Лишняя. С изъяном Нинель Мягкова
        В королевской семье и радость, и горе. Родились двойняшки - неслыханное дело. Одна из них, похоже, больна. Что ж, ей прямая дорога в пансион при монастыре, а там, глядишь, и постриг примет…
        А моя проблема в том, что я - в теле той самой, больной сестры. И я категорически не собираюсь проводить остаток жизни в молитве и покаянии! Скорее, наоборот…
        #попаданка
        #разумная героиня с высшим образованием и наличием логики
        #герой - нормальный мужик со своими тараканами, в умеренных количествах
        #бытовое фэнтези. Прогрессорство и обустройство в новом мире
        #детективная линия
        #псевдо-Викторианская Англия
        #магический стимпанк
        #академия магии
        Нинель Мягкова
        Лишняя. С изъяном
        Глава 1
        Автокатастрофу, разделившую мою жизнь на до и после, я помню смутно.
        Устав после занятий балетом, я дремала на переднем сиденье, как вдруг сквозь сон услышала папин голос. Он орал такие слова, которые я если и слышала, то точно не от него, и даже не подозревала, что он их знает.
        Распахнув в изумлении глаза, я хотела спросить, что случилось, и увидела практически перед собственным носом заслонивший весь мир бампер грузовика.
        Дальше темнота.
        Когда я очнулась в больнице, одним из первых посетителей оказался следователь. От него я узнала, что водитель-дальнобойщик - как это, увы, довольно часто бывает - заснул за рулем.
        Нам просто не повезло.
        Особенно не повезло моему отцу и дальнобойщику - оба умерли на месте.
        Я отделалась ушибами, ссадинами и сотрясением мозга. Большую часть ссадин я получила, когда меня горелкой вырезали из искорёженной машины. Отец в последнюю секунду успел вывернуть руль, подставляя водительское сиденье под удар и закрывая меня собой.
        Только после следователя ко мне в палату допустили семью. Мама - стройная, статная женщина, которую всегда принимали за мою старшую сестру, - за эти два дня поседела и осунулась, и выглядела даже старше реального возраста. Четырнадцатилетний брат тоже как-то повзрослел и, как взрослый мужик, поддерживал мать под руку - её шатало.
        - Доченька, как же это… - мама мешком осела на постель рядом со мной и разрыдалась. Мои щёки давно уже жгло - ссадины на лице от слёз горели даже под бинтами. Брат обошёл постель и присел с другой стороны.
        - Катька, ты держись, - тихо пробормотал он. - Главное, ты живая и здоровая. Прорвёмся.
        Я благодарно стиснула пальцы Ромы. Сама я себя здоровой и живой не чувствовала. Болело всё, в основном душа. Не верилось, что папы больше нет.
        Меня продержали в больнице неделю. За это время папины коллеги успели благополучно переписать на себя его долю в бизнесе - мама в прострации подписывала всё не глядя, а брат ходил в школу и следить за ней двадцать четыре часа в сутки не мог. Да и кому пришло бы в голову следить за взрослой, вроде бы разумной женщиной?
        Когда я наконец-то попала домой, у нас не осталось практически ничего. Личный счёт отца и квартира, ипотеку за которую он, по счастью, уже выплатил в прошлом году.
        Всё.
        Моя счастливая, сытая, размеренная жизнь закончилась.
        Началось выживание.
        С мечтой учиться на врача пришлось распрощаться ещё до того, как я определилась со специализацией. Заначка, оставленная папой, таяла на глазах, от маминой преподавательской деятельности прибыли не было от слова совсем, скорее одни убытки. А ещё младший брат требовал покушать, желательно три-четыре раза в день.
        Закончив за полгода курсы терапевтического массажа, я пошла в салон подрабатывать. Не в тот салон, где натурой берут, а в нормальный косметический салон. Антицеллюлитные процедуры, обертывания, массаж лица я постигала уже там, на месте. С наставницей мне повезло - Лидия Ивановна полжизни проработала врачом-косметологом в Первой Кремлёвской поликлинике, ушла под сокращение, когда на пенсию пора было. Ну а у нас разве на пенсию проживёшь? Вот и нашла себе подработку у дома.
        Платил салон хорошо, постоянные клиентки, не сумевшие втиснуться в плотное расписание, периодически просились неофициально, на дом. Свою спальню я оборудовала под массажный кабинет, поставила профессиональное кресло-лежанку, набрала аппаратуры. Всё окупилось уже через несколько месяцев.
        И всё было бы почти хорошо, если бы не проклятые сны.
        Когда я в первый раз увидела принцессу, не вспомню. В какой-то момент стало ясно, что обычные сны с полетами над городом и сферическими конями в пальто остались в прошлом, до аварии.
        Теперь по ночам я вселялась в тело младенца.
        Новорождённые спят помногу. Поначалу меня это не напрягало: ну, всякая ересь людям снится - почему бы и не видеть себя во сне в роскошной спальне замка, обставленной под восемнадцатый век? Не худший вариант.
        Со мной во сне постоянно находилась одна женщина, как я поняла, кормилица. Иногда приходили мужчина и другая женщина в расшитых золотом и драгоценными камнями одеждах. Натуральные король и королева. Почему-то они грустнели, глядя на меня-принцессу, а женщина иногда плакала.
        Несмотря на это, я даже немного возгордилась. Ни много ни мало я целая принцесса во сне!
        Младенец рос, спать стал меньше и у меня начались проблемы.
        Во-первых, других снов я по-прежнему не видела. Смотреть всю ночь напролёт, как я ору и писаю в пелёнки, не имея возможности даже повлиять на происходящее, откровенно начинало меня нервировать.
        Во-вторых, у меня получалось бодрствовать только когда принцесса спала. То есть часов восемь-десять в день. И еще пару часов ночью. Сутки в моем сне были устроены наоборот: когда в реальном мире наступало утро, там заходило солнце. Это уже не просто на нервы действовало, я на самом деле забеспокоилась о своём психическом здоровье.
        Походы к психиатру не помогли. Диагноз он мне поставить затруднялся, но таблетки прописал. Я их через пару недель выбросила. Эффект они нужный давали - сны как отрезало, зато и высыпаться я перестала: поутру вставала, будто мешки с цементом всю ночь грузила, а днем сама себе напоминала несвежего зомби. И жила в прежнем режиме, то есть изменений особо никаких, одни побочные эффекты.
        Лучше посмотрю, как мне пелёнки меняют, честное слово.
        Прошёл год, и я поняла, почему король и королева так грустнеют, глядя на меня. Пришла пора ребёнку, то есть мне-во-сне, научиться ползать и ходить, только вот не получалось. Левая сторона тела практически не работала. Ручка прижималась к груди в полусогнутом состоянии, ножка тоже скрючилась и не слушалась принцессу. Даже глаз левый видел чуть хуже, хотя, возможно, мне это всего лишь казалось: он все время был полуприкрыт.
        Поискав в интернете, я поставила своему сну диагноз - детский церебральный паралич. Не в самой тяжёлой форме, но для того времени, что я наблюдаю, - конец восемнадцатого, начало девятнадцатого века - практически неизлечимое явление. Методику Бобата-Войта изобретут только в середине двадцатого - принцессе она уже не поможет. Не говоря уже о хирургических вмешательствах.
        Ко мне иногда заходил местный врач. Солидный пузатый дядька с пышными, пушистыми усами мне не понравился сразу. Он даже не осматривал толком ребёнка - поводил надо мной руками, пробормотал что-то себе под нос и отрицательно покачал головой.
        Королева, присутствовавшая при осмотре, снова зарыдала. Усач выдал ей успокоительное, передал меня кормилице и был таков.
        Нужно отдать должное родителям принцессы: попыток они не оставили. В комнате принцессы перебывало не меньше дюжины докторов. Все они сначала водили, а потом разводили руками. Иногда я чувствовала некое покалывание, как проходящий сквозь тело слабый разряд статического электричества. Пару раз на периферии зрения во время осмотра вокруг меня возникало золотистое свечение.
        Так я впервые столкнулась с магией.
        И она перед ДЦП оказалась бессильна.
        Но я же собиралась в своё время учиться на врача и клятву Гиппократа успела заучить наизусть. Как ни бредово казалось пытаться вылечить собственное воображение, я решила попробовать.
        Но чтобы попытаться помочь принцессе из сна, мне сначала нужно было научиться управлять её телом. Контролировать сновидения я умела с детства, только вот этот сон был какой-то неправильный. И тело ребёнка мне не подчинялось категорически, занятое своими важными делами: какало, орало и пыталось переворачиваться.
        Из-за проблем с моторикой - безуспешно.
        Я пробовала и так и эдак: в разное время суток, когда принцесса ела, отдыхала или увлечённо играла кубиками. Сидеть у неё с грехом пополам получалось, только вот она заваливалась всё время на левый бок.
        Однажды я попыталась завладеть телом сразу после моего засыпания и её пробуждения. И это наконец-то сработало!
        Когда у меня получилось пошевелить воображаемыми пальцами, я даже рассмеялась от облегчения. Про себя, разумеется. Дальше пошло легче. Делать самой себе расслабляющий мышцы массаж и тянуть зажатые сухожилия гимнастикой было не очень сподручно, но другой альтернативы не было. К явному удивлению окружающих - в особенности того неприятного усатого врача, оказавшегося штатным дворцовым целителем, - принцесса вскоре поползла, а к трём годам и встала на ножки. Прихрамывала, конечно, и шаталась, когда левую коленку сводило спазмом, но упрямо продолжала тренироваться. Я теперь не всегда вмешивалась - у принцессы и собственной упёртости хватало с избытком.
        Под влиянием снов я даже пошла на заочные курсы. Хоть на полноценного врача, как мечтала, у меня выучиться не получилось, но диплом физиотерапевта я за пять лет получила. Практики мне недоставало за неимением времени, но разные методики я освоила. И традиционные - вроде лечебной физкультуры и массажа, и не очень - типа иглоукалывания. Многие вещи стали для меня настоящим открытием, в особенности когда я прошла курс повышения квалификации по теме китайской народной медицины. Это же сколько точек только на одном ухе, отвечающих за разные органы!
        Колоть саму себя я во сне, конечно, не стала. Так, для общего развития изучала. Очень оказалась интересная профессия, и для массажного салона пригодилось - я разнообразила услуги, добавив акупунктуру и расслабляющие процедуры по индийскому образцу.
        Воняло только потом очень сильно по всей квартире. Мама ругалась, так что часто я такие услуги не оказывала. Только когда её дома не было.
        Да, я так и осталась жить с мамой. Брат в двадцать три обзавёлся семьей и съехал, иногда только появлялся, скидывал на нас дочерей-погодок. Образование он моими стараниями и нервами получил приличное, работал не на не последней должности в одном столичном банке и неплохо зарабатывал.
        У меня же как-то с личной жизнью не заладилось. Отношения серьёзные были. Целых полгода. Мы подумывали съехаться, но постепенно до него дошло, что я не притворяюсь сонной большую часть дня, а на самом деле сплю две трети суток. Он ушёл, обозвав меня на прощание психованной сомнамбулой, а я поставила крест на мужчинах.
        Изредка только заводила отношения, ненадолго, чисто для здоровья, чтоб там все мхом не заросло. Дольше месяца старалась не затягивать, а то начинала привязываться, что было чревато плачевными последствиями для хрупкого девичьего сердца.
        А потом у меня во сне обнаружилась сестра.
        Когда я подросла, и меня-во-сне начали выпускать из комнат, - погулять за ручку с кормилицей и няньками в саду, например, - иногда нам на пути встречалась такая же процессия из четырёх взрослых и ребёнка - девочки моего возраста.
        Только она была абсолютно здорова.
        Меня поспешно оттаскивали в сторону, чуть ли не пряча за спинами нянек, и с поклоном пропускали ту, другую, девочку. Сестра оказалась моей практически точной копией, если не брать в расчёт цвет: у неё на щеках полыхал здоровый румянец, а волосы искрились медово-янтарным золотом - с моей вечно-бледной кожей и пепельно-белыми волосами я казалась рядом с этой девочкой альбиносом.
        Она шествовала гордо и плавно, как и положено принцессе, и я особенно остро чувствовала собственную ущербность.
        Или принцесса чувствовала, а я с ней за компанию? Я-то сама прекрасно знала, насколько целеустремлённа и сильна духом та, в чьём теле я спала, и что ей совершенно нечего стыдиться и нет повода комплексовать. Она в фактически безвыходной ситуации спасает себя сама и заслуживает только уважения.
        И любви.
        Ни того, ни другого бедняжка не видела. Через пару лет, когда стало понятно, что принцесса навсегда останется инвалидом, королевская чета стала приходить всё реже. К шести годам девочка стала практически затворницей. Её общение ограничивалось няньками и преданной кормилицей, которая, похоже, единственная хоть как-то поддерживала и любила девчушку.
        Как будто этого было мало, вскоре после седьмого дня рождения принцессу ждал сюрприз…
        Переезд в пансион.
        Ей даже не сообщили заранее. Просто однажды утром она проснулась, а ее вещи уже собраны. Не так уж много их было, тех вещей. Немногочисленные наряды взять с собой не разрешили - в пансионе будет униформа. Тем же утром плачущая навзрыд кормилица проводила принцессу в карету, которая увезла девочку в новую, ещё более суровую жизнь.
        Её и еще десять малышек того же возраста привезли в пансион Святой Елены первого августа. Это был официальный день набора нового класса. На ближайшие двенадцать лет эта холодная усадьба при монастыре станет их домом. За территорию, обозначенную высоким решетчатым забором, выходить категорически воспрещалось. Официально - потому что за пределами пансиона жизнь полна опасностей и злых людей. Подразумевалось - чтобы не сбежали.
        Хорошо хоть сад при пансионе оказался довольно обширным, в пять-шесть гектаров, или, как здесь говорили, десять акров.
        Вообще, принцессин мир мне сильно напоминал викторианскую Англию. Только с магией.
        На территории пансиона располагался монастырь, усадьба со спальнями учениц и залами для занятий, птичник и коровник с тремя молочными бурёнками - иногда девочкам перепадало свежее молоко, но далеко не каждый день. Всего в пансионе единовременно обучалось около ста учениц, так что обеспечить их всех едой - задача не из легких. Готовили две поварихи, а в помощницы им выделяли ежедневно по три девочки, по одной из каждой возрастной группы.
        Первые четыре года обучения считались младшей группой, дальше шли ещё четыре года средней и четыре выпускных класса. После окончания пансиона девочки могли идти работать в зажиточные семьи гувернантками, учительницами в немногочисленные школы для девочек, компаньонками к юным леди, ну и наконец - принять постриг и остаться в монастыре.
        В день для меня самой, в реальной жизни, оставалось теперь всего лишь восемь часов. Режим в пансионе был жёсткий: в десять спать, в шесть утра, с рассветом практически, подъём. Вот в эту треть суток мне и приходилось теперь укладываться.
        Как ни странно, со временем я привыкла. Ко всему привыкает человек.
        Я очень быстро начала жить сегодняшним днем, наслаждаться каждой секундой по полной. Немногие люди понимают, какая это роскошь: посвятить несколько минут любимому делу. У обычного человека минимум шестнадцать часов в запасе для его занятий, а в молодости, когда можно спать поменьше без ущерба для восприятия, так и все восемнадцать.
        У меня было только восемь. Сюда нужно было впихнуть работу, родных, еду и хоть какую-то физическую активность, потому что лежать лёжнем половину жизни не очень здорово.
        Я предпочитала танцы. Балет я в своё время забросила - не до него было. Позанимавшись какое-то время художественной гимнастикой, я это дело тоже оставила. Не моё. Травмоопасно очень, тренировки лютые, да и времени - драгоценного времени - многовато забирает.
        Мне повезло. Буквально под моими окнами открыли танцевальную студию. Преподавали все жанры: от классических, вроде вальса и танго, через латину и рок-н-ролл до брейка и танца у шеста. Последний, кстати, от художественной гимнастики недалеко ушёл, если тренер хороший попадётся. Алла давала нагрузку от души: за час занятий форма промокала насквозь.
        Зато после я чувствовала, что в самом деле живу.
        А то, по правде, иногда я начинала сомневаться, где именно - реальность, а где - вымысел и сон. Будто в аварии я выжила по чистой случайности и сейчас живу как бы взаймы, за чужой счёт.
        За счёт той самой принцессы.
        Забавно, но имя девочки, в теле который сплю, я узнала только в монастыре. Придворные ее звали Ваше Высочество, а люди, которые её могли бы звать по имени, вроде сестры или родителей, с ней не общались.
        В пансионе же она стала просто одной из учениц. Катраона Махони, первая группа.
        Как ни странно, при монастыре принцессе жилось повеселее, чем во дворце. У неё даже подруга появилась. Не сразу, правда.
        На третьем году обучения, помимо десяти девочек-семилеток, в пансион привезли одного «переростка». Ей уже исполнилось десять, и поскольку она оказалась достаточно образованна, то есть уже умела читать, писать и считать до ста - её определили в подходящую по возрасту группу, то есть в ту же, что и принцессу.
        Калеку-хромоножку, как ласково называли её монахини, другие девочки старались не замечать. Принцессу даже не дразнили - она просто не существовала для них.
        Весь этот мир был буквально пропитан магией. Особенно правый берег реки Абхайн в столице.
        Все аристократические семьи кичились тем, что даже свечи зажигают заклинанием. Тех, кто по прихоти генетики рождался без волшебной составляющей, ждала незавидная участь изгоев. Пустышки - так их мило называли - вычёркивались из родовых книг по достижении совершеннолетия… Если, конечно, до него доживали.
        Только лет двести назад многие аристократы, чтобы не портить себе репутацию, избавлялись от детей, лишенных магического дара. Времена изменились, законы ужесточились, так что теперь таких пустышек «всего лишь» оставляют в приютах. Обычно уже к трём-четырём годам становится понятно, на что способен ребёнок.
        Так что решение моих родителей сдать меня в пансион оправдано по местной морали. Они и так тянули до последнего.
        О том, что магия иногда просыпается позднее, мы с принцессой вычитали в монастырской библиотеке. Редко, но случается такой конфуз. Отсюда, собственно, и сильные маги, иногда рождавшиеся среди простых людей. Их, конечно, выкупали у родителей и усыновляли бездетные аристократы, но сам факт появления таких исключений говорил о многом.
        Например, о том, что простолюдины и аристократы перемешаны родословными куда теснее, чем вторым хотелось бы признать.
        И о том, что о генетике и спящих признаках тут пока ещё понятия не имеют.
        Новая девочка оказалось тихой даже по меркам монастыря. Но, поскольку она не имела каких-то внешних проблем, бедняжка быстро стала беззащитным объектом для издевательств сначала третьей группы, а потом, поскольку паскудство заразно, и всего пансиона. На нее выливали суп на обеде, помои на кухне, чай за завтраком. Подсовывали крапиву в обувь, а потом, хихикая, смотрели, как несчастная плачет от боли. Надо отдать ей должное - она не жаловалась, терпеливо снося тычки и подсечки.
        На исходе второй недели сентября новенькую затюкали окончательно. Я смотрела на происходящее глазами принцессы и понимала, что скоро у нас на руках будет суицидник.
        В этот вечер я засыпала с твёрдым намерением вмешаться. То ли мой суровый настрой поборол сценарий сна, то ли принцесса отвлеклась, но когда я заметила стайку девочек, что-то бурно обсуждавших на углу у коровника, ноги мне подчинились. Вместо того, чтобы скрыться в здании, я целенаправленно двинулась к несанкционированному собранию молодёжи.
        Где-то на полпути я почувствовала, что теряю контроль. До сборища оставалось ещё шагов пять: мне уже видно было сидящую на земле покорно склонившую голову новенькую. И я не стала дожидаться, когда ей все-таки выльют на голову очередные помои.
        - Беги сюда! За мной! - повелительно рявкнула я и развернулась. Испуганная принцесса драпанула со всех ног уже без моего участия. Мне только оставалось надеяться, что истязаемая девчонка еще не совсем овощ и сообразит припустить следом.
        Сообразила. За спиной раздался топот сначала одной пары ног, потом целой орды. Вдогонку неслись гневные возгласы - ученицам не понравилось, что их лишают развлечения, а со спины меня сразу не признали. Бежала я, чуть прихрамывая, нога то и дело подворачивалась, и надолго бы принцессиных сил на этот спринт не хватило… На глаза попались очень удачные заросли у самого забора. Мы как раз завернули за угол здания, пропав на секунду из поля зрения погони.
        Я снова перехватила управление телом и дернула девчонку за руку, ныряя в лопухи. Измажутся, конечно, в зелени, но зато не побьют.
        Стая хищных девиц пробежала мимо.
        - Тебя как зовут? - прошептала я, приподняв голову из лопухов и оглядевшись. Вроде не караулят, но лучше отсидеться, чтобы наверняка. Боец из меня сейчас никудышний, как, впрочем, и бегун. Вот в реальности я бы им показала, а во сне, увы, я по-прежнему жалкая дцпшница.
        - Хилли, - то ли прошептала, то ли всхлипнула девочка. Я вгляделась в её лицо.
        Её недавно привезли, что не совсем обычно. В пансион принимали с шести-семи, и в основном в этом возрасте от таких, как мы, и избавлялись, а Хилли выглядела на принцессин возраст, то есть лет на десять.
        - А меня Катраона, - представилась уже принцесса. Похоже, она совершенно не возражала против небольшого приключения. Страха в ней я не чувствовала - только возбуждение и азарт. И ещё робкую радость от того, что с ней кто-то разговаривает, и не по делу. Соскучилась, бедняжка, по человеческому общению.
        Я хотела снова приподняться из лопухов, чтобы проверить, чисто ли вокруг, но поняла, что принцесса снова владеет собственным телом. Интересно, она заметила, что я ею управляла? Или - как это иногда бывает - «сама не знаю, что на меня нашло, оно само получилось»?
        Оглушительно заурчал желудок. Хорошо, что не на минуту раньше, а то выдал бы девчонок с головой. Хилли покраснела. Принцесса заговорщически улыбнулась.
        - Пойдём со мной. У меня кое-что вкусненькое припасено.
        На кухне принцесса дежурила чаще остальных. За провинности в пансионе полагаются наказания, а упасть посреди бальной студии - ещё какая провинность. И наставницу не интересует, что ногу свело привычной судорогой и вообще левая сторона слабее правой, и требовать от нее стоять на цыпочках - натуральное издевательство. Главное, факт. Упала - отрабатывай. Но поскольку нарушение не вопиющее, - тогда ссылают убирать курятник или коровник - то Катраону отправляли на кухню. Чистка картошки, нарезка овощей и прочие монотонные занятия вместо наказания на самом деле помогали принцессе развивать мелкую моторику. Ну и пусть наставница считает, что отправить на отработку - ужас и позор для наказуемого. Катраоне там даже нравилось: помимо того, что можно съесть очистки с яблок, например, или запихнуть за щёку криво отрезанную полоску огурца - повариха со снисхождением и сочувствием относилась к ущербной девочке.
        Происхождение учениц не афишировалось - подробности известны только настоятельнице. Для всех Катраона - всего лишь безродная сирота, которую добрые богатые родственники пристроили в пансион. И повариха жалела бедную сиротку, оставляла ей в углу на подоконнике то булочку, то пирожок, а если вдруг выпечка подгорит, то и не один.
        Как раз сегодня девочкам повезло: пригорел поднос с сырными полосками. Совсем чёрные, конечно, пошли в помойку, но обуглившихся только наполовину набралось штук пять. И все лежали в катраонином углу.
        Хилли быстро собрала всё в чистый платок, завязав узлом в мешочек, и они поспешили укрыться в спальне принцессы.
        - Почему тебя так поздно привезли? - выдала наконец принцесса мучивший нас обеих вопрос. - Обычно же лет в шесть сюда отправляют. Что-то случилось в семье? Извини, может, я лезу куда не надо…
        - Ничего! От подруги у меня секретов нет. Мы же теперь подруги? - заискивающе заглянула принцессе в глаза новенькая. Катраона радостно закивала.
        - Мама снова вышла замуж, когда мне исполнилось восемь, - Хилли запихнула в рот сразу полполоски и пыталась теперь говорить, не плюясь в принцессу крошками. - С отчимом мы как-то сразу поладили. Он даже со мной проводил больше времени, чем с мамой. Один раз даже искупать меня предложил - моя няня не позволила. Говорит, неприлично. Мама как-то зашла ко мне в спальню, когда он читал мне сказку. Мы в кровати вместе лежали, под одеялом. Они потом долго ругались, и мама плакала… Потом меня отправили сюда. Я просила меня не отдавать, но мама настояла, что мне будет тут лучше. Неужели здесь и правда лучше, чем в доме, полном слуг, с мамой и папой? Мама, наверное, меня просто разлюбила.
        - А отчим тоже хотел тебя сдать в пансион? Или только мама?
        - Отчим был не в восторге, но мама его убедила, - пробормотала Хилли с набитым ртом. Я мысленно покачала головой. Физически не получалось, принцесса снова владела собственным телом. Я могла только иногда вставлять пару фраз, когда девочка глубоко задумывалась. Вот как сейчас:
        - Глупости только не думай. Мама тебя очень любит и просто хочет, чтобы ты получила хорошее образование. Нам с тобой ни на что другое рассчитывать не приходится. Только на себя, - быстро выпалила я, пока принцесса переваривала грустную историю новой подруги.
        - Ты правда так думаешь? - Хилли вытерла скатившуюся слезу. Кажется, мне удалось её приободрить. Не приведи бог решит ещё домой сбежать.
        Учитывая местные нравы, я мать Хилли очень даже понимаю. Похоже, новый муж оказался педофилом. Может, он и сам не подозревал о своей склонности, раз так запросто позволил отправить падчерицу с глаз долой. Здесь за приличиями следят строго - мужчина, скорее всего, и сам испугался нездорового влечения. Но кто знает, до чего он бы дошёл, если бы соблазн остался под боком, в пределах досягаемости.
        В этой ситуации женщине пришло в голову, похоже, единственно возможное решение, как уберечь дочь и не испортить окончательно отношения с мужем-извращенцем. То, что он собирался сделать с Хилли, и ежу было понятно - только наивный ребёнок, не испорченный телевидением, мог обижаться на мать в такой ситуации. Пусть благодарна будет и молится, чтобы отчим не передумал. А он может. Пребывание в пансионе не бесплатное. Не ахти какие деньги, но все же прилично для мелкопоместного дворянина. Так что в любой момент он может заявить, что финансово не тянет, и забрать падчерицу домой.
        Незавидное положение, но у каждого свои проблемы. Зато она двигается как нормальный человек, и над ней на уроках танцев не издеваются.
        Да, как ни странно, больше всего меня-принцессу уязвляла именно невозможность полноценно кружиться в вальсе. Наверное, именно поэтому я в реальной жизни налегала на всевозможные танцы - для компенсации.
        Девочки даже внешне были чуть похожи, что тоже повлияло на их обоюдную симпатию. Светлокожие блондинки, стройные до худобы, только Хилли чуть выше. Зато у принцессы волосы были гуще, будто вся жизненная сила ушла в них, ничего не оставив тщедушному телу.
        Обнаружив, что Хилли сдружилась с отвергнутой всеми Катраоной, одногруппницы не сговариваясь, сделали вид, что и новенькой тоже не существует. Боязнь заразиться неизвестной хворью, которой страдала принцесса, перевешивала желание достать ближнего. Так девочки начали общаться к обоюдной выгоде. Хилли больше не трогали, а у Катраоны появился наконец человек, с которым можно просто поговорить.
        Больше всего времени принцесса по-прежнему проводила в монастырской библиотеке, благо под нее был отведён целый флигель в два этажа. Прятать книги от детей никто не додумался, хвала местному богу, так что Катраона - и я вместе с ней - глотала фолианты один за другим. Все подряд: историю, географию, подборку журналов мод и газеты за прошлые десятилетия. Да, здесь уже додумались до печатных изданий и где-то лет сто пятьдесят как начали выпускать самые настоящие газеты. Сначала на один корявый листок со смазанным текстом, но с течением времени типографии совершенствовались, как и производители бумаги, так что нынешние экземпляры от наших, современных, практически не отличались. Может, даже качественнее были.
        Кроме фотографий. Вот они только начали зарождаться как вид искусства, а технически вообще были в эмбриональном состоянии. Различить, кто изображён на снимке, даже под лупой, можно было только при наличии недюжинного воображения, даже если портрет был снят крупным планом.
        Читать про исследования дальних земель и сделки с восточными правителями было весьма увлекательно. Увы, накануне шестнадцатого дня рождения принцессы мои сны закончились.
        В тот злосчастный осенний день моросил унылый серый дождь. Я хлюпала сапогами по лужам, выглядывая периодически из-под выдвинутого вперед, от ветра, зонтика, чтобы не врезаться в столб или прохожих. Последних почти не наблюдалось - в такую погоду разгуливают только те, кому очень-очень надо на работу. Мне как раз надо было - я уже опаздывала.
        Откуда взялся тот грузовик, я так и не поняла. Как всегда, дважды посмотрела в обе стороны перед тем, как ступить на зебру, потом ещё раз на середине дороги. И пока я проверяла справа, слева раздался визг тормозов. Я еще успела удивиться схожести ситуации: снова бампер перед самым носом… Только рядом уже нет отца, готового защитить меня ценой собственной жизни.
        Как крошились мои кости под тяжестью многотонной машины, я уже не чувствовала - первый же удар кузова сломал мне шею.
        Судьба наконец настигла беглянку.
        И я почти не удивилась, когда очнулась не в своём теле.
        Глава 2
        Глаза открывались с трудом. Неудивительно, после такой аварии. Чудо, что я жива осталась…
        А собственно, как я жива-то осталась?
        Распахнув глаза, я уставилась в сероватый, в грязных потеках потолок. Не моя комната, не больница, скорее похоже на келью принцессы из моих снов.
        - Кати, просыпайся, нам на завтрак пора! - в дверь настойчиво поскреблись. Голос знакомый…
        Это же Хилли!
        Я подняла руки к глазам. Левая слушалась куда хуже, и пальцы до конца не выпрямлялись. Управление моторикой теперь на мне? А где сама принцесса?
        Я прислушалась к внутренним ощущениям. Вроде никого постороннего в теле нет. Села, покрутила головой, осматриваясь в спальне. Воспоминания наплывали постепенно. Теперь моя собственная жизнь казалась ярким сном, а вот эта, сказочная, с магией - настоящей. Я ли читала сквозь глаза принцессы или она заглядывала в непонятный мир машин через меня? В висках застучало, и я едва сдержала стон.
        - Кати!
        - Иду! - рявкнула я. Хилли испуганно затихла. Да, Катраона не то что не позволяет себе повышать голос, она и говорит-то едва слышно и только когда очень-очень надо. Нужно вживаться в образ, а то как бы мне изгнание бесов не устроили.
        - Иду, Хилли. Я проспала, - промямлила я. За дверью успокоенно вздохнули.
        - Я тебя тогда жду за завтраком. Поторопись, а то накажут! - с этим радостным известием девушка убежала.
        Я перевела взгляд на окно. В стекло постукивали опушённые первыми листочками ветки. Здесь только начиналась весна. Прихрамывая, я подошла к окну. Знакомый вид: забор пансиона, декорированный редкими кустами для эстетичности, где-то там, за деревьями, запасная калитка, которая всегда закрыта на засов и задвижку, а сверху висит старый ржавый замок, открыть который не может уже даже его родной ключ.
        В шкафу висят платья, целых две штуки. Туфли одни - их надо беречь, а носки уже перештопаны столько раз, что проще было бы связать новые. Может, и свяжу. Принцесса… то есть я умею.
        И это теперь моя новая полноценная жизнь. Ну, почти полноценная. Но с ДЦП я еще не закончила бороться! Мы еще повоюем!
        В животе заурчало. Да, завтрак. Я быстро умылась, благо крохотный умывальник имелся в каждой комнате. Это душевые и туалеты в отдельном помещении, по три на этаж, а умывальники у всех свои, чтобы по утрам и вечерам очереди не устраивать.
        Вода, правда, в них только холодная. И система подачи заковыристая, вроде мини-насоса: нужно набрать воды в специальный кувшин, потом наклонить его, чтобы тонкой струйкой текла вода, - он зафиксирован донышком, не перевернётся - и быстро успеть проделать все утренние процедуры, пока запас не закончился. Я с непривычки сначала умываюсь, потом начинаю чистить зубы и остаюсь без воды. Приходится набирать заново.
        Крохотное зеркальце над умывальником отражает вполне симпатичное лицо. Чуть вздернутый аккуратный носик, полные губы кажутся чуть крупноватыми из-за впалых скул. Я вздохнула. Откормить бы меня, но с рационом пансиона это не светит.
        На завтрак я в итоге опоздала.
        Сестра Деми, которая присматривает за нами во время еды, строго нахмурилась. Опоздание - нарушение режима. Интересно, какое наказание она мне придумает? Вот бы на кухню отправила.
        - Катраона! Следуй за мной, - властно распорядилась сестра Деми и, развернувшись, выплыла из столовой, даже не глядя, следую ли я за ней. Как положено в такой ситуации, я оставила недоеденную кашу и поспешила за монашкой.
        Не особо и хотелось доедать эту склизкую гадость.
        Вместо наказания меня отвели прямиком в кабинет матери-настоятельницы. Что же случилось? Неужели меня уже раскрыли? Или какие-то новости от родителей? Может, меня заберут обратно? Хотя вряд ли.
        Матушка Ригна сидит за высоким столом. Подозреваю, с обратной стороны под ее стулом ступенька, специально, чтобы она возвышалась над посетителями. На столе стопки бумаг, новомодные перьевые ручки в витом металлическом стакане и шкатулка. Последняя слегка выбивается из общего ряда вещей и выглядит знакомо.
        Я устраиваюсь на шаткой табуретке и оказываюсь в положении букашки под микроскопом. Психологическое давление, уровень - дошкольник. Плавали, знаем. Выпрямив спину, я преданно уставилась на настоятельницу, поедая ее глазами. Нужно же женщине эго почесать.
        - С днем рождения, дорогая! - приторно улыбнулась матушка.
        Я и забыла. Точно, в начале весны у принцессы день рождения. И каждый раз ей приходит письмо от родителей. Один раз в год. Трогательно даже. Если бы не было так обидно.
        И похожая шкатулка каждый день рождения принцессы стоит на столе настоятельницы, но содержимого я так ни разу и не видела.
        - Вот, тебе прислали родители, - она передаёт через стол конверт. Печать надломана, но я не тешила себя надеждой на приватность. Понятно, что вся почта проверяется, будь она даже от короля.
        Обычно Катраона благодарит и срывается с места, чтобы побыстрее прочитать полстраницы мелким, каллиграфическим почерком. Я его пробегала взглядом вместе с ней, подозревая сильно, что писал секретарь, а Его Величество просто поставил подпись, и скучала в ожидании более интересного занятия во сне. Книги новой, например.
        Но в этот раз мне очень даже интересно, что в письме. Речь уже не идёт о странном и подробном сне. Это моя новая жизнь, а значит, и относиться теперь к происходящему я должна соответствующе. Кроме меня, о моем будущем тут, похоже, никто не подумает.
        Главное, что это за шкатулка? В другие разы, когда я посещала кабинет настоятельницы в течение остального года, никаких шкатулок на столе не было, так что это не украшение и не пресс-папье.
        Я открываю уже взломанный конверт и вчитываюсь в убористые строчки.
        Поздравления, пожелания наилучшего, надежда на скорое выздоровление, снова поздравление: шестнадцать по местным меркам - совершеннолетие. Я могу уже вступать в брак. Другое дело, мне с моей болезнью это не светит.
        - Может, почитаешь у себя в комнате? У меня много дел, дорогая, - настоятельница (вроде бы незаметно) подтягивает к себе шкатулку.
        Ага, вот оно! Так и знала.
        - Посылаем тебе, дорогая, некоторые средства, побаловать себя в этот знаменательный день, и небольшой сюрприз. Надеемся, тебе понравится. Твои родители, - вслух с выражением зачитала я. Настоятельница отдернула руку от шкатулки, будто обжегшись. - И где сюрприз?
        Я наивно похлопала глазами, изображая невинную дурочку, и отчетливо расслышала скрежет зубов. Матушка Ригна нехотя подвинула шкатулку вперед, неприятно скрипнув ею по столу.
        - Вот он, - процедила она недовольно.
        - Ой, как здорово! Спасибо, мама и папа! - я специально сделала упор на семейственность и тесные отношения с королевской четой. В глазах настоятельницы отчетливо читалось нежелание расставаться с содержимым ящичка. Не грех и припугнуть зарвавшуюся матушку.
        Я подцепила шкатулку, собираясь унести, но Ригна оказалась быстрее. Сверху на крышку легла ее тяжелая ладонь, и я поняла, что так просто она меня не отпустит.
        - А посмотреть ты не хочешь? - поинтересовалась она.
        - Я сейчас в комнате посмотрю, - широко улыбнувшись, ответила я чистую правду.
        - Думаю, лучше нам взглянуть на содержимое сейчас, - с нажимом произнесла матушка и сама ловко откинула незапертую крышку.
        Ой, что-то мне не верится, что гонец доставил ящичек с драгоценностями и деньгами вот так, нараспашку. Кто-то весьма вольно относится к понятию «личные вещи».
        Не сказать чтобы содержимое меня ослепило: выросшая среди относительного достатка, я насмотрелась и на золото, и на качественную бижутерию, которая зачастую не сильно дешевле того золота - сногсшибательного впечатления кулон с камеей на тонкой цепочке и два колечка-печатки на меня не произвели, гораздо больше меня заинтересовал увесистый мешочек с краю. Залезть и проверить, сколько там, мне не дали.
        - Ну, посмотрела и будет. Я их положу к себе, на хранение, - настоятельница хлопнула крышкой, чуть не прищемив мне пальцы, и потянула к себе шкатулку. Я вцепилась в ту мертвой хваткой.
        «С этой бабой церемониться нельзя», - дошло до меня наконец.
        - Спасибо за заботу, я у себя в комнате их буду хранить. Под подушкой, - пропыхтела я, перетягивая ящичек. Одной рукой получалось не очень, вторая плохо слушалась, но я для надежности прилегла на шкатулку грудью. Настоятельница, похоже, поняла, что я серьезно намерена все забрать, и от неожиданности выпустила добычу. Я чуть не свалилась на пол.
        - Не лучше ли будет раздать эти безделушки другим девочкам? Господь наказывал нам делиться с ближним своим, - тонко намекнула Ригна.
        Ну, вот и получили объяснение дорогие украшения на некоторых воспитанницах. Настоятельница их поощряет за мой счёт. Я помотала головой.
        - Ближние должны оставаться ближними, вне зависимости, получают они за это что-то или нет, - выдала я в ответ цитату из недавней проповеди о ценности хороших взаимоотношений. У настоятельницы свело скулы и дернулся глаз.
        - Зачем тебе эти драгоценности? Послушница, которая хочет стать хорошей монахиней, должна привыкать к скромности в быту, - зашла с другой стороны матушка.
        Ох, похоже, дело не только в наградах девочкам, а и себе в кубышку она что-то кладёт. Тем более, нельзя так оставлять. Принцессу уже десять лет внаглую обворовывают! То есть меня. Как-то раньше я не обращала внимания на финты с подарками. Письмо принцесса читала быстро, а я вообще в текст не настолько вникала, чтобы заметить крохотную приписку.
        Ну, лучше поздно, чем никогда. Я мило улыбнулась.
        - А я, может быть, передумала становится монахиней. Видите, рука уже лучше слушается, - я помахала в воздухе упомянутой конечностью. - Мало ли, кто меня учительницей детям наймёт, или приживалкой к какой вдове пойду. На такие должности и увечных берут.
        Настоятельница поперхнулась, но крыть ей больше было нечем. Не заявлять же напрямую: тебя нам оставили насовсем. Если бы на этот счёт были четкие инструкции сверху, меня бы не муштровали вместе с другими девочками на танцах и математике. Были у нас несколько послушниц, которых сдали, как говорится, с концами. Их учили писать и считать, после этого в двенадцать, когда пришла первая кровь, они переехали в кельи, к монашкам. На этом наше общение закончилось. Иногда они мелькали в коровнике и курятнике, реже - на кухне. Обучались, очевидно, послушанию и смирению.
        Бр-р. Не дай бог.
        Пока матушка Ригна не передумала, я поспешно покинула кабинет, чуть не бегом пронеслась по коридорам и перевела дух, только оказавшись в собственной комнате.
        Плотно закрыв дверь и придвинув к ней тумбочку, - задвижек наши кельи не предусматривали - я уселась на жесткий тюфяк и снова открыла шкатулку. На этот раз моего внимания удостоился сам мешочек. В нем оказалось пять фунтов крупными золотыми монетами. Бешеные деньги, на самом деле. Такие не в каждом магазине и разменяют. В ходу у средней руки горожан были шиллинги - серебряные монеты, и пенсы - медь. Чтобы представить масштаб подарка: недавно в монастырь докупили еще одну корову - она стоила восемь шиллингов и считалась очень дорогой и породистой.
        А в фунте сто шиллингов.
        Я оглядела тесную комнатушку, пытаясь сообразить, куда спрятать шкатулку. Под кровать и в шкаф - банально, сразу найдут. А в том, что вскоре мне устроят тайный обыск и шкатулка волшебным образом, не имеющим отношения к магии, испарится, я не сомневалась. Думай, голова, думай.
        А что если разделить мух и котлеты?
        Не сомневаясь больше, я решительно вытряхнула из шкатулки содержимое, положила туда письмо и сунула под соломенный тюфяк. Кого-то ждёт неприятный сюрприз!
        Кольца нанизала на цепочку и повесила на шею. Под высоким воротом форменного платья видно не будет. Мешочек с деньгами засунула в тот же район: в то хлопковое нечто, что заменяло нам лифчик и маечку одновременно. Потуже затянув пояс, - он очень удачно, хоть и старомодно, располагался под грудью - чтобы монеты не вывалились, я выглянула в коридор. Вроде никого, но лучше поторопиться, чтобы матушка не успела приставить ко мне соглядатая.
        Я выскользнула в сад через заднюю дверь. Был соблазн закопать деньги у старой калитки, но, оглянувшись на здание, я поняла, что видна как на ладони. Не самое удачное место для раскопок. Так что пришлось углубиться в посадки.
        Принцесса гулять особо не любила. Да и тяжело, я ее понимаю. Уже через десять минут бодрой ходьбы я начала сильнее припадать на левую сторону. Такими темпами и до приступа недалеко. Я убавила прыть и принялась осматриваться по сторонам, выбирая место для захоронения клада.
        Ага, вот вроде приметный кустик, хоть и маленький. Белые растопыренные палочки-цветочки маячили у самой ограды. Если еще как-то прутья решетки пометить, будет потом удобно найти заначку. Я присела у невысокого, сантиметров двадцать, растения и принялась копать прямо руками. Земля мягкая, рыхлая - после дождя недавнего легко поддаётся. Потом руки сполосну в комнате, а по дороге их можно и под передник спрятать.
        - Ты как копаешь? Так корневище же повредишь! Дай помогу, - я чуть не получила инфаркт, услышав деловой женский голос над самым ухом. - Это же хинский корень!
        Оказалось, я копала ямку под диким женьшенем. О лечебных свойствах редкого корешка слышала даже я, в китайской и корейской народной медицине им лечат практически все, что не вылечивается иглоукалыванием. Срочно сделав вид, что так и задумывалось, я принялась отгребать в стороны землю вокруг растения.
        - Да что же ты руками-то! На, лопаткой оно сподручнее.
        Рядом присела женщина лет сорока, которая на монахиню походила примерно так, как я на борца сумо.
        Даму в странных балахонистых одеяниях - когда-то ярких расцветок, а сейчас выцветших до однообразного, серовато-бурого тона от частых стирок - я видела мельком глазами принцессы. И не раз. Брай, местная травница.
        Монашки чопорно воротили от нее нос, именуя тихо ведьмой, но чуть случался у них понос или насморк, наперегонки бежали к ней требовать лекарственные настои. Надо отдать ей должное, смирения в Брай было побольше, чем в сёстрах божьих, и лечила она на совесть даже самых противных. Я бы не удержалась: точно слабительного подсыпала.
        - Пойдём. Корень нужно почистить и обработать. Или ты знаешь, как?
        Я отрицательно помотала головой и послушно побрела следом, сжимая в одной руке трофейную лопатку, а в другой - изогнутое корневище, с которого сыпалась мне на платье земля, и присматриваясь, где же прикопать мой клад на обратном пути. В том, что в комнату нести его нельзя, я была уверена.
        Кроме того, меня уже долго не было, и травница мне встретилась как нельзя кстати. Если опоздаю на обед, можно будет убедительно оправдаться.
        Можно сказать, мне вдвойне повезло.
        Домик травницы вполне соответствовал профессии владелицы. Он так зарос бурьяном и мхом, что с трудом поддавался идентификации среди прочей зелени. Хозяйка с усилием открыла скрипучую, покосившуюся от старости дверь и поманила меня внутрь.
        Пряниками там и не пахло, поэтому в домик ведьмы я пошла без раздумий. Есть во мне все равно нечего: кости одни.
        Брай оказалась настоящим специалистом по местной флоре. На единственной книжной полке теснились разнокалиберные фолианты по растениям, начиная от старинных рукописных изданий - по ее словам, от бабки достались - до современного, печатного издания - официального учебника по травоведению для первого курса медицинского факультета. Последний меня особенно заинтересовал. Может, раз в своём мире не сложилось, хоть здесь смогу официально стать врачом? Получу диплом, открою практику…
        Но травница, заметив мой жадный взгляд, направленный на учебник, сразу заявила, чтоб я и думать забыла о медицинском факультете, поскольку женщин на него не берут. Тем более пустышек.
        Я пожала плечами и отложила мечту в ящик отдаленного будущего. Если лекарями не могут стать обычные люди, а услуги магов стоят дорого, то кто лечит крестьян и рабочих, у которых нет денег? Кто-то же должен. Вот и займусь выяснением этого вопроса, как только покину стены пансиона.
        Слова настоятельницы не выходили у меня из головы. Значит, мне запланировали будущее в этом монастыре? Родители сослали меня сюда, зная, что во дворец я больше не вернусь никогда? Мило. Откупаются безделушками - для местных, из провинции, это конечно баснословные богатства и роскошные подарки, но я-то помню наряды королевы из моих снов. Там один подол нижней юбки был расшит драгоценностями на сумму моего подарка. И вряд ли то были ее лучшие, бальные, наряды.
        Не приезжали ни разу.
        Да и письма приходят всего раз в год, на день рождения. Не думаю, что мою почту утаивают. Смысл? Скрывать можно было бы как раз подарки, но мне их простодушно продемонстрировали. Получается, просто не пишут.
        Трогательные отношения.
        - А ты соображаешь. - одобрительно кивнула Брай, глядя, как я аккуратно счищаю землю с волосатого корневища. При входе лежала щеточка, покрытая комками чернозема, и ведро со всякой трухой - туда я и крошила отходы. - Не хочешь ко мне в ученицы?
        Хочу ли я туда, где в свободном доступе лежат яды и лекарства, да еще и обещают обучить ими пользоваться?
        - Хочу! - поспешно выпалила я, пока травница не передумала.
        - Тогда завтра на рассвете приходи сюда. Пойдём собирать почки.
        Судя по тому, что на улице весна, речь все же о древесных почках. Но мысль все же скользнула не туда. Ведьма же! Мало ли.
        Я закивала, протягивая Брай очищенный женьшень.
        - Туда положи. Потом тебе укрепляющий отвар заварим, сама же нашла, значит, он твой, - улыбнулась травница, враз помолодев.
        Все же не думаю, что она сильно старше сорока. Красивая ведь женщина, просто не следит за собой. И, судя по качественному материалу одежды, - за столько лет он не истлел и не рассыпался, ведь явно носится далеко не первый год - в своё время Брай вела далеко не отшельнический образ жизни.
        Но выспрашивать о ее прошлом я не стала. Захочет - сама расскажет. У меня и самой секретов полно, несмотря на юный вроде бы возраст.
        На мое счастье, на обед я не опоздала, хоть и успела очистить женьшень, прикопать в образовавшейся ямке свой клад и отмыть руки от грязи. Платье замочила в тазике, чтобы не было видно следов земли на подоле. Пусть гадают, куда я все дела.
        На следующее утро я сама проснулась на рассвете, без воплей и будильника. Принцесса привыкла вставать с петухами, а у меня со сном были вообще весьма своеобразные отношения - любое время, когда я не сплю, расценивалось как праздник. Проснулась - уже хорошо. Так что я радостно подскочила, простирала и повесила сушиться прямо в ванной платье, и поспешила на обучение.
        Я еще не представляла, насколько мне повезло наткнуться на Брай.
        Оказалось, помимо выставленных на полке книг, - ими она просто пользовалась чаще всего - у травницы было запасено еще несколько десятков. Прямо стопками, перевязанными бечевками, похоже, как перевезла - так и забыла. Некоторые заплесневели, другие подмокли, чернила местами расплылись. Святотатство! Попросив разрешения навести порядок, - травница махнула рукой, мол, совсем забирай: у нее как раз готовился очередной порошок - я вытащила фолианты на свет божий. По большей части это оказалась развлекательная литература: готические романы, мистические истории и - ура-ура! - методички по теории магической медицины за три курса. Наверное, к учебнику по травоведению прилагались. На мое счастье, тоненькие брошюрки лежали на самом верху и практически не пострадали. Их я отложила в сторону. Тащить к себе в комнату не рискнула. Судя по волоскам, которые я иногда, уходя, приклеивала на дверь шкафа и ящики тумбочки, в моей келье регулярно проводили обыск. И держать на виду такую вызывающую для невинной девочки литературу я бы не рискнула. Пусть лучше у Брай полежат, а я занимать иногда буду.
        Книги я остальные честно вернула на место, в подвал, только приспособила старый сундук для их хранения, а чтобы не заплесневели снова, осушила подвал с помощью свечки.
        У нас на физике учительница в своё время так развлекалась: задавала интересные задачки на сообразительность с применением физических законов - на опыты к ней бежали, как на праздник. В итоге у всего класса по физике было твёрдое пять, куда там вашим ЕГЭ.
        Так вот, одна из задачек была убрать воду из помещения при наличии одной свечи и одной трубы. Один конец импровизированного дымохода выводится в окно, как можно дальше от основного входа. Все остальные окна закрываются, дверь остаётся открытой для притока свежего воздуха.
        Забавно, но на практике оно сработало. Целый день, правда, убила на это, и свечей десять. Из монастырской часовни утащила, матушка знала бы - по головке не погладила. Ну так я на благое дело!
        Зато теперь в подвале можно было даже траву сушить, которая солнца не любит. Только новую свечку под трубу подставить.
        И уж тем более ценные книги теперь были в безопасности.
        Большую часть этих ценных книг составляли любовные романы. Ну, как себе это представляли в нынешние суровые времена. Много описаний чувств и переживаний, подробный разбор каждого платья героини, - а меняла она их не меньше пяти раз в день - ну и верх разврата: поцелуй ручки от лица главного героя.
        Ну, а чем еще занимать время девиц, дуреющих от безделья?
        Работать здесь аристократия предпочитала, как и у нас, опосредованно. За счёт других. То есть знати принадлежали фабрики, рудники, ателье и прочие заведения. А простым людям милостиво позволялось на них работать.
        Многое можно почерпнуть из женского романа, если знать, куда смотреть.
        Даже в газетах такого не прочитать.
        Сами истории любви четко проводили границу дозволенного. В пару ставили исключительно аристократов. Самый мезальянс, который я смогла найти, получился между одной бедной, но очень честной дворяночкой древнего рода, в которой проснулась немеренная магия, и принцем, третьим по старшинству, который эту самую магию, то есть дворяночку, оценил по достоинству.
        Никаких Золушек в книгах и близко не водилось. Да и зачем аристократии про плебс читать? Как я поняла, простые люди не все и читать-то умеют, тем более, не имеют свободных денег на макулатуру. Им бы хлеб в семью каждый день купить - уже радость.
        Брай иногда брала меня с собой в лес. Под честное слово, что я не убегу. Да я бы и без слова не сбежала. Куда? К кому?
        Кстати, нужно бы продумать этот вопрос.
        Если король прикажет постричь меня в монахини насильно, бежать все равно придется. Поэтому редкие вылазки с травницей за пределы пансионских стен я использовала, чтобы узнать побольше об окружающем мире.
        Чаще всего мы выходили на рассвете, даже чуть раньше. Бродили по лугам и опушкам, срезая миниатюрными серпами или выкапывая полезные и вредные ингредиенты под будущие зелья. Брай, не стесняясь своей профессии, гордо именовала сама себя ведьмой, сваренные ею препараты - зельями, а за малейшую мою провинность грозила проклясть. Я хихикала и обещала исправиться.
        Для меня это была неплохая зарядка. Далеко я ходить все еще не могла, но сама разминка с приседаниями, наклонами и мелкой моторикой для рук была весьма кстати.
        Однажды мы забрели особенно далеко. Я не переживала: шли мы вдоль натоптанной тропы, крупных хищников поблизости не водилось, а лисы нас самих боялись. От грабителей у меня был в кармане припасён мешочек с толченым перцем. Не баллончик, конечно, но тоже эффективно. Хотя бандитов в районе тоже не водилось. Король следил за безопасностью в государстве - за разбой полагалась немедленная казнь. Так что желающих рисковать особо не находилось.
        Но на всякий случай порошок я припасла.
        Я присела на поляне с земляникой. Лето только вступило в права, но сочные крупные ягоды уже налились вкусом и цветом. Витамины мне не помешают, да и Брай чуть поодаль тоже занималась периодическим поеданием урожая.
        К нам присоединилась наглая рыжая белка. Я с умилением наблюдала, как рыжая морда, подергивая хвостом, совершенно по-человечески держит в передних лапах бордовую ягоду и быстро-быстро ее глодает. Внезапно зверёк бросил лакомство и насторожил смешные ушки с кисточками.
        Земля под ногами завибрировала - белка прыснула по деревьям куда подальше. Мне сильно хотелось последовать ее примеру, но, глядя на невозмутимо срезающую кору с березы травницу, я все же сдержалась и почти спокойно спросила:
        - Это что, землетрясение?
        Брай расхохоталась.
        - Выдумала тоже! В наших краях таких страстей уже лет двести не случалось. Поезд это.
        - Как поезд? - пролепетала я.
        Я, конечно, читала в газетах дебаты о пользе и вреде железнодорожного транспорта, но не думала, что рельсы настолько близко от монастыря.
        - А куда он едет? - поинтересовалась я, и вовсе не из чистого любопытства.
        - Один - в Провенс, другой в столицу, Дорсетт. Там две полосы, - отмахнулась от меня травница: кустик актинидии с острыми молодыми листиками интересовал ее куда больше какого-то поезда.
        Примерный план побега начал вырисовываться в моей голове.
        Только я не подозревала, что применить его на практике мне придется куда раньше, чем я думала.
        Глава 3
        Лето потихоньку прогревало стены пансиона. По вечерам стало невозможно заснуть - приходилось открывать окно, чтобы хоть чем-то можно было дышать. Этим пользовались обитавшие на пруду неподалеку комары, они стаями прилетали поживиться. Спасал только бальзам, который мы вывели вдвоём с травницей. Я вспомнила, что на банках с репеллентом, который прикидывался в магазинах натуральным, изображалась острая мелкая травка - цитронелла. Мы добавили еще мелиссу: кровососущие, по наблюдениям Брай, от нее шарахались. По пучку травок я посадила в горшки и выставила на окно, кроме того, мы сварили из них остро пахнущую лимоном жидковатую мазь. Помогало теперь, по словам Брай, варившей средство каждое лето, в разы лучше.
        Так к моим заначенным пяти фунтам добавилась мелочь. Брай не гнушалась заработать на беде ближнего и драла с монахинь и учениц по пять пенсов за пузырёк. С каждого проданного один пенс шел мне как участнице производства. Ну, и мы с Хилли пользовались бальзамом бесплатно, понятное дело.
        В общую кучку я их не прикапывала. Вообще старалась мимо приснопамятного бывшего женьшеня не ходить, а если и проходила мимо - в ту сторону не смотрела. Обыски у меня все еще регулярно проводились. Так что, недолго думая, я завернула монеты в старую майку и положила на полку в белье. Пусть найдут. Не думаю, что монахини позарятся на горсть меди.
        Через пару недель я убедилась, что так и есть. Их интересовала добыча поувесистей. Мои пенсы явно перетряхнули и пересчитали, но положили на место.
        Зато мой стол, и Хилли заодно, теперь разнообразился еще больше.
        За несколько пенни в неделю кухарка начала подкладывать в известный угол не только подпорченную, но и нормальную еду, оставшуюся от трапез. Понятное дело, немного. Женщине и самой не хватало, - дома трое детей по лавкам - но пара-тройка лишних пирожков в день были совсем не лишними.
        С одеждой в шкафу тоже стало повеселее. Брай поделилась парой платьев из тех, что на нее маловаты. На меня они сели с песнями, даже ушить пришлось местами. Фигурой меня местный бог обделил, ну так оно и понятно - на том питании, что предлагалось в пансионе, не зажируешь.
        Платья, конечно, были такие же выцветшие и застиранные, как и остальная одежда травницы, но на фоне нашей униформы - просто писк моды. Да и удобнее гораздо. Кроме того, с моим новым увлечением я не успевала стирать униформу, а она не успевала сохнуть, поскольку комплектов было всего два. Теперь хоть можно было чередовать и одевать форму на занятия, а в нормальной одежде копать корешки.
        Брай, последив за мной какое-то время и решив, что мне можно доверять, начала понемногу отпускать меня от себя подальше. Например посылала за ветками ивы, пока сама собирала травы или дубовую кору.
        Одна я ходить любила больше всего. Не нужно было подлаживаться под чужой размашистый шаг и ковылять вприпрыжку, можно было иногда присесть, передохнуть, ну и поживиться чем: лес был сравнительно нехоженый, - до ближайшей деревни несколько миль - так что ягоды и дикие фрукты никто не трогал, кроме зверья и насекомых.
        На одной из таких прогулок я наткнулась на крохотного серого птенца. Пушистый комочек лежал прямо на тропинке и жалобно пищал. Я повертела головой, надеясь отыскать его родителей. Ну вот и они, перепархивают с ветки на ветку. Не приближаются, меня, наверное, боятся. Что-то крутилось в голове насчет того, что если взять детеныша на руки - на нем останется мой запах, и родные от него откажутся.
        Я сделала шаг назад.
        Птенец запищал еще жалобнее и заковылял следом за мной, вывернув одно крыло. По тому, как оно неловко волоклось по молодой траве и прошлогодним листьям, я поняла, что с беднягой что-то случилось.
        Неудачное приземление? По времени года как раз пора учиться летать, и кажется, урок не задался. Ну, тогда хуже не будет.
        Я присела и бережно подняла страдальца с земли, сложив ладони лодочкой.
        Крыло, похоже, перебито.
        Птенец доверчиво заглянул мне в лицо, вывернув шею под странным углом, как сова. Тельце расслабилось в моих ладонях, позволяя себя ощупывать. Бедолага только иногда подергивался от боли, когда я задевала поврежденный участок крыла.
        Пара взрослых особей устроились на ветках прямо над моей головой и в открытую обсуждали происходящее. Вот наглость - на врача наезжать!
        Я хмыкнула. Какой из меня врач, конечно. Ветеринар, по крайней мере, точно никакой.
        Может, шину наложить? Но оставлять его тут в любом случае нельзя, придется брать с собой в пансион. Матушка животных не разрешает держать категорически. Значит, надо прятать. Где? На птичнике сразу заклюют. Может, в коровник? Там вроде было пустое стойло. Как бы не вылез и не попал под копыта…
        Размышляя, я машинально поглаживала пушистые нежные пёрышки. Как-то сами собой пальцы перебрались на повреждённое крылышко. Я трогала его нежно, едва касаясь, и птенец даже не трепыхнулся, хотя, по идее, каждое прикосновение должно было причинять ему боль.
        Я настолько ушла в себя, что не сразу поняла, что мои руки светятся.
        Густой золотистый туман окутал сначала мои ладони, потом перекинулся на серого малыша, сконцентрировавшись в районе повреждения. Голова у меня закружилась - то ли от нереальности происходящего, то ли от странного и резкого упадка сил. Боясь уронить беднягу, я опустила руки на колени.
        Свечение потихоньку спадало, впитываясь куда-то под перья.
        Птенец помахал крылом, сначала неуверенно, с опаской, затем хлопнул обеими конечностями пару раз, чирикнул мне что-то благодарственное и вспорхнул из моих рук на ветку к родителям. Те и не думали заклевывать чадо, наоборот, радостно закурлыкали и принялись поправлять ему встрепавшиеся пёрышки.
        Ну, мамы - они такие мамы. Даже если они папы.
        Я оторопело уставилась на собственные пальцы. На кончиках ногтей все еще мерцали золотистые искорки. Да быть того не может! Мне уже шестнадцать! Самое позднее, когда магия когда-либо пробуждалась, это в десять лет. И то таких случаев, наверное, один-два на столетие.
        Хотя…
        Если допустить, что я и правда жила в своём мире, так сказать, взаймы… Частью души, которая разрывалась между двумя телами. Откуда тут магии взяться? Чудо, что мы с принцессой вообще выжили! Зато теперь, когда душа объединилась, магия потихоньку прорастает наружу.
        И тут меня осенило еще раз: раз у меня целительская магия - я же могу себя вылечить!
        Первая попытка самолечения закончилась глубоким обмороком.
        Хорошо, что экспериментировать я начала у себя в комнате, так что моего состояния никто не заметил. Я сдуру попыталась просканировать собственный мозг и выяснить, где же у меня случился тромб или мини-инсульт - в общем, то, что сделало меня инвалидом. Вычитала недавно в одной из методичек, пока ждала, чтобы доварилась очередная порция мази. Вроде как нужно сконцентрироваться и послать мысленную волну сквозь пострадавший орган.
        Волна-то пошла…
        И голова моя пошла. Кругом. И упадок сил наступил такой, будто я неделю лежала в постели с гриппом. А то и две.
        За завтраком я буквально вылизала тарелку с грязно-серой жижей, которую здесь называли кашей. С настоящей овсянкой этот ужас и рядом не стоял, но моему истощенному телу требовались калории. Выбирать не приходилось.
        К счастью, за мое непристойное поведение за завтраком меня отправили на кухню мыть посуду.
        Меня подташнивало от омерзения, но я впихивала в себя остатки еды на чужих тарелках, физически ощущая, как мне становится все легче.
        Срочно в библиотеку!
        Сразу, к сожалению, попасть туда не получилось. После отработки пришлось еще помучиться на занятиях танцами, где я, прихрамывая, изображала престарелого партнера для Хилли. Сестра Деми, сухонькая чопорная монахиня сильно преклонного возраста, давно отчаялась увидеть от меня движения, достойные леди, так что я в основном изображала недостающих партнеров, когда они требовались по рисунку танца. В остальное время отсиживалась в углу.
        Спустя час издевательств нас отпустили, но учеба на сегодня еще не закончилась. Утренние занятия математикой я пропустила, так что пришлось наверстывать. Все-таки хорошо, что принцесса правша. Хоть писать я могла нормально. Быстро заполнив столбик ответами: котангенсов и интегралов от нас не требовали даже в выпускном классе, все сложности ограничивались умножением до ста и делением. В пределах тысяч, не больше. Попадались довольно сложные для местных математические действия, со скобками, и даже три уравнения с одной переменной.
        Сестра Марайна слегка удивилась, когда получила от меня исписанный лист через полчаса. Обычно у девочек на такое объемное задание уходило больше двух часов. Не поверив, похоже, что я все сама - но как бы я списала, интересно, и у кого? - она дотошно выспросила меня по каждому примеру.
        Наконец пытка завершилась, и я поспешила в библиотеку.
        Магическому резерву посвящалась целая полка разнокалиберных талмудов - от старинных рукописных изданий до новейших учебников по медитации. Вот последний-то я и захватила с собой в комнату. Читать нам не воспрещалось и никак не контролировалось - в конце концов, любовных романов в монастырской библиотеке не держали, а широта кругозора и разнообразие знаний у будущих учительниц только поощрялись. Даже библиотекаря не было. Некоторых учениц в качестве отработки периодически отправляли расставлять тома по порядку, и пару раз в месяц в библиотеку заглядывала лично настоятельница - проверяла ее состояние. Если, по ее мнению, состояние оказывалось не очень, какую-нибудь одну группу срочно снимали с занятий и запускали наводить порядок. Так что сами ученицы старались всегда ставить книги на место: проводить целый день в пыльном помещении не хотелось никому.
        Изучить талмуд я смогла только вечером. После ужина нам выделялся час свободного времени. Можно было посплетничать с подружками, погулять в саду, ну или в моем случае - почитать.
        Увы, оказалось, что мой резерв магии после излечения птицы практически пуст. А на восстановление требуется куда больше времени, чем пара часов.
        Выяснилось, что магия не бралась из воздуха. У каждого мага был запас. Где он располагался, не уточнялось, но называлось это вместилище - резерв. И у всех он был разный. Сильные маги с большим резервом могли накрывать заклинанием огромные площади и колдовать несколько раз подряд. Судя по тому, что меня после излечения летающей мелюзги так накрыло, я пришла к неутешительному выводу, что резерв у меня крохотный. По таблице, прилагавшейся к учебнику, мой запас магии тянул от силы на единицу. И то не факт.
        Грустно. Я-то надеялась, что, как и положено попаданкам, сейчас как колдану - и стану магом уровня «богиня». Не тут-то было. Что ж, придется работать с тем, что есть.
        Главное, не уйти в минус. Тогда маг начинал черпать из собственных жизненных сил. Сначала энергию, - отсюда мой жор утром - а потом и, собственно, запасы организма, так что продолжительность жизни сокращалась на несколько лет. Спасибо, не надо. Больше так делать не буду.
        Зато в учебнике нашлось несколько полезных упражнений, ускоряющих накопление магии в резерве. Некая дыхательная гимнастика, перевела я себе на привычные понятия. Практически йога. На вдохе предлагалось представить, что где-то в районе солнечного сплетения внутри меня горит шар - это и есть моя магия - и в него вместе с воздухом поступает новая энергия извне.
        Интересно, как она оказывается на кончиках пальцев? По кровотоку?
        Пометив себе обдумать этот вопрос как следует на досуге, я приступила к упражнениям. Шарик мой по ощущениям еле тлел - да, я и в самом деле его чувствовала, но едва-едва.
        Дышать мне на него и дышать еще.
        Через неделю я попробовала снова. Начала опять со сканирования головы. Вроде все сосуды оказались в порядке. Наверное, тромб какой был, нагадил и рассосался.
        Ну, будем разгребать последствия. Для начала я решила заняться рукой. Скрюченная и чаще всего прижатая к животу под грудью, она меня слушалась, но с превеликим трудом. Держать, например, полную чашку я бы ею не рискнула. Но пустая хотя бы не вываливалась.
        Я прогнала волну диагностики через руку. Ага, тут нужно с сухожилием поработать, здесь несколько мышц коротковаты, недоразвились. Ну и сустав разработать. Да и общий тонус мышц снять нужно - перенапряжение чувствуется.
        На этом, увы, мой резерв закончился. Пришлось ждать еще три дня. Что меня радовало, я восстанавливалась все быстрее. Учебник по медитации обещал, что через несколько лет регулярной магической практики мой резерв может чуть увеличиться. Насколько существенно это «чуть», не уточнялось, но в моем случае каждая капля драгоценна.
        Надеюсь, я когда-нибудь смогу хоть два полноценных заклинания подряд произнести.
        Кстати, под заклинанием подразумевалась целая сложная схема. Тут и пассы нужны были - так вот зачем надо мной-принцессой тогда лекари руками водили, это стандартный жест диагностики! - и слова кодовые, которые можно как проговорить про себя, так и пробубнить. Это скорее набор букв, который настраивал магический поток на определенное действие. Эдакая магическая клавиатура. Сказал одно слово - срастил кости, сказал другое - вызвал понос. И векторы, то есть направление движения магии тоже учитывать нужно было. В одну сторону - заживление, в другую - рассечение плоти, например. Операции тут уже проводили. Базовые, правда.
        Я утащила у травницы методички с медицинского курса и вызубрила их практически наизусть.
        Кроме тех трёх брошюрок, больше ничего подходящего во всем пансионе не нашлось. Медитацию я уже освоила, а лечение монахини, похоже, сочли неподходящим для изучения девочками, потому что ни одной книги по медицине, анатомии или хоть чему-то по теме я не обнаружила. Из схожего по тематике в библиотеке, кроме той полки с резервом, было еще две по бытовой магии, но мне сие ни к чему. Мне и на лечение-то еле резерва хватает, куда еще пыль собирать? Мы лучше по старинке, тряпочкой…
        Методички содержали только краткие выжимки из теории, но и таких базовых знаний мне хватило, чтобы представить, на каком уровне здесь медицина. Не зачаточном, конечно, но и не современном точно. Может, конечно, они что-то более продвинутое на старших курсах проходят, но чтобы вообще инвазивной хирургии не было в программе?..
        Разрезы здесь применялись, чтобы вытащить застрявшее оружие, например, или вскрыть нарыв. Полостных операций не проводили вообще, от слова совсем.
        От аппендицита и внематочной беременности умирали. Магия могла восстановить тело до здорового состояния, то есть снять воспаление, но причину воспаления - скопление отходов в кишечнике или зародыш не в том месте - убрать почему-то не могла. Или не знали как? В общем, воспаление начиналось по новой и в итоге убивало носителя.
        Про стоматологов и гинекологов вообще слыхом не слыхивали. Это я уже узнала от травницы. Брай вообще меня неплохо просветила насчёт местных нравов и обычаев. Ее не удивляли мои странные вопросы: для девочки, которая провела за стенами пансиона большую часть жизни, это были вполне логичные вопросы. Ее, конечно, удивляла сфера моих интересов, но она и сама занималась не совсем положенным женщине занятием.
        - Какие-такие врачи для женщин, о чем ты говоришь, милая? - хмыкнула она, передавая мне миску с сухой мелиссой и пестик: траву требовалось перетолочь в порошок.
        Так вот, о местной гинекологии.
        - Повитухи же есть, - пожала она плечами, когда я поинтересовалась, как женщины рожают без врачей. - Бабы - они завсегда родят. А обмыть ребенка и роженицу, принять послед и прочее повитухи смогут.
        - А если ребёнок не так лежит? Или не рождается долго? Тогда как?
        Брай испытующе глянула на меня, недоумевая, откуда я знаю столько о рождении детей.
        - Я вот, например, долго рождалась. Потому у меня и проблемы, - поспешно пояснила я, помахав скрюченными пальцами левой руки. Травница кивнула.
        - Вот так и рождаются. Или помирают, болезные.
        - Это же лечить можно! А маги на что? Лекари? - изумилась я. Да одно сканирование меня уже впечатлило, это же никакого МРТ не нужно. И при таких возможностях не делать кесарево? Не проверять плод в утробе? Да хоть сердцебиение!
        Брай только отмахнулась:
        - Кому мы, женщины, нужны, лечить нас еще… Беременность - не болезнь, так ведь говорят. Все рожают - и мы родим. Или помрем. Так, опять же, все помирают, рано или поздно.
        - Лучше поздно, - пробормотала я, поражённая таким подходом к лечению. Ничего себе отношение к женщинам!
        Что это лишь верхушка айсберга, я поняла чуть позже.
        А пока штудировала книги и готовилась исправлять данное мне природой.
        К самолечению приступила поздно вечером. Легла на жесткий тюфяк, расслабилась, вдохнула, проверила резерв - полнёхонек: светится, родимый.
        Первая же попытка поправить магией слишком короткую локтевую мышцу заставила меня взвыть от боли и вцепиться зубами в подушку, чтобы не перебудить весь этаж. Такое чувство, что меня начали оперировать тупым инструментом без анестезии.
        Ну, в каком-то смысле так оно и было. Я пыталась сделать магией поперечный надрез. Кто же знал, что при магической хирургии тоже нужно обезболивать?
        Отдышавшись, я полезла за заветными брошюрками.
        Я их хранила весьма банально - под кроватью. Не знаю уж, для красоты ли оно так было сделано или с какой функциональной целью, - я не мебельщик - но изнутри около ножек в бортах кровати были зазоры. В них прекрасно вставились книги корешками, будто на полку. Торчали они, конечно, и, если матрас снять полностью, были прекрасно видны, но лучшего тайника в комнате я не нашла. Ну да я ненадолго, на пару дней. Разберусь с заклинаниями и техниками, отнесу обратно к травнице. У нее сохраннее будут.
        Перелистав их одну за другой, - помню же, попадалось что-то подходящее - я наконец обнаружила искомое.
        Заклинание анестезии из методички для второго курса медицинского факультета подействовало. Да так здорово, что проспала я до самого обеда.
        Когда я, наконец, приоткрыла глаза, солнце лупило прямо мне в лицо. В голове шумело, во рту пересохло, как с хорошей попойки. Отдача от опустошения резерва и магической анестезии налицо. На всякий случай я проверила шарик в солнечном сплетении - еле тлеет. Опять.
        Срочно обедать!
        - Я тебя звала-звала, а ты никак, - прошептала мне Хилли за столом, пододвигая миску с овощным рагу. Она берегла мою порцию, потому что в нашем серпентарии клювом не щёлкают, мигом доедят и своё, и чужое. С тех пор, как мы подружились, девочка осмелела и уже не боялась давать отпор, особенно когда посягали на что-то мое. Своё она по-прежнему стеснялась защищать. Такой вот выверт психики.
        - Устала вчера в лесу, - отговорилась я. Ну очень удачно я все же Брай встретила: все что угодно на нее свалить можно.
        Врать Хилли было противно, но рассказывать о своей новоприобретенной магии я была не готова. Даже самой близкой подруге. Я еще сама толком не приняла тот факт, что я какая-никакая, а целительница. Вот сначала разберусь, какой у меня уровень и стоит ли он вообще упоминания, научусь им управлять, тогда и расскажу. Может быть.
        Другая мысль, мелькавшая иногда, только укрепляла мое решение молчать.
        А как отреагирует Хилли? Как добрая душа, она, конечно, за меня порадуется. Поначалу. А потом неизбежно задастся вопросом - а почему не она? Почему мне повезло, а она как была пустышка, так и осталась? Магия в этом мире приравнивается к благословению, то есть все владеющие ею - некие избранные свыше. Так переживет ли наша дружба такое испытание? За себя я была спокойна - не тот менталитет: мне было глубоко чхать на все эти одаренности-обделённости. Но каково будет выросшей в этой строгой иерархии Хилли?
        Лучше, в общем, не проверять.
        Чопорная сестра Аннора, отвечавшая за наши манеры, пребывала в глубоком шоке. Черствые лепешки, лежавшие обычно на столе в качестве декорации, - на них никто не покушался в силу их крепости - сегодня подверглись нападению с моей стороны. Вылизывать тарелку я не стала, но вот подливу подобрать сухарики вполне сгодились.
        Так я осталась без завтрака, зато с отработкой в курятнике. Проспать считалось довольно тяжелым прегрешением. Не до коровника, конечно, но покопаться в курином помете пришлось. Пахла я после этого соответствующе. Хорошо хоть сначала пустили поесть, потому что меня даже не мутило от запаха. Нечем было. Организм моментально все усвоил и громко орал желудком, требуя добавки. Его всякие тонкости вроде вони не интересовали.
        Пока я перебрала и перестелила всю солому, наполнила кормушки и поменяла воду, день склонился к вечеру.
        Полдник в пансионе существовал исключительно для преподавательского звена. Монахини чинно попивали свой пятичасовой чаек, в то время как девочки должны были в поте лица заниматься рукоделием.
        Но какая вышивка с такими руладами! Я была готова рискнуть новым наказанием, но вместо меня туда уже сбегала Хилли. Она пробралась на кухню и принесла мне в комнату целый кулёк с пирожками с вишней. Мышкой, туда и обратно. Повезло, не заметили.
        Кухарка после нескольких подношений стала куда щедрее. Надо не забыть еще вознаградить - силы мне понадобятся теперь вдвойне.
        - С тобой все в порядке? - Хилли испуганно наблюдала, как я поглощаю выпечку. Моего благородства хватило поделиться с ней целыми двумя, остальное я заглотила практически не жуя. - Ты какая-то бледная. То есть бледнее обычного.
        Ну да, я в норме выгляжу чуть румянее зомби, а после того, как опустошу резерв, так еще краше. Я проверила - еле тлеет опять. Убойное снотворное попалось. На себе с таким оперировать невозможно. Тут либо операция, либо спатеньки.
        Но лечиться-то как-то надо! Я же от боли сосредоточиться не могу, а мне нужно следить, куда я магию направляю и в каком количестве, чтобы снова с пустым резервом не остаться.
        - Все хорошо, Хилли. Спасибо за заботу, - мягко улыбнулась я единственной подруге. - Я, наверное, до ужина к Брай сбегаю. Хочу у нее укрепляющий отвар попросить.
        Девочка ожидаемо надулась. Она явно ревновала меня к травнице: я все больше времени проводила в лесу и хижине и все меньше с Хилли.
        - Опять ты к этой ведьме, - пробурчала она. - Не доведёт она тебя до добра. Может, ты и бледная такая, потому что она из тебя силы тянет? Ты бы поостереглась.
        Я пересела к ней поближе по кровати и приобняла за худенькие плечи.
        - Ты моя самая лучшая подруга, и никакие травницы твоё место не займут. Мне просто нужны знания, Хилли. Считай ее просто еще одной монашкой-наставницей.
        - Ты с ней проводишь почти все время, что мы не на уроках. Я тебя вообще не вижу больше, - девочка все еще дулась. Я вздохнула. Она была права: все свободное время я проводила в домике Брай или в лесу. Хилли она брать с собой отказывалась, объясняя это тем, что присматривать за двумя детьми сразу не сможет. Да и сама подруга не горела желанием посещать ведьму на регулярной основе.
        - Давай так: я сегодня сбегаю к травнице, а потом всю следующую неделю к ней не пойду. Договорились?
        Все растения, цветки или свежие побеги, которые нам были нужны, уже либо отцветали, либо вымахали, как кусты, и в отвары уже не годились. Так что в лес в ближайшее время мы если и пойдём, то за ягодами или корнями. Это может недельку подождать. А подруг не бросают.
        Хилли закивала, ощутимо повеселев. Я обняла ее еще раз и поспешила к домику травницы, пока не подошло время вечерней молитвы и трапезы.
        Обезболивающее мы приготовили быстро.
        Я попросила Брай помочь мне, не вдаваясь в подробности. Соврала, что болят суставы - не могу нормально спать. Она нашла самый сильнодействующий рецепт, в порошке, но строго предупредила о побочном эффекте: при передозировке я рисковала не проснуться вообще.
        Учту.
        Глава 4
        Дозу я рассчитывала долго: недоберёшь - не подействует, сыпанёшь многовато - опять просплю до обеда. Главное, не слишком много. Не проснуться совсем мне не хотелось. Наконец, опытным путём я нашла идеальное соотношение, при котором ощущения тела тупели, а мозг оставался активен.
        Теперь можно и оперировать.
        Проводить надрезы на самой себе оказалось неожиданно удобно. Боль ушла, осталось только ощущение легкой заморозки, как в стоматологии. Вроде все чувствуешь: и как плоть поддаётся, и как волокна мышечные раздвигаются, а в голове - спокойствие и какая-то пустота. Но пустота правильная, холодная. А где-то в глубине голос нашего завкафедрой командует:
        - Ниже, ниже подрезай. Тут тоненько - порвёшь и не заметишь. Теперь натяни, чтоб видно было, где следующий делать. Разгибай руку, разгибай.
        И почему мое подсознание выбрало именно строгого, но очень умного бородача для руководства операцией, понятия не имею. Было сюрреалистично, но временами даже весело.
        Сильно подозреваю, что среди трав для порошка затесались мухоморы.
        Ничего этого в методичках не было даже близко. На самом деле, все, что в них содержалось, - теория. Принцип построения заклинания, несколько примеров, среди них то самое, убойное обезболивание, и магический сканер, почти МРТ. Все остальное я придумала сама, буквально на коленке: просто представляла, что должно произойти, вливала силу и называла как-нибудь. Вроде «стежок» или «разрез». Я практически уверена, что приличные маги-целители лечат как-то по-другому, и мое желание попасть в академию увеличивалось с каждым днем.
        Как я поняла из местных газет, академия была одна на всю столицу, и обучали там всему, просто на разных факультетах. В отделения бытовой магии и искусства даже принимали женщин! Из тона статьи можно было догадаться, что молоденькие аристократки отправлялись в академию из трёх соображений: это модно, это повышало престиж семьи и там можно было найти мужа. Причём последнее перевешивало все прочие.
        Следующие две недели прошли как всегда. Я потихоньку разрабатывала руку и ногу. Решила начать выздоровление все же с ноги. Раз я не могу ходить в лес из-за обещания, проведу неделю с пользой. Несколько дней я лежала практически все время, только спускалась поесть и на занятия, хромая пуще прежнего. Бинты было сделать не из чего, как и гипс, а болели надрезанные мышцы знатно. Наконец я дождалась, пока заживет прооперированная нога, и начала гулять с пользой в компании Хилли, по территории пансиона, а затем и с Брай - в лесу.
        Все это время я ела как не в себя, стараясь при этом еще и не нарушать этикет и приличия. На кухне меня и так ждал десерт, подруга приносила под передником регулярно прямо в комнату то сдобу, то фрукты-овощи. Хилли радовалась добавке как сущий ребёнок, кем она, собственно, и была: что такое шестнадцать лет? Мы вместе уминали перекус, а потом читали что-нибудь интересное, но не очень полезное, вроде «Модного Вестника». Девушку очень интересовала одежда, она неплохо шила, и я уже начала прикидывать, во сколько нам обойдётся открыть ателье в столице. С меня - идеи-инновации, с Хилли - адаптация под местные вкусы и проработка деталей. Шить вместе можем поначалу, потом еще работниц наймём.
        Будущее рисовалось не таким уж и мрачным. Главное, чтобы меня все же из пансиона выпустили, а не постригли насильно. Но если что, всегда сбежать можно. Пути рядом, я проверила. На перегоне поезд всегда притормаживает - залезть зайцем вполне реально.
        На очередное занятие танцами я попала уже полностью излечившись. Прошлое пропустила, потому что даже у стенки стоять было больно, не то что с Хилли танцевать. Сказалась больной, покашляла - сестра Деми хоть и строга, но справедлива, разрешила не заражать окружающих.
        Все было как первый раз. Ноги ступали сами, наконец-то я не заваливалась на сторону и не заплеталась в конечностях. Подхватив оторопевшую Хилли, я кружила ее в вальсе с профессионализмом умудрённого годами опыта танцовщика.
        Увлёкшись, я не сразу поняла, что музыка стихла. Скрипачки и пианистка из старших девочек с полным обалдением на лицах следили за нашим полетом по паркету.
        Редкие, четко выверенные хлопки нарушили мою эйфорию. Сестра Деми аплодировала, внимательно глядя на мои движения и одобрительно качая головой. Девицы сгрудились в стороне и горячо перешептывались.
        Мы с Хилли отступили друг от друга и переглянулись, не особо понимая, что теперь делать. Меня кольнуло предчувствие больших неприятностей.
        Зря я вылезла, ой зря. Только осознала я это поздновато: когда матушка Ригна, срочно вызванная в бальный зал, обвела меня взглядом, особое внимание уделяя свободное висящей вдоль тела руке, и расплылась в довольной улыбке.
        - Это настоящее чудо, - настоятельница набожно сложила руки на груди, глядя, как я осторожно приседаю в приветственном реверансе. Нога слушалась прекрасно, но я подсознательно продолжала ее беречь, не доверяя полностью собственному телу. Мне еще тренироваться и тренироваться, до полного выздоровления. - Я просто обязана отписать твоим родителям! Такое редкостное событие! Воистину, Всевышний благословил наш пансион!
        При чем тут целый пансион, я не совсем поняла, но настоятельнице виднее.
        Ухватив меня за локоть, женщина оттащила меня в сторонку, и понизила голос:
        - Просто невероятно! Как тебе удалось? Я должна немедленно написать об этом Его Величеству! - матушка Ригна мелко закивала сама себе в подтверждение. - Такая радостная новость!
        - Нет-нет! - поспешно вскинулась я. Только этого мне не хватало! Я еще не до конца вылечилась, и магия только развивается, да и вообще - во дворец мне не хотелось категорически. В памяти еще были свежи сцены с участием второй принцессы, где я никто и место мое где-нибудь вне поля зрения красотки, дабы не оскорбить ее тонкий вкус своею скособоченностью.
        Спасибо, я лучше нормально пансион закончу, а после восемнадцати подумаю, кем мне стать, когда вырасту.
        - Не надо писать отцу, пожалуйста! Я… я хочу ему сделать сюрприз! - выпалила я. В ту минуту ничего лучше мне в голову не пришло, но, как ни странно, детский довод подействовал. Настоятельница, помедлив томительную секунду, согласно кивнула.
        - Только не тяни с сюрпризом, дитя мое, - она наклонилась ближе и понизила голос до почти неразличимого шепота: - В столице тебя могут ждать приятные перемены, поэтому советую не затягивать с радостной новостью.
        Так. Это какие еще приятные перемены?
        Вместо того, чтобы накинуться на настоятельницу с вопросами, я только молча кивнула. Писать я в ближайшее время никому не собиралась. Больная я им не нужна, видите ли, а как выздоровела - так сразу перемены и сюрпризы? Обойдусь, спасибо.
        По ночам начало холодать. Сентябрь вытеснял лето медленно, но уверенно, и начал с темного времени суток. Перепады температуры по сравнению с днем были внушительные, до двадцати градусов, то есть по ночам всего лишь пять-шесть выше нуля.
        Хилли повадилась приходить ко мне с ночевкой. Все-таки два одеяла грели куда лучше одного, да и наши тела, прижатые друг к другу, тоже работали дополнительным отоплением.
        Я снова начала ходить к Брай: подошла пора собирать корни и грибы. Последние не только для отваров: травница весьма уважала грибные супы, да и вообще неплохая белковая прибавка к рациону. Я с ней в этом вопросе была полностью солидарна, к тому же, упражнения, наклоны и приседания помогали тренировать ногу, а тяжелая корзинка и мелкая моторика с ножом - попеременно - руку.
        Зато к вечеру все тело гудело так, что не разогнуться.
        Постоянные тренировки и использование резерва сделали своё дело. Я уже почти не задумываясь ощущала степень наполненности и яркости шара в груди и ювелирно отмеряла порции магии для заклинаний. Сейчас резерв был практически полон. Операции я закончила еще на прошлой неделе, и, как заметила мать-настоятельница, - чтоб ее глазастость повылазила! - выглядела уже почти нормально. Теперь главное - продолжать тренировки, и постепенно отвыкать от привычки волочить ногу и прижимать руку под грудью. Со здоровыми конечностями это выглядело вдвойне странно.
        Хилли прижалась к моему боку теснее, подсознательно ища тепла.
        Одеяло, выданное пансионом, только теоретически называлось шерстяным: в нем было столько дыр и заплаток, что скорее его следовало назвать кружевным. И грело оно соответствующе. Дополнительных вещей нам не выдавали, будь то одежда или предметы обихода, так что приходилось все годы обучения терпеть, мерзнуть и закаляться.
        Ну, хоть платья меняли в соответствии с ростом. Но то, скорее, из соображений приличия: выше щиколотки юбки не положены как леди, так и - тем более! - монашкам. Обувь выдавали неохотно, и размера на два больше, чем нужно. На вырост. Так что за эти десять лет у меня сменилось всего три пары. Нынешняя мне уже поджимала пальцы - надеюсь, в ближайшее время выдадут новую. Хорошо хоть зимы в Рионе не холодные и короткие. Даже снег бывает редко, а так - около двух-трёх днем, а по ночам подмораживает до инея. Так что одной парой вполне можно обойтись круглый год, только носки потеплее.
        Повертевшись и так и эдак, я поняла, что мне нужно в туалет. Вставать в негостеприимный холод не хотелось, но и заснуть так не получалось. Пошарив рукой, я нащупала вязаную шаль - очередной дар Брай. Хоть и поизносившаяся порядком, она отлично грела, уж точно лучше одеял. Жаль, что узенькая, всего сантиметров тридцать в ширину, почти шарфик, а то я ей бы и укрывалась.
        Замотавшись в шаль по самые уши, я выползла в холодный и темный коридор. Не, я так далеко не уйду. Все же надо свечку зажечь. Вернувшись в комнату, я взяла с тумбочки подсвечник и, крадучись, снова вышла. Зажгла огонек от горевшей в коридоре лампады - как раз на такие случаи - и пошла по своим делам.
        Отсутствовала я недолго, минут пятнадцать. В тишине спящего пансиона в какой-то момент мне почудился протяжный скрип. По замёрзшей и без того спине пробежали мурашки: только призраков мне не хватало.
        Вернувшись в келью, я поставила свечку на стол, но не задула.
        Это за меня сделал сквозняк.
        Насторожившись, я оглядела комнату. В отличие от коридора, тонувшего в темноте, кроме крохотного уголка с лампадой, комната, хоть и скудно, освещалась луной. Даже без дополнительного огонька было видно, что окно приоткрыто. Рама прилегала неплотно, и я всегда закрывала ее с усилием, еще и натыкала травы в щели, чтобы не дуло. Под моими ногами сухо хрустнуло сено.
        Неужели Хилли стало душно, и она решила проветрить? Сомневаюсь.
        Осторожно, на цыпочках, я прокралась к окну. Крючок, сцеплявший рамы, был откинут, и створка чуть поскрипывала, движимая сквозняком. В саду под окнами мне почудилось движение, и я поспешно прижалась к стене, уходя из зоны видимости.
        - Хилли, ты спишь? - прошептала я, подозревая дурное. Подруга не ответила.
        Я шагнула к кровати, преодолевая внутреннее сопротивление, уже догадываясь, что там увижу, и страстно желая оттянуть этот момент.
        На жутковатое мгновение мне показалось, что это я лежу на постели, откинув голову на подушку и обнажив беззащитное горло. Шею, будто тугое коралловое ожерелье, перечеркивала поперёк алая полоса. Крови вытекло немного… Скорее, ее задушили чем-то вроде проволоки, нежели перерезали горло, механически отметил врач где-то глубоко внутри.
        Дрожащей рукой проверила пульс. Конечно же нету. Тронула сканирующим заклинанием мозг и сразу свернула. Поздно. Реанимации не подлежит.
        Меня-принцессу трясло от ужаса.
        На ее месте могла быть я.
        Минуточку!.. От внезапного озарения меня зазнобило так, что застучали зубы.
        На ее месте и в самом деле должна была быть я. Это моя спальня! Мы обе пепельные блондинки, оттенок в темноте особо не различишь. Если кто-то не знает нас лично, а действовал по описанию или фотографии, которые в этом мире пока еще отвратительного качества и черно-белые, вполне мог нас перепутать, даже при свете, а уж в темноте и говорить нечего.
        Меня хотели убить.
        Мысль с трудом укладывалась в голове.
        Кто? Зачем?..
        Кому могла помешать калека из пансиона?
        Калека-принцесса, потенциальная претендентка на трон, поправила сама себя я. Паззл сложился неожиданно быстро.
        Похоже, Ригна все же написала королю о чудесном исцелении.
        А письмо настоятельницы с радостной вестью о моем выздоровлении наверняка не всех во дворце обрадовало. И первыми кандидатами в заказчики, что пришли мне в голову, были, собственно, мои родители. Сестра вряд ли в шестнадцать лет готова нанять убийцу, чтобы избавиться от соперницы в борьбе за престол.
        Хотя не исключаю и такую вероятность.
        Я не в курсе тонкостей политической ситуации в мире и столице. Газеты конечно давали представление о новинках в мире моды или законодательства, но все эти подводные течения и стремнины дворцовой жизни оставались в тени.
        Визиты богато одетой пары в детскую вспоминались смутно, одно письмо в год с подарком и подачкой тоже не говорит о такой уж всепоглощающей любви. Они даже не приехали ни разу. А учитывая положение ущербных в местном обществе, мое выздоровление могло их и не порадовать.
        Главная задача принцессы - удачно и выгодно выйти замуж. А кто возьмёт в жены бывшую калеку? Толку от меня не будет, а слухи пойдут. Пока что мое существование не то чтобы секрет - все делают вид, что меня нет и не было, как местные ученицы. Если бы я тихо ушла в монастырь, все вздохнули бы с облегчением: набожная принцесса куда лучше инвалида.
        А если я буду всем мозолить глаза? Так и у сестры могут быть проблемы с замужеством: кто захочет в жены девушку из семьи с подпорченным здоровьем? А значит, не будет наследников, или ее муж начнёт диктовать условия королевской семье.
        Настоятельница ведь точно не писала им о проснувшейся магии. Даже не знаю, к добру ли, что я утаила эту часть моего чудесного исцеления… Может, калека-маг пришёлся бы моим родителям больше по сердцу?
        И Хилли была бы жива.
        Но кто же знал, что Ригна все же напишет в столицу, несмотря на мою просьбу?!
        А вполне возможно, это и не родители вовсе. Тогда кому и чем я помешала?
        После первоначального ступора на меня напала жажда бурной деятельности. Адреналин с запозданием подействовал.
        Вовремя.
        Мне пора срочно делать ноги.
        Сначала нужно собрать вещи. Причём не мои, а Хилли.
        Прости, милая: мне придется притвориться тобой.
        Если я хочу жить, никто не должен узнать, что покушение не удалось.
        Я сбегала к ней в комнату, стараясь ступать бесшумно. Теперь, с вылеченной левой стороной, это получалось куда лучше. Келья Хилли располагалась чуть дальше по коридору, через две двери, и не запиралась - так же, как и моя. Я прикрыла за собой дверь и оглядела зеркальное отражение собственной комнатушки. Для начала надо проверить, есть ли у нее где-нибудь тайник.
        Не может быть, чтобы девушка сбежала, не прихватив свои вещи.
        Проверив все ящики и полки и не найдя ничего, кроме форменной одежды и белья, я перешла к кровати. Разумеется, Хилли хранила все ценное под матрасом.
        Милая и наивная девочка, особым умом бедняжка не отличалась.
        Так, главное не думать, где она сейчас и что с ней. Мне только расклеиться сейчас не хватало.
        В тряпице оказались простенькая цепочка с небольшим кулоном из жемчуга в форме капельки, сложенная в несколько раз бумага и россыпь медяков. Мелочь я стряхнула в карман фартука - пригодится. Цепочку пока что туда же, чтобы не запутаться от нервов. Развернула бумажку - крохотное фото, отдаленно напоминающее Хилли в детстве, и несколько строчек текста. Имя, фамилия, возраст, особые приметы, адрес. Паспорт.
        Пригодится.
        Сгребла нижнее белье, которое чистое - положу к себе на полку, его не нумеруют, никто не заметит подмены. Размером мы примерно одинаковые.
        Обувь. Ко мне она приходила в вязаных тапочках. Значит, нужно ее обувь тоже переставить ко мне - вроде как это моя.
        Вернувшись с ворохом вещей к себе, я быстро рассортировала их по местам. Свои сложила на стуле стопочкой, чтобы не перепутать.
        Подумав, я вытянула из-за ворота собственную цепочку. Кольца-печатки лежат в схроне вместе с деньгами, а цепочку я продолжала носить. Отчасти, чтобы показать настоятельнице, что у меня есть собственное мнение и с ним стоит считаться, - не будет же она отбирать драгоценности силой - отчасти потому, что хоть и редкие были подарки, но родители обо мне не забывали.
        Сейчас с этим приметным подарком придется расстаться. Он подтвердит личность лежащей в постели девушки. Тонким золотым ручейком цепочка стекла на туалетный столик. Подойти к Хилли я пока не могла себя заставить. Сначала все соберу, закончу что могу… Потом.
        Я чувствовала себя виноватой в ее смерти. Умом я понимала, что убила не я, значит, и грех не на мне, но глубоко внутри что-то выло в тоске - не уберегла, не спасла… Если бы меня не понесло среди ночи в туалет, убийца мог бы и передумать - испугался бы свидетелей или решил, что кельи перепутал.
        А мог убить и обеих.
        Отогнав угнетающие мысли - потом поплачу, когда будет куда забиться безопасно, - я сконцентрировалась на сборах. Сумка для трав, из которой я вытряхнула залежавшуюся труху, как раз пригодилась. Сменное белье, набор инструментов травницы - лопатка, серпик, нож, все размером с ладонь, не больше, в отдельном футляре. Никогда не знаешь, что пригодится в дороге. Яблоко, чудом оставшееся от полдника, полетело в сумку, следом - тщательно свернутая шаль.
        Собственно, на этом мои вещи закончились. Жизнь в пансионе не способствовала обрастанию барахлом. Брать с собой было больше особо нечего.
        Как бы я ни тянула с самой тяжелой частью плана, придется приступать. И поскорее, пока все спят.
        Нужно заняться сначала собственным лицом, потом изменить Хилли.
        По дороге к зеркалу я заметила, что на полу что-то блеснуло. Как дорожка, ведущая к окну, влажной цепочкой выстроились следы. Так. Что там делали на заре криминалистики? Я схватила лежавший на столе лист бумаги, и осторожно, приглядываясь, чтобы случайно не вступить в капли, подобралась к отпечаткам. Теперь аккуратно: неплотно положить сверху и сразу отнять - вода пропитывает местные листы мгновенно. Быстро, пока отпечаток не расплылся, обвела его карандашом тут же, на полу, поглядывая для сравнения на поблескивающий под луной оригинал.
        Не знаю, насколько такая примитивная улика окажется полезной, но хотя бы размер обуви убийцы я теперь знаю. На всякий случай я еще замерила расстояние между отпечатками. Как определить рост по этим данным я себе представляла смутно, но опытным путём, думаю, выясню. Главное, хоть какая-то зацепка.
        Бумагу я положила на просушку поверх сумки. Пока закончу с пластикой, как раз высохнет. Придвинула шаткий стул к крохотному зеркалу над умывальником, чтобы невысоко было падать в обморок если что, и решительно нюхнула крохотную дозу обезболивающего. Осталось еще после лечения, к моему великому счастью. Как бы я сейчас изменяла лицо без анестезии, не хотелось даже думать.
        В зеркале я напоминала самой себе юную Клаудию Шиффер, только без родинки и рот чуть поменьше. Что ж. Пора сделать себе пластическую операцию. Не в лучшую сторону.
        Кончик носа пришлось опустить, глаза уменьшить, надбровную дугу чуть увеличить, чтобы она нависала над глазами. Хилли была хорошенькой по местным меркам, то есть обладала круглым покатым лбом, ротиком-бантиком и пухлыми щечками, несмотря на общую худобу. Нарастить на своих скулах ткани я бы сейчас точно не смогла - на это уйдёт весь резерв, так что если что, сошлёмся на скудную кормежку в пансионе. Впрочем, пересекаться с людьми, близко знавшими Хилли, я не собиралась. Я не настолько цинична, чтобы на самом деле жить жизнью почившей подруги. Главное, попасть в столицу, а там сделаю себе новые документы, а возможно, и новое лицо.
        Желудок пронзительно заурчал, сигнализируя, что для таких энергозатрат срочно необходим завтрак, а он и ужина-то толком не видел. Хорошо, что мой резерв все же успел за эти месяцы чуть прокачаться, а я - отточить заклинания, так что мне вполне хватило на изменение собственной внешности до неузнаваемости, и еще прилично осталось.
        Достав из кармана фартука лежалый сухарь, я мрачно принялась жевать. Мне силы понадобятся, я еще и не приступала толком к задуманному.
        Я нюхнула еще порошка, чтобы заглушить боль. Слишком много нельзя: отключусь или перестану соображать, а мне еще из окна лезть и калитку вскрывать.
        Столько практики с мелкими мышцами на руке не прошло даром. Я отточила фиксирующие заклинания до совершенства. Это как платье: чтобы сшить новое, понадобится не один моток ниток. Но всего лишь ушить, посадить по фигуре, можно парой стежков. То же с лицом. Если бы я задумала менять структуру, увеличивать нос или наращивать подбородок, ушла бы прорва энергии. Вместо этого я подтягивала пальцами кожу в нужном направлении и буквально закрепляла магическим уколом.
        Теперь еще одно, последнее, усилие. Себя я изменила. Осталось довершить подлог.
        От умывальника с зеркалом до кровати два шага. Самые тяжёлые два шага в моей жизни… Хилли так и лежит на подушке, запрокинув голову и выставив горло. Крови еще чуть-чуть натекло - белье пропиталось и потемнело.
        За окном светлеет - близится рассвет. Нужно бы поторопиться.
        С волосами я ничего сделать не могу, надеюсь, что сильно приглядываться не будут. У нас обеих они очень длинные, и светлые. На фоне шока от мертвого тела, возможно, никто не обратит внимания на тонкости оттенков?
        Увеличиваю Хилли губы, меняю форму носа на чуть вздернутую. Просто сдвигаю пальцем чуть вверх и фиксирую. С мертвым телом работать и проще, и сложнее одновременно. Ткани застывают, холодеют и тяжелее поддаются изменениям, зато организм не сопротивляется, позволяя тратить меньше магии на закрепление результата. Лицо послушно, как пластилин, приняло нужную мне форму. Приподнимаю линию бровей, чуть меняю нижнее веко - оно у Хилли всегда припухшее, будто она плакала. Подкожный слой плывет вообще сам по себе, так что мне даже остаются какие-то тлеющие уголечки в резерве.
        Мало ли… На крайний случай.
        Отступив, в первых рассветных лучах разглядываю собственное лицо на подруге.
        Слез нет, страха тоже. Чувства будто притупились, оставив место только холодной логике и разуму.
        Которые хором вопят, что пора выбираться.
        Глава 5
        Лезть из окна смысла нет: меня могут увидеть из монашеского крыла. Не торопясь, спокойно спустилась по центральной лестнице. Еще рано, даже те, кто уже проснулся, только умываются или приводят себя в порядок в комнатах.
        Никого не встретив по дороге, вышла с чёрного хода в сад.
        Темно-синее форменное пальто кусает шею даже сквозь платье, зато хорошо греет. В модных журналах я видела подобные модели, так что никто не сможет сказать, что я из пансиона: никаких опознавательных знаков на нем нет, я проверяла. Вот по платью меня в момент бы опознали, на нем характерный крест Святой Елены с узором из вьющейся розы: большой на спине и маленький, вроде брошки, на груди. Мы сами себе вышивали на каждом новом платье. Так что очень хорошо, что у меня есть запасные наряды Брай.
        До клада я добралась быстро. Он как раз очень удачно был закопан недалеко от старой калитки. Я ее проверила - так и есть, открыта. На замке царапины, но он ветхий, его даже я бы вскрыла шпилькой. Так убийца и попал внутрь.
        Получается, как минимум он хорошо разведал местность перед тем, как влезать в мое окно. Или у него был осведомитель внутри. Или он бывал здесь раньше… Хотя нет, это вряд ли. Чтобы знать про заднюю калитку, нужно либо очень внимательно изучить весь забор, либо пожить в монастыре. Убийца-женщина? Все может быть, конечно, но размер ноги все же указывал скорее на мужчину.
        Набор, с которым мы ходили всегда в лес с Брай, пригодился. Лопаткой я быстро, не заботясь о сохранности наросшей травы, отгребла землю над моим кладом. Не нужно уже скрывать тайник: если поймают, мне все равно не жить - тут уж не до денег. Кольца снова повисли на цепочке, скрытой высоким воротом платья, фунты прямо в мешочке привычно перекочевали в лиф. Карманы у платья были, но туда я положила только мелочь, и то не всю - вдруг воришки попадутся. Остаток меди ссыпала в небольшой внутренний кармашек сумки. Главное, ее не класть и не переворачивать, чтобы все не просыпалось, - карман не закрывается.
        Ночной убийца заботливо прикрыл калитку, и я последовала его примеру. Чем позже обнаружат, каким путём я покинула территорию, тем лучше. По привычной тропинке, которой мы с Брай гуляли почти каждый день, я двинулась в сторону рельс.
        В висках стучало, ноги еле шли, скованные ужасом. За каждым шевелением куста мне мерещился затаившийся убийца, который как-то уже прознал, что ошибся, и вернулся доделать начатое. Думаю, если бы вдруг вспорхнула какая-нибудь птичка, я бы скончалась от испуга.
        Обошлось.
        Через минут десять быстрого шага я вышла к насыпи. Две полосы блестящих рельсов змеей выползали из перелеска, чтобы скрыться за дальней рощей на горизонте.
        Как я заметила, в этом месте поезда всегда притормаживают. Через такие перегоны часто водят скотину, да и люди переходят пути, а до подземных тоннелей или шлагбаумов здесь еще не додумались. Сами поезда - новинка, первый запустили только лет десять как. Брай упоминала, что влево движутся поезда, идущие в столицу, вправо - на тонкий перешеек, соединяющий Рион с сушей, к границе с Провенсом.
        На распутье я замерла в задумчивости. Куда теперь? На провенсском я неплохо говорю, за местную сойду вряд ли, но объясниться вполне могу. Наймусь в какую-нибудь школу, буду учить детей рионскому. Может, поступлю в местную академию… Правда, медицина в Провенсе, говорят, еще хуже, чем в Рионе. Чему меня там научат?
        Или я могу податься в столицу: попытаться выяснить, кто меня хотел убить, поступить на медицинский, добиться реформ, позволяющих учиться на лекаря не-магам и женщинам…
        Ну, даже не знаю.
        За меня все в который раз решила судьба: первым показался поезд, идущий налево, к столице. А знакам я уже привыкла доверять…
        Сам паровоз я видела впервые. Кабина водителя была огорожена стеклом и металлом, двигатель виден как на ладони. Странный дизайн - все шестерни наружу. Увлекательно, конечно, но если пыль попадёт?
        Увесистые колёса, сцепленные зачем-то поперечным блоком, с натугой крутились в обратную сторону, замедляя ход состава. Вот машинист включил полную блокировку, раздался душераздирающий скрип - и мимо меня медленно и печально поплыли вагоны. Из интерьера мне с моего ракурса был виден только потолок. Так вот он в первом вагоне напоминал изысканные дворцы - с рельефами, узорами, и хрустальными люстрами - не висячими, как я привыкла, а вытянутыми наподобие ламп дневного света, но тем не менее обвешанных хрустальными висюльками. Вместо лампочек виднелись газовые светильники. Понятно, до переносного электричества еще не додумались.
        Следующие вагоны были отделаны куда проще: белёный потолок, занавеси и несколько горелок под потолком, на стене. В последних двух вагонах все было по-спартански. Даже потолок не побелили. Пожадничали.
        Замыкал состав короб на колёсах - похоже, багажный отсек. Позади каждого вагона имелось подобие крылечка, с забором и несколькими ступеньками. Туда-то мне и надо.
        Главное, не запнуться о пути, сказала я себе, выскакивая на пути сразу за поездом. Ноги скользили по гравию, в туфли моментально набилась каменная крошка, но я упрямо припустила за едва ползущим вагоном. Площадка-крыльцо оказалась на месте, только приспособлена она была, чтобы на нее ступали с перрона, а не с земли, поэтому нижняя ступенька находилась где-то на уровне моей талии.
        Придется допрыгивать, поняла я.
        Вовремя я подлечилась. В прежнем состоянии и думать было нечего так скакать по шпалам.
        Допрыгнула и зацепилась руками за перила я с первого раза. Ноги подтянула, утвердилась на каком-то выступе декоративного узора и поняла, что попала - поезд набирал ход, а крыльцо было забрано высокими тонкими прутьями до самой крыши. Я их поначалу и не разглядела. Через борт мне не перелезть.
        Я присмотрелась, стараясь не паниковать. Скорость все возрастала, поезд - и меня вместе с ним - нещадно трясло. Если рука сорвётся - пара переломов мне точно обеспечены. Вроде там, где ступеньки, открытое пространство. Теперь основная задача - перебирать руками-ногами влево, к лестнице, и обогнуть несущий столбик на углу.
        Руки скользили по ледяному металлу, левая, непривычная к нагрузке, норовила разжаться, юбки цеплялись за перила и невидимые заусенцы ступенек, но я упорно лезла на площадку. И наконец мне это удалось. Да, костюмчик у меня не очень подходящий для эквилибристики, хорошо, что обошлось без падения на рельсы.
        Я немного посидела на подрагивающем деревянном полу крыльца, приходя в себя.
        От резкого свистка я подпрыгнула и больно ударилась попой о жесткий пол.
        Поезд подъезжал к станции.
        Первый после, собственно, паровоза вагон предназначался для первого класса. Билеты стоили по фунту, и ездили в нем исключительно аристократы. Там, как я читала в одном из журналов, имелись кабинки с кроватями для отдыха, диванная зона для чтения и общения, и, кроме того, аж целый санузел! Второму и третьему классу такой роскоши не полагалось - они обходились одним туалетом, даже без рукомойника.
        Во втором обычно путешествовали слуги и компаньонки тех, кто в первом. А всяким рабочим и прочим простым людям предоставляли еще целых два или даже три вагона третьего класса. В зависимости от популярности направления.
        Самый последний вагон был отведён для скотины и багажа. Ехать с блеющими и гадящими козами мне не улыбалось. Все-таки в городе было бы неплохо появиться хотя бы в чистом виде. Да и проверять наверняка будут. Я читала в газетах, что контролеры проходят по вагонам на каждой станции, наверняка и в багажный заглянут. Не одна я такая умная.
        Поэтому, едва дождавшись, чтобы поезд остановился окончательно, я тихонько спрыгнула с площадки, надеясь, что меня не заметят, и отправилась на поиски билетной будки.
        Нашлась она у самого входа на станцию, я уже успела отчаяться, три раза пожалеть о своей праведности и почти решилась плюнуть и поехать зайцем. Витиеватая надпись над шестигранной будкой, украшенной, как старые лифты, литым металлическим кружевом, гласила: «Блэграсс». Надо бы запомнить, хоть буду знать, если вдруг спросят, откуда еду.
        - Это поезд в столицу? - неудобно изогнувшись, уточнила я у деда в окошке. Он недружелюбно глянул на меня исподлобья, пересчитывая мои три медяка второй раз, проверяя их чуть ли не на зуб, и процедил невнятное согласие.
        Да-а, билетеры во всех мирах одинаковы.
        Я едва успела получить на руки билет в третий класс и втиснуться в очередь идущих на посадку пассажиров. На первый я тратиться не хотела, да и выделяться я там буду слишком сильно. А во второй пускали только сопровождающую аристократов прислугу. Ничего, не облезу и в третьем.
        На перроне у начала состава я заметила только троих пассажиров. Половина поезда, получается, пустует. Неужели владельцам железных дорог это выгодно? Странно. Может, другие поезда целиком состоят из третьего класса, просто мне так повезло? Не знаю.
        Среди пассажиров рядом со мной были и мужчины, и женщины самого разного возраста, но в основном дееспособного, то есть детей не было вообще, и два старика, которых уважительно пропустили вперед. Все остальные в возрасте от двадцати до сорока. Похоже, на работу или на поиск оной. Четыре женщины держались вместе и тащили с собой объемные баулы. Переезжают, наверное.
        Разделения на мужскую и женскую часть в вагоне не было - уже хорошо. Но люди как-то сами так расселись, что женщины оказались в самом конце, где заканчивались окна и вентиляция была похуже. Я успела пролезть вперед, поэтому заняла место с краю «женской» скамьи, рядом с оконной рамой.
        Раздался пронзительный свисток - и поезд тронулся.
        Живя среди монашек, я как-то притерпелась к общему серо-черно-белому стилю. Только попав в вагон, я наконец поняла, что выражение «серая масса» здесь стоит понимать буквально. Дамы из первого и даже второго класса, которых я мельком успела заметить при посадке, сияли и переливались яркими цветами, как экзотические птицы. Те же редкие женщины, что теснились со мной на неудобных скамьях третьего класса, напоминали вылинявшую моль. Все оттенки бежевых, серых и бурых тонов не придавали хорошего настроения хозяйкам платьев, так что ехали мы с постными и мрачными лицами, будто в московском метро в час пик.
        Только все сидели.
        От нечего делать и чтобы не разглядывать соседей по вагону, - слишком долго мне втолковывали, что пялиться неприлично, преуспели - я чуть повернулась на скамье, благо сидела с краю, и принялась смотреть в окно на проползавший мимо пейзаж.
        Да, с привычными электричками не сравнить. Двигались мы медленно и печально - не больше двадцати километров в час. Даже лошади бегают быстрее. Конечно грузоподъемность паровоза и коня несравнима, поэтому понятно, что паровоз выгоднее, но над скоростью инженерам еще работать и работать.
        Леса и луга, поросшие диким бурьяном, постепенно сменились на возделанные поля. Мимо проплывали то пятнистые коровы, то забритые по весне и уже успевшие чуть обрасти овцы, и воздух, попадавший в вагон через приоткрытые окошки под потолком, приобрёл отчетливый аромат села со всеми его прелестями.
        Моя соседка покопалась в объемной сумке и выудила свернутую хитрым образом тряпицу. Внутри оказался молодой зелёный лук, ломоть хлеба, три яйца и бумажка с солью.
        Я покосилась туда только одним глазом, но желудок сразу среагировал неприлично громкой трелью, слышной даже за стуком колес.
        - Ты что же, первый раз в поезде? - сочувственно спросила женщина, пытливо оглядывая меня. В платье травницы, которое вполне возможно было старше меня, с потертой торбой через плечо - я не сильно отличалась от прочих пассажиров третьего класса. Приняв глуповатый вид деревенской простушки, я закивала головой.
        - Первый, тетенька, как есть первый. Махина-то какая, и едет резво - жуть. Страшно, конечно, попервости-то, но меня в Дорсетте мамка ждёт. Надеюсь, доеду, - я размашисто осенила лоб круговым движением. В местной религии Христа не было, соответственно, и креста со всеми атрибутами тоже. Его заменил круг - символ вечности и Всеединого.
        - Доедешь, конечно. На этой линии отродясь аварий не случалось, - кивнула женщина и неожиданно протянула мне уже почищенное, обмакнутое в соль яйцо. - На вот, пожуй, болезная, а то кожа да кости.
        - Спасибо, тетенька, - искренне поблагодарила я, принимая угощение. Сил после продолжительного колдовства не осталось ни магических, ни физических, и организм требовал своего. Тем более, яйцо оказалось свежим и очень вкусным.
        Натуральное, поди. Без консервантов и отбеливателя, и ни одного лишнего гормона в составе корма снесшей его птицы.
        - Лусия меня зовут, - женщина разломила горбушку и предложила мне половину. - К племяннице еду. Она с мужем лавку держат, сладостями торгуют. Рожать ей скоро, первенец, вот и вызвала на подмогу. Тяжело уже кастрюли-то ворочать. А ты к кому, болезная?
        Я аж вздрогнула, а потом поняла, что это меня так ласково обозвали за худобу и бледность, а вовсе не кособокость. Осознанным усилием распрямив левую руку, которая уже успела привычно устроиться под грудью, укусила хлеб за хрустящую корочку.
        - Я к родителям. Давно не виделись, - расплывчато обозначила я цель путешествия. Отмалчиваться совсем было бы невежливо, но и подробности о себе раскрывать ни к чему. Я и так запомнюсь попутчикам: в моде была конституция булочки, а лицо - «кровь с молоком», так что мой бледный скелетик на общем фоне несколько выделялся.
        Ехали мы долго, не меньше шести часов. На поезд я попала с рассветом, а полдень давно уже миновал, когда за окном замелькали домишки, а затем и более солидные дома, похоже, даже многоквартирные.
        Мы подъезжали к столице.
        Мимо небольших посёлков и городков мы проезжали и раньше, но они заканчивались чуть ли не раньше, чем начинались. А тут сразу понятно, что въезжаем в культурный центр. Поля и фермы появлялись все чаще, потом деревня плавно переросла в город с его узкими улочками и высокими, аж в три-четыре этажа, зданиями.
        Когда все засуетились, собирая вещи на выход, я незаметно ссыпала два медяка соседке в корзину. Не люблю быть должной, а добрые люди, как я успела понять, в этом мире редкость. И их надо поощрять.
        Из вагона я вышла одной из последних. Перрон находился на расстоянии одной ступеньки. Вокзал бурлил снующими людьми: пассажиры, встречающие, громогласно предлагающие услуги носильщики багажа и извозчики - все смешалось в такую привычную современному жителю мешанину, что у меня от ностальгии навернулись слезы.
        Высокий полукруглый свод вокзала с застекленными стенами и поперечными балками напоминал кадр из фильма о старой Европе. Ну очень старой, потому что многоярусные люстры под потолком были явно газовые.
        Куда теперь идти, я представляла смутно, поэтому просто неспешно двинулась по перрону вслед за основным потоком. Вместе со всеми меня вынесло на улицу, где уже загорались первые огни. Понятно почему начинают так заранее - зажигали их вручную.
        Толпа передо мной притормозила, формируя очередь. Часть людей продолжила движение, уходя куда-то влево.
        Я, повинуясь рефлексам, пристроилась за ближайшей дамой и выглянула из-за ее массивной спины, чтобы оценить обстановку и понять, стоять ли мне в той очереди или не надо.
        Просторная набережная с каменным парапетом, мощеная булыжником, простиралась вдоль широкой реки. Дома, выстроенные сплошной стеной, оставляли единственный видимый проход, куда, собственно, и вился хвост очереди. Неплохие такие дома, ухоженные. Небольшие дворики перед крыльцом с символическим забором до колена, травка, редкие деревца.
        На другом берегу подробности я разглядеть не могла. Слишком широкая река, далеко. Не меньше километра.
        - Дама, извините, что беспокою. Это же правый берег? - уточнила я у массивной спины передо мной. Спина дрогнула и развернулась, являя не менее впечатляющий бюст с ворохом рюшечек на нем.
        - Да, милочка, - после некоторой паузы соизволила ответить дама. В те секунды она меня оглядела, оценила и вынесла весьма нелестный для меня вердикт. Сама знаю, что выгляжу не очень. Но Хилли была прописана на правом берегу, если верить паспорту. Так что лучше следовать легенде и хоть пройти мимо дома ее родных. Поищу работу, наверняка швеи или гувернантки нужны повсеместно.
        Мои планы, как оно обычно и бывает, разбились о суровую реальность почти сразу же.
        Просто так на правый берег не пускали. На входе, перегороженном целым пропускным пунктом с забором, охраной и какими-то подсобными помещениями, стоял усталого вида парень в форме и дотошно сверял всех проходящих мимо со страницами в толстенном фолианте.
        Наконец подошла моя очередь.
        - Меня зовут Хилли. Хилли Шей. Мой отчим и мать живут на правом берегу, Бигот-стрит, двадцать восемь, - отбарабанила я записанный в паспорте Хилли адрес.
        Стражник долго листал толстую книгу, лежавшую перед ним на специальном постаменте.
        - Нет тебя в списке. Ни за сегодня, ни за вчера, ни за завтра.
        Так. Что еще за список?
        - Дяденька, а может я там на послезавтра? Или на позавчера? - сделала я умильное лицо. Дяденька, на пару лет старше меня, не впечатлился.
        - Если на сегодня нет, то пускать не положено. Приходи послезавтра, тогда и проверим. А еще лучше напиши родителям, пусть внесут в список - и ждать не придется.
        Он махнул рукой в сторону застеклённой будки. Сидевший за окошком служащий оформлял заявки на проезд и проход на территорию правобережья. Зелёный штампик можно было получить, если поступало предложение о работе в каком-нибудь богатом доме или по личному приглашению.
        Ни того, ни другого у меня не было. И не будет. Написать я семье Хилли точно не могла, - почерк подделать пластической операцией не получится - а чтобы устроиться на работу, нужно кого-то на правом берегу знать, так что получается замкнутый круг.
        Рядом с пропускной будкой высилась колонна с прорезью самой обычной почты. Писать мне было некому, поэтому я отошла в сторону, чтобы не мешать очереди, и задумалась что делать дальше. У парапета очень кстати стояли двойные лавочки. Объединённые одной спинкой, они смотрели: одна - на реку, другая - на пропускной пункт. Я уселась на второй стороне и пригорюнилась. И что теперь? Насколько я помнила из статей, центром культурным и административным был именно правый берег Дорсетта. Левый, если и упоминался, то в криминальной хронике. Идти туда не хотелось категорически.
        Люди, приехавшие на поезде, по очереди исчезали за воротами. Кто-то демонстрировал браслет на руке, кого-то находили в списке. Через полчаса очередь закончилась, вместе с терпением стража. Он периодически поглядывал на мою понурую фигуру, застывшую на лавочке, и в бросаемых взглядах все отчётливее чувствовалось раздражение.
        - Тебе лучше сразу на левый берег. Нечего тут делать такой оборванке, - строго указал мне он. Я вздохнула и поднялась со скамейки. В тюрьму за бродяжничество мне не хотелось, а именно такой приговор читался в суровом взгляде блюстителя закона. Нехотя я побрела по длинному мосту на противоположную сторону реки.
        А что делать.
        Главное, найти где переночевать, а может, и пожить первое время. Может, кто сдаёт комнату или даже квартиру? Только не показывать сразу фунты, чтоб не прибили. Чем ближе я подходила к левому берегу, тем явственнее становилось, что по сравнению с правым там натуральные трущобы. Никаких пропускных пунктов, понятное дело, не было. Хорошо, хоть не запирают, как гетто, мелькнула паническая мысль.
        Улицы были пустынны и зловеще тихи. Холодало, с реки наползал туман, из переулков - сумерки. Порывшись в мешке, я вытащила шаль и замоталась ею в три оборота. Влажность пробирала до костей даже сквозь пальто.
        Я подошла к первой же встреченной мною женщине. Надеюсь, она хоть местная и ориентируется.
        - Добрый вечер! Где тут у вас отель? - женщина непонимающе похлопала на меня глазами. - Переночевать мне бы где-нибудь!
        - А! Так вам в ночлежку. Третий поворот направо, потом еще два перекрёстка, до магазина мадам Бови и снова направо.
        Она улыбнулась щербатой улыбкой, в которой не хватало половины зубов, а оставшиеся были неприятно-коричневатого цвета с отчетливо заметными язвами кариеса. Я поблагодарила за указания и отправилась искать ночлежку.
        Название у нее не очень внушает доверие, но надеюсь, там будет безопаснее, чем на улице.
        Смеркалось. Улицы левого берега освещались плохо, и самый широкий бульвар в темноте превращался в опасный район, а улицы - в подозрительные закутки.
        Похоже, я все же заблудилась. Уже оба поворота направо миновали, а ночлежки или чего-то похожего видно не было. Может, я ее пропустила? Магазина мадам Бови я тоже не заметила.
        Прямо на улице, на моих глазах к двоим мужчинам подошла бедно одетая женщина и что-то им предложила вполголоса. Те рассмеялись, и один подтолкнул ее в сторону переулка.
        Это что, проститутка?
        Я поплотнее завернулась в шаль. Одинокая девушка в подобном районе обязательно привлечёт нездоровое внимание. Нужно срочно выбираться обратно к мосту, а там где-нибудь на лавочке перед пропускным пунктом переночую. Плевать на ночлежку и комфорт - хотя, какой вообще в таком районе может быть комфорт? На лавочке, кажется, безопаснее будет.
        Не успела.
        Я не дошла до спасительной набережной каких-то десять метров. Далекие правобережные фонари уже виднелись за поворотом, когда меня неожиданно подхватили под локти и поволокли в подворотню.
        Их было пятеро.
        Глава 6
        Я выворачивалась, пиналась и кусала все, до чего могла дотянуться, хоть и противно было - от мужиков явно разило немытыми телами и чем похуже.
        - Да заткнись ты уже! Хватит цену набивать, - протянул один из тех, что меня держал, и так же лениво отвесил мне затрещину. От инерции меня снесло к стене, но хоть руки отпустили. В ушах звенело, а в глазах двоилось - пришлось прислониться спиной к кирпичной кладке, чтобы не упасть.
        - Отпустите меня немедленно! - рыкнула я, стараясь казаться грозной. Ну вот, чего и следовало ожидать. Сейчас меня изнасилуют и убьют. Недолго я продержалась в самостоятельной жизни.
        Я, конечно, потрепыхаюсь: двоим остановить сердце смогу, но резерв после двойной пластики еще не восстановился даже до половины, так что остальным троим я ничего сделать не смогу. Может, они испугаются кончины дружков и убегут?
        Выхватив из сумки удачно подвернувшийся серпик для трав, я приготовилась бороться до последнего.
        - Это кто здесь мою девочку обижает? - раздался недовольный женский голос, и позади амбалов показалась дама средних лет, закутанная в ажурную шерстяную шаль наподобие оренбургских. - Герберт, ты ли это? Что руки распускаешь, хочешь, чтобы тебя к нам в заведение пускать перестали?
        - Она ваша, что ли? - пробурчал громила, отступая. Это чья же я, что он так перепугался? Кричать, что я ничья и своя собственная, я не спешила. Пусть сначала бугаи уберутся куда подальше. - На ней же не написано, откуда мне знать?
        - Ты стоишь в двух шагах от наших задних дверей. Чья она, как ты думаешь? - женщина грозно подбоченилась. Мужики чуть ли не с поклонами поспешно покинули переулок. Я тоже попыталась убраться куда подальше, но была остановлена окриком:
        - Куда?!
        - Да я пойду, наверное. Спасибо, что помогли, весьма мило с вашей стороны, но мне пора, - протараторила я, пятясь к выходу из тупика.
        - Куда пойдёшь, глупая? До следующей шайки? Жить надоело? - фыркнула женщина, разворачиваясь и открывая неприметную дверь. Изнутри соблазнительно потянуло свежим хлебом и теплом. Я невольно сделала шаг вперед, потом вспомнила про мышеловку и бесплатный сыр и остановилась.
        - Пошли. Накормлю, погреешься… - женщина шагнула в проем, обрисовываясь силуэтом на светлом фоне. Довольно-таки зловещим.
        - А потом что? - я подозрительно прищурилась. Свет бил в глаза, мешая рассмотреть интерьер за дверью, но что там может быть, кроме кухни? Не пыточная же.
        - А потом поговорим, - дверь начала закрываться, отрезая меня от света и тепла. Ну уж нет. Бесславно сдохнуть на улице от холода и побоев я не собиралась. Что бы там ни было, за дверью, русскую женщину ничем не напугаешь.
        Я решительно шагнула через порог.
        Сразу за дверью оказался коридор. Но первый же поворот все-таки привёл нас на кухню. Из приоткрытой духовки тянуло сдобой, а в старомодной печи горел уютный огонь.
        За столом сидели и о чем-то болтали две девицы. При виде нас они дружно подскочили, чуть не расплескав содержимое чашек, присели в неуклюжем книксене и убежали.
        - Вот клуши, - беззлобно ругнулась женщина, ставя чашки в корыто, где уже громоздилась целая гора посуды.
        В углу я заметила холодильник. Громоздкая и громко гудящая штука работала на только начинающем набирать обороты в этом мире электричестве и, как я знала по пансиону, стоила немалых денег. Хорошо живут в этом доме.
        Лампы тоже были привычные, - накаливания - только очень тусклые. Не тянет турбина такое количество приборов. Скорее всего, лопастный аппарат в реке стоит. Хорошо жить около набережной.
        Женщина тем временем налила в чистую кружку горячий чай, плюхнула в миску щедрую порцию овсянки - настоящей, на молоке с маслом, а не того ужаса, которым нас в пансионе кормили - и поставила передо мной.
        - Садись, поешь. В чем душа только держится, - сама села напротив с похожей кружкой и, подперев кулаком щеку, явно собралась смотреть, как я ем. Мама тоже любила смотреть, как другие едят, вспомнила я неожиданно прошлую жизнь. Она все время сидела на диете, зато в нас с братом все время впихивала всякие вкусности. Хоть так наслаждалась едой, как она объясняла.
        Доверия к неожиданно доброй женщине мне это не прибавило. Я уже не ждала от этого мира ничего хорошего. Но еду мне положили из общего котелка и воду налили из того же чайника, что и себе, поэтому можно подкрепиться, а там посмотрим.
        Я с жадностью набросилась на еду. Резерв и растущий организм хором просили перестать над ними издеваться, потому что с того яйца с хлебом в моем желудке больше ничего не побывало.
        - Тебя как зовут? - женщина наблюдала за мной с видом доброй бабушки, - или тетушки, что ближе по возрасту - но в глазах периодически проскальзывало откровенно хищное выражение. То, что меня не просто так кормят, я уже поняла. Осталось выяснить, сумею ли выкрутиться.
        - Хиллари, - я чуть видоизменила имя подруги, чтобы можно было отбрехаться если что. Сегодня же вечером, как только останусь одна, снова изменю лицо. Пусть останусь без резерва, зато никто не опознает. Поэтому в том числе я куталась в шаль и старалась сидеть с опущенной головой: чем хуже меня разглядят - тем лучше.
        - Меня Лалика, - женщина улыбнулась. Губами, не глазами. - Ты к кому-то приехала?
        Осторожно выясняет, будут ли меня искать. Будут, но не так, как бы мне хотелось. Я неоднозначно пожала плечами. Рассказывать, что я никому не нужная сирота - накликивать на себя маньяков, а сказать, что к родственникам - так где они, когда нужны? Лишнее враньё еще никому не помогло. Так что я просто промолчала, делая вид, что очень увлечена едой.
        Даже притворяться особо не пришлось.
        Наконец от овсянки и чая остались одни приятные воспоминания. Я откинулась на спинку стула - там как раз очень удачно падала тень от шкафа, скрывая мое лицо, - и удовлетворенно вздохнула.
        - Поела? Пойдём, - Лалика поднялась и направилась к выходу из кухни, не тому, через который мы зашли, а который вёл в глубину дома. Слегка осоловев от неожиданно обильной еды, я послушно поплелась следом.
        За окнами окончательно стемнело. Даже если бы я сейчас ломанулась на выход, и меня вдруг чудом выпустили, куда я пойду ночью? Точно недалеко.
        Судя по тому, что встреченные нами по дороге девушки только просыпались, мне повезло попасть в местный бордель. При виде Лалики они ойкали, вжимались в стену и шарахались кто куда. Уважают тут маман, я вижу.
        Кабинет главы борделя на фоне дома поражал роскошью. Тут и плотные гардины с декоративными складками и оборками, и мягкая, обитая бархатом мебель, хоть и чуть потертая, но еще вполне достойного вида.
        Лалика открыла шкафчик над письменным столом, достала два бокала и щедро плеснула в оба темно-золотистой жидкости.
        - Пей. Да садись - в ногах правды нет.
        Я послушно села и выпила содержимое бокала залпом. Не так уж его там и много было, полтора глотка.
        Коньяк обжег не привычное к спиртному горло. Я закашлялась, носом оценив изысканный дубовый букет с нотками шоколада. Лет десять выдержки точно есть. Неплохо живут в местных борделях.
        - Ты хоть знаешь, где ты сейчас, милая? - Лалика смотрела на меня с нескрываемым сочувствием. Которое, скорее всего, не помешает ей употребить меня, как ей вздумается. Иллюзий я не питала.
        Я молча хлопала глазами, изображая деревенскую дурочку.
        - Это самый лучший бордель левого берега. Ты хоть знаешь, что такое бордель? - я продолжала молчать и выжидательно смотреть на мадам, так что она сама и продолжила: - Здесь женщины продают себя мужчинам за деньги. И с этого дня то же самое будешь делать ты.
        Не знаю, что мне полагалось сделать по ее мнению. Устроить истерику, упасть в обморок? У меня были другие поводы переживать. Ну, бордель и бордель.
        - А если я откажусь? - процедила я. Как бы убедить Лалику подлить мне еще коньячку? Он бы не помешал.
        - Все равно будешь, - пожала плечами мадам. - Многие клиенты любят сопротивление. А если ты еще и девственница, заработаешь больше первые пару недель.
        Побуду девственницей пару недель? Мило. Но как-то не хочется.
        Лалика припечатала по столу ладонями и поднялась, давая понять, что аудиенция окончена. Двери позади меня распахнулись, пропуская двоих мордоворотов ростом под потолок. Мясистые ручищи в обхвате запястья были, наверное, с мое бедро.
        - Идти тебе все равно некуда. Еда три раза в день, ночью не больше пяти клиентов. По сравнению с другими домами терпимости у нас просто райские условия, цени. Сегодня отдохнёшь, отмоешься, завтра вечером приступишь.
        Мордовороты подхватили меня под руки, мадам невозмутимо кивнула - и меня поволокли на выход. Очевидно, запирать в комнату, где я буду ждать клиентов.
        Ну уж нет!
        - Я удвою ваш доход через месяц. Без постели! - выпалила я. Видя сомнение на лице мадам, поправилась: - Утрою!
        - Стойте, - она махнула рукой. Меня выпустили. Я помассировала левый локоть: его все еще периодически сводила судорога, особенно если я нервничала. Боком пробралась обратно к креслу и буквально в него рухнула.
        - Я слушаю. У тебя минута, - поторопила меня мадам.
        - Мы делаем небольшой ремонт, меняем мебель в зале. Может, и в комнатах - я их не видела. Я беседую с каждой девушкой и предлагаю вам план действий. Через месяц, если доход не вырастет втрое, я добровольно пойду обслуживать кого хотите, - да я скорее клиента усыплю и сбегу, но знать ей об этом не обязательно. Кроме того, есть вещи и пострашнее, чем добровольно переспать с кем-нибудь за деньги.
        Сдохнуть в канаве после побоев и изнасилования, например.
        Мадам побарабанила пальцами по витиеватому подлокотнику.
        - Кроме того, я целитель. Дар у меня небольшой, но определить, больны ли чем-то девочки, я смогу.
        Мадам фыркнула.
        - Это и я смогу. Если чихает и кашляет, значит, больна.
        Я покачала головой.
        - Вы что же, про заразные болезни не слышали, которые именно…вот так передаются? - я посмотрела на нее, как на ненормальную. В какой-то степени для меня весь этот мир таким был. У них потрясающие возможности, магия, которая может практически все, а они застряли на околосредневековом уровне и не хотят развиваться, исследовать свои способности и мир вокруг по полной.
        Мадам нахмурилась, пристально разглядывая меня.
        - Что же ты не в академии, на правом берегу, если ты целитель? - с нескрываемой насмешкой процедила она. - Туда, говорят, и простых берут, если дар есть.
        - Я собиралась поступать через год. Если получится. Дара у меня кот наплакал, - честно призналась я.
        - И что у тебя за план действий? - передразнила она меня, явно теряя интерес. Бездарный целитель ей был нужен куда меньше свежей девственницы.
        Я призвала весь свой актерский талант и небрежно откинулась на спинку кресла, положив ногу на ногу. Притворись Шерон Стоун - дальше оно само пойдет.
        - Зачем, по-вашему, сюда идут мужчины? Особенно правобережные, - небрежно поинтересовалась я.
        - Откуда ты знаешь, что здесь бывают аристократы? - подобралась мадам. Ленца из взгляда пропала - зацепила я ее. Так и знала, что сюда богатые шастают. Место удачное, от реки и моста недалеко, вид у здания приличный. Девочки по местным меркам даже ухоженные.
        Я усмехнулась.
        - Ответьте на мой вопрос - и вы ответите на свой.
        Она помолчала, изучающе глядя на меня.
        - За сексом, - выпалила мадам и вызывающе посмотрела мне в глаза, ожидая, очевидно, что я покраснею и засмущаюсь от такого вульгарного и откровенного слова.
        О ужас.
        Не видела она рекламу прокладок.
        Я кивнула.
        - За этим тоже. Но чисто потрахаться к вам идут матросы и одинокие рабочие.
        Мадам заморгала. Не ожидала такой терминологии от нежной девственной фиалки. Я утянула со стола графин с коньяком, долила в пустой стакан и отпила. По накатанной пошло лучше, я даже не закашлялась.
        - Аристократы идут к вам за адреналином. Возбуждением, - пояснила я. - За эмоциями. Приключением, если вам будет угодно. Им нужно шоу. А я могу это шоу обеспечить. Первая часть моего плана - отныне мы закрыты для простых рабочих. Либо выделите им день, точнее, ночь. Раз в неделю. Потом сами увидите, что это натуральная благотворительность. Пусть идут к конкурентам. Вы станете элитным заведением для аристократии.
        - Звучит, конечно, заманчиво, но почему ты уверена, что правобережные к нам пойдут? Я откажу постоянным клиентам, новые не придут, мы разоримся вместо того, чтобы утроить барыш, как ты обещаешь.
        - Еще как пойдут, - алкоголь с непривычки ударил в голову, развязывая язык и фантазию. - Аристократы любят сплетни ничуть не меньше, чем их жены. А если сплетни пикантного свойства, то еще лучше. Через неделю о вашем заведении заговорит весь правый берег!
        - Громко свистишь, - пробурчал бугай за моей спиной, но острый взгляд мадам заставил его замолчать.
        - Даю тебе две недели, - она жестом прервала мои возражения. - Если ты не обеспечишь мне доход от аристократии на том же уровне, что я имею сейчас, ты ляжешь под того, кого я укажу, и будешь получать удовольствие.
        Слегка удивившись, я тем не менее согласно кивнула. Так еще лучше. Утроить за месяц доходы я может и не успела бы.
        - Если я преуспею, у меня будут условия нашего дальнейшего сотрудничества.
        Мадам выгнула бровь:
        - Я слушаю.
        - Во-первых, я не буду ни под кого ложиться. Ни ради чего. Я неприкосновенна.
        Лалика кивнула.
        - Справедливо. Я тоже не обслуживаю клиентов. Дальше?
        - Вы меняете принцип работы заведения, как я укажу. Без вопросов и пререканий. На эти две недели я директор, царь и бог.
        Амбалы за мной судорожно закашлялись. Мадам же, помедлив секунду, снова молча кивнула.
        - Соответственно, если вы хотите, чтобы я и потом на вас работала, я хочу место вашего заместителя. Или помощника. Или ассистента. Ну, вы поняли. Второй после вас в заведении.
        - Будешь моей правой рукой. Еще что-нибудь?
        Мозг под алкоголем расслабился и соображать практически перестал. Что-то же я еще хотела… А!
        - Через год, осенью, я поступлю в академию. Надеюсь. К этому моменту мое сотрудничество с вами будет сведено к минимуму. С меня идеи, с вас - реализация и мне процент.
        Не хватало мне еще остаток жизни в борделе провести. У меня планов громадье. Мадам от последнего пункта в восторг не пришла, но, что-то прикинув про себя, все же кивнула в третий раз.
        - Это все. Если через две недели, после всех твоих реформ, мой доход останется прежним…
        - Или вырастет, - поправила на всякий случай я.
        - Или вырастет, - согласилась Лалика и поднялась из кресла. - Пойдём, я покажу тебе комнату. Вы свободны.
        Она кивнула амбалам, и те послушно испарились. Мадам подхватила меня под ручку, будто лучшую подругу, и повела по коридору к лестнице на второй этаж.
        Коридор потихоньку оживлялся. Хлопали двери, девушки спешили завтракать или, наоборот, возвращались к себе. Выглядели ночные бабочки неплохо: без синяков и прочих признаков плохого обращения. Щечки соответствовали местной моде наетостью, фигуры тоже измождёнными не казались.
        Я сама старалась держать голову опущенной, чтобы лицо не разглядели. Личина начинала тяготить, разговаривать половиной рта и смотреть через полуприкрытые глаза становилось тяжеловато. Чем меньше народу меня запомнят сейчас, тем проще будет потом доказать, что я такая и была, когда внешность изменится.
        - Это будет твоя комната. Если что-то понадобится - скажи мне, принесут, - Лалика распахнула самую последнюю по коридору дверь. Я заметила, что она ждёт на пороге, пока я зайду. Ну что ж. Если она передумала и решила просто меня запереть и пойти по первоначальному плану, значит, сама дура.
        Я решительно перешагнула порог и осмотрелась. Дверь за спиной не шарахнула, запираясь, мадам зашла вместе со мной. Амбалы, тенями следовавшие за нами, остались в коридоре.
        Комната оказалась раза в два больше моей кельи в пансионе. Почти половину ее занимала гигантская кровать высотой мне где-то по пояс.
        На оборудовании тут, я смотрю, не экономят.
        Кроме кровати, в комнате имелся небольшой, по сравнению с нею, шкаф, пара прикроватных тумбочек и трюмо с зеркалом у окна.
        - Здесь ванная, - Лалика кивнула в сторону неприметной двери напротив кровати. - Завтрак сейчас, хотя тебе привычнее будет считать это ужином. Ужин который завтрак - на рассвете. Обед когда захочешь, но в коридоре ночью мелькать лишний раз не советую, если не передумала насчет обслуживания клиентов.
        Я замотала головой. Не передумала точно, лучше поголодаю.
        - Можешь держать в тумбочке еду, из того, что не портится, - будто прочитала мои мысли маман. - Не порти имидж моего заведения своим доходяжеским видом, отъедайся, будь любезна.
        - Спасибо вам большое, - от всей души поблагодарила я. Конечно, у нее свой корыстный интерес, но в пансионе с таким же интересом - платили за нас всех немало - щедрости подобной мы не видели.
        Я заглянула одним глазом в ванную - даже собственно ванна есть! - здоровенная, медная, на львиных лапах и два здоровенных крана для воды. Маленькая, правда, коленки будут в подбородок упираться, зато своя и в комнате.
        - Устраивайся, обживайся, завтра поговорим, обсудим все подробнее, - мадам двинулась к выходу. Я же вспомнила немаловажную деталь.
        - А во сколько к вам начинают приходить клиенты? Я бы хотела посмотреть, как все работает на данный момент, перед тем, как составлять план предложения.
        - Да вот как сейчас. На закате примерно. Некоторые и раньше.
        Лалика кивнула мне на прощание и вышла. Я кинула дорожную сумку рядом с кроватью, достала смену белья и остатки порошка в свернутой фунтиком бумажке. В ванной открыла до упора кран с горячей водой и чуть-чуть с холодной, только чтобы не обжечься. Протерла полотенцем моментально запотевшее зеркало и вгляделась в чужое отражение. Глаза чуть приоткрыть, все равно завтра с утра буду опухшая и заплаканная. Губы вернуть в прежний размер, а то разговаривать даже неудобно. Сделаю их чуть пухлее, вроде Джоли. Точно никто не позарится, здесь это не в моде. Лоб тоже вернула в почти прежний формат, а то давил на глаза с непривычки.
        Проще говоря, я делала из себя невидимку. Вроде ничего… но и ничего особенного.
        От порошка или от пара кружилась голова. Я залезла в ванну, подтянув коленки к груди. Как и ожидалось, все тело влезало только согнувшись. Я не чувствовала, как кипяток обжигал кожу. Меня колотило, внутри поселился абсолютный, космический, холод.
        Моей лучшей подруги больше нет.
        Хилли, милая наивная девочка, которую я собиралась защищать и беречь, защитила и уберегла меня ценой собственной жизни.
        Наскоро вытершись жестким, застиранным полотенцем, - хорошо, хоть чистым - я натянула бельевую майку из запасных. Она вполне сошла за ночнушку, ибо благопристойно доходила до колена. Нырнув под толстое стеганое одеяло, я зарылась лицом в пышную подушку и дала волю слезам.
        Зачем мне сейчас весь этот комфорт и удобство? Зачем сытная еда и тёплая постель, если единственного человека, который обо мне искренне заботился, больше нет? Почему не я? Лучше бы я лежала там, с перерезанным горлом, а Хилли была бы жива. Ее единственная вина в том, что она подружилась не с тем человеком.
        Я выла, била и кусала ни в чем не повинную подушку, будто она была тем врагом, что заказал мою смерть. Слёзы лились и лились, выплескивая накопившийся стресс: сначала борьба за собственное тело, потом и за жизнь. С рыданиями выходили отчаяние, усталость и разочарование от нового мира. Все оказалось вовсе не так радужно, как ожидалось. Прежняя жизнь и то обошлась со мной поласковее - там хоть были люди, которым было на меня не плевать.
        Истерика поутихла. Я ткнула пару раз кулаком в мокрую подушку, отпихнула ее на край кровати, перевернулась на спину и зло уставилась в сероватый потолок.
        Я отомщу.
        Не знаю, кому понадобилось убивать калеку, но я его найду. Плевать, кто это будет. Даже если мои собственные родители.
        Со всхлипом втянув воздух, я вытерла ладонями влажные от слез щеки и проморгалась, приходя в себя.
        Месть лучше подавать холодной.
        Даже хорошо, что я попала в бордель. Здесь меня, милую девочку из приличной семьи, точно искать не будут. Я купила себе время.
        Одно дело - теоретически изучать мир, но из газет и журналов истинной жизни не узнаешь. Я начну с низов. С самого дна. Изучу всю подноготную этого мира, пойму, почему меня хотели убить, а, как известно, мотив - половина дела в поиске преступника.
        Всхлипнув еще раз, я закрыла глаза. На меня накатила какая-то тоскливая, каменная усталость. Запас адреналина закончился, и я провалилась в нервный, не приносящий успокоения сон.
        Глава 7
        Первую неделю я сразу мысленно вычеркнула из статьи доходов и решительно записала в чистый убыток. Пока я осмотрюсь, пока придумаю, как можно улучшить систему, пока девочек в порядок приведём. Пусть сегодня еще работают, а с завтрашнего дня попрошу маман дать им на остаток недели выходной. Как раз сегодня понедельник, на следующий можно назначить торжественное открытие заново.
        Весь день я отсыпалась и отъедалась, как было приказано.
        Слишком уж много на меня навалилось разом, да и часы работы борделя предполагали сдвинутое расписание жизни. Раз я собираюсь здесь задержаться, надо привыкать.
        Ближе к семи вечера начали появляться посетители. Я молчаливой незаметной тенью стояла позади хозяйки заведения, наблюдала и старалась не отсвечивать. Лалика сияла гостеприимством, ласково уточняла у клиента, какой масти ему предложить девочку, и, получив ответ, отправляла в соответствующую комнату. Если клиент мялся и сам не особо представлял, что именно хочет, ему предлагали нескольких девиц на выбор. Мадам дергала за шнур колокольчика, сигнализируя ожидающим наверху, что им нужно спуститься. Девочки появлялись по трое-четверо, разной комплекции и с отличающимся цветом волос. Клиент чаще всего тыкал в кого-нибудь пальцем, и свежеобразованная пара удалялась. И так всю ночь, практически до рассвета.
        В борделе жило человек тридцать, из них работали двадцать три. Остальные - обслуживающий персонал. Убрать, поменять постель (за ночь сменялось от двух до пяти клиентов), постирать, приготовить еду, сделать прическу и прочее. Прислуга для проституток.
        Я с трудом укладывала подобное в картину мира, но по местным меркам у Лалики было дорогое и приличное заведение. В других обходились без прислуги и принимали за ночь куда больше пятерых клиентов. Жуть, в общем.
        Я заметила, что девочки старались подражать дамам правого берега. В поезде и на вокзале я насмотрелась как на женщин из простых, так и на аристократок. Простолюдинки заплетали волосы в косы или делали узел на затылке. Краски на лице у них было немного. Некачественная белесая пудра, смахивавшая на муку, - кто знает, может, мука и была - и иногда помада, и то светлая, скорее как бальзам. Зато дамы из первого класса подчеркивали лицо как могли - понятное дело, чтобы не потеряться на фоне ярких платьев. Тут и густо-чёрные брови и ресницы, и алые губы, и покрытое густой, светло-бежевой пудрой лицо - я сильно подозревала, что белила свинцовые. Тем, у кого есть маги-лекари, переживать не о чем. А вот бордельные девочки сильно рискуют, мазюкаясь подобной дрянью. Кроме того, они копировали на волосах сложные узлы и плетения правобережных дам и пытались даже повторять наряды с корсетами и турнюрами. Только из куда более дешевой и блеклой ткани, так что получалось немного по-китайски, с рынка.
        Что-то мне подсказывает, что мужчины от такой экипировки не в восторге, но не будут же они ругаться, что товар слишком плотно завернут. Да и потом, какая у них альтернатива? Все так заворачиваются - вопрос в цене обертки. А слоев на женщине из высшего сословия было не счесть: нижняя рубашка, корсет, нижнее платье, верхнее платье, ну и шляпка, понятное дело. А ночные бабочки им радостно подражали.
        Простолюдинки - знаю из собственного опыта - одевались куда проще. Слоя на два. Шляпка опциональна, просто потому, что из всего списка она чуть ли не самая дорогая, и платье одно - оно же верхнее.
        Первую пометку я себе сделала: раздеть девиц по максимуму. Посмотрим, что можно сделать в этом направлении. Полно фасонов, которые прикрывают все, и при этом ничего не скрывают. Тот же ампир, если из хорошо прозрачного материала, или стиль двадцатых. А если девочки согласятся обнажить лодыжки, то вообще ура.
        Второе: мне нужен персонал. Те, что проживали на территории борделя, и так загружены под завязку стиркой-уборкой. Раз проституция распространена до такой степени, что собой торгуют даже на улице - значит, работодатели в очереди не стоят за наемным трудом. И женщины левого берега обрадуются любой подработке. Тем более, ничего непристойного я им предлагать не собиралась.
        И третье. Собственно, план. Вот с этим пока что было напряжённо.
        Следующее утро - где-то после обеда - началось со смотра.
        Девушки, умытые и выспавшиеся, по идее должны были щеголять румянцем, но нет. Рыхлая, какая-то землистая кожа, тусклые волосы, у некоторых запах изо рта. В общем, работы непочатый край.
        Лалика собрала всех еще до завтрака в гостиной. Зал был просторный, с хорошей акустикой, именно его я задумала использовать как центральный элемент перевоплощения борделя. В подсознании сидел образ Мулен Руж из одноименного фильма. К нему примешивались смутные фрагменты кабаре и почему-то гаремов. Наверное, потому что там тоже много женщин под одной крышей.
        Но для начала нужно привести в порядок этих самых женщин. Потом займемся декорациями.
        Поутру я удостоилась от Лалики подозрительного взгляда. То ли она заметила, что я чуть по-другому выгляжу, то ли обратила внимание на заплаканные, красные глаза. Тем не менее она своё слово сдержала. Выстроила все двадцать три кадра рядочком, прошлась вдоль, как главнокомандующий перед армией.
        - Знакомьтесь. Это моя временная правая рука, Хиллари. С сегодняшнего дня и следующие две недели вы все слушаете ее как меня и делаете, как она говорит. Всем ясно?
        Дамы нестройным хором выразили согласие.
        Я старалась даже мысленно не называть их проститутками. Девочки, дамы, бабочки, в конце концов. Они здесь все не от хорошей жизни, и, если я начну их отождествлять с профессией, ничего хорошего у нас не получится. Я хотела разглядеть в них личностей. Наверняка у каждой есть какие-то таланты, увлечения, хобби в конце концов, которые можно превратить в изюминку, а там, может, и дело всей жизни. Возможно, если я помогу этим женщинам выбраться со дна общества, моя собственная цель станет немного ближе.
        Но начнём с простого.
        - Доброе утро, дамы, - я выступила вперед и удостоилась скептических взглядов, а от некоторых и хмыков. Мол, что эта пигалица может понимать в нашем суровом труде. - Я не собираюсь вас учить работать. Мое дело - создать антураж и все условия, чтобы вам работалось как можно приятнее и выгоднее. Поэтому начнём с вашего внешнего вида, а потом перейдём к работе над собой изнутри. Итак…
        Лучше сразу обозначить свою позицию, чтобы не гадали и не сопротивлялись. Приятнее и выгоднее всем хочется, поэтому женщины немного расслабились и даже заулыбались. Да какие женщины, им по восемнадцать-двадцать всем, от силы двадцать пять.
        Все больше ненавижу этот мир.
        Я прошлась вдоль строя дам, оглядывая усталые, серо-зелёные лица. Фруктов им, кажется, не хватает. И свежего воздуха, однозначно.
        - Какой косметикой пользуемся? Показываем, не стесняемся, - подбодрила их я. - Меня интересует все, начиная с мыла и заканчивая румянами.
        Они запереглядывались, раздумывая, с чего я вдруг раскомандовалась и стоит ли меня и вправду слушать или маман пошутила.
        - Бегом принесли! - прикрикнула на них стоявшая за моей спиной Лалика. Все тут же засуетились, разбегаясь по комнатам.
        В белилах таки был свинец, и немало. Им разило за версту, поэтому замазку для лица мы безжалостно выбросили. Некоторые пытались припрятать сокровища. Я только пожимала плечами. Намазать все равно не смогут: я замечу, а если им так дорога как память отрава - кто я такая, чтобы мешать? Потенциальные побочные эффекты я им обрисовала в красках, дальше личное дело каждого.
        Мыло было вроде бы неплохое, но одно и то же для головы, лица и тела. Лалика заказывала в местной травной лавке. Надо бы, кстати, наведаться. Порошок мне еще пригодится, хорошо бы новую порцию сделать, да и другие лекарства составлять из чего-то надо. Хоть бы и общеукрепляющие.
        Про крем девочки слышали, но живьём никогда не видели - таким балуются только высокородные. Ничего, главное, от вредного избавились, а маски домашние и крем на три типа кожи я им организую. Со временем.
        - Ты, ты и ты, - я ткнула пальцем для надежности. - По очереди в течение недели подойдёте, будем лечиться. Общей посудой не пользоваться, от работы с клиентами советую отлучить временно. Недели на две, пока с лечением не закончим. Может, дольше. Остальных потом обследую обязательно, но этих трёх срочно.
        Во время речи я повернулась к мадам. Это она решает, как и кто работает, поэтому фразы я строила полувопросительно. Мол, можно? Лалика кивнула.
        Я незаметно перевела дух и продолжила:
        - На будущее, если увидите на клиентах такую сыпь… - я приподняла подбородок одной из пострадавших для наглядности. А лимфоузлы-то… Мама моя женщина. Хорошо, вовремя я появилась. Еще пара недель - и прощай, нос. - Отказывайте сразу, плевать на деньги. Жизнь дороже. Советуйте им тоже сразу идти к лекарю и не затягивать. Все ясно?
        Мне ответил нестройный согласный хор. Похоже, домашний целитель у них вызвал больше приязни, чем непонятная правая рука мадам. Ну, с этим и будем работать. Только вот многое я сделать не смогу. И вообще смутно представляю, как буду лечить у несчастных сифилис. Участками? Наверное, лучше начать с эпицентра и потихоньку продвигаться по остальному телу. Резерва на полное излечение всего организма у меня точно не хватит. А лечебная волна - одно из тех заклинаний, что я придумала на коленке, начитавшись методички, - штука переменчивая. На больных участках она требует большого расхода энергии, а в здоровых органах просто проскальзывает мимо, растрачивая по минимуму. Так что обработаю таз, а дальше по нарастающей. На хорошей еде резерв восстанавливался куда быстрее, чем в пансионе. Уже сейчас я чувствовала ярко горящий, заправленный под завязку, шар. Так что если лечить через день, за пару недель управимся с теми, кому срочно, и займёмся остальными.
        - У вас есть свободное помещение под кабинет? - уточнила я у Лалики. Она кивнула.
        - Рядом с моим. Он давно пустует, я сейчас пошлю служанок убраться. Мебель там есть. Стол, стулья, полки. Могут еще что-то принести, если надо.
        Я благодарно улыбнулась.
        - Нет, мне вполне хватит стола и стульев. Спасибо. Тогда через два часа прошу по очереди - вот как сейчас стоите, в таком же порядке - зайти ко мне в кабинет. Я бы хотела пообщаться с каждой из вас. Как целитель и просто как женщина.
        Я улыбнулась, надеюсь, не сильно криво. Веселиться не хотелось, но и пугать бедняжек кислой рожей ни к чему. Соберись, Катька, ты профессионал или где?
        - Давайте я запишу ваши имена, чтобы не путаться.
        Вытащив из-за пояса заготовленные лист бумаги и карандаш, я прошлась вдоль ряда, записывая, как кого зовут.
        После все разошлись по комнатам. Я тоже отправилась к себе, готовиться к приему.
        Девушек стоит распределить по ролям. Где-то я читала про четыре типа поведения женщин в отношениях. Девочка, любовница, королева и хозяйка. К этому добавим подтипы рабыни и госпожи. Даже домохозяйка может быть робкой и милой хозяюшкой или бой-бабой со скалкой наперевес, которой пофиг, на каком глазу у тебя тюбетейка.
        Исходя из этого, будем создавать им имидж.
        Два отведённые мне часа я потратила с пользой. Выпросила у мадам запас бумаги, сложила по несколько листов вместе и пополам. Получились импровизированные, рассыпающиеся на ходу тетради. Ничего. Нитки, иголка, пара стежков посередине - и вот личные дела в количестве двадцати трёх штук передо мной. Каждое подписано именем. Внутри заготовлены пункты - увлечения, хобби, заболевания, история семьи. Все сразу я вряд ли заполню. Буду общаться и записывать постепенно. Сразу столько биографий я вряд ли в голове удержу, а пропустить какую-то важную деталь вроде аллергии не хотелось бы.
        Как и было указано, ровно через два часа дамы начали появляться на пороге моего нового кабинета по очереди. Уборщицы постарались на славу - стол, хоть и старенький, сверкал чистотой, стулья тоже отмыли, как могли, и прикрыли новыми подушками сидения.
        Я общалась с каждой, подробно выспрашивала о каких-либо беспокоящих симптомах, - мало ли, кроме тех трех, еще кого-то изолировать уже пора - вела светскую беседу ни о чем, исподволь выпытывая психологические проблемы. Ну не может здоровая женщина, сношающая по пять мужиков в день, оставаться совершенно нормальной на голову. Понятное дело, нашлись и депрессии, и комплексы. Нет, несколько человек были абсолютно довольны своим положением, даже как-то гордились выбранной профессией. Их я сразу поставила на учёт. Менять свою жизнь они вряд ли захотят, а вот больше денег - запросто. И секреты, тем более дорогостоящие, я бы им не доверила.
        «Девочки» по типажу нашлись сразу же. Близнецы. Ну просто джек-пот. Хорошенькие, беленькие, с длинными, хоть и суховатыми волосами, огромными голубыми глазищами и густо накрашенными чёрным ресницами, абсолютно выбивавшимися из образа.
        Срочно надо придумать коричневую тушь. Или найти хну. Или пусть вовсе не красятся.
        Отвечали они хором, потупясь долу и одинаково теребя подолы идентичных платьев. С ними все ясно. Тихие, забитые, ведомые.
        Куда интереснее оказалась зашедшая сразу после них гренадёрша.
        - Дениз? - уточнила я, глядя в список. Я ее еще в строю заприметила. Не заметить дородную, статную великаншу было проблематично. Вот уж у кого все округлости на месте да в изобилии.
        Она кивнула, осторожно присаживаясь на стул. Тот скрипнул, но мужественно выдержал.
        - Жалобы есть? Выделения, запах, боли беспокоят? - привычно отбарабанила я набор вопросов. Дениз отрицательно помотала головой. Да, эта в поле родит и махать серпом дальше пойдет, что ей какие-то венерические? На один зуб.
        - А вообще как? Проблемы, может, какие или обижает кто? - я оторвалась от бумаг и внимательно всмотрелась в ее лицо. Тут важны нюансы: выражение глаз иногда говорит больше, чем целая фраза. Женщина замялась, отводя взгляд.
        - Ну же, я лекарь. Мне можно сказать что угодно, дальше меня не пойдет, - я подбадривающе улыбнулась и попыталась нащупать тему. - Дразнят? Обзывают?
        - Да пусть попробуют! - фыркнула Дениз, тяжело вздохнула и шире расправила плечи. - Я не особо популярна. Сами видите.
        Она развела ручищами - не хуже, чем у мордоворотов на страже Лалики.
        Я оценила военную выправку валькирии.
        - Милая, да ты же прирождённая доминатрикс! - в полном восторге пробормотала я. Главное, вытравить из нее присущее всем левобережным благоговение по отношению к аристократам - и у нас будет услуга легкого садизма. Для любителей.
        Уж потенциальных клиентов я смогу определить. Не зря столько книг по психологии в своё время перелопатила.
        Рассвет - или по-местному вечер, время перед сном - мы встречали очередным смотром. В этот раз предводительствовала я.
        Прошлась вдоль ряда девочек, заложив руки за спину. Чувствовала себя генералом перед боем, не меньше.
        - Наша задача как можно сильнее отличаться от их чопорных, утянутых в корсеты жён. Нет, не спорю, кто-то сюда идёт именно поиметь распутный вариант жены, - кивнула я в ответ на вскинувшуюся Лалику, - но большинство хочет разнообразия. Белые лица и ночнушка в пол у них и дома имеются. Значит, нам нужно что?
        - Делать наоборот? - пискнула темноволосая девочка слева. Я уткнула в нее палец. Биографию помню: из благородных, но без дара - в пансион отправили, как меня. Потому и запомнилась. Из пансиона вышла, пристроилась гувернанткой к детям одной семьи. А там муж оказался любитель молоденьких. Испугалась, сбежала, осталась на улице без рекомендаций, а Лалика, добрая душа, подобрала.
        - Именно! Как зовут? Извини, запамятовала.
        - Райли, - еще тише пискнула она.
        - И как именно наоборот? - подбодрила ее я.
        - Ну… они все закутанные с ног до головы, в корсетах, с турнюрами, с высокими прическами. Мы можем ходить в корсетах без турнюров, показывать, скажем, лодыжки и заплетать косы…
        Я потёрла пальцем висок. Да, чопорные проститутки - это сильно.
        - Мысль идёт в правильном направлении. Но! Наоборот - это значит не заковывать тело в корсет вообще. А волосы придется распустить.
        Девицы шокировано загомонили.
        - Как распустить? - озвучила всеобщие сомнения Лалика. Она слушала мою речь открыв рот, удивляясь нововведениям не меньше девочек. - Это же неприлично!
        Именно этого замечания я и ждала.
        - А то, чем мы здесь занимаемся, прилично? - четко и громко спросила я, специально отождествляя себя с остальными. То, что я ими торгую, а не продаюсь сама, ничуть не делает меня лучше. Скорее наоборот.
        Я обвела взглядом притихших, смутившихся отчего-то женщин.
        - Мы падшие ниже некуда. Презренные, всеми отвергнутые, приличные люди отворачиваются, когда мы проходим мимо, плюют вслед и указывают дочерям, что будет, если они не будут осторожны. Так?
        - Так, - девицы потупились, кто-то закусил губу, борясь со слезами. Лалика смотрела волком - что я ее девочек стыжу!
        - Не так, - отрезала я. Вот теперь я владела всеобщим вниманием на сто процентов. - Мы ночные бабочки Дорсетта. Мы жрицы любви. К нам идут за тем, что не видят дома: за красотой, вниманием и удовольствием. И мы им это все обеспечим. Но! Для этого мы для начала должны любить и баловать сами себя. Иначе как мы подарим любовь другим, если не знаем, что это такое? Начиная с сегодняшнего дня, будем тренироваться в самоуважении и принятии себя такими, какие мы есть. Поверьте мне, среди аристократок полно девиц, с которыми я бы срать на одном поле не села, не то что в одном доме жить.
        По рядам внимательно слушавших меня женщин пронёсся смешок. Они внимали мне как заворожённые. Бедняжки настолько привыкли считать себя даже не вторым, каким-то пятым сортом, что слова о любви к себе стали для них раздирающим душу откровением. У кого-то на глазах все же блестели слезы, но это были уже другие - не оскорбленной гордости, а благодарности.
        Я в самом деле принимала их такими, какие они есть. Мадам дала мне приют, когда могла оставить на растерзание громилам. Хоть и собиралась потом заставить отработать - так это не она, это жизнь на левом берегу такая. У нее еще не худший бордель, я бы даже сказала, лучший.
        Наслушалась за эти сутки от девочек всякого.
        Не знаю уж, как бы я рассуждала, если бы пришлось и в самом деле обслуживать пятерых за ночь. Не пробовала, не могу ничего утверждать.
        Но помочь девочкам выбраться из этой клоаки я должна хотя бы попытаться. Как говорится, не можешь остановить безобразие - возглавь его.
        Мне категорически не нравился творящийся на левом берегу беспредел. Пока что я готова играть по их правилам, но свои собственные я уже начала продумывать.
        Третий день в борделе начался нетрадиционно.
        То есть само по себе пребывание в борделе для меня было в диковинку, и каждое утро я открывала для себя в этом мире что-то новое, чаще неприятное.
        Но собственный некролог бил все рекорды дурных новостей.
        По моей просьбе Лалика договорилась с разносчиками газет, и теперь каждое утро под входной дверью меня ждал сероватый листок левобережной «Тудей» и хрустящие, отбелённые, сложенные пополам три листа правобережной «Таймс» почти современного качества.
        Самое забавное, я даже не удостоилась первой полосы в газете. Где-то на предпоследней странице мелким шрифтом давалась новость о несчастной принцессе, скончавшейся в глуши от неведомой хвори. Приводилась моя краткая биография, в которой не было ни слова о хромоте и скрюченной руке, зато много внимания уделялось моей набожности и религиозности. Ага, прямо вот в семь лет уже решила посвятить себя служению Всеединому.
        Все это размещалось между объявлениями о продаже-сдаче в аренду комнат и сведениями о погоде на неделю.
        И ведь люди верили!
        Хоть газеты за завтраком читала только я, девочки уже были в курсе новости. Слухи разносятся быстрее печатного слова. Принцесса удостоилась сочувственного вздоха и комментария от Лалики в духе «отмучилась, бедняжка».
        Нет, я понимала, что тайна следствия превыше всего и, скорее всего, убийцу ищут, а обтекаемые фразы о причине смерти - способ усыпить бдительность преступника, но читать откровенное враньё было, мягко говоря, неприятно. Насколько развита в местных фобия различных заболеваний, что даже упоминать о них не хотят. Лучше принцесса будет монахиней, чем, не приведи Всеединый, калекой.
        Лицемеры.
        Лучше бы медицину развивали. Ну не верю я, что при наличии практически всемогущей магии они не могут вылечить банальное ДЦП. Если даже я на коленке сделанными заклинаниями справилась, то местные десяти или хотя бы пятибалльные маги вообще должны исцелять движением брови. Раз не исцеляют - значит, плохо исследуют. Или вообще не заморачиваются.
        Чем больше я знакомилась с местным бытом, тем больше хотелось попасть в академию. Не потому, что меня там чему-то научат новому (с моей единичкой о многих заклинаниях только мечтать), а потому, что любопытно посмотреть на саму систему обучения новых кадров. Что-то мне кажется, трупы они не вскрывают.
        На проповедях по утрам и вечерам в пансионе я успела наслушаться всякого. И если пока я жила на две жизни, - или спала? - пропускала всю религиозную ерунду мимо ушей, то сейчас внимала как губка. И вычленялись очень интересные вещи.
        Например, тело человека после смерти трогать грешно. Максимум переодеть. Обследовать, тем более, вскрывать покойников, даже умерших не своей смертью, строго запрещалось религией.
        Формально государство считалось светским, то есть церковь отдельно, король отдельно. Но последние лет сто монархи так внимательно прислушивались к архиепископам, что фактически превратили Рион в теократию. Все устраивалось по слову божию, ну, кроме тех пунктов, когда нужно было делиться нажитым и любить ближнего.
        И если в пансионе я еще испытывала какие-то иллюзии по поводу того, что для врачей будет сделано исключение, то как только я попала на левый берег - все воздушные замки рассеялись как дым. Во время разговора с девочками я узнала не только об их болезнях и проблемах. Выяснилось очень много полезного о жизни в Дорсетте и за его пределами, о чем в газетах не прочитаешь и от монахинь не услышишь.
        Целители как маги были на вес золота.
        Ну, то есть драли за свои услуги по-страшному.
        А иной медицины в Рионе не предлагалось. Были еще травницы, коновалы и цирюльники. Первые еще оказывали услуги повитух.
        Коновалы - они же ветеринары по-привычному - лечили животных и бедных людей теми же методами. Ну то есть выгнать глистов, перевязать рану или вправить вывих - это к ним. Болит зуб - это либо к травнице, за припарками, либо к цирюльнику - выдирать. По понятным причинам все предпочитали травниц, но иногда отвары не помогали.
        В огромную больницу с дежурными лекарями и новейшим оборудованием шли в самом крайнем случае.
        Собственно, так в борделе оказались близнецы. Они расплатились собой за лечение матери. Она сильно болела после шестых родов, и любящий муж не придумал другого способа заработать, как сдать старших дочерей в бордель.
        Я бы на его месте просто поберегла жену от частых беременностей, но кто меня спрашивает.
        Зато лечили там практически ото всего. На какое-то время.
        Как я уже выяснила раньше, целители залечивали повреждения и, так сказать, восстанавливали организм.
        Однако, имелось одно жирное «но».
        Если, к примеру, на руке был закрытый перелом, его заращивали. Складывали, конечно, если он в раздробленном или смещённом состоянии, а там - как пациенту повезёт. Заросло же и не болит. Сразу. А что запястье ноет на погоду и сгибается не до конца, так то уже проблемы клиента.
        Когда вставал вопрос, остаться совсем без руки после коновала или получить с трудом, но подчиняющуюся конечность, люди не раздумывая выбирали второе.
        Мне, например, было непонятно, чему можно научить без наглядного примера, но тут вступала в игру религия. Тело же вскрывать и резать нельзя, а как целитель узнает, что из себя представляет нормальная лучевая кость, если он ее никогда не видел? Неужели спасал магический сканер, которым я так восхищалась?
        А вот с этим вопросом мне придётся подождать до академии. Были у меня догадки по этому поводу.
        Магия, похоже, подчинялась разуму до смешного. То есть если ты знаешь, что искать, - какие мышцы, например, или сосуды в руке тебе нужны - она найдёт. А если ты себе смутно представляешь строение организма, она так и покажет - смутно.
        Это всего лишь мои мысли, кто знает, как оно на самом деле. Но слишком уж оно похоже на правду. Тогда можно объяснить невозможность моего излечения в детстве. Если лекарь не знает, где в голове сосуды и как вообще выглядит здоровый мозг, как он может привести пациента в порядок? Это же не воспаление или порез, чтобы зажить от сырого потока силы.
        Оставив теоретические вопросы на потом, я глянула в окно и поторопила девочек. Пока не совсем стемнело, я хотела их вытащить походить по набережной. Свежий влажный воздух будет им полезен. Они собирались неохотно, явно предпочитая полежать и отдохнуть, раз уж такая возможность представилась.
        - Давайте-давайте. У вас еще почти неделя впереди, належитесь еще.
        Я преследовала и вполне корыстный интерес. Хотелось посмотреть на окружающий нас квартал. Это я прямо сейчас сбегать не собираюсь, а через две недели кто знает, как все повернётся.
        Прогулка как-то не задалась. Сразу стало понятно, что в стенах дома воздух был куда чище и приятнее, чем снаружи. Пахло химией и чем-то гадостным, вроде сточных вод, а то, что я приняла за туман, оказалось густым смогом.
        - Позавчера же такой гадости не было? - растерянно пробормотала я, пытаясь разогнать липкую взвесь перед лицом ладонью.
        - Так воскресенье было, - пояснила Райли. Она шла рядом со мной и периодически заглядывала в лицо, будто пытаясь убедиться, что я на самом деле не считаю их людьми третьего класса. - Фабрики закрыты, воздух чуток очищается. А с понедельника все по-новой.
        - Ты откуда такая наивная? - Дениз покровительственно похлопала меня по плечу, чуть не уронив. Силушка в ней все-таки богатырская.
        - Из Блэграсса, - машинально назвала я тот городок, где купила билет. Девочки фыркнули.
        - И как только из эдакой глуши такая умная появилась? - хмыкнула будущая доминатрикс. Я только тяжело вздохнула. Знали бы вы, девочки, откуда я такая умная на самом деле… Бежали бы с воплями ужаса, наверное.
        - Ну где-то же вы отдыхаете? Не сидите целыми днями взаперти? - взмолилась я о подсказке. Дениз пожала плечами.
        - Отсыпаемся мы, - пробасила она. Я вздохнула. Тяжела она, жизнь проститутки. Хорошо, что один выходной в неделю мадам каждой даёт. Да и то загнуться недолго. Хотя, в любом случае на левом берегу долго не жили. К сорока уже покрывались морщинами от удушающего смога и теряли зубы от некачественной еды. Про остальное, внутреннее, я вообще молчу.
        - Я иногда на крышу хожу, - тихо добавила Райли, а я навострила уши. - Оттуда вид красивый и смога почти нет.
        - Показывай, - решительно кивнула я, разворачиваясь обратно. Нагулялись.
        Глава 8
        Четыре этажа старинного дома возвышались над смогом, открывая потрясающий вид на светящийся первыми вечерними огнями правый берег, тонущий в дыму левый и отражающую все это безобразное неравенство реку.
        С высоты было отлично видно, что изначально оба берега планировались одинаковыми. Дом, в котором расположился бордель, зеркально повторял постройки на противоположном берегу.
        Я прищурилась на сияющую громаду белоснежного дворца. Скорее всего, вот он, виновник разделения. Богатые и знатные норовили поселиться поближе к королю, а люди попроще жили где осталось. Потом пришла пора строить фабрики - ну не будут же они дымить рядом с дворцом, право слово. Еще закоптят. Их отправили на левый берег. Вскоре они начали загрязнять воздух - и на реке возникла преграда, отделявшая загазованные нищие кварталы от чистых и опрятных богатых.
        Как мне рассказала сама Лалика, гулявшая по крыше вместе с нами, маги-воздушники по очереди дежурят на правом берегу, следя за тем, чтобы ветер все время дул в нужную сторону. Хотя бы от реки влево. На правом природе позволяется творить, что ей заблагорассудится. А то никаких магических сил не хватит.
        Кроме капитального ремонта в гостиной, я добавила в смету еще и срочную постройку зимнего сада. Зима на носу, если сейчас засадить зеленью и не прикрыть от холодов, погибнет все. А гулять и отдыхать где-то на свежем воздухе надо.
        Ничего сложного: проложить основу из металла и застеклить. Некоторые окна нужно будет сделать открывающимися, на будущее.
        Не представляю еще как, но я собиралась заняться очищением города. И в прямом, и в переносном смысле.
        - У вас есть какие-нибудь знакомые в пригороде? Или неподалеку есть магазины, торгующие саженцами? Пока еще не слишком поздняя осень, можно посадить какую-нибудь траву, еще некоторые кусты тоже лучше приживаются ближе к зиме.
        - Есть, как не быть. У Дениз и Милли семьи в деревне остались. Они им деньги посылают. Напиши список, я скажу им привезти.
        Я кивнула, оглядывая еще раз крышу. Над далеким морем пламенел закат… уходить вниз, в бытовые проблемы, не хотелось категорически. Но надо. Иначе плакала моя свобода и вложенные в нее деньги.
        Где Лалика нашла каменщиков и электриков, согласившихся работать по ночам, не знаю. Но не будут же они сверлить, когда мы все спим? Так что уже часа три в гостиной шёл полным ходом ремонт. Я надеялась уложиться в сегодня-завтра.
        Когда я пришла к мадам с просьбой поставить второй генератор, она меня чуть не послала. К счастью, я успела вставить фразу «за мой счёт», что решило вопрос положительно. Лалика скривилась и уточнила, что ремонт тоже за мой счет, раз уж это все - она неопределенно помахала рукой - моя идея.
        Идея обошлась в два фунта из моего золотого запаса.
        В воздухе витала пыль. Рабочие скоблили канавки в мягком бетоне стен, чтобы проложить проводку к нишам. Потом все закроет штукатурка, так что пусть ковыряются.
        Для моей задумки требовался генератор посильнее. К счастью, денег в моей заначке как раз хватало на ремонт и новое оборудование, и еще оставалось на прочие непредвиденные расходы, которые - я не сомневаюсь - будут.
        Что я творю, вкладываясь последними деньгами в бордель, я старалась не задумываться. Лалику в районе уважали, и, даже вздумай я сбежать, далеко не уйду. На правый берег меня не пустят, а на левом мне тогда не жить.
        Вариант уехать в Провенс, конечно, актуален всегда, но, пока можно без этого обойтись, я предпочту остаться в своей родной стране.
        В конце концов, не просто так же я попала именно в тело принцессы. Не прачки и не крестьянки. Значит, у меня есть в этом мире некая миссия. А выполнить ее, сбежав в другую страну, где я никто даже по рождению, мне точно не удастся.
        Критическим взглядом оценив ремонт и указав на пару неточностей в планировке, - мне нужны были поворачивающиеся софиты, а стойки под них пытались привинтить намертво, а еще проводку дальше, к генератору, вели прямо по полу, когда нужно вдоль стен, чтобы девочки не спотыкались, - я удовлетворенно вздохнула и закашлялась от ядреной пыли.
        Мне уже виделся будущий зал. Не хватало мягкой мебели, но ее обещала обеспечить маман.
        Чего-то еще не хватало… Я пыталась воссоздать атмосферу клуба для элиты, но в фильмах всякие суперагенты и миллионеры обычно первым делом заказывали выпивку. Ну точно!
        - У меня назрел вопрос, - я повернулась к Лалике. - В вашем заведении разрешена продажа спиртного? Или это возможно только в барах?
        - Конечно в барах! - брезгливо надулась Лалика. - Кроме того, мне совершенно не нужны неприятности. Напьются, будут буянить…
        - На такой случай у нас есть вышибалы. И потом, одно дело напиться в комнате - тогда, я согласна, девочки будут в опасности. И совсем другое - выпить бокал-другой в общем зале, в компании, под хорошую закуску… А бары навынос выпивку дают? Или, например, могут катеринг организовать?
        - Кого? - не поняла мадам. Я нетерпеливо отмахнулась, загоревшись идеей. Ну не может такого быть, чтобы в местных не совершенных еще законах не нашлось для нас лазейки.
        - Скажите мне, какой самый-самый приличный бар в округе? Где меньше всего драк и не разбавляют выпивку?
        Лалика недоуменно пожала плечами. Я невольно перевела взгляд на мордовортов за ее спиной. Женщинам же, наверное, в такие места нельзя, даже проституткам. Или проституткам как раз можно? Запуталась я в истории и реальности. Ничего, опытным путём выясним.
        - У Доннели лучшее пиво во всем районе Оксо, - пробасил левый мордоворот. Я благодарно кивнула и накинула своё пансионское пальто. Еще заметка на завтра - заказать новую одежду. Девочкам - для работы, себе - для жизни. Ничего не успеваю, ужас!
        Замотавшись поплотнее в шарф, я двинулась к двери. Медленно.
        - Возьми с собой Пэдди, - ожидаемо произнесла Лалика мне в спину. Рядом со мной моментально вырос молчаливый бугай с увесистыми кулаками. Надо бы к ним присмотреться, чтобы хоть различать, если что. - В одиночку ночью ходить по левому берегу небезопасно, особенно молодой девушке.
        Ну да, а про то, что я могу сбежать, она даже не подумала, конечно.
        Куда я денусь с подводной лодки. Хорошо, будет кому дорогу показать.
        На пороге я обернулась:
        - Надеюсь, у вас найдётся самый свежий сборник законов Риона? Мне бы хотелось с ним ознакомиться. Потом, когда вернусь.
        Мадам только озадаченно кивнула. Похоже, за моей мыслью она не поспевала.
        Неудивительно. Мы привыкли жить в совершенно другом ритме. Телевизор, компьютер, под это все еще телефон одним глазом - для нас нормально усваивать тонны информации за минуты. Поначалу, когда я только сюда перенеслась, страдала от натуральной информационной и сенсорной ломки. Первую чуть облегчала библиотека, но созерцать день ото дня одних и тех же людей, стены и пейзаж - я просто лезла на стену. Ни тебе фейсбук полистать, ни попы инстраграммные оценить. Скукота.
        Мое появление в самом солидном баре левого берега вызвало нездоровый ажиотаж. Я порадовалась, что взяла с собой Пэдди. Молчаливо, но угрожающе сопящая тень за моей спиной отпугивала даже сильно подвыпивших любителей потискать мягонькое, что уж говорить о трезвых. Те по стеночке, осторожно, стали пробираться на выход.
        Владелец, рыжий и конопатый здоровяк, не дотягивавший, впрочем, до сопровождавшего меня Пэдди, недовольно глянул на нас поверх протираемого им стакана. Как же, клиентуру распугиваем.
        - Мне что-нибудь покрепче и поприличнее, моему сопровождающему… - я вопросительно оглянулась на бугая, он отрицательно покачал головой. Молодец, на рабочем месте ни-ни. - Соку.
        Я присела на высокую барную табуретку не без труда. Она явно не была рассчитана ни на мой птичий рост, ни на юбки.
        Бармен налил мне в крохотный стаканчик что-то прозрачное, а к Пэдди пододвинул густое и желтоватое, в высоком фужере. Ближе к смузи, а не соку. Ну да, все натуральное - внутри, скорее всего, выжатое яблоко с мякотью. Или груша.
        Я выдохнула и решительно выпила предложенное одним махом. Даже занюхивать не понадобилось. До водки градус явно не дотягивал. Хорошее пиво. Или скорее соджу, судя по прозрачности.
        Пэдди задумчиво отхлебнул сока, кивнул в ответ на мой взгляд - мол, не разбавлено. Я мило улыбнулась рыжему за стойкой.
        - Вы владелец этого чудесного заведения?
        От неожиданности - девица не только не подавилась, но и связно разговаривает, - бармен сам поперхнулся и смог только согласно потрясти головой.
        - Давайте пройдём куда-нибудь, где нет посторонних ушей, и обсудим мое небольшое, но весьма заманчивое для вас предложение.
        - Разумеется, леди, - рыжий склонился в небольшом поклоне и указал рукой направление, куда-то вглубь бара. Я не стала его поправлять. Хочет считать меня аристократкой - пусть его. Тем более, что он технически прав.
        Из отведённой мной самой на реформы недели уже прошло четыре дня, и новая гостиная, точнее, зал для приема дорогих гостей, начал вырисовываться из-под ремонта.
        Следующим пунктом моей программы стало, собственно, составление программы. Какой бы я крутой номер ни задумала, на нем одном мы не выедем. Нужно занять аристократию хотя бы на час, как в театре, а лучше на два. Пущенный по моей просьбе на правом берегу слух обещал незабываемые впечатления и острую новизну для всех посетителей. Лалика ощутимо нервничала - простой на неделю обещал ей неприятности с «крышей», но поскольку платит она помесячно, шансы выкрутиться еще были. Я нервничала еще больше, но упорно делала вид, что все идёт по плану.
        Мне терять, если что, пришлось бы куда больше.
        Вечером третьего дня я села в своей новой комнате, которая была обставлена куда роскошнее старой кельи в пансионе, и, положив перед собой на туалетный столик чистый лист бумаги, крепко задумалась.
        Для начала выписала все, что я помнила о борделях моего мира. Получилось не очень много - темой я как-то не увлекалась. В соседнюю колонку пошло все, что я знала о выступлениях звезд и подобных мероприятиях. Подтанцовка, слабые группы в самом начале на разогрев, потом, собственно, звезда и прочие разрозненные факты. Многие клиентки салона во время процедур любили поболтать, особенно если маска или крем в рот при этом не лезли. А поскольку захаживали к нам в большинстве своем богатые дамочки, всякого рода тусовки и концерты составляли основную часть их повседневности.
        Лист начинал радовать заполненностью.
        Я потянула следующий из стопки. За четыре дня нам нужны костюмы, нужно отрепетировать хоть несколько танцев с девочками - я одна час прыгать по сцене не потяну, да и на мои кости вряд ли кто посмотрит с восхищением. Нынче в моде плавные, женственные округлости, крохотный ротик и огромные глаза. По критерию глаз я проходила, все остальное, увы, оставляло желать и мечтать. Мне-то оно и не надо - я специально делала себе не привлекательное по местным меркам лицо, но публика-то хочет лицезреть красоток.
        А округлостей у меня пока что и вовсе не наблюдалось.
        Значит, нужно искать «звезд».
        Лалику я отловила утром, как раз перед тем, как она отправилась спать. Бордель по-прежнему жил ночным расписанием, просыпаясь ближе к обеду и засыпая на рассвете. Менять уклад жизни и ритм сна из-за какой-то недели никто не захотел.
        В принципе и правильно. Это еще какой стресс для организма. Нужно бы и мне, кстати, временно перейти в такой режим, на ближайший год точно.
        Пока в академию не поступлю.
        - Нам нужны еще женщины, - огорошила я ее прямо на пороге кабинета. Выпученные в изумлении глаза я оценила по достоинству и проскользнула мимо нее, открыв пошире дверь, которую она собиралась уже захлопнуть.
        - Зачем нам еще девочки? У нас и места-то столько нету, - пролепетала мадам, чуть придя в себя. Она обошла меня, присматриваясь, будто опасалась, что я чем-то болею. Психологическим.
        Ну да, такая нежная фиалка, которая норовит набить бордель под завязку товаром. Культурный шок.
        - Не для этого, - поспешила я ее успокоить. - Нам нужны костюмы для выступления, а значит, швеи, официантки, кухарки, в конце концов. Еду-то мы подавать здесь можем, я проверяла.
        Я и в самом деле успела проштудировать весь сборник законов. По сравнению с УК РФ он казался тоненькой брошюркой. Суды еще не успели набрать достаточное количество прецедентов для всех поправок. Сами органы правосудия еще столетия не отпраздновали: раньше все аристократические тяжбы разбирала Королевская Дознавательная служба, а мелкие дела вообще решались на месте, стражниками. Когда население начало прирастать, стало понятно, что такая система не работает. Появился свод законов, а потом из Королевской Дознавательной службы отпочковалась дочка, Королевская Судебная палата. Дела там решались только глобальные, которые требовали разбирательства с доказательствами, защитой и обвинением. То есть банальная драка в баре разнималась на месте теми же стражниками и штраф выписывался всем участникам. А кража, например, расследовалась, если находился подозреваемый - дело шло в суд. Ну, практически как у нас. Только вот обвинительных приговоров было подозрительно много по сравнению с оправдательными.
        Короче говоря, попался - значит виновен.
        Категорических запретов - кроме классических: не убий и не укради - было не так уж много. Но, например, продавать спиртное на территории, не принадлежащей бару, было запрещено.
        Лалика с моей подачи сдала в аренду - официально, с договором и оплатой, - угол в гостиной, как раз достаточный для организации барной стойки. Распивать спиртное где угодно не запрещалось, а, собственно, операция по продаже осуществлялась технически на территории бара.
        И подобных лазеек было море… Если знать, куда смотреть.
        Я, подкованная мамиными сериалами и налоговой, знала.
        Пятый день мы посвятили отбору. Нам нужны были швеи, кружевницы, помощницы по хозяйству, официантки наконец - кто-то же должен разносить выпивку и при этом быть не против щипка за зад, а возможно и чего-то большего. Я попросила Лалику кинуть клич по другим заведениям, вдруг у них есть девочки, готовые подработать сверхурочно. Их мы принимали отдельно, после захода солнца.
        А с утра я, позевывая, сидела в обновлённой гостиной за временно поставленным столом - там, где уже завтра плотники поставят сцену.
        К нашим дверям на улице выстроилась очередь. Для разнообразия из женщин. Редкие прохожие поглядывали на собравшихся с интересом: не каждый день перед борделем собирается толпа желающих в него попасть.
        У входа, где маман обычно встречала клиентов, дежурила одна из поварих. Я ее выбрала за каллиграфический, на удивление, почерк. Отец был писарем при какой-то конторе, пояснила она, заметив мой интерес.
        На всякий случай, я попросила записывать данные всех пришедших женщин. Имена, фамилии, адреса, даже приметы, потому что Молли Джонс на одной улице могло быть несколько, а с нумерацией домов на левом берегу туго.
        Терзало меня нехорошее чувство, что пришедшие на отбор в бордель дамы не рассчитывали отделаться просто шитьем. Наверняка были готовы к худшему. А от готовности один шаг до действительной продажи себя. Как та девица, что встретилась мне в первый день. Прямо на улице.
        Подобного я не желала ни одной из них, поэтому уже сейчас прикидывала, как я могу их занять на постоянной или полупостоянной основе.
        Через час у меня замельтешило в глазах от обилия кружева, вышивки и разнообразных фасонов. С готовки я снимала пробу буквально по крошечке и то уже объелась так, что не лезло. Хорошо, помощница кухарки и две горничные освободились пораньше и пришли мне на помощь. Я конечно могу отличить вкусное от невкусного, но кто знает, что у этих богатых принято есть и смогут ли это приготовить левобережные. Так что я оставила еду на них, объяснив еще раз на всякий случай, что нам важнее всего вкус и качество. Смещать их и нанимать новых никто не собирается, - чтобы они не боялись конкуренции и не завернули какую-нибудь талантливую кулинарку - а хорошее продуманное меню в их же интересах. Зарплата будет больше всем.
        Убедившись, что меня поняли, я переключилась на одежду.
        Тут я хотя бы знала, что мне нужно, и этого наверняка местные еще не видели и не придумали.
        Ближе к вечеру к нам присоединилась Лалика. Ей было любопытно, что же я такое затеваю, но спросить напрямую ей не позволяла гордость и необходимость поддерживать собственный авторитет, поэтому она молча и очень внимательно за мной наблюдала. Да на здоровье! Пока не мешает - пусть следит. Ей же потом самой справляться, если все пройдёт по плану.
        Поток женщин не иссякал. Я делала пометки напротив любезно составленного поварихой списка, который уже занял не одну бумагу, а целую стопку. Каких-то помечала как запасных, несколько особо талантливых сразу загрузила работой. Не я же буду бегать ткань выбирать - у меня других дел непочатый край.
        Чем больше я выслушивала кратких биографий соискательниц, тем яснее понимала, что женщинам в этом мире работы практически нет. Если ты не стираешь, готовишь или шьёшь, тебе прямая дорога в бордель. Даже горничные и гувернантки были морально готовы к приставаниям со стороны хозяев, откуда до нас рукой подать.
        Пекари, писари, продавцы, владельцы любого бизнеса были мужчинами. Чаще всего аристократами, особенно если бизнес прибыльный и крупный вроде фабрики, но и управляющие, и наемные работники все равно оставались мужского пола. Женщинам оставалось ждать мужа домой с зарплатой, а платили простым людям здесь так, что обнять и плакать.
        Получался замкнутый порочный круг.
        - Кружево, шитьё, готовка? - привычно пробормотала я, занося карандаш над бумагой напротив очередного имени.
        - Я умею очень быстро писать, - пробормотала женщина едва слышно. Мне даже сначала показалось, что мне показалось.
        - Насколько быстро? - я рукой придержала уже собиравшуюся подать знак выводить претендентку Лалику.
        Вместо ответа женщина достала из сумки блокнот и карандаш. Я прищурилась.
        - Как тебе мысль, если мы найдём ее для стенографии происходящего в гостиной? В том представлении, что я запланировала на эту неделю, нам бы пригодилась запись.
        - Стено-кого?.. - растерянно переспросила Лалика.
        - Стенография. Это специальная система значков, которой писать можно быстрее, чем буквами.
        - А зачем она нужна? Воздушники могут писать сразу тремя или даже пятью карандашами, чисто и аккуратно.
        Я заметила, как женщина поникла плечами, но упорно продолжила черкать в блокноте. Наверное, не раз слышала подобные доводы и все равно тренировалась, развивала свою систему. Ох уж эта местная расслабляющая изобретателей магия!
        - А у нас есть разве воздушники на левом берегу? - я подняла руку. - Стоп!
        Женщина послушно замерла. Поднялась и передала мне подрагивающий от ее пальцев блокнот.
        - Что это? - изумилась вместо меня Лалика, глядя в неразборчивые закорючки и палочки.
        Женщина взяла блокнот обратно и зачитала с выражением:
        - Как тебе мысль, если мы наймём ее для стеногапии…
        Я не могла поверить ни глазам, ни ушам. Передо мной стояла изобретательница той самой стенографии в этом мире.
        - Только не говорите мне, что сами изобрели эту знаковую систему, - пробормотала я. Женщина вздернула подбородок.
        - Именно так и было, - подтвердила она. - Я взяла за основу древнее криптографическое письмо, чуть усовершенствовала, подогнала под количество букв…
        Женщину звали Джейн Уиллис. На постоянную работу мы ее, естественно, взять не могли, да и она бы не пошла. У нее муж, который, несмотря на всю патриархальность местного мира, поощрял занятия жены вроде бы бесполезным хобби, и двое детей. Раньше ее отец, а теперь муж, держали небольшую книжную лавку, но в основном зарабатывали поставкой канцтоваров в бордели и прочие заведения левого берега. Как ни странно, им тоже нужно вести бухгалтерию.
        То, что лавка перешла по наследству мужу, а не ей, подразумевалось как-то само собой. Милый родной шовинизм в действии. Хорошо хоть мужик попался адекватный.
        Пару-тройку вечеров в неделю по несколько часов мы ее займём точно. Пусть сидит в подсобной комнатке у входа в зал - за занавесками и в полумраке дверь никак не разглядеть. Поставим ей стул, небольшой стол, обеспечим светом.
        Думаю, Лалика решила, что я собираюсь шантажировать клиентов, и, похоже, идею всецело одобряла. Но моя задумка была куда масштабнее простого вымогательства.
        Осведомители маман сработали на ура - по правому берегу гуляли самые разные слухи про новый стиль работы борделя. Я предложила назвать его «Оранжереей». Аристократам будет проще обсуждать свои похождения, если это будет звучать как «в Оранжерее появились новые цветочки», или «эта Лилия из Оранжереи - просто прелесть». А загадочность и таинственность - она всегда привлекает… И добавит нам новых клиентов.
        Оценив фронт работ и объём необходимого пошива, репетиций и прочего, я решила не гнать лошадей. Танцы подождут. Пусть девочки отдохнут, придут в себя, потихоньку начнём разучивать движения со следующей недели.
        Для торжественного открытия Оранжереи у меня родилась гениальная задумка. И для неё нужны были только базовые, простейшие в пошиве платья. За два оставшихся дня вполне успеем.
        За сутки до даты икс я решила побаловать девочек, да и себя заодно. В двух кварталах от борделя располагались общественные сауны, и как раз сегодня там был женский день.
        Десять шиллингов - и все приземистое здание в нашем распоряжении на целые сутки. Внутри остались только банщицы и подавальщицы - даже в этом отсталом мире догадались, что после парилки очень хочется есть, а в особенности пить.
        От банщиц, кстати, я ожидала куда большего. Хорошо, уточнила заранее у Лалики процесс помывки, а то пришла бы и сильно удивилась.
        Банщицы приносили чистую воду, горячую и холодную, следили за чистотой бани и бадеек и меняли простыни и полотенца. Уборщицы, одним словом. Все. Ни тебе веничком похлестать, ни массаж сделать. Да и воздух в сауне был сухой, но не особо горячий. Так себе, в общем.
        Но расслабиться нам это не помешало. Заодно осмотрела всех на предмет болячек. В сауне оно сподручнее. Так-то они раздеваться передо мной и перед друг другом стеснялись, а моются ведь люди в обнаженном виде. Хотя многие норовили и на полку лечь в сорочке.
        Нет, у меня просто разрыв шаблона с этими скромницами.
        Повезло бабочкам, - и мне вместе с ними - что мы блондинки. На ногах шерсть практически незаметна, если на солнце не приглядываться, а под мышками я безжалостно удалила все горячим воском. Девки выли, но терпели. Видели у меня результат.
        И в чистоте держать тело проще.
        Я заранее попросила банщиц оборудовать мне рабочее место для маникюра и педикюра. Без непонятной им терминологии, понятное дело. Просто описала, что нужно сделать, они и постарались.
        Одно кресло водрузили на небольшое возвышение - несколько толстых досок положили одну на другую. Рядом пара табуреток для ног и инструмента, у подножия импровизированного трона еще один низкий стул, для меня.
        Инструментов-то особых и не нашлось. Обычные небольшие ножницы, которые я обозначила для себя как маникюрные, несколько камней разной степени жёсткости. Какие-то вроде пемзы, другие вполне годились подпиливать ногти. Ну и алкоголь для дезинфекции. На этом все. Девочки утверждали, что такими же камнями и ножницами пользуется и правый берег - вроде как у них все лучшее, мадам лично следит.
        Неужели даже до щипчиков и пинцета не додумались? Надо будет к мастерам наведаться, подкинуть идею. Таких заготовок у меня постепенно скапливался целый список. Писала я на русском, чтобы не прочитали и не воспользовались, но реализовывать пока не спешила. Я и так высовываюсь по самое некуда с борделем, не хватало мне еще внимания к себе привлекать.
        Сделать маникюр на двадцати парах рук и педикюр на таком же количестве ног - это не шутки. Другой вопрос, что при таком скудном арсенале сделать я ничего сверхъестественного и долгого не могла. Ну подровнять, ну кутикулу почистить. Скраб, массаж маслом. Ноги еще пемзой потереть. На некоторых ступнях у меня просто руки чесались по опасной бритве, - вроде такое здесь уже изобрели - но пока решила повременить. С этим инструментом надо руку набить, а то сниму лишний слой мозоли - будет бедняга с раной ходить. Я же и подлечу, конечно, только зачем оно нам обеим, стресс такой? И мне еще пока что не до того - у меня болезные в борделе остались не пролеченные.
        После процедур выдавала каждой по порции скраба для тела - спитый кофе мне кухарка собирала несколько дней, плюс мед как питание и дезинфекция одновременно - и отправляла в сауну. Полежать, намазаться, посидеть и ополоснуться.
        Грязные простынки полетели в стирку, бабочки завернулись в поднесённые банщицами свежие и по очереди снова вернулись ко мне - теперь надо было заняться волосами. Мыли их тут обычным мылом, и хорошо, что вообще мыли. Многие на левом берегу такой дурью не заморачивались. Счета за воду приходили нешуточные, да и не во всех домах вообще были водопровод и канализация. Та часть, что у набережной, и ближайшие три-четыре квартала строились параллельно с правобережьем, поэтому все удобства закладывали изначально. А потом, когда пошло социальное расслоение по берегам и начали строить новые дома уже в расчете на бедноту, излишествами никто не заморачивался. Слив был один на несколько домов: прямо люк в канализацию - туда все относили помои и самые настоящие ночные горшки.
        Провести в дом удобства можно было, но оно стоило отдельных денег, и большинство предпочитало на таких «мелочах» экономить. Я этого вообще не понимала. Неужели тяжело было провести везде канализацию? Это же своими руками себе биологическую бомбу организовали: рано или поздно рванет такими инфекциями, что мало не покажется.
        Но, как всегда, экономия государственного бюджета прежде всего, а граждане могут повысить себе уровень жизни за свой счет.
        Даже в общественных банях не было душа! Хорошо хоть канализацию провели. Чтобы ополоснуться после сауны, использовали систему «отключили горячую воду» из моего детства. То есть большой бак очень горячей воды, каждому свой тазик, ковшик и кран с холодной. Дальше как всегда.
        В борделе, к счастью, душевые имелись почти в каждой комнате. Все для удобства клиентов - мало ли, им понадобится освежиться. Ну и работницам заодно.
        Когда все девушки наконец-то распустили свернутые рогаликами волосы, я только ахнула. Мне казалось, что у меня они длинные, аж до пояса, но это я других не видела. У некоторых они достигали колен! Правда, секлись нещадно и тусклые-ломкие какие-то. Ну хорошо хоть густые, а остальное поправимо.
        Женские волосы в моем плане играли немаловажную роль. Поэтому на маску для них я тоже расстаралась: целую партию яиц угрохала. Ну и мед с лимоном, куда без них. И снова в сауну, замотав голову в полотенце: в горячем воздухе оно быстрее и качественнее подействует.
        Смывать наказала только холодной водой! Не хватало еще потом вымывать свернувшееся яйцо из волос.
        На лицо я всем намазала смесь овсянки с мёдом, освежить кожу. Вообще, мёда я сегодня извела полный бочонок - на шиллинг, не меньше. Хорошо, что родные Дениз и правда оказались из недалекого пригорода и не отказали в помощи.
        Еще бы отказали! Мы платили звонкой монетой.
        Так что на столе теперь, кроме привычных горячих блюд, всегда были свежие фрукты и овощи, мед и грибы-ягоды. На крыше полным ходом строилась оранжерея, саженцы в которую обещали подвезти через пару недель. Кроме того, я составила список трав, семена которых мне понадобятся. Не все я смогу вырастить сама - за чем-то придётся идти в лавку. Да за всем поначалу. Пока оно еще вырастет…
        Но, что могу, постараюсь посадить.
        Не всем пришлись по вкусу нововведения, но насильно я никого заставлять не собиралась. Сами поймут через несколько недель, глядя на не таких строптивых коллег.
        А шкуркой или кусочком фрукта-овоща еще и лицо намазать можно. Для дополнительной витаминизации.
        В общем, к понедельнику бабочки сияли здоровьем и красотой, насколько это было возможно, и готовы были поразить общественность.
        Глава 9
        Бордель приветственно сиял огнями, видными издалека даже сквозь густой смог.
        На входе стояла сама мадам Лалика и раздавала всем посетителям серебристые полумаски и номера на длинной ручке. Не заметная в тени стенографистка записывала цифры и комментарии маман. Либо та обращалась по фамилии к гостю, либо по должности-титулу, если же не знала - Джейн помечала особые приметы. Если это будет постоянный клиент, имя и должность выяснятся рано или поздно.
        Официантки в кокетливой униформе провожали гостей за отведённые им столики. Белые накрахмаленные переднички, отделанные кружевом, белые же кружевные наколки в волосах и легкие струящиеся платья, мягко обрисовывавшие все изгибы, - посетители оказывались загипнотизированы женскими прелестями еще до основного действия. А когда милые официанточки поворачивались к клиенту лицом и тщательно подчёркнутым декольте и, склонившись к столику, интимным шепотом уточняли, что господин желает выпить в ожидании основной программы, господин плыл окончательно.
        Лампы горели по всему периметру зала. На каждом низком столике стояло по толстой свече в стакане. Позже, когда выключим свет, они будут отвечать за создание атмосферы. Вместо стульев я поставила в зале уютные мягкие угловые диванчики. По четыре клиента за столик максимум, кроме того, девочки-лоты смогут после покупки присесть рядом.
        В углу за барной стойкой суетились три женщины в строгой закрытой униформе. Я предложила им надеть сверху на свои платья бежевые жилетки с нашим логотипом, - «О» с завитушками - вышитым на груди. Все три были женщинами приличными: сестра владельца паба, мисс Кейла Доннели, и две ее помощницы. Из-за барной стойки они не выходили, а после представления их обещал встретить сам рыжий бугай. За них я была спокойна.
        Поймав взгляд Кейлы, я кивнула. Пора отправлять официанток с бесплатным шампанским. Лалика к идее халявной выпивки отнеслась скептически, но, поскольку она была за мой счёт, не препятствовала. Будущих покупателей необходимо разогреть и расслабить одновременно, а пузырьки шампанского как раз этому поспособствуют. Дальше пусть заказывают что хотят за свои собственные деньги. Барная стойка поблескивала пузатыми и узкими бокалами под любую выпивку. Коктейлей еще не придумали, но идеей делиться я не спешила. Пригодится еще самой. Когда-нибудь.
        Главные героини шоу взволнованно шушукались за кулисами.
        Вчера я успела прогуляться, в неизменном сопровождении Пэдди, до лавки травницы. Богатством ассортимента она меня не поразила, но корень валерианы в ней нашёлся. Хны, к сожалению, не было. Зато за ночь драгоценное успокоительное успело достаточно настояться, чтобы можно было не опасаться истерик и нервных срывов.
        Одна из девочек - тех трёх, что я лечила отдельно, - сидела за пианино. И нет, я не спрашивала у Лалики, где она его взяла. Легкая ненавязчивая мелодия плыла по залу, не отвлекая и не привлекая особого внимания, просто создавая непринужденный антураж.
        Идея аукциона витала в воздухе, но определённых правил проведения еще не утвердили. Иногда особо ценные вещи продавали человеку, заплатившему больше всего, но происходила продажа чисто по-деловому. Собирали несколько заинтересованных покупателей в кабинете продавца, обсуждали достоинства товара и передавали его тому, кто назначит цену выше всех или предложит взамен что-то ценное. В основном подобным образом торговали владельцы шахт, добывающих драгоценные и полудрагоценные камни. Иногда еще заводчики пушнины устраивали торги. Но уж точно они не были так организованы и не проходили в настолько экзотическом антураже.
        В зале постепенно погас свет. Вместо одного выключателя на стене теперь их было три, и Лалика от входа по очереди опускала крохотные рычажки, медленно погружая зал в выжидательную темноту. Так лучше нагнеталось настроение.
        Щелкнул софит, освещая небольшой участок сцены.
        Первый шок у зрителей случился сразу, как только на сцене появилась ведущая. То есть я.
        Не знаю, откуда у Лалики нашёлся мужской фрак, и знать не хочу. Но буквально за пару часов мне его переделали и ушили, куда там Шанель. Фигура моя все еще оставляла желать лучшего в плане излишней худобы, и я решила на этом сыграть. Андрогинность костюма и в то же время кружевная полупрозрачная рубашка, видневшаяся под пиджаком, заставляла мужчин вытягивать шеи, стараясь разглядеть подробности моего тела под белым атласом.
        Мое лицо закрывала такая же полумаска, что и у большинства присутствующих. Хорошо, в последний момент сообразила - мне же еще с этим лицом в академию поступать! Не буду же я каждое утро пластическую операцию делать. Нужно приучать всех уже сейчас к мысли, что я появляюсь на публике только в маске. И заказать потом побольше разных. Может, кружевных? Заодно прибыль девочкам-кружевницам. Среди побывавших у нас на «смотре» были такие: почти потерявшие зрение, но продолжавшие плести дома те схемы, что успели выучить наизусть.
        Я встала чуть в стороне от пятна света и в очередной раз пожалела об отсутствии микрофона. Лалика говорила, что некоторые маги воздуха умеют усиливать голос, но я такого заклинания, увы, не знала. Да я и не воздушник.
        - Дорогие гости аукциона! Мы рады приветствовать вас в обновлённом здании Оранжереи.
        Мой голос отдавался эхом в наполненном людьми зале. В гостиной оказалась идеальная для выступлений акустика. Архитектор постарался. Наверное, под балы помещение готовил.
        - Правила аукциона следующие…
        Я четко проговаривала заготовленную речь, - практически на автопилоте - играя интонациями, не позволяя аудитории заснуть и в то же время погружая ее в некий полугипнотический транс. Этому способствовали мерцающие огоньки за моей спиной. Девочки выстроились рядком у стены, каждая держала в руке по свече и прикрывала ее свободной ладонью. Танцующие язычки пламени в темноте выхватывали разгоряченные щечки и вздымающиеся из вырезов груди.
        И вот наконец первый лот.
        Хрупкая женская фигурка ступила в луч софита - и по залу пронёсся восхищенный вздох. Теперь стало ясно, почему я держусь в стороне.
        Я и не должна быть в центре внимания. Сегодня все глаза должны смотреть только на новых жриц любви.
        Девочки норовили раскраситься по-боевому, как всегда, но я не пустила. Нанесла пальцем чуть помады на щеки, веки и губы и прошлась сверху блеском по двум последним. Глицерин уже изобрели, что сильно облегчало мою задачу, но стоил он, зараза, как алмазы.
        Ничего, от одной баночки не разоримся. Буду считать очередным капиталовложением.
        Райли прищурилась от яркого света рядом со мной. Белое, простого кроя платье в пол за счёт попадавшего на неё луча софита стало практически прозрачным, обрисовывая целомудренные панталончики и закрытый лиф-маечку. Стройные ножки переминались, тонкие пальчики неуверенно комкали подол.
        - Воспитанная и целомудренная Райли скрасит ваше одиночество этой ночью. Застенчивая, но отзывчивая - она поддастся на ваши уговоры и раскроется цветком страсти в ваших руках. Стартовая цена за одну ночь - десять шиллингов.
        Где-то в темноте зала ахнула Лалика. Да, ценовую политику мы с ней заранее не обсудили - я порядочно рисковала, называя немалую по местным меркам сумму за одну ночь. Обычно девочки получали десять-пятнадцать пенсов в час, пять клиентов - меньше шиллинга за ночь. За десять шиллингов мы сняли целую сауну на сутки.
        Ну, элита мы или где?
        С замиранием сердца я ждала ответа из зала. Примут ли избалованные маги-аристократы правила моей игры?
        - Десять шиллингов за целую ночь с этой скромницей. Неужели я слышу одиннадцать? - с притворным энтузиазмом воскликнула я в густую тишину.
        - Двенадцать, - прогудел густой бас откуда-то слева. Мы с Райли дружно вздрогнули.
        - Двенадцать! - я не собиралась скрывать восторга. Сработало! - Двенадцать - раз, двенадцать - два. Другого такого сокровища вы не найдёте на всем левом берегу!
        - Тринадцать! - выкрикнул кто-то слева.
        Понеслась.
        Мой мозг не успевал фиксировать цены. Я машинально повторяла цифры за аристократами, делавшими ставки, обозначала гулкими ударами каблука о сцену окончание борьбы, на счёт три краем глаза отмечала появление рядом с собой нового «лота».
        Последней, но не по значимости, подошла очередь Денизы.
        Фигуристую дамочку мы обрядили в тонкое кружево и кожу. Пришлось заплатить двойной тариф за срочность, но кожаные наручи с мелкими ремешками и пояс-корсет на пяти пряжках сделали буквально за сутки. Еще и сапоги дали в подарок из такой же кожи - впечатлились костюмом. Суровые мужики-кожевники оценили формы Дениз по достоинству и настойчиво выспрашивали, когда у нее свободные от работы дни. Та только фыркнула и предложила обратиться к маман.
        По-моему, она себя недооценивает.
        Я хотела обрядить ее в чёрное, но Лалика схватилась за голову. Траур покупатели точно не оценят. Чёрное здесь одевали только на похороны. Шанель на них нету. Ничего, я их научу правильно одеваться. Со временем. А пока внушительную грудь валькирии облегало кружево, продублированное полупрозрачной органзой, ниже все обтягивал лакированный темно-бежевый корсет и завершала костюм юбка с разрезом аж до колена, в котором виднелся высокий сапог на пряжках.
        - Звезда вечера! Строгая, но справедливая Дениз накажет вас так, что вам захочется пошалить снова! - по моему знаку валькирия грозно щелкнула хлыстом.
        Им Дениз, как и положено сельской девчонке, владела в совершенстве. Именно она показывала мне, как правильно им стегать или щёлкать. Не думаю, что мне это когда-нибудь пригодится, просто любопытно стало.
        - Двадцать! - пискнул плюгавый коротышка на диване слева. Он буквально пожирал валькирию глазами, Дениз даже неосознанно приосанилась и еще раз стегнула воздух.
        Мне даже не надо было предлагать повышение.
        - Двадцать пять! - раздалось откуда-то из глубины зала.
        - Тридцать пять! - перебил его нежданный поклонник шикарных форм. Он и сам был не худенький, но в росте Дениз достал бы где-то от силы до подмышки. А может, и не достал бы…
        Мужчинка подпрыгивал на стуле от возбуждения и непрерывно повышал ставки. Последние два раза он просто повелся на мое предложение о прибавке, не заметив в ажиотаже, что конкурентов у него уже нет.
        Дениз попеременно бледнела и краснела, не в силах поверить, что именно за неё ведётся ожесточенная баталия. По-моему, она даже чуть влюбилась в коротышку за его неподдельный энтузиазм и нескрываемое восхищение ее брутальной красотой.
        Надеюсь, хоть это ее наглядно убедит в собственной неотразимости.
        Царственно спустившись со сцены, в несколько шагов Дениз пересекла зал и замерла перед мужичонкой. Тот на секунду замешкался, и резкий щелчок хлыста заставил его сначала подскочить на месте, а затем поспешно подвинуться, чтобы освободить даме побольше места.
        Я довольно улыбнулась: уроки не прошли даром.
        Софит погас, я незаметно спустилась со сцены и по стеночке побрела наверх, в кабинет Лалики. Мы договорились встретиться там после аукциона.
        Аристократы откровенно наслаждались вечером. Кто-то уже уединился с приобретениями, спеша воспользоваться правом целой ночи, но многие не торопились.
        Каждого, кто выиграл заветный лот, Лалика заставила подписать контракт о непричинении ущерба. Я настояла. Кто знает, как поймут эти зажравшиеся аристократы факт продажи им девочек. Может, решат, что им все можно. Перед глазами вставали кадры криминальной хроники, и я периодически начинала сомневаться в целесообразности всей этой затеи.
        Лалика меня попыталась убедить, что вся эта мишура аристократам в новинку. Сам факт того, что женщину можно будет связать, - уже шок для них. Но чисто для успокоения моих нервов мы составили на скорую руку контракт, в котором в обтекаемых фразах покупатели обязывались вернуть лоты аукциона в приличном виде по истечении срока пользования, без перманентного ущерба моральному и физическому здоровью.
        Мадам только языком цокала и головой качала, глядя на заковыристые формулировки, а я строчила себе по памяти. Не один договор мы с братом разобрали, пока он на финансовом учился.
        Вообще не понимаю, как Лалика может быть наивной, работая в таком месте. Что-то не верится мне, что аристократы такие нежные ромашки. Ага, а потом девушек в собственных постелях душат. Здесь, я заметила, принято было практически обожествлять благородных. Вроде они не такие, как мы, простые смертные, и даже в туалет ходят розами. А по мне, там, на правом берегу, еще худший гадючник должен быть, судя по истории нашего мира. Только манерами сверху припорошенный.
        Устроившись в новом, куда более уютном кресле для посетителей, я чуть не заснула. Мадам припозднилась. Проверяла, все ли в порядке, не бузят ли подвыпившие клиенты. К ее удивлению, все было тихо и мирно, даже те, кому не досталось девочек, не скандалили, а нашли чем себя занять. Кто-то общался, кто-то строил глазки сговорчивым официанткам, кто-то продолжал целенаправленно надираться - в общем, развлекались как могли. Понятное дело: это же аристократы, а не матросы и рабочие. Им с детства вдалбливают приличия и этикет - на подкорке уже сидит, что можно, а чего нельзя.
        Оттуда и все комплексы с тараканами, кстати.
        Лалика обошла стол, достала знакомую бутылку с характерными коньячными фужерами и налила нам по хорошей порции.
        Я закинула ногу за ногу - во фраке, привычных брюках, движение получилось само собой - и с чувством отхлебнула из округлого снифтера. Мадам молча брякнула на стол увесистый мешок. Горловина была раскрыта, внутри виднелись приятно выпуклые бархатные и замшевые мешочки поменьше.
        Еще полчаса мы провели в умиротворенной тишине, изредка нарушаемой плеском коньяка и звоном монет.
        Когда Лалика заговорила, я аж подскочила. Успела задремать с открытыми глазами.
        - Двадцать шесть фунтов, пятнадцать шиллингов и семьдесят девять пенсов, - торжественно произнесла мадам, обводя рукой аккуратно сложенные стопочки по десять монет. Особенно красиво смотрелось золото. - Обычно мы зарабатываем от двух до пяти фунтов в неделю, - Лалика присела за стол и тоже от души хлебнула из снифтера. Не одна я переживала за успех мероприятия. - Девочкам идёт двадцать процентов с их заработка, десять со всей суммы беру я, пять буду давать тебе. Остальное уходит наверх, - Лалика подняла на меня глаза от кучек монет и остолбенела. - Эй, ты чего? Плачешь? Радоваться надо, дура. Все же хорошо будет! Мы месячный бюджет сегодня сделали. Будешь моей правой рукой теперь, пока учиться не пойдёшь.
        Слёзы текли и не думали останавливаться. Нервный срыв, как-то отстранённо подумала я, вытирая щеки поспешно выданным мадам платком. На этой неделе я вся ушла в работу, и получалось не думать ни о чем, а теперь вот откат. Надо было и себе валерианной настойки накапать.
        Утром на меня толпой налетели довольные, прямо-таки светящиеся от денежных вливаний, работницы секс-индустрии и принялись требовать «продолжения банкета», то есть нового аукциона.
        Девицы оказались морально и физически устойчивыми, радовались собственной возросшей популярности, а еще больше - тому, что работать теперь нужно было куда меньше, чем раньше.
        Они столько и за месяц не зарабатывали, сколько за один день аукциона - бабочки теперь с меня готовы были пылинки сдувать.
        Следующим вечером мы с Лаликой, позевывая, сидели в ее кабинете. Уже придя в себя и напившись валерьянки, я разбирала расшифрованную стенографию аукциона и выписывала в столбик напротив каждого номера имена, фамилии и сделанные ими ставки. Джейн постаралась и разобрала свои каракули за рекордные шесть часов.
        - И что это нам даёт? - нетерпеливо потёрла глаза мадам, с трудом подавляя очередной зевок. Спали мы с ней от силы те же шесть часов. После такого насыщенного дня - или ночи - маловато.
        - Это нам даёт самое главное в мире. Информацию, - я постучала оборотной стороной карандаша по стопке расшифровок. - Следующий раз, когда кто-нибудь из этих мужчин посетит наше заведение, мы будем знать без лишних вопросов, что им предложить. Внешность девушек, поведение, время, которое он у нас обычно проводит, выпивка, которую ему можно подать. Любая деталь важна.
        - И что, нам теперь каждый день аукцион устраивать? - уточнила Лалика мои планы на дальнейшее развитие бизнеса.
        - Нет конечно. Хватит первой недели, - замахала я на нее рукой. - Еще не хватало повторяться.
        - А потом? Если новые клиенты придут? - поинтересовалась мадам. Сон у нее потихоньку улетучивался. - Как мы узнаем, что кому предлагать?
        - Потом девочки уже изучат основные признаки каждого типа мужчин. Мне нужны будут отчеты обо всех: что им нравится, что нет, о чем говорят в постели.
        Лалика бросила на меня задумчивый взгляд, прищурившись.
        - Как-то не похоже то, что ты описываешь, на простой бордель.
        Я пожала плечами.
        - Мы будем элитой. Нужно заняться с девочками. Чтение, письмо, математика. Посмотреть у кого к чему склонности и тому углубленно предмет давать. За завтраком будем читать свежие газеты и светскую хронику. Поначалу вслух, чтобы все были в курсе. И обсуждать прочитанное.
        Мадам покачала головой.
        - Даже самые элитные девочки не умеют и доли того, что ты предлагаешь. Я знаю нескольких содержанок с правого берега, мы вместе начинали. У них дома, лошади и драгоценности, но все, что они умеют, - это качественно раздвигать ноги и стонать в нужный момент. Зачем девочкам твоя политика?
        Я усмехнулась.
        - Разбираться в политике - первый шаг к тому, чтобы иметь собственное мнение.
        - Вот и я о чем. Мы же женщины. Зачем нам собственное мнение? Мужчинам редко нравится, когда женщина не глупа, и уж тем более они ненавидят, когда мы умнее.
        Подняв полупустой бокал, я отсалютовала Лалике.
        - А я не собираюсь им демонстрировать способности девочек. Мы не в цирке. Они будут нашим секретным оружием.
        - В борьбе с чем? Или кем?
        Я многозначительно улыбнулась, но не ответила.
        Дело в том, что я сама еще смутно представляла, как именно буду использовать к своей выгоде команду ученых проституток. Но с чего-то нужно было начинать улучшение их жизни. Почему бы не с обучения?
        Хорошо все же, что в пансионе давали разностороннее образование. И еще хорошо, что в борделе нашлись четыре девочки, в подобных пансионах побывавшие. То есть это конечно плохо, что бедняжкам пришлось так зарабатывать на жизнь, но для моих целей они подходили как нельзя лучше. Кроме пианино, Лалика достала арфу, флейту и ситару - гибрид привычных мне гитары и балалайки. Не хватало еще ударных, но пока что и так сойдёт. Пол сцены был достаточно гулким, и, если зал будет сидеть тихо, наши ноги, отбивающие ритм, вполне сойдут за барабаны.
        Следующим номером я решила поставить танец живота. Ничего сложного девочкам на подтанцовке делать не нужно было - вращать попеременно бёдрами и переминаться с ноги на ногу они научились довольно быстро. Я отобрала пятерых, которые пойдут со мной на сцену, остальные будут, пританцовывая, ходить по залу. Ближе к народу, так сказать.
        Дениз оказалась самой способной ученицей. Я не удивлялась, ведь чтобы танцевать животом - надо его иметь. Костями только погреметь можно. Но валькирия приходила от себя и способностей своего тела все в больший восторг. А какой у неё тверкинг получался - заглядение! Пока что солировала я, но в перспективе, через год, у Дениз были все шансы занять мое место.
        Девочки всю неделю репетировали не покладая рук. Выкладывались на все сто. Они явно были мне благодарны за небольшую передышку в их нелегком труде, поэтому старались как могли. Только вот нервничали они все с каждым днем все больше. А получится ли? А придут ли снова? Аукционы прошли на ура, каждый последующий день в зал набивалось все больше народу. Но как отреагируют аристократы на смену программы? Лалика объясняла всем и каждому, что мероприятия теперь будут разные каждую неделю, но дошло ли оно?
        Скоро узнаем.
        Швеи, готовившие наши сегодняшние костюмы, наверняка все обплевались от бесстыдства некоторых. У нас у всех был открыт живот! На бедрах, чуть ниже пупка, нашили крупные, но тонкие металлические пуговицы внахлест, чтобы при каждом движении они завлекающе позвякивали. На каждую из шестерых, что на сцене, накинули по три покрывала. Как мы намучились, чтобы научиться их снимать по одному, не передать словами. Тем, что будут в зале, будет полегче - им не надо ничего снимать. Только двигаться вперёд по шажочку, выставляя то одно бедро, то другое и делая плавные взмахи руками, на которые все одели по несколько тонких браслетов. Дешевые простенькие серебряные поделки мы заказали у знакомого одной из девочек. Зато звенели они как положено!
        Мелани - еще одна фигуристая красотка ростом ненамного выше меня, но раза в два объемнее в тех местах, где положено, - выглянула из-за боковой ширмы. Занавес я решила на сцене не вешать: нам хватит картонных стенок по обе стороны, как на модельном подиуме.
        - Полный зал! - свистящим шепотом возвестила она. Остальные переглянулись, не зная, радоваться им, что клиенты все же пришли, или паниковать - а вдруг не понравится?
        Ну, раз собрались, можно начинать. Я кивнула музыкантшам. Та, что бряцала все это время на арфе, сменила ритм на более зажигательный. Флейтистка затянула нечто восточное и экзотическое донельзя.
        Когда я попыталась объяснить словами, какая именно музыка мне нужна для выступления, меня банально не поняли. Здесь знали заунывные народные песни, фривольные куплеты на один мотив и классическую оперу. Последнюю могли напеть не все - просто потому, что оперный театр располагался на правом берегу и на гастроли не ездил. Поэтому и напевавшим доверия особого не было. Откуда мне знать, кто им в свою очередь вот так напел. Еще существовала танцевальная музыка: от вальса до менуэта - все сплошь парные или групповые, и медленные.
        Ни восточных, ни латинских мотивов, ни, тем более, фокстрота с танго местные никогда не слышали. Не факт, что их здесь не было. Скорее всего, просто не общались пока еще страны до такой степени, чтобы музыку перенимать. Тем более, из отдаленных регионов. Имелась у жителей Риона и некая спесь: вроде как их собственное «что угодно» лучше заморского, зачем нам чужое?
        Хорошо хоть ноты давали в пансионе всем как обязательную программу. Так что я набросала, девочки воспроизвели, хоть и дивились странной музыке.
        Я сослалась на Провенс. Объяснение ничем не хуже другого.
        Флейта исполнила вступление, и мы гуськом двинулись вперёд.
        Скользящий шаг, выпад бедром, еще один. Я боком пробираюсь на середину сцены, под безжалостный свет софита, и замираю на краю очерченного им круга. Бёдра едва заметно подрагивают, издавая постоянный ритмичный перезвон.
        Позади меня выстраиваются остальные танцовщицы. Дениз прямо за мной, как раз ее видно за счёт богатырского роста - другая бы потерялась. Мы вшестером одновременно скидываем первое покрывало: бархатный плащ, закрывавший нас до сих пор с головы до ног.
        Зал хором выдыхает. Да, такого они еще не видели. Помимо обнаженной полоски живота, верх упакован так плотно, что не оставляет места воображению вообще. Ложбинка на виду - ну, у кого она есть. Я упакована под горло тонкими цепочками, чтобы не позорить заведение.
        Шаровары мягко струятся по ноге, прикрывая все и в то же время обозначая каждое движение коленей. Лица у нас у всех прикрыты тонким полотном вроде москитной сетки. Маска мне сегодня не понадобится. Обруч плотно прилегает к распущенным волосам, не позволяя покрывалу слететь от резкого движения.
        Медленно поворачиваясь вокруг своей оси и отбивая ритм пяткой и монетками на бедре, я оценивающе скользнула взглядом по сегодняшним посетителям. Видно мне было неплохо: чем ближе к глазам, тем прозрачнее становились ячейки сетки. Знакомые лица: несколько постоянных клиентов. Уже начали поступать просьбы забронировать определенный столик. Наученная мной Лалика отвечала, что это стоит отдельно, два шиллинга за ночь. Трое уже безропотно платили, хоть и появлялись только раз в неделю.
        Для сравнения: раньше девочки в час зарабатывали пять пенсов.
        Все побочные доходы такого рода делились поровну в конце месяца между девочками, официантками, кухарками и прочими работниками. Я заставила Лалику включить этот пункт в наш договор. Да, я заключила договор с борделем. На полтора года. К августу, в год моего совершеннолетия, я как раз буду свободна от всех обязательств и в идеале с неплохой суммой на счету. На чьё имя будет счет, разберёмся ближе к делу. Сделать ту филькину грамоту, что заменяла здесь паспорт, можно было даже на коленке. Никакой магии я в нем, по крайней мере, не чувствовала, а до водных знаков тут вряд ли додумались. Лалика наверняка знает подходящих специалистов.
        Горячий взгляд из зала я почувствовала буквально кожей и чуть не сбилась с ритма. Кто там у нас такой настырный? И посмотреть, как назло, не могу - по рисунку танца мы сейчас спиной демонстрируем работу ягодиц. Трясем попами, если по-простому.
        На следующем развороте я внимательно оглядела зал. Смотрели все, так что вычислить того, что вызывал у меня мурашки, не удалось.
        Упало третье покрывало, обнажив наконец полностью декольте… У кого оно было. Нестройные выкрики из зала подбодрили танцовщиц, и те еще выразительнее заработали бёдрами.
        Девочки из поддержки перешли в ниши, подсвеченные изнутри, и задернули за собой занавески. Под тихий, как сердцебиение, ритм арфы они продолжили извиваться в заученном танце. Посетители расслабились, попивая спиртное и разглагольствуя, какой из девок кто вдует и каким образом.
        По словам девочек, чаще всего они напивались так, что их дай бог хватало на один, очень быстрый, раз. Дальше дело бабочек укрыть клиента одеялком, чтоб не замёрз, и можно спокойно спать.
        Все-таки идея с филиалом бара была гениальная.
        Глава 10
        Завершив выступление, я сама поспешила скрыться за ширмой, чтобы не провоцировать посетителей. А то некоторые, сориентировавшись, уже подкатывали к мадам, чтобы выспросить у нее мою себестоимость. Мне оставалось только надеяться, что наш договор и потенциальную прибыль Лалика оценит выше сиюминутной выгоды от продажи меня самой.
        Обошлось. Маман дурой не была и слово держала намертво. Зато моя подтанцовка отдувалась за всех: на них был просто бешеный спрос. Мадам, не растерявшись, удвоила на них цену на сегодня, и клиенты безропотно платили.
        Могла бы и утроить.
        Больше всего меня беспокоил тот неизвестный мужчина, что сверлил взглядом мою спину весь танец. И когда я увидела, как Лалику кто-то подзывает с дальнего, самого темного углового дивана, снова накинула плащ и медленно двинулась следом. Пока я шла, глаза после софита привыкали к полумраку зала. Уже можно было разглядеть характерную алую форму с полосатым кантом. Блестящая фуражка с козырьком на столе не оставляла места сомнениям.
        Я подобралась к Лалике и незаметно пристроилась за ее спиной. Все-таки не каждый день к нам приходит настоящий полицейский.
        В монастырской библиотеке среди прочего я читала историю зарождения местной полиции. Пока что подобное подразделение было только в столице. По регионам вполне справлялись обычные вояки. В Дорсетте же настолько расплодилась преступность, особенно, понятное дело, на левом берегу, что для того, чтобы контролировать районы, необходима была бы целая армия.
        Поэтому из военных выделили новое подразделение - полицию. Они считались почти армейскими, получали положенные военным пособия и пенсии, к тому же, зарплата у них была куда приличнее, чем у обычных вояк. Все потому, что работа на левом берегу зачастую оказывалась гораздо опаснее открытых военных действий. Тем более, что в полноценной войне наше королевство, туманный Рион, не участвовало уже больше столетия. Мелкие стычки на границе полуострова и побережья с контрабандистами и постепенное освоение южных архипелагов - читай уничтожение туземцев - проходило практически без потерь с нашей стороны.
        А на левом берегу до старости из полицейских доживали единицы.
        В тусклом зареве свечей волосы молодого мужчины отливали глубокой медью. Это уже не рыжий, а красноватый. Острые скулы, какое-то нервное подвижное лицо с крупным ртом и цепким взглядом темно-синих глаз. Похож на аристократа, но что он забыл на левом берегу? Неужели пустышка, из отказных вроде меня?
        Офицер обвёл преображенный зал цепким взглядом, чуть задержавшись на прозрачных занавесях, за которыми извивались полуобнаженные девичьи силуэты. С трудом отведя глаза, он прокашлялся и сосредоточился на мадам.
        По столу в сторону Лалики прокатилась серебряная монета. Ловкое движение женской ладони - фокусники бы устыдились - и шиллинг исчез где-то в ее юбках.
        - Меня интересует некая Хилли Шей. Ее в последний раз видели уходящей с Королевского Моста в сторону левого берега, недели две назад. Она здесь не появлялась? - понизив голос, спросил полицейский.
        Мадам незаметно стрельнула глазами в меня и выпятила и без того впечатляющий бюст.
        - А зачем она вам? У нас есть девочки на любой вкус. Уж точно лучше какой-то там… Хилли.
        - Она подозревается в ограблении и убийстве одной высокопоставленной особы, - припечатал меня офицер могильной плитой.
        Да-а… Проштрафилась я: все-таки понадеялась на здравомыслие следователей и патологоанатомов. Это наша медицина мигом бы определила, что я не имею отношения к смерти «принцессы», а местные лекари, по-моему, вообще в расследованиях не участвовали. Так что выяснить, что я недостаточно сильна, чтобы вот так запросто задушить девушку, было некому. А что? Очень удобно. Кто сбежал - тот и виноват. Минуточку, он сказал «ограбление»?
        - Убийство… ограбление… и какая-то женщина. Она шпионка? - восхищенно вытаращила глаза мадам, будто читая мои мысли. Неплохо бы вытянуть побольше информации из следователя.
        - Она похитила драгоценности и деньги на общую сумму более ста фунтов.
        Я скрипнула зубами. Вот ведь м… матушка! Нашла способ избавиться ото всех подозрений разом.
        - Все наши девочки работают уже давно, а эта Хилли приехала в столицу… - Лалика задумчиво сделала паузу, вроде как припоминая. Память у неё - дай Всеединый каждому, притворщица играла и не краснела. - Две недели назад, нет? Ведь тогда же умерла наша принцесса. Погодите, вы же не хотите сказать, что…
        Взгляд полицейского посуровел еще больше, если это возможно.
        - В интересах следствия пока что официальная версия причины смерти ее высочества - болезнь. Надеюсь, дальше вас эта информация не пойдет?
        Мадам надулась так, что я испугалась за ее платье.
        - За кого вы меня принимаете?!
        Понятно. Завтра об истинной причине смерти принцессы будет знать весь город. И, судя по хитрому прищуру офицера, он это прекрасно понимал. Интересно, на что расчёт? Что глупышка-пустышка Хилли попытается сбежать из города, узнав, что ее ищут? Очевидно, выезды из города перекрыты, а поезда и корабли тщательно проверяются.
        Ну-ну. Ждите. Интересно, сколько ваши солдаты протянут в полной боевой готовности? Я в ближайшие месяца два, пожалуй, вообще из борделя не выйду. Вовремя мы оранжерею затеяли. На крыше и погуляю.
        Разговор с Лаликой состоялся тем же вечером. Вместо долгих объяснений, собственно, я нюхнула порошка и чуть изменила форму носа.
        - А теперь представьте мои волосы рыжими, а щечки - алыми, - вздохнула я, поджимая губы куриной гузкой.
        Фотографии в этом мире были преотвратные, зато художники-портретисты пока что процветали. И принцессу нашу писать обожали: такая фактура, такие бездонные очи и прочая красота. Поэтому признала меня мадам почти сразу.
        И свалилась в кресло, обмахиваясь первым попавшим под руку листком.
        - Ты что же, деточка, мне раньше не сказала?.. Это же я чуть своими руками тебя под грузчиков не положила! - запричитала законопослушная верноподданная. Я горько усмехнулась.
        - А скорее продали бы тому, кто побольше заплатит, ведь так?
        Мадам перестала ломать комедию и посерьезнела.
        - Об этом никто не должен знать. Особенно из тех, кто выше меня, не к ночи будь помянуты, - сплюнула Лалика три раза через плечо.
        Все-таки душевная она женщина. Я чуть не прослезилась. Как свой доход бережёт! Понимает, что если меня приберут к рукам, сама она дальше развиваться такими же темпами не сможет.
        Отныне режим работы борделя разительно поменялся. Плата взималась за ночь. Без вариантов. Клиент при желании мог уйти хоть через десять минут, но выложить десять шиллингов был обязан. Обычай давать на чай понравившейся девочке прочно вошёл в обиход - аристократам было приятно почувствовать себя добрыми и щедрыми дядями. Так что бабочкам зачастую перепадало по целому шиллингу сверх тарифа, хотя чаще лорды обходились медью.
        Представления мы устраивали три раза в неделю. Понедельник, среда, пятница. По выходным у аристократии балы и приемы - им не до борделя, по вторникам идёт еженедельное заседание палаты лордов.
        А четверг я сделала свободным чисто из вредности.
        В остальные дни можно было просто прийти и провести у нас время с пользой. Но, опять же, один клиент - одна ночь. Я ввела работу по сменам, так что у девочек получалось три-четыре мужчины в неделю.
        По сравнению с ударным трудом месячной давности - небо и земля.
        В выходные дни мы занимались самообучением. За преподавателями далеко ходить не пришлось: Райли оказалась неплохо подкована в истории, а Маржолейн разбиралась в географии и гораздо лучше меня говорила аж на пяти языках. Так что учились мы все, я тоже с большим удовольствием сидела на занятиях - языки учить всегда полезно, а история уж точно не повредит. Я в свою очередь преподавала математику. В объеме начальных классов - даже прибавить-поделить могли далеко не все девочки. Арифметику полюбили единицы. После того, как я вдолбила в них умножение и деление, продолжать остались только пять человек. То ли преподаватель из меня не очень, то ли нет у них способностей. Но главное, хотя бы базу они освоили.
        Бабочки стали лучше спать и куда лучше выглядеть. Я регулярно проводила медосмотры, подправила двоим начавшую шалить щитовидку, у четверых нашла нехорошие заболевания. Сняла их с расписания, пока не пролечатся. Легкие были ровным слоем забиты чёрной сажей у всех. Всем работавшим у нас по вечерам я заваривала в огромном чане настойку для ингаляции. Каждый брал себе по чашке, накрывались полотенцем и дышали полезными испарениями. Вылечить-то я могу, но оно же опять осядет. Лучше как-то прочищать периодически, чтобы и не скапливалось.
        Всем борделем теперь пили укрепляющие отвары для профилактики простуд и прочих иммунозавязанных болячек.
        Я еще хотела выдавать специфические отвары, для профилактики детей, но оказалось, в этом нет необходимости. Дети в борделе получались крайне редко, можно сказать, никогда. Здесь, в этом мире, вообще было не очень с рождаемостью. По пять детей бывало в семье, но редко. Организм как-то настраивался на партнера, как пояснила мне Лалика, и первые несколько лет брака обычно проходило без потомства. Вообще, от неё я узнала куда больше о местном женском быте и привычках, чем за все время пребывания здесь. Даже Брай старалась в такие темы не вдаваться. Ну, оно и понятно: я же была по легенде нежной пансионской фиалкой - вопросы предохранения со мной обсуждать как-то странно было бы.
        По ночам я не только запирала дверь, но и придвигала к ней тяжеленную тумбочку. Не раз ко мне чуть не вламывались подвыпившие посетители, перепутавшие номер комнаты. Впрочем, альтернативного жилья мне никто не предлагал.
        Мои пять процентов потихоньку копились. По обоюдному согласию всё растущий мешочек с наличностью лежал у Лалики в сейфе. Счёт в банке я пока что открывать не хотела. На чьё имя? Точно не на своё настоящее. Притворяться Хилли и дальше? Как, если меня ищут в связи с убийством «принцессы»?
        Так что пусть пока лежат, каши не просят. Довериться мне больше все равно было некому, а хранить такие деньжищи в собственной комнате - неоправданный риск.
        Когда выдавались свободные дни, я изучала стенограммы выступлений. Джейн по-прежнему сидела в комнатке за стеной и строчила три раза в неделю. Пока что ничего интересного для меня там не было. Лалика, скорее всего, нашла бы за что зацепиться и потянуть деньги с клиента, но я категорически запретила. Излишнее внимание мы и так привлекли, если сейчас еще заняться шантажом - весь мой план полетит коту под хвост.
        Самые интересные сведения я все же выписывала. На русском. Завела специальную тетрадочку. Вдруг пригодятся?
        В конце года меня ждал очередной культурный шок.
        Подошла пора принятия нового товара.
        Оказывается, на проституцию существовал настоящий контракт. Вроде того, что заключила я, только в нем было куда меньше пунктов. В то время, как мой предусматривал практически все нюансы и возможности, включая болезни, отпуск и стихийные бедствия, местная юриспруденция только зарождалась и подобными деталями не заморачивалась.
        Чаще всего договор с борделем заключали на пять лет.
        Редко кто, к сожалению, после пяти лет уходил. Кто зарабатывал хорошо - втягивались, не желая горбатиться на фабрике там, где можно несколько раз в день раздвинуть ноги. Кто плохо зарабатывал - не могли расплатиться с долгами, из-за которых чаще всего и попадали в такой переплёт, и застревали надолго. Семья чаще всего отказывалась от бедняжек, так что и возвращаться-то им было особо некуда.
        Две девочки вскоре собирались нас покинуть - к счастью, в хорошем смысле: они расплатились с долгами и планировали уехать из столицы куда подальше. Одна оплачивала свой долг - занимала на лечение матери. Другую продал собственный отец, чтобы не разориться. Когда встал вопрос - гончарная лавка или дочь, он выбрал первое. Дочерей у него еще три, а бизнес - один.
        Самое жуткое, что Надин его не винила в пяти годах фактически сексуального рабства. Она с фатализмом приняла выбор отца и повторяла, что лучше уж она, чем сестры, - она выносливая, а девочки еще маленькие, загнулись бы. То есть продать дочь - это нормально, главное, выбрать ту, что покрепче.
        У меня от таких рассуждений становились дыбом волосы, но для местных это была норма, так что и я молчала в тряпочку. Представление о жизни нужно менять постепенно и исподволь, такие вещи словами объяснить нельзя. Именно поэтому мне хотелось научить девочек в первую очередь думать и иметь собственное мнение. Оттуда полшага до независимости и самоуважения.
        За товаром мы поехали вдвоём с Лаликой. Она настояла.
        - Ты моя правая рука, значит, должна помогать во всем. Не только на сцене задницей трясти. Смотри, будешь упрямиться, еще и доходную книгу заставлю заполнять, - пригрозила она. Я поежилась. В заполнении доходной книги не было ничего сверхъестественно сложного. Кто хоть раз вёл даже собственную бухгалтерию, справился бы на ура. Другой вопрос, что мне было тяжело психологически. Все эти цифры - униженные женщины, покорно раздвигающие ноги перед тем, кто платит. Пока я организовывала представления и репетировала с ними новые движения, создавалось впечатление, что мы просто на курсах шейпинга для домохозяек или что-то вроде.
        А когда наступала ночь, я возвращалась на бренную землю, где мои ученицы - всего лишь презренные торговки собственным телом.
        И весело или легко мне не было.
        У борделя имелся собственные транспорт: новомодное авто с открытым верхом - знак статуса и роскоши - стояло в гараже, бывшем сарае, где раньше держали лошадей. Перегородки, разделявшие помещение, убрали, и точно посередине пустого пространства поблескивал хромированным боком монстр местной автопромышленности. Верха не было вообще - только ветровое стекло впереди защищало водителя от летящей в лицо пыли. Но авто, как и поезд, пока еще не развивали такой скорости, чтобы понадобилась крыша, боковые стёкла и уж тем более ремни безопасности.
        Ехали мы чуть быстрее пешеходов. Не все улицы были предназначены для широких боков нашей безлошадной повозки, как здесь называли авто простые люди, поэтому по городу пришлось попетлять. Заодно я хоть посмотрела на него с безопасного расстояния и при свете дня. Солнце еще не зашло, - встали мы по бордельным меркам несусветно рано - но весь мир жил по нормальному расписанию, и нам иногда приходилось под него подстраиваться.
        Левый берег натурально был городом контрастов. Старые здания монументальной постройки, красивые и надежные, соседствовали с тонкостенным новоделом, который способен разве что голову прикрыть от дождя, да и то ненадежно. Похоже, до какого-то момента власти благоустраивали оба берега одинаково, а потом что-то случилось - и люди на левой стороне реки оказались предоставлены сами себе. Из чего могли и как могли, так и строили. Никакого плана левобережье не придерживалось. Ровный широкий проспект мог вдруг перегородиться нагромождением домиков и продолжиться только через два квартала, а потом разделиться на две-три улицы и снова сойтись.
        Дорога тонула в густом смоге. Дальше десяти-пятнадцати метров предметы теряли четкость, скрываясь в маслянистом тумане. Дрянь оседала копотью на лице и наверняка откладывалась в легких. Нас с Лаликой немного защищали густые вуали - основной шлак оседал на них. Тут-то я поняла смысл этого модного приспособления, помимо соблюдения дамой инкогнито!
        Наконец мы добрались до цели путешествия. Одно из самых старых зданий располагалось на морском побережье, за чертой города. Несмотря на возраст, оно вовсе не было изысканным произведением искусства с колоннами и балюстрадами, как дома на берегу реки. Скорее изначально предназначалось под склад или фабрику, а потом его почему-то решили забросить. Не особо примечательное внешне, изнутри оно тоже не блистало роскошью. Голые стены, высокие потолки с балками и многочисленные окна, пропускавшие рассеянный солнечный свет. Хоть сюда не достигал вездесущий смог. Наверное, море как-то его нейтрализовывало. Я вдохнула полной грудью солоноватый воздух. Уже месяца два на побережье, а моря даже ни разу не видела толком, только издалека, с крыши. Хотя, купаться все равно холодно, да и не до того мне сейчас. Может, потом когда-нибудь, в другой - нормальной - жизни…
        В косых солнечных лучах, освещавших бывший склад, танцевали пылинки.
        Больше сотни женщин выстроились в длинный ряд, ожидая оценки мадам. Кто-то смотрел настороженно, кто-то безразлично. Самые опытные - с надеждой. В нашем борделе самые человеческие условия работы для этой сферы. Даже до моего появления он считался лучшим на левом берегу.
        Я оглядывала из-за спины Лалики потенциальных проституток и, стискивая кулаки так, что ногти впивались в ладони, сдерживала себя из последних сил. Хотелось орать и побить кого-нибудь. Желательно того, кто устроил всю эту идиотскую систему потребления человека как вещи.
        В основном, как всегда, женщины.
        Сто две претендентки. Из них мы должны были выбрать пять. Это наш, так сказать, лимит, который установил на каждый бордель Левый Барон.
        Понятное дело, у подпольного бизнеса не могло не быть главаря. Он сам лично не присутствовал - не будет же он каждую продажу лично отслеживать? У него для того подручные есть: например гордый собой и пузом мужчина с окладистой бородой, украшенной двумя косичками по бокам. Внушительная трудовая мозоль была подпоясана широким вышитым поясом, дорогой контрабандного бархата сюртук - нараспашку. Вряд ли бы он застегнулся при всем желании.
        - Привет, Мерти, - расплылась в показной улыбке мадам при виде бородача. - Есть сегодня кто удачный?
        Огромное пустое помещение гулко отражало эхом цоканье каблуков мадам Лалики. Женщины и девушки вытягивались в струнку, стараясь показать себя в наилучшем виде. Оставаться самой последней не хотел, понятное дело, никто. По виду кандидатки подобрались разномастные. От простых деревенских девах с косичками, собственноручно вышитом крестиком платье и платке на голове до явной породистой аристократии. Я уже ничему не удивлялась. Книжечка по праву подготовила меня к подобному зрелищу.
        Подписывать документы здесь имели право только мужчины. Женщины - только в самом крайнем случае, когда ну ни одного родственника или опекуна мужского пола не было в наличии. И то, подпись хотя бы мужчины-свидетеля сделки требовалась обязательно.
        На правом берегу магией владели далеко не все. Меня в пансион сослали в основном из-за того, что я болела и тем позорила семью. Была бы здорова - жила и дальше во дворце и удачно, с пользой, вышла замуж.
        Мне еще спасибо тому тромбу сказать надо.
        Хотя… тогда Хилли бы со мной не познакомилась и осталась бы жива.
        Женщины магией владели редко. Ценность их была в родовитости и плодовитости, именно в таком порядке. Так что если вдруг девушка оказывалась бесполезна, - отца разжаловали, например, или несчастный случай какой - ее вполне могли вот так продать в бордель, несмотря на всю родовитость.
        Лалика шла вдоль ряда уже второй раз, что-то прикидывая для себя. Иногда подходила ближе к понравившейся девушке, что-то спрашивала, заглядывала в зубы - буквально, как породистому коню. Иногда кивала охраннику, и счастливицу отводили в сторону. Их потом доставят в бордель на повозке, как мадам мне объяснила. Ну не сажать же их с нами в машину. Мне оставалось только согласиться, что таки да, не сажать. Тем более, пассажирских мест там только три. И два уже нами заняты.
        Я мрачно следовала за ней тенью, пытаясь отключить эмоции и не вовремя разыгравшийся героизм. Даже если я усыплю всех охранников и надзирателей, куда эти сто с лишним женщин пойдут? У них семьи, какие-никакие, хоть их и продали в рабство на пять лет, возвращаться большинству есть куда. Если прогневать Левого Барона - возвращаться будет не к кому.
        Мельком бросив взгляд на очередную кандидатку, с которой в это время разговаривала Лалика, я вздрогнула. Лучше бы я и дальше смотрела в пол.
        Сердце болезненно кольнуло. Девочка чем-то неуловимо походила на Хилли. Худенькая, с длинной пепельной косой, она смотрела на мадам испуганно и затравленно, почти не моргая. Натуральный кролик перед удавом.
        - Ты откуда? Родители живы? - непроизвольно вырвалось у меня. Лалика приподняла бровь, но не стала меня затыкать. Сама же хотела, чтобы я поучаствовала. Вот, участвую.
        - Отвечай! - ткнул ее в спину один из охранников, когда пауза затянулась. Бедняжка в шоке, и зачем я только к ней внимание привлекла?!
        - Я Тайрис Даффи, с правого берега, улица Рикхейм, двадцать три. Маменька с папенькой умерли в прошлом месяце, а дядя разозлился, что у папы мало денег было, а у меня магии нет совсем, и сюда меня отправил, - пролепетало дитя. Я перевела взгляд на Мерти, он кивнул.
        - Договор подписан новым маркизом Даффи, - подтвердил помощник Левого Барона.
        По крайней мере, то, что продает девушку родной дядя, - правда. В перипетии семейных отношений при заключении подобных контрактов особо не вдавались. Есть подпись - есть товар. На пять лет она собственность того борделя, что укажет на неё на подобном отборе.
        - Мы можем ее тоже взять? - спросила я, отшагнув обратно к Лалике. Та покачала головой.
        - Я лимит уже выбрала. Нам пять только положено.
        Мадам повела подбородком в сторону, где уже переминались с ноги на ногу пять юных красавиц. Фигуристые, губки бантиком, глазки по пять копеек - все как местному обществу нравится. На их фоне тощенькая блондиночка и впрямь смотрелась как-то не очень прибыльно.
        - Так и быть. Еще двух, - буркнул бородатый надсмотрщик, прекрасно слышавший наш разговор. - Барон доволен вашими успехами за последний месяц, так что разрешил расширить состав, если у вас возникнет желание.
        Лалика царственно кивнула, и побледневшую пуще прежнего девочку отвели тычками к остальным пяти.
        Зря пугается - тем, кто остался, будет еще хуже.
        Лалика ткнула пальцем в еще одну красотку с бюстом, и мы покинули бывший склад так же помпезно, как и появились.
        Когда мы сели обратно в авто, я повернулась к мадам.
        - У меня есть небольшая просьба. По поводу той девочки, последней, что мы только что взяли в штат.
        - Поняла уже, что тебе она приглянулась. Сочувствие тебя когда-нибудь погубит, - проворчала мадам. - Чего ты хочешь?
        - Давайте мы ее на кухню отправим. Кухарка недавно жаловалась, что картошку чистить некому. Ну и по мелочи - порезать там, подать. Может, помощницей в бар?
        - Какая кухня? Какой бар? Она же девственница - редкий товар! Можно неплохо заработать. Скажем, фунт за первую ночь? Да и потом можно ещё недельку изображать невинность, - прикинула выгоду Лалика. Меня передернуло. Внутренне. Внешне я старалась держать лицо.
        - Вы же ее видели. Какие клиенты? Она ребёнок еще. К тому же с правого берега. Загнётся под первым же - гляньте, ее ветер носит. Тут кормить надо, а может, и лечить. Пусть пообвыкнется, перестанет бояться. Не кусаются же у нас, в самом деле.
        Лалика вздохнула. Она уже начала привыкать к моим странностям. В конце концов, заведение преуспевало благодаря моим нововведениям, хотя кто бы мог подумать, что если работать меньше - будут платить больше.
        Мадам согласно кивнула, и я подавила радостный писк.
        Радоваться-то особо нечему. Девяносто пять человек пошло дальше, в заведения уровнем ниже, где далеко не так все благостно и весело, как у нас.
        Глава 11
        Новый год подобрался незаметно.
        Казалось, только вчера я осваивалась в теле принцессы, боролась с настоятельницей за подарки и строила планы на будущее с Хилли. И вот - прошло меньше года, я сижу в борделе и прикидываю, как бы нам с девочками еще увеличить доходы.
        Смена года в этом мире отмечалась насколько возможно помпезно - на правом берегу. На левом копили пару месяцев, чтобы хоть в эти два дня поесть досыта. Как год встретишь, так и проведёшь - в эту примету верили в любом мире.
        Сбывалась она только не у всех.
        Я заранее выспросила у девочек, как здесь принято праздновать. Ссылалась на пребывание в пансионе - и не врала, что характерно. Там Новый год был такой же день, как и прочие, только кормили чуть обильнее. Не могу сказать, что вкуснее.
        А во дворце я в эту ночь обычно вообще оставалась одна. Кормилица шла праздновать к семье, за мной оставалась приглядывать какая-то из сильно не довольных этим горничных. Даже огненное шоу, которое вроде как устраивали столичные маги, я не видела ни разу. Окна моей спальни выходили на другую сторону, даже если бы захотела - ничего не разглядела. Но я, как приличная девочка, шла спать вовремя, поэтому пропускала все самое интересное.
        Собственно, первое, что все вспоминали, - это еда. Обильное застолье, прямо как у нас. Подарки если и дарили, то на правом берегу. Немногочисленные девочки с аристократическим прошлым вспоминали эту традицию с ностальгией.
        Про елку и украшения к ней никто не слышал, хотя елки в принципе в этом мире водились. Наверное, сказалась разница в фольклоре. Учитывая наличие магов земли, цветущие зимой деревья никого не удивляли, а значит, и подражать было нечему.
        Мне же очень хотелось хоть какого-то знакомого праздника. Так что застолье я предоставила организовывать кухарке, наказав не экономить, и договорилась с Дениз о не совсем традиционном заказе ее родичам в деревне.
        Огромная пушистая зелёная красавица едва втиснулась в распахнутые настежь двустворчатые двери даже в свернутом и обвязанном виде.
        Через пару дней привезли заказ от стеклодувов. Бригадир завода обрадовался дополнительной подработке и возможности утилизировать отходы с прибылью для себя, даже скидку сделал. Еще бы, ему только часы работы паре мастеров оплатить нужно было, материал уже был готовый - выбраковка. Битые осколки неудавшихся изделий чуть подшлифовали, чтобы не царапались острыми краями, припаяли дужку, в которую продевалась металлическая нить, - и елочная игрушка готова. Кроме того, я заказала пару десятков шаров на пробу, с теми же дужками для крепления. Получилось неплохо. Не хватало, конечно, росписи, но я не специалист в таких вопросах. Судя по горящим глазам бригадира, задумка ему понравилась. Чувствую, начнём мы новую моду.
        Вот пусть он сам роспись и придумывает.
        Елка встала напротив бара, по другую сторону сцены, как влитая, будто была там все это время. Саму сцену украсили стеклянным дождиком - мелкие прозрачные бусины нанизали на нитки и подвесили под потолком так, чтобы они чуть не доставали до голов танцовщиц, покачиваясь где-то в вышине.
        Новый год выпал на выходные, поэтому мы дали всего один тематический концерт в пятницу. Девочки уже не стеснялись предлагаемых мною костюмов и без возражений нарядились развратными зайчиками и лисичками с меховыми юбочками по колено и накладными хвостами. Я была чёрной кошечкой - примета, опять же, здесь известная - и бегала все представление от преследовавших меня зверей.
        Натуральный утренник в детском саду получился, только с оформлением для взрослых.
        Мадам недавно заметила, что все больше мужчин бронируют столики заранее, но все меньше заказывают ночи с девочками. Она решила со мной посоветоваться, не стоит ли сбавить цену за ночь, чтобы вернуть бабочкам былую популярность. Вызвала в кабинет в канун Нового года, налила по традиции коньяку в пузатый снифтер и изложила проблему.
        - Мы не делаем положенный бюджет? - уточнила я с замиранием сердца. Лалика пожала плечами.
        - Да нет, наоборот, доходы растут. Процент с бара, столики - пока в общей сумме получается обычный наш оборот, меня волнует, что девочки стали меньше зарабатывать.
        Я мысленно потёрла руки. Именно к этому я шла все это время.
        - Намекните посетителям, что танцовщицам можно засовывать монеты в чулки. Или заведите специальную коробку для чаевых. А девочек можете вообще снять с постоянного расписания. Пусть только танцуют, а спят с теми, с кем сами захотят пойти. Или не спят, если не захотят. Им лучше теперь постоянную зарплату выделить. Посчитайте, что они в среднем зарабатывали в лучшие дни, и выдавайте постоянно.
        Лалика недоуменно похлопала глазами. Мое революционное нововведение энтузиазма у неё не вызвало.
        - А как же мы будем зарабатывать, если девочки не будут ни с кем спать? Мы же бордель, к нам идут именно за этим, - изумилась она. Я довольно улыбнулась. Все идёт по плану.
        - А мы больше не будем борделем, - торжественно провозгласила я. - Мы будем, например, кабаре. Зал можно расширить, даже сделать два этажа - девочки больше не обязаны будут жить здесь же. Наверху можно открыть ресторан и второй бар, а здесь оставить выступления.
        - Я смотрю, ты все уже продумала, - подозрительно прищурилась на меня Лалика. - Ты что, знала, что так получится?
        - Не знала, но надеялась, - призналась я. - Помните, я же говорила, что к нам идут за возбуждением и шоу? Для этого необязательно доводить до секса. Не все, кстати, так уж хотят изменять жёнам, некоторые брезгуют девочками - мало ли, что подцепить можно, красней потом перед лекарем. А так - всем хорошо. И клиентам развлечение, и девочки могут работать, не раздвигая ног.
        Мадам откинулась в кресле, изучая то ли содержимое бокала, то ли меня сквозь янтарную жидкость.
        - А еще ты наверняка надеешься, что другие заведения последуют нашему примеру, - полувопросительно-полуутвердительно произнесла она. Я потупилась в притворном стеснении.
        - Вообще-то да. Я не настолько дура, чтобы полагать, что все бордели вдруг позакрываются, но хотелось бы дать женщинам альтернативу. Пока что они могут заработать, либо гробя руки в щелочи при стирке, либо проводя всю жизнь на кухне, - к чему, опять же, талант нужен, а не у всех он есть - либо у нас и в подобных заведениях.
        - А как же горничные, гувернантки, поломойки, в конце концов? Не говоря уже о швеях, - вступилась Лалика за широту местного рынка труда. Я только фыркнула.
        - Швеи - возможно, но опять же, не у всех получится. Далеко не у всех. Поломойки мало отличаются от прачек, только еще и спину вдобавок гнут. А от горничных и гувернанток многие мужчины ждут тех же услуг, что и от наших девочек. Так что разницы особой не вижу. Разве что в количестве клиентов.
        Лалика помолчала, взбалтывая коньяк и задумчиво глядя, как он маслянисто стекает по стенкам бокала.
        - И что ты предлагаешь? Кроме твоего, как ты говоришь, кабаре. Ты же явно не просто так записывала всех тех женщин, что к нам просились на работу.
        В наблюдательности мадам не откажешь. Да тупая бы на ее месте и не задержалась.
        - Пока ничего, - я одним махом допила бокал. - Если все пойдет, как я хочу, все само встанет на свои места.
        В ночь между двумя годами над Дорсеттом наконец-то закружился снег. Я сидела в оранжерее с бокалом шампанского, глядя в мельтешащее белыми хлопьями звездное небо, и молча радовалась, что заказала рабочим чуть покатую крышу. Надеюсь, снег не продавит стекло. Хотя, учитывая, насколько тёплые здесь зимы, вряд ли он сядет настолько, чтобы создать сколько-нибудь значимую тяжесть.
        Боя курантов ждать не приходилось, как и обратного отсчета. Зато фейерверк вышел знатный. Маги огня устроили целое представление, выйдя в море на нескольких кораблях. В небе расцветали замысловатые калейдоскопические фигуры, диковинные цветы и целые картины. Каждый старался в меру резерва и фантазии.
        Наконец, шоу завершилось особенно эффектным многоцветным переливом вроде северного сияния.
        Я отсалютовала бокалом правому берегу.
        Ждите, аристократы.
        И бойтесь.
        Рыжий полицейский зачастил на наши выступления. Я бы даже сказала, ни одного не пропускал. Столик не бронировал, - понятное дело, не по карману это простому вояке - но в зале появлялся, как на работе. Иногда подсаживался к кому-то, явно из знакомых, - те даже не воротили демонстративно нос, что странно. Не думаю, что у левобережной полиции столько влияния на аристократию, тут скорее покровитель мощный имеется. Родственник?
        Иногда он просто подпирал стену в темном углу. Но взгляд его я все равно чувствовала буквально кожей. Он так сверлил глазами мою тонкую маску, что я даже опасалась, как бы она не загорелась. Конечно, вряд ли мага отправили бы патрулировать левый берег, но кто знает.
        Чего мне стоило не сбиваться с шага, не узнает никто. Мужчина меня нервировал, и я даже не могла определить, чем именно. То ли настойчивостью, - хотя он ничего такого не делал, просто смотрел - то ли собственной привлекательностью.
        Никогда не думала, что мне могут понравиться рыжие, но в нем было что-то такое… надломленное и в то же время мужественное, как у человека, пережившего травму или предательство. Наверное, я видела в нем родственную душу в первую очередь и только во вторую - симпатичное лицо с россыпью веснушек на носу и скулах.
        Лицо, которое может меня арестовать по подозрению в убийстве в любой момент. Да, это однозначно добавило бы перчинки в наших гипотетических отношениях.
        Поэтому дальше томных взглядов и интригующих улыбок я заходить не собиралась.
        Да и не привыкла я к вниманию со стороны противоположного пола. Что делать-то я теоретически знала, да и практически тоже, а вот принять мысль, что он на меня запал, оказалось тяжеловато.
        Сказывалась еще и рабочая специфика.
        О том, что я не принимаю клиентов, его известили, как и всех посетителей Оранжереи. Другой вопрос, что в такой среде невинными не оставались. Так в каком качестве я его интересую?
        Для перепихона - он бы давно уже подошёл и предложил. Стесняется?
        Что-то серьезное заводить с девицей из борделя? Я вас умоляю.
        Так зачем я ему?
        На улице с прошлого вечера мела пурга. Шёл уже февраль, зима бесилась напоследок и морозы стояли нешуточные - ноль, а то и минус два даже днем. Дороги занесло снегом, в некоторых местах аж по щиколотку, реку сковал тонкий, хрупкий ледок. Клиентов сегодня в зале было немного, и представление я решила подсократить. Точнее, уменьшить своё в нем участие. Пусть девочки привыкают к самостоятельности. Поставила на первую позицию Маржолейн - у нее канкан получался просто сногсшибательный. Еще бы, с ее-то ножками. Сама подсела к бару, натянув пышные воланы юбок пониже, чтобы хоть колени прикрыть. Кейла подмигнула мне и налила коктейль - нашу новинку. Горьковатый амри, похожий на наш кампари напиток, только повыше градусом, прекрасно смешивался в равных пропорциях с апельсиновым соком.
        Апельсины, мандарины и прочие цитрусовые везли с юга, из Спаннии. Как раз сейчас у них дозревал урожай, и цены стали почеловечнее, особенно если закупать крупной партией. Коктейль пользовался популярностью - аристократы уже привычно ждали от нас новинок и в визуальных, и в тактильных, и во вкусовых впечатлениях. Пока что мы вроде бы не разочаровывали.
        Рыжий полицейский, по обыкновению, притаился в самом темном углу и сверлил мои колени взглядом.
        Заиграла музыка, на сцену высыпали девочки в завлекательно-пышных юбках, блузах со спущенными с плеч рукавами, которые не спадали с груди только за счет тугих корсетов, и принялись зажигательно подскакивать в такт знаменитого - пока что только в моем мире - классического канкана. Ножки, затянутые в новомодные чёрные чулочки в сеточку (кстати о новинках), задорно сверкали юной розовой плотью, вызывая у завсегдатаев бурное слюноотделение.
        Кстати, надо бы начать потихоньку закуски предлагать. Канапе, тапас - что-нибудь маленькое, но сытное. А то два-три часа сидеть и тянуть выпивку - желудок посадят. Забота о клиентах-прежде всего.
        За мыслями о бизнесе я пропустила момент, когда рыжий наконец решился. Краем глаза уловила движение в зале… и поймала его горящий взгляд.
        Он широкими шагами направлялся ко мне, а мое сердце стучало где-то в горле. Дура я, мало ли что он спросить хочет. Может, где туалет, например. А я себе уже напридумывала, что меня сейчас на свидание позовут.
        Увы, не дойдя до меня каких-то пару метров, полицейский замер, обернулся, кого-то выискивая в толпе. Тут же к нему подскочил юный, с редкими усиками для видимости солидности, костлявый и долговязый полицейский в сияющей новизной униформе и принялся что-то нашептывать, бурно жестикулируя. Офицер сначала кивал, потом насупился, глянул на недоросля злобно, развернулся и устремился прочь из зала.
        Сама не знаю, зачем меня понесло следом. Привыкла, что он всегда досиживает допоздна, взыграла женская гордость - как же это, он не просидел весь вечер, пялясь на мои ноги!
        Шепнув Дениз, что я ненадолго, и кивнув Пэдди, который как-то незаметно стал моим личным телохранителем в те редкие разы, что я выбиралась на улицу, я забежала в подсобку, накинула на плечи первую попавшуюся шубку и выскочила через парадное вслед за полицейскими.
        Рыжий шёл размашисто, широкими шагами, так что мне приходилось за ним чуть ли не бежать вприпрыжку. Пэдди лениво брёл позади меня. С его-то ростом и размером ему напрягаться не приходилось. Ушли мы недалеко. На два квартала углубились в район Оксо и свернули в какой-то грязный переулок. То есть полицейские свернули, а мы с Пэдди вынужденно притормозили - на углу стояла целая группа переговаривавшихся «бобби» в алой форме, и заметив, что мы собрались последовать за офицером, нас окрикнули:
        - Дамочка, туда нельзя!
        Пэдди выступил вперёд, многозначительно приподнимая бровь. Вот кому даже говорить особо не нужно: мимика выразительная, а многопудовые кулаки еще выразительнее. Полицейский, заступивший нам дорогу, сбледнул с лица, но не отступил. Молодец.
        - Не положено, - пробубнил он, сурово насупившись.
        За кордоном из живых полицейских в полумраке переулка разворачивались кадры криминальной хроники. Давешний юнец и еще один бобби, постарше, с солидными, густыми, седоватыми усищами веником, стояли, что-то разглядывая на припорошенной снегом брусчатке. Мой поклонник присел, изучая лежащую на земле женщину в темном пальто.
        Я бы, наверное, развернулась и ушла. Ну что это я, в самом деле, за мужиком бегаю. Ушёл он по следственным делам, а даже если бы и домой, к жене, - не мое это дело.
        Только вот позади присевшего на корточки рыжего виднелись длинные, разметавшиеся по грязным булыжникам светлые волосы, беззащитное горло под запрокинутым подбородком и темно-бурая полоса, перечеркивавшая нежную шею.
        Ноги сами понесли меня вперёд.
        - И которая это по счету? - хладнокровный женский голос был настолько не к месту в этом жутковатом переулке, что у закаленного бобби по спине пробежали мурашки. Стажёр несдержанно вскрикнул, капрал вздрогнул и выдал пугливому мальчишке леща для профилактики на чистых рефлексах.
        - Эта дамочка утверждает, что она с вами. Пустить или гнать, вашсветлость?
        Бродерик давно оставил надежду уговорить коллег перестать величать его соответственно статусу, тем более, что технически он герцогом не являлся. Титул унаследует его младший брат, а ему самому светит только левый берег, смог и возможное повышение до капитана лет через пять. Если доживет. Но объяснять это простым людям, к которым вдруг прислали нового начальника из благородных, дело бессмысленное. Они видят: лорд, по крайней мере, был им до недавнего времени - значит светлость и все тут.
        Как его нашла девица из борделя, на которую он как идиот ходит смотреть уже три месяца по вечерам после смены вместо того, чтобы завалиться спать, было понятно. Проследила. Да он и не скрывался особо. А вот зачем она за ним вообще пошла, да еще продиралась сквозь оцепление, хорошо бы выяснить. Так что Бродерик кивнул дежурному - пропусти, мол - и посторонился, открывая девице лучший вид на труп. Может, ей станет дурно и быстро уйдёт? Хотя, честно говоря, ему хотелось бы, чтобы она задержалась, но не на месте убийства же. Не самая романтичная обстановка.
        Дамочка зябко куталась в меховое манто, которое едва доставало ей до середины бедра. Дальше простирались бесконечные стройные ножки в тонких чулочках и аккуратных туфельках на невысоком каблуке, которые как-то не очень вязались с разнузданным верхом и больше подошли бы студентке бытового факультета. Вообще, на улицах Дорсетта небезопасно разгуливать в таком фривольном виде, но здоровенный бугай из заведения Лалики за плечом девчонки отбивал все дурные помыслы у засмотревшихся мужчин одним своим видом.
        - С чего вы взяли, что их было больше? - поинтересовался он. Мысль, мелькнувшую на задворках сознания, что она могла и убивать, Бродерик задушил в зародыше. Ну куда ей бороться в темном переулке, там же кожа да кости. А вот соучастницей могла быть запросто. Верить в то, что заинтересовавшая его незнакомка под маской знала убийцу и молчала, тоже не хотелось. Так что эту идею он тоже отогнал. Пока.
        Девушка передернула точеными плечиками под пушистым мехом.
        - Из-за одной проститутки вы бы так не суетились.
        Столько цинизма и виданной жизни было в этой фразе, что у Бродерика мурашки по спине пробежали. Теперь он понял, что видел все это время в бездонных серых глазах, приглушённых тенью маски.
        Себя.
        Девушка присела над телом, не снимая маски, и внимательно пригляделась к ранам.
        - Посветите, - отдала она резкое распоряжение, и Мик невольно качнулся с фонарем поближе к месту происшествия. Явно привыкла приказывать. Теперь Бродерик верил во все слухи, которые ходили о новой правой руке мадам Лалики. Эта сожрет и не поморщится.
        Она покопалась в собственной прическе и выудила из нее неприятно длинную шпильку чуть ли не в фут длиной. С легким влажным чавканьем острие вошло в одну из самых явных ран.
        Киган, матёрый вояка, прошедший не одну стычку на границе, судорожно сглотнул позади командира. Бродерик и сам едва подавлял тошноту. Одно дело - ранить или убить противника, но вот так, запросто, копаться в умершем? Бр-р-р. У этой, похоже, нервы и совесть отсутствуют напрочь.
        Тем временем дамочка вытащила измазанную шпильку недрогнувшей рукой и с довольным видом ее обозрела.
        - Ищите оружие длиной примерно шесть дюймов. Не очень широкое, с одной стороны чуть толще, то есть не кинжал, а скорее мясницкий нож. Или кухонный. Несколько раз он попал по рёбрам - на лезвии могут остаться зазубрины: кости так просто не поддаются.
        Грузные спотыкающиеся шаги и звуки рвоты дали Бродерику понять, что Киган все же не выдержал. Он сам едва успел перехватить фонарь, прежде чем Мик последовал примеру старшего товарища.
        - Ростом он чуть повыше меня, - задумчиво продолжила девушка, приподнимая пальто жертвы за дырку в нем и изучая надрез на платье. - Бил снизу, но мне бы так держать нож было неудобно. Где-то на ладонь меня выше. Правша, так что тут круг особо сузить не получится.
        - Вы… травница? - выдавил из себя Бродерик. Сначала он хотел спросить не лекарь ли девушка, потом вспомнил, что в целителей женщин не берут. Не бывает у них дара. Ну, а в коновалы такую тощую вряд ли взяли бы. Девушка стрельнула в него непонятным взглядом и поднялась с колен, протирая шпильку взявшимся откуда-то из вороха юбок платком.
        - Можно и так сказать. Как и когда обнаружили остальных?
        - Одну в середине октября, другую месяц назад. Эту - два часа как. Балбес-помощник никак не мог определиться, звать меня или нет, - он метнул суровый взгляд на Мика. Тот хотел было возразить, что когда офицер идёт в бордель, его лучше не беспокоить, но покосился на даму и промолчал.
        Бродерик долго сомневался, но в итоге решил не говорить о том, что на самом деле было четыре жертвы. Пусть принцессу всего лишь удушили, все остальные признаки того, что действует один и тот же человек, были налицо. Способ удушения, светлые волосы и комплекция жертвы, то, что волосы всегда были распущены, хотя знакомые жертв потом утверждали, что вели те себя достаточно скромно и для выхода на улицу делали прическу. Правда, что общего у проституток и воспитанницы пансиона, он объяснить бы не смог, так что предпочитал держать свои соображения при себе.
        - Свидетели были? - девушка, прищурившись, изучала переулок. С обеих сторон возвышались глухие стены старинных зданий, только где-то в вышине, на уровне этажа третьего, виднелись крохотные слуховые окошки. Разглядеть что-то сквозь них было бы проблематично, даже если кто-то чудом оттуда выглянул вовремя.
        Полицейский неопределенно пожал плечами. Сотрудники уже прошлись по близлежащим домам, стуча в двери и громогласно допытываясь, видел ли кто момент убийства или возможного преступника. Большинство соседей банально не открыли дверь, на что, увы, имели полное право. Остальные только разводили руками и выражали сочувствие жертве. Ничего не видели, никого не заметили.
        Девушка под маской процокала каблучками к выходу из переулка, окинула улицу цепким взглядом.
        - Пойди опроси соседей, - деловито распорядилась она, глянув на Пэдди. Тот сначала даже не понял, что к нему обращаются. Потом изогнул бровь. - Ну и что, что тебя боятся? Их боятся еще больше.
        Она повела подбородком в сторону полицейских, в этот момент как по заказу опрашивавших какого-то прохожего. Тот на все отрицательно качал головой и, кажется, не чаял вырваться побыстрее. С подручным Лалики девица явно часто общалась - понимала она его без проблем. И когда тот нахмурился, тут же догадалась, почему Пэдди не торопится оставлять ее одну.
        - Что со мной может здесь случиться? - дамочка даже притопнула от возмущения, как недовольный ребёнок. Немногословный Пэдди многозначительно покосился на остывшую жертву. Девица фыркнула.
        Никакого почтения к мертвым!
        - Со мной целый отряд полиции. Кто, интересно, не дружит с головой до такой степени, чтобы покуситься на меня в присутствии таких бравых офицеров?
        Мик, которого тоже записали в бравые, тем более офицеры, гордо надулся. Пэдди недовольно покачал головой, но все же пошел опрашивать жителей домов напротив.
        - Мадам будет недовольна, - все же бросил он напоследок. Девица сложила руки на груди и снова фыркнула.
        Похоже, это ее любимое выражение.
        Не прошло и получаса, как мрачный Пэдди вернулся. За ним, покорно опустив голову, следовали две женщины средних лет. На левом берегу это определение могло обозначать, что ей от двадцати до пятидесяти. Старели и дурнели здесь быстро - смог, некачественная еда, отсутствие элементарной гигиены. Самого капитана спасало только то, что его жилье находилось на четвёртом этаже, под самой крышей, а еду чаще всего поставляла мама.
        - Что вы видели? Рассказывайте, не стесняйтесь, - подбодрила свидетельниц девица из борделя.
        - Мужчина отсюда вышел, - помявшись, заявила одна из женщин. Волосы ее были увязаны неопрятным узлом и явно давно не мылись, на плечах у обеих облезлые шерстяные шали. Слабая защита от мороза, но вряд ли у них найдётся что-то теплее. - Зашли вдвоём, с женщиной он был, а вышел один. Ну, мало ли почему дама задержаться может. Юбки там поправить или что…
        Вторая женщина, помоложе, стрельнула глазами в Пэдди, обозначить, что она тоже не против потом поправить юбки, потом вспомнила, по какому поводу они здесь, и снова потупилась. Ее подруга тем временем продолжала:
        - Мужчина солидный, сразу видно. В пальто приличном, чёрном таком… или темно-синем, в этом смоге и не разобрать толком. Торопился сильно, практически убежал.
        - А лицо? Лицо вы разглядели? - дама под маской допрашивала не хуже любого полицейского, с таким пристрастием, что, не скажи она раньше, что не знает погибшую, Бродерик бы решил: это была ее лучшая подруга.
        Обе свидетельницы отрицательно покачали головой.
        - В шляпе он был. Да и если бы без нее - в таком тумане разве что разглядишь, - вздохнула женщина помоложе. - Жалко бедняжку.
        Они старательно не смотрели в ту сторону, где, раскинув руки, лежала та самая бедняжка. То есть вели себя нормально, в отличие от странной бордельной девицы в маске.
        - Мик! - подозвал Бродерик младшего полицейского. Тот уже успел опустошить желудок, выпросить в соседнем баре стакан воды и немного прийти в себя. - Сгоняй за Сайкертом.
        Раз уж у них и правда чудом появились свидетельницы, грех был бы упустить такой шанс.
        Художник пришел быстро. Ричард Сайкерт жил в двух кварталах от места происшествия, на набережной, чуть ниже по течению реки, так что Мик бегом обернулся буквально за несколько минут. Свидетельницы даже не успели заскучать.
        Бродерик был с ним давно знаком. Сайкерт писал неплохие картины, которые пользовались популярностью даже на правом берегу. Увы, его происхождение не позволяло завести жилье в аристократическом квартале, да и доходы все же были не те. Но во многих гостиных высшего общества висели портреты и пейзажи работы Ричарда. Он писал в несколько странной, но притягательной манере: чуть размыто, играя с тонами на грани фола. Его любимым приемом были фиолетово-бордовые тени и ярко-желтый свет. На удивление, смотрелось гармонично и умиротворяюще.
        Помимо фундаментальных работ маслом, которые он порождал довольно редко и под настроение, основным доходом Сайкерта были зарисовки подозреваемых. Весь центральный полицейский участок был увешан портретами его работы. Хоть и выполненные простым карандашом, в них чувствовался характер и личность подозреваемых. Пойманные преступники обычно и правда походили на свой портрет, так что чутью Ричарда Бродерик доверял.
        Одевался Сайкерт тоже весьма творчески. Сегодня он появился в лихо сидящем набекрень алом берете и сером, из качественной тонкой шерсти, пальто. Бродерику всегда казалось, что если бы художник чуть меньше уделял внимания и бюджета гардеробу, то вполне смог бы приобрести небольшую квартирку на правом берегу, но, уважая личное пространство знакомого, держал свои соображения при себе.
        Тертые жизнью дамочки, завидев удалого художника, оживились, поправили прически и вязаные шали и заметно приободрились, поняв, что допрашивать их все же будет не полицейский, а приятный джентльмен с рисовальным планшетом. Сайкерт не подвёл. Не хуже иного афериста он мог расположить к себе даже самого враждебно настроенного свидетеля, а уж пара женщин среднего возраста для него вообще были легкой добычей.
        Уже через минуту дамы наперебой выдавали все новые приметы подозреваемого. В общем-то, все можно было описать несколькими словами: в шляпе, шарф надвинут по самые брови и длинное пальто. Но свидетельницы попались обстоятельные, опознали и материал пальто, и узор на шарфе, даже перчатки приметили.
        Невнятный, едва слышный вскрик отвлёк капитана от довольного созерцания чужой работы.
        Девушка, чьё имя Бродерик так и не решился спросить, уставилась куда-то в угол и была белее снега, который продолжал безжалостно заносить тело и улики ровным слоем. Недоумевая, он подошёл и встал рядом, пытаясь проследить взглядом и понять, что же именно ее так напугало. Под козырек крыши снег не попадал, и у стены образовалась полоса чистой мостовой. Как ни приглядывался Бродерик, ничего эдакого разглядеть он на том участке больше не смог.
        - Неужели вы не видите? - просипела девица, держась за горло.
        Что же ее так разобрало-то? В трупе она ковырялась без особых моральных проблем. Он сделал шаг вперёд и присел, старательно вглядываясь в помятый, потоптанный снег.
        - Там. Пятка… - дрожащим голосом выдавила она, указывая пальцем. Наконец он понял. Кто-то отступил назад, к самой стене, и обувь отпечаталась на мостовой кусочком слипшегося, красноватого от крови снега. Его команда в эту сторону не отходила, так что оставался только убийца.
        - Он любовался своей работой.
        Бродерик развернулся и критически глянул на труп. Да, с этого ракурса несчастная и правда выглядела страшнее и эффектнее всего. И как только глазастая девица догадалась?
        Когда он обернулся, таинственной дамы под маской уже и след простыл.
        Глава 12
        Я жила в борделе уже больше полугода.
        Мой семнадцатый день рождения отпраздновала одна. Засунула свечку в кусок пирога, которым ужинала под утро в комнате, и задула ее с пожеланием к следующему, восемнадцатому, найти и покарать проклятого убийцу-маньяка.
        С тех пор, как мы обнаружили несчастную в переулке, новых трупов не находили, но по левому берегу поползли нехорошие слухи. Женщины опасались выходить после захода солнца на улицу. Поговаривали, что одинокие прохожие имеют все шансы пропасть без вести, особенно в туманную погоду.
        Думаю, слух распускал тот самый рыжий Бродерик, пытаясь таким незатейливым способом лишить убийцу потенциальных жертв. Больше тел не находили, по крайней мере, меня никто в полицию не вызывал, да и Лалика наверняка сказала бы, если бы что-то в таком роде произошло.
        Рыжик, кстати, у нас вообще появляться перестал. Понял, наверное, что экзотическая красотка под маской - не совсем нормальная любительница покопаться в мертвечине, и решил от греха подальше держаться на расстоянии. Мудрое решение, но почему-то было обидно.
        Я тогда позорно сбежала - выдержать еще одну минуту рядом с трупом я бы не смогла. Одно дело обыскивать постороннюю умершую, тут я призвала на помощь воспоминания о посещении морга. И не такое видели: только «подснежники» чего стоят. И совсем другое - понимать, что мы имеем дело с психопатом, который получает откровенное наслаждение от убийства.
        И не так давно получил удовольствие от убийства моей подруги.
        Меня потом долго тошнило. Хорошо хоть до своей комнаты успела добежать. В желудке особо ничего не было - меня вывернуло несколько раз желчью, и я без сил сползла на кафельный пол ванной.
        Убийца Хилли оказался маньяком. Но почему-то я сомневалась, что он настолько ополоумел, чтобы за своей жертвой лезть аж в пансион, рискуя быть пойманным. Вот в густом смоге Дорсетта таким раздолье. В особо туманные дни на расстоянии вытянутой руки собственные пальцы видны с трудом, не то что лица. А на свежем воздухе, в лесу, среди сплошных женщин… Если бы его случайно приметили - точно бы опознали. Он сильно рисковал.
        Обычно маньяки идут по нарастающей. Сначала просто убивают, потом переходят к более сложным схемам, как утверждали любимые мамой сериалы. А тут наоборот. Что-то не сходилось.
        Может, именно убийство Хилли, то есть принцессы, было тем кирпичиком, что сорвал его крышу? То есть она была как бы прототипом для будущих жертв.
        Тогда вопрос: кому она, то есть я, могла так помешать, что аж убить захотелось? С семилетнего возраста я не покидала территории пансиона, из мужчин видела только престарелого отца Самуила, который изредка вёл богослужения в храме при монастыре. Изредка - потому что сил на «часто» уже не хватало. Он и с постели-то вставал часа на три в день.
        Может, сестра кому насолила? Но из того, что я помню, мы особо и не похожи. То есть черты почти идентичны, но там, где я пепельная и бледная, она рыжая и румяная. Огонь и бумага, так сказать. Типаж абсолютно разный.
        Я регулярно просматривала газеты, но даже упоминаний о прошлых жертвах не нашла. Официальным властям ни к чему паника - они будут скрывать до последнего, тут все ясно. Лалика, как и обещала, отслеживала сплетни по этому поводу, но каждый раз на мой вопросительный взгляд она только качала головой.
        Не знаю даже, чего я больше хотела: чтобы ублюдок сдох и больше не убивал или вылез из своей норы и попался на очередном убийстве? Второе, конечно, эгоистичное желание: отомстить, поймать самой маньяка и очистить память о Хилли, но первое, с точки зрения всеобщего блага, было бы куда лучше.
        Тем ранним весенним утром мне не спалось. Я ворочалась, пытаясь выдумать новое оригинальное представление на следующую неделю. Мы старались не повторяться как в номерах, так и в костюмах. Смотры талантов и подбор новых кадров я проводила ежемесячно. У нас в активах уже был целый женский оркестр, в основном самоучки. Кто-то в семье нахватался, кто-то сам освоил. Две мошенницы-карманницы мне особо приглянулись. Они так виртуозно стащили у меня цепочку с шеи, даже не приближаясь, - до сих пор не понимаю, как именно, если магии в них ноль, - что я их взяла в кабаре без разговоров. Стоило только намекнуть на исчезающие монеты и появляющихся кроликов - дальше девушки изобретали сами.
        В конце концов, кабаре - это не только голые ноги. Другие номера нам тоже нужны.
        Наконец, устав бороться с одеялом, я накинула халат и решила спуститься вниз, на кухню. Сделаю себе чай, может, с валерианой. Мелькнула мысль плеснуть чего покрепче, но я ее тут же прогнала. И так с мадам регулярно сидим под коньяк - не спиться бы от такой веселой жизни.
        Еще на верхних ступеньках я услышала завораживающее пение. Куда там Русалочке. В первый момент показалось, что я слышу саму Хьюстон. Бред, откуда ей здесь взяться…
        Словно заколдованная, как те крысы на звук дудочки, я шла на божественный, с надрывной хрипотцой голос, выводивший рулады где-то на кухне.
        У раковины с грязной посудой пела и пританцовывала, подрагивая шоколадными кудрями, стройная девушка в длинном, скромном, светло-сером платье. Рукава закатаны по локоть, темная кожа утопает в мыльной пене.
        Я постучала по косяку, чтобы обозначить своё присутствие. Несмотря на доносящиеся с улицы голоса и белый дневной шум, в доме было тихо, и посудомойка могла напугаться. Обычно в это время на кухню никто не приходит, все спят.
        Она все же вздрогнула от неожиданности, обернулась и уронила в мыльную воду глухо брякнувшую тарелку. Вроде та не разбилась.
        Девочка оказалась прехорошенькая, только вот смотрела очень уж затравленно. Не думаю, что она была намного младше принцессы, ну, может, от силы шестнадцать. Или очень уж она недокормленная. По местным меркам - непривлекательна, тем более, что в Рионе ценилась белоснежная кожа, а девчонка была похожа на мулатку.
        И в глазах уже виднелся не самый приятный жизненный опыт.
        Раньше я ее здесь не видела. Хотя, и в это время я на кухне не бывала. Похоже, девочка жила в нормальном режиме, работая днем.
        - Ты кто? Тебя как зовут? - как могла тихо и успокаивающе, проговорила я.
        - Мадам сказала мыть посуду, убирать кухню. Здесь не бывать клиенты, - затараторила девочка, судорожно сминая в руках влажную тряпку, которой протирала посуду.
        Я сделала шаг назад, чтобы не пугать ребенка.
        - Давай посидим, поговорим? Я тебя раньше здесь не видела, просто удивилась, - я отодвинула один из стульев и присела. Обычно сидящий человек подсознательно нервирует меньше. Постепенно девочка успокоилась, налила мне и себе воды - зачем я, собственно, в кухню пришла - и поведала на ломаном рионском свою незатейливую историю.
        Архипелаг Алоа располагался в трёх неделях пути на юг от нашего полуострова. Климат там был не в пример теплее, аборигены бегали в одних набедренных повязках - ну, практически. Пользуясь тем, что из магов у них были только шаманы, да и тех по пальцам одной руки пересчитать, рионцы, недолго думая, приписали архипелаг себе и начали кораблями вывозить оттуда ценности, начиная с жемчуга и заканчивая людьми. Не в рабство - оно в Рионе официально запрещено. В бесправную прислугу, которая, не зная языка и радикально отличаясь внешне, даже сбежать не сможет. Если повезёт - им платили, нет - работали за еду и кров.
        Наши аристократы искренне считали, что совершают благое дело, приучая дикарей к цивилизации. Девочка Шада оказалась одной из таких счастливиц.
        Только вот команда корабля, на котором ее везли, заскучала в пути. Шутка ли, три недели в открытом море? Ну и не придумали другого способа развлечься, как изнасиловать пару девушек-аборигенок.
        Та, вторая, потом покончила с собой.
        Шада выжила, но шарахалась от одного вида мужчин и заходилась в натуральной истерике.
        В этот момент, на тихой утренней кухне, я простила Лалике практически все, осознав, что у женщины даже в ее скотском положении сохранилась душа и совесть. Эту несчастную, сломленную девочку она не выбросила на улицу, поняв, что та просто не сможет спать с мужчинами и не свихнуться. Шифером бедняжка и так, похоже, уже чуток поехала. Лалика дала ей работу, крышу над головой и, самое главное, защиту собственного дома и имени.
        Я прямо нашу мадам зауважала.
        Наши танцы проходили всегда весело и с успехом, но я давно поняла, что для полного аншлага нам не хватает голоса к музыке. Песен я знала много, но голосочек в этом теле был дохленький, под стать остальному. Намурлыкать, как Мерилин, полушепотом «Хэппибездей» смогу, а вот что-то большее - вряд ли. А кабаре - это не кино о любви. Нет, шёпот под музыку тоже мило и даже где-то эротично, но как постоянный элемент - быстро надоест и станет фоном.
        Других девочек я тоже тестировала на вокал. У Дениз было неплохое грудное контральто, но она страшно стеснялась петь, а принуждать я ее не хотела. Маржолейн, наоборот, рвалась на сцену, но ее голос был еще слабее моего. Впрочем, помурлыкать между номерами я ее выпускала. Пусть развлекается.
        Остальные если и исполняли, то либо народные, либо оперу, что совершенно не в тему, а перенять что-то непривычное и новое им оказалось сложновато.
        Мне же хотелось поставить настоящий бурлеск: с Минелли и Зетой-Джонс, мужскими шляпами и чулками в сеточку. С последними-то проблем не было, но вот подходящий под блюз и джаз голос - задача не из легких. Где я им в стране блондинок найду классический негритянский тембр?
        А вот, нашла.
        Теперь главное, чтобы звезда согласилась.
        Как я и думала, первой реакцией Шады, когда я предложила ей выступать по вечерам, была паника и категорический отказ. Хорошо, дело было при мадам - Лалика ее удержала. Обняла, нашептала что-то на ухо. Всхлипывающая островитянка покорно опустилась обратно на стул в кабинете хозяйки борделя.
        - А если меня позовут со сцены, мне надо к ним идти? - едва слышно прошептала она.
        - Тебя вообще видно не будет, - клятвенно заверила ее я. - И даже если вдруг позовут, никто тебя ни к чему принуждать не станет. Не захочешь - не пойдёшь.
        - Точно не захочу! - твёрдо уверила меня Шада.
        Элли Голдинг с ее голосом зазвучала еще чувственнее. Мне показалось это неплохой шуткой - использовать музыкальную тему «Оттенков серого» для представления в борделе. Под эту мелодию я думала поставить танец с веерами - нечто плавное, чувственное, с шелковыми халатиками-кимоно, периодически сползающими с плечика, и пушистыми объемными веерами, сие непотребство стыдливо маскирующими.
        Репетировали мы долго, несколько месяцев. Текст-то Шада выучила быстро, но вот акцент остался. Пока готовился номер - мы исполняли другие. Особенно, по понятным причинам, полюбился зрителям канкан.
        Но звезда с акцентом - это все же непорядок. Я взялась за нее вплотную. У меня в депрессняке не задерживаются. Когда с головой уходишь в работу, а вечером приходишь к себе в комнату, и сил только на то, чтобы упасть лицом в подушку, - жалеть себя некогда.
        На себе проверяла.
        Полностью переводить ее в наш режим не стала, пусть живет, как привыкла. Только обязала завтракать со всеми вместе - ближе к закату. Она-то ужинала, но какая разница, главное, за общим столом.
        Сначала Шада тихой мышкой сидела в самом дальнем углу и только зыркала на всех опасливо шоколадными глазищами. Убедившись, что на нее никто не обращает внимания, никто с ней не заговаривает и мужчин ублажать не тащит, она понемногу успокоилась и начала прислушиваться к разговорам.
        Я выполнила свою давнюю угрозу. За завтраком мы с девочками теперь обсуждали последние новости. Иногда, конечно, и сплетни тоже, не без этого. Но первым делом по очереди зачитывали отрывки из сегодняшних газет и вместе вслух раздумывали, к чему приведут эти новости лично нас.
        Чаще всего мы дружно делали вывод, что к новым налогам.
        Шада в обсуждениях не участвовала - стеснялась акцента. Замкнутый круг получался - не говорит, потому что стесняется, а без разговорной практики правильный выговор не поставить.
        Выход подсказала Дениз. Она прознала о моих далеко идущих планах на звезду-солистку и пригласила Шаду в их с Маржолейн кружок певиц. Просто так, для собственного удовольствия. Они и еще несколько девушек из других борделей собирались пораньше вечером в законные выходные и исполняли что-нибудь хором, под наш рояль. Я иногда спускалась к ним, послушать, песню какую новую подсказать.
        В один из таких мирных вечеров у меня родилась очередная мысль.
        А-капелла.
        Вместо музыки - голоса. Вместо ритма - собственные ноги и руки. Последнее мы уже освоили, но петь без аккомпанемента?
        Чувствуя себя Вупи Голдберг, я построила девиц по голосу - от самых тоненьких сопрано до контральто Дениз.
        - Ты будешь делать так. У-у! - приказала я незнакомой темноволосой девице, из конкурентов. Она молча кивнула.
        Я прошлась вдоль строя, выбрав в этот раз Маржолейн. Ей как раз фоном работать подойдёт. Помурлыкает.
        - Ты будешь говорить «Ло-о-ока, Ло-о-ока».
        - А что это? - уточнила кокетливая блондинка с завидными формами. Маржи себя любила, холила и лелеяла даже до моего появления, а теперь-то и подавно. Ни дня без маски, ни недели без маникюра. И поклонники правобережные, что характерно, вокруг нее вились толпами и за ее рабочие дни чуть ли не дрались. Вот что уверенность в себе творит.
        - Неважно, - отмахнулась я, пытаясь быстро в уме переложить не особо связный текст полуиспанской-полуанглийской песни Шакиры на местный язык. Может, вставить что из местного, спаннийского?
        - Я буду задавать темп. Давайте, попробуем. Сначала ты, - я обозначила ритм сначала ногой, потом добавила щелчки пальцами за неимением кастаньет. В нужный момент ткнула пальцем в тёмненькую. Она послушно, с выражением провыла:
        - Ууу!
        - Лока, лока! - включилась по моей команде Маржи.
        - Улёт! Еще раз! - подбодрила я новообразованный коллектив.
        Текст родился как-то сам собой. Вся прелесть Шакиры в том, что все эти Вака и Лока можно и не адаптировать: как говорится, непереводимая игра слов. Шада подсказала несколько слов на своём родном наречии, для антуража.
        Так, совместными усилиями, мы создали новый номер. Я радовалась даже больше девочек - они потихоньку смелеют, приобретают большую автономию в мышлении. Уже не только дерутся за то, кто солистка, а кто в подтанцовке - они вместе творят.
        На достигнутом мы не остановились. У нас сложился необычный хор, но кто-то же должен был и танцевать? И Шада позвала своих соплеменниц. Их оказалось удручающе много в борделях. Кто-то сбежал сам, считая, что такая работа лучше, чем горбатиться за еду у аристократов, кого-то продали за долги. Ну, не продали - передали их контракт. Суть та же.
        Постановку танца я, в основном, предоставила им самим. Только иногда вставляла свои пять копеек - вроде того, с какой стороны сделать подсветку и в каком порядке выходить на сцену. Еще подсказала им идею паровозика ламбады. Можно будет и желающих из зала включить. Полапать бесплатно танцующую впереди даму - что может быть завлекательнее?
        Наконец подошёл день премьеры.
        Я чувствовала себя учительницей, провожающей на линейку выпускной класс.
        Подтанцовка старалась, высоко задирая ноги. Кружевные юбки тюльпанами, призванные изображать пальмовые листья аборигенок, больше открывали, чем прикрывали. Как и задумывалось.
        Темненькие девочки с взъерошенными кучеряшками на переднем плане, статные блондинки в струящихся одеяниях, как ангелочки, группкой на краю сцены.
        Я в этот раз не выступала. Пусть привыкают к самостоятельности. Сидела у бара, надвинув маску поплотнее и завернувшись в тонкий плащ (чтобы сразу было видно: дама не заинтересована), и потягивала коктейль.
        Успех у коллектива был феерический. Аристократы новыми глазами взглянули на темненьких красоток. Те же, не являясь нашими официальными работницами, в койку не спешили. Так у звезд нашего кабаре появились первые платонические поклонники.
        В этом августе я в академию не поступила. Формально мне не было еще восемнадцати, а кто знает, как там проверяют поступающих. В объявлении, которое печатали все газеты месяц до набора, указывался возраст как один из критериев поступления. Зачем мне туда соваться, привлекать внимание, чтобы меня завернули с позором? Незачем. Да и документы новые я себе пока что не сделала. Старые, Хилли, я сожгла в камине. Нельзя такую улику при себе оставлять. В памяти еще были свежи обыски в пансионе. Мадам-то в курсе, кто я, а вот не работает ли кто-то из девочек на сторону, я не была уверена.
        Надо отдать должное властям: в академию брали всех. Ну, всех одаренных. От единицы и до бесконечности… то есть десятки. Однако, даже семерки были среди магов редкостью, а десятку из живущих вообще никто не видел.
        Надеюсь, у меня все же единица, а не ноль целых сотые дроби. Как проверить, я не знала, а мадам ничем не могла мне помочь - магов среди ее знакомых не было. Аристократы же вряд ли возьмутся вместо приятного вечера в борделе объяснять странной девице в маске, как проходит отбор в академию.
        Я решила Тайрис потихоньку обучать массажу. Не всю жизнь же мы будем у маман сидеть. Насмотревшись на купальни и полное отсутствие даже подобия спа, я решила заняться именно этим. Причём для женщин. Не думаю, что если мужчины-аристократы шляются по полнедели по борделям и балам, их жены страшно заняты важными делами. Так что клиентки найдутся. Главное, как-то попасть на правый берег и прикупить или арендовать подходящий дом. Вряд ли аристократки поедут, по примеру их мужей, на небезопасный левый берег за расслаблением. Может, выезд на дом даже придётся предлагать. Посмотрим.
        Начали мы с базового разогрева спины. Я мяла вызвавшуюся добровольцем Райли - она как раз подходила: тощенькая, все мышцы-кости на виду - знай показывай. Тай стояла рядом и старательно запоминала.
        - Смотри, здесь явно у нее узел. Зажались мышцы. Так больно? - я чуть надавила вибрирующим движением под лопаткой справа. Райли протестующе ойкнула. - Ага, видишь, больно. Таки узел. Пощупай сама.
        Тайрис неуверенно протянула руку. Сразу нащупать у нее не получилось, пришлось брать за палец и показывать наглядно. Она закраснелась, аж до слез, но кивнула. Поняла, мол.
        Стесняется, что ли? Да, представляю, что бы с ней было, пойди мы по плану Лалики. Я пожалела бедняжку, отослала ее спать - рассвет уже, время для борделя позднее - и закончила с Райли. Узлы запускать нельзя, защемит спину - танцевать не сможет.
        Поначалу болючий, массаж постепенно перешёл в расслабляющий, разогретые мышцы поддавались, как масло. Девочка даже задремала. Я осторожно укрыла ее одеялом и пошла к себе, решив по дороге заглянуть к Тайрис, успокоить ее. Может, валерьянки налить? Нет, я конечно понимаю, что аристократок воспитывают в строгости и голых спин она даже женских, скорее всего, не видела, но тем более мне нравится местный обычай чуть что - продавать этих невинных неженок в бордели. Просто прелестно, на мой взгляд.
        Я постучала, подождала ответа. Тишина. Забеспокоившись, я толкнула дверь - она оказалась не заперта. Задвижки на дверях имелись только изнутри, снаружи нас никто закрывать не пытался.
        Тайрис в комнате не было. Я спустилась в кухню, обошла зал, пустующий в это раннее утро. Девушки нигде не нашла. Меня все больше беспокоило отсутствие Тай. Куда она могла пойти? К родным? Тому дяде, что ее продал? Не верится. Может, ее похитили? Но кому нужно похищать работницу борделя? Не рассчитывают же они всерьёз на выкуп… И как ее умудрились умыкнуть так, что никто не заметил?
        Как и всегда, когда у меня возникали вопросы, я пошла прямиком к Лалике. На мое счастье, она еще не спала.
        - Что случилось? - мадам и сама испугалась, глядя на мое растерянное лицо.
        - Тайрис пропала. В комнате нет, во всем доме смотрела - тоже нет.
        - Ох, я уж думала что-то и правда случилось, - Лалика выдохнула, видимо, успокаиваясь. - Ничего с твоей Тайрис не случилось. Носишься с ней как курица с яйцом. Она попросила ее подвезти на авто. Дела у нее какие-то. Хеб повёз ее, скоро обратно приедут. Не переживай так.
        Вместо того, чтобы успокоиться, я разнервничалась еще больше. Какие еще дела? Может, решила просить разрешение на открытие массажного салона? Так рано ещё: и она толком ничего не умеет, и денег еще мало. Хотя она аристократка, на правом берегу все знает - ей виднее. Вдруг там заранее встречу назначать нужно? Или какие-то личные дела решает? Но почему тишком, мне ничего не сказала?
        Я вертелась в постели, перебирая варианты, не в силах заснуть.
        Дверь от внезапного удара не просто выломалась - ее снесло внутрь, чудом не придавив меня. Я скатилась с кровати, как была, в ночнушке, и бросилась к окну, - второй этаж, авось не переломаюсь - но меня схватили и спеленали моментально.
        Прежде чем мне накинули на голову пахнущий тухлой рыбой мешок, я успела заметить у одного из нападавших густую, пушистую и очень знакомую бородищу. Мерти - один из помощников Левого Барона.
        Похоже, я все-таки умудрилась заинтересовать высокое начальство.
        Глава 13
        Когда с головы сдернули мешок, я первым делом зажмурилась. Люстра под потолком, явно электрическая, сияла не хуже солнца, поблескивая многочисленными хрустальными висюльками. Проморгавшись, я поняла, что меня притащили в бывший - или несостоявшийся - театр. Я стояла в партере, передо мной высилась сцена, освещённая не только той люстрой, но и множеством светильников в полу. Стульев не было, занавеса тоже, зато посередине сцены высился натуральный трон: с высокой спинкой, подушками у ног и усталым мужчиной средних лет на нем. На его лбу уже начали появляться первые залысины, в волосах и густых длинных усах серебрилась седина. Одежда была редкого темно-зеленого оттенка, из качественного бархата. Такого на левом берегу днем с огнём не сыскать.
        Я в своей тонкой ночнушке до колена неуверенно поежилась и поймала плотоядный взгляд одного из стоявших рядом охранников, направленный на мои обнаженные коленки.
        - Что, не думала, что и на левом берегу возможна такая роскошь? - нарушив затянувшуюся паузу, криво усмехнулся мужчина в дорогом костюме. Я выпрямилась, старательно игнорируя пожирающих меня глазами мужчин. Снотворный порошок остался в комнате, но магия моя при мне. И если, скажем, сделать надрез на семеннике без наркоза, оперируемому будет уже не до меня. Главное, дотронуться и успеть отскочить вовремя. Без тактильного контакта, увы, магичить пока что не получалось.
        - Да нет. Мне кажется, ваш дом на правом берегу обставлен еще роскошнее, - холодно усмехнулась я в ответ. Его односторонний оскал пропал.
        - Мы разве встречались? - он склонил голову набок, изучая меня, поспешно копаясь в памяти и пытаясь понять, где я могла его видеть. Я покачала головой.
        - У меня неплохое зрение, и я люблю разглядывать фотографии. В «Таймс» за прошлую неделю, на третьей странице, вы стоите во втором ряду, прямо позади короля. Вряд ли мелкого бандита с левого берега поставили бы на такую почетную позицию.
        Он хмыкнул, уже более серьезно меня разглядывая.
        - Теперь я понимаю, почему Лалика так в тебя вцепилась. Ты необычная.
        Барон кивнул кому-то в зале. Поворачиваться и смотреть кому, я не рискнула. Мало ли, расценит еще как неуважение. Вроде к королям нельзя поворачиваться спиной, а к авторитетам, интересно, можно?
        Моих плеч неожиданно коснулось что-то мягкое. Уютный плед укутал трясущееся в ознобе тело, я моментально согрелась, но трястись не перестала. Уже от нервов. Не привыкла я к хорошему обращению в этом мире. Всем что-то обязательно от меня нужно, и почти всегда нехорошее.
        - Тебе не интересно, почему ты здесь? - лениво поинтересовался Барон, продолжая меня изучать.
        Я пожала плечами.
        - Думаю, вы все равно расскажете.
        - Непременно расскажу. Только вот дождёмся кое-кого, - промурлыкал глава местной мафии, откидываясь в кресле и внимательно глядя мне в лицо. Ждёт реакции? Какой?
        Изумления я сдержать все же не смогла.
        Тайрис выплыла из боковой двери, неся себя с достоинством королевы. Уважительно склонила голову перед Левым Бароном, меня демонстративно не заметила, прошествовала к трону и покорно опустилась на указанное ей место - а я еще думала, зачем около трона подушки лежат.
        - Тай, с тобой все в порядке? Я переживала, - внешне спокойно произнесла я, хотя внутри все кипело и бурлило. Вот, значит, какие у неё дела. Я нервничаю, места себе не нахожу, а она тут хорошо устроилась. Интересно, за счёт чего? Девственности? Продалась подороже?
        И вообще, что я здесь делаю? Не пора ли уже рассказать?
        Словно в ответ на мои мысли, Барон встал с трона и спустился ко мне, по дороге потрепав Тай по голове, будто собачонку. Та поморщилась, но молча стерпела.
        - Ты, наверное, гадаешь, зачем тебя сюда привезли, - Барон обошёл вокруг меня, осматривая и будто прицениваясь. Мне происходящее нравилось все меньше и меньше.
        - Одна маленькая невинная птичка донесла до меня интересные вести, - он сделал такой упор на слове «невинная», что не догадаться о ее личности мог только тупой. - Слух о том, что мои приказы не выполняются, а условия контрактов, мною подписанных, нарушаются, сильно меня расстроил. А я очень не люблю, когда меня что-то расстраивает.
        Я выпрямила спину, поплотнее завернувшись в плед. Неужели Тайрис сошла с ума и сама на себя донесла? Зачем ей это?
        - Контракты, заключённые с борделем мадам Лалики, ныне Оранжереей, выполняются неукоснительно. Всеми без исключения, - решительно отчеканила я. Барон нахмурился.
        - В ее контракте сказано: оказывать услуги мужчинам в борделе, получать за то процент сверх погашения долга. А она что делает?
        Я с трудом оторвала взгляд от его усов и перевела глаза на Тай. Она сидела с гордым и независимым видом, а я понять не могла, чем она, собственно, была недовольна до такой степени, что пошла жаловаться аж самому Барону. Мне бы кто при поступлении в бордель предложил картошку чистить и посуду мыть вместо того, чтобы ложиться каждую ночь с новым мужиком, я бы счастлива была. Но нет, пришлось самой себе место под солнцем выцарапывать. А этой организовали все на блюдечке, поубирай-помой лет пять - и свободный человек с накоплениями.
        - Она моет посуду, убирает кухню и гостиную после представлений и иногда оказывает мужчинам услуги: наливает напитки из-за барной стойки, - со вздохом перечислила я.
        - Да, я драю вашу проклятую кухню, убираю объедки и мусор после клиентов… Я, аристократка в восьмом поколении, урожденная маркиза Даффи, вынуждена на пару с какой-то черномазой обезьяной мыть пол на всем этаже! - под конец фразы от возмущения Тайрис сорвалась на визг. Похоже, компания Шады ущемила ей хвост куда сильнее собственно уборки. - А ты меня еще заставила сегодня щупать шлюху! Это вообще кошмар!
        Что, лучше бы клиента щупала?
        Ну и дура.
        Что я ей и сказала.
        - Спятила, что ли? Ты предпочла бы ложиться под мужиков, чем вымыть десять тарелок и пол в гостиной?
        Барон хмыкнул, наблюдая за нашим диалогом.
        - Она рассчитывала, что после разоблачения твоего вопиющего неповиновения я назначу ее на твоё место, - пояснил он все еще недоумевавшей мне. Я открыла рот, потом обратно его закрыла.
        - Мадам же меня не назначила правой рукой просто так, - растерянно пробормотала я. Это, в общем-то, невинное замечание вызвало просто взрыв эмоций со стороны Тай.
        - Ты, дворняжка не известно откуда, решила, что всемогуща? Что тебе все можно: использовать других, издеваться, насмехаться?
        Это она о чем вообще? Я наблюдала это шоу будто со стороны, как на экране, все еще не в силах поверить, что милая скромная аристократочка оказалась прожжённой стервой, которая, оказывается, метила на мое место. Интересно, что она собиралась на нем делать? Неужели танцевать канкан в первом ряду и правда так увлекательно? Или ее настолько оскорбило назначение на кухню? Ну пошла бы обслуживать по пять клиентов за ночь, поди веселее было бы. Массировать Райли ей, видите ли, не понравилось!.. Да мы бы в салоне вдвое больше денег сделали, чем мадам со всем борделем вместе взятые. Дура, как есть дура.
        Тем временем Тайрис только разошлась:
        - Сидишь на всем готовом, только и можешь, что командовать. Тай, пойди, Тай, принеси! - передразнила она меня. - Кто тебе вообще дал право звать меня по имени, тем более сокращать до какой-то собачьей клички!
        Барон поднял руку, и брызгавшая слюной Тайрис резко замолчала, будто ее выключили. Она не сопротивлялась, когда с обеих сторон ее подхватили под локти два бугая из охраны барона.
        - Видишь, какая у тебя милая подруга? - с нескрываемой насмешкой спросил он. - Не жалеешь, что помогла ей? Как ты думаешь, сколько еще девочек в заведении Лалики спят и видят, как бы заменить тебя на посту правой руки?
        - Если бы передо мной снова встал выбор - помочь или закрыть глаза на те ужасы, что творятся на левом берегу, я снова бы помогла. Потому что я это могу.
        - Ты никто! И ничего ты не можешь! - фыркнул Барон. Я покачала головой.
        - Кто я или никто, решать не вам. То есть убить меня и прикопать под ближайшим кустом - или не прикапывать вообще - это ваше право. Но тогда вы не узнаете, как мы могли бы друг другу помочь.
        - И чем ты можешь мне помочь, дитя? - он смотрел на меня с любопытством естествоиспытателя: вот какая интересная блоха попалась, не только скачет, но и разговаривает!
        - Заработать деньги, конечно же, - я пожала плечами. - Вы же за этим меня позвали, не так ли? Вам стало любопытно, как Лалика утроила доходы за месяц, и вы решили глянуть сами. А эта дурочка просто под руку подвернулась вовремя.
        Я кивнула на застывшую поодаль Тай. Та даже не дергалась в державших ее руках - похоже, не верила до конца, что ее коварный и хитрый план не удался. Барон кивнул головой - и амбалы поволокли девушку к выходу.
        Ну, прямо тут не стали оприходовать - уже хорошо.
        Тай наконец поняла, что все серьезно, завыла и забилась, как рыба на сковородке, но куда ей против двухметровых лбов. Причём и в высоту, и в ширину. Я молча проводила ее взглядом. Цивилизованный человек где-то глубоко внутри меня орал, что нужно заступиться, отвлечь, сделать хоть что-то: это же будет травма на всю жизнь - дай бог, если она вообще в себя придёт. Но изуродованная местными реалиями психика хладнокровно заметила, что если бы все шло по ее плану, то развлекаться волокли бы сейчас меня.
        Нет, все равно не могу я так.
        - Не надо. Пожалуйста, - тихо попросила я, но Барон услышал. Хмыкнул.
        - Да не трясись ты так. Помнут ее чуток, облапают, чтоб неповадно было. Кто ж таким мордоворотам девственницу доверит портить.
        - А они об этом знают? - заикнулась было я, но осеклась. Взгляд мужчины посуровел.
        - Надеюсь, ты не сомневаешься в моем слове?
        Я судорожно сглотнула и замотала головой. Вслед за Тайрис, проверять на собственном опыте, как он держит обещание, мне как-то не хотелось.
        Взмах руки Барона - и один из замерших у колонн охранников подтащил мне не известно откуда взявшийся стул. Я завернулась углами пледа поплотнее и осторожно села, стараясь не сверкать коленками.
        Интересно, какая все же магия у Барона? Не воздух, иначе бы он стул сам подвинул. Человек явно падок на спецэффекты - не упустил бы случая.
        - Итак, я очень внимательно слушаю. Что там у тебя за предложение по зарабатыванию денег? И если мне не понравится, имей в виду - мальчики от добавки не откажутся. Той тощенькой на всех не хватит, а ты кажешься опытной.
        Все еще стоявший за моим плечом амбал причмокнул и счастливо загоготал. Я скрипнула зубами, чтобы они не стучали от страха, и посмотрела Барону прямо в глаза.
        - Мое время и мои идеи стоят денег. Что вы можете мне предложить? - я выделила тоном слово «вы». Теневой лидер расплылся в нехорошей улыбке.
        - Твою жизнь и честь? - как предсказуемо.
        - А что вам помешает меня их лишить потом, после того, как выжмете все идеи? Нет, так дело не пойдёт. Мне нужны документы. Новая фамилия, желательно с родственниками, которые согласятся в случае чего подтвердить родство. Доля в новом бизнесе. Два процента меня устроят. И полную неприкосновенность, сейчас и потом, как для меня, так и для моих людей. Не хотелось бы обнаружить кого-нибудь из тех, к кому я успела привязаться, мертвым или избитым только потому, что вам вздумалось меня воспитать. Все вопросы можно решить словами - по крайней мере, со мной.
        - А почему ты думаешь, что я сдержу обещание?
        - Маги не нарушают клятв.
        Это я вычитала в одной из книг по резерву. Там мельком упоминались свойства магических клятв - их маги очень не любили давать, потому что они связывали обещанием на всю жизнь.
        - Ты еще и хочешь, чтобы я клялся? Тебе, выскочке подзаборной? - Барон откинулся на спинку трона, глядя на меня, как на презренную блоху. Амбал задышал чаще и придвинулся ко мне вплотную, предвкушая близкое развлечение.
        - Лалика вам рассказала, что я лекарь?
        - Упоминала, что ты травница, - небрежно бросил мужчина, явно не принимая меня всерьёз. - Лекарями женщины не бывают, это все знают.
        Я шевельнула плечом, прижимаясь к предплечью амбала обнаженной кожей. Тот скользнул лапищей по моей ключице, решив, что я уже готова на все. Легкий импульс - магия по-прежнему мне подчинялась только при прямом контакте с пациентом - и бугай захрипел, посинел, ловя ртом отсутствующий воздух и царапая окаменевшее горло. Я всего-то парализовала мышцы, отвечающие за работу лёгких. Хотела остановить сердце, но потом решила не трогать. Мало ли, не запущу потом. А с обычными мышцами я уже как-то наловчилась работать.
        Когда амбал упал на колени, Барон привстал со стула, чтобы лучше видеть.
        - Как ты это сделала? Яд? - опасения за жизнь подчиненного в его голосе не было. Любопытство, и легкое удивление.
        - Остановила его дыхание. Через две минуты, если воздух не поступит в мозг, он умрет.
        Склонившись вперёд, я поймала взгляд Барона.
        - Я вам не беззащитная девочка, которой можно попользоваться и выбросить. Да, меня можно пытать - и я заговорю: очень боюсь боли, признаюсь честно. Но как только вы расслабитесь, я нанесу удар. И ваша смерть легкой не будет.
        Не желая показывать свою ущербность и выдавать, что я не могу воздействовать на расстоянии, я незаметно коснулась своей ступней руки задыхающегося амбала. Он распростерся на полу и уже сучил ногами в бессильной попытке вдохнуть. Его тело выгнулось, в легкие со всхлипом поступила порция долгожданного кислорода. Едва обретя способность дышать и осознанно передвигаться, он задом отполз от меня подальше.
        - Женщина-целитель? Любопытно, - уже более заинтересованно протянул Барон, будто его подчиненный не катался только что по полу при смерти. - А что ты ещё умеешь?
        - Зарабатывать деньги. И вас научу, - я вздернула подбородок и плотнее завернулась в плед. Да, неудобно качать права, когда из одежды на тебе полтора предмета.
        Мужчина на троне хохотнул и покачал головой.
        - Методы, что ты продемонстрировала Лалике, мне не подойдут. У меня не только девочки работают. Мои ребята по сцене скакать не будут.
        - И не надо, - я пожала плечами. - Скажите мне, какие игры популярны среди мужчин? У меня как-то не было возможности узнать до сих пор.
        - Игры? Странный выбор заработка. Ребята, во что вы играете на дежурствах? Да не мнитесь, все знают, что ночи длинны и скучны и их надо чем-то занять.
        - Кости, - нерешительно подал голос один из тех, что стоял у колонны.
        - Карты, - подал голос другой.
        - О! - оживилась я. - И какие именно игры в карты существуют?
        Два часа спустя я куталась уже в бархатный пиджак Барона. Плед я обвязала наподобие пляжного парео вокруг бёдер. Он был достаточно тонкий для такого манёвра и вполне заменил мне юбку. Стопка монет под моей правой рукой неуклонно росла - именно поэтому мы перестали играть на раздевание, как поначалу предложил глава теневого бизнеса. Оставшись без пиджака и запонок, он решил, что не дело представать перед подчиненными без подштанников, и перешёл на наличность. Я поставила его запонки и снова выиграла.
        - Очко! - торжествующе объявила я, выкладывая две дамы и короля к уже лежавшему на середине стола тузу. Денни, один из личных охранников Барона, с отчаянным стоном вскрыл банк. Ага, так и знала. Двадцать. Не дотянули.
        - Ну все! - хлопнул ладонью по столу Барон. - Я уже понял, что эта игра затягивает и играешь ты в неё хорошо. Но какой бизнес мы можем на ней построить? Аристократы в карты не играют, а у «левых» денег нет.
        - Аристократы не играют в эти карты, - я развернула колоду веером по столу. Замусоленные толстые картонки с трудом гнулись, не позволяя тасовать, как я привыкла, в две стопки. Отрисованы они были отвратительно - точнее, проштампованы на фабрике. Хорошо читались только цифры - крупные, почти во всю карту и только в одну сторону, без отражения; дама угадывалась по шляпке, а валета и короля различить можно было только по пузу у второго. - А в те карты, что я предложу, будут.
        Если будут себя хорошо вести, я им еще и принцип рулетки объясню. Я, конечно, ни разу не механик, но мое дело - дать идею, а матчасть пусть сами разрабатывают. Ничего там нет сложного.
        Я поднялась, придерживая плед на поясе одной рукой, а пиджак на груди - другой. Пуговицы на нем почему-то шли в два ряда, а петель под них не было вообще, так что застегнуться не получилось.
        - Куда? - рыкнул Барон. Мне на плечо тут же опустилась тяжеленная ручища Денни.
        - Обратно в бордель. Спать, - послушно отчиталась я. После секундной заминки - я уже вся похолодела, прикидывая, как меня запрут и будут пытать в надежде извлечь побольше идей разом, - теневой лидер разрешающе кивнул. Лапища исчезла, и я с тихим выдохом облегчения двинулась к дверям.
        - Да, Тай я заберу с собой. Когда ваши люди закончат развлекаться, я жду ее в Оранжерее. Из нее выйдет неплохая шлюха, - небрежно бросила я уже у выхода. Раскатистый хохот Барона пустил мне по спине изморозь.
        - Ты не сдаёшься, девочка, не так ли? Своих не бросаем, да? Она того не стоит, предала раз - предаст снова.
        - Держи друзей близко, а врагов еще ближе, - выдала я на это прописную истину и аккуратно прикрыла за собой тяжелую дверь. Хотя хотелось хлопнуть ею со всей дури.
        Дурацкий мир, дурацкая страна. Ненавижу.
        Не так далеко от нас, на правом берегу, в белоснежном дворце король нервно вышагивал по кабинету для малых переговоров. У рабочего стола присела на краешек стула для посетителей королева и постукивала острым ноготком по полированной столешнице. Его Величество Ластер морщился, но молча продолжал протаптывать тропинку в пушистом восточном ковре.
        - Мне обязательно здесь сидеть? - капризно надула нижнюю губу Ее Величество Аннора. - У меня примерка на вечер назначена, завтра приём в посольстве Провенса, а платье сидит отвратительно. Наверное, поменяю модистку.
        Король потёр висок сложенными щепотью пальцами. Раньше он находил эту выпяченную губку прелестной и возбуждающей, а страсть жены к новым нарядам считал нормальной для любой женщины. Сейчас же его и то и другое раздражало все больше: на тряпки уходила порядочная доля доходов казны.
        - К вам лорд Доэрти, - постучав, слуга в ливрее перегнулся в поясе, выжидательно поглядывая на короля. Тот кивнул, разрешая впустить герцога.
        Глава службы безопасности склонился в поклоне.
        - У меня для вас странные новости, Ваши Величества. Я, признаться, и сам в них не сразу поверил, но факт - штука упрямая. Как вы знаете, в конце августа мы набрали новый курс в Академию, и вчера первокурсники принесли клятву верности трону.
        - У нас появились сильные маги? У кого-то выше семи? - оживился король. Низкий уровень магии выпускников его беспокоил, случись что - страну и защитить некому. Разведка доносила, что в Провенсе в прошлом году в их Академию поступила аж восьмерка! А у них седьмой уровень хоть и был, но чертовы заговорщики все испортили. Жалко парня, такой потенциал…
        - Нет, увы. Трое шестого уровня и восемь человек пятого. Тоже неплохо, сравнивая с прошлогодним набором, но я хотел вам доложить не об этом. В смысле, не только.
        - Ну не тяни уже! - рявкнул король, заметив, что Аннора зевает, прикрываясь веером. И зачем только лоботряс безопасник попросил ее присутствовать?! Знает же, что ей плевать на государственные дела. Королеве лишь бы балы да приемы организовывать!
        - Простите меня, Ваше Величество, что потревожил вас и нижайше просил присутствовать при разговоре, но мне кажется, что эта новость в равной мере заинтересует вас обоих. Делиться ею с принцессой или нет - это уже решать вам, - Доэрти тоже заметил скуку, обуревавшую королеву, и перешёл к делу: - Во время принесения присяги магические потоки устремляются к лицам королевской крови. В прошлом году их было четыре, - король насупил брови, намекая: «не тяни, выкладывай уже». Глава службы безопасности оттягивал выкладывание сути до последнего, ибо и сам до конца не понимал, хорошая это новость или плохая. А гонца, принёсшего плохую, как известно, могут и наказать. - Вчера клятва верности поступающих снова разделась на четыре потока. Как и всегда последние семнадцать лет.
        Королева вскрикнула и схватилась за сердце. Король на ватных ногах осел в так кстати подвернувшееся кресло.
        Доэрти отшагнул назад, к двери.
        - Врача позовите, - приоткрыв створку, пробормотал он в пространство. Поспешно удаляющиеся шаги дали понять, что его услышали.
        - То есть… она жива? - пролепетала Аннора, обмахиваясь отчетом с северных рубежей о работе шахт. Бумага смялась до нечитаемости, но отобрать ее король и не подумал. Ему бы самому не помешало немного свежего воздуха.
        В приоткрытые двери просочился лорд Оффал, королевский лекарь. Доэрти заранее попросил его обождать неподалёку, предчувствуя, что после таких новостей королевской чете может понадобиться помощь специалиста. Еще бы! Год считать одну из дочерей мертвой, чтобы узнать о ее здравии таким оригинальным способом.
        - Но почему она не пришла к нам? Не написала хотя бы? - пролепетала Аннора, после того как лекарь произнёс над ней небольшое успокаивающее заклинание. Король пожал плечами и почему-то уставился на главу службы безопасности, хотя вообще-то речь шла о его собственной дочери. Доэрти замялся: на вопрос ответить надо, но так, чтобы еще и на плаху не угодить.
        - Обстоятельства ее гибели…то есть гибели той, что мы приняли за принцессу, могли расположить Ее Высочество к мысли, что в этом замешан кто-то из дворца, - обтекаемо сформулировал он наконец.
        - То есть Катраона решила, что это я приказал ее убить, - перевёл для себя витиеватую фразу король, темнея лицом. Доэрти, напротив, побелел и судорожно сглотнул вдруг пересохшим горлом. - И где она сейчас?
        Вот именно этого вопроса глава службы безопасности опасался больше всего. Потому что ответ королю точно не понравится.
        - Ищем, Ваше Величество, - склонил голову лорд Доэрти.
        - То есть не знаете, - король вернулся к протаптыванию тропинки в ковре. Лорд Оффал отступил к стене, стараясь с нею слиться. Лишние свидетели личной беседы на столь деликатную тему рисковали вдруг получить назначение в отдалённую провинцию, а то и вообще пропасть без вести. Королевскому лекарю оставалось надеяться только на собственную безупречную репутацию. В его преданности короне никто бы не посмел усомниться, потому король и не обращал внимания на постороннего в кабинете. - Вы же объявляли в розыск ту девицу, что вроде как ее убила и сбежала. Неужели не нашли?
        Лорд Доэрти сокрушенно покачал головой.
        - Юный лорд…то есть капитан Салливан даже пустил слух, что принцессу убили, чтобы выманить беглянку, но без толку. Она оказалась слишком умна и не поддалась на провокацию.
        Король, несмотря на гнев, довольно фыркнул.
        - Так моя же кровь. Пусть и порченая, ущербная, а все равно порода чувствуется, - с гордостью заметил он. - А капитану твоему уши оборвать надо! Не был бы героем-спасителем Наирин - услал бы на морскую границу остров какой патрулировать.
        Глава службы безопасности только вздохнул, вспомнив, сколько сил ему и департаменту стоило замять неудобный слух. Мальчишка ляпнул, не подумав, а они потом месяц разгребали и доказывали.
        Теперь вот эта еще напасть с четырьмя потоками. Ну разделились и ладно, так весь преподавательский состав Академии заметил нестыковку. Промолчали, конечно, но надолго ли?
        - Принцессу найти, срочно, - озвучил мысли лорда Доэрти король. - Привезёте во дворец, тут решим, что с ней дальше делать.
        Безопасник склонился в уважительном поклоне и покинул кабинет. Лорд Оффал собирался было последовать его примеру, но не успел.
        - А ты задержись, - окликнул его король, и лекарь обреченно вернулся в кабинет. - Я прекрасно помню отчеты капитана Салливана о расследовании. Девица пересекла лес, села в поезд, помаячила на посту охраны и сгинула на левом берегу. Ты мне как объяснишь, что больная принцесса, которую лечили всем целительским крылом Академии, скачет по поездам и лесам, как юная козочка?
        Лорд Оффал недоуменно заморгал.
        - Это невозможно, Ваше Величество. Я лично не один раз осматривал принцессу и могу вас заверить, что ее заболевание неизлечимо. Подобные случаи не раз были описаны в научной литературе, и случаев позитивного исхода не зафиксировано.
        - Тогда где, я тебя спрашиваю, Катраона? Если в столицу приехала не она? - рявкнул король.
        Целитель пожал плечами.
        - Увы, Ваше Величество, я всего лишь скромный лекарь. Расследования и поиск пропавших - не по моей части. К моему великому сожалению…
        - Иди, - махнул рукой король, устало опускаясь в своё кресло с резной высокой спинкой. - Ясно все с вами.
        Склонившись в поклоне, лекарь поспешно покинул звенящий от напряжения кабинет.
        - Так я не поняла, где наша девочка? - похлопала глазами Аннора. Король тяжело вздохнул.
        - У тебя, кажется, примерка, дорогая? Не стоит ее пропускать. Моя драгоценная супруга обязана блистать, как и всегда.
        Довольно зардевшись, королева выплыла за дверь вслед за остальными.
        Король уронил голову на стол, вытянул руки вперёд и несколько раз саданул по столешнице кулаком.
        - Везде идиоты. Никому ничего доверить нельзя.
        Глава 14
        Организовать казино оказалось посложнее, чем переквалифицировать бордель в кабаре: там хотя бы персонал на месте имелся, более-менее соответствующий должности.
        Барон, недолго думая, свалил всю подготовку на меня. Мол, ты предложила, ты и делай. Ну, как всегда: хочешь, чтобы получилось хорошо - все сама. Хорошо хоть бюджетом озаботился. Кроме Пэдди, меня теперь везде сопровождал Денни, первый помощник Барона. Финансовый вопрос в его присутствии решался, не успев возникнуть.
        Подходящее здание нашлось сразу - теневой лидер отдал мне на растерзание театр. Тот самый, где мы, так сказать, познакомились. Ну что ж… Развернуться там и впрямь было где. Помимо зала со сценой, от которого у меня неконтролируемо бежали мурашки ужаса, - я поклялась себе переделать его до неузнаваемости - в театре имелась еще куча подсобных помещений, комнат, переходов и тайных ходов. В том числе на сцену и под нее. Для фокусов всяких и суфлеров.
        Следуя обкатанной схеме, я объявила отбор. Меня интересовали не совсем традиционные профессии, поэтому клич я кинула неофициальный. Среди, так сказать, подпольных организаций.
        Мне нужны были мошенники и карманники. Право же, кто лучше них сумеет перетасовать карты, положив нужные сверху, или кинуть шарик на рулетку, чтобы он угодил в итоге именно на ноль?
        Кроме того, я почти неделю безвылазно провела на автомобильном заводе: объясняла старшему мастеру, как примерно выглядит рулетка. Проблема была в том, что ее устройство я себе представляла смутно. Знала, что там есть стол с цифрами, вращающееся колесо с ячейками и шарик. Сукно для стола и сам стол найти была не проблема, а фишки я заказала плотнику. Пластика в этом мире еще не придумали. Была мысль заказать у ювелира что-то металлическое, но я от этой мысли отказалась. Тяжёлые, стопкой будет неудобно складывать, и звука многовато. Пусть лучше как можно сильнее отличаются от настоящих денег. Тонкие кругляшки диаметром в дюйм - сантиметра два с половиной - вырезали по образцу, а затем штамповали раскалённым клеймом. Такие вещи подделывают не меньше, чем деньги, как только развлечение станет распространённым - пойдут фальшивки.
        Тайрис молча драила сковородки и полы, не смея поднять на меня глаза. Сразу после того, как ее, зареванную и трясущуюся в истерике, выбросили из экипажа на крыльцо борделя, я просканировала девушку на предмет повреждений. Синяки, ссадины, потянутые мышцы - сопротивлялась, понятное дело. Но девственность и впрямь оказалась на месте, да и вообще в этом районе ее не трогали.
        Воспитательный процесс Барона вызывал во мне бурю негодования и отвращения, но оказался на удивление действенным. Теперь Тай боялась не то что глянуть косо - чихнуть в мою сторону. Тише мыши выполняла свою работу и тут же скрывалась у себя в комнате. Думала, наверное, что и впрямь под мужиков подложу, как намекнула Барону.
        Но я была твёрдо намерена бороться с ужасами левобережья всеми доступными методами. А не уподобляться местным - самый действенный из них. Покажи примером, если хочешь, чтобы люди чему-то научились. Одними словами такие вещи не объяснить.
        Пристроить к работе, нормальной работе, карманников и мошенников - тоже один из методов. Пусть увидят, что ловкостью их рук можно неплохо заработать, получая обыкновенную зарплату.
        То же самое относилось к женщинам, но тут я доказывала скорее окружающим. Видите, женщины тоже могут работать не только поварихами и уборщицами? И мир не перевернётся. Конечно, подработка швеей или барменом в борделе - не ахти какая карьера, но все же лучше, чем собой на улице торговать.
        Кстати, мошенниц и карманниц пришло ничуть не меньше, чем их коллег-мужчин. В основном это были те самые дамы, что продавали себя прямо на улице. Пока партнёр увлечён процессом, они быстро обшаривали карманы и выуживали все ценное. Так даже лучше: иногда, для отвлечения внимания, можно вместо сурового крупье-мужика поставить женщину с декольте.
        Маркетинговый ход.
        Театр подвергся тотальной чистке и ремонту. В ложах я решила расположить отдельные кабинеты, а для этого завесить их со стороны зала тяжелыми портьерами. Неподалёку от основного зала выбрала подсобное помещение с хорошей вентиляцией и освещением - будет кухня. Зачем платить ресторанам, когда можно сделать своё?
        Доннели был только счастлив открыть еще один филиал бара. Под ложами вместо стульев партера плотники сделают стойку, как в нашем борделе. Схему они уже освоили.
        Сентябрь в хлопотах по поводу ремонта и персонала пролетел незаметно. Барона я все это время в глаза не видела. Как объяснил Денни, у него других дел полно. Ну что ж, почему-то меня это совершенно не расстроило.
        Век бы его не видела.
        Увы, сам Барон так не считал.
        В следующий раз меня забрали прямо посреди репетиции. Хорошо хоть не с официального выступления, и на том спасибо. Денни и еще два бугая, имён которых я пока что не запомнила, ворвались в зал, привычно подхватили меня под локти и поволокли.
        Мадам, честь ей и хвала, грудью встала на мою защиту.
        - Вы ее куда тащите? У неё выступление завтра, а что мы без солистки покажем? Барон не будет доволен, если доходы у нас упадут.
        - А это уже ваша проблема, - отрезал Денни, кивая мордоворотам. Те приподняли меня над полом без малейших усилий и понесли на выход.
        Хорошо, что костюм для репетиции был потеплее и позакрытее, чем ночнушка прошлый раз. В стенах борделя я позволяла себе расслабиться и одеваться удобно, так что репетировала в спортивных трикотажных штанах и майке-алкоголичке. Швеи уже привыкли к моим странным заказам и пожеланиям и безропотно шили самые неудобоваримые, на местный взгляд, одеяния.
        Бывший театр показался из густого тумана смога и сумерек довольно быстро. Я даже особо замерзнуть не успела - ночи все еще были довольно тёплые. Ранняя осень, бабье лето. И к похищениям я уже как-то привыкла…
        Вру, конечно. Ничего я не привыкла и тряслась как осиновый лист. Идею казино я ему выдала, как в карты играть - показала. Ремонтом руковожу, персонал почти весь подобрала. Бюджет расходую вроде бы экономно. Теперь-то что?
        Бугаи поставили меня на пол перед знакомой сценой почти нежно, что вселяло некую надежду. Под босыми ногами неприятно захрустел песок. Вчера рабочие занимались стенами, и образовавшуюся после шлифовки труху, по обыкновению, не убрали.
        - Можно вы в следующий раз, когда я вам понадоблюсь, записку пришлёте? Или на словах передадите? Не надо каждый раз похищать, там девочки волнуются, - клацая зубами от нервов, выдала я. Барон насупился на моих провожатых, отчего те сглотнули, отступили от меня и ощутимо побледнели.
        - Я как приказал ее доставить? Бережно и с комфортом, а не как прошлый раз. Так? - обманчиво-мягким тоном поинтересовался Барон. Денни, как ответственное лицо, поспешно закивал.
        - Так мы это… Бережно, - пробасил он. Его начальник поморщился, махнул рукой, и амбалы отступили от меня на два шага. Не могу сказать, что меня это успокоило.
        - Подойди, - кивнул мне глава местной мафии. После того, как мы с рабочими облазили каждый угол, я уже знала, что сбоку от сцены есть неприметные ступеньки. По ним я и вскарабкалась. На подгибающихся ногах доковыляла до стола и остановилась там, чувствуя себя двоечницей перед директором.
        Барон оглядел меня с головы до ног, оценивающе так. Не удовлетворившись осмотром, встал, обошёл вокруг, поцокал языком. Я вспомнила отбор в бордель, и между лопаток пробежала струйка пота от страха. Он же маг, ему моя единичка, как ежику - щекотка. Спалит - или какая там магия у него? - и не поморщится. А если я все же исхитрюсь и остановлю ему сердце или еще как наврежу - так охрана не дремлет.
        - Боишься, - не спросил, а именно озвучил наблюдение Барон. - Советую перестать. Я семье вреда не причиняю.
        - Семье? - пролепетала я, перестав вообще что-то понимать. На стол передо мной лег лист бумаги с текстом, множеством штампов и оттисков, а поверх бумаги, брякнув, устроился тонкий полуразомкнутый ободок браслета.
        - Что это? - я тупо разглядывала бумагу, не смея сдвинуться с места. Лежала она далековато, буквы расплывались. Барон за плечом хмыкнул.
        - Ты же просила новые документы. Вот, наслаждайся.
        Бумага оказалась новеньким паспортом, сообщавшим всем желающим знать, что я Хиллари Суон, внебрачная дочь заместителя главы службы безопасности, барона Ормонда Суона.
        Барона?
        Ну не смешно ни разу.
        Я подняла вопрошающий взгляд на теневого повелителя левого берега, который уже успел усесться обратно за свой стол. Он усмехнулся краем рта.
        - Поздравляю, теперь ты моя дочь. Можешь даже звать папой, я не возражаю.
        Неоднозначно пожав плечами, - мы еще не настолько хорошо знакомы - я примерила новенький браслет. Мой пропуск на правый берег. Сел как влитой, щёлкнув шарниром-крабиком. Паспорт мне убрать было некуда, и я просто сложила его пополам, стараясь не сильно сжимать в потеющей руке.
        Подделка и того и другого каралась смертной казнью, но теперь я понимала, как Барон проворачивал свои темные дела - он же их потом и «расследовал». А что, удобно.
        Я долго рассматривала дорогую белёную бумагу с гербовым узором. Не чета паспорту Хилли. Тут явно пахло большими деньгами. Ну так, ясное дело, хоть его и звали бароном, а он фактически, как монарх, единовластно правил левым берегом.
        Хотя, учитывая, какая у него официальная должность, не факт, что все доходы не идут прямиком в казну. Вроде как и руки власть не марает, и зарабатывает от души на загнанных в угол людях. Опять же, всегда можно сделать вид, что это все левобережные разврат и порок устраивают, а правый - они сплошь праведники и ни-ни.
        - Поехали. С сегодняшнего дня ты живешь у меня. Нечего тебе в борделе делать.
        Новоявленный папаша поднялся с кресла, явно полагая, что разговор окончен, и накинул плащ. Я тоже поднялась, но вовсе не затем, чтобы сломя голову бежать в новый дом.
        - У меня вообще-то завтра выступление. И девочки, если вы не забыли, волнуются. И на следующую неделю у нас программа не отработана. Так что я к вам могу переехать… погодите… в следующие выходные. Да, еще наш с Лаликой контракт действует до следующего августа, а уговор, как вы знаете, дороже денег.
        Барон замер на полупуговице. Похоже, его приказания раньше никто не оспаривал.
        - Забудь про этих шлюх. Одурела от счастья, соображать перестала? У тебя нормальная жизнь впереди. Балы, наряды, драгоценности. Ты бежать впереди меня должна. С Лаликой я сам разберусь, расторгнуть ваш договор не проблема.
        Я уставилась ему прямо в глаза.
        - Может, в вашем ведомстве принято бросать тех, кто на тебя полагается, но я к такому не привыкла. Они на меня рассчитывают, у нас есть договоренности, и я намерена выполнить свою часть сделки.
        Долгую, прямо-таки бесконечную минуту мы мерились взглядами, и наконец Суон хмыкнул.
        - Ну, если тебе там так хорошо, живи с ними и дальше. Зачем тебе новые документы? - и сделал попытку забрать паспорт. Вялую такую, демонстративную. Я покрепче стиснула заветную бумагу.
        - Не надо меня брать на слабо. Если бы вы считали, что своих надо бросать, вы бы Тай обратно не прислали. И вообще мной не интересовались бы. Вы и так неплохо зарабатываете. Вас заинтересовали не доходы борделя, а то, что бордель перестал им быть. Так что прекращайте меня проверять на вшивость и отвезите к девочкам, а я вам, так и быть, помогу и с остальным бизнесом тоже.
        Неожиданно барон расхохотался. Не был бы аристократом - сказала бы, что заржал. Веселился он недолго. Посерьёзнев, подошёл ко мне ближе, вторгаясь в личное пространство и обдавая дорогим парфюмом.
        - Тебе же лучше, если перестанешь так вкладываться в них душой. Все что могла ты им уже показала, не пытайся за них жить. Ты уже там год, не меньше. Если они не смогут изобрести на основе того, что им дали, новое, своё собственное, значит, они бездари, которые достойны потонуть.
        Я поморгала. А ведь он прав…
        Я веду себя сейчас как избалованный ребёнок, который не желает расставаться с любимой игрушкой. Только сейчас до меня дошло, что я всю жизнь пыталась контролировать всех вокруг. Брата, мать, - ну, она-то как раз нуждалась в опеке, совершенно не приспособленная к жизни женщина - потом Хилли. Теперь вот целый бордель удочерила. А они взрослые люди и сами вполне способны и придумать, и изобрести. Жили же как-то в борделе до моего появления. Научила я их и вправду многому, не на одно шоу хватит. А если что, иногда буду приезжать, подсказывать, помогать.
        Но наши пути с Лаликой и ее девочками отныне расходятся. Это не значит, что я их забуду. Однако у меня есть цель.
        Я должна найти убийцу Хилли. То есть принцессы.
        А прячась в борделе, мне это вряд ли удастся.
        - Вы правы. Слишком часто туда ездить ни к чему.
        Он скептически склонил голову набок, не до конца веря в мое смирение. Я и сама поверить не могла, но зачем спорить, когда внутренне ты согласна с собеседником?
        - Можешь иногда их навещать. Если они тебе так дороги. Раз в неделю или две. Лучше раз в месяц, - решил он в свою очередь пойти навстречу. Кивнув, я направилась к двери. Главное, разрешение получено, а сколько раз в неделю в бордель ездить, я и сама разберусь.
        Меня ждала новая страница жизни. Но перечеркивать прожитое и начинать заново я не собиралась. Наоборот. У меня теперь были тылы: люди, на которых я могу положиться, полезные знакомства и просто знания об окружающей среде.
        О некоторых наших завсегдатаях я знала даже слишком много.
        Увидев меня на пороге, целую и невредимую, Дениз не сдержалась и заключила меня в медвежьи объятия. На глаза навернулись слезы - переживали девочки. Лалика, поддавшись общему порыву, тоже обняла меня, но быстро перешла к делу.
        - Что сказал Барон? Опять кто-то нажаловался? - мадам обвела строгим взглядом подопечных. Я покачала головой.
        - Он меня забирает на правый берег. Я слишком много времени провожу здесь, а у него казино и другие дела, которые он хочет мне поручить, - не совсем правда, но и не ложь. А рассказывать всем, что мне сделали фальшивые документы, не хотелось. Чем меньше народу знает, что я скрываюсь, тем лучше.
        Девочки загомонили, радуясь, что у меня налаживается жизнь, и огорчаясь, что я от них уезжаю. Лалика снова заговорила, и все затихли.
        - Твою комнату никто занимать не будет. На всякий случай знай: мы тебя ждём всегда. Надеюсь, приезжать хоть иногда ты будешь?
        - Конечно буду! У нас еще представление не дорепетировано. И перееду я только через неделю.
        Девочки недоуменно переглянулись. Их бы кто поманил на правый берег, они бы бежали впереди повозки, сверкая пятками, и уж точно не старались задержаться подольше под крылышком мадам. Ну так я и не тем местом работаю, чтобы пытаться вырваться при первой возможности. Не хотелось бы разрушить с таким тщанием создаваемую репутацию кабаре только потому, что мне не терпится подышать свежим воздухом.
        Когда мадам сообщила мне, что Денни ожидает в машине внизу, я не сразу даже вспомнила, зачем он здесь. Мелькнула мысль - опять в казино? Что так поздно? Потом осенило: неделя уже прошла. Следующее выступление девочки будут ставить уже без меня. Ничего, думаю, справятся.
        Собирать мне было особо нечего. Наряды для представлений я оставила в комнате: в самом деле, зачем они мне на правом берегу?
        Сумка, с которой я попала в бордель, за этот год сильно не потяжелела. Несколько склянок и конвертиков-фунтиков с травами и настоями и неизменный травнический набор. Смену белья брала чисто на всякий случай - не сомневаюсь, что барон обеспечит мне полный гардероб, но не в первый же день.
        Увесистый мешочек с монетами Лалика отдала мне в самый последний момент трясущимися руками. Вряд ли она столько золота когда-то еще единовременно держала.
        Машина Барона и правда стояла у входа. Накрапывал мелкий противный дождь, и Денни услужливо выскочил с зонтом, чтобы проводить меня от крыльца до авто. Оказывается, до откидной крыши местные умельцы уже додумались - вообще-то логично, на экипажах я такие видела не один раз. Выглядело только странновато: как шатёр от цирка на колёсах. И дворников еще не изобрели, так что водителю периодически приходилось протирать ветровое стекло специальной тряпкой на длинной ручке и выглядывать в окно, чтобы убедиться, что мы едем правильно.
        Вот и тот самый памятный мост, по которому я своим ходом дошла на левый берег, и застава с охраной, не пустившей дочь к родителям. В этот раз все случилось куда быстрее - заметив машину, постовой сразу махнул рукой коллегам, открывать ворота полностью. Иначе бы мы не проехали. Денни показал в окно браслет, я тоже вытянула руку. Страж мазнул по «пропускам» небрежным взглядом и вытянулся во фрунт, провожая машину высокого начальства. И пусть там сижу я, а не Барон - отношение уже совершенно иное, чем к простой девице из провинции.
        Мы пересекли заветную границу, и я выглянула в окно. Даже в сумерках разница была очевидна.
        Во-первых, смога не было даже близко. Газовые фонари ярко горели, отбрасывая перекрещенные тени на чистую, вымытую чуть ли не с шампунем мостовую - странноватый химически-цветочный запах щекотал ноздри.
        Во-вторых, планировку тут явно соблюдали строго. Мы ехали по широкому проспекту, усаженному вековыми деревьями с густыми, темно-бордовыми в полумраке кронами, не чета чахлым собратьям с левого берега. Вправо и влево отходили прямые, как стрелы, улицы, просматривавшиеся до самого моря с одной стороны и до какого-то густого лесопарка на горизонте с другой. Дома были разномастные, некоторые стояли особняком на небольшой территории, другие тесно прижимались друг к другу, но не скученно, от бедности, а скорее по-семейному. Было похоже, что когда приходит пора отселять молодую семью, ей просто пристраивают новый флигель.
        Несмотря на позднее время, по улицам прогуливались люди. Женщин без сопровождения я не заметила, разве что в простой одежде и передвигались они чуть ли не бегом. Прислуга. Очень похожи на привычных мне простолюдинок с левобережья, только, опять же, почище - но не богаче - одеты.
        Дамы гуляли, взяв под руку джентльменов: то ли отцов, то ли мужей - издалека не разобрать. Мужчины в темных костюмах куда-то спешили целыми толпами. Или откуда-то. А, ну да. Вторник же. Заседание палаты лордов.
        Авто свернуло на улицу поуже, ведущую к морю.
        Как я, оказывается, уже отвыкла от чистоты всего, включая воздух!
        Еще раз глубоко вдохнув, я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
        До сих пор не верилось, что я на правом берегу.
        Особняк барона располагался у самого моря. От пенных барашков волн, бьющихся о камни, дом отделяла одна широкая улица, мощеная камнем и ярко освещённая фонарями. Металлический парапет, настоящее произведение искусства с растительными орнаментами, огибал берег и терялся где-то в темноте. Порт остался по другую сторону реки. До личных яхт тут еще, похоже, богатеи не дошли, так что левый берег ограничился набережной. Двухэтажный дом с покатой черепичной крышей ограждала высокая монолитная стена с единственными широкими воротами.
        Денни пронзительно посигналил - я аж подпрыгнула. Створки почти сразу же поползли в разные стороны. Нас ждали.
        Машина въехала в ярко освещённый единственной, но сильной лампой под потолком гараж. Дверь с моей стороны открылась, и кто-то галантно предложил мне руку. Не Денни точно. Ладонь поменьше, пальцы подлиннее.
        - Леди Суон, - бесстрастный, хорошо поставленный голос, которому позавидовал бы любой конферансье. Я оперлась о предложенную руку и вылезла из авто. Пожилой мужчина в строгой, темно-вишневой ливрее склонил голову, приветствуя меня. Классические пышные бакенбарды и усы при чисто выбритом подбородке, длинные седые волосы стянуты в низкий хвост на затылке. - Джордж Берк, мажордом. Счастлив приветствовать вас от лица всех обитателей Суон-холла.
        А Суон-холл, это очевидно, резиденция всех Суонов. Гениально и скромно.
        - Лорд Суон занят, просил вас устроить со всем комфортом.
        Понятное дело, занят: заседание палаты - ему по должности положено присутствовать.
        Невозмутимое лицо дворецкого можно было ваять в мраморе как образец нейтрального спокойствия. Будто к барону каждый день приезжают внебрачные дочери с одним потёртым мешком в руках.
        - Будьте любезны следовать за мной, я покажу вам ваши комнаты, - он чуть наклонил вперёд плечи, сохраняя спину прямой как палка, выпрямился, развернулся и двинулся в глубь дома.
        Если бы мы были в другом мире и времени, я бы решила, что он киборг.
        Комнаты мои - именно так, во множественном числе - располагались на втором этаже. Потолок у окна был чуть скошен - похоже, выше только чердак. Французские окна уютной гостиной в бежевых тонах выходили на небольшой полукруглый балкончик. Только и хватило места столик и два плетёных кресла поставить, но больше и не надо. Зато как уютно будет сидеть там утром, глядя на шуршащее под ногами море!
        Двустворчатые двери, гостеприимно распахнутые, вели в спальню, дальше виднелась гардеробная: целая комната с зеркалами, посвящённая нарядам, а мне в нее даже положить-повесить нечего. Смешно.
        Излишней вычурностью спальня не поражала, даже обошлись без пылесборников-балдахинов. Достаточно простые, из цельного дерева, изголовье и изножье, высокий плотный матрас - никаких жутких перин, из которых не выбраться и прямая дорога к остеопату. Подушек, правда, навалили целую гору, но это дело поправимое.
        Справа от гардеробной открылась дверь, выпустив клубы пара и круглолицую девушку с двумя косичками, скрученными по сторонам головы баранками. Фигура у нее вполне соответствовала бордельным стандартам. Она окинула меня оценивающим взглядом, который быстро перешёл в сочувствующий.
        Ну, что поделать. Тренировки, нервотрёпка - особой массы я за этот год так и не нарастила, но оно и к лучшему. Если не нарвусь на любителя мальчиков, то от сексуальных посягательств я в безопасности.
        - Доброго вечера вам, леди, я Лана. Меня к вам Его Милость приставили, буду вашей горничной. Я вам ванну заготовила, помыться с дороги. На кухне ужин готовят, через час подадут - как раз господин барон дома будет.
        Да, такая у меня дорога была долгая, сил нет. Тактично девушка формулирует, могла бы прямо сказать: отмыться после трущоб. Хотя отказываться не буду. У мадам в комнатах ванны символические, на полторы собаки, и то с ограниченным количеством воды.
        Отбиться от услуг Ланы мне не удалось. Хотя бы погрузиться в воду самостоятельно она мне позволила, а потом неуклонно ввинтилась обратно в ванную со словами: «Леди не должны мыться сами».
        Придётся привыкать. Решив воспринимать происходящее как спа, я откинула голову на бортик ванной и позволила ловким пальцам массировать мою голову, втирая сначала масло, а потом и мыло. Порядок действий горничную слегка озадачил, но в инструкциях барона наверняка был пункт не перечить дочери, так что Лана безропотно притащила с кухни дефицитное оливковое масло из Провенса и щедро вылила мне на голову.
        Вымывали мы его долго, зато волосы заблестели.
        Я давно заметила, что местное мыло страшно сушило кожу, не говоря уже о волосах. В банные дни, которые в борделе вошли в привычку, я вообще старалась обходиться кофейным скрабом и масками, а если уж мылась дома - сначала масло, потом мыло. Не оливковое, конечно, оно стоит как алмазы. Обычное, растительное.
        Пока я вытиралась, Лана успела разложить на кровати чистое платье. Простое, без особых изысков, со шнуровкой на спине, чтобы подогнать мне по размеру было проще. Довольно старомодное, но не ношеное. Интересно, где барон его откопал? По стилю очень напоминало платья Брай, только совершенно новые, ни разу не одетые, и уж точно не застиранные до бесцветного состояния. Нижнее белье я надела своё - местные панталоны, положенные дамам, я бы не носила под страхом смертной казни.
        Вру, под страхом смертной казни я бы их, может, и носила.
        Ровно через час, свежая и распаренная, я спустилась в малый трапезный зал, как назвала это Лана. Барон уже сидел за столом, недовольно глядя то в пустую тарелку перед собой, то на кресло на противоположной стороне стола.
        Вот не надо, я не опаздывала.
        Как положено, он встал при моем появлении и лично отодвинул мне стул. Не знакомый мне еще лакей внёс супницу и аккуратно разлил нам по половнику в глубокие тарелки.
        - Ну, как тебе новое жилье? - спросил барон, деликатно поглощая овощной суп.
        - Весьма неплохо, благодарю, - кивнула я, пробуя густое варево. На удивление, было вполне съедобно. От мяса там был только привкус - наверное, бульон на костях, но чечевица и картошка сами по себе сытные.
        Барон прокашлялся. Наверное, не ожидал, что выросшая в пансионе и попавшая потом в бордель девица так скупо отзовётся об отведённых ей хоромах. Но пусть не думает, что он меня так уж осчастливил. Мотивов я его все еще не знала, как и отведённой мне в его планах роли. В том, что лорд Суон не по доброте душевной записал меня своей дочерью, я была уверена. Вопрос, что он от меня захочет взамен?
        Наши взаимоотношения напоминали мне игру в шахматы. Следующий ход за бароном, и я никак не могу угадать его цель.
        Казино я ему еще не доделала. Ремонт идёт полным ходом. Так что версия, что он впечатлён моими дизайнерскими и организационными навыками, отпадает: дельцы вроде него авансов не раздают. Значит, он уверен в том, что ему от меня будет какая-то польза.
        Безумно интересно, какая именно.
        Неужели Лалика все же проболталась? И я ему нужна как наследница? Но какой тогда смысл меня удочерять?
        За размышлениями я не заметила, как умяла и суп, и второе - гуляш из телятины с картофельным пюре - и перешла к десерту. Ягодный мусс таял на языке. Не знаю, маг ли повар у барона, но готовит он или она божественно.
        Решив для себя пока что просто плыть по течению, - план лорда Суона рано или поздно станет ясен, тогда и буду гадать, что делать, - я всецело отдалась поеданию воздушно-ягодной прелести.
        - Завтра придёт кутюрье, мсье Шабли, - барон тоже покончил с едой и теперь поглядывал на меня, довольно оглаживающую пузико. Увиденное ему не особо понравилось - он поморщился и продолжил: - Мне его рекомендовали как лучшего специалиста по дамской моде. Кроме того, с тобой будут заниматься. Манеры, танцы - настоящие танцы, а не те, что ты изображала у Лалики. Надеюсь, через месяц-другой я смогу тебя представить в обществе, не краснея.
        Спорить мне было лень. Зачем доказывать человеку, что я вполне образованная и этикетная? В общество мне, признаться, не так уж и хотелось. Видела я тех аристократов в натуральном, так сказать, виде. Зрелище то еще. А вот рабочие документы заместителя главы службы безопасности я бы с удовольствием полистала. Надеюсь, он берет работу на дом и у меня будет возможность заглянуть в его кабинет.
        Опять же, переоборудование казино никто не отменял. Или нет?
        На мой вопрос Суон пожал плечами.
        - Ты уже достаточно поработала, на мой взгляд. Но если ты считаешь, что еще что-то нужно проконтролировать, можешь ездить со мной на левый берег, проверять.
        Я закивала. Застрять дома, как положено приличной девушке из хорошей семьи, мне точно не хотелось.
        Да и сомневаюсь, что барон меня ради манер и танцев из трущоб вытащил. Вздумай я превратиться в местную обычную клушу - мигом отправлюсь обратно. Что-то мне подсказывало, что я зацепила его именно своей необычностью. А раз удочерил, то не в женском плане зацепила, не в любовном. Думаю, очень скоро он сам скажет, зачем я ему.
        Или жизнь покажет.
        Глава 15
        Спалось мне на новом месте просто прекрасно, и никакие женихи, хвала местному Всеединому, не снились. Лана подняла меня чуть ли не с рассветом, с причитаниями, что мсье вот-вот придёт, а я еще не умыта. Сонно вздохнув, - тяжела ты, жизнь аристократки, хочу обратно в родной бордель - я поплелась в ванную, рыкнув по дороге, чтобы кофе, когда выйду, уже стояло на прикроватной тумбочке.
        Похоже, в роль я вжилась убедительно. Вышла я, посвежевшая и более-менее проснувшаяся, навстречу упоительному горьковатому аромату и возгласу Ланы:
        - Он уже здесь!
        Я только плечами пожала. Если хочет получить вменяемую клиентку - пусть ждёт, пока я окончательно очнусь.
        Когда через две минуты я выплыла из спальни в свою личную гостиную, кутюрье уже нервно вышагивал туда-сюда вдоль окна, единственной свободной от мебели линии в комнате. Длинные, тщательно завитые волосы артистично развевались, кружевные жабо и манжеты подрагивали в такт шагам. Завидев меня, он всплеснул руками.
        - Ну, знаете ли, вы не торопитесь! - были первые слова звезды моды вместо приветствия. - Меня другие клиентки ждут, расписание плотное, так что давайте быстренько начнём.
        А не зарвался ли тут кое-кто? Или меня считают совсем уж затюканной деревенщиной? Не желая сразу начинать со скандала, я мило улыбнулась.
        - Доброе утро, мсье…
        - Шабли! Мсье Эдмунд Шабли! Неужели есть в Рионе глухие места, где не слышали мою фамилию? Невероятно! - воскликнул кутюрье. Дважды хлопнул в ладоши, и скромно стоявшие в стороне в рядочек помощницы кинулись ко мне. Мсье отошёл в сторонку, чтобы не попасть в эпицентр суеты, и присел в кресло, закинув ногу на ногу и оттопырив в сторону коленку.
        - Так, я думаю, три платья на бал, два вечерних, пять-шесть дневных, домашних, три-четыре для визитов и пар десять белья для начала.
        На последнем пункте он скосил на меня глаз, проверить, зарделась ли скромная провинциалка. Я сделала лицо кирпичом и выпрямила спину, глядя в стену. Вроде не услышала. Не буду поддаваться на откровенную провокацию.
        Девушки споро принялись обмерять меня со всех сторон и прикладывать отрезы разных цветов. Мсье Шабли скучал в кресле, качая ногой в блестящей обуви. Иногда кивал, и ткань откладывалась в сторону. Не со всеми оттенками я бы согласилась. Например, тот фиолетовый меня, как блондинку, просто обесцветит.
        Через минут десять они закончили, свернули сантиметры и ткани и дружно двинулись на выход.
        - Погодите, а фасоны обсудить? - оторопела я от такой скорости обслуживания. Мсье поморщился, обернувшись уже на пороге.
        - Леди, - его тон говорил о том, что именно леди он меня как раз и не считает, - здесь, в столице, совершенно другая мода, чем в провинции. Лорд Суон оплатил полный комплект услуг, так что не переживайте, одену вас по высшему разряду.
        Я прищурилась.
        - Оденете, не спросив моего мнения? С другими клиентками вы тоже так обращаетесь?
        - При всем уважении, леди, другие клиентки выросли в Дорсетте и впитали истинный стиль и вкус с детства.
        Он выразительно окинул взглядом мое видавшее виды платье. Уважения в его тоне не было и близко.
        - Отсталая деревня, - пробормотал он себе под нос на странноватом французском, в котором я с запозданием опознала провенсский. Не зря мы его в пансионе зубрили.
        - Прошу вернуть деньги, что вам заплатил мой отец, барон Суон, - отчеканила я на чистейшем провенсском. - Немедленно.
        Кутюрье побледнел и от двери отступил, будто его там уже поджидал Денни с лопатой.
        - Как это вернуть деньги?
        Спесь с него как-то мигом слетела. Не ожидал отпора от деревенской внебрачной дочери? А нечего судить по обложке.
        - А вот так. Верните. Я не собираюсь у вас заказывать ни одной нижней рубашки.
        - Но у меня одевается весь правый берег! - патетически воскликнул он.
        - Не переживайте. После того, как я расскажу о вашем поведении, он у вас одеваться перестанет. Всего вам доброго.
        Я прошествовала к выходу, оттеснив его плечом, и демонстративно распахнула дверь. Глаза мсье Шабли перебегали с раскрасневшихся помощниц, с трудом сдерживавших смех, - заждались, похоже, когда уже их начальника на место поставят, - на меня, нетерпеливо притоптывающую одной ногой у дверей. Жадность боролась с гордостью, и наконец первая победила.
        С разгромным счетом.
        Кто бы сомневался. Гордые и совестливые в этом мире перевелись давно.
        - Приношу свои самые искренние извинения, моя леди, - провенсский прохиндей прижал руку к груди. - Я не распознал в вас сразу истинную дочь своего отца. Моя ошибка.
        Помощницы разом поскучнели. Скандала не вышло.
        После того, как мсье признал во мне полноценную клиентку, дело пошло на лад. Он оказался слабым воздушником. Как раз хватило дара, чтобы выучится на бытовом, освоить левитацию и простенькие иллюзии, а дальше в дело вступили навыки, полученные от отца-портного. Но если Шабли-старший отшивал готовые костюмы для простолюдинов в Провенсе, то одаренный сын решил податься туда, где, по его словам, магов оценивают по достоинству. То есть в Рион.
        Откуда-то появилась целая стопка альбомов, полных отрисованных вручную подробных моделей платьев, белья и подходящих аксессуаров. Одна из помощниц сняла мерки с моей ноги, обмазав поверх специального носка чем-то пластичным, вроде глины или гипса. Затвердевший носок аккуратно разрезали пополам, так что получилось две формочки. Сапожнику, с которым сотрудничал Шабли, передадут вместе со списком выбранных мной моделей.
        Фасоны местной аристократической моды восторга мне не внушили. От кринолинов, слава Всеединому, уже отошли, зато додумались до турнюров - то еще пыточное приспособление, в особенности в сочетании с изогнутыми буквой зю корсетами. Дабы талия казалась тоньше, бюст больше, а задница круглее. Но при этом все закрыть, завернуть, затянуть, дабы ни в коем случае кожу, кроме лица, видно не было.
        Моду и здесь придумывали мужчины, - как бы покрасивее обернуть женщину, - а об удобстве конфеты внутри фантика никто как-то не задумывался.
        Мы с мсье спорили до хрипоты. Помощницы сбились в кучку и попеременно то краснели, то бледнели. От того, чтобы послать его напрочь, в этот раз с концами, меня удерживала только одна мысль: перемены надо начинать исподволь и ни в коем случае не засветиться при этом.
        Начинать свою жизнь как дочь приличного лорда с неприличного скандала не хотелось. Так что пришлось, скрипя зубами и скрепя сердце, соглашаться и на подушечку над попой, и на корсет. Только в последний не вставляли проволоку и прочие жесткие конструкции - так, вроде наших боди для удержания живота.
        Еще бы он у меня был, тот живот.
        Понравившиеся платья из каталога мсье Шабли визуализировал прямо на мне при помощи иллюзий воздуха. Удобно и примерки ждать не нужно. Сразу можно посмотреть, что пойдет, а что нет.
        Первые два домашних платья и одно на выход в гости подвезли уже к вечеру. Хорошо быть магом - можно кроить сразу несколько полотен, вместо манекена подгонять изделие на весу, ну, а собственно пошив, понятное дело, доверяли помощницам.
        Следующим утром мне снова не дали нормально выспаться. Переход в нормальный режим жизни давался мне нелегко. Все-таки целый год совой провела.
        Стучала Лана не так уж и рано - около девяти. Но я-то заснула ближе к рассвету. У Барона была потрясающая библиотека, даже полнее нашей монастырской. Религиозных трактатов было по минимуму, зато столь нужное мне право и пособия по учебе в Академии для всех курсов - в огромных количествах. Вот и засиделась.
        - Что? - не особо внятно пробурчала я в подушку. Наученная горьким опытом Лана поставила на прикроватный столик небольшой поднос с тазиком кофе, несколькими кусочками сахара на блюдце и крохотным кувшинчиком молока.
        - Учителя пришли, леди. Утверждают, что Его Милость назначил им на утро, а уже девять.
        - Всем сразу, что ли? - приоткрыла я один глаз.
        - Так познакомиться же. Так положено, - удивилась горничная. Я со стоном приняла сидячее положение.
        - Кем положено? Кому положено? - ругалась я вполголоса, умываясь, вливая в себя кофе и стараясь при этом не заляпать застегиваемое на мне пыточное платье. Мы с Ланой справились в рекордные сроки, и уже через полчаса я спускалась в малую приемную залу, придерживая подол платья на лестнице. У самых дверей я притормозила. Иногда о себе в такой ситуации можно узнать много нового.
        - Такой позор, внебрачный ребёнок! И не стыдно Его Милости демонстрировать в свете свои похождения молодости! - протянул манерный женский голос.
        - Не сложилось у лорда Суона с законным браком, что же теперь, роду позволить угаснуть? Правильно он сделал. Девочку только жалко. Из какой-то глухой деревни да в столицу. Неотесанная, наверное, что там за образование ей могли дать? - сокрушенно вздохнул надтреснутый голос, похоже пожилого мужчины. - Надеюсь, хоть читать бедняжка умеет.
        - Что она может уметь? Из медвежьего угла девица. Научим, воспитаем, не первый раз, поди, - оптимистично заявил мужчина помоложе. Ох ты какой самоуверенный. Лично тебе обязательно покажу небо в алмазах. Что бы ты ни преподавал, я в нем буду тупее всего, хмыкнула я про себя, распахивая двухстворчатые двери.
        - Здрасьте! - рявкнула я как фельдфебель, широким, размашистым шагом вваливаясь в гостиную. Лана с квадратными глазами семенила следом: превращение леди в неотесанную деревенщину ее порядком напугало. Она-то отстала и не слышала милой беседы учителей.
        Первым отмер худой, гибкий, как хлыст Дениз, мужчина средних лет с тонкими щегольскими усиками и тщательно зализанной назад, будто отполированной шевелюрой.
        - Счастлив приветствовать вас, леди Суон, - он изысканно поклонился, чуть отставив ногу и взмахнув рукой в широком кружевном манжете. - Хаган Дафни, преподаватель классического и балетного танца уже десять лет. Моя жена, Сайора Дафни, будет учить вас манерам и этикету. Генеалогию аристократических родов и общую историю Риона вам преподаст мой отец, Ултар Дафни.
        Дама в модном, но довольно скромно отделанном платье с пышным турнюром, воротником-стойкой и бурным каскадом воланов в области декольте присела в грациозном реверансе. Отец семейства, сухонький старичок с военной выправкой, - понятно, в кого сын пошёл статью, - прищелкнул каблуками и поклонился несколько скованно. Похоже, спина беспокоит.
        Я горстями собрала юбку, отчего она некрасиво пошла заломами, приподняла ее, чтобы точно видно было лодыжки, и присела, старательно раскорячив ноги в стороны. Лана закашлялась. Еще утром она одевала вполне себе леди, хоть и не выспавшуюся, а тут такое чучело.
        Миссис Дафни приложила ладонь к рюшам и покачнулась в ужасе. Мужчины оказались более стойкими. Они дружно сглотнули и чуть побледнели, переглянувшись. Им лорд Суон наобещал, наверное, приятностей, если не успеют меня в самые сжатые сроки превратить в светскую львицу. А вот нечего сплетничать и судить, не видя человека. Поделом.
        - Очень приятно, я Хиллари, - пропищала я жеманно. - А папа говорил, когда будет ближайший бал? Я очень хочу на настоящий был, это так интересно! И все в столице такое интересное, увлекательное… Люди только какие-то скучные. То нельзя, это нельзя. Вы мне тоже все запрещать будете, как папа?
        Дафни-младший отчетливо скрипнул зубами. Его отец кинул на танцора строгий взгляд и принял удар на себя, то есть шагнул вперёд.
        - Леди Суон, мы куда ниже вас по статусу, поэтому обращаться к вам обязаны по титулу и уж точно не по имени. Раз уж так получилось, первый урок проведём совместно. Посмотрим, так сказать, над чем предстоит работать.
        День прошёл плодотворно. Работать им надо мной и работать. На все вопросы по истории я хлопала глазами притворно, а когда Ултар перешёл на генеалогию знати, так и непритворно. Не давали нам таких странных знаний в пансионе. Хотя полезно, наверное, помнить, в каком колене род Суонов пересекается с родом Уиллсонов. Чтобы, если что, в близкородственный брак не вступить.
        За обедом я старательно хлюпала супом, чавкала мясом, горбила спину и опиралась локтями о стол. Но приборы не путала, хотя их и было-то всего четыре. Пожалела я несчастную даму.
        Младшего Дафни я тоже не обидела. Отдавила ему обе ноги по очереди. После обеда он решил проверить мои бальные навыки. Ну и проверил, на свои конечности.
        Даже интересно стало, сколько же им лорд Суон платит за мое образование, что они не сбежали в первый же день?
        Барон, будто чувствуя мое настроение, дома не появлялся. Когда я спросила у дворецкого, когда он будет, тот только флегматично, не меняя выражения лица, процедил, что хозяин ему не отчитывается.
        Ну и авто, понятное дело, отсутствовало вместе с ним. Так что я немного застряла.
        Можно было, конечно, двинуть на левый берег ножками, но, во-первых, долго и далеко, во-вторых, даму должен всегда сопровождать мужчина, а суровый Берк вряд ли снизошёл бы до такого унижения. Кстати, еще вопрос, может ли вообще дворецкий выполнять функцию мужчины - в плане сопровождения, понятное дело. Может, там родственник обязательно должен быть?
        Кроме того, даже если я под косыми взглядами доберусь до левобережья, то там-то точно бесхозную девушку мигом пристроят куда-нибудь. И не факт, что я от группы отобьюсь. А посыл к Барону могут и не принять всерьёз.
        Так что примерно неделю я скучала дома, сортируя обширную библиотеку и развлекаясь троллением учителей. В меру. Мне не хотелось совсем уж позорить приемного отца, и отвечала и делала глупости я примерно каждый третий-четвёртый раз. Чтобы не расслаблялись.
        Я проснулась, по ощущениям, в пять утра от шорохов в гостиной. Последнее время, учитывая все похищения и приключения, спать я стала исключительно чутко, так что даже легчайшие шаги горничной не остались мною незамеченными.
        - Лана, что-то срочное? - подала я голос. Девушка замерла, перестав шуршать, потом деликатно постучала в дверь и просочилась в спальню с пачкой исписанных бумаг в руках.
        - Лорд Суон распорядился вам передать. Тут документы по казино, резюме новых сотрудников.
        Меня на кровати аж подбросило.
        - Он еще дома? Что же ты раньше не сказала?!
        - Так уедет сейчас, снова по делам. Буквально через десять минут. Вы так сладко спали, что даже будить вас не хотелось.
        Ну уж нет! Еще одного дня в компании четырёх стен и преподавателей я не выдержу.
        Машина прогревала двигатель у входа.
        Лорд Суон немало удивился, когда забрался в авто и обнаружил там уже сидящую во всеоружии меня. Темно-синее, простого кроя платье с высоким воротом, застегнутым на камею, шляпка с плотной вуалью, под ней, для надежности, кружевная полумаска. Пару штук я из борделя с собой захватила - как чувствовала, что пригодятся.
        В руках я держала ту самую стопку документов. По дороге просмотрю.
        - А ты куда? - поинтересовался Барон, но выкинуть из авто не приказал. Я расценила это как положительный знак.
        - С вами на левый берег.
        Лорд хмыкнул.
        - По борделю соскучилась?
        - И по нему тоже, - ровным голосом подтвердила я. - А еще в казино обои не выбраны, шторы не вымерены и персонал недоучен.
        - А как же учителя? - не скрывая ехидства, поинтересовался приемный отец. Я пожала плечами.
        - Сегодня у них выходной. Теперь будут приходить через день.
        Лорд Суон неопределенно хмыкнул и кивнул в зеркало Денни. Тот послушно тронул машину с места.
        Раньше у Барона не было правой руки. Были помощники, охрана, подчиненные. А вот человека, которому можно доверить важное дело, с кем можно посоветоваться, не было. Я стала незаменимой заместительницей теневого правителя левого берега. Ко мне шли с проблемами куда охотнее, чем к нему, потому что у него обычно было одно решение: наказать всех подряд без разбора на правых и виноватых. Я же вникала, разбиралась и наводила порядок.
        Не могу сказать, что было весело и захватывающе вникать в принцип работы контрабандистов и воров. Но с другой стороны, аборигенов Алоа ввозили в страну абсолютно легально, с одобрения короны. И, положа руку на сердце, если выбирать между нелегальными поставщиками запрещённых к ввозу импортных тканей и трав и официальными, одобренными властью добытчиками фактически рабов, я уж точно предпочту контрабандистов.
        Если его звали Левый Барон, то меня почему-то очень быстро начали называть Левой Принцессой. Как ни странно, его это не раздражало: то, что мне выдали титул выше его. Мужчина был достаточно уверен в себе, чтобы его не задевали подобные мелочи. Наоборот, периодически он и сам называл меня принцесской, с некоторой издевкой, не подозревая, насколько близок к истине.
        Еще неделю я притворялась с учителями дикой идиоткой, но мне это быстро надоело.
        - Я же в пансионе выросла, забыли? Ваша преподавательница по этикету оттопыривает мизинчик, когда пьёт чай. Где вы ее нашли? - поинтересовалась я у барона за ужином. Перейти на новый режим жизни оказалось не так просто - днем меня клонило в сон, а вечером нападала жажда деятельности. Я подумывала съездить к травнице на левый берег, прикупить ингредиентов для снотворного. Полезная штука, на все случаи жизни.
        Лорд Суон с идеально прямой спиной отрезал от стейка крохотный кусочек и отправил его в рот. Ответил он, только прожевав и проглотив. Образец для подражания!
        - Для всех окружающих - ты моя внебрачная дочь, выросшая в далеком поместье. Было бы странно, если бы у тебя сразу появились идеальные манеры. Так что тактику ты выбрала правильную, играй дурочку и дальше. Обещаю, это не больше, чем на пару месяцев. Ты окажешься удивительно способной ученицей.
        - И на том спасибо, - все еще недовольно пробурчала я, расправляясь со своей порцией. Раз я деревенщина, за манерами можно пока особо не следить, и я радостно поступила с хлебом, как привыкла еще в прошлой жизни - обмакнула в подливу и вытерла тарелку дочиста.
        Открытие казино назначили на начало зимы. Приблизительно. Если с борделем я запросто уложилась в неделю, поскольку требовался фактически только ремонт, то здесь работы был непочатый край. Те же крупье. Я умела, конечно, сдавать, играть и даже немного мухлевать, подсчитывая ушедшие карты, но казино - это не дома с бабушкой. Тут и ловкость рук нужна, и память фотографическая, да что там - хоть цифры различать нужно уметь на картах, а многие мошенники-карманники даже читали через букву.
        Я настояла, что стенографистками будут только женщины. Джейн по моему совету провела набор желающих, отобрала тех, что поспособнее, и через месяц у нас уже было шесть новоявленных специалисток. Барон безропотно позволил мне занять половину верхнего этажа - почитав расшифровки записей из борделя, оценил пользу подобной записи-прослушки. Читал он их как роман. Где-то хмыкал, интересные места подчеркивал и выписывал себе. Джейн потом еще и премию выписал, за старание.
        Пол-этажа я употребила с пользой.
        Стену между двумя просторными, хоть и слабо освещенными комнатами снесли и сделали из них зал под архив. Поставили шкафы, столы для расшифровки и чтения. Эдакая библиотека компромата.
        Выносить документы из здания я категорически запретила, а всех девушек обязала подписать договор о неразглашении. Я давно заметила, что к договорам здесь какое-то особенное, трепетное отношение. Даже без магической составляющей он соблюдался строго, хоть зачастую ставил одну из сторон в невыгодное положение, но все молча терпели. Подписали же - значит, надо исполнять.
        Джейн назначила старшей, обязав разбирать записи, отсортировывать все, что не касается ставок и игры, выписывать расшифровку в специальную тетрадь - дата, время, все как полагается. Я тоже подучила стенографию - не для записи, а чтобы могла разобрать написанное в случае чего. Периодически я просматривала старые записи, проверяла, все ли перенесено в архив, и уничтожала черновики. Компромат потихоньку копился: в казино повадились заключать не особо легальные сделки. В разговорах ненароком всплывали нездоровые пристрастия аристократии. Про каждого посетителя я уже могла рассказать целый детективный роман. А кто у нас без греха? Пользоваться накопленными знаниями мы не спешили. Барон и раньше был в курсе большинства из этих полезных сведений. Без доказательств это просто сплетни, объяснил он. А для суда или шантажа потребуется что-то большее, чем записанное стенографисткой пьяное признание.
        Но главное - представлять, за какие ниточки человека нужно дергать. Если любит азартные игры - брать на слабо, если унижает прислугу - значит, нетерпим и вспыльчив, легко заставить разозлиться и наговорить или сделать что-то непозволительное.
        Несмотря на то, что я еженедельно просматривала все записи, ни одного упоминания убийцы-душителя я так и не нашла. Никто не хвастался убиенными женщинами, не предлагал задушить блондинку-другую, и даже сплетен вроде «а мой друг недавно чуть не задушил светленькую горничную в порыве страсти» не было.
        То ли убийца все же был с левого берега и в казино-бордели-кабаре не ходил, то ли он и в самом деле затаился. В газетах маньяк и раньше не упоминался, но даже страшные слухи перестали в конце концов ходить по городу. Будто и не убили трёх проституток и мою подругу.
        Скорее всего, с самим убийцей что-то случилось. Под повозку попал или кирпичом по голове ударили в темном переулке. Эту версию Суон старательно мне подсовывал, видя мою заинтересованность в этом богомерзком, по его выражению, деле.
        Я же успокаиваться отказывалась. Ну не верилось мне, что маньяк так запросто вдруг сгинул. Скорее, чем-то его спугнули и он до поры до времени затаился.
        Мне открылся целый информационный мир. То грязное белье, что собирали на клиентов мы с Лаликой, ни в какое сравнение не шёл с данными, хранившимися у барона.
        Понятное дело, не дома. Хотя в фамильном особняке Суонов библиотека была завидная, куда обширнее монастырской. Но там хранилась в основном общедоступная литература, кроме пары-тройки раритетных, старинных изданий, около которых и чихнуть-то было боязно. Вдруг рассыплются.
        Барон оборудовал себе логово под театром не хуже пещеры Бэтмена. Дверь открывалась четырехзначным кодом, и доступ туда был только у самого Суона и его первого помощника Дэнни.
        Ну, и у меня теперь.
        Отдельными папками, подписанными фамилиями, хранились целые родословные грехов. На родовитые семьи, не очень родовитые, даже на простолюдинов, замешанных в каких-то подозрительных телодвижениях. Даже тонюсенький файл на Лалику я нашла, но заглядывать не стала. Неловко как-то. Женщина ко мне со всей душой, а я ей в грязное белье полезу? Надо будет - прочитаю, а из любопытства - ну его. Некрасиво получится.
        Самый толстый том про королевскую семью. Туда я, понятное дело, заглянула чуть ли не первым делом. И про себя почитала, и про сестру, и про родителей. На деде меня слегка затошнило, и я отложила неприятное чтиво. Потом как-нибудь.
        Из прочитанного я сделала вывод, что сестра меня заказать вряд ли могла. Она знала о моем существовании, но и только. Искренне считала меня набожной овцой, ушедшей в монастырь по доброй воле. Калеку во дворце она то ли не помнила, то ли со мной не связала.
        То ли меня очень успешно от нее прикрывали, дабы не расстраивать Высочество.
        Полностью меня эти сведения не убедили. Менталистов и гипнотизеров здесь не было, возможности заглянуть принцессе в голову и узнать наверняка, что она знает, а что нет, никакой. Но пока что примем за рабочую гипотезу, что все на самом деле так, как докладывают подчиненные Барона.
        Значит, сестру пока что вычеркнем из списка подозреваемых. Тоненько так, предварительно.
        Мать меня заказать не могла: у нее бы мозгов не хватило.
        Как ни прискорбно признавать, умом я, к своему счастью, пошла не в маменьку. Та интересовалась исключительно тряпками и балами. На то, чтобы отличить провенсский шёлк от хинского, уходили все ее интеллектуальные способности, и на мелочи вроде закулисных интриг, политики и прочей ерунды их уже не хватало.
        Оставался отец. Вот тут меня терзали сомнения. Меня же не убрали сразу, когда стало понятно, что выздоровление мне не светит. В монастырь отправили тишком, до момента моей смерти только весьма ограниченный круг лиц знал, в какой именно. Кстати, это здорово сузило круг подозреваемых.
        Но пока что король лидировал. Кому еще могло прийти в голову убирать калеку и зачем, я понять не могла. Не хватало данных.
        Архив со второго этажа я тоже потихоньку перетащила в логово, заменяя исписанные тетради чистыми. Сама не знаю, что меня заставило. Предчувствие? Желание обезопасить самое ценное? Говорят же, хочешь спрятать - положи на самом виду. Я и положила. Приманку.
        Идеально было бы переписать несколько томов с ошибками и фальшивыми скандалами, но ни сил, ни времени на такие подлоги у меня не было.
        Рядом с архивом я устроила два кабинета, себе и барону. В конце концов, это только справедливо - он же лишился своего трона на сцене, пусть теперь в кабинет на ковёр вызывает жертв.
        Нет, лучше все же без ковра. Ну как кто уписается от ужаса? Отстирывать потом… Из собственного опыта помню: еле сдержалась.
        Я разбирала счета за месяц. Да, как ни банально, казино - тоже здание, в нем имелась канализация, электричество и служащие, которым нужно было платить зарплату. А еще мой личный вклад в развитие местного бизнеса - столовая. Чтобы работники не падали в голодные обмороки и не тратили зарплату, и без того не заоблачную, в близлежащих трактирах.
        Дверь в мой офис распахнулась от пинка. Интересно, Денни вообще умеет стучать или открывать двери за ручку?
        Все дурацкие экзистенциальные вопросы вылетели у меня из головы, когда я разглядела, по какому поводу ко мне вломился первый помощник Барона. Не один. Он волок босса буквально на руках, как невесту какую. Оба закопчённые до черноты, в порванной одежде. Через прорехи на сюртуке Барона виднелась когда-то белоснежная рубашка, - других он не носил - ныне пропитанная бурым.
        - Ты целитель, - пропыхтел Денни. Барон весил все же далеко не как птичка. - Лечи.
        - Что же вы его к настоящим лекарям не отвезли? И вообще не на правый берег? - схватилась я за голову, пока Денни бережно укладывал шефа на низкий диванчик.
        - Не надо… на правый берег, - прокряхтел Суон. - Доэрти с меня шкуру спустит, если узнает, что я опять в одиночку к контрабандистам сунулся.
        Ничего себе. Он же босс всея мафии… Или я чего-то не понимаю?
        Суон хмыкнул. Я, кажется, свой вопрос произнесла вслух.
        - Не знаю, что такое мафия, но все преступники подряд мне не подчиняются, - он кивнул Денни, и тот мне в двух словах объяснил ситуацию.
        Есть, так сказать, полулегальные контрабандисты - те, которые отчитываются Барону и привозят в страну табак, алмазы и прочие вещи, которые вроде как не запрещены, но облагаются такими налогами при ввозе, что проще рискнуть и провезти тишком. Их Суон контролирует, периодически взимает мзду, которая идёт в казну, как я и думала: поменьше, чем налог на ввоз, но в итоге суммы получаются куда внушительнее - товаров-то больше поступает в страну, и с продажи свой налог взимается, так что внакладе король не остаётся.
        А есть другие, совсем-совсем нелегальные контрабандисты. Которые провозят строго запрещённые к употреблению наркотики, например. Магам, оказывается, гораздо проще и быстрее стать алкоголиками и наркоманами, чем обычным людям. Препараты как-то воздействуют на внутреннюю энергию, маг становится неконтролируемым, и его, как тактично выразился Барон, нейтрализуют.
        Или оружие. В Провенсе технологии развиты куда лучше, чем в Рионе: их ружья отличаются большей точностью и меньшим размером.
        - Провенсский пистоль даже умещается за поясом! - с придыханием восхитился Денни иностранной техникой. Суон патриотично поморщился, но с досадой вынужден был подтверждающе кивнуть.
        - И взрывчатка у них очень качественная, - мрачно продолжил Барон. Я как раз срезала с него остатки рубашки и уставилась на изрезанный мелкими полосками живот. Вовсе не потому, что была заворожена неземной красой - обычный, не особо тренированный мужской живот с уже дрябловатой кожей и наметившимся брюшком. Давно, поди, по складам не лазил - сноровку подрастерял. Мое внимание привлекли не физические красоты, а раны. Такое чувство, что Барона кошки драли: царапины были короткие, но глубокие.
        Хотя бы засевших осколков видно не было. Зато крови натекло прилично. Особенно мне не понравилась булькающая бордовыми пузырями дыра под рёбрами на левой стороне тела. Как бы селезенку не повредило.
        - Я все вытащил! - поспешно дернулся Суон, видя, что я нацелилась проверить содержимое ран.
        А, ну да. Он же маг земли. Что-что, а металл он из себя достанет.
        - Промыть все равно нужно, - сурово насупилась я. - Кипяченой воды, чистую ткань и ужин посытнее. Быстро!
        Денни бросил уточняющий взгляд на непосредственного начальника. Барон кивнул, и помощник сломя голову побежал в ресторан на первом этаже. Благо недалеко.
        - Ужин на четверых! - крикнула я в закрывающуюся дверь.
        - А кто четвёртый? - Суон откинулся головой на подлокотник диванчика, уставившись в потолок. Пусть и мелкие, саднить царапины должны были знатно. Я хмыкнула. К моей привычке есть вместе со слугами и помощниками Барон относился со снисхождением. Поначалу пытался объяснять, что благородные так не делают, потом бросил бесполезное занятие и даже сам периодически снисходил до обедов и ужинов в общественной столовой казино. Заодно качество еды проверял.
        - Четвёртой, как и третьей, буду я. После лечения мне нужно усиленное питание.
        На всякий случай, пока помощник бегал отдавал распоряжения насчёт обеда и собирал доступные чистые полотнища, я просканировала особо пострадавшие участки. Резерв тратить просто так не хотелось, и, убедившись, что даже в самых глубоких порезах ничего не застряло, я свернула обследование. Что я, право, магу со стажем не доверяю. Раз говорит, чисто, значит - чисто. Если что, ему же мучиться.
        - Значит, у нас тут на левом берегу обосновались контрабандисты. Логично. Тем более, если, как вы утверждаете, они без магии, - я приняла из рук Денни тазик с водой, поставила его около дивана и, покопавшись в ворохе тканевых салфеток из ресторана, выбрала одну, потоньше и понежнее. - То есть у нас две враждующие группировки. А лидера противоборствующей стороны вы знаете? Договориться пробовали? Или убрать?
        Денни посмотрел на меня с нескрываемым интересом. Да, после наших новостей я и в таких скользких вопросах разбираюсь.
        - Все куда сложнее. Там не просто организованная преступность. На королевскую семью не один раз было совершено покушение, как раз с применением оружия из контрабандных партий, - ответил барон, глядя в потолок.
        - То есть там еще и заговорщики? Но почему в новостях об этом ни слова? - я протерла влажной тканью особенно глубокую царапину, и Суон поморщился.
        - Кто же будет подыгрывать бунтовщикам? Им только этого и надо - статьи на тему, как народ недоволен властью и борется против тирана и деспота короля. Народ, может, и доволен, но начитается всякой ерунды и пойдет на улицы возмущаться. Не дождутся.
        Я хмыкнула. Во всех мирах одно и то же.
        Прикрыв глаза, я сконцентрировалась на лечении. Погнала целебную волну, или скорее концентрические круги, начиная от самого повреждённого участка в районе селезенки, в стороны и вверх, к плечам. Помогала себе руками, соединяя края ран, но мышцы и нервы все равно приходилось подгонять и скреплять магией. Ох, нужны мне инструменты.
        Пожалуй, обращусь на автозавод. В округе он чаще всего имел дело с мелкими металлическими деталями. Думаю, пару подходящих игл и скальпелей они мне организуют. Можно было, конечно, пойти к частнику-кузнецу, но в черте города таких не осталось. Это в деревню ехать надо. Из производств в Дорсетте терпели только фабрики, и то потому что их лорды курировали. Попробовал бы кто с магами спорить.
        В дверь постучали. Привезли наш обед. Я ввела новшество в нашем ресторане - тележку на колесиках, двухъярусную. На три этажа лож, превращённых в отдельные кабинеты, с подносами по лестницам не набегаешься. Пришлось вдобавок к остальному ремонту долбить шахту в районе кухни, сквозную, и вешать примитивный подъёмник на противовесе. Не лифт конечно: чтобы поднять-опустить нужно было вращать ручку катушки, наматывавшей нужную сторону троса, но жизнь официантам он облегчил прилично. Скорость доставки тоже увеличилась.
        Денни принял тележку, загородив собой дверной проем. Сидели мы с бароном чуть левее, в стороне, так что оставались вне поля зрения официанта.
        Нечего персоналу видеть босса в таком состоянии. Пусть он лучше в их сознании кажется неуязвимым, как Супермен. Меньше попыток бунта будет.
        Не дожидаясь, пока Денни переставит тарелки на кофейный столик, я притянула к себе блюдо с мясными пирожками и запихала один из них в рот целиком. Прямую зависимость скорости заполнения резерва от питания я уже уловила. Если поесть сразу после сеанса исцеления, энергетический шар заполнится обратно где-то на четверть.
        - И куда вы влезли? - прожевав, поинтересовалась я. Барон осторожно сел, проверяя качество моей работы, прокрутил торсом из стороны в сторону. Я довольно усмехнулась. Фирма веников не вяжет. Выложилась я под ноль, зато и царапин практически не осталось. От особо глубоких ран еще видны шрамы, но еще один сеанс завтра-послезавтра - и они рассосутся. Суон подтянул к себе блюдо с пирожками, совершенно закономерно опасаясь, что скоро их не останется, и кивнул Денни на чайник. Тот быстро налил нам по суповой чашке, и сахара сыпанул от души.
        Сладкий чай терпеть не могу, но что не сделаешь ради калорий.
        - Склад у них в порту. Мне давно там движение не нравится, но, как ни явлюсь с проверкой - все прекрасно и чисто, - поморщился барон. Рассказывать о неудаче, очевидно, было неприятно. - В этот раз я решил явиться без приглашения.
        Тайком пробрался, перевела я про себя.
        Поглощая выпечку, лорд Суон скупо обрисовал, как затаился на складе с утра, поджидая тех, кто придёт совершать сделку. Сам не знает, что его выдало. Завязалась борьба. Как ни странно, лишенные магии контрабандисты оказали немалое сопротивление, в итоге подорвав весь склад. Сам барон уцелел чудом - над ним упала балка, образовав безопасный угол. Порядком истратившись во время боя, Суон застрял, дожидаясь, пока восстановится резерв. К вечеру, когда он потерял порядком крови и успел разобрать большую часть завала, подоспел Денни.
        Какое-то время мы молча ели. Каждый думал свои, но одинаково не веселые думы.
        - Как вы думаете, что было бы, если бы принцесса оказалась вдруг жива? - озвучила я давно мучивший меня вопрос. Раз уж мы начали откровенничать… Довольно-таки некстати озвучила, но обстановка общего доверия устанавливалась не так часто и стоило ею воспользоваться.
        - Ее убили и похоронили, - твёрдо заявил барон, похоже, повторяя заученный текст. - Все, кто утверждают обратное, - изменники короны и предатели.
        - Что? - удивилась я. Сурово, однако. - И как, много народу утверждает обратное?
        Лорд вздохнул.
        - В прошлом году клятва разделилась на четыре потока. Помнишь, мы с тобой обсуждали магические обещания? - да, было дело. Когда я заставляла его клясться, что он не убьёт меня и не будет угрожать моим близким. - Раз по-прежнему существует четыре члена королевской семьи - значит, принцесса жива. В идеале это должно было стать государственной тайной, но, увы, заметил это не только глава службы безопасности, но и многие преподаватели. Новость разнеслась раньше, чем ее успели заглушить. Кроме того, кто-то пустил странный слух, что принцессу приказал убить Его Величество.
        - А разве это не так? - очень тихо и осторожно уточнила я. Не то чтобы всерьёз рассчитывала на честный ответ, но по реакции человека многое можно понять.
        Барон возмутился всерьёз:
        - Конечно же нет! Принцесса Катраона была тихим набожным существом. Никто во дворце и подумать бы не мог причинить ей вред! Тем более, не забывай про клятву. Придворные все маги, хоть и разной степени одаренности. Посмей они только замахнуться на принцессу - легли бы трупом моментально.
        Да, только игнорировать можно, как и отправить в отдаленный монастырь. А зла замышлять нельзя. Логика редкостная.
        - А если… - я замялась. Одно дело доказывать свою невиновность в убийстве, а если я прямо скажу, что на самом деле та принцесса не просто жива, а и вот она, то не осудят ли меня как бунтовщика? Поди еще докажи, что ты настоящая, особенно если именно отец заказал мое убийство. Скажет: не я это - и прощай, Катенька.
        - Лучше не продолжай, - прервал он мои излияния. - Пока я не знаю наверняка, я могу тебя прикрывать, но как только ты объявишь свою личность вслух, я буду вынужден донести на тебя начальству. Клятва обязывает.
        Так я узнала о существовании магической клятвы трону. Все владеющие магией первокурсники академии приносили ее первым делом, еще до начала собственно обучения. Клятва гарантировала преданность королю и его наследникам, не позволяла вредить и обязывала подчиняться прямым приказам прямой правящей ветви. А лично Ормонду, похоже, приказали найти принцессу и вернуть ко двору.
        Впрочем, наверняка все-таки не лично ему, а начальству и всему департаменту.
        Глава 16
        Утром я проснулась и первым делом потянулась к энергетическому шару, проверять его на вшивость.
        Резерв был полнехонек. Хорошо. Только сейчас я вспомнила, что уже давно не лечила никого и вообще даром не пользовалась. Зря, надо бы его продолжать раскачивать. Больше он так и не стал, - может, на какие-то незаметные сотые доли - но наполнялся уже гораздо быстрее. Все-таки от питания многое зависит, и вообще от образа жизни.
        Теперь, когда мне не нужно было ежедневно подлечивать девочек, передо мной встал насущный вопрос - а как теперь развивать резерв? Надеюсь, Барон больше в переделки влезать не будет, остальные в наших заведениях вроде здоровы.
        И еще один вопрос: когда я приеду их все же проверить и найду что-нибудь нехорошее сразу у нескольких, как я буду лечить всех сразу?
        В памяти всплыло слово «артефакт». Вроде как магию можно сцедить в предмет, и он станет накопителем, как батарейка. Или будет, например, охранять дом. Ну, смотря какую магию загрузить.
        И только задумавшись над этими вопросами, я поняла, что ни одного артефакта за все это время не видела. Магические трюки - да, вроде фейерверков, а заряженных предметов - ни одного.
        Недолго думая, я попробовала сама. Взяла одно из колец-печаток, что все еще берегла из королевского подарка, и представила, как энергия из моего резерва перетекает в него. Металл засиял, переливаясь магией, но стоило мне положить его на стол, как засияла столешница, а потом все исчезло. И сколько бы я ни пыталась впитать потраченную энергию обратно, ничего не получалось. Ни кольцо, ни стол отдавать ничего не собирались.
        Может, металл неподходящий?
        Я пробовала, пока не закончился резерв. Артефактами попытались стать настольная лампа, шпилька, расческа, кусок мыла и растение с коротким древесным стволом и мелкими листиками вроде бонсай на окне. Ни один из них не держал энергию - она выливалась, как из решета. Кустик зато расцвёл, чего, по словам ахнувшей горничной, не делал уже года два.
        Поняв, что собственными силами я этот вопрос не проясню, я обратилась к Суону за ужином.
        Мы с ним пересекались только во время еды. Остальное время я была занята даже больше него. Если не бесполезными занятиями с учителями, которых, к счастью, становилось все меньше, то просиживала часами в библиотеке. Кстати, в ней тоже не нашлось ни единой книги, посвящённой хранению магии в объектах. Крайне странно, на мой взгляд. Должны были быть целые тома и сборники.
        На ужин в этот раз подавали печёную в духовке курицу с черносливом, и по моему настоянию - салат из свежих овощей. Мы с Дениз еще летом запатентовали на двоих парник - идею мне подала наша оранжерея на крыше. Девочки охали и ахали, удивляясь, как же растения остаются зелёными даже несмотря на то, что на улице снег. Тут-то и выяснилось, что накрывать посадки пленкой или стеклом еще не додумались. Ну, я и подсуетилась. Понятное дело, без опекунов не обошлось - за нас с Дениз поручился ее отец. Он, кстати, был горд дочерью донельзя. Его даже не смущало ее место работы, зато не просто доход в семью приносит, а практически единолично обеспечивает двойной заработок их ферме. Они даже еще один участок земли прикупили, специально под эксперимент с парниками.
        Так что теперь круглый год мы в Оранжерее наслаждались свежими витаминами. А раз я переехала к Барону, то и в его дом тоже поставки наладила. Нечего цингу разводить.
        Лорд Суон сам начал разговор на подходящую тему:
        - Я так понимаю, ты всерьёз настроена поступать в академию?
        - Откуда вы знаете? - удивилась было я и сама себе ответила: - А, ну да, Лалика.
        Барон кивнул.
        - Я читал твой контракт. Кстати, он до сих пор не расторгнут, так что не забывай иногда заезжать и делиться с ними идеями и новинками.
        Теперь, в свете новой информации о магической силе контракта, я по-новому смотрела и на застрявших в борделе девочек и на подсказки Барона - он ведь и раньше не только не запрещал появляться на левом берегу, но и советовал. Если данное слово практически невозможно нарушить, - а если все же умудришься, вселенная отвесит тебе внушительный штраф, так что, дай Всеединый, вообще выжить, - тут уж волей-неволей все стараются контракты выполнять. Даже самые дикие.
        - Ты твёрдо решила идти на целителя? Имей в виду, женщин туда отродясь не брали, да и не бывает у них лекарского дара.
        Я выразительно покосилась на его живот, и лорд развёл руками.
        - Да знаю, что тебе повезло. Или не очень повезло - смотря как посмотреть. Но может все-таки на бытовой? Я знаю, Наирин туда тоже собирается. Училась бы на одном факультете с принцессой.
        Я сделала вид, что глубоко задумалась, хотя менять своего решения не собиралась категорически. С отношением к сестре я еще не определилась, но уж точно у нас не такое сильное близнецовое притяжение, чтобы вот никак друг без друга, и идти на один факультет только потому, что мы родственники, я не собиралась.
        - А можно ли женщинам учиться на артефакторике?
        Лорд Суон удивленно приподнял одну бровь домиком и переспросил:
        - А что это?
        Не поняла. Оно здесь как-то по-другому, что ли, называется?
        - Это когда магию вливают в обычные предметы, и они становятся необычными. Фонарь на магии огня, например, - перефразировала я.
        - Странные идеи тебе приходят в голову, - покачал головой Суон. - Разве ж возможно помещение магии в предметы? Ты что, не знаешь, что она сразу перетекает в то, на что объект положишь? Как хранить-то твои эти… артефакты?
        В своей комнате я села за стол, осмотрела разложенные по нему предметы, не сумевшие стать артефактами, и задумалась. Какие варианты предлагали авторы фэнтези в моем мире? Капля крови как привязка? Я макнула шпильку для волос с красивым жемчужным навершием в недопитый бокал вина и уколола ею палец. Влила чуток магии из едва теплившегося резерва в острие. Вроде держит. Положила на стол. Золотистая искорка пробежала по дереву и, не найдя живой плоти для лечения, испарилась.
        Значит, и правда дело в изоляции.
        Изоляция.
        Резина! Материал новый, практически ровесник авто. Каучук завозили с архипелага Алоа, стоил он запредельно, даже не как золото - как алмазы. Смешно, конечно, но самыми дорогими запчастями для машин здесь были колеса и всякого рода прокладки-прослойки.
        Для небольшого эксперимента мне много не нужно. Хватит, например, той же шины.
        Не в силах усидеть на месте, я накинула на нижнее платье халат и поспешила в гараж. Сонный дворецкий, обходивший дом, проводил меня недоумевающим взглядом: что это леди бегает с бутылкой посреди ночи?
        А леди добралась до машины, облила вином колесо и протерла собственной юбкой - считай, почистила. Мало ли какая грязь налипла, эксперимент сорвёт. Выжала из себя капельку магии, вложила в острие шпильки и, не дыша, положила на рифленую резину.
        Ни малейшей искорки.
        Не веря собственным глазам, я приподняла шпильку за жемчужинку на конце. Пальцем коснулась металлического стержня и завороженно проследила, как золотистое свечение впиталось в пальцы.
        Неужели? Да быть того не может!.. Все так просто?
        Местные решили, что магию нельзя держать в предметах, и перестали экспериментировать. А зря.
        Однако, как любопытно, что именно резина сработала. Может, магия по своей природе то же самое электричество? В человеке оно тоже содержится - недаром же нас бьет током от расчесок и синтетики. Просто в этом мире статика преобразуется во что-то более полезное, чем чувствительный укол искрой.
        Так.
        Я села прямо на бетонный пол.
        Это же я только что совершила открытие мирового масштаба.
        Но знать о нем никому нельзя.
        Магам - потому что моментально приватизируют производство резины. Машиностроение встанет - весь каучук будет идти в артефакты. Вообще, скорее всего, развитие техники остановится - зачем лампочки, если можно выдоить мага огня? И если у бедных безродных одарённых сейчас есть шанс выучиться и выбиться в люди, то с расцветом артефакторики они вполне могут скатиться в зарядные устройства для приборов, не более.
        Про архипелаг Алоа, с которого везут каучук, даже думать не хотелось. Уже сейчас аборигенов вывозят пачками под совершенно неудобоваримые договоры, а если понадобятся плантации - то известно, кто на них работать будет. Хоть здесь, хоть там. Точно не благородные.
        Не-магам тем более нельзя знать об изоляции от магии. То тут, то там вспыхивают восстания недовольных, несколько покушений на короля и его семью чуть не увенчались успехом. Я жила себе в пансионе спокойно, потому что, кроме личного камердинера короля, который меня туда отвёз, и матери-настоятельницы, о моей настоящей личности никто не знал. Как ни странно, фамилия Махони довольно распространённая. Как у нас Царевы или Королёвы. Принадлежащие монарху то есть.
        И если повстанцы узнают, что можно нейтрализовать магию, - я пока не знаю, до какой степени резина помогает при магической атаке и останешься ли ты невредим, если обернёшься презервативом с ног до головы, но мало ли - это же гражданская война начнётся.
        Я обхватила голову руками и закачалась из стороны в сторону.
        Твою мать, что же я наделала?!
        Вот тебе и провела эксперимент…
        Спустившийся в гараж по наущению дворецкого барон обнаружил прелюбопытную картину: я сидела в луже вина, натёкшей с подмоченной шины, сжимала в руке шпильку и горестно подвывала. Думаю, в первый момент он решил, что у меня поехала крыша.
        Приближался лорд Суон с опаской.
        - С тобой все в порядке? - спросил он с безопасного расстояния. Я подняла заплаканное лицо и очень кстати икнула. - Ты что, пила?
        Он скривился, уже без всякого стеснения в два шага оказался рядом и вздернул меня под мышки на ноги. Я зашаталась - после получаса сидения на холодном полу ноги затекли. Вином от меня разило знатно, тем более, пригубить я его тоже успела. Раз уж так получилось, буду и дальше притворяться ужравшейся в стельку.
        Повиснув всем весом на бароне, я прикрыла глаза, изображая, что вот-вот отключусь. Лорд тяжело вздохнул и подхватил меня на руки. Ничего эдакого в его объятии не было. С таким же видом несут раненого товарища или ребёнка. Да и по возрасту я вполне могла быть его дочерью, даже если учесть мой опыт в реальном мире.
        Совершенно неделикатно он сгрузил меня на постель и прикрыл поверх платья и халата углом покрывала.
        - Теперь не замёрзнешь. Проспись, пьянь, - в голосе даже слышались нотки нежности! Будто действительно принёс непутевую дочку после загула в клубе. Я невольно улыбнулась. Левый Барон оказался не таким уж страшным монстром, как его рисовали слухи.
        Ну так репутацию поддерживать надо. А я вроде как почти семья, со мной можно и расслабиться.
        Лорд Суон погасил лампы, оставив одну свечу в подсвечнике-стакане в качестве ночника, и ушёл. Я свернулась калачиком, поплотнее укутавшись в покрывало. Раздеваться и менять пропитанное вином платье не было сил. Если что, сама себя и исцелю - не привыкать.
        И зачем меня только потянуло в эту артефакторику…
        Ах да. Чтобы лечить всех девочек сразу.
        А, собственно, кто мне мешает?
        Я уставилась на сверкнувшую от огонька свечи шпильку, все еще зажатую в моем кулаке. Акупунктура! И без того экзотичная штука даже в моем мире, а уж для местных - вообще невиданная. Они не представляют, как должны выглядеть лечебные иглы на самом деле. Так если сделать на каждую резиновый набалдашник, чтобы можно было ее брать, не разряжая, и футляр… нет, лучше их по одной упаковывать, а то между собой рванут. Как фломастеры, рулоном! Поместится достаточно много, два-три резерва туда упакую запросто. Можно будет попробовать даже заклинание зарядить готовое, чтобы время не тратить!
        Я аж села на постели. И откуда только силы взялись?
        Срочно на фабрику шин!
        Ну, не сейчас, конечно. Я усилием воли заставила себя лечь и сразу же подскочила - наконец до организма дошло, что у него совершенно мокрая задница. Горничную вызывать не стала - я еще не настолько обленилась. Извернувшись, сама сняла корсет, благо он у меня был чисто символический. Утягивать и деформировать внутренние органы я отказалась наотрез. Нижнее платье снялось без проблем. Облачившись в ночнушку, я скользнула под одеяло на не пострадавшую от вина сторону кровати.
        Не забыть бы завтра еще похмелье с утра изобразить, напомнила я себе и провалилась в сон.
        Визит на резиновую фабрику оказался на редкость плодотворным. Управляющий поначалу норовил послать гонца владельцу предприятия - обычно вроде как все деловые вопросы должен решать хозяин. Материал дорогой, редкий, тратить его на какую-то девицу без спросу страшновато. Но, как только услышал, что я от Левого Барона, залебезил, предложил кресло, выпить, закусить и воды. Все в указанном порядке. Я ото всего отказалась, попросив разрешения побеседовать с главным специалистом.
        Управляющий открыл дверь кабинета - помещение тут же затопил гул рабочего процесса - и проорал, без труда перекрывая шум станков и плавильных котлов:
        - Эй, кто там ближе, Балка позовите!
        Балк оказался под стать своему имени. Высоченный, под два метра, бородатый мужичище - ему бы кузнецом работать в деревне. Ну так производство еще не перешло на полный автоматизм, и ворочать котлы и формы приходится вручную, с некоторой помощью рычагов и системы домкратов, но все же.
        - Что угодно леди? - буркнул он не особо любезно. Отвлекли от работы, извините уж.
        Я достала из сумочки сложенный лист с выстраданным наброском нужного мне футляра. Мастер кинул на него один взгляд и поморщился. Интеллект мой в его глазах упал ниже плинтуса. Хотя не сильно выше он и был изначально.
        - Вам, дамочка, к кожевнику надо. Они и на заказ сделают, и готовые у них похожие есть.
        - Знаю, - невозмутимо ответила я, предвидя такой поворот, и достала из той же сумочки купленный вчера рулон. У кожевника я провела, наверное, часа три. Тот проклял всех богов на свете, бывших и будущих, пославших ему такую привередливую покупательницу. Он был готов уже на заказ сделать прямо при мне, на коленке, когда я наконец нашла подходящий размер в детском отделе. С фломастерами у меня ассоциация была правильная - дети носили в похожих футлярах писчие принадлежности. Только ячейки были не того размера, но так мне они все равно без надобности.
        Я развернула рулон на столе.
        - Всю внутреннюю часть нужно будет отпороть, покрыть слоем резины, затем мне нужны очень-очень маленькие деления, ровные и длинные.
        - Зачем? - недоуменно не удержался от вопроса мастер.
        - Для иголок, - ответила я чистую правду.
        Сами иглы я уже заказала у ювелира. Мне они нужны были разной длины и материала. Раз уж так получилось, что я единственный носитель уникальной технологии, надо бы хоть исследовать вопрос вплотную. Например, что держит заряд магии дольше - серебро или сталь? А может, золото?
        Образец - самую длинную швейную иглу, что мне нашла в доме Лана, - я тоже принесла. И продемонстрировала, какого размера мне нужны деления. Даже если какие-то будут чуть короче, ничего страшного, главное, чтобы не длиннее.
        - Кстати, навершие на все иглы мне нужно будет тоже резиновое. Чтобы не выскользнуло из пальцев.
        - А почему вы вообще хотите все это сделать из резины? Из ткани было бы и быстрее, и красивее? А на иглы зачем вообще навершие? Как вы ими тогда шить будете?
        Управляющий шикнул на мастера, задающего неудобные вопросы. Тут заказ неучтённый наклевывается, заработок, а он того гляди клиента спугнет.
        Ну, я не из пугливых, тем более, что вполне убедительное объяснение было уже заготовлено.
        - Резину легче мыть. Ткань застирывать придётся, а тут раз, тряпочкой протер - и все. А иглы мне нужны для лечения. Я целитель.
        Балк передернулся и управляющий вместе с ним, и оба посмотрели на меня с опаской. На лице явно читалось, что к целителям они ближайшие годы ни ногой.
        Дальше по списку у меня значился машиностроительный цех, благо располагался он на соседней улице. Удобно, конечно, для потребителя вроде меня - далеко ходить не надо. Но дымище от них шёл убийственный. Вот если бы тех воздушников, которые на реке сидят и занимаются абсолютно бредовой задачей: гоняют ветер в сторону левого берега - посадить по паре штук на фабрики и сказать дым как-то концентрированно убирать сразу в стратосферу. Или расщеплять. Я не химик ни разу, но можно профинансировать исследования, алхимики-травницы здесь есть - быстро разберутся, на что безопасное можно этот жуткий смог разложить. Только заниматься этим никто не спешит. Это же из казны нужно средства выделять, место ученым, фабрики как-то переоборудовать. Зачем, если можно просто гонять ветер?
        Серую громаду автостроительного было видно издалека даже в густом влажном тумане. Три трубы исправно дымили, редкие вертикальные окна-бойницы светились потусторонним красным от раскалённых печей металлообработки.
        Я поежилась. Выглядела конструкция как филиал Ада.
        У высокой вертикальной решетки из полых труб сидел мрачный усталый мужчина в потрепанной кожаной безрукавке. Один из рукавов поддетой под неё рубашки был завязан пустым узлом. Хороший знак - значит, заботятся о рабочих, пострадавших на производстве, не бросают.
        - Вам кого? - не особо вежливо и приязненно бросил инвалид, заметив меня по ту сторону решетки.
        - Я к Мерти Бирну, - выпрямив спину еще сильнее, хотя корсет и так держал ее ровнее некуда, ответила я. Сторож угрюмо кивнул, отмыкая решетку и сдвигая ее в сторону. Несильно - мне пришлось протискиваться боком. Был бы на мне модный вариант турнюра, застряла бы как пить дать. А так ничего, пролезла, и с несгибаемой осанкой двинулась по уже знакомому маршруту.
        Темный коридор, будто заготовленный под декорации к фильму ужасов, освещали редкие электрические лампы. У фабрики был свой ветряк на крыше, от газа отказались уже давно: слишком велик риск возгорания - даже прижимистые аристократы не хотели рисковать взрывом на предприятии. За стеной, приглушаемые слоем кирпича, жужжали сверла, гудели горелки, раздавались разноголосые возгласы.
        Узкая металлическая лестница привела меня на второй этаж. Каблуки звонко цокали по резонирующим пластинам, но за общим шумом почти ничего не было слышно.
        Подходя к двери кабинета, я невольно замедлила шаг, услышав громкие голоса. Ругались двое.
        - Сколько можно переносить! - возмущался Мерти, старший механик, с которым я плотно общалась в течение целого месяца, когда мы дружными усилиями вымучивали рулетку, и успела запомнить его голос.
        - Огонь задерживается, - буркнул незнакомый мужчина, его собеседник. - Псы лютуют, спасения никакого.
        Какие еще псы? Фабрику вроде охраняли обычные сторожа. Недоумевая, я громко постучала в дверь. Открыли мне не сразу, а переступив порог, я с удивлением не обнаружила там никого постороннего. Один мистер Бирн, уже разложивший на столе бумаги для будущих чертежей.
        О встрече я договаривалась заранее, так что он был во всеоружии, учитывая предыдущий опыт.
        - А где ваш собеседник? - полюбопытствовала я, оглядывая полупустую комнату. При всем желании взрослого мужчину спрятать было некуда. Стол, стулья и стеллаж для чертежей и книг у стены. Все.
        - Я здесь один, леди Суон. Вам показалось, - с некоторым нажимом возразил Мерти, и я прикусила язык. Ссориться с лучшим технарем города мне не улыбалось. Кто мне тогда инструменты делать будет? Хочет он секреты разводить - пусть его.
        Все равно узнаю рано или поздно. Надо бы сказать Джейн, пусть в расшифровках поищет упоминания о механике, авто или фамилии Бирн. Секретные ходы, технари, собирающие бомбы… Что-то кажется мне, что Мерти по уши увязан в движении бунтовщиков. Пожалуй, намекну еще и Суону, чтоб проверил по своим каналам.
        После того, как мой заказ заберу.
        Старший механик автомобильной фабрики был ненамного старше меня. Когда я встретилась с ним первый раз, еще по поводу рулетки, поначалу приняла за подмастерье. Увы, дети начинали здесь работать рано, как только оказывались способны держать тяжелые инструменты, а Мерти Бирн уродился немаленьким, даже по сравнению с Балком и моим неизменным охранником Пэдди. А еще смышленым, и, несмотря на то, что академий и вообще общеобразовательных заведений для простолюдинов здесь не было, сам разобрался в строении машины чуть ли не лучше, чем ее изобретатели.
        У парня был небольшой дар земли. Еще меньше, чем у меня целительский. Он даже управлять им не мог. Только ощущения на уровне интуиции: когда металл готов к ковке, есть ли трещина, не перегрет ли. Для обучения в академии магии в нем было маловато, но для того, чтобы выбиться в старшие мастера в юном возрасте двадцати пяти, - вполне.
        Таких, слегка одаренных, на любом берегу было множество. Учиться им смысла не было, поскольку осознанно даром они не владели, но зато специалисты из них получались знатные.
        Мой странный заказ он воспринял философски. Раз от Барона, мол, то все сделаем в лучшем виде. Даже если набор инструментов очень похож на пыточные.
        Помимо экзотических игл для акупунктуры, я решила сделать себе небольшой комплект самых базовых предметов для врача. Скальпель, пару зажимов, ножницы, пинцет, щипчики. Последние три в пяти экземплярах - для маникюра пригодятся тоже. После того, как заказ доделают, закажу и под них тоже футляры - дорожка уже протоптана.
        С идеей организовать спа я пока не рассталась. Временно отложила, из-за нехорошей ассоциации с предательницей Тайрис, да и с казино бы сначала разобраться - в общем, дел и без того невпроворот. Но когда-нибудь я им займусь обязательно, а тут уже инструмент готов, хотя бы на первое время.
        В воздухе закружил первый снег. Казино с оригинальным названием «Казино» - Барон долго не заморачивался, слово само по себе новое, спутать ни с чем нельзя - уже месяц как открылось. Поначалу дела шли ни шатко ни валко, и лорд Суон начал на меня нехорошо поглядывать, но ко второй неделе аристократия резко оживилась. Сработала моя идея: дать как можно большему количеству народу выиграть. Барон хмурился, но не спорил, а когда в аншлаге казино забилось под завязку, так что пришлось перекрывать вход бархатным шнуром и объявлять, что придётся подождать в очереди, так и вообще заулыбался. Довольно так и хищно, как крокодил после обеда.
        Новый год, второй уже в этом мире, был не за горами. Я как раз обдумывала, какого размера нам елку заказывать в резиденцию Суонов и вообще захочет ли такое развлечение приемный отец, или лучше ограничиться утренником в борделе, как мои раздумья неожиданно прервали.
        - Так, все! - рявкнул барон за ужином и припечатал кулаком по столу. Я вздрогнула и выжидательно на него уставилась. - Хватит пропадать на левом берегу. Ты оттуда не вылезаешь уже два месяца, а если ты здесь, то вся в уроках и занятиях.
        - Так уроки не я придумала. Вы же сами говорили…
        - Говорил! А сейчас говорю: хватит уже! Тебя пора выпускать в свет. Как раз повод есть: оперный сезон открывается. Платья у тебя есть, манеры - теоретически - тоже. В субботу будь готова к семи вечера.
        Я безразлично кивнула, прикидывая, какое из двух платьев лучше выгулять первым. Хорошо, что вечером, как раз успею с делами в казино разобраться.
        - И начать готовиться советую с вечера пятницы, - будто бы прочитал мои мысли лорд Суон. - Я не силён в этих ваших женских штучках, но мужчины, как ты знаешь, тоже сплетничают.
        Ох ты, какие подробные отчеты Лалика отправляла! Вот кому стенографист не нужен, практически дословно запоминала наши беседы. Бесценный кадр.
        Я скривилась.
        Даже интересно, чем могут заниматься местные леди целые сутки, если спа еще не придумали?
        Стоило озадачить вопросом Лану, как на меня посыпались сведения.
        Проще всем было тем дамам, что закончили бытовой факультет и владели хотя бы минимальной магией. Воздушницы сооружали себе на голове целые башни, огневички завивали локоны, от обилия украшений у магичек земли рябило в глазах - на них и держалась прическа. Однако, далеко не все знатные дамы были одарены или же знали, как тем даром пользоваться, так что выходили из положения подручными средствами. В ход шёл как обыкновенный жир, которым смазывали волосы для придания им формы, - то-то я думала, запах странный от некоторых клиентов, а это средство для волос протухло - так и более экзотические препараты, вроде ртути и мышьяка. Их принимали как внутрь, так и наружно, гомеопатическими дозами, чтобы, как считалось, выровнять кожу. Потом белила со свинцом, ну и румянами - для свежего вида.
        Будто всего этого было недостаточно, - а что, целители же есть, любое отравление исправят, даже летальное - прически немагичек нуждались во многих часах укладки, так что они начинали наводить марафет за сутки до мероприятия, а спала жертва моды сидя, дабы не потревожить красоту.
        Отмахавшись от таких ужасов, я попросила Лану набрать ванну. Лучше в молоке полежать - уж точно полезнее ртути.
        А чтобы не отличаться от модниц, - увы, от вредных белил со свинцом отказались только благоразумные проститутки, а леди продолжали успешно травиться - на лицо намажу рисовую муку. Если с кремом смешать хорошо, то один вечер продержится. Главное, не потеть сильно.
        Опера оказалась скучнейшим действом. Мало того, что сюжет подкачал, так еще и исполняли все роли исключительно мужчины, и за дам не пели, а орали фальцетом. Битый час, пока шло представление, я изучала в бинокль декорации и костюмы актеров. Вот где настоящее произведение искусства. Так подробно раскрашено, такая вышивка тонкая - заглядение.
        Заодно рассмотрела наряды и прически сидевших в соседних ложах дам. Мсье Шабли постарался на славу, мои рюшечки были достаточно обильны, чтобы не выделяться среди большинства. От сала я отказалась наотрез, как и от вавилонов, мы сошлись с Ланой на том, что завили мне локоны раскалёнными щипцами. Отсутствие вычурной прически я компенсировала замысловатой шляпкой. От идеи кутюрье пришёл в полный восторг и натворил мне штук шесть разных, на радостях, на все случаи жизни. Некоторые даже с вуалями, так что на обеих сторонах реки пригодятся.
        Самое интересное, как и обещал барон, началось в антракте. Перерыв между частями делали не десять-пятнадцать минут, а целый час. Собственно, ради этого чаще всего аристократы и ходили в оперу. Пообщаться, познакомиться, присмотреться. Матроны подбирали женихов засидевшимся девицам, парочки переглядывались через зал и переговаривались сигналами вееров и перчаток, дельцы обговаривали детали сделок.
        Я подумывала остаться в ложе, но барон поднялся - и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Чертов этикет! Даже посидеть в театре одной даме не позволялось.
        Послушно положив затянутую в перчатку руку на сгиб его локтя, я поплелась за Суоном в кишевший людьми коридор. Зря я надеялась, что мы сбегаем в буфет и обратно. Его Милость шёл медленно, вдумчиво вглядываясь в мелькающие лица, периодически выдавая мне комментарии по поводу них. Вроде «О, наш завсегдатай из казино, должен уже тысячу фунтов. Скоро будет вынужден продать фамильное гнездо» или «Старый клиент Лалики. Особенно зачастил теперь, когда есть услуга связывания покорных женщин».
        И глазами на меня - зырк!
        Я только плечами пожала. Контракты составлены мною на совесть, надеюсь, мадам не забывает их подсовывать клиентам перед развлечением. А учитывая, что клиенты теперь в основном маги, их обуздать вообще проще простого. Это простой матрос еще побуянить может, пока кирпич на голову не упадёт. А если маг подписанный договор нарушит - его сразу скрючит так, что уже не до связанных женщин будет.
        А вот и очередное знакомое лицо.
        - Кто это? - шепнула я барону, кивая на приметного низкорослого толстяка в роскошном, расшитом жемчугом и золотом камзоле. Рядом с ним скромно стояла, потупившись, хрупкая как тростинка женщина лет тридцати. Бледная моль вроде меня - она полностью терялась на фоне ярко украшенного платья.
        - Наш министр культуры и искусства, - пояснил приемный отец краем рта, любезно улыбаясь знакомому.
        Мило. Оказывается, министр культуры любит, когда его шлепают и ставят в угол. Да, по сравнению с Дениз жена однозначно проигрывает. Такая точно не будет командовать и наказывать, скорее ее гонять будут. Эдакая вечная жертва.
        - Лорд Суон, давно вас не видели, - раздался над моим ухом бархатистый баритон. Очень медленно, будто под ногами растяжка от бомбы, я развернулась в сторону говорившего.
        Только бы не узнал! Что этот вообще здесь делает? Он же на левом берегу работает, я думала, что и живет там же.
        Рыжий Бродерик, для разнообразия вырядившийся не в униформу, в которой приходил в клуб, а в густо-синий сюртук и соответствующие узкие брюки, любезно улыбался барону. Тот расплылся в ответной улыбке и потянул меня за собой, не заметив легкой заминки с моей стороны.
        - Хочу тебе представить Салливанов. Они необычные, - шепнул приемный отец краем рта.
        Семья, с которой решил меня познакомить барон, и правда отличалась от остальных гостей оперы. Хотя бы тем, что среди них был откровенный инвалид.
        Под руку капитана держала моложавая женщина лет сорока на вид. Если только это не мачеха, а родная мать - она очень хорошо сохранилась: ее сыновьям минимум по двадцать пять лет. Их отец передвигался в инвалидной коляске, которой управлял, похоже, силой мысли. Ничего похожего на пульт управления я не заметила, руками он колёса не трогал, но как-то она сама передвигалась туда, куда ему было нужно. Воздушник, наверное.
        - Капитан Салливан, лорд Салливан, лорд Салливан, - барон по очереди приветствовал мужчин, чуть склоняя голову перед каждым из них. Как ни странно, нетитулованного он приветствовал чуть ли не более уважительно, чем остальных.
        Я скромно потупилась, скрывая глаза: кроме голоса, это единственное, что может меня выдать. Про себя отметила, что хоть фамилия у них и одинаковая, но приветствовал их барон по-разному. В памяти всплыли фразы из учебников: лордами называют только магов благородного происхождения. Поскольку я официально удочерена бароном, то теперь тоже леди. Снова.
        Бродерик, конечно, видел меня только под маской и в полумраке зала или переулка, но кто его, глазастого профессионала, знает?
        - Позвольте представить мою дочь, Хиллари Суон, - приемный отец отступил на полшага, открывая мне место для манёвра. В узких, но многослойных юбках приседать еще то удовольствие.
        - Очень приятно, - пискляво пролепетала я, трепеща ресницами и старательно пялясь на обувь Салливанов. Не знаю, что уж обо мне подумала семья детектива, но вслух меня разноголосо заверили, что им тоже приятно безумно. Отец семейства подкатил ко мне, - буквально - виртуозно притормозив в сантиметрах от подола, и деликатно изобразил воздушный поцелуй перчатки. Салливан-старший был столь же медно-рыж, как и его оба сына. Мать, темная шатенка, передала детям только вытянутый овал лица и ясные, с четким, чуть угловатым верхним веком глаза. Брат детектива исполнил церемониал не задерживаясь, и я не без внутренней дрожи повернулась вполоборота к последнему новому-старому знакомцу, протягивая пальцы.
        Бродерик склонился над моей рукой для поцелуя, да так и застыл, как заворожённый уставившись на мои губы. Не очень-то вежливо, согласно местному этикету. Либо они ему кажутся знакомыми, либо он на меня запал.
        Я похлопала глазами, поглядывая на него исподлобья. Классический приём местных девиц - лицо сразу приобретает нужные по канону красоты пропорции: ротик уменьшается, глаза увеличиваются, щечки округляются.
        Младший Салливан чуть дернул глазом и тряхнул головой, приходя в себя. «Померещилось», - явно читалось в его глазах. Конечно, где таинственная незнакомка под маской, нагло глядевшая ему в лицо и, не задумавшись, ковырявшаяся в трупах, - и где аристократка в розовых рюшечках.
        - Герои - что отец, что старший сын, - пробормотал лорд Суон, когда необычная семейка двинулась дальше, рассекая толпу, как ледокол Северный океан. Я невольно обратила внимание: редкие аристократы сами заговаривали с этой четверкой. А если и заводили беседу, то старательно игнорировали не инвалида, как я бы ожидала от местного извращённого общества, а совершенно здорового, на первый взгляд, Бродерика. - Фаррел, отец семейства, из виконта стал герцогом после того, как угомонил практически в одиночку покушавшиеся на нашу границу провенсские войска. Сильный он маг, водник, семерка. Умный, и жена тоже. Вместе формулы новых заклинаний выводят. Эдна, кстати, одна из первых совместный, мужской и женский одновременно, факультет искусства закончила. Редко тогда кто осмеливался из дам не на бытовой идти. Да что там! Если семья традиционных взглядов - дай Всеединый, чтобы вообще учиться отпустили. Сдерживаться дома научат - и сиди наследников рожай сильных.
        - А ноги он как потерял? - вот уж не ожидала от лорда Суона такой озабоченности женскими судьбами. Хотя он вообще для местного общества весьма прогрессивный, можно и не удивляться нестандартным взглядам на обучение.
        - Они на месте. Только пользоваться не может. Тогда, на границе, его маг противников зацепил перед смертью. Обрушил под ним землю - тот провалился, а внизу камни острые. Чудом целители с того света вытащили, а ноги так и не смогли восстановить.
        Скорее всего, не ноги, а спину. Повредил, наверное, позвоночник во время падения, а местные залечили, как смогли. Жаль мужика. Я снова глянула вслед удалявшейся в сторону боковой ложи семье и поймала настороженный, изучающий взгляд Бродерика, направленный точно на меня.
        - А старший сын чем отличился? - старательно сохраняя безразличный тон, уточнила я.
        - Он закрыл собой принцессу во время покушения, - скупо и быстро ответил барон, улыбаясь новому собеседнику. Я ощутила внезапный укол ревности и сама себе несколько удивилась. Вроде мы ничего друг другу не обещали и разговаривали-то три раза, считая сегодня, почему меня так бесит мысль, что он мог быть влюблён в мою сестру? Просто так же телом не прикрывают от смертельного удара.
        Или все же бывает? Мало ли… Та самая магическая клятва заставила.
        Остаток вечера я кусала губы, старательно не глядя в сторону боковой ложи, зато всей левой стороной лица чувствуя знакомый горячий взгляд детектива Салливана.
        Глава 17
        В Дорсетте царствовала зима - время простуд и упадка сил.
        Отвар на женьшене, который я делала кастрюлями на весь бордель, в этот раз сварила и на долю барона. Точнее, одну порцию сделала у Лалики, а вторую заварила в его доме, потому что напиток этот лучше употреблять в горячем виде.
        Отреагировал лорд Суон странно.
        - Так в каком пансионе ты жила? - он уставился в кружку, будто зеленоватая жидкость была кислотой, которая вот-вот на него прыгнет.
        - Святой Елены, - я не видела смысла скрывать эту часть своей биографии. Если он не идиот, то давно сопоставил время моего появления у мадам и побега «убийцы принцессы». Раз до сих пор не донёс, то и не донесёт.
        - Знакомый вкус, - Ормонд осторожно отхлебнул отвар, задержав глоток на языке. Выражение на его лице было странное: будто ему одновременно приятно и больно.
        - Меня Брай научила. Травница, которая живет на территории монастыря, - пояснила я. Лорд Суон поднял на меня затравленный взгляд.
        - Как, говоришь, ее зовут?
        - Брай, - недоумевая, повторила я.
        - А лет ей сколько? - продолжил допрос барон, забыв про раскалённую кружку, которую сжимал обеими руками.
        - Около сорока, - ответила я на автопилоте, а потом уже задумалась. Чего он так заинтересовался простой травницей? Ох, недаром у меня были подозрения по поводу слишком уж образованной ведьмы в дорогих, хоть и поношенных платьях. По возрасту они примерно в одном поколении, если Брай из благородных, вполне могли где-то пересекаться. Как у них там, на правом берегу заведено? На приемах и балах, да.
        - А что? - с запозданием полюбопытствовала я. Суон вспомнил про кружку наконец, резко поставил ее на стол, чуть не расплескав содержимое, и подул на обожженные ладони.
        - Ничего, - пожал он плечами с безразличным видом. Если бы я не была в курсе его основной профессии, даже поверила бы.
        Но ворошить его прошлое не стала. Захочет - сам расскажет. У меня и своих секретов полно, чтобы еще в чужие лезть.
        Суон начал ворошить прошлое сам. Настоятельно расспрашивал меня о пансионе, чуть ли не каждый вечер, хотя раньше проявлял завидное безразличие к моему прошлому. Уловив направление его интереса, я все беседы старательно сворачивала к травнице. Чем меньше деталей обо мне барон будет знать, тем лучше ему же. А о Брай он, похоже, мог слушать бесконечно. Как выглядит, чем увлекается, во что одевается. Узнав, что то платье, в котором я приехала, принадлежало ей, он помрачнел, а я вспомнила, в каком поношенном оно было состоянии и насколько вышло из моды. Да, не до гардероба было Брай, ой не до гардероба.
        Как я и подозревала, не от хорошей жизни женщина подалась в монастырь. Что там у них за драматическая история с Суоном, не знаю, но что-то мне подсказывает, что похожие по стилю платья, в которые меня одели в первый день у барона, принадлежали именно Брай, а не просто случайно завалялись в доме. Очень уж даты подозрительно совпадают. Сбежавшая жена? Невеста? Не сошлись характерами или ей не понравилось его назначение на левый берег?
        Все мои вопросы по теме барон тщательно не замечал, и я отступила, уняв любопытство. Каждый, в конце концов, имеет право на личную жизнь, даже воротила теневого бизнеса.
        «Казино» пользовалось бешеной популярностью, даже переплюнув кабаре. Чтобы дать девочкам подработать, Барон согласился иногда пускать их на сцену, которую я как раз на такие случаи убирать совсем не стала. Замаскировала занавесом, но очень уж сложная и полезная система ходов была под ней, чтобы пускать туда посторонних. Так что иногда она теперь открывалась - и крепенькие, румяные, готовые на все девицы в не особо закрытых одеяниях плясали что-нибудь задорное или пели чувственные баллады, завлекающе поводя то коленкой, то приобнаженным плечиком.
        Я лавировала мимо столиков, единственная не полураздетая женщина в здании. Всем посетителям первым делом объясняли, что даму в вуали трогать нельзя категорически. Степень нашего родства на левом берегу Барон не афишировал, и меня совершенно логично записали народной молвой в его любовницы. Понятное дело, на собственность левобережного повелителя даже чихнуть боялись.
        Сколько я ни прислушивалась к разговорам живьём, сколько ни лопатила стенограммы - ничего нового ни о покушении на принцессу, ни о прочих убийствах не узнала. Слухи бродили самые разные, начиная с того, что принцессы все же не стало, а четвертый поток вызвал малолетний бастард Его Величества, заканчивая тем, что Катраону заточили в темницу за связи с бунтовщиками. Но о причинах всей этой истории ничего не говорили. То ли опасались отдачи клятвы за неуважение, - значит, и правда отец отличился - то ли все равно им было, за что убили несчастного набожного инвалида. Катраона их интересовала только потому, что выжила и посеяла смуту на правом берегу. Умерла бы просто и тихо - никто бы и не вспомнил.
        Зато об убийстве проституток и одиноких девиц - вообще ни слова, будто и не было ничего. А может, и правда не дошли такие шокирующие новости до правобережных. Зачем им покой мутить? Все равно из знати никто не пострадал, а до простых, как я и говорила Бродерику, никому дела нет.
        Весна в этом году запаздывала. По календарю наступил уже март, а дождь со снегом все не прекращался. Авто барона от аварий на обледенелой дороге спасали только шины, сделанные по моему наброску: с торчащими бугорками и резьбой «елочкой». Остальные автовладельцы на улицу не совались, передвигаясь на гужевом транспорте. Лошади тоже были не в восторге от погоды, скользили копытами по наледи и периодически ломали ноги, но, поскольку стоили бедолаги куда дешевле техники, участь их была предрешена.
        Мысли о положении на архипелаге - кстати о предрешенной участи - не давали мне покоя. Исподволь, незаметно я влияла на восприятие людей, благо доступ к мозгам знати у меня теперь был в двойном объеме - в казино и в кабаре. В шоу все чаще участвовали темнокожие девочки, среди официанток и крупье тоже мелькали смуглые лица и иссиня-чёрные волосы. Ввезённые для практически рабского труда на правом берегу аборигены Алоа, как ни смешно это звучит, теперь рвались работать на левобережье. По их словам, там к ним относились с куда большим уважением.
        Когда до меня доносили такие слухи, я только довольно улыбалась и организовывала новый тематический вечер в одной из локаций.
        Главное - приучить рионцев к мысли, что алойцы тоже люди. А дальше оно само пойдет. Не без твёрдой направляющей руки, понятное дело, но ситуацию я собиралась рано или поздно обсудить с королем.
        В том, что мы пересечемся в какой-то момент с Его Величеством, я не сомневалась. Другой вопрос, в каком качестве и захочет ли он меня слушать.
        Встретились мы даже раньше, чем я думала.
        На дне рождения. Моем и Наирин.
        Восемнадцатилетие - официально - единственной принцессы отмечали с размахом. Гости съехались даже из соседних стран. Придворные буквально дрались за право быть приглашёнными - звали далеко не всех даже из знатных родов.
        Моему приемному отцу присутствовать на празднике было положено по должности. При всем желании бы отвертеться не смог. А чтобы не мучиться одному, он прихватил еще и меня.
        Ради такого случая мсье Шабли расстарался не на шутку. Повозмущался, что его вовремя не предупредили: всего за месяц - ничего себе поздно! Хотя, учитывая, какое платье он собирался мне шить, тут и полгода бы не хватило. Ручная вышивка пайетками по кружеву, множество слоев хрустящей переливающейся тафты и наверху всего этого богатства - плотно облегающий верх со скромным квадратным вырезом и длинными рукавами, украшенный всего лишь тонкими, едва заметными полосками стекляруса. Собственно, недели три бедняжки помощницы посвятили одной вышивке. Задача была блистать, но ни в коем случае не ярче принцессы. Когда я заикнулась, что не при моей общей блеклости затмевать кого-то, оскорбившийся мсье вскинул руку, не давая мне договорить.
        - Вас одеваю я, леди Суон. Это значит, что при желании вы затмите кого угодно. Ну, кроме Ее Высочества, разумеется, - поспешно добавил он верноподданнически.
        Хоть и уроженец другой страны, клятву он давал, как и все прочие. Королевская семья лучше всех, краше всех и непогрешима. Даже в таких мелочах, как парадный наряд.
        Когда я под руку с бароном под зычный голос распорядителя, объявлявшего наше появление, спускалась по широким мраморным ступеням в разукрашенный алыми и белыми цветами зал, я мысленно поблагодарила неугомонного мсье. Сделай я по-своему, одень просто бальное платье из вороха лежавших в шкафу - все бы смотрели только на нас. На меня - с сочувствием, что отец на мне сэкономил, на барона - с неодобрением, по той же причине. Дамы должны сиять, блистать и переливаться. Это, можно сказать, их основная задача.
        Благодаря мсье Шабли, я переливалась и блистала не хуже давешней елки. От тяжести платья ломило спину, голову оттягивало башнеобразное сооружение - от горы шпилек и гребней отвертеться все же не удалось. Не то место, чтобы прогрессорство насаждать. Моя задача сейчас - слиться с общей массой.
        Барон цепко оглядел гостей, занятых закусками в ожидании именинницы и собственно бала. Я тоже осматривалась. Все-таки первый раз попала в королевский дворец после долгого, очень долгого отсутствия. Да и тогда, в детстве, в залы меня не пускали. Моей территорией была комната, прилежащие коридоры и сад.
        Чем меньше меня видели - тем лучше.
        Поморгав, я отогнала глупые грустные мысли. Не время и не место.
        Среди разодетых сверкающих дам и наряженных в яркие, праздничные, богато вышитые одежды джентльменов, один выделялся совершенно непривычным стилем. Если бы мы были в моем мире, я бы сказала, что он похож на индийского раджу. Даже характерно свернутый узлом тюрбан на голове присутствовал. Ярко-алое одеяние непривычного покроя, вроде туники до колена, но из плотной ткани, дальше узкие штаны, заправленные в высокие сапоги с выжженными узорами по голенищу, туника подпоясана широким кушаком в тон. И все сверкает и переливается не хуже платьев придворных дам, только камешки побольше будут. Особенно тот, что в чалме перо держит. Там явный рубин карат на тридцать.
        - Пойдём. Скорее, пока его кто-то еще не увлёк беседой. Это ненаследный принц Релии, у нас гостит ближайшие пять лет, налаживает связи. Весьма полезное знакомство, - прошипел барон, таща меня за локоть в дальний угол, прямо к тому радже в чалме.
        - Позвольте представить вам мою дочь, Хиллари Суон. Хиллари, это представитель Релии, Ранджит Сумати.
        Принц окинул меня внимательным взглядом.
        - Очень приятно, леди Суон. Ваша красота подобна рассветной розе, - произнёс он с легким певучим акцентом и склонился над моей рукой, изобразив поцелуй в паре сантиметров от костяшек затянутых в перчатку пальцев, как положено по этикету. Хоть и иностранец, а неплохо держится.
        - Как вам приём? - ненавязчиво завязал беседу барон, в то время как я благовоспитанно отступила на полшага назад. Меня представили, облобызали, теперь моя задача как любой приличной девушки - красиво молчать и не мешать мужчинам общаться.
        - Мило. Немного не хватает бархата и позолоты - в Релии принято все украшать куда богаче.
        Ничего себе. Я обвела взглядом сияющий белоснежным мрамором зал с тяжелыми бежевыми портьерами, массивными колоннами, хрустальными люстрами на сотни свечей и отполированным до зеркальности паркетом. Если это ему не роскошно, то я срочно хочу в Релию.
        - Его Величество король Риона Ластер Первый Махони! - разнесся по залу усиленный магией голос распорядителя бала. - Ее Величество королева Аннора Махони! Ее Высочество принцесса Наирин Махони!
        Сердце замерло, а затем застучало с удвоенной силой. После десяти лет разлуки я наконец-то увижу сестру и родителей! Чувства, обуревавшие меня, смешались в какой-то дикий коктейль из предвкушения, презрения, обиды и надежды.
        Толпа разошлась, как река перед магом-водником. По проходу, кивая и довольно улыбаясь, шествовала пара лет под пятьдесят. Как я и помнила, королева разоделась до невозможности, могу поручиться, что на платье посверкивали настоящие камни, а не какие-нибудь пайетки. Ранджиту должно понравиться.
        Прическа на королеве поражала воображение высотой и сложностью. В очертаниях угадывались паруса и нос корабля, которые изредка призрачно проявлялись иллюзией. То ли королева слабый маг воздуха, то ли одна из фрейлин поддерживала красоту на расстоянии.
        Сестра появилась в зале под руку с напыщенным смазливо-красивым хлыщом.
        - Жених. Герцог Вилей Горман, - пояснил мне шепотом лорд Суон. Отдельно спутника принцессы не объявили, и он явно тем был сильно недоволен. Насколько я помнила из уроков этикета, объявлять его будут, когда он станет мужем. Как жених, он пока что не дотянул до объявления его персоны одновременно с королевской семьей.
        Горман мне не понравился… ну да не мне с ним жить. Может, он в самом деле душка и балагур, а это постно-самодовольное выражение лица нацепил специально для бала.
        Наирин молча стояла и улыбалась.
        Молчала и улыбалась, когда отец произносил приветственную речь для гостей.
        Молчала и улыбалась, когда жених за столом поднимал тост за именинницу.
        Когда танцевала ровно два танца - один с отцом, другой с женихом.
        А потом села с матерью на угловой диванчик, скромно потупила глаза и продолжила молчать и улыбаться. Иногда, понятное дело, постреливала глазами по сторонам, исподтишка, но тут же спохватывалась и переводила взгляд в пол.
        Я даже грешным делом засомневалась - кто из нас калека увечная. Может, у меня сестра немая? Или на голову слабовата?
        - Что с Наирин? - не удержалась я от вопроса, когда мы тряслись в экипаже обратно домой. По какой-то странной традиции приезжать в авто на бал считалось неприличным, и лорду Суону приходилось каждый раз использовать карету с баронским гербом на дверце. Собственно, ради этих выездов на заднем дворе была организована целая конюшня на семь голов. Из них четверых запрягали в карету, еще три - для охоты и верховых прогулок с королем. Да, такие увеселительные мероприятия тоже проводились. На мое счастье, редко, и в тот единственный раз Барон меня пожалел и не взял. На лошади я не держалась от слова никак.
        - А что с ней? - не понял вопроса приемный отец. Он задумчиво смотрел в окно, поглощённый какими-то своими мыслями, и я засомневалась, стоит ли его отвлекать. Тут он повернулся и посмотрел прямо на меня. - И что тебе показалось странным в принцессе?
        - Ну, она не произнесла за вечер ни одного слова. Не поговорила ни с одним человеком, танцевала только с отцом и женихом. Я про такие правила поведения не слышала. Что-то специальное, из протокола для принцесс? Не будем о толпе поклонников, которые должны быть у любой восемнадцатилетней девушки, но хоть подруги-то могут с ней пообщаться?
        Про поклонников я не придумывала и не применяла опыт другой жизни. Здесь было допустимо до того, как девушка выйдет замуж, танцевать по одному танцу с каждым партнером на балу, принять приглашение максимум пяти молодых людей на прогулки - в сопровождении дуэньи, и в людном месте, понятное дело. Совсем дома юных леди не запирали.
        Я и сама успела на балу перетанцевать как минимум с четырьмя партнерами. Еще столько же бросали на меня страстные взгляды издалека, но лорд Суон отгонял их одним суровым мановением брови. По каким критериям он отбирал мне достойных поклонников, ума не приложу - занудны и чванливы с виду были и те, и эти.
        Про учебу в Академии вообще молчу, особенно в смешанных группах.
        Так что общение с противоположным полом происходило, пусть и с кучей ограничений.
        Лорд Суон вздохнул.
        - Это личный протокол, как ты метко выразилась, Его Величества. Он считает верхом легкомыслия позволить девушке общаться с мужчинами, которые не являются ее женихом. А про подруг… их у Наирин нет. С теми, что подбирают родители, она общаться не хочет, поскольку либо это дуры, либо шпионы, смотря кого из них протеже. А своих ей заводить не позволяют, потому что все, кто не прошёл цензуру Их Величеств, недостойны по определению.
        Сама не знаю, чего я ждала от этого вечера… Чего-то судьбоносного, наверное. Вроде того, что королева, заметив меня, кинется на шею с воплем «Доченька моя!», а король пустит скупую мужскую слезу. Не случилось, не срослось. Даже к лучшему, конечно, что меня не узнали, но настроение почему-то испортилось окончательно. Логически размышляя, узнать они меня не могли никак, я же изменила внешность, да и вряд ли они вообще меня вспомнят: видели-то лет десять назад, опознают если только по схожести с Наирин. Но глупое сердце все ждало чуда.
        Как я начинаю догадываться, в этом мире его можно не ждать.
        После дня рождения моя светская жизнь забурлила выкипающим молоком.
        Как могла, я ограничивала свои походы по балам. Барон же, похоже, наоборот, решил протаскать меня по всем более-менее знатным домам правого берега.
        Не знала бы я его лучше - решила бы, что он пытается меня замуж выдать.
        По его словам, я отвлекала на себя внимание. Чем он занимался, пока я слушала свежие и несвежие сплетни от хозяек дома, рассказывать лорд Суон отказывался. Я не настаивала - потом всегда можно было влезть в его картотеку и проверить файлы лордов, которых мы навещали. Обычно там появлялись записи, чуть отличавшимися по цвету свежими чернилами. Кто-то подозревался в употреблении запрещённых препаратов, кто-то наживался на импорте людей с архипелага - официально рабство было запрещено, и работники любого цвета кожи были обязаны, помимо крова и пищи, получать зарплату и выходные, но на деле это соблюдалось далеко не всегда. Особенно когда лорд владел мастерскими: швейными, или кружевными, например, или земельными участками, на которых что-то выращивалось, - на таких нарушителей налагались штрафы, не особо строгие, вроде отъема производства, но вполне чувствительные, так что больше лорды старались не попадаться. Раньше они просто запугивали работников, чтобы при следующей проверке лучше врали, теперь же алойцы с нетерпением дожидались конца контрактов, чтобы перебраться на одно из наших с бароном
предприятий. В казино нужно было все больше обслуживающего персонала, затеянные с Денизой парники тоже неожиданно пошли в гору - ее отец сам догадался и принялся подбирать подходящий для каучуковых деревьев климат, а кто лучше в этом разбирается, чем живущие по соседству аборигены? Так что из бесправных и бессловных почти рабов алойцы потихоньку превращались в ценных сотрудников.
        Я этими переменами особенно гордилась. Уже начали поговаривать о том, что нужно официальное представительство Алоа в столице, а то непорядок: посольство Провенса есть, а такой ценный архипелаг никак не представлен. В глазах обывателей странные чёрные дикари потихоньку из цирковых обезьянок превращались в таких же, как и они, людей, только с другим цветом кожи. До переворота сознания и общего равноправия, понятное дело, было как до Луны пешком, но первые зерна сомнения были уже посеяны, и на безжалостную эксплуатацию труда смотрели весьма косо.
        Потихоньку начали возмущаться и работники фабрик, а также соседствующие с производствами кварталы. То есть читай весь левый берег. Королю все чаще поступали донесения о забастовках - каюсь, я подсказала, что если все работники разом не выйдут к станкам, то хозяин волей-неволей прислушается к выдвигаемым требованиям.
        Терпящих убытки лордов мне было не жаль от слова совсем. Я даже помогла Мерти, Балку и нескольким другим представителям трудовых коллективов составить текст прошения лордам. Отличались они только подписями и некоторыми специфическими техническими деталями, которые прорабатывали сами мастера. А вот основу, вроде восьмичасового рабочего дня, отпусков, организации столовых и прочие взятые из моего родного мира принципы труда, я писала общую.
        Еще на ура было встречено мое предложение перенести все производства за город. Авто с выращиванием домашнего, своего, каучука станут дешевле, а там и до автобусов недалеко - Мерти уже работал над прототипами. Собирать рабочих утром, развозить вечером. А на каждую фабрику поставить по несколько воздушников - тех самых, что сейчас портят климат, гоняя воздух с правого на левый берег для очистки выхлопов. Пусть разработают специальные заклинания, спонсируют теоретиков. Пока и так можно, без очистки, если дым выводить прямо в стратосферу, но там и до парникового эффекта недалеко.
        Объяснить местным трудягам, почему нельзя просто остановиться на переносе фабрик за город, я не смогла, но мне на тот момент уже просто верили на слово.
        Из главы мафии и ужаса всех горожан Левый Барон за компанию со мной постепенно превращался в светоч и надежду мирной революции.
        Помня о заговорщиках, я торопилась решить вопросы по возможности тихо и без крови. Затянем с реформами - получим вождя на броневике, а кому это надо? Даже самим горожанам ни к чему гражданская война, а без нее не обойдется, если покушения на королевскую семью увенчаются успехом.
        Лето подкралось незаметно. Ночи становились все теплее и душнее, полетел первый белый пух с деревьев, дежурные воздушники на берегу из сил выбивались, отгоняя смог: по жаре он становился совершенно неуправляем.
        - Ситуация не самая благоприятная для бала, - барон Суон встряхнул газету и сложил пополам, откладывая в сторону. - Бунтовщики явно что-то затевают. Я перехватил уже три поставки «гриекского огня» под видом вина, два корабля среди прочего груза везли провенсские пистоли, а еще четыре - патроны. Причём в описи они значились как гвозди. Сумасшедший дом!
        Приемный отец с силой потер лицо ладонями. Я только сейчас заметила, насколько он на самом деле устал. Под глазами залегли тени, у носа проявились складки, кожа как-то посерела.
        Надо бы ему еще отвара сварить. Ну и что, что он для зимы? Иногда можно и летом, просто не горячий, а со льдом.
        - А чего вообще хотят эти бунтовщики? - уточнила я. Вспомнился подслушанный случайно разговор на автомобильной фабрике. Огонь задерживается. Мало ли, вдруг речь шла не о плавильной печи? По моей просьбе тогда Суон проверил Мерти и вообще всех рабочих фабрики, на всякий случай вдоль и поперёк, но ничего подозрительного не обнаружил. То ли бунтовщики оказались умнее и хитрее профессионального безопасника, то ли и в самом деле мне тогда померещилось.
        Кстати, потайной ход из кабинета Мерти барон таки нашёл. Вёл он недалеко: на первый этаж, в подсобное помещение со швабрами. Никаких подземных лабиринтов и складов, полных взрывчатки, лорд Суон не обнаружил, к огромному своему сожалению. Он уже явно успел настроиться на массовые аресты.
        - Свергнуть короля? А смысл? Поставить своего человека они вряд ли смогут, аристократы примут только мага, а где они найдут мага, который благоволит простым смертным? Бред какой-то.
        Суон кинул на меня весьма странный взгляд.
        - Они рассчитывают на вторую принцессу, - медленно, словно раздумывая, какую долю информации мне выдать, ответил барон.
        - А это не такой уж и бред, - задумчиво произнесла я. - Насколько им известно, магии у Катраоны нет, значит, она такой же смертный, как и они, но из правящей семьи. Умно.
        - Насколько им известно? - уцепился за мою фразу лорд Суон. Я только пожала плечами.
        - Вопрос в том, как они ее найдут? Или уже нашли?
        - Пока не нашли. Они рассчитывают, что, в случае гибели королевской семьи, она сама найдётся. Как последняя в роду.
        - Хм… - я задумалась. - А если бы ее убили еще раньше, к кому бы перешла корона и клятва?
        - К дальним родственникам, но в данный момент они тоже под клятвой и замышлять ничего дурного не могут.
        - Могут не замышлять, но и не мешать дурное делать кому-то другому. Мне ли вас учить? И что там за родственники?
        Барон открыл было рот, чтобы ответить, когда на пороге гостиной возник дворецкий Берк с неизменно постным выражением лица. Я сразу поняла, что новости у него для меня. К хозяину особняка он обращался с любезной, хоть и дежурной улыбкой. Суровая мина была зарезервирована исключительно для леди.
        - К вам посетитель, леди Суон. Утверждает, что дело срочное.
        Ну вот, так и знала.
        Промокнув губы салфеткой, я встала из-за стола, дождавшись разрешающего кивка хозяина дома. Некоторые бытовые детали этикета уже прочно въелись в подкорку и не воспринимались как нечто чуждое. Чтобы встать из-за стола, мне нужно разрешение? Ну так зато если дама заходит в комнату, все мужчины должны подняться на ноги. Все обоюдно. А что не обоюдно - скоро им станет.
        Нацепив кружевную маску, с которой на всякий случай не расставалась, я степенно проследовала за дворецким. Маскировка конечно так себе, учитывая, что и ребёнок знает, где я живу, но по крайней мере не будут показывать пальцем на улице, если вдруг увидит. Да и мало ли, кто в таком большом доме живет? Платье у меня домашнее скромное, вполне сойду и за горничную в день отдыха, и за любовницу Барона.
        Вспомнив народную молву, приписывавшую нам амурную связь, я мысленно хмыкнула. Лорд Суон относился ко мне с уважением и даже некоторой привязанностью, будто и в самом деле нашёл наконец-то кровную родственницу.
        В прихожей меня ждал чистенький, но явно переросший свою одежду пацан лет десяти, в кепке больше его головы размером и жилетке со множеством карманов. Переспросив, на самом ли деле я Левая Принцесса, он вручил мне записку. На нем круглым, как у первоклассника, почерком было написано:
        «Шада в истерике, требует тебя. Приезжай, как сможешь. Лалика».
        Мальчишка по-прежнему переминался с ноги на ногу, ожидая моего ответа. Я кивнула ему:
        - Подожди меня, сейчас поедем.
        - На авто? - с придыханием уточнил ребёнок. Я поневоле улыбнулась. В любом мире мальчишки будут мальчишками, даже если они с левого берега.
        Когда я сообщила приемному отцу, что вынуждена отъехать на левый берег по личному делу, он нахмурился.
        - Зачем?
        - У Шады проблемы, - честно ответила я. - Не знаю, в чем дело, но бросать девочку не собираюсь.
        - Что еще за Шада? - недовольно пробурчал лорд Суон. - У нас бал сегодня вечером. Тебе платье мсье Шабли неделю готовил, ругаться будет.
        Я упрямо вздернула подбородок. Он же не дурак: спорить с источником дохода. И если лорд Суон думает, что теперь, пожив в роскоши на правом берегу, я забуду, кому этим всем обязана, - и я сейчас не его имею в виду - барон глубоко заблуждается. Добро нужно помнить, особенно в этом мире, где его делают единицы.
        - Ты меня не разочаровываешь, девочка, - Ормонд, прищурившись, изучал меня, будто видел впервые. - Хорошо, езжай. Я один на бал схожу. Ничего страшного, скажу, что ты приболела. Мигрень, например.
        - Спасибо! - подчиняясь непонятному порыву, я обняла его, будто настоящего отца. Для меня многое значило то, что он постоянно считался с моим мнением, пусть и не всегда соглашался.
        - Иди. Будь сильной, моя принцесска, - он как-то грустно усмехнулся, и на секунду я заколебалась. Может, все же поехать с ним? Какое-то странное у Ормонда настроение. Не случилось бы чего. Но барон сам положил конец моим размышлениям, удалившись к себе, чтобы готовиться к скорому балу.
        А я поспешила на левый берег.
        Зареванная Шада ждала меня у самого порога. Захлебываясь слезами и соплями, вцепилась в рукав, уткнулась, куда дотянулась, - в район подмышки - и принялась с новой силой меня орошать. Понимая, что от неё в ближайшее время я ничего членораздельного не добьюсь, я перевела взгляд на мадам. Лалика вздохнула.
        - На последние три представления к нам приходил мсье Нуар. Сначала, как я поняла, за компанию со знакомыми, потом сам. А потом он подошёл ко мне и попросил отпустить Шаду с ним в театр. Выступать.
        - Я не хочу-у-у с мужчиной, - провыла Шада на удивление внятно.
        - Выступать! - повысила голос мадам. - Про мужчин и слова сказано не было!
        Вздрогнув от резкого тона Лалики, алойка зарыдала еще горше.
        - Что за мсье Нуар? - мягко переспросила я, сигнализируя бровями мадам не кричать на ребёнка. Та вздохнула и продолжила поспокойнее:
        - Прославленный режиссёр правобережного театра и оперы, всемирно известный мсье Огюст Нуар.
        - Оперы? - уточнила я. - Это тот, что заставляет мужиков орать как мартовские коты? Нечего там Шаде делать. Там сугубо мужская компания, в качестве кого она там будет?
        - Петь! Петь она там будет! - воздела руки Лалика. - Он обещал под неё новую пьесу поставить.
        - Все они обещают, - буркнула я. - Значит так: Шаду я забираю, от греха. У меня поживет. Будешь моей горничной? Мне Барон плешь проел, что даме положены две, а у меня одна Лана за двоих отдувается.
        - Конечно буду! - проикала заплаканная алойка, осознав, что отдавать ее мужикам никто не собирается.
        - Ну вот и славно. Если этот мсье еще раз заявится, пусть обращается напрямую ко мне. Выясним, что он там за оперу запланировал. И как бы ему самому фальцетом петь не пришлось.
        Шаду мадам отпустила с легким сердцем и, как мне показалось, некоторым облегчением. Все-таки боящаяся мужчин девушка в борделе - бомба замедленного действия. Мало ли, с кем в коридоре столкнётся, поднимет вой, опозорит заведение. Для репутации нехорошо. А так все довольны.
        Лана поначалу не пришла в восторг от пополнения штата. Она-то вовсе не уставала: я не настолько прихотливая леди, чтобы горничная забегалась, выполняя мои прихоти, а тут раз - и конкурентка на тёплое место. Заметив ее напряженность, я сразу пояснила, что Шада здесь ненадолго и многого не умеет, так что задача Ланы - научить девочку всему, что положено уметь порядочной горничной. Та возгордилась от возложенного на неё доверия.
        У меня же мелькала смутная идея по поводу посольства Алоа. Надо бы побольше выяснить о тамошних нравах и порядках. Как я уже знала из разговоров с Шадой и ее соплеменниками, на островах архипелага не делали особых различий между мужчинами и женщинами: например вождем какое-то время была прабабушка самой Шады, о чем она мне с гордостью сообщила. Так что женщину-посла алойцы вполне одобрят.
        Представив реакцию местного чопорного общества, я довольно заухмылялась.
        А утром следующего дня мне принесли шокирующее известие.
        Барон Ормонд Суон героически погиб при исполнении служебного долга.
        Глава 18
        Судорожно комкая не известно откуда взявшийся в моих руках кружевной платок, я не очень внимательно слушала, как какая-то мелкая сошка из безопасников с выражением зачитывала мне официальную версию произошедшего.
        На летний бал Солнцестояния кто-то из слуг умудрился пронести взрывное устройство. Лорд его вовремя обнаружил, унёс на балкон и собирался обезвредить, когда прогремел взрыв. Опознавать там особо нечего - балкон разнесло в клочья вместе с частью стены.
        Похороны организует корона, мне просто нужно явиться через три дня на церемонию. Хоронить будут в закрытом гробу. Собственно, гроб и похоронят. Не класть же туда щебенку.
        Ноги не держали. Как же так? Только успел удочерить, только начали развивать бизнес - и так глупо погибнуть.
        «Будь сильной», - сказал он мне вчера. Неужели чувствовал?
        Или… знал?
        Заместитель главы службы безопасности вдруг так бездарно подорвался на взрывчатке? И совершенно случайно тело опознанию не подлежит?
        Я утёрла слезы, которые сама не заметила, как потекли по щекам.
        Может, местным это и сойдёт за убедительную гибель, но я воспитана на детективных сериалах и новостях, а там обычно если что-то очень явно и громко взрывается, то есть какой-то подвох.
        С достоинством кивнув безопаснику, имя которого так и не запомнила, хотя он представился раза три, я поднялась со стула. Мысль о том, что гибель приемного отца скорее всего им же и инсценирована, придала мне сил.
        - Передайте лорду Доэрти, что я буду на похоронах.
        Безопасник подавился начатой было фразой, а я мысленно выругалась. Расслабилась от стресса, ошибки совершаю. Откуда дочке из провинции знать начальника отца по фамилии? Я поспешно сделала вид наивной дурочки и пролепетала:
        - Папа часто говорил, они вместе работают. Я не так произнесла титул? Ах, простите меня! Я так переживаю… - и весьма уместно промокнула набежавшую слезу.
        Парень, ненамного старше меня, тут же размяк. Девичьи слезы - оружие массового поражения: сразу окружающим мозг отшибает напрочь. Он снисходительно похлопал меня по руке - несколько фамильярно для столь поверхностного знакомства, но в стрессе простительно - и, пробормотав что-то вроде:
        - Конечно-конечно, - поспешно ретировался.
        Я упала обратно на стул, помянув про себя недобрым словом неприятно спружинивший турнюр.
        - Леди Суон, - кашлянув, напомнил о своём присутствии дворецкий. Я неохотно скосила на него глаза. Он стоял гордо и непоколебимо, как и всегда, однако привычное уже презрение во взгляде, направленном на меня, сменилось на некое… уважение, что ли. В зачаточном состоянии. За неимением полноценного хозяина, сойдёт и эта, говорил теперь его вид. - Вас дожидается еще поверенный, мистер Даллас.
        - Уже? - изумилась я. Так быстро? Мне только сообщили о смерти приемного отца, а завещание уже привезли? Моя уверенность, что с его гибелью что-то нечисто, зацементировалась. - Ну, проси, раз уж он здесь.
        Я поудобнее устроилась на стуле, очень кстати подвернувшемся. Идти куда-то, вроде кабинета, не хотелось. В особняке был только один кабинет, примыкавший к библиотеке, хозяина дома. Тревожить его так сразу, не убедившись сначала, что мои подозрения верны, мне не позволяла совесть.
        Мистер Даллас, для разнообразия не лорд, но довольно одаренный воздушник, выходец с левого берега, выбившийся в люди благодаря дару-пятерке, оказался солидным толстяком с напомаженными по последней моде усами а-ля Пуаро и тщательно зализанными на правую сторону остатками волос, прикрывавшими обширную лысину. Он выгрузил из кожаного портфеля стопку бумаг на обеденный стол, пересортировал ее, выбрав нужное, и затолкал остальное обратно. Я и дворецкий, верноподданнически вставший чуть позади моего кресла, терпеливо пронаблюдали весь процесс, не подгоняя работника пера и бумаги.
        Поверенный откашлялся и принялся зачитывать длинный, страницах на пяти, документ.
        Весь этот текст, как и положено юридическому документу, полный странных формулировок и запутанных обозначений, сводился к следующему: я унаследовала все.
        Мне потребовался не один час, чтобы прийти в себя и переварить новости. У меня теперь новое имя, дома на правом берегу и огромный полулегальный бизнес. В единоличном владении.
        Неужели барон мог и в самом деле так бездарно погибнуть? Кто еще, кроме меня, лучше всего может быть осведомлён о планах главы теневого бизнеса? Конечно же его неизменный помощник Денни.
        На следующий день я направилась прямиком в казино. За руль авто села сама, поскольку вызвать водителя дворецкий не смог, а Денни будто сквозь землю провалился. Ничего сложного, после нашего ручного управления вообще детская игрушка, всего два положения рукоятки - вперёд и назад.
        В кабинете барона в казино Денни тоже не оказалось. Я вышла в зал, полупустой в этот ранний час.
        - Где Денни? - спросила у пробегавшего мимо с подносом официанта. Он уважительно склонил голову.
        - Не видел со вчерашнего дня, леди.
        Поиск, запущенный мной по всему левому берегу, ничего не дал. Денни как испарился. Тогда-то я и перестала оплакивать приемного отца окончательно и включила наконец мозги.
        Теперь я была абсолютно уверена, что Барон просто инсценировал собственную героическую гибель. Очень уж все было продуманно и вовремя. И слишком подробно он у меня выспрашивал приметы и привычки Брай.
        Что ж. Надеюсь, хотя бы у них все наконец-то сложится хорошо. Побегает еще за ней, конечно: двадцать лет упущенных ему так просто не простят. Но думаю, травница и сама уже настрадалась при монастыре.
        Однако Барона я успела за этот почти год неплохо изучить. И он ничего не делал просто так. То есть притвориться погибшим ради того, чтобы сбежать в лазурные дали с любовью юности, на него не похоже. Есть в нем, конечно, некая авантюрная жилка, но чтобы любовь была единственным мотиватором - да ни в жизнь. Тут какой-то тонкий расчёт. Но какой?
        Создать прецедент?
        Вон как на меня поверенный посматривал. Осталась баба-дура одна, без кормильца, да еще и опекуна не назначили. Растранжирит, идиотка.
        Как бы, кстати, корона не озаботилась моим статусом безопекунства и не подсуетилась. Вот ведь подложил свинью папашка приемный. Очередная проверка моей сообразительности? Очень похоже на то.
        А еще мне почему-то кажется, что он сбегал от магической присяги. Если бы король напрямую спросил и правильно построил фразу, например не «Знаете ли вы точно, где принцесса?», а «Догадываетесь ли…» - тут-то бы он и попался. И я вместе с ним. А во дворец его вызывали регулярно. Одни балы чего стоят. Отведут так в сторонку и зададут неудобный вопрос. И что он будет отвечать? Мол, да, жива, живет у меня под видом внебрачной дочери, в свободное время ставит шоу в бывшем борделе? Прелестно, нечего сказать.
        Через неделю после похорон я наконец дошла до домашнего кабинета лорда Суона. Рабочий, в казино, я вскрыла в первый же день. Ничего интересного лично для меня там не нашла: документы о владении землей, на котором стояли казино, бордель Лалики и еще зданий десять левого берега, договоры о поставках еды, гарантии от строителей - бытовуха, в общем. В подземном бункере я и так бывала чуть ли не чаще, чем Барон, так что осмотрела тот весьма поверхностно. Все лежало так, как я оставила накануне злополучного дня-катастрофы. Записок, листков с шифровками или пририсованных стрелочек - «Ищи тут!» - не было видно.
        Оставался домашний кабинет. Не может такого быть, чтобы приемный отец просто свалил в туман, к зазнобе, ничего мне не объяснив.
        Еще напрягало мое подвешенное, безопекунное, состояние. Судя по тому, что меня никто из королевской канцелярии до сих пор не «подергал за вымя», какое-то решение лорд Суон все же нашёл, но для моего личного спокойствия хотелось бы все же знать, какое именно. Не идти же к королю на приём с вопросом «а кто мой опекун, извините?» В завещании о том не было ни слова, и я логично рассудила, что как-то же он должен был дать мне знать, что я под защитой кого-нибудь. Вряд ли барон оставил меня совсем уж без присмотра.
        В кабинете все было так, будто лорд Суон вышел на минуточку по делам. На столе хаотично разложены бумаги в одному ему известном порядке. Не приведи Всеединый тронуть - ора не оберешься. Горничные избегали стола при уборке как чумы, так что кое-где виднелась застарелая пыль. Сквозь полуоткрытые шторы пробивалось яркое летнее солнце, пушистый восточный ковёр приминался под тонкими домашними туфлями. Я оглядела скудно, но дорого обставленное помещение. Кроме стола и удобного кресла, в нем был только небольшой стеллаж с книгами и документами, да портрет королевской семьи прямо напротив рабочего места. Весьма верноподданнически.
        Картина была огромная, в полный рост, и я на пару секунд зависла, разглядывая знакомые и в то же время чужие черты лиц Махони. С моей нынешней внешностью - вообще ничего общего, может, если только немного глаза - их я меняла по минимуму. Хрупким телосложением мы пошли с сестрой в мать, а мастью Наирин скопировала отца. Я же - то ли от болезни, то ли просто по прихоти природы - уродилась бледной поганкой, неизвестно вообще в кого. Королева была каштановой шатенкой.
        Решив, что за такой массивной рамой вряд ли можно что-то прятать на постоянной основе (тягать такую махину туда-сюда - это же надорваться можно, тем более, что барон был не воздушник, чтобы вещи левитировать), я перешла к осмотру остальной комнаты. Осмотрела-простучала полки, заглянула во все ящики стола, измерила их во все стороны. Мало ли, двойное дно. Но нет.
        Смахнув со лба выбившиеся пряди, я уселась в баронское кресло и критически оглядела аскетичный кабинет. Куда бы я на месте мага земли спрятала ценные вещи?
        Ближе к земле, понятное дело.
        Я опустилась на четвереньки и принялась простукивать половицы. У самого окна мне улыбнулась удача - дерево отозвалось глухим полым звуком. Тут же нашлась и щель, которую я, безжалостно царапая дорогой паркет, поддела ножом для писем. Извините, я не земной маг.
        Под двумя квадратами полированного дерева обнаружился полноценный цифровой сейф на четыре знака. Я прокрутила ручку, использовав для начала классический приём: день рождения самого лорда Суона. Дверца осталась на месте как приклеенная. Мой день рождения? Короля?
        Даты щёлкали рубильником, но сейф продолжал игнорировать подбираемые комбинации. Хорошо хоть не уничтожал содержимое после энной попытки.
        Наконец меня осенило. Я набрала полузабытую в суете столицы дату. Сейф послушно распахнулся.
        Забавно.
        Использовать день рождения Брай в качестве кода - шутка для посвящённых: точно никто бы не догадался, кроме меня.
        В сейфе лежали документы, несколько мешочков с монетами, а сверху конверт, запечатанный личным оттиском барона. Письмо я, понятное дело, распечатала первым.
        Как я и думала, конверте оказалось послание, адресованное лично мне.
        «Дорогая дочь!» - так оно начиналось. Я присела обратно в рабочее кресло с жесткой спинкой и вчиталась в мелкий бисерный почерк.
        «К тому моменту, как ты откроешь это письмо, меня уже не будет в живых. Грустить не стоит, хотя советую выдержать положенный траур. Ты же не захочешь сразу выйти замуж?»
        Секундочку, какой замуж еще?!
        «Под этим письмом лежит контракт твоей помолвки. Он действителен пять лет после даты заключения».
        Помолвка? Ну приехали… Спасибо тебе, папенька, удружил!
        Отложив письмо на край стола, очень осторожно, будто она могла меня укусить, я вытащила оставшуюся стопку бумаг из сейфа и неверяще уставилась на документ. Две подписи, Суона и представителя другой стороны. Некий Б. Салливан.
        Кто бы мог подумать! Тихоня детектив втихаря подписал соглашение о возможной на мне женитьбе. Так хочется получить хоть какой-то титул? Или я на него своими рюшами и писком произвела настолько неизгладимое впечатление?
        В течение пяти лет мы либо должны пожениться, либо выждать их и по обоюдному согласию расторгнуть договор.
        Я выдохнула, не заметив, что все это время задерживала дыхание. Ну папашка, ну крючкотвор. Обеспечил-таки меня опекуном. Судя по тому, что капитан Салливан до сих пор не заявился требовать своё, договор ему нужен примерно так же, как и мне. Для галочки. Мало ли, для чего молодому мужчине может понадобиться фиктивная помолвка. Поклонницы одолели или вообще он не по девочкам. Жаль конечно, такая порода пропадает, но мне сейчас точно ни к чему назойливый жених, жаждущий срочного брака.
        Значит, можно спокойно выдохнуть и дальше жить как жила.
        Я вернулась к недосчитанному письму.
        «Милость Его Величества последние несколько недель меня минует. Увы, прежнего доверия уже не оказывают. Боюсь, что не смогу долго хранить чужие тайны. Посему смерть, хоть и не желаю я ее, видится наиболее благоприятным исходом сей ситуации».
        Ну вот, яснее в письме, которое все же может попасть в чужие руки, написать и не мог. Не переживай, мол, я просто свалил из горячей точки и оставил тебя разгребать мои проблемы.
        Спасибо, дорогой приемный папаша. Удружил. Ты, значит, жизнь личную поехал налаживать, а я здесь бизнес развивай и с оппозицией борись.
        В самом низу листа, другими чернилами, уже не такой бисерной каллиграфией, были дописаны три фамилии: Горман, Салливан и Риммерс.
        Что мне пытался сказать Суон?
        О чем мы с ним говорили перед тем, как я уехала на левый берег в тот злополучный день? Кто-то из дальних родственников правящих семей может спонсировать заговорщиков или покрывать их.
        Раз моя помолвка заключена с одним из Салливанов, значит, их можно вычеркнуть? Или наоборот, по принципу «держи врага еще ближе»?
        Как-то я запуталась в намеках. Нет, чтобы прямым текстом написать - остерегайся, дорогая приемная дочка, этого, вот того и вон тех.
        На третий день после получения мною трагической новости, прямо перед самыми похоронами, ко мне заявился мсье Шабли с готовым траурным платьем и набором аксессуаров, все в чёрных тонах. По его словам, пошил он это буквально за ночь. Что ж, по местным законам ближайшие полгода я проведу в чёрном и темно-сером цвете. О том, что нельзя его сделать модным, традиции ничего не говорили, а что не запрещено - то разрешено.
        Модное - не значит удобное, решила я три часа спустя, пропекаясь под палящими солнечными лучами, по ощущениям, до золотистой корочки. Не спасал даже кружевной зонтик, который в траур вписывался на грани, будучи жемчужно-серым. Чёрное глухое платье под горло, перчатки, пусть даже кружевные десять раз, но в тридцатиградусную жару даже чисто символическая одежда - лишняя, а когда ее на тебе четыре слоя, пожелаешь присоединиться к усопшему. Там, под землей, хоть прохладнее.
        Гроб, как и обещали, привезли уже закрытым, обёрнутым государственным флагом и в сопровождении целого отряда королевских гвардейцев. Хоронили лорда Суона с почестями, приличествующими герою. Думаю, он бы одобрил.
        Я прикрывала лицо вуалью, по мнению всхлипывающих нанятых плакальщиц, чтобы не было видно опухшего, заплаканного лица. На самом деле - чтобы не выдать себя и вроде-почившего барона своей подозрительно жизнерадостной физиономией.
        Несмотря на свалившуюся на меня ответственность, я чувствовала только облегчение. Чем меньшему количеству народа мне нужно объяснять свои действия и спрашивать на них разрешения, тем лучше.
        Теперь же вообще красота.
        Сама себе хозяйка, принцесса и королева.
        Из трёх особняков на правом берегу я выбрала для жилья один. Поближе к окраине города и академии. Даже не особняк, а небольшой и уютный домик в два этажа. Он настолько не подходил тому барону Суону, что я знала, что даже закралась мысль, а не Брай ли здесь раньше жила? Всего три господских спальни, четыре комнаты прислуги, две гостиные, малая и большая, кухня и просторный ухоженный сад, густо засаженный всевозможными полезными и просто вкусными растениями. Один густой малинник вдоль решетки чего стоил. Сколько с него варенья наварить можно…
        Презрительно скривившийся дворецкий, горничная Лана и две кухарки безропотно переехали вместе со мной. Оставшийся персонал без особой драмы перебрался на противоположный берег. В одном из принадлежавших барону зданий на левой стороне я начала очередной капитальный ремонт, намереваясь организовать там алойское посольство под руководством Шады. То есть, как посольство - «Дом культуры архипелага Алоа». Для настоящего посольства необходима официальная дипмиссия, а где ее взять, если на островах аборигены в повязках бегают и про высокие политические отношения слыхом не слыхивали? Да и разрешение от короны получить нужно. Так что пока это был небольшой культурный уголок, в который тем не менее любой алоец мог прийти и получить кров, еду и работу.
        Всю эстетическую часть я с легкой душой спихнула на Шаду. Пусть занимается, ругается со строителями, осваивается в новой роли хозяйки. Как раз ей пригодятся лишние руки: как горничные для уборки, так и на кухню. Увольнять персонал, чтобы они нанялись в другие дома, я не рискнула. Слишком многое они видели, в частности, меня без вуали. Пока они работают на меня, распускать слухи не посмеют - знают, что наказание за предательство настигает быстро и неминуемо. А если пойдут к кому другому в дом - жди подлянки.
        Там же поселилась семейка Дафни, решившие далеко не отходить от сложной подопечной. Для вывоза в свет в качестве моей сопровождающей дамы Шаде было еще учиться и учиться, так что их помощь я сочла нелишней. Раз уж они справились и стерпели деревенщину, которую я им старательно изображала, тихую и покорную Шаду они точно окультурят быстро.
        Кроме того, я решила больше не тянуть и наконец-то организовать спа-салон.
        Один из двух оставшихся домов на правом берегу идеально подходил под мою задумку. С широким помпезным крыльцом, над которым, поддерживаемый вазоподобными колоннами, выдавался вперед балкончик, просторным холлом, витой лестницей на второй этаж и широкими коридорами - он просто просился превратиться в храм красоты.
        Жрицы любви у нас уже были. Теперь пора делать жриц красоты из местного бомонда.
        Рекламу я пустила самую банальную и бюджетную - ОБС. То есть «Одна Баба Сказала». Обмолвилась о новом комплексе услуг при горничных, а потом отпустила их поболтать с подружками. Не прошло и недели, - мы даже не успели ремонт закончить - как новорожденный спа-салон завалили просьбами принять на приём.
        Расписание занятий в академии я узнала заранее, так что всех желающих назначала на обеденное время: с двенадцати до трёх. Преподавание велось по довольно странной для меня системе: утром давали теорию, а после обеда по пройденному материалу было обсуждение или практика - в зависимости от темы. Вроде как за пару-тройку часов новая информация в голове студента усваивается (вместе с едой, наверное), и можно углублять изучение.
        Кроме разнообразных косметических процедур, от чистки лица до обертывания водорослями, которые мне радостно, по дешевке, поставляли портовые небрезгливые мальчишки, планировалось сделать зону фитнеса. До меня доходили волнения дам по поводу того, что их мужчины все чаще пропадают на левом берегу, особенно в кабаре. И одной из основ рекламной акции стало негласное обещание научить леди вести себя, как б-леди с левого берега.
        Вести танец живота и зумбу я позвала Дениз и Маржолейн соответственно. Маржи, кстати, не горела желанием перепрофилироваться - она вполне вольготно себя чувствовала в борделе: клиенты чуть не дрались за право провести с ней ночь. Светловолосая красотка увлеклась сочинением стихов, и среди поклонников ее было много писателей, журналистов и критиков. Именно от нее я теперь узнавала последние сплетни из мира искусства.
        Так что скакать с дамочками правого берега зумбу и шейпинг Маржи согласилась в виде огромного мне одолжения. Практически в ущерб себе.
        Работали в салоне в основном алойки, у которых подошел к концу их первоначальный контракт. Все те, кого привезли в первых партиях, ждали с нетерпением, когда закончится пятилетний срок, чтобы гордо развернуться, послать прежних хозяев по известному адресу и двинуть либо в спа, либо на левый берег. Посольству нужны были люди.
        Этим несчастным раньше просто не из чего было выбирать. Внешность приметная, на местном языке говорят кое-как, кроме обслуживания господ особо ничего, востребованного в Рионе, не умеют. Теперь же у них появлялось все больше и больше альтернатив.
        Лорды, понимая, что упускают практически бесплатную и бесправную прислугу, пытались продлить договоры обманом, шантажом и запугиванием. Тогда-то и вступало в игру новообразованное почти-посольство. Поверенного лорда Суона, мистера Далласа, я попросила принять на себя должность постоянного юриста будущей алойской дипмиссии. Он отслеживал с помощью нанятых подручных все заключённые с алойскими подданными контракты, встречался с каждым и объяснял им их права и возможности. Благо алойцев всего в Рионе было несколько сотен, не успели еще дойти до американских масштабов вывоза рабов из Африки.
        Я зашивалась, мечась между правым и левым берегом, пытаясь успеть все и сразу. Тормозившего меня раньше барона рядом не было, и я выкладывалась по полной, обучая девочек искусству массажа, косметического и расслабляющего, принципу и очередности обертываний, скрабов и прочих процедур. При этом обязательства мои в казино и кабаре никто не отменял.
        К счастью, в последнем Лалика прекрасно справлялась самостоятельно. Я заезжала только посмотреть изредка. Многие песни, которым я их научила, уже переделали на местный лад, Маржолейн и ее поклонники насочиняли новых, танцы перемешивались и образовывали какую-то своеобразную местную экзотику, практически потеряв для меня узнаваемость. Ну и хорошо, пусть ассимилируют все, что я им выдала. Слишком много нового сразу тоже плохо - культуре, как и человеку, нужно время на переваривание.
        В казино я последнее время проводила большую часть дня. Разбирала бумаги, доставшиеся мне в наследство от Барона, решала неотложные мафиозные вопросы, вроде кто кому задолжал и когда ждать новой поставки контрабандного табака. Хотелось бы запретить ввоз алойцев, но, увы, вопрос контролировался напрямую короной. До таких высот мой авторитет еще не дорос.
        Остальное время я делила между борделем и салоном. Две из старых Лаликиных девочек оказались весьма способны к массажу - их я забрала с собой к их большой радости. Кроме того, я провела очередной набор: только женщины, только левый берег.
        Потом, скорее всего, я буду брать и с правого. Обездоленных женщин там хоть и меньше, но тоже есть. Но пока что левобережным работа нужнее. В ноябре будет новая раздача контрактных девиц, как в прошлом году, но я собиралась его отменить. Все новые контракты я просмотрю лично и с каждой поговорю. Если это ее личное решение, - есть и такие, как ни странно, вполне довольные подобным способом заработка, - пусть идёт себе. Другие бордели, глядя на то, как Лалика гребёт деньги лопатой, начали поднимать уровень сервиса. Девочкам стали давать выходные, уменьшили количество клиентов, банные дни ввели, опять же. Потихоньку условия работы менялись к лучшему, хотя бы в этой сфере. В другие же женщин по-прежнему особо не пускали, так что выхода не было. Не буду же я драться с управляющими фабрик и доказывать, что женщина вполне может перекладывать по коробочкам гайки и устанет от этого куда меньше, чем если целый день мыть полы.
        Сами скоро дойдут до этой мысли. А если нет - помогу, куда деваться. Задача моя, похоже, такая… Кармическая.
        Персонал и мне, и Лалике нужен был постоянно, поэтому остальные, сколько бы их ни было, поделятся между салоном и кабаре.
        Так что расписание дня у меня было напряженное. Пока я не поступила в академию и не приступила к занятиям, нужно было как можно большее количество задач переложить на других, обучить девочек в салоне массажу, базовой косметологии вроде того, в каких пропорциях смешивать и как накладывать маски. Помимо прочего, в бальном зале здания я решила организовать групповые занятия: йога, восточные танцы, лечебная гимнастика - все для придания уверенности в себе. Правобережные страдали ничуть не меньше: знать, что муж каждую неделю бегает по шлюхам, предпочитая их законной жене, било по самооценке будь здоров.
        По утрам я занималась с будущими косметологами и массажистками, следила за ремонтом в особняке и разбиралась с заказами: то мебель не ту привезли, то крем не того качества - за всем нужен глаз да глаз.
        После обеда я переезжала на левый берег в темном неприметном экипаже, запряженным одной лошадью. Авто все-таки привлекало слишком много внимания, а двуколка - вещь привычная и обыденная, никто дважды не взглянет.
        Перед самым поступлением в академию ко мне наведался весьма любопытный субъект.
        Жаркий августовский вечер дышал густым липовым духом в открытое окно. Пользуясь тем, что казино располагалось на самой реке, а кабинет мой - под крышей, я приоткрывала одну створку, не боясь смога. Ветерок, поднимаемый дежурными воздушниками, доносил с правобережья аромат цветов и духов.
        В дверь постучали, отвлекая меня от мыслей о продажности и несовершенстве этого мира.
        - Леди Суон, к вам лорд Доэрти, - доложил Пэдди почтительно. Да, я назначила его своим начальником охраны и правой рукой. Мужик меня достаточное количество раз выручал, чтобы заслужить если не доверие с моей стороны, то хотя бы благодарность.
        - Проси, - пожала я плечами, отрываясь от писанины с немалой радостью. Такое чувство, что мы в Версале, а не притоне, честное слово. Поправив вуаль, которую отвела чуть в сторону от лица, чтобы не мешала читать, я с интересом уставилась на входящего. И кого это вдруг принесло?
        А главное, зачем?
        Мужчина, проследовавший в кабинет после того, как Пэдди приоткрыл дверь пошире, был немногим старше барона Суона. Высокомерно поджатый рот с брюзгливой складкой и тщательно зализанная прическа выдавала классического аристократа.
        Доэрти. Знакомая фамилия. Где-то она мне встречалась совсем недавно… С этими хлопотами скоро собственное имя забуду.
        - Сожалею о вашей утрате, - гость шаркнул ногой и изобразил незначительный наклон головы. Да, вежливость - наше все. Я кивнула, принимая соболезнования.
        - Не знаю, насколько мой заместитель просветил вас о наших с ним договоренностях перед трагической кончиной… - начал Доэрти, а меня наконец осенило. Это же непосредственный начальник моего опекуна, глава королевской службы безопасности! Так-так, интересно, что там были за договоренности?
        - Вы же понимаете, что даме не подобает заниматься подобными низменными вещами. Поверьте, вас никто не собирается ущемлять: ваше содержание останется прежним. С завтрашнего дня всеми делами казино и всем теневым бизнесом займётся мой новый заместитель. Нет необходимости нам что-то объяснять и показывать, сами разберёмся.
        Этот аристократический хам имел наглость подцепить меня под локоток и попытаться вытащить из-за стола! Я уперлась, ухватившись обеими руками за столешницу.
        - Уважаемый лорд Доэрти, а кто, собственно, сказал, что я собираюсь вам уступать?
        Он от неожиданности даже мой локоть выпустил.
        - В смысле? - глупо переспросил глава службы безопасности Риона.
        - Казино и вся система поставок левого берега работает бесперебойно, даже контрабандисты, которые совсем незаконные, притихли, налоги все платят исправно, в том числе мзду за крышевание… простите, за обеспечение охранных услуг, - подробно начала перечислять я. - В борделях все трудятся, не покладая… ну, пусть будет - рук, фабрики, правда, пошаливают, но тут претензии не к работникам, а к хозяевам. Хотят, чтобы работали, - пусть платят нормально и обеспечивают условия.
        Лорд Доэрти хватал ртом воздух, а потом побагровел так, что я побоялась, как бы его удар не хватил.
        - Да вы присаживайтесь! В вашем возрасте нервничать вредно…
        Я поспешно переставила гостевой стул, подбив гостя под колени, и он рефлекторно на него уселся. Помахав на него немного балансом казино за вчерашний день, я сочла свою миссию по спасению безопасника выполненной и обошла стол, чтобы сесть обратно.
        - Думаю, вам стоит показаться лекарю. Такие перегрузки на сердце - не шутки, - добавила я заботливо, но Доэрти явно не нуждался ни в моей заботе, ни в помощи врача. Придя в себя, лорд зачем-то решил на меня напасть.
        - Глупая девчонка, ты сама напросилась! - пробормотал он, делая пасс рукой. Движения магии в мою сторону я не ощутила, зато откат от неё Доэрти словил в полной мере. Он согнулся пополам, будто получив нижний апперкот под дых. Я нажала туфлей под столом потайную кнопку.
        В кабинет тут же влетели Пэдди и его приятель, Хеб. Заметив валяющегося на полу начальника королевской службы безопасности, громилы растерянно притормозили, однако, повинуясь моему взгляду, вздернули того на ноги. Он безвольно повис между ними тряпочкой, постанывая и закатив глаза. Хорошо его приложило. Интересно, чем он пытался в меня запустить? Вроде не смертельным, иначе он бы сам уже не дышал.
        Подойдя поближе, я похлопала его по щекам. Несильно, чтоб только в себя чуть пришёл. Поймав его более-менее осмысленный взгляд, я подняла его лицо за подбородок, чтобы он смотрел мне в глаза.
        - Вы же уже поняли, кто я, не правда ли? - его испуганный взгляд дорогого стоил. Я усмехнулась. - Имейте в виду. Малейшие попытки рассказать, дать знать или намекнуть, кто я, кому бы то ни было считаются причинением вреда лично мне. Вам ли не знать, чем это грозит? Я сама решу, когда, кому и как все расскажу. Так и быть, если вас спросит лично король, разрешаю соврать. Для его же блага, сами понимаете.
        Доэрти потряхивало - я даже забеспокоилась, чтобы не наложил под себя. Еще бы, напасть на принцессу, которую все считают мертвой вот уже два года. Или уже не считают? Он испуган, но не удивлён.
        А, ну да. Те четыре потока.
        Наверное, просто не ожидал встретить пропажу в таком вот месте.
        - И кстати, если тебе в голову пришли какие-нибудь глупости… - я заметила недобрый взгляд Доэрти, направленный на Пэдди. Он, похоже, из той породы, что любит срываться на беззащитных. Я склонилась к нему поближе и прошептала: - Не советую трогать моих людей, чтобы отомстить мне. Я ведь узнаю. Вы же не хотите, чтобы я приказала вам, например, сдохнуть? Или еще что похуже? А приказ совершеннолетнего наследника необходимо исполнять. Клятва!
        Последнее я выдохнула прямо в ухо Доэрти. Он отшатнулся, насколько позволяли державшие его амбалы, и уставился на меня, тяжело дыша.
        Я отступила на шаг и кивнула помощникам.
        - Выбросьте эту падаль куда-нибудь ближе к мосту на правый берег. И проследите, чтобы перебрался к себе без приключений.
        Пэдди кивнул и поволок за собой обмякшего лорда. Судя по его состоянию, ближайшие пару часов Доэрти будет не до магии.
        Глава 19
        Экзамен на целительский факультет проходил так же, как и на остальные. Оценивали уровень дара, общее образование, родовитость. Конечно, если вдруг какая жемчужина с пятеркой-шестеркой резерва приезжала из деревни, его не отвергали. Оставляли на годик - как бы подготовительный курс за счёт короны. Обучали базовым вещам и снова проверяли, как у человека с сообразительностью. Большинство повторно проходило экзамен. Каждый год в такую подготовительную группу набиралось человек пять-шесть минимум, разной потенциальной направленности. Поскольку учили их читать, писать и понемногу всему, что знает любой горожанин среднего достатка, разделять их по дарам пока еще не было смысла.
        Деревенские вычленялись и переводились на подготовительный курс еще на стадии подачи документов просто потому, что не все из них умели писать, даже просто поставить автограф под заявкой. Составлять нужно было собственноручно, эдакое краткое резюме, как у нас при приеме на работу.
        Мы составляли вместе с лордом Суоном, так что проблем возникнуть не должно. За меня же, как слабую женщину, еще и мужчина поручиться мог. Молодец, приемный отец, хоть этот вопрос уладил перед «смертью».
        Надеюсь, меня с единичкой не завернут на пороге. Тем более, женщина - и вдруг лекарь. Это вообще попрание всех традиций. И просто неслыханно: насколько я знаю, считалось, что целительская магия у женщин не проявляется.
        Вообще. Никогда.
        Комплекс академии построили в некотором отдалении от столицы. До него вполне можно было добраться и пешком, но, случись что, - а оно с завидной регулярностью случалось, несмотря на полную боевую готовность дежуривших на территории магов, - до дворца последствия не долетят.
        Так что пришлось воспользоваться услугами водителя. Хорошо, что мой помощник оказался не просто амбалом, а сообразительным, и быстро разобрался, как управлять авто.
        Пэдди, сам на себя не похожий в качественном полосатом костюме, обогнул машину, открыл дверцу и, склонив голову, подал мне руку. Я спустилась с двух ступенек степенно, с достоинством, как и положено баронессе, в пределах приличия подобрав чёрный подол юбок. Щелкнул, открываясь, темно-серый кружевной зонтик.
        - На сегодня ты свободен. Проверь, как там дела в заведениях, завтра около часу жди меня здесь, - распорядилась я. Помощник кивнул, запрыгивая обратно в авто. Я же развернулась к очередным в моей жизни воротам с решеткой. Богато украшенной решеткой: с вензелями, гербами, диковинными животными и прочими излишествами. По верху забор ощетинился натуральными пиками, острыми даже на вид. То ли чтобы ученики не сбегали, то ли чтобы снаружи никто не влез. Наученная горьким опытом, выводы я пока не делала. Рановато.
        Ворота были гостеприимно распахнуты, впуская ручеёк абитуриентов.
        Я шла по похрустывающей под каблуками гравийной дорожке, оглядывая других поступающих. Благородных было большинство. Они ступали гордо, неся одетые по последней моде тела, иногда даже телеса. Да, мода на формы все набирала обороты. Интересно, как они на боевом будут мирить моду с тренировками? В основном мимо шли мужчины. Несколько девушек сбились в щебечущие стайки - о, вот и бытовички. А может, и творцы. На факультете искусства готовили дам, которым повезло родиться с даром сильнее тройки. Те, у кого меньше, могли рассчитывать только на бытовой. И от направленности дара оно не зависело.
        Люди искусства были мне куда интереснее. Во-первых, курс получался смешанный: туда брали и девушек, и парней.
        Академия представляла собой целый комплекс зданий. Тут были и общежития, женское и мужское, и залы для занятий, и полигон для тренировок, отдельным павильоном высилась библиотека. И вокруг деревья, свежий воздух и какая-то шальная сила, от которой хотелось пуститься в пляс. Я прислушалась к резерву. Он был не просто полон - шар полыхал, чуть не выпрыгивая из груди. Дело, наверное, в том, что на территории все время магичат. Остатки витают в воздухе, вызывая такую вот эйфорию с непривычки.
        Дорожка сама привела нас всех к центральному корпусу. Как мне рассказывал приемный отец, монументальное строение предназначалось исключительно для торжественных мероприятий, вроде выпускного бала или приема абитуриентов. Занятия проходили в отдельных корпусах, своих для каждого факультета. Пересекались все студенты только в столовой и на некоторых общих для всех занятиях, вроде физкультуры или основ права.
        Да, договорам здесь уделялось прямо-таки неприлично много внимания. Суон утверждал, что не только на магов влияет клятва. Если обычный человек нарушал договор, пусть даже пытался сбежать от нечеловеческих условий работы, например, его начинали преследовать неприятности. Будто магический фон мира следил за выполнением данного слова и наказывал преступника. Ну, с какой-то стороны хорошо: обмануть друг друга не могли, зато, вот как на левом берегу, особо не оставляли выбора. Хочешь - подписывай фактически продажу себя в рабство на несколько лет, не хочешь - ты или твои родные будут голодать или вообще помрут.
        Круглый зал для торжественных церемоний занимал практически все центральное здание. Он спокойно вместил несколько сотен абитуриентов, десяток профессоров, охрану - куда же без неё? - и еще осталось немало места. Толкотни локтями не было. Все как пришли группками, так и скучковались.
        Посередине зала возвышалась громадная колонна из цельного горного хрусталя. Ничего себе кусочек! Поначалу я посчитала ее просто украшением. До тех пор, пока не вызвали первого абитуриента.
        Начинали традиционно с самых слабых и малочисленных факультетов.
        Документы подавали заранее. Где-то за месяц до вступительной экзаменационной церемонии все желающие высылали письма с заявкой на определенный факультет: природу магии-то не перепутаешь - огневик ты или водник сразу понятно. Другой вопрос, может, кто-то хочет на боевой факультет, а уровнем не дотягивает. Тогда экзаменационная комиссия предложит свой вариант, и уже дело абитуриента - соглашаться или разворачиваться и уходить.
        Кстати, никогда не слышала о неучтенных и необученных магах. То ли все соглашаются, то ли служба безопасности хорошо работает и нейтрализует всех отказавшихся. От неприятной мысли передернуло. Неужели на самом деле отказавшихся обучаться на предложенном факультете убивают? Жаль, мне не пришло в голову раньше расспросить на эту тему приемного отца. Может, я беспросветная идеалистка, но хотелось верить, что все просто соглашаются…
        Комиссия сидела за длинным столом, возвышавшимся над остальными на добрые полметра за счёт постамента. Присутствовали деканы всех факультетов, в центре стола возглавлял парад ректор, лорд Аластер Кембелл.
        Почтенный джентльмен с пышными баками, усами, бородой и несколько взъерошенной, но не менее густой растительностью на голове поправил стопку бумаг перед собой на столе.
        - Мартина Абихейл!
        Девица важно прошествовала к хрусталю, приложила обе руки и зачем-то прикрыла глаза.
        В том месте, где ее пальцы касались колонны, хрусталь засветился алым. Чувство было, будто она выливает в него раскалённую лаву прямо из ладоней. Когда колонна заполнилась на высоту ее роста, девица отдернула руки, будто прикосновение причиняло ей боль, и без сил опустилась на колени.
        - Четверка. Неплохо. Что скажете, коллеги? - пожилой дед с густой бородой Хоттабыча поправил пару волосков в своём выложенном на груди богатстве. Сидевший рядом с ним полный шатен с каре под горшок задумчиво покивал.
        - Факультет искусства будет счастлив принять такую одаренную студентку.
        Девушка тем временем собрала себя с пола и поднялась, чуть пошатываясь, но тут же присела в книксене.
        - Не сочтите за оскорбление, достопочтенный лорд, но я собиралась поступать на бытовой. Мои родители не одобряют это новомодное совместное обучение, - она покраснела и потупилась.
        Зачем вообще в академию тогда подалась - вот в чем вопрос?
        Ну, хотя что это я? За женихом, понятное дело.
        Декан факультета искусства вздохнул, но спорить не стал. Ему явно было жаль терять такой потенциал, но общественное мнение предписывало женщинам стремиться именно на бытовой, так что тут разногласий не возникло.
        Маги по одному подходили, прикладывали ладони к прозрачному камню и выпускали в него магию. Хрусталь оказался будто полым внутри, впитывая магию как губка, и заполнялся слоями. На нем были вырезаны отметки, начиная с единицы внизу, четверки на уровне среднего роста и терявшейся под потолком десятки.
        Ужас! Какой перевод резерва!
        То есть мы просто вбухиваем драгоценную магию вот в эту каменюку вместо того, чтобы кого-то спасти от смерти? М-да. Недальновидно. Могли бы и первый этап отбора проводить в больнице. Толку больше было бы.
        Колонна зажигалась то сильнее, то слабее, но ниже тройки опускалась редко. Я все больше нервничала, особенно после того, как начали выступать будущие боевики. Тут уж четверки-пятерки пошли косяками. Трое показали семерку - им бурно аплодировали всем преподавательским составом.
        Как я ни высматривала среди поступающих сестру, не заметила. Принцесса не поступает? Будет учиться на дому? Или у неё вообще нет магии, как не было у Катраоны? Жаль, я рассчитывала с ней поближе пообщаться. Интересно все же, что у неё в голове, в особенности по поводу меня.
        Моя очередь подошла последней.
        - Хиллари Суон! - провозгласил ректор и закашлялся. Наверное, только сейчас осознал, что вообще-то среди абитуриентов медицинского тоже есть женщины. Ну да, бытовой закончил раньше, а я еще сижу. Мало ли, поглазеть на лекарей пришла. Женихи все завидные, что ни заклинание - мешок золота.
        Я оправила юбки и не торопясь, с достоинством направилась к жертвенному алтарю… то есть тестовому камню. Голова все еще кружилась, но ощущения наркотического опьянения больше не было. Хорошо, что я свой набор захватила. Уколы меня отрезвили, а запас пустых игл помог скинуть лишнее с резерва. Как я заметила, многие будущие студенты пошатывались на ходу по дороге к экзаменационному камню, про лихорадочный блеск глаз вообще молчу. Мы все были как навеселе, магия пузырилась в нас шампанским, заставляя беспричинно хихикать. Я так только волевым усилием не лезла обниматься с преподавателями. Недаром они сидели на постаменте, чтобы к ним не приставали несдержанные абитуриенты.
        Глубоко вздохнув и заглянув мысленно в светящийся у солнечного сплетения шар, я приложила руки к хрустальной колонне.
        Ну, что я могу сказать? У меня все же чуть больше единицы.
        Седовласый декан целителей скептически изучил меня и все еще посверкивающий золотистыми искорками на уровне полутора делений хрустальный столб по очереди.
        - Коллеги, неужели мы опустимся до того, что примем на старейший, самый уважаемый факультет женщину? - вопросил он в пространство, делая вид, что меня здесь нет. По рядам уже принятых на целительский парней пронёсся самодовольный смешок. Мол, мы-то полноценные целители, с яйцами, куда тебе, убогой.
        Ну спасибо. Опустили.
        - Тем более дара у нее не так чтобы очень много. Едва проходной уровень наскребла, - с не меньшим сомнением протянул волосатый ректор.
        Ну, что ж, я была готова и к такому повороту событий.
        В библиотеке лорда Суона скопилось за поколения множество редких, даже уникальных изданий. В частности, не уверена, что он сам знал о наличии самого первого, с тех пор не переизданного, устава академии, выпущенного веков шесть тому назад. Книга была маленькая, зато толстенькая. Карман юбки она бы мне прорвала запросто, пришлось положить в сумочку, и то я переживала за кожаные ремни. Золотой твёрдый переплёт, инкрустированный драгоценными камнями, внутри выделанные из кожи достаточно тонкие для того времени листы. Язык архаичный, со множеством пропавших букв и выпавших из употребления слов, но кому надо - тот разберётся.
        Мне было очень надо.
        Извлекать из сумочки книгу пришлось бережно и осторожно, чтобы не зацепить ювелирные лапки, державшие камни в пазах. Справившись с распаковкой, я подняла повыше увесистый талмуд. Посверкивающая гранями книженция производила должное впечатление. Судя по возмущенному гулу среди преподавательского состава, редко кому выдавали устав академии на руки.
        Да что там, вряд ли кто-то из нынешних экзаменаторов его вообще видел, не то что читал.
        - Покажите мне, пожалуйста, где именно в уставе сказано, что женщина не имеет права поступить на целительский факультет? Или на любой другой, - не без издевки вопросила я.
        Комиссия замялась. Волосатый ректор сделал вид, что полностью погружён в сортировку документов.
        - Вы проходите по баллам, - недовольно процедил седовласый декан целителей. - Не думаю, что вы задержитесь на нашем факультете, но раз дама так настаивает, мы вынуждены согласиться.
        А мне большего и не надо было.
        Присев в не очень уважительном книксене, - а что? половина приемной комиссии ниже меня по родовитости - я гордо пересекла зал и встала рядом с цветом нации: будущими целителями.
        Меня тут же кто-то из близстоящих попытался облапить за турнюр.
        - Жить надоело? Фамилию мою не расслышал? - процедила я краем улыбки, продолжая любезно и благодарно скалиться в сторону ректора.
        Позади меня сочно хмыкнули.
        - Лорд Суон мёртв - защитить тебя, цыпа, некому.
        Я с трудом сдержала порыв парализовать наглеца к чертям. Мало ли, успеет ответить, а он пока еще не под клятвой - вред мне нанести очень даже может. Поэтому включила милую дурочку и пролепетала:
        - Дядюшка Кейн говорил, что не оставит сиротку без присмотра, - еще и глазами захлопала, повернувшись вполоборота. Надо же разглядеть, кто тут такой наглый. Для дальнейшего воспитания. Парень был блондин, как и большая часть рионцев, длинные волосы собраны в хвост, высокий ворот рубашки настолько накрахмален, что об него можно при желании порезаться. Тёмные брови и ресницы при светлых волосах выдавали древний род.
        Я тебя запомнила.
        - Какое мне дело до твоего дяди? - разошёлся было малец, но получил локтем в бок от соседа.
        - Кейн Доэрти! - расслышала я лихорадочный шёпот правее, позади судорожно сглотнули и дружно отступили от меня для надежности на пару шагов во все стороны.
        Удовлетворенно улыбнувшись, я вернула все внимание приветственной речи, с которой выступал ректор. Собственно, нас поздравили с поступлением, пообещали научить всякому полезному и предложили разобраться по общежитиям этим же вечером. Выходить с территории Академии было можно, но только по специальному пропуску. Сегодня был единственный день, когда все кому не лень бегали туда-сюда с вещами и бумагами.
        Идеальный был бы день для покушения или теракта, но обошлось. Подозреваю, бунтовщикам было интересно, жива ли принцесса, и они ждали дня клятвы.
        Выйдя из центрального здания, я заколебалась: идти прямо сейчас к выходу, где наверняка уже ждёт Пэдди, или сначала посмотреть, что там за общежитие. Подумав, выбрала второе. Если комнаты распределяют по принципу «кто успел - того и тапки», то лучше поторопиться.
        Как в воду глядела. Сухонький старичок кастелян носился как заполошный, выдавая девицам ключи и положенный набор первой необходимости: постельное белье, полотенца и два форменных платья. Туфли, нижнее белье и прочие мелочи позволялось иметь свои, но одежда должна была быть одинаковой все три года обучения, причём отличалась она только цветом канта по подолу и воротнику. Девиц было не очень много на общем фоне при поступлении, но в тесном холле общежития казалось, что их не меньше сотни. И каждой нужно было подобрать подходящий размер. Гвалт стоял неимоверный.
        Я протолкнулась поближе, не обращая внимания на возмущённые вопли оттоптанных. Всю жизнь ненавидела стоять в очереди.
        - Мне только ключ! - перекрикивая девиц, рявкнула я кастеляну. Он очумело потряс головой, выходя из заколдованного круга подай-принеси-поменяй-размер.
        - Как же так? Униформа положена! - сообразным возрасту скрипучим голосом произнёс он.
        - А у вас есть форма для целителей-женщин? - уточнила я.
        Столько ненавидящих взглядов я, пожалуй, за всю жизнь не ловила. Как только не задымилась?
        - Ишь ты, устроилась! Поближе к женихам решила? А мы как же? - заволновались будущие хозяйки родовых гнезд. Старичок съежился, предчувствуя женскую драку, бессмысленную и беспощадную.
        Я аккуратно вытащила из его кулака судорожно стиснутый ключ. Глянула на номер. Семьдесят шесть. Под крышей небось.
        - Дамы, я, как будущий целитель, могу обеспечить вас прыщами по самую старость… а могу от них избавить. Зависит от вашего поведения. Кроме того, по большой дружбе попозже смогу поделиться привычками и увлечениями любого студента с целительского факультета. Самой они без надобности, у меня жених есть.
        Обвела глазами притихшую аудиторию. Вроде прониклись. Гордо задрав подбородок развернулась и поспешила, не переходя рамки, наверх по лестнице. Подальше от поля боя, пока не очухались.
        Как я и подозревала, комната моя оказалась в самом верхнем, самом дальнем углу. Впрочем, мне же лучше: меньше мимо народу шастать будет. Обозрев довольно голую комнату, - простенький остов кровати, платяной шкаф, стол с колченогим стулом у окна и на этом и все - я проверила ванную. Тут чуть повеселее. Я-то уже морально приготовилась к тазику. Но нет, о будущем цвете магической аристократии заботились. Не знаю, как там в мужской части, а из женщин учиться в основном шли знатные девицы. Как ни прискорбно это признавать, одаренных магесс и правда рождалось куда меньше, чем магов. И уж точно они редко добирались до академии. Если вдруг кто-то из магов находил подобный самородок, на ней быстренько женились, через мужа она подпадала под действие клятвы верности, ее учили сдерживать энергетические выбросы - и на этом все. Добро пожаловать на ферму по разведению магов.
        А юные магички из аристократических семей, они существа нежные, к тазикам не приученные. Так что удобства были вполне на уровне, почти как у нас в борделе. На этой мысли я хихикнула, заперла дверь - повесив на ручку неприятное, но не смертельное заклинание почесухи на всякий случай - и отправилась к Пэдди. Нужно было еще многое перевезти из дома, начиная с матраса.
        Зачем нам выдают белье, когда в комнате неполноценная кровать? Вопрос отпал, как только я спустилась в холл. Студентки уже расхватали положенные вещи, оценили состояние комнат и теперь наперебой предлагали кастеляну деньги за повышение уровня жизни. Многие, как и я, двинулись домой вывозить полезные детали интерьера из семейных гнезд. Тем же, кто жил подальше от столицы, - а таких было немало - пришлось подкармливать старичка.
        Шада заламывала руки и причитала, как же она без меня тут останется. Я ее успокоила - студенты имеют полное право покидать академию в свободное от занятий время. С разрешения ректора, ясное дело, но получить его не составит труда. Алойка вздохнула с облегчением. Она потихоньку осваивалась и уже довольно бодро и уверенно командовала прислугой и рабочими, но только зная, что я где-то там, рядышком, защищаю ее тылы.
        Как я ни старалась взять только самое необходимое, все равно получилась внушительная куча. Пэдди и Хеб замучились таскать вещи по лестницам, а потом еще и двигать туда-сюда, пока мое эстетическое чувство не будет удовлетворено окончательно.
        В первый день учебы мы все наконец-то принесли клятву.
        Тот самый зал с хрустальной колонной вновь вместил несколько сотен человек - теперь уже полноценных студентов. Постамент со столом убрали, зато у стены сгрудились, как я поняла, практически все преподаватели.
        Вспомнив, что мне рассказывал барон о клятве, я криво усмехнулась. Все, ну просто все жаждут проверить, жива ли еще вторая принцесса.
        Текст был старый, полный архаизмов, почти столь же древний, как и талмуд устава. Ректор, вышедший вперёд, нараспев произносил короткую фразу, мы ее повторяли хором и переходили к следующей. Смухлевать и сказать что-то другое или вообще не произносить ее, не получилось бы - вокруг голосовых связок, как своеобразная удавка, при первых же словах возникло белое свечение. Как сместившийся ниже нимб. Любая попытка изменить текст закончилась бы плачевно для шутника, так что все старательно бубнили вслед за ректором, стараясь воспроизводить даже интонацию.
        На всякий случай.
        Благодаря неизменной библиотеке Суонов я прочитала и перевела на современный язык изначальный текст, в принципе, довольно стандартный для клятвы верности.
        «Я клянусь служить с открытым сердцем и быть верным королевской чете и наследникам короны. Клянусь сохранять авторитет королевской семьи, выполнять юридические обязанности согласно своей должности честно и справедливо, проявлять высочайшее уважение к своему долгу перед королевской семьей и собственным родом, честно вести общественные дела, соглашаться с контролем короля и совершеннолетних наследников надо всеми аспектами моей жизни и деятельности».
        Хрустальная колонна по мере произнесения клятвы наливалась ровным ослепительно-белым свечением, наподобие того, что горел вокруг наших шей. На последних словах она будто взорвалась, как сверхновая, превратившись в четырёхконечную звезду. Я хоть и следила за ней вполглаза, чуть не ослепла. Так вот как определяют количество правящих лиц. Ну, хорошо хоть на меня не указало - обошлось.
        Служить и быть верными королевской чете и наследникам короны. Никто не заметил, как по моим губам на этой фразе зазмеилась довольная усмешка. Я буду действовать исключительно на благо королю: он, бедненький, так погряз в патриархате и шовинизме, что его просто необходимо спасти.
        Ну, а себя с сестрой я и подавно не забуду.
        Утром противнейший звонок поднял меня в семь утра. Общежитие уже ворочалось, потихоньку просыпаясь, в ванной благодаря акустике труб особенно отчетливо слышались звонкие девичьи голоса с нижних этажей. Пользуясь слабой изоляцией, некоторые соседки просто перекрикивались через стены. Под такой белый шум я бы еще поспала, но звонок пошёл на второй заход. Пришлось подниматься. Тем более, что я успела заранее изучить расписание и впереди была физкультура, а только после неё завтрак.
        С формой я вопрос решила просто: наведалась к коменданту в мужское общежитие. За умеренную плату он выделил мне один из самых маленьких размеров целительской униформы. Их оказалось аж три комплекта: два для занятий, одинаковые пиджаки и брюки темно-серого цвета, с золотым кантом под цвет нашей магии, и один для тренировок. Женскому общежитию последнего не полагалось. Конечно, до мысли, что женщинам тоже нужны нагрузки и мышцы, местное общество еще не доросло.
        Скандальность брюк на женщине я несколько скрыла туниками. С разрезом до бедра - для тренировок, и с кружевным высоким воротом - для занятий. Туники доходили до колена, напоминая арабские мужские балахоны, и прекрасно скрывали все что нужно, а штанины были достаточно широкими, чтобы даже не обозначать коленей. Если не садиться, конечно.
        Сами виноваты. Была бы у них женская форма, я бы так не мучилась. Хотя бегать стометровку в юбках - нет уж, я лучше сама выберу, какую форму мне носить, решила я, приближаясь к спортивному полигону. Парни в таких же мягких трикотажных спортивных костюмах, как и у меня, потягивались и разминались, готовясь к забегу. Тут даже полноценный стадионный трек был! Здорово. Я заулыбалась, но преждевременно, понятное дело.
        - Баба в штанах? Это еще что за позорище на моем занятии? Вконец стыд потеряли - за мужиками бегают! А ну брысь отсюда! - прогремел над полем внушительный бас. Я аж присела и, если бы действительно пришла сюда только побегать за мужиками, брысьнула бы куда подальше. Вместо этого выровняла подогнувшиеся колени и повысила голос, чтобы перекрыть радостный гогот сокурсников:
        - Я зачислена на первый курс целителей вместе с остальными, и униформу мне выдали согласно факультету! Как, по-вашему, я должна кросс бежать? В корсете и юбках?
        И указала рукой на полигон, где помощники тренера устанавливали поперечные балки, бревна и прочие препятствия. Да, тяжела она, целительская жизнь.
        Гигант под два метра с окладистой бородой, в которой кое-где виднелись заплетенные косички, похмыкал, но продолжать скандал не стал. Но и не извинился. Вместо этого перешёл к делу:
        - Как будущие целители, вы должны быть готовы к любому повороту событий. В том числе к войне, - представившийся Давидом Стейном гигант наотмашь рубанул рукой, обозначая атаку противника. - Даже в мирное время лекарь не всегда в безопасности, поэтому физическая подготовка играет не последнюю роль в обучении целителей. К тому же, это позволит вам лучше прочувствовать расположение мышц в человеческом теле. На собственном, так сказать, опыте. На старт, внимание, марш!
        От грозного рявка ноги сами понесли юных студентов вперёд. Обувь я выбрала удачную для бега: на резиновой подошве - почти родные кроссовки. На фабриках меня уже узнавали и заранее готовили бланк для новых патентов. Ребята на мне озолотились, но и я внакладе не оставалась. Мне капал неплохой процент со всех их патентов.
        Хорошо, что в этом мире уже существовали банки. Счёт мой рос в геометрической прогрессии, и хранить дома такие суммы я бы уже не рискнула. Даже в тайниках по подвалам.
        Поначалу я смирно трусила в конце процессии, там, где начала забег. Видя, что то один, то другой студент сдаёт и переходит на шаг, я чуть прибавила темпа. Неужели они и правда такие нежные?
        Оказалось, правда.
        Вот еще один, вроде бы бугай кровь с молоком, упёрся в коленки и встал посреди трека, пытаясь отдышаться. Вот другой запутался в ногах, перебираясь через бревно, и распахал себе щеку неудачно подвернувшимся сучком.
        - А вот и практика! - радостно прокомментировал травму тренер Стейн.
        - Неплохо двигаетесь. Часто так бегаете? За кавалерами, поди? - вчерашний наглый блондин не отступился. Кому-то, я смотрю, и глава королевской службы безопасности не страшилка? Борзый какой.
        - Скорее убегаю от надоевших поклонников, - я стрельнула в него глазами, скривилась, старательно демонстрируя, как мне отвратительно увиденное. Нет, врать не буду, парень был симпатичный, если бы не прилипшее к лицу самодовольство и презрение.
        Мы вместе перемахнули очередное препятствие и вышли на прямую к финишу.
        - И все-таки, где леди могла научиться так бегать? - пропыхтел он, явно подустав. Но ничего, держится. Наверное, фехтованием или еще чем подобающим все же занимался, сиднем не сидел. Но попробуй протанцуй полвечера в ритме сальсы, я на тебя посмотрю, мысленно хмыкнула я, наращивая темп. Наглый блондин, сбившись с шага от моей резвости, чуть поотстал.
        К финишу я пришла шестой.
        Тренер Стейн уважительно хмыкнул в бороду, нежно оглаживая ту лапищей-лопатой.
        Этим и ограничился.
        Зато на отставших парней вылилось ведро презрения на каждого, сопровождаемое наглядным пособием «ты даже не как баба - та шестой прибежала».
        Парни краснели, бесились и поглядывали на меня уже безо всякого восхищения. Скорее с ненавистью. Пусть привыкают. Нечего воспринимать меня как турнюр с мордашкой. Я конкурент, ребята, - так и относитесь.
        На завтрак нас отпустили только после получасовой медитации. Мы расселись на скамейках для зрителей прямо там, около полигона, и следуя указаниям тренера, постарались рассмотреть свой энергетический шар.
        Я свой видела уже во всяких ракурсах, так что мельком оценив наполненность, - под завязку, хорошо - переключилась на других. Как ни странно, теперь я могла рассмотреть и чужие резервы. Недалеко, где-то в пределах полутора метров, то есть у трёх ближайших соседей, но уже неплохо. То ли атмосфера перенасыщенности энергией повлияла, то ли я начинаю лучше владеть даром.
        Завтрак прошел в недружественной обстановке. Девочки из общежития еще не решили, воюют со мной они или дружат, а мальчики с факультета были все еще обижены за поражение. Так что я гордо села у окна, в уголочке, и с большим аппетитом умяла положенную мне порцию овсянки и компот из свежих персиков. Умяла бы и вторую, да пора было бежать на следующее занятие.
        История, экономика и основы права чередовались между собой в течение недели, выпадая как раз на время после завтрака. Затем шёл длинный обеденный перерыв, в который можно было сходить в библиотеку, погулять, поспать - в общем, уложить в голове материал. Вечером занятия продолжались, перемежая биологию и травоведение. Последнее, благодаря Брай, я бы и сама, наверное, могла преподавать.
        Утро пятницы началось нетрадиционно: вместо разминки на свежем воздухе нас позвали в аудиторию. Высокий, очень худой и коротко стриженый мужчина с тонкими усиками и нервными, дергаными движениями рук предупредил нас сразу, чтобы мы не устраивались поудобнее.
        - Меня зовут Лиам Шей, лорд Лиам Шей, - он явно сильно гордился своей лордовостью. Недавно получил - я только позавчера перечитывала досье на всех своих будущих преподавателей с ректором во главе. И фамилия не была совпадением, это был дядя моей подруги Хилли, брат нового мужа ее матери.
        Им обоим корона пожаловала титулы после того, как вскрылась правда о Хилли. Ради того, чтобы они не поднимали бучу по поводу погибшей вместо принцессы дочери, от них таким своеобразным образом откупились. Не знаю, что подумала при этом мать Хилли, - рожала она, а наградили отчима и его брата - но местные женщины к подобному раскладу привычные.
        Надеюсь, педофилия - это у них не семейное. А то подозрительно, что он академию выбрал в качестве работы, учитывая склонности родственника.
        - Я буду вести у вас биологию и физиологию человека, а также обучать владению даром. А сейчас вас ждёт практическое занятие! Собираемся и выходим!
        Лорд экзальтированно хлопнул несколько раз в ладоши, подгоняя тормозящих парней. Те переглядывались, медленно поднимаясь из-за парт и неуверенно двигаясь в сторону выхода из аудитории. Как же так, вроде только зашли, только сели…
        Практика? В первую же неделю обучения?
        Именно так. Всех только-только поступивших неоперившихся птенцов отправили в больницу при академии, - несмотря на название, она располагалась аж на левом берегу, точно через реку от основного учебного комплекса - дабы проверить в полевых условиях стрессоустойчивость. Нервы юных будущих врачевателей не щадили. Академическая больница принимала всех бесплатно, только не все туда шли именно потому, что чаще всего больных распределяли на лечение студентам. А там, что они налечат - это уж как повезёт. Так что в основном в рабочие дни там обнаруживались подвыпившие рабочие, бродяги и прочий цвет человеческого рода. Остальные дожидались по возможности выходных, когда не было риска нарваться на учеников.
        Впрочем, за деньги можно было попасть и к квалифицированному специалисту, в любое время. Согласно тарифу. Столько золота на левом берегу наскребали немногие. Чаще всего, чтобы нормально вылечить одного члена семьи, другого отдавали на несколько лет в кабальные условия, вроде борделя или фабрики.
        На левый берег мы шли пешком. Эдакая прогулка по не слишком свежему воздуху перед ответственным мероприятием.
        Сегодня, в честь первого дня практики, к нам присоединился королевский целитель. Давно хотела взглянуть в глаза этому полноватому усачу, благодаря которому я чуть не осталась калекой на всю жизнь.
        Магистр Оффал, как почтительно обозвал его склонившийся в низком поклоне преподаватель, величественно кивнул сначала лорду Шей, потом нам всем. Обобщенно, эдаким неопределенным кивком. И пристроился в самый конец колонны.
        Всю дорогу я ловила его взгляды на своём заду. Хотя, может, и на спине, но он явно на меня пялился. Вряд ли узнал, скорее ему женщина на факультете покоя не давала.
        Глава 20
        Мы дружными рядами зашли в больницу с центрального входа. Мимо нас боком, незаметно, прошмыгнули несколько больных, которые вдруг решили, что не так уж сильно и нездоровы.
        Я уже говорила, что местные избегают посещения лечебницы в те дни, когда у студентов там практика?
        Приемный покой простором соперничал с залом в центральном корпусе. Разница в том, что вдоль стены выстроились ровными рядами койки, и большинство их сейчас было занято стонущими, вскрикивающими и подозрительно молчащими людьми. Судя по поношенной одежде, все они были с левого берега и им до такой степени была необходима срочная медицинская помощь, что они готовы были даже к студенческому беспределу.
        - А сейчас мы будем применять целительскую волну! - радостно просюсюкал лорд Шей, построив нас рядочком. Честное слово, ему бы в детском саду работать, а не в институте. Неужели педофилия так проявляется? Меня чуть передернуло, и сзади моментально оказался магистр.
        - Леди нехорошо? Может, вам лучше выйти? А еще лучше перевестись на бытовой? Я могу быстро организовать! - прошептал он мне куда-то в прическу. Меня от его притворной заботливости передернуло.
        - Мне прекрасно. Аж трясёт от нетерпения, как хочется приступить к практике, - на грани вежливости ответила я вполголоса.
        Из недр больницы на шоу стекались местные дежурные врачи. Вряд ли они будут помогать - зачем им ресурс тратить бесплатно? Скорее хотят похихикать над нашими неудачами. То, что наша неудача, - чья-то поломанная или, еще хуже, потерянная жизнь, их, похоже, не волновало.
        Постоянно путающийся под ногами блондин, чьего имени я так и не удосужилась спросить, - да и незачем, вообще-то, джентельмен обязан сам первым представиться - шагнул вперёд.
        - Позвольте мне первому попробовать, - он напыжился и гордо глянув на меня, договорил: - У меня семерка. Думаю, смогу помочь сразу всем страждущим.
        Я молча пожала плечами и отшагнула в сторонку, чтобы волной не зацепило. Лечить во мне нечего, но мало ли, пластику мою попортит? Мне лицо беречь надо. Буквально.
        Блондин встал поудобнее, расставив ноги, принял одухотворенное выражение лица и патетически воздел руки.
        Чего-чего, а мощности ему и впрямь было не занимать. Золотистая, почти осязаемая, волна прокатилась по заполненному людьми помещению, впитываясь в тех, кому необходима была помощь. Я уважительно кивала чужой силе, пока не остановилась взглядом на одном из пострадавших. У него на глазах затягивалась свежей кожей рана на руке. И все бы хорошо, но только запястье было повернуто не той стороной.
        - Ты что делаешь, дебил?! - не сдержалась я, ринувшись к залеченному. - У него же мышцы неправильно сейчас расположены! Перелом был со смещением! Хоть бы проверил диагнозы, прежде чем силой разбрасываться!..
        Договаривала я, уже усевшись на край койки больного и потянув рукав еще выше, чтобы видеть руку целиком, до плеча.
        - Дамочка, не вмешивайтесь в лечебный процесс! - прикрикнул на меня кто-то из врачей. Я даже не обернулась, чтобы посмотреть, кто там такой умный.
        - А то, что рука у несчастного выглядит, будто ее узлом завернули, вас не смущает? - возмутилась я, осматривая залеченную напрочь конечность. Они еще про этику мне рассказывать будут!
        Тьфу на этого коновала доморощенного три раза. Успел-таки нагадить, зарастить все. Кости теперь надо ломать и сращивать заново… Пэдди, что ли, попросить? Ему не привыкать.
        Увы, Пэдди здесь не было. Зато были мои акупунктурный набор игл и портмоне с хирургическим комплектом.
        И как бы мне ни хотелось сохранить в тайне свои способности, оставлять мужчину в таком состоянии нельзя. Сейчас, пока магия свежа, я могу обернуть вспять лечение, распустить кости и мышцы и срастить заново, как полагается. Незаметность, конечно, к чертям, но мне что надо было? Поступить в академию. А дальше? Показать все что умеешь, чтобы появилось уважение к женщинам вообще и ко мне в роли врача - в частности. Сейчас меня явно не воспринимают всерьёз.
        К тому же, незаметность моя закончилась в тот момент, когда я подошла к хрустальной колонне и заявила, что буду поступать на лекарский факультет. Теперь - только драться зубами и когтями за место под солнцем… И биться головой о стеклянный потолок.
        Надеюсь, пробью. Потолок, не голову.
        Пострадавший от лечения уже перестал баюкать повреждённую конечность и с недоумением уставился на нее. Похоже, он пытался пошевелить пальцами или согнуть ее, но получалось совсем не то, что он задумывал.
        Осторожно взяв его за ладонь, я вытянула его руку, распрямляя ее полностью.
        - Расслабьтесь, пожалуйся. Мой коллега немного не рассчитал силу, сейчас я быстро поправлю и все будет хорошо, - увещевающе бормотала я, потянувшись было за рулоном с иглами, но тут же мысленно надавала себе по морде. Не хватало еще засветить засекреченную конструкцию перед кучей преподавателей и вообще магов! Пока футляр свёрнут, магию не видно, но стоит его развернуть - он буквально рассияется энергией на всю округу. И прощай, конспирация.
        - Я не чувствую пальцев, - растерянно пробормотал мужчина. - И рука вроде двигается, но как-то не так.
        - Вы не волнуйтесь. Сейчас я немного поправлю, в паре мест, и будет все как надо. Закройте глаза, пожалуйста.
        Мужчина явно нервничал, но глаза покорно прикрыл. Веки подергивались - он был готов в любой момент вскочить и отбиваться от непонятной девчонки, которая раскомандовалась, будто настоящий целитель.
        Вместо заветного рулона я вытащила из необъятных карманов портмоне. До бумажных денег здесь еще не додумались - в подобных небольших сумочках носили важные документы вроде паспорта, договора и прочие. У меня же там лежали, помимо мотков продезинфицированных ниток, швейных иголок, перчаток, скальпеля и прочих компактных врачебных инструментов, конвертики с травами. Плотная промасленная бумага вполне выдерживала одно-два использования в качестве замены пластиковым пакетикам. Я их, как и иглы, размечала по цветам. Вытащив синий конвертик, уверенным движением сыпанула полоску невесомого порошка под нос больному. Тот вдохнул и отключился.
        - Что это? - сунулся под руку седовласый врач с острым, каким-то крысиным носом, и я на него на автопилоте шикнула.
        - Леди, вы несколько забылись: здесь учебный процесс, вы студентка, мало того, куда ниже меня по знатности. Вы не смеете от меня отмахиваться! - заявил тот. Только неуместного гонора мне еще не хватало.
        - Уважаемый лорд, не соблаговолили ли бы вы держаться на некотором расстоянии от больного и места лечения оного? После окончания процедуры исцеления я с большой радостью отвечу на все ваши вопросы, но в данный момент я отвечаю за его жизнь и здоровье, не хотелось бы повредить чему-то из них из-за того, что я не вовремя отвлеклась, не правда ли?
        Я развернулась, пристально глядя на окружающих специалистов. Седой лорд фыркнул и сделал вид, что вообще мной не интересуется. Остальные врачи отреагировали по-разному: кто-то сурово насупился, кто-то уставился на мои странные методы во все глаза.
        - Это нарушение учебного устава! - вякнул усатый лорд Оффал из угла. Я перевела на него тяжелый взгляд, скопированный у приемного отца, Барона. Он так смотрел на должников, после чего деньги находились буквально из воздуха.
        - В описании процедуры практики указано, что студент обязан пользоваться собственными знаниями, даром и умом. Я знаю многое о травах и умею ими пользоваться с умом. Дар я тоже применю, не переживайте.
        Преподаватель и врачи переглянулись и промолчали, тем самым разрешая мне продолжать.
        Я повернулась к мирно посапывающему пострадавшему. Сначала диагностика. Я прогнала золотистую волну по руке в районе перелома. В другие места соваться не стала - берегла резерв. Следовало еще и поторопиться, пока магия моего косорукого коллеги не до конца впиталась в ткани.
        Ухватив чужое золотистое сияние, как нитку, я потянула его на себя, будто распарывая невидимые стежки. Магия впитывалась в мои руки, пополняя резерв, - трюк, который я выучила, работая с иглами. Не важно, чья она была изначально: попав в посторонний предмет, в данном случае - чужое больное тело, она становилась универсальной.
        За спиной послышался судорожный многоголосый вздох. Кожа постепенно раскрылась обратно, открывая поблескивающие осколки костей, которые снова разъединились и разошлись в разные стороны.
        - Никогда такого не видел. Что это за заклинание? - непосредственно спросил кто-то за моей спиной. Зашуршала одежда - его собеседник недоумевающе пожал плечами.
        Я натянула тонкие кожаные перчатки. Не одноразовые, но я их после каждого употребления вымачивала в спиртовом растворе, так что заразы быть не должно. Хотелось бы, конечно, резиновые, но магичить потом как?
        Кого-то из преподавателей смачно стошнило. Я игнорировала посторонние звуки, с головой уйдя в работу. Свести вместе кости, срастить магией. Натянуть мышцы, соединить, скрепить магией. Хорошо, в потайном прорезиненном кармане портмоне у меня было припрятано несколько акупунктурных игл, под завязку заряженных энергией. Пригодились. Остальные-то инструменты обычные, без начинки. От них не подпитаешься.
        Просканировав еще раз рану, я с удовлетворением оглядела результат. Неплохо. Проверила нервную систему - вроде нормально все соединено, зацепилось как надо. Дальше организм сам доработает, через неделю-другую будет рука как новая. Я вдела нитку в иголку, стянула края раны и принялась зашивать.
        Дурно стало кому-то еще и, кажется, не одному.
        Наметить сращение моего резерва еще хватит, а вот залечить все бесследно - уже нет. Это надо футляр с запасным резервом доставать, чего я сейчас делать не собираюсь категорически. Ничего, десяток пар дырочек в коже здоровый мужик как-нибудь переживет. Зато рука слушаться будет.
        Закончив бинтовать, я стянула перчатки. На секунду задумалась, куда бы их деть вместе со всем остальным. Убирать обратно в портмоне окровавленный инструмент не хотелось, а где мне здесь искать спирт и умывальник - кто знает? С нынешним уровнем гигиены не факт, что они вообще в больнице есть. Левый берег же, мало ли, сэкономили при постройке.
        Парень, стоявший у стены и давно сравнявшийся с белёной штукатуркой по цвету лица, отлепился от нее и сделал неуверенный шаг вперёд. Потом еще один, и еще, прямо ко мне, на ходу снимая через голову рубаху. Не успела я удивиться неожиданному стриптизу, как он остановился прямо передо мной и расстелил снятую одежду на незанятой части кровати.
        - Вот, леди лекарка, заверните ваши вещи, а то запачкаетесь.
        Я заторможенно посмотрела на него, не спеша следовать совету. Выложилась по полной, резерв на донышке, вот и соображаю тоже туговато.
        - Папаня это мой, - не так понял мою заминку парень. - Учил меня работать с домкратом, а я, дурак, не так его закрепил. Машина сорвалась, вот и… А он правда работать снова сможет? Или как всегда: рука на месте, а там как пойдет?
        На возмущённый ропот врачей я даже внимания не обратила. Сил не было.
        - Сможет, - глядя, как парень просиял, я и сама поневоле заулыбалась. - Только недельку нужно ее поберечь, тяжестей не поднимать и вообще не шевелить ею по возможности хотя бы пару дней.
        - Это еще неизвестно, насколько успешно прошло лечение! - оскорбленно возопил, кажется, лорд Шей. - Пациент без сознания, еще проверить надо, что за ведьмовство тут творилось!
        Присутствующие зароптали.
        Вы что, серьезно? Меня еще и в ведьму превратят?
        - Это просто неслыханно! Испортить работу другого студента, копаться в ране руками - фу! Не девица, а коновал какой-то, - возмущались дежурные врачи.
        - Так она же из глубинки, что вы хотите? - подал голос усатый лорд Оффал. - У них там, знаете ли, без магии люди как-то выживают.
        - Ужас! - лорд Шей передернулся от омерзения. - Дикари.
        Лорд Оффал задумчиво наблюдал, как обнимаются отец с сыном. Старший мастер уже пришёл в себя и иногда начинал крутить рукой, все еще не веря, что она слушается как прежде. Периодически он морщился от тянущей боли и снова опускал руку на постель, вспоминая, что странная лекарка наказывала конечность беречь.
        - А давайте ее оставим. Целителей мало, а с каждым годом все меньше. Усиление крови нам не помешает, - предложил королевский целитель.
        - Вы хотите сказать… - неуверенно пробормотал один из врачей и с облегчением улыбнулся, заметив кивок магистра. - Ну конечно, как я сразу не догадался?!
        Лорд Шей с некоторым недоумением переводил взгляд с одного на другого, не поспевая за полетом их мысли.
        - Замуж она хочет. А за целителя выгоднее всего. Вот и пытается задержаться, обратить на себя внимание, - пояснил Оффал недалекому коллеге. Тот закивал с облегчением. Наконец-то странное поведение абитуриентки начало укладываться в общепринятые рамки.
        Выходные я провела на левом берегу. В казино накопились неразобранные документы и стенограммы, работницы спа не справлялись с объёмом клиенток - нужно было подобрать дополнительных работниц, заодно заглянула в бордель-кабаре. Там стараниями Лалики все крутилось, как промасленное, так что хотя бы на одном фронте я могла быть спокойна.
        В понедельник, после очередной разминки, за завтраком я обнаружила новое лицо.
        Моя сестра невозмутимо сидела за центральным столом, а вокруг нее собрался цветник студенток бытового. Прислушавшись к шепоткам, носившимся по залу, я поняла, что Наирин поступила вне конкурса и будет обучаться с остальными приличными девицами. Девицы были тем неимоверно горды, сгрудились вокруг центрального стола и с превосходством поглядывали на приунывших товарок с факультета искусства.
        Уставив поднос тарелками с кашей и блинчиками, я двинулась к своему столу, кося глазом на сестру. Она казалась поживее, чем тогда, на дне рождения, улыбалась вполне естественно и не особо молчала, щебеча о чем-то со знакомыми девушками. Я почувствовала легкий укол зависти. Все одного года рождения, они знают друг друга с детства, и, пусть, по сведениям лорда Суона, Наирин и не сблизилась ни с одной из этих девиц до состояния подруг, все же ей было с кем поговорить о погоде.
        Мои же две попытки завести дружбу не задались. Про Хилли не хотелось и думать, а Тай… Ей ныне доставались самые прокопченные сковородки. Пусть спасибо скажет, что по кругу не пустили, хотя Лалика предлагала.
        Шада, хоть и милая донельзя, на подругу мне не тянула. Слишком зависима. Скорее младшая сестренка, которую надо оберегать и защищать. Увлёкшись сравнением нашего окружения, я не заметила, что еще кое-что изменилось, пока не уткнулась взглядом в иссиня-чёрную, чуть встрепанную шевелюру.
        Мой облюбованный неприметный столик в углу был занят. От неожиданности я даже вздрогнула, чуть не расплескав кофе.
        Этого парня я не так давно где-то видела.
        Ах да, на балу. Барон нас тогда представил. Ранджит Сумати, неофициальный представитель Релии.
        Что ж, беднягу ждут незавидные три года. Как я успела понять, не похожих на стандарт здесь не любят, а он, хоть и был красив хищной, породистой красотой индуса (миндалевидные глаза, крупный нос с орлиной горбинкой и густые изогнутые брови вразлет), но радикально отличался от местных белокожих блондинов, а значит, выделялся.
        Помедлив меньше секунды, я продолжила траекторию и приземлила поднос на свой привычный столик, только спиной к залу. Не самая моя любимая позиция - предпочитаю видеть, что происходит вокруг, но налаживание неофициальных отношений с Релией того стоит.
        - Не занято? - уточнила я. Ранджит недоумевающе глянул на меня, даже осмотрелся на всякий случай - мало ли, еще с кем-то я разговариваю. Нет, больше рядом никто не сидел, зато все притихли, ожидая развития событий.
        - Садитесь, конечно, - пожал он плечами наконец. Я с облегчением опустилась на стул. Ноги после пробежки подрагивали, а организм просил поесть.
        - Нас представили на балу, помните? Весной, - все же нашла в себе силы я изобразить светскую беседу. Подсаживаться к незнакомым мужчинам - верх падения для женщины, пусть даже мы все студенты. Но если мы знакомы официально - это конечно не совсем пристойно, но вполне позволительно. На грани, так сказать.
        Релиец прищурился, изучая мое лицо.
        - Леди Суон? - вспомнил он наконец. - Сочувствую вашей потере. Лорд Суон был человеком редкостных душевных качеств.
        Сразу видно дипломата. Как он полулегального руководителя преступности мило охарактеризовал. Соседние столики подуспокоились, снова занявшись собственными делами. Ничего, увы, скандального во встрече старых знакомых не обнаружилось.
        Я опустила ресницы, кивнула и выдержала положенную траурную паузу.
        - Благодарю. Мне его очень не хватает.
        Чистая правда. Особенно когда с документами за полночь засиживаюсь, а с утра на учебу. Удружил, зараза, со своим теневым бизнесом. И не спихнёшь ни на кого. Я бы с радостью, да вот подходящих кадров, которые еще и подчинились бы женщине, нет. Пэдди мог бы, да умом, увы, не вышел. А новому заму Доэрти, даже не видя его, я не доверяла по определению.
        Украдкой, краем глаза, я оценила настроение в зале. Мы уже никого не интересовали… Кроме Наирин. Она, нахмурившись, прожигала нашу пару взглядом. Я даже поежилась. То ли я ей не приглянулась, то ли релиец раздражал.
        На занятии по физиологии вместо лорда Шей в этот раз нас в аудитории поджидал магистр Оффал. Солидно спрятав намечающееся пузико за преподавательским столом, он нетерпеливо барабанил по дереву пальцами. Заметив неуверенно просачивающихся в аудиторию студентов, лорд просиял.
        - Заходите-заходите! Вам крупно повезло: я решил провести у вас семинар. Лорд Шей любезно согласился уступить мне это время - увы, выбраться из дворца не так просто, приходится тщательно подгонять расписание.
        Ну да, конечно. И так все совпало, что практически сразу же после скандального излечения в больнице у королевского целителя образовалось «окно». Я невольно улыбнулась.
        - Я сказал что-то смешное, юная леди? - высокомерно обратился ко мне лорд Оффал. Ну, началось.
        - Что вы, просто меня распирает счастье от того, что нам повезло у вас немного поучиться, - сделав максимально невинное выражение лица, пролепетала я. Вариант «я дурочка, что с меня взять?» в этом мире срабатывал безотказно. Вот и магистр смягчился, подобрел взглядом и благосклонно кивнул.
        - В пятницу я видел весьма интересное заклинание в вашем исполнении, леди, - уже не юная. Прогресс. - Будьте любезны, расскажите студентам, как вы до него дошли?
        Так вот зачем он пожаловал. Новое заклинание заметил, любопытно стало, а напрямую спросить гордость не позволяет. Поэтому так замысловато: расскажи всем, а я проверю и оценку еще поставлю. Прелесть какая. Вот старый интриган.
        Собственно, скрывать мне было нечего. Я поднялась, благочинно сложив руки на животе, - привычка, сохранившаяся еще с пансиона. Там нас заставляли при ответах принимать такую позу. Вроде она наиболее подобающая даме.
        - Понимаете, я пыталась создать артефакт, - выдала я чистую правду, - чтобы магия сохранялась внутри предмета.
        По аудитории пронеслись сдавленные смешки.
        - Вот тупая. Это же невозможно, - прошептал кто-то, по голосу похожий на вездесущего породистого блондина, и парни захихикали с новой силой. Погоди, милый, я тебе еще твои комментарии припомню.
        - А как вам пришло в голову впитать магию обратно? - снисходительно, как у ребёнка, уточнил магистр.
        - Оно само получилось. Вот смотрите, - недолго думая, я перевернула стул вверх ножками и ткнула в одну из них пальцем. Самый краешек едва заметно зазолотился.
        - Зачем? Всеединый, зачем вам понадобилось питать магией стул? - растерянно выдал магистр, глядя, как я постепенно, капля за каплей, впитываю свой негустой резерв обратно.
        - Не стул, шпильку, - еле слышно пролепетала я. - Мне хотелось, чтобы мои шпильки светились. Это же красиво, видите?
        И продемонстрировала все еще мерцающие искорками кончики пальцев.
        Лучше пусть считают удачливой идиоткой, чем начнут копать в этом направлении. Если отследить мои перемещения, выйти на фабрику резины и как следует допросить мастеров… Плакал мой секрет.
        - Дура, но талантливая, - предсказуемо пробормотал магистр Оффал, старательно вливая силу в металлическую ножку стула. Та засияла золотом, как лампочка на пятьсот вольт. Магом королевский целитель действительно был сильным - по слухам, чуть ли не девятка.
        К моему счастью, получилось у него сразу. Не хватало еще, чтобы преподаватель меня невзлюбил с первой же встречи. А если ученик умеет что-то лучше учителя, то у последнего это восторг вызывает редко.
        Бывший лорд и наследный герцог, Бродерик Салливан, с силой прижмурил воспалённые, покрасневшие от недосыпа глаза. Не полегчало - в них по-прежнему будто песка насыпали.
        Маги всегда восстанавливались быстрее простых смертных, и Бродерик периодически забывал, что он уже не принадлежит к избранному сословию, и зарабатывался до бесчувствия. В груди периодически фантомно кололо. Если бы оставалась хоть какая-то надежда на выздоровление, его бы не сослали на левый берег. Лекари и так сделали что могли, по кускам собрав его развороченную грудную клетку. Чудо, что он вообще выжил.
        Заговорщики становились все изобретательнее. Кто бы мог подумать, что если топливо для машин налить в бутылку и добавить в неё мелкие металлические детальки, получится настолько убийственное оружие?
        Хорошо хоть принцесса почти не пострадала. Только руку посекло осколком, но, в отличие от него, порезы Ее Высочества моментально залечил придворный целитель, даже следа не осталось.
        Позавчера разыгрался нешуточный шторм. Обычно водники и воздушники дружно нейтрализовывали подобные явления, но иногда их усилия оказывались напрасны - природа все же не терпит насилия над собой. Последние лет десять грозы, заморозки зимой и засухи летом случались все чаще, несмотря на все старания магов. Крамольные языки поговаривали, что все дело в заслоне на реке. Мол, если бы ветер не дул все время в одну и ту же сторону на протяжении всего города, погода бы не выходила из-под контроля. Власти сии наговоры тщательно глушили, чем только сильнее укрепляли народ в мысли, что рациональное зерно в этих догадках есть.
        Помимо сорванных в пригороде и на левой стороне реки крыш, поломанных деревьев и завалившегося на бок на верфях недостроенного корабля, шторм организовал личную катастрофу ему, Бродерику.
        К берегу прибило сразу три трупа разной степени разложения. Рыбаки, собравшиеся в море сразу же, как только оно более-менее улеглось, нашли их с разницей в несколько минут, так что привезли тела в участок практически одновременно.
        Дежурный, недолго думая, вызвал Салливана, несмотря на его законный выходной. Все потому, что даже несмотря на опухшее и потрескавшееся, полуразложившееся состояние, сразу были понятны две вещи. Во-первых, это женщины, а во-вторых, у всех трёх на шее видна характерная полоса от удушения.
        Уже двое суток Бродерик с попеременной помощью капрала и помощника метался по всему левому берегу, расспрашивая о пропавших без вести женщинах. На его вопросы владельцы ночлежек и борделей только разводили руками. Да, может, и были какие пропавшие внезапно. Нет, не доносили властям. Зачем внимание полиции лишний раз привлекать? Мало ли, девицы домой уехали или к хахалю. А что вещи оставили - так хахаль, может, богатый попался или собирались впопыхах. Бывает - дело-то житейское.
        Дежурный лекарь из академической больницы, вызванный Салливаном сразу же после того, как тела привезли в участок, явился только через три дня. Комната, предназначенная для хранения трупов, успела донельзя провонять. Обычно если в ней и держали умерших, то куда свежее и сохраннее. Работавшие в соседних кабинетах полицейские потихоньку начинали бунтовать, высказывая Бродерику своё негодование во все более свободных выражениях.
        Наконец-то соизволивший появиться лекарь брезгливо сморщил нос, даже не дойдя еще до трупной комнаты. Прикрыв лицо платочком, от порога, издалека, бросил беглый взгляд на умерших, выложенных в ряд на параллельных столах.
        - Удушение, колотые раны в область груди. Женщины, блондинки, от шестнадцати до тридцати.
        - Это мы все и так уже знаем. Может, какие-нибудь особые приметы назовёте, чтобы их хоть опознать можно было? Или про убийцу что-нибудь? Хоть какую бы зацепку. Может, он след какой оставил?
        - Какой след, юноша? - маг воззрился на Салливана сверху вниз, пользуясь своим незначительным преимуществом в росте. - Они в воде были от четырех дней до двух недель. Все, что могло на них оставаться, давно смыто или сгнило.
        - А водники? - заикнулся было Бродерик. Маг фыркнул, прикрывая дверь и убирая платок ото рта.
        - Водники вам бы и этого не сказали. Они только и умеют, что чайники взглядом кипятить.
        Да, это Салливан зря. О взаимной нелюбви между факультетами и направлениями он знал не понаслышке. Огневики презирали водников, водники смеялись над воздушниками, а лекари задирали нос перед всеми подряд, потому что они спасали жизни, а не баловались со стихиями. Да и денег зарабатывали не в пример больше.
        Кстати об академии. Интересно, как поживает та диковатая травница из борделя? Кажется, она собиралась поступать…
        Бродерик замер от неожиданной и крамольной мысли.
        А что? Хуже не будет.
        Через час он уже стучался в запертые двери борделя мадам Лалики. Последнее время по выходным они не работали, и нежданным клиентам приходилось ждать, пока им специально откроют двери.
        - Мистер полицейский! Какими судьбами? - не особо обрадовалась ему мадам, открывшая дверь. Распахивать створки и пропускать представителя власти она не спешила.
        - У вас еще работает та девушка в маске? - Бродерик помялся с ноги на ногу, понял, что просто так его не пустят, и перешёл сразу к делу.
        - А зачем она вам? - Лалика перегородила вход окончательно, принимая защитную стойку. Грудь вперёд, рука на поясе. Одно неправильное слово - и будут вызваны вышибалы. Полицейский тяжело вздохнул и устало оперся плечом о косяк.
        - Она мне прошлой зимой помогла в одном деле. Хотел у неё проконсультироваться.
        - То есть… арестовывать вы ее не собираетесь? - недоверчиво переспросила мадам. Руки тем не менее от двери не убрала.
        - А есть, за что? - приподнял одну бровь Бродерик. Мадам слегка стушевалась и слишком поспешно ответила:
        - Нет, конечно нет.
        Капитану, если честно, было все равно, в чем там может быть замешана танцовщица из борделя. Точно не в убийствах. Так что он махнул рукой и доверительно понизил голос:
        - Я много времени у неё не отниму. Кое-что покажу, связанное с делом, и все. Просто интересно ее мнение.
        Лалика, все еще сомневаясь, выпустила наконец дверь, пропуская Бродерика внутрь. Тот зашёл быстро, пока та не передумала, и сразу проследовал в бывшую гостиную, а ныне зал для выступлений. Обычно полное посетителей, музыки и веселья, сейчас пустое и тихое помещение навевало смутную тревогу.
        Нервы шалят, после такого-то зрелища, как последние два дня.
        - Я сейчас пошлю мальчишку с запиской, - бросила Лалика, мельком заглянув в зал. Бродерик, согласный на все, махнул рукой, упал в глубокое уютное кресло и погрузился в невесёлые мысли. До чего он дошёл - собирается просить о помощи недоучку-травницу!
        В конце концов, главное - поймать проклятого маньяка. А какими методами он этого достигнет - неважно. Девица тогда, в переулке, мертвечины не страшилась, ковырялась в теле куда увереннее официального целителя из академического госпиталя. Если уж она не поможет и ничего не найдёт - тогда только останется ждать новых трупов и надеяться, что либо преступник все же совершит ошибку, либо его когда-нибудь поймают прямо на месте преступления. А все это время, пока они будут ждать, продолжат погибать молодые женщины, единственная вина которых в том, что они бедны и одиноки.
        Погрязнув в раздумьях, Бродерик чуть не пропустил момент, когда в гостиной появилась хрупкая фигурка в темном платье. Вместо маски на ней сегодня красовалась круглая небольшая шляпка с плотной вуалью.
        - Вы хотели меня видеть? - произнёс знакомый звонкий голос, и Салливан в который раз подумал, что где-то еще его слышал. За пределами борделя и левого берега. Но где?
        ..
        Когда в дверь казино, закрытого по случаю раннего часа, забарабанил мальчишка-посыльный из борделя, я полулежала на диване в кабинете, пыталась вникать в бухгалтерию и периодически задрёмывала. Занятия с Оффалом вымотали меня и резерв капитально. Все же гонять магию туда-сюда довольно утомительно. И пусть шар в груди ровно светился, остальное тело чувствовало себя так, будто на нем мешки с картошкой таскали.
        Пэдди передал мне записку, не допуская никого в святая святых. Тем более всяких мальчишек. Я прочитала, почувствовала, как взмывают в свободный полет брови, и на всякий случай перечитала еще раз. Капитан Бродерик желает меня видеть для консультации по делу?
        Под ложечкой неприятно засвербело дурное предчувствие.
        Единственное дело, которое нас связывало с Салливаном, касалось убийцы Хилли. То ли маньяка, то ли заказного специалиста. Неужели он снова кого-то убил?
        - Поехали, - я решительно отложила бумаги и пометила себе в плане на неделю подыскать хорошего мага-бухгалтера. Удобно же: сразу приказать не разглашать все что увидит, услышит или прочитает в стенах казино, и можно быть уверенной, что никто ничего не узнает.
        До борделя Пэдди домчал в рекордные сроки. Фабрики продолжали периодически бастовать, и одним из позитивных следствий того был проредившийся смог. Теперь в нем было хоть что-то видно дальше, чем на десять метров.
        Полицейский развалился в кресле для посетителей и, кажется, дремал. Я невольно засмотрелась на широкие плечи, узкие, пожалуй, даже худощавые ноги и бёдра и решила про себя, что мой фиктивный жених все же очень даже ничего. Подкормить бы его только. Что ж они тощие здесь все такие? Неудивительно, что эталон местной красоты - круглые щечки. Недостижимый идеал, как всегда.
        На щеке темнела кровью недавняя царапина. Почему-то захотелось провести по ней пальцем, стереть неровность со светлой, с конопушками веснушек, кожи. Врачебный долг, решила я про себя. Вот я какой трудоголик.
        Еще шаг, под туфелькой скрипнула половица - и бдительный страж порядка подскочил в кресле, просыпаясь.
        - Вы хотели меня видеть? - поспешно ляпнула я, чтобы заполнить неловкую паузу. То я его втихаря разглядывала, теперь он на меня таращится, да так напряжённо, будто пытается проникнуть рентгеном под вуаль.
        - Да, тут такое дело… Ты же травница, так?
        Бродерик чувствовал себя весьма неуютно. После секундного замешательства он принялся рассматривать гостевой зал борделя, будто видел его впервые, избегая встречаться со мной взглядом. Похоже, расследование зашло в совсем тупиковый тупик, раз уж он рассматривает возможность пригласить меня как внештатного эксперта.
        Я присела на соседний диван, чтобы не смущать его еще больше. Он тоже упал обратно в кресло и спрятал лицо в ладонях.
        - У нас три новых трупа. Старых, опознать их так и не удалось. Я, наверное, спятил, но мне больше некого просить о помощи. Лекарь из королевской больницы уже осмотрел несчастных и ничего не нашёл. По закону завтра утром их должны похоронить. Ты мой последний шанс хоть что-то о них узнать.
        - Вряд ли я с ними знакома. Из моего окружения никто не пропадал, - заметила я, все еще не веря, что он намекает именно на то, что я думаю.
        Бродерик поднял лицо из ладоней и уставился мне в вуаль.
        - Мне нужно, чтобы ты их осмотрела. Как тогда, в переулке. Помнишь?
        Еще бы я не помнила. Мне тело несчастной девушки еще месяц снилось, перемежаясь с видениями Хилли в таком же состоянии. А еще они тянули ко мне руки по очереди и молили покарать их убийцу. Просыпалась я потом в холодном поту - кровать выжимать можно было.
        - Я пойму, если ты откажешься, - продолжал тем временем полицейский. - Их выловили рыбаки в море. Бедняжки пролежали в воде от нескольких недель до нескольких месяцев. Двух последних я тебе даже показывать не буду. Признаться, опознавать и исследовать там особо нечего. На человека они уже не очень похожи.
        Я бы могла поспорить, но у меня не было достижений нашей криминалистики под рукой, а без них - Бродерик был абсолютно прав - ничего исследовать я бы не смогла. Ни тебе анализа ДНК, ни даже микроскопа.
        - Не откажусь, - я встала, забрала у Пэдди пальто и перекинула его через руку. - Поехали смотреть ваших жертв.
        - Вовсе они не мои! - вскинулся полицейский, вставая вслед за мной.
        У авто вышла заминка. Пэдди открыл было дверцу, но оказалось, что Бродерик приехал на своей машине, которую поставил в проулке позади борделя. Хорошо нынче живут полицейские… Или это только бывших лордов касается? Я пожала плечами и благодарно кивнула помощнику.
        - Спасибо, Пэдди, дальше я сама. Капитан отвезёт меня в казино, когда мы закончим с его делом. Так ведь? - я повернулась к Бродерику. Тот поспешно закивал.
        - Казино? - переспросил он, когда мы уселись в его авто и он тронул с места.
        - Так получилось, - обтекаемо ответила я.
        - Я слышал о смерти Барона. Сочувствую, тебе, должно быть, пришлось нелегко.
        Покивав, я издала невнятный звук, который можно было принять и за согласие, и за всхлип. Да, если вспомнить разборку с Доэрти - это и впрямь достойно сочувствия.
        - Скажи, если понадобится помощь, - решительно продолжал Салливан, и я чуть не поперхнулась. Вот силён мужик. У него законная невеста на правом берегу, а он тут клинья подбивает к - по слухам - любовнице Барона. Хоть и почившего, но все равно. - Вне зависимости от того, сможешь ты мне сегодня помочь или нет, девушка не должна надрываться и тащить все на себе, в одиночку.
        Хм, а почему бы и нет?..
        - У вас есть знакомый маг-бухгалтер? Насколько я знаю, бытовой их выпускает пачками, - я даже повернулась, чтобы лучше видеть реакцию собеседника. Не зря. Салливан поперхнулся и долго откашливался. Потом, к моему удивлению, всерьёз задумался.
        - Ты знаешь, у меня как раз двоюродный брат заканчивает бытовой факультет по специальности финансовое делопроизводство, - медленно, будто сомневаясь в собственной разумности, произнёс Бродерик, и я невольно восхитилась им. Не ногами и не медью волос, а именно личностью. То, что я приняла за подбивание клиньев, оказалось настоящим, не наносным благородством и готовностью спасти даму в беде: не продать ее в бордель, а протянуть руку помощи и вытащить из проблем.
        Неловко даже как-то… Отвыкла я от человеческого отношения.
        - Благодарю, если он сможет в выходные прийти на собеседование в казино, я была бы вам обоим очень признательна, - вежливо склонила голову я.
        Тут-то мы и приехали.
        Вонь в участке стояла страшная. Только через пару минут до меня дошло, что ведут меня как раз в эпицентр запаха. Спаси Всеединый, во что я ввязалась?
        Покопавшись в сумочке, я выудила надушенный платок. Весьма специфически надушенный: лимон, анис и мята. Специально для работы с вонючими объектами - далеко не все обитатели левого берега регулярно мылись, а подходить к ним близко приходилось часто.
        Тяжелая металлическая дверь, отделявшая обиталище мертвых от живых в участке, с душераздирающим скрипом медленно отворилась. Я поежилась. Ее бы на спецэффекты в фильм ужасов - готовый реквизит. Бродерик подтолкнул ее рукой и замер, перегораживая мне дорогу.
        - Ты, если соберёшься падать в обморок, скажи, и мы сразу уйдём.
        Я смерила его взглядом, который достаточно ясно объяснил полицейскому, что когда мы с первым курсом посещали морг, он под стол пешком ходил. Ну, не дословно, конечно, но общий посыл он уловил даже сквозь вуаль.
        Поднырнула под его выставленную руку и первой зашла в комнату.
        В лицо дохнуло тёплой вонью разложения, даже платок не сильно помог. Комната была практически пуста, только металлический шкаф в углу и пять таких же столов в ряд посередине. От пола до потолка она была отделана кафелем. Чтобы мыть проще, наверное. Логично, в принципе.
        Три стола были заняты. Чёрные простыни - траур, как и положено, - обрисовывали контуры человеческих тел. Те, что пролежали в воде дольше, я определила сразу по провалам простыни в самых неожиданных местах. Морские обитатели неплохо подзакусили конечностями и внутренностями. Я с трудом подавила тошноту и разыгравшееся воображение, сконцентрировавшись на третьем теле. Бродерик обошёл меня слева и откинул ткань с лица жертвы.
        Блондинка, как и следовало ожидать. Распущенные волосы спускались до пола, при жизни была, наверное, прехорошенькая: круглые щечки, сейчас почерневшие и лопнувшие в нескольких местах, аккуратный носик, большие глаза… были. Я сглотнула, отрывая взгляд от лица несчастной.
        - Открывай остальное, - распорядилась я, откашлявшись. Бродерик послушно стянул простыню за краешек со всего тела.
        - А почему она все еще одета? - удивилась я. - Ты же говорил, ее лекарь уже осматривал. Из королевской лечебницы.
        Полицейский вытаращился на меня, будто я глупость сморозила.
        - Она же мертва. Зачем ее раздевать, позорить еще?
        У меня даже тошнота прошла. Похоже, многое я еще не знала о местных обычаях, в частности, погребальных.
        Бедняжка и впрямь выглядела не очень. От долгого пребывания в воде труп раздуло, кожа местами лопнула и из трещин сочилось нечто густое и, несомненно, зловонное. Я покрепче прижала платок к носу и рту и склонилась над тем, что только недавно было стройной молодой женщиной.
        Снова удары в грудь, в основном в центр. Вода смыла следы, трудно сказать, что именно ее убило, но если он не изменил своему почерку, то сначала ее задушили. Полоса на шее едва угадывалась в общем разложении, но - если знать, где смотреть, - была на месте. Одежда была местами разрезана, местами порвана, и изрядной части не хватало, но в какой момент произошла утрата, во время убийства или позже, в воде, понять было невозможно.
        Чтобы определить, имело ли место насилие, пришлось использовать дар. На мертвых я не практиковалась со времён изменения внешности Хилли и уже успела подзабыть противное ощущение. Будто вместо солнечного тёплого песка вдруг нащупала склизкую медузу. Небольшой импульс - и обратно, к реальности. Задерживаться в разлагающемся теле не хотелось категорически.
        - Насилия не было, - констатировала я. Прошлый раз, когда я обследовала жертву, как-то забыла проверить этот немаловажный факт. Из сериалов я помнила, что если убивают женщину таким кровавым и близкоконтактным способом и при этом не насилуют, то убийца, скорее всего, импотент. Этот вывод я и озвучила. Бродерик поперхнулся.
        - Да, вам это не сильно поможет, - согласилась я с его молчаливым возмущённым взглядом. - Разве что можно по борделям поспрашивать у кого не встаёт. Ладно, не красней так. Сама поспрашиваю.
        Полицейский фыркнул - научила мальчика дурному - и взялся за простыню.
        - Все?
        - Нет еще, - покачала я головой. Сканировать бедняжку больше не хотелось совсем, но осмотр провести по всем правилам надо, хотя бы наружный. Я не побрезговала и пропустила между пальцами высохшие спутанные волосы. Под ногтями неприятно заскрипел песок. А вот и что-то покрупнее.
        Ракушка.
        Вот когда пригодились мои бдения на пансионской кухне. Кто бы мог подумать?..
        - Перловица, - я продемонстрировала двустворчатую полуоткрытую раковину. Обитатель ее недовольно шевелил ножкой и срочно хотел обратно в воду.
        Бродерик, и без того приятно-зеленого оттенка, сглотнул, давя рвотный рефлекс.
        - Она, вообще-то, в море плавала. Понятное дело, всякое налипло. Брось гадость, пойдём уже. Дурная была идея.
        Он подхватил меня за локоть, пытаясь увлечь к выходу из морга. Он что, решил, что я ненормальная и люблю в отходах и трупах просто так копаться? Я решительно выдернула руку из захвата и потрясла перед его носом моллюском.
        - Этот сорт не живет в морской воде. Они доплыли по реке до моря, потом их течением отнесло к берегу. По крайней мере эту точно. Если бы я осмотрела других, можно было бы сказать наверняка. Может, вода в легких была бы пресная?
        Броди представил, наверное, как бы я определяла солёность воды, и передернулся.
        - Не надо остальных осматривать. Зацепка вполне солидная, спасибо тебе. Пойдём отсюда, - он решительно накрыл тело простыней и, подцепив меня снова за локоть, повлёк к выходу.
        - Мне бы в дамскую комнату зайти, - тонко намекнула я, поднимая повыше руки с налипшими песчинками и не только. Бродерик только молча кивнул, с грохотом захлопывая за нами тяжелую дверь. Если бы так же просто можно было запереть воспоминания…
        На мое счастье, участок был оснащён полным набором канализации. Там даже имелись душевые! Все в одном помещении: и туалеты, хорошо хоть в кабинках, и три душа в ряд, и рукомойники. Благо никого в этот момент там не оказалось, ведь предназначалось помещение исключительно для мужчин. Перед тем, как пустить меня внутрь, Бродерик проверил все кабинки и остался снаружи сторожить, чтобы никто не вошёл.
        Глянув на многократно использованное полотенце на крючке, я предпочла потрясти руками в воздухе, сбрасывая лишнюю влагу, и пихнула дверь бедром. Та поддалась, капитан галантно придержал ее, оказавшись неожиданно близко. Я сглотнула, подавив желание поправить вуаль, - на таком расстоянии от неё маловато толку - и отшагнула назад.
        - Поехали на реку? - выпалила я первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь Бродерика от увлечённого разглядывания моего лица. Сработало. Тот заморгал, отводя глаза. Не очень-то вы себя прилично ведёте, бывший лорд. Так таращиться на даму - непристойно, даже если она вам кажется знакомой.
        - Зачем? - тупо переспросил он, освобождая мне дорогу.
        - Посмотреть, - пожала я плечами, проскользнув побыстрее мимо подозрительно прищурившегося капитана. Неужели разглядел? - Вдруг какие следы остались. Не желаете ли прогуляться со мной по набережной? Погода стоит просто прелестная!
        Последние фразы я беззаботно прощебетала уже на улице, раскрывая зонтик и закрываясь от мерзко моросящего дождя. Бродерик тяжело вздохнул, покосился на набрякшее тучами небо, и взял из корзины один из форменных синих зонтов полицейского управления.
        Хорошо, что я свой захватила. Как чувствовала, что пригодится. Не хватало еще с женихом под одним зонтом идти. Еще узнает, чего доброго.
        Сама не знаю, какие следы я рассчитывала найти. Тем более, под дождем, в вечных сумерках смога. Полицейское управление стояло в глубине кварталов, и до реки еще пришлось идти минут двадцать.
        Скорее всего, подсознательно мне просто хотелось так незамысловато почувствовать, что я жива, в отличие от тех несчастных в морге. Холодные брызги на лице, промокшие, хлюпающие полусапожки, перестук капель по куполу зонта, тяжелые шаги надежного рыжего полицейского за моей спиной. Все, чтобы вернуть меня в здесь и сейчас, чтобы я не задумывалась, каково приходилось бедняжкам, когда их шею пережимала тугая проволока. Это еще неизвестно, живы ли они были, когда в грудь вонзался нож. Об этом аспекте мне вообще думать не хотелось. От слова совсем. Да и не понять уже - слишком долго они в воде пролежали.
        Мелькнувшую идею, что мы можем вот сейчас, в еще волнующейся после недавнего шторма воде, углядеть еще один труп посвежее, я старательно отогнала и дорогу к ней забыла. Мне еще спать вечером, и желательно без кошмаров.
        Но судьба сегодня почему-то решила, что кошмары мне просто жизненно необходимы.
        Когда мы проходили мимо достопамятного моста, по которому меня когда-то послали далеко и надолго на левый берег, я заметила уходящие вниз ступени… Очень удобно. Людное место, правда, но если ночью, в темноте и смоге, то протащить и сбросить труп вполне возможно.
        - А что там? - ткнула я затянутой в кружевную перчатку рукой в сторону ступеней.
        Оказалось, под мостом с обеих сторон никто никогда не бывал. Дежурный маг огня раз в неделю проходил по верху, и вместе с ним между балками катилось очищающее заклинание. Воду он не затрагивал, так что рыба спокойно продолжала плавать, а всякие норовящие поселиться в темном влажном месте паразиты вроде крыс и улиток сгорали моментально. Огонь уничтожал только сухопутную органику - водоросли и прочая подводная растительность спокойно себе процветали.
        - Чистка будет завтра. Мы как раз вовремя, - Бродерик поежился на холодном мокром ветру. - Проверим? Я сейчас. Фонарь возьму, а то темно уже.
        Он быстрым шагом двинулся на другую сторону моста, тут же скрывшись в густом тумане.
        Оставшись в одиночестве, я поежилась. Неожиданно громким стал плеск воды где-то в темноте, внизу; морось колючими иголками впивалась в лицо, несмотря на зонтик. Шерстяное пальто напиталось влагой из воздуха и скорее холодило, чем грело. Не хватало еще, чтобы вот сейчас из полумрака вынырнул убийца. Фонарей с моста было явно недостаточно, чтобы вернуть мне душевное спокойствие, их едва было видно размытыми белесыми пятнами в глубине смога.
        Бродерик принёс даже два светильника. Один отдал мне, и я стиснула тёплую от его руки металлическую петлю. Ступив на первую ступеньку, ведущую к темному пространству под мостом, Салливан протянул мне руку. Я довольно улыбнулась под вуалью. Хоть одному мужчине в этом мире я уже привила мысль о том, что без меня ни одно дело не обойдётся.
        Лучше бы я осталась наверху, осознала я через минуту.
        Чем ниже мы спускались, тем ядренее становилась вонь. Наверху она практически терялась в привычных миазмах левобережья, но сейчас - около, по идее, чистой и свежей поверхности реки - должно было стать легче, но не становилось. Наоборот. Воняло как-то знакомо. Практически так же, как только что в морге.
        Скользкие ступеньки вынуждали все время смотреть под ноги. Я опиралась на локоть Бродерика уже не из куртуазности, а по чистой необходимости: навернуться на покрытых какой-то слизью и чёрным налетом камнях не хотелось совершенно.
        Река плескалась у самых камней, иногда заливая их беглой волной. Бродерик прохлюпал вперед, под мост, не обращая внимания на лужи. Хорошо ему в армейских сапогах. Мои полусапожки промокли окончательно, но я этого даже не заметила, прижимая освободившейся рукой к носу и рту платок с пропиткой. Вонь стала совершенно невыносима.
        - Твою мать… - выдохнул капитан.
        Я повыше подняла подрагивающий фонарь. Надо же, и не заметила, что у меня трясутся руки.
        Хорошо, что еще не выпал.
        Стена была покрыта грязными разводами: полосы, пятна и куски какой-то коричневатой субстанции создавали причудливое уродливо-прекрасное полотно абстракциониста.
        Лучше бы я не приглядывалась.
        Нет, лучше бы я вообще сюда не спускалась…
        И не попадала в этот чокнутый, проклятый, забытый богами мир!
        У стены, как банки спрея у граффитиста, валялось то, что когда-то было одеждой. Какие-то куски ткани успели почернеть и покрыться вездесущей плесенью, некоторые были посвежее, едва успевшие заскорузнуть от пропитавшей их крови.
        - Это одежда жертв. А я еще удивлялась, почему такие аккуратные края лоскутьев. А он их отрезал, чтобы стену размалевать.
        - Зачем? Он что, спятил? - пробормотал растерянно Бродерик, тупо уставившись на кровавое полотно. Не думаю, что он понимал, что именно разглядывает, иначе уже извергал бы обед в реку. Скорее, его мозг отключил реакции от шока, оставив одно рациональное мышление, которое тоже буксовало, не в силах постичь логику ненормального убийцы.
        - А ты думаешь, он стал бы убивать похожих между собой женщин, если бы был в здравом уме? - я с трудом, но заставила себя отвести взгляд от жуткого зрелища. Да, это переплюнуло даже воспоминания о Хилли. Мой новый персональный рекорд ужастика. - Надо направить водников, пусть прочешут реку. Начать надо повыше - мало ли, еще какие сюрпризы обнаружатся…
        Бродерик вздохнул.
        - Неужели ты думаешь, что хоть кто-нибудь с правого берега почешется? Пойду договорюсь с рыбаками. У них багры и шесты, за несколько дней управимся.
        Я почувствовала холодную ярость, поднимающуюся откуда-то изнутри, из моего резерва. Хорошо, что я не огневик. Спалила бы весь мост нахрен.
        А так всего лишь отрывисто ткнула пальцем в царапину от бритья на его щеке, не дававшую мне весь день покоя. Бродерик зашипел от боли и отдернулся.
        Мне полегчало. Я смогла членораздельно и без мата выразить мысль:
        - Ты хочешь сказать, что эти правобережные снобы откажутся искать улики для левого берега? Даже после шести убийств минимум?
        Он понуро кивнул, выглядя при этом как-то виновато, будто именно он воспитывал магов или нёс ответственность за правый берег.
        - Ты учитывай: это три проститутки и три неопознанных девушки. Если бы пострадала какая-нибудь леди, реку бы выпарили в минуты. А так… - он безнадежно махнул рукой.
        Прелестный, прелестный мир…
        Ненавижу.
        Глава 21
        Если Бродерик думал, что я просто так отступлюсь и предоставлю ему собирать рыбаков с баграми всю следующую неделю, он сильно заблуждался.
        Утром, за завтраком, я быстро проглотила порцию каши и булочку - аппетит мой после вчерашнего, как ни странно, не пострадал, особенно если не вспоминать увиденное - и после секундного раздумья полезла на ближайший пустой стол.
        Мой привычный уже сосед по завтраку, Ранджит, проводил меня недоуменным взглядом.
        - Дорогие студенты! - нет, что-то я не то несу. Времени отрепетировать или даже просто написать речь не было: вчера я уснула, едва коснулась головой подушки, и всю ночь отбивалась от маньяка. - Будущие маги, надежда и опора Риона!
        Вот, уже ближе. Несколько человек заинтересованно подняли головы, окинули меня взглядами разной степени презрения и уткнулись обратно в тарелки.
        - Три дня назад к берегу прибило трёх убитых женщин. Они были умерщвлены одним и тем же способом, и полиция уверена, что действует маньяк. Кроме того, он оставил картину кровью под мостом на правый берег. Жертв может быть куда больше, поэтому полиции нужна помощь. Обыскать реку с баграми займёт слишком много времени - убийца успеет замести следы.
        - Почему тогда они сами не попросят? - фыркнула одна из девиц рядом с принцессой. Сама Наирин отставила тарелку и внимательно, всерьез, меня слушала. Это придало мне сил. Позориться - так до конца.
        - Убитые - простые горожанки, не маги. Водников левому берегу официально никто не выделит, - объяснила я очевидное. - Неужели вы позволите убийце, этому маньяку, безжалостно кромсающему женщин, и дальше разгуливать на свободе?
        - Полегче, уважаемая, - прервал меня суровый кряжистый парень в мантии с зелёным кантом. Земной маг. По интонации было сразу понятно, что вовсе он меня не уважает. - Может, у вас на целительском и принято обсуждать подобные темы за столом, но среди нас вообще-то леди. Им может стать дурно.
        - Если бы их могли вот так же в любой момент выпотрошить, вы бы по-другому заговорили, - мрачно процедила я.
        Какая-то дамочка вскрикнула, картинно лишаясь чувств, и падая на соседа. Кажется, удачно: он успел-таки подхватить.
        - Куда смотрит охрана и дежурные? - пробухтел кто-то достаточно громко, чтобы его услышали и поддержали. - Заткните кто-нибудь эту истеричку.
        Я приготовилась сопротивляться всеми четырьмя и зубами. За мной скрипнул стул - встал Ранджит, но не потянул меня вниз, как я ожидала, а замер молчаливой статуей, поддерживая. Неожиданно, но приятно.
        Скрипнул еще один стул. Потом стол, на который взобралась принцесса Наирин.
        - Послушайте! Мы же и правда будущее этого города, всего Риона, в конце концов, - она обвела пронзительным взглядом надувшихся снобов. Те отводили глаза, не желая менять своё мнение. Конечно, если Ее Высочество прикажет, тогда все что угодно, а по доброй воле - никто никуда не полезет. Посыл яснее ясного. Но сестра не сдавалась, возвысив голос: - Мы должны позаботиться о безопасности Дорсетта! Подумайте сами. Сегодня это один убийца на левом берегу. Если он так и останется безнаказанным, кто даст гарантии, что на правом не заведётся свой? За убийство же не наказывают!
        - Тут совсем другое дело, - не особо уверенно возразил ей тот же земляной маг, что защищал пищеварение дам. - Если убийцу поймают, то его накажут, само собой. Только мы-то здесь при чем?
        - Это начало конца, - отрезала принцесса. - Сегодня непойманный убийца на левом берегу, а завтра и до мятежа недалеко.
        Я даже почувствовала гордость за сестренку. Эх, если бы не местный махровый патриархат, какой бы из нее монарх получился! В корень зрит.
        - Мы же маги, - фыркнул белобрысый целитель, тот самый придурок из моей группы, в углу. - Что нам восстание черни?
        Наирин метнула в него уничижительный взгляд. Хорошо, магии не добавила, но парень и без того понял, что ляпнул что-то не то.
        - Люди не должны нам подчиняться из страха. Терпение и страх конечны. Если народ довести до предела, ему будет плевать, маги мы или нет. Ты готов истребить весь левый берег, Аластер?
        Вот это память. Он даже не с ее потока. Наверное, пока я вышивала в пансионе, она зубрила генеалогические древа знати. Уважаю.
        - Допустим, мы поможем. Что именно ты от нас хочешь? - обратился ко мне напрямую один из водников, с синим кантом на одежде. Смотрел он прямо, без издевки, и это вселяло некую надежду. Может, хоть с поддержкой сестры эта сумасшедшая затея увенчается успехом?
        - Перевернуть реку вверх дном.
        В результате пламенной речи Наирин все водники боевого факультета вызвались помочь с прочесыванием реки. Первый курс мы поблагодарили и оставили в Академии - их порыв выслужиться был понятен и похвален, но толку от них не будет. Ни одного полезного заклинания они еще толком не выучили, а пускать недоучек в город не позволил бы никто, тем более ради такого сомнительного мероприятия. Начальство смотрело на наши телодвижения сквозь пальцы. Мешать хоть не мешали - и то хлеб. Все знали, что полиции нужна помощь, но спешить на нее никто не собирался.
        Оставшиеся двенадцать магов с самого утра ровным строем отправились на задание, ради такого дела пропустив даже медитацию и разминку.
        Операцией руководил капитан Салливан. Со многими студентами он был знаком - все-таки в одном котле балов варятся. Он сам определил, откуда начинать поиск, расставил участников согласно их способностям: кто-то будет главным, управлять всей магической конструкцией, остальные на подхвате, вливать силы в общий поток. Разделил студентов на группы. Взбаламутить целую реку - задача не из простых, энергии уйдёт много, понадобится не одна смена. Восьмой-девятый уровень, полноценно обученный, может и справился бы один, но увы: водники с каждым годом рождались все слабее, как и прочие маги, так что на старших курсах учились одни четвёртые и пятые, едва прошедшие по уровню.
        Я тихо стояла в стороне, стараясь не привлекать внимания. Руководить и не пыталась - зачем, если рядом есть люди, которые во всей этой магической ерунде разбираются куда лучше меня? Опять же, дама я. Хорошо хоть присутствовать разрешили. Лично Бродерик позвал. Понятное дело, не позвал бы, я и сама бы пришла, но очень мило с его стороны включить меня в группу. Даже несмотря на то, что собственно поиск в итоге организовала я, учитывая местный патриархат, уверенности в приглашении на саму операцию у меня не было.
        Начал один из третьекурсников. Он вытянул руки по направлению к реке и сосредоточенно забормотал себе под нос формулы. Заклинание мы всей поисковой группой составляли всю ночь, потому что раньше такое безобразие, как взбалтывание реки, никому в голову не приходило. За основу взяли коктейльное, для соков и алкоголя, из бытовой теории. Наирин подсказала.
        Первыми шли третьекурсники. Они должны покрыть как можно большее пространство, прежде чем передадут эстафету менее обученным младшим студентам.
        Река вскипала паром и исторгала на поверхность собственное дно. Камни, водоросли и рыба бурлили причудливым водоворотом, опадая на дно после того, как группа водников делала еще шаг, и новая порция содержимого водоема взвивалась наверх.
        Фильтрацию начали из района академии. Вряд ли убийца ездил за город, чтобы избавиться от трупа, но, если мы сейчас ничего не найдём, придётся расширить круг поиска и пойти еще выше по течению.
        К сожалению, мы нашли.
        Первое тело всплыло еще до моста, на котором мы с Бродериком и собранными по побережью рыбаками ждали результатов взбалтывания. Мужики держали длинные багры наготове, чтобы подтянуть найденные жертвы к берегу.
        Светло-серое платье колыхалось в бурном водовороте. Один из младших магов вклинился в общий поток, подталкивая тело к берегу, чтобы не засосало обратно под воду. Пара рыбаков поспешили туда же, подцеплять и буксировать к мосту, где можно было спуститься к воде и нормально вытащить, чтобы не подвешивать останки на крюке, как кусок мяса.
        - Твою мать… - я до боли в ногтях вцепилась в перила, вглядываясь в колышущийся на волнах труп. Она - это явно была когда-то женщина - не успела до конца разложиться, но вряд ли пролежала в воде меньше двух недель. - Как часто, говоришь, тот огневик проходит и убирается под мостом?
        - Раз в неделю, - пробормотал Бродерик, глядя в ту же сторону.
        - Поздравляю. Кажется, это не первый его шедевр.
        Детектив, позеленев, неверяще глянул на меня. До него потихоньку доходило то, что испорченная сериалами я уже поняла.
        У нас куда больше, чем семь жертв.
        И сомневаюсь, что мы найдём всех.
        Страшная находка всколыхнула общественность.
        И меня сильнее всех.
        Если я раньше могла себя еще успокаивать, что убийца угомонился или вообще с ним что-то случилось, то теперь на мне лежала ответственность не за одну погубленную жизнь Хилли. Три проститутки и двадцать шесть неопознанных несчастных взывали об отмщении.
        И я решилась.
        Вызнать, где живет капитан полиции Бродерик Салливан не составило труда. Его дело стояло на ближайшей полке - в «Избранном», так сказать. После того, как я обнаружила договор о помолвке, я весьма тщательно изучила дело как всей семьи герцога, так и самого женишка в частности.
        Как ни странно, пороков за ним обнаружено не было. Вот прямо совсем. Образцово-показательный студент, примерный сын, благородный защитник - прикрыл телом принцессу от покушения, вследствие чего лишился магии и был отправлен на левый берег, на почётную должность капитана полиции. То ли выслали, то ли наградили, потому что повышение как в звании, так и зарплате имело место быть.
        Жил Бродерик недалеко от борделя мадам Лалики, что объясняло его частые появления на выступлениях: заходил по дороге домой. Здание шло второй линией после набережной, было старой планировки, хоть и давно не ремонтировалось. Фасад пооблупился, в подъезде воняло кошачьими отходами, но внушительная винтовая лестница с местами выломанными перилами когда-то блистала великолепием - о широкие перила должны были едва касаться затянутые в бальную перчатку пальчики. Сейчас я своими перчатками их трогать не рисковала - десятилетний слой грязи отпугивал.
        Бывший наследник герцогства жил в мансарде на последнем, третьем, этаже.
        Постучав в гулко отозвавшуюся деревянную дверь, я застыла в нерешительности, комкая снятые перчатки. А если он на дежурстве внеочередном? Второй раз я, боюсь, не решусь. Мне и так пришлось медитировать на отпечаток ботинка, чудом не поблекший за два года, убеждая себя сдаться на милость жениха. У меня не было уверенности, что он отреагирует адекватно: сама не знаю, как бы я реагировала в подобной ситуации. Обнаружить, что милая тихая внебрачная дочь барона, заместителя службы безопасности, с которой помолвлен, на самом деле - беглая принцесса, которая год жила в борделе, потом организовала казино, а ныне правит левобережными бандитами - еще та встряска для здравого смысла.
        К сожалению или к счастью, Бродерик оказался дома. Открыл мне дверь, чуть покраснел скулами от простоты домашнего костюма - хотя халат поверх фланелевой пижамы, по мне, верх асексуальности и приличия - и поспешно пропустил меня в квартиру.
        Громкое слово квартира. Мансарда натуральная.
        - Чем обязан позднему визиту? - поинтересовался капитан после обязательных приветствий. Только вчера он сбивался с ног, распределяя найденные тела по свежести. После общего подсчета самые старые пришлось похоронить. Сбледнувшие рыбаки и полицейские трудились бок о бок с гробовщиками, упаковывая в последний путь двадцать несчастных одновременно. Зажимая платком лицо, я осмотрела их всех, чисто визуально, без сканирования. Если бы еще и дар применила, точно бы свалилась в обморок. И так держалась на чистом упрямстве. Одно дело - угадывать, кто убийца, под уютным пледом бок о бок с мамой, и совсем другое - диагностировать причину смерти в ледяной от насланного воздушниками мороза прозекторской. Хоть таким незатейливым способом мы временно приостановили разложение, чтобы успеть пересчитать и осмотреть погибших. Замороженные трупы еще и воняли меньше - двойная польза.
        Тела привязывали веревками к крупным камням и бросали, судя по местам, где их нашли, прямо через парапет в реку. На ногах остались потертости, у некоторых висели обрывки бечевы. Чем тело свежее - тем раны в груди и брюшине становились многочисленнее, будто убийца входил во вкус. Почему будто, так и было. Он явно наслаждался процессом творчества.
        Я прошлась по крохотной комнате, выполнявшей сразу все функции: от гостиной до спальни. Как современные студии. Квартирка располагалась под крышей, так что высокие потолки позволяли надстроить второй полуэтаж для спальни и ванной. Трубы сантехники проходили прямо вдоль стены, их без особого успеха маскировала разлапистая алойская пальма в кадке. Подёргав за листик, я обернулась к Бродерику. Он успел гостеприимно налить нам чай и устроился на высоком стуле у кухонной стойки, выжидающе глядя на меня.
        - Вы мне доверяете? - дожидаясь ответа, я положила истерзанные перчатки на стол, и принялась вынимать по одной шпильки, удерживавшие на месте шляпку.
        - Да… - несколько заторможенно ответил Салливан, внимательно наблюдая за процессом.
        - А если окажется, что под маской скрывается преступница, вы меня выдадите? - поневоле в голос закралась нотка кокетства. Все же мы одни, а я в каком-то смысле раздеваюсь.
        - Вы кого-то убили? - подобрался Бродерик. Вот профессионал! Вся расслабленная заинтересованность стриптизом с него моментально слетела, оставив цепкий, буравящий взгляд полицейского. Я притормозила с разоблачением.
        - Нет, но я скрываюсь. И мне бы не хотелось, чтобы меня нашли. Скажу сразу, я никого не грабила, не убивала, а если и обманывала, то самую малость, - честно объяснила я, не объяснив фактически ничего.
        Бродерик задумчиво покачался на стуле.
        - Если я сейчас не пообещаю вас не выдавать ни в коем случае, вы выйдете за дверь и больше не придёте? - уточнил он, практически утвердительным тоном. Я молча кивнула. - Тогда я согласен. Клянусь не выдавать вас ни при каких обстоятельствах и хранить вашу тайну ценой своей жизни.
        Он машинально поднял руку, как и все маги, но свечения на пальцах не появилось. Салливан замер, неловко опустил ладонь на стол и пожал плечами - мол, инвалид, что поделаешь.
        Я медленно, все еще сомневаясь в собственном решении, потянула с головы шляпку, а с лица маску.
        Лицо Броди вытянулось в изумлении.
        - Леди Суон? Но как… - пробормотал он, все еще не в силах поверить собственным глазам.
        Что-то мне подсказывает, что помолвку мы расторгнем очень и очень скоро. Не захочет древний род принимать к себе беглую девицу, работавшую в борделе. А разбираться, от чего я беглая и кем работала, никто не будет. Как говорится, то ли он украл, то ли у него украли… А пятно на репутации не смыть.
        Я положила на подоконник заветную бумагу с отпечатком следа.
        - Позвольте рассказать вам одну историю.
        Сидеть я не смогла бы, даже если меня привязали к стулу. Так что бродила на крошечном пятачке от стола до окна, четко и сухо излагая факты. Как обнаружила мертвую подругу, сняла отпечаток следа, сбежала, попала в бордель… Глаза капитана становились все круглее и круглее.
        Дойдя до нашей фиктивной помолвки, я замолчала и все же присела. Голова кружилась от облегчения, что наконец-то кто-то знает мою историю целиком, без прикрас и домыслов, и блуждания по короткой замкнутой траектории.
        - Лорд Суон попросил меня об одолжении, - медленно, все еще переваривая мои откровения, дополнил своими сведениями общую картину Бродерик. - С меня - подпись на брачном контракте, с него - место для моего брата. В тайную канцелярию очень тяжело попасть, даже по протекции. А у Дэвида два инвалида в родословной.
        - Но вы с отцом получили травмы на службе, а не родились такими, - недоумевающе возразила я. Салливан пожал плечами.
        - Какая разница? Детали никого не интересуют.
        Ничего себе детали.
        - Значит, ты принцесса? Катраона?
        Капитану не понадобилось много времени, чтобы сложить два и два. Я вздохнула и развела руками. Мол, так получилось. Бродерик сполз со стула на пол, преклоняя колено.
        - Ваше Высочество…
        - С ума сошёл? - я рванулась к нему, поднимая за предплечья. Если бы он упёрся, ничего бы не вышло, но он послушно поднялся вслед за моими пыхтящими потугами. - Мы вроде как помолвлены, какие счёты между почти родными людьми?
        Перехватив меня за локти, Бродерик всмотрелся в мое лицо.
        - Ты совершенно не похожа на Наирин, - в его голосе звучало неприкрытое сомнение. И то верно, покойная Хилли в момент смерти походила на меня куда больше, чем я сейчас на саму себя, оригинальную.
        - Я же целитель, - напомнила я. - Немного тут, немного там. Я подправила нас обеих, ее - после смерти, а себя даже дважды: в пансионе и когда попала в бордель.
        Бродерик поморщился. Его явно смущала эта деталь моей биографии. Я поймала его взгляд.
        - Мне неизвестны детали вашей беседы с Бароном. Ты слышал что-нибудь о Левой Принцессе?
        Он кивнул… И тут до него дошло. Капитан вытаращил глаза в два раза против прежнего.
        - Это тоже ты?
        Я хмыкнула.
        - А кто, по-твоему, помогал Барону казино ставить? Сходства с кабаре не заметил?
        - Откуда у тебя столько странных идей? - пробормотал Бродерик, вконец растерявшись. - Все эти танцы, новые игры, такое… оригинальное применение целительской магии. Никогда о таком не слышал даже, - он кивнул подбородком на мое лицо. Этого вопроса я опасалась больше всего. О попаданцах я сведений в картотеке лорда Суона не нашла, поэтому рассказывать о себе совсем-совсем все не собиралась. Лучше пусть некоторые вещи останутся тайной насовсем.
        - Приснилось. Мне вообще интересные сны иногда видятся, - ответила я практически правду.
        Таланты и озарения мы вполне можем обсудить в другое время. Если, конечно, мы еще будем общаться после всех моих откровений. Лучше побыстрее разделаться с тем вопросом, ради которого я, собственно, пришла.
        Развернув сложенный вчетверо лист, я разложила его на кухонном столе. Бродерик нахмурился, изучая характерный узор подошвы, «елочкой». Подумал, принёс свой сапог из прихожей. Мы дружно сравнили, я вздохнула.
        - Дай угадаю. Это часть униформы?
        Жених кивнул.
        - Солдатские сапоги. Выдаются всем служащим армии, включая офицеров и полицию.
        Я присела на узкий барный стул - ноги меня не держали.
        Моя ценная улика, которую я берегла добрых два года, оказалась пшиком.
        - Ну, это хотя бы сокращает список до военных? - дрожащим голосом предположила я без особой надежды. Бродерик сочувственно покачал головой.
        - Такие сапоги продаются во всех обувных лавках. Удобные, водоустойчивые и стоят не так уж дорого.
        Подошва была кожаная, а не резиновая, как я ожидала от узора. Коровья шкура достаточно толстая, чтобы на ней выжечь рельеф для устойчивости.
        Разочарование оказалось слишком сильным. Я механически приняла чашку из рук Бродерика, отпила, не чувствуя, что чай давно остыл. Чувствуя мое настроение, жених завернул меня в собственный халат, виртуозно подхватил на руки, даже не расплескав содержимого чашки, и отнёс на балкон.
        Ткань пропиталась жаром его тела и едва уловимым сандалово-мускусным запахом чистого здорового мужского тела. Я незаметно потянула носом у воротника, укутываясь глубже в это защитное тепло. Неужели правда не прогонит с воплями ужаса?
        Одинокий деревянный шезлонг не предполагал гостей, поэтому пришлось ютиться вдвоём. Как-то незаметно и логично я оказалась у Салливана на коленях. Мы сидели и смотрели на заходящее солнце. Крошечная студия, как оказалось, могла похвастаться обширной террасой на всю западную сторону. Море и река полыхали алыми и бордовыми всполохами, смог под нашими ногами лениво шевелился от ветерка с правого берега, будто песочные дюны.
        Бродерик молчал уже минут десять, и я потихоньку начинала нервничать.
        - Ты давно знаешь этого художника, который у вас в департаменте работает? - озвучила я наконец мысль, которую мусолила уже несколько дней. Логично же: именно после того, как я эпично покопалась во внутренностях жертвы, да еще и нашла свидетелей при помощи Пэдди, убийства в открытую прекратились. А художества на стене? Я могла поклясться, что в хитросплетениях линий видела спираль Фибоначчи. Не думаю, что обычный неграмотный маньяк с левобережья будет в курсе, что это.
        А вот профессиональный художник - вполне.
        И кажется, жениха моего тоже терзали похожие подозрения, хоть он их и гонял. Потому что вопроса - а при чем тут живописец? - не возникло. Но Бродерик яростно кинулся на защиту чести и достоинства художника, убеждая, кажется, не столько меня, сколько себя самого.
        - Ну что ты! Ричард - прекрасный человек, я с ним уже лет пять знаком. Он маме портрет делал, в гостиной у нас висит. Покажу потом, отличная работа. Ну, со странностями - так художники все такие.
        Покажет потом? То есть бросать меня прямо сейчас он не собирается?
        Всеединый, что мне за глупости в голову лезут?! Мы тут убийцу вычисляем, а я себе мысленно личную жизнь устраиваю. Тьфу!
        - А девушка у него есть? Невеста, жена?
        - Жены нет, девушки… модели приходят иногда, позируют за деньги.
        - Я имею в виду именно личные отношения. Они только позируют или еще что-то?
        Салливан густо покраснел.
        - Мы не настолько близки с Ричардом, чтобы обсуждать такие… интимные детали.
        - Жаль, - пожала я плечами, делая вид, что не замечаю девичьего румянца на щеках и ушах капитана. Краснел он страшно и мучительно, как все рыжие: почти целиком каким-то бордовым оттенком, что плохо сочеталось с веснушками на носу и скулах. Смешной. - По моей теории у убийцы проблемы с потенцией, так что если Ричард никого не…
        - Так! Я категорически отказываюсь обсуждать… потенцию своих знакомых с моей невестой, - он запнулся на неприличном слове, но мужественно довёл мысль до конца. Даже не знаю, что меня дернуло подразнить его, но я не задумываясь выпалила:
        - А свою?
        Все еще взъерошенный и красный от своей тирады о неприличном, он был такой милый и домашний, что я совершенно не ожидала от него резких действий. Вроде того, чтобы схватить меня за затылок одной рукой, другой - за талию, развернуть и притиснуть к себе так, что между нашими телами и волос бы не прошёл.
        - Поверь мне, с этим все нормально, - и Броди потерся носом о мою щеку. Я, умудрённая опытом женщина, покраснела как невинная девица, которой в данный момент и являлась, почувствовав собственным животом, что там и правда все очень даже хорошо.
        Всего-то и надо было повернуть чуть голову - и поцелуй случился как-то сам собой.
        Как ни старался Бродерик отвлечь меня поцелуями от мыслей об убийце и расследовании, ему это не удалось.
        Ну, почти.
        В какой-то момент мы так увлеклись, что если бы не махровый, вбитый в него с детства кодекс джентльмена, все произошло бы прямо там, на балконе. Но жених - вроде бы все еще жених, заявок на расторжение помолвки не поступало, по поведению скорее похоже, что он совершенно не против, - с усилием отстранился, чмокнул меня в нос и завернул обратно в халат чуть ли не с головой.
        Только тогда я заметила, что верх платья расстегнут чуть ли не до талии.
        Ай да тихоня рыжий.
        Давя довольную усмешку, я поправила корсаж - благо, застегивался он для разнообразия спереди - и пристроила голову у Бродерика на плече.
        - Ты больше в эту грязь не полезешь, Кати, - голос его был тверже стали, хоть и несколько хрипловат. Я потерлась носом о его подбородок, втягивая постепенно пропитывающий меня запах. Слышать собственное имя, пусть и искаженное, было безумно приятно, но я не собиралась менять из-за пары тёплых слов и уютных поцелуев принципы собственной жизни.
        Не смеши меня, женишок.
        Неужели ты и правда думаешь, что твоего запрета достаточно, чтобы меня остановить?
        - Я пойду. Внизу ждёт Пэдди, - прошептала я ему в шею, с удовлетворением наблюдая, как по коже пробежала дрожь от моего дыхания. Бродерик галантно проводил меня до авто, не обращая внимания на свой домашний вид. Халат я ему вернула, но на улицу в таком виде все равно было не принято выходить. Попрание устоев ради меня, пусть и в такой мелочи, было приятно, что и говорить.
        - Обещай, что не будешь заниматься самостоятельными поисками преступника, - внимательно глядя мне в лицо, попросил Салливан.
        - Обещаю, - с кристально ясными глазами ответила я.
        Зачем его искать, если, кажется, он уже найден?
        Домой мы поехали через казино. Мне нужно было отыскать папку на Ричарда Сайкерта. Пэдди без лишних вопросов подождал полчаса, пока я переворачивала вверх дном картотеку: по буквам-то упорядочила, а вот дальше процесс не пошёл, так что пришлось перебирать все триста с лишним папок на «С».
        Читала я уже дома, под ужин. Дворецкий слегка подобрел и взирал на меня с неким умилением - я, наверное, в этот момент очень напоминала ему лорда Суона. Приемный отец тоже норовил совместить еду и работу.
        Досье на Ричарда было довольно тонким. Мать - проститутка из уличных, вот уж не повезло человеку с рождения. Отец, понятное дело, неизвестен. Собственно, ничего примечательного в его биографии для спецслужб не было, всей истории на два листика, из них полтора - про его обучение у мсье Дюка, ради которого все досье и затеяли. Тайная канцелярия отслеживала всех иностранцев, особенно одаренных, поскольку они не всегда приносили клятву верности, а значит, на всю жизнь оставались под подозрением. Досье Ричарда начиналось с возраста пятнадцати лет, с того момента, как он поступил под крыло мсье. Недоработали подчиненные лорда Доэрти, схалтурили.
        Знаменитый провенсский художник умер лет пять назад, так что новых сведений о судьбе Сайкерта больше не появлялось. Надеюсь, он все еще живет по старому адресу, иначе придётся расспрашивать кумушек с правого берега. Вот горничная удивится, если я начну копаться в мусорной корзине: все поступавшие приглашения на чай и вечера отправлялись прямиком туда. Со «смертью» барона отпала необходимость притворяться, что мне интересно светское общество, так что всю эту мишуру я решительно забросила. Не до того мне. Учёба, убийца, прочие дела.
        Сразу, на ночь глядя, я в гости к художнику не поехала, хотя хотелось. Но, во-первых, время уже неприличное для визитов, а во-вторых, нужно было дать Бродерику время: переварить наш диалог. То, что он парень сообразительный, было очевидно. Иначе бы он мне так не нравился.
        Зато утром, пораньше, когда богема наверняка отсыпается после ночного творчества, я собралась на деловой визит. Корсет выбрала самый плотный, на проволоке - если решит сразу ударить ножом, больше вероятность, что тот соскользнёт. На шею повязала шарфик, а шляпку надела сама, чтобы не пугать Лану изменениями во внешности. Поправила я лицо не сильно, чтобы успеть быстро вернуть все обратно. Поверхностного сходства с Хилли будет вполне достаточно, рот я вообще трогать не стала - после носа он самый болючий во время пластики. Подожму губы, и сойдёт. Самое главное - сделать похожими глаза: на них в первую очередь смотрят при встрече.
        Поверх маски я, как всегда, нацепила вуаль, прикрепив шпильками к шляпе для надежности.
        Слежку за собой я заметила, еще когда выходила из особняка. Про себя восхитилась предусмотрительностью Бродерика. Все-таки зря я на парня наговариваю - изучить он меня успел неплохо, аж двоих сразу приставил.
        Выходя из кэба неподалёку от указанного в досье адреса, я поправила вуаль, проверяя, не отстали ли случайно мои преследователи. Нет, вон они. Топчутся через улицу. Их кэб только что отъехал. Повезло им, что я взяла экипаж с оживленной улицы, где было еще полно таких же, свободных.
        Пэдди тоже повезло. В здании напротив сдавалась комната, и именно сегодня к хозяйке пришёл очень придирчивый, угрюмо выглядящий клиент, изучавший ну буквально каждый угол жилья, особенно много внимания уделяя окнам.
        По нашему уговору, он ждал моего вопля. Надеюсь, после этого я успею продержаться хоть тридцать секунд в сознании - быстрее моему бравому телохранителю до меня не добежать. Это моя подстраховка - на случай, если полицейские тормознут.
        Художник жил в мансарде, куда скромнее даже, чем капитан. Ночлежка была из новостроя, так что никаких парадных лестниц и высоких потолков.
        Консьерж, или кто там сидит при входе и следит за порядком, проводил меня безразличным взглядом. Не думаю, что он так уж отслеживал благопристойность и поведение постояльцев - скорее, скучал между сборами оплаты проживания за месяц. Двухметровый разворот плеч объяснял тонкости его должности куда яснее названия.
        Обшарпанная деревянная дверь гулко отозвалась на мой кулак. Костяшками стучать я не решилась - заноз бы посадила.
        Ричард открыл мне в куда более скандальном виде, чем Бродерик вчера. Ни о каком халате и речи не шло, рубашка была застегнута криво и только до середины, в распахнутом вороте виднелась безволосая грудь с тонкой сетью старых шрамов. Будто он когда-то вошёл в ядовитую паутину, да так и остался отпечаток. Тонкие шерстяные штаны облегали его ноги как вторая кожа.
        - Доброе утро, мистер Сайкерт. Надеюсь, мой визит вас не отвлёк от дел? - я картинно опёрлась о косяк входной двери, выставив бедро, как последняя из неприличных женщин. Быстро оглядела видимый мне кусок студии. Картины, тюбики с краской, наброски углём, полностью открытое окно без занавесок - даже тюль не повесил, чтобы больше солнца попадало внутрь. Мечта творца, а не мансарда. - Мне вас рекомендовали как исключительно талантливого живописца. Я просто жажду поскорее заказать у вас собственный портрет.
        Главное, побольше комплиментов. И с придыханием, будто у меня астма. И в глаза смотреть. Сайкерт нахмурился, пытаясь разглядеть мое лицо под двумя слоями ткани, но пожал плечами и пропустил настойчивую клиентку.
        - Вам повезло, утро у меня обычно свободно, - он закрыл за мной дверь и тщательно запер замки. Тревожный звоночек обозначил опасность где-то в подсознании. Надеюсь, у моих соглядатаев есть четкие инструкции на случай, если я попрусь напрямую к подозреваемому. Я с ним, конечно, справлюсь, - в кармане лежит полный набор игл - но подкрепление никогда не помешает.
        - В какой бы атмосфере вы хотели портрет? - деловито поинтересовался Сайкерт, подтаскивая табурет к столу с красками и устанавливая рядом мольбертную треногу. - Вечерние полутона или, может, романтический розовый? Вам бы, наверное, пошло, мисс…
        - Хилли. Просто Хилли, - кокетливо ответила я, устраиваясь на не заправленной кушетке, которая, похоже, служила хозяину мансарды постелью. Сняла шляпку, открывая копну пепельных волос.
        Сайкерт задержал на мне заинтересованный взгляд, но тут же отвлёкся на выбор размера для будущей картины. Я терпеливо переждала его беготню по студии. Для моего следующего шага мне было необходимо его полное внимание.
        - Вы будете позировать в маске? - непринуждённо спросил Ричард, приготовив наконец мольберт. Он на меня по-прежнему не обращал внимания, полностью увлечённый подготовкой холста. Я вытащила шпильки, удерживавшие кружевную полумаску на лице и заодно мои волосы. Длинные светлые пряди рассыпались по спине, я пригладила выбившиеся волоски и встретилась с Сайкертом взглядом.
        Он побледнел, рука, удерживавшая треногу, затряслась, и мольберт сорвался, задев по дороге пюпитр с красками.
        - Ты же не думал, что на самом деле меня убил? - ласково прошептала я, поднимаясь с кушетки плавным, текучим движением.
        Под маской не было видно знатных синяков под глазами, благодаря которым светлая кожа стала синюшно-пепельной. Я их полчаса перед зеркалом делала! А еще чуть сузила сосуды на лице, отчего вконец побледнела. Сходство с умершей Хилли меня саму напугало. Что уж говорить о непривычном к фильмам ужасов и спецэффектам Ричарде.
        Бедняга отступил на пару шагов, побелев еще больше, и явственно сглотнул.
        - Ты мертва, - прошептал он неуверенно. Внутри меня что-то дрогнуло… Я только чудом не сорвалась в истерику.
        Это все-таки был он. Я не была уверена на сто процентов до последнего момента, но только что Ричард сам подтвердил свою вину. Это он убил Хилли, он зарезал тех несчастных в переулках и он же хладнокровно топил тела после того, как понял, что его могут опознать нечаянные свидетели.
        Я потянула с шеи шарфик. Воссоздать странгуляционную борозду оказалось довольно просто: пережала ниткой шею и зафиксировала кожу в продавленном положении. За полчаса дороги линия покраснела, придавая нужный реализм инсценировке.
        - Ты не смог меня задушить до конца. Я выжила… - прошипела я душераздирающе, надвигаясь на художника. В его глазах что-то мелькнуло, и вместо того, чтобы отступать дальше, он ринулся на меня, с грохотом опрокинув по дороге мольберт и стол.
        На мое счастье, проволоки у него под рукой не нашлось, поэтому душил он меня по-простому, пальцами. После секундного замешательства я вцепилась в его запястья и выпустила парализующее заклинание на половину резерва.
        Ричард даже не моргнул глазом, хотя должен был свалиться мешком в отключке.
        Моя магия уходила в него, как вода в песок. Он что, неуязвим? Перчаток на нем нет точно, значит, не резина.
        Перед глазами уже темнело, инстинкты требовали царапать сжимающие мою шею пальцы в жалкой надежде, что он меня отпустит. Угасающим сознанием я опустила одну руку в карман и нащупала заветный рулон. Одно из наверший игл попало под ноготь, я потянула его, молясь всем известным мне богам. Вскинула и воткнула куда придётся, и только потом скосила глаза на цвет.
        Синий. Обезболивание.
        Увы, игла, напитанная парализующим заклинанием под завязку, лишь немного его отвлекла. Да, три сантиметра тонкой стали загнать в живот - это даже маньяка отрезвит безо всякой магии. Руки Ричарда дрогнули - и я наконец смогла вдохнуть.
        И потянуться за следующей.
        Следующая игла вошла в кадык. Не потому, что я так изощренно мстила за убитых им девочек, - нет, просто первая болевая точка, что попалась мне на глаза, которая не убила бы его на месте. Не в висок или глаз же, в самом деле, метить! Он мне живым нужен.
        Не мог он запросто вычислить и пробраться в единственную комнату закрытого женского пансиона и безошибочно с первого раза попасть к принцессе, содержавшейся там вроде как втайне. Значит, кто-то его навёл, и мне были нужны пароли-явки.
        Ричард захрипел, пытаясь выдернуть иглу, но я засадила ее по самую пимпочку, так что подцепить ее короткими толстыми мужскими ногтями не получалось.
        В этот момент, как по заказу, входная дверь влетела внутрь, чудом не придавив нас с убийцей. Вихрем ворвавшийся капитан замер на мгновение, оценив представшую картину: встрепанная я в виде зомби, хрипящий на коленях художник - так сразу и не поймёшь, кого спасать нужно.
        Бродерик кинул на меня отдельный, более пристальный взгляд, моргнул, заметив некоторые изменения в чертах лица, и молча бросил мне маску, которая валялась как раз у него под ногами. По лестнице уже топотали сапогами остальные полицейские. Я нацепила кружевную ткань - и вовремя: в мансарду набилось человек двадцать. Они вообще слышали что-то о сохранности места преступления?
        - Взять его! - властно скомандовал Бродерик. Ух, как у него грозно получается. Аж мурашки побежали. Хотя, наверное, это от стресса. До меня как-то туго все доходило, как сквозь вату, и реакции какие-то неадекватные. Ну точно, меня же только что чуть не убили очередной раз. Шок.
        - Что ты с собой сделала? - тихо пробормотал жених, крепко беря меня за локоть и уводя на лестницу. Я, послушно двигая ногами, последовала за ним. Сил сопротивляться и что-то доказывать не было, повезло, что на место почти состоявшегося преступления явился именно Бродерик: он в курсе всего. Если бы мне еще пришлось объясняться с чужим констеблем, я бы, наверное, не выдержала и все же закатила истерику. - Я тебя еле узнал.
        - Маскировка, - скривила губы в подобии улыбки я. - Мне надо было вывести его из себя. Чтобы он перестал контролировать слова и действия, сорвался и наделал глупостей.
        Бродерик прислушался к завываниям внизу. Ричарда сажали в полицейскую повозку, он извивался и орал дурным, пусть и хриплым, голосом.
        - У тебя получилось, - вынужден был признать он. - Надеюсь, ему крышу не навсегда сорвало. Но ты тоже хороша! Я же просил к нему не соваться.
        - А ты собирался расследовать эту версию? - серьезно посмотрела я ему в глаза. Капитан моргнул и отвёл взгляд влево. - Только врать не начинай.
        Салливан вздрогнул.
        - Ты еще и мысли читаешь? Страшная женщина!
        И пока я думала, оскорбиться или возгордиться, сгрёб в охапку и поцеловал, коротко и крепко.
        Все-таки комплимент был, решила я и возгордилась.
        Глава 22
        Хоть мы и поймали убийцу, удовлетворения я не испытывала. Что-то не складывалось во всей этой картине. Да, он был явно не в себе и убивал ради того, чтобы создать свои сюрреалистические картины, но каким местом в образ его жертвы вписывалась Хилли? Да, теперь я припоминаю, что волосы у неё были уложены в художественном беспорядке и руки мирно сложены на груди - не бывает так, когда человека душат, он обычно сопротивляется, а не лежит красиво. Но, кроме этого, что теоретически общего у принцессы в далеком от столицы пансионе и городских проституток?
        Не говоря уже о том, что кто-то явно его навёл на мою комнату. Или даже специально заказал мое убийство.
        Скрежет ключа в двери разбудил меня. Надо же, после всей этой нервотрепки даже не заметила, как задремала. Я подняла голову с подлокотника дивана и как раз успела разглядеть озадаченное выражение лица жениха.
        Дверь он вроде бы запирал, а когда уходил, в квартире никого не было.
        - Твой замок открывается двумя шпильками. Буквально, - пояснила я в ответ на его молчаливое недоумение. Бродерик хмыкнул.
        - Если твоими шпильками - верю. Не знаю даже, есть ли что-то, что им не под силу.
        Он медленно, тяжело стянул сапоги, в два шага преодолел расстояние до меня, сграбастал с дивана и прямо так, в ворохе юбок, угнездил себе на колени. Уткнулся носом куда-то в область шеи, где еще виднелись синяки в форме пальцев, и щекотно вздохнул.
        - Ну как? - тихо спросила я. Переход на новый уровень отношений у нас произошёл как-то очень быстро и спонтанно. Мы только поцеловались первый раз вчера, а уже такие тесные обнимашки.
        - Молчит, - губы Броди щекотали мою шею, отвлекая от мыслей об убийце и расследовании. Так дело не пойдет. Я выпрямилась, чувствуя себя в безопасности в броне юбок и корсета.
        - Не сбежит?
        Броди покачал головой.
        - Я приставил самых надежных людей и назначил не менее надежных сменщиков. Никто к нему не проберется.
        - А если маги? - я нахмурилась. Жених тоже.
        - Ты по-прежнему считаешь, что им управлял кто-то с правого берега? Но это бред! Кто мог приказать, даже подумать о том, чтобы убить принцессу?
        - У тебя есть маги, которым ты доверяешь? - продолжила я упрямо гнуть свою линию. - Я понимаю, что королю они подчинятся в любом случае, но хоть остальных чтобы завернули? И еду проверяли, а то мало ли, отравят еще, как ненужного свидетеля.
        - Ты меня пугаешь, - Броди отвлёкся наконец от моей шеи и оценил серьезное выражение лица. - Хорошо, если ты так настаиваешь, я дерну пару однокурсников. Бунтари еще те, их никаким авторитетом не задавишь. Если только клятвой.
        - Прямо сейчас! - строго приказала я. Жених прижмурился на секунду, мысленно поминая мое шило в заднице и богатую фантазию разными неджентльменскими словами. Потом с явной неохотой сгрузил меня обратно на диван, задержавшись ладонью на бёдрах куда дольше положенного, хотя ему их даже видеть не положено вообще-то! О чем я думаю?..
        Думала я явно не о том, потому что, видя, как он натягивает сапоги обратно, вместо того, чтобы отправиться домой, как давно бы уже поступила на моем месте приличная леди, я потянулась и потёрла уставшее от пластики - дважды за день туда-сюда - лицо ладонями.
        - Возвращайся побыстрее, - пробормотала я, поднимаясь с дивана и направляясь в совершенно противоположную от двери сторону. В спальню. Ну, на второй этаж.
        - Ага, - нечленораздельно выдавил согласие Броди и чересчур резко захлопнул за собой дверь. Поспешно сбежал, я бы сказала. Не одну меня, похоже, удивляла скорость нашего сближения.
        С другой стороны, после такого стресса самое нормальное и полезное, чтобы почувствовать себя живой - это заняться сексом. С этой мыслью я стянула платье, бронекорсет и не торопясь приняла душ.
        Кажется, впервые в этом мире мне не нужно было куда-то бежать, что-то срочно изучать, читать или вникать. Я натянула обратно тонкое нижнее платье - вполне сойдёт за ночнушку - и бездумно уставилась в окно. До заката еще далеко - солнце ярко светило прямо в стёкла, заставляя щуриться и смаргивать навернувшиеся слезы.
        Ну что же, подруга. Я нашла твоего убийцу. И даже начала мстить, если пару игл в стратегических местах можно так назвать. Только праздновать рано. Пока что я больше ничего не могу сделать - разве что похитить его самой и пытать в казематах?
        Меня передернуло.
        Нет, несмотря на все пережитое, я пока еще не дошла до той степени черствости, чтобы со спокойной душой втыкать человеку иголки под ногти. Разве что в качестве самообороны. Тем более, моя магия на Ричарда не действует.
        Интересно, почему?
        Кажется, я все же снова задремала, вымотавшись морально, потому что когда в следующий раз услышала скрежет ключа в замке и подскочила на кровати, за окном уже расцветал закат.
        Бродерик поднимался по скрипучим ступенькам медленно, будто не веря до конца в реальность происходящего. Да, я сейчас рвала все шаблоны юных дев, но я же принцесса из борделя. В каких только видах меня не видел и он сам, и другие приходившие за шоу клиенты. Так что вполне целомудренная хлопковая ткань, чуть сползшая с одного плеча, на фоне остального - весьма умеренно-эротично. Конечно, антураж и сам факт, что я сижу полуодетая, поздно вечером, в его постели, - скандал скандальный.
        Но мне было глубоко плевать.
        Раз не прогнал до сих пор, то и не прогонит. Салливан слишком благороден, чтобы бросить девушку после того, как ею воспользуется.
        Да вообще он для местного общества слишком благороден. Я уж думала, такие давно перевелись, но нет, попадаются еще раритеты.
        Форменный китель он снял еще у дверей, как и сапоги, а сейчас не торопясь, пуговицу за пуговицей, расстегивал рубашку. Я подползла к краю кровати, встречая его на полпути, и замерла, уставившись на обнажившуюся кожу.
        - Всеединый, что с тобой сделали? - я дрожащими пальцами потянулась к изуродованной, искореженной грудной клетке и отдернула, не решаясь прикоснуться. Вдруг ему больно? Броди скривился, будто я его ножом ткнула, и поспешно запахнул рубашку обратно.
        - Извини. Я понимаю, это зрелище не для нежной женской психики. Мы, кажется, торопим события. Лучше будет в темноте… и после свадьбы.
        - Ты идиот?! При чем здесь моя психика? Какой коновал тебя штопал? Руки бы ему оторвать! Очень больно? - я вскочила с кровати и потянула за пояс, разворачивая к свету, чтобы лучше видеть бугристые шрамы.
        - Н-нет, уже нет, - Бродерик настолько ошалел от моего напора, что даже заикаться начал. - Ноет иногда на дождь, и ощущение, будто резерв вот-вот начнёт наполняться. Целители говорят, это фантомное чувство, скоро пройдёт. Через пару лет.
        - Ну-ка, открывай обратно, - приказала я, с силой толкая его в каменный живот. Не ожидавший нападения Броди повалился бревном на постель, и я тут же устроилась на его бёдрах, чтобы не сбежал. Его пальцы судорожно стискивали рубашку, пришлось отжимать по одному. - Да не строй ты из себя девственницу, я как врач посмотрю.
        Понятное дело, я победила. Распахнула тонкую ткань и с новым, научным, интересом уставилась на мужскую грудь. Пробежала пальцами по толстым линиям шрамов - вот халтурщики, даже кожу загладить поленились, я уж не говорю о том, что внутри.
        Рука сама потянулась за рулоном с инструментами. Я с ним теперь не расставалась практически никогда. Могла бы - и в душ с собой брала. Мало ли что. Так что сейчас он лежал на прикроватном столике, готовясь удобно лечь в руку по первому требованию.
        - Лежи, не двигайся. Больно не будет, - я встряхнула кожаный футляр, раскатывая его, как обои, по кровати. Синий - обезболивание. Игла вошла в тело как в масло, Броди даже пискнуть не успел.
        - Что ты делаешь? - попытался он встрепенуться, но не смог. Я выбрала довольно крупную иглу, так что заморозило его часа на полтора, не меньше. Руки-ноги будут действовать, хоть и слабо, а чувствительность грудины и брюшной полости нейтрализована напрочь.
        После того, как мое снотворное не подействовало на Ричарда, я уже было засомневалась в качестве заклинаний. Но ничего, на других оно по-прежнему прекрасно действовало. Броди вяло шевелил пальцами, но больше никак сопротивляться не мог.
        Теперь диагностика. Тут я должна уже сама действовать: мне нужно чувствовать отклик руками. Импульс послала небольшой - только грудную клетку просканировать. Раз и у меня, и у него там ощущается резерв, значит, проблему искать будем в этом районе.
        Импульс с трудом продирался через криво сросшиеся рёбра, смятые, деформированные легкие и смещённые мышцы. Как он с таким набором бегает за преступниками, выше моего понимания.
        На один сканер ушёл почти весь резерв - до такой степени все было запущено. Придётся подпитываться.
        Зелёная иголка - в собственное бедро. В принципе, все равно куда. Главное, чувствительность чтоб поменьше в этом месте, поэтому в руки я колоть резерв избегала. В зелёных хранился запас магии. Экстренное восполнение сил. Необязательно глубоко втыкать, можно было даже просто сжать в ладони металлический стержень, но мне нужно было прийти в себя, унять ярость, проснувшуюся от очередного свидетельства некомпетентности местных целителей.
        Огонёк в груди, только что едва тлевший, затрепыхался и запылал с новой силой. Ну, собственно, буквально - с новой силой, влитой в меня тонким металлическим остриём.
        Рёбра я пока трогать не стала. Там надо длину наращивать, форму шлифовать, дело не на один час и даже не на один день. А вот легкие подлечить-поправить надо срочно. Не дело молодому организму таким огрызком дышать. Там у него вся нижняя половина долей отмирает постепенно. Лечебная волна прокатилась, выгибая его тело в судороге. Обезболивание обезболиванием, а когда у тебя внутри что-то шевелится и перекатывается, приятного мало.
        Еще одна зелёная игла воткнулась рядом с первой. Подумав, я вытащила обе и положила к использованным, а то так скоро в ежика превращусь. Дома продезинфицирую и отправлю в игольницу. Следующий раз, когда мне некого будет лечить, а резерв заполнится, солью потихоньку запас в острие.
        Теперь, с заново наполненным резервом, самое главное - нервные узлы солнечного сплетения. От них практически ничего не осталось, очевидно, при взрыве вырвало из тела приличный кусок. Меня снова пробрала дрожь при мысли, что милого благородного Броди могло в тот момент просто не стать. Хоть местные целители те еще коновалы, сейчас я их истово благодарила за то, что дали мне шанс узнать этого человека.
        После всех предательств и интриг мой жених оказался натуральным сокровищем. Если когда-нибудь еще встречу приемного отца, поклонюсь ему в пол. Золотой мужик, пусть у него все будет шоколадно.
        Я отыскивала в месиве его груди обрывки нервных волокон, подтаскивала их один к другому, соединяла, проверяла и снова подтаскивала. Иголки забывала выдергивать, просто автоматически втыкала следующую рядом. Бедро напоминало подушечку для булавок вдохновленного кутюрье. Каким образом вообще функционировали его внутренние органы и близлежащие мышцы, было выше моего понимания.
        Магия, не иначе.
        Наконец, я расправила последнюю хрупкую ниточку и оценивающе просканировала работу напоследок. Вроде похоже на учебник. Из старой, уже полузабытой жизни. Обезболивающее потихоньку выветривалось из организма, я лениво собирала иголки из ноги, положив голову на исцелённую грудь Бродерика.
        Надеюсь, получилось.
        Первое, что я ощутила, очнувшись, - глухой равномерный ритм под щекой. Крепкие, совершенно не аристократично мозолистые пальцы перебирали мои волосы в завораживающей ласке.
        Ласковый ветерок причудливо пробежал по моей руке снизу вверх, вздыбливая мелкие волоски на коже. Задребезжала на столе чашка и сразу замерла. Броди уставился на чашку, потом перевёл остолбеневший взгляд на меня.
        - Уже три года я не мог шевельнуть даже волоса, а сейчас приказал чашке опрокинуться - и она дрогнула! Я чувствую, как резерв заполняется… - он осекся, на глаза навернулись слезы, которые Броди мужественно попытался сморгнуть. Бедняга не мог поверить, и я его понимала: три года считать себя выгоревшей пустышкой - ему проще было сейчас списать все на фантомный резерв, чем признать, что лечили его болваны и неучи, а магия в самом деле вернулась. Пусть побьет пару чашек, успокоится.
        - Прежнего резерва не обещаю. Вообще не обещаю, что ты сможешь делать что-то более впечатляющее, чем ронять посуду. Но главное не размер! - я, не удержавшись, чмокнула предоставленную для обозрения грудь куда-то в район ключицы. Вот залечу шрамы, откормлю - вообще красавчик будет.
        Хитрым приемом, извернувшись, Бродерик подмял меня под себя. Я только и успела, что иголку первую попавшуюся из футляра прихватить.
        Силён, зараза. Быстро с обезболивающим справился.
        - И что теперь? - почему-то шепотом спросила я. Острие иглы, опасно поблескивая, покачивалось у наших сближающихся лиц. Броди скосил глаза на опасность.
        - Красный цвет что означает в твоей коллекции? - уточнил он.
        М-да, не самая удачная иголка попалась.
        - Надрез, - созналась я. Эдакий тонкий скальпель получался, практически лазер. Если долго держать в одном месте - буравил крохотный тоннель, если провести по коже - разрезал плоть на пару сантиметров в глубину.
        Жених сглотнул, но меня не выпустил.
        - Имей в виду: предупреждаю как честный лорд, но только один раз. Раньше, когда я не знал, кто такая на самом деле, и думал, что ты дочь барона Суона, я собирался ждать пять лет и тихо расторгнуть помолвку…
        - А сейчас? - голос мой охрип и звучал совершенно не прилично. Да вообще в нашей позе не было ничего приличного, даже для моего родного мира - полное непотребство. Он, в распахнутой рубашке, и я, в тонком нижнем платье, задравшемся по самое некуда. Жесткая ткань его брюк впечатывалась в нежную кожу моих бёдер, а дыхание с запахом сандала и мяты щекотало губы.
        - А теперь я буду тебя добиваться всеми возможными методами. Не в моих правилах упускать настолько бесценную женщину, которая сама приплыла в руки.
        На секунду я прикинула, а не порезать ли и вправду наглецу физиономию. Бродерик правильно оценил выражение моего лица и сообразил, что ляпнул что-то не то.
        - Не потому, что ты с редким даром, или наследница, или еще что-то. Я собирался за тобой ухаживать, пока длилась бы эта фиктивная помолвка.
        Что-то я запуталась.
        - За тобой, что в маске, - пояснил он, видя мое недоумение. - Не такой уж я и завидный жених, чтобы рассчитывать всерьёз на помолвку с аристократкой. А упустить восхитительную девушку, которая, не моргнув глазом, обследует трупы и лучше любого полицейского расследует преступления - это же я идиотом буду.
        Он идиот и есть, подумала я, выпуская из ослабевших пальцев шпильку. Та звякнула, укатившись куда-то под кровать.
        Уроки красноречия и куртуазности юный лорд Бродерик наверняка прогуливал, иначе бы не объяснялся настолько коряво с понравившейся девушкой.
        Губы его были чуть шершавыми, заботливыми и нежными до слез. Увлёкшись поцелуями, я не замечала ни накатившего голода от истраченного резерва, ни чуть неловких движений, когда мы задевали его растревоженные шрамы.
        Не знаю, поверил ли Броди в реальность моей девственности или счёл это очередной целительской операцией с целью сделать ему приятно. Лично я про нее напрочь забыла - очнулась только от резкой боли, тут же направила туда целительский поток, и с новой жаждой отдалась его умелым рукам. Судя по тому, что бережное отношение ко мне, как к хрупкому цветку, чудом оказавшемуся в его ладонях, не изменилось ни разу за всю ночь, на наличие или отсутствие у меня той самой заветной плевы ему было глубоко плевать.
        После всего нами совместно пережитого это такая мелочь.
        Засыпала я с довольной, удовлетворённой улыбкой состоявшейся и полностью счастливой женщины.
        Возвращаться в академию не хотелось. Слишком уютно было на плече жениха, да и успела я уже понять за те два месяца, что проучилась, что ничего особо полезного мне не продемонстрируют. Разве что занятия по праву оставались познавательными да медитация. Раскачка резерва, хоть и без особого успеха в моем случае, и управление потоками энергии: лишняя тренировка в этих областях никогда не лишняя.
        Но ходить на занятия все же надо, если я хочу практиковать в этом мире медицину. Не говоря уже о прошибании головой стеклянного потолка. Стоит мне забросить учебу - местное общество радостно решит, что я не справилась, и другим талантливым девушкам будет вдвойне тяжелее пробиться на «мужские» факультеты. Так что зажмусь уж, потерплю три года. Может, дальше поинтереснее будет.
        Убедив себя в этом, я соскреблась с рассветом с постели, где чуть не растеклась сахарным сиропом окончательно, невесомо тронула губами довольно улыбающегося даже во сне Броди и отправилась в особняк на правом берегу - переодеваться. Пэдди, которого я еще вчера уведомила запиской, уже ждал в авто у крыльца.
        В академии спокойно позавтракать мне не дали.
        - Иди к нам! - Ее Высочество даже рукой мне помахала, чтобы точно было понятно, кому она.
        Замешкавшись с подносом у самого столика, - не могла пораньше окликнуть? неловко получилось - я послала извиняющийся взгляд Ранджиту и развернулась к столику Наирин. Там уже освободили для меня место по правую руку от наследницы. Остальные девицы доброжелательно скалились, испепеляя при этом взглядами.
        Игнорировать прямой приказ - выдать себя сразу. С потрохами.
        Я молча поставила поднос на отведённый мне участок и присела в приветственном книксене.
        - Доброе утро, Ваше Высочество.
        - Ну что ты, какое Высочество! Здесь мы все студенты, зови меня просто Наирин. Лучше расскажи, что там творилось, на реке и на берегу, последние три дня? Мне ничего не рассказывают, а любопытно - страсть!
        Соседки по столу даже поумерили ненависть перед лицом потенциального информатора. Им тоже было любопытно.
        - Полиция поймала убийцу, - скромно опустила я глаза на ванильный пудинг. О своём участии в поисках при таком скоплении народа я рассказывать не собиралась. Может, потом, если останемся наедине. А делиться своими подвигами с леди клушами точно не собираюсь.
        Клуши загомонили, возжелав подробностей. Я скупо поведала то, что и так трезвонили все газеты: на левом берегу орудовал спятивший маньяк, и если бы не благородные маги, процедившие реку сквозь мелкое сито, он бы и дальше убивал несчастных блондинок.
        Те девицы, которые посветлее, чуть не попадали в обморок, но вовремя сообразили, что кавалеров за столиком нет, и передумали.
        - Зайдёшь ко мне в комнату после ужина? - прошептала Наирин углом рта, когда соседки по столу отвлеклись на обсуждение последних новинок моды. Я сдержанно кивнула.
        Комнаты принцессы, точнее, хоромы, или даже палаты, располагались в отдельном флигеле. Не селить же Ее Высочество с обычными аристократками. Стражи у входа пропустили меня безропотно - получили указания.
        Наирин уже ждала меня, заготовив чай, под сотню крошечных пирожных на выбор и благодарные за душераздирающую историю уши.
        Подробности о вздутых синюшных трупах и вони я старательно опустила. В моем изложении поиск убийцы превратился в некий авантюрно-ванильный роман, где мы с главным героем-капитаном поймали и обезвредили злобного гада.
        Разумеется, познакомились мы с ним на балу, а после влюбились без памяти и заключили помолвку. Ни о фиктивности оной, ни о борделе я, понятное дело, не распространялась. Рановато такой компромат на себя саму выдавать человеку, которого я знаю полтора часа.
        - Ты такая смелая, - тоскливо вздохнула принцесса, собственноручно наливая нам в миниатюрные фарфоровые чашечки темный взвар. - Трогала мертвых, помогала следствию, живешь сама по себе. Какая жалость, что я так не умею.
        - А что тут уметь? - пожала я плечами. - Ты тоже не промах. Если бы не ты, мы бы реку и по сегодняшний день прочесывали, так что твоя заслуга в поимке преступника ничуть не меньше моей.
        Наирин довольно зарделась и потупилась, отпивая горячий напиток. И снова поскучнела.
        - Это было самое восхитительное приключение в моей жизни. Поднять на ноги весь университет, вести их за собой, вдохновлять… Я, наверное, жутко испорченная, раз думаю о таком, когда несчастных женщин убивали и мучили, но меня никогда так не слушали, как в тот день. Как будто я действительно важна и мои слова для них что-то значат.
        Я слушала этот поток страдающего сознания со все возрастающим изумлением. И это выросшая в неге и почитании принцесса? Да там комплексов и травм побольше, чем у меня будет.
        - Конечно значат. Ты же принцесса, будущая правительница.
        - Не смеши меня! - фыркнула Наирин, чуть не забрызгав меня чаем. - Думаешь, мне разрешат править? Как бы не так. Я племенная кобыла - буду рожать наследников. У отца не получилось завести мальчика, придётся мне постараться.
        Она с такой уверенностью говорила о своём будущем как об уже состоявшемся, что меня мороз продрал по коже. Пока я боролась за выживание в борделе и завидовала росшей в неге и заботе сестре, она подвергалась каждый день изощрённой ментальной пытке, ломающей психику и гнущей ее в удобную королю форму.
        Что-то мне наш папочка нравится все меньше и меньше.
        Кстати, неужели у Наирин настолько сдвинулось восприятие, что она готова выкладывать все свои потайные мысли первой, можно сказать, встречной?
        - Ты же поклянёшься мне, что не разболтаешь никому, о чем мы с тобой тут говорили? - Наирин неожиданно серьезно заглянула мне в лицо, будто прочитав мои мысли. - У меня почему-то такое чувство, что я знаю тебя всю жизнь и могу доверить любой секрет. Но, сама понимаешь, лучше перестраховаться.
        - Клянусь держать в тайне все, что мне сегодня расскажет Ее Высочество Наирин, - я подняла руку - и пальцы зазолотились искорками. Сестра кивнула и пододвинула мне очередную воздушную корзиночку.
        - Разве обязательно выходить замуж? - осторожно спросила я, помня пример Елизаветы Английской. Там тоже была проблема с правлением женщины, и дама решила все просто - осталась в девицах. Наследников так, конечно, не получить, но если что, можно передать все какой-нибудь надежной побочной ветви… Да и вообще законы поменять, пока правишь. Тут живут подольше, чем у нас - маги, по крайней мере, - и в сорок рожают, и в пятьдесят.
        - Ты не понимаешь. У меня уже есть жених. Меня с него воротит, но отец… Он все решил и не собирается учитывать мое мнение. Нам нужны верфи Горманов.
        - Они же и так ваши. В смысле, королевские, - удивилась я такой постановке вопроса.
        Наирин покачала головой.
        - Горманы сейчас всего лишь платят налог. Причём сумму устанавливали довольно давно и их доход уже во много раз превышает королевский бюджет.
        Я присвистнула. Ничего себе размахнулись водники. Теперь понятно, кто именно ввозит алойцев. Корона, конечно, участвует - разрешает импорт людей для начала. Но главный работорговец - семейка Горманов. Теперь понятно, почему у Суона такие массивные досье на эту семью. Надо бы перечитать. Меня так поглотил поиск убийцы, что я особо не обращала внимания на дворцовые интриги. А зря.
        - Официально же королевой будешь ты. Вот и пользуйся своим правом. Не позволяй задвигать себя в угол, - горячо попыталась подбодрить ее я… Или подбить на мятеж? Сама не знаю. Видя, как будущая правительница сдаётся, складывает лапки вместо того, чтобы хоть попытаться взбить масло, я бесилась все больше. От несправедливости этого мира, вялости и покорности сестры и общей какой-то безнадежности, что ли. Раз уж знатным леди несладко живётся, остальным только тихо сдохнуть теперь, что ли? Надо же что-то делать, в конце концов!
        Принцесса криво усмехнулась краем рта.
        - Кто меня спросит, - неловко пожала плечами Наирин. - Отец считает, что всем женщинам нужно рожать детей и молчать, и уж точно не лезть в управление страной. Если бы можно было, он бы и в академию меня не пустил, но тут бы аристократия взбунтовалась - наши дочери учатся, а будущая королева нет? Ты знаешь, какой у меня уровень?
        Я молча помотала головой. Пожалуй, в приюте было даже лучше, психологически как-то проще. Знала, что родители от меня отказались, и не питала особых иллюзий. Даже не учитывая мою параллельную жизнь. А видеть изо дня в день родных людей, которые тебя презирают и считают, что вся твоя ценность, как у породистой лошади, - принести качественное потомство, пытаться им без успеха угодить, лезть из кожи вон, чтобы что-то доказать, а потом видеть, как от тебя раз за разом просто отмахиваются - тут у любой тараканы набегут.
        - Девятый, - веско уронила принцесса.
        Вот теперь удивила.
        По официальным сведениям, на данный момент в королевстве было три восьмерки. И ни одной девятки.
        - Да тебя же на руках должны носить, - недоуменно пробормотала я. - Уникальная сила. Погоди, а почему ты тогда на бытовом?
        - Вот именно, - важно подняла палец Наирин, грустно усмехаясь. - Будущей королеве не пристало учится на боевом. Мой удел - устраивать иллюзии для балов и праздников, не больше. Ты не представляешь, как иногда сила распирает. Хочется что-то такое сделать, эдакое - то ли дворец спалить, то ли флот женишка моего вместе с верфями. Может, тогда мне не придётся мне замуж за него идти, если он без шиша останется?
        - Иллюзии, говоришь? Распирает?
        На моих губах заиграла лукавая улыбка.
        На прошлой неделе мы с Шадой как раз разучивали новую песню. Думаю, у меня готов под неё номер. Без репетиции, правда, на чистой импровизации, но думаю, зрителям понравится.
        Тем более, один из костюмов еще ни разу не надёван.
        Выводя принцессу за пределы академии, я преследовала сразу несколько целей. Во-первых, проверить, как хорошо она сама умеет хранить секреты. Во-вторых, насколько плотная за ней слежка. Донесут отцу или нет?
        И в-третьих, мне просто хотелось провести время с сестрой. Пусть она до сих пор и не подозревала о нашем родстве, Наирин оказалась милой, наивной, любознательной и доверчивой девушкой. Целую неделю мы общались практически круглые сутки, и держать все время маску настолько совершенно не смогла бы никакая актриса. Что-то бы проскользнуло - в речи или во взгляде. Но нет. Принцесса была именно такой, какой казалась на первый взгляд.
        Второе приятное исключение из общего сволочного правила.
        В моем мире мы пошли бы в клуб. В этом особого выбора не было. Или бордель, или казино. Я выбрала все же последнее. В нем все чаще появлялись дамы, хоть и в сопровождении мужчин и под вуалями.
        Мода прижилась.
        Знатным леди тоже хотелось праздника, да и ничего такого уж неприличного в казино не происходило, так что в свете постепенно решили, что это развлечение вроде театра. Только подороже. Спустить можно за ночь целое состояние. Ну и выиграть тоже, понятное дело.
        Изредка.
        Выбраться из Академии оказалось не так уж сложно. По выходным, начиная с вечера пятницы, выход был свободным, и под плащ принцессе, проверять, кто там идёт, лезть никто не стал. Из ее покоев мы вышли вроде как в библиотеку, переоделась она у меня, пользуясь тем, что мы примерно одного размера - только Наирин чуть покруглее в стратегических местах, так что платье я ей подобрала на шнуровке, чтобы удержаться в рамках приличия.
        Кроме того, у входа в Академию нас, как и положено, поджидали двое мужчин. И авто.
        Пэдди молча открыл нам дверцы, а капитан Салливан помог обеим взобраться на приступочку.
        Бродерик недовольно пыхтел всю дорогу. Я-то не посвятила его в свой план, и явление меня в компании еще одной барышни оказалось полной неожиданностью. А когда с неё ветром сдуло капюшон, глаза моего жениха полезли на лоб. Он глянул на меня, поиграл желваками на челюсти и мужественно придержал комментарии до конца поездки.
        Казино сияло огнями лаконичной вывески. Швейцар в серо-золотой униформе придержал нам дверь, за которой ждали брызги шампанского и лихорадка азарта. Спускать состояние я не собиралась, но сама атмосфера - над которой я усиленно работала изначально - настраивала на авантюрный лад.
        - Ты с ума сошла? - прошипел Бродерик, отставая от увлечённой разглядыванием интерьера Наирин и придерживая меня за локоть, чтобы поравнялась с ним.
        В таких местах принцесса еще не бывала. Она с любопытством оглядывалась, как будто ее в зоопарк привели. Хорошо хоть кормить девочек-официанток с руки не пыталась. Думаю, ее бы укусили.
        - А что такого? - меня и саму распирало от какого-то нездорового, лихорадочного возбуждения. Будто я снова шестнадцатилетняя дурочка, вырвавшаяся от строгой мамы на дискотеку.
        - Ты притащила принцессу в казино! - жених едва успел спохватиться и понизить голос, а то сведения не совсем подходящие для массового разглашения. Я ему подмигнула.
        - Во-первых, мы обе в масках и вуалях. Во-вторых, одна принцесса жила в борделе год и ничего.
        Бродерик насупился, не желая признать поражение.
        - Между вами большая разница. Ты выросла в пансионе, а не во дворце.
        - В пансионе, знаешь ли, не обучали танцу живота и ведению бандитопроизводства, - я подбоченилась, злобно сверкнув глазами на жениха. Не думала, что наша первая семейная ссора случится так скоро.
        - Глупая. Ты меня не так поняла. Я имел в виду, что ты у меня сильная и боевая, - Бродерик привлёк меня к себе. Я посопротивлялась для приличия, а потом привычно уткнулась носом ему в лацкан пальто. - Ты воин, а она маленькая избалованная девочка. Ты точно понимаешь, что творишь, приводя ее вот так, без прикрас, на самое дно?
        Подняв голову, я вгляделась в ставшее родным за какие-то недели лицо.
        - Она вполне большая девочка, чтобы желать себе свободы. И твоя будущая королева, не забывай. Одно дело - бунтовать против сурового папочки, и совсем другое - менять уклад всей страны. Наирин должна видеть, где живет.
        - И что она, по-твоему, увидит в казино? - пробухтел Бродерик все еще недовольно, но уже без прежнего запала.
        - Пороки, - лаконично ответила я.
        Управляющий встретил нас поклоном чуть не до земли. Это он еще не знал, кто вторая дама под маской, передо мной выслуживался. Нас проводили в одну из лож на верхнем этаже, чтобы видно было все, а нас не трогали.
        - Я вас оставлю. У меня выступление через десять минут, - мило улыбнулась я. Наирин вскинулась, отвлекаясь от зачарованного разглядывания дамы в вуали и шляпке, но с голыми ногами до колена. Верх неприличия, ага. Аристократки, пользуясь безнаказанностью инкогнито, отрывались как могли.
        Ясно, что позволить себе такие вольности могли либо вдовы, либо почтенные леди в возрасте. Дама скорее относилась к первым, ибо ножки были еще очень даже ничего.
        - Какое выступление? Ты поешь? - наивно поинтересовалась сестра. Я хмыкнула, мой жених покраснел.
        - Петь будут другие. Я буду танцевать. А ты мне поможешь.
        - Как? - удивилась Наирин. Бродерик тоже удивился и уставился на меня поверх ее головы. Притащила невинную овечку в казино и совращать собираешься, говорил его взгляд.
        - С тебя иллюзии, - подмигнула я, разворачиваясь на выход.
        - Какие? - растерянно переспросила принцесса, провожая меня потерянным взглядом. Я небрежно отмахнулась.
        - Да любые.
        Мне нужно было раскачать сестру. Вывести ее из равновесия, заставить самостоятельно принимать решения. Пусть и такие смехотворные, вроде какую иллюзию показать зрителям. Пусть почувствует власть… Над собственной жизнью для начала. Из человека, который привык подчиняться и не иметь своего мнения, не получится хороший правитель.
        А я на трон не хотела категорически.
        - Ты уверена, что снова хочешь на сцену? - прошептал Бродерик, провожая меня к выходу из ложи. Я оглянулась на Наирин, сосредоточенно изучавшую сцену, и быстро поцеловала капитана в губы.
        - Всего один номер. И мне понадобится и твоя помощь тоже.
        Установить шест при наличии мага воздуха довольно просто. Бродерик просто зафиксировал его каким-то хитрым приемчиком. Надеюсь, когда представление начнётся, он его от неожиданности не выпустит.
        - Это мир мужчин… - лениво, вызывающе, в полной тишине вывела Шада первую строчку песни. Слова Джеймса Брауна на удивление просто зарифмовались на местном языке. Он не так уж сильно отличался от привычного мне английского, особенно если не задумываться. Память принцессы дополняла фразы, переиначивая их там, где терялся ритм.
        - Это мир мужчин… - поддержали хрипловатый голос алойки гитара и флейта. Последней, конечно, до саксофона как до луны по выразительности, но, увы, что есть, с тем и работаем.
        - Но он бы не был, просто сгинул, без женщины… - томно протянула певица, и наконец включился софит, пробивая густой туман.
        По залу пронёсся восхищенный вздох.
        О да. В этот раз я раздеваться не собиралась. Да мне особо и некуда было.
        Вот для чего мне понадобились дополнительные визиты на фабрику резины. Переговоры заняли неделю, а поиск подходящего материала для обработки под винил еще дольше. Патент оформили пополам с главным мастером фабрики. Он согласился со мной, что привлекать хозяина не стоит.
        Тот и так гребёт бешеные деньги просто за то, что числится хозяином.
        Зато когда по моей просьбе в патент внесли пункт о том, что с дохода от производства винила обязательны выплаты по ноль целой одной десятой процента каждому работнику, участвовавшему в изготовлении, и только потом прибыль делится между изобретателями и предприятием, мастер на меня посмотрел довольно странно. Будто сам не знал, кланяться мне как святой или бежать за экзорцистом.
        Поблёскивающий светло-серый комбинезон сидел как влитой, облегая меня даже теснее, чем вторая кожа. Подвешенный в воздухе моим личным магом шест посередине сцены вызывающе сиял металлом в ярком свете, и мое тело тоже сияло, хоть и более мягко, отражая софит всеми выпуклостями. Под медленную мелодию я обошла вокруг шеста, покачивая попой. Месяцы на хороших харчах и тренировки сделали своё дело: фигура моя округлилась, мышцы наросли - в общем, приятно посмотреть.
        Что зрители, не отрываясь, и делали.
        Призрачность приличий происходящему на сцене придавал густой дым. По краям сцены я установила несколько самодельных дымовых шашек из селитры и сахара. Гореть они будут недолго, всего минуты две, но остатков дыма как раз хватит, чтобы завершить представление. Броди держал надо мной небольшой купол, чтобы я не надышалась, - гадость все же та еще - и другой, побольше, надо всей сценой, чтобы не провонять весь зал. Неплохая тренировка для развития его новообретенного дара. До прежней семерки он еще не дотягивал, но на уверенную троечку - вполне. А больше для сегодняшнего представления и не требовалось.
        Так что я танцевала в некоей воздушной клетке, окружённая клубами дыма.
        Кому-то повпечатлительнее могло показаться, что он попал в сам Ад.
        Для натуральности не хватало еще хвоста и рожек. Можно было сделать, но я решила не увлекаться. И так по грани хожу. Не хватало еще, чтобы фанатик какой попался и потребовал спалить ведьму.
        Видно меня было даже не через раз. Просто темным силуэтом на фоне белого дыма. Софит слепил зрителей, не давая рассмотреть волнующие подробности, но сам факт облегающего силуэта будоражил их донельзя.
        По спине пробежала волна тепла. Наирин примерялась, с чего начинать иллюзорное шоу. Магия сестры ощущалась как нечто родное и привычное и совершенно не мешала выступать.
        Холодный огонь охватил меня, превращая и без того чувственное представление в нечто рискованно-волнующее.
        Я не знала, какие именно узоры расцветают за моей спиной, но иногда, во время поворотов, успевала уловить диковинных птиц, цветы и просто некие абстрактные фигуры, которые можно увидеть в костре, если долго смотреть на огонь.
        Не думала, что сестренка на такое способна.
        Когда я, зажав ногами пилон, сползла вниз, выгнув спину, шест дрогнул, но устоял. Увлёкшись, я забыла, что не в студии, что вообще в другом мире. Мысль, что представление настолько увлекло опытного мага, что он на секунду потерял концентрацию, горячей волной прошлась по моим нервам. Оказывается, очень приятно сознавать, что от вида твоего изгибающегося тела мужчина теряет голову.
        Одно дело - клиенты: там чистый, холодный расчет, и совсем другое - танцевать для влюблённого в тебя жениха.
        И я, кажется, начала влюбляться в него тоже.
        Глава 23
        Когда я, обессиленная и взмокшая, но заново прилично одетая, вернулась в ложу, Наирин налетела на меня, возбужденно сверкая глазами:
        - Все эти мужчины… они так на тебя смотрели! Помани их пальцем, они бы поползли за тобой на коленях. Как ты это делаешь? Я тоже так хочу!
        Завидный энтузиазм, но боюсь, что ни король, ни Горман не оценят танцующую у шеста принцессу. Хорошо еще, про меня они не в курсе. Мне хватит ревнивого рыжего.
        - Если ты думаешь, что с твоим женихом такой номер пройдёт, подумай еще раз. Ты леди, дорогая моя. Леди попой не крутят и не раздеваются на людях.
        - Зато ты ими вертишь, как вздумаешь, - мечтательно протянула Наирин. - Вон как управляющий перед тобой стелился. И остальные. Ты что хочешь, то и делаешь, сама себе хозяйка.
        - Я в привилегированном положении. Посмотри на них, - я развернула ее за плечи в сторону зала. Девочки из обслуги обносили клиентов заказами. Вот одну из них ущипнули за попу, и она с хихиканьем, виртуозно удерживая поднос, приземлилась мужчине на колени.
        - Думаешь, они здесь по своей воле? И мужчины за ними ползают? Мужчины платят, дорогая моя. А ползают эти несчастные. Так что если тебе кажется, что выйти замуж за твоего Гормана - участь страшнее смерти, то вспомни сегодняшний вечер. У них… - я дернула подбородком в сторону девочек из подтанцовки, извивавшихся на сцене в кожаных корсетах и высоких сапогах, - таких «горманов» по пятеро за ночь было. Пока я не пришла. И сейчас они тоже особо не выбирают. И это лучшие условия работы на левобережье. Что творится в других местах, тебе лучше не видеть - все-таки ты молодая и невинная девушка. Меня и за сегодняшнее Броди чуть анафеме не предал.
        Наирин коснулась пальцами моего запястья, разворачиваясь на стуле обратно.
        - Я очень тебе благодарна, что ты меня сюда привела. Ты помогла мне потренировать резерв, а еще понять одну важную вещь… - она понизила голос и наклонилась поближе, так что наши волосы, выбившиеся из прически, смешались, потрескивая магией. Наирин действительно искрила. Буквально. Энергия из неё просто перла.
        - Ты в курсе, что в академии скоро проводят турнир первокурсников? Я буду в нем участвовать, и плевать, что скажет отец. Выйду на поле в последний момент - поднимать скандал и уводить меня силой он не станет. Будет беречь репутацию.
        Мое хмельное возбуждение как рукой сняло.
        Долго думать не надо. Король быстро просечет, кто посеял в голове его дочери такие революционные идеи. Хотя о моем существовании он знает в любом случае, и тихо отсидеться мне не удастся. Может, хотя бы локальная революция на уровне семьи заставит его задуматься, что он не во всем прав?
        На выходе из казино меня отловила Лалика и с заговорщическим видом поманила на лестницу, ведущую к служебным помещениям. А она здесь что делает? За девочками присматривает?
        Я шепотом попросила Бродерика подождать и чуть задержать остальных в холле. Лучше принцессе не разгуливать по левому берегу лишний раз - пусть в тепле посидит.
        В моем собственном кабинете сидела на диванчике для посетителей Маржолейн. Чувство, что что-то все же произошло, усилилось в разы.
        - Хорошо, что Пэдди ответил на записку. Мы пытались связаться с тобой в академии, но туда мальчишек-посыльных не пускают, - затараторила Маржи, порывисто вскочив с дивана и обняв меня.
        Я недоумевающе похлопала девушку по спине. Странно, она никогда таких бурных чувств ко мне не проявляла.
        - Так что случилось-то?
        - Королевский лекарь был у нас вчера, - Лалика была как всегда лаконична. - Выбрал Маржолейн, употребил половину бара, а вторую половину заказал в комнату.
        - Он у нас часто бывает, - я все не могла отделаться от привычки воспринимать бордель как дом. Все же полгода я тут прожила и с девочками успела сродниться. Маржи покачала головой.
        - Он напился. На самом деле напился, в хлам. Магистр иногда позволял себе бокал-другой, но не упиваться до поросячьего визга! До дела дело не дошло. Он всю ночь говорил о сыне. Переживал, что тот пошёл по кривой дорожке.
        - Сын? - что-то вертелось на краю сознания, но я никак не могла уцепить мысль за хвост. Маржолейн оказалась внимательнее меня и просекла все еще ночью, потому меня и вызвали в срочном порядке.
        Шатенка наклонилась ко мне, чтобы обозначить важность своих слов:
        - У него нет сына. Он вообще не женат. Если только сын не внебрачный и тайный.
        Я так и села.
        Вот тебе и окупилось обучение девочек.
        Магистр Оффал. Я вспомнила его досье, которое перечитала после занятия медитацией со стулом. У него действительно был внебрачный сын. К таким детям, особенно одаренным, относились с куда большим снисхождением, чем к принесенным в подоле деревенским. Их возили, как меня, например, по балам, представляли свету и женили, практически как обычных наследников. Если имелись и законнорожденные - там начинались проблемы с титулами и завещаниями, а если других детей нет - считай, как будто в браке рождён.
        Только вот королевский целитель женат не был.
        А тот сын, согласно досье, одаренный вслед за отцом целительской магией, умер в подростковом возрасте. То ли шею свернул, то ли упал откуда - в общем, мгновенная смерть, магистр при всем своём могуществе ничего не успел делать.
        - Так-так. Сын, значит, по кривой дорожке… - пробормотала я. Сложить два и два проще простого, даже далекие от расследования девочки из борделя были в курсе недавней поимки убийцы. Но как же хлопнули ушами подчиненные Доэрти! Проворонить подлог ребёнка, не копнуть поглубже биографию Ричарда!.. Да работай они получше, может, и убийств было бы куда меньше.
        Хотя, ну вышли бы мы на Оффала. Скрывает он бесталанного незаконнорожденного ребёнка, ну с кем не бывает? Меня вон, вполне законнорожденную, тоже скрывали.
        Кстати, а кто сказал, что он бесталанный? Вроде в досье речь шла про одаренного целительской магией? Тогда почему он не сопротивлялся? Не умел? И моя магия в него ушла как в никуда.
        Странное что-то происходит.
        Так прямо и сказала Бродерику, когда вышла к нему после разговора с Лаликой и Маржи.
        - Может, он об этом и хотел с тобой поговорить? - забывшись, пробормотал жених. Я вскинулась.
        - Кто со мной хотел поговорить?
        - Тот убийца. Уже неделю сидит молчит, лишь в самом начале бросил, что расскажет все только той, что его поймала.
        - Погоди, а почему ты мне раньше ничего не сообщил? - Бродерик вздернул упрямо подбородок, но взгляд отвёл. Понятно. Вековые традиции вступили в конфликт со здравым смыслом. Пускать нежную деву к убийце не позволяет врожденная галантность. Что-то она не мешала пустить деву к разложившимся трупам.
        - Поехали. Отвезём Наирин в Академию, и к тебе в участок, - решительно составила я план. Капитан, что характерно, даже не пытался возражать.
        Сестру я довела прямо до ее покоев. Несмотря на позднее время, стражи у дверей даже не почесались - ну, засиделась Высочество у подруги, с кем не бывает. Вот что значит репутация. Окружение привыкло к зашуганной послушной принцессе - им даже не приходит в голову, что она может выкинуть нечто неординарное.
        Ну, вас еще ждёт сюрприз.
        Что там за участие в турнире сестра задумала?
        Я потрясла головой, выкидывая лишнюю информацию. Все потом. Меня убийца ждёт. Заждался, можно сказать. Даже интересно, что же он такого жаждет сообщить.
        Для допросов и содержания арестованных под участком был благоустроен подвал. Несколько камер, забранные массивными решетками, и две комнаты - так сказать, для бесед. Попасть в подвал можно было только после тщательной проверки на вооруженность, через практически сейфовую дверь и исключительно в сопровождении двух охранников. За обоих, как и за стоявшего на входе, поручился сам капитан Салливан. Меня обыскали, впрочем, исключительно халтурно. Ни шляпки не сняли, ни юбки не проверили, а там, в одном турнюре, целый арсенал пронести можно. Я, кстати, инструменты свои так и не сдала. С собой взяла, мало ли.
        Но жениху я еще выскажу. Женщин либо не пускать, либо тоже обыскивать надо полноценно. Что за дискриминация по уровню опасности?
        Сайкерта уже подготовили к визиту леди. Причёсанный, со свежим синяком под глазом, он чинно сидел за столом, прикованный к нему за руки и ноги. Тонкие, длинные пальцы он переплёл, сложив руки перед собой, как приличный ученик. Завидев меня в сопровождении Бродерика, художник приподнялся, насколько позволили цепи.
        Толстые такие, как на волкодава.
        - Леди, - он учтиво склонил голову, будто и не пытался меня душить неделю назад. И повернулся к капитану, холодно, совершенно другим тоном добавив: - Я буду говорить только с ней, наедине.
        Бродерик пожал плечами и вышел. За стеной дежурили два мага из судебной комиссии с ручками наготове, чтобы записывать нашу беседу. Сам капитан останется за дверью, а слышимость тут, несмотря на толщину стен, прозрачная.
        Я неловко присела на краешек стула, не особо вежливо изучая лицо маньяка. Если не знать, что он убийца, - вполне приятное лицо с правильными, благородными чертами, характерным носом королевского целителя и его же надбровными дугами. Фамильное сходство налицо.
        - Спасибо, что пришли, - нарушил напряженную тишину Сайкерт. Я пожала плечами.
        - Мне сказали, что вы отказываетесь разговаривать с кем-либо, кроме меня.
        - А это расследование для вас очень важно, не так ли? - подхватил мою мысль он с полуслова и ненадолго замолчал. - Мне жаль, что я убил вашу подругу.
        - А остальных? Не жаль? - вскинула я брови. Убийца отвёл глаза, и я решила не вдаваться в морально-этическую полемику. Смысл? Лучше перейти к сути. - Вы правда сын королевского лекаря? Поэтому так странно реагируете на целительскую магию?
        Ричард вздрогнул.
        - Уже знаете. Жаль… Такой ум - и достался женщине. Да, я его сын.
        Очень хотелось врезать за снисходительность в каждой фразе, но я сдержалась. Зачем-то он позвал именно меня, значит, не так уж презирает, как хочет показать.
        - А почему ваша фамилия тогда не Оффал? Вас же признали, насколько мне известно.
        - Сайкерт - фамилия моей матери, - криво усмехнулся Ричард. - Лорд Оффал не пожелал на ней жениться, поэтому она осталась при девичьей.
        Он хрипло рассмеялся.
        - Отец, он даже не сразу поверил, что я именно его сын. Мать никогда не была разборчива в связях. Только когда я чуть подрос и стало ясно, что я его копия в детстве, лорд Оффал взял меня к себе. Но тут его ждало еще одно разочарование - во мне не было магии. Ни капли.
        Я слушала и боялась пошевелиться. За стеной маги-стенографисты записывали драгоценные показания, без которых главный виновник смерти Хилли так и остался бы безнаказанным, несмотря на все наши подозрения и доказательства. Задушил-то ее Ричард, а вот направляющей рукой стал тот, кому по должности полагалось жизнь оберегать.
        Сайкерт машинальным - привычным - движением потер грудь в районе солнечного сплетения.
        - Отец вливал в меня магию каждый день. Это была пытка. Резерв у него огромный - он не жалел силу, пытаясь сделать из меня мага. Это будет прорыв, любил он повторять. Новое слово в целительстве. Только у него ничего не вышло. Я оказался настолько бракованным, что не смог даже принять вливаемую в меня магию. Мой организм отторгал ее, как чужую кровь.
        Художник помолчал, продолжая массировать солнечное сплетение. Ему явно хотелось выговориться - недаром же он оставлял свои жуткие абстрактные картины в публичном месте. Классический пример маньяка, который подсознательно хочет, чтобы его остановили. Жаль, что мы не смогли этого сделать раньше.
        - Лет до двенадцати я жил на правом берегу, - поведал мне Ричард доверительно, наклонившись чуть вперёд. Нас разделял стол, за дверью дежурили двое стражников и мой жених, которому я доверяла куда больше, чем всей полиции вместе взятой, и то я невольно вздрогнула, подавляя желание отстраниться. - На всем готовом, с кучей слуг, по первому чиху приносивших все на блюдечке. Малая компенсация за пытки магией, но я привык.
        Как я его понимала. Привыкнуть можно к чему угодно. И спать две трети суток, и жить на два мира, и править криминальной империей, хотя раньше считала любое нарушение закона ужасом и преступлением. Помимо воли, даже зная, что сидящий передо мной мужчина убил более тридцати женщин, я начинала проникаться к нему сочувствием. Точнее, не к нему, а к тому несчастному мальчику, лишенному семейного тепла.
        Не оправдывать его ни в коем случае.
        Убийство - не выход, никогда, даже если тебе от него полегчает. Но учитывая, как его искорежил родной отец, который, по идее, должен был защищать и оберегать единственное чадо, неудивительно, что у бедняги поехала крыша.
        - А потом стало ясно, что магия не приживется. И лорду Оффалу я стал не нужен, - тихим голосом продолжил Ричард. - Поэтому меня услали обратно к матери. Ей я тоже был не нужен - мешал работать с клиентами. Меня запирали в шкафу, потому что квартира у нас была маленькая и скрыть ребёнка было больше негде. И я слушал, как мою мать имеют разные мужчины, иногда и несколько… Ел я далеко не каждый день, но рисовать не перестал. Углём на стенах, палкой на песке - голытьбе выбирать не приходится. Меня заметил мсье Дюк, взял в подмастерья. Когда он умер, у меня уже скопилось достаточно денег, чтобы снять собственную студию, и знакомств, чтобы не умереть с голоду. Я рисовал этих расфуфыренных дам с их волосатыми собачками, пузатых лордов и наглых магов, и ненавидел их. Ненавидел всех. И отца, который показал мне лучшую жизнь, а потом бросил, и мать, которая терпела меня только потому, что лорд Оффал заплатил ей неплохую сумму за мое содержание. Спустила она ее за месяц, но договор есть договор, и выгнать меня она не могла. Хотя и хотела бы.
        - Все это очень трогательно, но не объясняет, зачем вы пытались убить принцессу, - холодно напомнила я суть нашей беседы. Ричард передернул плечами.
        - Меня тогда снова нашёл отец. Дал денег. Позвал жить с ним. Мне уже было все равно, я собирался бросить монеты ему в лицо и уйти: слишком поздно он опомнился. Но он сказал, что сожалеет. Что не собирался меня бросать, а его вынудили. Вроде у короля родилась убогая дочь, увечная, и ему пришлось всю магию бросить на борьбу с ее недугом. И на меня уже не оставалось. А ведь у него почти получилось. И сейчас он может сделать меня магом, осталось всего чуть-чуть - и мы сможем вместе жить на правом берегу, как в старые добрые времена. Нам мешает только та принцесса, которая родилась калекой. Если она вернётся, отцу опять придётся ее лечить, а ее собирались вернуть. Приехал тот дикарь из Релии, а выдать за него замуж некого - Ее Высочество Наирин уже была помолвлена с Горманом.
        Что-то в его рассказе не складывалось. Да, допустим, задурить голову поехавшему крышей парню, рассказав о неземной родительской любви и мешающей оной принцессе, которую нужно срочно убрать, и тогда все будут счастливы, проще простого. Но зачем на самом деле Оффалу убирать меня? Помешать браку с Ранджитом? Зачем?
        Ричард полез во внутренний карман пиджака. Дверь угрожающе скрипнула, будто бдивший за ней Бродерик готовился рвануть, спасать меня от нападения. Но маньяк всего лишь вытащил сложенный лист бумаги. Развернул и положил на стол между нами.
        - Думаю, вам будет интересно. Нашёл в бумагах отца. Вредная привычка - не сжигать важные письма, - криво усмехнулся он.
        - Вас что, не обыскивали? - удивилась я. В моем представлении если не до исподнего раздеть, то уж посторонние предметы отнять у него были обязаны первым делом.
        - Это письмо я попросил капитана найти в моей квартире специально к вашему приходу. Для посторонних в нем ничего интересного, зато тем, кто в курсе вашего секрета, прочитать его будет весьма любопытно.
        Почерк я узнала сразу. Строчки прыгали перед глазами, выхватывались несвязные фрагменты. «Чудом излечилась», «двигается плавно, равномерно», «завела секреты». Матушка Ригна отчиталась весьма подробно. И выполнила обещание: королевской семье она не писала - она рассказала все придворному целителю.
        - Вы угрожали его репутации. Жаль, что я нашёл это письмо после того, как убил вашу подругу и меня понесло окончательно. Меня использовали вслепую, а я повелся как последний идиот. И уже не смог остановиться.
        Сайкерт замолчал, позволяя мне переварить новую информацию.
        Репутация? Серьезно? Мою лучшую подругу убили только потому, что я вылечилась? Раз королевский целитель не справился, значит, никто не справится. А тут раз - и вроде как само исцелилось. Оффалу грозил максимум выговор от королевской четы, но он предпочёл ликвидировать свидетельство его несостоятельности как лекаря. И как только клятву обошёл?
        И правда.
        А как он обошёл клятву?
        Похоже, я задала вопрос вслух, потому что Ричард пожал плечами.
        - Отец утверждает, что клятва ослабла. Задумать дурное по отношению к королевской семье теперь очень даже можно. Сделать им пока ничего нельзя, а вот планировать и подговаривать других - запросто. Уже лет двадцать, как потихоньку ослабевают клятвенные путы, связывающие магов и королевскую семью. Кто-то не замечает этого, потому что искренне предан монарху, а те, кто замечает, тем невыгодно дать о том знать. Им как раз хочется и замышлять, и планировать.
        - То есть все те покушения…
        - Чего не знаю, того не знаю, - развёл руками Ричард. Он, похоже, действительно хотел мне помочь с этим вопросом, но и сам не был в курсе. Каким только местом жизнь ни повернётся… Консультироваться по политической ситуации в стране с маньяком? Ставим галочку.
        - Но зачем вы убивали всех остальных? Тоже отец попросил? - я уже успела навоображать себе страшный план целителя по созданию армии зомби, но ответ оказался куда банальнее.
        - В любом человеке есть немного магии жизни. А мой пустой резерв, который, как ни странно, во мне действительно есть, все время ноет и просит его заполнить. Сам я этого сделать не могу. Бракованный, понимаете?
        Сайкерт развёл закованными руками, насколько позволили кандалы.
        - В момент смерти жизненная энергия высвобождается. И поскольку я касался жертвы, вашей подруги, она перетекла в меня. И мне стало легче. Больше не было жжения, этой сосущей пустоты внутри. Я спокойно спал по ночам. Какое-то время. Но постепенно, по капле, резерв опустел снова, как чашка с трещиной, из которой вытекает вода.
        Художники - они такие художники. Даже тягу к убийству опишут образно и выразительно.
        - И тогда вы убили снова, - подытожила я. Ричард кивнул. - Тридцать невинных девушек умерли потому, что у вас свербело в груди?
        - Кроме вашей подруги, невинной ни одна не была, - хохотнул убийца. Все мое зародившееся сочувствие как рукой сняло.
        - Спасибо за сведения, вы очень помогли следствию, - скороговоркой произнесла я, поднимаясь. Не могу! Еще секунда - и я вцеплюсь ему в лицо ногтями, как последняя базарная торговка.
        Дверь допросной хлопнула за моей спиной. Бродерик отшатнулся от моего перекошенного лица, освобождая дорогу. Я распахнула пристанище магов-стенографистов и замерла на пороге.
        - Принесите мне клятву о неразглашении. Немедленно! - обвела взглядом подобравшихся, настороженных мужчин и нервно хохотнула: - Не говорите мне, что за весь разговор не догадались о том, кто я такая. Даже убийца уже в курсе. Быстро!
        Они переглянулись и опустились на одно колено, будто против воли, хором озвучивая стандартную клятву.
        Бродерик ухватил меня за локоть и затащил к себе в кабинет. Захлопнул за нами дверь, прижал к ней всем телом. Если бы не его суровый взгляд, ситуацию можно было бы назвать пикантной. Хотя, еще не все потеряно. Я призывно улыбнулась и потянулась за поцелуем, но жених увернулся и сурово воззрился на меня.
        - Ты что, хочешь оставить Оффала безнаказанным? После того, как он каким-то образом нарушил клятву верности трону, заказал твоё убийство, врал все это время в лицо королю? Он опасен, его нельзя оставлять на свободе.
        Я вздохнула. Романтичный секс на рабочем столе откладывался.
        - Ты сам слышал, что сказал Сайкерт. Покушения, в одном из которых ты пострадал, организовывает кто-то из знати, из магов. Я хочу сначала разобраться, как именно они обходят клятву, а потом уже ворошить это осиное гнездо. Кстати, Ричарда нужно перепрятать. В участке он в опасности - чудо, что его еще не убрали.
        - Его охраняют верные мне люди! - вскинулся Бродерик оскорбленно. Я успокаивающе погладила его по рукаву.
        - Я вовсе не собираюсь оговаривать твоих друзей. Но им могут приказать или заставить шантажом. Мы не знаем, о ком идёт речь и как высоко тянутся нити заговора. Сайкерт нам позарез нужен живым. Только Ричард может обвинить своего отца, если его не будет - королевский целитель уйдет от ответственности. А лорд Оффал в свою очередь если не знает, то наверняка подозревает, кто именно стоит за бунтовщиками.
        Если честно, мне было банально страшновато выступать против королевского целителя. Бродерик все еще воспринимал лекарей как спасителей жизни, даже несмотря на все рассказанное только что Ричардом. А я наоборот, неплохо себе представляла, на что способен целитель девятого уровня с фантазией. То, что наворотил блондин на практике, покажется детским лепетом, ведь тот не со зла, а по дурости. А со зла - у-у-у. Подумать страшно.
        Долго Бродерик не упирался. Представив, насколько высоко могут тянуться нити заговора, если даже самое доверенное лицо короля оказалось с гнильцой, он сдался и приказал перевезти арестованного в надёжное место.
        Но никому не сказал куда.
        Перевозили мы его сами. Связали как следует, умотав веревкой как мумию, погрузили на заднее сиденье авто и увезли в неизвестном направлении.
        Хорошо им в этом мире, хоть в чем-то. Государственной системы предварительного удержания преступников еще нет, где хотят - там и запирают. Это потом, после суда, каторга, ссылка, казнь, тюрьма даже вроде бы есть. Для неодарённых. Магов-преступников запирать смысла нет. По кирпичику разнесут любое место заточения. Им либо казнь, либо ссылка.
        А подземелья в родовом особняке Салливанов выкопали весьма внушительные - тут и не одного Сайкерта спрятать можно: никто не узнает и не найдёт.
        - Ключ от камеры есть только у отца, - Бродерик продемонстрировал увесистый, старинный, похожий на металлическую бабочку ключ на толстой цепи, свисавший с его шеи. - А вход в подземелье открывается только нашей фамильной воздушной магией. Там еще знать надо, на какой рычаг нажимать, чтобы не убило на месте.
        Салливан светился тихой радостью, и до меня наконец дошло почему: три года Бродерика считали калекой, и вот наконец к нему потихоньку возвращается дар. Я нашла в темноте и стиснула его руку, он в ответ благодарно погладил мои пальцы.
        Кандалы с Ричарда так и не сняли. Запеленали в веревки вместе с ними. И теперь просто прикрепили цепи к какому-то хитрому крюку в стене.
        - Кормить его будут под присмотром моего брата. И, предваряя твой вопрос, он тебе карьерой обязан. То есть не тебе, а отцу твоему приемному, но все равно долг чести. Не говоря уже о том, что он мой брат.
        Я покосилась на Пэдди. Не стоит личные вопросы обсуждать при посторонних, даже самых доверенных. Тот понятливо приотстал, вроде проверяя в окошко, как там сидится задержанному.
        - А проблем с наследованием у вас теперь не возникнет? - уточнила я шепотом. - Ты же стал калекой, ему титул должен был перейти, а теперь ты вроде как выздоровел…
        Броди тепло хмыкнул мне в волосы и наощупь нашёл губами мой висок. Нежно и щекотно.
        - Ты бы слышала, какой у нас скандал стоял, когда я ему наследование передавал. Он ни в какую не хотел, теперь тебя вдвойне на руках готов носить, я даже ревную немного. Если титул - так ему же жениться надо, наследников заводить. А у Дэвида только карьера в гору пошла, ему не до жены с детьми.
        - А тебе? - шутливо поддела его я.
        - А нам как раз пора подумать о наследниках. И срочной свадьбе, - выдохнул мне Броди в волосы, которые чуть не встали дыбом при мысли, что мы ведь не предохранялись. И наследники могут появиться очень даже скоро.
        После подземелий, допросов и откровений убийцы мирный завтрак в академии казался чем-то нереальным. Оторванным от действительности. В какой-то степени весь правый берег существовал в собственной параллельной реальности, где не было места маньякам, предателям и убийцам.
        Я уже привычно подсела по правую руку от сестры, отметив усталый вид и какую-то странность в лице.
        - Ничего не получается, - пожаловалась Наирин вполголоса. - Я вчера весь вечер отрабатывала заклинание по учебнику: свечка зажигается, а падать отказывается. Чуть комнату не спалила.
        Вот что за странность! У сестры практически отсутствовали естественные брови. И ресницы коротковаты. Подпалила, балбесина!
        - С ума сошла, в общежитии отрабатывать заклинания, которые, тем более, не знаешь? - прошипела я. - Хочешь всю академию к чертям спалить? С сегодняшнего дня будешь тренироваться только на полигоне.
        Наирин послушно закивала.
        - Кроме того, нам нужна помощь, - я оторвала взгляд от тарелки и задумчиво оглядела будущий цвет боевых магов. В глаза как-то сразу бросился сидящий на отшибе Ранджит. Точно! Местные против короля не пойдут. Сказали принцессе на бытовом сидеть, значит, и пальцем не пошевелят, чтобы научить чему-то. А этот не местный, незашоренный, ни с кем особо не общается и королю Риона клятву не приносил. Сгодится.
        За ужином я снова села с релийцем.
        - Уже выгнали? - хмыкнул он, невозмутимо орудуя ложкой.
        - Скорее заслали, - хитро усмехнулась я. Парень вроде нормальный, но просто приказать ему не получится - клятвы верности он не приносил. Теоретически это должно его сделать первым подозреваемым по делу о бунтовщиках, но мне как-то не верилось, что в этом замешаны иностранцы. Да и зачем? Вот если бы они с Наирин собирались пожениться, я бы поняла…
        Кстати… Я замерла, не донеся ложку до рта. А не участвует ли в этом Горман? Надо бы почитать выкладки барона на этот счет.
        - Так что хочет от меня Ее Высочество? - пока я размышляла о заговорщиках, Ранджит успел очистить свою тарелку и с некоторой насмешкой ждал ответа. Мол, прислали собачонку на побегушках.
        - Помощи. Наирин хочет участвовать в турнире первокурсников. И ей нужен тренер.
        Вся насмешка мигом слетела с релийского принца.
        - Она вообще в курсе, что турнир для боевиков? - осторожно уточнил он.
        - В правилах проведения ни слова не сказано о факультетской принадлежности, - отрезала я. Лично этот момент проверяла, памятуя своё поступление. - Заклинания нужно использовать боевые, да. Там резерв нужен и навык. Резерв у неё будь здоров, а вот навыков, сам понимаешь. По учебнику такое не освоить.
        - И какой там резерв? - хотел, кажется, поиздеваться, но получилось вполне серьезно. Понял уже, что не шучу со всей этой затеей.
        - Поможешь - скажем, - подмигнула я, лихо расправляясь с десертом.
        Любопытство сгубило не только кошку.
        Поздно вечером, когда на полигоне никого не было: все здравомыслящие студенты либо зубрили материал, либо развлекались по комнатам, Ранджит дисциплинированно явился на первое практическое занятие. Оделся с иголочки, даже чалму, кажется, выгладил.
        Когда Наирин продемонстрировала, чему научилась самостоятельно, по книгам, релиец судорожно сглотнул и долго меня благодарил за здравую мысль позвать подкрепление.
        Тренировки теперь проходили практически ежедневно. По вечерам полигон был всегда свободен - после ужина у нас у всех образовывалось свободное время. Поначалу я ходила на занятия вместе с Наирин, но мне быстро надоело. Меня ждали куда более важные дела, чем смотреть, как сестра под руководством огневика отрабатывает силовой удар. Досье на Горманов представляло собой натуральный многотомник, куда там Толстому со всего четырьмя! И среди всей этой информации нужно было выловить иголку той, полезной, что поможет отвести от сестры угрозу брака.
        Джейн я пустила в логово под казино под неусыпным надзором Пэдди. Не то чтобы я не доверяла стенографистке - последнее время я никому не доверяла, учитывая, что клятва перестаёт действовать.
        Кстати, странно. Доэрти при попытке покушения на меня скрючило только так. Может, действие выборочно? Думать дурно можно, а действовать нет? Выяснить бы экспериментальным путём, но не просить же знакомых магов вдарить по мне со всей дури. Мало ли, если по прямой просьбе - то можно? Поджарят, и костей не соберёшь.
        Надо бы уточнить, слушаются ли аристократы Наирин. Когда принцесса убеждала их пойти процедить реку, она именно уговаривала, не приказывала. А что будет, если прикажет, допустим, прыгать на одной ноге? Тут без эксперимента никак.
        Глава 24
        За окном уже стемнело, и я отправилась на поиски сестры. В покоях ее не было. Ясно все, опять тренируется. Но на полигоне я ее тоже не нашла. Зато неподалёку, около уютного маленького пруда, покрытого пожелтевшей осокой, я наткнулась на романтическую сцену, достойную мелодрамы. В беседке, увитой покрасневшим по осени плющом, обнимались двое. И эту рыжую гриву, с трудом удерживаемую шпильками, я узнала сразу.
        Ничего себе сестричка-скромница…
        Я негромко покашляла, привлекая внимание. Ранджит вздрогнул, будто его ударили, но от принцессы не отскочил - плюс балл ему в карму. Погладил по волосам и нежно отодвинул, поклонился мне, сбежал по ступенькам вниз и был таков.
        Разбирайтесь, мол, девочки, сами.
        Принц был хорош - тут я сестру понимала. Но у неё вроде как жених есть! Что я покрасневшей от конфуза Наирин и высказала. Мол, сначала давай от него избавимся, потом уже шашни крутить будешь.
        - Как мы от него избавимся? Надеюсь, ты не имеешь в виду… - сестра побледнела.
        - Тьфу на тебя, Твоё Высочество! Я не убийца, если ты об этом подумала. Просто сделаем так, чтобы твой отец передумал со всей этой помолвкой. Опорочим как-нибудь жениха. Неужели у него грехов нет? Не бывает абсолютно чистеньких дельцов.
        - Отец не передумает. Нам нужен флот. Королевству, в смысле.
        - Так в чем проблема? - пожала я плечами. - Если Риону так нужен флот, ты тоже можешь его обеспечить. Одна твоя диадема стоит примерно столько же, сколько небольшая верфь. Нанять механиков, рабочих.
        - А потом? - перебила меня принцесса. - Все водные маги идут работать на корабли к Горманам.
        - А зачем нам водные маги?
        - А как, по-твоему, корабль поплывет? Ну, есть еще воздушники, но это паруса ставить надо, дополнительные расходы.
        - Наирин, ты когда-нибудь видела паровоз? - чисто по-еврейски, вопросом на вопрос, продолжила я диалог. Сестра кивнула.
        - Не только видела, но и каталась. В Провенс года три назад ездили на торжественное открытие пограничной станции.
        - И на чем он ездит? На водниках или воздушниках? - беззлобно поддела я Наирин, и она фыркнула почти как я:
        - Сравнила тоже. Они же на земле, по рельсам. А в море, знаешь ли, вода кругом!
        - А не скажи… - я хитро улыбнулась.
        Конечно, удобно, когда рядом человек, способный усмирить волны, но ведь справлялись как-то мореплаватели в наших безмагических морях. Главное, чтобы Горманы гадить не начали. Насылать штормы или еще что.
        Кстати, надо бы заглянуть не только в досье, но и в отчеты о работе верфей и бортовые журналы кораблей Горманов. Вдруг что интересное найдётся?
        Увы, такой информации в картотеке барона не нашлось. Наверное, этим занималось начальство.
        Что ж. Придётся вызывать главу службы безопасности на ковёр. То есть в кабинет без ковра.
        Доэрти прилетел по первому зову. Боится - значит уважает.
        Опасливо озираясь, глава службы безопасности зашёл в кабинет над казино. Прошлый раз оставил ему незабываемые впечатления, и их повторения ему категорически не хотелось.
        Зайдя, он замер, недоумевающе переводя взгляд с меня на Наирин. Мы обе сидели как есть, без шляпок и вуалей. Сходство не бросалось в глаза, благодаря моей пластике его практически и не было, но Доэрти был в курсе того, кто я такая. И объединение сестёр застало его врасплох.
        Новость о нашем родстве Наирин не сильно шокировала. После минутного замешательства она бросилась мне на шею с радостным визгом, лепеча нечто нечленораздельное вроде:
        - Я так и знала, я как чувствовала!.. - и тут же поклялась хранить мою тайну, пока я сама не решу ее обнародовать.
        Боюсь, что мое инкогнито долго не продержится. Знающих, кто я такая, становится все больше и больше, и теперь только вопрос времени, когда это дойдёт до короля.
        - Доброе утро, лорд Доэрти! - жизнерадостно поздоровалась сестра. - Проходите, снимайте плащ и начинайте прыгать на одной ноге!
        Пэдди поспешно прикрыл дверь с другой стороны, пока никто не увидел, как начальник службы безопасности скачет на левом носочке.
        Наирин в порыве чувств зажала рот кончиками пальцев в перчатках, давя радостное хихиканье.
        - Это я могу жениху приказать - и он будет так же подпрыгивать? - рассмеялась она.
        - Да, а потом откроет двери наемному убийце, вот так же подпрыгивая, - тем же тоном передразнила ее я. Сестра посерьезнела.
        - Ты права. Если клятва и правда слабеет, даже прямой приказ может не подействовать, - прошептала она.
        - Прекращайте прыгать и садитесь уже, - распорядилась я, глядя с сочувствием на вспотевшего, раскрасневшегося безопасника.
        Доэрти буквально упал в кресло для посетителей, отдуваясь и пыхтя как паровоз. Достал платок, протер лоб, с опаской поглядывая на нас. Мало ли что еще затеяли.
        - Ваши Высочества, это, прошу прощения, хамство и глубочайшее неуважение по отношению к верным вам людям: применять клятву подобным варварским способом, - заметил безопасник в пространство.
        - Это не пустая проверка ради девичьей прихоти. Нужно было удостовериться, что вы действительно по-прежнему верны короне. Мне нужны документы по верфям и отчеты о грузах с кораблей Горманов, - перешла я к делу. Наирин солидно кивнула, подтверждая мою заявку.
        - Могу ли я поинтересоваться, что происходит? - осторожно уточнил безопасник.
        - Можете. Я ищу связи с заговорщиками. Теми, которые организовывают покушения на короля, - пояснила я. Доэрти вытаращился на меня, как на ненормальную.
        - Горманы же под присягой. Как и все маги. Это невозможно! Даже подумать о предательстве для аристократа немыслимо!
        Мы с сестрой переглянулись. Она склонила голову набок, предоставляя решение мне. Ну, как всегда.
        - У меня есть сведения, что клятва теперь действует не на всех. По крайней мере, не в полную силу. Скажите, когда вам король в последний раз что-либо приказывал? Не давал задание, а как Наирин сейчас - идите и сделайте?
        Доэрти сложил руки на груди в защитном жесте, отвергая мои инсинуации, но призадумался.
        - Я могла бы приказать вам, но тогда вы будете сопротивляться и тратить силы на пустую войну между потенциальными союзниками, - мягко продолжила я. - Мы не враги, лорд Доэрти. Мы на одной стороне, более того, мы все на стороне короны. Мне совершенно не выгодны покушения на правящую династию: случись что, либо мне придётся сесть на трон, чего я совершенно не хочу, либо меня уничтожат за компанию, что тоже крайне нежелательно.
        - Вы не хотите править? - выцепил безопасник самое, по его мнению, главное.
        - Мне вполне хватает мошенников и грабителей здесь, чтобы заниматься ими еще и на правом берегу, - хмыкнула я.
        Доэрти смерил меня, а потом и сестру оценивающим взглядом.
        - Я принесу вам все документы по Горманам, что у меня есть, - медленно, взвешивая каждое слово, произнёс он. - Взамен мне бы хотелось получить от вас обещание, Ваше Высочество, что если вы снова надумаете ловить хищников на живца, то позволите вас страховать.
        Ух, как у них хорошо информационный поток поставлен. О художнике уже доложили. Молодцы! Раньше бы так работали.
        Я согласно склонила голову. Доэрти щелкнул каблуками, отдавая честь, и вышел.
        До меня только потом дошло, что он попрощался так, как положено с генералами и начальниками вроде короля.
        Старший механик автозавода немало удивился, обнаружив в своём рабочем кресле меня. Я лениво перебирала бумаги на столе, ожидая, пока хозяин кабинета соизволит почтить его своим присутствием.
        - Левая Принцесса? То есть леди, - быстро поправился Мерти. Я величественно кивнула.
        - Мне наверняка известно, что вы связаны с заговорщиками. Спокойно, никому доносить я не собираюсь. Ваши игры со взрывчаткой мне не интересны, - я подняла руку, останавливая ринувшегося куда-то механика. Вот так: била почти наобум, а в итоге попала. То, что Барон тогда ничего не обнаружил, ни о чем не говорило. Бунтовщики не смогли бы скрываться так долго и успешно, будь они полными идиотами.
        И не помогай им кто-то с правого берега.
        - Мне нужен ваш покровитель, - Мерти вскинул брови, собираясь играть недоумение до последнего. - Горман.
        Да, я не зря штудировала то многотомное досье, а потом и не менее многочисленные папки из запасов Доэрти. Слишком уж часто именно в грузах, перевозимых кораблями с горманских верфей, попадались запрещённые вещества, металлы и детали, совершенно не нужные для парусников и лодок, зато незаменимые при создании бомб и патронов. Барон счёл это совпадением, ведь на других кораблях, даже простых рыбацких судах, тоже что-то такое находили, но по сравнению с империей водников то была - милый каламбур - капля в море. К тому же, учитывая только что открывшуюся информацию о слабеющей клятве, кому еще, кроме прямых наследников династии, выгодно убрать мешающих монархов? Наирин - как повезёт, можно сначала и жениться, но король явно мешал заговорщикам.
        - О чем вы говорите, леди? Какой покровитель?.. - глаза Мерти, всегда прямо и смело глядевшие мне в лицо, несмотря на разницу в статусе, сейчас норовили спрятаться и скоситься в угол.
        - Ну же, я простая слабая женщина, и мне тоже нужен покровитель. Тяжело, знаете ли, весь левый бизнес одной тянуть.
        Я развела руками, решив сыграть на всеобщем заблуждении касаемо женских мозгов и дела. Сработало! Бирн вздохнул, обошёл стол и присел передо мной на корточки.
        - Леди, вы производите впечатление разумной дамы. Вы же понимаете, что переиграть потом будет невозможно? Вам придётся отдать все документы, все сведения, что оставил вам Барон, лорду Горману.
        Очень хотелось сделать тот самый американский жест «Йес!» с локтевым движением. Я закусила губу, сдерживая довольный смешок. На глаза очень кстати навернулись слезы.
        - Я все понимаю, - с придыханием произнесла я, подражая кокеткам правого берега. - Я готова!
        - Вам придётся завязать глаза. Лорд Горман не хочет, чтобы о местоположении его офиса знали посторонние.
        Я согласно кивнула. Шелковых повязок в кабинете Мерти не водилось - пришлось ограничиться мешком из-под запчастей. От него тянуло маслом, и, как истинная женщина, я подспудно переживала, что моя любимая шляпка теперь безнадежно испорчена. Видно мне было и так не очень хорошо из-за вуали, а теперь, пусть сквозь мешок и пробивался свет, я вообще потерялась в пространстве. Когда пришла пора спускаться по лестнице, Бирн взял меня на руки. Его плечи чуть подрагивали, и он периодически вздыхал - не хотелось отдавать перспективную клиентку Горманам. Чем-то они и его держали, похоже.
        Завёлся двигатель, меня дернуло и авто покатилось куда-то по городу. Надеюсь, службисты все же бдят и не потеряют нас в переулках.
        Когда мешок сняли, передо мной предстало расплывчатое пятно лица. Вуаль примялась, сложившись складками, и теперь больше мешала мне, чем скрывала лицо.
        - Тряпки тоже снимите, - приказал хрипловатый голос с легкой надтреснутостью возраста.
        С меня разом сдернули вуаль, шляпку и маску, больно потянув за шпильки и чуть не оставив без волос. На глазах выступили непритворные слезы, я жалостливо всхлипнула.
        - Мисс Суон? - прокаркал тот же голос. - Неожиданно, но логично. Кто еще бы смог стать достойной наследницей Левого Барона, как не его дочь… Ну, вот вы меня и нашли. Поздравляю.
        Я скривила губы в ответной усмешке, оглядывая Гормана-старшего. Дилан, отец Вилея, оказался еще крепким и полным сил мужчиной чуть за сорок, подтянутым и надменным, так что сразу было понятно, в кого пошёл сын.
        Крупные деревянные блоки, из которых были составлены стены, и громкий плеск волн подсказал, что мы у моря. В доках, наверное. Где еще искать владыку флота, если не на верфи? Тоже мне, секретное убежище года.
        - И что вам понадобилось в логове старого морского волка?
        Лорд явно забавлялся, упиваясь собственным могуществом. Приемный мой папочка, похоже, немало ему нервов попортил проверками, как и родной отец - сидением на милом сердцам Горманов троне.
        - Мне понадобились вы, - негромко, но веско произнесла я. То ли он увидел что-то в моем лице, то ли ради самоутверждения, но Дилан попытался применить на мне магию. Что-то противное проползло по внутренней стороне моих запястий.
        Не знаю, что именно он хотел сделать. Наверное, что-то не очень опасное, потому что отдачей его не скрючило, а всего лишь толкнуло. Горман пошатнулся, с изумлением и непониманием глядя на меня.
        - Прикажите своим людям удалиться и не сопротивляться! - быстро выпалила я, пока он не очнулся. Один приказ - и от меня мокрого места не останется. Защиты от обычных людей у меня нет.
        - Выйдите за дверь и не сопротивляйтесь, - без запинки тут же отозвался Дилан. Его глаза расширились от ужаса опознавания, и я добавила вполголоса:
        - И молчите.
        Он захлопнул открывшийся было рот со звонким стуком зубов. Скривился - похоже, еще и язык прикусил. Подручные, неуверенно покосившись на меня, вышли гуськом за дверь и плотно прикрыли ее за собой. Наверху нарастал шум боя - к сожалению, работники у герцога были простыми людьми, и клятва на них не действовала. Пришлось их обезвреживать стандартными методами: оружием и угрозами. Доэрти слово сдержал и сейчас возглавлял отряд профессионалов, отлавливавших работников верфей одного за другим.
        - Итак, я внимательно слушаю. Рассказывайте, кто вам помогал организовывать покушения на короля, как вы узнали о слабеющей клятве и что вы знаете о магистре Оффале. Из неофициального, разумеется.
        Я удобно устроилась в кресле Дилана Гормана, достала блокнот, карандаш и приготовилась стенографировать. Даты, пароли и явки посыпались горохом. В основном замешаны оказались недовольные правящим режимом рабочие и специалисты-технари, но прозвучали и пара знатных фамилий, из тех семей, у которых я была в гостях благодаря Барону. Подозревали их безопасники, ох подозревали. Но клятва, в их представлении, являлась железобетонным алиби. Домыслы лорда Суона никто и слушать бы не стал, как и меня поначалу.
        - Благодарю за сведения, - я захлопнула блокнот, когда фонтан красноречия Гормана-старшего иссяк. Доэрти собственной персоной и пара его помощников успели присоединиться к нашей тёплой компании и, открыв рот, внимали откровениям Дилана. - И последний, но самый главный вопрос, который, несомненно, интересен всем присутствующим. Как вам удалось обойти клятву?
        Все дружно внимательно уставились на водника. Тот дернулся, вроде собираясь пожать плечами, но не смог, обездвиженный моим приказом.
        - Она просто перестала работать. До сегодняшнего дня.
        Если бы он мог использовать магию - от меня бы уже мокрого места не осталось, такой ненавистью полыхал взгляд Гормана.
        - Я думал, все. Закончилась власть этой убогой династии. Тем более, признаки вырождения налицо. И одна из принцесс родилась ущербной, и клятва больше не наказывала за мысли о перевороте. Вы, может, не в курсе, но прецеденты уже были.
        Безопасники хором кивнули, подтверждая, - были, да. Лет пятьсот назад. Никто уже и не помнит, почему тогда не сработала защищающая от магов клятва. Может, вообще короля убил обычный человек, застав врасплох. В истории той слишком много темных пятен, тем более, что новая власть постаралась все следы того происшествия затереть. Во избежание повторения.
        - Не дождётесь, - пробормотала я, привлекая к себе всеобщее внимание. До двоих помощников только сейчас, кажется, дошло, что перед ними та самая ущербная принцесса во всей красе. - Вы же взяли с подчиненных клятву не разглашать мою личность?
        Доэрти кивнул. Это было одним из условий, при которых я допустила его до участия в задержании. Мы бы вполне могли справиться и своими силами, - левобережными, так сказать, - но я решила, что привлечь тайные службы будет правильнее. Мало ли, кроме самого Гормана, еще какие маги попадутся. Простым людям против них не выстоять. И, кстати, оказалась права. От оказанного сопротивления верфи чуть не затопило - водники, подчиненные Дилана, сражались как могли.
        В дверь постучали, и, пригнувшись под низковатый притолокой, в комнату просочился Пэдди. Я повернулась к Доэрти.
        - Благодарю за помощь. Дальше мы сами. Все задержанные маги - ваши. Для отчетности вам вполне хватит. А этим займусь я.
        Безопасники склонились в придворном поклоне и удалились разбираться с остальными задержанными. Мы с Пэдди одинаково, по-акульи, улыбнулись оставшемуся воднику. Тот с тоской посмотрел вслед безопасникам - кажется, сейчас он предпочёл бы застенки. И правильно.
        - Герцог Горман. Я приказываю вам уменьшить свой резерв до критически минимального уровня. Остаться должно ровно столько магии, чтобы вы продолжали подчиняться моим приказам.
        Я сделала паузу, с удовлетворением наблюдая, как Дилана скрючивает от боли. Уменьшение резерва - процесс неприятный, как оказалось. Вот и чудненько.
        - Сейчас мы вас доставим на корабль, который отправляется в Релию через несколько минут. Ждут только почетных пассажиров.
        Ласково улыбнувшись воднику, я кивнула Пэдди. Он поднял с пола мешок, в котором приехала я, и заготовил, подсобрав, горловину.
        - Не переживайте, в трюме вы будете не одни. Ваш сын к вам присоединится, - моей кровожадной улыбке позавидовали бы пираньи. Горман сглотнул, борясь с подступающей тошнотой. Да, потеря магии порядком дезориентирует. - Уже через месяц вы будете в Релии. Таких, как вы, отправляют только по двум адресам: в неприкасаемые или в жрецы Кали. Там, знаете ли, тоже недолюбливают иноземцев.
        Притворное сочувствие сочилось из меня, как патока. Пусть на своей шкуре прочувствуют, каково было тем, кого везли по их приказу с архипелага. Жаль, что гамму чувств Шады им не передать, но жрецов Кали, как я читала в отчетах внешней разведки, скопят. А неприкасаемые всю жизнь чистят сточные канавы. Так что вопрос, куда предпочтительнее попасть двоим Горманам, остаётся открытым.
        Мешок, в котором меня привезли, как раз пригодился. Все и без того были в курсе, кого именно выносят из кабинета, перекинув через плечо, как куль с мукой, но для видимости лучше прикрыть ему лицо, чтобы безопасники могли потом с чистой совестью сказать: не видели, понятия не имеем, куда он делся.
        Сделав знак Пэдди подождать с ношей у выхода, я задержалась. Прошлась вдоль строя задержанных, особое внимание уделив недовольно скривившемуся Мерти.
        - На первый раз вас помилуют. И даже отпустят, - повысила я голос, заглушая недовольный ропот подчиненных Доэрти и его самого. - Но имейте в виду: за вами, вашими семьями, вашими близкими с этого момента будут пристально следить. И один ваш неверный шаг, один чих в сторону правящей династии - и вы моментально окажетесь в застенках со всеми своими родными. Вместе же будет веселее, не так ли?
        Я подошла поближе, оказавшись нос к носу с механиком.
        - Не стоит принимать милосердие за слабость. Запомните мое сегодняшнее снисхождение. И имейте в виду: только я стою сейчас между вами и плахой за измену - не разочаруйте меня.
        Из верфяных доков я вышла, насвистывая. Были бы джинсы - засунула бы большие пальцы в петли, но увы. Зато сзади пыхтел Пэдди, волоча увесистое тело Гормана-старшего. Безопасники, попадавшиеся нам по дороге, старательно отводили глаза, делая вид, что тюк на плече моего помощника - не более, чем мешок с картошкой.
        Очень удобно, что строительные и ремонтные доки располагались рядом с рабочим пирсом. Релийский корабль, которым управлял старый знакомый Ранджита, поджидал нас под всеми парусами.
        Младший Горман, Вилей, уже лежал в трюме, обезмаженный до предела, как и отец. Его я взяла тепленьким в особняке. Не знаю, как отреагирует на пропажу мужа и сына леди Горман, но их дворецкий нам с Пэдди на выходе еще и дверь придержал.
        На всякий случай я постояла на пирсе, глядя, как корабль растворяется в золоте заката. Затем с легким сердцем развернулась и попросила Пэдди отвезти меня к Салливанам.
        Что могла - я сделала. Дальше счастье сестры зависит от ее собственных действий.
        Эдна Салливан несколько удивилась, обнаружив меня на пороге их особняка. Я вполголоса требовала у мажордома провести меня к заключённому, дабы проверить условия его содержания. Дворецкий стушевался, не понимая, как действовать в подобной ситуации.
        Мать Бродерика не присутствовала при том, как в ее доме селили убийцу. Зато, продемонстрировав недюжинную память, припомнила меня со встречи в театре полгода назад.
        - Так это вы невеста Броди! Он так много о вас рассказывал, особенно в последнее время. Проходите, как раз время чая!
        Не дав мне опомниться, она увлекла меня в гостиную, где и правда горничная в жестко накрахмаленном чепце расставляла тарелочки с закусками и пустые чашки. Заварочный чайник из того же комплекта, в пасторальных картинках с овечками, ждал своей очереди, благоухая свежезаваренным листом и малиной.
        У стола в кресле-каталке сидел отец семейства, Фаррел Салливан. Я присела в приветственном реверансе, который от волнения получился чуть глубже, чем положено. Хотя, если учитывать, что я незаконнорожденная дочь барона, то в самый раз.
        - Присоединяйтесь, Хиллари. Очень рад вас снова видеть, - прищурился герцог. Он-то, в отличие от жены, прекрасно знал, зачем я пожаловала. - Ваш подопечный жив-здоров, чего и вам желает.
        Я хмыкнула и послушно присела на низкий диван. Ну, раз уж так вышло, дождусь Бродерика с работы. Все равно прямо сейчас делать мне особо нечего. В академии сегодня по расписанию медитация, которую, по слухам, снова будет вести магистр Оффал. Встречаться с ним лишний раз не хочется. Боюсь не сдержаться и ляпнуть что-нибудь не то. Сестра обещала проверить всех во дворце на предмет послушания. И пока она не оценит верность клятве и следование приказам со стороны королевского лекаря, я к нему ближе чем на пушечный выстрел не подойду.
        Разговор за чаем не клеился. Погода быстро себя исчерпала, посвятить больше двух фраз моросящему сумраку за окном - многовато чести. О преступниках говорить в присутствии дам не принято, о работе тоже.
        - А давно вы… вот так? - я кивнула на инвалидную коляску. Фаррел подавился чаем. Самый дурной тон: заметить, что в комнате кто-то болеет или увечен. Стыдобища! Пока отец семейства краснел, а мать подбирала слова, чтобы меня спровадить, не обидев при этом, я продолжила мысль: - Я учусь на врача… в смысле, целителя. И если вы позволите себя осмотреть, думаю, что смогу помочь. Повреждению, кажется, довольно много лет?
        На лице Фаррелла боролись стыд, возмущение и - даже не желание - робкая надежда на исцеление. Его сомнения озвучила жена:
        - Милая, его осматривали лучшие целители страны. Ничего поделать нельзя. А вам должно быть стыдно, вы же леди, баронесса, в конце концов, а занимаетесь подобными непотребствами!
        - Лечить людей - непотребство? - хмыкнула я. - Или иметь профессию для женщины - непотребство? - я повернулась к Салливану-старшему. - Вы не задавались вопросом, как ваш старший сын попал в подвал? Там же замок завязан на магию воздуха.
        Фаррел с минуту разглядывал меня, затем, видимо, сопоставил будущую профессию и внезапное возвращение магии наследнику и, решительно развернув кресло, подкатил ко мне.
        - Где будете осматривать? Здесь или пройдём в спальни? - уточнил он, начиная расстегивать домашний пиджак. Эдна, широко распахнув глаза, перевела взгляд на меня.
        - А давайте прямо здесь. Стол вон обеденный как раз нужной высоты, - кивнула я. Салливан оценил расстояние до упомянутого предмета, хитро свернул пальцы на руке и воспарил над креслом, плавно перемещаясь в сторону будущей смотровой кушетки подобно маленькой тучке. Раздевался он при помощи супруги, которая кусала губы и периодически поглядывала то на меня, то на Фаррелла, будто сомневаясь в нашей разумности. Но не спорила.
        Вижу теперь, в кого жених пошёл покладистостью.
        Записку из дома Бродерику принесли прямо в кабинет. Он развернул ее немного нервно: вдруг это касается пленника из подвала? Но нет. Уверенным округлым почерком дворецкого было написано настоятельное пожелание молодому хозяину явиться домой в связи с «неподобающим поведением юной невесты оного».
        Заинтригованный, он поспешно сдал дела и поймал кэб на правый берег.
        В гостиной и впрямь ожидал сюрприз.
        Отец возлежал на парадном обеденном столе на манер жареного поросёнка. Яблоко во рту заменяло полотенце, подложенное под голову. Другое было небрежно кинуто на бёдра, чисто символически, потому что сдвинуто оно было по самое некуда.
        Катраона невозмутимо, будто каждый день щупает голых мужиков, пальпировала что-то в поясничном отделе позвоночника его отца.
        - Так болит? А, привет, милый. Уже настучали? А здесь? - девушка ткнула остро отточенным ноготком в районе колена, и отец что-то невнятно прокряхтел, уткнувшись лицом в столешницу. Бродерик огляделся, на всякий случай проверяя, не стучит ли кто, или это опять странные словесные выверты неугомонной лекарки.
        - А что здесь происходит? - обыденность, с которой Кати исследовала район застарелой травмы, заставила его сбавить обороты и не рявкнуть вопрос, а почти спокойно его задать.
        - Лечимся, не видишь? - не отрываясь от своего увлекательного занятия, пропела невеста. - Ваши костоломы его залечить-то залечили, спасибо не до смерти, а про нервы забыли. Учить им надо матчасть. Ничего, пара сеансов (за один лучше не надо, проверить бы функциональность сначала), соединим поврежденные участки - и будет бегать как новенький.
        Бродерик пошатнулся и был вынужден опереться на дверной косяк. Как она может так легко бросаться обещаниями? Отца осматривали лучшие целители столицы. От немедленной ругани его остановило только сознание того, что его невеста еще ни разу не давала неоправдавшихся прогнозов. И его собственный случай заставил магистра Оффала развести руками в бессилии.
        А недоучка вернула ему магию.
        Не говоря уже о том, что сам магистр оказался подстрекателем убийцы и предателем короны. Но к целительству это не относится.
        - Но почему в гостиной? - выдавил он наконец из себя наиболее мучивший его вопрос. Катраона отреагировала предсказуемо: фыркнула.
        - По-твоему, в спальне было бы лучше? Слуги у тебя вконец распустились. Их даже не останавливает то, что при осмотре, вообще-то, присутствует родная жена. Или, по их мнению, мы тут тройничок устроили?
        Матушка, которую Бродерик и сам, признаться, приметил только сейчас, покраснела и закашлялась. Не привыкла еще к прямолинейности невестки.
        Дамы отвернулись, даже Катраона соизволила пощадить стыдливость пациента. Бродерик собирался, как всегда, помочь отцу сесть и замер, неверяще наблюдая, как тот сначала сам перевернулся на спину, потом слез со стола и наконец встал на ноги. Крепко держался за столешницу, конечно же, пошатывался, как последний пьяница, но стоял самостоятельно!
        - Сынок, я тоже не верю своему счастью, но было бы неплохо что-нибудь накинуть. Начинаю подмерзать, - тонко намекнул отец.
        Бродерик поспешил подать отцу халат, в который тот завернулся с достоинством древнего императора. Покрутил одной босой ступней, опираясь на стол для баланса, потом другой, заново привыкая к подзабытым ощущениям.
        - Когда, говорите, у вас свадьба? - подмигнул он будущей невестке. Мать всхлипнула, не веря глазам, и повисла на Катраоне, которая, похоже, по привычке, выпустила в нее успокаивающее заклинание - и мама обмякла практически без чувств.
        - Ой… Простите, увлеклась, - пробормотала Кати, краснея.
        Бродерик гордо улыбнулся.
        Он искренне восхищался своей уникальной, ни на кого не похожей женщиной. Щупать голых мужиков - сколько угодно, но стоит заговорить о чувствах или отношениях - и она краснеет, как и положено девице.
        Глава 25
        В дни, когда не было занятий с Оффалом, я появлялась в академии. Не думаю, что многое пропущу. В любом случае скоро мы, надеюсь, с предателем разберёмся, и я сяду догонять предмет. Помедитировать я и дома могу, тем более, с моим резервом никому я непоправимого урона не нанесу при всем желании.
        За ужином Наирин уныло ковыряла вилкой горошек. Часть гарнира уже была размазана по тарелке, так что занималась она этим довольно давно. Я подсела и дружески подтолкнула ее локтем, не обращая внимания на изумленные взгляды соседних девиц.
        - Почему грустим? Скоро уже день икс, покажешь отцу на что способна.
        - Не смогу. Думаю, мне лучше отказаться от турнира, - сестра раздавила очередную горошинку с особым цинизмом.
        - Почему? - недоумевающе повернулась к ней я. - Ты так ждала, тренировалась, старалась, чтобы теперь, в шаге от цели, слиться? Не ожидала от тебя.
        - Программу поменяли. Теперь, кроме стрельбы на поражение мишени, придётся проходить лабиринт. Резерва не хватит, - вздохнула Наирин.
        - Ты же девятка, - недоуменно уставилась я на нее. Сестра не производила впечатление пораженческой истерички, так что лабиринт, наверное, действительно сложная штука, которую будет непросто пройти. - Жахнешь по нему - он и рассыплется.
        - Я все потрачу куда раньше. Мы с Ранджитом тренируемся сколько можем, - тут я скептически хмыкнула. Видела я их тренировки в беседке. Наирин чуть покраснела и запальчиво продолжила: - И тренируемся тоже! Но у меня не хватает концентрации. Слишком непривычной формы нужно плести заклинание, у меня уходит на каждое очень много магии. Залпов на десять хватает, а потом все. Я стараюсь как могу, но такими темпами у меня получится что-то приличное через месяц, не раньше. А турнир через неделю.
        Наирин снова вздохнула.
        Я незаметно ощупала карман юбки, в котором хранила рулон с инструментами.
        Рассказать или нет? Могу ли я довериться сестре?
        Скептически глянула на ковыряющуюся, как надутый ребёнок, в тарелке сестру. Сохранить секрет в ее интересах. Если узнают, что она смухлевала на турнире, ее дисквалифицируют, и теоретическая ее победа обернётся пшиком.
        Пожалуй, рискну.
        На выходе из столовой я подхватила сестру под руку, подстраиваясь под ее мелкий женственный шаг.
        - У меня для тебя сюрприз, - шепнула я углом рта. Наирин на меня мрачно покосилась, продолжая кукситься.
        Как только за нами закрылась дверь, принцесса упала в кресло, раскинув руки.
        - Давай свой сюрприз. Какая жалость… Я так настроилась утереть папе нос, а тут такое разочарование. Но позориться я не полезу. Может, попробую в следующем году… У второкурсников вроде тоже турниры бывают.
        Я прошлась по комнате, собираясь с духом и мыслями.
        - Как тебе мысль, что мы подкрепим твой резерв? Время до турнира еще есть. Часть магии можешь слить… ну хоть бы и в шпильки. Или шарики. Или еще что. А потом, когда понадобится, впитаешь энергию обратно.
        - Магия не хранится в предметах, - она посмотрела на меня как на дурочку. - Стоит заряженной вещи коснуться любого материала - и она отпустит в него всю накопленную магию.
        Вместо ответа я достала прорезиненный футляр с акупунктурными иглами.
        - Если бы магию нельзя было хранить в предметах, я давно бы уже выгорела и сдохла.
        Наирин чуть сморщила вздернутый носик на мою вульгарную речь, но набор осмотрела со все возрастающим интересом.
        - И что означают разные цвета? - сестра безошибочно потянулась к красному навершию, я еле успела перехватить ее за запястье.
        - Я вложила в них заклинания. Ты только что чуть не порезалась, - пояснила я. Наирин нахмурилась, глядя на ровный ряд разномастных иголок.
        - Быть того не может. Не верю, - решительно заявила она. Я выбрала иглу поменьше, с легкой местной анестезией. Не прикасаясь, указала на неё пальцем.
        - Попробуй сама. Вот эту, синюю.
        Наирин вытянула иглу за навершие и тронула острие пальцем другой руки. Судя по тому, как изумленно вытянулось ее лицо, тот моментально онемел. Она потрясла кистью, пытаясь вернуть чувствительность.
        - Но как? - пробормотала сестра. Я потянула ее на диванчик, села рядом и развернула между нами рулон.
        - Пообещай мне, что никто не узнает. Пока что это секрет, - попросила я. Наирин кивнула, произнося стандартную клятву.
        - Мы уже готовим базу для того, чтобы предать мое изобретение огласке. Все дело в каучуке, а он, как ты знаешь, редкий и дорогой материал. То, что ты видишь перед собой, стоило как хорошее авто.
        Сестра осторожно, убедившись, что я не возражаю, провела пальцем по ребристой поверхности футляра, старательно не касаясь металлических частей.
        - Резина? - подняла она на меня озадаченный взгляд. Я кивнула.
        - В пригороде уже начали выращивание собственной каучуковой плантации. Первые ростки прижились, через пару лет можно будет налаживать массовое производство.
        - Запасной резерв, - благоговейно глядя на рулон, прошептала Наирин. - Это же открытие века. Почему о нем до сих пор никто не знает?
        - Помимо того, что оно дорогое, как зараза? Представь, что магию можно использовать без мага. По-твоему, деревенских одаренных по-прежнему будут принимать в академию? Да их служащие Доэрти завернут еще на подходе, чтобы не портили воздух аристократам, и посадят в подвал, где будут выкачивать магию раз за разом, пока те не сдохнут.
        Сестра побледнела и сглотнула загустевшую слюну. Знаю, что переборщила с образностью, но нужно было заставить ее понять сразу, что это не шутки. От неё зависят человеческие жизни. Не справится сейчас - корону ей доверять нельзя. Не знаю, что буду делать, если и Наирин меня подведёт. Самой на трон неохота страшно, но, наверное, придётся.
        Надеюсь, что обойдёмся без крайних мер.
        Утро для проведения соревнования выдалось неудачное. Пасмурное, хмурое небо низко висело над головами собравшихся, цепляясь брюхом туч за шпили академии и грозя пролиться дождем в любой момент. Вышедшие на старт первокурсники зябко ёжились в униформах - по правилам, ничего сверх положенных верха-низа-рубашки им надевать не полагалось. А погода была вполне такая позднеосенняя, местами даже зимняя. Как бы из тех туч снег не пошёл.
        Час назад я забежала в комнату Наирин и передала ей очередной шедевр резиновой промышленности. Мастер Балк слупил с меня полторы цены за скорость, но успел. Браслет из монет, погруженных почти полностью в резину, вызвал у него некоторое недоумение, но к моим странным пожеланиям человек уже привык, так что сделал в лучшем виде. Тонкие прорези в слое каучука обеспечивали доступ к металлу, стоило надавить чуть пальцами.
        Наирин заметили не сразу. Она благоразумно одела плащ с капюшоном, вполне разрешённый правилами, поскольку тот тоже был частью униформы, и сняла капюшон только когда объявили ее фамилию.
        Собравшаяся публика загудела.
        Король скрипнул зубами, привставая с кресла в ложе, но тут же спохватился, приземлился обратно и сделал непроницаемое лицо. Вроде так и задумывалось, все идёт по плану: любимая дочь, из бытовиков, вместе с боевиками решила поучаствовать в соревновании - бывает.
        Прицел у Наирин хромал на обе ноги, зато она компенсировала неточность мощностью, снося мишени одну за другой буквально стеной огня.
        Король попеременно то краснел, то бледнел, привставал с места, когда казалось, что дочери угрожает опасность. Беспокоится… Ну хоть одна из нас ему небезразлична, с тихой радостью за сестру отметила я.
        Реальной опасности не подвергался ни один ученик, но что другому родителю было бы пустяк, синяк и царапина, то для принцессы в глазах гиперопекающего папаши становилось чуть ли не травмой с увечьем.
        Когда в ложе возник лорд Доэрти, я насторожилась. Король склонил голову, прислушиваясь к безопаснику, который что-то быстро нашептывал ему в ухо. Внезапно монарх нашёл взглядом в толпе меня. Безошибочно. И как только разглядел? Не иначе, Доэрти подсказал.
        Столько ненависти было в его глазах, что я вздрогнула и отшатнулась прежде, чем успела взять себя в руки.
        Неужели он не знает, что именно я - его вторая дочь?
        Что-то мне подсказывало, что наши вылазки и посиделки с Наирин не прошли мимо службы безопасности. А значит, прошлое Хиллари уже ковырнули, выяснили, что она появилась практически сразу после пропажи другой Хилли - и почему мне барон другое имя не дал? Лень или тонкий расчёт? И не спросить уже заразу, ловко он ушёл от ответственности и расспросов.
        Доэрти так вообще наверняка знает, кто я. Конечно, напрямую рассказывать он не может, клятва, но подвести короля к этой мысли, подсказать через подчиненных - запросто.
        Под конец полосы Наирин порядком выдохлась, но упорно продолжала исторгать из себя все истончающиеся струйки пламени, пока последняя мишень не легла пластом.
        Бытовички, увлекшиеся действием, заорали и бешено зааплодировали, позабыв напрочь, что они вообще-то леди. Еще никто за всю историю факультета не проходил полосу с мишенями до конца просто потому, что резерва не хватало.
        - Второе испытание! - радостно объявил ректор, глядя на осунувшуюся и уставшую принцессу. Ему совершенно не был выгоден скандал, а что Его Величество недовольно неожиданным участием дочери в небезопасном мероприятии, было очевидно. Сейчас выдохшаяся, хоть и удивившая всех мощью дара бытовичка сольётся на лабиринте - и гнев монарха поутихнет. Все вернётся на свои места.
        С третьего ряда мне было прекрасно видно, как Наирин провела пальцем по ребристому браслету, почти скрытому рукавом. Мухлёж, конечно, несусветный, но что ни сделаешь ради создания прецедента. Тем более, мы не шпаргалки готовили. Вот если бы изоляция для артефактов была общедоступна, тогда да, запрет на восполнение резерва нарушать не следовало. А так - что не запрещено, то разрешено. Сами виноваты, что им такое в голову не пришло.
        Оставлять процесс создания артефактов в секрете я не собиралась. Нужно было только защитить как аборигенов Алоа, так и наших, родных слабых магов, которых наверняка тут же примутся доить. Необходима новая законодательная база, изменение законов, полная смена курса власти по поводу архипелага и вывоза с него рабочей силы - да вообще пора было перестать относиться к колонии как к ресурсу и начать как-то взаимовыгодно сотрудничать. А то так и до рабовладельческого строя недалеко.
        По пальцам Наирин заискрилась магия, синяки под глазами и бледность постепенно прошли, сменившись здоровым румянцем. Надеюсь, другим не так сильно заметен ее трюк. Говорила я ей по чуть-чуть брать. Выдержки никакой. Вот… рыжая.
        Вперёд вышли три мага земли и синхронно вздернули руки к небу. План лабиринта они обсудили заранее и сейчас просто вычерчивали в головах каждый свой участок. Глаза всех троих полуприкрыты, кисти рук чуть шевелятся в замысловатом танце заклинания. Под их воздействием арена, с которой успели убрать все мишени, начала осыпаться кусками, образуя проходы и ущелья. Внутри очерченного загородкой поля образовывался лабиринт, где храбрецов ждали ловушки и запутанные ходы. Участники в данный момент стояли у закрытых дверей под ареной, ожидая сигнала к началу. Проходили каждый по отдельности, время замеряли судьи. Кто пройдёт быстрее - тот победил.
        Претендентов после мишеней осталось пятеро. Два парня - кажется, шестерки, трое семёрок и принцесса.
        В чем преимущество боевиков? В том, что они учатся по специальности, понятное дело. И умеют свой дар применять в полезном направлении.
        Один из семерок пошёл первым. Он оказался воздушником и отправил впереди себя поисковой импульс. Грубо говоря, проверил ветром дорогу впереди, отсеяв тупики, и только потом двинулся вперёд, уверенным шагом сворачивая в нужную сторону. Дольше всего он стоял на старте, разведывая обстановку.
        Остальные поступили точно так же. Разница во времени была из-за искусности владения стихией и развитости дара. За счёт мощности семёрки лидировали, отправившийся вторым опередил приятеля на какие-то секунды. Один из шестёрок не заметил скрытой ловушки и упал в яму, выбыв из состязания. Остальные добрались без приключений. Даже скучно.
        То ли чтобы поиздеваться, дать девушке перенервничать, то ли по указу короля - чтобы она невыгодно смотрелась на фоне предыдущих выступавших - Наирин оставили напоследок. Когда густая золотистая грива, едва удерживаемая шпильками, появилась внизу на стартовой площадке, я задержала дыхание. Поисковых заклинаний бытовики не разучивали. Что будет делать сестра?
        Она обернулась, находя меня взглядом, и подмигнула.
        Как потом объясняла Наирин, у неё была мысль запустить поток иллюзий. Тот же поисковой импульс, только более зрелищный. Но время было против, - иллюзии ползут медленно - и уложиться в отведённые минуты она бы не успела наверняка. Поэтому сестричка поступила так, как, возможно, поступила бы и я, имей ее огромный резерв, как раз очень кстати заполненный под завязку тайными артефактами. Она эффектно подняла руки и произнесла все то же заклинание огненного сгустка.
        Только вложила в него половину резерва, не меньше.
        Лабиринт раскатало в лепешку, до зеркального состояния. Что-то мне подсказывает, что магам земли теперь придётся попотеть, восстанавливая изначальную арену.
        Наирин гордо вскинула голову и истинно по-королевски, не спеша, двинулась к выходу из лабиринта. Осторожность ее шагов объяснялась просто - скользко было.
        Поставив рекорд, - тридцать секунд - она торжествующе пересекла то место, где раньше висели кованые двустворчатые врата, а ныне зияла чёрная оплавленная дыра в земле.
        Ошеломлённый маг земли тем не менее на рефлексах послал импульс в гонг, заставив тот басовито возвестить о законченном испытании.
        - Победа присуждается Ее Высочеству Наирин Махони, - старательно не глядя в сторону королевской ложи, срывающимся голосом, усиленным магией, выкрикнул ректор.
        Шум, который поднялся в районе бытового факультета, не передать словами. Девочки орали, топали ногами, свистели. Кто бы мог подумать, что леди настолько азартные болельщики?
        Над моим ухом раздался негромкий голос, тем не менее перекрывший вопли бесновавшихся в восторге дам:
        - Приказ Его Величества. Леди Суон, будьте любезны проследовать за нами, не привлекая всеобщего внимания. Это не в ваших интересах.
        Соседи по лавке уже начали заинтересованно коситься на неприметного мужчину в темно-серой униформе внутренних служб. Я поднялась без лишних споров и последовала за службистом, надеясь, что клятва меня спасёт. Хотя, если отец отдаст прямой приказ… Кто знает, что перевесит: он или отдача от покушения?
        Королевская ложа на балконе центрального корпуса была пуста. Король под шумок успел перейти в другое место, приказав доставить меня следом. Повертела головой, но сестры не увидела. Все еще на арене или ушла в общежитие? Будет ли она присутствовать при разговоре и не ошиблась ли я в ней?
        Мысленно подрагивая коленками, я послушно дошла вслед за серым мужчиной до кабинета ректора. В этом крыле мне еще бывать не приходилось. Все вопросы с поступлением мы улаживали с деканом факультета. Молодой худоватый шатен, секретарь, подскочил из-за стола, торопясь открыть перед нами дверь.
        Самого ректора в кабинете не оказалось. Его-то я знала в лицо.
        Зато в кресле за солидным столом расположился король, а за ним, вцепившись в спинку, как утопающий в ветку, замерла побледневшая королева.
        Его Величество кивнул службисту, и тот поспешно прикрыл дверь, оставшись по ту сторону.
        - Ваше Величество, Ваше Величество, - присела я в последовательных реверансах и замерла, чинно сложив руки на животе и потупившись.
        - Неплохо тебя выучили. В пансионе или Суон постарался? - хмыкнул родитель снисходительно вместо приветствия.
        - Я долго обучалась в пансионе Святой Елены, а затем лорд Суон был столь любезен, что нанял мне дополнительных преподавателей, - благовоспитанно прошелестела я.
        Королева побелела еще больше.
        - Неужели… ты и правда наша дочь?
        Вместо ответа я выставила два средних пальца. Один в сторону короля, другой - королевы.
        В этом мире не было двусмысленного значения этого жеста, так что я получила немалое удовлетворение от своей потайной мести. Давно хотелось высказать, что я думаю о тех, кто сдал своё дитя чужим людям и вспоминал о ней только по праздникам. Хоть так душу отведу.
        На пальцах посверкивало по печатке из того клада, что я отвоевала у матери-настоятельницы. Как чувствовала, что придётся их демонстрировать. Я их уже неделю таскала, еще с того визита в кабаре вместе с принцессой. Понятно, что незамеченным наш демарш не остался и со мной наверняка захотят пообщаться. Они еще затянули, я как-то раньше реакцию ждала.
        Лицо королевы вытянулось, приобретая пепельный оттенок, под цвет волос. Король вытаращил глаза. Приятно, значит, все же они сами подарок выбирали, не на секретаря оставили. Узнали печатки.
        - Катраона? - едва слышно, одними губами пробормотала Аннора. - Но как?.. И что с твоим лицом?
        - А вы помните, как я выгляжу? - скривив рот, уточнила я. - Хотя да, я же должна походить на сестру… Ну, считайте, меня жизнь изменила.
        - Не хами матери, - нахмурился король. - Я смотрю, тебя действительно жизнь изменила, причём не в лучшую сторону. Что за манеры, что за наглость? Вместо того, чтобы приветствовать родителей, как подобает, еще и язвишь.
        - Вы знаете, я получила достаточно разностороннее образование, но мне не рассказывали, как правильно приветствовать родителей, которые услали тебя в монастырь и не приезжали ни разу навестить, - процедила я сквозь милую улыбку. Королева всплеснула руками:
        - Так речь же шла о твоей безопасности, дорогая! Никто не должен был знать, где ты, а если бы эти противные заговорщики нашли тебя, кто знает, что бы с тобой сделали!
        Отец зря делал из-за стола страшные глаза. Аннора намеков не понимала, бесхитростно выкладывая известную ей истину. Я перевела испытующий взгляд на короля.
        - Чтобы было ясно сразу, я не собираюсь выяснять отношения. Что сделано, то сделано, а зачем - это уже второй вопрос. Версия с заговорщиками ничуть не хуже любой другой.
        Кажется, я достаточно ясно дала понять, что ни в какие высшие блага, ради которых меня услали, не верю. И Ластер это осознал. Взгляд из досадливого стал расчетливо-холодным. С таким он, наверное, министров распекает. Из ранга «баба-дура» меня, кажется, только что повысили до «достойного противника».
        Ластер помолчал.
        - Увы, ты права. Что сделано, то сделано. Зато теперь мы вместе и можем наверстать годы, украденные у нас заговорщиками! - с фальшивым энтузиазмом возвестил король. Я с трудом сдержалась и не поморщилась. - Будешь жить с нами во дворце, рядом с сестрой. Если захочешь, так и быть, заканчивай целительский. Домашний лекарь никогда не помешает. Заодно расскажешь магистру Оффалу, как ты умудрилась излечиться: он утверждал, что заболевание пожизненное.
        Да, прямо побежала и рассказала сразу. Я задумчиво притопнула ногой. Все звучало слишком заманчиво и завлекательно, чтобы быть правдой.
        - А заодно сможешь выйти замуж за принца! - радостно озвучила основную причину королева. Король шикнул на неё, но было поздно.
        Ясно все с ними.
        - Какого именно принца? - уточнила на всякий случай. Хотя и без того догадывалась. В пределах досягаемости имелся только один претендент.
        - Релии, разумеется, - со снисхождением к женским куцым мозгам пояснил король. - Ранджит будет счастлив назвать тебя своей женой.
        Что-то я сомневаюсь.
        - У меня вообще-то жених официальный есть, - напомнила я: вдруг разведка плохо работает.
        - Так с женихом и случиться что может.
        Я злобно прищурилась. Угрожать они ещё будут.
        - Только попробуйте, - я уставилась прямо в глаза королю, наплевав на все правила этикета. Сейчас разговаривали не дочь и отец, и даже не король и подданная. Два полноправных представителя правящей семьи испытывали друг друга на прочность, и Махони-старший отвёл глаза первым.
        - Вконец обнаглела, - пробормотал король. - Ну, ты меня вынудила. Катраона Махони, я приказываю тебе выйти замуж за того, кого я тебе выберу сам, и быть при этом всем довольной!
        Вздрогнув, я мучительную минуту искала в организме признаки срочного подчинения. Не нашла и выдохнула с облегчением. Посмотрела в глаза Ластеру и четко и коротко ответила:
        - Нет.
        Король оторопел. Похоже, информацией о слабеющей клятве Доэрти с ним еще не поделился. Наверное, чтобы не раскрывать мое инкогнито. Признался бы, что задержал Горманов, - пришлось бы рассказывать, куда они потом делись. А там и до нарушения обещанного мне недалеко.
        - Я полноправная совершеннолетняя наследница, нравится вам это или нет, - отчеканила я, глядя в ошарашенное лицо биологического отца. На губы сама собой наползала довольная улыбка. - Ваши приказы на меня не действуют.
        Раз до сих пор Махони-старший не в курсе проблем с присягой, не мне его просвещать. Пусть пребывает в счастливом неведении. Заговорщиков Доэрти потихоньку выловит - список у него есть.
        - Зато они действуют на всех остальных, - предсказуемо усмехнулся король. - Я могу приказать твоему жениху тебя бросить. Проблема решена.
        - Не забывайте, что я не связана клятвой, - на меня накатило какое-то нездоровое веселье. Не так, ой не так я себе представляла первую встречу с родителями. Обрадовалась, что они не замешаны в покушении на меня, расслабилась. А тут меня особо и не ждали. Лишняя. Как всегда, лишняя. - Конечно, целитель - не самое боевое направление, но жизнь вам подпортить я могу знатно. Как вы думаете, удобно будет сидеть на троне с чирьями на заднице?
        Королева, о присутствии которой я успела подзабыть, шокировано вскрикнула, прикрывая рот аккуратной ладошкой в кружевной перчатке.
        - Катраона, где твои манеры?! - воскликнула она. Я закатила глаза. Только воспитательной речи мне не хватало.
        - Там же, где ваша родительская забота, - отрезала я. Обсуждать нам больше было нечего. - Меня зовут Хиллари. Хиллари Суон. И с вами я больше не желаю иметь ничего общего. Попробуете угрожать или приказывать кому-либо из близких мне людей - горько пожалеете. Надеюсь, больше не увидимся.
        Я развернулась к шокированным родителям спиной, вопреки всем принципам этикета, и маршевым шагом вышла за дверь. Выдохнула я только в коридоре. Противостояние с отцом сожрало все запасы моего мужества. Король все-таки. Мне крупно повезло, что клятва все же не подействовала. Я до последнего опасалась именно этого: приносила присягу я вместе со всеми первокурсниками. Вдруг меня тоже посчитали за подчиненную? Нет, обошлось. Как говорится, минус на минус.
        Но интересно, что мне предложили именно принца. То ли исчезновение Горманов пока еще не заметили, то ли не хотят выдавать наследную принцессу за неподвластного клятве иностранца. А меня, значит, можно? Получается, да. Укрепят союз стран, а там и избавиться от лишней дочери можно.
        Оставаться в академии не хотелось. Не чувствовала я себя там в безопасности. С одной стороны - Оффал, с другой - король со своими требованиями. Конечно, в особнячке Суонов я была ненамного лучше защищена - но хотя бы ощущение, что я дома, чуть охладило разбушевавшиеся нервы.
        Только вот спокойствие мое продлилось недолго. Ровно до вечера.
        - Вас ждут на улице. Утверждают, что срочный вопрос, - недовольно пробубнил дворецкий.
        Ночью? Срочный вопрос?
        Даже не переодеваясь, - что там такого? домашнее платье ничем не хуже обычного - я нацепила неизменную шляпку буквально наощупь. На крыльце переминался с ноги на ногу мой помощник.
        - Леди Суон, «Казино» горит! - выпалил Пэдди, едва завидев меня.
        Я, недолго думая, запрыгнула в машину. Через десять минут мы намертво встали в людской пробке: посмотреть, как горит старое каменное здание, собрался весь район.
        Открыв дверь, я толкнула зеваку, вызвав недовольный возглас, который тут же затих при виде моего сопровождающего. Пэдди шёл впереди, как флагман, рассекая толпу, я же старалась не отстать.
        Бывший театр погибал тяжело. Скрипели, сгорая, балки, лопались со звоном от жара стёкла. Особенно ярко полыхало на втором этаже. Кабинеты и архив. По крайней мере, официальный.
        - Нет! - я рванулась, но Пэдди держал крепко. Рамок не переступал, но вырваться из стального капкана его пальцев я не могла. Сама не знаю, что бы я сделала. Сестру бы сюда, но Наирин осталась в Академии и помочь ничем бы не успела.
        - Внутри кто-то был? - прошептала я, глядя на догорающий остов некогда прекрасного здания. Столько сил, столько средств, часы и дни работы мастеров - все насмарку.
        - Нет.
        - А Джейн? Она в это время всегда дежурит, - я снова сделала попытку вырваться.
        - Дома твоя Джейн, - пробурчал Пэдди. - Ребёнок у неё заболел, на сегодня отпросилась.
        - Стенограммы за вчерашний и сегодняшний вечера, - пробормотала я, находя взглядом особо ярко полыхавшие окна на втором этаже. Конечно, там бумага - гореть будет хорошо. Помощник за спиной вздохнул.
        - Кто сегодня был?
        Я наконец расслабилась, и Пэдди выпустил меня из захвата.
        - В казино? - уточнил он. - Все как обычно. Новых игроков не было, крупных сумм не проигрывали, зал для переговоров никто не снимал. Тихий, спокойный вечер.
        - Значит, дело не в посетителях казино. Хотя отметать совсем эту версию рано, - размышляла вслух я. Неужели отец? Решил показать власть таким незамысловатым способом? А что, я ему запретила трогать людей, о зданиях, в которые я вложила труд и нервы, речи не было.
        К утру здание прогорело полностью, и я возглавила исследовательскую экспедицию. Хотела лично оценить, насколько все плохо.
        Каменные стены удивительным образом устояли. Не хватало многих переборок, с потолка подозрительно сыпалась труха, так что первым делом нужно бы укрепить этажи. А еще лучше, сломать все к песям собачьим и отстроить заново.
        Пэдди на эту мою мысль, высказанную вслух, только согласно кивнул и отдал тихое распоряжение одному из мордоворотов охраны. Тот развернулся в обратном направлении - собирать бригаду строителей. Срочно.
        - Здесь нужно будет действовать осторожно, чтобы не засыпать проем, - отметила я. Тонкая металлическая пластина, маскировавшая вход в логово, чуть оплавилась, но устояла. Раньше на неё крепился массивный деревянный шкаф с книгами, но от него остались, понятное дело, одни головешки. Хитрый механизм, открывавший проход, тоже пострадал и приводить фальшивую стену в движение отказывался.
        - Ломайте, - приказала я и отошла на всякий случай подальше. Предосторожность оказалась излишней - пластина поддалась с полпинка, с громким лязгом оторвавшись от одной стены и ударившись в настоящую, сейфового типа дверь в паре шагов дальше по коридору.
        На такие случаи и была рассчитана защитная металлическая стена, сливавшаяся с камнем. Помещение позади пластины выглядело так, будто пламя не бушевало вокруг только несколько часов назад. Лишь ковровое покрытие чуть закоптилось.
        Я привычной пулемётной очередью набрала код. Массивная литая дверь бесшумно повернулась на петлях, открывая просторный зал, вдоль стен от пола до потолка уставленный полками с книгами, тетрадями расшифрованной стенографии и прочей полезной литературой.
        Они хотят войны?
        Они ее получат.
        Главный редактор самой роскошной газеты правого берега, «Таймс», Натаниэль Свифт проснулся посреди ночи от звона стекла. Скатиться с кровати и вооружиться помешала ладонь весом в целого быка, прижавшая рот, а вместе с ним и всю голову к постели, так что даже дышать стало трудновато.
        - Пойдёшь с нами. И чтобы без писка, - предупредил глуховатый низкий голос. Натаниэль дернул головой, пытаясь изобразить согласие, но собственного шевеления не почувствовал. Помощника Левой Принцессы он узнал и безропотно позволил напялить себе на голову мешок, изнемогая от любопытства.
        Через полчаса он убедился, что не прогадал. Когда на удивление чистую холстину сняли с его лица, Свифт обнаружил себя в помещении без окон, в котором странно попахивало паленым. Все стены, от пола до потолка, были уставлены стеллажами с плотно утрамбованными томами. Легендарная библиотека Барона. Все грехи правобережья и доходы левобережья в одном месте.
        Неслыханно! Его коллеги, не задумываясь, отдали бы одну руку, чтобы попасть сюда, - второй писать же надо!
        Восторгу от сенсации мешало одно но. Рядом с ним озирался редактор примитивного листка левого берега «Тудей» Дамиен Деффо.
        Господа редакторы уставились друг на друга с нескрываемым презрением.
        - Зачем вы его позвали? Он же продажная шкура! Живёт на правом берегу на всем готовом и пишет, что закажут, - фыркнул Деффо.
        Женский голос позади них хмыкнул.
        - Что-то в вашем издании я не заметила ни слова про убитых в прошлом году проституток и волнения народа с покушениями на короля.
        Дамиен имел достаточно совести, чтобы потупиться. Натаниэль обернулся, насколько позволяли державшие его руки телохранителей, и склонил голову в уважительном приветствии.
        - Левая Принцесса. Счастлив познакомиться.
        - А уж я как рада! - с сарказмом откликнулась леди под вуалью, успевшая за год стать легендой похлеще библиотеки Барона. Кто-то утверждал даже, что она и в самом деле принцесса, - та самая, чудом избежавшая смерти увечная Катраона. На больную, однако, девушка совершенно не походила, двигаясь с завидной грацией и чувственностью. Грешным делом Натаниэль засмотрелся и пропустил часть ее речи. Опомнился только когда в разговоре наступила пауза, и все уставились на него.
        - Что, простите? Я несколько не в себе, не каждый день похищают, знаете ли.
        Принцесса щедро обвела высоченные стеллажи рукой и повторила.
        - Вся информация в вашем распоряжении. Одно, но - перед версткой газеты покажете мне статьи. Буду вашей цензурой. Мне нужен скандал, порочащий как короля, так и приближенных к трону. В особенности налоговые, финансовые службы, коммунальные и строительные предприятия и министерство образования. Советую еще отдельно осветить загрязнение воздуха фабриками и растлевающие нравы бордели.
        - Но бордели принадлежат короне! - заикнулся было Свифт и сник под строгим взглядом, очевидным даже сквозь вуаль.
        - Тем более. Это же полный беспредел: королевская власть наживается на несчастных обездоленных женщинах. Если вам нужны свидетели и потерпевшие, я вам обеспечу!
        - Нет-нет, спасибо, - замахал руками Натаниэль. Деффо, наоборот, задумчиво кивнул.
        - Я бы поговорил с бедняжками. Из благородных особенно. Нелегко им пришлось: из шелков да в канаву, - Дамиен стрельнул красноречивым взглядом на заклятого коллегу, тот поморщился и в свою очередь подал голос:
        - Мы, конечно, не маги, и отдачи за порочащие короля действия нам не будет, но как же наши семьи? Друзья, знакомые? Что если их решат использовать как рычаги влияния? - нахмурился Свифт.
        Молодец парень. Не ошиблась я в них. Если в поиске и раскрытии правды его останавливает только забота о близких - значит, наш человек.
        - У вас есть выбор, - я пожала плечами. - Вы можете прямо сейчас развернуться и уйти. Ваши дома взломаны, поутру вас найдут оглушёнными и связанными в постели, лишитесь пары цацек для убедительности, потом вернём. Или на полу найдут пятна крови, а потом в реке всплывет неопознаваемый труп в вашей одежде. Зато назавтра мальчишки разнесут по обоим берегам самые скандальные статьи в вашей жизни.
        - А какие у нас гарантии, что это не наш труп будет? - буркнул Деффо, выросший на левом берегу и не сильно доверявший сладким речам.
        - Я, Левая Принцесса Хиллари Суон, клянусь не причинять вреда этим людям и их близким и отпустить их после того, как статьи увидят свет, а опасность для них минует, в целости и сохранности, а также обеспечить новым именем, историей и документами.
        Магия обволокла мою поднятую левую руку, свидетельствуя данную клятву.
        - Да вы, леди, серьезно настроены, как я погляжу, - усмехнулся Свифт. Я подняла голову, глядя ему прямо в глаза.
        - Никто не смеет отнимать то, что мне дорого.
        Глава 26
        Народ волновался.
        Причём не только на левом берегу, что было бы понятно и логично - неприятно, но не более того. Возмущались и на правом. Не королевской властью, все-таки клятвы опасались: та не давала даже помыслить о святотатстве без колик в животе, но приближенными короля маги вполне имели право быть недовольны. О, как же они были недовольны! Приемную короля завалили письма с жалобами - почему-то до появления этих проклятых пасквилей никто не обращал внимания на некоторые перегибы с налогами или мздоимство чиновников, а теперь все как с цепи сорвались.
        Проклятые листки рассыпали по улицам пачками. Просовывали в щели для писем, подкладывали под двери, клеили на витрины. Нескольких таких активистов поймали, но вынуждены были отпустить - мальчишки понятия не имели, откуда взялись пасквили. Им выдали по целому шиллингу и по стопке листов, наказав распределить по самым видным местам. Они и старались.
        Деньги отобрали, мальцам выдали по шее, но лучше от этого не стало: макулатурой Дорсетт практически завалило.
        У девчонки хватало наглости прямо подписаться: Принцесса! Хоть и с пометкой «Левая», все равно всем было ясно, что родная дочь короля восстала против него. А Наирин с этим своим соревнованием опозорила его с другой стороны. Если бы не клятва, над ним бы уже откровенно хохотали.
        Так больше продолжаться не может.
        Того и гляди, очередное покушение увенчается успехом - и на трон сядет увечная паршивка. Не бывать этому! Наирин - наивная дурочка и не понимает, что сестра водит ее за нос. Катраону нужно срочно устранить.
        И у него есть отличный план.
        Раз уж даже Горманы с ней не справились, - обоих, что старшего, что младшего, до сих пор не нашли, что порядком расстроило его планы, - значит, нужно действовать радикально.
        Король он, в конце концов, или хвост собачий?
        Ластер расхаживал по кабинету, ожидая, когда же к нему явится вызванный еще утром капитан Салливан. Он казался идеальным исполнителем королевского плана. Как маг, он принёс присягу, потому не сможет сопротивляться прямому приказу, а поскольку магии в нем больше нет, то и откат маловероятен.
        Впрочем, если его и прикончит клятва - значит, так тому и быть. Невелика потеря.
        - Бродерик Салливан ожидает приема, Ваше Величество, - с поклоном доложил секретарь.
        - Проси, - нетерпеливо махнул рукой король, поспешно усаживаясь в кресло. Ни к чему подданным видеть, как власть нервничает.
        Капитан полиции вошёл, чеканя шаг и держа спину прямой как палка, отдал честь и застыл, глядя в стену где-то над головой короля.
        Пару минут прошло в молчании. Ластер изучал жениха дочери, а тот пялился на нежные персиковые обои. Дизайн интерьера выбирала Аннора.
        - Ты, значит, тот самый Салливан. Жених Катраоны.
        Бродерик едва заметно вздрогнул. Не ожидал, что королю известны ваши грязные секретики? А зря. Ластер удовлетворенно усмехнулся.
        - Так точно, Ваше Величество! - отрапортовал капитан.
        - Что же ты ее не остановил вовремя? - он с притворным сочувствием покачал головой. - Теперь ничего не поделаешь. Придётся переходить к радикальным мерам. А я ведь так надеялся их избежать… - и, глядя в наивные глаза мальчишки, процедил: - Девка зарвалась. Убей ее. Дождись, когда вы останетесь наедине, и вонзи в грудь Катраоны нож.
        Бродерик не мог поверить своим ушам. После всех тех положительных изменений, что принесла Дорсетту, да и всему Риону его дочь, когда простой народ готов носить Левую Принцессу на руках, король готов ее убить только потому, что уважают и слушают ее больше, чем его? Она же наследница. Передать ей трон - и все.
        Король покраснел от злости. Похоже, последнюю мысль Бродерик неосмотрительно ляпнул вслух.
        - Она не наследница! Она глупая заигравшаяся девчонка, безмозглая, как все женское племя. Эта дурочка думает, что если дать народу денег и еды вдоволь, он ее больше любить будет? Как бы не так! Народу нужен железный кулак и страх, чтобы даже не думали трепыхаться! Не будет ее - не будет и брожения ума среди людей. Слышал я уже эти шепотки: мол, с ней будет лучше, она полезные вещи придумывает!.. - с издевкой передразнив кого-то из придворных, монарх презрительно фыркнул: - Не бывать бабе на троне! - и со всей силы треснул кулаком по столу. Тот хрустнул, но устоял.
        Бродерик вздрогнул. Как он раньше не замечал, до какой степени король ненавидит женщин? И наделил ведь Всеединый его сразу двумя дочерьми, словно издеваясь.
        - А если я откажусь? - тихо спросил капитан. Король нехорошо усмехнулся.
        - Ты хочешь, чтобы я приказал это сделать твоему отцу или брату?
        Бродерик помотал головой: такой судьбы он не желал ни Дэвиду, ни отцу. Он возненавидит их, они не простят себе предательства, и в итоге вся семья покатится в преисподнюю обоюдной вражды.
        Лучше он сам. Тем более, у него тоже есть план.
        Новость о том, что Бродерика вызывают во дворец, застала нас у него в мансарде, так что я решила просто дождаться его, не бегая туда-сюда по городу.
        Он вернулся поздно, я даже волноваться начала. А ну как оставят его там, в подземельях? Выцарапывай потом.
        - Что с тобой? На тебе лица нет, - я подошла, осторожно провела пальцем по небритой, колючей щеке.
        Вместо ответа Бродерик достал откуда-то из-за спины нож.
        Я даже не отступила. Если он захочет ударить, увернуться я не успею все равно.
        - За этим тебя позвал король? - я даже в мыслях не могла назвать его отцом. Я-то думала, что хуже сумасшедшего гения-лекаря мне никто не попадётся - ан нет, мой собственный биологический папаша решил, что я угроза трону и его положению, а еще тлетворно влияю на другую, нормальную дочь, и решил вопрос радикально.
        Мило.
        Броди молча кивнул. На скуластом худом лице играли желваки.
        - Ты теперь маг, он в курсе? Ударишь - тебя убьёт откатом, не ударишь - клятва заставит.
        - Есть третий выход, - он перекинул нож так, что он лёг в ладонь остриём, рукояткой ко мне. - Убей меня. Только быстро. Пока клятва не начала действовать.
        Я шумно вдохнула. Кажется, все это время я задерживала дыхание, ожидая решения жениха. И его выбор меня поразил.
        Взяв с его ладони нож, я небрежно отбросила его в сторону и обняла мужчину под сюртуком за пояс, прижавшись к груди Броди щекой. Под тонкой батистовой рубашкой заполошно бился пульс.
        Логика у короля хромает напрочь. Или он так одурел от безнаказанности и вседозволенности, что не задумался об одном простом нюансе: если Бродерик не маг, то сила внушения от клятвы уже не подействует, как и на любого простолюдина. А если он снова маг - то откат его убьёт за одно намерение ударить принцессу.
        Только почему Бродерик не реагирует? Я же вернула ему магию, его должно крючить от желания вонзить в меня кинжал. Неужели моя теория - даже не до конца обдуманная, просто пойманная за хвост мысль - верна?
        - Мне приказали убить тебя этим ножом. Почему я не бегу сломя голову его подбирать? - растерянно пробормотал Броди, машинально обнимая меня за плечи. Я немного истерично хихикнула: теперь и он мысли читать начал.
        - Потому что мой отец потерял привязку к клятве. Она держится на честном слове только потому, что сестра еще не успела нагадить народу, а я сначала бездействовала, а потом принялась помогать. Если нас убрать, клятва исчезнет вообще. Присяга больше не включает в себя короля и королеву.
        - Но как ты могла быть в этом уверена? - Броди попытался заглянуть мне в лицо, но заплаканная я - страшная, поэтому только сильнее уткнулась в его грудь и стиснула пальцами ткань на спине. - Король уже давно никому не приказывал, но у тебя-то клятва действует, сама рассказывала. Откуда ты знала, что его команда не сработает?
        - А я не была уверена, - всхлипнула я ему в рубашку. - Надеялась, что права и не всё в этом мире жаждет мне нагадить, а иногда мироздание принимает и мою сторону. Как видишь, иногда надеяться не вредно.
        - Нам надо уехать, - прошептал Бродерик мне в волосы. - Поедем в Провенс, ты откроешь там свои спа и клубы, а я буду тебе помогать.
        Я помотала головой.
        - С ума сошёл? Куда мы поедем? А люди, которые мне доверились? А сестра?
        - Твоя сестра - взрослый человек и наследница трона, - отрезал Броди. Он, похоже, все для себя уже решил и за меня тоже чемоданы собрал. - Ей пора брать судьбу в собственные руки.
        Наконец оторвавшись от его рубашки, я подняла голову и взглянула жениху в лицо.
        - У неё нет реальной власти, она привыкла подчиняться отцу, я уже не говорю про то, что у неё нет и половины моих знаний и знакомств. Из неё получится отличная королева, не спорю. Она умная, смекалистая и достаточно изворотливая, но вот ресурсов и решительности ей пока не хватает. Я должна быть рядом, хотя бы первое время, как надежный тыл, на который она может опереться.
        Бродерик тяжело вздохнул и прижал меня лицом обратно в рубашку.
        - Ты ведь уже все решила, так ведь?
        Я кивнула, проехавшись лицом по белому шёлку. Был бы макияж - весь бы там и оставила.
        - Значит, останемся.
        - Спасибо.
        Уже скоро. Завтра заседание палаты лордов - там все и решится. Сестра так и не смогла отловить магистра Оффала, чтобы приказать ему что-нибудь, но придётся рискнуть. Откладывать больше нельзя.
        Сегодня меня заказывают жениху, а завтра могут прислать обыкновенного убийцу, не мага, и что я буду делать? Пора уже решить все накопившиеся вопросы разом.
        На заседание палаты лордов пришлось прорываться силой. Ну, почти. Силу попытались применить против меня, после чего охранников скрючило отдачей - и я беспрепятственно прошла в гостеприимно распахнутые женихом-воздушником двери.
        - Что вы здесь делаете? Женщинам на заседание нельзя! - прошипел лорд Доэрти, тем не менее благоразумно не заступая мне дорогу полностью. Я быстро обогнула его, сбегая по ступенькам. Бороться со мной он не может, а увернуться я всегда успею.
        Десять ступеней вниз и две наверх, на площадку для выступлений. Она очень кстати оказалась не занята. Вовремя я.
        - Истинный виновник в смерти принцессы… точнее, покушения на нее, определён.
        Моя реплика вызвала неоднозначную реакцию. Кто-то бурно возмущался, что женщину допустили на заседание вообще и, тем более, дали слово. Другие протестовали, что убили-то вовсе не принцессу и вообще действовал маньяк.
        - Откуда ей знать? То, что она дочь барона Суона, не делает ее специалистом в расследованиях, - раздался чей-то голос с галерки. Я, прищурившись, попыталась рассмотреть автора. Для будущих репрессий.
        - Мою смерть заказал лорд Оффал.
        Заявление произвело эффект не хуже провенсской взрывчатки. Все разом загомонили, то переспрашивая у соседей, не показалось ли им, то возмущаясь наглым наговором на талантливого целителя, то призывая меня удалить из зала.
        - Что за глупости? Лорд Оффал - маг, он не мог замыслить дурного против члена королевской правящей семьи, - выразил всеобщее мнение подобравшийся ко мне поближе неизвестный лорд.
        Хотелось бы верить, что он собирался меня защищать, но скорее всего, наоборот: надеялся под шумок вывести, дабы не смущала народ своими глупостями.
        - Вам ли не знать, лорд Маркус, что клятва ныне не столь сильна, как раньше, - раздался от выхода звонкий голос, и все как-то разом затихли. Наирин с достоинством, не торопясь, спустилась по ступеням, и, что характерно, никто не пытался ее задержать. - Не смейте сопротивляться и применять магию. Вы арестованы за участие в попытках переворота и помощь бунтовщикам.
        Лорд Маркус побледнел, но послушно протянул руки подоспевшим стражам. Лорд Доэрти маячил довольным лицом где-то на периферии. Наконец-то ему удалось задержать аристократа из списка, любезно предоставленного Горманом. Наирин выдала еще несколько указаний - и в итоге из зала вывели человек десять.
        Король молча наблюдал, как в помещении хозяйничают безопасники под руководством дочери, и мрачнел все больше.
        - Лорд Оффал, стоять! - рявкнула я, заметив подозрительное движение на самом верху зала, у запасного выхода. Грузная фигура замерла и медленно развернулась ко мне лицом. Лорд скривился при виде меня, будто лимон укусил.
        - Проклятая калека! - выплюнул он с ненавистью. - Ты мне всю жизнь сломала. Лишила репутации, сына, будущего!
        В запале Оффал даже не заметил, что кричит на весь зал. Лорды внимали его откровениям в полном шоке. Они и не подозревали, что можно так непочтительно разговаривать с принцессой… Пусть и сами узнали во мне принцессу всего пару минут назад.
        - Ваша магия отныне уменьшится до критического уровня, - привычно отбарабанила я ту же установку, что и Горманам. Оффал попытался отшатнуться, но был тут же спеленут магией бдившего Доэрти. Золотистое свечение зародилось на уровне груди королевского лекаря, но сразу впиталось обратно, никого не зацепив.
        Я незаметно перевела дух. Все это время мое сердце колотилось где-то в районе горла. Страшно было до дрожи в коленях, но, пока не попробуешь, не узнаешь.
        Обошлось. Все же мятежный целитель не смог сопротивляться прямому приказу.
        Подойдя вплотную к Оффалу, которого теперь держала не только магия воздуха, но и два стража посмелее из королевской гвардии, я уставилась в лицо человеку, который чуть было не лишил меня всего.
        Сначала семьи - потому что не смог вылечить, несмотря на внушительный резерв. Вместо того, чтобы исследовать тела и развивать медицину, решил сделать из сына мага и прославиться тем, что совершил невозможное. Потом жизни - опять же, подставив и без того пострадавшего от него Ричарда.
        - Вы сами сломали себе жизнь. Не валите все на других, лучше загляните в себя, - мягко, негромко произнесла я, но тишину в зале заседаний можно было резать ножом - кажется, лорды даже не дышали. - Такой резерв, такой потенциал - и на что вы его спустили? На то, чтобы сделать из сына нечто неслыханное? Вам плевать было на него, как на человека, вам хотелось блеснуть и прославиться. На то, чтобы пробиться к королевской семье? Поздравляю, вы королевский целитель, но чего вы добились на этой должности? Чуть не убили одну из принцесс? Чудесное достижение!
        Я отступила обратно, спустившись на одну ступеньку, и кивнула державшим его стражникам. Поникшего, закаменевшего целителя вывели под руки. Его уже можно не опасаться - резерв практически пуст, как и у Горманов. Весьма неплохое наказание для аристократических преступников. По ощущениям - хуже, чем руку отрезать.
        Полдела сделано.
        Осталось самое тяжелое.
        Я развернулась к залу и обвела его суровым взглядом. Лорды отводили глаза, склоняли головы и смотрели куда угодно, только не на меня и не в сторону трона. Чуяли, что сейчас будут делить власть, и искренне жалели, что вообще сюда сегодня пришли. Как бы головы не полетели просто за то, что они стали свидетелями королевской семейной разборки.
        - Ваше Величество, у вас проблемы, - пропела я почти нежно, медленно, с достоинством, спускаясь по ступенькам. Король невольно вжался в спинку трона, но тут же опомнился и сделал вид, что горделиво выпрямился. - Думаю, все уже поняли, что присяга, приносимая магами правящей династии, теряет силу.
        Лорды осторожно, опасливо загудели, обсуждая шокирующую новость. «Неужели теперь возможно замышлять дурное против короля»? «А то! Вон, принцессу чуть не угробили».
        - Вы наверняка гадаете, в чем же проблема…
        Аристократы затихли и навострили уши. Король тоже.
        - Клятва не односторонняя. Неужели вы все забыли?
        Мне не верилось, что, кроме меня, никто не вспомнил об этой детали. Занимая трон, будущий монарх произносил ритуальные слова, обещая заботиться о процветании страны, подданных, их благополучии и счастье прежде своих собственных. Я откопала текст в хрониках. Думаю, нынешние правители просто зубрили речевку, не особо вдумываясь в ее смысл, тем более, что она была полна старинных выражений и слов, почти не употребляемых в современном языке. Мне даже сквозь печатную версию пришлось продираться со словарем, а королю ее подсказывали венчающие его на трон архиепископы. Еще один привет от церкви. Давно могли бы вмешаться и напомнить эту маленькую деталь, но зачем - их все устраивает: деньги в монастыри текут рекой, церкви исправно строятся и обновляются, не говоря уже о прочих послаблениях от государства. Зачем ворошить, если оно и так прекрасно работает? Даже если сменится монарх, вера незыблема. На церковь смена династии никак не повлияет. Вот и молчат.
        - Его Величество Ластер Махони нарушил собственную клятву уже давно. Еще его отец начал, когда профинансировал постройку борделей, считая это неплохим источником дохода. А он сам продолжил, устроив на левом берегу сначала фабрики, а потом и напрочь отгородив от правой стороны. Вы не поверите, уважаемые, но женщины - тоже люди и считаются гражданами этого государства, - я обвела замерших в изумлении придворных. Король, покраснев, возмущённо испепелял меня взглядом.
        Надеюсь, я права в своих предположениях. Иначе дай бог, чтоб мне удалось добраться до Провенса, а сестре я вообще не завидую.
        - Мне нужен доброволец, - повысила я голос, обводя взглядом оторопевших лордов. - Я не подхожу по понятным причинам, мой жених вышел из подчинения клятвы вследствие утраты им магии, а Ранджит подданный другого государства. Кто из вас осмелится проверить клятву на прочность? Уточню сразу: на мне она действует. Лорд Доэрти подтвердит.
        Взгляд короля метнулся к главе службы безопасности, который побледнел и вжал голову в плечи. Тем не менее бедняга нашёл в себе мужество кивнуть.
        - Что ж, может на мне испробуете, раз уж мою дочь вы уже проверили? - с насмешкой поинтересовался Его Величество Ластер. Доэрти сглотнул и неуверенно сделал шаг вперёд. - Ну же, смелее. Если вы не собираетесь меня убивать, сильной отдачи быть не должно.
        Король бросил быстрый взгляд на меня и Бродерика, стоявших рука об руку. Наверняка отомстить задумал, прикидывает, кому следующему нож вручить.
        Не выйдет.
        Доэрти выдохнул и взмахнул рукой. Воздух сгустился до состояния лезвия.
        - Простите меня, Ваше Величество. Как глава службы безопасности королевства, я обязан прояснить этот вопрос. Обвинения принцессы весьма серьёзны.
        Ластер нахмурился. Подставы от верного служаки он не ожидал. Думал, отступит без проверки, убоявшись давления авторитета монарха, а безопасник оказался ответственным.
        - Это бунт? Лорд Доэрти, вы забываетесь! - рявкнул король, но тот уже опустил руку, завершая заклинание. Лезвие сорвалось с места и разрезало рукав белоснежной рубашки чуть выше предплечья. Ткань мгновенно пропиталась алым. Лорды загомонили в ажиотаже, как последние базарные торговцы.
        - Неслыханно! - пролепетал министр культуры, как заворожённый следя за тонкой струйкой крови, быстро пропитывавшей рукав. - Покушение на короля!
        Нормально. Король, вообще-то, сам разрешил проверку, хоть потом и передумал.
        - Он давно уже король только по титулу, но не по отношению к своему народу. Задача короля - не наживаться на подданных, а привести страну к процветанию! А у нас почему-то процветает только ничтожный процент одаренных магически, а все остальные у них на побегушках.
        Я обвела строгим взглядом тот самый процент. Не весь, конечно, но самый цвет, так сказать.
        - По праву невыполненной клятвы я требую от Ластера Махони отречения от трона!
        В тишине, наступившей после моего заявления, можно было слышать поочередное падение челюстей на грудь.
        - Я тоже требую отречения! - неожиданно звонко раздалось рядом со мной. Наирин встретила мой изумленный и, что там скрывать, радостный взгляд - я все же не была уверена, что она меня поддержит, отец все-таки - и подмигнула.
        Король внезапно скривился, как от приступа боли, и побледнел.
        - Я, Ластер Первый Махони… - едва слышно пробормотал он обескровевшими губами, но его прекрасно расслышали все, находившиеся в тот момент в зале. Свидетелей, если что, будет множество, хотя не думаю, что отец попытается вернуть власть. Его сейчас явно заставляла его собственная, монаршья клятва, и сопротивляться он не может. - Находясь в здравом уме и трезвой памяти, отрекаюсь от престола Риона, поскольку проявил себя недостойным королем и негодным защитником подданных, и клянусь не претендовать на правление впредь. Наследниками своими назначаю моих детей.
        На последних словах Ластер замолчал, закусив губу, и торжествующе глянул на нас с сестрой.
        Сумел-таки нагадить напоследок. Нас с Наирин окутало одинаковое белое сияние, как в тот день, когда я приносила клятву верности вместе с другими студентами.
        Те из лордов, что посообразительнее, зашептались между собой. Нестабильное получалось королевство: с двумя равноценными наследниками. Что затеял старый интриган, я просчитала моментально. Мы с сестрой попытаемся друг друга убить в борьбе за престол, клятва сочтёт и нас недостойными, и пойдет дальше.
        Вопрос: на кого? Судя по тому, как король настоятельно пытался выдать Наирин за Вилея Гормана, его ветвь - следующая в наследовании из возможных трех, а он еще и связан помолвкой с принцессой - значит, его позиция усилена.
        Была.
        От обоих интриганов Горманов, старшего и младшего, мы избавились, что открывает дорогу следующим наследникам - Салливанам. Ой-ой, у меня все шансы взойти на престол! Не хочу!
        Все эти соображения пронеслись в моей голове за доли секунды, я даже не успела их толком осознать, а уже опускалась на одно колено.
        - Ваше Величество, - я склонила голову, приветствуя Наирин и сразу обозначая, что претензий на трон не имею. Та слегка опешила ото всего происходящего, - над покерфейсом сестричке еще работать и работать - но головой кивнула и символически коснулась моего плеча - мол, приветствие принимаю.
        Вслед за мной, по одному, волной, принялись опускаться на колено остальные лорды.
        Рядом, коснувшись руки и заново переплетя наши пальцы, склонил голову Бродерик. Бросил на меня взгляд искоса и неожиданно подмигнул.
        Я не успела спросить его мнения и решила за нас обоих, но, насколько я успела узнать эту семью, к власти они не рвались совершенно. Кажется, мой жених совершенно не против того, что не будет сидеть на троне. Наоборот, полностью согласен с моим решением.
        Повезло мне все же. И с сестрой, и с будущим мужем.
        Краем глаза я поймала раздражённую гримасу на лице Доэрти и с трудом подавила желание показать язык. Я его понимаю, ему хотелось кого-то надежного на троне, а Наирин себя еще доказывать нужно будет окружающим. Но не все получают всё, что хотят.
        Последним, отчетливо скрипнув зубами, преклонился наш общий отец. Да, за ним нужно будет присмотреть. Пример Оффала доказал, что иногда достаточно даже не мысли - мельком оброненного намека, чтобы вызвать в близких желание отомстить обидчику. А не-магов в Рионе все еще большая часть, и ожидать ножа в почки в каждой подворотне мне не улыбается. Это пока что меня любят и готовы на руках носить, а если папаша начнёт мутить воду - как оно дальше всё обернётся, неизвестно.
        Эпилог
        Двойной свадьбы, как мечтала Наирин, не получилось. Королевское бракосочетание - дело долгое и хлопотное, а мне того и гляди живот бы на нос полез.
        По срокам родов, конечно, и так все всем понятно будет, но поскольку родится малышня в законном браке, вякать не посмеют. Да у меня вообще сильно не повякаешь. Конституция конституцией, а с должности Левой Принцессы я увольняться не собиралась. Несмотря на грядущих близнецов.
        Я отступила, критически оглядев плод собственных трудов. Макияж на свою свадьбу Наирин доверила делать именно мне. Получилось вроде неплохо. Тени делала из слюдяного жемчужного порошка: смешала с кремом - и вперед. На один раз - вполне сойдет, а поточное производство пусть сами налаживают. Там, кажется, еще воск нужно, твёрдое масло, вроде ши… Судя по горящим глазам личных горничных новоявленной королевы, сообразят они скоро.
        Тонкая, почти прозрачная вуаль скрыла раскрасневшееся от возбуждения личико Наирин.
        Еще одно нововведение. Раньше полог невесты был сплошной, из тяжелой портьерной ткани вроде бархата или парчи. Помимо тяжести, в нем совершенно ничего не было видно, и зачастую бедные невесты видели жениха впервые уже после принесённых брачных клятв.
        Первый раз одела фату из белоснежного газа я на собственную свадьбу. Чисто из практических соображений - хотелось видеть, куда иду. И к кому.
        К жениху меня вёл воскресший по такому случаю барон Суон. Баронесса Брай Суон тихо утирала слезы умиления в первом ряду церкви.
        Родному отцу я такую почётную миссию не доверила, да и не смогла бы при всем желании - вместе с женой он уже неделю как плыл в сторону архипелага Алоа «для налаживания отношений». Будет нашим послом в отдаленной - дальше некуда - провинции.
        Как его там дружелюбно встретят, не хотелось даже думать. Ну да Ластер нигде не пропадёт. Присматривать за ним отправился двоюродный брат Бродерика. Майкл гордился почетным заданием и клялся надзирать со всем тщанием. Жаль, с таким полезным кадром придётся расстаться, но присматривать за горе-папашей куда важнее, чем за казино. Тем более, лорду Суону тоже чем-то нужно заниматься.
        Шада открыла культурный центр заново, уже как посольство. Иногда, под настроение, она выступает в казино, теперь уже в открытую, не стесняясь. Его отстроили заново практически без моего участия. Логово барона так и ютится в тамошнем подвале, и доступ снова закрыт для всех, кроме ближайшей королевской родни. Изредка Шада снисходит до оперы. Режиссёр мсье Нуар от неё без ума, как от певицы. А по слухам, главный бас и тенор уделяют ей чересчур много внимания. Как бы о дуэли речь не зашла.
        Маржолейн переехала на правый берег. Дом ей купил один поклонник, выездную коляску с парой - другой, а наряды в данный момент оплачивает третий. Маржи читает собственного сочинения стихи в кабаре по пятницам и абсолютно довольна своей жизнью.
        Райли собирается поступать на юридический факультет. Магии у неё символический пшик, но для обычных людей, не-магов, уже отстроили свой комплекс рядом со старым. Через реку.
        Ричарда казнили вместе с отцом, лордом Оффалом. Жаль, конечно, разбрасываться таким магическим резервом, но уверенности в верности мятежного лекаря у меня не было от слова совсем. И он не из тех людей, кого можно просто услать в дальнюю колонию. Такие обычно возвращаются. Так что лучше наверняка, с концами.
        А увеличить магический резерв - мысль неплохая. Я ею займусь на досуге. Подберу команду лекарей, откуда начинать, уже знаю. Нервная система и у нас недоисследованна, а здесь так вообще поле непаханое для деятельности.
        Разделение на берега постепенно стирается. Фабрики перенесли за территорию города, туда теперь ездят рейсовые автобусы к началу и концу смены. В бывших зданиях заводов открыли школы, сады и торговые центры - не пропадать же постройкам.
        На левом берегу вовсю ведётся ремонт. Трущобы расселяются и сносятся, новые кварталы строятся по схеме правого берега, но с упором на квартиры, по три-четыре на дом. Больше народу поместится. Водопровод и электричество включены в план.
        За чистотой воздуха следит новообразованный совместный коллектив магов и обычных людей под руководством Фаррелла Салливана, моего тестя. Ведутся исследования, на какие безопасные элементы можно расщеплять выхлопы. А пока что дежурные воздушники просто перегоняют отходы за пределы атмосферы.
        - Вы прекрасны, Ваше Величество! - защебетали ворвавшиеся в покои подружки невесты. По статусу Наирин положено было не менее десяти фрейлин, чтобы нести пышный хвост шлейфа. Она пыталась отбрыкаться и от того и от другого - еле отговорила. Традиции нужно поддерживать хоть в некоторых деталях, для видимости. Да и привлекать к себе лишнего внимания не хотелось.
        Мое пузо и так на себе все взгляды собирает. Глубоко беременная подружка невесты - кому сказать!
        Согнувшись и уперевшись одной рукой в стол, я принялась старательно дышать. Два паразита в моем животе опять что-то не поделили, а мама страдай.
        Наирин встревоженно коснулась моего плеча, я помотала головой. Рано еще. Вот она, польза целительской магии. Просканировала - и все понятно: просто развлекаются. До даты икс еще месяца два, не меньше.
        Успею дождаться сестру из свадебного путешествия. Они с Ранджитом едут в Релию, официально знакомиться с семьей. Принцу капитально повезло - из третьего, ненаследного, он разом стал королем Риона.
        Дворянство с новой королевской четы пылинки готовы сдувать. Знают, гады: случись что с сестрой, на трон сяду я - и мало им не покажется.
        Ни меня, ни Наирин двойное правление не смущает. Вот подрастут ее наследники - я со своей ветви рода клятву сниму. Отрекусь, так сказать, от царствования. А пока пусть будет. Очень уж много среди аристократов недовольных новыми порядками. Как же, бесплатных слуг их лишили, алойцев уравняли в правах с коренными рионцами - раз уж они часть территории, то пусть и живут, где хотят. Жены начали все чаще пропадать в спа, а дочери - проситься в академию, причём - о ужас! - не на бытовой факультет, а на боевой, например. Или правовой. О чем раньше даже речи не шло. Теперь же прикрикнуть и запретить отец-жених-брат права не имеют. Женщины сами отныне решают, за кого им идти замуж, и идти ли вообще, продаваться в бордель или учиться на агронома. И большинство аристократов - совершенно справедливо, впрочем, - винили в этих неожиданных вольностях меня.
        Так что если я сниму с себя защиту клятвы вот прямо сейчас, то покушений не миновать. Пусть пока боятся меня тронуть, а там, лет через десять, глядишь, привыкнут и успокоятся.
        Под торжественную музыку Наирин прошествовала, цедя по шажочку в минуту, к алтарю, и развернулась к сияющему от восторга будущему супругу. Вела ее по проходу я. Согласно тем же традициям, на моем месте должен был быть мужчина королевской крови. Он и был, в какой-то степени. Один из пузожителей, по официально подтвержденной версии, мальчик. Так что сегодня я за него.
        Фрейлины выстроились рядком, я встала позади невесты и поймала не менее восторженный взгляд Бродерика.
        Довольная улыбка помимо воли расплылась на все лицо.
        Кто бы мог подумать три года назад, что из лишней, никому не нужной калеки я стану Левой Королевой, любимой женой и практически уже матерью?
        Забавная штука - судьба.
        Когда тебе кажется, что хуже быть не может, вдруг оказывается, что все было к лучшему.
        Главное - не сдаваться.
        Никогда.
        КОНЕЦ!

* * *
        Опубликовано: Цокольный этаж, на котором есть книги??:
        Ищущий да обрящет!