Клич стаи Игорь Сергеевич Мороз
        Сталь и песок #5
        Если ты думаешь только о пайке, спина не заживает от ударов энергетического хлыста, а голова раскалывается от диких болей - самое время впасть в уныние. Тебе не повезло родиться на планете Осирис! Ты - часть технологической цепочки. Ты - потомок поверженного народа, не сумевшего отстоять свою свободу. Отныне за каждый день процветания победителя ты должен жертвовать частью себя. Ежедневно, из поколения в поколение, рожденный в стойле должен платить дань своей плотью - веществом, способным оживить стальные механизмы, поднять в небо космические армады, вдохнуть жизнь в каменные громады мегаполисов. Можно лишить свободы, можно лишить дома, но нельзя истребить легенду о Вещем. Предание о человеке, несущем огонь справедливости. От него вспыхнут сердца миллионов рабов. И запылает Осирис в очищающем пламени! И падут вековые оковы! И великий народ восстанет из пепла… Эта история о трех юнцах, в которой каждый идет своей дорогой. Рожденный с рабским имплантатом - рвется к свободе. Потомок победителей - жаждет власти. А третьему некуда деваться - он ищет дорогу домой, но еще не знает, что его судьба уже
предопределена…
        Игорь Мороз
        Клич стаи
        Глава 1
        - Запомни, бей только в голову. Со всей силы и наотмашь. Доспехи и мышцы квадра тебе не пробить, а вот в голову самое то. Не сразу, но после второго или третьего попадания кнута мозги поплывут… Главное, не зевай, не пропускай ударов, иначе всё, пропадем!
        Голос друга горячо шептал слова последнего наставления, а внутри Деми сжималась пружина. Тело лихорадило от волнения, а по спине текли ручьи пота.
        В перчатках хлюпало, а под панцирем из коры желдерева все нестерпимо зудело. Но все неудобства забывались, когда она косилась по сторонам. Рядом, в начале дороги, уходившей плавно в гору, стояли котловые пары из других ясель. И в отличие от их странной парочки, все были как на подбор: рослые, плечистые и злые, как стая ворков.
        Бросая на странную парочку озадаченные взгляды, соседи глухо переговаривались. Недоумение в шепоте и насторожённость в движениях, общая нервозность выражалась в лишней проверке лямок и упряжи массивных телег.
        Никто не любит сюрпризов. Тем более перед самым стартом. А здесь явная несуразица. Ведь получается, что ясли Синего сектора выставили слабого второго котлового. Все знают, что аудики не предназначены для боя. Их худосочные тела, тонкие черты лица и самый явный признак - длинные заостренные уши, ну никак не способствуют выживанию в кровавой схватке.
        Да, они прекрасно слышат, да, они врожденные интуиты и обладают еще множеством скрытых талантов, но ведь в свалке, где сходятся сила и ярость, где важна реакция и выносливость, аудику не выжить!
        Да только факт стоял рядом с ними. Стройная фигура с аппетитными формами возвышалась на месте возничего, выделяясь ярко-желтым цветом высохшего сока желдерева. Толстый слой высохшей массы, кроме защиты тела от скользящих ударов, выгодно подчеркивал женские выпуклости, заставляя особо несдержанных особей нервно облизывать губы.
        Но все мечтания исчезали, когда взгляды натыкались на блуждающий взгляд стоящего внизу великана.
        Громила с абсолютно лысым черепом, увитым многочисленными шрамами, со следами грубой штопки, возвышался возле телеги двухметровым утесом. И в отличие от своей напарницы, этот четырёхрукий великан был спокоен, по-деловому собран, и лишь стоило ему встретиться взглядом с кем-то из соседей, как те отводили глаза.
        Юргана знали уже давно. Его тележка почти всегда приходила к котлу в числе первых, и он был известен как один из самых удачливых кормчих. Пока его напарнику не раскроили череп у котла…
        В тот день «погонщики» решили, что биомасса слишком легко достается детенышам, и уменьшили количество почти вдвое. И когда первые команды поднялись на вершину и спешно наполняли бочки тележки, скребя ведрами о дно массивного котла, опоздавшим парам стало понятно, что ближайшие три дня они будут голодать. И тогда развернулось побоище, все против всех.
        Погонщики не вмешивались, а только радовались такому бурному оживлению серых будней. Но когда один за другим стали раскалываться черепа дерущихся насмерть детенышей, им пришлось вмешаться.
        Стремительные тени стальных рипперов пронеслись над горевшей вокруг котла схваткой. Зависнув над побоищем и пытаясь остановить кровавую бойню, обозленные погонщики щедро раздавали обжигающие хлопки энергокнутов…
        В тот день биомассу по яслям развозили сами погонщики, потому что на ногах остался всего лишь один котловой, и тот ничего не видел из-за рассеченного кнутом лица.
        Но явившиеся в ясли высокомерные дознаватели, брезгливо морща носы от стойкого запаха из пластиковых контейнеров, стараясь не испачкать тоги при разговоре с упавшими ниц старшими матерями, узнали о забавах верных слуг Смотрящего… и ввели небольшое уточнение в организации питания для детей базового социального статуса.
        С той поры котел был пуст только на две десятых доли. И теперь всем хватало питательной биомассы, но только опоздавшим доставалось меньше. А совсем последней паре едва хватало, чтобы наполнить собственную бочку на треть. А это означало сутки впроголодь для всех детей и матерей. Но кроме голода, еще будут разборки внутри ясель, от которых на следующий день котловой будет готов землю грызть, лишь бы набрать свою бочку доверху…
        - Всё. Скоро начнется, помни, что я говорил. Спокойно и собранно, - уверенный голос Юргана прозвучал, как ледяной ручей для изнывающего от жары тела.
        Взглянув на спокойные движения друга, Деми стало легче дышать. Вот кто не нервничал. Вот кто всегда был спокоен. В отличие от остальных, Юрган уже не проверял телегу. Он вел себя, как сытый ворк. Уверенно и умиротворенно.
        Надев сбрую и поправляя хомуты на четырех руках, Юрган попробовал свободный ход. Убедившись, что ничего не будет мешать при беге, парень подмигнул Деми и водрузил на голову сплетенный из лозы шлем с узкими смотровыми щелями. И стал неотличим от стоявших вокруг квадров. Хотя кого-кого, а своего Юргана она узнает из сотен парней, даже если они будут стоять к ней спиной - по дыханию, по сердцебиению, по шуму крови в венах.
        В отличие от своего друга квадра, что отличались от других людей рельефами выпирающих мышц и немалым ростом, она смотрелась колоском, травинкой, гнущейся под дуновением ветра.
        Рожденная с генной модификацией «аудик», она уступала мощным «квадрам» в силе, «минималам» в ловкости, но она обладала гибкостью и феноменально чутким слухом, что давался от рождения вместе с гривой огненных волос и белыми кисточками торчащих ушей.
        А еще, как любил повторять Юрган, у нее был дух настоящего бойца. Но именно сейчас Деми уже сомневалась, что он есть.
        Ей было страшно до икоты.
        И чем дольше тянулись секунды ожидания старта, тем больший в душе закипал раздрай, а тело содрогалось крупной дрожью. Казалось, будто все, чему они учились, чему тренировались, куда-то делось, и она ничего не запомнила, и не вспомнит!
        Зачем согласилась на это самоубийство?! Надо было послушать матерей и не лезть в эту мясорубку. А сидеть в яслях и покорно ждать, смириться со своей участью красивой, но слабой девчонки. Потерпела бы пару часиков ночами, зато была бы жива, а сейчас?!
        Сейчас ее красоту никто не будет замечать. Здесь, если зазеваешься, то можешь остаться калекой на всю жизнь, а там будет только самая низшая каста, и вся жизнь впроголодь, от пункции к пункции…
        - А ну прекратила… - гремя пластиковой сбруей, Юрган подошел к телеге и поднял на нее зарешеченное черной маской лицо, - ты все помнишь и все сумеешь. Что нужно делать, когда телега столкнется с соседом справа?
        - Уклон, нырок под взмах чужого хлыста, перехват рукой кнута и хлесткий взмах вправо, - озвучив вбитые тренировкой рефлексы, Деми, шумно выдохнув, поправила рукой витый из прутьев шлем. - Слушаю ветер взмахов и уклоняюсь от ударов. Ответ только в голову.
        - Молодец. И не забывай оглядываться. Всё, приготовься. Сейчас начнется…
        Оглянувшись на голос друга, Деми задрала голову на стену слева.
        Их шеренга стояла на самом дне каменного канала, а вокруг возвышались гранитные стены с террасами, где уже появились первые фигуры погонщиков. Оглашая окрестности громким смехом и словами, которые долетали бессмысленными обрывками, облаченные в металл и однообразные тоги, верные слуги Смотрящего рассматривали детей с пренебрежением и ожиданием хоть какого-то развлечения в глухомани.
        Оглядывая пары долгими взглядами, погонщики вяло делали ставки на тех, кто придет к финишу первым. Но когда один за другим каждый запнулся взглядом за выбивающуюся из общей массы парочку, татуированные хари азартно загомонили.
        Проснувшийся интерес, и перепалка затянула старт еще на несколько минут, и пока погонщики спорили друг с другом, Деми еще раз постаралась прогнать в голове план действий…
        Трехдневная процедура получения питательной биомассы на ясли проводились только на этом холме. На каменной лысине чудовища, что уснуло под землей, а над джунглями возвышалось бурыми завалами каменной крошки со стальным тотемом Смотрящего Ворона. Именно он кормил десяток ясель, ютившихся в джунглях второго материка, четвертого сектора, квадрата 4625, и проводил процедуры очищения для взрослого населения сектора.
        Межсекторный пустырь вмещал в себя десятки серых кабин, в которые постоянно входили и выходили женщины, а в центре высилась громада тотема Смотрящего, под которым в котле пузырилась розовая биомасса. Вот ее и надо было набирать ведрами в бочку на колесах, имевшую на боку номер их резервации.
        И сейчас, ровно в полдень, на кромке дороги с желтым песком и галькой стояли напряженные десять пар подростков, запряжённых в телеги. Им предстояло добраться до чадившего паром огромного котла, вплавленного в вершину мощью Смотрящего, и, наполнив начищенные до блеска бочки, спуститься с вершины по параллельной дороге на обратную сторону холма.
        Всё просто.
        И всё сложно.
        Поудобнее перехватив ручку выструганной лианы, обвившей руку сплетением и хитрым узлом, Деми нервно облизнула губы и незаметно покосилась на соседей.
        Справа были два квадра. Глухо переговариваясь между собой, четырехрукие великаны косились в их сторону и пытались понять задумку. В таком же положении были и соседи слева.
        Минимал Лис, с вороватыми глазами и суетливыми движениями, и его напарник, известный свой жестокостью квадр Краб. Вот его-то ей и предстоит опасаться больше всего. Заткнутые за пояс четыре палицы оживали в его руках настоящими воплощениями смерти. Даже касание вскользь превратится для нее в тяжелые переломы, а если получит прямой удар - не спасет даже два сантиметра студня. Хотя Жаба клялась и убеждала, что затвердевший сок желдерева пружинит удар, ей все равно было не по себе.
        Тем более если будет бить Краб. А судя по налившимся кровью глазам и многообещающим взглядам, этот будет бить точно, жестоко и наповал.
        Ведь пока Юрган валялся в контейнере под присмотром старой матери Ушастой, что выхаживала кормильца ясель, Краб чувствовал себя королем и вовсю лил кровь у котла. Даже когда в этом особой нужды не было, все равно не упускал случая свернуть нос уже поверженному противнику. И сейчас вон как дергается, готов, не дожидаясь стартовой вспышки на тотеме, броситься врукопашную, да только висевшие на крестообразных тушах рипперов погонщики зорко следили за соблюдением основного правила: все драки только у котла, а до котла могут действовать только наездники.
        Яркая вспышка, а за ней оглушительный рев упал с вершины холма.
        Взбесившаяся тележка едва не сбросила ее с козлов и наградила ударом о стенку бочки. Если бы не доспехи и шлем, Деми бы свалилась от сотрясения и ушибов, но сейчас только клацнула зубами и, вцепившись в поручень, спешно привязывала ноги к деревянным козлам. Размоченные в белесую мочалку лианы плохо слушались и пытались выскользнуть из рук, но Деми не сдавалась, и вскоре голенища приросли ко дну. Резко поднявшись и взмахнув руками, она выпустила скрученные жгуты. Ослабшие узлы расплелись с тихим шелестом, и в кисти рук легли тщательно выструганные рукоятки полутораметровых хлыстов из молодых лиан.
        - Не спи!
        Окрик заставил Деми задергаться и пропустить удар слева. Бок и руку обожгло вспышкой боли, и она едва не расплакалась от обиды. Надо же было дуре замешкаться! А выродок Лис сразу же воспользовался моментом.
        Уклоняясь от очередного взмаха кнута, Деми выгнулась под неестественным углом. И догоняя движением просвистевший в опасной близости кнут, Деми хлестнула левой рукой.
        А когда противник уклонялся влево, Деми, едва не выворачивая руку из плечевого сустава, вложила в правый хлесткий удар всю обиду. И зеленая молния впилась в желтую спину соседа почти на треть длины.
        А затем еще и еще, щелчок, и хлесткий хлопок левым кнутом.
        И когда Краб, заслышав вскрики наездника, дернул тележку вправо, панцирь Лиса был почти разодран в клочья. Доспехи защищали от удара, но застывший мутной вязкостью кисель не был прочным, и сопротивляться шипованному кнуту, да еще и трем ударам в одно и то же место, не мог.
        Но Деми не расслаблялась. Пока она отвлекалась на левый фланг, пара квадров без наездника теснила Юргана. Стараясь вырваться вперед, соперники норовили подставить под мелькавшие и ничем не защищенные ноги массивные колеса телеги, а когда тот притормаживал и пытался обойти их справа, телега резко виляла в сторону и грозила ободрать и подмять под себя бегущего во весь опор человека.
        - Я готова! Слева!
        Юрган словно ждал команды. Резко ускоряясь и вздымая пыль, они стали медленно обгонять соперников по большой дуге. И когда скорость сравнялась, он резко бросил телегу вправо.
        Не ожидавшие такой наглости квадры приняли единственно правильное решение, продиктованное всем богатым опытом забегов. Их было двое. Пусть соперник и превосходил в весе каждого по отдельности, но их суммарная масса и импульс были больше, а это однозначно преимущество.
        Но, положившись на силу, они упустили Деми. Вкладывая в удары всю свою небольшую массу.
        Деми еще умудрялась добавлять хлесткости за счет своей гибкости. Ее связки гудели от напряжения, мышцы горели от нагрузки, но она вкладывала в удары по скрытым шлемами головам каждый грамм своего тела.
        Понимая, что сплетенные и пропитанные желтым студнем шлемы не выдержат и рассыплются лохмотьями, квадры пытались сбить Юргана с ног. Теснили того ударами плечей, но в то же время и хлесткие удары по телеге должны были сбросить наездника.
        Но привязанная Деми чувствовала равновесие и пользовалась малейшей возможностью вернуть пойманный телом импульс, изворачивалась змеей и терзала шлемы разъяренными щелчками. Под очередным ударом размочаленный шлем с лохмотьями студня вдруг разошелся, и показалась стриженная наголо кожа черепа, в который пришелся хлесткий удар шипованного кнута.
        И после третьей и четвертой зеленой молнии, разбрызгивавшей вокруг брызги крови, ноги крайнего квадра стали подгибаться, а движения стали терять четкость. И спустя мгновение соперники отстали, а Деми смогла вдохнуть полной грудью.
        Тело горело, пот разъедал глаза, руки будто вылеплены из глины и тряслись, словно от лихорадки, но все эти неудобства не могли скрыть в ней ликования. Она смогла! Она выдержала и справилась на самом тяжелом этапе, на старте троек! Это наполняло ее такой силой и ликованием, что встреча с остальными соперниками уже не пугала ее. В душе горел огонь уверенности, что они, победив сейчас - победят всех, и у котла будут первыми.
        А это значит еще и другое. Это будет конец ее мучениям. Ее план и давнее обещание самой себе выбиться из самых бесправных низов яслей стал воплощаться. Скоро она будет той, чье мнение будут учитывать даже старшие матери, она станет одной из кормчих. Теперь не будет равнодушных взглядов на всхлипывающую и прикрывающую наготу девчонку, которую бросили после ночных забав старшие мальчишки. Теперь не будет ехидных шуточек сверстниц. Теперь все будет по-другому.
        А всего лишь нужно было переступить черту. Задушить страх и ответить самой себе на простой вопрос. Кто ты? Тупая и безвольная скотина, с которой каждый будет делать, что ему придет в голову? Или ты стоишь больше, чем миска биомассы? Готова ли ты за себя бороться до конца, готова ли ты победить даже ценой собственной жизни? Один раз она ответила: да!
        И сейчас, когда кровь бурлила от адреналина предстоящей схватки, Деми возбужденно закричала:
        - Да! Теперь всегда ДА!
        Глава 2
        - Так не честно! Мы же так не договаривались!
        Звонкий голос перекрыл гам джунглей высокой нотой и забился в листве деревьев затухающим эхом. Галдеж птиц на миг замолк, стал слышен шелест листы, но, не усмотрев опасности в игре детей, птицы вновь взорвались гомоном и суетой.
        - Ты обманщик!
        Прятавшийся в листве «обманщик» следил за бродившей внизу подружкой и старался не дышать. Эту историю об обманщике, предателе и нечестной игре он уже слышал много раз. Сколько они ни играют, Деми всегда обвиняла его в мухлеже, но сама никогда не признавалась в использовании особенностей организма.
        В отличие от Юргана, которому, при всем желании, не использовать четыре руки было просто невозможно, уличить Деми в нечестной игре было сложнее.
        Все её жаркие обещания слушать только вполсилы и не использовать слух во всю чуткость всегда заканчивались вот такими уловками. Наорать побольше обидностей, а когда Юрган не выдержит да ответит на несправедливое обвинение, Деми сразу же бросится к большому сухому дереву и застучит по нему ладошкой с криком: «Найден и пойман!»
        Но сегодня проигрывать он не собирался.
        И в этот раз Юрган прятался в кроне дерева, вжимался в ствол и старался слиться с ним в единое целое, чтобы, не дай Вещий, лишним движением не выдать себя. Иначе все жертвы в исцарапанных ладонях и порванном комбезе будут напрасными. А к проигрышу добавятся еще и затрещины старшей матери, а если еще узнают, что они играли за «чертой»: тут уже ушибами не отделаться, могут и бросить в яму к змеям.
        Передернувшись от ощущений склизких тел, что выползали по ночам из стен глубокой ямы и старались полакомиться нарушителем Правил, Юрган едва не сорвался с дерева. Но вовремя подавив приступ тошноты и брезгливости, перехватил ствол покрепче, да сцепив нижнюю пару рук посильнее, настороженно посмотрел вниз.
        Огненная грива Деми показывалась то в одной гуще зелени, то в другой. Бредя в стелящихся по земле кустарниках, слеповато щурясь от бликов солнца, «аудик» вовсю шевелила массивными ушами. Распознавая тысячи шорохов, моментально разворачиваясь на малейший странный звук, девчонка однозначно мухлевала без зазрения совести. Но сегодня это ей мало поможет.
        Задумываясь, как убить свободное время перед учебной вахтой на тренажерах промзоны, Юрган увел подругу с исхоженных вдоль и поперек тропинок. Догадавшись о секрете «аудика», знающей едва ли не каждый звук, издаваемый травинкой в окрестностях ясель, в этот раз он ушел далеко за пределы изведанных территорий.
        И вместо того чтобы прятаться в корнях могучих деревьев, товарищ по нехитрой игре забрался на дерево и ждал, когда Деми уйдет подальше. И как только та завязнет в кустарнике, Юрган сорвется в стремительный прыжок, а дальше по лианам он доберется до сухого дерева быстрее, чем запыхавшаяся подружка. А сколько будет крику, Юрган аж зажмурился в предвкушении истерики.
        Деми очень не любила проигрывать и поэтому всегда спорила и обвиняла всех в нечестной игре, но при этом никогда не признавалась, что сама использует свои особенности. Поэтому «аудиков» и не любили в яслях, а за сварливый характер Деми не любили даже видовые братья и сестры.
        Но Юргану, наоборот, нравилась эта наглость. Было в ней что-то такое бунтарское, запретное, притягательное. Ведь именно эта черта притягивала к Деми все неприятности. Особенно любили над ней поглумиться те, кому давали по зубам более сильные сверстники, а в ее непокорности и пылающих яростью синеве глаз слабаки находили отдушину. Но аудик не сдавалась и огребала все неприятности по полной программе, пока…
        Пока она не явилась к нему после очередного «развлекалова» и, утирая сопли и кровь, попросилась в кормчие. Он едва не подавился подсохшей биомассой, которую вяло жевал, лежа на солнышке. Но, наткнувшись на взгляд готовой взорваться девчонки, только хмыкнул. И попробовал было дать оплеуху, чтобы мизер знала свое место. Но вместо звонкой затрещины его ладонь догнала только шелест огненной гривы. Аудик увернулась в немыслимом изгибе, и в лицо ему летел неумело сжатый кулачок, а после перехвата вновь звучало требование. И так почти каждый день на протяжении недели…
        - Ой, ой, ой! Моя нога! Я сломала ногу! Помоги!
        Скосив взгляд на присевшую под его деревом девчонку, что, активно шевеля большими ушами, вслушивалась в пространство, а сама баюкала ногу и голосила во весь голос, Юрган только злорадно усмехнулся такой изобретательности.
        Нет, ну надо же так хотеть выиграть, что за последние два часа показала весь арсенал своих уловок. Ищи, ищи. Я тоже искал, когда ты, вместо того что бы сидеть на одном мессе, бродила за мной по пятам тенью.
        - Ну и ладно! - Резко поднявшись, аудик возмущенно отряхнула грязно-желтый комбинезон. Размашисто вытирая быстровысыхающие слезы по чумазому лицу, надуто произнесла: - Прячься сколько хочешь, я больше не играю! Мне пора на вахту. Ты идешь со мной?
        Высмотрев сквозь листву положение солнца, Юрган нахмурился. До вахты еще оставалось четыре часа, но им бы уже лучше появиться перед выцветшими глазами старшей матери. Хоть у него сейчас и были последние дни вседозволенности, лучше не злить хмурых женщин.
        В первые дни каждого лета лица матерей всегда были темнее туч. А по ночам, после приезда погонщиков, Посвящения и того, как уводили старших детей, в пластиковых контейнерах домов слышался многоголосый жалобный скулеж, наполненный такой тоской, что сердце Юргана готово было разорваться. Ему хотелось подойти и успокоить, обнять, прижаться и как-то утешить воющих женщин. Даже Страшную Жабу, что всегда цеплялась к нему за «успехи» при раздаче биомассы. И Юрган всегда получал подзатыльник, когда расплескивал несколько порций из наполненной до верхов бочки. Но лучше подзатыльник старшей матери, чем учеба от смеющихся погонщиков.
        Сегментированный хлыст с пульсирующими каналами раскаленной энергии был очень хорошим учителем, и даже если память у тебя могла отказать, то от звука разгонявшегося хлыста тело реагировало самостоятельно.
        Главное, упасть и успеть обхватить голову руками. Тело заживет, а вот голова потом будет раскалываться и готова лопнуть, как перезревшая ягода. А вечером еще накостыляют свои за то, что оставил всех без еды. Ведь основное правило котла заключалось в том, что биомассы на всех не хватало. И проигравший не получал ничего, а вместе с ним и вся резервация оставалась без еды на весь следующий день. Но такое, хвала Вещему, у Юргана было только раз. Один раз, который научил его правилу: «Котел не прощает слабостей…».
        Разжимая нижнюю пару рук, Юрган едва не выпустил из вспотевших ладоней заранее припасенную лиану. И как только ветер прекратил реветь в ушах, он перехватил новый ворсистый канат.
        Оглашая окрестности криком, мальчишка летел к поляне, на которой высилось сгоревшее от удара молнии дерево, исполнявшее в игре нехитрую роль тотема наказания. Главное, добраться быстрее Деми, которая бежала где-то внизу, крича обидные гадости.
        Оглядываясь в поисках девчонки, Юрган зацепился взглядом за пятно, выделяющееся на зеленом фоне бурой кляксой.
        То, что успел захватить глаз, настолько отличалось от виденного за двенадцать лет жизни, что Юрган едва не вывернул шею в попытке получше рассмотреть диковину, вдруг пропустил захват и, хватая пустоту, с треском ввалился в кустарник.
        - Пойман и наказан! Пойман и наказан!
        Голос Деми доносился сквозь темноту и гул. Встряхнув звенящей головой, Юрган ощупал себя. Кости целы и ладно. Выбираясь из бурелома, уперся лицом в победную улыбку и сияющие синевой глаза Деми. Едва не выпрыгивая из балахона комбеза, висевшего на стройной девчонке мешком, та не могла нарадоваться победе.
        - Как я тебя обогнала, а?! Эх ты, руки-крюки… тоже мне котловой. Даже беременный ворк двигается живее!
        - Отстань, глухань слепая. Да если бы я не свалился, то фиг бы меня нашла! Просто я увидел в лесу коечто очень похожее на древние времена… Вот и сорвался!
        - Ой, да хватит врать-то! Вроде уже вырос, а все сочиняешь… Поменьше слушай материнского шепота на ночь!
        - Вот и не придумываю. Там точно было… Вот пойдем, посмотрим. Тут недалеко.
        Задумавшись над походом в новое неизвестное место, Деми напряженно закусила губу. Но глядя в смеющиеся глаза друга, набычилась и упрямо произнесла:
        - Да легко! Но если там опять окажется какая-то коряга, как в прошлый раз, ты отдаешь свой ужин!
        - И куда в тебя столько помещается? Все только лопаешь да лопаешь.
        Усмехнувшись заблестевшему в глазах девчонке азарту, Юрган пошел вперед.
        Раздвигая кусты и продираясь сквозь бурелом, что пытался вцепиться в тело всеми сучьями, он раздумывал над перспективой остаться без еды. Если он придет за добавкой, Жаба конечно же даст еды, но скорее всего, кто-то из малявок останется без своей порции. А есть и смотреть в голодные глаза лишенного порции карапуза Юргану никогда не нравилось.
        - Порцию не отдам, - охладил мечтания подруги Юрган, поясняя: - Спорю только на половину.
        - Идет!
        Обрадованная Деми уже поедала «свою» порцию. Пробираясь за спиной друга, тараторила без остановки, рассказывая обо всех нехитрых сплетнях яслей. Кто с кем подрался, кто у кого отобрал порцию, и за что и кого отметелили на днях. Кому какая учебная вахта досталась и кто сколько баллов заработал на конвейерных тренажерах.
        Но уткнувшись в спину застывшего в напряжении квадрика, Деми захлебнулась на полуслове и только сейчас заметила, что они выбрались на относительно чистую поляну, на которой даже птицы старались не галдеть.
        Настороженно вслушиваясь в шум джунглей и оглядывая деревья, Деми выглянула из-за спины квадрика и ошарашенно уставилась на странную картину: Среди заросшего вьюном леса высилось что-то большое, черное и чужеродное. Сквозь листья и жгуты растений проглядывали части черного камня.
        А когда Юрган подошел ближе и начал настороженно обдирать росшие не один год иссушенные веревки лиан, перед глазами представала удивительно гладкая поверхность.
        Такой гладкости не было даже у новых пластиковых контейнеров, что сбрасывались погонщиками в ясли.
        Руки буквально соскальзывали с блестящего неестественной чернотой материала. Но вот пальцы нащупали странный наплыв. Выбоина, воронка, еще и еще одна. Некоторые части камня были словно выклеваны огромными птицами, что раскаленными клювами клевали податливый как воск камень, а потом бросили это занятие и оставили булыжник в полурасклёванном состоянии посреди джунглей.
        Спустя час упорной работы и пыхтений они очистили от зарослей странную каменную глыбу, а когда отошли назад, то потрясенно замерли.
        - Что это, Юрган?
        - Я не знаю. Похоже, минимал, но в какой-то странной робе…
        Рассматривая покореженную, но сохранившую единый облик фигуру человека, дети завороженно молчали. Вылитый из черноты, гордо попиравший валун человек всматривался в дальние дали, всем своим видом внушал непоколебимость и уверенность в себе.
        В голове ошарашенного Юргана, никогда в жизни не видавшего подобного, мельтешили догадки. Кто он? Откуда он здесь появился? Мысли рождались и бестолково толкались, так и не оставив никакого объяснения, только голова разболелась и кроме обрывков из материнского шепота ничего в голову не приходило. Первое потрясение прошло, и мальчишка стал рассуждать пошагово, но как бы ни начинал строить догадки, спотыкался на самом очевидном.
        Ни в одной ночной страшилке не говорилось про минималов таких размеров. Они были максимум на голову выше его, но Юрган еще будет расти, и при всем желании он не сможет вымахать до четырех метров высоты.
        А высившийся посреди засохших лиан и прелых листьев великан стоял в гордой позе и, держа под рукой странную голову, по-хозяйски осматривал джунгли.
        - Я боюсь, Юрган, давай уйдем отсюда!
        Едва сдерживая нотки паники, готовой превратиться в слезы, Деми вцепилась в руку Юргана и старалась прикрыться товарищем от великана, от горделивой позы которого веяло мощью и запретным могуществом.
        - Юрган, это Проклятый! Давай уйдем отсюда, это все плохо кончится!
        - Да тихо ты, - осадив панику, Юрган отцепил скрюченные пальцы и подошел к основанию великана, - посмотрим одним глазком и уйдем…
        Проводя пальцами по глубоким бороздам и, вглядываясь в символы, сливавшиеся в ровные строчки, Юрган пытался вспомнить уроки Жабы. На длинных и нудных занятиях она заставляла детишек учить странные символы, которые могли складываться в звуки. А сейчас он явно видел, что тут имелся какой-то смысл, но любивший поспать квадрик и половины не смог вспомнить.
        Пока он обследовал великана, ощупывая каждую трещину и странные воронки на каменном истукане, Юрган наполнялся трепетом, пониманием того, что они нашли настоящее доказательство Проклятых времен. И то, что матери рассказывают детям на ночь, не выдумки. Раньше действительно люди жили по-другому. Ведь если они могли создать такое чудо, то вряд ли они думали только о еде, жили впроголодь и ютились в пластиковых контейнерах.
        В голове роились тысячи мыслей и обрывков воспоминаний шепота, которые Юрган так любил слушать. Ведь в рассказах матерей не было Смотрящих, не было погонщиков и не было ежедневной драки до крови у котла. Не было изнурительных тренажеров конвейерных линий, куда каждый год отправлялись новые и новые старшие яслей, чтобы никогда не вернуться…
        - Кораш Волданский, основатель колонии Осириса…
        От неожиданно прозвучавшего голоса квадр едва не запрыгнул на двухметровый постамент. Даже не оглядываясь на куст, откуда прозвучал трескучий голос, Юрган сорвался в стремительный бег. Попутно схватив Деми в охапку, бросился вглубь джунглей диким зверем. Прикрывая одной парой рук лицо от бьющих наотмашь веток кустарников, второй удерживая притихшую девчонку, он бежал сквозь джунгли без оглядки, пока не запекло в груди и не закололо в боку. И после этого, превозмогая боль и разрывающиеся легкие, он еще пробежал минут пять и только тогда с разбегу упал в заросли мха.
        Едва проталкивая сквозь горевшее огнем горло хриплые звуки, отвесил аудику затрещину с вопросом:
        - Погоня… Погоня есть?
        Потирая затылок, Деми надуто покачала головой.
        - Точно?! Или так же проспишь…
        - Юрган я не понимаю, откуда оно взялось! Там было тихо, как в могиле. И вдруг голос, я чуть не обделалась…
        - Жаль, что не обделалась, - укоризненно произнес Юрган, успокаивая выпрыгивающее из груди сердце. - А если бы это были чужаки из других яслей? А если это погонщики? Ты же не забыла, что бывает за брожение за границами яслей? Как ты могла так проспать…
        - Да не погонщики это и не чужаки. Когда человек ходит по лесу, то такой треск стоит, что хоть уши забивай землей. Да и кнуты погонщиков гудят так, что я бы и за километр услышала…
        - Да я, да услышала бы… - передразнил Юрган, обессилено развалившись на зеленом ковре, перевернулся на спину, широко раскинув руки. - Тогда кто с нами говорил?!
        С одной стороны, ему было страшно, а с другой, после того как ушла из тела ватная волна страха, стало любопытно. А вдруг это живой представитель древних времен? А вдруг там тайна, которая внесет разнообразие в монотонность будней. А вдруг там что-то способное изменить все вокруг одним волшебным мгновением. Сказки?
        Но ведь кто-то смог обмануть «аудика»! Ведь подкрасться к Деми не мог даже самый ловкий минимал. Если это не погонщики, которые бы уже с удовольствием носились по джунглям на стальных рипперах, а вдоволь навеселившись забавой, задрали бы беглецов кнутами до кровавого месива на спине. Тогда кто?
        Снедаемый любопытством Юрган резко поднялся и зашагал по им же протоптанной просеке. А спустя некоторое время рядом пристыженно сопела аудик и, бросая на товарища косые взгляды, напряженно вслушивалась в приближающуюся лесную проплешину. Чем ближе они подходили к злополучной поляне, тем дольше замирала девушка. Настороженно шевеля длинными ушами, торчащими из огненной гривы белыми кисточками, аудик вслушивалась в звуки джунглей.
        - Опять ничего не слышу, - спустя минуту напряженного молчания на краю поляны Деми посмотрела на прижавшегося к земле товарища взглядом побитой собаки, - там нет ничего кроме леса…
        Но Юрган уже не доверял подружке. Таинственный незнакомец раз обвел вокруг пальца, так что второй раз обмануть незадачливого «аудика» не составит большого труда. Поэтому Юрган полагался исключительно на себя. И напряженно вглядываясь в заросли кустарника, с удивлением уткнулся во взгляд.
        Сквозь листву кустарника его рассматривали выцветшие глаза с такой же долей удивления на глазах.
        - Ты смотри, вернулся… - вновь прозвучал трескучий голос. - Не побоялся все-таки. Странно. Обычно ваша порода убегает с криками, чтобы никогда не вернуться. А ты, значит, смелый, не трусишь?
        - Было бы чего! - дерзко проговорил Юрган, задвинув аудика за спину.
        Разговор уже состоялся, незнакомец не проявлял враждебности, поэтому и убегать смысла не было. В руки выскочили удобные рукоятки, и чувство тяжести в ладонях от палиц добавило в голос уверенности.
        - Мы, в отличие от некоторых, по кустам не шкеримся.
        - Овечка показывает зубки… - голос зашелся смехом, перешедшим в кашель.
        Кустарник вдруг бесшумно разошелся, и сквозь мохнатые ветки орешника проступила сгорбленная фигура. А когда она распрямилась, то Юрган увидел лицо, испещренное тысячами морщин в обрамлении сотен мелких косичек из седых волос. Тихо заскулившая Деми вцепилась в спину клещом, а квадрик забыл, как дышать. Перед ними стояла живая страшилка, имевшая много имен.
        - Ведьма… - едва смог выдавить Юрган, чувствуя, как в груди тревожно забилось сердце, - наследница Проклятых и предвестница беды.
        Юрган мог перечислять еще много титулов стоявшей перед ним старухи, но наткнувшись на горевший нетерпением взгляд больших выцветших от старости глаз, запнулся на полуслове. Кого-кого, а вот ее злить стоит в последнюю очередь, а желательно броситься сейчас глубоко в лес и наплевать, что будет дальше. Лишь бы не смотреть в эти глазища, когда она начнет говорить слова, от которых тело будет корежить, как листок на огне свечи, лишь бы не слышать звуков, взрывающих сознание разрушающим смыслом. Прочь!
        Но в глазах ведьмы он уже видел ответ: никуда они не денутся. С момента их встречи судьбы всех троих сплелись узлом, развязаться который мог только в двух случаях: или все идет, как должно быть, или смерть кого-то из троих ослабит узелок, и он распадется сам собой.
        - Ну что же ты, смельчак, примолк…
        Мозолистая и сухая ладонь впилась в нижнюю руку неожиданно мощным захватом. Несколько невесомых касаний по руке, груди, и возвышающийся на добрую треть мальчишка со стоном свалился на колени.
        Бесцеремонно взяв мальчишку за подбородок, старуха впилась взглядом в широко распахнутые глаза квадрика.
        - Хлева свиноматок, - продирающийся сквозь боль взгляд бесцеремонно вторгался в сознание презрением и горечью, - четвертое поколение рожденных с клеймом рабов. Выкормыш проклятого эмбирика, твое тело сочится готовым вырваться наружу соком, скоро ты превратишься в дойную корову. Уже… уже скоро твое тело начнет выдавать ценный удой, а душа будет гнить вместе с телом на конвейерах таких же рабов только с поводком подлиннее…
        Запнувшись на полуслове, старуха вздрогнула всем телом. Словно получив увесистую оплеуху, справилась и, жестко обхватив голову мальчишки двумя руками, едва не оторвала тому голову. Вглядываясь в глаза квадрика, где туман будущего проступил неожиданными картинами далеких событий, ведьма с каждой минутой все больше походила на встревоженную лесную сову. Бессвязные незнакомые слова, булькающие звуки перемешивались со вздохами и охами.
        Едва дышащий от страха Юрган чувствовал, как голова, в последнее время и так все чаще и чаще превращавшаяся в готовую лопнуть ягоду, сейчас укутывалась пеленой знакомого приступа трясучки. И как только ведьма замотала ею во все стороны, силы оставили тело, и он обвалился безвольной куклой.
        - Сколько ему лет?! - опешившая старуха уперла в застывшего деревом аудика требовательный взор. - Я спрашиваю, сколько ему лет?! ОТВЕЧАТЬ!
        Эмоциональный заряд встряхнул аудика. Не сводя с тяжело дышавшей ведьмы затравленного взгляда, Деми проблеяла:
        - Он, он старший… У него шесть полных сезонов ураганов.
        - Проклятье, значит, инкубационный период уже закончился. Когда вживление дозаторов? - Видя непонимание в глазах младшей, старуха закатила глаза к небу. - Проклятье Вещего, когда у вас Посвящение?
        - Завтра вечером…
        - Бездна слепоты, как рано. Проклятье, надо что-то думать… Думать. Думать! Нельзя его выпускать из леса. Нужен как минимум еще год до первой пункции! Даже два, чтобы не вызвать подозрений… Но как… Как?!
        Мечась над распростертым телом в нервном кружении, старуха теребила сухими пальцами полы свободного балахона. Царившие на поляне звуки придали ведьме сходство с ожившим смерчем, поднявшим ворох прошлогодних листьев, а шорох балахона выдал секрет бесшумного передвижения по лесу.

* * *
        Деми боялась пошевелиться. Она видела живую страшилку. Та, о которой даже боялись говорить старшие матери. И сейчас перед ней кружит живая Проклятая!
        Теперь становилось понятно, как они могли появляться и исчезать буквально на глазах. Как они могли уводить девочек в темноту ночи буквально из-под носа старших матерей, прямо из центра контейнерного поселка.
        Но больше страха Деми боялась пророчеств, горячего шепота, предсказывавшего судьбу каждому встречному. Как потом пересказывали несчастные, в них было много непонятного и страшного, ведь все их предсказания заканчивались смертью. У кого-то быстрой, у кого-то далекой, но чаще всего звучали предсказания мук и страданий. И это пугало, заставляло детей плакать.
        И с тех дней в глазах насильно узнавших свою судьбу царила боль и тоска, ведь дальше их ждал только мрак. И единственной надеждой что-либо изменить были рассказы ведьмы о скором приходе Вещего. Того, кто сможет всё изменить. Шли годы, предсказания ведьмы становились все зловещее, а легенда обрастала все новыми и новыми подробностями.
        - Зачем ты делаешь нам больно? - набравшись смелости, Деми выдавила из себя дрожащие слова. - Мы же не делали ничего плохого. Просто хотели посмотреть булыжник!
        - Булыжник? - замирая на месте, старуха растерянно посмотрела на аудика. Осененная догадкой, забормотала: - Булыжник, булыжник… это сможет сработать. Какая умничка, потом посмотрю и твою родовую линию. А пока стой, замри и никуда не уходи.
        Метнувшись к памятнику черной тенью, ведьма растворилась в зарослях. Спустя томительные минуты ожидания старуха вернулась с увесистым грузом. Бросив обломок черного камня, заставила Деми присесть, разложив перед той кучу листьев с кореньями.
        - Слушать внимательно. Не перебивать. У твоего друга великая судьба, но ее нужно подправить. И сейчас пришла пора тебе отплатить за всю оказанную помощь. И если сейчас не поможешь, то вскоре умрешь, - вглядываясь в глаза девчонки, у которой зубы вдруг застучали звонче щебета птиц, голос ведьмы стал проникать внутрь души холодными щупальцами. - Ведь это он тебе помогает получать еду, он тебя защищает от ночных веселий? А как ты думаешь, когда его не станет, остальные простят тебе такую избранность? Как они отнесутся к подружке кормчего, которого уже не стало? Правильно думаешь, будешь мучиться не долго. Мерзость уже давно ждет, чтобы взять с тебя свое…
        Ведьма вторглась в ту область, о которой Деми не хотела думать. Она старалась жить и наслаждаться каждым мигом, когда квадр был рядом. Он вырвал ее из ночных кошмаров, в которые превращалась жизнь девчонок, перешагнувших рубеж трех сезонов ураганов. Все девчонки, после того как она перебралась с квадром в заброшенный контейнер, теперь провожают ее тяжелыми взглядами с неприкрытой завистью и откровенной злобой. Ведь она выделилась, оторвалась ото всех и не такая, как они. Не участвует в ночных оргиях и не дышит дымом дурь травы. И слова ведьмы объяснили те многообещающие ухмылки, которые ловила Деми у отворачивающихся мальчишек.
        - Если это нужно Юргану, я все сделаю!
        - Нужно, нужно. Он еще сам не знает, как нужно, - пробормотала старуха, вкладывая в трясущиеся руки аудика лопухи листьев. - Жуй и сплевывай!
        Тягучие минуты горького жевания и прессования ладошками остро пахнущего месива из неизвестных растений, совместными усилиями превратили руки девчонки в многослойный пирог.
        - Как только скажу, сразу прикладываешь к тому месту, куда буду показывать. И плотно прижимай со всей силы. Всё ясно?
        Дождавшись утвердительного кивка, старуха с удивительной проворностью перевернула массивное тело друга. Водрузив голову Юргана на колени девчонки, тщательно вглядываясь и ощупывая голову квадра, старуха оголила затылок от свисающих до пояса патл.
        И не успела Деми удивиться мелькнувшему обломку камня, как тот с глухим треском впился в череп друга. Образовавшаяся рана еще секунду алела розовостью кожи и белизной кости, а затем все залило кровью. Руки, лицо и комбез обдало струей солоноватой красноты.
        - Не ори, дура! - отвесив затрещину перепачканной кровью девчонке, ведьма прикрикнула: - Закрывай быстрее рану, пока мозги не пошли!
        Захлебнувшись криком, трясущаяся Деми действовала, как во сне. Четко выполняя инструкции старухи, старавшейся быть рядом и не наследить в лужах крови, Деми нажимала на указанные ведьмой точки тела.
        - Так, а теперь за ухом прижми мизинцем. Чувствуешь такой пульсирующий канатик. Чувствуешь?
        - Нет там канатика!
        - Спокойнее, сдвигай палец чуть левее и сильнее нажми.
        - Да, да, есть!
        - Молодец, нажми, пока не почувствуешь, как он превращается в палку. Сейчас сосуд закупорится тромбом, и кровь перестанет бить фонтаном, а остальное уже сделает трава. А ты теперь слушай внимательно и максимально запоминай, что говорить дознавателям Смотрящего. Вы играли в джунглях и нашли уцелевший памятник. Хотели убедиться, что это действительно с прошлых времен, и твой друг полез на самую вершину и сорвался оттуда. Ты пыталась закрыть рану руками, листьями, всем, что под руку попалось. Не думаю, что среди них сохранились специалисты, что смогут определить присутствие в крови смеси других трав. Подумают, что тебе просто повезло, и ты заткнула парню дырку именно теми травами, что нужно. Но главное, у него спадет внутричерепное давление и уйдут излишки эмбирика. Поэтому никто не потащит на имплантацию полудохлого раба, который не сможет выдать богатой первой пункции. Оставят поправляться до следующего лета… Убирай руки, нужно убрать мякиши трав, и приложим только листья муарты…
        - Зачем ты это сделала?!
        Первый шок прошел, но вид открытой раны, в глубине которой пульсировала пленка с бурым веществом, вызвал внутри Деми позыв к рвоте, и она опорожнила желудок в сторону. Отплевываясь от противных остатков завтрака, девчонка утерла испачканное лицо рукой, но не отвела от ведьмы ждущего взгляда.
        - Затем, что другого выхода не было.
        Усмехнувшись недоверию в глазах девчонки, ведьма присела на колени. Спустя долгое мгновение нахмуренно пробормотала:
        - Странно, как это мы тебя проглядели. Такой канал пропустить… недосмотрели, так не досмотрели. Надо будет расставить чтецов и проработать ситуацию… Не надо на меня так смотреть, неофит ты мой. Других вариантов больше не было. Завтра у него Посвящение. И ему вживили бы дозатор. Первая донорская пункция, и в мозг вплескивается коктейль токсинов. И все, твой дружок и половины не будет помнить из прошлого. А мне еще многое нужно ему рассказать и показать, иначе после заводов Смотрящего у Осириса станет на одного безмозглого раба больше…
        - Мы не рабы! - всхлипывая от пережитого потрясения и шока, Деми не соглашалась с обвинениями. - И почему мы должны бояться Посвящения? Это же традиция для всех. Первый имплантат нужен для здоровья! Через него мы получаем первые прививки и лечение Смотрящего. Без него взрослые не проживут и недели. Сколько было случаев, когда человек без пункций и биомассы умирал в диких болях? Нам показывали записи, как это происходит… Это страшно. И поэтому матери проходят процедуру ежедневно. Хвала небесникам за их доброту и милосердие. Если бы не медкамеры и биомасса, мы бы умерли от болезней Проклятых!
        - Девочка моя, - грустно усмехнулась старуха и наполненным горечью голосом произнесла: - Все, что ты повторяешь, вранье. Нет никаких болезней, есть только искусная ложь, которой тебя кормят с малых лет. И сейчас есть шанс всё изменить. Понимаешь? Всё! На роду твоего друга лежит печать больших свершений. Я еще не знаю, почему именно он и каким образом, но скольких людей я ни смотрела, только у него одного я увидела синий цвет Вещего! Твой друг будет проводником его воли в нашем мире!
        - Это материнский шепот, нет никакого Вещего, - прошептала одними губами побледневшая Деми. Переводя растерянный взгляд с обездвиженного друга на сияющие сумасшедшим огнем глазища старухи, девчонка растерянно хлопала глазами.
        Рассказы о Вещем передавались из уст в уста и всегда будоражили детскую фантазию обещаниями перемен. В них говорилось, что есть где-то человек, который может понимать, чувствовать, видеть всех людей на свете. Он бродит из мира в мир, от селения к селению, принимает разные обличья, но всегда, где бы он ни появился, наступает час справедливости. И тех, кого Вещий признает правильно живущими, ждет процветание и благодать, а тех, кто отвергнет его волю, ждет смерть.
        - Нет, девочка моя. Уже нет, - загремел фанатичностью голос ведьмы. - В твоем друге я слышу его поступь, чувствую гарь сражений. Вижу склоненных на коленях небесников, горящие дворцы Смотрящих… Я вижу время возвращения долгов великому народу!
        Глава 3
        Взрывы тяжелого масдеграва играючи встряхнули коридор старого лабиринта. Стены задрожали и покрылись трещинами. Сквозь щели в черном базальте потекли ручьи золотого песка. И без того плохая видимость упала до нескольких метров. На темной стене проступили размытые контуры жмущегося к полу человека. Не сводя с белого пятна входа раструбов двух излучателей, беглец обессиленно опустился на корточки. Дав измученному телу минуту отдыха, загнанная в ловушку дичь двинулась навстречу свету.
        Когда до входа осталось несколько метров, за спиной послышался частый цокот. Облаченный в легкие доспехи силуэт даже не обернулся, а сорвавшись с места, пулей рванулся из туннеля, грозившего стать смертельной ловушкой. Не выпуская из нижней пары рук двух излучателей, четырехрукий беглец подпрыгнул под самый потолок. Высекая искры шипованными подошвами, сдирая пальцы рук до мяса, беглец старался выскочить из туннеля на максимальной высоте. Но прозвучавший сзади взрыв самоходной мины заполнил коридор стеной огня, и ударная волна выплюнула человека из туннеля словно пробку.
        Перед ударом в противоположную стену беглец успел перегруппироваться, и большая часть импульса пришлась на занимавший всю спину универсальный контейнер. Дешёвый композит старой брони не выдержал такого надругательства, и шлем с контейнером покрылись сетью трещин. Осыпаясь со шелестом разбитого стекла, энергопоглотитель рассыпался в труху, и спустя мгновение шлем превратился в стальное ведро, не способное спасти своего обладателя даже от выстрела легкого импульсника.
        Устало подпирая спиной стену, квадр в посеченной осколками броне держался на ногах только благодаря воле. Оглядывая площадку с четырьмя выходами, один из которых чернел копотью и чадил дымом от недавней травли, боец невесело усмехнулся. И начал готовиться к продаже своей жизни дороже, чем стоимость самоходной мины…
        Его гнали, как крысу. Вытравливали со всех щелей, не давали отсидеться или затаиться в каменном лабиринте. Стоило ему остановиться, как вблизи разрывалась дымовая шашка, стоило только сбавить ритм сумасшедшего бега, как позади слышался противный цокот, и гранитные своды сотрясали разрывы кинетических пушек, и чем дальше он пробирался в глубину хитросплетений каменных рукавов, тем ожесточеннее его преследовали. Последнего из волны смельчаков, решивших пройти отборочный уровень Арены.
        Простое с виду задание скрывало множество подводных камней. И как оказалось, пройти сеть подземных коммуникаций, миновать ловушки и выдержать бои с бесконтрольными «тенями», у которых контур управления замкнут на инстинкты хищников, было всего лишь видимостью.
        Вместо слепой охоты его целенаправленно вытравливали. И судя по тщательности осматриваемых закоулков и щелей, его задумку пройти незамеченным основные побоища неведомые охотники оценили по достоинству. И теперь за ним охотится ячар с полноценной стаей «теней» на подхвате.
        Сенсор на предплечье пискнул знакомыми засечками. Две «тени» в броне среднего класса и тяжелый штурмовик находятся в пределах ста метров. Охотник распутал все следы и разгадал не хитрые головоломки, и сейчас настанет момент истины.
        Бетонный пятак, накрытый густой сетью защитного энергополя, был мешком с одним выходом и тремя хитрыми тупиками, в которых беглец и так потратил очень много времени. И сейчас из единственного выхода доносились звуки приближающейся погони.
        А это значит, что бежать больше некуда.
        Улыбка квадра с рассеченной губой и в помятом шлеме переросла в оскал. А руки продолжали жить стремительной самостоятельной жизнью. На энергетический шунт, покрытый вспомогательными проекциями сборки, один за другим наращивались дополнительные модули из отсеков наспинного контейнера. Лязг и щелчки точных движений нижней пары рук не прекращались, даже когда в проем высыпали проворные блохи-разведчики, что семеня сегментированными лапами, расплескались по бетону блестящими булыжниками.
        В момент появления в проеме облаченной в массивные наплывы тяжелой брони «тени» ячара работа рук прекратилась с финальным гулом разгоняемых реакторов. От расслабленной походки убийцы, шедшего на расправу над беспомощной жертвой, не осталось и следа.
        То, что видела «тень», не могло находиться в руках беглеца, ведь по всем канонам и истории сражений на Арене такое вооружение использовалось только в обороне, и даже если новичок получал в руки подобный козырь, то давно бы топил всех врагов в огне, начиная с первой стычки. А этот беглец преподнес сюрприз. Неожиданный и опасный.
        Боясь пошевелиться, тяжело бронированный пехотинец не отрывал бойниц шлема от полыхающего разгонными огнями жерла масдеграва. Сверхтяжелое орудие пехотных комплексов огневой поддержки не предназначалось для беготни по лабиринтам, а служило зубьями жерновов, способных перемолоть не одну полноценную дециму атакующих.
        - Страшно? - наслаждаясь мгновениями всемогущества, спросил квадр, рывком сбросив на бетон бесполезный комок металла, некогда бывший шлемом. Встряхнув вырвавшуюся на свободу гриву смоляных волос, среди которых искрились шунтированные в череп струны, беглец оскалился:
        - Ну, тогда передавай привет всем новичкам!
        Мгновение - и в руках вспыхнуло солнце. Обжигающее сияние энергии сорвалось со ствола косматыми сгустками и, подчиняясь магнитным импульсам, оставляя оплавленные следы на каменной крошке, шары огня устремились к расплывшейся в движении Тени.
        Уходя с траектории огня, штурмовик отстреливал с брони одну ловушку за другой. Слетавшие зеркальной чешуей сегменты активной системы обороны украшались сияниями и за секунды недолгого полета выстраивали между целью и огненными шарами стену энергетической преграды. Рассеивая энергию косматых шаров, ловушки пытались спасти своего хозяина. Но одно дело противостоять плотному огню плазменных росчерков, а другое - выстоять против энергии, превосходящей объемы поглотителя в несколько раз. Хрустальный звон сливался в одну высокую ноту, что разбавилась трелью оглушительных разрывов освобождаемой энергии, иссушившей воздух маревом высоких температур.
        Но жмурившийся от ослепительного сияния квадр не желал отпускать добычу. Прикончить главную штурмовую единицу было отличным выходом из ловушки. И пока ячар конфигурировал бы новые управляющие контуры, подключая «теней» от других децем, беглец сумел бы выбраться из ловушки и в считанные минуты оказаться у подножия пирамиды Признания, на вершине которой ждет сияющий кристалл ученика на звание ячара…
        Стена слева вздрогнула от импульса, и последний выстрел, что должен был превратить штурмовика в скрюченную кляксу металла, ушел в сторону. Уклоняясь от гранитных осколков близкого попадания, квадр не смог удержать орудие, и последний выстрел ушел вверх.
        Уклоняясь от боковых выстрелов, квадр перехватил массивные крепления масдеграва и, освободив верхнюю пару рук, выхватил легкие импульсники.
        Спеша на помощь старшей «тени», бойцы в базовой пехотной конфигурации не могли противопоставить масдеграву ничего, кроме отвлечения огня на себя.
        Ревя от усилий по удержанию одной парой рук массивного орудия и попыток одновременной стрельбы из двух импульсников, квадр бросился в сторону.
        В отличие от противников, он не имел модулей активной энергетической обороны, и ресурс его поглотителей доспехов разведброни оставлял желать лучшего. Для тонкого слоя энергетика уже достаточно было одного-двух импульсов, чтобы оставить своего хозяина голым против плазмы.
        Желая прекратить бой на два фронта, квадр резким разворотом накрыл выход из туннеля короткой серией выстрелов и, не глядя, как оплывает каменная арка от ярких вспышек, списав уже полыхающие свечами силуэты «теней», квадр вернулся маркером прицеливания к месту, где был штурмовик.
        Но на месте быстро остывающего бетона и песка не было ничего напоминавшего зеркальную лужу металла. Были только гарь и копоть. Запоздалая паническая мысль о роковой ошибке совпала с шорохом осыпавшейся на голову каменной крошки. Понимая, что уже опаздывает, четырехрукий боец попытался резко дернуться вперед и развернуть ствол на вершину отвесной стены.
        Предугадывая его движение, перед лицом полыхнул импульс. Половина лица спеклась в корку, а за волосы вцепилась бронированная перчатка штурмовика. С размахом впечатав сучившего ногами квадра в стену, охотник мощными ударами ножа пробил выпуклые броневые щитки над плечевыми суставами.
        Пытаясь удержать вырываемый с корнями скальп, беглец еще пытался сопротивляться, но силы уходили вместе с вытекающей из глубоких ран кровью.
        Сильным рывком штурмовик еще выше подтянул жертву. И всадив стальное жало в подмышку пойманной жертвы, с хрустом провернул нож в пластинах брони.
        Глухой звон угловатого орудия со следами кустарной переделки разнесся по площадке прощальным набатом, и жертва безвольно обвисла в мертвом захвате.
        Когда песок под ногами жертвы пропитался кровью, а движения потеряли напор, грузная фигура грациозно освободилась от удерживающей паутины и спрыгнула к жертве. Скупыми движениями профессионала еще раз пройдясь острой сталью по сухожилиям зафиксированной жертвы, штурмовик ногой откинул оружие подальше.
        Игнорируя яростные проклятья обездвиженной жертвы, старшая «тень» децимы ячара с родовым гербом на груди присела под вой сервоприводов брони. Глядя в медленно стекленеющие глаза беглеца, с внешних динамиков раздался насмешливый голос:
        - Неплохая попытка, мясо. Мои поздравления.
        Острейший сплав металла, заточенный энергетическими полями высокой полярности, играючи отделил голову от тела.
        Глава 4
        Корвин, третий сын тысячника Стаи Серого Льда, сейчас был зол. Он был взбешен. Мечась на каталке в комнате медицинского блока загнанным зверем, он не знал, как выплеснуть закипавшую внутри гремучую смесь из паники, злости и ненависти ко всему миру.
        Тело разрывало от фантомных болей, шею нещадно ломило от удара штурмовика, а в сознании звенел предсмертный вопль умирающей «тени». Но физическую боль он перенес бы молча. Больше всего его разъедала горечь от поражения в очередной попытке вырваться из ловушки, в которую он угодил с рождения. И все его попытки хоть что-то изменить натыкаются на просто фатальное невезение.
        Ну откуда?! Почему именно за ним охотился ячар?! И как он его вычислил?! Даже судя по гербу и витиеватому узору, довольно опытный владыка безвольных тел не мог его просто засечь по отметкам сканера. А тем более предугадать, что задумал один из сотни претендентов.
        Ведь он использовал не популярную тактику новичков, решивших попытать счастья на Арене! Нет! Такой подход, который применил он, уже не использовался много лет!
        Переоборудованная и усиленная экранизацией доспехов разведброня должна была скрыть излучения тела и электроники от всех видов активных систем обнаружения. А фокус с масдегравом был бы огромным сюрпризом у подножия Пирамиды для охотников, и пока ошеломленная жестким отпором погоня зализывала раны, у него остался бы шанс на последний рывок к мечте. И всё! Блистательная победа - и он на вершине успеха!
        Ведь сколько он ни смотрел архивы, все бои и отборочные игры сводились к тупому технологическому противостоянию и количественному перевесу в «тенях». Никакой фантазии! А в его случае, даже по теории вероятности, ему уже просто ДОЛЖНО было повезти!
        Но вместо этого он в очередной раз с размаху сел в лужу. Вернее, угодил в объятия медкиборга, который бережно доволок его в медицинский отсек из ячейки управляющего контура. Под стоны пациента, еще не отошедшего от сеанса слияния с «тенью», киборг начал операцию по восстановлению поврежденного позвоночника и модулей сопряжения с шунтами управляющего контура.
        С хрустом извлекая из плоти почерневшие иглы нейродатчиков, отбрасывая бесполезный хлам в утилизатор, щупальца медика порхали над расчлененной спиной, уверенно обрабатывая поврежденное тело биораствором. Вливая в зияющие раны прозрачную жидкость и удаляя поврежденные ткани, чувствительные пальцы из медицинского сплава бережно ощупывали схватывающий раствор и, диагностируя полное срастание донорских стволовых клеток с носителем, стали облучать воронки лучами финишира.
        Проникая в структуру клеток едва видимым столбом света, луч вызывал быстрое деление клеток, и спустя несколько десятков секунд жидкость мутнела, а после усилившейся яркости луча и вовсе покрывалась розовой нежностью молодой плоти.
        Открывшиеся без предупреждения двери оповестили о появлении людей, имевших больший статус, чем тот, кого латали на каталке. А когда прозвучали до боли знакомые приторно-ласковые нотки, Корвин только закусил губу.
        - Салем, а ты не знаешь, что за тушку сегодня уволокли с Арены под номером восемьдесят три?
        - Даже не представляю, - прозвучал такой же наигранный ответ. - Но мы же не зря выкупили этот сувенир. Давай-ка спросим у нашего младшего, ведь он очень увлекается Ареной, даже в последнее время перенес операцию по усилению позвоночника, представляешь? Вот он наверняка знает, чья это запчасть…
        С глухим стуком и чавканьем на панель диагноста было водружено что-то. Когда от запаха горелой плоти стало не продохнуть, Корвин открыл глаза.
        Высушенная и не пострадавшее от разряда половина искаженного лица квадра сохранила выражение предсмертного крика «тени», чья голова сейчас предстала перед незадачливым хозяином молчаливым упреком о проигрыше.
        - Смотри, братец, а мы приготовили сувенир с твоего первого выступления! Ты так быстро покинул арену, мы даже испугались и подумали, что вряд ли ты успел усвоить урок. Вот и решили тебе сделать из черепушки именную чашу… Корвин-неудачник!
        Издевательский смех сотряс комнату громовыми раскатами. Возвышаясь над каталкой двумя человекоподобными тушами с гипертрофированной мускулатурой и головами животных хищников, его братья по отцу покатывались со смеху.
        Им доставляли удовольствие жалкие потуги младшего выбиться с третьих ролей. Ведь в отличие от него, старшие наследники поделили между собой все богатство рода Мер-Хан. Старший готовился принять у отца титул службы вождю, а средний - унаследовал все богатство семьи. И только третьему досталось знатное происхождения без прав на звание и имущество. Это больше всего злило Корвина.
        Из-за того, что папаша обрюхатил первой не его мать, а какую-то смазливую сучку чужого рода, ему теперь предстоит мучиться всю жизнь! Сносить насмешки этих индюков, у которых мозгов хватает только на то, чтобы тратить средства рода на модные биомодификации геномов, трахать все, что шевелится, а ему для какой-то жалкой процедуры усиления скелета жгутами новой бионики пришлось клянчить деньги у главы материнского рода. Эх, если бы мать была жива. Все было бы значительно проще.
        - Эй, гроза Арены, чего молчишь?
        - Ты что, Дит, он вынашивает новые планы по покорению Арены, пересчитывает последние гроши на покупку нового раба, чтобы покорить Арену и выиграть приз главного Желания! А ты знаешь, какое оно у него? - наслаждаясь сверкнувшим в глазах Корвина блеском бессильной злобы, запрокинув волчью голову, Салем расхохотался. - Он мечтает заполучить сладенькую Юдуфь!
        - А губенка-то далеко не дура! Единственная дочь рода Рамаза-Хан, - поддержал веселье средний брат. Голова мифического вепря сложилась в противную гримасу хихикающего чудовища. - Или это спермотоксикоз бьет в голову? Ведь кобылка очень заметная, такие формы, а как танцует… я бы ей вдул, а ты?
        - Спрашиваешь, но вот только она не для забав. За ее чреслами следят Верные Псы. Можно заполучить очень большие проблемы, - волчья голова оскалилась. Но взгляд желтых глаз вновь обернулся к молчавшему Корвину. - Зато младшенький-то придумал отличную комбинацию. Вот только мозгов не хватает для реализации задуманного. Может, поможем советом, а потом он даст её попользовать на ночь, как думаешь?
        Вдоволь насмеявшись над своими шутками, братья собрались было уходить, но фигура с волчьей головой застыла у дверей. Наградив пышущего бессильной злобой Корвина долгим взглядом, Дит метнулся к операционному столу.
        Сбросив младшего с кушетки и схватив за горло, впечатал того в стену. Вглядываясь в покрасневшие от натуги глаза и руки, пытавшиеся ослабить удушающую хватку на горле, оборотень пролаял:
        - Слушай и запоминай, щенок. Главная причина поражения была в том, что ты выбирал «тень» среди взрослых рабов Тысячи Городов и не знал основного правила… «Тень» растят, ее учат чувствовать каждую мысль, каждое биение сердца, с ней сживаются. Она продолжение твоего тела, это не она берет в руки оружие и сражается на арене, а ТЫ! Она просто одежда, доспех твоей воли! И когда ты добьешься повиновения на уровне вздоха, только тогда ты сможешь побеждать! А когда твоя «тень» станет мастером, в нее вживляются материнские шунты и подключается децима таких же, тщательно отобранных и взращенных «теней». Так продолжается, пока твое мозаичное восприятие мира не сможет контролировать тетру полной сотни воинов! Вот тогда ты станешь истинным ячаром! И только тогда ты сможешь победить на Арене, а пока… ты просто позор рода. Хорошо хоть мозгов хватило не выставляться под родовым тотемом. На, изучай запись своего позора с комментариями лучших специалистов Арены. Помни, еще раз проиграешь, то снисхождения не будет. Роду не нужны неудачники…
        Вновь забросив закатившего глаза юнца на операционный стол, оборотень выхватил из-за пояса личный жезл. Отзываясь на касание, золотой стержень укрылся сиянием. Касаясь им проекции, на которой высвечивались поврежденные участки тела, оборотень гасил красные зоны неоплаченного лечения. И когда киборг ожил стремительными движениями, а в резервуарах забурлила жидкость для генной модификации, охваченный тисками захватов Корвин пришел в себя.
        Глядя, как скалится в усмешке волчья голова, пленник попытался было вырваться, но плотные захваты пут уже стянулись в фиксации, по телу ползали щупальца диагностов.
        - Что ты задумал, Дит? - встревоженно спросил старший брат. Поведя кабаньей головой от проекции к проекции, Салем хмуро покачал головой. - Отцу это не понравится!
        - Переживем, а вот нашему неумехе будет лишний повод шевелиться.
        - За что?! - выдавил из себя Корвин.
        - Да ни за что, - пожал мощными плечами оборотень. - В роду давно не рождалось достойного ячара. Привлекать со стороны накладно и не надежно. А тут один из детей главы рода по собственной воле изъявил желание стать владыкой, почему бы ему не помочь? Но чтобы у тебя не было соблазна применить свои способности против нас, мы кое-что тебе вживим, для страховки. И это будет нашей гарантией. От ядовитого плевка в спину…
        Волчья пасть мелькнула в считанных сантиметрах от лица, клацнув неестественной белизной клыков, и брат горячо задышал в ухо.
        - Теперь в твоем организме будет циркулировать крохотный тромб, и в случае нарушения основной заповеди ты, наш горячо любимый братик, тут же сдохнешь. Мгновенно. Даже не успев насладиться наследством…
        Начавший действовать наркоз сковал тело и разум ватными оковами. Теряя ощущение реальности, Корвин проваливался в наркозный сон с дикими проклятьями братьям. Только что они сделали его вечным третьим. Теперь он никогда не сможет вырваться с последних ролей!
        Тонкий писк киборга-диагноста, пробежавшего по телу шустрым паучком, известил о последних секундах сна. Тяжело вырываясь из оков анестезии, пациент выгнулся дугой. Разрывая легкие диким кашлем, молодой парнишка свернулся в позе эмбриона. Едва не теряя сознание от боли, переборол спазмы и приподнялся на трясущихся руках.
        Каждая клеточка горела огнем и болела, словно он был пропущен через ушко иголки, да по нескольку раз. Братья скупердяи пожалели денег на полный комплекс, и теперь ему придется мучиться от жуткой мигрени, пока в крови не распадутся токсины дешевого наркоза.
        Медленно поднявшись и ощупав себя, Корвин посмотрел на проекцию со своей точной копией. Пытаясь понять, куда именно могли запустить вредоносный модуль, инфицированный микробомбой, он смог только тяжело вздохнуть и обессиленно обхватить голову.
        Его провели. Мастерски и в лучших традициях Стаи. Какая-то гнида вычислила его цели и, действуя на опережение, сплела паутину, куда он угодил бестолковой мошкой. А сегодня Дит прямым текстом в этом признался. После такого откровения он не удивится, если братья наняли того ячара специально для него, и все обставили для фатального проигрыша.
        Но кто смог сдать его братьям!? Он же никому и слова не сказал о своих планах. Ни с кем даже не обмолвился.
        Эх, а какой был план. Как все начиналось хорошо. Он планировал красиво победить. Показать зрителям и судьям одну яркую схватку, а затем прийти к отцу с просьбой помочь ему в исполнении мечты. И отец не отказал бы сыну, выбравшему почетный путь воина стаи, и… дал бы денег. Много денег. Вот тогда бы он и начал трудный путь восхождения по лестнице власти. Набираясь мудрости в занятиях с дорогими учителями, наращивая слои боевых модификаций, и спустя годы тренировок он бы выиграл Большую Арену и получил бы главный приз. Золотое Желание.
        А вот тогда-то и можно просить о родстве с Рамаза-Хан. Вождь Стаи не откажет победителю.
        И вот тогда… Вот тогда бы и открылись перспективы для мести у мальчишки, выросшего без матери в тени старших братьев. Вот тогда бы эти выскочки лизали пыль с его ног!
        Но теперь все его векторы целей летят в бездну! Теперь все его слова в глазах отца, уже обработанного братьями, будут выглядеть жалкой попыткой оправдаться. Теперь никаких инвестиций. Никакой самостоятельности. Никакого внимания. И он вновь отброшен на эпизодические роли. Даже хуже.
        Братья теперь знают, что он далеко не та размазня, за которую себя выдает. И теперь подстраховались от его козней. И даже больше. Они будут его поддерживать и взращивать как ячара рода Мер-Хан. Ведь с момента вживления биомодуля он будет послушным орудием в их руках…
        Запустив на проекцию запись своего неудачного поединка, Корвин только стиснул зубы. Все его уловки с разведброней и поспешными действиями фиксировались со всей тщательностью, а комментарии консультантов только заставляли бессильно скрипеть зубами…
        Плохие доспехи, неудачный выбор оружия и поверхностные знания тактики боя в замкнутом пространстве. Отличные показатели владения технологией масдегравов, оружейные комплексы на отлично, удовлетворительное стратегическое планирование. Но самое главное - нехватка информации, которая в конечном итоге вылилась в тактический проигрыш на второй минуте открытой схватки.
        Самое обидное было в том, что самостоятельно он этого не узнал бы! Проклятая политика дозирования информации по статусу! Эти данные предоставляются только с кодом доступа не меньше альфа-три. А его статус был в зоне бета один.
        И так большинство знаний он собирал по крупицам. Из разных источников, втайне ото всех. И естественно, об особых принципах и методах слияния «тени» с управляющим сознанием ячара он не мог даже догадываться. Именно поэтому он пользовался каналом управления через обычный шунтированный канал подчинения. Теперь он понимал, почему запаздывали реакции, почему его действия были словно движения в воде.
        Отклик от «тени» проходил не через естественные каналы реакции, а через навязанные узы пси-подчинения. Использовались не русла естественных и сформировавшихся нейронных цепей, а также наборы знакомых нервных импульсов, а грубо проложенные подчиняющие каналы управления!
        Вдобавок ему просто не хватало скорости. Вот поэтому он и не чувствовал границу реальности, а когда «тень» получила первое ранение, и доспех поплыл высокотемпературным маревом, загнанное в ярмо подчинения сознание раба в момент смертельной опасности вырвалось наружу. Подчиняясь дремучим инстинктам, раб уже не слушался приказов управляющего сознания, бросил сопротивление, но едва не сдернувшая скальп хватка все расставила на свои места.
        Вырвавшийся рык бессилия вновь пробудил в груди жажду мести. Схватив замолчавший навеки упрек за волосы, Корвин забросил череп «тени» в утиль-камеру.
        Глухой стук и урчание биорастворителя наполнило комнату запахом озона, и в голове просветлело. Вспышка ярости отпустила, и в сознании стали появляться первые мысли здравого рассуждения.
        Что же, надо уметь проигрывать и принимать удары достойно.
        Эту схватку с братьями он проиграл. Вчистую.
        Но все-таки получил инвестиции для развития проекта ячара, при этом потеряв самостоятельность.
        Остается придумать, как выбраться из той ловушки, в которую сам себя загнал.
        Поднявшись с ложа, Корвин натянул серебряный костюм обычного безродного служащего стаи. Дождавшись, когда все суставы тела оплетет стальными лентами экзоскелета, накинул на плечи плащ и поправил на голове дешевый обруч проектора. Выбрав самую распространённую и модную проекцию мифического зверя, Корвин укрылся сияющей голограммой и выскользнул из медицинского бокса.
        Не оглядываясь, он уверенно двинулся сквозь лабиринты космического города, обуреваемый лишь мыслью о возросшем счете к братьям, к Стае, ко Вселенной.
        Им прочно овладело одно желание: перетряхнуть сплетение астероидов Тысячи Городов, как банку с пауками. Чтобы все его враги перегрызлись насмерть, а когда он получит власть и богатства рода, то останется один лишь сладкий пунктик. Заставить самоуверенную тварь Юдуфь заискивающе стелиться у ног и видеть в нем повелителя, а не смеяться над неуклюжими знаками внимания третьего сына рода Мер-Хан.
        Глава 5
        - Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно.
        Тихий шепот Деми был наполнен печалью и тоской, отзывающимися в груди щемящей болью. Перебирая пальцами непокорные косички, что упругими стручками с вплетенными ростками лиан сопротивлялись любым изгибам, Юрган наслаждался каждым мгновением пребывания вместе. Наглаживая руками прильнувшую к нему девушку, обнимал за белые плечи, перебирал стручки прически и слушал бьющееся в унисон сердце.
        Сегодня был последний день, когда они могли лежать в тени шатра, скрытые от палящего солнца и всего мира низко стелющимися листами кустарника. Это был последний час их пребывания вместе, а дальше разлука. Неизбежное расставание, ведь ночью Посвящение, а дальше все скрыто неопределенностью.
        Для него. Его путь непроницаем для взглядов чтецов родовых линий. Сколько он ни просил, никто в кочевье ведьм не мог сказать, что его ждет дальше. Даже Деми.
        - Я не понимаю, почему у всех читается будущее родовой линии, а у меня нет! Почему все, кто видит меня, молчат и отворачиваются. Сколько я ни прошу Видящую, она только шипит и прогоняет меня как чумного!
        - Мы читаем только тех, чье влияние на будущее минимально. И наши слова не изменят ткань мироздания. А ты почти весь в синем тумане, а для нас он как каменная стена, - проговорила Деми, пытаясь обхватить его необъятную грудь.
        Девчонка не открывала глаз, нежилась в уютных объятиях всех рук.
        - Ты как зубная боль. Вспышка - и мы, как мотыльки, перегораем, слепнем и ничего не видим. Только Видящая может выдержать Синий туман. Только она может разобраться в бурной реке из чужих судеб, и то… Недолго, и тоже через боль. Но ясно видно, что именно на тебе завязаны судьбы живых и мертвых Осириса. Именно над тобой светится вязь нереализованных потенциалов. И любое неосторожное касание вызовет болезненную реакцию мироздания. Поэтому даже для нас твое соседство очень большая опасность…
        - Для нас, - с горечью сплюнул Юрган, - ты уже поделила мир на своих и чужих. А где в нем место для меня?
        В его объятиях лежала давно не та девчонка, что пропала ночью из ясель. После тщательного допроса погонщиков и дознавателей девчонка еще день оставалась возле мечущегося в бреду Юргана. А на следующую ночь вышла и не вернулась. И когда пришедший в себя квадр смог позвать Деми, самая старшая и древняя из матерей бросила ему искорёженный обломок металла.
        Разглядывая посеченные зубами ворка обломки ясельного шунта, Юрган слушал историю о погонщиках, выследивших стаю ворков по маячку, где в брюхе вожака и был обнаружен имплантат. И даже ощущая в руках холод мертвого металла, он не верил.
        Хоть новость и подкосила ослабленный организм, провалявшись еще трое суток в горячем бреду, Юрган дал себе обещание разобраться с этой пропажей. И после выздоровления квадр изменился. Замкнулся в себе и часто пропадал в джунглях. И словно сдавшись его упорству, в ответ на его безмолвный зов среди джунглей он встретил Деми.
        Вернее, она встретила его у памятника уже в новом обличье. Вместо непокорной шевелюры из огненной гривы и пылающих азартом озер синевы глаз, его приняли аккуратные струи косичек и грустные глаза человека, узнавшего о жизни настолько много, что эта тяжесть давила изнутри, просачивалась через зеркала души и смотрела на мир грустно, с печальной улыбкой. От этой улыбки Юрган хотел обнять аудика, прижать к себе, защитить от всего. И не отпускать никогда и никуда.
        После того как улеглись первые эмоции, они договорились о встрече в новом месте. И он уже сбился со счета, сколько дней Юрган пропадал вместе с Деми в джунглях. Но с каждой встречей от прежней девчонки в ней оставалось все меньше прежней знакомой. Она всегда отзывалась на поцелуи, всегда слушала его нескладные слова о бушующих внутри эмоциях, но в глазах не было радости и восторга, как у него. И все чаще в ее словах мелькали слова «мы и они», а слов об их будущем не звучало совсем.
        И чем ближе была дата Посвящения, тем хуже становилось внутри.
        Юрган понимал, что если оставить все как есть, то Деми останется в джунглях, а он уйдет в неизвестность, и это будет конец! Конец всему. И это разрывало сердце мукой. Хотелось выть, рычать, убивать, чтобы сделать хоть что-нибудь! Но что именно могло их спасти… он не знал.
        Побег в джунгли?
        Новые друзья Деми отказались ему помогать в извлечении имплантата, а в случае если он не явится на следующие сутки в ясли, будут организованы полномасштабные поиски. И по показаниям маячка его выследят, как ту стаю ворков, в какую бы нору он ни забился. Сколько бы он ни думал, ничего стоящего не шло в голову. Что ему делать?!
        Ровное дыхание девчонки сбилось, и в глаза квадра плеснулось море грусти. Убрав с лица прядку непокорных косичек, Деми тихо произнесла:
        - Не мучай себя. Не рви сердце пустыми переживаниями. Ты всегда будешь со мной. Вот здесь, - касаясь рукой обнаженной груди, девчонка грустно улыбнулась, - навсегда. Слышишь? И знай, пока оно стучит, в нем всегда есть место для тебя. Помни и не забывай об этом.
        Обхватив лесную нимфу, Юрган уткнулся носом в пахнущую джунглями копну косичек. Не зная, как совладать с бушующими внутри эмоциями, бережно поцеловал девчонку в податливые губы. А дальше сорвался в штопор, отдавшись урагану нахлынувшей страсти, которая вновь выжала обоих до дна.
        И когда полог из листьев колыхнулся и в полумрак шатра ворвались яркие лучи солнца, они смогли только вяло прикрыть глаза.
        Заглянувшая тень проступила чертами молодого лица, что заинтересованно окинула обнаженную парочку любопытным взглядом, но наткнувшись на взгляд Деми, девчушка в свободном балахоне из плетений листьев и ткани засмущалась и буркнула:
        - Вас ждут на открытой поляне.
        - Сейчас будем, - ответила Деми.
        Дождавшись, когда младшая из касты чтецов уйдет из уютного гнезда, обнаженная Деми поднялась и дотянулась к вершине шатра. Не оглядываясь на шорох одевавшегося в универсальный комбинезон Юргана, девчонка поколдовала с основаниями лепестков, и дерево отозвалось тихим шелестом.
        Набухая силой, стволы сведенных деревцев распрямились, и спустя минуты на месте шатра не осталось и следа.
        Кочующая стоянка ведьм напоминала развороченный муравейник. Многочисленные младшие чтецы в зеленых хламидах занимались паковкой нехитрого багажа. Укладывая в плетеные сумки глиняную посуду, свитки листьев, девчонки распускали кустарники из-под шатров, разглаживали в лесу любую неестественность, что могла выдать пребывание людей И отзываясь на прикосновения и шепот, примятая трава буквально на глазах наливалась стройностью и силой.
        Спустя несколько минут шумного пробивания Юргана сквозь кустарник, следом за стройной фигурой Деми, словно бестелесным призраком просочившуюся далеко вперед, они вышли на поляну, обрамлённую вековыми деревьями.
        Остановившись в центре поляны, Деми присела на колени перед полукругом молчавших фигур. Пришедший следом Юрган окинул пятёрку ведьм хмурым взглядом.
        Сейчас, в отличие от первого раза, он уже не боялся их до икоты. Страх, конечно, присутствовал, но не было того парализующего ужаса, который охватывал его, когда он смотрел в глаза этих старух. За прошедшее время знакомства он многое узнал об этих таинственных людях Осириса. Познал то, что позволили. А вот понять, что ими движет, так и не смог.
        Они делились знаниями, учили понимать лес. Открыли ему глаза, что кроме биомассы есть еще много других съедобных вещей, которые питательны и не вызывают той обманчивой эйфории и сытости, что присущи эмбирику. От них он впервые узнал о Проклятых временах и намного больше, чем об этом говорилось в страшилках у костра и в материнском шепоте. Но самое главное, они ему рассказали, что кроме этого леса, в мире есть еще другие места, в которые ему предстоит вскоре отправиться, и от того насколько он сейчас будет знать, уметь, и зависит, как сложится его судьба.
        - Твое время пришло, Юрган. Больше мы не будем встречаться.
        Скрипучий голос Видящей нарушил тишину поляны. Вглядываясь в лица старух, Юрган поежился. Там плескалось много непонятного, от которого волосы на затылке шевелились.
        - Вскоре ты узнаешь свой путь, и наши нити судеб расплетутся в вихре событий. За прошедший год ты узнал больше, чем любой не посвященный.
        - Что меня ждет, ведьма?
        Недовольно поджав губы, Видящая поморщилась. Но принимая выходку квадра как неизбежную данность мужчины, только покачала головой.
        - Никто больше не будет смотреть в туман твоего будущего. Там слишком много неопределенностей. Любое неосторожное слово может повлиять на принятие твоих решений в будущем, а это может помешать делам Вещего. Для ждущих своего часа три сотни лет это равносильно смертельному приговору…
        - Где мне искать его, ведьма? Вы так ничего и не сказали, только все твердите о приходе, о возмездии, о справедливости. Но ни одним словом не обмолвились, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!!!
        - Ждешь, что я тебя за ручку проведу по всей жизни? Этого не будет, - игнорируя вспышку эмоций, Видящая флегматично пожала плечами, - в мироздании нет определенности. Есть только конечная цель, а достичь ее можно множеством путей, каждый из которых требует своей платы, умения его увидеть и воплотить. Мы тебе дали знания. Умения. А дальше… А дальше делай, что можешь, а произойдет то, что угодно мирозданию.
        - Много слов ни о чём, - раздраженно отмахнулся Юрган, уже смиряясь с тем, что от этих сумасшедших старух ничего не добиться.
        Он хотел хоть одним глазком подсмотреть, что его ждет впереди, ведь ему было страшно. Страшно оказаться один на один с неизвестностью, а самое удручающее - не увидеть больше Деми. За прошедший год их отношения переросли в намного большее, чем просто дружба, и последние месяцы превратились в сладкую патоку насыщения и прорастания друг в друга. А сейчас предстояло расставание, и это бесило, вызывало внутри бурю протеста.
        - Ладно, ведьмы, я так понимаю, помощи от вас не будет. Тогда чего мы ждем? Вы направо, я налево?
        - Типичный мужчина, - хмыкнула Видящая и кивком подозвала Деми. - Ты нашла то, что я просила?
        - Да. Вот он.
        На протянутой ладони лежал серый камушек, каких множество валялось на дне любого ручья. Округлые края с темными прожилками чернели по краям замысловатым узором.
        - Да, вполне подойдет. Что же, сестры, - коротко переглянувшись с молчавшими все время старухами, Видящая, тяжело вздохнула, - пора нам закончить плетение этой вариативности.
        Деми поднялась с коленок и подошла к Юргану. Держа протянутые руки открытыми и неся на ладошках голыш, как самую большую драгоценность мира, девчонка развернулась лицом к застывшему истуканом квадру.
        А за ней возвышалась Видящая.
        Не отрывая рук от плеч дрожащей как осенний лист девчонки, Видящая смотрела на мир и смотрела сквозь него. Поддерживаемая с двух сторон помощниками, ведьма зашептала слова:
        - Творец мироздания, прими обращение детей своих. Откликнись на призыв о помощи. И пусть силы вселенной, несущие отпечаток воли твоей, откроют эту родовую линию и позволят помочь этому ребенку исполнить твой замысел…
        Слова старухи теряли силу, и Юрган уже едва мог разобрать в шепоте что-либо, но когда он взглянул в глаза Деми, то едва смог протолкнуть глоток воздуха.
        Вместо синевы глаз на него смотрели черные провалы раскрывшихся на всю полноту зрачков, и от них тянуло такой нечеловеческой мощью, что Юрган боялся шевельнуться. Ему казалось, что это нечто, смотревшее на этот мир глазами проводника, обратит на него внимание. Наградит пристальным изучением, начнет проверять, рассматривать, просвечивать, и от этого изучения от прежнего Юргана не останется и следа. Его сознание, песчинку личности просто разнесет от мощи космических масштабов, и его просто не станет.
        Поддерживая дрожащие кисти девчонки всеми четырьмя ладонями, Юрган чувствовал, как той тяжело удержать голыш. И когда трясущиеся руки заходили ходуном и вдруг разжались, он только подставил под выпавший камешек ладони.
        Ледяной холод сковал руки мертвой хваткой, и Юрган закричал.
        Судороги. Каждая мышца изворачивалась.
        Ладони, руки, плечи, торс - все вырывалось, пыталось отбросить, отторгнуть то, что лежит на ладонях, в них сконцентрировались боль и страдания, невыносимые муки. Сумасшедший водоворот не своих ощущений буквально выворачивал сознание наизнанку, пропитывал его душу чужой болью отчаяния, обреченности и безысходности.
        Юрган был одновременно умирающим от голода стариком и юнцом, чей позвоночник дробился под ударами энергокнута погонщика.
        Он был мужчиной, получившим увечье на конвейере и ставшим обладателем отрицательного социального статуса. Доведенный до полубезумного состояния постоянным недоеданием, человек сдавал за каждую порцию еды большую норму пункции, что с каждым разом оставляла в нем все меньше и меньше человеческого, пока его сознание не затухло в обтянутом скелете живого трупа.
        Он был матерью ребенка, комочка счастья, который она носила под сердцем, и вдруг его забирают, а ее вновь бросают в пенал без окон и дверей. Он был тем ребенком, который чувствовал последний раз биение материнского сердца. Больше в этой жизни он его не почувствует. И душа ребенка надрывалась криком протеста. Криком, который никого уже не интересовал. Но он оставлял отпечаток в ткани мироздании. Шрам.
        Горный хребет, который накапливался и множился за пределом осязаемого, за границей видимого, энергией, информационным возмущением. И сейчас вселенная была готова вернуть этот дисбаланс обратно в мир. Она готова была протолкнуть его через малейшую щелочку, трещинку. И вот появилась дверь в мир - Юрган. И через него в реальность пыталось пробиться равновесие, расплата, возмездие, что ждало своего времени двести лет…
        Воткнутый в сознание ледяной коготь, что разрывал образами и ощущениями чужих видений, вдруг покрылся дымкой. Откуда-то пошло тепло, что стало обволакивать сознание мягкой пеленой. Слой за слоем проникала в него тихая мелодия знакомого голоса.
        Напевая мелодию из слов, что возникали в ней сами собой, Деми делилась с ним теплотой души. Отогревая сознание любимого, без подготовки коснувшегося информационной матрицы мироздания, Деми плела над рассудком Юргана сложный узор из энергетических линий.
        Извлекая из струн своей души мелодию, ее сознание сплетало над любимым корсет, способный выдержать столкновение с чужими страданиями, которые будут сочиться через этот камень, въедаться в неподготовленное сознание черной тоской. Она старалась, чтобы Юрган не сошел с ума.
        Именно ее защита, сплетаемая под надзором Видящей и подпиткой старших чтецов, должна уберечь любимого в этом путешествии. И потому у нее так болит душа. Ведь она отправляла своего Юргана по дороге в один конец. Но кто она такая, чтобы спорить с судьбой?
        По этой причине Деми вкладывала в корсет всю себя, до донышка, по максимуму. Дабы осталась малейшая искорка надежды, чтобы потом разгореться в пламя уверенности, что он вернется! А остальное уже будет зависеть от Юргана… И этого камешка, по сути своей уже переставшего быть речным голышом. Теперь это точка отсчета. Песчинка, которая породит лавину изменений, что погребет Осирис от полюса до полюса.
        Глава 6
        - Думаешь, на этот раз получится? - голос старой Ханум прозвучал сухим треском дерева, иссушенного не одним годом жизни под светом Осириса.
        - Рано или поздно должно получиться, - ответила Видящая.
        Принимая трясущимися руками глиняный кувшин с ледяной водой лесного ручья, старуха жадно припала к горлышку. Запрокинув голову, она глотала полившуюся воду, словно не пившая вечность. Когда пустой кувшин был возвращен стоявшей рядом старухе, Видящая наградила спросившую жестким взглядом.
        - Ты видишь то, что я упустила?
        - Нет, старшая, - ответила Ханум, пряча глаза в траву, поспешно склонив голову, - никто не подвергает сомнению твою силу. Из ветви нашего дерева ты сильнейшая Видящая.
        - Тогда почему в твоем голосе сомнение?
        - Это уже шестой кандидат. И с каждым разом прикосновение к струнам мироздания проходит все тяжелее. Боюсь, как бы в очередной раз нас не накрыло волной возмущения информационного поля, и мы бы не осиротели, лишившись яркой личности древа школы Чистого Ручья.
        Не отрывая взгляда от седой макушки склонившей головы старшей среди чтецов, Видящая всматривалась и думала над прозвучавшими словами.
        В словах старой ведьмы был резон. И даже больше, чем позволила себе озвучить старая перечница, всегда чопорно относившаяся к ее возне с кандидатами. Похоже, и она чувствует приближающуюся волну, вот только неправильно ее понимает. Это не волна возмущения на их прикосновение к туману будущего. Это уже струны незримого мироздания находятся в набухшем состоянии. И вот-вот может случиться прорыв: неуправляемый, страшный. Что, скорее всего, выльется в конец всего живого на этом участке вселенной. И в первую очередь для человечества. Уж слишком сильную информационную опухоль нарастили люди у этой звезды, которая полностью оправдала свое название.
        - Ты видишь только гребень волны, сестра, - не желая играть в игры, Видящая обессиленно присела в тени дерева, - то, что тебя напугало, вскоре может само проявиться в нашем мире. И оно прорвется штормом, который не будет разбираться, кто прав, кто виноват. Наш кластер будет помечен как испорченный и будет очищен глобальной катастрофой. Очищен до девственной чистоты, под новый узор нитей, но уже не для людей.
        - Сестра, может быть, лучше оставить как есть?
        - Нет, Ханум. Если сейчас не вмешаться, то процесс станет необратим. Мы упустим последний шанс хоть как-то влиять на маятник, - бросив протяжный взгляд на спавших в обнимку подростков, даже в бессознательном состоянии не отпускавших друг друга из объятий, Видящая покачала головой. - Нет, и еще раз нет. Если не можешь предотвратить явление, то лучше возглавь. Эта мудрость полностью оголяет нашу проблему. Один раз наши предки уже упустили контроль, и враги почти нас уничтожили. Едва не приучив к миске и к рабскому ошейнику. И сейчас вот они - дети, вынуждены расплачиваться за ошибки и слабость наших предков.
        Бережно касаясь тоненьких косичек девочки пергаментными пальцами, Видящая убрала волосы с искаженного болью лица подростка.
        - Мы не сможем ничего сделать снаружи. Все должно начаться изнутри, набухнуть и ослабнуть. Должно произойти просветление в сознании людей, и только тогда реальность начнет меняться. Только после того как каждый пожелает изменений. А пока они не отрывают головы от корытец, ни о каких изменениях, сестра, нам и не стоит мечтать. Поэтому, не жалея ни себя, ни таких вот мальчишек, у которых отберу самое ценное и погружу в клоаку, я буду раскачивать эгрегор изнутри. Пока вот такие максималисты не встряхнут этот прогнивший мир ото сна. Именно им, кроме личного благополучия, нужны перемены. Только они смогут расшевелить это болото, растормошить гадюшник и притянуть к себе Вещего, способного спасти этот мир от гибели.
        Почтительно поклонившись, Ханум присела рядом и, помогая разъединить тела подростков, тихо проговорила:
        - Благодарю за откровение, Старшая. Что будем делать с девчонкой, ее миссия исполнена?
        - Нет, - резко поднявшись на ноги, Видящая повелительным жестом подозвала крутившихся вдалеке младших чтецов, - ты ее возьмешь на особый контроль, сестра. И займись ее подготовкой очень основательно. Чем больше я с ней провожу времени, тем больше кажется, что это наше последнее внедрение. И вскоре нам предстоят смутные времена, в которых судьба этой девчонки послужит древу великую службу.
        Глава 7
        - Всем слушать сюда! Для тупых и недоношенных повторять не буду. Кто не понимает с первого раза, поймет после знакомства с моим верным помощником… господином кнутом!
        Голос погонщика разносился над посадочной площадкой трубным ревом, смешиваясь с отголосками десятков таких же инструктажей.
        - После прохождения капсулы биоконтроля бегом поднимаемся по трапу и занимаем любое свободное место! На проходе толкучку не создавать, башкой не вертеть, вопросы не задавать, потому что никто вам отвечать не будет! Все узнаете по прибытию на фильтрационный уровень сегмента!
        Возвышаясь над притихшей толпой из растерянных подростков, сидевший на рипе погонщик наградил толпу многообещающим взглядом. Смущенно прижимаясь друг к другу, подростки пытались в толпе укрыться от пронизывающего ночного ветра, и не сводили глаз от возвышавшегося погонщика на грозном рипе.
        - А если какая-то тварь все-таки решит мне доставить хлопоты идиотскими истериками или тупорылыми вопросами, а не дай Смотрящий слабости, вздумает обосраться, не дотерпев до отхожего угла, то эта отрыжка спермотоксикоза будет вылизывать трюм вонючим ртом, пока рифленый пол не заблестит как новый!
        В подтверждение слов наездника полуживой механизм клацнул стальными челюстями. Сверля потенциальную добычу оптическими датчиками, излюбленная погонщиками разновидность транспортного киба едва сдерживалась от желания размяться. Пробежаться массивными лапами по лопающимся и хрустящим телам жертв и, вдоволь утолив инстинкт убийцы, подняться в воздух на сиянии энергокрыльев.
        Над площадью пронесся протяжный гул. Оборвавшись на высокой ноте, звук растаял в гуле оживающих двигателей.
        На бетонной проплешине, выхваченной из темноты множеством прожекторов, устало заворочалось что-то огромное, стальное и отгонявшее ночную свежесть маревом раскаленного нутра. Тяжелый скрип и гул множества механизмов, скрывающихся под внешним панцирем транспортного рипа, разносился над посадочной площадкой стоном тысяч тонн металла.
        И когда сияние от тотема Смотрящего вспыхнуло ярче прожекторов, стальной монстр притих и покрылся десятками сияющих светом проемов.
        - Все ждут моей команды, и только после того как я прикажу бежать, ваше стадо начинает движение за этими стрелками на земле. Обозначение нашей группы это красный треугольник и три синих шара внутри. Вы должны исполнять все команды световых указателей именно с этим символом. Запомните его, и чтобы даже ночью смогли опознать его среди символов других групп. Все ясно?
        Нестройное блеяние было прервано громовым ревом:
        - Не слышу!
        - Да, мастер боли! - почти в унисон ответили подростки, собранные со всех ясель. Не различая своего голоса, Юрган стоял вместе со всеми и, едва понимая, что происходит, был как в тумане.
        В голове крутился калейдоскоп из мыслей, смутных образов и каких-то звуков. Больше всего почемуто помнился вечер у костра. Когда сидели только старшие подростки. Рядом крутились какие-то улыбчивые незнакомцы. Дальше был блеск новых шунтов, вновь фальшивые улыбки и полное равнодушие во взглядах.
        А дальше короткая вспышка боли в затылке и неземное блаженство во всем теле. Оно было везде и во всем, но в голове звенело и трещало. Сквозь отступающую эйфорию, что застилала глаза туманом, он начинал чувствовать холод ночи и боль.
        На теле алели свежие рубцы от энергокнута, в раскалывающемся затылке он нащупал выступающий набалдашник какого-то устройства, а в сознании крутились последние слова Жабы: «Прости, но так нужно…» И только сейчас он стал понимать, что ничего веселого в первой пункции и в забавных дядьках и милых зверушках нет. Что лопнувший, как перезрелая ягода, череп Горбыля на Посвящении был не веселым событием, а несчастным случаем от нештатного срабатывания нового инъектора. И только сейчас стало доходить, что это не смешной сон, и что он больше никогда не увидит и не услышит веселый гогот нескладного минимала…
        - Чего застыл? Вперед, сучье вымя!
        Пронзительный свист и обжигающий удар по плечу вывел Юргана из ступора. И сработавшие рефлексы бросили тело вслед за белевшей впереди спиной минимала с выбритым затылком и блестевшим в темноте новым имплантатом.
        Перебирая ногами по светящейся на земле ленте, Юрган пытался вытряхнуть из головы остатки эйфории и разобраться с ощущениями.
        Туман в голове стал таять, и окружающий мир обретал пугающую четкость. И чем больше Юрган бросал взгляды по сторонам, тем больше ему не нравилось увиденное. С памятью творилась какая-то беда, и постоянная боль в висках не давала разобраться, что именно не так, но он точно помнил, что такого не было в рассказах матерей и фильмах с наставлениями Смотрящего.
        Можно, конечно, все списать на уставших и раздражительных погонщиков, от ночной смены ставшими такими щедрыми на свист кнутов, но как объяснить живописные картины у трапов?! В стороне от беговых маршрутов с бледными юнцами валялись тела корчащихся в агонии подростков. Стараясь избавиться от боли, мальчишки разевали рты, как выброшенные на берег рыбы, едва не выдавливая себе глаза, пытаясь избавиться от распирающей голову боли. Но больше всего пугали люди в серых тогах с мертвым выражением лиц. Они молча стояли над корчившимися подростками и ждали. И только изо рта очередного несчастного начинала идти белая пена, безвольное тело хватали за что придется и уволакивали к темным провалам в брюхе транспортника.
        В голове вдруг проступило неожиданное прояснение сознания и всплыло объяснение. Кто-то ему объяснял, что это последствия неправильной настройки имплантата. Чужеродная механика не всегда может настроиться на единый биоритм с мозгом донора. И у такого несчастного теперь каждая откачка излишков серого вещества будет происходить с приступами. И настанет момент, когда кто-то сломается. Или имплантат начнет спонтанную откачку мозгового вещества вместо излишков, или несчастный разобьет себе череп после очередной пункции. И самое страшное было в том, что уже ничего не исправишь. Перестанешь делать пункции, плотность постоянно растущего кортекса будет увеличиваться с каждым часом. И спустя двадцать четыре часа ты будешь готов сам вскрыть себе череп обо что угодно и как угодно, лишь бы избавиться от внутричерепного давления.
        И свой вопрос он тоже помнил. Тогда он удивился, почему не придумают вакцину от болезни, на что был ответ: «Кортекс».
        Семь букв, в которых крылся смысл жизни уроженца Осириса. Семь букв, от которых зависела продолжительность жизни человека. В них кроется могущество «небесников» и проклятие коренных жителей планеты.
        В структуре этого биологического вещества, щедро вырабатываемого корой головного мозга коренных уроженцев Осириса, была самая высокая концентрация свободных нейронов. Основ разума, кирпичиков, с которых начинается возведение здания интеллекта. А при развитых технологиях тот, кто сумел поставить на поток разработку и изготовление основных компонентов кибернетических организмов, становится буквально обладателем неисчерпаемого источника богатства. А все остальное превращается в издержки, производственные потери и накладные расходы.
        Хотя Юрган и не понимал половины значений всплывших в памяти объяснений, словосочетание «производственные потери» почему-то прицепилось к языку и вертелось дурацкой каруселью, пока он не уткнулся в яркий проем тамбура.
        По глазам ударили лучи света. С легким хлопком к лицу присосалась склизкая маска. Болезненное светопреставление до слез, и по ушам ударил командный рык:
        - Следующий!
        Отойдя в сторону, Юрган проморгался. В небольшом тамбуре всех входящих встречала странная процессия. Особенно выделялся переросток, отдаленно напоминавший лесного муравьеда. Нетерпеливо перебирая короткими сегментированными ножками, вытянув длинный нос, венчавшийся полупрозрачным материалом, полуживой механизм тыкался в лица всех входивших.
        А рядом сидел в кресле погонщик в сопровождении кибов, модели которых Юрган раньше не видел. Сидевшие на четырех лапах стальные монстры походили на ворков, то только вместо черной лоснившейся шерсти, эти наборы когтей и зубов скрипели чешуей и внимательно следили за входившими в тамбур.
        - Следующий! - каркнул человек с татуировками во все лицо и заплетёнными в тугую косу волосами. Мазнув по очередному подростку в красной робе равнодушным взглядом, развалившись в кресле погонщик больше следил за скрытой проекцией.
        И только Юрган собрался проходить мимо, как один из киборгов вдруг перегородил дорогу. Оскалив пасть, изготовился к прыжку, с прицелом вцепиться жертве в незащищенное горло.
        Подняв пустые руки, Юргана застыл каменным изваянием.
        - Эй, мясо, выворачивай карманы комбеза… - удивленно-заинтересованно сказал погонщик, подымаясь с кресла и распуская энергокнут.
        Когда на металлический стол досмотра вывалились шнуры резко пахнущей биомассы, погонщик поморщился. Брезгливо вороша кончиком кнута кучу быстро портящейся биомассы, обломков пластика желтого контейнера, деревянных фигурок, удивленно задрал бровь, когда что-то брякнуло о металл столешницы.
        Взяв в руки серый окатыш и проверив тот на щупе универсального диагноста, безразлично отбросил его в кучу.
        Отвесив киборгу, вызвавшему тревогу увесистого пинка, уселся вновь на кресло со словами:
        - Проваливай. Следующий!
        Бегущий по земле огонек с символом группы провел его по темным коридорам в такое же мрачное помещение. Весь трюм был поделен на множество клетушек. В каждом секторе были установлены стальные лавки с откидывающимися спинками, а по углам блестели металлом отхожие места, от которых неслось такое амбре, что глаза едва не слезились от смрада.
        А на верхнем ярусе прохаживались погонщики. С ленцой посматривая на подопечных сквозь стекла кислородных масок, блюстители порядка даже не активировали кнуты. Их охраняли выведенные на полную мощность энергетические поля, искажающие воздух мерцающей рябью. Здесь и одного взгляда вполне хватало, чтобы даже и не думать о штурме барьера.
        Окинув взглядом забившихся по всем щелям подростков, Юрган хмуро усмехнулся. Пройдя к стене, выбрал себе место и, прикрыв глаза, облегченно откинулся на стену.
        По его мнению, предосторожности погонщиков были ни к чему. Все были настолько растеряны и подавлены, что буянить ни у кого и мыслей не было. На всех лицах читались потуги понять, что вообще произошло, где они оказались и чем это грозит.
        Висело тяжелое молчание, изредка нарушаемое короткими перебранками, когда кто-то оттаптывал ноги пристроившимся поближе к шахтам воздуховода.
        Лишь по истечении часа, как вся их группа оказалась внутри секции, народ стал оживать. Нет-нет стали звучать нервные смешки, и тихие разговоры, больше сводившиеся к потугам понять, где они и что их ждет в ближайшем будущем. При этом не забывая поглядывать на соседей, определяя, кто чего стоит.
        - Ну и как первые деньки взрослой жизни?
        Раздавшийся вопрос сочился ехидством, в котором пряталась немалая доля растерянности. Рядом стоял минимал со всклокоченным чубом и криво сросшимся перебитым носом. Очередная вспышка боли в висках, и Юрган вспомнил говорившего. Этот проныра был котловым. И несколько раз они пересекались в одной раздаче.
        - Бывало и хуже. А ты чего такой довольный?
        - Так тебя встретил… чем не радость-то?
        - Нашел чему радоваться…
        - Не скажи, - усаживаясь рядом, минимал довольно улыбался, - харю мне шлифанули в той свалке на горе. Ну, когда ты один устоял на ногах. А ведь тогда был сильный замес. Косматые, Шелудивый, та же тварь Краб… И только ты один устоял на ногах. И когда я тебя увидел, сразу себе сказал, если хочешь выжить, держись квадра, не пропадешь…
        - Тут еще неизвестно, где лучше быть… - криво усмехнулся Юрган, из-под опущенных век осматривая распределившихся по группам подростков. - Вспомнил тебя. Ясли Зеленого дерева. Вы всегда стартовали с правой стороны.
        - Точно! Зеленый я… Вот ведь память. А у меня до сих пор в голове каша. Тут помню, тут не помню. Дурь какая-то… Я всегда говорил, что квадры это сила…
        - Хватит подлизываться, чего хотел?
        Заткнувшись на полуслове, минимал ревниво огляделся.
        - Хочу быть в одной упряжке с тобой, Свирепый. Чую, ждут нас далеко не горы биомассы, а море дерьма. А с твоей силой да моим чутьем не пропадем…
        - Ая-яй. Какой непослушный мальчик. Матерей не слушает, крамолу повторяет…
        - Еще скажи, что сам не нарушал заповедей Смотрящего. Впору думать, что схватки у котла отбили кому-то всю голову, - проворчал Лари, не сводя с квадра цепкого взгляда. - Чего молчишь? Скажи, что чтишь заповеди и восхваляешь Смотрящего перед каждой пайкой…
        - Дурацкая шутка.
        - Фух, напугал. Я-то уж подумал, что ошибся… Ну так что насчет моего предложения?
        - Держись рядом, присмотримся, притремся, глядишь, чего и выйдет…
        Следующий час был занят болтовней Лари, который почему-то решил, что Юргану непременно стоит узнать историю недолгой жизни минимала. При полном безделье квадр откинулся на стену и под гул вентиляционной шахты и убаюкивающий треп товарища попытался разобраться с мозгами.
        Все, что было после погрузки в риппер, он смог вспомнить в мельчайших деталях. А вот что было до того, как он пришел в себя от пронизывающего ветра. Все было обрывками и смутными образами…
        Обжигающее горло пойло в глубоком стакане и скучающие глаза человека в сером халате, что раскладывал большой черный саквояж и нетерпеливо бренчал блестящими железяками.
        А дальше туман и состояние эйфории. Вспышка боли в затылке.
        Свист энергокнута, пинки погонщиков, собирающих глупо хихикающих юнцов у тотема Смотрящего, и медленное пробуждение уже в другой реальности.
        И где же «строгие, но справедливые», что всегда помогут «базику» найти хорошее место в самом лучшем мире под звездами? И где же «достойные условия» новой жизни? Где «добрые и отзывчивые», что с радостью придут на помощь в любом вопросе?
        В памяти вдруг возник образ старухи с косичками, с горечью убеждавшей упертого квадра в крамольных вещах, за которые старшие матери наказывали сутками в яме с червями…
        «Небесников интересует только кортекс. И пока собираемость сырца в норме, жизнь дикарей и законы Смотрящего никого не волнуют. И если умрет одна-другая тысяча доноров, это легко компенсируется увеличением нормы пункции.
        Смотрящему плевать, сколько подохнет людей от бракованного имплантата. Родильные фабрики никогда не опустеют. Стоит всего лишь добавить возбудителя в биомассу, и через год рождаемость подскочит в разы.
        Знай, только грамотно распределяй доноров по муравейникам и промзонам сектора. Ну а для совсем критичного случая просто увеличивают дозу наркотика в инъекторах. Слабые волей до последнего вздоха выкачивают из себя кортекс добровольно.
        Получаешь увеличение смертности, но при этом увеличивается поток кортекса. И функция Смотрящего выполнена. И объемы увеличены. И поголовье доноров колеблется в пределах нормы.
        Главное, чтобы на фабриках всегда был сырец для интеллектуальных модулей. Ведь без них не сойдут с конвейеров миллионы кибернетических механизмов, без них не будет продаж, не будет постоянного спроса на продукцию Стаи Серого Льда.
        Изготовление полуживых кибернетических организмов было, есть и будет основой мощи небесников. Именно технология изготовления дешевых “мозгов” для кибов, далеко превосходящая аналоги далекой Федерации Корпораций, служит основой могущества Стаи, что уже второй век как забросила кочевой образ жизни и приросла раковой опухолью на Осирисе…»
        - Юрган, проснись, тут поговорить хотят.
        Встретившись взглядом с мрачным Лари, он покосился на высившуюся рядом парочку. Цепким взглядом охватив толпу зрителей позади, Юрган усмехнулся.
        Здоровые и рослые квадры сверлили его взглядами, полными превосходства. Ведь их двое, за спиной шумит толпа подручных, желающих зрелища и крови двоих выскочек, что заняли лучшие места у воздуховода.
        - Слышишь, квадр, а не слишком много места под тобой? Думаю, ты и твоя подружка обойдетесь меньшим куском и в другом месте. Ведь Смотрящий завещает довольствоваться малым, так что придется по…
        Юрган знал, чем заканчиваются обращения к заповедям, и не стал ждать окончания.
        По сути, это приговор. Их всего двое, да и на показательной расправе можно хорошо самоутвердиться. Желательно с кровью и фаршем, а напуганные акцией сокамерники постелятся в нужную для победителя сторону. Но незнакомые ребятки не учли одного. Юрган был кормчим. А у котла приходилось биться и не при таком соотношении.
        По телу пробежала волна жара, и азарт предстоящей схватки пробудил дремлющего зверя. Реальность проступила четкими деталями, и в тоже время отделилась пеленой неестественности происходящего.
        - Слишком много разговоров…
        Рывок с места и кулак впечатался в грудину первому квадру.
        Второй кулак полетел в голову, а нижняя пара рук уже отработала связку смачных ударов по печени и пояснице. Ныряя в сплетение ударов противника, который запоздал с атакой всего на доли мгновений, Юрган поднырнул под оседавшего противника. Перехватив тело под пах, одним рывком вздернул над головой квадра, с ревом выбросил заверещавшую фальцетом тушу на столпившуюся свору.
        Падая от прилетевшего груза, толпа зрителей превратилась в кучу-малу бестолково орущих и ругающихся придурков. А вот напарник летуна успел увернуться от пролетевшего рядом снаряда и уже был готов нанести серию калечащих ударов по открывшемуся корпусу одиночки.
        Хлесткий удар со стороны и мелькнувший молнией блик пришелся по лицу атаковавшего квадра. Одно мгновение и кожа на лице противника разошлась на месте длинного пореза. Лицо противника превратилось в кровавую маску. Боль и шок заставили квадра шагнуть назад, чтобы перегруппироваться и встретить нового противника обороной. Но появившийся из ниоткуда минимал не собирался атаковать. Стремительно раскручивая в руках кнут, возникший из ниоткуда, Лари отпрыгнул в сторону и, прижавшись к стене, стал ждать развития событий.
        Не раздумывая, Юрган воспользовался заминкой и смял противника серий нокаутирующих ударов.
        Победно оскалившись, Лари залихватским хлопком остановил вращение самодельного хлыста. Разматывая перекрученные лямки от комбеза, пропущенные через набор непонятно откуда скрученных колец, минимал освободил ремни. Подбросив в руке заточенные до остроты крепления от сидений, Лари довольно улыбался.
        - Зелень малолетняя. Сразу видно, что ни разу в раздачу не ходили, - по-хозяйски осмотрев притихших зрителей скоротечной расправы, буднично стал вправлять окровавленные ремни обратно в комбинезон, - ну что, Юрган, будешь стаю учить или отдашь мясо в руки придурков?
        Глава 8
        Вглядываясь в блики на кончиках сапог, отражавших потолочные светильники, Корвин развалился в позолоченном кресле. Забросив ноги на безумно дорогой стол, он играл носком в такт звучавшим словам доклада. Звонкие слова зама звучали ровно, заученно и произносились без запинки… и это почему-то злило.
        Корвин не мог понять, что именно раздражало. Почему-то казалось, будто стоявшая перед ним подчиненная, поедавшая его взглядом полной преданности, умудрялась над ним издеваться.
        Черный сюртук дознавателя службы Надзора сидел на ней безупречно. Все знаки различия, голограммы принадлежности службы, табельное оружие, даже ребра второго экзоскелета, все было выверено до миллиметра и блестело безукоризненной полиролью. И даже суровый металл казенного экзоскелета, по сути несшего только функции предохранения от гравитационных сюрпризов, умудрялся подчеркивать соблазнительные формы докладчицы.
        - …таким образом, служба контроля репликатора рода Мерлан-Хан отгрузила на склады партию боевых кибов третьего класса. Полностью снаряженные к бою машины были транспортированы на астероидные склады и сданы на предпродажное хранение. Согласно регистрационным данным, охрана не имела права проверять статус владельцев, поэтому контейнеры пролежали до первых погрузочных работ ни разу не проверяемые. И как только произошел гравизахват погрузчиками Бродяг, боевые модули восприняли как активацию программы десантирования…
        Корвин ободряюще кивал и соглашался. Предыстория была известна и без слов безродной, что и в этот раз старалась, рыла землю носом, пытаясь наскрести хоть какие-то крохи информации там, где уже давным-давно подчищено, подогнано, сфабриковано лучшими виртэкспертами влиятельного рода. Грызня между древнейшими родами за хорошие сделки могла принять и не такие формы и масштабы, да вот только вряд ли его отделу оставят хоть одну ниточку улик. Скорее всего, их искусно направят на ложный след. И ищейки Службы Надзора наткнутся на трупы исполнителей, или, еще хуже, если их используют как орудие давления, и они со всего размаху влетят в паутину межродовой вражды. Тогда только держи уши торчком, а зад поближе к земле, чтобы не влипнуть на раскаленную сковородку разборок…
        Но на фоне мыслей о работе Корвин больше был занят своими мыслями. Ему не давала покоя утечка информации и, как следствие, проигрыш на Арене. Он искал следы, любой намек о том, как его вычислили, как смогли просчитать. Ведь с такой дырой в заборе не имело смысла даже думать об успешном противостоянии братьям.
        И он искал. Он проверял всех. Даже просвечивал на мнемоскане рабов, не говоря о том, что перетряхнул мозги всем кибам домашнего пула, но нигде не было ни следа подозрительного программного кода, не говоря даже о намеках на вмешательство.
        Все его слуги были проверенными рабами, со стажем беспрерывного контакта с домовым интеллектом, уже на протяжении трех лет, а для шунтированного сознания это срок приличный. И даже малейшее прерывание контакта оставило бы огненный след в сознании раба. Он проверил каждую строчку логов. Все было чисто.
        Оставалась только работа. Потому что, кроме дома и службы, третий сын рода Мер-Ханов нигде не бывал продолжительное время. Нет, он, конечно, показывался на официальных светских раутах, которые по статусу должен был посещать не реже двух раз в году, но неофициальные сборища молодежи, наследников родов были ему не только не по карману, но и не были интересны. Он не понимал, зачем тратить столько времени на танцы, наркотический угар, на кровавые развлечения сверстников.
        Ведь это время можно было потратить на самосовершенствование. Взять и разобраться в сплетении махинаций. Азарт, охватывающий тебя, когда идешь по следу преступника, сродни оргазму. Ты преследуешь жертву, она изворачивается, путает след, маскирует свои делишки под благовидные вещи. Но ты с упорством ищейки распутываешь клубок загадок, сопоставляешь улики и пытаешься угадать ход мыслей преступника. Чтобы в один прекрасный момент прижать того к стенке, сомкнуть на горле беспомощной жертвы челюсти и почувствовать мгновения всевластия! Эти краткие мгновения, когда в глазах преступника покорность и преклонение перед тобой, стоят затраченного времени, бессонных ночей, мозговых штурмов до головных болей, изжоги от стимуляторов. Это была его жизнь. Ради этого Корвин готов был пропадать на службе днями и ночами.
        Он отдавался ей полностью. С утра до вечера просиживал на быстро пустеющем уровне службы надзора и всегда у него находились дела. То необходимо было провести ревизию в служебных хранилищах данных и проконтролировать службу технического контроля. То определить виновных в халатном отношении к служебным обязанностям да выписать имена нарушителей в ежедневный рапорт по службе. Или разобраться в хитросплетениях очередной экономической диверсии на орбитальных заводах и, пользуясь случаем и служебным допуском, поковыряться в бездонном информационном хранилище службы.
        Зачастую он ловил себя на мысли, что однообразные стены уровня службы роднее, чем непозволительно высокие для космической станции арки сегмента рода Мер-Хан.
        И тем больнее была мысль, что ему могли нанести удар в спину с направления, которое он считал своим крепким тылом. И сейчас он пребывал в смятении. То, что Корвин считал своей вотчиной, вдруг стало опасным местом, зарослями, где притаился коварный враг. Пригретая змея, ждущая удобного случая для броска. Но кто?!
        Корвин бросил косой взгляд на присутствующих живых подчиненных. В этот раз он решил не доверяться проекциям призраков, а ощутить дыхание и услышать голоса вживую, не через призму программируемых фильтров, а вот так: нос к носу, глаза в глаза.
        Весь отдел стоял перед ним навытяжку. Все четыре заместителя были в ранге супервайзеров. У каждого в подчинении еще три ищейки из безродных, не ниже третьего уровня, все проверены как внутренней службой Ока, так и самим Корвиным не один раз.
        Конечно, руководитель отдела не мог просто так просветить супервайзеров на мозгокруте. Но как это облегчило бы задачу поиска черной кошки в темной комнате. Если бы еще точно знать, что кошка именно тут. Остается пробовать простым перебором и тыканьем пальцем в звезды. Вдруг повезет, и, посмотрев кому-то в глаза, он поймет мотив и что руководит пригретой змеей.
        Отбросив тяжелые мысли, Корвин резко поднялся из-за стола. Пройдясь перед строем замерших соляными изваяниями подчиненных, он заглянул каждому в лицо.
        В глазах подчиненных читалась исключительная преданность, желание рыть землю носом, найти и покарать всех врагов Стаи! Хоть пиши голопортрет и развешивай на агитационных плакатах в нижних уровнях звездных городов. Особенно с Берга.
        Этому бравому громиле явно надо было появиться на свет в каком-нибудь знатном роду. Массивная фигура с повадками бойца, выросшего на уровнях, где вначале грабят, а если у тебя ничего нет - то просто выпотрошат на органы. Этот хищник был готов ко всему. И сейчас сверлил пространство перед собой бравым взглядом преданного служаки. Но руководитель ячейки силового прикрытия был далеко не таким простым, как хотел казаться. За ширмой бравады скрывался изощренный ум. Другие в службе не выживают, вернее, не поднимаются по карьерной лестнице. А этот уже третий год проходит аттестации и подтверждает свой статус.
        Берг не подходит. Его стиль - открытое боевое столкновение. А здесь все было сделано значительно тоньше. Да и при всем желании, даже сумев вычислить своего шефа, слив информации не дал бы Бергу никаких дивидендов. Если вскроется, что это Берг, тому останется жить буквально до очередной аттестации, которую тот завалит со стопроцентной вероятностью. А там депортация на нижние уровни с присвоением отрицательного статуса. И всё. Берг теряет всё из-за возможности просто осложнить жизнь шефу. Нет выгоды - нет смысла в интриге.
        Клаус. Этот бледнолицый выходец из самых нижних уровней мог бы, конечно, проследить его ковыряния в вирте… Но вряд ли бы стал этим заниматься. Дотошный формалист, виртэксперт отдела интересовался исключительно пребыванием в вирте. Все внутренние интриги отдела и даже внешние интересовали его только под углом технического исполнения. Если там не было головоломки из нештатного поведения электроники и механики, это превращалось для него в неодушевленный предмет, например, в стену, на которую стоит обратить внимание только для того, чтобы не стукнуться лбом.
        Мейкун-счетовод. Маленький, со сморщенным желтоватым лицом и раскосыми глазами. Финансовый аудитор был еще той шкатулкой с секретами. Стоит присмотреться к нему повнимательнее. Ведь он выходец из набиравшего силу рода Тянь-Хан. На заре становления Стаи этот род был одним из столпов и претендовал на первые места в Столпах Стаи. Однако после одного кровопролитного сражения, когда еще стая кочевала среди звезд отдельными кораблями, флотилия рода Тянь-Хан угодила в хитроумную ловушку врагов стаи. Из того ожесточенного боя удалось вырваться только нескольким громадным кораблям, переполненным детьми и женщинами.
        Почти вся мужская часть рода полегла в той битве с неизвестным флотом. Корабли стаи сразу же нырнули на помощь флотилии, но в системе красного карлика среди плотных потоков астероидных полей они застали только груды обломков.
        Флотилии одного из столпов стаи больше не существовало. Враги выгребли все подчистую. Все, что могло быть полезно в переплавке, переработке и было крупнее тонны - исчезло, а оставшаяся труха уже не представляла никакого интереса для перерабатывающих орбитальных комплексов и верфей Стаи.
        Сокрушительный удар неизвестного врага убрал некогда могущественный род с первых ролей в политической жизни Стаи.
        Но сейчас, насколько Корвин помнил аналитику личного дела Мейкуна, род Тянь-Хан возрождается и карабкается вверх всеми доступными путями. Пытаясь вернуть былое могущество, не гнушается участвовать в сомнительных делишках и вообще не брезгует ничем. Просчет и слив информации по Корвину для них просто детская шалость. А тут и мотив появляется. Ослабление позиций руководителя отдела, с последующей дискредитацией и выдвижение своего представителя.
        Не ахти какая логичная мысль, но в ней что-то есть. Наградив напоследок тяжелым взглядом стоявшего навытяжку супервайзера, Корвин шагнул за спину продолжавшей доклад девушке. Тихо подойдя вплотную, едва не касаясь стройной фигуры, обтянутой в черноту эластичного костюма, он вдохнул тонкий аромат, исходивший от волос, туго собранных в стильную прическу.
        Зельма. Очаровательная, умная, целеустремленная… стерва. Хватка, как у стальных челюстей боевого киборга. Если зацепит улику хоть на миллиметр, выдернет весь ворох фактов и событий. Не жалеет ни себя, ни подчиненных. Ломает характеры под свою методику работы. Жесткими требованиями и изощренной системой наказаний заставляет выворачиваться людей наизнанку. Уже сменила полный третий состав своих подчиненных. Сейчас возглавляемый Зельмой отдел оперативной работы представлял собой трио таких же холодных стерв, преданных своей хозяйке до мозга костей. Такую преданность Корвин видел только в глазах шунтированных рабов, готовых выполнить любой приказ хозяина - хоть вспороть себе брюхо с улыбкой счастья на губах.
        - …Из заключения экспертов и обследования обломков киборгов, что выдержали залпы бортовых орудий Бродяг, нам удалось найти следы последнего биокодирования. После анализа стандартными процедурами, по остаткам информационных ячеек, мы могли только диагностировать полное разрушение боевого программного модуля. Но после того как над останками потрудились мои подчиненные, мы установили номер конвейера сборки. Он отличается от регистрационных меток в сопроводительной документации. По горячим следам удалось установить, что боевые модули в эту партию киборгов устанавливались не производителем. Они были заменены на сторонние разработки, что, внешне и по стандартным процедурам, определялись как родные.
        Прерывая театральную паузу, наполненную триумфом, Корвин буквально над ухом подчиненной резко спросил:
        - Вы будете продолжать доклад или устраивать угадайку?
        Едва не дернувшись от неожиданности, Зельма сбилась с четко поставленного голоса. Пытаясь вновь вернуть сталь в голос, поспешно добавила:
        - Подделки были изготовлены на поверхности Осириса в четвертом секторе второго материка. Завод контролируется Смотрящим Вороном.
        - Кому принадлежит сектор?
        - На данный момент сектор поделен на зоны влияния между тремя крупными родами Стаи. Завод производитель модулей контролируется новой бандой сектора. Они не имеют родовой принадлежности. По ней вообще мало данных, - Зельма на миг задумалась и нахмуренно добавила: - Для того чтобы проследить дальнейшую цепочку, нам необходимы данные с поверхности. Вы знаете, как мясники относятся к обмену информацией между отделами.
        Корвин поморщился.
        Биоконтролеры были самым большим отделом службы надзора и отвечали за контроль над поведением и численностью неинициализированных особей. Так сказать, сырого материала из коренных жителей Осириса, что, дожидаясь своего часа, трудились в промышленных конвейерах секторов или в так называемых контролируемых зонах свободного поселения. Именно в этих зонах и творились те непотребства, за что эти хмурые громилы, сторонившиеся всех контактов вне отдела, назывались «мясниками». Именно они управляли потоками переселения мяса с поверхности и распределения их по орбитальным заводам, космическим верфям и астероидным добывающим комплексам с последующим глубоким шунтированием обреченных.
        А регулировали «мясники» своих подопечных такими методами, от которых даже повидавшие немало кровавых реалий жизни силовики бледнели и теряли аппетит. Поэтому отношение к ребятам в серой форме, с черными эмблемами кусающей себя за хвост змеи, граничило с брезгливостью и опаской. Как к свирепому животному. Преданному, но от вида которого стыла кровь в жилах. Ведь никто не знает, что творится в головах тех, кто способен утопить всю планету в крови, если поведение аборигенов выплеснется за четкие границы контроля.
        Представив, как придется идти на прием к коллеге такого же ранга, как он сам, смотреть в невыразительные глаза и просить доступ к внутренней информации биоконтролеров, Корвин внутренне поморщился. И еще не факт, что после дурацких вопросов, уточнений и анализа прошения он получит этот допуск. Ведь что-что, а информация всегда являлась хорошо оберегаемым товаром. И его обращение приведет в действие огромный маховик сложных взаимоотношений. Пока аналитики присвоят статус его запросу, пока их коллеги разработают аналогичное встречное предложение по обоюдно выгодному ответу, пройдет не один суточный оборот Тысячи Городов. А в данном вопросе медлить нельзя.
        Как бы Корвин ни кривился, цепляясь к Зельме, но она умудрилась зацепить действительно стоящую улику. Шутка ли, ухватить остатки реального программного кода, сохранявшегося только в глубинах нейронный связей. Можно смело сказать, что этой выскочке удалось поймать удачу за хвост. И если бы она промедлила хоть на час, то в информационном носителе растаяли последние следы и отдел вновь бы остался ни с чем.
        Но если они сумеют раскрутить цепочку и выйти непосредственно на заказчиков, то тут открываются немалые перспективы, особенно для Корвина.
        Эта диверсия на складах готовой продукции является отголоском напряженной борьбы родов Стаи, а судя по размаху и стоимости ущерба, противостояние уже переходит в горячую фазу. И здесь можно погреть руки, если например, с полным набором улик сделать выгодное предложение виновнику. Тогда можно получить немалый бонус для себя за пустяковую услугу, всего лишь развалить дело и случайно уничтожить улики.
        Улыбнувшись внутренним мыслям, Корвин вдохнул полной грудью. Замаячившие вдалеке золотые горы поманили солидным кушем и легли неплохим бальзамом на душу, внутри которой все еще саднила рана от провалившегося боя на Арене.
        Но сейчас, глядя в глаза Зельмы, он впервые за три года совместной работы увидел в ней не только исполнительного зама, но еще и очень привлекательную девушку. Подтянутая фигура просматривалась даже сквозь второй экзоскелет манящими формами, а в дерзком взгляде было то, что его всегда манило. Независимость, сила и дерзкий взгляд безродной пробуждал в нем зверя, что, ломая все препоны и клетки, начал рваться наружу сквозь прутья доводов и здравого смысла.
        Пытаясь стряхнуть наваждение, Корвин вернулся и сел за стол.
        В кабинете все еще звучали строчки доклада, но Корвин уже не слушал.
        Все внутренние силы были направлены на то, чтобы унять разбушевавшегося внутри зверя. Сдерживая желание наброситься на женскую грудь, впиться в податливые формы зубами, прокусить, ощутить соленый вкус крови и задохнуться от терпкого запаха горячего тела. Весь этот коктейль ощущений ударил в голову и смел все барьеры один за другим.
        - Общее совещание окончено… - на остатках самообладания проговорил Корвин. Вцепившись в подлокотники руками, едва не вырывая пластик с металлическими набалдашниками, выдавил: - Все свободны. Свои мысли и соображения подать в виртдокладах к вечернему… Нет, к утреннему совещанию. Все вон!
        Выходя из кабинета последней, покачивающая бедрами фигура вдруг остановилась, и, обернувшись, очаровательные губки произнесли трепетным голосом:
        - Господин групмастер, я еще не озвучила самого главного…
        - А с тобой сво… лейтмер третьего уровня, будет отдельный разговор, - прошипел сквозь зубы Корвин.
        Нащупав трясущими пальцами на подлокотнике кресла рифленые клавиши, активировал систему безопасности кабинета. Подчиняясь электронным импульсам, электронные системы безопасности кабинета принялись за отработку программы боевой тревоги желтого уровня.
        Панорамные окна кабинета потеряли прозрачность и, наливаясь серой тяжестью, превратились в плиты из огнеупорного стекловолокна. Воздуховоды заработали в усиленном режиме, полностью перейдя на внутренний контур, отключились от воздушной системы отдела. В воздухе запахло озоном.
        Из ниш кабинета выскользнули два тяжелых киборга. Один застыл с активированными оружейными комплексами, готовясь отразить любой нападение со стороны дверей, что еще сохраняли прежний вид створок. Но спустя несколько секунд на их месте выросла стальная плита с узором энергоконтура высокой защиты, сияющая зеленым светом, способная выдержать несколько залпов масдеграва.
        Второй стальной телохранитель взял на прицел незарегистрированного посетителя. Не сводя с опешившей Зельмы раструбов четырех плазменных излучателей, которые едва не опаляли спину цели сиянием энергокапсулы, отслеживал каждое движение. Полностью активированные системы оружейного комплекса и защитные системы говорили об одном, киборг был уже в автономном боевом режиме. Не дожидаясь команды, в случае резких действий готов был сгустками плазмы превратить нарушителя в пепел.
        - Групмастер, я не понимаю…
        - Ах, не понимаешь, похотливая дрянь… Сейчас поймешь, сейчас, - прошипел Корвин в ответ на лепет забывшей, как дышать, девушки.
        Нащупав подлокотник, групмастер коснулся скрытых клавиш. Из задней ниши с легким гулом створок выскользнул лекарь. Человекоподобная фигура мобильного медицинского киборга с множеством манипуляторов заслонила пациента от всего мира широкой белой спиной. Спустя пару минут, наполненных шелестом и шлепками пневмоинъекций, киборг отступил в сторону.
        - В крови обнаружены активные химические соединения неизвестного препарата. Следы концентрации показывают проникновение возбудителя через верхние дыхательные пути, - прозвучал синтезированный голос медицинского эскулапа. - Произведены инъекции блокады, но соединение агрессивно и продолжает воздействовать на организм. Рекомендуется произвести полную процедуру очищения крови. А также обратиться в службу поддержки для внесения в базу данных неизвестного вещества.
        - Теперь тоже не понимаешь?!
        - Я не понимаю, господин…
        Стоя под прицелом телохранителя, Зельма боялась пошевелиться. На лбу выступила испарина, в широко распахнутых глазах испуг, накусанные губы покраснели, а мелькнувший язычок, слизнувший капли пота с верхней губы, разбил восприятие Корвина вдребезги.
        Красная пелена накрыла Корвина, и барьеры разума смялись под вырвавшимися на волю гормонами.
        Потеряв над собой контроль, он с рычанием вскочил с места и набросился на девушку.
        Схватив за отвороты кителя, впечатал перекошенную морду в испуганное лицо. Вглядываясь в зелень бесстыжих глаза, прорычал:
        - Я тебя порву, сука, потом… а сейчас ты получишь то, что заслуживаешь!!!
        Зверь вырвался наружу, и Корвин потерял контроль над происходившим. Все дальнейшее он помнил обрывками.
        Треск разрываемой ткани. Хлесткие пощечины по белой коже, что так возбуждающе наливалась краснотой. Крики боли звучали, как музыка, от которой душа пела и тело наливалось силой. Запах распаленной плоти и вкус пота.
        И глаза. Зеленые глаза, полные боли и слез, но там, в глубине, внутри сиял страх, и это заставляло рычать и овладевать податливой как воск жертвой много раз.
        Безумие слилось в карусель образов и звуков боли. Напряжение и яркость сломали разум, и тело провалилось в спасительную черноту беспамятства.
        Пробуждение было мучительным.
        Болела каждая клеточка организма. Во рту плескался резкий химический привкус, а сердце стучало, как раздолбанный в хлам механизм.
        Открыв глаза, Корвин уперся взглядом в окровавленное нечто. Поежившись от прохлады собственного кабинета, отрезвляющим сквозняком климатических установок холодивших спину, Корвин с недоумением осмотрел собственные руки и засохшие потеки крови.
        Но когда в памяти всплыли последние эпизоды жизни, он мучительно застонал:
        - Проклятье… Только этого еще не хватало.
        Поднявшись с пола, он с опаской перевернул избитое тело. Назвать лицом сплошной синяк с кровоподтеками и гематомами, в который превратилось лицо Зельмы, можно было с большой натяжкой. На полу кабинета, среди обрывков черной ткани и частей экзоскелета, пытаясь подняться, избитая, ободранная, словно побывавшая в когтях дикого зверя, девушка жалобно скулила и что-то бормотала.
        С трудом поднявшись на ноги, Корвин подошел к столу, непрерывно бормоча:
        - Вот это уже по-настоящему дерьмово!
        Касаясь непослушными пальцами сенсоров управления, пошатываясь над креслом, Корвин вызвал меню управления автоматикой кабинета. Киборги-охранники остались на месте, а медик-диагност, утробно зашуршав пневматикой, принялся за оказание первой помощи пострадавшей.
        Многочисленные щупальца оплели пациентку в кокон из пульсирующих жгутов. Чуткие датчики устанавливали степень повреждения и, впрыскивая наборы лечебных коктейлей, оказывали первую медицинскую помощь пострадавшей.
        Получая мощную подпитку, организм девушки быстро справлялся с физическими повреждениями, и спустя час работы киба и активации двух дорогих наборов ускоренной регенерации в кабинете установился краткий миг тишины.
        И пока киб приводил в исходное состояние внешний облик девушки, Корвин сидел за столом с лицом темнее звездной бездны.
        Час назад в этих стенах было совершено насилие над сотрудником службы надзора, в результате чего Корвин превратился в нарушителя кодекса службы.
        Каждый служитель службы надзора при исполнении служебных обязанностей имел право на неприкосновенность. И пока он был при исполнении, на него распространялся иммунитет, даже от Верных Псов Вождя, не говоря о младшем сыне тысячника рода Мер-Хан. Корвин умудрился вновь вляпаться в дурную историю.
        Развалившись в кресле и закинув ноги на стол, напряженно покусывая губу, он все не мог разобраться в нагромождении скачущих мыслей. Сколько бы он ни пытался придумать изящный выход, везде натыкался на стену. Очередная ловушка. Неведомый враг вновь переиграл его по всем статьям.
        Когда диагност сообщил о содержании токсина в воздухе и в его крови, он в первую очередь подумал, что Зельма совсем сошла с ума и решила все-таки перейти к активным действиям по обращению на себя внимания. Он ведь давно ловил на себе ее внимательные взгляды и холодным пренебрежением пресекал все женские уловки. Потому как в выставленные напоказ эмоции он не верил ни на грамм. За всем этим стоял точный расчет.
        Младший сын тысячника, лишенный власти и богатства, все равно оставался отпрыском знатного рода, и для амбициозной безродной это была лестница в небо. Став одной из рода Мер-Хан, честолюбивая Зельма открывала для своих амбиций новые горизонты. Зельма всячески старалась обратить на себя внимание своего шефа, и похоже… перестаралась. Или, наоборот, стала разменной пешкой таинственного врага?
        Только что проведённый анализ показал отсутствие в крови девушки вещества, вызвавшего гормональный взрыв. А если это не она, тогда чей токсин?
        Кстати, довольно хитрый оказался состав. Формула и гормональный коктейль были подобраны исключительно под физиологию жертвы. И организм Корвина не смог противиться такой изуверской провокации и со всего размаха втянул хозяина в ловушку.
        Корвин потерял над собой контроль и зверски изнасиловал сотрудника службы при исполнении. И автоматически попал под действие карающего кодекса, избежать которого не позволит даже его родословная. Такие вещи в службе не приветствуются и пресекаются самым решительным образом. За пределами стен и не в служебное время высокородный мог забавляться, как ему вздумается, но только не с теми, кто служит Стае.
        И стоит лишь жертве явиться со свидетельством о свежей регенерации и заявлением, истинность которого подтвердит любой ментоскан, в канцелярию службы внутренней безопасности Ока, то на карьере можно смело ставить крест…
        Его, конечно, не лишат должности, не станут выдвигать официального обвинения, но вот дальнейшего продвижения по службе ему не видать как собственных ушей. И сколько бы Корвин ни прикидывал в голове варианты, выход виделся только один. Договариваться.
        С тихим щелчком клубок серых щупалец потерял монолитность и с мягким шелестом кокон распался на мягкие рукава.
        На полу, среди обрывков одежды в бессознательном состоянии лежала голая девушка. Неестественная белизна еще хранила едва заметные прожилки шрамов, но от синяков и гематом не осталось и следа.
        Покопавшись в шкафу, Корвин достал пакет с формой без знаков отличия и бросил у изголовья.
        - Зельма, - прокашлялся Корвин от вдруг запершившего горла, - очнись…
        Под затрепетавшими веками открылись зеленые глаза, наполненные болью и страданием. Спина выгнулась от судороги, а изо рта вырвался полу хрип:
        - НЕТ!!! Не надо, прошу…
        - Тихо, тихо, успокойся…
        Корвин попытался было обнять девушку и успокоить, но та засучила ногами и забилась в угол.
        Медицина заживила шрамы, восстановила работоспособность сосудов, вывела синяки, но психика ничего не забыла, и Зельма выла во весь голос, пока несколько щупалец киборга не расцвели иглами и в воздухе не запахло успокоительным.
        Одевшись, Корвин уселся обратно в кресло и стал ждать. Спустя полчаса затихающих всхлипываний и шмыганья из-под стола выбралась Зельма.
        Бледное лицо с нездоровым румянцем, плотно сжатые губы и пустой взгляд, за равнодушием которого проглядывал блеск стали.
        - Кофе?
        Не дожидаясь согласия дамы, Корвин поспешно коснулся панели управления и, пряча взгляд, лихорадочно пытался выработать схему поведения. Во взгляде Зельмы, словно раскаленный луч плазмы, проедающем дыру в теле, Корвин прочел приговор. Она его ненавидела. Она готова была его растерзать голыми руками. И в то же время в ней проснулась расчетливая и дальновидная стерва, которая видела выгоду в сложившейся ситуации. Борьба двух желаний терзала душу диким зверем, то отражаясь во взгляде желанием уничтожить, отомстить, то проясняясь до кристальной разумности, которая уговаривала успокоиться и извлечь выгоду.
        - С молоком и двумя порциями фруктозы, - произнесла Зельма, откинувшись на спинку гостевого стула. Изуверский дизайн стула с коротким седлом и высокой спинкой не давал гостю долго рассиживаться, но девушка, даже в таком неудобном положении, смотрела на хозяина кабинета с вызовом.
        Оставив без внимания эти вольности, Корвин только мысленно поставил зарубку на этом моменте и забрал свою чашку с возникшего на столе подъемника.
        Делая обжигающий глоток, посмотрел на Зельму сквозь пар от напитка.
        Умудряясь на неудобном сиденье расправить плечи и принять осанку, как высокородная, Зельма взяла чашку с хромированного подноса. Дождавшись, когда подъемник с шелестом скроется под глянцевой поверхностью столешницы, поставила чашку на стол.
        - Не буду ходить вокруг да около, - рассматривая девушку, не отрывающую взгляда от черноты столешницы, Корвин с нажимом продолжил: - Сегодня произошло недоразумение, и мы оба оказались жертвами чьей-то игры. Я предлагаю это… этот момент жизни забыть и оставить без широкой огласки.
        - Недоразумение?! - прошипела Зельма, вцепившись побелевшими пальцами в столешницу, поднимая на Корвина взгляд, наполненный болью от пережитого унижения. - Когда два часа тебя ненасытный маньяк превращает в отбивную… это высокородный называет недоразумением?! И после этого ужаса мне предлагается все просто забыть!?
        Вглядываясь в глаза, где краснота полопавшихся сосудов рассасывалась под действием лечебных инъекций, Корвин спокойно ответил:
        - Вы взрослый человек, Зельма. Давайте этот вопрос рассматривать не с точки зрения эмоций, а в деловой плоскости. Будем относиться к этому как случайности. Несчастному случаю на работе. Досадному недоразумению, в результате которого вы прошли процедуру внеочередного оздоровления организма.
        - Действительно, тело залечено, следов почти не осталось. Что такого-то? - ядовитого сарказма в голосе Зельмы хватило бы на отлив памятника во весь рост. - Ну подумаешь, помучается кошмарами, не сможет еще год спокойно смотреть на мужчин. А что в душе творится и как с этим жить дальше, это уже никого не интересует. Это все мелочи… которые нужно рассматривать только с деловой точки зрения. Хотя…
        Многозначительно помолчав, девушка успокоилась и заговорила деловым тоном.
        - Ну что же, с деловой так с деловой. Тогда, высокородный групмастер, давайте оценивать ситуацию с практической точки зрения. В случае расследования Оком всего прошедшего будет установлена моя невиновность. Тогда, согласно параграфу четыре кодекса службы Надзора. Статьи двести… - Зельма скосила глаза на ручной хранитель. Повинуясь нервному импульсу, персональный имплантат ожил под касаниями пальцев. На сиянии проекции побежали строки справочной информации. - …Статьи двести сорок шестой… сотрудник, при исполнении служебных обязанностей, пострадавший от неправомерный действий непосредственного руководителя, имеет право на возмещение физического…
        - Нет необходимости цитировать статьи кодекса, - холодно перебил Корвин, - я прекрасно знаю их и без вас, супервизор Талау.
        - Если вы знаете, тогда, уважаемый групмастер, не делайте из меня дуру. Регенерация была положена и без вашего вмешательства. И еще многое из списка, что вы будете обязаны мне предоставить. Я предлагаю сразу перейти к той части… Которую я не смогу получить по результатам расследования.
        Поморщившись от грубой, но ясной формы изложения, Корвин хмыкнул.
        - И что же вы хотите?
        - За недоразумение?
        - Ну, а за что же еще? - удивился Корвин.
        - Например… за улики, которые моя группа добыла с места преступления. Ведь их цена значительно больше полагающихся премиальных. Я так думаю, что таинственный доброжелатель за нашу возможную рассеянность может быть очень и очень благодарен.
        - Вы в своем уме, супервайзер?! - деланно возмутился Корвин, прожигая нахалку взглядом. Эта выскочка надумала покуситься на его, на ЕГО добычу!
        - У нас же деловой разговор, господин групмастер, - отмахиваясь от попытки осадить, Зельма не отрывала хваткого взгляда от раздраженного шефа.
        В другой бы раз она не то чтобы не осмелилась так разговаривать, она даже бы не посмела так думать в его присутствии.
        - Поэтому мы и говорим исключительно в деловом русле.
        - Вы забываетесь, Зельма. Результаты расследований это очень серьезно и не вашего ума дело, что там далее будет происходить с собранными материалами и уликами.
        - Хорошо, - примирительно подняла руки Зельма, - отставим результаты расследования в сторонку. Тогда, групмастер, если уж быть совсем откровенной, давайте проясним наши позиции. Я прекрасно понимаю, что как сотрудник службы без принадлежности к высокому роду Стаи, мой потолок это супервайзер отдела. По социальному коэффициенту полезности мне не перепрыгнуть потолок, установленный Оком. В грубом приближении я достигла максимума. И сейчас произошло, как вы говорите, недоразумение, в результате которого я могу получить компенсацию от службы и уйти на пенсию по состоянию здоровья, с закреплением всех материальных благ ветерана. Или получить от виновника «недоразумения» выгодное деловое предложение, которое избавит кое-кого от черного пятна в личном деле и не даст споткнуться на карьерной лестнице…
        Слушая рассуждения Зельмы, Корвин внешне каменел лицом, а внутренне аплодировал способностям девушки быстро ориентироваться и, отбросив эмоции, рассуждать логически, не клевать на «пустышки» и идти, даже интуитивно, к более выгодному предложению. Такая хватка была похвальна и в то же время настораживала. И часто он ловил себя на том, что если бы не видел отрицательных результатов сканирования киберлекаря, то подумал, что это искусная провокация. Но результаты сканирования были однозначны - в девушке не было следов токсина.
        - И что же вы хотите, Зельма?
        Запнувшись на полуслове, девушка словно натолкнулась на прозрачную преграду. Явно готовилась еще к нескольким раундам словесных кружев, хождений вокруг да около, а тут вопрос в лоб.
        Внутренне решившись, Зельма с деланным равнодушием произнесла:
        - В отделе вакантна должность официального заместителя групмастера, с самым большим после руководителя пакетом полномочий. Думаю, что мои способности и верность лично вам, делают меня идеальным кандидатом для этой должности.
        Крякнув от неожиданности, Корвин вцепился в белую чашечку с остывшим кофе. Аппетит у Зельмы, конечно, хорош. Утверждение на эту должность мог пройти только младший высокородный, или безродный, но с официальным попечительством какого-либо именитого рода.
        Теоретически, по кодексу, он мог заявить об официальном попечительстве над девушкой и утвердить ее своим замом. Но вот только заместитель обладает многими правами и полномочиями, которые подразумевают полную преданность руководителю. И такие заместители готовятся долго и тщательно, но в его случае особо выбирать не приходилось: или крест на карьере, или продать должность за молчание. Вот только нужно подстраховаться.
        - Хорошо, Зельма. Я официально объявлю о взятии вас под опеку рода, - решительно хлопнув по столу ладонью, Корвин резко поднялся. Глядя в победно сияющие глаза, он добавил с многообещающей улыбкой: - Но только после прохождения одного… незаслуженно забытого обряда.
        Глава 9
        - …вот же ведро с гайками!
        Массивный шар навигационного модуля упал на ногу и с победным гулом укатился в темный угол консоли. Прошипев ругательство, молодой парень отбросил анализатор в сторону и в эмоциях хлопнул крышкой навигационного модуля.
        Утробно пискнув, консоль укрылась огоньками тестовых прогонов, и тут же разразилась тревожной трелью о проваленном перезапуске навигатора.
        Едва сдерживая желание разнести рубку в приступе ярости, молодой человек в затертом до дыр пилотском комбинезоне лишь в очередной раз обессиленно хрюкнул и уткнулся лбом в холодный пол.
        Тесная каморка навигационной рубки была усеяна черными шайбами. Поблескивая на свету искорками контактов, мозги звездного привода чернели на полу мертвыми тушками.
        Его терпения хватило зачитать толстый талмуд инструкций до дыр. Стопятьсотмиллионный раз выполнить рекомендации с картинками для обезьян. Шестьсот девяносто девять сборок и разборок. Шестьсот девяносто восемь надежд умерло под ненавистную трель. И вот сейчас последняя. Семисотая надежда на то, как весело загудят стойки, как яхта вздрогнет маршевыми двигателями… медленно покатилась в темноту. Звякнув о стенку, сыграла последнюю ноту в похоронном марше в честь четырёх месяцев двадцати восьми дней шести часов и сорока четырех минутах заточения в мёртвом корабле посреди бездны подпространства!
        - Нет, ну что за день, каждая железяка норовит не просто из рук вывалиться, а засадить побольнее, да поглубже… Чего тебе, Черныш?! Не видишь, занят я до усрачки, и некогда мне отвлекаться…
        Сунувшаяся было в проем голова стального монстра только заслышала о занятости двуногого, сразу же постаралась втиснуться в тесный отсек вместе с трехметровым телом. И в тесном кубрике, и без того ставшего определением тесноты, стало невозможно дышать.
        - Ну и какого черта ты приперся?! Я же попросил, разомнитесь без меня. Всё, иди к Белке! Некогда мне, занят я, понимаешь?
        Но два метра в холке только заинтересованно склонило голову набок и разглядывало забавного двуногого с интересом.
        Демонстративно игнорируя нетерпеливый взгляд в спину и цокот переминавшихся в ожидании когтей, парень отвернулся от рогатого чудовища. Пока двух центнеров стали и нанотехнологий не стало двое, у него еще есть время попробовать еще один, последний разок пересобрать заново модули и перепроверить коммуникации шайб.
        Но внутренне, отбросив все шутки-прибаутки, он уже был готов к любому исходу. Усталость от житья надеждой выпила все силы. И до этого дня он дошел только на упрямстве. Но, похоже, пришло время принять удар судьбы… открытым лицом. Наверное, он действительно исчерпал лимит везения и сейчас расплачивается за все свои тяжкие грехи. А как все здорово начиналось…
        Молодой повеса, чье изображение не сходило с заставок светских медиаресурсов, был знаменит на всю Солнечную систему своими кутежами. Где бы он ни появлялся, служба контроля реальности переходила на круглосуточное дежурство. Силы быстрого реагирования, аварийные службы мегаполисов и орбитальных станций, подразделения корпораций, отвечающие за обслуживание людей в реальности, все начинали работать в авральном режиме, на износ, когда в их зону ответственности прибывал кортеж наследного главы корпорации «Марс».
        Гуляка не утруждал себя участием в делах корпорации. И не был поклонником модного, почти что круглосуточного пребывания в вирте. Он, наоборот, больше ценил настоящие эмоции и ощущения.
        И не стеснялся об этом заявлять открыто. Вскоре он превратился в символ нового, праздного образа жизни. Неограниченная финансовая поддержка, неутомимая фантазия и жажда новых впечатлений превратили наследника в синоним праздничных карнавалов и фейерверков. «Человек-порок, скандал и само попрание общепринятых норм, совращающее молодые сердца недостойным поведением!»
        Но за ширмой молодого повесы никто не видел разрывающую изнутри боль.
        После всего пережитого на Марсе и в «сраном» вирте, ему казалось, что все человеческое умерло на той войне, в той финальной битве, где он вывернул себя наизнанку и выплеснул кошмаром все до остатка. Медики и мозгокруты собрали его психику по кусочкам, склеили из фрагментов одно целое. И то только спустя несколько недель он смог вновь разговаривать с друзьями.
        Израненный и опустошенный Косяк пытался восстановить душевное равновесие. Собрать себя воедино и стать, наконец, человеком, с улыбкой на губах шагающим по жизни.
        Но вместо облегчения и радости Земля встретила похоронами деда, после которых стало совсем худо. И без того тяжелые отношения с родителями треснули окончательно. Родные стали ему еще более чужими. Он вырос без их внимания, и только старый генерал был для него тем мостом, что связывал с семьей. Теперь его не стало.
        Семья для него теперь была пустым местом. Мать еще пыталась с ним поговорить, наладить контакт… Поздно, мама. Поздно. Твой сын умер на войне, так и не дождавшись материнской любви, а отвечает тебе уже чужой человек. Тот, кто повзрослел на потерях частиц души, кто уже привык рассчитывать только на себя и верных друзей.
        События последнего месяца войны лишили его многого.
        Затяжными праздниками он пытался вернуть себе утерянное. Казалось, что заполнив пустоту весельем, он станет прежним. Но шло время, а пустота лишь ширилась, а гулянка затягивалась.
        И вскоре с Марса дали понять, что всему есть мера. И какой бы он ни был весь из себя заслуженный, важный и влиятельный, но если и дальше трудовые будни земных мегаполисов будут срываться из-за пьянонаркотических гудежей молодежи, то и на него найдут управу. Пора бы ему найти себе занятие на пользу общества.
        Внушение подействовало. Особенно когда явились друзья, и Дыба целый час, с горящим взором и уверенностью в речи, вещал о славном и великом деле по становлению Ордена. А Череп намекнул, что если не изменить линию поведения, то можно угодить под отеческую заботу марсианского новообразования.
        Косяк решил больше не искушать судьбу. И вспомнил о своей давней мечте. Путешествия. Бездонный космос, наполненный приключениями и невиданными открытиями.
        Охваченный новой глобальной идеей, Косяк отдался новому увлечению всей душой. И обзавелся собранной по спецзаказу «ласточкой». Уникальным кораблем, построенным под заказ, со слоганом: «Только самое лучшее, самое новое, да побольше, побольше!»
        «Ласточка» отличалась от сородичей почти вдвое большими размерами, и за внешним блеском и бисером фешенебельной обшивки космической яхты скрывалось оборудование, которого хватило бы на снаряжение целой экспедиции дальней разведки. Она могла прыгнуть в неизвестность дальше всех и всегда возвращалась с координатами нового мира, готового покориться шагнувшему к звездам человечеству.
        Но в этот раз, похоже, девиз вышел боком. Последняя модернизация системы навигации, изрядно облегчившая счет, на поверку оказалась последней заклепкой в крышку стального гроба, в которую превратилась ультрасовременная яхта.
        Теперь глава корпорации «Марс», главный понторез и любитель пускать пыль в глаза, ковыряется с отверткой в последнем «писке хайтека» и грязно ругает себя последними словами, и будет этим заниматься этим до скончания своей жизни. Долгой и сытой. Пока не сдохнут реакторы корабля…
        Или выполнить еще один эксперимент. На себе любимом. Проверить в действии резервную копию экспериментальной установки, что сейчас заканчивала испытания на Лунной базе. Принцип действия установки, основанный на аномалиях пространственно-временного континуума, позволит существенно увеличить дальность прыжков кораблей дальней разведки - в теории. А на практике - выжило пять мартышек из семи. И ему предстоит стать первым из людей или третьей из мартышек…
        Шарахнув ладонью по запуску, Косяк впился взглядом в утопленную клавишу. Зажегся красный индикатор отсутствия сигнала.
        - Блин! По паяльнику в каждую дырку, козлу, тебя собравшему! По самую печень! Чтобы икалось всю жизнь уроду! Да чтобы от слова наука…
        Прерывая тираду, в плечо ткнулась стальная голова. Подставляя рогатую черепушку под ласку, Черныш предлагал успокоиться и погладить его, а еще лучше - покинуть эту тесную конуру и пойти с ним в ангар, где Белка уже истосковалась в ожидании.
        Вглядываясь в багрянец красных глазищ и вслушиваясь в тихое мурлыкание висевшего на груди передатчика, проецировавшего нехитрые эмоции искусственного разума напрямую в сознание, Косяк ухмыльнулся.
        Кто бы мог подумать, что плоды неудачного эксперимента, да еще вселенные в туши боевых модулей, будут способны оказывать психотерапевтическую помощь… И окажутся единственными существами, с которыми ему предстоит провести последние дни жизни.
        - Что бы я без вас делал? Давно бы уже свихнулся… - ласково погладив угольный лоб монстра, пилот едва успел увернуться от забившего по стенам хвоста. - Эй, эй! Потише, чугунная харя, маши мослами!
        На мгновение застыв, робот наклонил голову набок. Посылая набор мыслеобразов, выразил свое отношение к хрупкости биологической формы и удивление, мол, как такие слабые существа могли выжить в таком большом и опасном мире, а еще и победить в войне с «термитами».
        - Это кто тут слабак?! Давно по заднице не получал? Ща как надеру всухую, даже не потея! Тоже мне, нашлись непобедимые… да таких, как вы, я пачками валил! Одной левой! А ну пошли, салабон, ща будешь искать пятый угол на арене!
        Мгновенно подобравшись, два центнера угольной тени сорвались с места, и только цокот выдал направление бега товарища по несчастью.
        «Хотя какое им несчастье», - подумал про себя Косяк, шагая по коридорам корабля и улавливая в груди затухающую вспышку мыслеобраза. Сейчас у шептунов, наоборот, самые счастливые дни настали.
        Забавный двуногий, который всегда придумывает занимательные развлечения, уже третий месяц как проводит с ними большую часть времени, только если бы еще перестал прятаться в тесной каморке и не расстраивался так сильно из-за какого-то «ведра с микросхемами», они бы с Белкой были самыми счастливыми существами.
        Заходя в ангар, специально выделенный для забав с роботами, человек улыбнулся двум фигурам, застывшим в центре поля. Не сводя с человека багряных взглядов, псевдопсы были двумя сжатыми пружинами.
        Зеркальные фигуры бугрились мышцами из нанонаполнителя, лапы, увенчанные длинными когтями, нетерпеливо скребли бронированное покрытие палубы. Беспокойные щупальца гравитационных сканеров, что развевались на ветру, как львиная грива, сейчас прижались к голове и туловищу, выдавая максимальную сосредоточенность шептунов перед схваткой.
        Два силуэта оживших «кошмаров виртуальности» воплотились в телах трофейных «термитов». Принимая облик небывалых в природе существ, автономные боевые модули представляли собой переходный вид робототехники. В их телах отсутствовал скелет жесткого каркаса, его роль выполнялась энергетическими поля, подчинявшихся заданной информационной матрице. Такой принцип построения был весьма энергоемок, но зато позволял выстроить из внутреннего наполнителя любой заданный каркас, зеркальная шкура из высокоуглеродистой ткани легко окрашивалась в нужный цвет и принимала любую форму. А добавить к богатым возможностям трансформации еще замаскированное плазменное орудие на горбу позвоночника, когти из высокоуглеродистого материала, то «зверушки» превращались в идеального спутника по самым опасным местам вселенной.
        Но не сейчас. Здесь предстоит учебный бой, необходимый виртуальным существам как воздух. Частые тренировки и активные действия нужны шептунам, чтобы полностью адаптироваться в «странной реальности», куда они попали, привязавшись к двуногому. Он появился в их сером мире как торнадо, привнес столько нового, столько изменений, что сразу же завоевал сердца бесхитростных существ. Но самое главное, он щедро разливал вокруг себя такую сладкую и невообразимо притягательную энергию эмоций, раз попробовав которую, существа привязались к нему как к ходячему наркотику…
        - Та-ак, - протянул человек, сбрасывая куртку комбинезона, - я вижу, вся банда в сборе. Готовились?
        Подойдя к шкафу, Косяк открыл верхнюю дверцу и достал нагрудник. Спаянный из нескольких броневых накладок панцирь служил неплохой защитой от заигравшихся шептунов, чьи когти могли располосовать его на ремни.
        Следующей парой щитков он защитил голень и бедра, а спустя несколько минут возни защитил все уязвимые части тела, оставив открытой только голову. Сколько ни старался, но приучить себя к шлему так и не смог.
        С тихим шелестом на свет показались два клинка ослепительного блеска. Лишенные украшений и изысков две одинаковые катаны заискрились нетерпеливым блеском.
        Вглядываясь в подарок главы корпорации «Тереньевские сплавы», Косяк лишний раз поблагодарил Семена Игнатьевича и парней из Ганибедской лаборатории. Эти умельцы сумели подобрать сплав металлов таким образом, чтобы «сестрички» не были слишком тяжелыми, но в то же время и не казались пушинками. Зато получившийся сплав не уступал в плотности знаменитым когтям «термитов», и не тупился, перерубая стальные прутья толщиной в палец.
        Крутанув мечи, Косяк застыл в полуобороте. Привыкая к весу мечей, задышал по вдолблённой на Марсе методике. Вдох, медленный выдох, ощущение покоя, текущего по твоим венам. Свет проходит сквозь тело, и реальность превращается в легкий бриз, податливый твоим движениям. Ты часть мира, и мир в тебе…
        - Папочка ждет вас, детки! Ответом была тишина.
        Наученные горьким опытом, шептуны не бросались в необдуманную атаку, а впитывали бьющую из двуногого энергию азарта и напряжения предстоящей схватки маленькими глотками. Больше нельзя. Опьянеешь и тогда станешь легкой добычей и не попробуешь того обжигающе-терпкого привкуса, когда им удавалось зажать двуногого в углу. Ах какие это были ощущения, век бы пить не отрываясь…
        Прижимая к полу рогатые головы, Черныш и Белка были готовы окунуться в игру, смысл которой им недавно объяснил двуногий. Коснуться когтями центра туловища, при этом чтобы другие части тела ни в коем случае не пострадали. Все просто и одновременно сложно.
        Двуногий был очень верткий, и «шептунам» очень редко удавалось ощутить терпкий вкус его поражения. Самое главное, не поддаться пьянящим эмоциям и не упустить мгновение, когда он начнет перемещаться со скоростью, близкой к пределу реагирования оптических датчиков и сенсоров…
        Косяк тронулся с места.
        Дыхательная гимнастика освободила сознание от лишних мыслей. Сейчас была только девственная пустота из движений и слабых узоров предстоящей схватки. Заученные под виртом движения сейчас просыпались в теле нужными рефлексами.
        Закрутив мечи, парень насмешливо глянул на круживших вокруг «шептунов». Посылая импульсом насмешливые эмоции, в виде неразумных щенят, что неловко тыкаются в стенки картонной коробки, парень следил за ботами. Но прошлый урок пошел впрок. Черныш даже не дернулся.
        - Начали!!!
        Срываясь в ускоренный режим, ветеран отряда «бешеных» окунулся в смертельную игру с головой. Уклон от стремительной тени, разворот вокруг оси, отскок, мечи высекают искры из подставленных когтей. Перехват и блокировка появившихся из ниоткуда когтей. Кувырок и затяжной прыжок к стене.
        Повиснув на ограждении второго яруса, парень задорно улыбнулся.
        На маскировочном мареве, которое натянули на себя шептуны, проступили следы от сестрички, протянувшиеся по всей правой стороне Черныша. Острый клинок не причинил шкуре ущерба, но зато на самомнении шептуна, получившего первый минус из трех, это отразилось ох как замечательно!
        - Черныш, один-ноль на шестой секунде! Учитесь, детки, пока папка добрый!
        И как только его ноги гулко ударили о пол, роботы ответили стремительной атакой. Используя хвосты как биты, шептуны накинулись одновременно с двух сторон. Стараясь набрать скорость и навязать свой узор схватки, они старались зажать двуногого в угол и готовились нанести заключительные удары, как стремительная тень отбила опасные удары хвостами, используя их как трамплины, взбежала как по пригорку и совершила сальто назад. Пролетая над тушами, острые мечи коснулись затылков шептунов.
        - Недурно, весьма недурно, беременные черепахи! Включаем голову и думаем! Ускоряйте темп схватки, давите свой узор! Погнали!
        Выбросив все лишнее из головы, Косяк увернулся от взмаха и поднырнул под лапу. Перехватил удар Черныша и уже было собрался рвануть вперед, как размытое белое пятно мелькнуло перед глазами. Сильный удар буквально выбил воздух из груди, и свет померк. Обдав упругой волной воздуха, Белка отскочила в сторону и настороженно застыла рядом.
        Встряхнув головой, Косяк растер онемевшую грудь. Теперь кончилась халява. Шептуны освоили скоординированное нападение, и теперь носиться ему как вшивый по бане.
        - Один-шесть!
        Потирая ноющую груди и косясь на панцирь, на котором искрились борозды от когтей, Косяк подошел к скромно переминавшейся Белке. Похлопав по загривку, послал мысль-похвалу…
        Утирая выступившую испарину и восстановив дыхание, Косяк крутанул мечами восьмерки и наградил замерших псов насмешливым взглядом.
        - Ну, что, мои хорошие, забавы кончились. Теперь все серьезно и с полной выкладкой! И не филонить!
        Волна негодования, пришедшая от транслятора виртуальных ощущений, обожгла грудь кипятком. Шептуны выражали возмущение, мол, надо еще разобраться, кто тут филонит, и кому уже пора выкладываться. Они и так носятся как угорелые, а кое-кто тут расслабился и еле двигается.
        - Вообще страх потеряли, ладно, ведра с гайками, ща посмотрим, кто пыль глотать будет!
        Прошедшие два часа сумасшедшего темпа выжали мышцы в мочалку. Даже его модернизированное тело сейчас стонало от усталости. Хоть он и уклонялся от прямых столкновений с «шептунами», но все равно тело горело ушибами и ссадинами. Сил почти не осталось, конечности словно были отлиты из чугуна. Но самое главное было в том, что схватка прочистила голову.
        Обжигая легкие жадными глотками холодного воздуха, Косяк лежал на полу и любовался потолочными балками ангара.
        Шептуны развивались, конечно, не так быстро, как хотелось, но прогресс был. Последняя схватка показала хорошую динамику. «Слепые котята» уже могут противостоять «изменённому».
        Но при этом они еще даже не знают о существовании неограниченных методов трансформации. А там еще предстоит вдалбливать меры безопасности с оружейным блоком. Ведь попробуй объяснить существам, легко уничтожавшим и восстанавливающим виртуальные просторы, суть того, что в настоящей реальности после залпа плазменного орудия не оживают от их умений. Родившимся в вирте «шептунам» очень тяжело дается понимание о «глупых» константах физических законов обычного пространства. Но рано или поздно они адаптируются и вырастут в идеальных помощников, ведь в дальней разведке еще неизвестно, с чем придется столкнуться, а «шептуны»-универсалы на все случаи жизни…
        Хотя оказалось, что не на все. Сейчас бы он отдал все богатства мира за разработчиков навигационных модулей. Чтобы они оказались рядом, и он смог, со всей трепетностью и уважением, возвернуть все долги взад, все триста модулей каждому гаду!
        Усаживаясь в позу лотоса, Косяк задышал в ритме. Успокаивая выпрыгивающее из груди сердце, выравнивая дыхание, пилот превращался в каменное изваяние. Суматошные мысли перестали носиться птицами, и в голове воцарилось медленное течение неторопливых рассуждений. Взвешивая все за и против, он решился на поступок.
        И когда цокот когтей превратился в сплошной скрежет нетерпения, человек открыл глаза.
        Награждая «шептунов» взглядом из ниоткуда, Косяк улыбнулся.
        - В общем, мальчики и девочки, мы влипли в дерьмо по самые уши. Так как мы втроем уже думали и ничего не придумали, то я решил… Да, да, Черныш, Белка не в счет, а из нас двоих только я могу думать и решать! Так вот, мои хорошие, собираемся в медблоке через полчаса.
        Отвечая на вопросительный мыслеобраз, волной успокаивающей решимости и убежденности, что все будет хорошо, Косяк вышел из ангара.
        Спустя полчаса в медицинский блок корабля вошел человек, облаченный в нелепый для космоса наряд.
        Комбез песочного цвета, сотканный из множества карманов, стяжек и ремней, еще шелестел упругими складками новой ткани. На поясе болтались кобурыконтейнеры с потертыми рукоятками подарков командира «саранчи», а на груди блестели нашивки и эмблемы уже не существующего отряда.
        Но больше всего на скуластом лице выделялись глаза. Взгляд неестественно чистых глаз, после того как над ним поколдовали медики корпорации «Вечная молодость», светились пронзительной синевой и неестественностью. Они, конечно же, не были точной копией прежних глаз, но когда стоял выбор оставить красные или вживить чужеродную органику - он выбрал неестественную синеву. Она хоть не распугивала людей красными белками без зрачков.
        - Гроза обжитого космоса и всех черных дыр, не иначе, - прокомментировал Косяк свое отражение в полированной панели медицинского блока, - только побеждать некого…
        Воевать было не с кем, но была привычка. Неизвестно, что будет там впереди, но хуже всего оказаться голым перед неизвестностью, поэтому он и решил быть готовым по максимуму.
        Обернувшись на цокот втиснувшихся в отсек шептунов, пилот грустно улыбнулся. Положив руку на крышку прозрачного саркофага, внутри которого разгорались огоньки тысяч индикаторов, человек произнес:
        - В общем, так, ребятки. Диспозиция следующая… - собираясь толкнуть очередную речь, Косяк запнулся. Перед кем он выпендривается? Шептуны и так понимают без слов, а сам-то он давно признался себе, что еще немного и сорвется. Сойдет с ума. И это страшило больше всего. В жизни пропала цель существования. Ведь что бы он ни делал на корабле, ничего не изменится, а превратиться в овощ, в животное, которое будет только жрать да срать: ему ох как не хотелось. Тогда уж лучше рискнуть: а вдруг гроб сработает, как нужно, и самое тяжелое время удастся проспать, а там глядишь, что-нибудь да изменится?
        - Я спекся, - произнес человек полушепотом, глядя в понуро склоненные морды.
        Сглатывая подступивший к горлу комок, человек попытался совладать с разгоревшимися внутри эмоциями. Горечь, досада и тоска. И ко всему этому еще примешивалась безысходность, что с каждым днем становилась все больше и толще, пока не стала давить незримым камнем на шею.
        - А стареть и сходить с ума в четырех стенах это не мое. Вы со мной или останетесь?
        Переглянувшись, псевдопсы замерли в немом диалоге. Используя закрытый канал связи, шептуны обменивались мнениями, да так яростно, что человек улавливал только обрывки мыслеобразов. Да такой интенсивности, что нет-нет да восприятие обдавало огнем жаркого спора. Придя к единому мнению, шептуны послали двуногому импульс.
        - Я не знаю, умники обещали, что это будет как человеческий сон.
        Отвечая шептунам, человек касался основания тяжелых черепов массивным медальоном. Стальной полумесяц передатчика, кроме функция связи, имел еще одно назначение. При помощи встроенных сенсоров происходило считывание биокода человека, и только после этого открывался доступ к реакторному отсеку.
        Бережно вытаскивая мутные стержни с узорами энергетических полей, человек уложил сердце автономного модуля в специальный контейнер.
        Массивный ящик защищал не только от механических повреждений, но еще и экранировал топливный сердечник от взаимодействия с некалиброванными энергетическими полями. Но самое главное, в таком контейнере стержень сохранит свои свойства значительно дольше. Повторяя процедуру с Белкой, пилот погрузил в сон еще одного робота.
        Опадая тяжелым шорохом расслабившегося наполнителя, «шептуны» превратились в бесформенные кучи зеркальной ткани. Стараясь не смотреть в обвинительное отражение своего бледного лица, пилот улегся в «хрустальный гробик». Поерзав плечами, укладываясь поудобнее, покосился на проекции бортовых систем. Проверяя в уме, все ли он правильно сделал, ничего ли не забыл, узник, решивший сбежать из вечной ловушки, обвел медицинский отсек прощальным взглядом… и решительно утопил упругую поверхность желтой кнопки.
        Глава 10
        Стальная стена двери с протяжным скрипом стала падать назад. Сквозь образовавшуюся щель на строй юнцов, топтавшихся перед створкой шлюза, проник свет тропического полдня. Подслеповато щурясь от резкого перехода из полумрака трюма на ослепительный свет, юнцы заворочались, затоптались на месте, стали отворачиваться и смотреть по сторонам в поисках места, куда бы спрятаться.
        Старший мастер боли кинул по сети погонщиков команду готовности к открытию шлюза. Окинув строй свирепым взглядом, раздраженно сплюнул в сторону.
        Тупое мясо уже сидело в печенке. На все эти однотипные рожи смотреть спокойно уже не хватало ни сил, ни терпения. От северных широт, где снег почти круглый год, до островов Южного Архипелага - везде одно и то же.
        Ничего сложного в конвоировании мяса не было, да вот только это был уже третий его сверхурочный рейс. И вдобавок к усталости, приглушенной шестой дозой «скороты», в нем кипело раздражение на самого себя, на товарищей, ржущих над историей, как он оказался на мели. Скоты!
        Ему просто не повезло! До последнего случая он считал себя умелым игроком. Но теперь пришлось на собственной шкуре усвоить правило, что на любую хитрую задницу находится свой случай, когда не спасает ни опыт, ни везение. Он рискнул и влип. Теперь расхлебывает результаты своей глупости. Вот поэтому он берется за чужие смены и отпахивает их за гроши, лишь бы покрыть долги.
        Скрипя зубами от бессилия, вспоминая злосчастную игру, в Коралисе вновь закипело бешенство. Нет, ну нужно быть таким идиотом, чтобы не увидеть улыбочку Маркуса, когда тот небрежно, вальяжным жестом кинул стопку модулей и поднял ставку?! Звон модулей памяти номиналом не меньше десяти единиц! Небывалая ставка. Жадность победила. Коралис спекся, приняв игру. А потом, как в замедленной съемке, было вскрытие и оглушительный хохот этих уродов, что развели его как последнее «свежее мясо».
        Теперь его ждет еще двадцать таких смен. Целая вечность…
        - Значит так, мясо! Слушайте внимательно и запоминайте! По команде, без толкучки, тупорылое отродье! Двигаемся по стрелкам с символом нашего отряда. Быстро и без остановок! Кто зазевается, покормит своей задницей моего риппера! Всем всё понятно?!
        Свистнул энергокнут, и шлюз наполнился стонами первых жертв. Наводя порядок в строю хлесткими ударами обжигающей боли, старший погонщик гарцевал на стальном кибе вокруг сбившихся в толпу юнцов. Вторя его ударам, вокруг строя замелькали блики кнутов помощников, также не церемонившихся в средствах при наведении порядка в строю.
        Пятясь от ярких росчерков, толпа жалась к земле. Заполучить хлесткий удар, а потом мучиться с ожогом никому не хотелось. Тем более понять, что требовалось, оказалось не так сложно. Главное, это беспрекословное подчинение, тогда все будет хорошо.
        - Первая шеренга, напра-во! Вперед шагом марш!
        Центральный фильтрационный лагерь возвышался над джунглями многочисленными куполами и ангарами. Отгораживаясь от стены тропического леса едва заметными силовыми барьерами и высокими башнями с посадочными площадками для рипперов охраны, лагерь был похож на прожорливое животное. Вытягивая из приземлившихся туш грузовых рипперов все новые и новые колонны людей, ненасытное чудище поглощало людские потоки без остановки…
        Цокая когтями по бетонному полю, риппер все норовил подобраться поближе да цапнуть зазевавшееся «мясо». Каролису приходилось то и дело одергивать эту ненасытную тварь. В стальной туше, наполненной электроникой и механикой, где-то болтались остатки нервной системы одного из самых прожорливых зверей планеты. Центральная нервная система животного, заключенного в искусственное тело, показалась какомуто умнику дешевым и удачным решением нутра киборга. Знай дело, бери и загружай в готовое шасси препарированный мозг ворка. А затем, имея под рукой кнут в виде электрошокера, дающего в сознание риппера парализующий разряд разной мощности, да пряника - переключателя, способного погрузить в пучину блаженства, дрессируй киборга под свои личные нужды. Да вот только не учли небесники одного - животное все равно остается животным, как бы ты его ни дрессировал, и дремучие инстинкты хищника то и дело пробивались сквозь искусственные барьеры разными выходками. Например, жажда охоты. Даже просто желание подобраться к неосторожной жертве да цапнуть за филейную часть зазевавшееся «мясо» доставляло много хлопот
наезднику. Ведь за порчу «мяса» отвечать приходится погонщику.
        - Мастер, позвольте сказать?
        Возникший рядом молодой погонщик почтительно склонил голову. Судя по татуировке на висках и абсолютно лысой голове, юнец еще не отслужил и трех сезонов. И недавно сам был таким же мясом, но зато сейчас вон как гордо и брезгливо посматривает на остановившуюся по команде колонну.
        - Говори, - ответил Каролис, недовольно посматривая в зенит палящего во всю солнца.
        - С вами желает встретиться мастер первого уровня. Я готов указать дорогу…
        - Сам знаю, где сидит приемщик, - оборвал услужливого посланника мастер, задумчиво почесав затылок. - Сейчас колонну доведу до регистрации…
        Окинув строй из двух сотен растерянно озирающихся юнцов внимательным взглядом, мастер тянул время, гадая, что могло понадобиться этим высокомерным пинолям из службы приемки. Конечно же, этим уродам повезло оказаться в нужное время в нужном месте. Теперь они сидят на жопе ровно, на теплых местечках, не напрягаясь, имеют хорошую оплату. Говорят даже, им положен от Смотрящего набор доз. А еще ходят слухи, будто есть у них дармовые пропуска в красные дома. И где справедливость в этом мире?
        Что может понадобиться приемщику от мастера погонщика, по сути своей остающегося самым простым винтиком в огромном механизме управления сектором Смотрящего?
        - Мастер обратил внимание, что хотел вас видеть НЕМЕДЛЕННО…
        А вот это уже интересно. Поживший и повидавший немало за десять сезонов ураганов, Каролис всегда умел чувствовать, когда пахнет выгодой. И сейчас он шестым чувством ощутил дуновение ветерка под названием удача. Кажется, у него есть шанс выбраться из дерьма. Намного быстрее, чем окончилась бы бесконечная череда смен.
        - Лакмор, за старшего! Я ненадолго! - бодро прокричав крутившемуся невдалеке погонщику, мастер улыбнулся своим мыслям и двинулся в сторону гостеприимно распахнутых ворот ангара.
        Окунувшись в прохладу тени, проворно соскользнул с риппера, оставленного в остолбеневшем режиме, и двинулся в пультовую. Именно там находился старший мастер смены, которой мог из одного места, при помощи множества видеокамер, наблюдать за вереницей «мяса», проходившего первичные процедуры регистрации, первые инъекции медицинских препаратов, дополнительную калибровку имплантатов и установку модулей подавителей воли и воспоминаний. После таких процедур, когда человек уже плохо помнил даже то, как его зовут, «мясо» было полностью готово к селекции.
        По результатам считанной с имплантата информации о результатах обучения в яслях, «мясо» уже распределяли по разнарядке. Часть уходила на сельскохозяйственные плантации, часть шла в муравейники промышленных зон, где превращались в бездумные придатки бесчисленных конвейерных линий сборки, некоторых оставляли для пополнения службы погонщиков. Оставшихся уже могли распределять по третьесортным запросам. Главное, чтобы как можно меньше «мяса» досталось в распоряжение «серых». Эти неразговорчивые молчуны из службы контроля имплантатов, даже по мерке Каролиса, были просто зверьми. Они могли выкачивать кортекс под душераздирающие крики жертвы, сходившей с ума от боли, со скучающим выражением лица и в это время обсуждать дерьмовую погоду. Но если бы дело было только в садизме. Хуже всего, что с этими отмороженными невозможно иметь никаких дел. Если «мясо» попало в их руки, то никакие соблазнительные махинации, варианты пристроить товар налево их не привлекали. Вдобавок можно нарваться на разговор со службой безопасности Смотрящего…
        - Мастер контроля? Позвольте представиться. Мастер боли, учетный номер в реестре АГ283445 Каролис…
        - Оставьте официоз, мастер. Проходите.
        Поднимаясь навстречу, коротышка в туго обтягивающем комбинезоне цыкнул помощникам. Спустя минуту перед большими обзорными экранами с пультами управления осталось лишь два человека. Пройдя в угол, приемщик коснулся серого шкафа. Откинувшаяся панель открыла нутро холодильника. Легкий дымок пара развеялся, и на свету заиграли бликами разноцветные ампулы одноразовых дозаторов.
        - Присаживайтесь, коллега. Не хотите ли охладиться? Незабудку, ветерок, снежинку?
        Едва не крякнув от неожиданности, Каролис наградил приемщика внимательным взглядом. Неслыханная щедрость. Не иначе разговор пойдет о совсем деликатном деле, если уж этот самодовольный индюк расщедрился на дармовую дозу. Отерев разом вспотевшие ладони, погонщик, не удержавшись, ответил:
        - Не откажусь. Две снежинки…
        В глазах хозяина мелькнули искорки сожаления, но губы растянулись в еще большей улыбке. Достав два устройства, похожих на стальных пауков со стеклянными брюшками, протянул их гостю.
        Войдя в пазы на затылке, дозатор мелодично тренькнул, и в голове зашумело. Затылок стянуло ледяным обручем, из глаз посыпались искры, а в сознании взорвался снежный шар. Перед глазами замелькали белые хлопья, по всему телу пронеслась прохладная волна блаженства.
        Не успели на теле растаять мураши от первой дозы наркотика, как Каролис спешно заменил дозатор. Щелчок, мелодичная трель, и он вновь на вершине блаженства.
        - Что может быть лучше снежка в такую жару? - спросил Каролис, едва ворочая языком, без приглашения развалившись на низком диванчике. С сожалением вытащив из затылка ампулу с откачанной из мозга пункцией, вернул хозяину потускневший дозатор. Легкая эйфория породила состояние невесомости во всем теле. Появилась легкость в мыслях. Прежняя оценка приемщика как неприятного типа сменилась на «своего парня», который не пожалел совсем недешевую дозу для незнакомого погонщика.
        - Ну что же, мастер, о чем таком важном вы хотели поговорить?
        - Видите ли, мастер, - настойчиво вглядываясь в глаза погонщика и высматривая там улики, что позволят взять этого наглеца за горло, хозяин пультовой слащаво улыбнулся, - я случайно наткнулся на любопытные данные. Ими оказались старые логи, хранившиеся на старом, забытом хранилище данных. Этим хранилищем довольно редко пользуются, поэтому никто туда давно не заглядывал. Так вот, когда я стал их сверять с реестром, то обнаружил одну странность. Данные со скрытых датчиков регистрировали, до разгрузки рипперов одни данные… А на приемных терминалах и в реестрах значения были занижены. Не намного. Так себе… Где - на десяток, где - на контейнер или на несколько штук…
        От слов погонщика повеяло ледяным холодом. Остаток кайфа, который еще будоражил тело всполохами блаженства, разом превратился в озноб. Не выдавая волнения и не меняя позы, Каролис постарался придать своему лицу невозмутимое выражение. Эта лысая гнида каким-то образом наковыряла то, что позволило ухватить за хвост спрятавшуюся в земляную нору змею. И сейчас медленно, с садистским удовольствием вытягивала наружу все его махинации со старыми терминалами, с глупыми и доверчивыми коллегами, которые из-за незнания элементарных азов электроники позволяли пользоваться их ключами допуска.
        - Все это, конечно, можно списать на халатность, разгильдяйство персонала, старую технику и тому подобные причины. Вот только у всего этого есть один общий факт, который все эти разрозненные неточности сводит в стройную картину с довольно однозначной трактовкой. Вам интересно, какой это факт, мастер боли?
        - Не могу знать, мастер приемки! - натягивая маску тупого служаки, Каролис резко подобрался и вскочил на месте.
        - Факт в том, что все странности происходили, когда старший мастер боли сопровождал тот или иной рейс… - колючим взглядом терзая растерянного погонщика, не меняя позы, приемщик говорил холодно-бесстрастным тоном, продолжая улыбаться. - И хватит из себя изображать тупую образину, которая кроме как гонять кнутами мясо больше ни на что не способна! Наоборот. Такой нестандартностью и умениями вы показали себя как человека, способного мыслить и смотреть на вещи… гибче, чем это указано в заповедях Смотрящего. Вот только в такие игры в одиночку не играют. Это командная разновидность деятельности. Одиночки всегда проигрывают. Вы же не хотите оказаться проигравшим, но уже не в карты, а по-настоящему?
        Истекая потом, вздрагивая от предательского холодка по спине, Каролис с ужасом представил, во что превратится его туша в умелых руках «серых» мучителей. Эти вытряхнут из него все нехитрые делишки, что тянут не только на лишение и разжалование должности. За такой шлейф темных делишек с него сдерут шкуру живьем и прилюдно будут разбирать на органы…
        А как все хорошо начиналось! Первая ошибка и долгие мучения в ожидании заслуженного наказания. Тот ошибочный отчет прошел без задержек. Ему все сошло с рук. Но безмерные аппетиты и азартная игра затянули его до такой степени, что он уже был полностью уверен в своей безнаказанности. А сейчас все всплыло! Что делать?!
        Загнав пинками в самый дальний уголок сознания панически верещащий ужас, Каролис улыбнулся и решил идти до конца. Подобравшись для броска, погонщик невзначай положил руку на рукоять кнута.
        - Очень интересные истории вы рассказываете. Занимательные, да вот только вы меня с кем-то путаете…
        - Не советую, - не отпуская взгляда погонщика, приемщик покачал головой, - здесь работают камеры. Звук они не пишут, а вот изображение, где сошедший с ума погонщик убивает ни в чем не повинного мастера приемки, станет серьезной уликой. На вас объявят охоту. Вы надеетесь отсидеться среди ваших партнеров? Думаете, те, кому вы продавали товар, не сдадут вас «серым» за вознаграждение? Бросьте! Вы далеко не глупый человек. Вы всем интересны только как живой мостик между светом и тенью.
        Едва сдерживая волнение от заблестевшего в конце туннеля света надежды, Каролис спросил:
        - Всем?
        - Конечно же, всем. Я могу предложить взаимовыгодное сотрудничество, в котором ваши наработки могут послужить хорошим заделом, и вы проявите себя в полной мере. Но только уже в более серьезных масштабах…
        Покидая пультовую спустя час, едва не ставший последним в его жизни, Каролис испытывал небывалый душевный подъем. За какие-то сорок минут разговора он испытал такие перепады эмоций, что никакая доза и рядом не лежала. Это надо же было так. В какой-то момент он уже готовился прорываться с боем за периметр сектора, затеряться среди диких, а там уже как повезет. Но сейчас его буквально распирало от кайфа. Только что ему выпал самый удачный прикуп, который покроет любой расклад!
        Ему предложили «ошибиться» при внесении количества голов в этой партии не на жалкие единицы, а на сотни! Приемщик, со своей стороны, внесет указанное количество в реестр. В итоге лишней окажется часть «мяса», которая в противном случае отойдет «серым» как излишек, но тогда ни погонщики, ни приемка не поимеют из этой ситуации ничего. Оказывается, хорошо жить хочется не только Каролису. Но самое главное - это только начало!
        Внешне операция выглядела как обычно. В раскрытые створки ангара загнали «мясо», как положено. Оставляя своих ребят для помощи в наведении порядка в «стойле», он сам двинулся к пульту регистрации. Введя в терминал код доступа и внеся искаженное количество голов в колонне, он замер. Ожидая, когда на терминале вспыхнет предупреждение об ошибке, о неправильном количестве прошедших сканирование юнцов, Каролис забыл, как дышать. Но нет. Отчет украсился значком рядового приемщика. Указанное количество было подтверждено.
        Ну что же, эта часть работы завершена. Пока приемщики будут выводить «излишки», ему предстояло позаботиться о последнем этапе махинации…
        Вскочив на риппера и оставляя ангар, наполненный жалобными криками и руганью за спиной, Каролис двинулся к центральным воротам лагеря.
        - Эй, служивый, дозу не желаешь?
        - Есть товар на продажу?
        - Лучшие девочки Осириса к услугам мастеров! Дешево!..
        Крики зазывал обрушились на погонщика вместе с вонью от большого скопления людей и пирующих облаков мошкары. Это за призрачным маревом энергобарьеров было чисто, а за воротами начинался дикий Осирис. Вся жизнь на планете была сосредоточена или в остатках городов, или вблизи объектов сектора. Возле них располагались поселения свободных торговцев и гильдии мастеровых, которые пытались закупить или продать киборгов, запасные части к ним, всевозможные агрегатные узлы, а также разнообразное электронное оборудование персоналу баз. Зачастую выходило даже дешевле прикупить киборгов именно у торговцев, или отремонтироваться в гильдиях, чем проводить ремонт официально, через службу снабжения сектора. Ведь при этом удавалось еще заработать, а звон модулей в кармане всегда ласкает слух и гарантирует хороший вечер в объятиях девиц, под дозой качественной наркоты.
        Места скопления торговцев и гильдий всегда притягивали еще одну категорию людей. Это свободные стаи. Сборища головорезов, для которых основным аргументом являлась сила, и прав был тот, у кого этой силы было много, и была она подкреплена легионами боевых кибов. Мечники, гончие, метатели, оборотни, вершители - зверинец стальных монстров, основное назначение которых было убивать.
        Всевозможного вида кибердетища промышленных конвейеров Осириса, по запрету «небесников» лишенные реакторов энергетического оружия, продавались через местные гильдии «техно». Где-то официально оформлялось как проведение полевых испытаний нового инженерного решения, а где-то и неофициально, как утиль и металлолом. Но от такого сотрудничества выигрывали все, даже «небесники», которые смотрели на миграцию техники сквозь пальцы, зачастую сами способствовали такому круговороту. Ведь они получали реальные боевые испытания для своих питомцев, а это дорого стоит. Ведь по сути только эксплуатация в экстремальных условиях поможет выявить все беды и недоработки моделей. После просмотра записей множества боев и технических логов, а также оценки износа деталей аналитики сделают выводы и дадут рекомендации на заводы. Уже там модели, идущие на экспорт, будут доработаны, изменены, чтобы соответствовать известному и ценимому в близлежащем космосе качеству клейма - «Боевые системы Осириса».
        Поэтому не утихали на поверхности сражения стай. Каждый был сам за себя: поедай слабого, чтобы стать сильным. Объединяйся со слабым, чтобы съесть сильного. И будь всегда готов, что кто-то уже готовится ударить тебе в спину, посчитав тебя легкой добычей, а все нажитое и добытое кровью - отличным трофеем!
        Еще одним из способов разбогатеть для стаи был караван торговцев. Многотонные шагающие рипперы, груженные бесчисленными гроздями контейнеров, наполненные грузами и товарами, которые легко можно было столкнуть менялам в приграничных городах, были тем лакомым кусочком, который всегда манил своей доступностью и сочностью. А людишки воспринимались как досадная помеха, лучшей участью которых становились рабские фургоны гильдии Трех колец или белые кости, обглоданные лесными хищниками.
        Но никто не хотел смиряться с такой участью, поэтому торговцы сбивали караваны и нанимали для их охраны другие стаи, и круг замыкался. Хищники пожирали хищников, но от этого порядка не становилось больше, а стай меньше. Кровавая вакханалия, творимая на дорожных трактах, всегда требовала новых жертв. И именно стаи были основными потребителями излишков. Ведь кроме всевозможных боевых киборгов стаям требовалось пушечное мясо…
        Каролис остановил риппера возле массивного нагромождения контейнеров. Сложенные в два, а в некоторых местах и три этажа, разноцветные и потрепанные временем стальные контейнеры образовали лабиринт. Внутри узких переулков этой клоаки бурлила своя жизнь, и там лучше людям Смотрящего не появляться, запросто можно заполучить стальную зуботычину в бочину. Или оказаться найденным с распоротым от уха до уха горлом. Такое тут случалось сплошь и рядом. Но мастер боли был здесь уже не в первый раз.
        Возле широкого провала в ряду контейнеров, лениво подпирая стены и сопровождая каждого входившего и выходившего внимательным взором, отиралось трое воинов. Поджарые и подтянутые, взгляды настоящих хищников, всегда готовых впиться в горло жертвы, сейчас настороженно уставились на гостя. Обычно люди Смотрящего не заходили в глубь пригорода, а этот погонщик, мало того что миновал все торговые ряды, так еще и заявился к одной из баз стаи Терновых шипов.
        - Мне нужен Хромой, - сказал Каролис, глядя в глаза предводителю.
        Неспешно поднявшись навстречу, воины обошли гостя.
        Каждый занял место так, чтобы не мешать другому, и в случае опасности головорезы возьмут нарушителя в клещи. Например, задний квадр воспользуется двумя копьями с сияющими наконечниками, заряженных энергией под завязку, и спокойно сможет превратить начинку его риппера в спекшееся месиво, а остальные займутся хозяином зверушки. А противостоять энергетическому кнуту эти дикие смогут сияющими полным зарядом дубинками. Оружие ближнего боя опасно мерцало красными узорами полного заряда. Одно попадание на не защищенный энергощитами участок кожи или доспехов породит всплеск энергии, способный прожечь пластины доспеха или обуглить тело до смердящей гарью коряги.
        - А может быть, тебе еще и Вещего привести, с девочками в придачу?
        - Байки про Вещего будете возле костра травить, а вот девочек можно, конечно, потискать… - ответил Каролис, плотоядно улыбнувшись предложению. - Да вот только вместе с ними получу еще букет болячек. Сиди потом неделю на лечебных пункциях… так что девочек тоже не нужно. Давай ограничимся Хромым.
        Когда напряжение от наглости гостя уже было готово вылиться в стремительные броски короткой схватки, Каролис достал из кармана на поясе металлический жетон. Желтая бляха была потерта временем, но многочисленные царапины не повредили блеску универсального носителя. Ловким броском отправив старшему блеснувший на солнце диск, Каролис ехидно улыбнулся вытянувшемуся лицу охранника.
        На желтой бляхе с одной стороны был выплавлен тотем стаи - многорукий киборг класса «мечник» в окружении вязи терновых шипов, а на обратной стороне блестели контакты упрятанного внутри микрочипа. Бросив на наглого гостя косой взгляд, старший кивнул напарникам, чтобы не спускали глаз с нарывавшегося на неприятности погонщика, а сам нырнул к стене, где за неприглядной дверцей был упрятан терминал. Утопив диск в щели считывателя, хмуро всматривался в желтые строчки на затертом временем экране. Спустя несколько минут проверяющий вернулся с расстроенным лицом, но инструкции по поводу гостя были однозначны. Возвращая пропуск, старший охранник добавил в голос вежливости и предупредительно произнес:
        - Уважаемому мастеру нужно проехать несколько кварталов прямо, а затем свернуть направо, на первой же развилке. Там увидите контейнер с вывеской схватки двух мечников. Вас встретят…
        Наградив охранников кривой усмешкой, Каролис пренебрежительно кивнул и дернул управляющие рычаги риппера. Ему нравилось злить этих диких ворков. Они уже предвкушали забаву, как втроем накинутся на погонщика, и только за одного риппера могут получить солидную плату, да вот только добыча имела виппропуск от самого вождя стаи. А если тому не понравится, как обошлись с его личным гостем, то можно самому стать кормом для муравьев. И все это читалось в глазах расстроенного охранника и ложилось приятным бальзамом на душу старого погонщика. Злобная шавка пыталась ухватить добычу не по зубам, и сейчас клацнула пастью впустую, провожая недосягаемую добычу взглядом, полным разочарования и бессильной злобы.
        С усилием толкнув створки дверей, хлопнувших от чрезмерного толчка, Каролис недовольно поморщился. Попав с яркого солнца в полумрак помещения, он на несколько мгновений ослеп. Проклятые дикие со своей манией преследования даже здесь подстраховались. Застыв посреди проема, он был прекрасной мишенью, и если бы его хотели убрать, то элементарно вспороли бы брюхо, пока он был беспомощен, как щенок. Взяв на заметку этот приём и думая, как на будущее подстраховаться от таких глупых подстав, Каролис заморгал глазами.
        В помещении, заставленном пустыми столами и широкой стойкой, у стены было пусто. Протирая многочисленные ряды стальных кружек, свирепого вида квадр сосредоточенно расставлял посуду по стойкам. Подняв на погонщика посеченное глубокими шрамами лицо, громила склонил голову набок. Рассматривая вошедшего одним уцелевшим глазом и вторым имплантатом, квадр кивнул на дальний угол.
        Пройдясь между столов, он оказался перед закрытыми створками кабинки. Возвышаясь двумя башнями, рядом застыли два квадра в полной броне, с едва видимым маревом энергетических полей. Толкнув дверцы, ввалился в кабинку, где, вольготно развалившись на лавке, возлежал в расслабленной позе давний знакомый. Каролис без приглашения хлюпнулся на соседнюю лавку из грубо слепленного пластика.
        - Всё-таки ты сдохнешь не своей смертью, погонщик. Зачем злишь дозорных?
        - И тебе долгих лет, старая развалина, - не оставаясь в долгу, Каролис стал ковыряться в раскинутых на столе дозаторах. Выбирая из стальных паучков ампулу с цветом под настроение, он искал что-нибудь прохладительное и недолгого действия. Ведь ему еще предстоит разговор с этим стариком, а под дозой разговаривать о делах не стоит, но никто не отменял права на легкий шум в голове, - мне нравится, как они расстраиваются. Тогда у них глаза, как у щенков, у которых забрали игрушку…
        - Они же могут сорваться… Тогда что будешь делать?
        - Тогда ты лишишься очень ценного контакта, - весёлость и беззаботность пропала из голоса Каролиса, и он уже смотрел на собеседника холодным колючим взглядом знающего себе цену человека, - и поток дешёвого мяса прекратится. И ты тогда будешь закупаться на общих условиях с остальными стаями. А скажи мне, мой старый товарищ, ты готов выдержать открытый аукцион с другими стаями? Или, может быть, мне обратиться к Щитоносцам или к тем же Ворчьим детям? Как думаешь, они откажутся от мяса по бросовым ценам? Тем более когда пришла пора не мельчить, а перейти к более масштабным сделкам?
        Игнорируя просвечивающий насквозь взгляд старческих глаз, погонщик вопросительно поднял бровь. Молчаливая дуэль - и вождь уступил. Улыбнувшись во все шесть оставшихся во рту зубов, старик тряхнул патлатой головой.
        - Ну что ты, друг Каролис, как ты мог такое подумать обо мне. Конечно же, все будет в полном порядке. Ведь мы знаем друг друга давно и провернули немало выгодных сделок, разве я тебе давал повод усомниться? Зачем говоришь об этих выкидышах пинолей как о партнёрах, разве они смогут заменить Хромого?
        - То-то же. Поэтому держи своих псов на привязи, - найдя нужный цвет, Каролис расстегнул ворот брони. Расслабив бронированные сочленения, вольготно раскинулся на лавке. Утопив в затылке дозатор, вздрогнул от разлившейся по телу волне прохлады и блаженства.
        Спустя полминуты действия наркотика, погрузившего тело в пучину краткого блаженства, погонщик несколько раз дёрнулся. Сведённые судорогой губы приоткрылись, лицо разгладилось, и погонщик открыл глаза. После краткого мига счастья сознание вновь собралось в единое целое, и он был готов к серьёзным переговорам. А то, что эта старая развалина будет сопротивляться и изворачиваться, как скользкая пиявка, Каролис не сомневался. Слишком давно он знал своего товарища, который вылетел из службы мастеров боли за пристрастие к «галактике», и только благодаря ему тот не пропал среди диких, а стал уважаемым человеком, даже сумел сколотить свою стаю. Они не участвовали в боевых походах, их специализацией больше являлась поставка «мяса», сбыт «ненужного» оборудования, неожиданно превратившегося в металлолом из-за непредвиденных скачков напряжения, или распродажа содержимого нового контейнера киборгов, «случайно» упавшего с большой высоты на взлётном поле.
        - Я готов поставлять большие партии «мяса», которые нужно реализовать максимально быстро и по бросовой цене.
        Глава 11
        - Итак, дерьмо, когда я говорю, вы смотрите и слушаете, а ваши вонючие рты открываются только по команде!
        Голос могучего квадра, что возвышался над сидевшими юнцами, словно каменная вершина над облаками, гремел на поляне, словно раскат могучего грома. Просверлив взглядом по несколько сквозных дыр в каждом подростке, квадр степенно зарокотал:
        - С этого момента вы собственность стаи Терновых шипов. Бесправные рабы, не имеющие даже права сдохнуть без повеления вождя. Для каждого из вас любой носящий эмблему стаи, это хозяин, чьи приказы должны исполняться быстро и без лишних вопросов. Медлительных, тупых и хитрожопых, нам проще сразу сдать потрошителям. Ваши органы окупят хоть часть вложенных средств. Итак, мясо, меня зовут мастер Кармат, отныне я ваш бог, который будет решать, доживете вы до следующего привала или нет. Будете вы сегодня жрать или будете наматывать кросс вокруг стоянки, растряхивая свои задницы от лени и неповоротливости. А те из вас кто пройдет «барьер» и докажет, что он не кусок дерьма, а настоящий боец, вольется в наши ряды и станет одним из лучших бойцов сектора. А остальные… сдохнут в первой же битве и станут кормом для падальщиков и трофейных команд!
        Обведя притихшее «мясо» взглядом, без рук вбивающим по пояс в землю, квадр высматривал несчастного, кому еще были непонятны его слова. Но среди подростков царило внимание и почтение.
        - Так вот, дерьмо, если не хотите подыхать, то будете тренироваться до ломоты в мышцах. Будете запоминать и зубрить до автоматизма все характеристики кибов, потому что именно от этого зависит, выживете вы или нет в схватке с опытным бойцом или кибами противника!..
        - …Итак, дерьмо, перед вами «мечник»! Самая распространенная модель Осириса. Человекопоподобный вид. Имеет на вооружении два клинка острейшей стали, энергетические щиты четвертого класса. Энергоснабжение от планетарной сети. Управление осуществляется базовым имплантатом…
        Перекрывая речь мастера, позади квадра заволновался кустарник. Молодая поросль жалобно затрещала под тяжелой поступью. Сминая ветки молодняка, на полянку вышли стальные машины смерти.
        Выстраиваясь за спиной квадра в одну шеренгу, четыре киба застыли в ожидании команд человека. Повинуясь движению руки, усеянной перстнями с разноцветными индикаторами, один из стальных великанов шагнул вперед.
        Возвышаясь над квадром почти на две головы, стальной монстр бросался в глаза угловатым корпусом с длинными ногами и неестественно короткими и толстыми руками. Подчиняясь замысловатым движениям пальцев, руки киборга вдруг встряхнулись, треснули вдоль предплечий, на свет выскочили спаренные лезвия широких клинков, заигравшие на солнце бликами острейшей стали. Из неловких и угловатых движений потертого временем и бесчисленными сражениями киборга пропала вся неловкость. Свисающие вдоль тела манипуляторы с мечами разом закачались в легком движении, и на солнце заиграли смертельные блики острейшей стали. Корпус покрылся тонким маревом энергетической защиты, а смотровые щели покраснели взведёнными в боевой режим сенсорами внешнего обзора.
        Перед ахнувшими зрителями высился стальной монстр, готовый ринуться вперед, смять ногами, искрошить мечами и не оставить врагу ни малейшего шанса на выживание.
        - Выглядит устрашающе и впечатляюще, если не знать недостатки модели… - квадр подошел к механизму и по-братски похлопал по корпусу, - …он тупой, как пиноль в период течки. В его арсенале только две-три атакующие связки и два приема защиты. Стоит лишь отклониться с атакующей траектории, и вы выпадаете из боевого задания. Бортовой интеллект присваивает вам второстепенный статус, и вы уже его не интересуете, и здесь главное не зазеваться и нанести критическое ранение в область сочленения…
        Командный взмах, и киб развернулся к человеку. Приплюснутая голова зарыскала в поисках цели, и остановившись на квадре, вжалась в тело еще сильнее. Мечи заискрились в атакующем вихре. Мгновение - и стальной монстр кинулся в стремительную атаку.
        Когда клубок движения и гудевший воздух должны были поглотить человека, квадр сделал неуловимое движение и оказался в стороне. Резкий нырок влево, оборот вокруг оси, и в пролетавшую сбоку стальную тушу воткнулось четыре короткие дубины. Глухой скрежет ударов, вспышки разрядившихся накопителей, и движения киборга потеряли четкость движений.
        Из стального тела словно вытащили связующий стержень: руки разом обвисли плетьми, ноги провалились в длинном приседе, и вот одна заплелась за другую, и туша с грохотом завалилась на траву. Обдав зрителей ворохом листвы и запахом озона, киб застыл поверженным зверем.
        - Разряд дубинок пробил защитное поле и вошел в слабо защищенную бочину корпуса, - перекрывая вздох изумления, квадр продолжил говорить как ни в чем не бывало, - энергетическая нагрузка на внутренние системы вызвала ресинхронизацию мозгов и механики. В итоге сработала защита и… мы поимели малоповрежденный трофей и ни одного трупа…
        - Следующий ваш ужас это «Оборотень». Модель легкого киба, способного принимать два боевых обличья: зверь и боец…
        Процесс обучения был отработан не одним разом. И когда глаза «мяса» стекленели, а сами они превращались в спящих с открытыми глазами истуканов, инструктор прекращал вещать и устраивал силовые упражнения. Заставлял таскать тяжести, бегать прыгать, а спустя час физической встряски вновь усаживал всех в ряды. Выводил очередного киборга и проводил показательный бой. А затем в замедленных движениях разжевывал и растолковывал все свои действия, чередуя с кратким описанием того или иного узла, приема, вида оружия. А следующая затем физическая разминка уже проводилась с учетом предыдущего боя.
        Стараясь повторить в точности движения наставника, подростки в серых хламидах старательно разучивали новые приемы. Потому как никому не хотелось испытать на своей шкуре крепость боевых дубинок. Живой пример непослушания занимался рядом. Кривя опухшие хари, отсвечивая налившимися кровью синяками, двое смельчаков продолжали заниматься наравне со всеми.
        Помощники наставника молчаливыми тенями бродили между подростками. Без церемоний выдергивая из строя нерадивых учеников, отхаживали дубинками куда придется, но в основном старались бить по мягким частям тела, чтобы уж «мясо» совсем не калечилось, а просто усвоило урок. Любая оплошность, попытка увильнуть или просто невнимательность пресекались жестко и с максимальной доходчивостью.
        А посмотреть было на что! Для Юргана большим сюрпризом была воспитательная порка. Та парочка квадров, с которой он схлестнулся в риппере, решила прикинуться немощными, а когда к ним устремился минимал, то квадры едва сдерживали глумливые ухмылки. Но произошедшая следом расправа даже Юргана заставила открыть от удивления рот. Минимал отделал возвышавшихся квадров до бесчувственных туш за минуту!
        Можно было, конечно, сказать, что тот был с двумя копьями, да в броне, которая гасила удары кулачищ смутьянов, да только Юрган не мог припомнить, чтобы их удары вообще достигали цели.
        Тот перетекал, как вода, из одного положения в другое, и каждую смену положения сопровождал хлесткими ударами тупых концов коротких копий. И когда неразлучная парочка валялась безвольными тушами, воспитатель обвел столпившихся подростков таким взглядом, что все принялись за выполнение упражнений с небывалым вдохновением.
        Когда солнце скрылось за кромкой леса, наставник скомандовал всем окончание учебного дня и сообщил, что теперь в таком режиме они будут заниматься каждую свободную минуту, пока их колонна будет два месяца двигаться через джунгли к постоянной базе Терновых. Стон отчаяния пронесся по шеренгам едва стоявших на ногах подростков.
        С кривой усмешкой наставник сказал:
        - Вот тупое мясо. Тренируешь их, готовишь к барьеру, а они стонут. Есть возможность - тренируйтесь! Завтра караван выдвигается на большой тракт, так что больше таких больших привалов не будет. Шесть часов марша, час теории, остальное физическая подготовка и практические схватки с кибами, - презрительно сплюнув в сторону, квадр добавил: - Вам просто несказанно повезло, что вождю оказалось дешевле купить мяса и обучить его, чем потратиться на полный легион мечников.
        Оставив лагерь под охраной помощников, мучитель ушел в сторону палаток основного лагеря. И власть на привале перешла к помощникам наставника.
        Злыми окриками, пинками и затрещинами сбившихся было в кучу новобранцев распределили на десятки. Организовав отряды и присвоив им номера, охранники выдали наборы для разведения костра и приказали обустраиваться. Прозвучавшие слухи о скорой кормежке пролетели по лагерю шелестом листвы. Волшебное слово еда заставило забыть об усталости и растерянности. И спустя десять минут лесная поляна, на которую уже опустились сумерки, засияла кострами.
        Каждый десяток выделил по человеку к общей бадье, а затем возле костров вновь показались охранники с тюками серебристых мешков.
        Разбросав накидки и прочитав лекцию, как пользоваться спальными мешками с термическим обогревом, охранники не скупились и на мощные затрещины. Заполучив в руки неизвестную игрушку, многие не слушали, а сразу же принялись шелестеть тюками и щелкать тумблерами. Обжигаясь максимальной температурой, нетерпеливые получали уже дубинками.
        Но охи и ругательства сразу же утихали, когда у костров оказывался дежурный с контейнером, откуда сладко тянуло имбириком. Подростки готовы были вырвать мелькавший ковш поварешки и поделить более справедливо, но молчаливые охранники не скупились на тумаки.
        С аппетитом выгребая последнюю ложку тягучей массы из выданного котелка, Юрган так увлеченно поглощал такой долгожданный ужин, что другие мысли просто выветрились. Их не кормили со вчерашнего вечера. И сегодня весь день они пили считай только воду. А сейчас на приятную тяжесть и напавшую сонливость вдруг наслоился всплывший в памяти образ древней старухи, что-то бормочущей и терзавшей его безумным взглядом…
        И воспоминания о сумбурном дне забурлили образами и деталями. Вот их выгрузили из риппера и выгнали на бетонное поле, затем погнали отдельно от всех караванов и заперли в душном контейнере. Тряска, духота, ругательства и стоны. Три часа ужаса и переживаний запомнились на всю жизнь.
        Когда открылись створки контейнера, то выйти самостоятельно смог только десяток парней, вытаскивающих на плечах тех, кто еще мог разговаривать. А спустя полчаса недолгого отдыха их заставили отскребать контейнер от нечистот и раздавленных трупов не переживших переезд…
        Рядом плюхнулся Лари. Вылизывая пластиковую миску до первозданной чистоты, негромко спросил:
        - Слышь, Юрган, ты понимаешь, что вообще происходит? В яслях предупреждали о таком?
        Пожав плечами, квадр тихо ответил:
        - Даже ничего похожего не слышал, - задумчиво посмотрев на охранников, не сводивших с «мяса» глаз, хмуро добавил: - А насчет того, что ждет, боюсь, ничего хорошего…
        - Как всегда. Все хорошее кончилось, когда я родился, - проворчал Лари, вглядываясь в лица соседей по несчастью. Сквозь расслабленную сытость сквозила подавленность и растерянность, которая резко контрастировала с каменной харей Юргана, жрущего пайку как ни в чем не бывало.
        - Как ты можешь жрать, когда вокруг такое творится? Нам же обещали центры молодых специалистов, где нас должны обучать профессии, готовиться к самостоятельным сменам…
        - Успокойся, Лари, - едва слышно ответил квадр. - Не хочу тебя огорчать, но ничего другого не будет.
        Покосившись на охранников, тихо добавил:
        - Никакой подготовки не будет. То, что ты видишь, будет нашим будущим… И если хотим выжить, то будем выполнять их требования.
        - Просто тупо подчиниться?
        - А есть другой выход? - хмуро ответил Юрган на недоуменный вопрос товарища.
        - Ну-у, не знаю… Можно потребовать внимания Смотрящего…
        - Лари, тебе солнце голову нагрело? Нас продали, те же самые погонщики того же самого Смотрящего. И если хочешь выжить, то лучше не дергайся, а прими правила… или забыл тех, на обочине?
        Картина работы трофейной команды всплыла перед глазами во всей краске, и Лари едва успел успокоить желудок, собравшийся выплеснуть ужин наружу.
        Небольшие стальные пауки, величиной с голову, прямо на глазах у опешившей толпы присасывались к трупам. Оплетая щупальцами тело, сноровисто мельтеша скальпелями, механические уродцы в считанные минуты сняли ковры кожи, размололи кости в муку и проглотили внутренние органы в свои раздувшиеся утробы. А спустя полчаса работы трофейщиков, выпотрошивших из тел все, что можно продать, на обочине остались лишь кровавые ошметки и горы смердящих потрохов.
        Вытерев выступившую испарину, Лари затравленно посмотрел на товарища. Пытаясь проникнуть взглядом за маску спокойствия и увидеть в глубине синих глаз хоть какой-то намек на эмоции, минимал недоверчиво хмыкнул.
        - Поражаюсь твоему спокойствию. Говоришь, будто тебе все равно.
        - Конечно, не все равно, - ответил Юрган, - да только что изменится от нашей суеты и дерганий?
        - Ничего, но просто ждать и ничего не делать, это тупо! - рассерженно прошипел Лари, стараясь не привлечь внимание охранников. - Да, в конце концов, мне просто страшно…
        - Не кипеши, котловой, это еще не страшно, а вот когда сойдешься в бою «вершителем»… вот это страшно.
        - Да, это вообще беда, - отвлекаясь от переживаний, Лари нервно хмыкнул, представив себе схватку с горой металла. - Я даже не представляю, такая машина… Четыре человеческих роста!
        - Это да, - протяжно зевнув и потянувшись до хруста во всем теле, Юрган постелил рядом с лежкой товарища, - ну а смысл им врать? Но нам лучше, конечно же, чтобы они приврали. Ведь если с ним встретиться…
        И когда ночная прохлада приятно коснулась лица, тело расслабленно растеклось по спальному мешку, квадр, борясь с дремой, произнес:
        - Спать ложись. Завтра будет тяжелый день. И лучше его встретить полным сил, чем ползать черепахой.
        - Нет, ты по-настоящему непрошибаемый, - восхищенно ответил Лари уже храпевшему товарищу, успевшему заснуть одновременно с опустившейся на подушку головой.
        Минимал последовал совету товарища, но как ни крутился под накидкой, так и не смог заснуть.
        Стараясь избавиться от тревожных мыслей, стал прислушиваться к многоголосому шепоту лагеря, отходившего в царство сна. С разных сторон к нему доносились отголоски собственных мыслей. Народ был ошеломлен произошедшими в их жизни переменами.
        Вчера они были молодыми специалистами, что должны были начать жизнь на новом месте. Прибыть в промышленный квартал, получить карточку-допуск к одноместной каморке и каждый день трудиться на конвейере. Не сказать, что блестящее будущее, но зато гарантированная пайка и медицинское обслуживание, талоны на посещение красных кварталов и премиальные бонусы, которые можно тратить как на всякие стимуляторы, так и на обучение для карьерного роста.
        Но вместо этого они стали вещью. Рабами каких-то монстров, голыми руками откручивающих головы стальным уродцам. Они не трудятся на благо Сектора, не почитают заветы Смотрящего, а только воюют не пойми за что и не пойми для чего. И последним оказалось, что с них будут делать таких же воинов. Конечно, у тебя есть выбор, ты можешь отказаться… и занять место рядом с теми, кого вынесли из контейнера, но вот только не целиком, а частями и отдельными органами.
        Лари зябко передернул плечами.
        Тяжело вздохнув, завистливо покосился на сопящего товарища.
        Вот кто может противостоять кибу, даже не пройдя «барьер». Вот кому не нужно раскачивать себя изнурительными тренировками и выходить на предел возможностей. Глядя на спящую фигуру Юргана, который как ни в чем не бывало уже видел седьмой сон, Лари криво усмехнулся.
        Что-что, а пройти «барьер» квадру будет легче всех. Ведь в модифицированном теле четырехруких людей, основное предназначение которых было в тяжелой физической работе, активация генетических мутаций происходила быстрее всего. Потом шли «аудики». Их слух и психоэмоциональная чуткость раскачивались буквально несколькими стрессовыми ситуациями, а вот «минималам» приходилось тяжелее всех.
        Люди без заметных генетических вмешательств не имели четкой специализации, и их способности могли проявиться в самых неожиданных областях. А могли и не проявиться. А если судить по недосказанности, судьба этих несчастных незавидная. Поэтому или прямая дорога на откачку кортекса по-живому, и последующая разборка на трофеи или тренировки до седьмого пота и бесчисленные попытки пройти «барьер».
        И похоже, не он один пришел к такому мнению. Над спальными мешками всюду шелестел шепот с обсуждением тактик боевых кибов и приемов противостояния человека стальным монстрам. И как-то незаметно, сквозь неприязнь к ветеранам, в перешептывании проскальзывало неподдельное восхищение. С придыханием комментировалась скорость «диких», реакция и едва заметные уклоны, что ни говори, а выйти один на один с возвышающейся над тобой махиной и победить киба в поединке - это было настоящим подвигом и достижением. Но постепенно усталость брала свое, и лагерь погрузился в ночной сон.
        Утро нового дня встретило подростков обильным туманом и руганью. Зябко кутаясь в термонакидки, подгоняемые пинками и дубинками подростки выстроились в серую колонну. С трудом переставляя гудевшие от вчерашних занятий ноги, глотая пыль, поднятую шагающими впереди громадами грузовых рипперов, «мясо» двинулось навстречу новым испытаниям.
        Глава 12
        Боль обожгла сознание огнем. Открыв глаза и судорожно втянув воздух, человек забился под толстым стеклом в приступе кашля. Сжатые кулаки молотили по куполу стазис-капсулы, в широко распахнутых глазах плескался животный страх лишенного кислорода тела, но спустя мгновение паника отступила. В глубине синих глаз появилось осмысленное выражение, и движения приобрели целеустремлённость.
        Ощупывая раму покореженного внешним ударом колпака, руки поймали нужный рычаг. Но на судорожные движения человека тонкая механика не реагировала. Подтянув под себя ноги, человек уперся массивными ботинками в мутное стекло.
        Напрягая ноги до ломоты в суставах, человек пытался выдавить стекло. Раз за разом, прокусывая губы в матерном рыке, человек пытался вырваться из ловушки. И реальность сдалась. Резкий хлопок, и скрежет не выдержавшей рамы слился с судорожными глотками воздуха.
        И тут Косяк закашлялся. К затхлости давно умершей системы вентиляции добавилась едкая гарь давнего пожара и мигание аварийного освещения. Одним взглядом оценив причудливые метаморфозы в медицинском модуле, человек затряс головой. Но вой сирены придал ускорение, и, обгоняя норматив, он нырнул в приветливо распахнутый скафандр. Дождавшись писка перехода системы жизнеобеспечения на замкнутый контур, пилот вдохнул чистых воздух и спешно защелкал тумблерами бортовых систем.
        - Ни хрена себе хрена, - потрясенно пробормотал Косяк, изучая поступавшие данные. И с каждой секундой чтения строчек бортового журнала, вываливавшего на лицевую проекцию новость за новостью, хотелось лишь больше ругаться и бежать быстрее взгляда.
        Автоматика яхты отзывалась с перебоями. Бортовой интеллект умудрялся нести вахту на жалких огрызках некогда могучих систем и отзывался с непонятными зависаниями. Система регенерации доживала свой век на последних химических картриджах. Реактор был выведен в экономный режим, после последнего столкновения с метеоритом…
        - Какой к черту метеорит в подпространстве?!
        Событие, которое бортовой интеллект зафиксировал как столкновение с метеоритом, сопровождалось отказом сегмента энергетического поля.
        Контакт с неизвестным телом пробил едва дышащую защиту, и одномерное пространство жадно набросилось на незащищенную материю. Метаморфозы и искажения корежили корабль всепроникающей язвой. Разрушались системы корабля, изменялись физические свойства обшивок, вместо металла в некоторых местах корпуса блестели радужные стекла, бьющиеся в пульсе неведомого живого существа. Часть автоматики превратилась не пойми во что и высасывала из ректора дополнительную энергию, словно живые черные дыры.
        Были намертво заблокированы шлюзовые и грузовые отсеки. Большая часть корабля не отзывалась на тестовые сигналы. От красавицы яхты остался мутировавший огрызок: капитанский мостик да жилой модуль, что по конструктивному замыслу располагались в самой защищенной части корабля.
        Но произошло второе столкновение, буквально выбившее яхту в обычный космос, как пробку из бутылки шампанского, но уловив многомерность обычного пространства, бортовой интеллект отдал последние резервы на пробуждение человека.
        И сейчас автоматика отсчитывала последние минуты своего существования. Защита реактора была повреждена во многих местах, и вскоре силовые поля должны угаснуть, и наружу вырвется вся мощь неуправляемой реакции распада мезонита.
        - Твою мать, чего же ты сразу не сообщил-то?!
        Переведя режим «обмен информацией с бортовым интеллектом» на беспроводную связь, человек оглянулся по сторонам.
        Вытаскивая из хлама оранжевый контейнер с предостерегающими надписями и двумя секциями под энергетические стержни, пилот облегченно улыбнулся. Автоматика исправно работала, а это значит, что содержимое в целости и сохранности. Хоть одна приятная новость за все время.
        - Кстати, о птичках. Бортовой, а что у нас со временем, сколько я пробыл спящей красавицей?
        Но вместо ответа палуба под ногами вздрогнула, связь захрипела и зарябила помехами.
        - Данные отсутствуют. Эффективного ресурса накопителей силового поля осталось на восемь минут тридцать две секунды.
        На миг остановившись, пытаясь связать обрывком кабеля кучу зеркальной ткани, что расползалась и не желала держаться вместе, человек всё-таки умудрился связать тела «шептунов» в один узел. Получившаяся гора была почти вровень с ростом человека, но пилота это не остановило. Самое главное, чтобы в двери вошло, а там он уже наизнанку вывернется, но постарается во что бы то ни стало дотащить друзей до спасательной капсулы. Ведь они ему доверились, считай, вслепую сиганули за ним в пучину неизвестности. И хорош он будет, тоже называется друг, который сам спасает свою шкуру, а друзей бросит внутри умирающего корабля.
        - Координаты выхода из провала определить невозможно. В радиусе действия навигационных систем известные созвездия не обнаружены, - сквозь помехи прохрипел бортовой интеллект.
        - Вот так влип, мать твою, - пораженно проговорил пилот, замирая посреди коридора, ведущего к аварийному отсеку. - Ты хочешь сказать, что я сейчас катапультируюсь в открытый космос, для того чтобы задохнуться, когда кончится воздух?!
        - Выход из провала произошел вблизи кислородной планеты. На ее орбите, а также внутри неизвестной звездной системы обнаружена высокая плотность информационных потоков. На основании доступных бортовых средств произвести вскрытие и расшифровку невозможно. Время эффективной работы силовых полей составляет три минуты сорок секунд.
        - Проклятье… - выдавил из себя человек. Всхрапнув, как ломовая лошадь, потащил с трудом скользящий по полу узел с удвоенной энергией.
        Сообщение о близости кислородной планеты и плотном радиоэлектронном излучении очень обрадовало и придало силы, но вот то, что не удалось связаться - это было плохо. Хотя с другой стороны, осталось всего ничего, на капсуле есть своя автономная система связи, и с нее-то он обязательно свяжется с людьми и его подберут…
        Стоп! С людьми?!
        Почему он решил, что с людьми, если вокруг неизвестные созвездия?!
        Догадка обдала неприятным холодком. А запрошенные дополнительные данные не принесли успокоения.
        Покореженные одномерным пространством сенсоры внешнего наблюдения не могли выдать полной картины. Все данные были обрывчатые и неполные, но один факт оставался неизменным: звездная система не числилась в реестре известных человеческих миров. А это значит, что он угодил… к братьям по разуму?
        Нервно засмеявшись всплывшей в голове картине о зеленых человечках, которые будут ставить на нем бесчеловечные опыты, засовывая блестящие инструменты во все естественные отверстия в его теле, пилот передернулся. Картина получалась совсем нерадостная, но доживающий последние минуты бортовой интеллект все-таки сумел уловить фрагмент видеотрансляции, на которой четко виден образ человекоподобного существа.
        И это стало самой лучшей новостью с пробуждения! Жить в окружении людей куда лучше, чем сдохнуть подопытной свинкой!
        Вваливаясь в аварийный сегмент, который должен был уцелеть при любом происшествии с кораблем, пилот едва не зарычал от бессилия.
        Небольшой ангар со стальной сферой на множестве тросов в центре зала сейчас представлял собой печальное зрелище. Часть креплений обвисла, часть была оборвана, но хуже всего выглядели те троса, что соприкасались с измененной одномерной коррозией обшивкой корабля.
        Они превратились в корневища разноцветного стекла, пульсирующего пятнами света и выглядевшими как пиявки-переростки, жадно впившиеся в стальную сферу капсулы и высасывающие из нее все соки.
        Прорычав проклятья, Косяк устремился к лежащей на боку капсуле. Влетая пулей в гостеприимно распахнутый люк, он еле затащил в грузовую нишу зеркальный ком.
        Плюхнувшись в кресло и едва успевая застегнуть дуги безопасности, как корабль мотануло и закружило вокруг своей оси. Едва не прокусив язык, Косяк заорал:
        - Экстренная эвакуация! Код красный! Режим - скорлупа!
        Подчиняясь команде пилота, внутри корабля задрожали скрытые механизмы.
        Лопались переборки, вдвигались массивные штыри, ломались плавные изгибы и когда на цельном корпусе проступили четкие разломы, внутри яхты полыхнули внутренние заряды. Разрушительная сила пиропатронов развалила корабль на ровные части. И когда детонировал основной заряд, который должен был выкинуть капсулу подальше от агонизирующего корабля, в космос был выброшен целый фрагмент корабля, вместе со сдавленной горошиной спасательной капсулы.
        Следом вспыхнуло маленькое солнце. Ударивший во все стороны свет поглотил обломки некогда красавицы яхты и с жадностью набросился на кружившие вокруг обломки. С удовольствием слизнув остатки переборки и подавившись на фрагментах одномерной коррозии, ударная волна выплюнула покореженную горошину в сторону планеты…
        - Вот это аттракцион, мать твою за ногу, - потрясенно прошептал Косяк, - думал, капец котеночку, а оказывается, еще не вылупился комок шерсти…
        Разжимая сведенные судорогой руки, которые едва не вырвали штурвал с мясом, пилот с трудом сделал глубокий вдох и медленный выдох. В теле бурлил адреналин, мысли носились взбесившимися скакунами, но самое главное - он выжил! Спасен!
        Потерявшая управляемость капсула все-таки вырвалась на свободу. Хоть и с потерей маневровых двигателей, но это малая цена.
        Активировав внешний обзор, пилот решил осмотреться.
        На обзорной проекции наливалась границами и цветами яркая планета. Обычная кислородная, со знакомыми кучевыми атмосферными циклонами, с зелеными пятнами материков, но в отличие от Земли, почти все массовые скопления воды были в северных и южных полюсах. А материки полностью утопали в зелени, только иногда на них попадались наросты язв с характерными ровными линиями городских планировок.
        Всматриваясь в поверхность планеты, транслируемую слабым бортовым оборудованием, Косяк пытался рассмотреть детали. Но ему постоянно мешали какие-то обломки и вспышки на низких орбитах. А когда расстояние уменьшилось, и он смог рассмотреть помехи, ему стало не по себе.
        Центральная часть планеты была словно окована поясом из небольших сфер. Соединяясь между собой призрачным сиянием, висевшие на орбите горошины укрывались вспышками и посылали к планете яркие лучи энергии.
        Беспрепятственно пронизывая атмосферу, яркие спицы упирались в поверхность, где растворялись в массивных конструкциях, покрывших планету геометрически ровной сеткой.
        Но когда анализаторы сделали первичные замеры, пилот восхищенно присвистнул.
        Лучи были ничем иным, как высокоэнергетическими импульсами. А судя по отсутствию разрушений на поверхности, он наблюдал перед собой воплощение идеи передачи энергии на расстояние при помощи световой волны.
        Но времени на восхищение достижениями аборигенов не было. Нараставшее ускорение привело слабое подобие бортового интеллекта к приступу зуммеров и тревожных всполохов на панели управления. Пилоту нужно было срочно вмешаться и превратить падение в управляемый полет.
        Вошедшая в верхние слои сфера затряслась в перегрузках. Превращаясь в огненный болид и игнорируя потуги огрызков маневровых двигателей выровнять траекторию падения, одноместный кораблик реагировал только двигателями торможения. Размещенные по периметру двигатели должны за три минуты выработать свой запас топлива и полностью погасить скорость в считанных сотнях метров над поверхностью. Но ими нельзя маневрировать, иначе малый ресурс сгорит раньше времени, и посадка превратится в падение…
        Многократно возросшая нагрузка вдавила в кресло. Мышцы свело судорогами, лицо покрылось сеткой наливающихся кровью сосудов, а суставы заломило выворачивающей болью. Чувствуя, как тело превращается в неподъемную тушу, и вскоре он не сможет даже смахнуть каплю пота, на остатках последних капель самообладания Косяк метался в поисках выхода.
        Глаз зацепился за зеркальную гладь, и идея вспыхнула неожиданно. С трудом щелкая тумблерами, корректируя силу импульсов, пилот ввел новый курс. Им оказалось глубокое озеро идеально круглой формы вдали от экватора.
        Глава 13
        Некогда величественный Храм Бездны рода Мер-Ханов встречал случайных посетителей полумраком и затхлой сыростью запустения. Давно не чищенная вентиляция дребезжала едва живыми нагнетателями и должна была вот-вот замолкнуть, навсегда превратившись в еще одно мертвое помещение. И если бы другие помещения можно легко переконфигурировать под новые нужды, то вот изменить геометрию несущих стен и конструкций храма, перенести в другое место сотни древних магистралей, каналов связи, да застопорить неизвестные механизмы, которые не идентифицировались в базах данных, губило любую идею повторного использования. Проще было построить новый модуль и разместить его в застройке нового космического города, где все транспортные и энергетические магистрали были под рукой.
        И с каждым годом храм приходил все в большее запустение. Проекции светил и разноцветных рукавов далеких галактик, некогда благословлявших Стаю на дальние прыжки в неизвестность, тускнели и обесцвечивались…
        Но так было не всегда.
        Раньше в день церемонии дальнего прыжка яркое сияние холодного света звезд опускалось на склоненные головы тысяч молодых людей. Этот свет вдохновлял лучших сынов и дочерей Стаи Серого Льда без страха и усталости познавать вселенную.
        Предки верили, что каждая звезда давала кочевью силы для путешествия, и только благодаря доброму расположению звезд, каждый последующий провал был для Стаи успешен. И после каждого прыжка на куполе храмов добавлялась еще одна проекция благосклонного светила. Звезды, благосклонно давшей первые лучи света новорождённым детям звездных странников и принявшей в свои пучины тела почтенных стариков, нашедших свой последний приют.
        Жизнь среди звезд и исследование неизведанного было нелегкой участью. И зачастую происходило с жертвами и трагедиями. Но жажда познания и вера, что впереди ждут великие открытия и новые чудеса, придавала людям силу двигаться вперед. Вдохновляла на преодоление трудностей. Манила неизведанными просторами, давала возможность прикоснуться к еще одной тайне Вселенной.
        На вершине этих эмоций свершался очередной прыжок в неизвестность. За ним другой. И так много раз, пока в череде бесконечных прыжков к некоторым из людей стаи не пришло Знание. То неуловимое состояние сознания, когда открываются неизвестные области природы человека, когда он сам может чувствовать ритма светила, когда человек без «костылей» сложной аппаратуры ощущает метрику пространства. Когда необъяснимым образом познавшие силу звезд в храме могли безошибочно указывать координаты идеальной каверны пространства для «провала».
        А вместе с чувствительностью к пульсации звезд пришло и понимание тонкой энергетики человека. Знания, послужившего толчком в развитии биоэнергетики. Создавались целые лаборатории, проектировались и воплощались невиданные ранее проекты на новых технологиях, открывались новые горизонты в светлое будущее…
        Но это было в прошлом.
        Сейчас в Храме Бездны царило уныние и затхлость. Корвин обнаружил это помещение случайно. Делая ревизию родового сегмента, в поисках укромного уголка для своих планов, он обратил внимание на странное поведение виртуального гида на одном из участков старых секций. Указатель соскальзывал с большой пустоты и ограничивался лишь фразой об «аварийном помещении, не подлежащем активному освоению».
        Личный осмотр добавил больше вопросов, почти не дав ответов. Огромные пустые залы с заваренными наглухо проходами, отвалившиеся пласты косметического ремонта и следы варварского демонтажа неизвестного оборудования, чье подключение угадывалось по зашлифованными паттернам с концами обесточенных энерголиний, но больше всего поражали потолок и стены, испещрённые мириадами каналов микропаутины. Множество линий под геометрически выверенными углами придавали залу сходство с нутром огромного устройства неизвестного назначения.
        И Корвин не смог пройти мимо такой загадки. Перетряхивая информационные хранилища, просеивая петабайты резервных копий, по крупинке, по любому упоминанию он искал ответы. Но все было тщетно. И лишь случайность позволила ему наткнуться на след. И в месте, где он меньше всего ожидал найти подсказку. В разделах родового информатория рода Мер-Ханов.
        Ведь у каждой тайны есть срок давности. И за прошедшее столетие автоматика переместила в архив целый раздел древних данных с пометкой «для служебного пользования».
        Благодаря старым настройкам, братский издевательский «гостевой» дал доступ в архив, где он наткнулся на очень интересный информационный массив. Им оказался оперативный журнал одного из далеких предков, с разрозненными воспоминаниями и наблюдениями. Понять из частично открытого, а частично зашифрованного текста полную картину было невозможно, но один фрагмент его заинтересовал. В нем предок сокрушался и предлагал многоходовку по внедрению к «храмовницам» одной из дочерей глав рода.
        Это была ниточка огромного клубка.
        Сопоставив обрывки событий, упоминания примечательных координат, Корвин смог понять назначение этого пустого зала в центре родового сегмента. Им оказался один из сотни залов Храма Бездны.
        Недели напряженной работы, осторожных запросов в сервисные службы и тщательные осмотры позволили Корвину наткнуться на информационную магистраль, которая уходила от храма к одной заброшенной шахте. Две недели ползания по темным закоулкам с информационным щупом, наглотавшись пыли, он натолкнулся на слабую пульсацию в одной колонне технологического коридора. Вооружившись плазменным резаком и полностью убедившись, что система безопасности потеряла этот участок из виду, он вскрыл облицовочную панель.
        Среди композитных плит, покрытых вековой пылью, был упрятан тайник. Сейф должен был вскрываться из комбинаций бусинок, сложенных в определенный узор, но против плазменного резака не устояли никакие хитрые механизмы. Несколько минут аккуратной резки, и внутри обнаружилась стопка неказистых дисков, оказавшихся древними модулями хранения информации. Едва справляясь с азартной лихорадкой и чувством прикосновения к древней тайне, Корвин забился в личные апартаменты на несколько дней.
        Просматривая записи, вглядываясь в лица людей, давно ушедших за черту живого, он прикоснулся к сокровенной тайне храма. На данных были запечатлены основные ритуалы, проводимые внутри Храма Бездны, а на отдельных носителях были лекции и методологические пособия для посвящения девушек в служение Храму Бездны.
        И два года назад у юного Корвина появилось еще одно хобби. Все свободное время, когда удавалось освободиться от текущих обязанностей младшего сотрудника службы, молодой кадет пропадал в уединенном месте, где, подчиняясь инструкциям сухого старческого голоса в наушниках, выполнял упражнения на концентрацию и на освобождение духа из телесной оболочки. А спустя год у него случился прорыв.
        Сидевшему в позе лотоса самозваному послушнику давно забытого культа удалось достичь состояния просветления и ощутить себя в состоянии «первой ступени». Тогда охватившая тело немота и потеря ощущения себя, сидящего на холодном мраморе, едва не заставило все бросить и сбежать, но подавив панику, он остался на месте. За что и был вознагражден.
        Вершина купола озарилась сиянием, и на застывшую в позе лотоса фигуру опустился теплый свет. Начиная с головы, легкая дымка мягко коснулась пола, и, от сидевшего в центре зала человека во все стороны ударил световой всполох. По затертому временем полу разбежались искры, и пронесся стон оживающего от векового сна оборудования…
        С того дня карьера Корвина пошла в гору.
        Он стал более собран. У него обострилась интуиция, и он мог из множества разрозненной информации быстро находить единую связывающую составляющую. Буквально в считанные дни память превращалась едва ли не в идеальный накопитель. Все, что попадалось на глаза или слышалось даже краем уха, легко запоминалось. Теперь работа с информационными массивами превратилась в детскую забаву. Он мог за несколько часов просеивать через сознание массивы информации, над обработкой которой мог целый день корпеть отдел аналитиков.
        Естественно, успехи кадета были замечены, и ему стали доверять поручения, от которых все отмахивались. Но Корвин блестяще справлялся, распутывал клубки из фактов и интересов и выдавал качественные аналитические отчеты. За что был отмечен родным дядей по материнской линии, и после продолжительного разговора кадет Корвин стал групмастером отдела дознавателей Службы Надзора…
        Закрыв глаза, Корвин слушал тишину, шорох пылинок и стук собственного сердца. Уже давно ушел холод, растаяли ощущения окаменевшего тела, но он продолжал загонять сознание вглубь «слияния».
        Собственные мысли, крутившиеся на задворках сознания, прыснули в стороны, и на их месте проступили необычные звуки, замелькали краски, закружились обрывки образов.
        Корвин пропустил первые фантомы сквозь себя. Это пустышки. В них не было смысла, кроме как увлечь за собой незваного гостя в реальность снов и поймать в мечты сладких грез.
        Но ему нужно дальше. До состояния полной пустоты. Туда, где даже сердце забывает, как стучать, и человек начинает грезить наяву, где сны превращаются в реальность, а реальность превращалась в зыбкий фон сна… Созвездия над головой ярко засияли. Ослепительная вспышка, и по храму пробежала невидимая волна. Легкая дымка отделилась от звезд и, оттеняя синевой две обнажённые фигуры, окутала людей волнами яркого света…
        Улавливая биоэнергетику послушника, механика храма признала в нем достойного. С глухим звуком и затухающим эхом внутри стен ожили тайные механизмы. Пришли в движение массивные глыбы основания, и пол зашевелился в трансформациях. Части композитных плит проваливались, на их место выступили панели, испещренные каналами энерговодов.
        И спустя минуту храм превратился в сияющее сплетение энергетических линий, где центром были фигурки людей, сидящих в позе лотоса…
        - Я, Корвин Мер-Хан, взятый из родовой линии Аль-Замиров, по праву высокородного сына, беру силу Зельмы Телау, лишенную рода, под опеку клана Мер-Хан. Отныне и до конца своих дней обязуюсь использовать жертву только во благо и пользу рода. Клянусь!
        - Я, Зельма Телау, не помнящая предков и лишенная рода, добровольно отдаю свою силу во служение великому роду Мер-Хан, воплощенному в Корвине Мер-Хане. Принимая деяния рода как свои собственные, клянусь делами и помыслами быть всегда полезной и верной дочерью рода Мер-Хан…
        Слова древней клятвы, торжественно звучащие в сиянии транса, отозвались в теле волной покалывания. По коже пробежали искры, и Корвина окатило обжигающей болью.
        «Все, как в трактате», - подумал Корвин частью сознания, а сам продолжал держать себя и призрак Зельмы в едином сиянии света. Сейчас главное не упустить девчонку из круга, иначе они сойдут с ума, по крайней мере, именно так гласят инструкции по проведению ритуала…
        Перед принятием решения Корвин пытался найти подтверждение словам древней находки. Ведь должно были остаться в архиве выдающиеся достижения работы с биотехнологиями и аурой человека, но его поиски были тщетны. Везде он натыкался на пустоту. Будто такой технологии и вообще такого раздела науки никогда не существовало…
        Но храмы были, записи были, таинственные механизмы, приводившие в действие все нутро древнего комплекса, продолжали исправно функционировать, но ни одного упоминания в архивных документах и базах данных не было! Везде храмы проходили под нумерацией незначимых технологических пустот, а в некоторых секциях других родов значился как памятник истории и подлежал всестороннему изучению, но и то только в самых ранних упоминаниях, а чем дальше, то тем невнятнее становились упоминания, пока в конце концов и не превратились в «не имеющие практической ценности остатки аварийный строений».
        Но теперь все будет по-другому. Теперь их двое. Двое, познавших тайну Храма Бездны.
        В глубине синих глаз девчонки разгорался огонь, которого не было у пресытившихся жизнью высокородных. Те могли только потреблять, а вот такие, как эта девчонка, готовы были гореть в огне звезд, но идти вперед, узнавать новое, открывать неизвестные дали - и это было печально.
        - Мастер, - робкий вопрос прозвучал оглушительным набатом. - Теперь можно спрашивать?
        Возвращаясь в реальность, Корвин захлопал глазами.
        Храм вновь был погружен в полумрак. Над головой переливались созвездия пройденных Стаей звезд. Поднимая руки, изнывающие от зудящей боли, Корвин с недоумением посмотрел на собственные ладони. Начиная от кончиков пальцев, вся конечность была испещрена переплетающимся узором. Ныряя под кожу и выныривая в неожиданных местах, сплетение из сотен жгутов складывались в изображение мифической змеи, выползающей откуда-то из спины, а на тыльной стороне ладони красовались распахнутые в смертельной атаке зубастые пасти.
        Но когда он взглянул на обнаженную Зельму, сидевшую в позе лотоса, то едва смог удержать маску невозмутимости. На стройном теле девушки, сияющей в темноте белой кожей, переливались тенями такие же жгуты узоров, складывающиеся в таких же змей, но только у нее на запястьях красовались хвосты, свернутые в замысловатые браслеты. Оплетая руки и плечи, тела змей прятались под распущенными волосами девушки.
        Сохраняя невозмутимость, Корвин сказал:
        - Спрашивай.
        - Я никогда не слышала о таком ритуале, мастер, что это за место?
        Оторвавшись от разглядывания стилизованных изображений, Зельма оглядывалась совсем другими глазами. Сюда шла хищница, поймавшая добычу и решившая со снисхождением понаблюдать, как та потрепыхается, выдумывая всякие ритуалы и глупые клятвы. Что бы ни случилось, она крепко держала судьбу молодого высокородного за причинное место. Она выросла в мире высоких технологий и четких правил. Где нет места сантиментам и всякой чуши о чудесах. Все в этом мире изучено, предопределено и точно рассчитано. А сейчас она увидела то, что не укладывается в рамки объяснений.
        Это пугало и в то же время завораживало.
        - Храм Бездны. Сакральное место, где говорят звезды. Считается, что в этом месте люди становятся сами собой. Здесь выносился на суд любой спорный вопрос. Здесь происходило слияние новичков с родом.
        - Слияние?
        - Да, слияние. По-другому - принятие. А что тебя удивляет?
        - Ну, я думала, что род… это одни родственники, биологические потомки основателей.
        - Нет. Для улучшения генетики роду нужна была свежая кровь. И тогда практиковался обычай Слияния выдающихся воинов, ученых, тех, кто мог принести пользу в один род. Но во избежание притока случайных людей с чуждыми интересами практиковался ритуал, при котором исключалось предательство.
        - Исключалось?
        Ощущая себя полностью восстановившимся и полным сил, Корвин открыл глаза. Наградив Зельму многообещающим взглядом, он криво улыбнулся.
        - Да, исключалось. Потому что с момента произнесения слов клятвы человек открывался. Его психика и биоэнергетика становились полностью открыты для храмовника. И при помощи упрятанных в стенах технологий с человеческой аурой можно творить настоящие чудеса. Благодаря этим ритуалам рода Стаи сохраняли единство и верность. Спаянные в единое целое люди были монолитом, преодолевающим межзвездные пространства, противостоящим всем испытаниям одной большой семьей. Но все изменилось здесь, на Осирисе. Я не знаю почему, но ритуалы прекратились. И с того момента Стая начала деградировать. Превращаться в то, что ты сейчас видишь. В настоящих трупоедов. Ожиревших стервятников, что уже не могут оторвать раскормленные туши от земли. Достигшие вершины думают только об удовольствиях и наслаждениях. Вся наша мощь, весь наш цвет научной мысли направлен только на выкачивание кортекса и создание новых биомодификантов. А новых моделей киборгов с каждым годом становится все меньше и меньше. Одни косметические улучшения и ничего более. Все технологические прорывы это коренные исправления старых недоделок. Мы топчемся на
месте. И ничего не меняется. Вражда родов становится все ожесточеннее и бессмысленнее, а Службы Надзора и Ока старательно закрывают на все глаза. Коррупция расцветает пышным цветом, и уже не понять, где законная деятельность, а где нет. И всех всё устраивает! Даже вождь смирился с этим. Мы катимся в пропасть, и с каждым витком вокруг светила катастрофа становится все ближе и ближе…
        - Мастер, вы очень откровенны, - подобрав слова, нарушила тишину Зельма, не сводя с юноши недоуменного взора. Шеф наговорил столько компромата, что только за часть этих слов служба Ока будет мурыжить его в застенках допросами, выбивая признательные показания и выискивая сообщников, - Такие слова опасно говорить…
        Вглядываясь в расслабленное лицо собеседника, Зельма нервно улыбнулась.
        - Думаешь, кому выгоднее меня продать? - Хлесткая фраза прозвучала как удар.
        - Что вы, мастер, как можно… Выводы могут быть поверхностны.
        - Только не делай вид, что мои слова откровение для тебя. Прикидываться дурой будешь в другом месте, старший оперативник Зельма Телау. Ты чувствуешь правду спинным мозгом, но не понимаешь, почему я открываюсь тебе, скользкой и хитрой бестии, способной вывернуться из любой неприятности?
        Не открывая глаз, Корвин буквально ощущал исходящие от девушки растерянность и недоумение. Улыбнувшись кончиками губ, он произнес:
        - Все дело в Слиянии. Произносимые слова клятвы сплетаются с волновым излучением оборудования Храма, ритмом солнца и биоизлучением тел. Теперь наши ауры соединены в единое целое. Но с некоторыми изменениями…
        Плавно перетекая в стоячее положение, Корвин навис над опешившей Зельмой.
        Пытаясь отодвинуться от нависающей фигуры молодого человека, вдруг ставшего неестественно огромным и до паралича страшным человеком, девушка нервно засучила ногами. Но руки словно приросли к черному мрамору. В теле разлилась неестественная слабость, и все ее попытки заканчивались только нервными дерганьями словно вросших в гранит конечностей.
        - Вместо вливания твоей силы в реку рода Мер-Хан, ты теперь предана лично мне, как сыну главы рода.
        Взяв бледное лицо в ладонь и рассматривая упрямо закушенные губы и дерзкий взгляд, Корвин решил расставить правильные акценты.
        Хлесткий размах, и звонкая пощечина откинула Зельму в сторону. Черные волосы взметнулись вспугнутой птицей, и девушку отбросило на несколько метров назад. Поднимаясь на трясущихся от злости руках, девушка потрясла головой. Вытирая кровь на губах, девушка готова была взлететь вверх и высказать все, что она думает об умственном состоянии высокородного, посмевшего вновь поднять на нее руку.
        Но глаза натолкнулись на протянутую ладонь. Корвин протягивал ей руку. И на ней расползался синяк! А губа стремительно опухала, наливаясь синевой.
        - Это демонстрация должна тебя отрезвить и лишить иллюзий. С этого момента мы связаны незримыми нитями. Все, что ты испытываешь, я буду ощущать в два раза меньше, но то, что достанется мне… накроет тебя в два раза сильнее. Поэтому помни. Жив я - и ты дышишь, но стоит мне умереть, где бы ты ни была, ты не проживешь и лишнего удара сердца.
        Девушка побледнела. Только что все ее надежды на блестящее будущее, на великолепную карьеру при помощи карманного высокородного рухнули. И в ЕГО глазах читался приговор. За то, что она хотела им помыкать, теперь сама превратилась в придаток чужой воли. И если она хочет жить, то с этого дня цель ее жизни - быть полезной ЕГО воле.
        И другого варианта там не было. А то, что ОН сумеет превратить ее жизнь в ад, она не сомневалась.
        - Я все поняла, мастер, - прошептала Зельма, приложившись губами к протянутой ладони. Заглянув в глаза, добавила: - Урок усвоен, мастер. Я полностью в вашем распоряжении.
        Одобрительно хмыкнув, Корвин одним рывком поставил девушку на ноги. Зельма действительно быстро соображала. Даже сейчас не поднимала на него глаз, только, покорно склонив голову, неподвижно застыла рядом.
        И от этого Корвину вдруг стало хорошо. Приятно, бездна побери, когда день назад гордая, донельзя считавшая себя умной, выскочка, пытавшаяся диктовать ему условия, сейчас стоит, склонив голову.
        - Я рад, что мы стали понимать друг друга с полуслова. Это поможет найти общий язык значительно быстрее, - подняв лицо девушки за подбородок, Корвин заглянул в наполненные слезами глаза.
        Жестко усмехнувшись проявлению эмоций у хищницы, шедшей на охоту, но вдруг угодившей в смертельные силки более искусного охотника, парень покровительство похлопал девушку по щеке. Окинув обнаженные прелести девушки заинтересованным взглядом, добавил с хозяйскими интонациями:
        - Работать нам предстоит много и долго, поэтому сегодня же тебе предстоит перебраться в сектор МерХанов. Поближе к моим спальным покоям. На охранной арке возьмешь биодопуск. Можешь исполнять.
        - Да, мастер.
        Отвернувшись от девушки, Корвин вновь уселся в позу лотоса. Закрыв глаза и свесив руки по бокам, отдал лицо под ласки света звезд. Когда шлепки босых ног растаяли под куполом звезд, Корвин устало опустил плечи.
        Сейчас, наедине с самим собой, он мог позволить себе перевести дух и расслабиться. Это на словах он был таким уверенным всезнайкой.
        Произошедшее в этом зале заставляло трепетать его сердце, словно лист на ветру. Во время ритуала он сам едва держал над собой контроль, чтобы не завертеть головой и не впиться во все происходящее голодным взглядом. Одно дело знать процесс в теории, в которой были опущены подробные описания само собой разумеющихся понятий, а другое дело - испытать на себя прохождение этапа за этапом.
        Но самое главное, что ритуал получился. Прикоснувшись пальцами к опухшей губе, криво усмехнулся. Конечно, девчонке он голову запудрил основательно.
        Но зато теперь у него не будет более преданного помощника. Правда, кроме таинственного ритуала, лучше преподать еще несколько «уроков» психологической ломки. Даже если она и была чьей-то фигурой, то перевод в родовой сегмент даст полный контроль над ее перемещениями и контактами. Тем самым он исключает девушку из раскладов гипотетического противника и сам обзаводится проходной пешкой, что при умелой игре может стать на шахматной доске интриг довольно весомой фигурой.
        Устало, но довольно усмехнувшись мыслям, Корвин отдался тишине. Мысли потеряли связность, а на их место пришла чарующая песня, с неясными словами, но от звуков которых в сознании становилось яснее, просторнее, и все сложности превращались в элементарные головоломки, решаемые в два хода. Но это потом, в реальности, а сейчас сознание стремилось в свет, в таинственный и манящий свет.
        Глава 14
        В общем помещении отдела, наполовину разделенном на многочисленные клетушки, всегда было многолюдно, но сегодня на второй половине зала столпилось под сто человек.
        Здесь присутствовали громилы Берга, из отдела силового прикрытия. Широкоплечие фигуры, затянутые в черную форму, цепкие взгляды и громогласный хохот выделяли этих ребят из любой толпы.
        Недалеко от силовика особой группой подпирали стену молчаливые и редко улыбающиеся дознавательницы из отдела Зельмы. Все как на подбор девушки в форме выглядели сошедшими с картин красотками, чьи изображения заполонили весь вирт Энджи своими роковыми взглядами. Модная тенденция пришлась по душе суровым дознавательницам, и все они прошли через операционный стол биомодификации. И теперь весь отдел дознания выглядел знойными красавицами, способными свести с ума любого мужчину, но вот только все портили глаза хищниц. В них не было ни грамма флирта и жеманности. Зазеваешься или позволишь себе лишнего - моментом оттяпают руку… по самую шею.
        У Корвина складывалось впечатление, что этим особам ничего не стоит мило улыбаться собеседнику в глаза и в то же время наматывать его кишки на потолочный вентилятор. Это была их работа, порой жестокая, грязная, но необходимая.
        Именно они были полевым инструментом отдела. Они первыми прибывали на место происшествия и собирали информацию. Именно «стальные стервы» определяли круг свидетелей, потерпевших и подозреваемых и проводили первые следственные мероприятия. А остальные отделы шли вторым, а то и третьим эшелоном.
        И самые многочисленные представители отдела толпились в центре. Бледные, сутулые сотрудники отдела аналитики были выходцами из самых разных родов Стаи и распределились по залу по рабочим группам. Их объединяло одно. Они занимались самой нудной работой отдела. Анализом. Дотошным сопоставлением информации, выявлением совпадений, закономерностей разного рода событий, а также ковырянием в финансовых терабайтах отчетных документов. Они были одними из самых дотошных, скучных и пришибленных сотрудников отдела. Их небрежность в одежде, выражение лиц, будто скопированные друг у друга, рассеянность были причиной постоянных шуток со стороны силовиков. Боевиков стимуляторами не коли, а дай кого-нибудь задеть, прессануть и посмотреть его реакцию, и планктон из аналитиков полностью подходил для кандидатов для непритязательного юмора.
        Ведь не будешь же ты подкалывать операторов Клауса, отвечающих за виртприкрытие боевой операции. От них можно получить такой ответ, что мало не покажется. Особенно в разгар боевой операции. Этих бледнолицых подобий людей, больше походивших на ожившие трупы, вообще старались не задевать. Лишенные возможности находиться в виртуальном мире, эти ребята были похожи на привидения. На раздраженные и злые привидения, для которых нахождение в мире живых людей было сродни пытке. Серые краски, убогие людишки, обременительные обязанности и ограниченный физическими законами мир, в котором нужно переставлять худющие ходули ног, что-то делать трясущими руками и присутствовать на глупом ритуале общего собрания очень сильно раздражал злопамятных операторов. И по возвращению в привычную среду цифровой реальности, там, где они превращались в полубогов, их ответ в реальности мог кому угодно испортить жизнь.
        И сейчас этот муравейник из людей, настроений и разговоров гудел общением.
        Появление Корвина в сопровождение Зельмы не осталось не замеченным. Корвину даже показалось, что к их собранию присоединились люди из других отделов. Но присмотревшись к эмблемам подразделений, Корвин мысленно усмехнулся. Здесь были только свои и, судя по просветам в эмблемах, почти весь рядовой состав отдела. Похоже, таинственный противник нагнал немало свидетелей и решил устроить зрелище из позорной ситуации.
        Наверное, как минимум планировалось появление служителей Ока и взятие отпрыска рода Мер-Хан под стражу. Скорее всего, в сопровождении репортеров из медиа-порталов Энджи, чтобы те наверняка, в полной мере зафиксировали падение и позор высокородного, не чтящего ни устав Службы, ни хартию свобод безродных. Пусть этого выродка заклеймят и накажут за неуемную животную похоть, а лучше всего публично унизят. Вот тогда будет несмываемый позор и конец карьеры высокородного!
        Но сегодня зрелища не будет. Сегодня Корвин отыграет свою постановку всем завистникам назло. Пусть теперь крыса бесится и делает ошибки. Он не жертва, он выходит на охоту и начинает свой путь к вершине.
        - Групмастер в отделе! - прозвучал чей-то вскрик, и в зал замер в ожидании.
        - Вольно, - собранно ответил Корвин.
        Пройдя в центр зала сквозь недоуменное перешептывание, он молодцевато запрыгнул на возвышенность. Оправив китель и дожидаясь тишины, окинул зал требовательным взором.
        - Вначале нашего общего собрания хочу сообщить о внесении в жизнь отдела изменений. Они связаны с организационными перестановками. С этого дня отдел начинает работать с моим полноценным заместителем. Этого сотрудника вы уже давно знаете. Его работа всегда приносила отделу только положительные результаты и позволяла нам выполнять поставленные задачи всегда в срок. Тем самым не давала начальству поводов для недовольства нашей работой и получением всеми положенных премиальных выплат. И этот сотрудник… Зельма Телау!
        Спустя мгновение растерянный зал взорвался одобрительным гулом и нарастающим громом аплодисментов. И под громкие овации Зельма, кивая на многочисленные поздравления, прошла к центральному помосту. Взлетев по коротким ступенькам и заученным движением поправив черный китель, девушка сдержанно улыбнулась неутихающим овациям.
        Повелительно подняв руку, Корвин дождался тишины и произнес с радушной улыбкой:
        - С этого дня она приступает к исполнению своих обязанностей, поэтому всех руководителей направлений через пятнадцать минут жду в своем кабинете для проведения оперативного совещания. А всех остальных прошу еще раз обратить внимание на то, что чем лучше вы исполняете свои обязанности, тем больше вас ценит непосредственное начальство. Работайте, и награда найдет вас!
        Оставив общий зал, Корвин направился к своему кабинету.
        Повышение того, кто уже достиг потолка своей карьеры, для всех было похоже на сказку, в которой все происходит правильно и заслуженно. Все знали, что должность зама положена лишь высокородным, со знатной родословной. А здесь свершилось невиданное. Должность досталась такой же, как и они! А это значит, что и они могут добиться такого же успеха. Надо лишь усиленно работать и быть на хорошем счету у начальства!
        Но мало кто из «планктона» понимал, что одна из задач Корвина, как руководителя отдела, заключалась в том, чтобы как можно больше людей оставалось при этом заблуждении. Пусть рвут жилы и здоровье в надежде на лучшую долю. Пусть бегут в замкнутом круге, приводящем в движение сложный механизм мироустройства. Но пусть дольше остаются в плену заблуждений, культивируемых в обществе безродных. Ведь только некоторым, таким как Зельма, посчастливилось узнать правду. Но и то вряд ли она рада случившемуся. Усмехнувшись воспоминаниям о ночи, Корвин нашёл взглядом Зельму. Она сейчас раздавала указания своему отделу, воплощала в жизнь его план. Почувствовав сверлящий взгляд в затылок, девушка обернулась. Встретившись глазами, на мгновение замерла в ожидании малейшего жеста или движения глаз.
        Но Корвин просто смотрел и вспоминал минувшую ночь. После жёсткого секса он устроил ей инструктаж, в котором чётко и предельно доходчиво объяснил, чем ей предстоит заниматься и какие у неё теперь обязанности. После бурной ночи девушке вновь пришлось лечь под щупальца диагноста и пройти курс ускоренной регенерации. Тело заживёт, эмоции притупятся, зато он добился от неё обострения эмпатической чувствительности.
        Теперь она реагировала на малейшие перепады настроения Корвина. Даже чувствовала его затылком. И это было хорошо. Чем больше она будет чувствовать контроль над собой, тем меньше останется времени на интриги. Она должна стать преданным, верным и безмолвным орудием в его руках. Даже в мыслях не допускающей самостоятельности.
        Оказавшись в кабинете, Корвин перевёл всю автоматику в повышенную степень готовности. Активировав дополнительные модули химических анализаторов, ввёл требование об извещении при обнаружении любых отклонений от нормы. И только после того как вся автоматика системы безопасности вышла на боевую готовность, он впустил топтавшихся перед закрытыми створками людей.
        Выслушав доклады о текущих делах, ходе расследований мелких происшествий, он кивал каждому докладчику. Вглядываясь с отеческой улыбкой в преданные маски, он пытался хоть в одном взгляде высмотреть фальшь. Но во всех читалось одно и то же. Растерянность.
        Стремительный взлёт одного из коллег, таких же оберлейтов, оказался для всех полной неожиданностью. И сейчас каждый решал про себя, как ему жить в изменившейся обстановке. Не успел ли он где-то перебежать дорогу новому начальнику.
        Закончив совещание и накачав подчинённых внушениями, он отправил всех работать, а молча простоявшей за спинкой кресла Зельме бросил через плечо:
        - С завтрашнего дня занимаешь кабинет по соседству. Сделай заявку хозяйственникам, пусть проведут ремонтные работы и соединят наши кабинеты незаметным переходом. Более детально распишем твои обязанности позже, но уже сейчас даю главную вводную.
        Наградив стоявшую навытяжку Зельму тяжёлым взглядом, Корвин сурово добавил:
        - Я хочу знать, чем дышит каждый из этих людей. Мне нужна вся их подноготная. От твоего придирчивого взгляда ни у кого не должно остаться тайн.
        - Но, мастер, я одна не справлюсь.
        - Расширь свой бывший отдел. Внутри него создай структуру, которая по документам будет проходить как группа усиления. А сама рой землю, но вытащи весь компромат, который найдёшь. Через неделю я хочу о них знать всё. Вплоть до того, кто в детстве отбирал у них сладости.
        - А если у кого-то начнут возникать вопросы?
        - Работай так, чтобы не возникали. Или мне еще надо научить тебя, как пользоваться вашими женскими уловками?
        - Нет, мастер. В этом нет необходимости, - произнесла ровным тоном Зельма. - У нас получается очень широкий список задач, но очень мало времени и средств. Для большей эффективности проводимых мероприятий нужна более чёткая постановка целей и сужение области поиска. Что конкретно мне искать, кроме грязного белья, которого у каждого человека больше чем достаточно?
        - Ты вчера сильно переработала головой и теперь мучаешься от сотрясения мозга? - нетерпеливо проговорил Корвин, поднимая на девушку холодный раздраженный взгляд. Дождавшись пунцовых щёк и бисеринок холодного пота на лбу, жёстко добавил: - Основная цель твоей работы… это моя безопасность. И для этого ты задействуешь ресурсы Службы. Прикрываясь исполнением должностных обязанностей, ты в первую очередь должна обеспечить мою безопасность. А с недавних пор это теперь и твоя жизнь тоже. Поэтому в первую очередь найди гниду, принёсшую в мой кабинет гормональную бомбу. Потом мы её выпотрошим и узнаем, чьи уши торчат из этой интриги, кто за всем этим спектаклем стоит. А когда разберёмся с крысой, мы перейдём к воплощению глобального плана… Ты же не хочешь вечно быть под опекой младшего высокородного, лишенного реальной власти рода?
        - Да. Вернее, нет, мастер. Не хочу. Но что мы можем сделать?
        - Пока еще не знаю. Но думаю, возможность всегда найдётся. Было бы желание, - не сводя жёсткого взгляда, пригвоздившего забывшую как дышать девушку к полу, Корвин следил за реакцией подчинённой. - Ты же прекрасно понимаешь, что в стабильной системе, с давно устоявшимися правилами игры, изменения происходят очень редко. А вот в мутной воде всегда ловится самая крупная добыча. Если еще самим замутить воду, то можно поймать очень большую рыбину, удержав которую каждый получит исполнение самых сокровенных желаний. Разве не мечтала ты стать высокородной, Зельма? Разве тебе не хотелось обладать всеми богатствами и властью одного из родов Стаи?
        Поправив вдруг ставший тесным воротничок кителя, Зельма с трудом проглотила комок в горле. Не отрывая от шефа взгляда, подбирая слова, чтобы выразить ощущения тонкого льда под ногами, Зельма неопределённо покрутила рукой в воздухе.
        - Конечно же, хочу. Но это же… Если Око узнает, меня вывернут наизнанку, распотрошат на биопласт.
        - Если будешь делать, что скажу, не распотрошат. Даже не догадаются. Но вначале нам нужно обезопасить тыл. Нельзя оставлять неоплаченные долги. После чего уже можно приступать к более глобальным вещам… Встряхнуть банку с пауками и посмотреть, как эти твари будут рвать друг друга на части, - устремив взгляд в будущее, грезя наяву, Корвин зло прошептал: - И половина пауков издохнет, не долетев до дна…
        - Как скажете, мастер. Тогда я приступаю к формированию новой структуры. Разрешите идти?
        - Ступай, - с трудом оторвавшись от сладких грёз, Корвин согласно кивнул, - сегодня занимаешься отделом, а завтра у нас совещание на командном уровне Службы. Форма одежды парадная. И… сегодня отдыхай. Мне нужна завтра твоя свежая голова, а не пустой горшок.
        Створки дверей сошлись за спиной девушки с мягким шелестом. Продолжая сверлить инкрустированную чёрной эмалью дверь долгим взглядом, Корвин пребывал в раздумьях. Он очень рисковал, озвучивая свои планы девушке. Но с другой стороны, она связана ритуалом слияния и теперь зависела от него значительно больше, чем он от неё.
        И самое главное, с её появлением он обзавёлся преданным и толковым помощником, которому можно было доверять как самому себе. А это означало первый шаг по шаткой лестнице, ведущей на вершину власти. На этом пути без преданного помощника не обойтись. Зельма очень подходит на эту роль. Главное, её сильнее привязать. И чем дальше, тем больше она будет вязнуть, принимая участие в делах, за которые лучше не попадаться службе Ока, тем больше будет её преданность. Ведь только он сможет её защитить.
        И чтобы у девушки не осталось иллюзий, её обязательно нужно повязать кровью. Например… пусть она казнит «крысу». Лично! Тогда точно никуда не денется.
        Довольно подмигнув отражению на полированном глянце стола, Корвин ухмыльнулся. Коснувшись проекции личного терминала доступа к вирту, вывел план мероприятий на завтра. Скоро наступит самый насыщенный и тяжёлый день в этом году, и им предстоит глобальная работа. И здесь всему отделу нужно быть во всеоружии. Ведь не каждый день в Тысячу Городов прибывают представители соседних Стай и корабли-города Звездных Бродяг.
        Но кроме всего, еще предстоит одно важное дело на сегодня. Спихнув на виртсектор Зельме список текущих дел, Корвин покинул уровень службы. Минуя лабиринты коридоров и тесные кабины переполненных лифтов, он оказался на транспортном уровне. Выбрав серебристую капсулу одноместного кара, он коснулся ладонью панели активации. Послушно загудев двигателем, капсула впустила пассажира. Встроенная автоматика считала с висевшего на груди полумесяца социальный статус и встретила женским приветствием:
        - Долгих лет процветания рода Мер-Хан. Куда желаете отправиться?
        - Квартал боевых школ. Сектор Говорящих с тенью.
        - Простите, высокородный, но передвижение внутри сектора общественного транспорта запрещено. Мы доставим вас лишь к первому уровню Арены. С учётом затруднений на общеуровневых развязках, время в пути составит сорок шесть минут. Откиньтесь на спинку кресла и наслаждайтесь комфортом транспортной компании.
        Голос продолжал еще вещать и ублажать слух витиеватыми рекламными воззваниями, но Корвин уже не слушал. Откинувшись на спинку, он закрыл глаза, расслабился и усилием мышц активировал имплантат доступа к вирту. Оказавшись в личном виртсекторе, он погрузился в изучение присланного братьями информационного массива.
        Эти ублюдки не упустили случая напомнить ему о пережитом унижении. И сдержали слово. Он рассматривал приглашение посетить одну из боевых школ по подготовке ячаров. Через час ему назначена встреча. Не сказать, что в самой известной. Скорее в уверенном середнячке, которые готовят сильных ячаров планетарного базирования. Это значит десант или диверсионная деятельность с поддержкой кибов и теней до третьего уровня подчинённости. С учётом его желания победить на Арене, отличная специализация.
        Прилагающиеся рекламные материалы отличались умеренностью и сдержанностью, что уже говорило о школе как о заведении, больше внимания уделявшем непосредственно подготовке и обучению учеников, а не выкачиванию из оных денег. Это уже радует.
        А рядом с информационным письмом был кредитный ярлычок для оплаты первого года обучения, с сообщением: «Учись, братец, уму-разуму. И не забывай, кому ты всем обязан!»
        Заскрипев зубами и утихомирив поднявшуюся в груди волну злости, Корвин задышал ровнее. Не время сейчас попусту тратить силы на проклятья и пустую злость, его время еще придёт. И тогда всем воздастся по делам и заслугам. И кому-то в первую очередь!
        Серебряная капля остановилась возле массивных ворот. Выйдя из кара, Корвин осмотрелся. Уровень частных боевых школ располагался на первом кольце от Арены. Не сказать, чтобы этот этаж блистал новым металлом, но все колонны и ажурные потолочные стыки были без ржавчины, со следами косметического ремонта. Это уже говорило о том, что обосновавшиеся здесь люди не временные проходимцы, а осели надолго и основательно.
        Осмотрев схематичное изображение яруса, Корвин выбрал направление и неспешно продолжил путь, с интересом осматривая строение первого кольца Арены.
        Астероид двадцати километров в диметре был опутан шестью ярусами стальных переборок и силовых полей. Сплетение конструкций и силовых эмиттеров удерживали огромный каменный обломок в жёстких тисках и не давали ему рассыпаться от творимых внутри буйств. Внутри изъеденного туннелями и многочисленными залами каменного обломка был настоящий лабиринт, где устраивались ежегодные и самые зрелищные схватки Тысячи Городов. За титул самого умелого воина Энджи сходились выпускники многочисленных школ и устраивали на поверхности и внутри астероида настоящие побоища, привлекающее своей зрелищностью миллиарды зрителей и желающих испытать своё счастье на многочисленных тотализаторах.
        Опоясывая ристалище несколькими уровнями защитных переборок, энергетических полей, отдельный астероид стыковался с Тысячью Городами десятками магистральных туннелей. Внутри которых размещались небольшие представительства. Не только мелкие, но даже и крупные корпорации не гнушались иметь здесь небольшой ангар и шустрых продавцов своего товара. Ведь кроме бойцов, сюда захаживали десятки тысяч посетителей с дальних астероидов. А там частенько бывали случаи, когда не лишним было иметь где-нибудь в туннеле вооружённую до зубов дециму кибов.
        Здесь же обретались производители снаряжения, вооружения и множества полезных смертоносных мелочей, которые всегда пригодятся не только на поле боя, но и в тёмных и беспокойных нижних ярусах Энджи.
        Рядом же сверкали вывески медицинских корпораций с обещаниями чудодейственных исцелений от любых недугов. Лаборатории выставляли лучшие стимуляторы и оборудование, способное вернуть человека буквально из-за черты мёртвых.
        Проделав немалый путь среди блестящих вывесок и потоков посетителей, Корвин добрался до закрытого района. Полупустые туннели и глухие ворота частных владений с узкими щелями бойниц не располагали редких прохожих к праздному любопытству.
        Массивные створки ворот были плотно закрыты. Ни одной щели или трещины. Сплошной монолит, на котором выделялся барельеф человека, стоящего лицом к посетителю и воздевающего к сияющей звезде раскрытые руки. Судя по умиротворённости и поверженным вокруг врагам, человек получил то, что просил.
        Корвин приложил руку к серебристой панели доступа. Спустя мгновение в створках распустилась диафрагма арочного прохода, и Корвина впустили в небольшую комнату с пустыми стенами.
        - Долгих лет вашему роду, уважаемый Корвин Мер-Хан, - прозвучали из полумрака слова приветствия.
        В центре комнаты стояли три фигуры в длинных балахонах с надвинутыми на голову капюшонами. Перекрывая проход к следующим дверям, троица встречающих выстроилась классическим трезубцем, где, в случае опасности, каждый будет действовать, не перекрывая партнёру сектор обстрела. А то, что под синими плащами с вышитыми узорами школы скрывается энергетическое вооружение, Корвин не сомневался. Запах разогретого озона щипал ноздри, а волоски на теле вставали дыбом от электромагнитных наводок.
        - Долгих лет процветания и благополучия школе Говорящих с тенью, - официально ответил Корвин. - У меня назначена встреча с наставников Ренмаром.
        - Вас проводят после прохождения обязательной процедуры, - чуть поклонившись, центральная фигура протянула резную шкатулку. На серебряной поверхности богато украшенной замысловатыми узорами крышки было ясно видно место для прикладывания ладони, и сейчас оно мерцало легким свечением.
        - Это экспресс-определитель ваших биологических показателей. Во избежание эксцессов с охранными системами вам лучше всего пройти эту процедуру один раз, ваши данные будут храниться в системе со статусом «гость», а в случае заключения соглашения вы приобретёте статус приглашенного.
        Тёплая поверхность сменилась пронзительным холодом, и ладонь несколько раз что-то укололо. Спустя минуту Корвина провели сквозь тёмный узкий коридор, где он протискивался под низкими сводами за одним из охранников. И пока он следовал за молчаливой тенью, его не покидало ощущение, что они ходят кругами. Во время блужданий он много раз слышал щелчки и гудение за стенами, несколько раз его обдувало тёплыми струями воздуха с запахом разогретого металла. И когда терпение уже было на исходе, его наконец-то вывели в просторный зал.
        Строй из двух шеренг воинов выстроился вдоль дорожки. Как только гость проходил мимо, направляясь к возвышению в конце зала, фигуры, облачённые в синие доспехи, салютовали разнообразным боевым оружием, после чего клали его на плечо.
        Шагом знающего себе цену человека Корвин преодолел сто метров. За это время он успел увидеть такую массу вооружения, которую не видел и за всю жизнь. Величественные воины в полных боевых доспехах с начищенными до блеска броневыми сегментами оглушали лязгом оружия, поднимаемого в воинском приветствии. Обдавая гостя волнами разогретого металла, гулом сервоприводов и приторным запахом смазки, почётный караул отражал гостя в закрытых наглухо зеркальных забралах.
        Здесь были легкие разведчики и штурмовики, но особо его впечатлили массивные четырёхрукие бойцы. Облачённые в тяжёлую броню, вооружённые до зубов навесными излучателями ближнего боя, ударные силы Владыки теней предназначались для прорыва стационарных узлов обороны. Это была элита ячаров. Разящий клинок, мощь суммарного залпа которого была способна превратить небольшой город в сплошные руины.
        Конечно, он понимал, что это все выставлено напоказ, дабы впечатлить посетителя, внушить страх и почтение перед хозяевами, обладающими знаниями и силой, способными заставить этих воинов повиноваться и служить. Всего лишь одно желание - и эта армия разрушителей может уничтожить половину Энджи. Корвин с удивлением отметил, что даже на него, искушённого, и в принципе, представляющего, что его ждёт за стенами школы, демонстрация произвела впечатление.
        - Долгих лет достойному сыну рода, Корвину Мер-Хану, - прозвучал мелодичный голос от белого балахона.
        Скрывающая лицо кромка капюшона не давала разглядеть лицо говорившего. Колючий блеск свисающего на груди золотого медальона, переливающегося не только блеском драгоценных камней, но еще исходившего маревом энергетических полей, указывал на высокий статус встречающего. Абы кому не дадут пульт управления всеми боевыми системами здания.
        - Я рада приветствовать гостя в сердце школы «Говорящих с тенью». Прошу вас следовать за мной. Учитель ждёт нас.
        Следующая комната, куда привели высокородного гостя, была больше похожа на переговорную, но без стола и стульев. Стены занимали проекторы, на которых транслировались космические просторы. Посреди комнаты лежал толстый ковёр со множеством подушек, на котором медитировал человек почтенного возраста. Облачённый в костюм слияния, что пестрел множеством выведенных наружу дополнительных разъёмов для подключения дополнительных полезных модулей, старик медленно раскачивался в такт колыхавшимся на спине зарослям нейрошунтов. Живя самостоятельной жизнью, имплантаты колыхались за спиной человека множеством щупалец, между которыми пробегали искры, выдававшие активный информационный обмен между человеком и виртом. Седые волосы были собраны в косичку, глаза подрагивали под веками, испещрённое морщинами лицо встретило вошедших умиротворением и спокойствием витавшего в наркотическом трансе человека.
        - Учитель, я привела гостя.
        - Присаживайся рядом, Дана, - прозвучал едва различимый голос.
        Обратив на гостя взгляд давно выцветших от старости глаз почему-то так и не прошедшего омоложение человека, учитель посвятил созерцанию Корвина целую минуту.
        - Очень интересно. Я бы даже сказал, весьма, - проговорил старик с легкой улыбкой на губах. - Пропустим официальную болтовню. Я слишком стар, чтобы тратить время на всякие условности. Скажи мне, юноша, что же привело в стены моей школы высокородного отпрыска знатного рода?
        - Желание стать ячаром.
        - Желание это похвально, но только желания недостаточно. Ячар это состояние духа и тела, это постоянная работа над собой на протяжении всей жизни. Разве тот, перед кем открыты другие дороги, готов посвятить себя изнуряющим занятиям, ущемлению своих желаний и приношению своего «я» в постоянную жертву?
        - Наставник, вы меня путаете с теми, кто предаётся увеселениям, развлечениям с модифицированными красотками. Я млад…
        - Я знаю, кто ты, и даже чувствую в твоём теле остатки неправильно смодулированных плетей… Ты уже умирал на арене, мальчик мой. Я все это вижу… но я не вижу ответа. Почему ты хочешь стать Владыкой теней?
        Взгляд старческих глаз, казалось, пронзил его насквозь. От этих двух сапфировых игл, что вонзились бурным потоком и буквально смели все заготовленные ранее ответы, Корвин вдруг ощутил себя голым и беззащитным.
        В последний момент, удерживая рвущиеся наружу слова, Корвин едва не прикусил язык, но сумел медленно и с достоинством сказать:
        - Я достоин большего.
        - Хорошо держишься, мальчик. А если вот так… Последние слова совпали с волной дикого ужаса.
        Поднимаясь из самой глубины сознания, из области дремучих инстинктов, прорываясь сквозь путы воли, на поверхность ощущений вырвался беспричинный страх. Проникая щупальцами за щиты самообладания, ужас лишал силы и уверенности в себе… и по щекам Корвина потекли слезы бессилия.
        Часть сознания осознавала, что это не его ощущения, что это не его сейчас будут четвертовать и лишать головы, но чужая воля разрушала картину мира, навязывала свою реальность, где Корвин был мальчишкой, распятым в объятиях чудовищного осьминога.
        Растягивая щупальцами человечка, словно на дыбе, своим единственным глазом чудовище просвечивало его насквозь. Этот взгляд был как скальпель. Он снимал кожу слой за слоем, и от боли не было спасения.
        Пытаясь противостоять чужому вмешательству, чужой воле, сковавшей его, как жука в янтаре, Корвин пытался сопротивляться. Стараясь вырваться из странного оцепенения, он стучал кулаками о невидимую стену, пытаясь разбить невидимую преграду, с каждой секундой и вдохом он все больше осознавал своё бессилие.
        Стена между ним и реальностью становилась только толще, а стекло мутнее. А следом невидимая преграда превратилась в непоколебимую гранитную стену.
        Корвин закричал. Закричал всем естеством, душой и телом. Вкладывая в крик всю злость, всю боль, всю накопленную за жизнь горечь разочарования, все то, что заставляло его двигаться вперед, Корвин вложил в крик всего себя, и стена дрогнула. Появилась одна трещина, за ней другая.
        Покрываясь узором разломов, толстая преграда затрещала и стала осыпаться с песчаным шелестом. Набрасываясь на пролом, сдирая пальцы в кровь, выкорчёвывая гранитные глыбы голыми руками, Корвин рвался из плена. И когда казалось, что вот-вот стена упадёт, руки вдруг обдало нестерпимым жаром.
        Гранитные стены пещеры, в которую он углубился, спеша вырваться из ловушки, вдруг налились жаром и запылали открытым огнём. Камень стал плавиться и стекать со стен податливым воском, собираться вокруг лужей расплавленной лавы.
        Пещера превратилась в огненный мешок. Спустя мгновение Корвин стал тонуть и сгорать заживо в котле лавы. Буквально на глазах ноги обугливались, чернели и обсыпались кусками спечённого шлака.
        От разрывающей сознание боли захотелось завыть, закричать, нырнуть с головой в этот огонь и наконец избавиться от терзающей боли раз и навсегда. И прежний Корвин так бы и сделал, но только не тот, кто прошёл первую ступень посвящения.
        Состояние пустоты и белого света, которое он познал в Храме Бездны, засияло перед ним миражом. На остатках самообладания он потянулся к шару ослепительного света. И когда руки коснулись белого сияния, по телу пробежала волна прохлады. Окунувшись в гостеприимно распахнутые объятия нирваны, Корвин оглянулся в зияющий огненный провал. Просветление не терпит лишних эмоций. И Корвин выплеснул из сознания кипевший внутри гнев.
        Глава 15
        Просторная комната для медитаций, которую наставник школы Говорящих с тенью любил называть зеркальной клеткой, сейчас была заполнена суетой.
        Вокруг прибывшего гостя порхали две послушницы. Стараясь не дать обездвиженному телу лишиться остатков жизни, белые балахоны облепили тело пучками разноцветных проводов и сонмом щупалец. Увенчанные острыми иглами и вакуумными присосками, слеповато тыкаясь, почти что живые капельницы присасывались к важным точкам тела и впивались в пульсирующие артерии. Блок медицинской консоли, утробно заурчав, стал накачивать тело питательными веществами и стимуляторами, перехватывая у организма контроль над жизненно важными функциями.
        Две послушницы школы, чей талант служил для возврата человека из-за кромки, сейчас умело орудовали пучками игл новых нейрошунтов.
        Пребывая в неактивном состоянии и в виде полуметровых спиц, дистанционные улавливатели биоэнергетики начинали извиваться щупальцами, когда впивались в обнажённую спину донора. Подключаясь к биоконтуру человека, стыкуясь с вживлёнными имплантатами, они расширяли способности человека к слиянию с электронными помощниками.
        Руководя процессом срочной имплантации, сосредоточенная Дана отдавала уверенные команды послушницам. Указывая световым пером точки очередной стыковки, она сверялась с сиявшей перед ней проекцией с подробной картой тела. Спустя несколько минут располосованная спина гостя была превращена в покров из извивающихся стальных игл.
        - Я закончила, учитель, можно его выводить из комы.
        - Нет смысла торопиться, Дана, - произнес старик с полуприкрытыми глазами, - его состояние стабильно. Основные показатели в норме, и его жизни ничего не угрожает. Чего не скажешь обо мне. Я очень удивлён, меня терзает уже давно забытое чувство любопытства. Мне непонятно, откуда юнцу известен этот способ ухода из «Оков огня»? Если бы я не знал, сколько мальчишке лет, то подумал, будто увидел призрака…
        - Призрака?
        На мгновение задумавшись о посвящении любимицы в древние тайны, которые старый учитель надеялся унести в могилу, старик задумчиво покачал головой.
        - В этой комнате только что применился любимый приём храмовниц. Эти святоши были любителями выплеснуть в сознание атакующего волну чистой энергии мироздания. Мне показалось, что этот мальчишка, перед тем как провалиться в кому, ответил чем-то похожим…
        - Простите, учитель, но сейчас не время утолять любопытство. Нам главное, вытащить гостя из-за черты, иначе у нас начнутся большие неприятности.
        - Успокойся девочка, ничего с твоим протеже не случится. Мы вычистили ему позвоночник от остатков дешёвого хлама, едва не отправившего на тот свет. А с новыми нейрошунтами он будет как новенький. Странно, кто же мог подумать, что высокородный из далеко не самого последнего Рода, установит себе «невод», устаревший еще во времена моей молодости? Ладно, тут ты и сама справишься, а я пока подумаю как быть дальше.
        - Извините учитель за назойливость, - не отрываясь от работы, Дана решилась задать волнующий вопрос, - Вы возьмётесь за этого юношу? Контракт на его обучение очень бы помог школе с закупкой нового снаряжения, да и оружейники уже не так охотно идут на кредитование, у нас получается…
        - Я и без твоих вынуждающих обстоятельств согласился бы, - усмехнулся учитель Ренмар, - из всех кого ты приводила, этот… не самый безнадёжный. Даже больше, очень интересный самородок. Неогранёный алмаз. Но вот только выдержит ли он огранку? Мне нужно подумать…
        Не слушая слова благодарности любимицы, тянущей на себе и обязанности управляющей делами школы, старик открыл шкатулку. Достав щепотку остро пахнущего порошка, подложил себе под язык. Проваливаясь в знакомую негу транса и отдаваясь ритму слияния со встроенными в стены вычислительными мощностями искусственных разумов, наставник школы погружался в состояние медитации. Опираясь на мощь электронных джиннов, он сейчас переворачивал вверх дном личные архивы в поисках ответа на невероятное событие.
        Произошедшее в стенах школы событие заставило его, уже давно созерцавшего окружающих людей как театр марионеток, вдруг ощутить забытое ощущение азарта. Он возвращался от блуждания по виртуальным мирам к реальной жизни, и это состояние ему вдруг понравилось. У него появилась достойная цель.
        Он уже давно перестал гнаться за богатством и славой. В свои двести пятьдесят лет он успел переболеть всеми этими потугами, казаться в глазах окружающих не тем, кто ты есть на самом деле.
        Он достиг того, что хотел. Насладился славой и признанием, и теперь ушёл в тень. У него есть школа, в которой уже он сам почти не преподаёт. Весь учебный процесс поставлен на поток его доверенными учениками, которые заменили семью и кому он отдал все на откуп. Пусть теперь молодые стремятся, добиваются, сражаются, а он будет знаменем, которое гордо реет над всем этим… балаганом. По-другому назвать весь этот цирк, когда в школе обучались посредственности, которых во время его молодости даже бы не приняли на обучение, он не мог. И поэтому лишний раз встречаться и тратиться на очередного «одарённого» ему не хотелось. Старый ячар не видел смысла в затрате своего драгоценного времени на этих бездарей, не способных контролировать и десятка теней, не говоря уже о боевых платформах.
        Но необычный гость сумел заинтриговать.
        На его памяти мало кто из послушников мог выдержать боевой приём «Раздвоения».
        Каждый человек Стаи имел в теле множество имплантатов, многие из которых сведены в общую системную шину, и через неё стыкуются с высшей нервной системой человека как дополнительная часть тела, как лишний орган, и управляется он неосознанно.
        Другое дело ячар, выбравший путь контроля живого и мёртвого. Воин стаи, Владыка теней, должен контролировать своё подразделение осознанно и в полной мере. Поэтому им вживлялась системная шина особого образца, с разъёмами для вживления неограниченного количества нейрошунтов. Устройств, обладающих скудным интеллектом, но по сути своей, при стыковке с сознанием ячара, превращавшихся в грозное оружие.
        Оружие, дающее возможность подчинить воле ячара любой имплантат. Будь то обычный виртадаптер, операционная система киба или контроллер сознания воина Тени, ячар сливался с ними в одно псевдоживое целое. Его желания превращались для Теней в могучую волю, руководство к немедленному действию, несмотря ни на инстинкты, ни на собственные желания. Тени были продолжением воли ячара. Идеальными солдатами, способными на всё, ради выполнения приказа своего Владыки.
        И сегодня старый ячар легко вскрыл каналы старого «невода». Легко подключился к внешним частотам. Атака искусственно наведенной телеметрией могла отправить в бессознательное состояние послушника даже второй ступени. Но вместо скулежа, который должен был издать гость, старику прилетел такой ответ, что он встряхнулся, как старый пес, заслышавший рог охоты. Юнец ответил всплеском силы храмовников!
        Ведь что-что, а как выглядит удар давнего врага, ускользнувшего в неизвестность, старик помнил очень хорошо.
        Он был одним из сотни ячаров, что, подчиняясь контракту с одним из старших родов, брали штурмом один из Храмов Бездны. В той бессмысленной бойне он положил почти всех теней, но их попытка прорваться внутрь стен была с легкостью отбита верткими ведьмами.
        Проклятый запрет на применение энергетического оружия сводил на нет все преимущество штурмовых децем в тяжелом вооружении, но требования заказчика было однозначно: «Никакого вооружения, способного причинить вред технологиям Храмов».
        И гибли бойцы, гибли старшие тени, что пытались врукопашную, с виброножами и легким стрелковым вооружением сражаться против храмовниц с их прославленными жезлами, что в стремительных бросках, почти молниеносных движениях и вспышках белой энергии раскидывали нападающих, как тряпичные куклы. Неизвестно, чем бы кончились осада храма, если бы на следующий день храмовницы сами не исчезли, оставив после себя лишь голые стены и ни одного упоминания, ни одного лишнего бита такой нужной информации. Секрет биоэнергетического всплеска силы, без использования наркотического транса и нейрошунтов, позволяющих черпать энергию из технологических источников, исчез одновременно со всех храмов.
        Но сейчас… Именно сейчас, когда он уже и не вспоминал тот провал высокородных, ему явился самородок. Юнец со всплеском силы, ради которой пролилось немало крови и чей секрет оказался утерян во тьме веков.
        Прошедшие годы многому научили. От молодого воина, привыкшего все решать силой и нахрапом, осталось очень мало. Вместе с возрастом к нему пришла мудрость и терпение. В этот раз он будет действовать без огласки и лишнего шума. Он возьмется за обучение мальчишки, но… и сам будет изучать самородок со всех сторон. И неизвестно, кто кого еще чему научит. Может, ему удастся приобщиться к учению тех, кто мог смотреть за кромку невидимого?
        Улыбнувшись получившемуся каламбуру, старик приступил к составлению плана занятий для новоиспеченного ученика.
        Глава 16
        Вынырнув на поверхность озера, серебристая фигура облаченного в скафандр человека растерянно заозиралась.
        Водяная гладь бурлила илом, исходила клубами пара, щерилась множеством коряг и останками поваленных деревьев.
        Лесное озеро, принявшее объятую огнем спасательную капсулу, после столкновения превратилось в огромную грязную лужу. Поднятый ударом столб воды взметнулся на десятки метров, огромная волна выплеснулась на окружающий лес девятым валом. Смывая прибрежные деревья, как частокол чахлого забора, разъяренная стихия повалила вековых великанов в десятках метров от берега, и только там вал потерял разрушительную силу и вернулся обратно в озеро, неся с собой кучи мусора, обломки деревьев и потоки размытой грязи.
        - Вот это я понимаю, вот это по-нашему, - ругаясь сквозь зубы, пилот оттирал стекло шлема от тины. Определившись с направлением, медленно двинулся в сторону ближнего берега.
        Работая маневровыми двигателями, уклоняясь от коряг и сучьев, норовивших воткнуться в исключительно мягкие места скафандра, пилот недовольно ругался.
        - Вот это по-тихому! Настоящая скрытая посадка, мать твою за ногу! Типа хрен, кто догадается, где приземлился незваный гость?!
        Спустя полчаса упорной работы руками и легкой коррекции пневматическими двигателями пилот выбрался на берег. Оставляя в иле глубокие борозды и проламываясь сквозь бурелом из кустов и водорослей, человек выбрался на относительно свободный участок прибрежного леса.
        Очистив место от подпрыгивающих на траве рыб, пилот превратился сам в большую рыбину. Раскинув руки и рассматривая сквозь грязное стекло синеву неба, только сейчас смог расслабиться и эмоционально выдохнуть:
        - Выбрался, черт побери. Реально выбрался!
        Всем смертям назло, вот это я понимаю, родиться в рубашке… Напряжение последних часов сейчас выходило потоком глупостей, вперемешку с матом и истерическим смехом. Спустя еще полчаса простого созерцания неба пилот смог прийти в себя от эйфории, и голове стали мелькать более-менее трезвые мысли.
        Неизвестная планета, неизвестно где и неизвестно кем населена. Нет, конечно, ясно, что все человеки братья, но вот насколько тут действительно человеки? И вдруг они нам совсем не братья? А это значит, что паранойя опять оказалась права, и пора принимать некоторые действия, как говорится, на всякий подлый случай.
        Аккумуляторов скафандра хватило как раз на то, чтобы связаться с капсулой, заложить координаты на маячок и выдать команду на отстрел грузового модуля. Запаса одноразовых двигателей должно хватить, чтобы грузовой сегмент вынесло как можно ближе к берегу. Иначе придется сооружать плот и плыть к болтающемуся на поверхности модулю в окружении ярких буйков. А в условиях, когда инструментов под рукой нет, перспектива сооружения плота из бурелома не радовала.
        Закончив последовательность для дуркующей бортовой автоматики, пилот откинулся на спину. Покосившись на анализатор химического состава окружавшей атмосферы, глубоко вдохнул и одним рывком снял шлем.
        Глубоко вдохнув аромат болотной тины и рыбы, сдобренный свежестью густого леса, человек закашлялся. Свежий воздух ворвался в легкие оглушительным букетом прохлады и свежести. И только сейчас пилот понял, какой выхолощенной гадостью он дышал все это время. Никакие ароматизаторы и химические добавки не смогут повторить аромат свежей природы.
        Хлопок - и короткий вой сирены вырвал Косяка из состояния слияния с природой. Тяжело вздохнув, он нахлобучил обратно шлем скафандра и смело шагнул в мутную жижу. Активно работая руками и уверенно ступая по мясистому дну, он двигался в сторону сигнальных буйков.
        Спустя полчаса он притащил сегмент капсулы к берегу. Почерневшая от окалины часть сферы заскребла по дну, и счастливый обладатель грузового контейнера стал нетерпеливо сбивать оплавленные крепления.
        - Класс, - довольно промурлыкал Косяк, вглядываясь в полумрак контейнера, - а теперь, родная паранойя, посмотрим, ради чего тебя вскармливал все эти годы… Хотя нет, вначале шептуны.
        Оставив запечатанные контейнеры с разными мелочами и полезностями, Косяк склонился над тем, что втолкнул в трюм, едва успевая перед самым отстрелом.
        Размотав зеркальные тюки на траве, расправив ткань, Косяк долго проковырялся со спинными утолщениями шептунов. Массивный наплыв энергетического отсека и резервуаров с наполнителем за прошедшее время покрылся налетом какой-то вязкой субстанции, успевшей отвердеть и ни в какую не желавшей дать открыться принимающей ячейке. Изматерившись и содрав пальцы в кровь, он всё-таки расковырял ножом нужные щели и сумел запустить механику самораскрытия.
        Бережно извлекая цилиндры реакторов, Косяк аккуратно утопил каждый в распахнутом провале на спине шептунов. И забывая, как дышать, стал ждать.
        Секунда-другая тишины, и сердце ухнуло на самое дно грудной клетки. Самые паршивые мысли пронеслись в голове табунами, с гадкими кривляниями и возгласами, но Косяк мужественно ждал.
        Через восемь секунд ожидания на панелях мигнул один тестовый огонек, за ним другой. И вскоре узор тестовых индикаторов окрасился зеленой гирляндой, и диафрагмы служебных панелей закрылись, и лючок панели управления захлопнула броневая заслонка.
        Получив доступ к источнику энергии, информационная матрица принялась за постройку скелета. Подчиняясь заложенной информации и черпая энергию из проснувшегося реактора, внутренний наполнитель выстраивал каркас, в считанные мгновения придавший безвольному вороху ткани четкую форму. А следом за зеркальной фигурой двухметрового монстра, опирающегося на четыре конечности, тело ожившего кошмара покрылось красным маревом, а спустя еще несколько минут, необходимых внутренним системам для включения блока мимикрии, Черныш предстал перед другом во всей свой красе черного, лоснящегося на солнце кошмара, принявшего форму рогатого пса-переростка.
        - И я тебя рад видеть, дружище, - едва не упав от толчка массивного черепа в грудь, Косяк обнял и, отстранившись, потрепал монстра по бронированному лбу. - И конечно же тебе, Белка, я тоже очень рад. Ну все, тише-тише, чугунные задницы, раздавите же к ядрене фене.
        Но шептуны словно не слышали человека и продолжали ластиться, еще немного и забрались бы своими трехсоткилограммовыми тушами ему на голову. Стукнув себя по лбу, человек надел на шею тяжелый полумесяц и счастливо заулыбался.
        Шептунов буквально распирало от радости. Новый мир, новые впечатления и столько всего и сразу! Вдобавок ко всему еще активировались отключенные из-за ненадобности скрытые узлы и устройства. Например, та же гравитационная система связи, как только ощутила под собой уверенные магнитные линии, заявила о себе как о резервной связи. Следом за ней проснулись системы маскировки, плазменная пушка на спине зачесалась, прожорливо поглощая энергию на разгон собственного мини-реактора, но там стоял запрет на использование, пока человек не даст добро. А еще…
        Множество мыслеобразов, вопросов грозило затопить человека, поглотить под ворохом ярких картинок, требований все объяснить, показать, дать попробовать, а лучше всего снова с ними поиграть в новую игру в таком интересном и необычном месте, где они уже давно проснулись и еще ни разу не играли…
        - А ну хватит. Прекратили галдеж, у меня голова сейчас лопнет! Всему свое время. Хотя… Есть одна игра. Значит так, Черныш, ты сейчас идешь ко входу в контейнер, я из тебя верблюда сделаю, а ты, Белка, сейчас начинаешь рыть когтями вот в этом берегу глубокую яму. Как раз такой глубины, чтобы там спокойно поместился вот этот контейнер. Как зачем? Нужно! Это игра такая, прятки называется. Мы должны спрятать контейнера так, чтобы ни одна любопытная харя даже и не подумала тут что-то искать. Все понятно? Тогда приступаем…
        Потраченное на разбор контейнера время принесло плоды в виде трех разномастных куч.
        - Паранойя, да помноженная на чуйку, великая вещь, - проговорил Косяк, ковыряясь и раскладывая «добро» по стопкам.
        Он решил классифицировать богатство НЗ капсулы по трем категориям. В первую стопку складывалось все, что относилось к еде и средствам ее приготовления. Сюда вошли прессованные брикеты сухпая, серыми брусками ложились один к другому, красовались изображения и слоганы производителя, обещавшего едва ли не вечное хранение и сохранение вкуса. Рядом же примостился нехитрый полевой набор из складного треножника, котелка да брикетов сухого топлива. И всякая мелочевка, несколько острых пластин, из которых можно изготовить хорошие ножи, да пара брусков для заточки.
        Вторая куча получилась самой объемной. Аккуратные коробки, в герметичных пакетах за пластиковыми стенками скрывали: одноместную палатку с солнечными панелями на крыше и стенках, небольшой переносной реактор с запасом картриджей с кристаллоидами, спальный мешок, несколько комплектов одежды и обуви, ну и всяких полезностей в виде фонарей, полный комплект полевой сигнализации с кучей сенсоров и возможностью конфигурирования. А рядом были сложены уже распакованная полевая радиостанция, к ней прилагалось несколько мобильных гарнитур, чтобы не таскать на спине «гробину» материнской станции; тут же был и уже распакованный треножник с антенной и мощным передатчиком, способным пробиться на околопланетные орбиты. Сюда пилот и положил планшет, на котором уже мерцали строчки распаковки информационного массива: «Наставление и инструкции для выживания на неосвоенных планетах».
        Третья стопка оказалась самой маленькой, и это расстраивало. Кроме «сестричек», привычно занявших место на заплечных креплениях, он имел два ручных импульсника в массивных кобурах. К ним прилагались две запаянные коробки с боевой массой по три килограмма каждая. Не сказать, что это великая сила, но разогнанный электромагнитом пятимиллиметровый шарик может спокойно прошибить трехмиллиметровую сталь на расстоянии ста метров. Здесь был и кофр с полевым испульсником большого калибра. Эта бандура требовала обращения исключительно с двух рук, при этом стрелок, пыхтя и истекая потом, наводил ее в сторону врага, но зато все остальное она уже делала сама. Из нее можно было извлечь импульс, способный легко остановить, а потом и растерзать целого слона. Но боевая мощь сводилась на «нет» своей громоздкостью и непрактичностью.
        И какого черта он, блин, не посмотрел, что покупал у оружейников для комплектования тревожного набора? Просто ляпнул сдуру: «мне самое лучшее и мощное», вот теперь и приходилось озадаченно чесать репу, глядя на полутораметровый раскрытый кофр, в котором, блестя «новьем», лежал разобранный полевик «саранчи».
        - Эту штуку положим в запасник. Таскать на себе вместо палатки совсем уже дурость. Надеюсь, что обойдусь лишь ручниками, - достав из кобуры один импульсник, Косяк любовно осмотрел ручное оружие, - да уж, Лось. Никогда не думал, что вспомню тебя с благодарностью. Так уж и быть, не поставлю тебе свечку… от геморроя.
        Воспоминания давно минувших дней накатили на Косяка с приступом щемящей в груди грусти. Как тогда было все здорово. Хоть и ходили они в обнимку со смертью, а все равно в памяти остались лишь самые яркие воспоминания от службы в Наемном Русском батальоне. Перед глазами всплыли бескрайние просторы Марса, красные барханы и гул работающих с нагрузкой двигателей «Милашки». Вспышки плазменных орудий и битвы с «термитами». Радость побед и горечь поражений. И лица друзей, вечно хмурый командир, или как любил говорить Череп: «я не хмурый, я сосредоточенный». Человек-гора, механик-водитель Дыба, просто зверь в человеческом обличье. Но, как пелось в древней песне: «Ужасный снаружи, добрый изнутри». За ширмой явного отморозка скрывался хороший человек, а самое важное - отличный друг и боевой товарищ. Где теперь они, как у них там все сложилось?
        - К черту воспоминания, тут дел невпроворот, а я нюни распускаю, - зашмыгав носом, парень решительно захлопнул крышку кофра и осмотрелся.
        Его деятельность превратила часть берега в филиал бродячего торговца. А в условиях неизвестности это чревато… Чем?
        Да всем чем угодно. Никто же не знает, как отнесутся аборигены к незваному гостю. Вон как папуасы с Новой Гвинеи, взяли и съели капитана-первооткрывателя, может, традиция такая у них была, но оказаться самому на столе в виде десертного блюда, а тем более лабораторного пособия очень не хотелось.
        - Так, зверинец, слушай мою команду…
        В течение двух часов Косяк с «шептунами» занимался ландшафтным дизайном. Отобрав все самое необходимое для обустройства временного лагеря, остальное запасливо было сложено обратно по контейнерам. При помощи «шептунов» удалось столкнуть капсулу в выкопанную рядом яму и развернуть ее таким образом, чтобы крышка люка была сверху. При надобности, на границе воды и низкого травяного берега, нужно было всего лишь снять пласт дерна, несколько минут поработать лопатой - и он получал доступ в пещеру Али-Бабы.
        Но опасения Косяка не оправдались.
        На место его шумной посадки никто не заявился. Ни спустя полчаса, ни час и даже через шесть часов никто не заглянул на огонек одинокого костра. Никакого движения.
        Даже стало немного обидно. Он тут, понимаешь, в спешке и в темпе ошпаренной курицы, из кожи вон, хоронил грузовую капсулу, готовя тайник на черный день, а его просто проигнорировали. Был большой повод хорошо подумать и все сопоставить. Но пока позволяло время и обстоятельства, он продолжил обживаться в новом мире.
        Отобранные вещи первой необходимости уместились в два больших рюкзака. Один из них Косяк подогнал под себя, а второй пришлось перекраивать под шептуна. Переделывая расположение лямок и перешив несколько креплений, он соорудил конструкцию, превратившую шептуна во вьючную лошадь. Можно было бы, конечно, и на двух шептунов все навесить, и быть этаким путешественником-аристократом в пробковом шлеме, да вот только придется тогда на себе тянуть все тяготы и лишения дозорно-разведывательной службы, а именно для этого он и собирался освободить одного шептуна. Энергетически неистощимому модулю, что бешеной собаке, лишние километры ни хрена не крюк, только в радость, поэтому они бы смогли легко менять другу дружку по пути следования.
        Отвлекаясь от размышлений о будущем, человек разгреб угли костра. Подняв рой искр в ночное небо, новоявленный робинзон поежился. Длительное нахождение внутри стальной коробки с искусственным климатом быстро отучивает организм от вечерней прохлады. Набросив на плечи куртку от комбинезона аляпистой расцветки, по задумке портного должной делать его незаметным на фоне леса, человек криво усмехнулся. Цветовая гамма найденного в НЗ костюма больше походила на плод воображения пьяного ботаника. Хотя нечего грешить на художника, местная листва отличалась как по цветовой гамме, так и форме листочков.
        Да и вообще, местная природа, конечно, отличалась от земной. Листья высоких деревьев были более круглой формы и бросались в глаза яркими расцветками. А кора деревьев шла не вдоль ствола, а почему-то больше закручивалась, поэтому местные деревья производили впечатление вкрученных в землю шурупов, обросших ветками и листвой. Но самое главное, здесь не было кровососущей мошкары, как в земных джунглях, давно бы обглодавших человека до белых костей. Здесь были только крупные представители жужжащей и стрекочущей гадости, которые-то и на человека не обращали внимания. Или наоборот, он не представлял для неуловимых вампиров никакого гастрономического интереса.
        Криво усмехнувшись картине, как бы ему пришлось воевать с местной мошкарой, отмахиваясь импульсником или заставляя шептунов ловить эти огненные трассера, что словно мини-реактивные самолеты носились между деревьями, Косяк хмыкнул.
        На притушенные красные угли он установил деревянные колышки и положил решетку с зажатыми рыбинами. Упитанные тушки, с трудом помещавшиеся на ладони, почти не отличались от карасей, но только плавников было больше, да чешуя отливала всеми цветами радуги. А когда он их потрошил и принюхивался к розовым внутренностям, то никаких неприятных запахов не было. Но все равно он не решился рисковать и решил приготовить два разных вида из самых распространенных жертв нетрадиционной ловли. Как ни крути, а рано или поздно все равно придется переходить на подножный корм, так почему бы не воспользоваться оглушенной рыбой, щедро усеявшей прибрежные окрестности радужными бликами.
        На вкус жареная рыба немного отдавала тиной, но в принципе, отвращения не вызывала. Решив ограничиться небольшим куском и прислушаться к результатам эксперимента спустя три часа, Косяк откинулся на спину и, подбросив дров в костер, стал рассматривать незнакомые созвездия.
        Бытовые мелочи, конечно, радовали своей необычностью и новизной, но за ними маячила проблема посерьезнее. Нужно было определяться с линией поведения.
        А их вырисовывалось всего лишь две, остальное было вариацией. По всем инструкциям и наставлениям, при первом контакте с незнакомой цивилизацией нужно быть вежливым и очень аккуратным. Каждое действие необходимо взвешивать, семь раз отмерять и только потом на что-нибудь решаться. Отсюда и вытекала необходимость сидеть на жопе ровно и ждать у моря погоды. Хозяева планеты найдут гостя и сами установят с ним контакт. Но этот вариант не очень нравился Косяку.
        Нет ничего хуже, чем сидеть, ждать и маяться от неизвестности.
        А тем более зависеть от прихоти и настроения хозяев. Он, конечно, свиненок, считай угробил своим незваным «тук-туком» такой живописный уголок природы. Теперь в этом озере долго не будет ничего живого, но он же не виноват, что все закрутилось таким образом.
        А вдруг тут сплошные «зеленые» живут? За учиненный разгром по голове не погладят, а впаяют десять лет каторги на посадке деревьев. Придется потратить полжизни на высаживание саженцев, взамен угробленных гектаров леса…
        Одни догадки да гадалки.
        Поэтому сам собой напрашивался второй вариант - партизанить. Уйти в максимальную изоляцию. Избегать контактов и собирать информацию. А когда ее наберется вполне достаточно для принятия решения, там уже можно будет легализоваться: как под своей настоящей ипостасью, так и прикинуться местным, чай, не уроды здесь живут, и он со своей бритой головой, средним ростом да жилистой комплекцией не будет выделяться среди аборигенов.
        Вот только шептуны… С этими двумя ураганами что-то надо делать. Неистощимой бодростью и неутомимым любопытством эти две непоседы уже истоптали все заросли, как два мамонта. Забираясь на деревья, с грохотом и треском оттуда сваливаясь, первопроходцы не могли нарадоваться новому миру.
        Двуногий их привел в сумасшедший мир. Здесь было множество автономных модулей, обладающих своим разумом и постоянно находившихся в контакте со множеством других систем. При этом они все взаимодействовали, минуя единый интерфейс. Для детей виртуальности это было выше понимания, но происходившее вокруг действо завораживало своей масштабностью и увлекало таинственностью.
        Пытаясь угнаться за массивным жуком и сыграть с ним в перегонки, Черныш проделал немалую просеку из деревцев и проиграл. Вернее, жуку надоел такой шумный оппонент, и, натужно стрекоча золотистыми крыльями, жулик ушел в отвесную свечу и скрылся на самой вершине деревьев, чем вызвал бурю негодования расстроенного нечестным приемом шептуна.
        А Белка не отходила от воды. Ее завораживала эта гладь динамичной и аморфной субстанции, которая выглядела сплошным монолитом, при этом совершенно не желавшим удержать двести килограммов стальной туши на поверхности. Но больше всего поражало, что внутри нее мельтешат мелкие модули автономных систем, которые реагируют на раздражители и всегда уворачиваются, когда она пытается их поймать. Они с ней играют!..
        Покачав головой, Косяк посмотрел на пульт охраны. Система установленных датчиков и растяжек должна предупредить о приближении нежданных гостей, а он в оставшееся два часа до сна постарается заняться шептунами. Нужно этим двум балбесам донести необходимость выполнять все его приказы, иначе они могут вляпаться в такие неприятности, что мало никому не покажется.
        Глава 17
        «Уклон влево, перехват, принятие на палицу основного удара, уход влево… только не дрогнуть!» - звенела в сознании мысль, а тело исполняло задуманный головой танец.
        Удар, скрежет, и верхняя пара рук потеряла чувствительность, а перед глазами зарябил черный снег.
        Волевым усилием, удерживая себя на ногах, лишь бы не завалиться на сторону, Юрган уперся взглядом в равнодушную стальную маску. В красных глазищах, сиявших блеском оптоэлектронной начинки, не было эмоций, сияла лишь одна цель - уничтожить человека. И «мечник» ее исполнял, последовательно и методично преодолевая усилие человека, пытавшегося удержать над собой две полоски острейшей стали.
        Дикий, необузданный страх поднялся из глубины сознания Юргана.
        Обволакивая тело, разъедал решимость биться, шептал слова покорности и призывал смириться, сдаться. В руках появилась дрожь, и все настойчивее пробивалась мысль все бросить. Стоит лишь ослабить руки, и мечи мгновенно прекратят мучения. Отточенная сталь с хрустом перерубит шею у самых плеч, и голова откатится в сторону, глаза закроются, и все муки исчезнут, вместе с ненавистным окружающим миром. Стоит лишь этого захотеть…
        Удар сердца, еще один, и словно поверив решимость человека, в груди заклокотало, в ушах загрохотало, и окружающий мир разбился на мириады осколков. Внутри поднялась могучая волна, что вознесла сознание на небывалую высоту, к самому солнцу. И душа затрепетала, расправила крылья, могучий ветер наполнил их силой, для того чтобы взмыть еще выше, оторваться от серого мира и затеряться на просторах вселенной еще одной звездой.
        Перед глазами пробежали самые яркие моменты из жизни. Широко распахнутые зеленые глаза, в которых плескалась волна нежности и тепла, и слова, от которых в груди защемило, запело… И мир потяжелел. Налился тяжестью, и Юрган ощутил стремительное падение вниз.
        Но теперь, вместо слабости, в его руках трепетала сила, вместо дрожи - стоял монумент решимости драться до конца. Выстоять и победить!
        Для преодоления последнего сопротивления жалкого человека стальной воин нагнулся вперед и почти касался лбом головы хрипевшего, но не сдающегося легионера.
        Энергетическое поле уже принялось обжигать тонкие ворсинки и покрывать кожу человека волдырями. Казалось, еще немного и позвоночник воина просто не выдержит, рассыплется под нависшей массой киба.
        Но неожиданно нижняя пара рук квадра выхватила не задействованные с самого начала поединка энергетические разрядники и слитным движением воткнула сияющие наконечники в подбородок массивной головы. Ослепительная вспышка, треск и резкий запах озона.
        - Есть разряд! Чистая победа! - запоздало закричал судья, когда юнец обессиленно откатился в сторону.
        За спиной, перекрывая крики толпы, огромный киборг с грохотом повалился на колени. Парализованный разрядом электронный мозг стального монстра не сумел оправиться после «смертельного» удара. Но если бы на месте учебной зарядки палиц был полный боевой заряд, голова «мечника» превратилась бы в ведро с кипящим пластиком и биомассой.
        Но на спаррингах, где «мясо» показывало, чему оно обучилось за прошедшие недели, разрешалось пользоваться только четвертью боевого заряда, а у киборгов стояло ограничение на глубину наносимых ран. Иначе первый же бой обернется для владельца каравана невосполнимыми убытками.
        - Ты слишком рисковал, квадр. Если бы техно не зевнул, то удар «мечника», помноженный на массу, мог легко превратить тебя в обезглавленный труп…
        Вглядываясь в лицо квадра с широко раскрытыми глазами, в которых зрачок расширился на всю величину роговицы, легат понятливо ухмыльнулся. Пощупав пульс, сделал резкий замах к лицу. Верхняя рука квадра молниеносно перехватила движение у самого лица.
        - Поздравляю, молодняк. Ты прошел барьер. Теперь твое место в первой линии, легионер.
        Склонив голову набок, наставник выделялся на фоне бегущих облаков безликой тенью, но для Юргана, глотавшего воздух как выкинутая на берег рыба, слова ничего не значили. Он вслушивался в бушующий в теле шторм и наслаждался ощущением могущества. Тело распирало от силы, казалось, что он самый сильный человек в мире, и при желании способен свернуть горы.
        Но спустя минуту яркие эмоции схлынули, и к нему вернулась способность соображать и запоздало испугаться.
        Конечно же, он рисковал, конечно, в нем взыграло упрямство, в результате чего он решился на этот трюк, задуманный еще на заре изнуряющих тренировок. Но по-другому он не мог, вернее, уже не хотел поступать, особенно вспоминая гадливую улыбку техно Саркиса.
        Этот «аудик» занимал в Стае пост тысячника и был самым опытным оператором кибов. Непревзойдённым мастером в управлении целого легиона кибов. Но кроме мастерства, этот несносный старикан имел вздорный характер. Видимо, тяжелая юность и следы давних увечий, не совсем правильно приращенных конечностей, превратили его в сущее наказание. Не давая проходу всем тем, кто не может ответить, эта тварь не упускала случая поиздеваться над самыми бесправными людьми каравана - «мясом».
        И сейчас, обильно выплевывая ругательства, старик протискивался сквозь хохочущую толпу ветеранов, не упускавших случая поздравить того со старостью, коли даже мясо уже уделывает его за пультом «мечников».
        И глядя на красного от распиравшей злобы Саркиса, Юрган довольно улыбнулся. Все-таки он вернул этой твари должок за все издевательства.
        - Щенок! Да тебе просто повезло, что я ослабил лицевую защиту! В следующем бою я тебя с землей смешаю, вонючий выкидыш пинолей…
        - Полегче, техно, - вступился наставник, - ты разговариваешь с легионером первой линии. Он уже не в твоей власти.
        - Еще не легионер! Посвящение не пройдено. Только вечером, после костра, и с общей чашей…
        - Успокойся, Саркис, - наставник, со слащавой улыбкой и притворной вежливостью, пытался утихомирить разошедшегося не на шутку старика, - и не цепляйся к парню. Тебя чисто обставили, и если ты не заметил, то он только и ждал момента, чтобы ты накачал щиты только в тех местах, куда он бил. А когда ты повелся и оголил верхнюю сферу, он и нанес удар в незащищенное место…
        Но от прилюдного озвучивания ошибки техно еще больше взвился. Он непозволительно расслабился и угодил в подготовленную ловушку. Но кто же мог подумать, что «мясо» придумает такую комбинацию!? И все выглядело, как будто техно действительно прозевал элементарный удар. Позор!
        - Да о чем ты говоришь, Кармат?! Хочешь сказать, что этот, только высранный яслями мешок с костями смог обставить меня?! Да я таких сотнями пускал на трофеи. Их кишками удобрены все леса сектора, и сейчас ты говоришь, что ОНО меня перехитрило?!
        Склонив голову набок, наставник слушал прыгающего вокруг старика с презрительной улыбкой на губах. Но поток брани все не прекращался, и ветеран не выдержал:
        - Может быть, тебе стоило больше времени уделять собственным тренировкам, а не молоденьким попкам?
        Застыв соляным столбом, то краснея, то бледнея, старик судорожно пытался вдохнуть вдруг загустевший воздух. Вокруг послышались откровенные смешки.
        Слабость Саркиса к молодым мальчикам стала уже известна всей стае, но пока тот был под покровительством Хромого, против развлечений со скулившими мальчишками никто ничего не говорил. Но в последние дни старик совсем уж разгорячился и едва ли не ночевал в лагере с «мясом». Ненавидя сильных, кто мог дать отпор, он обходил их стороной, но на тренировках, воплощаясь в кибе, вдоволь отыгрывался на упертых множественными травмами.
        А те, кто послабее, психологически ломались и сами соглашались провести ночь в его спальном мешке. Таких он щадил на тренировках. И не упускал случая по-хозяйски хлопнуть по упругой попке затравленно оглядывающегося мальчишку и проводить того масленым взглядом. Те, кто противился и отказывался от прозрачных намеков, испытывали на себе весь запас неутомимого на пакости выдумщика…
        - ПОЕДИНОК! Я требую поединка…
        - Да легко, - утробно прорычал наставник.
        - Не с тобой… А вот, вот… с ним!
        Узловатый палец с пожелтевшим ногтем уперся лежащему на земле Юргану прямо в лоб.
        - Как обычно, - смачно сплюнув в сторону, наставник наградил старика тяжелым взглядом, - выбираешь соперников равнее некуда. Но только в этот раз, Саркис, ты сам себя обхитрил. Я буду секундантом этому парню. Так что не надейся выкрутиться…
        - Вечером после заката, я выставлю «секача»…
        - Что здесь происходит?
        Громкий окрик перекрыл гомон голосов. Сквозь толпу протиснулись двое амбалов из свиты вождя. Не церемонясь растолкав толпу локтями и плечами, двое квадров в полной броне, с активированными щитами и палицами, освобождали дорогу вождю.
        - Вам делать, что ли, нечего? Почему остановились занятия? Саркис, Кармат!
        Прожигая в наставниках дыры, Хромой переводил налитый кровью взгляд с одного на другого заместителя. Эти два человека были самыми опытными вояками всей Стаи, и в то же время они были источниками самых больших его проблем. Там, где они встречались, постоянно возникал конфликт, грозивший перейти в прямое столкновение. Тогда он может лишиться своих самых дорогих капиталовложений. Ветеранов такого уровня, имевших за плечами немалый опыт выживания в бесчисленных скитаниях по сектору Смотрящего Ворона, было весьма нелегко заполучить себе в Стаю, а тем более удержать их от склок.
        - Тысячник «технов» вызвался на поединок, - невозмутимо ответил Кармат.
        Подав руку молодому квадру, ветеран поднял того с земли. Поставив рядом с собой ничего не понимающего новоиспеченного легионера, натянул на лицо любимую маску «морда валуном» и наградил вождя нейтральным взглядом.
        - Мы обсуждали условия, когда ты нас прервал, вождь.
        - Какой, в бездну, поединок?! Последние мозги вытекли, что ли?
        Переводя воспаленный взгляд с великана на щуплого старика, Хромой раздраженно пригладил растрепанные патлы. Его оторвали от нагретой постели, где он как раз хотел раздавить парочку доз со свежей девицей из Красного фургона. Молоденькая девица еще не совсем свихнулась от беспросветного траха и вовсю пыталась понравиться ему, чтобы быть только его наложницей.
        Но вместо того чтобы согреться и насладиться прелестями податливого тела, ощутить в руках тонкий стан и вдохнуть запах роскошной гривы черных волос, он должен разнимать двух идиотов, которые с первого дня грызутся по любому поводу!
        - Властью вождя и нанимателя я отменяю твой вызов, Кармат, - торопливо произнес вождь и уже собирался развернуться к своему шатру, как прозвучал спокойный ответ наставника.
        - Ничего не получится. Вызов сделал Саркис, и не мне, а моему легионеру, - ответил ветеран, сохраняя невозмутимое лицо, но направленный на техно взгляд сиял затаенной радостью. - По хартии вольников, человек Стаи, уклонившийся от трех поединков, не может занимать командную должность и должен быть разжалован до рядового звания первой линии. У Саркиса это будет третьим отказом. Ты отменяешь поединок, вождь?
        Новость о поединке разлетелась по каравану со скоростью лесного пожара. Спешно заканчивая все дела, воины и техно не собирались пропускать такого зрелища. Поединки не были редкостью. Только ими и решались спорные вопросы среди «вольников». Но в последнее время скучная и тяжелая дорога по джунглям и предгорьям не радовала зрелищами и развлечениями. А здесь такой подарок. Поединок, да еще и не простой, а между «легатом» и «техно».
        Отчаянные бойцы из легионеров всегда славились своим мастерством. Такими они становились после прохождения барьера. Такими они рождались в битвах. Такими и погибали.
        Высокая смертность среди легатов была суровым учителем, не прощавшим ошибок. Поэтому из ста новичков, прошедших «барьер», в первом сражении выживало половина, а во втором и третьем - отсеивались еще человек десять. Но выжившие были настоящими бойцами. Сильными, быстрыми и опасными противниками для кибов. Настоящими легатами Гильдии Легионеров.
        Но не в том случае, если киборг находился под контролем опытного оператора. Прошедший обучение в Техно-Гильдии послушник, а затем мастер, мог контролировать от одного до сотни кибов одного вида.
        И к смертельному арсеналу стального монстра добавлялся опыт и мастерство оператора. Стальной монстр под управлением «техно» действует значительно эффективнее. Получая на пульт управления всю информацию от боевой машины, человек управлял всем механизмом как опытный кукловод. И тогда тупое железо превращается в опасного противника, способного разгадать все хитрости и уловки «легатов» и преподнести неприятные сюрпризы. Зачастую смертельные, так как понять, какой из кибов под контролем «техно», а какой нет, почти невозможно…
        - Слушай сюда, легионер, - произнес наставник, обернувшись к вошедшему в палатку Юргану, - скорее всего, Саркис возьмет свой излюбленный борт. Но его «секач» в последней заварушке получил хорошую трепку. Задняя пара ног повреждена у позвоночника. Маневренность будет не та, поэтому он постарается зажать тебя в углу силовых эмиттеров. Так что если не хочешь зажариться, двигайся как ветер. Остановишься, и всё. Тебя нашинкуют на тонкие ломтики и поджарят до хрустящей корочки.
        Глядя на бледного Юргана, упорно изображаюшего непоколебимого воина, при этом нижняя пара рук нервно теребила клапаны карманов комбинезона, наставник ободряюще улыбнулся и ткнул кулаком в плечо.
        - Не бзди, квадр, в любом случае у тебя сегодня отличный день. Или отмучаешься и сдохнешь, либо отымеешь старого пердуна и станешь легионером второй линии. Победа над тысячником «техно» это тебе не учебка, тут смело можно ставить отметку в личнике и делать татуировку второй линии. Отслужишь у Хромого стандартный контракт, выкупишь свободу и уже в другой стае будешь встречен с распростертыми объятиями.
        Нервно улыбнувшись, Юрган неуверенно пробормотал:
        - Легко сказать отыметь. Он теперь не подставится. Будет осторожничать.
        - Конечно, будет, да только ты тоже у нас будешь не просто «мясом», - криво ухмыльнувшись, наставник откинул второй подол палатки.
        За висячей ширмой скрывалась большая часть палатки, заставленная бесчисленными коробками арсенала легиона. Откинув крышку ближайшего деревянного контейнера, пропитанного резко пахнущим отвердевающим составом, наставник вытащил палицу. Рассматривая отполированную стальную дубину, испещренную бороздками энергоканалов, крепко сжал рукоять.
        Коротко взвыв накопителем, оружие ближнего боя украсилось бегущими сполохами, и вершина разрядника напиталась красным свечением полностью готовой к бою палицы.
        - У тебя есть уникальная возможность оказать мне услугу, малец, - лицо наставника закаменело, глаза заполыхали огнем бешенства, но краткий миг прошел, и старый ветеран заговорил нормальным голосом: - Давным-давно эта гнида задолжала мне. В размере одной человеческой жизни. Он уже забыл меня и так ни разу и не вспомнил, но при этом, как и любая тварь чувствует опасность, так и эта погань уклоняется от поединка со мной. И с каждым днем мне тяжелее себя контролировать. Как вижу эти гнилые зубы, харю с противными маслеными глазенками, готов порвать голыми руками… Но не могу. Вождь меня вздернет за нарушение контракта. А вот если ты объявишь поединок до смерти и победишь… отдай его мне, и не пожалеешь.
        - До смерти?
        - Да, он вызвал тебя на бой, а ты определяешь, чего хочешь от этого боя.
        Выбора у Юргана не было. Поединок уже объявлен. Оставался лишь вопрос: «Как, бездна забери, победить старика?» В учебных боях, наблюдая за киборгом, что гонял молодняк по ристалищу, издевательски чиркая мечом по филейным частям юнцов, неумело отмахивающихся палицами и копьями, Юрган вспомнил, каким потом довольным ходил старик. Саркис получал удовольствие от причинения боли, наслаждался видом страха в глазах жертвы и растягивал удовольствие. Это значит, тысячник и сейчас будет забавляться, сразу убивать не будет. Ему же нужно получить дозу впечатлений. Ну что же, оставалось только грамотно распорядиться этим наблюдением и победить. Вот только с голыми руками тут не навоюешь, и помощь Кармата не будет лишний.
        - Я согласен.
        - Отлично, малец. Ответ настоящего легата!
        Сияя отполированной броневой накладкой, наставник довольно улыбался. Бросив палицу юнцу с удовлетворением отметил, как ловко взведенная палица была поймана на лету.
        «Даже не поморщился. Точно, выйдет из парня толк», - подумал наставник и отвернулся к ящикам. Вскрывая крышку за крышкой, задумчиво спросил:
        - Значит так, как тебя зовут?
        - Юрган, мастер наставник.
        - Когда мы наедине, можешь обращаться просто мастер или Кармат. Значит так, времени у нас мало, будем тебя снаряжать нестандартно, - задумчиво бормоча себе под нос, наставник метался от ящика к ящику. Вытаскивая оттуда образцы потертого временем и боями снаряжения, придирчиво их осматривал. После чего бросал их в общую кучу перед Юрганом или отбрасывал обратно в ящик.
        - Что знаешь о «секачах»?
        - Киб среднего класса. Шесть ног, большая подвижность, легкая броня, но мощность щитов может быть третьего уровня. Из вооружения: шесть мечей с вибролезвиями, высокоподвижный хвост с элементами энергохлыста… - давая описание модели киба, Юрган не отрывал взгляда от кучи перед собой. С грохотом каждой новой детали куча непрерывно росла, и уже достигала пояса. Судя по тому, как наставник все продолжал ковыряться в ящиках, это был еще не предел.
        - Особо опасен из-за конечностей, в боевом положении смена позиций занимает доли секунд. Слабые места: суставные мешки у брюха и гребень с уловителями энергии… Вроде бы всё.
        - Молодец, запомнил, вот только упустил, что из-за лап к брюшине ты хрен подберешься. Ладно, сейчас надевай вот эту броню, и будем подбирать оружие.
        Со щелчком вгоняя сегменты доспехов, наставник проворными движениями собирал воедино составной доспех пешего легионера.
        Черная кольчуга из тяжелой чешуи тускло блестела в лучах потолочных фонарей ровными гранями. Поверх нее был положен гладкий грудной панцирь, к которому прилагались наплечники с мышечными усилителями и пояс с накопителями энергии. Но наставник больше времени уделял двум щитам.
        Круглые щиты, едва закрывавшие часть руки, сияли свежим термическим покрытием, поверх которого были натянуты ячейки мелкоячеистой сети из сверхпрочного сплава. Конечно, прямой удар вибромеча она не выдержит, но вскользь, на излете, сеть вполне способна выдержать разрывающее усилие в сотню килограммов на сантиметр. А для бойцов, которые делают ставку на маневр, этого вполне достаточно.
        По кромке щитов змеилась темная набойка, испещренная бороздами энергоканалов, внутри которых мерцал дежурным огнем контур поглотителя силового поля. Спрятанный внутри щита преобразователь способен был впитывать энергию из щитов киборгов как губка. Вот только емкость у поглотителя была небольшая, ее хватало всего лишь на создание кратковременной дыры в энергетических щитах.
        - Вот! Нашел! - довольно прорычал наставник из глубины арсенала.
        Выйдя к основной куче снаряжения, протянул длинные наручи. Слишком массивные для обыкновенного элемента брони легата наручи чернели вороненой сталью и бросались в глаза замысловатым узором. Но когда под ловкими касаниями пальцев продолговатые цилиндры медленно раскрылись, взору предстал сложный энергетический узор на внутренней стенке.
        - Не думаю, что Саркис знаком с таким фокусом южных секторов, - многообещающе ощерившись, наставник кивнул на кучу снаряжения, - значит так, малец, сейчас облачайся и запоминай, что тебе предстоит сделать…
        Вечерние сумерки опустились на расположившийся на привал караван вместе с прохладой и стрекотом сверчков. Но вместо привычной вечерней суеты, когда караванщики проверяют грузовые рипперы и целостность креплений грузов, а свободные легионеры травят истории или азартно проигрывают друг другу немалое жалованье, почти все свободные от вахт люди собрались на краю леса.
        Под звездным небом в небольшой впадине была оборудована арена. Десятиметровый овражек был огорожен силовыми эмиттерами. Стальные шляпки накопителей сияли в дежурном режиме. Сквозь призрачные линии спокойно проходил любой желающий. Но во время боя лучи напитывались энергией и превращались в гудящие мощью жгуты, соприкосновение с которыми отставляло на теле приличный ожог и отталкивало человека обратно к центру ристалища.
        Рядом высился частокол из копий, на вершине которых вешались массивные фонари, дававшие многочисленным зрителям, расположившимся на вершине холмов, во всех подробностях рассмотреть происходящее внизу зрелище.
        Выкатившись из-за строя технарей, трехметровый многорукий комок механических сочленений распался и превратился в помесь гусеницы и паука-переростка. Выгибая переднюю часть тела назад, вздернутые к небу передние конечности распустились стальными клинками и, плавно раскачиваясь из стороны в стороны, «секач» предстал во всей своей уродливой красе. Под свист и насмешки легионеров и под крики одобрения и подбадривания техников, киборг застыл в своем сегменте круга. Следом за кибом в периметр арены внесли кокон-кресло оператора. Под сплетением панелей и паутины кабелей угадывался силуэт погруженного в транс управления старика.
        Секач осмотрел периметр и, словно принюхиваясь и примиряясь, истоптал всю траву. Определившись с тактикой, киб застыл перед серым коконом, неподвижным изваянием, готовым в любой миг броситься на любого, кто посмеет приблизиться к телу беззащитного оператора.
        С другой стороны ристалища, под одобрительный рев легионеров, приветствующих своего представителя ритмичными ударами палиц о не активированные щиты, выходил квадр, облаченный в полный доспех «легата».
        Тонкая термическая кольчуга до колен облегала тело, а поверх нее были уже надеты и плотно пригнаны элементы брони. Второй экзоскелет мышечного усилителя маскировался под массивным панцирем, собранным из нескольких элементов, свободно ходивших на шарнирах и не стеснявших движений. Все суставы и кости были прикрыты дополнительными накладками, и в довершение к общему впечатлению закованного в сталь броненосца, нижняя пара рук держала по небольшому щиту, а в руках сияли красным свечением боевые палицы.
        - Вольные люди Осириса, - прокричал Кармат, выходя в центр ристалища, - согласно древнему обычаю, когда двум людям тесно в одном месте, когда кончились слова и нет никого, кто мог бы их справедливо рассудить, выход один - ПОЕДИНОК!
        Перекрывая рев разгоряченной и требующий зрелища толпы, Кармат вновь поднял руки, требуя тишины.
        - Сегодня, мастер Саркис, тысячник Техно-Гильдии, вызвал на поединок молодого легионера первой линии, Юргана, пока без прозвища. Что ты ему ответишь, легионер?
        - Я принимаю вызов! - прокричал Юрган, не сводя с кокона горящего взора.
        Там, в полулежачем кресле, с массивным обручем на голове, старик находился в царстве сенсоров и датчиков киба. Слившись с машиной в одно целое, оператор чувствовал и ощущал мир бортовыми системами боевой машины, и, по сути, был сознанием стального монстра.
        Глубоко выдохнув, Юрган подошел к середине ристалища и, демонстративно плюнув в сторону монстра, презрительно скривился.
        - Тысячник Саркис превратился в старика! - пользуясь невозможностью киба говорить, Юрган выплевывал оскорбления по заранее спланированной задумке. - Силы покинули его, а мозгами стал слаб настолько, что единственное, на что он способен, так это пускать слюни при виде мужской задницы! Он позорит звание тысячника, таким как он не место в стае!
        - Ты понимаешь, что это значит, мальчишка? За такие слова поединок длится до смерти!
        - Я готов собственной жизнью подписаться под каждым словом, - прокричал в ответ Юрган.
        Притихшая было толпа недоуменно заворчала, зашумела, но затем взорвалась восторженным ревом. Зрелище обещает быть еще более захватывающим, чем предполагалось!
        Кармат развернулся в сторону вождя, восседавшего в окружении четырех телохранителей на вершине холма. Озадаченно переводя взгляд с молодого легионера на ячейку с оператором, вождь поморщился, как от запаха тухлятины. Интрига была шита белыми нитками, и ему только оставалось быть зрителем и надеяться, что Саркис еще не совсем выжил из ума, и раскатает сопляка в лепешку.
        - Вольные люди Осириса, легионер поднял ставку. Поединок до смерти! На ристалище двое… уходит один!
        Как только рука судьи опустилась, «секач» разом присел и… контур киборга размазался в воздухе. Придав стальному монстру ускорение, словно вылетевшему из катапульты снаряду, все шесть механических лап застыли в атакующем положении. Расцветая в полете оголенными мечами, на застывшего легионера летел диковинный цветок с лепестками из острейших лезвий.
        С коротким кувырком легат поднырнул и ушел в сторону. Останавливаясь и разворачиваясь в сторону просвистевшего над головой киба, Юрган возбужденно облизнул губы. Не отрывая взгляда от монстра, выворачивающего из дерна конечности, он старался сдерживать в себе рвущегося наружу зверя. Та слепая ярость, что всегда вырывалась на свободу в момент смертельной опасности, уже рычала и требовала выхода наружу, вгрызалась в прутья припадками бешенства, требовала выпустить ее из клетки и дать растечься по телу обжигающей волной. Но Юрган знал, этого делать нельзя. Как только он отдастся эмоциям тела, только прошедшего барьер, то потеряет контроль над собой, но в этой битве этого никак нельзя допустить.
        Даже усиленные вторым скелетом и мышечными усилителями доспехи не смогут выдержать прямых ударов киба. Вернее, они-то выдержат, только вот заключенный внутри биологический носитель будет расплющен перегрузками. Поэтому нужно максимально покалечить бот, а потом уже выпускать наружу дикого, необученного, но свирепого зверя. Отбросив все лишние мысли в сторону, Юрган поправил каплевидный шлем с хищным разрезом смотровой щели.
        Вновь бросок, и очередная атака упала в пустоту. Киб, прощупывая оборону легионера, проверял его реакцию на выпады, кружил вокруг добычи уверенным в себе хищником, что, словно забавляясь с добычей, давал той шанс потрепыхаться, возбудить в стальном звере аппетит.
        За прошедшие три минуты боя человек так ничего и не предпринял в ответ. Подвижная защита, больше походившая на неуверенность и робость. Но только до момента, как в это поверил оператор киборга.
        Парируя очередной выпад монстра двумя щитами, человек не ушел в сторону, как в предыдущих стычках, а наоборот, бросился навстречу кибу. Отбивая щитами удар средних лап, потухшими палицами ударил под мышки средней пары. Сквозь скрежет металла и искры от энергетических щитов просвистел еще один удар. Вкладывая в атаку всю силу, удар человека заставил монстра оступиться и встать только на задние конечности.
        Когда «секач» застыл в наивысшей точке, сегментированное тело выгнулось, собираясь вновь свернуться в клубок, легионер нанес третий удар. С треском и вспышкой вгоняя в брюшину две палицы с максимально ярким сиянием зарядов, человек нырнул между ног монстра и выкатился с обратной стороны.
        На том месте, где только что стоял легионер, дерн был вспахан сразу четырьмя мечами разъяренного раной киба. Но уже было поздно. Из туши, куда пришлись касания-попадания разрядников, сквозь выплавленные дыры чадил дым и густо вытекала ярко-зеленая жидкость…
        Толпа вокруг ристалища возбужденно ревела. Азарт и напряженность схватки захватывала всех без исключения. Кровь кипела, организм впрыскивал все новую и новую порцию адреналина, а мозг требовал: «Еще! Еще!» Уже не важно, кто и ради чего сражается, важно зрелище! И остаться равнодушным к яркой битве было невозможно. Даже опытные воины не отрывали взгляда от ристалища, только еще шире открывали глаза, стараясь не упустить ни мгновения из зрелища, где чужая жизнь может прекратиться в любое мгновение.
        А посмотреть в этой битве было на что.
        Обычно среди новичков, только прошедших барьер, всегда находилась пара-тройка самоуверенных юнцов, считавших себя намного зубастее, чем старики. Каждый из них считал, что знает и умеет уже куда больше, чем старые пердуны, которым место только среди трофейщиков или в теплых коридорах школ Гильдий. И обычно все заканчивалось увеселительным зрелищем и публичной поркой торопыг. Но этот бой был необычен. С каждой секундой схватка становилась все более яростной и напряженной.
        Взять единственный удар легионера, сразу же поднявший оценку новичка на немалую высоту. Не сказать, что атака смертельна для «секача», но все «легаты», не отрывающие взгляд от битвы, одобрительно соглашались, что лишить киба его уникальной возможности перекидываться из состояния «зад-перед» это очень хорошая заявка на победу…
        Припадая на задние конечности, что удерживали тело в равновесии, киб еще стремительно передвигался, но с каждой минутой состояние ухудшалось, и оператор понимал, что время играет не на него. И «секач» бросился в ближний бой.
        Сократить дистанцию! Крутиться, вертеться вихрем стали, но не давать человеку возможности маневрировать и проводить атаки!
        От мощного удара в корпус у Юргана перехватило дыхание и потемнело в глазах. А следом последовал еще удар, и еще. Стараясь не потерять сознание, он вслепую пытался увернуться и отскочить в сторону. Чтобы выиграть лишнее мгновение, отдышаться, прийти в себя и понять, как действовать дальше, но проклятая тварь словно читала его мысли, предугадывала движения и заранее оказывалась в том месте, и встречала «легионера» стремительным ударом меча. С каждым ударом Юрган чувствовал, что если он сейчас ничего не предпримет, его просто сомнут.
        И он решился. Вспоминая отработанные до автоматизма связки и блоки, Юрган бросился в атаку. Принимая секущие удары на верхнюю пару рук с активированными щитами, «легионер» выжал из полупустых палиц последние остатки заряда и принял на них удар средних конечностей киборга. Ослепительно вспыхнув, палицы разрядились. Высокоэнергетический разряд пробил щиты киба и впился в лезвия мечей яркой дугой. Расплавленный металл брызнул в стороны обжигающими искрами. Осыпаясь дождем из раскаленных капель, металл впивался в кожу рук, оставляя волдыри, но Юрган терпел. Ревя раненым зверем, стирая зубы в порошок, терпел обжигающую боль.
        И это принесло свои плоды. В эти доли секунды, когда заряд иссяк, а сияние ослабло, легионер выпустил рукоятки безвозвратно испорченных палиц и отскочил в сторону. Киборг повторил маневр. Бестолково упираясь средней парой конечностей в землю, оператор было попытался оторвать приварившиеся к мечам палицы, которые, изуродовав блестящие лезвия в комок слипшейся стали, мешали передвигаться и наносить удары. Затратив несколько мгновений на безуспешные попытки, технооператор принял единственно правильное решение - с протяжным звоном лезвия обломились у основания конечности, и киб вновь бросился в атаку. Но самое главное, человек получил такую нужную ему передышку. Всего лишь несколько секунд, но этого оказалось достаточно.
        Юрган выхватил из-за спины свежие палицы и был готов к продолжению схватки.
        Средняя пара лап потеряла лезвия и превратилась только в ходули, задняя пара была едва живой и могла исполнять только функции передвижения, а это значит, осталась только верхняя пара конечностей, вооруженная мечами.
        И это радовало, и растекалось в груди пьянящим вкусом близкой победы. Все-таки наставления Кармата не прошли даром. Осталось дело за малым, нужно добить тварь!
        Киб тоже чувствовал, что растерял все свое преимущество. И жалкий человечишка, едва достающий до средней пары конечностей, сумел нанести два удара, уравнявших их шансы. Но общее состояние бортовых систем киба было удручающее. Системы сообщали о множестве неполадок и о перегрузке. Если оператор сейчас ничего не предпримет, то механика откажет, и бот превратится в груду неподвижного железа.
        Саркис не зря был тысячником «техно». Словно обретя второе дыхание, киб взорвался стремительными бросками и выпадами.
        Используя лишенные мечей средние конечности как тупоносые копья, монстр атаковал человека то с одной стороны, то с другой. И в то же время сыпал ударами мечей сверху, пытаясь пробиться стальными жалами сквозь мелькавшие непреодолимым заслоном овальные щиты «легионера».
        И вот атака увенчалась успехом. Стремительно изменив направление, верхняя пара конечностей, высекая искры, ударилась о щиты, а мечи устремились в приоткрывшуюся брешь и ударились в грудной панцирь.
        Приняв на себя весь импульс удара, панцирь выдержал, но не сумел полностью поглотить импульс мечей, и лезвия, заскользив по броне, утопились в сочленение нижней пары рук.
        Брызнувшая в стороны кровь и рев боли человека добавили кибу еще больше прыти. Наседая атаками на раненого «легионера» со всех сторон, монстр оглашал окрестности скрежетом и высекаемыми искрами, а им отвечал сухой треск разрядов палиц. Но с каждой минутой над ристалищем все чаще звучал скрежет и лязг атак киборга, складывающихся в гимн смерти. Смерти для маленького человека, возомнившего себя равным стальной мощи…
        Обжигающая боль и пелена перед глазами. Весь мир сузился до блеска мечей и череды ударов о щиты. Тело предательски дрожало, ноги как ватные не желали танцевать, двигаться, только больше врастали в землю, а в груди растекался холодок, и он уже не чувствовал кончиков пальцев рук.
        Это был конец.
        В сознании все чаще мелькали эпизоды из воспоминаний всей короткой жизни. Первые воспоминания о яслях. Лица старших матерей. Первая драка за порцию. Первый котел. Ощущение собственной силы, когда соперник сломлен и валяется у твоих ног. А теперь тебе самому придется так же пасть перед стальным монстром. Подчиниться более сильному. Сдаться и уйти в темноту. Но что-то мешает, свербит и постоянно теребит.
        Перед глазами всплыли бездонные синие глаза Деми, наполненные слезами и болью. Лицо, искаженное безмолвным криком отчаяния и призыва не сдаваться. И далекие слова, словно пробившиеся через толщу воды: «Не смей сдаваться! Сражайся, воин! Ты обещал вернуться!»
        Поднимаясь навстречу этому призыву, из глубины сознания спешил зверь. Сметая все мысли и предрассудки, дикое животное дремучих инстинктов и чистой ярости рвалось наружу. С радостным воем вырвавшись на свободу, зверь оглушительно заревел…
        Нырок под конечности, перехват мечей почти под основание, и когда казалось, масса киборга вот-вот преодолеет сопротивление усилителя доспехов и сломит человека как соломенную куклу, палицы воткнулись в последнюю пару мечей. Ослепительно вспыхнув разрядами, высокоэнергетические разряды обдали сражающихся снопами искр.
        Чувствуя, как лишается последних «зубов», киборг забился в панике. Нанося удары «беззубыми» конечностями по корпусу легионера, пытался того сбить с ног, повалить, лишь бы освободить «жала». Но человечишка словно не чувствовал боли, продолжал удерживать верхние конечности, пока лезвия мечей не спеклись в месиво расплавленного металла. И только тогда отпустил киборга, и тут же получил удар «ходулям» по голове.
        Мощный удар оборвал лямки, сорвал сочленение позвоночного крепления, и должен был оторвать голову вместе со слетевшим шлемом, но человек поднялся с земли.
        Окровавленная голова, с продранной до кости щекой, помятые и пробитые доспехи придавали поднявшемуся «легионеру» сходство с ожившим мертвецом, если бы не взгляд. Безумный взгляд, в котором не было ничего человеческого. Только животная ярость и решимость дотянуться, вцепиться в горло врагу, победить любой ценой.
        Безоружный, истекающий кровью, лишенный оружия и щитов, с голыми руками человек прыгнул навстречу бросившейся на него стальной машине смерти. Сцепившись с монстром в один клубок, повис у того на теле. Обхватив сегментированное тело нижними руками и ногами, верхней парой рук схватился за зазор между маленькой головой и панцирем. Вгоняя бронированные перчатки в зазор, вырывал изнутри целые снопы внутренностей киборга, пока оттуда не ударил фонтан ярко-зеленой жидкости.
        А когда киборг упал на землю, попытался перекатиться, стараясь раздавить вцепившегося человека, легионер оседлал спину монстра. Из наручей выпрыгнули короткие клинки, укрытые мерцанием энергетического поля, и в основание гребня посыпались жесткие удары. Пробивая тонкий металл между броней спины и шипами уловителей энергии, клинки с хрустом впивались во внутренние магистрали. Разрушая силовые контуры, лишали и без того ослабленного киборга подпитки от общепланетного поля.
        На склонах окружавших холмов воцарилась тишина. Все наблюдавшие за схваткой люди были ошеломлены нереальным зрелищем. Стая не могла переварить и осознать реальность произошедшего на ристалище. Только что, на их глазах считай безоружный человек голыми руками разделал «секача» в хлам, почти до «мяса». О таком за всю историю «вольников» Осириса еще никто не слышал.
        Когда растерянность стала уступать место восхищению и нарастающему реву одобрения, над лагерем оглушительно взревел тяжелый звук тревожного гудка.
        - Нападение! Атака по трем направлениям охранного контура! Каравану приготовиться к отражению атаки, двух… трех легионов мечников! - с паникой в голосе над ночным лагерем проревел усиленный динамиками голос легионера: - Внимание, обнаружен прорыв периметра тройкой вершителей!
        Глава 18
        Пешие путешествия без подготовки и тренировок, да еще на длинные дистанции, не добавляли радости и оптимизма. И в первые дни незваный гость планеты мог довольствоваться лишь жалкими километрами пройденного пути. От привала до привала, еле передвигаясь сквозь густые заросли, Косяк в душе проклинал всех и вся на свете. Но больше доставалось «долбаной планете» с повышенной гравитацией.
        Незамеченная на орбите запятая и ноль девять после, на поверхности планеты оказались сорока килограммами лишнего веса, превратившихся для изнеженного искусственной гравитацией пилота в настоящее проклятье.
        И если бы не шептуны, то он бы не преодолел и десятка первых километров. Вклиниваясь в бурелом тропических джунглей, Черныш превращался в бульдозер, не обращавший ни на что внимания, прокладывающий ровную и широкую просеку в буреломе.
        И все бы ничего, если бы на пути не встречался очередной хозяин джунглей. Недовольный столь бесцеремонным вторжением на свою территорию, хищник считал своим долгом порвать нарушителя в клочья.
        Помесь собаки и черной пантеры, только увеличенная почти в два раза, прыгнула черной молнией с вершины дерева и сразу же попыталась прокусить Чернышу шею, а для шептуна это было как приглашение поиграть. Забыв о своем призвании первопроходца, боевой бот обрадованно включился в игру. Но спустя десять минут бесплодных атак и клацаний зубами бедное животное поняло, что тут ему ничего не светит, и попыталось было спастись бегством, но не в случае с разыгравшимся шептуном.
        Атакуя, сбивая с ног и кувыркаясь в кустарниках, шептун транслировал такую волну восторга и удовольствия, что дисциплинированная Белка с трудом сдерживалась, чтобы не броситься сломя голову в кучу-малу, лишь только массивный рюкзак и окрики двуного друга сдерживали рвущийся наружу игривый нрав.
        Только после трех минут недовольного ора, перемешанного с матом, расстроенный Черныш вывалился из клубка тел. Недовольно хлеща себя хвостом, с сожалением провожал стелющегося к земле хищника, что, не веря в свое счастье, не оглядываясь, уползал в чащу. И как только оказался на безопасном удалении, хищник пулей метнулся в заросли и растворился среди джунглей.
        В сотый раз проинструктировав Черныша о важности его миссии, Косяк вновь впрягался в опостылевшие лямки огромного рюкзака за спиной. Истекая потом и стирая ноги до кровавых мозолей, человек упорно вел свой караван на юг.
        Судя по скудным навигационным данным, именно в тех широтах была густая сеть дорог и населенных пунктов. Свой маршрут он проложил таким образом, чтобы по небольшому крюку выбраться к малооживленной дороге. А на ней организовать наблюдательный пункт и там уже присмотреться, принюхаться к местной цивилизации. Понять, чем живут и дышат аборигены.
        Но к исходу первой недели пути он уже не был уверен в правильности своей идеи. Увеселительной прогулки с нюханьем цветочков и любованием местными красотами не получалось. Ночи у костра давно растеряли налет романтичности и очарования и воспринимались только как часть суток с довольно мерзким туманом по утрам. Но человек такое животное, что привыкает к чему угодно. Так и здесь.
        Он втянулся в суровые будни с многокилометровыми переходами, с редкими встречами небольших ручейков, в которых он с наслаждением вытягивался во весь рост. Остужаясь до немоты в суставах, прислушивался к телу, и порой казалось, что слышится треск от осыпания слоев грязи и пыли, налипших на тело, словно цементная корка. А затем было судорожное растирание посиневшего тела скрюченными судорогой пальцами.
        На второй недели пути он вдруг поймал себя на мысли, что это путешествие в бесконечность. Он уже идет целую вечность, и будет так идти всю жизнь. Но разминка с шептунами и шуточный бой в кучу-малу встряхивал такой дозой адреналина, что извилины вытягивались в струнку и скручивались обратно, но зато из головы вылетали все панические настроения и тяжелые мысли. Он вновь становился самим собой и мог продолжать путь, изучая живность и особенности джунглей неизвестной планеты.
        В очередной раз остановившись на привал, Косяк отправил Белку на разведку, а перетаптывающегося Черныша оставил без внимания.
        - Постой и подумай над своим поведением, - менторским тоном проворчал человек.
        Игнорируя перетаптывания шептуна, человек принялся доставать остатки вчерашнего ужина. Несчастный Черныш пытался лишиться груза на спине и все-таки сорваться в джунгли, где можно вдоволь покататься на траве или взобраться на самую вершину деревьев-великанов и, распугивая местную разновидность обезьян, с треском обламывая ветки, начать перепрыгивать от дерева к дереву.
        - Давай-давай, порви лямки, потом вообще не буду с тобой разговаривать.
        Обреченно вздохнув, Черныш улегся на пузо и, вытянув морду в сторону человека, не сводил с того взгляд красных глаз.
        - Ага, еще слезу пусти, и я точно забуду все твои шалости. Сколько еще говорить, что когда ты в патруле, то не нужно носиться по лесу, как стадо раненных в задницу слонов. Нужно быть тихим и незаметным, сливаться с травой и деревьями, наблюдать за всем вокруг и, только заметив что-то необычное, начинать транслировать образ… Охренеть, научился-таки!
        На морде, покрытой иллюзорной черной чешуей, в самом уголке красного глаза стала расти огромная слеза. Наполняясь силой и переливаясь на солнце всеми цветами радуги, массивная капля скатилась по подбородку и, минуя плотно сомкнутую пасть, исчезла, растворилась в мехе лап.
        - Вот паразит, - восхищенно пробурчал человек, - значит, когда надо, то и маскировку мы освоили, и иллюзии наводим. Только вот по команде, значит, ленимся, ну ничего, я тебе еще устрою кузькину мать. Попроси с тобой поиграть, вот возьму и отключу тебя на хрен от трансляции, и сиди тогда на голодном пайке. Что значит не надо? А ну тихо… умолкни!
        Добившись тишины от шептуна, канючившего о послаблении наказания, Косяк требовательно поднял руку, прислушиваясь к неясному ощущению в груди.
        Ушедшая в разведку Белка была возбуждена и растеряна.
        Бесконечный лес, к которому она так привыкла и считала бесконечным, неожиданно закончился, и она топталась в прилеске с редкими деревьями. Возвышаясь над равниной вековыми деревьями, лес почему-то не рос в эту сторону, и дальше расстилались бесконечные просторы, поросшие высокой травой, сквозь которую проглядывали бесформенные каменные кучи.
        Но шептуна смутило не только это.
        Среди холмов петляла широкая утрамбованная дорога, и именно сейчас по ней что-то или кто-то двигался.
        Забыв об ужине, Косяк скинул рюкзак. Проверив кобуру с импульсником, накинув сбрую с оборудованием быстрого реагирования и ножнами, он бросился сквозь деревья. Спустя несколько минут бега и уклонов от летящих навстречу веток, он оказался у кромки леса. С трудом различив притаившуюся в кустах Белку, подполз к ней. Доставая с поясного футляра тяжелый фиксатор, припал к окулярам жадным взглядом. Фиксатор защелкал подбором подходящего масштаба. Сквозь размытые контуры и облака пыли проступило четкое изображение, картинка наконец успокоилась, и перед человеком показалась колонна.
        На удалении пяти-шести километров, по дороге, усеянной гранитной крошкой, двигалась странная процессия.
        Впереди двигался строй из однотипных стальных страшилищ. Словно сошедшие с картинки человекоподобные роботы выбивали с дороги ровную дробь. Покрытые пылью стальные тела со следами грубой обработки плыли четкими коробками и напоминали строи древних армий. Но вместо треуголок и длинных мушкетов, у солдат этой армии были приплюснутые головы и рост под два с половиной метра. Тела стальных монстров не впечатляли массивностью. Они больше походили на высушенных и поджарых кузнечиков, закованных в стальные доспехи. Но когда человек присмотрелся, то заметил, что у роботов нет рук, вместо них были сложенные в несколько раз конечности с блеском стальных лезвий. И судя по тому, какие остались на телах зарубки и следы крови, эти вояки умели ими пользоваться, а самое неприятное, что делали это с заядлой регулярностью.
        - А это еще что за чудища?! - потрясенно проговорил Косяк, когда из стены пыли выплыли громадные шагающие исполины. Возвышаясь над строем почти на десять метров, четырехногие монстры меланхолично переставляли массивные конечности. Каждый их шаг подвешенные к позвоночнику бесчисленные ряды длинных цистерн оглашали окрестности протяжным и тоскливым звоном.
        - С ума сойти, стальной зоопарк… Стоп, а это что еще такое?! - прошептал Косяк, всматриваясь в показания фиксатора.
        Накладываясь на транслируемую картинку, электронная начинка выдала потоки телеметрической информации. Высвечиваясь призрачным текстом, вывод компьютера был однозначен. Среди клубов пыли был обрисован контур человека, но вот только…
        Косяк потрясенно замотал головой. Всматриваясь в соседний куст, выделил один листочек, и в глазах не двоилось, но то, что он увидел, не укладывалось в голове. Фиксатор уже показал целую толпу людей, но вместо двух рук у каждого облаченного в массивные доспехи воина было четыре руки! Идея с интегрированием в местное общество затрещала по швам.
        - Вот тебе и незаметно влился в местный колорит, где же я вам еще пару конечностей найду?
        В голове замелькали варианты решений, как избежать замаячившей впереди пропасти вечного одиночества. Вдруг из клуба пыли вынырнула очередная часть каравана.
        - Ептыть, - облегченно выдохнул Косяк, - есть все-таки справедливость в этом мире.
        В конце каравана после бесчисленных легионов стальных монстров и толпы четырехруких аборигенов, обвешанных разномастным оружием, показалась толпа людей, большинство из которых было двурукими.
        Не отрывая от изнеможенных доходяг взгляда, притаившийся наблюдатель облегченно перевел дух. Но вглядываясь в обмотанные тряпками от пыли лица, в одинаковые серые комбинезоны и синяки на телах, Косяк все больше хмурился.
        В колонне доходяг, почему-то тащивших на плечах обломки бревен и едва не падавших от усталости людей, были только подростки, которым от силы-то дашь четырнадцать, максимум пятнадцать лет.
        А рядом мелькали фигуры дородных охранников. Покрикивая и подгоняя тычками коротких палок, что, соприкасаясь с телом жертвы, украшались вспышками электрических разрядов, надзиратели не церемонились. Получив такой заряд «бодрости», обессиленные юнцы старались подняться и догнать основную массу колонны. Но и были такие, кто уже не мог реагировать на электрошокеры и оставались бездвижными тушами в дорожной пыли.
        Таких грузили в продолговатую платформу с грубо сваренными колесами. Широкая телега, усеянная телами, переваливалась на ухабах, нещадно перекидывала тела от одного низкого бортика к другому. Сбиваясь с мерного шага, впряженные несколько десятков людей хекали от прибавившегося груза и злобно зыркали по сторонам. Но подгоняемые охранниками впряженные юнцы могли только безмолвно скрипеть зубами и награждать «пассажиров» многообещающими взглядами.
        - Ты смотри, воспитание командного духа в действии, - прокомментировал человек увиденную картину. - Разряд в задницу, и пахать негры. М-да уж. Жестковато, но в чужую компанию со своими тостами не лезут…
        В это время над караваном разнесся протяжный вой. Заслышав который, вся километровая змея каравана остановилась. В стороны брызнули стремительные силуэты проворных роботов. Разбегаясь тройками, дозоры шерстили окрестности на предмет опасностей, а вместе с ними выдвигались дозорные группы из людей. И пока внешнее охранение занималось оборудованием скрытных мест наблюдения, коробки стальных монстров рассредоточивались по округе и, присев на землю, замирали неподвижными истуканами, готовыми день и ночь охранять хозяев от всех опасностей.
        Остальной караван неспешно раскладывался на постой. Спустя час суеты и непонятных для стороннего наблюдателя перемещений, лагерь пестрел шатрами и дымными рукавами костров. В отличие от другой стороны каравана. В этой части не было пышных шатров, пестревших в лучах солнца вкраплениями металлических нитей. Здесь только царили крики ярости, боли, свист энергокнутов и стояла пыль столбом.
        Обессиленно валявшимся на земле доходягам не дали покоя. Выстроив тех в шеренги, охранники заставили юнцов еще и заниматься силовыми упражнениями. А как только общая разминка закончилась, всех способных стоять на ногах разбили на равные группы и развели по склонам, где за эту разношерстную компанию взялась другая группа людей и… роботов.
        Косяк от души выматерился и едва не выдавил окулярами себе глаза. На склоне холма юнцов самым натуральным образом отдавали на растерзание роботам. Стальные монстры, размахивая оголенными мечами, гоняли доходяг и в хвост, и в гриву по всему склону, а настигая, украшали спину красными росчерками. И такая экзекуция продолжалась, пока на ногах не остался всего лишь пяток самых крепких парней. Все как на подбор. Юнцы, конечно, знатно выделялись на фоне всех остальных своим ростом, но самое главное, повадками.
        Даже с такого расстояния Косяк видел, что ребятки непросты. В их походке были та легкость и врожденная грация, которые отличают ягуаров от бегемотов. Особенно сильно это выражалось у одного четырехрукого. У этого громилы с лицом, разделенным уродливым шрамом на две неравные части, кроме богатырского роста был еще и характер настоящего бойца, в чем он убедился, наблюдая за сумасшедшей схваткой, когда этот юнец за глаза прозванный «Бугаем», схватился с каким-то сумасшедшим стальным кузнечиком. И судя по тому, какой поднялся шум и гам после победы, парнишка оказался в центре небольшого скандала, собравшего немалую толпу.
        Пытаясь разобраться в происходящем, Косяк пролежал на земле почти до самого вечера. Изредка отвлекаясь на «пожевать и кустики», он безотрывно следил за лагерем.
        А получившийся скандальчик оказался с продолжением. Мальчишка, днем сумевший собрать вокруг себя немалую толпу, вновь оказался в центре всеобщего внимания.
        Но теперь он был облачен в сегментированные доспехи, покрывающие тело с ног до головы, больше походившие на помесь рыцарских лат, усиленных грубым экзоскелетом пехотной брони. Но в отличие от полевой брони марсианской «саранчи», этот образец местного хай-тека выделялся монументальностью и грубостью. Но даже в таком облачении, увешанный оружием и щитами Бугай передвигался легко и свободно, и казалось, был готов сокрушить кого угодно.
        Но когда Косяк увидел, с кем придется сражаться местному «муромцу», короткий ежик на голове зашевелился в попытке встать дыбом.
        Вышедший на схватку монстр возвышался на два с половиной человеческих роста и был уродлив, как самый страшный кошмар.
        Сплетение стальных конечностей из пластин, нагромождений щитков легко передвигалось в любом из направлений. Буквально в считанные секунды меняя «зад-перед» местами, робот гарцевал с завидной проворностью. А когда три пары ног украсились лезвиями продолговатых мечей, что со щелчками выросли из конечностей, Косяк только ошарашенно открыл рот и выматерился.
        - Это же сколько нужно выпить и выкурить, чтобы додуматься до такой хрени?! - следя за передвижениями робота, Косяк восхищенно цокал языком. - Нет, ну это надо же… Блин, парниша, и что же ты собираешься противопоставить… Охренеть, вот это танцы!
        Схватка на арене, вокруг которой собралась толпа людей почти со всего каравана, разворачивалась в неповторимой манере. Даже оценивая все с возможностей «измененного», Косяк не переставал одобрительно цокать языком. Мальчишка двигался быстро. Очень быстро. И даже мелькнула мысль, что здесь тоже есть свои измененные. Скорость, движения и лязг доспехов сливались в смертельный танец, где малейшая оплошность - и юнец лишился бы головы. Но сверкающая в опасной близости сталь только оставляла после себя размазанный контур раскаленного воздуха и проскальзывала всегда мимо.
        Глаза следили за зрелищной схваткой, а на заднем фоне кипели мысли.
        Этот мир был странен. И каким-то нелогичным. В первую очередь бросалось в глаза соседство высоких технологий и варварства. Почему-то рядом присутствовали как образцы робототехники, для изготовления которых требовались высокотехнологичные производства, но в то же время какая-то дикость - сражение холодным оружием.
        Еще одна странность бросилась в глаза - радужная оболочка силового поля. Но при этом никакого намека на энергетические пистолеты и винтовки, не говоря уже о плазменных орудиях. Или хотя бы взять тот же импульсник. С их-то уровнем контроля энергии сообразить электромагнитную пушку было самым элементарным делом. Всего лишь подумать и создать систему, способную импульсом разогнать боевую массу до космических скоростей. Проще пареной репы.
        Но все, кто попадал под скан анализатора, только украшались отметками холодного вооружения и еще всякими разновидностями устройств, способных создать мощный разряд только при непосредственном соприкосновении с целью.
        Погрузившись в свои мысли, Косяк вздрогнул и вначале не поверил своим глазам. Мальчишка сошелся врукопашную! Закусив губы в напряжении, Косяк смотрел, как парнишка отошел от тактики уклонения и сошелся с роботом в лобовом противостоянии.
        - Ну, дурак, ну что же ты делаешь?! Двигайся, он же тебя раздавит! Шевели мослами, чудик! Ну кто же так делает?! Ах ты мать твою!
        Рукопашная схватка смотрелась как нечто нереальное. Юнец пытался противостоять стальному монстру, возвышавшемуся на добрую треть корпуса… и у него это получалось.
        Если раньше он кружил и уворачивался, то сейчас встречал удары больших ятаганов на короткие дубинки. А когда верхняя пара конечностей стала бесполезной из-за приварившихся булав, мальчишка бросился на противника. Вцепившись бультерьером в подраненного робота. Человек голыми руками стал рвать тому потроха.
        Накал чужой битвы словно протекал через всю душу. Цеплял и заставлял проживать каждый миг как свое собственное сражение. Поддавшись гипнозу битвы, Косяк следил за мальчишкой с замиранием сердца. И когда тот пошел врукопашную, накопившееся напряжение хлынуло через край. Тело отозвалось привычным закипанием адреналина, и он готов был броситься на помощь, вступить в чужую схватку.
        Лишь вопрос зашевелившихся рядом шептунов, уже изготовившихся для стремительной атаки и уточнявших распределение целей, вырвали его из состояния «измененного». Взяв себя в руки, он глубоко задышал. Поддаваясь ритму дыхательной гимнастики, быстро вернул способность здраво рассуждать. Уняв эмоции, Косяк дал шептунам отбой боевой тревоги.
        Усевшись на дне оврага, Косяк встряхнулся от наваждения. Он едва не сделал роковую глупость. Тупее ситуации, когда тот, кто должен скрываться, вдруг вламывается в лагерь аборигенов на выручку не пойми кому и не пойми зачем, нельзя себе представить. Верх идиотизма.
        По уму и здравому смыслу, ему сейчас нужно просто заныкаться и сидеть тише воды, ниже плинтуса. А он собрался быть спасателем. Нашелся, понимаешь, супермен хренов. Успокойся и сопи в две дырки. Это не твоя разборка. Мальчишка пусть сам выкручивается, если вляпался по самую макушку. Каждый решает свои проблемы сам. Вокруг никто не вмешивается, а тебе больше всех нужно?
        Но как только Косяк, успокоившись, вновь взял в руки анализатор, чтобы спокойно досмотреть, чем кончится противостояние человека и машины, от лагеря донесся тревожный гудок. Перерастая в надсадный рев сирены, вой смешался с тревожными криками на неизвестном языке.
        Белка вдруг встрепенулась и бросилась к краю подлеска. Напряжённо вглядываясь в чащу, нервно заозиралась и передала смесь эмоций.
        Из глубины джунглей в их сторону что-то двигалось. И это что-то не обременяло себя скрытностью. Треск деревьев, валившихся на протяжении сотни метров, паника местной живности, спешно разбегавшейся во все стороны и спешившей убраться с пути надвигающейся лавины, заставила шептунов нервничать. А вместе с ними и Косяк пытался что-то спешно придумать.
        Но единственное, что он успел сделать, так это освободить шептуна от рюкзака, когда из-за ближайших деревьев выкатилась тройка стальных колец.
        Не останавливая своего бега, на вершине холма кольца разомкнулись и превратились в многоножек. С лязгом блеснули клинки, и на застывших в овраге незваных гостей набросилась тройка роботов.
        Выхватив импульсник, Косяк успел сделать только одну прицельную очередь. Высекая искры рикошета, боевая масса с пронзительным скрежетом проделала глубокие борозды на массивном щитке и ушла в небо.
        - Валите их! - выкрикнув команду. Косяк ушел в сторону с кувырком, откинув бесполезный импульсник, единым движением выхватил сестричек.
        Уходя в сторону, дал команду:
        - Черныш, левый, Белка, правый фланг!
        С противным скрежетом отведя удар зазубренных клинков, просвистевших в опасной близости, Косяк, резко развернувшись, рубанул вдоль пронесшегося рядом тела. Высекая снопы искр, сестрички только оставили глубокие борозды на массивных щитках. Но монстр даже не обратил на удары внимания. Не разворачиваясь, подобие скорпиона и многоножки подняло задние лапы. Сегменты лап треснули, и на свету блеснули клинки лезвий. Сложив ноги на манер кузнечика, робот припал к земле и совершил прыжок. Взвившись на несколько метров над землей, монстр превратил все лапы в острые клинки и обрушился на жертву вихрем ударов.
        Уклоняясь от выпадов, Косяк уже скользнул в ускоренный режим. Но даже успевая парировать особо опасные удары, человек лихорадочно перебирал варианты выхода из сложившейся ситуации.
        Шептуны развлекались со своими соперниками. Что Белка, что Черныш, они не воспринимали стальных монстров как противников и просто с ними забавлялись. Стальные когти шептунов оставляли на роботах заметные следы, из некоторых пробоин даже сочилась зеленая жидкость. Но монстры не оставляли попыток поразить верткие цели клинками, отчего шептуны еще больше заводились и уже разошлись не на шутку. Вскоре то один, то второй монстр припадали на культи, оставленные на месте неудачно вырванных лап.
        Ошеломление от неожиданно свалившихся на голову гостей прошло, и теперь он изучал своего противника и пытался понять, где у этого стального уродца слабые места. И ко всему прочему, еще и решал, как выпутываться из ситуации.
        Не нужно быть тактическим гением, чтобы понять простую вещь. Он влип по случайности. Оказавшись в опасной близости к каравану, он встал на пути монстров, атакующих этот караван. И скорее всего, хозяева милых зверушек не станут разбираться, что он не с теми, кто на дороге, а просто порвут за компанию.
        В голове возникла гениальная идея. Если он проберется сквозь линию атакующих, то вырвется из кольца и окажется на свободе. Ведь атакующим нужен не он! Вот пусть аборигены сами и разбираются, а ему не место на чужом празднике!
        Вспоминая картину схватки «бандуры» и такой же многоножки, там, где юнец выдирал потроха из темной щели броневого панциря и плечевого сустава, он решил воспользоваться подсмотренным приемом.
        В очередном уклоне Косяк извернулся и, вложив в удар всю массу тела, вогнал левую сестричку между вздыбившихся броневых пластин. Неожиданно легко вошедший клинок уперся во что-то твердое и вдруг покрылся изморозью. Выпустив рукоятку, что в один момент превратилась в ледышку, Косяк отскочил в сторону от забившегося в судорогах монстра.
        Из бьющегося в агонии монстра вдруг ударили столбы пара, и, несколько раз выгнувшись дугой, робот затих причудливой скульптурой.
        - Заканчивайте игры! Пора валить, пока за нас не взялись всерьез!
        Почувствовав волну огорчения и расстройства, Косяк послал в ответ видение множества монстров, кровожадно потирающих лапы вокруг тройки измотанных бесконечной бойней троицы незваных гостей.
        - Рвем отсюда когти, обратно в джунгли. Не думаю, что они бросятся в погоню. Им нужны те, кто на дороге. Поэтому сейчас, без игр в поддавки, прорываемся сквозь строй и уходим. Черныш, тебе все ясно? Игры кончились! Я тебе дам, слабая биоформа, мешок паленых наносхем! Уходим! Белка, ты в дозоре! Черныш, идешь верблюдом. Будь рядом, чтобы я успел скинуть с тебя рюкзак. Всё, пошли…
        Водрузив на себя и шептунов ношу, стараясь не слушать лязг и отчаянные крики, доносившиеся с дороги, Косяк выпрыгнул из оврага.
        Это не его война. Ему тут не место. Он даже не знает, кого здесь отоваривают и за что. И от такой массовки лучше держаться в стороне, а то не поймешь, откуда прилетит прощальный привет.
        Не сказать, чтобы он сильно испугался, но трехметровые роботы-страшилища это зрелище не для слабонервных. А добавить сюда видения, как острые клинки с легкостью срубают почти что полуметровые стволы деревьев, то тут при всем желании не останешься равнодушным. Если дать волю инстинкту самосохранения, то не успеешь оглянуться, как забьешься в самую глухую и глубокую нору.
        Десятки колес стальных многоножек прошли совсем близко. Еще немного - и прокатились бы как раз по оврагу, где они залегли в тени корневищ некогда великого дерева, медленно гниющего под моховым ковром.
        Шум далекой битвы остался далеко позади, рядом уже не слышался треск сминаемых деревьев. Кое-где уже чирикала потревоженная пернатая живность и возвращался привычный галдеж тропиков.
        По спине пробежал запоздалый холодок страха. Ведь его страшилка для шептунов могла оказаться не так далека от истины. Стоило им подольше задержаться в овраге, и тогда бы они угодили как раз под вторую волну.
        Радуясь своей везучести и сообразительности, что позволила ему вовремя уйти с направления атаки и не угодить между молотом и наковальней, Косяк уже планировал место для привала, чтобы спокойно подвести итоги увиденного, как неожиданно деревья кончились, и он выскочил на окраину леса.
        - Твою же дивизию, Белка, как же так…
        Лесной массив окончился редким подлеском, перешедшим в густую траву, что колыхалась по ветру густым зеленым ковром с редкими очагами небольших кустов. Посреди этого буйства зелени, словно остовы погибших кораблей, торчали остатки бетонных блоков некогда величественных зданий.
        Но застывшую на губах ругань вызвала не картина давно погибшего мегаполиса, а раскинувшийся на холмах палаточный городок. Вокруг которого возвышались ровные ряды застывших в ожидании приказа роботов. Неподвижный строй страшилищ застыл посреди колышущейся травы каменными изваяниями. И когда ошалевшая троица выскочила из джунглей, на них развернулся многоликий взор ближайшей коробки.
        Высушенные словно мумии человекоподобные роботы повернули к нему свои лица. Хищный разрез смотровых щелей украсился красным оттенком, и вся фаланга повернулась в едином порыве. Сложенные в три погибели манипуляторы оглушительным лязгом раскрылись и превратились в длинные мечи.
        - Да чтобы вам пусто было! Ходу отсюда!
        Прокричав команду, Косяк рванулся назад, в спасительный полумрак джунглей. А следом за ним вздрогнула земля, и послышался многочисленный топот. Превозмогая боль в рвущихся наружу легких, прикрывая глаза от бьющих по лицу веток, он мчался среди деревьев как ветер.
        Идея с прорывом сквозь атакующий строй и растворением в джунглях оказалась полным бредом. Вместо того чтобы затеряться среди лесного массива, он умудрился выскочить прямо на какой-то засадный полк или вообще на штаб вражеской армии.
        Проклятье! Даже шептуны ничего не почуяли. Хотя чего он ждал? Они же реагируют на движение, а там была тишина, как на кладбище!
        Но хуже было другое, топот погони приближался и повторял любые маневры. Только стоило ему свернуть вправо, как бегущая следом орда также смещалась наперерез. С каждой сотней метров расстояние между ними сокращалось.
        Сердце в груди разрывалось, ноги гудели, в ушах стоял шум, а в голове как назло не было ни одной дельной мысли, как оторваться от погони. Кроме одной.
        Нужно вывести преследователей в гущу разгоревшейся впереди битвы. Там под шумок и вырваться из сражения. Например, пробежаться по самой кромке сражения. Естественно, что обороняющиеся не оставят такую орду нападающих без внимания. И это отличный шанс стряхнуть погоню и выскочить из западни. Чем этот план дурнее разворота и встречи погони лицом к лицу? Ничем. Поэтому решено, вперед!
        Выскочив из леса, Косяк едва не сбился с бега, когда до него дошла масштабность раскинувшейся перед ним схватки.
        Со стороны садившегося за горизонт солнца выплеснулись новые стальные коробки. На ходу растекаясь из ровных построений в аморфную массу, нападающие роботы появлялись из леса сметающей все на своем пути лавиной.
        Нахлынув на стоящие коробки роботов защитников, не успевших развернуться в линию сплошной обороны, нападавшие разделились. Часть вертких машин связывала боем защитников и не давала тем организовать четкое построение, а вторая часть ворвалась в расположение каравана и набросилась на застигнутых врасплох людей.
        Проворные роботы, больше похожие на собак, оказавшись внутри каравана, вдруг вставали на задние лапы, а передние конечности складывались, и на свету заиграли блики вытянутых ятаганов. Набрасываясь на людей и внося еще большую сумятицу, нападавшие старались прорваться к стоянке с синими шатрами. Именно туда отчаянно спешили люди в синих комбинезонах. Поднимаясь навстречу роботам, воины в доспехах вступали с оборотнями в схватку.
        То разгораясь, то затихая, разрозненные очаги сопротивления стали стягиваться в общую линию обороны. Застывшие было истуканами резервные роботы защитников начали осмысленные действия. То с одной стороны каравана, то с другой на нападавших набрасывались стальные собратья, и схватка закипела с новым ожесточением.
        Справившись с первой растерянностью от внезапного прорыва, защитники почти замкнули кольцо сплошной обороны, но из леса показались новые силы врага, ударившие в тыл роботов-защитников.
        Стремительно скатываясь свернутыми в колесо фигурами, стальные уродцы, с близнецом которых бился мальчишка на арене, сейчас атаковали со склона сотней быстро несущихся стальных колец.
        С хрустом и лязгом врезаясь в гущу сражающихся, многоножки раскладывались. Представая во всей уродливой красе и оголяя сразу по четыре острейших конечности. Подкрепление вскрыло тылы защитников, как нож консервную банку.
        Разрывая тела более легких роботов мощными ударами и орошая землю ядовито-желтой жидкостью из разрубленных стальных тел, нападавшие растерзали построение за несколько минут. И пока защитники пытались спешно перестроиться и подтянуть к месту прорыва еще несколько коробок легких роботов, на вершине соседнего холма показалась тройка монстров.
        Почти под десять метров высотой, огромные великаны с массивными спинами и маленькими головами. Они были почти полностью покрыты толстыми сегментами защитной брони. Переваливаясь при ходьбе, играючи удерживая в руках огромные кувалды, эти роботы производили впечатление шагающих крепостей. Толстая броня, выпирающие силовые блоки и устрашающего вида молоты придавали великанам впечатление надвигающейся неизбежности.
        - Песец… - потрясенно выдохнул Косяк, с содроганием представляя, куда он собрался нырнуть по собственному желанию. Его идея с забегом по кромке поля боя не выдержала столкновения с реальностью. Нападавшие со всех сторон теснили караванщиков. И получалось, чтобы выжить, ему нужно окунуться в самую гущу сражения! Времени на размышления не оставалось, и Косяк помчался в самое жаркое место схватки, а следом за ним, не сбавляя темпа, устремилась орда преследователей…
        Калеча и терзая строй людей, атакующие стальные монстры стремились уничтожить жалкие шеренги еще стоявших на ногах воинов, лишь бы прорваться к синим палаткам. Но защитники не сдавались.
        Они бросили высоких мастодонтов и отступили вглубь остатков каравана. Там часть оборонявшихся уже успела возвести подобие завалов и баррикад. Уменьшение площади обороны позволило уплотнить строй, и теперь почти все воины сгрудились на небольшом стометровом пятачке.
        Поспешно нагромождались баррикады из тел поверженных роботов и всякого скарба, без разбору сбрасываемого в кучу. В ход шло все, лишь бы укрепить хлипкую преграду от беснующихся монстров. А защитники все не останавливались и стаскивали туши неподвижных роботов на вершину баррикад и сбрасывали оттуда в гущу беснующихся тварей. Ради того, чтобы затруднить продвижение роботов и удержать последний бастион, не дающий тварям прорваться к высившимся внутри десятку синих палаток.
        Пытаясь понять смысл такой упорной обороны, Косяк бежал и вглядывался в тяжелые пологи шатров. Гадая, что же там такое находится, что люди не отступают и не спасаются бегством, он заметил за всколыхнувшимся пологом палатки ряды многочисленных кресел с фигурами застывших в трансе людей.
        - Вирт?! Охренеть! Но зачем валяться в креслах? Надо когти рвать, а не загорать… Да что за маразм происходит?!
        Имея за плечами немалый опыт сражений, правда, в большинстве он участвовал в роли рядового бойца, но все равно логика вопила, что сейчас лучше отступить, перегруппироваться, а лучше совсем вывести людей из-под удара. Ведь противопоставить тем же самым великаном, что вот-вот должны врубиться в баррикады, было нечего. По крайней мере, понять, на что надеется эта горстка людей, он так и не сумел.
        Протяжный звук и скрежет сминаемого металла резанул слух. Взмах - и резкий удар, содрогнувший землю. Чудовищный молот весом под тонну врезался в баррикаду. Сметая останки туш и хлипкую преграду как соломенный домик, первый великан, шедший на острие атаки, принялся за разрушение и расширение пролома. А за ним уже пританцовывала от нетерпения стальная армада, желавшая поскорее ворваться сквозь пролом и порвать защитников в клочья.
        Как только первый великан попытался войти в полуразрушенный пролом, на него набросились остатки роботов-защитников. Облепив великана вездесущей саранчой, верткие многоножки стремительно взобрались по выступающим сегментам и в считанные мгновения оказались на плечах истукана. Орудуя лезвиями, танцуя на великане дикий танец, стальные «гусеницы» пытались проломить мощную броню и добраться до внутренностей. И вот то в одном месте туши, то в другом вздыбился фонтан искр. Ударила в небо мощная струя ядовито-желтой жидкости. Еще попытавшись продвинуться вперед, великан в последнем усилии дернулся и завалился на бок, намертво перегородив образовавшийся провал.
        Но оставшиеся великаны не повторили ошибки собрата. Разрушая преграду мощными ударами, где вместе с молотом от баррикады тянулся ворох, а то и целый комок обломков, великаны работали исключительно под прикрытием мелочи. Спустя полчаса методичной осады и судорожных попыток защитников нанести урон двум колоссам, баррикада потеряла целый сегмент, в который ринулись толпы легких роботов.
        И началась резня
        Обессиленные сражением и истекающие кровью люди не сдавались. Но бесчисленные раны, усталость и бесконечное количество врагов предрешило исход боя. Количество защитников стремительно таяло, и вскоре уже никого не должно было остаться на ногах.
        Став свидетелем драмы, Косяк оказался в какой-то скорлупе. Словно все происходящее вокруг было сном. Нереальность и невозможность. Но с каждой минутой, с каждой смертью глаза разъедали нестерпимо яркие подробности кровавой бойни. Подувший в его сторону ветер принес запах озона, разогретого металла и незабываемый запах смерти…
        Пришли воспоминания, как пахнет развороченное импульсным снарядом тело человека. Как выглядят сизые внутренности. И как стекленеют глаза умирающего существа, еще миг назад бывшего целой вселенной. Штурм цитадели службы безопасности, запах гари внутри техасского форта, многочисленные картины прошлой войны, которая прошла и осталась давно позади, вдруг всплыли, заскреблись наружу и вновь ожило то, от чего он бежал.
        Жизнь. Война. Смерть. Момент истины, когда вселенная решает, достоин ли ты жизни. Нужен ли ей ты… или тебя давно пора слить в унитаз. И теперь это состояние постоянной взвинченности, хождения по лезвию, опять вернулось. Задышало рядом, улыбнулось многочисленными оскалами роботов, исказилось муками лиц гибнущих людей, дыхнуло в затылок ледяным дыханием и произнесло: «Добро пожаловать в ад».
        …Окровавленный юнец с посеченными доспехами, чудом державшимися на теле, двигался как на крыльях. Короткие палицы, зажатые в четырех руках, порхали в непрерывных пируэтах дикого танца. Сияя верхушками, искрили при столкновении с мечами роботов, а когда удары достигали цели - украшались яркими вспышками. Юнец, не видевший толком жизни, уже танцевал со смертью последний танец. Вокруг скапливались сотни врагов, и за ними уже высилась тень смерти, кричавшей, что победы не будет и это последний его бой. Но молодое тело не хотело умирать.
        Осознавая, что жив, пока движется, пока гибнут враги, а тело будет дышать лишние мгновения, дух воина не сдавался. Кидаясь на врагов, уклоняясь от ударов, изгибаясь в немыслимых пируэтах и скрещивая палицы в ударах и блоках, юнец хотел жить.
        Глаза горели желанием этой жизни. В них плескались ярость и надежда. Но лицо уже серело от потери крови. Движения становились все слабее и теряли убийственную точность. Из рук уходила сила, но глаза не хотели сдаваться. Они хотели победить и выжить!
        И мальчишка закричал. Его крик на неизвестном языке вспорол мир высокой нотой и разнесся над полем битвы призывом. Неизвестные звуки складывались в тревожные слова, которые каким-то образом впились в сознание Косяка огненными стрелами. Руки вспотели, тело затрясло от всплеска адреналина, и на лбу выступила холодная испарина.
        Косяк вспомнил себя, он вспомнил друзей, он вспомнил то, как они так же сходились в смертельных схватках без шансов на победу. И побеждали только благодаря тому, что были вместе. И сейчас этот крик призывал на помощь. Вывернул душу наизнанку, щедро зацепив все человеческое, прятавшееся в душе усталого солдата. Оголив старые раны, потащил все наружу. Навстречу крику горечи воина, умирающего в окружении врагов. Крику обращения ко вселенной о несправедливости. Крику призыву, чтобы появился тот, кто встанет рядом, вступится и все исправит…
        Косяк выхватил импульсники, пальцы утопили предохранители, и по корпусу короткоствольных электромагнитных ускорителей пробежала дрожь. Внутри души бушевал ураган. Он пытался быть умным и продуманным, а в итоге все, как всегда.
        Сзади орда стальных монстров, готовых растерзать его в клочья, а впереди битва, где дорезают последних защитников, среди которых пацан, чей призыв поднял в душе целую бурю эмоций. Не всегда то, что выглядит логичным, умным и красивым, является правильным. Поэтому он вступает в бой. Пусть на стороне проигравших, пусть это последний бой. Значит, такова его судьба…
        - Черныш, на тебе правый великан, Белка, на тебе левый, - прислушиваясь, как внутри разгорается пламя ускоренного восприятия, Косяк прорычал: - А на мне все… кто в середине! Да, кстати, детвора, снимаю запрет с плазменных орудий, так что отрываемся по полной и стараемся не пораниться!
        Глава 19
        - Что-нибудь еще, госпожа Дана?
        - Нет, восьмая, ты свободна. Дальше я сама.
        Выскользнув незаметной серой тенью, служанка оставила её наедине с гостями. Пройдясь к центру комнаты, наставница школы нерешительно замерла у края полукресла. Под чуткими манипуляторами и яркими лучами финишера, заживляющего последние открытые раны, лежал необычный человек. По крайней мере, она не могла вспомнить за свои двадцать пять лет человека, так жадно припавшего к источникам знаний школы, что открылись сразу же после заключения контракта.
        За прошедшие три месяца этот человек внес сумятицу и перевернул ее взгляд на окружающую жизнь с ног на голову. Начать с того факта, что за все время занятий этот высокородный никогда не кичился своим происхождением. Все замечания во время многочисленных уроков и тренировок воспринимал с молчаливой сосредоточенностью и всегда старался исправить ошибки.
        А то, как легко давалось ему генерирование управляющих контуров подчинения, было вообще выше всякого понимания. И вдобавок его умение сбивать настройки чужого контура управления и буквально на ходу переподчинять «тени» соперника, у нее, как у наставницы школы, второй после Учителя, вызывало просто приступ мистического ужаса. Ведь она с малых лет усвоила законы управления «тенями» и прекрасно осознавала строгую пирамиду власти.
        В самом низу пирамиды лежало раздробленное наркотическими трансом и гипноустановками сознание обычного человека. Постоянное воздействие токсинов и блоков вымывало из жертвы осознание себя как полноценного человека, подавляло любые воспоминания о том, что жертва самостоятельная личность. Вживленные в контрольные точки тела имплантаты болевыми импульсами подстегивали выполнение «наведенной» воли извне. И именно вот эта способность вложить в сознание тени свою волю и заставить его исполнять приказы как свои собственные желания, и было самым важным связующим звеном во всей пирамиде власти ячара. По такому же принципу выстраивались и отношения с десятниками и старшими «тенями» всех ячаров Стаи Серого Льда. Но то, что происходило со спаррингпартнерами этого послушника, не укладывалось ни в какие рамки теоретических трактатов.
        Вначале первые партнеры жаловались на туман и трудности в ощущениях контура пирамиды. А затем стали происходить сбои. Тени соперников просто падали в песок ристалища после первого же удара и застывали в состоянии комы. Все специалисты и медики школы провели несколько бессонных ночей, обследуя и пытаясь найти причины непонятных сбоев внутри изолированных «теней». Но те были физиологически полностью здоровы. И только подсказка Учителя заставила ее обратить внимание на очевидность - во всех боях участвовал новичок. Странный и загадочный ученик, которого взял на обучение сам Учитель. В каких глубинах трансов они блуждали, находясь за запертыми дверьми Зеркальной комнаты, она могла только догадываться. Но именно он оказался виновником помех, которые возникали на ристалище. Тщательные исследования дали объяснение происходящим аномалиям, да вот только от ответа не добавилось понимания происходящего…
        Оказалось, что излучение височных областей мозга, которое у всех ячаров считалось константой и усиливалось при помощи нейрошунтов до максимума, у новичка было увеличено. После детальных замеров был сделан вывод о прогрессирующей аномалии. И с каждой тренировкой, очередной медитацией это излучение увеличивалось. На сегодняшний день новичок мог противостоять ячарам шестого ранга, а тех, кто ниже, он просто подавлял. В результате чего более слабый соперник просто терял контроль над «тенями» и проигрывал учебную схватку почти всухую. Получая раздвоенный контур поведения, несчастные «тени» не могли расставить приоритеты и впадали в кому.
        Такая аномалия была очень хорошим козырем в любой схватке. И давала обладателю значительное преимущество, способное стать для неподготовленного противника очень большим сюрпризом. А каким неприятным… это она ощутила на себе. Это был напряженный бой.
        Она тогда выложилась на все сто пятьдесят процентов, но это не помогло. Вернее, для зрителей и всей школы, собравшейся на ристалище, выглядело так, что именно она победила в финальной схватке. Тогда два закованных в боевые костюмы ячара сошлись на ристалище, усеянном парализованными телами «теней». Именно там два фантастических чудовища, увитых щупальцами нейрошунтов, сошлись в невиданном поединке. Там она нанесла свой коронный удар, вернее ей позволили его выполнить. Еще вернее будет сказать, что он не сопротивлялся, а подставился под удар силового нейрошунта, после чего раскинулся обездвиженной тушей, подергивающейся от парализующего разряда.
        Она победила в той схватке, но стала проигрывать в другой. Для нее раньше никто никогда не приносил ничего в жертву. Все, чего она добилась в жизни, давалось ей ценой собственной крови и пота. На ее пути встречались мужчины, которые только хотели ее сломать, победить, показать свое превосходство. А здесь все случилось в точности до наоборот. И это запало в сознание отравленным семенем, давшим жизнь цветку, от запаха которого в голове порой возникали уж совсем бредовые мысли. Да такие, что тело отзывалась сладкой истомой и тревожными переживаниями.
        Сейчас человек-загадка, тот, кто зародил в ней множество вопросов, на которые она хотела получить ответы, но которые боялась услышать, лежит перед ней как на ладони. Можно его разбудить и задать мучащие ее вопросы. Но вдруг все, что она себе нарисовала, это ее выдумки, и тогда она будет выглядеть полной дурой, но самое страшное, а если она своими вопросами разрушит ту зыбкую грань взаимоотношений, которая между ними начинает устанавливаться?
        Дыхание участилось. Губы вдруг обсохли, а лицо запылало в ярком румянце.
        Нет! Этого не может быть. Нет никаких симпатий. Это все плод ее воображения, ее гормонального сбоя.
        Уняв сердцебиение, усилием воли вмешиваясь в работу организма, Дана отвела кровоток от лица и постаралась успокоиться.
        Каждый раз, когда она видела этого светловолосого парня с заплетенной длинной косой, взгляд синих глаз, под которым вся ее гранитная воля вдруг покрывалась трещинами и готова была оплыть воском, она сильно злилась на себя. Обзывала последними словами и пыталась убедить себя, что он ей не нравится. Что он далеко не красавец. Вдобавок со множеством недостатков. Что этот урод во всем уступает милым мальчикам из дома развлечений. Проведенная ночь в объятиях сладких юнцов возвращала ей самообладание и позволяла потушить внутри костер страсти, но стоило ей оказаться вблизи этого высокородного, как внутри вновь разгоралось пекло, плавящее ее волю, убеждения и принципы в огромную лужу с именем «ничто». Она была готова ловить его взгляд, искать предлоги для того, чтобы остаться рядом и лишний раз подышать с ним одним воздухом на двоих.
        Но везде была эта безродная. Она следовала за ним как тень. И даже сейчас, пока высокородный лежал без сознания под хирургическим комплексом, эта стерва не отходила от него ни на шаг, и каждого подходившего просвечивала взглядом синих глаз, колючих, как кинжалы, и холодных, как сияние бездны.
        - Госпожа Дана?
        Холодный тон и отсекающий шаг навстречу. Как раз на расстояние, не позволявшее счесть его за неуважение, но в то же время и не слишком рано. Словно вышколенный телохранитель, девушка в форме дознавателя Службы надзора перекрыла доступ к телу своего клиента.
        - Необходимо провести последние тесты вживленных имплантатов связи, - возвращая тонну льда в ответе, Дана вопросительно подняла бровь, - нужно успеть до начала Схватки разогреть магистральные каналы связи.
        - Это незаявленная процедура. Ее не было в списке согласованных операций.
        - О, ко всем прочим достоинствам, - смерив презрительным взглядом туго обтягивающую форму дознавателя, Дана наигранно восхитилась, - вы еще, оказывается, большой специалист в подготовке ячара к боевому слиянию. Может быть, мне бросить подготовку и уйти, а вы уж сами как-нибудь объясните своему патрону, почему это он вдруг не может ходить?
        Немая сцена и скрежет взглядов затянулся на долгие секунды, и телохранительница отошла в сторону со словами:
        - Нет, наставница, думаю, такими вещами пусть занимаются те, кто кроме этого ничего не умеет.
        Смерив нахалку взглядом, полным презрения, Дана прошла к пульту управления и принялась вводить тестовые запросы. Откликаясь на стремительный полет пальцев, проекция укуталась сиянием, и спустя мгновение над телом пациента замелькали отчеты о внутреннем состоянии пациента. Погружаясь в изучение данных, Дана недовольно нахмурилась.
        Кого-нибудь другого она бы выпустила на схватку и с худшими показателями, но это не простой бой. Эта Схватка за лучшую школу сезона, что принесет, кроме большого финансового выигрыша, еще и большую прибавку к репутации. Ведь школа ужа давно не участвовала в Схватке и держалась в середнячках исключительно благодаря умеренным ценам и взносам в различные виртагентства, устраивающие дутые рейтинги. Но сейчас у школы появился реальный шанс заткнуть всем злопыхателям рты. Ячара такого уровня уже давно не было не то что в ее школе, вспоминая все выступления, которые она критически просматривала все эти годы, не было ни в одной другой школе.
        Главное было убедить высокородного согласиться на эту схватку. Бойню без правил. И на ее просьбу он удивительно быстро согласился. Лишь выдвинул ряд условий, которые показались такими же загадочными, как и он сам.
        Нет, вопрос с вооружением, конечно же, решался автоматически. Школа не могла выставить на сражение безоружного воина, поэтому вопрос со снаряжением рассматривался как уже решенный. Но вот просьба скрыть имя и принадлежность к старшему роду - было уж совсем непонятным пожеланием.
        Обычно все участники показных схваток старались выставить напоказ свое происхождение. Обязательным атрибутом был герб ячара и цвета школы на груди каждой «тени», и при любом удобном случае каждый участник пытался показать себя во всей чванливой красе.
        Хотя пусть Бездна поглотит это пожелание анонимности! В конце концов, у высокородных свои причуды. Но вот третья просьба отдавала таинственностью и большой интригой. Новичок таинственно улыбнулся и высказал просьбу об одном желании. Если он попросит об ответной услуге - школа Говорящих с тенью ему не откажет…
        Диагност покрылся рябью предупреждающих огней, и пациент открыл глаза.
        - Как вы себя чувствуете, мастер? - вежливо спросила Дана, задавив в себе желание глупо улыбаться.
        Прислушиваясь ко внутренним ощущениям, Корвин на миг закрыл глаза. Глубоко вздохнув, резко поднялся с ложа.
        - Замечательно, наставница.
        - Показатель альфа-ритмов четвертого и третьего уровня управления не дают полную полосу пропускания, как чувствуете имплантаты?
        В ответ на мышечное усилие и на миг закрывшиеся глаза, спина распустилась гребнем замелькавших в движении щупалец. Переливаясь стальными бликами, ожившие змеи нейрошунтов зашелестели микроразрядами.
        - Да нет, особого дискомфорта нет. Нужно пробовать в доспехах.
        Подчиняясь безмолвному приказу, створки входных дверей разошлись. В сопровождении технарей школы Говорящих с тенью в комнату вплыл стенд с нанизанным на технологические штыри костюмом ячара. Словно створки гигантского морского моллюска, бронированный костюм был похож на пасть невиданного зверя, внутри которого блестели и перемигивались сотни игл и шунтов, готовых в считанные мгновения поглотить человека.
        Медленно пересев на краешек костюма, Корвин закрыл глаза и опустился спиной назад, навстречу зажужжавшим, загудевшим в ожидании внутренностям костюма. Десятки и сотни щупалец нейрошунтов устремились к пазам внутри доспехов. Находя свои пазы, имплантаты соединяли человека и доспехи в единое целое.
        Оживали системы ближнего и дальнего обнаружения. Почувствовав знакомый управляющий контур, заворочались в коконах два десятка обрадованных «теней», подчиняясь требованию оператора, внешний мир стал скрываться за последовательно наслаивающимися броневыми пластинами.
        С металлическим лязгом заняв место, сегмент грудной брони завершил трансформацию. Поднявшись с ложа и пошевелив плечами, Корвин прислушивался к внутренним ощущениям.

* * *
        Комплекс отзывался как вторая кожа. По сравнению с первым своим опытом, самодельным экземпляром - этот броневой доспех был как небо и земля. Корвин еще раз похвалил себя за предусмотрительность. Не зря он тогда подставился и проиграл тот поединок наставнице. Уступая в малом, он сделал большой задел на будущее. Как говорил Учитель: «Мало быть хорошим бойцом, нужно быть еще умелым стратегом».
        И его советы работали.
        По крайней мере, Дана стала относиться к нему совсем по-другому. И мало того, сделала предложения, обещавшие в будущем немалую выгоду. Осталось только грамотно использовать свои новые умения и не продешевить в торгах.
        Под эгидой предстоящей защиты чести школы Дана уступила его напористости, открыв несметные сокровищницы школы. Она выделила ему один из трех комплектов, настоящее украшение сокровищницы - комплекс «Фантом».
        Эта дорогая модель костюма включала в себя целую систему имплантатов, которые кроме универсальности, еще обладали специфическими функциями по управлению «Фантомом». А это уже был совсем другой уровень.
        Взять тот же режим «невидимости» для электронных систем обнаружения. В обычных системах того же класса, типа «Мираж» и «Блик», необходима была установка блоков, которые навешивались на ячара дополнительным грузом и превращали того в довольно неповоротливого мастодонта. И если тому приходилось вступать в схватку, то сбросить лишние модули без посторонней помощи он не мог. А неповоротливый ячар всегда проигрывал более подвижному сопернику.
        Поэтому конструкторы «Фантома» подошли к решению задачки творчески. Заменили модули управления, из которых состояли навесные блоки, на дополнительные имплантаты в теле оператора. Правда, комплекс получился дорогим. Но, по сравнению с полученной подвижностью, когда от этого зависит твоя жизнь, дороговизна не аргумент.
        С другой стороны, на самостоятельную покупку этого комплекса своих средств не было, а братья бы денег не дали. Поэтому одним из условий участия в схватке, в случае победы, было оставление костюма у себя, вместе с технологическим стендом. Осталось лишь выиграть предстоящий бой и получить «Фантом» заслуженным призом.
        Оставив взволнованных девушек внизу на техническом этаже, откуда они смогут наблюдать за схваткой на голопроекциях, Корвин двинулся в сторону грузового лифта. Две тонны стали и электроники, подчиняясь волевому усилию человека, закачались на десятке щупалец. Шелестя сегментами плотно пригнанных чешуек, универсальное шасси легко перенесло «Фантом» в шахту грузового лифта. Вздрогнувшая платформа сорвалась в стремительном спуске к поверхности астероида. Туда, где уже собирались люди со всей планетарной системы на самое кровавое шоу Осириса…
        - Почтенная публика! Приветствуйте лучших ячаров двухсотой Схватки Созвездия Тысячи Городов! Сегодня именно здесь произойдет схватка лучших из лучших. Именно здесь и сейчас сойдутся в поединке без правил представители сотни лучших школ Стаи Серого Льда! Именно на ваших глазах произойдет рождение новой легенды! Победителя Схватки! Входит сотня, выходит один! Входит сотня, выходит один!..
        Оглушительный голос конферансье ревел над ареной оглушительней крейсерского двигателя. Проникая сквозь звукоизоляцию костюма, пробивался сквозь толщу брони и отдавался в голове зубной болью. А вслед за ним ревел весь стотысячный стадион. Взведенные и взвинченные до предела люди скандировали девиз схватки и жаждали зрелища.
        Прикрыв глаза от сияющего над песчаной ареной светила, Корвин досадливо поморщился. Проклятые правила не разрешали пользоваться имплантатами до начала Схватки. А в его случае, когда больше половины систем управлялось исключительно через шунты, он не мог даже затемнить забрала, и поэтому только и оставалось, как мужественно переносить испепеляющий жар светила.
        Обжигающий свет солнца, лишенный своей смертоносной силы радужным переливанием силового поля, жадно набрасывался на древний амфитеатр палящими лучами. Яростно опаляя ряды трибун, битком набитых тысячами людей, свет отражался мозаикой второго слоя защиты и фокусировался в центре арены.
        Выстроенные в большой круг воины, облаченные в самые разнообразные доспехи, неподвижно стояли под лучами солнца и внимательно следили друг за другом. С каждым громовым раскатом голоса, представлявшего того или иного участника схватки, на герое трансляции скрещивалось множество лучей и высвечивалась проекция. Яркие образы и эпизоды предыдущих схваток транслировались как рекламный ролик воина с перечислением конфигурации контура «теней», их вооружения, умения и спецификаций. И конечно же, еще множество информационного мусора, призывающего делать на участника свою ставку, благодаря которой вмиг можно стать состоятельным горожанином Энджи…
        - А теперь представляю вам последнего участника! Новичка! Школа Говорящих с тенью выставляет… Темную звезду! Этот воин пожелал выступить инкогнито, и мы не узнаем, кто этот таинственный незнакомец. Но его ментоскан еще ни разу не фиксировался участником схватки. У него нет ни одной официально зафиксированной победы, но зато посмотрите на впечатляющие характеристики этого Владыки. Шестнадцать теней! Из них два тяжелых «шторма», летающие «огненные саламандры», пара шагающих «башен», один «вершитель» и целых восемь легких штурмовиков «москит». Очень серьезная заявка на победу! Итак, уважаемые жители и гости Тысячи Городов, делайте ваши ставки!..
        Рассматривая неподвижно застывшие голографии ячаров, Корвин присвистнул. Под многими голографиями соперников, так же как и он застывших в центре своего сегмента, виднелись отметки участника не одной битвы. На эту Схватку было выставлено очень много ветеранов, имеющих за плечами не одну битву без правил. Их-то в основном и нанимали школы для повышения рейтинга и репутации.
        А таких как он, новичков, можно было пересчитать по пальцам.
        И по сравнению с маститыми соседями они выглядели совсем бледно, если не сказать больше - вообще никак. Такие «пустышки» являлись представителями школ, которые решили выставить лучших своих учеников и попытать счастья или просто обкатать выпускников в этой мясорубке.
        Недешевая обкатка. Хотя все относительно. Жизни ячара, конечно, ничего не угрожает. Пробить полный доспех «владыки», да еще упакованный энергетической защитой, сравнимой едва ли не с крейсерскими щитами, можно было лишь совмещенным залпом эскадры. А что касается «тене», то они были расходным материалом. Ставкой. Которая или выживала и делала своего владыку победителем, или сгорала в огне плазменных разрядов, оплачивая самонадеянность хозяина своими жизнями.
        «Хватит себя накручивать. Все мысли вон!» - встряхнувшись, Корвин поерзал в объятиях «фантома». Последние минуты перед одним из самых ответственных моментов в жизни вновь отдаются в теле всяким мандражем и ненужными мыслями.
        Точно пригнанная сенсорика и слой биораствора врос как вторая кожа, но все равно на теле нет-нет да и возникало ощущение дискомфорта.
        «Все тревоги и суета уходит из тела. На ее место я вдыхаю спокойствие и силу…» - слова мантры влились в сознание холодным потоком. И спустя несколько минут он задышал ровнее. Мысли успокоились, разгладились, и растворились в спокойствии и уверенности в своих силах.
        Он сможет.
        Он сделает задуманное и заставит этих высокомерных мастеров, задравших нос до небес, умыться собственной кровью. А новички? А новичкам не повезло. Сегодня они падут, так и не поняв, что произошло…
        - Проверка контура. Шторм один, шторм два?
        - Слияние с контуром уверенное. Уровень проникновения 98 %.
        - Принято. Башня один, башня два?
        - Слияние с контуром уверенное. Масдегравы выведены на боевой режим.
        - Принято. Саламандра один, саламандра два?
        - Слияние с контуром уверенное. Зафиксировано увеличение поля обнаружения. Фиксируем наведение маркеров противовоздушной обороны из секторов три, четыре, двенадцать, одиннадцать.
        - Принято, саламандры. Работаем в режиме затяжных прыжков, максимальная высота три метра. Радиус отклонения в радиусе защитных турелей вершителя. Москиты?
        - Слияние с контуром уверенное. До окончания процесса распаковки экипировки осталось три минуты. Готовность колесных шасси 100 %. Установка бортового вооружения.
        - Внимание по контуру. Голосовой режим обмена информацией отключается. Активируется полное слияние с контуром. Аппаратно-нейронный уровень управления активирован. До перехода в состояние слияние остается… три! два! один! Контур!
        Окружающий мир вдруг раздулся пузырем.
        Корвин стоит на сегменте арены, частью сознания прислушивается к последним напутствующим словам диктора, что, раскатываясь громовыми раскатами над полем ристалища, доводил толпу зрителей до исступления, как вдруг все слова потеряли смысл. На короткое мгновение окружающее пространство подернулось пеленой, и Корвина едва не скрутила судорога, но чуткая сенсорика уловила накатывающую волну перегрузок на нервные каналы и впрыснула в тело порцию химии.
        Мир разбился вдребезги и погас. Спустя мгновение окружающая вселенная проступила, но уже через другие глаза и чужие ощущения. Контур управления замкнулся, и теперь Корвин чувствовал вселенную через сознание «теней». Проникая через нейрошунты в затылках, пропитывая тело токсинами наркотических веществ, контур подчинения срастил людей в единое целое, и теперь воля ячара становилась единственной владычицей в сознании подчиненных рабов. Единая воля, отдача всех сил без остатка, беспрекословное подчинение и бездумное, мгновенное исполнение любого приказа превратили людей в единый организм, охваченный одной идеей - обрушить на врагов весь смертоносный арсенал и победить! Во вселенной есть только один смысл существования - исполнить волю ячара! Любой ценой. Не зная преград, сомнений и колебаний, подчиниться и вырвать победу из остывающих рук поверженного противника. Остаться в живых? На все воля Владыки…
        Протяжный гонг разнесся над ристалищем тягучим эхом. Подчиняясь команде устроителей, над всем пятикилометровым участком, окруженным трибунами, сомкнулось несколько уровней силового поля. Каменное основание треснуло ровными линиями. Подчиняясь воле спрятанных под землей механизмов, с оглушительным треском и скрежетом из песка выросли каменные стены. Посеченные следами разрывов, опаленные плазменными разрядами гранитные глыбы смыкались в бесчисленные коридоры. С оглушительным треском и клубами пыли каменные блоки смыкались в искусственные преграды, в просторные холлы, в подземные пещеры и в просто случайное нагромождение каменных обломков…
        Вперед!
        Поднимая пыльный след, «москиты», пересаженные на моноциклы, ринулись вперед. Основная задача поставленных на ребро серебряных колец - донести груз и водителей до границы сектора. А там уже будет занятие плацдарма и страховка от прытких соседей.
        Конечно, ожидать, что кто-то из ветеранов позарится на его запасы и начнет рваться в его сектор, было бы глупо. Сейчас эти тертые калачи, прошедшие не одну битву, будут кружить вокруг друг друга волками, стараясь выгадать более выгодную тактическую позицию. Будут выжидать, выбирать момент, чтобы ударить в открывшуюся брешь в обороне и вывести как можно больше «теней» соперника из строя. И оставить от смертоносного соединения лишь одно беззубое чудовище.
        Главное, оставить тушу ячара без прикрытия, когда все боеспособные единицы - клыки и когти, будут уничтожены. Тогда схватка для такого Владыки считай окончена. Есть, конечно, шанс, что малоподвижная и тяжело бронированная скорлупа совершит чудо и сможет вырваться из окружения врагов, но это уже из области чудес.
        От залпа тяжелых орудий, установленных на панцире кокона ячара, может увернуться даже самый захудалый «москит», не говоря уже о маневренных штурмовиках более высокого класса. А малая подвижность грозит неизбежным «стопором». Стоит любому ячару оказаться в окружении вражеских «теней», ему предстоит укрываться всеми щитами и превращаться в неподвижную статую. Вся мощь реакторов будет направлена на сдерживание атак, и ни о каком передвижении не может быть и речи. Двадцать минут удержания вражеского ячара в одних координатах и есть «стопор». Или если ячар запросит пощады.
        Такие случаи были очень редки, и их можно было пересчитать по пальцам за всю историю схваток. Они возникали только в тяжелых противостояниях и случались, если только наступала угроза жизни самому Владыке. Но каждый ячар стремился обезопасить себя от такого унижения. Ведь такая победа будет помниться долго, а еще дольше будет помниться позор. Поэтому чаще всего делали технический сбой связи и выбытие ячара из схватки, но лишь бы не стопор!
        Поэтому самая распространенная тактика ветеранов - это определение положения коконов соперника. Понять и обнаружить, где скрывается Владыка, это уже половина победы.
        Для этой цели как нельзя хорошо подходят «новички». Их, как мясо, то один, то второй ветеран начинает выдавливать из сектора и заставляет панически отступать, метаться под натиском своих штурмовых соединений.
        А когда в твой сектор вторгается сразу десяток «новичков», и в секторе становится не протолкнуться от чужих «теней», хозяину приходится отстреливать вторгшихся как бешеных животных, - как можно быстрее, чтобы кто-нибудь не наткнулся на лежбище ячара.
        Для достижения победы остается лишь вовремя расстреливать силы новичков, чтобы не обнаружить место своего схрона, и не дать противнику козырь в предстоящей схватке.
        Но эта тактика не для Корвина.
        Его задумка крылась в другом. Ветераны хотят сцепиться в битве? Так нужно дать им такую возможность. А что для этого нужно? Ну конечно же убрать все преграды в виде штурмовых соединений «новичков», которые будут мельтешить и мешать ветеранам выяснять отношения между собой. А как это сделать? Да очень просто. Уничтожить новичков между секторами ветеранов, и штурмовики опытных ячаров, пройдя пустые штольни вырезанного сектора, будут вынуждены сцепиться друг с другом. Пусть ветераны заранее перегрызутся, ослабят себя, а вот тогда-то Корвин и придет за выжившими. Принесет успокоение и добьет обескровленных врагов. Остается дело за малым, сломать игру старшим и уничтожить слабых. Во славу рода, вперед!

* * *
        Широкое плато перед выходом из многочисленных туннелей искрилось белым песком, еще не тронутым ни одним разрядом. Именно из лабиринтов этого подземелья должна выбраться штурмовая когорта.
        Закованная в черные доспехи, с зеленым гербом на груди, тройка штурмовиков разведывала дорогу. Нервно озираясь на доносившие издали остатки канонады тяжелого боя, разведчики пробирались между каменными обломками. Вглядываясь в каждую яму, старались не пропустить ни одной темной ниши.
        Очередной поворот темного туннеля. Один из тройки закидывает вперед серый овал. Беззвучная вспышка и сенсоры ослепли от электромагнитного импульса. Короткий бросок в прямое ответвление, и нервное тыканье строенными стволами плазменных излучателей в конусы света.
        Наплечные прожекторы выхватывают из темноты столбы пыли и блеск металла. Осторожный пинок одинокой фигуры - и под массивным протектором хрустнула тонкая скорлупа механического соглядатая. Этот паук был оставлен для охранения коридора и как раз должен был сообщить своим хозяевам о вторжении незваных гостей. Но импульс выжег мозги и электронную начинку сторожа, так и не дав тому поднять тревогу.
        Беззвучно застыв в сеансе связи, штурмовики оставили маячок и спешно двинулись дальше. Им предстояло еще разведать выходы из туннелей, и если там будет все спокойно, то именно к ним двинется вся колонна из десяти штурмовиков и неповоротливой туши жукапереростка.
        Спустя десять минут колонна из двадцати штурмовиков прошла ответвление коридора. Настороженно ощупывая ответвления и стены туннеля лучами прожекторов, закованные в доспехи тяжелого класса воины не опускали массивных стволов. И когда основная масса колонны поравнялась с местом гибели незадачливого сторожа, из малозаметной боковой трещины высунулся любопытный ус еще одного малого разведчика.
        Не издавая ни одного постороннего звука и не высовываясь из импровизированного укрытия, сторож ощупал бусинкой-глазом проходящую мимо колонну.
        Простая программа-таймер заставляла одного из пары разведчиков пребывать в неактивном состоянии. Не получив контрольного вопроса - ответа, второй разведчик активировался и, заметив огромную тушу жукапереростка, послал в пространство короткий импульспередачу.
        Грамотно используя доступные укрытия из обломков камней, штурмовики заняли оборону в одной из лощин. Оглядывая выход из туннеля, превратившийся в одну сплошную воронку со множеством гранитной крошки и обломков, черные фигуры недоуменно оглядывали место взрыва небывалой мощи.
        Складывалось такое впечатление, что здесь разыгралось сражение между двумя ячарами. Только их тяжелые орудия могли превратить тонны камня в мелкий гравий. Но тогда непонятно, где трупы «теней». Ведь если здесь был «ступор», то должны еще остаться кровавые следы противостояния, обломки оборудования вооружения, но здесь все чисто. Похоже, была стычка, но соперники лишь померились силами и разошлись.
        Потоптавшись на месте и приняв волю ячара к исполнению, разведчики двинулись дальше. Прижимаясь к стенам, короткими перебежками от укрытия к укрытию, дозор пробирался к видневшемуся на противоположной стороне входу в другую систему подземных туннелей. А в это время из туннеля настороженно выходила основная колонна.
        И когда туша жука-переростка выбралась из тесного туннеля, окружающий мир вздрогнул. Покрывшаяся маревом пыли отвесная стена возле выхода из туннеля вспучилась огненными трещинами. Не выдержав силы заложенного над выходом фугаса, каменная стена осыпалась с грохотом многотонного обвала.
        Не дав клубам пыли рассеяться, из куч камней взметнулось два фонтана. Из-под каменной крошки, освобождаясь из-под завала, с лязгом активируя турели ближнего боя, разложилось две «башни». Двухметровые человекоподобные фигуры из стали и чешуи композитов укрылись всполохами оживших плазменных турелей ближнего боя. Превращая пространство перед собой в океан бушующей энергии, тупоносые орудия не оставляли противнику ни малейшего шанса. Выпущенные в упор заряды ослепительных сгустков разрывались с оглушительным воем. Разрывая противника в клочья, плазма превращала место обвала в клокочущее озеро лавы, среди которого метались дезориентированные «тени» противника и сиял радужными переливами силовой кокон жука-переростка.
        На мгновение непрерывный вой турелей прекратился, и как только жук попытался было сдвинуться с места, издали прилетел косматый шар масдерграва. Оставляя после себя дымный след в воздухе, разряд разрушительной энергии впился в силовое поле с ослепительной вспышкой. А за ним еще один, и еще…
        - Дамы и господа! Вы все присутствуете при рождении новой легенды! Такого мы еще не знали. Только что был зарегистрирован третий запрос! Невероятно! Темная звезда заставила просить пощады уже третьего соперника! Стремительность, беспощадность и нестандартные решения просто застают противников врасплох. Ну что же, я могу смело заявить, что это очень серьезная заявка на победу. Такой изобретательности и коварности еще не знало это поле! Применение нестандартной тактики, уничтожение слабых противников под ноль, схватки ветеранов в течение первого часа игры! Эта игра войдет в историю схваток как один из самых ярких сезонов…
        Голос ведущего растекался над беснующимися трибунами раскатами грома. Комментируя рождение новой звезды, голос отмечал едва уловимые мелочи, раздувал их до немыслимых высот и заострял внимание на самых ярких моментах жестких боев. Голос звенел неподдельным изумлением и восхищением. И это состояние передавалось сотням тысяч зрителей. Заполненные до отказа ряды амфитеатра были охвачены одним чувством. Жаждой крови и зрелища. И их новый кумир щедро радовал своих поклонников самыми кровавыми, самыми зрелищными расправами над соперниками.
        - …Вы только посмотрите! Я так понимаю, что вскоре мы станем свидетелями четвертого запроса пощады! В считанные мгновения «тени» ячара школы Серебряной стрелы были растерзана двумя «башнями». И вот кокон Серебряных зажат внутри кипящего озера лавы. Силовые щиты, конечно, защитят от разрушительной энергии, но кто отменял законы термодинамики?! Доспехи «скорпиона» не рассчитаны на нахождение внутри такого пекла. Как бы ячару не покрыться золотой корочкой хорошо прожаренной тушки! А ведь именно этого и добивается «Говорящий с тенью». Есть! Судьи зафиксировали четвертый запрос пощады! Итак, дамы и господа. Приветствуйте нового рекордсмена схватки! Наш новый кумир! Поприветствуем его. Конечно, он не услышит, но пусть ощутит вибрацию астероида, гудящего от нашего одобрения и восхищения! Темная звезда! Темная звезда! ТЕМНАЯ ЗВЕЗДА!!!
        Глава 20
        Томные стоны, смачные шлепки и энергичные выдохи наполняли большую спальню звуками страсти. Погруженная в полумрак комната скрывала постамент из множества мягких подушек. Среди воздушного шелка шевелился клубок лоснящихся от пота тел. Сплетение из рук и ног стройных девушек, прильнувших к телу с гипертрофированными мышцами, дышало и пульсировало в едином ритме наслаждения.
        Глаза наложниц, лихорадочно блестя наркотическим угаром, безотрывно и с обожанием следили за хозяином и повелителем, жестко овладевавшим постанывающей от боли и наслаждения подругой.
        Словно дикий зверь, могучий атлет с генномодифицированным телом насыщался жертвой. Задрав голову к потолку, порыкивая от удовольствия широко распахнутой пастью с выпирающими бивнями, полузверь-получеловек выкручивал руки стонущей от боли девушке. Но в глазах вепря не было и грамма сострадания. Там царила похоть на грани безумия, опьяненного своим могуществом человека.
        Когда стоны и крики боли, достигая наивысшей точки наслаждения, заметались под потолком вспугнутым эхом, высокие створки спальни бесцеремонно распахнулись.
        В световом проеме застыла могучая фигура высокородного. Остановившись на мгновение, чтобы привыкнуть к полумраку, незваный гость энергично прошел к массивному креслу.
        Брезгливо смахнув со столешницы остатки полупрозрачной одежды, пропитанной кровью и потом, вошедший закинул ноги на стол и развалился в кресле. Не глядя, схватив со стола первую из попавшихся бутылок и запрокинув волчью голову, вылил почти всю в широко распахнутую пасть. Разбив полупустую бутылку о белый мрамор, стекленеющим взглядом посмотрел на растекающуюся лужу дорогого вина, прорычал хмелеющим басом:
        - Эй, Салем, хватит развлекаться, дело есть!
        Раскатистое эхо перекрыло на мгновение вакханалию охов-вздохов, но тут же уступило рычанию и душераздирающим воплям боли. Поморщившись от неутихающего крика, смешанного со скулежом наложницы, гость недовольно посмотрел в сторону необъятного сексодрома.
        Братишка был сегодня в ударе. Судя по вою и кровище - как минимум перелом тазобедренного, да и, похоже, открытый. Еще бы. Два центнера живого мяса для такой миниатюрной наложницы довольно много. Но такая доля у всех девушек, попавших в личный гарем наследника титула главы рода Мер-Хан. В первые несколько раз он, конечно, поразвлечется вдоволь, ломая, в прямом и переносном смысле, наложницу, ну а потом успокоится. Возможно, даже позабудет, как ее зовут. Остальное все лечится курсом регенерации. Даже шрама не останется.
        - Ты как всегда вовремя, Дит. Любитель все испортить, - утробно пробасил поднявшийся с кровати монстр. Голый и перепачканный в крови получеловек с кабаньей головой прошлепал босыми лапищами к столику. Осушив сразу целую бутылку, развалился в кресле напротив.
        - Нельзя было подождать за дверью?
        - Подождешь там, когда тут такая оргия…
        - Так в чем же дело, присоединяйся. Вдвоем мы быстро оприходуем новеньких. Тебе какую? Хочешь беленькую? Я вот только вчера в нее вживил дополнительный нейрошунт в копчик… ты бы знал, как она извивается! А хочешь вот эту черненькую… Эй, как там тебя, а ну иди сюда!
        - Эх, Салем, Салем, когда же ты перебесишься? - спросил гость, безучастно наблюдая, как появившиеся из ниш в стенах кибы увезли каталку с пострадавшей наложницей в неприметную дверь. Появившиеся следом рабы, с масками полного контроля и гербом рода на груди, принялись менять постель и прибираться.
        - Все вон! Потом уберетесь. Я буду развлекаться. Все ко мне!
        Полупьяным голосом ревущего и желающего продолжения развлечений человека хозяин апартаментов призывно раскинул руки. Визжа и радуясь, как самому великому событию в жизни, к нему кинулась стая полуобнаженных девушек.
        Понимая масштаб и количество участников и зная неутомимый чес братца, который мог целыми сутками пропадать в своем гареме, гость поторопился остановить вакханалию, пока не стало поздно. Если Салема не остановить, то о деле придется говорить только завтра, а в свете последних новостей их разговор не терпит отлагательств.
        - Брат, я серьезно. Надо поговорить, потом хоть затрахай их до смерти. Но удели мне час своего драгоценного времени.
        Раздраженно рыкнув, получеловек с кабаньей головой покосился на гостя. Видя в том настрой не спустить все дело на тормозах, тяжело вздохнул.
        Он, как наследник титула, мог послать главу финансов и будущего казначея куда подальше. Но именно что мог, теоретически. Дит, конечно, пойдет, но этот братец был до невозможности хитер и скользок, а если воспримет что-либо всерьез на свой счет - головная боль обеспечена. А по большому счету начнутся всякие палки и препоны с финансированием. То затеряется где-то оплата новой космояхты из-за срочных капиталовложений в какую-то муть во благо рода. А то и вообще можно заполучить внеочередной аудит финансовых аналитиков.
        Нет ничего противнее и унизительнее доказывать этим облеченным отцовской неприкосновенностью червям то, что тебе понадобилась лишняя сотня тысяч для важного дела. Вот тут помощь братца как нельзя кстати. Этот «волчара» выкручивался из безвыходных ситуаций. Казалось, что всё, приперли к стенке мерзавца, - так нет, тот всегда находил аргумент, при котором всё обвинение с доказательной базой по злоупотреблениям высокородным своим положением и финансовым операциям превращалось в карточный домик. А затем шла такая перетасовка фактов и событий, что сам потом удивляешься - почему не заметил очевидного.
        - А ну брысь в арену, позже вами займусь… Нате, вот, пока разогрейтесь.
        Достав из стены личного сейфа, отпираемого генным кодом, пучок длинный игл, бросил в сторону забывших, как дышать, девчонок. Бросившись на пол собирать инъекторы баснословно дорогого наркотика «туманности», и без того находившиеся под кайфом девушки счастливо улыбались.
        - Хм, а не жирно будет? - спросил Дит, когда толпа повизгивающих девиц умчалась под широкий балдахин.
        - Ничего-ничего, пусть немного пошизеют, - кабанья морда исказилась в еще большей животной кровожадности, - они потом все отработают… хех. Точно. Расплатятся кровью. Пусть пока зальют мозги дозой. После этого бывает, что до регенератора час держатся, а то и два.
        - Да ты гуманист, братишка.
        - Гумо… что?
        - Тихо, тихо, - примиряюще поднял руки Дит, - я не это имел в виду. Гуманист тот, кто думает об окружающих людях, учитывает их потребности, заботится об удобстве и тому подобная чушь…
        - Ха. Точно! Думаю о них… Как бы их получше приласкать, и отодрать… чтобы ни сразу кончилась!
        Развеселившись шутке, Салем вновь развалился в кресле и, не сводя с брата красных от алкоголя и наркоты глаз, спросил:
        - Ну, рассказывай, какая у тебя в заднице вспыхнула сверхновая, что ты приперся ко мне в апартаменты и, пользуясь кодом экстренного доступа, ворвался в самый разгар веселья?
        - Корвин.
        - Вот даже как, - удивленно склонил голову набок Салем. - И с каких пор малек стал для нас проблемой?
        - Ты получал мои записи?
        - Получал, но ты знаешь, я в последнее время был очень сильно занят…
        - Конечно, конечно, - кивая, криво усмехался Дит, - наверное, последним траншем на покупку нового биоматериала для родовой лаборатории?
        - Короче, Дит, ты пришел говорить? Говори и не начинай по пустякам отвлекать…
        - Хорошо, мой вечно занятый брат, слушай суть…
        За прошедшие полгода после душевного разговора с Корвином ситуация со сводным «мальком» не стабилизировалась, как они планировали, а наоборот, еще больше вышла из-под контроля. Вместо того чтобы стать подконтрольным и легко отзываться на любое подергивание поводка, младший все чаще упирался. Открытого неповиновения, конечно, не было, но вот все попытки скрытых манипуляций обрубались на корню, и даже внедрение агента в ближайшее окружение не принесло ожидаемого спокойствия. С каждым месяцем ситуация только осложнялась, что на фоне истории рождения «малька» грозила перерасти в нешуточную проблему.
        Само рождение третьего брата было тяжелым, но необходимым решением. Стратегический союз и породнение Мер-Хан и Зазир-Хан происходил в жестких условиях и являлся тактической сделкой. Старший род получал усиление позиций в кулуарной борьбе при Совете Стаи, а также приданое: в виде трех астероидов с верфями по сборке малых системных перехватчиков и штурмовиков для крейсеров ячаров и несколько биолабораторных комплексов. Сами по себе машины, конечно, уступали по техническим параметрам импортируемым из системы Огненного дождя, но дешевизна и почти мгновенные сроки поставки делали товар верфей всегда востребованным и приносившим небольшой, но гарантированный доход в казну рода. А лаборатории занимались исследованиями, давно переставшими занимать топовые позиции, и просто были балластом. Нет, доход, конечно, был, но вот только двухсотпроцентных прибылей там не срубишь. Лаборатории покрывали потребности только внутреннего рынка и работали над методиками шунтирования рабов. А сколько в Тысяче Городов тех рабов? Три-четыре десятка миллионов с лихвой хватало, чтобы покрыть потребности Энджи, еще пару можно
было сгноить на астероидах. И всё, предел. А если учесть, что шунтами занимались еще несколько младших родов, то становилось совсем кисло. Но все вместе, комплексно, с технологическими линиями и полными патентами приданое выглядело очень аппетитно.
        Но и запрошенная младшим родом «цена» тоже была немалой.
        Ослабший род, чье время рассвета осталось позади, а численность была прорежена несколькими чистками Ока, хотел выдать замуж свою дочь за главу и получить неприкосновенность от наседающих со всех сторон старших родов. Поэтому идея породнения с кем-то из старших на выгодных условиях была не самой худшей участью.
        Свадьба и пышная церемония состоялась и была раструблена по всему Энджи, как яркий пример чистой любви. Но при взгляде на молоденькую девчушку и высохшего как мумия старика, которого уже не решался омолаживать ни один медицинский синдикат, мало у кого оставались иллюзии по поводу истинных мотивов события. И тем большим было удивление в среде высокородных, когда после двух месяцев замужества девица оказалась беременна.
        Поднявшийся переполох среди советников старшего рода Мер-Хан граничил с паникой. Родственники из младшего рода развели бурную деятельность по обеспечению будущей матери самых комфортных и безопасных условий проживания. Под этой эгидой была заменена вся ближайшая обслуга, внутри апартаментов и всех помещений уровня. Тихо, но верно беременную взяли под такой контроль, что когда прошел шок от факта, что старик еще не совсем высох, замаячила проблема посерьезнее: был установлен пол будущего ребенка.
        И ситуация с наследниками внутри рода с появлением третьего сына становилась совсем не однозначной. Время было упущено. Мер-Ханами была предпринята одна-единственная попытка, не принесшая нужного результата. Только охладившая отношения между родами до состояния «ядовитых улыбок».
        Во время родов у девушки неожиданно стало отказывать сердце. Лучшие медики рода долго сопротивлялись неизвестной напасти, и пока роженица была нанизана на искусственные системы жизнеобеспечения, внутри рода Зазир-Хан уже было принято решение - жертвовать матерью и спасать младенца.
        Избавиться от родившегося неудобного мальчишки старший род уже не мог. Младший род дал четко понять, если что-либо случится с ребенком, будет не просто скандал, а будет очень БОЛЬШОЙ скандал, с предоставлением в службу Надзора и Ока объемного информационного массива с компроматом и доказательствами на деятельность как главы рода, так и его советников. Вдобавок ко всему будет приобщена детальная аналитическая записка и копия ментоскана с признанием некоего слуги, который ввел спящей девушке боевой вирус через шунт виртуального подключения. А это попахивает Большим Советом, а там могут всполошиться извечные враги, и полетят тогда от Мер-Ханов клочья и перья…
        Вот так и вырос Корвин - свой среди чужих и чужой среди своих.
        Но несмотря на все усилия сломить и превратить того в забитое, загнанное существо, парнишка вырос зубастым волчонком, скалившим зубы на попытки нагнуть его против ветра. И если бы не Дит, обративший внимание на доносы одного мелкого агента и каким-то шестым чувством ощутивший, что малек задумал пакость в стиле «зазиров», то победа младшего на Арене была бы очередным неприятным сюрпризом. Поэтому пришлось импровизировать. Действовать грубо, оставлять явные следы вмешательства и менять ход событий. Ломать игру «малька».
        И не успел он вздохнуть облегченно, как проблема младшего вновь встала во весь рост.
        Вместо того чтобы забиться в угол и радоваться брошенной подачке, тупо осваивая непопулярное ремесло вояки и искать черную кошку в темной комнате, Корвин и тут умудрился спутать все карты.
        Выбранная, ничем не примечательная школа, а по многим показателям уже давно минувшая свой зенит славы, вдруг заиграла невиданными успехами. Вместо обычного вояки из «малька» получился высококлассный Повелитель Теней. И что самое неприятное, с мозгами. А информация от агента, что прогремевший на всю Энджи победитель схватки и есть их братец, говорит, что ситуация критическая. Еще пару таких заметных побед, и «малек» станет независимой фигурой. Для двух наследников наступят тревожные времена. Их подстраховка, конечно, хорошая идея, но она не вечна. При хорошей оплате более-менее приличному медицинскому синдикату - микробомбу найдут и обезвредят. Вот тогда малыш развернется на всю катушку. На что, на что, а вот на память малек не жаловался…
        - И что ты предлагаешь, Дит?
        - Пора глушить…
        - Ты спятил? - Заерзал на кресле Салем. - Ты представляешь, что начнется? Зазиры такую вонь поднимут, что отец нас первый за яйца повесит. Просветит ментосканом, и все наши шалости будут как на ладони…
        - Ты не понял. Никто не говорит, что должен быть банальный несчастный случай. Ясно, как свет звезды, чьи уши будут дергать в первую очередь, - Дит задумчиво покатал вино в бутылке и налил розовую жидкость в пузатый бокал. - Нужно все обставить наоборот. Явно и четко, и следы в другую сторону, чтобы на нас не было и малейшей тени подозрений…
        - Ха, и как такое обставить? Я даже не понимаю, где искать исполнителя…
        - Салем, какой, в задницу, исполнитель?! Мы тут вообще не должны отсвечивать никаким образом. Наоборот, мы потом будем возмущаться громче всех… Тут нужно действовать хитрее. Многоходовка в три действия и с прикрытием. Кстати, почему и пришел к тебе. Ты же у нас водишь хорошие знакомства с Номадами.
        - Ну ты и проныра, братец, - нахмуренно проворчал Салем, - откуда узнал о Бохраме?
        - У каждого свои секреты, тем более что большой тайны ты из этого не делал. Так вот, я знаю, что твой корешок сынок одного из старейшин тейпа, который занимается торговлей со многими старшими родами. Пусть он тебе сольет грязной жижи, естественно, не бесплатно. Только чтобы посвежее, да не на мелочь всякую… а например, на Рамаза-Ханов.
        Поперхнувшись от услышанного, Салем расплескал по груди содержимое бокала. Откашлявшись и наградив братца взглядом, полным немого вопроса, медленно вытер с груди красную жидкость.
        Один из родов, близкий к вождю, это вам не детская забава. А зная размах Дита, имея за плечами почти всегда удачные интриги, он не сомневался в успехе задуманного. Да вот только смущало одно обстоятельство.
        Одно дело возиться внутри рода, а другое дело - втягиваться в межродовую свару. Там и не таким рога обламывали. И не только рога. Вместо ожидаемого вкусняка из клубка интриг может прилететь плазменная граната или наряд службы из Ока, чтобы проводить в гостеприимные застенки тюремного астероида, где за тебя возьмутся немногословные специалисты-допросники. И запоешь ты редкой птицей, выкладывая не только о себе все секреты, но и родовые тайны. Чего род никак не смог бы допустить. Сработала бы вживленная мнемозащита. И спустя мгновение от здорового человека останется лишь пускающий слюни овощ.
        Озадаченно покачав головой, полузверь произнес:
        - Ты однозначно больной, Дит. Сам-то понимаешь, на кого взобраться захотел? Это же старейший род Стаи. Да только за неуместные вопросы мы можем огрести неприятностей по самое не балуйся.
        - Тихо, Салем, тихо. Не голоси, - оскалился Дит и довольно почесал кончик волчьего уха.
        Если даже его братца проняло, то получается очень интересная многоходовка. А в поднятой мутной водичке о-го-го какую рыбку можно поймать.
        - Все будет выглядеть очень правдоподобно. Служба надзора по роду своей деятельности очень заинтересуется деятельностью старшего рода. Плюс, наш воздыхатель мечтает отыметь их сучку. Вот и сам начал копаться в грязном бельишке. А мы просто укрепим его уверенность в правильности выбранного курса. Подкинем ему жареные факты и будем смотреть, как от малька полетят клочья. И мы будем чисты, как слеза младенца. А по братишке, исполнявшему долг до последнего биения сердца, будем скорбеть и горько вздыхать. Ведь погиб молодой и здоровый, одна из надежд рода, ая-яй. Будем требовать справедливого расследования. Глядишь, может быть, еще что-нибудь получим в виде компенсации. Так что, братец, подключайся. Организуй мне встречу, а дальше я уже сам обо всем договорюсь.
        Глава 21
        - Ю-р-г-ан. О-ч-н-и-с-ь…
        Назойливый зов едва доносился сквозь толщу усталости и апатии. Тело не ощущалось - его просто не было. Даже думать не хотелось. Но голос не отставал. Не давал свалиться в спасительную темноту.
        Глухой щелчок - и вселенная взорвалась ослепительными вспышками. Судорожно вдохнув и резко открыв глаза, Юрган закричал от раздирающей сознание боли. Выгибаясь дугой, он забился в судорогах. Но спустя мгновение приступ прошел, и вместо боли по телу растеклись реки тепла и блаженства. Проникая каждой клеткой, химический коктейль заставил организм встряхнуться. Нещадно отщелкивая годы будущей жизни, препарат напитал тело жизненной силой.
        - Вскоре очнется, мастер.
        - Точно очнется?
        - Обижаете, мастер, такая доза даже риппер заставит танцевать джигу.
        - А второй как?
        - Да бездна его знает. Эти странные кибы кидаются на любого, кто подходит ближе пяти метров к нему. А спорить с этими тварями… я еще жить хочу. Вон какую бойню устроили.
        Вместе с голосами и пришло узнавание. Вслед за которыми память наполнялась образами и движениями. Тоненькие ручейки воспоминаний словно подмыли затор, и вся плотина беспамятства рухнула под ярким водопадом последних событий.
        Поединок с кибом. Истекающие желтой органикой обломки оторванной головы «секача».
        Внезапное нападение и паника в лагере. Первые кибы врываются в лагерь «мяса» и превращают вчерашних товарищей по несчастью в освежеванные туши.
        Странный приступ ярости и тяжелый бой до беспамятства. И когда он уже попрощался с жизнью в окружении стальных тварей, сознание выкинуло очередной фокус.
        В голове зазвучала песня. Тяжелая, без слов, состоявшая из тяжелых звуков, звона оружия, хрипа людей и треска разрядников, мелодия проникала в каждую клетку тела. Захватывала, вытесняла все мысли, сжимала вселенную до границ этого сражения. В тот миг в нем существовала только эта битва. Она была смыслом жизни.
        Все звуки сплелись в мелодию, которая отозвалась во всем теле судорогой бесконтрольной ярости. Вливаясь потоком, легкость безумия наполняла тело силой. Словно на крыльях он крутился в танце движений, в танце уклонов, в танце нападений - он был быстрее ветра.
        Кажется, он выплеснул наружу все. Всё, чему учили ведьмы, всю ненависть, накопившуюся за множество котловых побоищ, всю ярость короткой жизни подростка, который должен умереть ни за что…
        И он отдался чистой ярости, уже не владея собственным телом. Безумство захлестнуло, овладело, и он уже был кем-то другим. Свирепым монстром. Могучим, не знающим усталости, жаждущим только крови и победы любой ценой.
        - Очнулся? - спросил наставник.
        Открыв глаза, Юрган заморгал от нестерпимого света. Пробиваясь сквозь полог откинутой палатки, лучи полуденного солнца слепили яркими столбами. Непонимающе оглядев шатер и широкую кровать, Юрган попытался было резко подняться. Но ощущение силы в теле оказалось иллюзией. Издав судорожный кашель, но так и не сумев оторвать головы от подушки, Юрган покрылся холодным потом и поморщился от забившего в висках пульса.
        - Не так быстро. Полежи. Ты залит химией по самые брови. Так что пока не дергайся…
        - Что произошло, наставник?
        - Наставник, говоришь? - хмыкнул старый вояка. Пройдя к изголовью широкой постели, тяжело выдохнув, осторожно присел на складной табурет рядом.
        - Я уже и не знаю, кто тут и кому в наставники годится. Уж чего я только ни повидал за свою жизнь, но вчерашняя бойня… Такого еще не видел. Ты хоть помнишь, что вчера было?
        - Смутно, мастер, - выбрав нейтральное выражение, больше подчеркивающее уважительное отношение к убеленному сединой ветерану, Юрган покосился на доспехи легионера. На них не было живого места, но уже все были запаяны восстановительными заплатками и блестели отполированными кромками.
        Переведя взгляд на стоявшего статуей техно, что, скрестив руки на груди, держался подчеркнуто уважительно, но нет-нет да бросал на подопечного странные взгляды, Юрган обессиленно откинулся на спину. В голове звенело и все двоилось, а с закрытыми глазами воспринимать окружающих было легче.
        - …Тогда «секачи» ворвались сквозь заграждения и ринулись к центру лагеря. Они рвались к коконам техно, управляющих кибами. Ну, думаю, все, быть нам фаршем. Уже мысленно со всеми попрощался. Вспомнил друзей и врагов, готовился уже идти навстречу бездне, когда увидел твой, твой… рывок. Когда все разбегались, как тараканы, ты единственный бросился навстречу. Один против десятка «секачей»… Это было похоже на сумасшествие, если бы первого «секача» ты не вырубил одним точным ударом разрядника. Второй держался три секунды, а затем… Ты знаешь, такого рисунка боя, таких связок я никогда не видел за все свои пятнадцать сезонов ураганов. Твоя бойня, устроенная «секачам», позволила нам выстроить вторую линию и подготовиться к следующей волне уже лучше. Но тебя уже отсекли, ты крутился один. И мы видели, как ты один бьёшься в кольце тварей, а помочь уже ничем не могли. А когда пошли вершители, я с тобой уже простился. Но потом произошло совсем странное…
        Юрган открыл глаза и посмотрел на замолчавшего ветерана. Не зная, как произнести то, что не укладывается в голове, ветеран нижней парой рук нервно теребил рукоятки боевых палиц, а верхняя пара стиснула кулачища до побелевших костяшек.
        - А потом ты закричал…
        - И что такого, - устало произнес Юрган, обессиленно закрыв глаза и облизнув стекающую каплю пота, - мало ли чего кричат в горячке боя.
        - Кричат не мало, а много чего. Но так, чтобы встали волосы дыбом почти у всех… никто так не кричит. Вдобавок, смотря еще ЧТО кричать. Ты звал Вещего. Ты призвал его на помощь…
        Слабо улыбнувшись, Юрган посмотрел на бледного ветерана.
        - А мне ни разу не смешно, - серьезно ответил Кармат, - потому что помощь пришла.
        - Какая еще помощь?
        - Самая что ни на есть серьезная и основательная. Ты думаешь, почему мы здесь сейчас спокойно загораем. Засадники просто взяли и дали нам отдохнуть? - видя непонимание в глазах лежащего, Кармат криво усмехнулся. - Этот парень со своими кибами уничтожил двух вершителей и вырезал десять децем «секачей», а оборотней и мечников я вообще не считал. Трофейщики еще до сих пор не разобрались с той кучей металлолома.
        - Кто уничтожил?!
        - А я откуда знаю, кого ты призвал. Но только он появился после твоего призыва и рвался исключительно к тебе. А потом вы вместе стояли у нападавших тварей, как кость в горле. Крошили направо и налево. Только потом ты выдохся и отрубился, а он стоял над тобой и отбивался от тварей, да так, что вскоре те дрогнули, а потом мы уже бросились добивать пытавшихся отступить тварей.
        - Один против двух вершителей и десятка децем «секачей»?! - Юрган неверяще смотрел то на ветерана, то на главу гильдии технооператоров.
        Подойдя к пациенту, человек в синем балахоне вытащил из поясной сумки несколько блестящих инъекторов и приложил их к затылку. С чавкающим звуком избавившись от своей мутной ноши, инъекторы мигнули зелеными огоньками.
        - Нам бы самим хотелось узнать «как», да вот только подойти к нему мы не можем, - глухим голосом произнес техно, поправляя на Юргане одеяло, - уж очень любопытным оружием призванный пользовался. А о кибах, действующих без контакта управления, это вообще отдельный разговор…
        Из озвученного получалась совсем уж небывалая история. Оказалось, что кибы нежданного союзника, а по большому счету спасителя, вообще не поддаются классификации. На запросы универсальных контуров, в которые по умолчанию вшиты коды управления почти ко всем известным модификациям ботов, последние оставались равнодушны. А техно были очень настойчивы. Особенно когда удалось понять, что ослепительные вспышки, подкосившие «вершителей», оказалось не что иное, как мощные энергетические разряды, а породили их как раз странные кибы, потому как именно от них тянулись ослепительные нити к двум почти неуязвимым монстрам.
        Но кроме странных кибов, о которых хитро сделанные техно обожгли свои загребущие ручки, еще был и сам человек. По внешнему виду обычный минимал, но то, что он вытворял на поле битвы, не укладывалось в привычную картину.
        Вначале чужак пользовался какими-то странными палицами, от коротких хлопков которых в броне «мечников» образовывались рваные отверстия величиной с кулак. Но потом, когда чужак взялся за мечи и начал двигаться, то даже прошедшие барьер едва успевали отслеживать его броски и удары. Волна за волной кибы пытались преодолеть, захлестнуть количеством минимала, но, натыкаясь стену из ударов и едва уловимых перемещений, перемалывались живым вихрем в море обездвиженных тел и фрагментов киборгов…
        - А что с ним сейчас? - задал вопрос Юрган, не представляя себе минимала, способного на такие подвиги, хотел воочию увидеть и пообщаться с этим человеком.
        - Там и лежит. Он как отрубился, когда мы погнались за отступающими, так и не приходил еще в себя.
        - Проклятье! Так чего мы сидим?! Нужно ему помощь оказать!
        - Так говорим же тебе, вождь. Пытались, но кибы не подпускают.
        - Вождь? - растерянно переспросил Юрган. - Какой вождь?
        Кармат переглянулся с техно. Невесело улыбнувшись, сказал:
        - Тут такое дело. Хромого растерзали, когда он пытался со своими телохранителями удрать через восточный пост. Костяк ветеранов почти весь полег при обороне коконов, из техно тоже не много выживших, а из «мяса» - уцелело полсотни. По обычаю, мы должны назначить поединки за шатер вождя, но я тут с выжившими легатами пообщался, и техно тоже согласились, в общем, мы предлагаем шатер тебе как самому сильному и достойному…
        - Вы с ума сошли?! Я же ничего не знаю, - растерянно проговорил Юрган, переводя взгляды с одного на другого. - Это шутка? Какой из меня вождь-то?
        - Двенадцать «секачей» за один бой это тоже шутка? Ты мне эти настроения брось. Тут очень напряженный момент вырисовывается. От стаи осталось тридцать человек. Мы сейчас для любого лакомый кусочек. Ведь, по сути, если мы начнем сейчас дележку богатства, с этого предгорья, дай бездна силы, уйдет человек пять-шесть, а остальные полягут. Поэтому нам нужен срочно. Один. Самый сильный авторитет. А после боя… ты подходишь идеально. Почти каждый видел и знает, кто закрыл брешь в защите. Кого-то другого, без арены, не признают. А вот человека, которому каждый задолжал по одной жизни, и который заявил права на шатер вождя, примут без протеста.
        - Но я же многого не пони…
        - Да не переживай ты так, - ухмыльнулся ветеран, - мы тут с Витасом поговорили, и если ты принимаешь нас своими советниками, мы всему научим и покажем. Ну что, ты согласен?
        Глава 22
        Из назойливого шепота, что застрял в сознании как заноза, свербил и не давал раствориться в небытии, шорохи превратились в громкие и отчетливые звуки. Крики, топот, лязг металла, стук молотков и говор множества голосов, лопочущих на непонятном языке. Складывалось впечатление о неслабой такой толпе, человек на триста, что одновременно пытались говорить и танцевать. По крайней мере, именно такое впечатление было о творящемся вокруг безобразии.
        Тяжело застонав, Косяк медленно перевернулся на бок. Все тело затекло и онемело от неудобной позы. Судя по тому, как кожу проколол миллиард иголок, он провалялся на голой земле как минимум часов шесть.
        - Мать-перемать, роди меня заново. Как больно-то…
        Шипя сквозь зуб ругательства, он поднялся на четвереньки и замотал головой. Рядом кто-то радостно завозился, и Косяк вновь уткнулся в землю, но уже придавленный немалой тушей.
        - Да тише ты, чугунная задница. Живой я, живой. Почти. А если ты не слезешь с меня, то стану совсем не живой. Брысь с меня, ведро с гайками.
        Осчастливленные оживанием двуногого шептуны закрутились вокруг человека двумя радостными щенками. Стараясь подставить голову под ласку, вслушиваясь в слабые эмоции человека, Белка и Черныш не знали, как угодить человеку, лишь бы тот побыстрее пришел в себя. Ведь им так много нужно обсудить, получить ответы и разобраться со странным окружающим миром. Оказывается, в нем, кроме их друга, есть множество двуногих, которые очень похожи на него, но почему-то глухих и немых к их просьбам. А еще оказалось много странных игрушек…
        - Да тихо вы, не тараторьте, - встряхнув головой, Косяк неуверенно себя ощупал.
        Конечно, видок у него был еще тот. Его пыталось прожевать невиданное животное, в пасти которого было как минимум тысяча острейших как бритва зубов. Но видимо, оно подавилось и выплюнуло его наружу. При этот так презрительно - сквозь зубы.
        Сквозь туман, застилавший глаза и не дававший четкой картины, он смог только рассмотреть свое тело. И то вблизи и подслеповато щурясь. Вид множественных порезов, что, уже покрывшись корочкой, украшали все руки и тело бурыми полосами, добавили к недоуменному состоянию еще множество вопросов. Рядом же обнаружились два ручника с пустыми обоймами, тускло блестели «сестрички», покрытые засохшей зеленой жижей. И тут вернулась память…
        Побоище.
        Блестящие смертью клинки, трехпалые конечности роботов, множество стальных тел, сливавшихся в сплошную волну проворных бестий, и тела растерзанных людей. И все это накатывало на него, бурлило, пыталось его придушить, но он не сдавался. Он стоял над бездыханным телом местного парня и не давал роботам продвинуться ни на метр, превратился в пробку в узком горлышке-туннеле из обломков и завалов самодельных баррикад. Парнишка?
        - Точно, был местный бугай. И где этот спартанец хренов… - проворчал Косяк, неуверенно поднимаясь на ноги.
        Все тело заныло. Налитые тяжестью мышцы отдавались болью и категорически не хотели подчиняться. Бастовали и кости, что, хрустя каждым суставом, протестовали его попыткам встать с четверенек. Подхватив мечи и опираясь на них как на палки, он с матом и резким выдохом сумел подняться. Туман рассеялся, и вместе со зрением вернулось осознание небывалой тишины.
        Настороженно оглядывая застывшую вокруг толпу, Косяк криво улыбнулся.
        - Здрасьте-мордасте… - обведя взглядом неподвижных людей, Косяк растерянно ляпнул первое пришедшее в голову, - я пришел с миром.
        Ответом была звенящая пустота.
        Косяк зыркал по сторонам, но видимо, нападать никто не собирался. Даже наоборот, на застывших вокруг лицах воинов и людей в синих балахонах читалась растерянность от незнакомой речи, вкупе с неподдельным любопытством. Но это не мешало им так же настороженно держать руки вблизи оружия. Почувствовав напряженность двуногого, шептуны заняли позиции по сторонам. С легким шелестом открылись створки на гробах, и на свету показались заалевшие боевым режимом раструбы плазменных орудий.
        Лица людей в толпе побледнели. Глаза нервно забегали по сторонам, а руки потянулись к оружию. По-видимому, они были свидетелями того, на что способны эти неприметные горбы на спинах. Немая сцена затянулась. Спустя несколько минут послышался властный окрик. Требовательные нотки и движение в конце толпы оповестили, что ситуацию сейчас будут решать.
        Сквозь толпу пробирались трое человек. Среди которых выделялся убеленный сединой четырехрукий детина, облаченный в массивную броню а-ля «саранча». Но в отличие от пехотной брони, эти доспехи не издавали жужжания и скрежета, а едва слышно шелестели и постукивали плотно пригнанными броневыми сегментами словно вторая кожа. Оставшиеся открытыми предплечья, массивная шея и выбритые виски блестели от темного загара, на котором выделялись замысловатые шрамы татуировок, придававшие воину довольно пестрый вид.
        Но встретившись со взглядом глаз, где плескалось море уверенности и непоколебимости, желание улыбнуться как-то увядало и опадало шелухой.
        Продвигаясь по толпе, великан тяжелым взглядом подавлял любую попытку вякнуть, и катился по толпе этаким валуном, перед которым все спешили убраться в сторону, дабы не оказаться раздавленными в лепешку.
        За глыбой топала молодая версия четырехрукого великана. Но только без татуировок. Без доспехов, в легком халате, но с такой же мордой кирпичом и вагоном самоуверенности. В нем-то Косяк и признал «спартанца», которому пришел на выручку.
        Замыкал шествие человек в синем балахоне, но в отличие от окружающих, у этого был вышит серебром замысловатый узор на рукавах, по кромке и на краях широкого капюшона. А когда капюшон был откинут назад, на свету заиграл широкий обруч на голове. Удерживая волосы до плеч, украшение придавало бы человеку совсем уж несерьезный вид, если бы не глаза. Эти два острейших куска льда были готовы вонзиться и заморозить взглядом любого, кто осмелится оспаривать право отдавать приказы.
        Вся процессия остановилась перед застывшим в напряжении гостем. Монах с обручем повернулся к людям и разразился эмоциональной речью. Жарко жестикулируя и наполняя голос эмоциями, монах толкал речь.
        Толпа вокруг одобрительно загудела.
        Потом стал выступать глыба. Роняя слова увесистыми валунами, речь великана больше была похожа на каменный обвал. Но окружавшие люди, наоборот, воспринимали речь с утвердительными кивками. А когда великан опустился на колено перед своей молодой копией и что-то стал произносить, Косяк с интересом стал коситься по сторонам. Повторяя движение, кто с готовностью, а кто под пристальным взглядом глыбы, люди опустились на колено и, приложив кулак к левой стороне груди, синхронно стали говорить слова, не отрывая от «спартанца» сияющих глаз.
        Хмуро наблюдая за окружающими, Косяк решил выбрать нейтрально-выжидательную позицию.
        Как бы со своей самодеятельностью не влипнуть в новую историю. А судя по тому, что здесь происходит, «спартанец» здорово поднялся. Хотя ему-то что? Ну проводят аборигены свой обряд, да и хрен с ними. Главное, чтобы его не принесли в жертву и не стали принуждать к какой-нибудь хрени. А пока они заняты своими цацками-пецками, ему нужно срочно придумать линию поведения.
        Судя по тому, как на него смотрят, он, конечно, странен, но не настолько, чтобы его сожгли на костре или потащили в лабораторию на опыты. Да и обстоятельства появления, конечно, добавили очков популярности. Так что пока допросами с пристрастием не пахнет, но вот только как ему быть с легендой? По языку, тут вообще ничего знакомого. Гортанный и полурычащий язык больше походил на японский, но со множеством мягких переливов.
        Внешне он хоть и не отличался от местных, но вот по одежде был белой вороной. Почти все были одеты или в доспехи или в балахоны, еще он видел какие-то серые комбинезоны. Но они были настолько грубой работы, что его песчаный комбез, даже после мясорубки, выглядел просто ювелирным украшением.
        И конечно, шептуны.
        Тела термитов уже обвыклись в новом мире, и, впитав в себя внешний облик первого встречного робота, шептуны походили бы на оригиналы. Только не всегда верные движения подвижных лап, да не вписывающийся в общий облик хвост и горб заставляли местных удивленно коситься на роботов.
        И сейчас Белка и Черныш застыли рядом неподвижными изваяниями, как сжатые пружины, готовые к любому повороту событий.
        И что ему делать? Голова трещала и гудела. Выдать что-то дельное была не в силах, и Косяк просто решил пока плыть по течению. Наблюдать, мотать на ус, а в случае чего - уже дергаться.
        И с каждым мгновением желание упасть где-нибудь в теньке, попить и пожрать от пуза только усиливалось. Но как назло, его мнением никто не интересовался.
        Церемония аборигенов уже продолжалась больше получаса. В небе над головой, как назло, из-за косматых облаков выглянуло палящее солнце. Сквозь свинцовую тяжесть вдруг пробился яркий столб света. Оказавшись в центре проплешины вместе со спартанцем, Косяк зажмурился, как под лучами софитов.
        Кто-то из окружавшей толпы что-то восторженно заорал. Подхватив этот клич, все остальные повскакивали с мест и принялись орать, грозно размахивая оружием.
        Подойдя к нему, «спартанец» что-то спросил. В растерянном взгляде сквозило любопытство и неподдельная благодарность. Протянутые раскрытыми ладонями вверх руки замерли в ожидании. Не зная чего от него хотят, Косяк устало улыбнулся:
        - Моя твоя не понимай.
        Прислушиваясь к незнакомой речи, молодой парнишка растерянно оглянулся. Рядом возник Монах и что-то зашептал на ухо.
        Сделав еще несколько шагов вперед, молодой великан застыл возле Косяка. Возвышаясь наполовину роста, «спартанец» достал из-за пояса массивный кинжал, резким движением полоснул себе ладони. Ярко-красная кровь закапала на примятую траву.
        Вновь протянув окровавленные ладони к чужаку, спартанец застыл в ожидании.
        - Да, блин, чего ты от меня хочешь-то… - едва слышно пробормотал Косяк, пытаясь понять, что вокруг происходит.
        Вновь установилась напряженная тишина. Множество глаз впилось в ему лицо с немым вопросом, и он должен был дать ответ. Но вот какой?! Какие тут царят порядки? Сейчас он ляпнет что-нибудь не так, и все пойдет наперекосяк. Хотя за всю его жизнь он только и делал, что влипал в истории. Из которых рано или поздно выбирался. Были приобретения, были и потери, но всегда его выручала одна вещь - это чувство юмора. Как говорилось в одной присказке: «Если изнасилование неизбежно - расслабьтесь и постарайтесь получить от этого удовольствие!»
        Так почему бы и нет?
        Закатив глаза и подняв мечи к небу, Косяк торжественно произнес:
        - О, великий, на хрен могучий случай. Все равно никто меня не понимает, так что буду нести полную чушь, лишь бы поувереннее она звучала! - Торжественные слова громкой речи разносились над толпой легким ветерком. Завороженно слушая звуки чужих слов, недоверчиво вглядываясь в незнакомый покрой одежды и опасливо косясь на застывших рядом шептунов, воины и люди в синих робах не сводили с чужака глаз.
        - Оказавшись в жопе мира, влипнув в очередную историю, я торжественно обещаю, что когда выберусь из этого дерьма, удалю всем уродам, конструировавшим модуль навигации… гланды через задницу! А торгашу, продавшему…
        Распинаясь еще пять минут, отводя душу, высказывая все мечты, которые воплотятся, только стоит ему добраться до всей очереди из виноватых, Косяк аж вспотел. И уже стал уставать от своей речи, тем более что сохранять серьезное выражение лица, глядя на слушателей и сопоставляя с ахинеей, которую он несет, становилось всё труднее.
        Но как-то мгновенно туман в голове рассеялся, и все, что миг назад казалось прикольным и смешным, вдруг предстало похабным и глумливым. Именно на этом месте, в этой долине погибли сотни человек. Выжившие счастливчики, которые от него не отрывали сейчас глаз, заслуживают значительно больше, чем его юмор. И он так и будет кривляться перед ними?
        Передернувшись от пришедшей мысли, Косяк заткнулся. Обведя всех присутствующих долгим взглядом, прочитал в их глазах ожидание ответа, настоящего ответа от души.
        Отдавшись интуиции, Косяк резко подкинул «сестричек». Попытавшись поймать клинки за кончики лезвий, плотно сжал ладони. Острейшая сталь неглубоко распорола кожу и, не задержавшись в руках, с характерным звуком вошла в землю и закачалась под собственным весом. Шагнув к застывшему в ожидании молодому великану, Косяк всмотрелся тому в глаза.
        Мальчишка, сущий мальчишка, да вот только лицо уже было отмечено уродливым шрамом, разделявшим лицо пополам. Рано повзрослевшие глаза, волевые складки и плотно сомкнутые губы. Во взгляде ни капли растерянности. Наоборот, в них было знание, что все так и должно было произойти. Все предопределено. Наконец-то настал долгожданный момент истины. Именно с этого дня начнется новая жизнь.
        Едва не закашлявшись, Косяк, встряхнув головой, разогнал пелену какого-то наваждения. На какой-то миг ему показалось, что он чувствует себя со стороны. Видит посеченное мелкими шрамами лицо, слипшийся от крови и какой-то желтой хрени короткий ежик, и пронзительно синие глаза с бесшабашными бесенятами внутри.
        Списав все на последствия выжатого как лимон организма, Косяк сделал шаг навстречу и крепко обхватил нижнюю пару подставленных ладоней своими руками. Открытую рану обожгло болью, но спустя миг все прошло.
        - Хрен знает, что нужно делать, - криво усмехнувшись, Косяк подмигнул опешившему «спартанцу», - но я сделал так, как принято у нас. Так что теперь мы кровники, паря. Ты позвал ввязаться во всю эту хрень, теперь и будешь за все в ответе. Брат по крови.
        Воцарившаяся вокруг пауза сменилась горячей речью «монаха». Восторженные крики неподдельного восторга вспугнули птиц на кромках деревьев. С вдохновением втирая речь на непонятном языке стоявшим вокруг суровым дядькам, человек в балахоне творил чудеса.
        Словно загипнотизированные, люди не отрывали взгляда от оратора. Недоумение на хмурых лицах разглаживалось, подозрительность исчезала из взглядов, а на их месте разгорался восторг и восхищение. Всего несколько мгновений назад недоверчивая толпа подозрительно косилась на чужака, а сейчас готова была броситься тому в объятия и расцеловать как самого дорогого человека.
        Раздался громовой рык команда «глыбы». Поумерив эмоции, люди стали расходиться по своим делам. Следуя за приглашающими жестами «монаха», Косяк оказался в небольшом шатре. С интересом рассматривая нехитрое убранство, Косяк сразу же определил назначение помещения. На четырех широких столах и десятке раскладных стеллажей, подпиравших стены, блестели острыми кромками различные медицинские инструменты, хотя назначение большинства других, сколько Косяк ни старался, определить так и не смог.
        Но больше всего он обрадовался большому чану в середине шатра. При помощи двух помощников, что следовали за «монахом» и мгновенно исполняли его приказы, Косяк был раздет и под белы рученьки опущен в теплую воду. С удовольствием откинув голову на услужливо подставленную подушечку, он расслабился и едва не замурлыкал от растекавшейся по телу слабости.
        Бережно касаясь цепочки и увесистого полумесяца, служки хотели снять ретранслятор с груди, но Косяк не дал. Молниеносно обхватив кисть и сжав до вскрика, строго заглянул в испуганные глаза помощника.
        Рядом возник монах и попытался что-то объяснить, но Косяк уже не слушал. Идиллия была разрушена. И это внесло ясность в сознание.
        «Рано было еще расслабляться. Нужно разложить по полочкам все происходящее. А то на одной импровизации можно допрыгаться и до голой задницы на муравейнике. То, что придется объясняться с новыми друзьями, - и к бабке не ходи. Вон как у «монаха» глаза светятся и руки трясутся, когда он оказывается возле стоявших в углу плотно упакованных рюкзаков. Но то ли обычай гостеприимства, то ли еще какая-нибудь хрень, сдерживает сгоравшего любопытством человека закопаться в чужом барахлишке».
        Значит, он им нужен. И пока нужен, его права и мнение будут уважать. Хотя пока они его боятся, с ним точно будут считаться. Но стоит ему дать слабину, растерять козыри, то можно огрести всего «дружелюбия» по полной программе. А то, что будет именно так, он почему-то не сомневался. Уж слишком суровый мир вокруг, чтобы разводить тут политесы и расшаркиваться во взаимных любезностях…
        Пока в мыслях кипел такой сумбур, Косяк решил, что хватит нежиться и испытывать гостеприимство хозяев. Вовремя поданный кусок толстого материала, в считанные мгновения впитавший всю влагу, помог вытереться досуха. Быстро одевшись в запасной комплект одежды из рюкзака, Косяк достал аптечку. Выбрав жменю разноцветных капсул и стимуляторов, закинул горсть в рот. Болезненно скривившись от горького привкуса медикаментов, передернулся. Подхватив анализатор под мышку, поднял на «монаха» взгляд готового к продолжению разговора человека. Уважительно качнув головой в ответ, оценив оперативность гостя, «монах» указал на полог шалаша и вышел первым.
        Следуя за провожатым, Косяк поедал глазами происходившее в лагере оживление. После того как тело покинула ломота и мозги начали работать в прежнем режиме, проявились и другие черты характера. Основная из которых - любопытство. Шутка ли, вот он, первый контакт с внеземной цивилизацией.
        Долгая мечта человечества - найти среди звезд братьев по разуму, осуществилась. Не сказать, что знакомство произошло в тесной и дружественной обстановке, и все участники комитета по встрече были очень счастливы его появлению, но все же хотя бы часть людей была ему рада. По крайней мере, его прогулка по лагерю сопровождалась улыбками и почтительными поклонами местных аборигенов. Значит, есть контакт-то, значит, он не совсем закосячил первую встречу…
        Лагерь сворачивался. Не спешно, а степенно, основательно. Вокруг палаточного лагеря были убраны почти все неподвижные тела киборгов. Только вокруг раскуроченных плазменными пушками огромных туш еще копошились люди в синих балахонах, но, похоже, по энергичным крикам и слаженной работе - «изваяниям» прилежных шептунов оставалось совсем не долго украшать местный ландшафт.
        Оказавшись внутри просторного шатра, подшитого изнутри серебристой тканью, Косяк осмотрелся. Следы былой роскоши были беспощадно свалены в углу, а вместо них в центре шатра высился круглый стол из темного материала, вокруг которого его ожидала неразлучная парочка - молодой «спартанец» и «глыба».
        Появление гостя хозяева встретили изучающими взглядами. И чем больше они разглядывали вошедшего, тем явственнее в во взглядах читалось изумление.
        Отставные вояки тяжело расстаются с привычками. Сколько ни увольняйся, а военный - это уже навсегда. Так и в его случае. Ничего лучше и удобнее повседневной формы наемника Косяк так и не нашел. Привычный комбинезон со множеством ремней и карманов был пригнан плотно по фигуре, не стеснял движений и обладал универсальностью, которая могла пригодиться в любой ситуации. Завершал портрет явной неуместности две кобуры с выпирающими рукоятками ручных импульсников.
        Никакого разговора так и не получилось. Хозяева засыпали вопросами и пытливо вслушивались в ответы, но так и не смогли понять ответы. Его попытки объясниться обильной жестикуляцией не дали никаких результатов.
        Обессиленно откинувшись на спинки походных стульев с высокими спинками, хозяева еще долго галдели, активно размахивая руками и постоянно тыкая в гостя руками, а выпросив импульсник без обоймы, вновь жарко спорили. Сей беспредел из криков и шума был прерван появлением нескольких воинов, что внесли в комнату небольшие контейнеры с ручками.
        На столе появились массивные кубки. Орудуя массивными черпаками, слуги стали наполнять кубки дымящейся жижей. Косяку протянули кубок.
        Осторожно поднеся к лицу сосуд, наполненный до краев розовой жижей, остро пахнущей смесью химии и имбиря, Косяк смотрел на хозяев, что, подняв кубки, произнесли подобие речи и выжидательно смотрели на гостя, замершего в нерешительности.
        Решив, что вряд ли его решили отравить, Косяк поднял кубок и, пожелав хозяевам долгих лет жизни, сделал глубокий глоток.
        Взорвавшаяся внутри бомба обожгла все нутро нестерпимым огнем. В глазах помутнело, в голове взорвалась сверхновая, а тело выгнуло дугой.
        От острой боли в животе Косяка скрутило в бараний рог. Воняющая имбирем жижа оказалась настолько омерзительной на вкус, что желудок не выдержал такого издевательства и вывернул пищевод наизнанку. В сознании взорвалась сверхновая - и мир померк.
        Пришел он в себя на следующий день, обнаружив себя в темноте знакомого шатра, лежа в широкой кровати. Рядом постоянно крутилась пара молодых воинов, что, пытаясь предугадать желания гостя, выполняла все его просьбы. В рамках своего понимания или инструкций. Вот с них Косяк и начал налаживание контакта.
        По всем инструкциям дальней разведки при установлении контакта необходимо установить контакт, и как раз эту задачу он и собирался решить при помощи стандартного набора Робинзона.
        В одном из рюкзаков покоился небольшой чемоданчик. В комплект любого пилота входит универсальный анализатор. И слово «универсальный» было как раз ключевым. Одно устройство лишь при смене нескольких периферийных модулей могло выполнять самые различные функции, будь то небольшая экспресс-лаборатория, внутри которой можно разгадать тайну химического строения почти любого вещества из освоенного космоса, так и множество других полезных для выживания устройств. А в данном случае ловкими движениями и громкими щелчками Косяк собрал переносной лингвистический центр. Спустя несколько минут под руками Косяка загорелся мини-проектор, и в шатре засияла объемная проекция человека.
        - Ну что же, братья по разуму, давайте учиться взаимопониманию…
        Последующие дни, пока ослабший от интоксикации организм приходил в себя, Косяк валялся в кровати и все свободное время посвящал обучению… анализатора.
        Ему стоило немалых трудов объяснить впавшим в ступор воинам, чего именно он добивается от них при смене очередной картинки. Но дело сдвинулось с мертвой точки, лишь когда подключился «монах» Витас. Уловив смысл, заинтересованный монах громко называл то или иное действие, светящееся на проекции. Растолковав приставленным воинам, что нужно делать, «монах» исчезал по своим делам.
        Спустя три дня анализатор накопил данные и готов выдал готовность к первому контакту.
        - Ну что же, - взволнованно проговорил Косяк, вытирая разом вспотевший лоб, - давайте пообщаемся. Итак, дама и го… вернее, господа. Добрый вечер!
        Давешняя троица была собрана в полном составе и присутствовала без лишних ушей. С небольшой заминкой из анализатора потекли незнакомые слова, после которых гости шатра подскочили как ужаленные. Один только «монах» остался спокоен и поэтому говорил не в сторону анализатора, откуда раздавались звуки, а не отрывая взгляда от Косяка, живо включился в общение:
        - Добрый? И чем он добрый… и зачем ему быть добрым? Мы приветствуем человека, желая долгих лет жизни, чужак.
        - Долгих так долгих, - пожал плечами Косяк, - просто так принято у нас приветствовать друг друга…
        - И где это… у вас? - пробасил «глыба».
        Простой вопрос заставил на мгновение замереть. В голове пронеслось множество вариантов ответов, но Косяк решил пойти в ва-банк. Если вскроется вранье, то все можно списать на погрешности машинного перевода.
        - Далеко, на севере.
        Переглянувшись друг с другом, «глыба» и «монах» обменялись многозначительными взглядами.
        - Насколько я помню карту, на севере больше нет секторов. Не припомню, чтобы кто-то трепался о северном секторе. Кто у вас Смотрящий?
        - Смотрящий? - переспросил Косяк и состроил озадаченную гримасу.
        - Ну да. Кто следит за соблюдением хартии. Кто регулирует расценки на дурь, кто устанавливает нормы в городах и заставах, кто стоит над гильдиями и промзонами, перед небесниками кто ответ держит?
        - Ах это, так у нас корпорации. Платиновые всем и рулят.
        - Витас, ты слышал о секторе Платиновых? И я нет. Хотя думал, что все сектора знаю. Наверное, совсем уж далеко, - задумчиво пробасил «глыба», не отрывая взгляда от свернувшихся в углу просторного шатра «шептунов», - слишком уж у тебя снаряга нестандартная. Да и кибы непростые. Все такие?
        - Нет, не все, только несколько, - уверенно начал вешать лапшу на уши Косяк, - экспериментальная работа. Так сказать, собраны на коленках. Подарок от лучшего друга…
        Вопросы посыпались со всех сторон, и Косяка понесло. Уяснив, что в принципе все можно списать на удаленность его сектора, как он понял это административное деление поверхности, Косяк заделался путешественником из совсем дремучего далека, где лежал почти круглый год снег. И шел он сюда по непроходимым джунглям, по полям и долам, истоптав не одну пару обуви и пережив не один сезон ураганов.
        - Я думал, что везде люди живут так же, как и мы. У всех одинаково, а оказывается, что нет. Почему же никто не слышал о вашем секторе? - спросил Витас, не сводя с Косяка подозрительного взгляда.
        - Я тоже не знал, что есть еще какие-то сектора, кроме нашего, но вот выбрался и узнал, - безразлично пожал плечами Косяк. - Нельзя же знать все на свете.
        - Тут ты прав. Всего не узнать и за всю жизнь. Я вон побывал в в южных секторах Выжженной земли, так там тоже все не как у людей, и уры у них не чета нашим. Один пробой поля чего стоит, а? Что скажешь, как тебе, Юрган?
        - Наст… Да, Кармат, оружие просто восхитительное. Защиту как слизало, несколько секунд…
        - Ты только не забывай его сливать в общий разрядник, а то как полыхнет в палатке, и останется от вождя кучка пепла…
        - Нам нужно решить, что делать с гостем, - прервал Витас легионеров, уже готовых окунуться в свою бесконечную болтовню об оружии, - я, конечно, ничего против не имею, но вот только как стае все объяснить? Как с погонщиками объясняться?
        - Чего объяснять? Воин отличный. Барьер пройден давно и рефлексы уверенные. За одну битву столько накрошить железа в стружку - еще постараться надо, а то, что половина на металлолом, так это по неопытности. Не знает еще наших традиций и обычаев. Пусть побудет в первой линии, пооботрется, глядишь, через несколько сезонов и от остальных не отличить будет.
        - А кибы?
        - И чего? Мало, что ли, смесов скитается между стаями? Присвой ему какой-нибудь уровень. А новый вождь утвердит любое решение, тем более сколько народа полегло… В крайнем случае старый Кю, чокнутый трофейщик, перешьет ему имплантат от любого подходящего трупа, у тебя разве нет потерь?
        Косяк только успевал переводить взгляд с одного на другого. Как-то незаметно вопрос с легализацией перетек в руки аборигенов и перешел из области умозаключений в практическую. Но когда Косяк увидел, как сокрушительно покачал головой Витас при упоминании о потерях, все встало на свои места. После таких потерь советники хватались за любую возможность усилить стаю лишним бойцом. А с учетом того, какого они с «шептунами» наделали шороха, то даже будь у них рога и хвост, их бы настойчиво выдавали за своих, пусть немного уродливых, но своих в доску.
        По крайней мере, именно такой вывод он сделал из ответов анализатора. А заодно, пользуясь случаем, стал выпытывать информацию об окружающем мире.
        Планета называлась Осирис, и это было единственной точной астронавигационной новостью. Более масштабной информацией не владели. Так как никому эти данные не были нужны. Чужак первый, кто задал такой глупый вопрос. И если ему так уж сильно интересны звезды, то пусть обращается к небесникам, эти дружелюбные ребята ответят на все его вопросы. Может быть. А когда он устанет узнавать, они все равно будут ему рассказывать, а больше спрашивать, откуда взялся такой любознательный кандидат для пыток?
        Поэтому если он хочет подольше прожить, лучше держаться от них и от всего, что с ними связано, подальше. Появление в жизни небесника было очень дурной приметой и всегда знаменовалось неприятными последствиями.
        Да и вообще. Мир, куда он попал, представал в странных подробностях, от которых по спине пробегали холодные мураши. Взять тот же ужин. Он траванулся так знатно, что анализатор едва не задымился, раскладывая на составляющие питательную массу, которую местные уплетали как манну небесную. В нем содержались просто лошадиные дозы биологически агрессивных соединений. Содержащаяся органика была перенасыщена гормонами, которые не просто подстегивали работу человеческого организма, а вмешивалась во все биологические процессы на молекулярном уровне. Взяв на себя функции управления, биомасса превращалась в носитель закодированной команды организму на выработку тех или иных аминокислот, гормонов, биологических тканей…
        Полог шатра убрали в сторону. Вошли двое подростков в серых хламидах с небольшими подносами на руках. Переливаясь бликами, на блюде высились блестящие штуки, больше похожие на хромированных пауков-переростков. Гости шатра заметно оживились.
        - Вставь эту штуку в имплантат и расслабься, - видя непонимание Косяка, проговорил Кармат. - Шепот Бездны, самая забористая дурь сектора. Хоть и пункция немалая, но пять минут полного блаженства.
        - В какой имплантат?
        - Как в какой, на затылке который, - недоуменно ответил Витас, не понимая, чем вызвана растерянность гостя, - берешь инъектор и вставляешь в имплантат. Два касания по резервуару, идет инициализация и впрыск дозы.
        - Все это, конечно, очень здорово, вот только куда мне вставлять эту штуку-то?
        Поднявшийся «спартанец» подошел кровати, с недоверием уставившись на стриженый затылок гостя. Провел рукой по гладкой коже и вдруг побледнел. Едва справляясь с одеревеневшими губами, великан горячо зашептал потрясенным голосом:
        - Поглоти меня бездна, но этого не может быть!
        Глава 23
        Среди бесконечного ковра из мириад звезд, величаво переливаясь в лучах светила, раскинулись кольца созвездия Тысячи Городов. Ощерившись многочисленными куполами и арками транспортных туннелей, звездная метрополия поглощала бесконечные вереницы караванов из транспортных барж. Множество искорок вмещали в себя тысячи тонн важных грузов, дающих миллионам людей возможность дышать, питаться и жить. Каждый километровый транспортник был частичкой огромного автоматического организма, что, вырабатывая ресурсы органических информационных модулей, продолжал исправно функционировать из года в год, из десятилетия в десятилетие.
        Каждый город стыковался с соседним астероидом множеством путеводов и транспортных артерий, по которым курсировали грузовые баржи и пассажирские экспрессы, соединяющие все города в одно большое кольцо. А рядом, с отклонением в несколько десятков градусов, вращалась по своей траектории бесконечная лента кольца со множеством его городов. За ней выплывала лента еще одного города, и на каждом из них виднелась гигантская эмблема рода, которому принадлежал тот или иной пояс.
        Стараясь выделиться на фоне остальных размерами сегментов, архитектурными изысками и цветовым беспределом, хоровод городов завораживал своими размерами и величественным вращением вокруг центра. Яркой жемчужины, способной поспорить по яркости с пылавшим вдали светилом.
        Некогда идеальная сфера старалась держать былой блеск и величие. Но при внимательном исследовании было заметно, что одни сегменты светлее, чем другие, уступали соседям в насыщенности, а если уж быть совсем внимательным, то можно было увидеть, что это искусные проекции.
        Почти на треть сияющая сфера состояла из подделок, которые могли только повторять сияние, но не несли части завораживающего рисунка энергоканалов.
        В сфере не хватало трети секторов великих родов. Произошедший двести лет назад раскол среди основателей Стаи не прошел бесследно. При всей свой пышной показухе богатства и могущества нынешние хозяева не смогли восстановить жемчужину.
        Родовые сегменты старших родов, из которых стыковалась центральная часть механизма, были не простыми нагромождениями композитных сплавов и стали. Древняя механика, приводимая в действие загадочными энерговодами, пронизывающая родовые сектора насквозь, была способна в считанные часы проводить трансформацию всего родового сегмента в один большой корабль. Огромный ковчег, обладавший массой с небольшой планетоид, был способен образовывать провалы в любом участке пространства. Превращаясь в межзвездный локомотив, утягивал в «провал» целое ожерелье из сотен городов-астероидов.
        Покоряя пространство, выныривая под лучами нового светила, города-ковчеги стыковались в одну целую сферу, и вокруг нее вновь расцветали ожерелья городов. Стыковались оранжереи гидропонных фабрик, выращивающих грибковые культуры, и кислородные плантации. Выстраивались новые промышленные модули, в своих огромных километровых фермах-стапелях дававшие жизнь космическим кораблям. Начинали работать в полную силу научные модули, в которых учились и работали способные молодые люди, двигавшие прогресс и технологическую мощь Стаи вперед, в неизведанные дали, манившие своей новизной и таинственностью.
        А вокруг, пробуя на вкус неизвестное пространство, расправляла крылья мощь и краса Стаи, ее право на жизнь среди звезд - боевые флотилии старших родов. Армады крейсеров брали под контроль каждый кубический километр, лишь бы не оставить незамеченным выход из провала флота противника. А если объявлялся агрессор, то к месту «провала» Стая могла согнать тысячи тяжелых крейсеров, скрывавших в себе предков современных ячаров.
        Капитаны полуавтоматических крейсеров могли контролировать до сотни крестообразных штурмовиков. Большим количеством, дешевыми кораблями и отсутствием инстинкта самосохранения армада шунтированных рабов была способна остановить кого угодно. А если противник был сильнее и оказывался не по зубам, то флот бросался в самоотверженную последнюю атаку. Армады крейсеров становились последним бастионом между врагом и беззащитными транспортными кораблями. И ценой собственной жизни ячары выигрывали лишние часы для гигантов-ковчегов. Гиганты уходили в «провал» унося с собой самый ценный груз - людей и знания.
        Те, кто не успевал уйти в «провал», превращались в космическую крепость. Огрызаясь многочисленными батареями ближнего боя, защитники превращали каждый метр дома в смертельную ловушку, в которой Стая умирала, но не сдавалась чужакам…
        Но все это было в прошлом. До того, как двести лет назад стая застряла в системе Осириса.
        Корвин не знал точных причин тех далеких событий. Были только смутные упоминания о разногласиях среди старших родов. Но недавно Корвин смог сопоставить некоторые даты и прийти к одному умозаключению самостоятельно.
        Виной всему стал кортекс.
        Прорывные исследования в области бионики позволили ученым продвинуться в изучении строения человека. Одним из результатов исследований было создание информационных модулей на основе органики, выведенной из остатков серого вещества головного мозга человека. Полученный информационный носитель обладал невероятными свойствами, ставшими началом невиданного бума.
        Поразительные мощности информационных систем позволили вдохнуть новые силы в захиревшую робототехнику, столкнувшуюся с физическим пределом кристаллических носителей.
        За короткое время новые киборги вошли во все сферы жизни: заполнили астероидные добывающие комплексы, промышленные конвейеры. Экономическая мощь Стаи росла в геометрической прогрессии. Строились новые кольца городов, новые конвейерные линии. Численность Стаи разрослась до невиданных масштабов. Но у новой технологии вскрылся один недостаток. Молекулярные клетки кортекса при работе в сложных вычислительных системах быстро старели, и их требовалось менять.
        Технология, давшая прорывы во многих технических дисциплинах, требовала постоянного притока кортекса, который необходимо было где-то брать в огромных количествах. Наметившийся кризис обострился, когда Стая натолкнулась на планету Осирис с уже вставшей на ноги колонией.
        Тогда и произошло событие, расколовшее Стаю изнутри. Была непонятная смута, результатом которой был раскол среди старших родов. Стая раскололась на конгломераты и расползлась по соседним звездным системам. Так возникли Стаи Стального Ветра и Огненного Дождя.
        Поработив Осирис в молниеносной войне, стая Серого Льда превратила планету в настоящую плантацию. Планету-тюрьму, где все население было низвергнуто в варварство. В полуживотное существование, смысл которого сводился только к постоянному потоку кортеса. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год.
        И бесперебойный поток давал стае могущество. Присосавшись к Осирису ненасытной пиявкой, некогда сильный и смелый народ превращался в паразитов, живущих в свое удовольствие. Зачем искать, исследовать, познавать вселенную, когда достаточно только выдаивать жертву и торговать с соседями? Вездесущие Бродяги, путешествующие по космосу огромными кораблями-городами, готовы поставлять товар за пределы звездного рукава со звездой Осириса, разве этого недостаточно?…
        - Вы просили разбудить, когда появится Энджи.
        Вырывая из состояния полудремы, восхищенный голос Зельмы прозвучал буквально над ухом. Открыв глаза, Корвин несколько мгновений вспоминал, где он находится. Ровный гул установок струнного лифта обрушился на обладателя вместе с последними мыслями невеселых размышлений. Стряхнув остатки дремы, Корвин оглянулся.
        За переборками из композитной стали пульсировали тяговые реакторы, создавая вокруг стеклянной капли энергетическое поле, защищавшее хрупкий груз от космического мусора и абсолютного нуля бездны. Одноразовые ускорители вскоре завибрируют в другой тональности и растворятся во вспышке торможения. И их путешествие по уникальной столичной транспортной системе подойдет к концу…
        Со внешними городами Энджи сообщалась струнами энергетических каналов, сплетенных в единую транспортную систему Тысячи Городов. Древние механизмы с легкостью задавали вектора движения любому грузу. Энергетический всплеск, и на месте грузового шаттла оставался лишь быстро тающий инверсионный след.
        Постоянно меняющиеся траектории ярких росчерков транспортной системы придавали жемчужине сходство со светилом из сотен лучей, гаснущих и вспыхивающих с нестерпимой яркостью. Одновременно от жемчужины стартовали тысячи лифтовых кабин и столько же парковалось на виноградных гроздях парковочных шлюзов.
        Сотни, тысячи лучей, переливаясь всеми цветами, отрывались от поверхности серебряных блоков, а затем вновь стягивались к ней из черноты космоса. Словно заряжая жемчужину яркостью, лучи заставляли ее вращаться и пульсировать золотым перламутром.
        Кроме завораживающего светопреставления, система являлась изящным решением многих побочных задач. Отпадала необходимость содержать огромные флотилии малых космических перевозчиков. Вдобавок ко всему решался вопрос с организацией движения. Так как пассажиры не могли управлять лифтом, то единая диспетчерская служба регулировала приоритеты и устанавливала время отправки и прибытия лифтовых капсул с точностью до секунды. Но самое главное, система имела двойное назначение. В случае необходимости ничто не мешало заменить лифтовые кабины на боеголовки, и в считанные часы транспортная система превращалась в дальнобойную катапульту, способную усеять окрестности пространства тысячами энергетических капсул, несущих в себе мезонитовые заряды, способные уполовинить не один флот.
        Но все это было в прошлом. Сейчас транспортная система блистала великолепием и парадностью. Новые лифтовые кабины сверкали еще не обтертыми пластинами, бережно оплетавшими стеклянные капли тонкими полосками стали. А энергетические лучи специально выдавались повышенной мощности, чтобы вспышки получались ярче и оставляли в пространстве более насыщенный след, от чего космос вокруг жемчужины буквально бурлил и сиял красками.
        Пораженная Зельма не могла оторвать взгляда от сияния. Оставляя на стекле следы от ладоней, девушка перебегала от одной стены к другой. Восхищенно поедая глазами великолепие Энджи, официальный заместитель обернулась на звук скрипнувшего ложа. Завидев недовольство шефа, с лица стремительно был убран восторг, и на его место вернулось выражение преданного внимания. Центром вселенной вновь стал Корвин. Только его приказы и желания имели для нее значение.
        Наградив девушку невыразительным взглядом, Корвин вдруг усмехнулся.
        - Смотри, смотри. Такое происходит лишь раз в году и только для гостей. Стае нужно поражать своих соседей не только технологической мощью и достижениями, но и блеском роскоши старейших родов.
        Поднявшись с ложа, что тут же стало растекаться и прятаться в пол, он потянулся до хруста в суставах. Повернувшись к задней стене, тут же превратившейся в зеркальную поверхность, Корвин окинул себя критическим взглядом. Смуглое лицо еще хранило следы легкой дремы, а под тяжелым взглядом синих глаз набухли мешки усталости. Помассировав лицо, молодой человек коснулся обруча на груди. Повинуясь команде, личный хранитель впрыснул в кровь человека коктейль из быстрых реагентов, и спустя несколько секунд Корвин ощутил в теле приятную тяжесть.
        Вдохнув полной грудью, Корвин поправил воротничок кителя.
        Парадная форма поглощала свет, словно космическая бездна, а мягкая на ощупь ткань, казалось, не имеет структуры, а сплошь состоит из черноты.
        Поправив жидкие планки выслуги на левой части груди, Корвин еще раз придирчиво поправил сегменты обруча, снял несуществующие пылинки. Родовой хранитель сверкал сложными плетениями и инкрустацией, переливаясь вязью древних символов, сообщал всем о высоком статусе владельца. Но кроме видимой части с гербом рода, внутри украшения хранилась виртуальная копия всех регалий, которая вступала в мгновенные диалоги с бортовыми системами городов. Благодаря чему высокородные никогда не испытывали трудностей внутри стен Тысячи Городов. Упреждая желания, автоматика исполняла приказы мгновенно и без проволочек, если рядом не было высокородного с более высоким статусом.
        Проскочившая мысль о статусе вернула Корвина к неоконченному разговору. Найдя взглядом отражение Зельмы, стоявшей за спиной и ждавшей продолжения, Корвин с тоном всезнайки, скучающим голосом сказал:
        - Но мы-то, как Служба Надзора за экономической безопасностью, умеем смотреть в корень. И нас слова разодетых и перенасытившихся жизнью болтунов не проведут. Нет никакого промышленного роста. Нет никаких новых внедрений. Есть только перераспределение уже имеющихся мощностей и контрактов. И последний случай яркое тому доказательство. Раньше не вмешивали во внутренние разногласия чужаков. А теперь вышедшие из-под контроля боевые киборги едва не разнесли транспортную баржу торговцев. Я бы на их месте устроил поставщикам такую клизму, от которой бы у всех глаза вылетели, как пробки. И стряс бы такой дисконт, что стая еще приплатила бы за покупку этого груза.
        - Но тейпы и так получали эту партию новых киборгов по программе тестирования.
        - Новых, - презрительно поморщился Корвин, - они такие же новые, как и стены Энджи. Вся механика взята от предыдущих поколения моделей Б12. Энергетика была усилена проектом «Вит». Им только установили новые плазменные генераторы ближнего боя, а все нутро осталось тем же проектом «Вершитель». Я понимаю, что модель удачная и очень популярна у дикарей Осириса, но не понимаю, почему торговцы не видят, что им втюхивают старье, только с некоторыми модификациями, при этом будущий ценник вздернут до небес…
        Скоротав время швартовки лифтовой капсулы за разговором, в котором заместитель поддерживала беседу только легкими вопросами, их разговор прервался мягким сигналом интеркома. Помутневшая стена треснула разломом правильной формы, и пара людей в форме влилась в поток общего коридора.
        Сойдя с ленты транспортера, Корвин ловко опустился на стальной островок, висевший рядом с причалом. Считав статус пассажиров, платформа резко ускорилась.
        Подставляя лицо встречному потоку, прикрыв глаза, Корвин наслаждался скоростью. Ощущение стремительности и едва проступающие контуры обгоняемых площадок заставляли сердце бешено колотиться, будоражили кровь, казалось бы, от неминуемого столкновения, но автоматика транспортной системы работала безукоризненно.
        В последнее мгновение обгоняемый транспортер уходил в сторону или платформа под ногами плавно изгибалась, выписывая обгонный пируэт. Тело реагировало новым адреналиновым взрывом, окатывающим волной немоты, а следом просыпался запоздалый инстинкт самосохранения, и по нервам била волна страха. Сердце вновь заходилось в бешеном ритме, разгоняя кровь по телу.
        Корвин обожал это состояние. Именно такие ощущения кричат о жизни. Именно такой она и должна быть. Бурлящей, наполненной событиями, свершениями, а не той тягомотиной и рутиной, в которую предстоит ему нырнуть с головой.
        Торговая неделя была самой сумасшедшей неделей во всем году. В этот отрезок времени сонное царство размеренной жизни столицы превращалось в сумасшедшую карусель.
        Родовые сегменты начинали покрываться подсветкой и радугой энергетических полей, призванных восхитить гостей и зрителей своим величием. И каждый род будет выставлять напоказ только самое новое и современное.
        На парадных причалах, выходящих к Энджи многочисленными фермами, будут пришвартованы тяжелые крейсера с начищенными до блеска орудийными платформами. Выкрашенные в родовые цвета массивные туши будут грозно сиять вспышками маневровых двигателей, словно чудища на привязи ворочаться в стойлах, едва сдерживая разрушительную мощь. А рядом будут крутиться крестообразные штурмовики.
        Начищенные до блеска пустотной смазкой, сияя броневыми сегментами и жерлами кинетических орудий, небольшие корабли будут крутить парадные пируэты. Поражая всех гостей мастерством ячаров, что, стараясь произвести наибольшее впечатление на публику, вновь будут нарушать запреты диспетчерской службы, и шунтированные будут отворачивать от неминуемого столкновения в считанных метрах друг от друга. Затем предстоит грандиозное представление. На центральную аллею гостевого уровня Энджи начнут прибывать кортежи старших родов.
        Километровый участок туннеля, некогда бывший взлетной полосой, будет переоборудован под открытую площадку. Были снесены лишние перегородки, доставлены дополнительные кварцевые панели и генераторы защитного поля. Лишь бы открыть и показать многочисленным зрителям прибытие личных яхт глав родов в окружении парадного охранения и пышной свиты.
        После прибытия всех гостей большая часть мероприятий будет происходить за закрытыми дверями, на уровне вождя. А для миллиардов людей начнутся празднества и зрелища Арены. Но самое главное - откроются торговые ряды и будут раздавать дармовые биодозы.
        Любой желающий сможет приобрести новинки или диковинки, привезенные соседями, а то и самими торговцами из самых дальних уголков космоса. И это может обойтись счастливчику в сущие копейки, или, наоборот, тот выложит безумные средства за вещь, которую невозможно приобрести в обычной точке продажи самых именитых торговых марок Тысячи Городов.
        Ведь торговая неделя была той отдушиной, когда службы надзора слегка прикрывали глаза на нарушения правил продажи технологий, образцов вооружения или биотехнологий. Постороннему человеку казалось, что все продавалось и покупалось бесконтрольно. И его старались не переубеждать. Хотя Корвину, как групмастеру Службы, было понятно, что при остром желании можно восстановить всю цепочку продажи и перепродажи заинтересовавшего их товара и всех участвовавших в сделках лиц. Если только там не участвовали главы рода. Но для обычных безродных создавалась видимость анархии именно в течение этой недели.
        Для имеющих базовый социальный статус, всегда устраивались яркие представления и текли рекой самые разнообразные стимуляторы. Начиная с простых аэрококтейлей, заканчивая биодозами, способными окрашивать окружавший мир в наркотические тона, но без особо тяжелых последствий для организма. Высокородным не нужны дегенераты. Родам нужно послушное и легко управляемое стадо. Здоровое и способное работать, а в случае необходимости способное выступить как биологический ресурс близкого генотипа, и в случае опасности стать тем щитом, который можно выставить между собой и угрозой.
        Пришедшая в голову мысль вдруг засверкала звездой в бездне мрака и заставила Корвина замереть на месте. Сверкая гранями логичности и взаимосвязанности, идея разгорелась из вспышки в яркое сияние, что уже на ходу стало обрастать элементами детального плана.
        Стая при всем своем технологическом могуществе была слаба в одном - в людях. Вернее, в их качестве, а еще вернее - в количестве. Роды, конечно, являлись вершиной пирамиды и довольно немалой. Насколько Корвин помнил из общедоступной статистики, высокородных насчитывалось порядка четырех миллионов человек, это с учетом и старых и малых.
        Безродных насчитывалось порядка восьмидесяти миллионов человек. Из них больше половины плотно работало с высокородными, а оставшаяся часть была резервом и вертелась на нижних уровнях с базовыми статусами и была под плотным надзором службы Ока и Надзора.
        А вот самой большой частью Стаи были шунтированные. Их количество Корвин даже как-то не анализировал. Но откликнувшаяся на запрос система вирта выдала цифру, от которой Корвин опешил.
        Количество шунтированных полным уровнем контроля было просто колоссальным. Безмолвные, безвольные исполнители чужой воли, рабы исполняли самую тяжелую и опасную работу в промышленных секторах, начиная от химических производств, заканчивая шахтерскими забоями на астероидных поясах. И их было целых два миллиарда. Два миллиарда потенциальных союзников!
        От открывающихся перспектив захватило дух. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, но тут же сознание обдало холодной волной опасности. То, что пришло в голову высокородного, было настолько крамольно и опасно, что узнай о его планах недремлющая служба Ока, то за ним сразу же прислали бы усиленный наряд серых балахонов. Показательной казнью выжгли бы сознание, а тело отправили в биочан, несмотря на именитое происхождение. Но зато какая открывается перспектива!
        Корвин сладко зажмурился.
        В такой буре можно спрятать все, что угодно, а на развалинах прежнего строя можно написать какую угодно историю. Оправдать творимые беспорядки необходимостью очищения общества. Избавлением от гнили.
        А затем, когда все нити управления будут в руках, вырастить, воспитать, выдрессировать новое поколение на старых обычаях и возродить прежнюю стаю. Людей, что ценят силу духа и мужественность лишений, презирают - роскошь богатства и сладость разврата.
        Но это все потом. После того как. И про это КАК… Корвину нужно молчать и даже думать с оглядкой. А сейчас ему предстоит заниматься обязанностями групмастера и представлять заместителя своему куратору, сотнику службы надзора Маркеру Зазир-Хану. Одному из родных дядей материнского рода. Ведь это он его продвигал по службе, всячески опекал своего протеже и способствовал карьерному росту.
        Для Корвина вся эта возня в кулуарах и кабинетных недрах службы была интересна, но он прекрасно понимал, что ему отводится роль пешки. Скорее всего, проходной, и возможно в будущем, при удачной расстановке множества фигур, ему предстоит дойти до последней клетки и стать ферзем. Но это в далеком будущем, а сейчас он просто исполнял обязанности согласно кодексу службы и прислушивался к настойчивым советам дяди, которые игнорировать ему было крайне невыгодно, да и глупо. Дядя единственный из родни, с кем Корвин долго общался, и тот относился к нему с пониманием. Да и сквозь суховатый тон общения иногда проскальзывали нотки симпатии, дававшие ощущение поддержки.
        И сейчас, кроме официального представления Зельмы, Корвин хотел просить еще об одолжении.
        Покинув транспортный туннель и оказавшись под светом открытого купола, Корвин подслеповато прищурился.
        Перевернутая чаша была заполнена множеством людей и механизмов. Под палящими лучами светила, проникающими сквозь энергетические барьеры раскаленными кнутами, изнывало от жары порядка трех тысяч человек. В черных, серых и золотистых мундирах офицеры всех служб репетировали парадное шествие. Подчиняясь реву бравого марша, рвущего перепонки барабанной дробью, ровные коробки выстраивались и перетекали из одной части посадочного поля в другую.
        Древняя традиция допускать пред глаза вождя только самых лучших за прошедшее время изменилась и превратилась в ритуал. Сейчас на плацу были не боевые офицеры флота, не отчаянные смельчаки штурмовых групп, берущих крейсера противника на абордаж, и даже не отличившиеся управленцы. За прошедшее время традиция чествовать самых лучших переросла в представление самых лучших, не по заслугам, а по происхождению. В результате чего посадочное поле было заполнено представителями всех именитых родов Стаи, занятых подготовкой к параду тщеславия. Ведь на общественном мероприятии еще планировалась раздача наград за выслугу, за исправное несение службы, а такого звездопада не мог пропустить не один род Стаи. Лишиться возможности пощеголять свежей наградой одного из отпрысков семьи? Да никогда! Уступить кому-то в количестве пусть не боевых, но наград? Да ни за что!
        И те, кто посвятил свою жизнь Службе, вынуждены изнывать под палящими лучами солнца, подчиняясь больше не здравому смыслу, а требованию глав родов.
        Не был исключением и куратор Корвина. Как единственный из рода матери, кто выбрал службу, дядя сейчас, несмотря на свою немалую должность, полировал плиты посадочного поля наравне со всеми. Хотя таких, как дядя, здесь было немало.
        Отправив на виртпортал сообщение о прибытии, Корвин замер на краю поля, провожая коробки синхронно шагающих офицеров долгим взглядом. Он не понимал, какой был смысл в собирании на парадное шествие большинства офицеров служб. Но с другой стороны, он был безумно рад, что не ему стоять под палящими лучами звезды и приветствовать вождя мощным ревом и тешить взгляды множества людей колоннами военной мощи Стаи.
        Рядом с людьми высились громады боевых киборгов. Покрытые хромом и золотом великаны сверкали орудиями и энергетическими коконами защитных полей. Разбавляя строй коробок ровными рядами без устали шагающих посланцев смерти, киборги придавали общему строю ощущение стальной лавины, способной смести всех и вся. То, что не смогут совершить верные профессионалы, должны закончить боевые машины последних поколений.
        Способные шагать, ползти и летать, киборги сметут врагов массой, а над открытым куполом, заслоняя звездный небосклон, величаво проплывут армады родов Стаи, залпами орудий способные развеять в пыль любой вражеский флот. Все это произведет на гостей впечатление, и послы соседей должны ощутить, что ожидает несчастных, решивших стать поперек воли вождя Стаи Серого Льда.
        Над стальной равниной разнесся протяжный сигнал, и голос распорядителя объявил перерыв на час, пожелав приятно аппетита. Рекомендовал не задерживать следующую репетицию опозданиями.
        - Вы пунктуальны, как часы, групмастер. Это весьма похвально, - нарушая хоровод скачущих мыслей, раздался справа знакомый голос.
        - У меня хороший учитель, мастер сотни, - отозвался Корвин, в сто первый раз вытягиваясь в струнку и прикладывая к груди сжатый кулак правой руки.
        Рядом с ним стоял молодой человек в таком же черном мундире, но с золотыми аксельбантами и богатой наградными планками левой стороной груди. Короткая стрижка была перехвачена обручем боевого виртконтура. Скрывающая половину лица накладная маска с мягким шелестом убралась в обруч, и групмастер оказался под прицелом взгляда, резко контрастирующего с молодым лицом.
        Эти глаза казались малыми копиями черных дыр, внутри которых могли пропасть корабли, гас свет и пропадало всякое желание перечить. Но сейчас они смотрели на Корвина доброжелательно и с легким любопытством, вернее, не на него, а за него.
        Там, забыв как дышать и не издавая ни звука и следуя за ним незримой тенью, стояла Зельма.
        В руках куратора блеснула гранями хрустальная полусфера. Усилившееся сияние превратилось в яркий энергетический кокон. Спустя мгновение всех троих поглотил переливающийся купол. Набравшее силу портативное устройство предотвратило любое прослушивание и наблюдение слабым энергетическим барьером. Заложив уши едва заметным гудением, глушилка позволила говорить свободно, не боясь, что твои слова станут достоянием чужих ушей.
        - Мастер сотни, разрешите представить оберлейта Зельму Телау под тенью рода Мер-Хан, - чеканя официальные слова, произнес Корвин. - Ее представление на официального заместителя отдела было передано на портал службы в установленном порядке…
        Последующий разговор напоминал отчет на совещании. Но только в неформальной обстановке. Вопрос. Краткий информативный ответ. Уточнение. Итоговое заключение. Пробежав таким темпом по всем текущим делам, Корвин кружил вокруг да около, выжидая, когда можно будет перейти к самому важному. К тому, ради чего он и напросился на эту встречу, используя формальный повод представления заместителя.
        - Ну что же, по основным вопросам все идет своим чередом. Но насколько я в курсе последних событий, вы что-то накопали с инцидентом на портовых складах?
        - Да, мастер сотни, - мысленно смахнув со лба испарину, ответил Корвин. - Мы наткнулись на следы, позволяющие выйти на виновников. Дело в том, что активировались не все децемы отгружаемого торговцами легиона, а только киборги, поступившие в последний момент. Вначале у нас возникло предположение о подмене груза. Но проследив все логи и протоколы отгрузок, мы не нашли изъянов. При осмотре останков мы получили четкий след на завод по изготовлению модулей. Этот завод находится в области не подконтрольной Службе Надзора. И я хотел бы просить к моему запросу приложить ваш статус-доступ.
        Не сводя с Корвина задумчивого взгляда, человек с телом юнца и со взглядом прожившего долгую жизнь старика заложил руки за спину и покачался на пятках.
        - Куда ты спешишь, сынок? - отеческим голосом произнес дядя. Отбросив маску куратора, тяжело вздохнул. - Неужели ты хочешь побыстрее испачкаться во всей этой грязи? Хочешь ощутить, каково это лавировать в астероидном поясе на утлом суденышке, где каждая глыбища чей-то кровный интерес? Зачем тебе это?
        - Это мой шанс, дядя. Я могу уже начинать самостоятельные игры и могу постоять за себя. Я единственное, что прошу, только помощи со статусом, а в дальнейшем я планирую обходиться своими силами, и конечно же… я никогда не забуду того, кто поддерживал меня на начальном этапе взлета.
        - Взлета… Какой же ты еще мальчишка, - сокрушенно усмехнулся дядя, - ты даже не представляешь, во что собираешься влезть. Не боишься крылья обломать?
        - Не сделав первого шага, не научишь ходить.
        - Может быть, ты и прав. Хорошо, я согласую ордер на инспекционную поездку. Копайте. Но с одним условием. Я первый должен быть в курсе результатов расследования, и только потом информация поступает в виртпортал службы.
        - Конечно же, мастер сотни, - торопливо произнес Корвин и вновь обернулся к Зельме. - И в знак признательности я передаю вам полные результаты исследования останков. Может быть, ваши аналитики найдут там больше, чем увидели мы.
        Выскользнувшая из-за спины Зельма, почтительно поклонившись, протянула на вытянутых руках папку с несколькими прозрачными носителями.
        Принимая, куратор взялся за уголок прозрачного носителя. Легкая улыбка вдруг застыла восковой маской. Глаза куратора вновь превратились в жерла двух орудий, и ледяным голосом куратор приказал девушке:
        - Покажи запястья!
        Неуверенно оглянувшись на Корвина, девушка оголила руки. И на свету заиграл узор свернувшихся на запястье черных змей.
        - Проклятье бездны, - не веря своим глазам, прошептал куратор, бережно касаясь пальцами узоров. Заставив наклонить голову, увидел прятавшиеся у основания черепа линии. - Слияние второго уровня. Откуда это у тебя?!
        - Ритуал в Храме Бездны, - произнес Корвин, проклиная себя за неосмотрительность. Сам-то он ходил в перчатках, а вот о заместителе как-то не подумал.
        - Ты хочешь сказать, что храм услышал обращение?! - подавшись вперед, дядя едва не влез руками в глаза, пытаясь увидеть хоть каплю, хоть намек на вранье или браваду, чтобы тут же наказать неразумного щенка, посмевшего шутить такими вещами.
        - Да, и отозвался на обращение, - снимая перчатки, Корвин показал дяде свои кисти рук, испещренные узорами сплетавшихся в распахнутую пасть мифической змеи, - …и дал мне силы провести ритуал слияния родовых линий.
        - Столько лет поисков и исследований, и все впустую, а тут самостоятельно, в одиночку… - бормоча под нос, куратор внимательно рассматривал руки и переводил растерянные взгляды с одного на другого, - …невероятно!
        Ошеломление закончилось так же стремительно, как и началось. Спрятав прорвавшиеся эмоции под каркас стальной воли, дядя замолчал и спустя несколько минут напряженного размышления произнес:
        - В первую очередь позаботьтесь, чтобы никто не видел узоры слияния. Я не готов даже предположить, что начнется среди родов, если ЭТО всплывет наружу.
        - Дядя, объясни, что происходит?!
        Всматриваясь в глаза Корвина, искренне не понимавшего причину волнений, куратор только покачал головой.
        - Ты вытащил наружу тайну, покрытую таким слоем пыли, что если встряхнуть, можно задохнуться, - кивнув на руки, с усмешкой произнес: - Храмы Бездны превратились в безмолвные склепы, когда их покинули Читающие звезды. Дар чувствовать энергетику встречался очень редко и очень ценился в Стае, ведь только благодаря им мы могли прокладывать слепые тропы. Но когда произошел Раскол, храмовницы исчезли, унося с собой многие тайны. Одна из которых - это уснувшие механизмы стыковочных сегментов, только благодаря им Тысяча Городов могла распасться на мелкие модули в считанные минуты. Но самая большая тайна это ритуалы слияния родовых линий. Благодаря ритуалу, глава рода был абсолютно уверен в своих людях, а они верили своему главе безоглядно. Вернее, все чувствовали друг друга, как говорили Чтецы, все видели не иллюзии, не слушали обман слов, а чувствовали друг друга душами.
        - Но почему тогда надо скрываться?! Ведь это же выход из тупика! Это перемены, которые спасут Стаю…
        - Замолчи! - едва сдерживая себя, чтобы не закрыть ладонью рот несмышленому племяннику, дядя заозирался. - Никогда! Ни при ком не повторяй этих слов, если хочешь остаться в здравом уме и при своем теле!
        Видя невысказанный вопрос в глазах, куратор коснулся сияния сферы и усилил накал искажающего поля. И без того едва проступающий контурами окружающий мир скрылся за сплошной снежной пеленой.
        - Старшим родам Стаи, чьи люди занимают почти все ключевые посты в службах, промышленных концернах и таможенных структурах, не нужны никакие изменения. Произошедший двести лет назад раскол был их кропотливой работой, в результате Стая превратилась в то, что сейчас есть. Буксуют на месте исследовательские секторы, отсутствуют новые технологии, идет расслоение между родами. Старшие богатеют и процветают, а младшие мельчают и распадаются. Только на моей памяти были поглощены три рода, имевшие все шансы расцвести в великий столп Стаи. Но сейчас… - сокрушенно покачал головой старик в теле молодого человека. - Сейчас все чувствуют напряжение. С каждым годом пружина сжимается все больше, и сейчас уже ропщут самые терпеливые, помнящие еще отголоски прежних времен. Даже зная, что Око держит под контролем всех недовольных. Высокородных уже не пугает, что с очень деятельными происходят нелепые несчастные случаи. А твои слова, мальчик мой, услышанные ненужными ушами, могут принести большие проблемы. Поэтому молчи. Не показывай свой дар. Если Око узнает о тебе, за твою жизнь я не дам и ломаного модуля памяти…
Но если подойти ко всему разумно, то из серой лошадки, мальчик мой, ты сразу становишься весомой фигурой, которой нужно играть очень взвешенно и аккуратно.
        А спустя несколько мгновений напряженных раздумий куратор нервно постучал пальцами по снятому виртобручу и нетерпящим возражений голосом произнес:
        - Действуем, так. Ты спускаешься на поверхность и копаешься в этой навозной куче. Особо не усердствуй. По своему опыту могу сказать, максимум, что ты накопаешь, это хвост отпрыска старшего рода, наследившего в элементарном задании. Можешь поразвлечься и пощекотать себе нервы охотой, но особо не утруждайся. В свете выше сказанного - оно того не стоит. Поэтому я здесь подготовлю почву, проведу предварительные переговоры, а когда ты вернешься, то уже можно будет встречаться с людьми и планировать дальнейшие шаги.
        Глава 24
        Задумчиво просматривая проекцию сектора, на территории которого находилась следующая часть головоломки, Корвин крутил в руках световое перо.
        Ищейки Зельмы настоящие ведьмы. Только подумать, с одного уцелевшего модуля они начали раскручивать такой клубок, что у Корвина перехватывало дыхание при мысли о добыче, болтающейся на другом конце нити. Последние данные наконец-то позволили понять, на чей след они напали. С одной стороны, такие успехи окрыляли, а с другой стороны - от них веяло ледяным дыханием.
        Оказывается, шумиха в портовых складах была ничем иным, как прикрытием, дымовой завесой для истории… кого вы бы думали? Рамаза-Ханов! По крайней мере, именно их орбитальные транспортники отгружали неизвестный груз в соседнем терминале, который, по роковому стечению обстоятельств, выгорел дотла. Но вот что было в тех грузовых контейнерах и почему так поспешно вдруг стали зачищать концы, это была очень большая загадка. Отгадка, которой могла стать очень весомым козырем в его игре. Да вот только гербы и коды транспортов, сохранившихся в поврежденных логах, это очень мало для обвинений. Нужны более весомые улики.
        Придется ему более плотно вникать в это дело и взвешенно подходить к планированию своих действий. Нужно осторожно разыграть эту партию, нигде не засветиться раньше времени. А когда набор доказательств превратится в неподъемную глыбу, вот тогда… Вот тогда! Тогда издевательский смех сучки Юдуфь уже не будет разъедать слух, словно потоки кислоты. Тогда уже он будет смеяться над всем родом Рамаза-Ханов. Как много он готов заплатить за то, чтобы посмотреть, как эта тварь захлебнется в своем смехе, а в глазах появится страх. Как побледнеет лицо, как на глазах заблестят первые слезы. О да! Это будет достойная плата за тот позор, за то унижение, которое произошло на церемонии представления.
        В тот вечер молодой потомок Мер-Ханов совершил свой первый выход в свет. Прошел официальный обряд представления вождю Стаи посреди огромного и сверкающего зала Совета. После громкой церемонии вручения герба из рук советников отца, под фанфары и церемониальные речи представителей всех родов, он был предоставлен сам себе. Вернее, на попечительство братьев. А те, как всегда, привезли в зал и исчезли по своим делам, оставив одного посреди круговерти чопорных молодых людей, ожидающих объявления начала вечера, который должна была открыть хозяйка сектора, дочь первого советника вождя стаи Серого Льда, Юдуфь Рамаза-Хан.
        Откуда он мог знать, что не стоит оказываться наедине с таинственными незнакомками, зовущими кудато в глубину коридоров. Откуда он мог знать, что перед выходом в общество необходимо обновлять биоблокаду организма, навешивать защиту на все органы чувств и ставить фильтры на каналы, ведущие как вовнутрь тела, так и наружу?! Откуда он мог знать, что помутнение разума и неожиданная вспышка страсти к оказавшейся в огромной спальне «красавице» окажется шуткой!? Двухчасовой сексмарафон, когда тело билось в приступах плотских утех, наслаждаясь ожиревшей рабыней-старухой, а сознание потерялось в дурмане, молодой Корвин радовал гостей вечеринки своим выступлением в роли ненасытного любовника.
        И когда его, обессиленного и плохо соображающего, вели сквозь толпу ржущих глумливых рож, когда со всех сторон сыпались издевательские восхищения и поздравления, ему врезался лишь один эпизод.
        «Мальчонке нужна биопластика. С таким фитильком очень трудно разжечь огонь настоящей страсти. Целых два часа мучить нашу красавицу и оставить ее не удовлетворенной. Какой ужас. Как мельчают мужчины…»
        Издевательский смех сотни луженых глоток многочисленных почитателей и звонкий колокольчик заливистого смеха заставляли Корвина закипать бешенством, рвать и метать, лишь только он вспоминал тот позор.
        С того вечера прошло много времени, но он ничего не забыл. И вот приближается время его смеха. Время, когда она будет вынуждена ловить каждое его слово, с придыханием восхищаться достижениями своего жениха. Да, да, именно жениха! Ведь он же окажет услугу роду и не будет вытаскивать совсем уж дерьмовую историю под свет Энджи. А просто, за спасение чести рода и неосторожных голов наследников, потребует в жены эту сучку. Вот тогда! Вот тогда он за все расквитается! Припомнит каждую секунду издевательского смеха того вечера, вспомнит презрение в глазах и заплатит за каждый издевательский смешок от ее ухажеров. Придет время расплаты!
        Порхая между пальцами, блестящий стержень виртуального указателя размывался в серебряный росчерк. На пике скорости стержень вырвался в свободный полет, с пронзительным звуком прокатившись по столешнице, исчез за кромкой стола и брякнулся об пол.
        Спустя мгновение стержень был поднят стоявшей за спиной Зельмой. Не отрывая шефа от раздумий, девушка бережно поставила стержень на край столешницы и вновь застыла статуей.
        Очнувшись от мечтаний, Корвин постарался успокоиться. Приступ бешенства медленно уходил из сознания и оставлял вместо себя кипучую и свернутую как пружина ярость. Эта пружина бодрила и заставляла двигаться вперед, несмотря ни на что.
        Развернувшись в сторону забывшего как дышать заместителя, Корвин наградил ее тяжелым взглядом. Понимая, что сейчас не время вымещать на этой безродной свою агрессию, раздраженно бросил:
        - Вызывай Берга. На нем силовое прикрытие нашей инспекции, численность и вооружение на его усмотрение. А также возьмем с собой Клауса с его специалистами и оборудованием для потрошения виртпорталов. Мне нужно вычистить до дна все информационные порталы этого вонючего сектора.
        - Мы имеем санкцию на информационный досмотр? - опасаясь вспышки раздражения, осторожно спросила Зельма. - У нас же только инспекция.
        - У нас санкция с очень расплывчатыми полномочиями. Это можно трактовать по-разному. Поэтому я предпочитаю быть готовым взять по максимуму. В случае чего потом можно будет вернуть и извиниться. Но такой подход будет лучше, чем упустить информацию потому, что не смогли дотянуться из-за слабости или неготовности. Будем действовать быстро и решительно.
        - Что-нибудь еще, групмастер?
        - Да. Как продвигается расследование с инцидентом в кабинете?
        Коснувшись планшета и несколькими касаниями вызывая необходимые данные, Зельма ответила:
        - Вам на терминал сброшены все материалы по делу.
        - И что там?
        Немного замявшись, Зельма сказала:
        - Мы пока не можем добыть стопроцентные улики, в нашем распоряжении лишь косвенные данные и предположительные модели. Но все векторы действий указывают на одного человека, на Мейкуна Тян-Хана.
        - Я так и знал, что этому желтомордому нельзя доверять, - зло прошептал Корвин, откинувшись на спинку кресла.
        Поиграв желваками, упер взгляд вдаль, сквозь стены. Туда, где в своей клетушке должна была сидеть эта тварь, едва не утопившая его с головой в дерьме.
        - Его тоже берем с собой. Придумай официальную причину, чтобы он не смог отвертеться. В спускаемом корабле он должен быть в числе первых. И кстати, пора воплощать идею, скажем так… при которой наш коллега больше никогда не сможет нам навредить.
        - Вы… приказываете, предлагаете его… - не решаясь произнести слово, Зельма сглотнула, поправив жесткий воротник кителя, - мы должны его убить?
        - Зельма, ты дура?
        - Никак нет, групмастер.
        - Тогда не задавай больше подобных вопросов. Я обозначил проблему, и ты должна ее решить. А как? Кто? И каким именно образом будет ее решать… мне все равно. Или ты хочешь сдохнуть со мной, так и не выбравшись из дерьма, куда нас утопит эта крыса?
        - Я все поняла, групмастер. Больше такого не повторится, я решу эту проблему.
        - Буду надеяться, - с сарказмом проговорил Корвин, - и в виде совета даю подсказку. Лучшей ситуации, чем предстоящая инспекция, у тебя не будет. Так что действуйте, лейтмер.
        Когда за девушкой закрылись створки, Корвин ухмыльнулся. Именно так и будет. Никаких открытых приказов. Он определяет вектор, а она пусть действует. И пришла пора доказать свою верность не только словами, а придется попачкать белые ручки в крови.
        Настроение вдруг поднялось на небывалую высоту и отразилось внутри сознания легкостью и радужным будущим. А жизнь-то налаживается. Все идет просто отлично!
        Кто бы знал, что его увлечение, в виде ковыряния в архивах и попытках разобраться в найденном мусоре, принесет такие плоды. Вон как дядя зашевелился. Сразу же изменил отношение со снисходительного до предупредительно-настороженного. Чувство собственной значимости грело и наполняло израненную душу бальзамом удовлетворенного тщеславия.
        Его заметили. К нему присматриваются. С ним будут считаться и его наконец-то будут воспринимать всерьез!
        Закинув руки за голову и откинувшись в кресле, Корвин закинул ноги на дорогой стол. Полированная столешница из агата небывалой черноты безропотно приняла на себя вес оплетенных металлом сапог.
        Ему сейчас уже было глубоко наплевать, что экзоскелет может покорябать драгоценный камень, доставшийся ему путем небывалых лишений.
        Ведь жизнь налаживается! И если все сложится, как он задумал, то вскоре сможет иметь не один такой стол, а малейшее желание - и ему будут дарить их десятками.
        Но это потом.
        Потом, когда уже он наберет вес и познакомится с остальными людьми, стоящими за дядей. Когда захлопнется ловушка для Рамаза-Ханов.
        А пока нужно разыграть партию с сектором. Грамотно и безупречно. Изящно. Одним маневром накрыть три цели. Поймать за хвост «грязнулю», второе: избавиться от Мейкуна, и третье: повязать Зельму кровью. И при всем этом остаться чистеньким, без пятнышка подозрений.
        И ему это удастся. По крайней мере, он не видел в этом препятствий.
        Касаясь сияния виртпанели, Корвин вошел в служебный портал службы. Подтверждая уже появившиеся запросы заместителя на тяжелое вооружение для силовиков, приказы по составу выездной инспекции подтвердил запрос на служебный крейсер службы. Покинув кабинет с загадочной улыбкой на губах, Корвин вышел в общий рабочий зал. Важно кивая опешившим подчиненным, которые впервые видели своего руководителя улыбающимся, Корвин покинул уровень, впервые за всю службу, раньше положенного времени.
        На следующее утро он явился на причал в сопровождении вереницы киборгов-погрузчиков и нескольких рабов в серых туниках. Невзрачные серые тени со стеклянными масками в половину лица несли личный багаж своего господина, так и не доверившему автоматам длинные кофры с массивными замками персонального доступа.
        В отличие от застывшего перед створками шлюза строя, Корвин был облачен в семейные доспехи Мер-Ханов. Инкрустированная золотом и древними письменами, переплетающимися в замысловатые узоры, броня отличалась от черной служебки не только цветом, но и сиянием энергетических полей. Повторяя контуры тела, венчаясь над головой в ослепительно сияющий нимб, тяжелая броня высокородного отпрыска была способна выдерживать несколько попаданий штурмового орудия, но самое главное свойство брони заключалось в активном щите.
        При переходе в боевой режим вся броня покрывалась многослойным энергетическим покрывалом, в котором верхний слой напыления превращался в жидкий сплав композита и в считанные мгновения на месте кинетического воздействия образовывался дополнительный броневой наплыв, а в случае необходимости наплыв мог увеличиваться за счет резервных емкостей. Благодаря чему тяжелая броня высокородных была неуязвима для большинства кинетических орудий и энергетических выбросов среднего класса.
        - Групмастер, личный состав инспекции построен и готов к погрузке. Опоздавших и отсутствующих нет, - звенящий голос Зельмы прозвучал в ангаре пронзительным сопрано.
        Строй из тридцати человек, разбитый на три неравные группы, застыл за спиной заместителя по стойке смирно. Облаченные в одинаковую броню, со множеством ящиков за спиной, подчиненные смотрели на шефа со смесью противоречивых чувств.
        У силовиков Берга под поднятыми забралами лица светились азартом и глазами хищников, нетерпеливо переминающихся в предвкушении охоты. Но в отличие от подчиненных, вожак Берг был собран и спокоен. Онто понимал, что им предстоит совсем не увеселительная прогулка, тяжелое вооружение не будут выдавать для охоты на местную живность.
        Вторили силовикам и девушки из группы оперативной работы. Но в отличие от силовиков, у которых больше было куража, в глазах бывших подчиненных Зельмы плескалась уверенность в своих силах и способность справиться с любой преградой, которая встанет у них на пути.
        Чувствуя себя не в своей тарелке, группа Клауса отличалась менее пригнанным снаряжением. Черная броня, усиленная экзоскелетом, на обитателях виртуальных глубин Тысячи Городов висела, как мешок на суку. Словно изнывая под тяжестью брони, виртэксперты готовы были упасть и расплыться на полу от усталости, и только осознание необходимости заставляло этих людей, истекая потом, стоять и покорно ждать своей участи.
        Но больше всех недовольства плескалось в глазах аналитиков. Пять человек во главе с руководителем бросали на остальных недовольные взгляды. Кто будет тащить людей, способных лишь по двум-трем платежным транзакциям учуять дерьмо под ворохом бумаг, отправлять в несусветную даль, на какую-то чертову планету, в дырень из дыр для инспекции какого-то микроскопического объекта?
        - Во избежание лишних вопросов и кривотолков среди инспекции, хочу озвучить еще раз основные цели рейда. Каждый из вас должен понять, что мы отправляемся на поверхность Осириса для получения неопровержимых доказательств по делу складской бойни. Мы должны найти улики и предоставить их на суд вождю, для вынесения справедливого и сурового приговора виновникам случившейся трагедии. Вы знаете, сколько было невинных жертв. Сколько пострадало жителей нижних секторов, когда боевые киборги разнесли причалы и вторглись в жилые сектора. Долг службы надзора найти виновных, несмотря на все неудобства, тяготы и лишения. Но виновники хитры и коварны, везде имеются лишние уши и люди, помогающие им прятать следы, используя несовершенство нашего общества. Но, несмотря на все препоны, мы должны быть решительными, настойчивыми и во многом полагаться только на профессиональное чутье и плечо товарищей. Поэтому, для обеспечения конфиденциальности, инспекция будет полностью автономной, без поддержки виртпорталов службы, аналитических данных и архивов. Мы уходим в глубокий рейд, и результаты расследования будут
предоставлены руководству только по возвращению, исключая все процедуры виртсовещаний и поддержки аналитики. Поэтому прошу вас отнестись с пониманием к вынужденным неудобствам, - обведя строй внимательным взглядом, Корвин старался каждому заглянуть вовнутрь. Понять, насколько человеку можно доверять и чего от него ожидать. - Если у кого-то еще остались вопросы, готов на них ответить сейчас. Внизу буду требовать от вас полного подчинения. Любую проволочку в исполнении приказа буду расценивать как саботаж и некомпетентность, что естественным образом отразится на результатах следующей аттестации.
        - Рядовой Браус, - могучая рука поднялась вверх и раздался голос из рядов силовиков, - а увольнения в местных городах будут?
        Секундная пауза тишины разорвалась от гогота десятка грубых голосов. Послышались многочисленные комментарии и замечания. Даже в рядах девушек-оперативников, своим невозмутимым видом походивших на каменные изваяния кошек, заиграли улыбки.
        Ни для кого не были откровением байки, пересказываемые при шумных застольях мужской половины отделов о Красных домах Осириса. Половина из них была чистой фантазией, но даже если поделить все рассказанное пополам, то почти вся мужская часть Службы надзора мечтала оказаться на поверхности Осириса и провести незабываемую неделю среди девушек, с малых лет обучаемых искусству удовлетворения плоти всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Но такое турне было многим не по карману, а здесь появилась возможность за служебный счет оказаться на поверхности. Быть всего в нескольких шагах от легендарных улиц и не воплотить мечту? И этот животрепещущий вопрос волновал силовиков Берга больше всего.
        - Первые дни расследования мы проведем на территории поселения Ворланд, столице местного сектора. Думаю, что людей, не занятых в сборе первичных материалов, мы сможем отпустить на осмотр местных достопримечательностей.
        Скользнув взглядом по довольным лицам подчиненных, Корвин, не задерживаясь взглядом, фиксировал поведение людей. Наживка проглочена и усвоена. Даже аналитики Мейкуна, в отличие от своего шефа, блестя глазами, улыбались и о чем-то тихо переговаривались. А сам главный счетовод не сводил с Корвина взгляда, но при этом избегал прямого контакта. Задумчиво покусывая губу, чувствовал подвох, но не мог понять голос инстинкта самосохранения, который есть у каждого человека. И в случае приближения беды тот начинает тоскливо выть, как зверь, загоняемый флажками в ловушку, из которой ему уже не суждено выбраться.
        - Ну и для поднятия настроения, могу сообщить еще одну новость. Рейд будет оплачиваться по боевому тарифу. Отличившимся в проведении инспекции по результатам итогового заключения будет начислена премия, а особо активным участникам будет зачтена годовая аттестация.
        Всеобщий рев одобрения забился под потолком многократным эхом. И когда створки шлюза разошлись, пропуская плоские туши погрузочных платформ, охваченные эйфорией и жаждой деятельности, люди бросились помогать погрузчикам с установкой многочисленных кофров на платформы.
        Оставляя кипящий деятельностью ангар на попечение Зельмы, Корвин вошел в полумрак шлюза. Ориентируясь по подсказкам вирта, уже получавшего справочную информацию от бортовых интеллектов, Корвин, недолго блуждая по коридорным лабиринтам корабля, поднялся на капитанский мостик крейсера.
        Овальное помещение со множеством проекций внешних видов сияли обилием информации и отчетами бортовых систем. Среди этих проекций покоились широкие ложементы с застывшими в трансе людьми.
        - Высокородный, разрешите представиться, капитан крейсера «Несокрушимый», Эрнесто Каль-Хан.
        Возникший рядом человек в синем кителе и золотым полумесяцем на груди с родовым гербом едва достигал плеча Корвина. Но по взгляду, с которым капитан смотрел на гостя, складывалось впечатление, что все люди ниже его, а он возвышается надо всеми снежной вершиной.
        - Высокородный, разрешите представиться, групмастер Службы Надзора, Корвин Мер-Хан аль Джазир, - соблюдая традиционное приветствие, Корвин обозначил головой вежливый поклон.
        - Я получил уведомление, согласно которому корабль поступает в ваше полное распоряжение до выполнения миссии, но в нем не было ни слова, которое бы дало хоть какое-то представление, в чем она заключается. А если судить по багажу, который все еще продолжают грузить в трюмы, мы собираемся колонизировать соседнюю звездную систему?
        Игнорируя раздражение капитана, Корвин ответил:
        - Если я не ошибаюсь, мастер капитан, вас сняли с дежурства у шестой планеты? Неужели вахта на орбите шахтерской планеты доставляет вам больше удовольствия, чем усиление инспекции Службы надзора?
        - Мне уже давно ничего не доставляет удовольствие, - пробурчал капитан, оторвав от Корвина оценивающий взгляд. - Но больше всего мне не нравится, когда боевой крейсер службы используют как грузовую лоханку.
        - Ну что вы, мастер капитан, наша цель значительно ближе. А задача «Несокрушимого» обеспечить инспекцию неоспоримым аргументом. Надеюсь, бортовое вооружение крейсера позволит продемонстрировать дикарям на поверхности могущество флота Стаи?
        Удивленно вздернутая бровь и несколько секунд молчания дали капитану возможность переварить услышанное.
        - А также нам понадобится планетарный катер, штурмовая рота боевых киборгов «шершень», десяток панцирных «вершителей» в экипировке «мститель», а также мобильная платформа «улей» в комплектации «огненная роса» и автономностью хода до ста километров…
        Когда Корвин закончил перечисление всего, что ему было необходимо и что могло содержаться в штатной комплектации боевого крейсера службы, капитан молчал. И после нескольких секунд тишины, ознаменовавших конец выступлении гостя, капитан невозмутимо произнес:
        - Не часто встретишь штатского, способного отличить «шершней» от «разломов», - на суровом лице проступила тень улыбки, - а вы мне нравитесь, групмастер, чувствую, с вами не заскучаешь. Какие будут дальнейшие приказы?
        - Погрузка, размещение моих людей и полет до Осириса, координаты высадки сообщу уже на орбите. Думаю, для начала этого будет достаточно, мастер капитан.
        Глава 25
        - Думай, что говоришь!
        - Ты знаешь пророчество, мастер. Не рожденный миром явится умирающим усталым путником. Предстанет обычным смертным, чистым от скверны, но горе тем, кто не узнает посланника. Не увидит суть его. Ведь быть ему мерой каждому по делам в жизни его. И не будет под солнцем места, способного скрыть от взгляда его. Не будет проступков и замыслов, творимых в тени недоброй воли, потому как будет он видеть не видимое, слышать не сказанное. Огонь и меч - для погрязших в грехе, защита и справедливость - для живущих в мере. И суд его будет страшен…
        - Хватит повторять мне эти бредни! Наслушался в яслях шепотов у костра и теперь во всем необычном видишь следы пророчества. Такое поведение простительно «мясу», но никак не вождю стаи! - едва сдерживая раздражение, пророкотал Кармат, бросая в костер очередную порцию сушняка. Не слушая ворчания наставника, Юрган завороженно смотрел на огонь и отстраненно повторял детские страшилки.
        - Но будет суд справедлив, потому как имя ему - Вещий…
        Тяжело вздохнув, старый наставник покачал головой.
        - Никогда бы не подумал, что старые байки могут так засрать голову. Юрган, очнись! Я, конечно, понимаю, что в этом чужаке много странностей. Но нельзя быть таким… наивным. Ты еще очень молод и мало повидал в этой жизни, но поверь мне, и не такие бывают совпадения… И видеть в первом встречном Вещего, это… ну детство какое-то, честное слово.
        - Скажи, Кармат, ты много видел людей без имплантата? Даже небесники и те поголовно используют умное железо. Кстати, Мешочник лично сканил его и не нашел в нем ни грамма железа. Ты не веришь старому трофейщику? - спросил молодой вождь, отстраненно осматривая караван, остановившийся на привал.
        Грузовые рипперы усаживались на обочине и застывали неподвижными колоссами, возвышающимися над лагерем скальными утесами.
        Легионеры шумели, обустраивая лагерь. С криками устанавливались шатры. Легионы кибов сворачивались в неподвижные коконы, засевали окружавшее пространство пятнами плотно пригнанных серых валунов.
        - Трофейщику верю. Но вот за треп о северном секторе Платиновых… и паленого модуля не дам.
        - Ладно. А снаряжение? Все надписи сделаны неизвестными символами. А оружие? А кибы? Техно не знают о таких механизмах. Металл, из которого изготовлены его вещи, не имеет спектрального маркера секторных конвейеров. А его манера боя? Ты много видел таких бойцов? Тебе этого мало?
        - Ты так говоришь, будто щупал всю снарягу в мире. Да он может быть кем угодно… даже, например, беглым небесником! Вот поэтому его кибы и отличаются от наших, и снаряжение качественнее…
        Кармат продолжал сыпать доводами, но Юрган ходил уже третий день словно пришибленный и все бросал в сторону чужака напряженные взгляды. И это наставнику очень не нравилось.
        К костру подошел глава техно. Присаживаясь на землю, Витас аккуратно поднял полы хламиды и, расправив новые узоры тысячника стаи, стал прислушиваться к беседе. И когда повисла пауза, добавил свое мнение.
        - Я тоже думаю, что он небесник. Ведь только у них есть оружие, убивающее на расстоянии.
        - Так почему мы сразу не спросили, что ему нужно? - удивленно спросил Юрган. - Зачем прикидывались, что поверили?
        - Зачем? А нам-то какое дело? Хочется прикинуться местным, да ради бездны, пусть будет хоть Смотрящим из другого сектора. Кто мы такие, чтобы вмешиваться в игры небесников? Тем более настойчиво ковыряться в темной истории, оно надо? Вдруг еще сдернет раньше времени, а нам лишний боец - как воздух. Вот дойдем до пограничной заставы, а там пусть убирается куда глаза глядят.
        Погруженный в невеселые мысли молодой вождь поднялся. Проверив коленные сочленения от попадания мелкого мусора, постучал по броневым сегментам.
        - Пойду, пройдусь по лагерю, посмотрю, как все устроились.
        Провожая молодого парня задумчивым взглядом, старый ветеран раздраженно цыкнул.
        - Не нравится мне такой расклад.
        - Кто же знал, что он так западет на чужака, - степенно ответил Витас, провожая удалявшуюся фигуру прищуренным взглядом.
        - Этого нельзя допустить. Если потеряем влияние, то вся работа насмарку.
        - Может быть… завалить чужака, пока не поздно? - спросил Кармат, не поворачивая головы. - Нет человека, нет проблем.
        - Кто-нибудь да проболтается, и тогда с Юрганом начнутся трудности, - задумчиво ответил Витас.
        Спустя несколько минут напряженной тишины, когда собеседники прикидывали в голове различные планы выхода из ситуации, техно сказал:
        - Тут нужно действовать тоньше, умнее. Нужно сделать так, чтобы он сам разочаровался. Отвернулся. И тогда воспитаем, как нужно только нам.
        - Легко сказать, разочаровался. Он едва ли не в рот заглядывает чужаку, а сегодня, представь себе, завел разговоры о Вещем.
        - Это плохо. Нужно решать проблему быстрее… Кстати, что там за история с «мясом»?
        - Да какая история, Чужак пристал с расспросами по поводу рабов, не прошедших барьер, ну я ему и сказал, что пойдут на трофеи, потому как больше ни на что не годны. Он побледнел и долго расспрашивал про барьер, об аудиках, минималах, квадрах. А потом выдал такое, что мои легаты едва животы не надорвали, смеясь над шуткой. Говорит, что сможет заставить «мясо» выстоять против боевого тарана кибов. Пытался на пальцах объяснить, что мы неправильно воюем. Представляешь, пять децем глухого «мяса» против двух децем кибов?! Даже легатам третьей линии приходится несладко, а тут «мясо». Ох и смеялись мы… Обиделся. Спорить предложил.
        - Соглашайся на спор. Есть идея…

* * *
        Вытанцовывая вокруг пальцев, блестящий росчерк скользил словно живой. Прозрачный, как слеза, камень казался невидимкой, но стоило ему поймать блик света, как внутри оживала туча искр. Оторвав взгляд от завораживающего мерцания, Юрган тяжело вздохнул. После разговоров с наставниками было тяжело. Они не хотели его понимать, и даже решили принять этот дурацкий спор. Судя по ухмылкам и какими они обмениваются взглядами, надеются его выиграть. Наивные.
        Он держит в руках доказательство того, что наставники проиграют. Или ему пойти и все рассказать?
        Забытый и чудом не потерянный «подарок» напомнил о себе довольно странным образом.
        В очередное утро, собираясь пройтись с проверкой по каравану, подпоясывая рубаху из грубой холстины, Юрган рванул застежку широкого ремня. С жалобным скрипом выделанной кожи пояс затрещал, и с мелодичным звоном из него вывалилось что-то блестящее. И каково же было его удивление, когда в прозрачном предмете с округлыми формами он узнал речной голыш.
        Но вместо серой поверхности со светлыми прожилками белой породы, он всматривался во множественные отражения себя внутри прозрачного камня.
        В то утро на него накатила жуткая депрессия. И воспоминания. Образы, голоса накрыли сплошным покрывалом, и он ходил как чумной. Терзая и не отпуская весь день, память подсовывала все новые и новые подробности. В мозгах прояснилось, словно обдало чистой водой, и все воспоминания заискрились полнотой и деталями.
        Детство в яслях. Первая драка у котла. Грустные глаза Деми. Безумный взгляд ведьмы. Разочарование после долгих разговоров со старухой. Запах любимых волос и грусть в глазах. Сладкий привкус на губах и печальная улыбка на прощание. Щемящая боль в груди, когда часть души уходила в окружении старых ведьм.
        Ощущение холода в кулаке и слова ведьмы в ушах:
        «Ты никто, звать никак. Вселенная равнодушна к тебе. Но если ты хочешь все изменить, то не теряй этот камень. Придет время, и он даст возможность. Сделай правильный выбор… не упусти свой шанс, мальчишка».
        Все сошлось. Камень. Чужак. Теперь ход за ним. А что может он?
        Даже зная дословно легенду о Вещем, старые наставники не разделяли его восторга. От костяка стаи остались жалкие крохи и «мясо», от которого было больше хлопот, чем пользы. Поэтому мастер Кармат с Витасом настаивали на идее стать лагерем возле ближайшего приграничного города. Вызвать посредника и слить все барахло за треть цены. Прибыль разделить между выжившими и разбежаться в разные стороны.
        И самое паршивое в этом предложении было то, что большая часть ветеранов разделяют это мнение.
        У жалкого огрызка стаи, который сидит на таком богатом караване и куче трофеев, нет будущего. Еще странно, почему они живы и нет больше нападений. Но скорее всего, это временно. И чем ближе они будут пробираться к обжитому пограничью, тем больше вероятность, что вскоре им предстоит стать лакомой добычей для более многочисленных голодных стай. А там даже два таких бойца, как молодой вождь и чужак, не смогут остановить все стаи приграничья.
        Понять опасения людей поредевшей стаи, не желавших быть растерзанными многочисленными врагами, был понятно и объяснимо. Но с другой стороны, у них был очень серьезный шанс стать чем-то большим, чем просто «вольником» Осириса.
        Юрган чувствовал, знал это. Ощущал всем нутром, что стая должна сохраниться. Стать самой сильной. Для этого стоит всего лишь принять то, что чужак… Вещий! А когда по Осирису пройдет слух об ожившей легенде, то люди бросятся под его тотем, пойдут за живой легендой, несмотря ни на что!
        Но это в его представлениях. А в жизни получилось все по-другому. Ему никто не верит. Даже не хотят пытаться верить. Но тогда остается заставить всех стать под его начало. Под начало Юргана, а там уже убеждать всех, что они сражаются за легенду, за веру в лучшее будущее. Если все правильно подать, тогда он сможет собрать такую стаю, что будет дрожать земля! Под его началом и с верой в Вещего соберется самая большая армада «вольников». Легионы стаи пройдут победным маршем по всему Осирису. Поглощая сектор за сектором, они сместят всех Смотрящих, и… он станет единственным наместников на всей планете. Тогда и небесникам придется с ним считаться. Как там ведьмы говорили? Небесникам нужен непрерывный поток кортекса. А у кого будут все нити управления? У Юргана! Поэтому с ним будут считаться.
        Но это мечты, мечты…
        Для их исполнения нужно для начала убедить стаю принять чужака. И тут надо действовать осторожно. Его авторитет не оспаривался, ведь его поддерживали наставники, но вот вздумай он пойти против их воли, как там повернется, никто не знает. Начни Юрган своевольничать, да еще вразрез с интересами легионеров и техно, - сразу найдутся недовольные, которые попытаются сместить его или начнут сами уходить при первом же удобном случае. Как сообщил Кармат, Хромой был жутким скупердяем и заключал только короткие контракты.
        Вот и приходится гадать Юргану, как срастить все интересы в один клубок, и чтобы он катился в нужную сторону. Ведь еще оставался сам чужак. Как он представился - Косяк.
        Еще одна проблема, которая никак не могла решиться сама собой.
        Чужак охотно шел на контакт, общался на любые темы и вел себя, как простой вояка. Первую неделю ходил по каравану пришибленным на всю голову. Но быстро освоившись с речью, стал совать свой любопытный нос во все щели. Живо интересовался всем на свете. Его можно было увидеть как возле костра с легионерами, обсуждающих тот или иной прием, так и в шатрах техно, где тот, налаживая контакты с младшими операторами, обсуждал тонкости управления и контроля над децемой мечников.
        Спустя неделю Косяка уже воспринимали как своего, простого легионера. Но никто не видел в нем человека-легенду. Таинственного и могущественного Вещего. Вот это и была основная трудность. Нужно заставить людей увидеть в Косяке не весельчака, а того, кому вскоре поклонится вся планета. Но как это сделать? Он не знал. До недавнего случая. Обычный спор должен оказаться судьбоносным.
        При помощи него Юрган хотел решить все проблемы одним махом.
        Косяку, для подтверждения своей правоты, было предложено использовать всё выжившее в бойне «мясо». Если его «подразделение» выдержит прорыв децем кибов, то ветеран, старший легат легионеров, пойдет к нему в ученики и будет в послушниках целый сезон. Но если Косяк проиграет, то он расстается со своим чудо-оружием - двумя палицами, прошибающими со ста шагов броню «секача».
        Вскоре должно все решиться. Осталось всего лишь четыри недели.
        Глава 26
        - Все! Баста! На сегодня хватит, - прокричал Косяк и закашлялся.
        Горло саднило, першило и категорически не желало издавать звуки. Жадно припав к металлической фляге, Косяк смочил пересохшую глотку. Сегодня он перевыполнил план по ору, наверное, на всю жизнь и на сто лет еще вперед. Но главное, что с криком, матами и пинками он сдвинул дело с мертвой точки. Толпа «мяса» стала напоминать настоящее воинское подразделение.
        Кто бы мог подумать, что он, первый разгильдяй наемного батальона, на дух не переваривающий любую муштру, уподобится инструктору по строевой подготовке и будет гонять «новобранцев» в хвост и в гриву, добиваясь от них четкости и чувства локтя товарища.
        - Командир, какие будут приказы? - застилая палящее солнце могучей тенью, пробасил новоиспеченный старший десятник.
        - Разбирать копья и чистить броню. На сегодня тренировок больше не будет. Завтра только чистка, подготовка оружия и снаряжения. Никаких маршей и учений.
        - Даже строевой?
        - Ничего завтра не будет, - усмехнулся Косяк, глядя в глаза опешившего великана. - Вам отдохнуть нужно, по максимуму. Нельзя тянуть жилы в последний день. Толку никакого. Только будете послезавтра еле-еле ноги переставлять. Сомнут вас к чертовой матери, даже не заметят…
        - Пойду, сообщу парням хорошие новости.
        - Скажи, скажи, а то вон еле ползут. Еще немного и червями в землю зароются…
        Провожая взглядом великана, что едва не вприпрыжку помчался к строю, Косяк усмехнулся. Раздавшийся вздох облегчения из полусотни ртов распугал всех птиц с деревьев. Обрадовавшиеся новостям как дети, его новоиспеченные солдаты зашагали намного бодрее. Его солдаты. Странно как-то все получилось. И сам не поняв как, Косяк в один миг стал ответственен за неполную сотню смертников. Но в их глазах плескалась такая жажда жизни, что он, даже не думая, подписался на этот дурацкий спор…
        Впервые он повстречал этих ребят, когда изучал караван.
        Не каждый же день ты оказываешься на чужой планете и вживую можешь общаться с братьями по разуму. Вот и носило его из конца каравана в начало и наоборот. Было интересно всё. От гигантских шагающих мастодонов, возвышающихся едва ли не на десять метров от земли, до разнообразного парка стальных уродцев, что, клацая сегментами, лязгая панцирями и гудя разогретым нутром, вышагивали рядом с караваном ровными коробками четких построений.
        Но больше всего его интересовали люди. Он-то их не понимал. Вроде бы человеки, даже не глядя на лишнюю пару рук или длинные уши. Но их непонятная жестокость просто поражала. С одной стороны, присутствовала взаимовыручка и вполне нормальные отношения, но вот рабство как-то коробило. Заставляло непроизвольно морщиться при особо кровавых сценах воспитания. Особенно его поражала жестокость, связанная с прохождением какого-то ритуала.
        Рабов бросали на растерзание кибам. Сквозь толпу кое-как вооруженных людей проходили по несколько раз в день десяток «оборотней». Оставляя после себя стонущие и истекающие кровью тела, киборги не убивали, лишь несильно калечили. И так продолжалось изо дня в день, пока кое-кого не уводили. Но вот уже четвертый день толпа полуживых рабов насчитывала одно и то же количество полутрупов.
        В тот вечер он нашел Кармата у костра и пристал к нему с расспросами. Тот вначале не понимал, что так беспокоит гостя, а когда понял, что тот возмущен таким обращением с людьми, безразлично пожал плечами, говоря об обычае.
        - …Прохождение барьера? Это что еще за обычай такой, Кармат? Устраиваете пляски с бубном вокруг ночного костра? - ухмыльнулся Косяк. - Вставай, отрок, пришла пора стать избранным? Иди и порви всех врагов, добудь глаз принцессы из спальни циклопа?
        - Обычай? Вряд ли. Это необходимость. - Пожал плечами великан с лысой головой, украшенной замысловатыми завитушками татуировок на висках. Проигнорировав шутки, наградил чужака странным взглядом и сказал:
        - В самый разгар Проклятых времен Бездна обрушила на людей Осириса болезни и тяжелые испытания. Люди умирали от неизвестных болезней, рождались страшные уроды, и поверхность заполонили свирепые твари. Мы пытались с этим бороться сами, но изменения в телах зашли очень далеко. С каждым поколением рождались дети со множеством физических недостатков и отклонений. Мы пытались бороться с этим самостоятельно, но у нас ничего не получалось. Мир сошел с ума и утонул бы в крови, если бы не вмешались небесники. Они предложили спасение, в обмен на суровые законы. Полный контроль над рождаемостью, специально выращенная еда и биологическая чистота вида. Законы жестоки, но именно они позволили древним людям остановить болезни, но не избавиться от последствий. Больше половины населения планеты были мутантами с явными отклонениями от эталона. Тогда небесники выделили группы с самыми безобидными изменениями внешнего вида, и… научили предков с этим жить. А для того чтобы изменения не стали причиной вымирания, научили извлекать из проклятия нашего народа большую пользу. Каждый осириец, будь-то квадр, аудик или
минимал, был сильнее своих предков. Болезни и мутации изменили наши тела настолько, квадры были самыми сильными из осирийцев. Люди с минимальными физическими отклонениями от эталона обладали хорошей реакцией и шустрыми мозгами. Аудики гибче лесной лианы и чувствительнее во всех органах осязания. Но все это просыпалось в человеке только после прохождения черты. Барьера. Для его прохождения человек должен подвергаться нешуточной опасности, и тогда способности должны проявиться и стать обычной реакцией организма, иначе он останется простым «мясом». Тупое и бесполезное «мясо» не имеет право на жизнь.
        - Охренеть…
        - Когда человек загнан в угол, когда нет выхода, когда клинки киба вот-вот вскроют брюшину. Тогда становится понятно, кто есть кто, - продолжил Кармат. - В каждом должны проснуться способности. Если их нет… осириец слаб духом. Он не воин. Таким не место в стае. Такой не может дать сильного потомства. Зачем Осирису слабаки?
        - И что с ними будет?
        Безразлично скользнул взглядом по дальней части каравана, где ночевали остатки «мяса», Кармат безразлично пожал плечами.
        - Продадим на промзону. Когда аварии, у них на «мясо» хороший спрос. А если нет, то спихнем Кольцам. Они скупают мясо на трофеи…
        Чувствуя ком в горле, Косяк спросил:
        - Я тебя правильно понял… живых людей на органы?!
        - Тебе не все равно?
        Воспоминания всколыхнулись, затрепетали листами с яркими образами. Как кто-то пролистнул книгу жизни.
        Сколько прошло времени, год, два, вечность? Очередная отсидка на гауптвахте, где озлобленный на весь мир юнец видел во всех только врагов. Сколько он потом ни пытался представить, чтобы произошло с ним, со всеми людьми на Марсе, если бы он тогда не поддался порыву и не помог самому слабому курсанту Русского Наемного батальона. Что случилось с Дыбой, если бы тот не поддержал их, и они не стали бы одним экипажем? Появилось бы элитное подразделение «бешеных»? Смогли бы тогда марсианские наемники остановить озверевших «термитов»? Смог бы он победить в виртуальной бойне против рейдеров?
        Вспоминая лица друзей, с которыми прошел через жернова войны, Косяк окаменел, в побелевших кулаках захрустели суставы.
        Действительно, что ему до этой сотни неудачников, сидевших в загоне. Зачем ему приходить на их очередную бессмысленную мясорубку? Зачем помогать советом вчерашним мальчишкам, пытающимся освоить удар, поставить блок неумело обхваченным мечом? Зачем подбадривать «мясо» после неудачной схватки с роботом, что, врываясь стальным монстром в жидкий строй, раскидывал тела как кегли? Зачем смотреть им в глаза, видеть боль, страх и горечь от безысходности? У них оставался шанс стать вольными только до стен города, а после… не было ничего.
        - Знаешь… Не все равно. Когда-то я тоже был таким же. И в один день я решил помочь другим людям. Своим будущим друзьям. Если бы мы остались каждый сам по себе, то, наверное, так и пропали бы поодиночке. Но мы объединились, и это… Это помогло нам стать сильнее. Сильнее своих страхов и комплексов. Сильнее обстоятельств. И мы победили… - не зная, как подобрать слова, Косяк замолчал. - …ты не прав, Кармат. Вы все тут не правы. Когда каждый сам за себя, это проигрыш. Только когда рядом друзья, когда чувствуешь плечо товарища, тогда можно победить любого врага…
        - Рядом должен быть воин, тогда ты победишь, - кивнув в сторону лежки рабов, Кармат посмотрел чужаку в глаза. - Они рабы своей слабости. И такого «мяса» всегда много. Цена ему равна объему кортекса в черепе. Так что не трать свои силы на это «мясо». Каждый получает то, что он заслуживает. Не могут быть воинами, пусть остаются мясом.
        - Ты не прав, Кармат, - упрямо ответил Косяк, выдерживая насмешливый взгляд ветерана. - Они могут быть воинами. И я это докажу.
        - О! У нас спор? Но ты знаешь, я уже давно вышел из того возраста, когда спорят просто так, - оживился Кармат, хитро поблескивая глазами в темноте, окинул глазами лагерь в поисках свидетеля. - Если ты уверен в своих словах, то ты, конечно, готов рискнуть многим. Например, своим оружием, которое плюется металлом на дальнее расстояние?
        - Вот же старый хрыч, как ловко стрелки перевел, - опешил Косяк от такого резкого съезда, от философского разговора на меркантильную сторону вопроса - Значит, говоришь, импульсники тебе подавай? А если выиграю, что тогда получу я?
        - А что ты хочешь?
        - Они все получают вольную…
        - Идет! - азартно вскричал Кармат. Вскочив на ноги, ветеран вцепился одной из лопатообразных ладоней в руку Косяка. - Но сражаются только люди! Твои кибы не вмешиваются! Так, нужны свидетели нашего спора. Вот же будет потеха. «Мясо» против боевого клина…
        Тот вечер закончился сделкой. И Косяк, как всегда, со всего размаху вляпался.
        Теперь ему предстояло вытащить из дерьма целых восемьдесят шесть задниц. Вернее, им самим придется себя вытаскивать. А он приложит к этому максимум сил. Общий разговор состоялся в тот же вечер.
        Глаза парней горели эмоциями, полыхали надеждой и жаждой свободы. У них появился шанс стать вольными. Прелести рабства они уже вкусили. Перспективы тем, кто не смог пройти «барьер», разбудив в себе особенности организма, были обрисоавны Косяком дословно и живописно.
        В лучшем случае будут проданы на промышленную зону в какую-нибудь гильдию, где всегда требуется приток молодых «специалистов», потому как производства вредные, а тратить средства на дорогую защиту было накладно. Худших перспектив было еще больше. Начиная от медленного гниения в собственном теле, пока из способного еще регенерировать организма будут выкачивать кортекс, заканчивая простым донором органов в банке трофейщиков. Когда обрезанное тело держат в полуживом состояние, пока конечности, органы и все, что можно пересадить другому человеку, в тебе не закончится.
        Такой участи никто не хотел, и все выкладывались на все сто двадцать процентов.
        Сорок дней. Сорок ночей. Бесконечные сутки, наполненные изнуряющим трудом и сном урывками, были сплошными кругами ада.
        И наконец, сегодня окончились тренировки с тяжелыми щитами и копьями. Пришел конец боли от обжигающей мази на руках для заживления кровавых мозолей. Пришел конец бесконечной «строевой слаженности» от рассвета до заката. Закончилась пытка, выворачивающим наизнанку бегом по лесам и полям, в пропахшей кровавым потом броне. Пришел конец бесконечному крику о «чувстве локтя товарища», когда ночью просыпаешься в поту и судорожно пытаешься ощутить плечо соседа.
        Косяк встряхнулся от воспоминаний.
        Глядя, как даже услышав команду вольно и разойдись, его полусотня держится строем, не расходятся далеко друг от друга, он довольно усмехнулся. Парни готовы в любой момент схватиться за оружие и сплавиться в единый строй. Монолит, о который расшибут головы не только кибы.
        Идея жесткого построения была взята не случайно. При всем своем личном мастерстве «вольники» оставались одиночками, никогда не действуя слаженными группами. И даже при противостоянии кибам в первую очередь делалась ставка на скорость, на умение пробить защитное поле и поразить киборгов в уязвимые места. Но в его случае полусотня доходяг уступала всем и во всем. Поэтому оставалось только одно. Противопоставить стальным монстрам сплоченность коллектива, четкость действий… и воинскую хитрость.
        Нововведение станет катком, который сможет раскатать не одну стаю эгоистов. Время искусных одиночек заканчивается. Поле боя должны занять коробки фаланг, а за ними можно будет ввести манипулы. В голове много чего хранилось, да и анализатор был заполнен историей развития человечества, а человеческая цивилизация повоевала немало, и ей было чем поделиться с братьями по разуму.
        - Кирпич, за старшего! Веди людей за пайкой, после ужина чистка обмундирования и ранний отбой.
        Косяк усмехнулся. Земные понятия здесь очень даже прижились. Да и дело, скорее всего, в том, что уж очень понравилась парням идея быть отличными от легатов во всем. Даже в званиях. А самое важное - причастностью к новому и необычному. Да и вдобавок жесткая армейская структура с младшими командирами очень пришлась бывшим рабам по душе. Почти каждый пятый был командиром. Кто пятерки, кто десятка, а кто и неполной сотни. Тот же Кирпич. Четырехрукий великан с космами непослушных волос и изъеденным красными прыщами лицом гордился не только званием но и своим новым именем, что получил от Чужака. И значение имени было грозным. Он был последним аргументом в споре догоняющего и убегающего.
        - Есть, командир. Оружие в арсенал?
        - Обойдутся, крохоборы! - отмел обычную практику Косяк. - Сегодня сыграем в другую игру…
        С одной стороны, он понимал Кармата и его хозяйственных помощников, что для учения рабам давали оружие и снаряжение, загаженное до невозможности. Эти пройдохи сразу усекли что назад-то «хлам» возвращался в гораздо лучшем состоянии, и, конечно, не преминули воспользоваться дармовой работой. Косяк закрывал на это глаза. Ему тоже было выгодно, чтобы бойцы набивали руку по быстрой чистке, разборке и сборке. А зачастую и мелком ремонте многочисленного оборудования. Но сегодня трофейщиков ждет б-аальшой сюрприз. Пришла пора «вскрываться» и выкладывать карты на стол. Придется кому-то трясти свою мошну…
        - Здравствуй, здравствуй, хрен мордастый, - широко улыбаясь, промурлыкал по-русски Косяк, похозяйски оглядывая стеллажи широкой палатки. Ряды коробок с малопонятными обозначениями приятно радовали глаз своей многочисленностью.
        - Ничего нет! Все самое лучшее уже выдано! Тут только хлам и старье, что даже не держит тестового заряда! Бездной клянусь…
        - Знаю, Пузо, знаю. Но вот только мы сегодня не будем ковыряться в этих стеллажах, а пойдем к вон тому пологу. Ты вот знаешь, дружище… - Косяк обошел широкий стол, на котором была разложена всякая мелочевка для быстрого ремонта, и по-братски хлопнул побледневшего кладовщика по плечу, с ухмылкой заговорщика подмигнул. - Когда арсенал переезжает, то почему-то всегда складывается двенадцать шатров, а вот сколько я к тебе ни приходил, то максимум, что видел, это было восемь. Хоть ты и менял их местами, выворачивал наизнанку, делал пересортицу. Да вот только я очень любопытный товарищ, да и представь себе, еще и считать умею. Например, знаю, сколько стоит лом накопителей или десяток побитых палиц, а про модули, силовые эмиттеры… И, о ужас! Точно помню, сколько мы отремонтировали хлама… Мне продолжать?
        - Чего ты хочешь? - обреченно проговорил минимал, сдуваясь и пряча глаза. Если судить по забегавшим глазкам и нервным движениям пухлых ручек, что жили самостоятельной жизнью под серой хламидой, слова достигли своей цели.
        - Ничего особенного. Нужны свежие накопители, чтобы держали четыре полных разряда, нужны все палицы с половинным ресурсом…
        Косяк перечислял все новые и новые подробности нужного снаряжения, а Пузо все больше нервничал и порывался вырваться из объятий и возмутиться. А лучше выбежать из шатра с криком о помощи и избавиться от наглого Чужака, который превратился в кошмар и всегда потрошил запасливого кладовщика.
        - Что здесь происходит? - раздался от входа рокочущий бас.
        - А, Кармат, проходи, гостем будешь…
        - Вообще-то арсенал это мои владения, - с усмешкой ответил легат.
        - Да ты что! - деланно удивился Косяк, с иронией поглядывая на заинтересованные лица шустрых помощников кладовщика, выглядывающих из-за спины прибывшей на разборки тяжелой артиллерии. - Ну тогда тут вот какое дело…
        Спустя час упорных переговоров Косяк командовал разгрузочно-погрузочными работами. Пологи шатров были широко распахнуты. Возле каждого столпились кладовщики, что едва ли не плача провожали каждый пластиковый контейнер тоскливым взглядом, но никто не делал попытки остановить наглецов.
        Все было честно и справедливо. Представленный список, в котором было засвидетельствовано точное количество отремонтированного оборудования, а самое обидное, все эти показания подтверждены легионерами стаи, которые вроде как бы и случайно находились рядом и были свидетелями громких препирательств Косяка и кладовщиков, придирчиво принимавших снаряжение обратно. Но самым сокрушительным аргументом в переговорах стала четкая картина по расценкам, котировкам, которые царили на заставах и городах сектора Ворона. Полный список с ценами и количеством стал гранитной плитой, похоронившей под собой все возражения. И ничего не оставалось Кармату, как только ругнуться и наградить Пузо «ласковым» взглядом, обещавшим теплый разговор о том, как кладовщик вогнал Арсенал в долги. И теперь странное сочетание «дебиторская задолженность» вынуждало отдавать за отремонтированное старье почти что новые, в масле, кофры со снаряжением и броней.
        - Ничего, Пузо, и на твоей улице будет праздник, - похлопал Косяк по плечу понуро стоявшего кладовщика. - Да не убивайся ты так. Железо ведь, чего его складировать просто так.
        Но в глазах смотрителя Арсенала стояла такая тоска, что Косяк не выдержал и сказал:
        - Да вернем тебе железо, чего ты так убиваешься?
        - Хлам вы вернете, а не железо. «Секачи» и мокрого места от вас не оставят.
        - Оп-па, интересно девки пляшут. А ну-ка, с этого места поподробнее…
        Втянув плечи в голову, Пузо обжег злым взглядом.
        - Жри протухший имбирик, чужак. Ничего от меня больше не услышишь! Получил снарягу, вот и гуляй ветром!
        Топая за галдевшим десятком, довольно тащившим последние кофры, Косяк задумался. Оговорившийся кладовщик мог, конечно, ляпнуть и сдуру, но вот только тогда непонятна была его жадность. А вот оговорка о «секачах» расставляла все на свои места. После атаки этой разновидности стальных уродцев действительно мало что останется, сплошная труха, которую нужно ремонтировать или большей частью выкидывать на свалку. А тут почти что упакованное, подготовленное для продажи снаряжение ушло буквально из-под носа. И «хомяки» обиделись. Ведь он лишил их больших барышей, которые навариваются при любой торговой сделке. Ай да Кармат, ай да сукин сын. Сговорился с техно и решил наверняка выиграть спор.
        - Вот это да! Это же эмиттеры, поглотители, разрядники. Бездна меня раздери! Это же… это же проколы! Смотри! Тут и «утесы» в полной комплектации… Командир, это, это… да как так?!
        Завороженно лапая содержимое открытых кофров, Кирпич метался между открытых контейнеров, как лиса в курятнике. Обилие снаряжения резало глаза и превратило их поляну в филиал бродячих торговцев, где каждый пытался пощупать, ощутить вес, просто испробовать новые цацки.
        Косяк сам едва сдерживал себя, чтобы не кинуться рассматривать трофеи, отжатые у Арсенала.
        - А ну прекратили галдеж. Построили людей, десятники, ко мне, будем распределять вкусняшки по линиям, - нагнав на себя строгости, одернул Косяк своих командиров, а когда над поляной послышались лающие команды, толпа забурлила суетой.
        - Эй, Лари, а ну топай сюда. Иди, иди, ничего не упрут, пока мы перетрем кое-что…
        Когда стоял вопрос, кого выбирать арсенальщиком для их фаланги, то Косяк долго не думал. Во всей полусотне был только один человек со взглядом проныры и задатками хомяка, не упускавшего возможности что-нибудь себе выменять или прибрать плохо лежавшее. И тот факт, что только один из полусотни раздолбаев, этот минимал, имел два сменных комбинезона и несколько пищевых термосов, а при разговоре всплыл факт, что этот проныра умудрился обзавестись энергетическим хлыстом, только еще больше убедил Косяка в правильности выбора.
        Спустя десять минут на краю поляны собрался весь высший совет фаланги. Кирпич, Лари, Слон, Митяйка, Заяц и Дрын. Каждый был удостоен чести быть переименованным Косяком за те или иные достижения, а чаще за неприятности, в которые те попадали. Взять того же Слона. Как говорят местные, квадр был огромен, и когда доживет до возраста Кармата, сможет спокойно плевать тому в макушку. Ключевое слово - доживет. Слон был неловок. Где бы он ни появлялся, там всегда что-то падало и ломалось. На все упреки четырехрукий только горестно вздыхал и виновато прятал глаза.
        - Значит, слушаем сюда, бойцы. Похоже, нас решили прижать не по-детски, и поэтому мелочиться не будут. Нужно готовиться к встрече с децемой «секачей», а учитывая жадность Кармата… и не с одной. Поэтому давайте думать, как выкручиваться из опасной ситуации.
        - Думать особенно нечего, - сразу же высказался Митяй. Получивший прозвище за схожесть с земным именем и свою нетерпеливость, он заторопился высказать свое мнение, пока более рассудительные товарищи не заставили заткнуться. - Используем второе построение и готовим метательные разрядники. Как только они появляются, забрасываем копьями, а потом…
        - А потом оставшиеся на ходу «секачи» режут нас на полоски, - ответил хмурый аудик. Убрав с глаз прядь из тонких косичек, десятник третьей линии задумчиво почесал длинное ухо. Торчавшие почти на десять сантиметров остроконечные уши жили своей жизнью и постоянно поворачивались на источник шума или просто прижимались к голове, за что аудик получил прозвище Зайца, - на каждого секача нужно порядка четырех-пяти попаданий в контрольные точки. Только тогда мы пробьем щиты и застопорим механику. Но с нашим запасом метательных дротиков мы не сможем обеспечить высокую плотность разрядников. Максимум, что мы сможем, это остановить трех, ну четырех, а остальные раскидают нас как тренировочные чучела.
        - Надо бить на расстоянии, - выговаривая новое слово, Дрын смаковал непривычное слово, - к-о-пь-ям-и.
        - Правильно, Дрын, копьями, вот только нужно как-то сдержать первый удар. Кстати, Лари, по «утесам» что нас получается?
        - Их мало, всего двенадцать полных комплектов.
        - Хватит. Их полностью отдать Слону и укомплектовать щитами с поглотителями…
        Тяжелая броня квадров покрывала все тело несколькими слоями композитных сплавов и усиливала суставы вторым экзоскелетом. Но самое главное, «утесы» были тяжелы и неповоротливы. А для их случая большего и нельзя желать. Идеальный вариант для первой линии фаланги. Ведь именно им предстоит принять на себя самый первый и самый страшный удар. Квадрам даже не стоит давать оружия, пусть в четырех руках они держат щиты-поглотители, что своими шипами вопьются в силовые поля кибов и начнут перегружать энергетическое поле, а вот вторая линия фаланги будет держать длинные копья и пытаться пробить броню кибов сияющими наконечниками. Длинные копья это их нововведение. Только в фаланге использовались составные древки с установленными на концах палицами.
        - А если они не пойдут в лоб? Что тогда? Фалангу же не развернуть…
        - Пойдут, Митяй, пойдут. У них просто не будет выбора. Значит так, десятники, слушаем план подготовки на завтра…
        Следующий день пролетел в хлопотах и заботах. Как всегда, оказалось, что многое не срасталось, что-то упущено, а про что-то вообще не подумали, и его десятники сразу же бежали к нему едва ли не с криками о полной катастрофе. И в конце дня у Косяка не то что голова раскалывалась, а складывалось впечатление, что мозг кипит и скоро из ушей пойдет пар. Но ничего не оставалось, как, стискивая зубы, вникать в новую проблему и разжевывать ситуацию десятникам, чтобы они поняли, осознали, а самое главное, сделали выводы и в следующий раз уже сами могли решить подобную проблему.
        Управленческая текучка вымотала до такой степени, что когда он едва ли не силком вытолкал Кирпича вместе с десятниками из шатра, то на дворе уже была глубокая ночь. Сил удивляться уже не оставалось, и он просто свалился на спальный тюфяк прямо в броне.
        Проснувшись глубокой ночью от ломоты во всем теле, Косяк беззлобно выругался. Идея спать в полутора центнерах композита и электроники была ущербной изначально. Оставалось только ругать себя последними словами, пытаясь пошевелить затекшим телом. Выбравшись из брони, Косяк болезненно поморщился. Охая и ахая, он перебрался на тюфяк и, укутавшись в шкуры из густого меха, попытался досмотреть остатки сна.
        Но ничего не получилось. Сон не шел, а оставшиеся без поддержки брони кости заныли болью. Приняв пилюли стимуляторов, Косяк тяжело вздохнул.
        Проклятая единица после запятой медленно, но верно его калечила. От постоянного воздействия увеличенной силы тяжести в теле началась беда. Организм работал на износ, и начались проблемы с суставами. Кости, испытывая повышенную нагрузку, стирали хрящи с удвоенной скоростью. И с каждым переходом в мир ускоренного восприятия накатывающий на организм отходняк заставлял жрать обезболивающее горстями.
        Если бы не легкая броня, имевшая усиленный экзоскелет, дублирующий нагрузку на суставы и мышцы, он бы уже ползал на карачках.
        Открыв панель управления броней «скаута», Косяк шустро зашелестел многочисленными кнопками. Внутренний слой сенсоров понизил чувствительность и заблестел сотнями подвижных щупалец. Облачившись в новую поддевку, что облегала тело материалом, очень похожим на губку, Косяк вздохнул и лег внутрь раскрытой ракушки.
        С тихим шелестом броня стала схлопываться слой за слоем, и спустя несколько секунд он оказался оплетен стальными полосами, нарастивших над телом десятисантиметровые наплывы брони.
        Рассматривая предложенный арсенальщиком клинок, Косяк поиграл отражением метрового меча на свету. На гладкой поверхности зеленели узоры из сверхпроводящего напыления, что в любой момент могло покрыться маревом энергетической бури. Вмонтированный в ручку источник энергии в считанные мгновения мог выплеснуть гигаватты энергии, и меч превращался в опаснейшее оружие. Обволакивающее энергетическое поле при соприкосновении с препятствием деформировалось и превращалось в разрушительную полоску плазмы. Малая дуга, всего лишь в несколько микрон толщиной, добавляла к кинетической силе еще и свой потенциал разрушения, в результате чего удар меча мог вскрыть стальной панцирь киба, как консервную банку, или жадно впиться в доспехи легионера. Но это всего лишь, если нет защитного поля. А вот когда есть силовое поле, энергетика меча встречается с другим силовым полем, то тут наступают сложности.
        Нужно мудрить с потенциалом напряжения, нужно подгадывать с суммарным провалом и знать типовые конфигурации защитных полей. Ведь от того, сумеешь ты перегрузить поле противника или нет, зависит твоя победа. И тут даже его скорость «измененного» не всегда может выручить. Ведь какой толк в скорости, если все твои выпады нейтрализуются защитой? С таким же успехом можно брать лом и кидаться на два центнера стали с песней и матами, вдруг повезет, и ты попадешь кибу в зад, от чего тот оскорбится и, не вынеся унижения, сам себе закоротит микросхемы?
        Криво усмехнувшись своим познаниям в «местном колорите», Косяк отложил образец местного хайтека. Бережно достав «сестричек», плавно крутанул родные клинки. Придирчиво осмотрев лезвия, проверил выправку и отсутствие зазубрин. Скосив глаза на индикаторы наручей, отметил полную зарядку. «Сестрички» не обладали собственными накопителями, но с задачей нейтрализации силовых полей соперника справлялись эмиттеры, упрятанные в неказистые браслеты с дешевым покрытием из серого композита. Именно они пробивали брешь в энергетической защите. Именно они фокусировали узкие места пробоя, как раз достаточные для пятисантиметровых клинков с «вечной» заточкой, способной перерубить конечности мелких кибов, даже не обзаведясь зазубриной.
        Крутанув мечи и вслушиваясь в загудевшие мощью наручи, Косяк удовлетворенно хмыкнул. Заправским движением убрав мечи в заплечные ножны, он попрыгал на месте. Пригнанная по телу броня сидела как влитая и не издала ни одного лишнего звука.
        Проверив запас энергии на механических накопителях, Косяк проверил сочленения сегментов. Как оказалось, не зря. Коротко пшикнув высоким давлением, система защиты укутались изморозью стравленного под давлением воздуха.
        Механические суставы очень боялись мелкой грязи. Более мелкие ветки, соринки и всякую органику сочленения перетирали, как жернова, в труху. Но вот мелкие камни и металлическая стружка превращались в настоящее наказание. И стоило броне поваляться без ухода, как обязательно в суставы набьется какая-нибудь гадость, способная заклинить механику в самый не подходящий момент. Нет, конечно, местные умельцы придумали дополнительную защиту, и в случае возрастающего сопротивления в суставе ослабевают механические связки и увеличиваются зазоры, но вот только это лекарство превращало броню в настоящее прокрустово ложе. Ведь автоматика давала команду на расширение зазора вместе с находившимся внутри человеком, и оператор, на время, пока не очистятся сочленения, испытывал незабываемые ощущения.
        В углу ожили тени. Протяжно потянувшись, на свет выбрался Черныш. Мимикрирующий слой зеркальной брони покрылся рябью, и спустя мгновение «шептун» перетек в образ «оборотня», но в отличие от прототипа, этот киб передвигался беззвучно и грациозно. Заинтересованно склонив голову набок, словно не веря своим глазам, Черныш удивленно рассматривал двуногого. Неужели сейчас будут с ним играть, а говорили, что «не вовремя», «отвали».
        - В пролете, Черныш. Сегодня не до тебя, - прислушавшись к внутренним ощущениям, Косяк виновато добавил: - Да, я понимаю, что засранец, уже забыл, когда я с вами тренировался. Но мне нужно им помочь. Понимаешь? Без меня они не справятся. А вот после, потом… точно развлечемся. Я попрошу одну децему на растерзание. Но это только потом, а сегодня у меня решающий день. Нет, нет! Помощь не нужна. Сами должны справиться. Без помощи. Ну все, чертяка, пожелай мне удачи…
        Похлопав стальное изваяние по плечу, Косяк протиснулся за полог палатки.
        Восемьдесят шесть пар настороженных взглядов впились ему в лицо. Восемьдесят шесть жизней ждали его команды, чтобы выдвинуться на исходные позиции. Туда, где будет решаться их судьба. Судьба тех, кто не прошел «барьер», тех, кто вскоре мог лишиться последней возможности что-либо изменить.
        С блуждающей на губах улыбкой Косяк выслушал доклад.
        И хоть самому было паршиво и на душе скребли сотни кошек, ему пришлось улыбаться. Улыбаться и шутить на каждый встревоженный и наполненный ожиданием взгляд. Делиться внутренней силой и вселять уверенность. Полчаса искусной игры полного идиота - и результат налицо. Народ расслабился. Ведь у командира все хорошо, значит, никаких трудностей нет. Все идет по плану. А хороший настрой перед битвой это уже половина победы!
        - Направо! Шагом, марш!
        Ровная коробка строя уверенным шагом запылила к лесу. Провожаемая улюлюканьем легионеров, беззлобно шутивших над увешенными оружием рабами, колонна двигалась в сторону заранее оговоренного места.
        Спустя полчаса ускоренного марша они добрались до подлеска. Зычные команды - и строй рассыпался. Снующие люди, крики и толкотня превратили местность в разворошенный муравейник, где каждый точно знал, что делать, и спустя еще десяток минут на месте встречи двух лесных массивов вырос укрепрайон.
        Критично осмотрев дело своих рук, вернее подчиненных, Косяк пробежался глазами по застывшему строю.
        - Спокойно, парни, спокойно. Мы отрабатывали приемы по сотне раз. Все знают, что нужно делать - зычным голосом Косяк накачивал своих подопечных. - У этих чугунных задниц собственные мозги размером с кулак. Они тупы, как ведро с гайками. А оператор даже не успеет понять, что произошло. Главное - не бояться! Не паниковать! И мы порвем эти жестянки на клочки наносхем!
        Оставшись довольным плотным построением и ровными рядами воинов, он побежал в оставленный проход. С грохотом и лязгом строй сомкнулся и превратился в монолитную стену из щитов и копий. Оказавшись на насыпи, возведенной сразу же за фалангой, Косяк прикрыл глаза ладонью от палящего солнца и стал всматриваться вдаль.
        До классической восьмишеренговой фаланги ему не хватало людей. Зато у него были тяжелые квадры - настоящие бульдозеры, которых и катком не сровнять. Да и остальные шеренги, облаченные в легкую броню и ощерившиеся десятками сияющих разрядников, хором приютских мальчиков никак не назовешь. Осталось дело за малым - перекрыть узкий проход посреди джунглей и обломать кибам рога, а кому-то закатать губу. Вот только клюнут ли техно на подготовленные ловушки, может быть, не все предусмотрено, и в стае есть еще кто-нибудь похитрожопее? Но менять коней на переправе… уже поздно. Лучше дерьмовый план, чем голые эмоции!
        Справа и слева от строя, потрескивая разрядами и ощетинившись палицами, блестели на солнце заградительные ежи.
        Используя за основу короткие жердины, скрученные крест-накрест, подопечные приделали к ним старые палицы. Эти отслужившее свое разрядники были как чемодан без ручки, вроде и выбросить жалко, и особо никому не были нужны. Вот и расставались с ними в арсенале легко и без сожаления. Даже старались сбагрить весь неликвид, вместо нужных вещей. Но они взяли строго ограниченное число старых разрядников, лишь бы хватило для замысла Косяка.
        А замысел был прост. Насколько он понял из разговоров, заграждения как таковые вообще не применялись, так что его нововведение должно выполнить свою функцию, а именно - заставить операторов, после небольших потерь на ежах, бросить «секачей» на фалангу. Столкнуться с рабами в лобовой атаке.
        Прозвучавший над джунглями рев тревожной сирены известил о начале схватки. Среди деревьев замелькали стальные блики. Сминая молодые деревца, на простор выбралась шеренга «секачей». Поднявшись на задние конечности, возвышаясь на три метра над землей, киборги повели сплющенными головами. Обнаружив строй людей в окружении ограждений, наглухо перекрывших выход из поляны, кибы застыли в ожидании.
        Невиданное для Осириса плотное построение воинов было расценено как трусость. И техно не придумали ничего лучшего, как использовать свою любимую тактику «клещи».
        Набирая скорость, ровная линия «секачей» разбилась на три группы. Центральная четверка продолжала бег на всех шести конечностях, а правая и левая группы свернулись кольцами и, оглашая окрестности лязгом сегментов, увеличив скорость, отклонились в стороны.
        - Щиты в землю! Упор коленом принять! Вторая шеренга копья наизготовку. Третья шеренга копье на плечо второго ряда…
        Стремительно вырастая в размерах, первый ряд киборгов принимает боевую стойку. Приплющенная голова вжимается под защиту броневых сегментов, верхние конечности серповидной формы застывают в атакующем положении, и когда до застывшего строя остается десяток метров, «секачи» поднимают еще пару конечностей и все четыре верхние лапы превращаются в острые клинки.
        Мгновение - и стальная лавина врезалась в строй. Оглушительный грохот, скрежет металла, всполохи разрядников, визг тварей и крики боли людей. Кому-то вывернуло запястье, брызнула кровь из открытого перелома. Приняв на себя вес стальной твари, длинное копье выгнулось дугой… и упруго спружинило обратно.
        Наконечник копья, укутанный всполохами энергетического сгустка, пробил защитное поле и со скрежетом вошел в стык броневых сегментов. Извиваясь раненым животным, киб засучил конечностями. Пытаясь серповидными конечностями достать первую шеренгу, раненый киборг рвался вперед. Но только с каждым шагом все глубже накалывал себя на копье.
        Когда казалось, еще взмах - и он достанет клинком коварных людишек, так и не давших ему врезаться в строй, в его голову прилетело копье второй линии фаланги.
        Удар!
        Еще один!
        Защитное поле пошло рябью, и движения «секача» стали более дергаными. Последний удар пришелся вновь по голове. Острый наконечник вонзился в щель смотровых сенсоров. Проломив слабую броню, разрядник сработал прямо в голове. Укутанная всполохами фигура секача обвисала на длинных копьях, и была сброшена отработанными движениями.
        Другому «секачу» повезло больше. Два копья угодили в центр грудного панциря и ушли в сторону. В следующее мгновение монстр врубился стальным снарядом в первую линию фаланги. Оставляя после себя глубокие борозды, щитоносцы были отброшены на второй ряд. И если бы не было трех линий воинов, первая шеренга была бы сметена, но плечо товарищей и многочисленные тренировки сделали свое дело.
        - Делай раз!
        Толчок всех рядов слился в едином порыве, и строй выровнялся.
        - Делай два!
        Первая и вторая шеренга ударили копьями вперед. Синие шары плазменных разрядов многочисленных наконечников нашли свою цель и жадно впились в тела «секачей».
        Сияние защитных полей укутало оставшихся на ногах кибов радужными сполохами. Одновременная атака десятков копий не оставила кибам ни одного шанса. Если каждый «секач» еще мог отбить четыре, а то и пять копий, то его доставали еще столько же свежих разрядников, что, утыкаясь в марево защитного поля, перегружали энергетические цепи мощным электромагнитными импульсами. Не справляясь с пиковыми нагрузками, защита оттягивала на щиты дополнительную энергию из атакующих систем.
        - Держать строй, вашу мать! Смена копий! Быстрее! - рвал легкие Косяк. Сжимая рукоятки скользких от пота мечей, он стоял, широко расставив ноги, и едва себя сдерживался, чтобы не броситься в гущу мясорубки. - Нечетные номера второй шеренги! Товьсь!.. Коли! Смена копий! Не спать, сонные мухи!
        Удар четверки «секачей» заставил фалангу прогнуться, выгнуться почти дугой. Но первая шеренга квадров, в тяжелой броне и массивными щитами в руках, выдержала удар. Вторая и третья шеренги, тоже не сплоховали, и теперь перед фалангой высились горы четырех обездвиженных киборгов.
        Но и для людей первая стычка не обошлась без потерь. Из строя выбыло пять воинов, из которых один квадр, которой, не удержав щит, угодил под каток стали и был буквально раздавлен трехсоткилограммовой тушей. Вместе с ним пострадала вторая и третья шеренги. Но этим досталось меньше.
        Потерявший скорость «секач» был мгновенно нашпигован копьями и смог только ворочаться, но от его движений стальные древка копий вырывались из рук воинов вместе с суставами и открытыми переломами.
        Но враг повержен, и фаланга сделала шаг вперед. Отгородив раненых от возможной угрозы, строй занялся эвакуацией. Стонущим от боли воинам, что едва держались на ногах, баюкая вывернутые и сломанные руки, назначенные фельдшеры вкатили в затылок по блестящему дозатору. После чего забывшихся в наркотическом трансе выдавили в конец строя, и сейчас шесть человек лежали за спинами товарищей и дожидались трофейщиков. А фаланга вновь сомкнула шиты и ощетинилась копьями, готовая отразить атаки оставшихся «секачей».
        Потеря четырех кибов в лобовой атаке для нападавших оказалась полным сюрпризом. Вдобавок еще по «секачу» трепыхались в судорогах, так и не сумев преодолеть широкий ряд заграждений. Шесть рядов плотно натыканных ежей оказались не по зубам операторам. Легкое замешательство в рядах противника было заметно по тому, как задергались кибы, стараясь выполнить команды операторов. Оставшаяся пара попыталась броситься на ограждения. Затем, резко передумав, начала откатываться назад, и снова вроде бросилась к фаланге. Но вновь передумав, откатилась на сто метров назад. Окаменев неподвижными изваяниями, кибы застыли в ожидании команды операторов.
        - Это вам не цацки-пецки, - криво усмехнулся Косяк. И уже громче прокомментировал: - Вот и всё, а вы боялись. Смотрите, как обделались железяки, статуями прикидываются!
        Напряженные лица и побледневшие губы расслабились в подобиях улыбки. До воинов, вчерашних рабов, а сейчас без пяти минут как свободных людей, стало доходить, что враг оказался не таким и всемогущим. Стоило лишь дать сплоченный отпор и увидеть корчащиеся тела «секачей», как внутри стал разгораться огонек надежды. Но рано, там впереди еще осталась четверка грозных монстров, способных сломить, растоптать и вновь столкнуть в яму полного отчаяния…
        - За пять минут боя вы уполовинили децему секачей! Вы своими руками победили штурмовых кибов! Какие еще вам нужны доказательства, что вы сильнее драных железок?! А ну, все собрались, напряглись - и чтобы из этих ведер только ошметки летели!..
        Пока кибы не пришли в движение, Косяк надрывал связки, стараясь влить в своих подопечных уверенность. Пока до их сознания еще не дошло произошедшее, и бывшие рабы, неудачники, так и не прошедшие «барьер», едва справлялись с мандражом, больше действовали на вбитых до автоматизма командах. Но с каждым словом, с каждой шуткой к нему все чаще оборачивались каплевидные шлемы, где в глазах людей таяли неуверенность и страх, а на их место вселялся кураж. То, что и нужно для боя…
        С металлическим лязгом «секачи» встрепенулись. При всей браваде, которой Косяк фонтанировал перед своими воинами, внутри-то он понимал, что все не так однозначно. В коконах операторов сидели далеко не дураки, за плечами техно не одна битва, и удивить их необычной тактикой, конечно, можно… но только один раз.
        Умывшись первыми потерями, ветераны и не думали сдаваться, а, сделав выводы, подошли к вопросу уже со всей серьезностью. Получив команду операторов, кибы выстроились клином и устремились к фаланге. Но не в лоб. Основной удар шел вскользь. Так, чтобы в любой момент можно было отскочить, перегруппироваться и ударить с другой стороны.
        Атакующий клин стал забирать вправо, чтобы зайти к фаланге под небольшим углом. Атака словно стальное лезвие должна срубить все сучки, а когда беззубая фаланга будет зализывать раны, «секачи» накинутся на разбегающихся в панике рабов и оторвутся за все минуты позора.
        Но в планы Косяка это не входило.
        В одну из тренировок его накрыло странное состояние. Словно засыпая, сознание заволокла дрема, и ему стало казаться, что все происходящее сон. На открывшейся панораме с высоты птичьего полета он заставляет своих людей отработать один маневр, следом другое перестроение, вот новый заход к цели, и словно из ниоткуда возникает ощущение неправильности. Легкая дымка рассеивается и показывается построение, которое пытается защититься от бокового удара. Фаланга пытается развернуться, но из-за несогласованности действий коробка начинает рассыпаться, расстояние между шеренгами увеличивается, и страшный боковой удар как ножом срезает часть строя. Кибы ворвались в коробку и в считанные мгновения разметали людей, как тряпичные куклы…
        - Левый фланг! Вперед, бегом марш! Правый фланг, на месте. Удар справа! Схема мешок!!!
        Маневр на грани фола, но как раз он и позволит избежать виденного разгрома. Нарушая все принятые каноны защиты и нападения, строй воинов устремился навстречу атакующему клину киборгов. Фаланга буквально под носом у «секачей» повернулась вокруг своей оси на недостающий угол и атака клина вновь пришлась в лоб. В шеренгу с массивными щитами.
        Лязг! Грохот! Крики боли! Яркие всполохи разрядников! Хрипы людей и вой сервоприводов в одно мгновение смешалось воедино.
        - Заяц, не спать! - перекрывая грохот боя, проорал Косяк.
        Пришла пора открыть последний козырь. Именно сейчас, когда «секачи» увязли, оказались зажаты внутри мешка и не могли отступить, в бой должны вступить его метатели копий.
        Подчиняясь одной команде долговязого аудика, который оказался на удивление шустрым малым, а самое главное, обладал удивительным глазомером, пятерка воинов подхватила с земли охапку коротких копий. Легкое касание наконечника, и дротик окутался зеленым сиянием. Короткий взмах, и в сторону крутившихся секачей пошла первая волна энергетических дротиков.
        Падая навесом, короткие копья тыкались в верхнюю полусферу защитного поля. Силы удара не хватало для того, чтобы причинить тяжелые физические повреждения, но разрядники выполнили свою функцию. Именно в верхних сферах защитные поля были тоньше всего, а где тонко, там всегда рвется. И единое поле не выдержало.
        Сползая, как кожура с бананов, энергетическое поле растаяло. И бронированные туши затряслись от ударов раскаленных наконечников. Впиваясь в металл, как гвозди в воск, плазменные дуги оставляли на телах росчерки расплавленного металла. Спустя десять минут каждый «секач» представлял собой жалкое зрелище. Тела стальных чудовищ были усеяны пробоинами, из которых валил едкий дым и били зеленые струи технологической жижи.
        Люди ревели, как дикие звери. Каждый фонтанировал животной яростью. Вместе с ней люди выплескивали всю злость и ненависть. Вместе с яростными замахами и скрежетом металла люди избавлялись от унижения и страха.
        Тела несчастных киборгов воплощали в себе всю несправедливость мира, все то, что оставляло их за чертой рабства, в яме полной безысходности. И вместе с победой над кибами каждый побеждал и добивал в себе трусость и страх, каждый из них убедился в своих силах и способности побеждать даже непобедимых врагов. Сейчас каждый рождался свободным человеком…
        - Фаланга! Общее построение! - прокричал Косяк. Еще неизвестно, что может выкинуть психика вчерашних рабов. Вдруг опьяненные могуществом, они бросятся на бывших обидчиков? Ему такой пляски не нужно. Поэтому лучше сразу собрать всех в кулак, загнать в рамки привычной дисциплины, а затем постепенно отпускать вожжи.
        Раздавая команды десятникам, Косяк оглянулся на тревожный окрик одного их воинов.
        Со стороны леса, откуда была атака «секачей», высыпала почти вся стая. Активно жестикулируя и споря, к ним шли легионеры, спорившие с такими же недовольно орущими техно. Вся толпа напоминала свару диких собак, что, словно найдя кость, не могла решить, кто первый начнет грызть. Впереди всей толпы шел улыбающийся до ушей Юрган, а за ним плелся «глыба», что-то недовольно выговаривая «монаху».
        - Вот это схватка! Вот это я понимаю! - налетев вихрем, Юрган жадно рассматривал застывшую фалангу. Заглядывая за щиты, осматривал доспехи квадров. Восхищенно проводя рукой по древкам копий, с интересом рассматривал устройство наконечника. - Никогда бы не поверил, если бы не видел своими глазами. Неполная сотня «мяса» порвало децему «секачей»!
        - Удивил, Чужак. Очень удивил, - делая хорошую мину при плохой игре, «монах» подошел к Косяку и похлопал по плечу. Взяв у воинов одно из метательных копий, с интересом рассматривал нехитрую конструкцию. Обыкновенная пехотная палица квадра была нанизана на древко и жестко закреплена точечной сваркой.
        - Такое простое, но убийственное решение. Кто бы мог подумать, что этот хлам еще на что-то способен. Взять и вскрыть защиту сверху, а этот прыжок навстречу атаке… Нам обязательно нужно с тобой поговорить. Потом, наедине.
        Пожевав губу, Кармат долго рассматривал Косяка. Встретившись взглядом, возмущенно мотнул головой.
        - Я-то думал, чего это ты так интересуешься прошлыми битвами. А ты, ворк коварный, меня провел, как пиноль. Разузнал все наши секреты и сыграл на этом…
        - Да уж, все. С тебя пока выпытаешь - состариться успеешь. Просто сделали правильные выводы из твоих баек - и вот, - скромно пожав плечами, Косяк улыбнулся. - Вы же все бьетесь одиночками. С одной стороны, это здорово, что каждый из вас отличный воин, но вот строй вы не используете, ну я и применил классическую фалангу. Правда, народу лучше бы раз в десять побольше, вот тогда бы развернулись…
        - Мало народу?! Тыщу голов?! Да это чем же стая должна заниматься, чтобы прокормить столько легатов?!
        - Да не обязательно легатов, - вскинулся Юрган, - мы можем просто скупить рабов и сделать из них целые легионы таких вот фаланг, а с такой силой…
        - Э-э, не, дружище, - запротестовал Косяк, - рабы не будут драть задницу ради пайки. Они должны быть свободными и понимать, ради чего и зачем будут сражаться. Кстати, Кармат, ты ничего не забыл?
        - Забудешь такое, - хмуро пробурчал великан. Переглянувшись с «монахом», нехотя вышел вперед.
        Обведя фалангу хмурым взглядом, ветеран попытался было забодать любой встречный взгляд своей значимостью. Но вместо привычного рабского поведения, когда спина горбится, а глаза упираются в землю, его взгляд был встречен отпором. Теперь ему отвечали те, кто сумел побороть в себе страх. Пусть у них не проснулись физиологические особенности организма, но они переступили свои инстинкты и почувствовали вкус победы.
        - Я, Кармат, тысячник стаи, признаю этих людей достойными звания легионеров. Я готов поручиться за вас, и сегодня вечером у каждого на теле появится первый тотем легионера. Герб стаи и тотемы ветеранов, готовых за вас поручиться. Носите их с честью и не опозорьте людей, чьи имена будут выколоты у вас на теле!
        Слитный рев одобрения разнесся над поляной. Сияющие глаза - и буря эмоция охватила весь строй. И позабыв о дисциплине, вчерашние рабы поздравляли друг друга, ликовали и как по команде все бросились к Косяку. Подхватив того на руки, стали подкидывать в воздух.
        - Угробите, мать вашу! А ну поставьте, где росло! - Косяк пытался образумить подопечных. Но вместо того чтобы внять голосу разума и перестать издеваться над командиром, те только больше распалялись.
        Глава 27
        Небольшое помещение с высоким потолком и стенами, увешанными древними изображениями, слабо освещалось пламенем из большого камина. Весело пляшущие языки жадно облизывали аккуратные поленца и, утробно гудя, разбрасывали вокруг себя снопы искр и струйки дыма, но мощная тяга и едва заметное мерцание силового поля оберегали владельца кабинета от любых неожиданностей.
        Протянутые к камину обтянутые пергаментной кожей руки зябко подрагивали и старались вытянуть из огня всё тепло, но старческое тело уже не спасал жар камина. Раздраженно кутаясь в черные шкуры самого свирепого хищника Осириса, владелец кабинета болезненно морщился.
        Схватка со старостью оказалась ему не по зубам. Этого противника не удалось победить и заставить ползать перед собой на коленях. Тут уже впору и самому думать о том, как вымаливать у хозяев омоложение.
        Из обрывочных сведений, крохами попадавших ему в руки, старик сложил единую картину и прекрасно знал, что такое возможно. Посланник хозяев, уже на протяжении тридцати лет являвшийся к нему в теле юнца со взглядом, от которого стыла кровь, был тому явным свидетельством. Доказательством молодости и вечной жизни. Глава гильдии Трех Колец желал ее больше всего.
        В свои пятьдесят лет он контролировал могучую организацию, протянувшую свои щупальца во все сектора Осириса. Через его руки проходил весь живой товар, который экспортировался с планеты. Одного его кивка было достаточно, чтобы отправить десятки тысяч людей на экстренную откачку кортекса. Стоит ему выразить кем-то недовольство, как голову несчастного принесут в течение времени, нужного на доставку. Даже если это был чиновник из администрации смотрящих, его агенты могли организовать многоходовую интригу, сфабриковать данные, найти ложных свидетелей, и человек пропадал в трюмах рабских транспортников, что беспрерывно стартовали с планеты на орбиту, где их поджидали огромные транспортные баржи хозяев.
        Одним из смыслов существования гильдии было исполнение воли покровителей. Но кроме основной деятельности по поставке живого товара, они еще выполняли тайные операции, вначале казавшиеся ему бессмысленными. Однако за свою жизнь полного и верного служения он сумел сложить цельную картину.
        Его хозяева, могущественные люди среди народа «небесников»… вынуждены прятаться и маскироваться! Под видом живого товара на баржах отправлялись совсем не рабы, а зачастую тяжелые грузовые контейнеры с товарами Серых Гильдий. Именно эти пройдохи производили запрещенные модификации для киборгов, те, которые были запрещены конвенцией «небесников».
        Он долго думал, как быть с этой информацией. Одно неосторожное упоминание о ней, и жить ему не дольше пяти минут. Он даже не успеет извлечь выгоду из тайных знаний, как смену найдут из штата его же доверенных помощников. Поэтому оставалось только припрятать это опасное знание, похоронить в пластах памяти и не вспоминать до поры до времени.
        Но, похоже, ему больше ничего не оставалось. Могущество гильдии было безгранично над Осирисом, но только не над природой. Неумолимая правда жизни брала свое.
        Он выглядел развалиной. С каждым годом это ощущение только усиливалось. Многочисленные пересадки внутренних органов, молодых тканей и узлов нервной системы не могли избавить от старости. Только слегка задерживали процесс, и вскоре даже это ему будет недоступно. По неизвестным причинам организм терял силу регенерации, и даже молодые ткани, что брались едва ли не с младенцев, не приживались на теле. Организм все отторгал. Даже остатки собственной органической ткани.
        Он гнил заживо и вскоре должен был умереть. А его хозяевам было абсолютно все равно! Но он, за время своей безупречной службы, тешил себя надеждой, что его труд будет оценен и заслуженно вознагражден. Но время шло, а его просьба так и оставалась без ответа.
        - Проклятье бездны, - выговорил скрученный кашлем старик, отхаркивая на платок кровавые сгустки. С раздражением схватив массивный медальон из трех золотых колец, глава Гильдии обессиленно откинулся на спинку кресла.
        Пропустив в комнату невысокого служащего, створки дверей бесшумно разошлись в стороны. Черная сутана с вышитой на груди эмблемой гильдии скрывала грузную фигуру личного помощника главы. С неожиданной для тучных людей проворностью помощник в считанные мгновения оказался по правую руку от главы. Оставаясь на грани видимости, но при этом не мозоля глаза, человек почтительно произнес:
        - Мастер Саргонис?
        - Где тебя носит, Жах? Почему я должен ждать тебя именно тогда, когда ты мне нужен больше всего?!
        - Я как раз отбывал ваше предыдущее наказание в десять плетей…
        - Это не оправдание, - наградив побледневшего помощника долгим взглядом, старик недовольно добавил: - Похоже, оно тебя ничему не научило, Жах. Ты должен быть порасторопнее!
        - Да, мастер. Благодарю за науку, я обязательно учту ваши наставления, мастер!
        - Потом будешь благодарить, - раздраженно перебил старик. - Скажи, чтобы принесли еще этих проклятых дров и пусть дадут обезболивающий дозатор со стимулятором. Нам сегодня предстоит большая работа. Кстати, как поживает наш проект?
        Проворно достав из-под сутаны плоский терминал, рука помощника замелькала в паутине сияющих проекций. Спустя мгновение настенный проектор подхватил синхронизацию и стал выводить данные синхронно с малым собратом.
        - Изначально под требования проекта «Завоеватель» подходило три группы «вольников». Каждая из них имела свои плюсы и минусы. Мы начали дополнительные испытания, и результат оказался плачевным. Из трех групп почти никто не справился с нападением. Все группы были почти поголовно уничтожены, тем самым доказав свою низкую боевую подготовку и отсутствие морально-волевых качеств их предводителей. Но совершенно случайно остатки наемников столкнулись с неизвестной малой стаей. И решив попутно захватить лишние трофеи, наемники напали на неизвестных и оказались наголову разбиты.
        Пренебрежительно хмыкнув, старик презрительно бросил:
        - Тупые ворки, всё им мало. Ну и что же в этом такого? Кучка жадных идиотов не рассчитала своих сил и откусила кусок, которым и подавилась.
        - Все бы так и выглядело, если бы не одна случайность, которая меня заинтересовала и заставила присмотреться к этой стае очень внимательно, - ровным голосом докладывал Жах, вытирая с лысины обильно струившийся пот. - По всем показателям эта стая не могла победить противника с трехкратным перевесом в численности. Но это произошло, и стая успешно отбилась и сама разжилась немалыми трофеями. Здесь стоит отметить еще одну странность. Стая вела в пограничную заставу караван с грузом Серых гильдий. Вождем стаи был некий Хромой, который в ходе битвы был убит. Но стая, вместо того чтобы раствориться в пограничье вместе с товаром, пришла на заставу и доставила груз по назначению. Новый вождь стаи заявил, что готов гарантировать доставку караванов в любую заставу сектора и компенсирует стоимость груза, если он будет утерян по его вине. От такого предложения гильдии не смогли отказаться, и на сегодняшний день стая имеет за плечами несколько десятков успешных проходов.
        - Любопытно, любопытно, - заинтересованный старик уже забыл о том, что хотел отправить помощника за новым наказанием. Довольно потирая руки, глава гильдии всматривался в записи на проекторе. Доклады людей, снимки воинов, отчеты наблюдателей, все бежало перед ним сплошным потоком, в котором он уже видел решение одной, но самой большой своей проблемы, вернее не решение, а путь ее решения.
        - Очень любопытная информация, Жах, а ты, оказывается, можешь работать, когда захочешь.
        - Рад стараться, мастер.
        - Молодец, молодец. Так-так, и кто у нас такой умный появился? Ведь чтобы купить с потрохами эту братию, тут надо иметь немалый опыт.
        - Это весьма любопытный персонаж, мастер. Новый вождь стаи молод. Очень молод, если переводить его возраст в стандартную метрику, то ему исполнилось только семнадцать лет.
        - Может быть, ему просто повезло? - Вскинувшись, как хищник, заслышавший поступь добычи, в ожидании ответа старик наклонился вперед. - Вы его проверяли?
        - Да, мастер, в течение трех месяцев мы организовывали несколько атак на караваны стаи. Все нападения отбиты, и даже те, что планировались несколькими стаями независимо друг от друга… Отбиты с минимальными потерями среди защитников, - Жах вывел отчеты наемников. - И все как один утверждают, что никто и никогда не сталкивался с такими приемами, которые использует эта стая. Основным приемом стаи является: построение легионеров в плотные строи, использование разрядников в виде метательных копий и использование смешанных групп кибов. В результате чего эффективность использования сил увеличилась на сорок процентов. Но есть еще один момент. У многих наблюдателей складывалось впечатление, что стая Свирепых предвидит маневры противника. По крайней мере, на любой ход у них всегда в запасе есть ответ, который нечем крыть…
        - Молодое дарование… еще лучше! - Расслабленно откинувшись на спинку кресла, старик довольно потер руки. - Особо дорогу никому не перебегал, пагубными привычками еще не обзавелся. Идеальный вариант для комбинации… Так, Жах! Срочно давай мне лекаря, дозаторов на три часа, и сделай так, чтобы нас не беспокоили в это время.
        Не успел старик закончить говорить, как в кабинет с низким поклоном вошли двое рабов. Уставив широкими подносами низкий столик перед камином, не разгибаясь, полуголые слуги покинули кабинет.
        - Итак, Жах, запоминай. С этого момента ты берешь проект под личный контроль. Делай, что хочешь, и используй любые средства, но мне нужно, чтобы у этой стаи дела шли просто замечательно. Нам нужен этот вождь, нам нужна эта стая.
        - Может быть, просто его нанять?
        - Нет, Жах. Мы не можем быть на виду. Мы в тени, а он будет как бы сам по себе. Улавливаешь разницу? - Видя непонимание в глазах помощника, старик гневно сверкнул глазами. - Он должен стать послушной марионеткой, тупица! А когда придет время, он станет живцом при ловле более крупного хищника!
        Глава 28
        Стремительный силуэт космической яхты напоминал птицу, скопированную из древних легенд об Исходе. Из разрозненных обрывков информации, в которых уже не поймешь, где правда, а где выдумки, удалось лишь установить, что этот образ существовал.
        Целеустремленная, красивая, с чувством собственного достоинства птица с бесстрашным именем «Буревестник» могла себе позволить летать там и тогда, когда все остальные прятались, жались в щели. Именно эта птица и легла в основу проекта личной яхты наследника капитала рода Мер-Хан.
        Широко раскинув крылья с компактными плазменными ускорителями, корпус яхты выдавался на сто метров вперед и придавал кораблю вид несущейся вперед птицы, что без страха смотрела в темную бездну и могла преодолеть ее одним лишь взмахом, одним стремительным пируэтом, если на это будет воля хозяина.
        Но внутри шикарно обставленной капитанской каюты, сверкавшей показной роскошью и пышностью убранства, в глубоком кресле сидел человек, погруженный в тяжелые раздумья. Закинув ногу на ногу и подперев голову, человек во френче делового покроя рассеянно крутил в руках кристалл информационного носителя. И чем ближе они приближались к кораблю торговцев, тем интенсивнее становилось постукивание кристаллом о мраморную столешницу.
        Дит нервничал. Не сказать, что он боялся. Но одно дело проводить все сделки в тени могущества рода, полчищ боевых киборгов и армад крейсеров, а другое дело, когда пытаешься пройти по краю лезвия. В его руках сейчас находилась весьма двусмысленная информация. Ее можно истолковать ох как по-разному. И если сейчас она попадет в руки Ока или того же Надзора, это полбеды. Он сможет выкрутиться.
        Но вот после того как он сделает по этой дорожке несколько шажков, то влипнет задницей в такую лужу клея, что там уже не отвертеться. Поэтому стоило все взвесить и понять, насколько стоит доверять торгашу, и стоит ли вообще начинать крутить с ним дела.
        Естественно, что каждый из них будет пытаться извлечь от сотрудничества выгоду. Но вот только Бохрам в случае неудачи понесет финансовые потери, а ему придется отвечать перед Оком своей задницей. И по самой дерьмовой статье: разглашение и распространение секретных технологий Стаи. При таком раскладе не поможет никакое заступничество, никакая родословная. Вывернут ментосканом наизнанку, как вшивого безродного, а тело кинут на конвейер разборки. Даже хоронить будет нечего от предателя Стаи.
        Вырвавшись из рук, бликуюший кристалл прокрутился на столе и неподвижно замер. Оставив универсальный носитель на столе, хозяин апартаментов поправил ставший вдруг тесным воротничок делового френча. Серый костюм, обтянутый паутиной экзоскелета, вдруг стал неудобным. Сердце заработало в сумасшедшем ритме и едва не выскакивало из груди, а по телу побежали ручейки пота.
        - Проклятая модификация… - пробормотал Дит, выхватив из стола компактный инъектор. Ловкими движениями вогнав в себя лошадиную дозу стабилизирующего препарата, устало откинулся на спинку кресла, - в бездну эту моду, одни неудобства. Завтра закажу себе новое тело…
        Новое тело, при всей своей модности и возможностях искусственно выращенного организма со множеством усовершенствований, имело один недостаток. Эти живодеры из медицинского синдиката «Самельсан» заранее выдвигали баснословный ценник за каждый режим работы нового бионосителя. И если ты занимаешься чем-то, что изначально не предусматривалось в договоре о новом теле, то они снимают с себя ответственность за сбои. Вот и сейчас его тело, которое он сам выбирал и комплектовал основными режимами работы, стараясь вписаться в ограниченный бюджет, вдруг оказалось неспособным долго… думать.
        Организм просто начинал сбоить, когда мозгу требовалась большая часть свежей крови, ведь там закипела титаническая работа мысли, и не рассчитанное на такое тело просто сбилось с ритма и едва не пошло в гормональный разнос. Спасал только стабилизатор. Но каждый раз так мучиться? Лучше уж вернуться в стандартное тело и не баловаться с этими модификантами, по сути являющимися просто еще одним способом выкачивания денег из отпрысков знатных родов.
        Отметив посещение медицинского синдиката как еще одно важное дело, Дит вновь взял в руки информационный носитель. Убрав камень в карман, крутанувшись в кресле, он оказался напротив широкой панорамы звездной бездны.
        Стремительно увеличиваясь, серебряное облако разрасталось в огромную туманность, внутри которой проступили очертания корабля «звездного табора».
        Перегородивший все видимое пространство исполин был древним сооружением и хранил в себе пыль не одной сотни звездных систем. Но при этом совершено не походил на развалину, за чем зорко следили бесчисленные армии инженерных кибов. На поверхности гиганта непрерывно кипели восстановительные работы, сверкали мириады искр, менялись многочисленные броневые сегменты и целыми гроздями демонтировались инженерные системы, от чего обшивка буквально кишела и бурлила живым ковром.
        Корабль одного из старейших кланов торговцев, больше походивший на слипшиеся от сильного удара сферы, готовился к дальнему походу.
        Грузовые трюмы плотно забивались товарами и сырьем, которое легко производилось и добывалось в системе Стаи Серого Льда и было приобретено по взаимовыгодной цене.
        Готовились к стыковке многочисленные боевые платформы, что в походном состоянии облепляли исполина, как чешуя рыбу, а в боевом положении - разлетались вокруг корабля серебряным облаком, состоявшим из множества боевых беспилотников и сотен тысяч платформ, нашпигованных под завязку боевыми системами и смертоносными орудиями.
        - Мастер Дит, торговцы запрашивают полный контроль над системой управления.
        - Исполняйте.
        - Но, мастер, мы потеряем контроль над кораблем, - в голосе капитана яхты прозвучало искреннее беспокойство за безопасность самого ценного пассажира корабля. - В условиях, когда они уже готовы к провалу, это довольно… невзвешенное решение.
        - Исполняйте, капитан, - устало отмахнулся человек в кресле, разминая руками волчью голову. - Они в походном положении. Большая часть боевого охранения уже свернута, и подпускать к себе чужой корабль они не станут. Поэтому и хотят полного контроля над гостями. Подчиняйтесь и не отвлекайте меня по пустякам, нам ничего не угрожает.
        В своей безопасности наследник капитала рода Мер-Хан был уверен. Кто будет резать курицу, несущую золотые яйца? А в роли курицы был именно он. Ведь благодаря его строго вымеренной и рассчитанной щедрости, тейпу Бохрама удалось заработать немалую сумму.
        Хотя, если быть откровенным и посмотреть на ситуацию более широко, то от этого сотрудничества вскоре должны выиграть и Дит и Бохрам.
        Его расчет строился на том, что они оба молоды и полны энергии, каждому уже хотелось доказать всем, что они далеко уже не дети и могут проворачивать серьезные сделки. А ждать от старших, пока они это сами поймут, было унизительно и… долго. Поэтому необходимо было провернуть такую сделку, от которой все бы ахнули. И вот тогда уже можно будет требовать к себе другого отношения. А если удастся наладить сотрудничество, да еще на такой теме, где не тесно от локтей конкурентов и седых бород, было бы отлично. Тогда можно будет вырваться из-под родительского контроля и проворачивать собственные дела, реализовывать проекты и, самое главное, пожинать плоды личной прозорливости и смекалки. Этот проект мог стать каналом собственной финансовой независимости.
        Все перечисленное было хорошим заделом для сотрудничества, по крайней мере первая сделка между ними прошла успешно. Наживку торгаши заглотили с причмокиванием. И сейчас предстояло решиться на вторую, более рискованную, но зато и более прибыльную сделку. Вот только в этот раз нужно быть очень осторожным. Иначе… От «иначе» под ложечкой засосало, и Дит, недовольно покряхтев, рывком поднялся на ноги. Нечего изводить себя пустыми переживаниями. Вперед и только вперед, несмотря ни на что!
        Корабль состыковался с гостевым шлюзом исполина. Спустя десять минут проходов через тамбуры обеззараживания и межуровневые лифты Дит очутился на чужом корабле.
        Пройдя по указателям в форме огромных светящихся стрелок, он оказался перед створками очередного тамбура.
        С мягким шелестом обдав гостя темнотой и влажной струй обеззараживающего газа, тамбур выпустил его в сияющее помещение.
        Ароматный воздух и повышенная влажность сразу же осела на теле конденсатом, а запах какой-то травы забрался в ноздри и начал щекотать модифицированный нюх назойливой мошкой. Щурясь из-за яркого сияния, Дит растерянно оглянулся.
        На зеленой лужайке, окруженной огромными деревьями, сидел молодой парень в красном халате, расшитом мифическими зверями. Скрестив ноги в позе лотоса, хозяин с абсолютно лысой головой и хитроватыми бусинками глаз чаевничал за небольшим столиком из черного дерева. Держа в одной руке блюдце с ароматным чаем, второй наливал в соседнее блюдце из миниатюрного фарфорового чайничка кипящую струю бордового напитка.
        Завидев гостя, радушно проговорил:
        - Вай ме, здравствуй, гость дорогой. Присаживайся со мной, да раздели трапезу, ниспосланную Всевышним. Будем чай пить, будем девушек смотреть, будем предаваться видениям…
        - Здравия твоем роду и долголетия тебе и твоим детям, Бохрам. Благодарю за угощение и с удовольствие разделю радость этой встречи.
        - Как приятно говорить с вежливым человеком, имеющим хоть какое-то представление о традициях нашего народа, - излучающий довольство хозяин поднялся навстречу и, крепко обняв гостя, усадил того напротив, на пышные подушки, появившиеся из ниоткуда. - Давай начнем нашу беседу с восхитительного чая…
        Витиеватый разговор «бродяг» мог продолжаться часами. Сплошная дань традиции из дремучего прошлого нации бродячих торговцев, но Диту выбирать не приходилось. Он гость, поэтому приходилось играть по чужим правилам.
        Кружева разговоров и двусмысленные фразы превратили беседу в особый вид развлечения, где два партнера обмениваются вроде бы дружескими расшаркиваниями, но под любезными улыбками и нейтральными фразами прятались довольно жесткие вопросы и ответы.
        Каждый из них решал, насколько можно доверять партнеру. Насколько стоит связываться с таким человеком, и что он получит в конце концов от союза. Именно сейчас закладывался фундамент будущих взаимоотношений. И если сейчас они правильно оценят друг друга, то затем, даже спустя десятилетия, заложенное доверие будет давать плоды.
        - Так вы говорите, что случайно услышанный разговор оказался полезен вашему другу? - придя к решению, лысый хозяин поляны спрятал взгляд с хитрым прищуром за облачком пара и отпил из блюдца.
        - О да, мой друг. Информация оказалась весьма полезной. Мы ее решили применить очень аккуратно, чтобы даже малейшая тень подозрений не пала на твой род, Бохрам, - мысленно отдав хвалу бездне, Дит обрадовался разговору по существу. - Надеюсь, ответный жест доброй воли не оставил равнодушным сердца твоих родителей?
        - Этот подарок оказался как живительный бальзам на старую рану. Благодаря вовремя полученным знаниям о состоянии дел на рудниках продавца и о новом поясе астероидов с богатыми залежами редких металлов, нам удалось сэкономить. Сберечь средства, которых всегда не хватает на самое необходимое. Совет старейшин тейпа очень доволен. И просил передать слова благодарности за оказанную услугу.
        - Ну что ты, мой друг. Какие могут быть благодарности между друзьями? Я буду только рад, если мои скромные усилия оказались полезны твоем роду.
        - Тейп оценил усилия и щедрость ответного дара, - кивнув головой в благодарном жесте, Бохрам тут же спросил уже голосом, полным делового настроя: - Я думаю, что наше знакомство еще не исчерпало колодец возможностей, и мы бы смогли бы испить из него большими глотками чудесного напитка, называемого выгодой?
        - Ты как всегда прозорлив, мой друг. В моей голове были такие мысли, но ты опередил меня, уважаемый Бохрам. Думаю, что упустить такую возможность было бы непозволительной расточительностью.
        - Как я рад, что наши мысли схожи, мой друг. Для экономии твоего драгоценного времени я взял на себя смелость и подготовил несколько тем для разговора, из которых каждый из нас смог бы получить максимальную выгоду…
        На черной столешнице проступили очертания белого листа. Как только Дит взял в руки листок, на его поверхности проступили бегущие символы. Стоило ему только сконцентрировать внимание на одном из пунктов, как он тут же увеличился, расширился и проступил со всеми подробностями.
        Мысленно присвистнув, Дит обрадовался, что у него модифицированная голова. Волчья пасть была неспособна выражать такую степень удивления.
        Он подозревал, что торговцы постараются его облапошить, но чтобы настолько откровенно предлагать ему продать секреты производства органических модулей памяти, - это уже выходило даже за рамки приличия. А вот этот пункт, в котором ему предлагается предоставить технологию пересадки человеческого мозга в новое тело, по сути это и есть технология бессмертия. А дальше пошел список непосредственно оборудования, которое хотелось бы торгашам научиться воспроизводить собственными силами. А там целые боевые системы кибов класса «колоссы», авиационные группировки «шмели», штурмовые «башни»…
        - Бохрам, мне жаль, но ты меня с кем-то путаешь, друг, - стараясь придать голосу искреннее недоумение, Дит вернул лист на стол. - Ваше предложение не даст мне насладиться полученной выгодой. Думаю, эта сделка будет последней не только между нами, но и в моей жизни.
        - Жаль, очень жаль, что возможности наследника капитала могучего рода оказались вымыслом, - лицо «бродяги» скривилось как от лимона. - Я думал, мы сможем договорить хоть по одной из этих пустяковых услуг.
        - Уважаемый Бохрам, я не враг своему роду и не предлагаю тебе навредить своему тейпу. Я пытаюсь найти взаимовыгодную тему, в которой каждая из сторон получала бы выгоду, - добавив в голос льда, Дит отставил чашу с ароматным чаем и вперил в собеседника прямой взгляд, - а в твоем предложении ты предлагаешь галакты или любой эквивалент в редкоземельной таблице. Но только… мертвым богатства не нужны.
        - Ну что ты, что ты такое говоришь, мой друг. Никто не желает твоей смерти! - заюлил торговец, понимая, что партнер не заинтересован в краткосрочном сотрудничестве. Его намерения оказались намного дальновиднее. На несколько секунд замирая неподвижной статуей, хозяин поляны вернулся к реальности с виноватой улыбкой на лице.
        - Прости, друг. Мое предложение было продиктовано тяжелыми думами о будущем, а не желанием тебе навредить.
        - Что печалит тебя в тумане будущего, мой друг? - произнес Дит, мысленно приняв стойку. Не каждый день получается выудить у торговцев информацию о внешнем мире. А то, что именно ситуация вне звездной системы оказалась причиной приступа жадности и желанием урвать, он не сомневался. Слишком деликатными и осторожными были «бродяги», а тут такая наглость…
        - …Дело в том, что вскоре путешествия по бескрайним просторам вселенной станут опасны. И нам бы хотелось всегда иметь под рукой запас… или возможность восполнения таких качественных товаров.
        - О какой опасности ты говоришь, мой друг?
        - Твоему роду не о чем беспокоиться. Светила вашего народа, из-за своей удаленности и аномальной туманности, находятся в безопасности. Но дело в том, что места, где мы сбываем многие товары, сейчас охвачены беспокойством. В их миры пришла война. Странный и таинственный враг покоряет звездные системы, одну за другой. И вскоре могут рухнуть все налаженные контакты, а это грозит остановкой всей торговли. Для тейпа наступают тяжелые времена.
        - Я думаю, что вам беспокоиться не о чем, Бохрам. Какая разница «бродягам», кому продавать товары? Сегодня нам, завтра другим…
        - Ты прав, товарам все равно кому принадлежать, но для стабильности важны взаимоотношения людей, доверие между покупателем и продавцом. И нам не сложно найти общий язык с любым покупателем, лишь бы был интерес к сотрудничеству. Но захватчики не вступают в переговоры. Они подчиняют или уничтожают все на своем пути. А участь тех, кто попал им в руки живым, достойна самого горького сожаления. Они перестают быть людьми и превращаются в рабов. Они никого не признают, кроме своей Великой Праматери.
        - Праматери? Кто это?
        - Мы не знаем. Тейп пытался договориться с этими фанатиками. Но каждая встреча с Великой Праматерью оборачивалась для нас трагедией. Экипаж корабля сходил с ума, на палубах начиналась дикая резня. Реки крови, горы трупов и чумной корабль, который расстреливал всех приблизившихся, - вот был ответ на наши попытки договориться.
        - Чего они хотят? Может быть, все-таки получится договориться или откупиться?
        - Не знаю, друг мой, не знаю. И честно, больше знать не хотим. Мы потеряли два семейных корабля. Для нашего тейпа это очень большая цена для сделки.
        Сочувственно покачав головой, Дит мысленно присвистнул. Потеря бродягами двух кораблей было поистине трагедией. Эти исполины были домом для миллионов людей и строились несколько десятилетий в глухих уголках вселенной. Мегатонны металла, сонмища инженерных сооружений, огромные флотилии роботизированных беспилотников превращали корабль в уникальное произведение искусства, неприступную крепость, способную выдержать осаду нескольких армад крейсеров Стаи. Но против коварного врага это не помогло.
        - Мои соболезнования, мой друг. Я скорблю вместе с твоим народом. Но почему вы не сообщите это вождю. Думаю, Стая Серого Льда могла бы оказать помощь…
        - Обращались. Совет Родов не отказал… в десятипроцентной скидке на закупаемое сырье и товары. В такое время мы благодарны и за такую помощь.
        - Не могу сказать, что меня устраивает решения Совета, но я, как сын своего рода, должен принять его, - с сочувствием проговорил Дит. Решение старых пердунов, конечно, понятно. Нельзя упускать возможности заработать на нужде другого. Но понять столь недальновидное решение было нелегко. Хотя разобрать, где торговцы говорят правду, а где хитрят, было тоже непросто. Ведь Стая не покидала систему больше двухсот лет и не интересовалась происходящим дальше соседних систем. Давно уже привыкли к полной изоляции в глухом мешке, и поэтому проблемы остального человечества воспринимались как далекие и несущественные. Поэтому и такое решение, вроде как бы и не отказали, но с другой стороны, такая помощь капля в море.
        - Послушай, Бохрам, - припомнив одну из давних баек «звездных бродяг», Дит с недоумением спросил: - Вы же рассказывали, что в Скоплении есть светила с могущественными правителями, у них огромные флота и большие армии, множество планет под управлением, а кроме того, там были могучие воины, которые еще мешали вашей торговле. Как они допустили, что в их владениях хозяйничают враги?
        - Воины Ордена и флоты Корпораций пытаются сдержать нашествие Праматери. Они забыли о разногласиях и сейчас сражаются плечом к плечу, но удача отвернулась от них. Неся большие потери и теряя одну звездную систему за другой, они не сдаются. В мирах Федерации царит паника.
        - Тебя послушать, так складывается впечатление, что ты им соболезнуешь. Разве они не мешали торговле? Не лезли со своими законами в чужие тейпы? Пусть теперь горячие ворки грызутся, а умудренные опытом торговцы подкармливают каждую из сторон, не забывая извлекать прибыль…
        - Есть в твоих словах правда, мой друг. Да вот только тейп решил не вмешиваться в эту свару. Наш народ будет сворачивать торговлю в этом секторе пространства и кочевать дальше. Уйти и переждать смутные времена вдали и спокойствии. Вселенная безгранична, и в ней всегда найдется место для кочующего народа.
        - Это плохие вести, Бохрам, - расстроенно произнес Дит, понимая, что все планы трещат по швам. Если торговцы уйдут, то кто будет той смазкой, что не дает заклинить огромному механизму взаимодействия народов, разбросанных по соседним звездным системам? Но самое главное, с кем тогда ему воплощать свои планы, ведь «бродягам» отводилась одна из самых главных ролей. Нужно срочно что-то придумать, чтобы удержать торговцев, привязать к Осирису. Но что именно он может предложить им?
        Лихорадочный темп мысли и попытка найти решение вновь вывели тело в непривычный режим. В ушах зашумело, из волчьего носа заструились капельки крови, и в глазах замерцали тысячи звезд.
        - Проклятье бездны! - выругался Дит, вновь опуская руку за стабилизатором. - Гребаная модификация.
        - Тебе плохо? - хозяин лесной поляны настороженно смотрел, как гость пытается запрокинуть звериную голову и остановить кровь. В руках мелькнул инъектор, и раздалось шипение впрыснутого под давлением стабилизатора. - Какая нужна помощь? У нас, конечно, не такие регенераторы, как у вас, но по крайней мере не дадим тебе истечь кровью…
        - Все в порядке, - вытирая платком остатки крови, стекающие по серой шерсти ручьем, Дит успокоил взволнованного хозяина.
        И тут как вспышка в сознании возникла идея. Заблистала гранями изящного решения. Заискрилась великолепием многоходовой интриги, но самое главное, в ней была золотая середина.
        - Все в порядке, - довольно повторил Дит, расслабленно откинувшись на подушке, и с аппетитом, позвериному выхлебал пиалу чая. Не сказать, что волчья пасть была приспособлена для чаепития, но Диту хотелось просто выпить хоть чего-нибудь за свои мозги. - Теперь все в полном порядке. Извини, Бохрам, за слабость. Мой организм непривычен к вашей силе тяжести, вот и не выдержали сосуды. Но давай не будем о грустном, мой друг. У меня есть предложение, которого не оказалось в твоем списке, и я думаю, что оно должно очень заинтересовать старейшин тейпа…
        Видя удивленно вздернутую бровь торговца, Дит хитро улыбнулся.
        У него есть что предложить. Конечно, это не то, что планировалось изначально.
        Выращивание тел молоденьких наложниц с девственно чистым мозгом, способным воспринять любое искусственно запрограммированное сознание, было отличной идеей. Продажа выращенных кукол, личности которых легко программировались по желанию заказчика и вливать в пустой сосуд искусственного тела, обещала большие перспективы. Особенно учитывая богатые возможности вариации самостоятельного развития личности из уже заложенных констант, то они могли вылепить практически любой суррогат человеческой особи и придать ей именно те черты характера, которые пожелает видеть заказчик. Любой каприз за ваши средства!
        Но сейчас будет другая идея. В преддверии войны самая полезная!
        - Уважаемый Бохрам, как тейп отнесется к предложению о торговле… армиями?
        - Ты имеешь в виду наемников? Боюсь тебя огорчить, мой друг, но этими услугами в нашем тейпе занимается семейство Абдул Хазанов. Мой тейп…
        - Нет, мой друг. Я говорю о продаже армий в полное владение. Абсолютные солдаты, готовые умереть для выполнения приказа своего хозяина. Мы будем поставлять выращенных суррогатов с минимальными параметрами. Ограниченное время жизни, базовые навыки владения ручным оружием, возможны вариации базовых уровней воина, инициализация на ментоскан заказчика. Базовая цена солдата будет ниже стоимости охранного киборга или контракта с наемником. Младших командиров и офицеров уже будем продавать с отдельными дополнениями и, конечно же, по другой цене… - остановившись на мгновение, чтобы перевести дух и дать вздохнуть удивленному торговцу, Дит улыбнулся. - Маркетинг и условия сделки мы, конечно, обсудим после оценки перспективы нашего сотрудничества. Как тебе предложение стать поставщиком непобедимых армий человечества?
        С трудом проглотив остатки чая, Бохрам ошеломленно поставил пиалу на стол. Рассеянно пригладив лысину и поправив черную бороду, вновь замер неподвижным изваянием. Виртуальная реальность вокруг Дита покрылась рябью. Сквозь деревья проступили серые стены каюты, грубый столик из металла, на котором блестели пиалы из стальной штамповки. Спустя несколько минут напряженной работы бортовых вычислителей виртуальная реальность рассеялась с хрустальным звоном. Неприметная дверь с другой стороны пустынной каюты открылась и в ней показался сам Бохрам, собственной персоной.
        С низким поклоном и странным блеском в глазах торговец почтительно сказал:
        - Старейшины просят тебя почтить своим присутствием Совет тейпа…
        Глава 29
        - Притон, и в Африке притон! - пробормотал Косяк по-русски, оглядывая огромный ангар.
        Подпирая потолок массивными колоннами, стальные подпорки из ног грузовых рипперов были увешаны гирляндами светильников, света которых едва хватало, чтобы обозначить контуры людей и столов. Между широкими столами, грубо сваренными из подручных материалов, сновали серебристые тела кибов-официантов и шатался контингент, залитый всякой дрянью по самые брови.
        Кто-то пытался вести переговоры, шушукаясь за столами и настороженно оглядываясь на мимо проходящего недобрым взглядом. Но многие уже потянулись к арене, откуда слышались завораживающие ритмы негромкой музыки. Наступало время вечернего выступления послушниц Красных домов, всегда балующих посетителей известного на все пограничье заведения выступлением своих учениц.
        От такого сотрудничества выигрывали все. И зрители, которым на дармовщину позволялось посмотреть первые танцы пинолей, еще не вступивших в свою полную силу, и сами Дома, получавшие площадку, где можно было обкатывать своих учениц и на практике убедиться в действенности того или иного ритма, танца, движения и способности послушниц влиять на мужчин.
        Да и само заведение, признанное как нейтральная территория, становилось местом не для склок, а где заключались и рушились союзы между главарями многочисленных стай, где происходил найм или расчет за выполненную работу, где заключались сделки. Порой честные, но чаще всего заканчивающиеся чьей-то смертью…
        - М-да уж. Количество харь, не отягощенных интеллектом, явно зашкаливает… Лари, куда ты нас привел?
        - Я же говорил, это «Дно». Нейтральная территория, где решаются важные вопросы, - торопливо ответил Лари, поправив обруч торговца, и ловким движением локтя исправил траекторию несчастного, что уже ничего не видел и пер напролом. Упав в стороне, огромный детина с осоловевшим взглядом свернулся в клубок и замер со счастливой улыбкой на лице.
        - Этот точно уже все вопросы решил, - переступая тело, Косяк подтянул полы плаща, - если тут все такие переговорщики, то неудивительно, в какой жопе вы сидите. Вот счастье, урвал куш - и все спустил в унитаз…
        - Чего ты разворчался, - ответил басом третий участник процессии. Темный плащ с глубоким капюшоном скрывал лицо говорившего, но не смог укрыть могучую фигуру воина, шагавшего позади несокрушимым гранитным утесом, - легионеры развлекаются. Как еще должен проводить время настоящий воин, получивший свою часть добычи?
        - Да как угодно, но не превращаться в животное! Пошел бы лучше себе новые доспехи справил. Вон как приводы гудят, и лязг от сочленений, как от толпы ракшасов…
        - Нам за тот столик.
        Указав на нишу в стене, где комфортно бы разместился десяток людей за броневым листом от грузового риппера, Лари принялся перешептываться с вынырнувшим из полумрака кибом-официантом. Закончив с заказом, радушно указал на обе стороны стола.
        - Присаживайтесь, гости. Нечасто бываете у меня, поэтому предлагаю это отпраздновать…
        - Не пыли, - хмуро пробормотал великан, по-хозяйски усаживаясь у крайнего места. Вольготно развалившись на лавке, оставил за спиной глухую стену, а сам уселся лицом к проходу. - Вначале нужно дело сделать. А потом уже и будем отмечать. Ты лучше пока рассказывай, как тут устроился…
        «Лучше бы он этого не говорил», - подумал Косяк, но внешне состроил заинтересованное лицо и нацепил маску внимательнейшего слушателя. Хотя, как устроился бывший копейщик, затем арсенальщик фаланги, наверное, уже знала вся стая, звери и даже птицы в лесу.
        Недавний десятник за свой неуемный талант болтать и быстро находить общий язык с незнакомыми людьми был замечен и оценен по достоинству. Как сказал тогда Косяк, «нефиг забивать микроскопом гвозди». Лари не знал, что такое микроскоп и кто такие гвозди, но сравнение было явно лестным, потому как ему сделали предложение возглавить новый отряд из… одного человека.
        И теперь Лари сражался один. Вначале его отрядили в подмастерья к одному из старших мастеров Серых Сборщиков. Там он постигал мудрую науку торговли и учета. Пару самостоятельных караванов, сто плетей за полгода службы сделали из него расчетливого человека. И теперь он сам уже слыл довольно удачливым торговцем Приграничья, у которого всегда можно было приобрести подержанную броню, разрядники по бросовым ценам, а зачастую предлагались и полные децемы кибов, на которых еще не успела остыть сварка на заделанных пробоинах.
        Естественно, такой выскочка в ряду уважаемых толстопузов, давно поделивших рынок, был как бельмо на глазу. И очень часто на его караваны совершались нападения, но все они отбивались стаей Свирепых. Жестко и решительно. Да так, что никто не спасался. Нападавших обирали до нитки, лишали всего, даже одежды. А после того как узнавали имя нанимателя, гнали горе-нападавших голышом в чистое поле, мол, идите на все четыре стороны.
        А вот нанимателю потом возвращался должок, и не просто один к одному, а вместо одного каравана наниматель, решивший прижать выскочку, вдруг лишался трех своих. Такая арифметика была проста, а самое главное, доходчива. И спустя несколько месяцев «выскочку» просто тихо ненавидели, делали гадости втихую, но в открытую нанимать грабителей перестали.
        Были попытки бойкота, демпинга и бесконечных сговоров, но все это уже были Ларины заботы, его война. Которую предстояло выигрывать каждый день, ведь его цель - обеспечить сбыт многочисленных трофеев и наладить грамотное снабжение». Непривычные слова Чужака своей были знакомы, но в таких словосочетаниях не употреблялись. Но только покрутившись в шкуре торговца, Лари начал понимать смысл этих слов, а самое главное осознавать нужность своей работы. Ведь только благодаря ему в стаю уходили рипперы со свежими разрядниками, новыми комплектами доспехов, движители для кибов, листы броневых сегментов, уловители энергии и, конечно же, бесперебойные поставки имбирика и медицинских препаратов.
        Но в последний раз ему задали задачку-нерешайку. По крайней мере, сколько он ни бился, а сам решить ее не мог. Он уже прожужжал связным все уши о своей тяжелой участи и невозможности решить задачу самостоятельно. Вот поэтому и пришлось вызвать «тяжелую артиллерию»…
        - Ну наконец-то, - прервавшись на секунду от нравоучительной истории, когда он разделал конкурента на спекуляции, Лари замахал в сторону приближавшегося официанта с огромным подносом.
        Модификация боевого модуля «мечник», у которого были демонтированы боевые ятаганы и убраны многочисленные смертоносные шипы, при этом он смотрелся лысым богомолом. Используя заложенную разработчиками гибкость, киб умудрялся передвигаться по бурлящему движением общему залу проворным официантом, при этом не уронив ни одного блюда.
        Оказавшись возле стола, киборг беззвучно опустил на него поднос. Благодаря быстрым движениям трехпалых клешней, посреди стальной плиты стали вырастать горы угощения и ровные стопки дозаторов. А когда вдобавок к еде были выставлены огромные сосуды, повидавшие не одно падение о твердый пол, в которых пенилась бурая жидкость, у великана не выдержали нервы, и он раздраженно поправил края глубокого капюшона.
        - Так надо, Юрган, это деловая встреча. Если мы просто будем тупо сидеть за пустым столом, то все подумают, что мы пыль придорожная без модуля в кармане. А мне нельзя портить репутацию. Кто захочет иметь дело с голожопым оборванцем?
        - Ваш заказ, почтенный. Пятнадцать модулей второго уровня, - требовательно прозвучал скрипучий механический голос.
        Крякнув от неожиданности, великан наградил торговца тяжелым взглядом. Но тот, как ни в чем не бывало, достал из складок балахона горсть жетонов и, бросив на полированный металл столешницы, сделал небрежный жест рукой. Отсчитав положенную сумму из горки, киборг опустил жетоны в прорезь грубо приваренного к поясу контейнера и удалился в сторону сияющего в стене провала.
        - Ты совсем имбирика обожрался? - прошипел Юрган, опуская руки на пояс. Ощутив пустоту чехлов, только бессильно захрустел костяшками сжимаемых кулаков.
        Глаза привычно отсканировали ближайшие окрестности, но на удивление, глухой звон жетонов вызвал совсем не ту реакцию, какая обычно была вне этих стен. Там, снаружи, за эти модули памяти уже доказывали бы право владения. Пришлось бы свернуть не одну челюсть и охладить не одну горячую голову дополнительным отверстием в черепе.
        - Успокойся, вождь, это деловая зона. Здесь заключаются сделки и происходит расчет за выполненную работу. А если кто страдает склерозом, то ему быстро вернут память. Даже быстрее, чем он успеет обгадиться от страха, - кивнув в сторону стен с неясными тенями, доходившими почти до потолка, Лари ухватился за кружку.
        Делая глубокий глоток, шумно выдохнул со словами:
        - Десять «Вершителей» в максимальной комплектации плюс модифицированное энергополе… тараном не пробьешь.
        Юрган переглянулся с Косяком. Тот и сам заметил массивные фигуры, что высились четырехметровыми изваяниями. Покрытые москитной сеткой тяжелые киборги не бросались в глаза, но были на виду. Тем самым так ненавязчиво и неброско старались убедить посетителей в соблюдении нехитрых правил заведения.
        - Чем больше мишень, тем легче попадание, - безразлично пожал плечами Косяк, - тем более если действовать здесь, то от этих слонов больше вреда, чем пользы. Наши манипулы вырежут тут половину зала, пока эти черепахи только разогреются.
        - А вот и гость показался, - заволновался Лари, вглядываясь вглубь зала. - Только прошу вас, будьте повежливей. Вы уйдете, а мне тут работать. И так прохода не дают обвинениями во всех бедах. А если еще и разругаемся с Кольцами, то эти живодеры быстро воздух пережмут. Мне никто и гайки ржавой не продаст.
        - С каких пор ты стал такой боязливый, Лари? Неужели звон модулей стал для тебя ближе, чем треск разрядников? Давно забыл, как в фаланге строй держал?
        - Ты не прав, вождь. У меня тут такая же война, как и у вас, - обиженно пробурчал торговец. - Только она без рек крови и гор трупов…
        - Да хватит вам уже, - проговорил Косяк, зыркая по сторонам провалом капюшона. - Мы здесь по делу, а вы как дети малые. Лари, ты уверен, что у них есть то, что нужно?
        - Если кто и сможет здесь помочь, то только Кольца…
        Оставив тяжелый вздох торговца без внимания, Косяк обвел бурлившую движением и разговорами деловую зону «Дна». Привычно просвечивая и оценивая окружающую обстановку через призму опасности, усмехнулся привычке, выработавшейся за год бродячей жизни.
        Год, который превратился в вечность. Вначале, конечно, ему было тоскливо, и он просто не понимал, как дальше жить среди чужих людей, на чужой планете.
        Но после того как его задница нашла себе очередное приключение в виде спора с Карматом, жизнь его превратилась в настоящий ад. Хотя, чего греха таить, ему нравилась такая жизнь. Оказавшись в центре внимания и являясь возмутителем спокойствия от рождения, Косяк взялся за дело с размахом.
        Получив от молодого вождя карт-бланш на военную реформу, он взялся за стаю всерьез. Заложенные репетиторами в детстве знания по истории древнего мира, так и не пригодившиеся для поступления на военную кафедру, очень пригодились в мире, где понятие о тактике отсутствовало в принципе. Все сражения сводились к свалке толпы на толпу, и только киборги сражались в подобии строя, но, как он разобрался, не по причине хитрого замысла, а по банальной легкости управления.
        Но свои знания не вложишь в чужую голову. Это Косяк понял спустя неделю занятий с ветеранами. Те ни в какую не желали переучиваться на новую манеру боя. И он плюнул на этих толстолобых, для них был сформирован отдельный легион. Пусть сражаются, как умеют и как хотят. Он хотел дать лишний шанс на победу, а если он им не нужен, то и пусть идут лесом.
        Конечно же, такое отношение не осталось без внимания. Ветераны начали роптать о слишком большой вольности чужака, который не ставит ни во что былые заслуги легатов, а гоняет их в хвост и в гриву.
        Но Юрган принял его сторону. Часть ветеранов откололась, получив причитающуюся долю, оставшаяся часть притихла, но продолжала бурчать недовольными сычами, но при этом держалась в стае. Эти были отданы Кармату. Отдельному «штурмовому» легиону было предложена «великая честь» - быть тараном атаки, в брешь обороны противника.
        Убедив вождя плюнуть на старых легионеров и в следующий найм брать исключительно новичков, что только прошли «барьер», а то и простое «мясо», Косяк принялся за обучение новобранцев всерьез.
        Он превратил их будни в кошмар. С утра до вечера муштра на строевую слаженность. Фаланги маневрировали, рассыпались, проходили сквозь друг друга, не теряя копий, перемещалась по полю по команде пронзительных рожков. И постоянные учения и обкатка кибами. С утра до вечера скрип пыли на зубах, лязг металла, треск разрядников и запах озона…
        Такие совместные учения были в диковинку всем и вначале вызывали только усмешки среди опытных технооператоров. Но вскоре избиение молодняка уже не было такой легкой задачкой, и техно приходилось с каждым разом быть все изобретательнее и резвее.
        А затем время учебы кончилось, и стая вышла на большую дорогу.
        Вначале были небольшие караваны. Всего по десятку рипперов, на которые обязательно кто-нибудь да клевал. Тем самым новые легионы уже обкатывались в боевых условиях, а стая зарабатывала такой необходимый авторитет.
        Спустя год их путешествий по сектору и бесконечных сражений они могли выставить шесть фаланг по триста бойцов каждая и десять легионов кибов. Это уже была сила, с которой считались все банды в округе.
        Слава об удачливом вожде и непобедимой стае пронеслась по приграничью, как волна. Они стали знамениты, и теперь к ним приходили люди со всего пограничья сектора. И, кроме того, сами не желая этого, они стремительно обрастали трофеями и барахлом, которое необходимо было где-то складировать и ремонтировать.
        Поэтому вопрос с постоянной базой встал в полный рост, и его необходимо было решить. Но здесь была тоже загвоздка. Отстраивать базу было делом довольно затратным. Оставался вариант только кого-то подвинуть, а лучше выселить. Посовещавшись до хрипоты в малом кругу советников, вождь, не имеющий «достаточного капитала и ресурсной базы», принял очевидный вариант - захват. Осталось дело за малым. Найти «желающих» на выселение.
        - Идут, - торопливо произнес Лари, суетливо отставляя бокал и проверяя, все ли готово к приему дорогого гостя.
        В их сторону, рассекая людей словно «вершители», продвигалась четверка квадров. Подавляя вскрики недовольства хмурыми взглядами, телохранители в однообразных доспехах с эмблемой трех сомкнутых колец на груди шли компактной группой. Возле стола двое квадров почтительно расступились, и встречающие оказались под прицелом цепкого взгляда коротышки. В таком же дорожном плаще, но с оголенной головой, блестевшей лишенной волос лысиной, представитель одной из самых опасный гильдий сектора достал прозрачную сферу. Легкое касание - и над столом, отсекая его от звуков и цветов внешнего мира, возникла серая рябь подавляющего энергополя.
        Сразу выделив Юргана, гость удостоил остальных лишь мимолетным взглядом. Словно обозначил улыбкой домашних питомцев, но с удовольствием дал бы им пинка, лишь бы не мешались под ногами. Но нельзя. Хозяин не обрадуется, поэтому приходится вежливо терпеть.
        Косяку взгляд не понравился. И даже не потому, что его просто обнулили, как пустое место. Этот взгляд был как трясина. В нем плескалась тина, которая могла затянуть в глубину, утащить на дно, и там, погрязнув в дерьме, ты уже не всплывешь. Ему даже почудился запах болотной тухлятины.
        Хорошо, что он был под капюшоном и не было видно лица, а то переговоры начались бы не с обмена вежливостями, а с гримасы отвращения. И тут бы всем тщательным планам пришел конец. Но этого нельзя допустить. Им нужен слишком специфический набор оборудования, который могли продать только рабовладельцы.
        Только у них были шунты полного подчинения. И сколько бы Лари ни заливался соловьем, используя свое красноречие, пронырливость и природную харизму - влезать без мыла в одно место, серые сборщики не брали контракт на изготовление специфического товара. И чем настойчивее был торговец стаи, тем чаще он встречал отказ. Пока ему прямым текстом не объяснили: все, что связано с шунтированием, это вотчина работорговцев. А переходить дорогу суровым ребятам без тормозов, которые были на короткой ноге с «небесниками», никто не хотел. Любой модуль, любой механизм, но только не то, что было под контролем гильдии Трех Колец.
        Стае, для превращения в непобедимую силу, нужна была разведка и ресурсы для скрытных операций. Тех, кто превратится в ночной кошмар для врагов. И для этой роли идеально подходили самые свирепые хищники Осириса - ворки. Но как приручить этих бестий местной фауны, сильно походивших на земных пантер, только крупнее в два раза и с пастью бегемота, усеянной несколькими рядами острейших зубов, никто не знал.
        Пока идею не подсказал глава технооператоров. Витас видел, в какого преданного исполнителя превращается человек с активным шунтом полного подчинения. Он предложил пойманных хищников посадить на рабский поводок, тем самым избежав долгого процесса приручения и дрессировки. Идея была одобрена. Ведь заполучить союзников, способных бесшумно подкрасться к жертве, порвать когтями броню легионера на лоскутки и сваливаться ему как снег на голову, стоило многого.
        Оставалось дело за малым - вживить имплантаты в череп зверя и превратить того в ходячий разведывательно-диверсионный комплекс.
        Очнувшись от воспоминаний, Косяк стал немым участником оговоренного спектакля…
        - Какое событие! - слащаво улыбаясь, прокаркал обладатель синих глаз. - К нам решил обратиться сам Свирепый. Самый таинственный и загадочный вожак стаи, не нарушившей ни одного обязательства. Его воины славятся неизвестными умениями, а по всему пограничью ходят легенды, что любой из свирепых может выдержать бой с тремя «секачами» и разделать их под металлолом, годный только в переплавку. А еще говорят, что сам Свирепый тренируется против «ракшаса» в максимальной боевой комплектации. Правда ли это, мой гость?
        - Люблю сказочников, - ухмыльнулся Юрган, - они делают половину работы, а нам стоит только показаться на горизонте, как все враги разбегаются в панике.
        - Что только ни придумают слабаки в свое оправдание, - кивая в согласии, человек гильдии пригубил из принесенного телохранителем кубка. Любуясь игрой чистой воды в узорах литого стекла, вдруг сбросил маску любезности и перешел на деловой тон: - Да вот только киборги не придумывают. Представляете, ко мне совершенно случайно попала запись одного интересного боя. Не хотите взглянуть?
        Безразлично пожав плечами, Юрган охватил взглядом своих товарищей. Лари только вернул растерянный взгляд, а Косяк едва заметно повел плечом. Пусть, мол, показывает свои козыри, а там посмотрим, к чему ведет этот гусь, сразу же взявший быка за рога и собравшийся провести переговоры по своему сценарию.
        На проекции возникло изображение холмистой местности. Вдалеке маячили высокие деревья джунглей, подступавших к протоптанной грунтовке и с нависающей буйной зеленью. Среди мешанины телеметрической информации, скрывающей изображение под множеством бегущих строчек, проступили неповоротливые туши мастодонтов.
        Меланхолично переставляя массивные ноги, оставляя на земле глубокие следы, туши рипперов едва ползли по дороге. Нагруженные под завязку присосавшимися к горбатому позвоночнику контейнерами, чиркавшими пыльную дорогу гирляндами грузовых отсеков, грузовые рипперы ползли по дороге многометровой змеей. Оглашая окрестности тяжелым скрипом повидавших виды механизмов, грузовики вползали в долину бесконечной чередой идущих стык в стык туш.
        Проекция замельтешила движением. Резко увеличиваясь в размерах, караван стремительно вырастал в размерах. В кадре замелькали стальные лапы с вывернутыми вовнутрь суставами.
        Передвигаясь пока на четырех ногах, «оборотень» спешил к каравану, чтобы там разогнуться во весь рост, щелкнуть суставами, взобраться в кабину оператора и наброситься на жалких людишек двухметровым «мечником».
        Навстречу валу кибов, что готовы были накрыть караван ковром стальной саранчи, из массивных фургонов высыпали фигурки людей.
        Организованно разбегаясь, охранники каравана распределились в четкие построения. Когда первый оборотень достиг строя, его уже встретила шеренга четырехруких гигантов со щитами, а за ними застыли в ожидании охранники, набранные из самого разношерстного люда. Сжимая в руках короткие копья с искрящимися максимальным зарядом наконечниками разрядников, вторая и третья шеренги были готовы закончить начатое квадрами.
        Перешедшая в боевой режим волна кибов с лязгом и грохотом врезалась в щиты первой шеренги. Скрежет стали, красное марево перегруженных полей защиты и хеканье великанов.
        Первая шеренга выдержала удар, а затем желтый щит с эмблемой оскаленной пасти ворка был убран в сторону, и в бой вступила свободная пара рук.
        Схлестнувшиеся с великанами и отброшенные назад легкие киборги смогли сделать только по паре пустых замахов, как сами попадали под удары коротких палиц с сияющими наконечниками. Бесстрашно сражаясь с бестолково беснующимися кибами, манипулы встретили волну с непоколебимостью бронированных «утесов».
        Под ударами палиц, оставляющих на панцирях расплавленные шрамы, кибы отлетали сломанными куклами. Кто оглушенный, кто с расплавленным черепом, кто с оторванными конечностями, потрепанные нападающие попадали под вторую шеренгу манипул, что без паники деловито утыкивали катавшихся «оборотней» короткими копьями.
        Сияние парализаторов озаряло поле яркими вспышками. Впиваясь в металл корпуса ветвистыми разрядами, накопленная энергия без труда выжигала встроенную защиту дешевого «оборотня». Агонизируя под ударами копий, кибы выгибались дугой и затихали обездвиженными механизмами…
        - Слаженность, дисциплина и невиданная техника боя, - проговорил представитель Колец, комментируя яркую вспышку и конец записи. - Это очень необычно. И вызывает только уважение перед таким не по годам мудрым и удачливым вождем. Такое сочетание вселяет в сердца других вождей страх.
        - Мы занимаемся исключительно эскортом. Для того чтобы не сталкиваться с нами, достаточно не трогать караваны под нашими баннерами.
        - Да. Ваша репутация ответственного караванщика бежит впереди вас, мастер. А также всем известно, как вы неохотно идете на сотрудничество с нами. А ведь через ваши руки проходит столько потенциально нашего товара… даже горько становится от такой расточительности. И вот мы узнаем, что ваш переговорщик засыпал всех посредников запросами по шунтированию. Нас заинтересовала такая настойчивость в приобретении шунтов с полным спектром подчинения. У нас возник вопрос. Для чего такое специфическое оборудование, мастер?
        Откинувшись на спинку жалобно скрипнувшей лавки, Юрган набычился. Разговор пошел не в то русло и не с тем настроением. Они сидели как на допросе. И это ему не нравилось. Но больше всего раздражала излучаемая человеком уверенность во всем. Будто он паук, а все людишки уже давно угодили к нему в паутину. Кто-то еще барахтается, а кто-то вскоре устанет и сдастся.
        - Ждешь ответа?
        Улыбнувшись одними губами, работорговец развел руками.
        - Никто не обязывает, мастер. Но ни у кого, кроме нас, шунтов ты не найдешь.
        - И ты решил лично об этом сказать?
        - Не только, - вновь наградив квадра холодным расчетливым взглядом, работорговец отпил из бокала, - я здесь для того, чтобы предложить вам выполнять кое-какие заказы. Взамен мы готовы предоставить технологии, доступа к которым вы не получите при всем своем желании и с огромными связями с серыми сборщиками.
        Едва не опешив от резкого поворота в беседе, все трое замерли, боясь вспугнуть удачу. Но Косяка насторожило условие выполнения заказов. Они-то рассчитывали на разовую сделку, а торговцы телами почему-то склоняют их к сотрудничеству на постоянной основе. Слово оставалось за Юрганом, ведь, при всем своём авторитете как командира фаланг, окончательные решения принимал молодой вождь.
        Кивнув в сторону зала, Юрган задал вопрос:
        - В зале полно людей, за сотрудничество с Кольцами готовых перегрызть глотку кому угодно.
        - Ты не все, мастер. Там в зале наш товар, трофеи. Рано или поздно они все окажутся в грузовых рипперах. Потому что дальше кармана соседа никто не смотрит. А вот такие, как ты - редкость. Естественно, гильдия не могла оставить без внимания вождя, за год создавшего стаю, способную выставить до тысячи легатов и три легиона боевых машин. И не просто справляющихся с охраной караванов, но и способных на большее. Гильдия заметила, что стая достигла барьера в развитии и сейчас находится в состоянии сжатой пружины. Тебе нужен скачок. И мы готовы помочь своему партнеру хорошим советом. Готовы подсказать вектор воплощения амбициозных планов, даже готовы предоставить доступ к другим технологиям, помочь с имплантатами, чтобы он сэкономил время и силы… Как тебе такое предложение, мастер Свирепый?
        - Мягко стелют там, где обдирают шкуру вместе с мясом. В чем выгода гильдии?
        - Все очень просто, - радушно улыбаясь, работорговец взглянул на Юргана поверх бокала. - Мы не можем показывать своего интереса в некоторых важных для нас вопросах. Поэтому мы давно присматривали партнера, способного решать наши деликатные поручения точно в срок и с гарантией. И лучшего кандидата, уже доказавшего, чего он стоит на самом деле, нам не найти.
        Юрган задумался.
        А вместе с ним в прострацию ушел и Косяк. Конечно же, ничего нового для себя он не услышал. Рано или поздно стае начали бы делать предложения, от которых будет трудно отказаться. Вот и Юргану сейчас дают конфетку, завернутую в красивые фантики. Вон как у парня заблестели глаза, как выправилась осанка.
        Непростое предложение. Очень непростое, но вот в чем скрыт подвох, Косяк не видел. Было ощущение, что глобально они влетают в ловушку, но понять, чего именно стоит опасаться, не получалось. А отказываться от такого предложения было бы дуростью.
        Стая задыхалась от нехватки всего. Захваченных трофеев не хватало на покрытие всех расходов, и по существу своему они являлись рухлядью. Хламьём, доживающим последние дни, с ресурсной выработкой почти в восемьдесят-девяносто процентов. И цена трофеям была горсть модулей, которых толком ни на что не хватало, а захватить что-то стоящее было большой удачей.
        Им приходится едва ли не по крупицам собирать знания, мастеров по ремонту и модернизации кибов. Гильдии очень неохотно делятся секретами, если не сказать больше. Они рьяно их хранят. И не дай бог кто-то из посторонних узнает. Виновного просто загнобят и со свету изживут. Уничтожат! Чтобы остальным был урок о том, как надо хранить корпоративные секреты. Сущие звери.
        Даже взять тех же серых сборщиков, которые дерут с них три шкуры за новый имплантат для технооператора или новые блоки по усилению конструкции кибов. А ведь с ними вроде бы партнерские отношения. О вооружении вообще отдельный разговор. Только за модификацию защитного поля для «секачей» им пришлось отдать два легиона мечников с сорокапроцентной выработкой. Грабеж средь белого дня!
        Сопровождение караванов не могло обеспечить быстрорастущие аппетиты стаи всем необходимым. И по сути являлось просто рекламными акциями. Типа, вот какие мы крутые и сильные, обращайтесь к нам за услугами, и мы гарантируем сохранность вашего барахла. Что для всех остальных являлось предложением: «Самые лучшие товары приграничья. Много и в одном месте».
        И словно мухи на… мед, со всей округи выползали многочисленные стаи вольников, пытавшихся откусить от каравая. Да только шансов у них было, как у муравья пробраться в улей пчел и полакомиться медом. Низкая организация, отсутствие дисциплины среди нападавших, разбавленное разваливающейся на ходу техникой, - причины, которые сводили на нет все попытки грабителей поживиться за их счет.
        Но что больше всего поражало Косяка, так это отсутствие понятия о таких вещах, как тактика, стратегия, организованная армия. Все сводилось просто к варварству. Толпа бежит на толпу, и чья толпа больше, та топчет всех. Все воинское искусство сводилось только к тому, чтобы собрать численный перевес и раздавить противника массой. И все это при том, что многие изделия Осириса просто поражали своей технологичностью. Эта нестыковка варварства и высокотехнологичного оборудования просто разрывала мозг своей нелогичностью. Дальше - больше.
        Взять те же самые имплантаты. У всех жителей Осириса в затылке находился универсальный модуль, через который происходило как подключение электронных систем, так и варварский обычай каждодневной пункции мозга. Оказывается, они за каждую дозу наркоты отдают часть микродозы серого вещества.
        И вообще, чем дольше он находился среди этих людей (в чем он уже не сомневался после леденящего душу посещения морозильников трофейщиков), тем лучше он понимал размер задницы, в которой сидят эти бедолаги.
        Средняя продолжительность жизни сорок лет. Жрать могут только свой имбирик, иначе у них начинаются страшные муки, и они дохнут. А сам он от имбирика едва не выблевал кишки и весь следующий день едва ходил. А эти уплетают как манну небесную, и хоть бы хны.
        Но больше всего его поразил государственный строй. Вернее, его полное отсутствие, на первый взгляд. Но чем больше он общался с людьми, с новичками или с гильдийскими мастерами, тем больше всплывало подробностей, от которых волосы на голове вставали дыбом.
        Это почти анархия. Организовывалась лишь та часть, которая нужна была Смотрящему, а остальные предоставлялись сами себе и были, так сказать, ресурсом, которым могли легко восполнить необходимость в людях. Здесь было в норме вещей, если погонщики Смотрящего заваливались в приграничные трущобы и хватали всех подряд. Те, кто не смог откупиться, уходили в криоконтейнерах на промзоны, а те, кто сумел выкрутиться, отдавали хвалу Вещему и старались исчезнуть из поля зрения как можно быстрее. Конечно же, погонщики тоже были людьми и любили подарки, которыми их одаривали Гильдии за свою неприкосновенность. Поэтому чаще всего страдали те, кто не сумел заинтересовать своими навыками старшин Гильдий, и тот, кто так и не смог прибиться к уважаемой стае, у которой авторитет вождя позволял разговаривать с погонщиками на равных. Ведь оказаться с перерезанным горлом у выхода из злачного места, с горстью модулей во рту, никому не хотелось.
        Отдельный разговор был с женской половиной населения. По воле случая местные красавицы мало чем отличались от земных девушек. И даже наоборот, было в них что-то такое экзотическое, заставляющее сердце биться чаще, а голову идти кругом. Но это только у тех счастливиц, кто мог заинтересовать гильдии своими навыками работы на оборудовании. Остальных ждала ужасная участь. Изо дня в день ублажать клиентов Красных домов. Один большой кочующий фургон красного цвета, в котором работница заточена в комнату-клетушку. И бесконечная вереница насилующих тебя потных тел.
        Когда Косяк в первый раз увидел такой передвижной зверинец, из решетчатых окон которых глядели тени людей с полубезумными взглядами, он просто не понял, что это такое. Но когда с похабными улыбками да шуточками ему объяснили, куда нужно «сливать давление», он едва не набил морду весельчаку. Видя в его глазах бешенство, весельчак поспешил убраться подальше от странного чужака, выходящего из себя от обычного, даже радостного события, прибытия бродячего Красного дома. Ведь сегодня будет литься рекой имбирик и море дешевой наркоты. И будут ночи с пинолями…
        Едва справившись с поднявшейся внутри волной отвращения и гнева, он ушел в лес. Просидев на опушке больше часа, стараясь унять клокочущую внутри ярость, Косяк не мог себе представить мудака, который извратил мир людей до такого непотребства. Но чего винить и ждать от этих людей, выросших в таком мире и не знающих другого!?
        Теперь ему были понятны странные взгляды, когда он начинал расспрашивать местных о семье, о детях, о воспитании. Здесь семья отсутствует как понятие. Все отношения полов сводились к коротким свиданиям в фургонах. Вспышка плотского влечения, неловкое прощание с полуголым существом со спутанными волосами и безумным взглядом…
        Заскрипев зубами, Косяк очнулся от раздумий и осмотрелся.
        Юрган все еще молчал, хмурил лоб и задумчиво жевал губу.
        «Да вот только чего думать, мой юный вождь. Трясти нужно. Других вариантов нет. И предложение этой скользкой жабы нужно принимать, да вот только уши нужно держать на макушке, чтобы в случае чего успеть соскочить…»
        - Хорошо, - решился Юрган, бросив на попутчиков задумчивый взгляд, - уважаемый?…
        - Мастер Жах, - улыбнувшись, ответил работорговец.
        - Хорошо, мастер Жах. Я думаю, что мы сможем работать вместе, но только хотелось бы оговорить условия… на берегу, до начала нашего сотрудничества.