Математики (Создатели Чуда) Александр Владимирович Неверов
        Рассказы
        Недалекое будущее. Сибирь оккупирована США. Остатки местного населения загнаны в резервации, где благополучно вымирают и спиваются. Оккупационные власти считают, что они почти превратились в дикарей.
        Но почему-то эти русские «дикари» усиленно учат своих детей высшей математике…
        Александр Неверов
        Математики (Создатели Чуда)
        Школа занимала одно из нескольких уцелевших зданий в поселке. Для четырнадцатилетнего Макса это здание и учебный класс были лучшим местом на свете. Разве можно было сравнить их класс и комнату в бараке, где помимо него с матерью, ютились еще пять семей. К тому же, барак освещался всего одной тусклой лампочкой, которая светила строго определенное время. В школе же электричество было всегда. На потолке висело стразу три яркие лампочки, которые светили целый день.
        В этом классе Максу было куда уютнее, чем дома. После вечерних занятий не хотелось возвращаться в барак, где собирались другие жильцы, уставшие после рабочего дня. Все, и взрослые, и дети возвращались домой одинаково уставшими. Он же был одним из немногих, кто большую часть своего времени проводил в школе, не зная тягот и лишений, которые выпадали на долю остальных жителей поселка.
        Однако последнее время что-то неуловимо изменилось в его отношении к этому теплому местечку. Макс сам не знал, что с ним, но чувствовал, что нет уже того чувства счастья и комфорта от пребывания в этой уютной аудитории.
        В тот день урок должен был уже начаться, но учитель почему-то задерживался. Макс поднялся из-за своей третьей парты на среднем ряду и подошел к окну. За двойным стеклом серел новый день. С неба капал противный дождь. Неподалеку виднелся двухэтажный дом, в котором находился штаб поселка. Там почти круглосуточно царило оживление, но со стороны казалось, что дом заброшен и пуст.
        По улице, спотыкаясь в грязи, прошел боец в камуфляже. Лица Макс не разглядел, но завистливо взглянул на висящий у того за спиной автомат.
        Тяжело вздохнув, парень отвернулся от окна и посмотрел на товарищей. В их математическом классе училось всего пять учеников. Ромик - шпендик младше его года на три, сидел за первой партой среднего ряда и привычно грыз сухарь. Николай, ровесник, тоже сидел за первой партой возле двери, задумчиво глядя в открытую тетрадь. Самый старший из них, семнадцатилетний, очкастый Кэп, скучал, присев на свою парту, что стояла напротив стола учителя рядом с окном. Отсутствовал только Петька, паренек младше Макса на год.
        Макс снова вздохнул и подумал о бойце за окном. Тот куда-то шел по делу. По грязи, с оружием за спиной, всегда готовый к бою, готовый положить свою жизнь ради них. Сейчас он здесь, охраняет поселок, а если прикажут, то отправится на болота, на выселки, к барьеру, а то и в Мертвый город! Он будет рисковать жизнью, пробираться опасными тропами, терпеть нужду… А они в это время сидеть здесь, в теплой, уютной, светлой комнате и решать свои дурацкие задачи.
        Макс повернулся к товарищам.
        - А не кажется ли вам, господа хорошие, - громко сказал он, - что мы с вами живем, как овощи на грядке?
        - О чем это ты? - с ленивым интересом поинтересовался Кэп.
        Ромик, не переставая жевать сухарь, заинтересованно обернулся. Один Николай никак не отреагировал. Он по-прежнему сидел, уставившись в тетрадь.
        - Да я о том, - пояснил Макс. - Что мы тут сидим, а там, за окном…
        Договорить ему не дал звук распахнувшейся двери.
        Взъерошенный Петька влетел в класс.
        - Слыхали??? - выпалил он. - На выселки стая волков напала! Целая битва была! У наших раненые есть. Васю Фадейкина за ногу цапнули. Говорят, отрезать будут!
        - Вот! - воскликнул Макс. - Люди делами занимаются! Пользу приносят, а мы что тут делаем? Фигней страдаем!
        Он кивнул в сторону классной доски, сплошь исписанной огромным уравнением-задачей. В глазах рябило от знаков дробей, квадратных корней, интегралов и фигурных скобок.
        - Ты что, хочешь, чтобы тебя тоже цапнули? - с улыбкой поинтересовался Кэп.
        Ромик, рассыпая крошки от сухаря, засмеялся.
        - Не, мужики! - говорил стоящий возле доски Петька. - Это ведь дело такое! Это ведь подвигом пахнет! Будь мы там, мы бы лучше управились! Если бы мы там были, у нас бы никого и не укусили бы!
        - Может и так, - нарочито покорно согласился Кэп. - А может и наоборот. Может, будь мы там, нас уже в живых не было.
        Ромик глупо хихикнул.
        - Да ну тебя! - махнул рукой Макс. - Там люди за нас кровь проливают, а вы!..
        Он уселся на свое место и мрачно посмотрел на лежащую перед ним тетрадку. Петька некоторое время потоптался возле доски и тоже уселся за свою вторую парту, что стояла перед Максом.
        Учителя все не было.
        - Кстати, - сказал Ромик, доев сухарь. - Я это уравнение решил, а вы?
        «Балбес! - мысленно ругнулся Макс. - Только о математике и думает».
        Кэп хмыкнул и ответил:
        - Я это уравнение решил еще вчера, когда Степаныч только писал его. Да и вообще, я сейчас, как вижу начало уравнения, могу сказать, какой у него будет конец.
        - Есть у уравнения начало, нет у уравнения конца! - подал голос, молчащий все утро Николай.
        Все, кроме Макса, засмеялись.
        В это время открылась дверь класса. Ожидая появления учителя, парни поднялись из-за парт.
        Однако это был не учитель.
        В класс, сильно хромая, шагнул школьный сторож, однорукий Матвей.
        - Все шутите? - мрачно поинтересовался он, скривив обезображенное лицо. - К вам чужака ведут. Сми-ирр-но!
        Макс удивился, но, как и остальные, задавать вопросов не стал. С Матвеем это было бесполезно.
        Однорукий посторонился, и в дверь вошли три человека. Первый - комендант Седов - глава поселка. Крепкий мужчина лет пятидесяти, одетый в старую военную форму камуфляжной расцветки. Второй - их учитель, математик Павел Степанович, которому было под шестьдесят. Этот носил сильно потертый гражданский костюм. Третий - чужак - неизвестный им мужик неопределенного возраста, с лысиной во всю голову и рыжей бородой. Незнакомец был одет в серый рваный плащ. Мужик выглядел, как типичный бродяга, которые иногда забредали в их поселок.
        Стоящие парни нестройно поздоровались.
        - Садитесь, ребята, садитесь, - благодушно сказал Седов.
        Ученики опустились на свои места, разглядывая рыжебородого незнакомца.
        - Вот, - комендант показал на них рукой. - Вот, Иван Афанасьевич, вот это и есть наши математики. Новая смена. Так сказать, скорое пополнение.
        Рыжебородый обвел парней странным взглядом.
        - Вот они, значит какие, Создатели Чуда, - благоговейно произнес он.
        - Ну, - улыбаясь, проговорил Степаныч. - Они еще не создатели, они только учатся. Начало положено, а это молодая смена, которая, возможно, все и решит.
        - Да, ребята, - сказал рыжебородый, обводя учеников странным теплым взглядом. - Учитесь! Учитесь и потом покажите этим гадам «кузькину мать»! Сделайте им сюрприз!
        Он неопределенно махнул рукой и Макс заметил, что у того не хватает пальца на руке.
        Постояв немного, мужчины вышли из класса.
        - Вы чего-нибудь поняли? - подал голос Ромик. - Я ничего не понял.
        Ему никто не успел ответить. Открылась дверь, и в класс вернулся учитель. Он проследовал к учительскому столу и уселся на свое место.
        - Ну-с, - проговорил он, раскрывая учебник. - Начнем, пожалуй.
        - Павел Степанович, а кто это был? - задал вопрос сидящий перед ним Кэп.
        Учитель посмотрел на него, а затем обвел взглядом остальных.
        - Это наш друг, - сказал он и немного задумался. - Скажем так, это человек из вашего будущего. Сейчас бесполезно рассказывать, кто он и как нам помогает, но в будущем вы обязательно услышите про него и, возможно, не раз с ним встретитесь.
        - И когда настанет это будущее? - мрачно поинтересовался Макс.
        - Лет через пять-шесть, а может и значительно раньше! Ну, это ладно. Начнем урок!
        После окончания занятий, когда все покинули класс, расходясь по домам, дабы после обеденного перерыва снова вернуться в школу, на послеобеденные занятия, Макс нарочито медленно собирался, дабы остаться наедине с учителем.
        - Павел Степанович, - подошел он к учителю. - Можно с вами поговорить?
        - Конечно. Слушаю тебя внимательно, Максим, - ответил учитель, благожелательно глядя на парня, когда тот уселся перед ним на место Кэпа.
        - Павел Степанович, - тихо, но решительно сказал Макс, не глядя на учителя. - Отчислите меня из класса, пожалуйста.
        - Чего? - удивился тот, вытаращив на парня глаза. - В каком это смысле, отчислить?
        - Я не хочу здесь больше учиться. Я хочу работать!
        - Подожди-подожди, Максим. Ты объясни толком, что тебе не нравится, и что ты хочешь изменить?
        - Да всё мне не нравится! - не выдержал парень. - Не нравится сидеть здесь, в тепле, пока другие работают. И вообще… Павел Степанович, ну отпустите вы меня!!! - взмолился парень. - Но мне ведь стыдно, что я здесь… А там… Я бы пригодился, я ведь многое могу! Я из лука стреляю лучше всех в поселке! Если бы мне научиться и из автомата стрелять, то я тоже, уверен, хорошо смогу! А все смотрят и считают меня задохликом…
        - Кто это, все?
        - Да, все!!!
        - Ну, например?
        - Ну вот, Алешка Соколов. Мы с ним в начальной школе за одной партой сидели! Ему уже оружие доверяют, а ему еще только тринадцать. А мне уже четырнадцать, а я автомат в руках не держал даже! И он на меня уже свысока смотрит! И пока я тут ерундой занимаюсь, он там скоро…
        - Героем станет, - подсказал учитель. - Так?
        - Ну, не героем, но почти. Пользу может принести большую.
        Учитель тихо засмеялся.
        - Вам-то хорошо, Павел Степанович! А над нами даже девчонки смеются! - с надрывом сказал Макс. - За людей нас не считают!
        После этих слов, учитель перестал смеяться и посмотрел на парня посерьезневшим взглядом.
        - Плохо, что у тебя такие мысли в голове, Максим. Детские какие-то мыслишки! Однако я попытаюсь ответить на твои вопросы. Вот ты говоришь, он - почти герой, девушки на него засматриваются, ведь так?
        Парень кивнул.
        - Вот! - учитель сложил ладони и подул в них, словно ему вдруг стало холодно. - Допустим. А ты не задумывался, о том, какой смысл в этом и зачем вообще это геройство нужно? Нет? Тогда объясню.
        - Во-первых, то, что он свысока на тебя смотрит, и девчонки на него заглядываются - это совсем ничего не значит! Вот, возьми, к примеру, нашего сторожа, Матвея. Десять лет назад он был совсем другим. Первый парень на деревне! Все девушки поселка влюблены в него… Были! А потом, на болоте он попал в переделку, руки лишился, ногу изранил и что? Теперь он калека, которого все жалеют. Или вот брат его - Андрей. Тоже был «героем». Во время вылазки в Город наплевал на инструкцию, полез в самое пекло, и таки достал, что нужно, принес. Все бы ничего, он герой, да только он там такую дозу схватил, что его даже в Поселок не пустили. И то, что он принес, не нужным оказалось! Так и умер на окраине, в сторожке. Даже не хоронили его, чтобы людьми зря не рисковать…
        - Вы так говорите, - с обидой сказал Макс. - Что тогда и делать ничего не надо. Что же, надо сидеть тут в тепле и пусть другие за нас жизнью рискуют?
        - А вот этого, я, как раз и не говорил!
        Учитель поднялся из-за стола и зашагал взад-вперед возле классной доски.
        - Я пытаюсь донести до тебя, Максим, что у каждого своя цель в жизни. И первое, чему человек должен научиться - это дисциплина и умение думать головой! И потом, мы вас собрали в этом классе, потому что вы лучше всех способны к математике.
        - Да зачем она нужна тут, эта математика! - вспылил парень. - Наших вон уже волки грызут, а мы какие-то задачки решаем, когда там каждый боец на счету!
        Учитель несколько секунд помолчал.
        - Вот ты говоришь, из лука хорошо стреляешь, - сказал он. - Дело полезное. Да, мы используем луки, когда патронов жалко, но ведь не за луками будущее! Не для того мы ютимся в этом месте, между радиоактивным городом и барьером, чтобы всем поголовно в солдат превратиться! Надо думать и о будущем! Будущим общества и народа! Ты завидуешь, что Алешке Соколову выдали автомат, а тебе нет. Ну, предположим, что есть у нас тысяча таких Алешек с автоматами. Вот берем мы эту тысячу и ведем на войну, и что? Сила это? Нет! Одного паршивого вертолета хватит, чтобы эту тысячу в пыль стереть! А у тебя тут, - учитель постучал пальцем себя по голове. - Тут у тебя сотни таких вертолетов и миллионы Алешек! И именно в этом сила, а не в стрельбе из лука или из автомата!
        Парень открыл рот, чтобы задать вопрос, но учитель был первым:
        - Вот! - он повернулся к новой задаче на доске. - В юности, когда я был таким, как ты, то тратил на эту задачу несколько часов! А ты, за сколько ее решишь?
        - Я ее уже решил. В уме.
        - Вот! - вскричал Павел Степанович. - Вот видишь! Ты ведь лучший в классе! Лучший из математиков!
        - Но я все равно не понимаю, при чем тут это?..
        - Тебе, Максим, пока и не надо понимать! Когда в класс приходит первоклассник, какие задачи мы ему даем? Простые! «У Миши есть два яблока, дали ему еще три. Сколько яблок у Миши?» Вот! С самых азов начинаем! И постепенно приходим вот к этому.
        Учитель постучал по исписанной мелом доске.
        - Но для тебя сейчас, вот это все - это и есть «Мишины яблоки». Это только начало, которое приведет тебя к настоящему делу. Ты видел сегодня Рыжего. Он правильно вас назвал - Создатели Чуда! Многое уже сделано до вас, но все вместе, мы только в начале пути и только начинаем изучать и создавать то, что потом назовут Чудом. И ты, и твои одноклассники - вы те, кто продолжит работу, начатую мной и моими товарищами. Именно мы, а не Алешки, позволим нашему народу выйти из этого полудикого состояния, куда нас загнали, и именно мы сделаем так, что наш народ снова займет место, которое принадлежит ему по праву! И для этого нам нужны такие как ты - ученые и в первую очередь сейчас - математики! Такие как ты и твои товарищи в этом классе, а вовсе не такие бравые парни, как Алешка Соколов!
        Павел Степанович подошел к угрюмо сидящему парню и потрепал его по голове.
        - Эх, Максим-Максим. Ну не могу я вам сейчас все рассказать. Не время еще! Считай, что ты еще в первом классе и только-только начинаешь учебу. Потерпи несколько лет. Обещаю, когда ты узнаешь, к чему мы вас готовим, ты просто ахнешь и сразу поймешь, насколько смешно было твое желание быть похожим на Алешку! Ведь то, чем вам предстоит управлять и над чем работать - это и есть, настоящее Чудо! А разве не стоит Чудо, чтобы несколько лет потерпеть ради него?
        - Наверное, стоит, - глухо ответил парень, глядя в парту.
        - Ну вот.
        - Хорошо. Я все понял. Я буду учиться.
        Макс подобрал тетрадки с учебниками, коротко попрощался с учителем и покинул класс.
        Выйдя на крыльцо школы, он остановился. Из разговора он не понял ни слова. Душила обида.
        «Разговаривает, как с пацаном малолетним, - зло думал он. - Чудо какое-то приплел. Бомжа рыжего привели… Уроды!»
        «Уйду! - вдруг твердо решил он. - С Петькой вместе уйдем! За барьер! А если он не захочет, один пойду!»
        Парень решительно сжал губы и шагнул на покрытую грязью улицу. С серого неба по-прежнему капал противный дождь.

* * *
        Уже несколько дней стояла ясная солнечная погода. Над равниной синело чистое небо с редкими облаками. Транспортник уже час стоял на пологом холме, немного наклонившись на бок, словно лодка, выброшенная на берег. В кабине сидели трое.
        Стажер Ник Джонс отвел взгляд от окна, за которым был виден склон холма. Где-то дальше за ним, находился барьер, невидимый отсюда.
        Слабый ветерок колыхал траву на склоне. Вокруг корабля трещали кузнечики. В небе пел жаворонок.
        Перед стажером, рядом с пилотом, сидел его командир - капитан Рид. Слева от него, через проход, перед приборной панелью, откинувшись на спинку кресла, дремал пилот Мартин. Судя по всему, эта нештатная ситуация их нисколько не беспокоила.
        - Вот такие дела, Ник, - не оборачиваясь, сказал капитан, сунув в рот сигарету. - Хоть какое-то развлечение, иначе я бы тут давно сдох со скуки.
        Он щелкнул зажигалкой.
        - А часто они тут через барьер лезут? - спросил стажер, оглянувшись на трупы двух парней, лежащих на полу десантного отсека.
        - Редко. Очень редко. В основном они по ту сторону бродят. А вот севернее Месторождения, в Восьмой Резервации, эти ублюдки часто через барьер бегут. Там на них настоящие облавы устраивают. Развлечение еще то, ведь у них тоже стволы. Конечно, там только старые «Калашниковы», но и мы потери несем. В прошлом месяце четверых наших ухлопали.
        Он выдул струю синего дыма и скептически посмотрел на самодельные луки, лежащие на пустом кресле за пилотом. Капитан взял их с собой, намереваясь продать любителям сибирской экзотики.
        - Интересно, - сказал Ник. - Куда они бежали?
        - А черт их знает. Куда глаза глядят. Дикие ведь!
        Со стороны приборной панели раздалось попискивание. Загорелась лампочка на панели спутниковой связи. Пилот, откинувшийся на спинку кресла, не открывая глаз, доложил:
        - Сэр, связь заработала.
        - Вижу, - кивнул капитан. Он протянул руку, взял микрофон и нажал несколько клавиш.
        - База, это восьмой, - произнес он в микрофон.
        Из динамика донесся разбавленный помехами голос диспетчера:
        - Что там у вас, восьмой? Вы где?
        - Все в порядке, мы…
        - Рид это ты? - перебил его голос командира участка. - Что там у вас происходит?
        - Ничего особенного, сэр. Аномалия накрыла.
        - А что с периметром?
        - Ложная тревога, сэр. Несколько болванов с той стороны подошли к барьеру, но мы их отогнали.
        - У вас потерь нет? Что с машиной?
        - Никак нет, сэр. Мы низко шли, так что успели сесть.
        - Аномалия кончилась?
        - Никак нет!
        - Как закончится, возвращайтесь. Конец связи.
        Динамик затих. Капитан положил на место микрофон и обернулся к Нику.
        - Если связь заработала, это хороший знак. Значит, и мы скоро полетим. Так ведь, Мартин? - он посмотрел на пилота.
        - Так точно, сэр, - отозвался тот, по-прежнему не открывая глаз.
        В кабине воцарилось молчание. Ник не любил таких неловких пауз, к тому же трупы эти… Они-то думали, что это взрослые бегут, а оказались совсем еще мальчишки. Им, наверное, и пятнадцати еще нет. Возбуждение от охоты уже прошло, и он чувствовал нечто похожее на досаду и раскаяние. Налетели и просто постреляли, как кроликов. Капитан называл это охотой, но на деле же это была обычная бойня.
        - Сэр, - стажер нарушил молчание, дабы отвлечься от неприятных мыслей. - А что это за аномалия такая?
        - Ну, ты же видел, Ник. Летим и раз, все вырубается. Причем тут по-разному бывает. Бывает, что двигатель не глохнет, а навигация отключается. Бывает, что оружие вдруг отказывает или наоборот - срабатывает! Тоже было недавно, вертолет так потеряли! Под непроизвольный пуск ракет списали… Бывает, что управление теряется. Словно машина сама по себе начинает жить - куда хочет, туда и летит. А бывает, как и сегодня. Раз и камнем вниз. Нам очень повезло, что мы не грохнулись. Невысоко шли, как раз над холмом, да и Мартин вовремя среагировал. Он у меня профи, опыт уже есть. Так ведь, Мартин?
        - Так точно, сэр, - привычно откликнулся тот.
        - А откуда эта аномалия берется-то? Природное явление? - не отставал стажер.
        - Черт его знает! Никто не в курсе. Возникло и все.
        - А вы не думали, что это проделки русских? Может они там нашли у себя, так сказать, наследие предков, собрали и вот…
        Прежде чем ответить, командир несколько раз глубоко затянулся и выпустил большое облако дыма.
        - Поначалу именно так и подумали, - ответил он. - Два года назад, когда эта дрянь только появилась, приезжала большая комиссия. Нагнали кучу очкастых. Лаборатории развернули вдоль барьера.
        - И что?
        - А ничего! Совсем! Аномалия есть, приборы то отрубаются, то шалят, словно кто-то ими управляет! А у очкастых на их графиках все чисто, все спокойно и никаких признаков внешнего воздействия. Вот они посидели месяца три, развели руками и назад, по своим университетам.
        Капитан прервал рассказ, затянулся сигаретой и продолжил:
        - Начальство это дело засекретило. А мы делаем вид, что все у нас в порядке, разве что ночью не летаем. Да и днем, вылетаем только при сигналах с барьера.
        Он замолчал.
        - А все-таки, интересно, что это такое? - снова заговорил Ник.
        - Сие тайна великая есть, - откликнулся капитан и выпустил в потолок новую струю дыма. - Был в комиссии один очкастый, профессор вроде бы, - командир понизил голос и Ник неосознанно придвинул к начальнику голову, чтобы лучше слышать. - Так вот, этот тип, перед отъездом, у нас в баре набрался немного и кричал, что это все русские. Дескать, они что-то там такое неведомое изобрели, что-то уж совсем науке неизвестное, вот и шалят. Тренируются на нас, как на мышах, а мы и знать ничего не знаем - настолько у них там все продвинутое. Вот и сидят они там, коварные, и на нас зубы точат. Готовят возмездие.
        - А вы в это верите?
        Капитан отрицательно помотал головой, открыл боковое окно и сплюнул туда.
        - Версия, конечно, интересная. И, признаюсь, поначалу я в это верил. Да и не я один. Но потом подобные дела и в других местах стали происходить. На южных месторождениях, на Сахалине, в Канаде и даже у нас дома.
        - У нас? В штатах?
        - Верно. Про Алабаму недавно слышал?
        - Это два месяца назад, когда пожар на авиабазе был?
        - Да. Я слышал от парней, что там тоже сперва подобная хренотень происходила. Приборы вырубались и машины падали при посадке. А вот два месяца назад одна из машин чудить начала - расстреляла там все вокруг и грохнулась вместе с экипажем. Так что, русские тут уж точно ни при чем.
        Капитан Рид помолчал немного, затягиваясь сигаретой, а затем сказал:
        - А, что касается русских, то справедливости ради, надо сказать, что раньше они да, были о-го-го. Шутка ли дело, они ведь тогда в космос едва ли не раньше нас полетели. Но с тех пор, как мы их добили, много воды утекло. Посмотри на них, - он кивнул на трупы. - Ходят с луками, а скоро вообще в шкуры оденутся. Какие из них изобретатели? Я уж лучше в злых духов поверю.
        Ник в очередной раз бросил взгляд на трупы и зачем-то сказал:
        - В училище нам говорили: хороший русский - мертвый русский.
        - Так оно и есть, - откликнулся капитан. - Но еще лучше: пьяный русский. Пьяные и мертвые они для нас не опасны. Хотя, сейчас, они любые для нас не опасны.
        Ник кивнул, соглашаясь с начальством.
        «Действительно, - думал он, глядя на трупы. - Дикари. Тупые дикари с луками. Им дважды два в уме сложить уже не под силу, а тут надежнейшая техника из строя выходит и здесь и за тысячи километров отсюда. Куда им! Ушло их время!».
        В этот момент, словно подтверждая его мысли, в кабине раздался сильный писк. Пилот, очнувшись, нагнулся над приборной панелью, которая вдруг ожила и начала переливаться разноцветными огоньками. Главный дисплей засветился мягким голубым светом.
        - Система управления загружена, - приятным женским голосом доложил динамик.
        - Ну вот, - удовлетворенно произнес капитан, выпрямляясь и пристегиваясь. - Кончилась аномалия. Давай Мартин к Ивану.
        Он швырнул окурок в окно. Привычно загудели турбины двигателей. Окна заволокла пыль, поднятая струями воздуха. Транспортник легко поднялся над холмом и, держась на небольшой высоте, направился к югу, вдоль барьера, но постепенно удаляясь от него в сторону.
        - На базу не пойдем, - пояснил капитан, повернувшись к Нику. - Не люблю я эти объяснительные писать. И так, хватит нам отписок за аномалию. А тут еще эти - он кивнул на трупы. - Мы ведь по инструкции должны были их живыми взять и обратно выдворить. И кто же знал, что это мелкота? Вдруг кому-нибудь в штабе в голову взбредет и начнется «разбор полетов»? Начнут орать про «права человека» и прочий бред… Зачем нам это надо? А Иван поможет. Пристроит их.
        - А он не выдаст?
        - Нет. Я с ним давно работаю. Он за барьер часто выбирается, по бабам. Это не поощряется, и я его прикрываю. Так что тут все в порядке. Не в первый раз я тут охочусь!
        Солнце клонилось к закату. Транспортник уверенно шел над ровной степью. Изредка встречались каналы и небольшие балки, заросшие кустарником. Впереди показался опорный пункт рейнджеров, или, как их здесь называли - «точка». Одноэтажный жилой блок-контейнер, а рядом - небольшой ангар с сараем. В углу двора торчал деревянный туалет. Ник вспомнил, что русские называли их «сортир» и непонятно было, зачем он тут нужен, раз в жилом блоке есть нормальный унитаз.
        В стороне стоял мощный джип белого цвета, с эмблемой сибирских рейнджеров на двери водителя.
        Транспортник завис над двором и начал медленно снижаться. Из дома выбралась одинокая фигурка человека, который направился к ним.
        Стойки корабля коснулись земли. Пилот выключил двигатель. Широкая дверь отсека раскрылась, впуская внутрь корабля лучи солнца. Степной ветер быстро разогнал клубы пыли, поднятой при посадке. Ник, стоя у двери отсека, разглядел идущего к ним человека. Это был рослый, уже пожилой лысый мужик с рыжей бородой, одетый в темно-желтую форму сибирских рейнджеров.
        Капитан первым соскочил на землю.
        - Здорово, Иван! - он сделал шаг к рыжебородому, подавая руку.
        Тот пожал руку, подобострастно поклонившись и улыбнувшись. Стажер обратил внимание, что у того на руке не хватало одного пальца.
        - Знакомься, это Ник - мой новый стажер. А это Иван.
        Мужчины обменялись рукопожатием. Ник разглядел на форме рыжебородого нашивку с именем: IVAN A. SOMOV.
        - Очень, очень рад, - ответил рыжебородый. - Добро пожаловать. Проходите в дом.
        Рейнджер говорил по-английски с сильным акцентом, но речь была вполне понятной.
        - Некогда нам, Иван - отвечал капитан. - Понимаешь, тут вот какое дело…
        Он обнял рыжебородого за плечи, повел в сторону и объяснил что к чему. Тот внимательно выслушал и кивнул.
        - Нет проблем.
        - Вот и отлично! Подожди немного.
        Капитан быстрыми шагами направился к транспортнику. Проходя мимо Ника, он подмигнул ему, влез в корабль и скрылся в кабине. Через минуту показался снова, держа в руках бутылку с красно-золотой этикеткой.
        «STOLICHNAYA RUSSIAN VODKA» успел прочитать на этикетке Ник. Он вспомнил, что означает это слово.
        Столица!
        Странно, подумал он. У русских давно уже нет своей столицы, а вот водка осталась. Только выпускают ее давно уже не русские. Но те до сих пор ее пьют. Он вспомнил слова капитана: «Хороший русский - пьяный русский».
        Капитан в это время вручал презент своему бородатому приятелю.
        - А за это, специальное спасибо, - чуть поклонился тот, пожимая руку капитану. - Большое спасибо.
        - Да не за что. Ты, главное, сделай дело.
        - Все будет о'кей, - уверил рыжебородый, вожделенно разглядывая бутылку.
        Пока они разговаривали, пилот не терял времени зря. Он пинками скинул трупы на землю, а затем, словно хозяин, сходил в сарай, откуда вернулся с ведром полным воды. За несколько минут он быстро смыл кровь с пола отсека. Пока он работал, стажер, капитан и рыжебородый стояли над трупами.
        Ник украдкой наблюдал за лицом русского, за его реакцией на этих мальчишек. Однако тот, без всяких эмоций, равнодушно смотрел на мертвецов, сжимая в руках бутылку водки.
        «А ведь за выпивку этот тип мать родную продаст», - брезгливо подумал стажер.
        - Готово, сэр, - отрапортовал пилот, закончив работу и швырнув ведерко на землю.
        - Отлично, Мартин. На базу!
        Капитан и стажер залезли внутрь корабля. Дверь отсека закрылась. Транспортник, подняв клубы пыли, поднялся в воздух. Капитан помахал из окна русскому. Тот помахал в ответ. Корабль развернулся и на малой высоте направился в сторону базы.
        Рыжебородый стоял на месте, пока они не отлетели достаточно далеко, а затем направился в сторону деревянного туалета. Открыв дверь, он сделал шаг внутрь. Твердой, четырехпалой рукой сорвал крышку с бутылки и начал выливать ее содержимое. Вылив водку в дыру, рейнджер отправил туда же и пустую бутылку. После этого он вернулся к трупам парней.
        Их он сразу же узнал, как только увидел. Всего два дня прошло ведь…
        Вот этот, черненький, сидел за второй партой. А этот, постарше, прямо за ним.
        Математики!
        Рейнджер поморщился, как от сильной боли. По обветренной щеке, помимо воли, поползла слеза.
        - Эх, ребятки, - пробормотал он. - Что же вы наделали… Зачем сюда полезли?.. Не дождались своего часа…
        Он горестно вздохнул и посмотрел в сторону транспортника, который уже превратился в точку на горизонте.
        - Ничего, - тихо и с ненавистью сказал рыжебородый. - Ничего. Летайте, пока можете, суки! Пока мы позволяем… Придет еще наше время…
        Отвернувшись, он пошел в сарай за лопатой.