Полюби, Маруся, Феаноринга Карен Эдуардович Налбандян
        …В северо-западном Арноре низкая облачность с осадками, ветер северо-восточный, пять-десять метров в секунду…
        Полюби, Маруся, Феаноринга
        Ой, стоит на полке банка творога
        Белого, как будто мыли мылом
        (Фирнвен)
        1
        "…В северо-западном Арноре низкая облачность с осадками, ветер северо-восточный, пять-десять метров в секунду".
        - Лорик, а давай бросим всё и махнём на Нурнон. Представляшь: бархатный сезон, пальмы, солнышко…
        Тот, кого назвали Лориком, молча смотрел в окно. Аннуминас заметало. Билась на улице белая муть, сквозь которую едва-едва пробивался свет уличного фонаря.
        - Хорошо бы… - Лорик наконец отошёл от окна, - жаль только, Марусь, не выйдет. Работа. Начальство совсем сцепление с реальностью утратило, требует проект сдавать к двадцатому.
        Он открыл холодильник, мрачно осмотрел пустые полки. Пусто и чисто, лишь ютилась где-то на второй полке большая банка с творогом.
        - А ничего серьёзнее?
        - Лорик, ты же сам говорил, что тебе худеть надо.
        - Надо… Марусь, переключи, а? На второй гондорский. Там сейчас новости будут. Посмотрим и спать. Завтра вставать барлог знает когда.
        Маруся - рыжая, полноватая - переключила телевизор, хотела что-то сказать, и осеклась.
        "…ской шахте обнаружен камень, предположительно являющийся легендарным Сильмариллом древности - одной из главных исторических реликвий древнего Средиземья. Для изучения находка доставлена в алмазный фонд Гондора в Минас-Тирите".
        - Ска-а-азки. Давай, Лорик, лучше в кино пойдём… Лорик, ты куда? Тебе же вставать рано.
        - Я не ложусь.
        Голос был низким ровным и незнакомым.
        - Лорик, тебе нельзя выходить в такую погоду. У тебя же астма!
        - Уже нет.
        Он подошёл к вешалке, стряхнул её и все висевшие на ней пальто, шубы и куртки, после чего крепко ухватился за торчащий из стены толстый штырь, потянул. Движения его были такими экономичными и неживыми, что Марусе начало казаться, что в её уютной квартирке разворачивается боевая машина.
        Штырь безо всякого видимого сопротивления поддался и пошёл, оставив в стене огромную развороченную дыру. Посыпались на пол куски цемента и штукатурки - а в руке Лорика тускло блестел метровый узкий клинок. Лорик обтёр остатки краски с рукояти
        - Лорик, ты ведь не собираешься никого убивать?
        На этот раз машина среагировала с заминкой.
        - Не собираюсь? Почему? Впрочем… - пауза - впрочем, на сей раз да - не собираюсь. Спасибо!
        - Лорик, возьми хоть шарфик, простынешь - Маруся кинулась к гардеробу, роняя всё подряд отыскала шарф - тёплый, мохеровый, выбежала в прихожую и так и замерла с ним в руках - на пустой лестничной клетке.
        2
        - Он идёт сюда, Ваше Превосходительство. Мы не в силах его остановить.
        Президент Федеративной Республики Арнора и Гондора - высокий, импозантный мужчина в безукоризненном костюме - поморщился.
        - Вы говорите так, будто это не человек, а по крайней мере армия.
        - Я бы предпочёл армию. Армии невидимыми не бывают, и воевать с армиями мы умеем.
        - А ваш спецназ? Все эти скорые на курок мастера мифриллового пояса? Они что, не стреляли?
        - Стреляли. Он прошёл и сквозь них. Ваше Превосходительство, если он тот, что мы предполагаем - то стаж боевых действий там приближается к десяти тысячам лет.
        Президент смотрел вниз. Отсюда, из окна известного всему миру Круглого кабинета, открывался фантастический вид на раскинувшийся под ним мегаполис - от небоскрёбов Пелленора - и до самого Осгилиата.
        Он помолчал. Потом кивнул:
        - Хорошо. Во избежание лишних жертв…разрешаю эвакуировать Белую Башню…
        3
        Картину он охватил сразу, как оказался внутри: горчичные береты, человек двадцать - лучшие из лучших. Два десятка направленных на него стволов. Два замаскированных снайпера. Пулемётчик. И короткий толстый ствол «Перегрина» у самого виска Маруси.
        - Бросай оружие! - (Квенья? Армия держит военных переводчиков с мёртвых языков? Да ещё таких шустрых? Боевая машина ощутила лёгкое удивление), - Я знаю твои взгляды на проблему заложников…но может хоть бабу свою пожалеешь, а?
        Он медленно разжал ладони.
        Два автомата с грохотом упали на пол.
        - Руки за голову! Я сказал, руки за голову!
        Он послушно поднял руки. Меч в заплечных ножнах сам лёг в ладонь.
        В следующую долю секунды стреляли все, но уже это не имело значения - стоявший у входа, как показалось командиру горчичных, вдруг размазался в пространстве, заполнив сразу весь объём комнаты. И почти тут же сконденсировался вновь. Было тихо. Только сыпалась штукатурка с изрешеченного потолка, да корчились полу горчичные береты - переломы, ушибы, сотрясения, пара пулевых ранений - но жить будут все. Хуже других пришлось командиру.
        - Можешь перевязать, - кивнул человек с мечом одному из спецназовцев, деловито осматривая клинок. Отразив несколько десятков пуль, лезвие, изрядно раскалилось - но в остальном было в полном порядке - Кисть упаковать не забудьте, лёд в холодильнике. Через минут пять можете эвакуировать, - и обращаясь персонально к командиру, добавил:
        - А взгляды за столько лет можно и пересмотреть.
        Он подошёл к огромной круглой двери. Звонким, молодым голосом пропел несколько тактов странной, почти детской песенки. И сорокатонная плита из мифрил-вольфраммового сплава, со всеми своими запорами и секретами - дрогнула и поползла.
        4
        Сильмарилл был там. Он протянул к нему руку - и замер.
        Теперь, столько тысяч лет спустя Камень уже не поражал чёткостью граней. Потускневший, в царапинах, теперь он больше всего смахивал на простой кусок мутного стекла.
        И только его свет оставался тем же. И в этом свете возвращалась память.
        …Звон клинков. Мечущийся свет факелов. Хруст позвонков часового - плохо, наверное умирать на следующий день после такой победы.
        Ночь после Великой битвы. И они с братом - последние солдаты разбитого отряда - готовятся принять бой со всей армией Валар. Спиной к спине - умереть в славной битве с мечом в руке и Сильмариллом в другой, прикрывая спину брата - такая смерть стоит того, чтобы жить.
        И Голос: "Не стрелять. Пусть идут".
        Битвы не получилось. Умереть не получилось. Оставалось жить - не как воинам, а как заурядным ворам и убийцам.
        А потом - пришёл стыд. Страшный, обжигающий. В свете камней не оставалось места для лжи - даже для лжи во спасение.
        Когда спрашивает сердце
        Как ты ему ответишь?
        Кровь в Альквалондэ. Дым пылающих кораблей. Кровь. Смерти - тысячи смертей. Теперь он переживал каждую из них - и с каждой из этих смертей умирал целый мир. Дагор Дагорат повторяющийся раз за разом - тысячи раз. Кто выдержал бы это? Можно было умереть - или сойти с ума. Он ушёл в безумие. Безумие подарило забвение.
        Он стал каплей в огромном человеческом море - одним из многих. Проживать жизнь за жизнью. Воевать и любить. Убивать и не давать убить себя.
        Сейчас всё повторялось. Только вместо стыда - страшная скука. Второй раз проходить тем же путём. Зачем?!
        Ответ не находился. Потом до него дошло, что к нему кто-то обращается.
        - И что дальше? Я тебе шарф принесла. Надень, простудишься.
        - Дальше…Всего лишь очередное наступление на грабли. Только и всего. Сейчас попробуют подорвать дверь. С какой-то попытки может и получиться. Драться буду.
        - А потом? Сколько ещё так?
        - Сколько? А сколько понадобится. До тех пор, пока стоит этот мир.
        - Этот мир? - эхом повторила она.
        - Этот, - и вдруг осёкся.
        Снаружи перестраивались для нового штурма горчичные береты - не догадываясь, что штурм этот станет последним для каждого из них. Впрочем, может и догадываясь.
        Серая скука отступала, уступая место грозному веселью.
        - …Пока стоит этот мир….
        Камень, сделанный рукой Феанора, ещё продолжал висеть в воздухе, когда на него неуловимым движением обрушился меч работы Феанора. Освобождённый Свет залил всё вокруг… И всё кончилось.
        5
        Они стояли посреди зелёной весенней равнины. Вечерело. Их было только двое в этом мире - он и Маруся.
        Волосы её огненной медью блестели в лучах заходящего солнца, и она казалась ему незнакомый и невыносимо прекрасной.
        - И вдруг мне явилось видение Арды Возрожденной: вечное настоящее, где могли бы жить эльдар, совершенные, но не завершенные, жить и бродить по земле, рука об руку с Детьми Людей, своими избавителями, и петь им такие песни, от которых звенели бы зеленые долы, - пробормотал он, - Третья тема? Надо попробовать…
        6
        "…В Москве и Московской области низкая облачность с осадками, ветер северо-восточный, пять-десять метров в секунду".
        - Лорик, а давай бросим всё и махнём на Красное море. Представляешь: бархатный сезон, пальмы, солнышко…
        Тот, кого назвали Лориком, молча смотрел в окно. Москву заметало. Билась на улице белая муть, сквозь которую едва-едва пробивался свет уличного фонаря.
        - Хорошо бы… - Он открыл холодильник, мрачно осмотрел пустые полки. Пусто и чисто, лишь ютилась где-то на второй полке большая банка с творогом.
        - А ничего серьёзнее?
        - Лорик, ты же сам говорил, тебе худеть надо.
        - Надо… Марусь, переключи, а? На НТВ. Там сейчас новости.
        Маруся - рыжая, полноватая - переключила телевизор, хотела что-то сказать и осеклась.
        "Российской глубоководной экспедицией на дне Ледовитого океана обнаружен образец неизвестного минерала. За свечение он был назван Сильмариллитом - по названию легендарного камня из эпоса Дж. Р.Р. Толкиена… Экспедиция прожолжает поиск месторождения.
        - Ска-а-азки. Давай, Марусь, лучше в кино пойдём… На "Гарри Поттера".