Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Немо Капитан : " Играя С Судьбой " - читать онлайн

Сохранить .
Играя с судьбой Капитан Немо
        Никогда не знаешь, как повернется Судьба - только расслабишься, считая, что заслужил отдых, а она вздумает пошутить и ткнет тебя носом в снег - глотай и не жалуйся.
        Вызов к Азизу Каэнни застал меня врасплох. До сих пор никому из курсантов бывать у старика не доводилось: тот был нелюдим, замкнут, и второго такого въедливого, дотошного, и без меры вредного среди наставников Академии нужно было еще поискать. Не препод, а холера. Вот именно так, Холерой, мы и называли за глаза преподавателя по навигации…
        Капитан Немо
        Играя с судьбой
        Глава 1
        Никогда не знаешь, как повернется Судьба - только расслабишься, считая, что заслужил отдых, а она вздумает пошутить и ткнет тебя носом в снег - глотай и не жалуйся.
        Вызов к Азизу Каэнни застал меня врасплох. До сих пор никому из курсантов бывать у старика не доводилось: тот был нелюдим, замкнут, и второго такого въедливого, дотошного, и без меры вредного среди наставников Академии нужно было еще поискать. Не препод, а холера. Вот именно так, Холерой, мы и называли за глаза преподавателя по навигации.
        Его крутого нрава боялись все: от зеленых новичков, только попавших в Академию и благоговевших перед каждым преподавателем, и до прошедших полный курс обучения выпускников. Если Каэнни подозревал, что курсант недостаточно хорошо изучил предмет, то с легкостью мог отправить неудачника на переэкзаменовку, а то и оставить продолжать обучение - полгода, год и более. Нескольких выпускников он «зарубил» непосредственно перед подписанием контракта, аннулировав результаты экзамена, и ни в одном из случаев ректор с Холерой не спорил.
        Оставалось только надеяться, что мне подобный поворот не грозит. И хотя за мной не числилось никаких особых прегрешений, а экзамен по навигации был сдан на «отлично», вызов заставил встревожиться: от подобного внимания Холеры любому бы стало не по себе.
        Строить догадки было некогда: терпением старик не отличался. «Чему быть, того не миновать», - подумал я и не став тратить время зря, схватил куртку и понесся к зданию, в котором располагались апартаменты преподавательского состава
        На бегу пытаясь справиться с заевшей застежкой, я старался не обращать внимания на ледяной, пронизывающий ветер, бросавший в лицо пригоршни снежинок. Руки подрагивали, и плюнув на безнадежное дело, я прибавил скорости. Ничего, не замерзну: от приземистых серых курсантских казарм до подсвеченного прожекторами и облицованного черным полированным гранитом здания было минут десять ходьбы, бегом и того меньше. Сбавил темп я только около самого крыльца.
        Я вошел в холл и почувствовал, как в лицо дохнуло теплом. Бросив куртку дежурному, взбежал по натертой до блеска каменной лестнице на седьмой - верхний - этаж, обошел выгнутую стеклянную стену оранжереи, и остановился у широких дверей, чувствуя, как от волнения бешено колотится сердце в груди, постучался и переступил порог.
        О достатке преподавателей говорили открыто, но все же роскошь обстановки ошеломила, и на краткий миг я потерял дар речи. В приглушенном свете настенных бра из полутьмы выступала безумной цены антикварная мебель, украшенная искусной резьбой, притягивал взгляд наборный, натертый до блеска паркет, поверх которого был постелен удивительный светлый шелковый ковер с прихотливым узором.
        Судорожно вздохнув, я хотел отрапортовать о прибытии, но наткнулся на заставивший поежиться неприятный и оценивающий взгляд незнакомца, неведомо каким ветром занесенного в апартаменты Холеры. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки: никто до этого момента не разглядывал меня настолько внимательно и высокомерно. Спеша на вызов, я даже не предполагал, что Холера ждет меня не один.
        Гость Каэнни не выглядел ему ровесником, - возрастом он годился преподавателю, снисходившему до общения лишь с себе равными, в сыновья, но выглядел весьма внушительно. Это был широкоплечий, поджарый, высокий мужчина, одетый в строгий костюм, темная ткань которого, несмотря на простой крой, казалась безумно дорогой.
        Незнакомец неотрывно смотрел на меня сверху вниз, на его лице появилась и с каждым мгновением становилась все шире неприятная издевательская усмешка.
        «Гляделки сотрешь», - рассердившись, подумал я, и в ответ уколол его дерзким взглядом. Заметив у окна крепкую фигуру преподавателя, демонстративно сделал к нему несколько шагов, решив игнорировать незнакомца.
        - Вызывали, господин Каэнни?
        Гость внезапно захохотал. А Холера-Азиз хмыкнул и залпом проглотил содержимое бокала, который держал в руке.
        - Этот - лучший, - буркнул он, поворачиваясь ко мне лицом.
        - Слушай, он же рыжий, - недовольно произнес незнакомец, приблизившись и встав за моей спиной.
        - Точно, - хмыкнул препод. - Цвет взбесившейся морковки. И что?
        - Да меня вся Раст-эн-Хейм на смех поднимет!
        Холера неожиданно резко сделал шаг вперед, раздраженно сжал бокал, со стуком поставил его на подвернувшийся ему на пути низенький антикварный столик
        - Ты просил парня для дела, - разгневанно выпалил он. - Просил, чтобы в голове было поменьше дури. Просил навыки на уровне. Не задохлика и, главное, чтобы был с характером. Так? Думаешь, таких много? Это то, что ты просил, - отрезал он. - Подумаешь, рыжий!
        Наверное, я достаточно дерзко посмотрел на Холеру, потому что гость покачал головой.
        - Азиз, а ты уверен, что парень не кусается?
        «Кусаюсь», - ответил я незнакомцу коротким взглядом.
        У меня появилось несколько вопросов, которые безумно захотелось задать старику. Но заметив, что взгляд Каэнни потяжелел, я промолчал. Холера-Азиз смотрел так, словно сомневался, не зря ли меня вызвал.
        - Проходи, - предложил он, через пару мгновений сменив гнев на милость, и кивнул на глубокое кресло, стоявшее возле окна. - Да присаживайся. Есть разговор.
        Спорить я не стал: не сразу, но дошло, какой характеристикой меня наградил самый въедливый из преподавателей Академии. Я никогда не ожидал от старика настолько высокой оценки.
        Конечно, Холера всегда гонял меня до седьмого пота, но я был уверен, что виной всему резкость и упорное нежелание держать язык за зубами. Экзаменационные задания Холера мне тоже всегда подсовывал из категории «повышенной сложности». Мне, наивному казалось, из одной только вредности.
        Я присел в кресло и посмотрел на преподавателя. Подойдя к двери и удостоверившись, что она закрыта Холера возвратился назад, уселся на диван, закинув ногу на ногу, и сцепил пальцы в замок и посмотрел на меня.
        - Рокше, - заговорил он, выдержав длинную паузу, - я никогда не упоминал, что когда тебя привезли в Академию, то поставили удивившее даже меня условие?
        От непривычно-длинных предисловий Холеры мне стало не по себе. Обычно он говорил коротко и четко, по сути. И ни о каких условиях, разумеется, я не слышал: мне было около десяти, когда я попал в Академию, и я не помнил своей жизни вне этих стен. Мне принадлежало только имя. А еще тело, разум, рефлексы и навыки. Слишком мало я значил, чтобы Холера заговорил со мной о чем-то выходящим за рамки обучения.
        - Что за условие? - вмешался незнакомец раньше, чем мне удалось собраться с мыслями.
        - Никогда, ни при каких обстоятельствах этот парень не должен работать ни на одну из Гильдий, - ответил ему Азиз.
        Ничего себе новость! И об этом Холера молчал долгих восемь лет?!
        Показалось, что меня окатили ледяной водой и выставили на мороз. Опустив взгляд, я в недоумении уставился на разбегающиеся в разные стороны линии узорчатого ковра.
        Как же так? Для чего же меня учили? Для чего я сутками торчал в тренажерах и корпел над учебниками?
        Дрогнувшей рукой я вцепился в узкий, плотно охватывающий шею воротник, в этот момент показавшийся мне удавкой. Не сумев расстегнуть его непослушными пальцами, сдуру рванул ткань, отрывая пуговицу.
        Дали небесные! Я всегда думал о раскрывающихся передо мной перспективах, о будущем. Прошлое меня не интересовало. Ну что в нем могло быть интересного? Мало ли мальчишек рекрутеры подбирали прямо на улице, если у тех оказывалась хоть капля способностей?
        Я мечтал наняться на работу в одну из Гильдий, начав карьеру пилота, постепенно приобрести опыт, выплатить долги за учебу, скопить денег и жить, не зная нужды.
        До этого вечера я даже не подозревал об условии, способном разрушить все мои планы: ну какой смысл тратить восемь лет на учебу, если в дальнейшем не удастся воспользоваться полученными знаниями? Если бы только я знал об условии раньше!
        Обучение стоило бешеных денег. Я мог бы выплатить долги за сорок лет работы, подписав контракт с какой-либо из Гильдий. Каждый год обучения встал бы мне в пять лет отработки, но это было приемлемой ценой. Гильдии всегда хорошо платили пилотам, штурманам, навигаторам. Отставным летягам не приходилось бояться нищеты.
        До сегодняшнего дня я уверенно шел к своей цели. Я старался изо всех сил, понимая, что не стоит ждать милости от судьбы. Я вкладывал всего себя, всю душу, чтобы стать одним из лучших. Но условие сводило на нет все мои усилия. Я не желал провести всю свою жизнь в хибарах рабочих, тем более меня не привлекали трущобы, в которых мыкались нищие и ворье. Но как оказалось, другой дороги для меня не существовало.
        Перспектива - хоть вешайся.
        Я стиснул зубы, чтоб не разреветься от бессильной злобы на судьбу.
        Каэнни подошел ко мне, его тяжелая ладонь легла на мое плечо. Жест сочувствия. Холера хотел меня успокоить?
        - Арвид, - резко бросил Каэнни, - только благодаря твоей настойчивой просьбе подобрать путного пилота, я не засыпал мальчишку на экзаменах. Но кроме того я дал слово человеку, доставившему щенка в Академию, что места в Гильдиях ему не видать как собственных ушей. Так что, не будь тебе необходим навигатор, сидел бы этот рыжий прочно всю жизнь на грунте, не смотря на то, что он действительно лучший на курсе.
        Вот оно, то чего я так боялся! И факт, что я уже сдал экзамены, сам по себе мне получения диплома не гарантирует. Не думаю, что ректор станет возражать на этот счет, он и раньше с Холерой не спорил.
        Опустив голову, я тяжело вздохнул.
        Гость, перестав глумливо лыбиться, передвинул ближе ко мне один из стульев и уселся на него, почесав гладко выбритый подбородок. Показалось, что на его лице появилось сочувствие.
        - Ну, и что в этом мальчишке особенного? - упрямо, не позволяя себя уговорить, спросил он.
        Тяжелая ручища Азиза соскользнула с моего плеча. Пройдясь по комнате, Холера остановился у столика, на котором стояло несколько початых бутылок. Взяв стакан, старик плеснул в него коричневатой, резко пахнущей бурды.
        - Эль-Эмрана, - пробурчал он, отпивая глоток, - как бы ни было мне любопытно, я никогда не спрашивал прямо, какого рода делами ты промышляешь.
        Эль-Эмрана?
        В казармах не приветствовали распространение слухов, но все же даже до ушей курсантов доходила молва об удаче, которая сопутствовала этому торговцу. Если верить всему, что болтали в Академии, за последний десяток лет Арвид Эль-Эмрана поднялся до немыслимых высот; веса в обществе, денег и влияния имел непозволительно много для одиночки. Но самое главное, что при этом он работал на самого себя!
        Я судорожно сглотнул вставший в горле комок, поднял голову, и во все глаза уставился на Арвида Эль-Эмрана.
        Людей, владеющих шальными деньгами обычно видно издалека, но если бы мне довелось встретить этого человека среди толпы, я бы просто скользнул по нему взглядом и тут же забыл. Этот мужчина выглядел и вел себя так, словно не хотел привлекать к себе внимания.
        - Чем вас не устраивает рыжий навигатор? - выпалил я, вспомнив, как он хохотал, рассматривая мою шевелюру. - Неужели так важен цвет волос? Если нужно, я готов побриться на лысо.
        Каэнни довольно ухмыльнулся, показалось, что на его лице отразилось что-то вроде одобрения. Одним глотком он допил остатки вина и, поставив стакан, вытер губы тыльной стороною ладони. А Эль-Эмрана кисло скривился и вновь посмотрел на меня. Но это был не тот наглый, оценивающий взгляд, которым он меня встретил. Казалось, мужчина размышлял, не пожалеет ли, решив заключить со мной сделку.
        - Парень язык за зубами держать умеет? - спросил торговец у Холеры, едва не заставив меня задохнуться от ожившей в душе надежды.
        - Если нужно, - отозвался Азиз, знаком велев мне не раскрывать рта. Благо стоял он за спиной Эль-Эмрана и тот его жестов не видел. - Что еще?
        - Его семья. Не получится ли так, что в один прекрасный день родственники мальчишки объявятся у меня на пороге?
        Несмотря на удивление, я смолчал, вспомнив приказ преподавателя. Семьи у меня не было; в Академии я прожил восемь лет… если бы кто-то пытался меня искать - давно бы нашел, но какое это имело отношение к делу, я не понимал.
        - Нет у него никого, - быстро буркнул Каэнни.
        - Ты что-то не договариваешь, Азиз, - покачал головой Арвид. - И пьешь, хотя раньше не прикасался к стакану.
        Старик, проигнорировав вопрос, достал из стола небольшую шкатулку, и вручил ее мне в руки со словами:
        - Это твое. Просили передать при выпуске.
        Облизнув пересохшие от волнения губы, я взял шкатулку в руки. Не знаю, что я ожидал там увидеть, но сердце учащенно забилось, стоило откинуть крышку.
        Внутри лежал небольшой граненый пузырек с похожими на смолу подтеками, застывшими на стенках, и пожелтевшая тонкая бумага, в которую я вцепился, надеясь найти в ней разгадку.
        Развернув сложенный вчетверо лист, я вгляделся в четкие ровные строчки и почувствовал, как почти раздавившая меня глыба безысходности падает с плеч. Оказалось, я не был должником: кто-то заплатил за весь курс обучения еще в день моего зачисления в Академию.
        А торговца заинтересовало другое. Быстро приблизившись ко мне, Эль-Эмрана выхватил из шкатулки пустой пузырек, повертел его в руках, внимательно рассмотрел на свет. Потом открыл плотно притертую пробку, помахал ею в воздухе и, недовольно скривив губы, осторожно приблизил к ноздрям. Воздух в комнате тут же наполнился неярким, но довольно специфичным сладковатым ароматом, от которого у меня защекотало в носу. Закрыв флакон, Арвид бросил его в шкатулку, и потер руки, словно пытался отчиститься от невидимой грязи.
        - Оноа, - произнес торговец с отвращением.
        Мне это название ничего не говорило.
        - Да, оноа, - подтвердил Каэнни и, помолчав, добавил, обращаясь уже ко мне: - Судя по всему, Рокше, ты не из безродных. Оноа стирает личную память. Человек сохраняет все навыки, но кто он и откуда, вспомнить уже не удастся. Не думаю, что нищего заморыша стали бы потчевать безумно дорогим зельем.
        Арвид кивнул. С последним замечанием трудно было спорить. Да и денег, которые кто-то заплатил за обучение, мне хватило бы лет на двадцать безбедной жизни.
        - И ты никогда не пытался узнать, кто его родственники? - заинтересовался Эль-Эмрана, обратившись к Каэнни.
        - Нет, - быстро ответил старик. - Мне за это не платят. Я делаю свое дело, и не лезу в то, что меня не касается.
        Каэнни подошел к окну, остановился, вздохнул и заложил руки за спину, сцепив пальцы в замок.
        - Ты все-таки что-то знаешь, - с укором заметил торговец Азизу.
        - Его никто не будет искать, - повторил Холера твердо. - В этом могу поклясться.
        Гость промолчал. В воздухе повисла плотная, почти осязаемая, тишина. Я боялся лишний раз вздохнуть и пошевелиться под ее тяжестью.
        А еще мне хотелось спокойно обдумать все, что только что произошло. Вдребезги разбитые мечты, надежда - на то, что все еще может наладиться; загадка, связанная с моим прошлым, и понимание, что я ничего не знаю о себе, - слишком много свалилось на меня за один вечер.
        Бумага, лежавшая в шкатулке, на несколько пунктов расширила степень моей свободы. Условие, о котором рассказал Азиз, - сократило. Кроме того, оказалось, что я никогда не был нищим беспризорником, как считал всю свою сознательную жизнь. От этих новостей голова шла кругом.
        - Ладно, - неожиданно решился Арвид и, обернувшись к Холере, переспросил, - говоришь, этот - лучший?
        - Ну, есть еще модификанты, - насмешливо фыркнул препод.
        Я заметил, как торговец отшатнулся: словно Каэнни предложил ему хлебнуть отравы.
        Как и большинство в Академии я не любил, сторонился и предпочитал никогда не пересекаться с модификантами. Одинаковые, словно по одной форме отлитые: стандартного роста, стандартного веса, с умопомрачительной скоростью реакции, исполнительные до крайней степени, они становились элитными пилотами и это никого не удивляло. Но мне казалось, что модификанты лишь выглядят людьми, а на самом деле они - бездушные роботы. И хорошо, что начальству хватало ума держать их в отдельном корпусе, стоявшем на отшибе, да и занятия у них проходили по особому графику, подозреваю, чтобы остальные курсанты пересекались с ними как можно реже.
        - Вот не надо такого счастья! - Махнул рукой торговец, видимо, разделявший мои предубеждения.
        Азиз рассмеялся, словно бросал вызов гостю в лицо, но Эль-Эмрана, проигнорировав это, в задумчивости прошелся по кабинету, потер подбородок и обернулся ко мне.
        - Условия контракта на время испытательного срока стандартные, - озвучил он свое предложение. - Кроме одного пункта - шевелюру перекрасишь. Испытательный срок полгода. Подойдешь - положу процент с прибыли, вот тогда и дополнительные условия сотрудничества обсудим. Согласен?
        - Да, - не раздумывая, ответил я.
        Ну а был ли смысл тянуть кота за хвост? Не до такой степени дорожил я цветом волос, чтобы из-за этой мелочи упустить контракт.
        Азиз удовлетворено хмыкнул и вышел из комнаты подготавливать документы.
        - Когда и куда именно нужно прибыть на службу? - спросил я торговца, пытаясь собраться с мыслями и заполнить звенящую пустоту в голове.
        Арвид посмотрел сверху вниз, снисходительно:
        - Парень, у меня плотный график, я не могу ждать. Полетишь со мной, яхта ждет в порту. Надеюсь, за пару часов мы покончим с формальностями. Вещей у тебя много?
        Я отрицательно покачал головой. Все мои вещи - вот они, в шкатулке, да в казарме еще два комплекта летной формы и один парадной, аккуратно сложены в тумбочке.
        - Получаса на сборы хватит? - поинтересовался торговец.
        - Вполне.
        - Если опоздаешь - забудь о контракте, - ухмыльнувшись, предупредил он.
        Вот так, со свистом, я пролетал мимо церемонии выпуска. Ну да бездна с ней, с церемонией. Никогда я не любил подобные мероприятия. Полтора часа застыв по стойке смирно слушать, как ректор толкает занудную речь - удовольствие еще то. Но все же это моя церемония выпуска. Хотя…
        У моих однокурсников нюх на все из ряда вон выходящее, и хорошо, если дело ограничится расспросами, так ведь еще накормят досыта издевками напоследок, по старой памяти. Улететь немедленно даже лучше, наверное.
        Задумавшись, я не заметил, как Каэнни принес три экземпляра договора: для меня и торговца, и еще один, полагавшийся свидетелю сделки. Я поставил под ними свою подпись, предварительно изучив весь текст документа. И дело было не в недоверии Азизу. Просто мне хотелось чуть лучше узнать, что Эль-Эмрана подразумевал под «стандартными условиями». Оказалось, мне гарантировались питание, жилье, одежда и скромная сумма в конце месяца - на развлечения и прочие нужды. Не так уж и плохо для начала, особенно если вспомнить, что мне не придется выплачивать долг за обучение.
        - Ну, чего ждешь? - Недовольно буркнул Азиз, рассматривая подписи под каждым из экземпляров контракта. - Марш собирать вещи. И чтобы не заставлял меня дожидаться у дверей канцелярии! Зарегистрируем сделку, и катись на все четыре стороны!
        Я взглянул на него, понимая, что еще час, от силы - два, и дверь в единственный мир, к которому я привык, с треском захлопнется за моей спиной, и, скорее всего, я больше никогда не увижу Азиза. И как ни странно, это было единственным моим сожалением: только сейчас я понял, как много сделал для меня этот вредный старик.
        «Спасибо», - едва слышно, прошептал я, поднимаясь на ноги, искренне надеясь, что он не услышит, но тем не менее, сумеет угадать.
        Вскочив в коридор, я быстро сбежал по лестнице, и, схватив в руки куртку, помчался в казарму, не чувствуя ни порывов крепчавшего ветра, ни усиливавшегося снегопада. У меня словно крылья выросли за спиной.
        Встреченные курсанты смотрели на меня удивленно, а некоторые даже сочувственно, уверенные, что я получил от Холеры крепкую трепку. Но останавливаться и объясняться с каждым не было времени, а отвечать на насмешки - желания.
        Ворвавшись в комнату, я без сил упал на койку, жадно глотая воздух. Но долго валяться не стал: едва отдышавшись, я вскочил на ноги и под удивленными взглядами однокурсников начал укладывать вещи. Пять минут - и сумка собрана. Сверху я положил шкатулку, сохраненную для меня преподавателем.
        - Ты куда? - спросил кто-то.
        Я посмотрел на парней, рядом с которыми провел восемь лет.
        - Все, отстрелялся. Подписал контракт, - от волнения мой голос предательски дрогнул. - Меня ждут, я улетаю сегодня.
        Парни чуть не подпрыгнули от удивления: пару часов назад ничто не предвещало подобных перемен. Я улыбнулся растерянности на их лицах, машинально поправил складки покрывала на койке, обвел знакомые серые стены прощальным взглядом и стремительно зашагал в канцелярию.
        Через час, держа в руках контракт с многоцветной выпуклой печатью Академии и подписями всех официальных лиц, я внезапно осознал, что наконец-то случилось то, чего я ждал восемь лет.
        Глава 2
        С неба сыпал мелкий снег, искрившийся в свете фонарей. Он падал на мерзлый бетон и белыми тонкими струйками поземки утекал вдаль. Холодный ветер бросал в лицо колючие льдинки, заставляя задыхаться от стужи, и смешивал тонкий аромат морозной свежести с запахами отработанного горючего, смазок, озона - обычными запахами порта.
        На Лидари было четыре космопорта: один пассажирский, два торговых, и закрытый для посторонних учебный порт Академии, где появление нового техника уже было событием.
        Последний учебный год, из порта академии, я, можно сказать, и не выходил вовсе - бывал там по три раза в неделю, успел перезнакомиться со всем обслуживающим персоналом, изучить каждый закуток. Но здесь, в большом порту, все было непривычным и новым.
        Наверное, поэтому я уставился на разномастную толпу, вытекавшую из дверей залитого ярким светом здания порта, ни на что больше не обращая внимания.
        Неожиданно Арвид дернул меня за рукав, развернув к себе лицом.
        - Вот что, рыжий, - выдохнул он, - катись перекрашиваться. Потом можешь посидеть в кафе. Встретимся у терминала через полтора часа. Если меня не будет, не жди. Поднимешься к начпорта, он тебе скажет, что делать дальше.
        Я удивленно воззрился на торговца. Изначально разделяться мы с ним не собирались. Да и ко всему прочему, выполнить его пожелания я вряд ли смог бы. В моих карманах даже мелких монет отроду не водилось.
        - Денег нет, - сухо возразил я Арвиду.
        - Покажешь контракт, скажешь, чтобы обслужили за мой счет, - недовольно буркнул торговец, пытаясь от меня избавиться. - Все давай, парень! Не тормози!
        От тычка Эль-Эмрана я влетел в толпу, и тотчас оказался в плотной массе людей; на меня натыкались, толкая плечами, пытались оттереть в сторону с дороги, за несколько мгновений я успел услышать десяток замечаний о своем уме и исключительной ловкости. Какой-то мужчина, поскользнувшись, ударил меня локтем в бок так, что я чуть не упал, еще кто-то прошелся по ботинкам. Едва удержавшись на ногах, и сообразив, что пытаюсь идти против потока, я развернулся и стал потихонечку продвигаться к краю, выбираясь из толпы.
        Кое-как вырвавшись из толчеи, я поправил сбившуюся одежду, поддернул сумку с вещами, висевшую на плече, и осмотрелся по сторонам, пытаясь зацепить взглядом долговязую фигуру Арвида. Но мой работодатель исчез, словно сквозь землю провалился. Хотя, пока я выбирался из людского потока, мне казалось, что похожий на Эль-Эмрана человек быстро шагал вдоль корпуса технических служб. Но теперь там никого не было, и только пара патлатых парней неподалеку, совершенно так же, как я, заинтересованно оглядывались вокруг.
        Народ потихоньку растекся в разные стороны. Большинство людей ушло к остановкам общественного транспорта. Единицы - к припаркованным невдалеке флаерам.
        Я внезапно почувствовал, как лицо обожгла вспышка стыда, и ни ветер, ни снежная пыль были не в состоянии остудить запылавших щек. Меня, идиота, угораздило спросить о деньгах, хоть я еще и дня на торговца не проработал! И с опозданием дошло, что Арвид был, если не испуган, то напряжен, когда отдавал распоряжения.
        Поежившись, я развернулся и пошагал к зданию космопорта, надеясь, что через полтора часа встречу Эль-Эмрана у терминала.
        В главном зале ожидания сновали люди. Кто-то спешил по своим делам, кто-то, скучая, разглядывал обстановку, и хоть, по сути, никому не было до меня дела, некоторые все же провожали заинтересованными взглядами. Сомнительно, что взгляды притягивала форма выпускника летной Академии; подумаешь, невидаль - только покинувший казарму курсант, скорее виной чужому интересу была яркая, как костер, шевелюра.
        Вспомнив, как насмешливо разглядывал меня в первый момент знакомства Арвид, я призадумался. Для Эль-Эмрана могло оказаться жизненно важным не выделяться из толпы, не привлекать внимания, оставаться как можно более неприметным. Возможно, Каэнни зная это, решил подшутить над обратившимся к нему за помощью торговцем. С Холеры станется. А со мной рядом остаться незамеченным попросту невозможно.
        На Раст-эн-Хейм и Лидари рыжий - превосходная примета: таких, как я, огненных, по пальцам пересчитать можно. Блондинов и брюнетов в изобилии, но рыжих практически нет. Даже у потомков эмигрантов с планет, где подобный оттенок волос не являлся редкостью, рыжина из поколения в поколение встречалась все реже, и в третьем-четвертом исчезала совсем. Так что неудивителен интерес, который заставлял людей оборачиваться и смотреть мне вслед.
        Я презрительно усмехнулся в ответ еще на один слишком пристальный взгляд, отвернулся и решил найти закуток поспокойнее. Но, несмотря на поздний вечер, порт гудел как растревоженный улей: день здесь не и думал заканчиваться.
        Противно заныл желудок. С самого обеда у меня ни крошки во рту не было, ужин я пропустил из-за вызова Холеры, а из-за волнения я за всю дорогу от Академии до порта ни разу не вспомнил о еде. А теперь мне хотелось поесть, посидеть в каком-нибудь тихом уголке, обдумать происходящее и немного успокоиться.
        Кафе я нашел довольно быстро - по аромату свежесваренного кофе, перебивавшему все остальные запахи. Здесь, как и везде в порту, было полно народа. Зайдя внутрь, я внимательно огляделся: почти все места заняты, свободных стульев совсем немного. Самым подходящим мне показалось место, расположенное у столика занятого миниатюрной девушкой, как и я пытавшейся укрыться от людских взглядов: иначе вряд ли бы она выбрала самый дальний уголок, да еще так удачно прикрытый выступом стены, что я сам не сразу его разглядел.
        - Разрешите? - Приблизившись, обратился я к ней и, заметив легкий кивок, присел рядом.
        Бросив сумку на пол, я снова посмотрел на соседку, и уже не смог отвести от нее глаз. В Академии меня учили, что нельзя пристально разглядывать женщин, но я ничего не мог с собой поделать. Едва ли ее можно было назвать красавицей, у признанных красавиц Торгового Союза: артисток, танцовщиц, певиц, портреты которых однокурсники нередко хранили в тумбочках, - была нежная светлая кожа, у незнакомки же она была оттенка кофе, щедро разбавленного молоком. А еще я никогда не видел таких неправдоподобных, огромных глаз, и их необычный цвет только проклюнувшейся листвы заворожил меня. От уголков ее глаз разбегались тонкие, едва заметные морщинки, и только они указывали, что соседка по столику не так юна, как мне показалось издали.
        Женщина с укоризной улыбнулась, заметив мой интерес, но промолчала. Я хотел было, но не успел извиниться - словно из-под земли вырос официант, и с ожиданием уставился на меня:
        - Что будем заказывать, молодой человек?
        Я достал из нагрудного кармана контракт:
        - За счет работодателя, - произнес я, смутившись. - Кофе и горячие булочки.
        - Что-нибудь еще?
        Несмотря на голод, я отрицательно покачал головой. Официант кивнул, занося заказ в блокнот. Женщина устало вздохнула, посмотрела на часы и, перехватив взгляд официанта, попросила:
        - Еще кофе.
        Я отметил приятный тембр ее голоса, хотя все же больше обращал на себя внимание странный выговор, которого прежде мне слышать не доводилось. Видимо, она была не из местных.
        Ожидая заказ, я откинулся на спинку стула и принялся разглядывать потолок. Но как бы я ни старался, мой взгляд словно магнитом притягивало к незнакомке. За те несколько минут, что официант ходил за заказом, я успел разглядеть ее тонкие запястья, аккуратные пальцы с коротко подпиленными ногтями, правильные черты лица, густые черные волосы под полупрозрачным шелковым платком.
        - Вы работаете на Эль-Эмрана? - Неожиданно спросила незнакомка, решив прервать молчание, и улыбнулась, заставив меня смутиться.
        - Еще не успел поработать, мадам, - испытывая странную неловкость, осторожно ответил я. - Мы только сегодня подписали контракт.
        Она не стала выспрашивать подробностей, кивнула и снова стиснула пальцами чашку. Заговорив со мною, женщина словно разрушила стену условностей, и мой страх показаться невоспитанным дерзким мальчишкой прошел. Поймав ее обеспокоенный взгляд и улыбнувшись ей в ответ, я неожиданно понял, что женщина только старалась казаться спокойной; она попыталась улыбнуться снова, но уголки ее губ задрожали, мимолетная улыбка погасла, не успев появиться.
        - А вы знакомы с Арвидом? - поинтересовался я, пытаясь понять, не связано ли ее волнение с неожиданным исчезновением торговца.
        - Мы договорились о встрече, - ответила незнакомка, но заметив приближающегося официанта, замолчала и опустила взгляд.
        В повисшей неловкой тишине, с дежурной улыбкой, словно приклеенной к лицу, официант взял со стола почти не тронутую чашку с остывшим кофе и поставил перед моей соседкой другую - с дымящимся крепким напитком. Следом и я получил свой заказ: кофе и булочки, политые глазурью. Вновь напомнил о себе желудок, желудок, заставив жадно впиться в сдобу зубами. Булочки были выше всяких похвал, они просто таяли во рту, впрочем, и кофе был крепок и вкусен. В Академии нас такими лакомствами не баловали, там пища была сбалансированной, питательной и полезной, но вкусной - далеко не всегда.
        - Вы не могли бы подсказать, где я смогу найти Арвида? - вновь обратилась женщина ко мне, лишь стоило официанту удалится.
        Я едва не поперхнулся кофе, не ожидая, что женщина продолжит свои расспросы. Но прожевав ответил:
        - Я не знаю, где Арвид, - произнес, чувствуя, как снова начинаю краснеть, то ли из-за того, что не могу ей помочь, то ли из-за того, что набиваю желудок за счет торговца, не отработав на него и получаса. - Он втолкнул меня в толпу, а сам куда-то исчез.
        Женщина кисло усмехнулась, качнула головой и достав из кармана горсть мелочи оставила ее на столе. Оставив нетронутым кофе, она поспешила к выходу.
        У меня вдруг испортился аппетит, и в жарко натопленном помещении стало зябко и неуютно. Мне все больше и больше не нравилось все, происходившее вокруг меня в этот вечер, начиная с визита к Холере.
        Внезапно подумалось, что я сдуру влип в какую-то темную историю, из которой еще нужно будет суметь выпутаться. В любом случае, если сюрпризов не поубавится, вряд ли я задержусь у Эль-Эмрана.
        Допив кофе, я решил, что необходимо искать парикмахерскую. Придумал - светить шевелюрой на весь порт, как маяк. Может, обычному навигатору и дозволительно быть рыжим, но я нутром чуял - не тот это случай.
        Данное заведение нашлось на цокольном этаже. Мне повезло - в отличии от набитого посетителями кафе, в парикмахерской кроме меня не было ни одного клиента и меньше, чем через час я рассматривал свое отражение в зеркале.
        Никогда раньше не думал, что изменив цвет волос можно добиться подобного результата. Лицо в отражении казалось серьезней и старше, а самое главное - теперь я не выделялся на фоне толпы. Из зазеркалья на меня смотрел обычный шатен: типичный лидариец, каких на планете миллионы.
        Подмигнув отражению, я посмотрел на часы и поторопился к пассажирскому терминалу, надеясь, что Арвид уже ждет меня в условленном месте. Даже думать не хотелось, что я буду делать и как выкручиваться, если его там не окажется.
        У терминала я очутился точно в назначенный срок, но Арвида не было. Приметив местечко на возвышении, откуда хорошо просматривался весь зал, я потихонечку выбрался из толчеи и, поднявшись туда, стал внимательно разглядывать снующий народ, пытаясь высмотреть в толпе рослую фигуру торговца, и надеясь, что происходящее было лишь затянувшейся скверной шуткой или проверкой.
        - Лигийскую гадину поймали? - проговорил кто-то раздраженно по ту сторону широкой колонны - у меня за спиной.
        Не знаю почему, эта реплика заставила меня насторожиться, и вместо того, чтобы благоразумно уйти, я отступил в тень и навострил уши.
        - Вывернулась, зараза. Вовремя заметила наших ребят и успела смыться.
        - С Арвидом еще парнишку видели, - вступил в разговор третий. - Приметный типчик, огненно-рыжий. Кстати, он в кафе не к кому-то другому, а как раз к интересующей нас дамочке подсел. Ребята официантов потрясли, и подтвердилось, что мальчик работает на Эль-Эмрана.
        Я прикусил губу, продолжая вслушиваться в разговор, чувствуя, как холодеет все у меня внутри. Если уши меня не подвели, я действительно вляпался в какую-то темную историю. И поздно было рассуждать, нравится она мне или нет. Из передряги нужно было выпутываться.
        - У Арвида с собой камушка не было, бабу упустили, - вновь донесся до меня голос первого, он говорил, выцеживая слова сквозь зубы, и в этом голосе я слышал ничем не прикрытую ненависть. - Если парня провороните - Анамгимар с вас шкуру снимет, имейте в виду!
        Вжавшись в колонну, я проводил взглядом прошедшего мимо меня стремительным шагом светловолосого, неброско одетого крепыша, сопровождаемого парой патлатых парней. Показалось, что тех самых, что я видел полтора часа назад - на площади перед космопортом. И хоть меня не заметили, я решил не испытывать судьбу. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я пошел к выходу из зала. Арвид приказывал заглянуть к нач-порта? Вот этим, пожалуй, я и займусь.
        Дали небесные! Если бы я знал заранее, что благодаря знакомству с торговцем влипну в подобную заварушку, то предпочел бы остаться в Академии - желторотиков инструктировать, дисциплину поддерживать. Но сейчас назад пути нет. Да и возможность добраться назад одному через пол-континента с преследователями на хвосте мне казалась сомнительной. А еще стыдно было бросить Арвида в беде. Так же стыдно, как и набивать пузо за его счет.
        Добравшись незамеченным до выхода из зала, я оглянулся, то ли все же надеясь найти Арвида, то ли убедиться, что блондинистый крепыш и парочка его длинноволосых сообщников не идут за мной следом. Арвида не было видно, впрочем, как и его преследователей, зато, не глядя, куда иду, я чуть не налетел на незнакомку из кафе. И это была удача. Подумалось, что она-то способна объяснить мне, что происходит. Да и не хотел я, чтобы женщина налетела на ту троицу.
        Мне вспомнилось ядовитое обвинение, брошенное крепышом: «Лигийская гадина».
        В Торговом Союзе лигийцев не любили. Не раз и не два случалось, что наши конкуренты в Галактике вышибали Гильдии с перспективных планет спорных территорий, нисколько не считаясь с интересами Торгового Союза. В стычках со спецслужбами Лиги, а в особенности со Стратегами, даже настоль влиятельная Гильдия, как Иллнуанари не раз получала по зубам. К счастью, по каким-то причинам Лига войной исконно принадлежавшим Торговому Союзу территориям никогда не угрожала.
        Но из-за локальных конфликтов даже лигийцы - мужчины в наших мирах были гостями редкими, экзотическими, что уж говорить о женщинах? Настолько красивых женщинах…
        Вздохнув, я посмотрел на незнакомку, подхватил под локоть и потянул за собой. Лигийская гадина? Сейчас мне было все равно, будь она хоть резидентом Стратегической Разведки: казалось, вдвоем у нас все же имелся шанс выбраться из ловушки. Сомнительно, что та троица меня искала, чтобы конфетами накормить.
        - Мадам, - прошептал я, увлекая женщину за собой, - не знаю, кто и зачем вас ищет, но вам лучше развернуться и пойти сейчас со мной.
        Надо отдать ей должное - незнакомка даже не вздрогнула. Только чуть шире распахнулись огромные глаза. Посмотрев мне в лицо, она удивленно выдохнула:
        - Это ты, рыжик?
        - У рыжика имя есть, - огрызнулся я. - Зовите меня Рокше.
        - А где Арвид?
        Я легонько пожал плечами.
        - Не в курсе, мадам. На назначенную встречу, он не пришел. Велел, если опоздает, подняться к нач-порта. Думаете, стоит?
        - Как вариант, - выдохнула незнакомка. - Комендант должен быть в курсе всех инцидентов, произошедших на подконтрольной ему территории.
        Высвободив руку из захвата, она пошла вперед. От стремительности движений платок соскользнул с волос, женщина, не останавливаясь, стянула его и машинально намотала на ладонь. А я вновь оглянулся убедиться, что преследователи не висят у нас на хвосте; я бы не опечалился, если неизвестный мне Анамгимар, снял шкуры со всей троицы преследователей, но наши - свою и ее, мне бы хотелось сберечь.
        В кабинет начпорта мы ворвались вместе, едва не снеся дверь и заставив вздрогнуть хозяина помещения.
        Сухопарый, чем-то схожий с богомолом человечек с укоризной посмотрел на мою спутницу.
        - Опять вы, - пробурчал он. - Мадам Арима, ну что вы от меня хотите? Что вам еще надо? Дали Небесные, и когда ж я от вас избавлюсь? От вас одни неприятности…
        Его губы дрогнули и поджались, а женщина вцепилась в тонкий платок так, что побелели костяшки ее пальцев
        - Господин Госье, - пронесла вежливо, заметно задрожавшим от волнения голосом, - я сожалею, что мое появление приводит вас в отчаяние. Но чтобы покинуть порт, мне нужна ваша помощь.
        - Какая на этот раз, Фориэ? - желчно спросил мужчина.
        Женщина вздохнула, а я достал из кармана контракт, шагнул вперед, оставив ее за своей спиной, интуитивно чувствуя, что говорить с моей спутницей по делу начпорта если и будет, то предварительно вдоволь поиздевавшись.
        - Господин Госье, - обратился я к нему. - Полтора часа назад я расстался со своим работодателем Арвидом Эль-Эмрана. В назначенное время и указанном месте, я его не застал. Зато своими ушами слышал, что этой женщине, Арвиду и мне угрожает опасность. И вы обязаны поставить меня в известность о том, не происходило ли в последние полтора часа на территории порта каких-либо событий, объясняющих исчезновение господина Эль-Эмрана.
        Начпорта кисло скривился.
        - В медблоке ваш Арвид, - выплюнул он. - Проникающее в живот. Если не добьют, а за это поручиться не могу, жить будет.
        Кажется, я едва не бросился на чиновника. Точнее, этого мне не дала сделать Фори - она вцепилась в мои плечи, до боли стиснув их тонкими пальцами, и удержав меня на месте.
        - Благодарю за ценную информацию, господин Госье, - произнесла упавшим голосом. - Мы вам признательны.
        - И что же делать? - спросил я, чувствуя, как в который раз за этот сумасшедший день меня начинает трясти от волнения.
        - Что делать? - Госье вскочил из кресла, обошел стол, подошел ко мне и, выхватив из рук контракт, прошипел по-змеиному. - Разорвать контракт, залечь на дно и не высовывать носа, если жизнь дорога. Понятно? Или ты еще не раз пожалеешь, что связался с этим чокнутым Арвидом…
        Я отрицательно покачал головой. Умом, конечно же, я понимал, что к рекомендациям стоит прислушаться, но развернуться и уйти, бросив торговца, я не мог, несмотря на доводы рассудка.
        - Мне это не подходит, - обрезал я тираду нач-порта.
        - Да-а? - чиновник посмотрел на бумагу, чему-то хмыкнул и сунул контракт мне назад в руки. - Тогда, господин навигатор, забирай Арвида из медблока, тащи его на яхту - она стоит в синем секторе, полностью подготовленная к вылету, и несись отсюда так, будто за тобой шайтан гонится. Единственное, чем могу помочь - диспетчера организуют зеленый коридор. Втихую. В эфир не выходишь, инструкций не запрашиваешь, в расчетах полагаешься только на себя. Куда сиганешь - меня не волнует. Я вас не видел, знать не знаю, ничего вам не советовал. Головорезов Анамгимара попробую попридержать, но не факт, что получится. Такой вариант подходит?
        Я кивнул, сглотнув комок, вставший в горле, посмотрел на свою спутницу.
        - Вы со мной, мадам? - Спросил охрипшим от волнения голосом.
        Глава 3
        - Ну и где искать медблок? - спросил я, как только за нашими спинами закрылись широкие створки дверей.
        Стремительный шаг Фориэ сбился. Она, вздрогнула, остановилась и, развернувшись, пристально посмотрела мне в лицо. Черные соболиные брови удивленно приподнялись.
        От пристального взгляда, от разочарования, отразившегося в ее глазах, мне стало не по себе, а щеки словно обожгло кипятком. Как будто я намеренно ввел ее в заблуждение. Но, Дали небесные, разве я виноват, что первый раз в этом порту, что только сегодня покинул Академию, которая заменяла мне весь мир до этого дня?
        - Чего ты еще не знаешь? Говори сейчас, это важно, - голос женщины прозвучал неожиданно глухо.
        А мне показалось, что реальность качнулась, когда я снова заглянул в ее напряженное лицо. Что сказать ей? Что меня научили управляться с кораблем, словно он был продолжением тела, что я выучил алгоритм захода на посадку и старта из любого порта Раст-эн-Хейм, но что до сегодняшнего дня не был ни в одном из этих портов?
        Фориэ истолковала заминку по-своему. Сдув прядь выбившуюся из прически и заложив ее за ухо, она вновь пристально посмотрела мне в лицо.
        - Хорошо, - проговорила женщина, как-то по-особенному тщательно подбирая слова, отчего акцент зазвучал в ее речи еще более явно, - давай сформулируем иначе. Сможешь убить или вырубить противника голыми руками?
        - Нет… - на какой-то миг показалось, что она издевается.
        - Значит, придется мне, - женщина кисло улыбнулась и легонько коснулась пальцами моей щеки. - Думаю, что смогу. С двумя - тремя наемниками справлюсь.
        - А мне предлагаете стоять в стороне, чтобы не попасть под горячую руку? - внезапно выпалил я, чувствуя, что просто не смогу спокойно наблюдать, как хрупкая женщина дерется с верзилами.
        - Ты - пилот, - заметила Фори спокойно, - А я - нет. Я не смогу поднять яхту с планеты и уйти в прыжок. Тебе нас отсюда вытаскивать. Кстати, учти, что на орбите могут быть перехватчики. В порту наемники Анамгимара Эльяна действуют с оглядкой, стараясь, что бы совет Гильдий об их темных делишках не пронюхал, но пространство - территория нейтральная, и там они творят, что хотят.
        Меня внезапно пробрало ознобом, словно кто-то запустил снежок прямо за шиворот. Несмотря на то, что мне сегодня уже не раз пришлось услышать имя владельца крупнейшей из Гильдий Торгового Союза, до этого момента я его словно не замечал, пропуская мимо ушей. Во всем мире Раст-эн-Хейм не было человека богаче и влиятельней. И мысль о том, что каким-то образом Арвид Эль-Эмрана мог перейти дорогу владельцу Иллнуанари, не укладывалась у меня в голове.
        Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и собраться с духом. Иллнуанари имела мощнейший флот, десятки сырьевых колоний, сотни заводов, миллионы людей работали на благосостояние Анамгимара Эльяна. Чего скрывать, меньше суток назад я мечтал, что мне посчастливиться работать на эту Гильдию. Именно агенты Иллнуанари забирали из Академии лучших пилотов - модификантов и людей.
        Вспомнив рассказы о нечеловеческой силе, выносливости и скорости реакции модификантов я ощутил, как меня снова пробирает дрожь и вырывается из горла неудержимым смехом. Крепко сжав кулаки, я с трудом заставил себя замолчать и посмотрел на Фориэ
        - Значит, ничего сложного - произнес я леденеющими губами. - Говорите, только и требуется, что переиграть в салочки модификантов?
        - Останемся на Лидари, нас точно достанут, рыжик, - выдохнула Фори, не обратив ни малейшего внимания на мой нервный смешок. - И неважно, что со стороны атака будет выглядеть, как нападение пьяных дебоширов.
        Мы несколько секунд просто смотрели друг другу в глаза. Ей не нравилась ситуация еще больше чем мне. Ей тоже было не по себе - я видел отражение страха в ее сузившихся зрачках. Но лигийка держала свои чувства в узде, и понимание этого заставило меня собраться, встряхнуться и выкинуть из головы сомнения.
        В какой-то момент эмоции отхлынули - все разом, оставив вместо себя звенящую пустоту; обычно так происходило, когда я садился к пульту - и что бы меня ни грызло, но пока я вел катер или отрабатывал программу на тренажере, мне были безразличны все сторонние раздражители.
        Облизнув губы, я кивнул женщине.
        - Не будем тянуть время, мадам. Ведите.
        Фори сорвалась с места и устремилась вперед, я двигался следом. На первого из противников мы налетели из-за угла: к счастью он не ждал нападения, а вот Фори предполагала, что встретит часового около двери медблока. Среагировала она мгновенно. Парень не успел даже охнуть, как ребро ее ладони врезалось ему в кадык. Согнувшись, он пару раз слабо дернулся и затих, не успев что-нибудь предпринять. Возможно, он даже не понял, что происходит.
        Фори придержала падающее тело, уложила вдоль стены. Стремительно обыскав невезучего часового, она бросила мне в руки парализатор, забрав себе нож.
        Поднявшись на ноги и отступив на шаг, женщина посмотрела на лежащее неподвижно тело, потом перевела взгляд на меня. Когда наши взгляды встретились, показалось, что я понял мелькнувший в ее голове безумный план. Я и охранник - мы были схожи: по крайней мере, сложение и рост почти совпадали. Его одежда похожая на летную форму, практически не отличалась от моей.
        - Пойдешь первым, - прошептала женщина, кивком показав на дверь с медицинской эмблемой, из-за которой доносились сдавленные стоны.
        Я кивнул. Неизвестно, сколько за дверью окажется противников, но из-за схожести с караульным и внезапности нападения, нашим преимуществом станут несколько секунд растерянности, пока противники не поймут, что происходит.
        Глубоко вздохнув, я влетел в медблок. В нос ударил тяжелый запах паленой плоти, перебивавший застойное амбре лекарств. Стараясь не обращать на них внимания, я сделал пару шагов: вперед и в сторону, чтобы не мешать напарнице, и быстро осмотрел помещение.
        Противников было трое - двое наемников, согнавших медиков в угол, и угрожавших им парализаторами и тот самый русоволосый крепыш, с которым я едва не столкнулся у терминала. Он стоял около Арвида и со скучающим видом прикуривал сигарету от небольшой, словно игрушечной горелки, которой только что прижигал пятки торговца.
        Словно во сне, не до конца осознавая, что делаю, я поднял руку с парализатором и нажал на спуск, вгоняя жалящие разряды в лицо блондина, пока тот с тяжелым стуком не рухнул на пол.
        Разобравшись с ним, я развернулся, готовый кинуться на выручку Фориэ, шагнул вперед и остановился, словно налетев на стену. Женщине моя помощь не требовалась: она уже нейтрализовала одного из охранников - труп с вогнанным под челюсть ножом неподвижно застыл на полу, да и второй из ее противников, клонился к земле с перебитой гортанью.
        Услышав слабый стон Арвида, я метнулся к нему, сглатывая ком от открывшегося мне зрелища: сочащиеся кровью длинные линии порезов, страшные черно-желто-красные волдыри ожогов на кистях, груди и животе. И белая маска лица в поту с искусанными в мясо губами.
        Внутри меня что-то ухнуло, оборвалось, и кровь побежала по венам, вскипая.
        Ладонь Фори легла на плечо, удерживая от приступа безрассудства, как совсем недавно в кабинете начпорта.
        - Молодец рыжик, - глухо прозвучал ее голос. - Вот только истерик не надо. Выберемся, дашь волю эмоциям. Но не сейчас.
        Она аккуратно и очень нежно разжала мои пальцы, отбирая парализатор, положила его на стол. Подойдя к медикам, влепила одному из них, готовому сорваться в крик, увесистую пощечину.
        - Где охрана? - спросила с вызовом.
        - Не успели вызвать…
        - Раззявы…. - это прозвучало констатацией факта.
        Неожиданно Фори ухватив медика за ухо, подняла на ноги и помогла доплестись до Арвида.
        - Что стоишь? Что там у вас полагается по инструкции? - Рассержено рыкнула на него, приводя в чувство. - Обезболивающее, обеззараживающее, укрепляющее…
        Медик, осмотрев пациента, шустро потрусил к сейфу.
        А Фориэ тяжело выдохнула, и на миг мне померещилось, что она отнюдь не была той железной женщиной, какой я ее видел в бою: лигийка замерла, тяжело опершись на стол, ее плечи дрогнули и поникли. И все же спустя несколько секунд она обернулась и посмотрела на меня холодно и оценивающе.
        - В сумке что? - Спросила безразлично-спокойно.
        - Форма.
        Подойдя к открытому медиком сейфу, Фори принялась выкладывать на стол промаркированные пакеты.
        - Грузи, - приказала решительно. - Выкидывай свои шмотки, лекарства нужнее. Без них твой работодатель вряд ли сутки протянет.
        Я снова посмотрел на застонавшего Арвида. Дали Небесные! Этот ли мужчина иронично разглядывал меня в апартаментах Каэнни и издевательски хохотал, пялясь на огненный цвет волос?
        Неужели это было всего лишь несколько часов назад?
        Заставив себя выкинуть из головы казавшиеся теперь такими притягательными воспоминания об Академии, я поставил сумку на стол, вышвырнул одежду на пол и заполнил освободившееся место пластиковыми контейнерами, не оставив ни одного на столе. К счастью, шкатулке тоже нашлось место, и расставаться с ней не пришлось.
        - Все, - повернувшись к Фори, отрапортовал я и заметил, как внимательно она рассматривает медиков.
        - Ты, - выбрав из двоих того, кто оказывал первую помощь торговцу, приказала она, - пойдешь с нами.
        Переложив вместе с медиком Арвида на каталку, женщина подошла ко мне.
        - Сейчас будет самое сложное, рыжик, - произнесла она, напрасно силясь улыбнуться, - а я снова отметил страх, застывший в глазах возле самых ее зрачков. Придется прорываться сквозь зал, полный народа, и если там нас ждут… будут трупы. Горы трупов.
        - Понимаю, - выдохнул я, тщетно силясь найти выход из патовой ситуации.
        - Парализатор не забудь. Пригодится, - обронила Фори через плечо. - Только не держи его на виду. Это на крайний случай.
        Проходя мимо каталки, женщина машинально поправила простыню, осторожно накрыла пальцы Арвида своей ладонью.
        Я посмотрел на безмятежное лицо торговца, забывшегося в медикаментозном сне, и почувствовал, как меня начинает трясти от злости. В нашем с ним соглашении не было ни одного упоминания о возможности подобных ситуаций, но не мог же Эль-Эмрана не знать, что ему грозят крупные неприятности! Ничего, когда выберемся, я потребую у него ответа. А если не получу его - разорву контракт, и будь что будет. Хотя и на Иллнуанари я тоже работать не стану, скорее попробую устроиться на службу в Академию. Видимо человек, доставивший меня туда, знал что делает, ставя условие не связываться ни с одной из Гильдий.
        - Ну, все, пошли, - скомандовала Фори, обрывая мои воспоминания и рассуждения.
        Она осторожно выглянула из двери и жестом показала, что путь свободен. Выбравшись из медблока, мы припустили по длинному коридору.
        Через пару минут медик, толкавший каталку, неожиданно притормозил, и кивком указал на малоприметную дверь.
        - Может, не надо через терминал? - предложил он. - Лучше тут… через служебную зону.
        Женщина внимательно посмотрела на лекаря, изучая мужчину долгим испытующим взглядом, потом вздохнула, и мне показалось, что черты ее лица слегка смягчились.
        - Веди, - прошептала она.
        Медик приложил ладонь к угольно-черной панели сканера. Через пару секунд индикатор над ней замерцал приветливым голубоватым светом.
        - СБ, дайте доступ медслужбе, - проговорил мужчина, слегка запнувшись. - Пациент в тяжелом состоянии, но родственники настаивают на срочной доставке в Центр. Сопровождаю на посадку.
        Невидимый контроллер тихонько хмыкнул, а я почувствовал себя букашкой, которую бесстрастный ученый исследует под микроскопом. Спустя мгновение это ощущение отступило, а над порталом прохода загорелся свет, и металлические створки дверей плавно поехали в стороны, пропуская нас в скупо освещенный коридор, отделявший служебную зону порта от общедоступной.
        За коридором, в огромном зале суетилось множество людей, но до нас им всем не было ни малейшего дела - обслуживающему персоналу порта с избытком хватало своих забот.
        - Куда вам? - тихо спросил врач у Фориэ.
        - Синий сектор.
        Медик уверенно свернул в один из шедших под уклон тоннелей, вдоль стен которого тянулись кабели и окрашенные в яркие цвета шланги.
        Синий сектор - ближайший к терминалу, вспомнилось мне. Нахождение в нем подразумевает, что кораблю требуется дозаправка кислородом, водой, но нет необходимости в перезагрузке реактора. Обычно в этот сектор направляли челноки, перевозившие пассажиров с пересадочных станций на орбите. А еще личные корабли малого тоннажа, преимущественно легкие яхты.
        До сегодняшнего дня я никогда не сидел за пультом яхты; но челноки, сторожевики, баржи, пассажирские вплоть до класса «А» - все эти модификации были мне знакомы. Если я никогда и не сидел непосредственно за пультом корабля, то десятками раз отрабатывал навигационные задания на тренажерах. Яхты, как нам говорили, имеют стандартный для кораблей малого тоннажа интерфейс управления. Вот и посмотрим - насколько.
        Медик проводил до подъемника, вызвал лифт и, достав дрожащими пальцами сигареты с зажигалкой, жадно закурил, проигнорировав недовольную гримасу на лице Фориэ.
        - Я выкурю пару сигарет и назад, - произнес он, посмотрев в лицо лигийки. - Согласно инструкции мне доступ на поле запрещен. Если пойду с вами, СБ моментально поднимет тревогу. Отсюда до поста Службы безопасности мне добираться минут десять. Постарайтесь успеть.
        Фори дернула плечом и вошла в шахту подъемника, медик помог загрузить каталку с Арвидом. Сверху сыпалась колючая снежная пыль. Дверь за моей спиной закрылись, и платформа подъемника мягко поплыла вверх. Десяток секунд - и она встала посреди бетонных плит, щелкнув зажимами фиксаторов, жестко закреплявшими ее на месте.
        Фори огляделась и уверенным шагом направилась к небольшому суденышку, находившемуся метрах в ста от нас. Оторопев, я вцепился в его силуэт взглядом. Толкая перед собой каталку, я ни на миг не мог оторвать взгляда от обшивки корабля. И это - яхта? Да скорее сверхмалый крейсер, судя по количеству оружейных надстроек. Ничего подобного этому кораблю я раньше не видел. А еще меня завораживала какая-то странная неправильность. Казалось, снег, падая на обшивку, просто пропадает в густой как смола черноте, окружавшей корабль.
        - Стоять! - отрывисто пролаяли впереди.
        Нас поджидали у самой яхты, а я, растяпа, засмотрелся на корабль и позволил застать себя врасплох: руки заняты каталкой, плечо оттягивает сумка, и парализатор, который спрятан под простыней, незаметно и быстро мне не достать.
        Один из поджидавших усмехнулся, направив мне в лицо ствол боевого бластера - аргумент, с которым обычно не спорят. В отличии от меня, лигийку врасплох застать не удалось, она тут же кинулась в бой. Самого прыжка Фори я не заметил. Увидел как два тела, сцепившихся в драке словно коты, покатились по бетону, вздымая тучи хрустально-молочной пыли.
        Судорожно нащупав парализатор, я выстрелил во второго врага и кинулся на помощь Фориэ. Но не успел. Пусть всего на секунду, на краткий миг - но опоздал. Хрупкая женщина в черном неподвижно лежала на бетоне, а на белом снегу расплывалось яркое, пронзительно-алое пятно.
        Реальность, качнувшись, воронкой покатилась мне под ноги. Я вопил в небо о несправедливости? Не знаю. Я бросался на противника с голыми руками, пользуясь парализатором, словно дубиной, только потому, что в нем кончился заряд? Не помню. Катался по земле, пытаясь избавиться от невидимой стрелы, прошедшей через сердце и рвавшей на части душу? А было ли это важным?
        Разобравшись с противником, не понимая, что творю, я схватил легкое, почти невесомое тело на руки и втащил в оставленный раскрытым зев люка. Уложив на пол, стянул сумку, судорожно пытаясь найти лекарство, которое могло бы отсрочить смерть.
        - Фори, - шептал я трясущимися губами, - Только не умирайте, не бросайте меня. Я же ничего не знаю. Я один не справлюсь.
        - Рок-ше, - слабый, булькающий звук моего имени сорвался с ее губ, заставив меня опомниться. - Арр-вид?
        Я метнулся назад, на поле. Подкатив каталку к люку, вцепился в подмышки торговца, стащил его с каталки, и из последних сил поволок внутрь корабля. Шаг, два, три… пять…. Втащив, уронил массивное тело на пол. Пот заливал мне глаза, мешая что-либо разглядеть.
        Показалось, со стороны порта бежала толпа. Наемники Анамгимара? Служба безопасности? Какая разница? Я врезал кулаком по кнопке экстренного закрытия люка и бросился к Фори. Найдя-таки необходимые медикаменты, принялся заталкивать ампулы в диагност-инъектор. Может быть… Может быть, она доживет хотя бы до утра…
        Я ни в чем не был уверен. Я мог только надеяться, что ей удастся вырваться из цепких объятий смерти.
        - Рок…ше, - совсем тихо выдохнула она. - Цель - Ир…дал.
        «Ради вас, мадам, можно и в Бездну».
        Я метнулся дальше по коридору, к счастью, сразу попав в рубку. Прыгнув в кресло пилота, коснулся консоли. Оживляя корабль, механически, без какого-либо участия разума я запускал задачи экстренного старта: прогрев двигателей, герметизация люков, отстрел еще неубранных заправочных концов…
        Зеленый коридор, вспомнилось обещание начпорта. Ну что же, попробуем по зеленому коридору. Чистое пространство для одного - это больше, чем удача.
        Я стартовал, не позволяя себе ни на секунду забыть, что на борту находятся два тяжелораненых пассажира, и стараясь избегать перегрузок.
        «Цель - Ирдал». В нашем положении это разумно. Вряд ли наемники Анамгимара кинутся следом за мной к одной из самых защищенных планет Лиги. Там торговцев не любят. А уж если заметят военные суда - порвут наглецов на узкие ленточки. У нас же, на сверхмалом суденышке, есть шанс избежать плена.
        Я загрузил в бортовой компьютер координаты и подтвердил разрешение на разогрев прыжкового двигателя. Минимальная зона для удаления от планеты для корабля подобного класса невелика. Через полчаса будем в прыжковой зоне.
        Я отслеживал данные, летящие по краю монитора - ускорение, скорость, масса, наличие препятствий и помех. Пока все шло нормально. Хотелось надеяться, что до входа в прыжковую зону ни один из перехватчиков Анамгимара не пойдет в атаку. Вот чему меня не учили в Академии - так это быть пилотом и стрелком одновременно.
        Вздохнув, я посмотрел на свои ладони - липкие, грязные, в бурых пятнах и полез за платком в карман, понимая, что это безнадежно, но до нестерпимого зуда желая отчистить кровь на руках.
        Достав платок из кармана, я принялся тереть пальцы, чувствуя, как кусок ткани в моих руках неожиданно тяжелеет. Это было невозможно и казалось галлюцинацией. Но все же я развернул покрытую бурыми пятнами ткань и остолбенел: в моей руке лежал бездонно-синий камень размером чуть крупней абрикоса - неправильной формы, округлый, словно окатанный волнами и жаркий, как летний, прогретый солнцем песок.
        Несколько ударов сердца, не в силах оторваться, словно завороженный я смотрел на то, как по поверхности камня пробегают сполохи, играющие всеми оттенками сини - от цвета линялого летнего неба до полночной густой черноты.
        Вот и отгадка - подумалось мне. Слишком редкими были, подобные осколкам неба, невероятные, невозможные, несбыточные камни, создание которых молва и легенды приписывали никогда не существовавшему народу Аюми - звездных бродяг. И не нашлось бы в мире силы, которая заставила бы главу Иллнуанари отказаться от желания завладеть подобным чудом.
        Аккуратно поставив изрядно потяжелевший камень на край консоли, я грустно усмехнулся.
        Глава 4
        Тишина. Полная, ничем не нарушаемая беззвучность. Тело ватное. Кажется, что из меня выжали все силы, все - до капли, и на койку бросили сухой бесполезный жмых. Я могу ощущать, могу думать, но перевернуться на другой бок не могу. Не могу даже открыть глаза - не хватает сил.
        Оглушает пониманием - я не знаю где я, не знаю что со мной, и как такое могло случиться. Мое последнее воспоминание, которое не рассыпается на хаотичный, причудливый набор отрывков - чернота пространства и пяток перехватчиков, заходящих на меня, как на цель. А еще - излучающие мертвенный зеленоватый свет стенки внепространственного тоннеля, надвигающегося, чтобы пожрать корабль. И чувство облегчения от того, что как бы ни старались перехватчики - им меня не взять. Слишком поздно. Еще доли секунды и тоннель схлопнется, а корабль выбросит в пространстве за сотни световых лет от точки, в которой я сейчас нахожусь…
        Накатывает дурнота. Последствия прыжка? Нет, быть не может…. Не первый это в моей жизни прыжок. Если бы мне дурнело с переходов, это выяснили бы уже давно, и тогда не быть мне пилотом.
        Как сквозь слой ваты просачиваются приглушенные звуки, неявные ощущения, гул складывается в тихий шепот; слова: «Потерпи немного, это скоро пройдет», - с трудом поддаются осмыслению. Фраза звучит странно, не так, как я привык. Она складывается из причудливо звучащих сочетаний слогов.
        Ударом молнии, ослепительной вспышкой пронзает сознание - ни на одном из десятка наречий Раст-эн-Хейм, ни на одном из диалектов она бы не могла звучать так. Никогда ни одного подобного слова я не слышал ни от учителей, ни от сокурсников. Этот язык чужой, но отчего-то я понимаю, все что мне говорят. За пониманием следует оторопь. Как же так? Как такое может быть?
        Но не успеваю я додумать, как за первой вспышкой следует вторая, меня накрывает, словно океанской волной и из разрозненных кусочков воспоминаний неожиданно складывается картинка, того что последовало за переходом - моя встреча с лигийцами.
        Зря я, наивный, надеялся, что сторожевики Лиги не заметят корабля, сдуру вломившегося в систему Ирдала. Заметили тотчас и тут же пошли на перехват. Корабли же Иллнуанари за мной не последовали, хоть я втайне на это надеялся: появись они следом - мне было бы проще ускользнуть. Но не вышло.
        Все что я мог - стараясь резко не менять вектора движения, постепенно наращивать скорость и надеяться, что оторвусь; глядишь, дождусь момента, когда предохранительная система даст добро на повторное использование деструктора и я снова смогу уйти в прыжок. Куда - в тот момент я не думал, голова была забита лишь одним - удрать от навязанного эскорта, и не погубить ни Фори, ни Арвида.
        Мне это почти удалось. Почти…
        Я мысленно застонал, вспомнив, как невесть откуда, прямо передо мной выросли корабли, совершенно не похожие на сторожевики лигийцев: небольшие, маневренные, по виду больше всего похожие на яхту самого Арвида, и очень хорошо вооруженные. Действовали они слаженно и профессионально.
        Будь я один, не приходись мне думать о пассажирах, я бы позволил себе рывком нарастить ускорение, показать все, чему меня научили, и попытаться-таки вырваться из окружения; но вот этой роскоши я себе позволить не мог.
        Дали Небесные! Казалось, не было того, чего бы я не мог отдать за возможность вырваться из ловушки, но заплатить за свою свободу жизнью симпатичной маленькой женщины - эта цена была слишком велика. Вспомнилась мягкая улыбка, звук ее голоса, странный выговор, ее успокаивающее: «прорвемся, рыжик», и я понял, что не прощу себе этого никогда.
        Для меня было очевидным, что рывок ускорения выжмет из ее тела остатки крови, остатки дыхания, и можно будет сколько угодно каяться и проклинать судьбу - но жизнью мои сожаления ее вновь не наполнят, поэтому, сцепив зубы, я заставил себя смириться.
        Сердце билось запертым в чересчур тесной клетке зверем. Мне хотелось бежать, но под конвоем чужих кораблей, я спокойно проследовал в порт, избегая рывков, с плавностью и аккуратностью достойной суперкомпьютера посадил яхту на небольшом островке, затерянном посреди океана, открыл люки, наблюдая на мониторе, как с разных сторон к кораблю стремительно выдвигаются группы вооруженных людей.
        Они двигались слаженно - так же как звено кораблей противника, вынудивших меня принять решение о посадке. Штурмовикам не потребовалось много времени что бы пересечь поле и добраться до яхты.
        Чувствуя только отчаяние, я коснулся пальцами теплого синего камня, словно приклеившегося к краю консоли - туда, куда его положил. Нет, меня не грызло сожаление, что он уходит из рук. Это чудо и так не принадлежало мне, и я даже был этому рад. Удержать в руках кусок солнца и не обжечься - так не бывает. Но почему-то мне было жаль, что расстаться с ним пришлось настолько быстро, даже не успев, как следует, познакомиться.
        Топот шагов, проклятия, раздававшиеся уже внутри корабля, а это все же были проклятия, заставили меня вспомнить, где я оставил Фори. Похолодев, я вскочил на ноги, кинулся к выходу из рубки, но не успел до него добежать. Воздух вокруг завибрировал, заискрился, в нос шибануло нестерпимой вонью; отчего-то закружились стены, поменялись местами пол и потолок, и последнее, что я увидел отчетливо и резко - была фигура человека в защитном костюме, крепко державшего парализатор в руках. Видимо, он все же хлестнул меня зарядом; и ватная тяжесть во всем теле, ощущение, что я вот-вот распадусь на куски, были последствием выстрела.
        Как же плохо-то. Как погано. Во рту - вяжущая сухость, хочется пить, но я даже не могу шевельнуть языком.
        Долго ли это со мной - не знаю. Время застыло.
        Откуда-то приходит воспоминание. «Муха в янтаре». Черное насекомое внутри камня солнечного цвета кажется живым, я жду, что она вот-вот почешет лапки, шевельнет крыльями. Но муха недвижима. И сейчас я чувствую себя той самой мухой: при всем желании даже шевельнуться не могу!
        Влажная ткань легла на лоб, потом скользнула на одну щеку и на другую. Кто-то заботливо обтирал мне прохладной мокрой тканью лицо и шею.
        Потом прохлада металлической ленты плотно обхватила запястье. Знакомое ощущение. Обычно так присасывается к коже кибердиагност.
        Я? В госпитале? Такое возможно?
        А от запястья по венам с каждым толчком пульса расползается тепло, освобождая скованное, непослушное тело. Несколько секунд - и я уже могу слегка двинуть пальцами. Еще пара минут, и мне удается поднять веки.
        Первое что бросается в глаза - белоснежный потолок, следом - светлые стены. Потом взгляд сквозь прямоугольник окна скользит дальше - к простору, откуда в комнату вливается поток яркого света, свежего, остро пахнущего йодом воздуха и расслабляющего ласкового тепла.
        Ко мне склоняется очень яркая женщина, ее волосы крупными кудряшками цвета апельсина выбиваются из-под кокетливой шапочки, и брови и ресницы у нее тоже рыжие, и на белой коже россыпи охристых пятнышек - особенно много их на щеках и носу.
        - Очнулся? - Спрашивает она, глядя на меня со странным выражением на лице. Не будь я пленником, мне подумалось бы, что это - сочувствие. А еще я окончательно убеждаюсь - она говорит на незнакомом языке, но это не мешает мне ее понимать.
        - Где я? - Слова даются мне с трудом, язык, который словно оцарапали наждаком, едва ворочается во рту.
        Женщина не понимает. Неудивительно. Покачав головой, она отодвигается немного, и, отвернувшись от меня куда-то в сторону, зовет:
        - Эгрив, мальчик очнулся.
        Стало быть, я - пилот, гражданин Раст-эн-Хейм для нее просто мальчик? Интересно, она в курсе - кто я? Хотя, свой вопрос я задал ей на языке Торгового Союза, так что по одному звучанию вопроса она должна бы понять. Впрочем, что я сам знаю о ней? Ничего ровным счетом, кроме того, что встреться я с ней на Лидари - долго бы ошеломленно смотрел вслед. Настолько рыжих я в жизни еще ни разу не видел.
        Женщина вновь улыбается и отходит в сторону, пропуская ко мне высокого худощавого мужчину в униформе медслужбы.
        - Где я? - Я выталкиваю через сухие, плохо повинующиеся губы тот же вопрос.
        - В госпитале, - отвечает мне медик на языке Раст-эн-Хейм.
        Потом его рука ложится на полосу браслета кибердиагноста плотно обхватившего запястье. Под кожу вновь впрыскивается живительное тепло, растекается с током крови по организму. И тотчас у меня начинает кружиться голова и путаться мысли.
        Вот не вовремя эта слабость.
        Я смотрю медику в лицо, замечая, как теряет четкость окружающий мир, да и лицо плывет, словно в мареве. Собираю остатки сил и шепчу:
        - Со мной были мужчина и женщина. Они живы? Где они?
        В глазах медика появляется недоумение, но я повторяю вопрос, перехватывая руку, вцепляюсь в его пальцы из последних сил.
        - Фори, - шуршанием срывается с моих губ, - Арвид?
        Мужчина без труда высвобождает руку, и, то ли сдержанный вздох, то ли сдавленный возглас вырывается у него.
        - Фори? - упрямо повторяю я, чувствуя, как меня покидают силы, мир подергивается серой туманной дымкой и как тяжело становится удерживать внимание.
        - Да, живы, - ответ настигает уже в зеве внепространственного тоннеля, схлопывающегося вокруг, отрезая меня от мира.
        Хочется взять медика и вытрясти из него все, что он знает о Фориэ и Арвиде, но мне не удается удержаться на грани меж сном и явью. Я проваливаюсь в сон, как в трясину, как в зыбучий песок. И мир вокруг делает несколько оборотов вокруг своей оси.
        Когда чернота вокруг истончается, я захлебываюсь синевой, она везде вокруг меня - то густая, то истончено-блеклая. Порой кажется, из ловушки легко выбраться, отмахнувшись от голубовато-белесого тумана как от морока, но проходит мгновение, и дымка перерождается, превращаясь в сапфировый ливень, с пути которого мне не уклониться.
        Капли синевы обжигают кожу холодом, прошивают тело насквозь, сосредотачиваясь там, где положено находиться сердцу и неожиданно из ледяного комка пробивается первое весеннее тепло, прорастая ниточками по ходу нервов.
        Синева…. Она протянулась снаружи в меня, сплелась свою хитрую паутину, которая отзывается на каждый сполох снаружи. Но страх и неприятие прошли. И даже бешеный стук сердца становится умиротвореннее, реже. На каждое биение пульса синь отзывается изменением оттенка: словно от ветра пробегает рябь по волнам. Хотя, может, это сердце, сбившись с собственного ритма, подстроилось под мерцание сини?
        Мне не понять этого, да и нет нужды искать ответ. Такого полного, ничем не нарушаемого покоя я никогда не испытывал, и мне совсем не хочется волноваться, нервничать и разрушать иллюзию.
        Я просто покачиваюсь на синих волнах, а извне… Извне в мою душу смотрят звезды: и я чувствую себя под этим заинтересованным взглядом, по сути - нагим. Мне не спрятать мыслей, желаний, чувств, не скрыть ничего, но оно не тревожит.
        Мы так долго смотрим в друг друга, что в какой-то миг я не выдерживаю, и проникшись доверием, тянусь к синеве. Мы и так связаны с нею паутиной бирюзовых прожилок проросших по телу; я тянусь, но не телом, а разумом. Я прикасаюсь к ней, и беззвучие прорывается, в мое сознание летят обрывки мелодий, шумов, возгласов, смеха, сухой шелест травы, шуршание гальки, увлекаемой волнами, восторженные крики детей и вопли погибающих на поле боя.
        Безмятежность взрывается, и я, словно наблюдая со стороны, вижу сражение на летном поле порта Лидари. Вижу, как раз за разом кидаюсь на своего противника - молодого парня, отмечаю удивление на его лице, и сомнения, и страх, искажающий черты, и то, как страх сменяется выражением животного ужаса за несколько секунд до того как я точным ударом парализатора разбиваю его голову.
        Осознание железным обручем сдавливает виски.
        Я убил… Я убил человека.
        От понимания этого меня начинает трясти, кровь просто вскипает, сердце пропускает удар за ударом. И ведь я убил не одного. Вспомнился первый из противников, оставшийся на поле - я оглушил его, и забыл, оставив лежать на снегу. У него не было шанса пережить старт корабля.
        Дали Небесные! А что случилось с людьми, бежавшими от здания терминала? Я не думал об этом в пылу сражения и суматохе бегства, но сейчас воспоминание отогнать не удалось.
        «Я убил…»
        Сеть, сплетенная из синевы внутри меня, начинает недовольно ворочаться, раскачивается и резко дергается в разные стороны - хаотично, резко, на разрыв, и как при коротком замыкании искры сыпятся с разорванных нитей, обжигая меня. Боль невыносима. Лучше бы самому остаться лежать на том поле, чем вот так сгорать изнутри.
        От боли, от понимания, что вот-вот разорвется мое единение с удивительной синевой, и тогда я останусь опустошенным, пустым и хрупким как зола, оставшаяся на месте догоревшего костра, я шепчу: «нет, не уходи», цепляясь за истончающиеся, рвущиеся нити, но разве способно одно желание хоть что-то изменить?
        Едкие слезы катятся по щекам. Мне и горько и стыдно и больно. Сил нет понимать, что я сам разрушил связь меж собой и сияющей синей вселенной.
        «Нет!» - кричу я, и просыпаюсь от собственного крика. Из сна меня выкидывает совершенно также как корабль из прыжка: один миг и сон остался где-то. Словно его и не было. Пробуждение приносит облегчение.
        Ночь. Через открытое окно врывается ветер. Легкие портьеры колышутся от потока воздуха. Издалека доносится равномерный приглушенный гул прибоя. Отсчитывает секунды стрелка часов, висящих над дверью. На тумбочке рядом с кроватью стоит стакан, рядом - графин с водой, к которому я тянусь, и понимаю, от неподъемной тяжести сковывавшей тело не осталось и следа. Тело повинуется мне, как и прежде, но пальцы дрожат, когда я наливаю воду.
        Душа, - понимаю я, залпом выпивая воду. - Душа не на месте.
        Глава 5
        Завернувшись в простыню, я подошел к окну и оперся на подоконник, вдохнув полной грудью свежего влажного воздуха. Видимо, совсем недавно прошел дождь - свет фонарей отражался в лужах, ветерок отряхивал с крон деревьев ворохи капель. Прямо у окон росли кусты, усыпанные мелкими белыми цветами, пахнущими остро, дурманно. Протяни руку - дотянешься.
        Но дотянуться не удалось, проем окна оказался затянут силовым полем. Воздух проходил свободно, а вот руку мягко отводило назад. И почему мне показалось, что могло быть иначе? Должно быть, я все еще на Ирдале, в Лиге, и значит, я - пленник. А кто даст пленнику сбежать? И то, что я предоставлен себе самому, наверняка тоже - иллюзия.
        Я вернулся к кровати, понимая, что с этим нужно было что-то делать, как-то выбираться с этой чертовой планеты. Но не хотелось. Горькое послевкусие сна еще било в виски набатом. Я - убийца…
        Впору было скрючиться в позу эмбриона и взвыть. Если бы я был уверен, что за мной не наблюдают, возможно, я так бы и сделал. Но я на чужой территории, и неизвестно, какой сюрприз судьба еще приготовила для меня. Нет, нельзя показывать врагам свою слабость.
        «Цель - Ирдал». Вздохнув, я стиснул зубы. Где маленькая женщина, которая отдала мне этот приказ? Жива ли? Показалось или нет, будто медик сказал мне, что жива? Узнать бы наверняка… Знать, что она выжила - может, стало бы чуточку легче.
        Я вновь оглядел комнату, в которой находился. Обстановка - проще не бывает. Кровать приставлена изголовьем к стене, не вставая с нее, я могу смотреть в окно на стене справа, наблюдать за тем, как ветер треплет листву деревьев. Дверь - на противоположной от окна стене. Ее дверцы плотно сомкнуты, вставки из молочно-мутного стекла почти не пропускают свет.
        Около моей кровати тумбочка и еще низкий столик с разными медицинскими приборами, сейчас отключенными, видимо, за ненадобностью. Чуть в стороне, в тени - стул, а на стуле… Поднявшись, я подошел к нему, протянул руку, убедиться, что не померещилось. Да, на стуле лежала одежда: комплект белья, а еще свободные брюки и туника; конечно, это не привычная черно-серая форма, но лучше, чем ничего.
        Только одевшись, я понял, насколько меня стесняла собственная нагота. Одежда была непривычной, светлой и слишком свободной, но само чувство, что мне не придется разгуливать нагишом, немного ободрило.
        Одетый, но все еще босой я бесшумно проскользнул к двери и внимательно разглядел ее. На белом пластике - ни ручек, ни заметного стыка, и со стеной она словно бы образует единое целое. Но те женщина и мужчина - не во сне же они мне приснились, и не через окно ушли!
        Через мутно-белые вставки невозможно было разглядеть ничего, что творилось на той стороне. Пелена и туман. Да и не доносилось из-за двери ни звука. Сдержанно выругавшись, я прикоснулся к двери рукой, пытаясь на ощупь найти какую-нибудь трещинку в монолитной плите, которая изначально показалась мне выходом. Минут пять я потратил на бесплодные исследования, чувствуя себя все более и более глупо.
        Если из комнаты и был выход, то он предназначался не для меня. Разочаровавшись, я вновь вернулся к окну, уселся на широкий подоконник.
        Небо стремительно светлело. Проснулись и запели птицы - весь мир наполнился их неумолчным гомоном, щебетом, пощелкиваниями. Вольные, как ветер, они перелетали с ветки на ветку, заставляя меня отчаянно завидовать. Они - не в клетке. Никто их не держит.
        - Проснулся? - услышал я смутно знакомый голос.
        Обернувшись, увидел вчерашнего медика, застывшего в дверях.
        - А так не заметно? - буркнул в ответ, не считая необходимым подтверждать очевидное.
        Мужчина вздохнул и подошел ко мне.
        - Дичишься, - заметил грустно. - Понимаю. Я бы тоже злился, встреть меня разрядом парализатора. Так сказать: «Добро пожаловать на Ирдал».
        Фыркнув, я бросил быстрый взгляд на его лицо. Интересно, он это всерьез говорил? А сам-то своим словам он способен поверить? И чего бы хотел словами добиться? Чтобы я развесил уши? Неужели со стороны я выгляжу таким дураком? Хотя, да, второго такого нужно еще поискать.
        - Со мной были мужчина и женщина, Арвид Эль-Эмрана и мадам Фориэ Арима, - имя оброненное начпорта в нужный момент само пришло на ум. - Где они? Что с ними? Я хочу их видеть.
        Медик аккуратно положил ладонь мне на плечо, и этот простой жест разозлил больше, чем все его предыдущие заискивания.
        - Руку уберите, - огрызнулся я. - У нас в Академии не приветствовались тактильные контакты меж представителями одного пола, а к вашим лигийским штучкам я не привык.
        Мужчина, покачал головой, но руку убрал, и даже отошел в сторону на несколько шагов. Так, что я теперь мог хорошо разглядеть его: высокий, худющий, длинные каштановые волосы собраны в хвост, на костистом лице выдающийся нос выглядел птичьим клювом.
        Он постоял с минуту, подом подошел к стулу, нагнулся, достав из-под него не замеченные мною тапочки. Вернулся и, поставив их на край подоконника, с улыбкой пояснил:
        - Обуйся. У нас на Ирдале, босиком разгуливать как-то не принято, если конечно, ты не на пляже.
        - Зачем? - зло бросил я ему в ответ на насмешку. - Чтобы сделать вам приятно? Чтобы все было, как принято?
        Улыбка сползла с лица медика. Вздохнув, он попросил:
        - Ты все же обуйся, а то можешь ноги поранить.
        Хотелось бросить в лицо мужчины что-то особенно колкое, но встретившись с ним взглядом, я сделать этого не смог.
        - Пойдем со мной, - предложил медик вполне серьезно. - Отведу тебя к Эль-Эмрана, покажу, где мадам Арима. А то ведь не успокоишься. И да, - он устало пожал плечами, - если я оскорбил тебя своим прикосновением, прости. Я этого не хотел.
        Я посмотрел на огорченное лицо мужчины и почувствовал, что мне становится стыдно. «Он лигиец, - напомнил я себе, - а все лигийцы - лживые твари». Но заученная на уроках истории фраза облегчения не принесла. А ко всему… Фори тоже была лигийкой.
        Тяжело вздохнув, я обулся и, спрыгнув с подоконника, пошел вслед за медиком, чувствуя себя донельзя глупо. Створки дверей плавно разошлись в стороны, стоило мужчине подойти к ним. Он сделал шаг в коридор и остановился, ожидая меня, я вышел следом.
        Две фигуры в бронекостюмах, держа оружие наизготовку двинулись ко мне, но гневный окрик медика их остановил.
        - Эгрив, не глупи, - прозвучало в ответ из-за прикрывавшего лицо щитка, - ты не знаешь, на что эти твари способны.
        - Перестраховщики, - недовольно прошипел медик в ответ на чужом языке и обернувшись ко мне, снова перейдя на диалект Раст-эн-Хейм попросил:
        - Не обращай на идиотов внимания. У них приказ стрелять, только в случае нападения. Ты ведь не собираешься ни на кого нападать?
        Его фраза заставила меня усмехнуться. «Нападать». Интересно, что еще за этим понятием кроется. Шаг вправо? Шаг влево? На всякий случай я решил не отходить далеко от медика. Взгляды, которые я ловил кожей между лопаток, не сулили мне ничего хорошего. Эгрив же словно не замечал сопровождавшей нас свиты, лишь иногда презрительная гримаса появлялась на чисто выбритом лице - когда он ловил отражение охранников в начищенных до блеска стеклах.
        Он провел меня по длинному коридору, несколько раз сворачивая. Изредка навстречу попадались люди, заинтересованно пялились на меня, на эскорт, и держались поодаль. Благодаря охране мне ни от кого не удастся скрыть, что здесь, на одной из планет Лиги, я - чужак.
        Остановившись около глухой двери в конце коридора, неотличимой от десятков других, медик прикоснулся пальцами к стене около нее, и кивком показал на комнату, открывшуюся в просвете разошедшейся молочной мути. Приникнув к стеклу, я жадно всматривался в обстановку, показавшуюся мне донельзя знакомой - те же белые стены, такой же прямоугольник окна, занавески, подрагивающие под ветром.
        На кровати - хрупкая фигура женщины, опутанная паутиной сенсоров, тянущихся к каким-то приборам, укрытая простынями до подбородка. Белое, почти меловое лицо, черные волосы - узнать я ее смог не сразу, но стоило понять, сердце словно упало в яму.
        - Фори? - прошептал я.
        Медик положил ладонь мне на плечо, тихонько сжал его и тут же убрал руку, как будто обжегся.
        - Кто ее ранил? - спросил он негромко.
        - Наемники, - я выдохнул это, внезапно осознав, какая картина открылась перед штурмовиками, ворвавшимися на борт яхты Арвида: израненные тела у самого шлюза, измазанные в крови стены, которых я касался руками. Удивительно, что в меня пальнули всего лишь из парализатора, ведь вполне могли и убить. - Наемники Иллнуанари. Они искали камень…
        Замолчав, я вновь бросил взгляд через стекло, даже не пытаясь понять, что отслеживали и зачем были подключены все эти незнакомые приборы. Единственно что мне хотелось - подойти к женщине, поймать ладонь, попросить прощения за все ошибки.
        Стекло медленно мутнело, пряча Фориэ от моих глаз.
        - Она выживет? - спросил я, сглотнув комок, вставший у горла.
        - Мы сделаем для этого все, - пообещал Эгрив. - У мадам Арима задета печень, требуется пересадка. Обычно пациенты выживают. Но она слишком слаба.
        Кивнув, я отвернулся. Не хотелось, чтобы медик видел слезы, невольно покатившиеся из глаз. Как бы я не крепился, сдержать мне их не удалось.
        «Чертовы лигийцы, - подумалось мне, - чертовы лигийцы….»
        Медик обернулся к охране, покачал головой, потом полез в карман, достал тонкий полотняный платок. Сунув его мне в руку, сделал шаг в сторону, встав между мной и парнями в броне.
        Если бы мне было куда бежать, я постарался бы воспользоваться этой оплошностью. Я промокнул глаза, стараясь не попасть под взгляд боевиков, пряча платок, застыл, прошитый внезапной мыслью. Не было никакой оплошности. Он это сделал нарочно.
        Кажется, у меня задрожали губы.
        - Ты хотел видеть Арвида, - напомнил Эгрив, выводя меня из столбняка. - Пойдем.
        И снова я шел рядом, стараясь не отставать и не отходить далеко в сторону от своего провожатого. Снова мимо тянулись длинные стены с множеством выходящих в коридор дверей.
        У палаты Арвида тоже дежурило несколько крепких парней с оружием в руках, разве что брони на них было поменьше. Впрочем, парнями их назвать можно было весьма условно, это были крепкие мужчины, каждый - ничуть не моложе моего работодателя, уверенные в себе и сильные. В их лицах я не смог прочитать ни ненависти, ни злости, ни равнодушия.
        Один из них отделился от стены, перегораживая проход.
        - Придется подождать, - заметил медик. - Ты не торопишься?
        Странный вопрос. Куда, мне собственно торопиться? Назад, под замок?
        - Эгрив, что будет со мной? - спросил я прямо. - После, когда мне уже будет не нужна помощь медиков?
        - Она тебе и так не нужна, - мужчина напрягся, заметив, как подобрались, встав по стойке «смирно», охранники.
        Отмахнувшись как от мухи, Эгрив шагнул к вышедшему из дверей человеку.
        - Господин Алашавар, - окликнул он, заговорив на местном наречии. - Я прошу оградить меня от самоуправства заведующего службой безопасности. Парни из группы захвата носятся с оружием по госпиталю, нервируя персонал своим видом. Это уму непостижимо!
        Человек, к которому он обратился, резко остановился и повернулся к медику лицом, потом сделал несколько шагов навстречу. Он был ниже Эгрива, но это не мешало ему смотреть на медика слегка снисходительно, даже свысока с какой-то странной усмешкой проявившейся на холеном, холодном с твердыми крупными чертами, лице
        Несколько секунд, показавшихся мне безумно долгими, этот человек молчал, изучая медика, меня, боевиков, стоявших за моей спиной.
        - Согласно донесению, предоставленному службой охраны, к которому прикреплены данные медэкспертизы, подписанные вашей рукой, господин Элоэтти, эти меры являются вынужденными и необходимыми, - процедил он сквозь зубы. - Мне нужно объяснять вам какую угрозу могут представлять модификанты? Более того….
        Эгрив судорожно дернул кадыком, вздохнул, и, перебив своего собеседника, не слушая возражений, заговорил быстро, словно опасаясь, что ему не дадут выговориться:
        - Господин Алашавар, я не давал заключения, что парень - модификант. Мой коллега либо намеренно исказил данные, либо что-то не вполне понял. Да, у парня присутствуют отдельные, весьма нетипичные для множества рас участки в геноме, которые позволяют предположить возможность намеренного искажения и усиления некоторых свойств, таких как мышечная сила и скорость реакции. Но это ровным счетом ничего не доказывает. В некоторых случаях подобные искажения имеют вполне естественное происхождение. И встречаются они хоть и редко, но имеют место быть. Поэтому я бы попросил вас лично разобраться в сложившейся ситуации.
        Я не верил собственным ушам. Модификант? Это обо мне? Это говорится серьезно? Ноги словно налились свинцом и я прислонился к стене. Нет, подобное не могло быть правдой. Все знают, что модификанты хладнокровные, рассудочные твари, ни радости, ни страха, ни одной эмоции никогда отражается на лицах. Куклы. Роботы.
        Высказавшись, Эгрив вернулся ко мне.
        - С тобой все в порядке? - спросил тихо.
        Кивнув, я отлепился от стены, заставляя себя держаться, как ни в чем не бывало. Но видимо, от Алашавара не укрылась моя внезапная слабость. Когда он перевел на меня взгляд больших черных глаз, я отчего-то захотел сжаться в комок и провалиться сквозь землю. Он смотрел ровно с тем же выражением на лице, с которым выслушивал медика, но если Эгрив испытывал то же самое, что сейчас чувствовал я… Нет, в таком случае я никогда бы не смог решиться и намеренно привлечь к себе внимание подобного человека. От того как он смотрел, мурашки бежали по телу, и хотелось только одного - чтобы он побыстрей отвел взгляд.
        - А мальчик-то понимает по-ирдалийски, - произнес Алашавар, обернувшись к медику, и добавил: - Через четверть часа жду его у себя. Разберемся.
        Резко развернувшись, он быстро пошел по коридору. Охрана - следом. Я еще не успел окончательно прийти в себя, а в коридоре уже остались только я, Эгрив, и сопровождавшие мою персону охранники. Торговца, оказывается, подобной чести - личной охраны - не удостоили.
        - Встречу с Арвидом придется отложить, - заметил медик.
        Мотнув головой, я отступил от него.
        - Придется, - повторил он. - Парень, Алашавар вечно занят, и на ожидание время тратить не любит. Твоя беседа с Арвидом может слегка подождать.
        Эгрив кивнул в сторону охранников и очень тихо добавил:
        - Или ты хочешь, что бы тебя доставили в кабинет Элейджа силком? Так я могу поспособствовать.
        Представив, как унизительно, словно тюк меня волокут по коридорам, я мотнул головой. Сила не на моей стороне, мне нечего им противопоставить, а унижаться я не хотел.
        - Пойдемте, - я вскинул голову и расправил плечи, постаравшись унять противную нервную дрожь, колотившую тело.
        Я по-прежнему следовал за медиком по коридору, потом по широкой лестнице вниз, на улицу, залитую мягким рассветным сиянием.
        Теплый ветер рванул подол туники, бросил в лицо запах свежести, переплетенный с десятками других ароматов - зелени, дождя, терпкими и сладкими нотками цветов, заставив на миг зажмуриться. Медик вел меня через сад, по дорожкам, вдоль которых были высажены цветы, мимо фонтанов, падая в чаши которых о чем-то шептали капли воды.
        Я смотрел, чувствуя, как от красоты утра у меня беспричинно щемит сердце. В Академии одиннадцать месяцев из двенадцати царствовал холод, отступавший едва ли на короткие двадцать - тридцать дней. Снег не успевал за это время полностью стаять, и до сих пор вживую цветы мне доводилось видеть всего лишь несколько раз. Бледные зеленые стрелки прорывались сквозь плотный наст, тянулись крошечными бутонами к солнечному свету. Здесь же растения царствовали, как и люди, похоже, даже не сознавая того, как им, в сущности, повезло.
        Если бы мне довелось жить в подобном месте, я был бы счастлив. Но судьба распорядилась иначе. Мне достался другой мир - холодный, промерзший насквозь. Впрочем, если доведется вернуться домой, морозный климат Академии покажется мне сущим раем. За то, что я натворил в порту, законом была предусмотрена пожизненная каторга, и послабления наказания не предусматривалось. Так что по возвращению цветы я буду видеть только во снах.
        Эгрив по-своему истолковал вздох, который не удалось сдержать.
        - Не вешай нос, парень, - попытался ободрить он. - Увидишь ты еще своего Арвида. Да и шеф не кусается.
        Я оставил реплику без ответа. В голове царил полный хаос. Подумалось, что лучше бы мне на самом деле быть бесчувственной тварью, модификантом, лишь бы не испытывать ни стыда, ни тревоги, не рваться между надеждой и отчаянием, не краснеть, не бледнеть, не покрываться мурашками.
        Остановившись, Эгрив поймал меня за плечи, встряхнул, заставив посмотреть себе в лицо.
        - Ты куда поплыл, парень?
        Интересно, он способен оставить меня в покое? Ну, или хотя бы не обращаться, словно с глупым дитем?
        - Все нормально, - отмахнулся я от его заботы. - Говоришь, шеф ждать не любит? Вот и пойдем. Разговаривать потом будем.
        Я машинально отер капли пота, выступившие на лбу, и вновь пошагал по дорожке.
        Идти оказалось недалеко. За садом, окружавшим госпиталь, прятался небольшой городок. Приземистые светлые здания в один - два этажа утопали в зелени; Эгрив направлялся к ближайшему из них.
        Охрана у входа беспрепятственно пропустила нас внутрь, в огромный сумрачный холл. Вместе со мной медик поднялся по широкой мраморной лестнице, свернул куда-то и остановился напротив дверей.
        Лицо одного из охранников показалось мне слегка знакомым.
        - Любишь ты неприятности, Эгрив, - буркнул он. - Смотри, не ошибись однажды в суждениях. Элейдж тебя ценит, но всему есть предел.
        Медик мотнул головой, посмотрел на меня и, отойдя в сторону, присел на один из ряда стульев около облицованной желтоватым камнем стены.
        Охранник кивнул мне на дверь.
        - Ступай, тебя ждут. Да старайся дерзить поменьше. Алашавар этого не очень-то любит.
        Я перешагнул порог. Наверное, мне уже положено было перестать вообще что-нибудь чувствовать, или биться в истерике, или… Но нет, даже сердце стучало спокойно и ровно.
        Мне не нравился взгляд Алашавара, не нравилась его манера смотреть на людей как-то оценивающе и высокомерно. Мне много что не нравилось в нем. И чем-то он напоминал мне Азиза Каэнни. Впрочем, что в сравнении с эти человеком Азиз? Чувствовалась в черноглазом какая-то не поддающаяся разумению сила.
        - Проходи, - прозвучало из глубины кабинета.
        Алашавар сидел возле стола, рассматривая бумаги, его губы неприятно кривились. Подойдя, я отметил, что на каменной полированной столешнице лежала и шкатулка, переданная мне преподавателем, и договор, который чуть более суток назад мы подписали с Арвидом Эль-Эмрана.
        - Имя? - оторвавшись от созерцания документа, коротко бросил Алашавар.
        Мне не нравился его взгляд. Казалось этот человек просвечивает меня взглядом словно рентгеном, видит каждую мысль, рождавшуюся в голове. Ему было трудно соврать. Практически невозможно. А еще от этого колючего взгляда становилось зябко, так же как в ясную светлую ночь на трескучем морозе.
        - Меня зовут Рокше, - выдохнул я непослушными губами. - Я навигатор Арвида. Стажер.
        - Где вы познакомились? Как? При каких обстоятельствах? Советую говорить правду.
        Правду, так правду. Не рассуждая, не споря я рассказал ему все - с самого момента нашего с торговцем знакомства, не утаивая ни того как познакомился с Фори, ни того, что натворил в порту, ни того, что не знал куда направиться, не перехвати меня катера службы безопасности
        Алашавар не перебивал, сидел и слушал. Когда я умолк, он встал и прошел по кабинету бесшумным кошачьим шагом, остановился у окна, посмотрел сквозь стекло на легкие, тающие в синеве облака.
        От того что меня не буравит внимательный взгляд стало немного легче.
        - Шкатулка твоя? - спросил он, подходя ко мне. Я кивнул.
        - Знаешь, что меня смущает? - выдохнул Алашавар. - Оноа. И я хочу узнать, что опасного прячется в твоем прошлом.
        Элейдж коснулся рукой моего подбородка, вынуждая поднять взгляд, вынуждая вновь посмотреть в его глаза, в эту тянущую, лишающую воли бездну. Стоило соприкоснуться взглядам, и я словно полетел в пропасть. Мир вокруг завертелся с бешеной скоростью - стены, пол, потолок. Я не видел Элейджа, не слышал его голоса, только второй раз за сутки чувствовал, как меня буквально выворачивает наизнанку через поры кожи, и как от боли и бессилия слезы катятся по щекам.
        Я предпочел бы получить разом десяток разрядов из парализатора, чем еще раз встретиться с Алашаваром взглядом. Я бы предпочел умереть, и это я знал абсолютно точно уже в тот миг, когда начал приходить в себя, освобождаясь от забытья, в полуобморочном состоянии, полулежа в кресле в кабинете. Рядом суетился Эгрив.
        - Элоэтти прав, мальчишка не опасен, снимите охрану, пусть передвигается свободно, - услышал я голос, привыкший отдавать распоряжения. - С Эль-Эмрана я расплатился. Когда мадам Арима придет в себя, доложите мне об этом. Все.
        Подняв голову, я успел заметить, как Алашавар вышел из кабинета, и как дверь захлопнулась за его спиной.
        С трудом поднявшись на ноги, вцепившись в плечо медика кое-как, с трудом я выполз в коридор и, прислонившись виском к стене, закрыл глаза. Мимо ходили какие-то люди, но мне это было безразлично, и так же равнодушно я сносил заботу Эгрива.
        Лишь когда он сунул мне в руки прямоугольный плоский предмет, я немного очнулся. Шкатулка вновь оказалась в моих руках. Открыв ее, я с ненавистью посмотрел на пустой флакон с темными следами на стеклах, на квитанцию, на собственный контракт, подписанный с Эль-Эмрана.
        Захлопнув шкатулку, я перевел взгляд на медика.
        - Что это значит? - спросил я его. - Кто этот чертов Элейдж? Где я?
        Медик устало мотнул головой.
        - Думаю, сейчас все же не стоит…
        Не слушая возражений, я вцепился в руку господина Элоэтти и четко по слогам повторил слова ему в лицо:
        - Где я нахожусь? Я хочу знать, слышишь? Я хочу знать, во что вляпался, подписавшись работать на Арвида.
        Медик кивнул, вздохнул, неопределенно пожал плечами.
        - На что ты подписывался, я не знаю, - сочувственно проговорил мужчина. - А находишься ты на базе Стратегической разведки. Здесь расположены госпиталь и реабилитационный центр. Ну? Я удовлетворил твое любопытство?
        Зажмурившись, чтобы не видеть - ни выражения сочувствия на загорелом лице медика, ни стен, ни завораживающего вида из окна, я обхватил голову руками, чувствуя, что земля снова, в который раз уже уходит у меня из-под ног.
        Вопросов, на которые я хотел получить ответ у Арвида Эль-Эмрана, становилось все больше.
        Глава 6
        У меня было огромное желание переговорить с торговцем, не тратя понапрасну времени, а с глазу на глаз или в присутствии посторонних - это не имело значения. Но добравшись до палаты Арвида, я испытал приступ острейшего разочарования: показать - показали, но в палату меня не пустили. Эль-Эмрана спал, и его будить было строго запрещено. С огромным трудом я сдержался, что бы не высказать вслух все, что я думаю о местных порядках и ушел к себе.
        Мне невыносимы были тишина, покой, не радовал сытный завтрак, который подали в комнату. Душ не помог смыть невидимой грязи, от которой нестерпимо зудело и чесалось - то ли тело, то ли душа. И не успокаивали ни снятая с дверей блокировка, ни возможность самому регулировать плотность силового поля на окнах. Теперь я бы мог дотянуться до цветов под окном, но этого уже не хотелось. Лишь одна мысль набатом билась в висках: «Я - на базе Стратегов»
        У меня дрожали руки, и эту едва заметную дрожь было не удержать. Дали небесные! Похоже, мой работодатель вел какие-то дела с врагами Торгового Союза. А я помогал ему! Да, до поры до времени я не догадывался об этом, но моей вины это ничуть не умаляло; осознание жгло огнем, потушить который не удавалось. Возможно из-за этого я не сдержавшись, наорал на Эгрива, не вовремя зашедшего ко мне в комнату.
        Больше всего на свете я мечтал сейчас об одном - чтобы все произошедшее оказалось сном, бредом, игрой воспаленного воображения. Или что я ошибался в выводах, цепляясь к незначительным мелочам.
        Из коридора иногда доносились звуки шагов, но к счастью ко мне никто не заглядывал. Пока я метался не находя успокоения, прошло утро. Солнце поднялось к зениту, приятное тепло сменила свинцовая жара, спрятались и смолкли птицы.
        Эгрив вновь пришел после обеда, как ни в чем не бывало, словно не на него я сорвался, улыбнулся мне.
        - Эль-Эмрана проснулся? - на этот раз я был более сдержан. Лихорадочное возбуждение, высосав силы, потихоньку сменилось апатией.
        Медик присел на стул, закинул ногу на ногу и отрицательно мотнул головой.
        - Твоего Арвида накачали лекарствами, - ответил он, - хорошо, если проснется к завтрашнему утру. Я хотел предложить выбраться на пляж. Вот увидишь, тебе понравится.
        - А если Эль-Эмрана очнется? - спросил я, упорствуя.
        - До завтрашнего утра никто не позволит ему проснуться. Возможно, он проведет во сне и больше времени: его не станут намеренно будить и отменять снотворное до тех пока ожоги не перестанут причинять боль. Извини, придется тебе подождать.
        Тяжело вздохнув, я посмотрел на медика и тут же пожалел об этом, потому что он тотчас же спросил:
        - Что-то случилось?
        Я помотал головой.
        - Ладно, пойдем на пляж, - спохватившись, я уцепился за прозвучавшее чуть ранее предложение.
        Медик слегка пожал плечами, поймал мою руку.
        - Что тебя грызет? - повторил настойчиво. - Тревожишься за Арвида? Поверь, это зря. Его ожоги и рана выглядят, конечно, паршиво, но жизни не угрожают. Завтра, самое позднее послезавтра ты с ним увидишься и поговоришь.
        Его слова меня удивили, и не столько тем, какие медик сделал предположения, куда более неприятным открытием было, что мое волнение было ему заметно. Высвободив руку, я направился к двери.
        - Ты хотел показать море, Эгрив, - напомнил я мужчине.
        Вот только я зря надеялся, что дорогой медик станет молчать. Элоэтти шел рядом и то сыпал замечаниями, то принимался расспрашивать меня о жизни, о которой я говорить не хотел. Да и что я мог сказать о матери, об отце, о семье и друзьях, если ничего этого у меня никогда не было? Об учебе? В Академии меня не любили - не столько за рыжину, сколько за слишком прямолинейный характер. Выдающаяся рыжина всего лишь не позволяла недругам забыть обо мне. Да и не хотел я давать медику пищи для размышлений.
        - Как ты оказался у Арвида на корабле? - спросил медик, почти у самого берега, когда я, расслабившись, словно завороженный вглядывался в синеву неба, в синеву моря, сливавшиеся воедино около горизонта. Вздрогнув от неожиданности я почувствовал, как, несмотря на раскаленный воздух вокруг, я начинаю покрываться мурашками словно от дыхания полярных ветров. - Ты его родственник?
        - Ты спрашиваешь из праздного интереса, или это профессиональное? - вновь разозлившись подначил я медика.
        Эгрив пожал плечами, неопределенно, как пожимал всегда. И было не совсем понятно, обиделся он на отповедь, разозлился или отступил, как отступали волны - бесстрастно, повинуясь им одним ведомому смыслу.
        - Арвид - одиночка, - услышал я, спустя несколько секунд ответ. - Вольные торговцы предпочитают брать на дело если не собственных отпрысков, то, по крайней мере, ближайших родственников.
        - Ты знаешь обычаи Раст-эн-Хейм, - вырвалось у меня непроизвольно. - И язык. Говоришь почти без акцента. С детства учил?
        Эгрив рассмеялся.
        - Нет. Довелось побывать в плену. Полтора месяца как проклятый вкалывал на рудниках Иллнуанари. А потом мне хватило ума сообразить, что если не сбегу в ближайшие пару дней, то сдохну через неделю.
        - И пешком по звездам добрался до дома?
        Медик, игнорируя насмешку, улыбнулся снова. Стянув через голову просторную тунику, он швырнул ее на шезлонг, обнажив торс. У левого плеча бронза загара была словно кислотой изъедена белесыми пятнами старых шрамов. Присмотревшись, я стиснул костяшки пальцев, узнавая метку каторжника. Страх ледяным прикосновением скользнул вдоль позвоночника.
        Заметив мой взгляд, Эгрив усмехнулся.
        - Пешком по звездам, - протянул он - нет, парень, я не Аюми. Назад вернуться мне помогли. Никогда до этого не думал, что буду благодарен контрабандистам, этим полупиратам-полуворам с Раст-эн-Хейм. Но надо отдать им должное.
        Я покачал головой. Хотел я или, в историю с рудниками мне пришлось поверить. Но, вот за кого медик меня принимает, думая, что я способен взять на веру, будто за полтора месяца можно выучить язык и изучить обычаи?
        - Зачем ты лжешь, Эгрив?
        - А кто тебе сказал, что на Раст-эн-Хейм я пробыл недолго? - спросил мужчина, видимо, догадавшись, что меня смутило. - Путь домой не был ни быстрым, ни легким. На Раст-эн-Хейм я застрял на пару лет.
        - Расскажешь?
        Медик отрицательно покачал головой.
        - Извини, но лучшей благодарностью тем, кто помогал мне, будет молчание.
        Полностью раздевшись, Эгрив развернулся и, разбежавшись, ринулся навстречу волнам. Влетев в воду, поднял ворох брызг, нырнул под гребень волны, вынырнул и поплыл, рассекая сиявшую под солнечным светом поверхность моря сильными уверенными гребками. Да так, что мне захотелось последовать его примеру.
        Не в силах противиться соблазну, я скинул тунику и огляделся. На пляже было совсем немного людей. Вдалеке группа парней резвилась в воде. Человек пять прятались в тени тентов. Кто-то был одет, кто-то разгуливал голышом, однако нагота не осуждалась и не привлекала к себе внимания. Попробовал бы кто-то в таком виде пройтись по Академии, - подумалось мне, - насмешек бы отхватил сполна. Однако я недолго боролся с сомнениями, и, раздевшись, подошел к воде.
        Волны то накатывались на берег, то отступали назад. Море звало, играло, манило. Я сделал шаг в воду, позволив волне лизнуть ступни. Она отступила, я сделал шаг следом. Вода была теплой, ненамного прохладнее перегретого воздуха, но разгоряченному телу ее прикосновение дарило свежесть.
        До этого момента я никогда не видел столько свободной, не скованной льдами воды, не знал ее прикосновений, однако тело само знало, что делать. Войдя в воду по пояс, я поплыл, совершенно так же как это делал Эгрив, чувствуя как вода, забирая усталость, дарит взамен звенящее ощущение невесомости.
        Отплыв от берега, я перевернулся на спину и, щурясь от солнца, стал всматриваться в небеса. В моем сне синева была темнее и гуще, и по ней не плыли легкие белые облака, но качаясь на волнах, легко было представить полет, такой же как и в сказочном сне.
        Вновь накатило ощущение страшной потери. «Я хочу узнать, что опасного прячется в твоем прошлом», - слова Элейджа всплыли из памяти. Зачем лгать? Мне и самому хотелось бы узнать, какое прошлое у меня украли.
        Жаль, но ни на один из вопросов не ответит пустой флакон со смолистыми потеками на стенках. Не ответит и старая бумага. Раньше, чем я доберусь до Академии, и сумею задать хоть один вопрос Холере-Азизу, или ректору, или бухгалтерам, я буду схвачен. А в том, какой мне вынесут приговор, нет ни малейших сомнений. Впрочем, кто бы дал возможность вернуться.
        Постаравшись отмахнуться от невеселых мыслей, я повернулся и, набрав как можно больше воздуха в легкие, нырнул, пытаясь достичь дна. Не получилось. Вынырнув, и отдышавшись, я неторопливо поплыл к берегу.
        Вскоре на берег вышел и медик, расположился на шезлонге неподалеку, лениво сощурил глаза, всматриваясь в точку на горизонте, где небо посерело и стало то ли сиреневым, то ли свинцовым.
        - Не понравилось море? - Эгрив спросил это не сразу, так что я даже не сразу понял что он обратился ко мне.
        - Понравилось, - отозвался я, натягивая одежду.
        Стоило выйти из воды, теплый воздух моментально высушил кожу, которая слегка зазудела от соли.
        Улыбка вновь возникла на лице медика, но я так и не понял, мне ли она была адресована, потому что Элоэтти успел вновь устремить взгляд к горизонту.
        - Гроза будет, - предупредил он, но, как ни странно, за мной не пошел.
        Что же касается грозы….
        Она пришла перед самым закатом, налетела внезапно, исхлестав тяжелый, дурманный воздух резкими порывами ветра, заставив каждый листок на деревьях встрепенуться и задрожать. Далекие еще раскаты грома напомнили о ворчании огромного потревоженного в берлоге зверя. Потом ослепительно белый жгут молнии ударил с неба, ослепив меня на несколько секунд. А потом еще один и еще…Запах озона на несколько минут перебил медовые ароматы цветов.
        Этот острый, пронзительный запах щекотал обоняние. Упиваясь им, я стоял у окна и наблюдал, как последующие разряды не достигая земли, растекались по куполу силового поля, поднявшемуся над городком, и гасли не в состоянии никому причинить вреда.
        Зато дождь крупными полновесными каплями, нескончаемым потоком лился на землю, охлаждая раскаленный воздух, смывая с деревьев пыль. И земля темнела, впитывая животворную влагу.
        Стихия бушевала над островом больше часа, а все не мог оторваться от зрелища и отойти от окна. Когда гроза поутихла, небо было совсем темным, а в разрывы облаков таинственно подмигивали звезды.
        Спать не хотелось. Свежесть, оставшаяся после грозы, действовала на меня опьяняюще. Хотелось пройтись по парку, постоять под разлохмаченными кронами все еще недовольно перешептывающихся деревьев.
        Осторожно выглянув в коридор, я заметил сухопарую фигуру Элоэтти. Медик разговаривал с одним из коллег. Показалось, что он не позволит мне уйти или опять навяжет свое общество, а мне хотелось побыть одному.
        Вернувшись в комнату, я выключил защитное поле и выбрался через окно в сад, лишь слегка поцарапавшись об куст. Наступив на сырую траву, тотчас намочил ноги. Не беда, обувь высохнет. Тело, привыкшее к серьезным нагрузкам, просило движения.
        Выбравшись из зарослей на дорожку, я огляделся, пытаясь угадать, не наблюдает ли кто за мной и припустил прочь, что было сил. Я бежал, куда глядят глаза, особо не выбирая направления.
        Я несся по засыпающему городку с невысокими белыми одно и двухэтажными зданиями, утопающими в садах, мимо причала, около которого покачивались на волнах несколько катеров, и дальше, вдоль берега по самой кромке прибоя.
        Ветер унес разлохмаченные остатки туч, небо было чистым и ясным. Даже в выстуженном воздухе Лидари, в Академии я не видел настолько ярких звезд и настолько поражающего воображение небосвода.
        Меня учили, что в условиях развитого промышленного производства невозможно сохранить в первозданном виде чистоту и прозрачность атмосферы. Ирдал же считался одним из промышленных центров Лиги. Я даже засомневался, на Ирдале я или нет, ведь от Стратегов можно ожидать чего угодно. Мне вспомнились уроки, сами собой всплыли в памяти звездные карты, положение системы относительно центра Галактики и других звезд. И я понял, что вне всяких сомнений, это был Ирдал. Более того, сориентировавшись, я определил, что нахожусь в северном полушарии планеты, в ее тропическом поясе.
        Остановившись, я запрокинул голову, пытаясь отыскать взглядом Лидари, которая должна была находиться почти в зените. Конечно, не удалось, да и глупость это несусветная - надеяться разглядеть мелкую звездочку с расстояния в сотни световых лет. Но мне безумно хотелось попасть домой, в единственный мир, который я знал.
        Неожиданно до меня донеслись смех и голоса, и звук перебираемых умелой рукой струн. Застыв, я жадно вслушивался в оказавшуюся до боли знакомой мелодию, и голос, на чужом языке певший знакомую песню о борьбе, надежде и доме. И о бесконечно-долгой дороге к дому.
        Это какое-то наваждение, - думалось мне. Именно этот смысл, и именно эта мелодия запали мне в душу… давно. То было мое первое - и самое яркое, четкое воспоминание в жизни, именно с него началась моя жизнь…
        …Серые стены казармы. Группа старшекурсников, ожидавших дня, когда агенты Гильдий будут допущены в Академию для вербовки новых пилотов, собралась в кружок возле певца - такого же, как и они, выпускника. Парень пел, аккомпанируя себе на чудном инструменте. Мне даже показалось, что он не справится с ним, запутается в струнах, которых было куда больше, чем пальцев.
        Курсант пел, остальные молчали, жадно ловя каждый звук. Да и я, застыв, не в состоянии отлепиться от дверного проема, жадно вслушивался в слова, которые что-то разбудили во мне.
        Допев, курсант отложил инструмент в сторону, поднял голову и уставился на меня.
        - Ну и рыжий, - удивленно выдохнул он. - Мать моя, женщина, рыжий! Опаленыш, ты, часом, не внук Ареттару?
        Он говорил что-то еще, но я не слушал. Кровь прилила к щекам, и смутившись собственной рыжины, я развернулся и побежал, а вослед мне неслись и свист, и смех, и улюлюканье…
        И вот снова, как в тот самый день, мелодия задела меня за живое, и голос - другой, не тот, что я помнил, а более высокий и чистый, заставил поверить что, несмотря на беды, несмотря на то, что я не знаю где мой дом, я обязательно до него доберусь и остановлюсь только тогда, когда перешагну порог. Что я найду свой дом. Обязательно, непременно найду.
        Прикусив губу, чтоб сдержать слезы, раненый воспоминанием, я развернулся и побежал прочь, совершенно так же как в детстве. Я не хотел оказаться замеченным. Не хватало, чтобы вослед понеслось «гляньте, а тут чужак». И тот же смех. И свист. И улюлюканье.
        Я бежал по заснувшему, притихшему острову, летел, сам не зная - куда, и лишь с рассветом вернулся к госпиталю. Посмотрев на парадный вход, поежился, словно от холода. Мне все еще не хотелось попадаться никому на глаза.
        Отыскав взглядом окно с росшим под ним кустом, не подернутое дымкой активированного силового поля, подумал, что не составит труда вернуться, так же как и ушел: окно невысоко от земли, мне не составит труда в него влезть.
        Я подошел к окну, уцепился за пластик подоконника, подтянулся. Всего пара секунд и я в комнате. Осталось восстановить поле. Сделав это, я обернулся и почувствовал, как от стыда начинают гореть щеки, уши, все лицо, шея….
        У самого входа в палату, расположившись на одном из стульев и закинув ноги на другой, сидел Эгрив Элоэтти и с совершенно непонятным выражением на лице следил за каждым моим движением.
        - Так и знал, что вернешься ты тоже через окно, - обронил он, поднимаясь на ноги. - Но не ждал, что уйдешь, не предупредив.
        - Что вы здесь делаете? - Взвился было я, но медик не обратил на мой гнев никакого внимания. Отмахнувшись от слов рукой, посмотрел сверху вниз и произнес:
        - Я зашел сказать, что Арвид проснулся
        Давно?
        Больше всего мне хотелось спросить это вслух. Но я не посмел. У медика был такой уничижительный, если не сказать презрительный взгляд, что я не решился.
        Эгрив пожал плечами и вышел, оставив меня в растерянности смотреть, как смыкаются дверцы за его спиной. Страх холодной змеей скользнул по позвоночнику. Мальчишка! На самом деле мальчишка! Это же нужно было так облажаться! Ну и где гарантии, что пока я носился по острову, Элоэтти не доложил шефу о побеге, что за этим не последовал приказ задержать меня и вновь приставить охрану? Где гарантии, что никто не восстановил блокировку на двери?
        «Но на окне-то ты поле восстановил сам», - слабо шепнула надежда. Только вот кто разберет этих Стратегов? Скрипнув зубами, я направился к дверям. Не выпустят, так не выпустят. Но нужно же убедиться.
        Дверцы, как ни в чем не бывало, ушли в пазы, а я вновь почувствовал себя идиотом. Демонстрируют чистоту намерений? Или шеф еще не успел отдать приказ вновь посадить меня под замок?
        Элоэтти не было видно, но его голос был слышен. Кажется, отчитывал кого-то из подчиненных - если это не спектакль, разыгрываемый по нотам лично для меня. Не став слушать, о чем они спорят, я поспешил в крыло, где держали Арвида.
        Дважды побывав у дверей его палаты, я знал, что найду дорогу и без провожатых. Добравшись, я на пару секунд застыл у двери, пригладил пятерней растрепавшиеся волосы, пожалев, что давно не стригся. Отрастая, волосы начинали виться, мне это совсем не нравилось: такую шевелюру не привести в приличный вид парой легких движений.
        Дали небесные! Да о чем, я собственно, думаю!
        Решившись, я подошел к дверям, которые разошлись в стороны при приближении, и вошел в комнату.
        Около Арвида хлопотала медичка. Ее огненные локоны выбивались из-под шапочки, падали на плечи. Одежда подчеркивала их рыжий цвет, и как-то по-особенному сидела на ней. Словно это была не униформа медика, а наряд, специально разработанный для соблазнения мужчин.
        Женщина поправила кибердиагност на руке Эль-Эмрана, заправила в него несколько ампул и, кивнув мне словно хорошему знакомому, вышла из комнаты.
        Избегая смотреть на меня, Арвид пялился в потолок.
        - Стажер… Не сбежал, стало быть. - Голос Арвида прозвучал напряженно и хрипло, так, словно он был недоволен моим приходом. - Однако, долго же ты добирался.
        Значит, Эгрив действительно мог просто ожидать меня в комнате. Дали небесные! Вот уж воистину, не повезло. Арвид был раздражен моим промедлением, хотя нет, он был попросту зол.
        - Господин Эль-Эмрана, - как ни старался я, а голос дрогнул. - Простите, что заставил ждать.
        На мгновение торговец отвлекся от созерцания потолка, посмотрел на меня, скривился.
        - Дальше, - скомандовал он, отведя взгляд. - И по существу. Что тебе нужно?
        Торговец отмахнулся от моих извинений, даже не соизволив заметить их. Дали небесные, он что, даже не догадывается, где мы находимся? Думает, что мы на территории Торгового Союза? Может ли такое быть?
        - Арвид, - потерянно прошептал я. - Мы в Лиге, на Ирдале, на базе Стратегов.
        - Знаю.
        Не ответ, констатация факта. Он действительно знает. Ох, я идиот! Ладони внезапно вспотели, дыхание сбилось. Разумеется, Арвид все знает. Не может не знать.
        - Вы работаете на Стратегов, ведете с ними дела? А мадам Арима, кто она?
        Торговец внезапно приподнялся на локте, пронзил меня острым взглядом.
        - А ты кто такой, чтоб я отчитывался перед тобою, щенок? - выпалил он со злостью. - Не потерялся, не отстал - очень хорошо, считай, что я оценил и зачислил тебе на счет бонусы. А теперь сделай для меня еще немного - заткнись и постарайся, чтобы я до самого отлета с Ирдала тебя больше не видел? Понял? Пошел отсюда!
        Кровь бросилась мне в лицо. Несколько секунд я ошалело смотрел на торговца, чувствуя, как последняя из надежд рушится. Если бы он захотел… если бы он согласился свидетельствовать перед судом, что на Лидари я схватился за оружие, согласно его приказу, возможно, это приняли бы во внимание. Нет, это ничего не гарантировало, но хоть какая-то надежда, а вот теперь на это не стоит даже рассчитывать.
        Тихий голос гордости заставил меня уйти, пока торговец не заметил навернувшихся на глаза слез.
        Весь этот бешеный день я старался гнать от себя тягостные мысли, я надеялся на чудо. На то, что не ошибся, и что одним из мотивов того, что Эль-Эмрана предложил мне подписать с ним контракт, было сочувствие. Вот, идиот, размечтался! Навыдумывал невесть чего. Не было никакого сочувствия. Неизвестный мне расчет был. И сейчас Эль-Эмрана предельно ясно показал, где мое место. Все тревоги, сомнения, надежды не значили для этого человека ровным счетом ничего. Ноль. Пустота. Зеро.
        Небольшая сумма в конце месяца на карманные расходы. Питание, одежда, жилье. А я купился! Не смог уйти. Мне казалось, что если последую совету начпорта, это будет настоящим предательством. Забыв обо всем на свете, я полез спасать этого мерзавца, надеясь. А на что надеясь?
        Бывшие для меня еще вчера правильными, собственные решения оказались ужасной глупостью.
        Вот тебе и твои идеалы, рыжий! Досыта наелся? - высунула ядовитое жало случайная мысль. - Или нужно добавить?
        Глава 7
        Волны накатывались на берег, подбирались к самым ногам и неспешно отступали назад. Я слегка пошевелил пальцами, вырывая ямку в песке. Очередная волна лизнула ступни, и отхлынула, разровняв песок.
        Уже две недели, как по приказу, едва проснувшись я шел на пляж, и проводил время играя с волнами с утра до вечера. Если бы не настойчивая просьба медика, плавал бы и ночью: сидеть в палате и пялиться в потолок было выше моих сил. Я не привык к бездействию - в Академии нас гоняли словно проклятых, а здесь я был предоставлен самому себе.
        Океан был мне единственным другом. Игры с волнами помогали не сойти с ума от тоски: я засыпал, едва коснувшись головой подушки. Чем злее были волны, тем меньше оставалось времени на терзавшие меня мысли о собственной глупости, и о том, как жить дальше.
        - Рокше! - ветер донес до меня оклик.
        Узнав голос Арвида, я поежился. Видеть торговца не хотелось. Последняя беседа с этим человеком принесла только разочарование и поселила тягостную пустоту в душе: когда я пришел к нему с измучившими душу и разум вопросами, Эль-Эмрана просто выгнал меня.
        Не оборачиваясь, я разбежался и нырнул под волну. Вынырнув, поплыл в сторону затянутого тучами горизонта. Не верилось, что всего две недели назад я даже не знал, что это за наслаждение - плавать. Даже представить себе не мог, каким это окажется блаженством. Подружиться с океаном оказалось делом нетрудным. Эгрив, смеясь, утверждал, что природа подарила мне врожденные инстинкты пловца.
        Однако медику не нравилось, что в море я пропадаю целыми днями, позабыв обо всем остальном. Наверняка, каждый вечер, что он поджидал меня в палате, стараясь накормить сытным ужином и пытаясь вызвать на откровенность, Эгрив проклинал день, когда привел меня на пляж. Он заботился обо мне, и это было непривычно. Сначала я злился на него, за то, что он считал меня беспомощным и глупым мальчишкой. Но со временем все чаще у меня возникало иррациональное желание довериться ему, поделиться страхами, сомнениями, спросить совета - как быть. Кроме него я смог бы довериться только мадам Арима, но к ней меня еще не пускали, несмотря на то, что Эгрив утверждал, что жизнь Фориэ уже вне опасности, и что совсем скоро я смогу повидать ее.
        Останавливало меня лишь то, что один раз я уже свалял дурака, поверив Арвиду. Несправедливые злые слова до сих пор звучали в ушах, напоминая о моем безрассудстве. Довериться медику я и хотел, но решиться на это не мог: мешало понимание, что Эгрив работает на Стратегов.
        Устав бороться с растущими с каждой минутой волнами, я повернул и поплыл к берегу, отметив, что пляж опустел - людей распугал приближавшийся шторм. Лишь одинокая фигура торчала у самой кромки воды. Сердце екнуло от узнавания. Эль-Эмрана! Надо же! Не ушел, как стоял, так и стоит, ежась от резких порывов ветра.
        Меня охватила злость. Он хочет поговорить? Ну что ж, поговорим, но смотреть ему в рот и молчать в тряпочку я больше не буду. Мне найдется, что сказать этому прохиндею.
        Добравшись до берега, я помотал головой, стряхнув с волос лишнюю воду, вздохнул и, расправив плечи, вышел на берег.
        - Что тебе от меня нужно? - Зло выдохнул я, проходя мимо торговца.
        - Рокше, нужно поговорить.
        - Да не о чем нам разговаривать! - Выпалил в сердцах я, и пошел дальше к шезлонгу с брошенными на него полотенцем и одеждой.
        - Рокше, это мальчишество, - рассудительно прозвучало за спиной. - Я понимаю, что ты злишься. Понимаю, за что. Но, может, включишь голову и все же выслушаешь меня?
        Сцепив зубы, я медленно обернулся и смерил этого сладкоречивого сукиного сына презрительным взглядом. Злость и обида вновь начали вскипать во мне.
        - Господин Эль-Эмрана, - остановившись, медленно и внятно выговорил я, посмотрев в лицо торговца, старательно сдерживая бушующую в груди ярость. - Решение принято. Я разрываю контракт, так как вы допустили серьезные нарушения, даже не упомянув о том, что работа на вас сопряжена с немалым риском для жизни, который не имеет ничего общего с обычными рисками работы навигатора. Работая на вас легко оказаться дичью, за которой охотятся отморозки, и либо быть убитым, либо, спасая собственную жизнь, преступить закон.
        - Так, - выдохнул он. Потом криво усмехнулся. - Смотрю, слухи небеспочвенны. Говорили мне, что ты к Стратегам намылился.
        - А у меня есть выбор? - Зло выдохнул я наболевшее. Сколько бы ни гнал я мысли о том, что возврата на Раст-эн-Хейм мне нет, даже себе я не хотел признаваться, что озвучь мне кто предложение работать на Стратегов, и я не стану раздумывать. Поставлю условием, что не буду участвовать в операциях против своих, но - соглашусь!
        Глубоко вздохнув, я попытался унять бурю, поднявшуюся в душе, но взглянул на гладкую, сытую рожу торговца и меня понесло:
        - Господин Эль-Эмрана, вы вообще в курсе, что мы натворили на пару с мадам Арима в порту Лидари? Да это мне всю жизнь икаться будет! Шесть трупов на двоих и захват заложника. Знаете, что за такое полагается? Если не ошибаюсь - урановые рудники и метка каторжника?
        Арвид скупо кивнул, не став спорить.
        - Вы бы вернулись, с таким-то послужным списком? - Спросил я, не отводя взгляда от побледневшего и напрягшегося лица торговца.
        - Рокше, можно доказать, что это была самооборона, - выдохнул он тихо, а мне показалось, что торговец и сам не верит своим словам.
        Самооборона? Я первый напал! Никто не заставлял меня в порту Лидари брать в руки оружие, выручать этого сукиного сына и прорываться к яхте. И не важно, что иначе поступить я тогда не мог. Но сейчас я чувствовал, как он своими словами в который раз пытается сделать из меня идиота.
        Хотя я идиот, именно что идиот, какого еще поискать!
        Арвид и Азиз провели меня, как дурачка, заставив поверить в безвыходность ситуации - «Я дал слово, что ты не будешь иметь дело с Гильдиями!». Мне подсунули контракт с вольным торговцем как отличный выход из ситуации. Вот только для меня он оказался ловушкой. К тому же, Азиз открытым текстом довел до торговца, что обо мне никто не будет жалеть. Что я - идеальный исполнитель, которого после использования можно выбросить на свалку - никто не хватится.
        И наверное, сейчас лучшим для торговца решением было вытащить меня на территорию Торгового Союза и сдать властям. И я мог бы во все горло орать о его делишках - мне ни один человек не поверил бы. Что стоят слова пытающегося увильнуть от ответственности преступника против слов законопослушного уважаемого торговца? Кто возьмет их во внимание? Кто воспримет всерьез?
        «Этот - лучший».
        Каким же я был идиотом еще две недели назад! Каким доверчивым глупцом!
        И теперь снова - безвыходная ситуация. Только на этот раз все серьезнее.
        Мне не хотелось работать на Стратегов. Не хотелось. Не желал я становиться ренегатом, презираемым в собственном мире. Но альтернативы не было. Не рассматривать же за выбор возможность сдохнуть на каторге?
        Тяжело вздохнув, я посмотрел на горизонт, стараясь игнорировать речи господина Эль-Эмрана.
        Умом я понимал, что верить ему нельзя. Но вопреки гласу рассудка, верить ему мне хотелось. Даже сейчас. Даже после того разговора, даже после выплюнутой им ехидной, обжегшей огнем фразы: «А кто ты такой, чтобы я перед тобою отчитывался?»
        Арвид скривился, подойдя ко мне вплотную, вцепился руками в плечи, встряхнул.
        - Парень, ты с ума сошел? - спокойно спросил он. - Надо же так себя накрутить! «Трупы, рудники, каторга»! И хозяин - последний мерзавец!
        - Разве не так? - спокойный тон и уверенность торговца разозлили меня еще больше. - Когда я пришел к вам с расспросами - вы выгнали меня в шею. Дали понять, что мы относимся к разным классам. И это правильно. Вы - торговец, вам нашлось бы оправдание, даже если бы вы носились по порту с оружием в руках. А я - никто, и в отношении меня содеянное вряд ли признают самообороной. За время прошедшее с нашего разговора ничего не изменилось.
        - Изменилось! - Убежденно выпалил торговец, еще сильнее сжав мои плечи. - Тогда я не знал, кто вырвал меня из лап Катаки. Знал бы - все было бы по-другому! Я думал, что Фориэ вытащила нас обоих. Я ошибся. В голову не могло прийти, что тебе хватит решимости. И мы же почти не знакомы - ты и я. Прости, я свалял дурака.
        Тяжело вздохнув, торговец опустил руки и, отступив, осторожно присел на шезлонг, посмотрел на меня снизу вверх. Поежившись под порывом пронзительного, посвежевшего ветра, я накинул полотенце на плечи, присел напротив и снова посмотрел на Арвида, пытаясь понять, издевается он надо мной или нет.
        - Я думал, у меня еще будет время нормально поговорить с тобой, - продолжил торговец. - После того, как уберемся отсюда. А вчера понял, что такой возможности может и не представиться. Понял, что ты можешь остаться на Ирдале.
        Помолчав некоторое время, Эль-Эмрана снова впился взглядом в мое лицо.
        - Рокше, я не стану тебе препятствовать, - проговорил он задумчиво. - Это ведь правильное решение. Неприятное, но правильное. Я всего лишь хочу быть уверен, что ты знаешь, на что идешь. Осознаешь, что став Стратегом, уже не сможешь вернуться назад. Я даже не знаю, известна ли тебе поговорка о том, что Стратег может стать бывшим только в гробу и то, что она полностью соответствует действительности.
        - Но вы же на них работаете, - огрызнулся я. - Хотя бы когда это вам выгодно.
        Арвид отрицательно помотал головой, вздохнул, помотал головой:
        - С чего ты это взял?
        Мне не удалось скрыть усмешки. Ну вот, опять торговец старательно вешает лапшу на свободные уши. Можно подумать, слова Элейджа мне только приснились. Да только беда в том, что забыть ту беседу я никогда не смогу. Захочу, а не забуду.
        - Я знаю, что шеф расплатился с вами, - ошарашил я торговца, не сводя взгляда с его лица. - Кстати, сколько вы получили? Не продешевили? Вам заплатили достаточно, чтобы основать свою Гильдию?
        Эль-Эмрана нахмурился и пристально посмотрел на меня так, словно впервые увидел, потом тихо присвистнул.
        - Вот даже как…, - прошептал удивленно.
        Я не знал, что творится в его голове, не знал, какую еще пакость торговец готов для меня приготовить. Но я безумно желал получить ответы на вопросы, которые мучили и не давали мне покоя:
        - Когда вы мне подбросили камень? Зачем? Вы ведь знали, что на вас собираются устроить облаву или хотя бы догадывались. Вас потому не устраивал рыжий навигатор, что это слишком приметно. Ведь так?
        - Да, так.
        Ну что же, это, по крайней мере, не ложь.
        Я потянулся к одежде, чувствуя, как по коже бегут мурашки от слишком свежего ветра. Или совсем не от ветра?
        Вспомнилось бледное, перекошенное от боли, лицо этого сладкоречивого сукиного сына в медблоке порта.
        Уж если положение торговца не образумило и не заставило отказаться от пыток его преследователей, то что бы те сделали со мной, попадись я? Исчезновение Эль-Эмрана не прошло бы незамеченным. Со временем правда о похищении и пытках всплыла бы, и тогда разразился бы скандал. Мое же исчезновение в отличии от пропажи торговца никого не могло озаботить, тем более что перед Академией мои долги давно были погашены.
        - Рокше, - взволнованно проговорил Арвид, - а чтобы ты сделал на моем месте? Я нашел камень случайно, словно он сам выбрал меня, но еще тогда подумал, что его нужно выбросить. Я чувствовал, что от него будет множество проблем. Но рука не поднялась. Я просто не смог. Никому постороннему о нем не говорил, думал, не узнают. Но узнали. Ко мне приходил человек от Иллнуанари, сулил огромные деньги. Куда больше, чем я получил от Стратегов.
        - Так продали бы ему камень! - выпалил я, натягивая штаны. - Продали, и дело с концом!
        Торговец покачал головой.
        - Агенты Иллнуанари сулят много. Но платой куда чаще бывает либо нож под ребра, либо веревка на шею. Поэтому я сделал вид, что не понимаю, о чем идет речь. Конечно, я знал, что так просто от меня не отстанут, что перероют яхту и дом. Но надеялся, что у меня есть еще немного времени, и что когда они начнут действовать, камня в моих руках уже не будет. Я ошибся, и не ждал облавы в порту. Поверь, если бы ждал, придумал бы что-нибудь поумнее, чем подкинуть камень тебе. Бездна! Да я благодарен Стратегам, что они согласились забрать эту обузу, не требуя с меня ничего впридачу.
        Мои губы сами растянулись в усмешку. Многое из того, что он говорил, было похоже на правду. Многое, но не все.
        - Не боитесь, что вас добьют при возвращении? - усмехнулся я. - Ведь ваша сделка со Стратегами в Торговом Союзе никому никогда не станет известна. Вы сами не станете трепать языком о подобном сотрудничестве. Вот решат агенты Иллнуанари, что камушек еще у вас…
        - Не решат! - торговец вскинул голову, посмотрел мне в глаза. - Вся Лига гудит, до Раст-эн-Хейм тоже информация долетит непременно. И Стратеги ни при делах. Это службы безопасности Ирдала перехватив корабль контрабандистов, нашли камень Аюми, конфисковали, и под конвоем мощнейшей эскадры доставили на Софро, в столицу Лиги.
        - А контрабандисты?
        - Сбежали…, ну, в смысле сбегут, - торговец пожал плечами, подмигнул мне неожиданно весело. - Может, ну их, Стратегов, и побежим домой вместе? Ты отчаянный парень, надежный. Азиз был прав, лучше мне не найти. Считай, что испытательный срок уже закончился. Десять процентов с прибыли тебя устроят?
        Я помотал головой. Нет, так не пойдет! Дали небесные! Он опять пытался заморочить мне голову!
        Да, я не хотел работать на Стратегов. И дело было даже не в том, что я до сих пор чувствовал холодок, вспоминая короткую беседу с шефом. И не в том, что оставшись, навсегда распрощался бы с личными устремлениями - восемь лет в Академии я только и делал, что подчинялся. Но еще меньше чем на Стратегов я хотел работать на человека, который только и делал, что лгал мне.
        - Господин Эль-Эмрана, на каторге у меня не будет возможности воспользоваться вашими деньгами. - Я и сам не знал, почему еще продолжал разговаривать с ним. Почему стоял под ударами пронизывающего, крепчающего ветра, глядя в его лицо вместо того, чтобы мчаться прочь от взбесившихся пенных валов, от подступающей грозы.
        - А если я поклянусь, что не позволю отправить тебя на каторгу?
        Нащупав тапочки, я взял их в руки и, не ответив торговцу, направился к госпиталю. Слишком уж сладко звучали его слова, слишком складно. Даже пустота в душе на миг заполнилась надеждой. А потом вновь заработала голова, и надежде и вере пришлось разом сдохнуть. Слишком хорошо все звучало, чтобы оказаться правдой.
        Догнав, Арвид поймал меня за плечи, встряхнул.
        - Ты что же, не веришь мне? Слово торговца, я тебя вытащу!
        Темные глаза метали молнии. Видимо, не приходилось ему еще сталкиваться с отказами.
        - Я вам все равно не подхожу, - вспомнив разговор с Азизом, я выкладывал последние козыри, - Вы не желаете связываться с модификантами. Вам опять не повезло. Стратеги считают, что в моей ДНК есть участки, которые подвергались намеренному изменению.
        Зарычав, торговец снова встряхнул меня за плечи.
        - Знаю! Мне уже донесли. Но это ничего, по сути, не значит! - Отпустив мои плечи, мужчина вздохнул, сжал кулаки. - Да ты хоть знаешь, отчего нормальные люди с модификантами предпочитают не связываться?
        - И знать не хочу! - Я отступил на шаг, жалея, что пляж совсем опустел.
        - Врешь! - Выкрик торговца хлестнул по нервам.
        Да я солгал. Соврал, не желая выпрашивать ответа, и он это понял. Разгадал, раскусил меня. И теперь навряд ли отступится, будет опутывать правдой и ложью, потому что второго такого идиота ему не найти. Нет, даже хорошо что на пляже никого нет. А то бы смотрели люди на нашу ссору с усмешками.
        Выронив обувь, я сжал кулаки и смерил торговца взглядом: высокий, широкоплечий, сильный. Если дойдет до драки, мне придется несладко. Впрочем, я постараюсь сделать все, чтоб и ему мало не показалось. Чтоб запомнил эту беседу надолго.
        - Рыжий! - Эль-Эмрана с трудом разжал кулаки, едва удержавшись от того, чтоб не шагнуть ближе, не ухватить по привычке за плечи. - Чем они купили тебя, что ты как ослик тянешься за морковкой? Неужели пообещали найти родню, вовремя упомянув, что генетические маркеры не лгут и что в твоих жилах течет кровь ирдалийцев? Думаешь, оставшись, окажешься на шаг ближе к дому?
        Что за чушь он несет? Я мотнул головой, сглотнул вставший в горле комок. Посмотрел на Эль-Эмрана, пытаясь понять, с чего он сделал подобные выводы.
        - Арвид?
        - Рыжий, а тебе хоть слово сказали, что лигийцы от детей не избавляются, особенно так, как избавились от тебя? У них это не принято. Не та это ниточка, за которую нужно тянуть. Да и зелье, едва ли во всей Лиге найдется десяток человек, когда-либо что-то слышавших об Оноа.
        - Шеф-то слышал, - огрызнулся я и получил в ответ насмешливую улыбку.
        - Так то - Шеф!
        Первые капли дождя ударили в землю, дружно, словно сговорившись. Ливень накрыл остров, упав тяжелой плотной стеной. Всего несколько мгновений и можно уже никуда не спешить: нет смысла бежать, за какой-то десяток секунд вымокнув, словно в одежде сиганув в океан.
        Арвид все же поймал меня за руку, потащил прочь - по намокшему песку, от пляжа, но не в сторону госпиталя. Взбираясь на холм, скользя босыми ногами по размокшей глине, я раздумывал над словами торговца, даже не пытаясь угадать, куда он меня ведет.
        Каменная беседка на вершине холма была небольшой, невидимой с берега. Арвид втолкнул меня в крохотное помещение с парой скамеек, вошел следом, сел.
        Прямо у порога беседки в землю вонзилась молния, и тотчас сухой шуршащий раскат грома заставил вздрогнуть от неожиданности. Выдохнув, я сел на другую скамью, чувствуя, как подрагивают колени.
        - Шеф - темная лошадка, - выдохнул Арвид мне на ухо, даже не пытаясь перекричать стук капель по крыше, шум ветра, ворчание грома. - И что ты знаешь о нем?
        Мне вспомнилась тянущая, забирающая волю странная сила. Померещилось - от Элейджа никому ничего укрыть, что он все равно узнает и о нашей с торговцем беседе. Вздрогнув, я оглянулся: померещилось, будто шеф стоит у меня за спиной, жадно ловя каждое слово.
        Зря, конечно же. Из оконных проемов беседки открывался вид на пляж, затянутое серой пеленой море, бухточку с катерами, на госпиталь и город, укрытые куполом силового поля. Впрочем, беседку от непогоды защищал совершенно такой же купол. Будь иначе - ледяной ветер, наваливаясь перехватывающими дыхание шквалами, заставил бы нас с торговцем стучать зубами от холода. И нигде даже тени всемогущего Шефа.
        - Об Элейдже мало кто чего знает, - проговорил Эль-Эмрана. - Сами лигийцы полагают, что Стратегическая разведка расформирована еще четыре года назад.
        - Но ведь это не так?
        - Конечно. Многое в этом мире выглядит совсем не тем, чем на самом деле является. Вот ты думаешь, что модификантов ненавидят и боятся за их силу, ловкость, исполнительность, за то, что кто-то намеренно наделил их лучшими качествами, так ведь?
        - Я ошибаюсь?
        - Фатально. В самих изменениях генотипа нет ничего самого по себе ужасного. Изменения не опасны, опасно другое. Раньше и другие Гильдии пытались нанимать модификантов пилотами. И были ими довольны. До поры. А потом все чаще стало случаться так, что эти преданные исполнительные, аккуратные пилоты словно сходили с ума. На их счету не один вырезанный на борту корабля экипаж. Да и Стратеги с теми из них, кто попал в плен, уже хорошо познакомились. Три инцидента, наделавших шума. Ходит вот так себе пленник, опасности не представляет. А потом словно что-то перемыкает в его голове, и он начинает убивать - быстро, четко, умело. И остановить его можно только убив. Понимаешь? С тех самых пор Стратеги перестраховываются.
        - И нет исключений из правил?
        - Почти. Было одно, но модификант все равно умер, хотя никто не понял, как Элейдж его остановил.
        Я посмотрел на торговца, слегка усмехнулся, вспомнив нашу с Шефом беседу. Интересно, кто-нибудь кроме того модификанта и меня испытывал на собственной шкуре, что может одним взглядом сделать этот кудесник - Элейдж?
        Вновь холодом пробрало по спине, и виной тому была отнюдь не мокрая, прилепившаяся к позвоночнику, туника. На миг, словно в ярчайшем свечении вспышки молнии высветилось - я сам не знаю, во что готов ринуться. И что оно может обернуться гораздо худшим, чем работа на Арвида Эль-Эмрана.
        Я молчал, торговец молчал тоже. Словно ждал. Иногда тихонько вздыхал. Когда ливень стал чуть ослабевать, он не глядя на меня, повторил свое предложение:
        - Десять процентов с прибыли, Рокше. Нормальная цена. Гильдии столько платят хорошим советникам. А еще я обещаю, что помогу распутать темную историю с твоим прошлым. Да и для Совета Гильдий найду весомый аргумент, отчего к тебе не могут применяться законы, действенные для обычного гражданина. Буду рад, если ты передумаешь, и решишь ко мне присоединиться. С ответом не тороплю. Отлет через неделю.
        Поднявшись на ноги, торговец ушел, оставив меня в одиночестве раздумывать над новым ребусом - а стоит ли мне связываться со Стратегами.
        Глава 8
        Каждый шаг - через силу, любое движение отдается ноющей болью в боку. Больше всего хочется лечь и лежать; закрыть глаза, погрузиться в объятия медикаментозного сна, и переждать собственную беспомощность, дождавшись возвращения сил в состоянии полудремы-полунебытия. Да только времени на это нет.
        Я и без этого задержала Арвида Эль-Эмрана на Ирдале. У торговца множество дел, но вопреки собственным словам, он терпеливо ожидал момента, когда медики позволили мне покинуть госпиталь. Три недели его корабль стоял на приколе.
        Если бы не наш договор, торговец еще неделю назад мог улететь с планеты. К счастью, ни засада в порту, ни трехнедельное пребывание на Ирдале не заставили торговца взять назад свое слово. Я нашла надежного покупателя камню, Арвид, как мы и договаривались, отвезет меня на Рэну, домой.
        Вздохнув, я прикрыла глаза. Вот уже больше четырех лет я не была дома. Я не знаю, живы ли оставшиеся на Рэне мои муж и сын. Я не уверена, стоит ли мне рваться на родную планету, заставляя себя игнорировать боль, слабость, рекомендации врачей, настаивавших на продолжении лечения.
        «Вам бы еще пройти курс реабилитации. Нужно соблюдать режим, мадам, вам показана строгая диета: ничего жареного, жирного, никакого алкоголя и сигарет, и нужно на время забыть даже об умеренных физических нагрузках. Вам не стоит никуда лететь в таком состоянии. Может, все же останетесь?»
        Я могла бы остаться, если бы тоска и тревога не выжгли все нервы. Я не видела родных больше четырех с половиной лет, не знала, что произошло с моими мужем и сыном. Четыре года флоту запрещены все полеты на мою родную планету. Четыре года прошло с момента, как Рэна переведена в статус Закрытого Сектора, как с ней оборваны все контакты.
        Сенат наложил запрет и ни один из капитанов Лиги не рискнет и нарушить данное решение. Я пыталась уговорить многих, но словно стучалась лбом в стену. Я не нашла у сограждан ни понимания, ни решимости - они сочувствовали, пытались ободрить словами, но ни один не осмелился помочь делом. Хоть самой угоняй корабль.
        Оказалось, что обойти этот запрет возможно лишь обратившись к извечным врагам - торговцам и контрабандистам Раст-эх-Хейм, которые плевать хотели на законы Лиги. Впрочем, с некоторых пор, я сама готова была нарушить их все до единого, лишь бы это помогло мне достичь цели.
        Я обязана добраться до дома, узнать, что стало с моими родными! Я должна разыскать их и быть рядом. Ради этого можно забыть о плохом самочувствии, о том, что при каждом неловком движении немилосердно ноет бок, кружится голова, о том, что без медикаментозной поддержки мне даже стоять на ногах неимоверно тяжело.
        Я так долго искала возможность вернуться, я столько потратила на это сил, и не прощу себе, если упущу единственный корабль, который идет в нужный мне порт.
        На глаза навернулись слезы. Прищурившись, я посмотрела на солнце: огромное, налившееся алым соком оно падало в океан, и морская гладь от его прикосновений тоже становилась оранжево-алой.
        Была мечта, что когда выйду в отставку, то осяду на этой планете. Ждала дня, когда не нужно будет никуда улетать от родных, не нужно будет прощаться, что бы встретиться на несколько месяцев короткого отпуска. Наивная, я не знала тогда, что не всем мечтам суждено сбыться. Четыре года назад понимание захлестнуло меня с головой, и из двух любимых планет я выбрала Рэну.
        Тогда я не думала, каким длинным и сложным будет путь, сколько преград придется преодолеть. В самом начале пути я даже не предполагала, что два с лишним года я потрачу, только чтобы найти ниточку, которая приведет к контрабандистам. Несколько месяцев моталась по мирам, где их видели, расспрашивала местных, прежде чем смогла нащупать канал доставки контрабандных товаров.
        Помнится, как смотрел на меня схваченный за руку торговец, когда я попросила отвезти меня на Рэну: страх за собственное дело на его лице довольно быстро сменился сомнением, словно он раздумывал, стоит ли связываться с сумасшедшей. Однако колебания не помешали ему заломить немыслимую цену только за то, чтобы доставить меня на Раст-эн-Хейм. А у меня не хватило храбрости торговаться, и я продала дом, чтобы расплатиться с ним. За время пребывания в Торговом Союзе потихонечку я распродала и все свои драгоценности…
        За спиной прозвучал шум шагов: можно не оборачиваться, и так ясно, что это Арвид. Рыжик ходит иначе - легко, почти бесшумно. Его походка чем-то напоминала поступь легконогого хищника
        - Ну что, мадам, вы готовы?
        - Конечно, готова.
        У Арвида полно недостатков и раздражающих привычек, но для меня это перестало быть значимым. Он - единственный человек, который решил помочь и не отступился от собственного слова, хотя у него и была такая возможность. А вот это действительно значимо, и за это можно простить и фамильярный тон, и подтрунивания, и сомнение в здравости моего рассудка.
        Не дожидаясь, пока я выкарабкаюсь из шезлонга, Арвид нагнулся и, аккуратно приподняв, поставил меня на нагревшийся за день песок.
        Подняв с земли и отряхнув от песка упавшую шаль, торговец набросил ее мне на плечи, заставив вспомнить какой заботой в прошлом окружал меня Доэл.
        Вздохнув, я посмотрела на Арвида, пытаясь понять, что побудило торговца к подобной, несвойственной ему заботливости. Наказ медиков? Неужели, проболтались?
        Впрочем, даже если Эль-Эмрана знает, мне не стоит признаваться в собственной слабости. До сих пор страх стискивает горло, стоит в голове мелькнуть мысли, что торговец улетит без меня. Поэтому я и стараюсь забыть, что при каждом резком движении немилосердно начинает ныть бок и кружиться голова. Я пересиливаю себя и стискиваю зубы, вспоминая, что если хочу еще хотя бы раз посмотреть в лицо Доэла, то мне придется собрать волю, силы, сколько их еще осталось, и продержаться еще немного: только бы добраться до корабля, дождаться прыжка, а потом поворачивать станет поздно.
        Арвид, пристально посмотрев на меня, покачал головой, скривил губы и подхватил на руки.
        - Голову оторвать вашему Шефу, - процедил торговец сквозь зубы. - Да и медикам заодно.
        Возражать я не стала: если Арвиду так хочется помочь и некуда девать силу - пусть носит на руках. Да и против его замечания ничего не имела: временами оторвать голову Элейджу я желала сама. Но в этот раз не Элейдж виноват, что я не могу остановиться.
        Торговец донес меня до флаера и аккуратно усадил в кресло, позвал Рокше, и уселся рядом со мною сам.
        Переведя взгляд на спешившего к нам мальчишку, я улыбнулась: невысокий, худощавый он казался подростком, и мне поначалу было трудно поверить в то, что ему уже восемнадцать. Мой сын в этом возрасте был выше, крепче и выглядел старше.
        Тайком я любовалась Рокше: его тонкими, правильными чертами лица, и пушком, пробивающимся над верхней губой, контрастом светло-серого ледяного цвета глаз с теплотой взгляда. Мне нравилась его открытая, от сердца, улыбка. Еще бы почаще он улыбался.
        Трудно было всерьез воспринимать этого юношу напарником торговца. Если бы не смелость и решительность, я назвала бы Рокше ребенком. И все же, несмотря на крайнюю юность, чудилось в нем что-то странное: то ли временами чересчур взрослый взгляд, то ли какая-то особая, хищная стать юного, но уже полного сил самца: молоденькие медички в госпитале не могли скрыть, что у них к этому юноше есть особенный интерес. Да только сам Рокше этого интереса словно и не замечал. Слишком юн был? Слишком наивен?
        И вот что ему за нужда болтаться в пространстве с восемнадцати лет?
        Сердце предательски сжалось. Моему сыну, Дону, было восемнадцать, когда мы в последний раз виделись. Мальчик мой, как он? Жив ли? Лишь бы был жив!
        Стиснув пальцы, когда земля стремительно ухнула вниз, я зажмурилась, стараясь дышать медленно и ровно, чтобы справиться с неожиданно сильным головокружением.
        В голове билась мысль, что если торговец поймет, насколько мне плохо, то никуда я сегодня с Ирдала не улечу, и навсегда упущу возможность вернуться домой.
        От госпиталя до стартовой площадки было всего десять минут лёту, в прошлой жизни я выучила этот путь наизусть. Я уговаривала себя продержаться десяток минут, ну может чуть больше. Потом последует передышка, а еще через час мы точно покинем планету.
        Когда флаер коснулся посадочной полосы, закат уже догорал - лишь холмы на западе едва выделялись на фоне чуть более светлого неба. Пилот ненадолго включил прожектор, осветив пустынную стартовую площадку, на которой одинокой глыбой торчал наш корабль.
        Вот так. Тишина, пустота, никто нас не провожал в дорогу. Стоило подойти к кораблю, как флаер погасил огни, стремительно сорвался с места и исчез в ночном небе.
        Поежившись, я поправила спустившуюся с одного плеча шаль.
        - Тихо-то как, - заметил Рокше.
        Я согласилась. Тихо, пахнет перегретым бетоном, запахи смазок и топлива давно развеялись, и трава проросла сквозь стыки бетонных плит. Ощущение полной заброшенности, иллюзия запустения. Кажется, что отсюда никогда больше не будут стартовать корабли.
        Впрочем, так оно и должно выглядеть. Стратегическую разведку расформировали четыре года назад, сразу после событий на Рэне. Но у безопасников Ирдала есть свой интерес принимать помощь и помалкивать о функционирующих базах разведки. Местное правительство Стратегов поддерживало всегда. Помогает и сейчас. Но, разумеется, втайне.
        Только у самого корабля в воздухе чувствовался слабый запах топлива и смазки, подтверждая, что заброшенность - фикция. Космодром использовался в исключительных случаях, но это не означало, что он пришел в негодность.
        Арвид первым вошел в корабль. Застыв у входа, обернулся ко мне и, принюхавшись, недовольно скривился, прежде чем подать руку и помочь подняться на борт. Я последовала его примеру, пытаясь понять, чем вызвано его недовольство: пахло обычными химикатами, применяемыми при санобработке. Но по мне лучше этот резкий кисловатый запашок, чем вызывающее спазмы застойное зловоние протухшей крови.
        - Что тебе не нравится? - Спросила я.
        Арвид качнул головой, отступил вглубь корабля, освобождая проход.
        Отчасти я его понимала. Неприятно, когда чужие копаются в личных вещах, но тот ли это случай?
        - Как думаешь, твои товарищи много оставили мне на корабле подарков? - Громыхнул голос Арвида из рубки.
        - Не знаю, - отозвалась я, пробираясь к нему, придерживаясь стены коридора. Мало того что мучила слабость, мне, в отличии от торговца, давно изучившего корабль, освещения катастрофически не хватало. - Скажу, что это не практикуется. Но ведь ты не поверишь.
        Световые панели на стенах дружно мигнули и залили коридор молочно-белым свечением, заставив зажмурить глаза.
        - Почему же? Одно ваше слово, и я поверю во что угодно, мадам….
        Голос прозвучал серьезно, но не нужно быть пифией, чтоб угадать, что торговец скалится. Иногда кажется, Арвид не умеет жить без насмешек.
        Когда мы встретились с ним впервые, он точно так же насмешливо кривил губы и пытался меня подначивать. Попав в плен, сидя напротив в моем кабинете в наручниках он откровенно хамил мне в лицо. Несмотря на презрительные и издевательские тон и форму, торговец говорил о серьезных вещах; и от смысла небрежно сплевываемых им слов лютый холод царапал мне спину.
        Это было целую вечность назад. Десять лет пролетело. Для меня самой было странно, что я поверила его злым словам. Удивляясь собственным решениям, я все же отдала приказ эвакуировать базу разведки на Иг-Асуми, подсознательно опасаясь, что все его предупреждения окажутся жестоким розыгрышем. Но оказалось, что прислушалась к его словам я все же не зря.
        Через несколько часов после окончания стремительно проведенной эвакуации, по орбите недавно цветущей планеты продолжал движение выжженный, содрогающийся извержениями супервулканов, непригодный для жизни мир. Не сумев скрыть своей растерянности и изумления от торговца, я получила лишь очередную насмешку в ответ. Арвид продолжал усмехаться, совершенно так же как прежде, не прекращая насмешничать и язвить.
        Я же после очередного допроса ревела как дура, понимая, что больше четырех тысяч жизней спасли не опыт и не умение анализировать ситуацию, а лишенная всякой логики интуиция, заставившая меня бездоказательно принять на веру слова торговца.
        И корабль этот Арвиду достался как благодарность за своевременное предупреждение. Не знаю, что со мной было бы, если бы Шеф догадался, что стечение обстоятельств, позволившее торговцу сбежать, угнав новенький крейсер разведки, подстроила я. Это было полнейшим безрассудством. Это могло оказаться предательством. Но меня в те часы прожигала огнем лишь одна мысль: другой возможности позволить ему уйти у меня не было, как не было морального права отплатить злом пришедшему с предупреждением человеку. И не самым важным было, что он - торговец, а я - лигийка.
        - Может, вам не лететь никуда?
        Открыв глаза, я увидела встревоженное лицо торговца.
        - Не могу, Арвид. Мне нужно домой.
        Заметив, что я смотрю в его лицо, мужчина усмехнулся, сгоняя выражение сострадания. И все же его участие для меня не было откровением. Еще в первую встречу я смогла разгадать, что все его насмешки - лишь только маска.
        - Рокше, к пульту, - бросил Арвид через плечо мальчишке, придерживая меня за плечи и провожая дальше по коридору в отсек отдыха экипажа.
        Привычным движением выдвинул из стены кресло - трансформер, усадил меня в него, откинул столик.
        - Чая, воды, сока?
        Я покачала головой. Ничего не хотелось, кроме одного - добраться домой. И для него это не было тайной.
        В ответ на мой жест Арвид пожал плечами, усмехнулся чему-то, проговорил тихо, но так, что я услышала «одержимая», и не став докучать мне, ушел. Створки дверей плотно сомкнулись за его спиной, отрезая жилой отсек от технических помещений.
        Вот и удалось свободно вдохнуть и расслабиться, не скрывать тревогу, усталость и боль, не рисовать на лице счастливое выражение, которое могло быть перечеркнуто судорожным дрожанием губ. Плотно обхватив себя за плечи и закрыв глаза, я вслушивалась в гудение оживающего корабля.
        Полыхнула тревога, заставив меня потерять покой - что там, на Рэне? Чем меня встретит родная планета?
        Собрав волю в кулак, я заставила себя оборвать бесконечное построение предположений. На них нельзя делать прогнозов. Всеми инструкциями аналитикам запрещено работать с данными из разряда «может быть, а может не быть».
        Стоило справиться с мыслями, как память услужливо подсунула картины прошлого. Счастливого прошлого моей жизни на Рэне. Рассветы над океаном, проливные дожди, барабанящие по крыше, шум листвы могучих деревьев, окружавших мой дом в Амалгире. Запахи, звуки. Вкус спелых ягод на губах. Мальчишку, оставлявшего на распахнутом окне букеты полевых цветов. Его улыбку - трогательную и несмелую, так похожую на улыбку Доэла.
        От невыплаканных слез защипало глаза. Не сдержав всхлипа, я закрыла лицо ладонями, а потом глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Смахнув слезы, я растянула губы в улыбке. Нельзя чтобы Арвид заметил. Нельзя. И так последнее время относится, словно к ребенку, на руках носит.
        Вот решит, что на Рэну я лечу не по собственному желанию, а по приказу и ничто не помешает ему сменить курс, и не увидеть мне тогда Рэны.
        Внезапное головокружение и подступившая дурнота заставили собрать волю в кулак и отбросить все мысли. Несколько долгих минут, я пыталась собрать себя из аморфной дрожащей массы. Дали небесные, только бы Арвид не увидел, насколько мне дурно.
        Стоило подумать об торговце - нарисовался в дверях, словно дел ему других нет.
        - Через пять минут старт. Выдержишь… те, мадам?
        - Выдержу, - ответила я ему твердо. - И нет нужды носиться со мной как с фарфоровой куклой.
        Мужчина фыркнул, прислонившись спиной к переборке.
        - Ох, Фориэ Арима, любите вы из себя строить железную леди.
        - Это верно, - ответила я спокойно в ответ на снисходительную усмешку.
        - Мадам, - произнес торговец тихо и ласково, пытаясь скрыть ядовитые звенящие нотки, - а у вас хватит сил пискнув, позвать на помощь? Или, может, прислушаетесь к голосу разума и нацепите диагност? Хоть какая-то мера предосторожности.
        Я кивнула, радуясь, что он не потащил меня к выходу. Отказаться от его предложения было возможно, но в данном случае глупо. Взяв прибор, принесенный торговцем, я нацепила его на запястье. Посмотрела на замерцавший оранжево-желтым цветом глазок и недовольно скривила губы, понимая, что от торговца скрыть свое состояние мне не удалось.
        Арвид поставил на столик аптечку, достал ампулу, повертел ее между пальцев и протянул ее мне.
        - Возьми. Это снотворное.
        Передернувшись, я взяла из его рук ампулу, посмотрела на маркировку. Обычное средство, лигийское, мне хорошо знакомое. Максимально эффективное, с минимумом противопоказаний. Одна инъекция гарантирует пять часов глубокого - без тревог и кошмаров - сна. Но прибегать к этому средству мне не хотелось. За последние три недели от бесконечных инъекций в моих сосудах, должно быть, не кровь, а одни лекарства.
        - Спасибо, капитан, - улыбнулась я. - Какие-нибудь предложения еще будут?
        - Никаких. Пойду в рубку, подстрахую Рокше на старте.
        - Не стой у парня над душой, - неожиданно вырвалось у меня.
        Арвид пожал плечами.
        - Боишься, сбежит?
        Я отрицательно мотнула головой. Был один вопрос, который не давал мне покоя, который тревожил не меньше, чем разбередившее душу желание попасть домой.
        Бесконечная, теплая синева, играющий сполохами по поверхности, пробивающийся изнутри свет. Только взглянув на камень, моментально, тотчас я поняла, что за сокровище предлагал торговец Лиге. Камень Аюми. Когда я взяла его в руки, и почувствовала, как камушек то тяжелеет, то стремительно теряет вес на моей ладони, то отбросила последние сомнения. Ничего подобного этим камням не могли создать люди. Ни одна из известных цивилизаций не могла повторить вещей, создание которых приписывали звездным бродягам.
        Подобных камней не находили целую вечность. Уже найденных было всего лишь семь; тот, который предложил Лиге Арвид стал восьмым.
        - Где ты взял камень? - Прошептала я, не сводя взгляда с лица торговца.
        Арвид выдвинул второе кресло, сел напротив. Сцепив пальцы в замок, долго смотрел мне прямо в глаза.
        - Я думал, ты догадалась, - произнес он без привычной усмешки.
        - Нет, - отозвалась я. - Веришь или нет, но не знаю. И никаких догадок.
        - Ладно, - протянул он задумчиво, - Я думал, история гибели «Кана-Оффайн» тебе все же знакома.
        Брови сами поползли вверх. Я знала эту историю. Я хорошо знала и капитана этого корабля. Мы были друзьями. Почему нет? Он и мой муж воспитывались в одной семье.
        - Подожди, - прошептала я, - ты хочешь сказать…
        - Я порыскал в пространстве среди обломков и наткнулся на чудо, - признался Арвид. - Любопытство меня сгубило. После того, как Рэна стала закрытой для Лиги территорией, я сразу рванул туда, решил - а почему, собственно, нет? И что я терял? Меня всегда сводили с ума рассказы о звездных бродягах.
        Дрожь прокатилась по моему телу, заставив снова кутаться в шаль. Вспомнился лихорадочный блеск глаз сумасшедшего капитана, взволнованный, прерывающийся, с хрипотцой голос: «Я видел, все мы видели… Эти корабли… Это флот Аюми! Поверь, это мог быть только флот Бродяг! Фори, хоть ты поверь мне!»
        Я не поверила. Я никогда не верила в легенды и мифы. Я смотрела в искаженное, словно от боли лицо и никак не могла поверить. Хотела. И не могла.
        - Арвид, не надо меня разыгрывать… - сорвалось с моих губ. Аюми, это просто мечта. Их не существует.
        Торговец рассмеялся, но глаза смотрели серьезно и пристально.
        - Я сказал правду, - выдохнул торговец, и неожиданно жестко напомнил: - Я сказал правду, как и десять лет назад, предупреждая об опасности. Но тебе проще не верить. Камень нашла экспедиция «Кана-Оффайн», а я всего лишь подобрал его среди обломков лигийского корабля.
        Поднявшись, Арвид стремительно вышел за дверь, оставив меня оглушенной этим признанием. Крепко зажмурившись, я сжала кулаки, чуть не раздавив ампулу со снотворным.
        «Я сказал правду», - слова ударили так же как нож, вогнанный мне под ребра. Лихорадочно запылали щеки, затрясло тело, охваченное ознобом.
        Я хорошо знала эту историю. Я не могла ее не знать, мы были дружны с капитаном того злосчастного корабля. Я всегда воспринимала Аториса как младшего брата своего Доэла.
        Девять лет назад «Кана-Оффайн» возвращался на Рэну из исследовательской экспедиции, и взорвался при невыясненных обстоятельствах вскоре после выхода из прыжка: в пространстве, вдали от планеты, где не должно было существовать никаких помех для навигации.
        И пусть я не эксперт, и не мне судить, что послужило причиной взрыва, но я зная капитана, не усомнилась в его компетентности и так и не смогла поверить в кучу ошибок, якобы совершенных им на знакомой трассе.
        Вот только когда Аторис заговорил о своей невероятной находке, об этом флоте, не приводя никаких доказательств, я засомневалась, несмотря на то, что хорошо его знала. Я, как все, сочла его сумасшедшим.
        «Поверь мне». Тогда я не поверила. Слишком уж невероятно звучали его слова. Я не смогла. Но Доэл поверил.
        Я сомневалась и в словах Арвида, пока он не показал мне камень, пока я не захлебнулась от восторга, взяв на ладони немыслимое совершенство, вдохновляющее тепло и бесконечную синеву. Трудно принять на веру то, что противоречит всем законам науки.
        Камень Аюми лежа в моих ладонях обжигал и холодил, менял массу и пульсировал: то сжимаясь в точку, то разбухая, словно бьющееся сердце. Он непрестанно менялся и казался живым.
        Только подержав камень в руках, я поняла, откуда взялся лихорадочный блеск в глазах капитана. Трудно остаться невозмутимым, если однажды ты держал настоящее чудо в ладонях. Скажи мне кто-то сейчас, что подобных вещей не существует, и я уже не смогла бы согласиться и промолчать.
        Нет, я не была сумасшедшей. Но камень, который Арвид продал Стратегам, никто другой создать бы не смог!
        Стиснув пальцы, я закрыла глаза, сожалея, что не могу вернуть прошлое, отмотать все назад, прислушаться к словам, потребовать беспристрастного расследования разведкой данного инцидента. Можно же было что-то придумать. Нарушить правила, заставить выслушать себя, обратиться напрямую к самому шефу.
        Дали небесные, какой же я была тогда дурой! Все происходило у меня под носом, а я предпочитала ничего не замечать. Ведь легче навешивать ярлыки и отмахиваться от проблем, чем их решать.
        Идиотка! От чего я тогда отвернулась!
        И потом тоже я предпочла ничего не видеть, не слышать, не знать.
        Сколько раз Доэл, недовольный политикой координатора вздыхая, повторял: «таких только стрелять, больше ничто не поможет». Я выслушивала его рассказы о неприятностях, связанных с работой, списывала на усталость и замотанность вечно дурное настроение. На моих глазах муж превращался в озлобленного, измучившегося человека, а я… я даже не заметила, что при расставании он сказал вместо обычного нашего с ним «до встречи» «прощай».
        Лишь сейчас, в эту секунду прозрения, его слова в полной мере дошли до меня. Четыре с половиной года назад муж попрощался со мной навсегда.
        До крови закусив губы, чтобы заглушить мысли физической болью, я почувствовала какой-то посторонний предмет, зажатый в руке. Разжав пальцы, посмотрела на ампулу и зарядила ее в иньектор, понимая, что сейчас для меня лучшим выходом будет провалиться в черноту без сновидений.
        Я все решу для себя, решу, как мне с этим знанием быть, и что делать, но… позже. Когда на это будет достаточно сил.
        Глава 9
        Чужая рука легла на плечо, вытаскивая меня из омута сна. С трудом разлепив глаза, я не сразу вспомнила, где нахожусь и оттого с удивлением посмотрела на мужчину, хлопотавшего рядом, с трудом признав Арвида Эль-Эмрана.
        Торговец, пошарив пару минут во встроенных шкафчиках и поколдовав около миниатюрной варочной панели, поставил на столик передо мной чашку ароматного кофе. Я посмотрела на нее и недовольно поморщилась. Мне нравился этот напиток, но сегодня стало дурно от одного его запаха.
        - Убери.
        Арвид пожал плечами, но кофе убрал молниеносно и вместо него налил мне в стакан чистой воды. Потом вновь полез в шкафчик и достал пару небольших контейнеров, поставив на стол, подвинул их ко мне.
        - Ваш завтрак, мадам, - пояснил торговец, белозубо улыбнувшись.
        - Какой ненавязчивый сервис! - Я заставила себя улыбнуться в ответ и взяла в руки стакан.
        Во рту было сухо: я не запомнила сна, даже если он был а, но судя по самочувствию, снился мне беспросветный кошмар, да и пот, выступивший на висках, свидетельствовал о том же.
        Жадно отпив пару глотков, я поставила стаканчик на стол. Вода взбодрила не хуже кофе, смыв остатки сонливости, и окончательно проснувшись, я поняла, что у меня возникло множество вопросов. Интересно, сколько я спала? Пять часов? Меньше? Больше? Где мы находимся? Как скоро достигнем Рэны?
        - Скоро в прыжок?
        - Из прыжка мы вышли пятнадцать минут назад, - отозвался Арвид, открыв один из контейнеров, и подвинув его ко мне, подал ложку. - Вам стоит подкрепиться, так что, приятного аппетита. А вопросы оставим на потом.
        Запах пищи раздразнил аппетит. Сглотнув слюну, я зачерпнула немного пюре и отправила его в рот, надеясь, что дурнота не вернется. Катая питательную массу на языке, я тщетно пыталась определить, из чего сделано угощение, но в итоге поняла лишь одно - желудок вовсе не протестовал против подобной пищи.
        Медленно опустошая контейнер, я бросила взгляд кибердиагност, присосавшийся к запястью и отметила ровный желтый огонек индикатора. До ярко - голубого, означавшего идеальное состояние организма, довольно-таки далеко, но все же ощущения мне не врали - состояние не ухудшалось. Хоть это благо.
        В задумчивости, пытаясь угадать, чем встретит меня родная планета, я опустошила контейнер, и принялась за содержимое второго, услужливо открытого мне торговцем.
        До сих пор, сколько бы я не задавала вопросов о Рэне, Эль-Эмрана ловко уходил от ответов. То менял тему, то молчал, то отшучивался. И все же несколько часов назад он проболтался, что был в планетарной системе Рэны уже после бунта. И сомнительно, что только затем, чтобы рассмотреть вблизи обломки какого-то корабля.
        Отложив ложку, я посмотрела в лицо Арвида, сидевшего в кресле с другой стороны стола.
        - Ты ведь был после бунта на Рэне, - тихо спросила я, кинув ему свою догадку. - Как там?
        Арвид пожав плечами, подвинул контейнер ближе ко мне.
        - Ну, был, - он не удивился и ответил на удивление спокойно, словно ждал данного вопроса. - Только пока не доешь, ничего я тебе не скажу.
        - Это, вообще-то, шантаж.
        Он равнодушно пожал плечами.
        Повертев ложку в руках, не сводя взгляда с торговца, я взяла в руки контейнер и зачерпнула пюре. Если ему важно меня накормить, что же, придется доесть угощение. Раз Арвиду нравится роль гостеприимного хозяина, придется ему подыграть.
        И хоть я не испытывала сильного голода, контейнер я все же опустошила.
        Поев, я вопросительно взглянула Арвиду в лицо, отметив, что он тотчас нахмурился.
        - Ты как дитя, Фори, - прошептал он. - Требуешь с меня правды, словно это - игрушка.
        - Так ты и обращаешься со мной, как с младенцем, - парировала я.
        Торговец, тяжело вздохнув, убрал пустые контейнеры и помог мне встать на ноги, аккуратно придерживая за талию, повел в рубку.
        Рыжик колдовал около пульта, и казалось, что мальчишка ничего не видит кроме экрана и стремительно летящих по краю монитора данных.
        Торговец усадил меня в кресло второго пилота, и встав рядом, развернул второй монитор.
        - Смотри, - проговорил Арвид, увеличив изображение плывущего в пространстве диска планеты.
        А у меня защипало глаза. Рэна. Все же Рэна. Невозможно не узнать белеющий у полюса щит полярного материка, дуги архипелагов, прикрытые кое-где туманными завесами облаков, выступающий из темноты край второго из материков - пустынного и сухого.
        Растерявшись, я не сразу поняла, чем эта Рэна отличается от прежней. Впрочем только до того момента, пока Арвид не ткнул пальцем в точку на ночной стороне.
        - Что здесь должно быть?
        Сориентировавшись, я почувствовала, как от удивления у меня перехватывает дыхание.
        Ночные огни столицы всегда было видно с орбиты. Но сейчас в том месте, где положено было сиять ярчайшей рукотворной звезде, чернела пустота.
        - Амалгира разрушена? - прошептала я, чувствуя замирание сердца.
        Там, в столице, на одной из окраинных улиц, возле тенистого сада располагался мой дом. Два просторных этажа, лесенки, переходы, веранда с навесом, цветник, лужайка, просторный бассейн. Я любила проводить вечера на веранде, пить чай с ароматными травами, наблюдая, как солнце клонится в океан.
        - Амалгира, в общем-то уцелела, - выдохнул торговец. - Хотя в городе шли бои, и несколько кварталов стерты в пыль. Но это не самое важное. Дальше сама будешь искать отличия или мне подсказать?
        Я вцепилась в подлокотники, пытаясь понять, что же все-таки произошло, и до боли вглядываясь в изображение, заменившее мне карту. Стоп! А где же орбитальные энергостанции? Брови изумленно полезли вверх.
        Арвид угадал мой невысказанный вопрос, ткнул пальцем в едва заметный взгляду шрам среди скалистой пустыни, на уже освещенной части материка.
        - Энергостанции были выведены из строя во время бунта, - пояснил он. - Сошли с орбиты и упали на землю в пустынной местности. На планете нехватка энергии.
        - Какие сюрпризы меня еще ждут? - спросила я, уже не в силах оторваться от созерцания экрана.
        - Я никогда не был на Рэне, пока она входила в состав Лиги, - напомнил мне Арвид. - Но судя по тому, что я знаю о Лиге, для тебя Рэна будет полна сюрпризов.
        А вот в этом я уже и не сомневалась. Орбитальные энергостанции вырабатывали девяносто пять процентов необходимой планете энергии. И то, что они до сих пор не восстановлены, позволяло делать далеко идущие выводы. Эквивалентных по мощности орбитальным энергостанциям на планете построить было невозможно. По крайней мере - не на Рэне.
        - Каменный век, - разочарование слетело выходом с моих губ.
        - Нет, - отозвался Арвид. - Но, однако, и не индустриальный.
        - Дали небесные! Четыре года протянуть без энергостанций невозможно!
        - Нельзя сохранить инфраструктуру, - не согласился мужчина. - Но выжить можно.
        Я сжала губы. «Выжить». Вот именно - выжить! Бездна! Раньше на Рэне ни у кого не было необходимости выживать. До сих пор я особо и не задумывалась, как много давала моей планете Лига.
        До бунта на Рэну из Лиги шел поток разнообразнейших товаров, то, чего на планете давно исчерпавшей скудные залежи ресурсов взять было бы неоткуда: запасы полезных ископаемых были выбраны рэанами давно, еще в самом начале эпохи космических перелетов. Правда, кроме Рэны, в системе были еще две планеты - ледяные карлики, но и там взять было нечего.
        Мне было проще перечислить, в чем рэане не нуждались, чем полностью припомнить перечень поставляемых на планету товаров. В Лиге ценились рэанские вина и ткани, картины наших художников, изделия ювелиров, дизайнеров. Но на подобном ассортименте товаров, находясь в изоляции долго не протянуть.
        Рэна вообще не считалась благоприятным для развития цивилизации миром. Из двух материков лишь один пригоден для жизни. Жизнь на нем возможна только в узкой зоне невысоких гор на востоке и вдоль самого побережья. Господствующие западные ветра превратили почти весь материк в пустыню. Кроме прибрежной полосы и нескольких оазисов на материке Рэане заселили все острова, благо их было множество. На островах климат был многократно благоприятнее для жизни, чем на материке. Впрочем, население планеты, не настоль велико, чтобы кому-то не хватило места. В лучшие периоды население Рэны составляло около полумиллиарда жителей. Те же, кому Рэна казалась тесна, могли выбрать для жизни любой из других миров Лиги.
        Вывод планеты из-под юрисдикции Лиги, обрыв торговых и транспортных связей не мог не сыграть свою роль. Глядя на летящий в пустоте шарик, я внезапно отчетливо поняла что прежнего, любимого мною мира не существует - слишком многое изменилось. Сенат своим решением обрек планету на угасание.
        В изоляции от Лиги рэанам выжить практически невозможно. И если торговцев заинтересует скудная ресурсами планета, то это будет, наверное, оптимальным выходом. Но на подобный оборот дел надежды мало.
        Юные, едва достигшие индустриальной стадии развития миры более привлекательны - и ресурсов больше, и рабочей силы в избытке. Рэна же мало что может предложить, и самые большие минусы - опустошенные недра и малая численность населения.
        - Фори, - Арвид неожиданно положил ладонь мне на плечо. Обернувшись к нему, я заметила, что против обыкновения торговец взволнован. - Может в бездну ее, твою Рэну? Еще не поздно уйти на разгон и в прыжок на Раст-эн-Хейм.
        Бросить Рэну? Несколько секунд я напряженно вглядывалась в его лицо. Неужели мои опасения начинали сбываться? Неужели торговец боится лететь на мою планету? Да нет, не могло быть такого. Мне никак не удавалось поверить в трусость Эль-Эмрана.
        - Арвид, а что я на Раст-эн-Хейм позабыла?
        Торговец прикусил губу, прикрыл глаза, а потом неожиданно выпалил:
        - У меня есть дом, земля и достаточно денег. Все это может стать твоим.
        Голос торговца дрогнул, брошенный им на меня горящий взгляд обжег, заставив смутиться. Но он и расставил все на свои места. Дали небесные! Да торговец решился сделать мне предложение!
        Несколько секунд я сидела, не в силах даже пошевелиться, чувствуя, как по телу волной прошла мелкая дрожь, стало зябко, и льдинками застыли кончики пальцев опустившихся рук.
        Вот наивная дура! Это ж нужно было так ошибиться! Последнюю неделю торговец увивался вокруг, дарил цветы, порывался носить меня на руках и успешно прятал чувства за своими привычными шуточками. Я-то думала, это просто признательность и желание поднять настроение измотанному нездоровьем человеку. А он на одном факте, что я не спешу выкидывать цветы, видимо, напридумывал себе невесть что.
        Отрицательно покачав головой, я посмотрела торговцу в глаза.
        - Арвид, не могу, у меня на Рэне муж и ребенок, - напомнила я ему то, что он казалось, уже позабыл. - Я должна их найти, и быть с ними, ты меня понимаешь?
        Торговец кивнул, дернул губой, и вновь вцепился мне взглядом в лицо.
        - Рэна сейчас - неподходящее место для жизни, у Иллнуанари на планету свои планы, - выдохнул он резко, заставив меня похолодеть. От Иллнуанари добра ждать не приходилось. Но помолчав пару секунд, торговец продолжил: - Не знаю, к добру или худу, но не только у них. Гильдии грызутся за Рэну, как собаки за кость. Лишь бы из-за этого не полыхнула война.
        Гильдии имеют виды на Рэну? Несмотря на скудность ресурсов? И что же их привлекло? Но спросить об этом торговец мне не дал.
        Арвид поднял меня из кресла, поставил на ноги, крепко обнял, прижав к себе, так что я уперлась лицом в плотную ткань костюма, не имея возможности отстраниться. Я чувствовала, как часто стучит его сердце, и горячее взволнованное дыхание, обжигавшее мне макушку. И я даже не пыталась отстраниться, зная что это будет бесполезно. Он - силен, я же сейчас - слишком слаба.
        - Отпусти меня, - попросила я тихо, и почувствовала, как он покачал головой, а потом, нехотя, словно ломая себя, отстранился.
        Между нами не было и шага, а мне не хватало сил, чтобы отступить самой.
        Вот безумие! Я ведь не питала к торговцу никаких чувств, не давала надежд. Так с чего же он вдруг решил, что я брошу все…
        Торговец поймал мои ладони в свои.
        - Фори, - его голос прозвучал на редкость глухо. - На Рэне хорошо знают, что ты работала на Стратегов. Тебе нельзя возвращаться! Я не хочу, что бы с тобой что-то случилось, - признался он, неожиданно отшатнувшись, и сдури врезав кулаком по переборке. - Не хочу кусать потом локти, и ругать себя.
        - Арвид, хватит! На Раст-эн-Хейм Стратегов ненавидят. Многим твоим соотечественникам было довольно узнать, что я лигийка, чтобы начать меня проклинать, угрожать и плевать вслед.
        Торговец упрямо покачал головой, возразил:
        - На Раст-эн-Хейм, стань ты моей женой, никто бы не посмел тронуть тебя! Слова не посмел бы дурного сказать! С тебя бы пылинки сдували! А на Рэне я не смогу быть всегда рядом. Не смогу тебя защитить!
        - Хватит, Арвид, - повторила я, чувствуя, как в душе поднимается раздражение, отнимая последние силы. - У меня есть муж. Ты зря тратишь время!
        Торговец вскинул голову. Губы сложились в неприятную усмешку.
        - Рокше, - скомандовал хрипло, - а ну на разгон! Уходим! Курс - Раст-эн-Хейм.
        Оглянувшись на рыжика и заметив, как он принялся рассчитывать траекторию, я качнулась к Арвиду, чувствуя как на глаза выступают слезы, и заорала, не в силах сдержать гнева и отчаяния:
        - Арвид Эль-Эмрана, только попробуйте это сделать! Если вы сейчас же не отмените свой приказ, я сделаю все, что вы не раз пожалеете о своем сумасбродстве! Ненавижу вас! Ненавижу!
        Головокружение помешало мне добраться до торговца и вцепиться ему в лицо. Кое-как я сделала пару шагов до кресла, упала в него, чувствуя, что потратила остатки сил. Сердце разрывалось от боли. Предатель! Вот идиотка, нашла, кому верить!
        - Все равно не удержишь, - прошептала, чувствуя, как по щекам ползут слезы.
        Я четыре года потратила, чтобы вернуться домой! Я четыре года прошибала лбом стены. Сначала выбивая бессрочный отпуск, потом пытаясь найти в Лиге хоть одного отчаянного человека, готового плюнуть на инструкции и приказы. Потом с немыслимым трудом выслеживала контрабандистов с Раст-эн-Хейм, потом искала того, кто согласится доставить меня на Рэну…
        Дали небесные! Торговца я уже ненавидела…
        - Вы дали мне слово, - я выплюнула это, не глядя на Арвида Эль-Эмрана. Я думала, ваше слово, это - гарантии. Что слову торговца можно верить. Но вы обманули меня. Ваше слово - меньше, чем ничто! Клянусь, я сделаю все, что от меня зависит, что б на Раст-эн-Хейм все об этом узнали!
        Арвид уставился на меня, словно впервые видел, его лицо перекосилось, и потребовалось несколько поразительно долгих секунд, чтобы торговец смог прийти в себя.
        - Рокше, - прошептал он, сглотнув и пытаясь справиться с дрожью. - Отставить разгон. На Рэну.
        Мальчишка повиновался, а Арвид направился к выходу из рубки.
        Прикусив губу, я снова впилась взглядом в экран. Картинка расплывалась от слез. Я смахнула их, но это не помогло. Слезы продолжали набухать в глазах и течь по щекам.
        Я сожалела о случившемся, об этом нелепом, неправильном разговоре, произошедшем при свидетеле. И хоть рыжий не из болтливых, нельзя было полностью исключить возможности того что мальчишка может проболтаться. И пойдет эта история гулять по мирам как анекдот. Дойдет и до Доэла.
        - Рыжик, - прошептала я, - не говори никому…
        Парень лишь на секунду оторвался от пульта, что б ободрить меня, ответил так же негромко:
        - На этот счет не тревожьтесь, мадам.
        Я украдкой вытерла слезы, протяжно выдохнула, вскинула голову. Мне было неловко и неуютно, но я не могла позволить взять чувствам верх. Несколько минут посидев, я заставила встать себя на ноги и побрела в каюту.
        Хотелось надеяться, что торговец свернул в технический отсек и находится в нем, имея достаточно тактичности, чтоб не тревожить меня. Мне не хотелось видеть торговца, так же как и парня, невольно оказавшегося свидетелем неприятной сцены.
        Надежда умерла, когда створки дверей, отреагировав на мое приближение, разошлись в стороны. Я остановилась на пороге, увидев восседавшего в кресле Арвида.
        На столике перед ним стояла пузатая бутыль темного стекла, покрытая слоем пыли, заполненная больше, чем на две трети. Торговец, сидел в мягком кресле как на жестком стуле - словно кол проглотив, с неестественно прямой спиной.
        Повернувшись ко мне лицом, Эль-Эмрана взял в руки бутыль, и демонстративно отпил прямо из горлышка.
        - Форэтминское. «Поцелуи ветра». Желаете? - Предложил он. - У меня еще бутылка есть, если вам противно после меня… - И продолжил безжизненным тоном: - Вы угадали, Фориэ, я был на Рэне. Там все очень плохо. Разрушения, голод, военная диктатура. Нелояльным к новой власти - не выжить. Два года назад я был свидетелем, как повесили молодого парня лишь за то, что его назвали агентом Стратегов. Доказательств не было, но никто не стал разбираться. Предположений оказалось достаточно…
        Торговец вновь потянулся к бутылке.
        - Арвид, не нужно, - прошептала я.
        Он, сделав вид, что не услышал, глотнул и с грохотом поставил бутыль назад.
        - Вы на самом деле хотите, чтобы я остаток своей жалкой жизни каялся, что не остановил вас, мадам Арима? Или хотя бы не предупредил? - он пьяно ухмыльнулся, обмяк, сгорбился и снова с вызовом посмотрел мне в глаза. - А хотите, я вас удивлю? Знаете, как зовут рэанского диктатора? Некто Ордо… Аторис Ордо.
        Если бы молния ударила мне прямо под ноги, я не была бы поражена больше, чем сейчас. Прислонившись спиной к стене, и едва не впервые глядя на торговца сверху вниз, я чувствовала какими ватными, непослушными становятся ноги.
        - Аторис Ордо? - выдохнула я, - Ты уверен?
        - Аторис Ордо. А ведь он вас знает, как и то, что вы работаете на Стратегов, - с нажимом произнес Арвид.
        - Да…
        Сердце пропустило удар, и я прикрыла глаза, вспоминая.
        Мы были хорошо знакомы, слишком хорошо, и для Ордо не было тайной, где я служу. Мы довольно часто встречались на Рэне. И не на Рэне тоже, и радовались когда в пространстве, пусть ненадолго пересекались наши пути. Мы были друзьями. Да и что удивляться? Доэл и Аторис воспитывались в одной семье. Я относилась к Ордо как к брату своего мужа.
        Прикусив губу, я попыталась отогнать воспоминание: горящий взгляд, взволнованное дыхание, сбивающийся голос: «Я видел… эти корабли… Флот Аюми… Поверь мне!»
        Слишком трудно было представить Ордо на месте диктатора. Практически невозможно.
        Не в силах отлепиться от стены, я снова посмотрела на Арвида.
        - Доэл… жив? - спросила глухим, незнакомым мне голосом.
        - Недавно был жив, - Арвид вновь меланхолично отхлебнул из горлышка вина, поморщился, помолчал и добавил: - Да и сейчас наверняка жив. Он умный и осторожный. Но это тебе не поможет. Слово твоего мужа слишком мало значит. Он не имеет влияния. Видела бы ты, Фори, какие типы сейчас возле Ордо вертятся! - Торговец замолчал, словно силясь подобрать слова. Потом махнул рукой и неуверенно продолжил: - Им не составит труда уничтожить тебя. И Доэла твоего прихлопнуть, походя, тоже.
        Дали небесные! Я с трудом сдерживала раздражение, готовое выплеснуться на торговца. Эль-Эмрана давно знал, что гонит меня домой, что заставляет рваться на Рэну. Знал, и не сказал мне ни слова, делая вид, что название моей планеты едва не впервые за свою жизнь слышит, а оказалось, что не так уж и мало ему известно о Рэне.
        Может быть, даже, он и прав, и мне нельзя возвращаться. Только я должна убедиться во всем сама. Я должна попытаться. Некуда, да и нельзя отступать. Нет у меня права сбежать.
        - Двум смертям не бывать…
        Арвид сжал в ниточку губы, крепко сцепил пальцы рук. Промолчал.
        Странно было видеть его лицо без привычной усмешки. Странно и страшно. Словно это был другой человек - незнакомый мне. Слишком серьезный.
        Я опустилась по переборке на пол, села, подтянув колени к груди.
        Мы молчали целую вечность, каждый думая о своем. Время тянулось липкой ниткою меда, стекавшей с ложки под равномерное шуршание маршевых двигателей. И лишь когда оно сменилось фырчанием маневровых, перед самой посадкой, Арвид снова подал голос:
        - Впрочем, есть один шанс. Но только один. Фори, любыми путями добейся аудиенции у Ордо и сделай это, пока не распространился слух о твоем возвращении. Скажи ему, что хотят получить Гильдии, и тогда, скорее всего, ты выживешь. Ордо не разбрасывается верными людьми. И умными людьми тоже.
        Торговец привычно усмехнулся, заметив мой растерянный взгляд. Подхватил готовую свалиться со стола от пошедшей вибрации, бутылку.
        - И какой же интерес в Рэне у Гильдий? - протянула я задумчиво, лихорадочно перебирая в голове варианты.
        - Ты о зонах суперпортов слышала? - ответил торговец.
        Я прикрыла глаза, силясь вспомнить. Термин не был совсем уж мне незнаком. Только слышала я об этом раза два или три в своей жизни. Кажется, тот же Ордо мне и рассказывал…
        - Даже если ты не слышала, Ордо должен понять, - вновь проговорил контрабандист. - Так вот, через три-четыре года в подобной зоне окажется ваша система.
        Я едва удержала готовый вырваться крик, наконец-то вспомнив, и прижала ладони к запылавшим щекам.
        Суперпорт - зона, из которой на межпространственный переход в любую точку Галактики требуется минимальное количество энергии. Последний раз под влиянием галактического течения, подобная зона открывалась лет триста назад, возле Ирдала. И это позволило средней сельскохозяйственной планете стать одним из ведущих торгово-экономических и научно-исследовательских центров.
        Дали Небесные! Да как Лига могла подобную зону выпустить из-под своего контроля? Это в голове не укладывалось. Впрочем, для Гильдий подобное ротозейство - просто подарок.
        Глядя на мое лицо, Арвид рассмеялся. Встав с места он подошел ко мне и помог встать, на мгновение прижав к переборке всем телом, и не позволяя от себя отстраниться.
        - Плюнь ты на Рэну, - прошептал он, нагнувшись к моим волосам. - Брось все, полетим со мной.
        - Не могу, Арвид. Надо.
        - Не надо. Вдруг не получится? Все течет, все меняется. За четыре года могло много измениться. Вот если… твой муж от тебя отказался, ты со мною бы улетела?
        Предположение торговца едва не заставило меня расплакаться. Мне не хотелось даже думать об этом «если». Больно даже предполагать, что за четыре года Доэл забыл меня.
        - Хватит! - оборвала я мужчину.
        Поправив шаль, я посмотрела на огонек на своем запястье. Стащив кибердиагност, бросила прибор на столик.
        - Хватит, Арвид, - повторила я твердо, осознав, что корабль давно стоит на твердом грунте, а мы двое все никак не можем закончить эту, ненужную мне беседу. - Пора идти, ты можешь не провожать.
        - Нет. Я с тобой.
        Мы вместе вышли из корабля под моросящий, словно зависший в воздухе, дождь. Здание космопорта куталось в туманную дымку, казалось серой глыбой со стертыми гранями. Рядом в тумане прятались еще несколько кораблей, только яркий свет прожекторов выдавал их местоположение, разгоняя белесое марево.
        До порта всего-то несколько сотен метров пути, но преодолеть их было немыслимо сложно. Я шла, стиснув зубы, ни в коей мере не желая показывать торговцу ни волнения, вызванного его словами, ни слабости.
        Подойдя к входу, я на миг остановилась и вздрогнула: у здания несла дежурство группа вооруженных парней. Если судить по меркам Лиги - зеленые малолетки, ни один из них не был старше Рокше. Но эти парни смотрели на меня настороженно и как-то не по-детски оценивающе. Словно волчата или голодные злющие псы.
        - Куда? С какой целью? - спросил один, глядя на меня сверху вниз.
        - Дама со мной, - оборвал допрос Арвид. - Мы на регистрацию, к коменданту.
        Стая расступилась, пропуская нас внутрь.
        И это - Рэна?
        Я нечасто бывала на космопорте Акк-Отт. Пассажирские транспорты уходили с другого. Но все же пару раз мне здесь бывать приходилось. И стены, и само здание, и туманная дымка были знакомы. Не было сомнений, что этот тот самый порт. Но вот люди - они изменились.
        Чувствуя, что начинает кружиться голова, я вцепилась в Арвида, с трудом переводя дух.
        - Держитесь, мадам, немного осталось.
        Он подхватил меня под локоть и, не считаясь со слабостью, с головокружением, потащил дальше: через общий зал в коридор, ведущий в служебную зону, по лестнице на второй этаж.
        Вот и кабинет коменданта, широкие створки дверей.
        Я закусила губу, чувствуя, что еще немного, и я потеряю остатки мужества.
        Створки дверей раздвинулись в стороны, не давая сбежать. Да и зачем бежать? Бежать уже глупо. Я перешагнула порог, чувствуя, как тяжело колотится в грудной клетке сердце.
        И все же стремясь домой, к единственному любимому мной человеку, я не ожидала столь скорой встречи с ним.
        Широко распахнув глаза, я смотрела на строгого подтянутого мужчину, бывшего хозяином кабинета. Узнавая его и не веря собственным глазам
        - Господин комендант, - словно из бочки громыхнул голос Арвида. - Я привез на Рэну пассажирку, высказавшую пожелание остаться на планете. Вот, мадам Арима. Разбирайтесь с ней сами.
        Торговец поймал мою руку дрожащими пальцами, поднес к своим губами и прошептал едва слышно:
        - Удачи.
        Дверь захлопнулась за моей спиной. Неуверенно я сделала шаг вперед, потом второй, пытаясь просто не упасть. Каблуки цеплялись за густой ворс ковра.
        - Доэл, - прошептала я, не в силах отвести взгляда от родного лица. - Это я. Я вернулась.
        Глава 10
        Дали небесные! Живой! Все же живой!
        Сердце бешено колотилось в груди. Я смотрела на мужа, не в силах отвести от него взгляда. Он почти не изменился за прошедшие годы: был как раньше, подтянут и строен, вот только более явственно проступила на висках седина, а на загорелом лице обозначились морщинки, которых я раньше не видела.
        Вздохнув, я сделала осторожный шаг, сожалея, что мне недостает сил, чтобы бегом кинуться к мужу. Если бы сил было чуть больше и не дрожали бы от слабости ноги, я бы бросилась ему на шею. Если бы не ватная слабость, разлившаяся по телу, я бы вцепилась в его плечи руками. Но вместо этого на дрожащих ногах, я едва смогла добраться до стула, и, вцепившись в спинку руками, смотрела, как на любимом лице проступает выражение изумления.
        Он долго смотрел на меня: смотрел так, словно не в силах был поверить собственным глазам.
        - Фори? - сорвалось с его губ. А потом он вскинулся с места, сорвался ко мне, не обращая внимания, на глухо громыхнувший при падении стул. Подлетев, он несколько долгих секунд смотрел на меня в немом изумлении. Потом его рука осторожно коснулась моей щеки, а еще через мгновение, он обнял меня, осторожно притянув к себе.
        Уткнувшись лицом в шершавую ткань мундира, я чувствовала взволнованное биение сердце, и тепло дыхания у своей макушки. Доэл был высок. Я же, даже на каблуках едва могла коснуться макушкой его подбородка.
        - Доэл! - прошептала я едва слышно.
        Имя раскрылось странным послевкусием на языке. Мне было так сладко произносить его тихим шепотом, полузатаённо, не совсем вслух. Сотни дней я не могла позволить себе этой роскоши: просто позвать мужа по имени.
        Он вздохнул. Ладонь погладила меня по волосам, словно я была маленькой девочкой. А потом, отстранившись, мужчина вновь посмотрел на меня - долго, изучающее. Казалось, что он так и не в силах был поверить собственным глазам.
        - Ты все же вернулась, - выдохнул муж очень тихо. И с сожалением добавил: - Тебе не нужно было прилетать. На Рэне все здорово изменилось.
        Не веря собственным ушам, слегка отстранившись, я посмотрела в его лицо.
        Родной мой человек, что ты говоришь? Я дома, я рядом! Я могу обнять тебя, услышать стук твоего сердца. Мне больше ничего не надо от судьбы. Главное - ты… Ты и сын…
        Я хотела произнести это вслух, но у меня не получилось, словно кто-то перекрыл воздух. Слезы сами собой покатились из глаз. Все четыре года, добираясь домой, я боялась узнать, что судьба отняла у меня мужа и сына. Я не позволяла себе признаться в том, что боюсь, но изнутри меня все эти четыре года заживо сжигала неуверенность. Я день за днем выпалывала ее ядовитые ростки, не позволяя им заполонить душу. Верила, пока я думаю о родных, как о живых - дорогие мне люди живы. И все же губы задрожали, когда я спросила, с трудом произнеся имя сына:
        - Дон жив?
        Доэл молча кивнул. Вытерев выступившие на глаза слезы, я заглянула в его лицо, неожиданно заметив какую-то мрачную решимость, исказившую черты. Страх сдавил грудь, заставив отступить еще на шаг.
        Любимый мой человек вновь становился незнакомцем, как четыре года назад; я потеряла его, когда он решил скрыть от меня правду. Сейчас я была уже уверена, что муж знал о подготовке к мятежу, но только по каким-то причинам предпочел держать меня в неведении.
        Отступив, я наткнулась на кресло, вздрогнула, опустилась на сидение, чувствуя, что теряю остатки сил.
        - Тебе не нужно было прилетать, - повторил Доэл, словно не замечая моего состояния. - Тебе нужно бежать отсюда. Немедленно. Иначе тебя убьют.
        Холодом ударило в спину. То же самое недавно мне говорил Арвид.
        «У твоего мужа слишком мало влияния», - вспомнилось вдруг.
        Слишком мало влияния, или… желания?
        - Кто? - я не смогла сдержать возникшего раздражения. - Неужели, Ордо позволит?
        Лицо мужа помрачнело еще больше.
        - Ты не знаешь, что творится на Рэне последние четыре года, - обронил Доэл глухо. - Ты не знаешь, как изменился Ордо.
        Вздрогнув, я сжала кулаки. Не так я представляла нашу встречу. Не так, хоть торговец и предупреждал То, что муж был убежден в том, что я вернулась напрасно, не укладывалось в моей голове. Неужели все на самом деле настолько плохо?
        Да, все эти годы я никак не хотела признавать, что статус Рэны небеспочвенно был изменен на статус закрытого сектора. Что на мою планету не повел бы корабль ни один здравомыслящий капитан, которому не безразлично что будет с его экипажем и пассажирами, так же, как и на планеты, где человечество окончательно и бесповоротно не распрощалось с войнами.
        Лига давно позабыла о войнах на своей территории. Лига никогда не шла на прямой контакт с агрессивными, молодыми сообществами. Прежде чем в подобных мирах узнавали о существовании Лиги, Стратегическая разведка десятки и сотни лет проводила подготовку к контакту - делая все возможное для снижения агрессии, ведь технологически развитая враждебная цивилизация опасна для окружающих и для самой себя. Может, мы и не имели права вмешиваться в самобытный уклад этих миров, но еще меньше нам хотелось войны!
        Лига огораживала ареалы существования подобных цивилизаций, позволяла им вырасти, встать на ноги и избавиться от избыточной агрессивности. Но кроме специально подготовленных агентов Стратегической разведки на поверхность этих планет не мог попасть ни один лигиец. Закрытый сектор - запретная зона. Нарушители границ могли провести десятки лет в карантине.
        Впрочем, Раст-эн-Хейм тоже был закрытой зоной для Лиги. И хоть торговцы не лезли к нам со своими порядками, и предпочитали не воевать, понимая, что Лига им не по зубам, для низкоразвитых цивилизаций их появление всегда оборачивалось катастрофой.
        Моей работой среди Стратегов было исследовать закономерности развития цивилизации в закрытых секторах и рассчитывать направление и точки воздействия. Тайной это не было, Ордо знал специфику моей работы, впрочем, как и множество старых знакомых. Но теперь и Рэна - закрытый сектор, а виной всему - мятеж. Разведка, гори она синим пламенем, к моему желанию вернуться домой, была непричастна, да только кто в это поверит?
        Дали Небесные! То ли от слабости, то ли от упрямства совсем недавно я пропускала мимо ушей слова Арвида о том, что у меня практически нет шансов уцелеть. Я не обращала на них внимания. Но сейчас это же самое мне повторял и Доэл. И мужу я верила.
        Но в то, что Ордо бестрепетно подпишет приказ о моей казни, все равно до конца поверить не могла. Да и слова торговца мне все же дали надежду. «Ордо не разбрасывается полезными людьми», - заметил Эль-Эмрана.
        Если нужно стать полезной, чтобы получить право жить на Рэне, рядом с мужем и сыном, что же, придется сделать это.
        Поджав губы, я припомнила, что торговец говорил мне про зону суперпорта. Дали небесные, а ведь если только эта информация верна, и если для Аториса до сих пор данный факт является тайной, то Арвид подарил мне на редкость крупный козырь! Заходить с него в обычной ситуации глупо, но сейчас у меня особого выбора не было.
        Стиснув пальцы, я посмотрела на мужа.
        - Доэл, - прошептала осиплым от волнения голосом, - я должна встретиться с Аторисом. Чем раньше, тем лучше. Сегодня. Сейчас. Незамедлительно! Ты должен мне помочь.
        Доэл растерянно улыбнулся.
        - Надеешься, что беседа сможет что-то изменить? - спросил с робкой надеждой.
        Я решительно кивнула в ответ, несмотря на то, что полной уверенности совсем не испытывала.
        Мне было плохо, ныл бок, недоставало сил, от слабости пот выступал на висках и я осторожно, стараясь не привлекать внимания Доэла, смахнула его. Мне хотелось лечь и лежать. А еще лучше - спать. От одной мысли, что вновь нужно двигаться, идти, добиваться, договариваться мне становилось дурно.
        Никогда до этого момента я и помыслить не могла, что у меня может возникнуть желание спрятаться за спиной мужа, переждать бурю в укрытой от всех ветров гавани. Мне хотелось быть слабой и зависимой. Только вот позволить себе я этого сейчас не могла. Да и бурю эту я вызвала сама, своим возвращением, так что, мне и расхлебывать.
        - Добиться встречи с Ордо не так просто, - задумчиво произнес Доэл. - На это уйдет бездна времени. Правда есть один способ обойти препятствия, но тогда придется втянуть в это Дона. Ты помнишь Лию?
        Дочь Аториса - непоседливую девчонку с тяжелыми рыжими косами и задорным взглядом серо-голубых глаз, я помнила хорошо. Незадолго перед отлетом мы поздравляли ее с днем рождения: девушке исполнялось семнадцать. Она была чуть младше Дона, и мальчишку угораздило в нее влюбиться. Нет, сын не говорил мне об этом, но его чувство было заметно всем. Кажется, и самой Лии тоже.
        Против воли я улыбнулась, вспомнив тот день: гостей было немного, я знала всех присутствующих на торжестве. Мы шутили и беззаботно смеялись. Аторис беззлобно подтрунивал над Доном, утверждая, что с дерзким характером Лии не справиться ни одному человеку, кроме ее воспитателя. Эта шутка заставила Дона покраснеть, Лию наморщить лоб, а Да-Дегана улыбнуться; и, глядя на его лицо, я подумала, что улыбайся он так открыто и искренне чаще, чем раз в несколько лет, и ни одной женщине не удастся его игнорировать.
        А потом Лия взяла подаренную Да-Деганом аволу, погладила янтарное полированное дерево, осторожно коснулась струн пальцами, вздохнула и запела…
        Никогда до этого я не слышала, как девочка пела, и замерла, потому что происходящее показалось мне колдовством: не такой уж сильный был у дочки Аториса голос, он порою дрожал и срывался на слишком высоких нотах, но слушая ее, я чувствовала, как реальный мир истончается, тает, и единственно сущим во Вселенной остается этот голос, эта песня, слова…
        Незаметно прикусив губу, я отогнала неуместные воспоминания. Это было давно. Тот летний день не вернуть. Тогда я упустила возможность повлиять на ситуацию. А сейчас…
        Подняв взгляд, я посмотрела в лицо Доэла.
        - Что связывает Дона с дочкой Ордо? - спросила я резко.
        Доэл невесело усмехнулся.
        - Ни-че-го, - произнес негромко и по слогам. - Ничего, кроме старой дружбы.
        Наверное, я все же усмехнулась - иронично и недоверчиво, потому что муж пожал плечами и отошел к столу: налил в стакан воды, медленно выпил и только потом заговорил снова.
        - Твои уроки даром не прошли, Фори. Дон здесь, в порту, у меня под рукой. Я делаю все, чтобы с дочкой Аториса он мог встречаться как можно реже. У Ордо в планах выдать Лию за главу одной из Гильдий Торгового Союза. Так что нечего Дону мельтешить у Ордо перед глазами. Аторису не по нраву, что Лия всегда рада нашему сыну. Это мешает его планам. Но только эта девочка сможет организовать тебе встречу в обход всех формальностей, - Доэл вздохнув, потянулся к селектору.
        - Ладно, - кивнула я, обдумывая услышанное - пусть будет так, раз по-другому не получается.
        Заставив себя подняться на ноги и запахнув шаль, я отошла к окну. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, прикрыла глаза, вслушиваясь в мерный стук озябших капель, тщетно пытавшихся преодолеть преграду окна.
        - Мама? - удивленный оклик заставил меня обернуться.
        Глядя на стремительно вошедшего в кабинет и приближавшегося ко мне молодого мужчину, я не могла поверить своим глазам. Где тот мальчик, каким я его помнила? Дон еще вырос, раздался в плечах. Он стал выше Доэла. Детская мягкость окончательно исчезла из его лица, как и наивность из взгляда.
        С моим сыном за четыре года произошла разительная перемена. Теперь я никак не могла назвать его мальчиком. Это был мужчина.
        И он не скрывал своих чувств, не скрывал, что безумно рад видеть меня.
        Бездна! Как же ему к лицу строгая военная форма, и открытая улыбка… и седина на висках. Дали небесные! Откуда эта седина?
        Он, подойдя, подхватил меня на руки, выдохнул порывисто:
        - Я так рад тебя видеть!
        А мне не хватало слов, что бы сказать ему о том, как я рада видеть его. Мне не хватало дыхания: я задыхалась, как выброшенная на берег рыба - от радости, от гордости, от сжавшей сердце тисками тоски. Эти лишние, не дававшие мне свободно вздохнуть, переполнявшие душу чувства, невозможно было взять под контроль, задавить, чтоб очистить разум. Они сами выплеснулись - слезами, смехом, нервной дрожью.
        - Дон! - только и смогла выдохнуть я.
        - Дон, - требовательно произнес Доэл, заставив парня обернуться. - Твоей матери необходимо встретиться с Аторисом Ордо. Попроси Лию устроить им встречу. Это важно. Увольнительная готова, возьмите мой флаер, он полностью готов к вылету.
        Сын, сдержанно кивнул, подхватив меня под руку, направился к двери. Я задержалась в дверях, обернулась, посмотрела в лицо Доэла, отметив, как он беззвучно прошептал мне вслед лишь одно слово: «удачи».
        Губы задрожали и вновь слезы выступили на глаза, от одной случайной, неприятной мыслишки: Увижу ли я вновь мужа? Согласится ли Аторис меня выслушать? Прислушается ли к моим словам?
        Раньше я и Ордо были друзьями. Но это было давно. Осталось ли от этой дружбы хоть что-то теперь? Сохранилось ли в характере Ордо хоть что-то от того капитана, который с жаром рассказывал мне о найденном и снова потерянном флоте Странников?
        Я надеялась и боялась этой скоропалительной встречи. У меня не было времени к ней подготовиться. И я опасалась, что все надежды напрасны.
        Стиснув зубы и вскинув голову, я направилась за сыном, чувствуя, как немилосердно кружится голова и ознобом колотит все тело. Мне бы в постель, отлежаться немного, но это роскошь, которую я не имею права себе позволить. От слабости капельки пота выступили на висках. Покачнувшись, я вцепилась в руку сына.
        - Тебе плохо? - услышала я обеспокоенный голос, прозвучавший со стороны, словно его пропустили через слой ваты.
        Я слабо кивнула.
        - Я неважно себя чувствую, Дон, - признаться в этом оказалось проще, чем в том, что от страха у меня совсем замерзли пальцы. - Я не успела оправиться от ранения.
        Сын остановился, посмотрел на меня сочувственно, и не позволив возразить, подхватил на руки, да так донес до самого флаера.
        Уверенно подняв машину в небо и прорвавшись через густую пелену облаков, Дон повернул на запад. Облачное море уходило все глубже вниз, и где-то вдали, за его краем проступала морская синь.
        - Расскажи, что творится на Рэне, - попросила я у сына, вспомнив слова Доэла.
        Дон на мгновение повернулся ко мне, одарив удивленным взглядом.
        - А ты не знаешь?
        - Не знаю.
        Мой ответ прозвучал достаточно резко, и я услышала, как горько и устало вздохнул сын, прежде чем ответить мне.
        - Вся планета в руинах, мама, - произнес он дрогнувшим голосом. - Торговцы вывозят остатки ценностей. Ничего толком не работает, и год от года становится только хуже. Лига бросила нас.
        От его слов внезапно запылали щеки. А ведь совсем недавно я верила в то, что Лига своих не бросала. Что шла на выручку каждому из попавших в беду, не пугаясь трудностей, не считая затрат. Четыре года назад я и подумать не могла, что из-за бунта планету, сотни лет входящую в состав Лиги, переведут в статус закрытого Сектора, даже не пытаясь вмешаться в ситуацию.
        А самое противное, я ничего не могла ответить Дону, не могла отрицать очевидных вещей, но и согласиться с сыном безоговорочно я не могла - слишком острые края оказались у его слов.
        Вспомнилась беседа с шефом, состоявшаяся за пару дней до отлета с Ирдала. Элейдж был хмур, более чем обычно, и серьезен. Несколько минут он стоял возле моей кровати, сложив руки на груди, и молчал, глядя сверху вниз. Больше всего в тот миг я боялась слов, что мой бессрочный отпуск отменен, что Разведке не хватает людей, и потому мое возвращение на Рэну откладывается на неопределенный срок. Спорить с шефом мне вряд ли бы хватило сил и решимости.
        Заметив мой страх, Элейдж в задумчивости прошел по комнате, придвинул стул, присел рядом и заговорил. Против обыкновения он не приказывал, просто говорил о том, что за четыре истекших года все посланные на Рэну агенты разведки словно канули в воду: ни один не сумел выйти на связь, не смог передать данные о том, что творится на планете. Что информация, которой владеет Разведка, обрывочна и крайне скупа. И что мне придется очень нелегко, если я не откажусь от мысли вернуться на родину.
        Отчего-то шеф не осмеливался просить меня о содействии и об активном участии, даже не заикнулся о том, что для него была бы ценна моя помощь. Но засыпая под убаюкивающие мягкие нотки голоса, я понимала, что именно о поддержке Элейдж хотел меня попросить. И мысленно я пообещала шефу сделать все от меня зависящее, не сумев дать ответ вслух: помешала всеобъемлющая ватная слабость.
        - Все наладится, Дон, - проговорила я сыну. - Все наладится. Я приложу все усилия.
        Парень ничего не ответил, просто нашел мою ладонь и тихонечко сжал.
        Откинувшись на спинку кресла, ища тепла, я поправила шаль, посмотрела на четкий профиль юноши. С каждым годом сын становился все больше похожим на Доэла. На того, молодого сильного дерзкого мужчину, которого я полюбила когда-то.
        Не удержавшись, я сказала сыну об этом и заметила, как дрогнула щека юноши, так же от недовольства она дергалась в момент волнения и у Доэла.
        Когда-то Дон обожал отца, но сегодня в кабинете держал себя так сухо и формально, словно оба, отец и сын, давно были в ссоре.
        - Трус, - резко слетело с губ сына. - Мама ты не знаешь, как он изменился. Он трус и предатель! Иллнуанари занимается работорговлей. Гильдия ежемесячно вывозит с планеты сотни людей. Когда я узнал об этом, пошел к нему, рассказал, представил доказательства. Если бы он захотел, то мог бы прекратить это. В порту его полномочия практически безграничны! Но он уничтожил документы и приказал мне помалкивать.
        Вздрогнув, я почувствовала мерзкий неприятный холодок у самого сердца.
        Уж мне-то не нужно было рассказывать, что такое Иллнуанари: воспоминания о бегстве с Лидари не успели выветриться из памяти. Уж если на территории Торгового Союза боевики этой Гильдии не всегда считали необходимым соблюдать законы и правила, то на далекой, не входящей в Торговый Союз Рэне вряд ли что-то могло бы их остановить.
        Я понимала злость Дона, но никак не смогла разделить его возмущения действиями Доэла. Трус или нет мой муж, но он поступил разумно, не позволив мальчишке навлечь гнев Иллнуанари на свою голову. Враждовать с этой Гильдией значило подписать себе смертный приговор.
        Я стиснула пальцы, пытаясь успокоиться и унять накатившую дурноту.
        - Дон, - проговорила я внятно и тихо, - Иллнуанари - самая влиятельная из Гильдий. И не все главы других осмеливаются спорить с Анамгимаром Эльяна. Я достаточно изучила порядки Раст-эн-Хейм и могу утверждать, что Иллнуанари легко может лишить кого угодно прибыли, флота и головы. Понимаешь?
        Прикусив губу, Дон скупо кивнул.
        - Мама, - прошептал сын тихо. - Но я так не могу. Люди гибнут! Стоять в стороне и просто смотреть на это нет никаких сил. Сам чувствую себя соучастником и подонком! А еще… если Эльяна не остановить, то через несколько месяцев и Лию увезут от меня навсегда. Анамгимар, этот выродок, поставил Ордо условие - если тот отдаст Лию ему в жены, Иллнуанари поможет восстановить орбитальные энергостанции.
        Посмотрев на задрожавшие губы сына, я снова вздрогнула. Дали небесные! За четыре года ничего не изменилось, все усилия Доэла оказались напрасными! Дон так и продолжал любить эту девушку!
        Вряд ли сын сможет задушить эмоции, отойти в сторону и предоставить Лию ее судьбе. Да и кто бы смог? Но Анамгимар Эльяна не терпит тех, кто встает на пути, а возможности владельца Иллнуанари таковы, что ему не придется сколь-нибудь напрягаться, чтобы стереть моего сына в пыль!
        Я прижалась щекою к стеклу, пытаясь сдержать слезы отчаяния, горько сожалея, что последние четыре года провела вдали от дома. Если бы я была здесь, я бы постаралась повлиять на ситуацию. Хотя бы на Дона.
        Парень молод, горяч, безрассуден, так и норовит забраться в капкан. Хорошо если уроком ему останется опыт, но куда больше вероятность, что он потеряет жизнь. От одной этой мысли меня затрясло.
        Вспомнив Лигу, я стиснула зубы. Пока Рэна входила в состав Лиги, передо мной не вставало проблемы, как быть - малодушно приспосабливаться к ситуации, что бы сохранить жизнь близких людей или делать то, что лично я считала для себя правильным.
        Мне, подготовленной, по большому счету, к любым неожиданностям, стало не по себе, когда я поняла, в каком котле целых четыре года варились мои муж и сын, перед каким выбором ставила их судьба.
        Взять бы их обоих в охапку, и - в Лигу! На любую из ее планет. Да только вряд ли Лига примет на своей территории беглецов из закрытого сектора, и совсем плохо будет, если там докопаются до причастности моего мужа к подготовке мятежа. Нет, бегство - не выход.
        Тяжело вздохнув, я поняла, что с трудом сдерживаю себя, чтобы не сжаться в комок и не заскулить, жалуясь на несправедливость судьбы. Никогда раньше я не чувствовала себя так глупо, такой беспомощной и одинокой. Не помогало даже осознание того, что я дома. Мой дом изменился, все что бережно хранилось в памяти, не соответствовало действительности.
        Полными слез глазами я смотрела на расстилавшееся под нами море, на острова, отмечая, что не вижу ни одного корабля, ни единого кильватерного следа. И в небе кроме нашего не виднелось ни одного летательного аппарата. Эта пустота угнетала.
        Тщетно пытаясь справиться с разбушевавшимися эмоциями, я закрыла глаза и неожиданно для самой себя провалилась в полудрему, поддавшись слабости, и очнувшись лишь тогда, когда флаер по широкой дуге пошел на снижение.
        Рассматривая знакомый абрис береговой линии довольно крупного острова, я с удивлением отметила, что четыре года люди разрушали свой мир с куда большей беспощадностью, чем могла бы это сделать природа.
        Амалгира! Любимый мой город, что с тобою случилось? Взгляд натыкался на развалины там, где некогда находились прекрасные здания, и от понимания, что Амалгире уже никогда не удастся стать прежней, я вздрогнула. Невольно с высоты я нашла взглядом место, где некогда находился мой дом, и отвернулась, понимая, что лучше бы я ничего не видела. Там, где располагался светлый двухэтажный дом под нежно-бирюзовой крышей, я смогла разглядеть лишь грязно-серые пятна строительного мусора, затянутые зелеными пятнами проросшей травы и искавших опоры лиан. После этого я уже безразлично отметила руины на месте инфоцентра, пепелища на месте множества других зданий, заросшие ряской искусственные озера, парки, ставшие похожими на леса.
        Попытавшись заставить себя улыбнуться, я поймала отражение в стекле и поняла, насколько улыбка неуместна - она показалась похожей на нервный оскал вынужденного защищаться, затравленного зверя.
        Прикрыв глаза, я протяжно вздохнула, чувствуя, как внутри все сжимается - то ли от стремительного снижения, то ли от страха. Прошила подспудно грызущая меня всю дорогу от порта мысль - а долго ли мне еще осталось жить. Не на смерть ли я иду, пытаясь найти помощи и понимания у человека, который бы мог мне гарантировать защиту раньше?
        Флаер опустился на небольшую площадку во внутреннем дворе двухэтажного, выстроенного из белого камня особняка, высокие стены которого отгораживали его от разрушенного города. И это был чуть не единственный новый и неповрежденный дом во всей Амалгире.
        Отогнав непрошенные мысли, я собравшись с силами вышла из флаера и тут же окунулась в плотный, удушающий жар недавно наступившего утра. Сбросив ставшую ненужной шаль на пыльные плиты двора, вцепилась холодеющими пальцами в руку сына и вместе с ним пошла ко входу в дом.
        У дверей стояла охрана. Отсалютовав Дону, рослые парни скользнули по мне настороженными взглядами, но, тем не менее, беспрепятственно пропустили нас внутрь.
        Попав в прохладный, защищенный от палящего солнечного света, коридор, я отерла пот, выступивший на лбу.
        За четыре года из моей памяти успело выветриться, насколько нестерпимо жарким бывает лето Амалгиры, когда на несколько недель весь город впадает в оцепенение днем, наверстывая упущенное ночами, и терпеливо пережидает время великого штиля, с нетерпением ожидая, когда посвежевшие ветра унесут прочь перегретый воздух.
        Я вновь попыталась улыбнуться, расправила плечи и вскинула голову, поймав обеспокоенный взгляд сына. Заслышав приглушенный коврами шорох шагов, я обернулась к спешившей нам невысокой рыженькой девушке в платье из небесно - синего шелка и улыбнулась снова - уже без всякой натуги.
        Лию невозможно было с кем-нибудь перепутать - среди рэанок очень мало рыжеволосых, еще меньше миниатюрных и невысоких. Эта девушка сочетала оба редкостных качества, унаследовав огненный цвет волос от матери, а рост от отца.
        Она была немногим выше меня, едва ли больше, чем на пол-ладони, и являлась обладательницей густых, отливавших красной медью и рыжим золотом локонов.
        - Мадам Арима, - выдохнула девушка и порывисто расцеловала меня. - Это вы? Рада вашему возвращению. Вам ведь нужно увидеть отца?
        Я сухо кивнула, вспомнив, зачем я здесь нахожусь, и понимание этого убило всю радость встречи.
        Девушка на мгновение свела рыжевато - коричневые брови и после нескольких секунд раздумья, решительно кивнула.
        - Пойдемте, - проговорила она, поймав мою руку, и обратившись к Дону, распорядилась. - А ты подожди в гостиной.
        В ее голосе прорезались повелительные нотки, которых я раньше не замечала. Впрочем, изменилось не только это: четыре года назад Лия казалось мечтательной пацанкой, носила обувь на плоской подошве, узкие брюки, просторные туники, ее волосы, перевязанные надо лбом пестрыми лентами, свободно рассыпались по плечам, в серо-синих глазах звездным светом плескалась и сияла мечта. А в руках или за спиной она постоянно носила аволу, готовая в любой момент начать наигрывать мелодию, пришедшую на ум.
        Сейчас же рядом со мной шла миловидная девушка в длинном до щиколоток платье из шелка, с волосами, уложенными в высокую прическу. Ее взгляд был каким угодно, только не мечтательным. Авола, видимо, была позаброшена. А ведь я много бы отдала, что бы снова услышать, как она поет, перебирая пальцами струны.
        Да, девушка, в которую был влюблен мой сын, тоже стала иной, но пропали не только резкие жесты и широкий размашистый шаг. Мне совсем не по душе была ее новая строгость и сдержанность, властность, и грусть, которую только слепец бы мог не заметить в ее лице.
        Поднявшись по лестнице на второй этаж, девушка направилась к дверям, у которых стояла вооруженная охрана. Видимо, Аторис и в собственном доме не считал, что находится в безопасности. Усмешка тронула мои губы: вот она карма властителей - вечно опасаться удара в спину, вечно ожидать нападения.
        Один из парней покачал головой и преградил нам дорогу.
        - Господин Ордо ждет Энкеле Корхиду со срочным донесением, - заметил он. - Он просил передать, что примет вас сразу после генерала.
        Лия недовольно свела брови, покачала головой.
        - Хорошо, - неожиданно-покладисто согласилась она, - но только я должна убедиться в этом сама. Если отец скажет мне подождать и уйти, я уйду. Но не раньше.
        - Господин Ордо приказал подождать, - повторил парень, пытаясь преградить ей дорогу, но наткнувшись на полыхавший злостью и презрением взгляд, отступил.
        Лия подошла со мной к двери, открыла ее и, втолкнув меня в кабинет, плотно прикрыла дверь.
        - Что вообще здесь творится? - неожиданно прозвучал с угрозой знакомый мне голос. - Бездна!
        В мягком полумраке я не сразу разглядела Аториса, сидевшего за массивным полированным столом из красного дерева. Сделав к нему шаг, я услышала удивленный возглас и успела заметить, как его черные злые глаза перестают полыхать бешенством.
        Аторис смотрел меня, изучая от макушки до кончиков туфель, и на широком лице медленно проступала улыбка.
        - Фориэ Арима, - заметил он, успокоившись, и как мне показалось с появившейся в голосе ноткой беззлобной иронии.
        Встав из-за стола, Ордо подошел к двери, и я услышала, как он отдает распоряжения:
        - Когда Корхида явится, передайте ему, что я занят, и что это надолго. Но пусть дождется, я приму его позже.
        Глава 11
        После того, как Ордо отдал распоряжения, он обернулся ко мне. Улыбки на его лице уже не было, словно она мне только привиделась.
        - Ты зачем прилетела, дура? Голова лишняя? - рыкнул мужчина, а потом цепко схватил за запястье и, проведя через комнату, легким тычком заставил опуститься в кресло, стоявшее напротив письменного стола.
        Хоть Ордо был немногим выше меня и в его сухой, поджарой фигуре ничто не указывало на большую физическую силу, мышцы у него были стальными, и наверняка позже от его хвата на запястье проявятся синяки.
        - Идиотка! - прошипел он, нависая надо мной и игнорируя возмущенный возглас. - Геройствовать явилась? Других желающих поработать на Рэне в вашем ведомстве уже не нашлось? Ты хоть знаешь, что тут творится? Да тебя в порошок сотрут!
        Поджав дрогнувшие губы, я ответила ему прямым твердым взглядом. Сотрут? Пусть! Но я не для того рвалась домой, чтобы сбежать поджав хвост, даже не попытавшись бороться за свое место на этой планете. А еще мне стало обидно от беспочвенных подозрений. Не работать я сюда прилетела…
        Видимо заметив отголоски обуревавших меня чувств, отступил от меня, прошелся по кабинету, остановился невдалеке от окна.
        Свет, прорываясь между планок жалюзи, падал на его широкое лицо параллельными полосами, мешая понять - усилилась его злость или постепенно сходит на нет.
        - Вот что мне с тобой делать? - раздраженно бросил он, обернувшись к окну.
        Я устало вздохнула. Становилось понятно, что разговор получится не из легких. Ордо в таком состоянии просто не станет слушать меня. Даже если и выслушает, мнения не изменит. А в том, что он уже принял какое-то решение, сомневаться не приходилось.
        Стоя ко мне спиной, капитан не мог видеть, как у меня от волнения дрогнула щека, и как задрожали пальцы. А потом страх, засевший холодной глыбой в груди, стал стремительно таять: это было на уровне инстинкта, я часто подшучивала над этой привычкой Ордо, узнав, что никогда, ни при каких обстоятельствах Аторис не смог бы повернуться спиною к врагу.
        - Что ты обычно делаешь со Стратегами? - высказавшись, я тут же пожалела о том, что не смогла удержаться от укола; но только что пережитые мною злость и разочарование были слишком сильны, толкая на безрассудство: - Аторис, говорят, тебе достаточно подозрения, что человек связан с Разведкой, чтобы отправить его на виселицу. Так что намылишь веревку и для моей шеи.
        Дернувшись, словно от пощечины, мужчина резко развернулся ко мне лицом. На мгновение показалось, что он подлетит и, не сдержавшись, отвесит мне полноценную оплеуху. Но кое-как переборов себя, Ордо подошел к столу и тяжело плюхнулся в кресло. Достав из стола сигареты и зажигалку, он, вытянув подрагивающими пальцами сигарету из пачки, сунул ее в рот.
        А мне стало стыдно, и, чувствуя как лицо заливает краской стыда, я проговорила тихо, словно оправдываясь:
        - Аторис, я приехала на Рэну не как агент Стратегов, я приехала к мужу и сыну. И мне плевать, что тут творится, я как-нибудь приспособлюсь, но я хочу быть рядом со своей семьей.
        Презрительно фыркнув, Ордо взял со стола зажигалку и, закурив, с сомнением покачал головой. На широком лице отразилось недоверие.
        - Я дам тебе сутки, - бросил он. - Хорошо - двое. Пообщаешься с Доэлом, с Доном. Но потом ты отсюда уберешься. И сделаешь так, что тебя на Рэне больше никто никогда не увидит. При желании сына можешь забрать с собой. Поняла?
        Я отрицательно покачала головой. Смысл был вполне понятен, да только этот план меня не устраивал. Несколько долгих секунд мы с Ордо молчали. Он курил, выпуская в воздух клубы серого дыма, я пыталась собраться с мыслями: уж если Аторис что-то вбил себе в голову, переубедить его будет трудно, и аргументы мне нужны бронебойные, а еще гора терпения. Но я рвалась домой, не для того чтобы выслушать его мнение, согласиться и потерять всякую надежду!
        В затянувшемся молчании, под неотрывным взглядом Ордо, я встала и подошла к столу, вытащила сигарету из пачки и закурила, затянувшись горько-кислым вонючим дымом.
        Слезы потекли по щекам - и я сама не поняла, то ли в очередной раз не удалось удержать разбушевавшиеся эмоции, то ли горьковато-кислый табак оказался слишком крепок для моего организма.
        Выпустив в потолок клуб дыма, я усмехнулась, вытерла щеки тыльной стороной кисти.
        - Ты никогда не раскидывался полезными тебе людьми, - прошептала я задрожавшими губами, пытаясь быть убедительной. - Я же могу быть тебе очень полезна, Аторис. И ты это знаешь.
        Ироничная улыбка растянула кончики его губ.
        - Чем мне может быть полезен Стратег? - он произнес это очень тихо. - После некоторых событий им здесь не очень-то доверяют. А еще я хочу знать, что от меня надеется получить Разведка.
        - Аторис, Разведка расформирована.
        Мне не удалось скрыть горечи, но Ордо усмехнулся снова, качнул головой. Не верил. Считал, что такого не может случиться?
        Ткнув сигарету в пепельницу, Ордо резко поднялся на ноги, не сводя с меня изучающего взгляда.
        - Разведка расформирована, - повторила я тверже, стараясь, что бы мой голос звучал ровно, но волнение перехватывало дыхание, да и пальцы подрагивали.
        - Фори, мне об этом говорили, - отмахнулся он. - Но я слышал и другое. Торговцы не скрывают, что Лига до сих пор доставляет им немало проблем. И треплют им нервы не кто-то другой, а Стратеги. Так что ты лжешь!
        - Нет! - Вновь затянувшись, я выдохнула горький дым прямо в лицо Ордо. - После того как разведку расформировали, а случилось это сразу после рэанского бунта, я решила вернуться домой. И четыре года прорывалась на Рэну своими силами. Зная, что ни один корабль Лиги не пойдет в закрытый сектор, я нашла промышлявших контрабандой торговцев, я уговаривала, подкупала, угрожала, но уехала и поселилась на Раст-эн-Хейм. И каждую минуту искала возможность добраться до Рэны. Да, я не могу заставить тебя поверить в это. Но если захочешь, ты сможешь убедиться сам: домой меня привез один из торговцев. Имя Арвида Эль-Эмрана тебе знакомо?
        - Знакомо! - мужчина в сердцах стукнул кулаком по столу. - Тот еще прохвост. Ничего не делает, предварительно не просчитав каждого шага, не сообразив как можно извлечь максимальную выгоду из любой ситуации. Что ему от тебя было нужно?
        Я пожала плечами, пытаясь выиграть время, ткнув в пепельницу, затушила сигарету, медленно отошла к окну. Глядя сквозь планки жалюзи на залитый солнечным светом двор, я попросила:
        - Позволь мне остаться на Рэне. Я растратила все средства, пока добиралась домой. Я не смогу улететь с планеты, даже если захочу, ведь без достойной оплаты ни один торговец не возьмет меня на борт
        Вздохнув, я опустила взгляд, умалчивая о том, что в Торговый Союз мне возвращаться нельзя - мало, что я умудрилась перейти дорогу самой могущественной из Гильдий, но еще и законы торговцев нарушила. Если я вернусь на Раст-эн-Хейм, мне обязательно припомнят историю с камушком. Впрочем, судя по тому, что я успела узнать, и на Рэне я не могла чувствовать себя полностью защищенной. Но даже погибнуть я предпочла бы здесь, а не неизвестно где, на краю света.
        - Аторис, позволь мне остаться, - вновь взмолилась я, чувствуя, как сознание начинает накрывать плотной пеленой дурноты. Вздохнув и прислонившись спиной к стене, отметила, как Ордо устало вздохнул, и подошел ко мне почти вплотную.
        - Я-то позволю, - внезапно жарко и быстро зашептал он мне на ухо. - А ты сможешь смотреть в глаза старым знакомым, пытаясь объяснить, где ваша долбаная разведка была четыре года назад? - Его слова прорывали плотную пелену, и взрывались в моем сознании, заставляя краснеть от стыда. - Ты сможешь объяснить собственному сыну, чем руководствовался ваш шеф? Чем обосновывал свое решение Сенат? И чем они занимались, когда Дон с отрядом подобных ему мальчишек выслеживал банду озверевших каннибалов, охотящихся за детьми? Неужели ни один из ваших гнилых аналитиков не сумел просчитать, что без помощи извне Рэна загнется? Из-за голода и эпидемий за четыре года население планеты сократилось на треть! Ты не знаешь, как я ждал десанта Стратегов! А теперь я рвусь между ненавистью и благодарностью к главе Иллнуанари. Именно эта Гильдия первой доставила продовольствие и медикаменты на Рэну.
        Распахнув глаза я уставилась в лицо Ордо, чувствуя как меня вновь начинает трясти. Его слова были словно увесистая оплеуха. Эти слова выбили почву из-под ног: я не могла от них закрыться, не могла проигнорировать, и не знала, что можно ответить. Хуже всего, что Ордо не врал, не играл и не рисовался. А еще хуже - что он неотрывно смотрел мне в лицо, дождавшись-таки того, что я первой отвела взгляд.
        Замолчав, мужчина протяжно вздохнул, поймал рукой меня за подбородок и, вынудив вновь посмотреть себе в глаза, тихо добавил:
        - Готовься к тому, что спрашивать тебя об этом будут постоянно. Стратегов на Рэне не любят. Выдержишь? Найдешь, что ответить?
        Я мотнула головой, пытаясь освободиться от захвата, зажмурила глаза, и… не смогла удержать слез, поползших по щекам.
        Ордо, заметив это, неожиданно ласково коснулся теплыми дрожавшими пальцами сначала одной щеки, а потом и другой, стирая слезинки, а потом, отдернув руку, отвернулся к окну.
        Я же хватала губами воздух, пытаясь прийти в себя. Лига своих не бросала. Никогда! Никогда раньше до этого бунта. Как же так получилось, что о полумиллиардном населении, о скудости ресурсов планеты в Лиге просто забыли?
        - Как только стало известно о бунте, в Разведке начали готовить отправку десанта, - из последних сил я старалась говорить хоть и тихо, но внятно. Нет, я не оправдывалась, просто хотелось, чтобы он знал. - Нам не хватило нескольких часов. Сенат использовал информацию о бунте на Рэне как предлог: сначала к приостановлению деятельности Стратегической разведки, а спустя несколько часов и к ее роспуску. А потом Сенат объявил Рэну закрытой зоной. Для Разведки решение Сената оказалось полной неожиданностью.
        Обернувшись ко мне вполоборота, мужчина кривил губы, а я уже не скрывала собственной злости. Меня несло, и я не смогла бы остановиться, даже если бы захотела. Никогда еще я не испытывала такой всеобъемлющей злости. Да, я ненавидела всех, кто принял убийственное для моего народа решение.
        Если бы четыре года назад десант был бы выслан… Нет, ничего бы не было так, как прежде - в этом я отдавала себе отчет. Но не было бы немыслимых, невозможных потерь. Вне всяких сомнений, я вылетела бы из Разведки, только потому, что мой муж был замешан в подготовке бунта, а я этого не увидела… Но, по крайней мере мне не пришлось бы выслушивать гневную отповедь Аториса, чувствуя себя на редкость неуютно: словно это я была предательницей.
        Если бы я чуть-чуть хуже знала Аториса, я могла бы возненавидеть его. А еще хотелось выплюнуть жегший меня изнутри вопрос прямо в лицо Ордо: «Зачем?»
        Зачем ты поднял этот мятеж? Для чего?
        Но произнести эти несколько слов я не смогла - не хватило сил. Я не могла справиться с непослушными замерзающими губами и холодными пальцами рук, с дрожью, охватившей все тело, с внезапной слабостью…
        Пытаясь найти опору среди заплясавших, заметавшихся из стороны в сторону стен просторной комнаты, я взмахнула руками, налетела на выступ, окончательно потеряла равновесие и, чувствуя, как подломились ноги, успела заметить как Ордо метнулся ко мне. Он успел подхватить меня на руки прежде, чем я успела соприкоснуться всем телом с мраморной поверхностью пола. Прижав к себе, Аторис испуганно посмотрел мне в лицо.
        - Фори! Что с тобой? На тебе лица нет, - прошептал он.
        Я, попытавшись улыбнуться, дернула губой, чуть более уверенно мотнула головой. Сил вырваться из его объятий у меня не было. Усадив меня в глубокое кресло, Ордо отошел к столу, налил в стакан воды и, вернувшись, помог мне сделать глоток. Пелена, накрывшая было мир, чуть-чуть отступила.
        Царапнув пальцами воротник, я с трудом расстегнула верхнюю пуговицу. Хватая губами воздух, балансируя на грани обморока, я, тем не менее, не собиралась сдаваться.
        - Аторис, - прошептала, чувствуя себя совершенно беспомощной под его ироничным взглядом.
        - Слышал, - отозвался мужчина, - ты хочешь остаться и быть полезной.
        Он поставил стакан, подвинул стоявший рядом стул и сел на него, не спуская с меня внимательного взгляда.
        - Ох, уж эти Стратеги, - заметил укоризненно. - Почему ты не сказала, что едва держишься на ногах. Что с тобою случилось? Раньше ты не падала в обморок от неудобных вопросов.
        Я не ответила. Не хотелось ни оправдываться, ни объяснять внезапную слабость, едва не свалившую меня с ног. Не хотелось ничего. Закрыть бы глаза и уснуть. Только вот наш разговор не окончен. Я даже намекнуть не успела на самое главное.
        Собираясь с силами, я слушала отповедь Аториса, пытаясь не пропустить среди потока слов чего-то действительно важного, и негодуя на себя - на слабость, рассеянное внимание, неспособность контролировать эмоции…
        - Фори, я не представляю, чем ты можешь оказаться полезной, - продолжал меж тем Ордо, поднявшись и прохаживаясь вокруг моего кресла. - Плюс, на Рэне каждая собака знает, что ты работала на Стратегов. И не знаю даже смогу ли я тебя защитить. День или два не критичны, но постоянно охранять тебя я не смогу. К тому же глава Иллнуанари явно будет против подобного покровительства, а с мнением Анамгимара мне приходится считаться. Ситуация такова, что мне уже нечего предложить Иллнуанари взамен медикаментов и технологий. Думаю, что мне придется уговаривать Анамгимара разместить на Рэне и в пространстве часть флота его Гильдии и использовать нашу территорию в качестве базы, назначив за услугу не слишком высокую плату.
        Посмотрев на Ордо, я почувствовала, как меня вновь захлестывает волной бешенства. Нет, о зоне суперпорта он явно не слышал! Иначе не был бы столь расстроен, не пытался бы, объясняя ситуацию мне, продолжать уговаривать самого себя.
        Вот бездна!
        Вдохнув, я попыталась подняться на ноги, но Ордо, положив ладони на мои плечи, удержал на месте.
        - Не скачи, в следующий раз я стану тебя ловить, - заметил он.
        В темноте черных глаз вновь засияли искорки, наполнявшие улыбку теплом.
        - Аторис, - поудобнее устроившись в кресле, я посмотрела в его глаза и неожиданно выдохнула: - Не думаю, что отдать планету Иллнуанари - правильное решение. На Раст-эн-Хейм всем известно, что Эльяна старается цапнуть побольше, а заплатить поменьше. Но ведь кроме Анамгимара есть еще Совет Гильдий. Можно договориться с ними.
        - И чем один торговец отличается от другого? Совету тоже придется платить. Любой из Гильдий придется платить. Я и так опасаюсь, что через полгода-год они уйдут. Все. А необходимость в размещении флота есть только у Иллнуанари….
        - Не уйдут! - Несмотря на слабость, я вскочила на ноги и, стиснув пальцы, прямо посмотрела Ордо в глаза. - Я могу объяснить почему. Эль-Эмрана проболтался. В этой системе в скором времени откроется зона суперпорта.
        Стремительно пройдя по комнате, Ордо остановился у окна. Темный силуэт выделялся на ярком фоне.
        - Даже так? - осипло переспросил он. - Повтори!
        - Даже так, - подтвердила я. - Очень скоро в этой системе откроется суперпорт.
        Ордо закаменел. Потом резко обернулся, прожигая меня напряженным взглядом.
        - Не может быть, - прошептал мужчина. - Не может быть! Лига бы тогда…
        Он, замолчав, вернулся к столу и вновь закурил, жадно давясь сизым дымом.
        - Фори, как такое возможно? Почему торговец тайнами слил тебе информацию? Он же молчать как рыба должен. Она дорогого стоит. Что он за нее хочет?
        Я пожала плечами. Ну не рассказывать же, как торговец делал мне предложение во время полета?
        - Ничего…
        - Так не бывает, - огрызнулся Ордо. - Арвид торгует информацией. Дерет за нее бешеные деньги. Да, в делах он никогда не врет. Но и своего не упустит. Никогда! Полгода назад я спрашивал у него, почему Иллнуанари пришла на Рэну. Так он заржал мне в лицо, запросив сумму, которую я никогда не смогу собрать. Даже если продам Рэну с потрохами.
        Дали небесные! Я повалилась в кресло и изо всех сил вцепилась в подлокотники, падая в открывшуюся пропасть.
        Арвид? Мог? Меня? Использовать?
        Торговец тайнами! Попросту - шпион, работающий на того, кто больше заплатит! Он же мог получить немалую выгоду с пребывания на базе Стратегов на Ирдале. А я, идиотка, сама вывела его к ним!
        Нет, не может быть!
        Я слишком хорошо помнила, с какой теплотой Эль-Эмрана смотрел на меня. Еще на Раст-эн-Хейм торговец пытался меня отговорить, когда я сказала, что могу найти покупателя для камня Аюми. Он изначально был против визита на Ирдал, и был искренне удивлен, узнав, какого рода оплату за свое посредничество я хочу получить.
        - Возможно, Эль-Эмрана против того, что бы суперпорт достался Иллнуанари, - я очень осторожно высказала это предположение.
        Арвид вовсе не показался мне рассудочным, ищущим только выгоды, мерзавцем. Слить подобную информацию он мог бы и в качестве мести за пытки, которым его подвергли наемники Иллнуанари. Нет, уверенности в этом не было, но чем не вариант? Любовь, злость и подобные им эмоции часто толкают людей на нерациональные поступки. И я не исключение.
        - На Раст-эн-Хейм не любят Анамгимара, - все так же осторожно пояснила я. - Он слишком любит унижать, подчинять, угрожать. От Иллнуанари торговцы никогда не ждут ничего хорошего. Совет Гильдий часто действует Анамгимару в пику, считая что в некоторых делах можно действовать в убыток себе, лишь бы только оно помогло ослабить Иллнуанари. Может быть, Арвиду заплатили, чтобы ты знал о том, что нет никакой необходимости отдавать планету за бесценок в руки Анамгимара? Поговори с Арвидом сам. Я не знаю его мотивов, но может быть, он знает того, кто готов предложить тебе больше, чем Иллнуанари.
        Усмехнувшись, Ордо покачал головой.
        - Вот оно как, - протянул удивленно он. - Я-то думал, до меня есть дело Стратегам. Лиге! А оказывается, ты снюхалась с торговцами и работаешь на них. Так с этого нужно было начинать…
        Я безразлично пожала плечами, не став ничего отрицать. Если это объяснение Ордо подходило, как аргумент, который не дал бы выгнать меня в неизвестность, то тем более оно устраивало меня саму.
        - Аторис, поговори с Арвидом. Пошли человека, назначь торговцу встречу, - проговорила я, принимая так вовремя подвернувшуюся роль, и не в силах отказаться от возможности напакостить Анамгимару Эльяна. - Ты попытайся выяснить, что еще Арвид может тебе предложить. Подарить Рэну Анамгимару ты ведь всегда успеешь. Разве не так?
        Заложив руки за спину, Ордо медленно прошелся по кабинету. Остановившись напротив меня, почти беззвучно рассмеялся.
        - Хорошо - согласился он. - Но только попробуй играть на стороне торговцев. Ты будешь присутствовать на этих переговорах как мой советник, и если потребуется на переговорах с Иллнуанари - тоже! Посмотрим, что из этого выйдет. Но учти, если все станет хуже, чем сейчас, ты за это ответишь.
        Глава 12
        В какой момент я отключилась и как оказалась в постели, я не помнила, а ко всему - не имела ни малейшего понятия, где нахожусь. Несколько минут я в изумлении рассматривала просторную светлую комнату, в которой очнулась. Затейливая лепнина в виде цветов украшала нежно-голубые стены и потолок. Солнечные лучи, проникавшие через распахнутое окно, превращали наборный паркет с причудливым рисунком в янтарную патоку.
        Ветер шаловливо качнул белоснежные занавеси и принес собой сладковатые нотки аромата диких роз и горьковатые - перестоявшей, пожухлой травы. С детства я любила этот запах.
        То ли от воспоминаний, то ли от осознания, что жива, слезы навернулись на глаза. Глубоко вздохнув, я постаралась их сдержать. Попыталась слегка приподняться и повернуться, чтобы прижаться щекой к подушке, но тотчас ощутила резкую боль в боку, а следом закружилась голова, от усилия на висках выступил пот. Упав назад, я прикрыла глаза. Бездна! Сил едва хватало, чтобы приподнять голову. Так отвратительно я себя никогда не чувствовала. Но до сих пор ни разу не подводившее меня тело, решительно отказывалось повиноваться.
        Никогда раньше я не болела. Ощущение беспомощности было внове и оно мне не нравилось. Противное чувство. Едва открыв глаза, я уже не могла противиться сонливости. Сил перебороть это состояние не было. Закрыв глаза, я вновь отключилась, и проснулась только через несколько часов.
        В комнате царил полумрак, рассеиваемый парой светильников, а окном - темнота. Теплый воздух был наполнен запахами трав и цветов, как бывало только перед закатом или недолгое время после него. До моего слуха доносился стрекот насекомых и звук чьих-то осторожных шагов.
        - Допрыгалась? - язвительно прозвучал знакомый голос откуда-то сбоку.
        Я мгновенно узнала его обладателя и… невольно улыбнулась. Несмотря на непростые отношения, я была безумно рада увидеть свекра. Пусть он меня никогда не любил. Пусть тон его голоса часто был ехиден, а чаще откровенно ядовит, пусть я никогда не стремилась попасть в число его пациентов, считая это самым худшим, из того что вообще может произойти, но я искренне была рада узнать, что Вероэс жив.
        Пусть морщины еще сильнее изрезали покрытое бронзовым загаром лицо, пусть его волосы из черных, присыпанных снегом седины на висках, стали похожи на смесь соли и перца, пусть его взгляд потерял присущее ему лукавство и потух - медик был жив, и это неожиданно отогрело мне душу.
        - Вероэс, - прошептала я, глядя на то, как мужчина подошел к кровати.
        Остановившись, он несколько долгих секунд хмуро смотрел на меня сверху вниз, и под этим, лишенным всяческого тепла взглядом, я почувствовала, как бесследно тает мое хорошее настроение.
        В первые несколько мгновений, обрадовавшись, я сумела забыть, насколько сильно свекор меня не любил. Что для него я всегда был ненормальной, одержимой фанатичкой, и что совсем не такую женщину он хотел видеть рядом со своим сыном. Да, у него хватало порядочности и ума не пытаться нас ссорить. Но на каждый из моих визитов вежливости он лишь морщился. Я, после того как догадалась об его истинном отношении, старалась ему не навязываться. Для окружающих мы казались слишком заняты каждый своим делом, и в наших редких встречах не было ничего необычного. И только мы сами знали, что на самом деле скрывается за видимостью ровных и редких отношений.
        Но сейчас никого обмануть не получится, саму себя - в первую очередь. Да и нет необходимой дистанции для маневра.
        - С возвращением, мадам Арима, - произнес старик. И ледяным тоном добавил. - Что-то вы сегодня неважненько выглядите.
        Я отвела взгляд, интуитивно чувствуя, что ссоры не избежать, и потому постаралась не ввязываться в спор: сил подобные диспуты отнимают много, а их и так было немного. Но и признавать справедливость упреков мне не хотелось. Поэтому я постаралась сделать то, что было мне все же по силам: старательно пропуская мимо ушей слова свекра, я делала вид, что внимательно в них вслушиваюсь.
        Видимо, разгадав этот трюк, Вероэс усмехнулся, и, наклонившись, заглянул мне в глаза.
        - Ну, рассказывай, как тебя лечили, - произнес он, не сводя с меня внимательного взгляда. - Как нарвалась, заметь, я не спрашиваю.
        Он взял меня за запястье, пощупал пульс, усмехнулся и, уложив мою руку на кровать, отступил на пару шагов.
        Под его неприязненным взглядом я чувствовала себя едва одетой, и было непонятно, отчего вдруг он перестал скрывать свое истинное отношение. От обиды дрогнули губы, и слезы едва не покатились по щекам.
        Я понимала, что нельзя скрывать информацию от медика, но чувствуя его враждебность, не могла выдавить из себя ни слова. К тому же, хоть и никогда не жаловалась на память, но все процедуры, которым меня подвергали в госпитале, я так и не смогла запомнить. И список медикаментов, оказавшийся весьма внушительным, полностью запомнить тоже не удалось.
        Сглотнув комок в горле, я виновато отвела взгляд и попросила:
        - Хочу пить.
        Вероэс вновь посмотрел на меня с укоризной, принес воду, помог напиться, поддерживая за плечи.
        Стало чуть легче. По крайней мере, пересушенные рот и горло уже не царапало дыханием. Головокружение и слабость донимали по-прежнему, и все так же тяжело оказалось ворочать неподъемной, словно заполненной свинцом, головой.
        Поставив стакан на столик возле кровати, свекор прошелся по комнате, подвинул стул, присел рядом. Молчал. Но лучше бы распекал, видеть его неприязненный взгляд было невыносимо. Словно прочитав мои мысли, свекор заговорил:
        - Что, не нравится врач, которого к тебе приставил Ордо? Учти, что другого не будет: Аторис не многим доверяет и совсем мало людей могут получить доступ в его резиденцию. Так что смирись.
        Закусив губу, я посмотрела прямо в лицо свекра. Кажется, я ошиблась, назвав его отношение неприязнью. Это была самая настоящая ненависть.
        «Чересчур чувствительной вы становитесь, мадам Арима», - одернула я себя мысленно, а вслух спросила:
        - Долго я была без сознания?
        Медик покачал головой.
        - Нет, - снисходительно отозвался он, - каких-то пару часов. Потом спала, что естественно. Правда не совсем понятно, почему, когда ты отключилась, Ордо всю резиденцию на уши поднял - вид у тебя доходяги, так что стоило ожидать. Правда Аторис, хоть и неплохо тебя знает, подумать не мог, что ты способна через неделю после сложнейшей операции сбежать из медцентра, отказавшись от реабилитации…. - Свекор иронично качнул головой, и процедил через зубы: - Идиотский поступок, знаешь ли. На Рэне с оборудованием и медикаментами туго. И сдохнуть у тебя шансов больше, чем выжить. Вот зачем ты вернулась?
        В горле снова вырос ком, который я не могла ни сглотнуть, ни выдохнуть. Он медленно переместился в центр груди, и только когда он, прорвался и от боли горячие слезы хлынули из глаз, я смогла ответить:
        - Дон, - прошептала я, - Доэл. Я хотела вернуться к ним. Если не сейчас, то уже никогда.
        Вероэс скривил губы и неожиданно тихонько погладил меня по кисти, словно пытался успокоить, но от его внезапного сочувствия мне стало только хуже: к слезам присоединились горькие истеричные рыдания. Даже понимая, что веду себя как тряпка, я ничего не могла с этим поделать: рыдала, ревела и тщетно пыталась улыбаться, скрывая боль, вызванную словами свекра.
        Старик вздохнул, прошептал тихо:
        - Прости.
        Это было неожиданно. Я закрыла глаза, вздохнула, попробовала взять эмоции под контроль и вновь почувствовала, как пальцы Вероэса поглаживают кисть моей руки.
        - Фори, - проговорил он неожиданно тихим и виноватым голосом, - пойми меня правильно. Я никогда не смогу забыть, что ты - сотрудник разведки. И что причина, по которой ты вернулась, может быть далеко не единственной.
        Я стиснула губы, чтобы не дрожали, и попыталась отвернуться, злясь и на собственную слабость и на жестокость свекра.
        Для него работа на разведку была чем-то сродни болезни, навсегда вычеркнувшей меня из числа нормальных людей. Словно проказа. Впрочем, к прокаженным мой свекор отнесся бы лучше. Ведь болезнь, в отличие от работы, не выбирают.
        - Скажи, хотя бы в первой причине ты мне не лжешь?
        Я не стала отвечать. Да и что можно ответить? Будь больше сил, я, все же, с ним поругалась бы. И хоть я старательно пропускала слова мимо ушей, одно из последующих предположений заставило меня рывком оторвать голову от подушки и, негодуя, посмотреть свекру прямо в глаза.
        - Фориэ, а другая причина… Надеюсь, тебе не приказали устранить Ордо?
        - Что за бред? - возмутилась я.
        Дали небесные! Знала я, что у Вероэса нелюбовь к Стратегам переходила все разумные пределы, но что в его голове роятся подобные предположения - такого я не ждала! Однако же, лестное у медика обо мне мнение!
        - Фори?
        Я проигнорировала обращение и протяжно вздохнула. Ответила я через несколько долгих секунд, которые потребовались, чтобы собраться с силами:
        - Ты б еще предположил, что я приехала убить мужа и сына.
        Медик отшатнулся, поднялся на ноги и прошелся по комнате. Я слышала звук его шагов по паркету, но глаз не открывала. Слабость снова сковала тело, хуже того, она постепенно обволакивала разум, и меня начинало вновь клонить в сон. И даже раздражение не помогало стряхнуть сонливость полностью.
        Того, что наговорил мне сейчас свекор, в прежние времена было бы поводом для серьезнейшего скандала. Сейчас предположения меня задевали, ранили, заставляли сетовать на несправедливость упреков и… глотать слезы, мысленно жалуясь всему свету на несправедливость.
        - Прости, - прозвучало вновь.
        Я тихо вздохнула: слова и ничего больше. Было мгновение, когда я почти поверила, что лед способен растаять, но оно уже ушло.
        - Ордо тебе верит, - не дождавшись моего ответа, медик заговорил сам; на этот раз медленно и аккуратно подбирая каждое слово. - Не знаю, что ты ему посулила. Но сегодня впервые за много дней он не срывает зло на окружающих, не глушит кофе литрами и почти не курит. Это значит, что у него хорошее настроение. Редкое событие. Чем ты его обрадовала?
        Распахнув глаза, я сонно посмотрела на медика, прежде чем ответить:
        - Спроси у Аториса. Я устала.
        Свекор тихо вздохнул, остановился, а потом снова принялся измерять шагами комнату.
        - Дуешься. Ладно. После вашей беседы Аторис отменил все, запланированные ранее встречи, и назначил несколько новых. Кстати, некий Арвид Эль-Эмрана сегодня тоже посетил резиденцию, между делом торговец заглянул ко мне в лазарет и передал весточку от коллег с Ирдала.
        Приблизившись к кровати и остановившись, свекор посмотрел долгим взглядом мне в лицо. Выдержав длинную паузу, он тихо проговорил:
        - Я, конечно, могу забыть о том, зачем он заходил, и откуда вас обоих принесло на Рэну. Эль-Эмрана производит впечатление порядочного человека, и я не желаю осложнять ему жизнь. В отличие от тебя, он не юлил. Просил не распространяться и только. Именно он дал мне план твоего лечения, вместе со списком рекомендуемых лекарств и необходимых процедур. Более того, по его распоряжению в резиденцию доставили твой багаж.
        - Бездна! - прошипела я, чувствуя как от злости меня начинает колотить крупной дрожью.
        Вот клятый торгаш! Кто его просил распускать язык? И подарки присылать его не просили тоже!
        - Спасибо бы ему лучше сказала, - бросил медик, заметив, как меня трясет и корежит. - Я чуть голову не сломал, чем тебя лечить, а в багаже нашлись лекарства: как лигийские, так и произведенные на Раст-эн-Хейм. А еще очень редкие и специфические медикаменты Разведки, из разряда тех, которые способны поднять даже труп. Почти труп.
        Пройдя по комнате, Вероэс остановился около стола, достал из выдвижного ящика упаковку, и, вернувшись к кровати, показал мне оставшиеся в гнездах три полных ампулы желтовато-горчичного цвета. Только три из пяти.
        - Знаешь, что это? - проговорил он, стараясь держать себя в руках. Но его голос срывался, взволнованно дрожал, и я не могла понять, злость это или беспокойство заставляют старика так сильно нервничать.
        Я не разбиралась в медикаментах, но посмотрев на свекра отметила, что ампулы он держал так, как держат ядовитую змею, боясь ее потревожить.
        - Не знаю, - сорвалось с губ почти стоном.
        В голове стучало, словно кто-то отбивал ритм прямо по костям черепа, вновь кружилась голова, а к горлу подкатила дурнота. И все это вместе с невероятной слабостью, не позволявшей даже пошевелиться, превращало разговор в немыслимой жестокости пытку.
        Мне было плохо. Так плохо, как никогда в жизни еще не бывало. Наверное, я сравнялась цветом кожи с белоснежным накрахмаленным бельем на постели. Потому что медик уронил ампулы на кровать, и, метнувшись к столу, достал какие-то медикаменты, затолкал их в инъектор и, вернувшись, нацепил мне его на запястье.
        Присев на край кровати он время от времени бросал на меня обеспокоенные взгляды и молчал.
        Кожу под инъектором слегка пощипывало, постепенно лекарства начинали действовать: понемногу теплели кисти рук, дрожь отступала, какофония в голове становилась тише. Облизнув губы и окончательно придя в себя, я спросила:
        - Что это было?
        Вероэс пожал плечами, криво усмехнулся, подобрал желтоватые ампулы, сгорбился и, повертев их в руках, ответил, избегая смотреть мне в лицо:
        - Один из побочных эффектов стимулятора, - протянул невесело. - Я полагаю, без него тебе бы силенок не хватило перенести полет. Но после трансплантации применять подобные препараты очень опасно. Можно полностью исчерпать все резервы организма и умереть. Тебе жить надоело? Знаешь, Фори, я уже успел выстроить гипотезу о том, что ты - смертница.
        От похоронной серьезности его голоса у меня мурашки побежали по коже. Ледяная лапа страха коснулась спины и погладила кожу вдоль позвоночника - от шеи до копчика. Запоздалое раскаяние растеклось по щекам жаркой волной стыда.
        На месте старика я тоже бы не знала, что мне предполагать и о чем думать.
        - Прости, - прошептала я.
        - Какое у тебя задание?
        - Да нет никакого задания, - возмутилась я. - Нет!
        Замолчав, я закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Дали Небесные! Да я сама бы себе сейчас не поверила, что говорить о свекре, с его вечной нелюбовью к Стратегам?
        Доэл несколько раз упоминал, что по юности его отец стажировался в медслужбе Разведки, но то ли завалил квалификационные, во что мне лично не верилось, то ли просто отказался подписывать контракт, предпочтя спокойную размеренную жизнь гражданского медика.
        Знать бы что на самом деле тогда случилось, откуда у свекра появилась неистребимая ненависть к разведке? А еще чудилось, что допрос еще не закончился. И точно:
        - Думаешь, я поверю, что эти препараты ты получила за красивые глаза? Что шеф посочувствовал и отпустил тебя домой по доброте душевной, а не потому, что ему что-то позарез нужно на Рэне? - Ядовито выплюнул он.
        Логика в словах Вероэса, определенно, присутствовала. Вот только задания мне никто не давал. Просьбы - были, приказы - нет.
        - Если я поклянусь, что не собираюсь вредить Аторису, ты от меня отстанешь? - спросила я старика.
        Тот отрицательно мотнул головой.
        - И не надейся, Фори. Элейдж - подлая тварь и…
        - Дали Небесные, хватит! - выдохнула я, и добавила, мысленно сгорая от стыда за собственную ложь: - Да, просили, меня просили прижиться, осмотреться и действовать по обстоятельствам. Обычные прогрессорские программы первого этапа. Доволен?
        Вероэс протяжно выдохнул, а следом затаенно выдохнула и я. Мне казалось, он не поверит в эту наспех состряпанную ложь.
        Агенты никогда не работали в своих мирах, это было непреложной аксиомой. Слишком велик был риск через призму старого опыта не заметить важного нового, того, что бросилось бы в глаза постороннему. Старые привязанности, чувства, эмоции тоже были сродни паутине, в которой легко запутаться.
        Но старик только грустно усмехнулся, кивнул, и, посмотрев на оранжевый огонек кибердиагноста, вновь погладил меня по руке.
        - Будь осторожна, - предупредил он. - Ты случайно можешь подставить сына, мужа, друга. Аторис тебе верит, но кто знает - надолго ли. У него есть советник. Некий Энкеле Корхида. Сволочь редкостная, но он способен убедить Аториса в том, что белое это - черное и наоборот. Так вот, многие слышали, как этот мерзавец пытался настроить Ордо против тебя.
        - Получилось?
        - Сегодня - нет. И, думаю, только воспитание помешало Аторису спустить генерала с лестницы. Но это только начало. Теперь Корхида будет следить за каждым твоим шагом, и ждать удобного момента. Он злопамятен. И большинство тех, кто перешел ему дорогу или просто мог помешать, исчезли бесследно. Знаешь, Дагги тоже исчез.
        Губы медика скривились, и он замолчал, его рука накрыла мою ладонь, слегка сжала ее, и я почувствовала, как пальцы медика задрожали.
        Вздохнув, я отвела взгляд, пытаясь хоть немного успокоиться. Отчего-то сердце сжалось. Дагги. Этот тихоня - да чем и кому он мог помешать? Но за предупреждение я была благодарна, им не стоило пренебрегать: слишком серьезны последствия. И если неведомый мне генерал затеял войну, придется разузнать о нем как можно больше, прежде чем начинать ответные действия.
        - Спасибо. Но почему ты меня предупредил?
        Ироничная улыбочка тронула губы медика, но он мне ответил:
        - Знаешь, Фори, я хорошо выучил, что Стратег становится бывшим только в гробу…
        Глава 13
        После тесноты корабля простор гостиничного номера кажется необъятным. Огромная гостиная, широкие коридоры, отдельный кабинет и две спальни. Ванная комната при каждой - размером в две рубки. Позолота, зеркала, шелковые ковры от стены до стены, окна во всю стену - все блестит, нигде ни пылинки. Букеты свежих цветов - на каждом столе, в напольных вазах в каждом углу огромных комнат. Апартаменты класса «люкс»: пафос и безвкусица. Но положение обязывает.
        Когда Рокше понял, что ему придется проживать на пару со мной в одном номере, он заартачился. Требовал, чтобы я снял ему отельный. Попроще. А я даже на пару минут не хотел выпускать своего пилота из виду: слишком много в представительстве любопытных глаз и ушей. Да если бы только это!
        Я едва заставил парня услышать свои доводы. Слова о том, что я опасаюсь новых визитов наемников Иллнуанари и только в люксовом номере представительства могу расслабиться, чувствуя себя в безопасности и не переживая за него, заставило парня смириться.
        Теперь он тихо сидел где-то в глубинах номера, не показываясь мне на глаза. И пусть! Не было у меня никакого желания пытать Судьбу снова, пытаясь найти второго такого же… рыжего.
        Меня полностью устраивали навыки мальчишки. Когда я просил Холеру подобрать пилота с характером, даже не думал, что получу нечто особенное. Парень показал себя решительным, умным, наблюдательным. Он спас мне жизнь, хотя мог сбежать; и большинство курсантов на его месте так бы и поступило, не став геройствовать. Со временем из Рокше мог бы получиться идеальный напарник. Но наш контракт, как веско заметил рыжий на Ирдале, предусматривал далеко не все ситуации, так что десятью процентами я не отделаюсь, контракт еще придется переписывать. Лишь бы рыжий не заупрямился вновь!
        - О чем задумался? - прозвучал голос, выводя меня из задумчивости.
        Я посмотрел в сторону массивного, обитого кремовым бархатом кресла. Занимавший его человек был молод, крепок, широкоплеч и самую малость грузен. Покрой костюма удачно скрадывал намечавшееся брюшко - этакую родовую черту. Все Элхасы были по молодости слегка грузноваты. Но потом заботы кого-то усушивали, а кто-то, пребывая в праздности, раздавался вширь до необъятности.
        Моему гостю праздность не грозила. Оллами держал на плаву только авторитет старейшины, и случись что с Хаттами, парень один ситуацию не исправит, хотя вертеться белкой в колесе ему все же придется.
        Пытаясь отогнать невеселые мысли, я пожал плечами, наблюдая, как Гайдуни придирчиво выбирал в вазе с фруктами спелый персик - парень привык получать лучшее, но долго ли это еще продлится? Впрочем, будущее для всех нас приготовило совсем не радужные перспективы. Даже если задуманное осуществится.
        Вспомнив о делах, я спросил:
        - Когда стоит ждать Олая Атома?
        Парень, этот полномочный представитель гильдии Оллами спокойно пожал плечами.
        - Все ждали тебя. Как только подтвердилось, что именно твой корабль вошел в пространство Рэны, на Раст-эн-Хейм тотчас стартовал курьер. Думаю, самое позднее, Атом появится дня через три или четыре, - отозвался Гайдуни. - Кстати, кроме него все уже в сборе. И знаешь, чего стоило каждому подобрать весомый предлог, чтобы ищейки Иллнуанари ничего не заподозрили?
        Вздохнув, я приложил палец к губам, призывая парня к благоразумию. Я был уверен, что подслушать нас невозможно: вопросами безопасности Совет Гильдий озаботился еще на стадии проектирования представительства. Беседы, которые проходили в дорогих апартаментах, подслушать было так же сложно, как и переговоры, которые велись в стенах Совета Гильдий или на базе Стратегов. Но все же, осторожность никому еще не вредила. О важных делах безопаснее говорить, не повышая голоса.
        Только вот осмотрительности Гайдуни жизнь пока не научила - парень был не в меру болтлив. То, что представителем от Оллами стал сын, а не отец у меня вызывало досаду. Я понимал, что присутствие Хаттами на Рэне взбудоражило бы всех шпионов Иллнуанари, чего допустить было нельзя: догадайся они, зачем мы собрались на этой планете - и большие неприятности обеспечены будут каждому. Впрочем, Гай это знал, как и то, что для Иллнуанари законы не писаны.
        На Раст-эн-Хейм все Гильдии, скопом, еще заставляли Иллнуанари вести себя в рамках приличия. Но вдали от Торгового Союза, на нейтральной Рэне никто не ждал, что эта Гильдия будет соблюдать законы и правила. Меня слегка удивляло, что Анамгимар с его возможностями все еще воздержался от силового захвата планеты.
        Цапнув из вазочки яблоко, я впился в кисловатую мякоть зубами, пытаясь отогнать воспоминания о знакомстве с подручными Анамгимара, и о том, как просчитался на Лидари, не ожидая нападения наемников Иллнуанари в порту. Самое противное, я не ждал, что боевики будут вести себя так нагло и уверенно, не обращая внимания на службы безопасности, и попросту не беря их в расчет. Но самым паршивым было знакомство с Катаки - про блондина говорили, что он мог заставить заговорить и немого от рождения. Раньше я сомневался, а теперь понимал, будь у него чуть больше времени, не приди мне на помощь Фориэ и Рокше - тот бы вытянул из меня все сведения о камне: и где я его прячу и кому хочу переправить и все остальное тоже. Осознание этого факта стало для меня ударом.
        Не приведи судьба, Иллнуанари заинтересует еще какая-нибудь из моих тайн. Хоть оноа покупай и держи при себе ради подобного случая. Ничего сказать не сможет только тот, кто ничего не знает. Хотя, чем жить беспамятным идиотом, лучше уж сразу сдохнуть. Так что оноа не выход, надежнее будет держать при себе цианид.
        Поежившись, я посмотрел на Гайдуни.
        - Кого совет Гильдий послал на Рэну, кроме тебя?
        - Айджида Коэ и Равэ Оканни. Ты их знаешь?
        Я их знал. Старика Равэ уважали многие. То, что поедет именно он, было понятно заранее. Но Айджида увидеть послом не ожидал. Парень недавно встал во главе скромной гильдии, правда уже отличился умом и осторожностью. Почему-то я думал, что из-за осторожности он вполне может отклонить предложение. Не отказался, что же, тем лучше.
        Выходит, с нашей стороны на переговорах будет присутствовать пять человек. Этого достаточно, чтобы договор обрел законную силу. Лишь бы Атом сумел добраться до Рэны без особых проблем.
        - Арвид, все срастется, увидишь, - легкомысленно заметил Гайдуни, подмигнув мне.
        Бездна! Отчего-то я разозлился. Неужели мое волнение заметно даже этому неопытному щенку?
        Присев на мягкий диван, я постарался успокоиться, чувствуя, что отчаянно завидую младшему Элхасу. Парень воспринимает задумку с договором как игру на ловкость, хитрость и сообразительность. Почти, но не всерьез.
        А на деле - даже если выцарапать суперпорт у Иллнуанари, это еще не даст никому из нас гарантий счастливой и долгой жизни.
        - Что ты дергаешься, как перед первой сделкой? - весело спросил Гай. - Хватит нервничать почём зря. Хочешь дам рецепт? Сходи в бордель, развейся. Местные лапочки поднимут тебе настроение, гарантирую.
        Я чуть не застонал. Нет, рэанские шлюхи настроения мне не исправят. Может стать только хуже: пока не привыкнешь, все местные жители кажутся слишком похожими. Я не хотел даже на миг обмануться, случайно в одной из них разглядев черты мадам Арима. Мне не хотелось воскрешать в памяти лицо Фори, не хотелось, тиская симпатичную рэанку на вполне законных товарно-денежных основаниях, чувствовать себя идиотом и сгорать от стыда.
        Я и так чувствовал себя мерзавцем из-за этой женщины. Из-за этого гадкого чувства пил, как никогда раньше. До нее я ни из-за одной юбки не напивался так, чтобы потом горстями глотать антипохмелин, забыв о делах. А сейчас был близок к этому как никогда.
        Я напился перед посадкой. Пил после того, как отвел Фориэ к мужу. Вызов Ордо застал меня врасплох, но появиться в его резиденции едва стоявшим на ногах и с заплетающимся языком я позволить себе не мог: пришлось наглотаться таблеток. Пил после возвращения из резиденции, узнав что Фори плоха. И вот теперь нахальный щенок, как лекарство от нервов, походя предлагает мне поразвлечься с продажными девками. Будто это может изменить мое настроение и заставить все позабыть.
        - Гай, пошел ты со своими шлюхами в баню! - Раздраженно бросил я.
        Парень потянулся, мечтательно улыбнулся, так что стало понятно - кот дорвался-таки до сметаны, и его от лакомства даже за уши не оттащишь. Похоже, дожидаясь Олая Атома, Гайдуни напропалую кутил на деньги Совета.
        - И тебе советую пойти туда же, - довольная улыбка на лице Гая стала шире. - Процедура успокаивающая. Сбросишь пар, расслабишься и заметишь, что в мире есть другие цвета, кроме черного. А то ходишь с таким видом, словно тебя оса в причинное место ужалила.
        Дернувшись, я смерил нахала взглядом. Вот гаденыш! Похоже, по возвращению на Раст-эн-Хейм мне придется шепнуть старику Хаттами пару слов о дурном воспитании сына. Гайдуни явно выпрашивал трепку. Но не самому же руки марать.
        Трудно смотреть сверху вниз, сидя на мягком диване, особенно если этот кто-то ничуть не меньше ростом, чем ты сам, но я постарался.
        - Гайдуни, вы меня очень обяжете, если не станете советовать, как мне вести свою личную жизнь. Вас она не касается.
        Парень скривил пухлые губы в ответ на отповедь, посмотрел на меня, словно впервые в жизни увидел, несколько секунд пытался сделать какие-то выводы, а потом улыбнулся во весь рот. Видимо, я был недостаточно убедителен.
        - Касается, - заметил он, - если кто и способен нас выдать, так это ты. Со своими вечными усмешками, недомолвками и дерганым видом ты выглядишь куда подозрительнее, чем я - дурак и повеса, развлекающийся в свое удовольствие.
        Нет, ну каков стервец!
        Медленно выдохнув, я снова посмотрел на Гая, сожалея, что не могу ни испепелить, ни заморозить наглеца взглядом. Мне пришлось смириться с тем, что парень умеет отстаивать свою точку зрения. С тем, что он сказал, сложно не согласиться. Только все равно намеревался обеспечить ему головомойку от старшего из Элхасов. Чтобы в следующий раз думал, прежде чем с непрошеными советами лезть под горячую руку.
        - Если тебе не нравятся местные бабы, сними мальчишку, - предложив это, Гайдуни оскалился еще шире. - Или ты ждешь, чтобы досужие языки тебя с рыжим сосватали? Так ведь уже интересуются, почему вы поселились в одном номере, и почему на Лидари парень в тебя вцепился, словно в родного.
        - Языки сплетникам поотрывать, - вяло огрызнулся я. - Людям что, делать нечего?
        - Так ты - загадочная личность. Твои дела вызывают интерес, вот и они сплетничают. Правда, кем тебе рыжий приходится - версии разные. - Гайдуни снова оскалился, пытаясь задеть меня побольнее. - Вот и я сижу, гадаю. А кем? Не любовником, часом?
        Я сжал кулаки, чувствуя, что закипаю и лишь усилием воли, вместо того чтобы действовать, заставляю себя раздумывать, что сделать с хамом, который слишком много себе позволял: набить морду или спустить наглеца с лестницы. Конечно, это не поможет. Гай не уймется. Заткнуть ему рот смог бы только Хаттами, или кто-то из глав совета. Я для дерзкого щенка - не авторитет, но самому терпеть его подколы - полбеды. Хуже, если это болван подпустит рыжему шпильку. И так я причина всех возникших в жизни Рокше проблем. Что-что, а приключения я находить умею. И приключениями этими щедро делюсь с окружающими.
        Вспомнилось, как Ирдале я вгорячах сулил навигатору, что откуплю его от каторги. Если выцарапаем Рэну из рук Анамгимара, добиться от Совета Гильдий амнистии не станет проблемой. Если переговоры пройдут успешно. Если мы получим желаемое. Если меня к тому времени не убьют. Но слишком много этого дохлого «если»!
        Не в силах и дальше тонуть в мягких объятьях дивана, пялясь на опротивевшую рожу Гадуни, я резко поднялся и подошел к панорамному окну, разглядывая бесконечную синь - небесную и морскую.
        Был бы на месте Гая старик Хаттами - я бы простил любую издевку и рассказал бы правду, прося совета. Но правда не для этого заносчивого щенка, дерзкого и болтливого…
        - Я по юности, как деньги потекли, хорошо гулял, вот и догулялся. Даже на шлюх временами находит блажь - родить богатенькому любовнику чадо. - Я бросил Гаю наживку, радуясь тому, что он не видит моего лица. Мне претила собственная ложь. - Вот я и прятал парня в Академии, пока он не повзрослел.
        - А мать?
        - А что мать? Мать не стенка - подвинулась. Или, по-твоему, лучше воспитывать сына в борделе?
        Обернувшись, я залюбовался на изумленное лицо и вытаращенные глаза Гайдуни. Молчание повисло надолго. Парень сидел, словно пораженный разрядом молнии. Даже здоровый румянец на щеках слегка поблек.
        - Арвид, - наконец выдавил из себя он. - Ты умом, что ли, тронулся? Зачем тебе этот щенок? Незаконнорожденный…
        Я окинул собеседника одним из самых неприятных взглядов, что имелись в моем арсенале. Самым высокомерным. Наблюдая как Гайдуни осекся и словно бы съежился я попытался припомнить, сколько лет этому молокососу. Двадцать четыре? Двадцать пять? Борзой щенок, вот откуда в нем столько наглости? Ведь совсем ненамного старше, чем Рокше.
        - Извини, других нет. - Я развел руками и презрительно фыркнул.
        Это окончательно добило парня.
        - Твоего… навигатора по всему Торговому Союзу ищут, - выдавил он через полминуты напряженного молчания.
        - Вот именно, - с нажимом произнес я. - А почему и зачем, догадаешься?
        Гай кивнул и уставился на носы своих черных лаковых туфель.
        - Но ведь после огласки будет скандал, и твоя репутация… Ты этого хочешь? - растерянно выдавил он.
        - Предлагаешь отказаться, и пусть выбирается сам? Мне отправить его на рудники, лишь бы на репутации не осталось ни пятнышка?
        Прижав разрывающийся от боли затылок к стеклу, я закрыл глаза. Признать мальчишку за сына, выход, конечно. Все привилегии класса торговцев автоматически сразу распространятся и на него. Но вот как воспримет эту попытку сам Рокше? Ладно, если просто окатит ледяным взглядом, но не станет артачиться. А если примет за оскорбление? С рыжего станется…
        Хватанув по небьющемуся стеклу кулаком, я скривился от боли в костяшках пальцев. Но боль меня отрезвила. Как бы ни воспринял Рокше этот сюрприз, я заставлю его смириться. Подпишет бумаги, никуда он не денется! Пусть дичится, фыркает, злится, но позволить расхлебывать последствия моих просчетов я ему не позволю. Да и не хочу я больше ощущать себя выдающейся сволочью. А именно так я себя чувствовал во время нашего разговора на побережье. Это ощущение неприятно на редкость: словно с головой окунули в бочку с дерьмом.
        Хуже - словно нажравшись дерьма - я чувствовал себя только из-за Фори. Когда она явилась ко мне на Раст-эн-Хейм, я подумал, что Судьба меня любит и идет мне навстречу. Ведь занимаясь Рэной, я узнал много интересного о женщине, с которой мне однажды пришлось пересечься: мало того, что умна, красива, талантлива и агент Разведки, куда важнее было, что с Ордо ее связывала долгая многолетняя дружба. Так что не было никаких сомнений через кого можно забросить ему нужные сведения. Да я и не стал прорабатывать запасные хитроумные комбинации после того, как мы встретились. Только все мои планы спутала засада в порту.
        Вот почему она меня там не оставила? Почему они с рыжим просто не сбежали, бросив меня на произвол Судьбы? Вдвоем им бы было проще и легче… Возможно, все сложилось бы иначе, они разминулись бы с преследователями на минуту, на две, и благополучно бы стартовали с Лидари…
        Для меня все было бы кончено, без сомнений. Я бы сейчас не стоял у окна, не решал как быть, и не чувствовал себя подлецом, из-за того что не дал Фориэ даже прийти в себя после операции: часики тикали, я спешил, я боялся, что Анамгимар в этот раз опередит. Откладывать визит на Рэну было равным тому, что добровольно решиться проиграть ему эту партию.
        Мне было больно видеть, как, едва не падая от слабости, Фори не задумалась и на секунду, чтобы выбрать меж пребыванием госпитале и возвращением домой. Для нее просто не стоял вопрос этого выбора. Все было решено заранее, решено давно. И я это знал.
        Мне она была необходима. Я смотрел на то, как Фори, преодолевая слабость, старается ровно держать спину и не показывать с какой болью ей дается каждое движение. Я видел бисеринки пота, выступавшие на ее висках, закушенные губы, я видел так много, что не смог не влюбиться, а полюбив, уже не мог врать сам себе.
        Никогда! Никогда еще мне не приходилось так жестоко и подло использовать женщин!
        - Мерзавец!
        - Да понял я, понял! Не рычи… те, - быстро проговорил Гайдуни, видимо приняв ругательство на свой счёт и от испуга став почти вежливым.
        Я махнул рукой, не снисходя до объяснений.
        - Арвид, хочешь, я договорюсь с Айджидом? - Неожиданно предложил Гай. - Думаю, он поймет и не станет чинить препятствий. Раз ты решил официально признать своего парня, то подготовим бумаги и подпишем их завтра с утра. Вернешься на Раст-эн-Хейм уже с законно признанным наследником. Думаю, как представители Гильдий мы сможем даже засвидетельствовать, что ты выплатил штраф за его выходки. Тогда с момента возвращения и до разбирательства в суде твой… сын посидит под домашним арестом. Разве что от порта и до особняка его под конвоем проводят. Думаю, и Равэ подписать документы не откажется. Да хоть чтобы позлить Иллнуанари.
        Я кивнул. Решение выдать Рокше за сына было спонтанным. Но я был твердо уверен в его правильности и необходимости. Официальное признание, документы, это - защита. Не самая надежная, но намного лучше, чем ничего.
        И предложение Гайдуни тоже кстати. Не придется врать самому. Старик Равэ меня знает давно, как бы не заподозрил обмана, а так…. Уговаривая товарищей, Гай, выложит им историю, щедро добавит от себя пикантных подробностей. И через пару недель историю о моем «незаконнорожденном отпрыске» будет знать весь Торговый Союз. Может статься, она остановит хоть часть рьяных папаш, мечтающих накинуть на мою шею удавку брачных обязательств и сватающих в жены симпатичных и не очень дочурок, надеясь поправить финансовое положение. И не желающих задуматься, что не для меня эта роскошь - брак. Семья, это в первую очередь обязательства, а женского внимания и ласки мне и без них перепадает достаточно.
        - Хорошо, Гайдуни, не будем тянуть. Иди, договаривайся.
        Цапнув на прощание из вазочки еще один персик, парень направился к выходу. Остановившись у дверей и отвесив шутовской поклон, Гайдуни подмигнул и только после этого покинул апартаменты. А я сунул под язык пару таблеток, радуясь, что больше нет необходимости держаться молодцом и прислонился виском к стеклу, пытаясь облегчить сильнейшую головную боль, окончательно уверяясь в собственной ненормальности.
        Да, я - ненормальный! Сумасшедший, невыносимый псих! Дополнительным поводом убедить себя в этом было то, что нормальные люди «Поцелуи ветра» смаковали по капле, даром что пилось это вино как кристально-чистая, ледяная вода родника, легким холодком обжигавшая нёбо и щеки. Нормальные люди не забывали что достаточно двух-трех бокалов, чтобы допиться до невменяемого, практически, состояния.
        Один глоток - забыты заботы. Два - и любой старик чувствует себя юношей. Три - накатывает поразительное ощущение полной власти над миром. Кажется, что за спиной растут крылья, а Вселенная, повинуясь, ластится к ногам и униженно заглядывает в глаза, пытаясь угадать помыслы и желания.
        Я же наслаждался куражом, не думая о последствиях, ведь гудящая голова - не настолько высокая цена, чтобы отказаться от наслаждения. Я не знал, какие травы рэане мешали с соком спелого черного винограда, чтобы через несколько лет получить нектар тысячами маленьких солнц взрывающийся в крови. Я даже не пытался купить этот секрет. Поздно и незачем. Прежнему миру немного осталось.
        Даже если мы вырвем суперпорт из рук Анамгимара, это даст отсрочку. В год, два или три. Всем нам немного осталось. Лиге и Раст-эн-Хейм. И не имеет никакого значения, что враждовали мы тысячелетиями. Раньше бы нам объединиться… чуть раньше. Но что жалеть о прошлом? Его не вернуть, время не ходит вспять. Можно только надеяться и бороться.
        Подойдя к столу, я потянулся к бутылке форэтминского, плеснул вина на дно бокала, глотнул, пытаясь избавиться от сомнений и стыда, которые подтачивали решимость. Через пару минут стало чуть легче.
        Взъерошив волосы, я огляделся, поймал в зеркале свое отражение, усмехнулся: Гая спровадили, теперь стоит поговорить с навигатором.
        Пройдя по комнатам, я нашел рыжего в кабинете. Парень сидел за столом с книгой в руках, делая вид, что кроме стихов Ареттара его больше ничего в этом мире не интересует.
        Прикрыв за собой дверь, я подошел к столу, сел рядом, пристально рассматривая пилота. Жаль, но мы с ним совсем не похожи. Мало того, что рыж, у парня тонкие, схожие с ирдалийскими черты лица, миндалевидный разрез светло-серых глаз, и золотистый, а не бронзовый загар прилип к коже.
        Все, что есть у нас общего - за пультом мечтательность Рокше уступает внимательности хищника. А еще парень не привык униженно гнуться в поклонах, стараясь не перечить собственной гордости. Так же, как я.
        Юноша, заметив, что его внимательно рассматривают, с шумом перелистнул страницу, попытался читать дальше, но не выдержал и, отложив книгу, прямо посмотрел мне в глаза.
        - Ну и как прошло предварительное совещание? - спросил холодно.
        Почувствовав, как вспотели ладони, я машинально обтер их о китель. Отчего-то мне вновь стало не по себе. Отчего-то не хотелось, чтобы парень упрямился.
        - Наш разговор с Гайдуни слышал? - протолкнул я сквозь перехваченное волнением горло.
        - Немного. Уж очень шумели. А что, нужно было уши воском закапать, папа?
        Яда в его голосе было достаточно, чтобы любая змея в узлы завязалась от зависти.
        - Тебе что-то не нравится?
        Он безразлично пожал плечами, со стуком положил томик на стол.
        - Арвид, спасибо, конечно, но вы же понимаете, я хочу знать кто я и откуда, а то, что вы сказали представителю Оллами, это - неправда. А что будет, если все вдруг откроется?
        - Ничего не будет, - выдохнул я, - Ничего! Все равно мне нужен человек, которому я когда-нибудь оставлю дом, деньги и дело.
        Несколько долгих секунд парень молчал, потом встал, прошел по комнате и вернувшись посмотрел мне в лицо.
        - Меня не убьют за ваши интриги? У Анамгимара вполне может возникнуть такое желание.
        - Ну, тебе же не два года, верно? И как представитель класса торговцев, ты получишь право защищать свою жизнь и свободу любым способом. Это лучше чем не иметь права ответить. Не так ли?
        Парень ненадолго задумался, потом кивнул и вновь спросил:
        - Арвид, то что вы признаете меня сыном, это означает, что у вас больше не будет тайн от меня? Вы расскажете мне, чем занимаетесь, к чему стремитесь? Не будете больше водить за нос, пытаться манипулировать. Так?
        - Да, - ответил я, решившись, словно бросаясь в холодную воду. Помолчал и добавил: - Именно так. Я объясню все, только дай мне немного времени.
        Глава 14
        Вот и все, пути назад нет: документы подписаны, заверены двумя главами Гильдий, входящих в Совет, и одного полномочного представителя. Отныне для всего мира Рокше - еще один из Эль-Эмрана. Мой сын, преемник и наследник.
        Поздравления приняты, слова благодарности сказаны. Я не знал, поверили ли Айджид и Равэ в преподнесенную им историю, но ни один не высказал вслух сомнений. Даже Гайдуни всю церемонию вел себя на редкость сдержано, умудрившись воздержаться от колкостей и не портить мне настроения.
        Но, не смотря на это, на душе скребли кошки. Вечером предстоит неприятнейший разговор. И не хочу, но надо - незнание никого еще не защитило и не спасло.
        Можно закрывать глаза и прятать голову в песок, стараясь не повстречаться взглядом с опасностью. Только это само по себе не заставит опасность исчезнуть.
        Прав Рокше, требуя на свои вопросы ответа. Я втянул его в игру с Судьбой, заставил рисковать жизнью, свободой и честью. До сих пор молчал, используя его втемную, и только небо знало, насколько из-за этого я стал противен сам себе. Даже если бы он не потребовал ответа, я не смог бы и дальше молчать. Но все равно мне было не по себе от той правды, которую я должен был вскоре рассказать рыжему.
        Пытаясь отсрочить неприятный разговор, я предложил Рокше посидеть в ресторанчике для избранных на шестом уровне представительства - искусство здешнего повара было выше всяких похвал, а белоснежные крахмальные скатерти, до блеска отполированное столовое серебро и сияющий хрусталь создавали особую атмосферу.
        Но сегодня всё было не таким. Любимые блюда потеряли вкус. Подцепив на вилку кусок хорошо прожаренного мяса - сочного, мягкого, приправленного местными травами, я хмуро уставился на него: мне чудилось, что у мяса вкус прессованной ваты.
        А вот у Рокше явно было ощущение праздника: он держал себя со сдержанным достоинством, но глаза у парня сияли. Все ему было ново - и симпатичная певичка в платье с немыслимой глубины декольте, которой аккомпанировал ансамбль, и вышколенные официанты, именовавшие Рокше не иначе как «господин», и немыслимое для вчерашнего курсанта качество блюд.
        В Академии курсантов изысканными блюдами не баловали. Питание было полезным, сбалансированным и только. Консервы премиум класса, которые я закупал на борт, по сравнению с курсантской пищей и то казались деликатесами. Помнится, после выпуска я долго заново открывал для себя все радости жизни. Академия - та еще школа.
        Отложив нож и вилку, я обвел взглядом зал, отметив быстрые взгляды, которые бросали на Рокше. Посетители рассматривали рыжего - исподволь, со сдержанным интересом; уколов взглядами, обменивались быстрыми фразами. Видимо, за последние сутки Гайдуни вволю потрепал языком. Но зная, что я признал парня наследником, пристально пялиться, как и громко обсуждать его вслух никто не рискнул, зная, что это может быть принято за оскорбление.
        Большинство лиц мне было знакомо, да и неудивительно, среди торговцев я вращался не первый год, был знаком со многими: некоторые представляли для меня интерес, будучи объектом расследования. Ну а из местных позволить себе поужинать в представительстве могли очень немногие - большинству цены были не по карману, а лица новой местной знати тоже мне примелькались. Почтительно кивнув занявшему соседний столик Хэлдару Рони, я перевел взгляд на Рокше и ободряюще улыбнулся: никто, из ужинавших в одно время с нами, не стал бы провоцировать скандала.
        - Заказать десерт?
        Парень отрицательно мотнул головой. Прискорбно, кончились все отсрочки. Ужин закончен, а я до сих пор не знаю, с чего начать разговор. Не хотелось, чтобы для Рокше он стал шоком.
        Вспомнилось, как говорил со мной отец. После той беседы, состоявшейся в день моего совершеннолетия, небо и земля поменялись местами, и я понял, на какой тоненькой ниточке висит жизнь. Мир потерял все свои краски и звуки.
        Отогнав воспоминания, я жестом попросил счет, и, расплатившись, вместе с Рокше направился к выходу.
        - Господин Эль-Эмрана, - прозвучало у самых дверей.
        Я посмотрел на окликнувшего меня человека, и почувствовал, как свело скулы. Если судить по трехцветному форменному мундиру с эмблемой Гильдии на рукаве - кто-то из шавок Анамгимара. Приблизившись, посыльный почтительно протянул мне бумажный конверт.
        Если бы на руках посыльного были надеты перчатки, я бы не взял у него из рук этой бумаги: спровоцировал бы скандал, вызвал охрану, но к конверту не прикоснулся.
        Анамгимар так же часто прибегал к яду, как и к услугам наемных убийц. Мне это было хорошо известно.
        Мысленно выругавшись, я взял конверт, распечатал послание и ознакомился с содержанием письма, продираясь сквозь затейливую вязь почерка. Анамгимар поздравлял меня с появлением законного наследника, кроме того он снизошел принести извинения за инцидент в порту Лидари, произошедший «из-за самоуправства неустановленных лиц, которое бросает тень на всю Гильдию» и пообещал, что «будет проведено расследование и виновные будут наказаны». Мне же предлагали «забыть о досадном случае» и предлагали небольшую сумму в качестве компенсации, которую намерены были вручить при разговоре тет-а-тет.
        Кровь бросилась в лицо, и чувствуя, что закипаю, я нарочито-медленно порвал на части письмо вместе с конвертом, сложил горкой на поднос подлетевшему официанту, чиркнул спичкой, услужливо протянутой тем же официантом.
        - Передайте господину Анамгимару Эльяне, что я признателен, но в его подачках не нуждаюсь.
        «Виновные будут наказаны». Вот в это невозможно поверить. Слишком хорошо я знал, кто пытал меня в медблоке порта. Красавчик-блондин состоял в ближайшем окружении Анамгимара, и подчинялся лично владельцу Иллнуанари.
        Сцапав Рокше под локоть, я потащил его к лифтам, пытаясь понять, что вообще может быть известно Анамгимару. Догадывается ли владелец Иллнуанари, зачем я прилетел на Рэну? И что означает это письмо - прямую угрозу, или почти дружеский совет забыть об обидах?
        Вытерев пот, выступивший на висках, я посмотрел на рыжего.
        - Кто это был? - спросил он.
        - Неважно.
        Всю дорогу наверх я тщетно пытался взять себя в руки: злость клокотала, требуя выхода. Сдури пнув вазу, попавшуюся мне на пути, я подумал о том, что не помешало бы сейчас пропустить бокальчик - другой форэтминского. Только это рэанское зелье могло меня успокоить.
        Оказавшись, наконец, в номере, я поспешил в ванную комнату. Нестерпимо хотелось отмыться, будто я не письмо держал, а полные пригоршни дерьма. Тщательно вымыв руки со всеми антисептиками, я плеснул в лицо водой и мрачно уставился на свое отражение в зеркале. Ну и видок! Бешеный взгляд, лицо пятнами, плотно сжатые губы. Неудивительно, что Рокше, пока мы с ним поднимались в номер, даже не пытался вырвать руки из захвата.
        - Арвид, с тобой все нормально? - Долетел до меня его оклик.
        Я бросил последний взгляд в зеркало, и наспех вытерев лицо, поспешил в гостиную.
        В комнате было темно, чернота за окном сияла ярчайшими звездами, как бывает лишь в неиндустриальных, отсталых, диких мирах. Рокше стоял у окна, его темный силуэт выделялся на фоне усеянного звездами неба.
        Когда я включил верхний свет, парень повернулся ко мне. Его лицо было напряжено.
        - Что случилось?
        - Ничего необычного.
        Плеснув в бокал форэтминского из откупоренной бутылки, я поднес его к губам, немного отпил, покатал холодную пряную каплю на языке и лишь потом сглотнул. Пройдя из угла в угол и допив все, что было в бокале, я вернулся к столику и снова потянулся к бутылке. Наткнувшись на обеспокоенный взгляд Рокше, вздохнул и отставил ее, сожалея, что тревога так и не сменилась куражом или умиротворением.
        - Ты хотел знать правду, - проговорил я, усевшись в кресло. Закинул ногу на ногу, посмотрел на парня: - Теперь ты тоже торговец, Рокше Эль-Эмрана. Вот теперь мы и поговорим. Так что ты хотел бы узнать в первую очередь?
        Парень легко пожал плечами, улыбнулся, ответил:
        - Все. Что за дела у тебя со Стратегами? Чем ты занимаешься? Что делаешь на Рэне? Я слышал ваш разговор с Гайдуни…
        Протяжно выдохнув, я посмотрел на парня.
        - Я торгую информацией Рокше. Собираю ее по крупицам: слежу, подкупаю, систематизирую и продаю. Неплохой хлеб, между прочим.
        Побарабанив пальцами по подлокотнику, я опустил взгляд. Да, зарабатывал я очень неплохо, и всегда находилось достаточно весьма щедрых клиентов, желающих узнать чужие секреты. Еще больше платили не желавшие огласки объекты, вовремя сообразившие, что им грозит: и иногда я шел навстречу. За это несколько раз меня пытались убить. Но это - нормально. Издержки профессии. Если принимать меры предосторожности, то риск в пределах разумного.
        Подняв взгляд, я заметил, что рыжий уже сидит на диване напротив. Порой он умудрялся передвигаться практически бесшумно. Или это я начинал терять связь с реальностью?
        - Шпион, - протянул Рокше задумчиво, заметив, что я смотрю на него, и добавил: - Шпионаж считается презренной профессией, но вот что странно, главы Гильдий не гнушаются вести с тобой дела.
        Я дотянулся до бутылки, повертев ее в руках отхлебнул форэтминского прямо из горлышка, и, усмехнувшись, кивнул парню.
        - Так и есть. Но ловкость, готовность рисковать, умение делать выводы и репутация человека, который почти не допускает ошибок, сделали меня необходимым для многих глав Гильдий. Более того, я давно работаю на Совет.
        - К Стратегам тебя тоже послал Совет? - уколол меня рыжий.
        Негромко рассмеявшись, я кивнул. Так оно, если не называть имен, в общем, и было.
        - Более того. Если бы я завалил это дело, нам бы нечего было делать с тобой на Рэне. Ты видел камушек, который предназначался в дар Стратегам, как знак добрых намерений?
        - Камень Аюми? - выдохнул парень, подавшись ко мне. На миг показалось, что в серых глазах отразились мечта и грусть.
        Что, говорить, мне самому было жаль камня. Пока он лежал в нагрудном кармане у сердца, не было нужды бесконечно глотать форэтминское, и Судьба благосклонно смотрела на все мои действия. Возможно, она отвернулась, увидев, что я готовлюсь с камнем расстаться.
        - Видел когда-нибудь что-то ему подобное?
        Он задумался лишь на мгновение. Тихо выдохнул:
        - Нет. Арвид, а разве это не только легенда, что Аюми существовали?
        - Навряд ли, - ответил я, пожав плечами. - О Бродягах говорят старые предания многих планет. А еще болтают, что один из кораблей Лиги недавно наткнулся на заброшенный флот. Капитан утверждал, что это был флот Аюми.
        - А как он это определил?
        Отхлебнув еще глоток из бутыли, я поставил ее на стол, и вздохнул, чувствуя, что наконец-то перебродивший сок рэанского винограда помог мне очистить от страха кровь.
        - Рокше, я могу попытаться добиться аудиенции у этого капитана. Но если дело выгорит, о флоте с ним говорить будешь ты. Понимаешь, он обещал выдрать язык каждому, кто заведет речь об этом. Я бы не воспринимал угрозы всерьез, но у господина Ордо репутация человека не привыкшего бросать слов на ветер. Кстати, камень я нашел среди обломков корабля, который он не смог довести до местного порта.
        Взгляд рыжего на мгновение сделался физически ощутим; он смотрел в лицо, и казалось, поток излучения сжигал мою кожу.
        - Арвид, что ты хочешь этим сказать?
        - Знаешь Легенды? - спросил я, почти задыхаясь. - Только не говори «нет». Я же видел, с каким интересом ты листал томик стихов Ареттара. Кроме женщин у этого греховодника была лишь одна страсть - сказания о Звездных бродягах, которые теперь известны каждой собаке, и лишь потому, что он переложил сказания в песни.
        - Легенды говорят, что Аюми исчезли после того как вступили в войну с Империей, пытаясь защитить остальные миры от уничтожения.
        Я сухо кивнул и заметил, как пальцы Рокше слегка задрожали.
        - Не знаю как Аюми, но Империя точно существует, - выдохнул я. - И среди торговцев ее принято называть Эрмэ. Иллнуанари служит Империи. Каждая Гильдия, каждый вольный торговец платит ей дань. Откажись мы, ее воины - модификанты сотрут в порошок Торговый Союз за несколько дней. Нас покуда спасает лишь то, что Империя таится и не желает, чтобы Лигу встревожило исчезновенье торговцев. А по сути мы - обречены. И мы ничего не сможем поделать с Империей в одиночку.
        Я выговаривался, чувствуя, что, несмотря на действие форэтминского, у меня мерзнут пальцы, и что кровь прилила к щекам.
        - Ты пытался договориться со Стратегами?
        - Рокше, будет война. Если Иллнуанари получит Рэну и разместит здесь свой флот, под ударом окажутся все до единой планеты Лиги. Если будет уничтожена Лига, Эрмэ не станет церемониться с нами. Все мы умрем или станем рабами. Что тебе больше нравится?
        Мальчишка сжал кулаки, поднялся с дивана, прошел по комнате. Копируя меня потянулся было к бутылке. Я рассмеялся:
        - Водичкой разбавь. А то поплывешь без привычки.
        Рокше выругался, отпрянул, вновь посмотрел мне в глаза:
        - Знаешь, я буду драться и лучше сдохну, чем…
        - Вот и я так же, рыжий, если позволят. Нам лучше пойти на поклон к Стратегам, чем драться с Империей в одиночку. У нас одних - никаких в общем-то шансов. Вместе, может быть, уцелеем. Заручившись поддержкой Элейджа, можно попытаться выцарапать у Иллнуанари Рэну. Это само по себе не решит проблем, но даст возможность подготовиться к войне.
        Рыжий снова плюхнулся на диван. Сцепил руки в замок, посмотрел на меня исподлобья.
        - Арвид.
        - Да?
        - А с чего Совет решил, что Стратеги могут согласиться?
        - Они сами предлагали сотрудничать. Пятьдесят лет назад Совет принимал посла. Но старейшины - идиоты, они не восприняли предупреждение Элейджа всерьез. Думали, пока мы платим дань и ведем себя смирно - бояться нечего. И просчитались.
        Тишина повисла вновь: плотная, осязаемая. Рокше, задумавшись, смотрел в пустоту перед собой. Мне отчаянно хотелось напиться. Так, чтобы начисто забыть о проблемах, интригах, забыть о Стратегах и об Империи.
        Икнув, я посмотрел на бутыль, где на самом дне оставалось немного вина: едва ли больше, чем половина стакана. Слишком мало чтобы напиться до полной отключки, но вполне достаточно чтобы завтра колоколом гудела голова. Впрочем, глотком больше, глотком меньше - какая разница? Я допил содержимое в один длинный глоток, уронил бутыль на пол.
        - Я на все вопросы ответил, рыжий? - несмотря на кураж голова была чиста, словно стеклышко.
        - Нет, - парень вздрогнул, перестав витать в облаках. - Что мы будем делать потом? После того как закончим дела на Рэне?
        Пьяная улыбка растянула кончики моих губ.
        - А ты любопытен, рыжий.
        - Не можешь сказать?
        - Почему не могу? Только ты не поверишь. После того как покончим на Рэне, я собирался исчезнуть. Уйти на покой и никому не мозолить глаза - месяц, два или год, ну это уж как получится. Хочу дать Анамгимару возможность забыть о моем существовании. А если получится, то и приготовить сюрприз. Элейдж, понимаешь ли, не стал ломаться как девочка, и в отличии от Ордо в благодарность за камушек снабдил меня координатами системы в которой нашли флот. Сказал, что посылал туда три экспедиции, которые ничего не нашли. Вот я и думаю, может быть, нам с тобой улыбнется Судьба? Как ты на это смотришь? Найти флот и оружие Бродяг - чем не цель для двоих отчаянных авантюристов, рыжий? Отправишься со мной?
        Парень пожал плечами, сдержанно хмыкнул, посмотрел на меня с укором.
        - Арвид, ты - пьян, - было последним, что я услышал, прежде чем отключиться.
        Глава 15
        Кое-как добравшись до зеркала, я в недоумении посмотрела на отражение. Дали небесные! Неужели эта изможденная, худая как тень, с провальными кругами у глаз женщина - я? Кожа побледнела, волосы потускнели, губы все в трещинах. От слабости слегка кружилась голова. На месте Вероэса я такую пациентку к кровати бы привязала - чтобы ветром не унесло.
        Но сегодня свекор не решался делать замечания, помалкивая, расхаживал в волнении по комнате и время от времени бросал на меня то умоляющие, то недовольные, то просто встревоженные взгляды. Сегодня я смогла бы его осадить, не боясь получить достойный ответ, но вот желания продолжать войну с ним у меня не было. Я сочувствовала старику, понимая, что на его месте никто бы не смог остаться спокойным: его лучший друг, пропавший без вести и четыре года считавшийся погибшим, оказался заточенным в стенах приполярного форта. И по чьему приказу!
        Покачав головой, я развернула выписку скопированную из канцелярской книги, которую сумел раздобыть Дон. Сухая отметка о собственноручно подписанном Ордо приказе была единственным следом, указывающим, где нужно искать Да-Дегана.
        Полчаса назад я показала эту выписку Аторису и получила в ответ потрясающую реакцию: до такой степени явного недоумения, настолько сильного удивления мне на его лице видеть никогда раньше не приходилось. Да и я сама не смогла до конца поверить бумаге, которую сумел отыскать Дон. Ну не мог Аторис, будучи в здравом рассудке, отправить в форт Файми воспитателя своих детей.
        Не прошло и пяти минут, в мои руки лег лаконичный приказ: «Заключенного Да-Дегана Раттера освободить из-под стражи». Под приказом были проставлены число, печать и личная подпись Ордо. Вручив его мне, Аторис достал сигарету, сунул в рот, и, не зажигая ее, хмуро заметил:
        - Если Дагги попал в Файми, то вряд ли он выжил.
        - Ты сомневаешься?
        - Я надеюсь, что в книги закралась ошибка. Не помню, что подписывал подобный приказ. Да я бы и не подписал, ты же знаешь… Но убедиться необходимо.
        - Кого пошлешь?
        - Тебя. Ты не станешь врать, и… Фори, я знаю, ты сделаешь все, что необходимо, даже больше того, - чиркнув зажигалкой он закурил и совсем тихо добавил: - Тебя не было на Рэне в дни бунта. Пожалуй, я только тебе я могу довериться. Поэтому прошу, сделай это. Когда это будет тебе по силам - вытряси правду из коменданта. Я должен знать…
        Зажмурившись, я отогнала воспоминание, нащупала в кармане плотный конверт с приказом и снова взглянула в зеркало. Оправив подол шерстяного платья, накинула на плечи теплую шаль и случайно обратила внимание на желтовато-зеленый глазок кибердиагноста, обвившего запястье: Вероэс нацепил его на меня для страховки, заправив несколькими ампулами с лекарствами, да еще и вручил Дону аптечку - на всякий случай.
        Только увидев свое отражение в зеркале, я поняла, с чего так нервничал медик, собирая меня в дорогу. Старика разрывало беспокойство за мое здоровье и судьбу друга. Но когда я решила, что еду немедленно, что не собираюсь тратить зря ни минуты, он не посмел со мной спорить.
        - Фори, я понимаю, если Дагги попал в форт, он вряд ли выжил, - прошептал свекор.
        Я твердо посмотрела в его глаза и слегка улыбнулась.
        - Мы же с тобой это точно не знаем…
        Я не хотела ему ни лгать, ни обнадеживать. Я не хотела обнадеживаться сама: где находится Файми, я знала достаточно хорошо. Но не попытаться ободрить свекра я не смогла.
        Да, то что Дагги Раттера не значился в списках узников, умерших в заключении, могло быть простой ошибкой, недобросовестным ведением списков. Тому можно было найти сотню причин. Но у меня закололо сердце, когда на миг подумалось, а вдруг ошибки нет? И, похоже, Вероэс, рассуждал так же. Взглянув на свекра, я попыталась ему улыбнуться и почувствовала, как у левого угла рта дернулась жилка: тик.
        Впрочем, не впервые за четыре истекших дня я поражалась, ужасалась и была готова устроить истерику: к положению дел на Рэне после бунта, я была не готова. Изучая документы, пытаясь понять насколько сильны изменения и что можно сделать для нормализации обстановки, я часто ловила себя на том, что слезы непроизвольно катятся по щекам. И хоть прежде в своей работе, я сталкивалась ситуациями и хуже, в этот раз мне часто становилось нестерпимо больно: ведь это была не чужая планета, а Рэна, которую я любила.
        Вцепившись пальцами в шаль, я поспешила отвернулась от Вероэса, надеясь, что свекор не заметил, как у меня перекосилось лицо. Я безумно хотела увидеть Да-Дегана живым, и не корить себя за то, что, быть может, сама поспособствовала его гибели. Это я, глупая женщина нашла детям Аториса наставника. И я же порекомендовала Да-Дегана координатору, когда стало ясно, что сам тот с близнецами не справится: мальчишкам были нужны внимание, забота и твердая рука, которых вечно занятый делами отец дать им просто не мог. Да-Деган, этот длинновязый парень, более всего похожий на бледную, бесцветную моль, непостижимым образом умел договориться с самым капризным и непослушным ребенком, расположить к себе и заставить слушаться.
        Если быть до конца откровенной, он не очень-то был мне по душе - этот высокий, задумчивый, слегка нескладный соседский парень. В отличии от большинства ровесников он казался лишенным жизненных сил, и, признаться, в юности меня это изрядно злило. Потом злость прошла, и осталось лишь удивление: четыре года назад, в день моего отлета с Рэны он выглядел совершенно так же как и двадцать семь лет назад, в день, когда я увидела его впервые. Дагги словно навеки застрял в одном возрасте - казалось, ему чуть больше двадцати. А еще я безумно любила, когда он улыбался: улыбка преображала скучное бесцветное лицо, в холодных серых глазах словно зажигались звезды, маска неудачника и зануды слетала, обнажая душу мечтателя. Но он очень редко улыбался кому-то кроме своих воспитанников.
        Заслышав шаги в коридоре, я обернулась к двери как раз в тот момент, когда в комнату вошел Дон с охапкой теплых вещей.
        - Вот, - проговорил он, вытерев выступивший на лбу пот. - В этом ты не должна замерзнуть.
        Переобувшись, я накинула на плечи шубку, а шапку, не решившись ее надеть, взяла в руку. Обернулась к Вероэсу.
        - Ну, пожелай мне удачи, - попросила я старика, перепрятав приказ в глубокий карман шубы. - И чтобы Судьба не чинила препятствий.
        Медик кивнул. Вместо слов махнул рукой. Я вцепилась в руку сына и вместе с ним вышла из комнаты.
        За дверями к нам присоединилась небольшая толпа - пятеро мускулистых, крепких парней, которых Аторис приставил мне в качестве личной охраны. Я гнала от себя мысли о том, приставлены они не защищать, а присматривать за мной, чтобы я не сбежала, понимая, что вооруженные люди в форме порой могут оказаться более весомым аргументом, чем гербовая бумага.
        Наши шаги гулко прозвучали в тишине заснувшей резиденции. Шел второй час ночи. Даже фонари во дворе полупритушены и горят вполнакала. И только окна в кабинете Ордо - в противоположном крыле на втором этаже - ярко освещены.
        Стоило выйти из дома и пройти несколько шагов, как неизвестно откуда налетел ледяной порыв ветра. Поежившись от холода, я подумала: «Вот лето и кончилось».
        Сезон ливней всегда обрушивался на Амалгиру внезапно, безо всякого предупреждения. В какой-то момент на остров налетал холодный и сильный ветер, а следом - через пару часов небо затягивалось низкими темными тучами.
        Взглянув на небо, я не увидела звезд - видимо, и впрямь, ливни уже на подходе, и через несколько часов, по возвращении, я застану на острове серую хмарь, тихий шепот дождя, прохладу и скуку. Самая противная погода для здорового человека, но самое то для меня: ничто не помешает сидеть тихо в своих покоях, не заставит перечить врачу, покорно принимая лекарства, ничто не позовет на свободу - к зелени трав, синему небу и солнцу. Целый месяц над городом будет висеть серый занавес туч, и туманы будут клубиться в низинах. Затяжные дожди убьют всякое желание бродить по улочкам Амалгиры.
        По возвращению я стану послушной пациенткой. Буду слушать ворчание Вероэса, и соглашаться, не споря с ним. Может быть, возьму колоду карт, и мы с Лией будем играть в одну из тех игр, что не возбраняются в высшем обществе. Может быть, я сбегу еще раз - мое присутствие на переговорах выставлено Арвидом Эль-Эмрана обязательным условием, но это станет последним нарушением режима.
        Одинокая капля упала мне на щеку, как обещанье дождя. Коснувшись пальцами лица, я стерла слезинку, слетевшую с неба и пошла к флаеру.
        Дон помог мне разместиться, сам сел рядом, приказав пилоту взлетать. Наша охрана разместилась в двух других транспортах. Прислонившись щекой к плечу сына, я прикрыла глаза, делая вид, что дремлю, хоть мне было отнюдь не до сна. Знал ли Ордо о судьбе Да-Дегана? Играл ли он удивление и поспешность, выписывая приказ? Хотя… подобное не сыграть без подготовки, а актер из Аториса всегда был никудышный.
        Но спешила я не из-за недоверия к Ордо - я была убеждена что капитан, с которым мы когда-то были друзьями, не изменился и что он не станет мне лгать. И не из-за хлестнувшего ударом кнута предупреждения Дона, прошептавшего мне: «Мама, Ордо сегодня издал указ, завтра это будет известно многим. Никто не поручится, что тот, кто отправил Да-Дегана в форт, не решит помешать тебе. Хочешь на самом деле что-то узнать - делай это сегодня».
        Истинной причиной был страх. Страх опоздать. Раньше, в Разведке мне приходилось сталкиваться с ситуациями, когда человек погибал лишь потому, что помощь не пришла вовремя, опоздав не на четыре года - на минуту, две, десяток минут или час.
        Отгоняя мрачные предчувствия, я нащупала в кармане приказ, но доставать не стала, просто провела пальцами по сгибу, подумав о том, что в любом случае вновь посадить человека в тюрьму намного сложнее, чем просто не выпустить его на свободу.
        И даже если я найду только запись в официальных книгах форта о смерти Да-Дегана, я не стану себя корить, зная, что сделала все, что могла.
        Я гнала от себя эти спутанные, дурные мысли, пытаясь расслабиться и отдохнуть, насколько это представлялось возможным.
        Стоило чуть расслабиться - вспомнился синий камень. Прошило через самое сердце, накатило, словно накрыло волной - странный зов, глубокий нечеловеческий голос, вибрациями пронизывающий все тело, который я упрямо пыталась списать на галлюцинации - со мной ли одной такое происходило?
        Камни Аюми я впервые увидела на Софро: они покоились под толстым стеклом музейной витрины. Холодные и прекрасные, то играющие искристой синью, то мутнеющие, то невероятно чистые и прозрачные. Семь осколков неба казались живыми, подрагивали в углублениях ложа из черного бархата, но молчали. Или из-за толстого неразбиваемого стекла было невозможно расслышать их голос?
        Восьмой, тот, который дал подержать в руки Арвид - запел сразу, стоило к нему прикоснуться. И в тот миг весь мир мог обрушиться в бездну, раскрошившись в осколки - я бы не заметила этого. Слушая шепот камня, я ощущала, как у самого сердца горячим цветком распускается благодарность за чудо, которое мне довелось держать в ладони.
        Уколола внезапная мысль, пройдя острием через самое сердце - а ведь Аторис наверняка тоже держал подобный камень в руках. Мог. Довелось ли ему хоть раз услышать поразительный шепот?
        Внезапно вспомнилось - невысокая крепкая фигура, энергичность жестов, упрямство на широком лице. Мы шли по безлюдным тенистым аллеям сада Джиеру - я и Ордо.
        - Я видел корабли Аюми, Фори.
        - Аюми - это только легенда. Люди назовут тебя сумасшедшим.
        - Да плевать! Фори, плевать! Я сам бы год назад назвал себя сумасшедшим. Но я видел Их. Понимаешь? Я своими руками прикоснулся к тому, что ты называешь легендой. Это меня изменило.
        В темных глазах светилась мольба. Он хотел, чтобы ему поверили. Аторис желал этого столь сильно, что ему было плевать на репутацию.
        «Эти корабли, они… необыкновенные».
        Взволнованный голос, выражение глаз - поэта, мечтателя, сумасшедшего. Никогда не думала, что буду каяться за поспешность, не давшую дослушать признание, что мне станет стыдно за колкость, оброненную, дабы свернуть разговор. Но я помнила все - и как Аторис мял в крепких пальцах длинную сигарету, и дрожащие уголки его губ, и как он резко махнул рукой, поняв, что разговора не выйдет.
        А следом вспомнилась случайная встреча на исходе знойного дня, солнце, почти затонувшее в море цвета розовой меди, обеспокоенный голос Да-Дегана, в густеющих сумерках говорящего кому-то невидимому: «Толку в его попытках добиться правды не будет. Никто этого ему этого не позволит! Ни Элейдж, ни Сенат! Боюсь, не случилось бы беды с ребятами из экипажа».
        И ведь как в воду глядел!
        При крушении исследовательского судна уцелела большая часть экипажа - человек сорок. Но вот потом… всякий, кто пытался поддержать капитана, подать голос в его защиту, погибал по непостижимой и нелепой случайности.
        Первым от кого отвернулась Судьба, был старший помощник, он пережил взрыв двигателя, был отправлен в госпиталь, но через несколько дней после выписки погиб, не справившись с управлением личного флаера - врезался в скалы. Вторым погиб штурман: здоровый парень, прекрасно плававший и нырявший, увлекавшийся дайвингом с детства, утонул на мелководье. Третьим стал медик экспедиции, разворошивший осиное гнездо и умерший от анафилактического шока.
        Как погибли остальные, я не знала, не следила - подоспела командировка в один из отдаленных Закрытых Секторов и, улетев, я не смогла отследить всю эту странную историю. А должна была бы! Быть может, мне бы удалось разобраться, что это за цепь такая случайностей, или то не случайности вовсе. И может быть, тогда не случилось то, что надолго подкосило Ордо: полтора года спустя после этой проклятой экспедиции погиб его сын.
        - Мама? Тебе нехорошо? - полный тревоги голос Дона выдернул меня из воспоминаний.
        - Нет-нет, все в порядке, - я торопливо ответила, и предварительно взглянув на огонек кибердиагноста - по-прежнему светло-салатовый - продемонстрировала его Дону. Решив, не тревожить сына, о небольшом головокружении и слабости я просто умолчала.
        - Ты побледнела.
        Тебе показалось.
        Прикусив губу, я отвернулась к стеклу, против воли погрузившись в события прошлого и продолжая вспоминать.
        Сына Аторис любил до безумия. К дочери был нежен и снисходителен, но мальчишка значил для него больше, чем весь окружающий мир. И его гибель сломила упрямого капитана. Больше он про корабли Аюми не заикался.
        «Тела так не нашли, Фори, и пока не найдут, для меня Иридэ будет жив. - Аторис, видимо, смертельно устав от назойливых родственников жены, заговорил об этом со мною сам. - Скажи им, пока его не найдут, никакой памятной стелы не будет».
        Если бы только упрямством можно было кого-нибудь воскресить - первым бы вернулся в мир из небытия непоседливый бойкий мальчишка.
        Да-Деган же скрипел зубами, ревел и клял себя, что в тот день отпустил ребенка погулять по городу с матерью. Он обвинял себя, будто беда произошла по его недосмотру. Но как он мог отказать матери?
        И кто знал, что та случайно оставит шустрого и неугомонного мальчишку одного? Кто мог подумать, что девятилетний постреленок в одиночку протопает через полгорода незамеченным, а пересохший ручей воробью по колено, который протекал невдалеке от дома Да-Дегана, из-за недавних ливней превратится в бурный поток?
        Жене гибели сына Ордо простить не смог. Не став затягивать с разводом, он добился и единоличной опеки над дочерью. Но и это не могло его успокоить. Я не узнавала некогда благоразумного и уверенного в себе человека.
        Возможно, если бы не отстранение от полетов, он бы смог взять себя в руки. Но капитану просто было нечем занять себя, чтобы отвлечься от тяжелых воспоминаний. Любимая работа, в которую он погружался с головой, была потеряна, а после смерти сына Аторис и вовсе оставил попытки оправдаться и добиться пересмотра заключения следствия, не пытался вернуться во флот. Ордо смирился, осунулся, и даже плечи его ссутулились.
        Однажды я заметила его на окраине, там, где город, утомившись карабкаться по зеленым холмам ввысь, остановился, наткнувшись на неприветливые бесплодные скалы. Скрестив ноги, Ордо сидел у самого края утеса и смотрел на море, небо и горизонт.
        Подойдя к нему, я почувствовала, как на коже оседает мельчайшая водяная пыль. Ветер рвал подол платья, отталкивая меня от пропасти и от Аториса. Подумалось, что если ветер сменит направление и рванет к обрыву - удержаться на скалах мне станет почти невозможно. Страх обвил сердце холодной змеей. Но, несмотря на это, я подошла к мужчине, присела рядом, и молча стала смотреть на то, как глубоко внизу под нами прибой бился в подножье отвесных скал. Словно океан бесился, что не мог нас достать.
        Утес дрожал. И я не понимала, почему мы как два идиота продолжаем сидеть на самом краю. Даже будучи уверенной, что океану еще долго не подточить основания скал, глядя на пенные буруны, я тряслась от страха, представляя, что в любой момент мы можем полететь вниз, туда, где прибой перетирал в пену все, что оказывалось в его власти.
        Кажется, я сказала об этом Аторису, он кивнул, теплая ладонь легла поверх моей, губы что-то шептали, но средь шума прибоя, в завывании ветра не разобрать было - что именно. Я пыталась читать слова по губам, но и это не удавалось.
        Кто-то сильно сжал мою руку, потом легонько встряхнул за плечо, заставив очнуться. Открыв глаза и обернувшись, я увидела встревоженное лицо Дона.
        - Прилетели, мама, - проговорил он. - Вот и Файми.
        Несколько мгновений я сидела неподвижно, пытаясь забыть кошмар и собираясь с силами, потом натянула шапку и, выйдя из флаера, ступила на промороженный камень брусчатки. Стылость сразу же проникла под широкий подол щегольской шубки, обняла меня ледяными руками, отбирая тепло. Я потопала ногами по брусчатке двора, потерла ладони, спрятала коченеющие кисти рук в рукава, мысленно коря себя за то, что забыла перчатки, и только потом обвела взглядом гладкий камень высоких стен внутреннего двора. Выше них переливались холодные зеленые сполохи, изгибаясь в ночном небе змеями.
        Неуютно. Холодно. Страшно. Черные стены, нависая, грозились раздавить. Каждому шагу вторило гулкое эхо. Я вся дрожала. Мне до зуда в пятках хотелось нырнуть в тёплый безопасный флаер и рвануть прочь.
        Рука Дона поддержала меня под локоть.
        - Куда теперь? - прошептала я, не рискнув облизнуть пересохшие губы - на таком морозе трещины стали бы глубже, начав кровить.
        При каждом слове и выдохе изо рта вырывалось облачко пара.
        - К коменданту, - ответил Дон и потащил меня внутрь здания.
        В слабо освещенных коридорах было не намного теплей, чем на улице, разве что пронизывающие порывы ветра сменились противными сквозняками.
        Дон вел уверенно, точно не раз бывал в старом форте. Охрана грохотала сапогами чуть позади. А меня все больше грызло тоскливое предчувствие провала. Провести четыре года в промерзших стенах и - выжить? В подобное не верилось. Единственное, что толкало вперед - раз уж приехала, я должна выполнить просьбу Аториса.
        Глава 16
        После длинных, гулких, стылых коридоров кабинет коменданта показался даже уютным. Наверное, потому, что в этом небольшом и хорошо натопленном помещении меня перестал бить озноб, стоило двери захлопнуться, отсекая сквозняк.
        Сощурившись от света, который показался нестерпимо-ярким после полумрака коридора, я качнула головой и огляделась: на обшарпанном пластиковом столе - яркая лампа под белым абажуром, рядом, вдоль серых нештукатуреных стен сложенных из крупных каменных блоков выстроилось несколько шкафов, набитых папками.
        Худощавый человек в форме сидел за столом: он даже не поднялся навстречу, когда я сделала несколько шагов, и, приблизившись, протянула приказ подписанный Аторисом Ордо.
        Человек безучастно принял конверт, равнодушно достал бумагу, пробежался взглядом по строчкам. И только после этого хоть какая-то тень эмоций появилась на лице: густые брови дрогнули, слегка приподнялись, и неторопливо, словно давая себе возможность оправиться от удивления, мужчина сложил приказ и положил его на обшарпанную столешницу. Потом он уставился на меня, буравя тяжелым взглядом.
        - Мадам? - проговорил, переведя взгляд с меня на Дона, остановившегося чуть позади.
        - Арима, - подсказал Дон.
        - Мадам Арима, - с нажимом повторил комендант, вновь устремив взгляд мне в переносицу, и скривившись, словно наевшись кислого до оскомины. - Боюсь, что данный приказ не представляется возможным исполнить. И на то есть две причины: во-первых, я не знаю имен узников. Поступая в крепость, они их теряют, получая взамен индивидуальные номера. Вы знаете номер? Во-вторых, узники Файми живут очень недолго. Скажите, давно ли человек, которого вы ищите, поступил в форт?
        - Давно, - Дон выступил из-за моей спины и сделал решительный шаг вперед. - Думаю, он был одним из первых, кто попал в форт четыре года назад, непосредственно после бунта.
        Комендант покачал головой. Вновь, на этот раз бегло просмотрев приказ, протянул его мне.
        - Боюсь, эта бумага уже ничего не исправит. А господину Ордо стоило бы знать, что не все в мире происходит по мановению его руки. Если узник скончался, я не смогу его оживить.
        Расслабившись и слегка повернувшись в кресле, он обратил взгляд к окну, показав носатый, похожий на птичий, профиль, намекая на то, что аудиенция завершена.
        До этого момента я была спокойна, но все переменилось в один момент. Ярость кипящим гейзером ударила в голову, ошпарила щеки, заставила меня упереть ладони в край столешницы, нависнуть над ним и заговорить горячечно, настойчиво не отводя взгляда от лица коменданта:
        - Мне нужен Да-Деган! Его тело или точное место захоронения! Пока я не получу от вас эти сведения, отсюда я не уйду! А если уйду - у вас будут большие проблемы.
        Сменив позу на чуть менее вольную, комендант посмотрел на меня и попытался завести старую песню:
        - Узников хоронят в море…
        - Мне нужны неопровержимые доказательства гибели или сам Да-Деган, - отчеканила я, распрямившись. - Сегодня. Сейчас. Немедленно! И только попробуйте увильнуть - сами окажетесь в карцере!
        Мой напор заставил мужчину смутиться. Подтянувшись, он встал, подошел к шкафу, достал одну из толстенных папок:
        - Четыре года назад я не командовал фортом, мадам, - заметил, положив папку на стол и подвинув ее ко мне. - Здесь даты смерти и описания всех, кто погиб в форте и был захоронен за последние несколько лет. Вы можете посмотреть.
        Я потянулась к бумагам, но вмешался Дон. Положив ладонь на документы, заметил:
        - Списки я видел, когда инспектировал форт. А было это за несколько дней до того, как сняли предыдущего коменданта - во время проверки выявились многочисленные нарушения. Так вот, если бы в списках упоминалось имя или хотя бы описание Да-Дегана, я не выпустил бы это из виду. Но тогда я еще не знал, что этот человек был отправлен сюда. С самого бунта Да-Дегана считали пропавшим без вести. Господин Ордо очень сожалел о нем. Еще больше он сожалел о том, что не пытался прояснить судьбу Да-Дегана раньше. Думаю, вам стоит отнестись к этому делу с большим рвением и помочь нам в поисках. О вашем содействии мадам обязательно доложит лично Аторису Ордо.
        Комендант дернул щекой, поднялся на ноги. Выражение скуки с его лица никуда не исчезло, но вот когда он заговорил, его речь стала чуть более медленной - осторожной и обтекаемой:
        - Я был бы рад помочь, - произнес он, пройдясь по кабинету. - Если вы были здесь раньше, и знаете, насколько неаккуратно велись списки моими предшественниками, то понимаете и то, что я бессилен помочь. За четыре года я шестой комендант этой дыры. И, как я уже упоминал, трупы узников хоронят в море.
        Вернувшись к столу, и вновь заняв кресло, он посмотрел мне в лицо.
        - Боюсь, я ничего не смогу сделать даже под угрозой расстрела, мадам Арима. Возможно, в вашей воле сделать из меня, тюремщика - арестанта. Но это не поможет вам найти Да-Дегана. Возможно, вы не верите в то, что узники мрут как мухи и не знаете, что самый стойкий продержался целый год прежде чем загнуться от воспаления легких? Вы можете убедиться. А еще я предоставлю вам возможность осмотреть все помещения форта.
        - То, что не знает мадам, знаю я. - Решительно вмешался Дон. - У Да-Дегана довольно редко встречающийся среди рэан тип внешности. Это высокий, молодой человек, худощавый и беловолосый, думаю охранники, которые работали здесь четыре года назад, не могли его не запомнить. Поэтому предлагаю для начала расспросить охрану. Или с некоторых пор тюремщики тоже мрут, словно мухи?
        - Охрана меняется часто. Но можно попробовать.
        Комендант показал мне кивком на глубокое кресло, стоявшее чуть в стороне от стола, а сам вышел из кабинета, заставив меня вспомнить об охране, оставленной в коридоре и посочувствовать им - наверняка парни, так же, как и я были непривычны к суровому местному климату. И навряд ли их форменная одежда была теплей моей шубы.
        Подойдя к указанному креслу, я присела на край, задумчиво посмотрела на Дона.
        - Спасибо. Но я бы справилась сама.
        - Ты не носишь мундира, мама. Для этого служаки ты только просительница. Но сейчас он уже понял свою ошибку. - Дон улыбнулся. - Увидишь, он постарается исправить ее.
        Ошибка… холодок вновь пробежал по спине. Я развернула приказ, уставилась на него, усмехнулась. «Освободить» - вот слово, которое дало мне надежду и заставило мчаться на край света. Если бы все еще было подвластно нашим желаниям.
        Стиснув зубы, я вскинула подбородок, удерживая подступившие слезы, напоминая себе, что еще не видела тела. Пальцы сжались в кулаки. «Узнаю, кто отправил Да-Дегана в форт, - прошила шалая мысль, - придушу мерзавца своими руками. Горло твари перегрызу».
        Хлопнула дверь, отвлекая меня от этих мыслей - это вернулся комендант, сел на свое место и о чем-то задумался, вертя в одной руке остро заточенный карандаш, а второй подперев щеку. Время от времени он бросал быстрые взгляды, то на меня, то на Дона, но не спрашивал ни о чем.
        Минут через пять в кабинет стали по одному заглядывать люди, почти не обращая на меня внимания, они отвечали на вопросы, которые задавали им Дон и комендант, и уходили. Я жадно вслушивалась в расспросы, пытаясь уловить хоть одну фразу, которая бы прояснила участь Да-Дегана, но шло время, охранники менялись один за другим, и из их уст на протяжении часа или полутора кроме односложных и бесконечных «нет» и «не знаю» невозможно было добиться других слов. Неожиданно прозвучавшее «да» едва не заставило меня подскочить.
        Подняв голову, я посмотрела на низкорослого, крепкого сложения мужчину, которого расспрашивал Дон.
        - Да, - повторил он негромко, - такой, как вы и описываете: высокий, худой и беловолосый. Его привез сам Энкеле Корхида, и потом генерал в течении месяца несколько раз навещал его. Приезжал неожиданно и о чем-то долго с этим узником говорил. А потом приказал перевести в подземелья. Но имени беловолосого я не знаю, нам его не называли.
        - Когда он умер? Где похоронен? - спросил Дон.
        Охранник, пожав плечами, переступил с ноги на ногу.
        - Этого я сказать не могу, - проговорил, подумав. - Подземелья не входят в мою зону ответственности. Но если я не ошибаюсь, этого человека заперли там, и, по-моему, просто забыли.
        Дон кивнул. Отпустив охранника, потер подбородок, посмотрел на коменданта, ожидавшего дальнейших распоряжений.
        - Придется осмотреть подземелья, - заметил сын. - Надеюсь, возражений не будет?
        - Мадам с нами?
        Дон отрицательно покачал головой, но я уже поднялась из кресла, направляясь к двери.
        - Разумеется, пойду, - ответила, опровергая жест сына и не обращая внимания на гримасу досады, появившуюся на его лице.
        Дон хотел мне возразить, заметив это, я нахмурилась: понимала, что он беспокоится обо мне, но осознание, что именно я буду докладывать обо всем Ордо, не позволило просто сидеть и ждать. Я должна была увидеть все собственными глазами.
        Застегнув шубу, я вышла вслед за мужчинами в коридор, поймала Дона под локоть. Парень посмотрел на меня, с трудом скрывая свое недовольство.
        - Ты уверена, что тебе это по силам?
        Я не была уверена, врать не хотелось, и поэтому я не ответила, просто чуть ускорила шаг, надеясь, что боль в боку, которая беспокоила меня еще три дня назад, не вернется, как не свалит с ног и недавняя слабость.
        Возможно, мне не помешала бы доза стимулятора, но об этом я умолчала - от добра добра не ищут, огонек кибердиагноста, спрятанного под рукавом, ровно горел светло-зеленым цветом. До идеального состояния организма, обозначаемого светло - голубым было довольно далеко, но я не при смерти, не в тяжелом состоянии, и, по сути, небольшая нагрузка не должна меня свалить с ног. Если бы не вездесущий холод, который хватал за ноги через промерзающие подошвы сапог, который забирался под меховую шубу, от которого било ознобом, напоминая о недавней болезни, и я могла бы сказать, что чувствую себя не просто сносно, а хорошо. Настолько хорошо, как только может чувствовать себя человек недавно почти три недели находившийся между жизнью и смертью.
        Следом за комендантом мы прошли по длинному слабо освещенному коридору, спустились на несколько ярусов этажей по широкой лестнице, и вновь свернули в какой-то коридор с низким нависающим потолком и полным отсутствием освещения. Комендант зажег захваченный с собой фонарь. Усмехнувшись, он предложил моим сопровождающим снять со стен закрепленные в держателях факелы, и воспользоваться ими, в виду отсутствия других источников света.
        - Словно время потекло вспять, мадам Арима, - заметил он, обратившись ко мне, прежде чем нырнуть в почти скрытую темнотой арку и начать спускаться по узкой винтовой лестнице, уходившей глубоко вниз.
        Последовав за ним, я вынуждена была выпустить руку Дона и вцепиться в холодные перила, укрепленные на стенах. Я опасалась, что нога может соскользнуть с отполированных ногами старых камней высоких узких ступеней. Дон шел следом.
        «Время потекло вспять» - вспомнились мне слова коменданта, и я подумала, что по сути он, в общем-то прав. Легко было представить, что не четыре года, прошедших с момента бунта отделяют меня от Рэны, какой я ее помнила, а долгие столетия, в которые только предстоит построить цивилизацию.
        Проходы, примыкавшие к лестнице, дорогу в которые преграждали тяжелые решетки, были пустыми и темными. Ни искорки света, ни капли надежды. Только вездесущий холод, от которого коченели касавшиеся перил пальцы.
        Нет, не мог человек выжить в этих застенках четыре года. Чудес не существует. С этим лучше смириться.
        Я вновь стиснула зубы, понимая, что мой запал злости давно прошел, и вновь слезы подступили к глазам.
        «За что? - подумалось мне. - Ну, его-то за что?»
        Неожиданно спуск завершился. Лестница закончилась, а продолженьем прохода оказался достаточно узкий лаз между гранитных скал. Откуда-то пахнуло сыростью, запахом сгнивших водорослей и затхлостью. «Наверное, именно так пахнут безвременье и безнадежность» - подумалось мне.
        Идя следом за комендантом, я пыталась удержать равновесие на обледеневших скользких камнях. Ноги дрожали от длительного спуска, и с содроганием я вспомнила о том, что назад подниматься придется тем же способом и по той же самой старой и ветхой лестнице.
        Хорошо, хоть огонек кибердиагноста на руке не желтел. Если не навалится внезапная слабость - мне должно хватить сил на подъем, а в полете еще представится возможность отдохнуть.
        Горестный вздох донесся до моего слуха, заставив на мгновение застыть на месте и жадно вслушаться.
        - Не пугайтесь, мадам, - пояснил комендант, задержавшись на несколько секунд и поджидая меня. - Это ветер и море. Воздух проникает сквозь трещины в скалах. Сегодня тихо. Когда поднимается шторм, здесь невозможно находиться, так жутко от плача и хохота.
        Вздох прозвучал вновь, заставив меня похолодеть. Мятущиеся в неверном свете факелов тени, на мгновения порождали призрачных созданий, которым могли принадлежать эти вздохи и шепоты. Нет, не зря Файми когда-то называли островом проклятых душ.
        Старый форт был построен давно. Еще до того, как Рэна вошла в состав Лиги. Тогда холодный северный материк еще не был закован во льды, а на Файми авантюристы всех мастей добывали и серебро и золото.
        Но богатства острова не приносили радости. Проклятый остров дарил сокровища, отбирая здоровье и силы. Они недолго жили - люди, добровольно прибывшие на Файми в поисках богатств. Ни один из старателей, проведших на острове больше недели, не мог похвастаться тем, что сумел обмануть судьбу - она была беспощадна, обрывая нити их жизней как ветхую паутину. Довольно быстро количество желающих отдать жизнь в обмен на богатство уменьшилось. В какой-то момент вместо сотен авантюристов на остров за год их прибывало едва ли больше десятка. Только алчных золото манило по-прежнему. Пришла очередь каторжников выбирать из земли драгоценные желтые крупицы. Тогда и был построен форт, простоявший на этой земле не одну сотню лет.
        В индустриальную эпоху оказалось, что Файми богат не только на золото, и на острове началась разработка урановых руд. За три столетия и они были исчерпаны полностью.
        Только форт, как и легенды, остались на память о несметных богатствах. Старую крепость решили сохранить в качестве музея: памятью давно ушедшим эпохам. А после бунта кто-то решил использовать форт по первоначальному назначению. И как знать, может, к старым легендам прибавятся новые.
        Я скривила губы, чувствуя горечь и злость - ох уж эти мающиеся дурью романтики. Если бы решение довелось принимать мне - я раскатала бы проклятый форт на камушки.
        Сквозняк коснулся щеки, и снова воздух в коридоре запричитал, срываясь на крик, заставив меня похолодеть. Я уже не чувствовала стужи кожей, а внутри, где положено быть сердцу, нарастал ледяной ком. Кровь застывала, и мне казалось - еще немного и потусторонние звуки подземелья сделают то, что не смог сделать мороз - я превращусь в ледяной комок.
        Дали небесные! А ведь я совсем недавно спустилась в подземелья. Вряд ли прошло больше десятка минут. Дагги же здесь провел куда больше времени. Снова горло перехватило спазмом. Я не понимала чем мог Да-Деган разозлить генерала. Почему Корхида решил оставить его наедине с нечеловеческими вздохами, причитаниями и всхлипами, захотел забыть навсегда?
        Подумалось, что через несколько часов я должна буду рассказать обо всем Ордо. И хорошо, если подробности никогда не дойдут до ушей Лии: она слишком любила своего воспитателя, чтобы простить его смерть - подобную смерть - даже отцу! Хорошо, если она обратится ко мне с расспросами, а не накинется на Дона. Я смогу ей соврать, скрыть то, что знать ей не нужно. А сумеет ли это сделать мой сын? Захочет ли?
        Задумавшись, я едва не налетела на коменданта, остановившегося в гроте с низким, неровным, нависающим потолком. Мужчина показал на очередную расщелину узкого лаза:
        - Последнее препятствие, мадам. Если я не ошибаюсь, и узника поместили сюда.
        - А что, есть еще подземные казематы? - спросила я дрогнувшим голосом.
        Представилось, как мы поднимаемся наверх, идем в другую часть форта и снова спускаемся куда-то в непроглядную темень, пытаясь узнать судьбу давно пропавшего человека. Промелькнула мысль, а хватит ли у меня сил на долгие поиски? На мгновение стало дурно. Отогнав сомнения, я посмотрела на коменданта, мне показалось, что он усмехнулся, впрочем, могло и показаться - в неверном свете факелов нельзя было ничего сказать наверняка.
        - Нет, мадам, сейчас - нет, - голос коменданта против ожидания прозвучал ровно. - Были когда-то. Но пятьсот лет назад, несмотря на все старания реставраторов, их завалило.
        Выдохнув, я на ощупь нашла ладонь сына и почувствовала легкое ободряющее пожатие.
        - Ты зря не осталась ждать в кабинете, - шепнул Дон мне на ухо.
        Может, и зря. Но я должна дойти до конца. Странно только, что Дон считает меня слабым созданием. Может быть, думает, что я никогда не видела трупов.
        Вспомнилось, как недавно я убивала сама - впервые в жизни. Самым сложным было отключить эмоции, заставить себя забыть, что есть разница между машиной-симулятором и живым человеком; действовать, используя вколоченные в подкорку рефлексы, и не думать. Ни в коем разе не позволить себе хоть на секунду задуматься о том, что лишаю жизни.
        Если бы судьба не послала мне Рокше, если бы не беспокойство за Арвида, если бы мне пришлось драться лишь за саму себя - вряд ли бы я смогла позволить себе убить.
        Впрочем, не нужно Дону знать о моих подвигах на Лидари. Да и я бы чувствовала себя куда лучше, если бы смогла о них забыть. Страшно, когда вместо снов приходят воспоминания.
        Страшнее - только остаться наедине с воспоминаниями в этом подземелье, где так легко поверить в существование заблудших неупокоенных душ. И не приведи судьба попасть сюда иначе, чем наделенной полномочиями гостьей: я бы предпочла моментальную смерть неминуемому безумию.
        Заметив, что Дон обогнал меня, идя за комендантом, и я шагнула в узкую расщелину хода, созданного самой природой. Этот лаз был уже предыдущего, и идти вдвоем рядом не было никакой возможности, а еще ноги скользили на ледяной корочке, намерзшей на камне. Темный свод давил, нависая над головой, постепенно становясь ниже, так что Дону пришлось нагнуть голову.
        Я испытала облегчение, когда стены расширились, а нависший свод внезапно приподнялся, перестав давить своей тяжестью. Показалось, даже воздух стал немного свежее.
        Передохнув, я посмотрела на коменданта, возившегося возле массивной, обитой железом двери. Помедлив несколько секунд, Дон присоединился к нему, помогая отпереть тяжелый засов и открыть двери.
        Комендант первым шагнул в открывшийся проход, Дон подал мне руку.
        - Осторожнее. Тут очень скользко.
        Вцепившись в сына, я осторожно переступила каменный порог, и едва не растянулась на полого спускающемся вниз склоне, засмотревшись на то, как свод резко ушел вверх.
        Подхватив меня за талию, сын осторожно начал продвигаться вниз, страхуя каждый мой шаг. Спустившись, я высвободилась из его объятий и, переведя дух, огляделась.
        Стены пещеры терялись в темноте. Под ногами похрустывал лед. Тем более странным казалось скупо поблескивающее в свете факелов и фонаря зеркало небольшого озера расположенного посреди грота.
        Около берега, на куче щебня лежало скрюченное безвольное тело. Выхватив из рук одного из охранников факел, я подошла ближе, чувствуя, что одновременно испытываю острейшее желание понять, что ошиблась, и, надеясь, что никакой ошибки нет.
        С каждым шагом в глаза бросалось все больше деталей и я понимала, что не ошиблась. Взгляд останавливался то на грязных серых патлах, когда-то бывшими снежно-белыми, то на скрюченных, истончившихся пальцах - длинных пальцах с обломанными ногтями, то на правильном точеном профиле с высоким лбом, несколько длинноватым носом и острым подбородком.
        Подойдя совсем близко, я нагнулась и дотронулась до холодного, словно лед, тела.
        - Это то, что вы искали? - спросил комендант.
        Меня словно пронзило иглой - от макушки до сердца, задрожав, я поднялась на ноги и растеряно посмотрела на сына.
        - Мы не можем его здесь оставить, - проговорила, глядя ему в лицо.
        Дон отрицательно мотнул головой.
        - Нет. Слишком тяжелый путь. Каково нам будет возвращаться с подобной ношей?
        Переведя взгляд на свою охрану, я обвела парней тяжелым взглядом, чувствуя, что кинусь с кулаками на каждого, кто посмеет повторить слова Дона.
        - Берите его, - приказала негромко. - Этот человек имеет право на достойное погребение. Ну же? Или мне самой…?
        Дон тяжело вздохнул, посмотрел на меня и, обернувшись, поманил двоих - невысоких и плечистых охранников и произнес:
        - Вы слышали приказ. Откажетесь, останетесь здесь вместе с трупом.
        Отобрав у меня из рук факел, комендант насмешливо посмотрел на оробевших парней, приблизившихся к покойнику.
        - Умеете вы настоять на своем… - вполголоса заметил он
        Я, пожав плечами, отвернулась, чувствуя, как тяжело стучит сердце. Взяв за руку Дона, я пошла наверх. У двери остановилась и, обернувшись, посмотрела как, подхватив тело на плечо, один из парней покорно понес его из пещеры.
        Глава 17
        Только вернувшись в кабинет коменданта, я поняла насколько замерзла. Потерев ладонь о ладонь, отметила по-прежнему салатовый огонек индикатора и удивилась, тому насколько он не совпадал с самочувствием, а чувствовала я себя препоганейше.
        Комендант уже раскладывал на столе какие-то бумаги.
        - Чая хотите? - предложил он, на несколько мгновений оторвавшись от своего занятия.
        - Только если вся эта бумажная волокита надолго, - ответила я, надеясь, что нас не задержат.
        Комендант пожал плечами,
        - К сожалению, это даже не на час, мадам Арима, - вздохнул комендант и бросил заскочившему в кабинет адьютанту. - Чаю сообразите. Погорячее. И сладкого.
        Дон за моей спиной хмыкнул, но тихо, так что услышала его только я. Невольно подумалось, что парням из моей охраны даже кипятка никто не предложил. Не по статусу…
        - Нельзя как-то ускорить процесс? - поинтересовалась я, расстегнув шубу и заняв место в кресле. Давить на коменданта мне не хотелось, но и задерживаться - тоже.
        - Мадам, тело должен осмотреть тюремный медик, выдать заключение о смерти. Я должен вписать то, что в крепости было найден не учтенный в бумагах заключенный, и только после этого….
        Махнув рукой, я отвернулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Упоминание о Да-Дегане только как о теле резало по живому. Летя в Файми, я надеялась, ворвавшись в кабинет коменданта - надеялась. И даже пока спускалась вниз, в подземелье, уговаривая себя, что надежды нет - надеялась тоже. Надежда умерла, когда я коснулась застывшего тела.
        Я не хотела сознаваться в этом - ни сыну, ни самой себе. Я не хотела казаться наивной, но все же эта смерть… она была нелогичной, неправильной, невозможной!
        Мне трудно было держать себя в руках, но я старалась, пытаясь не думать о том, чем Да-Деган заслужил подобную участь - сдохнуть как собака, будучи всеми забытым.
        Очень вовремя вернулся адъютант, принесший чайник, сахарницу и три чашки. По кабинету поплыл умопомрачительный аромат. Глядя, как парень ловко разливает напиток, я вдыхала запахи знойного лета: чай пах медом, вишней, пряностями и еще чем-то мне незнакомым.
        Я взяла чашку из рук адъютанта, чувствуя, как отогреваются озябшие ладони.
        А на вкус… Огонь, лава, а не чай. Пряный, горький, сладкий, пьянящий одновременно. Он был угольно - черный, крепкий, обжигающе - горячий.
        Я пила осторожно, маленькими глоточками, сама не понимая, наслаждаясь удовольствием или опасаясь сжечь кипятком горло, и чувствовала, как по щекам по одной катятся слезы.
        Когда я отставила чашку, комендант уже вновь углубился в изучение документов, делая какие-то пометки карандашом на полях. Пустая кружка стояла на краю стола.
        - Еще чаю?
        Мотнув головой, я откинулась в кресле, подумав, что никогда не любила ждать, но сейчас не испытывала особого нетерпения. Скорее - наоборот. Каждая минута моего ожидания - это отсрочка перед неприятным разговором. Я не знала, как буду говорить с Аторисом, и еще больше меня пугало понимание, что никуда мне не деться от расспросов Лии, и для этого разговора мне придется особо аккуратно и осторожно подбирать слова.
        Ворвавшийся в кабинет без стука стражник подлетел к коменданту и что-то взволнованно забубнил ему на ухо. Новость заставила мужчину оторваться от бумаг, на лице отразились неверие с изумлением.
        - Не может быть! - прошептал, поднимаясь на ноги.
        Он быстро пересек кабинет, затормозив лишь на пороге, обернулся ко мне, перевел взгляд на Дона, потом снова посмотрел на меня
        - Мадам, может, вы пройдете со мной?
        - А в чем дело?
        - Узник, кажется, жив…
        Жив?!
        Меня словно пружиной подбросило с места, ноги сами понесли вслед за комендантом. Я уже не чувствовала ни холода, ни сквозняков, не обращала внимания на серые стены.
        Ворвавшись вслед за комендантом в морг, я кинулась к телу Да-Дегана, лежавшему на столе, по пути оттолкнув суетившегося возле него лысого человека. Сдернула с руки кибердиагност и нацепила его на тощее запястье Да-Дегана, надеясь, что ошибки нет, и погасший при снятии огонек индикатора загорится вновь.
        Прошло несколько мучительно - долгих секунд, прежде чем диагност пискнул и нехотя зажёг темно-бордовый огонёк. Дон, вбежавший следом, сунул мне в руки аптечку, про которую я в спешке даже не вспомнила. Развернув раскладку, собранную Вероэсом для меня, я выбирала дрожащими пальцами ампулы с лекарствами, длинный красный список наименований которых бежал по информационной панели и «скармливала» их ненасытному диагносту. Это было всё, что я могла сейчас сделать.
        Раскладка пустела с пугающей быстротой. Но, к счастью, лекарств хватило. Надолго ли?
        Оторвав взгляд от чуть посветлевшего индикатора, я огляделась. Оборудование тюремной больнички сразу же развеяло надежду на квалифицированную помощь. Каменный век. Как медик умудрился отличить Дагги от трупа, для меня было загадкой.
        - Сердцебиение замедлено, два-три удара в минуту, дыхание и того реже, но этот парень жив, - меж тем докладывал коменданту лысый.
        Прикусив губу, я тяжело воздохнула и закрыла глаза, не зная где взять сил. Разруха! Везде и во всем разруха! Вызвать бы медицинский флаер, да где их взять? Те, на которых мы прилетели в форт и то были немыслимой роскошью.
        Наверное, я застонала, потому что сын крепко взял меня за плечи, встряхнул и посмотрел в лицо.
        - С тобой все в порядке?
        Как ни странно, со мной-то был полный порядок. Даже слабость отступила. Вот только время играло против, и меня сжигала мыль - смогу ли я довезти Да-Дегана живым до нормального лазарета и опытного медика?
        Я встретилась взглядом с комендантом.
        - Неужели вы и сейчас станете настаивать на полном соблюдении протокола? - спросила, чувствуя, что если он будет продолжать бюрократическую волокиту - я пришибу его на месте.
        - Отдайте мне приказ Ордо и можете идти, - отозвался комендант, словно прочитав мои мысли.
        Выхватив из кармана скомканный лист приказа, я передала его коменданту, посмотрела на Дона, который успел стребовать с медика несколько пледов и закутал в них тощее тело. Подняв Да-Дегана на руки, Дон направился к двери, я метнулась следом.
        Наш отлет был похож на бегство. Я торопилась, перед глазами стояло бледное лицо: бескровные губы, ввалившиеся щеки, заострившийся нос.
        Вот кого бы поместить в отдельную палату отличного, по последнему слову техники оборудованного госпиталя, под неусыпное наблюдение аппаратуры и врачей. На Ирдал. Подобной роскоши не найти на Рэне, где даже лекарства, и те стали немыслимой редкостью.
        Я мысленно выругалась - нецензурно, грязно, витиевато, надеясь, что станет хоть капельку легче.
        Не стало.
        Флаер несся над поверхностью океана, а я сидела и в сотый раз вертела в голове одну и ту же мысль: где взять лекарства? Ведь почти все из подаренных торговцем уже истрачены. Сможет ли Эль-Эмрана помочь добыть еще? Захочет ли помогать? И все отчетливей билась мысль, что в любом случае встречи с торговцем тет-а-тет мне не избежать.
        Отвернувшись от расстилавшегося за окном бескрайнего безрадостного океана, я пересела ближе к Да-Дегану, взглянула на глазок кибердиагноста и медленно выдохнула: огонек посветлел, из темно-бордового став насыщенно-карминным. Но до оранжевого - стабильно тяжелого, было еще далеко…
        Не в силах сидеть спокойно, я поправила плед на худых плечах.
        - Успокойся, - заметил Дон, - большего ты не можешь сделать.
        Успокоиться? Я сжалась в комок, стиснула пальцами виски. Собственная боль и слабость отступили, но тревога за Да-Дегана выжигала мне нервы. Я мысленно подгоняла пилота, зная, что флаер и так держит максимальную скорость. Только понимание, что даже если я начну орать, это ничего не изменит, заставляло сдерживаться и молчать.
        Несмотря на гонку, весь обратный путь для меня превратился в затянувшийся нескончаемый кошмар. Я не могла оторвать взгляда от огонька кибердиагноста, боясь что как только отведу взгляд он начнет стремительно темнеть, и едва сдерживалась, чтобы не начать грызть ногти, как в детстве.
        Мне не стало легче, даже когда флаер пошел на снижение.
        И только выскочив под проливной дождь во дворе знакомой резиденции, я поняла, что гонка закончилась. Проследив, как набежавшие люди унесли укутанного в пледы Да-Дегана, я отправила с ними Дона, медленно выдохнула, посмотрела на светящиеся в сумерках окна кабинета Ордо и побрела в дом.
        Сбросив насквозь промокшие от дождя шубу и шапку прямо на пол, поднялась по лестнице и направилась к дверям кабинета. На этот раз охранники пропустили меня беспрепятственно, даже на секунду не посмев встать на пути.
        Я вошла в кабинет, осторожно прикрыла дверь за собой, обернулась к Аторису, сидевшему у стола. Сизый дым плавал в воздухе, запах табака смешивался с запахом кофе. Взглянув на часы, я безразлично отметила, что вся поездка продолжалась лишь немногим больше семи часов.
        Утро. Только темно-серая хмарь за окном совсем на утро не похожа. Ливень приглушил краски, притушил свет. Тяжелые тучи ползли по небу. Капли бились о стекла, наполняя помещение тихим равномерным шелестом, шепотом, стуком.
        Я подошла к столу, упав в кресло, выдохнула.
        Аторис посмотрел на меня:
        - Зря ездила? - нарушил он молчание первым, через достаточно длительный промежуток времени.
        - Нет.
        - Что тогда?
        - Просто устала.
        - Врешь, - он уколол меня взглядом.
        Конечно же, вру. Это истерика. Тихая и беззвучная. Меня все еще колотило: память о звуках, стонах, плачах и нависающем своде жила во мне, как и память о морозе, по сравнению с которым холод сезона дождей - мелкое неудобство, не более.
        - Будет чудом, если Да-Дегану удастся выжить. - У меня задрожали губы, и я крепко сжала их, стараясь удержаться и не сорваться в слезы и крик.
        - Он…?
        - Здесь.
        Стиснув кулаки, я напомнила себе, что Ордо интересны факты, а не мои переживания и принялась отстраненно докладывать о ночной вылазке в форт, и о том, как едва не вернулась с пустыми руками. О самоуправстве Энкеле Корхиды мне пришлось упомянуть тоже.
        Аторис слушал, не перебивая, и лишь когда я закончила, снова закурил, добавляя новую порцию дыма в плотное сизое марево.
        - Иди к себе, - выдохнув, он посмотрел в потолок, потом на меня. - Я разберусь. И… спасибо тебе за все, Фори.
        Но вместо того, чтобы уйти, я обошла стол, приблизилась к Ордо, заглянула ему в глаза.
        - К себе, - прошептала дрожащими губами. - Это - куда? От моего дома почти ничего не осталось - ни окон, ни дверей, крыша обрушилась, в стенах гуляет ветер.
        Аторис вскочил, ухватил меня за плечи, встряхнул, обнял, прижал к себе.
        - Фори, ты устала.
        Выпустив меня, он отошел к шкафчикам, выстроившимся вдоль стены, открыл дверцы бара, достал пузатую бутыль и стеклянные бокалы.
        - Хватит плакать. Давай лучше выпьем вина. За твой успех. Заодно успокоишься, - неожиданно предложил он.
        Вспомнилось, как я отпаивала его горячим вином с пряностями после неудачной попытки оправдаться. Да, все было как когда-то давно, в прошлой, навсегда закончившейся для нас жизни. Но на душе не потеплело. Я заставила себя растянуть губы в улыбку, сама не понимая кого хочу обмануть - себя или его:
        - За вино Вероэс меня загрызет. - Отмахнувшись от предложения, я вновь посмотрела Ордо в лицо. - Лучше скажи мне, зачем ты поднял этот бунт, Аторис?
        Глава 18
        Встав из-за письменного стола, я добрела до окна и прижалась лбом к стеклу, слушая, как дождь настукивает мелодию колыбельной. Фонари цедили тусклый свет, ненамного отодвигая стену тьмы от резиденции: ночь, время покоя, но мне не до сна, хоть усталость валит с ног.
        Медленно оторвавшись от стекла, понимая, что его прохлада не поможет успокоить дрожание нервов, впервые за день я подумала о том, что зря после возвращения из Файми и разговора с Ордо, носилась как угорелая. Ездила в представительство к Арвиду, за медикаментами для Да-Дегана, после беседовала с Лией пытаясь объяснить ей то, чего сама не понимала - как ее воспитатель очутился заключенным в форте. Наш разговор был долгим и трудным. Мне приходилось тщательно подбирать слова. Больше всего я боялась окончательно оттолкнуть дочь от отца. И без того, чуть ранее - за обеденным столом они вели себя словно чужие друг другу люди, и напряжение отчетливо ощущалось в воздухе.
        Не успев отдохнуть после долгой беседы с Лией, я отправилась на ужин, мечтая чтобы этот день, начавшийся для меня прошлым вечером, поскорее закончился. Но не вышло. За ужином Ордо принимал Анамгимара Эльяну.
        Меня усадили рядом с главой Иллнуанари, и весь вечер я вынуждена была выслушивать от него комплименты своим красоте, грации и уму. В искренность комплиментов я не верила - мне до сих пор не доводилось встречать лживых зеркал. То, в которое я посмотрелась, прежде чем выйти к столу, показало, что темные круги у глаз не исчезли, искусанные губы не зажили, а бледность лица вряд ли можно назвать интересной. Да и одеждой я не могла даже сравниться с этим разряженным павлином: платье, украшенное изящным кружевом, блекло на фоне его, расшитой золотом и драгоценностями, одежды. Мы все - и Лия, и я, да и Ордо в своем сером мундире смотрелись бедными родственниками на фоне усыпанного драгоценностями щеголя: слишком сладкоречивого, слишком улыбчивого, слишком блистательного, не по годам молодого и… женственного.
        Несмотря на манерность и любовь к драгоценностям дураком Анамгимар мне не показался. Умен, образован, обтекаем и беспринципен - самый опасный вид сволочи из тех, что мне когда-либо встречались. Поддерживая светскую беседу, я понимала, что нельзя расслабляться ни на секунду. Наверное, поэтому после ужина у меня возникло ощущение, что я не за столом сидела, а несколько часов провела на изматывающей тренировке.
        Ко всему меня тревожили взгляды, которые глава Иллнуанари бросал на Лию, если думал, что никто на него не смотрит. Видела я подобное несколько раз в своей жизни, бывая на отсталых планетах: Анамгимар рассматривал девушку как живой товар - словно прикидывая, сколько сможет выручить за нее на невольничьем рынке. Радовало лишь то, что Дон на ужин приглашен не был. То о чем не знаешь - не тревожит. А я о данном факте умолчу. Незачем Дону знать. Незачем.
        Я едва дождалась того времени, когда глава Иллнуанари покинул резиденцию - его общество было невыносимо. Только зря надеялась на отдых.
        Не успела я вернуться к себе и закрыть дверь, как в апартаменты ворвался адъютант Аториса - принес документы и огорошил известием, что переговоры с представителями Совета Гильдий состоятся вечером следующего дня. Оставив на столе ворох бумаг, он так же стремительно умчался, оставив меня изучать их в одиночестве.
        Невольно вспомнилось, что еще недавно я считала бессмысленной директиву создавать бумажные копии особо важных документов. Мне казалось бумага - пережиток прошлого: хрупкий, ненадежный носитель, да и зачем он вообще нужен, когда с любой точки планеты у каждого имелся доступ к сверхмощному общественному хранилищу информации. Я даже предположить не могла, что бумажные копии окажутся надежнее и долговечнее электронных. Но после разрушения информатория только то и уцелело, что оказалось отпечатанным на бумаге.
        Несколько часов я занималась тем, что, освежала в памяти все, что знала о законах и обычаях Раст-эн-Хейм, читала документы, принесенные адъютантом, но чем дольше изучала их, тем больше отвлекалась, вспоминая утренний разговор с Ордо, понимая, что начинаю склоняться к той точке зрения, что и Аторис.
        Предательство. С каждой минутой подозрение крепчало, превращаясь в уверенность, оборачивалось лихорадкой, трепавшей и тело и душу: Мерзли ладони, голова казалась горячей, в груди поселилось странное ноющее ощущение - словно какую-то пакость вогнали в спину под левой лопаткой и, накрепко присосавшись она выкачивала из меня силы, отдаривая взамен головной болью.
        От осознания, что рэан предали, было гадко. Я кляла себя, что проводя краткие недели отпуска на Рэне, не удосуживалась приглядеться к тому, что происходит с моей планетой, что в упор не видела назревающего конфликта.
        За последние пятнадцать лет координационный совет Рэны раз за разом по надуманным предлогам отклонял развитие инфраструктуры планеты. То, что было одобрено координационным советом, зарезалось на уровне утверждения планов Сенатом.
        Мало того, что в долгий ящик были отложены постройка новых орбитального и планетарного портов, отказано в модернизации орбитальных энергостанций, так под предлогом нехватки мощности этих самых порта и энергостанций было зарезано несколько перспективных проектов. Все они были осуществлены, но не на Рэне. Странная ситуация, если учесть, что появление зон суперпортов прогнозируется больше чем за два-три десятка лет.
        Планета постепенно превращалась в провинцию. Молодежь уезжала, не желая прозябать во вселенской дыре, где не было никаких перспектив. Отток населения составил больше четырех процентов. Волосы вставали дыбом: за какие-то десять лет планету покинули около двадцати миллионов молодых, образованных специалистов. Рэане бежали как крысы с обреченного корабля. Впрочем, может и хорошо, что бежали.
        Вспомнилось, как изучая документы, которые Ордо выложил на стол ответом на мой вопрос, я вначале качала головой не в силах поверить. Слова, когда я заговорила, прозвучали неубедительно для себя самой: «Аторис, но почему ты не предоставил доказательств Стратегам? Сам, или через меня…. Думаешь, без бунта не разобрались бы?»
        Ордо в ответ усмехнулся, дернул плечом, закурил, и произнес: «Я добился аудиенции у Элейджа. Я лично привез ему документы. А он посмотрел, посмеялся и сказал, что все наши выводы - чушь. Бред сумасшедшего. Что ситуация на Рэне под контролем. Что это вариант нормы. Вариант нормы, что естественный прирост населения не в силах скомпенсировать неестественный отток! Что это оказывается норма - жить в ожидании, когда накроется противометеоритный щит, когда выйдут из строя энергостанции! Это норма, что ничего хорошего ждать не приходится! Какая-то тварь решила поставить на Рэне крест. А ваш Элейдж даже не попробовал разобраться. Думаешь, я хотел приблизить планету к краху? Нет, Фори. Я просто хотел, чтобы в Лиге у людей открылись глаза. Хотел, чтобы заметили, что творится нечто… непостижимое. А нас как щенков под зад. И знаешь, сейчас я думаю, что выглядело оно вполне логичным завершением начатой уже давно эпопеи».
        Запахнув шаль, я медленно прошла по комнате, пытаясь справиться с ломотой в висках и с навалившейся на меня апатией. Я пыталась понять - какая причина была у Элейджа вот так, походя, отмахнуться от важной информации. Усталость? Занятость? Что заставило его проигнорировать бедственное положение планеты? Лишь на одно мгновение я допустила мысль о том, что Аторис мог мне солгать об разговоре с шефом разведки, в следующий же миг отказавшись от нее. Нет. Аторис лгать бы не стал. Да и не обременял капитан себя подобной привычкой - прятаться за стеной изо лжи. А вот Элейдж…
        Впрочем, и за Элейджем я подобной склонности не замечала. Никто не замечал.
        Но если принять за аксиому, что Ордо мне не врал, то… Дали небесные, почему же Элейдж отмахнулся от доказательств? Если мне строгие безэмоциональные формулировки документов объяснили многое, то шеф Разведки и подавно должен был понимать, что на Рэне происходит нечто необычайное. А еще не давало покоя понимание, что не случайно скрыта информация и о зоне суперпорта. У Элейджа хватило бы власти засекретить подобные данные, если бы в том была необходимость.
        От одного этого предположения мне стало дурно. Нет, не мог быть шеф разведки к такому причастен. Тут какое-то недоразумение. Ошибка. Недостаток информации. И не стоит сейчас об этом думать. Думать нужно о другом: почему Арвид Эль-Эмрана поделился столь ценной информацией, и не кроется ли за его широким жестом какой-либо ловушки? Да - Анамгимар неприятен, но кто знает, что за игру ведет Совет Гильдий? Не попасть бы в капкан, надеясь выбраться из болота.
        С трудом перебарывая шум в ушах, и отмахиваясь от пляшущих перед глазами темных мушек, я поднялась на ноги: от этого простого действия еще сильнее закружилась голова. Уже привычным движением я повернула руку - взглянуть на глазок кибердиагноста и только потом вспомнила, что еще прошлой ночью сняла его, отдав Да-Дегану. Борясь со слабостью, я прошла к выходу из своих апартаментов, посмотрела на охранявших двери парней, хотела было попросить кого-то из них пригласить ко мне Вероэса, но передумала, вспомнив, что старик, наверняка бодрствует, оказывая помощь Да-Дегану. Гонять старика по резиденции из-за банальной мигрени мне было стыдно. Лучше самой.
        Предположение оказалось верным - Вероэс не спал.
        Он встревожено выскочил из смежной комнаты, но, узнав меня, спросил, заглядывая е в лицо:
        - Что-то случилось? - И прижал палец к губам, призывая не шуметь.
        - Так, - призналась я, на миг запнувшись, - голова болит. Нервы, усталость и слабость. Переутомление, может быть. А дел еще предостаточно. У тебя случайно не завалялось какого-нибудь стимулятора?
        Вероэс задумался на несколько секунд, потом кивком указал на кресло в углу.
        - Посиди немного, - предложил он. - Я посмотрю.
        Свекор вышел из комнаты, но я отчетливо слышала в тишине его шаги - как он прошел куда-то вглубь апартаментов. Поскрипывание паркета под ногами иногда заглушалось попискиванием аппаратуры. Потом я услышала тоненький всхлип, похожий на плач, разбередивший мне душу.
        Поднявшись, я пошла на звук. Заглянула за перегородку мутного белого стекла разделявшую комнату надвое, остановилась на пороге, узнав посетительницу. Да и как было не узнать эти рыжие косы, короной уложенные вокруг головы?
        - Лия?
        Девушка вздрогнула, вскинулась, вскочила на ноги, уставившись на меня как на привидение. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
        - А, это вы, мадам Арима.
        Она быстро отерла мокрые дорожки со щек, попыталась улыбнуться, но губы задрожали и, переведя взгляд с меня на человека, лежавшего на узкой кушетке, она произнесла:
        - Только не говорите отцу. Он будет в бешенстве. А я не могла не попрощаться с Дагги.
        Лицо девушки вновь исказилось, и присев на табурет, она снова тихонько заплакала.
        У меня перехватило горло. Подойдя к Лии, я непроизвольно попыталась ее обнять, но посмотрев на укутанное простыней до подбородка тело, чьей изможденной худобы была не в силах скрыть тонкая ткань, прикусила губу, понимая что ни жесты, ни слова не способны утешить девушку. Даже кибердиагност на тощем запястье Да-Дегана казался балластом, прилаженным для того, чтобы тело не унесло сквозняком.
        Отступив от девушки, я сделала несколько шагов назад и прислонилась лопатками к стеклянной стене - ноги меня едва держали.
        Не сдержавшись, Лия всхлипнула - словно заскулил брошенный всеми щенок, а у меня сжалось сердце - в который раз за этот длинный суматошный день.
        Рассматривая Да-Дегана, я пыталась отделаться от ощущения нереальности происходящего. Никогда раньше мне не доводилось видеть настолько истощенного человека: его лицо - обтянутый кожей череп, пальцы, как сухие, изломанные веточки. Но, вопреки всему, Да-Деган не спешил умирать - его грудная клетка медленно поднималась и опадала. Дыхание было редким, но ровным, и куда более явным, чем несколько часов назад.
        - Дагги, - внезапно зашептала Лия, судорожно стиснув исхудавшие пальцы воспитателя, зашептала жарко, горячечно, словно мольбу какому-то древнему божеству, - не уходи, не умирай, не покидай меня. Кроме тебя у меня никого не осталось. Отец стал совсем чужим, ему нет дела до меня. Даже поговорить не с кем. Дон, а что Дон… он рядом, только толку? Хоть в петлю. Все равно отец отдаст меня Анамгимару Эльяна….
        Человек на кушетке неожиданно шумно вдохнул, распахнул глаза и уставился сквозь девушку невидящим взглядом. Потом взгляд сфокусировался, стал осмысленным, а исхудавшее лицо исказила тревога. Тело мужчины напряглось, задрожало, пальцы впились в простыни. С неимоверным усилием, словно она весила много тонн, оторвал голову от подушки. Рука с нацепленным на запястье кибердиагностом коснулась пальцев Лии… Да-Деган шевельнул губами, сглотнул и внезапно обмяк. Разжались пальцы, разгладилось лицо, из горла вырвался выдох. Да-Деган упал назад на кушетку и снова впал в забытье.
        Заставив себя оторваться от стены, борясь с ощущением, что Да-Деган умирает у меня на глазах, а я ничего не могу с этим сделать, я заставила себя сорваться с места, коснуться его руки, но замерла, наткнувшись взглядом на индикатор кибердиагноста, против всех ожиданий успокоительно светивший ровным ярко-оранжевым светом.
        Ноги приросли к месту - я не могла сдвинуться с места, едва веря собственным глазам. Непостижимо! Медикам стратегов и то потребовалось бы двое-трое суток, чтобы стабилизировать состояние Да-Дегана. Но здесь, на Рэне, в условиях крайнего дефицита лекарств и при почти полном отсутствии техники, меньше чем за сутки? Да что за тайны подвластны Вероэсу?
        Я не могла оторвать взгляда от бывшего узника, чувствуя, как земля уходит у меня из-под ног.
        - Невозможно, - прошептала я и почувствовала, как кто-то вцепился в мою руку.
        Силком вытащив в соседнее помещение, Вероэс усадил меня на стул и поднес к лицу склянку с неприятно пахнущей жидкостью. Я ухватилась за него, пытаясь остановить раскачивание и хаотичное верчение стен, но даже резкий запах аммиака не помог мне забыть того, как казавшийся почти мертвецом человек открывает глаза, поднимается с места и…
        - Дали Небесные! - выдохнула я, отдышавшись - Дагги… выживет?
        - Будем надеяться. Но прошу тебя не болтать об увиденном, - попросил свекор и протянув мне кружку заметил: - вот твой стимулятор. Пей.
        Глотнув отвара, оказавшегося неожиданно горьким, я вновь посмотрела на медика.
        - Спасибо. Но болтать я не стану, только если ты объяснишь, что это за фокус и как ты его проделал?
        Прижав палец к губам, Вероэс бросил быстрый взгляд туда, где за перегородкой угадывался силуэт Лии и вновь посмотрел на меня.
        - Объясню, - прошептал едва слышно, - потом. Пей отвар. А то остынет.
        Я вцепилась в кружку, стараясь удержать мир в равновесии, не заметив, когда Вероэс снова переместился за перегородку. Я даже не вслушивалась в приглушенные голоса Лии и медика - просто цедила горькое зелье, которое с удовольствием вылила бы, вместо того, чтобы пить.
        Когда кружка почти опустела, из-за перегородки вышла Лия с покрасневшим заплаканным лицом. Но в ее глазах вместо отчаяния робко сиял огонек надежды. Она слабо улыбнулась, и, попросив никому не рассказывать о своем ночном визите, выскользнула за дверь.
        Вероэса же мне пришлось дожидаться куда дольше. Отвар был давно выпит, и тело затекло от сидения на неудобном стуле, когда он соизволил вернуться.
        - Ты не ушла?
        Я пожала плечами.
        - Сгораю от любопытства, Как я могла уйти?
        - А я надеялся.
        Улыбка на его лице была лишь данью вежливости - маской воспитанности, которая не позволяла медику вытолкать меня взашей.
        С минуту мы просто молчали - я смотрела на свекра в упор, медик старательно прятал взгляд. Наконец, он дрогнул, и, вздохнув, присел рядом.
        - Фори, надеюсь, ты не станешь об этом болтать? - спросил он.
        Кивнув, я снова уставилась в его лицо. Старик вздохнул, посмотрел мне в глаза и спросил:
        - Слышала что-нибудь о синдроме Тайнари?
        На сей раз улыбнулась я - неестественно, не от души, но и не иронично. Просто улыбка была единственным способом скрыть дернувший губу тик. Слышала ли я? Слышала. Ну а кто это эту байку не слышал? Слухов и домыслов среди обывателей о данном синдроме ходило предостаточно. Не меньше, чем легенд об Аюми. Но ни от одного биолога и медика о фактах, подтверждавших существование пресловутого синдрома, я не слышала. Ученые, стоило о нем упомянуть, презрительно кривили губы. Даже название данного синдрома восходило к мифическим существам - метисам людей и Звездных Бродяг.
        Говорили, что редко, чрезвычайно редко среди людей рождались индивидуумы с ярко выраженными необычайными способностями, вряд ли за всю историю Лиги их было больше двадцати человек - носителей данного синдрома, практически всю жизнь выглядевших юношами и девушками, находящимися на пике физической формы. Сколько бы им не было лет, все они казались едва повзрослевшими. Правда, кто не погибал по нелепому стечению обстоятельств, умирал все же от старости, прожив долгую, вдвое, а то и втрое более длинную жизнь, чем их современники. И старость брала верх над их телами едва ли больше чем за неделю до смерти.
        Упершись взглядом в лицо Вероэса, я почувствовала, как у меня вопросительно приподнимается бровь.
        Вероэс был первым, кто упомянул о пресловутом синдроме без иронии в голосе, а ко всему я не заметила насмешки на знакомом лице. Если бы свекор хотел надо мной посмеяться, я бы это уже поняла. Впрочем, момент для смеха был неподходящий.
        - Да-Деган - единственный в наше время реально существующий носитель этой аномалии, - подтвердил мои подозрения медик. - Кстати, он моложе меня всего на пару лет. Назовешь нас ровесниками?
        Отрицательно помотав головой, я снова уставилась на Вероэса. Дали небесные! Даже исхудавший донельзя, тощий, больной, Да-Деган казался ровесником Дону и Лии. Но не этому же седому ехидному ежу, которой волею судеб приходился мне свекром.
        Поверить в это было невозможно. Но и не поверить… все равно, что поставить под сомнение доверие собственной памяти.
        С чувством выругавшись, я, не удержавшись, начала измерять комнату нервным шагом.
        - Этого не может быть? - осведомился свекор ехидно.
        Застыв, я обернулась, припомнив, что еще говорили о носителях этого синдрома. Якобы с вечной молодостью, они обладали еще некоторыми необычными способностями, в том числе и невероятной живучестью. Но до сих пор Да-Деган казался мне довольно обычным. Если он чем-то и отличался от остальных людей, кроме затянувшейся молодости, то это было тем, что не особо бросается всем в глаза.
        - Знаешь, - Вероэс пожал плечами, словно прочитав мои мысли, - ему едва исполнилось пятнадцать, когда корабль Стратегов, отправившийся с исследовательской базы одного из закрытых секторов вовремя не дошел до пункта назначения. Корабль нашли на окраине системы, из которой он должен был стартовать. В борту пробоина, экипаж и пассажиры - мертвы. Мальчишку, как мне рассказывали, нашли в черном трюме. Знаешь что это? Отсек для хранения особых грузов с температурой около абсолютного ноля. - Замолчав, Вероэс прожег меня взглядом, кашлянув, отвел взгляд и тихонько продолжил. - Его вместе с телами погибших перегрузили на борт транспортника и доставили на Ирдал. Большинство ребят в той экспедиции были с Ирдала родом. Очнулся он в морге.
        Облизнув пересохшие от волнения губы, я подошла и, глядя свекру в глаза, прошептала:
        - Чушь собачья! Что делать пятнадцатилетнему ребенку на корабле разведки?
        - Кто служил у Стратегов, ты или я? - вопросом ответил Вероэс и, махнув рукой, запинаясь, продолжил. - В разведке служил его отец. Уж не знаю, как ваши позволили, или никому не было дела, но он влюбился в местную, женился… и домой возвращался с женой и сыном.
        Я поежилась. Слышала я о таких прецедентах. Редко, но и не такое случалось. Кто-то оставался в чужом мире навсегда - из-за новой родни, из-за любимых. Кто-то умудрялся выбить разрешение вывезти близких в Лигу. Человек, всегда только человек. Никто не властен над чувствами.
        Прикусив губу, я опустила взгляд. Что говорить, Вероэс прав. Я должна была вспомнить хоть один прецедент. Но о простых вещах думается всегда в последнюю очередь.
        - Зная о его живучести, я надеялся, что Дагги выживет в форте, - признался свекор. - Но не был уверен
        Поднявшись на ноги, он ушел, а я продолжила ворочать ставшие неподъемными мысли. Показалось, подобную этой историю я уже давным-давно слышала. Сколько баек ходило среди Стратегов, разве упомнить, что - правда, что - вымысел? И слишком много невероятных событий свершалось хотя бы единожды.
        Ноги сами понесли меня к Да-Дегану. Я подошла к нему, жадно вглядываясь в лицо, вспоминая и сравнивая.
        В моей памяти хранились лишь редкие моменты, когда Да-Деган не казался бесцветным и блеклым. Но дело было не в светлом тоне волос и кожи. Еще недавно я пребывала в уверенности, что у этого человека практически отсутствуют сильные черты характера. Большую часть жизни Дагги плыл по течению, никогда и ни с кем не споря.
        Но человека без характера Файми бы сломал и без подземелий. Меня саму ужас пробрал, едва я коснулась взглядом промерзшего камня стен старого форта. В тех стенах царствовал холод, безжалостно отбиравший тепло, уверенность, надежду. Дагги же, это было невероятным, но реальным - вопреки всему выжил.
        Но я не могла взять в толк, за что этот человек попал в форт? Эта загадка не давала покоя. Ни с кем не споря трудно нажить врагов. Или что-то заставило Да-Дегана изменить своим же привычкам?
        Я понимала, что немедленно ответа на этот вопрос не получу.
        Плотно запахнув шаль, я направилась к выходу, решив, что не стоит и дальше отвлекать Вероэса.
        В резиденции было поразительно тихо - не слышно шагов охраны, не видно слуг. Только капли стучались в окна, выбивая замысловатую мелодию на стеклах. Четвертый час утра. Даже самые стойкие, должно быть спят. Да и как не уснуть под равномерный стук дождя?
        Подойдя к окну, я коснулась холодной прозрачной преграды кончиками пальцев - словно хотела поймать капли, скользившие с другой стороны стекла.
        Вспомнилось, заставив отбросить сомнения, как я держала в руках камень Аюми. Его дрожавшая синева повлияла на меня, заставив отбросить предрассудки, которые некогда казались мне здравым смыслом. Аюми существовали - в этом не было сомнений. А раз существовали они, теоретически могли появляться и полукровки - Тайнари. Губы искривило усмешкой.
        Были - не были, могли - не могли? Какая в бездну разница? В старых легендах куда больше правды, чем казалось мне даже в детстве. Какой смысл в неверии, если окажется, что неверие пустило корни из страха?
        Уткнувшись лбом в стекло, я прикрыла глаза: мне совсем не хотелось искать ответа на добрый десяток вопросов. Я не открыла глаз, даже заслышав приближающиеся шаги. Подумалось - спешит по делам кто-то из слуг. Ошибку я поняла, когда звук смолк, приблизившись почти вплотную.
        - Госпожа Арима, если не ошибаюсь, - произнес некто бархатным голосом, от звучания которого я вздрогнула, ощутив как мурашки побежали по позвоночнику: снизу вверх, стреляя искрами в мозг и вздыбливая волоски на коже. - Наслышан. Стало быть, вот вы какая, добродетельная супруга нашего ветреного коменданта. Приходится признать, слухи не врут. Вы и впрямь, очаровательны.
        Я обернулась с намерением поставить наглеца на место, посмотрела ему в глаза и застыла, моментально растеряв всю уверенность.
        Разумеется, я не сказала ни слова. Я даже пошевелиться не могла, скованная оторопью, как северная река зимним морозом.
        Внезапно обуявший меня страх не позволил мне отвернуться или сделать шаг в сторону, не позволил заговорить. Этот страх был сродни безотчетному детскому ужасу - когда напридумав себе существ, таящихся в темноте, я лежала под покрывалом, пытаясь умерить дыхание и слушая неожиданно громкий стук собственного сердца, трепеща от мысли, что он наверняка был слышен и тем, кто таится в ночи.
        Все что я могла - широко распахнув глаза смотреть в лицо незнакомца, на котором неожиданно возникла улыбка.
        Он был симпатичен, этот мужчина - высок, строен, подтянут. Он не мог не нравиться женщинам, этот обольститель с властным выражением лица. И я почти любовалась и ироничным прищуром карих, чуть удлиненных глаз, и четко очерченным подбородком, высокими скулами, носом с небольшой горбинкой. Даже полноватые губы не могли смазать ощущение силы, исходящий от его лица.
        С мокрых, приклеившихся ко лбу волос медленно сорвалась капля, поползла вниз, заставив мужчину смахнуть ее, отведя взгляд.
        И мир словно перевернулся, заставив меня почувствовать себя сладкой идиоткой. Нашла занятие - стоять с открытым ртом, любуясь на наглого мужика, ответившего сальной усмешечкой.
        Пусть он был высок и симпатичен. Пусть харизматичен, но волевое лицо с правильными чертами портили ухмылка и взгляд: он смотрел на меня, как на забавную игрушку. Как на вещь. Явно примериваясь поиграть. И я не сопротивлялась этому, ведя себя не умнее мыши предназначенной на ужин удаву.
        А незнакомец, заметив, как полыхают румянцем стыда мои щеки, снова гаденько усмехнулся, послал воздушный поцелуй и направился в сторону выхода из резиденции.
        Громко хлопнула дверь, заставив подскочить.
        Заметив застывшего неподалеку и внимательно наблюдавшего за мной человека, я спросила:
        - Кто это?
        Тот, поморщившись, процедил:
        - Генерал Энкеле Корхида.
        Глава 19
        Я просидела над бумагами всю ночь и утро, за исключением времени потраченного на визит к Вероэсу. Близился полдень, а я так и не решила, как относиться к предложению Торгового Союза - как к хитро замаскированной ловушке или как к лекарству, которое может стать панацеей.
        Необычная ситуация. Скажи мне кто несколько дней назад, что я буду не в силах рассчитать верный вектор для собственного мира, я бы не поверила. Привычная работа: сколько я переделала подобных расчетов для различных планет - все и не вспомнить. Впрочем, там мне предоставлялось куда больше информации. Сейчас же приходилось тщательно рассчитывать стратегию развития, как шахматную партию - на много шагов вперед. И выводы, которые я делала, очень часто не были однозначными. И эту неоднозначность приходилось учитывать. Вроде, и привычное дело, но раньше мне не приходилось иметь дело с настоль многовариантными задачами.
        Погрузившись в работу, я даже забыла о завтраке. Отвлек меня Дон. Он вошел в апартаменты решительным шагом, сел напротив, прожигая злым взглядом, да так, что игнорировать его я не смогла.
        - Что-то случилось?
        - Ты бродила ночью по резиденции одна, без охраны, - выплюнул он. - И ты встречалась с Корхидой.
        - Было дело, - пожав плечами, я попыталась дать сыну понять, что не собираюсь распространяться об этом и вновь уткнулась в бумаги, но Дон выхватил лист у меня из рук.
        - Было? - прошипел он. - Как же ты легкомысленна! У генерала репутация отъявленного мерзавца. Даже не знаю, кто из них мерзее - наш генерал или Анамгимар Эльяна. И поверь, репутация эта вполне заслужена.
        Кивнув, и не желая обострять, я ответила:
        - Приму к сведению, Дон. А пока будь добр, не мешай мне работать.
        Но ни мой дружелюбный тон, ни смысл слов его не успокоили.
        - О чем вы с ним говорили?
        Назвать разговором ту фразу, которую генерал бросил мне в лицо я не могла. Это была провокация. Попытка задеть. Он спрятал колючку в обертку конфетного комплимента. «Добродетельная супруга ветреного коменданта», - странная, по сути, фраза, и хоть я не подала вида, она меня уколола, оживив все сомнения.
        Упорствуя в своем намерении вернуться домой, я гнала от себя мысли, что Доэл мог меня не дождаться. Я верила. Но разве я могла требовать от мужа, чтобы он ждал меня? Ждал, вопреки обстоятельствам.
        Сжав кулаки, я посмотрела на Дона, старательно пытаясь удержать остатки спокойствия. Но не получилось, губы задрожали.
        - Корхида сказал тебе что-то гадкое? - взвился Дон.
        Поднявшись с места, я сделала несколько шагов, подойдя к сыну вплотную.
        - Дон, у отца кто-то есть? Я хочу знать. У него есть другая женщина?
        Мальчишка вскочил на ноги, поймал мои ладони в свои, выпустил, прижал меня к себе.
        - Убью Корхиду, - прошептал он. - Этот гад…
        - Значит, правда.
        Прислонившись щекой к груди сына, я слушала как бьется его сердце, понимая что все, ради чего я рвалась домой оказалось недостижимо.
        - И Аторис знает?
        - Да.
        - И Вероэс…
        - И Вероэс знает тоже.
        Дали небесные, - подумалось мне, - какая же я все-таки непроходимая дура. Весь мир в руинах. А я все цепляюсь за иллюзии. Прошлое никогда не вернется, а я все надеюсь, что самое важное для меня уцелело. Любовь, семья. Дом. Уважение. Да ведь ничего не осталось.
        Страшное опустошение охватило меня - не было ни смятения, ни горечи, ни боли. Только поразительная пустота. Может быть потом обожжет, только сейчас я не чувствовала ничего - словно анестезией выморозили душу, чтобы я не могла метаться, гореть и плакать.
        - Мама?
        - Все хорошо, Дон.
        Я оторвалась от него, вернулась к столу, села, цепляясь за работу, просматривая ставшие безразличными документы. Я могла поспорить - лицо у меня было застывшее, неживое, без единой эмоции. За карточным столом сидеть с таким лицом. Или за столом переговоров с торговцами.
        - Я не хотел тебе говорить.
        Ох, уж мне эта ложь во спасение! Впрочем, это даже не ложь. Так, невинное умолчание. «Мы не хотим причинять тебе боль, поэтому пусть это сделает кто-то другой».
        - Ладно, все. Иди, - буркнула я, пряча лицо за бумагами. - Мне нужно работать.
        Как ни странно голос прозвучал удивительно-ровно. Словно мне было все безразлично. Словно, оно и на самом деле не ранило. Только вот совершенно не к месту вспомнилось, как Арвид на пути к Рэне признавался мне в любви. Как, было, приказал рыжему повернуть назад…
        Бездна! И в поведении торговца - тоже загадка. Игра? Не игра? Он готов был плюнуть на собственные планы или слишком хорошо изучил меня и знал, что я не позволю ему повернуть?
        Дали Небесные! Головоломка за головоломкой. Не успеешь разобраться с одной - наваливается другое. И бьет наотмашь, не давая передохнуть.
        Отложив бумаги в сторону, я поднялась и принялась расхаживать по комнате. Бессмысленные метания оборвал визит самого Аториса.
        - Подготовилась? - спросил он с порога.
        - Почти, но слишком мало данных, - ответила я, чувствуя, что не хочу, да и не могу ему врать. - Не могу понять мотивы, которые заставляют Совет Гильдий идти на конфликт с Иллнуанари.
        - Это настолько важно?
        Кивнув, я отошла к окну, за которым лил дождь, бросила взгляд на вымокший пейзаж и, обернувшись к Аторису, пояснила:
        - Добираясь домой, на Раст-эн-Хейм я заметила одну особенность. Значительное количество кораблей, которые я бы характеризовала как военные, имеются только во флоте Иллнуанари.
        - Торговцы настолько безрассудны?
        - Обычная их политика мало похожа на безрассудство, - усмехнулась я. - Вот и пытаюсь разгадать ребус - а что будет, если Анамгимар решит настоять на том, что суперпорт должен принадлежать ему? Очередной военный конфликт с заранее прогнозируемым результатом или все же, я ошиблась, и торговцы имеют веские аргументы, которые свяжут Эльяне руки? Я бы предпочла второе.
        Аторис достал сигареты, закурил и по комнате поплыл резкий запах табачного дыма. Расположившись сбоку от письменного стола, мужчина смотрел на меня длительным изучающим взглядом.
        - Что же, учтем этот нюанс на будущее, - проговорил он, видимо, придя к каким-то выводам. - Это все?
        - Нет, - выдохнула я. - Не все. Мне нужен технический консультант. Кто на Рэне способен провести все необходимые расчеты и выдать заключение, что нужно для развития инфраструктуры: энергостанции, порты, диспетчерские службы? Притом расчеты нужно провести с минимальными погрешностями. Нам с этими данными работать, опираясь на них разрабатывать контракт с торговцами. Или ты предпочитаешь отдать Рэну им на откуп и довольствоваться процентами?
        - Отдавать Рэну я не планирую. Уже не планирую. - Ордо пыхнул дымом, побарабанил по подлокотнику и задумался.
        Я прошла по комнате, стараясь ступать как можно тише. Потом подошла к столу, села, и посмотрела Аторису в лицо.
        - Рони, может быть, - неуверенно ответил он в ответ на вопросительный взгляд.
        - Рони? Хэлдар Рони?
        Я снова чуть не сорвалась с места. Было чудом, что специалист подобного уровня почему-то находился на Рэне, а не на одной из Лигийских верфей. Озадачивало одно - вместо того, чтобы разделить мой энтузиазм Ордо презрительно скривил губы.
        - Пригласи его.
        - Нет. Хэлдар ненадежен.
        - Бездна! Но он компетентен! И ты это знаешь.
        - Так же, как и то, что положиться на него ни в чем нельзя.
        Едва не застонав и сжав кулаки, я с вызовом посмотрела в лицо Ордо.
        - Аторис, не знаю, какая кошка меж вами пробежала, и чем Рони тебе не угодил, но он нам нужен. Это - объективная реальность.
        - Как хочешь, - огрызнулся мужчина, поднимаясь на ноги. - Но учти, накосячит Хэлдар - спрошу с тебя.
        Я раздраженно ударила по столу, посмотрела на окурок, затушенный в блюдце, пытаясь удержать бешенство, готовое ударить в голову. Отчего-то хотелось презрительно, издевательски хохотать во все горло.
        - Спросишь, - проговорила я, не узнавая собственного голоса. - Конечно же спросишь. И за всю разведку разом и за идиотское решение Сената, за интриги Локиты - уж не знаю, как ей удалось заставить Сенат принять решение о роспуске разведки в считанные часы. И за Элейджа ты спросишь с меня. И за себя, Аторис, тоже. Но прежде чем спрашивать, может, ты попытаешься хотя бы не мешать распутывать мне этот клубок?
        Я замолчала раньше, чем Ордо ответил, обхватила плечи, чувствуя, как нервное напряжение сильной дрожью сотрясает тело. Бездна! Только этого и не хватало. А слезы сами катились из глаз, и мир вокруг подергивался мутной пленкой.
        Пелена за окном, перед глазами - пелена. И дрожь разогревает тело, рождая ощущение холода. Мерзнут ладони и ступни ног. Мерзнет нос. Мурашки бегут по спине.
        Это - эмоции. Усталость. Ответственность. Страх. Это - крах всех надежд.
        Обожгло мыслью - глупая женщина, зачем так цеплялась за жизнь? Ведь глядя на перепуганное лицо мальчишки-пилота, я боялась не смерти, не боли. Я боялась, всего лишь, больше никогда не увидеть близких, значимых людей.
        Куда больнее, чем умирать, оказалось выжить. Смерть была милосердней: сознание просто гасло, так же, как гаснет свет уходящего дня, боль уходила следом за сознанием - и ослабевала так же, как и тело. Мне удалось удержаться на краю, но возвращение к жизни было крайне болезненным. Но я знала, зачем так цепляюсь за этот шанс. Теперь же….
        - Хреновый аналитик достался тебе, Аторис, - выдохнула я покаянно. - Баба, которая только и умеет, что закатывать на пустом месте истерики. Тут нужен мужик со стальными яйцами, а не….
        Махнув рукой, я даже не посмела посмотреть в лицо Ордо.
        Стыдно-то как. За нелепую вспышку стыдно. За собственные слова. За срыв. За то, что раскиселилась и вела себя не умнее мартовской кошки.
        А генерал-то силен, стервец. Одной фразой, случайно брошенной наугад, сумел попасть в самую душу и переворошить в ней все, поселить неуверенность, лишить опоры.
        Вернувшись, Аторис ухватил мои плечи, легонько встряхнул. Поймал подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
        - Фори, чтобы я подобного больше не слышал, - произнес твердо. - Хватит грызть себя. В разведку берут не каждого. Каков там у вас конкурс - две-три сотни на место?
        - Больше, - усмехнулась я. - Однако, хронические везунчики принимаются вне конкурса.
        Старая байка, хотя и довольно близкая к истине. Без изрядной доли удачливости нечего и мечтать стать Стратегом. Когда-то мне везло куда больше. Видимо, доигралась: если постоянно испытывать Судьбу, она перестает улыбаться.
        Впрочем, попытка отшутиться не удалась. Аторис осторожно переместил руку, погладив по щеке, и предложил:
        - Хочешь, я попрошу передать торговцам, что нам нужна отсрочка. Несколько часов. Но ты хоть отдохнешь.
        - Нет. Некогда отдыхать.
        Я отодвинулась от Ордо, бросила взгляд на часы.
        - Во сколько назначена встреча?
        - В восемь вечера. В представительстве. Будут представители Гильдий и старый премудрый змей - Олай Атом.
        Я не стала уточнять имена тех, с кем придется договариваться, подумав о том, что у меня есть еще немного времени.
        - Флаер дашь? Я должна переговорить с Хэлдаром.
        И снова на лицо Ордо словно тень набежала, при упоминании имени этого человека.
        - Тебе так не терпится его озадачить?
        - Да! - я примиряющим жестом вскинула руки, и, глядя в глаза Аториса произнесла: - Да! И я согласна с твоим условием: ответственность на мне. Но без Рони я могу трети подводных камней не заметить и подписать кабальный договор. Торговцы любят вписывать в текст документа разнообразнейшие подпункты о штрафах и неустойках за отклонения по времени выполнения задач. И, как правило, им до лампочки что либо смета была посчитана неверно, либо небо упало тебе на шею. Впрочем, если у нас есть кто-то лучше Рони, ты только скажи.
        - Рони - лучший, - Ордо проговорил это нехотя, потом мотнул головой, сжал кулаки, и направился к выходу, но остановился у двери, и перед тем как уйти добавил: - Флаер дам. Скажу, чтобы закрепили за тобой одну из машин. Будешь пользоваться при необходимости. Но с Рони будь осторожна. Он ведет дела с торговцами.
        В последнем кто бы сомневался. Странно, что представителям ни одной из Гильдий не удалось еще сманить Хэлдара в Торговый союз. Им-то было, что предложить этому гению. В отличии от нас с Ордо.
        Пару секунд я стояла, чувствуя, как на моем лице расцветает улыбка.
        Бросив взгляд за окно на усиливающийся ливень, я прошла в гардеробную. Длинные юбки, которые я любила, совершенно не годились для перемещений в подобную погоду. Стоит выйти под дождь, и они намокнут, отяжелеют, станут липнуть к ногам, сковывая движения.
        Выбрав узкие кожаные штаны и шелковую блузку, я переоделась, подумав, что и мягкие туфли - не лучший выбор для прогулок под сильным дождем, натянула на ноги высокие сапоги. На все ушло не больше пары минут.
        Прихватив с собой плотный кожаный плащ, я направилась к выходу и за дверью тотчас наткнулась на Дона.
        - Куда собралась? - спросил он, ухватив меня за руку.
        - Я что, у тебя под арестом?
        - Нет. Но у Ордо вид, словно ты его скорпионами накормила. Вот и спрашиваю - мы в бега?
        - Нет. Необходимо срочно найти Рони. Полетишь со мной пилотом. Ордо дает транспорт.
        Дон хлопнул ресницами, хотел было что-то сказать, но хлебнул воздуха и закрыл рот. Лицо у парня сделалось каким-то неживым, хватка на запястье ослабла. Выдернув руку, я пошла по коридору, и только через несколько долгих секунд услышала, что сын присоединился ко мне.
        Нагнав, пошел рядом. Молча. У самого выхода, остановившись и забрав из моих рук плащ, он помог надеть его, а я получила возможность еще раз взглянуть прямо в лицо Дона и рассмотреть глаза, полные немого изумления. А потом мы вышли на улицу, под хлещущий ливень и из всех моих мыслей осталась одна - как добраться до ангара, не промокнув насквозь, преодолевая под бурлящим водопадом дождя расстояние в несколько десятков метров.
        Только под защитой крыши ангара я смогла перевести дыхание, нырнув во флаер в пассажирское кресло, посмотрела на насквозь промокшего Дона и подумала, что расспросы лучше отложить. Что бы ни произошло меж Ордо и Рони, о том я еще успею узнать, а сейчас Дона лучше не отвлекать. И пусть военная форма сохнет на редкость быстро, ледяные капли стекающие с волос за воротник, концентрации внимания не способствуют. А я в подобных метеоусловиях если бы и решилась вести флаер, то только при условии подстраховки маневров диспетчерской вышкой.
        Когда Дон поднял машину в воздух, я невольно зажмурила глаза, а когда открыла их - вокруг клубилась туманная пелена облаков. Флаер постепенно набирал высоту, пробиваясь сквозь плотное молочное марево, и мне казалось, что облака никогда не кончатся. Но когда мы поднялись, и солнце брызнуло в иллюминаторы, на душе стало теплее.
        Прищурившись, сквозь ресницы, я посмотрела на плывущий параллельным курсом золотой диск и перевела взгляд на бездонное, прекрасно-синее небо. Облака клубящимся океаном распластались внизу, укутав землю и море плотным одеялом.
        Несколько минут я упивалась видом лазури. До тех пор, пока не осознала внезапно одного простого факта: флаер стремительно несся на восток. И если я ошиблась в определении направления полета, меньше чем через час я могу оказаться в порту, увидеть Доэла.
        Сердце болезненно сжалось. Если еще вчера мне безумно хотелось увидеться с мужем, сейчас этой встречи я уже страшилась.
        - Куда мы летим? - спросила я сына, почувствовав, как голос предательски дрогнул.
        - У Рони в порту небольшая судоремонтная верфь. Застать его можно либо там, либо дома, на острове, до которого от космопорта полчаса лета. Но тогда сначала придется связаться с ним через диспетчеров - незваных гостей Рони не жалует, а над островом постоянно висит защитный купол.
        Вздохнув, я закрыла глаза, пытаясь усмирить суматошное трепыханье в груди и понимая, что с Судьбой не поспорить, а у нее весьма оригинальное чувство юмора. Но как бы она не насмехалась, я не опущу рук. Мне просто нельзя сдаваться на ее милость.
        Глава 20
        Зная о разрухе, царившей на планете, я в смятении разглядывала серые корпуса судоремонтной верфи, едва не вплотную приткнувшиеся к границам летного поля.
        С высоты цеха казались игрушечными, но я представляла их истинные размеры. Несолидной забавой, я эту верфь назвать не могла, хотя недавно мне они не показалось бы ни чудесными, ни сверхординарными, ни даже необычными. Верфи и верфи, каких полно при многих портах. И все же все это было чудом. Как и видневшиеся вдали корпуса новых энергостанций. Нет, их мощности не хватило бы обеспечить энергией всю планету, но в порту перебоев с энергоснабжением не бывало: об этом Дон рассказал мне за время полета, как и о том, что после бунта Рони отгородился от всего мира, поддерживая исключительно рабочие контакты с комендантом порта, да еще некоторыми торговцами.
        Флаер стремительно скользнул вниз, целясь на клочок посадочной площадки перед зданием порта, заставив меня вновь стиснуть пальцы. Встречи с Доэлом не избежать, как не найти времени на полноценный разговор по душам. Не представляю, как вести себя, как говорить. Улыбаться? Попытаться сделать вид, что ничего не знаю? От неопределенности лихорадило.
        Но стоило флаеру коснуться почвы и остановиться, я выскочила из него и стремительно зашагала к порту. Понимая, что стену, которую возвел между собой и всем остальным миром Рони с наскока не взять, я все же не собиралась отступать, повторяя словно заклинание: «так или иначе, но я это сделаю». Даже если придется перешагнуть через собственную гордость.
        Дон утверждал, что Рони не выносил на своей территории посторонних. Служа в охране космопорта, сын видел, и не стал молчать о том, что секьюрити не пустили бы меня внутрь. Даже будучи представителем Ордо, я и то не могла бы прорваться в цеха без разрешения самого Хэлдара.
        Задумавшись, я не заметила, как за считанные минуты достигла кабинета Доэла и, постучавшись, вошла. Дрожь вновь охватила тело, когда я увидела мужа. Стоило большого труда не отвести глаз и выдержать его - ответный - такой же, странный, как в день моего возвращения, взгляд.
        Трудно было понять, чего отражалось в глазах Доэла, когда он смотрел на меня вот так, как обычно: слегка сверху вниз, но исключительно из-за разницы в росте. Какое из чувств никак не могло проступить, начертав на лице выражение сожаления или раскаяния, невероятной нежности или мучительно - саднящей боли?
        Но что бы я ни увидела, что бы ни боролось в его душе, какие бы стремления не владели нами обоими - было уже невозможно подойти и прикоснуться, прижаться щекой к ткани его мундира. Словно земля треснула, оставив нас по разные стороны пропасти. Можно смотреть друг на друга, но дотянуться - немыслимо.
        - Фориэ?
        Его голос прозвучал глухо, надтреснуто. Незнакомо. С удивлением я отметила и его покрасневшие воспаленные глаза.
        Неужели не меня одну трясла, лихорадила и пугала возможность встречи?
        Мне хотелось преодолеть разделявшие нас пару шагов, приложить ладонь к его щеке, приникнуть, задать множество теплых вопросов, засыпать словами. Как он? Спал ли? Ел ли? Но за спиной хлопнула дверь, и я застыла, не успев начать движения. Не успев спросить… ни о чем. Вовремя вспомнив.
        Чужие. Мы совершенно чужие теперь - четыре года спустя после того, как не нас, а наш мир начало лихорадить.
        - Я по делам…
        Никогда не думала, что испугаюсь своего собственного голоса. Своих слов. Своей неискренности. И понимала, что не могу быть искренней. Не время показывать чувств. Их можно только глотать, как обжигающую огненную лаву, от которой чернеет желудок, тлеют легкие, пеплом крошится сердце. Наотмашь било по лицу осознание того, что сейчас в этот миг мне нужны все мои силы: чтобы не сорваться в истерику, в крик, чтобы остаться уверенной, спокойной. Но таких сил у меня не было никогда. Я - слабая женщина.
        Слабая.
        Женщина.
        Клокочущее варево эмоций стучало молотом в висках, отдавало полынной горечью на языке, перехватывало дыхание, растекалось кипятком по нервам. Нестерпимо хотелось спрятаться от этой боли, выключить эмоции, стать бесчувственной куклой, но я могла достичь этого только одним способом - перейдя в боевой режим, как тогда, на Лидари. Достаточно представить, что перед тобой враг. И тогда наступит относительный покой - эмоции отключатся и боль уйдет. Но передо мной не было врага, а был Доэл. И если я выпущу из подвалов подсознания боевую ипостась - вряд ли он успеет вдохнуть второй раз.
        Мысль об этом опалила холодом, окатила жаром. Нет. Платить за мгновения покоя жизнью Доэла я не имею права. Нет вокруг меня врагов. Так уж получилось, что мой главный враг - я сама.
        - У меня приказ Аториса. Я должна встретиться и побеседовать с Рони. Дон говорит, что без твоего содействия даже встретиться с ним не получится.
        Голос прозвучал ровно, но сердце в груди трепыхалось от страха. Меня страшила собственная непредсказуемость - я уже держала себя в руках, но была вся как натянутая струна, дрожа при мысли, что могу не выдержать, разорваться, с жалобным звоном сломаться на глазах у сына. У мужа.
        Доэл дернул лицом, выдохнул:
        - Рони умчался на остров около часа назад.
        - Значит, мне придется лететь следом. Свяжись с ним, договорись, предупреди.
        Доэл пожал плечами, все еще избегая смотреть мне прямо в глаза, прошептал: «хорошо».
        Развернувшись, я налетела на сына. Слегка толкнула его, направляя в сторону двери, но остановившись, дождалась, когда он выйдет, и вновь обернулась к Доэлу.
        - Сделаешь?
        - Да. Вчера Рони сам заговаривал о тебе. Это - хороший знак. Быть может, он не откажет.
        Внезапно наши с Доэлом взгляды встретились. Внезапно. И повисла тишина. И в этой тишине - я чувствовала - как он тянется ко мне. Так кусок железа притягивается к магниту. И меня так же, неотвратимо тянуло к нему.
        Если б не эта разошедшаяся у нас под ногами земля! Если б не этот клятый бунт, не всеобщая слепота и безумие. Если бы не тихо скрипнувшая дверь, заставившая меня обернуться.
        На пороге кабинета стояла девушка в широком белом платье. Атласная ткань скрадывала фигуру, скромный платок покрывал голову. Ни украшений, ни колец. Я не могла оторвать от нее взгляда, выхватывая и намертво запечатлевая детали - так жадно я давно ни на кого не смотрела, отмечая густые, черные, словно антрацит брови и ресницы, блеск темных агатовых глаз, матовую бледность кожи, прямой нос, неяркие губы, пикантную ямочку на подбородке.
        Она была слишком молода, слишком хороша, чтобы ей позавидовать. Свежая, юная, только распустившаяся белая роза. Мне ли тягаться с ее юностью, с обожающим взглядом, которым она смотрела на Доэла, со звоном свирели в голосе, когда внезапное «ой» сорвалось с ее языка? Со слегка выпирающим животом, который она прикрыла руками, словно пытаясь защитить от меня своего, нерожденного еще ребенка, с первого взгляда сразу, безошибочным чутьем распознав во мне соперницу?
        И хоть я стояла меж ними - на пути у нее, показалось, что мы на разных сторонах расколовшей мир трещины. Я на одной, они - оба и рядом на другой, там, куда мне не перебраться.
        - Фориэ, - голос Доэла заставил очнуться, сбросить сковавшее меня оцепенение, обернуться, натягивая пустую ничего не значащую улыбку на лицо, прежде чем ответить:
        - Благодарю за содействие.
        Я улыбнулась ему на прощание, жестом призывая к молчанию. Ни к чему слова - ничего они не могут исправить. Ими не отмотать время назад, не исправить наделанных нами ошибок. Если бы когда-то я обратила внимание на тихое его «прощай» прозвучавшее вместо привычного «до скорой встречи». Если бы он мог предположить, что я вернусь, несмотря ни на что. Мы сами потеряли свой шанс. Мы. Виноваты. Оба.
        Выйдя из кабинета, я закрыла за собой дверь. Заметив сочувственный взгляд Дона шагнула к нему и прислонилась щекой к груди, как когда-то к груди Доэла, и почувствовала, как сын осторожно прикоснулся к макушке, гладя меня по голове, словно я - маленькая, словно это я - ребенок.
        Мгновение слабости. Миг. И большего позволить себе нельзя.
        - Ну что, полетели на остров к Рони, - прошептала, отступая. - Давай-давай. Некогда распускать нюни.
        И снова флаер вознес нас в поднебесье, и солнце било в спину, а море и редкие острова были лишь слегка прикрыты дымкой облаков.
        В стремительном движении над морем почти не чувствуешь скорости, сколько ни лети - везде одинаковая синь и золотой чешуей горящие на воде отблески солнца. Лишь иногда мелькнут островки. Но с высоты не понять - на самом деле это остров, или высунувшиеся из воды клыками рифы. Да и не хочется гадать.
        Больше всего хотелось закрыть глаза и провалиться во тьму без сновидений. Чтобы через несколько часов вскочить, свеженькой, бодрой, обновленной. Чтобы не было противной сосущей пустоты в груди.
        Вспомнилось, как Арвид говорил о странном препарате, способном заставить забыть прошлого себя. Подумалось - мне бы сюда сейчас его, принять и - успокоиться, заполнить беспамятством пустоту, да вот беда - не верится мне в то, что оно поможет. Такую пустоту можно излечить только кинжальным ударом.
        Прикусив губу, я провела пальцем по стеклу.
        - Дон, - проговорила, пытаясь отвлечься, - почему Аторис так невзлюбил Хэлдара?
        Сын ответил не сразу, и поначалу подумалось, что он просто не расслышал моего вопроса. Я уже было хотела задать его снова, как Дон неожиданно заговорил:
        - Я успел забыть, что тебя не было с нами во время бунта, и ты не знаешь, что знает на Рэне каждая собака. Ордо гарантировал координатору жизнь и возможность добраться до Лиги, если его сторонники перестанут оказывать сопротивление. Ситуация для властей была безнадежная, и они приняли это предложение.
        - Координатор до Лиги не долетел, случись это, я бы знала.
        - Да, корабль не долетел, - подтвердил Дон. - Во время разгона взорвались маршевые двигатели. И по какой-то случайности траектория потерявшего возможность отвернуть корабля проходила сквозь солнце. Они погибли все: команда, координатор и несколько тысяч его сторонников. А знаешь, что это был за корабль? «Арстрию». Ордо отдавал его как знак чистых намерений. Ты же знаешь, как он относился к команде… А кроме Рони никто бы не смог точно рассчитать точки минирования. Считалось, что «Арстрию» безопасен и неуязвим.
        «Арстрию». Последний корабль, на котором летал Ордо. Суперлайнер. Красавец. Чудо. Невыразимо прекрасная в своей функциональности махина. Единственный лайнер сверхтяжелого класса, который мог производить посадку на поверхность планеты: другие, подобные ему, швартовались исключительно у орбитальных пересадочных станций. Да и «Арстрию» считанное число раз производил посадку на грунт - слишком сложен считался маневр, и не было в нем насущной необходимости. Вот зрелищность - была.
        Аторис получил лайнер под командование через два года после смерти сына. Странное это было назначение, если подумать: за капитаном тянулась хвостом слава сумасшедшего, никто не снял с него взысканий за гибель исследовательского судна, расследование было закрыто, но не завершено, и вдруг - назначение! Как признание опыта и заслуг.
        А отношение самого Ордо к этому было двояким: злость вперемешку с радостью, гордость, отравленная презрением. Летавшему там, где никто еще не бывал, тесны коридоры накатанных трасс. Перевод из отряда исследователей в пассажирский флот всегда считался значительным понижением. И даже получение уникального в своем роде корабля не могло полностью подсластить эту пилюлю.
        Иногда Ордо шутил, что у него и корабля схожая судьба. Ведь и «Арстрию» изначально строился не как пассажирский лайнер. Заказ на постройку дало ведомство Стратегов. Говорили, конструктора за голову хватались, получив список требований к кораблю, чьей миссией было исследование ядра Галактики. Но внезапно перед монтажом приборов и оборудования программа была свернута. А корабль, чтобы не «пропадал», переоборудован. Помнится, к принятию этого идиотского решения была причастна Локита и ее фракция. Удивительно, что в Сенате никто не стал вязаться с тем, что переоборудование встало в треть стоимости исследовательской программы. Но даже Элейдж, от которого не ускользнул этот факт, не стал спорить, а махнул рукой, отчего-то решив не связываться.
        Как бы ни было, к кораблю Ордо привязался, а с командой сроднился. И наверняка не было такой силы, которая заставила бы его простить Рони.
        Видимо, все же зря понесло меня к Хэлдару, но не поворачивать же назад, когда флаер уже снижался, направляясь к островку, над которым скупо мерцало, истончаясь, матовое марево силового поля.
        Несколько секунд после посадки я сидела, собираясь с силами, и не представляя, как буду разговаривать с Рони. Понимание того, что мой собеседник - хладнокровный расчетливый убийца вряд ли способно помочь наладить контакт. Это понимание совсем недавно заставляло меня внутренне негодовать, посылая улыбки Анамгимару Эльяне, провались он в бездну со всем своим влиянием и деньгами!
        Рони встречал нас, торопливо направляясь к посадочной площадке.
        - Ну что, пошли? - спросила я Дона.
        Сын кивнул, и мы шагнули на площадку, окруженную лужайкой, с пыльно - зелеными, стелящимися под ветром ковылями. Яркий солнечный свет постепенно мерк, разбиваясь на восстанавливающем структуру защитном куполе. Через несколько секунд мир изменился, словно оказавшись заключенным в жемчужный пузырь, и над островом повисли сумерки.
        Ветер, в отличии от света, свободно проникал под купол, шуршал в кронах деревьев, росшего неподалеку то ли окультуренного леса, то ли заброшенного парка. Двухэтажный дом, возвышавшийся на скалах у моря, казался старинным замком, и над ним кружили крикливые чайки. А сам Хэлдар…
        В моей голове накрепко засел образ, сопутствующий статье в справочном разделе инфосистемы, но реальный Хэлдар мало походил на своего виртуального двойника: в его облике не было ни легкости, ни уверенности. Он стал другим, этот высокий, ссутулившийся человек: светлая кожа покрылась загаром, залегли складки у губ, в волосах появилась седина.
        Образы в инфосистеме обновлялись регулярно, и тот, который я помнила, был явно внесен в нее не раньше, чем шесть лет назад. Но на том снимке Рони казался намного моложе. Возможно, из-за воистину мальчишеских, открытых улыбки и взгляда, из-за присущего всем баловням судьбы какого-то особенного, полного уверенности в завтрашнем дне, выражении лица. А ко мне подошел почти что старик.
        - Доброго дня, мадам Арима.
        Поймав протянутую ладонь, он не пожал ее, а поднес к губам, слегка царапнув жесткой колючей щетиной. Отпустив мою ладонь, он повернулся к Дону, протянув руку, но мальчишка сделал вид, что не видит этого, и даже не попытался скрыть своего презрения.
        Вздохнув, я подумала, что по возвращению придется сказать сыну пару ласковых. Чтоб в следующий раз думал не только о своих чувствах, но и о том, чтобы мне не мешать. Встретившись взглядом с Хэлдаром, я внезапно поняла, что вместо того, чтоб разозлиться тот лишь как-то беспомощно улыбнулся.
        - Мадам я могу вас просить о беседе наедине? - спросил он. - Детям не стоит слушать разговоры взрослых. Попросите сына остаться у флаера. Обещаю, что через некоторое время верну вас ему в целости и сохранности.
        Дон сверкнул глазами, когда я повторила просьбу Рони, и бросив ставший лишним плащ, пошла за конструктором по узкой тропе, вымощенной булыжником к дому, прекрасно понимая, что с точки зрения сына охранять меня - сущее наказание. Но кроме просьбы Хэлдара был еще один мотив не тащить с собой Дона. Кто знает, как повернется беседа. Возможно, она и вовсе не сложится, а возможно придется рассказать Рони про суперпорт. И вот при этом мне вовсе ни к чему лишние уши. Даже уши моего дорогого Дона.
        Опередив меня на тропе, по которой затруднительно было идти бок о бок вдвоем, Хэлдар остановился, дожидаясь на ровной каменной площадке, служившей фундаментом дому.
        - А знаете, - заметил Рони неожиданно, - я ведь и сам искал возможности с вами встретиться.
        - Моя скромная особа вызывает такой интерес?
        Он бросил быстрый взгляд, изучив меня от макушки до пяток, чему-то усмехнулся и произнес:
        - Надо сказать - да. Вы - уникальная женщина, Фориэ.
        Прозвучало это совсем не так, как звучит крайне сомнительный, неискренний комплимент. В голосе Рони мне почудилась легкая грусть, но я отмахнулась от нее и переступила порог дома.
        Не знаю, чего я ждала от этого, издали показавшегося мне старым замком, жилища. Но явно не того, что случилось. Яркие линии чертежа висевшего посреди комнаты привлекли внимание. Едва не наступив на стремительно выскользнувшего прямо из-под ноги робота-уборщика, я, взвизгнула, отпрянула и налетела на Рони. Вспыхнули панели на потолке, залив комнату ярким, схожим с полуденным, светом. Но даже этот яркий свет не смог затмить четких, насыщенно - синих линий голографической схемы висевшей посреди комнаты, засмотревшись на которую, я и попутала уборщика с крысой.
        Отшатнувшись от Рони и овладев собой, я подошла ближе и во все глаза уставилась на начертанный рукой гения план: орбитальный энергетический комплекс, система портов - космических и наземных. Планету на схеме тоже трудно было не узнать. То была Рэна.
        У меня перехватило дыхание - такая инфраструктура для планеты была избыточной. Даже в самых смелых и дерзких мечтах, я не могла представить себе Рэну которой могла понадобиться такая мощная инфраструктура. Точнее, я не могла представить себе этого всего несколько дней назад. Но появление зоны суперпорта в системе меняло все представления о том, что является избыточным, а что - рациональным. А работа втайне ото всех проделанная Ордо в последние дни свидетельствовала - информация, предоставленная торговцами, верна и сомнению не подлежит. Эффекты, сопутствующие открытию зоны, уже регистрируются, только из-за царившего на планете бардака на это никто до сих пор не обращал внимания.
        - Вы ведь за этим приехали, - проговорил Рони, стоя за моей спиной.
        - Бездна! - вырвалось у меня. Развернувшись, я посмотрела в его хмурое лицо. - Откуда вы знаете?
        - О суперпорте? Я знаю давно. Олай Атом поделился информацией год назад. А вот я донести ее до Ордо так и не смог. Дурная слава помешала.
        Конструктор усмехнулся, угрюмо посмотрел на меня и, указав на удобный диван, проговорил:
        - Присаживайтесь, мадам. Разговор будет долгим. Кстати, что вы предпочтете, чай или кофе?
        - Расчеты, - выдавила я, пытаясь справиться с волнением и собирая разбегающиеся мысли.
        Назвать мое состояние удивлением значило погрешить против истины. Удивление, в сущности, слабое и нейтральное понятие. А мое состояние было близко к шоковому. И я испытала почти благодарность к конструктору, когда он отошел в другую зону огромного помещения этого холла-гостиной-кабинета и спокойно по-деловому принялся заваривать чай. Тонкий аромат поплыл по воздуху, напомнив аромат напитка, который мне довелось попробовать в стенах промерзшего форта.
        «Идиотка, - подумалось вдруг. - Сладкая идиотка, желание которой добраться до дома Арвид использовал в своих целях». Я помогла ему там, где не смог помочь Рони.
        Взять на веру сказанное Хэлдаром, так торговцы еще год пытались донести до Аториса сведения, какую планету он получил под свой контроль. Эта информация увеличивала ценность планеты на пару порядков. Только я никак не могла взять в толк, зачем Арвиду и Олаю Атому было безвозмездно передавать подобную информацию. Дураками, которые не знают, что делают нельзя было назвать ни того, ни другого.
        Вернулся Хэлдар, неся поднос с двумя чашками благоухающего напитка и вазочкой со сладостями, поставил поднос на низкий столик, подвинул стул и сел напротив.
        - Расчеты, будьте уверены, вы получите, - произнес мужчина, прервав мои размышления. - После того, как мы с вами поговорим.
        Я вскинула брови, означила улыбку, с вызовом посмотрев в лицо.
        - О чем?
        - Придется рассказать, в чем ваша уникальность, и каких ошибок вы успели наделать, - ответил он спокойно.
        Рони взял одну из чашек, но пить не стал. Держал ее в ладонях, словно пытался отогреть пальцы. Заметив мой взгляд, отпил пару глотков, и, поставив чашку назад на столик, проговорил:
        - Судя по всему, вас посвятили в то, какие грехи за моей душой числятся. Об «Арстрию» вы знаете.
        - Смелые выводы, - парировала я. - Но в точку. Да, мне рассказали.
        - И, тем не менее, вы приехали. Другие бы отказались от намерений иметь со мной дело.
        - Что я не приказала развернуть флаер - случайность, не более. Смело делать на этом выводы о моей уникальности.
        Неожиданно Хэлдар рассмеялся, снова оглядел меня с ног до головы, мотнул головой и уставился в лицо.
        - Ни в коем случае, мадам. Ни в коем случае. Я далек от мысли вам льстить. Но вы, видимо и впрямь не знаете, что делает вас особенной. И уязвимой. За последние четыре года круг общения Ордо очень сильно изменился. Из него вылетели старые друзья и знакомые, все люди достойные доверия. Даже Вероэс, хоть и находится на положении лейб-медика, в круг общения Ордо не входит.
        На этот раз брови сами поползли вверх. Пронзила мысль о том, что в доме Ордо я и впрямь видела лишь два, знакомых мне по прежней жизни, лица. И то были лица моего свекра и дочери самого Аториса.
        Хэлдар проигнорировав удивление, между тем продолжал:
        - Так или иначе, Энкеле Корхида смог удалить от Ордо всех, с кем тот когда-то считался. Подставить, уничтожить, запугать. Так вот, отсутствуя четыре года на Рэне, вы сумели сохранить дружеские отношения и свое влияние на Ордо. Вы - единственный человек, к чьему мнению он прислушивается. Кроме мнения генерала, конечно. А генерал неплохо набивает на бедственном положении планеты карман.
        Я потянулась к чашке, пригубила напитка, в замешательстве припоминая утреннюю встречу с Корхидой. Вот даже как… Вот она, причина злости, с которой он смотрел на меня. Воистину, идиотка.
        - Но доказательства? - выдохнула я, прямо посмотрела в глаза Хэлдару. - Знаете ли, я не настоль легковерна, чтобы брать на веру слова.
        - Ах, да…
        Спохватившись, мой собеседник поднялся на ноги, подошел к рабочему столу и, взяв с него папку, вернулся назад. Раскрыв ее, присел рядом, показывая на распечатки.
        - Вот смотрите, операции по приходу средств на счет нашего драгоценного генерала. Мне пришлось немало заплатить, а тому, кто это добыл, немало сделать, для того, чтобы получить заверенные печатями одного из надежнейших банков Раст-эн-Хейм, выписки. Я вообще не думал, что это возможно. Смотрите внимательно: счет открыт на имя генерала неким Анамгимаром Эльяна. И первая сумма на этом счету появилась после того, как Иллнуанари приняли на Рэне. А уж про остальные даты спросите у Ордо. Он должен быть в курсе, что предшествовало получению генералом комиссионных.
        Несколько долгих секунд я рассматривала многоцветные печати одного из самых надежных банков Раст-эн-Хейм, и лишь потом перешла к изучению самих выписок. Столбцы цифр, складывались в грандиозные суммы, которые наталкивали на мысль, что комиссионные генералу платили исходя из реальной, учитывающей возникновение зоны суперпорта, стоимости.
        Минуты текли, а я не могла отвести от документов внимательного взгляда. Не могла поверить. Или не хотела. Где-то на дне сознания забрезжила слабая мысль, которую я попыталась поймать. Оторвавшись от бессмысленного созерцания, обернулась к Рони.
        - Дали Небесные! Да вы ненавидите генерала! - вырвалось у меня.
        Странный хищный огонек разгорелся в глазах Хэлдара. Глядя на мужчину, я отметила линию крепко сжатых губ и то, как трепетали крупные ноздри - словно у собаки, зачуявшей дичь.
        - Ненавижу.
        Не став отпираться, он захлопнул папку и положил ее рядом со мной на диван. Но не отстранился, не отодвинулся. Прямо посмотрев в мои глаза, Рони, не повышая голоса, произнес:
        - Если бы только вы знали, как я его ненавижу. За что. Ненавижу его и себя. Я позволил ему провести себя как малолетку, повелся на откровенный бред. Был не умнее слепого кутенка, сделав все расчеты для минирования, и даже не осознавал, что именно делаю. Любезный генерал, должно быть, долго и громко смеялся: «Хэлдар, вы же знаете, если с кораблем что случится, Аторис отвинтит мне голову…. Назовите самые уязвимые точки корабля, для того, чтобы я поставил там усиленную охрану». Корхида умеет быть убедительным, когда ему от вас чего-то нужно. Вы смотрите в его глаза и ваш разум тонет. Вы верите, не в силах критически осмыслить, что вам говорят. Да, я ненавижу генерала. Но и себя - не меньше. Я знаю, трудно поверить, что человек мог повести себя так глупо как я. Но это случилось. И этой глупости я себе простить не могу.
        Тяжело вздохнув, Рони встал, отошел к панорамному окну, за которым взволнованно дышало море. Сцепив руки за спиной, он несколько минут вглядывался в едва различимый сумеречный пейзаж.
        - Хотите при моем содействии отомстить генералу?
        Вопрос повис в воздухе. Рони ответил не сразу. Мне показалось, что он не ответит, но оторвавшись от созерцания пейзажа, Хэлдар все же изволил заговорить.
        - Мадам, это не только месть. Если посмотреть непредвзято - Корхида делает все, чтобы ослабить Рэну. Ослабить до той степени, когда с рэанами можно будет не считаться совсем. И тогда при всем своем желании мы ничего не сможем изменить, планета останется в руинах. Корхида - плохой советчик Аторису. Он заинтересован продать Рэну. Думаю, когда Ордо подпишет договор передачи территорий планеты в аренду Иллнуанари, генерал получит свои комиссионные и исчезнет, чтобы появиться где-нибудь на Раст-эн-Хейм. Но мы, все, свой шанс потеряем. Я говорил с Атомом. Он готов на все, чтобы не допустить подписания этого договора.
        - Должно быть, из чистого альтруизма.
        На лице Хэлдара вновь появилась улыбка.
        - Нет, мадам, не из альтруизма. Сильный военный флот на Раст-эн-Хейм имеет лишь одна из Гильдий. Иллнуанари. Размести Эльяна свой флот на Рэне - и он будет контролировать весь Торговый Союз, с ним придется считаться даже Лиге. Торговцы - прагматичны. Атом готов вложиться в Рэну, чтобы не потерять свой бизнес.
        В смятении я взяла из вазочки засахаренные орешки, положила парочку в рот, чтобы иметь возможность помолчать хотя бы еще несколько мгновений.
        Я не хотела верить Хэлдару, но верила. Потому что его слова ставили все на свои места. Размести Эльяна свой флот на Рэне - и ни торговцам, ни Лиге не знать покоя. И кого я обманываю кроме себя, называя Эльяна торговцем. Он не торговец - пират. Это знает вся Раст-эн-Хейм. За то и ненавидят Иллнуанари: никто не может быть уверен, что завтра не станет добычей шакала. Торговцы считаются с силой подонка, унижено гнут перед ним спину. Но инстинкт самосохранения все же сильнее страха.
        Даже если у Атома кроме желания уцелеть, есть желание диктовать свои условия Лиге, то осуществится оно не скоро. Для таких планов военный флот торговца маловат. Придется наращивать. Как бы то ни было, договор с представителями Совета Гильдий имел преимущество перед договором с Иллнуанари и он не предполагал немедленного затягивания петли на шеях рэан.
        Словно заметив мои колебания, Рони подошел и сел напротив.
        - Мадам Арима, - проговорил он, - вы так легкомысленны. От вас завит так много, а вы путешествуете по Рэне без сопровождения, без охраны, ничуть не заботясь о том, что перешли генералу дорогу. Он может желать вам смерти за одно то, что вы нашли и вытащили из Файми Да-Дегана.
        - А вы знаете, за что Да-Деган попал в форт? - вырвалось у меня.
        - Так уж получилось, знаю, - отозвался конструктор. - И хорошо, что Энкеле не догадывается об этом. Иначе меня, как и остальных свидетелей уже бы не было в живых. Думаю, Энкеле постарается убить не только вас, но и самого Да-Дегана. Для Корхиды нежелательно, чтобы тот заговорил. Всплывет такое… на что Аторис не сможет закрыть глаза.
        - Так если вы знаете, почему вы сами не рассказали Ордо? Чего вы ждали? Почему?
        - По той же причине, по которой не смог рассказать о суперпорте. Передо мной заперты двери, ведущие в дом Ордо. Он не желает знать моего имени, не желает видеть меня. С тех самых пор. Должно быть, я совершил самую большую ошибку в своей жизни, когда заподозрив об обмане генерала, рванул со своими подозрениями не к Аторису, а к самому Корхиде. Но мне так хотелось еще раз обмануться, успокоить совесть, услышать слова, которые бы рассеяли подозрения. Понимаете, несмотря на то, что координатор сложил оружие, не все его сторонники сделали то же самое. Подавлением последних очагов сопротивления Ордо занимался лично. Его было трудно отыскать в этой мясорубке. Зато я знал, где можно найти генерала. Корхида выбрал под резиденцию особняк, некогда принадлежавший Ареттару. Помните, дом певца стоял на отшибе, отделенный от многолюдных улиц садами Джиеру? Это здание было достаточно легко удержать, пожелай сторонники координатора освободить его. И до этого я несколько раз посещал генерала. Меня пропускали беспрепятственно. Пустили и в этот раз, видимо, генерал не посчитал необходимым изменить свои распоряжения,
или просто забыл обо мне. Ведь все, что ему было нужно, он уже получил. Но в этот вечер, чем ближе я подходил к кабинету, который занимал Корхида, тем больше мне было не по себе. Жуткие крики, стоны, ругань остановили меня. В какой-то момент я понял, что не могу сделать больше ни шага вперед. Я слышал мольбу координатора прекратить безумие, чьи-то стоны, голос Да-Дегана - то умоляющего, то сыпавшего проклятиями.
        На мгновение умолкнув, Хэлдар облизнул пересохшие губы. Опустив взгляд, мужчина продолжил:
        - Наверное, мне нужно было ворваться туда, узнать что происходит, пригрозить, но я как трусливая тварь скользнул в ближайшую дверь, и уже оказавшись в библиотеке понял, что двери между ней и кабинетом оставлена открытой. Гадать, что происходит, мне больше не приходилось: Корхида и двое его подручных пытали одного из сыновей координатора, принуждая выдать приоритетные коды доступа к противометеоритному щиту. Затаив дыхание я вжался в стену, надеясь остаться незамеченным. В тот момент я уже не сомневался, что заметь меня генерал, и жить мне останется считанные мгновения.
        - Дали Небесные! - вырвалось у меня.
        - Да, мадам, - прошептал Хэлдар, - Я дрожал от страха и негодования, но не мог заставить себя отлепиться от стены и сделать хоть шаг. Не мог уйти, не мог и потребовать у Корхиды ответа. Это тянулось немыслимо - долго, и даже когда координатор сдался и выдал требуемые сведения, вакханалия не прекратилась. Кажется, генерал испытывал садистское удовольствие, истязая мальчишку. Координатор рыдал, Да-Деган умолял оставить воспитанника в покое. На несколько секунд генерал оторвался от парня, я было решил, что он готов уступить мольбам, но ответ генерала заставил меня застыть. Циничным, издевательским тоном, Энкеле ответил, что Рейнара ему приказали убить, и что Локита не простит ему лишь одного - милосердия. Волосы на моей голове зашевелились, когда я услышал это. Что творилось со мной, сколько времени я простоял, пытаясь слиться с тьмою - не знаю. Помню только, что когда стоны юноши смолкли, Корхида предложил Да-Дегану лжесвидетельствовать, предлагая сказать Ордо, что мальчишка погиб еще до того, как попал в руки генерала. Он сулил спокойную жизнь в достатке и роскоши в обмен на ложь. Но Дагги послал
генерала в бездну, пообещав, что тот заплатит за все сполна. Корхида рассмеялся. Потом со словами, что и не таких упрямцев ломали, распорядился отправить Да-Дегана в форт. Уходя, Энкеле приказал поджечь особняк, чтоб замести следы и погрести под развалинами тело. А я… Не помню как я выбрался из горящего здания незамеченным. Не помню, что со мной было - где я бродил и что делал. Очнулся я через несколько дней, на этом самом острове, дома. И первым моим побуждением было убедиться, что силовое поле надежно отрезало меня от всего остального мира.
        Рони замолчал, а я с трудом оторвала взгляд от его рук с подвижными пальцами, которые во время рассказа конструктор то стискивал в замок, то расплетал. Эти движения, и дрожащий от напряжения голос, мне казалось, я не смогу забыть никогда. С трудом подняв взгляд, я отметила набухшие вены на его висках, крупные капли пота, выступившие на лбу, задрожавшие губы.
        Невольно потянувшись к нему, я положила ладонь поверх руки Хэлдара. Меня саму бил озноб. Но руки Хэлдара были куда холоднее моих.
        - Господин Рони….
        Он поднял голову и посмотрел мне в лицо.
        - Мадам Арима, - прошептал едва слышно, - когда я нашел в себе достаточно решимости, чтобы поговорить с Ордо, было уже поздно. Так что Ордо даже не знает, что генерал в состоянии контролировать пространство вокруг планеты, и нам нечего ему противопоставить.
        Липкий ужас вновь провел холодной лапой по моему позвоночнику. Показалось, чей-то взгляд, словно нож убийцы, вонзился в спину. Вновь вспомнился генерал, его насмешливый голос. Показалось - я схожу с ума. Даже здесь, на острове отгороженном от всего мира куполом силового поля я не чувствовала себя в безопасности. Я, что уж говорить о Хэлдаре, бывшим свидетелем преступления генерала.
        Вздохнув, я потянулась к чашке с душистым напитком, словно надеясь отогреть об нее руки. Напрасно. Напиток остыл, и, вдыхая аромат чая, я чувствовала только запах сезона дождей. Прель. Хмарь. Держа в руках прохладный фарфор, я думала о том, что у меня, нет другого выбора: необходимо нейтрализовать генерала.
        Застыв, я поставила остывший напиток назад на столик, не сделав больше ни одного глотка. В замешательстве смотрела на то, как Рони подошел к столу, пробежался пальцами по сенсорной панели, выключая голограмму, достал распечатки, уложил их в папку и, вернувшись, подал ее мне в руки.
        - Вот то, что вы хотели получить, мадам. Расчеты.
        - Хотелось бы мне, чтобы вы сами присутствовали на переговорах, - вырвалось у меня. - Мне было бы спокойнее.
        - Я буду, - Хэлдар слегка усмехнулся. - Сегодня в восемь, в представительстве. По настоятельной просьбе Олая Атома. Не знаю, как воспримет это Ордо, но я буду.
        Подняв с дивана папку с выписками со счетов генерала, он присоединил ее к папке с расчетами и вложил их в мои руки.
        - Попробуйте убедить Ордо. Откройте ему глаза на генерала. Возвращайтесь в резиденцию, и, я вас очень прошу, никуда больше не выходите без охраны. А сейчас я хочу вам предложить воспользоваться одним из моих флаеров. У меня их несколько: это слабость, но я люблю хорошую технику. Возвращайтесь в резиденцию, сделав крюк через космопорт: я так часто мотаюсь. А свой флаер поставьте на автопилот и отправьте по прямой в Амалгиру.
        Я хотела было отрицательно мотнуть головой, но посмотрев в сосредоточенное, побледневшее лицо конструктора поняла то, о чем он подумал раньше, чем я осознала опасность. Одинокий флаер - очень хорошая мишень. Достаточно единственного залпа со щита чтоб его уничтожить. И ведь никто не поймет, что случилось.
        Пожав руку конструктора, я кивнула. Слов, чтобы поблагодарить его мне не хватало, но взгляд, наверное, был достаточно красноречив, потому что Рони ответил на пожатие и славно так улыбнулся. Подхватив под локоть, он повел меня к выходу.
        - Я хотел бы, что бы вы остались, но до восьми вам придется еще достаточно много сделать.
        Следуя за конструктором к посадочной площадке, я обернулась, решив рассмотреть дом еще раз. Этот дом будил воспоминания о Рэне, которую я помнила, и которой планета была еще четыре года назад. Он словно перенесся из прошлого. Без участия человека поддерживающие чистоту шустро снующие под ногами роботы-уборщики, собственная инфосистема, голопроектор, милые технические приспособления ранили мне душу, напоминая как глубоко за эти четыре года пала Рэна. Даже в резиденции Ордо большая часть бытовых обязанностей ложилась на плечи слуг. Все из-за нехватки энергии. Но тут….
        Я обратилась к Рони с вопросом и услышала тихое и предельно естественное:
        - Мадам, возможности старых энергостанций не всегда хватало, чтобы обеспечить бесперебойную работу техники в такой глуши, как этот островок. Но вы наверняка с этим не сталкивались, вы жили в столице. А я вкалывал… И когда из-за сбоя чуть не потерял наработки нескольких месяцев, взбесился, вскипел и потребовал от координатора обеспечить мне бесперебойное энергоснабжение. Проблему решили кардинально. Мне построили реактор. Как видите, его мощности вполне достаточно, чтобы не бояться визитов нежданных гостей.
        Подведя меня к Дону, Хэлдар извинился и направился к ангару, оставив нас наедине с сыном.
        - Ну и как беседа? - Спросил Дон, рассматривая удаляющуюся фигуру Рони. - Состоялась?
        - Вполне.
        Вздохнув, я вновь обернулась к дому, не в силах отвести от него взгляда, Меня завораживал серый камень, неяркий свет, горящий в окнах: ощущение уюта, тепла и щемящая несбыточность мечты о подобном этому, своем доме. Глаза затуманились дымкой невыплаканных слез. Мир дрогнул, дернулся и поплыл. На миг померещился силуэт, промелькнувший в окнах второго этажа.
        Прижав папки локтем, я смахнула набежавшие слезы - вот, дурочка, нашла повод реветь. От зависти. Лучше бы думала о том, что делать с генералом. Выдохнув, обернулась к Дону.
        - Ну что, полетели? - спросил он.
        Я мотнула головой, посмотрела на Рони, выгоняющего из ангара угольно - черного цвета большую машину. С точностью достойной автомата он посадил ее рядом с моим флаером, показавшимся маломощным и мелким.
        Подойдя, я погладила теплый черный корпус на ощупь напоминавший замшу, обернулась к Дону.
        - Мы полетим на этом, - пояснила я, и приказала следом: - Запрограммируй автопилот. Посмотрим, когда машинка Аториса вернется на базу.
        Глава 21
        Охранники у резиденции Ордо подскочили к флаеру раньше, чем я откинула дверцу и решилась выйти под ливень. Дождь не закончился, и глупо надеяться, что эта ужасная погода изменится раньше, чем через несколько недель. После беседы с Рони я была слишком взволнованна, напрочь забыла про дождь и даже не подумала о плаще - так он и остался лежать в старом флаере.
        Вздохнув, я попросила охрану:
        - Парни, плащи принесите, не хочется мокнуть.
        Кто-то метнулся к дому, старший посмотрел на меня удивленно.
        - Мадам Арима, это вы? Но почему вы на другой машине? А где та, на которой вы улетали?
        - Мотор забарахлил, - поспешила ответить я, постаравшись опередить Дона, потому что молчать он не собирался. - Господин Рони был так любезен, что предоставил свой флаер.
        Набросив принесенный охранником плащ, я вышла во двор, бросила быстрый взгляд на резиденцию, понимая, что в ее стенах меня ждет не только старый друг, но весьма вероятно, подстерегает и страшный враг, и побрела ко входу.
        Вода стекала с капюшона, словно кто-то целенаправленно поливал меня сверху из шланга. Мысленно выругавшись, я крепко прижала локтем одной руки драгоценные папки, другой придерживая ворот слишком широкого для меня плаща. Я не успела пройти полпути, как сапоги промокли, а блузка и брюки отсырели и неприятно холодили кожу.
        Стоило войти в дом и Энкеле, будь он неладен, попался навстречу. Скользнув безразличным взглядом, прошел мимо. Потом звук его шагов резко оборвался.
        - Мадам Арима, - услышала я голос за спиной, - как поездка? Как разговор с мужем?
        Обернувшись, я увидела на губах генерала нежданную, резко контрастирующую с тоном голоса мягкую улыбку, а в глазах растерянность, которая быстро сменилась лютейшей ненавистью.
        - Благодарю за внимание к моим семейным делам, - вымолвила тихо. - Но вот уж чего не ожидала, так это внимания серьезного человека к такой безделице, как слухи и сплетни.
        Развернувшись, я расправила плечи и пошла по лестнице вверх, стараясь не подавать виду, что внутри все сжимается в холодный комок от страха, презрения и ненависти. Липкий, как паутина, нестерпимо-горячий взгляд жег спину между лопаток. Мне хотелось сорваться на бег, чтобы вырваться из зоны поражения, скрыться из виду. Но нельзя было показать своего дискомфорта и того, что это взгляд тревожит меня.
        Наверху лестницы я повернулась, направившись к кабинету Аториса, и бросила один - единственный быстрый взгляд сверху вниз - на генерала. Корхида так и стоял на том месте, где остановился, провожая взглядом.
        Если бы взглядом можно было убить, этот взгляд, должно быть, испепелил бы меня. Едва не споткнувшись, на свинцовых тяжелых ногах я дошла до дверей кабинета и переступила порог.
        Остановившись у входа, посмотрела на Ордо, а он не сразу меня заметил. Некоторое время он так и сидел у стола - то отхлебывая из чашки угольно-черный ароматный напиток, то пуская в воздух клубы сизого дыма. Запах табака мешался с запахом кофе. А мне казалось - Аторис смертельно, нечеловечески устал: куда больше, чем я.
        - Привет…
        Ордо поднял голову, потер переносицу, посмотрел на меня больным взглядом.
        - Ну как съездила?
        - Нормально.
        Отлепившись от стены, я подошла к Аторису, села рядом, не в силах выпустить из рук папок.
        - Считай, что Хэлдар в команде.
        И снова лицо Ордо исказилось ненавистью и презрением, и мысль о том, что именно мне придется убеждать его, породила то ли вздох, то ли протяжный стон.
        - Фори, ты с ним общайся сама, - пробормотал Аторис. - А я не могу. Глаза бы мои на эту тварь не смотрели.
        - Не выйдет, - ответила я. - Общаться тебе с ним придется. Олай Атом пригласил Рони в качестве технического консультанта.
        Аторис тихо выругался, обернулся ко мне, потом как-то кисло улыбнулся.
        - Ты не знаешь…
        - Об «Арстрию»? Уже знаю.
        Он снова посмотрел мне в лицо и снова как-то беспомощно улыбнулся. Я видела, как дергает угол глаза тик. И видела, что усталость постепенно отступает, а на смену ей идет нечто другое - то ли мутная не рассуждающая злость, то ли огненная, способная спалить и самого Аториса и меня, слепая ненависть.
        Вскочив на ноги, я закружила по комнате, собираясь с силами.
        - Аторис, выслушай меня! - голос прозвучал громче, чем мне хотелось, я почти срывалась на крик, и понимала что это - никуда не годится. Совсем не годится. - Выслушай меня, - попросила снова, с трудом заставляя себя говорить тихо и спокойно.
        Ордо вновь закурил, глядя на меня, уже почти как на врага.
        - Ты так легковерна, Фори.
        - Не больше чем ты, - возмутившись, выдохнула я. - Аторис, я ведь понимаю, что обвинения Хэлдара строятся лишь на косвенных доказательствах. Прямых у тебя нет.
        - Он один мог…
        Я кивнула.
        - Да, - резко ответила я, перебив Аториса. - Сделать расчеты. А где результаты расследования, доказательства, что он или его люди причастны к минированию? Будь добр, предоставь их мне. Я хочу сама, лично, перепроверить.
        - В том бардаке было не до этого, - Ордо раздраженно ткнул окурок в пепельницу.
        Я кивнула. Подошла к столу, открыв папку, убедилась, что это та, необходимая - с выписками со счетов и положила ее перед Аторисом.
        - Не думала, что мне придется мне объяснять тебе, чем отличаются эмоциональные выводы от доказательств. В папке - аргументы посерьезнее слов. Иллнуанари зачисляет на счет Корхиды комиссионные в один из банков Раст-эн-Хейм. За достоверность этой информации банк несет ответственность - посмотри сам на печати и подписи. Если окажется, что это - дезинформация, отвечать за это придется всему руководству. А немного зная законодательство Раст-эн-Хейм, я могу сказать, что штрафами дело не ограничится.
        Вытащив сигарету из пачки, лежавшей на краю стола и воспользовавшись зажигалкой Ордо, я закурила и отошла к окну.
        Глядя сквозь стекло на мир, смазанный потоками воды, я пускала изо рта струйки сизого дыма, сама толком не понимая, что пытаюсь выглядеть через дождевую пелену.
        Взглянув на часы, я повела плечами, вновь почувствовав холодок между лопаток. Флаер должен был бы уже вернуться. Наверное, должен, но двор был пуст.
        Отвернувшись, заставив себя не думать об этом, я вернулась к Аторису, который внимательно изучал выписки.
        - Откуда это у Хэлдара? - спросил Ордо хмуро.
        Я подвинула Аторису вторую папку.
        - От торговцев, - выдохнула вместе с клубом сизого дыма. - Они были заинтересованы предоставить доказательства того, что между генералом и владельцем Иллнуанари существует сговор, они их предоставили. Посмотри сам на даты зачисления средств. Рони намекал, что ты поймешь, после каких событий они производились. Твоему генералу платили, а ты сам готов был отдать суперпорт Иллнуанари даром. И Торговцам это не по вкусу: размести Эльяна свой флот в зоне суперпорта и под его удар попали бы и они сами. Так что они на самом деле готовы на многое, лишь бы оставить Анамгимара с носом.
        - Олай Атом ведет честную игру? - И вновь это выражение усталой иронии, этот почти издевательский тон голоса. Морщины прорезали лоб Аториса, его взгляд потух. - А Энкеле плетет за моей спиной интриги? Я не могу поверить… Чушь какая-то.
        - В Файми мне говорили, что именно Корхида навещал Да-Дегана несколько раз. Пытался от него чего-то добиться. Я не сказала тебе об этом сразу. Зря, конечно. А ты столь доверяешь генералу, что мог спокойно подмахнуть бумаги, которые он подсунул на подпись.
        - Чушь, Фори!
        - Так ты поинтересуйся у Дагги за что он попал в форт, и кто его туда отправил. Но то, что генерала видели в форте… Он все эти четыре года знал, где находится Да-Деган. Знал и молчал об этом.
        Опустившись в кресло, я бросила окурок в пепельницу, закинула ногу на ногу и, запрокинув голову, уставилась в потолок.
        - Чем Дагги мог помешать генералу?
        Вздохнув, я опустила голову.
        - Не знаю. Но ты спроси. Может, прояснится что-то.
        В сердцах Ордо захлопнул папку, ударил кулаком по столу.
        - Фори, мне не нравится, как ты пытаешься поссорить меня с Энкеле. Он всегда поддерживал меня. С самого начала был рядом. И во время этого клятого бунта и после. Ты же внезапно падаешь неизвестно откуда и начинаешь учить, кому я должен доверять, а кому дать пинка под зад. Но тебя не было на Рэне четыре года. И ничего ты не знаешь.
        Меня словно обожгло кипятком. Кровь бросилась в лицо, я вскочила на ноги.
        - Не нравится? - произнесла я, из последних сил сдерживая раздражение. - Знаешь, мне тоже не понравилось, что как только я приехала - измученная, больная я не могла позволить себе даже часа отдыха. Потому что боялась. Мне сказали, что нужно опередить Корхиду и добраться до тебя раньше, чем он донесет о моем прибытии, раньше, чем настроит тебя против меня, потому что иначе я могла получить веревку на шею. Через несколько дней в форте я снова услышала его имя. Оно прозвучало от одного из охранников, который утверждал, что Энкеле причастен к заключению Да-Дегана. Сегодня утром я встретилась с Корхидой впервые, и поняла, что он меня ненавидит.
        - Я предупреждал. Стратегов на Рэне не любят.
        - Да причем тут Стратеги? - Вырвалось у меня. - Не имей я отношения к Разведке, он точно так же меня ненавидел бы. Просто потому, что он один был рядом, он оттер от тебя всех, перессорил тебя со всеми старыми друзьями, и играл роль единственной опоры, но когда появилась я, его план продать Рэну Анамгимару полетел в бездну. Мы оба с тобой знаем сейчас - Рэна не безделица. Да, выходит, Олай Атом играет в открытую, а твой генерал - нет. Но ты предпочитаешь верить генералу, потому что он задурил тебе голову.
        - Не предпочитаю, - Ордо скривился, положил руку на папку с выписками. - Только для меня этого - мало. Это может быть подтасовкой. Вбросом.
        - Может, - кивнула я. - Так же как могла оказаться вбросом информация о зоне суперпорта. Но ты убедился в ее истинности сам. Тебе второй раз, уж не знаю по какой причине, передают важные сведения, а ты даже не пытаешься разобраться. И все твои аргументы основаны лишь на эмоциях. Я прошу: проследи за Корхидой, и хотя бы временно, пока не разберешься, держи его на расстоянии. Не мне тебе напоминать - у Анамгимара мощный военный флот. Утечка информации грозит бойней. Эльяна не из тех, кто останавливается на полпути от цели. Как ты его остановишь, если он решит атаковать? У тебя есть флот, может быть?
        - Он не полезет на метеоритный щит. Поостережется. Это будет дорого ему стоить.
        Я кивнула, посмотрела в загорелое лицо, прямо в глаза. Меня приперли к стенке, и деваться было некуда. Я облизнула губы, вздохнула.
        - Знаешь, какие на Раст-эн-Хейм хотят слухи? Анамгимар участвовал в схватках за куда менее ценные планеты, защищенные много лучше Рэны. Щит! Тоже мне непробиваемая защита! Кстати, а ты уверен, что контролируешь его?
        На лице Ордо явно читалась насмешка - снисходительная, с долей беззлобной иронии.
        - У вас паранойя, мадам, Арима. Вы своей собственной тени еще не боитесь?
        Я бросила быстрый взгляд на часы, подошла к окну, вновь посмотрев во двор. Коснувшись стекла ладонью, ответила:
        - Боюсь, Аторис.
        Флаер, на котором я улетала из резиденции несколько часов назад, был надежной, хоть и сравнительно тихоходной машиной. Но ему уже пора было вернуться. Давно пора. Он летел в Амалгиру по прямой, а мы с Доном - нет. Мы должны были вернуться почти одновременно, пусть с разницей в пять - десять минут, пусть в пятнадцать, хоть это нереально высокий допуск. Мы с Ордо препирались вдвое дольше, а флаера все нет. И потому на душе у меня было неспокойно.
        Поднявшись на ноги, Ордо подошел ко мне, остановившись в полутора шагах, посмотрел во двор.
        - Что ты все выглядываешь? - буркнул он.
        - Флаер, - призналась я, - тот, который ты мне дал.
        - На чем же ты прилетела?
        - На флаере, который мне предоставил Рони.
        Ордо снова покачал головой.
        - Я раньше не знал, что паранойя заразна, - заметил он, и, переведя тему, предложил: - Кофе будешь?
        Кивнув, я вслед за Аторисом вернулась к столу. Он разлил напиток из кофейника в чашки, протянул мне одну.
        - Правда, немного остыл.
        Кивнув, я взяла чашку, наблюдая за тем, как Ордо раскрыл папку с расчетами. и нависнув над столом, изучал данные, не зная к чему еще можно придраться. Но постепенно черты его лица смягчались. Дочитав и отложив папку в сторону, он выпил остывший кофе одним глотком, сел и посмотрел мне в лицо.
        - Знаешь, Фори, - произнес он, - Я рад, что ты вернулась на Рэну, благодарен за информацию, и за все, что ты делаешь. Энкеле, конечно, тебя не знает и вполне естественно опасается, что ты можешь причинить вред. Тем более, он занят обеспечением моей безопасности и его попытки всюду искать врагов можно списать на типичное проявление профдеформации. На мою жизнь покушались не единожды, и думаю, это не раз еще повторится. Так что я понимаю настороженность генерала. Но я также знаю тебя не первый год и уверен, что могу не опасаться от тебя ни ножа, ни яда. Поэтому, что бы он о тебе ни говорил, как бы ни относился - на моем отношении это не скажется. Но я все же не хочу, чтобы вы все время пытались скомпрометировать друг друга в моих глазах. Я уже объяснил это Корхиде. Теперь прошу тебя о том же самом.
        Эта отповедь вызвала у меня протяжный вздох.
        - Аторис, - повторила я потеряно, - поговори с Да-Деганом. Поговори, как только он очнется и сможет говорить.
        Тень снова исказила черты Ордо. Он встал, подошел ко мне, и вновь одарил бесконечно усталым взглядом. Взяв из моих рук чашку, он поставил ее на стол.
        - Не хотел тебе говорить, но Дагги исчез.
        - Как исчез?
        Упав в кресло, я пыталась собрать разбегавшиеся мысли. То ли от злости, то ли от беспомощности меня затрясло. Знай я утром то, что знала сейчас - я бы приставила к Дагги охрану. Лично бы проследила, чтобы с его головы не упал и волос. Но я об том не подумала, не поняла вовремя, дала шанс генералу добраться до него.
        Щеки обожгло. Я прикрыла глаза, стараясь не разреветься от бессилия. Ох, Аторис, ты не сумел разглядеть врага за долгих четыре года, и даже я не в силах открыть тебе глаза. Враг в твоем доме, рядом, и я ничего не могу с ним поделать, ведь он слишком умен.
        - Вы пытались найти Да-Дегана?
        - Ищут, с собаками, а толку? Сама видишь - ливень.
        Я вновь подняла на Ордо изумленный взгляд.
        - Как, с собаками?
        - А как еще? Кстати, Вероэс утверждает что оставил Дагги одного меньше чем на десять минут, вышел в соседнюю комнату, а когда вернулся… В общем, судя по всему Да-Деган ушел сам. Связал веревку из простыней, вылез в окно и только его и видели.
        - Этого быть не может. Я заходила к Вероэсу под утро. Дагги, выглядел едва живым.
        - Знаю, - Ордо снова потянулся к сигаретам. - Вероэс рассказывал. Что Лия приходила, я тоже знаю. И о внезапной вспышке двигательной активности своего пациента молчать твой свекор не стал. Но он утверждает, что не думал, будто в таком состоянии можно хотя бы сползти с кушетки.
        - Аторис, но это на самом деле невозможно….
        - Понимаешь, мои люди все проверили. К Вероэсу в это время больше никто не заходил. Окно было открыто изнутри, а не взломано. След, там, где он не размыт, это - след больного, едва держащегося на ногах человека. И он ведет в город. Охрана сейчас прочесывает холмы и кварталы. И я очень надеюсь, что Да-Дегана все же найдут.
        Я покачала головой.
        - Если ищет Корхида - то не найдут.
        Ордо дернулся, свалил со столешницы чашку, чертыхнулся.
        - Фори, я же просил…
        - Я не верю, что Да-Деган ушел сам.
        - Мне тоже верится с трудом. Но верить приходится. Ты можешь перепроверить сама, поговорить с Вероэсом, я дам людей, можешь присоединиться к поисковым группам. Только не забывай, что вечером переговоры, и что ты мне нужна на них в качестве советника.
        - Если Дон согласится, я могу отправить его на поиски?
        Заметив кивок, я тихонечко выдохнула, кое-как собрав волю в кулак заставила себя встать и направиться к двери. Оклик Аториса остановил меня на полпути. Ордо подошел ко мне, поймал руку.
        - Прости, - произнес он. - Я сожалею, что так вышло. Понимаю, что ты волнуешься, и что практически невозможно работать, когда душа не на месте, но ты соберись. Я прошу. Пожалуйста.
        Горло сжало спазмом. Он уже не злился. Глаза смотрели внимательно, но взгляд не колол, в нем снова была только усталость и немая просьба, которую Ордо не стал повторять в очередной раз. А я… кофейная горечь во рту и превращалась в полынную, рождая сожаления о том, что как он не может понять: не удастся сохранить хорошие отношения меж тем кто толкает его в пропасть и тем кто изо всех сил пытается его удержать на краю.
        Вздохнув, я попробовала высвободить руку, но он отпустил ее не сразу, словно пальцы свело судорогой и Аторис не смог их моментально разжать. А еще, внезапно, как-то ощутимо и заметна стала поразительная тишина, накрывшая резиденцию - только шорох капель по стеклу, только далекие, приглушенные шаги, только звук нашего дыхания и больше ничего.
        Пустота.
        «Да ничего ты не понимаешь, Аторис, - подумалось мне, - ничего. Что бы я ни делала, все впустую. И больше всего мне хочется лечь и сдохнуть. Просто потому что сил спорить с Судьбой у меня уже не осталось».
        Неожиданно вспомнилась встреча с девочкой, влюбленными глазами смотревшей на моего бывшего, уже, мужа, и жест которым она словно бы пыталась защититься. Отчего-то мнилось, казалось, само по себе додумывалось: совершенно так же, как от ядовитой змеи под ногами, от меня сейчас закрывался и Ордо. Словно боялся, что я его ужалю.
        Накатила тоска - но не светлая грусть по солнечным и благополучным денькам - тоска дикая, что хоть плачь, хоть волком вой, не выплачешь и не выкричишь ее из себя, потому что она успела и распуститься ядовитым цветком и отцвести и сбросить семена. Недоверие. Мне не во что было верить, не доверяли и мне.
        И вся эта затея с переговорами показалась суетной мышиной возней. Что в них толку, если на самом деле Ордо не контролирует ситуацию, а Анамгимар Эльяна своим тонким звериным нюхом давно вычислил, кто на самом деле держит в руках козырной туз и договаривается с ним, с Корхидой, а не с Ордо? И странно, что при таком раскладе мой старый друг еще жив. И воистину странно будет, если мы уцелеем. Потому что противнику нас щадить не с руки, да по сути и не за что. Неудачники умирают первыми.
        А мы - неудачники. Мало ли кто чего хотел и к чему стремился. Чего желал добиться своими действиями - задуманное не удалось. Все мечты пошли прахом. Ситуация, которую, казалось бы, ты контролируешь, повернулась другой стороной, и почва ушла из под ног, и в какой-то миг ты словно очутился посреди болота, и главное, ты не знаешь как выйти из этого гиблого места - пути назад нет. А каждый шаг вперед может завести в трясину. И моргнуть не успеешь, как она чавкнет и засосет.
        От этих дум мурашки побежали от затылка, по шее, по спине, меня вновь трясло. Высвободив руку, я отступила от Ордо.
        - Я возьму папку с расчетами. Мне нужно их еще раз просмотреть.
        В ответ - короткий кивок. А я испуганно отвела взгляд. Не хотелось, что бы Ордо заглянул мне в глаза и прочел в них сомнения - обрывки случайных мыслей. Не хотелось даже на миг показаться слабой, но я знала, что маска сильного существа медленно и верно истончалась, и через нее проглядывало настоящее я - слабая, нервная, уставшая изверившаяся женщина.
        Да, я это знала, но Аторису не стоило об этом знать. Поэтому я подошла к столу, забрала расчеты и быстро вышла из кабинета, стремительным шагом направляясь к себе.
        Дон ждал меня в апартаментах, расхаживая из угла в угол.
        - Флаер вернулся? - спросила я, хоть даже не надеялась на положительный ответ.
        Сын отрицательно мотнул головой.
        - Дагги пропал, - сообщил он.
        - Знаю. Я хотела просить тебя принять участие в поисках. Это дало бы ему хоть какой-то шанс уцелеть. Мне он нужен живым, Дон. Безумно нужен. Ты бы только знал, насколько все стало бы проще, если бы он заговорил.
        - Будем считать, что это приказ, - Дон напряженно улыбнулся, сделал шаг к двери, но я остановила его жестом.
        - От резиденции далеко до особняка Ареттара?
        - Километра два.
        - Проверь. Если Да-Деган ушел сам, его могло понести на развалины. Там ведь остались только развалины?
        Сын кивнул, шагнул ко мне.
        - Откуда ты знаешь?
        - Знаю. Проверь. Генерал не идиот, тоже может об этом подумать. И если найдешь Дагги или что разузнаешь - доложишь мне.
        Сын ушел, а я плюхнулась на стул, обхватив руками голову.
        После смерти сынишки Ордо Да-Деган безумно привязался к одному из близнецов и практически никогда не выпускал его из виду. Он любил всех своих воспитанников, но все же внимательному взгляду было заметно, что Рейнара он выделяет, и безумно беспокоится за него. Он словно бы знал, что именно этому мальчишке грозит опасность. Только вот откуда у бесцветной и блеклой моли взялось подобное знание? Интуиция? Да любая интуиция хоть на чем-то основана. А моя в данный момент не шептала, а вопила - если этот чудак ушел сам, он непременно пойдет на развалины, ставшие могилой его воспитаннику. И, скорее всего, испустит там дух.
        Прикусив губу, я смахнула с глаз выступившие слезинки, пытаясь выбросить из головы эту историю. Ведь немного раньше, совсем было сдохшая интуиция подняла голову и пыталась ткнуть носом в какой-то показавшейся ей немаловажным аспект, а я идиотка, отвлеклась, не додумала, потеряла нить и вынуждена впотьмах блуждать в лабиринте.
        Я заставила себя собраться с силами, стащить с ног промокшие сапоги, переодеться в сухую одежду, при этом перебирая мысли и стараясь вспомнить неожиданную догадку, которая не давала покоя.
        Скрипнул пол под чьими-то ногами, я обернулась и встретилась взглядом с Вероэсом, принесшим чашку с каким-то горько пахнувшим отваром.
        Вид у него был виноватый, словно у старого пса, умудрившегося пропустить в дом вора, он и сам не понимал, как мог ошибиться. Ему было и обидно и конфузно и тревожно.
        - Я вот тебе принес…
        Старик присел на один из стульев, побарабанил по столешнице. А у меня неожиданно сжалось сердце. Что за несправедливость - довольствоваться должностью лейб-медика при мальчишке, которого ты сам воспитал, которому отдал времени, сил и любви не меньше, чем своему родному ребенку? Довольствоваться тем, что пользуются твоими знаниями и умениями и не гонят в шею. Вот только ни говорить с тобой, ни слушать, увы, не хотят.
        Обожгло, словно кто-то невидимый со всей силы врезал под дых, так что я жадно ухватила губами порцию воздуха, а слезы сами собой навернулись на глаза.
        Я подошла к старику, положила руку ему на плечо, чувствуя, как свекор нащупал ее подрагивающими пальцами и несильно пожал.
        - Спасибо, - поблагодарив, я взяла чашку в руки, сделала глоток отвара, едва не обжегшись, и отошла к окну.
        Дождевые капли текли по стеклу словно слезы, из-за низких плотных туч дневной свет мерк, превращая мир за окном в серое королевство безвременья.
        Вернувшись к столу, я села рядом с Вероэсом, поймала его руку, спросила:
        - Когда ты последний раз говорил с Аторисом? Но не по делу, докладывая, а по-хорошему, по душам, как мы с тобою сейчас.
        Медик посмотрел на меня, неуверенно пожал плечами.
        - Давно, - отозвался он. - Трудно вспомнить, Фори, но на самом деле давно не говорил. То ему некогда, он занят, то я не те вопросы задаю, то спорю. Как год назад сказал, что Анамгимар Эльяна не подходящая партия для его девочки, так с тех пор он больше не желает меня и слушать. А зачем Анамгимару Лия? Проклятое богатство ей счастье заменит? Этот старый козел женщин на дух не переносит. Только прикидывается. Зачахнет девчонка в его золотой клетке, - он махнул рукой, - да разве ж Ордо докажешь, когда ему Корхида в уши другое поет.
        Он снова вздохнул, поднялся, побрел к выходу. Негромко хлопнула дверь, а я все сидела, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
        Нет, не показалось мне еще в кабинете Ордо, что я нащупала какой-то кусочек, какую-то немаловажную деталь, что не обманывала меня интуиция: Аторис готов был от меня закрыться так же, как закрылся от многих других. И ощущение, что он ходит по краю было не из беспочвенных. Только внезапно высветилось несоответствие, да так ярко, что захотелось зажмуриться: судя по комиссионным, Эльяна давно в курсе кто контролирует пространство вокруг планеты, потому и платит Корхиде. Так что мотив брака с Лией из расчета получить в приданное суперпорт можно считать ничтожным, и в этом случае подобный брак - страшный, не оправданный ничем мезальянс. А генерал хоть и играет Ордо как марионеткой, тоже от него - от этого слабого, явно лишнего в схеме звена не спешит отделаться.
        Странная ситуация: два хладнокровных беспринципных подонка действуют вопреки видимой логике. Но не без причины же! Потому что… да не верю я ни во внезапно воспылавшего чувствами к Лии Анамгимара Эльяну, а в благородство Энкеле Корхиды - тем более. Этими мифическими понятиями поведение ни того ни другого не объяснить. У сватовства явно была другая причина. И возможно она же сдерживала длань генерала, не позволяя ему уничтожить Ордо.
        Я до боли стиснула костяшки пальцев, понимая, что безмерно хочу узнать причину, которая удерживала этих подонков в рамках приличий. Узнать, и использовать. В наличии самой причины я уже не сомневалась.
        Глава 22
        Очнулась я внезапно. Стемнело, и только лампа на краю стола согревала теплым желтоватым светом густую чернильную тьму. По окнам все так же, как несколько часов назад барабанил дождь. Видимо, шепот капель стучавших в окно и убаюкал меня, усыпив в кресле: я спала прямо за столом, вместо подушки приникнув щекой к отчетам.
        Осознав это, я вздрогнула, испугавшись, что спала слишком долго, посмотрела на часы, протяжно вздохнула и заставила себя подняться на ноги. Подойдя к зеркалу, с укором уставилась на отражение, внезапно осознав, что выгляжу как пугало, от которого любой ребенок с ревом забьется в угол. Лицо бледное и исхудавшее: заострившийся нос, ввалившиеся щеки и под глазами полноценные синяки от усталости. В довесок на щеке красовалась ломаная линия отпечатка стопки бумаг, на которой я так неожиданно заснула. Несколько прядей выбилось из прически, да и вообще назвать прической растрепанное воронье гнездо на голове можно было с большой натяжкой. Никогда раньше я не позволяла себе подобной небрежности, считая, что в любой ситуации по возможности должна выглядеть достойно. Но в последние дни я думала о чем угодно, только не о собственной внешности.
        Вспомнив, что меньше чем через полтора часа придется присутствовать на переговорах, я вздрогнула, чувствуя как загораются щеки. Вытащив шпильки, я взялась за расческу, привела волосы в порядок, и, выбрав в шкафу длинное строгое платье, украшенное замысловатым плетением тонкого кружева, переоделась.
        Вновь посмотрев на отражение в зеркале, вздохнула: можно только надеяться, что торговцев не оскорбит мой измученный вид. Как ни крути, а факт остается фактом: у мужчин Раст-эн-Хейм завышенные требования к тому, как должна одеваться и выглядеть женщина, а я совсем не сияю здоровьем, и даже косметички со средствами, которые бы могли бы помочь спрятать невыплаканные слезы и следы усталости, у меня нет. И выплакаться некому: нет такого человека, которому бы я могла открыть душу.
        Вот так и появляются на свет легенды о сильных женщинах. Вся наша сила проистекает из того, что некому показать слабость. Из того, что, не желая терять еще и гордость, мы молчим и продолжаем идти, покуда не упадем.
        Я стиснула пальцы, отражение в зазеркалье согласно повторило мой жест, за окном огненным жгутом хлестнул темноту бич молнии и капли в стекло застучали чаще, быстрей. И, показалось, вслед за этим заспешили часы.
        Шаги, визиты: промокший до нитки, стучащий зубами Дон, с волос которого стекали капли дождя. Новость, которую он принес не дала успокоения: на развалинах собаки, было, смогли взять след Да-Дегана, но вскоре снова его потеряли.
        Мой мальчик ушел, а следом явилась прислуга с подносом, принеся скромный ужин - крепкий кофе, омлет с зеленью, теплый хлеб. И только увидев еду, я почувствовала, насколько же голодна…
        А потом был новый визит Вероэса, и появление сына, переодевшегося в сухую одежду. И оба смотрели на меня, словно мне было ведомо что-то, что не было ведомо им самим. Во взглядах - вопрос и ожидание, а у меня холод в груди и оторопь. И не было понимания, каких слов от меня они оба ждут. И не было сил - ни ободрить, ни солгать. Единственная мысль - нужно продержаться еще часа два или три. Не упасть хотя бы до конца переговоров.
        Потом пришел Ордо, окинул меня быстрым взглядом:
        - Пора, мадам Арима.
        Слова Аториса словно сняли груз у меня с плеч, а время покачнулось и побежало еще быстрее: я шла под руку с Ордо по коридорам резиденции, кто-то набросил мне на плечи плащ, кто-то подхватил на руки, дабы я не намочила туфли, добираясь до флаера. И даже летя сквозь туманную пелену низкой облачности, я не беспокоилась: Ордо сидел рядом, на широком смуглом лице не было ни тени волнения, значит, и мне волноваться не стоило. И я не взволновалась бы, даже если бы из туманной пелены прямо по курсу выросла каменная стена…
        А потом флаер приземлился у представительства, но не перед парадным центральным входом, как я ожидала, а у одного из служебных боковых, почти незаметных, отнорков. Встречавшие нас секьюрити торговцев долго вели какими-то пустынными коридорами, спрятанными от посторонних лестницами, избегая людных мест. Мне казалось - представительство словно бы вымерло, лишь иногда откуда-то доносились случайные звуки - слова, шаги, смех, а потом вновь все стихало, и только охрана не суетясь молчаливо следовала рядом, с почтением указывая дорогу.
        В небольшом уютном зале ждали представители совета Гильдий и Хэлдар Рони, поднявшиеся с мест в знак уважения к Ордо. С тяжело бьющимся сердцем я всматривалась в лица: несколько дней я мучилась неизвестностью, не зная, с кем предстоит иметь дело на переговорах. Олая я знала - его лицо довольно часто мелькало на страницах прессы Раст-эн-Хейм и его репутация честного торговца была мне известна.
        Но и другие переговорщики, как оказалось, были под стать ему: сидевший справа от Олая крепкий, но уже несколько грузноватый темноволосый парень лет двадцати пяти был известен мне как полномочный представитель Оллами, одной из старейших Гильдий Раст-эн-Хейм и, будучи единственным наследником мужского пола он должен был со временем унаследовать Гильдию и место в Совете. Двое других, сидящие по левую руку от Атома, также имели репутацию людей надежных, и не бросающих слов на ветер, даром что возвысились и вышли из тени они совершенно недавно.
        Вздохнув, я заняла свое место и невольно посмотрела прямо в глаза Олая Атома. Старик улыбнулся в ответ и неожиданно заговорил на чистейшем рэанском. Сильный, сочный, совсем не вяжущийся с внешностью глубокого старца голос лишь подчеркивал юношеский задор во взгляде светло-голубых глаз.
        - Итак, господа, - провозгласил он, - я хотел поблагодарить всех, что не отказались собраться здесь, чтобы выслушать наши предложения относительно взаимовыгодного сотрудничества.
        На губах Ордо появилась саркастическая усмешка, но Олая Атома это не смутило. Старик словно и не заметил недоверчивой гримасы и настороженного взгляда. Он продолжал свою речь спокойно, доброжелательно и уверенно, озвучивая условия, которые был готов предложить Совет Гильдий. И условия эти меня поражали все больше. Торговцы готовы были выделить астрономические суммы на постройку энергостанций и развитие инфраструктуры, помочь сырьем, рабочими, специалистами и вооружением. Более того, при успешном осуществлении проекта Рэна могла войти в состав Торгового Союза на правах полноправного члена, а не колонии. Разумеется, при желании рэан присоединиться к союзу.
        Слушая торговца, я чувствовала, как меня начинает колотить крупной дрожью: все это было слишком невероятно, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком заманчиво. За задержки не предусматривалось штрафных санкций, зато оговаривались вполне весомые компенсации за размещение торгового флота и кораблей конвоя. Я не сомневалась ни в одном слове Олая Атома, но угадывала напряжение в позах и жестах собравшихся за круглым столом торговцев. Чем-то они напоминали заговорщиков, обсуждавших план покушения. Это не давало мне расслабиться. Вспомнилась поговорка о бесплатном сыре, который можно найти лишь в мышеловке.
        Я не сводила взгляда с лица Олая Атома, пытаясь понять, в чем же может крыться подвох. Возможно, и Ордо посетила та же самая мысль; он достал из кармана сигареты, зажигалку и закурил, бросив Олаю: «с вашего позволения».
        Сизый дым поплыл в воздухе, я наткнулась на пристальный взгляд Арвида и, смутившись, опустила взгляд, рассматривая драгоценную ткань его костюма и пуговицы - ровный крупный черный жемчуг, оправленный в платину. Демонстрация богатства, вот что это было, благополучие напоказ.
        Подумалось, что старый мой знакомый две недели назад при желании мог бы купить Рэну с потрохами и не разориться, если бы на нее не нашлось уже покупателя.
        Неожиданно разозлившись, я подняла взгляд и уставилась на Олая Атома.
        - Ваше предложение выглядит привлекательным, - заметила я. - Зная вашу репутацию, господин Атом, не смею предполагать, что в предложении скрыта ловушка. Но и ожидать, что вы предлагаете помощь, не желая получить что-то взамен того, мы не смеем. Скажите, что требуется с нашей стороны?
        Старик улыбнулся одними губами, вздохнул тихонько и посмотрел на Ордо.
        - Удержите власть в своих руках, стабилизируйте обстановку на планете, возьмите на себя отказ Анамгимару Эльяне в размещении части его флота на Рэне. При том это не должен быть резкий и прямой отказ, который несомненно приведет его в бешенство и заставит действовать. Возьмите Анамгимара измором. Не говорите «нет», но оттягивайте решение вопроса. Неплохо было бы таким же образом отсрочить, а потом и отменить его свадьбу с вашей дочерью. А самое главное - держите наши планы можно дольше в тайне даже от самых близких друзей. Ни нам, ни вам не на руку слухи.
        Один из торговцев показал в улыбке ровные белые зубы. Улыбнулся и Арвид, отчего взгляд темных глаз его потеплел.
        Ордо резко ткнул окурок в пепельницу из зеленой яшмы и уставился на Олая.
        - А Лию в жены вы не хотите? - буркнул он раздраженно.
        - И в мыслях подобного не было, - твердо ответил тот, метнув быстрый взгляд на открывшего было рот парня, сидевшего рядом со мной. - Это слишком большая честь для любого из нас. Мы были бы польщены таким выбором, но принуждать к браку эту девушку никто из нас не осмелится.
        Щека Ордо дернулась, но каким-то чудом сдержавшись, он перевел взгляд на Хэлдара Рони, смерил его уничижительным взглядом и снова обернулся к Олаю.
        - Насколько я понимаю, - процедил он сквозь зубы, - вы навязываете мне определенный образ действий, определенного технического консультанта и в этом не оставляете выбора.
        - Ну почему же? - неожиданно вмешался Арвид. - Вы совершенно свободны. Мне не мешаем вам… выбирать. Можете попытаться исправить положение на планете, а можете за бесценок сбыть Рэну с рук.
        - Вы можете найти другого конструктора, - перебив Арвида, проговорил Олай Атом. - Но в этом случае платить ему будете сами и за работу и за молчание. Совет Гильдий посчитал наиболее подходящей кандидатурой для реализации проекта господина Рони. Мы уверены в его компетентности и в умении держать язык за зубами. Но спорить я не стану. Насколько нам известно, для вас это вопрос принципа.
        Я бросила быстрый взгляд на Хэлдара и не увидела на его лице ни злости, ни негодования, ни смущения, ни разочарования. Похоже, ничего другого он не ждал от Ордо и смирился заранее.
        Ордо же вновь закурил, поглядывая то на одного, то на другого из торговцев с презрительной миной. Ему нестерпимо, до зуда в пятках хотелось уйти. Я чувствовала это и понимала, что, несмотря на вызов, легко читавшийся у него на лице, никуда Аторис не уйдет, потому что как правильно заметил Арвид - выбор у нас невелик.
        - Вам известны расценки конструкторских бюро Раст-эн-Хейм на подобные проекты? - Ехидненько осведомился парень, которого мне внезапно захотелось придушить собственными руками.
        Олай вновь метнул на юнца убийственной мощи взгляд, заставивший того закашляться и покраснеть. А мне вспомнился Рокше - пламенно-рыжий, смелый, отчаянный, смотревший на меня влюбленными глазами и не осознававший собственной влюбленности. У мальчишки был словно бы дар - поразительное чувство локтя. Его неопытность практически компенсировалась даром действовать так, как нужно всем, не пытаясь перетянуть канат в свою сторону. У молодого человека, присутствующего на переговорах этого чувства не было: складывалось ощущение, что он переоценивал собственную значимость. Равно как и Арвид.
        - У вас есть на примете конструктор, который мог бы потянуть подобный проект и не стал бы болтать лишнего? - вновь спросил Олай Атом у Ордо.
        Аторис мотнул головой, затянулся, не спеша выпустил клуб кислого дыма и против моих ожиданий ответил:
        - Если вам, господа, это принципиально, пусть будет Рони. Пусть он делает свою часть работы, лишь бы не мелькал лишнего у меня перед глазами.
        - Значит, по другим пунктам у вас возражений нет? - переспросил Олай.
        Ордо усмехнулся, смерил Хэлдара взглядом, посмотрел в мою сторону и подумав несколько секунд, ответил:
        - Не стану скрывать, ваши предложения звучат заманчиво. Но условия настораживают. Более того, человеку, который печется о репутации и, предлагая условия, которыми мне предписывается изворачиваться и лгать, и по сути предлагает мне запачкать свою, я бы не стал доверять. Уж простите мне прямоту, господин Атом, но как я могу быть уверен, что вы выполните все, что сулите? Анамгимар, конечно три шкуры готов содрать за свою помощь, но он хотя бы не прикидывается благодетелем.
        Вместо того, чтобы вспылить Олай Атом неожиданно рассмеялся и его не наигранный, естественный смех слегка разрядил атмосферу, не позволив разразиться собравшейся было грозе.
        - Я, знаете ли, тоже не меценат, - заметил торговец, - и не заключаю невыгодных для себя сделок. А что касается доверия… Молодой человек, но ведь и Анамгимару вы доверять не можете. Согласитесь, еще неделя - другая и вы бы подписали кабальный договор с Иллнуанари, практически подарив Рэну, и считая, что Анамгимар Эльяна принимая ее, делает вам одолжение. Равно как делает одолжение вашей дочери, по какой-то причине решив жениться на девчонке, которая не может похвастаться ни приданным, ни родовитостью, хотя подобные мезальянсы, знаете ли, не в обычаях Раст-эн-Хейм.
        Помолчав несколько секунд, Олай Атом мягко улыбнулся, поймав мой обеспокоенный взгляд, и снова заговорил:
        - Ваша беда, господин Ордо, что вы ни в чем и ни в ком не можете быть уверены. Вам столько времени врали, что теперь вы ищете подвох всюду. Но я не стану вас убеждать в чистоте своих намерений. Довольно того, что я предлагаю вам выгодную сделку. Будучи умным человеком, вы понимаете, что ждет рэан, если будет подписан договор с Иллнуанари, а на что готов пойти Совет Гильдий, чтобы не позволить Анамгимару укрепить свое положение, вы уже знаете. Если вам нужно дополнительное время на размышления, я готов его предоставить. Единственное, о чем я бы хотел просить, так о том, что бы этот срок был в пределах разумного. На сутки или двое я могу задержаться на Рэне. Но более долгий визит может показаться господину Эльяне весьма подозрительным.
        - К чему тянуть время? - услышала я неожиданно спокойный голос Аториса. - Господин Атом, и вы, и я, мы оба понимаем, что более выгодного для Рэны предложения мне никто не сделает. Но прежде чем подписать договор, я хотел бы, чтобы мадам Арима ознакомилась с текстом договора.
        Старик согласно кивнул, одарил меня взглядом - внимательным и теплым одновременно, что-то негромко сказал одному из своих сподвижников, и тот, достав бумаги, передал через стол их мне.
        Сердце болезненно сжалось. Взяв подготовленный торговцами договор, ощущая гладкую прохладу бумаги в руках, я читала, пытаясь, как и Аторис, вычислить подвох. Но подвоха не было, а были четкие против всех ожиданий формулировки, которым даже при огромном желании нельзя было бы придать другого значения. Придраться было не к чему, и, поставив свою подпись под документами, я передала бумаги Аторису.
        Вздохнув, я окинула взглядом торговцев и отметила напряженный взгляд Арвида, то, как он сжал в линию губы, и как один из переговорщиков быстрым жестом смахнул с виска выступившие капли пота…
        Ордо прочитал договор, потратив не намного меньше времени, чем я сама, и, бросив бумагу на стол, поставил росчерк росписи чуть ниже моего замысловатого вензеля.
        Потом бумаги переместилась дальше. Словно во сне, в каком-то омороченном состоянии я смотрела, как экземпляры договора переходят из рук одного торговца в руки другого, последним, по просьбе Олая Атома и с молчаливого согласия Ордо, договор в качестве свидетеля сделки подписал и Хэлдар Рони.
        Я надеялась, что покончив с формальностями, мы с Ордо тотчас вернемся в резиденцию. Не хотелось даже лишней минуты находится в обществе Эль-Эмрана, мне был неприятен этот человек. Он напоминал кукловода, а я сама себе - послушную марионетку.
        Но у торговцев были другие планы. Улыбнувшись, Олай Атом попросил Ордо задержаться и побеседовать с ним тет-а-тет. Воспользовавшись этим, Арвид тотчас переместился ко мне, и несмотря на возражения подхватил под руку и увел в смежный зал, отделанный с любимой торговцами роскошью. Даже не пытаясь вырваться, пораженная властной уверенностью этого человека я рассеянно рассматривала статуи, помещенные в нишах, изваянные с великой любовью и мастерством. Мраморные тела были неотличимы от живых, и казалось, статуи дышат, когда я не смотрю на них, и их недвижимость - обман.
        - Я хотел бы поблагодарить вас, Фориэ, - промолвил торговец, развернув меня к себе лицом и достав из кармана коробочку. - Небольшой подарок, если это вас не обидит.
        Открыв футляр, он протянул его мне. На черном бархате лежала брошь - ажурный серебряный цветок, лепестки которого словно росой были осыпаны прозрачными сияющими камнями.
        Глядя на предназначавшийся мне подарок, я чувствовала, как отпускают усталость и безразличие и в душе вновь разгорается неистовый злой огонь, заставляя дерзко вскидывать голову.
        - Комиссионные, - в гортани словно царапнуло рыбьей костью, и что-то прорвалось и потекло жаркой волной, смывая было выросший в горле ком. Я подарила Арвиду презрительную усмешку. - А не пошли бы вы, господин Эль-Эмрана, с подобными предложениями?
        Жар ударил в голову, и стало тяжело - и думать, и двигаться, и говорить. Показалось, что именно так, должно быть, чувствует себя рыба, выброшенная штормом на берег: я задыхалась, по щекам катились слезы, и в этот раз я даже не пыталась их скрыть.
        Быстро захлопнув коробочку, Арвид молниеносно убрал ее в карман, подхватил меня под руку, отвел к одному из диванов, стоявших в нише, под охраной мраморных статуй, и, усадив, сам сел рядом.
        - Зря вы так, Фориэ, - прошептал он. - Мне было бы приятно знать, что у вас осталось хоть что-то как память: обо мне, о нашем бегстве с Лидари, о том времени, когда мы были друзьями.
        Мотнув головой, я обвела взглядом зал, торговцев собравшихся вокруг Хэлдара и о чем-то оживленно беседующих. Злость, развязавшая язык, сейчас вдруг сделала меня немой. Я смотрела на лица переговорщиков, чтобы не смотреть на Арвида и чувствовала себя одинокой и потерянной, разменной монетой в чьей-то большой игре.
        - Хотите меня подставить? - с трудом прошептала я. - Я возьму подарок, а завтра Ордо донесут, что я беру взятки. И это не считая того, что после этой сделки назвать другом я вас уже не могу.
        - Нет, - произнес он, - подставить вас я не хочу. Но не понимаю, отчего мы не можем остаться хотя бы друзьями.
        Взяв себя в руки, я поднялась с диванчика и подошла к окну, за которым в чернильной тьме лил дождь, оплакивая разрушенную столицу, растоптанные мечты, прошлое, которое не вернуть назад.
        Арвид шел следом, видимо решив не давать мне покоя. Он встал рядом, я видела его отражение в стекле, он так же, через стекло, словно через зеркало, неотрывно и жадно смотрел на меня.
        - Фори, - прошептал он, - что такого случилось, что ваша дружба обернулась ненавистью? За что вы ненавидите меня?
        За что? Этот вопрос заставил меня развернуться и посмотреть прямо в его лицо.
        - За что? - прошептала я дрожащими губами. - Дали небесные, да вы ведь знали, с самого начала, что используете меня. Только поэтому вы согласились доставить меня на Рэну. Ведь так? Зачем же вы лгали? Навешали дурочке лапши на уши, приплели камень… Зачем? Вы ведь изначально держали курс на Рэну? А ваше признание во время полета… Дали Небесные, какой же вы лицемер…И вы, и ваш Олай Атом, и….
        Торговец поймал мою ладонь, сжал, заставив замолчать. Черные глаза метали молнии. Показалось - он задет, уязвлен до глубины души. На смуглых щеках пылал румянец. Надеялась я, что со стыда, но ручаться за это не стала бы.
        А Арвид тяжело вздохнул, поднес мою руку к губам и обжигая дыханием кончики пальцев сказал:
        - Я никогда вам не врал, хоть и использовал. И я не лгал вам, говоря, что люблю вас. Я ведь на самом деле люблю вас, мадам Арима.
        Глава 23
        «Я на самом деле люблю вас, мадам Арима».
        Вот на что, идиот, надеялся? Что она взмахнет ресницами, одарит взглядом, улыбнется, прильнет ко мне и о заворкует о каких-нибудь глупостях? Словно не знал, что на других, знакомых мне женщин она не похожа.
        Фориэ высвободила руку, вздрогнула, словно в теплом помещении ей вдруг стало холодно, и отвернулась к стеклу. А я почувствовал себя не только идиотом, но и последним мерзавцем: «вы с самого начала знали, что используете меня». Коробочка с брошью неприятно оттянула карман, словно ее набили свинцом, загорелись щеки. Захотелось оправдаться, соврать, сказать, что это вышло случайно, но я знал - в это она не поверит. И стоит ли унижать эту женщину ложью? Так или иначе - правда откроется. Она поймет. А я вновь буду стоять, и краснеть, и когда-нибудь потеряю остатки ее доверия.
        - Фориэ, нам нужно поговорить, - прошептал я. - Я должен вам кое-что объяснить.
        Она повернулась ко мне, одарила презрительным взглядом.
        - Слушаю…
        - Но не тут же, - вырвалось у меня. - Здесь слишком много чужих ушей. Я прошу вас, пройдемте в мой номер.
        - Ордо разозлится, если не найдет меня после беседы с Атомом, - возразила она.
        - Клянусь вам, ему будет не до этого. И боюсь, их беседа затянется до полуночи. А вы устали. Вы едва на ногах стоите, мадам. Я знаю вас достаточно хорошо, чтоб говорить это с уверенностью. После долгого ожидания вам будет не до вдумчивых разговоров. Я прошу, поговорим сегодня. Сейчас.
        Она подняла голову, выставив вперед подбородок, словно бросала мне вызов. Сумасшедшая женщина! Невероятная. Невоспитанная нахалка, не желающая скрывать гордости, самостоятельности и ума. Впрочем, ее дерзость куда приятнее неискренности благовоспитанных жеманниц, у которых только и желаний - заполучить обеспеченного мужа, и быть при нем не соратницей, но игрушкой… дорогой красивой игрушкой. Вряд ли из всех сватанных мне невест, хоть у одной хватило бы, пусть не сил, но решимости сделать то, что не любя и не вожделея, на Лидари сделала для меня Фориэ Арима.
        Дали небесные, как легко, как просто обманывать человека, с которым тебя ничего не связывает и как же невыносимо понимать, что в какой-то миг все изменилось - посмеялась Судьба, и вот ты уже обязан этому человеку жизнью и честью. Ведь могла же бросить меня, сбежать. Сговориться - да хоть с юным моим пилотом и угнать яхту. И кто бы ее упрекнул? Только не я.
        Но не сбежала. Пошла выручать. А сейчас жжет презрением: и за молчание и за невовремя сказанные слова. И за этот подарок, с которым я так просчитался и который обязан был ей вручить. А я понимаю, что мне вовек с ней не расплатиться, у меня щемит сердце при взгляде в зеленые, словно укрытое ряской болото, глаза. Жжет мыслью - уцелеет ли она. С ее характером это кажется почти невозможным. Сграбастать бы ее в охапку, притащить на корабль и сбежать хоть на край света. Спасти ее. Спрятать. Только где найти тихое местечко, куда не донесется отголосок бушующих в мире бурь?
        - Вы так много знаете о планах Олая Атома, Арвид? Может, и характер Ордо вы знаете тоже? Вы уверены, что Ордо станет слушать?
        Я сглотнул комок, кивнул.
        - Уверен. Вы не знаете этого, мадам, но, по сути, я - правая рука Олая Атома, доверенное лицо, человек для особых поручений. Конечно, мне не известны все его планы, но я могу утверждать, что разговор с Ордо будет долгим - Атом так тщательно готовился к нему. А вам так нестерпимо жить, зная, что вас используют вслепую, что я хочу открыть вам на некоторые вещи глаза. Я же уверен, вам неймется узнать, почему никто из нас не спешит нажиться на доверчивости рэан.
        - Забавно, что вы вдруг предлагаете это. Что мешало вам быть откровенным… вчера?
        - А вчера я не был уверен, что вашего влияния и умения Атома убеждать будет достаточно для подписания договора.
        От этих слов у Фориэ задрожали губы, но руку она мне протянула.
        - Ну что же, пойдемте, поговорим…
        Она шла как царица: в этом скромном мышиного цвета платье, без единого украшения: ни броши, ни серег, ни даже тоненькой золотой цепочки на шее. Только осанка как у королевы, и гордо расправлены плечи. И отчего-то я был уверен - если Фориэ придется идти на эшафот, то и на него она взойдет той же уверенной походкой.
        Как ни крути - она умела смотреть опасности в лицо. Зря я в ней сомневался. Элейдж не сомневался ни минуты.
        Войдя в номер, я включил на полную свет, оставив ненадолго Фори в гостиной и прошелся по комнатам: ни к чему мне лишние уши, даже если это уши моего… сына. Рыжий обнаружился в кабинете.
        - Рокше, - окликнул я, - будь так любезен, свали из номера. У меня намечается важный разговор.
        Парень фыркнул. Бросил коллекционную, бумажную книгу на край стола.
        - И куда мне идти? - спросил с усмешкой.
        - Куда хочешь. Хоть в ресторан, хоть в бордель, хоть в казино, только представительства не покидай, и в авантюры по типу той, что на Лидари, постарайся не ввязываться. Дай мне пару часиков.
        - У тебя снова от меня тайны, - притворно вздохнул рыжий.
        Встав из кресла, он прошел мимо, к двери, я последовал за ним. В холле он задержался: слегка поклонился Фори, цапнул из вазочки с фруктами спелый плод, словно пародировал замашки Гая и направился к выходу. Тихо щелкнул дверной замок за его спиной, отсекая… весь мир.
        И снова в горле вязкий ком, мешающий говорить. И в голове кипят совсем не те мысли, которые мне нужны. Сердце постоянно сбивается с ритма, потому что… Вот мы и вдвоем. Одни. Наконец-то одни.
        Но на душе беспросветно тоскливо.
        Я достал из бара непочатую бутыль форэтминского, открыл ее, и, наполнив бокал, протянул его Фориэ, сам жадно заглотнув из горла.
        - Вам так необходимо напиться?
        - В вашем присутствии исключительно необходимо, мадам. Помните нашу первую встречу на Иг-Асуми, на базе Стратегов? Тогда я тоже не был абсолютно трезв: понимаете, не был уверен, что мне удастся убедить вас эвакуировать базу. Думал, что и мне не выбраться. Я себя считал смертником.
        Фориэ удивленно вскинула брови, покачала головой, так, слегка, едва заметно, подняла ко мне лицо.
        - Я благодарна вам за то предупреждение, Арвид. Но это в прошлом…
        Ее рука легла поверх моей, принуждая опустить бутыль. Как там говорят, в романтической прозе: «наши взгляды пересеклись»? Дали небесные! Словно кто-то ударил под дых и выбил весь воздух из легких. Меня выкинуло из номера в вакуум космоса, в забортное пространство - и зря я пытался ухватить хоть молекулу воздуха.
        Больно… до звона в ушах, до черных мушек перед глазами.
        Знать, что ты - смертник, это жутко, но все же терпимо. Знать, что она ходит по самому краю, босиком по острым камням, да с плотной черной повязкой на глазах - это куда больнее.
        Влюбился, идиот. Втюрился, впустил в душу, и не заметил этого вовремя, а теперь чувство пустило корни, выполоть его не удастся. Начнешь рвать - отхватишь большую часть себя. И прежним спокойным циником мне уже не бывать. Но это по большому счету не так и важно…
        Страх за нее спать не дает, есть не дает, спокойно думать и то не дает. Страх лишь тогда отступает, когда глушишь его форэтминским. Черный сок спелого винограда и дурманные травы - дьявольский коктейль - делает свое дело. Пара глотков солнечного эликсира способны приглушить страх. Но как объяснить это ей?
        Как сказать, что невозможно спокойно смотреть на следы усталости на ее лице. Как убедить, что на меня она может положиться? Как дать понять, что я жизнь готов буду отдать, лишь бы жила она?
        Я должен ей рассказать правду, даже если придется привязать ее к стулу, чтобы она меня слушала.
        - У той истории было начало и есть продолжение, - проговорил я, поставив бутыль на стол. Знаете, я ведь не сам рванул на Иг-Асуми. Меня послал Олай.
        На ее лице появилось выражение недоумения. Ненадолго. А потом Фори кивнула и села в кресло. Пригубила глоток вина.
        - Так получилось, что узнал я, полетел я, а решил за меня все Олай. И за этот чертов камень купить встречу с шефом разведки тоже предложил Олай. А вы… Вас нам всем послала Судьба.
        Она поставила бокал на столик, усмехнулась.
        - А вы даже не сказали мне, что хотите увидеть Элейджа. Просили помочь продать камень…
        - Тогда я думал, что таким образом не потащу вас за собой на самое дно. Очевидно было, что вы попытаетесь найти покупателя в своем ведомстве, среди Стратегов, а там, так или иначе, до Элейджа я доберусь. Да, мне было важно поговорить с ним. Передать, что Совет Гильдий готов принять предложение, которое он сделал пятьдесят лет назад, если, конечно, оно еще имеет силу. Вот так, мадам.
        Она заинтересованно посмотрела в мою сторону.
        - Предложение?
        - Стать союзниками, объединить усилия, чтобы выжить. Сражаться бок о бок против общего врага.
        - Какого врага? - Она старалась казаться спокойной, но голос ее выдал. - Надеюсь, вы можете доказать, то что сейчас мне сказали?
        Я кивнул.
        - А еще я должен вам передать послание от вашего Шефа. Поручение. Раз уж вы и так впутались в эту историю.
        Щеки горели огнем. Мерзавец! Подонок! Мразь! Мало, что использовал ее сам, ты, тварь, и другому не мешаешь ее использовать! И оправданий этому нет. Есть только надежда, что с открытыми глазами ей удастся пройти по краю и не сорваться.
        Она встала, подошла почти вплотную.
        - Почему вы сразу не сказали о послании Элейджа?
        - Потому что он объяснил, что если вы будете знать обо всем «сразу»: о заинтересованности Стратегов в нашем с Ордо договоре, то вам будет намного труднее… прижиться. Вы плохо врете, а подозрения, что вы до сих пор работаете на разведку, ни Элейджу, ни нам не нужны. Да и вам, собственно, тоже.
        Даже взгляд ее словно стал мягче, а я вздохнул. Я бы на ее месте разорвал этого сукина сына - Элейджа - в клочья. А она ему… доверяет? Понимает ли, что тот бросает ее в огонь? Понимает ли, с чем придется столкнуться?
        Нет. Наверняка, нет. Пешек используют вслепую. Ареттар тоже не мог помыслить, чем может обернуться его краткий гастрольный тур по чужому миру. Не знал, что это не так просто - прибыть на Раст-эн-Хейм, передать предложение Элейджа, получить ответ и убраться восвояси. И что ждать ответа пришлось бы до старости… до тех пор, пока власть в Совете Гильдий не сменится. Наверняка он понимал, что нельзя танцуя с завязанными глазами на краю пропасти не сорваться на дно. Не знал лишь того что пропасть - вот она, рядом….
        Гипотетическая вероятность найти в торговцах союзников стоила жизни послу.
        Лигийцы! Словно малые дети в своем мире, где принято уважать права ближнего… Чистенькие, ухоженные, свободные.
        Я потянулся к бутылке, вновь приложился к горлышку, стараясь не обращать внимания на недовольство Фориэ тем, что пью. Тянул мгновения до того, как придется отдать ей носитель и окончательно объясниться. Прежде чем продолжать разговор, мне нужно было растопить кусок льда, что возник в животе.
        Я пил, а голова, против ожиданий была светлой. И в глаза бросалось так много деталей: рисунок кружева на ее воротнике - черные ирисы, биение пульса в жилке на шее, тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями… волосы, собранные в узел на затылке. Вытянуть бы шпильки, уткнуться лицом в их черный шелк, дышать, ею одною дышать… Идиот ее муж. Осел, идиот и бестолочь! Разве можно сравнить ее с молоденькой куклой? Разве можно променять… было бы на кого! Второй такой нет на свете.
        Я поставил бутыль на стол сам, не дожидаясь вновь ее гневной отповеди.
        - Мадам, пожалуйста, пройдемте со мной в кабинет.
        Голос дрогнул. Некстати. Она лишь усмехнулась.
        - Арвид, а у вас самого хватит сил для этого разговора?
        Словно хлестнула по спине раздвоенным языком кожаной плети. Качнувшись, я сделал шаг к ней, поймал подбородок, заставил заглянуть в свои глаза… Будь она чуть трусливее, чуть покорнее, не знаю, чтобы и было. Но она смотрела спокойно. Не спешила ни пугаться, ни презирать.
        Отшатнувшись от нее, я сбежал в ванную. Плеснул из крана ледяной воды на пылающую кожу, пытаясь успокоиться и ожидая звука захлопнувшейся двери, промокнул полотенцем лицо…
        И нашел ее в кабинете. И эта чертова книга, которую который день подряд мусолил рыжий, была у нее в руках, а Фори пролистывала страницу за страницей, не отрывая взгляда. Ее молчание позволило мне успокоиться.
        - Прекрасный перевод, - прошептала она, возвратив книгу на стол. - Не знала, что на Раст-эн-Хейм в чести поэзия Ареттара. Интересно, кто переводил, я не нашла указания на это. Но перевод, действительно, великолепен.
        Кивнув, я взял книгу в руки. Открыл ее и тут же захлопнул.
        - На Раст-эн-Хейм тоже помнят певца. А имени переводчика не значится, потому что Ареттар сам переводил на наш язык свои стихи и песни. Он хотел, чтобы их понимали. Спросите Олая Атома, и если он захочет, то расскажет вам пару баек о том, как они вместе с певцом кутили по юности. Этак пятьдесят лет назад.
        - Олай бывал в Лиге?
        - Ну что вы, мадам. Ареттар был на Раст-эн-Хейм.
        Она взяла томик у меня из рук, положила его на стол, прошла по кабинету, остановилась у окна, хотя, что там высматривать в непроглядной темноте ночи? Спрятать лицо? Так тьма превратила стекло в ясное зеркало, и удивления от меня ей не скрыть.
        - Допустим… - проговорила Фори. - Но мы отвлеклись. Вы сказали, у вас поручение… Вы говорили…
        - Об общем враге.
        - О том, что у вас есть информация от Элейджа.
        - О том, почему мы стали союзниками…
        - Чтобы получить документы, я должна вас сначала выслушать?
        Кивнув, я сел в кресло, указав ей на второе - стоявшее с другой стороны стола, надеясь, что это не слишком большое расстояние удержит меня от безумств. Она села, сложила на столе руки и вперила взгляд мне в лицо.
        - Я слушаю вас…
        Никогда не думал, что так сложно будет заговорить. Язык замерз и распух. Мысли покинули дурную голову. Страх взял за горло, страх обуял, а под рукой не было бутылки единственного лекарства, которое могло бы его хоть немного развеять. Объяснять все Рокше было проще и легче - став моим наследником, он имел право знать, это не возбранялось. Рассказать же правду чужаку… немыслимо. Если они узнают - мне не сносить головы.
        «Дали небесные! Да что я делаю», - пронеслось в голове. И тут же второй - насмешливый - голос из подсознания, отчего-то напомнивший мне голос Элейджа, парировал, язвительно заметив: «Да что значит разглашение информации в сравнении с тем, что ты уже сделал?»
        Страх не отпустил, но морок сдуло. Я сплел пальцы в замок, посмотрел в лицо Фори, принимая вызов, и заговорил:
        - Наши цивилизации враждовали сотни лет: за планеты, за новые колонии, за ресурсы, мадам. И все это время вы не догадывались, что кроме нас двоих - Лиги с ее полутора сотнями планет, и Торгового Союза в Галактике существуют и другие…
        Она посмотрела на меня с тенью улыбки и с каким-то сожалением.
        - Как раз наоборот, других очень много, - возразила она. - Разведка за последние пятьдесят лет нашла три новых мира, населенных людьми.
        - Они не опасны, ни для Лиги, ни для нас. Каков уровень этих ваших потенциальных протеже? Голову прозакладываю, сейчас они даже спутник на орбиту своей планеты запустить не в состоянии. Я же вам говорю о другом. О тех, кто при желании способен превратить Раст-эн-Хейм или любую другую планету в пыль.
        Вот это ее пробрало. Напряглась, выпрямилась в кресле, а взгляд опустила. А когда посмотрела на меня снова - вызова в нем больше не было.
        - Помните, что случилось с планетой, на которой мы первый раз встретились? - спросил я. - Вы ведь не зря эвакуировали базу. Помните, что нашли ваши разведчики спустя пару суток? Только одного, наверное, не знаете: когда я сидел у вас в кабинете, все то время, что вы допрашивали меня, и еще несколько часов в камере, пока вы не решились на эвакуацию, я трясся от страха. Потому что знал, чей флот шел в систему. И зачем. Это были не корабли Иллнуанари, мадам. Это были корабли эрмийцев. И уничтожение планеты - это была демонстрация силы. Для нас. Для тех, кого вы называете торговцами. Чтобы помнили, чтобы знали, к чему приводит неповиновение. Чтобы в очередной раз прониклись - корабли с подобным оружием на борту могут приблизиться и к Раст-эн-Хейм. К любой из планет, и любую могут превратить в сущий ад.
        Замолчав, я облизнул губы. Вот и все, почти все… Самое трудно - позади. И труднее всего было решиться. Труднее всего было раскрыться под ее внимательным взглядом.
        - Арвид? - женщина непроизвольно подалась мне навстречу. - Вы шутите?
        - Какие шутки, мадам? Я пытаюсь объяснить вам, что кроме Лиги и нас в Галактике присутствует третья сила. Эрмэ. Империя. Лига не видела ее - мы были дымовой завесой. Что бы ни случилось, лигийцы во всем винили нас. Для эрмийцев это было удобно, к тому же мы платим им дань, и не смеем отказаться. Потому что они на самом деле могут уничтожить густозаселенную планету - мольбы не помогут. Гуманизм и человечность эрмийцам не ведомы. И они, наверное, уже давно бы уничтожили нас. Вот только тогда в Лиге о них непременно узнали бы. А уничтожить сильное процветающее государство, в который входит больше сотни планет - это не так просто, как воевать с цивилизацией, у которого нет даже военного флота.
        - А Иллнуанари?
        - У нас их называют шакалами Императора: Анамгимар служит Эрмэ. Имперцы контролируют каждый наш шаг, жест и вдох, - выдохнул я, закипая. - Они связали нас по рукам и ногам. Внешне выглядит все благопристойно - несколько десятков торговых Гильдий и одна Гильдия вояк - и этого вполне достаточно, чтобы отбить нападение со стороны Лиги. Да ведь Лига никогда на нас и не нападала. Но посмей мы в открытую сопротивляться Империи, и этот шакал, Анамгимар, либо сам подавит бунт, либо позовет на подмогу эрмийцев.
        Фори качнула головой, словно отгоняя наваждение, ее лицо исказилось - казалось, она собиралась недоверчиво улыбнуться и не смогла, только дрогнули и застыли в нелепой гримаске кончики губ.
        - Да, - произнес я, словно вколачивая гвоздь в крышку гроба, - именно поэтому я искал Элейджа. Мы прекрасно понимаем, что скоро перестанем быть нужны эрмийцам даже в качестве дымовой завесы. Они собираются напасть на Лигу. Скоро будет война, и если Империя победит - от нас избавятся как от старого скарба. Уничтожат - им без разницы с планетами или без. Вся надежда, что сражаясь вместе с лигийцами, может быть, мы сможем - хоть кто-то сможет - уцелеть. Нам нужна помощь Стратегов, поддержка Стратегов. Мы готовы рисковать, но в одиночку - это дохлый номер.
        Фори все же недоверчиво улыбнулась. Я достал из кармана коробочку с брошью и вытянул спрятанную под украшением тонкую пластину носителя информации, протянул ей на ладони.
        - То, что просил передать вам Элейдж, мадам, - активировав инфопанель, встроенную в стол, я показал на гнездо разъема. - Код доступа к информации - ваш личный номер. Шеф сказал, вы не могли его позабыть.
        В носитель она жадно вцепилась задрожавшими пальцами, едва не уронила его, но удержав, зажала в кулаке. И за моими манипуляциями смотрела, словно завороженная, понимая, насколько я облегчаю ей задачу, позволяя воспользоваться своим оборудованием.
        - Арвид, я хотела бы попросить вас удалиться. Информация служебная.
        Я кивнул. Ну а что еще можно от нее было ждать? Выйдя из кабинета, прикрыл за собой дверь, прошел в холл, схватил бутыль со стола, сделал большой глоток. Рухнув в кресло, смахнул выступивший на лбу пот. Сердце в груди стучало так, что мне казалось - его биение должны были слышать во всем представительстве.
        Отхлебнув еще глоток, я повертел бутыль в руках, посмотрел сквозь темное стекло на просвет, и поставил ее на стол. Мысли мои были с Фориэ. Хотелось стоять рядом с ней, держать ее за руку. Так получилось, я знал, что было записано на носителе. С самого начала знал - еще на базе. Просто встал на дыбы, и озвучил, что должен быть в курсе какую контрабанду везу. А Элейдж не стал со мной спорить.
        И я сам, своими руками передал ей этот носитель с просьбой, для нее равнозначной приказу - постараться удержать Рэну, выиграть хотя бы немного времени. Стратеги, как и мы, переживали не лучшие времена. Официальное расформирование ударило по ним, и нужно было несколько лет, чтоб оправиться от этого удара.
        Вздохнув, я сжал пальцы в замок, попытался откинуться на спинку кресла и расслабиться, но не получилось. Так и сидел, считая секунды, ожидая когда Фори выйдет из кабинета, не в силах отделаться от мысли, что времени прошло гораздо больше, чем требуется, чтобы просмотреть полностью запись.
        Я не услышал ее шагов. Не понял, как провалился… в забытье? Когда она положила ладонь на плечо, меня словно облили кипятком. Вскочив на ноги, я смотрел - на лицо со следами нездоровья и усталости, бледные потрескавшиеся губы, темные тени вокруг глаз, на потускневшие, отнюдь не сияющие бриллиантовым блеском волосы, уложенные на затылке. На строгое серое платье, к которому она, странная женщина, таки приколола эту клятую брошь.
        Поймав ее руку, я приложил ее к груди, напротив сердца, И она не сопротивлялась. Стояла рядом, смотрела полными слез глазами мне в лицо. Молчала. В кои-то веки мы с ней не спорили… Показалось, что расстояние всегда существовавшее между нами стремительно сокращается, но громко хлопнула дверь и мы внезапно отскочили друг от друга, как коты, облитые холодной водой.
        На пороге стоял рыжий, хватал губами воздух.
        - Арвид, вам надо видеть. Гай там, в казино….
        Время качнулось, меняя скорость течения - только что оно текло неспешно по широкой равнине, и вот бешеным потоком с рычанием уже прорывается сквозь пороги, сорвав меня с места.
        И только одна мысль билась в голове: «Шайтан бы побрал Гайдуни Элхаса».
        Глава 24
        Арвид сорвался с места - словно, разжавшись, выстрелила пружина; ноги сами понесли меня следом за ним. На миг показалось - время замкнулось в кольцо, и я снова прорываюсь из порта Лидари, только вот по иронии Судьбы ситуация изменилась - Арвид здоров, и он ведет меня потайными ходами на заснеженное летное поле. Наваждение длилось долю мгновения, пока протестующее не кольнуло в правом боку.
        Торговец, проигнорировав лифт, стремительно понесся вниз по лестнице, и я устремилась за ним, стараясь не поскользнуться на полированном мраморе ступеней, опасаясь отстать и заплутать в лабиринтах совершенно незнакомого мне здания.
        Догнав Арвида возле высоких дверей, которые прислуга угодливо распахнула, приглашая войти в зал, я тронула его за рукав. Торговец вздрогнул, увидел меня, и его лицо отразило одну за другой целую гамму чувств: от удивления и недовольства через радость к смирению. Вздохнув, он заметил:
        - Ну хотя бы с Гаем я бы мог справиться сам?
        Но в зал мы шагнули вместе. Я обвела огромное помещение взглядом, пытаясь отыскать среди посетителей Гайдуни Элхаса.
        В глаза бросалось всеобщее оживление. Посетители казино - как правило хорошо одетые господа и миловидные, но вульгарно разодетые дамы полусвета стояли группками и о чем-то переговаривались. Зал гудел как встревоженный улей. И вряд ли бы нашлась даже пара столов, за которыми в этот момент шла игра.
        Одна из стоявших невдалеке девушек бросила заинтересованный взгляд на Арвида, потом перевела взгляд на меня, презрительно повела плечами так, что при этом пышная грудь едва не вывалилась из декольте и… отвернувшись что-то зашептала полному мужчине по-хозяйски обнявшем ее за талию. А я невольно выдохнула: в своем скромном платье я казалась чужеродным элементом в этом храме азарта, но хоть с шлюхой меня бы не спутали.
        Вздохнув, я еще раз обвела взглядом зал и лишь когда толпа в центре зала подалась выпуская из плотного круга Равэ Оканни, я сумела заметить фигуру Гайдуни. С ним рядом, крепко удерживая парня за руку, стоял один из переговорщиков - тот, что был моложе, и что-то говорил Гаю в ухо, видимо, пытаясь его урезонить.
        Оканни направлялся навстречу ко мне и Арвиду. Я посмотрела на его лицо, искаженное бешенством и почувствовала, как мне становится нехорошо. Мелькнула мысль, что Гайдуни по глупости или молодости умудрился каким-то образом обеспечить неприятности сообщникам. Но пока торговец шел к нам, выражение его лица менялось, бешенство сменилось иронией и у меня отлегло от сердца. Случись что на самом деле серьезное, вряд ли бы ехидненько улыбнулся, вплотную приблизившись к Арвиду.
        Почти успокоившись, я вновь обвела взглядом зал и поняла, что круг чуть поменьше собрался вокруг Хэлдара, находившегося от Гайдуни, самое большее в десяти шагах, а рядом с ним… Дали, небесные! Рядом с Хэлдаром стоял Да-Деган! В заляпанной грязью, некогда белой рубахе, со спутанными волосами, и едва державшийся на ногах. Но его глаза горели непривычным, незнакомым мне доныне азартом, а улыбка на исхудавшем лице больше походила на оскал и сулила большие неприятности каждому, кто его тронет. Да-Деган выглядел странно, не похоже на самого себя прежнего. И мне внезапно подумалось, что Дагги, должно быть, сошел с ума.
        Я едва не рванула к нему, но Арвид поймал мою руку, притянул к себе, крепко обнял за талию.
        - Тише, мадам, - шикнул он, - не привлекайте к себе внимания. Равэ Оканни нам сейчас все расскажет.
        Я попыталась вывернуться из захвата торговца.
        - Арвид, там Дагги, - прошептала я, чувствуя, что меня начинает лихорадить. - Дагги Раттера. Его чуть не с утра по всему городу ищут. Ордо на уши всю столицу поставил. А он… тут.
        Арвид сухо кивнул, прижимая меня к себе еще крепче.
        - Что случилось? - спросил он у подошедшего к нам торговца.
        Тот стрельнул глазами по сторонам, прищурился, так что у глаз собрались морщинки - складочки.
        - Гая в казино понесло. Решил попытать удачу.
        - И как? Повезло?
        Равэ усмехнулся.
        - Какое там. В пух проигрался. Все что с собой было и десяток тысяч поверх. Рэанин его как цыпленочка ощипал.
        - Да, - протянул Арвид задумчиво, - забаловали мальчишку. Вырвался, называется, из окружения нянькиных юбок. Узнает Хаттами, что наследничек натворил - вызвереет.
        Оканни вновь стрельнул по сторонам глазами.
        - Все бы ничего, но щенок в бутылку полез. Представитель… Заплатил бы, утерся, не облез бы. Но ему обидно стало. Ну, получил бы трепку от отца, что контролировать себя не умеет, запомнил бы урок на всю жизнь, так нет, этот гаденыш на весь зал заорал, что белобрысый - шулер и сел в лужу.
        - Может, и впрямь, шулер? - бросил предположение Арвид, но Равэ Оканни мотнул головой, усмехнулся чему-то, посмотрел снова на Арвида, на меня и по сторонам.
        - Да мы с самого начала были рядом, смотрели за игрой, и ни один из нас - ни я, ни Айджид, и ни Хэлдар не заметили шулерских штучек. Вот везет рэанину, это - да. Нереально везет. Он Гая в пятнадцать минут уделал. И раздел бы до исподнего, если бы Айджид Гадуни не остановил. Знаешь, надо было щенка раньше остановить, но рэанин все время пока играли, Элхаса постоянно подкалывал. Что ни слово - все с шуточкой, а то и с издевкой. Вот Гай и завелся. Дурак… Ты извини, что позвал тебя, думал мы вдвоем с Айджидом борзого щенка не остановим. Дело мало до драки не дошло.
        Вздохнув, Арвид ослабил хватку, посмотрел на меня, вновь перевел взгляд на собеседника.
        - Смотрю, Гай и сейчас еще до конца не остыл.
        Фыркнув, Равэ Оканни презрительно заметил:
        - Молодой. Глупый. На каждое слово ведется. А тут еще рэанин поддразнил - пообещал карточный долг простить, если мальчишка наймет его советником. С намеком, что когда своего ума нет - заемным надо пользоваться. Ну и долаялись - весь зал слышал условие, что если рэанин так умен и хорош, и до утра разживется десятком миллионов, Элхас возьмет его советником, нет - таки побьет палками, словно собаку.
        Дагги - палками? Его это убьёт! Он же не в себе! Он точно сошел с ума и ищет смерти! В глазах потемнело, я вцепилась из последних сил в руку Арвида, стараясь не упасть от головокружения.
        - Арвид, - просипела, чувствуя как перед глазами расплывается смазываясь в нечеткое пятно реальность. - Это нельзя допустить…. Это… немыслимо.
        Десять миллионов аслари - сумма колоссальная, неподъемная. Подобными активами располагали лишь сам Ордо, да Корхида. Но Ордо вряд ли смог бы выделить подобную сумму, даже если это стоило бы Да-Дегану жизни. Корхида же только обрадовался бы подобному исходу. Был еще Хэлдар, но Рони, потребуйся ему столько денег, пришлось бы идти кланяться в ножки Олаю Атому и выплачивать долг несколько лет.
        Вздохнув, я сморгнула замутнившие зрение слезы беспомощности.
        - Этот человек вам дорог, мадам? - спросил он. Я быстро кивнула и поспешила пояснить:
        - И не только мне. Да-Деган - воспитатель Лии Ордо. Три дня назад его выпустили из заключения, вчера я приходила к вам за лекарствами… для него. И… Дали небесные! Поверьте, для всех будет лучше, если он останется в живых.
        Арвид усмехнулся, нагнулся к моему уху и прошептал:
        - Сумма, безусловно, солидная, но я постараюсь ее собрать. Сделаю все возможное. Одно условие, если получится, вы молчите как рыба о том, что именно я дам их вашему другу. Иначе меня захочет придушить не только Гай, но и Хаттами. У Оллами нет нужды в новом советнике.
        Задрожав, я посмотрела на Арвида, пытаясь понять, не смеется ли он надо мной. Но нет. Лишь когда торговец смотрел в сторону Гайдуни, в его глазах вспыхивал огонек, да лицо освещала тень злой усмешки. Когда его взгляд обращался ко мне, я могла прочитать только странную, доселе не виданную мной на его лице нежность. Даже темные глаза не жгли, смотрели мягко.
        И от понимания нереальности этого сердце в груди подскочило, ударилось в ребра. Но вместо жара, по телу распространилась волна холода, и только щеки горели от стыда. Идиотка! Надо же было сказать ему в глаза «вы мною манипулировали». Как девочка-малолетка.
        Стало не по себе, и было отчаянно - необходимо извиниться перед Арвидом, сказать, что я судила поспешно, и нужно было договориться о новой встрече, продолжить прерванный разговор. И понимание этого помешало мне бегом кинуться к Да-Дегану. Я обернулась к Арвиду, подняв голову, посмотрела в его лицо и вновь встретила все тот же невероятный влюбленный взгляд.
        Только вот было уже наплевать, что все злые языки будут шептаться, что у меня с торговцем роман. Пусть болтают хоть до посинения. Пусть это даже дойдет до Доэла… разбитую чашку не склеить. Пусть хоть вся Рэна твердит, что мадам Арима платит мужу его же монетой и пустилась во все тяжкие, тут же найдя себе нового кавалера. Все равно никто не подумает, что сегодня за закрытыми дверями двое взрослых людей играли в шпионов, выставив в коридор даже приемыша - чтобы он не мешал. Да и сейчас, прилюдно торговец смотрит на меня так, словно я ему, как умирающему от жажды в пустыне вода.
        Сжав кулаки, я вскинула голову, расправила плечи и заставила себя улыбнуться приближавшимся Гайдуни и Айджиду.
        - Господин Элхас, - услышала вдруг преувеличенно-добродушный сладкий голос, без сомнений принадлежавший Анамгимару Эльяне. - Вашу Гильдию можно поздравить с приобретением нового советника? Или вы, сейчас, как и во всем - бросаете слова на ветер?
        Мальчишка рванулся, освобождаясь от рук направляющего его в нашу сторону Айджида, развернулся, измерил Анамгимара взглядом, процедил сквозь зубы:
        - А вы так и не бросили скверную привычку совать свой нос в чужие дела? Рано меня поздравлять, господин Эльяна. Белобрысая падаль еще не выполнила условий. У него на все времени до утра. Но если он докажет свои способности, отчего такого не взять?
        Владелец Иллнуанари делано улыбнулся, поправил манжеты, издевательски поклонился Гаю и, неожиданно заметил:
        - Загнанная в угол мышь, бывает, весьма успешно атакует кота. Боюсь, с обещанием палки вы, простите за каламбур, перегнули палку. Этому доходяге и так, похоже, море по колено. И потом… мне пришла в голову забавная мысль ссудить ему денег. Чтобы посмотреть так ли дорого стоит слово Элхасов, как о том говорят.
        Гай скрипнул зубами, а мне отчаянно захотелось вцепиться в холеную, почти бабью мордашку Анамгимара, и так же сильно захотелось огреть Гайдуни чем-то тяжелым, чтобы от удара мозги юнца встали на место. Подумалось, что побуждением проявить невиданную щедрость Арвида, так же как и у Анамгимара Эльяны, было желание проучить «борзого щенка», да так чтобы тому не сразу удалось прочихаться.
        Я было набрала в легкие воздуха, чтобы сказать пару ласковых и Элхасу и Эльяне, но тут рука Арвида сильно сжала мое плечо, приведя в чувство. «Тихо»! - услышала я жаркий шепот над самым ухом.
        - Вы же знаете, господин Эльяна, - раздался спокойный голос Айджида, - Гайдуни оспорит право этого человека занимать пост советника Гильдии, если будет доказано вмешательство Иллнуанари. Закон это допускает. И ни о каком нарушении слова чести речи идти в данном случае не может.
        Анамгимар в ответ улыбнулся, пожал плечами. Луч света отразился от крупного бриллианта нашитого на драгоценный шелк и хлестнул по глазам, ослепляя….
        Покачнулись стены, зал поплыл и тут же заныл висок. Боль накрыла меня подобно вспышке сверхновой - неотвратимо. Хватая губами воздух, я чувствовала, как сознание словно затягивает в водоворот, и услышала, как в застывшем, неживом воздухе неожиданно раздался голос Да-Дегана:
        - Я, Да-Деган Раттера, вручаю себя Судьбе.
        Полный гула растревоженного роя, перешептывания и смешков, зал неожиданно был объят тишиной. Промолчал Анамгимар. Прикусил язык Гайдуни. Протяжно выдохнул Айджид. И дрогнула ладонь Арвида, лежавшая на моем плече.
        В знакомом мне голосе, негромком, охрипшем, звучал холод Файми, вымораживая из тела остатки тепла, и не позволяя вырваться из ловушки водоворота:
        - Я бросаю вызов Энкеле Корхиде, и пусть Судьба нас рассудит. Я ставлю на кон самое ценное, что у меня есть - свою жизнь, и клянусь принять смерть, какой бы мучительной она не была, равно как и молчать о тех тайнах, которые мне известны… Ответной ставкой я согласен принять всё состояние Энкеле Корхиды, потому что знаю - он слишком ценит свою жизнь, чтоб играть на нее, но всегда найдет способ набить вновь карман. Все прочие детали я оставляю на усмотрение вызываемого в рамках того, что дозволено правилами…
        Морок дрогнул, поплыл, рассеялся, отпуская…. Вновь вернулась способность дышать. Я смотрела на Да-Дегана не в силах понять кто из нас - он или я сошел с ума. Пригрезился мне вызов или это было на самом деле.
        Только вот в зале отчего-то было невероятно - тихо, и взгляды всех посетителей казино были направлены на Да-Дегана - распрямившегося, злого, с лица которого так и не сошла дерзкая улыбка, а во взгляде читался вызов.
        Никогда до этого дня я не видела Да-Дегана таким. Ни единого раза. До этого момента он словно бы плыл по течению и казался мне замороженной мумией, ошибкой природы, бледной молью, не совсем рожденным.
        Кровь прилила к щекам, подумалось - лучше бы и дальше он сидел, не высовываясь из своей норы, чем вот так отчаянно ставил на карту собственную жизнь.
        Я же не смогу… не смогу ему ничем помочь - мысль металась, билась, искажалась, а меня трясло, словно в лихорадке.
        Пальцы Арвида до боли сжали мое плечо, я услышала сорвавшееся с губ Равэ Оканни крепкое и не вполне приличное словцо, то как охнул Гайдуни, и заметила как он, словно устыдившись, непроизвольно опустил голову.
        Глава 25
        - Арвид, как-нибудь можно отменить эту нелепую дуэль?
        - Нет.
        И снова в который уже раз лицо Фориэ исказилось, словно от боли. Она остановилась, перестав кружить по комнате, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Рокше, мотнула головой, словно пыталась удержать слезы и отошла к окну.
        - Если бы я мог помочь, Фори, - бессильно прошептал я. - Если бы я только мог…
        Она кивнула. В окне отразилось, как дернулись губы, сложившись в горькую усмешку. Узкая ладонь коснулась стекла, словно она искала опоры.
        - Не хороните своего друга раньше времени, - произнес я не в силах молчать, пытаясь ее утешить, и понимая, насколько неуклюже и неуверенно это звучит, добавил: - Говорят, Судьба любит дерзких.
        - Дагги? Дерзок? - у нее дернулся уголок рта, и Фориэ снова сорвалась с места, закружилась по комнате, расхаживая из угла в угол. - Вы его не знаете, Арвид. Он мечтатель, тихоня, чудак. Бесполезное существо в вашем бурлящем мире.
        - Это его выбор, - встрял рыжий. - Его выбор и его решение.
        Фори резко обернулась, хлестнула Рокше взглядом, но сдержала себя, промолчав.
        - Вы любите его? - догадка была подобна вспышке во тьме. - Вы любите этого мальчишку, мадам Арима?
        Она покачнулась, словно налетев на преграду.
        - Что за странные мысли приходят вам в голову, Арвид? - прошептала, побледнев. Нижняя губа задрожала и показалось - Фори расплачется здесь. Сейчас. Неизбежно. Вот-вот. Но не заплакала. Только судорожно вздохнула, села в кресло и с неожиданной бесстрастностью проговорила: - Насколько я понимаю, интересы «Иллнуанари» перед Ордо отстаивает Корхида. И я уверена, Да-Деган располагает ключевой информацией, способной уничтожить влияние генерала. Но по условиям дуэли Да-Деган гарантировал генералу молчание! Да еще поставил на карту собственную жизнь. Зная на что способен Энкеле Корхида, я очень удивлюсь, если Дагги доживет до поединка: генерал не упустит возможности с ним разделаться.
        - Никто ему этой возможности не предоставит.
        И снова ее лицо исказила усталая гримаска, обозначив скорбные ниточки мелких морщин возле губ, прежде чем она возразила:
        - Арвид, вы плохо знаете генерала.
        - Фори, а вы слишком плохо знаете торговцев. Клянусь, даже Анамгимар не захочет иметь никаких дел с генералом, если только тот решит уничтожить вашего протеже до дуэли.
        - А если откажется?
        - Результат будет тот же. Как бы ни было выгодно сотрудничество с генералом для Анамгимара, он ему даже руки не подаст. Чтобы вы знали - право владения «Иллнуанари» Эльяна выиграл на подобной дуэли. Это было довольно давно, лет пятьдесят или возле того, назад, но на Раст-эн-Хейм об этом еще не забыли. Знаете, это тоже создало резонанс - нищий мальчишка явился в казино и потребовал Игры с главой влиятельнейшей Гильдии. Как вы понимаете, ему не отказали. Это очень плохой знак - отказаться от подобного вызова. Хуже - только попытаться обмануть судьбу, подкупить крупье, уничтожить соперника заранее… Можете считать нас суеверными, но ни один из торговцев не рискнет навлечь на себя проклятья. Говорят, за такие вещи судьба мстит особенно жестоко.
        На ее губах снова появилась улыбка - и вымученная и недоверчивая одновременно. Она ни верила ни единому слову. Будь я лигийцем - я бы сам не поверил. Нужно быть сумасшедшим, чтобы верить в судьбу. Но с правилами этой странной игры не спорили даже эрмийцы: они только кривили губы, шептали «кисмет» - то ли всерьез, то ли иронично, то ли попросту снисходительно, и признавали результаты дуэлей, какими бы те ни оказались. Просто потому, что…
        Иногда и мне казалось, что она в самом деле управляет нашими жизнями, эта ветреная и взбалмошная госпожа Судьба. Что все в мире происходит согласно лишь ее воле. Улыбнется - ты выживешь, невредимым выбравшись из смертельной ловушки, отвернется - поскользнешься на сухой ровной тропинке, при падении сломав себе шею. На Лидари она улыбнулась мне, перестав подыгрывать своему старому фавориту, и оставалось только гадать, чем была вызвана такая милость с ее стороны: решила ли она поиграть со мной в кошки - мышки или просто разочаровалась в том, кому ранее покровительствовала.
        Но! Дали небесные, одно дело - чувствовать, ощущать присутствие ее, но совсем другое - суметь объяснить это так, чтобы поверили. Есть вещи, в которых субъективное восприятие в счет не идет; над ними посмеются и будут, в общем-то, правы.
        Ведь как и в могущество Судьбы, люди не верили и в реальность Аюми. Память о них поставили в каталоги фантазий и типичных легенд.
        Тому, что выходит за пределы разумного, нет места в мире. И от яда всезнайства есть лишь одно противоядие - подержать чудо в руках. Дождаться, что оно изменит твою собственную жизнь. Иначе - никак. Но и тут есть соблазн списать все на ошибки восприятия: програмные глюки, несовершенство человеческого мозга, дежа вю….
        Подойдя к Фориэ, я склонился над ней, поймал ее дрожащую руку.
        - Мы ничего не можем изменить, не терзайте ни себя, ни меня одними и теми же вопросами. Не заставляйте раз за разом отвечать вам «нет». Ни к чему это. И не теряйте надежды раньше времени.
        - Но эти ваши обычаи, они очень жестоки….
        - Жестоки. И с этим ничего не поделать. Но если вы думаете, что мне нравится каша, которую заварил Гайдуни, вы ошибаетесь. И чем бы ни окончилась дуэль, хорошую взбучку Олай Атом ему обеспечит. Что же касается Да-Дегана, нам всем остается только надеяться.
        - Несбыточные надежды убивают…
        Вздохнув, она посмотрела на часы, вздрогнула, высвободила ладонь из моих пальцев, вскочила на ноги.
        - Дали Небсные! Арвид, уже третий час ночи. Нужно идти. Ордо, должно быть, меня потерял.
        - Ему сегодня точно будет не до вас, мадам! Уж если Олай решил побеседовать с кем-то один на один без посторонних, то речь явно будет идти не о погоде.
        Она не обращая внимания на слова, направилась к двери.
        - Мне нужно идти. Визит затянулся. Простите….
        - Я провожу….
        Мы прошли гулкими коридорами к опустевшему залу переговоров, только чтобы убедиться - Ордо там уже нет. Фориэ лишь мельком взглянула на опустевшее помещение, потом повернулась ко мне.
        - Заглянем к Атому, - предложил я.
        Подхватив ее под локоть, я все так же, пытаясь избегать людных мест, провел ее к апартаментам главы совета. Но Олая не было и там, его секретарь - немолодой уже мужчина, служивший Атому лет пятнадцать, как минимум, подтвердил, что Ордо покинул представительство больше часа назад. Но о мадам Арима никто не вспоминал, и распоряжений на ее счет не поступало.
        На вопрос, где можно найти самого Олая Атома секретарь улыбнулся, пожал плечами, словно удивлялся моей недогадливости.
        - Думаю, он решил навести Гайдуни Элхаса. Поблагодарить за задержку. Он рассчитывал покинуть Рэну самое большее через сутки. Но в связи с тем, что, как я понял, господин Элхас причастен к возникновению ситуации с Игрой, и несет перед одним из дуэлянтов ответственность согласно заключенному пари, он лишен возможности покинуть Рэну до разрешения спора, а ведь планировалось, что господин Элхас покинет планету на одном корабле с нами.
        Заметив, как напряглось лицо Фориэ, и что в ее глазах снова стоят слезы, я буркнул:
        - Оставить бы щенка одного расхлебывать им заваренную кашу.
        Бросив эти слова, я вышел в коридор, увлекая за собой Фори.
        - Если желаете, - предложил ей, - я мог бы лично отвезти вас до резиденции. Раз уж все вышло именно так.
        - Да, конечно…
        Остановившись, я посмотрел в лицо, достал платок из кармана и лишь тогда понял, что ошибся. Она не плакала, сумев удержать слезы. Вот только по привычке подобрала пальцы в кулаки, плотно сжала губы, выставила вперед подбородок. И она первой сорвалась с места, поняв, чем была вызвана задержка, мне пришлось ее донять.
        Догнав, я пошел рядом, указывая путь. Жаль, что как бы мне того не хотелось, в этот раз я не мог воспользоваться служебным выходом - там ее никто не ждал, а вести ее до стоянки флаеров по лужам под проливным дождем мне казалось не лучшей идеей.
        И как это бывает, в какой-то момент наше пребывание тет-а-тет кончилось. В этот поздний час представительство гудело, как улей. Взбудораженный слухами о предстоящей игре народ на все лады пересказывал свежую новость, обсасывая ее, словно пес - мозговую кость. Я смотрел на падальщиков, ставящих на выигрыш генерала и мне делалось противно: ни один из них не был готов рисковать, безрассудно и неосторожно, ставя на карту собственную жизнь. Им казалось, Судьба уже выбрала фаворита, и Игра в этом ничего не изменит. Самое противное, несмотря на то, как преподносил это Фори, я и сам был уверен - если кто и переиграет Корхиду, то это явно будет не белобрысый заморыш, у которого только и есть, что острый, словно бритва, язык.
        И, бездна меня поглоти, в этот момент я уже жалел о том, что пошел этой дорогой, хотя бы потому, что не мог оградить Фориэ от волны перешептываний. Заметив взгляд одного из Анамгимаровых приспешников, я оскалился.
        - Вы не хотите поучаствовать в Игре? - спросили меня.
        Говорят, злость - плохой советчик. Но глядя в довольные лица окруживших меня шакалов, я разозлился, и именно злость не позволила мне спеть с этой стаей на один голос. Достав из кармана бумажник, и выбрав несколько крупных купюр, я бросил их одному из собирающих ставки букмекеров.
        - Двадцать тысяч на победу рэанина. От имени мадам Арима.
        - Ого! - выдохнул кто-то из шакалов. - Широкий жест.
        - Все ради прекрасной дамы.
        - Тише парни, тише. Говорят, на Лидари эта рэанская кошка чуть не оторвала Катаки причиндалы за один косой взгляд в сторону Арвида. Я думал дельце-то на мази.
        - Вы только подумайте, сколько она загребет, если альбинос выиграет. Ставки-то сто к одному!
        Я чувствовал, как дрожала ее рука. Но стоило дрогнуть мне, как Фори высвободилась, и сама удержала меня:
        - Не обращайте внимания, Арвид, пусть их, болтают.
        Вот так, под перешептывания и насмешки, мы шли к выходу. Впрочем, вскоре шепотки стихли. А еще через несколько секунд я понял почему: молодой, вооруженный до зубов парень с искаженным от злости лицом стремительно шагал нам навстречу. И нужно было быть либо слепцом, либо идиотом, чтобы не распознать в темноволосом верзиле сына Фориэ, да хотя бы по тому, как она ему улыбнулась.
        - Дон, - проговорила женщина, и голос ее звучал нежно и мягко. - Позволь представить тебе моего друга Арвида Эль-Эмрана, благодаря которому мне удалось вернуться на Рэну.
        - Мы знакомы, - буркнул парень.
        Усмехнувшись, он хлестнул взглядом, словно пытался вычислить все мои уязвимые точки на случай возможной драки. Смотрел не доверяя и проверяя, а в общем-то так, как обычно смотрели местные вояки на пришлых торговцев - без симпатии и любви.
        Мне хотелось стереть наглую усмешечку с его лица, но этот заносчивый мальчишка был дорог Фори и я не посмел даже вызывающе оскалиться ему в ответ и равнодушно пожал плечами.
        Удержав руку Фориэ, я спросил:
        - Мы увидимся завтра, мадам Арима?
        Тень легла на ее лицо. Она чуть нахмурила лоб, задумавшись, а потом кивнула:
        - Я не могу вам обещать, но постараюсь, Арвид.
        Они ушли вместе, а я стоял и несколько секунд просто пялился им вслед, потом, спохватившись, развернулся и пошагал в номер.
        Усталость легла на плечи тяжелым одеялом как-то совсем некстати. Внезапно и неожиданно. Вдруг. Заныло под лопаткой, словно прямо к сердцу присосался неведомый кровосос. От упадка сил меня едва не повело в сторону. Остановившись, я вытер выступивший на висках пот, заметив при этом, что у меня мелко дрожат пальцы, да и во рту пересохло.
        Состояние казалось тем более странным, что не так и много было выпито мною вина. Я бы списал эти странные ощущение на прикосновение темного дара, если бы мог предположить что где-то рядом встречу эрмийца. И не просто эрмийца - властителя.
        Легкое покашливание за спиной заставило меня обернуться. Увидев Айджида, я заставил себя улыбнуться, изображая, что все у меня хорошо. Но парень на мою уловку не повелся. Лицо у него было хмурым и озадаченным.
        Указав взглядом на человека, могущего сойти за рэанина, шествующего рядом с Анамгимаром Айджид как-то нехорошо скривил губы:
        - Позволь представить, - едва слышно прошептал он. - Энкеле Корхида. Генерал, советник, правая рука господина Ордо. Явился собственной персоной, чтобы ответить на вызов.
        - Эрмиец? - быстро просканировав пространство вокруг, шепнул я.
        - Бездна, похоже на то. И от дуэли он не отказался. Но условия поставил жесткие: пять раундов и рэанин должен победить во всех, чтобы выиграть. Можешь считать альбиноса покойником. Сам понимаешь, статистика - вещь упрямая.
        Но мне не было никакого дела до того, кого Айджид назвал альбиносом. Мне было все равно - выживет он или погибнет. Рэанин сам вызвал генерала на поединок, сам позволил тому диктовать условия. Должен был понимать, что делает, и молодость тут не оправдание.
        Но страх за Фориэ заставил меня затаить дыхание.
        Фори, отважная моя, милая девочка даже не знала, какого противника подкинула ей судьба. «Ей с ним не справится, - шепнула в ухо тревога, - ей не уцелеть».
        С трудом взяв себя в руки, я смотрел вслед удаляющейся фигуре генерала. Стоял, словно превратился в соляной столб, вывел из оцепенения меня очередной толчок Айджида.
        - Какая тварь ручалась, что в окружении Ордо нет эрмийцев? - спросил он так тихо, что я едва разобрал слова.
        - Не знаю. Узнаю, голову отверну, - выдохнул я в ответ, и, развернувшись, поспешил в номер Гайдуни, надеясь застать там Олая Атома.
        Мне повезло. Олай был на месте. Впрочем, и Равэ тоже был там. И лихая веселость слетела с их лиц, уступив место задумчивости. Гай сидел, словно пришибленный: не скалился, не шутил, молчал.
        - А, Арвид, - поприветствовал меня Атом, - вижу и ты уже в курсе свежих новостей. Видел генерала?
        - Как же это так? - спросил я. - Как же это мы так опростоволосились? Генерал, скорее всего, эрмиец. А это значит….
        - Генерал, однозначно, эрмиец, - выдохнул Оканни. - Я на них за свою жизнь насмотрелся. Властитель. Высокородный, чтоб ему пусто было. Надо этому сумасшедшему рэанину, Да-Дегану «спасибо» сказать - это он разозлил генерала так, что с того личина слетела: завелся, забылся сдуру, со злости стал Даром себе дорогу в толпе прокладывать. Да и когда условия дуэли озвучивал, смотрел на заморыша так, что я думал - убьет на месте. Как только сдержался….
        Я, подвинув стул, плюхнулся на него, посмотрел на Олая Атома.
        - Обратного хода у нас уже нет, - произнес осторожно. - Что делать будем?
        - То, что планировали, - отозвался старик. - В то, что бунт на этой созрел планете без вмешательства эрмийцев, я с самого начала не верил.
        - Если в Империи узнают о наших планах, не сносить нам головы, а вероятность утечки информации высока. Корхида слишком близок к Ордо, слишком….
        Олай вздохнул, посмотрел на меня, дернул плечом.
        - Арвид, ты после подписания договора что собирался делать? Куда лететь? Вот и лети. Корхида - не твоя проблема.
        - Но мадам Арима, - возразил я, - моя. Она поверила мне. Доверилась. И с разбега влетела в эту ловушку. Она погибнет, если не будет знать, что собой представляет ее противник. Нужно предупредить.
        - Боюсь, - возразил Оканни, - она все равно погибнет…
        Словно от кислятины оскоминой свело скулы. Я посмотрел на старика ненавидящим взором. Он говорил что думал, не кривя душой, но какую боль причиняли его слова!
        - Боюсь, все равно мне придется задержаться. Странно будет выглядеть, как мы все бросились врассыпную, не дождавшись Игры. А событие редкое. Пожалуй, я задержусь. К тому же, может, представится возможность предупредить мадам….
        Оканни кивнул, потер ладони, кивнул.
        - Я, пожалуй, задержусь тоже, - заявил он, переглянувшись с Атомом. - Заодно, если рэанин выиграет, присмотрю, чтобы Гайдуни сдержал свое обещание.
        Олай чуть подвинул губы к улыбке.
        - Думаю, и мне не стоит спешить, - заметил он, поднявшись на ноги. - Игра с Судьбой - это всегда любопытно. Вне зависимости от результата.
        Глава 26
        Дождь ослаб. Не сдавался, не уходил, по-прежнему барабанил в окна и по крыше, сшивал небо и землю частыми стежками, но вода уже не катилась бурлящим потоком по каменным плитам, пытаясь сбить с ног: просто дрожали зеркала луж под частыми каплями.
        Затишье. Безвременье. Ночь черными крыльями обнимала мир. Фонари во дворе резиденции горели через один, в окнах потушен свет. В коридорах и на лестнице, к счастью, было ночное освещение.
        От усталости меня шатало, как пьяную, а в голове была лишь одна мысль - добраться до кровати и спать, спать, спать.
        Ни о чем другом я не могла сейчас думать. Сколько я не спала? А ведь третьи сутки на ногах… Или уже четвертые? Пара часов дрёмы на пачке документов не в счёт.
        В бездну, все в бездну…
        Добравшись до своих апартаментов, я как есть, в платье, повалилась на кровать поверх покрывал, единственно успев скинуть с ног отсыревшие туфли, и отключилась, стоило голове коснуться подушки, может, даже за несколько секунд до того.
        Проснулась я сама. Никто меня не беспокоил, не торопил, не врывался с дикими воплями. Серый свет в окнах намекал, что ночь закончилась, но утро это или день - было непонятно. Безвременье. Усталость ушла, не тревожило чувство, что могу куда-нибудь опоздать.
        Сев на кровати, я потянулась, помассировала затекшую шею, с удивлением отметила, что, несмотря на неудобное и жесткое платье, спала как в детстве - сладко, крепко и безмятежно, даже подушку заслюнявила, словно маленькая.
        Стоило окончательно проснуться - нахлынули все вчерашние события и тревоги: безрассудный вызов, брошенный Да-Деганом Корхиде и предстоящая дуль, визит к Хэлдару и невнятный разговор с Ордо, подписание договора и беседа с Арвидом, послание Элейджа…
        Вспомнив о послании, я вздохнула - совсем недавно убеждала Вероэса, что свободна как ветер, и что шефу я не нужна. Думала, у меня начнется совсем другая жизнь. Размечталась о покое. Не ожидала, что мои слова обернутся пшиком, а стариковское брюзжание - почти пророчеством.
        Уже сегодня придется еще раз встретиться с Арвидом. Переговорить с Олаем Атомом. Но еще раньше предстоит разговор с Ордо. Надо прощупать, доволен ли он? Не почувствовал ли он за договором подвоха? Аторис - далеко не дурак.
        Не дурак, только вот вопреки логике держит возле себя генерала.
        При воспоминании о Корхиде обдало холодом: вчера меня пытались убить. Возможно, пытались. Предупреждение Рони не прошло даром - я не чувствовала себя в безопасности нигде, кроме как под защитою сына. И были сомнения, что Аторис станет меня защищать, а наша дружба не пойдет прахом.
        Впрочем, что толку о том грустить? Можно подумать, я жалела о сделанном, когда жалеть приходилось лишь о собственной некомпетентности. Не было чужой вины в том, что я не смогла открыть Аторису глаза.
        Поднявшись на ноги и пытаясь оборвать внутреннюю дрожь, я умылась, привела в порядок прическу, переоделась: пытаясь уничтожить неуверенность, пряталась от нее за стеной из обыденных, сотни раз повторенных действий. Вызвав слуг, потребовала принести завтрак. Кутаясь в накинутую поверх платья шаль, прошла по комнате, невольно ожидая, что Дон распахнет дверь, ворвется ко мне, пожелает доброго дня и улыбнется. От его улыбки обычно на душе сразу теплело: и мне нестерпимо хотелось отогреться его улыбкой, услышать новости, посмотреть в лицо, чувствуя, как отступают тревоги.
        Сын не пришел, хотя слуги уже принесли поднос и кофейник, поставили завтрак на стол: на тарелках лежали аккуратно нарезанные куски румяного свежего хлеба, тонкие ломтики ветчины и ноздреватого желтого сыра. Запах свежего кофе помог мне собраться.
        Завтракая, я погрузилась в воспоминания и вновь проживала прошедший день: всю суету, беготню, осознание разрыва с мужем, неожиданную игру в поддавки со стороны торговцев. Вчера меня пытались убить. Вчера я получила новое задание.
        Вспомнилась запись. Напряженное лицо Элейджа. Его слова об Эрмэ, которые лишь подтверждали все немного ранее сказанное торговцем и то, что у Лиги и Раст-эн-Хейм есть общий враг.
        Лицо шефа кривилось, когда он говорил о Локите, каясь и негодуя одновременно: «Я не сразу понял, кто пролез в Сенат. Эту тварь давить нужно было сразу, а я медлил, пытаясь разобраться. Не мог поверить. Хоть и было очевидно, что она работает на эрмийцев - вызывает распри, ослабляет нас изнутри, настраивает друг против друга. Делает все для того, того, что бы Лига распалась. И при этом я сам вынужден выводить Ирдал из коалиции: Локита саботирует все проекты, которые могут помочь в противостоянии Эрмэ. А без верфей Ирдала, без промышленности Ирдала разведка ничего не сможет сделать, даже имея таких союзников, как торговцы. Но я всерьез опасаюсь, что выход Ирдала может послужить катализатором распада. Хорошо если удастся его предотвратить. Мы и так потеряли слишком много, позволив отколоть от Лиги Рэну. Ее, конечно, сейчас не вернуть, но ни в коем случае нельзя позволить Рэне уйти в сферу влияния Империи или главы «Иллнуанари». Если это произойдет - ситуация осложнится, а она и так почти патовая. Я не имею права требовать, но я очень прошу вас, Фориэ Арима…»
        Действительно, просил он немного. Просил то, что я и так бы постаралась сделать, знай я все расклады, а кроме того если получится, вытянув из Ордо координаты флота Аюми, передать их Арвиду, да через людей Атома отправлять на Ирдал всю информацию по обстановке на Рэне.
        Смешно, а ведь самое главное, в общем-то, сделано. Само собой вышло. Только вот с последней просьбой беда: передавать информацию на Ирдал у меня нет никакого желания. И причиной тому отношение к Ордо. И чувство неизбывной вины перед ним.
        Все чаще вспоминалось, как Аторис пытался убедить меня. Как волновался, запинался в словах, как смотрел с мольбой: «ну хоть ты поверь». Не поверила, дура. Словно в заложенное кирпичом окно смотрела, убежденная, Аюми - только легенды, несмотря на то, что сказания известны в сотнях миров.
        Хорошо жить с промытыми мозгами. Никаких тревог и забот. Нет Аюми - нет и тех, в противостоянии с кем они погибли. Не существует Империи. Бояться некого.
        Нужно ли говорить, что информация об ошибке капитана шла из недр нашего ведомства? В этом Элейдж признавался тоже. Да и как он мог промолчать теперь, прося разузнать о местоположении флота?
        А меня передергивало.
        А еще у Ордо лежала папка с документами, и слишком свеж был в моей памяти разговор о том, что подтолкнуло бывшего капитана к бунту. Подозревать Ордо во лжи у меня причин не было. Элейдж лгал куда чаще, чем мой старый друг.
        Вот что за игру вертел шеф? Зачем? К чему? Почему зная о существовании Эрмэ, подыгрывал своим противникам? Почему отмахнулся от доказательств того, что планету ведут к упадку?
        От этой мысли я замерла, похолодела вся - от словно подернувшихся инеем щек, до скрючившихся, вмиг замерзших пальцев ног. Минуту или чуть больше я сидела, словно оглушенная, придавленная невидимой глыбой - мыслью о предательстве. Могло ли так быть? Давно ли я верила Элейджу, словно самой себе? Я ведь верила ему добрую половину жизни. Каждое его действие мне казалось логичным и взвешенным.
        Кровь пульсировала в висках, постепенно разгорались уши и щеки. Отложив еду, я чувствовала, как меня начинает захлестывать другая волна - жуткий, жгущий все мое существо стыд, и я не в силах была понять, за что именно? За старое неверие Аторису, равнозначное предательству? За то, что подозревала Элейджа в измене?
        Мне совсем не хотелось метаться из угла в угол, искать выход. Не хотелось дотошно докапываться до ответа на вопрос кто прав, а кто виноват! Я не хотела выбирать между двумя важными для меня людьми. А выбирать, меж тем, приходилось. Невозможно было закрыть глаза на то, что, передавая информацию об обстановке на Рэне, я своими руками могла выкопать могилу Ордо. Помнится, как по прилете на родную планету я всерьез опасалась виселицы. Теперь казалось - уж лучше бы так. Я не могла предать Ордо. Еще раз - нет. Избави судьба меня от этого!
        Мелькнула шальная мысль - найти Ордо, рассказать ему все, снять камень с души, но тут же пришло понимание, что это не выход. В лучшем случае моя откровенность повлечет немедленную высылку с Рэны. В худшем - даже думать не хотелось о том, что будет в этом случае.
        Вспомнилось, как я негодовала, когда Арвид попытался развернуть корабль, словно понимал, с чем мне придется столкнуться и пытался оберегать.
        Вздохнув, я потянулась к броши, переколотой на свежее платье, коснулась ее лепестков. В голове прозвучало: «я никогда не врал вам, хоть и использовал». А ведь похоже на то…
        Да уж, сумел шеф поставить меня перед выбором: даже не оставил возможности отказаться от задания, сославшись на пункты инструкции, запрещающие стратегам работать в собственных мирах.
        Встав из-за стола, я отошла к окну, прижалась лбом к стеклу, пытаясь успокоиться и унять головную боль, и почувствовав как колыхнулся воздух, услышала знакомые шаги.
        Ордо.
        Он прошел по комнате, провел ладонью по влажным, вьющимся руном волосам. Посмотрел вдаль, в поредевшую пелену дождя, потом уперся ладонями в подоконник, да так и застыл.
        Показалось, по воздуху разнесло кислый аромат озона, вместо привычного запаха табака. И лицо у Ордо было странное, какое-то необычное, неживое.
        Он обернулся ко мне, попытался улыбнуться. Получилось - невесело. Мимике противоречил взгляд.
        - Доброго утречка, Фори, - в голосе звучали нотки натужной оживленности.
        - Утречка? - Отмахнулась я, пытаясь собраться с мыслями. - Аторис, полдень уже.
        Он опустил взгляд, протяжно вздохнул. Лицо исказилось на какую-то долю секунды, словно от гнева. Потом он вновь овладел собой. Даже голос зазвучал более ровно, чем прежде:
        - Полдень. А в полночь - игра. Дагги сражается с генералом. Уму непостижимо.
        - Ты уже знаешь?
        - Слухи разносятся быстро. Только об этом все и шушукаются. Я узнал об этом от Лии; она в шоке, требует отменить игру.
        - Так попытайся.
        - Пытался, но… Анамгимар Эльяна и Олай Атом проявили в этот раз солидарность друг с другом. Сказали, моя власть закончилась на пороге представительства, а что происходит в его стенах - творится в согласии с их законами и обычаями. После игры я волен хоть обоих дуэлянтов повесить, но до этого - руки у меня коротки.
        Аторис мотнул головой, фыркнул, как кот, заглянул мне в глаза:
        - Если можешь, успокой Лию. Не знаю, как говорить с девчонками, - он поперхнулся, поправился, весь напряженный, словно струна: - С ней не знаю, как говорить. Она этого идиота белобрысого любит. Да и понятно. Все ее детство я был в полетах. Появлялся наскоком, на неделю, на две и опять - в рейс. А мамашка ее, как и я - непутевая, работу ценила больше детей. Это Да-Деган читал Лии на ночь сказки, вытирал сопливый нос, промывал ободранные коленки и кормил завтраками. По уму, Дагги ей родня, а не я. Если он проиграет - она не простит этого мне. Никогда. Обидно признавать, что я на самом деле - дурак. Даже не видел, как росли мои дети.
        Ордо отвернулся к окну достал сигарету, стиснул ее зубами.
        - Если ты не против, я попробую поговорить еще раз с торговцами, может, выгорит? - предложение само сорвалось с губ.
        Я шагнула к Аторису, поймала его ладонь, сжала в своих. Сердце отчаянно колотилось в груди. Глупая женщина - можно подумать, диктатору целой планеты требовалась мои поддержка, понимание, сила. Мозги мои, может, и требовались. Но этот почти покровительственный жест его не разозлил. Ордо вскинул голову, улыбнулся. А я отметила, как дрожат кончики его губ.
        - Знал бы я раньше, как мне тебя не хватало, - проговорил. Спохватившись, хлопнул по карману, достал бумаги и быстро перевел тему: - Чуть не забыл. Патент на земли и титул. Небольшая благодарность за все, что ты сделала. От титула не отказывайся, Атом утверждал, ты попала в какой-то переплет на Лидари, дралась и теперь у тебя проблемы с законом, а дворянский титул может помочь торговцам на это закрыть глаза. На Рэне я им не позволю выпадов в твою сторону, но кто знает, вдруг ты захочешь вернуться в Торговый Союз.
        Ордо говорил об этом спокойно и просто, не подозревая, что от его слов у меня бежали мурашки по спине и слабли колени… Не приведи судьба - он сопоставит даты - день в который я вернулась на Рэну с тем днем, когда с боем вырывалась с Лидари.
        Я боялась, что он задаст вопрос, логичный и вполне закономерный: «где ты провела целый месяц»? И тогда мне придется выкручиваться и врать. Объяснять ему, что все это время я провела в госпитале Стратегов, мне не хотелось. Да, он считал, что я работаю на торговцев. Ему было удобнее так считать. Но ведь все может измениться в одну минуту.
        Я положила гербовую бумагу с печатями на подоконник, старательно сдерживая дрожь пальцев. Приоткрывая приколотую на платье брошь, с плеча съехала шаль. Я хотела поправить ее и поняла, что напрасно надеялась, что подарок Арвида останется для Ордо невидим.
        Аторис смотрел прямо на брошь, и мне думалось, он обязательно скажет что-то. С издевкой. Но Аторис словно и не замечал дорогого подарка. Смотрел прямо - и не видел.
        - Ты не против, если я встречусь с торговцами?
        - С Арвидом? - Тень улыбки таки появилась на напряженном лице. - Дали небесные, с чего ты решила, что я буду препятствовать? Разве ты - пленница? Только возьми кого-нибудь для сопровождения. Не Дона, он поедет со мной. Твой сын из тех немногих, на кого я вполне могу положиться. И не нервничай, я постараюсь вернуть его еще до Игры. А ты позаботься о Лии.
        Аторис тяжело вздохнул, поймав руку, пожал ее, так что у меня чуть не сорвался с губ вскрик, на несколько секунд задержал ее в своей ладони, словно не замечая что причиняет мне боль и направился к выходу.
        Слезы навернулись на глаза. У меня вновь дрожали колени, и тиком дергало губу, а чувствовала я себя мирно дремавшей на солнцепеке кошкой, которую скинули в бассейн с ледяной водой.
        Не могла понять отчего, но воздуха не хватало, голова плыла, сердце билось тяжело, словно к нему привязали камень. Я попыталась взять себя в руки, убедив, что зря так схожу с ума из-за мелочей. Пуганая ворона, боящаяся всего на свете. Но успокоиться не могла. Было тошно и больно.
        Ордо всегда контролировал свою невероятную силищу. Это вошло у него в привычку. Он знал, что, если забудется, то сможет сломать мои пальцы просто сжав их рукой. И он забылся - не сломал, но причинил боль. Знать бы, о чем он в этот момент думал. Злился на меня? Досадовал?
        Прижав зубами губу изнутри, я ткнулась лбом в холодное стекло. Как клин - клином, холод предчувствия - холодом дождливого дня. В мозгу билось набатом «Дон поедет со мной. Он из тех немногих, на кого можно вполне положиться». Мало Аторису собственных телохранителей? Резиденция полна военных. Куда он потащил моего сына? Зачем? Что замыслил?
        Не понимая сколько времени провела в раздумьях - минуту, две, три, сорвавшись с места, я выскочила в коридор, озираясь по сторонам, пытаясь высмотреть Аториса.
        Около двери стоял часовой. Вцепившись в него, я вызнала куда ушел Ордо, метнулась вслед - по коридору, и дальше, вниз по лестнице, выбежала в вестибюль и поняла, что опоздала. Клин флаеров поднимался в небо, теряясь в дымке облаков.
        В резиденции было необычно тихо. Подобная тишина, в которой было слышно и далекие шаги, и как под потолком бьется муха, наступала обычно под вечер и царила ночами. Словно вымерло все. Заснуло.
        Отчаянно, до боли в груди напугало внезапное, нерациональное ощущение, что сейчас, в отсутствии Ордо я могу встретить в этих стенах генерала. Энкеле Корхиду.
        У меня темнело в глазах, мерзли пальцы и кружилась голова от одной только тени возможности остаться с ним один на один. Генерал наводил жуть. В его присутствии я словно становилась меньше и беспомощной, как ребенок.
        В подавленном настроении я вернулась к себе, уже вполне осознав - не по нутру мне сонный покой, о котором еще вчера я тосковала. Слишком многое изменилось. Нечего надеяться провести несколько часов с мужем - у меня больше нет мужа. И нет уверенности - ни в окружающем меня мире, ни в самой себе.
        Взяв с подоконника бумаги, я просмотрела их, меланхолично расхаживая по комнате, уронила на стол: Ордо подарил мне титул, деньги, островок в океане и участок земли в городе. Будет где и на что построить дом. Свой дом. Крепость, в которую не будет доступа генералу. Ну а пока мне просто некуда идти из резиденции. Не к Доэлу же. И не к Арвиду.
        Снова зябко стало плечам под тонкой шалью. Дворянка! Герцогиня! Невесело, но в чувстве юмора Аторису не отказать. Или и это ему Олай подсказал? Хотя, странно все это: до вчерашних переговоров вряд ли эти двое в своей жизни хоть раз здоровались.
        Глупости, о чем это я?
        Надо собраться! Надо взять охрану, лететь в представительство, нужно прояснить все до конца.
        Но время шло, а я не могла заставить себя сдвинуться с места. Тревога жгла нервы. Нерациональная. Но от того не менее сильная. Меня лихорадило, трясло и опутывало коконом нерешительности. Я не могла взять себя в руки, расхаживая по комнатам - из одной в другую.
        Неожиданно открылась дверь и в комнату вошла, распространяя дразнящий запах липового цвета и свежей зелени, рыжая девушка, так же непохожая на Ордо внешне, как кукушонок не похож на приемных родителей, но перенявшая его стремительность и прямой честный взгляд.
        - Мадам, вы должны мне помочь, - проговорила, поймав мои ладони. - Я должна встретиться с Да-Деганом до начала дуэли. Мне нужно попасть в представительство. Вы мне поможете.
        В замешательстве я смотрела на рэанскую принцессу, понимая, что это легкомысленное привлекательное существо, оказывается, умеет злится.
        - Мадам? - ее хватка была немного слабее, чем пожатие Аториса. - Я вам раз помогла, теперь прошу, помогите мне. Генерал, эта гнусь, сговаривался с Анамгимаром. Они хотят подкупить или шантажировать крупье. У Дагги и так немного шансов. Я не хочу, чтобы им удалось лишить его последнего!
        Ее напор заставил меня очнуться. Вздрогнув, я посмотрела в ее полыхающее бешенством глаза.
        - Ты уверена? И они прямо так при тебе и обсуждали свои планы?
        Вспомнилось, как еще вчера Арвид меня убеждал, что дуэль будет честной. По правилам, что ни один из торговцев не осмелится на обман. И я поверила - его убежденности. А выходит - нет никаких правил, нет никаких преград. Ничего непреложного нет.
        Задумавшись, я не сразу заметила, как выпустив мои руки, Лия быстро прошла по комнатам, осматривая, нет ли где притаившихся слуг, вернувшись, она прижала палец к губам.
        - Мадам, мой жених не подозревает, что я свободно владею почти десятком диалектов Раст-эн-Хейм, включая самые редкие, - Прошептала. Улыбнулась. Выдохнула. - Не знает об этом и Корхида. К тому же у меня счастливая внешность - я выгляжу легкомысленной дурочкой, которую они не принимают всерьез, и при которой не стесняются вести серьезные разговоры.
        Опустившись на стул, я не сводила взгляда с своенравной девчонки. Мелкая, рыжая, с правильным, симпатичным личиком, с обычно мягкой улыбкой и поразительно-беспомощным взглядом опушенных густыми ресницами глаз, она и впрямь казалась недалеким созданием, милой фарфоровой куколкой, которой место под стеклянным колпаком или в наглухо закрытой витрине. Однако… она обладала и редким самообладанием. Заметив, что я внимательно смотрю на нее, девушка, взяла себя в руки, взмахнула ресницами и притворилась безмятежной: даже взгляд потерял напряженность.
        - Надеюсь, вы никому не расскажете об этом, - произнесла Лия, отводя пряди, упавшие на лицо. - Эти двое заводили настолько интимные разговоры в моем присутствии, что мне придется поплатиться за свое любопытство, узнай они. Не обязательно жизнью, довольно будет уничтожить того, кто мне по-настоящему дорог. Вы, понимаете, мадам… А генерал знает, что я симпатизирую Дону.
        Странно было слышать эти слова, глядя в спокойное личико. Совершенно - спокойное. У меня по спине бежали мурашки. И только ее голос - взволнованный, тихий, не лгал.
        - Дали небесные, - прошептала я, - кто тебя учил языку торговцев?
        Лия пожала плечами, означила улыбку.
        - Дагги владел множеством языков, научил и нас. Говорил, знания никогда не бывают лишними.
        Глава 27
        Почти нетронутая бутыль форэтминского стояла на столе. Соблазняла. Я успешно душил этот соблазн. И ждал. Её ждал. И мне нужна была трезвая голова - чтоб не наделать глупостей.
        Игра будет в полночь, а потом - пора в Пространство. Как бы мне ни хотелось задержаться на Рэне, оставаться нельзя. И без того размяк. Размечтался. Влюбился! Нельзя мне долго болтаться на планетах. Расслабляюсь, теряю чутье и тонус. А Пространство не прощает разболтанности. Там не на кого надеяться, кроме себя.
        Нет, надо как можно скорее обратно, в Простор. Не время и не место в землю врастать! Сколько раз в последние дни одергивал себя, сколько раз напоминал сам себе - ничего не сложится с ней, не срастется. Все - обман, суета и тлен. Обманываюсь сам, обманываю и ее, хотя не лгу при этом. Сам верю в то, что говорю, забываясь. Закрываю глаза, грежу, что живу в ином мире - в том, где нет проклятой Империи и где можно без страха любить…. А выветрится форэтминское - стыд огнем жжёт. Перед ней, перед собой, перед рыжим.
        Рокше - та ещё заноза… Не соврал Азиз, не мальчишка - воистину золото. Наблюдательный, внимательный и умный: для пилота жизненно важные качества, но вне корабля мне это мешает. Рыжий уже знает обо мне слишком много, молниеносно делает выводы и смотрит, буравя глазищами; на подвижном живом лице разом отражается такая гамма эмоций - сочувствие, понимание, насмешка, презрение… а временами еще и забота, что меня от всего этого бросает в холод.
        Глаза б мои его не видели. Хочется надеяться, он еще не раскусил, что я продолжаю врать. Теперь - себе. Словно никогда не воспринимал его в качестве расходного материала. Убеждаю себя, что никогда и не было этой подлой мыслишки - как найдем флот, «потерять» ненужного больше свидетеля.
        Во время встречи с Азизом устранение лишнего свидетеля мне казалось разумным. Дабы не сболтнул лишнего. Чтобы не выпытали бесценную тайну. Попади эта информация не в те руки… И всем нам: и Торговцам, и Стратегам - крышка. А теперь - жжет и точит червем отвращение к самому себе. Надо было еще на Ирдале разорвать контракт и отпустить мальчишку!
        Отпустить и мотаться одному в пространстве без напарника? Судьба два раза на одну и ту же просьбу не откликается.
        Напиться что ли?
        Рука потянулась к бутылке и опустилась: вспомнилось, как застав с бокалом утром посмотрел на меня рыжий.
        Презрение - словно холодной воды плеснул за шиворот. И Фориэ смотрела как я напиваюсь с осуждением. А меня, дурака пьяного еще и несло… вспомнить стыдно. И если она придет…если только придет… я не знаю куда стану прятать глаза.
        - Рокше!
        Рыжий вышел на зов, оперся спиной на стену, сложил руки на груди, посмотрел - весь внимание. И по-прежнему в серой курсантской шкурке, будь оно все неладно. Можно подумать, шмоток у него нет, кроме этой формы из грубой ткани.
        Вроде и принял подачку, подписал бумаги. Носит фамилию Эль-Эмрана, с торговцами ведет себя так, словно мальчик из хорошей семьи - весь этикет изучил. Когда успел только - держит себя со скромным достоинством.
        Атом только удивленно брови вскидывал при разговоре. Наедине уже, старик признался: поначалу думал это блажь представить мальчишку наследником, но посмотрел и понял - разумно. Очень разумно. Одобрил… А еще заметил, что чувствуется в рыжем порода. И стержень. А на прощание попросил: «Завязывал бы ты с вином Арвид. Оно уже стольких сгубило. Думаешь Рокше приятно смотреть на то, как ты наливаешься? Подумай о сыне». О сыне!
        Первые часы после того как подписали бумаги мне казалось - рыжий оттаял. От отношения, от доверительного разговора, а потом… стало лишь хуже. И теперь я догадывался - почему. Раскусил он меня. Просчитал, проанализировал. При нем ведь спрашивал Холеру-Азиза, станет ли кто мальчишку искать. Вслух не проговаривал: «если с ним что-то случится», но рыжий умен - понял. Хоть и не сразу. И эти слова встали между нами каменной стеной.
        - Вино… вылей, - попросил я, плюхнувшись в кресло. - Сам не могу. А будет маячить - напьюсь же.
        Он отлепился от стены, сделал пару шагов, взял бутыль, уколол меня быстрым взглядом и вышел; я услышал, как забулькало в стоке вылитое вино. Вот и все, конец соблазну. Я сглотнул в горле ком. А во рту-то помойка.
        Рыжий вернулся.
        - Что-то еще?
        Даже папашей уже не называет. Лучше бы называл… Хотя, как произносит это слово он, не сможет больше никто - нужно же суметь в одно слово натыкать столько иголок!
        - Таблетки с тумбочки принеси. Голова раскалывается…
        Он принес, двигаясь как обычно, бесшумно. Даже стакан с водой подал - запить.
        Сел напротив, закинул ногу на ногу, пальцы рук спел в замок на коленке.
        Ну, и где тут порода? Невысокий, тонкий в кости, иногда кажется хрупким. Волос - пламенного оттенка, и только в сумерках сравним с насыщенным цветом апельсиновой корки. Лицо с довольно правильными чертами, по сравнению с цветом волос кажется довольно бледным. Вот нос длинноват, а серые глаза в пушистых ресницах - лисьи.
        Хотя девкам он нравится. Что на Ирдале, что на Рэне - смотрят на него с интересом. А я не понимаю - ну на что тут смотреть? На что?
        Правда временами кажется, где-то я это лицо раньше видел. Вспоминаю - и вспомнить не могу. Дежа вю… Перебираю в памяти всех известных мне родовитых торговцев, пытаясь понять, кто мог прижить ребенка от ирдалийки, и натыкаюсь на глухую стену.
        Ирдалийские женщины на Раст-эн-Хейм - товар редкий. Анамгимар к Ирдалу не лезет - боится. И появление огненно - рыжей девчонки на торгах - уже событие. Редких, золотых девочек мои братья-торговцы любят. Кто-то и в жены берет. Кто-то оставляет в роли наложницы, дабы не обидеть родню первой, второй и третьей жены, но балует, сам становясь для нее золотой рыбкой. И тех, кто согласился бы оторвать от дома ребенка любимой женщины, да еще опоить зельем отнимающим память - я среди них не ведаю. Или заблуждаюсь? Или все это - злые бабьи интриги? Нда…
        Впрочем, покажите мне женщину, которая смогла бы раздобыть эрмийское снадобье? Цена ему - не один бриллиантовый гарнитур выкупишь, цацками - с ног до головы увешаешься… Я сам, захочу раздобыть и то попотеть придется, прежде чем на продавца выведут.
        Женщина ребенка конкурентки, если сил придушить недостало, спровадила бы в трущобы. И если траты на оноа я, в принципе, способен понять, то оплата обучения в Академии - широкий жест и бессмысленный. Еще более бессмысленный, чем мне держать мальчишку при себе. Чем звать, просто для того, чтобы он сидел рядом, соврав о раскалывающейся от похмелья голове. Просто, когда он рядом, мне все же чуть легче, чем в одиночестве - наедине с собой. На его замечания, на его взгляды можно и огрызнуться. На себя не огрызнешься. Вот так.
        Вспомнилось, как я обещал ему докопаться до правды - о том кто он и откуда. Не так это просто: наизнанку придется вывернуться. Как вспомню про модифицированные участки генома, так и вовсе скручивает в узел. Модификациями человеческого генотипа во всей известной вселенной балуются только эрмийцы. Вот кому имперская дрянь родословную подправила? По какой причине? Самое паршивое о таких вещах люди молчат. Крепко.
        Задал задачку мне рыжий! Впрочем, не он. Это я сам… Азарт толкнул под руку. Стоило Азизу поманить тайной, как я сделал стойку. И на Ирдале рыжему я все наобещал сам, как будто кто за язык тянул.
        Неожиданно пузырем воздуха из-под воды всплыла картинка, и лопнула, оглушая: Азиз пытался держать себя в руках, говоря, мешал правду и ложь, подрагивали пальцы на прозрачном стекле стакана, в скудном освещении не бросалась в глаза стариковская бледность. Мне казалось - обрюзг, обмяк, и я даже не обратил внимания на то, насколько его жилье пропахло страхом.
        Старик старался держать себя в руках, но в мелочах прокалывался. Я, дурак был занят только собой. Взгляд мне застилала особая миссия - мысленно я уже вел переговоры с Элейджем. Обратить бы мне внимание на слишком быстрые ответы, на то, что Азиз прячет глаза, на то, что рука его дрожит, а зубы стучат о стекло стакана.
        Что-то старик знал. И чем-то был смертельно напуган. Но упорно подсовывал рыжего. Словно пытался опасность отвести. От себя? От него?
        - Что тебя беспокоит?
        Отмахнуться бы от вопроса, как от назойливой осенней мухи, но нельзя. И так меж нами напряжение, нельзя доводить до того, чтоб заискрило. Другого бы поставить на место труда не составило, но не рыжего. Рокше это Рокше. Уже Эль-Эмрана. И правду ему сказать невозможно.
        Ох, и дорого приходится платить за необдуманные действия! А рядом с ним я постоянно чувствую себя идиотом.
        - Поиск, - выдохнул я, зацепившись за спасительную мысль.
        Поиск и в самом деле меня беспокоил. Где-то там, на втором - третьем плане.
        - Неужели так сложно? - усмехнулся парень.
        Мне захотелось стереть усмешку с его губ. Не кулаками, нет. Кулаками - это примитивно и глупо.
        - Суди сам. Система - тройная. Один из компонентов - черная дыра.
        Он присвистнул. Тихонечко. Потер ладонь о ладонь.
        Я добавил:
        - Элейдж сказал, что в этой системе было уже четыре экспедиции разведки. Пытались найти то, что само легло в руки Ордо. Не нашли. Словно там и не было флота.
        Рокше вздрогнул и побледнел.
        - Ты об этом говорил с шефом Стратегов?
        - Об этом - тоже.
        Он опустил взгляд. Я думал - встанет и уйдет, но он неожиданно выдал:
        - Неприятный человек этот Элейдж….
        И замолк, покусывая губы. Таким, нервным, напряженным я видел его лишь один раз - во время самого длинного нашего разговора с ним еще на Ирдале.
        Меня словно пружиной подбросило с кресла. Я сел рядом с ним, положил руку ему на плечо, чуть сжал.
        - Что с тобой, Рокше?
        Он мотнул головой, прикрыл глаза, я почувствовал, как по его телу прошла нервная дрожь. Подумалось - не ответит. Но рыжий заговорил, прежде отодвинувшись от меня и повернувшись ко мне лицом.
        А я опешил. Словно в стоячую воду попал. Куда делся рассудительный выдержанный молодой мужчина? Со мной рядом сидел ребенок: с дорожащими губами, нервный, потерянный, бледный. Точь в точь такой, как в ту страшную грозу на Ирдале…. Мальчишка, пытавшийся быть рассудительным и взрослым.
        - Во время беседы с Элейджем, у тебя не возникало ощущения, что ты - марионетка, а он - кукловод?
        Я мотнул головой. Кукловод? Бездна! Что это рыжему примерещилось?
        Вспомнилась беседа. Ровный выдержанный конструктивный тон. Элейдж знал цену словам и интонациям. Чувствовалась в нем сила. Уважение к себе и собеседнику.
        Хорошо мы с ним поговорили. Из торговцев я так говорил только с Олаем Атомом и Хаттами Элхасом. Вот в ком чувствовалась порода! Аристократы до мозга костей. Аристократы духа….
        - Рокше, ты бредишь?
        Он отодвинулся еще. Взглянул прямо в глаза.
        - Нет, но мороз по коже, как вспоминаю. Ты же знаешь, меня перепутали с модификантом на базе. Он взялся разобраться… удостоил аудиенции…
        Мальчишка поежился, замолчал, опустил взгляд. С заметным трудом заставил себя заговорить, продолжая:
        - Когда он спрашивал, я - отвечал на все вопросы. Не мог молчать. Не мог лгать. Элейдж смял мою волю так, будто у меня ее отродясь не было. Думаю, прикажи он мне убить себя - и я бы убил…. А когда он захотел узнать что-то стертое оноа, я хотел сопротивляться ему - интонациям, взгляду. Не смог. Он вывернул меня наизнанку. А потом сказал охране, что я не опасен.
        Покачав головой, я облизнул враз пересохшие губы.
        - Брешешь, рыжий!
        Рокше вновь уколол меня быстрым взглядом, вскочил на ноги….
        - Я так и знал, что ты не поверишь! - с досадой сорвалось с его губ.
        Ухнуло в груди, дернулось и застыло. Догадка, что мелькнула в мозгу - страшнее пыток Катаки. Страшнее осознания собственной слабости. Удар стилетом под ребра.
        Во что нас втянули? Точнее - во что вляпались мы…
        Хлопнула дверь ванной, полилась вода…
        Я обхватил руками виски, чувствуя, что боюсь думать. Мимо текла реальность - мутным непрозрачным потоком и с ревом обрушивалась в бездну. В пустоту. Дрожали руки - хоть каплю бы форэтминского, чтобы оборвать эту дрожь.
        Я знал: темный дар лишает способности сопротивляться, лишает воли. То ли дар, то ли проклятье, то ли искусство властителей. Так что же - Элейдж из эрмийцев? Тоже высокородная дрянь, как и генерал?
        Я вломился в ванную, за незапертую дверь. Выключил кипяток, бивший в белоснежное нутро раковины, отыскал взглядом рыжего. Рокше сидел в углу, обхватив руками колени.
        Подняв его с пола, я встряхнул парня за плечи.
        - Вот все, что сказал сейчас мне, повторишь Олаю Атому, понял? Пять минут тебе - собраться с духом и силами.
        - Я не обманщик, - выдохнул он в лицо, словно не слыша моих слов. - Я сказал правду.
        Пришлось вновь встряхнуть его.
        - Знаю. Потому и будешь говорить с Атомом сам. То, что ты сказал мне сейчас - это важно. Зря молчал до сих пор.
        Парень хлопнул глазами, напрягся, набрал воздуха в легкие и… неожиданно пришел в себя, собрался, сосредоточился. Желваки заиграли на скулах, и как-то быстро, непостижимо для себя самого, я одернул от него руки.
        Он овладел собой. Умудрился вмиг погасить злость, полыхнувшую было в глазах.
        - Арвид?
        Я шагнул к умывальнику, делая вид, что не слышал оклика, плеснул в лицо водой, пытаясь остудить загоревшиеся щеки и уши. Тщательно вымыл руки. И так же, растягивая каждое действие неспешно вытер лицо и ладони. И только потом обернулся к нему.
        - Докладывать Атому обязательно? - спросил он.
        Я вздохнул. Осознавать себя марионеткой - неприятная штука. Говорить о своем позоре вслух - пожалуй, еще неприятнее. Гордость рвется в мелкие клочья. Но в данном случае это необходимость.
        - Обязательно. Ему и Равэ Оканни. И желательно в мельчайших подробностях.
        Парень выругался. Отчего-то на рэанском, словно думал, что я не пойму. Ругательство прозвучало тихо, но на редкость эмоционально и зло, заставив удивленно отметить - я представления не имею, где он проводит время, когда отсутствует в номере. Навряд ли кто-то из прислуги в представительстве мог позволить себе подобные выражения. За такие грешки увольняют немедленно.
        И вновь дрожь по телу - за какие мелочи цепляется сознание лишь бы отвернуться от страшной картины. Какая разница - где нахватался Рошке этих словечек. Ведь самое страшное - мы уже летим в бездну. Нами играют - и нет среди игроков ни одного, кто бы с нами был заодно.
        С Высокородными невозможно договориться. У Высокородных одна ценность - власть. Одна одержимость, ради которой они готовы пожертвовать всем.
        Губы скривились, словно довелось куснуть кислого: договориться-то с эрмийцами можно, да только нужно предложить больше власти, чем тот или иной представитель ее в данный момент имеет. Так наши предки с ними и договорились - сдались, продались в рабство, даже не попытавшись бороться. Сами продались и весь свой мир продали Хозяевам. С тех самых пор Эрмэ сосет с Торгового Союза соки. И сколько ни дай - все им мало. Это прожорливое чрево не насытить, это алчущую глотку не заткнуть. Им подай весь мир, и то, вряд ли будет достаточно…
        Поманила было надежда, что вырвались, а на деле? Выбираем себе нового хозяина? Тьфу ты, пропасть!
        Я прошел в гостиную, и все же достал из бара еще одну бутылку. Вот, наивный, думал к ней точно не прикоснусь. Достал пробку, хлебнул вина, прямо из горла, вытер рукавом губы…
        Обернувшись, посмотрел на рыжего, напряженно застывшего возле дверей. Вот бы кому форэтминское точно бы не помешало… я, скотина, опять только об одном себе думаю. Но два пьяных пилота в одном корабле - это уже перебор.
        Я поставил бутыль назад, подошел к рыжему, кивнул:
        - Ну что, пошли?
        Глава 28
        Олай стоял у окна, заложив руки за спину, смотрел на дверь, закрывшуюся за спиной рыжего.
        Равэ недоверчиво покачал головой.
        - А не мог мальчишка все придумать? - подал голос. - Ведь насколько я понимаю, Рокше высокородных в жизни не видел. Насколько это серьезно - не понимает.
        У меня дернулась щека. Страх заставлял искать защиты и выстраивать стены - лишь бы не думать о неприятном, это было мне хорошо знакомо. Но я не успел ответить Оканни, меня опередил Атом.
        - Надеяться надо на лучшее, а предпосылки делать, исходя из худшего. - Он вздохнул, окинул комнату взглядом, ободряюще кивнул мне. - Я благодарен, что ты не стал молчать. Пусть в малом, но Судьба пошла нам навстречу. Кто знает, когда бы до меня дошла информация, если бы, как и планировали, мы разлетелись сразу после подписания договора.
        Оканни порывисто встал со стула, прошел по комнате, обронил:
        - Допросить бы кого, кто хорошо знает Элейджа. Ту же мадам Арима…
        Атом покачал головой.
        - Это плохая идея, Равэ… Властители - предусмотрительные, хитрые твари. Вспомни резню, устроенную пилотами. Модификантам только показалось, что мы пытались платить дань не в полном объеме, они в один миг превратились из преданных слуг в опасных врагов… Фориэ - умная женщина и помогла нам с договором, но задавать ей вопросы о Властителе я бы поостерегся. Просто потому, что она может не во всех своих действиях отдавать себе отчет. И… кто знает, на что она способна. А после того, как Элейдж подверг допросу Рокше, я бы и с рыжим откровенничать поостерегся.
        Как холодным ветром продуло спину. Я плюхнулся в кресло, пытаясь не потерять лица. То, что Элейдж - эрмиец, лишь вероятность. Но даже она отбирает у меня Фори и рыжего. Эту потерю не удастся залить форэтминским. И придется самому строить стену, аккуратно подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего, в тесном помещении корабля никогда не поворачиваться к Рокше спиной. Ждать подвоха, всегда быть настороже.
        Хотелось взвыть от чудовищности такой перспективы. Олай, видимо, понял, подошел, положил ладонь на мое плечо, тихо промолвил:
        - Мне жаль, Арвид.
        Злость затопила рассудок. Вспоминалось бескровное лицо Фори - я едва узнал ее, увидев в госпитале - восковая мертвенная белизна ужасала. До Лидари я всегда сам дрался за свою шкуру, и не находилось дурака, который помог бы мне отразить удар. Я дрался, зная, никто не увидит, как пятеро бьют одного, если эти пятеро служат Иллнуанари.
        Надеяться на Олая? Так где враги, а где Олай! Хорошо, его люди помогали хотя бы втихую. Но в открытый конфликт они бы ни за что не вмешались. Да и не вмешивались. Тот же Госье спрятал хвост между лап, опасаясь, как бы чего не вышло.
        До моей продырявленной тушки только и было дела, что мадам Арима и рыжему. Они бы могли покинуть Лидари и одни, но пошли выручать, словно два малолетних, непонимающих во что ввязываются, идиота. Да, рыжий мог не понимать опасности, но Фориэ? И все же, она едва не отдала свою жизнь за мою. Меня жгло и выкручивало это знание.
        Она рвалась домой, я использовал стремление рэанки, пребывая в уверенности, что никто ее дома не ждет. Я, скотина, даже не мог сказать ей об этом. Боялся, что поверив мне, она перестанет бороться, молча закроет глаза и перестанет дышать. А она и так была едва отличима от трупа.
        Дали, Дали небесные… сопереживая, пытаясь ее поддержать, вызвать улыбку на лице, я сам не заметил, как влюбился. Олух! Дурак! Идиот! Ведь чувствовал, что добром это не кончится. Но чтобы вот так? Что первого человека, которого я, не кривя душой, мог назвать другом, у меня отнимет эрмиец, я и предположить не мог.
        Это напоминало дурной сон. Хотелось проснуться, чтобы то, что я считал за реальность, раскрошилось стеклом. Хотелось очнуться в своем номере на кровати, с гудящей от похмелья головой, и с облегчением выдохнуть, потому что сон - только сон.
        Но сном это не было. Мне придется жить с этим.
        Я кивнул Олаю, даже не став говорить, насколько жаль мне. Поднявшись, пошел к двери.
        - Арвид, - старик остановил меня окликом. - Ты все же отправишься на поиски?
        - Да. Не считаю нужным менять планы. Аюми как-то остановили первую волну экспансии Эрмэ. Не знаю, что из этого выйдет, но я хочу попытаться найти потерянный флот и понять, как они это сделали. Если я что-то найду, я постараюсь это скрыть от Элейджа.
        - А твой… сын?
        Снова дернулась щека, но я посмотрел Олаю прямо в глаза.
        - Пространство непредсказуемо. Нам бы найти. А там решим. Не беспокойся, о результате я оповещу тебя первого.
        Внутри жгло, словно кислотой плеснули. Никогда раньше я не требовал от судьбы чтобы она была ко мне справедлива, играл по навязанным ею правилам и не роптал. Я не был везунчиком, был одиночкой, и думал, это убережет от потерь. Судьба оказалась хитрее.
        Вот почему я не оставил рыжего на Ирдале? Не предоставил своей судьбе? Почему вцепился в него словно клещ? Хотел как лучше, а получилось… И как мне в глаза парню смотреть после намека Олая Атома, после собственного ответа?
        Только выйдя в коридор я дал волю сжигавшему меня изнутри огню, сдури ударив по облицованной яшмой стене. Боль отрезвила, злость превратилась в решимость. Пусть у Олая есть повод опасаться и подозревать, жизнью рыжего я распоряжаться ему не позволю. Еще есть время, я что-нибудь обязательно придумаю. Обязательно.
        Вновь вспомнилось, как нервничал и пил Азиз. Как ловил меня на крючок тайны, зная, что тайны всегда меня влекли. У рыжего была тайна. Она дорого стоила. И я заглотил наживку… Даже огненно-рыжий окрас перестал казаться предосудительно - броским.
        Знать бы кто напоил пацана стирающим память зельем. Может, и впрямь пытались избавиться от несовершеннолетнего наследника или бастарда? Может, потянув за эту нитку, я смогу найти не только врагов, но и союзников? Может кто-то до сих пор надеется найти и вернуть мальчишку?
        Надо, просто необходимо расспросить Холеру. Вытрясти из него все. И чем раньше я это сделаю, тем будет лучше.
        Рука слегка дрожала, когда я вытирал выступивший на висках пот. Не убудет с меня, если задержу вылет в систему тройной, украду два, ну от силы три дня; если прежде чем рвануть на поиски флота, навещу на Лидари Холеру-Азиза. А неудовольствие свое Олай пусть проглотит: я его ни разу не подводил, и черта с два он найдет мне замену.
        Решив, что если будет необходимо, я пойду против Олая Атома и против Совета Гильдий, я направился в номер. Но судьба, видимо, в этот день играла против, я не успел сделать и двадцати шагов по коридору, как прямо по курсу нарисовалась пара наемников Иллнуанари. Еще несколько подошли сзади.
        - Господин Эль-Эмрана, - прозвучал вкрадчивый голос. - Господин Эльяна хотел бы переговорить с вами, с глазу на глаз. Мы проводим.
        От звука этого голоса я покрылся липким потом. Блондин, поигрывая ножом, встал передо мной и улыбнулся. Как удав кролику.
        - Ничего себе, ты теперь у Анамгимара на побегушках, приглашения носишь? - огрызнулся я, стараясь не показать своего ужаса, и посмотрел в лицо того, кто пытал меня в медблоке порта Лидари.
        Катаки улыбнулся ещё шире. И начал чистить ножом ногти.
        - Я - твой почётный эскорт, - кончик ножа со скрипом прошелся под ногтем большого пальца. - Ты же у нас скользкий, как угорь, - лезвие с легким шипением сняло тонкую стружку на ногте указательного пальца. - Мне же твои фокусы… В общем, говорю по-хорошему: поднимешь скандал, и слугам придется на фасаде твоего дома вывешивать траурные флаги. - Средний палец Катаки обработал ножом дважды. - Уж не знаю, правда, по кому именно: по тебе самому, - задумчиво оглядывая безымянный, обронил блондин, - или по твоему рыжему. И лучше было тебе не дожидаться подобного приглашения, а ответить на любезность господина Эльяны в тот же день, как получил официальные извинения.
        Мизинец Катаки чистить не стал.
        Кажется, меня перекосило. Блондин весело погрозил ножом.
        - Без глупостей, господин Эль-Эмрана, - прошипел он. - Без глупостей. Или получишь со следующим письмом голову своего навигатора.
        Он махнул рукой головорезам, и те расступились. Но от того, что круг разомкнулся, легче не стало. У меня не было причин не верить Катаки. Тех пары десятков минут, на которые я задержался у Олая, вполне бы хватило, чтобы устроить Рокше ловушку. И пусть вероятность ничтожно мала, пусть возможность гипотетическая, сбрасывать со счетов ее нельзя. Потому, когда Катаки сделал приглашающий следовать за ним жест, я пошел. Как кролик в клетку к удаву.
        Анамгимар ждал, расхаживал в нетерпении по гостиной. Меня перекорежило с одного взгляда на него - высокого, изящного, молодого. Не по годам, молодого: каждый на Раст-эн-Хейм знал, что этому подонку далеко за семьдесят, что он старше Атома, а меж тем скачет козликом. У Атома лицо морщинистое, словно печеное яблоко, у Анамгимара - гладкое, без морщин, молодое, даже вместо усов юношеский пушок над верхней губой. Вот только взгляд темных глаз - слишком стар для такого лица. Взгляд - стар, зол, презрителен, а доброжелательной натренированной улыбке я никогда не верил.
        - Рад, что вы решили принять мои извинения, Арвид, - произнес он.
        Махнув рукой, выгнал Катаки и свиту, указал мне на кресло. Сам, лично разлил из бутыли форэтминское в высокие бокалы, сел напротив, закинув ногу на ногу. Своим видом, манерами и ужимками он напоминал кота, тщательно вылизывающего причиндалы, но готового мурлыкнуть, как только хозяйская рука ляжет на холку.
        Учтивые слова ничего не значили, любезность ничего не гарантировала. Просто кот поймал мышь и развлекался, по-своему, по-кошачьи: выпустив и наблюдая, куда она побежит, полностью контролируя ситуацию.
        Рукой с аккуратно подпиленными, покрытыми бежевым лаком ногтями, он подвинула ко мне бокал.
        - Вы ведь уважаете форэтминское? Так выпьем за то, что наши разногласия остались в прошлом. Я постараюсь о них не вспоминать, но и вам стоит забыть некоторые инциденты.
        Во рту пересохло. Но как бы мне ни хотелось сейчас напиться, вино я проигнорировал, не спуская внимательного взгляда с лица Анамгимара.
        - Что вы от меня хотите? - спросил в лоб. Мне не хватило спокойствия сидеть и выслушивать, как он плетет словесные кружева.
        Усмешка вновь заиграла на полных губах.
        - Предпочитаете деловой подход? Хорошо. С камушком вы меня переиграли. Вопрос только в том, почему вы решили его бесплатно отдать лигийцам. Я ведь предлагал вам деньги. Хорошие деньги.
        - Половину процента от истинной стоимости, - я взял бокал в руки, но пить не стал. - Вам не приходило в голову, что свою жизнь и свободу я ценю куда выше? А того кто принуждает к заведомо невыгодной сделке вряд ли смогу назвать благодетелем.
        И снова он усмехнулся. Даже кивнул одобрительно.
        - Но купить камень у вас не решился даже Олай Атом. И даже за эти жалкие полпроцента. Что же касается инцидента на Лидари - я уже принес извинения, а раз вы здесь, стало быть, вы их приняли.
        Я пожал плечами, стараясь не показать того, что сердце в груди колотилось как в клетке, пытаясь выскочить. Мне не нравился этот разговор. Не нравились предисловия. И я едва удержался от того, чтобы не облизнуть пересохшие от волнения губы. Пригубить бы вина, но кто его знает, какой гадости в него могли намешать?
        - Вы готовы поднять ставки? - резко спросил я у Анамгимара. - Сожалею, но второго камня у меня нет.
        - Второго сына, как я понимаю - тоже.
        Тон голоса Анамгиамара ничуть не изменился, но от смысла сказанного повеяло арктическим холодом.
        - Хотите, чтоб я выкрал камень у лигийцев? При всем желании не смогу, - ответил я и поставил бокал на стол.
        Эльяна покачал головой, поднялся на ноги, подойдя к окну, он протяжно вздохнул.
        - Арвид, я ведь предлагаю вам решить проблему по-хорошему. Вашу проблему. Будем считать, что камень мы совместно пустили в дело. В качестве компенсации получите десять миллионов аслари. От вас мне нужна только информация. Все, что вы знаете касательно организации обеспечения безопасности Ирдала. То, что узнали, пребывая в плену.
        - Рокше верните.
        - Да вернут вам мальчишку, - вспылил Эльяна. - Но после того как он расскажет где именно перехватили вашу яхту, какова была численность патруля и собственно сам механизм задержания. Потом вы добавите, что заметили сами.
        - Я мало что видел.
        Анамгимар неожиданно сорвался с места, подскочил ко мне, уперся руками в столешницу, нависая надо мной, при этом столкнув на пол бокалы. Жалобно звякнуло стекло. Два ярких пятна расплылись на персиковом шелке дорогого ковра.
        - Верните Рокше, - повторил я упрямо. - Пока я не увижу его, не пойму, что он в порядке, ничего я вам не скажу. Молчать я умею, вы знаете. Катаки может рассказать.
        Раздался тихий, издевательский смех.
        - Умеешь?
        Анамгимар оттолкнулся ладонями от стола, распрямился, позвал блондина. От окрика у меня зазвенело в ушах.
        Сердце подпрыгнуло в груди. «Доигрался» - подумалось вдруг. Нахлынула тоска, мягкое кресло показалось ледяным и скользким. Только упрямство заставляло держать лицо. Когда распахнулась дверь, я уже был готов ко всему, даже к тому, что жить мне оставалось минуты.
        - Глупо, господин Эльяна, - произнес я, поднимаясь на ноги.
        Анамгимар мне не ответил. Обернувшись к нарисовавшемуся на пороге блондину, проговорил:
        - Пригласите генерала. Эль-Эмрана артачится.
        Пол от неожиданности пошел мелкой дрожью, словно начиналось землетрясение. Предчувствие провала разрывало землю у меня под ногами. Падение… обратно не выбраться. Я не был готов к тому, что сегодня, сейчас увижу Корхиду; понимал что как бы ни хотел соврать, сделать этого не смогу. Скрыть от высокородного правду не дано ни одному человеку.
        Моя растерянность заставила Анамгимара улыбнуться, черные глаза заблестели - словно дорвался кот до сметаны. Он прекрасно понимал, какое произвел впечатление своими словами и злорадствовал, ничуть не скрывая этого.
        Ярость ударила в голову, не контролируя себя, я сделал, шаг: так хотелось впечатать кулак в пухлые улыбающиеся губы. Не дали. Я не видел, откуда взялась охрана, не успел даже как следует замахнуться, а меня уже скрутили, не позволяя шевельнуться.
        - Нервы, нервы, - рассмеялся Эльяна.
        А нервы и в самом деле ни к черту. Мне только и оставалось, что с тоской мечтать скоропостижно загнуться от острого сердечного приступа: незамедлительно, здесь и сейчас, чтобы избежать позора.
        Приближение высокородного я почувствовал раньше, чем услышал шаги. Сердце трепыхнулось, пропустило удар и забилось в такт чужой поступи. Я чувствовал присутствие, и волосы топорщились, словно притягиваясь к наэлектризованному предмету. Незримая тяжесть легла на плечи. Из меня как из наполненного стакана выпили все надежды, желания и стремления - досуха. Неумолимо, властно клонило к земле, сил едва хватало, чтобы держать прямо голову.
        Не заметил, когда охрана меня отпустила. Анамгимар по-прежнему находился рядом, но чтобы вцепиться ему в горло мне сейчас уже не хватило бы сил. Я на ногах стоял едва - колени подламывались. Генерала я не видел - стоило лишь попытаться бросить взгляд в сторону, из которой, казалось, исходила ломавшая волю сила, как пульсация крови в ушах становилась громче, накатывалась полуобморочная дурнота, и боль десятком рыболовных крючков впивалась в виски.
        Я мог видеть только начищенные до блеска сапоги. Поднять на высокородного взгляд, тем более посмотреть в лицо, мне не позволили.
        Кто-то рывком, поставил меня на ноги, протянул бокал форэтминского, кисловатая нотка в запахе которого предупреждала, что пить это мне бы не стоило.
        - Пей! За здоровье Императрицы и Императора.
        Сглотнув выросший в горле ком, я покорно взял бокал в руки. Отказать бархатному голосу было невозможно.
        Вино ударило в голову как ледяная вода, как сильный поток, выбивающий дыхание, вызывающий дрожь, сбивающий с ног и несущий с ревом, кидая о камни. Куда? Очевидно. К обрыву.
        Там, внутри себя я сопротивлялся из последних сил: пытался ухватиться за скользкие камни скрюченными от холода пальцами, балансируя на грани бездны.
        - Рыжий все рассказал, - долетел обрывок фразы. - Осталось только получить подтверждение.
        Пальцы разжались, и я полетел вниз. Ветер свистел в ушах. Мир сузился до крохотной ослепительной точки, которая стремительно удалялась. Я летел в темноту. Хотелось орать от боли. Слезы обжигали глаза.
        Ну что же ты наделал, Рокше? Перед властителем, если он взялся за тебя всерьез, никому не устоять. Но я верил в тебя, рыжий. Больше, чем в себя самого. А теперь неповиновение стало бессмысленным. Ты сдал нас… Меня, Фори, Атома… Ты сдал Раст-эн-Хейм. Скоро последует кара.
        Мир погрузился во тьму, и это было хорошо. В темноте боль утихла, перестала быть режущей, острой. Беспокоил только ровный, монотонный гул - то ли шум прибоя, то ли пульсация крови.
        - Почему ты приказал навигатору взять курс на Ирдал?
        - Я не приказывал, - губы едва шевелились. Мой голос звучал где-то вдалеке, как через стену - я едва разобрал слова.
        Нет, я не приказывал… так уж вышло. Когда Рокше стартовал, я валялся в отключке. Но об этом меня не спрашивали.
        - Кто же ему приказал, если не ты?
        - Я не знаю…
        - Что же ты знаешь?
        Это был не вопрос, просто реплика в сторону. Не было нужды отвечать. По крайней мере, сейчас…
        Приоткрыв глаза, я смотрел на начищенные до блеска сапоги, оказавшиеся на одном уровне с моим лицом. Генерал мерил комнату широким шагом. Потом остановился. Близко. Очень близко. Подсунул, воняющий средством для чистки нос сапога к лицу, к губам. Собраться бы с силами, харкнуть ему на обувь - пусть бы взбесился, пусть бы убил, но во рту пересохло.
        Мне не скрыть бешенства, но и сопротивляться - никак. Словно в тисках. Игрушка. Марионетка… а кукловод дергает ниточки. И я кривлюсь, давлюсь гневом, ненависть к генералу оборачивается презрением к самому себе - но я целую этот сапог. И вновь обжигает стыд, потом охватывает ознобом, встает сердце… видела бы меня сейчас мадам Арима…
        Я целую сапог генерала и шепчу, быстро, взволнованно, сбивчиво:
        - Я не знаю, чем меня тогда накачали. Я потерял сознание еще в медблоке Лидари. Очнулся в плену. В какой-то больничке. Да, лечили, но не спускали глаз, а стоило пойти на поправку - больничную палату сменили на тюремную камеру.
        - Как ты сбежал?
        Глубокий вздох и кружится мир, и снова меня уносит….
        Бетонные стены, встреча в присутствии надзирателя. Она дотрагивается до моей напряженной, судорожно вцепившийся в псевдометаллические прутья решетки, руки. Напряженные мышцы сводит от боли. Ее бледное лицо почти светится в полумраке, шаль сползла с одного плеча - Фориэ знобит, несмотря на духоту тропической ночи.
        Надзиратель не уходит, вышагивает по коридору. Когда он удаляется, в самый конец я слышу шепот. Он звучит словно музыка: «Арвид, у нас есть шанс сбежать. Всем троим. Мне удалось сохранить камень. Я знаю, кому его предложить. Камень можно обменять на корабль и свободу. Но устроит ли тебя эта цена? Плата мне останется прежней - просто помоги добраться до Рэны».
        Я рассказываю все, ничего не тая. Даже то, что, придурок, успел в эту лигийку влюбиться. Что меня разрывает между нежностью и злостью на ее равнодушие, на ее дружеское отношение, на то, что она не желает ни даров, ни денег. Ничего не желает. От меня.
        Эмоциями тело рвет на куски, трясет как в лихорадке. Я вываливаю подробности… я тону в грезах. В альтернативной реальности, которая раскручивается внутри. Я сливаю воспоминания о том, чего не было… живые, измучившие меня воспоминания, будучи уверенным, что и мое нахождение в госпитале, и волнение за Фориэ, и разговор с Шефом, и то, как я едва не потерял рыжего - горячечный бред. Наваждение, которое обуяло когда обессиленный и измученный пытками, я метался в бреду.
        - Он лжет! - услышал я шипение Анамгимара. - Эта тварь не могла непродуманно пойти на Ирдал! Я его знаю. Он лжет тебе, Корхида! Лжет!
        Шипение внезапно перешло в вой - высокий, пронзительный. А в следующее мгновение Анамгимар Эльяна как куль повалился рядом со мной, сжимая выхоленными руками виски.
        - Лжет? - генерал нехорошо рассмеялся, вновь прошелся по комнате, подошел к Эльяне и неожиданно пнул того в бок. - Лжет? Мне? - повторил зло.
        Анамгимар внезапно осекся и сник, но молчание не избавило его от очередного пинка. Взвизгнув Эльяна попытался откатиться в сторону от генерала, но не сумел, словно его неожиданно разбил паралич: он извивался на полу как раздавленный червяк, сторону, а Корхида методично и размеренно наносил удары ногами, каждый раз неспешно выбирая куда и как ударить.
        Захотелось закрыть глаза. Никогда не сочувствовал врагам, но видеть, как высокородный издевается над беззащитным противником было противно.
        - Лжет? - повторил генерал, выпустив пар. Потом нагнулся и, намотав длинные волосы Анамгимара на кулак, потянул вверх, заставив посмотреть себе в лицо. - Ты упустил камень, а когда понял что его уже не достать, испугался. Придумал заговор… Лишь бы беду отвести от собственной задницы. Сука!
        Выпустив торговца, генерал отряхнул руки, плюнул на приложившегося об пол лицом Анамгимара. А потом высокородный шагнул ко мне, и ухватив за волосы принудил посмотреть в свои глаза. И наступила ночь.
        Из безвременья и темноты я вынырнул рывком, жадно глотнул воздуха… и сел на кровати, расширившимися глазами осматривая номер - мой номер, мою собственную спальню: зеленовато-бирюзовый ковер на полу, светлые стены, обтянутые тканью в вертикальную полоску. В огромные панорамные окна стучался дождь.
        Тело трясло и ломало, словно я заболевал - меня бил нехороший озноб. Осторожно спустив ноги, я погрузил их в зеленовато-бирюзовый ворс, встал, сделал неуверенный шаг, ухватился за стену холодными, почти потерявшими чувствительность пальцами, удивляясь собственной неровной походке, тому, как при каждом шаге шатало из стороны в сторону.
        Держась за стену, мелкими шагами я выбрался в коридор. За грудиной нещадно ломило. То ли сломанные ребра причиняли боль при каждом движении, то ли сердце, артерии, вены и нервы запутались в острый клубок. Трясясь от озноба, я добрел до спальни рыжего, заглянул в приоткрытую дверь. Слезы покатились по щекам: как сквозь туман я смотрел на брошенное поперек койки тело.
        Рокше лежал на спине, в странной позе - с раскинутыми в стороны руками и неестественно свешивающийся вниз головой. Отросшие волосы ярким пятном выделялись на светлом шелке, подчеркивая белизну кожи.
        Неожиданно парень глубоко вздохнул, пальцы заскребли по покрывалу, лицо исказилось. С губ сорвался не то стон, не то вскрик, не то сдержанное проклятье, он заворочался, пытаясь сменить позу, а я резко выдохнул, ощущая, как тает за грудиной болезненный узел.
        Сглотнув шершавый ком в горле, сделал глубокий вдох, чувствуя, как задрожав подломились колени. Кажется, как в припадке безумия, я то беззвучно смеялся, то так же беззвучно шептал благодарность Судьбе за ее покровительство, боясь позволить себе умом поверить в то, во что уже верил инстинктом, обострившимся звериным чутьем.
        Жив - мы оба живы. Нам удалось соврать высокородному. Если бы он не поверил - мы оба были б мертвы.
        Глава 29
        Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Рокше открыл глаза, уставившись сквозь меня затуманенным взглядом - минута, час? Внутренние часы сбоили. Вполне могли бы пройти и сутки. Да и кроме чувства времени во мне словно что-то изменилось - одно появилось, другое сгорело, но я не мог определиться с тем, что именно, вот только было неуютно и где-то глубоко, словно голодом - сосала пустота.
        Со страхом и изумлением смотрел я на Рокше - видок у него был еще тот. Нет, не как у воробья после драки. Глаза у моего рыжего были потерянными, и взгляд - с сумасшедшинкой. А напряжение в лице… Таким я его еще не видел.
        Словно ледяной водой окатило внезапным страхом - не тронулся ли парень рассудком. Слышал я о случаях, когда после встречи с высокородными люди сходили с ума. Чужая власть, ломавшая волю, сжигала и разум юных упрямцев… Таких же, как мой рыжий.
        Сев на кровать рядом, я смотрел, внутренне замерзая от страха, боясь даже пытаться заговорить. Так и сидел, пока он не заговорил сам. Точнее - пока чуть слышно не выругался, схватившись руками за виски, словно у него раскалывалась голова. Вот тогда я протянул руку и притянул парня к себе. Сам не знаю, для чего это сделал, знал же что зыркало мой - тот еще недотрога. Просто не мог и дальше сидеть спокойно, играя в непричастность. Как совсем чужой человек.
        Против всех ожиданий парень из-под моей руки вывернуться даже не попытался. Наоборот - вцепился в меня совершенно отчаянно, ткнулся лбом и застыл. Только плечи дрожали - мелко, и от чужого дыхания и слез мне стало тепло.
        - Рыжий, ты чего? - проговорил я ошеломленно.
        Рокше попытался мотнуть головой - все так же без слов, не отрываясь. Получилось - словно боднул. Как-то совершенно по-детски это у него получилось. А я замер: словно подменили мне пилота. Где тот еж, к которому я успел привыкнуть? Где его колючки? Додумывать я побоялся… провел ладонью по голове Рокше, пытаясь утешить. Промолчал - слова были бы лишними. Да и не мог я найти ни одного подходящего слова.
        Несколько минут так и прошло - в тишине, которую нарушали лишь звуки дыхания да шорох дождя за стеклом. Несколько минут, пока мальчишка не взял себя в руки, не отстранился, не вытер покрасневшие глаза ладонью - я сидел, пытаясь собрать воедино грозящую растрескаться в осколки собственную душу: боясь даже вздохнуть лишний раз.
        А рыжий подвинулся, опустил ноги на пол.
        - Прости меня, - произнес виновато, потом вздохнул, сплел пальцы в замок, и уставился на них, будто век не видел.
        - За то, что попался? Со всеми бывает. Забудь.
        Рокше мотнул головой - так же как прежде, упрямо.
        - Ты влип из-за меня. Сам пошел в ловушку, за мной. Не спорь, это ведь так.
        - Великое дело…
        Я попытался отшутиться; но не удалось - рыжий глядел на меня зареванными глазищами, и выглядело это… странно - словно ему больно смотреть прямо в лицо и он бы рад отвести взгляд. А еще у него покраснели щеки, лоб, уши….
        - Я думал, ты сбежишь, - он заставил себя сказать это и отвернулся, потом встал на ноги, неслышным шагом отошел к окну, у которого застыл, глядя на потоки воды. И нова молчал. А я наконец-то понял, куда делись его иголки - он колол своими колючками себя. И совершенно напрасно. Здраво, собственно, он рассуждал, не ожидая от меня помощи.
        Пару месяцев назад оно так бы и было. Не сейчас. Пару месяцев назад я и представить себе не мог, что наемный пилот, мальчишка может стать для меня чем-то настолько важным, что я наплюю на намек Олая Атома. Но не признаваться же в этом?
        Вместо того чтобы оставить парня в покое, я подошел к нему, положил руку на плечо.
        - Хватит себя грызть, - это было все, что я мог сказать.
        Сказать бы больше, но язык словно прилип к гортани. Немыслимо признаться в своих старых планах, как и в том, что давно отказался от них. Врать и изворачиваться ужом не хотелось. Не хотелось, пусть даже нечаянно, напомнить, что еще недавно на Ирдале он сыпал упреками, и подозрения его были совсем не надуманы. Казалось, он только начал не подчиняться, как нанимателю, не выполнять приказы - доверять мне, и его доверие оказалось - внезапно - ценным. Ради него можно было расшибиться в лепешку. Ради этого можно было послать в бездну Олая.
        Вспомнив о старике, я внезапно вздрогнул, - в один момент голова просветлела и заработала. Не приведи судьба, он узнает о допросе. Нельзя ни идти к Атому с предупреждением, ни подавать жалобу на самоуправство Иллнуанари. Если он узнает о провидческих догадках Эльяны - у него появится искушение убрать меня. И ни одна душа в мире не поверит в то, что на допросе мне удалось соврать высокородному. Что меня спрашивали, но я устоял. Подумают - лгу, чтобы вывернуться и сохранить себе жизнь. Правде не поверят, ни за что не поверят. Убьют. А уберут меня - ничто не помешает ради перестраховки заодно уничтожить и рыжего.
        Я стиснул зубы. Никогда еще против меня не оборачивался весь мир разом. Были враги. Были те, на кого я работал; пусть не друзья, но хоть отчасти - единомышленники. И вот, в один миг мне стало не на кого положиться. Только на себя самого, да еще на Рокше. И только тень надежды, что Судьба еще не наигралась мною и какая-нибудь случайность подкинет шанс.
        Сердце отчаянно забилось в груди - бежать нужно: бросить все, и бежать. С трудом я подавил этот панический импульс. Я отпустил плечо рыжего, облизнул губы, чувствуя вяжущую сухость во рту. Мне нужно было выпить, несмотря на неудовольствие Рокше. Но лучше быть пьяным, чем дрожать от страха. Может, хоть голова заработает.
        Я дошел до гостиной, взял почтую бутыль со стола, взглянул на нее на просвет, откупорил и… у меня пропало всякое желание надираться. Вместо легкого цветочного аромата в нос шибануло вонью. Видимо кто-то из наемников Анамгимара, вдоволь отхлебнув форэтминского, не смог не напакостить по мелкому.
        Бутыль полетела в мусор, а я принялся расхаживать по комнатам, уделяя пристальное внимание мелочам. Меньше чем через пять минут я был уверен, что в номере устроили обыск: не так, как мне было удобно лежали подушки на диване; трогали и картины, видимо, искали тайник, чья-то рука смахнула с рамы пыль: еще вчера я хотел отчитать прислугу за небрежность уборки.
        Пройдясь по комнатам, отметил, что люди Анамгимара совали свои любопытные носы всюду: с равным усердием изучали и записи в инфосистеме и качество нижнего белья, лежавшего в шкафу. Более того, Катаки с подручными сумели обнаружить и вскрыть оба тайника. К счастью, ни в одном ничего предосудительного не было. Единственная вещь, которая могла бы послужить компроматом - послание Элейджа - покинула номер еще ночью.
        Повезло? Повезло….
        Если бы она попала в руки наемников Анамгимара, выкрутиться бы нам не удалось. А вот высокородный бы был заинтригован тем, как мне удалось соврать на допросе.
        Везение было запредельным. Невероятным. И все же…
        Прикрыв глаза, я попытался вспомнить вновь сумерки и белеющее в темноте лицо, звуки шагов охранника, каплями взрывающие реальность.
        Как это могло быть? Как? И почему я раньше не был озабочен мыслью, о том, что стал слишком опасным свидетелем?
        Как во сне я вспоминал - шепот Фори, руку на своей руке. Снова проживал бесконечные дни заключения. Вновь казалось - дни, проведенные в госпитале, мне только грезились. Что было истиной, что наваждением - не разобрать. Но ведь так не бывает - дважды, по-разному, прожить одно и то же время в разных условиях. И помнить так отчетливо - до вкуса слез на губах. Наваждение…
        Спросить бы рыжего о чем во время допроса думал он. Так ли было с ним, или все же иначе. И был ли наш с ним разговор во время грозы, в беседке над морем. Сулил ли я ему чего? Или не спрашивая его мнения, силком потащил за собой на Рэну?
        А ведь он и по-рэански чудесно говорит, этот золотой мальчик - дошло до меня вдруг: словно в темную комнату внесли фонарь, так отчетливо это высветилось.
        Рыжий свободно владеет чужим языком, и изъясняется на нем, пожалуй, ничуть не хуже чем на языке Раст-эн-Хейм. Среди торговцев совершенное владение рэанским демонстрировал один Олай Атом. Я понимал все, что мне говорилось, но в произношении, пожалуй, был несколько неуклюж. А Рокше говорил на этом языке так же легко, как сами рэане.
        Дали небесные! Да почему я позволяю себе думать о каких-то незначительных мелочах? Чем я занимаюсь, вместо того, чтобы паковать чемоданы и думать, как переиграть Эльяну! Не поверю, что тот не попытается меня уничтожить. Так или иначе - он решит посчитаться и за камень и за то, что я стал свидетелем его позора.
        Но против своей воли сконцентрироваться на этой мысли я не мог. С опозданием до меня дошло: после допроса рыжий непроизвольно перешел на сложнейший для торговцев язык, и говорил на нем немыслимо правильно для новичка, который только приступил к изучению.
        Похоже, выеденного яйца не стоили все мои догадки о прошлом Рокше. Стоило только собрать, построить логическую цепочку, как она рассыпалась - в пыль, в труху, в прах. Начинай сначала. А ведь я обещал рыжему… Неважно - в реальности или во сне, но я ему обещал докопаться до разгадки. И приложу все силы, чтобы выполнить обещанное. Вот только бы выбраться из капкана.
        В раздражении я ударил в обитую шелком стену, пытаясь мысленно ехидничать над самим собой - а нечего было разбрасываться словами, обещать то, чего сделать не в силах. И нечего строить из себя супермена. Ты ведь напуган, Арвид, у тебя поджилки трясутся. Ты потому только и прячешься - за мешаниной из обрывков воспоминаний, чувств, мыслей. Лишь бы не думать о страшном. Все ты заметил своим тренированным взглядом. Все, без исключения. Враги не глупее тебя - и ты у них как на ладони - вон они, камеры, словно мелкие насекомые переползают осторожненько с места на место. Плачь, шипи, плюйся ядом, а только заметят приготовления к бегству и пресекут, снова спросят: «куда же вы это собрались, господин Эль-Эмрана».
        А сегодня назначена встреча с Фори. Лишь бы не пришла! Вот думал ли, что буду молить Судьбу о таком? Что лишь бы не пришла и не подставилась…
        Я уставился на медленно передвигавшегося «жучка», словно впервые его увидел. Это было ошибкой. Не нужно было позволять заподозрить, что я знаю о слежке. Делать вид, что его не заметил - поздно. Начну отводить глаза - подумают, что я испугался, или что мне есть что скрывать. Поэтому я протянул руку и поймал камеру в ладонь.
        Дальнейшее происходило как в тумане - я вызвал обслугу, поднял на уши службы безопасности, тыкал им в лицо «жучком» и орал как обворованный, упирая на то, что хлеб мой - информация. Грозил обращением в Совет Гильдий. Так, что даже рыжий вышел из спальни и взглянул на меня с интересом. Я выслушивал извинения, смотрел, как парни из службы безопасности обследуют номер, но все это происходило как во сне. Я молился - Судьбе ли, Вселенной ли об одном… зная, что мне придется доложить об этом Атому, я молился о том, чтобы он не понял сразу, насколько я вляпался. Пристальное внимание «Иллнуанари» связало мне руки, вынуждая действовать против самого себя.
        А судьба мне все же дала отсрочку: ту, которой я не хотел. Пол заплясал под ногами, когда направляясь к выходу, я увидел Фориэ. Она стояла возле дверей, смотрела с немым удивлением на суету, царившую в номере.
        - Арвид?
        Женщина шагнула ко мне, и совершенно неважно стало, кто и что обо мне подумает. Зачем нужно было куда-то идти, с кем говорить, о чем беспокоиться - все это вышибло из головы. Ее явление было сильнее зелья, подмешанного в вино, неотвратимей власти высокородного. Остановившись, я смотрел на нее и тонул в глазах; и сознание плыло. Стеснение в груди - словно вогнанный под ребра кинжал: я не мог глубоко вздохнуть, дыхание перехватывало от того, как она на меня смотрела. С тревогой и нежностью.
        - Что у тебя творится?
        Ее беспокойство было настоящим, вопрос - не только данью вежливости, и это заставило меня собраться с силами, ответить, как ни в чем не бывало:
        - Продолжение истории, начавшейся на Лидари. Эльяне не дает покоя, что от него ушел камушек.
        Кажется, мне даже улыбнуться удалось ненатужно - так не хотелось ее пугать. Но Фори все равно напряглась, взгляд стал тревожным. Я шагнул к ней, обнял: не смог не обнять. Стоило вдохнуть запах ее - унесло все мысли. Я и чувствовать мог только одно - притяжение, которому невозможно противиться. Сердце билось в горле, шумело тяжелым штормовым прибоем в ушах. Новый морок смыл послевкусие прежнего - вновь я чувствовал себя живым, так же как всего несколько минут назад ощущал себя приговоренным к смерти, практически - погребенным заживо. Чувства обострились. И неожиданно, внезапно, вдруг, ударом молнии в темечко озарило - у меня есть шанс.
        Пусть он ненадежен, как ненадежны улыбки ветреной Судьбы. Пусть этот шанс может оказаться обманкой. Но я должен попытаться, обязан рискнуть. Ради того, чтобы однажды вернуться, и больше не покидать ее никогда.
        Что за безумие это? Что за наслаждение, поймав ее ладонь, целовать осторожно, один за другим пальцы, обжигать жарким дыханьем запястье. С ума сходить от ее близости, и замечать как каким-то чудесным образом в сознании, словно морозный узор на стекле, словно бы сам по себе рождается план.
        Будет, будет несколько секунд этим вечером, когда все глаза будут направлены не на меня.
        Игра. Вот что притянет все взгляды. Событие редкое. Невероятное. Мы стали слишком рациональны, чтобы решиться вручить себя - настоящее, будущее - воле случая. Мы сомневаемся в предопределенности. Мы пытаемся обуздать силу, что несет нас подобно океанской волне. Отдаться ей - фигушки. Слишком… страшно. Пока есть лодка, мы предпочитаем доверять парусу. Но посмотреть на безумца, вручившего себя этой стихии, не откажется ни один: мы рациональны, но недостаточно, чтобы вовсе не обращать внимания на знаки.
        Пока все взгляды прикованы к игрокам - тогда и нужно бежать, но главное - не позволить никому заподозрить, что я срываюсь в бега. Пусть ждут. Пусть думают, что я где-то в здании. Пусть вынюхивают. Пусть ищут. Мне бы выиграть хоть несколько минут. Эти минуты могут обернуться часами, на которую отстанет погоня, впоследствии сложившись в годы жизни.
        Я улыбнулся, отпуская руку Фори, понимая, что мне мало этой зацелованной ладони. Хотелось сграбастать эту женщину в охапку, прижать к себе: всему миру, и ей самой доказывая, что она - моя. Что иначе и быть не может.
        И осекся, почувствовав взгляд спутницы Фори. В нескольких шагах от меня стояла невысокая девушка - рыжая, тонкая, глазастая. С удивлением я узнал в ней наследницу Аториса Ордо. И еще шире распахнул глаза - портреты не врали. А если взять на веру слова Атома - она была поразительно похожа на своего деда. И эта форма носа и скул, и сам, огнем полыхавший оттенок локонов и даже прищур с ехидцей - Ареттаровский, лисий.
        Она была худенькой, эта девочка - стройной, тонкокостной и… сильной. Сила угадывалась в каждом шаге, в каждом движении и самом случайном жесте. В осанке и походке. В каждом взгляде. Обычный человек просто не способен двигаться и смотреть так, как делает это воин.
        Осмыслив это, я невольно почувствовал, как мурашки побежали по коже, и, заметив, что невольно, из-за разницы в росте я смотрел на нее сверху вниз, смутился. Сделав шаг, склонился в поклоне - словно перед высокородной. Выдохнул, распрямляясь:
        - Чему обязан честью?
        Девушка вздохнула, обвела взглядом бардак, царящий в номере.
        - Я хотела получить у вас консультацию, господин Эль-Эмрана.
        Отказать ей было проще простого. Достаточно лишь назвать цену за услуги. Кем бы эта девочка ни была - она не сумеет расплатиться. Она вынуждена будет уйти. Сама. Но вместо этого я заговорил как можно мягче:
        - Сейчас? Не могу. Несмотря на все принятые меры предосторожности, мой номер нашпиговали следящей техникой. Я бы предложил вам обратиться с вашим вопросом чуть позже
        Лия означила улыбку, пытаясь скрыть раздражение.
        - К сожалению, я не могу позволить себе долгого ожидания.
        Вот к чему мне было изображать вежливость? Зачем? Чтобы случайно заметить как она, словно дикая кошка, пыталась прожечь меня взглядом?
        - Арвид, завтра вопрос перестанет быть актуальным, - вмешалась Фориэ.
        Я чуть не заскрипел зубами, услышав и тревогу, и мольбу в ее голосе. Одно дело - отказать посторонней для меня девушке, несмотря на ее положение и статус в обществе - я ничем ей не обязан, но отказать Фори немыслимо. Мадам Арима, вряд ли понимая это, выкручивала мне руки.
        Я мотнул головой, перевел взгляд с одной посетительницы на другую, сглотнул комок в горле.
        - Не могу, - произнес твердо.
        - Ну а помочь мне увидеться с Да-Деганом вы можете? - спросила девушка уже мягче.
        - До Игры? - уточнил я, чувствуя, что начинаю злиться. Посетительницам не было дела до меня и моих проблем. Им было все равно, что происходит, а занимала их судьба альбиноса и только его.
        - До игры, - подтвердила мои подозрения Фориэ.
        - Нет, - отрезал я. - И даже пытаться не советую.
        Мадам Арима нахмурила брови, и словно наколола меня как бабочку на острие своего взгляда.
        - Правила есть правила, - заикнулся я, но она подошла ближе, поймала мою руку, заглянула в глаза, проговорила:
        - А не могли бы вы поподробнее объяснить их нам?
        Наверное, мне бы стоило разгневаться, выставить вон и Фориэ и ее спутницу, но разозлиться на нее не получалось, как и найти формального повода для отказа. А еще - это было сентиментально и глупо - но не хотелось грубостью вновь отталкивать ее от себя. Слишком дорого мне досталось ее доверие.
        Чувствуя себя словно попавшая на крючок рыба, я кивнул Фори. Заметил только:
        - Объясню, если вы составите мне компанию за ужином.
        Чуть позже, мы вчетвером сидели в отдельном кабинете ресторана - и хоть это было не лучшее место для обсуждения каких-либо вопросов, все же в этот вечер оно было предпочтительнее моего номера.
        Я полагал ужин в обществе симпатичных женщин выйдет приятнее нелегкого разговора с Олаем Атомом, но первая же фраза Фориэ развеяла все иллюзии.
        - Арвид, вы говорили, у Игры строгие правила, - произнесла женщина, глядя мне в лицо. - И что ни один из торговцев не решится их нарушить.
        - Так и есть, мадам…
        Так и есть, точнее - так было. Глядя в лицо Фори, я понимал, что в какой-то миг все изменилось. Я только ждал подтверждения. И оно пришло:
        - Корхида заручился поддержкой Анамгимара Эльяны, пообещавшего поставить к столу заинтересованного в выигрыше генерала крупье.
        Губы сами собой скривились - вот ведь гадость. Подобный финт не прошел бы на Раст-эн-Хейм. Но, оказалось, я слишком многого ждал от рэан. А ведь для них поединок с Судьбой - игра не отличимая от множества других. Рэанину и в голову не придет, что подыгрышем одной из сторон можно накликать беду на свою голову. Рэанина не смутит то, что жителей Торгового Союза может привести в ужас.
        Я не удивлялся уже тому, что Анамгимар обещал генералу содействие. Что против высокородного идти, что против Судьбы - невелика, собственно, разница. Разве что высокородный - вот он, из плоти и крови. А Судьба - а что Судьба? Она не более зрима, чем порыв ветра.
        Вздохнув, я перевел взгляд с Фориэ на Лию, в задумчивости крутившую в руках салфетку. Она заметила взгляд, положила узкие ладони на стол, посмотрела на меня внимательно, даже жадно.
        А глаза у девчонки тоже Ареттаровские, светлые - подумалось внезапно и вдруг - в ней почти не видно эрмийской крови. Даром что сам Аторис - типичнейший воин…
        - Как можно помешать генералу? - спросила девушка. - Я не прошу подыграть Да-Дегану. Но хотя бы соблюдения правил я могу добиться?
        Кажется, у меня дернулся уголок рта. Не будь со мной рыжего, я бы вмешался. Не будь одним из игроков высокородный, я бы вмешался. Необходимо было вмешаться, но заставить себя сделать это не мог. Нельзя, нельзя мне сегодня привлекать всеобщее внимание, быть у всех на виду. Мне бежать нужно!
        Пронзительный взгляд девушки жег лицо. Опустив взгляд, я смотрел в тарелку, пытаясь найти решение, перебирая в памяти все, что знал об Игре. И решение нашлось - само собой всплыло из памяти:
        - Вообще-то крупье можно заменить.
        - Попросить этого у арбитра? - выдохнула Лия.
        Покачав головой, я снова вздохнул.
        - Арбитрами назначены Анамгимар и Гайдуни Элхас. На что способен Анамгимар вы уже знаете. Просить его собираетесь?
        Фориэ тихо выругалась. Краем глаза я заметил, как негодующе на меня глядел Рокше. Вздохнув, я посмотрел прямо в лицо Лии.
        - Нужно не просить. Требовать. И желательно при свидетелях, перед самой Игрой.
        - А где гарантия, что и второй крупье не окажется подкуплен? - выдохнула мадам Арима. - Арвид, ведь нет никаких гарантий…
        - Гарантии есть, мадам. Любой аристократ - хоть торговец, хоть рэанин может занять место крупье. Дочь господина Ордо - в том числе.
        - Лию могут обвинить в том, что она заинтересована в подыгрыше. Может, вы?
        Несмотря на умоляющий взгляд Фориэ, я покачал головой.
        - Мадам, у меня неприятности. Серьезные. Мне нельзя быть сегодня на виду. Нельзя привлекать внимания. Я вляпался по самые уши. Вы же видели, что творится в номере. Что же касается вашей проблемы - никто из торговцев наследницу Ордо не посмеет ни в чем обвинить. Даже Анамгимар. Всем известно, что она карт в руках не держала - она не заходит в казино, не поддерживает игроков, тем более не играет сама. Мотив, говорите? А без мотива никто в Игру не полезет. Привлечь к себе внимание Судьбы, стать проводником ее воли - только проводником - на это дерзнет не каждый. Я бы, может, решился…. Но обстоятельства против. Простите.
        Жалобно звякнуло стекло, задетое серебром столовых приборов, а мне вновь стало тоскливо. Я не мог есть, не мог пить. Безразличны были и отменно приготовленные блюда и элегантность сервировки. Все тлен, все прах. Все потому что на лице Фориэ я прочел промелькнувшее выражение разочарования. Мадам отвернулась от меня, внимательно посмотрела на рыжего.
        - Что у вас происходит? - спросила тихо.
        - Анамгимар взялся мстить за потерянный камушек, - процедил мальчишка.
        Фориэ вновь обернулась ко мне, заглянула в лицо, спросила растерянно:
        - Как же так? Ты говорил, не будет камня, ему и цепляться к тебе ему будет не из-за чего?
        - Ошибся, с кем не бывает.
        И вновь мадам быстрым взглядом уколола рыжего, потом меня.
        - Я могу вам чем-то помочь?
        - Не лезьте вы в это, - вырвалось у меня. Вздохнув, я постарался взять себя в руки, продолжив чуть спокойнее. - Я как-нибудь выкручусь. Мы с Рокше выкрутимся. Не первый раз я попадаю в передряги. Удеру, отсижусь где-нибудь. Как-нибудь все наладится, мадам. Я только об одном прошу - вы сами не рискуйте понапрасну, не выходите из дома без охраны, берегите себя. Анамгимар, эта дрянь, может подослать убийц за одно то, что вы помогали мне - с него станется мстить даже женщине.
        Я замолчал и вновь отвел взгляд - смотреть на нее было нестерпимо больно. А еще я боялся вопросов. Любых. Но она словно бы поняла. Промолчала. Услышав шелест шелка, я вновь поднял голову - Фори поднялась из-за стола, кивнула:
        - Приму к сведению. Спасибо за все. Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся, Арвид. И удачи вам.
        Следом встала и Лия. В растерянности я смотрел, как они удаляются, но не мог больше выдавить из себя ни слова. Накатило одним моментом опустошение, словно меня высосали досуха. Даже тело казалось чужим. Подумалось - сентиментально, невпопад что должно быть Фориэ унесла с собой мою душу. Приколола словно брошь к платью и унесла, не оставив ни надежд, ни желания жить, ни цели, ради которой можно барахтаться. Все что осталось моего - оболочка, такая же безжизненная, как сброшенная при линьке змеиная кожа.
        И все же, когда она остановилась в дверях и посмотрела на меня, сердце подпрыгнуло в груди, чуть не выломав ребра. Словно мальчишка, я поднялся и устремился к ней - в пару секунд преодолев разделявшее нас расстояние, не удержавшись, прижал ее к груди, что бы услышать в ответ на признание в любви вместо сухого, официального тихое и теплое:
        - Береги себя, Арвид.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к