Путешествия Никласа Олег Викторович Никитин
        Это детективная книжка, полная наукообразных слов. Порой смешная, намного чаще грустная и почти всюду «заумная». Она сложнее, чем романы Вернора Винджа, которыми я вдохновлялся при ее написании, а сюжет вышел очень далеким от теперешних реалий. Итак, события происходят через несколько миллионов лет после наших дней, а значит, человек превратился в совершенно отличное от нас существо. Он может не только свободно менять форму (вплоть до звезды) и жить практически вечно, но и мгновенно путешествовать от одного «края» Вселенной до другого. Однако осталась непознанной другая Вселенная, параллельная нашей - и кажется, она тоже кем-то населена. Вот один из пытливых обитателей этого мира, которому мало повезло в личной жизни, и решил выяснить, как туда проникнуть и что из этого можно извлечь для собственной пользы.
        Олег Никитин
        Путешествия Никласа
        Тем, кого не пугает звездное небо
        Экспансия
        4/76. Еще полчаса, и закончится самая утомительная и бестолковая часть путешествия. Как обычно, когда место назначения заранее неизвестно, приходится двигаться к нему в четыре приема. Первые три целиком определяются бортовой программой жилой станции модели «Пионер», а значит, мне остается только фиксировать «этапы пути» в личном мнемографе.
        Сначала, разумеется, от Центра, где я получил вид на экспансию, к спиральной галактике NGC 69307-3. Незаселенных отыскалось всего несколько сотен тысяч… Мне, конечно, предоставили ту, что поближе к моей родине, хоть я об этом и не просил.
        Программа дырокола забрасывает «Пионер» в один из разреженных рукавов - естественно, как можно дальше от центра галактики. Тут уже я волен выбирать звезду по своему усмотрению, лишь бы дыроколу хватило антиматерии. А значит - сверяюсь с индикатором топлива, - я ограничен радиусом в две десятых парсека. Выбор невелик: белый карлик, нейтронная звезда, бродячая черная дыра, голубой гигант, восемь «обычных» звезд. Экспресс-анализ показывает, что область богата металлами. Это хорошо, что много массивных звезд - они стабилизируют обстановку, не давая метаться «без прикола» газу и холодным туманностям.
        И что, больше ничего не предвидится? Что ж, придется жить под белым карликом. У него три планеты, как будто специально рожденные для меня… Подозреваю, гелиодезисты заранее просчитали, куда отправить станцию.
        У моей новой звезды три планеты. Одна слишком близко к карлику, другая великовата и не имеет выраженной твердой поверхности… А вот та, что посередине - в самый раз. Еще один импульс дырокола, и «Пионер» уже на ее орбите. Пора установить местное время: хронометр станции выудил из моего мозга записанный в Центре импульс и перевел мнимое время в реальное. Теперь моя система синхронизована с Центром, здесь потекло принятое во Вселенной время. А значит, можно считать экспансию состоявшейся.
        Через внутренние камеры вижу на мониторах, как запускаются гироскопы ориентации и тормозные двигатели. Скорость - двенадцать километров в секунду, вход в атмосферу пологий, чтобы оценить качество планеты. Да уж, каменная пустыня как она есть. Мелкие горки, обширные плато и разломы неизвестной пока глубины. Температура ночной стороны около ста Кельвинов, дневная немного потеплее, на экваторе доходит до двухсот. Не полагаясь на меня, программа отстреливает от станции микрозонды, один за другим. За полный оборот их наберется двести сорок штук. Пусть ползают по планете, собирают информацию, тем более мне это ничего не будет стоить, а гелиодезисты из Центра порадуются.
        Время от времени включаются двигатели коррекции, чтобы сдвинуть орбиту «Пионера» в сторону - надо осмотреть не только экваториальные области, но и полярные. Когда станция находится уже на высоте сто километров, планетный сканер обнаруживает достаточно плоскую равнину из ледяной криомагмы. Я не возражаю против посадки, и тормозной импульс переводит станцию в режим вертикального спуска.
        Наконец-то я смогу начать новую жизнь в своем новом доме, не связанный никем и ничем.
        Приглашение, или свадьба Никласа
        8/219. Никлас получил приглашение от матери в не самый подходящий момент. Неподходящий потому, что неделю назад к нему обратилась с запросом Демографическая Комиссия. А точнее, один из трех тысяч ее самых старых сопредседателей, Петров DFS-0976 Иан-1.
        Ассоциация 1
        - Дело деликатное… Оплата приоритетом в классе «инфо» и антинейтронами. Вы как специалист по клановой истории сектора 7H Галактики NGC 69307-1 имеете доступ к закрытой информации, общаетесь с главами кланов. Пришла пора обновлять каталог биоформ, а многие семьи в последние годы записывают в категорию детей совсем уж механических… малышей. В результате льготы на объем исследований увеличиваются настолько, что Гелиодезическая Комиссия уже бьет тревогу. Ну, вы знаете этих типов, помешанных на тотальной классификации Вселенной…
        «А ты помешан на классификации жизни в этой Вселенной», - мысленно возразил Никлас.
        - Мы тоже в итоге страдаем от их запросов, - продолжал Иан-1. - Полагаю, вам под силу убедить эти семьи не усыновлять (или удочерять) некоторые из своих… э… поделок. Тогда бы мы смогли законно определить их в биоформы и выпустить достаточно полный каталог. Авторские права на дизайн и так далее… Только сообщите нам, к каким категориям информации вы бы хотели иметь расширенный доступ.
        К письму прилагался список «строптивых» кланов с указанием их ответвлений и полных адресов. Поскольку Никлас занимался семейной историей сектора 7H, вся генеалогия и так хранилась у него в постоянной памяти. Но список он распечатал, чтобы просто подумать над ним, не отвлекаясь на блокировку модуля ассоциативных связей. У Никласа как профессионального историка этот модуль был особенно силен. Порой казалось, что он работает всегда, даже будучи отключенным от общей цепи питания.
        Конец Ассоциации 1
        Письмо матери пришло по семейному каналу связи. На диске не значилось, что послание личное, поэтому Никлас вызвал по внутренней связи жену, Ирину-66, урожденную Макарову NGC-7455.
        Она находилась на противоположном краю планеты, где сейчас был день, и отлаживала генератор сейсмической активности. «Неудивительно, что с вечера трясет», - с нежностью подумал Никлас. Ирина соорудила свою лабораторию на обломке древней плиты, твердо стоящем на месте последние семьсот миллионов лет, зато остальная планетная кора под ее чуткими руками так и ходила ходуном. Железное ядро Галилеи, кажется, тоже тряслось вместе с магмой, точно слива в апельсиновом желе.
        - Ты можешь прерваться? - спросил ее Никлас.
        - Минутку… - Жена подняла пальчик. - У меня фаза усиления. От датчиков на экваторе приходят интересные сигналы…
        - Развалишь нам планету.
        - Соберем, - отмахнулась она и подкрутила еще несколько верньеров. - Зато, если повезет, получится любопытный узор коры. На прошлом конкурсе Светкин был признан самым красивым, помнишь?
        - Конечно, конечно…
        Когда она работала с плитами, то всегда надевала свой любимый экзокостюм с десятком щупальцев - они росли у нее из спины, не мешая оперировать родными руками, и слушались прямых команд мозга. Правда, в основном ее тонкие руки, не будучи слишком полезными, теребили челку, разминали нос, потирали щеки или просто хватались за голову, когда кора начинала вести себя неправильно. Даже сквозь силовую ткань, изъеденную песчаными бурями, при воображении можно было увидеть ее немного архаичное, но привлекательное тело с четырьмя самыми необходимыми конечностями и одной головой. Ирина, даже выйдя замуж за Антонова NDG-08873 Никласа-14 (в те годы он еще не был девятым), сохранила традиции своего бывшего клана и лишь незначительно изменила физиологию тела, избавившись от аллергии на кварцевый песок. Но Никласу она нравилась именно такой, неуклюжей и двуглазой.
        - Все, пошел резонанс! - обрадовалась Ирина. Она повернулась к мужу и мысленной командой расстегнула экзоткань, осыпавшуюся к ее ногам стальной стружкой. Щупальца повозились, сбрасывая остаточные напряжения в суставах, и замерли на полу. - Я им еще покажу! Уверена, на этот раз у меня все получится. У Светки планета моложе в два раза, она куда более текучая и плиты легко поддаются воздействию… К вечеру будет готов прогноз материковых узоров на миллиард лет вперед.
        - То есть к утру? - улыбнулся Никлас.
        - Отругай меня Королёв! У нас ночь, что ли?
        - Хочешь, буду у тебя? Погуляем по барханам, послушаем письмо от матери.
        - Нет, тут пыльная буря. - Жена поморщилась, смешно сдвинув губы к носу. - Давай на Земле.
        За долгие годы совместной с Никласом жизни черты ее родового лица постоянно менялись, подстраиваясь под его текущий вкус. Но в них всегда можно было увидеть, пусть не в оптическом диапазоне, нечто присущее урожденной Макаровой NGC-7455 Ирине-242, и только ей одной.
        Ассоциация 2
        Каждый стандартный год в Центре Вселенной, на трех модельных планетах искусственной звездной системы всегда проводится брачная ярмарка кланов. Вообще-то она действует постоянно, но в июле поток желающих найти себе пару достигает максимума. В тот год Никласу исполнилось ровно девяносто лет, и он все еще был четырнадцатым. Он вволю постранствовал по родному сектору 8F галактики NDG-08873, навестил не только сотни братьев и сестер, но и поучаствовал в некоторых исследовательских проектах. Особенно ему запомнилось путешествие к отдаленному скоплению квазаров, ведь за него всей группе смелых исследователей отвалили сто граммов антиматерии. Потом он с десятком родственников выбрался на противоположный конец Вселенной (за четыре с лишним гигапарсека), в гости к дружественному клану, и потратил там кучу заработанного у квазаров топлива. Двадцать шесть лет он жил на столичной планете, где бездумно развлекался с прочими молодыми людьми и девушками, не забыв нарастить при этом постоянную память (по совету отца, который в молодости также пользовался государственными хранилищами информации). Он дважды менял
пол, с мужского на женский и обратно, потому что среди столичных жителей не было принято постоянно эксплуатировать одну и ту же схему эротического возбуждения. Так что в юные годы Никлас успел позаниматься всем тем, что входит в набор любого молодого человека.
        Но всерьез менять свой геном он не собирался, поэтому к девяностолетию вернул себе данное ему при рождении и прибыл на кислородную планету Центра. Она была создана государством сугубо для заключения брачных контрактов.
        Жизнь тут не особенно бурлила: возле общественного мульти-дырокола суетились киберы с напитками и сухариками, зазывно сверкали огоньками туристические автоматы и звучал полный спектр электромагнитного диапазона частот, забитый рекламой. А в целом вокзал, конечно, был пуст и ухожен - все-таки он не предназначался для флирта. К тому же брачный сезон давно подошел к концу, и основные его участники успели разлететься по Вселенной.
        Никлас выбрал автомат, предлагавший привычные для него с детства сухие ландшафты. Тот стоял в песочной яме, между трех красно-бурых скал, и шумел в коротковолновом диапазоне словно ветер в пустыне. К тому же вокруг него вертелся виртуальный песчаный смерч, нимало не похожий на настоящий.
        - Подделка, - хмыкнул Никлас и отключил спецэффекты мысленным сигналом.
        - А у меня, думаете, лучше? - услышал он голос из-за скалы.
        Заинтересовавшись, молодой человек высунул голову и половину тела из силового кокона, в котором стоял его автомат, и попал в ужасную водную феерию. Между голубых торосов, гладких будто пластик, торчал раструб фонтана, из которого во все стороны густо летели капли. Никласа захлестнуло ими, и он в ужасе попытался закрыть голову руками. В итоге же попросту вывалился в мокрый ландшафт с ядовитым сине-зеленым небом и глубокой круглой лужей. Скатившись по влажному пандусу, он плюхнулся в водоем и пошел ко дну. Легкие тут же прекратили работу, чтобы не закачиваться водой вместо воздуха.
        Но как выбраться наружу, Никлас понять не мог - стены были совершенно гладкими, и пальцы бесполезно скользили по ним. Он уже совсем смирился с тем, что придется полежать на дне с замедленным метаболизмом, пока кто-нибудь не вынет его, как в ушах родились тугие, словно сама вода, акустические колебания:
        - И что, так и будем под водой сидеть?
        Средства, чтобы ответить таким же образом, у Никласа не было, поэтому он банально промолчал. Он уже совсем было собрался подать команду на приостановку функционирования тела, как сверху к нему опустилась быстрая фигура в ореоле текучих волос и ухватила его за ветряные антенны на макушке.
        Никлас помог ей руками и ногами и через несколько секунд очутился на поверхности, отплевываясь и шумно дыша.
        - Тут лесенка…
        С помощью поручней на боку ямы они выбрались на густую зеленую траву между бассейном и автоматом, и Никлас упал на спину (чтобы скорее просушить чувствительный к воде живот). Он был безумно рад, что не пролежал на дне несколько часов или даже суток.
        - Спасибо, - проговорил Никлас и открыл глаза.
        Над ним стояло странное существо с двумя руками и с двумя же ногами, но переменной толщины - кверху оно расширялось, потом опять сужалось… На просвет спаситель походил на пару эллиптических функций Якоби. По каталогу жизни, вшитому в память, Никлас определил, что это архаичная женская форма тела. Видеть таких редких особей вблизи ему еще не доводилось.
        - Послушайте, у вас шесть конечностей, а плавать не умеете! - воскликнула она и склонилась над «утопленником».
        - На моей родной планете нет воды, - обиделся он. - А шесть потому, что так удобнее противостоять песчаным бурям.
        - И где тут буря?
        - Не нравится - не смотрите. Мне, может быть, тоже странно видеть такую древнюю форму, как ваша, но я же молчу. Вот, например, разве удобно иметь такое мелкое ротовое отверстие и внешние уши? А эти ваши выступы на груди резко снижают аэродинамические качества туловища. Ступни ног слишком маленькие, они будут вязнуть в песке, пальцы слишком короткие и без когтей, к тому же с перепонками, что повышает общую парусность… Разрезы на шее будут быстро забиваться пылью, придется вечно чистить их. Центр тяжести тела сильно смещен вверх, поэтому при первом же порыве зимнего ветра вас оторвет от земли и унесет в небеса.
        - А вы вообще сплошное недоразумение! Весь какой-то плоский, шестиногий и трехглазый. А что это за глупые проволочки на голове? Я уж боялась, что они оторвутся. И к тому же у вас редуцированы половые органы, что вообще смешно.
        - Нисколько не смешно. У меня всякие бывали, сейчас вот скрытые.
        В этот момент в зоне туристического автомата возник еще один человек, круглый и какой-то булькающий, словно котел с кипящей водой. «Пузырь» просканировал обстановку, на мгновение задержавшись чувствительными мембранами на женщине, и надолго замер при виде Никласа. Тот содрогнулся, представив, как человек лопается, и из него прямо на голову Никласа изливается целая тонна воды. Нет, надо поскорее делать отсюда ноги! Не дожидаясь полной просушки живота, он вскочил, и от этого движения воздух вокруг него закрутился в короткий турбулентный вихрь, принеся с собой целое облако феромонов. Архаичная незнакомка пахла так, что у Никласа подкосились ноги.
        - Примите мое имя, пожалуйста, - не своим голосом сказал он и сбросил в ее память последовательность «Антонов NDG-08873 Никлас-14». Потом собрал силы в сочленения и ретировался за силовой барьер, облегченно окунаясь в горячий, сухой воздух ячейки «своего» автомата.
        Скоро он уже воспользовался локальным дыроколом и поселился в пирамиде посреди пустыни. Никлас был, разумеется, бойким парнем и за месяц успел погулять по барханам с множеством девушек - одноглазых и трехногих, длинноруких и большеголовых, с крупными половыми органами и без них вовсе, звонкоголосых и шелестящих словно песок под когтем, белых и крапчатых… И постоянно вспоминал, как на мгновение потерял сознание, вдохнув запах «водной» незнакомки. Это было как наваждение, ему всюду чудился этот неповторимый набор органических молекул. Никлас даже пытался воспроизвести его, загрузив программу анализа собственной памяти в блок химического синтеза. Конечно, ничего дельного не получилось.
        Она не стерла его «прощальный» сигнал - спустя всего полгода он получил от главы ее клана брачный контракт. К этому времени Никлас детально изучил физиологию архаичной человеческой формы, с которой столкнулся в бассейне. Он просмотрел множество стереофильмов с участием таких женщин, и ознакомился с произведениями искусства, воспевавшими их. Никлас заключил, что формы незнакомки, пожалуй, совершенны для той среды, в которой она обитает. И он был готов на то, чтобы пожертвовать структурой и «пустынным» метаболизмом собственного тела ради нее. Наверное, на его выборе сказался обычный юношеский максимализм и стремление отличаться от родителей. Он был молод, горяч и склонен принимать быстрые решения, идущие вразрез с мнением родителей и других старших членов клана. Но никто, естественно, и не подумал осудить юного жениха. Кому это нужно?
        Конец Ассоциации 2
        Никлас прошел в восточный блок дома, где располагался транспортный узел, и настроил дырокол на местную координатную сетку. В памяти устройства хранилось три стационарных точки на поверхности Галилеи, и одна из них находилась точно в месте пересечения меридианов, на южном полюсе.
        Гравитационный коллапс за микросекунду сжал тело в сингулярность, переместил его в 6-мерный континуум и перебросил по назначению, где обратная процедура свёртки «восстановила» Никласа до прежнего вида (попросту спроецировала на три обычных измерения). Искажения пространства от белой дыры поглотились стенками камеры, и Никлас вышел под навес.
        Южный полюс Галилеи, по представлению хозяина планеты, был не так привлекателен, как экваториальные области, но Ирине тут нравилось. Среднегодовая температура здесь колебалась около трехсот Кельвинов, и в период увлечения растительными организмами, пару тысяч лет назад, Ирина развела тут настоящий живой парк. Она смонтировала под землей фабрику по производству воды и залила ей многие квадратные метры искусственных впадин. С помощью Тани-74 (знатока геофизики) она воздвигла вокруг своей экосистемы кольцевой горный хребет, и за сотни лет на его вершинах образовался тонкий слой снега. Вода-то испарялась, и ветер нес ее на скалы… Здесь не было только растений, которые размножались бы с помощью насекомых.
        День и ночь автоматические линии выдавали тонны питательных веществ, закачивая их в водные артерии.
        - Земля… - Никлас поморщился, вдохнув слишком насыщенный кислородом воздух. У него моментально закружилась голова, и программа биоконтроля поставила в ноздрях кислородные фильтры, убрав пылевые. Дыхательная смесь на полюсе была предельно чистой, не считая безвредных смол и эфиров, источаемых деревьями и кустарниками.
        Кабинка дырокола звякнула, выпуская Ирину.
        - Пойдем? - Она взяла мужа под руку, стесняя его движения, но он не возразил.
        - Может, лучше покатимся? Дорожки пока позволяют…
        - Нет уж, кататься сам будешь. Да, давно я тут не бывала… Гляди, вьюн ползет нам наперерез!
        - У растений нет глаз.
        - Правда?
        Ирина в сомнении потрогала босой ногой листья. Она всегда освобождала постоянную память, когда увлекалась чем-то новым - вот и ботанике не повезло, сгинула на свалке старых чипов. Если когда-нибудь жена решит, что пора привести Землю в порядок или вовсе сровнять ее с песком, она извлечет из компьютера нужную информацию и перекачает ее в мозг. Никлас, напротив, предпочитал знать многие вещи постоянно, хоть и редко ими пользовался (как сейчас, например, когда «блеснул» глазами растений).
        Сейчас тут было лето, и солнечные лучи, косо падавшие на парк, рождали резкие тени и сумрак под кронами. Где-то слева шелестел по галечному дну ручей.
        - Я включу запись письма?
        - Ах, письмо! - очнулась жена. - Прости, я как-то забыла. Все еще плиты в голове сдвигаются. От кого-то из детей?
        - От моей матери.
        - Ты уверен, что мне это будет интересно?
        Никлас достал из кармашка комбинезона виртуальную клавиатуру, попросту ви-кей, и настроил ее на воспроизведение записи. Голограмма матери возникла на расстоянии в пять метров перед ними - Аманда-7 сидела на высоком круглом кресле, на фоне красных скал и песчаного водопада. От искусственного потока поднималась густая пыль, замутившая низкое оранжевое солнце ее домашней планеты. Из-за того, что Никлас продолжал неспешно шагать, голограмма вздрагивала, но аудиоканал работал стабильно.
        - Здравствуй, мой дорогой ребенок, - сказала Аманда с довольной улыбкой. - Если твой супруг, супруга или ваши дети видят меня, то им я также желаю всего питательного. - Она подняла лицо к ветру, чтобы насыщенный пылью воздух попадал в брюшную щель, неся энергию организму. Видно, Аманда отказалась от диетического ультрафиолетового питания, поборницей которого была еще лет сто назад. - У нас с отцом намечено торжественное прощание с кланом, и я приглашаю всю вашу ветвь навестить наш дом в полдень 8/223.
        - Как? - воскликнул Никлас, забыв о том, что мать не слышит и не видит его.
        - Чудесно! - обрадовалась Ирина. - Мудрые люди твои родители.
        - Пожалуй…
        Голограмма схлопнулась, оставив после себя ощущение того, что на парк надвигается песчаная буря. Но листья по-прежнему свежо шелестели, а ручей в кустах перетекал с камня на камень.
        - Все-таки это слишком, - заметил Никлас. - Глава клана еще жив и только год назад, судя по реестру Демографической Комиссии, произвел очередного потомка… А моим всего по девятнадцать с чем-то тысяч лет, и вот! Не ожидал.
        - Как бы то ни было, мы должны приехать к ним в их последний день, - деловито сказала жена. - Пожалуйста, оповести детей. Они могут захотеть проститься с бабушкой. Может, и мы своих потомков увидим…
        - Обязательно. Среди них есть немало Аманд и Егоров, они захотят покрасоваться перед родичами.
        Негэнтроп
        4/78. Первые же будничные дела вытеснили из головы всякий переселенческий пафос. Временная станция непригодна как постоянное жилье - сидеть в ней в качестве составной части, кем-то вроде инспектора бортовых систем, донельзя скучно.
        Негэнтроп модели «Нептун» (по-моему, самая дешевая на рынке разумных биоформ, обошлась мне всего в два миллиграмма антинейтронов) обустраивает стационарный дом, заглубленный на десять метров в криомагму. Не собираюсь ему мешать. Проект, естественно, выбирал я сам, хотя и ограничился стандартным набором блоков. Все очень компактно и с минимальным перепадом высот. Лишь лаборатория у меня в два раза больше, чем якобы необходимо для получения и анализа данных. Тип из Гелиодезической Комиссии, подписавший мне вид на экспансию в NGC 69307-3, удивился, зачем мне нужен такой громоздкий усилитель к генератору гравитационного поля, если я не собираюсь лепить нейтронную звезду. Мол, где мое разрешение на опасные эксперименты с веществом… Пришлось показать старику кассету со своими трудами по сверхдальней переброске материи в «Вестнике единой Вселенной», сразу сник.
        Пока негэнтроп вторые сутки возится с форматором, «выплавляя» из грунта нужные для дома детали, я занимаюсь спутником под странным названием «Зеница-88». «Пионер» при посадке отстрелил его, чтобы он болтался на орбите и собирал самую простую информацию обо всем на свете. Но сам по себе этот сателлит туп, нужно закачать в него программу. Я проглядел список вещей, которые интересны моим «сюзеренам» из Комиссии - все как обычно, от снимков звезды до сбора микрометеоритов. Хорошо, что эта орбитальная «Зеница» совсем не потребует моего внимания, она способна сама себя ремонтировать.
        Эротический опыт
        8/220. Планировать посещение кого-либо из списка Комиссии было глупо - хорошо еще, что Никлас не успел договориться ни с кем из «подозреваемых» кланов. На второй же день по получении письма от матери он скопировал его и размножил в количестве 376 экземпляров. Пришлось открывать новую упаковку с «кормом» для форматора, чтобы изготовить такое количество кассет. Запись собственного комментария к письму также отняла время. Отправив наконец последнее послание своему 376-му ребенку, урожденной Антоновой NDG-09973 Гемме-19, которая сейчас проживала в свободном браке неподалеку от Центра, он приложил ладонь третьей руки к горячему боку почтового дырокола и чуть не ошпарился.
        - Нет, так нельзя работать, - пробормотал Никлас и решил отдохнуть.
        Спальный блок, как всегда затененный, встретил его озоновым запахом влаги и цветов: видимо, Ирина еще не проснулась.
        Дверь ее комнаты светилась зеленым, и Никлас мягко приоткрыл ее, окунаясь в переливчатую, матово-синюю атмосферу, наполненную шелестом листвы и пузырьков газа в жидкости. Сейчас это сочетание нравилось ему уже не меньше, чем завывание ветра в голых каменных щелях и шорох песка. Некоторые, например, не могут без шипения лавы или грохота камнепада… Но вода и листья все же лучше, что бы эти «некоторые» ни думали.
        Ирина плавала в горячем глицериновом бассейне, лежа на спине с закрытыми глазами. Никлас пробежал по диапазону восприятия, и на ультракоротких волнах наткнулся на медленную медитативную музыку. Резонансное излучение ее мозга также было задействовано, и Никлас активировал собственные нейроны, вклиниваясь в музыку Ирининого разума. Она пошевелилась и вытянула все четыре конечности, с колыханием концентрических волн уходя в глубину. Жабры ее заработали с изящной грацией, испуская пульсирующее люминесцентное сияние, через тысячи пор в ее коже к поверхности протянулись серебристые струйки микроскопических пузырьков углекислого газа. Их уже подсвечивали лазерные прожекторы, установленные по периметру бассейна, и цвет их медленно менялся вдоль всего видимого спектра.
        Ирина-66 была прекрасна в своем глубинном танце неподвижности, и по коже Никласа прокатился импульс возбуждения - ответ на резонансный сигнал от жены. Он лег на гравитационную линзу, медленно пульсирующую над бассейном, и позволил линиям поля связать себя с женой. Эрогенные зоны, сплошь рассеянные по его коже, подались под согласованными потоками гравитонов, мозг наполнился возбуждающей смесью звуковых, световых и обонятельных импульсов. Их интенсивность мягко нарастала с каждой пульсацией поля, конечности будто погрузились в переменное электромагнитное поле, разогнавшее кровь до шума в улитковых нервах. Внезапно частоты всех полей изменились, сбросив возбуждение до половинного уровня, в радиодиапазоне зазвучала тихая мелодия. Колебания гравитационного поля опять робко нащупали чувствительные точки на теле Никласа, словно не решаясь связать их с плывущей где-то в пространстве Ириной. Царапающими толчками включились информационные потоки между ними, настраивая на резонансное возбуждение коры мозга. Эротическая программа выходила на заключительную фазу. Никлас погрузился в буйство полей, его
растягивало и сжимало гравитацией, словно нейтронную звезду, и ни одно из нервных окончаний не осталось без толики внимания. Через геологическое время его притянуло к жене, как наблюдателя к черной дыре, и последний электромагнитный разряд перетряхнул его нервную систему до самого последнего аксона, чуть не расплавив эротический сектор мозга.
        Силовая линза растеклась по бассейну, а вслед за ней и Никлас, обездвиженный, слился с морем газовых пузырьков. Ирина всплыла и коснулась мужа, и глицерин под ними тотчас вскипел, распадаясь на водяной пар и углекислый газ.
        - Ты гений сексуального программирования. - Никлас притянул к себе улыбающуюся с закрытыми глазами Ирину и провел языком по ее груди и шее.
        - Мы вместе… Это симфония для двоих.
        Через десять минут, вволю покувыркавшись в бассейне, они вернулись в привычный мир трех измерений, со стабильным вектором тяготения. Никлас надумал отдохнуть час-другой и подкинуть организму пару мегаджоулей, а Ирина стала собираться к своей установке. Она поела во сне, переключившись на растительный цикл питания.
        - Удалось получить нетривиальный узор, Иришка?
        - Не совсем, - нахмурилась жена. - Через полмиллиарда лет упала вязкость мантии, Белл ее заморозь, и движение континентов резко замедлилось. Береговые фракталы получились какие-то банальные, будто ученические. Сегодня попробую заложить в уравнения переменную вязкость и заново просчитать тектонику.
        - Любопытно, - задумался Никлас. - Но ведь в исходной программе наверняка учтен фактор остывания планеты. Разработчик не мог упустить этот момент.
        - Он-то не упустил!.. Там есть еще два параметра - класс и возраст звезды. Ее температура серьезно влияет на Галилею.
        Никлас еще раз обнял жену и ощутил, как остаточное возбуждение растекается по ней последними всполохами электромагнетизма. Между ними проскочило с десяток микро-молний, и этот полевой всплеск стал кодой их сегодняшнего слияния.
        - А ты не хочешь сделать все параметры постоянными?
        - Нет уж! - Она лукаво сверкнула глазами. - Иначе у Светки будет повод указать на простоту моей модели. А я хочу победить ее безоговорочно.
        Рождение «Хаоса»
        4/86. Подумал и решил назвать свою планету Бетой. Банально, конечно, но перед кем тут оригинальничать? Остальные две пусть будут Альфой и Омегой. Команда роботов-«Сито» ползает по Бете, то и дело тормозя для отбора проб. Параллельно с роботами трудится спутник, «Зеница-88», это он командует всей оравой ползучих «Сито» и собирает от них данные, чтобы причесать их и скинуть на мою станцию для автоматического (или «ручного») анализа. Собственно, если бы у меня был нормальный дом, который я мог обживать, то заниматься такой чепухой, как просмотр информации со спутника, я бы не стал. Хватало бы и других забот - например, обустройства лаборатории или жилого блока. Но мой негэнтроп почему-то не спешит особо нагружать форматор.
        - Необходимо ускорить постройку дома, - сказал я ему вчера, когда он завалился на «Пионер», чтобы подзарядиться от солнечного аккумулятора. Уж и не знаю, почему эта модель лишена простого термоядерного двигателя. Может быть, разработчики испугались почти полной автономности «Нептуна»?
        - Тяп-ляп? - загадочно буркнул он.
        Мне показалось, он тяготится тем, что не умеет работать без подзарядки. Хотя откуда у «Нептуна» могут появиться такие эмоции? Это шагающий параллелепипед с десятком манипуляторов, датчиками по всему «телу», антенной на макушке и акустической насадкой, чтобы обмениваться звуковыми данными с хозяином, особенно слушать его ругательства. Ведь костерить робота удобнее всего с помощью голосовых связок, радиообмен совсем не дает такого успокоительного эффекта, как ругань во все горло. Да, удобно придумано - уже сам неуклюжий дизайн «Нептуна» настраивает на то, что негэнтроп склонен к ошибкам.
        - Скажи-ка, с чего начал строительство?
        - С блока поддержки систем.
        Конечно, самый сложный блок принято возводить вначале, с этим я согласен…
        - Мне нужен помощник, - заявил час назад этот трудяга. - Я не справляюсь. В спецификации форматора он под 490678-м номером.
        - И кто это? - насторожился я.
        - Энтроп модели «Хаос». Он способен вносить элементы беспорядка в природную среду. Мне это делать трудно ввиду другой конструкции и программных ограничений на виды деятельности.
        - Робот родит робота, что ли? - Не нравилось мне его предложение, и все тут. Но я ни разу не занимался постройкой дома на такой неприспособленной для этого планете, поэтому допускал, что негэнтроп прав в своих притязаниях. - Зачем он тебе?
        - Дробить и распылять крепкие породы камня, - терпеливо объяснил «Нептун». - У меня слишком хрупкие манипуляторы, чтобы самостоятельно заниматься этим видом деятельности. Дело пойдет намного быстрее, хозяин.
        Надо бы покопаться в его настройках, а то уж очень странно он выражается. Аргумент со скоростью возведения дома меня сразил, и негэнтроп радостно кинулся наружу, к форматору, намереваясь первым делом создать себе коллегу.
        Семья в сборе
        8/223. Клан Антоновых занимал небольшое скопление звезд в секторе 8F NDG-08873. Может быть, не самых редких и красивых - например, клан не арендовал ни одного пульсара, а природная черная дыра у него имелась всего одна, - зато спокойных и уютных.
        Сверхновая рождалась в секторе уже целых сорок тысяч лет назад, и тогда на это представление съехалась чуть ли не половина галактики. Гелиодезическая Комиссия выделила туристам ближайшего к сверхновой белого карлика, и пространство рядом с ним так и кишело времянками. Конечно, они тут же сгинули в пламени, едва волна взрыва накрыла их… Особые ценители таких катастроф годами кочевали потом перед волной разрушения, раз за разом переживая восторг от встречи с мощной волной излучения. Нашлись и такие романтики, которые покончили с собой, отключив автоматику орбитальных домиков. «Я поглотил два антинейтрино!» - хвастался потом один из самых ярых туристов в познавательном фильме, снятом по итогам взрыва звезды, и демонстрировал пленки со столкновением частицы и какого-то своего протона (вроде бы в селезенке).
        Ирина с Никласом прибыли в звездную систему родителей ровно в полдень по времени Центра.
        - Наверное, все испугались затора, - удивилась жена, когда дырокол, загнав пробный пакет атомов по адресу, не предложил им подождать, а сразу загудел генератором гравитационного поля, чтобы свернуть путешественников в сингулярность.
        - Или они поставили мульти-дырокол, - сказал Никлас.
        Такие устройства повсеместно применялись в многолюдном Центре, иначе людям там пришлось бы часами ожидать своей очереди на транспортировку. Никласу такой способ не нравился, он привык с комфортом восстанавливаться в индивидуальной ячейке.
        Он оказался прав, по случаю массового наплыва потомков Аманда-7 и Егор-5 взяли напрокат приемную камеру с распылителем белых дыр. Родственники вылетали из центральной зоны в форме сгустков поля, в течение секунды восстанавливаясь в размерах, но уже на расстоянии десяти метров от приемника. Тут их полет мягко гасился, и непрерывный конвейер поднимал гостей на поверхность планеты. Неприятности избежать не удалось - некий крабовидный господин в блестящем металлическом костюме царапнул Ирину клешней. Но тут же извинился и полез к ней на конвейер знакомиться, скрипя в длинноволновом диапазоне:
        - Геннадий-124, поколение 46…
        - Ирина-66, 7-бис поколение, - холодно ответила жена.
        Крабовидный отшатнулся, вскинув клешни к голове, и пятясь исчез за красной скалой. Цветом она была обязана не столько особым свойствам камня, сколько звезды, арендованной патриархами клана - это был красный гигант в эпоху своей мощи, зрелый и вполне горячий.
        - Ты для него слишком опытная, - ухмыльнулся Никлас, беря ее под руку.
        Оба надели многослойные силовые поля, перемежающиеся разноцветными газовыми и жидкими смесями - тут был и мерцающий закатным светом оранжево-алый, и натриево-желтый… Грудь Ирины полыхала сиреневым словно атомы марганца в пламени горелки, а по поясу ее бегали искры, в нем ежесекундно вспыхивали змейки белых разрядов. Они препятствовали сканированию ее тела в электромагнитном диапазоне. Никлас выглядел строже, предпочтя холодную гамму, но такую же текучую, как грозовое облако, и набрякшую электричеством.
        - Пожалуй, мы слегка отстали от моды… - проговорила Ирина, выбрав для передачи своего сообщения модулированный поток гравитонов.
        Никлас ничего не ответил, занятый не нарядами многих сотен родственников, а ландшафтом. Тут была его родина, именно тут он родился в семейном автоклаве больше восьми тысяч лет назад. Конечно, он хорошо помнил Нуклеотиду, потому что провел на ней первые двадцать лет жизни, постигая главное о Вселенной и человеке в ней. На выщербленных холмах, в ущельях и рукотворных каньонах он ставил опыты с материей, зажигая собственные маленькие сверхновые и генерируя игрушечные пульсары из «Набора юного создателя». Эту планетную кору он буравил глубинным обитаемым зондом, постигая тайны космических тел, способных обезопасить человека от неприютного космоса. В этого красного гиганта он погружался в жаропрочном силовом коконе, воочию наблюдая термоядерные реакции, без мощи которых в мире стало бы так темно и стыло - какие другие источники тепла и света сравнятся со звездами? Наконец, именно в родительской лаборатории проходил он основы воспроизводства человека и искусства управления собственными генами. Здесь он спроектировал свою первую биоформу, робко поместив в нее только один логический процессор, и здесь же
убил ее, когда решил усложнить ей схему. Именно в лаборатории отца Никлас впервые осознал особенности своей среды обитания и нарастил на животе влагоприемник, чтобы подготовиться к путешествию в водные миры.
        …Они находились в потоке родственников, двигаясь в направлении колоссального сооружения в форме стелы высотой не меньше километра. А всего таких башен было шесть, они стояли по углам воображаемой соты, в центре которой хозяева планеты и установили мульти-дырокол. Разреженный ветер спиралями гулял на свободных участках почвы, густо-оранжевое небо с искусственной подсветкой куполом сияло на головами гостей, словно истекая из стел и образуя в зените бурлящую воронку. Добавляли фееричности шумные горизонтальные молнии - весь радиодиапазон буквально гремел, затрудняя беседы между приглашенными.
        Ирина с Никласом вошли в широкие открытые двери строения и обомлели. Их занесло в переплетение пневматических тоннелей, эстакад, площадок и лифтовых шахт, и все это цветное великолепие непрерывно пульсировало и совершало медленные хаотические движения.
        - Святой Хаббл, да весь диапазон забит музыкой! - воскликнула Ирина. - Настройся на двадцать пять килогерц, симпатичная гармоника. И на других частотах… Фу, какофония!
        - Каждому свое, - банальностью отозвался Никлас.
        Супруги перешли на световой код, потому что в такой обстановке он лучше всего годился для общения и позволял не тревожить соседей по толпе всплесками гравитации или рентгеновского излучения. Глаза, превращенные в чувствительные приемопередатчики оптических сигналов, пришлось выдвинуть к макушке, чтобы не поворачиваться друг к другу лицом при каждой реплике.
        Повсюду сновали особой конструкции биоформы, многоногие и лишенные выраженных голов - так их труднее было спутать с гостями. Они предлагали потомкам именинников разнообразные угощения от сгустка плазмы температурой семь миллионов Кельвинов и сверхтекучего гелия в дырявом ведерке до таблетки празеодима и блюдца с пропанолом. Попадались также отличные напитки, например, бозе- и ферми-жидкости, разнообразные коктейли из них. Никлас выбрал двойную колбу с идеальным веселящим газом, а Ирину чем-то прельстили рогалики из зеркального межгалактического вещества с начинкой из очарованных кварков.
        - Глотнешь? - предложил свою колбу Никлас.
        Но Ирина отказалась, ее метаболизм плохо соответствовал газообразной пище. Биоформа тактично посоветовала им выдать в эфир на собственной частоте свои имена, если они желают вступить с кем-нибудь в беседу.
        - Я никого из наших детей не слышу, - пожаловалась жена, последовав совету.
        - Может быть, они в других башнях? Или еще не подъехали? Не огорчайся, праздник только начался. - Никласу уже стало хорошо, веселящий газ оказался качественным и быстро впитался в кровь, разогревая ее не хуже плазменного мороженого (популярного среди гостей угощения).
        - Нет, все-таки в наше время не одевались так функционально… - сказала Ирина. Они решили подняться на площадку повыше и втиснулись в лифт, в компанию к двум фигурам вращения на шести ногах и одному столбу на конической пружине. - Погляди на этих молодых людей, нимало не озабоченных эстетикой внешнего вида. Отсюда и разобщенность в кланах, поскольку никто не интересуется собственным n-юродным родственником. Все стремятся к изощренным удовольствиям, не находя их в обмене репликами.
        Наверное, ей не понравилось, что из приглашенных только половина или даже меньше сделали доступными для окружающих свои имена. Никлас постарался развеять критическое настроение жены и указал ей на забавного малыша о трех ногах, который съезжал по вертикальной спирали, мигая всеми глазенками и вереща в акустическом диапазоне. Вообще, народ тут толокся в основном парами, порой попадались тройки и четверки гостей - родители с одним или двумя детьми.
        - Ты права, - кивнул Никлас. Они остановились на прозрачном балкончике. Вокруг крутилась искрящаяся звездочками тропа к вершине башни. - Дети слишком рано покидают родные планеты, стремясь повидать чудеса Вселенной и думая наладить собственный, отличный от родительского мир.
        - И вы сами повели себя так же, - сказал кто-то насмешливо, сплетя радиоволны в узкий, звонкий интерферированный пучок.
        Оба гостя разом обернулись, отыскивая обладателя свежего голоса, и тут же приняли в объятия свое последнее дитя, юную Антонову NDG-09973 Гемму-19. Девушка насмешливо окинула родителей взглядом и натянула на тело матовый силовой кокон, и вовремя, потому что Ирина уже приготовилась сделать ей замечание. Четыре округлых бугорка на ее груди, тем не менее, остались обнаженными, помаргивая разными цветами - кажется, она использовала их для выражения эмоций. Но Никлас все равно не понимал молодежный сленг Центра, поэтому эти всполохи ничего для него не значили.
        - Я уж думала, что придется вас по другим башням выискивать, - сказала Гемма, переходя на световой код. - А то так одиноко…
        - Где же твой друг? - нахмурилась Ирина. - Я помню, ты писала, что познакомилась с очень интересным человеком, у которого чуть ли не килограмм антиматерии на счетах Гелиодезической Комиссии. Или ты уже с другим живешь?
        - Тот арендовал самую глухую дыру в целой Вселенной… - Гемма как-то нехорошо насупилась и вдруг взвизгнула, заметив призрачный шар, падающий с потолка. Внутри его парил какой-то многорукий человек. - А другой мне уже не нравится. Ух, я тоже так хочу! Полетаем, папа?
        - Отчего не полетать?
        Они поднялись на восходящем гравитационном потоке к самой вершине, откуда падали шары, и моментально окуклились. Гемма обняла Никласа всеми руками, и они упали в невесомость, любуясь безумным круговоротом красок за пределами силового кокона. Гравитация на Нуклеотиде была понижена по сравнению с той, что запомнилась Никласу, и летели они почти минуту. На дне башни шар растекся невидимой волной.
        - Обратно?
        - Давай немного прогуляемся, - серьезно ответила Гемма. Она выглядела чем-то озабоченной, и Никлас притянул дочь к себе, взъерошив ее короткие волосы. Расспрашивать ее он не торопился, чувствовал, что она недаром увлекла его в полет. - Ты ведь вроде бы клановой историей занимаешься?
        - Да, конечно…
        - Работы много?
        - Это уже от меня зависит. Ну, почти всегда, - поправился он, вспомнив о задании Петрова DFS-0976. - Приходят иногда запросы из Демографической Комиссии…
        - Я покопалась в базах Центра и узнала, что ты специализируешься на секторе 7H NGC 69307-1. Так ведь?
        Никлас стал подозревать, что у дочери к нему возник вопрос, в чем-то аналогичный тому, что озаботил демографов Центра. Но неужели какие-то биоформы, которых вечно скрывают от налогообложения, могли ее озаботить? Не такая уж это любопытная для столь молодой девушки проблема, рано ей еще детей заводить и биоформами баловаться. Или… Он прервал бесполезные раздумья - к чему строить предположения, когда можно просто выслушать Гемму?
        - Да, через три года под моей редакцией выйдет 9335-е издание «Клановой истории NGC 69307-1 (сектор 7H)», - подтвердил Никлас.
        - Я на днях загружала себе в память 9334-ое! Интересно написано, только как-то бессмысленно… Ты прости, но кому это нужно? Генеалогия, терраформирование, модификация генов! Даже постройкой планетной системы из подручного материала никого не удивишь, сама этим не так давно развлекалась… Все равно ничего нового невозможно придумать, любой набор генов кем-то когда-то испытывался, любой тип планеты обживался, всюду во Вселенной горят одни и те же звезды и так же точно, как миллиарды лет назад, люди ищут удовольствия.
        - Это моя профессия, - удивился Никлас. Для своих сорока Гемма рассуждала слишком максималистски, будто не понимая, что жажда индивидуального познания мира всегда будет двигать каждым нормальным человеком, пока он молод. Расхожая истина, доказанная математически, что кто-то когда-то непременно имел ту же форму тела и тот же набор генов, что и ты, волнует только философски настроенных стариков, разменявших третий десяток тысяч лет. - Разве бы я занимался этим делом, если бы не любил его? Поверь, во Вселенной множество глобальных историков, которые анализируют миллионы таких трудов, как мой, разрабатывают стратегию экспансии и составляют различные обзоры… Например, «10000 величайших генетиков от начала времен до наших дней». И мне платят за работу нормальными антинейтронами, а это важно. Зачем ты спрашиваешь? И кстати, откуда у тебя взялась АМ на свою систему, это ведь очень дорого?
        - А, тур купила…
        Она какое-то время молчала, любуясь игрой света на стене пузатой лифтовой шахты. Повсюду носились дети, успевшие перезнакомиться, взрослые же проникались атмосферой прощания с патриархами клана, просветленно ожидая апофеоза праздника. Озабоченные биоформы не уставали предлагать гостям самые экзотические яства. Гемма схватила с подноса стаканчик азотного мороженого, стряхнула силовую оболочку и коснулась лакомства языком, проверяя, достаточно ли низка его температура. От бруска, испаряясь, густо повалила терпкая смесь азота и веселящего газа.
        - Помнишь, я пять лет назад писала вам, что познакомилась с одним странным парнем… - сказала она, внимательно глядя на отца. - Ему уже семьсот сорок лет, а он всего два раза был женат. А замуж вообще не ходил, по-моему…
        - Да уж, редкий индивидуум.
        - Скандально известный в своей области ученый, между прочим. Да, самое главное - четыре года назад он порвал со своим кланом.
        - Что? - Никлас непроизвольно встопорщил уши, пораженный, но тотчас смутился и погладил их, прижимая к черепным впадинам. - Не может быть!
        - Я точно знаю, он мне сам сказал.
        Никлас с трудом верил Гемме - но наверняка у нее были веские основания, чтобы утверждать почти невозможное. В конце концов, в Конституции записано право каждого на основание собственного клана…
        - И как его имя?
        - Деев NGC 69307-3 Леонид-1.
        - Как? - Глаза историка вспыхнули на голове словно протуберанцы. Никлас вторично испытал смущение. Того и гляди, какая-нибудь биоформа подкатит с вопросом, не требуется ли ему охладить нервы ферми-коктейлем… - Но ведь эта галактика не заселена, там нет ни одного клана! Выходит, он поменял среднее имя?
        - Да, я тоже удивилась, - моргнула Гемма. - Его клан живет в секторе 7H галактики NGC 69307-1. Ну, совпадение не самое уникальное, все-таки мы одно время тусовались на одних вечеринках в Центре. А там довольно жесткое разделение по галактикам и даже секторам. Почему, интересно?
        - Клановые предрассудки, основанные на здравом расчете, - рассеянно ответил Никлас. Его все еще занимала череда удивительных фактов, сопутствующих неведомому Леониду-1. - Девушка, выходящая замуж, остается неподалеку от своего клана и всегда может рассчитывать на поддержку родственников. А когда в семье происходит обмен полами, можно переехать в соседнюю галактику, арендуемую кланом бывшей жены, чтобы не платить субаренду клану бывшего мужа. Дешевизна удаленного общения, опять же…
        - Я примерно так и думала. Так вот, когда он отделился от своего клана и стал основателем нового, арендовал свободную систему подальше от Центра. Получилось недалеко от его родных краев… Так что он поменял себе среднее имя на NGC 69307-3 и заменил суффикс 87 на единицу.
        В атмосфере как будто стали сгущаться электрические заряды, тут и там возникли крошечные глобулы плазмы. Они побежали по гладким поверхностям эстакад и мостиков, стенам шахт и перилам лесенок. Апогей торжества явно назревал, поэтому Гемме пришлось сократить предисловие:
        - Мне он нравится! Он не такой взбалмошный, как другие мои приятели, но с ним все равно здорово… Все-таки Леонид постарше прочих моих знакомых. Он странный, конечно, но это даже лучше, с таким не скучно прожить даже сотню-другую лет. И он не мешал мне путешествовать и оплачивал всякие глупости без вопросов.
        - Мы с твоей матерью вместе уже восемь тысяч лет, - заметил Никлас.
        - Жуть! Слушай, не перебивай. Я думаю, ты не откажешься мне помочь, потому что… Ну, не знаю, все-таки речь обо мне, младшей, - она немного кокетливо опустила глаза с макушки на лоб, чтобы не повредить их при входе в шахту. Гравитационное поле подхватило обоих и повлекло ввысь. Мощность звукового наполнения эфира тем временем бледнела, уступая место торжественной тишине. - Я перешлю тебе привязку к его последним координатам и внешний вид. Видишь ли, пятьдесят суток назад я написала ему, и он мне не ответил, я обиделась… Через двадцать дней написала еще, но ответа опять не было. Точнее, пришла странная кассета, вот, погляди. Я сняла копию, так что это тебе. Я сгоряча пыталась сама попасть к нему в дом, но его дырокол заблокирован паролем. А он наверняка есть только у Гелиодезической и Транспортной Комиссий. Сомневаюсь, что Леонид дал его кому-нибудь еще.
        Гемма протянула отцу стандартный микродиск с записью. Наверное, при других условиях он смогла бы сбросить информацию непосредственно в его оперативную память, но сейчас был неподходящий момент: девочка как чувствовала, что потребуется материальный носитель. Засорять радиодиапазон, когда он полон возвышенного молчания, было бы верхом святотатства.
        Показалась прозрачная платформа, на которой их спокойно поджидала Ирина. Под ногами жены уже вовсю бушевали холодные сгустки плазмы.
        - Это рядом с твоим профессиональным сектором, в соседней галактике, - добавила Гемма. - Узнай, в чем тут дело, хорошо? Мне бы не хотелось потерять этого человека… У меня от него отложенная беременность, и сканирование показывает, что ребенок мог бы получиться хорошеньким. Я думаю выбрать его для рождения, когда вернусь к Леониду-1, вот только отделаюсь от последнего приятеля.
        - И давно ты его носишь?
        - Зародыш? Уже четыре года.
        Обещать Никлас, разумеется, ничего не стал, но Гемме этого и не требовалось. Она знала, что как последний ребенок в семье наиболее любима, и отец наверняка приложит серьезные усилия, чтобы помочь ей. А если не сумеет - что ж, тогда подскажет, как быть дальше. Может быть, это опасно? Не станет же она соваться в пустую галактику одна, без надежной привязки к дыроколу-приемнику (а это много недель поисков цели).
        - Ты не находишь, что поддерживать связь с изгоем несколько… предосудительно? - осторожно спросил историк.
        - Он не изгой, а основатель клана. Ничего позорного в его отделении не было, это я точно знаю. Он мне рассказывал, что сам все подстроил…
        Они подошли к Ирине - и вовремя, потому что стены башни стали бледнеть, обретая небесно-желтую прозрачность, а весь диапазон наполнился легкими, как бы воздушными звуками. Под стать им засияли и силовые структуры, наполнявшие объем здания. «Отдать ребенка в клан одиночки? - размышлял между тем Никлас. - Не значит ли это навлечь на себя недовольство Деевых NGC 69307-1, да и всех прочих тоже? Если этот факт получит огласку… Нет, лучше не сейчас, когда на мне висит дело с биоформами». Никлас еще не надумал бросать работу историка, она по-прежнему нравилась ему - как и семь тысяч лет назад, когда он, запросив Демографическую Комиссию о наличии вакантных мест, получил предложение принять к обслуживанию сектор 7H галактики NGC 69307-1.
        Вершины башен медленно соединились между собой, вытянув гибкие световые щупальца, и на их перекрестье возникла гигантская голограмма. Все приглашенные моментально узнали главу клана. Тот поздравил родичей, решивших умереть, и пожелал им удачи в благом замысле.
        - Мужественные люди, - просветленно сказала Ирина, когда изображение патриарха рассеялось в небе. Чтобы не тревожить незнакомых родственников, она выпустила из ушей две узконаправленных акустических антенны.
        - И настойчивые! - Гемма поддержала мать. - Всего за девятнадцать тысяч лет смогли познать все аспекты бытия. Великий Зумино, как же глубоко они проникли в его ткань, если рассудили таким решительным образом. Вы не знаете, каким путем предки собираются подарить себя Вселенной?
        - Подожди, объявят, - вступил Никлас. - Сейчас в моде очень красивый способ - мгновенное ослабление межатомных связей вдали от жилья, как раз между звездами своего клана. Бывшие частицы тел миллионы лет летят в космосе, пока не осядут на твердых телах или не поглотятся газовыми облаками.
        - Прекрасная смерть.
        Гемма была права, потому что подарить свое вещество открытому космосу - значит ненамного, на неуловимую долю наносекунды, но все-таки отдалить тепловую смерть мира. Великий долг человека в том, чтобы отдавать материю собственного тела вплоть до последнего мига, до Всеобщего Конца по имени лептонный распад. Пусть до него еще целых 830 миллиардов лет, а мир еще не вышел из «младенческого» возраста… Именно сейчас стоит заботиться о далеких потомках и завещать им свои атомы - ведь из них когда-нибудь родятся новые звезды.
        Ролик Гелиодезической Комиссии, прокрученный в мозгах Антоновых, закончился торжественной нотой: счастливые Аманда-7 и Егор-5 пожелали родичам богатого и конечного бытия, вознесли хвалу негэнтропии и Хабблу, обнялись, чтобы слиться в единую структуру… Колоссальная голограмма растворилась в небе, и вслед за этим гостям праздника показали стандартный, но всегда волнующий процесс разрушения связей между атомами сцепленных тел именинников. Частицы, еще секунду назад организованные в живую структуру, рассеялись бледнеющим облаком и устремились каждая к своей неведомой цели…
        Когда восхищение Антоновых поутихло и они принялись высматривать биоформы с горячительными или охлаждающими жидкостями, трансляторы отыскали в толпах Аманду-8 и Егора-6.
        - Познакомьтесь с этими симпатичными людьми! - вскричал распорядитель праздника, чиновник из Демографической Комиссии, на всех электромагнитных частотах, акустикой и гравитацией. Женщина походила на перекошенную древнюю табуретку, а мужчина напомнил Никласу одну из его последних биоформ, с головой вместо живота. Стоял он на восьми ногах, причем не слишком устойчиво. - Их номера первыми сдвигаются на ступеньку вниз, к истокам вашего рода!
        - Я так рада, - скрипнула бывшая Аманда-8, в одночасье ставшая седьмой в веренице тезок. - Я горжусь тем, что ношу теперь имя такого замечательного человека, каким была Аманда-7.
        - И я, - утробно добавил человек-живот. - И я горжусь!
        Они закричали от восторга, и все остальные присутствующие подхватили их ликующий крик. «Хорошо, что эти новорожденные не в нашей башне, - подумал Никлас. - А то бы затоптали».
        - Папа, а сколько раз тебе доводилось менять суффикс у имени? - спросила Гемма. Ей удалось поймать биоформу, и она ловко выудила из нее кучу разных лакомства вроде ферми-желе с плазменной крошкой и хиггс-бозонами, брикета прессованного зеркального вещества и бензольного пудинга в простом силовом стаканчике.
        Историк отнял у нее пудинг и ответил:
        - Не так много. Начинал я как Никлас-14.
        - А меня при рождении назвали Ириной-73, - сообщила жена. Она раздобыла себе концентрированный коктейль из актиноидов в глубоком золотом бокале и помешивала его языком, заодно пробуя на вкус.
        Тут в небе принялись показывать Егора-6, ставшего пятым, и Гемма заскучала:
        - Этак еще долго может продолжаться.
        - Была бы ты Амандой, скажем, 40-й - терпеливо бы дожидалась своей очереди, а потом прыгала перед транслятором и говорила глупости, - усмехнулась Ирина. - Когда еще показать себя всем родственникам сразу?
        - Вот еще! Стану я прыгать…
        Биоформы за работой
        4/92. Ночью Бета прошла перигелий своей орбиты. Все еще не могу подобрать для своей звезды несистематическое название (систематическое, разумеется, предельно сухо и является просто набором букв и цифр). Зимние температуры на моем плато, согласно измерениям, опускаются до ста тридцати Кельвинов, летние аж на сто Кельвинов выше. Но какая мне разница, не за тем я сюда приехал, чтобы исследовать этот безжизненный кусок камня, бестолково крутящийся тут восемь миллиардов лет. Таких планет во Вселенной - почти столько же, сколько нормальных звезд, то есть… Вот-вот, сотни триллионов.
        На 3-мерной проекции Вселенной моя галактика выглядит крошечным крестиком, у нее четыре бледных рукава, и самый удаленный от ближайшего клана - мой «медвежий угол», как сказали бы в древности. И почему «медведей» загоняли в углы?
        Энтроп работает как заведенный. Жжет в своей термоядерной топке микрограммы топлива и упоенно распыляет ледяную криомагму. Естественно, делает он это намного быстрее, чем «Нептун» успевает заполнить пустоты элементами конструкций. Не знаю, чем будет заниматься этот оголтелый разрушитель, когда покончит с реализацией проекта удаления «почвы». Я спросил его об этом, когда от скуки гулял по стройке, критически фиксируя недоделки и сбрасывая их на приемный канал связи «Нептуна».
        - А чего? - набычился энтроп, недовольно притормозив. Его оптические датчики охряно сверкнули, будто излучив избыток внутренней энергии. - Проект не завершен, хозяин.
        - Меня зовут Леонид, а не «хозяин».
        - Понял, хозяин Леонид, уже записал в память.
        - Почему ты трудишься с такой огромной скоростью? Неужели тебе не требуется подзарядка протеинами?
        Энтроп задумался, неуверенно поводя раструбом выключенного деструктора. Не знаю, имеется ли в этом устройстве предохранитель, надо поглядеть в спецификации форматора… Правда, для этого придется отнять его у негэнтропа и, следовательно, временно прекратить возведение дома. «Нептун» подслушал наш коротковолновый разговор и счел нужным вмешаться:
        - Нагрузка на цепи моего помощника оптимальна, шеф. Пусть работает, ему полезно для правильного энергетического баланса в организме. А то еще сойдет с ума и распылит стену.
        Нет, все-таки надо причесать его словарь, выкосить из него устаревшие слова. И какой кретин только программировал его лингвистический блок? Подвижки в строительстве довольно серьезны - полностью готов почтовый отсек со стандартным полевым дыроколом и блок поддержки систем, с которого и началось возведение дома.
        Биоформа шалит
        8/223, вечер. Вернулись они с Ириной к домашней звезде довольно поздно, когда дом успел очутиться на ночной стороне планеты. Ирина достала каталог семейных записей и проглядела его, время от времени зачитывая названия эпизодов.
        - А помнишь, как ты возился со своей первой биоформой? - рассмеялась вдруг она. - У меня сохранилось приятное впечатление от этой записи. Это уже после рождения первенца…
        - Разве? - Никлас устало покачивался на гравитационных волнах, в перекрестье тонизирующего излучения. Профессиональные интересы попытались взять верх (как же, задание самого Петрова!), и им это удалось. Действительно, надо бы освежить в памяти, что движет людьми при создании биоформы. - Посмотреть хочешь?
        - Давай, - согласилась она. - Запись короткая, всего на двадцать минут… Подключим тактильные связи?
        - Не советую, я тогда плазмой обжегся.
        Она поместила кассету в прорезь транслятора и прыгнула к мужу, а напротив них сформировалось объемное изображение первой лаборатории Никласа. Как же давно это было! По периметру нижней грани голограммы пробежали цифры полной даты - 24,183,950,037 от Б.В., 231/15:22, затем абсолютные (на момент регистрации) координаты транспортного дырокола, записанного на семью Антоновых, и его красное смещение. Затем вся мешающая восприятию информация растаяла, осталась только предельно сокращенная дата - 7/231.
        Через пять секунд транслятор настроился на текущие параметры мозга Ирины и Никласа, чтобы прокрутить запись непосредственно в их сознании. Цветные лазерные блики истаяли, ощущение времени и пространства тоже, заменяясь теми, что зафиксировала кассета мнемографа около восьми тысяч лет назад…
        Ассоциация 3
        - Так, теперь приладим органы движения! - Никлас смахнул со стола все лишнее, задав работу личному негэнтропу. Тот принялся тщательно подбирать инструменты, гайки, прокладки, обечайки, оптоволокно и прочую мелочь с пола, жужжа где-то сбоку.
        А молодой экспериментатор склонился над совершенным телом своей первой биоформы - полым шаром с десятком отверстий, в которые можно было бы вставить манипуляторы и другое навесное оборудование. Все внутренние органы изделия - сердце, универсальный желудок, нервная система - функционировали отменно, ожидая только команды «мозга» на пробуждение.
        - Почему ты не хочешь приделать ему такие же ноги, как у нас? - спросил Павел-32. Мальчику недавно исполнилось десять лет, и он только постигал мир. Вчера, например, он самостоятельно создал придонный ветер, чтобы запустить примитивный источник питания для механической игрушки с пропеллером.
        - Пусть будет элегантным и подвижным, - ответил Никлас. - Опять же, мы обязательно запишем ему программу анализа поверхности, чтобы он мог выбирать, как ему двигаться.
        - А на спине повесим ранец со сменными конечностями! - подхватил сын.
        - А ты здорово придумал, - похвалил его будущий историк и потрепал ладонью по крупной голове с тремя глазами и одним круглым ухом-антенной, способным улавливать практически все типы излучения.
        Павел был крепким малышом, почти квадратным и четвероногим. Ирина с Никласом долго спорили, смешивая в программе «Твое дитя» гены будущего ребенка, а потом решили не изобретать разных редких комбинаций и дать младенцу нормальное, приспособленное для комфортной жизни тело. Так что младенец мог свободно дышать и в песке, и под водой, имел добротный восприимчивый мозг с десятком ячеек для вживляемой памяти, поглощал ультрафиолет и рентгеновское излучение, преобразуя их в энергию мышц. Ненадежную конструкцию позвоночника любящие родители заменили системой крепких, богатых кальцием и титаном костей, которая позволяла малышу спокойно падать, не боясь переломов. Одним словом, первенец получился отличным во всех отношениях - наверное, как и каждый ребенок во Вселенной, которому отец и мать стремятся подарить все самое лучшее из богатого генетического материала человека.
        Никлас погрузил руку с зажатым в ней «мозгом» вглубь круглого тела биоформы, с чавканьем раздвигая ткани, и коснулся пальцем переключателя активности. От скопления микросхем протянулись жгутики искусственных нервов из сверхпроводника, опутали внутренние органы и запустили их. Биоформа дернулась, ее сердце запульсировало, и по прозрачным сосудам потекла насыщенная кислородом и глюкозой жидкость.
        - Кто я? - скрипнуло из динамика на головогруди.
        - Заработало! - обрадовался Павел и схватил ногу-шарнир, чтобы приладить ее на место.
        Внезапно под столом что-то зашипело, и голень Никласа обожгла боль. Он сжался от блокирующего спазма, рука внутри биоформы вздрогнула и порвала один из нервов. Изделие хрюкнуло и растеклось по столу бесформенным желеобразным блином.
        - Шкловский его побери! - выругался Никлас, аккуратно вынул из биоформы руку и нагнулся. Под столом стоял виноватый негэнтроп с плазменным резаком, который он еще не успел сложить в свою корзину для хлама. Часть мышечной ткани на голени испарилась, обнажив закопченную кость. - Что за номер?
        - Случайно включился, хозяин…
        - Он мне чуть ногу не отрезал, - сообщил Никлас сыну. - Ну, неси гель и смажь ожог, чего смотришь? - накинулся он на бестолковую биоформу. - Эти стандартные модели! Вечно в них какие-то сбои происходят. Вот, теперь ты понимаешь, почему не следует во всем полагаться на изделия из каталогов?
        - Да, пап, - важно кивнул Павел. - Твоя рана будет для меня хорошим уроком.
        Конец Ассоциации 3
        - Та поделка оказалась еще более бестолковой, чем негэнтроп с резаком, - рассмеялась Ирина. - Помнишь, как она оставляла за собой полужидкие выделения толщиной в сто молекул, и мы постоянно оскальзывались на них?
        - Зато мое имя и описание биоформы попали в каталоги демографов. Один химик мне потом написал запрос, я отправил ему образец «лужи», и он изучил его состав. Очень полезное знакомство завелось - Денис-4 сейчас в Гелиодезической Комиссии работает…
        Но что же все-таки заставляет людей порождать не только детей с нормальным мозгом из скопления нейронов, но и разумные биоформы? Никлас, уже засыпая, вспомнил о своем опыте по заселению планеты популяцией искусственных организмов. Как он любовно выращивал в автоклавах разнообразные внутренние органы и комбинировал их! Ему было интересно, смогут ли биоформы породить что-то подобное себе, «продолжить род», или тривиально распадутся через пять-десять тысяч лет на простейшие клетки, затем на органические молекулы - и наконец исчезнут бесследно?
        Надо бы проглядеть отчет об этом давнем опыте…
        Посылка с «Ежами»
        4/96. Настроил сегодня утром дырокол. К этому моменту «Зеница» уже определила текущее расстояние до реперных звезд, сверила его с записанным в каталоге и вычислила мои абсолютные координаты - азимут, долготу и красное смещение относительно нулевой точки в Центре. В общем, пора было регистрироваться у гелиодезистов, что я и сделал, иначе не видать мне антиматерии как черной дыры.
        Разумеется, эти эксплуататоры моментально скинули мне стартовый мини-комплекс и два космических аппарата системы «Еж». К ним прилагался набор навесных элементов - универсальные камеры, панели солнечных батарей, кондиционеры, гироскопы, звездные сканеры… Все мелкое и блестящее, явно только что со склада Комиссии. Не успел я разложить детали на сборочном столе, как притащился «Нептун» и застыл в дверях, мрачно глядя на приемный бокс дырокола.
        - Плохая защита, - сказал он наконец. - Гравитация от белой дыры вносит помехи в работу моего коллеги.
        - Ну так отключи его! Или настрой форматор на производство защитных панелей и обшей ими дырокол. - В целях экономии времени негэнтроп максимально упростил все монтируемые системы, и приходилось быть готовым к любым нарушениям - от энергетических до функциональных. - Тяп-ляп? - мстительно добавил я.
        Кажется, логические микросхемы в голове «Нептуна» готовы были задымиться, и он поспешно удалился наружу, чтобы припасть к криомагме. Я же продолжил сборку «Ежей» и вспорол герметичные пакеты с ионно-реактивными двигателями.
        Да уж, порядочное время придется тратить на отчеты для Гелиодезической Комиссии, но что поделать? Иначе запросто ославят на всю Вселенную, и коллеги станут поднимать брови и сочувственно хмыкать, встречая меня на конференциях. А главное - антинейтроны начнут зажимать, и как тогда я буду ставить свои опыты? Пусть у меня и порядочно скопилось АМ, а все ж таки лишней она никогда не бывает. Да и подрядчики тут же снизят приоритет с «научного» на «потребительский»… Мало ли бед подстерегает человека, вздумавшего перечить гелиодезистам? Лучше уж отправить аппараты к Альфе и Омеге, чем терпеть лишения в будущем.
        Ответ негэнтропа
        8/224. Никлас изучил кассету, переданную ему дочерью, на второй день после праздника, после утренней подзарядки калориями. Он не стал подключать ее к мнемографу, чтобы не рисковать чистотой собственного сознания, и ограничился простой трансляцией голограммы. В полупрозрачном кубическом объеме образовалась любопытная картина - две разновеликих биоформы на фоне обширной лаборатории.
        Никлас пригляделся к очертаниям предметов, заполнявших ее, и наряду с множеством стандартных устройств вроде автоклава, вакуумного форматора, рабочих столов с химической посудой и вычислительного комплекса увидел некое громоздкое приспособление в форме мощной магнитной катушки. Всей своей тяжестью она как будто придавливала отправной бокс дырокола - тот, что ведал пересылкой вещества за пределы жилища. Опознавательных надписей на «катушке» не имелось.
        - Здравствуйте, незнакомый гражданин, - печально сказала биоформа поменьше. Никлас узнал в ней серийную модель негэнтропа «Нептун».
        - Да, - встряла другая биоформа. Кажется, историк встречал такой тип в промышленном каталоге, но ни названия серии, ни функций этого существа не помнил. - Мы приветствуем вас в собственном доме основателя клана Деева NGC 69307-3 Леонида-1. Позвольте прочитать вам оду в его честь!
        Он уже явно приготовился включить музыкально-поэтическую полифонию, как «Нептун», судя по всему, осадил товарища на служебном канале связи, и «поэт» промолчал.
        - Приносим извинение за временное отсутствие связи с адресатом, - сообщил «Нептун», шаркнув нижним манипулятором по шершавому полу. - Ваше письмо будет передано главе клана тотчас же по его прибытии к месту постоянного жительства, и он непременно свяжется с вами.
        Он передал сигнал на мнемограф, и запись медленно растаяла в воздухе, оставив по себе смутное ощущение чего-то неправильного. Пожалуй, исходило оно от крупной биоформы, порывавшейся зачитать какую-то «оду». Никлас связался с центральным компьютером дома и получил справку, что это хвалебное произведение, составленное из зарифмованных строк, с возвеличивающим объект оды содержанием. Какое-то время историк рассеянно глядел на заставку транслятора, а затем передал вызов на другое полушарие планеты.
        - Да, милый, - откликнулась Ирина. Она все еще упорно программировала тектонику плит, добиваясь идеальной красоты береговых фракталов.
        - Ты когда-нибудь видала такое?
        Никлас передал ей изображение крупной биоформы Деева и ее слова. Ирина в недоумении просмотрела краткий ролик и без колебаний заключила:
        - У нее очевидно производственные функции, я только недавно просматривала промышленный каталог. Видишь, руки усиленной конструкции, с ячейками для навесных инструментов, ноги слишком широкие, а ступни выглядят так, будто в них вмонтированы вакуумные присоски. Да и где ты видел, чтобы механическая поделка декламировала литературное произведение? Эта биоформа обезумела… Где ты взял эту запись?
        - Гемма попросила разобраться. Ладно, спасибо за консультацию.
        «Пожалуй, дело Леонида-1 действительно заслуживает того, чтобы им заняться, - подумал Никлас. - Конечно, его дырокол меня не пропустит, и придется посетить гелиодезистов… Заодно и другую информацию добуду - вдруг парень спокойно живет в Центре и не тужит?»
        Деловой энтроп
        4/103. От тысяч «Сито», разбросанных по Бете, приходят любопытные данные. Хотя я не верю, что их до меня не получали миллиарды таких же исследователей по всей Вселенной. Но долг первопоселенца призывает меня заниматься и такой мелочью.
        - «Хаос», ты не мог бы собрать для меня образцы почвы? - спросил я энтропа, выбравшись на поверхность. Чтобы не мучиться с защитой, я до сих пор не перестроил организм на нормальное питание и довольствуюсь походными смесями - брикетами микроэлементов, глюкозы, прессованных белков, жидким кислородом и прочей невкусной дрянью.
        Энтроп отвлекся от распыления криомагмы, и молекулярный пар вокруг него постепенно рассеялся. Проступила грязно-бурая «подкладка» котлована, выплавленная биоформой, резкие тени и крошечный диск звезды почти над горизонтом. По плоской равнине гулял разреженный ветер, едва шевеля пыльные потеки. Я еще не выходил под открытое небо в такое время суток, а напрасно - сочетание яркого света карлика и узких, словно электроды, теней показалось мне красивым. В какой-то пьесе слышал, что одиночество может ввергнуть в романтическое настроение даже закоренелого прагматика. А из меня, способного оценить не только формулу, но и музыкальную фразу, и вовсе поэт получится?
        - Зачем, хозяин Леонид? Это бесполезная материя, ее необходимо распылить.
        - Для исследований, дружок. Просто собери мне куски с правильными срезами и принеси вечером, когда придешь на чистку и питание.
        Вообще-то я мог бы и сам побродить по окрестностям, собрать материал и поглазеть на него в микроскоп, но решил выяснить, на что годится этот прирожденный терминатор. Помощник по хозяйству никогда не помешает, не век же ему размахивать деструктором, превращая камень в газ.
        - У меня нет емкости для сбора посторонних предметов, - заявил энтроп.
        - Ну так приделай ее!
        Пусть попробует, это станет для него еще одним испытанием на смекалку. Поглядим, обратится он за помощью к «Нептуну» или справится самостоятельно…
        Между делом подписался на технологическую рассылку ГК (хотя в основном она рекламирует новые разработки трансгалактических корпораций в области астрофизической и полевой аппаратуры, что тоже иногда полезно). Думаю, не подписаться ли на искусствоведческие обзоры? К тому же сейчас, когда я основал собственный клан, новости из NGC 69307-3 мне уже не будут доставлять, а дела некоторых бывших родичей, которые не подвергли меня обструкции за идею 7-дырокола, мне по-прежнему интересны…
        Денис-4, гелиодезист
        8/226. Центр представлял собой сверхскопление галактик, самое крупное образование во Вселенной. Его размер был огромен и составлял почти триста парсеков! Сейчас тут невозможно было найти мало-мальски нормальную звезду, вокруг которой бы не крутились заселенные компаниями, проектными институтами и чиновниками планеты. В каждой исторической программе непременно рассказывалось, как Центр постепенно делился на зоны принадлежности различным Комиссиям и старейшим корпорациям (нередко с локальными стычками и судебными процессами). Последние, собственно, его и колонизировали десятки тысяч лет назад.
        Именно Центр непрерывно вырабатывал эталон времени для всей остальной обитаемой Вселенной. Когда-то, во времена глобализации и борьбы с ней, здесь была выбрана нулевая точка (мелкая звезда с одной планетой), от которой и произвели установку времени на каждой планете Центра, оборудованной дыроколом. С тех пор время в Центре никогда не менялось. Каждый мог быть уверен, что время для него, пока он путешествует в пределах этой области космоса, не обратится «вспять». А вот любое перемещение на окраины моментально приводило к тому, что автоматика подстраивала «провинциальные» часы по данным, которые путешественник привозил буквально в мозгу. Кто бы он ни был - член семьи или простой гость.
        Никлас, как и любой культурный человек во Вселенной, в юности ознакомился с курсом всеобщей истории, и в первое свое посещение Демографической Комиссии долго таращился на одну из ее кислородных планет с орбиты. Он не понимал, как можно потратить столько дорогой антиматерии на бесполезное, в общем, дело озеленения почвы. Но потом догадался, что к этому вынудила демографов элементарная забота о посетителях - почти любой в состоянии дышать кислородом и питаться видимым светом и растениями (спасибо древним генам). Но вот сунуться в сверхнизкие или сверхвысокие температуры, под щелочной или кислотный дождь многие без коренной перестройки организма не рискнут.
        От NDG-08873 до Центра было больше четырех гигапарсеков, но благодаря размерам он отлично просматривался на ночном небе Галилеи.
        Никлас настроил координаты дырокола на гостевую белую дыру своего старинного друга, Дениса-4, и вскоре уже шагал по гравийной дорожке в сторону скромного шестиэтажного бунгало с линзой рефрактора на крыше. Звезда этой планетной системы находилась на главной последовательности, в атмосфере преобладал чистый оксид углерода, а температура едва превышала триста пятьдесят Кельвинов, так что условия для жизни тут были вполне комфортными. Разве что буйная и просто гигантская растительность ядовито-синего цвета, заполонившая единственный континент в море красной от водорослей воды, мешала насладиться видом горизонта.
        Денис занимался тем, что скармливал программе по контролю над межгалактическими облаками свежую информацию, поступившую утром от сотни-другой арендаторов.
        - Великий Хаббл! - вскричал он при виде Никласа, появившегося из лифтовой шахты. - Не иначе, твоя звезда превратилась в сверхновую, и ты решил подобрать себе другую систему. Тогда тебе нужно к другому сотруднику.
        - Не все так страшно. Что я, не могу просто повидаться с другом?
        - Только не ты.
        Денис-4 втянул в туловище десяток щупальцев, которыми он давил на кнопки ви-кей, напоследок стерев объемную карту плотности зеркального вещества. Этот бывший химик, а ныне заслуженный сотрудник Гелиодезической Комиссии был далек от распределения новых галактик и контроля над исполнением договоров аренды, предпочитая иметь дело с чистой информацией. В случае Никласа, пожалуй, это было серьезным минусом.
        - Какую кислоту будешь? - В обширном животе Дениса булькнуло, а уши-антенны приветливо развернулись в сторону гостя.
        - Янтарную, два к одному с глицином.
        - Похмелья боишься? Ты вовремя, а то у меня уже псевдоподии стали отваливаться. Ну, рассказывай. Наверняка ведь по делу прилетел.
        Никлас расположился на широком гостевом топчане, прямо под затененным окном, и смачно втянул через горло добрый глоток коктейля. Со времени его последнего визита сюда лаборатория Дениса мало изменилась, разве что увеличился в размерах кассетоприемник: Денису-4 удалось убедить Комиссию всучивать каждому претенденту на экспансию программу по наблюдению за межгалактическими облаками.
        - Ладно, даже не знаю, как ты отнесешься к моей проблеме… Мне нужен код доступа к дыроколу одного молодого переселенца.
        Он протянул другу кассету с именем и адресом Деева. Но Денис и не подумал нарастить щупальце, чтобы принять запись, а глубоко задумался, втянув в себя головогрудь и закрыв ее небесно-розовыми ресничками.
        - Извини, Никлас, это выше моих возможностей, - сказал он смущенно. Цвет тела у него стал плавно меняться от оранжевого до бордового и обратно, что означало известную степень досады и разочарования. - В Комиссии новые порядки, последние полсотни лет усиленно внедряется система внутреннего документирования. Придется объяснять, зачем мне нужен код этого парня, и писать запрос демографам и в Отдел безопасности транспортной сети. В Этическую тоже, кстати… Вдруг он подал заявку на уединение.
        - Значит, кому-то из чиновников не хватало стоящей работы?
        - Да, борьба с энтропией порой приобретает курьезные масштабы. Систематизация Вселенной! Любой шаг в этом направлении тотчас получает одобрение комиссара.
        В общем, такой исход своего визита Никлас не исключал. У него оставалось еще два пути, и оба достаточно трудоемкие. Один - выполнить все перечисленные Денисом-4 действия и ожидать решения многочисленных функционеров. Но второй путь был предпочтительней, потому что позволял совместить разные дела.
        Дом готов
        4/109. Придумал назвать звезду Геммой в честь моей родной сестры, сейчас она перебралась в клан Романовых. Правда, мы немного повздорили из-за моего отделения от клана, и она могла стереть меня из своей постоянной памяти…
        Жилище практически готово. Его общая площадь - двести тридцать квадратных метров, из них большая часть отдана лаборатории с экспериментальной моделью дырокола. Его первичная настройка и привязка к общей координатной сетке - дело нехитрое, с ним справился бы и негэнтроп, но он занят отделкой помещений. С ним повсюду, будто на гравитационном ошейнике, шляется «Хаос». Я вынул из него базовую память, согласно которой ему надлежит размахивать деструктором, и вставил чистую микросхему. Теперь у бедняги есть возможность перенять некоторые полезные навыки «Нептуна».
        - Как проходит обучение? - спросил я у негэнтропа, когда они ввалились в лабораторию. Я как раз перестраивал организм, наращивая дополнительное хранилище белковой массы и углеводов. Теперь у меня будет меньше времени, чтобы отвлекаться на прием пищи.
        - Не знаю, - хмуро ответил мой славный помощник.
        - Что это значит? - Я даже отложил нейронный паяльник в сторону.
        - Мне не доверяют, - вступил «Хаос». - Я хочу повозиться с системой подачи кислорода в вентиляцию, но мой коллега считает, что я поврежу ее.
        - Да, считаю. Химия процесса еще не до конца стабилизировалась, ты можешь сдвинуть равновесие. И тогда хозяину придется переходить на резервные дыхательные цепи. Кроме того, увеличится расход энергии, изменится нагрузка на пищевой блок, питаемый солнечными батареями, а их установлено ровно такое количество, какое заложено в проекте дома. Следовательно, батареи перейдут на аварийный режим работы, и производитель аннулирует гарантию. Также наверняка произойдет нарушение теплового баланса жилища, отсюда - сбои в работе кондиционера с аналогичными последствиями.
        Мы с энтропом молча выслушали эту тираду и переглянулись.
        - Вот что, - сказал я решительно. - Задание первое: получить сто метров оптоволокна толщиной в один микрометр. Манипуляторами работает только «Хаос», а ты, мой осторожный друг, стоишь рядом и фиксируешь действия коллеги.
        Обе биоформы развернулись и ушли, причем в фигуре «Нептуна» я заметил некую неудовлетворенность. Ноги, что ли, он с особым остервенением впечатывал в пол? Поскорее вернулся к информации со спутника, чтобы сгруппировать ее и скинуть в Центр. Гелиодезисты упорно собирают буквально каждый бит информации, рассеянной по Вселенной. Давно бы уже следует понять, что достойно изучения только то, что находится за пределами нашего пространства-времени…
        Наташа-221
        8/229. Пора было заняться делом, на которое подвиг Никласа Петров DFS-0976 Иан-1, иначе быстро подобраться к «логову» Леонида-1 не выйдет. Никлас загрузил в постоянную память список клана Деевых и сравнил его с тем, что предоставил демограф. Как он и предполагал, предков Леонида среди тех, кто заинтересовал Демографическую Комиссию, не было: вероятность этого составляла примерно один к пятидесяти тысячам…
        Под первым номером значился клан Вангелис NGC 69307-1.
        Ассоциация 4
        С его нынешним главой, Лео-1, Никлас встречался сто сорок пять лет назад, когда готовил очередное издание «Клановой истории NGC 69307-1 (сектор 7H)». В общем, можно было бы обойтись и без этой встречи, поскольку Лео-1 к тому моменту возглавлял клан не больше сорока часов (его физический возраст, кстати, превышал тридцать тысяч лет). Но Никлас решил проявить добросовестность и отправил в Центр уведомление о задержке издания. Там хмыкнули и дали добро на интервью, и Лео-1 также не возражал. Получив большинство на семейном собрании, он перебрался на столичную планету клана вместе с женой и последним ребенком, где и занял гостевой дом на берегу метанового моря.
        - Вы знакомы с условиями на моей планете? - вежливо осведомился Вангелис NGC 69307-1 Лео-1, когда дырокол выбросил Никласа на перевалочной станции в трехстах километрах от поверхности.
        - Да, я готов к ним, - отозвался историк. Перед путешествием в сектор 7H он произвел необходимую модификацию тела, чтобы не окоченеть на морозе и не задохнуться в углекислоте и водороде. Теперь он походил на коротконогого паука со стальными когтями, чьи органы дыхания и запасы пищи на стандартные сутки поместились в районе брюха, а вся аппаратура для записи, лицензия от Демографической Комиссии, идентификатор личности сосредоточились на макушке. Нужные хозяину планеты документы можно было легко извлечь с помощью дружелюбно открытого порта между выпуклых стереоглаз. Мозг пришлось защитить термоустойчивой оболочкой.
        Встреча началась с прогулки по берегу моря. Глава клана Вангелис NGC 69307-1 выглядел как массивное яйцо на ходулях - действительно, такая форма позволяла ему успешно сопротивляться бешеным порывам ветра. А вот Никлас то и дело был вынужден пускать в дело когти, чтобы не взмыть над изрезанным, торосистым берегом.
        - Я признателен вам за этот визит вежливости, - сразу сказал Лео-1. Общались они на коротких радиоволнах, поскольку акустического голосового аппарата ни у хозяина, ни у гостя не имелось. - Полагаю, вы прибыли напрасно, потому что меня выбрали только сорок часов назад. Ничего серьезного я еще не успел совершить.
        - Но я мог бы познакомиться с вашим сыном, - возразил Никлас. - В предыдущем издании указаны только его пол и базовые параметры тела.
        - Он еще слишком мал, - быстро ответил хозяин.
        - Ему уже пять лет… - Но настаивать было невозможно, поэтому историк перевел разговор на другую тему. - Расскажите о дискуссии, которая состоялась при вашем избрании.
        - Ее не было. Обычное дело - никто не пожелал возглавить семью, и как самый старый Вангелис NGC 69307-1, я был просто вынужден сделать это. Разве у вас бывает иначе, Никлас-9?
        Спустя десять стандартных они вернулись в дом. Окна были распахнуты настежь, и по комнатам гулял ледяной ветер. Никлас представил себе, что находится здесь в своем обычном теле, и мысленно поежился. Все-таки ему больше нравились более теплые, даже горячие планеты.
        - Я приготовила вам небольшую порцию красивой информации, Никлас-9, - сообщила историку Урсула-33. Она поддерживала такую же форму, как муж, только убрала ноги в «яйцо», чтобы изящнее и живее передвигаться по дому.
        - Спасибо. - Никлас слегка наклонил корпус, подогнув передние ноги.
        Все значимые для справочника сведения уже и так попали в него, поэтому он не ожидал чего-то действительно интересного. Так и есть, хозяйка попотчевала гостя скромной полифонией из тектоники местных материковых плит, солнечной активности и редких метеорных дождей, постаравшись создать из этого набора нечто симпатичное. И у нее неплохо получилось! Вопреки ожиданиям, Никласу многое понравилось, особенно микровзрыв метеора в атмосфере, на высоте всего в один-два километра. Освещение осколков - случай произошел на закате - было великолепно зафиксировано. А вот глобальная эрозия единственного местного кряжа его не вдохновила: Никлас с детства плохо относился к энтропии.
        - Прекрасно! - почти не кривя душой, воскликнул он после того, как последний кадр коктейля растекся на полу метановой лужей и с шипением испарился (температура в доме была слегка выше, чем за его стенами). - Метеор взорвался изумительно. - Мощность своего радиосигнала Никлас периодически менял, имитируя волнение. Этому приему он обучился за века работы с самыми разными семьями. - Вы позволите скопировать вашу зарисовку в память, чтобы показать ее друзьям?
        Поступить иначе значило вызвать у хозяйки неприятный осадок после визита, следовательно, выбора у Никласа не было. Клановый историк не может позволить себе вольность быть до конца искренним, если он хочет сохранить свой профессиональный статус.
        - Ради Хаббла, - крутанулась от удовольствия Урсула-33.
        Конец Ассоциации 4
        Пятилетнего сына Лео-1 Никлас так тогда и не увидел. А вот в списке потенциальных биоформ Вангелис NGC 69307-1 Андрей-221 значился под первым номером. Хотя этот номер, разумеется, ни о чем не говорил, кланы попросту расположили в алфавитном порядке.
        Средние имена у всех семи кланов, разумеется, совпадали с названием галактики, один из секторов которой они обжили - NGC 69307-1. Фамилии же поначалу вызвали недоумение Никласа: Смирновы, Авербухи, Оганесяны, Ли… Уважаемые в секторе 7H люди, никогда бы не заподозрил их в стремлении скостить налог и записать в дети кремний-нейронные биоформы.
        Попался также Деев NGC 69307-1 Жан-6, дядя пропавшего «основателя клана». «Отлично!» - подумал историк и обратился к атласу сред обитания. Планета Жана-6 относилась к довольно редкому классу М43.
        Несколько минут Никлас растерянно прокручивал в мозгу параметры среды и недоумевал, как долго придется готовить тело для посещения такой странной планеты. «Может быть, наплевать на приличия и явиться в защитной оболочке? - мучился он сомнением. - Рискнуть доверием?» Карьера историка могла быть поставлена под угрозу, если он явится в гости в своем обычном теле, не потрудившись нарастить потребные органы… «Ладно, сойдет и металлическое напыление», - решил Никлас.
        Оставив сообщение для Ирины, он отправился в лабораторию и нанес на кожу прозрачный, толщиной в полмикрона, слой золота, отчего приобрел зеленоватый оттенок. Глаза он защитил очками, стекло которых содержало атомы железа. Дырокол выдал разрешение на транспортировку - значит, Деев разблокировал его, не занятый чем-либо существенным, - и через минуту Никлас вывалился из ячейки с белой дырой.
        Дом Жана-6 был целиком помещен в скалу из магнитного железняка. Впрочем, планета была искусственной и состояла лишь из кусков породы с самой разной ориентацией вектора магнитного поля. Притом все это хаотически двигалось, словно не в силах удержаться на месте, но бесшумно. Сам дом, по сути, представлял собой один сплошной валун, только полый, и постоянно мигрировал в толще планеты из одного ее полушария в другое. Никлас поежился, чувствуя содрогание «почвы», и потрогал шею. Если золотой слой вдруг слезет, тело историка начнет «закипать» под действием мощного электромагнитного поля.
        Жан-6 отдыхал в оловянном бассейне и встретил гостя радушным предложением выпить немного магния.
        - Жгучий, с иридиевой крошкой! - воскликнул он.
        Но Никлас мягко отклонил приглашение и сел на относительно холодный стальной шезлонг. Хозяин, толстяк с вросшим в тело титановым панцирем, чем-то похожим на древнюю кольчугу, вежливо выбрался из жидкого олова и размазал мягкий металл по телу, отчего на время заблестел. На его приплюснутой голове бугрилось пять всеволновых глаз, между которыми зияло постоянно открытое ротовое отверстие. Говорил Жан-6 с помощью светового кода.
        - Вы ведь наш клановый историк, верно? Ну, рассказывайте, как дела у Деевых! - Он гулко, словно пустой контейнер, хохотнул через рот (акустическая запись явно из стандартного набора) и устроился рядом, на лежаке.
        - Прекрасно! - поддержал его Никлас. - Численность вашего клана уже перевалила за сто пятьдесят тысяч, и по этому показателю вы по-прежнему занимаете 18372-ю строчку в реестре Демографической комиссии.
        - Хороший результат, верно?
        - Да, несомненно…
        - А про меня в «Клановой истории» сектора будет написано?
        - Конечно, - заверил хозяина Никлас. - Через несколько лет выйдет очередное издание, и у вас есть хороший шанс попасть на его желтые страницы, а не только в общий список.
        - Недаром же вы ко мне прилетели, верно? - опять рассмеялся Жан-6. - Только чем я мог бы прославить свой клан, а? Я человек простой, без выдумки… Вам ведь такие нужны, верно? Может, вам лучше кого другого поискать, а?
        - Расскажите о своих опытах по созданию биоформ.
        Мимика у Жана-6 полностью отсутствовала, но если бы она имелась, Никлас наверняка увидел бы, как физиономия хозяина меняется с благодушной на каменную - он буквально всеми органами чувств ощутил смену настроения металлического человека. Глаза Жана-6 перестали источать мягкое сияние, перейдя в область жесткого ультрафиолета.
        - Они окончились неудачей, - сказал хозяин после продолжительного молчания.
        - В прошлом году вы зарегистрировали в Демографической комиссии девочку… Наташу-221. Можно мне поглядеть на нее и зафиксировать ее форму для 9335-го издания? Она ведь наверняка необычна, верно?
        «Тьфу, уже прицепилось», - подумал Никлас. Жан-6 ничего не ответил, его глаза полностью погасли. - Я хотел бы написать об опыте рождения потомства с помощью генетического материала, оставшегося от вашей жены. Согласитесь, случай нетипичный…
        Углубляясь в тему, историк благодарил великого Шкловского и древние уложения, позволяющие ему правомерно вторгаться в личную жизнь человека из своего сектора обслуживания. Иначе Жан-6 непременно отказал бы ему. А теперь он фактически будет принужден удовлетворить просьбу Никласа, если не хочет навлечь на себя суровые санкции со стороны демографов.
        - Идемте, - пробормотал толстяк и с заметным скрежетом поднялся. Оловянные блестки на его теле потускнели, окислившись.
        Ребенок находился в светлом помещении, полностью изолированном от электромагнитных полей. Девочке было около пяти лет, она нагишом кувыркалась в пониженной гравитации, сооружая из легких аэрогелевых фигур какую-то сложную комбинацию. Наташа-221 абсолютно не походила на отца - ни формой, ни пропорциями, ни материалом организма. Ее тело явно было белковым и кормилось соответствующими молекулами. Разве что мягкие ингановые плашки на ее голове и торсе свидетельствовали о том, что для экономии внутренней энергии она пользуется световой подпиткой. А в остальном это был типичный двуногий и двурукий ребенок, вполне подвижный.
        - Здравствуй, Наташа! - воскликнул на акустическом канале Жан-6. - Познакомься с дядей историком.
        - Дядя? - Девочка отвлеклась от строительства и нахмурилась, явно обращаясь к своей зрительной памяти. - Дядя другой, я помню. Тебя разве Леонидом зовут?
        - Нет, я Никлас. А кого еще ты помнишь, Наташа?
        - Папу! Так вот же он, рядом с тобой стоит.
        Историк повернулся к Жану-6 и вопросительно взглянул на него, ожидая каких-либо «отцовских» комментариев. Но тот молчал, динамик внутри его глотки не издавал ни единого звука. Индикатор, встроенный в ладонь Никласа, подозрительно молчал, сигнализируя тем самым об естественности Наташиной нервной системы.
        - Вы ничего не хотите добавить? По-моему, девочке намного больше года, и она нуждается во врачебном обследовании.
        - Знал ведь, что не следует ее регистрировать, - внезапно сказал Жан-6 и кивнул в сторону двери. Они вышли, оставив ребенка развлекаться с фигурами - кажется, Наташа-221 совершенно не заметила этого. - У меня не было полноценного материала для рождения ребенка, бывшая жена отказалась мне его предоставить… Поэтому у Наташи чисто металлические нервы и стандартный для биоформы мозг. Хотите выпить олова?
        - А можно кислоты?
        - Оловянной…
        Никлас прошел вслед за хозяином в библиотеку, сплошь уставленную стеллажами с кассетами. На многих из полок имелись короткие, состоящие всего из одного числа надписи. Больше всего эти числа напоминали сокращенную запись даты. Матовые поверхности стен и пола не отражали света, загоревшегося на потолке, и казалось, что под ногами межзвездный вакуум.
        Жан-6 плеснул в колбу кислоту, а для себя поставил на плазменную горелку ковшик с потеками олова по краям.
        - В основном здесь записи двадцатилетней давности. Я создал Наташу по образу жены, подбирая гены из стандартного банка для биоформ и свои собственные. Лет десять возился, пока не получилось похоже. Я знаю правила, верно?
        - Хорошо, что вы не создали монстра, - вздохнул Никлас. Он читал о таких случаях, когда создавались полностью живые организмы на основе одного лишь мужского набора хромосом, с искусственно выращенным мозгом из настоящих нейронов. Они были бесполыми, недолговечными и потому неподходящими для полноценной жизни внутри клана и во Вселенной в целом. - Ваша жена…
        - Она развелась со мной через год. Разорвала контракт, и все, даже слушать меня не стала. Мы не успели завести ребенка, она отказывалась.
        - Почему вы не зарегистрировали… Наташу в каталоге биоформ?
        - Я боялся. Она могла прилететь и заставить меня ее уничтожить, верно? Скрывать девочку бесконечно тоже не получилось бы, сами знаете эти автоматические инспекции… Еще хуже бы вышло, а? Когда-то надо было регистрировать Наташу? Я четыре года собирался с духом. Ребенка ведь я не обязан никому показывать? Кроме вас, конечно…
        Жан-6 провел стальным пальцем по ряду кассет, вызвав сухой шелест металлопластиковых оболочек. Затем он в упор уставился на Никласа, и тот на мгновение испугался - этот несокрушимый толстяк, вполне возможно, за пятнадцать лет одиночества тронулся умом, а последующие пять лет вполне могли усугубить его душевный недуг.
        - Она для меня все равно что ребенок, вы же видите, а? Я специально не загружаю ее память данными, чтобы она сама постигла мир, обучаясь. Мне ведь все равно, как долго это будет продолжаться, хоть сто лет, верно?
        - Я вижу, - пробормотал историк. Оловянная кислота комом встала в горле.
        - Мне не нужны льготы на объем исследований, - продолжал хозяин с пафосом. - Я готов выполнять их день и ночь, запускать тысячи зондов и спутников с минутными перерывами! Пожалуйста, не сообщайте демографам, что мой ребенок - биоформа. От этого все равно ничего не изменится, ведь я подам заявку в Гелиодезию на расширение исследований. У вас ведь есть дети, верно?
        - Но…
        Никлас задумался. Кодекс историка, разумеется, обязывал его немедленно составить доклад в Демографическую Комиссию, чтобы там наложили штраф и поместили Наташу-221 в каталог биоформ сектора, вычеркнув из списка членов клана Деевых. Но сколько таких формальных правил, законов и аксиом во Вселенной? И выдержит ли человек, оставшийся с ними один на один? Вон какой несгибаемый толстяк из сплошного металла, но и тот…
        - Значит, вы показывали девочку, - он не решился назвать ее биоформой, - только Леониду-87? Сможете подробно описать мне этого человека и характер его конфликта с кланом?
        - Конечно, конечно, - обрадовался Жан-6. - Какой еще конфликт? Я расскажу вам все, самым подробным образом. Ну, все что знаю, верно?
        - Верно, - улыбнулся Никлас. - И вот еще: почему мой индикатор не среагировал на ее нервную систему? Это просто удивительно, в первый раз встречаюсь с таким феноменом.
        - Ага! Это мне Леонид подсказал, как сделать. Хитрая штука, верно? Я Наташку целый год по его рецепту кормил, с какими-то биодобавками, и купалась она в серебряной ванне… Не знаю уж, как такое возможно, вроде бы у нее особый слой внутри кожи образовался, через который ваш уловитель не работает! Здорово, верно? Вот Слайфер, все разболтал, - огорчился Жан-6 и тут же лукаво сверкнул диодами: - Ну да ведь вы пообещали мне помочь, а?
        - Я еще подумаю… Кстати, системная проверка из Центра, полагаю, все же сумеет выявить факт принадлежности… девочки к биоформам. У инспектора - уж его-то соблазнить вам никогда не удастся - будет не такая полевая «игрушка», как у меня, а нормальная модель индикатора.
        - Как? - опешил хозяин. - А Леонид сказал мне, что…
        - Может быть, я чего-то не знаю? - пробормотал Никлас. - Хотите проверить на практике?
        - Нет-нет! Еще по стаканчику, а? - Жан-6, несмотря на убогость мимики, выглядел растерянным. И все-таки, несмотря на видимую нелепость признания вины (если защита Наташи-221 от детекторов была совершенной), на деле оно сыграло толстяку на руку. Природа не обидела его хитростью, и он интуитивно знал, что клановый историк (особенно с таким серьезным стажем работы) может стать ценным союзником. А уж с его помощью намного легче ублажить Демографическую Комиссию.
        «Что будет с ними, когда Наташа осознает себя биоформой? - думал Никлас, переместившись через какое-то время домой и плавая в мягком гравитационном поле комнаты отдыха. В крови все еще булькала оловянная кислота, тормозя рефлексы. - Сможет ли она смириться с этим? И что я должен сообщить Петрову, наконец?»
        Два телескопа
        4/113. Вчера под вечер белая дыра в транспортном блоке опять разродилась посылкой из Гелиодезической Комиссии. Ящик принес энтроп, переваливаясь и вздыхая.
        - Чем недоволен, дружище? - ласково спросил я.
        - Скучаю по своему деструктору, - буркнул он в ответ.
        Я бегло глянул на этикетку и сопроводительную документацию, приклеенную магнитной застежкой к упаковке, и мне в голову пришла неплохая воспитательная идея:
        - Что ж, ты готов опять вооружиться им и крошить вещество на атомы?
        - Да, хозяин Леонид! Но у меня уже нет соответствующей программы, поэтому я не справлюсь.
        - Иди и передай коллеге «Нептуну», что я командирую вас в поход. В нем тебе понадобится инструмент, которым ты когда-то пользовался, но работать ты будешь без встроенной микросхемы. Значит, руководствуясь одним только здравым смыслом.
        «Хаос» в сомнении удалился, но походка его зримо приобрела упругость и даже некоторый размах. Видно было, что парень предвкушает, как будет размазывать по пространству молекулы мерзлой криомагмы. Спустя всего десять минут явился негэнтроп и в осуждающей позе застыл в дверях лаборатории.
        - Я возражаю, - заявил он.
        - Да ну? И что же тебе не нравится?
        - Все. Вы не должны заставлять «Хаоса» пользоваться его прежними навыками, потому что это смажет терапевтический созидательный эффект последних дней. Причем это самое меньшее зло, и случится оно, если мы вернем его рабочую микросхему на место. А если не вернем (как предлагаете вы, босс), этот неуч может порушить всю континентальную плиту, и наш дом ухнет в пропасть. А ведь я потратил на его возведение и обустройство тридцать два дня!
        - Ты просто боишься товарища с деструктором! - догадался я.
        - Нет, страх мне неведом, потому что я биоформа, а не пугливый человек. Если «Хаос» спалит меня, кто будет вам помогать, шеф?
        - Вот и следи за ним, направляй руку уверенными командами, поддерживай в секунды смятения! Это же твой брат и товарищ. Неужели ты не поможешь ему в создании полости для какого-то телескопа?
        Кажется, мне удалось поколебать упертого негэнтропа, потому что он удалился, ничего не возразив.
        Отчет Жана-6 о племяннике
        8/229. Всю первую половину дня Никлас, слушая низкий гул континентальных плит, размышлял над подачей добытого материала. С какого бока на это дело ни посмотри, он рисковал очутиться, как говаривали древние, между черной дырой и нейтронной звездой. Если предоставить в Демографическую Комиссию правдивый отчет, Петров наверняка переведет Дееву NGC 69307-1 Наташу-221 в категорию биоформ и поместит ее параметры и голограмму в специализированный каталог. Перед законом историк останется чист, словно железо в сердце старой звезды. Но вот отношение к нему со стороны клана Деевых, безусловно, ухудшится - родственники, как правило, любят таких незадачливых увальней, как Жан-6. Еще и самоубийством покончит, стальной монстр! Историк же, по вине которого клан лишился хотя бы одного своего члена, считай, уже не историк, а недоразумение.
        Какая-то замкнутая (или «порочная») орбита, по выражению мудрых предков.
        А если представить Наташу ребенком, то почему она так велика для своего годовалого возраста? В этом, пожалуй, был определенный плюс… Никлас решил упирать на то, что девочка даже опережает сверстников, за год пройдя двухлетнюю программу развития для детей. «И почему они всегда думают, что так легко фальсифицировать отчет?» - сварливо подумал Никлас в адрес наивного болтуна Жана-6.
        Он сделал короткую нарезку из записи мнемографа и запаковал ее с собственным комментарием. В нем он утверждал, что Наташа-221, согласно полевому сканированию, не биоформа, а также процитировал намерение Деева отказаться от льгот на исследования. «Это должно заткнуть рот гелиодезистам, - решил Никлас. - Зато, в свою очередь, может насторожить демографов. Великий Белл, всюду гравитационные ловушки!» Только бы въедливый Петров не направил к Жану-6 дополнительную автоматическую инспекцию, которая выявит искусственность нервной системы девочки…
        Пожалуй, «посторонний наблюдатель» может решить, будто личная заинтересованность историка в информации стального толстяка взяла верх над служебной инструкцией. «Но ведь в первую очередь я забочусь о чувствах Жана-6 и своем будущем как кланового историка (не только Деевых NGC 69307-1, но и многих других), а вовсе не о просьбе Геммы!» - утешился он.
        Одну копию отчета Никлас пометил адресом старика Иана-1, вторую собирался направить железному монстру, чтобы тот поскорее выслал обещанный материал о Леониде. Но торопился он напрасно - толстяк предоставил свои данные очень быстро. Домашняя биоформа Антоновых, самодельный негэнтроп «Динго», принес кассету из транспортного блока.
        - Письмо! - сообщил он. - Уровень доступа - сугубо частный.
        - Отлично… Да, вот мой ответ этому человеку.
        «Динго» отправился обратно, а Никлас вскрыл защиту прикосновением и воткнул кассету в транслятор. Он крепко надеялся, что послание будет составлено в обезличенной форме, потому что очень не хотел перерождаться (мысленно) в Жана-6. Но толстяк, увы, оказался слишком толстокож, чтобы думать над предпочтениями историка (хотя мог бы обратить внимание, что тот не стал модифицировать собственное тело перед визитом).
        Ассоциация 5 (авторская копия Деева NGC 69307-1 Жана-6)
        Первый блок данных был датирован числами «564/41/18:22:34». Время, очевидно, соответствовало началу записи мнемографа, а точнее, именно этого фрагмента. Леонид выглядел непривычно высоким и худым, его макушка едва не касалась ежиком волос потолка. Ультразвуковое зрение Жана-6 не слишком отчетливо прорисовало лицо Леонида (или, скорее, зрительный участок мозга Никласа оказался не готов к такой подаче), но жестикуляция выглядела приемлемо. Формой тела Деев NGC 69307-1 Леонид-87 (тогда еще 87-й!), пожалуй, напоминал людей древности - слишком высок и прям, шаг неэкономен, масса лишних движений, напрасно расходующих энергию. Интересно, как он чувствовал себя в повышенной гравитации или при сильном ветре?
        - Леонид! Ты?
        - Здравствуй, дядя, - в акустическом диапазоне сказал гость.
        - Почему ты не написал мне, а? - удивился Жан-6, непроизвольно булькнув оловом - оно вытекло изо рта и застыло на нижней губе блестящей каплей. - Я мог бы уделить тебе конкретное время…
        - Не хочу, чтобы мой визит к тебе как-то отразился в лог-файлах Транспортной Комиссии. Поэтому прибыл с помощью своей модели дырокола, а она пока не любит магнитные материалы. Я не вовремя? Извини, тогда мне лучше вернуться в Центр.
        - Нет, что ты! - Толстяк выбрался из бассейна и поспешно растерся наждачным полотенцем. - Ты живешь в Центре? Как же так, Леонид? Ведь у клана столько свободных планет! А если они тебе не нравятся, можно построить свою, верно? Зачем ты тратишь столько антинейтронов на общее жилье? Там опасно, поди? Тебе налить чего-нибудь, а?
        - Подожди, дай отдышаться, - сипло рассмеялся гость и сел прямо на столик. - У тебя совсем мало кислорода в атмосфере, трудно перестраивать легкие.
        - Зачем он нужен, а? Только окисляет все, верно? А хочешь на мою девочку поглядеть? - загорелся Жан-6, едва успев плюхнуться в глубокое диамагнитное кресло. Впрочем, вставать ему не потребовалось, потому что в ножки мебели, как оказалось, были встроены локальные источники гравитации.
        - У тебя есть ребенок?.. Но…
        - Сейчас сам увидишь! Девочка.
        Они переместились по коридорам в сторону детской, и с каждым метром эмоциональное состояние Жана-6 (а значит, и Никласа как зрителя) улучшалось. Когда они открыли дверь детской, ребенок спал, плавая в нулевой гравитации словно стилизованная звездочка, с широко раскинутыми в стороны конечностями. Короткие волосы девочки шевелились, будто водоросли.
        - Она совершенно не похожа на тебя. Как ты смог получить от нее хромосомы?
        - Я… не получал их.
        - Вот как? Значит, она биоформа? Я должен был догадаться, пропорции совершенно не детские. Кремний-нейронные нервы… Ты хоть понимаешь, чем это тебе грозит, Жан-6?
        Толстяк пустил по комнате гравитационную волну, колыхнувшую маленькое тело, и на губах девочки возникла слабая улыбка, будто легкое ускорение удачно вписалось в ее сон. Температура Жана-6 подскочила на один Кельвин, и в ответ мягко включился терморегулятор.
        - Да, конечно, - сказал он. - Но ведь это красиво, верно? А остальное не так важно. Замечательный ребенок, а?
        - Первая же инспекторская проверка выявит его структуру и выпишет штраф за нарушение закона о биоформах. Ты обязан был сразу зарегистрировать ее. Ладно, извини, это не мое дело.
        Они вышли из комнаты и переместились в рабочий кабинет, заполненный стеллажами с кассетами и сопутствующей аппаратурой, терминалом для управления системами дома и безделушками вроде псевдоэстетского ржавого топора. В зрении Жана-6 это помещение выглядело совсем не так мрачно, как в представлении Никласа. Стены украшала редкая электромагнитная живопись, текучая и загадочная, из спиральных разводов то и дело формировались неуловимые, но смутно узнаваемые образы всем известных, «музейных» галактик - вот Конская Голова, а вот Муравей, Вуаль в Галактике NGC 6992 или Розетка… Характерная для этого искусства цветовая гамма, преобразованная в видимый диапазон мнемографом, действовала на историка возбуждающе, Жан-6 также приободрился:
        - Будешь олова или магния?
        - Нет, спасибо… Дядя, мне нужна твоя поддержка на Совете клана. Я хочу отделиться от него, и твой голос может спасти меня от изоляции.
        - А? - растерялся хозяин. - Ты шутишь, верно? Как отделиться, не понимаю?
        - У меня есть около десяти граммов антиматерии, и мне хватит этого, чтобы зарегистрировать новый клан и арендовать пустую Галактику. Нужен, как ты понимаешь, хотя бы один голос на Совете клана, иначе гелиодезисты откажут мне в праве на экспансию.
        - Но почему?.. Леонид, что случилось, а? В нашей много свободных галактик и миллиарды хороших звезд, ты можешь колонизировать любую! Зачем же рвать с родным кланом, а?
        - Долго объяснять, да ты и не поймешь, Жан-6. Я ведь говорил тебе, что работаю над принципиально другой конструкцией дырокола, и после катастрофы с почтовым отправлением транспортники запретили мне испытывать ее. Понимаешь? Я не могу официально работать в пределах заселенного пространства, истыканного черными дырами словно пещеристое тело - порами. А как без разрешения на эксперименты докладывать о своей работе на конференциях? Немыслимо! Мне необходимо свободное от людей пространство размером хотя бы в двадцать кубических килопарсеков. Клан, естественно, не отпустит меня…
        - Ты мог бы сменить пол…
        - Еще чего! - опешил Леонид. - Это потребует времени и затрат энергии, к тому же переехать я смогу только в такую же обжитую область. А мне нужна пустая, верно? Великий Хаббл! Всего-то и нужно твое заявление на клановом Совете.
        - Он состоится через триста двадцать девять лет…
        - Нет, уже через месяц, потому что я собираюсь умышленно и открыто нарушить закон.
        Жан-6 окончательно впал в растерянность, даже стимулирующие слабые токи в спине и височных «костях» затухли. Картины будто расплылись, и он вдруг перестал узнавать очертания знаменитых галактик.
        - Тебя изолируют в удаленной галактике нашей…
        - Дядя, я устал объяснять, что в твоих силах подать голос за мое отделение от клана! Ладно, слушай внимательно. Ты делаешь так, как я тебе сказал, а я помогаю тебе скрыть биоформу от инспекции. Стандартная автоматическая проверка не выявит у нее искусственные нервы, главное при этом - не вызвать подозрения демографов и зарегистрировать ребенка…
        - Я давно не женат, ты же знаешь?
        - Великий Белл, я с тобой совсем сдвинусь, дядя. Мы договорились или нет?
        - Но как же клановый кодекс? - жалко спросил хозяин. - Меня перестанут приглашать на церемонии прощания…
        - Вовсе ни к чему объявлять на весь совет, что это ты предложил «экспансию»!
        - А можно мне подумать, а?
        Леонид устало махнул длинной рукой и с облегчением выбрался из глубокого жесткого кресла. Ничего не говоря, он двинулся к транспортному блоку, и Жан-6 засеменил следом, не выпуская колбу с жидким магнием. У входа в дырокол он схватил гостя за рукав.
        - Но ведь транспортники узнают, что ты был здесь, верно? Что же они подумают, ведь сюда ты прибыл, не используя общие каналы? Разве можно летать с помощью самодельных дыроколов? Ты же рискуешь исчезнуть!
        - Не впервой, дядя.
        - Но ведь это опасно, а?
        - О… - простонал Леонид. - Да, именно поэтому я собираюсь занять пустую Галактику, чтобы иметь возможность проводить эксперименты, не оглядываясь на закон. В ее пределах я смогу передвигаться с помощью дырокола своей конструкции, не боясь вклиниться в транспортную сеть Вселенной и аннигилировать с кем-нибудь на пару. Видишь ли, меня не устраивает, что конечные координаты привязаны к четырехмерному пространству-времени, мне нужен динамический способ перемещения…
        - Постой, я все равно не понимаю! - перебил Жан-6.
        Леонид протяжно выдохнул, затем положил ладонь на стальное плечо родственника.
        - Пожалуйста, думай поскорее и прими правильное решение. Не забывай, что твою биоформу в любой момент могут раскусить элементарным детектором.
        И Леонид-87 шагнул в кабину, внутреннее пространство которой тотчас свернулось в черную дыру. Очевидно, гость выбрал быструю опцию «возврат». Жан-6 еще около минуты стоял напротив пустого блока, пытаясь нащупать в голове хоть одну мысль, затем сдался и пошел к бассейну.
        Конец ассоциации 5
        Никаких комментариев к записи не было - видимо, Жан-6 счел предоставленный материал исчерпывающим. «Что же я имею, а? - задался вопросом Никлас. - Тьфу ты, Циолковский разрази, опять начинаю выражаться как бедняга Жан-6… Итак, подведем промежуточный итог». Благодаря нетрадиционным научным интересам Леонид-87 впал в немилость у Транспортной Комиссии, и та запретила ученому опыты с новой моделью дырокола. Собственно, в чем ее отличие от той, что сотни тысяч лет успешно эксплуатируется в каждом доме Вселенной?
        Пожалуй, если бы это была какая-то глупость или психический вывих Леонида, дело не представляло бы такого интереса. Ну, придумал человек интеграл, как говаривали древние, и что? Ссориться из-за этого с родным кланом?
        «Надо поговорить с транспортниками, - решил Никлас. - А главное, раздобыть код доступа в NGC 69307-3».
        Биоформы в кратере
        4/114. Биоформы уже смонтировали первый из двух телескопов, в непосредственной близости от меня, то есть на крыше лаборатории. Сегодня утром они на пару оседлали допотопную атомную дрезину, нимало не экономя запас топлива, и бодро двинулись в сторону восхода. Их нелепые фигуры еще долго смутно виднелись на фоне восходящего диска Геммы, пока не пропали за торосом криомагмы. А уже к одиннадцати часам «Нептун» вышел на связь:
        - Шеф, к месту монтажа интерферометра прибыли!
        Я покрутил камеру на его шлеме и увидел, что они торчат прямо посреди глубокой воронки, судя по всему, когда-то оставленной метеоритом. Края ее выглядели оплавленными, а материалом напоминали базальт.
        - Коперник вас побери, - высказался я. - Не стоит ли водрузить телескоп на горку вместо впадины?
        - Вычисления показывают, что данная точка находится на удалении двести шестьдесят километров от базы, босс, - заартачился негэнтроп. - Ложное размещение прибора приведет к сбоям в интерферировании космического излучения. Полученные данные в итоге приобретут приблизительный характер, что скажется на оплате труда.
        Я на минуту задумался, и в радиоэфире, кажется, разнеслась торжествующая волна, однако «Нептун» напрасно поспешил отпраздновать победу.
        - А что думаешь ты, «Хаос»?
        - Хозяин всегда прав, - смутно ответил энтроп. - Он главный.
        - Слышал? То-то же, - злорадно указал я помощнику. - Езжайте на восток до ближайшей локальной возвышенности, понятно? Телескоп должен охватывать как можно больший сегмент неба, это самое важное. А с настройкой потом разберемся.
        Великий Смит
        8/230. Транспортная Комиссия обладала не меньшей властью по сравнению с другими, а работали в ней в основном люди, которым нравилось путешествовать по Вселенной за государственный счет. Как правило, именно они принимали в эксплуатацию крупные мульти-дыроколы, не доверяя автоматическим инспекторам.
        Никлас выбрал для посещения, естественно, представителя Комиссии в секторе 7H Галактики NGC 69307-1. Он принадлежал к клану Смитов, обитавшему тут же, и звали его Паоло-16. Пришлось подождать до 13:27, на более раннее время комиссар не согласился. К назначенной минуте Никлас уже преодолел снизу вверх все триста уровней обиталища Смита по пневматической трубе и ожидал хозяина в прозрачном гостевом шпиле конической башни. Вокруг колыхалось серое газовое море, и купол возвышался над ним метров на двадцать. Местное солнце багряно купалось в текучих волнах охлажденного аммиака, а многочисленные зеркала дробили его отражение на тысячи тусклых осколков. На планете наступил вечер.
        В гостиной кружились слабые аммиачные смерчи, однако Никлас заблаговременно вставил в ноздри химические фильтры и не ощущал запаха. Но глаза заметно щипало, и пришлось временно нарастить на них прозрачные веки.
        Из люка в полу выпрыгнул тугой шар диаметром около метра, покрутился и смачно прилип к стене. Его матовые внутренности расцветились световым кодом:
        - Рад обонять господина Антонова NDG-08873 Никласа-9! Готовите новое, очередное издание нашей «Клановой истории»? Польщен вниманием!
        - Гм… - Гость был вынужден вытянуть глазные яблоки вместе с веками на макушку и ответить с их помощью, видимыми импульсами. Ему-то ни за что не добиться такого эмоционального богатства речи, вон как охряно светятся и плавают блики в теле Паоло-16, многие из них - отраженный свет закатного солнца. Неудивительно, что Смит выбрал именно такой способ общения. - Да, конечно.
        - Наконец-то! Вам уже давно пора было включить меня в это издание!
        - А разве вас там нет? - удивился Никлас. - Все государственные служащие обязательно представлены в микросхемах «Клановой истории», без всякого исключения.
        - «Меня» означает именно «Меня», а не какого-то безликого Смита NGC 69307-1 Паоло-16! Вы меня понимаете?
        - Не вполне, - пробормотал Никлас.
        - Как же! Ведь каждый достойный этого звания человек непрерывно развивается, совершенствует собственное тело и расширяет возможности для адаптации! Поглядите на меня - я могу свободно существовать в любой атмосфере от двухсот до пятисот Кельвинов, при давлении от одного (именно «одного», а не «одного миллиона») до пяти миллионов паскалей и даже летать без аппаратной поддержки! Меня можно увидеть с расстояния в сотни километров. По речевому набору я намного превзошел, например, вас. Теперь понимаете?
        - О да! - изобразил облегчение гость. - Но ведь это крайне сложно - выразить в нескольких терабитах все богатство вашей индивидуальности.
        - Непросто, согласен! Но ведь вы историк, вам и звезды, ха-ха, в телескопы, как говаривали предки. Вы меня понимаете?
        Никлас пригасил глаза и на минуту задумался, расхаживая по тесному пространству башни. Солнце тем временем еще глубже погрузилось в газовое море, и стало казаться, будто где-то далеко тлеет вулкан. Смит также несколько поблек. Как бы все же, по выражению древних, свернуть этот астероид с траектории столкновения с планетой?
        - Мне бы не хотелось занимать ваше ценное время малополезными разговорами, - начал он, и Паоло нехорошо насторожился. - Однако кто лучше вас сможет рассказать мне о вас же, верно? Собственно, меня интересуют две вещи…
        - Моя биография до и после вступления в должность? - с удовольствием предположил Смит.
        - Это уж само собой! Видите ли, несколько лет назад ваш сектор 7H потрясла одна очень нетривиальная история, и вы имели к ней непосредственное отношение. Если еще не стерли из памяти - тогда некий молодой Деев порвал со своим кланом из-за каких-то странных проблем с вашей Комиссией…
        - О, это скучная история, - потускнев, сказал Паоло-16. - Ничего занимательного. Вы меня понимаете?
        - Разумеется, это не просто скучная, но еще и глупая история, - ласково мигнул Никлас. - Но нельзя же травмировать читателей нашей книги сплошными биографиями великих людей (таких как вы, например), эдак они, пожалуй, комплекс неполноценности заработают! Необходимо, знаете ли, разбавлять информацию куда более приземленным, тусклым материалом… Вы меня понимаете?
        «Святой Фридман! - подумал Никлас. - Нельзя же быть таким лицемерным».
        Смит отлип от стены, приобрел упругость тела и в задумчивости попрыгал по гостиной, радуя гостя красочными всполохами внутренностей.
        - Да, небо люби, а под метеорный дождь не суйся, - выдал банальность Паоло после минутного размышления. - Так, кажется, полагали древние. Что ж, вы меня убедили, я попробую восстановить кое-что из своих архивных записей! Пусть учатся на ошибках! Не моих, конечно, а этого бестолкового Деева. Обещаю, что моя собственная биография будет намного полнее и поучительнее для молодого поколения Смитов. И всех других кланов, разумеется. Понимаете? Ожидайте письма с кассетой в ближайшие дни.
        Никлас радостно помигал, благодарно расшаркался и поспешил прыгнуть в лифтовую шахту. От переливов красного, желтого и оранжевого у него уже рябило в глазах, к тому же фильтры в носу выдавали первые, тревожные признаки насыщения аммиаком.
        Новое назначение энтропа
        4/117. Вчера с помощью обеих биоформ собирал стартовый мини-комплекс. «Хаос» разровнял площадку в естественной впадине рядом с домом, а негэнтроп устанавливал фермы и монтировал противометеоритный навес. Я же прямо на месте скреплял детали комплекса, ведь выволочь его сквозь дверь целиком ни за что не выйдет.
        Сегодня утром позвал в кабинет «Хаоса» (тот попросту шлялся по дому, наблюдая за созидательными действиями негэнтропа, и складывал биты в мозговую копилку, как выразились бы в древности).
        - Как ты относишься к тому, чтобы я заменил у тебя оперативную память? - спросил я.
        - Плохо, хозяин. Я только начал понимать, как стереть пыль с монитора и не поцарапать его.
        Я обошел этого недотепу по кругу, прикидывая, куда поставить модули с навыками астронома и оператора телескопов. Эта модель вряд ли рассчитывалась, исходя из повышенных запросов пользователей, а потому дополнительных разъемов не содержала.
        - Чем-то надо пожертвовать, - сообщил я. - Предлагаю задействовать порт деструктора. Или выдернем у тебя, скажем, лингвистический блок. А может, тебя вообще списать в вакуум, э?..
        - Нет! - испугался энтроп. - Я еще слишком молод, чтобы умирать. Согласен, задействуйте порт деструктора. - Он уныло мигнул и протянул мне клешню с таким видом, будто я с особой жестокостью собирался оттяпать ее плазменным резаком.
        Наверное, это неплохая мысль - использовать «Хаоса» для астрономических наблюдений и контроля над измерениями. Только что предпочесть: обслуживание почты для гелиодезистов или непосредственно работу с приборами? Наверное, анализ данных ему не потянуть… Пусть работает с почтой. Я сбросил на микросхему краткий астрономический курс и навыки работы со стандартным почтовым дыроколом. Деталь с сухим хрустом вошла в порт, вызвав у биоформы гримасу отчаяния.
        - Несколько пинов сломалось, - пожаловался «Хаос».
        - Ничего, нарастишь, если понадобятся. Назначаю тебя оператором почтовой связи с Правительством! - объявил я торжественно. - А также главным астрономом нашей галактики.
        Энтроп приободрился и ушел - подозреваю, не к дыроколу, а в библиотеку, чтобы похвастаться (там «Нептун» завершал монтаж транслятора).
        Добрый Петров
        8/231. Утром Никлас по просьбе Ирины проглядел ее тектонические «рисунки», но вразумительного комментария выдать, как обычно, не сумел.
        - Кажется, фракталы симпатичные, - промямлил он.
        - И все? Разве они не напоминают тебе контуры нашей галактики?
        - Конечно! - обрадовался историк. - Как я мог не заметить, а? Точно, так и есть. А я еще подумал - на что похожа эта экстраполяция? И какой у нее возраст?
        Ирина с насмешкой уставилась на мужа, но тот напустил на физиономию настолько заинтересованный вид, что ей пришлось ответить:
        - Забыл? Плюс миллиард, конечно, с меньшими числами не стоит и связываться, каждый ребенок сумеет рассчитать конфигурацию береговых линий… А давай на Землю слетаем, нормальным кислородом подышим? - загорелась Ирина. - И ты расскажешь мне о своей работе над 9335-м изданием своей «Истории».
        Но у Никласа были несколько другие планы, к тому же обустроенная женой ботаническая зона вокруг южного полюса не слишком-то ему нравилась. Какая-то она была внесистемная, чужеродная для Галилеи.
        - Мне нужно навестить своего куратора из Демографической Комиссии, а я еще отчет не закончил.
        Тратить время на то, чтобы ввести жену в курс его проблем с Леонидом-1, он не хотел: проще потом, при случае, слепить кассету из записей мнемографа и отдать ей. У нее наверняка когда-нибудь наступит фаза охлаждения к динамике материковых плит, и тогда Ирина буквально повиснет на Никласе с требованием подыскать для нее занятие по душе. В любом случае, пока расследование «дела Геммы» не зашло достаточно глубоко и зримого результата нет.
        - Этого старика Петрова, что ли? - поджала губы она.
        - Его. Нечего рассказывать, рутина… Вот разве Смит NGC 69307-1 Паоло-16 меня вчера порядком утомил, требовал уделить ему в книге столько же места, сколько главе клана. Могу дать тебе для ознакомления кассету с его автобиографией, хочешь? Вдруг он и в самом деле велик.
        Ирина рассмеялась и шлепнула мужа по ушам.
        - Хитрец! Ладно, радуйся пока, я сама слетаю. Знаешь, у растительных организмов порой можно подглядеть такие формы, что и во сне не увидишь. А прочистить легкие тебе было бы полезно, не спорь! Вечно в библиотеке торчишь или по вредным мирам мотаешься.
        Никлас внутренне усмехнулся, постаравшись никак не выдать реакцию на «хитреца». Но она знала про него все, за тысячи лет совместной жизни они научились с одного жеста или слова угадывать взаимные уловки, и все равно старались озадачить партнера игрой интонаций и намеков.
        Впрочем, к замечанию Ирины по поводу легких Никлас отнесся серьезно. Она как будто заглянула в диагностическое окно его функционального блока - тот сразу после пробуждения сигнализировал о недостатке молекулярных нанороботов в организме. Их количество упало ниже 95 % от оптимального, ведь процесс разрушения искусственных «вирусов» никогда не останавливается. То, чему эти микроскопические образования препятствуют - износ и старение, - властно над ними. Они старательно разбирают сшивки между молекулами, восстанавливают клеточные мембраны, лечат сами клетки, но при этом постоянно разрушаются.
        Введя в кровь новую порцию нанороботов, Никлас подкрепился парой таблеток с органикой, запил их для бодрости толуолом и отправился в транспортную секцию дома. Он еще накануне сбросил демографу уведомление и получил коридор от 14:00 до 14:01, то есть позднее утро по времени Галилеи.
        Никлас прибыл на искусственную планету Петрова (в системе легкой нейтронной звезды) вовремя. Хозяин планеты имел типичную для людей его возраста форму. Его колени изгибались назад, ступни напоминали лапы древних хищников, а широкое тело располагалось под углом один радиан к полу. Вертикально сидящая голова на длинной шее приветливо склонилась навстречу гостю. Длинные руки моложавого старца с восьмипалыми кистями вытянулись в сторону кресла-трапеции, и Никлас уселся на длинную грань. Крошечные иглы тотчас впрыснули ему в ягодицы легкий наркотик.
        - С чем прибыли, коллега? - осведомился Иан-1.
        - Вы уверены, что расследование должен вести я, а не Гелиодезическая Комиссия? - Не теряя времени, Никлас ухватил звезду за протуберанец, как выражались предки.
        - Почему вы полагаете, что она не ведет его? - туманно ответил Петров. - Своими методами, разумеется.
        - Автоматические инспекторы?..
        Кроваво-черный пейзаж за окном и общая мрачность обстановки, рассеявшаяся было под действием инъекции, опять стали давить на гостя. «Не угадал», - решил он и начал с другого конца.
        - Мне требуется подтверждение оплаты в форме реального доступа к информации, - заявил он и достал из нагрудного кармашка кассету со сфабрикованным отчетом. - Антиматерии не нужно, я выбираю биты.
        - Что вас интересует? - Иан-1 на мгновение выпучил глаза, проникая взглядом сквозь оболочку кассеты, и скучливо отвернулся.
        - Транспортный код планеты Деева NGC 69307-3 Леонида-1. - Никлас рассчитывал добиться хоть какой-нибудь реакции от хозяина, однако тот никак не выдал того, что когда-либо слышал об этом Дееве. - У меня чисто семейный интерес к этому человеку… Дочь попросила.
        - Жаль. Я было подумал, что эта информация потребовалась вам в ходе работы по Дееву NGC 69307-1 Жану-6.
        Никлас сдержался и не высказал старику своего отношения к его догадкам, но секундное раздражение, видимо, все-таки прорвалось в изгиб его губ, потому что Петров довольно хрюкнул и поднял гипертрофированные ладони кверху.
        - Вы получите код, даже если от вашей записи не будет никакого толка для гелиодезистов…
        - Он уже есть, - возразил Никлас. - Мне удалось уговорить Жана-6 отказаться от налоговых льгот и расширить исследования планеты. Благо она довольно проста и не потребует значительных усилий на свое изучение.
        - Вот как, - протянул Иан-1 в сомнении. - Великий Белл, зачем вашей дочери понадобился этот мизантроп Деев? - внезапно воскликнул он. Историк, как говорится, «настроил локаторы» и заинтересованно уставился на хозяина, предвкушая продолжение. - Да он же чуть не вывел из строя всю нашу транспортную сеть! Пострадало двое случайных людей, десятки почтовых отправлений получили заметные повреждения.
        - Не могли бы вы подробнее осветить это событие? - осторожно высказался историк, выдержав приличную паузу. Но Петров, очевидно, не торопился развивать свою реплику.
        - Нет. Во-первых, я не имел к нему отношения и могу только пересказать чужие данные, что вряд ли корректно. А во-вторых, у нас недостаточно времени для такой длительной беседы. Но…
        - Да, как бы мне узнать подробности этого происшествия?
        Старец задумался, лукаво глядя на гостя. Вообще, этот демограф с самого начала карьеры Никласа как историка относился к нему с симпатией. Возможно, потому, что тот не злоупотреблял модификациями формы и никогда не отказывался от конфиденциального сотрудничества, выдерживая при этом высокую точность информации, поставляемой в издание «Клановой истории». Никакой фамильярности, впрочем, Петров не допускал, вот уже тысячи лет неизменно вежливо ставя перед Никласом текущие задачи.
        - Я постараюсь поговорить с друзьями из Транспортной Комиссии… Когда вы в следующий раз пришлете мне отчет, я буду готов направить вас по нужному адресу. Лично можете не являться, память у меня идеальная… А код Деева я вам сегодня же направлю, я не забыл! - Иан-1 хихикнул и потер колоссальные ладони друг об друга, произведя переливчатый треск.
        - Благодарю, - сухо сказал историк и поднялся.
        Косные ученые
        4/120. И управляющий системами дома блок, и мой новаторский дырокол сконструированы для использования антиматерии. Просто потому, что другого такого же эффективного источника энергии в природе не существует. Простые приборы и устройства, конечно, можно эксплуатировать и при помощи протонного распада, световой, термоядерной и даже атомной энергии, этих милых пережитков древности. Более того, во время путешествий по планетам Центра мне попадались совершенно экзотические источники: ветряной, гидротермальный… Однажды какой-то парень - не помню, как его звали, - желая поразить девчонок, зажег лазерным резаком целое мертвое дерево! Все тогда неплохо подкрепились теплом и светом.
        Ничего из этого не годится, чтобы принудить дырокол моей конструкции работать в полную силу, даже АМ. Как заставить реагировать с расходным веществом не одну упаковку с антинейтронами, а сразу две, три и так далее - синхронно, разумеется? И как при этом направить весь энергетический выброс в измерения с пятого по десятое, не допустив его остаточного рассеивания по моим четырем?
        Я знаю, что мой дырокол разворачивает все семь пространственных измерений, свернувшихся сразу после Большого Взрыва в одно, и соединяет две произвольных точки Вселенной быстрее и надежнее, чем дырокол обычной конструкции. Но к моим выкладкам никто не прислушивается, а те, кто готов с ними согласиться, говорят: «Зачем тебе нужно еще четыре дополнительных измерения, когда достаточно трех?» Когда я в первый раз делал доклад на конференции «Вестника единой Вселенной», то наивно полагал, будто мой способ перемещений будет с благодарностью одобрен Транспортной Комиссией…
        Ассоциация 6 (авторская копия Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        Как бы не так - Вселенная неповоротлива, и миллионная армия ее чиновников вместе с ней. Мое выступление в конференц-зале гостевой планеты Транспортной Комиссии было запланировано на второй день, и Хаббл знает, как я готовился к нему. Подавляющее большинство тех, кто интересуется проблемой доставки материи во Вселенной - прикладники. Они разрабатывают незначительные усовершенствования конструкции дырокола или схемы оптимизации трафика, их не заботит возможность резко увеличить плотность движения в свернутых измерениях.
        Вечно ясная погода не могла помешать, естественно, красочной презентации моего изобретения на роскошном полигоне транслятора. Умелая автоматика знала, где подсветить, а где приглушить яркость картинки, и мне казалось, что все величие нового 7-дырокола (я так и не придумал для него оригинального названия) промоет мозги инженерам и теоретикам от транспорта.
        - Вы оценили стоимость капиталовложений? - спросил меня один желчный старикашка-ракообразный, по виду - типичный чиновник с многотысячелетним стажем. Вопрос поверг меня с высокой орбиты прямо в океан, по выражению древних.
        - Я не занимался этим аспектом проблемы.
        - И напрасно. Сколько, по-вашему, дыроколов находится в эксплуатации? - гнул свое оппонент. Остальные слушали его явно одобрительно, хоть и не улюлюкали.
        - Обратитесь в Демографическую Комиссию! - вспылил я.
        Зал загудел, недовольный моей несдержанностью. Могли и существом вопроса интересоваться, а не его прикладными ответвлениями. Посыпались скептические реплики, каждая из которых затрагивала один и тот же аспект - затратность внедрения проекта. Я стал прислушиваться, только когда прожектор осветил солидный куб с плавающим в нем цилиндрическим мозгом. Это был известный теоретик суб-пространственных перемещений, заместитель редактора «Вестника».
        - Я сомневаюсь в стабильности вашего устройства, - заметил он веско, в молчании аудитории. - Помимо того, что он требует повышенного расхода антиматерии, ваш 7-дырокол оперирует с большим количеством свернутых измерений…
        - Со всеми, - хмуро перебил я.
        - Тем более. Обитаемых планет во Вселенной почти десять триллионов, запасов свободного зеркального вещества хватит на производство еще в сто сорок раз большего количества массивных гравитационных объектов, для поддержание которых на орбитах звезд не потребуется энергии. Существующие транспортные схемы позволяют нам эксплуатировать их все вплоть до исчерпания пригодной материи, то есть еще по крайней мере двести пятьдесят тысяч лет.
        - А дальше?
        Пару секунд аудитория молчала, а затем раздались веселые смешки, быстро переросшие в хохот - во всех диапазонах, от гамма- до инфразвукового.
        - Неужели вы не понимаете? - воскликнул я. - Внедряя мою модель сейчас, к критическому моменту мы подойдем во всеоружии! Мы сможем задействовать не только зеркальное вещество, но и мертвые звезды и даже черные дыры. Каждая семья сможет иметь не один-два открытых дырокола на планете, а десятки и сотни. Почтовая связь будет работать так же надежно, как сейчас. Хотя, впрочем, я готов доказать ее ненадежность…
        Никто не хотел ничего менять! Ни транспортники, ни разработчики сервисных безделушек и почтовых программ, ни маститые теоретики. Именно в ту минуту я сказал себе, что сопротивление целой Вселенной не остановит меня. Случайная мысль о «безупречности» почтовой связи крепко засела в мою голову.
        Конец ассоциации 6
        Еще великий Белл в древности доказал, что из нашего детерминистского мира положений в пространстве и скоростей нет хода в мир мгновения-вечности. Может быть, этот мир вечности, где нет прошлого и будущего, лежит за пределами наших четырех измерений, и я вторгаюсь в него своим 7-дыроколом? Кто знает… Я подумал об этом, глядя на буйство энергии в сердце квазара. Казалось бы, давно доказано, что источником их жизни являются массивные черные дыры, а образуются они при столкновении галактик, но нет! Кое-кто из молодой поросли космологов тысячелетиями отстаивает другую точку зрения. Мол, квазары суть «буйки», вешки вдоль границы известной Вселенной, и в самой глубине их - там, куда неспособен проникнуть человек и где перестают действовать все законы природы - пространство разворачивается веером первородных десяти измерений, и стирается грань между ним и временем. И само время от Большого Взрыва до лептонного распада укладывается в один миг, длящийся вечно. Мне почему-то близки эти идеи, развенчать или подтвердить которые человек, оставаясь в отведенных ему пределах мироздания, не в состоянии. Но как ни
стараюсь я «постичь» мир при перемещении в 7-дыроколе, разворачиваясь на все десять векторов, ничего не выходит. Или наоборот - происходит, но слишком быстро для моих живых нейронов?
        Биоформы и заброшенная Бета
        8/231, вечер. В 17:27 по семейному времени Никлас оставил для Ирины предупреждение об отлучке и координаты места назначения, надиктовав информацию системе управления домом. Он вряд ли смог бы рационально объяснить, почему принял такую серьезную меру предосторожности. Просто запись Геммы-19, на которой две биоформы лопочут что-то невразумительное, обеспокоила его.
        На кассете Петрова имелось все - азимут, долгота, привязка к некоему моменту времени от Б.В. (точнее, моменту последней почтовой связи с адресатом) и красное смещение планеты Леонида-1. И легальный 2048-битный код доступа, разумеется, благодаря которому белая дыра в месте назначения произведет локальную корректировку координат (чтобы странник не вывалился в неприспособленном для жизни месте). Благожелательный Иан-1 предусмотрел даже такую «мелочь», как файл с физическими параметрами среды обитания Деева. Никлас ознакомился с ним и выяснил, что перестройка организма потребуется совсем незначительная. Нужно будет всего лишь замедлить метаболизм, чтобы стерпеть почти полное отсутствие азота и водяного пара в атмосфере дома. Да, и еще понизить кровяное давление, чтобы сосуды не лопнули - в общем, ничего серьезного.
        Он загрузил параметры в систему биоконтроля, скомандовав своим нанороботам перестроить клетки и внутренние органы. Вскоре от «избытка» газа в доме у него стала кружиться голова. Торчать перед дыроколом смысла больше не было, Никлас брезгливо вытолкнул из легких воздух, внезапно ставший чужим, и сжался в сингулярность.
        - Хозяин Леонид! - обрадовался кто-то у него за спиной. - Нет?
        Историк медленно обернулся, нимало не боясь того, что увидит за спиной. И как можно было принять Никласа за долговязого Деева? Чуть ли не вплотную к ячейке с белой дырой, из которой вышел гость, стоял стандартный энтроп модели «Хаос», отчего-то лишенный деструктора. Никлас попытался оживить в памяти запись Геммы, но на ней, кажется, конечности «Хаоса» не просматривались. Массивное туловище биоформы разочарованно обмякло, а Никлас с некоторым облегчением осмотрелся. Транспортный блок дома выглядел вполне благополучно, даже ухоженно - приемная и передающие камеры блестели, словно начищенные, в мягком рассеянном свете, повсюду упорядоченно змеились пучки волноводов.
        - Мне бы с Леонидом-1 повидаться, - сказал он.
        - Ошибка, мастер. Вас проводить в его рабочий кабинет? Будете ожидать прибытия? - Энтроп шагнул в сторону, и историк увидел, что «Хаос» держит двумя пальцами упаковку с антинейтронами.
        - Проводи. А что, оплата из Энергетической Комиссии не прекращается?
        - Исследования не останавливаются ни на секунду, - гордо ответил «Хаос». - Ведь я назначен главным астрономом этой галактики и владею методикой сбора информации.
        Они вышли в коридор, опоясывающий дом по периметру. От него, впрочем, ответвлялись и «внешние» ходы, однако вели они, скорее всего, к системам жизнеобеспечения, телескопу, рудному штреку, генератору электрической энергии и прочим вечным спутникам жилого сектора дома. Интересно, что Деев объединил нужные ему помещения в единый комплекс - судя по схеме строения, которую Никлас вызвал на сетчатку глаза из открытой части хозяйского компьютера. Удобная штука, ведь без нее автоматический инспектор не сможет обследовать дом. Воспользовался сервисом и Никлас. Действительно, автоматика не видела хозяина дома - значит, его тут и не было.
        - Минутку, - выступил энтроп и свернул на склад. Гость не отстал от него ни на шаг и последовал в заглубленную комнату без единого обзорного экрана на стене. - Нужно содержать источники энергии в порядке…
        - Святой Чандрасекар! - не сдержался историк.
        Стеллажи были буквально забиты капсулами с АМ, на первый взгляд тут хранилось не меньше ста граммов - настоящее богатство. Индикаторы на ближайших мерцали бледно-зеленым светом, свидетельствуя о полной загрузке упаковок антинейтронами.
        - Да, энергия - основа нормального функционирования жилища, гость хозяина.
        - Зови меня Никласом-9. А что, разве Леонид потребляет настолько мало АМ, что у него образуются излишки?
        - Нам не нужна антиматерия от Правительства! - самодовольно заявил энтроп. - Мой хозяин умеет производить ее сам в любом количестве, Никлас-9.
        - Ну и ну, - в полной растерянности протянул гость.
        Еще раз, будто не веря в исправность глазных нервов, как выражались предки, он вгляделся в идеально ровные ряды черных, запаянных капсул с АМ. Пройдя вдоль стеллажа, он нагнулся и снял с нижней полки одну из пыльных упаковок. Индикатор на ней едва мерцал. Значит, ее возраст никак не меньше пятисот лет, и антинейтроны из нее большей частью испарились, постепенно просачиваясь через седьмое измерение в случайную точку Вселенной. Из исходного микрограмма осталась едва ли тысячная часть.
        - Глупо рассеивать энергию в космосе, дружок, - заметил Никлас. Он еще ни разу не видел, чтобы АМ настолько бездарно валялась на складе, без всякого применения. Могли бы, в конце концов, подкармливать свое умирающее солнце (пусть это для него и «молекула в атмосфере», как говорится)! И тут же фраза энтропа о «любом количестве» вернулась в сознание, словно комета к звезде, движущаяся по вытянутой орбите. - Значит, вы тут совсем независимые? И давно?
        - Уже девятьсот тридцать шесть суток и два часа, гость хозяина Никлас-9.
        Историк впал в сильнейшее недоумение и даже растерянность, поскольку ему еще никогда не приходилось слышать об одиночках, получивших антинейтроны в заметном количестве. Закавыка тут была даже не в том, чтобы просто породить их путем столкновения элементарных частиц в ускорителе, а сохранить в пятом и шестом измерениях, не дав испариться через седьмое. Для производства капсул с АМ требовались сложные промышленные установки и множество постоянно действующих, специальным образом расположенных черных дыр, а весь этот набор имелся только у Энергетической Комиссии, в недрах единственной планеты-гиганта в Центре. Неудивительно, что Никласу показалось, будто он теряет связи между нейронами мозга.
        - Постой-ка! - осенило его. - Да ведь вы перешли на другие источники энергии! Термоядерную, солнечную, термальную… Верно? Искусственного протонного распада, наконец. Для тебя любые бытовые источники энергии работают на антиматерии, так ведь?
        - Не понимаю, о чем вы, сударь.
        - Ладно, веди меня в кабинет Леонида-1, - махнул конечностью историк, торопясь избавиться от кратковременного мысленного ступора. Как он мог только вообразить, что Деев получает АМ самостоятельно? - Что еще за «сударь», порази тебя Бруно?
        Общительный энтроп хотел было пуститься в объяснения, но они проходили мимо прозрачной стены лаборатории, и Никлас решительным движением руки остановил биоформу. Он уже вполне освоился в незнакомом доме и понял, что хозяин его не старался развить в своих помощниках подозрительность и другие «охранные» качества. Конечно, система управления наверняка ведет запись посещения, но историк не собирался вытворять ничего противозаконного - скажем, взламывать запертые двери или учинять обыск.
        Центральное место в лаборатории, имевшей в целом обычный вид, занимала крупная, явно сдвоенная транспортная камера. По углам воображаемого куба, в центре которого она располагалась, висели на силовых тросах изолированные от обычного пространства черные микродыры в промышленной оболочке, с клеймами Энергетической Комиссии. От дыр тянулись закрученные в спирали гравитационные кабели, сходившиеся в торцах камеры. То есть там, где требовались всего два источника гравитации, Леонид-1 соорудил целых восемь! «Так вот о чем он толковал Жану-6», - подумал Никлас и медленно обошел сооружение по периметру, пытаясь сквозь дымчатую защиту разглядеть подробности конструкции. Впрочем, специалистом по переброске материи он не был, и нюансы расположения деталей ни о чем ему не сказали. Не знай Никлас об интересе Деева к дыроколам вообще, он бы и не обратил внимания на этот странный аппарат.
        - А что, часто хозяин использовал это устройство? - спросил историк.
        - Постоянно!
        - Зачем? Насколько я понял, для путешествий по обитаемым галактикам он не годится, нет разрешения.
        Энтроп загадочно осклабился, приведя лицевые мышцы в невообразимое сочетание, и поднял пустую руку, в которой когда-то красовался деструктор, а сейчас виднелась электронная плата с магниточипами.
        - Как безумный астроном с трубою,
        Изучаю солнце я живое.
        В звездном атласе его вы не найдете,
        Разве если случай улыбнется -
        Как комета, мимо вы пройдете:
        Только гравитонами коснется.
        «Хаос» умолк и уставился на гостя, впавшего в недоумение. Этот дом решительно подкидывал Никласу загадки одну за другой - еще и энтроп, заговоривший стихами! У него что, чипы перегрелись?
        - Вам понравилось мое поэтическое произведение? - спросил «Хаос».
        - Гм… И что за «живое» солнце ты имел в виду? Это образ такой? - Все-таки биоформы пока оставались единственным источником информации, просто отмахнуться от одной из них - где, кстати, негэнтроп? - было бы глупо. А «Хаос» к тому же, несмотря на видимую тупость, говорил уж слишком искренне и наверняка вложил в свое творение некий, хотя и неясный историку смысл.
        - Да, так я назвал квазар, ближайший к нашей галактике. Он живой, потому что очень яркий, и его часто рассматривал в телескопы хозяин, что-то вычислял. А наше солнце какое-то слабое, сударь… У меня и продолжение готово.
        Как суровый астроном, с трубою,
        Я к нему свирепо устремляюсь,
        И восторг познания отведав,
        От безумных истин отрекаюсь!
        - Где ты таких слов нахватался? - поморщился Никлас. Стихи энтропа показались ему довольно бестолковыми, лишенными содержания. - Ладно, пойдем отсюда.
        Кабинет хозяина находился неподалеку, за плавным поворотом коридора. Над дверью светилась хемилюминесцентная лампа, а под ней стоял «Нептун», так что свет отражался от его полированной макушки. Негэнтроп был мрачен и с подозрением таращился на Никласа всеми тремя зелеными глазами.
        - У нас в гостях друг хозяина Леонида, - радостно сообщил «Хаос». - Возликуем же, коллега.
        - Человек? - как бы себе под нос пробормотал негэнтроп и повел головой по сторонам. Ноздри его раздувались, словно он чуял нечто, недоступное нормальному обонянию, антенна в его ухе нервно подрагивала. - Что-то неладное творится с пространством, друг шефа… Нет былой стабильности в этом мире, как нет с нами и хозяина. Можем ли мы полезными быть? - «Нептун» отступил в кабинет, распахивая дверь, и еще раз огляделся в напряжении.
        «Да у него нейроны с кремнием перепутались, - решил Никлас и вошел вслед за биоформой. - Очевидно, долгое пребывание в одиночестве, без всяких инструкций, пагубно влияет на них обоих. И этот тоже загадками выражается».
        - Да, можете, - сказал он. - В чем проявляется «неладное»?
        - Слов для этого нет у меня, - нахмурился «Нептун». - Подозреваю я нестабильность в себе самом, но что-то противоречит этому, а что?.. Неведомо мне, друг хозяина, не могу показать я пальцем на тревожное явление.
        Голос негэнтропа был настолько мрачен, полон низких вибрирующих интонаций, что историк против воли вздрогнул и поспешно вызвал на сетчатку карту дома. Все было тихо, ни единого постороннего импульса не бродило в нем, не тревожило его внутренние схемы управления. Только на самом краю поля зрения мелькнуло внезапно гравитационное возмущение, где-то на одном из удаленных складов с металлами, но через миллисекунду пропало. Никлас поспешно навел фокус на подозрительную точку, однако уже через минуту был вынужден стереть схему. «Показалось, - облегченно вздохнул он. - Проклятый „Нептун“ расшатывает мою нервную систему, а товарища так уже совсем доконал».
        - Но ходить коридорами страшно мне, - сказал негэнтроп. - Где хозяин Леонид-1, поведайте нам.
        - С вашей помощью, друзья мои, мы это непременно узнаем, - заверил обеих биоформ Никлас и обратил наконец внимание на обстановку кабинета.
        Ему здесь не понравилось: в каждом приборе, будь то банальный туннель-спектрометр или какой-нибудь нейтринный микроскоп, сквозила предельная функциональность. Ни тебе веселой голограммы на стене, ни бодрящего гамма-излучения, ни горшочка с растительной формой жизни («кактусом», по выражению древних)… Как будто хозяин занимался здесь только тем, что проводил измерения, фильтровал отчеты для Гелиодезической Комиссии, изучал научные альманахи (вон они горкой лежат, диски с «Вестником единой Вселенной») или составлял планы исследований. Отдельный масштабный экран, судя по всему, был соединен с видеоканалами от телескопов и зондов, потому что на нем стоял знакомый Никласу логотип гелиодезистов в форме легендарного космического тела, впервые запущенного человеком в космос.
        - Лишь позвольте мне отыскать Леонида, и радость вернется к вам, - высокопарно заявил Никлас и осекся. Положительно, общение с индивидуумами, обладающими характерной речью, не идет ему на пользу. Когда-то Ирина высказала мысль, что такая восприимчивость крайне полезна для кланового историка, позволяя «влезть в скафандр собеседника». - Вы меня понимаете?
        Биоформы синхронно кивнули - «Хаос» радостно, а «Нептун» неуверенно, словно он все еще тревожился о стабильности пространства. Наверное, эта забота не покидала его уже много дней, развив в его кремний-нейронной системе крайне специфическую фобию, которой, пожалуй, пока не было в психиатрических каталогах. Хотя там, кажется, перечислялось все: от эгофобии (боязни себя) до битофобии (опасения превратиться в разумный сгусток плазмы, прикоснувшись к электроприбору).
        - Как помочь вам, босс? - воскликнул энтроп.
        - Загрузите мне кассеты мнемографа в почтовый ящик, - распорядился историк. На полках в кабинете их лежало не меньше пятисот штук, и в них наверняка содержалась значимая информация. Если Деев не пренебрегал своей обязанностью и постоянно транслировал действия, слова и мысли под запись… - Только за последние пять лет, более ранние не нужно. С момента вашей экспансии, короче говоря.
        - Это необходимо? - насупился негэнтроп. Если бы не код доступа, полученный Никласом от всемогущей Гелиодезической Комиссии, «Нептун» наверняка отверг бы притязания гостя и воспрепятствовал изъятию. Историк обрадовался, что у Геммы не было кода, иначе этот визит закончился бы частичным провалом и все равно пришлось бы обращаться к Петрову. - Велика ли уверенность ваша в целесообразности сего?
        - Не спорь, брат, друг хозяина прав. А то вот придет страшное нечто из надпространства и пожрет свидетельства, каково тогда нам придется? Погибнем, братишка!
        Внезапно Никлас почувствовал, как восприятие у него искажается, стеллаж и экран напротив него будто сместились относительно друг друга, теряя правильные пропорции. Но ощущение мгновенно пропало, оставив секундную растерянность. Слегка кружилась голова, и он поспешно подстроил вестибулярный аппарат. Биоформы между тем спокойно совали кассеты в почтовый ящик, втискивая их в пятое измерение - они со щелчками погружались в белесую мглу, сжатую локальной гравитацией и упакованную в ферромагнитную коробку размером с ладонь.
        - Что это было? - воскликнул историк. Стесняться биоформ и скрывать ощущения он и не подумал. - Тут какие-то аномальные поля? Эксперименты продолжаются?
        - Ага, - мрачно заявил негэнтроп. - Странно вашим органам чувств? Искривился взгляд ваш, друг хозяина, словно больны вы прискорбно головою?
        - И у меня как будто голова закружилась, брат, - поглядел на коллегу «Хаос». - Хозяин ставил тут опасные опыты, мастер, - добавил он, обращаясь к Никласу. - Не раз сотрясалось наше жилище от напряжения в полях, а нервы стонали от перегрузки, не помогала им релаксация. Боюсь, с тех пор и возникла в стенах жилища неустойчивость, о которой толкует мой брат.
        - Что ты несешь, остолоп? - осадил его «Нептун». - Вчера только неладное началось, ясно тебе? А хозяин уже восемнадцать суток, как вновь отбыл по надобности в неведомое.
        «Хаос» что-то забормотал, ускорив движения руками и склонившись над упаковкой. Видимо, он стушевался, или же происшествие с пространственным возмущением подвигло его создать очередное поэтическое творение. «Нептун» еще пару секунд побуравил товарища глазами и также возобновил работу.
        - Однако давно вы без присмотра тут живете. Куда, говоришь, он отбыл?
        - В неведомое, - повторил негэнтроп. - Сие употребил я слово, ибо не ведаю цели странствий мастера. Но видел ее я своими нервами, лично дорогу торил, и удостоился я искренней похвалы великого исследователя Леонида-1. А что до слова «давно», человече, то навещает нас хозяин порою, весьма нередко, и творит дела свои тайные, нас к тому не привлекая. Однако же убывает быстро, не прощаясь, будто и не он создал нас…
        - Святой Хаббл! - не выдержал гость. - Ну и словарь у тебя в мозгах, брат мой.
        - Гордился бы я признанием сиим своего с вами равенства, ваше высокородие, но другою думою полна голова моя - верую я истово в благополучный исход деяний человеческих. Познание истины неостановимо и всесильно-бесконечно, буде мчится оно словно фронт разрушительный при взрыве светила сверхнового!.. - «Нептун», кажется, впал в патетику и начинал нести околесицу.
        - Довольно слов, брат, - перебил его Никлас в досаде. - Работай молча.
        Он решил дать биоформам возможность закончить дело и продвинулся вперед, к вычислительному блоку Леонида. Помимо карандаша «ви-кей» (Никлас активировал его и зажег виртуальную клавиатуру и 3-мерный монитор), тут имелась невысокая стойка с необходимыми Дееву микросхемами памяти, которые он подключал к мозгу по мере необходимости, а также сильно потертый почтовый пакет. В углу стола валялся на боку пустой дьюар из-под водорода и миниатюрная копия какой-то галактики, залитая в обычный 3-мерный куб из черного стекла. Судя по всему, родина Леонида. Отдельной стопкой, в углу пылились рекламные рассылки Гелиодезической Комиссии, все, согласно наклейкам, полугодовой и более давности.
        Никакого пароля от Никласа не потребовалось, и он бегло проглядел названия информационных блоков. Наверное, среди них и было что-либо интересное, однако задерживаться тут гость не хотел. Если возникнет необходимость, можно будет вернуться и просмотреть конкретный блок. Историк почему-то был уверен, что хозяин не стал защищать данные - сам он и не думал запирать свой рабочий компьютер, кому придет идея ковыряться в нем?
        Никлас поднял почтовый пакет и подал на него импульс свернуть внутреннее пространство. На ладонь выпала обычная кассета с наклейкой, а на ней от руки было написано: «U2-7». Гость повторил процедуру, собрав на столе горку аналогичных кассет. Все они были пронумерованы (с первой по двенадцатую), и каждое число предваряли символы «U2». «Ну и что это такое, мудрый Шкловский?» - подумал Никлас.
        - Готово? - обернулся он, засовывая добычу в глубокую кожаную складку на боку. Он еще лет сто назад нарастил ее, когда приобрел привычку всюду таскать с собой «ви-кей», и лишь менял расположение складки на теле.
        - Да-да, извольте, - сказал энтроп. Итого у гостя очутилось во временном владении целых два вороха кассет - один маленький, а другой раз в десять больше. - Мы обязательно известим хозяина, как только он появится, о вашем визите. Ожидайте скорого сообщения! - жизнерадостно закончил он.
        - Хочу обрести твою уверенность, брат, - сумрачно заметил негэнтроп. - Проведем же сеанс лечения меня от грусти…
        - Постойте, сначала я спрошу вас кое о чем, - встрял Никлас в беседу биоформ. - Леонид-1 воспользовался своим дыроколом или стандартным? Когда убыл в путешествие?
        - Для путешествий в незнаемое дырокол не надобен, - снисходительно молвил «Нептун».
        «Совсем сдвинулся». Никлас поспешно направил «ви-кей» Деева на дырокол и вызвал на сетчатку глаз координаты точки прибытия, сохранившиеся в памяти устройства (они выглядели на редкость необычно и вообще не походили на стандартные 4-мерные координаты). Записав их в свою память, он деактивировал «карандаш» и обвел лабораторию последним оценивающим взглядом. «Может быть, посетить спальный блок?» - в сомнении подумал Никлас. Но это было бы уже слишком беззастенчивым жестом даже для того, кто получил код доступа от гелиодезистов. Все-таки историк не был ни биоформой, ни автоматическим инспектором…
        Первый «Еж» у цели
        4/124. От первого «Ежа» пришел бодрый рапорт - зонд вышел на низкую орбиту Альфы (первой планеты моей системы)… Может, ни к чему я отвлекаюсь на такие глупости, когда у меня есть ученик?
        - Ты уже перегрузил в основную память сведения по основам почтовой связи? - спросил я энтропа, связавшись с ним посредством прямой связи, то есть подав электромагнитную волну на его орган слуха. Увы, при этом трудно отслеживать состояние собеседника - то ли он растерян, то ли просто думает над ответом. Полагаю, «Хаос» скорее растерялся. Я застукал его вдали от жилого блока, на складе механических устройств, где он, кажется, очищал от пыли атомную дрезину, пользуясь вакуумной щеткой.
        - А зачем?
        - Чтобы принять на себя функции систематизатора астрономических данных!
        - Шеф, я боюсь не справиться со многими обязанностями… Мне бы не хотелось подвести вас под осуждение Гелиодезической Комиссией.
        Подозреваю, что его натаскал мой умник негэнтроп, иначе где он мог нахвататься таких оборотов? Наверное, «Нептун» тайком грузит своего туповатого коллегу разными поручениями по дому и не хочет, чтобы тот погряз в «научных» изысканиях. Надо бы провести все-таки операцию с мозгом «Хаоса», нарастить ему два-три дополнительных кремниевых разъема для модулей памяти. Только как бы не нарушить при этом равновесие в его эмоциональном блоке? А то вспомнит о своем разудалом прошлом и примется тосковать о деструкторе, в качестве компенсации круша утварь и приборы.
        Воспоминания великого Смита
        8/234. Двое суток Никлас занимался «Клановой историей», пополняя ее из открытых источников. Он был подписан на все новостные каналы всех кланов «своего» сектора, и особая программа непрерывно крутила кассеты в памяти его рабочего компьютера. Она отсеивала малозначительные данные и откладывала необычные, чтобы историк впоследствии мог лично просмотреть их и выбрать самые интересные или важные. Подавляющая часть обновленной информации поступала в книгу именно таким способом.
        Но существовали и другие источники - например, запись Смита NGC 69307-1 Паоло-16. Точнее, записей было две - но одну из них (полную, очевидно, самовосхвалений Паоло) Никлас моментально сунул в сканер и забыл о ней. А вот вторая терзала его подкорку целых четыре часа, пока он стоически фильтровал данные для справочника. Некоторые истории, впрочем, развлекли его и угодили-таки в итоговый гипертекст.
        Например, Диомед-1 из клана Смирновых, когда задумал перейти в форму неразумной материи, решил инициировать превращение своей звезды в сверхновую. Он регулярно сбрасывал на солнце тератонны зеркального вещества, привозя его из-за пределов своей системы с помощью особых транспортных зондов. Занимался Смирнов этим делом не меньше тысячи лет, угробил килограммы АМ и времени на изучение своего сектора галактики (а жил он поблизости от ее центральной области, и звезды там так и кишели). И вот в один несчастливый момент некая тяжелая звезда сошла со своей нестабильной орбиты и спустя пять лет врезалась в светило Диомеда-1, разом увеличив его массу втрое. Ближайшие к звезде планеты, конечно, моментально сгорели, остальные заметались по орбитам и тоже посыпались бы «вниз», если бы не принудительная стабилизация. Смирнов возликовал и принялся поставлять данные в Гелиодезическую Комиссию целыми йоттабитами, ведь столкновение звезд - всякий раз уникальное событие и никогда не происходит по жесткому сценарию. От избытка энергии новое солнце принялось крутиться в двадцать раз быстрее прежнего, в нем вспыхнули
полномасштабные ядерные реакции (буквально во всех слоях). Все химические элементы высокого порядка вступили во взаимодействие на ядерном уровне и расщепились. И звезда стала такой же молодой, как и в свои первые миллионолетия! Все титанические усилия Диомеда-1 пропали, его светило и не думало превращаться в сверхновую, пыша энергией и юной силой. «Ладно же! - в запальчивости вскричал он на Совете клана, когда кто-то посоветовал ему подарить тяжелые элементы своего тела непокорной звезде. - Вы меня еще попомните!» Заказав в Энергетической Комиссии массивную черную дыру (антиматерии у него было как звездной пыли на рукавах, по выражению древних), Смирнов запустил ее в окрестности своей системы и нарушил орбиты десятков звезд. В итоге они все разом ударили в его солнце, но и тут долгожданного взрыва не случилось! Вместо этого образовавшаяся суперзвезда излучила колоссальную энергию в форме хиггс-бозонов и нейтрино, коллапсировала в сингулярность и поглотила-таки неугомонного Диомеда вместе с его потрепанной в солнечных бурях планетой, оставшейся к тому моменту в одиночестве. Теперь любой турист может
приблизиться к образовавшейся черной дыре, полюбоваться на планету Диомеда, вечно втягивающуюся в сингулярность, и попытаться принять от нее радио- и световые сигналы, все более и более редкие (приходящие сейчас уже раз в четыре года).
        Эта замечательная история, получив достойное завершение, наконец-то смогла попасть в новое издание справочника. Имелось еще около десятка других свежих «сказаний», тоже по своему нетривиальных, и Никлас даже не всегда помнил о посылке Смита, изучая их. Половину из них он сбросил на отдельную кассету, чтобы предложить Ирине для сегодняшнего вечернего просмотра. А то что-то слишком она увлеклась прогнозированием береговых линий, последние два дня и вовсе пропадает на своей базе в противоположном полушарии.
        После 13:00 историк наконец смог отложить в сторону служебную информацию и скормить транслятору материал Смита.
        Ассоциация 7 (авторская копия Смита NGC 69307-1 Паоло-16)
        Тем утром Паоло поднялся в башню отдыха в неважном настроении - оттого и пожелал встретить восход здесь, в любимом аммиачном тумане.
        - Мир, видишь ли ты меня? - вскричал он, распахнув окно навстречу восходу и жадно втягивая порами прохладный ароматный ветер. - Вот Я! Не правда ли, мой дом - украшение твоей скучной поверхности?
        Наверное, так оно и было, но только на этом материке. Все прочие отличались неровным ландшафтом и возносили к небесам голые, невероятно высокие базальтовые пики, многие из которых превосходили высотой жалкую иглу Смитова дома в два-три раза. Вот он и соорудил дом на плоском континенте, чтобы не соперничать с природой, а в одинокой гордости торчать над плоскогорьем.
        Спустя минуту-другую Паоло-16 заметно приободрился, впитал еще толику фотонов и был готов к ежедневному подвигу - контролю над безопасностью почтовой связи в своем секторе Галактики. К нему постоянно поступали заявки на выделение кода для вновь открываемых дыроколов, и он моделировал на своем специализированном компьютере схему будущих почтовых маршрутов. Безграничное 7-мерное пространство, с которым безуспешно пытался «бороться» чудак Деев, легко позволяло «развязать» в сотни раз большее число маршрутов, чем эксплуатировалось сейчас. Каждый открываемый пункт связи неизбежно соединялся десятками новых линий с предыдущими (как внутри сектора, так и за его пределами). Внешние каналы, как правило, замыкались на Центре, но там были установлены мульти-дыроколы, и их мощности вполне хватало для связи со всей обитаемой Вселенной.
        По сути, Смит всего лишь следил за работой программы и подписывал разрешение на ввод в действие нового узла связи, и только. Но свою работу он заслуженно считал крайне важной, ведь без такой «малости», как код доступа к дыроколу, мир превратится в одинокие островки жизни, разделенные Г-парсеками (или просто парсеками) полумертвого космоса! (Аминокислоты не в счет.) Никто не сможет не только навестить отца или друга, но и просто кинуть им весточку на кассете. Правда, есть еще Гелиодезическая Комиссия, отслеживающая координаты людей и скорость их разбегания в пространстве… Но кто их любит, этих ревнителей всеобщего познания мира? А энергетики, от милости которых зависит работа всех домашних систем? Все чего-то хотят от гражданина, и только транспортники всегда готовы связать его с доступной точкой Вселенной, не требуя ничего взамен (разве что разумную плату). Даже демографы трясут с каждого главы семьи отчеты о производстве детей и биоформ, то и дело подсылая к гражданам настырных автоматических инспекторов.
        За такими гордыми думами и застал Смита красный пакет из Центра. Нервничая, Паоло вскрыл его и закинул кассету в чрево транслятора. В воздухе перед ним повисла странная, изогнутая как протуберанец фигура главы Транспортной Комиссии, Кима Конская Голова Василия-2. Конечно, у его родной галактики было и нормальное название, но так уж повелось среди чиновников ТК - называть его просторечным именем (только не вслух, конечно).
        - Что там у вас в секторе происходит, Зельдович вас порази? - вскричал Ким Конская Голова. Паоло непроизвольно расправил туловище, с чавканьем высунув псевдоголову из шарообразной оболочки, хотя начальник не видел и не мог видеть его в этот момент. - Изучить информацию в шестичасовой срок, представить результаты анализа и рекомендации по наказанию виновных! - И Василий-2 исчез, уступив место упорядоченным данным.
        Оказалось, что за истекшие сутки в офис Транспортной Комиссии в Центре поступило одиннадцать судебных исков от граждан со всех концов Вселенной. Все они требовали возмещения ущерба от повреждения почтовых отправлений. У кого-то испортили этикетку на капсуле с АМ, кто-то обнаружил микрокаверну на важной детали миксера, заказанной у производителя… Кому-то внесли помехи в чистейшую феромоно-свето-музыкальную запись художественного произведения, лишив законного эстетического удовольствия. Про повреждения в личных записях для транслятора и программах и говорить не стоило, таких исков было большинство. Особо поразил Паоло случай с карликовой биоформой, которую зачем-то отправили в почтовом пакете - у нее начались раковые мутации, и владелец потратил на ее лечение два миллиона нанороботов.
        Все это было не так ужасно, изредка фиксировались случаи нестабильной работы дыроколов, когда в них проникали случайные нейтрино, оказываясь вслед за посылкой в 7-мерном пространстве и взаимодействуя с материей неблагоприятным образом. Но чтобы сразу одиннадцать происшествий за сутки! А самое жуткое заключалось в том, что выявил анализ сбойных маршрутов: их 4-мерные проекции на Вселенную проходят через сектор 7H галактики NGC 69307-1…
        Смиту внезапно стало душно, и он подскочил к окну, чтобы глотнуть свежего аммиака. Но ощутимо не полегчало.
        - Святая Наса! - крикнул он в желтое небо. - Почему в моем секторе?
        Смит бросился обратно к транслятору и возобновил показ данных. Аудио- и визуальная информация потоком хлынула на его нервную систему, заставляя тело вибрировать словно гель. Здесь уже руководство предоставило ему шанс проявить себя и полностью завершить начатое в Центре дело. Инструкции были просты: сначала следовало вычислить злоумышленника, а затем известить главу его клана. Кое-как активировав математическую память, Паоло построил 7-мерный каркас траекторий грузов через сектор 7H и задал свободный поиск источника нелегальных почтовых отправлений. «А если ничего не выйдет?» - в панике думал Смит, обильно потея всем шарообразным туловищем.
        Спустя полчаса обнаружилось, что искомый источник лежит на сфере диаметром около семи килопарсеков. Надежда на успех согрела кровь Паоло, его легкие шумно втянули аммиак, сглаживая скачок температуры, а клапаны на макушке выпустили легкие струйки водорода. Осталось узнать, координаты каких зарегистрированных дыроколов лежат на этой сфере, учесть красное смещение… и через десять минут стало очевидно, что сбои в почте были вызваны Деевым NGC 69307-1 Леонидом-87 или кем-то, живущим на его планете.
        - Лопни моя звезда! - возбужденно воскликнул Смит и даже подпрыгнул на несколько метров, чтобы погасить самопроизвольное свечение внутренних органов. - Я прославлюсь! Наконец-то мои усилия оценят наверху!
        Выкрикивая дерзкие ругательства в адрес Леонида-87, он принялся скакать по кабинету и даже врезался в транслятор, измазав его лимфатической жидкостью. Его наполняла гордость за мощь своего разума. Образумившись, Паоло-16 сбросил на кассету результаты своего анализа, статистику повреждений посылок и расцеловал эту квадратную пластинку, итог всех усилий. Что ж, теперь-то клан Деевых не сможет отвертеться от наказания!
        А ведь когда-то Смиту присылали отчет о симпозиуме, организованном каким-то научным журналом. Он покопался в завалах долговременной памяти, нащупал слабое воспоминание об этом слете ученых-транспортников… Пришлось подключить мозг к персональной биографической программе.
        Да! Это он, сомнений нет. Ким Конская Голова будет очень доволен. Нет, просто весьма и весьма доволен, и наверняка занесет это расследование в список наиболее выдающихся успехов Транспортной Комиссии. И по искам отвечать не придется, этот самонадеянный тупица Деев за все заплатит! Так противно начавшийся день, похоже, становился днем уникального триумфа лучшего транспортника сектора 7H (да что там, всей Метагалактики!) Смита NGC 69307-1 Паоло-16.
        Конец ассоциации 7
        Сумбурная запись внезапно оборвалась, и Никлас с заметным облегчением вернулся к текущей реальности. Злорадная самовлюбленность Смита утомила его своей напористой мощью. Но самое главное - существо вопроса осталось за пределами воспоминаний «великого» Паоло. Неизвестно, то ли транспортник не знал подробностей Кланового совета, то ли не счел их достаточно важными.
        «Придется все-таки слетать по одному из адресов из списка», - обреченно подумал историк и вернулся к подозреваемым в уклонении от уплаты налога людям. Не получив хоть какую-то стоящую информацию о ком-либо из них, от демографа Петрова ничего не добиться.
        Зачем нужны биоформы?
        4/127. Устав от возни с компьютером и уточнения квантовой модели своего 7-дырокола, вернулся к изучению квазара. Светится он только в ультрафиолетовой части спектра, а значит, еще совсем молод. Он закутан в кокон из пыли и неуклонно набирает силу. Собственно, вид этого образования на 3-мерном мониторе в лаборатории побудил меня задуматься над сферой применимости своего 7-дырокола. То, что в нашем пространстве выглядит как квазар, в 10-мерном может представлять собой, допустим, смычку с соседними измерениями.
        Я позвал негэнтропа и сказал ему:
        - Хочешь стать первопроходцем в неизведанных мирах?
        - Мы переезжаем? - хмуро спросил он. - Прикажете строить новый дом на другом континенте? Не рекомендую, вероятность подвижек коры пока не равна нулю.
        - У тебя кремний-нейронные мозги, ты можешь замедлить субъективное время и растянуть восприятие в несколько раз. Будешь испытывать новые маршруты на моем устройстве.
        «Нептун», кажется, почернел от ужаса, а его чувствительные усики затрепетали, будто повеяло ветром.
        - Я не хочу получить пробоину в теле, как посылка! Я умру.
        - Какая пробоина? - поморщился я, справившись с волной полузабытых образов (проклятая эмоциональная память!). - В нашей галактике нет других дыроколов, риска никакого. Ты отправишься в соседнюю и тут же вернешься, взяв пробу газа из чистого космоса.
        Негэнтроп немного расслабился, но продолжал с немым подозрением глядеть на меня. А ведь я пока не подвергал эту биоформу настоящим испытаниям, чего же она боится? Нет, что-то у «Нептуна» не в порядке с мозгами, может, лучше попросить его коллегу? Ладно, негэнтроп все-таки поумнее будет, и я знаком с возможностями его разума намного лучше…
        - Зачем это? Наш газ ничуть не хуже.
        - Такова программа исследований, - отрезал я. Не хватало еще выслушивать возражения от биоформы. - Отправляешься сегодня в 16:00, все понял?
        - А можно мне проститься с коллегой? - дрогнувшим голосом спросил этот кретин.
        Пришлось разрешить ему «проститься». Подсмотрел эту сцену и едва не рассмеялся в полный голос - «Нептун» завещал энтропу систему управления домом, провел по складам, раскрыв особо тонкие нюансы их обслуживания, и попросил сжечь в память о себе несколько пустых капсул из-под антиматерии. Обо мне этот неблагодарный тип не сказал ни слова, будто это не я создал его из набора биоматериалов. Ну погоди же, вот вышлю за сотый килопарсек (по выражению древних)!
        Новое увлечение
        8/235. Около полудня, когда Никлас сделал перерыв в работе с документами и потягивал сквозь осмотическую трубку подогретый ферми-коктейль, в гостиной появилась Ирина. Она была одета в прозрачный плащ и несла замысловатое устройство, опознать которое Никлас не сумел. Больше всего оно напоминало архаичную лампу с рассеивателем света и лазерной пушкой.
        - Ты свободен, погляжу? - спросила Ирина и расположилась напротив мужа, в неудобном гравикресле, отрегулировать которое историк все никак не мог собраться. - А мне приснилась световая фантазия…
        - Как твои тектонические опыты? Что-то давно нас не трясет.
        - А, это дело прошлое, - досадливо отмахнулась Ирина. - Потом займусь, если настроение будет. Сейчас у нас новое развлечение - медленный свет. Смотри, сейчас оценивать будешь.
        Жена стянула плащ и с помощью «лампы» сплавила его в неправильный кусок прозрачного полимера, затем придала ему форму, близкую к кубической. Установив эту поделку на столик, она поместила сверху лазер и включила его. Проникнув в куб, когерентный свет внезапно распался на капли и стал медленно летать от стенки к стенке, не в силах просочиться за пределы полимерной «темницы». Каждая капля света, столкнувшись с препятствием, дробилась на две части.
        Ирина выключила лампу и ликующе уставилась на мужа.
        - Ну как? Если поглядеть в микроскоп, виден танец световых капель, они сливаются и делятся на части, словно живые клетки. Задача в том, чтобы получить циклическую смену структур с возможно большим периодом. У Светки он равен ста двадцати шести минутам.
        - Кажется, ты позаимствовала деталь от нашего оптического блока?.. - пробормотал Никлас. - Домашний компьютер больше не работает?
        - Тебе неинтересно? - нахмурилась Ирина. - Прости, что отвлекаю…
        - Нет, очень интересно! - возразил историк. - Хочешь, я рассчитаю наилучшую отражающую поверхность? Может быть, тогда структуры начнут повторяться через пять лет! Представляешь?
        - А ты сможешь?
        Внезапно Ирина полностью переменила облик, отбросила все свои штучки и звонко рассмеялась. Подскочив к мужу, она упала ему на колени и обвила всеми конечностями. Хохот стал душить ее, будто отсутствие атмосферы, и Никлас в очередной раз убедился, что никакие увлечения не отшибут у жены чувство юмора.
        - А все-таки ты попробуй, - лукаво сказала она, нежно придавливая ему самые чувствительные эрогенные зоны. - Пятисот двенадцати часов мне будет достаточно.
        - Думаешь, у нее не хватит смекалки тоже рассчитать поверхности?
        - Станет ее муж этим заниматься, - фыркнула Ирина. - Он мнит себя гением генетического программирования. Она-то сама точно не сообразит. А у тебя как дела? Все с Петровым разбираешься? Дал бы еще что-нибудь из новостей поглядеть, мне две последние очень понравились. Помнишь, где один тип искривил пространство вокруг своей планеты и пустил по нему солнечный ветер, кометы и горячий газ? И как потом другой человек сделал доклад об открытии новой звезды, но в Комиссии его засмеяли. А у первого случился небольшой коллапс, и его планета действительно превратилась в коричневого карлика! Отличная история. Жалко только, что этот шутник сгорел во сне…
        - Зато его жена и сын успели спастись в дыроколе. Говорят, сейчас они хотят построить планету и назвать ее именем мужа. Только это непроверенные сведения.
        Он поднялся, увлекаемый Ириной, и полетел вслед за ней, поддавшись ее живому гравитационному полю. Очевидно, она успела провести небольшую пластическую операцию и разместила на теле узор из двух десятков источников разных полей, и все они разом проникли в Никласа, грея и возбуждая его. Он с удовольствием отложил визит к Ли NGC 69307-1 Анне-32 на несколько часов.
        Запасливый негэнтроп
        4/127, вечер. Вообще-то NGC 69307-3 - это на самом деле галактический кластер. В него-то я и собираюсь заслать негэнтропа, в одну из струн электровакуума, стягивающих материю в моей «одинокой» галактике в нормальную связную структуру. В назначенное время «Нептун» и его молодой коллега явились ко мне в лабораторию, и я достал с полки подходящий для забора газа сосуд. Сейчас в нем был чистый вакуум (даже нейтрино облетали его стороной).
        - Вот тебе кассета мнемографа, - сказал я и вставил «Нептуну» в разъем чистую магнитооптическую плашку. - Замедли субъективное время насколько возможно! Это один из главных нюансов твоего путешествия.
        При помощи энтропа мы переместили 7-дырокол на атомную дрезину и выкатили его в тамбур. Минутная перестройка организма - и наружу, к стартовому комплексу, верхом на дрезине. Из-за того, что мой дырокол снабжен повышенным количеством черных мини-дыр, масса его значительна - около шести тераграммов (вес, понятно, в миллиарды раз меньше).
        Помощники к этому времени уже подготовили станцию, на которой я прибыл сюда. Копоть с маневровых дюз они отчистить не потрудились, зато бак химическим горючим и конвертер антиматерии были полны топлива. Мы вкатили 7-дырокол внутрь, установив его на место прежнего, фабричного (он сейчас стоит в транспортном блоке), и энтроп поспешно покинул «Пионер» на дрезине. А я огляделся, стараясь заметить неполадки. Но все было нормально, вот только пищевой блок почему-то был наполнен под завязку - через поцарапанное окошко виднелись обертки плазменного мороженого, банки с бозе-коктейлем и газированным неоном, брикеты с прессованным бензолом и даже тюбик с коллоидом натуральной клетчатки (а это деликатес). Похоже, «Нептун» смирился с бессрочной ссылкой в дикий космос и постарался скрасить ее.
        - Я готов! - как-то слишком бодро вскричал он, будто пытаясь отвлечь меня от анализа его пищевых запасов.
        Активировав транспортную программу, я мысленно вознес мольбу святым Хабблу и Копернику и выбрался под открытое небо. Для надежности действия «Нептуна» должны были направляться жесткими гамма-импульсами, чтобы ему ничего не удалось перепутать. Контейнер для сбора межгалактического газа я закрепил на внешней стене станции, в особом манипуляторе, чтобы чуткому негэнтропу не пришлось покидать эту стальную коробку.
        По совести говоря, главным в этом путешествии было совсем не исследование газа, а пересечение квазара в 10-мерном пространстве-времени… Я так проложил траекторию, что ее 4-мерная проекция проходила точно через центр квазара, прямо сквозь буйство его мощных полей. Причем и в прямом, и в обратном направлении. То есть на самом деле бедный «Нептун» слетает на пятнадцать мегапарсеков (в десятки раза дальше, чем он думает), пересечет пояс квазаров и вернется, по дороге сделав недолгую остановку для забора пробы.
        Мы с энтропом встали поодаль, за ограждением из поля, и наблюдали за стартом. Первые метры «Пионер» преодолел на антинейтронах, затем включился азотный двигатель, и в глазах зарябило от трех мощных факелов тепла и света. Выхлопные струи легко достигли почвы, и в небо взметнулись широкие пылевые смерчи. По трещинам потек углекислый газ, моментально испаряясь белым дымом, но мы под защитой силового поля были в безопасности. Эдак, без адаптации, можно и ожог заработать…
        - Мой брат вернется? - встревоженно спросил «Хаос» на радиочастоте.
        - Очень быстро, всего через двадцать минут, - заверил я. - Можешь послать ему плазменный привет.
        Он поморгал световым передатчиком, размахивая при этом руками, но негэнтроп, наверняка в ужасе сидящий в углу жилого отсека, вряд ли что-нибудь заметил. За дальнейшим путем станции удобнее было следить с орбиты, и мы вернулись в дом. Энтроп отправился инспектировать владения (он не поверил, что «Нептун» скоро вернется, и поддался хозяйственному зуду), а я прошел в лабораторию и включил трансляцию изображения с «Зеницы». Инфракрасная камера отчетливо, немного сбоку показывала неказистую тушку станции «Пионер».
        Если смоделировать кругооборот материи в моей Галактике, то получится великолепное зрелище. Его можно повесить на стене и любоваться им в минуты раздумий и отдыха. Я однажды видел такую динамическую картину, весьма талантливо сконструированную, в одном из офисов Гелиодезической Комиссии. Остывший газ поглощается черной дырой, по дороге закручивается по спирали и снова нагревается, и его энергия истекает обратно в межгалактическое пространство в виде мощных гамма-потоков. Они выбрасываются за пределы галактик в двух противоположных направлениях вдоль оси ее вращения. Скоро эти потоки сливаются в единый взрыв, равный по силе десяти миллиардам сверхновых, и газ внутри галактического кластера опять раскаляется. Черная дыра в такой активной галактике - космический термостат… И так десятки раз, пока сингулярность не поглотит все доступное ей вещество без остатка. Если бы я был космологом, непременно сказал бы чиновникам из ГК «раскаленное спасибо» (так, по-моему, говаривали предки).
        Моя галактика, вполне возможно, именно такая, и через один-два миллиарда лет ее потрясет колоссальная космическая катастрофа, звезды сойдут с орбит и потеряют планеты. Бета испарится, несмотря на свою долгую и славную историю.
        Через восемь минут после старта станция перешла в режим свободного полета, чтобы избавиться от вектора собственного ускорения, и еще через две секунды исчезла с экрана, направляясь за пределы галактики.
        Марина-49
        8/235, вечер. Никлас получил разрешение от Ли NGC 69307-1 Анны-32 с точным указанием времени визита. У него было в запасе около двух часов, и он успел подготовиться - убрал «лишние» конечности в особые пазухи на теле, втянул голову чуть ли не по самые уши и увеличил толщину шкуры за счет насыщенной титаном биомассы. Он семь минут распылял ее по коже, мысленно ругая любителей высокого тяготения. Хорошо хоть с воздухом у гражданки Ли проблем не было, и можно было обойтись без разных там фильтров и клапанов, от которых потом шелушится эпидермис в дыхательных путях. До формирующих тело полей, к счастью, дело тоже не дошло, да Никлас бы и не стал перекраивать организм ради получасовой беседы.
        Планета Анны-32 крутилась на расстоянии в двадцать четыре миллиона километров от нейтронной звезды, и естественных источников света тут не имелось. Скорость вращения и масса планеты были ужасны. Никлас никогда не понимал людей, предпочитающих такие чудовищные условия жизни. Разумеется, ни о каких растениях и тем более животных говорить не приходилось - огромный искусственный камень, надетый на орбиту звезды, состоял из тяжелых металлов, керамики и их сплавов.
        Однако Анне удалось превратить это скучное и мрачное место в нечто весьма элегантное! Благодаря быстрому вращению планетоида стало возможным устроить дом в форме своеобразного «аттракциона». Помещенный в глубины, он тянулся на несколько километров сверху вниз, и двигаться по нему можно было с невероятной скоростью. Повсюду имелись источники видимого излучения и регуляторы локального гравитационного поля, настроенные причудливым образом. Пока историк падал в глубину дома, тело у него успело сплющиться, потом вытянуться и получить несколько вмятин. К цели он прибыл изрядно взбодрившимся, с живо текущей по сосудам кровью.
        - Я с нетерпением ожидала вас, - бархатно сказала Ли NGC 69307-1 Анна-32 на длинной радиоволне. Она лежала на поверхности парящего бензола, пронизанного ультрафиолетом, и гоняла мелкую стоячую волну по бассейну. - Вы голодны?
        Никлас подстроил речевой аппарат и оглядел низкое помещение без всяких признаков мебели. Оно находилось в самой глубине дома, ближе всего к центру планеты. Освещение тут имелось, причем довольно богатое - от инфракрасного до мягкого рентгеновского, и благодаря ему (и еще зеркальному потолку и стоячей волне) создавалось впечатление, что комната полна подвижных теней. Да еще этот источник ультрафиолета на дне бассейна…
        - Чем угощаете? - Историк шагнул к скругленному краю, уловил движение руки хозяйки и скатился по крутому пандусу. Конечности он прижал к телу, даже уши втянул, поэтому войти в бензол получилось без плеска. Кажется, Анна-32 одобрительно булькнула.
        Сама она походила на округлый диск с шестью ногами и двумя руками по обоим краям, а где у нее глаза, Никлас так и не понял. Сквозь матовую кожу женщины виднелся замысловатый узор внутренних органов, изящный и многоцветный. Историк глотнул бензола и выпустил струйку водорода из правого уха, пеня содержимое бассейна. Здесь оказалось не так плохо, как он опасался вначале - тяготение сносное, атмосфера пригодная, а общество приятное.
        - Как вы знаете, - сказал он, выдержав паузу, - я занимаюсь подготовкой очередного издания «Клановой истории» сектора…
        - Вы сообщили об этом. У меня есть предыдущее, и там собраны такие выдающиеся люди! Их истории очень поучительны и познавательны. Неужели вы посетили каждого героя своей великолепной книги?
        - Она не совсем моя, помилуйте! Многие поколения историков…
        - А вы попали в справочник своего сектора?
        - Как всякий государственный служащий, я…
        - Только не говорите мне, что хотите включить статью обо мне в книгу, все равно не поверю!
        - Напрасно. Каждый человек во Вселенной по-своему интересен, о каждом…
        - Только не обо мне. - Она вытянула три левых ноги, оттолкнулась ими от края бассейна и придала телу вращение. - У меня так мало получилось в жизни. Даже этот дом мне спроектировал мой бывший друг, сама бы я ни за что не догадалась построить его вертикальным.
        - Зато у вас тридцать восемь детей, а это…
        - Очень мало. Другие в моем возрасте выращивают уже по шестьдесят, а то и по семьдесят.
        Никлас решил сделать паузу, чтобы сформулировать наиболее короткую и емкую фразу, о смысле которой нельзя было бы догадаться вплоть до ее последнего слова. Эти лингвистические изыскания продолжались не меньше минуты, но так ни к чему и не привели. Тогда историк перешел на средние радиоволны, надеясь сбить хозяйку с толку:
        - Мне бы хотелось ознакомиться с вашими работами по биомоделированию и увидеть вашего последнего ребенка.
        Кажется, ему удалось озадачить хозяйку: ноги у нее как-то импульсивно втянулись, и вращение тела, замедляясь, прекратилось вовсе, даже волны на поверхности бензола постепенно затухли.
        - Почему это вас интересует?
        - Редакция исторической литературы собирается расширить приложения, включив в них обзоры личных пристрастий и увлечений… Вы попали в репрезентативную выборку сектора! Поздравляю. Поэтому вам будет выслан персональный экземпляр «Клановой истории» (если планы редакции не поменяются) с упоминанием вашего имени! Вам неслыханно повезло, поверьте. Вероятность этого счастливого события - один к 2.286.897! Поистине удача улыбается вам…
        Никлас надеялся, что Анна-32 прервет его словоизлияния, однако она упорно молчала, не подавая признаков жизнедеятельности. Исчерпав тему, он был вынужден заткнуться.
        - Нельзя ли отказаться?
        - Никак. Уже затрачены колоссальные средства налогоплательщиков. Позвольте, ведь это огромная честь для всякого! И почетная обязанность, - выделил он повышением амплитуды. - Что случилось, гражданка Ли NGC 69307-1? Я не верю своим слуховым рецепторам!
        - Идемте, - бросила Анна в ультракоротком диапазоне, почти на грани слышимости - фоновое излучение наложило на ее ответ сильнейшие помехи. Она мощным гребком приблизилась к пандусу и споро вскарабкалась на него, цепляясь за шероховатый материал когтистыми лапами. Историк последовал за ней, опасаясь отстать. Благодаря более широкому шагу ему удалось войти в гравитационную шахту сразу вслед за Анной-32, и они тотчас взмыли на высоту в две-три сотни метров, остановившись примерно посередине дома.
        - Ее зовут Марина-49, - услышал Никлас. Между ним и хозяйкой как будто пролегла полоса вакуума, в которой пропадали всякие эмоции Анны.
        По винтовому эскалатору они переместились немного выше, очутившись среди замысловатого скопления разноцветных кристаллических и прочих структур. Небольшое, судя по всему, помещение благодаря сложной системе зеркал и разнообразных пространственных фигур с отражающими поверхностями превратилось в симпатичный «сад камней».
        В комнате плавала смесь феромонов, характерная для простейших биоформ, и Никлас искоса глянул на Анну-32. Но та никак не прокомментировала запахи, просто шагнув за некий угловатый «сталагмит». На скромной двадцатиметровой площадке кружилось в танце два существа - одно походило на Анну-32 (только уменьшенную втрое), а второе как будто состояло из тысяч сочленений, напоминая спутанную модель молекулы ДНК. Историк поспешно вызвал в памяти язык феромонов, чтобы понять, о чем разговаривают танцоры, но без толку. Его нос смог уловить всего несколько слогов, плохо складывающихся в слова. Принять же участие в этом разговоре он бы вообще не смог. Кто же знал, что Марина-49 предпочитает общаться с помощью летучей химии? И владеет ли она нормальной человеческой речью - светом, гравитацией, наконец акустическими импульсами?
        - У нее урок пластики тела, - сказала хозяйка. - Рядом с Мариной наша биоформа, она живет у нас уже триста сорок лет. Ее изготовил мой покойный муж по какому-то дурацкому каталогу. Тогда была мода на такие модели, по-моему. Они общаются феромонами, потому что биоформа по-другому не умеет - слишком уж простая у нее организация тела.
        - Почему бы вам не завести новую, универсальную?
        - Марина с детства знает только эту и не станет играть с другой. К тому же…
        - Это память о вашем муже?
        Перед поездкой историк, разумеется, изучил материалы Демографической Комиссии и знал, что Сидор-21 погиб при личном исследовании своей нейтронной звезды, зачем-то пожелав взять пробу вещества с ее поверхности с помощью гравитационного щупа (хотя никто его об этом не просил). Он слишком близко подлетел к звезде, и в автоматике его станции что-то фатально разладилось. Сидор-21 погиб, не сумев воспользоваться дыроколом. А вот его дочь (которую смелый ученый потащил с собой на экскурсию), к счастью, спаслась - Сидор впихнул ее в дырокол и отправил домой. Экспертиза Гелиодезической Комиссии заключила, что для эвакуации самого исследователя немного не хватило антиматерии, и во второй раз дырокол не сработал.
        Это печальное событие произошло около трех лет назад.
        - Знаете, я почему-то думала, что демографы предложат описать в «Истории» гибель Сидора-21.
        - Но ведь вы бы все равно отказались, не так ли? - осторожно спросил Никлас.
        - Конечно. Зачем увековечивать этакую глупость? Когда можно было использовать обычный автоматический зонд, он полез к звезде самостоятельно.
        Анна-32, похоже, окончательно впала в раздражение, хотя амплитуда ее радиоволны и осталась идеально выверенной.
        - В Комиссии понимают ваши чувства, поверьте.
        Благодаря встроенному индикатору Никлас уже понял, что нервная система Марины-49 наполовину или даже больше состоит из кремния. И хозяйка дома, очевидно, догадывалась об осведомленности историка, ведь в отличие от семейной биоформы она явно обладала всем доступным человеку спектром восприятия. Сканирующие импульсы от гостя она вряд ли могла не уловить.
        - Кажется, гелиодезисты тогда предложили вам снизить объем исследований ближнего космоса в два раза, - заметил историк. - И вы согласились.
        - Конечно… Пойдемте отсюда.
        Марина-49, так и не обратившая никакого внимания на мать и ее гостя, продолжала урок танца, копируя по мере сил движения биоформы. Никлас сделал еще одну безуспешную попытку понять их речь и вышел вслед за Анной-32 в соседнее помещение. Тут, видимо, девочка отдыхала после занятий, купаясь в мягком ультрафиолете и парах бензола.
        - Я хотела как можно дольше держать свои медицинские опыты в тайне, - сказала Анна. - Но раз уж вы поняли, что моя дочь… Слушайте. Во время аварии на станции в ее обшивке открылась брешь, и Марина получила очень большую дозу жесткой радиации. Ее нейроны стали разрушаться один за другим, словно по эстафете, и началось это сразу во множестве точек ее организма. Особенно в мозге, конечно. Если бы я промедлила хотя бы несколько дней, она бы погибла. У вас на глазах умирал ваш ребенок?
        - Нет, - пробормотал историк.
        - Попытайтесь меня понять. Мой муж погиб, и у меня осталась только Марина-49. Остальные наши дети давно вступили в брак и живут отдельно, знаете ли.
        Она продолжала рассказ, общий смысл которого Никласу стал ясен уже из предисловия. Анна-32 поступила единственно возможным способом, задав программу для нанороботов и введя с их помощью в организм дочери почти килограмм кремния. Крошечным автоматам удалось залатать «пробоины» в нервной системе девочки, но больше половины ее родных нейронов невозвратно погибло. Марина-49 выжила, потеряв все воспоминания и навыки, приобретенные за десять лет жизни. Восстанавливать их пришлось с помощью записей мнемографа, но разве сравнятся такие искусственные записи с подлинной памятью?
        - Вы можете делать что хотите, хоть подавайте на меня в суд Центра, - устало подытожила хозяйка. - Но я никогда не признаю свою дочь биоформой. Даже если вся Вселенная примется твердить, что это так.
        Никлас не стал на это ничего говорить, потому что никакие слова тут помочь не могли. Марина-49, формально будучи биоформой, в глазах этой женщины оставалась человеком. Хвала Копернику, этот случай не потребует от него кривить душой и подделывать отчет. И автоматический инспектор все равно бы когда-нибудь выявил искусственность девочки. Скорее всего, чиновники из ДК просто хотели убедиться в своих подозрениях на счет Марины-49, не собираясь что-либо предпринимать. Не настолько же они тупы и жестоки…
        - Я попробую убедить начальство исключить вас из репрезентативной выборки по сектору, - кисло сказал историк. Хозяйка даже не усмехнулась в ответ.
        «Святой Фридман! - подумал он по дороге к дыроколу. - Неужели эти чинуши переведут ребенка в каталог биоформ только лишь по формальным признакам?» Увы, Вселенная бездушна, и человек на ее просторах - лишь атом среди множества подобных себе… У законов природы не бывает исключений, почему они должны быть у законов общества?
        «Великий Белл, если бы демографы собирались наказать Анну-32, они направили бы к ней автомат, а не живого человека», - мрачно, но с надеждой заключил Никлас.
        У «Ежа-2» проблемы
        4/130. «Нептун» вернулся из путешествия спустя час после его начала. И тем не менее он успел поглотить половину своих припасов, а коллоид клетчатки и вовсе подчистил до последней молекулы. Но я на него не сержусь, потому что он привез полную кассету впечатлений. Увы, просмотреть их на трансляторе мне не удалось! Там такая мешанина импульсов от самых неожиданных участков тела (сердца, таламуса, процессоров, даже почек), что транслятор выдает ошибку.
        Пришлось заказывать программу расшифровки в Этической Комиссии. Они затребовали подробное обоснование моего «сурового» обращения с биоформой (хорошо, что негэнтроп не видел их текст, иначе этот тип не преминул бы укорить меня за «эксплуатацию», а потом годами грозил пожаловаться в ЭК). Особенно чиновник упирал на то, что посылать «Нептуна» было нецелесообразно, потому что с его задачей справился бы любой автомат. В общем, я долго придумывал причину использования «Нептуна» - мол, он сам попросился в полет и так далее. Сегодня в полдень наконец получил долгожданную программу дешифровки и тотчас загрузил ее в компьютер, так что впечатления моего славного негэнтропа, надеюсь, скоро будут доступны.
        Скандальный Совет
        8/237. Как старику Иану-1 удалось заполучить протокол заседания Кланового Совета, Никласа не заботило. Может быть, ему по должности полагалось иметь копии подобных вещей. Впрочем, Петров DFS-0976 исполнил собственное обещание, и довольно.
        Посвятив половину вчерашнего дня моделированию поверхности (для Ирины), историк с облегчением уединился в библиотеке и загрузил транслятор кассетой, полученной от старого демографа. Запись была общей, не персонифицированной, а потому в ней полностью отсутствовали всякие личные эмоциональные оценки. Но так было даже лучше, ведь Никласа интересовала только формальная сторона этого давнего дела.
        Запись датировалась 4/70/12:00, то есть всего за шесть дней до начала официальной экспансии Леонида-87 за пределы родной Галактики. В начале, конечно, состоялось традиционное перечисление всех новых членов клана (детей и молодых жен), затем тех, кто отдал вещество своего тела межзвездному пространству. Таких, как обычно, оказалось на две-три тысячи меньше. Естественно, Никлас не стал знакомиться с полными списками, ограничившись несколькими именами из начала и конца. Эта информация и так поступала в его рабочий компьютер с обычной клановой рассылкой… Так же как и названия всех звездных систем, присоединенных кланом к уже арендуемому им пространству или, напротив, возвращенных Гелиодезической Комиссии.
        Ассоциация 8 (служебная копия Петрова DFS-0976 Иана-1)
        Председательствовал в тот раз, как и сто шестьдесят один год назад, патриарх Петр-1. Выглядел он представительно и бодро, однако предпочитал помалкивать и даже, кажется, дремал с открытыми глазами. Как и большинство из тех, кто захотел присутствовать на этом внеочередном мероприятии. А захотело так много, что шарообразный амфитеатр (диаметром около километра) в центре планеты Петра-1 был практически заполнен.
        Когда оглашение списка закончилось, все разом зашевелились, будто инфузории на стекле микроскопа, и обострили собственное восприятие. Глава клана завладел входом транслятора и объявил на всех частотах:
        - Один из наших уважаемых родственников, Деев NGC 69307-1 Леонид-87, дважды нарушил закон, воспользовавшись нелицензированным транспортным устройством. Если в первый раз это не имело серьезных последствий и послужило лишь причиной небольшой утечки молекул неона в 10-мерное пространство-время, то во второй… Транспортная комиссия представила обоснованное заключение, что Леонид-87 точно знал, к чему приведет распыление нейтронного пучка в его приборе, который он назвал 7-дыроколом. Иначе как сознательную диверсию указанный поступок, с точки зрения ТК, рассматривать нельзя.
        - Пытался ли кто-нибудь вникнуть в суть конфликта Леонида-87 и транспортников? - спросила симпатичная молодая женщина с крупной лысой головой.
        Тут, разумеется, выступил чиновник от Комиссии, им оказался Смит NGC 69307-1 Паоло-16. Слушая этого самовлюбленного шарообразного типа, Никлас с неудовольствием отметил, что Паоло не включил отчет об этом совете в свою запись.
        - ТК самым скрупулезным образом вникла в существо вопроса! - запнувшись, возгласил Смит. Поначалу, как было заметно, он нервничал, но собственный громкий голос и нейтральное внимание клана Деевых приободрили его. Или же, не исключено, необходимость перейти со светового кода на нормальные радиоволны заставила его поначалу стушеваться. - Я лично проанализировал все случаи с посылками наших клиентов и выявил их повреждение единичными нейтронами высокой энергии. Упаковки получили микроотверстия…
        Смит продолжал в том же духе еще не меньше минуты, и аудитория в нетерпении завозилась. Тысячи Деевых, собравшихся со всех концов галактики на внутренней поверхности сферы Совета, желали точно знать, что двигало их родственником, когда он запустил в дырокол нейтроны. Их не интересовали повреждения посылок - для этого есть страховые корпорации. Петр-1 чутко уловил настроение Совета и улучил момент, чтобы прервать поток ненужных слов.
        - Я понимаю дело так: изобретение Леонида-87 позволяет на много порядков увеличить емкость существующей транспортной сети, но Комиссия не желает принимать его в эксплуатацию. Это так?
        - Но это немыслимо! - возопил Смит. - Почта работает сотни тысяч лет, вся индустрия, промышленные заказы, система расчета траекторий… Вы понимаете, каких усилий потребует внедрение этого пресловутого 7-дырокола? К тому же видные ученые сомневаются в его существовании.
        - Ложь! - заявил Леонид-87. Поскольку рассматривалось его персональное дело, он имел право подавать реплики в любой момент. Расположился «изгой» в компании дяди Жана-6, старавшегося выглядеть как можно менее заметным (что при его фигуре было затруднительно), и нескольких сверстников (очевидно, братьев и сестер). Они с восхищением глядели на Леонида-87. - Экспертиза ГК подтвердила соответствие параметров устройства заявленным!
        - Ну… Я имею в виду корпоративных физиков…
        Далекие от главы клана участки сферы пошли рябью, тела родственников заволновались, а из их среды донесся высокочастотный свист. Они выражали неодобрение. Видимо, на этот внеочередной Совет прибыла молодежь, которая обычно предпочитает веселиться на планетах Центра, а не участвовать в собраниях клана. Ее реакцию на Смита нетрудно было предугадать.
        - Гелиодезисты всегда думают только о своих звездах! - крикнул слегка «потекший» от волнения транспортник. Он все еще надеялся убедить клан с помощью чеканных фраз. - Им безразлична безопасность перевозок!
        - И все-таки их экспертиза всегда точна и не подлежит сомнению, - мягко заметил Петр-1, одновременно посылая в адрес неспокойной части Совета низкое шипение на частоте триста девяносто мегагерц. Там немного поутихли, устрашенные «сединами» патриарха. - А корпоративная наука ориентирована, разумеется, на потребности заказчика.
        - Я не хочу обсуждать этот вопрос, - отрубил Паоло-16 и непроизвольно замигал, словно древний планетарный маяк. - Эффективность вашего дырокола, даже если он существует, не доказана. Мне присылали статьи из «Вестника единой Вселенной»…
        - Никто из их авторов не отрицает главные положения моего доклада, - сказал виновник дискуссии.
        - Да вы что же, думаете, будто термоядерный реактор изобрели? - гнул свое Смит. - Еще на заре развития транспортной сети предлагались варианты многомерных дыроколов. Тогда они не получили поддержки! А ведь предки были не глупее нас и умели глядеть вперед. Неимоверные затраты средств, усилий энергетиков, антиматерии - и все для того, чтобы через полмиллиона лет вам сказали спасибо?!
        Этот тип все-таки не совсем растерял задор и умел порой подметить главное, не отвлекаясь на второстепенную чушь. «Галерка» промолчала, а Паоло-16 победно вытянул шею, и глубине его полыхнуло.
        - И ведь это уже второй случай диверсии, - вкрадчиво добавил он.
        Никлас, отделенный от событий годами и мегапарсеками, мысленно поежился, а в аудитории спустя секунду поднялся подлинный белый шум - разобрать, кто и что кричит, было невозможно. Все перепуталось, и весь этот хаос обрушился на глупую голову несчастного Смита. Тот еще постоял в горделивой позе, а потом не выдержал и втянул конечности в шарообразное тело. Внутри у него бушевало багровое пламя страха и неприязни.
        - Никакой диверсии в первый раз не было, - наставительно молвил Петр-1, утихомирив родственников одним резким, «парализующим» нервы сигналом (такую смесь частот нередко применяют молодые и не слишком опытные мамаши, когда обычные средства успокоения на ребенка не действуют).
        Шум постепенно утих, все ждали продолжения патриаршей речи. Глава клана тоже не спешил, давая возможность транспортнику выступить. Наверное, он надеялся, что тот еще как-нибудь проявит себя, городя нелепые и лживые слова, однако Паоло-16 обиженно затаился.
        - Прошу всех, кроме Леонида-87, выдвигать варианты решения, - сказал Петр-1.
        Активные члены клана, у которых к этому моменту созрели предложения по наказанию Леонида-87, стали сбрасывать на компьютер наблюдателя из Этической Комиссии, сидевшего в соседней комнате, свои варианты. Наблюдатель отсеивал неприемлемые типа «Оставить все как есть» и «Поощрить килограммом антинейтронов», оставляя те, которые отвечали степени тяжести правонарушения и превосходили ее. Спустя несколько минут анализ исходов был представлен Совету клана.
        Патриарх озвучил его, начав с наиболее распространенных предложений:
        - Изъятие специфической памяти о физике пространства и запрет на ее активизацию. Общественные работы на планетах Центра в течение сорока тысяч часов. Публичное отречение в «Вестнике единой Вселенной» от идеи внедрения 7-дырокола. Бесплатное строительство 7-дыроколов до полного оборудования ими всех обитаемых галактик Вселенной. - Глава клана едва заметно усмехнулся, тут же помрачнев. - Экспансия…
        Очевидно, на этом список заканчивался, потому что Петр-1 погрузился в тяжелое молчание. Наверное, он никак не мог сообразить, какому жестокому дебилу пришла в голову мысль отделить молодого Деева от его клана. Иначе трактовать последнее слово было нельзя, потому что право на заселение пустой галактики давалось тому, кто не в состоянии ужиться с родичами - и для официального отделения требовалось решение Кланового Совета. Постепенно эта «экспансия» дошла до сознания каждого из собравшихся, все стали озираться и крутить глазными яблоками, будто ожидали, что предложивший такое чудовищное решение родственник вскочит и стукнет себя ладонью по груди, крича: «Как я здорово пошутил, а?». Но никто не признался.
        На лице самого Леонида плавала откровенная улыбка, а вот прячущийся за ним Жан-6 выглядел так, будто оказался голым под метеорным дождем - ему было страшно и стыдно одновременно. Впрочем, Никлас идентифицировал эти чувства так ясно только потому, что он знал, кто предложил последнюю форму наказания. Она была несоразмерно жестока.
        Естественно, никто и не думал, что Леонид-87 выберет ее, предпочтя или общественные работы, или изъятие физических знаний, или публичное отречение. Сооружение 7-дыроколов, естественно, могло вызвать только улыбку, хотя формально и походило на наказание. Человек мог потратить тысячи лет, только путешествуя от одной обитаемой галактики до другой.
        Деев долго не думал, он давно все решил:
        - Я выбираю экспансию.
        Между ним и кланом в ту же секунду выросла незримая, но ледяная стена отчуждения. Больше никто не хотел знать этого человека, предавшего собственный клан ради каких-то неведомых и непостижимых целей. Только Петр-1 бесстрастно сказал, будто заставляя себя:
        - Принято.
        Деев Никто Леонид-1 покинул планету патриарха сразу перед молчаливым сотрудником Этической Комиссии.
        Конец ассоциации 8
        Запись оборвалась в нужном месте, не запечатлев лишних подробностей Совета. И так, прямо скажем, она не изобиловала деталями, будто некто из ЭК вычистил из нее личностное восприятие того, кто вел запись. А может, это вообще фиксировалось автоматическим инспектором?
        Никлас повертел запись пальцами и задумался: что дальше? То, что Жан-6 - сентиментальный кретин, историку давно было известно, величие Петра-1 вскрылось также не на этом Совете, а триста лет назад, когда к нему перешло руководство кланом. Разве что выяснить имя чиновника из Этической Комиссии, не отфильтровавшего «экспансию» из списка? Никлас проглядел служебную информацию к записи и нашел этого человека - его звали Ким NGC 69307-1 Хван-18.
        «Пожалуй, пора переходить к материальному наследию Деева, - решил историк и вызвал на сетчатку показания часов. - Только уже завтра. Слетаю-ка к Ирине, развеюсь, стоячие волны погоняю…»
        Негэнтроп и сердце квазара
        4/131. Расшифровка записи мнемографа закончилась сегодня ранним утром, когда я еще отдыхал в невесомости. Заставка на 3-мерном мониторе крутила какую-то жизнерадостную чушь вроде восхода белого карлика над горизонтом. Волнуясь, я выпил углеводородный бульон, взбодрился гамма-излучением и отправился в библиотеку, чтобы воспользоваться всеми возможностями транслятора.
        Коротко проглядев отчет о заборе пробы, я вернулся к началу путешествия и перевел на мозг все каналы восприятия - световой, акустический, обонятельный… Подключился к мнемографу, чтобы перевести поток информации в мой личный формат и записать его на кассету. В общем, занимался разной необязательной чепухой, только лишь бы оттянуть погружение. Я поймал себя на этой мысли в тот момент, когда уже с минуту или больше поглаживал кнопку воспроизведения ви-кей. Какого Хаббла? И я коснулся ее, стиснув зубы.
        Ассоциация 9 (авторская копия негэнтропа модели «Нептун»)
        Чистый, незамутненный материей космос, тонкие словно атомные цепочки траектории звезд, кляксы галактик, размытые по всему видимому миру, будто краска под кистью ребенка - черно-зеленые, бледно-зеленые и матово-зеленые. Истинный цвет пространства, слияние излучения в одну захлестывающую сознание волну. Спиральные поля гравитации, поглотившие материю. Бесконечная сеть светящегося газа, которая внезапно заволокла все, растворила в себе и одновременно не дала распасться на разлетающиеся атомы. И яркие, будто сверхновые в момент рождения, черные дыры: здесь они дарят жизнь, свет и тепло, и мироздание крутится вокруг них, будто сателлит возле своей планеты. Лечу к свету и я - слишком быстро, слишком…
        Что-то холодное, жуткое на моем пути, оно тянет ко мне протуберанцы страха и хочет порвать мое невидимое тело на части, треплет мой хрупкий ансамбль частиц, выдергивая из него отставшие кварки. Где же свет? Как тянет мраком! Мысленно тянусь к сияющим воротам впереди, обрываю липкие волоски ужаса с несуществующей кожи. Они нехотя отстают, но принимаются шептать что-то неразличимое, пахнущее озоном, они тянутся обратно, скрипя от трения о ленивые фотоны. Этот звук на моей стороне, он источает такой терпкий аромат протуберанца, что антиматерии с ним не справиться! И пространство разворачивается, будто лепестки автоматического зонда, щупальца мрака становятся ласковыми, будто кислотный ручеек. Что это? Словно обратились все цвета и звуки на противоположные, холод стал жаром, а мир наполнился светом, и под его давлением я стал расползаться, теряя частицы… Эти черные врата спасут меня от распада! Только почему я не могу приблизиться к ним, почему некто жестокий влечет меня мимо? И опять все чернеет, вспучивается всеми своими измерениями, но не дает мне погибнуть, раствориться среди чуждых и равнодушных
нитей и спиралей, точек-галактик и клякс-туманностей.
        Не успеваю рассмотреть все, да что там, не вижу себя, словно я обратился в нейтрино. Так оно и есть, в этом 10-мерном мире я всего лишь облачко элементарных частиц, и повсюду - такие же, как я, беспомощные клубки глупой материи. Как же давит меня этот свет! Святой Циолковский, и к нему я стремился? Он сожжет меня, распылит и лишит чувств - вон их сколько, дрожащих от страха многомерных струнок! Я ничего больше не вижу, но страх почему-то пропадает, растворяется… Мне теплее и теплее, пока все внезапно не заканчивается.
        Станция снова в 4-мерном пространстве-времени, вокруг аппаратура в пустоте, отсутствие красок и голод. Ну, где моя клетчатка?
        Конец ассоциации 9
        Запись была синтезирована по итогам двукратного прохождения станции через квазар, то есть в нее попало все, хотя бы раз уловленное мнемографом «Нептуна». Я потряс головой, чтобы прийти в себя, отключил ненужный теперь транслятор и нетвердо подошел к бару. Там у меня, помнится, стоял дьюар с водородом, и я прыснул на макушку пару-другую граммов, чтобы остыть. Попытки подчинить себе ощущения ни к чему не привели, так что пришлось просто свалиться на пол и подождать.
        Ничего не помогало, я просто не мог ни думать об «увиденном», ни просто представлять себе его. Собственный голос казался мне синим, шаги представлялись деревянными, а сенсор двери, когда я коснулся его, заверещал от испуга. Пришла критическая минута - сознание быстро входило в резонанс с пережитыми видениями, перенося их на реальность. Я судорожным движением надавил за ухом, активируя программу спасения нейронов, и отключился.
        …Хорошо и покойно в лаборатории, когда есть интересное дело и оно спорится. У меня прекрасное оборудование, предоставленное в бессрочную аренду Гелиодезической Комиссией, оно работает надежно и плодотворно. Да, именно так. «Зеница»! Вот мой главный помощник на бескрайних нивах космоса, с ней мне подвластны не только мои соседи по системе, но и далекие протогалактики, разделившие со мной эту окраину Вселенной. Гелиодезисты не забыли обо мне и прислали вчера камеру-спектрометр.
        - Что ж, дружище, - сказал я энтропу, вызвав его в лабораторию. - Придется тебе оставить пока сортировку на складах и поучиться наблюдениям за звездами.
        Он вздохнул, отряхивая с комбинезона строительную крошку. Мы отправились к стартовому мини-комплексу, ведь станция, спустившаяся обратно после путешествия за пробой газа, нуждалась в уходе и подготовке к новому полету. Великий Белл, ну зачем они приволокли сюда 7-дырокол?
        - Хозяин, это вы приказали прикатить его на атомной дрезине, - обиделся на мое сердитое замечание «Хаос». - Вам нехорошо?
        - Мне отлично, - осадил я наглую биоформу. - Вот, смотри и запоминай! Это новейшая инфракрасная камера с наилучшим охлаждением, с ее помощью мы сможем увидеть в новом свете молодые звезды и соседние галактики. Охлаждающая система будет поддерживать камеру при температуре сорок пять Кельвинов, понял? А это что такое?
        На пыльном грунте, под силовым навесом рядом со стартовым комплексом лежал внушительный ящик (когда я в последний выходил из дома, его здесь не было). Поблизости, в грунте, виднелись совсем свежие следы, пока не занесенные песком и не избитые шальными микрометеоритами. На боку красовалась голограмма, ее оторванный край трепал ветер. «Электроракетный двигатель Холла, - прочитал я. - Мощность 512 МДж, тяга 3000 Н». И прочие мелкие детали спецификации.
        - Отлично! Откуда двигатель?
        - Вчера прислали, босс.
        - Великолепно. Работать с гелиодезистами - редкое удовольствие, эти ребята знают, что делают. Такие штуки, как двигатель Холла, просто необходимы для развертывания многоразовой транспортной системы. Я не могу не ответить на такой щедрый подарок увеличением моего личного вклада в познание Вселенной.
        Только бы присылали побольше исследовательских зондов, ведь не стану же я тратить АМ на загрузку форматора? Хотя почему бы и нет?
        - Хозяин, что с вами? - Ладонь энтропа проплыла перед моими глазами влево-вправо, будто он вздумал протереть несуществующий шлем мнимого скафандра.
        - За работу! - свирепо вскричал я. - Разворачиваем двигатель и устанавливаем его на «Пионер», ясно тебе? А это еще что такое? - Когда «Хаос» оторвал крышку с двигательной упаковки, я сдвинулся в сторону, чтобы помочь ему, и увидел сбоку еще один ящик, поменьше.
        ГК поистине проявляет щедрость, снабжая меня приборами и аппаратами, не говоря уж об антиматерии. С каким-то особенным, теплым чувством к этим далеким парням и девчонкам я изучил надпись. Это был квантовый гироскоп на холодных атомах, и в памяти всплыла давно читанная инструкция к нему. Теперь я смогу измерить скорость вращения моей галактики! Разве это не замечательно? Мир открыт передо мной, будто дверь в десять измерений, способных открыть передо мной…
        - Хозяин, зачем вы запускаете двигатель?
        Свет обволакивает, манит и обещает, он звучит будто симфоническая кода запахов космоса, единого в стремлении истечь через сингулярность.
        Загадочные кассеты
        8/238. Первым делом Никлас поместил в приемник транслятора первую из кассет, помеченных как «U2». Всего их было двенадцать, но ни одна почему-то не захотела явить историку свое содержимое, вместо этого демонстрируя полный хаос световых и звуковых импульсов. Остальные диапазоны тоже присутствовали, но в них вообще не видно было никакой, даже «хаотической» системы - так, редкие и случайные всплески. «Порази меня Эйнштейн, - раздосадованно подумал Никлас и принялся расхаживать по лаборатории, которую он предпочел библиотеке. - Неужели остальные такие же невнятные?»
        Он перешел к обычным кассетам, начав опять же с первой, датированной «4/76». Запись длилась два часа и подробно рассказывала о том, как отделенный от родного клана Леонид-1 перемещался к месту своего будущего жительства, в систему белого карлика окраинной, пустой галактики (неподалеку от пояса квазаров). С ним путешествовала только одна биоформа, «Нептун», и тогда негэнтроп, судя по редким репликам, выражался вполне обыкновенно, без нелепых языковых прикрас и анахронизмов. Покончив с кассетой, историк нажатием кнопки на ви-кей погасил транслятор и призвал на помощь «Динго».
        Негэнтроп приехал через минуту и преданно уставился на историка.
        - Ты недавно инвентаризовал наше программное обеспечение, - сказал Никлас. - Не помнишь, есть у нас программы дешифровки записей мнемографа? Хоть какие-нибудь?
        - Откуда, мастер? Вы применяли их три с половиной тысячи лет назад, согласно семейным записям, но с тех пор программы успели сильно измениться. - Негэнтропу было всего сто двадцать три года от роду, но он блестяще знал семейную историю хозяина, годами штудируя ее. - К тому же вся служебная информация, которой не пользовались больше восьмисот лет, была вами стерта при замене памяти компьютера…
        - Погляди-ка на эти записи, брат мой.
        - Как вы сказали?.. - «Динго» поглядел на него с недоумением.
        Содрогнувшись от собственных речей, Никлас передал биоформе ви-кей, перенастроив каналы восприятия на мозг негэнтропа. Тот с некоторой опаской активировал объемный экран, погрузившись в мешанину непонятных историку сигналов. Какое-то время «Динго» напряженно воспринимал хаос излучений, но спустя минуту сдался:
        - Я ничего не понимаю, Никлас-9.
        - Я тоже, - мрачно откликнулся историк.
        - Это не похоже на обычную кодировку записи, которая происходит, когда ее делает биоформа, - авторитетно заявил «Динго».
        - Неужели?
        - Точно так. Вернее сказать у меня не получится, но это не человеческая и не биоформная запись, мастер. Она… искусственная. Может быть, и не запись вовсе, а какая-то сложная программа. Мне так кажется.
        - Откуда у тебя такие догадки? - удивился Никлас.
        Негэнтроп слегка смутился, подыскивая слова.
        - Ваша супруга использовала меня для получения необычного информационного ряда, искаженного тем, что цвет и запах, инфракрасное и ультрафиолетовое излучения в нем меняются местами, - пробормотал он. - Я подвергся… э… сильному полевому воздействию на нервы. Это было уже давно, тридцать семь лет назад, - добавил он.
        - М-да.
        «Интересно, какие еще подробности ее бесконечных развлечений всплывут благодаря вдумчивым беседам с негэнтропом?» - задумался Никлас. Но как бы то ни было, проблема кассет с надписями «U2» распухла словно культура плесени в пробирке (как выражались древние). Путей ее решения существовало два: один муторный и безопасный и второй - решительный, но непредсказуемый.
        Долго не колеблясь, Никлас отправил письмо старику Иану-1 с просьбой выслать ему возможно более емкий накопитель данных, помеченный Гелиодезической Комиссией. Без него забраться в компьютер Деева будет попросту невозможно. Посылка пришла поздним вечером, а на ее пластиковом боку, скрывающем 6-мерный континуум, было нацарапано слово - «авансом».
        - Спасибо, спасибо… - хмыкнул Никлас. Теперь он был готов еще раз навестить безумных биоформ Леонида-1.
        Беспамятство излечимо
        4/138. Совершенно не помню, как у меня на руках оказались эти копченые ожоги. Пришлось ввести в кровь дополнительные тридцать тысяч нанороботов, а заодно и анестетик - очень уж мешали мне заскорузлые корки спекшейся кожи на ладонях и запястьях. Минут десять пытал биоформ, выспрашивал отчет о событиях последних дней. Негэнтроп отвечал как-то загадочно:
        - Попали в переделку вы, мастер. Оставил я запись о путешествии своем, и глядели вы ее в одиночестве полном, пока брата моего не призвали.
        Уф, не могу привыкнуть к его новой манере объясняться.
        - А как пришел я к вам, сударь, так и знаний почерпнул астрономических - страсть! - сказал оказавшийся рядом «Хаос». - Вот бы применить их поскорее, просто не терпится практикой, так сказать, испытать сухую теорию! - И он азартно потер короткие руки друг об дружку, рискуя вывернуть имплантированные микросхемы вместе с проводами. - А что двигатель Холла погорел, так то не беда! Починим, однако, для того и руки мне новые дадены.
        И тотчас ушел из спального блока, где я отлеживался. Наверное, решил применить полученные теоретические знания - хотя когда и чему я мог его научить, не считая установленной в мозг микросхемы? Негэнтроп, сославшись на бытовые дела, также ушел, предварительно изучив показания приборов, тянувшихся к моей голове гибкими световодами. Я взял со столика ви-кей, чтобы просмотреть записи по дому за последние дни. Память оказывалась выдавать запечатленные в ней происшествия, и следовало подстегнуть ее визуально-акустическим рядом. Оказалось довольно скучно - я тупо провалялся в медицинском боксе, залечивая ожоги от двигательного выхлопа. Но главное я все-таки вспомнил, когда увидел себя самого перед транслятором в библиотеке, находящегося в ступоре. Вокруг меня вертелась какая-то белесая муть, иссеченная золотистыми прожилками (но именно она сдвинула некий переключатель у меня в мозгах, и я вспомнил, как собирался просмотреть запись путешествия «Нептуна»). Последняя кассета мнемографа поведала мне о том же.
        Опыт с растяжкой времени негэнтропом оказался опасным, это я осознал сразу. В его кремниевых мозгах осела такая чудовищная жуть, что мои собственные нейроны отказались переварить ее. Да и сам «Нептун», похоже, повредился головой.
        Неужели придется отказаться от опытов с 7-дыроколом? И ради такого пораженческого вывода я порвал с собственным кланом, став «основателем» нового?
        Безумный энтроп
        8/239. Повторно навестить жилище изгнанника Деева - такое простое решение чем-то все же смущало Никласа. Может быть, как раз именно своей неказистой простотой: выцарапать дешифровщик у демографов, опять напрягая старика Иана-1, представлялось историку куда более сложным делом. И кроме того, странности в поведении биоформ и загадочное искажение пространства никак не шли у него из кратковременной памяти. Придя все же к решению, Никлас отправился к Ирине.
        Она недавно проснулась и занималась тем, что зачем-то гоняла ручной атомный лазер, буравя ближайший бархан. На нем цвел текучий, быстро заносимый песком абстрактный рисунок.
        - Отдыхаешь?
        - Думаю над природой взаимодействия быстрых атомов и кристаллического вещества.
        - Гм… Иринка, мне нужно слетать к одному необычному типу. Я не хочу понапрасну беспокоить тебя чепухой, но ты не могла бы проверить, вернусь ли я через сутки?
        - Биоформу с собой не хочешь прихватить? - встревожилась она. - Оружие?
        - Это не опасно, - заверил жену историк.
        Потом еще минуты три ему пришлось повторять эту фразу в разных вариациях. К счастью, у Ирины был назначен краткосрочный визит к одному из поздних детей, и слишком навязываться в попутчицы она не стала. «Лучше бы я „Динго“ попросил», - досадуя на себя, подумал Никлас при входе в камеру дырокола. Все-таки вояж в NGC 69307-3 тревожил его. Настолько, что он укрепил кожный покров дополнительным слоем легкой и прочной одежды, способной выдержать средней силы удар любого из типов полей. Затем Никлас впрыснул в тело утяжелитель костей и опутал себя изнутри дополнительными титановыми стяжками. В общем, выглядел он достаточно нелепо и претенциозно, словно какой-нибудь юнец, воображающий себя древним следопытом, на прогулке в парке дикой природы.
        В доме Леонида-1 ничего не изменилось, даже пыли не стало больше: очевидно, кто-то из биоформ истово поддерживал видимость того, что в доме живет человек. Никлас медленно осмотрелся и вдруг заметил, что сигнал «свободно», почти всегда горящий на «отправной» камере (той, где установлены черные микродыры), отсутствует. «Кто-то только что улетел отсюда!» Метнувшись к боксу, историк попытался вывести на экран координаты точки назначения, но к своему ужасу увидел, что ни одна из клавиш его не слушается. Дырокол был неисправен! Выбраться с планеты теперь удастся только через несколько суток, да и то если цел форматор, с помощью которого можно изготовить необходимые детали. Никлас в бессильном гневе ударил по обшивке камеры укрепленным кулаком, и та отозвалась мертвой и гулкой пустотой. «Нет, не может такого быть, - сказал себе историк. - Это профилактика». После этой утешительной мысли ему вдруг стало страшно.
        Чтобы совсем не потерять голову, Никлас отдал команду нанороботам, и те стимулировали выработку транквилизатора, моментально разнеся молекулы по важнейшим внутренним органам, и особенно в мозг. Стало намного легче, историк глубоко вздохнул и собрался. Необходимо было обнаружить, что здесь случилось за последние несколько дней. Может быть, прибыл сам Деев и деактивировал дырокол?
        Никлас вышел из транспортного узла, зачем-то стараясь ступать как можно тише. В коридоре, опоясывающем дом, горело аварийное освещение - прежние хемилюминесцентные лампы сменились обычными радоновыми светильниками. Показалось, что где-то негромко поскрипывают несущие балки, будто снаружи бушевал нешуточный атмосферный шторм. Но Никлас знал, что давление воздуха на планете понижено, и этот странный звук вряд ли издавали конструкции дома. Он двинулся на источник шума, избегая касаться стен и в особенности оптоволокон, мягкими связками струившихся мимо него. У ответвления, ведущего к складу оборудования, он остановился - звук шел оттуда. «Что-то я совсем осмелел», - медленно подумал историк и вызвал на сетчатку глаз карту дома. Компьютер не отозвался, как будто это не он в прошлый визит Никласа вел себя как родной.
        - Леонид-1! - вырвалось у гостя на короткой волне. Волнение все же выплеснулось вспышкой активности в речевом центре его мозга. - Деев! Вы дома?
        Тотчас откуда-то из-за спины послышался приглушенный механический визг, будто кто-то сверлил алмазным резцом жаростойкую керамическую обшивку. А на складе, напротив, установилась полная тишина, словно некто, сидящий там, в страхе или коварстве затаился. Мысленно воззвав к Беллу, Копернику и Хабблу вместе взятым, историк свернул к складу и очутился в темноте. Освещения тут вовсе никакого не было, даже аварийного. Пришлось задействовать встроенный в глаза источник света, предназначенный для общения. По стенам коридора задвигались мрачные вытянутые тени, образованные датчиками и рукоятками служебных люков - они шевелились как живые обитатели грунтовых глубин. «И почему я не взял хотя бы атомный лазер?» - удрученно думал историк.
        В недрах склада было еще темнее, чем по дороге к нему. Два из десятка стеллажей валялись на боку, и когда-то лежавшие на них аккумуляторы, солнечные батареи, кожухи, рулоны оптоволокна и прочие расходные материалы в беспорядке усеивали пол. Особенно не понравились Никласу горы метизов, из-за которых входить помещение было рискованно.
        - Деев? - тихо спросил он.
        В дальнем углу что-то зашуршало, и наружу из-за бака со смазкой высунулась испуганная физиономия энтропа.
        - Сударь! - шепотом вскричал он. - Какое счастье вновь увидеть вас живым и невредимым! Уж теперь-то мы обуздаем этого буяна, что учинил тут разгром. Мы заставим его собрать приборы и детали с пола, правда? - Он крадучись вышел из-за укрытия и замер, прислушиваясь. - Где мой брат «Нептун», друг хозяина Никлас-9?
        - Что тут случилось, брат?
        - Многое, мастер… Помогите мне добраться до моей комнаты, пожалуйста.
        - Ты чего-то боишься?
        - Я очень боюсь, - спокойно ответил «Хаос». - Потому что гость хозяина почти мертвый, а брат мой наверняка погиб в неравном бою с монстром.
        - Не собираюсь я умирать. Или ты о другом госте толкуешь? Нет, молчи, давай-ка ты мне по пути все расскажешь, - порядком встревоженный, сказал Никлас и поманил энтропа за собой.
        - Нет, я лучше подожду вас тут, - вздрогнул тот и полез обратно, за бочку.
        - Ты же хотел к себе?..
        - Я передумал, - бормотал «Хаос», погромыхивая метизами и устраиваясь в темноте поудобнее. - Да, я лучше подожду вас тут, мастер… Вы только кликните меня, когда опасность минует, а я уж сам тут приберу… В лучшем виде…
        - Эх, ты, биоформа! - возмутился Никлас. - И где твой деструктор, чтобы поразить им врага? Где твоя доблесть? Я ведь не мертвый, кретин!
        - Так ведь не видать его, врага-то, - буркнул пристыженный «Хаос». - А мертвый не вы, а другой гость, ночью из Центра прибыл.
        - Кто таков?
        «Хаос» забормотал что-то неразборчивое, голос его становился все тише и тише, пока не затух окончательно. Видимо, он попросту не знал имени и статуса прибывшего. Никлас махнул на безумную биоформу рукой и осторожно двинулся в обратный путь. Теперь, когда энтроп поведал ему об опасности, историку всюду чудилась угроза.
        Долой науку
        4/140. Все больше задумываюсь над тем, чтобы на время оставить Бету и вернуться в Центр, потратить немного заработанной АМ. Может быть, найти какую-нибудь интересную женщину и пригласить ее погостить на моей планете… Я основатель клана или кто? Может быть, действительно озаботиться ребенком? Странная пустота в голове, будто это погружение в 10-мерные глубины квазара выдуло из нее всякий интерес к моему прежнему увлечению.
        Что-то замкнуло во мне, не имеющем между живыми нейронами кремниевых вставок… Неужели я болен? Вернулся к старым конспектам, которые я делал еще в первые годы жизни, когда только мечтал о своем открытии - тогда я еще не знал, в чем будет его суть, и жадно поглощал данные из учебных кассет. Одна из них выскользнула из архивной упаковки мне на ладонь, и я воткнул ее в транслятор.
        «Зеркальная материя - вот тот невидимый клей, что держит вместе миллиарды звезд в галактиках…» Мои первые, азбучные знания. Кстати, те два телескопа, что когда-то установили биоформы, уже дали кое-какие результаты. Они выяснили, что в окрестностях моей «нормальной» галактики находится около девяноста темных. А «залежи» невидимой материи тут в десять раз превосходят массу обычных звезд. Впрочем, их число невелико, и они давно разбежались бы в стороны, если бы их не удерживал «клей». В темных галактиках живут мертвые звезды и черные дыры, там плавают хиггс-бозоны и сверхтяжелые вимпы…
        Частицы в холодном веществе движутся медленно, лениво и равнодушно, сами собой объединяясь в малые галактики-спутники. В них совсем нет звезд, ни живых, ни мертвых. И я стал таким же - не живым и не мертвым, словно превратился в сгусток зеркальной материи.
        Дуэль с невидимкой
        8/239. Компьютер дома по-прежнему не отзывался на запросы.
        Никлас заглянул в следующее ответвление и наткнулся на еще один склад, на этот раз почти неповрежденный. Из развороченного дьюара, похоже, не так давно вытек азот - температура здесь была ниже средней. «Ну и силища», - в ужасе подумал Никлас, наклонившись к дьюару. Под треногой с атомной горелкой он увидел тонкую силовую сеть - такими обычно затягивали панели солнечных батарей, уберегая их от крупных метеоритов. Рядом валялся аргон-урановый аккумулятор.
        Движимый неясным импульсом, историк скатал сеть в комок и прицепил весь набор на пояс - вдруг поможет спеленать неведомого противника.
        Напротив склада находилась еще одна дверь, и она была сорвана с магнитных петель. Но внутри, как ни странно, почти ничего не пострадало: вычислительный комплекс был цел. Только несколько кассет выпало из ячеек стеллажа и веером лежало на полу. Никлас медленно шагнул внутрь и вынул из спинной складки собственный носитель информации, еще вчера сконструированный с помощью форматора. Этот 6-мерный архив позволял записать на молекулярные цепочки не меньше ста терабайтов информации, свернутой по трем пространственным измерениям.
        Вот только все силовые кабели были намертво пережжены, стена топорщилась оголенными и оплавленными пучками волноводов… Система лазерных источников света, благодаря которой формировался 3-мерный образ данных, беспорядочной грудой валялась под столом.
        - Серьезно, - тихо сказал историк, в основном из желания хоть что-нибудь услышать. - Здесь неплохо порезвились.
        Он вызвал на сетчатку глаз консультанта и получил решение. При разрушении компьютера тот наверняка автоматически закапсулировал данные, и теперь становилось возможным извлечь их (или хотя бы часть) с помощью внешнего источника энергии. Никлас вернулся за аккумулятором и поместил его в стойку резервного питания, затем вставил накопитель в блок внешних устройств. Диод на его панели мигнул несколько раз, и почти полная упаковка со многими терабитами данных выскочила в подставленную ладонь историка.
        Сервис практически восстановился - подсказка со схемой дома работала, вот только отображала она не все помещения. Некоторые казались мертвыми (видимо, ведущие к ним коммуникации были попросту перерезаны неведомым разрушителем), но лаборатория, к счастью, пока функционировала… Вот только как-то странно расплывалась при попытке навести на нее резкость.
        За очередным поворотом коридора Никлас замер, чуть не наступив на ажурную фигурку автоматического инспектора. Прибор был мертв, индикатор питания на его панели черен, а кассета вывалилась из паза и треснула. Капсула с антиматерией, впрочем, оказалась нетронутой и даже помаргивала зеленым глазком. «Великий Галилей! Что тут случилось?» Историк намотал сеть на палец, чтобы моментально метнуть ее при необходимости, и прислушался. На радиочастоте около двух гигагерц что-то тихо и прерывисто попискивало. Растянув сигнал во времени, Никлас явственно различил два слова - «прозрачный» и «смерть», они чередовались без всякой системы, разбавленные бессмыслицей.
        На пути у него была лаборатория, и уже издали историк увидел, что в ней горит видимый свет. Тут же он вспомнил, что там должен находиться 7-дырокол, и слабая теплая волна облегчения на секунду захлестнула его. Только бы это устройство Леонида-1 работало! Действие химии на нервы заканчивалось, и Никлас повторил впрыскивание, удвоив дозу и полностью исчерпав запас. При такой нагрузке на нанороботов они протянут от силы три-четыре дня… Ну и Белл с ними. Зато ему удалось успокоиться и с холодной расчетливостью прикинуть, как лучше заглянуть в лабораторию.
        Его там ждали. Пространство вокруг Никласа закрутилось мертвой спиралью, выжимая из него энергию, дыхание застряло в груди, лишь слабым хрипом вырываясь наружу. Он инстинктивно переключился на бескислородный цикл питания, перетряхнул нервную систему электрическим импульсом и отпрыгнул в сторону, ударившись о стойку с аппаратурой. Прозрачный кокон откатился от него, словно собираясь с силами, но Никлас уже приготовился к атаке, напружинив внутренний каркас. Мышцы скрутило, кости пришли во взаимное движение, а суставы скрипнули, компенсируя нагрузку - и он выдержал. Палец вдавил кнопку на панели силовой сети, та развернулась и окутала тело историка. Линии поля пришли в равновесие с источниками гравитации, пляска огней прекратилась, и мир замер на месте.
        Думы о семье
        4/144. Меня преследуют мысли о семье и ее производных. Правильно ли, что я блокировал эрогенные зоны тела и никак не стимулирую соответствующие участки мозга? В общем, на здоровье тела это никак не отражается, но давать какую-нибудь разрядку нервной системе тоже необходимо… Вот Хаббл, еще недавно вся моя разрядка состояла в работе над 7-дыроколом и его применением, а сейчас будто какая-то непостижимая сила отгородила мою любимую тему ментальным силовым коконом, сделав ее «бледной» и малозначительной. Подозреваю, что это защитная реакция на недавнюю перетряску сознания - повторно переживать такое организм не желает. Ладно, пусть пока отдохнет, а я займусь чем-нибудь не таким экстремальным.
        «Еж-2» снял единственный спутник Омеги во время солнечного затмения. Снимки и видео получились великолепными, я даже подумываю изготовить пару подвижных картин и повесить их на пустых стенах…
        Ледяная ловушка
        8/239. Ничего не болело, хотя Никлас был уверен, что у него не осталось ни одного неповрежденного органа. Все растяжения и вывихи, очевидно, были внушены ему обманутым подсознанием. Локальное искажение пространства неспособно причинить прямой вред организму - а вот опосредованный…
        Его жертва находилась тут же, под опрокинутым шкафом с туннельным микроскопом. Одна из полок выскользнула из пазов и придавила живот человека, который лежал на боку, подвернув ноги словно эмбрион. К счастью, сам микроскоп не задел его, упав в стороне. Никлас свернул сеть, метнулся к пострадавшему и аккуратно перевернул его на спину, поддерживая затылок ладонью.
        - Эй! - воскликнул он. - Вы живы?
        Пострадавший не отзывался, поэтому историк выхватил из складки на животе ампулу с нанороботами и прижал ее к вене на шее человека. Ампула выяснила схему метаболизма - она не слишком отличалась от той, что использовал Никлас - выдала «жучкам» программу и впрыснула всю партию. Очевидно, собственные нанороботы жертвы не сумели справиться с внезапной атакой и захлебнулись в противоречивых командах от организма, зато сейчас, когда общие процессы в нем стабилизировались, можно было надеяться на успех.
        Через несколько минут человек вздохнул и пошевелился.
        - Что?.. - пробормотал он, открыв маленькие, глубокие глаза, сидящие в центре огромного лысого черепа, между локаторами всеволновых ушей. - Что это было?
        - Искажение пространства, - сказал историк. - Вы в порядке?
        - Не думаю. Святой Гагарин! Я едва не погиб!
        Все-таки пострадавший приподнялся на локте, и с его помощью Никлас отодвинул стеллаж в сторону. Человек поднялся, недоуменно оглядел лабораторию и воззрился на историка.
        - Вы не Деев NGC 69307-3 Леонид-1, - обвиняюще заметил он. - Как вы тут оказались и как вас зовут?
        - Давайте потом разберемся, - не вытерпел историк. Ему не хотелось выкладывать первому попавшемуся чиновнику детали своего частного расследования. А что это чиновник из Демографической комиссии, Никлас не сомневался - только они имеют склонность повсюду таскать за собой автоматического инспектора. - Мы должны бежать отсюда, пока вас опять не придавило.
        - Вы не понимаете? Я гелиодезист! Я расследую дело о пропаже звезды! Звезды! Не какой-то там планеты!
        Историк сухо сглотнул и связался с компьютером дома. Ему показалось, что еще одно помещение окрасилось черным, отделившись от энергетической станции. Неужели это прозрачное «нечто» ухитряется орудовать чем-то разрушительным, по частям отсекая дом от источников питания? Но почему тогда сразу не вывести из строя энергостанцию, тычась всюду словно вслепую? Вслепую! «Оно нас не видит, так же как и мы его!» - осенило Никласа.
        - Ну? - требовательно дернул его за рукав чиновник. Несмотря на недавнюю клиническую смерть, выглядел он бодро и, кажется, совсем ничего не боялся. - Кто вы такой, я спрашиваю? Что вы знаете об исчезновении звезды? Вам нужно подтверждение моих полномочий, чтобы ответить? Мое имя - Сакки NGC 4320 Чанг-33, а ваше?
        Он вынул из нагрудного кармашка ви-кей и бесплодно покатал его в ладони, но никакого изображения не возникло. «Совсем идиот, что ли?» - раздраженно подумал историк.
        - Надо бежать отсюда, пока еще хоть что-то функционирует, - сказал он, хватая рьяного гелиодезиста за локоть и подталкивая к 7-дыроколу. - Живо в камеру, во имя Хаббла, эта проклятая аномалия сейчас все тут обесточит! Быстро вводите координаты.
        - Это запрещено! - жестко отрезал чиновник и вырвался. Свет внезапно моргнул, но восстановился, однако этот сбой, кажется, нисколько не поколебал решимости Чанга-33 во что бы то ни стало разобраться с Никласом и хозяином дома. - Я не закончил дело, которое привело меня сюда, слышите? Представьтесь наконец!
        - Да вы обезумели, сударь.
        Историк оттолкнул Сакки от 7-дырокола и на мгновение прижал ладонь к панели настройки, вводя в аппарат координаты своего дома и его смещение. Он не собирался торчать тут, ожидая полной разрухи - короткая стычка со сгустком искривленного пространства порядком выбила его из равновесия, сведя на нет действие химии. Да еще и этот псих из комиссии! Мало его травмировали, лучше бы ему на череп стеллаж уронили - глядишь, и поумнел бы.
        - Я арестую вас! - вскричал внезапно Чанг-33 и оттолкнул Никласа от приемного бокса 7-дырокола. Силовая дверца вновь встала на место, а загудевшие было черный дыры по углам конструкции утихли. - Это нелицензированное устройство запрещено к применению Гелиодезической комиссией! В пределах обитаемой Вселенной! Вы направляетесь в NDG-08873, там живут люди!
        - Да, Галилей вас окрути, - озлился историк. - Я там живу, я человек и я не собираюсь оставаться в этой дыре годами. Понятно вам?
        Но вырваться ему не удалось - из карманов чиновника внезапно молниями выпорхнули силовые захваты и крепко прижали конечности Никласа к стойкам ближайшего стеллажа. Никлас в ярости дернулся, почувствовал движение конструкции и затих - ему не хотелось быть погребенным под грудой металла.
        - А теперь мы спокойно поговорим, - ухмыльнулся Сакки NGC 4320.
        Историк чуть не взвыл от бессилия, но сдержался. Свет опять моргнул, а затем и вовсе погас, рассеявшись во мраке звездочками индикаторов. Лабораторные приборы, в том числе и 7-дырокол, омертвели и растворились в полной темноте. Никлас, как и Сакки, переключился на инфракрасное зрение.
        - Что это значит? - без прежнего задора проговорил чиновник.
        - Все, конец нам пришел, - злорадно ответил Никлас. - Застряли мы тут, ясно? Энергостанция наверняка разбита, коммуникации перерезаны, компьютер обесточен, легальный дырокол выведен из строя навсегда. Доигрался в законника, пыль ты гелиодезическая?
        - С чего вы взяли, будто дырокол поврежден?
        - Я видел это собственными всеволновыми глазами, - наклонившись к чиновнику, медленно сказал историк. - Как тебя сейчас, кретин. Отцепи меня сейчас же, метеор ты потухший, Лысенко клонированный.
        Чанг-33 как-то неприятно съежился, теряя весь свой следовательский запал. Он осмотрелся, будто только сейчас начиная осознавать обстановку - увидел и кассеты на полу, и придавивший его стеллаж, и побитую тушку туннельного микроскопа.
        - Ладно. - Сакки NGC 4320 подал команду на силовые зажимы, и те вернулись в ячейки на его одежде. - Только вы не исчезайте, пожалуйста. У меня есть к вам множество вопросов.
        - Нет, таких идиотов я отродясь не встречал. Мы можем застрять тут на месяцы! Неужели тебе это не понятно?
        Никлас устало сел в кресло и потер запястья. Нанороботы живо приступили к восстановлению работоспособности тела, но запас их энергии, увы, был не так велик. А новой дозы не получишь еще несколько месяцев или даже лет, если все действительно так плохо, как представляется. Разве что поискать их на местных складах… Если приемная камера дырокола в самом деле повреждена, в чем Никлас почти не сомневался, вычислить их местонахождение будет очень непросто. Одна надежда - гелиодезисты не бросят в беде своего сотрудника.
        - Меня будут искать, - убежденно заявил Чанг-33, подогнул ноги и уселся на полу компактной горкой. Видимо, устал от собственных подвигов.
        - А кстати, про какую звезду ты толковал?
        - Про эту, - прошептал чиновник и скукожился еще больше. Кажется, какая-то мысль настолько поразила его, что напрочь выбила из него внутренний каркас. - Звезда этой системы пропала, и теперь мы летим в открытом пространстве по прямолинейной траектории. Другие планеты отсутствуют. Белый карлик этой системы исчез, словно никогда не существовал. А значит…
        - Понятно, можешь не объяснять. Раз нет ориентира и все гравитационные поля в ближнем космосе перестроились, искать нас по следам бесполезно. Планета летит неведомо куда, без всякого освещения и обогрева, черная и невидимая почти во всех диапазонах. Да ты оптимист, дружок, если думаешь, что ее найдут хотя бы за два месяца. Потом еще будет сканирование поверхности, чтобы обнаружить дом Деева - а для этого нужно перебросить сюда один-два спутника…
        Допрос биоформы
        4/150. Встретил в пищевом блоке «Нептуна» и спросил его:
        - Как ты думаешь, дружище, не пора ли нам увеличить численность нашей колонии?
        - Это как? - насторожился он. - Верно ли понимаю я предложение сие, что намерены вы произвести еще множество полезных в хозяйстве биоформ, дабы затруднений, даже малейших, уж вовсе ни в чем не испытывать?
        С каких-то пор я с трудом понимаю своего старинного помощника.
        - Нет, неверно. Хватит и вас двоих, какие еще биоформы? Если помнишь, я стал главой клана. В целях упрочения своего господства в этой галактике мне нужно произвести нормальное человеческое потомство. Святой Белл, ты не можешь выражаться без архаичных словечек?
        - Выражаюсь я адекватно моменту времени, сударь мой, - ответил этот безумец. - Значит, женщина? Иного способа обзавестись детьми не мыслите?
        - Ладно, подумай пока на эту тему. Можешь провести анализ моих предпочтений, чтобы выбрать оптимальную форму женского тела и ее психическую матрицу… Считай этот вопрос решенным, брат.
        Поиски в стылом доме
        8/239. Никлас прислушался, расширив диапазон восприятия до предела, и вновь уловил слабый сигнал на частоте два с половиной гигагерца. На этот раз он просто бессвязно ныл, нимало не напоминая нормальную речь.
        - Ты видел тут биоформы? - спросил историк. - Что вообще случилось? Кстати, меня зовут Антонов NDG-08873 Никлас-9, я клановый историк сектора 7H Галактики NGC 69307-1. Если это так важно.
        Молодой чиновник - Никлас успел разглядеть, пользуясь огромным опытом, что тому от силы полторы тысячи лет - потерял задор и пребывал в унынии, бессильно привалившись к стене. То ли нанороботы не очень хорошо подстроились под его метаболизм, то ли быстро отдали весь ресурс на восстановление функций тела, но Чанг-33 казался разбитым и апатичным.
        - Да, я видел негэнтропа, он сидел в шлюзе и ковырялся с атомной дрезиной. Тогда еще компьютер работал, и этот парень у меня на сетчатке отразился. Я его позвал, но он не пришел…
        - Нам нужно найти его и разобраться в структуре дома. Надеюсь, монстр свалил, и мы сможем найти что-нибудь неповрежденное. Медицинский блок, пищевой и так далее. Обязательно нужно поддерживать в доме нормальную температуру, хотя бы двести Кельвинов. Если повезет, продержимся в анабиозе до прибытия спасателей из Центра. - Никлас скептически оглядел невольного напарника и хмыкнул: - Обессилел, бедняга? Зачем хватал за кожу, отпихивал от 7-дырокола? Сидел бы сейчас в своем офисе и анализировал данные.
        - Он запрещен к применению…
        - Просто неловко слушать! Самоубийца.
        - К тому же у меня нет данных. Но я их получу!
        - Ну-ну.
        Историк и не думал задаром делиться с Комиссией результатами своего расследования. По правде говоря, знал он совсем немного. А новость о пропаже локальной звезды и вовсе стала для него неожиданностью. И ведь пропала она наверняка не вчера и даже не три дня назад, а по меньшей мере дней шесть-семь! Сначала космические аппараты выдали что-то несуразное, потеряв главный ориентир в пространстве, и принялись гнать на планету серии диких кадров с голым черным космосом вместо белого карлика. Затем автоматика в Комиссии выделила аномалию в океане информации и сбросила ее описание главным космологам… Пока те совещались и формулировали проблему, пока чиновники принимали решение - да уж, времени прошло немало!
        - Ладно, ты как хочешь, а я собираюсь заняться делом, - сообщил Никлас. - На одном из складов найдешь энтропа, а я пойду к шлюзу. Ну? Или ты так и будешь тут валяться, пока не загнешься от истощения? Тогда лучше сразу впадай в кому и не мешай.
        - Нет, я уже иду. - Чанг-33 с трудом поднялся, держась за стеллаж, принял эргономичную форму шара и покатился к выходу из лаборатории.
        Никлас проследил за ним взглядом и отправился в противоположном направлении, прислушиваясь к электромагнитной активности среды. Но все было тихо, и пространство больше не искажалось, будто на горизонте событий черной дыры, как говаривали наивные предки. С каждым шагом историк избавлялся от страха нападения прозрачного врага, но проникался отчаянием. Осознание того, что они с гелиодезистом очутились на окраине необитаемой Галактики, в миллионах парсеков от ближайшего клана, без света и тепла звезды… От перспективы провести в таких сложных условиях не один месяц кто хочешь впадет в уныние, особенно без поддержки нанороботов. «Постой-ка, - сказал себе Никлас. - А вот эти ребята тут, может быть, имеются». Он перестроил речевой аппарат на короткие волны и выдал в эфир:
        - Чанг! Чанг-33! Слышите меня? Сакки NGC 4320!
        - Да, - устало отозвался чиновник.
        - Найдете энтропа, пусть он проводит вас в медицинский блок, или что тут есть похожего. Нам нужна свежая доза нанороботов. И пусть найдет что-нибудь пожевать, а то у меня уже каркас размягчается…
        - У меня он уже давно размяк, - проворчал гелиодезист. - Нашли этого дауна с атомной дрезиной?
        - Пока нет.
        Никлас вывернул к шлюзу и остановился перед массивной стальной дверью, глубоко упрятанной краями в скальную породу. Взглянув на анализатор атмосферы за пределами дома, он поежился: температура там не превышала ста двадцати Кельвинов, и судя по всему, по мере остывания планеты весь углекислый газ должен был выпасть в виде снега. Наружная дверь шлюзовой камеры была открыта.
        - Во имя Белла, - пробормотал историк. - Где этот парень?
        - Что, нигде нет? - лениво откликнулся Чанг-33.
        Никлас понял, что произнес последний вопрос вслух. Также до него дошло, что температура в этом коридоре на пять Кельвинов ниже, чем в лаборатории, и продолжает неумолимо опускаться. Вместе с выходом из строя энергостанции заодно с прочим оборудованием отключился и обогревательный контур дома.
        - Скоро мы замерзнем тут, как азотные сосульки, - сказал он.
        Чанг-33 промолчал, и Никлас мимолетно удивился его выдержке. «Надо же, такой взбалмошный тип, а умеет не поддаться панике», - подумал он. Сам историк едва держался, чтобы не ударить по двери шлюза в бессильной ярости и страхе, причем боялся он в основном почему-то не за себя, а за Ирину. Ему было страшно представить ее реакцию, когда ей покажут заиндевелый труп Никласа. Получится ли после такой длительной и непрофессиональной заморозки целиком восстановить его многотысячелетнюю память?
        Все-таки ему быстро удалось совладать с нервами и подключить локальный источник питания к обзорной камере шлюза. Снаружи было темно, и даже в инфракрасном диапазоне контуры скал вдали, за внешними створками, едва просматривались. Дрезина стояла рядом, буквально в паре метров от историка, а на ней, скорчившись, сидел негэнтроп. Температура его тела равнялась ста пятидесяти Кельвинам. Наверное, он уже собрался смыться из дома, но испугался ледяной каменной пустыни, и обратно войти тоже не решился. Или автоматика заблокировала дверь? Нет, скорее ее заклинило банальным обесточиванием. Так или иначе, негэнтроп очутился в трудном положении, попытавшись покинуть дом Деева.
        - Чанг-33, у вас есть возможность перейти на пониженное потребление кислорода? - спросил Никлас.
        - Зачем?
        - Я собираюсь спасти вторую биоформу. С тем психом, что достался вам, мы отсюда не выберемся. А этот парень может оказаться нормальным.
        - Да, конечно. Недаром он предпочел смыться в вакуум. - Наверное, чиновник хотел вложить в свою реплику немало сарказма, но коротковолновым диапазоном он владел не очень хорошо, и фраза прозвучала нейтрально. - Я против.
        - Идите к Беллу, - буркнул Никлас. - Давление снаружи больше семи килопаскалей.
        Волнующая кассета
        4/153. Неподалеку от северного полюса случился максимум крупного метеорного потока, судя по всему ежегодный. Его обычная интенсивность - четырнадцать метеоров, а тут часовое число «дождика» зашкалило за пятьсот пятьдесят. «Сито», ползавшее в самом крупном кратере Беты, успело замерить его, пока не погибло под космическим обломком. Это подлинное невезение. Но, с другой стороны, получены великолепные кадры несущегося навстречу зрителю метеорита, и этот ролик способен украсить любую классическую картину-катастрофу. Может, выставить его в одной из галерей Центра?
        Вчера ко мне в спальный блок (я смотрел обычную 3-мерную копию старинного фильма из жизни т. н. «золотой» молодежи в Центре) явился энтроп и сказал:
        - Босс! Мы получили оптимальные параметры женщины, способной стать матерью клана!
        - Обязательно было тащиться ко мне лично? - буркнул я.
        Оказывается, обязательно - «Хаос» уже размахивал кассетой мнемографа, которую порывался всучить мне. Я принял ее и небрежно швырнул на нижнюю полку стеллажа, рядом с транслятором.
        - Вы не хотите ее просмотреть? - удивился энтроп.
        - Вместе с тобой?
        Он пожал плечами, пробормотал извинение и удалился. Жутко хотелось сменить фильм на синтезированную биоформами запись, но я сдержался. Во-первых, у меня не было настроения для такого просмотра, а во-вторых, необходимые для ознакомления с записью рецепторы и участки нервной цепи в моем организме (и особенно в мозге) не задействованы. Чтобы добиться полного эффекта, нужно сначала восстановить эрогенные зоны и полную память о прежних контактах с женщинами. На днях и займусь…
        Спасение негэнтропа
        8/239. Никлас повернул шлюзовой запор, запуская пневматический двигатель. Дверь на секунду замерла, прижатая перепадом давления, затем все же стала отодвигаться, с усилием вращая роликами в пазах. На лице историка проступил иней, ветер взметнул короткий кант комбинезона, и легкие моментально принялись подстраиваться под разреженный внешний воздух, снижая частоту вдохов. Никлас застопорил механизм и выскочил наружу. Глаза закололо кристалликами льда, и пришлось наполовину втянуть их в череп и прикрыть защитной мембраной.
        Дрезина работала вхолостую. Никлас, подхватив негэнтропа под мышки, втащил его оледеневшее тело на платформу и мысленной командой запустил задний ход, опасаясь прикасаться к аппарату - еще примерзнешь. Сопротивляясь встречному ветру, он вкатил атомную дрезину в дом и поспешил вернуть шлюзовую дверь на место. Тело успело заледенеть, а в суставы будто насыпали алмазной пыли, но подвижность сохранилась. Сверху до обмороженных ушей историка донеслось тихое шипение вентиляции - из решетки вырывалась струя теплого газа, приятно расцветившая красным поле зрения. Автоматика в части поддержания давления все-таки функционировала. Увы, температурный режим, очевидно, не поддерживался, и резервуары со сжатым газом пусть и медленно, но охлаждались.
        - Эй, ты жив?
        - Вы мне говорите? - хмуро сказал Чанг-33. - Температура упала до ста шестидесяти Кельвинов, между прочим. Чем вы там занимаетесь, во имя Гагарина? Сбегать на холмик из криомагмы вздумали, чтобы помахать сигнальным фонариком?
        «Нептун», судя по всем признакам, находился в ступоре, и пока его нервные цепи не оттают, общаться с ним было бесполезно. Два его глаза были плотно закрыты, а третий нет, потому что не имел века. Он закатился вверх и таращился в никуда сквозь ледяную корочку.
        - Собираемся в библиотеке, - произнес историк. - Бери своего нового друга за шиворот и волоки, даже если будет упираться. Нашел его?
        - Кхм… Я в медблоке.
        - А, вот почему ты такой бойкий. Ну, неси миллион-другой нанороботов, мне тоже не мешает подзарядиться.
        - Почему вы так негативно со мной общаетесь, во имя Калуцы? - вспылил Чанг-33. - Я представляю на этой планете власть в лице Гелиодезической Комиссии, а вот вы кого представляете? Вы частное лицо, поэтому обязаны выполнять мои распоряжения. Так записано в уставе!
        - Ладно, успокойтесь, - миролюбиво проговорил Никлас. - Если вам будет легче, я тоже выполняю задание своего руководства. Помните, что я клановый историк? И никаких ваших бредовых команд я выполнять не буду, советую уяснить это прямо сейчас. Или мы сообща находим выход, или вместе замерзаем, все понятно?
        Он уже несколько минут катил атомную дрезину, кое-как вписываясь с ней в повороты: смазка в обычных, а не гравитационных подшипниках и не думала оттаивать. В простоте этого универсального аппарата, собственно, и скрывалось все его преимущество перед современными транспортными средствами. Там, где плазменный движок сгорит, криогенный переохладится, гравитационный сколлапсирует в дыру, а осмотический попросту взорвется, атомная дрезина будет работать как атомные же часы.
        Видимо, чиновник был небезнадежен, потому что ему удалось вытащить энтропа со склада. Они явились в библиотеку минут через пять после Никласа, и тот за это время успел еще раз пройтись по залежам кассет и полкам, а также попытаться включить компьютер. Все без толку.
        - Брат мой! - в ужасе вскричал «Хаос», падая на колени перед негэнтропом. - Что это чудовище сделало с тобой? Отзовись, брат! - в отчаянии стенала биоформа.
        Историк принял от хмурого Чанга-33 две капсулы с нанороботами, одну воткнул в шею обмороженному, а другую принял сам. По венам и артериям побежали новенькие макромолекулы, обновляя по ходу живую ткань организма и латая многочисленные - после похода под открытое небо - повреждения, особенно в легких.
        - Успокойся, друг, - досадливо сказал он. - «Нептун» жив, просто немного замерз.
        - О, жестокая судьба, - снизив амплитуду радиоволн, прошептал энтроп. - За что ты наказала брата моего?
        - Пора наконец понять, что мы можем сделать в этой ситуации. - Никлас развалился на обычном каркасе кресла, морщась от его угловатой, не сглаженной гравитацией формы. - Вы, сударь, преступно воспрепятствовали нашему спасению, поэтому предлагаю вам поработать головой. Учтите, что температура в доме будет постоянно падать, если мы не восстановим энергостанцию.
        - Так давайте восстановим ее! - робко обрадовался Чанг-33.
        - Эй, собрат, ты что думаешь об этом?
        Энтроп поднял голову и с неожиданным здравомыслием произнес:
        - Безнадежное дело, мастер! Коммуникации повреждены, приемник антиматерии разворочен.
        - Откуда ты знаешь?
        - Все разъемы на складе неправильно отозвались на тестовый сигнал… Точнее, отзыв был конкретный, то есть аварийный.
        - Проверь! Да принеси что-нибудь питательное, - приказал Никлас, и «Хаос» трусцой отправился на задание. Наверное, он был даже рад, что ему не придется уныло сидеть возле хладного тела товарища. - Какие еще будут мысли, брат? - с усмешкой обратился историк к гелиодезисту.
        - А что, предыдущая была плохой?
        - Давайте-ка вы мне расскажете, что тут случилось…
        Чиновник не стал артачиться, и вскоре Никлас представлял себе, с чего началась тревога в стане гелиодезистов. Выяснилось, что три года назад данные о двух других планетах и звезде вообще перестали поступать из этой системы. Но поскольку Леонид-1 прислал сообщение о том, что прекращает поставлять информацию, в ГК не стали бить тревогу - каждый гражданин имеет право прервать сотрудничество с ГК на неопределенный срок. Если у него есть другой источник дохода, он имеет такую возможность. Просто это глупо - отказаться от почти дармовой антиматерии…
        Однако несколько дней назад весь блок накопленных за годы данных свалился на гелиодезистов, как метеорит на голову. Автоматика принялась обрабатывать посылки Деева и почти сразу наткнулась на аномалию. Сначала исчезла внутренняя планета системы. Пока автоматика засылала Леониду-1 тестовые задания, чтобы убедиться в этом окончательно, спустя трое суток пропала и внешняя планета системы. Цикл стал повторяться, но к этому времени с внутренней все стало ясно, и члены Комиссии, отвечающие за эту группу Галактик, поголовно были поставлены «кормой к зениту», как выражались древние. Три руководящих старца совещались не меньше суток, перепроверяя информацию, а все восемь простых сотрудников искали физическое объяснение пропаже. В итоге нашли крайнего - то есть самого молодого - и бросили его в разведку.
        - Первым делом я кинулся в лабораторию и стал изучать данные от «Зеницы-88», телескопов и зондов - «Ежа-1» и «Ежа-2». Все они говорили о том, что пропали обе планеты и звезда! - Голос Чанга-33 заметно дрогнул, а сам он пошел мелкой рябью, будто терзаемый ужасом. - Причем не сейчас, а больше трех лет назад! И все это время Деев блокировал отправку информации в Комиссию, и биоформы, повинуясь приказу хозяина, не торопились загрузить кассеты с наблюдениями в почтовый отсек дырокола!.. Кощунственно, других слов и не подобрать. Пока я работал, погиб мой автоматический инспектор… Я хотел пойти и поискать хоть кого-нибудь, как вдруг пространство исказилось, и на меня упал стеллаж с микроскопом.
        - Интересно, кто мог разбить вашего инспектора, - задумчиво проговорил историк. - Простой сдвиг гравитационных линий никак не мог повредить его. Мне показалось, что прибор был сбит на пол и растоптан.
        Он повернул голову в направлении двери и наткнулся взглядом на смущенного энтропа. Тот стоял в дверях и мял руками упаковку с белково-углеводной массой. Та уже, кажется, чуть не кипела, пуча полимерную пленку.
        - Как вы догадались, что это я сломал аппарат? - пробормотал «Хаос».
        - Ага, - зловеще протянул гелиодезист. - Вот кто лишил меня оперативной съемки жилища! И кассеты с важной информацией не отправили! На биомассу вот вас переделаю.
        - Бросьте, сударь, - сказал Никлас. - Как будто это чем-то может помочь нашему спасению.
        - Где вы нахватались таких странных слов, Никлас-9?
        - От этой же биоформы, насколько помню…
        - Никак не могу сообразить, обидно вы меня величаете или обыкновенно?
        Женщина мечты
        4/159. Сегодня утром понял, что полностью готов к восприятию образа женщины, сконструированного биоформами. Но вставить кассету в транслятор почему-то никак не мог решиться. А потом подумал: «Какого Хаббла?»
        Не скажу, что впечатление было убийственным, я в первую секунду даже не понял - что передо мной, причуда неумелого биомеханика или вполне возможная конструкция тела? Искусственная женщина принялась что-то говорить (по-моему, цитировала глупый беллетристический текст), но если отвлечься от смысла фраз, звучали они удивительно. Голос средней высоты, словно вибрирующий на сверхнизких акустических частотах, проник мне в самое сердце! Она излучала также несколько волн аналогичного смысла, но в других диапазонах, отчего в голове слушателя (то есть меня) возникла причудливая полифония. У женщины было четыре конечности - две верхних, укороченных, и две нижних, несколько более крепких и длинных, которые она согнула в суставах и разместила в качестве опоры для туловища, под углом к вертикальной оси. Все тело покрывал довольно густой пух неяркой расцветки, покрытый каким-то органическим люминофором. Особенно много волос было почему-то на голове, хотя это явно затрудняло женщине обзор, ограничивая его передним сектором. Но особенно мне понравились ее приспособления для зачатия и первичного вынашивания
потомства - объем их был вполне достаточен и к тому же доступен для прямой визуальной диагностики. И последний штрих, доконавший мой эрогенный центр - две атавистические полости для производства питательного вещества!
        Спустя пять минут я осознал себя сидящим перед голограммой с тупо-восхищенным видом. Неужели такую красоту удалось извлечь из моих подростковых зарисовок и переписки с друзьями? Положительно, биоформы заслуживали похвалы, и я вызвал негэнтропа по внутреннему каналу связи, через компьютер. На сетчатке глаз возникла его слегка испуганная физиономия:
        - Да, мастер.
        - Как вам это удалось, порази меня болид? - Кажется, происшествие с «Сито» крепко запало мне в оперативную память.
        - Мы старались, хозяин, - облегченно улыбнулся «Нептун». - Великое дело продолжения разумной жизни не может передоверено быть случайному телу, рассудил я. Ибо ответственность перед грядущим непосильно велика и тяжка, простираясь на всякий поступок человеческий…
        - Будет рассуждать, - оборвал я. - Молодцы, ребята! Смело потребляйте калории из деликатесного запаса, но не все.
        Все охлаждается
        8/239. Температура в помещениях дома продолжала падать. За последние полчаса она снизилась на две десятых Кельвина - незначительно, в общем. Видимо, внешняя оболочка здания была сработана на совесть, к тому же постоянно поступало тепло из недр медленно остывающей планеты. Но если ничего не предпринять, рано или поздно вся атмосфера выпадет в виде снега, и тогда ничто, кроме остановки жизненных функций - то есть спячки - не спасет людей от смерти. Об этом, конечно, организм позаботится самостоятельно… Никласу всего семь раз доводилось понижать температуру тела до критического уровня, когда он посещал разных экзотов на отдаленных орбитах, но даже любителям холодов не приходило в голову снижать температуру жилья до ста Кельвинов. Они ограничивались беззаветной любовью к бозе- и ферми-коктейлям из жидких газов.
        Как и ожидалось, повреждения энергостанции оказались именно такими, как их описал «Хаос», и даже более серьезными. Кроме прочего, в момент разрыва оптоволокон сгорела панель ручного управления станцией. Может быть, в нормальных условиях восстановить механизм и можно было - с помощью форматора. Тот, кстати, не пострадал и в любой момент мог быть запитан от капсулы с АМ. Но условия были ненормальными: ни историк, ни гелиодезист не хранили в оперативной памяти знания по монтажу энергетических подсистем. В библиотеке, конечно, хранилось множество чипов с разными наборами навыков, но необходимой микросхемы опять же не было…
        Об этом уверенно заявил энтроп, и не верить ему оснований не было. Хоть этот тип и походил на параноика, идиотом он не казался.
        - Любопытно было бы узнать, как этот сгусток гравитации сумел повредить столько аппаратуры, если он только искажает пространство? - озадачился Никлас и опять уставился на энтропа.
        Тот облизал пальцы, на которых налипла питательная масса, и в испуге воскликнул:
        - Это не я, правда! Это же наша, родная аппаратура, мастер! А летающее устройство было чужим, я его никогда не видел! Клянусь памятью великого Ньютона, друг хозяина. Я ударил инспектора рукой, а потом пнул, тут вы в точку попали. А потом попал в искажение, испугался и сразу убежал на дальний склад… А энергоблок я не трогал, что же я, совсем тупой?
        - Очевидно, этот некто наловчился оперировать осязаемыми предметами, когда попрактиковался с туннельным микроскопом и стеллажами, - заключил историк. - Какой-нибудь атомный резак или деструктор в умелых руках, пусть даже невидимых - ужасное оружие.
        - Не говорите больше про микроскоп, у меня пищеварение сбивается, - попросил чиновник.
        - Мой бывший деструктор? - растерянно ляпнул энтроп.
        - Ладно… Что уж теперь выяснять, не имея на то полномочий? Мне только одно интересно: зачем этот кретин, - Никлас кивнул на оттаивающего «Нептуна», - порывался бежать на плато криомагмы. И тогда можно укладываться где угодно, чтобы впасть в ледяной сон. Надеюсь, вы сможете замедлить свой метаболизм…
        Белково-углеродная масса незаметно закончилась, и Никлас с сожалением смял упаковку. Чиновник уже давно успел всосать из воздуха все карбоновые кислоты и наполовину расщепил их, лениво колыша оболочкой желудочного пузыря. Тот мягко светился зеленым, сигнализируя о насыщении.
        - Отчего же не замедлить? - вяло буркнул Чанг-33.
        - Уже приступаете?
        Гелиодезист не ответил. Наверное, после приема пищи его организм требовал покоя.
        Нервное заболевание?
        4/167.
        - Вы твердо решили жениться, мастер? - спросил меня «Хаос» во время совместного изучения данных «Ежа-2».
        - Нет, нетвердо. А почему ты интересуешься?
        - Меня «Нептун» попросил у вас уточнить. Он надеется, что с него снимут часть обязанностей по поддержанию систем.
        - А ты зачем?
        - Я астроном, - гордо произнес энтроп.
        Не могу понять, в какую яму угодил мой разум, а вместе с ним и чувства. Ежедневные занятия по программам Гелиодезической Комиссии, если относиться к ним всерьез, способны поглотить все свободное время. Но разве кто-нибудь в здравом сознании способен посвятить себя исследованию мира? Для этого существуют программы и компьютеры… Биоформы, наконец.
        Но мне почему-то упорно мерещится, что мои старания не пропадут и позволят по-новому подойти к проблеме 7-дырокола и путешествия негэнтропа сквозь квазар. Едва я подумал об этом, как что-то черное и тягучее коснулось щупальцем мозга (словно медицинский аппарат произвел трепанацию и принялся вживлять мне электроды). Мысли перескочили на виртуальную женщину, затем трепыхнулись в потоке данных от «Ежа-2», и я ощутил на лице капли холодной влаги.
        - Мастер! - с тревогой воскликнул «Хаос». - У вас наблюдается ненормальная активность коры головного мозга.
        - Сейчас затухнет.
        Что же делать? В моей нервной системе, очевидно, случился загадочный сдвиг, из-за которого определенные сочетания образов вызывают… Что именно? Чандрасекар знает, но нанороботов обновить не мешало бы.
        Энтроп самостоятельно выяснил, что Омега движется не по окружности. Полагаю, один-два миллиона лет назад она столкнулась с другим объектом в моей системе, отчего и приобрела нерегулярную орбиту. Я спросил «Хаоса», как можно проверить эту гипотезу, и он думал минут пять, но без толку. Тогда я показал ему спектр белого карлика.
        - Ничего необычного не замечаешь?
        Он опять долго таращился на голограмму, затем пожал плечами.
        - «Астроном»! - скривился я. - Гляди, атмосфера солнца содержит литий - а этот элемент обычно входит в состав планет. Но на поверхности звезды он быстро разрушается! Значит, Омега сравнительно «недавно» вытолкнула какую-то небольшую планету в звездное пекло.
        - Точно! Я так и подумал, но не знал, как сформулировать.
        Да уж, никакие чипы не заменят личный опыт.
        Обмороженный спаситель
        8/239. Только спустя сорок минут негэнтроп пошевелился в первый раз и попытался встать, однако у него ничего не вышло. Его коллега склонился над ним с радостным мычанием, то и дело повторяя: «Ты восстал, брат!». «Нептун» в ответ морщился и в испуге обшаривал библиотеку взглядом. Заметив двоих пришельцев, один из которых свернулся в шар и дремал подле терминала, а второй молча пытался оживить хоть один прибор с помощью капсулы с антипротонами, он разлепил стылые губы и сказал:
        - Где… станция?
        - Какая такая станция, дружок? - ласково откликнулся Никлас.
        - Этот человек спас тебя из ледяного плена, брат мой! - встрял «Хаос».
        - Энергостанция разбита, и починить ее сможешь только ты, - продолжал историк. Он подкатил кресло к обмороженному и ощупал его конечности в поисках необратимых повреждений тканей. Пожалуй, нескольких пальцев эта биоформа все же лишится, если вообще выживет в переделке…
        - Я плохо вас вижу, сударь. Тьма опустилась на дом сей, исторгнутая чудовищем квазара, и следует нам покинуть обиталище мрака возможно быстрее.
        Никлас поглядел на чиновника - слышит ли тот откровения негэнтропа - но Чанг-33, судя по всему, плохо переносил похолодание и впал в подобие эргономической комы. Жизненные процессы в его организме стремительно замедлялись, и он вряд ли что-нибудь воспринимал. Тем легче, все равно толку от него никакого.
        - Значит, ты хотел укрыться снаружи? - хмыкнул Никлас. - Под открытым небом, без тепла белого карлика?
        - Стоит там «Пионер», станция наша, и готова она к путешествию в космические дали, где возможно избегнуть монстра, пока не сгинул он в обиталище своем.
        Историк спрыгнул с кресла и в порыве ухватил биоформу за воротник комбинезона, приподнимая на полом. Нет, все-таки этот тип совсем не так безумен, каким кажется! И если снаружи действительно есть космическая станция с исправной энергосистемой, то шанс на выживание весьма велик. Можно будет хотя бы запустить в космос сигнал бедствия, и спасательный модуль, прибыв в предполагаемый район поисков, поймает его.
        - «Пионер», говоришь? Как он оборудован?
        Но негэнтроп устал и нуждался в подкреплении сил. «Хаос», не оставивший коллеге ни капли белковой массы, умчался в пищевой блок за добавкой, а Никлас продолжал содержательные размышления.
        - Вы ведь на нем сюда прибыли? - спросил он.
        - Верно…
        - Значит, там установлена платформа для дырокола, которая обращает его гравитационное поле на внешний объем! На этой станции можно переместиться в обитаемую Вселенную! - Никлас был слишком взволнован, чтобы говорить спокойно, но даже его громкие возгласы не смогли поколебать холодное спокойствие гелиодезиста. А вот «Нептун» неожиданно расцвел улыбкой надежды.
        - Возьмите меня к себе, хозяин, - попросил он.
        - Потом поговорим, - отмахнулся Никлас и вскочил. План спасения уже овладел его мыслями, требуя воплощения, и он озаботился перемещением 7-дырокола. - А он встанет в транспортную ячейку? - Это простое сомнение внезапно обдало его холодом, словно снежок из углекислого газа ударил в грудь.
        Негэнтроп торжествующе ухнул и тоже поднялся.
        - Я путешествовал с ним в иные пространства! - заявил он и расправил плечи. - Велика его сила, ибо гений Леонида-1 снабдил дырокол сей невиданными свойствами проникать в запредельные грани мира. Видел я обиталище монстра 10-мерного, и ужаснулся, а Леонид-1 на время присутствие духа утратил, к обыденным делам обратившись…
        Тут явился энтроп, и Никлас решил отложить расспросы до благоприятного момента. Следовало поскорее переправить 7-дырокол на космический аппарат, пока температура поверхности планеты не охладилась вплоть до кристаллизации атмосферных газов. В такой обстановке не только передвигаться с грузом - сохранять саму жизнь затруднительно. При поддержке биоформ историк погрузил бесчувственного Чанга-33 на атомную дрезину и переправил его в лабораторию.
        - Действуй, брат! - приказал он «Нептуну».
        Тот привлек в помощники энтропа, и вдвоем они отвинтили зажимы с черными микродырами, свернули все питающие коммуникации, а затем переместили обе камеры устройства на платформу дрезины. Видно было, что занимаются они этим делом не впервые - изобретатель не раз перемещал свое детище с места на место.
        «Хаос» опять отлучился - на этот раз за капсулами с АМ и новой порцией нанороботов.
        - Какой у вас чуткий коллега, - с долей презрения произнес негэнтроп, интимно придвигаясь к Никласу. - Стоило воздуху охладиться на двадцать три Кельвина от расчетного, и в спячку впал он, словно простейшее животное наподобие полипа. Весьма дурно приспособлен организм его для экстремальных условий, и вредно это для дела его, не так ли?
        Они установили на дрезине детали 7-дырокола и приткнули сбоку вялую тушку гелиодезиста. Никлас постарался упаковать его получше - затолкал вялые руки-ноги в кожные пазухи, поплотнее утрамбовал голову, особо следя за тем, чтобы уши не свисали снаружи. Напоследок он тщательно укутал Чанга-33 силовой сетью, до предела снизив ее проницаемость.
        - Ну, покатили!
        Возле двери шлюза они ненадолго задержались, собираясь с силами, и все трое приняли в кровеносную систему по паре граммов нанороботов. Настроенные на резкое понижение скорости обмена веществ и сопротивление холоду, они выдохлись за несколько минут, полностью отработав ресурс.
        Шлюз, словно замороженный, неохотно выпустил пленников под открытое черное небо. Планета неотвратимо мертвела, и скоро вся ее и без того негустая атмосфера должна была выпасть в виде слоя снега. Уже сейчас под колесами дрезины хрустели кристаллики самых тяжелых газов, а склоны естественной впадины, в которой стоял дом, сверкали в свете фонаря цветными искорками.
        Показалось, что время встало, настолько медленно, неуклюже и безмолвно двигалась процессия вверх по пологому пандусу-склону. Как будто они очутились под толстым слоем воды - организмы, сопротивляясь резкому перерасходу энергии, самостоятельно оптимизировали движение суставов. Ни единого ветерка не дуло на открытом месте, только раздавались иногда глухие шлепки падающих микрометеоритов, хорошо слышимые за сотни метров.
        Брачные мысли
        4/192. Принял решение посетить брачную планету Центра, хоть сейчас и не сезон. Эрогенные зоны в мозгу начинают откровенно саботировать работу всего организма, и меня это угнетает, особенно в минуты отдыха.
        Не знаю, что из этого выйдет, все-таки живу я далеко, в миллиардах парсеков от древних «культурных очагов» типа галактики Млечный Путь, на самой окраине Вселенной… Многие почему-то опасаются такого соседства, хотя до границы 3-мерного мира еще вполне приличное расстояние. Ничего страшного в том, чтобы жить на краю физического мира, нет - тут ничем не хуже, разве что молодых звезд очень мало, в основном белые карлики, черные дыры и нейтронные. Газовая ткань космоса тут совсем рыхлая. Но какая разница, где жить, если дырокол в любую секунду доставит тебя в нужную точку пространства?
        Буду козырять тем, что основал собственный клан, все равно больше мне нечем похвастать. Ни под водой жить не умею, ни в протуберанцах купаться. Высокое (от двух мегапаскалей) давление плохо переношу, так же как и гравитацию больше четырех стандартных единиц… Посчитал собственные недостатки и ужаснулся!
        Прощание с новыми друзьями
        8/239, вечер. С «Пионером» все оказалось в порядке, станция приветила Никласа и его новых товарищей веселыми огоньками управляющей панели и приборных подсветок. Даже не пришлось обновлять капсулу с антиматерией в энергетическом блоке. Дрезина с увесистым содержимым кое-как втиснулась в узкий проход между гравитационным креслом и двигательным отсеком, и биоформы ловко, явно не впервой переместили 7-дырокол на его место.
        Никлас помог им развесить по ячейкам черные микродыры, руководствуясь указаниями негэнтропа, и подвел к ним кабели. Обе камеры, приемная и отправляющая, сигнализировали о готовности к переброске вещества.
        - Куда вас отвезти, босс? - спросил «Нептун».
        - Притормози. Почему ты считаешь меня своим хозяином, брат?
        - Такова последняя воля Леонида-1, - печально пояснили биоформы в один голос. - Он покинул нас навеки, завещав продолжить его дело или спастись у хорошего человека.
        - Значит, он предвидел беспорядки в своем доме?
        - Да, он предупредил нас о возможном визите многомерной сущности и посланца Гелиодезической комиссии.
        Никлас решил, что проводить дознание в такой трудной и тесной обстановке вряд ли имеет смысл - только еще больше запутаешься. Пока неведомый прозрачный враг не вернулся и не порушил остатки действующей аппаратуры, нужно убираться отсюда как можно скорее.
        К тому же куда их еще девать, этих кремний-органических безумцев? Составят компанию одинокому «Динго»…
        Историк ввел в транспортный чип дырокола адрес своей планеты и уселся в кресло, предоставив «Нептуну» возможность действовать. Пока энтроп выкатывал атомную дрезину наружу, тот тестировал 7-дырокол, при этом почему-то заметно нервничая. Видимо, ему уже доводилось пользоваться устройством, и воспоминания об этом сохранились не самые гладкие. Глядя на него, и Никлас встревожился. Некстати подумалось, что они возвращаются в обитаемую область Вселенной, густо нашпигованную транспортными магистралями в 6-мерном пространстве. Как бы не столкнуться с какой-нибудь посылкой или человеком… Но делать, разумеется, было нечего, приходилось рисковать. Хорошо еще, что Чанг-33 не успел оттаять и лежал в закутке «Пионера» спеленатым, будто антинейтроны в капсуле.
        - Ну, стартуем!
        Негэнтроп послушно запустил азотный двигатель, аккуратно вывел станцию из-под навеса, взметая соплами мелкую каменную крошку на стартовом мини-комплексе. Крепежные штанги отпали еще раньше. На обзорных экранах царила черная мгла с крупинками звезд, никаких признаков белого карлика действительно не просматривалось.
        Защелкали датчики противометеорной защиты, направляя в непрошеные микроскопические камешки сгустки гравитации. Скоро поверхность Беты представлялась уже обозримым непроницаемым диском, заслонившим от беглецов часть неба, и продолжала неумолимо уменьшаться. Где-то там оставался пустой дом Леонида-1, обесточенный и холодеющий - когда еще человек (то есть гелиодезист или демограф) вступит в его помещения, чтобы узнать все о судьбе его строителя?
        Тем временем коррекция точки прибытия завершилась: автоматика выбрала для нее пустую (согласно атласу) область космоса на расстоянии в десятую часть парсека от центра системы. Переместить «Пионер» сразу в семейный дырокол Никласа было, конечно, невозможно.
        Обратная черная дыра вспухла, поглощая станцию, за какую-то долю наносекунды, и в следующее мгновение историк с облегчением увидел свое солнце.
        - Повреждение в контуре жизнеобеспечения! - взвыл бортовой компьютер. - Для устранения обратитесь к руководству по эксплуатации.
        - Это опасно? - не сдержался Никлас.
        Он не почувствовал никаких фатальных изменений ни в радиационном фоне, ни в атмосфере.
        - Сейчас протестируем.
        Негэнтроп метнулся к панели управления и стал ловко щелкать разными клавишами, не полагаясь на мысленное управление. Может быть, здесь его даже не было - «Пионер» отличался простотой и… надежностью, которая дала сбой. Не иначе он все-таки пересекся на 6-мерной дорожке с другим телом.
        - Термопара накрылась, хозяин, - резюмировал «Нептун». Энтроп в это время суетился вокруг него, заглядывал через плечо и выполнял простые команды - замыкал открытые контакты, поворачивал голограмму схемы поврежденного контура и тому подобное. - Жить будем.
        - И все? - облегченно вздохнул историк.
        - Нет, динамическая защита тоже повреждена. Но это не опасно, радиационный фон совсем слабый.
        - Это временно… Двигай к планете.
        «Нептун» поймал маячковый радиосигнал, настроил координаты прибытия и передвинул станцию на околопланетную орбиту. Двигатели придали «Пионеру» горизонтальный импульс, и он стал спускаться по пологой траектории. Тут уже порядком фонило - не только от звезды, но и от самой планеты. Однако интенсивность излучения оставалась в норме, и ни историк, ни биоформы не обеспокоились.
        Но Сакки NGC 4320 Чанг-33 очнулся и моментально вытянул конечности, а голова у него выскочила из туловища, будто спора из гриба. Глаза маслянисто сверкнули, как флуоресцентные икринки.
        - Где мы?
        Гелиодезист вскочил и обежал взглядом череду приборов на панели управления, 7-дырокол, скромное кресло с Никласом и обе биоформы. Историк мысленно простонал, сдерживая слова недовольства. Не хватало еще, что чиновник примется командовать и погонит станцию к себе в Комиссию. Но эта мысль тут же отпала за нелепостью - Чанг-33 слишком опасался задействовать 7-дырокол в обитаемой Вселенной.
        - Спускаемся к моему дому, - сказал Никлас.
        Легкое свечение уже возникло вокруг выступающих частей станции - та довольно круто входила в разреженную, однако ощутимую атмосферу Галилеи, находясь в тени планеты.
        - Во имя Хаббла! - расслабился Сакки. - Так мы спасены? Я что-то не помню последние минуты…
        - Вот уж неудивительно. Без этих бравых ребят мы бы сейчас мерзли в NGC 69307-3.
        Чанг-33 вновь лучился бодростью и административным пылом, однако никак не мешал управляемому снижению. Тратить антиматерию Никлас не торопился, ведь все ее несусветные запасы остались в покинутом (и теперь уже почти недоступном) доме Леонида-1, поэтому спускался «Пионер» медленно, на обычном химическом топливе. Уж пятиатомного-то азота никому жалко не было. Вырвавшись из лап оледенения, все четверо беглецов чувствовали себя превосходно и никуда не спешили. Станция поймала устойчивый сигнал стартового комплекса и через десять минут вышла на прямую траекторию полета, завершившуюся на пустой площадке возле дома Никласа.
        - Зайдете подкрепиться? - спросил он, открывая шлюз. Давление с шипением выровнялось, стало жарко: звезда находилась почти прямо перед носом, едва поднимаясь над горизонтом. На Галилее был ранний вечер, то есть путешествие историка в другую Галактику заняло больше семи часов.
        - Пыльно тут у вас, сударь, - поморщился Чанг-33 и спрыгнул вслед за хозяином на окаменевшую почву.
        Вокруг змеились сухие глубокие трещины, а над ними кружились крошечные смерчи. При смене времени суток на Галилее всегда наблюдалась атмосферная активность, особенно на закате.
        Гелиодезист, несмотря на дыхательную мембрану, которую он тотчас натянул на лицо, расчихался и позеленел. А вот биоформы, напротив, держались молодцами, хотя и стискивали рты. Видимо, их кожные покровы легче переносили сухой воздух, насыщенный углекислотой и азотом. Но всем явно помогло солнце, позволив собрать в мышцах энергию и компенсировать воздействие чужеродной среды обитания.
        - Проведите нас в транспортный узел, - попросил чиновник, едва они вошли в дом и очутились в дезинфекционном блоке. - «Мир» вашему дому, кстати…
        Жесткое ультрафиолетовое, затем рентгеновское излучения выжгли из путешественников микроорганизмы, а довершил процесс чистки ультразвук, благодаря которому все лишнее осыпалось на пол невесомой пылью и было унесено в мусоросборник потоком горячего неона. Никлас умышленно привел гостей именно сюда, не желая нарушать экосферу в доме. Вопреки его надеждам, Чанг-33 сохранил живость и даже утратил нездоровый зеленоватый оттенок лица.
        - «Нас»?
        - Да, я забираю этих ребят с собой. Вы же не думали оставить их у себя, не так ли? Они обладают ценными, уникальными сведениями о событиях, которые могли привести к исчезновению целой звезды. Я уж не говорю о двух планетах. Затем я передам их в Этическую Комиссию, чтобы с ними определились согласно законам.
        Формально чиновник был прав, и Никласу нечего было возразить. В любом случае разговорчивость биоформ приведет к тому, что кассеты Леонида-1 у Никласа изымут - как свидетельство. Но до этого момента остается еще немало времени, можно успеть их скопировать… К тому же необязательно отдавать все, самые любопытные можно утаить.
        - Хорошо, - сказал он и взглянул на «Нептуна».
        Тот промолчал, а вот эмоциональный энтроп не выдержал:
        - Мы расскажем вам о нашем бывшем хозяине, но взамен хотели бы получить планету в любой свободной системе. Любого клана, который согласится принять нас!
        - В Этической подумают, что можно сделать, - озадаченно ответил гелиодезист.
        Скоро все трое по очереди вошли в транспортную ячейку дырокола и отправились по адресу в Центре. Очевидно, Чанг-33 решил доставить биоформы прямиком на штаб-планету Гелиодезической Комиссии и передать их нервным старцам и прочим коллегам для разбирательств.
        Никлас же убедился, что Ирины еще нет дома, и отправился подлечиться и спать. Ему все еще почти не верилось, что эта рискованная экспедиция окончилась без колоссальных потерь времени и особенно здоровья.
        В поход за невестой!
        4/193. С утра полностью обновил собственный облик, для чего запустил в кровь два миллиона свежих нанороботов с определенной программой перестройки организма. Я задумал привести себя в соответствие с запросом: обрести те же форму и пропорции, что и смоделированная негэнтропом женщина.
        - Все, отбываю! - объявил я в 12:00.
        - Надолго ли, мастер? - опечалился энтроп. Обе биоформы моментально откликнулись на мои слова и явились проводить меня в путь. - Берегите себя и не забывайте, что верные друзья всегда ожидают вас на родной планете!
        - Будьте осторожны в деяниях своих, - добавил величавый «Нептун», - остерегайтесь несообразностей в быту и общении с противоположным полом, ибо грозит сие разными напастями и возможной утратой равновесия душевного.
        - Клан Деевых NGC 69307-3 погибнет без вас, мастер.
        Да уж, весьма ценное соображение родилось в бестолковой голове «Хаоса». И как только я сам не догадался?
        - Ожидайте дня через четыре, братцы.
        Оттягивать далее пребывание в доме было невозможно, и я вошел в дырокол (обычный, лицензированный). Целью своей (для начала) я определил одну из искусствоведческих планет Центра, куда свозились разнообразные творения со всех концов Вселенной, объединенные общим направлением авторской мысли. Поскольку мне всегда нравились псевдоживые скульптуры в стиле «ретро» (я даже на подходящую рассылку подписался!), на соответствующую планету я и полетел.
        Модная забава
        8/242. Первые три дня после возвращения Никласу было не до возни с добытым архивным материалом. Предвидя затруднения со временем, он поручил «Динго» скопировать всю информацию с кассет Леонида-1 (кроме тех, что несли загадочную надпись «U2», но их он решил вообще никому не показывать). Оригиналы он приказал отослать по адресу старика Иана-1, сопроводив «подарок» личным сообщением: «Прошу считать эти кассеты компенсацией вашего аванса. Полагаю, они представляют для Вас и ГК огромный исторический интерес». Но вообще-то он сомневался, что въедливый демограф отстанет от него со своим деликатным расследованием под названием «Люди или биоформы?»
        Носитель с 6-мерным представлением данных он вообще спрятал в дальний ящик стола, задумав утаить его.
        «Ну и Белл с ним, этим стариком, - отмахнулся Никлас от мыслей, когда поглядел на список фамилий от Петрова DFS-0976 Иана-1. - Если даже все они выдают биоформы за детей, то делают это не от сладкой жизни».
        Большую же часть времени суток Никлас был вынужден посвятить семье. Точнее, семнадцати потомкам, которых привезла с собой из поездки Ирина. Вместе с ее сыном, Урваном-4, и его женой Розой-13 прибыли внуки, правнуки и так далее, вплоть до столетнего мальца Леопольда-41.
        - Предок! - восхищенно приветили они историка в первое же утро, едва прилетев. - Ты тут не закис со своими клановыми побасенками?
        - Борюсь помаленьку, - отозвался Никлас. - С закисанием то есть.
        - Ну ничего, мы тебя развеселим!
        Они разбежались по дому, залезая в каждый уголок, плещась в кислотных бассейнах и плазменных камерах, остывая в дьюарах с азотом и непринужденно отращивая и убирая дополнительные органы. «Молодежь, - думал историк, встречая порой что-нибудь совсем неузнаваемое вроде многоногого моллюска с хитиновым панцирем на спине. - Слишком уж буквально они следуют традиции постоянно меняться! Не понимают еще, что внешний вид - не главное в человеке».
        - Какой-то ты квелый, - заметила Ирина, когда они встретились вчерашним вечером и медленно плавали в гравитационных полях, подсвеченные нейтринными потоками. Те ласково щекотали нервы, порой рассеиваясь атомами тела. - Все о задании старика Петрова DFS-0976 печешься? Развейся, отдохни - ведь это так скучно, в чужих проблемах разбираться.
        В тот же вечер Никласу пришлось поучаствовать в семейной дискуссии между внучкой и ее супругом, которые никак не могли выбрать подходящую форму для ребенка. Как человек, за тысячи лет повидавший множество разных причудливых детей, историк выступил экспертом в этом сложном вопросе.
        - Предпочитаю наиболее эргономичные формы организма, - сказал он авторитетно. - Значит, легкий наклон туловища вперед, длинные передние конечности, крепкие ноги. Можно небольшой хвост, для устойчивости, но тоже прочный и хваткий, чтобы использовать для операций с предметами. Знаете, порой приходится надевать экзокостюмы со щупальцами только ради того, чтобы фиксировать вещи позади себя.
        Молодая пара вежливо выслушала Никласа, поглядела на его личный каталог (составленный из особей, почему-либо не вошедших в последнее издание «Клановой истории»), но каждый из супругов, похоже, остался при своем мнении. Зачем тогда спрашивали, интересно?
        На другой день прибыл еще один член семейства. На этот раз им оказалась Светлана-21, племянница Ирины, и она привезла новое развлечение. Вся толпа гостей собралась в башне дома, в косых лучах восходящего солнца, впитывала ультрафиолет и закусывала брикетиками с зеркальной материей. Кое-кто запивал их жидким магнием, чтобы толково прогреть организм, но большинство предпочитало прохладительные напитки. Дьюары с аргоном и криптоном то и дело шипели, наполняя бокалы (моментально вскипающие пузырьками водорода). Урван-4, известный гурман, провел для себя отдельный катетер и смело поглощал чистый аргон непосредственно желудочной камерой. Каждую минуту он сбрасывал избыточное внутреннее давление, открывая клапан в нижней части туловища.
        - Смотрим на меня! - заявила «Светка», вечная соперница Ирины по части забав. - Я привезла последнюю модель атомного лазера с мультиплексором. Мне прислали его вместе с датчиками, которые я заказала в ГК, их применяют для получения 3-мерных геологических карт. Помните, я раньше изучала распределение магмы, чтобы предсказывать вулканические извержения? Да Зумино с ними, не в этом дело!
        Светлана-21, очень высокая женщина слегка изогнутой, наподобие вопросительного знака, формы с пышным коконом пепельных волос на голове и красивым зеленым гребешком вдоль узкой спины, с помощью «Динго» расставила по периметру комнаты элементы мультиплексора и включила лазер. Гости и хозяева в это время передвинули глаза на макушки и расположились в центре помещения.
        - Вы ничего не видите?
        - Нет, нет… - нестройно, на всех частотах загудели зрители.
        - А между тем прямо над вами возникла пространственная структура из волновых пакетов, образованных ультрахолодными атомами! Эти атомарные солитоны - последний крик моды в искусстве визуализации образов! Выход мнемографа подключается ко входу лазера, тот разлагает его мультиплексором на собственные функции - и мысленная картинка перед вами!
        - У-у! И зачем это нужно, если есть мнемограф? Тем более ничего не видно.
        Кто-то, правда, возразил, что в гравитационном диапазоне просматриваются контуры какого-то мутного образования, но этот родич остался в одиночестве. Мало кто затруднял себя наращиванием такого специфического зрения.
        - А вот зачем. Сейчас картинка образована без всякого мнемографа, сама собой. В этом и состоит искусство, чтобы расположить элементы мультиплексора самым изысканным образом.
        Он завладела управлением окнами и стала плавно менять поляризацию и прозрачность стекол. Скоро ей удалось нащупать некую длину волны, которая удачно отразилась от ее скульптуры и явила ее в видимом диапазоне. Заинтересованные зрители обнаружили над головами что-то архаично-кубистическое, покрытое мелкой рябью стоячих волн.
        - А теперь глядите внимательно… - прошептала Светлана-21 и стала мысленно сдвигать элементы вверх.
        Аккуратные гравитационные захваты не мешали формированию главного образа, который потек, подстраиваясь под новое положение мультиплексора. Отдельные кубики картины смазались, выстроились в сложную, невиданную молекулу, потом сложились в колоссальный цветок из угловатых линий. И вдруг он будто распустился, выпуская из центра жесткие, тонкие пестики, которые тотчас рассыпались, едва лишь Светлана плавно изменила прозрачность окон. И вновь выросли из ничего, когда она вернула параметрам стекол их прежние значения - будто собранный из пустоты, образ вырастал снизу и пропадал на потолке.
        Такое тонкое управление и мультиплексором, и освещением было подлинным искусством! Даже Никлас, не склонный целиком отдаваться восприятию, подпал под обаяние образа. Прочие же родственники, помешанные на забавах, разразились восхищенными воплями. Леопольд-41 по-юношески несдержанно вскочил, тем и разрушил на время картину. Его ухватили за щупальца и распластали на полу.
        - Я тоже хочу такой атомарный лазер, - сообщила Ирина на ухо историку. В ответ оно свернулось в тугую трубку.
        - Даже не сомневался… - пробурчал Никлас.
        Между тем виновница восторгов вещала с гордым видом:
        - Самое трудное - создать нечто подобное человеку или сложному продукту его деятельности. Плохо даются также двойные звезды и другие нетривиальные космические объекты. Но если вам удалось сотворить их и заставить двигаться - можете смело участвовать в конкурсе!
        - А ты уже участвовала?
        - Пока нет, этот вид искусства только развивается… Можно стать его классиком!
        Этот аргумент, кажется, сразил подавляющее большинство гостей и саму Ирину. Никлас сразу увидел, как запылали мягким рентгеном ее глаза, предвещая запрос в отдел доставки ГК. «Пусть развлекается», - решил историк. Сейчас ему почему-то меньше всего хотелось, чтобы кто-то вмешался в его расследование. Правда, скорого контакта с гелиодезистами все равно не избежать, это он понимал отчетливо.
        Ретро-монументы
        4/193, вечер. Прибыл на место я ранним утром (по местным признакам). На моих глазах за горизонт, двигаясь вереницей, уходили все три разнокалиберных спутника планеты, а их место занимала звезда - голубой гигант. Я поспешно подал команду нанороботам усилить защиту тела от тепловых ожогов, а глазные яблоки сами послушно покрылись матовой мембраной.
        Местность вокруг хода к мульти-дыроколу была весьма пересеченной. Неподалеку возвышался скалистый пригорок, за ним виднелся край каньона, и еще дальше крутые горы. И так во все стороны. Повсюду возвышались колоссальные творения человеческого гения, авторы которых сочли возможным привезти их сюда и смонтировать. Но их было не так уж много, все-таки это весьма дорогостоящая затея.
        Я снял со щита индивидуальный пояс для передвижения по воздуху, подключил его к нервной системе и заодно получил доступ к авторским описаниям произведений искусства. Кроме них, имелись также комментарии посторонних ценителей, собранные за многие века существования экспозиции.
        - Прямо перед вами, на возвышенности, находится скульптура «Спящий монстр», - услышал я (программа распознала положение моих зрачков, то есть направление взгляда). - Она целиком собрана из молекул, способных превращать свет в механическую энергию. Поскольку сейчас восходит солнце, вы можете видеть, как скульптура оживает и распрямляется, приобретая законченные ужасные очертания!
        Однако ничего передо мной не «распрямлялось», хотя на возвышенности, действительно, была видна какая-то бесформенная груда явно искусственной материи. Но ее, очевидно, крепко потрепали эрозия и само время.
        «Фу, мерзость какая», - раздался в мозгу первый комментарий. «Отвратительно!», «Скука, совсем не страшно», «И кто только придумывает такую чепуху», «Он пугает, а мне не страшно»… И наконец последняя запись, сделанная больше семи тысяч лет назад, гласила: «Глупо. Автору давно пора обновить свои чуткие молекулы, они уже не работают, потому что распались». С тех пор так и не нашлось других ценителей, да и сам скульптор, похоже, или умер, или утратил интерес к произведению.
        Я оглянулся, заслышав шелест - из мульти-дырокола поднялась причудливая пара поклонников ретро-искусства. Видимо, эти люди приезжали сюда не в первый раз, потому что полетели прямиком в направлении тридцать семь градусов к азимуту. Отправиться, что ли, за ним? Наверное, это не слишком вежливо… Все-таки в рассылке это искусство выглядело поживее - может быть, где-то есть зона свежих произведений? И вряд ли далеко от места прибытия. Тут из-под земли выбрались еще несколько человек, сгруппированные по трое и даже по четверо: все разлетелись в разные стороны, но никто даже не взглянул на мертвую скульптуру и меня рядом с ней.
        «Отличное начало путешествия! - подумалось мне. - Ладно, продолжаем культурную программу». Надо же подготовиться к возможной встрече с избранницей, а то еще подумает, что я ученый сухарь, чуждый прекрасного. А это не так, просто я немного отстал от моды. «И что тогда я делаю на ретро-планете?» - обожгла мозг запоздалая мысль. И все-таки я упрямо двинулся прочь от дырокола.
        Быстрый перелет над маловразумительными, ржавыми и полуразрушенными конструкциями принес меня в узкое ущелье, затопленное тенью. На дне его высилось что-то многогранное, как будто срезанное с одного бока. На этом срезе видны были концентрические кольца. Поскольку больше ничего интересного поблизости не имелось, а голубой гигант уже успел допечь меня, я спустился к скульптуре и по подсказке нашел что-то вроде ультразвукового ружья, какие порой применяются при безопасной охоте на дикие формы жизни в некоторых охотничьих заповедниках.
        «Направьте ствол в мишень, - сказал голос автора. - При удаче вы добьетесь землетрясения».
        Я выпустил в скульптуру звуковой луч, а в ответ скалы вокруг меня вздрогнули, и между ними установилась волна низкой частоты. Кажется, все мои нанороботы разом окочурились, напоследок подав на нервы импульс дискомфорта.
        - Нравится? - спросил меня кто-то сверху недовольно, на частоте два с половиной мегагерца.
        Бросив «ружье», я поднялся к краю ущелья, спеша покинуть прохладную тень и очутиться в виду гиганта. Тут парил тучный человек весом не меньше трех тонн, по всей видимости, обладатель нескольких водородных каверн внутри туловища. Они позволяли ему серьезно экономить антинейтроны. А вот других преимуществ в такой структуре тела я не видел.
        - В первый раз в музее монументального ретро-искусства?
        - Увы, раньше как-то не доводилось.
        - Я прилетел на новинку сезона взглянуть, и вам то же посоветую. Желаете составить мне компанию в коротком путешествии?
        - Не откажусь.
        Толстяк звучно сбросил давление в одном из своих газовых мешков, чем и придал телу начальный импульс.
        - Вы, как я вижу, значительно отстали от свежих культурных веяний, м-да… По мне, заслуживают ли они внимания - серьезный вопрос, достойный длительного осмысления в кабинетной тиши. Но иначе, не ознакомившись с ним, найдешь ли почву для плодотворных раздумий? - Я кивнул, соглашаясь с ценителем, однако тот рассеянно озирал скалистый пейзаж под ногами и не глядел на случайного попутчика. - За последние четыре тысячи лет, что я интересуюсь монументальным искусством ретро-стиля, каких только новшеств в него не привносили! Уж и «ретро»-то оно зовется по сугубо идентификационной, что ли, причине, и чтобы не потерять некую занятую собой нишу в культурологической гамме, что весьма возможно при смене вывески.
        - А ведь я подписан на рассылку.
        - Э, да разве в ней поспеют за новаторами? Пока ролик отснимешь (а еще и автора спросить надобно), пока размножишь… На недели, дружище, на недели опаздывает! Волокита.
        - Как же вы сами-то?..
        - Я сам скульптор, - признался не без гордости газовый толстяк и от избытка эмоций вновь опорожнил внутренний резервуар. - Мое имя вам должно быть известно - Хайруллин NGC 1293 Наиль-22. Если вы подлинный ценитель, конечно.
        - Слыхал, как же. - Вряд ли ложь была слишком грубой, а человеку приятно.
        Я решил, что искомая новинка, скорее всего, принадлежит гению именно этого человека искусства. «Отлично! Прихвастнуть знакомством со скульптором - что может быть престижнее?» Но не являются ли все эти точки, мелькающие в жарком небе, такими вот творцами, вылавливающими среди скал простых посетителей? Мысль была малосимпатичной, и я поскорее выкинул ее из мозга.
        - Создатели объемных творений могут многому научиться у генетиков, - сказал толстяк. - В эволюционных вычислениях, как вы знаете, реализована модель преобразования наследственной информации. Банальные квантовые биты взаимодействуют по эволюционным принципам! Собственно, на тех же принципах работает и моя скульптура.
        Он прервал горизонтальный полет и стал плавно подниматься, при этом широко разведя пухлые конечности в стороны. Я поглядел вниз и увидел что-то серое и бесформенное, размером около тринадцати метров в высоту, в чем едва угадывались самые зачатки порядка. Это стояло на плоской площадке, совсем не запыленной - как видно, автор произведения недавно срезал скалу.
        - Теперь направьте на нее мысленный приказ на короткой радиоволне, - попросил Наиль-22.
        - Какой еще приказ?
        - Измениться, конечно. Это же эволюционное произведение, оно все время в движении.
        - Так вы соорудили огромную биоформу?
        - В ней нет ничего биологического!
        - Ладно, - согласился я и направил на скульптуру смутный образ собственного недовольства жарким голубым гигантом, из-за которого чувствовал себя неуютно. Ничего не случилось. - Ну, и?..
        - Подождите хотя бы девять часов! Материал монумента, конечно, текуч, но отнюдь не жидок, чтобы моментально менять форму. А хотите аргона? - вдруг предложил Хайруллин NGC 1293, когда увидел мою реакцию на его речи. - С водородными пузырьками…
        Он извлек из какой-то невидимой пазухи компактный 6-мерный дьюар и протянул его мне. Пить хотелось ужасно - я вдруг сейчас это понял, - и аргон так заманчиво шипел, испаряясь, что я выхватил дьюар у творца и опустошил его наполовину, торопясь и обжигая горло холодом. Голубой гигант слева будто съежился, избегая моего ледяного дыхания.
        - Спасибо, дружище! - благодарно сказал я толстяку. - Обязательно вернусь через девять часов, чтобы взглянуть на плод своих раздумий.
        - Но за это время непременно прилетит другой ценитель и изменит программу модификации, - заметил Наиль-22, хмуро взбалтывая дьюар, чтобы оценить его остаточную массу. - Если вы не будете отгонять желающих сконструировать свой образ из моего материала, ваш культурологический опыт потеряет смысл. У меня и убежище в скале есть, с камерами внешнего обзора. Летим туда?
        - Хайруллин, отпусти моего искусствоведа! - завопил вдруг кто-то на той же радиочастоте.
        Случай представился благоприятный, и я включил горизонтальное ускорение, но не тут-то было! Полинять, как говаривали древние, не удалось - Наиль-22 нагло зацепил меня за пояс и удержал двигатель на холостом ходу. Со стороны солнца к нам стремительно приближался восьминогий человек, и все его конечности возбужденно болтались, совершая хватательные движения.
        - Не слушайте его, - буркнул скульптор. - Это безумный и к тому же бездарный халтурщик.
        - Сам такой, - обиделся тот. - Прошу вас поучаствовать в презентации моего нового произведения, государь мой, - вежливо сказал прибывший в мою сторону.
        Выглядел он великолепно, несколько даже избыточно - помимо множества ног, этот любитель монументального ретро-искусства имел густой волосяной покров, расцвеченный всеми мыслимыми оттенками синего, и выпуклые глаза под полусферическими колпаками.
        - А что вы представляете? - спросил я. У меня уже появилась кое-какая мыслишка по поводу этих ретро-маньяков, но стоило ее отшлифовать.
        - Летим!
        Он выдрал меня из липкого захвата толстяка и повлек прочь (к счастью, в сторону сигнала от мульти-дырокола - уже другого). Хайруллину ничего не оставалось, как в досаде взвыть и потащиться следом. Вступать в перебранку и тем более схватку с многоногим коллегой было, конечно, бесполезно и стыдно.
        - Вот вам кассета с моими произведениями. Держите, держите… Там целая галерея! Представьте, мне удалось задействовать саморасширяющуюся керамику для производства отдельных элементов скульптуры. Каждый фрагмент ее имеет свою уникальную структуру! И вместе они образуют нечто необыкновенное, неповторимое и не имеющее прототипов во Вселенной. Вы самостоятельно сможете моделировать видимый образ, услаждая свой уникальный художественный вкус! Разве это не удивительно?
        - Весьма, - скептически молвил Наиль-22. - Всем известно, что я первым проделал такое еще тысячу лет назад. Пускай не с керамикой, но не в ней суть.
        Не дав разгореться склоке, я сказал:
        - Вы великие мастера, спору нет. Я буду счастлив, если вы согласитесь осмотреть мое собственное произведение. Конечно, оно не так величественно…
        Как я и ожидал, оба скульптора, переглянувшись, внезапно озаботились какими-то важными делами, скомкали знакомство и поспешно отбыли. Где-то на горизонте и в самом деле маячили фигуры ценителей или авторов, к ним-то они и устремились. Мне даже не пришлось изображать разочарование, так споро оба ретро-монументалиста скрылись за скалами.
        Неподалеку находился очередной мульти-дырокол, и я направился в его сторону. Очевидно, теперь я смогу блеснуть познаниями в области ретро-искусства, ведь живые впечатления куда ценнее любой запоздалой рассылки.
        Что такое «U2»?
        8/243. Благодаря показу модного атомного лазера, в общем, Никлас и смог приступить к работе. Многие гости поспешили разъехаться, чтобы в уединении освоить принципы нового искусства, и прямо с утра историк, проводив Урвана-4 и его медлительную супругу (квелую толстушку с шестью длиннейшими руками, Розу-13), устроился в лаборатории. Вторые копии всех записей Леонида-1 были уже готовы, в том числе и помеченные символами «U2», но передавать «U2» гелиодезистам Никлас пока не собирался. Вдруг там записано нечто настолько жестокое (или опасное), что знать это человечеству необязательно? Кроме того, «Динго» сбросил на отдельный накопитель всю информацию, скачанную Никласом с компьютера Деева.
        Все остальные кассеты он упаковал в почтовый бокс и дополнил его сопроводительным письмом: «Дорогой Денис-4! Ты хорошо знаком с чиновниками своего ведомства и наверняка знаешь тех, кто может заниматься делом Деева NGC 69307-3 Леонида-1 (о пропаже звезды). Мне довелось встретиться только с одним из них - Сакки NGC 4320 Чангом-33, но его адрес мне неизвестен, а данные могут потребоваться срочно… Здесь материалы мнемографа Деева за последние годы, с момента экспансии в NGC 69307-3, передай их по назначению. Это хорошо сработает на мой имидж человека, всемерно содействующего расследованию (в частности) и делам ГК (в общем). Ты можешь спросить меня - не захочу ли я чего-нибудь взамен? Немногое. Всего лишь информацию, которую добудут Сакки NGC 4320 с соратниками при „обработке“ биоформ Леонида-1. Однако я ничуть не удивлюсь, если эти данные будут иметь слишком закрытый характер и ты не сумеешь их раздобыть».
        Последняя фраза прозвучала весьма емко, и Никлас был уверен, что она наверняка зацепит любопытство Дениса-4.
        Едва Никлас отправил почту, как с ним связалась Ирина.
        - Как прошло твое путешествие? Извини, раньше спросить времени не было…
        - Отлично, - искренне ответил историк. - Удалось добыть массу любопытного материала и даже немного поработать над заданием Иана-1.
        - Этот старик вечно на тебе выезжает! Кстати, как ты смотришь на то, чтобы заказать парочку лазеров на холодных атомах? Всего-то два-три миллиграмма антинейтронов. Зато я смогу поучаствовать в конкурсе, объявленном в самом Центре. Это новый дизайнерский проект под выставочную планету… - Она явно собралась выложить Никласу весь рекламный буклет.
        - Конечно! - воскликнул он. - Могла бы не спрашивать.
        - Ну, все-таки ты у нас АМ добываешь, вон как много разъезжать приходится. Приходи сегодня в 11:24, ага? У меня есть кое-какие задумки с участием атомного лазера. Можно будет…
        - Прибереги для сюрприза.
        Ирина отправила мужу чувствительный сигнал в его эрогенный центр и отключилась, а Никласу пришлось после этого еще минуты три приводить себя в порядок, настраиваясь на деловой лад. Он опять попытался просмотреть одну из кассет Леонида-1, но без дешифровки запись представляла собой просто хаос аудио-визуальных сигналов, никак не согласованных с восприятием зрителя (собственно, это и так было известно историку). То же самое относилось и к записям с пометкой «U2», однако имелось и одно серьезное отличие: цветовая гамма этой информации то и дело сдвигалась в области крайних частот. Как будто звук и картинка на этих записях постоянно и резко менялись, смещаясь из одного диапазона в другой - от тишины к грому и от тьмы к свету солнца. «Нечеловеческие образы», - вспомнилось историку определение «Динго».
        Ему было не по себе, когда он подключал накопитель с терабитами спасенной у Леонида-1 информации. Но не потому, что его действия наверняка расходились с уложениями Этической Комиссии… Точнее, не только поэтому - в основном он боялся того, что может оказаться на кассетах. Никлас никогда еще не чувствовал такого глубинного, необъяснимого ужаса, и попытка идентификации его источника никак ему не удавалась. А что нельзя объяснить, с тем нельзя справиться.
        Но как он ни старался, разобраться в мешанине явно закодированных данных не смог. Он даже заподозрил, что вывез из умирающего дома битовый мусор.
        В конце концов, не сумев ничего выудить из данных Леонида-1, Никлас поручил компьютеру найти искомый дешифратор и применить его к добытым записям. В опциях он выставил несколько тяжелых условий - отбрасывать ретроградные ассоциации, подстраивать определения для пущей внятности… Нагрузка на вычислительные цепи ложилась порядочная. Если в море данных есть что-нибудь полезное, оно будет найдено.
        Затем он вышел из дома, чтобы побродить по барханам и подышать горячим песчаным духом пустыни. Никлас не хотел рисковать психическим здоровьем именно сегодня, незадолго до встречи с женой.
        Юная Гемма-19
        4/194. Вблизи Центр выглядит еще величественнее, чем в мои телескопы. Тысячи ярчайших галактик, из которых он состоит, излучают в пространство невероятно количество энергии, обеспечивая почти постоянную освещенность любого уголка этого благословенного края. Тут можно жить на одном только дармовом тепле солнц и космической пыли из аминокислот, совсем не тратясь на другое питание. Но поскольку у меня было с собой двадцать граммов антиматерии, я мог жить «на толстую конечность», как загадочно выражались предки.
        Отдохнув в гостевом астероиде (люблю иногда понежиться в невесомости), с утра я переместился в дугообразную газовую структуру одной из галактик Центра. Диаметр этого газового кольца - целых восемнадцать килопарсеков! Колоссальный взрыв произошел неподалеку около двадцать шесть миллионов лет назад, и тут, как во всяком молодом куске пространства, до сих пор весьма неспокойно, особенно в связи со сложной гравитационной обстановкой. Дело в том, что широкая полоса пыли и холодного газа тут пересекается с противоположно направленными струями частиц высоких энергий, вырывающихся из массивной черной дыры. А в плоскости, перпендикулярной струям, находятся две дуги горячего газа с мощным рентгеновским излучением, поэтому тут почти так же светло, как в окрестностях моего белого карлика (правда, в другом диапазоне). Взрыв, когда-то «разорвавший» эту галактику, породил огромную ударную волну, которая летит в пространстве со скоростью больше двух тысяч километров в секунду. Думаю, через несколько тысяч лет эта волна благополучно накроет планетку, где я остановился.
        Она привлекла меня тем, что вращается вокруг нормальной звезды средней светимости, но главное: мне понравилась реклама корпорации, занимающейся эволюционным туризмом. Вместо того, чтобы прибыть на брачную планету Центра, я всячески оттягиваю этот момент и хватаюсь за любопытные призывы развлечься. Это ненормально, но весело. Не зря же все-таки я выбрался в Центр Вселенной.
        Весь планетоид оказался изрыт тоннелями и застроен офисами туристических корпораций. По сути, он представлял собой один гигантский круглый дом с миллиардами помещений. Но благодаря продуманной системе ориентации отыскать нужную мне контору оказалось просто. Она называлась «Эвольвента Эммы», а тур, заинтересовавший меня - «Подстегни эволюцию на матушке-родине». Офис, довольно бедно оборудованный, приткнулся в штреке на глубине четыре тысячи триста метров, куда я упал в вакуумной капсуле. Там сидела симпатичная (по меркам журналов для теплостойких особей) биоформа женского пола с явным преобладанием кремния во всех тканях.
        - А что, вы действительно предлагаете путешествие на Землю? - спросил я. Не верилось, что этот заповедник открыт для посещения.
        - Конечно. Может быть, вы не знаете, что ваша родина переживает сейчас плохие времена? ЭК выдала нам временное разрешение на мягкие генетические манипуляции в пределах ограниченной зоны.
        - И велика группа туристов?
        Желающих поучаствовать в экскурсии оказалось ровно десять человек. Мне повезло, что я заявился именно сегодня, иначе пришлось бы отложить тур на три дня (место занял бы кто-нибудь другой). За два часа, остававшихся до старта, я познакомился с каталогами других компаний, из которых узнал много нового. В последние сто-двести лет, что я не интересовался ничем, кроме физики пространства-времени, появились удивительные услуги!
        Например, одна продвинутая контора предлагала расслоение сознания с помощью технологии вакуумных дырок: человек приобретал объемное восприятие целого сектора или даже галактики. Стоила эта забава целых три грамма антиматерии. Еще один тур предлагал самостоятельно инициировать сверхновую в необитаемой галактике, с правом назвать ее своим именем. Тут уж вообще цены были запредельными - до сорока граммов, в зависимости от мощности взрыва. Эволюционные круизы также имелись во множестве - от простых, когда направленной мутацией за пару тысяч лет формировался какой-нибудь экзотический монстр, до весьма сложных, оперирующих целыми семействами видов. Но все они предполагали, конечно, длительный интерес туриста (хотя он и не обязан был тысячелетиями торчать на орбите «своей» планеты, а мог навещать ее в любой момент по желанию).
        Мы прибыли на базу в галактике Млечный Путь (устроенную внутри естественного спутника Земли) в 16:34, с помощью небольшого мульти-дырокола. Когда-то, в первые столетия после начала ассимиляции, круиз на эту родину пользовался популярностью, и с тех времен тут и сохранилась такая техника, рассчитанная на большую нагрузку. И помещения базы были несоразмерны количеству туристов - огромные, с высокими потолками и с множеством сервисных функций, от опыления карбоновыми кислотами до вычесывания шерсти. Сейчас, в связи с отказом от детализации материальных услуг (скажем, хочешь обонять любимый запах - производи его сам, в носу, или стимулируй нужный участок мозга) все это выглядело архаично и немного смешно.
        Вообще, я где-то читал, что не меньше сотой части всех кланов имеют в предках выходцев именно с Земли…
        - Как будто попала в историю, - сказала мне симпатичная девушка с гладкой кожей, окутанная полосатым силовым полем. Чтобы разглядеть ее всю, мне пришлось бегло пройтись по всем диапазонам восприятия. Ступни у нее были видны только на сверхвысокой частоте, я едва рассмотрел их.
        - Какая у вас необыкновенная одежда, - сообщил я.
        - Она скрывает некоторые особенности моего строения… - немного смутилась она.
        Прочие экскурсанты выглядели так, словно уже пожалели о потраченных антинейтронах. Как видно, они давно крутились в Центре и понимали толк в современном сервисе.
        - И какие же?
        - Глядите сами…
        Она приоткрыла силовую сетку, и я увидел шесть симпатичных бугорков на ее груди, расположенных в два ряда. По ним пробегали инфракрасные огоньки, словно обжегшие меня. Шерсти у нее также не было, и эти два признака отличали девушку от той модели, что вывели для меня биоформы. И все равно, увидеть вживую организм конструкции, настолько близкой к расчетной, было удивительно!
        - Похоже, вам понравилось! - обрадовалась девушка. - Можно мне тоже взглянуть на вас? Кстати, меня зовут Антонова NDG-09973 Гемма-19.
        - Неужели? - поразился я. - Ведь это имя моей звезды! Таких совпадений не бывает! - Слова буквально застревали в моем голосовом аппарате. Гемма-19 тоже удивилась, но совсем не так сильно, как я - наверное, она подумала, что о звезде я говорю каждой понравившейся женщине. Однако ей, очевидно, все равно было приятно.
        Я с готовностью повысил прозрачность кожного покрова, открывая внутреннее строение тела, в том числе половых органов, которые я перед путешествием сделал универсальными, пригодными для любого типа оплодотворения. Судя по улыбке Геммы-19, она оценила мою толерантность. Не знаю, каким способом она заводит и хранит зародыши будущих детей, но я почувствовал, что мне он обязательно приглянется. Гемма-19 нравилась мне все больше с каждой секундой. Великий Белл, как же быстро я подумал о детях, и пяти минут знакомства не прошло!
        Тут, к счастью, появилась местная биоформа, которая бодро провела нас по прямому, но короткому коридору в спальный блок на двести персон. Да, упадок тут виден повсюду… Хорошо хоть, с калориями затруднений никаких не возникло, нашлись и белки, и жиры с углеводами, и почти вся периодическая таблица (за исключением почему-то стронция) в брикетах и напитках, даже десяток нестабильных элементов типа курчатовия. Их следовало потреблять в течение четырех-пяти миллисекунд, пока вся доза радиации не улетела мимо желудка.
        Первый выезд на планету намечался через полчаса, и я снабдил новую знакомую пакетиком охлажденной в магнитном поле плазмы.
        - Жутко дорогое угощение, - сказала Гемма-19 и с наслаждением присосалась к микроотверстию в упаковке. Инфракрасная компонента ее излучения засияла свежими красками.
        Поселились мы рядом, но в первую же ночь Гемма перебралась ко мне в комнату, и порядочное время после эротической игры мы занимались тем, что пересказывали друг другу свои проделки с эволюцией животного мира. С тех пор, как в древности Земля была превращена в свободную биологическую зону, тут многое изменилось… Климат стал таким жарким и влажным, что многие морские твари перебрались на сушу, особенно бывшие рыбы и кальмары. Антарктида переместилась к экватору, льды с нее сошли, и вода практически затопила сушу - на ней-то и бились выжившие семейства.
        - Я вырастила новый вид головоногого, - поделилась Гемма-19. - Через пару миллионов лет он выберется из воды и завоюет континент!
        Насколько я понял из короткой вводной лекции, нам дозволялось вносить в гены какого-либо вида (по своему выбору) произвольные изменения и моделировать развитие особей на десять миллионов лет вперед. Затем (если результат тебе нравился) с помощью удаленного хирургического вмешательства по технологии вакуумных дырок нужно было вводить новые, синтезированные в лаборатории гены на место прежних в яйцеклетках беременных самок. Я обратил внимание, что новая вакуумная технология успела внедриться не только в космологию, но и в дистанционную хирургию. Надо бы познакомиться с ней поближе…
        - А ты чем занимался?
        - А? - очнулся я. После наших сексуальных забав у меня словно встряхнулись все внутренние органы, но это было приятное чувство - куда сильнее, чем после искусственной стимуляции участка мозга. - Бабуинами, представляешь?
        - Фу, какая мелочь. И что?
        - Мой прогноз показал, что они приблизятся к человеку разумному всего за восемьсот тысяч лет. У ним восприимчивые мозги, поэтому я повлиял на их изворотливость.
        - Обидно, что следующая группа все испортит.
        - Может, не сумеет? - усомнился я.
        - Все равно, кто-нибудь обязательно опошлит наши опыты и перекроит животных по-своему. Всегда найдется гуманоид, которому чем-то не понравится огромный ползучий моллюск, пожирающий все на своем пути.
        - Или разумная обезьяна, убивающая этого моллюска палкой…
        Кошмар «U2»
        8/244. К полудню первая из двенадцати кассет была декодирована и записана в личном формате Никласа. Он приступил к ее просмотру в порядочном волнении, только после того, как задал нанороботам программу мягкой коррекции нервного возбуждения - на случай, если пережитое слишком резко подействует на него. Только ощутив теплые волны умиротворения в мышцах, он подключился к транслятору и пустил запись первой кассеты.
        Ассоциация 10 (из коллекции «U2» Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        Армада кораблей Лљвву (и подумать-то сложно, не то что произнести) вынырнула через разделенный омут (7-мерную свёртку пространства) на расстоянии всего 20 тыс. км от базы роњош в этой звездной системе. В состав соединения входил один тяжелый крейсер, 14 линкоров прикрытия (на случай, если рядом с точкой выхода окажется корабль противника), баржа с ЗИП и пара планетных истребителей для разведки и уничтожения мелких целей. Однако сейчас они были пришвартованы к брюху крейсера, не собираясь участвовать в акции.
        Вахтенный В-роњош6-Эф-52-Тим, всего 4 месяца назад призванный во флот и сразу же направленный на этот аванпост цивилизации, в 128 световых годах от родины, заметил появление неизвестных объектов всего через две секунды после раскрытия омута. Хотя развернулось пространство совсем не в том направлении, в каком находилась галактика Лљвву, а в прямо противоположном.
        - 5-Ка, - коротко, по-уставному доложил он непосредственному начальнику, руководителю службы ближнего контроля базы 38°23?97''. - К нам приближается стандартное построение… это… Лљвву в составе…
        - Общая тревога, - перебил его В-роњош5-Ка-94-Уго.
        6-Эф утопил большую синюю кнопку под правой конечностью и нервно вскочил - а ведь инструкция предписывала ему спокойно отслеживать перемещение противника на экранах радарной установки. От волнения тело его утратило благородную матовую прозрачность и стало плотным, неприятно зримым, будто он вывалялся в болотной грязи какой-нибудь отсталой равнины. И этот противный зуд сирены, от которого хочется прыгать и биться головой об стену! Коллега по вахте В-роњош6-Е-12-Лут, вздремнувший с низкочастотным погремцом во рту, выплюнул его и тоже подпрыгнул, чуть не ударившись затылком о низкий потолок службы ближнего контроля базы, утыканный инфракрасными светильниками.
        - Сдурели? - капризно крикнул он, раздувая мешки на горле. Это был очень возрастной солдат, ожиревший на долгой службе родине. К полетам и тем более управлению огнем его не допускали, потому что техника не выдерживала длительного контакта с его потными руками. - Опять учебную тревогу объявили?
        - Противник на подходе, - не сдержал улыбки 6-Эф - но глаза его при этом выпучились как-то совсем испуганно… 6-Эф понял, что жутко боится. От такой армады будет очень сложно отбиться, если это вообще получится.
        Внутренняя связь наполнилась шелестом бегущих ног, учащенным дыханием и резкими командами артиллерийского начальства. На внешнем периметре базы сейчас происходило рассредоточение обороняющихся, а летный состав ринулся в ангары, чтобы оседлать истребители.
        - 6-Эф, немедленно прибыть в ангар 17х! - раздалось по каналу личной связи молодого вахтенного.
        12-Лут, похоже, уверился в реальности угрозы по радарам, и теперь обильно потел, источая гнусный запах феромонов страха. Но команду он все же выполнил и плюхнулся на место оператора ближнего контроля. Он что-то забубнил в микрофон, однако 52-Тим уже ничего не слышал, он кинул повязку вахтенного на стол и мчался по извилистому коридору базы. Тут уже никого не было, все вспомогательные службы давно рассредоточились по боевым позициям. Жизнедеятельность базы теперь поддерживает автоматика, задача всех роњош от 4 до 6 рангов - отразить атаку вражеской эскадры.
        «Неужели за штурвал? - металось в мозгу 52-Тима. - Как же… Налетал-то всего ничего!»
        Он перетек в лифт и упал на повышенной гравитации к нижнему уровню, где располагались ангары. Ступни больно ударились о шероховатый пол, но солдат не дал им растечься. 5-Ка-94-Уго в нетерпении расхаживал в открытых воротах ангара, то и дело поглядывая внутрь.
        База внезапно вздрогнула, слева пришла волна жара, опалившая рецепторы, но давление осталось в норме: внешняя защита приняла удар на себя, перераспределив поглощенную энергию.
        - Быстрее, быстрее! - крикнул 5-Ка при виде подчиненного. - За мной.
        В ангаре сдержанно гудели уже прогретые двигатели истребителей. Это были довольно старые, еще ядерные модели, но их не списывали со службы по причине того, что каждая новая единица техники и так с трудом давалась роњош. Сглаженные формы кораблей матово блестели в ярком освещении ангара, и только по их гулу и шевелению маневровых сопел можно было понять, что весь наличный состав пилотов уже на местах. Один лишь майор В-роњош4-Ом в нетерпении прохаживался у панели управлении внешними воротами ангара и вслушивался в переговоры по внутренней связи.
        52-Тим вспрыгнул на крыло крайнего, резервного истребителя (его использовали в качестве учебной машины для новичков), и тут база опять дрогнула - и сразу за этим целая серия толчков сотрясла ее колоссальное тело. Освещение мигнуло, на секунду метнувшись в ультрафиолетовую область спектра. Солдат болезненно поежился.
        - Наши ударили, - удовлетворенно буркнул командир, ныряя в кресло пилота. 52-Тим занял место стрелка. Кабина тут же герметизировалась, зашелестел кондиционер, одновременно подающий пилотам свежий воздух.
        В памяти 6-Эф хаотично крутились, словно кадры рваного учебного фильма, приемы стрельбы по маневрирующим целям. На линкоры и тем более крейсер их, конечно, не направят, против тяжелых кораблей должна работать стационарная артиллерия. А вот отвлечь на себя силы врага, потягаться с его истребителями - «пободаться антеннами», как выражаются ветераны легкой космической авиации - на это дело вполне могут бросить…
        Командир приказал надеть шлемы, и воздухоподача переключилась на них.
        - Почему не дают старт? - пробормотал 5-Ка. - Какое у них вооружение-то?
        Пилот хмуро глянул в зеркальце заднего обзора - видно, вопрос молодого солдата показался ему неуместным и попросту глупым. Каким бы ни было оружие врага, им или дано устоять против него, или нет. 52-Тим уже знал, что так всегда рассуждают бывалые вояки, и он был согласен с таким подходом. Но как же не хотелось оказаться в пекле после выстрела какой-нибудь сверх-пушки! И он слишком нервничал, поэтому его тянуло хоть о чем-нибудь поговорить.
        - Смертельное…
        Может быть, командир сказал бы еще что-нибудь в развитие темы, если бы в следующее мгновение внешние ворота ангара не вспухли от взрыва ракеты. Колоссальная струя раскаленной плазмы смела первые истребители с опор. Кувыркаясь, они развалились на части и зацепили еще несколько машин, избежавших прямой струи пламени. Никакая силовая защита не могла справиться с такими температурами - при десятках тысяч градусов металл просто потек. Вся автоматика ангара моментально вышла из строя, осталось лишь жаркое излучение покореженных обломков, побитых стен и потолка.
        52-Тим открыл глаза, которые схлопнулись сами собой, защищая зрачки от испарения, и пошевелился. Он не чувствовал ни рук, ни ног, хотя истребитель стоял на месте, только сдвинулся еще дальше в угол.
        - 5-Ка-94-Уго, - прошептал он и вдруг увидел, как отекшая в вакуумном стекле дыра медленно затягивается, перекрывая доступ раскаленной струе газов от горящей пластиковой обшивки ангара. Командир не ответил, а голова его как-то странно втянулась в плечи, будто из нее выкачали воду.
        Солдат отцепил зажимы на поясе и груди и перегнулся вперед. Во рту у 5-Ка торчал иззубренный обломок горячего металла, губы офицера почернели - их покрывала спекшаяся от жара кровь. Вместо испарившихся глаз розовели две глубоких впадины. Шлем, который командир почему-то так и не надел, лежал перед ним на нижних конечностях. От головы 5-Ка поднимался терпкий, насыщенный карбоновыми кислотами пар.
        База опять дрогнула, и одна их нижних панелей, на которых стояли еще целые машины и валялись обломки, стала проваливаться вниз, обнажая черноту открытого космоса с хищным силуэтом вражеского линкора.
        - Слушай приказ! - раздался в наушниках 5-Ка громовой голос командира базы. - Башенные орудия - автоматический выбор цели, полный расход энергии на один выстрел! - Солдат ужаснулся. - Палубная авиация - в бой!
        Несколько истребителей тут же сорвались с мест и вывалились в космос через ближайшее отверстие в стене ангара. 52-Тим переключил вывод команд на свой шлем и перевел управление на кресло стрелка, то есть на себя. Дыра в кабине уже затянулась, напоминая о пробоине неровным «глазком». Еще две-три машины из уцелевших дернулись и стали суетливо рыскать на пятачке, отведенном для них, сталкиваясь фюзеляжем и пилонами с хламом, горами громоздившимся вдоль главной взлетной полосы.
        Но солдату было не до них, он активировал главный ионный двигатель и оба маневровых разом - что уж там экономить топливо! Магнитные стопоры на днище были одновременно обесточены, и машина резко двинулась вперед. 52-Тим дернул на себя рукоятку горизонта, нос истребителя провалился в рваную дыру и чуть не зацепил предыдущую уцелевшую машину. Кажется, в ее кабине мелькнуло ошалевшее лицо молодого пилота. В следующую секунду характерная матовая вуаль окутала истребитель, звезды проступили сквозь нее белесыми пятнышками, только сияющий, хотя и сильно приглушенный и оттого не опасный круг местного солнца выглянул вдруг из-за угловатого края черной базы.
        Машина, выпавшая из чрева ангара перед носом 52-Тима, неожиданно треснула пополам и развалилась, сея обломки. Их края багрово светились. Оба пилота стали частью нежизнеспособной массы плоти и металла, в которую превратился истребитель - в их скафандрах зияли оплавленные дыры. Увертываясь от этого месива, молодой солдат дернул рычаг горизонта и пролетел вплотную к причальному крану. К нему еще вчера швартовался грузовик с месячным довольствием…
        Здесь, между швартовочными модулями и воздуховодами, сейчас просто висевшими в пустоте, имелась глубокая впадина, в которой и развернулся 52-Тим, нещадно царапая обшивку истребителя.
        Цифры и картинки на мониторах, плясавшие как безумные, утряслись и выдали что-то вразумительное. Крейсер и три линкора не спеша приближались к базе, методично обстреливая ее из крупного калибра. В их динамической силовой защите не было ни одной дыры, хотя несколько раз плазменным пушкам роњош удалось пробить ее и повредить не самые важные отсеки кораблей. Судя по перехвату радиообмена (конечно, зашифрованного, но локализации источники поддавались), остальные линкоры огибали базу с четырех сторон, чтобы не оставлять на ней ни одного боеспособного орудия. То и дело корпус базы содрогался от разрывов в магнитном поле, вслед за которыми ближний космос расцвечивался потоками быстрых ионов: генератор силового поля пока функционировал. Пробоины в ангаре, судя по всему, заранее планировались и были произведены «кассетным» выстрелом - когда сразу несколько орудий согласованно направляют пучки плазмы в одну точку, с интервалом в миллисекунды. В теории, такой способ не должен был разрушить защитное поле - в месте прорыва автоматически повышалась его напряженность… Но залпы Лљвву почему-то рвали оборону
роњош. С этой стороны, очевидно, ни одного целого орудия на базе уже не осталось.
        - Вперед! - хрипло ожило радио в шлеме. - Остановите их! Держать оборону до пос… - В эфире хрустнуло, раздалось протяжное шипение, будто спускали баллон с гелием.
        Несколько светлых точек мелькнуло в окрестностях базы. Оставшиеся истребители попытались выстроиться в подобие боевого порядка, чтобы синхронизовать собственное магнитное поле. Наверное, в них сидели настоящие асы, потому что им удалось сделать это и даже произвести синхронный залп по ближайшему линкору.
        52-Тим дернулся в кресле, руки метнулись к панели управления, но в мозгах внезапно случился полный ступор. «Что делать?» - билась в них единственная мысль. Пальцы нервно ткнулись сразу в несколько клавиш, ионный привод снизу взвыл, и машина боком ударилась о ферму стыковочного модуля. Стекло кабины треснуло, и 6-Эф импульсивно стиснул зубы, будто вот-вот мог очутиться в вакууме. Но скафандр у него оставался целым.
        Не успел солдат выправить истребитель, как картинка на главном мониторе изменилась - боевое построение роњош вдруг рассыпалось, сметаемое раскаленной плазмой. Отдельные импульсы, последовавшие за первой серией выстрелов, ударили в машины, корежа их. Не уцелела ни одна! 52-Тим окаменел, неспособный пошевелить ни единой ресничкой на голове. Его будто жидким азотом окатили. Они погибли! Всего за минуту разбито полное боевое построение из пяти истребителей, закрытое полем! Что может сделать в таких условиях одиночный кораблик, брошенный навстречу линкору, управляемый новобранцем, который едва освоил начала полетного искусства?
        Но 52-Тим совсем не думал об этом, потому что никаких связных мыслей появиться у него - сейчас, под огнем противника - не могло. Он только вслушивался в глухую немоту наушников, но даже малейшего треска в ней не звучало.
        Конец ассоциации 10
        Запись кончилась через три часа, и когда Никлас овладел собственным телом и смог взглянуть на свою библиотеку глазами человека, он сначала не понял, где находится. Эмоциональный удар по его психике оказался настолько тяжелым, что буквально каждая клетка нервной ткани нуждалась в отдыхе и лечении. «Что это было? Почему они все похожи друг на друга, словно не люди, а модельные биоформы? Что за странные имена и кланы?» Историк вынул кассету из ячейки транслятора и внимательно рассмотрел ее, особенно надпись на боку. Такие простые мысли и действия понемногу успокоили его взбаламученные ощущения, он сумел взять тело под контроль и взглянуть на загадку аналитически.
        Ничего дельного придумать все равно не удалось - под каким углом Никлас ни глядел на запись, она не укладывалась в его картину мира. Во Вселенной не существует такого уголка, в котором происходили бы настолько жестокие схватки между живыми существами. Или все же когда-то биоформы основали что-то вроде цивилизации в какой-нибудь отдаленной галактике, и с тех пор «развлекаются» тем, что воюют друг с другом? На биоформы это мало похоже, если только они все поголовно не обезумели.
        Однако запрашивать в очередной раз Гелиодезическую Комиссию было бы слишком рискованно, поэтому Никлас решил пока сосредоточиться на том материале, каким уже располагал. Ведь у него были не только записи «U2», но и воспоминания их хозяина.
        «Создай свою галактику»
        4/198. Спустя неделю мы с Геммой-19 прибыли на азотную планету Центра, специализирующуюся на космологических забавах. Позади осталась череда самых диковинных жилищ - подводный пузырь, магматическая лодка, солнечная ванна… нам было весело, и даже разница в возрасте (я старше нее на несколько сотен лет, точнее узнать не вышло, да и ни к чему) нисколько не мешает общению.
        - Я законсервировала твоего зародыша, - призналась она во время щелочной ванны. У меня даже защипало глаза, и я сделал вид, что несколько едких молекул преодолело мою оболочку. Удивительное дело. Сколько женщин заводило и удаляло мой генетический материал - кто после ссоры, а кто в результате неблагоприятного прогноза, - а признание Геммы будто вернуло меня в те годы, когда я колесил по Центру, не зная, чему посвятить начало жизни.
        - Мы могли бы какое-то время пожить у меня. Все-таки я основатель клана…
        Она немного нахмурилась, пуская мелкие пузырьки из грудных пор. За пару дней она отпустила небольшой пушок, и тот колыхался, будто реснички вольвокса. Я так и не понял, как она отнеслась к моему признанию в том, что я был отделен от клана. Хотя я и рассказал ей (очень схематично), что сам придумал этот ход для того, чтобы иметь свободу в исследованиях. Конечно, Гемма-19 была слишком далека от науки и ничего не слышала ни о почтовой «диверсии», ни о об истории с первыми испытаниями 7-дырокола. Но сомнения в моей искренности она не выказала. Вел я себя вменяемо, рассуждал корректно… Какой клан добровольно отправит своего здорового члена на выселки?
        - Я подумаю, ладно?
        - Конечно, я не тороплю тебя. Ты можешь жить у меня сколько пожелаешь и уезжать в любое время. И я наверняка буду путешествовать с тобой, если ты меня пригласишь… Но ты должна решить твердо, ведь поменять клан не получится.
        В этом, наверное, и состоит главная трудность всех «отцов-основателей»: какой женщине захочется в самом начале жизни приковать себя семейными узами к единственному человеку в целой Вселенной? Первое имя меняют всего раз в жизни, и нужно выбрать его так, чтобы не пришлось об этом пожалеть.
        В компании «Творец миров-прим» усталая девушка-биоформа предложила нам каталог карликовых галактик в одной из необитаемых. Кажется, она была специально арендована тур-операторами для космологических игрищ, и это неудивительно, стоит лишь бросить взгляд на прейскурант.
        - Ну и цены! - не вытерпела Гемма-19. - Моему отцу пришлось бы лет шесть ублажать демографов, чтобы позволить себе хотя бы одну звезду!
        - Новая технология, чего же вы хотели? - вежливо ответила девушка. - Амортизация оборудования, аренда свободного пространства, лицензирование в Комиссиях… Вы не представляете, сколько антинейтронов уходит на то, чтобы пройти все согласования и поддерживать технику в рабочем состоянии. А постоянные проверки связности гравитационных полей (после тура) просто разоряют нашу корпорацию! И еще мы должны предотвращать разрастание черных дыр, поддерживая их испарение, тщательно убирать все клиентские вакуумные дырки до единой. Ох, мы работаем на самой грани убыточности!
        Я прочитал техническое приложение к договору, пока Гемма сердито выбирала из списка галактик (в нем их тысячи штук) наиболее зрелищную. Оказывается, вакуумные дырки проникли и в эту сферу развлечений. Мало того, без них манипулировать с веществом в космологическом масштабе было бы совсем не так занимательно и просто. Относительно просто, разумеется… Кое-что делает за нас сама природа, надо лишь помочь ей в нужный момент, ускорив естественные процессы. Скажем, именно карликовые галактики - главные поставщики тяжелых элементов во Вселенной. Они выбрасывают в пространство целые тучи раскаленных (доходит до миллиона Кельвинов) газов кислорода, неона, магния, кремния и прочего, а диаметр этих облаков-пузырей доходит до тысячи парсеков.
        Сдерживая рост этих пузырей с помощью искажения гравитации, мы непременно замедлим образование новых галактик по соседству, зато инициируем рождение собственных звезд в самой карликовой галактике. Нет, еще лет пятьсот назад о таком туре можно было только грезить!
        - Вот, погляди на NGC 4563М-108, - сказала Гемма и перевела сигнал с каталога мне в мозг. - И цена, хм, «всего» 63,999 грамма АМ за стандартный набор.
        До этой галактики было не больше трех мегапарсеков, так что транспортные затраты заметно снижались. Последние семнадцать миллионов лет в ней постоянно рвались сверхновые и рождались обычные звезды, так что вещества в этой малютке было достаточно. Кислородные облака, сталкиваясь со скоплениями межзвездного газа, разогрели его до двух миллионов градусов - и в итоге галактика расширяется со скоростью трехсот тысяч километров в час. В этих газовых пузырях столько кислорода, что из него, наверное, можно было бы слепить два миллиона обычных солнц.
        - И в чем смысл названия тура: «Создай свою галактику»? - сварливо поинтересовался я у оператора.
        - Ну как же? Вы моделируете потоки вещества, выбираете типы звезд (допускается рождение одной сверхновой за сто лет), вообще решаете, как должна выглядеть ваша карликовая галактика, скажем, через десять миллионов лет. Массивных звезд можно построить не больше двадцати, звезд класса Вольфа-Рае - сорок, единичной массы - четыреста штук. Чем выше срок и чем сложнее структура, тем дороже. Мы просчитываем сценарий на компьютере, записываем памятный ролик на пять часов, конфигурируем и засылаем вакуумные дырки… Кстати, вы можете взять техническое приложение и ознакомиться с ним самым подробным образом, - выдохлась девушка.
        Я взял его, конечно, скинув в оперативную память, хотя идея тура мне уже была понятна.
        - А следующий клиент не разрушит наш план структурирования галактики?
        - Нет-нет! Корпорация гарантирует, что через миллионы лет ваш кусочек пространства примет именно такие формы, как вы спроектировали.
        Выражалась она не слишком точно, однако красиво.
        - Ну и как, стоит это удовольствие 64-х граммов АМ? - повернулся я к Гемме-19.
        - Тур стоит не 64, а всего 63,999 грамма антинейтронов, - обиделась биоформа.
        Мы ушли думать, по ходу дела развлекая себя тактильными сигналами. Раньше мне не нравился этот способ стимуляции нейронов, а с Геммой я понял, что в нем сокрыт порядочный потенциал. Если настроить генератор импульсов на выдачу случайного сигнала, простое прикосновение к партнеру превращается в приключение эмоций! Как странно понимать, что рядом движется человек, ради которого готов потратить Хабблову кучу антиматерии.
        Недалеко от поверхности азотной планеты еще имелась вполне горячая магма, там и был устроен гостиничный комплекс. Надо заметить, что в связи с откровенной дороговизной услуги компании не пользовались бешеным спросом. Кроме нас с Геммой, в комплексе никого не было. Полагаю, «Творец миров-прим» попросту являлось дочерним предприятием какой-нибудь более мощной трансгалактической корпорации, занимавшейся поставками материи (скажем, по заказам энергетиков). А туристическая компания в ее недрах просто отрабатывала массовое применение технологии вакуумных дырок.
        - Ничего, через миллион-другой лет свободные карликовые галактики кончатся, - утешила подруга.
        - И что?
        - Тогда стать творцом своего кусочка неба не выйдет на за какие килограммы АМ!
        - Придумают что-нибудь еще, - возразил я. - Например, научатся перемещать звезды с места на место, чтобы выстроить какое-нибудь объемное слово или поздравительную картинку, или заставить испариться массивную черную дыру.
        - Не хотелось бы тебя разочаровывать, - рассмеялась Гемма, помешивая в чашке разбавленную кислотой магму. В емкости шла бурная реакция, пузырьки так и лопались, и валил густой терпкий пар. - Но такая услуга уже существует, и ее стоимость примерно равна годовому бюджету Гелиодезической Комиссии. Что-то около семидесяти тонн антиматерии…
        Новая технология все больше поражала меня. И вдруг появилось чувство сродни архаической ревности ученого к своему коллеге - как же, ведь я изобрел 7-дырокол, способный перевернуть транспорт во Вселенной, а он никому не нужен! А какие-то ушлые корпоративные теоретики нашли способ внедрить в практику вакуумные дырки, и теперь пожинают плоды успеха. Не хотелось думать об этом: собственное «дитя», с которым я носился лет сто, как-то потускнело и сгорбилось перед лицом чужой мощи…
        - Какой-то ты нерадостный, - встревожилась Гемма-19. - Пойдем в комнату, у меня есть еще десяток модных эротических схем.
        Суровый адмирал В-роњош1-Т-02-Гай
        8/246. Никлас был даже отчасти рад, что на следующий день ему не пришлось задействовать транслятор. Впечатление от предыдущего погружения в чуждые эмоции, насыщенные страхом и отчаянием, оставило в его психологической матрице пробоину. Он даже извлек из памяти пресловутый список Петрова и долгое время созерцал перечень кланов, выбирая из него понравившееся имя. Все они выглядели одинаково непривлекательно. Тут, на его удачу, появилась Ирина и пригласила поучаствовать в новой забаве, состоявшей в выстраивании жидкокристаллических кубиков.
        - А как же, э-э, стоячие волны? - спросил он заинтересованно.
        - У меня плохо получается, - надула губы жена. - Глупости все это. Вот, погляди лучше сюда. Нужно контролировать взаимодействие молекул в прозрачных кристаллах. Они там перемешаны - жидкие с твердыми. Через них пропускаем монохроматический свет, а на выходе получаем картину.
        - Опять абстрактную?
        - Какую же еще? Но зато динамическую.
        Историк принялся менять прозрачность и цвет кристаллов, а Ирина взялась управлять электромагнитным полем, в которое, собственно, все это и помещалось. Выходила чепуха, поэтому они стали наращивать горку кубиков, пока не исчерпали запас.
        - Не хватает материала, - заявила жена и сгребла кристаллы в ладонь. - Интересно, что это ты такой деятельный? Не отнекиваешься, слушаешь меня внимательно… По-моему, пора нам заняться чем-то бездуховным.
        Только на другой день Никлас вернулся в библиотеку, и не давая себе времени на сомнения, воткнул следующую кассету «U2» в транслятор.
        Ассоциация 11 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        В-роњош6-Эф-52-Тим был благополучно спасен через сутки после разгрома базы 38°23?97''. Он оказался единственным выжившим, но мог погибнуть вместе со всеми остальными, если бы бортовой компьютер истребителя не уловил сканирующий луч соотечественников и не выдал в ответ собственный опознавательный сигнал. Сам 52-Тим к тому времени давно впал в полуживое состояние и не мог управлять машиной. Санитарный лихтер подцепил истребитель и переместил его во вместительное чрево, где уже плавали обнаруженные в окрестностях останки роњош.
        На удачу 6-Эф, он не видел разодранные скафандры бывших коллег, солдат и офицеров базы. Последний, «контрольный» выстрел крейсера, выпустивший из всех модулей остатки воздуха, зацепил уцелевший истребитель и почти расплавил шлем 52-Тима, порядком замутив его и спалив всю встроенную в него электронику.
        Еще неделю он подвергался интенсивной терапии, а затем предстал перед адмиралом В-роњош1-Т-02-Гаем. Ставка собралась на спутнике родовой планеты роњош, на глубине 120 км - в самом укрепленном бункере системы. Об этом солдату сообщил адъютант адмирала.
        - Отвечай твердо, не мнись и не лги, - нараспев сказал этот щеголеватый тип в безупречной белой форме (на колене у него красовалась единственная, как у 52-Тима, нашивка).
        - Чего отвечать-то?
        - Да уж там сообразишь, если не полный идиот.
        Он втолкнул солдата в огромный круглый зал, оборудованный множеством терминалов и одним колоссальным, прозрачным экраном, на котором в нескольких сегментах изображалась карта государства. Многие окраинные области почему-то подсвечивались угрожающе-красным цветом. По периметру полукруглого стола сидели высшие чины армии, все сплошь ранга 1. Солдат запнулся на входе, рука сама собой потянулась поправить новенький китель, но вместо этого 6-Эф скрестил ладони и прижал их к животу, приветствуя командование.
        - Вставайте вон там, 6-Эф-52-Тим, - бесцветно сказал моложавый старик в центре и указал на место докладчика рядом с картой, прямо напротив высокого собрания. - Итак, ваш истребитель с мертвым командиром экипажа был найден между двумя стыковочными модулями. Как он там оказался, и почему был относительно цел?
        Постаравшись вспомнить события как можно точнее, солдат коротко и сбивчиво рассказал о своих действиях, стараясь найти им не эмоциональное, а фактическое основание. Наверное, у него получилось не слишком убедительно, но осуждать его даже не подумали. Напротив, один из вояк, тучный вице-адмирал с клочком блестящих волос на подбородке, заметил как бы между делом:
        - Отлично, отлично… Наконец-то я услышал ценное свидетельство, коллеги.
        На него взглянули довольно хмуро.
        - Значит, залпы с линкоров легко пробили защиту боевой группы? - уточнил другой военачальник.
        - Да, легко… Ну, мне так показалось…
        О 52-Тиме, похоже, быстро забыли, потому что один из адмиралов, оказавшийся начальником службы вооружений, принялся доказывать остальным, что на текущем уровне техники такое невозможно. Его засыпали каверзными вопросами типа: «Может ли быть такое, что Лљвву внедрили в практику искусственный протонный распад, при котором освобождается в тысячи раз больше энергии, чем при термоядерном взрыве?»
        - Это экспериментальная технология! - вскричал эксперт. - Отладка параметров энергосъема потребует не один год! Если ошибиться хотя бы на микрометр или нанограмм, лаборатория испарится.
        - Но теоретически на основе ИПР можно создать любое оружие, не так ли? - зазвучала со всех сторон разноголосица. - От индивидуального излучателя до стратегических планетарных комплексов. Помнится, при обсуждении этого вопроса два года назад вы утверждали, что мощность оружия на базе ИПР не имеет пределов. Надо лишь подобрать параметры для запуска реакции протонного распада и отработать конструкцию фокусирующей системы.
        - Я тоже помню! - встрял толстый вице-адмирал. - И топлива не надо, бери хоть песок, и готово!
        После его выступления на какое-то время в бункере опять стало тихо, и в этой паузе возник адъютант командующего, который быстро обошел присутствующих. На подносе перед ним лежало множество разноцветных погремцов, и 52-Тим сглотнул. Но вице-адмиралы, к его удивлению, почти не среагировали на развлечение, только тучный вояка схватил два ярких погремца и один тотчас закинул в рот, с удивлением поглядев на мрачных коллег.
        - Думаю, с этим вопросом мы разобрались, - подвел черту адмирал. - Сохранившаяся в истребителе этого храброго солдата запись, - он покосился на 6-Эф, - в целом подтверждает то, что Лљвву все-таки опередили нас в деле с ИПР. А вот насколько - это еще предстоит выяснить. Только я думаю, что если мы не поспешим, то цивилизация роњош погибнет.
        - Да, надо поторопиться, - всполошился толстяк, перекладывая под щекой погремец.
        Видимо, он заведовал интендантской службой, и заведовал очень хорошо, потому что даже 52-Тиму его реплики казались странноватыми.
        - А вам, солдат, еще предстоит доказать, что вы не зря выжили при разгроме базы 38°23?97'', - остро, без малейшей симпатии глядя на окаменевшего перед картой юношу, заявил адмирал. 52-Тима словно окунули попеременно в ванну с кипящим водородом и солнечную корону. - Коллега, - повернулся командующий флотом к своему техническому военачальнику, - забирайте этого недотепу себе, используйте при первом же боевом испытании новой системы оружия.
        - Но… Она не готова! Мы думали применить автоматику…
        - Что может быть лучше живых впечатлений, а? Забирайте, не пожалеете…
        Конец ассоциации 11
        Эта кассета, хоть и продолжалась столько же субъективного времени (визит в бункер завершился довольно сильным эмоциональным всплеском объекта записи, оставившим Никласа равнодушным), не вызвала у историка такого опустошения и ужаса, как первая. Это, конечно, не означало, что он свыкся с чудовищным контекстом событий, в которых участвовал неведомый воин с непроизносимым именем В-роњош6-Эф-52-Тим. Кому противостоит его народ? Зачем таинственному врагу потребовалось уничтожать базу роњош, если во Вселенной довольно места для всех? Или дело происходит не в этом мире, а каком-то другом, бедном на пространство и ресурсы?
        Никлас в волнении вскочил с кресла и стал прохаживаться по библиотеке, рассеянно скользя глазами по объемным картинам последнего семейного пикника (в тот раз они арендовали ртутный астероид с атмосферой на орбите небольшого пульсара). Он стал понимать, что кассеты «U2» служили Дееву неким иллюстративным материалом - слишком уж их начинка напоминала какую-нибудь постановку ранней космической эпохи, когда в каждом незнакомце чудился враг. Вот только что они иллюстрировали?
        «Святой Циолковский, и посоветоваться не с кем! - подумал историк. - Неужели я ухитрился сделать секрет из художественного произведения древности? Но как же тогда нападение на меня сгустка поля? Довольно, впрочем, гадать». Он решил на время отложить «U2» и обратиться к нормальным кассетам Леонида-1, с простыми человеческими ассоциациями.
        Дарю Гемме-19 корону
        4/209. Сертификаты от компании были получены, также как и красочная запись формирования и расцвета карликовой галактики. В авторах значились мы с Геммой-19, в техническом обеспечении - тур-оператор (без обозначения имен). Поболтавшись десять дней по кислородным планетам Центра и побывав на множестве театральных и космологических действ, мы прибыли к нормальной желтой звезде, привлеченные яркой рекламой. В буклете подробно расписывалось, почему перекрученные магнитные поля внутри звезды порождают выбросы плазмы, но особенно - почему это полезно для «эстетического оживления» организма человека.
        - Мне сатирическая постановка («Тяга к черным дырам») особенно понравилась, - сказала Гемма. Мы выбрались на балкончик номера, закрытый от вакуума мощным магнитным полем. Ионизированный воздух причудливо светился во всех диапазонах, перетекая слева направо и обратно. - Помнишь: «Обменяю 1 МэВ нейтрино на черную микродыру произвольной мощности»!
        - «А вот кому спроектировать D-тело?» - процитировал я. - «Вчера прояснял планетарную туманность до полной прозрачности…»
        Эта постановка мне тоже больше всего запомнилась. Хотя и непонятно, почему: разных спецэффектов вроде контрастного облучения зрителей из плазменно-криогенных пушек в ней не применялось. Вообще она было довольно архаичной, основанной на полном погружении зрителя в личные психо-эмоциональные переживания персонажей.
        За время, пока мы с Геммой путешествовали вместе, на спине и животе у нее успела вырасти шерстка, а две грудных железы из шести у нее почти редуцировались. Очевидно, она настроила своих нанороботов на восприятие волн моего мозга. Лечебные макромолекулы сейчас вовсю старались слепить из тела девушки нечто, что вызвало бы у меня наиболее сильную волну эстетического удовольствия. Когда я понял это (всего дня три назад, идиот), то моментально заправился новой порцией нанороботов, приказав им улавливать направленные на мой облик желания Геммы. Поглядим, в какого «монстра» я превращусь через пару недель…
        Местное солнце популярно среди любителей горячего отдыха. Оно ведет себя вполне предсказуемо, частенько выбрасывает в космос протуберанцы и не грозит взрывом или коллапсом. Наша капсула отделилась от туристического лайнера вместе с десятками других, и мы стали падать на звезду. От нестерпимо яркой игры огня просто перехватывало дух! Наэлектризованный газ проник в капсулу и вздыбил каждый волосок на наших телах, и Гемма-19 стала выглядеть особенно эротично. В восьми тысячах километров от короны мы зависли и отдались излучениям, которые прямо-таки начисто перетряхнули нас.
        - Горячо! - воскликнула Гемма-19. Кажется, в порыве восторга она собиралась открыть шлюз и «вдохнуть» вакуум, но я не разрешил ей такой экстремальный поступок. Проваляется потом с крио-ожогами минут сорок…
        Наши эротические контуры сработали, и на виду у звезды мы выплеснули свою энергию, и в соединении с корональным выбросом она захлестнула нас, будто магма в жерле вулкана. Всего четыре часа длилось это удивительное путешествие к солнцу, но впечатлений у меня (да и у Геммы, не сомневаюсь) осталось как от многодневного тура. Теперь я понимаю, почему в корону рекомендуют спускаться вдвоем.
        Чуть не помешали
        8/246. Утром Никлас, как обычно, получил у «Динго» почту, но наряду с рассылками кланов в ней неожиданно оказался пакет от старика Петрова. «Ох-хо-хо!» - встревоженно подумал историк и вскрыл магнитную застежку. На ладонь выпала стандартная кассета, помеченная надписью «Благотворительная миссия».
        «Этого только и не хватало!» Он воткнул запись в транслятор и прослушал сообщение Иана-1:
        - Дорогой коллега Никлас-9! Вы наверняка будете рады узнать, что тема, которой я просил вас заняться, передана другому сотруднику Демографической Комиссии. Он будет продвигать ее собственными методами, непонятными нам, старикам… Мне же, как наиболее опытному члену Комиссии, пришлось заняться другой задачей, и я надеюсь (нет, уверен), что вы не откажете мне в маленькой просьбе. Особенно памятуя об услуге, оказанной вам авансом…
        «Ну вот, началось. Зря я надеялся, что старый гигант (так, что ли, говорили древние?) забудет обо мне». Запись рассказывала о новом кандидате на ассимиляцию, вызревшем в секторе Никласа. Это была молодая (естественно) и резвая цивилизация головоногих моллюсков, которые ухитрились освоить не только редкие островки суши, но и ближний космос. Демографическая Комиссия пришла к выводу, что этим ушлым парням пришла пора познакомиться с человеческой цивилизацией. И со временем, конечно, войти в нее составной частью, расселившись по Вселенной.
        Никлас связался с Ириной - она гуляла по Земле на полюсе и размышляла над тем, как заставить лазер на холодных атомах работать по своей программе.
        - Что ты говоришь? - обрадовалась она. Историк догадался, что с лазером у нее не особенно ладилось. - Тысячу лет не занималась ничем подобным. Помнишь, мы участвовали в работе выездной секции ДК? Там еще были такие забавные человечки с большими как чашки глазами. Они сперва собирались нас завоевать, а потом тебе удалось их переубедить.
        - С молодыми цивилизациями вечно носятся, как с крашеными дьюарами, - проворчал Никлас.
        - Так зачем тебя приглашают?
        - Первичный инструктаж и переговоры по объему жизненного пространства. Думаю, речь пойдет о выделении им пустой галактики. Технология переноса планеты отработана, так что проблем, думаю, не будет. Хочешь поехать вместо меня?
        - Но как же?..
        - Я дам тебе полный каталог кланов с перечислением всех обитаемых галактик, - утешил ее историк. - Останется предложить им на выбор любую свободную - хоть спиральную, хоть шаровую. Звезда должна быть того же класса! Ну, об этом уже гелиодезисты позаботятся, их представитель тоже будет участвовать в переговорах.
        По правде говоря, он не был так уж уверен, что Петров DFS-0976 удовлетворится заменой Никласа на Ирину, и все же участвовать в работе выездной сессии ДК у него не было никакого желания - рутина, и только. А Ирине будет интересно, вон как она оживилась… Иану-1 можно сообщить, что подготовка свежего издания «Клановой истории» не позволяют историку отбыть в долгую командировку. Какая старику разница, кто станет увещевать аборигенов переехать?
        - Но если я решу, что не справляюсь, вызову тебя! - с грозной улыбкой проговорила жена.
        - Само собой! Прилечу быстрее звездного ветра, - заверил ее Никлас.
        После разговора с Ириной он несколько минут поколебался, не заняться ли действительно «Клановой историей», а потом все же отодвинул ворох накопившихся семейных рассылок в угол стола и провел пальцем по стойке с кассетами Леонида-1. Нет, лучше все же покончить с «U2», потом личная запись Деева наверняка покажется приятной прогулкой по чужим воспоминаниям. Историк выдернул из стопки третью кассету.
        Ассоциация 12 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        Начальник службы вооружений, контр-адмирал В-роњош1-Эр-03-Гор действительно доставил 52-Тима на полигон своего флотского подразделения, в системе красного гиганта. Тот находился в пустынной части галактики, на расстоянии 60 световых лет от Столицы. Путешествие должно было пройти быстро (всего за три дня, с заходом на топливную базу). И началось оно как-то мрачновато, потому что команда адмиральского линкора дружно обходила солдата стороной, словно заранее сговорившись не обращать на пассажира внимания.
        Порой 52-Тим замечал кривые улыбки и косые взгляды стюардов и младшего персонала вроде механиков по обслуживанию ионных двигателей, операторов вакуумных стяжек и «омутных» навигаторов. Вначале ему хотелось подойти, выплюнуть погремец на ладонь и дерзко спросить: «Чего уставился?», но он благоразумно сдерживался.
        52-Тим, как обычно, плохо перенес этап разгона на ионном двигателе, до момента вхождения судна в вакуумный омут, и его зеленоватый вид вкупе с выпученными глазами добавляли сарказма встречным щеголеватым офицерам. Только пожилой кок в камбузном отсеке, которому давно пора было осесть где-нибудь вдали от передовой, на мирной планете, сочувствовал молодому солдату и всегда оставлял ему самую густую компотную смесь.
        - Слыхал, ты один выжил на базе 38°23?97'', - сказал он в первый вечер, когда 52-Тим в одиночестве пялился на головизор, приткнувшись на гостевой скамье бара. Изображение было мутным, показывали полузабытое шоу с участием обнаженных полукровок, и солдат почти ничего не видел. Помехи от форсированно работающего двигателя сильно искажали входной сигнал, но скоро и он должен был пропасть. - Ты не смотри, что они носы-то дерут, парень. Сами плазмы-то не нюхивали, а туда же… Всяк думает: посади его за штурвал-то - враз хваталки-то врагам поотшибает! А как до делов дойдет, тут и сопли вон. Голубой мундир, поди ж ты в клозет с наждаком.
        - Куда?
        - Чего куда? - не понял старик. - Ты хлебай компот-то, неча погремцом язык шебутить, присоски зазря перетирать. Молодые еще, не подумают - чем под старость витамины растворять будете, а туда же.
        52-Тим благодарно принял изящную колбу с витым горлышком и опорожнил ее под добродушным взглядом флотского ветерана.
        - А велик ли полигон? - спросил он, чтобы выудить из старика побольше полезной информации.
        Вообще-то последние слова главнокомандующего ему совсем не понравились, и все-таки 6-Эф искренне верил в удачу. Помогла же она ему при нападении Лљвву на базу. Как-нибудь испытаем новое вооружение, пальнем из всех орудий! Глядишь, еще и медаль пожалуют, девкам на восторг, а парням в колонии на зависть.
        - Самый большой в стране! - гордо сказал старый кок, оглядевшись. - Пилотов - что девок на пляже. Все смелые и богатые. Дак ведь и у меня сын там работал, пока не расшибся на новом истребителе… Давай-ка за него. - Он извлек откуда-то плоскую флягу с коническим горлышком и выдавил из нее несколько капель в Тимову колбу. - «Протуберанец-4» первым испытывал, когда ему третье крыло удлинили, а под брюхом пятую плазменную пушку поставили. Она и рванула, когда двигатель ориентации заклинило.
        - Мне тоже надо будет что-то там проверить, - вздохнул 52-Тим. - Какой-то распад. У Лљвву он уже есть, а наши отстали. - Солдат вдруг испугался, что выдал военную тайну, но ветеран целиком погрузился в воспоминания о сыне и рассеянно капал на язык из фляги, глядя мимо юного собеседника.
        Освещение мигнуло, на мгновение пространство приобрело тугую вязкость, перестраиваясь под новый набор базовых векторов, и вновь ожило. Замершая на полпути капля бодрящей влаги упала-таки в рот старику. 52-Тим хлебнул компота и чуть не обжегся, но виду не подал. Настроение заметно улучшилось - в последний раз он пробовал тонизирующий взвар еще дома, на прощальной вечеринке.
        - Да ты окосел, браток, - заметил кок и отнял у 52-Тима колбу. - Иди-ка вздремни.
        Кают-компания стала наполняться офицерами, сменившимися с полуденной вахты, по периметру помещения побежали люминесцентные огни, и включилась негромкая бравурная музыка. Солдат кое-как преодолел тяжесть в ногах и поднялся, чтобы двинуться в спальную каюту для низшего персонала, но чья-то ладонь уперлась ему в ключицу.
        - Говорят, ты назначен испытателем? - насмешливо осведомился худощавый тип в голубом кителе, с вытянутыми как у девушки зрачками.
        - А ты разве не слышал, что он на днях с отличием окончил академию? - удивленно обратился к товарищу другой младший офицер. Оба нагло ощерились и с вызовом уставились на 52-Тима, подергивая кончиками аккуратно подстриженных ушей. 6-Эф сжал кулаки - у него на родине это означало очевидное пренебрежение и невнимательное отношение к речам говорившего. Как будто они заранее показывали, что любая реплика солдата недостойна их внимания.
        52-Тим, качнувшись, поглядел вокруг и увидел лишь несколько насмешливых физиономий, чьи обладатели явно забавлялись его неуверенностью.
        - Ребята, шли-ка бы вы за столик, - с осуждением сказал ветеран.
        - Помолчи, старик, мешай свои болтанки, - осадил его офицер.
        - Меня сам адмирал назначил! - бросил 6-Эф и шагнул вперед, толкая плечом лейтенанта.
        - И что ты умеешь, щенок? - осклабился тот. - Как дернуть рычаг катапульты? А интересно, почему это ты уцелел на базе 38°23?97'', где погибли все опытные пилоты до единого? Может, ты секрет какой знаешь?
        - Ага, поделись, везунчик, - хохотнул его глазастый приятель. - Где закутки потемнее, чтобы тебя не заметили?
        52-Тим вздрогнул, словно его ударили в живот, и взмахнул конечностями - он не умел молча сносить оскорбления. Правый кулак мягко вошел в брюшную полость глазастого, куроча тому внутренности, и офицер упал лицом на стойку, сбив недопитую колбу с компотом. Второй почти успел закрыться от удара другого кулака солдата, отвел его и получил только болезненный тычок в ребро. В ответ он выкинул вперед вторую руку с растопыренными пальцами и впечатал ее в открытое лицо 52-Тима. Кажется, он хотел оцарапать ему лоб, но не сумел вовремя выпустить когти и промахнулся.
        Но 52-Тиму и этого хватило. В голове зашумело, он отступил на шаг и поскользнулся на компотной луже, набежавшей со стойки. Огни на стенах метнулись вниз, закручиваясь в стремительные спирали, позвоночник больно скользнул по высокому стулу, и солдат всем телом растянулся на гладком полу. Мышцы потекли словно олово в пламени горелки.
        Оба испытателя звонко захохотали - тот, которому досталось по брюху, немного болезненно, второй же вполне радостно.
        - Что за шум? - раздался резкий голос от входа.
        Солдат кое-как приподнялся на локте, собрал взгляд в фокус и увидел полковника, которого нередко встречал в самых разных местах линкора - он вечно проверял разные пожарные краны, бормоча что-то под нос, простукивал стены, командовал хозяйственными рабочими и так далее.
        - Да вот, солдатик нализался и упал, - пренебрежительно отозвался лейтенант. - Узнаете нашего дорогого гостя, господин полковник?
        - Это правда? - Офицер решительно приблизился и воткнул в 52-Тима тяжелый взгляд. 6-Эф поднялся, стараясь не покачнуться, и тщательно оправил смятую одежду. На бедре расплылось компотное пятно, оставившее на ладонях липкий слой влаги.
        - Я поскользнулся, - хмуро сказал он.
        Полковник повел тонким носом, пошевелил в раздражении ушами и наконец поглядел на ветерана, ожидая от него пояснений. Но тот равнодушно натирал уже помытую колбу - лужа со стойки успела исчезнуть - и негромко насвистывал в такт бодро звучавшему маршу.
        - Разрешите удалиться? - спросил 52-Тим.
        «Надутые пижоны! - зло думал он, шагая извилистым коридором к общей спальной каюте на корме. - Они все думают, что я отсиделся в укромном уголке, когда убивали моих товарищей! А разве это не так?.. Нет, я хотел им помочь! Хотел!» Он стиснул зубы, вминая их в челюсти, и ударил по гулкой гофрированной, в маслянистых потеках стене лифтовой шахты. Боль почему-то не почувствовалась, словно она вся, незаметно и целиком ушла в нематериальные, душевные сферы.
        Конец ассоциации 12
        «Что же это все-таки такое?» - озабоченно думал Никлас спустя четыре часа после того, как включил транслятор с записью. Голограмма, немо заполнившая библиотеку (одна из тонизирующих заставок), вошла в анти-резонанс с его настроем и постепенно приводила нервы историка в равновесие.
        Ветреное признание
        4/212. Дни бежали незаметно, утекая словно антинейтроны из ловушек - по часу, двум… Мы путешествовали от галактики к галактике, задерживаясь у молодых сверхновых и катаясь на гравитационных качелях в окрестностях черных дыр, обжигаясь излучением пульсаров и отдыхая под спокойным светом коричневых карликов. Центр велик, в нем есть любой тип организации материи и любой твой запрос (кроме самого нелепого) достоин исполнения, знай только отстегивай от пояса капсулы с АМ. Несколько раз мне пришлось слетать домой, чтобы пополнить их запас, но Гемму я с собой не приглашал, давая ей возможность принять независимое решение. Зачем давить на девчонку? Все-таки она еще слишком молода, чтобы связывать себя семейным контрактом.
        В последний визит на Бету я какое-то время побыл в лаборатории, глядя на чистый, недавно протертый от пыли 7-дырокол. Ни один диод на его панели не светился… Неужели я больше никогда не вернусь к своему детищу? Сколько же лет потратил я на его разработку и аппаратную реализацию, сколько месяцев отстаивал его преимущества на разных симпозиумах транспортников? Даже от собственного клана отказался. И что теперь? Я провел ладонью по кожуху микродыры, чувствуя ее дремлющую, запаянную в пространственную свёртку мощь, царапнул ногтевым отростком пучок волноводов, опутавших 7-дырокол. Нет! Все это обязательно оживет, ведь я не до конца прошел свой путь, начатый сотни лет назад.
        В гостинице, когда я вернулся к нашей последней планете, мне на глаза попался яркий плакат с рекламой: «Вы давно не выражали свои чувства вслух? Нет, лучше сказать: ВСЛУХ! Тогда вам сюда». Я хмыкнул и завернул в прозрачную дверь, за которой скучала стандартная биоформа одной из массовых моделей.
        - У вас созрело признание! - обрадовалась она.
        - Пожалуй… Что вы предлагаете?
        - Облака на газовом гиганте. Наша компания установила там ветряные генераторы, с их помощью вы сможете написать на планете любой текст в пределах двадцати символов. Очень недорого!
        Я поглядел на объемную голограмму, вывешенную сбоку от секретаря, - на ней действительно крутился колоссальный планетоид, покрытый густой облачностью. Видно было, что мощные ветры превратили его атмосферу в систему широких, текучих полос (изъеденных мелкой ажурной вязью). На боку гиганта то и дело всплывало и опять расползалось название корпорации: «Ветродуевъ и дочь».
        - И сильные там ветры?
        - То есть как долго продержится ваше признание? Не волнуйтесь, достаточно долго, чтобы ваша избранница успела его прочитать! Расстояние этого гиганта от звезды не так велико, чтобы турбулентности в его атмосфере сметали все начисто за секунду, поверьте. Планета хорошо освещена, довольно спокойна… Три минуты полной ясности букв гарантируется!
        «Почему бы и нет?» - подумал я и купил тур. Он стоил всего два грамма антинейтронов - после колоссальной траты на карликовую галактику это казалось невероятной мелочью. Гемма-19, если и догадывалась о цели нашей поездки к газовому гиганту, изображала недоумение, хотя и улыбалась с загадочным видом. Впрочем, не догадаться она не могла, Гемма очень сообразительная женщина.
        Газовый монстр транслировался в таком же впечатляющем масштабе, занимая своей голограммой почти половину всего помещения тур-оператора. Изображение передавалось через несколько высоких спутников. Я с таинственным видом уселся за пульт управления ветрогонными станциями и набрал под присмотром скучливой биоформы три простых слова, тысячелетиями повторяющихся всеми людьми Вселенной: «Я тебя люблю!»
        Конечно, я произносил их не в первый раз… И на коротких волнах, и световым кодом, и простой акустикой - я не так молод и успел узнать много женщин, каждая из которых вызвала у меня нешуточный всплеск положительных эмоций. Могучие ветры, повинуясь моим командам, приобрели отличный от общего вектор движения, закрутились турбулентными смерчами, обнажая голую, жидкую поверхность планеты. Наверное, если бы волны имели глаза и разум, они удивились бы пронесшимся над ними прорехам чистого, глубоко фиолетового неба, где-то на котором плыл и наш обитаемый сателлит. Чистые, незамутненные облачностью буквы проступили на диске гиганта.
        Я выдержал минуту и повернулся к Гемме-19, как всегда смущенный собственным признанием и готовый на его шуточное восприятие. Шерстка на руках девушки встопорщилась, так же как и короткие волосы на голове: по ним пробегали голубые искорки статического электричества. Вихревые токи постоянно возникали в Гемме, когда мы были наедине и предавались эротической стимуляции, и они всегда наполняли меня странной внутренней свежестью.
        - Лео, ты первый признаешься мне в такой сильной форме, - тихо радировала она в длинном диапазоне частот. - Можно мне тоже что-нибудь написать? - спросила она служительницу. Та деликатно глядела в угол операторской.
        - Буква будет стоить вам… - ожила биоформа.
        - Я расплачусь, - перебил я.
        Гемма-19 мягко отодвинула меня от простой сенсорной клавиатуры. Ураганы на поверхности планеты уже начали разрушительное дело - хвостики моих букв расплылись, бледнея, и с каждой секундой надпись теряла четкость. Девушка вернула систему в начальное состояние и быстро отстучала несколько слов. Сначала они были, естественно, не видны, пока маховик смерчей не привел массы воздуха в коллективное движение… Затем, на фоне моей тускнеющей надписи, стала проявляться ее: «Мы любим, Лео и Гемма».
        В этот же вечер мы отбыли ко мне домой.
        Ночная феерия
        8/250. Кассета три не повергла Никласа в такое же нервозное состояние, как предыдущая и особенно первая. Наверное, он успел притерпеться к непривычным ситуациям, в которые попадает герой записей с чудовищным именем. Припоминая картинки на обзорных мониторах, попадавшиеся 52-Тиму внутри линкора (конструкцией, кстати, нимало не похожего на музейные экспонаты из древней истории Земли), Никлас даже приближенно не мог опознать на них не только звезды - что было бы странно - но даже Галактики характерной формы. Например, Спирограф или Вуаль, Муравей или Розетка… Он специально скопировал эти экраны в постоянную память и увеличил, чтобы разглядеть на них знакомые звездные скопления, но тщетно.
        Поэтому место действия записи так и оставалось для историка загадкой.
        Миссия Ирины на новую планету проходила успешно, жена прислала уже два подробных отчета (снятых с ее мнемографа). Никлас потратил два часа, бегло изучая их. Раса головоногих жителей при виде неуязвимых пришельцев со звезд в панике удалилась в глубины, и пришлось выманивать этих ребят с помощью крепкого акустического сигнала на их языке. Образовательная программа (про структуру Вселенной и человечество), которую показывают детям на втором году жизни, почти подходила к концу, когда самые храбрые «кальмары» осмелились всплыть на поверхность.
        Так что настоящий «переговорный процесс» там только начинался. Старик Иан-1 поворчал, конечно, в адрес вероломного историка, но помощь Ирины принял с удовольствием. Всего в миссии трудилось шесть сотрудников из разных ведомств, и кроме ветерана ДК Петрова, кажется, никто не пылал энтузиазмом. Рутина… Наверное, кроме Иана-1 только Никласу было понятно, что по сравнению с проблемой «ложных детей» задача включения новой цивилизации в общественную жизнь гораздо интереснее.
        Остальное же время он гулял по ночным барханам, слушая вой ветра в бездонных расселинах, или погружался в воспоминания Деева. Кассеты «U2» были отложены в сторону, а в дело пошли обычные записи мнемографа. Блюдя некоторую деликатность (Никласу пришлось уверять себя, что он выполняет служебный долг историка), он не вживался в биографию Леонида-1 полностью. Тем самым Никлас оставлял себе возможность для внешней оценки событий. За полных три дня он прожил с автором записи семьдесят пять суток и добрался до путешествия негэнтропа в сердце квазара.
        Размышляя об увиденном, он прогуливался по ночной пустыне и глядел на звездный спектакль, случившийся в окрестностях его системы. Массивное и очень молодое солнце, расположенное в семидесяти парсеках от Галилеи, недавно сбросило внешний слой, но взрыва сверхновой при этом не произошло, потому что внутренние области звезды остались при ней. Газовую туманность, образовавшуюся с той поры, лучше всего было наблюдать в инфракрасном диапазоне - можно было различить детали, закрытые плотной пылью. Пустыня и кольцевая туманность светились почти одинаково ярко, и Никласу казалось, будто он зависает в туманной мгле между далекими, причудливыми светильниками.
        Так же, наверное, чувствовал себя и негэнтроп, заброшенный в квазар. Интерес Леонида-1 к этому объекту, подумалось Никласу, как будто не связан с транспортировкой посредством 7-дырокола. Но давняя теория, так до сих пор никем и не проверенная на практике, трактует квазар как место встречи трех привычных измерений с какими-то другими, в которых сосредоточена антиматерия. В момент образования Вселенной произошло расслоение девяти пространственных измерений на две или три несовместимых части. Историк когда-то давно, в период младенчества, изучал механику мироздания - и в том числе природу квазарных «перемычек» (доставшийся от древних времен термин, совсем не отвечающий реальности). И что же вырисовывается из имеющихся данных? Неужели исчезновение Деева, его нежданные визиты домой, невидимый «сгусток» гравитации, пропажа целой звезды с двумя планетами, наконец - все это… Тут Никлас прервал размышления, поскольку они уводили его в фантастические области. Наверняка существует нормальное, здравое толкование нелепиц, сопровождающих Леонида-1, просто историку оно неизвестно ввиду его «неподходящей»
квалификации. Будь он космологом, уже применил бы знания и все объяснил с позиций известной науки…
        Испытательный срок
        4/215. Проглядев краткую гелиодезическую сводку по моей системе, Гемма-19 необыкновенно удивилась:
        - Вот это да! Я все-таки не до конца тебе поверила, когда ты сказал мне об имени своей звезды. Это удивительное совпадение - словно само мироздание намекнуло тебе о предстоящей встрече. Тьфу, как я выспренно выражаюсь, будто древние поэты…
        - Очень красиво, - возразил я удивленно. В самом деле, совпадение было незаурядным.
        Интересоваться перспективами своего зародыша, ждавшего активации внутри нее, я деликатно не стал, чтобы у Геммы сложился в сознании окончательный выбор. Все-таки она еще совсем молодая девчонка, а у меня тут порядочная дыра… Даже родственников нет ни одного, погостить не у кого. Можно было бы слетать к Жану-6, однако я не думаю, что этот увалень ей понравится.
        А вот мои простоватые помощники, «Нептун» и «Хаос», порадовали ее своей готовностью к общению.
        - Велика привлекательность ваша, госпожа хозяйка, - серьезно молвил негэнтроп. - Радость снизошла на сию прохладную обитель, давно ожидающую украшений и прочих безделиц, глаз радующих, как то: стеклянных фигур, травянистых растений, водных бассейнов за прозрачными стенами, живности разной и мохнатой, с подвижными усами и хвостами.
        - А уж как я рад! - поддакнул энтроп. - Будет кому похвалить наше радение. А то и на свершения подвигнуть - например, расписать стену красками или напылением каким. Вдохновить на оду или музыкальный опус.
        - Ты еще и музыкой увлекся? - сердито спросил я. - Эстет! Данные «Зеницы-88» сортировал? За интерферометром следил? Что с «Ежами»? Стартовый мини-комплекс от пыли чистил? Сколько я времени потратил, оптимизируя его память, а он об искусствах толкует. Небось еще и рассылки мои по монументальным скульптурам читал, признайся.
        - Ну… - промямлил «Хаос».
        Мы расположились в библиотеке, самом приспособленном для вечернего общения месте дома, и слушали гудение плазмы в вертикальной аэродинамической трубе. От огненного потока текло приятное тепло и к тому же настоящие альфа-частицы, от которых согревалось не только тело, но и душа. Гемма-19, отдыхавшая после ознакомления с системами жилища, слушала биоформ благосклонно. А вот моя отповедь вызвала у нее протест:
        - Зачем же так жестко регламентировать деятельность этих славных ребят?
        Пришлось мне сдаться и признать за биоформами некоторую свободу действий. Хотя, наверное, я скорее противник вольного отношения к этим продуктам человеческого разума - того и гляди, от безделья примутся плодить «художественные» произведения, когда и человеческие-то девать некуда, особенно интерактивную литературу и 3-мерную фрактальную живопись.
        - А можно мне почитать вам оду, госпожа? - воодушевился «Хаос».
        - Почитай, братец…
        Кажется, она уже переняла некоторые обороты из лексикона этих оболтусов. Пока они занимались «искусством», я решил провести инспекцию добытых аппаратами данных. Энтроп, хвала Зельдовичу, не мешал программе автоматически сортировать и паковать информацию, а вот кассеты к почтовому дыроколу он таскал не слишком регулярно. Я прогулялся на склад и убедился, что учиненное мной разорение запасов АМ постепенно сходит на нет: плата из Гелиодезической Комиссии по-прежнему превосходила затраты на аренду галактики.
        Там же нашел пакет из ГК, не замеченный мной раньше (он валялся на нижней полке стеллажа с оптическими приборами). Я рассердился и хотел позвать энтропа, но камера в библиотеке показала, что он декламирует Гемме-19 нечто поэтическое. Хорошо хоть «Нептун» занимался делом - прочищал от пыли стыковочный узел на стартовом мини-комплексе, подняв «Пионер» гравитационной распоркой. Станция выглядела так, словно готовилась вот-вот придавить негэнтропа, и покачивалась под сильным ветром.
        В записи говорилось о проекте «Лупа», задача которого - обследовать ближние звезды на наличие планет. Также прилагалась программа обработки данных. Уж и не знаю, зачем это понадобилось делать именно сейчас, когда до полноценной экспансии еще сотни лет (если не тысячелетия)… Ну да ГК виднее, тем более и антинейтронов за проект заплатят прилично. Проект рассчитан на двадцать три года непрерывной автоматической работы, и за это время специальный широкоугольный телескоп проверит все восемьдесят пять миллиардов видимых звезд моей галактики и составит полный каталог ее планет - от крошечных до гигантских. Но пока он не смонтирован и не заработал, никакой антиматерии мне не поступает!
        - «Нептун», бросай эту чепуху, двигай на склад и вытащи из него коробку с номером… - Я глянул на почтовую ведомость, приложенную к кассете, и зачитал надпись с «телескопной» упаковки. Кажется, собиралась небольшая сухая гроза, и мой коротковолновый сигнал пробился к негэнтропу изрядно искаженным. - Помести ее на крыше лабораторного блока и распакуй.
        - Хорошо, - тут же откликнулась биоформа. Видимо, вычищать пыль из узла было крайне скучным занятием, и все же «Нептун» предпочел его прослушиванию оды соратника.
        Я тоже отправился на склад, но уже другой, с энергетическим оборудованием. Там у меня всегда хранится переносной противометеоритный пакет, который при случае можно подключить не к себе, а к постоянному источнику энергии. Очень удобная штука, прикрывает зону диаметром до трех метров. Когда я пришел со своим грузом на крышу, «Нептун» уже переминался там, распаковывая гелиодезическую посылку. Диаметр у телескопа оказался два с половиной метра (как я и думал), поле его зрения достигало ста сорока квадратных градусов, а входной зрачок - полутора метров.
        - Ты почему не остался в библиотеке, послушать поэзию?
        Мы стали вынимать из отдельного отсека CCD-матрицы и тут же лепить их на каркас телескопа.
        - Мне больше нравится музыка, - ответил «Нептун», - ибо звуки ее куда более гармоничны и насыщенны эмоционально, нежели странные слова моего коллеги, зачастую с трудом распознаваемые мною как элементы языка.
        - Понятно, - пробормотал я. - Значит, мы с тобой одинаково понимаем стихи.
        Враг неумолим
        8/251. Утром Никлас получил от Ирины открытку с видами «головоногой» планеты и письмо. «Все-таки хорошо, что я туда не поехал, - подумал он. - Пришлось бы жабры отращивать». Воды там было слишком много, но жене, разумеется, только ее и подавай - тут же перестроила организм и стала плавать где попало, смущая аборигенов. Судя по ее письму, такое поведение серьезно способствовало сближению человечества со своим новым подвидом.
        Поразвлекшись с Ирининой посылкой, историк всерьез задумался о своих дальнейших поступках. Конечно, бросать это расследование на полпути было бы глупо, но все же нечто смутное грызло Никласа, словно предупреждая его о неведомой, пока не проявившейся опасности. Кто смог распылить звезду так, что от нее не осталось и следа? Что это был за прозрачный враг, чуть не убивший Никласа? Вопросы стояли неоднозначные, тревожные и необычные - за все восемь тысяч лет тихой, размеренной жизни историку еще не приходилось решать такие задачи. «Вселенского масштаба вопросики, скажем прямо», - подумал он.
        И при этом еще одна тема крепко взволновала его: неужели благодаря банальному сотрудничеству с гелиодезистами можно заработать такую кучу антинейтронов, какой обладал Деев? Зачем тогда Никласу нужны бедные демографы? Это следовало проверить.
        Историк прогулялся в самый дальний склад, где не был уже лет двести. Автоматика поддерживала там нужные параметры среды - нулевую влажность и сверхнизкое давление. При появлении Никласа, конечно, атмосфера там установилась нормальная. Он изучил содержимое стеллажа с космическими аппаратами и телескопами, около двух тысяч лет назад поставленными из ГК. Какое-то время телескопы даже стояли на крыше дома, но потом «Динго» свернул их (накануне особо мощного метеорного потока), и обратно эти штуки уже не встали… Аппараты же вообще валялись без дела, не проработав на орбите ни секунды.
        Никлас позвал биоформу и сказал:
        - Проведи тестирование вот этого прибора. - Ему чем-то понравился «Пылесос-10». Это был простой и неприхотливый аппарат, какими их всегда изготавливали в старину, и потреблял он сугубо солнечную энергию (после выхода в космос, конечно). А значит, мог работать на хозяина десятки лет. - И запустим его по гелиоцентрической орбите. Надеюсь, ГК все еще нужна информация от этого устройства.
        - Что-то случилось, Никлас-9? - встревожился «Динго». - Вы переквалифицируетесь в космологи?
        - Размышляю над этим.
        Пока биоформа проверяла комплектность «Пылесоса-10» и гоняла его в холостом режиме, историк изучил спецификацию аппарата и выяснил, что тот призван собирать космическую пыль с помощью аэрогельной ловушки (она тоже имелась в коробке). Химический состав пылинок будет подвергаться изучению спектрометром, а узконаправленная антенна будет передавать данные на домашний сервер.
        - А это зачем? - «Динго» вынул из ящика линялый блок с пучком волноводов.
        - Чип с нейронной сетью и эволюционным вычислительным движком, - авторитетно ответил Никлас, сверившись с руководством. - Он способен обучаться и делать умозаключения в миллион раз быстрее тебя. Ладно, дальше справишься сам?
        Теперь он начинал понимать, что потакать запросам гелиодезистов совсем не так забавно, как кажется. Один лишь простой аппарат по сбору идиотской пыли - а потребовал порядочного погружения в документацию. А ведь надо еще реанимировать стартовый комплекс, поработать с форматором для получения топлива и так далее! Да, нелегок антинейтрон космолога…
        «Динго» в некотором сомнении пошевелил антеннами на макушке. Ладно, если у него возникнут вопросы - он всегда сможет нарастить обучающую микросхему и выполнить задачу. А Никласа уже влекла библиотека.
        - Потом погляди тут, поищи другие исследовательские комплексы, - попросил он. - Что они зря простаивают? Пусть приносят АМ, верно?
        - Конечно, Никлас-9…
        Историк бодро вышел со склада, стараясь не замечать унылого вида помощника. Придя в библиотеку, он вынул из стопки кассету «U2» № 4 и скормил ее транслятору.
        Ассоциация 13 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        Этап торможения в окрестностях цели прошел еще более скучно, чем этап разгона. Эти массивные корабли настолько неуклюжи, что поедают тонны горючего, и к тому же им запрещено появляться из омута ближе чем в миллионе километров от места назначения. В-роњош6-Эф-52-Тим после стычки в кают-компании оказался, как ни странно, в более благоприятных социальных условиях, чем раньше. Техники уже почему-то не избегали его и даже порой общались, давая понять, что они бы тоже были не прочь надавать заносчивым офицерам по лимфатическим узлам.
        Один из новобранцев, В-роњош6-Ай-79-Дот, вообще стал проводить с 52-Тимом свободные минуты перед отдыхом, стараясь поделиться с ним тревогами и мелкими радостями.
        - Как-то там моя девушка? - вслух думал он, морща надбровия. - Это еще хорошо, что меня на полигон призвали, а не на боевую базу, как тебя…
        - Моей базы уже нет.
        Они передвигали пирамидки по расчерченному полю, пристроившись за облупленным столиком в углу комнаты отдыха для младшего персонала. Тут отчаянно воняло техническими жидкостями (из невидимой щели между обечайками стены), и повсюду, в промежутках между картой государства и портретами выдающихся военачальников прошлого, висели сомнительные постеры с девчонками. Капралы и офицеры делали вид, что не замечают их.
        - Зато ты с самим В-роњош1-Эр-03-Гором разговаривал, - оттопырил уши 79-Дот. - Как ты думаешь, чем меня заставят заниматься?
        - А здесь ты чем занимаешься?
        - Роторы ЭГД-двигателей учусь смазывать.
        - Значит, и там тем же самым… Я сейчас раздавлю твою пирамидку, не видишь?
        Сам 52-Тим не слишком рассчитывал на то, что ему удастся занять хорошую должность. Все-таки адмирал приказал поставить его на испытание новой системы вооружений, и ослушаться приказа никто, даже начальник технической службы флота, не осмелится. Хотя… Что значит один 6-Эф в колоссальном военном механизме? Забудут, потеряют в миллионах таких же вчерашних пацанов из глубинки… Родина оказалась перед ужасной опасностью, все ее силы сейчас направлены на борьбу с противником, и какой-то незаметный солдат для нее - что фотон в солнечном ветре, подгоняющем парусную яхту.
        Хитрость на родине 52-Тима ценилась никак не меньше бравады, но по обоим пунктам он, совсем не отстающий в отчем доме, на войне пока проигрывал. Зато в живых еще почему-то оставался.
        Карта, управляемая с бортового компьютера, обновлялась почти каждый час, и по ней было отчетливо видно, как красная «ржавчина» разъедает окраины страны. Обитаемые звездные системы одна за другой погибали под натиском неумолимого врага. Ему совсем ни к чему были кислородные планеты роњош.
        6-Эф читал (еще во время занятий на базе), что Лљвву - отвратительные трехногие моллюски, одержимые страстью к экспансии, и живут они на планетах с атмосферой, состоящей из азота с примесями метана и угарного газа. Конфликт разгорелся несколько тысяч лет назад, когда один из исследовательских судов роњош вывалился из омута слишком близко к обитаемой планете Лљвву. Технологии свертывания из 6-мерного пространства в 3-мерное в те годы еще допускали крайне малую вероятность резонансного возбуждения трех сворачиваемых измерений (сейчас-то они полностью надежны) - в результате на месте объекта возникал плазменный шар колоссальной мощи.
        Колонии Лљвву не повезло: взрыв маленького корабля роњош уничтожил ее. Но записи об этом событии сохранились, и по следам возмущений пространства Лљвву вычислили точку входа корабля роњош в омут. Война стала неизбежной… Так она и тянулась сотни лет, сведясь к опустошительным вылазкам эскадр к окраинам государства противника. Однажды армада Лљвву пробилась к соседней со Столицей звездной системе и успела сбить десяток защитных спутников, пока ее не обстреляли из «блазаров» - орудий-спутников черной мини-дыры, крутившейся по орбите планеты. Жесткое гамма-излучение вкупе с зарядами плазмы, пробившей полевую защиту, превратило эскадру Лљвву в гробы для спекшихся моллюсков. «Блазары» хороши тем, что взять их с собой в омут невозможно, и поэтому они идеальны для обороны целых планет. Сооружать такую защиту для обычных форпостов типа базы 38°23?97'', конечно, не имеет смысла.
        - Что, карту изучаешь? - спросил 52-Тима квадратный капрал в сальной майке двигателиста, незаметно очутившийся рядом с солдатом. Тот пробурчал что-то неразборчивое. - Откуда родом-то, парень?
        52-Тим ткнул когтем в зеленую точку на крайнем срезе, на расстоянии 220 световых лет от Столицы. Соседняя звезда уже светилась красным. Капрал присвистнул и сочувственно потрепал 6-Эф по макушке.
        - Мужайся, солдат! - мрачно сказал он, придавил китель прессом, разглаживая его, и ушел к своим двигателям.
        Торможение вступало в завершающую фазу, и многие свободные от вахты техники, пневматики и оптики предпочли наводить на себя глянец перед короткой увольнительной. Рядом с гарнизоном, разумеется, имелся городишко со своими небогатыми развлечениями. 79-Дота призвали на плац (нижняя палуба), где он в компании с такими же новобранцами, собранными со всех служб линкора, получал инструктаж и распределение на новое место службы.
        Наконец к концу третьих суток путешествия линкор вышел к точке либрации между планетой и местным солнцем. Короткими корректирующими импульсами двигатели принялись водить судно по стационарной траектории. К полигону между тем устремились десятки челноков - от вице-адмиральского, изящного и быстроходного, до тяжелых грузовиков с солдатами и ящиками с техникой. В команде из роты новобранцев 52-Тим, как будто и не послуживший на разгромленной базе вторым пилотом, с худым вещмешком и дурными предчувствиями преодолел шлюзовую камеру. Лязг люка за спиной отделил его от спокойного мирка корабля, искусственная гравитация сошла на ноль, оставив взамен тянущее чувство потерянности и огромной удаленности от родины.
        - Пристегнуть ремни! - скомандовал рыхлый сержант.
        52-Тим протолкался к боковому зацепу, торчавшему рядом с иллюминатором. Тот еще был темным, непрозрачным, потому что челнок находился этим боком к красному гиганту. На стене рядом со щелью выдвижной шторки иллюминатора кто-то выцарапал: «45-Ром».
        - Эй, 6-Эф! - услышал солдат возглас 79-Дота. Новый знакомый, оказывается, ввалился в нутро челнока вместе с новой партией живого «груза», и гулкое пространство наполнилось топотом сапог, стало еще более тесно, а от терпкого запаха немытого солдатского тела засвербело в носу.
        - Молчать! - заорал сержант от люка. - Ремни пристегнуть! Кто получит травму - пристрелю…
        79-Дот кое-как протолкался к 52-Тиму. Того сразу можно было отличить от обычных новобранцев-техников по сине-зеленой форме боевого пилота. Почему-то начальство не удосужилось нивелировать 52-Тима до уровня низшего технического персонала. Наверное, боялось, что он постарается затеряться в толпе… На солдата косились, но не трогали.
        - Ты был прав, - возбужденно прошептал молодой техник. - Вот повезло так повезло. Двигатели обслуживать будем, генераторы всякие. Маслом их протирать.
        Интерком что-то неразборчиво хрюкнул, в трюм втиснули (через грузовой люк) еще два огромных металлических ящика на колесиках. К счастью, их пристегнули к напольным скобам магнитными зажимами, иначе при старте челнока они могли бы попросту передавить новобранцев. Сержант, конечно, исчез следом за автоматическим погрузчиком (наверное, двинул в каюту для персонала челнока).
        Все в трюме перемешалось - многие не слишком умело пристегнулись и потому приобрели излишние степени свободы. Вектор силы тяжести поминутно менял направление вместе с маневрами челнока, выходившего из «объятий» стыковочных ферм в открытое пространство. Минут через пять его полет стабилизировался, и содержимое трюма также утряслось. Кто-то несдержанно ругался, кто-то стонал сквозь зубы, но живы остались все…
        - Ну что, посмотрим на место назначения?
        - А можно? - испугался 79-Дот.
        - Если автоматика позволит. - 52-Тим повернул рычаг шторки, и та со скрипом отъехала в сторону. Сквозь поцарапанный каким-то вандалом иллюминатор был виден гигантский, закругленный край щербатой планеты в тонкой газовой оболочке. Облака почти не скрывали голые, сероватые пустоши и редкие пятнышки глубоко синих водоемов. В одном месте воздух закрутился в могучую спираль, и 52-Тим вздрогнул, представив, что именно там построен порт. Тогда челнок будет так трясти, что без травм не обойдется.
        В спину друзьям стали толкать любопытные новобранцы, в трюме сквозь гудение двигателей пронесся гул голосов. Прочие исправные и разблокированные иллюминаторы наверняка тотчас открылись, но место назначения, конечно, можно было увидеть далеко не из всех. Тут ускорение резко сменилось невесомостью, и неопытные солдаты затрепыхались в своих креплениях, словно марионетки на веревочках. Кого-то затошнило, раздалась смачная ругань и гогот. К вони масел и тел добавился кислый дух желчи. Выдать личному составу бумажные пакеты никто, разумеется, не озаботился.
        Спустя два часа такого взвешенного состояния, когда почти все спали, пилот челнока врубил тормозные движители, и солдаты опять кубарем полетели бы вдоль вектора ускорения, если бы не ремни. На этот раз солнце било в правый борт, поэтому поглядеть на планету вблизи 52-Тиму и его соседям не удалось. Посадка прошла в мучительной, выворачивающей болтанке, так что когда трюм наконец открылся, даже пыльный смерч не обескуражил новобранцев. Подгоняемые хриплым рыком сержанта, они вывалились через люк шлюзовой камеры и нестройной толпой двинулись через бугристое посадочное поле. Вскоре позади взметнулся еще один ураган - садился очередной челнок. Из него также высыпали молодые солдаты. А сквозь мутную пелену в небе просматривались мелкие, пухлые тушки заходящих на посадку кораблей.
        - Скорей бы под землю… - сказал 79-Дот. - Эта пыль меня достает.
        - Еще взвоешь возле своих ЭГД-обмоток.
        В приземистом ангаре прибывших уже поджидала команда утомленных бездельем капралов, которые накинулись на солдат, как на воду после марш-броска. Оказалось, что все еще в космосе были поделены между различными техническими службами полигона, и только для 52-Тима будто не нашлось своей команды.
        - Прощай, брат! - крикнул ему 79-Дот. - Найди меня в 105-м взводе роторной поддержки! В город сходим!
        - Кому тут в город захотелось? - осадил его сержант, и всю кое-как построенную колонну увели через ворота ангара, к поджидающим аэробусам. Снаружи уже напирала вторая волна новобранцев. 52-Тим остался в одиночестве у стены, рядом с разобранной ракетной ступенью, и уже начал откровенно нервничать, как из подсобного помещения за пыльным стеклом к нему вышел седой роњош в расстегнутом кителе, с потертым капитанским значком истребителя на лацкане. Он развернул листок бумаги и прочитал:
        - В-роњош6-Эф-52-Тим? - Ветеран поднял тяжелый взгляд на окаменевшего солдата. - Откомандирован с базы 38°23?97'' для проведения испытаний?
        - Точно так.
        - Идем.
        Они вышли из ангара, преодолевая встречный поток растерянных и возбужденных роњош, и завернули за его угол. Тут стоял легкий ионно-ракетный вездеход, как будто побывавший под метеорным дождем. К тому же на одном из боков его зияла явно свежая, глубокая ссадина, содравшая очередной кусок защитного покрытия. Очевидно, когда-то это была настоящая боевая машина, побывавшая не в одном планетарном учении и даже космической десантной операции (ее скобы для крепления парашюта хранили следы активного использования).
        52-Тим влез в башенный люк, смахнул со второго сиденья песок и вцепился в трубу на потолке, отполированную тысячами солдатских рук. Удивительно, но механический «старец» исправно взвыл ионным двигателем, выбрасывая плазму в камеру с рабочим телом. Раскаленный воздух под огромным давлением вырвался из сопел на днище, и вездеход поднялся над кочковатым полем. Приборная панель высветила десяток индикаторов - высоты, уровня масла и давления, скорости, температуры рабочего тела и другие, незнакомые 52-Тиму.
        - За что это тебя так выделили, парень? - сухо спросил капитан. Поднявшись на высоту в 10-11 метров, вездеход на высокой скорости летел сквозь пыльную мглу. Но пилота это не смущало - он отлично ориентировался по приборам.
        - Не знаю, - панически помолчав, ответил солдат.
        - Так уж и не знаешь? Приказ о твоем переводе подписан адмиралом…
        Вездеход как будто нырнул вверх, но в действительности перед ним провалилась поверхность планеты, изъеденная параллельными каньонами. Пыльная буря оказалась позади, и боковое освещение выхватило внизу черные провалы и трещины, наполненные красными скалами. 52-Тим до боли в когтях вцепился в трубу над головой, а ветеран невозмутимо заложил вираж, ввинчивая машину в узкий каньон. Наверное, ссадину она получила именно в результате такого лихого вождения по расселинам… Неясно, что заставляло капитана гнать именно таким образом - возможно, так он компенсировал отлучение от испытательных полетов. Его небрежный вид как-то не вязался у 6-Эф с обликом действующего испытателя техники.
        - Ладно, дело твое, - сказал ветеран и до самой базы не вымолвил больше не слова.
        Самого полигона солдат так и не увидел: наверное, он находился гораздо выше, чем жилые и служебные помещения. Их разместили в толще скалы, и сотни метров базальта висели над головой с ощутимостью могильной плиты. 52-Тим надеялся, что со временем он привыкнет, хотя и на родине, и тем более на погибшей базе ему еще не приходилось оказываться в такой давящей атмосфере.
        Массивные ворота ангара бесшумно встали на место, отсекая прибывших от тускло-коричневых, косо освещенных скал. Впрочем, внутри ангара было вполне светло. Тут во множество суетились техники в шестом звании, видны были два-три офицера и даже один человек в обычной гражданской тунике. Он что-то раздраженно втолковывал сержанту в промасленном кителе, показывая на обрывок торчащего из кубического блока провода.
        - Этот, что ли? - весело осведомился некто, показавшийся из-за кормы вездехода.
        - Он самый, 03-Жак.
        - А ты быстро домчался, погляжу. - Майор в чистой, идеально отглаженной форме, нелепо смотревшейся в этом царстве смазок, краски и металлических опилок, на секунду отвлекся на товарища. - Не даешь застояться сердцу, 09-Ном? - И он как-то очень по-доброму усмехнулся. Но ветеран не оценил такой заботы, окаменел лицом и буркнул:
        - Принимай груз.
        И майор 03-Жак повел солдата по низким коридорам базы, порой тыкая когтем в указатели, написанные краской на шершавых стенах. Однако 52-Тим, как ни старался, скоро уже не мог вспомнить, какие надписи видел в начале пути. По обе стороны разветвлявшегося хода тянулись двери складов, лабораторий, аппаратных, архивов, электрощитовых и даже цехов, выбивавшихся из общего ряда габаритами и лязгом вместо гула кондиционеров или стрекота печатающих устройств. Повороты, лифт, гулкие переходы по эстакадам - и всюду деловитые военные с бумагами или техники с инструментами. Попадались даже женщины, в основном секретарского вида, в легких комбинезонах.
        Одна из них сидела в захламленном кабинете с табличкой «Кадровая служба», на «бумажно-компьютерном» этаже.
        - Оформи новичка, 28-Гея, - сказал майор с приторной улыбкой на толстых губах. Даже уши у него замерли и вытянулись в струнку, всячески подчеркивая внимание офицера к даме. Та бросила затачивать когти изящным рашпилем с настоящей деревянной ручкой и распушила ресницы, словно не замечая новобранца.
        Конец ассоциации 13
        Ошалевший Никлас освободился от череды чуждых образов только к шестнадцати часам. Никакого просвета в понимании смысла этих кассет у него так и не возникло, и чем глубже он погружался в них, тем меньше общего со своим миром обнаруживал. «Война! Полигоны и летающие в пространстве крепкие корабли с атмосферой и тяготением, - подумал он. - Неизменные формы людей, стальная служебная иерархия. И откуда столько фантазии у неизвестного автора записи?»
        Быт налаживается
        4/221. Гемма-19 задумала оживить мою углекислую пустыню с помощью особых бактерий, а заодно вырастить сад вокруг дома. Она выписала из ГК бактериальную культуру и поместила ее в бокс, имитирующий условия на Бете. Пока организмы мутировали, Гемма-19 проглядела кое-что из моего астрономического архива и наткнулась на живописные кадры Омеги.
        - Здорово снято, - восхитилась она. - Ты не пытался изготовить на этой основе динамические картинки?
        - Была такая мысль, - припомнил я.
        - Этот восход солнца над спутником выглядит так традиционно. А что может быть лучше элементарной красоты, особенно когда она смотрит на тебя со стен?
        Она верно рассудила, аскетичный образ моей прежней «научной» жизни естественным путем привел к тому, что все в моем доме подчиняется приземленным задачам. То есть попросту обязано надежно функционировать - будь то газовая распределительная колонка, очистные фильтры или система теплообмена. Все это и работает, а чтобы нанести на какой-нибудь силовой щит хотя бы слой люминесцентной краски, я и не подумал.
        Мы по-прежнему много общались и нагружали эротические контуры: Гемма-19 находила забавным приобщать меня к новым веяниям в этой области. Например, за последние триста лет в моду вошел способ полимодального возбуждения - это когда наряду с эротическим участком мозга работают и некоторые остальные, и человек при этом погружается в зрительные или слуховые галлюцинации. Некоторые эстеты предпочитают использовать обоняние, но я не слишком оценил такой вариант игры. Вообще, как я тайно себе признался, древние способы сексуального контакта нравились мне больше всего.
        На третий день бактерии в боксе настолько мутировали, что их можно было смело выпускать на волю. Скорость их размножения так велика, что уже через пару тысяч лет атмосфера Беты станет пригодной для жизни кислородных существ. К тому времени тут разольются полноводные реки и расцветут густые леса (так написано в памятке к бактериям), если вовремя озаботиться этим вопросом и запустить соответствующие природные процессы. Не знаю, что уж в этом такого замечательного, но Гемме почему-то нравится. Наверное, сказывается «сухое» детство на песчаной планете ее отца, где кислорода было в избытке, зато воды - полный ноль.
        - Ты изменяешься, - удивилась утром Гемма-19, когда мы проснулись от дождя, устроенного автоматикой в спальной комнате. Я поглядел на грудь и заметил несколько горизонтальных прорезей. Капли тугого дождя всасывались в них, и внутри разливалась странная свежесть. Видимо, в жидкости имелась примесь эфира.
        И уши у меня удлинились, стелясь вдоль черепа. Того и гляди, завяжутся бантиком возле макушки - и на кого я стану походить? Однако выглядел я забавно, и мы рассмеялись. Пусть, сейчас не античные времена, когда любого непохожего на всех человека называли уродцем и выставляли для обозрения в особой камере. Теперь любой, ностальгируя по форме генетического предка, может стать ракообразным или даже членистоногим, не опасаясь насмешек в обществе. Останется только сыскать себе понимающего полового партнера.
        - Может быть, тебе стоит модифицировать нервную ткань? - предположила Гемма. - Тогда бы ты наверняка смог оценить полимодальный секс.
        Я вспомнил о своем замысле подобной операции, возникшем после вояжа негэнтропа в пламя квазара. Таким образом, появилась и вторая причина для ее проведения… Я время от времени возвращался мыслями к кремнию, когда просматривал готовый к отправке пакет данных, заодно проверяя качество работы «Хаоса». Тот пыхтел рядом, ожидая моих критических замечаний. А информация в целом была любопытной, потому что пришла от самой границы пространства, где вещество движется по великому кругу со скоростью света. Там наш 3-мерный мир, возможно, смыкается с другим, не в силах преодолеть границу между Вселенными. Хотя я не верю в такую нелепую структуру мироздания, однако своей модели у меня нет.
        В центре довольно старой пограничной галактики взорвалась сверхновая, что само по себе - порядочная редкость. Причем взрыв произошел всего в десятке парсеков от древней и оттого крайне тяжелой черной дыры в центре галактики.
        - Я читал, что потоки гравитонов могут провоцировать взрывы сверхновых, - гордо заявил энтроп. - У нас тот самый случай. Ударные волны от дыры затолкали вещество вглубь звезды, и она не выдержала нагрузки.
        - Ну-ну, - сказал я.
        - А что?
        К вечеру я уже готов был провести на себе небольшой опыт. И даже выдал команду нанороботам, чтобы они подкорректировали мне нервную систему - для начала немного, всего один атом кремния на десять углеродных. Процесс это непростой, займет не один день, и к тому же придется подкидывать нанороботам нужное вещество. Избыток углерода выделится в форме углекислого газа, через легкие.
        Песчаный плен
        8/252. С самого утра, когда Никлас еще питал организм микроэлементами, плавая в бассейне с бензолом, к нему явился «Динго».
        - Я нашел спецификацию на телескоп всего трехсотлетней давности, - сказал он. - Затрат потребуется немного, только на монтаж солнечных батарей. Апертура - восемнадцать метров, диапазон субмиллиметровый. Предмет изучения - зеркальное вещество.
        - У меня крыша провалится, - проворчал историк и выбрался из жидкости. От кожи повалил пар, и стало жарко, будто завис над озером магмы. - Что там еще записано? Форматор не пережжешь?
        Из биоформы удалось выжать, что детектор должен состоять из тысячи двухсот чувствительных болометров. Затраты на монтаж телескопа, по расчетам «Динго», превышали один грамм антинейтронов! Но в перспективе, если все будет работать как надо и в окрестностях Галилеи окажется достаточное количество газовых облаков, телескоп способен принести доход не меньше десяти граммов АМ. Вот биоформа и пришла посоветоваться с хозяином дома.
        - Святой Зельдович! - простонал Никлас. - Неужели все космологи сталкиваются с такими ужасными дилеммами? Никаких нейронов не хватит.
        - И вот еще что, - продолжал неумолимый негэнтроп. - Лучше всего поставить телескоп на Южном полюсе, там атмосферные помехи меньше.
        - Но там же Земля! Ладно, поступай как знаешь, а то Ирина мне потом все антенны обломает. Считай, что ты меня не видел и не слышал. Только не обрывай ветки с деревьев и не выкапывай кусты, понял? И не осушай водные потоки без нужды. Да, и постарайся замаскировать этот восемнадцатиметровый прибор, чтобы он никогда не попался ей на глаза.
        «Динго» помрачнел, но ничего не сказал на это жесткое условие, а историк для успокоения надел на голову переносной блок транслятора и выдвинулся в пустыню. После бензольной ванны его всегда тянуло зарыться в песок, чтобы восстановить потерю «строительной» химии в кожном покрове. К тому же этим Никлас заметно экономил нанороботов.
        Пятая кассета послушно ждала его в библиотеке и включилась, как только он дал на то мысленную команду.
        Ассоциация 14 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        Положение В-роњош6-Эф-52-Тима среди новых сослуживцев было странным. Он не оканчивал нормальных летных курсов, вместо них пройдя ускоренную подготовку второго пилота истребителя на своей погибшей базе. Следовательно, в его специальном образовании зияли откровенные пробелы. Единственное, что он умел - завести и поднять состоящий на вооружении корабль, а также не мешать автоматике вести огонь по целям и выставлять в нужный момент магнитное поле, чтобы блокировать заряд плазмы (конечно, бортовые программы справлялись с этим гораздо лучше). И все-таки ему выделили комнату на жилом уровне испытательной базы полигона и собственное полетное время. Скорее гипотетическое, потому что реально допускать его к боевому истребителю вряд ли кто-то собирался.
        Остаток первого дня на новом месте 52-Тим посвятил обустройству, то есть размещению казенного имущества на предписанных местах. Ему выдали стандартный комбинезон, пока без нашивок, и стальную фляжку на пол-литра воды, которую он недоуменно закинул в тумбочку. У него появилась даже номерная ухочистка, записанная в программе интенданта. Его личные вещи (несколько голограмм, медальон с фотографией девчонки - почти забытой всего за полтора месяца, - темные очки и детский погремец в качестве талисмана) остались на разбитой базе 38°23?97'', и надежды на их спасение, пожалуй, у солдата не было. Правда, теперь его следовало называть вторым пилотом В-роњош5-Эф-52-Тимом, но он еще не осознал резкого восхождения на одну ступень по воинской лестнице.
        На следующий день 03-Жак, как и обещал, вызвал его по внутренней связи в полетный центр базы. Пользуясь монокуляром, связанным с компьютером базы, 52-Тим за десять минут добрался до высокого, светлого помещения с множеством приборов и локальных карт, расставленных повсюду в диспетчерской. На входе у него проверил карточку доступа обычный солдат с ультразвуковой дубинкой. За столами сидело несколько офицеров с напряженными лицами, они время от времени водили пальцами по планшетным картам и отдавали короткие приказания в микрофоны. В общем, никакой суеты и кавардака тут не наблюдалось, разве что рядом с корзиной для мусора валялся треснувший погремец, да одна из люминесцентных ламп горела вполнакала.
        - Ознакомительная экскурсия, - сообщил 03-Жак, кивая на деловую обстановку.
        Кажется, он и сам не очень разбирался в этом хозяйстве, поскольку порой пропускал вполне заметные предметы - например, металлический шкаф с матовым окошком из жидкокристаллического стекла, связанный с прочей аппаратурой толстыми кабелями. Те опутывали весь потолок, будто черные засохшие лианы.
        - Отсюда будут следить за техническим состоянием машины во время полета, - сказал майор. - Выполнение всех команд безусловное, даже если тебе кажется, что оператор городит полную чушь и ты сейчас врежешься в скалу, - зачем-то выдал он.
        Потом он отвел 52-Тима в библиотеку и вручил ворох дисков с технической документацией, от одних названий которых у бывшего солдата помутилось в хрусталиках. Он обреченно подумал, что не поймет в этих файлах ни одного предложения. Затем они переместились в тренажерный зал, где сейчас как раз проходила тренировка одного из пилотов. Тот сидел в невидимой силовой паутине, очерченной лазером, манипулировал незримыми рычагами и нажимал фантомные кнопки. Гравитационные нагрузки жестоко трепали его тело - настолько, что комбинезон бедняги местами промок от кожных выделений. 52-Тим представил себя на месте этого страдальца и вздрогнул.
        - Все, можешь возвращаться к себе, - выдал майор, явно торопясь отделаться от подчиненного. - Пользуйся терминалом при любых затруднениях, и вообще… Особенно советую изучить график приема пищи в столовой и не опаздывать. Через неделю приступаешь к тренировкам…
        Документация походила на развернутые файлы с описаниями технических характеристик боевой летной техники, какие 5-Эф мимоходом, во время групповых занятий изучал на базе 38°23?97''. Краткий исторический экскурс вводил в этапы развития космической авиации - от простейших многоразовых челноков до современных кораблей на вакуумной тяге, способных передвигаться в пространстве квантовыми скачками, сбрасывая в промежутках мультизарядные бомбы. Таких даже на передовой, откуда случайно выбрался 52-Тим, не было. На его удачу, тексты снабжались яркими картинками и не пестрели схемами каких-нибудь гидро- и пневмоузлов, иначе продираться сквозь них было бы невыносимо. Очевидно, файлы составлялись для практиков-пилотов - пусть знают, что пользуются надежной и мощной техникой, а не летающими жестянками.
        Он рассчитывал ознакомиться с новейшими разработками по искусственному протонному распаду, о котором толковали озабоченные адмиралы, но таковых на дисках не нашлось.
        Зато, вопреки утверждению майора, тренировки начались уже через два дня, а вовсе не через неделю. 52-Тим, конечно, бывал один раз в центрифуге, когда готовился в учебном центре сразу после призыва во флот, но такого зверства он не ожидал. Его сунули в подвижную кабину с шестью степенями свободы и запустили ее неуправляемое движение. Смещенный центр тяжести кабины под действием сил инерции так растрепал чувства капрала, что его потом шатало, как травинку ветром - и присесть-то не позволили! Вернуться после такого ужаса к документации показалось чуть ли не счастьем.
        Но еще спустя два дня выяснилось, что подвижная кабинка была только развлечением. Оператор пригласил 52-Тима в другой кабинет с высоким потолком и пояснил:
        - Этот совсем не страшный аппарат - центрифуга с кардановым подвесом. Она моделирует «физиологическую невесомость», то есть у тебя немножко расстроится вестибулярная система. Это не опасно! Кабина центрифуги движется по особому закону, а скафандр немножко прижмет нижнюю часть туловища, чтобы жидкости в организме распределились как надо.
        - Прижмет? - испугался 52-Тим. - Немножко?
        - Чуть-чуть. В общем, тебе может показаться, что ты сейчас окочуришься, но это только иллюзия, не больше.
        В этой «невесомости» капралу порой казалось, что он оказался под многотонным прессом и готов испустить последний вздох. Но почему-то обошлось, а оператор сразу после выпадения жертвы из кабины даже удивился стойкости 52-Тима. Но он всего лишь очень старался притворить бодрячком, чтобы не упасть в глазах этого вежливого парня.
        Новые коллеги, с которыми капрал познакомился в столовой, приняли его без всякой опаски или недовольства.
        - В каком году Академию окончил? - спросил его 4-Ка-20-Соз, по виду настоящий ас. Глядел он доброжелательно, уши у него профессионально замерли - видно, давно служил не только ведущим в связках, но и просто наставником молодежи.
        - Меня с передовой призвали, - сказал 52-Тим. - Я не учился в Академии…
        - Ого! - всерьез заинтересовался лейтенант. - На какой базе служил? - Сидевшие неподалеку пилоты и кое-какие техники, оказавшиеся свободными от вахт, повернули к ним головы и стали прислушиваться к разговору, и 52-Тим на минуту растерялся. Никаких инструкций на этот случай он не получил, но очень хорошо помнил стычку в кают-компании линкора. - Что, служебная информация? - пришел ему на выручку офицер.
        5-Эф облегченно кивнул, и от него отстали, хотя персона пилота-«самоучки», разумеется, не могла не привлечь повышенного внимания коллег.
        На обратном пути из кафе 52-Тима занесло в неизведанным им рукав базы, где он около часа бродил по открытым помещениям с противопожарной техникой и аварийно-спасательным инструментом. Видя его летную форму, техники молчали, а капрал надеялся, что ему не придется увидеть эти аппараты в действии. Уровнем выше располагались лаборатории, где озабоченные роњош в грязноватых халатах со смехом и шутками чинили приборы радиационной, химической и биологической разведки. Тут же нашлась и метеорологическая служба, напрочь изолированная от поверхности планеты - им хватало информации со спутников.
        При мысли о сложности полигонного хозяйства у молодого капрала немел хвост, и он даже проникся некоторым сочувствием к адмиралу-технарю, отдувавшемуся на совещании в штабе.
        Тренажеры для 52-Тима, конечно, не закончились - его погнали на статические, для «закрепления познаний» в части управления истребителем. Ему пришлось с огрехами и под вопли наставников продираться через отработку сближения и стыковки с палубным авианосцем, шлюзование и выход из истребителя в космос. «Зачем мне это нужно?» - не раз хотелось взвыть капралу, но он держался. У военных же просто - есть утвержденная в штабе программа обучения, и новичок должен выполнить ее без всяких сомнений и раздумий о ее пользе.
        На шестой день мучений он прошел комплексный тренажер - и выбрался из кабины живым. Программа неожиданно для оператора выдала бодрую зеленую надпись: «Учебное задание выполнено!» Всего-то и надо было взлететь с закрытой палубы, вручную расстрелять подвижную мишень, устранить утечку ксенона («выйдя в космос») и вернуться на базу, увернувшись от перекрестного огня десяти плазменных орудий.
        - Ну, парень! - удивился чернявый оператор с седым гребешком волос на макушке. - Все бы так управлялись. Талант у тебя, что ли?
        На другой вечер к нему в комнату постучал такой же второй пилот в компании с приятелем в куртке старшего техника. Оба напустили на себя вид ветеранов космической авиации (а было им лет по 45, не больше), но 52-Тим и таким был рад. Лезть в друзья к выпускникам Академии казалось ему бестактным и самонадеянным, хотя, в общем, снобами они не выглядели.
        - Пойдем, развеемся! - бодро вскричал техник и заговорщицки хлопнул ресницами. - В городе поди и не был ни разу?
        - Работы много…
        - Да какая работа за терминалом? - поразился второй. - Ты читаешь всю эту муть, что ли? Не будь таким простофилей, парень!
        - Ну ладно, - сдался 52-Тим.
        - Да дебет-карту не забудь! На что гулять будешь? И монокуляр свой оставь, так доведем до места и вернем в целости.
        Но 52-Тим все же незаметно сунул в карман кителя удаленный микро-терминал от сервера базы, а то вдруг окажешься в одиночестве где-нибудь в дальнем переходе или шахте? По дороге к станции познакомились. Техника звали 21-Бобом, и работал он на полигоне уже лет 10, у него была жена и трое детей разного возраста. Они жили в городе - дети учились, а жена трудилась в продуктовом магазине фасовщицей. Пилот (его звали 43-Гек) оказался давним выпускником Академии, однако по службе продвинуться не сумел, зато сделался знатоком всех самых примечательных мест планеты. В разговоре он вскользь упомянул майора 03-Жака, и 52-Тиму отчего-то стало понятно, что именно по просьбе начальника 43-Гек и позвал нового коллегу на прогулку.
        Они миновали несколько ремонтных мастерских и заводиков с шумными станками, из которых несло запахами перегретого масла и металлических стружек, цех по тестированию двигателей и редукторов, склад агрегатов несущих систем… Словоохотливый техник непременно находил комментарий к встречавшимся помещениям и людям, порой там попадавшимся. Поскольку рабочий день на базе закончился, тут оставались немногие. Например, лаборатории радиоэлектронного и светотехнического оборудования были закрыты, а вот в мастерской по ремонту эвакуационной техники что-то увлеченно латали. Возле химического склада, несмотря на глухую бронированную дверь, воняло чем-то едким, и троица поспешила спуститься на витому трапу на транспортный уровень. Даже тут пространство использовалось с толком - между релейными станциями и развилками воздуховодов и труб для перекачки горючего нашлось место для прачечной и складов вспомогательного инвентаря типа лопат и пневматических молотков.
        - Наш-то городишко получше прочих, у научников да испытателей денег всегда как снега на полюсе, - устав от роли экскурсовода, сообщил 21-Боб.
        52-Тим подумал, что на его дебетке не так уж и много монополей. Очевидно, у ветеранов и заслуженных ученых их гораздо больше… На входе в пневмотрубу их остановил пост, состоящий из двух грозного вида солдат. Офицерам выдали по магнитному жетончику с номером. К тому же они светились, что сразу стало заметно в полутьме вагонетки.
        - Ну, с ветерком! Пристегнулись?
        21-Боб лихо дернул рычаг турбонаддува, и вагонетка покачнулась, терзаемая токами жидких газов. Давление за кормой подскочило, назад вырвалась тугая струя раскаленного азота, и тесная капсула рванулась вперед почти без разгона. По бокам замелькали редкие огоньки служебных ламп, они на мгновение выхватывали лица попутчиков, чтобы моментально пропасть во мраке тоннеля. Из-за скрипа металла по стыкам рельс разговаривать можно было только с помощью жестов.
        Дверь на выходе, когда спустя десять минут вагонетка прибыла к станции назначения, пискнула - стерла с дебеток пассажиров по монополю.
        - Ты не смотри, что тут так темно и грязно, - утешил 52-Тима пилот. - Вспомогательная ветка! Еще до войны тут было, как на столичном вокзале, я помню! А теперь народ кто куда подался. Что поделать, персонал полигона в пять раз сократили, всех лучших асов на границы послали.
        - Это ничего, - сказал бывший солдат. - У нас в окружном поселке на окраинах нисколько не лучше. А тут хотя бы места побольше.
        Впрочем, жизнь теплилась и в этом заброшенном квартале - видны были свежие царапины на публичных дощатых панелях, предназначенных для стачивания когтей, ползали покалеченные роботы-уборщики и даже перемигивались остатки брошенной кем-то карнавальной гирлянды. Под ногами хрустели сломанные погремцы подозрительного вида, напомнившие 52-Тиму его рискованные развлечения в поселке - они возбуждали чувствительные рецепторы на нёбе и под языком. По трубам с шелестом бежали технические жидкости, и сквозь вентиляционную шахту вырывался вполне приличный по качеству поток воздуха. Как и все на этой планете, город упрятали под землю - не только по причине военного характера большинства построек, но и ввиду суровых условий жизни: постоянные ураганы и жесткий ультрафиолет сутками терзали полигон.
        Из-за поворота слышна была грубая, механическая смесь звуков.
        - Мы туда не пойдем, - уверенно произнес 21-Боб. Вагонетка за спиной дрогнула, выполняя программу, и втиснулась в свободную ячейку. Их оставалось, впрочем, не так много, всего несколько. И к тому же из схемы коммуникаций, изученных 52-Тимом еще вчера, он уяснил, что эта дорога в город и в самом деле была вспомогательной, предназначенной для использования в аварийных и прочих особых ситуациях.
        - Эх, не те уж времена нынче, что до войны, - вздохнул 43-Гек, когда они стали взбираться по крутому трапу на более высокий уровень города. - Всех «лишних» переловили да переправили на родные планеты, и доступ закрыли. То-то весело было! Хотели вообще поселение прикрыть, а семьи вывезти, да тут на счастье баржа в переделку попала, где-то в секторе 198°…
        - На счастье?
        Но лейтенант не ответил на недоуменный вопрос коллеги, поскольку угодил в объятия лысой девицы. Она не только выбрила голову и шею, но и обрубила когти, оставшись с незащищенными руками! 5-Эф только клацнул зубами от удивления.
        - Наконец-то! - взвизгнула девица и повисла на офицере, вцепившись в него всеми четырьмя конечностями и хвостом - тот юлил и поглаживал кисточкой макушку офицера. У 52-Тима так все внутри и оборвалось - он впервые так близко видел взрослую женщину с не удаленным хвостом. В родных краях бывшего солдата ни одна роњош старше 10 лет не могла выйти из дому с открытым хвостом, пусть даже самым маленьким его кусочком. Поэтому они всегда, при наступлении удобного момента, обрывали отросток. А эта?.. Неужели здесь у всех такие свободные нравы? Уши у 52-Тима запылали от смущения, а ноздри с шумом раздувались, прокачивая стоячий воздух, будто он публично разделся. Девушка заметила его отчаянное смущение.
        - Гляди-ка, наш парнишка какой робкий! - взвизгнула она, отскочила от 43-Гека и обвила окаменевшего 52-Тима хвостом, притягивая его к себе.
        52-Тим наконец очухался и принужденно присоединился к повизгиваниям коллег. Он даже подумал, что с шерстью эта смелая девица, возможно, выглядела бы вполне симпатично. Рядом с ней, как оказалось, крутился ржавый кибер с тесаком, красноглазый и многорукий. «Так вот кому она доверила свою красу и мощь!» - догадался молодой пилот. Кибер добродушно урчал, даже не пытаясь ощупать гостей города гибкими вибриссами, чтобы опознать в них недоброжелателей.
        43-Гек представил подруге нового знакомого, и они двинулись по относительно оживленному, высокому коридору катакомб. Фонари тут имелись в достаточном количестве, и даже роботы выглядели целыми. Редкие музыкальные автоматы порой ошпаривали гостей ультразвуковыми пассажами. Поддавшись на уговоры приятелей, 52-Тим купил в автомате четыре погремца и раздал три из них. Себе он оставил зеленый, с веером крошечных иголок по периметру. Подруга 43-Гека, быстро оглядевшись, обломала несколько и смазала их из пипетки, наказав перекатывать погремец под языком, не касаясь им щек.
        Скоро в ушах у пилота зазвенели колокольчики, а огни под потолком поплыли в разные стороны. Мелодии из автоматов показались настолько причудливыми и волнующими, что слышать их здесь, в тоннелях, было странно. Им бы скорее пристало звучать на балах и приемах высшего чиновничества, или в клубе для высших офицеров. Техник по ходу дела куда-то испарился (кажется, со словами о жене), а рядом с 52-Тимом вместо него очутилась смазливая девица в черном эбоните, уже с тремя хвостами. Или это у него троилось в зрачках? Погремца во рту у него уже не было.
        - Коктейль? - очнулся от вязкого танца с потиранием молодой пилот. Терпкие запахи обволакивали носоглотку, а гибкое тело безымянной девушки ласково царапало его молодыми чешуйками. С десяток посетителей потягивались на кособоких топчанах в полутемном, низком помещении, раздавался скрежет когтей по доскам и камню.
        Рядом возник служитель с прорезью для дебетки, зиявшей у него на месте рта. Он раззявил пасть и нежно провел языком по магнитному слою, небрежно слизывая монополи, и тотчас плошка с дымящейся влагой встала 52-Тиму на живот, принуждая его опуститься спиной на ближайшую плоскость.
        - Мы одни? - мельком удивился он.
        Но девица не ответила, хищно склонившись над ним и проводя кожными складками ему по губам. У пилота перехватило дух, как будто он вновь очутился в женской сумке для совсем мелких детенышей и выглянул из нее на неизведанный мир. Неизвестная подруга широко лизнула жидкость из плошки, собрав ее на язык, и пахучая капель оросила ему живот и то, что ниже. Пространство вокруг сжалось до размеров ее тела, маняще шершавого и переливчатого…
        - Тебя как зовут? - прошептал 52-Тим.
        - 18-Ева, - с музыкальной хрипотцой произнесла подруга.
        - Ты будешь меня ждать?
        Она протяжно засмеялась, отчего-то проведя языком у него по шее, будто он был совсем несмышленым младенцем, только что проснулся и капризно потребовал протеинового желе.
        Потом 52-Тим со смехом куда-то шел, держась за 18-Еву, азартно орал у загона с радиоуправляемыми крысами, угощал погремцами найденного в подвале 43-Гека с приятелями, жевал мятный каучук, от которого стало еще веселее, и стрелял из трескучей мини-пушки по вертким мишеням, рассыпая по темным углам тира забавные искры. Кажется, где-то там же случился и еще один эпизод ложного зачатия, уже с другой женщиной, но во мраке 52-Тим не разобрал, кто ему подвернулся, и называл партнершу 18-Евой. Та только хихикала в ответ и жестко откликалась на его ласку, отчего у 52-Тима совсем сдвинулось в голове. А напоследок ему пришлось волочь на спине 43-Гека, который ясным голосом отдавал команды, куда именно свернуть. Но вскоре опытный пилот сник, и молодому коллеге пришлось вставить в глаз монокуляр, иначе бы он ни за что не отыскал в этом бардаке нужный уровень и саму станцию. Увы, бодрости надолго не хватило, и он оставил недвижного товарища в вагонетке, а сам почти без сил добрался до своей комнаты (постовые в тоннеле отобрали у него светящуюся метку) и уснул прямо на пороге.
        Конец ассоциации 14
        Трудно сказать, как чувствовал бы себя Никлас, если бы целиком влез в шкуру неизвестного героя «постановки». В первую минуту после окончания записи он вообще не понимал, где находится, потому что со всех сторон его окружала сыпучая субстанция, не пропускающая видимый свет. Организм уже давно автоматически подстроился под нехватку воздуха, и Никлас сообразил, что его попросту засыпало песком. Очевидно, случилась небольшая буря, потому что толщина песчаного слоя достигала четырех метров. Эхолокация подтвердила догадку Никласа. «Уф, - подумал он с досадой. - Мало того, что какого-то ящера на себе таскал, так теперь и сквозь песок продирайся!»
        Он принял вертикальное положение, шевеля телом, затем с помощью рук и ног стал медленно выкарабкиваться наружу. Хорошо еще, что это всего лишь оксид кремния, а не валуны и скалы. Тогда пришлось бы прибегнуть к помощи «Динго»…
        Тот как будто вовсе не заметил отсутствия хозяина дома и что-то увлеченно мастерил в лаборатории.
        - Что это? - устало спросил историк. Тут в холодильной камере у него лежал дьюар с водородом, и он счел себя вправе освежиться. После первого глотка пришел черед ферми-коктейля. - Ну? Ты стал ярым космологом?
        - Мне понравилось, - кивнул «Динго». - Вот, поглядите! Я отыскал на складе еще одну старинную посылку от ГК, а в ней лежали детали и схема мощного телескопа! У него будет отменная инфракрасная камера, которая позволит вести съемку на трех разных длинах волн…
        - Доплер с ними, твоими телескопами, - вмешался Никлас. - Ты бы хоть сначала спросил у гелиодезистов, нужна ли им еще наша информация. А то ведь сплошные расходы на ваши игрушки, а доходы где?
        - Вы сами попросили меня заняться этой проблемой, - напомнила биоформа.
        Никлас не нашелся что ответить и закинул полегчавший дьюар в морозильную камеру. Нет, спать и еще раз спать, и нанороботам наказать впрыснуть в кровь что-нибудь снотворное.
        Гемма-19 любопытствует
        4/227. Как я и предполагал - и как предсказывает теория - в центре моей древней галактики сидит колоссальная черная дыра. «Зеница-88» с помощью рентгеновского телескопа обнаружила выбросы излучения, производимого трением. Оно возникает при всасывании газа в черную дыру. В моей старой галактике крайне мало корма для нее, так что «включается» она, порождая излучение, редко. Я глядел на свежие снимки с орбиты и отчего-то предавался меланхолии.
        - Грустишь? - удивилась Гемма-19, когда увидела меня на экране. Недавно она распорядилась установить в каждом помещении обширную жидкокристаллическую панель с каким-нибудь веселым пейзажем, и биоформы два дня корпели возле форматора, таская из него жидкие кристаллы. В нужный момент эти экраны могли, разумеется, транслировать изображение удаленного собеседника.
        - Когда я вижу такие следы деятельности черных дыр, меня одолевает печаль, - сказал я. - К чему наша суета, когда через миллиарды лет вся материя Вселенной поглотится такими вот монстрами? И еще несчетное время они будут наползать одна на другую, пока в мгновение не схлопнутся в сингулярность. Куда податься человеку, нашему с тобой правнуку, спрашиваю я себя… А может быть, и мне.
        - Нет уж, я не собираюсь ждать столько лет, - рассмеялась Гемма-19, однако не слишком радостно. - Оставь тревоги! Материя взорвется, а дыры испарятся, и великий жизненный цикл начнется снова.
        - Но там не будут помнить о нас. Даже самая старая легенда не сохранила для нас имена тех, кто жил до Большого Взрыва.
        - Стоит ли думать об этом? Не пойму, всерьез ты или разыгрываешь меня.
        - И сам не знаю.
        Она занялась какими-то делами по расширению дома (я давно догадался, что Гемма замыслила построить необычное жилище из более крупных блоков, потому что она подписалась на архитектурную рассылку), я же задумался, отчего вечная проблема конечной гибели человека, давно пережеванная философами до последнего кварка, так озаботила меня. Неужели все из-за того, что моя нервная система подвергается сейчас радикальной перестройке? Но какая между этими явлениями связь?
        - Может быть, нам стоит развеяться и навестить твоих родителей? - Она вдруг вновь проявилась на стене. - Представишь меня как носительницу твоих генов.
        - Давай сперва определимся, стоит ли нам оформлять брак…
        Только спустя минуту я понял, что сказал, с ее точки зрения, бестактность - а сначала поспешность, с какой Гемма-19 отключила визуальную связь, нимало не озадачила меня. Но ведь формально я был прав… С точки зрения логики в моем предложении не содержалось изъяна. Некоторым, возможно, законная просьба свернуть уши в трубочку, чтобы не отсвечивали, может показаться неуважительной. И что теперь, стараться уловить в разговоре собеседника его возможную реакцию на произвольную реплику? Тут и домашний сервер не поможет!
        Неожиданно вспомнился давний опыт с квазаром. Может быть, там, в этом «адском пламени» (как говаривали древние про свое маленькое и холодное солнце), и лежит путь к вечной жизни человека как вида? Если 3-мерное пространство обречено сжаться в точку, то 9-мерное - совсем не обязано! Время так или иначе станет мнимым, что попросту не позволит Вселенной схлопнуться. Оказаться бы только в нужный момент не трех-, а 9-мерным - и тогда можно рассчитывать на спасение.
        Я вскочил с кресла и кинулся ворошить кассеты мнемографа, чтобы освежить в памяти впечатления негэнтропа. Чудилось мне в его контакте с квазаром нечто запредельное - еще тогда, а теперь же глупые тревоги о конечности жизни и вовсе ввергли меня в какой-то психоз.
        Пока мозги совсем не закипели, я отдал приказ нанороботам синтезировать успокоительную химию. Однако новая, пока не осознанная толком сверхзадача все равно маячила передо мной невидимой газовой глобулой.
        Посланец из ГК
        8/253. Утром Никлас узнал, что за пылевыми облаками, скрывающими от него две соседние необитаемые галактики, обнаружен турбулентный регион, в котором вот-вот начнется интенсивное звездообразование.
        - Бедняги! - ответил он биоформе. Глоток разведенного в метиловом спирте зеркального вещества чуть не встал у него в горле, но все же благополучно проскочил в пищевод. - И что, там живет кто-то из наших? Может, нанесешь им визит вежливости и предупредишь об опасности проживания в активной зоне?
        Поколебать восторг «Динго» ему все же удалось.
        - Они и сами знают, - слегка поостыл тот.
        - Зачем же тогда эта возня? Вот в пустых галактиках - это я понимаю, есть где развернуться, и АМ подзаработать…
        - Надеюсь, Гелиодезическая комиссия все же заплатит за уникальные снимки активного района, - гнул свое «Динго». - У нас и другие есть, недаром я ИК-телескоп смонтировал.
        - Надейся, - разрешил историк и удалился в библиотеку.
        Вчерашний песчаный плен не смог погасить его решимость досмотреть кассеты «U2» до финала. Но напрасно он стремился к транслятору. Потому что на полпути его остановил сигнал компьютера. Тот зарегистрировал в транспортном блоке гостя и тут же известил хозяина о визите.
        - Пусть идет в библиотеку, - распорядился Никлас. - Выдай ему на сетчатку указатель…
        Он сразу узнал Дениса-4, хотя тот сейчас и не походил на древнего осьминога с десятками щупальцев, предпочти свой обычный гуманоидный вид - руки до пола, широкая кость и короткий хвост для равновесия. А вот уши-антенны у заслуженного гелиодезиста сохранились.
        - Какую? - спросил Никлас. - Или ты кислоту уже не потребляешь?
        - Куда же нам без нее? Давай плавиковую.
        Историк выудил из форматора колбу с напитком и протянул ее гостю, тот с утробным шипением поглотил половину дозы и развалился во втором глубоком кресле, выросшем из пола. Со времени их последней встречи гелиодезист заметно похудел, и жидкость уже не булькала в нем так зримо.
        - Значит, тебя тоже притянули к этому делу?
        - Вся комиссия на антеннах стоит, - кивнул Денис-4. - Меня, как твоего старого знакомого, отрядили наведаться к тебе для частной беседы… Все остальные, кого только можно было привлечь, мотаются по бывшей системе Деева, составляют карту гравитационных возмущений. Не сами, конечно, - зонды снаряжают, модели просчитывают… За все время наблюдения Вселенной такого случая еще не бывало!
        Видимо, потрясение у сотрудников ГК после новости об исчезновении трех небесных тел улеглось, поскольку Денис-4, выговаривая слова, выглядел не обескураженным, а скорее усталым. Никлас, как демограф и, следовательно, далекий от космологии человек (несмотря на последние поползновения с телескопами и зондами), также осознавал всю нетривиальность этого события. Вещество попросту бесследно пропало! Не оставив после себя не только атомов, но и всплеска излучения - а это уже попросту не укладывается в картину мира.
        - Неужели никаких проблесков? - спросил Никлас. Себе он не стал ничего наливать, чтобы не замутнять сознание перед просмотром шестой кассеты.
        - Только показания биоформ. Но они, конечно, расплывчатые и неполные, из них мало что можно понять… Есть еще, правда, прямой намек на использование Деевым новой технологии вакуумных дырок, которая позволяет имитировать червоточину для весьма крупного объекта. Но не для целой же звезды, пусть и белого карлика! Мы, правда, запросили абсолютно всех наших адресатов (у ДК сведения выудили), не появлялось ли у них в окрестностях новое солнце, но никто не подтвердил…
        - Все-таки я не очень понимаю… - напрягся историк. - Должны ведь были остаться возмущения в 6-мерном континууме. Область-то у него незаселенная, от почтовых дыроколов помех практически нет.
        - Там - почти совершенная пустота, только слабые отзвуки полевого всплеска. Ладно, не за этим я к тебе прилетел и отвлекаю от работы. Ты два раза общался с биоформами Леонида-1, осматривал его дом, и дочь у тебя почти заключила с ним брачный договор… Может быть, выскажешь дельную гипотезу?
        Никлас давно был готов к такому повороту беседы, только вот то, что ГК прислала к нему не абстрактного сотрудника, а его давнего товарища, заметно поколебало его. Но не выдавать же сходу загадочные кассеты? Может, и нет в них ничего существенного, только комиссию пустяками отвлекать?
        - Разве те записи, что я вам выслал, не содержат полной информации?
        - Мы их сейчас изучаем, вместе с другими, которые достали уже потом. Но самая свежая кассета обрывается датой трехлетней давности, как будто он перестал вовсе пользоваться мнемографом. Ты можешь такое представить? - в отчаянии воскликнул гость.
        Да, совсем прекратить фиксацию впечатлений и событий собственной жизни мог или древний старик, размышляющий о вечности, или полный безумец.
        - С трудом. И что, показания биоформ также лишены смысла?
        - В этом проблема. Я, собственно, хотел бы услышать от тебя своеобразный доклад обо всем, что ты видел, слышал, чувствовал и так далее во время посещения дома Деева. Конечно, не тут же и не сейчас, довольно будет и записи мнемографа… Необходимо сопоставить ваши показания, потому что эти ребята рассказывают такое, во что просто не верится. А твой отчет будет полностью объективным.
        Денис-4 извлек из кожной складки свернутый в рулон лист жидкокристаллической бумаги со светящимся текстом. Никлас внимательно изучил документ - это было разрешение Этической Комиссии на изъятие записей, относящихся к визитам историка в NGC 69307-3. «Хорошо подготовились», - хмуро подумал Никлас. Деваться было некуда, к тому же он был уверен, что рассказы биоформ намного интереснее его воспоминаний и скрывать ему, в общем, нечего.
        - Хорошо, - кивнул Никлас.
        Он вызвал на сетчатку карту мнемографа за последние тридцать дней. Поскольку историк давно не занимался архивацией данных, воспоминания следовало извлекать непосредственно из оперативной памяти компьютера. Спустя минуту мнемограф выкинул на пластиковую подставку кассету с двумя днями из жизни Никласа - 231-м и 239-м за текущий год. Естественно, историк поставил фильтр и вырезал ненужные комиссии эмоции, ассоциативные стяжки, ретроградные образы и прочий художественный «мусор», оставив только факты. Лишь эпизод с копированием полумертвой компьютерной памяти в вычислительном центре Деева никакими фильтрами удалить бы все равно не удалось. Отдавать тем не менее внешний накопитель Никлас просто так не собирался - пусть трясут из ЭК соответствующий запрос…
        Зато фильтр, блокирующий кадры с надписью «U2», вполне удалось выставить.
        - Спасибо! - искренне сказал Денис-4 и с наслаждением опорожнил полупустую колбу с кислотой.
        - Ладно уж… Ты расскажешь мне потом, что все-таки случилось с Деевым?
        - А ты мне, - хитро усмехнулся гость. - Кстати, ты был прав, начальство отказалось предоставить тебе копию показаний биоформ. Всем почему-то кажется, что это дело слишком опасное и необычное…
        «Значит, записи на кассетах обрываются три года назад… - рассеянно подумал Никлас, провожая гостя в транспортный узел. - Что это значит? А именно то, что свежие воспоминания Деева могут находиться на копии оперативной памяти его компьютера».
        - Кстати, к тебе собирается команда экспертов ГК, вместе с видными транспортниками от корпораций, - сказал Денис-4, уже готовый войти в камеру с черными дырами. - Не знаю, когда соберутся - все в разъездах.
        Историк вернулся в библиотеку и открыл ящик, заблокированный его личным генокодом. Самодельный носитель лежал там в целости, так же как и его копия. Никлас воткнул копию в блок для внешних устройств и вновь запустил программу анализа данных, на этот раз наказав ей искать не дешифратор, а записи мнемографа. Индикатор процесса уныло сдвинулся на тысячную долю вправо и замер, будто все вычислительные мощности системы спасовали перед задачей.
        «Ну ладно, думай, - вздохнул Никлас. - Может, когда и справишься…»
        Коварный кремний
        4/232. Как-то не слишком удачно у нас вчера сложилось. Когда Гемме-19 наскучило возиться с превращением дома в музейно-выставочный комплекс, она пришла в лабораторию и молча остановилась перед развернутым на половину объема экраном.
        - Работаешь? - спросила она наконец. - Что-то любопытное?
        - Протогалактикой занимаюсь… Вот, погляди на это газопылевое облако в центре картинки. Сейчас моделируется его постепенное гравитационное сжатие и рост температуры, через миллион лет в нем должны начаться ядерные реакции. И родится новенькая звезда.
        - Раньше, говорят, их называли по именам любимых женщин.
        - Ничего об этом не слышал… Что-то не так?
        Она молча повернулась ко мне спиной, но я ничего особенного не увидел, как ни старался - нормальные позвонки и веселая зеленоватая шерстка, волнистая талия и сильная шея.
        - Все в порядке.
        - Волосы поредели, - сообщила она со странным выражением в голосе. - Сегодня утром я нашла их целую горсть.
        - Это опасно? - встревожился я. - Пополни запас нанороботов.
        Она ничего не ответила и вышла из лаборатории, а я вернулся было к фильтрации данных, чтобы пакет для ГК выглядел наиболее емким и заслуживающим повышенной платы. Энтроп, который при этом присутствовал (ему нечем было заняться), неожиданно сказал:
        - Кажется, госпожа недовольна частичной потерей волосяного покрова.
        - Я тоже это заметил… - проворчал я, и легкое подозрение зашевелилось у меня в мозгах.
        Помнится, это ведь я инициировал рост ее шерсти, когда представлял себе идеальную подругу. Она же пошла мне навстречу, позволив своим нанороботам подчиниться моим подсознательным командам. Но ведь и я поступил так же - более того, по ее просьбе вживил в нервную систему кремниевые стяжки. Мне показалось, что я все лучше чувствую (но не понимаю) природу пространства и времени, иногда даже получается замедлить движение атомов в растровом микроскопе. Но общаться с биоформами и Геммой-19 почему-то становится сложнее, будто от меня скрыто что-то очень для них простое и важное. Особенно эта странная аберрация заметна в разговоре с Геммой. Логика ее фраз для меня ясна, а невидимый смысл почему-то - нет. Почему она не может выражаться ясно и конкретно, без пауз и многозначительных интонационных вариаций?
        А сегодня она сказала мне, что хочет немного развеяться в Центре, чтобы присмотреть новые модели бактерий для нашей бедной атмосферы.
        - Ты летишь?
        Она выглядела вполне живой и бодрой, и я обрадовался вместе с ней. Однако по другой причине - у меня почти созрел план по бомбардировке квазара тяжелыми атомами, и я не хотел, чтобы кто-то отвлекал меня от эксперимента.
        - Прекрасно! Отдохнешь от нашего склепа. А то тут и в самом деле одиноко, на тысячи парсеков вокруг никого нет. Возьми несколько капсул с антинейтронами, пригодятся.
        - А как же ты? - нахмурилась она.
        - Надо бы закончить один опыт…
        Она помолчала, внимательно изучая мою физиономию, затем улыбнулась.
        - Хорошо! Поскорей заканчивай с этими делами и вытравляй из организма кремний, а то он превращает тебя в какого-то монстра. Ты становишься похож на больную биоформу. - Сравнение показалось мне смешным, и мы бодро рассмеялись.
        Гемма-19 заскочила (в прозрачной накидке на голое тело) в бокс дырокола, скинула в его программу адрес своего любимого супермаркета и отбыла, а я медленно и с некоторым усилием разгладил мышцы щек. В доме было необычно тихо, только тепловой генератор едва слышно гудел под ногами, гоняя плазму по трубам. «АМ-то! - проклюнулось в голове. - Антиматерию-то взяла?»
        Уникальные кальмары и удушье
        8/253, день. Шестая кассета ждала Никласа, и к тринадцати часам, отделавшись от мелких запросов «Динго» по распределению топлива на разные бытовые нужды, он наконец был готов скормить «U2» транслятору. Но не успел, потому что биоформа опять настигла историка с посылкой от Ирины. Никласу в ответ пришлось «раскинуть клешни», как говаривали в древности (т. е. примириться с обстоятельствами).
        - Здравствуй, мой дорогой Никлас-9! - объявила голограмма жены. - Тут интересно и поучительно, несмотря на занудство Иана-1. Но остальные демографы и этики вполне приятные люди. Один, правда, нарочно превратил себя в какого-то кальмара и вечно торчит в океане. Мне довелось пообщаться с выдающимися представителями местного населения и явить им достижения передового искусства - ну, ты уже знаешь, о чем я говорю…
        «Да уж, - вздрогнул историк. - Бедные головоногие». Ирина показала Никласу виды океана с орбиты, затем мелководье и глубины, оживляемые тупыми светящимися рыбками. Разумные обитали в тонком приповерхностном слое, устроив в глубинах куполы пониженного давления. Вообще, этот бытовой «отчет» Ирины вряд ли годился в качестве учебного курса для молодых демографов. Откровенно говоря, больше всего он походил на красочные путевые заметки. Но раз уж ее пока не попросили покинуть дипломатическую миссию - значит, она приносит ей пользу или хотя бы не вредит.
        В самом конце записи оказалась нарезка из твердо установленных фактов. Обычай кальмаров отрубать совершеннолетним детям щупальце как-то не слишком впечатлил Никласа, а вот один из астрономических фактов позабавил. Точнее, ему понравилось то, как глава миссии Петров DFS-0976 Иан-1 поведал о нем аборигенам:
        - Ваша звезда уникальна, друзья! Она образовалась вне зоны коротации, а значит, угловая скорость вращения межзвездного газа в этом секторе пространства отличается от угловой скорости спирального рукава вашей галактики. То есть рано или поздно ваша система попадет под галактическую ударную волну и очутится в зоне активного звездообразования! Увы, планета погибнет под яростным огнем первой же сверхновой. (Местные астрономы понимающе дернули мимеотическими щупальцами.) Пора присоединяться к обитаемой Вселенной, мои юные друзья! Спасите своих потомков от свирепого пламени, подарите им тысячи новых водных миров!
        Никлас наскоро слепил собственное послание, состоявшее всего из одного эпизода (погружения в песок), и обратился к шестой кассете.
        Ассоциация 15 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        52-Тим проснулся от резкого сигнала коммуникатора. Расклеив веки, он царапнул когтем по кнопке отзыва и увидел наклоненное вправо лицо В-роњош4-Ка-20-Соза. 5-Эф принял вертикальное положение.
        - Отдыхаешь? - хмуро спросил офицер. - Уже 8:00, капрал!
        - Готов к выполнению задания.
        Через 10 минут 52-Тим уже шагал по направлению к тренажерному залу. К счастью, у него еще было несколько минут, чтобы пожевать соленых морских огурчиков в кафе, запив их жирным козьим молоком. Все это в консервированном виде доставлялось на полигон, а потом уже накачивалось водой и витаминами до нужной кондиции.
        Быстрое повышение в звании от солдата до капрала отчасти даже испугало 52-Тима. Ему стало понятно, что безопасным пребыванием в составе технического персонала ему не отделаться. В назначенную минуту он преодолел последний коридор во внешнем периметре и оказался в обширном помещении с открытой стеной. Рядом с трехкилометровым обрывом располагалась круглая станина со смонтированной на ней кабиной истребителя. Видны были многочисленные силовые кабели и промасленный ротор, выдвигавший станину наружу по двум рельсам.
        - Инструкции знаешь? - накинулся на капрала 20-Соз. Как видно, сегодня он пребывал в раздраженном состоянии духа и норовил высказаться громко.
        - Читал…
        - За штурвал, воин!
        52-Тим надел протянутый ему шлем и взобрался на платформу, а в руках офицера откуда-то возник пульт с крупными клавишами. Ротор взвизгнул, раскручиваясь, вокруг 52-Тима вырос пластиковый купол, и станина со скрежетом вывалилась в просвет (прямо вместе с обрубками рельсов).
        Небо было розоватым от взвешенной пыли, легкий ветер раскачивал тренажер над ущельем. Противоположный край пропасти просматривался на огромной высоте, а сама стена казалась монолитной, хотя и расчерченной вязью трещин. 52-Тим пожалел, что зашел по дороге в кафе. К тому же он сейчас и не знал бы, что количество монополей на его дебетке за вчерашний вечер уменьшилось вдвое…
        Но это было еще не все! Магнитные поля с гудением подняли кабину тренажера над станиной, и она зависла в воздухе без всякой опоры. Будь ветер немного сильнее, он наверняка сорвал бы кабину с вертикальной направляющей, и тогда только парашют спас бы 52-Тима от катастрофы. Он потер ладонью похолодевший лоб и вцепился в колени, боясь дышать. В открытом космосе было намного проще. На вид ущелья наложилась подвижная координатная сетка, панель расцветилась «настоящими» боевыми огоньками, а за спиной взвыли имитаторы ионных двигателей.
        - К бою! - взревел им в унисон 20-Соз, и тотчас со всех концов экрана на хрупкую «машину» капрала хищно ринулись вражеские цели. Сначала они двигались медленно, и он успевал переложить прицел вручную, выбирая наиболее опасную цель, зачем их количество возросло, а плазменные «снаряды» закончились. Ксенона в баке осталось только на то, чтобы маневрировать, и тут автоматика полностью отключилась. Один раз сгусток огня опалил брюхо «истребителя», а вскоре 52-Тим попросту не успел увернуться, и шар плазмы прожег кабину.
        В глазах вспыхнула радуга, все имитирующие боевую обстановку детали исчезли, а кабина, как с ужасом почувствовал капрал, завалилась на бок и по крутой траектории летит в пропасть. Кувыркаясь, мимо неслась иззубренная стена каньона, в вышине порой мелькала узкая розовая полоска неба. Скалы внизу вдруг резко обрели четкость, хотя воздух потемнел от пыли. В шлеме свистел ветер.
        Инстинкт сработал за 52-Тима самостоятельно, недаром бывшего солдата сутки натаскивали на разгромленной теперь космической базе: при непосредственной угрозе жизни задействовать систему индивидуального спасения. Красный рычаг был на привычном месте, и капрал судорожно рванул его, чуть не выдрав из крепления.
        Кабина вздрогнула, перевернулась вверх днищем и закачалась на плазменных выхлопах. Будь дело в космосе, она была бы отстрелена и направилась к ближайшему действующему маяку. 52-Тим, хоть и висел вниз головой, удерживаемый ремнями, облегченно выдохнул сквозь зубы и мысленно выругался всеми известными ему бранными словами.
        - Молодец, - удивленно сказал далекий лейтенант. - Задержка реакции нормальная, полторы секунды. Давай ко мне.
        «Всего-то? - Капрал искренне удивился. - Неужели я падал так недолго?». Он перевел кабину на ручное управление, покрутил соплами и кое-как приобрел привычное положение тела. Сверху уже опустился трос с магнитной кошкой на конце, и стены ущелья разочарованно поехали вниз.
        - Для первого раза хорошо, - проворчал 20-Соз, встретив выжатого словно шкура 52-Тима. Несмотря на скупость похвалы, 20-Соз улыбался многозубым ртом. На его желтых клыках поблескивала слюна. - Не знаю, зачем мне нужен второй пилот, но за огневую установку я почти спокоен…
        52-Тим, почувствовав неодолимый внутренний позыв, шагнул к провалу и склонился над ним. Из желудка хлынули непереваренные остатки огурчиков, а в легкие ворвался порыв пыльного ветра. Голова вдруг закружилась, и капрал уцепился за стальной трос лебедки. Так дурно он чувствовал себя только после первого учебного вылета, когда первый пилот заложил подряд несколько поворотов вокруг точки либрации, чтобы проверить вестибулярный аппарат новобранца. Но тогда, хвала хвостатым предкам, обошлось, а вот сейчас… «Вчерашний погремец», - брезгливо догадался 52-Тим и провел кончиком языка по передним рядам зубов, выталкивая куски пищи наружу.
        20-Соз, нахмурившись, неожиданно отпустил его домой, и полдня капрал провалялся на кровати, повторяя теорию. А в 13:00 ему на терминал выслали план завтрашних учений, и 52-Тим нашел свое имя в паре с 20-Созом. Им предстояло биться с армадой автоматических целей, оборудованных полной магнитной защитой. Капрал проглядел список задач и нашел испытания новой поворотной системы турели, улучшенного распознавания подвижных целей и отклонения вектора тяги в форсажном режиме… И еще разная мелочь вроде проверки каких-то датчиков - все излагалось пунктиром и не вызывало опасения. «Где же… протонный распад, что ли?» - настороженно подумал 52-Тим. Вылет должен был состояться на двухместном учебно-боевом истребителе џ-67, не слишком современном (как помнил капрал из курса молодого пилота, прочитанного им на пограничной базе), но проверенном многими годами эксплуатации.
        После ужина в комнату постучал 43-Гек. На этот раз в компании другого офицера, полноватого лейтенанта с выпуклыми бесцветными глазами. Из-за того, что незнакомец выщипал на бровях чешуйки, его лицо показалось капралу каким-то безжизненным, но почему-то хитрым.
        - Скучаешь? - бодро спросил 43-Гек. - Давай с нами!
        - У меня завтра учения… - 52-Тим вспомнил, как склонялся над пропастью, а огурчики скользкой вереницей сыпались из него, и решительно скрестил руки на животе.
        - Да ладно! - надвинулся на него пухлый. - У всех учения.
        - Мне уже 18-Ева звонила, тебя спрашивала - где, мол, тот отчаянный гуляка? - 43-Гек толкнул товарища локтем и широко ухмыльнулся, и оба офицера утробно взрыкнули в смехе. - Собирайся, отметишь первый день подготовки! Слышал, ты сегодня чуть в каньоне не грохнулся. Отметить бы надо второе рождение, брат, а то потом удачи не будет.
        Однако 52-Тим призвал на помощь выдержку и молча отступил от двери. Ему удалось не допустить сомнение на лицо, иначе бы гости наверняка усилили бы натиск. А так 43-Гек пробурчал что-то полупрезрительное и кивнул разочарованному товарищу. Тот сделал движение языком, будто хотел сплюнуть на пол, но не сделал этого и хмуро вышел вслед за 43-Геком.
        В паху у капрала заныло, а свежий отросток хвоста напрягся, дрожа, но он заставил себя выбросить 18-Еву из головы и вернуться к плану учений.
        На другой день база полигона выглядела так, словно ей угрожал вражеский флот: повсюду звучали малопонятные распоряжения, техники озабоченно сновали у своих механизмов, а их начальство рапортовало адмиралу о готовности всех вспомогательных служб к испытанию. Хоть в плане и не указывалось ничего необычного, 52-Тим по общему настрою, еще когда спешил из кафе к месту сбора, догадался об особенном характере сегодняшних учений. На этот раз его ждали в главном ангаре на глубине всего сотню метров от края разлома.
        Капрал наделся, что для первого раза его оставят в запасе, но просчитался.
        - К доктору! - скомандовал адмирал. Он смотрелся нервно и поминутно облизывал дрожащим языком передние зубы. Высшие офицеры полигона с плашками персональных компьютеров, ученые и техники - каждый изображал активность или внимательно всматривался в объект своего профессионального интереса. Повсюду виднелись стенды с контрольно-проверочной аппаратурой наземного обеспечения, шкафы с запчастями и детали бортовых систем, неказистая инженерная техника и даже спасательный модуль. Если даже пилот как-либо выпадет из кабины истребителя в чистом космосе, его непременно спасут…
        52-Тим, отчего-то совсем не чувствуя тела, прошел за стеклянную перегородку с притулившейся сбоку эвакуационной капсулой на воздушной подушке. Улыбчивый медик наскоро осмотрел 52-Тима, купировал свежий отросток хвоста и снял томограмму. Экспресс-анализ крови и лимфы не выявил существенных отклонений, а на нервную дрожь пальцев капрала доктор попросту не обратил внимания.
        - Успокойтесь, юноша, - ласково проговорил он и между прочим всадил в живот 52-Тима иглу, чтобы впрыснуть некую жидкость. - Никакой опасности вам не грозит, самый обычный вылет вторым пилотом.
        5-Эф, нимало не приободрившись, покинул доброго медика, чтобы уступить место 20-Созу. Тот лишь кивнул, и капрал словно своими глазами увидел его натянутые нервы. Истребитель уже подогнали из бокса, и техники в последний раз прощупывали сканерами титановую обшивку в поисках микротрещин. Фыркнув, приземистый топливозаправщик стравил остатки ксенона в навесной бак и задом осторожно отъехал от хвостовой части машины, едва не зацепив жалом газовой трубы ее оперение. 52-Тим даже обиделся на такую ловкость водителя и вдруг почувствовал, что дрожь отступила, сменившись уверенностью. «Хуже, чем тогда, точно не будет», - решил он и шагнул вперед.
        - Держись! - 03-Жак, глава службы взаимодействия, царапнул его по локтю. - Почему до сих пор без гермокостюма?
        Все наблюдатели из командования и ученого корпуса успели рассредоточиться в тыльной части ангара, подальше от сопел истребителя. Помощники развернули прозрачное полотнище экрана, на котором кто-то тестировал систему позиционирования целей. Судя по количеству красных точек, их должно было накинуться на машину 52-Тима около двух десятков.
        52-Тим увидел разложенные на полке у стены легкие скафандры защиты от вакуума и понял, что испытание предстоит серьезным. Или руководство просто принимает все меры предосторожности? Он быстро, экономя движения напялил костюм поверх комбинезона, так же поступил и лейтенант.
        - Итак, задача ясна? - спросил 03-Жак у обоих пилотов. - Сначала предельно низкая мощность залпа, затем постепенно увеличиваете. Плазма должна попадать в цель, об этом напоминать не стоит? Имитация боевых условий, поэтому никаких ведущих команд, а реакция на врага - по обстановке.
        - Зачем тут стоят медицинские средства развертывания и полевой лазарет? - вдруг спросил лейтенант.
        - Приказ такой, ясно? Больше вопросов нет? - 03-Жак раздраженно кивнул и ушел к коллегам, а капрал вполголоса спросил:
        - Мы ИПР испытываем?
        - Тебе-то что за тревога? - сквозь зубы бросил 20-Соз и легко вспрыгнул на крыло џ-67-го. Только сейчас 52-Тим заметил, что брюхо машины выглядит как-то непривычно, будто в него втиснули нечто слишком габаритное. Кабина также оказалась неправильной - под ногами бугрилась шероховатая неровность, как будто неуместная.
        - Слушай внимательно, - быстро и тихо заговорил лейтенант, оглянувшись через плечо и не надевая шлем. - Испытания нового оружия уже прошли, но только в стационарной обстановке. Мы же проверим его в реальной. Если автоматика перехватит управление огнем, блокируй ее на углах атаки больше 70 градусов и скорости крена от 100 градусов в секунду. Это крайне важно, не забудь в горячке…
        Они расположились тандемом в кабине истребителя, стабилизирующие сопла выдвинулись по команде первого пилота и тихо загудели на холостом ходу. В наушниках 52-Тима пощелкала, компенсируя помехи двигателя, внутренняя связь, и начался быстрый опрос бортовых систем. Конечно, все они функционировали без отклонений. Слепое пятно главных ворот впереди прояснилось, поскольку оптика выровняла освещенности и наложила на него сетку абсолютных небесных координат.
        - Старт, - буднично скомандовал диспетчер полета.
        20-Соз подал на главное сопло холодную плазму низкой тяги, и машину вынесло по направляющим за пределы скального монолита. Не давая ей зарыться носом в ущелье, лейтенант рывком увеличил температуру ионов до 3 млн. градусов и поставил истребитель вертикально, тупой мордой к невидимым сквозь розовую дымку звездам. 52-Тиму сдавило грудь, по мышцам и костям ударило ускорение в несколько единиц, но он сцепил зубы и сдержал шумный выдох. В следующую секунду база была уже где-то внизу, небо стремительно покраснело, а через 12 секунд стало полностью черным. Звезды, будто праздничные шутихи, веером рассыпались вокруг, заполонив обзорный экран перед капралом, и он понял, что опять попал в свою стихию. По сосудам, словно закипая, промчался горячий ток крови, захотелось что-нибудь нажать или даже дернуть рычаг. Мощь џ-67-го словно перетекла в 52-Тима, сплавила его с агрегатами и даже тушей камеры ИПР, хищно прилепившейся в брюхе истребителя. Ладонь на джойстике ручного управления огнем окаменела, сливаясь с пластиком. «Эх, почему меня не видят наши поселковые девчонки?» - весело вспыхнуло в молодом капрале.
        20-Соз перевел машину на устойчивую круговую орбиту и блокировал главное сопло на корме, задав команду динамической поддержки траектории соплами ориентации. Красный гигант остался за горизонтом планеты и не замутнял удивительную глубину космоса, но истребитель быстро двигался в его сторону, возвращаясь в область прямой видимости с полигона.
        И тут спутники технической поддержки ударили по машине с высоких орбит. Спутников было не меньше десятка, сгруппировавшихся в этот момент времени над точкой выхода истребителя в космос. «Ударили» - было не совсем точным выражением, потому что никакого оружия эта группа спутников не несла. Они попросту отстреливали мишени, одновременно натягивая между тремя точками магнитное поле, прикрывавшее «жертву».
        52-Тим пока не вступил в дело, поскольку автоматика справлялась лучше него. Он любовался фейерверком, так же как и 20-Соз. У первого пилота также не было дела, кроме как поддержать представление одобрительным посвистыванием. Но на полигоне кто-то хрипло кашлянул, и лейтенант тут же смолк. 52-Тим стал следить за индикатором мощности выстрела, и пока он колебался в середине шкалы, постепенно возрастая вместе с увеличением «вражеской» защитной мощи.
        - Опасность слева, - вырвалось у него, когда он заметил на соседнем мониторе вспухшую красноватую точку. Недаром лейтенант сидел в кресле первого пилота - среагировал он моментально, на одних лишь соплах ориентации уйдя со стационарной орбиты выше…
        На вспомогательном мониторе, отслеживающем траектории плазменных импульсов, высветилась яркая полоска, чуть не зацепившая хвостовое оперение истребителя. Разумеется, защита успела среагировать и выставила магнитное поле, но не растратить его энергию на погашение враждебной плазмы удалось - и это было отлично. На полигоне кто-то удивленно крякнул, и 52-Тиму стало жарко от законной гордости. Напряженные восторгом схватки уши чуть не проткнули кожаную обкладку шлема.
        Остыл он быстро - потухшие индикаторы автоматической наводки на цель мигнули и погасли.
        - Рваный хвост! - воскликнул 52-Тим. - Опасность справа! Автоматика наводки отключилась!
        - Держать цель, - спокойно откликнулся ведущий. На полигоне, кажется, злорадно крякнули, но капрал различил за этим звуком чей-то озабоченный голос. Может быть, это все-таки виноват испытуемый механизм, а не план учений: в нем ничего не говорилось о таком повороте дел…
        52-Тим резко перевел сигнал, поступающий от целеуказателя, на окуляры шлема и включился в настоящую работу. Он не видел, как из-за горизонта выплыл красный гигант, затопляя черное небо жарким сиянием, как вспыхнули отраженным светом вспомогательные спутники на более высоких орбитах. Разумеется, 20-Созу пришлось взять на себя отслеживание боковых угроз, и џ-67-й трепало, как щепку в паводок. Напряженность защитного поля перед целями подскочила настолько, что генератор ИПР под 52-Тимом загудел, отдаваясь в его теле низкой вибрацией.
        Он не знал, что чувствует командир машины, но болтанка чуть не выбивала ему зубы. Капрал сквозь жаркую пелену подумал, что больше не выдержит этого кошмара, и тут все внезапно кончилось - рука еще стискивала джойстик, а вокруг уже ничего не было, кроме нескольких крупных обломков. Они медленно вращались, разлетаясь от него в стороны, и среди них он увидел характерную форму спасательной капсулы.
        «Что случилось?» - тупо подумал 52-Тим. Он не узнавал космос - над ним сияли точки целей, уже никому не интересных, а глубоко внизу горбатилась дымчато-красная поверхность полигона. Там сверкнула яркая точка, похожая блеском на обечайки истребителя, кружащие повсюду.
        - Живой? - спросил 20-Соз. - Что-то я не вижу твою капсулу.
        - А я не вижу тебя… Ты внутри? Почему вокруг так много обломков?
        Он услышал слабое шипение возле правого уха, а слева, напротив, тянуло холодным воздухом от встроенного в костюм регенератора воздуха. Почему-то стало трудно дышать, словно кто-то злобный сдавил 52-Тиму трахею.
        - Подожди-ка, 52-Тим… - озабоченно пробормотал лейтенант, внезапно забыв о всякой субординационной этике. - Твоя капсула разбита, я поймал ее слабый сигнал. Что это за шипение у тебя в шлеме?
        - Утечка, - выдохнул 52-Тим.
        В глазах у него плясали светлячки обломков, и ему почему-то показалось, что они пустились вокруг его тела в танец. 20-Соз, укрытый бронированной оболочкой куба со всеми системами жизнеобеспечения, медленно вращаясь удалялся от него.
        - Они говорят, что медицинский блок уже стартовал, - услышал капрал далекий голос командира. - Эй, ты жив? Продержись еще минут 10! Слышишь, тухлый хвост?! Ты выжил при взрыве этой проклятой штуки, а теперь задохнешься? Сожми зубы, не двигайся!..
        Конец ассоциации 15
        Никлас очнулся с полным ощущением жестокой асфиксии. Организм словно окаменел, переключившись на экономный расход кислорода и энергии, и историку пришлось отдать команду нанороботам на активацию всех жизненных функций. «Опять! - подумал он. - Сначала в песке пропал, а теперь в космосе!»
        Он с облегчением открыл глаза, вздохнул и размялся, изгоняя остатки холодного страха из стянутых онемением мышц. Неужели славная история удачливого воина неизвестного мира окончилась так нелепо? Историку было жаль этого хвостатого парня, в шкуре которого он провел столько времени, что готов был считать его своей второй личностью. И теперь, если 52-Тим действительно погиб, его свирепых нагрузок в тренажерах, игр с верткими целями и 18-Евой, жестокой дикости его мира боевых машин и войны не будет хватать в размеренной жизни Никласа.
        Но как же остальные шесть кассет «U2»? А времени было уже - 23:00. историк решил, что на сегодня с него хватит, и отправился в бассейн, задумав отмыть чужую чешую песком и легкой щелочью. В лаборатории, мимо которой проходил Никлас, торчал «Динго» и что-то рассчитывал на терминале.
        - Никлас-9! - воскликнул он. - Помогите советом.
        - Проблема? - Отрешиться от гибели кассетного «я» в обществе биоформы тоже не мешало.
        - ГК включило вас в список перспективных граждан и рекомендует развернуть на Галилее виртуальный телескоп. Представляете, его размеры совпадут с размерами планеты! - Пока историк не успел ужаснуться, негэнтроп продолжал: - Не волнуйтесь, он будет объединять сигналы сразу нескольких радиотелескопов, расставленных в разных точках планеты. Сначала они хронометрируются… А потом мы сможем уловить радиосигналы от галактик, расположенных на расстоянии более сорока трех миллиардов парсеков от нас!
        - И кому это нужно? - вскричал историк. - Наблюдателей и без нас хватает.
        - Мы разглядим столкновение черных дыр в соседней галактике. Там ведь никто не живет, и записать процесс некому.
        «Все-таки не зря я тут остановился, - подумал Никлас. - Такие безумные проекты хорошо отвлекают от погружения в чужую смерть».
        - А это выгодно?
        - Ну… Через два-три года, когда все будет смонтировано и толком заработает, пойдут и антинейтроны… Надо только объекты поинтереснее выбрать, но с этим нам ГК поможет.
        - Ладно, - махнул рукой историк, и биоформа просияла, словно начищенный дьюар (умели же сказать предки).
        Прочь бездействие
        4/234. Энтроп сделал маленькое открытие - древнейшую звезду, начисто лишенную легких металлов.
        - Ровесница Вселенной, - нежно проговорил он, рисуя передо мной проекцию.
        - Ты преувеличиваешь, - устало сказал я. Он обиженно свернул голограмму и засопел, что-то бормоча под нос, затем выдал:
        - Хозяин, зело печален наш дом без веселых окриков женщины. Бывало, проснешься поутру, и мысль свербит: кому бы оду прочесть или стих жизнерадостный, что при виде таинства неба родился? Товарищ мой искусства чужд и не приемлет поэзии, како же и вы, сударь.
        Я ли не думал об этом? Не понимаю, что случилось - как будто я оказался в черно-белой графике, и вокруг меня одни лишь схематичные линии поведения. Я знаю, как и что ответить на любой вопрос, а что нужно сказать Гемме при встрече в коридоре - не понимаю. Но ведь так было не всегда! Я помню наши пустячные, но забавные разговоры во время экскурсий по достопримечательностям Центра, летящие секунды интимных встреч и наши общие комментарии к встреченным типажам и экзотам. Может быть, просмотреть записи месячной давности? Что-то давно я не сбрасывал данные мнемографа на кассеты, надо бы поручить это дело «Нептуну». Чем, кстати, этот тип занимается, почему не приходит для получения указаний? Вот энтроп молодец, всегда готов выслушать хозяина и попросить совета или участия. И сейчас о чем-то наболевшем толковал…
        Довольно расслабления и бестолковых раздумий об ускользающих предметах, пора вернуться к тому, ради чего я сделал… Что? Жутким мысленным усилием я сосредоточился и оживил в памяти заседание Кланового совета, на котором был изгнан в необитаемую Галактику. Да! 7-дырокол должен наконец принести мне хоть что-нибудь, кроме пустоты и лишений.
        Негэнтроп сидел в своей комнате и крутил старую домашнюю запись со своим участием - то ли он налаживал систему водоснабжения, то ли наваривал шов на воздуховоде. Пришло время опять с ним потолковать.
        Визит овалоида
        8/255. Незнакомый представитель ГК в компании дюжей биоформы уже сидел в гостиной, когда Никлас вернулся из инспекционной поездки на Южный полюс. Негэнтроп с его телескопическими новациями мог повредить растительность Ирины, но историку только после тщательных поисков удалось отыскать тарелку аппарата - она оказалась погруженной на дно водоема.
        Поэтому он не слишком разозлился, когда увидел парочку: шарообразного гелиодезиста на своем любимом кресле невесомости, а биоформу перед псевдоживой структурой, размазанной по стене - она водила по ней нелепо длинным ногтем, добиваясь ответной реакции.
        - Давно ли в ожидании? - поинтересовался хозяин.
        Чиновник выкатился из кресла, развернулся в эллипсоид и приветственно подпрыгнул на ложноножках. Биоформа вежливо кивнула, отвязавшись от кремниевой культуры.
        - Нет, господин Антонов NDG-08873 Никлас-9, всего-то около трех тысяч секунд, - откликнулся овалоид в микроволновом диапазоне (у Никласа в груди потеплело от его слов). - Компьютер развлекал меня произведениями вашей супруги, вот я и не скучал. Очень любопытно, поверьте! Кстати, меня зовут Кузнецов NDG-43261 Иван-95.
        «Точно, что-то гнусное замыслил, - улыбаясь, решил историк, вспомнив свои собственные визиты к „жертвам“ демографов - ему так же приходилось интересоваться всякой чушью, чтобы добиться расположения хозяев. - Не на того напал, не обманешь». Физиономия Никласа при этих мыслях осталась благодушной.
        - Чтобы не задерживать вас пустяками, перейдем сразу к делу. - Гелиодезист вывернул из прозрачного мешка на животе два жидкокристаллических листа и величаво протянул их Никласу. - Это ордер на обыск станции «Пионер», подписанный в Этической Комиссии. А также запрос на предоставление копии носителя, заполненного вами во время визита в дом Деева NGC 69307-3 Леонида-1.
        Историк тщательно просканировал документы, хотя ни секунды не сомневался в их подлинности.
        - Быстро работаете! - одобрил он овалоида.
        Тот как-то криво усмехнулся и поманил к себе биоформу, а Никласу оставалось только сопроводить их в лабораторию, где он торжественно извлек носитель с данными Деева и вручил его гелиодезисту. Затем он повел гостей к шлюзу в западной стене.
        - Вы легко переносите безводный воздух и пыльный ветер, сударь? - спросил он. - Станция по-прежнему на платформе мини-комплекса, под открытым небом.
        - Да, у нас было время изучить условия на вашей планете, - постаравшись спрятать недоумение, сказал чиновник. Видимо, архаичное словечко все же смогло пробить его мозолистую кожу, диссонансом прозвучав в деловой беседе. А может быть, он уже подустал от того, что хозяин упорно не желал общаться с ним на микроволнах.
        Внешняя дверь шлюза с шипением открылась, и в промежуточный бокс влетела тугая пригоршня песка. Уже дней десять с утра дул свирепый ветер, поскольку на Галилее наступила осень - понуждаемые резким перепадом давления, воздушные массы торопились переместиться с запада на восток. Чиновнику еще повезло, что он разговаривал не в инфракрасном диапазоне, потому что в такой пыльной мешанине его бы никто не услышал. Стартового комплекса видно не было, но Никлас знал, что он стоит в ста метрах от дома на запад.
        - Отправляйтесь строго в этом направлении! - прокричал он, перейдя на инфразвук, и указал в самую глухую муть. Овалоид стоически кивнул биоформе следовать перед собой и пропал в песках, а историк вернулся в спокойную атмосферу жилища. Гость, похоже, подготовился ко всякому - даже изучил сезонные особенности погоды на Галилее. Ничем их не проймешь, гелиодезистов!
        «Похоже, пора свертывать расследование», - с некоторым огорчением подумалось Никласу. Он прошел в библиотеку, чтобы проверить подзапущенные за время отсутствия Ирины домашние системы и, если необходимо, обновить программы, но там уже сидел негэнтроп и вручную паковал данные в кассету.
        - Только поглядите, Никлас-9! - обрадовался он.
        Историк чуть не высказался в том духе, что у него нет желания углубляться в изыскания «Динго», однако тот почему-то вызвал на терминал информацию о состоянии складского хозяйства.
        - Вот, мы заработали свой первый миллиграмм АМ. Куда прикажете потратить?
        - А на что хватит?
        - Ну, можно на минуту включить вакуумную дыру на границе света и тени, чтобы компенсировать ураган. Или сжижить несколько килограммов свежего кислорода для коктейля. Можно…
        - Ладно, ладно! - Никлас одобрительно кивнул и уселся в кресло, решив попросту дождаться инспекторов ГК. Раз уж «Динго» отличился и принес в семью антиматерию, он достоин некоторого внимания.
        - Я тут рассматривал инфракрасные снимки, - продолжала биоформа. - Помните наш телескоп? Так вот, он уже смог заглянуть внутрь газопылевой материи в соседней спиральной галактике. Внутри нее - очень симпатичная ленточная структура, составленная из молодых звезд. Не знаю, что из этого материала извлекут в ГК, но Ирине-65 может захотеться сконструировать подвижную картину.
        Никлас полюбовался на ленточку звезд и не нашел чего-то особо выдающегося.
        - Почему 65, а не 66?
        - Вчера поступило открытое письмо от главы клана, который извещает Ирину об интимной смерти вашей восьмиюродной прапрапрабабушки Ирины-2 из первого поколения… Кланового прощания не было, гражданка не пожелала публичной церемонии и предпочла одиночество. И вот, еще сюда взгляните, тут другая мощная галактика втянула в себя и порвала на части малую галактику-соседку. Рядом с нами! В результате этой грандиозной катастрофы возникли миллионы молодых звезд, они вытянулись в голубенькую дугу протяженностью три тысячи парсеков…
        - Остановись, дружище, - нахмурился Никлас. - Что еще пришло с почтовым дыроколом, признавайся?
        - 64 рассылки по искусству, 798 рекламных роликов, апгрейды к 7 программам, 21 интерактивный авторский фильм, 93 приглашения на выставки современного искусства, 52 законченных решения по биодизайну с открытым доступом к генам, 33 авторских каталога биоформ вашего сектора, 12 дополнений к «Клановым историям» соседних с вашим секторов (для ознакомления и дружеской критики), 45 клановых рассылок и одно письмо от Геммы-19 с предельным временем ознакомления - сегодня в 24:00.
        - Великий Гольфанд! - в досаде вскричал историк.
        Служебный долг вскипел в нем, словно жидкий азот, пролитый из бокала на раскаленный песок. Как можно было позабыть о необходимости подготовки очередного издания? Ведь еще не согласован его окончательный вариант, еще столько материала нуждается в обработке и простом ознакомлении с ним!
        - Все кассеты запакованы по категориям в эту ячейку.
        «Динго» выдал хозяину увесистый брикет, содержащий 6-мерный континуум, и Никлас с энтузиазмом принялся извлекать из него клановые рассылки, складывая их на полку перед блоком транслятора. Скоро выросла порядочная куча, и ему пришлось прерваться. Нет, просматривать этот материал лично - значит утонуть в море однотипных историй и банальных «приключений». Недаром вскоре после начала карьеры кланового историка Никлас выписал в Демографической Комиссии специальное ПО, помогающее в таких пиковых случаях.
        Так и прошел час, пока отсутствовали Кузнецов NDG-43261 Иван-95 и его хмурая биоформа. Но когда они появились, Никлас даже обрадовался. Он сопроводил их к транспортному блоку, даже не пытаясь выяснить, что за деталь отвинтил с «Пионера» овальный гелиодезист.
        - Решительно не рекомендуем вам пользоваться этой станцией, - заявил Иван-95 перед самым прощанием, уже стоя рядом с приемным боксом дырокола. - Она опасна к применению сама по себе, и к тому же мощность и конфигурация микродыр вызывает у меня подозрения в… рассудке человека, соорудившего такое нелепое устройство.
        - Мы спаслись на ней, - пожал плечами историк.
        - К сожалению, пристрастный осмотр станции не добавил нам понимания сути происшествия, - снизошел до краткого комментария гелиодезист. - И я не считаю необходимым оборудовать ее нормальным дыроколом, чтобы переместить в Центр, на экспериментальную базу ГК. Однако «Пионер» подлежит полной консервации и запрещен к использованию, пока вопрос о пропаже звезды и планет не будет разрешен.
        - Я понял, спасибо.
        - Вот еще что… Мы ценим ваше участие в этом деле, Никлас-9. Особенно наш коллега Сакки NGC 4320 Чанг-33… Несмотря на некоторые, скажем так, трения, которые у вас возникли во время очной встречи. Текущая фаза расследования весьма критична к непрофессиональному вмешательству, а вы как клановый историк вряд ли обладаете необходимыми этическими навыками в такого рода делах.
        - То есть мне отстраниться от решения проблемы? - насупился Никлас.
        - Так будет безопаснее для вас, да и проще, - сигнализировал овалоид. - Будь вы статусным этиком, тогда, конечно… Пока вы не мешаете нам в расследовании, ГК не будет препятствовать вам заниматься своими розысками, - великодушно добавил Иван-95. - Но ведь вы готовите 9335-е издание «Клановой истории NGC 69307-1 (сектор 7H)», не так ли? Наверняка эта кропотливая и нужная работа отнимает у вас огромную часть рабочего времени!
        - Вы правы, Иван-95, - холодно проговорил Никлас.
        - Вот и славно, что этот темный нюанс прояснен до конца.
        «Ладно, - решил историк, отправляясь в библиотеку. - Сегодня и в самом деле надо устранить недоделки в работе, а там еще поглядим! Попробуйте отыскать пропажу без „U2“, погляжу я на вас».
        Безадресные атомы
        4/249. Как будто невидимые для приборов и органов чувств силовые линии неведомого поля притягивают мой разум к пылающему квазару. Я уже чувствую, что время неуловимо растягивается для меня, вмещая все больше мгновений в каждую осознанную мной секунду. Наверное, сейчас я уже без всякой адаптации смог бы понять внутреннее состояние негэнтропа и декодировать его запись одним лишь усилием мозга, не прибегая к помощи компьютера. «Нептун» уже не так нервничал, когда я отправил его транзитом через пекло, и не запасал пищу килограммами, только заметил:
        - Будучи в рассудке здравом и видя свое с вами единение на базе кремния, уверен в одном я - сходны реакции наши на процессы физические, мастер. Разумно ли передоверять мне запись событий, рискуя утратить свежесть их восприятия во время фиксации?
        - То лишь пробный экскурс, дружище! Погрузись в пучину энергий, поскольку есть у меня задумка - исторгнуть в соседний континуум сгусток материи.
        Наверное, я рисковал здоровьем старого товарища, когда отправлял его в глубины квазара. Автоматика должна была в тот же миг (как станция сменит вектор назначения и направит «Пионер»), выкинуть в 10-мерное пространство-время сто двадцать восемь пакетов с атомами водорода. Почему именно столько? Одному святому Доплеру известно - такое число взбрело мне в голову. Только потом, после завершения опыта, я сообразил, что следовало закодировать «выстрелом» какую-нибудь существенную информацию. А так, наверное, в параллельном континууме мои «посылки», даже если уловили их возникновение, сочли причудой природы-мамы. Впрочем, это нерационально - подозревать наличие разума там, где никто не бывал. Да и возможно ли побывать - вопрос только для меня, все остальные выбирают реальную жизнь, а не эфемерную 10-мерную. (Надо будет подарить рифму энтропу, пусть упражняется в ожидании Геммы-19.) Миллионы лет известно, что попытки проникнуть за пределы Вселенной, задавая дыроколу несуществующие координаты, оканчиваются выбросом в случайной точке нормального пространства. Поэтому стандартная конструкция этого устройства
исключает такие штучки на аппаратном уровне. И только я, наверное, еще мечтаю охватить мир многомерным взглядом, поднявшись над ним, как спутник над планетой.
        Я проглядел отчет «Нептуна» и не нашел чего-либо слишком необычного. По сравнению с его предыдущей записью, конечно. Разве что яркость восприятия, смазанная тогда дешифровкой, сейчас сохранилась для меня в чистом виде. Удивительное дело: мне уже не было так страшно, как в первый раз, тени в тягучем сиянии уже не казались зловещими - напротив, они будто манили меня дружелюбными жестами, и протуберанцы света словно рисовали на кляксах мрака мимолетные, как нейтрино, улыбки.
        Сегодня я собрался отправиться в путь самостоятельно. А чтобы напрасно не расходовать АМ, рационально наметил цель путешествия - ею стала соседняя эллиптическая галактика, никем не арендованная. Заодно получу несколько ст?ящих кадров для ГК.
        На всякий случай задал нанороботам программу расширенного анализа моего физического состояния. Целый час валялся в невесомости, едва ли не чувствуя, как целебные молекулы миллионами ползают внутри меня, ощупывая каждый нейрон. Результат выглядит так, словно я - урожденная биоформа! Теперь любой сканер демографа завопит при виде меня о повышенной интеграции кремния с живой углеродной тканью. Хорошо быть биоформой - чувства резки, будто у героя мелодрамы, действия точны, как игла туннельного микроскопа, а умозаключения прямы и логичны, словно лезвие атомного резака. Может быть, когда-нибудь я и захочу вернуться в «человеческое» состояние, но не сейчас, не сейчас… Слишком сложна моя задача, слишком трудно ее не только исполнить, но даже сформулировать.
        Теперь мне понятно, почему еще недавно я как будто выпал из нормальной жизни - перестройка организма отнимала у меня эмоции, лишив нервы обычной чуткости. Сигналы попросту гасились нанороботами, чтобы лишний раз не трепать нейроны! Зато теперь я снова на высокой орбите (по выражению древних) и бодр как никогда.
        - Принеси-ка мне последние кадры из шарового скопления, - приказал я энтропу, оторвав его от тупого созерцания стены с картиной Геммы-19. - Того самого, куда я сегодня направляюсь.
        Нужно было тщательно подготовиться к путешествию.
        Наиболее приличные голограммы получаются с использованием инфракрасной камеры - так лучше всего глядеть сквозь толщу пыли и газа, по обыкновению скопившуюся вокруг молодых звезд. Газовые сгустки впечатляют своими замысловатыми формами. Центральная часть туманности - горячая плазма, и «Пионер» там может подвергнуться неоправданной опасности. Лучше всего будет направить его на окраину области, где риск изжариться не так велик, к тому же легче будет охватить телескопом множество молодых звезд.
        Организовал дополнительную подачу энергии на дырокол, чтобы «замедлить» течение времени в пути. Расход ее растет невероятными темпами, стоит только попытаться затянуть время пребывания в 10-мерном пространстве-времени. Я хочу хотя бы секунду побыть там, где остальные проводят неуловимый миг за целую жизнь, и эта секунда должна вместить как можно больше впечатлений… Но пробный «заплыв» состоится все-таки не сегодня. Слишком это безрассудно - нырять в многомерный континуум без предварительной разведки (даром, что ли, я тренировал негэнтропа?).
        Миссия Геммы-19
        8/256. Большая часть необходимой работы по сортировке и отсеву информации от кланов проделала, конечно, программа. У Никласа не оказалось никакого настроения (особенно после малоприятного визита гелиодезиста) вникать в переживания своих «подопечных». Он, конечно, взял на себя часть работы, когда сердито отверг несколько предложенных ему историй, якобы достойных включения в новое издание. И все же один из опусов, последний из выбранных, чем-то смог его пленить и даже вывести из раздраженного состояния.
        Некий Юджин-22 из клана Кимов задумал увековечить свое имя. Его галактика как раз проходила стадию столкновения с соседкой, и их центральные черные дыры вот-вот должны были столкнуться. Звездная система героя находилась точно на линии столкновения. Из комментария Никлас узнал, что меньшая черная дыра всегда пробивает насквозь большую, затем они какое-то время болтаются вокруг общего центра масс и наконец сливаются - происходит мощный выброс вещества и так далее. Вообще-то мелких дыр полно в каждой галактике, и даже сверхмассивная есть у каждой (вообще говоря, именно черные дыры собрали вокруг себя газовые облака, породив тем самым множество галактик), так что процесс давно известен в деталях. Вот только изнутри его никто не наблюдал, хотя во Вселенной галактики сталкиваются каждый год. Героический Ким NGC 69307-1 замыслил поучаствовать в столкновении, оставаясь вне горизонта событий (чтобы передать как можно больше данных). Он лет двести перестраивал организм и наконец стал размером с планету-гиганта. («Интересно, каковы при этом эротические ощущения?» - задумался Никлас.) В прошлом году
расстояние между черными дырами уменьшилось до сотой доли парсека, они неудержимо (по спирали) «заскользили» навстречу друг другу, и Юджин-22 вместе с ними! Переведя гравитационное излучение в видимый диапазон, он смело транслировал процесс на весь мир. Конечно, он знал, что скорее всего обречен на смерть в глубинах тяжкой материи, будучи всосан в нее… Финальный аккорд симфонии потряс обе галактики сильнейшим выбросом гравитации. Сверхмассивные черные дыры, излучив волны частотой от двух до трех тысяч герц, слились в одно тело, присоединив к себе героя. До последней минуты перед падением за горизонт событий он вещал обо всем, что происходило на его «глазах», и еще много лет его сигналы будут достигать «ушей» благодарных потомков.
        Это была достойная смерть, и Никлас, проникшийся ее величием, без всяких колебаний включил историю Юджина-22 в 9335-е издание. Затем он в гармонии с собой отправился спать. А в 10:26, когда историк только закончил традиционную прогулку по дюнам, прилетела Гемма-19. Во вчерашнем кратком сообщении она предупреждала о своем визите, и поскольку подтверждение пришло ей до оговоренного срока, она прибыла в уверенности, что отец готов ее принять.
        Гемма-19 прогуливалась по дому, рассматривая произведения искусства матери, и выглядела немного встревоженной. В отличие от их прошлой встречи, сейчас на ней была глухая одежда из текучего биополимера, напоминавшая вторую, слегка провисшую кожу. Микроскопические чешуйки на ней поблескивали всеми возможными цветами всех оптических диапазонов. Если на ее животе и сохранились шрамы, то сейчас их видно не было.
        - Угостишь чем-нибудь? - спросила она, расположившись в силовой сетке. Два когерентных светильника, использовав ее блестящую одежду, рассыпали по матовой стене миллионы бликов.
        Никлас бросил два грамма зеркального вещества в бокал с охлажденным карбидным коктейлем, добавил десять граммов лантаноидов, ложку белковой массы и щепотку углеводородов. Все это изобилие хранилось у него всегда под рукой, за дверцей универсального бара (в нем можно было не только сжижить любой газ, но и подогреть остывшую плазму). Затем историк капнул щелочи для придания вкуса и протянул емкость дочери.
        - Наверное, ты хотела повидаться с Ириной-65? Я не ошибся, теперь у нее такой суффикс.
        - Поздравляю… В общем-то, нет. Я хотела узнать, помнишь ли ты мою последнюю просьбу. Недавно в новостях проскочило странное сообщение от «источника в ГК»… Толком не поняла, что-то про отшельника с окраины Вселенной. Я почему-то подумала, что речь идет о Леониде-1. Вот… Там было о загадочном явлении, природа которого пока не ясна. Это в наше-то время. Почему ты молчишь? Он погиб?
        Историк чуть не рассыпал зеркальную материю - кокон скользнул по краю бокала, и от всплеска магнитного поля по пальцам пробежали искорки тока. «А ведь я даже не предположил, что он мог умереть», - подумал Никлас.
        - Я не знаю, - признался он. - Вчера возникла проблема - мне рекомендовали не заниматься этим «расследованием». Хорошо, что здесь нет этика, а то бы он прописал мне протуберанцев за присвоение функций ЭК…
        - Кто запретил? - напряглась Гемма-19.
        - Гелиодезисты! Кто же еще? Прости, но мне пока нечего тебе рассказать. Они изъяли у меня все материалы по Дееву, которые я вытащил из его дома чуть ли не в последнюю секунду! Точнее, копии. А я еще имел неосторожность спасти их человека от многомесячного ледяного плена, - с ложным возмущением подытожил он.
        За час, что дочь провела у него, бар опустел на 90 %. Из него пропало не только чистейшее зеркальное вещество, но даже простой азот, который напоследок пришлось пить с банальными кислотными добавками. Никлас, поначалу не знавший, с какого конца приступить к рассказу, благодаря грамотным вопросам Геммы-19 систематизировал добытые сведения и выложил их дочери. Собственно, следов Деева он не обнаружил, и все «успехи» расследования свелись к стычке с прозрачным врагом и спасательной акции в остывающем доме. Даже из записей мнемографа Никлас пока не извлек чего-то существенного, а «U2» вообще только крепче запутали дело. И пропажа звезды с двумя планетами, от которой у гелиодезистов случился выкидыш информации! Кто-то не утерпел, закинул космологам крючок любопытства, поведал о загадочном явлении. Глядишь, и найдут ему рациональное, а не безумное объяснение, напрашивающееся после знакомства с принципом работы 7-дырокола. Астрофизики же, конечно - народ, не связанный чиновными уставами, и на все просьбы о молчании могли рассеянно кивать, тут же забывая о них.
        - Они занимаются проблемой Деева NGC 69307-3 Леонида-1 всем коллективом, ответственным за его сектор Галактики, - запальчиво заявил Никлас. - Что могу сделать я, клановый историк?
        - Ты думаешь, они спасут его? - тихо проговорила Гемма-19. - Или хотя бы предоставят мне материалы разбирательства? Неужели ты так полагаешь? Вчера он прислал мне кассету, и считать его мертвым, извини, я не могу.
        - Вы переписывались? - Никлас был ошеломлен.
        - Иногда. Раз в два-три месяца обменивались новостями из личной жизни. Один раз он спросил, ношу ли я по-прежнему его эмбрион… И был явно рад узнать, что я храню его вместе с тремя зародышами от других мужчин, а не растворила в разлуке.
        Мысли у историка смерзлись в непрозрачный ком, и ухватить хоть одну из них за кончик оказалось для него сложным.
        - Он основатель… Очевидно, для него важно было знать, что клан Деевых NGC 69307-3 выживет, если его самого не станет. И что его отречение от собственного клана не оказалось безумной глупостью.
        - Я боялась этого, - мрачно кивнула Гемма-19. - Оставлю тебе письмо, хотя вряд ли ты что-нибудь сможешь из него извлечь. Попросту говоря, это прощание. Его мог бы составить зрелый человек накануне смерти, счастливый от конечности жизни и радостный от будущего единения с космосом. Он говорит так, будто навсегда отправляется в другую Вселенную. - Никлас слушал дочь, не перебивая, а ей как будто хотелось, чтобы он сказал нечто ободряющее. - Так или иначе, я собираюсь предупредить тебя…
        - Я передам Ирине, - выдавил историк.
        - Спасибо. Не представляешь, как это трудно - объявить самому близкому человеку, что его ребенок становится главой собственного клана. Что подумают демографы, когда у меня родится маленький Леонид-2?
        Она слабо улыбнулась и встала, выронив пустой бокал. Черная капля коктейля выпорхнула из него, проплыла полметра в невесомости и плюхнулась на пол. К такой «потере» Никлас был совершенно не готов: разумеется, он знал, что когда-нибудь, лет через пятьсот, Гемма-19 выйдет замуж (присоединившись к другому клану) или женится (сменив пол), но руководство кланом… Выдержит ли она ответственность в свои сорок лет - ту, что тяжко давит на 20000-летних? С другой стороны, она одна, и нет под нею той вековой грозди родичей, всегда готовых прийти за советом и помощью. Клану Деевых NGC 69307-3 за тысячи лет еще только предстоит вырасти.
        - Ты не бойся, я справлюсь! - оживленно сказала Гемма-19, уже стоя в дверях. - И он тоже так считает.
        Все-таки Никлас чувствовал, что есть какая-то важная тема, которую он не успевает поднять - слова выветрились из него, как антинейтроны из бракованной ловушки. Что-то важное, придавленное грузом убийственного известия дочери! К счастью, она пришла ему на помощь:
        - Если можешь, постарайся узнать, что с ним случилось.
        - Да, конечно, - обрадовался историк и облегченно улыбнулся: растрепанное сознание, уцепившись за конкретную задачу, обрело хоть какую-то устойчивость и закрепилось возле понятных ориентиров-целей.
        Лучшего лекарства от депрессии, чем нанороботы и активная деятельность (неважно какая, лишь бы голову занимала), историк не знал. Поэтому он ухватился за клановую рассылку, как монополь за магнит. В продолжение вчерашней блестящего рассказа о Юджине-22 пришел еще один материал, развивающий тему. Дело героя подхватили его родичи, хотя и не так самоотверженно. Они всего лишь направили активные зонды в область столкновения галактик, чтобы исследовать облако горячего газа температурой три миллиона градусов. Оно заняло шар радиусом пятьсот парсеков и постепенно втягивалось в черную дыру, все более разогреваясь. В общем, ничего достойного близкие Юджина-22 не совершили, чем еще яснее обозначили славу родственника, ставшего планетой во имя познания.
        Покончив со служебными делами, Никлас решил ужесточить терапию и до вечера пригасил активность мозга, наказав «Динго» блокировать транспортный дырокол.
        Позывные «богам», или биоформы опять при деле
        4/270. Что было до Большого взрыва со Вселенной? Всякий с детства знает ее историю и представляет в мельчайших деталях, как в первые микросекунды после взрыва возникли элементарные частицы, и они уже через пару секунд объединились в более сложные ядра - водорода и гелия. Затем наступил «темный период» в истории Вселенной - ни одна звезда в ней не сияла, лишь водородный снег (точнее, гранулы и снежинки) оживлял этот мертвый пейзаж, да и тот возник лишь спустя пятьсот миллионов лет после Б.В., когда температура упала в достаточной степени. Только с появлением первых звезд водородный снег постепенно растаял. За миллиарды лет существования 4-мерного образа Вселенной какая-то (не очень большая) часть материи объединилась в группы галактик. Остальное в форме зеркальной (а на самом деле чрезвычайно горячей - до трех миллионов Кельвинов, - и потому видимой только в рентгеновском диапазоне) материи «сплелось» в бесконечную паутину, склеившую галактики. И «паутина» эта в десять раз больше весит, чем все звезды вместе взятые!
        Разумеется, из-за собственного вращения Вселенной пришлось принять нынешние размеры - почти тринадцать гигапарсеков в диаметре. Но что за пределами нашего освоенного в целом мира? Вопрос не имеет смысла, потому что на карте «нормального» 10-мерного континуума наша Вселенная - всего лишь точка, не имеющая размера. Как бессмыслен вопрос - что внутри точки, так и наоборот, для ее обитателя не существует внешнего мира. Но только до той секунды, пока в него не проложен путь. Я всего лишь должен переместиться в 10-мерный континуум, чтобы увидеть свой «точечный» мир со стороны, и тогда проблема смерти Вселенной (и меня самого вместе с ней) исчезнет. Я надеюсь…
        Для начала нужно дать знать жителям Большого мира, что в жалкой точке кто-то копошится и рвется наружу. (А если таких точек в их мире - без счета? Нет, лучше я пока не буду об этом думать.) Может быть, они помогут, откроют «звездные врата»? Подскажут правильную дорогу к бессмертию… Отправить им обычную радиоволну невозможно, остается материальная посылка. И все же язык послания просто обязан иметь ясную спектральную основу, иначе отличить его от природного шума никто не сумеет. Частота сигнала должна принимать несколько… нет, лучше два фиксированных состояния - 0 и 1. Двоичный код, отец всех коммуникаций!
        Это будет мой позывной, и никакой информации я в него, конечно, вкладывать не стану - слишком громоздко и затратно. Может быть, потом дойдет черед и до зондирующих (логических, субъективных и т. п.) сигналов. Да поймут ли меня «боги»?.. Вообще-то они, наверное, поймут, а вот смогу ли я осмыслить их ответное послание, когда оно придет? Впрочем, об этом лучше размышлять уже потом, при наличии ответа. Святой Слайфер, и о чем я думаю? Как будто точно уверен, что в 10-мерном континууме существует хотя бы один носитель разума, интересующийся микроскопической (более того, невидимой) пылинкой моей Вселенной… Прочь сомнения!
        - Принеси со склада всеволновую камеру, - приказал я «Нептуну».
        - У нас они закончились, - сообщил он, сверившись с каталогом. - Все помещения ими уже оборудованы, мастер.
        - Закажи у моего поставщика!
        Если «боги» в состоянии познавать окружающий их мир и его закономерности, то смогут понять и мой сигнал, не содержащий никакой семантической информации. Очевидно, 0 должен представляться нейтроном, а 1 - ионом дейтерия, то есть одна и две частицы соответственно. А пока негэнтроп оформляет заказ и расплачивается, можно слетать в газовую туманность, чтобы отправить по дороге послание. Правда, жаль времени на выход в космос и потерянные на возвращение часы, но что поделать, если все текущие настройки 7-дырокола работают только в чистом вакууме? Надо будет перевести его на стационарный режим, чтобы можно было путешествовать «без отрыва от дивана», как говаривали предки. Значит, следует выписать из Транспортной Комиссии отдельную программу для компьютера «Пионера» - а для этого сгодится энтроп.
        Хватит ему оды сочинять и на картины пялиться, от расстройства даже космологию забросил.
        41-Лея
        8/256, вечер. «Динго» как будто ждал пробуждения Никласа, чтобы тут же подступить к нему с тревожным известием.
        - Я прозреваю опасность! Нам угрожает белый карлик NDG-08873-LE09-IB/SW-32MJ, Никлас-9! До него всего сорок два парсека, и он находится на конечной стадии эволюции. Я вычислил, что до взрыва сверхновой осталось сто семьдесят шесть лет.
        - Больше тебя ничто не тревожит? - хмуро спросил историк.
        - Крупная нейтронная звезда приближается к центральной черной дыре нашей галактики, - поразмыслив, кивнула биоформа. - Их столкновение также породит серьезный всплеск гамма-излучения. Случится это уже через тысячу сто лет.
        - Паникер…
        Никлас отделался от пугливого негэнтропа и подкрепился калориями, готовя тело к погружению в иную жизнь. Решение Геммы-19 наконец-то улеглось в нем холодным осознанием неизбежного и отступило на второй план, а на первый вышло обещание отыскать следы Леонида-1. Самым разумным было бы обратиться к записям его мнемографа, но ими уже занимается ГК… Если они смогут восстановить события, добрый Денис-4 не откажет старому приятелю в просьбе и поделится информацией. Так что лучше все-таки продолжить работу с кассетами «U2».
        Ассоциация 16 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        С-роњош5-Эм-41-Лея работала в столичной диспетчерской службе аналитиком, как и все женщины ее семьи. Может быть, ее должность и звучала не слишком емко, зато 41-Лее нравилось, что от нее (в какой-то степени) зависит безопасность государства. Так было до того самого дня, когда почтовый омут выкинул на ее рабочий стол кассету со страшной записью. Это был первый день войны с Лљвву.
        Тогда она своими глазами увидела, как из развернутого пространства возникает легкий боевой крейсер чужих, чтобы спустя час оставить от первого пограничного столба разлетающиеся атомы. Экстренное сообщение с пугающими кадрами, запаковавшись в капсулу, почтовым омутом умчалось в столицу. Сейчас-то уже, очевидно, от наблюдательного поста в этом секторе границы не осталось уже ничего.
        Разумеется, 41-Лея никак не выказала своего отношения к этой записи и вообще к событию, ограничившись кратким докладом старшему оператору своего сектора границы. Только потом, во время перерыва, вместо приведения в порядок гребешка стала зачем-то глядеть в маленькое зеркальце, подаренной ей 38-Батом.
        - Чего это ты? - 33-Тая уже наводила на зубки блеск, поглаживая их мягкой абразивной шкуркой. Перед ней тоже стояло зеркало, только намного более крупное, в зеленой пластиковой рамке. Подруга еще не знала о войне, потому что доклады, как обычно, передавались старшему оператору наедине, в начальственном кабинете. Мало ли что могло случиться в твоем секторе границы? Ну, вышел из строя спутник с инфракрасной камерой, или солнечную батарею зацепил шальной метеорит…
        И хозяйка операторской никак не обеспокоилась, только молча поджала губы, покрытые толстым слоем дорогой черной помады.
        - Нездоровится, - вяло проговорила 41-Лея.
        Она едва высидела до конца смены: настолько сильно ей хотелось выйти из Министерства Территорий. Она даже не откликнулась на предложение подруги посидеть в «министерском» кабачке на углу их проспекта и соседней улицы, чтобы покрасоваться перед командировочными из провинций. Затолкав в модную синюю сумочку рашпиль, монокуляр и мягкую ветошь для наведения лоска на чешуйки, она прыгнула в скоростной лифт и поднялась в шумный вестибюль. Девушки ее смены уже торопились вон, на ходу подкрашивая когти и расчесывая гребешки. Проходя мимо большого настенного зеркала, 41-Лея оправила юбку (не торчит ли кончик молодого хвоста?) и вышла на оживленный, придавленный низкими тучами проспект. Сверху сыпалась прохладная смесь снежинок и капель воды, и девушка накинула на голову прозрачный капюшон. Воздух гудел от нескольких рядов машин, по-столичному торопливых и мощных - они словно в панике перестраивались по вертикали, торопясь занять выгодную траекторию полета. Лужи перед министерством то и дело вскипали от потоков горячего пара, когда машины садились на свободные пятачки асфальта, чтобы принять пассажиров. Те,
кто рискнул воспользоваться сегодня своим транспортом, поднялись на государственную стоянку, не выходя из здания.
        А 5-Эм забыла заказать такси, и теперь была только рада. Некоторые коллеги в недоумении поглядели ей вслед, когда она обогнула публичную парковку по желтой линии и отправилась пешком, небрежно придерживая над гребешком прозрачный капюшон. «Неужели никто не знает, что сегодня началась война? - рассеянно думала она, совсем не слыша рекламу. - Они ничего не боятся, ведь где-то на пограничных базах дежурят лучшие войска во Вселенной, наши солдаты и офицеры».
        Однажды, недели две назад, в компьютерной сети Министерства Территорий случился какой-то сбой, и вместо стандартной координатной сетки на монитор перед 41-Леей выпала необычная табличка с заголовком «Связанные службы». Девушка сперва испугалась, а потом вспомнила, как утром старший оператор предупредила всех аналитиков о том, что «в связи с отладкой нового ПО возможны кратковременные сбои в работе сервера». Пугаться не стоит! 41-Лея и успокоилась. Если бы нынче дежурила 33-Тая, они бы с ней просто поболтали о покупках и парнях из кабельного сектора (все девушки аналитического сектора завидовали их красивым зеленым халатам), но 33-Тая развлекалась с очередным партнером или спала. Поэтому 41-Лея поглядела на монитор внимательнее и прочитала надписи мелкими буквами: «Структура управления», «Высшие функции терминатора», «Рассредоточение средств»… Ничего не понятно. Только одна строка показалась относительно ясной: «Персонал пограничных баз».
        От нечего делать 41-Лея выбрала ее, потом настороженно огляделась. Не противозаконно ли то, что она делает? Но камеры слежения на потолке тихо гудели, вращая глазами, и ни одна не готовилась взвыть сиреной. Сначала девушка поискала знакомых парней из своего бывшего училища при Министерстве Территорий, настукивая их имена, потом вспомнила поселковых ребят, с которыми бегала к излучине реки в сумерках. С В-роњош6-Эф-52-Тимом она даже целовалась, почему-то царапая язык об его резцы. Помнится, она тогда решила, что это занятие возбуждает только в фильмах про любовь.
        Фотография повзрослевшего 52-Тима обожгла ей зрачки. Зрело торчащие уши, густой гребешок, крепкие чешуйки на гладких щеках… Уже совсем не мальчишка. «Интересно, хвост у него по-прежнему тугой и короткий? - смущенно подумала девушка, вспомнив, как они давали друг дружке подержаться за бугорки на спине, спрятавшись в зарослях у излучины. И почти не удивилась, прочитав сопроводительный файл. - Он служит в моем секторе… Пограничная база 38°23?97''».
        Сейчас 41-Лея вспомнила тот случай на работе (скоро на терминал вернулась прежняя картинка), а заодно и школьного товарища, недотепу 52-Тима. Ей даже захотелось послать ему открытку с министерской почтой, с предупреждением об опасности. У них уже война, а в столице никто о ней не знает… Кроме начальства и прочих адмиралов из штаба. А 52-Тим, может быть, уже сражается с врагом, чтобы эти лощеные девки с едва прикрытыми хвостами могли крутить ими у витрин магазинов и на вечеринках, хихикая сквозь зубы и манерно выпуская крашеные когти. И чтобы толстяки с мошной и их сытые сынки, выйдя под вечер с уютной службы, могли перелететь в тратторию или клуб.
        - Ты почему меня не дождалась? - обиженно спросил сзади 13-Шон. - Едва тебе догнал.
        Парень пыхтел, выпуская пар сквозь раздвинутые челюсти, его гребешок неопрятно свалялся от влажности, повисшей в воздухе. Впрочем, дождливый снег уже перестал, и девушка свернула капюшон, чтобы спрятать его в сумочку.
        - Нет настроения, - отрезала она. - Ты же знаешь, я вчера хвост подстригала.
        - Ну… - загундосил 13-Шон. - Это же было вчера… А я пораньше отпросился.
        Он работал уборщиком в мужской парикмахерской, и благодаря его связям 5-Эм могла пользоваться остатками дорогих шампуней и кремов, баночки которых десятками выбрасывались каждый день. Правда, они позиционировались как средства для мужчин, но девушка, по правде говоря, полагала это обычной уловкой производителя. И часть этого богатства доставалась ей! Подруги все еще не хотели верить, что она пользуется такими престижными средствами.
        - Ладно, проводишь до квартиры, - смилостивилась 41-Лея.
        Парень затаил надежды, распахнул зонт с треснувшей ручкой и послушно зашагал рядом, аккуратно ступая по лужам, чтобы не плеснуть водой на подругу. Прохожих в этот час было совсем мало. Большая часть народа мчалась в машинах (недовольно урчащих на перекрестках), и пешеходы предпочитали таиться в укрытиях - сверху частенько капало масло, летели мятые стаканчики и погрызенные погремцы, еще какой-то влажный мусор. Старательные роботы путались под ногами, опять же. Зонт, одним словом, тут был нелишним, и 41-Лея почувствовала к бедному парню симпатию, несмотря на вязкие гормоны в крови, призывавшие ее поскорее отделаться от 13-Шона.
        - Попался нынче один клиент, - принялся рассказывать он, - ну привереда - жуть! Говорят ему - некоторые чешуйки у вас потускнели, не желаете протереть? Так он давай этикетки изучать. Этот крем ему не нравится, от этого чесотка, тому он не доверяет… «Алмазную шкурку мне», - говорит. «Какой марки, господин?» - «Самой крупной! У меня шкура крепкая». И что ты сделаешь с таким? Конечно, пришлось потом второй раз полировать, потому что кожа-то шелушится… Одна чешуйка вообще оторвалась, так еще скидку потребовал…
        Он подробно излагал свои парикмахерские «приключения», а девушка пропускала их мимо ушей, потому что истории у 13-Шона всегда повторялись - с мелкими вариациями. Приземистые оплывшие дома (обычные для старинной архитектуры столицы), суета механизмов, рекламные всполохи в мутном небе, сирены особых машин и прочее активное мельтешение почему-то казались ей ненастоящими. Словно ее сознание наполовину перенеслось в далекую точку космоса, за много световых лет отсюда, к маленькой базе на границе республики. «Как же? - думала она бессвязно. - Почему так? Они ведь с оружием летят. Как там 52-Тим? Ведь он уж и не помнит меня».
        - Ты куда смотришь? - испуганно вскричал сбоку парень. Он вцепился в локоть девушки и задержал ее. Прямо на пути у пешеходов тревожно попискивал сломанный робот-мусорщик, он беспомощно жужжал сервомоторами и никак не мог сдвинуться с тротуара.
        13-Шон браво вскричал:
        - Хрясь! - И звонко стукнул ботинком по мокрому боку механизма. Тот взрыкнул и закатился в предназначенную для него нишу. - Как я его, а?
        Вдруг сверху раздалась сирена ремонтного бота - его окрашенная желтым, с надписью «Муниципальное хозяйство» махина снижалась прямо на пешеходов. Из кабины высунулся техник и погрозил 13-Шону кулаком, свирепо скаля зубы. Парень втянул плечи и спрятался под зонтом, волоча девушку за собой - подальше от сломанного мусорщика. Вслед им понеслись хриплый гогот и неразборчивые, но явно обидные шуточки.
        13-Шону с детства фатально не везло в стычках - он ухитрялся не только потерять конечность или хвост (бессчетное число раз), но даже глаза. Один раз вообще чуть не погиб, когда ему проткнули сердце и спинной мозг. Отлеживался потом дней сорок, не меньше. Пережив такую встряску организма, он резко остепенился и ныне тщательно избегал уличных конфликтов. Прихвастнуть давними подвигами, пнуть безобидный автомат или втихомолку поточить когти об стену - такой у него теперь был способ мужского самовыражения.
        5-Эм снимала комнату в довольно ветхом доме, построенном не меньше двухсот лет назад. Конечно, снаружи его нередко подновляли интерьерные механизмы, по-паучьи ползая между оконных проемов, но внутрь они даже не совались. Уж как их девушка ни приманивала, насыпая на подоконник дорожки из старой штукатурки, ведущие в комнату. В ответ «пауки» только шипели вакуумными присосками, вися под крышей и сея суспензию бурой краски. Или напротив, отколупывая старые куски, отслоившиеся от камня.
        Она спрыгнула на подъездное крыльцо и приложила к дверному сканеру ладонь.
        - Может… - начал 13-Шон. Он нервно оглядывался, опасаясь мстительных ремонтников.
        - Завтра, - отрубила девушка. - Мне еще лужи вытирать. Не видишь, какая погода?
        - Ну, тогда до завтра. - Парень сложил зонт и понуро зашагал прочь, в глубину узкого проулка с глухими кирпичными стенами. «Тебе же обратно!» - хотела крикнуть 41-Лея, но промолчала - замок щелкнул, открывая дверь, и она скользнула в сырую мглу коридора.
        Конец ассоциации 16
        Чем больше Никлас изучал пресловутые кассеты, тем меньше он понимал - зачем, собственно, Леонид-1 держал их в своей коллекции? Что это, беллетристика или реальные записи? «Может быть, я просто теряю время, вникая в жизнь бесхвостых ящеров? - подумал он не в первый раз. - Все, еще одна кассета - и возвращаюсь к автобиографии Деева».
        Пока он жил в «иных мирах», пришла почта от Ирины.
        «Иан-1 мрачен и намекнул мне, что ты влез в какую-то безумную историю с отшельником и водишь за нос три комиссии разом, - зазвучал ее сдержанный голос. Сама она едва не ужаснула историка - наверное, в связи с особенностями этой миссии Ирина решила изменить тело и превратилась в крупное головоногое. Скорее всего, на этом настоял глава делегации, старик Петров. - Я спросила у него, что это значит и есть ли среди них этики. Он только буркнул что-то в жестком рентгене, у меня чуть глаза не испарились от его слов, но понять ничего не успела. Никлас, дорогой! Пожалуйста, не ссорься с властями, ведь это совсем не в твоем стиле! И почему ты скрыл от меня, что у тебя проблемы с каким-то беглецом-одиночкой? Немедленно извести меня о состоянии твоего организма и особенно сознания! Если оно вызовет у меня тревогу, я приду тебе на помощь, или попрошу Гемму-19».
        Потом Ирина показала Никласу несколько прелестных подводных пейзажей с элементами архитектуры аборигенов, сопроводив их местной же музыкой. Но непривычный к ней историк уловил только хаотичное бульканье и инфразвуковой скрип.
        10-мерная посылка
        5/2. Конечно, квазар в нашем мире - «всего лишь» черная дыра, пытающаяся поглотить целую галактику. Сопротивляясь неминуемой гибели в ее чреве, звезды исторгают единственный доступный им «крик» - потоки излучения во всех диапазонах. Я долго вычислял, сверялся с данными ГК и заглядывал в собственные старинные выкладки, которые сделал при разработке 7-дырокола.
        Здесь, на «границе» нашего мира, происходит его столкновение с миром «внешним», 10-мерным, и гигантские топки квазаров каким-то образом могут открыть передо мной дверь в настоящий, первичный мир, не обезображенный свёрткой «лишних» измерений. В нем и Большой Взрыв, и гибель Вселенной - то же самое, что для нас рождение и смерть электрона.
        Еще неделю назад я совершил путешествие на станции сквозь область континуума, занятую квазаром, и благодаря замедлению восприятия смог какое-то время видеть наш мир целиком. Он ничем не похож на то, что видели все - это дымчатое бесконечное сияние с точками мрака и клубами абсолютно белого света. Впрочем, если немного изменить диапазон восприятия, картина расцвечивается, но мне кажется, что это только зрительная иллюзия. Или там вовсе нет ничего не-иллюзорного? В первую секунду я ничего не понял, потому что потерял всякие ориентиры, к которым привычен с младенчества - нигде не было ни следа знакомых галактик и звездных скоплений. Неужели это первичный хаос? Элементы порядка, словно присутствовавшие в отдельных деталях, не успевали оформиться и рассыпались на текучие спирали, лопались пузырями и растекались маслянистыми пятнами.
        Автоматика выбросила из пушки сигнал (веер из пакетов частиц - в одном десять миллиардов нейтронов, во втором в пять раз больше, и так далее ровно шестьдесят четыре раза) и они как будто взволновали это море случайных структур. Но не показалось ли мне? Мои несчастные нейтроны, развернутые на десять измерений - ноль куда меньший, чем точка-Вселенная…
        Секунда закончилась, и я вновь был во мраке привычного космоса, хоть и среди молодых звезд. Для кого растут они, расходуют водородное топливо, зачем напрасно греют зеркальную материю? Неужели только для того, чтобы очередная, бессчетная уже колония простейших породила многоклеточный организм, а тот в свою очередь дорос до разумного и ринулся на завоевание пространства? Не хватит ли засорять Вселенную жизнью?
        Все-таки я не до конца понимаю, где именно побывал и не есть мое видение просто плод измененного сознания. Надо бы ознакомиться с новыми статьями по космологии, послушать умных людей и обсудить с ними эту тему. То есть подарить кому-то идею спасения мира? Святой Зумино, безумие какое-то.
        Сигнал принят
        8/257. Срок сдачи нового варианта «Клановой истории NGC 69307-1 (сектор 7H)» приближался, и осведомленные об этом жители сектора исправно слали Никласу свежие эпизоды из своей жизни. Он уже давно не возмущался по этому поводу, занеся тщеславие в неистребимое свойство человека. Но биография Кима NGC 69307-1 Вика-1 выпала из общего тусклого ряда, словно сияющий болид из метеоритного потока.
        История этого человека началась двадцать тысяч лет назад, именно тогда он задался целью охватить заботой весь свой клан поголовно. Уже тогда Вику-1 шел третий десяток тысячелетий. Устав от рутинных проблем главы клана, он передал правление сыну и уединился в отдельной звездной системе, попросив не беспокоить себя ни по какому поводу. Родичи порой получали от него философские послания, которых никто не понимал, и благодарно поминали патриарха в чествованиях и оргиях. Через 1860 лет звезда, вокруг которой обращалась планета старика, полностью испарила всю свою оболочку в обширное газовое облако. Скоро здесь должна была вспыхнуть сверхновая. «Что ж, - рассудили в клане Кимов NGC 69307-1. - Смерть Вика-1 будет яркой. Да будет его пепел вечно плыть в космосе».
        Но не таков оказался мудрый старик, не для того поселился он возле опасной звезды, чтобы погореть бесславно в ее взрыве. Все годы одиночества он скрупулезно выстраивал собственный мозг, растил его и адаптировал разум под новый носитель. Энергию для окончательного перехода в новое качество дала ему вспышка сверхновой. Рассеянное по кремниевым атомам сознание старика ринулось вширь, завоевывая пространство. Через сто двадцать лет его разум поглотил ближайшее звездное скопление, а еще через четыреста, подминая под себя всю окрестную материю, завоевал карликовую галактику. Под его бдительным оком развивалось уже три молодых цивилизации (записавших старого философа в «боги») и два ответвления его клана, и экспансия «галактического мозга» успешно продолжалась.
        Сейчас, когда Ким NGC 69307-1 Вик-1 стал поистине галактическим разумом, он обратился к родичам, поведав им историю своих исканий и надежд, опытов с неразумной материей и грандиозных планов. Воистину замыслы этого человека поражали - он задумал объединить собой Вселенную, дабы остановить ее грядущее сжатие и спасти человечество. Конечно, пока он будет охватывать свою Галактику, континуум уже давно начнет сжатие, но ведь когда-то же надо начинать борьбу с концом мира. Зато его родной клан, по мысли героя, обязательно спасется. «Величие Вика-1 бесспорно, - решил Никлас. - Клан Кимов NGC 69307-1 не зря гордится своим патриархом». Он не колеблясь скопировал конспект записи в 9335-е издание, сопроводив его красочными снимками расширяющегося разума (то есть сверхновой).
        Ассоциация 17 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
        Конечно, пусть и с недельным опозданием, но столица узнала о вторжении Лљвву. Иначе чем было объяснить мобилизацию, объявленную командованием Штаба? Афиши столицы моментально откликнулись на это яркое событие пестрыми и звонкими заголовками спектаклей и шоу: «Проводи внука в бой!», «Надерем хвосты интервентам!», «Обломай врагу зубы, 23-Рой» и прочими. Почему-то никто не задумался, есть ли у Лљвву хвосты и зубы, да и какая разница? Ясно, что враг без гнусного образа не может вызвать полноценные ненависть и патриотизм. А поскольку никто не видел Лљвву… Может быть, и удалось бы поглядеть на извергов, но формат передачи данных, судя по радиоперехвату, у них был нелепо-непостижимый.
        41-Лея понемногу вернулась к привычному состоянию, утешила 13-Шона и стала одной из миллиардов, переживающих за ребят на границе государства. Несмотря на бравурные уверения прессы и радио, обстановка там складывалась плохая. Откровенно говоря, отвратительная - флот врага с легкостью уничтожал базы роњош, щелкая их как черепа ящериц. Поэтому известие о том, что одному из солдат удалось выжить и донести до командования решающее знание о враге, прогремело в стране так, будто этот малый по меньшей мере подбил линкор Лљвву.
        - «Благодаря беспримерной отваге одного из пилотов боевого истребителя (имя его из соображений военной тайны не раскрывается), - торжественно прочитал 13-Шон вечером, когда девушка рассеянно вытирала обширную лужу рядом с кроватью, набежавшую с ветхого потолка. Сегодня опять накрапывал холодный зимний дождь. - Штаб Флота получил возможность установить характер злодейского оружия врага…»
        Он щелкнул когтем по кнопке на стене, под ней проскочила голубая искра и запахло паленым пластиком, но лампа накаливания на потолке все-таки вспыхнула.
        - Хватит уже вчерашние новости оглашать, - проворчала 41-Лея. - Лучше бы ящерку освежевал.
        - Хорошо! - тут же согласился парень. Он открыл морозильник и выволок из него бесхвостую тушку. - Все-таки это нечестно, как они себя ведут! - заявил он, отвинчивая у заиндевелого тельца голову и по привычке высасывая у нее глаза (41-Лее они с детства не нравились). - Придумали какие-то пушки и сразу напали! Гадко.
        - А ты бы иначе поступил? Эй, дай сюда голову.
        Девушка выжала тряпку и развесила ее на спинке старого стула, на котором никто никогда не сидел, опасаясь сломать его. 13-Шон подержал голову ящерицы во рту, слизывая с нее иней, и протянул подруге, а та с удовольствием разгрызла маленький череп: мозги лучше всего съедать сырыми и холодными, без соли и пряностей. Белков сейчас в пище мало, вечно норовят заменители сунуть…
        - Чтобы по-честному, как еще? А то с таким мощным оружием кто хочешь может войну начать, и ничего тебе не будет. А ты с обычными плазменными пушками повоюй, тогда поглядим, какой ты сильный. Я так думаю.
        Он счистил с тушки чешую, выскоблил брюхо от внутренностей и содрал хрупкую кожицу. Теперь можно было и подогреть мясо в сковородке. Чтобы не тратиться на электричество, он опустил провод, на котором крепилась лампа, и от ее жара тушка пустила тонкий водяной пар.
        - Ух, теплое-то мясцо! - потер он руки. - Жалко, кровь сцедили.
        Пока он возился с ужином, девушка расположилась животом к зеркалу и стала протирать спиртом слой вторично «новорожденных» клеток на месте удаленного недавно хвоста. Новенькие клетки активно делились, поэтому срез чесался. 41-Лея протерла бластему ваткой, смоченной в мыльной воде.
        - Помочь? - пропыхтел над ухом 13-Шон.
        - Иди под пенек, - беззлобно огрызнулась девушка. Уж эти парни, вечно норовят девчонке хвост потрогать, а «за лизнуть» мамашу в ломбарде заложат.
        Вечер складывался неплохо, что ни говори. Несмотря на глуповатые речи, другом 13-Шон был неплохим, еду приносил исправно, вот только слишком бодро вел себя в кровати - все ножки расшатал, балбес. Снаружи сырость и темень, от которой рекламные всполохи смотрятся еще ядовитее, а тут… За комнату уплачено на месяц вперед, пока цены не подскочили, сочно шипит отличная ящерка, между стеклами выстроились рядком полосатые яички, а по стене шуршат связки трав, привезенные летом из родной деревни.
        Вот только утром опять на смену в Министерство территорий.
        Погода дала поблажку - сквозь тучи пробился луч, и лужи под ним потекли в небо паром. Идя на службу, 41-Лея постаралась попасть под этот нежданный поток фотонов и очутилась в целой толпе пешеходов, занятых только тем, чтобы угнаться за светом в его прогулке по городу. Ей даже повезло. Растолкав старичье с обвислыми хвостами, она на минутку очутилась под жарким пламенем солнца. Шкурка моментально высохла, ультрафиолет жадно впитался в поры между чешуйками, но желанного теплового ожога, конечно, с девушкой не случилось. Зима…
        Она уже привыкла к тому, что ее сектор наблюдения непрерывно сжимается, будто капля на подоконнике. Площадь границы с каждым днем ненамного, на чуть-чуть, но уменьшалась, а число аналитиков не сокращали.
        33-Тая опять наводила красоту рашпилем - зубы у нее быстрее росли, что ли? Из кабинета старшего оператора раздавался тревожный гул нескольких голосов. Похоже, предыдущая смена отчитывалась в неутешительных итогах обороны границы. Да и какая оборона при таком неравенстве сил? Ручка у зеркальца, которое держала подруга, была синей, с бирюзовыми прожилками, похожими на блестки живого ультрафиолета, и 41-Лея вздрогнула от зависти.
        - 38-Бат подарил?
        - Этот ушастый, что ли? - отмахнулась 33-Тая. - Допросишься у него… У меня сейчас другой парень, поинтереснее. В разведке работает, ясно? - понизив голос до шепота, сообщила она. - Шпионов Лљвву ловит.
        - Ну-у-у?..
        - Вот и «ну» - хвост сверну.
        Тут аналитики предыдущей смены, задержавшиеся у начальницы, один за другим с хмурыми, заспанными физиономиями вышли из кабинета, и подруги поспешно уселись на места, задвинув подальше косметику. 41-Лея какое-то время поразмышляла над неожиданными словами подруги, поражаясь легкости, с какой та выдумывала своим ухажерам все новые и новые экзотические профессии. Вряд ли нашелся бы нормальный гражданин (не больной на голову), который бы стал утверждать, что «ловит шпионов Лљвву». И уж гулять с таким 33-Тая бы точно не стала, не такая она дура. «И почему она думает, что я не понимаю ее дурацкую ложь? - в который раз вздохнула 5-Эм. - Неужели так трудно признаться, что он обычный техник или мастер-наладчик строительных пауков?» Она в досаде уткнулась в располосованный координатной сеткой 3-мерный монитор и приняла самый озабоченный вид - старший оператор вышла из своих владений, чтобы провести инспекцию личного состава и передать смену.
        Почти до самого перерыва работа проходила без осложнений, картинка показывала стабильную ситуацию в секторе, информация от автоматических зондов, выведенная на маленькие плоские экраны, аккуратно обрабатывалась и скидывалась во временный архив. Один из пары омутов (приемник), зависших в точке либрации между столицей и ее звездой, исправно выплевывал тысячи микропакетов с данными, и спутник-ретранслятор декодировал их и отсылал в Министерство территорий. 41-Лея уже предвкушала, как после работы поднимется в недорогую столовую на втором этаже и возьмет миску жучиного сока с маринованными чешуйками морского ящера, как нечто в картинке девятого канала показалось ей необычным.
        На нем вспыхивали яркие, какие-то смазанные точки, одна за другой, и в их появлении она почувствовала простую и строгую систему. «Оптическая яркость, - догадалась она. - Она периодически меняется!» Цепочка размытых огней приближалась к зонду-разведчику, точки вспыхивали все ближе и ближе к его объективам, и 41-Лея замерла, боясь представить, что скоро случится. Хвост у нее напрягся в тревожном ожидании, она как будто перестала дышать. И вот первая короткая вспышка ожгла лепесток солнечной батареи, полыхнув микровзрывом. Зонд отбросило в сторону, при этом закрутив вокруг несущего стержня. Пальцы девушки сами собой метнулись к клавиатуре и отстучали на ней экстренную команду стабилизировать девятый зонд. Пакет ушел на орбиту, где был записан на микропередатчик, затем тот отделился от спутника и влетел в передающий омут, чтобы по прибытии на границу выдать в эфир команду для «взбесившегося» зонда.
        Конечно, устройство с более сложной начинкой могло бы самостоятельно выровнять движение и вернуться на орбиту, но увы… Финансирование, как всегда, запаздывало.
        Еще несколько вспышек разной мощности, и картинка космоса вернулась к обычному состоянию. 41-Лея подождала еще пару минут и запустила копирование информации в сеть Министерства, на терминал старшего оператора. Опустив микрофон ко рту, она вызвала начальство и кратко доложила о странностях на границе, в ее секторе наблюдения.
        - Там ведь сейчас пылевое облако? - уточнила старший оператор.
        Девушка сверилась с показаниями плотности газа. Действительно, обширное облако газа, состоящего из водорода и гелия, накрыло почти весь участок границы: тут всего неделю назад пролетела крупная комета.
        - Да, госпожа.
        - Спасибо, 5-Эм. Благодарю за бдительность и своевременный доклад, ваше рвение будет отмечено в декадном представлении.
        41-Лее захотелось поделиться с подругой достижением, но она решила отложить хвастливый треп до окончания смены. И оставалось-то до него не больше 40 минут. Она представила, как ей сообщают о заслуженной премии, и перед глазами возникло зеркальце 33-Таи с голубыми жилками на оправе. «Нет уж», - решительно подумала девушка.
        Конец ассоциации 17
        «Это уже что-то! - решил Никлас после того, как стряхнул с себя виртуальную личину и убедился в отсутствии хвоста. - Девчонка углядела в газовом облаке периодические вспышки. А дальше?» Он поднялся с кресла и уткнулся взглядом в стеллаж, где у него рядками стояли добытые в доме Леонида-1 кассеты. Потрясение от разговора с дочерью понемногу отпускало, уступая место обычным заботам и планам. Пора было ускорить это самодеятельное расследование, для чего придется немного его «автоматизировать».
        Историк сгреб не просмотренные кассеты Деева и последовательно скормил их 6-мерной приставке к транслятору. Та соединялась с сервером, и Никлас уселся за терминал, решив использовать одну из специальных утилит к мнемографу. Она позволяла сократить отдельные сцены в произвольное количество раз, хоть до одной секунды. Или вырезать их через одну, например. Никлас поделил общее время каждой сцены на пять, оставив, правда, возможность в любой момент восстановить запись до первоначального темпа.
        Время на сон также можно сократить… «Вот через час, когда первая партия материала будет обработана, и приступим», - скомандовал себе Никлас и отключился прямо в библиотеке.
        Есть обратная связь!
        5/40. На днях Гемма-19 прислала письмо, в котором рассказала о своих приключениях на противоположном краю Вселенной, в двенадцати миллиардах парсеков от меня. Туристическая компания организовала им (Гемме с друзьями) тур вокруг мощной черной дыры, снимая их перемещения вдоль горизонта событий. Действительно, забавно видеть, как твое тело растягивается словно капля жидкого полимера. Тут важно не потерять меру и вовремя отскочить от неукротимой гравитации, чтобы не быть затянутым в бездну, из которой нет возврата. Вообще, как я понял из рекламного проспекта, этот экстремальный круиз доживает последние годы: черная дыра должна столкнуться с соседкой примерно такого же размера. Произойдет чудовищной силы выброс гравитационных волн, который непременно уничтожит ближайшие к дыре звезды и планеты.
        Что ж, подберут другой полигон для тура, только и всего. Интересно, как выглядит черная дыра в десяти измерениях? Изменится ли мое восприятие, если я сам стану 10-мерным, или мозг так и будет переводить мир в привычный «формат»? Все это вопросы без ответов, не больше.
        В общем, я уже не знаю, к чему стремиться. Точнее, не знал до сегодняшнего утра, до рапорта «Хаоса».
        - Мастер! - доложил он, явившись в библиотеку, где я просматривал снимки близкой галактики, похожей на правильное кольцо молодых и, значит, голубых звезд. А в середине - яркий желтый центр из «стариков», размером же весь объект примерно в тридцать парсеков. Полагаю, что голубое кольцо - это остатки какой-то галактики, разорванной гравитационными силами. По расчетам, грандиозное столкновение случилось два с половиной миллиарда лет назад. Я вернул течение времени в привычный масштаб, отложил снимки и приготовился выслушать энтропа. Уж очень у него был взволнованный голос: неужели прибыла Гемма-19? При этой мысли полумертвые эротические контуры внутри меня зашевелились, порождая слабые электрические импульсы. - Получен сигнал невыясненной природы.
        - Уточни.
        - Помните, как вы приказали установить камеры в приемном боксе 7-дырокола? Они по-прежнему ничего не зафиксировали, а вот «Зеница-88» в панике! Она сняла в атмосфере Беты серию необъяснимых вспышек сложной формы и периодичности! А компьютер тотчас упаковал все на отдельную кассету, с оранжевой наклейкой.
        - Ты уже погрузил ее в дырокол? - вскричал я.
        - Не успел… Решил сначала вам рассказать.
        - У-у-ф-ф, - вышел из меня воздух. - Молодец, брат! - Я привлек биоформу и потрепал ее по лысой макушке. Энтроп расцвел и умчался за кассетой, а я принялся осмыслять событие.
        Интересно, что в первую секунду я даже не удивился успеху своей задумки. Может быть, потому, что попросту не поверил в то, что какие-то вспышки действительно были зафиксированы - скорее уж я готов был признать ненадежность техники, до того безупречной. А потом, после подтверждения этого факта, удивляться было уже как-то неуместно, следовало поскорее разобраться с записью.
        Она была намного сложнее, чем мои банальные группы нейтронов. Я-то отправил в 10-мерный континуум полную бессмыслицу, а тут…
        Мы все трое собрались в лаборатории и поглядели на микровзрывы, следовавшие друг за другом с невероятной частотой. Вообще, не будь у меня кремний в нервах, я бы вряд ли рассмотрел вообще что-нибудь, кроме непрерывного сияния. В одну минуту записи втиснулись, кажется, терабиты информации. «Нептун», отвлеченный от тупой инвентаризации, и энтроп (он был явно рад «космическому» сигналу, потому что подозревал открытие в космологии, простак) переглядывались с озадаченными физиономиями.
        - Что-нибудь поняли?
        - Нет, хозяин, - протянули они.
        - Я тоже… Где-то у нас была программа дешифровки.
        - Полагаете, эти необыкновенно быстрые и емкие оптические сигналы, кои мы зрим - порождение разума биоформы? - оживился негэнтроп. - Вельми приятно осознавать, что собрат твой способен облечь свои речи в такую нетрадиционную форму.
        - То высший разум шлет нам привет, - возразил «Хаос». - Что мы рядом с ним? И слова-то понять не в силах, представить же облик - тем более невмочь. Забудь, брат!
        Толку от них никакого не было, обе биоформы не догадались связать наши путешествия сквозь квазар с таинственной записью. Ну, да ведь я не сообщал им о собственном запуске посылки. Выставив олухов вон, я скопировал сигнал в постоянную память компьютера и запустил дешифратор, задав ему свободный параметр. Он был волен самостоятельно подбирать ключ к информации.
        Сколько времени давал я ему на получение первого результата? Одному Фридману ведомо - только на то, чтобы увидеть на терминале первое слово уже через минуту, я никак не рассчитывал. «Приветствуем… высшее… существо… или дух». Вслед за этим дешифратор спросил на короткой радиоволне:
        - Нарушен ли смысловой ряд? Произведите оценку подобранного ключа по стобалльной шкале.
        - Ряд не нарушен… - не своим голосом произнес я. - Какова вероятность соответствия битовой матрицы и ее смыслового представления?
        - Ввиду крайней простоты кода - 99,999 %. Сравните образы и их интерпретации.
        Передо мной появилось схематическое изображение черной дыры, какой ее рисуют дети, комета, несколько уравнений на непонятном (не человеческом) языке, молекула воды, столкновение элементарных частиц и длинный ряд букв и цифр, опять же заковыристо-чужих (рядом с последними роились группки точек). Напротив всех этих образов компьютер разместил привычное толкование, и тут же эквивалент на языке U2 (так я решил называть 10-мерный континуум, хотя это и неправильное обозначение).
        - Нормально, - согласился я.
        Действительно, первичные понятия - протон, черная дыра, аннигиляция, уравнение E = mc^2^ - вечны и непреходящи для любого разумного… человека? Унита? (Еще один временный термин.) Им учат любого малыша с первых месяцев его жизни. В общем, возражений по поводу дешифровки послания у меня не было, и все-таки видеть перед собой слова «Приветствуем, высшее существо или дух» было дико. Я - высшее существо с точки зрения 10-мерного унита? Этого повелителя бесконечного множества Вселенных, для которого мой миллиард - неуловимый миг, и одна моя секунда - миллиарды мнимых лет?
        - Может быть, слово «высшее» следует заменить на «низшее»? - спросил я.
        - Толкование однозначно, - осадил меня дешифратор и показал два спутника, крутящихся возле планеты на разной высоты орбитах. Да, других смыслов тут быть не могло.
        «Надо было сразу догадаться, что боги у их предков жили внизу, а не вверху, - сообразил я. - Поэтому мы просто по-разному толкуем это понятие. А что, у них были боги, как у древних людей? Может, они искали их не вверху или внизу, а сзади или спереди? Слева, справа? Довольно уже терзаться!» Пора было читать письмо унитов.
        «Твой сигнал получен, но не понят ввиду того, что содержал информацию в непостижимой форме. Если ты живой организм с разумом, дай нам знать об этом, если же ты дух, великий и всеобъемлющий, то мы склоняемся пред тобой в почтении и мольбе о пощаде». На этом короткое письмо унитов закончилось - рядом с огромным массивом вспомогательных битов, без которого прочитать эти слова было бы невозможно, оно попросту терялось, как песчинка в дюне.
        - Зашифровать ответ? - сухо спросила программа. - Введите сообщение.
        Тут я крепко задумался! Определение заведомо слабое, потому что мозг у меня готов был взорваться от избытка эмоций. Поддавшись нервному импульсу, я вскочил и запрыгал по кабинету, как упругий мячик, только с руками и ногами, при этом из горла у меня сами собой вылетали бессмысленные крики.
        Только появление биоформ охладило мой безумный порыв. И дешифратор добавил воды в пламя, охватившее мой разум:
        - Сообщение закодировано.
        Минуты две я облегченно, искренне и звонко смеялся, зная, что к окончанию припадка вновь стану нормальным, хоть и кремний-органическим человеком. Друзья в тревоге ожидали моих приказаний и, кажется, строили планы по вызову бригады скорой медицинской помощи.
        - Все в порядке, - утерев слезы, сказал я. - У меня еще полно нанороботов, просто таким способом я устроил телу разрядку. Или встряску, понятно?
        - Понятно, сударь, - обрадовался «Нептун». - Данное пояснение снимает возможность неоднозначного восприятия поведения вашего.
        - Ладно, ребята, пока свободны. Нет, постойте - нужно подготовить «Пионер» к стационарному режиму работы. Переведите 7-дырокол на захват внутреннего пространства, хватит уже гонять его на орбиту и обратно.
        Теперь пришло время для спокойных размышлений. Прежде всего я усомнился в том, что получил сообщение действительно из 10-мерного континуума. Вспышки были зафиксированы в той же самой точке, откуда «Пионер» стартовал к молодому звездному скоплению (то есть из верхних слоев моей негустой атмосферы). Современные средства слежения позволяют по возмущениям найти точки входа и выхода в 3-мерном пространстве - следовательно, какой-нибудь идиот из фанатиков науки мог решить… «Нет, - осадил я себя, - с какой стати жалкие группки частиц могли вызвать вспышки света? Нет таких законов. Не мог я отправить свое сообщение в свой же мир, это глупо, никто бы ничего не заметил». И зеркальная материя также не взаимодействует с обычной таким решительным образом - она находится в наших же трех измерениях… Иначе мир давно бы взорвался и стал океаном бессмысленного излучения.
        - Готовь ответ, - возгласил я. - «Брат по разуму приветствует тебя, обитатель чуждого мира. Сколько пространственных и временных измерений окружает тебя? Если мои частицы вступают с веществом твоего мира в разрушительную реакцию, и если твои частицы также аннигилируют с моими, то встретиться друг с другом нам не суждено. Каков ты, каков твой мир - велик ли он и беден материей, как мой, или мал и плотен? Каков его возраст в периодах полураспада углерода-15 и протяженность в световых годах? Используй для сообщений одиночные и двойные нейтроны, поскольку сейчас я буду фиксировать ваш ответ в своем почтовом устройстве. Иначе оно может разрушиться, и связь прервется».
        - Принято. Как закодировать сообщение?
        - По тому же принципу, что и полученное. Используй их язык, не цепляй к посылке картинки и словарь. Мы же понимаем друг друга, что еще нужно?
        Надеюсь, биоформы уже подготовили новую конфигурацию 7-дырокола. Осталось установить транзит почтового пакета через квазар, чтобы униты получили мое письмо в той же точке своего пространства, что и раньше. Неужели я вычислил и нашел антимир, отделившийся от нашего в первое мгновение после Б.В.? И как же тогда достучаться до обитателей подлинных десяти измерений, наконец, и существуют ли они?
        Страх Чанга-33
        8/257, вечер. Что-то в окружающем пространстве Никласу не нравилось. Отдохнув с помощью любимой бензольной ванны, он расправил складки на теле, открывая доступ воздуху к каждой клетке кожи, и прошлепал к шлюзу. Почему-то ему упорно казалось, что Ирина сейчас на Галилее и опять творит свои тектонические эксперименты, расшатывая планетную кору и проникая до самого ядра волнами гравитации.
        Вот оно! Историк замер в коридоре, прислушиваясь к дому, вызвал на сетчатку схему помещений и внимательно прокрутил ее с максимальным увеличением.
        Никого, кроме «Динго» (он сидел в лаборатории и вручную скармливал информацию записывающему блоку транслятора), обнаружить не удалось, но Никласу почему-то не стало спокойнее. Ему упорно казалось, что инфразвуковые волны частотой примерно пятнадцать-двадцать герц сотрясают почву под жилищем.
        - Ты что-нибудь чувствуешь? - спросил он на короткой радиоволне. - Необычное, конечно.
        Негэнтроп медленно выпрямился и развел руки в стороны.
        - Да, я чувствую повышенный рентгеновский фон.
        - А звук?
        - Землетрясение?
        - Какое еще землетрясение? Ирина уже давно кору не двигает.
        - Но ее программа продолжает выполняться, - возразил «Динго». - Материковые плиты смещаются так, как она запланировала.
        - Да, пожалуй, - признал историк.
        Но тревога все равно не отпускала, и он заглянул в лабораторию, где биоформа сумела отвлечь его - оказывается, в окрестностях Галилеи, в сфере радиусом всего двадцать парсеков, живет с десяток микроквазаров! Это маленькие черные дыры, вокруг которых вращается нормальная звезда. Из нее-то и «сосет» вещество ненасытная дыра, окружая себя газовым диском.
        Один из этих микроквазаров в прошлом году превратился в яркий источник рентгеновского излучения. Но теперь, увы, извергаемые им потоки вещества ослабели и грозили вовсе пропасть. Зато оживился еще один монстр, все быстрее он затягивает в себя звезду-спутницу, ее гравитационная энергия неизбежно превращается в мощные потоки материи, улетающей в пространство.
        Никлас поглядел на картинки, послушал объяснения биоформы и покивал.
        - Как насчет финансовой стороны? - поинтересовался он.
        - Средства постепенно возвращаются, - туманно ответил «Динго». - А вот еще взгляните, Никлас-9: сквозь нашу галактику со скоростью сто двадцать километров в секунду мчится черная дыра, и через семьсот тысяч лет она пройдет в опасной близости от Галилеи. А вокруг нее вертится умирающая звезда, которая осталась после взрыва сверхновой, и дыра ее постепенно пожирает. Неплохо бы обезопасить планету, верно?
        Историк ничего не ответил на предложение биоформы, потому что на сетчатку у него выпал предупреждающий сигнал о появлении неожиданного гостя. И не одного! Никлас приличий ради накинул на среднюю часть туловища драпировку от кресла, скрепил ее узлом и отправился навстречу прибывшим. Как он мог видеть, всего прилетело шесть незнакомцев (впрочем, один из них кого-то все же напоминал), у каждого при себе было довольно громоздкое устройство размером 20х20х40 см, с ворохом прилагающихся кабелей.
        - Наконец-то вы появились, сударь! - воскликнул человек с логотипом ГК (легендарным комическим телом о десяти ногах) на груди.
        - Сакки NGC 4320, - опешил историк. - Чанг-33, вы ли это?
        - Узнали! - вспыхнул гелиодезист. - Я так рад, что вы не затаили на меня обиду за мое… глуповатое поведение в доме Деева. Я думал и сделал такой самокритичный вывод! Спасибо вам за помощь комиссии. - Чанг-33 втиснул свою коробку на свободное место стеллажа и ухватил хозяина сразу двумя длинными и гибкими ложноножками за его правую ладонь. - И особенно за мое спасение от анабиоза.
        - Чем обязан чести видеть?..
        Теперь Никлас видел, что остальные пятеро были обычными биоформами модели «негэнтроп», они послушно стояли полукругом и ожидали от чиновника указаний.
        - Читайте.
        Историк получил очередной документ с маркировкой ГК и ознакомился с текстом: «Любезные Антоновы NDG-08873 Ирина-66 и Никлас-9! Являясь арендаторами Галилеи и прилегающей к ней галактики, вы имеете право на безвозмездную защиту вашего дома от разрушения. К сожалению, спасти вашу планету, скорее всего, не удастся, но жилище пока может быть сохранено. Рекомендуем вам немедленно воспользоваться услугами нашего представителя и его помощников».
        - Времени почти нет! - подтвердил Чанг-33. - Согласны?
        - Что это у вас?
        - Генераторы вакуумных дыр, последняя разработка одной из частных корпораций. К сожалению, шести штук нужной мощности у них не оказалось, так что уберечь всю звездную систему не выйдет. А этих хватит только на кубический километр пространства.
        - Мой дом намного меньше, - пробормотал Никлас. Он настолько опешил, что на язык попали только самые простые слова.
        - Вот и хорошо, - воскликнул гелиодезист. - Значит, будет запас мощности! Ребята, за дело! Вы готовы? - спросил он хозяина.
        - А вы мне расскажете, в чем дело?
        - Когда опасность минует.
        - Тогда вперед.
        - Подключаемся к компьютеру дома, - скомандовал Сакки NGC 4320. - Есть? Выбираем оптимальные точки для установки генераторов… Выбрали? Крыша, подвал, стороны света - ни один квадратный миллиметр не должен остаться не перекрытым. Где ваша биоформа, Никлас-9? - спохватился чиновник. - Без нее будут потери времени.
        - Идемте…
        - Нет, пусть прибудет сюда как можно скорее.
        Прочие гости уже разбежались по углам дома, и Чанг-33 нетерпеливо подпрыгивал на месте, пока биоформа хозяина двигалась в транспортный узел. Выходит, не зря Никлас чувствовал неясную угрозу в низкочастотных колебаниях планеты? Но откуда об этом узнали в ГК? Он помог гелиодезисту сформулировать задачу для «Динго» («Да не забудь питание обеспечить, понял? Наши ведь проверят!»), и тот в недоумении отправился в подвал, монтировать генератор вакуумной дыры.
        - Теперь самое главное, - сказал Чанг-33. - Ваша супруга, кажется, участвует в дипломатической миссии ГК?
        - Да, а что?
        - Надо настроить ваш дырокол на захват внешнего объема. Иначе мы не сможем перенести дом на другую планету.
        - Стойте! - Никлас ухватил бегающего в нетерпении чиновника за складку кожи, но пальцы лишь скользнули по желеобразной поверхности, оставив на ней малиновые следы. - А как же Галилея?
        - Она может погибнуть… Увы, сударь. Вы обещали отложить вопросы на более позднее время, помните?
        Никлас прислушался к внутренним ощущениям и понял, что глубина инфразвука нарастает. Он присмотрелся к контурам дома, различил фигуры биоформ, рассредоточивших по его крайним точкам… Глянул даже в небо, подключившись к внешней камере. Оно было усеяно странными яркими точками, которые непрерывно гасли и рождались вновь, при этом раздавался глухой гул, будто в небе бушевало электричество. Контуры песчаных холмов на блеклом горизонте плыли, смазывались как при сильной буре. Мир словно дрожал в предчувствии гибели, и Никласу стало страшно, как если бы он сам стал небесным телом, разрываемым чуждой и непостижимой силой.
        - То же случилось и с планетами Деева? - спокойно спросил он.
        - Хуже, много хуже, - помрачнел Чанг-33. - Из-за этого, собственно, я и прибыл вам на помощь, сударь.
        «Похоже, крепко засел в него архаичный лексикон деевского негэнтропа, - подумал историк. - Что ж, даже лучше, что Ирины нет дома, иначе из-за ее Земли точно возник бы скандал».
        - Хорошо, - сказал он и стал работать с панелью дырокола, переводя область захвата с внутреннего на внешний объем. Судя по данным компьютера, к нему уже подключилось пять из шести внешних устройств, опознанных почему-то как удаленные терминалы. За плечом нервно хмыкнул Сакки NGC 4320 - очевидно, он заметил ошибку, и она показалась ему забавной. - Энергии добавить?
        - А сколько есть?
        - Четыре и шесть десятых микрограмма.
        - Этого недостаточно! - Чанг-33 всплеснул ложноножками и в отчаянии закрыл ими выпуклые глаза. - Нужно хотя бы один грамм!.. А какова пропускная способность волноводов?
        - Успокойтесь, достаточная, - сухо заметил Никлас и быстрым движением выдвинул один из шкафов, где у него лежали капсулы с антиматерией - он всегда пополнял их запас, принося со склада целыми пачками. К счастью, среди них оказалась одна, заполненная по самый край, и огонек на ее передней панели показывал, что начинка не успела просочиться сквозь оболочку. - Десять в сороковой степени джоулей…
        Капсула со щелчком встала на место, совпав с выдохом гелиодезиста.
        - Все готово? - Кажется, он не ожидал, что Галилея окажется настолько близко к разрушению, иначе бы он, возможно, попытался отделаться от задания начальства. - Скорее, сударь, иначе мы все погибнем!
        Монитор показывал, что все шесть устройств подключены, и дом оказался в замкнутом пространственном контуре из вакуумных генераторов.
        - Вводите координаты, - сказал Никлас.
        Сбиваясь и дрожа каждой грубой складкой тела, чиновник ввел данные о точке назначения и судорожно пробежал глазами по значениям всех параметров дырокола. «Почему он не ввел их автоматически, из памяти?» - озадачился историк. Ни о чем больше не спрашивая и даже не оглянувшись на хозяина, Чанг-33 на мгновение закатил глаза к потолку, будто силясь рассмотреть «грозовое» небо, и ткнул кончиком щупальца в клавишу переноса.
        Контакт
        5/56. Что ж, можно уже сказать, что контакт с параллельным миром «U2» налажен. Как я и подозревал, он оказался таким же 3-мерным, как и мой, только состоящим из антиматерии. Разумеется, мой мир для них - такой же «анти», как и их - для меня. Результат от этого нисколько не меняется: никакого шанса переместиться к ним и не взорваться (в полном согласии с древней формулой E = mc^2^) у меня нет. Так же как и у них.
        И возникли наши Вселенные одновременно, даже более того - она у нас одна на всех. Только в первое же мгновение после Большого Взрыва пространство расслоилось, и произошла его свёртка по независимым измерениям. Мудрое решение природы, возразить против него нечего…
        Униты воюют, вот ведь незадача! Как такое возможно, я долго не мог взять в толк, пока они не прислали мне подробную историю конфликта. Действительно, при таком кучном проживании (обеими цивилизациями заселена лишь часть галактики) и коллективной эксплуатации ресурсов (к тому же на уровне термоядерного синтеза), какое практикуется у них, вероятность пограничного конфликта не равна нулю. Логика, конечно, при этом применяется странная, но в целом постижимая.
        Знакомлюсь с культурой и историей этого любопытного народа, одновременно составляю материал для «Вестника единой Вселенной». Представляю изумление и недоверие коллег, которые поймут: благодаря поруганному 7-дыроколу (включившему в транспортировку три новых измерения) я открыл новый, параллельный мир антиматерии! Более того, установил с ним дипломатические отношения! Самому не до конца верится, что мне это удалось. И почему рядом нет Геммы-19 или другого живого и заинтересованного слушателя, с которым бы можно было поделиться открытием? Ну ничего, когда-нибудь я обязательно опубликую свое достижение. Может быть, поместить его в платную астрофизическую рассылку?
        Общается со мной одна симпатичная унитка по имени В-роњош3-Эл-12-Ола (именно так, хотя я сначала не поверил переводу). Когда она узнала, что я арендую целую Галактику, долго не могла понять, каково это - жить в таком «оглушительном одиночестве» (так она и выразилась). Только убедив ее в том, что всегда, едва пожелаю, могу переместиться в любую обитаемую область Вселенной, я сумел успокоить огорошенную унитку.
        Униты передвигаются сугубо с помощью огромных вакуумных «омутов» (аналогичная, новая для людей технология встретилась мне во время экскурсии в Центр, когда я познакомился с Геммой-19). Компактных дыроколов на каждую семью, из-за отсутствия промышленных способов добычи и хранения антинейтронов, они не строят.
        Мы с 12-Олой обменялись шуточными гипотезами по поводу того, каким образом могло бы состояться путешествие одного из нас к другому в гости. И пришли к выводу, что для этого, разумеется, пришлось бы развернуть странника на десять измерений и свернуть его не по «старым» четырем, а по «новым». Время, разумеется, должно остаться самим собой. Сильнейшая энергетическая аномалия в центре квазара (гигантская черная дыра) в миллионы раз снижает порог такой перестройки. В любом случае, даже если начинать такие опыты, лучше использовать обыкновенные частицы - добиваясь того, чтобы они «мутировали» в родное (а не анти-) для мира-приемника вещество.
        А она даже симпатичная. Во всяком случае, на любой из оживленных планет Центра, посещаемых эстетствующим молодняком, 12-Ола привлекла бы серьезное внимание мужских особей.
        Все рушится
        8/257, вечер. Никлас не понял, изменилось что-нибудь или нет, но такое неведение продолжалось всего несколько неуловимых секунд. Потом пол под ним вздрогнул, скрежеща по базальтовой скале, а стены как будто сместились относительно него. Гелиодезист вскрикнул и повалился тягучим шаром на бок, цепляя щупальцами стеллаж с аппаратурой и валя его на себя. Один из служебных модулей дырокола упал ему на голову и с чавканьем вдавил в нее выпуклый глаз.
        Историк также не устоял на ногах, но не стал хвататься за стойки, а просто откатился в сторону, следя, чтобы ничего не придавило его.
        - Мы переместились? - крикнул он, едва утвердившись в углу, за столом. Колебание дома резко прекратилось, вот только вектор тяготения теперь был направлен не вниз, а вбок и вверх. К счастью, не в сторону угла, «облюбованного» Никласом, иначе весь ворох аппаратуры укрыл бы его с головой. - Почему вы не ввели координаты автоматически, Чандрасекар вам оппонируй?
        Сакки NGC 4320 неуклюже собрал собственное тело, растекшееся под гнетом угловатых приборов, не обращая внимания на искры, которые проскакивали между его ложноножками и металлом. Глаз у него расплющился и смотрел на хозяина дома с каким-то особенным, звериным ужасом.
        - Не знаю… - прошептал он в инфракрасном диапазоне - похоже, экономил энергию.
        - Вы что, не взяли с собой маршрутную карту? Сумасшествие?
        - Гм… В ней не было необходимости. Как узнать, где мы?
        - А я как раз хотел спросить это у вас! Куда мы должны были отправиться?
        - Недалеко… Прыгнуть на световой час от Галилеи.
        Никлас понял, что этот остолоп, будучи в растерянности и страхе, ничего толком пояснить не может, и обуздал гнев. Что теперь спрашивать с этого дауна! Надо же было придумать - сместиться в той же звездной системе, в открытый космос. За пределами дома теперь глубокий вакуум, и хорошо еще, если транспортный модуль остался неповрежденным. Иначе они вновь оказываются в ситуации, аналогичной той, что когда-то сложилась в доме Деева. Только на этот раз у них нет запасного дырокола, чтобы убраться в обитаемый мир!
        - Все-таки я не понимаю, почему мы не улетели отсюда вовсе.
        Чанг-33 наконец выпростал туловище из-под завала, но тут же углубился в себя, связываясь с домашним компьютером Никласа. Что-то его заметно тревожило, и теперь уже ясно было, что не страх за свою жизнь, а нечто более серьезное.
        - Камеры, - сказал он. - Внешние обзорные камеры черны. Мне нужно на крышу, оттуда идет любопытный сигнал. ГК поручила мне проследить за Галилеей в момент ее разрушения и отснять этот процесс.
        Вектор гравитации за время их разговора повернулся градусов на двадцать, и теперь смотрел еще круче в бывший потолок. Если так пойдет и дальше, вся масса металла скоро отъедет от гелиодезиста и присыплет историка! Следовательно, дом вращался.
        Никлас осторожно выкарабкался из относительно безопасного «убежища» за столом. Все, что свободно лежало на стеллажах, полу и прочих поверхностях, уже перелетело на потолок и стену. В груде блоков, кассет, катушек и прочего хлама, оставшегося после распаковки рекламных рассылок, слышалось потрескивание, оттуда тянуло паленым пластиком. «Как еще энергоустановка и компьютер работают», - хмуро подумал хозяин.
        Да, после таких потрясений этому следовало только тихо радоваться.
        Используя перекладины стеллажа как ступени, историк поднялся по наклонной стене к двери и выглянул в коридор. На сетчатке отразилась схема жилища: внутренние камеры в большинстве работали, за исключением двух складских - по ним неудачно ударило нечто громоздкое. Внешние, как правильно подметил Чанг-33, словно отрезало. Сам гелиодезист, сопя, вскарабкался по стене вслед за хозяином и также вылез в коридор.
        - Вам на крышу? - едко спросил Никлас. - Двигайте! А я проверю энергоустановку.
        «Динго» на запросы не откликался, но историк рассудил, что гость узнает, побывав на крыше, о судьбе биоформы. Было бы жаль потерять ее, за те сотни лет, что негэнтроп прожил у Никласа, историк изучил кремний-органического друга в деталях и знал, с чем тот может справиться, а что лучше сделать самому. «Динго» был квалифицированной и умелой биоформой, пусть и стандартной модели…
        На лестнице, ведущей в нижние этажи дома, ему встретился один из негэнтропов Сакки NGC 4320.
        - Осторожнее, хозяин, - предупредительно заметил он. - Вектор гравитации вращается. Воспользуйтесь вакуумными присосками. - Он протянул историку две легких полусферы на атомных батарейках.
        В энергетическом блоке, к счастью, царил полный порядок - недаром Никлас еще несколько тысяч лет назад, когда проектировал дом, озаботился его сейсмической устойчивостью. Реактор на антинейтронах басовито урчал, питая электрические цепи. Даже стойка с АМ-капсулами («Пора добавить десяток… тьфу, Зельдович побери»), и та стояла (или скорее лежала, при теперешнем-то тяготении) без перекосов.
        Никлас выбрался из блока и вскарабкался по стенам еще «ниже». Тут у него располагалось обширное буферное помещение, предназначенное целиком для того, чтобы гасить сейсмические волны и обеспечивать защиту от излучений, метеоритов и прочих случайных небесных тел (в случаях вроде этого, то есть при переезде через космос). Несколько пористых слоев твердой пены, титановых пластин, желеобразных переборок и прочих инженерных устройств, сквозь которые при случае можно было пробраться по специальным лазам. Вдруг «легальные» двери окажутся блокированными?
        Руки у Никласа уже побаливали от напряжения, и он скомандовал нанороботам разложить избыток молочной кислоты в мышцах. Сил, конечно, это не прибавит, также как и калорий, но все же… А вот и калории! За край лампы зацепился пустой пакетик из-под активированного белка, и Никлас в досаде сбил его локтем. Эти негэнтропы!
        Историк свинтил с потолка всеволновую камеру (тут она ни к чему) и втиснулся в цилиндрический лаз. Присоски он нацепил на живот, чтобы не путались под руками. Переключая клапаны шлюзов и смещаясь вдоль защитных слоев, спустя несколько минут он вдоль силового кабеля, протянутого биоформой, добрался до вакуумного генератора.
        И тут Никласу стало нехорошо - потому что ему показалось, будто открытое пространство вот-вот ворвется в него и рассеет на кровавые ошметки. В сантиметре от генератора, крепившегося четырьмя скобами к стальной трубке (негэнтроп грубо воткнул ее в газовую пену) начинался вакуум. Но совсем не черный, как мог бы понять историк - напротив, рядом с домом в том же направлении плыли большие и маленькие обломки базальта. Свет солнца весело отражался от их крутящихся граней.
        Вектор гравитации сдвигался с прежней угловой скоростью, и скоро из-за края дома показалось пока еще тусклое, но все более усиливающееся сияние. Одновременно тяготение слабело, пока вовсе не обратилось в ноль. Значит, внешнее давление на дом прекратилось.
        Из-за неровного края дома показался сияющий краешек солнца, и Никлас затенил роговицу глаз. Камера в его руке непрерывно снимала вид, транслируя его в память компьютера. Связавшись с ним, Никлас запросил траекторию полета.
        Осколок Галилеи летел по параболической траектории, проходящей сквозь звезду!
        Контакт
        5/64. Два дня назад пришло сообщение, которое меня поразило. «Враг наступает, его космические армады без труда уничтожают наши пограничные заслоны, почти не теряя кораблей. Если наступление продолжится с той же скоростью, что и сейчас, через десять лет мы потеряем все. Наш народ исчезнет из Вселенной!»
        Технология обмена письмами уже настолько отработана, что сейчас мы отправляем друг другу озвученные «видеоизображения». Я уже получил от унитов восемь полноценных сюжетов из жизни двух граждан республики, благодаря которым почти ощущаю себя жителем этого государства. Мне симпатичны эти существа, при минимальной перестройке они были бы похожи на моих древних предков, обитавших на Земле. Потомство они вынашивают в яйцах, иногда пользуясь инкубаторами (современно воспитанные гражданки), но чаще все же самостоятельно.
        Передо мной в который раз висит объемное изображение молодой унитки В-роњош3-Эл-12-Олы, ее губы шевелятся, а синтезатор формирует привычную моему слуху человеческую речь (то есть в акустическом диапазоне):
        - Леонид-1, ты можешь помочь нам остановить врага…
        Я уже думал об этом, признаться, только не знал, осуществимо ли такое с моими технологиями.
        - …Если отправить по текущим координатам их боевых соединений антиматерию, корабли Лљвву будут уничтожены! Но для этого нужно много твоего вещества, не меньше ста килограммов в твоих единицах массы. Достаточно всего лишь нескольких граммов, чтобы серьезно повредить корабль - если направить антиматерию в его рубку управления.
        Ушки у нее забавно топорщатся, так же как и хохолок, выкрашенный в желтый цвет, а ноздри в волнении раздуты и пульсируют чернотой. Удивительно, но 12-Ола кажется мне прекрасной в своей полузвериной сущности. Война, кровь врага! Как это далеко от нашего пресного существования… Ничего странного, что уже через двадцать тысяч лет человеку настолько надоедает жизнь, что он бестрепетно распыляет себя в космосе или как-нибудь еще кончает с собой - порой годами подбирая способ самоубийства поэффектнее, чтобы занести себя в клановую историю. «Если при жизни не попал, так хоть смертью заслужу».
        - Мы направляем тебе подборку координат, которые следует использовать при трансфере твоего вещества через квазар. Там, по данным нашей оптической разведки, находятся военные базы Лљвву, наиболее близкие к нашим границам. Также прилагаем схему простого и емкого вакуумного омута, благодаря которому ты можешь отправить нам до тысячи килограммов своего вещества.
        Призвав биоформы, второй день монтирую аппарат унитов. Судя по всему, он не слишком отличается от тех, что внедрили не так давно туристические компании, завлекая клиентов возможностью спроектировать собственную галактику. Вакуумный омут - весьма мощное и перспективное изобретение, с его помощью можно передвигать в 6-мерном пространстве куда большие объемы материи, чем с помощью стандартного дырокола.
        Невнятные речи Чанга-33
        8/257, вечер. Никлас овладел эмоциями и стал выбираться наружу, бросив камеру закрепленной рядом с вакуумным генератором.
        - Чанг-33, Гольфанд вас прокляни, вы знаете? - воскликнул он на радиочастоте атомарного водорода, сразу из всех источников дома - чтобы наверняка привлечь внимание гелиодезиста. - Дом летит прямо на звезду! Куда вы нас передвинули, святой Фридман?
        - В окрестности Галилеи, я же говорил…
        - Разве она еще существует?!
        Чиновник не отозвался, и Никлас попробовал локализовать его, чтобы увидеть, чем этот тип занимается. Оказалось, что он принимал доклады от своих биоформ, и после подстройки диапазона восприятия историк уловил их доклады.
        - …Срез в четырех метрах от торцевой границы комплекса, стартовый мини-комплекс и «Пионер» не обнаружены.
        «7-дырокол! - обожгло Никласа. - Мы же бросили его на станции!» Гелиодезист выглядел удовлетворенным, насколько историк мог понять по его лоснящейся каплями выделений физиономии. В тревоге она смотрелась иначе.
        - Полное сканирование пространства системы! - приказал он подручным. - Восстановите внешнее наблюдение с другими камерами… Никлас-9, беспокоиться пока не стоит, от перегрева мы не погибнем: сдвиг размерности вокруг нас не позволит проникнуть сюда быстрым частицам. Могли бы и сами догадаться!
        - А от чудовищной гравитации? - желчно спросил хозяин. Он уже выбрался из подвальных помещений и передвигался с помощью присосок по одной из стен - но довольно быстро, потому что тяготение больше не приковывало его к поверхностям. - Пора, Калуца вас разгроми, рассказать мне всю подоплеку вашего вторжения! Не так ли? «Динго» выжил при сдвиге?
        - Мы не нашли его, - понизив пафос речей, сказал Сакки NGC 4320. - Простите… Крыша отрезана, как и остальные внешние поверхности дома.
        Никласу стало нехорошо, однако устраивать поминки по усопшему кремний-органическому другу времени не было. Выбравшись в коридор следующего этажа, он пролетел к складу и вплыл в его угловатое нутро. Повсюду парили мелкие и не очень детали телескопов, антенны и бухты кабелей, фильтры для воздуховодов, пустые коробки от почтовых рассылок и множество других вещей, в обычное время совершенно незаметных. Только сами стеллажи и находились на своих местах, точнее, «висели» вниз макушками. Историк кое-как выловил в этом месиве старого хлама несколько капсул с антинейтронами, выбирая те, огонек на которых сиял поярче. Вообще, он загреб бы все, но на их поимку ушел бы не один час. Затолкав добычу в пустую пластиковую коробку, Никлас вернулся в коридор и увидел одну из биоформ - она грубо свинчивала с торца лампы крошечную инфракрасную камеру.
        - Подлетайте в библиотеку, - услышал Никлас призыв Чанга-33. - У меня от переживаний аппетит обострился… Не найдете в кладовых что-нибудь особенное, пока дом не взорвался?
        - Что-то вы бодрячка играете, сударь. Не вас ли трясло от испуга, пока эти кретины не установили вакуумные генераторы?
        - Нам пришло сообщение от ГК, представьте. Помощь близка. И вот еще… К вам гостья.
        - Кто? - опешил хозяин. - Гемма-19?
        - Не знаю. Она ударила меня в целый глаз, - пожаловался чиновник, - и сейчас подстраивается под ваш компьютер.
        - Что тут происходит?! - пробившись сквозь первичные помехи, вызванные не слишком устойчивой работой систем дома, вскричала дочь. Спустя секунду на сетчатку Никласа выскочило и ее смазанное изображение - она находилась в библиотеке вместе с Чангом-33. Тот прижал щупальцем второй, неповрежденный стеллажом глаз, вправляя его в отведенные ему границы. - Дырокол целую минуту искал ваше местоположение! Вы знаете, что Галилея сорвалась с орбиты и мчится прямо в пекло звезды?
        Для девушки, очутившейся в таком незаурядном положении, она держалась мужественно. Историк заметил, что она немного изменила внешность, решив отказаться от архаичных форм - расплылась вширь и вытянула руки, чтобы приобрести дополнительную устойчивость. Наверное, кто-то из подруг посоветовал. Сейчас сильные конечности ей серьезно помогали - Гемма-19 ухватилась ими за край плывущего стола.
        - Подожди минуту, и этот бесстрашный гелиодезист нам все подробно объяснит, - холодно произнес Никлас. - Вот только загляну на склад с продуктами…
        Вскоре он вплыл в библиотеку, повертел присосками в желании избавиться от них, и наконец вручил Чангу-33. Гемма-19 продолжала сердито глядеть на раздавленного ее натиском чиновника, но терпеливо ожидала появления отца.
        - Рассказывайте, смести вас Доплер, - буркнул тот. - А потом, девочка, ты поведаешь мне, зачем явилась.
        - Если мы до того не сгорим, - хмыкнула она.
        - Этот толстый парень с плоскими глазницами нас вытащит…
        Он выложил из складок тела припасенные им деликатесы - тюбик с зеркальным веществом, три дьюара с охлажденным бензолом, ферми- и бозе-коктейлями, углеводный брикет, пачку актиноидов с добавлением лантана, и еще универсальный пакет исследователя с автономной канюлей-дозатором. Его он принес специально для Сакки NGC 4320 - пусть не рассчитывает на изысканное питание.
        Чанг-33 с обидой воззрился на роскошную закуску хозяина, однако от канюли не отказался. Питательный раствор забулькал у него в горле, когда он вставил трубку в желеобразную щеку, проковыряв в ней дырку, и активировал пакет.
        - Мы получили срочное сообщение от Деева NGC 69307-3 Леонида-1, - начал он.
        - Как? - одновременно воскликнули Никлас и Гемма-19.
        - На простой почтовой кассете, как же еще? Вы будете слушать служебную информацию или нет? Не надо меня перебивать. - Он подождал какое-то время, всасывая раствор, затем продолжал с мрачным и завистливым видом (Никлас как раз хрустел брикетом с зеркальной материей): - Там было сказано, что в ближайшее время ожидается уничтожение его 7-дырокола и всего прилегающего вещества путем прямой атаки антиматерии из параллельного пространства. Искать свое устройство ему было некогда (на Бете он его не обнаружил), вот он и предположил, что мы забрали 7-дырокол себе. Добрый человек! Предупредил ГК об опасности, не поленился.
        Чиновник опять побулькал, затуманившись (видимо, что-то выяснял у компьютера), затем с облегчением растекся в овалоид и расслабил щупальца. Они заколыхались, словно водоросли в глубине вод.
        - И вы, значит, решили спасти меня от гибели?
        - А разве не спасли, сударь?
        Никлас-9 хотел напомнить чиновнику о смерти «Динго», но в присутствии дочери решил не говорить об этом. Ей нравилась эта сметливая и уравновешенная биоформа.
        - Позвольте… - пробормотала девушка и вызвала в библиотеку объемное изображение дома и его окрестностей. Одинокий кусок «окультуренного» базальта, скошенный по краям пространственной границей, предстал в окружении хаотично крутящихся обломков, больших и маленьких. - Где же Галилея?
        - Ее больше нет, девочка.
        - И Земли нет? Что скажет мама? Она выставит ГК астрономический счет!
        - Мы сохранили дом, - напомнил Чанг-33 с обидой.
        - Он прав, Гемма-19, - вздохнул историк.
        Ледяная пустыня
        5/137. Форматор не смог изготовить часть деталей, их просто нет в спецификации, даже самой современной. Пришлось связаться с тур-оператором, с которым мы имели дело в Центре («Творец миров-прим»), и выяснить название корпорации-поставщика генераторов для производства вакуумных дырок. В остальном же изготовление и монтаж аппаратуры по схемам унитов практически завершены: я разместил ее на расстоянии в несколько километров от жилища, чтобы случайно не разрушить место своего обитания.
        Это система из четырех гравитационных линз, установленных по граням метрового квадрата. Они вырезают кусок скалы, перемещая его в 10-мерный континуум, где вся масса распадается на элементарные частицы. Их распыление происходит уже в соседних трех измерениях, в заранее заданных координатах «параллельной» Вселенной. Как обычно, без транзита через квазар не обойтись, его фоновой энергии как раз хватает, чтобы «перевести вектор» на врага унитов, как говаривали наши предки.
        Восемь суток назад из офиса поставщика пришел озвученный секретарем ответ:
        - Уважаемый клиент! Сообщаем вам, что целевое использование запрошенного вами оборудования подлежит сертификации в Транспортной Комиссии. - Нестандартная, редкой конфигурации биоформа с шестью глазами покрутила ими, изображая строгое предупреждение. - Подтвердите, что вам известно об этом, а также удостоверьте перевод на счет нашей корпорации тридцати шести граммов антинейтронов. В течение двух суток после указанный действий почтовый дырокол доставит вам заявленную спецификацию.
        Цены на новую технологию пока не стабилизировались…
        Таким образом, пять дней назад я ввел программу в форматор и получил необходимые для монтажа детали. Пока энтроп возился с «Ежами», «Зеницей-88» и вообще создавал для ГК полную видимость нормальной жизни на Бете, мы с «Нептуном» погрузили на атомную дрезину компоненты и в который уже раз двинулись в путь по равнине из криомагмы.
        - Тревогу внушает мне деятельность ваша, мастер, - опять признался негэнтроп. - Вступили в контакт вы с силами, чуждыми нашему миру. Буде придут они в негодование и уничтожат нас, словно белковые молекулы в кипятке, бесследно! Что стоит зарядить им в свое устройство толику массы и разнести планету по кусочкам, будто энтропам взбесившимся с резаками плазменными?
        - Рассуждаешь ты дико, - в досаде воскликнул я. - Я ведь не режу тебя на кусочки за недобрые и глупые речи. Ты мой друг, ясно? Вот и они друзья. Разве тебе не понравилась 12-Ола? Вы чем-то похожи.
        - Вспоминаю я Гемму-19 и ее доброту, - вздохнул он. - Хорошо бы она стала неотделимою частью вашего клана, мастер.
        - За дорогой лучше следи…
        Наверное, добрый «Нептун» был глубоко прав, советуя мне восстановить отношения со славной девушкой Антоновой NDG-08873. Эх, как же далеки от меня прежние человеческие заботы и радости! Катясь в дрезине по кочковатой поверхности криомагмы, слушая завывание пыльного ветра в наушниках и глядя на малиновое рассветное небо, словно желе застывшее в зазубринах камней на горизонте, я понял, что мыслями, да и чувствами тоже нахожусь во Вселенной роњош и Лљвву. Но особенно 12-Олы, конечно. Она сделала ее мир для меня «обитаемым», зримым, и мне казалось, что достаточно протянуть руку и повернуть некий 10-мерный тумблер, чтобы континуум сдвинулся, поменял прежнюю свёртку на новую - и тогда невидимая прежде U2 проступит вокруг меня, будто скелеты отмерших нанороботов на коже. И я увижу столичную планету роњош, грозные линкоры и крейсеры Лљвву, забытого пилота истребителя и бедную девушку-аналитика…
        Каким стану я в этой невиданной обстановке?
        Но подумать над этим я не успел, потому что мы прибыли на место. Негэнтроп, ворча, принялся орудовать плазменным резаком, не так давно принадлежавшим его другу «Хаосу», а я занялся доводкой трех уже смонтированных генераторов вакуумных дыр. Их функция - переместить кусок породы по адресу, а по дороге сработает отдельно установленный (в самом центре камня) маршрутизатор. Он-то и впитает энергию квазара, перераспределит ее между отдельными молекулами породы и рассеет их по персональным адресам во Вселенной U2. Понятно, что эта схема удара по Лљвву не слишком надежна, но другой пока не проработано. Суть ее в том, чтобы перехватить мою взрывоопасную посылку в 10-мерном континууме, оперируя из U2 - в таком «разрезе» мой кусок скалы выглядел бы каплей некоего «желе», которую достаточно размазать по трем измерениям, как зеркальное вещество по пластинке лантана. Особенно видны выгоды такого подхода, если перемещать к унитам планеты (хвала Циолковскому, об этом у нас речи нет).
        После часа возни с аппаратурой установка для переброски материи в U2 была готова. Напоследок я водрузил всеволновую антенну, присоединенную к маршрутизатору - она примет из дома команду на запуск, которую передаст вакуумным генераторам. Солнце уже ощутимо поднялось над бугристым горизонтом (там как раз торчит край обширного, но неглубокого кратера).
        - Рана на холодном теле Беты, сударь… - произнес негэнтроп трагической радиоволной. - Она никогда не затянется. Миллиарды лет плывет этот мир в пустоте, терпя атаки метеоров, но коварного удара изнутри не ждет.
        - Не отнимай у товарища хлебный тор, - осадил я его. - Знаешь такое присловье предков? Пусть уж лучше один из вас оды слагает.
        Что ж, осталось прибыть домой и отправить кусок криомагмы в смертельный поход на Лљвву. Великий Ганн, услышь мою мысль «Нептун», неизвестно, как бы он ее расценил - но наверняка укрепился бы в своем лингвистическом безумии.
        Диалоги на краю краха
        8/257, вечер.
        - Вы расшифровали записи из компьютерной памяти Деева? - спросил Никлас.
        Он поглядел на дочь и убедился, что та недаром взяла паузу - лицо ее постепенно разглаживалось, а поредевшая шерстка укладывалась ровными волосками, прижимаясь к коже. Ничего удивительного, что она отдала приказ нанороботам привести нервную систему в равновесие: синтезировать серотонин и некоторые вспомогательные вещества. Историк входил в ситуацию последовательно, ей же пришлось срочно окунуться в ментальный хаос и преддверие столкновения со звездой.
        - Не все, - признал Чанг-33. - Поздняя часть была подпорчена сбоем питания, поэтому последняя неискаженная дата - 5/210. Мы восстановили данные на носителе и выяснили… что дальше записей просто не существует. Его не было в доме. Точнее, несколько раз за три года он там появлялся, но ненадолго - это зафиксировала домашняя автоматика.
        - Вы узнали, что с ним случилось? - спокойно поинтересовалась Гемма-19.
        - Собственно, я не понимаю… - сморщил кожные бугры чиновник. - Имею ли право выкладывать вам конфиденциальную информацию. Мастеру Никласу-9 еще, пожалуй… Поскольку он пострадал от… э… Почему вы интересуетесь Деевым NGC 69307-3 Леонидом-1? - прищурился он на девушку.
        - Что вы мямлите? - воскликнула она. - Я правопреемница Леонида-1 во всех Комиссиях, начиная с вашей. И ношу его зародыш, между прочим. Сейчас я - глава клана Деевых NGC 69307-3, понятно? У меня есть его заявление на кассете мнемографа. А вы кто такой?
        Никлас с удовольствием услышал в ее акустических сигналах нотки титанового расплава, и позволил чувству гордости за дочь на секунду овладеть своим сознанием.
        - Да? - опешил гелиодезист. - Почему же меня не предупредили?.. Ладно, неважно. Меня зовут Сакки NGC 4320 Чанг-33. - Теперь чиновник каждым движением ложноножек демонстрировал искреннюю учтивость. Он даже перешел на официальный рентгеновский диапазон, хотя обстановка была непринужденной.
        - Довольно увиливать, рассказывайте. Что вам известно о судьбе Леонида-1?
        - Зачем же так высокопарно… Ничего не известно. Мы выяснили только, что он закупил кое-что у компании, производящей детали для вакуумных генераторов. Но ни спецификации, ни главные узлы ему почему-то не потребовались, как будто он собирался построить что-то другое. Это был его единственный контакт с внешним миром. Он даже перестал работать над исследовательскими программами, полностью доверив их ведение своему энтропу… От этого качество их выполнения несколько пострадало. Так вот, мы думаем, что три последних года, после блокирования исследовательской программы, он жил у кого-то из родственников.
        Чанг-33 упорно высказывал общие слова, не желая углубляться в раздобытые ГК сведения. Никласу последнее утверждение чиновника показалось необоснованным - он-то знал об обстоятельствах разрыва Леонида-1 с родным кланом. Гемма-19, достаточно пообщавшаяся с отцом одного из своих латентных зародышей, также вряд ли поверила в гипотезу Чанга-33. Тут (на его удачу) в библиотеку ворвалась какая-то из его стандартных биоформ: она выглядела встревоженной.
        - Запись с внешних камер закончена, параметры взрыва сняты. Можно перемещаться на базу Комиссии, мастер Чанг-33.
        - Отлично! - Чиновник вскочил и взмахнул в возбуждении конечностями. - Вы позволите передвинуть дом, Никлас-9?
        - Давайте уж…
        Гелиодезист в сопровождении биоформы в спешке удалился, а Никлас устало откинулся на гравитационной подушке. Он чувствовал изнуряющую эмоциональную усталость, поэтому также, как и дочь, активировал нанороботов. Только ему требовалось не успокоительное, а тонизирующее соединение.
        - Я и не знала, что дело вышло за пределы нашей семьи, - произнесла Гемма-19.
        - А все потому, что Леонид-1 разрушил свою… то есть вашу систему - он распылил без остатка две планеты из трех и самого белого карлика, но при этом на три года заблокировал отправку данных. Естественно, зонды сигнализировали об аномалии. А когда в ГК наконец-то получили кассеты, там почесали в головах и отправили к Дееву инспекцию. Этого вот остолопа Чанга-33 и загнали, а он принялся демонстрировать власть и отрезал нам дорогу к спасению из холодного плена.
        - Ты о многом умолчал во время моего последнего визита, - хмуро сказала дочь.
        - Не хотел тревожить раньше времени.
        - А теперь уже поздно, пожалуй.
        - Гелиодезисты теперь знают об этом деле больше меня, потому что обработали имеющиеся записи мнемографа целиком. Но кое-что все же мне удалось от них скрыть, только сейчас я думаю, что все было напрасно… Театральная постановка какая-то…
        Гемма-19 неожиданно заинтересовалась и даже выдала в эфир начальный бит фразы, но ворвавшийся в библиотеку чиновник напрочь расстроил ее замысел.
        - Дырокол не работает! - взвыл он на всех частотах, судорожно изгибаясь немалым туловищем. Глаза его в ужасе выпучились, торча на нервных пучках словно у любопытного младенца.
        Заклание Альфы и Омеги
        5/159. Взаимопонимание с цивилизацией унитов достигло новой высоты - возможно, в том «повинна» внезапная и успешная совместная акция. Распыленный в 10-мерном мире кусок скалы рассеялся по военным формированиям врага и вывел из строя заметную часть его флота. Трудно передать радость, владевшую удивительной физиономией В-роњош3-Эл-12-Олы. Я и сам невольно улыбался, глядя на ее острые зубки и встопорщенный в возбуждении кожистый хохолок.
        - Экспансия на границах страны остановлена, - ликуя, сообщила она. - Народ роњош от всех чешуек благодарит тебя, великий Деев NGC 69307-3 Леонид-1! Отдельные корабли противника, пока он еще не оправился от ударов, уже подверглись атаке нашими соединениями, вооруженными новейшим оружием - плазменными пушками на основе ИПР. В соединении с атакой антиматерии мы нанесли Лљвву сильный удар, который заставит их подумать о защите собственной страны.
        На голограмме появилась карта Галактики, в которой судьба свела роњош и Лљвву. Напряжение на границах унитов действительно ослабло, передовые армады врага были смяты, а их ударная мощь заметно ослабла. Часть кораблей, в том числе все тяжелые крейсеры, отодвинулась от границ роњош: кажется, противник спешно перестраивал боевые порядки, формируя временные базы по всему пространству своей страны. Заранее ведь нельзя было сказать, куда могут ударить озлобленные вторжением униты.
        - Командование предприняло достаточное количество разведывательных экспедиций с целью выяснения количества, боевой мощи, расположения военных объектов противника, - продолжала уже спокойнее 12-Ола. - Поскольку восстановление разрушенных колоний решено отложить на период после разгрома врага…
        Музыка ее синтезированной речи вливалась в мои слуховые рецепторы, наполняя мозг удовлетворением. Наверное, то же самое чувствовали древние воины на дикой прародине моей ветви человечества, когда выходили на каменные улицы жестоких «городов», чтобы добыть себе пропитание - убив добычу и переведя ее в живительную биомассу. «Убей, да не убит будешь!» - вот что за слова были девизом этих отчаянных людей, вынужденных делить планету с миллиардами подобных себе особей. И я их понимаю. Мне, например, было бы трудно выносить на Бете присутствие чужого человека, живи он хоть на противоположном краю планеты.
        - Пока же нам надо быть готовыми к повторной атаке Лљвву, - нахмурясь, заметила голограмма 12-Олы. - Они могут предпринять самые отчаянные меры, вплоть до попытки захвата твоего мира, Леонид-1! Или установления контакта с кем-нибудь из твоего народа. Или, что еще ужаснее, твоего устранения, если они поймут, что мы нашли возможность привлечь для борьбы с ними соседние измерения. Это жестокие и коварные монстры без какого-либо понятия о чести и приличиях!
        Я рассмеялся, одновременно слегка цепенея от ее предположений.
        - Пока этого не случилось, штаб флота роњош ищет технические базы поддержки врага, чтобы уничтожить их и лишить Лљвву возможности воевать. Мы же просим тебя о следующем и надеемся на понимание…
        Со времени ее письма прошло уже четырнадцать дней, все это время я тщательно следовал инструкциям унитов. Мне приятно и даже лестно так влиять на их цивилизацию, и особенно греет мое самолюбие проект колоссального памятника, который предложил самый выдающийся их скульптор. Теперь я понимаю, почему древние так стремились увековечить свои имена в истории, и что (пожалуй) двигало мной в процессе разработки 7-дырокола. Или это я такой ненормальный, которому безумно жаль, что сам он и память о нем погибнут вместе со Вселенной?
        Чтобы не уставать и не расходовать понапрасну ресурсы организма и нанороботов, постепенно перестраиваю клетки - не только нервные - с углерода на кремний. Местами вживляю квантовые микросхемы на клеточном топливе, особенно в тех органах, которые подвергаются наибольшей нагрузке. Так что теперь я в каком-то смысле больше биоформа, чем негэнтроп и энтроп вместе взятые.
        Монтаж системы вакуумных генераторов на орбитах Альфы и Омеги закончен, и вчера мы с «Нептуном» облетели обе планеты на станции и сбросили маршрутизаторы. Пришлось запаковать их в форму 6-мерных объектов, чтобы они беспрепятственно погрузились в недра планет, замерев в их центрах. И только тогда нейтринным излучателем растворить 6-мерную оболочку (она только помешала бы принять сигнал от унитов). Часы на всех генераторах синхронизованы, и сработают они в случае необходимости одновременно. Теперь обе моих планеты готовы к переброске в U2…
        И все-таки это случилось. Я гляжу на искаженное ужасом лицо 12-Олы и слышу ее синтетический голос:
        - Данные разведки подтвердились! Лљвву сдвинули с орбит два газовых гиганта и направили их через вакуумные омуты к столице. Слава прозорливости наших ученых и военных, они точно предсказали это злодеяние по гравитационным возмущениям, когда отследили их. Третья планета системы уже разрушена приливными волнами, и через сто шестьдесят суток оба гиганта с двух сторон подойдут к нам и раздавят, как древние ящеры - скорлупу змеи…
        «Хаос» слушает ее речь вместе со мной, но явно тяготится чуждым трагическим пафосом. Биоформа, что с нее взять.
        - Принимаем координаты и время активации, - сухо скомандовал я. 12-Ола не стала долго рассуждать и выдала нужные цифры, энтроп апатично перевел их в радиосигнал и скопировал на кассету, где уже хранился весь массив служебной информации для генераторов. Нужно только передать запись на «Зеницу-88».
        Приближаться к Альфе или Омеге в момент их «схлопывания» опасно: возмущения 4-мерного континуума будут так велики, что запросто сомнут «Пионер». Даже на Бете вероятны землетрясения и сильнейшие песчаные бури, не говоря уж о колебаниях ее орбиты.
        Дом в огне
        8/258, вечер. Фраза Чанга-33 повисла в воздухе, будто меч над головой древнего преступника. Никлас отбросил кресло в сторону и бросился к терминалу, чтобы вывести на него параметры транспортной подсистемы дома.
        - Ты точно знаешь, что свёртка не позволит спалить нас заживо? - бросил он, поспешно затребуя информацию.
        - В этом-то я уверен… - не слишком уверенно пробормотал чиновник. - Пока есть антиматерия. Это все ваша дочь! - взвизгнул он неожиданно, подкатываясь к девушке и цепляя ее ложноножками за бедра, словно желая поглотить желеобразным телом. - Это ее появление вызвало сбой в работе внешнего блока дырокола!
        - Каким образом? - холодно осведомилась Гемма-19.
        Она брезгливо отцепила от себя Чанга-33 и отлетела вбок. Но лицо ее заметно обескровилось, и Никласу внезапно стало ясно, что другой внятной причины для неисправности выдумать действительно трудно. Если наружные условия космической среды и град обломков Галилеи не смогли повредить дом, оставалась только внутренняя причина для сбоя. Причем непосредственно завязанная на эксплуатации транспортной сети.
        - И долго мы сможем держаться при температуре и давлении внутри моего солнца? - чтобы вернуть гелиодезиста в чувство, спросил Никлас.
        - Пока антинейтронов хватит! А потом свёртка исчезнет, и мы мгновенно превратимся в плазму!
        - Ну нет, почувствовать, как испаряется твоя туша, ты успеешь, - мстительно заметил историк.
        Он усвоил информацию и отделил сознание от беснующегося чиновника. Тот буквально исходил волнами жесткого излучения, опаляя своими нервными импульсами «собеседников». «Возьми коробку с капсулами и подготовь их к загрузке в энергосистему дырокола, - на длинной волне попросил Никлас дочь, кивая на принесенную им со склада АМ. - И проследи, чтобы энергия у вакуумных генераторов не кончалась, ты увидишь - они завязаны на дырокол». Чанг-33 внезапно вновь ожил, затвердел и устремился наружу, вслух созывая биоформ. «Интересно, зачем они теперь нужны?» - вслед ему подумал Никлас.
        Компьютер наконец справился с тестированием и вывел увеличенную голограмму транспортной цепи. Историк схватил ви-кей и стал поочередно выделять в месиве узлов и связок те, что казались ему наиболее уязвимыми. Они последовательно вспыхивали зеленым, сигнализируя о готовности к работе.
        Никласу вдруг показалось, что воздух в доме стал теплее. Он в ужасе провел по макушке ладонью, смахивая капельки влаги, и сверился с показаниями внутренних датчиков тела. Давление в кровеносной системе прыгало едва ли не от сосуда к сосуду, а вот температура кожи и внутренних органов была пока в пределах нормы… «Нервы», - вздохнул историк.
        И тут же он наткнулся на нестабильность в транспортной цепи: триггер, через который подводилась энергия к обеим камерам дырокола (приемной и отправной), замер в заклиненном положении. Слишком длительный поиск цели прибытия Геммой-19 разрушил какую-то «хрупкую» молекулу в этом устройстве, и сейчас оно подавало всю энергию на приемную камеру дырокола.
        - Уф, - выдохнул Никлас и растекся по креслу, подобно Чангу-33. Если известна неисправность, то можно подумать над способом ее устранения. Это гораздо лучше, чем метаться в неведении, каждое мгновение ожидая разрыва защитной свёртки.
        Он услышал перестук множества вакуумных присосок по стенам коридора, и спустя несколько секунд в библиотеку ворвалась толпа биоформ, возглавляемая Чангом-33.
        - Мы подготовили сигнал бедствия! - заявил гелиодезист. - Осталось перенастроить дырокол обратно на внутренний объем камеры и отправить его. Полагаю, энергии на такую малость хватить должно. А вам что удалось выяснить?
        - Никаких сигналов. Что за авантюризм, дружок? И энергия тут не при чем, дело не в ее количестве. Система и так работает нестабильно…
        - Она вообще не работает.
        - Я нашел слабую точку в энергоподаче на дырокол, это триггер переключения канала. Нужно всего лишь задать программу форматору и получить нужный блок.
        - Триггер! Это простая макромолекула! Полагаете, форматор станет заниматься такой мелочью? И как вы извлечете ее из бокса?
        - Может, лучше все же заняться делом?
        Чиновник сдался и принял от Никласа спецификацию триггера. Тот действительно входил составной частью в более сложное соединение деталей и не выпускался отдельно ввиду своих незначительных размеров и трудности монтажа. Чанг-33 отдал приказ биоформам, и те разбрелись по крайним помещениям дома в поисках неких пробоев в структуре свёртки. Очевидно, он просто отвлекал их от переживаний - если бы целостность защиты нарушилась хотя бы на уровне одной точки, все бы моментально рухнуло. Никлас опять невольно отер голову и активировал торцевые проекторы в библиотеке.
        Спасибо подручным чиновника - внешние камеры работали. Диск солнца успел увеличиться в несколько раз и занимал огромную часть обзора: даже боковые камеры захватили край его испепеляющего сияния. Словно колоссальная лужа огня, звезда медленно перетекала с одного экрана на другой, и Никлас вспотел от одного только ощущения жара огненной бездны, который вот-вот поглотит маленький дом историка.
        - Отец, - услышал он спокойный голос Геммы-19. Она смазала одну из голограмм и возникла на ней в окружении хищных протуберанцев. - Я только что вернулась со склада, принесла последнюю пачку капсул, они почти просрочены… Защита съедает АМ со страшной скоростью. Если немедленно не отключить ее, мы не сможем переместить дом в безопасное место.
        - Немедленно - это как быстро?
        - Через три минуты.
        - Значит, у нас есть только один шанс? Где Чанг-33?
        - Тут, лежит бесчувственной грудой на полу. Пришлось перетянуть ему шейный пучок нервов, чтобы не мешал.
        - Иду!
        Историк обесточил транслятор и кинулся в транспортный узел, придав себе ускорение несколькими мощными толчками. Хорошо хоть присоски пока работали, иначе он мог не успеть добраться до цели вовремя. Хотя какой в этом смысл?.. Так или иначе, только фантастический случай заставит энергию направиться по нужному каналу. Случай или расчет! Где-то по закоулкам дома плавали растерянные биоформы гелиодезистов, но собирать их призывом Никлас и не подумал - иначе общая смерть.
        Резко вильнув корпусом и ударившись о пластик, историк влетел в транспортную и не мешкая ринулся к приемной камере. Она стыковалась с энергетическим блоком при помощи простого волновода, и Никлас крутящим движением отцепил его от стенки камеры.
        - Время?
        - Семьдесят секунд.
        - Этот жив? - Гелиодезист что-то промычал, свирепо вращая глазами, и затравленно покосился на Гемму-19, которая нависала над ним, стягивая кабелем горло. - Отпусти его… Быстро уменьши радиус свёртки до трех метров! - заорал историк прямо в рыхлую физиономию чиновника. - А ты загружай все капсулы в энергоприемник, и будем надеяться на чудо и смекалку компьютера. Время?
        - Пятьдесят пять секунд.
        - Мои биоформы! Где они?
        Никлас рывком поднял Чанга-33 и повернул того к блоку управления вакуумными генераторами.
        - Ты слышал, сколько нам осталось времени?
        - Сорок пять секунд, - поправилась Гемма-19. Она резкими и точными движениями скармливала антинейтроны энергоблоку, и почти каждая капсула светилась лишь едва видимым зеленоватым светом индикатора. АМ оставалось совсем немного.
        Вздрагивая всеми конечностями, Сакки NGC 4320 потыкался в настройки своего блока, и Никлас воззвал ко всем святым древности, чтобы те не позволили ему ошибиться сенсором. Дом внезапно дрогнул, и последние две капсулы выпали у девушки из рук и поплыли, ускоряясь, в направлении стен. Те, впрочем, уже растворялись в огненном сиянии звезды - граница обитаемого пространства сужалась до размеров транспортного блока. С коротким акустическим воем включилась автономная система энергоподачи, замыкая помещение на внутренние цепи. Сирена тут же замолкла - автоматика экономила запас АМ. Где-то снаружи в хаосе плазмы протуберанцев рассеялись атомы стальных конструкций, биоформы, склады, лаборатория и библиотека с остатками не переданных в центр данных по клановой истории сектора H…
        Сферические линзы свёртки сдвинулись, отсекая лишний объем защищаемого континуума. Океан света обрушился на оставшихся в нем людей, и полуослепший Чанг-33 судорожным усилием выкрутил прозрачность экранов до минимума. Хрупкий шарик, приобретя стремительное вращение, погружался в бушующую плазму солнца.
        - Двадцать секунд! - крикнула Гемма-19. Ей удалось поймать ускользнувшие капсулы и затолкать их в приемник энергосистемы.
        Никлас оттолкнулся от стены, куда его снесло центробежной силой, и подлетел к панели управления дыроколом. На ней уже были установлены координаты цели, когда чиновник неудачно пытался вывести дом в Центр. Датчик питания стремительно бледнел, даже облегчение нагрузки (путем «отбрасывания» почти всего дома) практически не сказалось на потреблении антинейтронов.
        Выдохнув, историк плотно закрыл глаза и нежно надавил на сенсор активации дырокола. Какое-то время он не решался взглянуть на мир, пока не услышал шепот дочери:
        - Пять секунд…
        Протуберанцы звезды уже поглотили крутящиеся останки дома, даже сквозь плотный фильтр было видно, как они жадно облизывают тонкий слой 6-мерной свёртки. Но вот внешний слой звезды зримо растворился в оглушительном сиянии термоядерной топки, а жгучая смерть все никак не приходила, словно оттягивая последние вздохи погребенных в ней людей. Она бесшумно взрывалась миллиардами межъядерных столкновений за хрупкими, полупрозрачными пределами свёртки, а энергия бывшего дома утекала как сверхтекучий гелий через игольное ушко.
        Столкновение звезд
        5/210. День ликвидации «планетной» атаки, если я все правильно понял, роњош объявили национальным праздником. Мне показали обширную выдержку из записи народных гуляний, состоявшихся не только в столице, но даже в глухих секторах страны, далеких от непосредственной угрозы нападения. На зубастых физиономиях унитов играли все оттенки ликования, и мне остро захотелось попасть на один из их живых и массовых праздников. Великий Хаббл, как много дает человеку, оказывается, чувство единения с собственной расой! Я никогда не чувствовал ничего даже отдаленно похожего на тот восторг, что снедал ликующих унитов на улицах их тесных городов. Культивируемое нашей цивилизацией отношение к собственности, ревнивое внимание к неприкосновенности собственной планеты («Я - арендатор!») - может быть, отсюда проистекает то холодное отчуждение, с каким мой клан когда-то воспринял мое желание отделиться от него? Наверное, есть нечто забытое нами в том единении масс, которое разом охватывает целые народы… Возможно ли испытать такое людям, разделенным мегапарсеками вакуума? Хорошо ли это, в конце концов, когда нас ежечасно
гнетут необозримые пустые пространства, наполненные лишь невесомой космической пылью да зеркальной материей, а «массовые» встречи случаются только на проводах патриархов?
        - Хоть и запоздало, но удалось нашим ученым справиться с задачей, - в числе прочего сообщила 12-Ола. - Теперь нет необходимости задействовать маршрутизатор в твоем мире, мы сможем перехватить твою антиматерию в 10-мерном континууме и перенаправить ее в нужном направлении. Но враг раздавлен морально, его базы и флоты понесли значительные потери.
        Все это благолепие, увы, закончилось вчера.
        Ночью, когда я ненадолго отвлекся от расчетов (прикидывал, как перевести частицы своего тела в материю U2 - выходило, что для этого потребно никак не меньше десять в сороковой джоулей, только на таких энергиях протоны и антипротоны становятся неотличимы друг от друга) и расслаблялся в бензольной ванне, пришло письмо от унитов.
        - Наш великий соратник, - печально сказала 12-Ола. - Мы недооценили коварство врага. Лљвву не ограничились газовыми гигантами! Им удалось сдвинуть с траектории небольшую черную дыру, закапсулировать ее и направить в омут. Сейчас сингулярность находится в пяти световых сутках от столицы, ее траектория проходит всего в ста миллионах километров от планеты, по внешней орбите. Даже если передвинуть столицу на противоположную сторону от звезды, это не спасет нас - система уже подвергается сильнейшим гравитационным возмущениям. Солнце неизбежно будет захвачено черной дырой и погибнет, также как и культурное и политическое сердце страны. К тому же никакого опыта перемещения населенных планет через вакуумный омут нет!
        Сообщение сопровождалось визуальным рядом - стилизованная черная дыра, летящая наискосок через систему роњош, уже поглотила внешнюю планету, где униты разрабатывали месторождения металлов, и грозила втянуть в себя буквально все вещество на своем пути. Времени на спасение оставалось куда меньше пяти суток: промедление сделает разрушения необратимыми. Несколько картинок показали атмосферные и морские штормы, разразившиеся на планете.
        - Готовьтесь принять стартовый сигнал, - продиктовал я. Шифратор параллельно кодировал послание. - Через двенадцать часов я направлю вам свою звезду, поэтому рассчитайте точку ее столкновения с дырой и растяните над планетой защитную сеть из 6-мерной свёртки. Над остальными обитаемыми планетами системы тоже, иначе вас попросту сметет гравитационным взрывом и полным букетом энергичных частиц.
        И я принялся готовить своего родного карлика к переброске в U2. Если у них получится закрыть свой дом от дикого рентгеновского излучения, которое перед смертью исторгнет дыра, то все обойдется, иначе…
        Любопытно, сколько энергии должно выделиться при столкновении черной дыры и белого «анти-карлика»?
        Человек-Вселенная
        8/258, полночь. Густая тишина давила на органы слуха, будто все оставшиеся в живых обитатели обреченного дома очутились под километровым слоем воды.
        - Почему мы еще живы? - выдавил лиловый Чанг-33. Он сжался за стеллажом, вцепившись в него всеми конечностями, будто мог таким образом уберечься от плазмы. Оба его поврежденных глаза таращились на матовую защиту, чуть не вываливаясь из пазов.
        - Наверное, уменьшение площади свёртки отсрочило конец, - предположил Никлас. - Теперь мы тратим меньше энергии.
        - Это ничего не меняет. - Гемма-19 устало вытянулась под бывшим потолком.
        - Глядите…
        Чиновник вытянул щупальце, указывая на что-то за пределами кокона. Там разгоралось бесшумное пламя, куда более яркое, чем сама начинка звезды, потому что часть излучения пробилась все-таки сквозь нее, наполнив останки дома высокочастотными волнами поля. Границы плазмы, стиснувшей свёртку, стремительно отступали, кое-где в этом плотном месиве реагирующих частиц возникли темные провалы и ветвящиеся «молнии». И тут же мир будто вжался в жилище, смазался и вновь расцвел привычными красками. Моргнув волокнистой рябью, свёртка растворилась в прохладном небе.
        Повсюду, во все стороны до самого горизонта, расстилалась мшистая и плоская поверхность, изъязвленная бурыми лужами. Закрытое водяными облаками местное солнце с трудом пробивалось через атмосферу, словно нехотя освещая этот унылый пейзаж. К тому же в воздухе сновали какие-то верткие существа, настолько мелкие и въедливые, что кожа у всех троих разом ороговела, спасая людей от едкой напасти. Остатки утвари - приборов, дырокола, мебели и разной мелочи - с шуршанием расползлись по вязкой почве и лужам.
        - Великий Хаббл, - пискнула девушка и опустилась на оплавленный кусок пластика. Остальные чувствовали себя нисколько не лучше.
        - Так вот ты какая, смерть, - прошептал Сакки NGC 4320. В другой ситуации Никлас бы расхохотался, настолько уморительно выглядел гелиодезист. Но его смешок умер задолго до своего рождения.
        Воздух поблизости замерцал, сгущаясь, и спустя минуту рядом с ними возникла вполне материальная фигура высокого и какого-то угловатого человека в странной блестящей, как будто чешуйчатой одежде. Лицо его было вытянуто вперед, зубы слегка выступали из широкого рта, а желтые глаза сияли приглушенным и чуждым светом.
        - Леонид-1? - неуверенно проговорила Гемма-19.
        - Здравствуй, девочка… Простите, что передвинул ваш еле живой домик в такое малоприятное место, - сказал гость. Вокруг воздвигся полевой купол, поверхность выправилась, поглотив обломки мебели и аппаратуры, а кровососы, бившиеся в толстую кожу «погорельцев», осыпались невесомой пылью. - Такое уж попалось… Располагайтесь. - В подтверждение его слова из воздуха материализовалась нормальная силовая мебель.
        - Как вы это делаете, сударь?
        - Здесь находится лишь малая часть меня. 3-мерная проекция, так сказать, на ваше пространство. Хотите чего-нибудь освежающего? - С такой же легкостью образовался одноногий столик, обложенный разнообразными деликатесами вроде запеченной в лантане зеркальной материи, формованные углеводы и разные экзотические, но приятные на вид закуски и напитки (например, дьюары с жидкими газами и канюли с коктейлями).
        Никлас понял, что находится в ментальном ступоре, не понимая - то ли все видимое всего лишь некий предсмертный психоз, то ли чудесная, но необъяснимая в привычных понятиях реальность.
        - Я нашел необходимое количество энергии, чтобы связать все измерения и стать 10-мерным, - пояснил Леонид-1. - Сейчас у ГК будет достаточно данных, чтобы в деталях проследить за тем, как мне удалось этого добиться. Вот только повторить не выйдет, - широко усмехнулся он, обнажив зеленоватые клыки. - Без помощи роњош, конечно. А мы живем в мире, Лљвву после сегодняшней выходки будут добиты, как не соблюдающие условия договора. Мы и так долгое время не знали об их нелепых попытках овладеть вашими измерениями Вселенной.
        - «Вашими»? - вскинулся чиновник. Он сообразил, что находится на службе в мире живых, и принялся отрабатывать АМ. - Вы человек, Деев! Неужели вы так легко бросите нас без того, чем овладели, в том числе благодаря нашей помощи? Мы ждем от вас полной документации по 7-дыроколу и всему остальному! Кто такие, например, роњош, кто их враги и что с нами случилось? Почему Галилея и ее звезда погибли?
        Никлас на секунду отвлекся от «бога» Леонида-1 и взглянул на дочь: она слушала с напряженным лицом, в легкой досаде на чиновника и одновременно с печалью, словно возвращалась мысленно с прежним дням и пыталась провести связь между «ее» мужем и тем монстром, что вытащил их из протуберанцев смерти (так велеречиво изъяснялись предки).
        - Галилея погибла оттого, что Лљвву видели в 7-дыроколе причину своего поражения - они решили, что могут взять реванш, если уничтожат его. А звезду пришлось удалить мне, поскольку она угрожала жизни Геммы-19. Ты возглавила мой клан, девочка?
        - Конечно, ведь я все еще люблю тебя… - равнодушно отозвалась она. - И горжусь тем, что знала другим.
        - Я был другим? - хмыкнул Деев NGC 69307-3 Леонид-1.
        Впрочем, теперь ему точно не подходило это имя, но он не озаботился тем, чтобы сообщить тот набор звуков, каким его следовало идентифицировать.
        - Вселенная бесконечна и вечна, - сказал он. - Я познал ее всю, поскольку она - это я. Звезды - всего лишь клетки в моем новом теле, а вы - молекулы, что суетятся вокруг них, принимая энергию и перенося мои ощущения от органа к его осознанию. Время - лишь нервный импульс от кончика моего пальца, прикоснувшегося к вечности, а Большой Взрыв - лишь лопнувший фурункул на моей ягодице (мнимой, разумеется). Эта-то язва, в конечном счете, и уничтожила первичное сознание мира… Но я помню вас, поэтому струны моих кварков не затухают, они вибрируют и питают у меня-Вселенной разум.
        Гелиодезист явно порывался что-то заявить, нервно шевелил конечностями и колыхал туловищем, но молчал, снося усмешку человека-Вселенной. Очевидно, тот попросту лишил чиновника возможности говорить.
        - Но я все-таки вернусь к тебе, Гемма-19, - снисходительно продолжало мироздание в образе человека. - Все знать скучно. И когда-нибудь я оставлю 10-мерный мир, покину тело-Вселенную и стану обычным организмом… Энергия от столкновения белого карлика и черной дыры рассеивается, мне все дольше приходится ловить ее, все большее время уходит на поиски пищи.
        - Так проглоти звезду.
        - Даже в бытность человеком я не поедал свое тело. К тому же лишь столкновение крупных черных дыр в центрах галактик может дать мне немного джоулей на работу мысли - и то лишь малая часть энергии выплескивается во все десять измерений. Так, возня двух амеб… Нет, осознающая себя Вселенная - слишком затратное образование, недаром в первые же секунды после Б.В. она рассеяла разум по континууму, чтобы он воплотился в более мелких объектах… В конце концов, это глупо - знать, что ты всемогущ, но заботиться только о пропитании.
        - Значит, U2 существует? - спросил Никлас. Туманные и самодовольные разглагольствования человека-Вселенной угнетали его.
        - Это часть меня, - кивнуло существо. - Они выглядят примерно так же, как я сейчас. В последние годы я общался преимущественно с этим народом и привык приобретать именно такой облик. Хотя нередко обращался и в человека (то есть Леонида-1), и в Лљвву. О, это любопытно - ощутить неуемную жажду экспансии, словно древний земной хомо! Жаль, что вы не даете таким цивилизациям вырасти из штанишек своих звездных систем, - повернулось оно к затихшему чиновнику. - Это встряхнуло бы галактику-другую, и человек, может быть, познал бы нечто большее, чем праздный интерес к удовольствиям. Телесным, интеллектуальным - безразлично. Именно поэтому я не уничтожаю резвый и боевитый народец, позволяю им планировать и вытворять проказы. Одно его наличие бодрит меня.
        - Зачем ты возвращался? - спросила Гемма-19. Она уже не печалилась, по крайней мере внешне, и лишь хотела выяснить для себя последние туманные нюансы в поведении бывшего мужа. - Зачем писал мне? Предупреждал ГК об опасности? Что мы для тебя? Почему ты не уничтожил свое чудовищное изобретение, в конце концов, раз мечтал о единоличном могуществе? Представляю, как мирозданием пытаются овладеть два сознания разом! «Размножение личности», вот как это называлось когда-то!
        Она уже почти смеялась над «Вселенной», и Никласу на мгновение стало жутко. Но опасался он напрасно, потому что образ человека-роњош ответил спокойно, будто не заметив гнева девушки:
        - Энтропия, всего только энтропия. Чем больше порядка в моем организме, тем длиннее вечность, подвластная ему. Кроме того, кто будет знать обо мне, когда я устану владеть миром и вернусь в себя первоначального? Увы, первый образец 7-дырокола погиб, мои шальные детки Лљвву достали его. Что ж, придется их немного ограничить. Пожалуй, займусь этим в ближайший от данного момента отрезок времени, вот только полюбуюсь на возню любимцев-унитов. Памятники мне возводят, представляете?
        - Это глупо, - упрямо заявила Гемма-19. - Тщеславная Вселенная! Что может быть забавнее? Ты просто узурпировал бесконечность, она не твоя! Возомнил себя Вселенной, правопреемником первичного сознания. А ты человек, и останешься им, в какие бы одежки ни рядился - хоть 10-континуум на себя напяль, хоть на фурункулы Б.В. изойди - да тебе это и не под силу, в отличие от древнего разума.
        Тело псевдо-человека покрылось текучей рябью, как мелкий водоем - от сильного ветра. Пространство вкруг троих людей стало окукливаться, горизонт сузился до размеров тарелки орбитального телескопа, и спустя секунду субъективного времени сознание Никласа распалось на микрочастицы.
        - Я вернусь, чтобы остаться, - услышал он слуховыми рецепторами - своими, Геммы-19 и Чанга-33, сплавленными в единое целое. - Я хочу увидеть, как родится мой наследник.
        - Надеюсь, ты не опоздаешь, - излучил этот распыленный на весь континуум организм. Он на долю мгновения познал Вселенную и примирился с ней, зная, что вскоре вернется в привычное 4-мерное пространство-время. И протяжно излучил ответный импульс на всех частотах, поколебавший мироздание: - Вечная любовь моя.