Катарсис Империи Илья Сергеевич Модус
        Это - альтернативная реальность, появившаяся на свет в результате катастрофы нашего мира. На дворе 1904 год, начало конфликта с Японией. Мы с вами знаем, какой будет окончание этой войны. Но, не все так просто. Эта реальность, хоть и похожа на нашу, имеет ряд отличий от нашего мира. И у путешественников во времени есть все шансы полагать, что без их вмешательства результаты русско-японской войны станут катастрофичными для Российской Империи.
        Модус Илья Сергеевич
        Катарсис Империи
        Часть I
        Глава 1. Марномакс
        Хабаровск, 08.02.2015.
        Представьте, что через час вы умрете.
        Да-да, именно через час вы - как и большая часть мира - перестанете существовать.
        Что бы вы сделали за такой краткий срок?
        Позвонили бы близким, дабы в последний раз услышать их?
        Отправились бы в церковь, чтобы замолить грехи и искать спасения?
        Рыли бы землянку, в надежде пережить глобальный апокалипсис?
        Или, сбросили бы с себя маску морали и приличия, пустившись в разнузданный разврат, грабежи и убийства?
        И уж нечего и говорить о том, что 90% пользователей социальных сетей бы свои странички печальными смайликами, сэлфи на фоне катаклизма, статусами '#мы_все_умрем_жесть_азазаз'.
        Именно поэтому, в третьем часу ночи я стоял на балконе, попивая порядком поостывшее какао и любовался на то, как мечутся там, внизу, люди.
        Кто-то пытался сбежать из города, в надежде спрятаться на окраинах. Кто-то, наоборот - укреплял свои дома, полагая, что каменные джунгли многоэтажек спасут его от испепеляющего выброса коронарного вещества коварного Солнца.
        Об этом объявили несколько дней назад.
        Помнится, я тогда еще проснулся довольно рано. Заснуть снова не получилось, поэтому, я стал слоняться по дому без особого дела. До работы времени было полным-полно - когда живешь в четверти часа прогулочного шага от места, в котором зарабатываешь на хлеб насущный - проснуться в шесть часов утра просто каторга.
        Посему, дабы мое одинокое бодрствование не превратилось в кадры из фильмов про богатеньких холостяков, каждое утро начинающих с пробежки, спортзала и посещения личного массажиста - я решил посмотреть новости. Да, вы все правильно поняли - здесь я пускаю себе лютую саморекламу. Да, мне двадцать три, да у меня своя квартира, да у меня хорошая работа и достойный заработок. И да, у меня нет горячо любимой мозгоклюйки, которая бы придала моей жизни завершенность. Да, именно поэтому мое жилище похоже на пещеру Бэтмена, а не на квартиру. Здесь все строго функционально. Как и должно быть в квартире, где хозяин - мужик.
        Но, я отвлекся от темы. Кстати, можете отнести это в мои минусы. Да, согласен - я не идеал. У меня просто непомерное чувство собственного величия и страсть к решению проблем, которые другим не под силу. Это мой фетиш. Кто-то нюхает чужое белье, кто-то крадет полотенца из отелей, а я обожаю делать невозможное возможным.
        Ну, так вот, про зомбоящик и апокалипсис.
        Едва на матрице телевизора появилась картинка и святость храма моей кухни осквернил глас с канала новостей, мои надпочечники впрыснули в кровь столько адреналина, что зрачки на лоб полезли.
        Плюгавенький седой старикашка с бородкой-эспаньолкой и лихо закрученными гусарскими усиками (в этот раз, впрочем, они выглядели растрепанными), сбиваясь и путаясь, комкая в руках бумажку с текстом пресс-релиза, сообщил, что Солнце вот-вот обрушит на планету массивный поток коронарного вещества. И, видимо надеясь предотвратить панику в стране, добавил, что, мол, большей части населения нашей необъятной Родины не стоит так уж опасаться грядущего катаклизма - наибольший пик излучения примет в себя Тихий океан, который его поглотит, переработает и сделает безопасным для остального человечества.
        Успокоил, однако, мужичок. Мол, спокойно человечество! Скорее всего, мы умрем не только лишь все, но зато грядущие несколько дней на просторах Тихого океана пройдут под знаком Большой Ухи, все желающие (из числа уцелевших) смогут побаловать себя хорошо проваренной рыбкой.
        Но, как оказалось, Кассандр от гидрометеоцентра выложил еще не все плохие новости. В дополнение к Неделе Большой Ухи человечество ожидала еще одна серьезная проблема (или удача - это как посмотреть) - Год свободы от мобильного рабства.
        Поток коронарного вещества Солнца должен был превратить в бесполезно кружащееся на орбите железо большинство спутников связи, которые (ну, помимо их прямых обязанностей - оперативной работы) обеспечивали человеческий мир высокоскоростным интернетом и сотовой связью. Нет, конечно, спутниковые каналы связи - не единственные, есть еще оптоволоконные магистрали, да и добрые старые медные кабеля все еще продолжали верно нести свою службу, поэтому полного исчезновения цифровой связи не ожидалось. Но вот чего следовало ожидать точно, так это ухудшения качества связи до такой степени, что проще будет самому отнести документы в головной офис в Москву, чем пробовать перекинуть фотокопии через мобильные программы бесплатного общения. Конечно, если вы живете в Москве - для вас проблем нет. Но, я живу в Хабаровске, а московские главари с моей работы постоянно пьют кровь, требуя увеличить показатели от непосредственного начальства на местах. И, как и подобает в такие минуты - прохватывать приходится мне и другим таким же, как я.
        Меня вопрос мобильного интернета и сотовой связи тоже касался напрямую - все же я человек довольно прогрессивный, использую достижения человечества в сфере высоких услуг. И, большую часть свободного времени я провожу, изучая информацию. И, как вы могли догадаться - свободное время у меня есть только тогда, когда водитель везет меня из пункта А в пункт Б. Ну, или после работы.
        Поэтому, приблизительно прикинув, какая информация мне понадобится в ближайшее время (читайте - пару месяцев) я потратил на то, чтобы сохранить в закладках браузера страницы с интересующей меня информацией. Вышло солидно - больше пяти сотен. Какой же я, однако, разносторонний человек!
        Но, буквально в этот же день, я понял, что не все люди так верят британским ученым, как я. Нет, конечно, я им тоже не верю. Особенно, после того, как они 'установили, что первое сентября не только первый учебный день, но и первый день сентября'. Но, информацию о том, что солнечная вспышка не приведет к огненному шторму - мне подтвердили из надежного источника. Все-таки, мы живем в России, у нас традиционно многие вещи решаются не на уровне формальностей, а на уровне связей и взаимных интересов.
        Поэтому, я не особо напрягал себя заботами о запасах продовольствия на последующие шестьдесят лет. Да, мой холодильник, конечно, пополнился, но назвать это стратегическим запасом я мог только с натяжкой.
        Трижды пришлось отказать милым и обольстительным дамам в том, чтобы провести апокалипсис вместе. Конечно, потратить на ... (здесь я, пожалуй, опущу нецензурный термин, имеющий отношение к реализации различных форм репродуктивного поведения человека) все то время, пока на улице будет бушевать солнечная вакханалия, в постели с очередной платиновой блондинкой (а это мой второй фетиш) заманчиво.
        Но, как истинный геймер, я решил все это время провести, играя в столь любимый мне Симулятор морских сражений.
        Учитывая вышесказанное, вы понимаете, почему за полчаса до предполагаемого катаклизма я с изрядной дозой скепсиса наблюдал по телевизору репортаж об очередном сельском герое, который менее чем за сутки выкопал двухэтажный бункер для своей семьи и тех, кто в него верит.
        - Я - мессия нового времени! - Мессия чем-то напоминал Георгия Распутина и Никиту Хрущева одновременно. То ли лысиной, то ли длинной спутанной бородой, а то ли непрекращающимся желанием показать кузькину мать всем, кто не верит в его праведный путь истинного октябренка.
        В общем и целом - мир сходил с ума.
        Эту тенденцию я заметил давно, но, как правило, остерегался выказывать ее вслух. А то ведь, чего доброго, примут за ненормального, и тогда остаток жизни придется провести, наблюдая впадающий в безумие мир из белого дома с мягкими стенами. А будешь активно настаивать - еще и нейролептиками подлечат, а в этом уж совсем ничего хорошего нет. Но, продолжим за мировую истерию.
        Твердую уверенность в том, что на самом деле солнце зажарит планету как ваша мама блинчики утром в воскресенье, закрепил в мировом общественном мнении американский президент. В ходе очередного брифинга на лужайке перед Белым Домом он попрощался с американским народом и всеми людьми мира. Затем глотнул на прощание содовой, козырнул морпехам из охраны рукой, в которой держал стакан, и, погрузившись на борт верного 'Найтхока', упорхнул в сторону своего подземного командного пункта в Кэмп-Девиде, где и скрылся в земной толще и за многометровыми стенами из фортификационного бетона. Его обещание возглавить остатки человечества, которым повезет пережить катастрофу, многие восприняли как сигнал к действию. Так массово землянки и убежища люди не строили со времен мировых войн. Как бы не пытались главы других стран успокоить свое население, помогало это мало - паника уже началась.
        Я же неспешно потягивал какао (да, еще один мой плюс - я умею готовить) и любовался той картиной, свидетелем которой мне довелось стать.
        Сосед, живущий этажом ниже, подогнал к подъезду фуру и, неизвестно каким образом ориентируясь в кромешной темноте, принялся разгружать грузовик от мешков с мукой и крупами, ящиков с консервами, тюками с какой-то одеждой и бутылями с водой.
        Говорят, что тот, кто в армии служил - тот в цирке не смеется. Но, справедливости ради, скажу, что я, хотя и не служил в армии, но и развернувшееся под балконом представление смешным не считал.
        В очередной раз накатывающийся кризис подтвердил горькую для отечественных властей истину - сограждане не очень-то верят в то, что говорит им правительство. Обещания о том, что стоит лишь не использовать электронные устройства с 17.00 до 24.00 по московскому времени, и будет вам счастье и безопасность, граждане дальневосточники как что-то правдоподобное не восприняли, побуждаемые генетическим опытом десятков поколений русских людей, прошедших суровый отбор на выживание в условиях управления русскими же чиновниками. Один мой товарищ из числа воинов-десантников как-то грустно пошутил, что 'Наша Родина нас обязательно обманет'. А толстовский Рощин сформулировал эту же мысль в чеканной фразе 'Благодарное Отечество наградило нас штыком в брюхо'.
        Каждый раз, сталкиваясь очередными проявлениями недоверия сограждан к тем, кто управляет страной, я отвлекаюсь на пространные размышления на тему: 'А когда это русский человек начал в стране совей сомневаться?'.
        И начинает отматываться назад маховик истории, всплывает нелюбимое сослагательное наклонение. Появляются вопросы: 'Что, если бы не...?'
        Что если бы не развалился Союз? Тут все просто - перестройка годов до двухтысячных.
        Что, если бы перестройкой занимался не балабол, в юности прикинувшийся комбайнером, а ответственный руководитель, сопоставимый по масштабу с Дэн Сяопином? Может, это мы бы были сейчас мировой фабрикой, и ни один заокеанский ястреб не посмел бы назвать нашу Родину 'бензоколонкой с ракетами' (хотя непонятно, где он видел бензоколонки, на которых делают не только эти самые ракеты, но и, скажем, ядерные реакторы на продажу).
        Что если бы не было перестройки? Жили бы дальше - по инерции. Ну, не было в стране достатка - зато танки клепали, ибо только танки спасут Советский Союз от проклятых капиталистов.
        Что, если бы не было Союза?
        Вот всегда я так. Все вопросы о судьбах своей Родины (я, в отличие от некоторых наших сограждан, перечитавших перестроечный 'Огонек' и его более поздние клоны, ее люблю и уважаю - какая бы ни была - все равно, это моя Родина) у меня приходили к вопросам появления большевистского государства.
        Что за тектонические потрясения привели к тому, что мало кому (вне революционного движения и противоборствующих ему структур) известная партия, включавшая считанные десятки тысяч человек смогла встать у руля тысячелетней империи? Как произошло, что бывшие до октября 17 года яростными 'пораженцами' большевики смогли остановить распад страны, не допустить, чтобы истерзанную в Первой мировой войне Россию разорвали на кусочки бывшие же союзники.
        К союзникам вопросов нет - империалистическое государство - хищник, рвущий все, до чего дотягивается, рвущий не рефлексируя. И служителям таких государств не свойственны какие-то комплексы - им бы даже и в голову не пришло вспомнить, что благодаря подвигу русского солдата и офицера на карте Европы все еще есть независимые Франция, Дания и Бельгия, а не, скажем, 'протекторат Франкрайх' в составе Великогерманского Рейха. Им незачем было помнить жертвенный подвиг армии Самсонова, ценой своей гибели обеспечившей 'чудо на Марне', неисчислимые жертвы 'польского отступления' 1915 года, когда именно русский Иван, корчась от хлора, замерзая в окопах, идя со штыками на пулеметы, отвечая одним снарядом на 10 немецких, сковал на себе ударные армии Кайзера.
        Но откуда, откуда, я спрашиваю, у ославленных 'истинно демократическими' СМИ кровавыми палачами и разрушителями идиллии с 'румяными гимназистками' и 'хрустом французской булки' большевиков, вдруг возник такой созидательный потенциал? Почему, придя к власти, они принялись остервенело учить и лечить народ, строить его светлое будущее - ну, так, как они это понимали?
        Да, как вы поняли - я серьезно двинут на истории родной державы. Начало двадцатого века для меня - что для дворника Петровича чекушка для опохмелки. Бальзам на душу.
        Конечно, у меня не вызывает восторга то, как Россию 'кинули' ее союзники по Антанте по результатам Мировой. И я не радуюсь за божественного Тэнно, отхватившего половину Сахалина, Маньчжурию и перетопившего почти весь русский флот в русско-японскую войну. И, наконец, мне не доставляют никакого удовольствия факты еврейских погромов.
        Мне за державу обидно. Такую страну на куски порвали. Столько жизней положили в обеих мировых, да локальных войнах. И все - из-за врожденного разгильдяйства.
        Никогда и ни к одной войне русские не были готовы. Набеги славян на Византию не считаются. Тогда каждый зарабатывал, как мог.
        И, несмотря на всю мощь и авторитет России, как державы в ту пору - именно маленькая островная азиатская страна, которую на глобусе пальцем закрыть можно - нанесла нам поражение, всколыхнувшее русский народ. Подорвано было доверие к царю, к его режиму. И, перестал русский человек считать себя защищенным.
        И пронес эту мысль через года.
        Поэтому-то, несмотря на заверения, что все обойдется - люди готовятся к худшему....
        Здесь, прервав мои рассуждения о судьбах Отчизны, будильник принялся насвистывать омерзительную мелодию, напоминая о том, что пришло время виртуального геноцида.
        Как я уже говорил - я фанат морского Симулятора.
        Кстати, а что такое морской симулятор? Пожалуй, стоит рассказать о морских симуляторах поподробнее, хотя в наше время они и не такая уж редкость (впрочем, как и хоббиты, за что мы должны быть благодарны Толкиену, а те, кто не очень любят читать - Питеру Джексону).
        За что мы любим корабли начала двадцатого века? Правильно - за летящий над водой силуэт, мощь машин, таранные форштевни, вспарывающие морскую гладь, тяжелую броню и грозные морские пушки. За славу и доблесть моряков, чьи тела растворились в морской воде - но чья память осеняет корабли, наполняя их жизнью еще и в наши дни, когда в вещном мире остались лишь единицы, ставшие музеями, как 'Микаса' в Йокосуке или 'Аврора' в Санкт-Петербурге.
        Все это есть в Симуляторе.
        Я натолкнулся на открытое тестирование Симулятора почти год назад. Совершенно случайно - просто искал игру про русско-японскую войну. Захлестнула, знаете ли, ностальгия, после прочтения одной из популярных сейчас книг по альтернативной истории.
        И, нашел Симулятор.
        Конечно, игра братьев Помэ, не посвящена одной только русско-японской войне. Нет, это более широкий проект. Не до конца еще доделанный, тем не менее, человека, болеющего военно-морской историей он цепляет так, что не оторваться. Со мной это произошло уже год назад, я, как говорится, 'подсел'. Некоторые 'подсаживаются' на 'танчики', пресловутые игры на бронеходах с ракетометами, некоторые - на 'самолетики', так вот и здесь похожая вещь, только на море, на кораблях и с кучей пушек, аннигилирующих и втаптывающих под воду любого противника.
        И в части 'корабликов' наша Игра - не единственная, и тем не менее есть в ней уникальность, которая и собрала ту команду, о которой пойдет у нас речь дальше. Дело в том, что главный разработчик, автор идеи, да и большей части реализации - Сергей Помэ - достойный сын Бауманки, то есть человек, по-хорошему свихнувшийся на своем ремесле - программировании - и инженерном моделировании. Вот и игра у него вышла пугающе реалистичная, и игроки подобрались соответствующие. Во всяком случае, большинству из нас не надо объяснять, почему на бронебойные снаряды надо переходить на коротких дистанциях, а на прорыв минного поля или под торпедную атаку лучше бросить броненосец 'Цесаревич'.
        Ну, а раз уж история флота - мой интерес (зря что ли родился на День ВМФ?), то, как и следовало ожидать, я втянулся в проект. Да так втянулся, что даже собственный флот создал. Что за флот, спросите вы? Конечно - Тихоокеанский. Я же с Дальнего Востока. Так что, будете в проекте - ищите Marnomax-а и мой Pacific Squadron.
        - Приветствую всех, господа! - История войн гласит, что потеря управления боем - залог поражения. Поэтому, я, мои подчиненные и союзники из других флотов - используем специальную программу для аудиообщения. Проще же проговорить приказ, чем его набирать в игровом чате.
        За время создания флота у нас ложились определенные традиции. Одна из них - обязательное приветствие всех тех, кто уже подключен к каналу. И я, как командующий флотом, всячески поддерживаю наши традиции. Общие моменты и увлечения сближают коллектив.
        В одночасье гомон голосов прервался - приветствия посыпались как из рога изобилия. Потому что - приветствовать командующего флотом тоже священная традиция, которую свято блюдут ветераны и к которой привыкают новички.
        - Какие люди! Привет, Марномакс! - оглушил эфир своими раскатистым басом Капер. Я сперва даже растерялся, услышав рев далекого тольятинского камрада. В отличии от нас - одиноких и прожигающих жизнь, Капер (в миру - Владимир, но привычнее и проще общаться по позывным) являлся отцом двоих дочурок, да еще и заядлым любителем рыбалки. Поэтому, летом, да еще и в выходные встретить его в Симуляторе - редкость, почище плачущей статуи.
        Но, думается мне, даже он понял всю важность события, из-за которого я в экстренном порядке трубил по всем видам связи, созывая товарищей для грандиозного морского сражения.
        Дело в том, что наш давний и заклятый 'друг' - противоборствующая нашему Союзу Альянс в составе парочки флотов - решили атаковать один из принадлежащих нам портов в Симуляторе. Соперники не придумали ничего лучшего, чем сделать это в канун стоодиннадцатилетия начала русско-японской войны 1904-1905 года. И поскольку у нас во флоте также идефикс была связана именно с этой, столь трагической для Российской империи, войной, то спустить противнику такое неуважение к нашим традиция на было никак нельзя. Точно зная время нападения (ах, если бы у Оскара Викторовича Старка была бы такая же возможность!), я почти неделю потратил на то, чтобы подготовить обе эскадры своего флота и союзный нам флот - а это больше полусотни человек - к сегодняшней атаке.
        Нехорошая мысль, что атака как раз во время начала солнечной вакханалии - есть великая подлость со стороны противника, терзала меня с того момента, как я узнал о нападении. Наверное, противник думал, что поддавшись панике, я и мои ребята не захотят рисковать в таких непростых погодных условиях и, даже если узнаем о готовящейся атаке - то не придем.
        А вот шиш им с маслом! У меня на это солнечную вспышку свои планы! И я собираюсь совместить приятное с полезным.
        - Привет...приветствую...здравжелам...здрасти..., - послышались приветствия. Пришлось даже громкость в наушниках убавить - это у меня ночь и я командую шепотом, а у них у всех - вечер или день. Они же кто откуда - и из Сибири, и из Центральной России, с Украины или из Белоруссии, и даже - из Казахстана. Да-да, флот у меня интернациональный. И геополитика нам в этом не помеха.
        - ...ожидаются серьезные перебои с работой электронных устройств... - диктор по-прежнему вещал о конце света, агитируя вступать в его секту 'Запаситесь едой-и-водой на 3-4 месяца, возможно, нас всех через час испарит Солнце'. Здесь у меня включились логика и здравый смысл, что явно разочаровало диктора - он даже посмотрел на меня укоризненно, мол, 'ты будешь гореть в огне, еретик!', и я переключил канал на музыкальный. Здесь, извиваясь подобно змее, очередная певичка из категории 'поющих трусов' на не слишком мелодичный мотив голосила ужасающий по уровню идиотизма текст о современных перипетиях любви между обычной деревенской девушкой и городским мачо на черной иномарке и в красных мокасинах.
        Как и любой уважающий свой мозг человек, я мало времени уделял телевизору.
        Тем не менее, я считал святой необходимостью включать 'ящик' каждый раз, когда был дома. Не то чтобы, меня так интересовал обзор криминальных происшествий 'Собака зарезала преступного авторитета! Животные вершат справедливость!?' с канала вечного пессимизма или расследование очередного жидо-массонского заговора с окончательно поехавшего кабельного.
        Просто не было желания сидеть в тишине.
        К тому же, качество звукоизоляции в новостройке, в которой располагалось моя холостяцкая пещера, было, мягко говоря, не образцовым. Хотя при переезде я и решил частично этот вопрос, но, все-таки этого было недостаточно, так что при должном внимании соседи вполне могли слышать, что происходит и о чем говорится у меня дома. А поскольку я немного свихнут на конспирации, то и приходится создавать источник шумов, препятствующий возможному подслушиванию.
        Поэтому частенько в моей квартире телевизор выполнял роль генератора 'белого шума', заглушая от нежелательных ушей происходящее у меня дома.
        - Еще раз приветствую, друзья, - я подытожил церемониал приветствия, тем самым дав понять, что я безумно рад всех видеть и пора перейти к делам насущным. За годы совместной игры я буквально выучил голос каждого из них и мог без ошибки определить, кто со мной говорит - Виридисфрог или Фирнен, Капер или Войддракон, Мессер или Вуйко... В бою, когда не было возможности постоянно смотреть в аудиоканал и искать ник говорившего, это здорово помогало. Можно сказать даже, что я был заочно знаком с каждым из своих командиров. И, случись так, что я встречусь с кем-нибудь из них в жизни, я без сомнения узнаю любого из них. Даже не зная заранее, как они выглядят.
        - Рад, что вы все смогли сегодня собраться, - на глаза попалось несколько ников, которых я не видел очень давно. - Особое почтение тем, кто присоединился к нам, после длительного отсутствия.
        - Напоминаю, что сегодня мы обороняем порт России, Краем глаза я заметил, что на телевизоре картинка с 'поющими трусами' сменилась диктором новостной службы, явно взволнованным. Не знал, что на музыкальном канале есть новости.
        - Судя по последним донесениям разведки (несколько человек на флотах противника довольно продуктивно работали на стороне Тихоокеанского флота, сообщая об известных им мероприятиях) - ИФы и РИФы придут в полном составе. Будут так же Айтимы и Имперцы. Драка будет жесточайшая.
        - Воюем так же - двадцать на двадцать? - Вуйко - В просторечии Андрей, житель города Дрогобыча, что на Западной Украине, военный пилот с морской душой - отсутствовал в игре довольно долго, поэтому был не в курсе многих изменений. К чести разработчиков надо отметить, что к этому бою разработчики внесли много сюрпризов в карты, режимы игры, и даже в параметры кораблей. Это иногда ставило в тупик даже меня, хотя никому кроме себя я в этом, конечно, никогда не признаюсь, а буду плакать, колоться, но грызть кактус до последнего.
        А вот мои товарищи не так толерантны к изменениям. Именно об этом и шла сейчас речь. Недвусмысленно-негативные высказывания пары-тройки игроков уже грозили превратиться в бесконечный спор. В нашей компании обматерить 'разрабов' - один из священных ритуалов. Мы (ведь среди нас есть люди разных вероисповеданий, да и атеисты тоже) можем не покрасить яйца на Пасху, но вот не поругать разраба игрушки - этим пренебречь мы не можем.
        - Внимание всем, - Пришлось прервать назревающий гвалт. Иначе, мы и бой пропустим, пока будем обсуждать изменения в игре. - Трехминутная готовность! Подготовить корабли, проверить загрузку боеприпасов и топлива, если есть весомая перегрузка - возьмите поменьше топлива - в порту больше четверти от максимума все равно не пригодится. Боезапас среднего калибра грузите половину - не стоит ввязываться в перестрелку на средних дистанциях. Буду за пару минут до боя. Командование подготовкой к бою поручаю в мое отсутствие Вервольфу.
        - Перво-наперво, слушайте ЦУ для разведки, - верный сподвижник из Запорожской области Украины взял слово. Но, его инструктаж я уже не слышал.
        До атаки на порт оставалось примерно пять минут. Самое время запастись какао и настроиться на предстоящий бой.
        Конечно, это не реальное сражение, где стальные монстры рассекают морскую гладь, а несущие смерть снаряды разрывают бронированную плоть боевых кораблей и превращают в кровавое месиво сотни моряков.
        Это лишь Симулятор.
        Но, мою мятежную душу устраивало и это.
        Книга Новикова-Прибоя "Цусима", попавшаяся на глаза первокласснику Илье Модусу, перевернула детское мировоззрение, открыв маленькому мальчику грозную романтику эпохи бронированных исполинов.
        Романтику, которая манила необъятными просторами океанов, надежностью крупповской брони, мощью паровых машин, свирепым оскалом башенных двенадцатидюймовок, блестящими парадными мундирами и кодексом чести морских офицеров. Таких разных, но и таких похожих в своей верности своему морю и своим кораблям - строгих и чопорных англичан, щеголеватых французов, сухих и педантичных с виду, но таящих под мундирами романтичную душу немцев, легкомысленных в жизни и в смерти итальянцев и, пусть не идеальных - но таких наших - офицеров Российского Императорского Флота.
        Романтику, которую жители двадцатого века воспринимали как должное.
        Романтику, которая взрастила великих людей и погубила еще более великих.
        Романтику, которая ушла в прошлое, едва в море появился 'Дредноут', разом списавший многочисленные броненосные эскадры в утиль.
        Возможно, именно потому, что детище Фишера затмило красоту и величие милых моему большому черному сердцу броненосцев, я не жаловал в Симуляторе класс дредноутов. Неказистые, словно вырубленные гигантским топором, они вызывали лишь презрительное пренебрежение. Так и хотелось посмотреть в глаза тому, кто придумал это, потрогать у него лоб и спросить: 'Ты болен? Ах, нет? Тогда, какого хрена ты придумал это убожество?'
        Бугурт, который вызывали у меня эти бронекалоши могли развеять лишь линкоры и линейные крейсера. 'Измаил', 'Ривендж', 'Конго', 'Нагато', 'Макензен', 'Байерн', 'Лютцов'... Исполины, чье величие затмило эру дредноутов.
        С того момента, как я открыл в себе нелюбовь к дредноутам, я стал рассматривать линкоры и их младших братьев из крейсерской среды, как продолжателей дела эпохи броненосцев. Когда в конструкции корабля еще была эстетика и изящность, а не одно только стремление разместить побольше орудий главного калибра.
        Но, как бы ни трепетно я не относился к линкорам и линейным крейсерам, в душе навсегда осталась ранка. Ранка, не зажившая еще с той поры, когда маленький Илья перелистывал страницы, все ожидая, когда же, с какой же страницы начнется перелом, когда наши, русские снаряды начнут взрывать и топить японские корабли, а взамен - от главы к главе - все страшнее и безнадежнее становился сюжет. Русские моряки ничем не смогли прославить себя в этом сражении, кроме мужественной гибели. Только и осталась гордая фраза командира броненосца 'Император Александр III', капитана 1 ранга князя Бухвостова - 'Но в одном можете быть уверены - мы все умрем, но не сдадимся'. Да и это дано было не всем, часть кораблей была сдана в плен японцам.
        Как пелось в одной старой песне:
        Когда засыпает природа,
        И яркая светит луна,
        Герои погибшего флота
        Встают, пробуждаясь от сна.
        Они начинают беседу,
        И, яростно сжав кулаки,
        О тех, кто их продал и предал,
        Всю ночь говорят моряки.
        Они вспоминают Цусиму,
        Напрасную храбрость свою,
        И небо Отчизны любимой,
        И гибель в неравном бою.
        И шумом морского прибоя
        Они говорят морякам:
        'Готовьтесь к великому бою,
        За нас отомстите врагам'!
        Да что говорить о маленьком русском мальчике - даже далеко не сантиментальный Иосиф Виссарионович, на одну минуточку - Джугашвили - в 45 году писал о взятии советскими войсками Порт-Артура 'Сорок лет мы, люди старшего поколения, ждали этой минуты'.
        Так что душа у меня всегда болела за бездарно проигранную нашей страной русско-японскую войну, ставшую жирной, кровавой финальной точкой в эпохе броненосцев. Как только 'Дредноут' сошел со стапелей, аккуратные и грозные красавцы броненосцы морально устарели...
        Перед боем мне было необходимо пару минут побыть наедине с самим собой, прикинуть план предстоящего боя. Конечно, можно устроить из боя свалку и победить быстро. А можно построить тактику и грамотно победить. С минимальными потерями. Во славу Тихоокеанского флота!
        За окном с глухим раскатом прочертило небо молния. На мгновение стало ярко как днем.
        Белоснежные блики заплясали перед глазами. Я аж чуть кружку не опрокинул на клавиатуру.
        - Прячешься от товарищей? - этот веселый юношеский голос я не ожидал услышать сегодня. Слишком тяжела была для Флеша игра, слишком напрягали его недостатки в ней, чтобы он мог смириться и принять их как должное. Один из первых ветеранов моего флота ушел несколько месяцев назад, появляясь лишь изредка, проверить изменилось ли в ней что-либо. И, всегда уходил, не заметив положительной динамики.
        - Ты есть приятный сюрприз, Ваня, - признал я. - Со скуки зашел, али поговорить?
        - Описание нового патча прочитал, - развеял сомнения собеседник. - Очень много плюшек, даже мне понравилось.
        - А...ясно, - Патчноут не читаю принципиально - лучше проверить все на практике.
        Флеш довольно хмыкнул.
        - Ну, и надо Анчоусам показать, где их место, а то забылись совсем.
        - Так ты с нами?
        - Конечно. Если только англичане опять не будут стрелять мимо круга сведения и меня никто не протаранит.
        В одном из боев один из тогдашних новичков флота, Гарик, не справился с маневрированием и пробил борт Флеша, ускорив потопление последнего. Чем, собственно и привел его в бешенство. Ну, а насчет того, что английские корабли мажут, как в небо стреляют - это давняя притча Симулятора.
        Конечно, с тех пор Гарик поднабрался опыта и справлялся с управлением кораблем, и параметры английских пушек пересмотрели в пользу улучшения, но... Флеш никогда ничего не забывает. Хотя, как по мне - так Ванька просто записывает. И перечитывает перед сном.
        Между тем, за окном разыгралась настоящая вакханалия.
        Я, конечно, привык за шесть лет к перипетиям хабаровской погоды, но, но, но... Всему должен быть предел!
        Ночь рассеялась, чернота ночного неба сменилась желтовато-белым заревом. Сквозь незакрытые жалюзи я мог наблюдать поверх экрана, как над городом играет подобие северного сияния. Только в оттенках от золотого, до грязно-желтого. И, сквозь эту картину пылающего неба можно было разглядеть огоньки звезд. Красиво, конечно, если б не было так...противоестественно, что ли.
        Из размышлений о небесах меня вывел Флеш, повторивший свое замечание про надежды.
        - Ничего не обещаю, - пришлось, признаться. - Всякое может быть.
        Планшет мигнул значком будильника и пропел гнусавую мелодию. Время настало. Пора было дать по шее наглому супостату.
        - Ладно, пошли, хватит отсиживаться, - Флеш тоже видимо отслеживал время, будучи заранее оповещен о моменте атаки. Без лишних слов он перешел на общий канал связи.
        Мне оставалось только последовать его примеру.
        - Внимание всем! Это Марномакс. - Господа офицеры не преминули использовать время перед боем по назначению, и погрязли в междуусобной распре. Уж что-что, а поорать друг на друга и с пеной у рта доказать оппоненту преимущества немецких кораблей над отечественными - дело святое. И, как и положено доброй религиозной традиции, регулярное. - Всем тишина! Даю вводную.
        Напряженное молчание.
        Хорошо, что парни понимают, что нынешний бой - не время для шуток.
        - Первыми в локацию порта не входим - не провоцируем, - В голове уже родился план - выманить силы противника в первые четыре минуты боя поближе к фортовым батареям порта, а затем - ввести в действие все имеющиеся в наличии корабли. - У нас есть пять минут, пока локация не закроется. Первыми пойдут разведчики, потом - по истечении четырех с половиной...
        - Они в порту! - доложил Вервольф. Сергей Вервольф был одним из наиболее опытных игроков во флоте. Благодаря его опыту и рекомендациям мне, как адмиралу, удалось в кратчайшие сроки научить многочисленных новичков не просто подчиняться приказам, но, и даже успешно, воевать с виртуальными оппонентами. Поэтому, логично было назначить его одним из младших флагманов, наравне с Пашей Вельхеором - командиром Второй эскадры.
        - Фирнен, Малкольм - на разведку! - скомандовал я спустя пару секунд. Нужно поддерживать видимость того, что нам не известно о нападении - тогда, глядишь, противник придет не на самых имбовых кораблях - и свершится быстрая и кровавая расправа. Потому что, я своего шанса не упущу - мои уж точно придут на имбах. Кто предупрежден - тот вооружен. А я вооружен до самой макушки.
        Но, тут главное не ошибиться.
        - Количество и качество противника!?
        - Это Фирнен, я в порту. - Отозвался Дима через секунду. - Волнение 2 балла, здесь Грейг на 'Цесаревиче'.
        Я отправил Фирнена в разведку вовсе не потому, что он был асом работы в передовых отрядах или мог в одиночку перетопить весь флот противника.
        Нет, киевлянин был обычным среднестатистическим игроком. Но, он был в игре давно - поэтому, мог точно определить какие корабли противник выставил на бой. Ну, а Малкольм в качестве тактического командира - это уже тяжелая артиллерия. С его аналитическим мышлением - я получу рекомендации по флоту противника еще до того, как сам оценю обстановку на поле боя. И, основные силы Союза придут раздавать звезды при параде, с улыбкой на лице и напевая: 'Боже Царя храни!' (ну, или 'Интернационал', а некоторые - и 'Ще не вмэрла...', тут уж что кому ближе - как я уже говорил, команда у нас интернациональная и с широким спектром взглядов, точно не будут петь, разве что, 'Голубую луну').
        - Здорова, парни! - Юношеский задор моего тезки, имеющего боевой ник Кацо, внес в тягостное молчание и напряжение боя легкие моменты реальности. - Я опоздал или нет?
        Юный житель города Лесогорска обладал замечательным талантом, который в нем был воспитан поколениями военных. Говорил быстро и только по делу. Порода, что сказать. Не зря, Кацо планирует поступать в военный ВУЗ и связать свою дальнейшую жизнь с Вооруженными Силами России. Похвальное решение, принятое мальчиком, которому еще даже восемнадцати лет от роду нет.
        - Готовь броненосец 4 ранга, грузи половину снарядов среднего калибра, главный калибр - весь бери, угля тоже не больше половины, - а это уже Оскол, еще один уроженец Украины. Насколько помню, он работник медицинской сферы, но, броненосным флотом увлечен не меньше моего.
        - Принято. Я на 'Александре Третьем', жду приказов, - отрапортовал Кацо.
        - Это Малкольм, - петербуржец впервые решил нарушить радиомолчание. - У противника пополнение - Аден на "Микасе", Серж на "Орле". А за нас зашел Скиф на "Орле"! - добавил он спустя секунду.
        Я мысленно обругал себя за кретинизм.
        Сталинский стратег, блин. Оперировать глобально я умею, а на деталях - засыпаюсь, как французский партизан в гестапо.
        Несмотря на то, что подавляющее большинство игроков использовало специальную программу для аудиообщения, некоторые игроки по тем или иным причинам пользовались внутриигровым чатом. И, я благополучно забыл о том, что свои приказы необходимо довести до всех без исключения.
        Сергей, или Скиф, ранее состоял в Императорском флоте, с которым ТОФ так же ранее был в союзе. Однако, не так давно, Императорский флот, ровно как и флот разработчиков Симулятора - Айтим - махнули хвостом на союз с Тихоокеанским флотом и задружились с нашими недругами - Железным Флотом, Российским Императорским Флотом, флотом Слава Латке (который сформировался из бывших капитанов ТОФ, по тем или иным причинам выгнанных из нашего флота с позором). Нам удавалось сдерживать рвущегося к нашим портам противника, однако... ничего не вечно под Луной.
        Как вещала разведка, сегодня противник решил собрать все свои резервы, в отчаянной попытке вырвать у нас один из стратегически важных портов на глобальной карте. К сожалению, им не повезет с этим от слова совсем.
        Ибо я так же стянул свои резервы и теперь нашего противника ожидает более полусотни кораблей всех игровых наций, готовых во мгновение ока перемолоть в труху любые силы, которые может выставить против нас противник.
        Две минуты. Пора
        - Вошли семеро врагов на "Брауншвейгах", - отрапортовал Малкольм. Военный историк по образованию, Дима Малкольм из общей массы флота выделялся прежде всего интеллигентностью. Я и сам не последний крестьянин, но, высокий слог общения для меня скорее исключение, чем нормп, а вот в случае Малкольма, это скорее было 'породой' - все же Петербург - культурная столица. - Тиберий, Дис, Тигра, Дарк, Сеаман, Вокорамус...
        - А может не будем перечислять, а? - Тут даже к гадалке не ходи - ясно, что Флеш медленно закипает. Адреналин бушует у паренька, знаем, сами плавали.
        - Это кто у нас тут раскомандовался? - В шутку окрысился Фирнен.
        - Всем тишина! - Все переговоры 'не по делу' лучше пресекать сразу же. Иначе - жди словесных перипетий.
        - За нас Россштурман зашел, - сообщил Малкольм. - У них еще пять кораблей к предыдущим добавились!
        Россштурман был одним из тех, кто покинул Айтим сразу после того, как Серж разорвал многомесячный союз с нашим флотом. Не желая поворачивать орудия своих кораблей против тех, с кем долгие месяцы плавал борт об борт, Россштурман (в жизни - Влад, морской волк гражданского флота) покинул свой старый флот и присоединился к тихоокеанцам. Ровно, как и Блад, и Инкоруптбл - два не менее значимых товарища в нашем флоте. Блад - моряк торгового флота, но историей военного флота увлечен даже большее количество времени, что я на свете прожил. Инкоруптбл - так тот вообще кораблестроитель. Не для хвастовства ради, но в свое время он приложил немало усилий к модернизации и строительству ряда современных кораблей ВМФ России, особенно - подводных лодок. Но, тсс - это Страшная тайна.
        Если говорить прямо, в лице этих трех парней, Айтим потерял треть своего активного боевого костяка и значительно утратил свои позиции.
        - Ждем-с, - Я медлил. Часы отмерили половину из пятиминутного срока, установленного в рамках игры для введения подкреплений. Но, при этом - противник уже успел ввести восемь кораблей, большая часть из которых - немецкие убер - 'танки', блестяще забронированные, и при этом на диво шустрые броненосцы типа 'Брауншвейг'. Невеселое начало, но, еще не вечер.
        Вот уже и третья минута стала достоянием истории
        - У них еще пятеро, - простонал Фирнен. - 'Бородинцы' рулят.
        - Парни, у кого есть 'Формидейблы', 'Потемкины' и 'Сюфрены', - Все, больше медлить нельзя. Малейшая задержка - и мы лишимся преимущества - эти три типа броненосцев давно пользовались в Симуляторе славой самых крепких кораблей. Тоже 'танки', хотя и не столь крепкие, как детище сумрачного тевтонского гения. - Готовьте их для боя.
        Придется работать от обороны - брать корабли покрепче и медленно заманивать противника под огонь береговых батарей и на минные банки. Потому что, чует мое сердце, следующие корабли, которые Альянс соизволит нам противопоставить, 'порадуют' меня еще меньше.
        Тут меня снова отвлекла суета, которую устроила, пытаясь привлечь мое внимание, лежавшая рядом на столе личинка взрослого компьютера.
        Матрица планшета моргала в такт всполохам молний за окном. Это не могло не тревожить, ведь же - планшет вещь недешевая, так что не хотелось бы, чтобы он перегорел. Но, и отключать его от зарядки тоже было нельзя - следовало зарядить батарею полностью, а то когда еще получится это сделать (а ведь все знают, что если выйти в тихую, безветренную ночь на опушку леса, то в полной тишине можно будет услышать, как ваш планшет жрет заряд батареи).
        Четыре минуты.
        - Всем приготовиться! - Свой выбор я остановил на "Ретвизане" - детище американских верфей обладало хорошей мореходностью, хотя и отличалось непокорным нравом. В игре он чаще всего использовался не как 'сольный боец' в эскадренных боях, а исполнял роль корабля второй линии, вместе с другими 'дамагерами' - отличающимися мощной артиллерией 'Формидейблами' и 'Микасами' - поддерживая огнем главного калибра своих более защищенных товарищей - те же 'Брауншвейги' и 'Потемкины'. Впрочем, как командующему объединенными силами, мне не было необходимости самому лезть в бой в первой линии. Поддерживая товарищей с занятой позиции и контролируя развитие событий, я приносил больше пользы, чем, в качестве еще одного игрока в общей мясорубке из нескольких десятков кораблей.
        - В четыре сорок - все заходим! - Довел я свой приказ до товарищей. Требовалось продержать противника в неведении до самого последнего момента - тогда, психологический удар 'Вы нас не ждете? Тогда мы идем к вам!' приносит максимально возможный результат. Внезапно оказавшись в заведомо проигрышной ситуации, противник зачастую ломается психологически, теряет инициативу ведения боя, чего иногда достаточно, чтобы переломить ход сражения, превратив его в бойню сломленного противника. - Продублируйте в чат Союза.
        Я держал руку, что называется - на пульсе, готовый одним из первых ринуться в бой.
        Часы на компьютере послушно отсчитали последние секунды до часа 'Ч'.
        - Всем войти в порт! - Приказал я. - Повторяю - всем в порт!
        Мой белоснежный красавец - 'Ретвизан' отказался во второй линии спауна (так называлась во многих играх, еще со времен незабвенного Doom II, зона высадки игроков в игровое пространство). По списку активности я отмечал, как растет количество моих союзников. Двадцать, двадцать два, двадцать семь, тридцать четыре, сорок один, пятьдесят семь, шестьдесят, шестьдесят четыре... И все. Время окончилось!
        Шестьдесят четыре корабля привел на защиту порта Союз.
        Одного взгляда на список наших противников мне хватило, чтобы понять - мы победили.
        К тем тринадцати, что заспаунились сразу, Альянс подтянул еще почти три десятка кораблей. Они уступали нам численно. И, несмотря на то, что у них сумрачных тевтонских "Брауншвейгов" было больше половины личного состава, им не суждено было победить. И, они тоже это поняли.
        Порт им не взять - не тот перевес, чтобы можно было трепыхаться по программе 'максимум'. Значит - будут пробовать нанести максимальный вред или - взять хитростью.
        Но, я тоже не пальцем деланный.
        - Разбиться на отряды по пять кораблей, - когда я командую - я ловлю от этого кайф. Да, мне нравится приказывать, не скрою. Личность я авторитарная, можно сказать даже деспотичная. Многие в моем собственном флоте этого не любят (говорю вам истинную правду - даже попытка заговора была - в итоге на глобальном морском просторе Симулятора появился флот Слава Латке), но поделать с этим ничего нельзя. Человечество будет следовать даже за самым жестоким из лидеров до тех пор, пока этот лидер старается во благо страны (церкви, фирмы, человечества, словом, любого сообщества). И я устроил парням очередную порцию 'хлеба и зрелищ'.
        - Скажем дружно - 'Ура геноциду!', - да, с шутками у меня тоже проблема. Специфический у меня юмор - черный и мрачный.
        - ...жики!...пропал...делать?..ко...ар!...срочно...!- Треск в наушниках появился внезапно. Шипение, сквозь которое я мог слышать лишь обрывки переговоров моих парней.
        Народ был заметно встревожен, да и меня ситуация откровенно встревожила.
        Картинка игры на мониторе замерла. Ни малейшего движения.
        Нет, ну это уже наглость! В момент триумфа, такая подлость...!
        Я убрал звук в наушниках. Это настоящая трагедия - пропустить практически безвозмездное избиение вражеского флота!
        Свернув окно игры, я отметил сразу две вещи.
        Первая - связь отсутствовала напрочь, так что скинуть парням сообщение в соцсеть, что у меня проблемы с железом и командование переходит к Малкольму и Вервольфу - я не мог. Впрочем - это было меньшее из зол. Увидев, что я оффлайн - парни разберутся сами, чай не маленькие.
        Вторая же 'незадача' находилась на стене. Да, это был мой телевизор, на котором, так же как и на компьютере 'зависла' картинка. Но, что эта за картинка...
        По незнанию, этот кадр можно было принять за сцену из фильма-катастрофы. Но, я точно знал, что это не так.
        В правом верхнем углу картинки надежно 'приклеился' логотип столь не любимой мной передачи новостей. Но, это бы еще ничего.
        Я не помнил, чтобы во Владивостоке снимали фильм-катастрофу. А в том, что смазанная фотография обугленных высоток, раскиданных без малейшего намека на градостроительную политику, указывала именно на Владивосток - я не сомневался. Уж столицу Приморья, я не забуду даже в страшном сне и не спутаю ни с чем.
        Самым последним фактором, который мог довести меня до инфаркта (в мои-то двадцать три!) была надпись уже совсем не бегущей строкой.
        'Солнце выжигает мир! Спасайтесь!'
        Примерно через секунду, когда до меня дошло, что в моей комнате (даже несмотря на шторы) стало слишком светло, я вспомнил о своем телефоне (он же планшет). Стоило только перевернуть его экраном от тумбочки, и все стало сразу понятно.
        Да, конечно он стоял на беззвучном режиме.
        Иначе бы я услышал те семьдесят пять звонков, что числились у меня в 'пропущенных'. Да, меня искали. И, вполне возможно, что именно из-за выключенного звука, все дальнейшие события, вся моя жизнь сложилась именно так, а не иначе.
        'Выходит, надо было строить бункер!'
        Это были мои последние мысли, перед тем, как стена огня хлынула сквозь окно в мою квартиру.
        Сперва было нестерпимо светло, затем, меня окутала темнота.
        Но, как и подобает истинному русскому - я ушел из жизни виртуозно матерясь.
        Глава 2. Марномакс
        Санкт-Петербург, 27.01.1904.
        Согласно канонам Голливудского кинематографа, камеры для заключенных в России должны быть маленькими, неуютными каморками, лишенными окон, покрытыми плесенью и кишащими крысами и тому подобной омерзительной живностью. Ибо такими, с точки зрения просвещенных американских кинематографистов, они достались России в наследство от прошлой тюрьмы народов (Советского Союза), а тому в свою очередь - от позапрошлой (Российской Империи).
        Как говорил один мой хороший знакомый: 'Любой бред - от недостатка информации. Или от дефицита мозгов'. Так вот - в нынешней ситуации, я готов был с ним согласиться. Ибо, американские режиссеры не знают, о чем снимают фильмы.
        Камера, которую отвели мне, напрочь рушила всю концепцию мрачности и непередаваемой тоски, которая навязчиво прививалась в двадцать первом веке зарубежным кинематографом.
        К слову - прививалась довольно успешно, поскольку многие из моих знакомых до момента солнечного катаклизма были твердо уверены, что каждый первый из заключенных в местах не столь отдаленных состоит в мифической 'братве', пьет по-черному сивуху, ходит в спортивном костюме и навешивает на себя цепи из золота толщиной с сытого питона. Разве что, манера носить несколько килограмм кокаина в деревянной ноге вызывает некоторое сомнение. Надо отдать должное 'фабрике грез' - американский образ жизни и американское мышление они прививают весьма упорно вот уже несколько десятков лет. Мы же с вами понимаем, что сценаристы и декораторы черпают эти образы 'России' со слов эмигрантов и их потомков, много лет назад самостоятельно покинувших страну или высланных молодой советской властью. Надо ли говорить, что человек, лишенный Отечества не по своей воле, превращается в озлобленное существо с гипертрофированной обидой на дом, которого лишен? А стоит еще вспомнить, что значительная часть эмиграции так называемой 'второй волны', концентрирующаяся в Нью-Йоркском районе Брайтон-Бич, несет в глазах неизбывную обиду на
несправедливый мир уже последние пару тысяч лет. Так что вряд ли в этой ситуации в американском кинематографе мог возникнуть не то, что позитивный, а просто даже объективный образ России вообще и ее пенитенциарной системы в частности.
        Вот поэтому и думают американцы, что у каждого русского есть домашний медведь, совсем ручной, и (пока не напьется водки) даже умеющий играть на балалайке, дома обогреваются ядерными реакторами, а передвигаемся мы на танках, и лишь иногда - на ракетах. Не говоря уже о том, что мы 'спим и видим, как бы захватить весь свободный мир'.
        Обо всем этом я думал в первые часы своего заключения. А что мне еще оставалось делать, если ничего другого я делать не мог просто физически? Тело ныло от пережитого, руки и ноги не слушалось, возможность хоть как то контролировать свои конечности вернулась ко мне далеко не сразу.
        Просторное помещение, выбеленное и выкрашенное в прагматичные бело-серые тона, с вмонтированной в пол кроватью и вделанным в стену столиком - что еще нужно для того, чтобы отречься от мирских забот и предаться думам о судьбах Отечества?
        Откинувшись на довольно жестком соломенном тюфяке, покрывающем мое спартанское ложе (именуемое в определенных кругах 'шконкой', а на официальном языке - нарами), я лежал и думал. В моем нынешнем положении, это было единственно возможным занятием. Хотя (тут я опять позволю себе немного саморекламы) способность здраво мыслить, находясь в таком положении, свидетельствует об уровне самоконтроля, который не каждому доступен.
        Испокон веков камеры - 'одиночки' разрабатывались для изоляции человека от социума. Будучи по всей своей природе существом общественным, человек не может долгое время не есть и не общаться с другими людьми. Но, если голод человек в состоянии заглушить курением сигарет, питьем воды, то изоляция от других людей, от животных, от окружающего мира, так называемая 'сенсорная депривация', в большинстве случаев рано или поздно приводит заключенного в панику.
        Мир, такой необъятный и полный возможностей, вдруг резко сокращается до размеров каменного мешка размером три на пять метров, с единственным окном, слишком высоко расположенным, чтобы в него можно было любоваться окрестностями, перечеркнутым поперечными прутами арматуры. Да и вид из него, мягко говоря - не из приятных.
        Конечно, если вы не являетесь любителем созерцать серые, обшарпанные от времени стены других корпусов того же самого заведения что и служит местом вашего пребывания.
        Стоит отметить, что находился я, как это выяснилось уже позже, в 'одиночке' Трубецкого бастиона Петропавловки. А они от века, практически со времени постройки, с петровских времен, когда в бастионе держали опального царевича Алексея Петровича, использовались для изоляции 'политических' заключенных. Жесткий режим, безоговорочное исполнение распорядка и соблюдение дисциплины, двухразовое питание с подачей небогатого рациона через 'кормушки' в дверях камер, все это создавало обстановку, позволяющую даже очень стойким 'клиентам' дозреть до 'разговора по душам' с заинтересованным в этом оперативным сотрудником. А в том, что такая беседа непременно состоится - сомневаться не приходилось. Иначе, какой смысл держать меня на пайке, не предъявляя мне никаких обвинений, и даже не задавая вопросов? Особенно - после катаклизма, который выжег Дальний восток, как лупа школьника-садиста, устроившего 'нашествие на муравейник марсиан с лучами смерти'.
        Последнее, что я запомнил в мире, выжигаемом безжалостным Солнцем, это сперва яркий свет, а потом - непроглядная темнота.
        Холод, пришедший на смену темноте, как раз и привел меня в чувство.
        И я закричал.
        Нет, мне не было страшно.
        Мне было больно. Я словно разом почувствовал, как сломали всем мои кости, порвали все жилы, нарезали на лоскуты кожу и проехались по мне катком.
        Затем - судорога. Меня колотило так, что у меня родилась ассоциация с электриком из анекдота, собравшим 'три фазы' и с девочкой, которая 'ничего себе чихнула'.
        Момент перехода судорог в бессильную дрожь от холода я не смог четко зафиксировать. Было мне, знаете ли, не до четкой фиксации. Как говорят по этому поводу в 'жемчужине у моря', в тот момент 'я имел другие интересы'. Но вот что я почувствовал весьма отчетливо, так это ощущение того, что к некоторым частям тела притрагиваться не стоит -слишком уж они холодные.
        Близорукость и царящий в камере полумрак не позволили мне как следует рассмотреть комнату - все-таки я не кошка, чтобы вот так с ходу в темноте ориентироваться в незнакомом помещении, как у себя дома. Однако же, мне все-таки хватило остатков сил и ловкости, чтобы нащупать стопку одежды, а также грубое суконное одеяло - далекого предка тех, с которыми вас познакомит проводник плацкартного вагона или каптенармус воинской части. Во всяком случае, после нескольких попыток, окостеневшие от холода пальцы все же подчинились мне, и я смог обеспечить себе хотя бы относительные тепло и уют.
        Сколько времени я провел, скорчившись в позе зародыша и натянув на самые нос и уши колючее одеяло - не знаю. Я даже не попытался сориентироваться в комнате - темнота и близорукость - это неприятно, да и сил не было, голову вертело в послешоковом 'отходняке'. Всякий, кто переживал тяжелую травму, меня хорошо поймет, а остальные - просто поверьте моему опыту.
        Уже к утру сбылся мой прогноз относительно того, что 'такая беседа непременно состоится'.
        За мной пришли.
        В камеру вошли два очень похожих друг на друга невысоких, крепко сбитых мужика в серой форме. Один из них остался у двери камеры, а второй пододвинул ко мне обнаруженный еще с вечера сверток с одеждой, и, не допускающим возражения тоном, пробасил 'Соизвольте одеться, господин хороший, вас приказано доставить'. Голова еще плохо реагировала на слова, но вот особенности одежды я отметил всем телом - она, похоже, была сшита из грубой шерстяной ткани, безо всяких примесей типа лайкры или вискозы. Уж не знаю, угадал ли я с составом ткани, но, во всяком случае, уже через считанные минуты - это одеяние натерло мне все и везде, что и где только можно. Не могу не поделиться с вами впечатлениями - идти на допрос в одежде, которая настолько немилосердно натирает - не самое приятное ощущение в мире. В моем списке отрицательных ощущений оно идет сразу же после 'позвонить пьяным своей бывшей' и непосредственно перед 'нарваться на московское руководство, имея неподготовленную квартальную отчетность по плану сбыта'.
        Как только я, путаясь в незнакомой одежде все еще подрагивающими руками, кое-как облачился, меня потащили на допрос. Буквальным образом - потащили, поскольку к этому моменту я, конечно, мог сделать несколько неуверенных шагов, но расстояние в пять шагов от нар до двери показалось примерно таким же длинным и мучительным, как полярная экспедиция капитана 2 ранга Скотта. Так что если бы не крепкие руки моих конвоиров, стальной хваткой прихвативших мои предплечья, то и кончился бы мой тогдашний поход примерно так же, как и вышеупомянутая экспедиция.
        Суета, связанная с подъемом и одеванием, несколько прояснила мой рассудок. И уже в коридоре мой здравый смысл начал сначала робко, а затем все более уверенно бунтовать против окружающего. Вскоре этот бунт увенчался успехом, потерпевшее временное поражение эго, отвечающее за юмор, было загнано в дальние уголки сознания, а интеллект начал 'молотить' в полную силу, анализируя информацию, которая, по здравом размышлении никак не соответствовала всему, что предшествовало моему мучительному пробуждению.
        Спусковым крючком для моего мозгового штурма явился снег. Да - да, самый обычный снег, который выпадает зимой. И объяснить его появление на подоконниках не особо чистых окон я ничем, кроме как внезапным пришествием зимы, не мог. Но, спрашивается - откуда зима в разгаре лета? Или меня переместили из солнечного летнего Хабаровска в заснеженную Сибирь, где медведи ходят в ушанках и пьют паленую водку? Но эта мысль была бы уместной для москвича, для которого все, что расположено чуть восточнее (а особенно - северо-восточнее) МКАДА - уже терра инкогнита (некоторые говорят откровеннее, 'ссыльно-каторжная местность'). А любой нормальный русский человек в курсе, что летом, вообще-то, в Сибири, даже в Якутии жарче, чем, скажем, в Москве - таковы уж особенности резко континентального климата.
        Судя по тому, что я мог видеть из окон коридора, по которому меня конвоировали, место, где меня содержали, располагалось в городе - я видел крыши домов, да и сама площадь застройки говорила о том, что я не в глухой тайге. Плюс - сравнительно широкая река, чьи свинцовые воды я ясно увидел, бросив взгляд поверх каменных стен, огораживающих комплекс строений.
        Одно то, что в черте города расположена тюрьма - а как иначе назвать комплекс массивных зданий с вооруженной охраной, зарешечатыми окнами и металлическими стенами, окруженный высоченной каменной стеной с часовыми наверху? - вызывало у меня множество вопросов.
        Конечно, располагать тюрьму в городе - не запрещается, как мне помнилось, однако, густая застройка по берегам реки и роскошь дворцов, которые успел зацепить взгляд, не могли не привести меня к выводу, что тюрьма располагается в самом центре этого города. А это уже было, мягко говоря - необычно. Потому как все колонии и тюрьмы, с которыми я имел опыт познакомиться - располагались либо на окраине города, либо далеко за его пределами, дабы не вводить сидельцев в соблазн сорваться, перемахнуть через сетку забора и скрыться среди домов. И, к слову - а где прожекторы на вышках?
        Разобрать еще больше деталей я не успел, так как коридор закончился и меня повели вниз по лестнице.
        Внутренности тюрьмы так же вызывали вопросы. Учитывая, что меня содержали в блоке с камерами - почему коридоры не снабжены решетками? Или здесь настолько уверены, что заключенные не побегут - и поэтому охрана ходит невооруженная, режим - всего лишь видимость. И, где привычные для тюрем люминесцентные лампы, кабели проводки...?
        Не думайте, что я настолько компетентен в планировании помещений тюрем, но, смею заверить - хватает одного раза побывать в любом из учреждений этого типа, и отсутствие многих вещей - например - электричества - будет бросаться в глаза так же, как и носорог на Красной площади.
        Мой вояж закончился перед металлической дверью. Конвоир отодвинул массивный засов, втолкнул меня внутрь.
        Помещение с деревянным столом в центре, без окон встретило меня тусклым, мерцающим светом как будто сошедшей со стендов Политехнического музея расположенной в центре стола 'лампочки Ильича', даже из-под антикварного зеленого матерчатого плафона была видна ее непривычная форма - с 'сосочком' на баллоне. В свете лампы была видна такая же, как лампа, безумно архаичная пишущая машинка (в голове мелькнуло название - 'Ремингтон'). Всё, кроме стола и небольшого куска пола вокруг него, было укрыто в полутьме. Так что, понять истинные размеры допросной камеры я не мог. И это слегка настораживало.
        Конечно, разум подсказывал, что оперативник, который собирался сейчас со мной работать специально обставил ситуацию таким образом, чтобы создать мне некомфортные условия, вывести меня из равновесия, в общем, надломить волю к сопротивлению. Но, как вы понимаете, быть готовым теоретически и в реальности 'с непреклонностью встретить тяготы' это совершенно не одно и то же. И, кроме того, дрожащие коленки, трясущиеся руки и дурнотно кружащаяся после болевого шока голова не добавляли мне уверенности. Так что от открывшегося мне в кабинете вида я откровенно струхнул. За двадцать с хвостиком лет меня еще не допрашивали в казематах, словно вырванных из исторических справочников о злодействах белогвардейцев в Гражданскую и прочей 'дас блютише штазня'.
        - Ну-с, милостивый государь, извольте присесть. С противоположной от меня стороны стола, из темноты, вынырнул 'гражданский' - среднего телосложения мужчина, в костюме, обладатель несколько вычурных, можно даже сказать - франтоватых усов. Ощутимо резануло слух то, как он говорил. Нет, конечно, я его понимал, но некоторые обороты речи как будто сошли со страниц Пикуля, ну, или Акунина.
        Он указал мне на стул с моей стороны, на котором я и расположился. Решительным жестом он отослал конвой за двери камеры. Как только надзиратели скрылись за дверью, и за ней послышался грохот засова, собеседник принялся молча, с совершенно бесстрастным лицом разглядывать мою скромную персону, словно какого-то диковинного зверя. Спустя несколько минут его лицо тронула несколько кривоватая, недобрая улыбка.
        За свою недолгую пока жизнь я, тем не менее, предостаточно насмотрелся на разнообразных обитателей 'человеческого зоопарка', однако никогда до этого момента мне не приходило в голову, что я и сам могу стать в нем экспонатом. Поэтому мое терпение скоро лопнуло, и я спросил 'подозрительного типа гражданской наружности' прямо в лоб:
        - Кто вы такой и что вам от меня нужно?
        Улыбка снова тронула бесстрастное лицо собеседника.
        - Позвольте-с представиться, милостивый государь, мое имя вам непременно пригодиться, ведь пообщаться нам, по всей видимости, придется изрядно. Ротмистр Отдельного Его Императорского Величества корпуса жандармов Лавров Владимир Николаевич, начальник Разведочного отделения Главного штаба. Собеседник чинно кивнул мне головой, но руки, конечно, не подал. Оно и правильно - вдруг придется мне этой же рукой морду начистить. А 'церберы', доставившие меня на допрос, уже покинули камеру. - Итак, сударь, нам с вами предстоит серьезно, да-с, весьма серьезно поговорить!
        'А вот и глюки!', - невесело подумал я.
        Для тех, кто не знает - ротмистр В.Н. Лавров был вполне реальным персонажем, жил он в концеXIX - начале XX века. По крайней мере, о существовании человека с таким именем и званием (вернее, как тогда говорили, чином) я читал в нескольких исторических монографиях, посвященных той эпохе. И, надо вам заметить, из этих книг вырисовывался далеко незаурядный руководитель. В начале своей карьеры он, будучи тогда еще офицером Отдельного корпуса жандармов, отличился в борьбе с иностранными разведками в настоящем 'гадюшнике', концентрирующем интересы нескольких разведок - в Закавказье. А с 1903 года возглавил Разведочный отдел - структуру, являвшуюся прообразом современной контрразведки. Причем работа отдела отличалась почти фантастической результативностью - за десять лет она вскрыла больше заговоров против государства российского, чем можно было предположить от вновь созданного подразделения. Что сказать - закономерно, что в 'тайную стражу' издревле попадали люди, способные питаться подножным кормом, жить в постоянном напряжении, но, радеть за интересы Родины. И, Лавров среди них - настоящая легенда.
Правда и судьба его Разведочного отделения в итоге была закономерной для России-матушки - сожрали коллеги-конкуренты из состава Департамента полиции.
        И вот сейчас все мои внутренние органы в унисон принялись нашептывать мне, что именно эта легенда отечественной контрразведки сейчас передо мной и сидит. Что порождает множество новых вопросов.
        - Эхм... - я замялся. Нет, конечно же, правила приличия для меня - святое. И представиться нужно. Но, абсурдность ситуации меня несколько коробила. Хотя, больше меня задело то, что эти шутники, которые устроили весь этот спектакль (а кроме как примитивной шуткой это быть не может - не переместился же я во времени!?), не придумали ничего, кроме как нацепить на себя личность легенды контрразведки. - Недурственно, конечно получился розыгрыш у вас, кем бы вы ни были. Но, вот только страна, в которой работало Разведывательное отделение - развалилась в 1917 году, да и само это отделение в 1910 году было расформировано. Могли бы придумать сказку получше. У меня, конечно, после солнечной вспышки мозги запеклись, но не настолько же...
        Пока я говорил, я видел, как на лице Лаврова в свете тусклой (ватт 20, не больше) электрической лампы появляются все новые и новые тени. Казалось, за те пару секунд, которые были мной потрачены на разоблачительную тираду, мой собеседник посерел лицом и состарился лет на пять.
        - Складно поете, голубчик, да-с, складно. Он прищурил глаза так, что в полутьме его можно было принять за азиата. Этакого старого учителя кунг-фу, проживающего в своей келье в Шаолине и ожидающего появления нового ученика, наконец-то достойного постичь все тайны и премудрости древнего боевого искусства. - Однако же, милостивый государь, хочу вам напомнить одно весьма существенное обстоятельство, кое вы в своей революционной запальчивости соизволили упустить. На дворе, милейший, лишь месяц как наступил 1904 год от Рождества Христова, а до напророченных вами 1910, а тем паче - 1917-го нам еще предстоит дожить, вот такой афронт-с...
        'Демократизатором' по почкам меня не били и ледяной водой из ушата не окатывали, но ощущения были похожие.
        Кровь прилила к коже, волосы начали подниматься дыбом, глаза непроизвольно полезли из орбит - в крови начал гореть адреналин.
        Потому что, в моей голове только что сложился пазл.
        Тюрьма в центре города, рядом с рекой, дворцы и набережные - раз.
        Антикварные лампы накаливания в коридоре и на столе Лаврова, полное отсутствие люминесцентных, а уж тем более - светодиодных - ламп, - это два.
        Музейная пишущая машинка вместо хоть какого-нибудь компьютера - это три.
        Архаичная одежда охраны - четыре.
        Странноватый, как будто из исторических фильмов, говор Лаврова и надзирателей - пять.
        Ну и, в графе 'прочее' - отсутствие камер наблюдения, колючей проволоки, светящихся табличек 'Выход' и тому подобных атрибутов современности.
        Да и неподдельный металл убеждённости в голосе Лаврова, когда он говорил про 1904 год на дворе.
        Стоп, батенька, приехали!
        - 1904 говорите? - Подтвердить или опровергнуть нелепую, невозможную, отрицаемую всеми известными мне физическими законами возможность переноса по времени в прошлое (в будущее - иное дело, тут хоть какие-то варианты возможны), понять, розыгрыш это или все-таки реальность, я мог только с помощью своих знаний. И, странным образом, сидящий передо мной человек назвал тот год, которым я интересовался большую часть своей жизни. - Какие корабли японцы повредили на внешнем рейде Порт-Артура? Если это не розыгрыш, и я действительно в том времени, о котором вы говорите, то началась русско-японская война!
        Я блефовал. Свою гипотезу о том, в каком времени я очутился, я строил исходя из двух предположений.
        Первое заключалось в том, что сказал 'на дворе почти как месяц 1904 год' - а значит, год еще только начался.
        Второе - за окном лежит снег, значит это первый квартал года. И значит, война должна уже начаться.
        - Вот-с, значит, какую арию вы изволите исполнять, господин террорист... ах, извините, у вас же, кажется, принято обращение 'товарищ' - оскалился Лавров. - Войну пророчите с Японией? Немедленно признавайтесь, от кого получили эти сведения? От японских лазутчиков? От британцев? Извольте немедленно отвечать! - Он хлопнул по столу рукой и поднялся со стула, нависнув надо мной. - Кто надоумил вас готовить покушение на Государя, акт террора в Зимнем дворце? Кто финансировал вас и вашу организацию? Ну-с, говорите!
        - Что за бредятину вы несете? - Я рассчитывал, что он стушуется моими вопросами, однако не на того нарвался - многоопытный жандармский офицер перешел в контратаку, видимо решив 'додавить' меня моментальным натиском, который нередко срабатывал на неподготовленных к такому подследственных. Ну-с, не выйдет, господин разведчик. Не вы один пользуетесь на допросах такими приёмчиками. Мы и сами с усами. Знаем, как противостоять тактикам допроса. Я моментально скатился в защиту, демонстрируя покорность и задавленность. Мне нужно было время оценить ситуацию... - Какой государь, какой Зимний, какие, к чертовой матери, товарищи? Вы, о чем говорите? Кого взорвать?
        Нехорошо улыбаясь, Лавров достал из ящика своего стола массивный кожаный портфель, из которого и начал, одну за одной, выкладывать до боли знакомые мне предметы.
        - Извольте-с убедиться, милостивый государь, на всех этих предметах и приспособлениях нанесены надписи на нескольких иностранных языках. Большинство этих надписей очень мало что говорят нашим экспертам, также незнакомы нам и торговые марки, а, скажу вам откровенно, у многих предметов нам непонятно даже их назначение - говорил он, слегка сбавив свой напор. - и все это мы, милостивый государь, нашли при обыске вашего почти бездыханного тела, обнаруженного лейб-казаками из дежурной смены охраны Зимнего дворца ...
        Пока он говорил, я наблюдал, как на стол ложатся предметы. Такие простые и привычные в моем мире, для него, они должны были казаться чем-то непонятным. Ну, скажите, кто в здравом уме будет держать мирную зажигалку Зиппо как будто это бомба?
        - Итак, милейший, мне нужны ответы, - как только последний предмет оказался на столе, Лавров убрал с портфель обратно в ящик стола.
        - На какие вопросы? - Прищурившись, я смог разглядеть в куче выложенных передо мной вещей очки в матово-черной оправе. Очки эти я приобрел пару лет назад (ну или лет сто с хвостиком вперед - кто уж тут разберет, хотя с тем фактом, что я, таки, попал в прошлое, мой разум уже смирился, причем - подозрительно быстро. Это даже настораживало.), и с тех пор они стали почти продолжением меня, непременным атрибутом, без которого жизнь казалось неполной.
        Пара секунд мне потребовалось, чтобы в тусклом свете керосинового огня мои сомнения сгорели в огне безжалостной реальности, как ведьма в Средние века.
        - Господин ротмистр, позвольте воспользоваться своими очками?
        - Извольте, милейший, но только ими - упаси Вас Господь потянуться к чему-либо еще, пока у меня нет уверенности в назначении всех этих предметов.
        Едва на моей переносице оказались очки с положенными мне окружным окулистом диоптриями, я был готов суеверно перекреститься и неистово молиться всем известным мне богам, начиная от Посейдона, заканчивая Данунахом.
        Да, передо мной сидел именно Владимир Николаевич Лавров. Несколько моложе, чем на тех фотографиях, что были в моем распоряжении в моем времени. И вот сейчас, глядя в пронзительно-острые, наполненные профессиональным свинцовым холодком глаза, я окончательно расстался с последними сомнениями в том, что вариант 'Модус - тебя разыграли!' останется невостребованным.
        - Итак, я повторяю свой вопрос. Кто вы, и с какой целью проникли в Зимний дворец? - Лавров говорил спокойным тоном, но, бьюсь об заклад - профессиональное рвение требовало от него 'расколоть' меня в предельно короткий срок, ведь здесь очевидным образом стоял вопрос о безопасности самых первых лиц державы. Ну не привыкли в двадцатом веке мои коллеги к активному сопротивлению на допросах.
        Хотя, надо признать, 'в несознанку' я скатываться не собирался. И даже 51 статью Конституции РФ не собирался ему припомнить. Мало того, что она начнет действовать еще лет через 90 после моего времени пребывания, так ведь в этом времени я рискую очень серьезными карами, только заикнувшись о законе, ограничивающем власть монарха, Царя-батюшки, одного из столпов триединого принципа 'православие - самодержавие - народность'. Не то, чтобы меня немедленно повесят - нет, зверства гражданской войны, когда что для белых, что для красных человека 'шлепнуть' будет - что водички попить, за любое неверное слово, да даже за косой взгляд не вовремя. Но вот долгий путь по этапу до гостеприимного Нерчинска, а то и до не менее гостеприимного Корсакова на Сахалине был мне в этом случае практически гарантирован. Что поделать - это же Россия, двадцатый век. Улыбаемся и машем.
        - Позвольте я вам кое-что расскажу, дорогой Владимир Николаевич, - там, в далеком две тысячи пятнадцатом году моя наблюдательность и сообразительность стали залогом моего карьерного роста. Правда, не будь противодействия в высоком начальстве - давно бы носил погоны с большим числом звезд. Уж на внеочередное - я бы наработал.
        Посему, разглядывая ясным взором через линзы в пять диоптрий, предметы на столе, я отчетливо понимал, что в прошлое я попал не один.
        Я не курю. Посему, пачка сигарет 'Прима' и бензиновая зажигалка Зиппо, которую так опасливо держал в руках Лавров, могли принадлежать только одному из моих современников. А значит - я здесь далеко не один. И судя по количеству вещей, что лежат передо мной - либо я попал в прошлое с барахольщиком из бородатого анекдота, либо со мной в прошлом - не один десяток современников. Мысль о розыгрыше я похоронил окончательно.
        Верхней одежды тут не было. Только то, что нашли в чужих карманах, сняли с рук, шей, запястий и пальцев: наручные часы, кольца, цепочки, медальоны, зажигалки, связки ключей, пачка жвачки, леденец 'Барбарис', упаковка семечек 'От старушки из деревни', фантики, перочинный нож...
        И тут я увлекся. Да, это тоже одна из моих особенностей. Подзабыв о предупреждении Лаврова, едва не прокричав 'Йо-хо-хо!', я выхватил свой планшет из-под горы подарков из будущего, которыми он был небрежно завален.
        - Если получится, дорогой мой Владимир Николаевич, - я недовольно поморщившись провел пальцем по сети царапин, покрывшей экран южнокорейского девайса, пропутешествовавшего со мной из будущего (прошлого?), то я не только расскажу вам массу интереснейших вещей, но еще и покажу.
        Даже в тусклом свете слабенькой лампы, я увидел, как напрягся Лавров, когда я потянулся к куче предметов на столе, а когда я с силой нажал на выступающую из корпуса кнопку включения, он лаконично выругался в усы и рванулся в обход стола ко мне, намереваясь вырвать планшет из моих рук.
        - Конвой! - крикнул он в сторону двери. В ту же секунду загрохотал засов - по всей видимости, дежурные настороже ожидали под дверью.
        Лишь теперь я сообразил, насколько опрометчивым было решение без разрешения следователя хватать предметы со стола. Тем более учитывая тот факт, что тот подозревал во мне террориста, а ни один из незнакомых ему заграничных предметов не был освобожден от подозрения в том, что он является орудием террора. В последний момент я положил планшет себе на колени и прижимаю его корпусом, скорчившись в позе эмбриона. Лишь бы он работал, лишь бы работал! Чувствительный удар в бок снес меня с табурета и бросил на пол. Затем сноровистые, с совершенно стальной хваткой, кисти конвойных вывернули мне руки, а шею взяли в полунельсон. Черт, как больно-то... Главное, не распрямиться, главное ноги и тело должны по-прежнему прикрывать планшет и не дать ему упасть на пол, разбиться...
        Резкая мелодия активации вырвалась из пары динамиков в торце планшета, заставив всех находящихся в комнате застыть от изумления.
        Осторожно, по чуть-чуть, я отпустил ноги от тела и позволил планшету аккуратно лечь на пол экраном вверх. Потемки допросной камеры озарились белым светом экрана, на котором появился логотип одной известной компании.
        - Что это такое, милостивый государь? Извольте немедленно объясниться!
        Надо отдать должное самообладанию контрразведчика - меня больше не били, и ни он, ни кто-нибудь из конвойных не прихлопнули нежную электронику подошвой сапога или ботинка.
        - Господин ротмистр, прикажите конвойным отпустить меня, я не могу говорить, пока они настолько мастерски выкручивают руки и сворачивают голову.
        - Но вы должны мне дать слово, что не будете более делать резких движений и не станете трогать предметов, кроме как с моего разрешения.
        - Да, безусловно, простите за горячность, впредь я буду сдержаннее. Так я могу взять свое устройство? Без этого я не смогу вам продемонстрировать его назначение и возможности.
        - Ну что ж, извольте, но никаких резких движений. Ищенко, свободен, Слободин - останься, встань за спиной у господина, и в случае чего - не дай ему дернуться.
        Наконец-то вожделенная вещь была в моих руках. Разблокировав экран монитора, я в два клика запустил первый попавшийся под руку видеоролик.
        - Русско-японская война началась с неожиданного нападения японского флота под командованием... - глухой бас диктора огласил своды допросной.
        - Как я уже и сказал, - я скривился от нахлынувшей боли в левом боку. Хорошо ж меня помяли. - Я из будущего. И у меня сведения первостепенной важности.
        ***
        Ничто так не клонит в сон, как мягкий матрас и пушистое одеяло.
        Соломенный тюфяк и колючее солдатское одеяло мне заменили сразу же, как я вернулся с допроса. Кроме того, выдали тонкое и мягкое белье из тонкой хлопчатобумажной ткани - длинные подштанники и нижнюю рубашку. Несмотря на свой, до смешного архаичный вид, они наконец-то защитили мое измученное тело от грубой шерсти тюремной робы. Измотанный бесконечными вопросами Лаврова, периодически опасливо поглядывавшего косящегося на гору предметов из будущего, я с трудом доплелся до своей камеры. После подробнейшего объяснения по назначению каждого из предметов большинство из них Лавров мне все же вернул, в портфель возвратились лишь карманные ножи, а также огнеопасные предметы - спички и зажигалки. под охраной нового конвоира в свою камеру. На обратном пути в камеру со мной шел только один из конвоиров - тот самый Ищенко, который в процессе демонстрации планшета столь мастерски выворачивал мне руки. Теперь он был, впрочем, много благожелательнее, периодически поддерживал меня под локоть, когда ноги отказывали мне, и даже подсказывал - 'ось, туточки налево, господин хороший'.
        Большинство предметов после того, как Лавров передал их мне, я просто безразлично ссыпал в карманы арестантской робы, я даже не смог заставить себя посмотреть на них. Единственный предмет, который после всех перипетий этой ночи привлек мое внимание, были часы на кожаном ремне, с характерной формой корпуса и особой надписью на циферблате.
        'Адмиральские'. Вариант массовых и очень любимых в СССР, а затем и в России 'Командирских' часов Чистопольского часового завода 'Восток', славившихся своей надежностью и практичностью.
        Мне они достались от деда, умершего почти тринадцать лет назад. Нет, он не был адмиралом, да и ко флоту относился лишь краем - срочную службу он прошел на кораблях Тихоокеанского флота. И как раз со флота он и вернулся с этими самыми часами.
        Помнится, я все детство расспрашивал у деда, как да за какие заслуги он получил эти часы. И, дед всегда отшучивался фразой, что спас адмирала, который ему эти часы и подарил. Больших подробностей я не смог добиться ни от деда, ни от кого другого.
        И вот сейчас, глядя на ритмично отбивающую секунды тоненькую стрелку, я понял, что моя жизнь окончательно изменилась. В худшую или в лучшую сторону - не понятно. Окончательно это стало понятно сразу же, как только Лавров убрал в свой портфель последние листы с протоколом моего допроса.
        - Ну что же, Илья Сергеевич. Я непременно извещу Государя, а также наше морское начальство о том, что вы мне здесь сообщили.
        Я, конечно, мог представиться и Иваном Ивановичем, но если вдруг не повезет и попадусь на лжи? Кто тогда будет верить моим словам, касающимся армии, флота и войны.
        - Если все, сказанное вами - правда, то, полагаю, сидеть вам в Трубецком осталось недолго.
        - Это правда, господин ротмистр, - под конец беседы я был окончательно вымотан. - Пока мы с вами тут беседовали, японцы уже торпедировали 'Цесаревича' и 'Ретвизана', и 'Палладу', которых только мужество и умение их команд, успевших либо посадить торпедированные корабли на мель или подвести пластыри на пробоины, спасло от гибели. Поверьте мне на слово - если срочно не принять мер, то наше поражение в войне просто неизбежно.
        - Успокойтесь, голубчик! - Заверил меня Лавров. - Если это действительно так, и мы не доглядели в Порт-Артуре, так хоть стационеров в Чемульпо спасем.
        - Не получится, - сочтите это предрассудком, но, когда я держусь за часы деда, мне как-то спокойней на душе становится. - Телеграфную связь японцы держат под своим контролем почти неделю до момента атаки. Так что - сообщения не идут ни туда, ни оттуда. Боюсь, первые жертвы войны так и останутся жертвами.
        Лицо Лаврова потемнело. Как человек, который на государственную службу пошел из-за горячей любви к Родине, я его понимал. Воины японского императора благодаря своему вероломству за одни только сутки уже повели в счете, да так, что русскому флоту приходится ой как несладко.
        - 'Маньчжур' так же будет заблокирован в Шанхае, - напомнил я. - Против крейсера он не выдюжит, а если эскадру направить ему на выручку - ее уничтожат по дороге. Одна старая канонерка не стоит флота.
        - Ну-с, это уже решать не нам, Илья Сергеевич, на то есть Шпиц, Генерал-адмирал и, наконец - Государь - отчеканил Лавров. - Впрочем, мы можем только молиться Всевышнему, чтобы они прислушались к вашим словам, и достаточно быстро. Иначе не миновать нам и еще больших бед - враг против нас страшный, вопреки весьма распространенному у нас мнению относительно того, что 'у японца тонки ножки, у макаки мелки блошки'.
        - Постараемся этого избежать, - кивнул я ему уже в коридоре, когда мы оба покинули допросную.
        - И еще, Илья Сергеевич, - Лавров взглядом указал на лежащую в подоле рубахи гору вещей из будущего. - Вы должны вкратце описать мне назначение каждой вещи и дать слово офицера, что среди этого всего нет бомбы или иного оружия.
        Да, мне пришлось ему рассказать, что я тоже офицер и тоже на службе государства. Как-никак, а мы с ним из родственных структур. Установилась между нами тонкая ниточка взаимопонимания.
        - Слово офицера, Владимир Николаевич, - я его и не обманывал. Сигаретами мгновенно убивать я не научился еще, знаете ли. То, что Лавров мог провести перекрестный допрос других пленных из моего времени я допускал, а потому - говорил предельно открыто. Умалчивал лишь то, что не говорил всегда - о себе хорошем. Истину обо мне знают лишь единицы. А вероятность того, что кто-то из них окажется в прошлом - меньше, чем совсем никакая.
        Уже в камере я спохватился, что зарядить планшет мне негде - не то, что зарядного устройства тут нет, а даже если бы и было - я вовсе не был уверен, что местные электрические сети выдают требуемые для устройства параметры тока. Так что свой кладезь информации я выключил, предпочитая сохранить оставшиеся 95% заряда. Эээх, голова садовая, надо было сразу отключить - было бы больше заряда.
        Хотя, какая разница, если я ничего не смогу воспроизвести? Да, у меня в планшете множество информации разного рода - начиная от сборника законодательства России, до инструкции о добывании огня методом трения.
        Конечно, русско-японской войне, флоту, оружию и некоторым историческим персонам на планшете отведено много место - как-никак, эта сфера моих особых интересов. Но, даже половины из них я не смогу воспроизвести до того, как планшет разрядится. Ну нет тут переходного кабеля и принтера, чтобы все распечатать.
        Как в каменный век попал, блин.
        А знаете... Да пусть оно все идет лесом! Быть может, после рапорта Лаврова меня вообще в психушку запихнут, в палату ?6, по Антон Палычу, и проведу там все время вплоть до становления советской власти.
        С мыслями о том, как я буду строить психов, называя себя темным императором, а то и владыкой Сауроном, я и заснул, сжимая в руке 'адмиральские' часы.
        ***
        - Господин Модус, извольте подниматься!
        Не люблю, когда меня пытаются разбудить методом 'он же желе - трясем его ради смеха!'. Это не смешно. От слова совсем. А что если мне приснится, что я в море? А вдруг там будет шторм и у меня все же обнаружится морская болезнь?
        Я пробудился еще с момента как загремел засов. Уж слишком он громкий. Даже уши заболели. И как я только не заметил этого раньше. Видать не до шума было.
        Пара минут с закрытыми глазами мне потребовалась, чтобы понять - кошмар с путешествием во времени - это отнюдь не шизофрения, посетившая меня в качестве музы. Это суровая реальность.
        Надо мной склонился давешний Слободин - один из надзирателей, автор виртуозного полунельсона, от которого до сих пор побаливала моя многострадальная шея.
        - Извольте подниматься, господин Модус! Их высокоблагородие приехали, вас к себе просят, немедля!
        Хорошо хоть мой статус несколько смягчился, я теперь не был однозначным арестантом, так что мне было дано время на умывание и прочие необходимые организму процедуры. У входа в камеру мы встретили и неизменного Ищенко, который, вроде как, даже улыбнулся в усы - 'что мол, статский, ловко я тебя вчера скрутил?'.
        Когда мы со Слободиным вошли в уже знакомый мне кабинет Лаврова, он расхаживал по нему, как лев в клетке. При этом, он был в парадном мундире, со всеми причитающимися знаками отличия.
        - Утро доброе, Илья Сергеевич, - он сдержанно улыбнулся. - Как вам спалось, как здоровье?
        По всей видимости, его действительно волновал вопрос - а не двинул ли я часом ноги? Вот теперь я по-настоящему почувствовал, что нужен родному государству. Иначе б не тянули меня столь спешно к руководителю, мол, проснитесь, господин Модус, на расстрел опаздываете.
        В кабинете Лаврова - сейчас света из окна было достаточно, чтобы разглядеть деревянный диван с прямой высокой спинкой и несгораемый шкаф для документов - сидели еще двое персонажей. В любое время оперативники одинаковы. Среднего роста и с такой же средней, неприметной внешностью. Такой, что если встретил в толпе - то уже через пару минут забыл, и поди разберись - то ли его видел, то ли не его, но точно такого же. А, судя по топорщащимся карманам пальто, они были еще и при оружии. Хм, рассказать им, что ли, про наплечную кобуру. Или у них она уже известна?
        - Пора, Илья Сергеевич - Лавров указал на свой столик, где стоял объемный саквояж, подобный тем, что я мог видеть в фильмах о девятнадцатом - двадцатом веке. - Собирайте свои вещи, переодевайтесь и едемте. Дело не ждет-с.
        - Это что ж за дело-то такое? - Сквозь окошко в камеру бил яркий свет - не иначе как день в разгаре. - Даже выспаться не дали.
        - Не до сна нам теперь, - Лавров указал стопку цивильной одежды - брюки, рубашку, пиджак, пальто, висевшие на плечиках на вешалке в углу кабинета. - Соблаговолите переодеться, и немедленно едем.
        - Как вы и предрекали, война началась. Из Порт-Артура несколько часов назад пришла телеграмма на имя Государя. Японский посол вызван на Певческий мост, к обеду ожидаем манифеста с объявлением войны.
        - Аааа...- как ни кусача была шерстяная тюремная роба, все же она сохраняла тепло. Тем не менее, я прошел за стоявшую здесь же ширму и принялся переодеваться. - Зашевелились черти ускоглазые.
        - Зашевелились, - подтвердил Лавров. - Моя записка государю легла на стол за пару часов до телеграммы о начале войны. С превеликим трудом удалось ее в канцелярию Государя передать. Вплоть до министра дошли.
        - Плеве? - уточнил я. Как оказалось - о носках на резинке тут и не слыхивали. Предлагалось крепить чулочно-носочное изделие к ногам при помощи ремешков. Брр, увольте. Я лучше в своем. Не первой свежести, конечно, но они милы мне, как память.
        - Вячеслав Константинович, он самый, начальник мой прежний - подтвердил Лавров.
        - Что вы ему рассказали? - Боооженьки, да без штанов еще холоднее. Хорошо, что ротмистр отвернулся - не видит моих трясущихся ног.
        - Рассказал, что информация из надежного источника. Попросил довести до сведения Императора. Уговаривать долго не пришлось, но повозиться пришлось изрядно, знаете ли. Все же утро раннее...
        Так за разговорами мы привели меня в подобающий вид - в самом деле, не в тюремной же робе мне из крепости вызволяться. Хотя, надо сказать - в своем теперешнем виде я бы свататься не поехал. Волосы всклочены, лицо заспанное, костюм сидит как на вешалке, туфли не начищены - от них аж несет резким чем-то. Видать местный аналог крем-краски.
        - Собирайте свои вещи, - Лавров еще раз указал на саквояж и горку из будущего. - Здесь не должно остаться ни единой вашей вещи.
        - Ну, сюда я, надеюсь, больше не вернусь - в несколько взмахов я перекидал из карманов тюремной робы все свои драгоценные артефакты в широкий зев саквояжа. Изрядно потяжелевшая ручная кладь удобно легла в руку. Перекинув через другую пальто, я с готовностью посмотрел на Лаврова.
        Внутренне я ликовал, хотя и не подавал виду. Да, кощунственно радоваться, что началась война, и Россия уже понесла потери. Но, могло статься, что Россия-матушка могла сама себе нанести непоправимый вред - лишиться меня. Если б меня вздернули на какой-нибудь осине, или заперли в крепости до конца жизни... Первая мировая - Февраль - хаос - Октябрь - 'Вся власть Советам!' ...
        Так что, не удивляйтесь, что я так быстро приготовился нырнуть вниз головой 'в прорубь'. Раз уж меня переодели в цивильное и перевозят после того, как моя информация попала на стол к высокому начальству - значит, я сумел заинтриговать это самое начальство. И оно жаждет встретиться с тем, кто изготовил сию поучительную записку о перспективах недалекого будущего. И значит, вряд ли встреча сулит мне неприятности. Думаю, стоит согласиться на какой-нибудь дворец, оклад в миллион золотом в год, полную защиту - и я расскажу о будущем то, что никто кроме меня уверенно сказать не сможет, ибо я в их будущем был, а они - еще нет. Никто.
        Ах да - еще не забыть выяснить судьбу других моих современников. Но, это стоит сделать уже после того, как я закреплюсь на верхах власти - а с моими знаниями нигде ниже я не осяду. Не запрут же меня в тесном подвале и не начнут выпытывать секреты. Хотели бы - не вывозили из тюрьмы. Здесь бы и 'прессовали'.
        Нет, переезд - это хороший знак.
        - Вы готовы, Илья Сергеевич? Нуте-с, славно, славно - Лавров придирчиво оглядел меня с ног до головы, будто я был женихом, а он - ну, скажем, заботливым дядюшкой, озабоченным моим семейным будущим. Пару раз ощутимо поморщился - ну, тут уж простите, я этот костюм не выбирал и не заказывал - вы сами и привезли-с, Владимир Николаевич. Получите, распишитесь, как говорят наши юго-западные братья 'Бачилы очи, шо купувалы - зараз йиште, хучь повылизайтэ'..
        - Пойдемте, время не терпит, - Лавров очень негрубо, но профессионально цепко взял меня за локоть и буквально потащил за собой из камеры. Позади нас, едва мы вышли в коридор, пристроились двое сопровождающих, профессионально демонстрируя, что я им никоим образом не интересен, а вот зато трещинки в побелке на стенах и потолке - вещь, требующая полного внимания и концентрации.
        Меня вывели из здания, спустя, как мне показалось, как минимум через полчаса петляний по коридорам и лестницам. Что мы подошли к выходу я понял, когда Лавров придержал меня, и посоветовал надеть пальто и шляпу - на улице был питерский январь, хуже которого может быть только питерский же ноябрь. У крыльца нас ждала закрытая и весьма тяжелая - видно, как просели рессоры - кибитка, в которую залез сам Лавров, а уж потом - впихнули и меня. Дверца за нами закрылась, и внутри стало темно. Лишь узенькие полоски света из смотровых щелей прорезали темноту.
        Кибитка плавно тронулась. Легкий скрип колес и цокот лошадиных копыт, а также периодическое всхрапывание коней начали меня доставать уже через пару минут поездки. Чтобы хоть как-то развеять свой пессимизм, я решил вернуться к разговору с Лавровым.
        - Так значит, нападение произошло именно так, как я описывал?
        - В точности. Новейшие броненосцы и крейсер 'Диана', - подтвердил Лавров. - Весь Петербург взбудоражен. Внезапная атака на наш флот, да еще и эти агитационные листы начали появляться тотчас после известия о нападении. Как точно подгадали революционеры-то, - последнее слово он чуть ли не выплюнул. - Словно им недостаточно внешнего врага - решили страну изнутри раскачать...
        - Власти они хотят, Владимир Николаевич, - открыл Америку для Лаврова я. - Падения действующего режима и замены его своим собственным.
        - Ох, иуды, прости Господи. За такие мысли - на Сахалин-с, а то и на виселицу - проворчал Лавров.
        - Да не в тюрьму их надо, не в тюрьму, - я в темноте пытался застегнуть ремень дедовских часов вокруг левого запястья. Это-то и при свете - не легкое занятие, а в кромешной темноте, да на ходу - вообще испытание на терпение.
        - А что же? - Удивился лавров. - Отпускать? Игнорировать их выступления?
        - На плац их нужно и расстреливать, - подсказал я идею. - Только, это не самый здравый вариант. Ибо, потерю одних будут воспевать их же товарищи, проецируя гибель своих соратников, как великую жертву во имя интересов революционной борьбы. И начнутся лозунги про кровавый режим.
        Все это уже было. На страхе государство долго не простоит - умнее будет использовать идеи, да и их носителей, буде это получится, на пользу государству. Ведь, право, не худшие есть среди них люди - энергичные, убежденные, самоотверженно любящие народ, пусть и не разделяющие ценностей действующей власти.
        - И позвольте полюбопытствовать, милостивый государь, как-с вы это себе представляете? - с усмешкой произнес Лавров - просить их по хорошему, дескать - прекращайте бомбы кидать, да Великих князей убивать?
        В голове у меня щелкнуло от последней фразы. Убийство Великих князей? Новая для меня информация. Надо будет осторожно прояснить для себя, что это он имел в виду...
        Однако, прежде чем я смог продолжить беседу, наша коляска остановилась. Дверь наружу отворились наружу усилием одного из недавних 'оперативников'.
        - Прибыли, ваше высокоблагородие! - Четко, по-уставному произнес он. - Гостей уже ожидают адъютанты на парадной лестнице.
        И едва я покинул карету, ступив на тщательно очищенную от снега брусчатку Дворцовой площади, перед моими глазами предстал Зимний дворе.
        'Приплыли!', - голосом мультяшного героя прозвучала мысль в моей голове.
        Глава 3. Марномакс
        Санкт-Петербург. 28.01.1904.
        Свобода встретила меня крепким январским морозцем. Конечно, в блиндированной карете, на которой меня доставили к Зимнему, было не особенно тепло - все же, не автомобиль - но, стоило мне покинуть ее, как меня обуяло стойкое желание вернуться внутрь бронированной кареты с узкими окошечками.
        Однако, словно отрезав мне путь к отступлению, кучер прокладывал узкие колеи в неглубоком снегу, все больше удаляясь от парадного крыльца царской резиденции.
        Все, что мне оставалось - молча созерцать питерские красоты, открывающиеся с высоты парадного крыльца царской резиденции.
        Конечно, нельзя не отметить, как радует глаз девственно-белоснежный снег, покрывающий все, до чего может дотянуться глаз. Впрочем - долго любоваться этой красотой при дневном свете я не мог. На глазах начали наворачиваться слезы, но не от того, что я такой сентиментальный. Просто я ношу очки.
        Мягко, но настойчиво, меня потянули за локоть.
        Оторвавшись от созерцания красот прошлого (или уже - настоящего?) я обернулся к Лаврову, который уже несколько минут вел непринужденный диалог с мужчиной, встретившим нас на крыльце.
        - Флигель-адъютант Его императорского Величества граф Гейден, - представил Лавров своего собеседника.
        - Премного рад знакомству, Александр Федорович, - судя по дежурной улыбке Гейдена, он не догадывался, кто я такой на самом деле. Что ж, наивно было бы полагать, что Лавров и те, кто уже были посвящены в тайну моего происхождения - стали бы обо мне трубить каждому встречному.
        Впрочем, исходя из мимолетной реакции Лаврова, он то уж точно не ожидал, что я знаю графа по имени отчеству.
        Тем временем Гейден, предложив следовать за ним, повел нас с Лавровым по богато убранным комнатам дворца.
        - Как вы меня представили? - поинтересовался я у контрразведчика. Не то чтобы было совсем интересно, но, если меня спросят - надо знать, что врать.
        - Никак, - так же шепотом ответил мне Лавров. - Его Величество запретил разглашать о вас информацию. Граф, конечно, не знает о том, кто вы на самом деле, но имеет строгие указания всячески способствовать сохранению вашего инкогнито внутри дворца.
        Вот так. Я буквально ощутил терпкий запах закулисных интриг, которыми славился Петербург, со времен Петра Первого.
        Безусловно, сохранение моего инкогнито имеет не цель сохранить мою личность в тайне - для этого было бы достаточно сказать, что я Иван Иванов из Омской губернии, лесопромышленник. И, ищи потом ветра в поле.
        Но, вместо этого, для меня даже поддельной личности не придумали. Что не может не наводить на самые печальные мысли.
        Гейден оставил нас в комнате, которую я про себя окрестил как 'приемная' (с планировкой Зимнего дворца я знаком не был, так что, не знаю, как она называется на самом деле).
        - Я доложу о вашем прибытии государю, - на прощание сообщил он, прежде чем раствориться в лабиринте комнат.
        Не таясь, скажу, что я рассчитывал на немедленный прием. Все же, не простой я человек. Если ставить на весы мою персону и персону какого-нибудь министра, придворного генерала или партнера по играм в карты.
        Однако, нам с Лавровым пришлось просидеть в 'приемной' более трех часов. За это время мы в полголоса поговорили о малозначительных и не вызывающих подозрение вещах - несколько раз мимо нас проскальзывали высокопоставленные господа в мундирах или же в штатском, но с видом столь независимым и самодовольным, что я едва сдержался, не высказав все, что о них думаю.
        К их же счастью, Лавров мастерски сглаживал ситуацию. Всецело преданный своей профессии, он не оставлял попыток выведать у меня сведения, которые могли бы представлять интерес для него и государства в целом.
        Оно и понятно - неизвестно каков будет результат разговора с государем. Может я недолго проживу. А Родине мои знания лишними не будут.
        Впрочем, я сразу дал понять, что делиться информацией вот так сразу не собираюсь. Конечно, изучить и в конце концов - после многих опытов - повторить некоторые из тех вещей, что были мне предъявлены на допросе, мои предки смогут. Но, основной массив ценнейшей информации - планшет - сейчас лежал выключенный во внутреннем кармане. Даже если его у меня отнимут, даже если включат...в общем - с паролем у них будут явные проблемы.
        Наконец, граф Гейден появился в комнате.
        - Государь готов принять вас, - флигель-адъютант жестом поманил к себе.
        Мы с Лавровым уже были готовы последовать за графом, когда последний, в очередной раз дежурно улыбнувшись, огорошил меня своей фразой.
        - Владимир Николаевич, вам придется обождать здесь, - он жестом указал на кресла, в которых мы с контрразведчиком провели последние три часа. И, прежде чем Лавров смог что-либо возразить, граф добавил:
        - Государь примет вас позднее, - сообщил он Лаврову.
        Николай, последний русский император, принял меня в рабочем кабинете.
        Едва за моей спиной закрылись двери кабинета, я остался наедине с молчаливой фигурой, сидящей за рабочем столом. Царь ни слова не говоря жестом предложил мне присесть за противоположный от него конец стола. Но, даже когда я оказался в считанном метре от государя, тот не оторвался о чтения бумаг, разложенных на его столе.
        Отчего то на ум пришло высказывание, что монархи и их потомки - это порода особенных людей, воспитавших в себе лучшие качества своего народа. И только сейчас до меня дошел весь смысл этой фразы.
        В одной комнате сидели русский царь и пришелец из будущего. Один правит страной, другой - знает судьбу этого правления. Объединив наши усилия, мы оба сможем привести Россию не только к победе в русско-японской войне, но и сделать одним из мировых лидеров.
        Не знаю, какие мысли роились в голове царя.
        Но, он и виду не подал, что его как-то беспокоит встреча с будущим. Хотя, будь я на его месте - у меня бы уже сердце выскочило из груди.
        Ан нет - порода. Каким бы я важным или сверхважным не был, ради меня одного Николай не отложил рутинных дел. Как непривычно видеть правителя, который не гонится за сиюминутной выгодой.
        Впрочем, возможно император справедливо рассудил, что, куда я денусь из матушки-России...
        Наконец, после длительного ожидания, царь отложил в сторону рабочие бумаги и обратил свое внимание на меня.
        - Илья Сергеевич, я внимательно изучил предоставленный мне доклад, написанный ротмистром Лавровым,- мягкий и вкрадчивый тон императора казалось врезался в уши. Или, это от волнения? - Вы изложили все довольно коротко и сухо, но, основную цель вы вкладывали не в полноту изложения, не так ли?
        - Все верно, государь, - внезапно для себя я почувствовал, как у меня вспотели ладони. Так бывает, когда я сильно волнуюсь. Чего, впрочем, со мной не было последних лет пять. - Я изложил лишь основные моменты, в большей степени сделал упор на оценке положения в стране после поражения...
        - Считаете, что поражение неминуемо? - Царь едва заметно повел бровью. Ну все, приехали. Его царскому величеству не нравится будущее. Сейчас меня под белы рученьки утащат в камеру, где начнут допрашивать. По всей строгости военного времени.
        Ну, что я говорил. Вот уже и за колокольчиком потянулся.
        - Простите мне мои манеры, государь, - спасибо всем тем, кто занимался со мной риторикой. - Но, я от волнения, обуявшего меня при встрече с Вашим Величеством, совсем забыл поздравить Вас с наследником.
        Николай, протянувший руку за колокольчиком, на мгновение замер. Оно и понятно - столько лет он ждал сына, а тут я говорю ему такое.
        Впрочем, судя по его реакции - император о наследнике не просто не подозревал - он и про беременность жены не знал.
        - Позвольте, но откуда...
        - Ваше Величество, - я заметил, что царь слегка опешил от моего сообщения, поэтому, стоило ковать железо, пока горячо. - Не берусь указывать вам, что нужно делать, но, быть может, для установления между нами взаимопонимания, вам стоит подтвердить у своей супруги правильность моих слов? Возможно, тогда у вас будет меньше сомнений в отношении того, что я хочу вам рассказать.
        Все таки, колокольчик зазвонил. Но, вместо ожидаемых мной гвардейцев, в кабинет заглянул Гейден, которому император поручил подать обед для меня и Лаврова в одной из обеденных.
        Сам же Николай не прощаясь оставил меня, поспешно скрывшись в лабиринте дворцовых комнат.
        Лавров, надо отметить, не на шутку испереживался, за то время, что я отсутствовал. Тем неожиданней для него было то, что по заявлению графа, аудиенция у царя не окончена, а лишь отложена на некоторое время. Проводив нас в небольшую комнату, где слуги спешно сервировали стол, граф покинул нас.
        - Что-то произошло? - Едва прислуга ушла, Лавров накинулся на меня с расспросами. - Государь так быстро вышел из кабинета, что я подумал о самом скверном.
        - Не думаю, что император поверил вашему докладу относительно меня, - нужно отдать должное - готовили во дворце в сто крат лучше, чем в самых элитных из ресторанов сто десять лет вперед. - И я дал ему информацию, которую он может проверить лично.
        Видимо, мои слова несколько успокоили контрразведчика, поэтому, он некоторое время молчал.
        Спустя час, в течение которого я успел подробно рассказать Владимиру Николаевичу о деятельности австро-венгерской разведки и отдать должное хорошему чаю, не говоря уже о восхитительном супе, аналогов которого я в будущем не встречал, нас вновь посетил Гейден.
        И вот, я стою перед императором, который уже не выглядит столь спокойным, как в предыдущую встречу.
        - Не буду таить от вас то что вы оказались правы, Илья Сергеевич, - уже одно то, что государь знает меня по имени отчеству наводило на мысли, что Николай увеличил мой персональный кредит доверия. - Правда, еще не ясно...
        - Это будет мальчик, - уверенно произнес я. - И вы назовете его Алексеем, - царь с любопытством и некоторой долей опасения наблюдал, как я разблокирую свой девайс. Несколько минут поисков по страницам браузера и...
        - К сожалению, фотография тут только одна, - легким движением руки я протянул императору -черно-белое изображение его будущего сына.
        Не без недоверия к плоду высоких технологий, царь любовался несколько секунд на фотографию. Затем, жестом пригласив к столу, сказал:
        - Даже узнав о беременности Императрицы, я не был уверен в том, что вы действительно из будущего. Но, фотография... этот ваш механизм, он тоже из будущего?
        - Да, мой государь, - сказал и вздрогнул. 'Мой государь'? Эко ж вас понесло, Илья Сергеевич. Верноподданым Российской Империи решили стать? - Его произвели в Корее, в две тысячи двенадцатом году.
        - В Корее? - Царь без сомнения удивился. Еще бы. Если б вам сказали, что через сто лет какая-нибудь отсталая страна, чьи ресурсы вы хищнически добываете, станет одним из лидеров в области высоких технологий...Скорее всего - вы бы тоже сильно удивились.
        - Да, Ваше Величество, именно так. За сотню с небольшим лет в мире многое изменилось. Две мировые войны, десятки локальных конфликтов, гонка вооружений, промышленные революции - карта мира устроена иначе.
        - Не сомневаюсь, - на губах у государя играла улыбка. Однако, могу побиться об заклад - думал царь вовсе не о корейцах.
        - Но, как бы там ни было, Ваше Величество, судьба России зависит от результатов войны с Японией.
        Напоминание о разгоревшемся конфликте поубавило пыл императора. Снова вернув себе серьезность, Николай взял несколько документов с рабочего стола. Краем глаза я заметил, что это оказался доклад Лаврова, составленный по моему наставлению.
        - Вы пишите про скорую гибель минного заградителя и крейсера, - Царь пошел по списку от самого раннего. - И, это должно случиться буквально на днях.
        - Именно, государь. 'Енисей' выставит мины в Талиенваньской бухте, и подорвется на них же в процессе доминирования пролива. Посланный на помощь 'Боярин' так же подорвется на наших же минах, будет покинут экипажем, но еще некоторое время будет держаться наплаву.
        - Как так? Корабль можно было спасти?
        - Да. Но, капитан проявил трусость, в следствие чего был в моей истории привлечен к ответственности.
        Император сделал несколько пометок прям в докладе. Любопытно.
        - Я бы посоветовал запретить 'Енисею' ставить мины в условиях плохой видимости. Степанов, командир корабля, верный своему долгу капитан, поэтому, получив приказ, исполнит его до конца. Что и приведет к гибели двух кораблей. Избежать этого можно. Я бы посоветовал вам, Ваше Величество, отправить телеграмму командующему эскадрой Старку, о персональном вашем приказе - мины ставить в Талиенване только при достаточной видимости.
        - Я, конечно, могу такую телеграмму дать, но не лучше было бы обсудить это с моряками, я как раз планировал вызвать...
        - Простите, государь, но нет. Морское минристерство, настолько неповоротливый механизм, что четыре из пяти броненосцев типа 'Бородино', которые составили ядро подкрепления, отправленного на Тихий океан, были достроены только к концу этого года. Когда Тихоокеанская эскадра была почти разбита.
        На этот раз царю нечего было ответить. Не думаю, что он представлял себе масштабы косности бюрократической машины в его стране, но, о некоторых частностях не мог не догадываться.
        - Я не говорю уже о том, что строители, которые ежедневно были на 'Орле', едва не проморгали момент, как корабль чуть не опрокинулся, набрав во внутренности воды через затопленные отверстия для навешивания бронеплит.
        - Не может быть! - воскликнул царь. - Это же диверсия!
        - Халатность, - поправил я царя. - Которая едва не стоила утоплению первоклассного корабля. А это - миллионы казенных денег. Правда, стоит отметить и тот факт, что после сражения с японским флотом, 'Орел', наряду со многими другими кораблями, направленными с Балтики на выручку Тихоокеанской эскадре, будет сдан японцам.
        - Позор, - царь скрыл лицо руками.
        - Да, Ваше Величество, - сейчас стоит посыпать рану солью, дабы самодержец понял, что не время для шуток. - Фактически, после войны с Японией, у России останется только Черноморский флот.
        - Но, - а теперь, пора играть в героя. - Всего этого можно избежать. Я обладаю достаточными знаниями, применив которые, можно, если не спасти весь Тихоокеанский флот, то хотя бы свести к минимуму наши потери там.
        - Наши? - Удивился император. - Не обессудьте, но вы человек из другого времени, какое же вам дело до наших бед? Для вас это история, давно забытая...
        - Видимо Владимир Николаевич не все указал в своем рапорте. Дело в том, государь, что для меня ваше время очевидно стало постоянным.
        - Как же так?
        - Последнее, что я помню о своем мире - это море огня, захлестнувшее планету. Солнце, наше светило, выжгло планету дотла, так что, даже если я найду способ вернуться назад - я этого не смогу сделать.
        - Господи помилуй, - Николай еще раз перекрестился. Особую набожность царя отмечали все историки, однако - одно дело читать неправдоподобные вымыслы современных составителей учебников, и совсем другое - быть очевидцем. Можно сказать - на моих глазах творилась история. - За что же ОН так вас покарал?
        - Это...
        Да, я действительно хотел объяснить последнему русскому императору, что вспышки на звездах происходят отнюдь не по воле божьей. Да, я сперва делаю, а потом думаю. Но, в этот раз меня словно что-то остановило.
        Не берусь говорить - рука была это всевышнего, или я, наконец, пересмотрел свою позицию, но, я оборвал себя на полуслове.
        Несмотря на то, что я в буквальном смысле сообщил императору о сыне, мое положение тут еще не то что шаткое - а поскольку мне придется здесь обосноваться надолго в виду объективных причин, стоило заручиться поддержкой власть имущих.
        И, раз уж так сложилось, что напротив меня сидел человек, властью которого я могу быть как или 'со щитом' или 'на щите'. Первый вариант меня устраивал всецело. Но, для его достижения, мне придется хорошенько постараться.
        - Ваше величество, - это очень опасный момент, поэтому я тщательно подбирал слова. Реакция царя должна быть однозначной. Малейшее сомнение в моих мотивах - и закончу я свои дни не в роскошных дворцах, а в тесной каморке в компании парочки дотошных дознавателей.
        - Не знаю, Божий ли промысел или сама судьба сложилась так, что я попал в ваше время, но, я человек, горячо любящий свою Родину. Безусловно, я не идеально знаю то, что грядет, но даже моих скромных познаний и информации, которая сосредоточена здесь, - я положил перед императором свой планшет. Николай едва заметно вздрогнул, еще раз увидев фотографию своего будущего сына, - хватит, чтобы избежать ошибок, которые были допущены в моем прошлом. Если вы позволите мне помочь нашей горячо любимой державе, мы с вами не допустим поражения в войне с Японией и стоящими у нее за спиной Англией, США, Францией...
        - Францией? - Николай с недоверием посмотрел на меня.
        - Да, мой государь. Франция - одна из виновниц всех тех бед, которые постигнут Россию в ближайшие двадцать лет.
        - Но, Франция наша союзница...!
        - ...и кредитор. Который, в угоду своим финансовым интересам через десять с небольшим лет потребует от России вступить в войну с Германией. Войну, которая принесет миллионы жертв русскому народу, гражданскую войну и... - заключительный момент. Лицо посерьезней, губы поджать, глаза притупить, трагический голос. - ...падение самодержавия.
        - Что? - Николай казалось задохнулся, услышав сказанное мной. Его глаза расширились от притока адреналина в крови. Еще бы - он, царь и самодержец, никогда не допускал мысли о том, что существующий режим падет. К такому его жизнь не готовила.
        Хотя, если быть до конца откровенным - его ко многому жизнь не готовила. Стараясь равняться на покойного отца, Александра III, Николай умудрился за годы правления насолить всем слоям российского общества, начиная от крестьян, заканчивая дворянами. И все только потому, что хотел лучшей доли для своей страны.
        - Прошу вас, государь, успокойтесь! - я поднял руки в примирительном жесте. - Так случилось в моей истории, что я могу подтвердить записями, которые сохранены в моем устройстве. Однако, то, что произошло в моем времени - не обязательно должно произойти здесь.
        - Но, судьба уже предопределена, я...
        - Я знаю, какое предсказание вы получили в столетие кончины Павла I, - правда, знаю, в общих чертах, но надеюсь, до прямого цитирования не дойдет. - Но, мой царь, ваш благородный предок не знал о моем появлении здесь.
        - Илья Сергеевич, вы думаете, что...
        - Я уверен, государь! - Уж уверенности мне не занимать. Я жить хочу. И, чем дольше и сытнее - тем лучше. - С моими знаниями, с вашей властью, мы перекроим будущее так, чтобы не допустить падения престижа нашей державы, а возвеличить ее. Смыть позор прошлых войн, когда мнимые союзники фактически лишили нас добытых кровью и потом побед. Утвердить русский флаг так, чтобы никто не посмел даже думать о том, чтобы напасть на нас.
        - Красиво говорите, Илья Сергеевич, но реализуемо ли это?
        - Реализуемо, государь, но без сомнения - весьма сложно. Годами те из ваших советников, министров и даже - Великих князей, что набивали карманы в ущерб интересам государства, подтачивали основы державы. Я могу до глубокой ночи перечислять самых видных из, не побоюсь этого слова - предателей, и оглашать списки их злодеяний. Но, без готовности действовать быстро и без промедления - мы лишь усугубим ситуацию. Казнокрады и бездари останутся при власти и доведут страну до плачевного конца.
        Николай хотел что-то ответить, но промолчал. Вместо этого он вновь пробежался глазами по докладу Лаврова.
        - Дорогой Илья Сергеевич, все то, что вы говорите - без сомнения необходимо, но, мне требуется время обдумать.
        - Как прикажете, государь, - я поднялся. Кажется, я переусердствовал. Последние слова царь произнес холодно, будто давал мне понять, что аудиенция окончена. Мой покойный дед называл такие моменты выражением 'Рыбка сорвалась с крючка'. И, мы сейчас говорим не только о рыбной ловле.
        В полном молчании, коря себя за излишний напор, я проследовал к выходу из кабинета.
        Да, конечно, Николай заботился о судьбе своей страны. Но, если вспомнить его комплексный анализ, который давался коллективами ученых, судьба страны для последнего императора была не особо важна. Получив разного рода предзнаменования, подкрепленные псевдонаукой Распутина, 'правильными' советами дядьев и приближенных, он уже после Кровавого воскресенья свыкся с мыслью о том, что быть ему носителем тернового венца и с этим нельзя ничего поделать. Всю свою энергию, которую требовала страна, он посвятил заботам о семье, которую любил безгранично и...
        Да ползти мне голышом по полю с ежиками!
        - Ваше величество, - я на одних каблуках развернулся лицом к Николаю. - Простите, что отнимаю ваше драгоценное время, но, я вспомнил совершенно важную деталь, которую вы должны знать.
        - Быть может, вам стоит указать ваши соображения письменно и передать моему флигель-адъютанту? - Николай вновь сидел за своим столом, углубившись в изучение рабочих документов. - Я прикажу, чтобы вам подыскали жилье и обеспечили вашу охрану...
        Ага, сейчас, разбежался!
        Как я и думал, Николай задумал сделать из меня птичку в золотой клетке. Выдаивать из меня мои секреты до тех пор, пока я не стану бесполезен. Ну, а потом - таз, цемент, река.
        - Простите мне мою дерзость, государь, но эта информация не должна стать известна кому-либо постороннему, - так, вот уже на его лице появился интерес. - Дело в том, что это касается вашего сына.
        Расчет себя оправдал.
        Николай слишком долго ждал наследника, чтобы вот так просто отмахнуться от любой информации, которая бы касалась будущего цесаревича.
        - Я слушаю, - несмотря на показную невозмутимость, царь явно заинтересовался.
        - Гемофилия, - я уже ничего не стесняясь сел на прежнее место. К черту условности, если царь не желает спасать страну. Наглость города берет.
        - Простите, но я...
        - Императрица, как и многие женщины в ее роду, со времен королевы Виктории, является носителем серьезного заболевания, которое напрямую влияет на свертываемость крови.
        - Но, как это...
        - В моей истории, цесаревич Алексей едва не погиб от носового кровотечения, потому что его кровь не могла свертываться.
        - Господи помилуй! - Тот ужас, который я увидел на лице императора я не смогу забыть до конца жизни. Внимательные добрые глаза в одночасье превратились в бездонные омуты, наполненные страхом за самое дорогое.
        Я видел много страха, за свою жизнь. Страх за свою свободу, за деньги, за имущество, за положение в обществе...Но, никто и никогда из видимых мною людей не выражал ТАКОЙ ужас.
        И, это хорошо. Когда человек обуян страхом - он практически беззащитен. Его мышление сужается вплоть до объекта страха и не может трезво оценивать ситуацию. К слову - такое же состояние и у влюбленных. Поэтому-то я до сих пор и не женат. Не люблю мыслить узко. И ненавижу быть уязвимым.
        Да-да, дамы и господа! Человек, который в силу некоторых причин обзаводится 'туннельным зрением', становится уязвим для внешних врагов. И тут уже не важно - крестьянин ты, рабочий, солдат, моряк, путешественник во времени... или император.
        В свое время я интересовался оценками личности последнего русского императора. Конечно, изучал я его посредственно и не по собственному желанию, но ряд ключевых моментов я все-таки уяснил.
        1. Получив ряд предсказаний о нелегкой своей судьбе, последний русский император не попытался противиться судьбе и стараться избавить страну от предстоящих кризисов. В подавляющем количеств исторических очерков указывалось, что царь просто принял на себя роль мученика, более заботясь о делах семейных, нежели о государственных. Фактически, только на основании его визы 'Читал' на документах, и подсчету убитых ворон в личных дневниках, можно сделать вывод, что царь-батюшка самоустранился от активного управления державой, переложив большую часть дел на плечи министров, советников, военных.
        Которые, к сожалению для государства, больше заботились о получении откатов и нагревании рук на казенных деньгах. Чего только стоит отказ о покупке двух 'гаррибальдийцев' у Италии накануне войны с Японией? А строительство Дальнего, финансирование которого Витте пробивал чуть ли не кувалдой? А состояние военно-морских баз на Дальнем Востоке? В конце концов - отказ Крампу на постройку завода во Владивостоке? Заказы на постройку кораблей на французских верфях? Нет, я не спорю, 'Цесаревич' как броненосец был не плох, но 'Баян'... Заказать для Дальнего Востока броненосный крейсер, который заведомо уступает по всем параметрам своим противникам? Как по мне - так это чистейшей воды предательство и диверсия.
        2. Приближение шарлатана Распутина - прямое доказательство того, что царь хватался за соломинку, лишь бы сохранить жизнь своему наследнику. И, если уж он призвал на помощь сибирского лекаря, то от знаний будущего уж никак не откажется. Жаль, только, что я не врач. Но, даже тут у меня есть козырь в рукаве. Хотя, если мои догадки верны - то козырь не один.
        Но, для проверки своих догадок мне нужно время и покровительство царя. И лучший способ получить такого покровителя - заранее подготовить почву к спасению жизни его сына.
        - Это кара Его, за деяния мои, за грехи наши...
        - Ваше Величество! - Шестым чувством я понял, что царь готов. - Так произошло в МОЕМ времени. Но, теперь, когда здесь я - все можно сделать иначе.
        Николай посмотрел на меня так, словно я только что протянул ему спасательную соломинку. Впрочем, так оно и было. Но, моя соломинка протягивалась отнюдь не ради альтруизма.
        Я не горел желанием помочь еще не родившемуся цесаревичу, или превратить Николая в одночасье в того правителя, которого заслуживала держава. К сожалению, но даже со знаниями будущего, переломить те устои, которые отложились на подкорке у последнего русского императора мне было не под силу. Какой-нибудь психиатр или психолог смог бы выявить комплексы, в которых запутался царь, и вытащить его из омута внутренних противоречий и зависимости от мнений окружающих.
        Однако, во мне от психолога ровно столько же, сколько в самом Николае от заботливого государя. И, если я действительно хочу прожить здесь долгую и счастливую жизнь, не рискуя быть поднятым на штыки революционными солдатами и матросами - придется позаботиться о том, чтобы империя приняла нужны курс развития.
        - О чем вы говорите, Илья Сергеевич? - Тихо, словно таясь, произнес Николай. - Вы знаете, как уберечь моего сына от рока?
        Конечно знаю! Но говорить царю о том, что надо к жене присматриваться заранее, а не цепляться за юбку первой понравившейся особы, я не собирался. В конце концов - за сто с хвостиком лет, что разделяли меня и царя - в этом плане в российские мужчины недалеко ушли. Вспомнить только мою бывшую!
        Ладно, все это лирика! Надо ковать железо, пока горячо. В смысле - спасать страну, пока еще не поздно.
        - Ваше Величество! - Я ни разу не забыл о некоторых особенностях моего допроса, поэтому, стоило следить за тем, что я говорю царю. В конце концов - можно и сильно просчитаться. - Не буду скрывать - и в мое время не научились лечить то заболевание, которое уготовано пережить вашему сыну, - царь в раз помрачнел. Спорю на все свои зубы - он начинает думать, что я просто тяну время и мне нечего ему предложить. Ошибочка, Николай, ошибочка. - Но, смею вас заверить, за то время, что еще недавно разделяло нас с вами, ученые и врачи нашли большое количество способов облегчить жизнь больных гемофилией, сняв с них угрозу смерти от малейшей ранки. Нет, как я помню - это не излечивает от заболевания, но позволяет больному прожить долгую комфортную жизнь.
        - Я не буду утаивать от вас ни малейшей крупицы информации, - заверил я царя. - Ибо, несмотря на свою молодость - я прекрасно понимаю, что такое - ждать долгожданного наследника.
        - У вас есть сын? - Удивленно спросил Николай.
        - Я не был удостоен этой чести - познать радость отцовства, - вступая на тонкий лед разговора 'отцы и дети', я захлопнул ту самую ловушку, которую уготовил для Николая. - Но, всегда любил детей и старался найти достойную женщину, чтобы связать себя с ней узами брака.
        За этой излишне приторной тирадой (уж извините меня романтики, но сокрушаться о своей судьбе на кону проигрышной войны, которая потянет за собой революцию, Первую мировую войну и вслед за ней - еще две революции и под занавес - гражданскую войну - увольте!) я неожиданно осознал, до чего же меня откровенно мутит от всех этих политических игрищ с четырнадцатым российским императором!
        Вот перед ним сижу я, человек из будущего, который предлагает ему на блюдечке знания будущего (если покопаться в записях моего планшета - там можно найти много чего - от музыки двадцать первого века до чертежей боевых кораблей, самолетов и танков, с подробными описаниями механизмов, а кое-где - даже с фотографиями и чертежами!), но вместо того, чтобы поблагодарить меня за переживания о судьбе Родины, дать награду и отправить в какой-нибудь дворец на пожизненное казенное содержание - лишь бы я только поставлял информацию и писал обзорные справки о том, как оно будет и как этого избежать, кто и кого придает и по каким мотивам - я вынужден сидеть перед царем и придумывать ему сказки, лишь бы он оказал необходимое мне доверие и принял ряд решений, чтобы спасти собственную страну!
        Я ощущал, как во мне подымается волна гнева и ненависти. Не просто к Николаю, но к окружающей действительности. Россия - страна талантов, но система зажравшихся чинуш, князей, министров и прочего мусора в силу своей полной здравомыслящей импотенции и желании урвать кусок побольше - давят любую продуктивную инициативу на корню.
        Взять хотя бы то, что в рапорте Лаврова я особо подчеркнул, что Макарова следует направить в Артур немедленно. Что следует отозвать Фока и Стесселя, оставив гарнизон на поруки Кондратенко и Белого. Что не следует гонять туда-сюда отряд Вирениуса, а тихим сапом отправить его вокруг Японии во Владивосток, оставив в нейтральных портах чертовы номерные миноносцы. Про невзрывающиеся снаряды, ненужные мины на броненосцах и крейсерах, про японскую разведку, про дурачка-Куропаткина, про зарождающуюся Антанту... На двадцати листах мелким почерком было описано больше двух сотен пунктов, реализовав которые мы не просто победили бы Японию, но и вышли бы из войны гораздо более подготовленные к будущим бедам Первой мировой войны. Нам не пришлось бы терпеть поражение при Цусиме, при Артуре, при Мукдене, не было бы нужды оставить половину Сахалина...
        Но, судя по всему, царь прочитал только первый пункт - про спасение 'Боярина' и 'Енисея'. И теперь его вовсе не интересовала судьба страны - теперь он просто хотел спасти жизнь своего сына. И именно последнего он сейчас и желал от меня.
        - Мой государь, - если мне придется еще хотя бы раз назвать его по титулу, то я точно взбеленюсь и буду нецензурно выражаться. - К моему сожалению, я не лекарь, не врач и не ученый, однако, в том устройстве, что волей Господней осталось при мне, есть несколько записей об этой болезни. Если вы соизволите уделить мне еще полчаса, то я продемонстрирую вам...
        - Побойтесь Бога, Илья Сергеевич! - Воскликнул царь. - В вашем распоряжении сколько угодно времени! Но, мне нужно отдать несколько указаний.
        По звонку колокольчика в кабинет явился адъютант - уже не Гейден. Николай отдал приказ позаботиться о Лаврове (уж простите Владимир Николаевич - забыл я о вас совсем), дал несколько распоряжений по дворцовым делам и попросил принести чай в кабинет.
        Спустя пару минут я наслаждался прекрасным черным чаем с лимоном, поедая в прикуску отменное варенье и кондитерские вкусности.
        Для меня всегда эталоном вкусного варенья служила мама. Никогда и нигде я не ел вкуснее варенья, чем у нее. Однако, теперь вынужден передать пальму первенства тому, кто приготовил это великолепие.
        Первый чай прошел за молчаливым изучением Николаем рапорта Лаврова, в то время как я делал выписки из планшета с имеющейся информацией по путям лечения гемофилии. Впрочем, не принимая во внимание синтез лекарств при помощи компьютеров, в современных реалиях я мог предложить царю только один способ лечения - переливание крови. Хотя, при должном подходе - в качестве первого шага для стабилизации будущего наследника - весьма неплохо. А там, глядишь, наука сама придумает чего получше.
        Выписав на бумагу список необходимого, я от себя добавил, что для комплексного решения проблем генетических заболевания необходимо создавать специализированное учебное заведение. Как я помнил - в советское время генетике уделяли не слишком много внимания, а в царской России - тем более. Что ж - сделаю первый шаг к переписыванию истории.
        Исписав более трех страниц своими рекомендациями, я отложил в сторону записку. Отключив планшет, я остался молча сидеть в кресле, стараясь не отвлекать царя.
        К моему удивлению, изучая доклад Лаврова, царь делал некоторые выписки, которые ложились одна на одну рядом со стопкой прочитанных им страниц, написанных контрразведчиком. Однако, заметив, что я уже не занят письмом, Николая оторвался от своего занятия.
        - Крайне интересную, надо сказать, записочку, Владимир Николаевич подготовил, - он улыбнулся одними губами. Как мне показалось - за то время, что он изучал доклад, его мания защитить еще не родившегося сына отошла на второй план - раз уж он соизволил почитать 'предсказания' по настоящей войне. - Я сделал пометки по некоторым особо животрепещущим моментам и не медля отдам приказание об их исполнении.
        И снова колокольчик, и снова адъютант. Меня уже начинает клонить в сон от этой всей бюрократии.
        - Ну-с, позвольте любезный, ваш труд, - Царь бескомпромиссно завладел только что написанными инструкциями по спасению жизни его сына. Впрочем, как бы он не скрывал свое волнение - по дрожанию пальцев, отчего бумага ходила ходуном, я невооруженным глазом видел, как Николай жадно поглощает поданную ему информацию.
        - Должно отметить, Илья Сергеевич, что письмо ваше, не сочтите за грубость - непривычно, - мимолетно отметил царь.
        - За сотню лет нормы русского языка сильно изменились, да и сам я не очень силен во владении пером.
        - Не страшно, - Николай на мгновение оторвался от чтива. - Как-нибудь я вам покажу записки от некоторых генералов. До сих пор не могу понять на каком языке написано было. После бесплотных попыток прочесть, написал, что доклад прочел - чтобы не обидеть заслуженного человека.
        Николай вновь погрузился в изучение записки, а я же постарался не подать виду, насколько сильно я был поражен ответом царя.
        Его последняя фраза не то что убила меня наповал - ввергла в шок. Не удивлюсь, если я седеть начал.
        Конечно, для человека из двадцать первого века, владеющего компьютером - дико слышать, что царь не смог прочитать чьи-то доклады только потому, что они были написаны корявым почерком. Мой бывший начальник притянул бы меня за ноздри к моим документам, если не смог что-то в них понять. Что я считаю вполне правильным.
        А здесь...чтобы не обидеть, царь, не понимая, что же ему подали для изучения - просто подмахивает документ. А если это было письмо о готовящемся покушении? Политических стачках? Угрозе войны?
        Короче говоря - я выпал в осадок.
        Вызвав в очередной раз адъютанта, Николай отдал ему ряд записок, которые сделал по окончанию изучения моего труда.
        - Время близится к вечеру, Илья Сергеевич, - едва адъютант исчез за дверьми, Николай немного повеселел. Что было тому причиной - осознание того, что его сыну не суждено прожить всю жизнь калекой или то, что он наконец избавится от меня - не знаю. Но, то что царь недвусмысленно выпроваживал меня, я смекнул сразу же.
        Учитывая, что снаряд в одну и ту же воронку не падает - а для двадцатого века так оно и есть - я решил не рисковать, а покориться судьбе. Если я и смог заинтересовать как-то царя, то в скорости должен это узнать. Если же нет - стоит поискать себе способ к существованию.
        - Я отдал распоряжения, вам подыщут подходящее жилье и позаботятся о том, чтобы вы ни в чем не нуждались, господин Модус, - заверил меня царь. - В крепость вы больше не вернетесь, смею вас заверить.
        - От всей души примите мою благодарность, Ваше величество, - ну, хоть обещание светлого будущего появилось.
        - Мне потребуется некоторое время, чтобы изучить ваши записки полностью, - предупредил самодержец. Ну еще бы - балы, обеды, охота на ворон...
        Заверив меня в самом светлом будущем, царь великим своим разрешением отпустил меня из дворца.
        Глава 4. Марномакс
        В соседней комнате меня ждали Гейден и Лавров.
        В отличии от первого, контрразведчик был напряжен, как струна - еще бы, если царь захотел снять с меня голову, то и сам Владимир Николаевич потерял все, чего добился. Царь то - человек злопамятный.
        - Государь распорядился, чтобы вам выделили отдельное место проживание, - сообщил Гейден. - Я распорядился, у ворот вас ожидает кучер, которому известен адрес. Жилье это пока временное - в скорый срок найти что-то, соответствующее вашему статусу просто не реально.
        - Не извольте беспокоиться, граф, - я из всех сил выразил любезность. - Его величество и без того проявил излишнюю заботу о моей персоне.
        Гейден, пока мы шли до парадной, непринужденно поболтал с нами, после чего, сославшись на занятость, распрощался.
        Как и говорил граф - нас уже ожидал кучер, который без лишних вопросов отвез нас в одну из респектабельных гостиниц.
        И вот, спустя полдня после освобождения из Петропавловки, я вновь остался тет-а-тет с отечественными спецслужбами.
        - Как я понимаю, - Лавров с лихорадочным блеском принялся меня допрашивать. - Государь внял вашим словам и предупреждениям?
        - Его величество заверил меня, что подойдет к изучению вашего доклада со всей серьезностью, - выкладывать всю информацию Лаврову я не собирался. Как я знал - он был истинным служакой, 'идейным', как таких называли в мое время, и за одно неосторожное слово о царе мог мне в лучшем случае в зубы съездить. А ссориться с ним я не хотел - Владимир Николаевич мне верил, и до поры до времени являлся моим единственным способом реализации планов по спасению собственной шкуры. К несчастью для истории - моя шкура была тесно связана с судьбой государства. И, как любой прагматичный человек - я должен был позаботиться и о стране.
        Тем паче, что на дворе - русско-японская война, которой я интересовался довольно тесно. Не знаю, когда меня вызовет (и вызовет ли!) царь, но стоило подумать и о развернутом аналитическом докладе о причинах поражения в моем времени. Быть может - поможет. Хотя, если царь даже краткую выжимку не осилил - даже не знаю, что делать.
        - Как мне помнится, государь слов на ветер не бросает, так что - все от нас зависящее, мы с вами, Владимир Николаевич, сделали. Теперь, стоит поговорить о том, что мы с вами можем сделать непосредственно сами, без привлечения августейших особ.
        - Да-да! Вы мне обещали сведения о шпионах...
        - И не только о них, мон шер, и не только.
        В отличие от тех же самых сведениях о царском дворце, информацией о деятельности контрразведки в этот исторический период, я обладал обширной. За что - отдельное спасибо Родине, которой уже нет.
        Безусловно, самым очевидным шагом было бы написать длиннющий список всех предателей, шпионов, революционеров и прочей нечисти, но, это значило бы, что я нагажу в собственный карман.
        Раз уж так получилось, что волей судеб я просто обязан позаботиться о стране, то надо именно заботиться о ней, а не извлекать краткосрочную перспективу. Такое уж у меня стратегическое мышление. Но, все нужно делать по порядку.
        Кроме того, я не забыл об оговорке Лаврова про террористов и Великих князей. Возможно, я что-то неправильно понял, или какая-то историческая деталь стерлась из моей памяти, но это, и многое другое, требовали качественной и неспешной проверки.
        - Но, прежде, чем мы начнем, уважаемый Виктор Николаевич, - я театрально взмахнул полами чужого пиджака, - не стоит ли позаботиться о моем гардеробе? Как меня заверили - государь взял вопросы, связанные с моей персоной под личный контроль.
        - Не извольте беспокоиться, Илья Сергеевич, - Лавров с усмешкой посмотрел на ломаемую мной комедию. - Гейден обо всем меня упредил. По совершенно случайному совпадению, я знаю прекрасного портного...
        ***
        Пару часов спустя, облегчив кошелек Лаврова почти на сотню рублей (впрочем, он меня заверил, что деньги дружбе не помеха), я озадачил оговоренного ранее портного задачами по пошиву моего гардероба. Учитывая, как и насколько мне претила местная мода, я отложил на память, что в качестве средства заработка, можно использовать свои немногочисленные знания об одежде двадцать первого века. Думаю, поясному ремню взамен подтяжек, ровно как и приличным носкам - миллионы мужчин скажут мне спасибо.
        Как ни старался Лавров, разговор о безопасности Родины мы начали ближе к вечеру. Принимая во внимание, что я довольно скупо знаю повседневную жизнь, Владимир Николаевич принял на себя роль почетного учителя. Объяснения, прерываемые уточняющими вопросами, затянулись на некоторое время, но, общие моменты я все же уяснил.
        И у меня появились нехорошие подозрения, что либо историки много наврали, либо я не просто попал, а ПОПАЛ.
        Нет, в общих чертах в нынешней России все так, как говорили нам учебники. Царь, царица, война, недовольные крестьяне, в край обнаглевшие помещики, разорившиеся дворяне и на всем этом - налет полного безразличия со сторон власти.
        Как я понял - Николаю было абсолютно не известно, что внутри его страны зреет недовольство. Прослойка из взяточников, остолопов, зарвавшихся чинуш и дураков с инициативой, отделяющая царя от основной массы граждан, надежно маскировала от царя недовольство крестьян малоземельем, а крестьян в конец донимала выкупными платежами, взысканием недоимок. Положение совсем немного сглаживалось только удачно возникшей войной, которую некоторые высокие особы проводили под эгидой 'На матушку Россию напали! Надо дать отпор врагу!'. Играя на патриотизме, чиновники все сильнее закручивали гайки.
        Чем пользовались революционные элементы, принявшиеся к активному промыванию мозгов молодежи. Студенты, молодые крестьяне, рабочие... Очень весомая работа по разрушению изнутри собственной страны.
        Самое страшное, что по мнению Лаврова, с революционерами - особенно эсерами и социалистами, связаны некоторые из крупных промышленников и даже высокие чиновники. Услышав это, я едва не рассмеялся в голос.
        Конечно, откуда Лаврову знать, что глава боевой организации эсеров одновременно еще и осведомитель жандармов?
        А про то что купцы и помещики, на которых в борьбе за сохранение государства делал ставку Николай, хотят при минимуме сил получать еще больше денег - я помнил из курса истории. Даже Государственная дума ими поддерживалась только как возможность лоббирования собственных интересов. Ох, как же не хватает России мощной национальной идеи, ох как не хватает!
        Малоземелье, выкупные платежи, недоимки - три основные причины, держащие крестьянство в бедности. Переселенческая политика, как способ решения проблемы малоземелья, конечно, не даст результатов, если давать крестьянам вместо пригодного для засева поля - кусок леса. И никаких субсидий и 'подъемных'. Я вырос на Дальнем Востоке и прекрасно знаю, что к тамошней земле стоит приложить некоторые усилия, чтобы она давала хорошие урожаи. И подход к использованию земли должен быть совершенно иной, нежели чем в западной части страны. Но этому вопросу тоже нужно будет сделать отдельную записку.
        Выкупные платежи и взыскание недоимок. Прототип ипотечного рабства двадцать первого века. Учитывая, что оплата жестко установленных выкупных платежей зависит от урожая, который собирает крестьянин на своем крошечном участке - логично понять, что с ухудшением урожайности крестьянам не хватает денег, чтобы выплатить платежи. И неурожайность растет с каждым годом. Вплоть до того, что голодающий крестьянин вынужден нападать на барские амбары. Тут тоже стоит принять самые жесткие меры. В идеале - вообще убрать выкупные платежи. Учитывая, какие запасы золота, серебра, металлов и драгоценных камней содержит Сибирь, Дальний Восток и Манчжурия - крестьян можно освободить от это кабалы уже сейчас. На время войны эта мера снизит общее напряжение, ровно до тех пор, пока (если мне удастся) Россия не осознает, что на Дальнем Востоке следует развиваться массово. И тогда уже ждите переселенческую политику, новые города, шахты и прииски. Уж с помощью планшета и карты, я подскажу, где искать злато.
        В очередной раз у меня в голове щелкнула мысль.
        - Владимир Николаевич, а не могли бы вы доставить ко мне все те вещи, что показывали мне на допросе. Мне важно иметь их при себе.
        - Да, конечно, Илья Сергеевич, но вот только...
        - Пока вы будете заняты этим делом - уж не обессудьте, прошу вас лично проконтролировать его исполнение, я составлю подробную записку по интересующему вас вопросу. Дайте мне пару часов времени.
        Лавров хотел мне что-то возразить, но, поняв, что я крайне мягко диктую условия, откланялся и покинул меня.
        Удостоверившись, что я один, я несколько минут негромко матерился, высказав вслух все, что я думаю о своей персоне. За большим, я упустил возможно главное. И самое страшное, что главное можно было решить только в Зимнем.
        Но, сделанного не воротишь. Вооружившись карандашом и бумагой, я засел за многостраничный труд о путях наведения порядков в российской разведке и контрразведке.
        ***
        Лавров вернулся спустя чуть больше трех часов. На дворе уже стояла ночь - все таки, зима, солнечный день не долгий. А учитывая, что только у царя я проторчал больше шести часов...
        В двух огромных саквояже мне привезли все вещи, какие я заказывал. Бегло проглядев содержимое одного саквояжа, я отнес его в другую комнату, решив заняться им тогда, когда буду один. Лишние глаза мне тут не нужны. И, как бы я не доверял контрразведке - у каждого из нас должны быть тайны. А мои тайны - залог моего здоровья и долгой жизни.
        - Взял на себя смелось навестить портного и справиться о готовности вашей одежды, - Лавров протянул мне две большие связки пакетов. - Все, как и оговаривали с портным.
        - Покорнейше благодарю, Владимир Николаевич! - Сказать честно - я был удивлен и обрадован. Ходить в чужом костюме было неприятно, да и смешно. - А я как и обещал, окончил труд. Теперь, так сказать - вы вооружены в полной мере. Не сочтите за дерзость - но некоторые моменты я не знаю. История вашего периода неоднократно перевиралась за годы режима. Поэтому, ряд деталей оказался не просто выброшен за рамки доступного мне, но и засекречен. Кое что могло уже произойти - так как наши историки лишь догадывались о некоторых вещах, либо делали выводы на основании зарубежной информации, а ей, как вы сами понимаете, верить нет нужды.
        - Это...это в любом случае бесценно, мой друг! - На первых страницах, которые успел прочесть Лавров, я расписал несколько операций самого Лаврова, которые тот вел в настоящий момент. Поскольку мое появление выбило его организацию из колеи, следовало наверстать упущенное и дать ему несколько месяцев форы. Предатели и шпионы не дремлют.
        - Простите великодушно, но тут вы указываете, что Ивков совершил самоубийство. Разве возможно ли это - допустить, чтобы столь важный субъект...
        - Владимир Николаевич, не поймите меня неправильно, но так донесла до моего времени история. Но, принимайте во внимание, что проводя следствие в отношение Ивкова, вы становитесь одной из значимых фигур, которая должна будет предстать перед судом для дачи показаний. И тогда - вся основа деятельности вашего же отделения будет пущена коту под хвост. Пока Разведочное Отделение является тайным - оно сила. Оно - миф, тайна, секрет, страшное предание, о котором будут перешептываться. Никаких доказательств существования, никаких доказательств деятельности. Фактически - вы призраки, с хирургической точностью вырезающие предателей и шпионов из государства. И ни в коем случае нельзя раскрывать ваше существование. Поэтому, не думаю, что вы приняли такое решение самостоятельно, но я всецело его поддерживаю, если хотите знать мое мнение.
        - Это так...неожиданно... без суда, - я прекрасно понимал, что Лавров играет со мной, стараясь завоевать еще большее расположение. Ему была интересна моя личная позиция по аспектам его работы. И, чем больше мы с ним имели общих интересов - тем больше информации он мог из меня почерпнуть. Азы оперативной деятельности. Но, поскольку в информатора спецслужб я превращаться не собирался, то всех карт до конца не раскрыл.
        - Поверьте мне, так нужно. Так делали и в мое время. Когда среди предателей, да и вообще - среди народа будет ходить молва, что контрразведка не оставляет врагов государства в живых - как думаете, много желающих сотрудничать появится у иностранных агентов?
        - Думаю, поменьше, чем сейчас.
        - О чем и речь.
        ***
        Спустя час, обсудив все активные операции Разведочного отделения, мы с Лавровым направились в ресторан, который опять же посоветовал мой неофициальный куратор.
        Судя по всему, Лаврову было необходимо обыскать мой номер, или - расположить по соседству соглядатая, раз он потащил меня ближе к полуночи в ресторан. Впрочем, я не сопротивлялся - нежелание сотрудничать - первейший признак того, что вам есть что скрывать. А то, что я хочу скрыть - никто не должен знать. И даже догадываться.
        Не мудрствуя лукаво, Лавров отвел меня в 'Палкинъ'. Даже в мое время этот ресторан славился по всей России. С изысками двадцатого века здесь должно быть бесподобно.
        Расположившись в некотором отдалении от основной массы гостей - а тут их, несмотря на поздний час было немало, мы с Лавровым вели неспешную, можно сказать - вялотекущую беседу о ближайшем будущем.
        Но, как оказалось, моя персона привлекла больше внимания, чем я рассчитывал.
        Едва я успел поделиться с Лавровым своим видением службы контрразведки, выделенной в самостоятельную структуру с подчинением лично императору, окутавшую сетью своих подразделений всю страну, особое внимание уделяя армии и флоту, где следовало создать собственные подразделения, Владимир Николаевич обратил мое внимание на элегантного господина, который, не так давно вошел в ресторан.
        Сергей Юльевич Витте потратил ровно десять минут - 'Адмиральские' не врут - на то, чтобы поприветствовать всех знакомых, затем, подобно ледоколу в океане людей, недвусмысленно направился к нам.
        - С чего бы это он нами заинтересовался? - Спросил я у Лаврова.
        - Думаю, он по мою душу. Он сегодня полдня прождал аудиенции у Его Величества, - пояснил Лавров.
        Во мне боролись два чувства.
        Первое - напускная вежливость, которой следует встречать председателя кабинета министров. Несмотря на то, что фактически Витте не обладал той властью, которая была у него на посту министра финансов, даже сейчас, он мог успешно мешать мне. И, задумывая свой план, я ни коем образом не хотел пересекаться с Витте, как раз таки - из-за второго чувства, которое брало во мне верх, по мере приближения Сергея Юльевича.
        Вогнать ему сейчас вилку в глаз было бы самым верным способом наказать Витте за все те хитрые комбинации, которые он проворачивал, будучи при власти. Насадив 'золотой стандарт' стране, которая его не имела в достаточном количестве, он фактически подсадил Россию на зарубежное золото - в первую очередь, французское. Получая золото из-за рубежа, для обеспечения прихоти Витте, Россия была вынуждена отдавать в качестве платы огромные суммы, большая часть которых оседала в карманах самого Витте.
        Строительство Дальнего, как торговых ворот России на Дальнем Востоке наполнило и без того набитые карманы Витте. Не говоря уже про то, как он озолотился на строительстве Великого Сибирского пути, на введении 'вооруженного резерва', благодаря которому российский флот вынужден компенсировать недостаток выучки личной храбростью матросов, а недостроенные укрепления - тысячами убитых солдат.
        Ну и как вишенка на торте - его предложение директору Департамента полиции Лопухину, о покушении на царя. Задело видели те Сергея Юльевича отстранение от кормушки.
        Но, ничего, братец, мы с тобой еще потягаемся. Богом клянусь, а я тебя, сука белогвардейская, разоблачу. И гореть ты будешь долго.
        - На всякий случай - не распространяйтесь обо мне, - шепнул я Лаврову. Впрочем - это было излишне.
        - Добрый вечер, господа! - Голос Витте казалось характеризовал его жизненную позицию. Несмотря на утрату видимой власти, он не прекращал махинации, чтобы вновь выбиться в руководящие, денежные должности. В моей истории - ему это удалось. Здесь же...вилку что ли задействовать?
        - Приятно вас вновь видеть, Сергей Юльевич, - Лавров в одночасье натянул на себя маску полнейшей учтивости. 'Наверное, с такой миной он будет заманивать Ивлева на допрос', - подумалось мне. Если так - то я уже не завидую ротмистру-предателю. - Изволите и присоединиться к нашей дружеской компании? Кстати, позвольте представить моего собеседника и друга - Ивана Ивановича Мартынова.
        - Премного рад знакомству, уважаемый Сергей Юльевич, - сбылся мой кошмар. У меня появился псевдоним.
        - Взаимно, Иван Иванович, - Витте улыбнулся. Впрочем, это была 'дежурная улыбка', которой высокие чины одаривают всех тех, кто еще не заслужил внимания. - Ну-с, как вам дела на окраине империи?
        - Печальные вести, Сергей Юльевич! - Врать в глаза мне не привыкать. Так что, выкуси, Сергей Юльевич, ни слова правды тебе. Лишь бы только не обматерить его. - Вы слышали - война!
        - Как же не слышать! Япония отважилась напасть на нас! Экая наглость! Без объявления войны! Варварство, да и только, - то, что Витте расположился за нашим столиком прямо указывало, на то, что ему от нас что-то нужно. Не верю я в бескорыстные обеды в высших кругах власти. Знать бы еще, о чем они с Лавровым беседовали...
        Словно услышав мои мысли, Витте взял быка за рога.
        - Так что же, Владимир Николаевич, удалось вам попасть на аудиенцию к Его Величеству? - Невинно поинтересовался Витте. Впрочем, невинностью он мог попытаться обмануть Лаврова, но не меня. Уж я то понимал, как отчаянно Витте ищет себе людей поближе к царю. Лишенный былой власти он не доволен нынешними реалиями и все свои силы пустил на то, чтобы найти себе союзников - поближе к царю. Лиц доверенных, которые могли бы нашептывать государю о том, как политике не хватает Витте.
        А учитывая, что сам Витте прекрасно был осведомлен о всех мало-мальски значимых фигурах вокруг царя. И Лавров для него - новая фигура на доске. Ведь - абы кого на аудиенцию не вызывают.
        - К моему сожалению, нет. Государь был слишком занят, чтобы выслушать меня. Надеюсь, у него появится время, чтобы принять меня в обозримом будущем.
        - Не буду тешить вас надеждой, Владимир Николаевич, но государевы дела требуют много времени, так что не ждите скорой аудиенции. В свою очередь, в ближайшую встречу с Его Величеством, я замолвлю за вас слово.
        - Покорнейше благодарю, Сергей Юльевич, - Лавров буквально расплылся в улыбке. - Позвольте угостить вас шампанский, в знак моей признательности!
        - Ну, раз вы настаиваете!
        ***
        Попойка с Витте затянулась еще на несколько часов.
        Учитывая, насколько я не переношу алкоголь, пришлось соврать, что шампанское мне противопоказано врачами, выявившими у меня аллергию на спиртное. И, хотя это была чистейшей воды чушь, которую Витте и не подумал принять за истину, свое внимание от меня он отвел.
        Мне действительно стало жаль Лаврова - так на него насел Витте. Не знаю, смог ли бы я сам выдержать такую атаку, но бывший минфин в буквальном смысле использовал сочетание 'словесная диарея и шампанское' по прямому назначению, стараясь разговорить контрразведчика.
        Сам же Витте, хоть и хмелел, но намного меньше, чем Лавров. Буквально - к концу первой бутылки, Владимир Николаевич уже нашептывал Витте на ухо, какие у него грандиозные планы насчет Камчатки.
        - Право, помилуйте! Там же только снег и горы!
        - Нии..ничего подобного! Там много всего! Только тсссс! Я вам не говорил!
        - Конечно-конечно! Но, мне все же интересно, что же вы там нашли...
        Почти час Лавров 'ломался', прежде чем погнал конченную ахинею о несметных залежах сокровищ в виде рыбного промысла и пушнины. Мол, добра - непочатый край, но, беда - свое имение Владимир Николаевич уже заложил банкам, и денег у него на финансирование промысла у него нет.
        - Вот и обратился за высочайшей помощь, царя нашего! - Заключил Лавров. Впрочем, интерес Витте пропал еще на стадии оглашения грандиозных расходов.
        - Что ж, раз мне теперь известен ваш вопрос, я при первом удобном случае обращу на него внимание Его Величества, - очередная дежурная улыбка и Витте растворяется в дверях начинающего пустеть ресторана.
        - Нужно уходить, - на мгновение Лавров протрезвел, но в ту же минуту вновь принялся разыгрывать из себя пьяницу.
        Расплатившись по счету, мы взяли экипаж и добрались до гостиницы.
        Уже в номере, Лавров окончательно сбросил с себя маску повесы.
        - Видать крепко его интересовало, с чем я пожаловал к Его Величеству!
        - Это слабо сказано. В моей истории Витте после отставки с поста министра финансов даже планировал покушение на царя.
        - В самом деле? Вы рассказали об этом...?
        - Ни в коем случае. Кто я и кто такой Витте? У него множество заслуг, а у меня что? Правильно - ничего. Государь наш даже бы не подумал его подозревать.
        После мы еще несколько минут поговорили о делах менее значимых, затем Лавров откланялся, пообещав в ближайшее время вновь со мной связаться.
        На прощание он посоветовал мне поменьше покидать свой номер.
        - Не упускайте мысли, что Витте, быть может, интересовал не я один, - произнес мой друг-контрразведчик.
        Глава 5. Марномакс
        29.01.1904.
        Сказать, что я был удивлен, когда в мой номер в начале десятого утра постучался посыльный из Зимнего, значит ничего не сказать.
        Не выспавшийся, я как мог быстро привел себя в порядок.
        Облачившись в недавно приобретенный костюм я мимоходом отметил, что в это время портные куда лучше исполняют заказы. Ну, или персонально мне попался такой.
        Спустя полчаса я вновь был в Зимнем.
        В этот раз, как ни странно, ожидать не пришлось. Меня сразу же провели в кабинет к Николаю. Царь, облаченный в морской китель, едва ли не с порога известил меня о высочайшем указе, согласно которому в ближайшее время откроется медицинская академия, всецело посвященная исследованию крови.
        - Будем лечить! - Со смехом сказал Николай.
        По сравнению с его вчерашним настроением, сегодня он был явно в ударе. Ни тени сомнений на лице, весел и не тянется к колокольчику. Мне аж прям не по себе стало.
        - Рад, что смог угодить, Ваше Величество.
        - Полноте, Илья Сергеевич! Вас в пору к награде представить за тот труд, что вы передали нашим лекарям. Мне вчера в один голос десятки светлейших умов говорили, насколько сильно продвинется медицина, если все вами описанное удастся претворить в жизнь.
        - Без сомнения удастся. Все, что я описал по проблемам гемофилии, свертываемости и переливанию крови - все это будет открыто в пределах ближайших двадцати лет. Не только нашими с вами соотечественниками, но и зарубежными учеными. Так что, имея теоретический задел, наши медики смогу держать пальму первенства.
        - Как вы сказали? 'Пальму первенства'? Забавное выражение.
        Мы еще минут пять поупражнялись в остроумии - я поведал царю несколько легких фразеологических оборотов из будущего, которыми он мог бы блеснуть в приличном обществе. Затем, как и всегда в разговоре с царем, наступил момент поговорить о делах.
        - Знаете, Илья Сергеевич, а вы были правы. Сто крат правы.
        - В чем именно, государь?
        - Я за своей подписью отправил телеграмму командующему эскадрой в Порт-Артуре вице-адмиралу Старку о необходимости минных постановок в Талиенваньской бухте строго в светлое время суток и при достаточной видимости.
        - Позвольте полюбопытствовать, и какова была реакция Старка?
        - Точно такая же, как вы и указали в своей записке. Он растерялся. Отписал, что направляет для защиты 'Енисея' крейсер 'Боярин'. Как мне рассказали уже наши морячки - Старк умудрился отправить минный заградитель без охраны минировать подходы к Дальнему. Немыслимая безалаберность!
        - Которая в моем мире привела к гибели обоих кораблей. 'Енисей' в тумане налетел на собственную мину, а примчавшийся 'Боярин' не знал карты минных полей и тоже стал жертвой глупости. Так, без участия со стороны японцев мы потеряли в моей истории два жизненно важных корабля.
        - Но, разве основная сила эскадры не в броненосцах?
        - Так то это так, Ваше величество. В обычной тактике именно линейный бой - залог победы. Но, эскадра в Артуре потеряла два лучших броненосца - поэтому, против всего броненосного флота, что выставит против них адмирал Того - у Старка нет шанса. Как командующий - он напрочь лишен инициативы. По сути, он паркетный адмирал. Готов командовать флотом в мирное время, но если вдруг война - последствия его командования будут ужасающие. Чего только стоит его утверждение, что эскадра не в силах за один прилив выйти на внешний рейд?
        - Неужто может?
        - Еще как. Ведь Старк вытаскивал буксиром все крупные суда, хотя, буксир нужен только для броненосцев. Крейсера способны двигаться сами. Но, командующий не знает возможностей своих кораблей. Совсем. Поэтому - его однозначно нужно менять. Иначе - японцы не только отрежут Артур от материка, но и корабли в гавани захватят.
        - Об этом мы поговорим чуть позднее. Но, вы так и не ответили на вопрос - чем минный заградитель и крейсер второго ранга могут помочь в сложившейся ситуации?
        - Согласно моей истории, однотипный 'Боярину' 'Новик' гонял многочисленные японские миноносцы так замечательно, что от них только клочки оставались. 'Амур', однотипный с 'Енисеем' на одном удачном минном заграждении утопил два японских броненосца - 'Хатсусе' и 'Яшима'.
        - Два броненосца? Японский флот, наверное, после этого вообще у Артура не появлялся?! Это же в одночасье ослабило его эскадру. Стоило найти и истребить его корабли в море...
        - Действительно, некоторое время японский командующий, адмирал Того не появлялся под Артуром. Но, наши адмиралы ни капельки не использовали свое преимущество, чтобы хоть как-то контратаковать силы японцев. А когда японцы вновь пришли к Артуру - в их эскадре уже были броненосные крейсера 'Ниссин' и 'Касуга' итальянского производства.
        - Позвольте. Это те, которые Зиновий Петрович счел неподходящим для нашего флота?
        - О...это весьма печальная страница нашей истории. Насколько я помню, Рожественский и стоящие за ним люди просто пожадничали на 'откатах', которые запросили у итальянцев.
        - Откаты? Что это такое?
        - Откаты...это коррупция, Ваше величество. Когда цена сделки намерено завышается, с тем условием, что продавец, после получения суммы заказа часть денег передает представителю покупателя, в чьих карманах эти деньги и исчезают.
        - Неслыханная наглость! Наживаться на безопасности страны?! Э то...это бесчестно! За такое на рудники мало отправить! Зиновий Петрович...столь замечательный человек, и оказался замешан в столь грязной авантюре?
        - Ваше Величество - одно ваше слово и я предоставлю вам полный список тех, кто виноват в том, что Россия не получила два первоклассных броненосных крейсера, которые по сути - броненосцы второго класса, если не превосходящие, то ничуть не уступающие нашим 'Пересветам'.
        - Они настолько хороши?
        - Я могу ошибаться, но как я запомнил - эти крейсера неплохо проявили себя в линейном бою. И ни один из них не был утоплен нашими моряками.
        - Воистину недоброе предзнаменование вы говорите, Илья Сергеевич.
        - Позвольте возразить, Ваше Величество. Все наши морские неудачи преследовали наш флот только из-за пассивности наших командиров. Фатализм, который преследовал флот после гибели адмирала Макарова на 'Петропавловске'. Между прочим, погиб от точно таким же способом, что и 'Хатсусе' с 'Яшимой', но несколько раньше.
        - Вы верно оговорились, Илья Сергеевич.
        - Простите, в чем?
        - Адмирал Макаров погиб во время исследования устья Енисея, несколько лет назад.
        ***
        Теперь я понимаю, что значит - как пыльным мешком по голове ударили.
        Я сидел перед царем с открытым ртом, стараясь понять - не шутка ли это. Но, судя по поведению самого царя - он даже не думал юморить.
        - Возможно, это какая-то ошибка. Я говорю про Степана Осиповича Макарова.
        - Тогда - никакой ошибки тут нет. Еще вчера, читая рапорт господина Лаврова я отметил, что некоторые из лиц, которых вы отметили, как активных участников войны с Японией никак не могут в ней участвовать.
        - Я, конечно мог перепутать, но...
        - Ну как же, вот тут отмечено - Степан Осипович Макаров будет назначен на должность командующим Тихоокеанским флотом, погибнет при взрыве броненосца 'Петропавловск'.
        - Да, я написал, что гибель броненосца произошла из-за детонации минных погребов и...
        - Мне нет смысла обманывать вас. Я проверил написанное вами. Степан Осипович простудился во время своего похода к устьям Енисея на ледоколе 'Ермак'. Но, экспедиция вернулась, не достигнув своей цели.
        - Да, я помню это. Макаров отправился на изучение островов.
        - Быть может вы напутали? Макаров тяжело простудился и преставился задолго до прибытия в порт. Его похоронили на морском кладбище в Кронштадте.
        - Что же это? Разница в истории? Неужели, нас так сильно обманывали историки...
        - Вы не раз говорили мне, дорогой Илья Сергеевич, что в ваше время историю довольно часто переписывали, скрывая значимые события. Быть может, какая-то ошибка повлекла за собой другие ошибки, и в результате до вашего времени дошли ошибочные исторические очерки?
        - Даже не знаю, что сказать, Ваше величество, даже не знаю... Такое, конечно, возможно...
        - Полноте, Илья Сергеевич! Быть может память вас подвела, или в самом деле - неправильно вас учили. Но, это ни капли не умаляет мою веру в вас.
        - Да, наверное вы правы насчет ошибок в учебниках. Ведь с 'Боярином' и 'Енисеем' же совпало! И про подорванные корабли в ночной атаке - тоже. И про то что 'Кореец' взорвали исправный, и про храбрость 'Варяга', который не взорвали, и он будет в 1905 году поднят японцами... И про 'Маньчжур', блокированный в Шанхае... нет, здесь что-то другое...
        Царь с интересом и любопытством смотрел на меня. Но, мне некогда было гадать, с чего вдруг самодержец заинтересовался моей мимикой.
        Нужно было срочно спасать положение.
        Вокруг творилась какая-то неразбериха.
        Сперва я подумал про 'эффект бабочки', который мог возникнуть из-за моего появления. Но, быстро отмел это несостоятельное предположение.
        Во-первых, смерть Макарова произошла задолго до моего появления - а значит, я не мог на нее повлиять.
        Во-вторых, общая историческая хроника выдержана. Разнятся лишь некоторые моменты, которые сами по себе - лишь детали, но все вместе - как бы не получилось еще хуже, чем в мое время.
        Но, я трезво понимал, что преждевременная кончина адмирала - это удар ниже пояса. Конечно, я не слепой фанатик, считающий Макарова - панацеей для победы в войне с Японией. Я вообще считаю его больше ученым, нежели боевым адмиралом. Но, его заслуга была как раз таки в том, что он повысил боеспособность эскадры, заставил вспомнить навыки эскадренного маневрирования и боя, что существенно повысило возможности артурских кораблей.
        Но, что теперь получается - без Макарова больше некому отрабатывать с артурцами действия легких сил, не с кем перестреливаться через сопки, некому наладить взаимодействие флота и армии. Да, черт возьми - остался бы он жив - может и не отрезали японцы Артур от материка. А там глядишь, и показали бы макакам кузькину мать.
        Именно Макаров поставил перед флотом цель и 'нарезал' задач, которые выявили все слабые стороны нашего флота, которые были исправлены во многом к грядущей Первой мировой войне.
        И, как любил спрашивать классик 'Что делать?'.
        ***
        Царь заботливо предложил мне отобедать в Зимнем, для чего в покоях для гостей мне сервировали стол. Уединившись, я погрузился в чтение доклада, который сделали специально для царя, на основе тех заметок, что содержались в рапорте Лаврова.
        Сам же Николай, удалившись по своим делам, отдал доклад мне на изучение. Так сказать - проверить исполнение.
        Отряд Вирениуса задержан до отдельных поручений в Джибути. Очень хорошо. Не будут, значит гонять его туда-сюда через мировой океан. Осталось продумать, как перегнать этот отряд во Владивосток. Помнится, у Макарова был план по присоединению отряда к артурской эскадре, но, я, к сожалению, этого не ведаю. Для меня лучший вариант - пусть отряд Вирениуса в обход Японии, через пролив Лаперуза во Владивосток. Одновременно усилим Владивостокский отряд крейсеров и потреплем нервы эскадре адмирала Камимуры. А уж перспективы крейсерской резни на коммуникациях японцев...
        МИД России объявил о том, что территориальные воды Японии и Кореи отныне - зона боевых действий, в которой отныне запрещена свободная транспортировка военных грузов. Это задел для будущей крейсерской войны, которая, как показал опыт ВОК в мое время - весьма полезная штука. Хотя, как указали Николаю в записке - это может обернуться серьезными проблемами с Англией. Ну, еще бы.
        Во Владивосток направлена телеграмма о скорейшей подготовке города к бомбардировке японцами с моря. Николай лично телеграфировал коменданту города, чтобы были оказаны все способы противодействия вражескому отряду кораблей.
        Контр-адмирал Иессен, назначенный командующим Владивостокским отрядом крейсеров, уже, не успев отбыть из Артура, получил развернутые предписания о характере боевых действий вверенных ему кораблей. Не думаю, что он обрадовался прямым и довольно общим указаниям из Петербурга. Но, иначе никак.
        Из всех командующих морскими силами на Дальнем Востоке, только Макаров и Иессен добились значимых результатов. Быть может, если б Иессен остался в Артуре и принял под свое начало эскадру после гибели Макарова - дело пошло бы куда лучше, но...
        Конечно, я мог бы настоять и в сложившейся ситуации - оставить Иессена командовать флотом, назначив во Владивосток того же Рейценштена. Но, каким-то щенячьим чувством, я понимал, что Владивостокский отряд должен иметь грамотного командира. Иначе, крейсерская война обречена на провал.
        Однако, для ведения крейсерской войны, Владивостоку не хватало надежных запасов угля - сейчас его на складах будущей столицы Приморья было чуть больше пятидесяти тысяч тонн, что равно трем-четырем месяцам активных боевых действий. Учитывая, что война может затянуться на год - два - перспективы рисуются весьма не радужные.
        Для решения проблемы с топливом во Владивосток уже летела телеграмма о необходимости увеличить объемы добычи угля на Сучанском угольном месторождении, некоторые пласты которого ничуть не уступали пресловутому кардифу. Несмотря на то, что на Сучанске уже некоторое время разрабатывали уголь, интерес к месторождению был минимален. А ведь, уголь - это стратегически важное сырье для флота, и для ВОК в первую очередь. Поэтому, наладить его поставки в порт жизненно необходимо. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
        И последней, но не маловажной проблемой являлся вопрос о наличии во Владивостоке ремонтной базы и достаточного количества рабочих, для обслуживания кораблей. К сожалению, до войны мало кто задумывался над тем, что военные корабли требуют не только места для стоянки, но и снарядов, запчастей и один бог знает чего еще.
        Посему, сейчас в оперативном порядке начали формироваться эшелоны для Владивостока и Порт-Артура, в которых и должны прибыть запчасти, снаряды и другое, необходимое на войне оборудование.
        Типичная для России ситуация - действовать задним умом. К сожалению, даже мое послезнание не в силах выправить ситуацию, которая сложилась. Но, как говорится - слона нужно есть по частям.
        И сейчас, едва откусив маленький кусочек, под названием - Владивостокский отряд крейсеров, сразу, в полном соответствии с поговоркой 'между первой и второй' следовало заняться Артурской эскадрой.
        Несмотря на то, что в Порт-Артуре было сосредоточено стратегическое ядро Тихоокеанского флота, дела тут обстояли ненамного лучше.
        Хоть с углем тут был порядок - раза в три больше, чем во Владике, остальное, мягко говоря - не в лучшем состоянии.
        Да, в Артуре был док, в котором могли ремонтироваться крупные корабли. Правда, не крупнее крейсеров. Те же самые 'Цесаревич' и 'Ретвизан ремонтировали при помощи кессонов. Но, если память не изменяла - Дальний, благодаря заботам и чаяниям небезызвестного Витте, был оборудован гораздо лучше. Единственно - порт не был военным. Что создавало дополнительные трудности.
        Запчастей и ремонтной базы здесь так же не было. Правда, уже не от слова 'совсем'. Макаров в моей истории, приволок целый эшелон рабочих и запасного оборудования, дабы поскорей ввести в строй первоклассные броненосцы. Но, даже в этом случае, им потребовалось больше месяца. И все это время, нагрузка ложилась на плечи кораблей, заведомо уступающих японцам.
        Одно хорошо - удалось спасти 'Енисей' и 'Боярин'. Мало теперь японским миноносцам не покажется. Да и минные постановки следует сделать весьма коварными. Помнится, Иванов, капитан минного заградителя 'Амур' отметил, что Того водит свои корабли на обстрел Артура одним и тем же маршрутом. Жаль, что я не помню этого маршрута - можно было бы заранее придумать для японцев пакость. Глядишь - не два бы броненосца утопили, а три-четыре. Тогда, положение Того станет просто отчаянным и ему волей-неволей придется отбирать у Камимуры несколько кораблей, чтобы поставить это в линию.
        Охохоюшки.
        Все это хорошо в отдельности. Но, из всех этих задумок нужно создать годный план, который позволит нашим победить.
        А это - ой как не просто. Привлекать кого-нибудь из местных я не могу - иначе придется посвятить их в тайну. Сам же - смогу придумать лишь общие наметки плана. Которые надо будет исполнять идеально. Но, кто будет меня слушать?
        Мои мысли оказались прерваны появлением императора.
        В приподнятом настроении, что для меня, обдумывающего, как победить коварного врага Родины, казалось кощунством, Николай присел напротив меня.
        - Как вам, Илья Сергеевич, нравится? Мой дражайший кузен, Германский кайзер Вильгельм, на всех парах спешит к нам.
        - Правда? Неожиданное известие. В моей истории вы, конечно, встречались с кайзером, даже держали вместе совет, но...
        - Ах, полноте вам, друг мой. Кузен позер и любитель красивых, ярких речей. Он импульсивен, поэтому, то, что он неожиданно захотел прибыть к нашему двору с визитом - столь обыденная вещь, что мало кто заостряет на подобном внимание.
        - Хм...Ваше величество, Германия - сильное и промышленно развитое государство. Несмотря на наличие ряда спорных моментов, наши империи могли бы заключить обоюдовыгодный союз и...
        - Господи помилуй, да что вы говорите то такое! Побойтесь бога, Илья Сергеевич! У нас есть союз с Францией и...
        - Николай Александрович, позвольте, я кое-что вам расскажу насчет союза с Францией, отношений с Германией и предпосылках Первой Мировой войны, и на худой конец - открыть глаза на некоторых ваших родственничков...
        Прежде чем Николай смог осознать, как грубо я нарушил этикет, обратившись к нему по имени отчеству, а не по титулу, я начал свой рассказ.
        По окончанию моего монолога три часа спустя, царь, мертвецки бледный, вовсю звонил в колокольчик, призывая своего адъютанта.
        Это был первый раз, когда я радовался, что обо мне звонит колокол.
        Глава 6. Марномакс
        31.01.1904.
        Перестук колес экипажа служил для меня едва ли не колыбельной.
        Сидя в блиндированной карете, я молча настраивал себя на предстоящий мне разговор.
        С того памятного разговора с властителем земли русской прошло всего два дня.
        За это время я успел на собственной шкуре прочувствовать, как инициатива наказывает инициатора.
        Я успел обзавестись десятками врагов самых разных чинов, сословий и происхождения.
        Я смог столкнуть Николая с роли мученика, которую он так ловко на себя примерил. Как царь не упирался, как не отказывался, приводя в защиту своим доводам отговорки, я добился своего.
        Николай начал действовать. И, сразу же подложил мне свинью.
        Высочайшим указом Рожественский лишился поста начальника Главного морского штаба. Сказать что такое решение, которому не предшествовали громкие разбирательства и обвинения - стало нонсенсом. Шок, поразивший высшие чины был настолько силен, что назначение на освободившуюся должность начальника ГМШ Федора Васильевича Дубасова, ранее возглавлявшего Морской технический комитет едва не прошло незамеченным.
        Рожественский недолго пребывал в недоумении, по чьей инициативе ему подложили такую свинью. Особы приближенные к царю успели шепнуть нужные слова в нужные уши. И вот уже второй день Рожественский искал со мной личной встречи. Зная бешеный нрав контр-адмирала, я предпочел пока избегать встреч с ним. Не очень хотелось, чтобы об меня сломали бинокль.
        Да и Лаврову было нужно время, чтобы отследить всю шайку-лейку, которую Зиновий Павлович привлекал, дабы вернуть себе все, что было нажито непосильным трудом.
        Следующим 'подарком судьбы' был Витте.
        Старый хитро произведенный на свет лис довольно точно определил, откуда дует ветер, поэтому довольно часто в моем номере начали появляться приглашения отобедать с ним. Представляю, как он бесился, получая мои отказы, в которых я ссылаюсь на большой объем работы.
        С каждым часом я все больше ощущал, как вокруг моей шеи завязывается петля дворцовых интриг. После того разговора с императором, я даже нормально выспаться не смог - мой номер в гостинице находился в постоянной осаде из посыльных господ всех мастей. Графы, князья, советники, министры, помещики и еще бог знает кто, толпились под моей дверью, просовывая под двери приглашения отужинать с их хозяевами.
        Сперва меня даже позабавило отвечать, что я занят государевыми делами. Но, поняв бесполезность моих трудов по облегчению себе жизни, я просто перестал открывать дверь.
        Сегодня утром я явился в Зимний на ставшее традиционным ежедневное утреннее совещание с Николаем. Видя, насколько я рассеян, царь учтиво поинтересовался о причинах моего недомогания.
        - Ваше величество, это ж заговор какой-то. Я не могу нормально работать! Каждую минуту ко мне в дверь стучится коридорный и передает записку от какого-нибудь маломальского сановника, который предлагает встретиться с ним для обсуждения важного государственного дела. А один фрукт так вообще пообещал не забыть мою доброту, если я проявлю к нему капельку сострадания и пролоббирую его кандидатуру перед вами. Мол, его никогда не повысят, а он светлый ум и всей душой радеет за свою страну.
        - Право, Илья Сергеевич, рассмешили, - Николай от души расхохотался. - Я подобные прошения каждый день десятками читаю. И каждый напирает на свои прежние заслуги, на свою родословную...
        - В моем времени многие никчемные люди так смогли занять высокие посты, - заметил я. - Они взывали к вам сами и через своих именитых союзников, зная, как вы относитесь к заслуженным людям. В результате - из благих намерений многие действительно талантливые люди остались не у дел.
        - Это вы так намекаете на мою вину? - Николай легонько поднял бровь. Небольшое раздражение, не более того. Можно не обращать внимания.
        После шоковой терапии, которую я провел для царя два дня назад, подробно введя его в экскурс истории России двадцатого и двадцать первого веков, Николай не то чтобы превратился в пластилин, из которого я мог лепить все, что мне вздумается, но определенное влияние я на него получил. И, если бы я не знал, что за дверьми находятся десятки лакеев и слуг, многие из которых доносят своим неформальным хозяевам, я б даже отказался от титулов. Но, формализм, формализм он везде.
        - Ничуть. Я говорю о том, что каждый человек имеет слабости, привычки, на которых опытные люди играют, как на рояле.
        - Не побоюсь предположить, что вы, Илья Сергеевич тоже умеете это делать.
        - Не буду отрицать, некоторую подготовку в этом вопросе я умею. ТАМ, у меня работа была связана с тем, чтобы понимать людей. Способность манипулировать желаниями или слабостями людей дает над ними власть. И способность ими управлять. Как результат - мы добиваемся того, чего желаем.
        - Страшно подумать, что такому в ваше время учат в университетах.
        - Что поделать - жизненная необходимость. В моем времени, чтобы выживать - ты должен хорошо учиться в университете, где, помимо профильных дисциплин, преподают и навыки взаимоотношения людей. Даже университетского курса при наличии должного ума хватит, чтобы найти необходимый подход к людям.
        - Помилуй нас Господь, чтобы у нас такой необходимости не возникло...
        - Смотря о какой необходимости идет речь, Ваше величество. Если вы о всеобщем образовании - то, как минимум начальное - должно быть обязательным.
        - И что же тогда делать с десятками миллионов грамотных детей крестьян? Вряд ли они захотят вернуться к плугу.
        - Ну, кто-то обязательно захочет. В вот остальных следует пристроить на заводы, поставить к станкам и предложить работать во благо страны.
        - Но, образованность столь многих приведет к неизбежному брожению умов. Каждый крестьянский сын будет размышлять о том, как бы сделать жизнь лучше. И додумаются до того, что примкнут к смутьянам, борзописцам, революционерам. - Николай не отрываясь от чтения моих подробных записей под кодовым названием 'Операция горный хорек' (уж простите, не сдержался, вспомнил старый фильм с Чарли Шином). Карандашные пометки на полях, которые делал император впоследствии превращались в требовательные и, должно отметить, содержательные вопросы.
        - Есть такая вероятность, согласен. Но, как вы видите решение проблемы с образованием?
        - Очень просто. Не нужно это ваше всеобщее образование.
        - Вот вам раз. А кто ж тогда будет тракторами управлять, металл плавить, да новые города строить?
        - Сейчас же есть кому. И в будущем будет.
        Понимаете, да, какой назревает конфликт интересов?
        После моих рассказов о пролетариях, кровавой резне гражданской войны и стране советов, Николай всеми фибрами души противился неизбежному. Он не хотел ничего менять. Будь он женщиной, ей богу бы требовал с меня платье в довесок.
        Его, конечно, можно было понять - еще не давно он думал, что война с карликом-Японией не начнется без его желания, а теперь узнает о том, что простой крестьянский люд, после свержения самодержавия смог построить одну из величайших экономик мира. Не может не бросить в дрожь от мысли 'Если крестьяне узнают, что царь им не нужен...'. От таких дум монархисты просыпаются в холодном поту посреди ночи.
        Но, как спастись от паровоза? Если бежать перед ним - никак. А вот если сидеть в его рубке - то можно с комфортом прокатиться. И без жертв. Осталось убедить самого машиниста не подкачать, и вовремя залезть на проходящий мимо локомотив мировых изменений.
        - Ваше величество, я конечно человек маленький...
        - Полноте, Илья Сергеевич! При вашем-то статусе, да так скромничать...
        Без сомнения, вчерашний высочайший указ императора наделал шуму в обществе. Двор и придворные были в ужасе, узнав, что царь намерен сделать. И, было бы, конечно меньше обмороков и скрежетания зубов, если б он посвятил в свою задумку хотя бы одного своего родственника.
        Но, он сделал все сам.
        С моей, конечно, подачи.
        - Скромность украшает мужчину, - вяло парировал я. Не хотелось увязнуть в словесных баталиях. Я не для того прибыл в Зимний, чтобы поупражняться в риторике. Но, Николай имел привычку - вести ничего не значащие разговоры до того, как перейти к повестке дня. И будь я хоть семи пядей во лбу - этого ритуала мне не избежать. Любопытно, конечно, что этот разговор Николай завел именно сейчас.
        - Но, дело тут не в этом. То общество, в котором я вырос - общество образованных людей. Все умеют читать, писать, складывать и вычитать. Но, есть и те, кто неграмотные. Так вот - неграмотных не стремятся брать на работу, так как они банально не могут выдержать конкуренции. Они не могут читать, что написано в инструкции по эксплуатированию приборов, не могут написать, сколько и какого товара им нужно завести на склад, не могут посчитать, сколько сырья они израсходовали, а сколько еще осталось. Но, таких не очень много, буквально - один человек на пару сотен тысяч.
        - Зачем крестьянину вставать к станку, если у него есть земля? Пусть пашет!
        - И много мы выиграем, если основной статьей экспорта страны станет зерно? Учитывая, как мало земли становится у крестьян из-за постоянного дележа земель общиной, неурожаев, обременительных выкупных платежей, да еще и недоимок по ним. По опыту, скажу вам, что ничего не выиграем. Только обозлим крестьян, которые на данный момент видят в вас заступника и покровителя. Но, если будете и дальше закручивать гайки - нас ждет революция. Кровавый, беспощадный бунт, в который окажутся втянуты все сословия.
        - Но есть же гвардия! Одного...
        - Пробовали. В моей истории вы так и сделали с революцией 1905-1907 года. Утопили ее в крови. Но, что вы получили взамен? Озлобленных крестьян и рабочих, которые искали у вас защиты, а получили смерть или в лучшем случае - преследование.
        - Но дворянство...
        - В прошлый раз вы сделали ставку на дворянство, помещиков и промышленников. Так сказать - на буржуазию. И они вас предали. Все эти графы и князья, промотавшие свои состояния заграницей, хотят от вас только одного - возвращения крепостного права. Вновь иметь бесплатный, дармовой источник дохода, которого их лишил Александр Второй. И сейчас, на грани банкротства, думаете, они хотят работать или служить в армии? Уверяю вас - никак нет. Они хотя денег, власти. И очень-очень сильно злы на весь род Романовых. Не все, конечно, но многие.
        - Так что же? Искать поддержки у банкиров?
        - Даже не думайте! Это верный путь к превращению страны в колонию. Банкиры, среди которых большинство - притесняемые вами же евреи - очень хитрые и прагматичные люди. Они имеют капитал, но хотят еще больше. И их не устраивает черта оседлости, гонения и притеснения. Мой совет - банкиров нужно из врагов превратить в друзей. До тех пор, пока они не сделали ставку на революционеров и не принялись спонсировать их деятельность.
        - Простите, но как? Ведь так долго их притесняли.
        - Чего хотят евреи кроме наживы? Своей земли. Свое государство, которое в мое время называлось Израилем. Небольшая страна на юго-востоке Средиземного моря. За которую они готовы проливать кровь, что и делают с завидной регулярностью.
        - Но, ведь там Османская земля!
        - После Первой мировой войны все без исключения империи потерпели крах. Это неизбежно - слишком уж большие площади они занимали, а связь между метрополией и колониями весьма неустойчива. Россия, если б не было революции большевиков - способна была бы остаться единственной империей, не потерявшей своих владений. Но, и мы потерпели крах, кстати говоря - не без помощи бывших союзников по Антанте, Англии и Франции.
        - Да как же это? Предавать союзников...
        - Скажу вам больше. Наша страна первая их предала. Сместив самодержавие, революционеры заключили сепаратный мирный договор, по сути - бросив союзников. Это нашим 'друзьям' очень не понравилось. Хотя, лично мое мнение - им не понравилось отсутствие русских штыков, прикрывающих их спины. Поэтому, после падения Германии, бывшие союзнички поспешили оттяпать от России кто сколько сможет, не говоря уже о том, что никаких дивидендов нам эта война не принесла, несмотря на обилие пролитой крови. Между прочим, в апреле этого года между французами и англичанами будет подписано 'сердечное согласие', которое станет началом Антанты. Позиционируя себя как противники Германии, Антанта в первую очередь делает ставку на русско-французский союз, так как без русских штыков - им обеим не потянуть против Вильгельма и его армии. Так было в мое время. Следом за этим последуют все те несчастья для нашей страны, о которых я ранее поведал.
        - Неслыханное дело! Необходимо срочно принять меры!..
        - Ваше величество! Не извольте беспокоиться. Я ваш советник или кто? Нельзя заранее вспугнуть этот союз.
        - Отчего же нельзя? Обязательно нужно!
        - Мое мнение таково - не стоит заранее лезть в ловушку, рассчитанную на большого зверя. На носу только февраль. Еще два месяца. Два месяца, за которые нам нужно не просто просчитать свои действия на суше и на море, но и сделать упреждающий удар по нашему дальневосточному недругу.
        - Но как? Ведь наши силы, как вы сами говорите - недостаточны для разгрома японцев.
        - Наших сил достаточно, чтобы как следует повредить японский флот - при грамотном руководстве, конечно. Однако, наша победа не нужна никому - не Японии, ни Англии, ни Франции. Впрочем, на данный момент, даже Германии наша победа ни к чему.
        - Но ведь кузен...
        - Ваше величество! На данный момент Вильгельм обдумывает, как оторвать нашу страну от Франции, ибо вокруг германской шеи уже стягивают узел удавки.
        - Сравненья, право, скажу я вам...
        - Самые что ни на есть правдивые. Качество количество германских товаров настолько выросло, что может пошатнуть экономики Франции и Англии, не говоря уже о САСШ. Они будут стремиться к эскалации конфликтов, стремясь ослабить Германию и убрать с мировой арены конкурента.
        - В таком случае, Вильгельму выгодно иметь союзников...
        - Бесспорно. Обе войны Германия начинала с веером союзников, однако, это мало им помогло - союзники покидают раненого гиганта. Но, если бы у Германии был один, мощный союзник, чьи войска в прошлом не раз и не два навещали столицы европейских государств, то, это принесло свои дивиденды.
        - Вы так считаете? Все же вы не эксперт в политике, а министр иностранных дел...
        - Простите великодушно, но, этот размалеванный педераст, не может даже как следует обеспечить широту дипломатического прикрытия для наших войск! О чем теперь еще говорить?
        - Экспрессивная у вас, знаете ли манера выражаться, - царь перевел взгляд на мои записи. - Впредь, будьте сдержаннее, прошу вас. Все мы в той или иной степени порочны...
        Мы замолчали. Император бегал глазами по моим записям, изредка делая пометки на полях моей рукописи, чтобы по окончании чтения выяснить у меня интересующие его моменты. Впоследствии, эти тезисы переходили в его личные записи. Мои же рукописи, в противовес мнению Булгакова, горели.
        - Ваше Величество, позвольте я продолжу?
        - Конечно.
        - Нам нужно гарантированный перевес по силам, чтобы не просто разгромить японцев, но и предостеречь Англию и САСШ от вступления в войну. А значит - нам необходимо качественно и количественно увеличить свои силы на Тихом океане, в то же время не ослабив свои рубежи на Балтике и Черном море.
        - Но как? Вы же сами советовали мне оставить броненосцы типа 'Бородино' на Балтике. А уж черноморцев турки уж никак не пропустят.
        - Ваше величество, не извольте беспокоиться, у меня все продумано...
        - Илья Сергеевич, вы меня пугаете. Вы не так долго находитесь в нашем времени, а уже готовы строить планы победоносной войны? Уж простите, не хочу преуменьшать ваших заслуг, но, для этого необходимы соответствующие знания, опыт...
        - Позвольте! Да, у меня нет чина в вашем времени, и опытом военного искусства я не обделен в той же мере, что и наличествующие у вас адмиралы и генералы, но, почему тогда я, а не они сообщили вам о начале войны? Почему я знал время нападения японцев, а ваши генералы и адмиралы игнорировали донесения разведки? Как вы правильно заметили, я молод и неопытен, но, одного того, что я вам уже сказал хватает с головой, чтобы изменить ход войны. А, будь я во главе военных сил на месте... Когда говорите Вильгельм пребывает в Петербург?
        - Он бросил все дела и на своем новейшем крейсере 'Принц Адальберт' идет в Петербург. Думаю, не позже завтра или послезавтра он прибудет. В своих телеграммах он сообщает, что выжимает из крейсера все, что можно. Повеса, хочет похвастаться своим кораблем.
        - Хорошо. Запас времени у нас есть.
        Я выложил перед Николаем на стол небольшой предмет.
        - Что это, Илья Сергеевич?
        - Это - обычная, дешевая зажигалка из моего времени. Ей цена двадцать рублей по деньгам будущего.
        - Так дорого...
        - Ну, в мое время цены не сопоставимы с вашими. Но, дело даже не в этом.
        - А в чем? - Император с интересом рассматривал зажигалку, периодически переворачивая пластмассовый источник огня вверх ногами.
        - Мне эта зажигалка не принадлежит.
        В полной тишине звук падающей на искусный ковер зажигалки прозвучал как выстрел из пушки.
        - Во время моего допроса в крепости Лавров выложил передо мной довольно много вещей, расспрашивал об их назначении. Но, они все физически не могли поместиться у меня в карманах. Когда я попросил привезти мне мои вещи в гостиницу, их доставили. Но, там было несколько других, мне не принадлежащих предметов. Зажигалка, украинская монета, пачка жвачки. Такое я в своих карманах не держу. Поэтому, я предположу, что они принадлежали другим путешественникам во времени, которых вы сознательно дерите подальше от меня.
        Царь резко встал и быстро зашагал к рабочему столу. Там, написав несколько строк записки, он колокольчиком вызвал адъютанта.
        - Этого не должно было произойти, - царь смотрел на меня пристально, казалось, хотел запомнить.
        - Ваше величество! Прошу вас простить мою дерзость, но я один в этом мире. У меня есть гипотеза, кто еще попал в этот мир вместе со мной, и если я прав - то вместе, мы сможем гораздо больше, чем я один. Прошу вас...
        - Вы говорили о том, что у вас имеется замысел, который пойдет на пользу державе, - Николай выгнул бровь. - Я хотел бы его услышать.
        Император расположился во главе стола, очертив возникшую между нами грань взаимоотношений. Он - царь страны, в которой мне суждено было провести остаток моего времени. Я - владелец столь важной информации, что отсюда мне дорога только на виселицу или в подвал спецслужб. Поэтому, я решил выложить свои задумки сразу, без излишней болтовни.
        Потрясения, которые пережил государственный аппарат, благодаря моему нашептыванию, казались цветочками, по сравнению с тем, что я предложил сейчас Николаю.
        Император слушал меня, не перебивал, изредка, правда, вставляя свои замечания, в основном, указывая на те значимые для настоящего времени аспекты, которыми я 'виртуозно' пренебрег. На протяжении всего повествования его лицо сохраняло буддистское хладнокровие. Наконец, когда я выложил ему свои соображения, император молча поднялся из-за стола и подошел к камину.
        Там, простояв перед весело трещащим пламенем несколько минут, показавшихся мне часами, он сказал.
        - То, что вы предложили требует детальной проработки и тщательного исполнения на местах.
        - Я ожидал, что вы окажете самое прямое влияние...
        - Вы сами говорили мне, как многие ненавидели меня и мою семью за непопулярные решения, что я сделал в ваше время. Не думаете ли вы, что, поддержи я ваш план, ряды недовольных начнут множиться много раньше положенного срока.
        - Однако, ваше величество, судьба Родины...
        - Мне необходимо обдумать все это, Илья Сергеевич. А вам, раз вас так интересуют эти вещи, - он указал на зажигалку, - следует наведаться с визитом в... впрочем, не буду говорить куда, вас сопроводят.
        Когда незнакомый мне флигель-адъютант провожал меня до кареты без окон, похожей на ту, в которой я впервые приехал в Зимний, я ругал себя за опрометчивость. Выходит, я сам себе вырыл могилу?
        ***
        Я не знал, куда меня везут, но судя по времени, проведенному в пути - точно не обратно в гостиницу и не в Петропавловку. Очевидно - везут в Орешек, там вроде бы приводили в исполнение смертные приговоры. А учитывая пару казаков, которые сопровождали карету - однозначно, я под конвоем. Так сказать - спецэтап, только в этот раз - не я его организую.
        Почти полчаса я раздумывал о своей судьбе, даже пару раз подумал о побеге, но, ничего путного на ум не пришло. Будь я чуть менее эрудирован - я несомненно бросился вон из кареты и попытался затеряться.
        Обидно, добиться столь многого за столь короткий срок, и так бесславно кануть в Лету.
        Но, я усилием воли прогнал от себя тяжкие мысли. 29 января перевернуло жизнь России, родив инструмент борьбы за русскую гегемонию. И, Николай не дурак, чтобы в одночасье пустить все труды насмарку. В конце-концов, я его самый преданный и верный сподвижник теперь.
        Наконец, в последний раз скрипнули колеса и карета замерла.
        - Прибыли!
        Молодцеватый казак открыл мне дверь, как бы приглашая выйти из укромного места. И ведь не поспоришь - у него шашка есть.
        Но, увиденное мной сразу отмело в сторону мысли о расстреле.
        Белоснежные стены дворца, казалось, вырастали сразу из снега. Второй этаж, подкрепленный величественными колоннами, держал на своих плечах третий, уступающий по размерам первым двум. Вершиной всего дворца выступал приземистый купол.
        Я не очень разбираюсь в дворцах Питера, но этот мне показался смутно знаком. Впрочем, вопрос решался просто.
        - Милейший, что это за дворец и почему меня сюда привезли?
        - Ваше превосходительство, это Елагинский дворец. Государь распорядился привезти вас сюда и оставаться в вашем распоряжении.
        Так-с. Весело. Хотя и непонятно, что, черт возьми, вокруг происходит!?
        Отпустив казачков отдыхать, а карету - на конюший двор, я поплотнее запахнул пальто и мысленно перекрестившись, зашагал по ступенькам.
        Искусственный (или настоящий - кто их разберет? - в строительстве я профан) мрамор слегка скользил, но погруженный в свои мысли я не обращал внимания.
        В чем был смысл направлять меня сюда? Если хотел заставить меня замолчать - так нужно было отвезти в казематы какой-нибудь крепости и там придавить.
        А если это золотая клетка, то зачем такой широкий жест? Неужто моя персона так приглянулась царю, что для содержания мне выделил целый дворец?
        И, что самое печальное - мои планы царь откорректировал сразу, как только я намекнул ему на то, что в этом мире есть и другие гости из будущего.
        В том, что другие есть, я не сомневался. Я не лгал императору, когда сказал, что Лавров показывал мне не мои вещи. Одних только наручных часов там было штук пять. Не говоря уже о связках ключей, брелоках, да и мелкой ерунде, которой никак не могло оказаться в моих карманах.
        А учитывая, как мало вещей мне потом привезли в гостиницу - напрашивался вывод, что сперва контрразведка просто предъявила мне для опознания все предметы, какие нашла, а уж потом доставила те, которые, по их мнению, мне принадлежали. И, свой выбор они делали на основе моих рассказов о будущем. Ну, откуда им было знать, что не жую я жвачки, потому что у меня пломбы, не ношу дешевых зажигалок, так как есть подарочная зажигалка на бензине. Которую, я благополучно забыл в будущем.
        На входе меня встретил еще один казак, отворивший передо мной роскошно исполненную парадную дверь
        На меня пахнуло теплом, едва я перешагнул порог дворца.
        Внутреннее великолепие, которое я увидел невозможно описать словами. Искрящийся сотнями переливающихся огней, играющих на блестящих поверхностях светильников, позолоченных украшений, буквально ослепил меня в первые минуты. И лишь потом, когда глаза привыкли, я сообразил, где я.
        Я видел фотографии этого дворца, когда изучал жизнеописания господ Витте и Столыпина. Будучи немаловажными в свое время фигурами, она посещали этот дворец, а Столыпин, будучи премьер-министром, даже проживал тут некоторое время.
        И, что самое замечательное - Елагинский дворец не был безмерно наполнен людьми, вечно снующими по своим делам, от движения которых болела голова.
        - Позвольте пальто, - рядом, как чертик из табакерки возник слуга. Передав ему верхнюю одежду, я решил прогуляться по дворцу.
        Несмотря на окружающую меня красоту, которую я медленным шагом двигаясь по коридорам дворца стал осматривать, я никак не мог придумать объяснения, по какой причине царь столь бесцеремонно сослал сюда.
        Значит не подействовали на царя мои разъяснения? Не проняло царя-батюшку, рассказами о мировых войнах, о гражданских войнах и разрухе. Не проняло его предательство родственников, казнокрадство, поражения в войнах и взбунтовавшийся люд.
        Видать, крепчает маразм в царской головушке. Зациклен Николай на самодержавии, не хочет делать стран лучше. Ну и хрен с ним! Не хочет сам, значит я...
        Мое внимание привлекли громкие голоса, доносящиеся из-за одной из дверей. Слышно было плохо, кто и о чем говорил. Но, интонации этих голосов мне были знакомы...
        Такое ощущение, будто я их слышал уже неоднократно. И продолжительное время...
        От поразившей меня идеи я сорвался с места, побежав по коридорам дворца на звук голосов.
        Мои изыскания привели меня к роскошным двустворчатым дверям, одна из которых была приоткрыта, так, что из-за нее лились потоки голосов, которые были мне совершеннейшим образом
        Со всей силой я рванул на себя большие двустворчатые двери.
        В большой столовой, за несколькими сервированными столами сидело около полусотни мужчин разных возрастов.
        Некоторые из них жарко спорили, другие - молча обедали. Но, все они однозначно были довольны собой и даже не думали обращать на меня внимание.
        - Фирнен, ты ливер потому что! - Высокий щатен вскочил из-за стола, едва не опрокинув последний. - Ты бы еще ей стихи написал!
        - А что, все правильно сделал! - С хохотом произнес сидящий с ним за одним столиком крупный мужчина с короткой стрижкой. - Но, поспешно слишком. Ты б ее на свидание позвал сперва...
        - Ага, цветы, конфеты, - поддержали его из-за соседнего столика.
        - А с каких пор у нас Флеш - спец по женщинам? - С легкой картавостью в речи возразил оппонент первого оратора. - У меня там хотя бы девушка была, а у тебя с Номадом - нет.
        - Эй, меня не приписывайте к рядам неудачников, - раздался возмущенный голос от третьего столика.
        Я стоял в тупом изумлении, пораженный правильностью своих догадок.
        Я знал эти голоса! Я знаю их! Я слышал их на протяжении нескольких лет в своих наушниках, с переменным успехом воюя на глобальной карте Симулятора.
        Набрав побольше воздуха в легкие, я приложил максимальные усилия, чтобы гаркнуть на своих боевых товарищей по флоту.
        - Вы что, совсем оборзели? Как следует приветствовать своего адмирале?
        - Марномакс?! - Вскинулся Флеш. - Ну, все, Илюшка! Писец тебе пришел!
        - Слава песцу! Пушнине слава! - Продекламировал Вуйко, не отрываясь от запеченного осетра.
        Молчаливая громадина Капера неизбежно надвигалась на меня, красноречиво сжимая кулаки.
        Глава 7. Марномакс
        31.01.1904 г.
        Конечно, пушной зверек ко мне не пришел.
        Но после дюжины дружеских хлопков и пару десятков - вовсе не дружеских, спина у меня заболела как от становой тяги.
        Впрочем, я подозреваю, что среди объятий некоторые особо ретивые товарищи все таки успели меня поколотить. Но, я был их рад видеть.
        За то время, что существовал мой флот, я ни с кем из них не встречался в жизни. Да, мы долгое время общались через интернет, 'дружили' через социальные сети, даже обсуждали планы общефлотской встречи, но, дальше полемики это не выходило. Нас было много, и у каждого были свои проблемы. А уж синхронизировать графики отпусков для такого количества человек - вообще неисполнимо.
        Однако, несмотря ни на что, я был до коликов в животе рад их всех видеть. Десятки лиц, большинство из которых я видел впервые, с смотрели на меня со смесью чувств - от радости до недоумения.
        - Братцы, - из весьма недружеских объятий Капера я выскользнул после того, как у меня в спине хрустнуло несколько позвонков. - Как же я рад вас видеть!
        - Мы уж начали выбирать нового адмирале, - с присущей ему усмешкой произнес Лесик. Врач по профессии, он всей душой был предан морю. Помнится, как-то в канальчике он рассказывал историю своей юности о том, как после интернатуры хотел сбежать на флот судовым врачом, вместо того, чтобы работать педиатром.
        - Хэх, - я криво усмехнулся, когда Белкин хрустнул моей ладонью, пожав ее своей лапищей. - Я еще торт, так что, не раскатывайте губу.
        - Ты лучше расскажи, где был, - Марьян Колесник, или просто Ворон, электрик по образованию, вместе со своим братом Романом, имеющим позывной Мессер, обступили меня с обеих сторон. - Нас тут как бы в казематах держали...
        - Давайте присядем, братцы и поговорим, - я указал на сервированные столы.
        Спустя полчаса, банкетный зал был превращен в актовый, места в котором заняли шестьдесят четыре человека из будущего. Я сел за стол перед своими товарищами, волей судеб, оказавшихся вместе со мной здесь, за десятки лет от родного дома.
        Хотя, в то же время, мы словно были дома. Пусть воздух не бороздят сотни реактивных самолетов, не создан первый авианосец, а об асфальтовых дорогах только мечтать предстоит...
        Я смотрел на лица своих боевых товарищей и понимал, что здесь и сейчас нам предстоит принять решение, которое изменит наши собственные судьбы, и, возможно - судьбы нашей Родины навсегда.
        - Не поверите, чертяки, как я вас всех рад видеть, - я с улыбкой посмотрел на лица своих боевых товарищей. - Вижу, вы тут не напрягались особо...
        - Ты тут бочку не кати на нас, - слегка картявя выдал Фирнен. - Мы можно сказать только-только из застенков царской охранки.
        Нестройный сонм голосов поддержал киевлянина. Затем, примерно десять минут каждый из них пытался рассказать мне о том, что он пережил, прежде чем был привезен сюда.
        В общих чертах, их истории походили на мою - каждый из них пришел в себя в камере. Затем допрос, у некоторых - судя по затягивающимся ссадинам - с пристрастием. А буквально сутки назад их всех доставили сюда. По моим прикидкам - как раз после того, как царь изучил мои подробные записки о грядущем. Проверял меня? Возможно. Даже - более чем вероятно. Никто и никогда б не поверил на слово парню, который неожиданно свалился, как снег на голову, и стал проповедовать крах империи.
        - Ты где был, адмирале? - Со смехом спросил Корвин.
        - Адмирале становился адмиралом, - Оскол молча пожал мне руку. После его слов волна рукопожатий прервалась. Товарищи обступили меня полукругом. Раздался даже удивленный свист.
        Черный с золотом мундир проглядывал из-под плаща, с которого на пол капал растаявший снег. Мундир, который я вчера получил на очередной, но, самой знаменательной встрече с Николаем Александровичем Романовым. Мундир, который, как я надеюсь, поможет мне исправить историю.
        - Два орла, однако, - нейтральным тоном заметил Гарик.
        - Ну, стало быть у нас адмирал - орел! - Попытался пошутить Кацо.
        - Вот уж нет, господа, - Вервольф стряхнул с погон невидимые пылинки. - Илья у нас стал вице-адмиралом.
        - Да не, просто стырил у кого-то!
        - Да-да, чтобы нас отсюда вытащить!
        - Во, другое дело! Молодец Илюха!
        Галдеж вокруг меня принимал ужасающие масштабы. Так ребята вели себя перед боем. И эта их черта меня бесила. Жутко.
        Но, орать на них сейчас я не имел права. Не по чину. И не по должности.
        Будем брать авторитетом.
        Нарочито медленно я снял с себя уже не нужный плащ. Расправив плечи и для излишнего пафоса - даже щелкнув каблуками сапог, я одернул китель. Смахнул невидимые соринки с обшлага правого рукава.
        И тихо, но четко заговорил.
        - Высочайшим указом Его Императорского Величества командир Корпуса Особых Советников Его Императорского Величества Илья Сергеевич Модус назначен командующим Тихоокеанским флотом, с одновременным присвоением мне звания вице-адмирала по флоту.
        Примерно такое же состояние тихого шока прошло по высшему командованию армии и флота, когда император обнародовал свой приказ.
        По глазам товарищей я видел всю палитру чувств, на которые только возможен человек.
        - Нах... себе, - присвистнул Стиг.
        - Однако, здравствуйте, - Толяман поправил очки.
        - Какого-какого Корпуса? - с прищуром подступился Виридис.
        Записи, которые я условными порциями подавал на изучение Николаю крутились вокруг победы в разразившейся войне. Но, то тут, то там, мелькали пометки о недостатках, которые поразили нынешнее российское общество. Низкая грамотность, застойность промышленности, казнокрадство... После случая с цесаревичем, Николай выдал мне определенный кредит доверия, который я, к слову, планировал пустить во благо Родины. Как бы это парадоксально не выглядело, но, мне предстояло уговорить российского же императора спасти Российскую же Империю. Скажете - бред? Отвечу - это же Россия, расслабьтесь.
        И я уговорил. Корпус Особых Советников Его Императорского Величества родился 29 января 1904 года примерно в полночь. Особый, совещательный орган при государе, источник передовой мысли, тайная десница государя...
        По сути, я намеревался стать 'серым кардиналом', советником Николая, действующим в тени. Однако, как и всегда, идеальный план по возвеличиванию Родины был сорван безответственностью российского чиновника.
        Николай подробно, с присущей ему деликатностью описал мне те докладные записки, которые ему предоставили господа из-под шпица в ответ на мои многочисленные замечания о нынешнем состоянии дел в Морском Ведомстве. Ни тугие взрыватели снарядов, ни излишняя строительная перегрузка кораблей, ни даже указание на отсутствие второго боекомплекта для Тихоокеанской эскадры не могли развеять чувство псевдопобеды, которое в себе тешили эти диванные вояки.
        Однако, глас разума возобладал. Дубасов, Крылов, Беклемешев и ряд других влиятельных флотоводцев выразили одобрение моим идеям. Вместе с тем, начальник испытательного бассейна Крылов всячески заинтересовался 'моей' теорией контрзатоплений.
        Несмотря на скрип, с которым мои идеи пробивались в Морское ведомство, даже Николаю стало ясно, что в жизни реформы не смогут увидеть свет. Особенно - те, которые идут от КОС ЕИВ, о котором никто и никогда не слышал прежде. Даже приказы, спущенные свыше, как то - отправка в Порт-Артур поездом запасных частей и дополнительных рабочих, погрязла в ворохе волокиты. Дубасов, всячески старающийся на первых порах реализовать свои идеи во благо, погряз в ворохе бумаг и нескончаемых совещаний.
        - Система бюрократии в России требует экстренной 'щоковой терапии', - заметил я, прочитав донесения Морского ведомства о том, что строительные работы на броненосцах 'Орел' и 'Бородино' никоим образом не могут быть ускорены, так как отпущенные на их строительство кредиты не предусматривают работу сверхурочно.
        И грянул гром.
        Я никогда не видел Николая в ярости, не читал об этом в истории, но, даже я понял, что император в гневе.
        Ибо, русский чиновник забыл, что такое воля царя.
        Императора, что называется, закусило. В одночасье было забыто мнение Алексеева о том, что Крылов не готов еще заведовать МТК. Царь в сопровождении роты гвардейцев в считанные часы навел порядок в Адмиралтействе. Я был с ним, наблюдая за тем, как десятки различных флотских чиновников подобно овцам блеют перед своим пастухом, не в силах объяснить, почему указание императора о мерах, по демонтажу малокалиберной артиллерии с кораблей Императорского флота до сих пор не спущено на места. Заикания по вопросам закупки трансатлантических пароходов. Мертвецкая бледность при вопросе о мерах, которые предпримет Морской штаб для ремонта подорванных в Артуре кораблей.
        - Нет, господа, - император обвел глазами тех, до кого еще не дошла очередь репрессий, или тех, кто вроде Дубасова и Крылова, счастливо их избежал. - Так мы войну не выиграем. Нет у них, - он небрежно махнул в сторону двери залы, где проводил показательную экзекуцию. - Тяги к победе. Нет желания воевать. Все поспать, да в кулуарах посовещаться хотят.
        Я молчаливой статуй стоял позади императора, прикидывая, какую выгоду может поиметь мое свежесформированное ведомство на фоне императорского гнева. Поэтому, увлеченный своими мыслями, я не сразу заметил, что император с любопытством меня разглядывает.
        - Что же вы, голубчик, гордостью не преисполняетесь, за свои замыслы? - Улыбнулся царь.
        - Простите, Ваше Величество, но, я кажется, через чур задумался...
        - Способна ли Эскадра Тихого океана побить врага, Илья Сергеевич?
        Я почувствовал, как в меня вцепились десятки глаз. Неловкое чувство.
        - Способна, Ваше Величество, - без зазрения совести поведал я. - Но, к сожалению, не все господа адмиралы понимают, что японский флот превосходит наш по боевой выучке, качеству кораблей, однородности...
        Длинный овальный стол, во главе которого сидел сам император, а по бокам - представители руководства Российского Императорского флота, казалось, вздрогнул, от одновременного хора голосов, которым седые мореманы подняли на смех мою речь. Лишь горстка человек не участвовала в этой вакханалии снобизма и тупости, отрицая очевидное. Но, думаю, их фамилии уже не нуждаются в повторениях.
        - Тихо, - Император прекратил назревающий гвалт. - Продолжайте, Илья Сергеевич.
        - Япония воюет в кредит, - я стоял позади справа императора, поэтому мог видеть реакции всех, кроме поведения Николая. - Несмотря на близость баз и ремонтных мастерских, японцы не в силах воевать, если будут лишены подвозимых из-за рубежа материалов, угля, снарядов и прочего. Но, для этого необходима крейсерская война, которую в настоящих условиях могут организовать только Владивостокский отряд крейсеров и отряд адмирала Вирениуса...
        Я говорил практически час, оперируя сухими выжимками идей, за столетие разобранных по косточкам. Нет, Вирениусу никак не перехватить два итальянских крейсера, идущих в Японию. Нет, канонерка 'Маньчжур' не выстоит в бою один на один против своего японского часового. Да, я уверен в том, что русский бронебойный снаряд не взрывается должным образом. Да, снятие малокалибреной артиллерии и пулеметов пойдет только на пользу флоту. Да, я считаю, что флот не должен ждать вступления 'Цесаревича' и 'Ретвизана' в строй, чтобы нанести японцам урон. Нет, японцы не будут ждать, они уже высаживают свои пехотные корпуса в Чемульпо.
        И еще сотни подобных глупых вопросов. Та легкость, с которой я находил ответы и парировал контр аргументы, вводила в ступор моих оппонентов. Типографская краска о создании КОС еще не успела остыть, а новоиспеченный особый советник уже макает головой в унитаз видных флотских деятелей.
        - Достаточно, господа, - Николай встал со своего места. Словно на пружинках, поднялись и остальные, готовые проводить царя, к слову, затянутого в форму капитана первого ранга, на выход.
        - Я слышал довольно. И я сделал свой выбор на кандидатуре командующего эскадрой Тихого океана, - император обвел глазами присутствующих. - В последнее время у меня открылись глаза на многое, благодарю вас, Илья Сергеевич. Как будто шоры сняли с моих очей. Где же это? - Гейден ловко приблизился к императору, передав ему завернутые в сукно предметы. - Мы заседали здесь три часа, за которые мы убедились в том, что необходимы реформы. Кардинальные и безоговорочные. Без них, господа, мы сами возведем нашу страну на голгофу. Что мне, как помазаннику божьему, откровенно не нравится.
        На свет из-под сукна явилась оббитая бархатом папка, между обложками которой я разглядел искусно выполненный кортик, расписанный вензелями.
        - Из всех здесь присутствующих, лишь один, по нашему монаршьему мнению, способен на то, чтобы привести наш флот к победе. Не в обиду будет сказано остальным, но, настало время, когда молодой дух и разум должны встать на мостике нашего флагмана.
        Когда я понял, к чему ведет император, бежать было поздно.
        ***
        Формально, я подчинялся наместнику ЕИВ на Дальнем Востоке, генерал-адмиралу Алексееву, однако фактически, как заверил меня сам государь - мне будет дана полная свобода действий, прикрытая моей должностью, как Особого Его Императорского Величества советника.
        Кстати аппарат особого советника был создан как раз для того, чтобы оправдать мое публичное 'рождение'. Уж не знаю, чем и как Николай обосновал создание нового органа, во главе которого встал неизвестный никому Илья Сергеевич Модус, но слухи обо мне поползли по Петербургу быстрее, чем сплетни о дворцовых развлечениях Великих князей.
        - Не хило адмерале в процесс включился, - Капер своей медвежьей хваткой сжал мне ладонь в знак приветствия. Едва удержавшись, чтобы не вскрикнуть, я постарался не проронить ни слова. Но, судя по развеселившимся товарищам - мимика у меня соответствовала моменту.
        - Тут, верно, какая-то ошибка.
        - Ты о чем, Малкольм?
        - Вообще-то командовать флотом должен Степен Осипович Макаров.
        - И верно, Инко, молодец!
        - Илья, что происходит?
        Знал бы я сам!
        - Парни, я еще не обедал, давайте к столу, там и поговорим.
        - Ты не темни давай, - Капер недвусмысленно преступил мне дорогу к столам с едой.
        - Шеф, что случилось то? - А это уже Берсерк.
        - Да, раз уж ты при власти, может объяснишь, что вокруг происходит?
        Я молча посмотрел на Флешмазга
        Его, ровно как и большинство остальных своих товарищей по игре, я никогда не видел в живую. Общались мы в основном через социальные сети, программы аудио переговоров.
        Но, надо сказать, стоящие передо мной люди мало отличались от своих виртуальных аватаров.
        - Мужики, тут все не так просто. Вы бы присели...
        Спустя пару минут, когда мои товарищи вернулись за обеденные столы и даже местами застучали столовые приборы по тарелкам, я наконец, решился.
        Расстегнув верхние пуговицы кителя и сорочки, я завладел ближайшим свободным стулом. Сев на искусное резное кресло по-ковбойски, я обвел присутствующих начальствующим взором.
        - Не открою вам Америку, если скажу, что мы в прошлом. Пожалуйста, не перебивайте. На дворе - 1904 год, только-только началась война с Японией. Как вы помните - мы эту войну проиграли. Но, сейчас, есть реальная возможность все исправить и...
        - Подожди, подожди, подожди, - Гарик поднялся со своего места. - Ты хочешь сказать, что надо поменять историю?
        - Илья, я не хочу сказать, что ты порешь горячку, - Рон тоже взял слово. - Но, ты понимаешь, как ТАМ аукнется то, что мы сделаем здесь? Про 'эффект бабочки' не слышал?
        - Вот - вот! - поддержал Оскол. - А если то, что мы сделаем тут приведет к тому, что мы изменим будущее?
        - Ребят, но я и хочу изменить будущее!
        - Прости что? - Флеш вскинулся на меня коршуном. - Хочешь изменить? А ничего так, что ты уже поменял историю?
        - В каком смысле, Вань? - Рон впервые вмешался в разговор.
        - Командовать Тихоокеанским флотом должен Макаров, - напомнил Денис Блад.
        - И от того, что Илья взял на себя его полномочия может наступить еще хуже.
        - Блин, Илюх, ну зачем? - Оправдывая свою кипучую кровь, доставшуюся от предков с Кавказа, Кацо вскочил со своего места, отчаянно жестикулируя. - Пусть идет как идет и...
        - Макаров мертв, - спокойно, но достаточно громко произнес я.
        Тишина мгновенно наполнила огромный зал. Затем, словно лавина, на меня обрушились вопросы.
        - Ты что мелешь? Как умер? Подорвался? Дак сейчас же февраль, не? Ты что-то перепутал!...
        - Замолчите все! - Я рывком поднялся, опрокину стул. Громкий звук удара дерева о камень придал моим движениям зловещий окрас.
        - Макаров, Степан Осипович - погиб два года назад на борту ледокола 'Ермак' во время экспедиции к устьям Енисея. Простудился, заболел и умер в походе. Похоронен на Морском кладбище, в Кронштадте. Еще вопросы? Ну, раз нет, то я продолжу!
        Не знаю, из-за катаклизма, по воле Бога или Дьявола, но мы здесь оказались! В прошлом нашей страны! Которая начала войну против японского агрессора. Войну, которую, как мы знаем - проигрышную. После которой страну захлестнут революция, мировая война, гражданская, репрессии и новая мировая война! Мы все с вами живы, здоровы, обладаем ценнейшими знаниями о развитии техники, науки, медицины... Мы теперь связаны с этой страной, с Российской Империей. Можно сказать - кровно.
        - Ну, лично я предпочитаю вернуться в свое время, - Стиг развел руками. - Тут конечно интересно, но слишком уж топко. Ни Интернета, ни компов. Скука. Надо искать путь назад.
        - Вообще, да, нужно думать, как вернуться, - Вервольф поддержал товарища. - История, попаданство и прочее - это весело, но это не игрушка. Реальная жизнь. Тут могут убить, расстрелять или просто - сослать на рудники. Да, и что тут делать? Мы почти неделю сидим взаперти в этом дворце, нам бы хоть кто-то что-то объяснил? Нет. Хоть ты рассказал что к чему.
        - Но, неужели вы не понимаете?! Родина в опасности! Макаров мертв, а значит - Артурская эскадра не научится нормально воевать. Крепость падет раньше времени. Японцы утвердятся на Дальнем Востоке.
        - Илья, да какая разница? - Толя Манамс тоже вмешался в разговор. - Мы тут лишние. Что бы не произошло здесь - нас это не касается. Надо думать не о том, как поиграть в войнушку, а о том, как выбраться, вернуться назад, к семьям, к детям, к родным и...
        - Вернуться назад? - Ну что я за кретин?! Талдычу им битый час, что нужно спасать страну, а они, похоже, не знают главного.
        - Мужики, что в последнее помните?
        Наперебой посыпались фразы, общий смысл который сводился к тому, что с началом игрового боя там, сто с лишним лет вперед, мои товарищи лишились связи со мной. Поскольку такое бывало не раз - спасибо провайдеру - то они не предали этому внимания. Потом - жуткий свист в ушах, вспышки перед глазами...
        Пробуждение - в казематах Трубецкого бастиона. Что это именно Трубецкой - сказал впоследствии Малкольм, коренной петербуржец и военный историк по совместительству. Потом - несколько допросов, по сути - банальный опросник. Затем, через пару дней после появления в прошлом, их перевезли в этот дворец и с тех пор держали под наблюдением казаков, охраняющих периметр. Перемещения по дому не возбранялись, а вот выйти за двери - под угрозой быть зарубленными на месте.
        Благодаря Маклольму и Вельхеору удалось установить, что попали в начало двадцатого века, и что содержались во дворце, отданном для отдыха премьерам империи. Но, как, для чего и почему - им не было понятно.
        А вот для меня это стало очевидно, как божий день.
        Николай показал мне, что я не единственный, из кого он может получить информацию. Более того, думаю, что на тех самых допросах, которым подвергались мои товарищи - у них наводящими вопросами проверяли ту информацию, которую я давал царю.
        План, который крутился у меня в голове в одночасье начал обретать контуры.
        - Парни, судя по всему, катаклизм шел с востока на запад. Я запомнил, как Владивосток, а за ним и Хабаровск выжгло за мгновение ока. Думаю, что от нашего с вами мира не осталось ничего, а наш перенос во времени - не более чем слепая удача.
        - Погоди-ка...
        - Ты хочешь сказать...
        - Да это бред какой-то!
        Минут пять они орали на меня, уверяя в заблуждении. Потом - еще с полчаса спорили между собой. Но, то, что я воспринял легко, для них - стало кризисом веры. Жены, дети, родители. Все это осталось там - в будущем, которого нет. И, они не могли с этим смириться. Не хотели верить.
        - Я тут подумал, - Виридис, изобретатель ракет из уничтоженного будущего, что-то схематично набросал прям на скатерти. - Учитывая скорость, с которой аномалия достигла Владивостока, а затем - Хабаровска, могу только подтвердить слова Ильи. Эта вспышка выжгла планету. Причем - если не потеряла скорость после первого круга - то пошла на второй. Вряд ли кто-то там выжил.
        - Мужики, - я нацедил себе из ближайшего графинчика с характерным запахом легендарные пятьдесят капель. - Предлагаю выпить за погибших.
        Озлобленные, растерянные, сбитые с толку лица впились в меня тяжелым взглядом. С шумом выдохнув, я проглотил чарку водки. Чистая как слеза, горючая, как смола, она жидким огнем пробежала по моему пищеводу и ухнула в недра моего организма.
        Сперва из глаз брызнули слезы.
        Я не пью. Вообще. На праздники, поминки и прочее - я обхожусь натуральными соками или компотами. Но, сегодня, в этот самый момент, мне захотелось напиться.
        Потому что я не поминал одного человека, пусть даже и близкого.
        Я поминал семь миллиардов человек.
        Почувствовав, что мир вокруг начинает слегка дрожать, я покрепче схватил край ближайшего ко мне стола. Победив неумолимую гравитацию, я снова наполнил чарку водкой и поднял ее вверх.
        - За тех, кого с нами больше нет.
        Остаток дня и всю ночь мы пили.
        Пили так, как никто в этом мире еще не умел. С короткими речами, без торжества и напускного сочувствия. Мы пили, топя в водке свою скорбь о любимых, которых нам уже не суждено увидеть. О детях, многие из которых еще даже школу не окончили. О соседях, которые донимали нас звуками перфораторов рано утром в субботу. О президентах, политиках и союзах. О великих империях и об их крахе. О славе русского оружия и о позоре русско-японской, Первой Мировой, гражданской войн, Чечни, Афгана и мясорубки на Юго-Востоке бывшей союзной республики.
        Славянским сердцем и душой, мы почтили память тех, кто погиб, в то время как нам судьба дала новый шанс.
        А на утро, больные, но не поверженные, мы были готовы творить историю нового мира. Нашего мира.
        Глава 8. Марномакс
        01.02.1904.
        Сакт-Петербург.
        Почему на спиртном не пишут, что голова болит прямо пропорционально выпитому?
        Моя болезнь представляла из себя нечто среднее между залпом всех орудий главного калибра линкора 'Исэ' и бомбардировкой Нагасаки. А, судя по тому, что мои сравнения касались Японии, я понял, что горячее патриотическое чувство - указать зарвавшимся азиатам их место - во мне только окрепло.
        Себя я обнаружил в роскошной спальне, слава богу - одного. Не то время, чтобы просыпаться в постели с незнакомыми женщинами. Какими бы красивыми они не были.
        - Первый и последний раз, - ощущая во рту вкус котиков и их злодеяний (не дай бог, если это не от спиртного), я вслух пообещал больше не напиваться. Несмотря на то, что повод был более чем уважительный, стоило не превращать поминки в попойку.
        Кое-как собрав себя по частям, я придал своему виду подобие былого лоска. Требовалось собраться с мыслями, найти товарищей, до последнего державших оборону в битве с зеленым змием, и решить, что делать дальше.
        Однако, едва я открыл дверь спальни, меня уже ждала неожиданность в виде уже знакомого посыльного от императора. Передав мне запечатанный царской печатью конверт, старательно сторонясь источаемого мной запаха перегара, курьер козырнул и исчез быстрее, чем я смог отдать дань правилам приличия и предложить ему чай.
        Впрочем, так даже лучше. Он не сможет рассказывать своим потомкам, как еле живой после грандиозной пьянки вице-адмирал тянул его выпить с ним чай.
        Уже задним умом я отчего-то вспомнил, что в Российской империи процветала культура питья. Алкоголизм если и был, то носил столь малые масштабы, что даже статистически принимался за погрешность. За сим - о пьянке в Елагинском дворце слухи разойдутся быстро. И, ведь не объяснишь людям, что ты с товарищами поминал семь миллиардов человек. Которых уже никогда не увидишь.
        Но, это все лирика. Отдав приказание ближайшему слуге - накрыть для меня стол для завтрака, я сделал сразу два открытия.
        Во-первых, прислуга во дворце понимала меня с полуслова. Слуга практически искусно растворился среди коридоров, неся весть о потребностях самой загадочной фигуры свиты Императора.
        Во-вторых, за окном царил полдень. А значит, поминки растянулись до поздней ночи - память услужливо подсказала мне, что до места сна я добирался с подсвечником.
        Спустившись в столовую, я присел за уже сервируемый слугами стол, за которым, надо отметить, уже были размещены блюда, один вид которых пробуждал во мне дьявольский аппетит.
        Прежде чем отдать должное обеду (или завтраку - если учитывать, что последний я проболел), я вскрыл письмо из Зимнего и погрузился в чтение.
        Недлинная записка от императора расставляла некоторые точки над 'i', но, с другой стороны, возникали новые вопросы.
        Сегодня рано утром, на своей любимой яхте, в сопровождении новейшего крейсера германского флота 'Принц Адальберт' в Либаву прибыл император Вильгельм II с частным визитом к государю Николаю. Учитывая, что лед в Финском заливе все еще не может быть пробит 'Ермаком', кайзер прибывает в Петербург поездом, завтра, пополудни. Мне надлежало прибыть в Зимний сегодня же к шести часам вечера.
        Что, впрочем, меня устраивало. По моим часам сейчас было около половины первого. Если поторопиться, то я успею заехать в гостиницу, привести себя в порядок. Хотя...
        - Любезный, - я подозвал к себе слугу. - Отправьте кучера в гостиницу за моими вещами. Я поселюсь здесь.
        - Ваши вещи привезли сегодня утром, - раскланялся слуга. - Мы держали их в смежной комнате, чтобы не будить вас.
        - Кто распорядился о моих вещах?
        - Их привез тот же, кто ждал вас наверху все утро.
        Сунув слуге в руку купюру и не обращая внимания на его недоуменный взгляд (только после войны я узнал, что это была сторублевая банкнота), я приступил к обеду. По своему обычаю, я одновременно приступил к анализу информации.
        Не считаю себя большим специалистом по истории, но, нет у меня отчетливых воспоминаний о визите кайзера в это время в Петербург. Значит, здесь тоже история пошла иначе.
        Хотя...одной только гибели Макарова - уже достаточно, чтобы крепко призадуматься над тем, как победить японцев. Конечно, я помнил, как действовал Макаров в Порт-Артуре. Но, мне откровенно не хватало технических знаний этой эпохи. Я не знал возможностей кораблей, которыми мне предстояло командовать. Умело распекая Старка, я сам оказался на его месте. При том, что у предыдущего командующего хотя бы морское образование есть.
        Эх, говорил мне дед - иди, внучек во флот, увидишь, в жизни пригодится. Помнится, он даже обещание с меня взял такое, уже лежа на смертном одре. И я, помнится, обещался свою судьбу с флотом связать. Ан нет, пошел в вуз, на юриста учился. Выходит, нарушил слово, которое дал? Некрасиво. Да и вообще, к чему я об этом вспомнил?
        Машинально я стал крутить дедовы часы вокруг запястья. Спокойствия мне это не придало в этот раз, но к насущным проблемам вернуло.
        Прибытие кайзера - удобный ход, чтобы начать сближение России и Германии.
        Нет, я не пораженец, не нацист и не преклоняюсь перед немцами. Я прагматик. И вижу выгоду от сближения двух лидирующих государств. Технически развитая Германия владеет ценными инженерно-техническими заделами, которые могут быть успешно переняты в России. При этом, нормализуя торговлю и обмен капиталами между странами, можно, не без закулисных игр, конечно, сманить в Россию крупные немецкие концерны. Открытие филиалов завода того же самого Круппа - достойное начинание.
        Главное - не дать Николаю повторить ошибку прошлого. Не дать связаться с Антантой...
        - И что у нас сегодня на обед? - Флеш без приглашения устроился напротив меня. - Вкусный супчик?
        - Присоединяйся, - я беззлобно огрызнулся. Зол я был не на Ваньку, а на головную боль в затылке. Но, по священному русскому обычаю - прилетало всегда тем, кто оказался не в том месте, не в то время.
        - Мы пожалуй тоже, не возражаешь? - Малкольм, Вервольф, Фирнен и Оскол заняли свободные места вокруг стола. Пожалуй, пора отвыкать от привычки думать за едой. Того и гляди - и собственные похороны не замечу.
        - Доброго утра, господа, - судя по тому, что мне компанию составили не пьющие люди, остальная часть моих товарищей наверняка еще болела.
        - И вам не хворать, - ответил известной присказкой Фирнен. - Как ваше драгоценное, адмирале? Голова не болит?
        - Говори тише, у меня там сейчас пусто как под куполом церкви.
        - Не можешь пить - не пей. Хотя, как по мне - вообще не пей. Не твое это, Илья.
        - Помянуть надо было.
        - Слова истинного алкоголика.
        - Идите лесом, не до вас.
        - Ишь ты, какой важный! Вчера значит - на службу Родине вербовал, а сейчас - гонишь из родного дома?
        - Дима Фирнен заткнись, пожалуйста. Говорю же - голова болит!
        - Ладно, ладно, я все...
        Пару минут мы сидели молча. Первым молчание прервал Малкольм.
        - Илья, я, конечно, не тороплю, но прежде чем ты отправишься в Артур, неплохо было бы проявить и о нас заботу.
        - Какого плана заботу? Дом у вас есть, не голодаете.
        - Ты тоже не медом помазан, а при адмиральских погонах.
        - Так я ведь особый советник царя.
        - Это по каким таким вопросам ты советник?
        - По разным.
        - Не темни, адмирале, выкладывай все, как есть.
        - Ну, раз просите.
        Я замолчал, едва на пороге столовой появился слуга, принесший чай. Замена блюд потребовала пары минут, после чего я продолжил свой разговор.
        - Как я определил - мы попали сюда точь в точь во время нападения японцев на Россию. Я рассказал подробно начало войны своему дознавателю, он меня, после подтверждения информации, доставил к царю. Пару дней писал обзорные справки для Николая, указывая, причинно-следственную связь и поражение в войне.
        Но, Николай не дурак. Начал меня проверять. Хоть 'Боярин' и 'Енисей' спасли, то, что Макарова в этом времени уже нет в живых - я не знал. Царь же это выяснил и начал меня расспрашивать, что нужно сделать тому, кто примет флот вместо Макарова.
        Я подготовил ему огромный план работ и обороны, который он передал на утверждение своим морячкам. Которые, в свою очередь, его благополучно похерили, назвав вредительским. Хотя, писал я там здравые вещи. В итоге - я получил предложение, от которого невозможно отказаться - принять под свое командование Тихоокеанский флот, организовать оборону, раздавить японских оккупантов.
        - Прям 'урапатриотизм', - прокомментировал Ваня Флеш.
        - А по Сеньке ли шапка?
        - Малкольм, давай без идиом? Говори прямо.
        - Илья, ты не моряк. Ты котел от торпедного аппарата не отличишь...
        - А вот сейчас обидно было!
        - Я утрирую! Ты, как и мы все, имеешь знания о будущем, но реализовывать их на практике должны люди, не далекие от моря. Тот же самый Беклемешев, Чухнин, Иессен...
        - Я отрядил Иессена командовать Владивостокским отрядом крейсеров.
        - Ну, хоть что-то полезное для общества совершил.
        - Ага, прям подвиг.
        - Хватит меня уже за ноздри да об стол! Я действовал по ситуации! Если думаете, что кто-то из костных и инертных адмиралов сможет дойти своим умом до того, чтобы снять с броненосцев торпедные аппараты и мины заграждения - желаю удачи. Я, хоть и не сведущ в морских делах, а 'Боярина' и 'Енисей' спас! Как-нибудь и дальше разберусь!
        - Илья, да ты не кипятись. Парни дело говорят. С 'Енисеем' и 'Боярином' это одно дело. А спланировать и реализовать операцию по обороне полуострова - совсем другой уровень. Тут нужен штаб, грамотные и главное - настроенные на победу люди. Не паникеры типа Стесселя, Фока и им подобных, а инициативные, вроде Кондратенко.
        - Разберусь, как-нибудь.
        - Ага. Так же, как и в Симулятора разберешься? 'Огонь по головному!'? Так там ведь не сработает! Нужно множество работ провести, чтобы не просто подготовиться к обороне, но и занять нужные, заранее подготовленные позиции, на которых нужно остановить японцев и не пустить их к Артуру.
        - Серег, я не хочу ругаться, так что - говори сразу, что хочешь. Критиковать-то каждый может.
        - А я не хочу разбивать твои розовые мечты. Пока. У меня предложение другого плана.
        - Вервольф, ты мне, конечно друг, но про руку и сердце даже не заикайся - не приму.
        - Ахаха, адмирале пошутил.
        - Фирнен, не зли меня. Вот в этой записульке указано, что я хозяин этого дворца, так что - одно неосторожное слово и пойдешь бомжевать по мостовым.
        - Тоже мне напугал. Пойду наймусь подмастерьей к какому-нибудь аптекарю, выведу пеницилин, запатентую, да буду жить на проценты.
        - Ну, да, заливай побольше.
        - Я на полном серьезе.
        -Да ладно? Так просто что ли?
        - Илья, ты вообще с нашей планеты? Пеницилин из плесени получили.
        - И ты можешь повторить?
        - Я ж медик, а не мимо проходил. Дайте время, оборудование и деньги - будет вам пеницилин. Ну, и не только. Я вообще будущий анастезиолог, так что, при хорошей лаборатории могу и анастезию какую-нибудь выдумать.
        - Лучше антибиотики дальше придумывай. На войне они нужнее будут.
        - Вот-вот. Не забывайте - после войны с Японией, Россия вплоть до Первой мировой войны сотрясалась от внутренних противоречий, революции и политических дебатов. В такой атмосфере трудно думать о немецких амбициях.
        - Кстати об этом. Кайзер завтра прибывает в Петербург.
        - Неожиданно, должен сказать.
        - Как-то я не помню, чтобы Вильгельм навещал Николая.
        - Скорее всего Илья уже начал менять историю. В период русско-японской Вильгельм и Николай встречались несколько раз. Николай даже ставку свою держал...
        - Я должен буду присутствовать на встрече императоров.
        - Что? Ты то с какого перепугу?
        - Я инициатор заключения союза между Россией и Германией.
        - Ты что? Совсем больной? Россия повязана союзом, и что самое главное - кредитами из Франции. Если Николай хотя бы по-доброму посмотрит в сторону союза с Германией, французы и англичане устроят в стране кровавую гражданскую войну. Они для того и Антанту создавали, чтобы...
        Я начинал понемногу раздражаться. Я не умею раскрывать свои замысли четко, в строгой последовательности действия. Предпочитаю опускать ряд подробностей, которые считаю излишними. Но, судя по негодованию моих товарищей, придется все объяснять.
        - В настоящий момент - Германия один из мировых технических лидеров.
        - С этим никто не спорит. Но, Германия - союзник с Австро-Венгрией, которая в свою очередь - имеет определенные притязания на Балканы, которые Николай считает зоной российских интересов.
        - Потому я и подготовил для Николая проектное соглашение с Германией, в котором сказано, что союз между империями возможен только в том случае, если Германия рвет отношения с Австро-Венгрией, а мы в свою очередь - с Францией.
        - Ты сам выкопал нам могилу. Николай и года не просидит на троне - его или убьют, или свергнут. Французы не позволят так с собой обращатся.
        - Ну, ты перегибаешь палку. Французы сейчас активно торгуются с Англичанами, строя союз против Германии. Предоставив Вильгельму информацию о зарождающейся Антанте, в том числе и об секретных протоколах о разделе колоний в Африке и о том, что именно на русские штыки опираются силы Антанты против Германии в Европе - мы просто уничтожим общественное мнение об Англичанах и о Французах, как о благочестивых странах.
        - Вот видите! Мы вместе придумали уже достойный вариант будущего. Опираясь на ресурсы Сибири и Дальнего Востока, при техническом, научном сотрудничестве с Германией, мы сможем качественно и количественно увеличить ВВП страны. Я уже не говорю о войне с Японией.
        - Знаете, парни, а ведь Илья кое в чем прав. Работая вместе - мы работаем в разы продуктивнее. И, поскольку, нам уже некуда возвращаться, то стоит подумать о том, как реализоваться в настоящем.
        - Вервольф, мне кажется, или у тебя появилась гениальная идея?
        ***
        Я шагал по коридорам Зимнего, неся в руке портфель, в котором было заключено будущее России. Безбедное, процветающее будущее, в котором мне и моим друзьям-попаданцам отведена немаловажная роль.
        Идею Вервольфа о включении попаданцев в активную деятельность по вытаскиванию России из петли, в которую она сунула голову благодаря импотенции нынешней власти, поддержали, хоть и не сразу, но все.
        Общая сходка, которую мы с Вервольфом, который как и в Симуляторе, так и здесь, стал моим заместителем и по сути начальником штаба, организовали, состоялась через десять минут после того, как Сергей обрисовал мне, Флешу, Володе, Фирнену и Малкольму свой план. Слегка подкорректировав его, мы организовали срочный совет. Потому как, в эту минуту должна была решиться не только судьба нашего коллектива, но и дальнейшая судьба Родины, на ближайшую полусотню лет.
        - Рад всех видеть, господа, - когда не выспавшиеся, помятые и откровенно недовольные тем, что их потревожили, гости из будущего заполонили обеденный зал, я, уже на трезвую голову, оценил наш пестрый состав.
        - Понимаю, что после вчерашнего вам очень не легко. Так что, подлечитесь чем есть и будем говорить о деле.
        Того времени, за которое мои товарищи поправляли здоровье, мне хватило, чтобы оценить силы, с которыми я буду менять историю
        Сейчас, складывая по кусочкам мозаику нашего появления здесь, я начал видеть хотя бы часть картины.
        Итак, в том бою, посвященному сто одиннадцатилетию начала русско-японской войны с нашей стороны участвовало, дай Бог памяти, было шестьдесят с гаком игроков только с моей стороны. Но, ведь были еще и противники - больше сорока человек! Передо мной же сейчас сидели только мои софлотовцы - никого лишнего. Вопрос - куда делись все остальные?
        - Серег, тебе не кажется, что народа меньше, чем было в бою? - Спросил я шепотом у Вервольфа, оказавшегося рядом.
        - Не кажется тебе. Здесь ни одного игрока из Альянса. Я сам над этим голову ломал, думал, что в прошлом оказались все, кто был в Симуляторе. Но, когда приехали в Елагинский, стали знакомиться, то я понял - здесь только те, кто были на связи в нашем аудиоканале во время вспышки.
        - Хм... - вот и еще одна подсказка. В прошлое переместились только те, кто поддерживал хотя бы пассивную связь посредством аудио. Иначе говоря - кто просто слушал. Но, если в прошлом оказались мы, есть ли гарантия того, что здесь нет наших противников или еще кого-нибудь? Вопросы, вопросы, хотя бы немного ответов...
        - Ладно, братцы-кролики, слушайте. Ситуация не из простых.
        Я отметил, что все без исключения прекратили восстанавливать здоровье и переключили свое внимание на меня.
        - Как вам известно - мы в прошлом. На дворе - 1904 год. Война с Японией уже началась. Мы уже потеряли 'Варяга', 'Корейца'. Не без труда удалось спасти 'Боярина' и 'Енисея'. Но, надеяться на лучшее не стоит. В этом прошлом, куда мы попали, что-то пошло не так. Адмирал Макаров, которого мы знаем, как одного из лучших флотоводцев, не дожил до войны, что идет в разрез с тем, чему нас учила история. В остальном вроде все сходится с тем, что мы знаем об этом времени. Я допускаю, что мы попали не совсем в прошлое, но и в альтернативную реальность, где все почти так же как и у нас, но несколько отличается. Возможно, со временем, нам удастся это прояснить. Но, времени у нас как раз таки и нет.
        Поскольку Макарова нет, то и рост боеспособности от Артурской эскадры ждать не стоит. Этим нужно заниматься самостоятельно. Поэтому, я и направляюсь в Порт-Артур, для принятия командования Тихоокеанским флотом.
        Некоторые из здесь присутствующих уже изъявили желание позаботиться о настоящем, которое нам предстоит защищать от врагов внешних и внутренних. Вы видите погоны на моих плечах. Мне их дал лично император Николай за информацию, которая помогла вскрыть вопиющие случаи казнокрадства, спасение 'Боярина' и 'Енисея', планы по перевооружению и достройке кораблей серии 'Бородино', а так же - строящегося на Черном море 'Потемкина' и однотипных ему 'Златоуста' и 'Ефстафия'. Я уже не говорю о том, что были пойманы с десяток иностранных шпионов, через которых едва ли не весь мир знал о планах российского государства.
        Друзья. Мы не в Симулятора, и я не могу вам приказывать последовать моему примеру. Я могу лишь попросить вас прикинуть - довольны ли вы инфантильным существованием, или можете засучив рукава подумать, что же вы можете сделать для России сейчас и в будущем.
        Ваше образование, ваш опыт - превосходят все то, что знают все люди этого мира. Нам известно будущее. Нам известны ошибки и предпосылки войн, конфликтов, личины предателей и гениев. Мы можем спасти Империю, не допустить революции, гражданскую войну и террор.
        Среди вас - медики, историки, моряки, инженеры и еще бог знает кто! Подумайте и выложите на бумаге то, чем вы можете помочь государству, и я обещаю - вы в обиде не останетесь.
        - А если Николай не захочет ничего менять? - Сарвивал.
        - Захочет. Я уже объяснил ему разницу между гражданской войной и реформами на благо страны. Думаю, уже одно то, что он сделал меня командующим флотом в нарушение всех писаных и неписанных правил доказывает, что судьба страны для него не пустой звук.
        Минут десять в обеденной стоял гул обсуждения. Попаданцы спорили друг с другом, аргументируя свою позицию и разбивая в крах версию противника. Так было всегда, с самого момента создания моего игрового флота.
        Но, неожиданно мое внимание привлекла пара человек, которая двигалась ко мне с Вервольфом.
        Блада и Штурмана я не видел в реале до этого момента. Сами они из Одессы, а это не ближний свет, чтобы ходить друг другу в гости.
        Следом за ними, ведомые примером двух отважных моряков, потянулись и остальные. Спустя еще десять минут, нам потребовалось очень много чернил и бумаги.
        И вот теперь, неся в портфеле кипу бумаг, я шел на встречу с Императором. Настроение у меня было приподнятое - сами понимаете, я фактически мог перестроить страну из полуколонии иностранного капитала, в одну из мощнейших экономик мира. Конечно, не сразу и не без ропота своих многочисленных недругов, но это же шанс!
        Карта России, на которой Юра Геолог и его брат указали все известные им месторождения золота, платины, металлов, угля, алмазов, нефти и газа можно было оценить сотнями нынешних бюджетов.
        А проект договора между Германией и Россией, который по памяти вспомнил и воспроизвел на бумаге Вельхеор?
        А наброски чертежей танков, самолетов, кораблей и подлодок? Я не стал рассказывать своим друзьям, что в подкладке моего пиджака находится планшет, в котором заключено информации и подробных чертежей больше, чем они могли бы запомнить. Николаю я тоже не буду этого показывать. Пусть подумает, нужен ли я ему один или все мои товарищи, которые могут многое из того, чего нет в моем планшете.
        - Илья Сергеевич, постойте, любезный!
        Я слышал этот голос всего один раз, но довольно долго, чтобы возненавидеть его так же, как и физиономию его обладателя.
        С легкостью, которая казалась невероятной для немолодого уже человека, ко мне на всех парах приближался Витте. И на его лице было твердо написано, что в этот раз он меня в покое не оставит. Я на всякий случай вспомнил, что в портфеле, в отделе рядом с бумагами лежит наган, подарок Лаврова, который был мне преподнесен через какое-то время после первой встречи с Витте. Это конечно не вилка, но...
        - Уж и горазды вы шагать, друг мой! Я за вами две залы пробежал, что в моем возрасте - довольно затруднительно, знаете ли!
        - День добрый, Сергей Юльевич, - я положил обе руки на портфель так, чтобы у Витте не родилось дурной идеи о рукопожатии. В отличии от большинства людей из будущего, я отдавал этому ритуалу его истинную цель - сообщить собеседнику, что в твоей руке нет оружия, заверить его в добрых намерениях, а не просто поприветствовать.
        Не знаю, как Витте ко мне относился, но я бы с радостью сбил его с ног и впечатал в лицо каблуки форменных туфель. Хоть, это и запачкало бы мундир.
        - Вот уж незадача - столько времени хочу с вами встретиться, а вы все в делах.
        - Государственные и флотские дела, Сергей Юльевич, требуют много времени. Но, вы то это знаете, как никто другой.
        - Воистину! Правда, сейчас свободного времени стало чуть более прежнего, так что, быть может, я как-нибудь заеду к вам в Елагинский? Слышал, государь император пожаловал вам дворец. Позвольте полюбопытствовать - в чем секрет вашей столь стремительной карьере? Не в вашем ли происхождении? Особый советник Его величества. Новый титул в Табели о рангах, знаете ли.
        - Я служу во славу своего Отечества, и думаю, что Его Величеству по нраву моя деятельность, раз уж он лично произвел меня в нынешнее звание.
        - Похвально, похвально! Но, быть может, мы с вами на некоторое время уединимся, обсудим ряд имеющихся вопросов.
        - Вопросов? У меня нет вопросов.
        - Зато они есть у меня и некоторых моих высокопоставленных знакомых, - улыбка Витте в этот момент была больше похожа на оскал шакала, который уверен в том, что заманил добычу в ловушку. - Не скрою, некоторые из них сильно пострадали от вашей деятельности, ведь вы сейчас стали фаворитом императора, и он буквально говорит вашими словами.
        - Я не знаю, что вы и ваши высокопоставленные знакомые себе надумали, Сергей Юльевич, - я чувствовал как волна отвращения к этому человеку поднимается из недр моей души. - Но я обычный человек, служащий во благо своей Родины и воплощающий приказы и решения государя. Если вам кажется что-то иначе, я бы посоветовал вам взять отпуск и наведаться на Черное море. Там умеренный климат и хорошие источники. У меня же много дел, а посему, мне необходимо приступить к ним немедленно. Честь имею.
        Я отвернулся от Витте на одних каблуках. Надеюсь, это выглядело как 'четко и по военному', а не как обычное пижонство. Но, я чувствовал, что еще минута разговора с этим змеем, и я выпущу в него весь барабан своего револьвера. Хотя, чтобы достать револьвер мне придется повозиться. Хм...надо подумать.
        В приемной кабинета Николая меня встретил уже знакомый мне граф Гейден. Он на некоторое время отвлек меня беседой, сообщив, что государь временно покинул рабочее место, но, упредил, что я появлюсь и просил обождать его тут.
        За разговором с графом прошел почти час. За это время я узнал добрый десяток дворцовых сплетен, согласно одной из которых, я, например, получил свой высокий пост благодаря тому, что являюсь незаконнорождённым сыном царя, который угрозами раскрыть тайну любовных похождений императора, затребовал себе особые привилегии. И, царь, не желая мириться с шантажом, дал мне чин и направил на театр военных действий, подальше от глаз.
        Вдоволь отсмеявшись этой шутке, я не мог, однако не заметить, что слухи рождаются очень быстро, а в дворцовой среде приобретают просто фантастические размеры. Но, память услужливо подсказал мне, что в минувшем разговоре с Витте, бывший министр финансов не упустил возможность спросить о моем происхождении. А значит - он все более отчаянно ищет подходы к царю, чтобы вернуть себе власть и главное - доступ к казне. Раз уж поверил в столь нелепый слух.
        Что ж, если все удастся так, как я задумал, двор на пару месяцев минимум погрязнет в сплетнях и дрязгах, что позволит мне сделать необходимый задел для реализации своего плана.
        Да, дамы и господа. У меня есть план. Мой собственный. Который идеально укладывался в рамках существующей реальности. И я намерен его осуществить.
        Император сразу же принял меня, едва вернулся в кабинет. Он был бодр, весел, словно и не отправлял меня день назад из дворца с выражением лица, будто ссылает в Сибирь.
        - Илья Сергеевич, голубчик, как я рад вас видеть! Слышали ли вы небылицы, которые ходят по дворцу и касаются вас непосредственно?
        - Да, Ваше Величество. Меня позабавила та, которая утверждает, что я ваш внебрачный сын.
        - О, поверьте, эта - не самая смешная. Хотя, Аликс, едва ее услышав, была вне себя от гнева и даже поссорилась со мной вчера вечером. К счастью, мне удалось ее убедить, что это просто слух и очередная небылица, которые так обожает свита.
        - Я надеюсь, что императрица чувствует себя хорошо? Все таки, в мое время беременным женщинам не рекомендовалось волноваться, а эти слухи...
        - Я поговорил с врачами, они утверждают, что Аликс и маленький в полном порядке. Кстати о маленьком, - Николай протянул мне фотографию в рамке, которую достал из ящика своего рабочего стола.
        От удивления у меня аж волосы на спине стали дыбом.
        Это была практически точная копия фотографии цесаревича Алексея, которую я показывал Николаю с планшета.
        Карандашный рисунок, на котором будущий сын Николая был одет в матросскую форменку и смотрел через плечо своими большими, внимательными, по-детски неподкупными глазами. Копна темных волос слегка растрепана - это уже художник добавил от себя. В целом, очень похоже на оригинал.
        - Великолепный список с фотографии, что я вам показывал, государь.
        - Благодарю. Я делал его вечерами, в промежутках между государственными делами, - я вернул рисунок Николаю, еще более ошалевший от услышанного. Признаться, я не знал, что царь еще и художник. То, что у него прекрасная память и он знал наизусть списки всех полков своей армии, я помнил. Но, про живопись...
        - Я его еще никому не показывал, кроме Вас. Сперва думал показать Аликс, но потом понял, что придется ей рассказывать слишком много. И, это может ее сильно растревожить. Поэтому, буду держать рисунок у себя, пока нельзя будет ей все показать.
        - Думаю, Ваше величество, - я достал из внутреннего кармана планшет, - вы к тому времени сможете изготовить еще несколько.
        Я вновь вызвал из памяти сохраненную страницу о биографии Алексея. В статье было еще пара его фотографий, которые я и показал царю.
        - Какой он у меня красивый вырастет. Ох, это он в немецкой форме? А это - в форме Атаманского полка? - На эти и другие вопросы я не отвечал, понимая, что они риторические. По тому вниманию, с которым царь разглядывал каждую фотографию мне стало понятно, что Николай проведет еще не одну бессонную ночь, создавая свои рисунки.
        Какое-то время мы провели, обсуждая жизнь семьи Романовых. Несмотря на неоднократные намеки императора, я пока не рассказывал ему подробности гибели его и его семьи, отговариваясь дежурными 'по решению большевиков'. Но, то, что Николай раз за разом возвращался к этому вопросы показывало, что царь хотел знать свою судьбу до конца. Но, лишать себя последнего аргумента я не хотел.
        - Ваше величество, простите великодушно, я забыл вас поблагодарить за то отношение, с которым расположили моих товарищей.
        - А, право, не стоит благодарности! Сперва, как мне докладывали, их хотели так же, как и вас допросить, но они были несколько не в себе, говорили путано. Поэтому, когда мне донесли, что один из них, то есть вы, пророчествуете о скором начале войны, надо признаться, я подумал, что вы или очередные революционеры-террористы, либо душевно больные. Но, записи ротмистра Лаврова, переданные мне в запечатанном состоянии через господина Плеве. Произвели на меня небывалое впечатление. А буквально, через пару часов наместник прислал телеграмму, что японцы атаковали нас. И, я помню, как был потрясен, читая его сообщение о подорванных броненосцах и крейсере. И, что самое главное - названия в точности совпадали! Вот тут уж было в пору богу молиться. Но, вызванный на доклад Владимир Николаевич огорошил меня еще больше, представив вас как путешественника во времени. И вот ту уже стало мне совсем дурно.
        Если вы один смогли предсказать такое, то что бы вы могли, если б действовали совместно со своими друзьями? Владимир Николаевич доложил, что вы испытываете желание помочь нам советом, поэтому, чтобы греха не допустить, я отдал распоряжение - вас доставить во дворец, а ваших соратников - на Елагин остров. Уж очень не хотелось гневить тех, кто, как показывало время - знали будущее.
        После этих слов императора у меня в принципе отпал вопрос, почему это меня мурыжили в гостинице (не самой плохой, кстати говоря), а моих друзей, которые и пальцем о палец не постучали ради Родины - сразу во дворец. Оказывается, Николай нас испугался...
        - Ваше Величество, уверяю вас, наши помыслы всецело отвечают тому, что я вам сказал - величие и процветание России.
        - Бога молю, чтобы так оно и было.
        - В доказательство этого, я попросил своих людей, подготовить такие же записки, какие делал я вам. Но, уже по тем сферам, в которых они знают более моего.
        Вот это - карта империи, на которой мои товарищи отметили крупнейшие залежи полезных ископаемых, которые позволят нам в ближайшее время наладить добычу собственного высокосортного угля, золота, серебра, драгоценных камней.
        Вот здесь - схематические планы танков, самолетов, новых боевых кораблей, станков и затворов для орудий.
        Это - описание лекарственных средств, которые помогут победить многие болезни.
        И очень много чего другого, что возвысит нашу страну.
        - Это так неожиданно. Простите, а что это за рисунок?
        - Гм. Это? Подводная лодка. Если не ошибаюсь - немецкая. Одна из тех, которую немцы во время мировой войны использовали, чтобы держать Англию в страхе.
        - Позвольте, но у нас тоже есть подводные лодки, и как мне доносят - это не очень высокоэффективное оружие...
        - Современные подложки - да. Но, эти, которые предоставлены на чертежах - вершина инженерной мысли, которые могут месяцами бороздить океан, топить корабли врага и оставаться незамеченными. Производя их сейчас, или хотя бы их близкие аналоги - мы за короткое время - на строительство каждой уйдет по прикидкам нашего специалиста до полугода - сможем создать флот, который поставит под сомнение необходимость огромных надводных кораблей.
        - Право, Илья Сергеевич. Так что же - пускать все броненосцы на слом?
        - Ни в коем случае! Подводные лодки - новый вид оружия, который никто кроме людей из будущего, не может оценить по достоинству. При грамотном использовании, они станут надежным оружием сдерживания противника, которое позволит нам не бояться за свои морские владения.
        - Простите, а что это у нее на палубе? Пушки?
        - Да. На носовой части - обычное орудие, на корме - зенитное.
        - Как-как? Зенитное?
        - Да, это такой термин. В отличии от обычных, зенитные орудия имеют большой угол возвышения, так как разработаны для поражения маневренных самолетов.
        - И что же это за зверь ваш, этот 'самолет'? Слово то какое...
        - Самолет - это воздухоплавательный аппарат тяжелее воздуха, способный летать над землей несколько десятков часов. Самолеты могут перевозить людей, продукты, снаряжение, а самые большие - даже тяжелую технику, вроде танков или бронетранспортеров.
        - Илья Сергеевич, не забывайте, прошу вас, я не ваш современник, я не знаю, что значат многие ваши слова.
        - Танк, кстати - английское изобретение, это сухопутная бронированная машина, вооруженная пулеметами и пушками. Будет изобретена англичанами лет через двенадцать, но, если мы постараемся - мы сделаем более совершенные и более маневренные танки. Танками их, кстати говоря, называют из-за кодового обозначения, которое применяли англичан, разрабатывая эти машины.
        - Так что это получается? Англичане в будущем монополисты на этот вид вооружения?
        - Ни в коем случае. По сравнению с настоящим, Англия будущего - это пшик. Танки есть у всех крупных держав. Но, двадцатый век показал, что наиболее мощные танки разрабатывают немцы и русские. Вторая мировая война это только подтвердила.
        - Ну, а бронетранспортеры?
        - Это уже легкие варианты танков, которые не участвуют в наступлении как таковом, а организуют снабжение на участках фронта, где незащищенным бойцам верная смерть. Более тонкая, чем у танков броня, слабое вооружение, но большой грузовой отсек.
        - Понимаю...
        - Это - рисунок противоосколочной каски.
        - Похож на средневековые шлемы.
        - Да, только теперь останавливает не меч и стрелы, а шрапнель и пули.
        - А что вот это? На ружье похоже.
        - Это чертеж пистолета-пулемета. Менее дальнобойное оружие, чем винтовка, но когда сражение идет в городе, где не нужно далеко стрелять - верное и необходимое оружие. А учитывая, что почти все его детали штампуются, ровно как и каски - это оружие можно делать сотнями тысяч.
        - Господи спаси и сохрани... неужели за сто лет люди так и не научились делать что-то, кроме того, чтобы воевать?
        - Ваше величество, действительно, войн в наше время было через чур много. Поэтому то вас и назвали мои современники не иначе, как заступником и миролюбцем, поскольку вы и только вы из всех монархов призывали к дипломатическому решению всех вопросов и снижению вооруженных противостояний.
        Николай на некоторое время замолчал, обдумывая мои слова. Я же решил не терять темп и продолжал. Только, на этот раз - старался показывать те рисунки, на которых не было военной техники.
        - Вот здесь - гусеничный трактор, который в мое время помогал крестьянам пахать, боронить, и даже - копать урожай. Это - отбойный молоток, с помощью которого разрушают камень. Вот здесь - описание материала, которым в наше время покрывают дороги. Благодаря этому материалу, пропускная возможность дорог возрастает в десятки, а то и стони раз. Вот здесь - автомобиль, который может заменить лошадь, как по скорости, так и по грузоподъемности...
        Я показывал Николаю все - велосипеды, скрепки, гидрогенераторы, бензопилы, ледоколы, нефтепроводы, перегонные кубы, электрические генераторы, лампочки, радио, новые океанические лайнеры, газовые резаки и сварочные аппараты. Но, царь словно ушел в себя. Несомненно, он застрял на какой-то одной мысли и всесторонне ее обдумывал. Не было смысла в том, чтобы демонстрировать ему еще что-то.
        - Ваше величество? - Я негромко попробовал вернуть Николая в действительность. И, к моему несчастью, мне это удалось.
        Быть может, если б я молча удалился, или не стал его одергивать - моя судьба сложилась бы иначе. Но, я ковал железо, пока оно горячо. И обжегся.
        - Илья Сергеевич, я вижу во всем этом большой потенциал, но мы ведь с вами, когда договаривались о сотрудничестве, обещали не утаивать друг от друга информацию, правда?
        - Безусловно, Ваше...
        - Как погибла моя семья? -Интонация с которой были произнесены эти слова не только заставила меня пожалеть, что я не могу лгать с каменным лицом, но и о том, что я вообще рассказал ему о казни его семьи, а не об тихой жизни в эмиграции.
        - Ваше Величество, этого не произойдет...
        - Расскажите.
        - ...так что нам лучше...
        - Расскажите!
        - ... позаботиться о стране и...
        - РАССКАЖИТЕ!
        Впервые при мне Николай ударил кулаком по столу. Все его спокойствие и флегматизм во мгновение ока остались где-то в стороне. Передо мной сидел человек, который хотел добиться своей цели. И, к моему сожалению, этой целью было не процветание страны.
        - Вас и вашу семью расстреляли в подвале купеческого дома. От корсетов дочерей пули отлетали, так что их потом добили штыками. После этого, тела вывезли и сбросили в шахту. Однако, чтобы потом никто не смог найти ваши тела, их решили сжечь, а чтобы не определили лиц - обезобразить их серной кислотой...
        На моих глазах, Николай начал терять цвет лица. Из того человека, что минуту назад требовал от меня что-то, не осталось и следа. Словно воздушный шарик, он сдулся, стоило ему только услышать правду.
        - Прошу вас, прекратите, - тихо попросил он. В этот раз мой разум посоветовал мне не продолжать. И я молча стоял перед царем навытяжку (и когда это я с кресла встать успел?) и ждал, что он скажет.
        Николай, меж тем, взял в руки рисунок, на котором был изображен великолепный четырех башенный линейный крейсер 'Измаил'. Двенадцать орудий главного калибра были развернуты дулами на смотрящего. По сути, это был даже не чертеж, а красивая картинка, с пометками по тактико-техническим характеристикам.
        - Вы говорите, что революцию и казнь моей семьи устроили большевики?
        - Исполнителями были они, но финансировали их из-за рубежа. Англичане, которые не хотели возвращать в Россию переданные в Лондон сокровища вашей семьи, немцы, которым не нужна была сильная Россия, способная быть их врагом, Франция, которая хотела вернуть свои кредиты, растаскивая по частям величие нашей империи...
        - Этого достаточно, - Николай взял в руки другой лист бумаги. Возвышаясь над столом я с высоты своего роста мог видеть, что сейчас император читает проект договора с Германией. Морщась от непривычной письменной речи, царь потратил на документ около десяти минут. Все это время я боялся дышать и ждал развитие событий. В моей голове роились мысли, о том, каким будет мое будущее.
        Наконец, отложив документ, Николай откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза.
        - Илья Сергеевич, вы уверены в том, что здесь написано?
        - Да, Ваше величество, - текст договора я перечитал трижды и подробно разобрал с товарищами каждый пункт. - Жизненно необходимо для страны.
        - Пойдут ли на это немцы?
        - Если мы разорвем союз с Францией - уверен, что пойдут. Ведь договариваться будут не министры, а вы с кайзером, один на один, по-родственному.
        Николай вновь замолчал. Спустя секунду он изрек:
        - Знаете, ваши друзья за день перевернули мое понимание мира. И, если все произойдет именно так, как они пишут в документах, то после разгрома Японии, мы сможем не допустить революции, развала страны и двух войн с немцами. Миллионы наших подданных окажутся спасены. И Аликс, и дети, и быть может я сам...
        - Вот что, Илья Сергеевич. Как бы это не нравилось моему окружению, а уж поверьте - я не один час не могу прожить без науськивания о том, что вы пользуетесь моим доверием в своих целях, я вынужден положиться на вас, ваших друзей и ваши знания. Даю вам свое царское слово, что если мы победим в войне - вас ожидает величайшая награда, какую вы только сможете себе представить.
        - Моя награда уже в том, чтобы служить на благо моей страны, мой государь.
        - На том и порешим. Берите под крыло ваших соратников и действуйте от моего имени. Творите наше с вами будущее.
        - Как раз об этом, Ваше Величество я и хотел с вами поговорить. Чтобы все реализовывалось так, как надо, я хотел бы попросить вас...
        Глава 9. Марномакс
        Императорский поезд. Санкт-Петербург - Либава. 02.02.1904.
        Под аккомпанемент мчащегося поезда, за окнами царского состава мелькали заснеженные виды северо-запада России. Царящая за окном ночь, сквозь которую с трудом проглядывались контуры далеких поселков и темные махины лесов, пыталась сморить меня в царство Морфея, но, из последних сил, при помощи чая и упрямства, я держался.
        Решение Николая самому прибыть на встречу в Либаву, чтобы провести переговоры на борту новейшего 'Александра Третьего', застало меня, мягко говоря врасплох. Но, как мне по секрету сообщил Николай, он планирует провести переговоры с кайзером в открытом море.
        И черт меня дернул предложить сделать это недалеко от острова Бьёрк, где в моей истории был подписан секретный русско-германский договор, названный в честь вышеупомянутого острова.
        Впрочем, как мне подсказала память - договор этот, чисто антианглийский, не был реализован, из-за того, что на царя давили министр иностранных дел Ламсдорф и небезызвестный Витте, Сергей Юльевич. Но, поскольку в этот раз оба они остались не у дел, заверенные Николаем, что эта встреча не более чем прихоть немецкого кайзера.
        На удивление обоих господ, они узнали, что командующий Тихоокеанским флотом вместе с некоторыми своими помощниками отправился не в Порт-Артур, а вместе с царем, в Либаву.
        Мои планы начали осуществляться.
        От Николая я добился создания специального совещательного органа, в который в полном составе вошли гости из будущего, под моим непосредственным управлением. Будучи Особым советником ЕИВ, я имел в подчинении почти полсотни советников, каждый из которых в настоящий момент являлся винтиком в огромной машине, работающей над осуществлением моего плана.
        Медлить было нельзя, поэтому, я как мог - форсировал события.
        В Елагинский я вернулся к десяти часам ночи, довольный собой и уверенный в краткосрочных перспективах безбедного существования себя любимого и моих людей.
        Как ни странно, но к полусотне человек, большую часть из которых я в жизни никогда не видел, я стал относиться с трепетом и заботой, которую раньше проявлял только к своей семье. Но, если так посмотреть - по сути они и стали моей семьей. Маленький осколок будущего, которому не суждено будет сбыться.
        Приказав всем собраться в обеденной зале, которая по факту превратилась в рабочий кабинет, я отдал слугам приказ паковать мои вещи.
        Как только обеденная наполнилась и все двери были закрыты, я выложил на стол лист бумаги, полчаса назад составленный и подписанный лично царем.
        - Это, - я указал на искусно выполненный документ, - наша с вами палочка-выручалочка.
        Час назад император объявил, а полчаса спустя - подписал соответствующий документ, о создании Корпуса особых советников Его Императорского Величества, под руководством Особого советника ЕИВ вице-адмирала Модуса Ильи Сергеевича. Заместителем начальника Корпуса становится контр-адмирал Вервольф, контр-адмирал Денисов, а так же - действительный статский советник Меньшиков, действительный статский советник Оскол. Все служащие Корпуса являются доверенными лицами Императора и действуют в строгом соответствии с Его волей, во благо Царя, Господа нашего и Отечества. Иным служащим Корпуса звания и гражданские должности будут присваиваться приказами непосредственных начальников - Сергея Вервольфа, Димы Малкольма, читай Меньшикова, Вани Денисова, он же - Флеш, и Оскола по моему одобрению и представлению на утверждение лично государю-императору. В связи со строгой конфиденциальностью работы, служащие Корпуса, за исключением руководящего звена, являются засекреченными лицами, информация о которых отныне является государственной тайной Империи.
        - Охренеть, - прокомментировал Капер.
        - Не было ни копейки, а теперь - алтын, - озвучил Малкольм.
        - Там царь-то не повесился, жаба не задушила? - Хохотнул Скиф. - я же себе не ниже полковничьей должности потребую.
        - Так, отставить пререкания! - Вот так впервые я одернул на действительной государственной службе своих подчиненных. И, к моему удивлению, тишина настала мгновенно. - Завтра, этот указ будет обнародован. Так же - вам в ближайшее время передадут погоны, мундиры, патенты и прочее. НО! План действий нужно наметить уже сейчас.
        - Ну, план-то у нас есть завсегда, - хмыкнул Артем.
        - Без шуток парни. Сегодня я узнал, что царь планирует провести встречу с немецким кайзером не в Питере, а в море, в районе Либавы. Кайзер, которому предложили поглазеть на новенький 'бородинец' 'Александр Третий', уже пищит от удовольствия и жаждет встречи. По настоянию Николая, я так же выдвигаюсь с ним сегодня же ночью в царском поезде на встречу с Вильгельмом.
        - А как же мы? - Осведомился Рысь.
        - Тут все намного сложнее, мужики, - я вытащил из портфеля сложенную в несколько раз карту мира, по состоянию на январь текущего года. - В общих чертах я имею план, осуществление которого зависит от четкого и грамотного исполнения каждым из вас своей роли.
        - Что за бондиада, Илья? - Нахмурился Блад. - Мы же не в шпионские игры играем, а просто спасаем страну от разгрома.
        - Всего лишь, - ухмыльнулся Лесик.
        - Не верно. Нам нужно не просто втоптать Японию в средневековье, подсадив на свой экспорт, но и отвязаться от Франции, подтянуть к себе Германию, не допустить вмешательства на стороне Японии наших заклятых друзей. И это только в военной сфере.
        - А по Хуану ли сомбреро? - Присвистнул Корвин.
        - По Хуану, друг мой, по Хуану. А теперь, прошу моих заместителей вооружиться карандашами и бумагой - мы начинаем творить план под кодовым названием 'Буря в стакане'.
        Хоть Стиг и выматерился довольно тихо, но я услышал.
        * * *
        - Илья Сергеевич, неужто, я так мог предать своего кузена? - голос Николая вырвал меня из раздумий.
        - Простите, что вы сказали? Я, кажется, задремал.
        - Я вот изучаю текст вашего Бьёркского соглашения и никак не могу понять - почему я отказался выполнять его? Ведь мы с Вилли договорились, и, видит бог, я держу свое слово. Как же так получилось?
        - Не сочтите за грубость, Ваше Величество, но в мое время господа Витте и Ламсдорф, а вместе с ними и клика профранцузских лоббистов, просто вынудили вас отказаться от исполнения этого договора в обмен на срочный и довольно большой кредит от Франции, который, к слову, осел в карманах таких финансовых гениев, как Витте.
        - Боже, правый! Какие срамные вещи вы говорите, мой друг! Неужто Сергей Юльевич мог так...
        - Скажу вам более - после того, как вы отправили Витте в отставку с поста министра финансов, он подговаривал господина Лопухина, директора Департамента полиции организовать на вас покушение.
        - Господь с вами! Вы, право, ошибаетесь! Не мог Сергей Юльевич! Такой душевный человек...
        - Гадкая и подлая змея, которая в моей истории отдала Японии, находящейся на грани краха после победы над нашим флотом и армией, половину Сахалина, Корею, Маньчжурию и Ляодунский полуостров. Не говоря уже о том, что треть средств, выделенных на строительство Дальнего, Сергей Юльевич благополучно спрятал в свой карман.
        - Если это шутка...
        - Это никакая не шутка, Ваше Величество, - ближе к ночи у меня никогда не было желания играть в словоблудный реверанс, поэтому я резал правду матку, как бывалый мясник. - Витте, в действительности сделал все, что необходимо от иностранного шпиона, чтобы развалить финансовую систему государства.
        - Так вы хотите сказать, что Сергей Юльевич - иностранный шпион?
        - К сожалению, но такой информацией я не обладаю. Одного того, что этот человек беззастенчиво грабил государственную казну под личиной правительственного чиновника - мне в свое время хватило, чтобы презирать его. Боюсь, обладай я информацией, что Витте работает на иностранных 'заказчиков', я бы пристрели его на месте.
        - Как это гнусно. Ведь если это правда...
        - Ваше Величество. Я понимаю, что для вас эта информация внове и чрезмерно шокирует, но, не доверять моим словам, после того, как вы пошли наперекор всем мыслимым законам и табелям, сделав меня в одночасье одним из самых влиятельных фигур среди флотской элиты, должно доказывать, что вы верите мне. А то, что вы подвергаете мои слова в отношении Витте сомнениям, сигнализирует как раз об обратном.
        - Не принимайте это на свой счет, Илья Сергеевич! Я ни в коей мере не хотел вас обидеть. Но, поставьте себя на мое место. С одной стороны мои дядья и советники нашептывают на вас, выдумывают небылицы и откровенно говоря - клевещут на вас. Но и вы не остаетесь в долгу, обвиняя их в тяжких грехах.
        - И что же мне возводят в вину, если не секрет?
        - О вас говорят всякое. Мол, что вы специально убрали Рожественского, ходатайствующего о посылке дополнительных сил на Тихий океан. Что все ваши распоряжения, которые Дубасов проводит как циркуляры ГМШ - это сговор, направленный на ослабление нашего флота. Не буду скрывать, наместник Алексеев крайне недоволен. Пока вас нет на флоте, он своей волей управляет эскадрой и всячески тормозит ваши распоряжения, мотивируя это 'рассмотрением их необходимости в военных реалиях'. Но, в то же время контр-адмирал Иессен, своими телеграммами подтверждает выполнение ремонтных работ на вверенных ему крейсерах. Не так давно он отчитался, что артиллерия 'Рюрика', как вы и указывали мне ранее, находится в крайне плачевном состоянии и разумно было бы ее заменить.
        - Вот только нечем. Славное Морское министерство просто не задумалась над тем, что боевым кораблям есть необходимость в замене орудийных стволов в 35 калибров на более новые. Конечно, можно провернуть хитрую комбинацию и снять эти орудия, например, с канонерки 'Храбрый', но, их всего два, а требуется - четыре. Да и сама манипуляция с разоружением лодки посреди Средиземного моря - не стоит свеч. Гораздо проще сделать то, о чем я уже распорядился через своих друзей в Корпусе - оформить заказ на наших заводах на новые стволы орудий восьмидюймовых орудий с длиной ствола в 45 калибров, однотипных тем, что уже стоят на 'России' и 'Громобое'. Обуховский завод, кстати говоря, принял заказ на 15 новых стволов с превеликим удовольствием и обещанием исполнить все к июню. А сегодня утром, на Обуховский завод поступят технические задания и чертежи по новым видам затворов, применение которых обеспечивает скорострельность наших орудий в полтора, а то и в два раза. Конечно, чертежи придется сперва доработать, так как делаются они больше по памяти, но, даже это дает большую фору, против того, если б обуховцы
разрабатывали эти затворы самостоятельно.
        - Однако ж. И недели не прошло с вашего назначения, а вы уже рьяно принялись за дело. Скажите, а чем будут заняты ваши друзья, язык не подымается назвать их вашими подчиненными, в то время, как вы отсутствуете? Не наворотят ли дел?
        - Ручаюсь, что нет, Ваше Величество. Но, - я бросил взгляд на часы, - сейчас половина третьего ночи. Через пару часов, мои ребята начнут воплощать план по торжеству российского оружия.
        - Позвольте полюбопытствовать, что же вы намерены предпринять? Не подумайте, что я вам не доверяю, но как правитель, я должен быть в курсе. Раз уж ваш Корпус подчиняется лично мне.
        Прежде чем Николай договорил, я завладел кружкой с чаем. Пара больших глотков крепкого, почти смолянистого напитка, придала мне сил еще на пару часов бодрствования. До тех пор, пока Николаю не надоест обсуждать предстоящий договор с кайзером. Потом, быть может, я доберусь до своего вагона и лягу спать. Не хотелось бы перед высокими очами Вильгельма страдать от недосыпа.
        - Сейчас Корпус занят планированием и составлением технических задач. Операции, чертежи устройств, кораблей, организация грузоперевозок... все это требует большого времени теоретических работ. Но, как говорил один немецкий политик: 'Русские долго запрягают, но быстро едут'.
        - Вы поэтому просили меня распорядиться прекратить разработку кораблей по улучшенной схеме 'бородино', а так же - прекратить подготовку к закладке двух черноморских собратьев 'Потемкина'?
        - Именно. Уже через пару лет, когда англичане спустят на воду свой 'Дредноут', броненосцы морально устареют. К 1910 году броненосцы как класс будут выжиты дредноутами. Поэтому, нет смысла тратить бюджет на постройку заведомо худших кораблей. В настоящий момент моя команда занимается подготовкой чертежей отечественных дредноутов. Как только будут готовы схематические чертежи, они сформируют техзадание и привлекут к детальным проработкам и проектированию все наличествующие силы. Поскольку строительство дредноутов - процесс затратный и большое количество изменений, как на верфях, так и на заводах, то первых кораблей нам не следует ожидать раньше чем через три-четыре года. Но, даю вам слово, несмотря на то, что английский 'Дредноут' сойдет на воду первым, наших кораблей будет численно больше, да и своего английского собрата они превзойдут в вооружении, скорости и качестве исполнения. - Тут я немного преувеличивал, но на задворках моей души теплилась мысль, что в целом наши дредноуты будут лучше английских, американских и французских. - Только подумайте. Против десяти орудий главного калибра
'Дредноута', из которых в бортовом залпе могли участвовать только восемь, наши дредноуты могут противопоставить бортовой залп из двенадцати орудий калибра 305 мм. Особая группа советников из Корпуса уже старается максимально точно воспроизвести технические требования, описания и схематические чертежи по новым орудиям, разработка которых, конечно, тоже займет время, но, уверяю вас - это того стоит. Трехсотпятимиллиметровые орудия главного калибра с длиной ствола в 52 калибров против английских в 45 калибров... Мягко говоря, 'Дредноут' не оправдает надежды англичан на роль самого современного и вооруженного корабля в мире.
        - Позвольте. В угоду проработке этого типа кораблей, которые появятся у нас не раньше чем через три четыре года, вы, отказавшись от постройки двух броненосцев улучшенной версии 'Потемкина' оголяете оборону Черного моря! Турки не преминут воспользоваться этим, чтобы...
        - Не преувеличивайте значимость турок, Ваше Величество. Наличествующих сил на Черном море достаточно, чтобы удержать турок от необдуманных действий. Кроме того, я планирую усилить в течение этого года Черноморский и Балтийские флоты дивизионами подводных лодок к концу года. Но, для этого придется высвободить довольно большие мощности верфей и заводов. Бюджета, который предполагался для строительства 'улучшенных бородинцев' и 'улучшенных Потемкиных', хватает для того, чтобы наладить производство субмарин, хоть и не сразу. Конечно, другая группа советников уже воспроизводит общие и по некоторым деталям вроде двигателей, торпедных аппаратов, перископов и многого другого. Пока до турок и англичан дойдет, что на Николаевском заводе, ровно, как и на Адмиральских верфях и на Балтийском заводе, в режиме полной секретности строятся не броненосцы, а десятки подводных лодок, против которых ни у самих турок, ни у англичан, ни у американцев, да и чего греха таить - даже у немцев, нет средств борьбы, кроме как уничтожить в надводном положении. А при этом - наши ПЛ будут без проблем топить их броненосцы и
крейсера - вот тут и начнется заваруха.
        - Неужто эти ваши подводные лодки так хороши?
        - При обученных экипажах - даже лучше. Но, подлодки - это не оружие нападения. Тот тип подводных лодок, которые мы планируем построить к концу года - это субмарины, чье назначение - патрулирование и оборона акватории, разведка и при доработке мин заграждения - подводные минные остановки.. Будет у нас хотя бы по пять таких лодок на Черном море и на Балтике - противник ни за что не дойдет до наших баз. Более того - после одной атаки наших подлодок - ему придется спешно отступить. Вот тут в дело вступят наши дредноуты. Хотя, я бы называл их линкорами - чтобы раньше времени не пугать противника. Вооруженные лучшей артиллерией, скоростью хода - более двадцати узлов...
        - Как же вы планируете добиться такой скорости?
        - Нефтяное отопление. Или, проще говоря - мазут, получаемый при перегонке нефти в керосин, бензин и...дизельное топливо, которым будут заправляться наши подводные лодки.
        - Как у вас, однако, складно все выходит, Илья Сергеевич! Да вот, неурядица - хватит ли нам денег? Это ж огромные средства! Плюс - сколько нам нефти нужно, чтобы прокормить этих гигантов? Одни бакинские промыслы не справятся.
        - Именно поэтому, Ваше Величество, другая часть моей команды, которая создала для вас карту крупнейших полезных ископаемых на территории России, будет заниматься поиском и организацией добычи таких видов ресурсов, как металлы, драгоценности, нефть, природный газ, который, кстати, наиболее выгоден для отопления жилых домов, нежели уголь. На месторождениях полезных ископаемых будут организовываться временные лагеря, которые, надеюсь с вашей помощью, в скором времени превратятся в полноценные рудники и заводы. Ведь для строительства нового флота, авиации и бронетанковых войск - нам потребуются мощности, несравнимо большие, чем те, которые нам могут предложить современные заводы. Плюс, для обеспечения тайности наших опытов, производство опытовых образцов, тренировочные полигоны стоит разместить в Сибири, в районе Урала, дабы исключить возможность появления там иностранной разведки.
        - Но ведь для всего этого потребуются рабочие, инженеры...!
        - Мы с вами уже как-то касались этого вопроса. Повышение квалификации нынешних инженеров и обучение новых, можно осуществить, направив на крупнейшие предприятия Германии или САСШ учебные группы наших рабочих и инженеров, а в обмен, нанять по контракту немецких инженеров и рабочих, которые, приехав сюда, кроме прямой работы получат дополнительный заработок, преподавая в свободное время техническую грамоту подмастерьям и тем, кто изъявит желание работать на новых заводах. Ну, а если немецкие инженеры остаться в России захотят - милости просим. Уважение, надел земли, новый контракт - и пусть работают на благо нашей Родины.
        - Складно у вас получается, Илья Сергеевич. Прям как по нотам. У меня даже складывается впечатление, что вы все проблемы нашей страны заранее изучили и подготовились к их решению.
        - Хотелось бы, чтобы это было так, Ваше величество. Хотелось бы попасть сюда не в этом году, а на пару лет раньше, чтобы построить в Артуре полноценную ремонтную базу, во Владивостоке - судостроительный и судоремонтный завод, разработать на полную Сучанское и Сахалинские месторождения угля и нефти. Заранее построить подводные лодки и держать их в состоянии полной боевой готовности на всех морях. Предотвратить пожар на 'Потемкине' и не дать перевести его на угольное отопление, тем самым кастрировав корабль на пару узлов хода. И, поручить строить броненосцы не французам, а немцам. Таки их 'Брауншвейги', которым только-только предстоит бороздить Балтику - нам бы очень пригодились, взамен 'Севастополей' и, чего греха таить - 'Бородинцев'.
        - Быть может, заказать у Вильгельма один такой броненосец, раз он вам так по душе?
        - Не вижу смысла. Через пару лет, когда в морях появятся дредноуты - броненосцам там просто не найдется места. Так что - просто зазря выбросим деньги. Лучше на эти средства построим еще один дредноут. Тем более, что разница по цене не катастрофическая.
        - Быть может, раз уж мы с вами так откровенничаем, вы объясните, зачем вам потребовалось заставлять наш МИД объявлять территориальные воды Японии - зоной боевых действий и напоминать о призовом праве?
        - Тут все еще проще, чем кажется. В зависимости от результатов этой встречи, отряд Вирениуса, который сейчас имеет приказ - произвести полный ремонт и профилактику машин, систем и оборудования - будет направлен или к немецким островам для базирования и крейсерских операций, либо на соединение с Владивостокским отрядом крейсеров в обход Японии через Тихий океан..
        - У вас прям Наполеоновские планы, дорогой друг. Не кажется ли вам, что Вильгельм откажет вам по большинству ваших предложений?
        - Если откажет, то останется один на один с Антантой. И уж поверьте - Вильгельм не такой дурак, чтобы совать голову в петлю.
        * * *
        - В первую очередь, Дим, запомни - тут наших союзников - единицы. Дубасов - на нашей стороне. Но, на него давить особо не стоит и на рьяную помощь - тоже. Он сейчас испытывает когнитивный диссонанс от навеянных мною царю приказов по сверхбородинцам и черноморским броненосцам. А одно то, что в ближайшее время придут приказы о модернизации 'бородинцев' и всех имеющихся в наличии боевых кораблей - не удивлюсь, если он нанесет визит в Елагинский. Будь готов к его визиту.
        - Понял, Илья.
        - У Дубасова есть начальник - Авелан. Сейчас он руководит Морским министерством. Крайне скользкий, продажный тип, по которому рея плачет. Доверять ему не нужно, тем более - раскрывать ему наши планы.
        - Ясно.
        - Далее о птичках. Фирнен - не состоявшийся врач-анестезиолог, Оскол - провизор, Фрунзе - мозгоправ. Собираем из них одну команду - и пусть колдуют над медициной. Что не хватает в этом будущем, и что они могут 'изобрести'. Антибиотики, одноразовые иглы, капельницы, скальпели - в общем, пусть думают в привычном для себя русле.
        - Погоди, Илья, а разве Гарик не из их братии?
        - Гарик - специалист широкого профиля. Но, он мне нужен в Артуре.
        - Ясно. Группе медиков выделят отдельную лабораторию?
        - Боюсь, им придется занять какой-нибудь флигель во дворце. Нельзя, чтобы что-нибудь пронюхал о нашей золотой жиле. Если сделаем антибиотики - 2 из 3 раненых солдата на поле боя выживут и вернутся в строй. Имея антибиотики - мы сможем стать монополистами на рынке медицины и заработать кучу денег.
        - О, что я слышу? Среди забот о государстве прозвучала нотка прагматической наживы!
        - Флеш, заткнись, пожалуйста. Я спать хочу, а мне еще через пару часов на поезд и на встречу с кайзером. Так, на чем я остановился... А! Блэдфлег и Номад - экономисты. Пусть заморочатся и попробуют привести в порядок экономику страны. Если получится - пусть играют на бирже на русских, японских, английских и французских ценных бумагах. Если у меня получится покарать японцев, то мы сможем за бесценок выкупить их государственные бумаги и в буквальном смысле - держать Японию за долги.
        Корвин. Матерый журналюга, пиарщик. Пусть поработает со СМИ. Газеты и общественное мнение о царе, войне, армии и флоте - это все его. Пусть шевелит мозгами, насаживает патриотическое мнение в стране. Глядишь - сумеем отсрочить революцию. А, если и войну выиграем, то крестьянский вопрос решим одним махом.
        - Илья, ты понимаешь, что делаешь хохла вторым Геббельсом. А если он начнет кричать 'Слава Украине!', 'Украина цэ Европа' и прочий бред?
        - Вань, я тебя сейчас пну. Не беси меня на ночь глядя. Корвин не свидомит. В крайнем случае - привяжите к нему Берсерка, пусть Влад тоже чего полезного от него разузнает, да научится. У него пока профессии нет, будем из школьника лепить человека.
        Едем дальше. Инкоруптбл и Алексультима. Они сейчас сидят, старательно чертят из моего планшета схемы немецких подлодок.
        - Угу. Партизан прям. Чего молчал, что у тебя есть такой кладезь информации?
        - Ты заряд батареи видел? Меньше половины. Молюсь вообще, чтобы заряда хватило пока чертежи копируются. Иначе совсем тяжко будет.
        - Илья, ты зачем панику на ровном месте разводишь? Я тебе обещал, что на Электрическом Утесе заряжу твой девайс, значит заряжу. Кончится батарейка - берем его в Артур, раз уж ты не хочешь оставлять его в Питере, и будем оттуда воспроизводить информацию и присылать ее секретными пакетами в Петербург, Малкольму.
        - Уговорил, верю. Далее о подлодках. Конечно, всего нам не повторить, да и качество у них будет похуже, но, что имеем, как говорится. Это не бензиновые и керосиновые фитили, которые производятся сейчас англичанами и американцами, что горят и тонут. Инкоруптбл, поскольку кораблестроитель-недоучка, пусть еще и планы линкора типа 'Екатерина' прорабатывает. Лесик и Рысь ему тут помогут - так как заказ будет большой, то лишние люди, надзирающие за правильностью работ на заводах и верфях - ему пригодятся. Тем более, что нужно еще отслеживать правильное исполнение Ижорским заводом новой брони, а Обуховским - заказов на новые орудия главного калибра для новых линкоров. Через своего друга в контрразведке, я обеспечу секретность строительства ПЛ, но не забывайте - на заводах много агитаторов от революционеров. Они будут воду мутить, стремясь подгадить режиму. Нужно реагировать на изменение обстановки мгновенно. Дим, повспоминай, чем там были недовольны рабочие, да продави через императора реформы на ведомственных заводах. Крайне важно, чтобы все достраиваемые корабли к осени этого года уже могли выйти на
испытания, а еще лучше - уже были приняты в казну. Старичков вроде 'Нахимова', 'Наварина', 'Сисоя' тоже бы следовало подлатать, привести в божеский вид, но не в ущерб основной работе. Дима, еще дополнительно - проработай сам вопрос с крестьянами. Чего хотят, как их успокоить.
        - Чего хотят? Земли хотят. Сразу и задаром. Выкупных платежей не хотят, недоимки их разоряют.
        - Ясно Артем, спасибо. Ладно, Дим, твои последние фронты надзора - это Толяман с его химической лабораторией. Пироксилин меня в качестве ВВ в снарядах не устраивает, так что - пусть занимается организацией производства толовых снарядов. И снаряды мощнее будут и надежнее. Немцы уже используют тротил для этих целей, так что, закупим у них несколько комплектов производств и установим на снарядных заводах. И, к концу года получим уже хорошие снаряды, которые в обозримом будущем заменят отживший свое пироксилин.
        - Раз пошла такая пьянка, то нам для полевых трехдюймовок в Артуре потребуются немецкие фугасные снаряды, Илья. Было бы очень хорошо - заказать у Круппа поставку в Артур таких снарядов.
        - Это еще зачем? У нас полно своих.
        - Умный какой. А позиции японцев ты что, бомбардировать шрапнелью будешь?
        - А почему бы и нет?
        - Адмирал, вы что, больны? Шрапнель хороша против пехоты, но не против окопавшегося противника. А раз уж мы решили яро и бесповоротно повернуть историю вспять, то и сухопутную оборону, на которую ляжет вся тяжесть сдерживания японской армии, следует кардинальным образом проработать. Вот вам, уважаемый, адмиралЪ, краткий экскурс о полевой артиллерии, с которой нам придется иметь дело - на наше счастье такие вопросы я знаю много подробнее, чем другие. Если японцам придется осаждать Артур дольше, чем в нашей истории, то им придется подготовить долговременные позиции. Как пить дам - там появятся прообразы ДЗОТов, блиндажей и прочих узловых элементов эшелонированных позиций. Шрапнельный снаряд, конечно, блиндаж пробьет - при установке на удар шрапнель близка по пробиваемости к полубронебойному снаряду (пробивает около 20мм брони на дистанции до 400м). Но только в случае ПРЯМОГО попадания в блиндаж или ДЗОТ. Сам понимаешь, что станет с орудием и расчетом, если мы выкатим их на прямую наводку. А куда потом металлолом девать? То-то и оно! Фугас же разрушает блиндаж даже при близком попадании, а шрапнель -
нет (слишком мал вышибной заряд шрапнели).
        Видите-ли, кто-то умный в ГАУ (Главном Артиллерийском Управлении) посчитал, что для полевой пушки хватит только шрапнелей. Ну, не смогли умом подумать, что не только против пехоты воевать придется.
        Да, шрапнельный снаряд трехдюймовки нес в себе 250 пуль и 22-секундную трубку (взрыватель) двойного действия, срабатывавший или при ударе, или с временной задержкой до 22с (что соответствует дальности 5200м). По открытым целям (например - по наступающей пехоте) эти снаряды работали просто прекрасно - каждый разрыв шрапнели накрывал пулями площадь 500х65м. Немцы, кстати, именно за это во время Первой мировой прозвали русскую трёхдюймовку "косой смерти". Но вот только по закрытым целям (блиндажи, дзоты и т.п.) шрапнель ни черта не работает. Даже при близком попадании снаряда блиндаж и ДЗОТ не разрушается - слишком мал заряд ВВ в шрапнели. Нужно только прямое попадание в цель, что чревато-с.
        - Серег, все, мир, я тебя понял. Вот, видишь - записываю в блокнот, что нужно заказать трехдюймовых фугасных снарядов с тротиловой начинкой. Сколько надо-то?
        - Сто пятьдесят тысяч - при самых оптимистичных подсчетах.
        - СКОЛЬКО??? Совсем рехнулся?
        - Я что-то не понял, Ваше превосходительство Особый советник Его Императорского Величества. Вы что, снаряды от себя отрываете?
        - Да не в том дело. Просто цифры астрономические.
        - А если я тебе скажу, что за всю русско-японскую войну трехдюймовки выпустили больше двух миллионов снарядов, что ты ответишь?
        - Отвечу, что сто пятьдесят - мало. Двести закажем. Но, не думаю, что у немцев столько будет. Скорее всего - поставки будут частями и по железной дороге.
        - Не важно. Лишь бы приходили.
        - Ладно. Сделал пометку. Идем дальше по списку. Мессер, Ворон и Святозар - по энергетике пусть работают. Век пара уже безнадежно ушел. Надо думать наперед. Пусть прикинут, где, какие электростанции нам стоит построить, как наладить электроснабжение городов и так далее.
        - Следующий по списку - Асплех. Саш, у тебя будет самая неблагодарная работа. На тебя возлагаю координацию наших сил в Сибири и на Урале. Тебе придаются команды из братьев Сергея и Юры Геологов - они будут вести разведку полезных ископаемых. Как что найдут - принимай в казну и на месте начинай строительство рудников, заводов и тд. При необходимости - через Диму Малкольма тряси резервы из царя. Группа Лекса, Кавера и Сида возьмет на себя разработку промышленности для создания бронепоездов. Так же - подготовят и просчитают чертежи и затраты для создания бронетанковых войск - бронеавтомобили, танки, самоходки.
        - Ты что, решил в Японии танки высадить? Ничего так, что современная промышленность не справится.
        - Догадываюсь. Но, к тому моменту, когда будет готова справиться - у нас уже должны быть планы по созданию тяжелых танков прорыва и средних танков поддержки. Тоже касается и группы Вуйко и Виридиса- но в отношении самолетов.
        - Адмирале, да вы несбыточный мыслитель. Ты хоть понимаешь, как утопично мыслишь?
        - Я понимаю, что страну нужно вытаскивать из средневековья и делать это в кратчайшие сроки. Сейчас это можно только в темпе вальса.
        - Не широко ли размахнулись, господин Особый советник? Снаряды, танки, линкоры, бронепоезда, самолеты...
        - Нет, Вервольф, все как нужно. Геологи заверили меня, что увеличить золотой запас страны они за полгода смогут раза в два. По металлу, нефти, бриллиантам и прочему - проблем тоже не будет. Главное - не затягивать с налаживанием добычи. Организовывайте государственные рудники, заводы, производства. Привлекайте крестьян - пока весна не настала, им будет только радость подзаработать лишнюю копейку.
        - На Черное море я направляю Эцилопа, Войддракона и Артемуса. Им нужно будет проследить за достройкой 'Потемкина', 'Кагула' и 'Очакова'. Одновременно - под мифом о строительстве двух броненосцев улучшенной версии 'Потемкина' - на Николаевском заводе нужно начать перепроектирование стапелей под строительство линкоров. Плюс, как только на Балтике начнут уже строить ПЛ - тоже самое нужно начать и на Черном море. Поскольку мы отказываемся от двух броненосцев, то нам к 1906 году тут нужен хотя бы один дредноут. На нефти, конечно же. Посему - Бакинские нефтепромыслы - тоже на них. Нефтепромыслами, ровно как и котлами на нефтяном отоплении займется Лестен. Нужен мазут, керосин, бензин, солярка - и все более тонкого качества, что сейчас выпускает Нобель.
        И еще. Вместе с Эцилопом в Крым поедет Штурман. У них своя цель, которая будет зависеть от результатов моей встречи с кайзером. Но, отбывают парни завтра с рассветом. У них должна быть фора по времени.
        Ваня Флеш. Ты у нас контр-адмиральчик, но в довесок ко всему - советник из Корпуса. Так что, по сути, оборона Владивостока, а равно - координация деятельности отряда крейсеров - твоя забота. В помощь тебе даю Рона. Вдвоем вам главное - отразить нападение Камимуры, который придет обстреливать город. Топить его не обязательно, а вот, устроить минные поля - очень даже. Только не переусердствуй - как лед сойдет, тебе на этих же минах корабли водить. Иессену всей правды не говори, но к его советам прислушивайся. При необходимости - связывайся с нами в Артуре.
        Фрима в качестве военного советника направим в Туркменистан. Южные границы тоже не следует забывать. Пусть там проведет пару учений, подружится с местными.
        Скиф, Ресвальд, Кацо - отправляются в Мукден. Там, их задача будет состоять в создании долговременной обороны. Подготовить солдат, которые будут туда прибывать, по возможности - даже научить их приемам рукопашного боя и современной тактике ведения войны. Не забывайте, что уже сейчас в соседнем зале усердно рисуются чертежи пистолетов-пулеметов, противопехотных касок, ручных гранат и прочего, чтобы переодеть наших солдатиков и подготовить их к войне в окопах и траншеях.
        И, самое главное. Сам я отправляюсь в Артур. Сразу же после встречи с Вильгельмом. Чтобы не терять времени, Вервольф, как начальник моего штаба по сухопутным и частным морским операциям, Капер, - по корабельным вопросам - ремонт и перепроектирование, Вельхеор - создание противопехотных мин, и Гарик - тут широкий фронт вопросов - выдвинутся сегодня же утром. Сергей, сделай распоряжения через Дубасова по всему необходимому для Артура. Пулеметы, снаряды, мины, броня, запчасти, орудия и тд. Пусть в срочном порядке снимают все необходимое со складов и полигонов, грузят на эшелоны и отправляют в Артур.
        - Илья, я тут идейкой одной озадачился. Но, нам придется ради ее реализации заиметь пару-тройку батарей десятидюймовых орудий.
        - И в чем беда? Затребуй.
        - Легко сказать. Вообще-то все наличные орудия десятидюймового калибра уже при деле. Нам нужны пушки сухопутного образца - чтобы усилить с моря оборону Артура.
        - А, понял. Хочешь еще несколько Электрических Утесов создать? Ну, дело нужное. Быть может, есть откуда снять?
        - Есть. С Кронштадтских фортов.
        - Оттуда скорей голову снимут. Но, я попробую через Николая продавить.
        По поставленным задачам есть вопросы? - я оглядел своих заместителей. О, как же я надеялся, что у них нет вопросов. И, как известно - надежда умирает последней.
        - Ты говорил про чины и ранги, - заметил Малкольм. - Объясни хотя бы, кого и как назначать.
        Ага, смешной какой. Если б я сам знал.
        - Тут надо бы придерживаться Табели о рангах, вообще-то, - заметил Скиф. - Начнем друг другу генеральские звания давать - быстро получим внушение от Николая, да еще и внимание к себе привлечем.
        Как бы я плохо не знал Табель о рангах, приходилось признать, что кроме высших чинов и званий я слабо имею представление о иерархии в государственной службе Империи.
        Но, к счастью для меня, среди моих заместителей было аж два историка, не считая Флеша, который не доучился.
        - Нам бы больше всего по смыслу подошел чин военных советников, раз уж наша деятельность направлена на победу над Японией, - отметил Малкольм.
        - Позвольте, батенька, - Скиф широко улыбнулся. - Но, военные советники получали свои чины за работу заграницей в вооруженных силах других стран. Мы же в своей собственной стране находимся.
        - Тогда - коллежский советник! - Тут же предложил Малкольм. - Чин гражданский сугубо, так сказать - внутри государственный.
        - Опять не подходит - у нас половина Корпуса так или иначе связана с войной, - поморщился Флеш.
        - Давайте тогда присвоим всем звания каперангов, - вспыхнул Малкольм. - Равноценно двум ранее предложенным.
        Если бы я не хотел так сильно спать, возможно, здравая мысль пришла бы ко мне чуть раньше, не позволив разгореться спору среди моих заместителей. Но, у меня уже слипались глаза.
        Другие попаданцы, которые обступили нашу тесную компашку в самом начале дискуссии, покинули ее, оставив руководство самим корпеть над победоносными планами. Поискав взглядом хоть что-то съестное, я натолкнулся на поднос с давно остывшим чаем.
        Выбравшись из-за стола, я добрался до спасительного и ароматного чая, с чьей помощью я надеялся вернуть себе некоторую бодрость духа.
        'Надо будет поблагодарить слугу за заботу', - пронеслась у меня в голове мысль. На другом подносе, не видимым за стаканами чая, лежала небольшая горка аппетитных пирожков, один из которых в следующую же секунду оказался у меня в руке.
        Нежная мясная начинка дала понять мне, что расстегай начала двадцатого века и его потомок из моего будущего - никак не сравнимые вещи. Мне решительно нравилась кухня моего настоящего.
        От восхищения местной выпечкой меня отвлек булькающий звук.
        Поискав глазами причину тревоги, я увидел, что в одном из стаканов чая плавает небольшой кусочек начинки моего расстегая.
        - Не поваляешь, не поешь - заключил я ни к месту, и потянулся к стакану с привкусом расстегая, как вдруг меня осенила мысль решения дилеммы чинов и рангов.
        * * *
        Чтобы отвлечь себя от желания заснуть мертвецким сном, я вел с Николаем оживленную беседу по вопросу создания 'среднего класса' в отдельно взятой Империи.
        - Решительно не понимаю, Илья Сергеевич, почему вы считаете, что крестьянство недовольно нынешней ситуацией.
        - Ваше величество, сами посудите. Община регулярно перераспределяет землю, в результате чего, крестьянин проповедует принцип 'После меня хоть потоп', о земле не заботится, что приводит к ухудшению урожая. Как следствие - снижение прибылей. Отсюда - невыплаты по выкупным платежам и увеличением недоимок. Это злит. И в первую очередь, крестьяне недовольны властью, которая так с ними поступает.
        - И, как же, по вашему мнению, этот вопрос можно решить?
        - С некоторой долей успеха крестьянский вопрос смог решить Петр Аркадьевич Столыпин. Однако, даже в его подходе присутствовала полумера.
        - Позвольте полюбопытствовать - и в чем же его недоработки? Мне характеризовали Петра Аркадьевича, как человека сильного, проницательного и грамотного.
        - Дело не в недоработках. Петру Аркадьевичу просто не хватило времени, чтобы реализовать свою идею В 1911 году в результате покушения на него в Киеве, он погибнет. А его земельная реформа была рассчитана на большой срок. К сожалению, ее реализации помешала еще и грянувшая Первая мировая война, окончившаяся революцией. А там, в пучине гражданской войны погибло столько народа, что крестьянский вопрос сам собой отпал. Конечно, потом большевистская власть провела какие-то преобразования, снизив градус недовольства и переключив внимание населения на индустриализацию страны.
        - Господи, прости нас грешных. Смута для такой страны, как Россия опасна. Новая пугачевщина недопустима. Все эти революционные движения нужно срочным образом изничтожить. Надеюсь, вы поможете с этим, передав соответствующую информацию господину Плеве?
        - Ваше Величество! Даже если я и весть Корпус укажем вам списки членов социал-революционеров, большевиков и других партий, подрывающих устои монархии, но, это даст обратный эффект, который вы предполагаете. Революционеры - это как костер в сухостое. Можно по одному вытаскивать горящие части - ликвидировать активных сторонников партий, а можно лишить уже полыхающий костер топлива.
        - Любитель вы идиом, надо отметить, Илья Сергеевич.
        - Что есть, то есть. Но, вопрос в другом. Полагаясь на свой опыт, скажу вам, кто был топливом для пожара революции. Крестьяне, которых насильно переселяли на Дальний восток без средств, чтобы создать там хозяйства. Рабочие, зарплата которых отнималась нерадивыми заводчиками и инспекторами, придирающимися к любой мелочи, лишь бы снизить честно заработанные деньги труженикам. Банкиры и помещики, которым необходимо продавить через Государственную думу необходимые законы.
        - Государственная дума?
        - Да, Ваше величество. После русско-японской войны вас вынудили начать трансформацию формы правления из неограниченной монархии в конституционную. Государственная дума стала законосовещательным органом, в который вошли представители политических партий, крестьянства, рабочих, помещиков и так далее. Но, самые радикальные политические партии - эсеры и РСДРП - бойкотировали выборы в первый созыв.
        - Так значит, вся эта идея с законосовещательным органом - пустая трата времени?
        - Отнюдь. Государственная дума, если не дать ей права творить беспредел и осознать свою вседозволенность - довольно ценный орган коллективной проработки законов и идей, на которые у Вашего величества времени может и не найтись - все таки, вы человек занятой.
        - Так что же? Копировать английскую систему правления? Парламент и прочее? Мой отец такого никогда не желал! И для меня это чуждо!
        - Так или иначе, но после Первой мировой войны все крупные неограниченные монархии пали.
        - Это звучит как приговор!
        - Позвольте заметить, что это звучит как правда! - Меня уже начинало раздражать переменчивое настроение Николая. Со своей стороны я старался объяснить ему, насколько ущербна политика закостенелости и угнетения собственного народа, но он упрямо не хотел меня слушать. Быть может, и в моей истории были люди, которые указывали царю на недостатки имеющейся системы, да вот их имен до моих ушей не дошло?
        - Двадцатый и двадцать первый века показали, что невозможно одному человеку, не имея либо надежной системы власти, либо мощного аппарата репрессий, править государством. Но, и выпускать бразды правления - тоже не дело. Мой вам совет - даруйте господам политическим борцам Государственную думу, как иллюзию того, что они смогут что-то изменить в политическом море. И они мгновенно переключатся от террора на междоусобные дрязги, в попытках урвать кусок побольше. И тогда, когда вместо работы во благо государства, они начнут плести интриги против своих политических противников, вы и спросите с них, а что же они сделали на благо страны.
        - Вы предлагаете установить контроль над Государственной думой?
        - Безусловно. Полная подотчетность деятельности. В моей истории, вы сделали Государственную думу нижней палатой своеобразного Парламента. Верхнюю же из себя представлял Госсовет.
        - Хм... Как много нужно переосмыслить. Так несвойственно нам, самодержцам, слышать, что монархия теряет свое влияние в мире. Что необходимо создание парламентов. Многочисленные затратные реформы. И все это - под нарастающим террором, угрозой революции в стране и войной с Японией, которую, кстати, вы пообещали мне выиграть. - Николай как бы между делом вперил в меня свой пронизывающий взгляд, от которого мне сразу стало не по себе. В голове мелькнули картины заточения в крепости, нещадные допросы и как заключение - расстрел в глухом лесу. И полсотни безымянных трупов, зарываемых в братской могиле.
        Как сказал бы сейчас Ваня Флеш: 'Толсто, очень толсто'. Хоть Николая и не угрожал мне, но явственно дал мне понять, что от успехов на Дальнем Востоке зависит моя, да и не только моя судьба. Странно, но я не помнил по истории, чтобы Николай умел делать такие недвусмысленные намеки. Конечно, одна фраза - это еще не диагноз, а только констатация факта. Но, уже от оного этого мне стало не по себе. Неужели я собственными руками взращиваю тирана?
        Глава 10. Балтийское море
        На борту броненосца 'Александр Третий'. 03.02.1904.
        Знаете ли вы красоту Балтийского моря в лучах зимнего рассвета?
        Смею заверить - не знаете.
        Я стоял на левом крыле ходового мостика 'Александра Третьего', наблюдая, как в море прячется красный диск солнца.
        Чуть позади 'Александра' молчаливой громадой двигался 'Принц Адальберт'. Похожий на хищного морского зверя, неспешно переваливающегося с борта на борт. Крейсер впечатлял своей строгой, военной красотой, по сравнению с которой 'бородинец' выглядел как мажорный сынок богатого папы. Глядя на его величие, так и хотелось порвать якорные цепи, чтобы дать молодому и сноровистому кораблю волю.
        Конечно, несправедливо сравнивать броненосец с французскими корнями и чистокровный немецкий броненосный крейсер. Но, так уж вышло, что в лучах рождающегося дня вблизи острова Бьёрк, не было других боевых кораблей, на которых бы я смог положить глаз.
        И даже непривычно тяжелый, въедливый угольный дым, от которого я первоначально задыхался, уже не мешал мне наслаждаться красотой.
        - Решительно не понимаю, в чем была необходимость привлекать меня к этому походу, - послышался приближающийся голос из ходовой рубки.
        - Алексей Алексеевич, полноте вам неудовольствие проявлять! Посмотрите, какие виды! В конце концов, обратите внимание - на левом траверзе 'Адальберт', новейший из немецких крейсеров. Любопытное, надо сказать зрелище... После обеда будем в Либаве и... Ваше Превосходительство!
        Я обернулся на голос, хотя уже догадывался, кто в столь ранний час решил так же, как и я, поглазеть на вершину немецкой судостроительной мысли.
        Из царского поезда мы незамедлительно направились на 'Александр', на котором Николай поднял свой флаг. Ожидавший нас под всеми парами броненосец вышел в море, где взял курс на остров Бьерк, куда должен был прибыть для встречи немецкий кайзер Вильгельм II. Первоначальный план - встретиться в Либаве и отбыть к месту встречи на 'Александре' пришлось корректировать. Кайзер телеграфировал, что вынужден задержаться в море на несколько часов. Поэтому, отбив радиограмму с координатами места встречи, мы принялись импровизировать.
        К острову, где планировалась встреча глав двух государств, мы подошли вечером. Николай особо справился о времени, необходимом 'Адальберту', чтобы дойти до Бьерка. Получив ответ, Николай распорядился скорректировать наш курс и скорость так, чтобы оба корабля прибыли к месту встречи в одно и то же время. Пунктуальность - вежливость королей, однако-с. Но, надо отметить, что, когда на горизонте появился желанный остров, недалеко от него уже стоял на якоре 'Адальберт'. Отсутствие рядом с ним любимой яхты кайзера, на которой он совершал морские вояжи, по крайней мере для меня объяснило причину срыва первоначального плана.
        - Алексей Алексеевич, Михаил Николаевич, - Всю дорогу к острову я провел в подготовке к предстоящим переговорам, инструктируя Николая. Ну, а потом были непосредственно сами переговоры. От которых я отошел только полчаса назад. - Не составите ли мне компанию? Любуюсь немецким крейсером. Прекрасный вид, знаете ли, открывается на него в утренних лучах.
        - Почему же не составить? - пробурчал Бирилев. - За тем и шли. Красавец этот крейсер. Глядите-ка, как он резво волну режет!
        Алексей Алексеевич Бирилев. Первый морской министр, возглавивший Морское министерство после реформы и отставки господина Авелана, последовавшей за Цусимским разгромом. Правда, он этого не знал. Сейчас он, командующий Соединенным практическим отрядом обороны побережья Балтийского моря. В ближайшем будущем - командующий Балтийским флотом. А уж потом - морской министр. Стоит особо отметить, что управляющим Морским министерством вместо Авелана я изначально планировал поставить бывшего начальника МТК Дубасова. Но, инертность и неповоротливость государственной машины позволили назначить его только лишь начальником Главного Морского Штаба, взамен Рожественского. Должность начальника МТК пока была свободна. Кандидатура заведующего опытовым бассейном Алексея Николаевича Крылова вызвала резкую критику со стороны генерал-адмирала Алексеева, который в своих гневных телеграммах настолько предвзято относился к величайшему практику морского дела, что Николай даже не захотел меня слушать. Алексеев, будучи владыкой в Морском министерстве, даже с Дальнего Востока умудрялся портить мне карты. А что будет, когда мы
оба будем в Артуре?
        Так или иначе, когда Лавров сообщил Николаю, что в отношении Авелана имеются подтверждения о присваивании денег из казны, о которых я говорил - протекция Великого князя его не спасла. Голова Авелана полетела так же, как и голова Ламсдорфа и Витте. По секрету, Лавров сообщил, что пустовавшие с отбытия меня и моей команды камеры Трубецкого бастиона начали наполняться бывшими высокопоставленными чиновниками. Я мог праздновать победу. Учитывая, какие суммы из-за рубежа потекут сейчас в Россию, чиновничество, напуганное деятельностью Лаврова-тайной, и моего Корпуса-открытой, не пожелает нагреться на становом хребте Родины в больших количествах. А уж, если удастся господина Витте 'уговорить' вернуть в казну все им 'скомунижженое' в обмен на ссылку на Сахалине - будет вообще замечательно. Люблю дополнительные деньги.
        Но, к чему это я. Убрав с дороги человека Алексеева, я заработал очки перед Николаем, поэтому, смог, не без скрипа, но продавить кандидатуру Бирилева в качестве замены Авелану. Однако, о Алексее Алексеевиче я знал маловато. Поэтому, хотел поговорить лично. И, поэтому, оторванный от дел в срочном порядке, вызванный в Либаву по личному распоряжению императора, но так и не удостоенный за весь день аудиенции, он ясное дело пребывал в несколько нервном состоянии.
        Николай Михайлович Бухвостов. Капитан броненосца 'Александр Третий'. Автор легендарных слов 'Мы все умрем... но никто из нас не сдастся', сказанных им перед отправкой на Тихий океан. Фразу эту было бы в пору использовать в качестве девиза русского флота. Но, это так - шальная мысль. К счастью для капитана и его экипажа - с погибшего в Цусимском бою 'Александра' не спасли ни одного человека - Балтийский флот не отправит на Дальний Восток своих кораблей. После ночных переговоров - уж точно.
        Объясню почему.
        В будущем, очень практиковалась такой литературный жанр, как 'альтернативная история'. И, русско-японской войне уделялось довольно много внимания. Сотни вариантов возможного будущего, десятки вариантов побед над Японцами силами русского флота. Величие русского оружия. Практически в каждой книге на Дальний Восток отправлялись чуть ли не все имеющиеся силы с Балтики, а местами даже - с Черного моря. Объединенный флот в Желтом море дружно зажимал численно уступающего по броненосцам и броненосным крейсерам Того и расстреливал его как мишени. Конец. Торжество и вакханалия.
        Признаюсь, я сам читал многие из этих книг. Но, большая часть не выдерживала никакой критики. Одно только концентрирование всех наличествующих морских сил с Балтики на Дальнем Востоке, которое применяется чуть ли не в каждой книге по альтернативной русско-японской войне, для меня казалось нонсенсом и ересью. На войне, когда у человека возникает угроза потери конечности, скажем руки, врачи не отрезают ему ногу и не пришивают к плечам. Это чертов бред. Но, писаки моего времени этого не понимали. Как не понимали и того, что посылка Балтийской эскадры через три океана в реальной истории произошла не от хорошей жизни. Скорее это была вынужденная мера. Которую я, в сложившейся ситуации, повторять не собираюсь.
        Балтийский флот - это не просто опора западных границ, но и щит столицы Империи. Если убрать этот щит, даже ради разгрома Японии, не решит ли ее союзник, Англия, нагрянуть на Балтику Гранд Флитом, чтобы принудить Россию к невыгодному нам миру? Даже если за нас вступятся немцы - превосходство у англичан многократное. Николай, выслушав мою речь, согласился о необходимости срочной достройки всех кораблей серии 'Бородино', а учитывая то, что моя команда уже занимается подготовкой списка того, что на пяти новейших броненосцах надо заменить/исправить/довести до ума/улучшить - вой на Балтийских заводах будет нешуточный. Именно поэтому, я заранее попросил Малкольма проработать вопрос с недовольствами на заводах.
        Ведь, не в одних же только 'бородинцах' дело. Есть еще 'Олег' - близнец Владивостокского 'Богатыря', 'Изумруд' и 'Жемчуг' - те же скоростные истребители миноносцев, что 'Новик' и, надеюсь, 'Боярин'. Если в моей истории их удалось построить до выхода Второй Тихоокеанской, то, грамотно подойдя к вопросам организации труда на казенных заводах, можно уже к лету ввести в строй новейшие корабли. А потом, высвободившиеся мощности - бросить на модернизацию трех броненосцев береговой обороны - 'Ушакова', 'Апраксина', 'Сенявина', внушительных старичков - 'Наварина' и 'Сисоя'. На 'Николая I', 'Александра II', 'Корнилова', 'Память Азова', 'Мономаха', 'Нахимова' я имел свои виды, но не в качестве боевых кораблей. Поэтому, их модернизация была не нужна от слова совсем.
        Черное море тоже не оказалось обделено вниманием. Зная, что Англия не допустит выхода из Черного моря боевых кораблей, я, однако же, попросил проработать вариант о достройке всех имеющихся броненосцев и крейсеров, а так же - модернизации уже имеющихся. К слову, как и в случае с балтийскими устаревшими кораблями, 'Чесма', 'Екатерина II', 'Синоп', 'Георгий Победоносец', 'Двенадцать Апостолов' не имело смысла перевооружать или переоборудовать. Но, превращать их в утиль не позволяла элементарная привычка 'в хозяйстве все пригодится'. А вот 'Потемкина', 'Три святителя', 'Ростислав' следовало подвергнуть модернизации. Не говоря уже о форсировании строительства 'Очакова' и 'Кагула'.
        Ох, чует мое сердце, что Англия может сделать финт ушами, когда в Желтом и Японском морях появятся бывшие броненосцы Японского императорского флота, 'принявшие ислам'. И нужно подстелить как можно больше соломки в этом случае.
        - Илья Сергеевич, - Бирилев, будучи в одном со мной звании, мог без чинов обращаться ко мне по имени отчеству. Хотя, учитывая разницу в возрасте, я бы в другой ситуации разрешил ему это и так. - Быть может вам известно, зачем император собрал вас и меня сегодня на 'Александре'? Вам бы скорее в Артур отправляться, да эскадру в порядок приводить. Слухи доходили, что там полный бедлам. Что эскадра в момент нападения японцев на внешнем рейде без противоминных сетей стояла в ночь нападения.
        - Вынужден с вами согласиться, Алексей Алексеевич, - я глубже сунул руки в рукава шинели. К сожалению, перчатки я оставил в адмиральском салоне, в котором всю ночь шла насыщенная дискуссия глобального мироустройства. - Слухи об отсутствии противоминных сетей - правдивы. Как и то, что экипажи многих судов подготовлены отвратительным образом. И, не только на Тихом океане. На Балтике так же маловато сплаванных и знающих матчасть экипажей. А взрыватели снарядов вызывают у моего Корпуса серьезные нарекания из-за того, что большая часть снарядов не детонирует вообще. Не говоря уже о том, что выявлены факты того, что два одинаковых снаряда могут иметь разное количество взрывчатого вещества, а про пороховые картузы вообще лучше не вспоминать!
        - Святые угодники, - Бухвостов перекрестился. - Отвел Господь грех от Оскара Викторовича. Если бы хотя бы один корабль утонул...
        - Старк здесь виноват в меньшей степени, - я старался осторожно подбирать слова, так как не знал, в каких отношениях - Наместник по сути подавил его инициативу своими решениями. Ведь именно он не позволил Старку поставить противоминные сети во время стоянки кораблей на внешнем рейде. Так что, как бы там ни было, но Оскара Викторовича никто не смеет обвинять в том, что это он не принял мер к организации безопасности своих кораблей.
        - Выходит, Илья Сергеевич, вы прямо в пасть ко льву голову суете, - заключил Бирилев. - Или, как поговаривают здесь, на Балтике, некоторые острословы - будете командовать тихоокеанцами из Петербурга?
        - Интересная концепция, Алексей Алексеевич, - замаскированную подколку я расценил как проверку на слабину. Интересно, услышав от меня насчет обученности экипажей и снарядных проблем - будет ли он, возникни такая потребность - настаивать на отправке подкреплений в виде Балтийского флота?
        Ясно, как день, что состоявшийся вице-адмирал, положивший жизнь ради карьеры и нынешнего чина, будет предвзято относиться к неизвестному выскочке, получившему командование флотом в раз. А тем более - к озвученными мной сведениями. Надеюсь на то, что мне удалось хотя бы заронить тень сомнения в его с Бухвостовым головы. Ибо, на посту управляющего морского министерства, ему не составит проблем 'продавить' реализацию моих амбициозных планов. - Я надеюсь отбыть в Артур не позже пятого числа. Как раз, к этому времени будут сформированы эшелоны с затребованным мной имуществом со складов Морского ведомства.
        - Вне всякого сомнения, за три дня собрать эшелон, конечно, если вам не бочки и ящики нужны, невозможно, - заключил Бухвостов. - Наши интенданты будто спят на ходу. Десятки раз приходится обговаривать одни и те же вещи.
        - Это Авелан не любит спешки, - поправил капитана Бирилев. По его интонации я понял, что Фёдора Карловича мой собеседник не очень то и жалует. Что хорошо.
        - И здесь вынужден с вами согласиться, любезный Михаил Николаевич, - не думаю, что в темноте - а солнце уже село - оба моих собеседника могли разглядеть выражение моего лица. А я улыбался от уха до уха. - Фёдор Карлович Авелан сделал работу Морского министерства через чур бюрократичной и обременительной. Именно поэтому, со вчерашнего утра Авелан уволен со своего поста. По секрету скажу, что сам он и ряд его товарищей находятся под следствием по обвинению во взяточничестве, присвоении государственных средств и что-то еще.
        - Позвольте, Илья Сергеевич! - Запротестовал командующий практическим отрядом. - Откуда вам это может быть известно?
        - Немыслимое дело, - опешил Бухвостов. - Самого управляющего...
        Я пожал плечами.
        - Мы обсуждали этот и ряд других вопросов с Его Величеством, пока добирались до Либавы. И государь счел мои доводы и аргументы достаточными. Впрочем, так же могу вам сказать, что господин Ламсдорф так же лишен всех постов и уволен со службы.
        - Да как же это? - Изумился капитан 'Александра'.
        - Чудные вещи творятся в последнее время, - покручивая ус, заметил вслух Бирилев.
        Я усмехнулся. Намеки, столь прозрачные, что их можно было сказать открытым текстом.
        - Не буду вводить вас в заблуждение, скажу прямо. Эти двое господ, а вместе с ними и ряд чиновником меньшего ранга, лишились своих постов как раз таки по результатам работы в первую очередь Корпуса особых советников, которых я возглавляю.
        - Выходит, вы, как тайная полиция? - В голосе Бирилева просквозили нотки удивления и призрения. Не то время, чтобы незримую длань государства боялись как огня. В Империи 'тихушников' скрыто презирают. Но, думаю, после реформы отделения Лаврова в Имперскую контрразведку, которая частым гребнем пройдется по российскому обществу, отношения к жандармам изменится. А авторитет государства возрастет.
        - Ничуть. Корпус не заботит личная жизнь государственных чиновников. Корпус радеет только за исключительное развитие Отечества в военном и морском деле, промышленности и науках. К сожалению, война с Японией делает более невозможной нашу деятельность в тайне, посему, государь император рассекретил факт существования нашего органа, однако же, сохранив в втайне наши биографии вплоть до начала войны. К слову, в прошлом нам приходилось прилагать много усилий для получения необходимых знаний, в том числе и нелегально. Так что, наша широкая огласка приведет к нежелательным проблемам со многими государствами.
        - Эвоно оно как, - присвистнул Бирилев. - Рьяно государь император взялся. Не дает послабления никому.
        - Однако же, - вставил слово Бухвостов. - Поговаривают, что именно ваш Корпус настоял на назначении Дубасова на должность начальника ГМШ. И, донесся слух, будто бы, вы отказались от посылки кораблей с Балтики на подмогу Артуру, как это было запланировано изначально.
        - Именно так, Николай Михайлович.
        - Но, ведь наш Тихоокеанский флот заметно слабее Японского!
        - Как завещал нам Суворов - врага надо бить не числом, а умением.
        * * *
        Едва броненосец встал на якорь, с 'Адальберта' уже гремел салют в честь прибытия императора всероссийского. Наши не заставили себя ждать и ответили на вежливость не менее громогласно.
        Благодаря мастерству рулевого (я в тайне выдал ему десять рублей премии за искусный маневр), 'Александр' как грациозный хищник подошел на малом ходу к стоящему на якоре крейсеру, и, отработав машинами на месте, отвернул правым бортом к острову так, чтобы встать на траверз уже замершему на водной глади немецкому крейсеру.
        В то самое мгновение, как броненосец лег в дрейф, от борта немца отделился маленький юркий кораблик, шустро побежавший к нам.
        Спустя каких-то десять минут на палубу поднялся кайзер, который, оглядев выстроенных на смотр матросов тепло поприветствовал их, не забыв напомнить, что гвардейский экипаж броненосца - лучшие из лучших виданных им моряков зарубежных держав. После чего, заботливо взятый под руку Николаем, верховный немец, еще минут десять восхищался грозностью броненосца, не преминув отметить, что его крейсер несколько длиннее в виду своих превосходных мореходных качеств. Учитывая, что разница в длине корпусов была не явно заметна, у меня родилось предположение, что кайзер просто знал ТТХ нашего броненосца.
        Улучив момент, когда Вильгельм, привлеченный видом буфета, прошмыгнул в адмиральский салон, я тактично попросил у Николая разрешения отбыть на 'Адельберт', чтобы осмотреть крейсер. Знать о немецком флоте исторически - это одно. А вот увидеть своими глазами, потрогать, пощупать... Проснулась во мне морская романтика, одним словом.
        - Вынужден отказать, Илья Сергеевич, - Император жестом пригласил меня внутрь. - Вы мне нужны будете на переговорах.
        Противоречить Николаю у меня не было никакого желания. Однако, я бы предпочел, чтобы царствующие особы договаривались тет-а-тет. Все же, многовато наглости - заявить о конфиденциальной встрече и притащиться на нее со своим советником. Как по мне, так Вильгельм обязательно должен был запротестовать. Хотя...все зависит от того, как преподнести ему беседу. У меня в рукаве имелось пара-тройка тузов, чтобы заинтересовать кайзера. Правда, осознание того, что именно этот человек через десять лет в моей истории развязал бойню... Брр. Надо переписывать историю.
        - Никки! - Вильгельм бесцеремонно отодвинул в сторону лежащие на столике карты и планы, являющиеся предметом будущей дискуссии, заменив их подносом с бутылкой янтарной жидкостью. Становилось ясно, что протокол 'Сперва дела - потом бухать' для немца толковался несколько иначе. - Давай выпьем за встречу! Хоть я и давно собирался тебя навестить, но, дела в Фатерлянде не терпели отлагательств. Да еще начало этой войны с азиатами! Ты решительно должен показать этим зарвавшимся японцам их место и втоптать их обратно в средневековье.
        - Вилли, прошу тебя, присядь, нам сперва предстоит обсудить много неотложных дел! - Николай недвусмысленно указал мне на одно из трех кресел, установленных в салоне. - Позволь представить моего самого молодого командующего флотом - вице-адмирал Илья Сергеевич Модус.
        Удивление, которое присутствовало на лице кайзера, когда он увидел, что в адмиральском салоне кроме венценосных правителей есть еще кто-то, было сложно описать. Пышные усы вкупе с недоверчиво поднятой бровью делали его профиль типичного прусака донельзя комичным. И, если бы я не тушевался, то обязательно рассмеялся. Что ни говори - мимика у германца была живая. Даже отвлекала от мыслей о его физических недостатках.
        - Никки, я был уверен, что это встреча строго между нами.
        - Прости, Вилли, - Николай бережно забрал у кузена наполненные до краев рюмки и поставил их обратно на поднос. - Не было времени тебя уведомить. Обстоятельства изменились так быстро, что я успел только взять своего советника. Тем более, я подумал, что тебе будет интересно пообщаться с моим новым советником и командующим Тихоокеанским флотом. Именно на его плечи падает забота о том, чтобы разбить этот... народец.
        - Хм... - Под взглядом кайзера, оценивающего меня как породистого жеребца, я почувствовал, как тесно мне стало в адмиральском мундире. - Модус... Не из немцев ли? Никки, не прими мои слова за оскорбление, но не слишком ли юн твой новый командующий?
        - Вилли, прошу тебя, - Николай присел в кресло, жестом предложив тоже самое сделать и остальным. - Илья Сергеевич возглавляет секретный Корпус особых советников, и я лично распорядился, чтобы биографии его и его подчиненных были засекречены. Боюсь, в интересах страны я не в праве дать тебе ответ. И, поверь мне - возраст отнюдь не преграда для карьеры. Наоборот! Впрочем, знал бы ты, какие только сплетни не ходили по двору после назначения Ильи Сергеевича на нынешний пост.
        - Никки, какие секреты? - Кайзер рухнул в кресло подобно раненому на поле боя. - Мы же родня как-никак. Что из того, что твой адмирал родом из Пруссии? У тебя половина офицеров с немецкими корнями. А сплетни... Ты зря либеральничаешь со всей этой колдой! Ты монарх, а не демократ! Покажи им, что твоя воля - единственный закон в твоей стране! Иначе, ты рискуешь получить мощное протестное движение, вроде этих твоих революционеров.
        - Определенные действия уже сделаны, мой дорогой кузен. - Улыбнулся Николай. - Как раз по совету присутствующего здесь господина Модуса. Между прочим, он имеет крайне важные новости, которые касаются и тебя тоже. Поэтому, я и пригласил его.
        - Предлагаю перед этим выпить! - Вильгельм снова оказался на ногах. - Прежде чем перейти к обстоятельным разговорам...
        - Вилли, прошу...
        - Никки, я в гостях у тебя или в плену? Где же славное русское гостеприимство? Ведь мы с тобой не чужие люди!
        - Раз ты настаиваешь... Но, сразу после, прошу, перейдем к делам!
        Кайзер обворожительно улыбнулся, явив миру улыбку, о которой в мое время говорили как об американской. Но, у меня сложилось ассоциация с лошадью.
        Николай так же жестом предложил мне присесть, удобно устроился сам, ожидая, пока кайзер, насвистывающий какую-то довольно веселую песенку, наполнит стопки.
        - Никки, я слышал, что Витте попал в опалу в последнее время? А ведь он один из лучших твоих слуг!
        - Быстро же расходятся слуги, мой друг! Да, это действительно так. Сергей Юльевич в виду представленной недавно информации не вызывает у меня более доверия. Тем более, если взять в пример торговый договор между нашими странами, который он написал чуть ли не под диктовку твоего Бюлова. Нет-нет, кузен, я не в обиде. Этот случай лишний раз мне доказал, что следует быть более внимательным к своему окружению. Кроме того, именно Витте был противником того, чтобы твои Крупп и другие промышленники вышли на мои рынки. Как же поздно мне раскрыли глаза на его злодеяния. Поэтому, я и приблизил господина Модуса к свите, поскольку именно он и его Корпус владеют наиболее полой и стратегически важной информацией в стране, да и чего греха таить - в мире.
        - Ох, Никки. Ну, что за вздор? Какие обиды? Витте твой слуга, и ты волен делать с ним то, что захочешь. А вот относительно твоего нового сановника я слышал много пренеприятных историй. Скажи, только дай слово, что не будешь обижаться, он действительно твой сын? Все мы помним твое увлечение той балериной...
        - Вилли! - Николай ощутимо напрягся, бросив на меня предупредительный взгляд. Неужто царь был так наивен, что рассчитывал, будто мне неизвестно о его любовнице? К слову - мне известно, что это была польская балерина. Даже фамилии не помню. - Все это грязные сплетни! Ты же знаешь, как я люблю Аликс. Тем более, должен тебе сказать по секрету - у нас скоро будет маленький. И, в этот раз, мне предсказывают сына!
        - Замечательные вести, мой брат! Наследник - это просто замечательно!
        - Безусловно, Вилли. Но, думаю, самое время перейти к делам, если ты не против.
        - Оставь! Дела подождут! А вот наследник...
        - Англия и Франция планирую антигерманский союз, - для меня стало окончательно ясно, что Вильгельм, при сохранении темпа общения, в ближайшее время просто подавит Николая своей кипучей энергией. А значит - пора передергивать одеяло на себя. Тем более, что я довольно бегло говорю по-немецки. Понимаю хорошо, но вот долго говорить не могу - начинает болеть горло. Да и говор у меня...не просто грубый, а ужасно варварский. Сказывается то, что учил я этот язык памятуя с оглядкой на то, сколько моей родни погибло под немецкими пулями в Великую Отечественную. Поэтому, Вильгельму предстоит выслушивать от меня краткие блоки информации. С поистине ужасным произношением.
        Кайзер некоторое время стоял ко мне спиной, занятый подготовкой аперитива, после чего разом опрокинул в себя наполненные чарки.
        С полминуты он негромко матерился на смеси языков, после чего вернулся в кресло. Вот только теперь в его глазах читался явный интерес к моей персоне.
        - Что ни говорите, но акцент у вас баварский. Так что там с этим треклятым союзом?
        - Возглавляемый мною Корпус длительное время собирал информацию за рубежом. Сопоставив имеющиеся у нас документы, мы считаем, что не позднее марта - апреля англичане и французы подпишут договор, для создания военного блока, направленного в первую очередь против Германии. Учитывая русско-французский договор - новообразованное 'Сердечное согласие' планирует привлечь Россию в качестве молота против Германии на суше. В течение месяца - полутора наши шпионы планируют добыть копию текста этого договора.
        Со стороны Вильгельма донеслось грозное рычание. Так ведет себя зверь, заподозривший, что запах еды из темной пещеры - ловушка.
        - Наставить против меня кузена? Заставить два братских народа проливать кровь? Свиньи! Я им покажу! Я немедленно отдам распоряжение заложить пять, нет, десять новых броненосцев! Фатерлянд не сдастся без боя! Надеюсь, Никки, ты не собираешься примкнуть к этим... против меня?
        - Ни в коем случае, мой дорогой кузен! Я не подниму оружия на брата! Именно поэтому, мы сейчас сидим тут, в отдалении от всех наших сановников, которые противятся сближению наших стран. Все мои профранцузские клики должны оставаться в неведении до тех пор, пока мы не будем готовы порвать с Францией.
        - Никки, брат мой! Я знал, что ты не поддашься на все эти обещания дружбы от французов! Выбрось всех интриганов подальше от твоего двора, расплатись по кредитам и разорви союз с Францией! Они готовят нам с тобой плаху! О, я покажу этим англичанам силы немецкого флота! Их Гранд флит будет трепетать перед мощью немецкого флота Открытого моря и...
        - Дорогой кузен! Послушай меня! Я знаю, как ты трепетно относишься к своему флоту и даже, как ты только что сказал - планируешь увеличить количество своих броненосцев. Но, здесь стоит так же оговориться. Дело в том, что английский адмирал сэр Фишер, думаю тебе это имя знакомо, решительно надеется перевернуть с ног на голову всю концепцию броненосного флота. И, судя по сведениям от моего Корпуса особых советников, чей руководитель сейчас сидит перед нами, французы и американцы идут той же дорогой.
        - О чем ты говоришь? Они планируют усилить свои флоты? Эти новые игрушки - подводные лодки? Или же ты говоришь о прошлогодней статье итальянца Куниберти...?
        - Думаю, тут лучше дать слово моему советнику. Он знает этот вояж англичан лучше меня.
        - Дело в том, что сэр Джон Фишер всячески продавливает идею создания сверхброненосца. Это будет огромный боевой корабль, вооруженный десятью орудиями главного калибра в 305 мм с крейсерской скоростью более двадцати узлов благодаря турбинам господина Парсонса. Как нам стало известно - на строительство головного корабля серии англичанам придется переориентировать мощности с многих других проектов, но сам факт строительства такого корабля - а мы считаем, что при успехе головного корабля англичане запустят их в серию - приведет к тому, что ни наш, ни, к сожалению, немецкий флот, не смогут конкурировать с туманным Альбионом. Эскадра таких мастодонтов разнесет наши флоты в щепки.
        - Вот это подлость! - Вильгельм заметался по салону, ругаясь на нескольких языках сразу. - Дай мне только сил, чтобы отомстить дядюшке за все его козни немцам! Я утоплю его в его грязной Темзе!
        - Вилли, успокойся. Разве я не пообещал тебе свою помощь? Разве я отказал протянуть руку, в этот трудный для немецкого народа час? Несмотря на то, что на моих дальневосточных границах - война, в стране - смута, а сам я повязан, как удавками - ложью и французскими кредитами, разве я обрекаю тебя на одиночную войну с Англией? Видит бог, никто не хочет кровопролития, но нет сомнений, что английские подлости ведут к затяжному и ужасающему конфликту.
        - Никки, брат мой... спасибо! За предупреждение, за теплые слова. И вам, герр Модус так же, величайшая наша благодарность! Теперь Германия будет готова к предательству! Мы выкуем собственное оружие, не уступающее, нет! Превосходящее английские корабли в разы! Пусть только посмеют высунуться из своего Скапа Флоу - я перетоплю их в этой смрадной луже, как беспородистых щенков!
        Я наблюдал, как беснуется правитель одной из самых мощных экономик мира. Эмоциональный взлет Вильгельма был настолько резок, закономерен и энергичен, что я мог буквально ощущать вырабатываемое им электричество. К счастью, некоторые занятия по психологии я выучил наизусть.
        - Ваше величество, позвольте дополнить!
        - Герр Модус! За ваши труды я готов вас осыпать наградами, если мой кузен не будет против! Но, если у вас есть еще сведения, которые помогут германскому народу - клянусь Богом, я вас озолочу!
        Николай хитро улыбнулся мне. Он догадывался, о чем я собираюсь попросить кайзера. И, то, что сейчас Вильгельм был 'заряжен' на крестовый поход во славу немецкого оружия, было нам только на руку.
        - Английский проект из всех, о которых мы говорим - наиболее опасен. Французы планируют разношерстый главный калибр, что делает их слабыми противниками при дальнем огневом контакте. Американцы, хоть способны создать конкуренцию англичанам - ставят себе жесткие лимиты по водоизмещению. Кроме того, они изначально не заложили в свои корабли возможность модификации, что станет губительным. В дополнение ко всему, американцам неизвестно, что английский корабль вот-вот уже будет заложен в металле, и они неспешно проектируют свой. Поэтому, в данный момент мой Корпус расценивает именно англичан в качестве основных противников. Сами посудите: десять орудий главного калибра, из которых в бортовом залпе могут участвовать восемь - это не шутка. Считайте - два броненосца. Но, англичане в одном корабле имеют целую эскадру - а это преимущество. Сейчас они хотели бы установить на свой корабль не десять, а пятнадцать орудий главного калибра. Однако, даже пресловутая английская промышленность не справится с таким заказом к сроку, который планируется для сдачи корабля. Для создания одного такого гиганта, не говоря
уже о серии, им придется резко сократить финансирование строительства других своих кораблей. Англия, потуже затянувшая пояса на пару-тройку лет - это отличный способ для того, чтобы оставить их с носом. При должном уровне сотрудничества и подготовке, с нашими планами, анализом и ресурсами, вашей технологической и инженерной базой - мы сможем если не опередить англичан в строительстве равноценных кораблей, то, как минимум не отстать безнадежно.
        - Постойте-ка, дорогой друг! Ваши слова несут именно тот смысл, который я в них вижу? Никки, я не ошибаюсь? Союз?
        - Да, мой кузен. Союз, построенный на доверии, взаимном уважении, помощи и заступничестве. Я клянусь, что приложу все усилия, чтобы, если так решит Господь, тебе придется скрестить мечи с Англией, ты будешь не один.
        - Это музыка для моих ушей, Никки! Союз, который поставит мир на колени!
        - Вилли, мой друг, прошу тебя, успокойся. То, что все остальные страны будут нас уважать, а кое-кто побаиваться - это верно. Но, пока - это только планы на ближайшее будущее. Сейчас я погряз в этой подлой войне с Японией.
        - Почему же подлой? Это будет победоносная война! Я уверен, что ты разобьешь этих азиатов!
        - Не все так просто, дорогой кузен. Как я уже говорил, я убираю от двора всю эту профранцузскую клику. Пока это выглядит больше, как отрешение проворовавшихся чиновников, чтобы не возбуждать излишек подозрений. Но, как только Англия и Франция подпишут свое 'Сердечное согласие', как только этот договор будет окроплен всеми нужными подписями, я порву с Францией. Дерзко, безоговорочно, в одностороннем порядке. Я выложу в мировой прессе подробности их договора, так, чтобы обличить Лондон и Париж в их лжи и коварстве. Без сомнения, Франция будет умолять меня не делать этого. Не сомневаюсь, будто они считают, что смогут удержать меня нынешними кредитами или новыми подачками. Будь уверен, Вильгельм - как бы ни было мне тяжело в финансовом вопросе - я не пойду на сохранение мира с Францией, как только она заключит договор против тебя с Англией.
        - Мой брат. Ты не оставляешь меня в тяжелую минуту, но разве могу я, правитель немецкого народа, покинуть тебя, Никки, в столь тяжкое для твоей страны время? Французские кредиты, говоришь? Ерунда! Сколько бы ты не занимал у французов - я могу ссудить тебя деньгами, чтобы ты не просто погасил их счета, но и половину их земель скупил! Эти французские свиньи недостойны считать себя в праве указывать тебе, царю, как поступать!
        - Вилли, я польщен. Это так любезно с твоей стороны - помочь мне. Но, видит Бог, ни я, ни моя страна не бедняки, стоящие на паперти моровой церкви.
        - Кузен, какие страшные вещи ты говоришь! Как ты мог подумать? Ведь я от чистого сердца!
        - Вильгельм, прошу тебя, не перебивай! Господин Модус и его Корпус на многое открыли мне глаза. Именно благодаря им я понял, как много упустил из внимания. Поэтому, я не хочу быть неблагодарным и просить тебя выручить меня, ничего не предложив взамен.
        - Никки, полно! Ни слова больше! Выручить брата для меня - священная обязанность! Я не могу иначе!
        Наблюдая за тем, как два императора спорят, под каким предлогом один займет у другого деньги, которых хватит, чтобы усилить Россию, я вдруг понял, что моего будущего уже не будет. Здесь, сейчас, я изменил его окончательно. К худшему, или к лучшему - еще не знаю.
        - Не спорь, Вилли! Ты прикрываешь меня в Европе, пока я решаю свои проблемы на Дальнем Востоке. Благодаря тебе я смогу снять с западных границ наиболее обученные полки и дислоцировать их на восток, где они прогонят японцев до самых берегов корейского пролива и сбросят в море. Ты пообещал мне всестороннюю помощь, за что я тебе премного благодарен. Но, я не имею привычки не делать предложений взамен. У меня нет желания заключать мир до тех пор, пока Япония не искупит чашу поражения до дна. Поэтому, после победы в этой войне, Япония потерпит существенные территориальные лишения. Например, остров Формоза. Вилли, как ты думаешь - стоит этот остров, лежащий в опасной близости от английских колоний, того, чтобы немецкий флот имел там защищенную крепость и стоянку для флота, в который через пару лет корабли, заметно превосходящие английские?
        - Никки! Это поразительно! Ты предлагаешь мне обосноваться прямо на заднем дворе Англии! Ха-ха! Это обеспечит лондонским адмиралам бессонные ночи!
        - Позвольте внести некоторые замечания, Ваше величество. Возможность взятия Формозы, ровно как любого другого острова Японской империи - так, например, для России имеют ценность Цусима и острова в Курильской гряде - осуществима только тогда, когда наш флот будет значительно превышать японский. Причем, не только количественно, но и качественно. Японская концепция однотипных кораблей позволяет им держать превосходство над нашими броненосными силами. У нас лишь 'Цесаревич' и 'Ретвизан' могут на равных противодействовать японским визави. Но, у них таких скоростных и бронированных кораблей - 6. Остальные наши им здорово уступают.
        - Видишь, Никки! А закажи ты свои броненосцы не французам, а мне - они были бы уже на Тихом океане!
        - Ваше величество. Мой Корпус уделял большое внимание вашим судостроительным мощностям. Крейсер 'Богатырь', построенный на верфях 'Вулкан' на голову превосходит японских противников. А произведенные в Германии миноносцы - выше всех похвал. Именно поэтому, - я наблюдал, как Вильгельм расплывается в ухмылке, купаясь в лучах славы и лести. - Я, как командующий Тихоокеанского флота, заручившись поддержкой своего государя, покорнейше прошу вашей помощи в усилении вверенного мне флота.
        - Вот оно как? Это без сомнения, интересный вопрос, я я был бы очень рад, если бы немецкое оружие крошило этих азиатских дикарей! Но я не уверен, что Англия и Франция проглотят без ответных мер то, что я передам вам свои броненосцы...
        - Ваше величество, я не прошу броненосцы, - А вот теперь, уже кайзер сбит с толку. - На данный момент в Джибути находится отряд адмирала Вирениуса, в котором находится один наш броненосец, три крейсера, семь эскадренных броненосцев и нескольких малых. Так же с ними наш транспортный пароход. Я поделюсь с вами частью стратегии, поскольку именно от вашего участия зависит исполнение моего плана.
        Заинтересованный Вильгельм о чем-то беседовал с Николаем, пока я в ворохе сброшенных на палубу бумаг искал карту. Наконец, перебрав львиную долю бумаг, я нашел подходящую и пригласил обоих императоров к столу.
        - Вот здесь, в главном порту Французского Сомали находится наш отряд. В моих планах, конечно, при вашей помощи - провести этот отряд через Индийское море широким веером, попутно занимаясь выловом военной контрабанды, которую отправляют в Японию из Англии. Но, дело в том, что самостоятельно прорваться в Артур этот отряд не сможет - в Японском море его настигнут и прикончат наши враги. Вместо этого, я хотел бы направить эти корабли так сказать на задний двор Японских островов, где они, при вашем разрешении, будут базироваться на одном из Марианских островов. Для удачной крейсерской войны на этой базе нам бы очень пригодилась угольная база, которую могут организовать только ваши люди.
        - Не вижу тут ничего особенно сложного! Все это можно реализовать! Я отдам приказание и к моменту появления ваших кораблей там уже будут готовы к снабжению углем.
        - Замечательно! Покорно благодарю вас, Ваше величество. Но, позвольте вам задать вопрос - не опасаетесь ли вы, что японская военная машина не захочет при незримой поддержке Англии атаковать ваши азиатские владения?
        - Хм... К чему вы клоните, герр Модус?
        - Господин, кайзер. Не задумывались ли вы над тем, чтобы усилить вашу Восточно-Азиатскую эскадру?
        * * *
        Первая половина переговоров прошла на ура.
        Мы добились внушительного - у меня аж челюсть отпала, когда Николай и Вильгельм озвучили цифры - кредита от немцев. На десять лет, без каких либо процентов. Считайте - даром.
        При этом я специально оговорил возможность досрочного погашения кредита. Вильгельм слишком хотел в предстоящем столкновении с Англией - а никто не сомневался, что в воздухе пахнет большой войной - иметь аванпост перед самыми воротами Гонконга. А я в свою очередь, не мог не сыграть на том, что Формоза - отличный остров, который стоит огромных денег. Много больше того, что нам предоставил кайзер.
        Не долго думая, Вильгельм принялся торговаться.
        Дать нам еще больше денег он не мог. Предоставленные нам средства довольно внушительны, но это был максимум того, что можно было дать, не привлекая внимания. И, честно говоря - это был предел того, что можно было отдать в течение десяти лет, без риска для казны.
        Конечно, Вильгельм ничего не знал о десятках геолог разведывательных партий, которые готовили мои подручные. Поэтому, те миллионы, которые нам принесет добыча полезных ископаемых станут нашим финансовым хребтом, на котором начнется строительство нового флота и армии.
        Не забегая далеко в будущее, мы с Николаем в первую очередь думали о настоящем.
        Корпус снабдил меня большим количеством пометок того, какие военные грузы нам необходимы. Поэтому, в соответствии с секретными протоколами секретного же союза о дружбе и взаимопомощи, Вильгельм, хоть и не с простым сердцем, но выслушал мои запросы.
        Столь трепетно запрошенные Вервольфом двести тысяч трехдюймовых фугасных снарядов кайзер пообещал взять под личный контроль. Вся необходимая документация по снарядам - таки полевая трехдюймовка имела чисто русские корни - нужно было передать немецкому посланнику в Петербурге. А уж потом - только ждать эшелоны со смертельным грузом и мелкими партиями направлять на фронт.
        После обсуждения с Вильгельмом вопросов, связанных с его военно-морскими силами в Циндао, у меня уже начал вырисовываться общий план разгрома японцев. Конечно, в голой теории все было намного проще, реалии внесут свои коррективы. Тем более что Того далеко не дурак. И там, где я учился воевать на море - он преподавал.
        Но, даже если ситуация кардинальным образом изменится, начиненные толом фугасные снаряды для корабельных орудий мне не помешают. Поэтому, чтобы не было сюрпризов, я уведомил Вильгельма о своем желании закупить в Германии несколько линий по производству толовой начинки для снарядов. Основываясь на крайне скудных познаниях о пироксилине и тротиле, я, рассудив ,что не зря же в мое время употреблялось 'в тротиловом эквиваленте', выбрал за лучшее начать преобразование артиллерийской части флота уже сейчас.
        Особым вопросом в списке стояла необходимость насыщения армии пулеметами. Имеющиеся сейчас на вооружении 'максимы' были крайне неудобны для маневренной войны. Лафетный станок, мало похожий на тот, что я помнил по фильмам о Великой Отечественной войне, не давал возможности надежно спрятать пулемет в траншее или окопе. Кацо, который состоял в клубе патриотического воспитания, утверждал, что с 'максима', сохранившегося со времен войны с нацистами, ему доводилось пострелять, и приблизительную конструкцию станка он обещался отобразить на бумаге. Если получится, то модифицированный станок, значительно снизит габариты и вес пулемета. И тогда - здравствуйте пулеметные секреты.
        В том, что японцы высадятся под Артуром, я не сомневался. Эскадра в нынешнем ее состоянии не могла нанести японскому флоту, базировавшемуся на островах Эллиот, сокрушительный урон. Поэтому, как и в моей истории, следовало ожидать десанта под Бицзыво. Правда, Вервольф, Гарик и Вельхеор утверждали, что в этот раз гарнизон будет готов к встрече 'гостей'. Будущее покажет.
        Но, наряду с ненадежностью пулеметов - патронная лента была матерчатая, поэтому частенько 'клинила' (за этот экскурс в историю оружия - спасибо Малкольму) - сказывалась и их малая численность в артурских, да и в целом - в российской армии. Капер, на которого я возложил обязанности по контролю за ремонтом и возможным апгрейдом артурской эскадры, настоятельно предложил снять со всех кораблей крупнее миноносца, имеющиеся пулеметы с боезапасом. В линейном бою они уж точно были не нужны, а против малых кораблей врага существовала противоминная артиллерия.
        Мой обобщенный циркуляр по эскадре, который, как мне уже рассказал самодержец Российский, надежно 'захомутал' наместник, бесчинствующий в Артуре в мое отсутствие, включал в себя чуть ли не сотню предписаний, среди которых были и прямые приказы по поводу передачи армии не только пулеметов и их боезапаса, но и ненужной малокалиберной артиллерии, мельче 75-мм противоминного калибра. К сожалению, Алексеев дал наглядно понять, что такого выскочку как я он в расчет не принимает. А значит - каждое свое решение мне придется отбивать с кровью. Хорошо еще, этот придурок не сподобился на линейный бой с регулярно появляющейся перед Артуром японской эскадрой. Приказ Николая 'На внешнем рейде корабли более не оставлять', наместник уже не мог проигнорировать. А вывести всю эскадру за одну большую воду, он не знал как.
        Но, я снова ушел в дебри своих размышлений.
        Касательно пулеметов. Англия одной из первых заявила о нейтралитете в русско-японской войне. А значит - обратиться к господину Максиму и закупить у него много-много пулеметов, мы уже не могли. Нарушение международного права-с. Да и если честно, жаба меня душила отдавать деньги за Ла-Манш.
        Наиболее прагматичным выходом стал пулемет Мадсена, датского производства. Первый ручной пулемет завоевал себе большое уважение в русской армии, поэтому, я надеялся на пару лет ускорить его появление в России. Германия выступала посредником между Данией и нами в покупке двух тысяч ручных пулеметов Мадсена под русский армейский патрон.
        Я не тешил себя мыслью, что все эти пулеметы попадут в армию до высадки 2-ой армии генерала Оку под Бицзыво. От силы - пару сотен поступит в Артур. Остальные же, что, кстати, будет более правильно, аккумулируются в Маньчжурской армии. Что даст им больше шансов поистрепать три остальные японские армии.
        Недолго колеблясь, Вильгельм согласился закупить такой большой объем пулеметов через своих военных агентов. Опять же - мелкими партиями, этому оружию суждено прибыть на Дальний Восток.
        Еще несколько часов мы обсуждали вопросы военных поставок. Хоть я и понимал, что мой заказ на тридцать новейших радиотелеграфов компании 'Телефункен' - это несбыточная мечта, Вильгельм клялся, что при необходимости снимает недостающие с кораблей своего флота и передаст в Артур. Но, вдвоем с Николаем нам удалось уговорить кайзера не поступать опрометчиво. 'Уступив', я снизил размах заказа до двадцати, заверив, что при необходимости, 'Телефункен' получит еще один заказ.
        Как только темы военной помощи исчерпали себя, начался второй, но не менее важный акт спектакля под названием 'Личная встреча двух императоров'.
        Германский капитал довольно долго искал выход на российский рынок. Витте, будучи министром финансов, всячески мешал этому, мотивируя свое решение тем, что немецкие капиталисты скупят за бесценок наши предприятия. Конечно, Витте больше интересовало то, что сам он на этом никак не нагреется. Но, теперь, при поручительстве двух императоров, рождалась новая эра российско-германских отношений.
        Мы посвятили Вильгельма о своих планах поиска и закупки в его стране оборудования для станкостроительных, металлопрокатных, сталелитейных и один бог знает каких еще заводов, рудников, приисков, промыслов. Конечно, закупить оборудование - это одно. А вот купить лицензию на производство такого же оборудования на территории России - это другое. Мне удалось убедить Николая, что потратив пару миллионов и закупив оборудование и лицензии, пригласив инженеров из-за рубежа, мы сможем наладить собственный выпуск таких же станков и приборов, необходимый уже нам для индустриализации Урала, Сибири и Дальнего Востока.
        Нечего было и гадать о том, чтобы сделать это в период войны. В лучшем случае - в течение года-полутора после победы мы сможем наладить производство, а до этих пор - начать массово подбирать будущий персонал, проводить его обучение и стажировку, на действующих отечественных, а самых выдающихся рабочих, инженеров и руководство - на зарубежных заводах, производствах, верфях. Конечно, казне это влетит в копеечку. И, будем надеяться, добыча драгоценных металлов нам в этом поможет.
        Я пока еще не говорил об этом Николаю, но бюрократический аппарат тоже придется реформировать. Но, это уже совсем другая история.
        * * *
        Почти час я провел в компании Бирилева и Бухвостова. Капитан 'Александра', ровно, как и будущий первый морской министр оказались довольно интересными людьми.
        Пока 'Александр', бодро рассекая воды Балтики удалялся от острова, отсалютовав резво набирающему скорость 'Адальберту', минуту назад попрощавшемуся с нами таким же образом, я грелся в уютной капитанской каюте.
        Недолгого разговора на крыле мостика хватило нам троим, чтобы если не подружиться, то уж точно - не начать вражду. Недоверие и подозрительность Бирилева и подчеркнутый нейтралитет Бухвостова испарились, едва я взял слово перед самоваром.
        Там, на мостике мы трое негласно осознали, что, несмотря на разницу в чинах и возрасте, мы имеем одинаковые взгляды на большую часть вопросов вокруг нас. Поэтому, по старой доброй русской традиции, мы решили сообразить на троих. Но, памятую предыдущий свой опыт ознакомиться со спиртным, а так же данный себе зарок, я, сославшись на рекомендацию врачей, отказался от добавки в виде коньяка в чай.
        - Господа! Предлагаю для этого разговора опустить звания и чины. Мы, люди военные, в своей компании можем обойтись без протокола, - в подтверждение своих слов я снял китель и повесил его на спинку стула. Переглянувшись, Бухвостов и Бирилев последовали моему примеру.
        - Вот и хорошо, - я изобразил улыбку. - Должен отметить, что чай у вас, Николай Михайлович, отменный!
        - Что есть, то есть, - подтвердил Бирилев.
        - Настоящий цейлонский, - похвастался капитан броненосца. - Товарищ привез из похода.
        - Если судьба сведет, обязательно загляну на Цейлон, тоже закуплю, - да, это вам не чай из пакетиков. И не та бурда, что продают в пачках. Насыщенный, слегка горьковатый вкус, а не едва ощутимый вкус тины, который я пробовал в будущем.
        - Сомневаюсь, что японцы позволят вам прогуляться из Желтого моря, - заметил Бирилев.
        - Что ж, тогда придется отложить поездку за хорошим чаем до окончания войны.
        - А вы оптимистично настроены на ее исход, должен отметить.
        - Я не намерен давать Того то, что он хочет, пока не ослаблю его силы до тех пор, что буду иметь преимущество.
        - У него весьма резвые броненосцы, надо признать. Нашим старичкам 'Петропавловску', 'Севастополю' и 'Полтаве' не угнаться за новейшими 'Асахи', 'Фудзи', 'Сикисимой' и другими. Флагманская 'Микаса' это практически полная копия английских броненосцев типа 'Формидейбл'.
        - Именно. Со всеми вытекающими отсюда проблемами и наследственными проблемами. Конечно, не стоит даже думать, что у японских броненосцев, как и у ранних английских или как у нашего 'Сисоя' и 'Наварина' не бронированы оконечности. По нашим сведениям - забронированы японцы на совесть, шестидюймовый снаряд выдержат. Но, японский матрос против нашего послабей будет. Поэтому и складывают японские подносчики крайне много зарядов перед началом боя возле орудий. Поэтому и скорострельность у них в начале боя заметно выше.
        - Откуда вам это известно? Ведь до сих пор не было еще крупных столкновений между нашими флотами.
        - Зато, японцы очень много учились стрелять. А Корпус подмечал и делал выводы. Жаль, конечно, что от наших докладов мало кто решил подтянуть боевую выучку собственных матросов. Теперь же, придется наверстывать все это в бою. Регулярные эволюции на внешнем рейде, короткие вылазки - я не стану ввязываться в бой с Того, пока к этому не будет готова эскадра. Все, начиная от капитана флагманского броненосца, и заканчивая последним кондуктором.
        - Я слышал, что именно вы надоумили Его Величество приказать Старку изменить ход минных постановок в Талиенваньской бухте, - отхлебнув чаю из кружки толи спросил, толи утвердил Бирилев.
        - Верно. Оценка довоенного плана минирования подходов к Дальнему показала, что наши сухопутные адмиралы не учли особенность течения в это время года на побережье. По прикидкам Корпуса выходило, что минный заградитель в ночное время, как того требовал циркуляр, мог запросто налететь на собственные же мины.
        - Поразительно! Знать об этом, находясь на другом краю страны... Вы верно маг, Илья Сергеевич?!
        - Полно вам, Николай Михайлович! Какой же я волшебник? Волшебники только в сказках имеются. У нас же, в Корпусе, все на строгих расчетах и анализе имеющейся информации. Так, например, МТК и ГМШ должны скоро получить рекомендательные письма, согласно которым, в условиях современного подхода к линейному флоту, необходимо провести ряд модернизаций на кораблях типа 'Бородино', ровно как на строящемся на Черном море 'Потемкине', а так же планы по модернизации наших старичков - 'Сисоя', 'Наварина', броненосцев береговой обороны.
        - Согласен с вами, что старички наши уже не отвечают требованиям современных броненосцев и им необходима капитальная переработка, но, как же это - совершенно новые корабли снова на завод возвращать?
        - Всенепременно нужно вернуть! Иначе, в первом же серьезном бою, мы лишимся своих кораблей.
        - Конечно, все знают, что отечественное судостроение не на высоте, дорогой Илья Сергеевич, но не до такой же степени! Корабли, например мой 'Александр' вполне сносно держатся на воде, всем требованиям МТК отвечают. Конечно, не знаю как там достраивающиеся корабли серии, но за свой броненосец я спокоен.
        - Николай Михайлович! Побойтесь бога! На 'бородинцах' недоработок больше, чем на других кораблях! Строительная перегрузка в районе восьмисот тонн - это раз! Через чур широкие прорези боевой рубки, которая кстати лишена бронедверей, а имеет лишь броневой траверз, который создает больше угрозы для находящихся в рубке, направляя в рубку поток осколков - это два! Абсолютно не нужна малокалиберная артиллерия, которая недостаточна для борьбы с современными миноносцами противника - это три! Широкие амбразуры орудий - это четыре! Низкие порты противоминной артиллерии, которые запросто могут заливаться водой и привести к опрокидыванию корабля - это пять! Не говоря уже о совершенно не нужных боевых марсах, тяжелых деревянных плавстредствах, незащищенных должным образом дальномера...
        - Илья Сергеевич, ну это уже вы лишку хватили! Критиковать каждый может. Вот если вам эти проблемы известны были, почему же вы не употребили свое влияние на государя, дабы нейтрализовать недоработки в процессе проектирования?
        'Да потому что я сам появился тут за считанные часы до атаки на Артурские корабли!' - хотелось крикнуть мне. Но, в плане легенды, которую я поддерживал, нужно было выпить эту чашу стыда до дна.
        - Не смею отвергать своей вины. Недосмотрели. Корпус был рассредоточен по все территории России и многие из нас - за рубежом. Так что, не было возможностей отстоять наши наблюдения перед МТК. Но, теперь, имея в арсенале поддержку государя, мы можем внести свою лепту в оптимизацию мощи нашего флота.
        - Илья Сергеевич, прошу простить. Но, пока мы от вас слышали лишь критику. Не поделитесь, что предлагает ваш Корпус для решения указанных же вами проблем.
        - Отнюдь, не секрет. В некоторые частности я вникать не буду, но по названым проблемам - отвечу. Строительная перегрузка должна быть уменьшена за счет снятия с корабля дерева. Всего. Полностью убрать все дерево с корабля. Посмотрите на немцев. Перед походами они сдают все немногочисленные вещи из дерева на береговые склады. У нас же - даже обивка кают и салонов деревянная. Кроме того - мачты у 'бородинцев' дюже тяжелые. Боевые марсы и малокалиберная артиллерия на них уже не нужны. В бою марсы станут смертельной ловушкой для всех, кто там находится. Ну и другую малокалиберную артиллерию с корабля, наряду с прислугой и боезапасом нужно так же снять. Выиграем если не все восемьсот тонн, то больше половины - точно. Кроме того - деревянные плавсредства. Это же пища огню! В бою их первым же залпом побьет в щепы, что создаст не только огонь на корабле, но и тучи осколков.
        Насчет боевой рубки - тут все ясно. Только вешать броневые двери в дополнение к броневому траверзу. И да, убрать к чертовой матери этот грибок над 'рубкой' и уменьшить просвет смотровых щелей в рубках - а то в нынешнем состоянии они как уловитель для осколков.
        Широкие амбразуры, к сожалению уже не скрыть внешним добронированием. Тут подойдет только внешний лист брони, который от снаряда, конечно же не спасет, а вот от осколков - защитит.
        - Погодите! Если амбразуру закрыть - как прицеливаться то?
        - Оставив в щите на орудие отверстие, достаточной ширины, чтобы можно было наводить орудие.
        - А как же низко сидящие порты противоминной артиллерии?
        - Здесь, господа, ответа дать не могу. Мои люди думают над решением этого вопроса. Ведь нельзя же повесить такой же щит, да и герметичностью они не отличаются.
        - Вот видите, Николай Михайлович, - Бирилев победоносно сверкнул глазами, усмехнувшись. - Не полностью еще нас заменил Корпус. Авось, сами придумаем какую новинку, благодарность получим.
        - Ну что же вы, Алексей Алексеевич. В ваших силах я не сомневаюсь, вы можете. Но, вот осуществление - пробьете ли через Морское министерство? Вдруг новый управляющий будет еще хуже Авелана?
        - Илья Сергеевич, что ж вы все пугаете? Пока не ясно еще ничего. Тем более, что до моего уха дошли сведения о моем скором повышении.
        - Что ж, позвольте вас поздравить, пожелать успехов на новом посту.
        - Покорнейше благодарю, Илья Сергеевич, Николай Михайлович. Но, это пока только слухи, которым верить нельзя.
        - Но, я бы на вашем месте верил. Особенно, когда сам император заинтересован в том, чтобы вы возглавили морское министерство взамен отстраненного Авелана.
        - Простите, я не ослышался, друг мой? Что вы сказали? Я - управляющий Морским министерством?
        - Бесспорно! Позвольте поздравить вас!
        - Но, как? Нет, не подумайте, я рад, но... Признайтесь, Илья Сергеевич - вы шутите!?
        - Ничуть, дорогой Алексей Алексеевич. Вы единственный, кто согласно анализу Корпуса, можете навести порядок в министерстве, пока генерал-адмирал Алексеев занят на Дальнем Востоке. От себя же могу пообещать, что задержу его там подольше - чтобы вы смогли разгрести Агеевы конюшни министерства после Авелана.
        - Илья Сергеевич, я понимаю, что я не имею права ничего требовать от вас. Но, лишь смиренно прошу, расскажите все с самого начала. Почему я?
        - Светает, господа, - заметил я, глянув в иллюминатор. - Но, до прихода в Либаву время есть. Поэтому, позвольте, я расскажу вам историю о том, как господин Авелан подорвал доверие к своей персоне...
        Глава 11. Малкольм
        Санкт-Петербург. 02 - 03.02.1904
        Едва рассвело, Елагинский пришел в оживление.
        Корпус особых советников Его Императорского Величества (быстро получивший аббревиатуру КОС ЕИВ, благодаря инициативе Бладфлега) перешел на военные рельсы.
        Илья до самого своего отъезда на вокзал не прекращал твердить советникам, что за работу по спасению Родины следует приниматься немедленно. Конечно, Малкольм, как и другие заместители обещали ему, что сразу же, едва карета вице-адмирала выедет с территории дворца, все без исключения советники бросятся исполнять поставленные им задачи. Которых, надо заметить, господин особый советник Модус 'нарезал' лет на тридцать вперед.
        По общему решению Малкольм и Вервольф перенесли начало работы Корпуса на утро. Следовало хорошенько выспаться перед тем, как начинать поедать слона по имени 'Величие Российской Империи'.
        То, что им буквально с ходу удалось занять высокое положение в российском обществе, сулило не только всевозможную помощь государя, но и наличие высокопоставленных врагов. Малкольм отчетливо представлял себе клику Великих князей, министров и других любителей потрошить казну, которые в ближайшее время столкнутся с оппонентами из Корпуса.
        На совещании со своими заместителями - Малкольмом, Вервольфом и Флешем - новоиспеченный командующий Тихоокеанским флотом четко, и не всегда в дружелюбной манере, описал 'политику партии'. Упрощенно говоря 'врагов победить, шпионов извести, промышленность поднять, голодов и революций - не допускать'. Вот только, как известно - за двумя зайцами погонишься...
        Едва рассвело, Малкольм собрал оперативное совещание заместителей. С трудом перебарывая сон, Сергей, Александр и Иван расположились напротив стола Малкольма, в оккупированном им кабинете.
        - Хоть бы пару часов еще дал поспать, ирод, - слабо проворчал Флеш.
        Дмитрий пропустил жалобы молодежи мимо ушей.
        - Что ж, господа, думаю, пока еще не проснулись другие наши товарищи, следует привести в нормальное состояние все те планы, что на нас вывалил Илья.
        - А еще лучше - выбросить их к черту и придумать новые и адекватные, - заметил Иван.
        - На этом моменте я бы возразил, - со вздохом произнес Оскол. - Хоть Илья и поставил слишком много задач, часть из которых - никак не осуществима, я бы не стал отметать остальные.
        - Поддерживаю. Идея Фирнена о пенициллине и других медицинских препаратах, на мой взгляд - осуществима. Конечно, при наличии денег, и оборудования.
        - Да, именно поэтому я вас и собрал. Илья поставил стратегические задачи, но тактически проработать их должны именно мы с вами, - Малкольм вкратце законспектировал ночное совещание, поэтому сейчас лишь сверялся с записями.
        - То, что он разделил нас на группы и каждой из них дал конкретную задачу - это очень хорошо. Но, некоторые задачи в период войны не осуществить. Как, например, идея с танками и самолетами. Тут наобум не сделаешь - нужны годы практики и расчеты. Я, конечно, посмотрел на ту информацию, что есть у него в планшете. По большей части - это лишь схемы, но никак не чертежи, которые можно передавать на заводы. А значит - нужно этот вопрос нецелесообразно решать в рамках войны. Ни рабочих, ни промышленной базы...
        - Поддерживаю. Основная масса населения - крестьяне. А крестьяне к станкам не встанут, чтобы танки делать. Крестьян надо оторвать от земли и заставить учиться. А когда они едва концы с концами сводят - мало кто из них захочет привычное ярмо пахаря менять на неизвестность рабочего. Если мы хотим, повторить индустриальный рывок СССР в конце двадцатых, а как я понял - Илья именно это и задумал, сперва бы вопрос с малоземельем решить, - Малкольм вооружился карандашом и бумагой. - Столыпинская реформа, конечно, исторически нужна, но, вот думаю, ее следует скорректировать с учетом действительности. Рассчитывать на двадцать лет мира не приходится.
        - Я того же мнения. Особого смысла разрушать общины лично я не вижу, хоть убейте. Но, и оставить их в этом же состоянии - значит сидеть на пороховой бочке, - высказался Вервольф.
        - Проблема общин была в постоянном перераспределении земельных наделов, - напомнил Флеш. - Можно, например, увеличить время между этими перераспределениями.
        - Слабо поможет, - скривился Малкольм. - Семьи сейчас большие, так что, мы вызовем больше недовольства. Ты представь, когда на трех-четырех десятинах на протяжении нескольких лет будет кормиться семья из десяти человек? Голод будет.
        - Ну, хорошо. Что тогда ты предлагаешь, Дим?
        - А я здесь при чем? Я военный историк. Крестьянский вопрос знаю лишь в общих чертах.
        - Возможно, я скажу глупость, но, что если общину не разрушать? - Поинтересовался Оскол.
        - Лев Николаевич серьезно промыл вам мозги, господин советник? - Улыбнулся Вервольф, памятуя идею Толстого о незыблемости крестьянской общины, как об основе российского общества. - Двадцатый век на дворе, коммунизм никто не строит, а вы до сих пор колхозами все думаете.
        - Нет. Мыслю реально. Смотрите, я кое-что набросал по памяти, - Малкольм протянул схематичную карту Российской империи, заштрихованную разными видами черточек.
        - И что это?
        - Приблизительная плотность заселения страны. Как вы видите - в Центральной России, что в наше время, что в нынешнее - население едва не на головах друг друга сидело. А по окраинам страны - территории больше, чем людей. Столыпин правильно предлагал - переселять людей на Дальний Восток, в Сибирь. Там земли - хоть горстями ешь. Причем, не самая плохая землица-то. Конечно, на том же Дальнем Востоке, земля требует иного подхода к земледелию, но, этому можно научиться у местных китайцев и корейцев. Сибирь - более суровый климат. Урал - вообще становой хребет промышленности.
        - Мы это знаем. Предложение - то в чем?
        - Вань, не торопись. Столыпин, как я уже сказал, насильно разрушал общину, переселяя людей на окраину. Тем самым, он вроде как снимал градус напряжения в Центральной России, освобождая земли от избытка землепашцев. Но. Делая что-то с позиции силы, особого результата не добьешься. Уже сейчас, если я не ошибаюсь, до трети всех входящих в общину крестьянских семей, скрепя зубы терпит две другие трети. Потому как и работают лучше, и урожая у них больше, а община все одно - считает по головам в семьях. Эти люди и без того готовы покинуть общину и податься туда, где есть землица и нет множества босяков, которые будут на эту землю претендовать. Маньчжурия, Дальний Восток, Якутия - там же этой земли... Пусть люди, кто хочет сами покинуть общину, едут туда. Выкупают себе землю в собственность, без всякого передела со стороны общины, да живут на ней, торгуют продуктами и ведут свое фермерское хозяйство.
        - Идея хороша, но, пару замечаний. Кто в здравом уме поедет в тьмутаракань, в которой, кроме того, еще и война идет? Это первое. Второе - нам Транссиб нужен для переброски солдат, боеприпасов, амуниции и артиллерии в Манчьжурию. Если еще вместить в себя эшелоны с переселенцами - получим Великую Сибирскую Железнодорожную Пробку.
        - Вопрос войны с Японией пусть решают военные. Если мы намерены победить японцев, то де-факто, имеем все права на то, чтобы Ляодунский полуостров оставить за собой уже не на правах аренды, да еще и часть Кореи урвать. Но опять же - все зависит от того, как пойдет война.
        - За войну вы, господа, не беспокойтесь! - Ухмыльнулся Вервольф. - Думайте лучше о гражданских делах.
        - О них и думаем. Если вы уже так настроены на победу, то почему бы, по окончанию войны, не предложить солдатам из Маньчжурской армии остаться после демобилизации там? Выделим землицы, дадим денег скота закупить. Конечно, желающих будет не много, но хоть какой-то прогресс. Получим пару десятков тысяч человек, что разом решит вопрос с переселением, а во вторых - послужит стимулом для переезда многих других.
        - Только, этот переезд было бы неплохо стимулировать. Не забывайте, что крестьяне теряют все - дома, знакомых, большую часть скота и утвари и едут в неизвестность. В нашей истории они приехали в голые поля и дремучие леса, что их только озлобило.
        - Будем стимулировать их деньгами! - Предложил Флеш. - Геологи, Юра и Вова клянутся и божатся, что за год-другой смогут 'открыть' столько месторождений всякого полезного добра, что денежки в казне лишние появятся и много.
        - Да уж, - хмыкнул Малкольм. - Сели детально планы воплотить, а сами - все вокруг, да около ходим.
        - Просто в военное время это не решить! - Горячо запротестовал Оскол. - Вон Сергей говорит, что Транссиб нужен для перевозки войск. Какие тут переселенцы?
        - Согласен. Предлагаю вопрос малоземелья решать как-то иначе. Или уже после войны. Сейчас, пока, стоит не забывать о приближающейся революции 1905 года. А крестьяне там были задействованы весьма и весьма мало. Больше всего примкнули к революции матросы и рабочие. Свободы захотелось.
        - Поддерживаю, - Малкольм видимо оживился. - Революция на дворе, а предпосылок для нее столько, что и десятка лет не хватит, чтобы всех утихомирить.
        - А всех и не надо. Рабочие - вот о ком надо подумать.
        - Да-да! Илья тоже об этом говорил! Рабочие, которых у нас сейчас столько, что чуть ли не по пальцам пересчитать можно, весьма в тяжелой ситуации.
        - Я бы так не сказал, - заметил Малкольм. - Сейчас действует довольно прогрессивное трудовое законодательство.
        - Как оно действует, а точнее - как оно реализуется, станет понятно по тому, начнут ли драгуны людей на пики поднимать или нет, - насупился Малкольм. - У нас хоть и хорошие законы, но исполняются они отнюдь не всегда точно.
        - Я предлагаю провести инспекцию заводов.
        - На какой манер? Что-то я не заметил тех, кто у нас смыслит в трудовом праве.
        - А этого и не надо. Пошлем пару-тройку человек, что у нас в резерве, так сказать - на подхвате. Пусть проедут по заводам - в первую очередь по судостроительным, судоремонтным, да и вообще - относящимся к ВПК. Поговорят с людьми, выяснять, что да как...
        - ...наобещают им с три короба, а потом окажется, что выполнить это нельзя! - закончил Флеш. - Как я вижу, рабочим нужна зарплата, которую мало того, что срезают, но еще и задерживают. Трудовое законодательство действительно передовое, но исполняется плохо. Нужно заранее подумать о том, что мы можем обещать людям.
        - А что мы можем обещать? Нихрена! Из всех нас, хоть какое-то влияние на Николая имеет только Илья. А он скоро на фронт умотает. И что прикажете делать? На прием к государю записываться? Так это на многие месяцы растянется.
        - Пока вопрос о взаимодействии с царем не рассматриваем, ладно? - Примирительно попросил Вервольф. - Илья вернется, скажем ему прямо, пусть думает как и что делать. Все таки, это он наш начальник. Его идея - спасти Родину, вот пусть и мыслит, как это делать. Нам же стоит подумать о том, как мы можем рабочих стимулировать на активную работу.
        - Как и всегда, - улыбнулся Оскол. В разгорающейся дискуссии он говорил мало, стремясь не ввязываться в разгорающиеся споры. По натуре своей флегматик, ему было чуждо отстаивать свою точку зрения с пеной у рта. Вместо этого, он предпочитал выносить на обсуждение факты. - Деньгами. И личным поощрением.
        - Интересно, и как ты это видишь? - Полюбопытствовал Малкольм.
        - Помните идею советских 'пятилеток'? Поставить задачу и реализовать ее досрочно. Реализовали - молодцы, вот вам благодарность партии. Напомню, первый пятилетний план СССР привел к тому, что страна из аграрной превратилась в индустриальную.
        - Так-то СССР! У них какой задел был! - Отмахнулся Флеш.
        - А я не говорю, что стоит прямо сейчас вводить 'пятилетки'! Я говорю о том, что идея досрочной реализации поставленных целей, подкрепленная своевременными денежными поощрениями за сверхурочный и качественный труд должна в период войны сократить сроки строительства, разработок и прочего, на что ранее требовались годы! Тот же самый план по модернизации 'бородинцев' по образу 'Славы' времен Первой Мировой и с учетом знаний об их роли в Цусиме? Если мы сейчас предложим Главному Морскому Штабу взять да переделать пять новейших броненосцев, четыре из которых еще даже в казну не приняты, как думаете, куда нас пошлют? А самое главное - на сколько это затянется?
        - Лет на пять точно, - сощурив глаза, сказал Малкольм. - Наши рабочие, а самое главное - чиновники, очень любят торопиться медленно. Нет, друзья, а мне предложение действительно нравится! То, что сработало в СССР под лозунгами партии, может сработать и здесь, но уже под флагами сверхурочных и своевременных денежных выплат.
        - Не считая 'Александра Третьего', еще 'Суворов', 'Орел' и 'Бородино' по нашей истории вошли в строй в этом году. При всем при том, что активно достраивать их начали только с лета. - Припомнил Вервольф. - Если не тратить время на устаревшие корабли, а сразу переключиться на 'бородинцев', то к осени можно их все модернизировать и достроить.
        - Вот именно! - Оживился Малкольм. - А если ввести систему досрочной сдачи кораблей в казну, но при этом уже на ходу вносить коррективы по нашему списку 'Как сделать из 'бородинцев' настоящие броненосцы', то, думаю, к сентябрю мы сможем иметь на ходу все пять броненосцев, да еще и все остальные корабли на Балтике и Черном море приведем в порядок.
        - Только нужно больше денег, - охладил пыл коллег Флеш.
        - Об этом пусть думает Илья, царь и министр финансов, - отмахнулся Малкольм. - Кроме того, прекратили строительство броненосцев на Черном море, да двое из серии улучшенных 'Бородино' не появятся на свет - а это уже громадные деньги!
        - На которые Илья планировал построить подводные лодки, - вмешался Иван. Малкольму показалось, что юному контр-адмиралу просто доставляет удовольствие вставлять 'палки' в творческий процесс.
        - Такие подводные лодки, какие Илья планирует построить, у него не выйдут, - заметил Вервольф. - Даже то, что у него имеются в планшете чертежи, схемы и описания действия большей части механизмов, погоды не делает. Слишком многое еще предстоит разработать: сварка, мощные дизельные двигатели, аккумуляторные батареи, масла, да и дизельное топливо, наконец! Не говоря уже о выучке команд. Там еще десятки новшеств, которые так просто не решить.
        - Илья отдал планшет с чертежами Инкоруптблу, тот обещал посмотреть и дать свое заключение. Как по мне - тоже считаю, что затея с подводными лодками, даже с теми, что немцы применяли в Первую Мировую - пустая трата времени. Не та промышленность.
        - Если так размышлять, то у нас все не то, - отметил Оскол. - Население - неграмотное, денег - нет, одни кредиты, на пороге - коварные японцы с англичанами за спиной, на Черном море - турки на проливах сидят, а крестьянский вопрос и революционные элементы вообще грозят страну в пучину братоубийственной войны столкнуть. Может, просто сядем и будем ждать?
        Наступило гробовое молчание. То, что Александр, пусть и сдержанно, но все же явственно указал на недостатки системы критического мышления советников, показывало, насколько все запущено среди руководства.
        Не раз и не два еще во время компьютерных боев, Pacific Squadron 'славился' тем, что любое обсуждение был способен свести к склокам и долговременному спору. Илья неоднократно применял довольно жесткие и репрессивные меры, чтобы внести в характер общения софлотовцев приемлимый градус общения, не переходящий на личности и оскорбления, но, делал это через чур жестко. Как результат - Pacific Squadron не раз терял боевых товарищей, которые не собирались мириться с авторитарной позицией Ильи.
        И в от сейчас, в его отсутствие, Малкольм понял, насколько трудно уберечь людей, долгое время не связанных между собой иерархией и дисциплиной, от препирательств. Не позавидуешь 'адмирале', который с этими проблемами сталкивался раз за разом.
        - Можете и дальше говорить о том, что реализуемо, а что нет, - Оскол направился к выходу. - Лично я не собираюсь участвовать в дискуссиях. У меня есть задачи, и я, пожалуй, займусь их выполнением. Всего доброго, господа.
        * * *
        Флеш и Вервольф покинули кабинет через несколько минут после Оскола. Дмитрий распустил совещание заместителей, убедившись в том, что без четкой субординации и распределения полномочий, тяжело будет добиться результатов.
        Не в обиду будет сказано, но это очередной провал Ильи. Назначив заместителей - двоих по военной части, двоих - по гражданской, он не удосужился назначить кого-то из них старшим после себя. В следствие чего, получилось - четыре равноправных чиновника, решающих проблемы мирового масштаба. Следует по возвращению, поговорить с Ильей и добиться четкой организации Корпуса.
        Малкольм уже собирался отправиться на завтрак, когда в кабинет вошел слуга и известил о том, что некий господин желает видеть вице-адмирала Модуса.
        - Пригласите, я сам с ним поговорю, - оставив мысли о скором завтраке, Дмитрий собрал разложенные на столе записки и планы, спрятав их в рабочем столе. Кто бы ни пришел сейчас в гости к Марномаксу, видеть работу Корпуса ему нет никакой надобности.
        - Разрешите? - После стука в дверь на пороге появился импозантный мужчина средних лет. Одетый скромно, но со вкусом, он буквально источал ауру уверенности. Небольшой кожаный портфель, который он держал в руках, дополнял картину небедного господина.
        - Милости прошу, господин... - Малкольм дал гостю возможность представиться. Которой, он не преминул воспользоваться.
        - Лавров, Владимир Николаевич, друг Ильи Сергеевича, - с доброжелательной улыбкой гость проследовал в кабинет и пожал руку Малкольма. - Меня не предупредили, но, позвольте спросить: если меня встречаете вы, значит ли это, что господин Модус отсутствует?
        - Именно так, - Малкольм проследил взглядом, чтобы слуга запер дверь кабинета.
        - Действительный статский советник Дмитрий Меньшиков, заместитель господина Модуса, - представился Малкольм. - Илья Сергеевич в настоящий момент находится в объезде. Могу ли я вам чем-то помочь?
        Лавров на мгновение задумался, после чего вынул из портфеля и положил на стол перед Дмитрием кожаную записную книжку. 'Странно тонкая', - мельком взглянув на предмет, отметил Малкольм. К сожалению, его очки перенос во времени не пережили, поэтому, сейчас приходилось прищуриваться, чтобы навести резкость. Времени искать подходящего окулиста не было. Да и пенсне носить... Интересно, но не практично. И не привычно, самое главное.
        - Что это?
        - Господин советник, это одно из устройств, которое было при вас и ваших людях, когда вы оказались в Зимнем, - понизив голос пояснил Лавров. - Не пугайтесь, я один из немногих, кто знает истинную тайну вашего Корпуса.
        - Меня об этом не предупреждали.
        - Вероятно, Илья Сергеевич забыл. Но, так или иначе, о том, кто вы на самом деле знаете только вы, я и государь. По долгу службы, Его Величество обязал меня помимо основной деятельности, так же следить за безопасностью каждого из советников.
        - Покорнейше благодарю, Владимир Николаевич, - Малкольм с ходу попытался вспомнить, кто же такой сидит перед ним, но, к сожалению, не преуспел. Либо слишком незначительная фигура, либо весьма секретная. А полной секретностью в это время обладало лишь Разведочное отделение. 'Занятно, - подумал Малкольм. - За нами приглядывают контрразведчики'.
        Чтобы как-то смягчить неловкость молчания, Дмитрий раскрыл блокнот, чтобы узнать его содержимое. Но, едва взял в руки принесенный разведчиком предмет, как понял, что ошибся.
        - А у кого конкретно вы изъяли электронную книгу? - Поинтересовался он.
        - К сожалению, это не было отражено в сопутствующих документах. Да и после общения с господином Модусом, государь вызвал меня на прием и приказал лично уничтожить все записи и показания о задержании вас и ваших коллег.
        - Что ж, большое спасибо. Мы отыщем владельца. Но, дело в том, что господин вице-адмирал уже вернул нам все наши вещи некоторое время назад.
        - О, я знаю об этом. Илья Сергеевич получил все эти вещи от меня. Но, к сожалению, один из моих подчиненных... недосмотрел и не в полном объеме вернул господину Модусу изъятые вещи. Вот, этот предмет мы отыскали совсем недавно, и я решил его сразу же вернуть.
        'Конечно-конечно!' - Малкольм внутренне улыбнулся. Этот самый подчиненный либо хотел прикарманить неизвестный предмет, либо разведчики сами бились над тем, чтобы заставить его работать. И, исходя из многочисленных царапин экрана и корпуса - заместитель командующего Корпусом склонялся ко второму варианту.
        - Большое спасибо, что вернули этот предмет, - он убрал его в шкаф стола, подальше от любопытных глаз.
        - Ну что вы, не стоит благодарности! Это моя работа! Кстати о ней! - Лавров вновь углубился в свой портфель. - Илья Сергеевич давал мне ознакомиться с его предложениями по реформированию вверенного мне отделения. Где же это? А, вот, нашел! - На стол лег запечатанный конверт. - Вам не составит труда вернуть эти документы господину командующему. Скажите ему, что предложение очень интересное, но, к сожалению, не реализуемое.
        - Не извольте беспокоиться, Владимир Николаевич! Все будет в лучшем виде. Но, не сочтите за дерзость, а что вам в плане показалось неосуществимым? - Илья упоминал на ночном совещании, что собирается превратить контрразведку в подобие НКВД, но с более гуманным подходом. Правда, ни для кого из присутствовавших тогда эта новость не стала хорошей.
        Аппарат репрессий, в каком бы он обществе ни существовал, это машина террора. Малкольм, несмотря на явные заслуги этой структуры во времена советского государства, не мог не принимать во внимание, сколько людей было убито или сослано в лагеря по ложным доносам. И, если Илья планирует воссоздать 'кровавую гэбню', то стоит заранее знать об этом.
        - Дело в том, что Илья Сергеевич предлагает создать единую систему контрразведки. По всей Империи. И наделить ее полномочиями политического сыска, которым ведают жандармы, вкупе с противодействием зарубежным агентам. Даже не принимая во внимание, сколько потребуется на создание такой организации, нужны же еще деньги, оборудование, люди - что самое важное!
        - Понимаю ваше замешательство, дорогой Владимир Николаевич. Но, здесь должен заметить, что, хоть и не всегда схожусь во мнениях с Ильей, тут я его поддержу. Не вникая в подробности, скажу, что в России, независимо от века, будь то двадцатый или двадцать первый, всегда существовал чрезмерно раздутый аппарат власти. Вне зависимости от того, какая это была служба. Правоохранительные органы, чиновники или какие еще структуры - все они дублировали друг друга и подменяли полномочия. Это вносило своеобразный хаос в головы народа. А человек не может вечно терпеть, чтобы ему дурачили голову, отсылая из одного ведомства в другое.
        - Не уверен, что понимаю вас правильно.
        - Позвольте, я проясню. Та структура, которую хочет создать Илья, должна будет вобрать в себя верных патриотов, вне зависимости от их предыдущего рода службы - жандарм, моряк, кавалерист или городовой. Но, вместе с тем, принимая на себя обязательства по политическому сыску, ваша служба отнимет такие полномочия у жандармов. Согласитесь - когда две могущественные организации занимаются одним делом - у них без сомнения возникнут разногласия и взаимные конфликты, что мешает высшей цели. Поэтому могу предположить, что Илья просто не рассказал вам свой план в подробностях. Не волнуйтесь, у него это часто.
        - Ежели так, и создание Имперской Контрразведки приведет к упразднению жандармов, то, каким образом будет работать такая структура?
        - Полная конфиденциальность, дорогой Владимир Николаевич. Аналогичная той, в которой действует наш Корпус. Из опыта истории, которую мы с коллегами хотим предотвратить, в нашей стране существовали подобные виды специальных служб. Действовали они весьма эффективно, но, зачастую - через чур жестко. Большое количество людей было репрессировано по ложным обвинениям и доносам. Поэтому, в первую очередь такая организация должна ставить во главу угла именно достижение истины, а не количество обнаруженных 'врагов народа'.
        - Я... я вас понимаю, господин советник. Благодарю за совет. Но, не думаю, что существует столь большая необходимость в создании подобного органа.
        - Смею вас заверить, что такая необходимость есть. Двадцатый век для России в нашей истории был ознаменован не только проигрышем в русско-японской войне, но и первой русской революцией 1905 - 1907 года, когда народ, доведенный до исступления бесчинствами помещиков, промышленников, взяточников и подогретые науськиванием зарубежных агентов и финансируемых из-за рубежа 'революционеров', выдвинул Его Величеству требования, которые поставили крест на абсолютной монархии. Был создан выборный парламент и многое другое. Но, в итоге - через десять лет случилась новая революция, по итогам которой, государь лишился престола. И, страна на годы скатилась в гражданскую войну, сопряженную с интервенцией, потерей территорий и кровавыми репрессиями нового режима.
        - Господи помилуй, - Ужаснулся Лавров. - Но, ведь, пока есть время, можно найти всех этих смутьянов и...
        Малкольм покачал головой.
        - Боюсь, мы получим обратный результат, нежели чем ожидаем. Революционеры склонны делать из своих убитых товарищей героев, 'жертв кровавого режима, павших за свободу'. И, если мы сейчас дадим вам список всех активных революционеров и боевиков, они навсегда исчезнут из нашего общества. Но, придут другие. Моложе, злее, жестче. И эти новые уже не будут церемониться - начнутся грабежи, теракты, убийства. Но, всего этого можно избежать.
        - Позвольте полюбопытствовать, как?
        - Революция делается людьми, так? Во главе ее стоят организаторы, а в исполнении - наши с вами граждане, которые настолько устали жить впроголодь, под бесчинством помещиков и заводчиков, что готовы верить обещаниям террористов, лишь бы жить не так, как сейчас. И, если нам удастся решить проблемы крестьян и рабочих, то революционеры не смогут набрать своих сторонников в достаточной мере, чтобы думать о захвате власти.
        - Но, таким образом, в стране все равно останется группа революционно настроенных террористов, которые, видя, что им не добиться смены власти, перейдут к политике прямого запугивания массовыми убийствами и терактами!
        - И именно тут нужна тайная сила. Бесцеремонная, профессиональная, в меру жесткая и неотвратимая. Сила, которая незримой теню будет опекать государство, опираясь на сеть собственных осведомителей по всей стране и во всех структурах. Сила, способная в кратчайшие сроки найти и уничтожить врага, совершившего теракт. Сила, о которой будут шептаться все, а бояться - враги Родины.
        - Не сочтите за грубость, господин Советник, но уж слишком оптимистично вы представляете из себя работу контрразведки.
        - Возможно так. О тонкостях этой работы вам лучше будет поговорить непосредственно с командующим Корпусом. Сам же я просто изложил вам свою точку зрения. Надеюсь, я донес до вас мысль о том, что контрразведка нужна Империи как воздух. Но, не стоит переходить черту между борьбой с террором и собственным произволом. Даже во имя высшей цели.
        - Боюсь здесь у нас с вами мнения разнятся, господин советник, - Лавров вновь обратился к своему портфелю. - Господин Модус, в своем предложении о реформировании системы контрразведки, выражал более резкую политику. Он настаивал на том, что при наличии неопровержимых доказательств, под арест немедленно должны быть взяты все лица, чья деятельность направлена во вред государству. Так, сегодня утром мы произвели аресты господина Витте Сергея Юльевича, Авелана Федора Карловича, Абазы Алексея Михайловича и более двух десятков чиновников и служащих, действующих против интересов Империи.
        - Простите, но по какому поводу?
        - Господин Модус предоставил мне достаточно документов, благодаря которым я и мои коллеги смогли выявить деятельность упомянутых лиц, направленную во вред интересам государства. Господин Авелан, будучи на посту управляющего Морским министерством, заботился более о получении личной выгоды, при организации заказов на поставку военных кораблей за рубежом. Анализ утвержденных им типов кораблей, а так же - суммы, уплаченные за это, идут вразрез с качеством построенных кораблей и их техническими характеристиками.
        Алексей Михайлович Абаза, наряду со своим двоюродным братом Александром Михайловичем Безобразовым и рядом других, не менее значимых фигур, своими целенаправленными действиями, направленными на личное обогащения за счет лесных концессий на берегу реки Ялу, а так же - предполагаемого разграбления Маньчжурии, привел к нынешнему конфликту с Японией.
        А господин Витте имеет столь обширный список 'достижений', что на одно его оглашение потребуется несколько часов.
        Про более мелких фигурантов сегодняшних арестов, на вроде адмирала Рожественского, я вам говорить не буду. Узнаете чуть позже, когда появится больше информации.
        Малкольм сидел словно оглушенный. Не то, чтобы он считал Витте, Абазу и Авелана столпами отечественной государственной политики, но та оперативность, с которой Илье удалось донести до царя информацию, обличающую активных членов 'безобразовской клики', бывшего министра финансов и несостоявшегося командующего Второй Тихоокеанской эскадры, поражала. Ведь, он не просто сказал, но и доказал государю, что эти люди вредны для страны. И, спровоцировал Николая на нетипичные для него действия. То, что царь убрал от себя этих людей, да еще и в кратчайшие сроки, доказывало, что Илья принялся наводить порядок в верхних эшелонах власти через чур резко. Необходимо было срочно поговорить с ним! Иначе, молодой командующий КОС ЕИВ рискует заиметь себе во врагах свору из Великих князей, один из которых лишился сподвижников по 'безобразовской клике'. А ведь великий князь Александр Михайлович, будущий шеф будущего Императорского военно-воздушного флота, не тот человек, который потерпит молодого выскочку, разом заимевшего высокие чины. Нет, Илья решительно не понимает, что он творит. Царский двор - это гадюшник,
который нельзя исправить, выбросив из него пару мелкий змей.
        - Я вас понял, господин Лавров, - медленно, силясь собраться с мыслями, ответил Малкольм.
        - Вы как-то странно побледнели после моих слов, - пронзительный взгляд гостя словно прозондировал Дмитрия.
        - Нездоровится что-то, - соврал он. - То в жар, то в холод, с самого утра бросает.
        - Эко ж вы! - Лавров неодобрительно покачал головой. - Беречь себя нужно. Позвольте откланяться, я и так занял у вас слишком много времени. Если вас не затруднит - не могли бы вы сообщить мне, когда Илья Сергеевич вернется? Вот моя карточка, я буду ожидать.
        - Всего доброго, Владимир Николаевич.
        - И вам, господин Малкольм, и вам.
        * * *
        Едва за Лавровым закрылась дверь, Малкольм сорвал печать с пакета, который предназначался Илье. 'К черту!', - мелькнула мысль.
        Практически каллиграфическим почерком исписанные листы допросов поведали ему о том, сколько получил в свои карманы господин Авелан, размещая заказы на строительство броненосного крейсера 'Баян' и броненосца 'Цесаревич' на французских верфях. Сколько пожадничал, отвергнув предложение американца Крампа построить для русских целую эскадру, а не только легендарный 'Варяг' и 'Ретвизан'. Сколько денег он и Витте положили себе в карман благодаря 'вооруженному резерву', 'благодаря' которому Тихоокеанский флот не только маневрировать не умеет, но и стреляет из рук вон плохо. Сколько денег похоронено в 'богинях русского флота', во что обошлось произвести всего тринадцать восьмидюймовых орудий без необходимого запаса.
        Уже после одного только допроса Авелана, Малкольм попросил к себе в кабинет бутылку коньяка. Как уважающий себя житель Петербурга, пить он умел, но в меру. Однако, открывшаяся перед ним картина тотального казнокрадства была настолько широка, что на украденные и попиленные с кем то деньги можно было еще несколько броненосцев построить. И об этом практически никто не знал там, в его будущем.
        Нет, конечно же говорилось, что 'Ниссин' и 'Касуга', которых итальянцы предлагали купить России, отошли Японии потому как Рожественский и его покровители попросили от макаронников слишком большой откат. Но, по сравнением с тем, что Авелан вытягивал из бюджета флота - это была капля в море.
        Абаза и его кузен Безобразов - тоже не менее интересные личности. Амбициозные планы Безобразова разбогатеть на лесных концессиях и природных богатствах Маньчжурии щедро посыпались 'заботами о российских интересах'. За всем этим Безобразовским якобы нежеланием уронить авторитет России на Дальнем Востоке, уступив японцам Корею, крылась жажда личной наживы. Алексей Михайлович 'заложил' всю 'клику' с потрохами. За исключением только великого князя Александра Михайловича, которого, похоже, 'безобразовцы' использовали в темную. По словам Абазы, именно 'душка Сандро' должен был обеспечить успех по вливанию государственной казны в мифические предприятия на реке Ялу. Но, умудренный опытом Малкольм без труда видел во всем этом эпатаже вокруг Кореи подобие финансовой пирамиды. Быть может Александр Михайлович, или же сам Николай заподозрили неладное и отказались от идеи вкладываться в дела, вокруг которых уже явственно кружили шакалы японской армии.
        Допрос Рожественского Малкольм даже читать не стал. Отвращение к этому человеку, приведшему на заклание целый флот, присутствовало в каждом, кто хоть раз читал историю Цусимского сражения. Не обязательно читать 'Цусиму' Новикова-Прибоя, или 'На 'Орле' в Цусиму' Костенко, чтобы понять, что командный гений, если он и был у Зиновия Павловича, к генеральному сражению его подвел.
        Самым интересным, и что немаловажно - объемным - был допрос Витте. Бывший министр финансов горячо опротестовывал все выдвинутые ему обвинения, взывая к влиятельным фамилиям и чинам. Лаврову несказанно повезло, что будучи начальником Разведочного отделения, которого как бы и не существовало вовсе, он мог выбивать правду из задержанных чуть ли не при помощи пассатижей и паяльника.
        Но, Витте не сознавался ни в одном инкриминируемом ему деянии. Он не рассказал, сколько положил себе в карман при строительстве Трансссиба. Сколько золота у него аккумулировалось после строительства Дальнего. Не рассказал и цену того торгового договора с немцами.
        И, если бы не одно то, что Малкольм доподлинно знал, как Витте отдал половину Сахалина, Порт - Артур и арендованный полуостров японцам, находящимся в преддверии 'пирровой победы', он бы посчитал, что Сергей Юльевич - жертва режима. Впрочем, именно на неприязнь Плеве к своей персоне, Витте и напирал. Но, о том, что предлагал начальнику департамента полиции организовать покушение на царя, сразу же после снятия с поста министра финансов - умолчал. Не захотел в петлю лезть сам. К сожалению, Витте не знал, что ключевым в деятельности Разведочного отделения была именно тайность их работы. А посему - задержанные живыми застенки не покидали.
        Но, как бы там ни было, то, что Илья в очередной раз переоценил свои силы, было наглядно видно. Опираясь на организацию, которая по сути насчитывала не более двух десятков человек, он рассчитывал прочистить госаппарат. Серьезно?
        Нет, конечно, Лавров упоминал, что Илья планировал расширить личный состав контрразведки. Но, что-то не видно было тут прогресса. А ворошить гнездо очень недовольных пчел, 'адмирале' начал уже сейчас.
        Как бы не вышло, что боевики эсеров покончат с Корпусом раньше, чем он приведет государство к светлому будущему?!
        Глава 12. Марномакс
        14.02.1904
        Под стук колес и звон ложечки в стакане чая, я читал докладные записки, которыми меня щедро наградили господа особые советники.
        Надо заметить, постарались ребята на славу.
        Вервольф подготовил объемный список работ по модернизации и переделки имеющихся в Империи кораблей. К слову, я предполагал только модернизацию кораблей Балтийского и Черного морей, но и по кораблям Тихоокеанского флота.
        В первую очередь, Сергей предлагал произвести перевооружение кораблей в Порт-Артуре. Конечно, идея не новая - мы это уже не раз обсуждали - но, только сейчас, перечитывая третий лист предполагаемых работ, я понял, насколько масштабен проект.
        Ключевым аспектом, влияющим на скоростные характеристики отечественных кораблей, являлась перегрузка. Сотни тонн лишнего веса, заключенные в избыточных конструкциях, дереве, плавстредствах и тд. Еще до того, как я стал командующим КОС ЕИВ (а что, неплохая аббревиатура!), я уже направил ряд предложений по облегчению кораблей, однако, все они тормозились наместником на местах, под предлогом 'детального изучения'. Проще говоря - генерал-адмирал не хотел, чтобы какой-то выскочка мешал ему играть в его любимый флот. И, я всеми фибрами души предчувствовал, что назревает конфликт с Алексеевым.
        Из истории я хорошо помнил, какое противостояние развернулось между Макаровым и Алексеевым. И, видит бог, в этой версии русско-японской войны, роль оппонента Алексеева предстоит сыграть мне.
        Однако, в отличие от Степана Осиповича, я знал, что меня ждет в Артуре. Поэтому, подстраховался на самом верху.
        В моем багаже лежал документ, подписанный царем, согласно которому я принимал командование над сухопутными и морскими силами Порт-Артура и Владивостока с правом действовать 'по своему усмотрению и в соответствии с обстановкой'.
        Столь размытая трактовка давала мне право воевать не оглядываясь на сухопутное начальство вроде Фока и Стесселя. При желании я мог их выпереть из крепости и поставить во главе обороны Кондратенко - а именно на таком подходе настаивал Вервольф. Впрочем, пользуясь полнотой власти командующего флотом, сухопутную оборону Ляодунского полуострова я сбросил именно на него. Как говорят в армии, в которой я не служил: 'Инициатива наказывает инициатора'.
        И вот сейчас я читал докладную записку своего зама по сухопутной обороне, в которой он предлагал разоружить практически все корабли.
        - Объяснись, - попросил я Сергея, сидящего напротив меня.
        Погладив короткий ежик волос, Вервольф с улыбкой принялся посвящать меня в тонкости своего плана.
        - На кораблях есть так называемая малокалиберная артиллерия - все, что меньше 75 мм. В морском бою она поможет слабо - такие снаряды даже миноносцы не пощекочут. А вот на сухопутной обороне, против пехоты, в качестве скорострельной артиллерии - очень даже пригодятся.
        - Хм... Опять ты об этой мелочи...
        - Не опять, а снова. Говорил и буду говорить! Это слишком малые орудия для флота! А для армии, за неимением лучшего - сойдет на ура! С одних только кораблей линии можно будет получить чуть ли не пять сотен орудий! При том, что их сейчас в артурских войсках едва ли больше пары сотен. Кроме того, сняв с кораблей всю малокалиберную артиллерию и пулеметы, вместе с расчетами и боезапасом, мы можем чуть ли не на треть убрать строительную перегрузку, что положительно скажется на флоте.
        - Гм...
        - Илья, ну хватит мычать. У нас корабли сидят чуть ли не по самый бронепояс в воде. В результате чего - японские фугасы крошат наши палубы, даже не прилетая в броню. И, тогда зачем вообще нам эта броня?
        - Хорошо, я тебя понял. Я как только был назначен комфлота написал несколько записок Старку, чтобы он начал демонтаж торпедных аппаратов и мин заграждения со всех кораблей крупнее 'Новика' и 'Боярина'. Но, господин хороший Алексеев мои приказы похоронил в бюрократии.
        - Нам не долго осталось-то. Скоро будем в Артуре, сам уже и проконтролируешь.
        - Ага. Ой, чует моя печенка, не понравлюсь я господам капитанам.
        - А ты и не девица красная, чтобы мужикам нравиться.
        - Очень смешно, а главное - кстати! Ладно, проехали. Будет тебе эта мелочь и пулеметы. Смотрим дальше... Так-с. 'Снять с кораблей все шлюпки, оставив только разъездные ялики и паровые катера'. Ну, что здесь скажешь?
        - А что говорить? И так все ясно. Японские фугасы все эти деревянные суденышки превратят в щепки, да еще и подожгут. Так что, в эскадренном бою все эти шлюпки и вельботы - только пища для пожаров. На кораблях нужно оставить только необходимый минимум.
        - В чем-то ты прав. Не помню, чтобы Степанов или Новиков-Прибой описывали, что на каком-то из кораблей после боя в Желтом море или при Цусиме сохранились в целости шлюпки.
        - Именно. В идеале, нам бы на корабли иметь металлические катера с бензиновыми двигателями, вроде тех, что в наше время используют рыбаки. Но, к сожалению, нет пока той производственной базы и возможностей, чтобы строить такие катера.
        - В принципе, такие катера и для гражданских хороши. Скажем, в качестве прогулочных. Знаешь, я чувствую запах денег.
        - Вообще-то, это недоеденный ужин.
        - Ладно, забудем об иронии. Так-с, что тут у тебя еще...избавиться от дерева, заменить мачты на более легкие... Ну, все понятно. Скинешь часть по модернизации и апгрейду кораблей Каперу - порт и ремонт кораблей будет его вотчиной.
        - Он же не корабельный инженер! Что он будет рабочим говорить?
        - Его задача - смотреть за ходом исполнения работ, стимулировать рабочих, которые, кстати, находятся чуть ли не на рабском положении, да наблюдать, чтобы не было саботажа. Где может - поможет советом.
        - Интересно-интересно. Капер, вообще-то строитель.
        - А я вообще-то юрист. Но, согласно нынешним канонам реальности - еще и флотом командую. Если я сказал, что Капер прикомандирован к порту, значит так и будет. У него довольно широкий кругозор, так что, глядишь, подскажет и покажет чего-нового нашим корабельным инженерам. Может ненароком сварочный аппарат изобретет или циркулярную пилу.
        - Хорошо, что ты этот разговор начал. Хотел с тобой поговорить о твоих планах.
        - Всенепременно слушаю.
        - Я по поводу группы Скифа...
        Приготовившись к долгим и выводящим меня из себя дебатам, я мысленно сосчитал до ста.
        Группа Сергея Апалькова, известного в этом мире как военный советник КОС ЕИВ Скиф, включала себя, помимо самого командира еще Ресвальда и Кацо. Пару дней назад, во время того, как наш поезд прибыл в Мукден, Скиф и его группа отбыли в штаб Куропаткина, к которому были приписаны чисто формально.
        До попадания в прошлое, Апальков служил в одном из силовых подразделений доблестного МВД. Имея образование историка, он еще попутно успевал нести в массы доброе и светлое. При помощи тяжелых берцев и резиновых дубинок.
        Ресвальд в той жизни занимался преподаванием навыков самообороны и единоборств. Имел за плечами армию и годы жизни в неспокойной стране, ближайшем славянском соседе матушки России. А это уже, считайте, резюме.
        Кацо - мой тезка, кстати, тоже Илья - суровый сибиряк школьного возраста. Горячая грузинская кровь, доставшаяся ему от отца, имела выход в патриотическом спортивном клубе, где бывшие сотрудники силовых подразделений учили пацанов навыкам самообороны, владения холодным и огнестрельным оружием и тд. Не удивлюсь, если однажды Кацо нарисует мне план диверсии на нефтяных промыслах Черного моря. Все таки, патриотично воспитанный кавказец - это вам не еврей, кушающий кошерную мацу.
        Когда мне стало ясно, что аргументов, чтобы снять Куропаткина, только что назначенного на должность командующего Маньчжурской армии, с поста, у меня недостаточно, судьба подкинула мне идейку на размышление.
        Есть у русского солдата такая привычка - день победы встречать в столице врага. Мы были в Париже, Берлине... Чем Токио хуже?
        Однако, во времена, когда царем полей становится пулемет - необходимо менять концепцию и ведения войны. К сожалению, русские армейские генералы об этом подумать забыли. Но, я не забыл.
        Многие диванные стратеги, кои сейчас возглавляли российское военное ведомство, считали, что сражение на поле и бой в городе - мало отличимые друг от друга вещи. И все бы оно ничего - такая философия в мирное время безвредна. Но, вот стоит начаться мало-мальски продолжительному конфликту, в ходе которого армии предстоит действовать в населенном пункте крупнее трех покосившихся хат, сразу начинаются проблемы. Здесь уже лихой кавалерийский наезд не поможет. И даже массированный артиллерийский удар.
        Помнится, в Великую отечественную войну немало танкистов погибло во время боев в городах, только потому, что не было командиров, способных грамотно спланировать их действия в узком пространстве городских улиц. Не говоря уже о том, сколько жизней можно было сохранить среди пехоты...
        Поэтому, оставив мысли о прямом командовании Маньчжурской армии, я пошел иным путем.
        Я не помнил, какую роль в российском государстве играли гвардейские войска. Для меня гвардия времен монархии - это что-то вроде теплого местечка для сынов приближенных к царским особам лизоблюдов и подпевал из числа дворянства. Не помню, чтобы в русско-японскую Николай гонял в Маньчжурию гвардейские войска. А вот то, что они без устали устраивали во славу монарха кровавые разборки с собственным народом, как в Кровавое воскресенье, я не забыл. Поэтому, решил одним выстрелом получить максимальный результат. Так сказать - выстрел из дробовика государственного масштаба.
        Огромных трудов мне стоило уговорить Николая принять решение об отправке 1-ой гвардейской пехотной дивизии в Мукден. Это предписание командиры Преображенского, Семеновского, Измайловского и Егерьского лейб-гвардейского полков получили на следующий же день, после прибытия царя со встречи с немецким кайзером.
        Конечно, это породило много слухов. Самые прозорливые, уловив взаимосвязь между перемещением отборных частей от столицы на фронт и встречей императоров, начали осторожно рассуждать о целях такого рандеву. К слову, Лавров постарался достаточно, распустив слух, что царь встречался с кайзером, чтобы получить у того гарантии о ненападении на европейские границы России. Элиту общества захлестнули многочисленные новости - аресты видных деятелей, отставки, срочные заказы за рубежом... Словом, перед тем, как мы начали пересекать замерзший Байкал на санях, я получил от Малкольма телеграмму, что четыре указанных мною гвардейских полка готовы к переброске.
        Идея о превращении гвардии в специальные, действительно отборные войска, посетила меня после ознакомления с докладной запиской 'Десант в Токио, или, как победить за год', которую любезно составил Скиф. Причем, составил он его по собственной инициативе. И с его творчеством я познакомился во время путешествия в Либаву и обратно.
        Впрочем, краткий мануал по использованию Маньчжурской армии кончался на третьей странице записки. И еще двадцать листов были отведены под предложения по реформированию императорской армии.
        - Сергей, - этот разговор состоялся между нами сразу же, как я прибыл в Елагинский. - Твой доклад интересен. И, должен сказать - я в нем и половины не понял, так как в армии не служил и все это для меня не то что дремучий лес - Темная сторона Луны. Объясни мне это простым языком.
        - Илья, да тут все просто. Перво-наперво, необходимо изменить расцветку обмундирования солдат. Если ты не знал - сейчас они носят белые и черные цвета. Что делает их прекрасной мишенью.
        - Какие будут предложения?
        - В условиях ведения боевых действий в зимнее время - белая форма себя оправдает. Но, с весны по позднюю осень, камуфляж должен быть пятнистым - разных оттенков зеленого, серого, коричневого и так далее. Это зависит от местности. Но, черт возьми, если они даже просто перекрасятся в однотонный зеленый - это сократит потери чуть ли не в половину.
        - Насчет перекраски я понял. Насчет подготовки двух-трех линий обороны - тоже. Про насыщенность полков артиллерией - тоже знаю. Вервольф давно вокруг флотских малокалиберок въется.
        - Не, пусть всю это 47- и 37-мм мелочь забирает себе. Я бы хотел от флота пушки Барановского получить.
        - О, как. Это которые в 64 мм калибром?
        - Вот-вот! Их недолго переделывать для поддержки пехоты, а калибр снаряда достаточен, чтобы равнять с землей окопы и землянки.
        - Погоди-ка, а как же вражеская пехота?
        - Вообще, если ты правильно читал мою записку, я предлагал предупредить появление такого термина, как 'позиционная война'.
        - Объяснись.
        - В первую Мировую войну бывали ситуации, когда обе стороны не имели сил на наступление, а поэтому - зарывались в землю, как кроты, строили ДЗОТы и наращивали линии обороны. Это и есть позиционная, или как будет угодно - позиционная - война. Противники сидят на своих позициях, вяло перестреливаются друг с другом, ждут наращивания сил. Я планирую на Маньчжурском направлении создать несколько эшелонированных линий обороны, насытив их пулеметами и крупнокалиберными орудиями, чтобы перемалывать японские войска.
        - Любопытно...
        - Знаешь, какое соотношение потерь у обороняющихся, которые окопались, и атакующих?
        - Нет, не знаю, Скиф.
        - Один к трем. Это без поддержки артиллерии. С ней и пулеметами - один к пяти, к семи - если уж макаки будут сильно упорны. Это без поддержки артиллерии. С ней и пулеметами - один к пяти, к семи - если уж макаки будут сильно упорны. Поэтому, я и хочу, провести рекогносцировку, выбрать позиции, окопаться там резервными полками, оборудовать пулеметные гнезда и поставить артиллерию.
        - К слову об артиллерии. Ее быстро подавят японцы, так как наши выкатывали орудия на прямую наводку, а макаки - с закрытых били.
        - Скажешь тоже! Военный я советник, или нет? До того, как японцы подойдут к нашим рубежам, научим артиллеристов стрелять с закрытых позиций. В русско-турецкую же умели стрелять!
        - Ну, допустим. Однако, Николай отмел всяческие мои поползновения на командование сухопутными силами кроме как в Артуре и Владивостоке.
        - Да, я слышал. Но, я на всю армию и не претендую.
        - Даже так? Интересно. Внемлю твоим рассуждениям.
        - Тогда я повторюсь, ибо все описал в своем докладе.
        - Я только глазами пробежал.
        - Эх ты, а ведь столько трудов было приложено! В общем слушай! В советское время был такой термин, как 'ударная армия'. Ее назначением было действие на особо важных участках фронтов. Усиленная большим количеством техники, да и личного состава там было на несколько дивизий больше, чем в обычных армиях, ударная являлась чем-то вроде штурмовой пехоты. Так почему бы у нас не сделать нечто такое?
        - И где я тебе несколько дивизий наберу?
        - А мне не надо несколько дивизий. Дай пару полков! Я буду их учить, как нужно воевать в условиях современности. Без конницы, без плотного строя, в рамках боев в городе, в окопах, в траншеях...
        В эту минуту в голове у меня щелкнуло.
        Четыре полка гвардии, которые я 'оторвал' из-под крыла Николая должны были прибыть в Мукден. В первую очередь - гвардия, это отборные войска, элита. Даже если эта элита - просто бравада, одно ее нахождение в зоне боевых действий доказывает, что руководство страны уделяет самое пристальное внимание сложившейся ситуации.
        Во-вторых, раз уж гвардия считается элитой, то и отношение к ним должно быть иное. Конечно, как человек не служивший, я могу рассуждать только в качестве 'диванного вояки', но как по мне - элита армии и флота - это быть всегда на передовой, в гуще событий. А не гонять безоружных рабочих на политических стачках.
        Потому, я дополнительно попросил Лаврова вести учет тех гвардейцев, которые по тем или иным причинам 'не смогут' отправиться на войну. Шкурничеством заниматься на войне не дело.
        Ну, и наконец, инициатива, исходящая от Корвина.
        В своей работе по пропаганде силы отечественного оружия, он особо отмечал момент о высадке наших войск на территорию Японии.
        'Подобный шаг, наряду с атаками портов, крейсерством на торговых коммуникациях и тд. принесут дивиденды в виде создания мощного общественного мнения, направленного во благо царской власти, а не против нее. Победоносная война затруднит революционерам вербовку новых сторонников, но не остановит. Идеальным вариантом завершения войны был бы десант и захват Токио. Угроза жизни императора заставит японцев мгновенно сложить оружие и согласиться с любыми нашими требованиями'.
        Когда я обсуждал возможность десантной операции в Японии с Вервольфом, то получил прямо противоположное мнение. Мой зам считал высадку делом рискованным, поскольку мы не знали характер сухопутной обороны противника. Рассчитать количество войск, необходимых для захвата и удержания Токио, артиллерии, снаряжения и графики снабжения - тоже вещь не из простых. Стратегическая инициатива на море так же принадлежала японцам, а это ставило под сомнение возможность беспрепятственной доставки войск к берегам Японии. До тех пор, пока главные силы японцев не получат серьезное поражение, которое заставит их забиться по портам - о десанте не стоило даже думать.
        - Как по мне - в случае, если мы разобьем японский флот - проще уничтожить все оборонительные коммуникации японцев бомбардировкой с моря и взять острова в морскую блокаду. Через пару месяцев, когда начнут голодать, они сами запросят мира, - такой ответ я получил от Сергея Вервольфа.
        Но, как бы там ни было, идею с десантом на территорию противника я не стал отметать. Поэтому, из Мукдена в Питер полетела секретная депеша, предназначенная лично для императора. Несмотря на разницу во времени, за то время, пока наш поезд готовился к дальнейшему пути, я получил ответ. Ознакомившись с его содержимым, я в общих чертах набросал план действий и вручил его Скифу для исполнения.
        Однако, для всех остальных моих товарищей, причина, по которой Скиф, Ресвальд и Кацо остались в Мукдене, а не отправились с нами в Артур, осталась загадкой.
        - Сергей, - я посмотрел на Вервольфа. - Я уже говорил - у них свой приказ. Не обижайся, но пока я тебе его рассказать не могу.
        - А мне не нужно его рассказывать, - усмехнулся он. - Я уже в курсе.
        Провокация, как средство развязывания языка подозреваемого - один из приемов ведения допросов. В специальных учебных заведениях этому обучают пару лет. Но, некоторые люди закатки этого умения обретают в ходе жизненного пути.
        Я был из тех, кого этому учили. Мой собеседник обладал богатым жизненным опытом, поэтому, я предпочел предоставить инициативу ведения дальнейшего разговора ему. Так, я смогу меньше наговорить лишнего. Охохох...моя головушка скоро лопнет от секретов.
        - Не знаю, зачем это было нужно скрывать, но всю армию научить известным нам приемам ведения войны не получится, - заявил он. - Куропаткин заартачится, отошлет Скифа куда подальше. А лишить военного министра полномочий - не так уж просто.
        - И откуда ты это узнал? - В общих чертах он был прав, но частности - это сила. А многих частных моментов он не знал.
        - В отличии от тебя, Скиф не делает из своих замыслов секреты. И не гнушается просить помощи там, где она нужна, - а вот это явно осуждающий тон. - И, именно я посоветовал ему не заниматься ерундой вроде автомата Федорова, а поставить задачу по разработке старого доброго пистолета-пулемета, детали которого могут штамповаться массово, а не вытачиваться или отливаться. Кроме того - автоматическая винтовка для окопного и городского боя - не самая удачная вещь. Тяжелая, низкая скорострельность, большие габариты. А пистолет-пулемет - просто, дешево и сердито. Да и сделать намного проще.
        - Ммм... - только и смог выдать я. Вопрос о перевооружении гвардии стал ключевым. Если научить солдат окапываться и действовать малыми группами - еще можно, то произвести достаточное количество нового вида вооружения - дело отнюдь не простое. Скиф настаивал на автомате Федорова, так как сам изобретатель ныне уже вынашивает такую концепцию. И, передав ему общие чертежи и описание, можно ожидать результатов намного быстрее разработок автоматического орудия с ноля.
        - Илья, ты хоть представляешь, что такое автомат Федорова?
        - Ну...
        - Это автоматическая винтовка. И ключевое слово в ней - винтовка. Длинная, убойная, но винтовка. Она для действия в окопах и городах так же полезна, как и нынешняя мосинка.
        - Ладно, отставить критику. Какие предложения?
        - Уже сказал. Пистолет-пулемет. Легкий, металлический, простой в производстве - там только штамповка, да клепки немного.
        - Погоди! Там же патрон от ТТ идет! Нет времени, чтобы новый патрон разрабатывать. Федоров разрабатывал под патрон от японской "Арисаки".
        - Еще один незачет, господин вице-адмирал. Патрон 7,62?25 мм ТТ, который использовался для пистолетов-пулеметов Шпагина, Сударева, Дягтерева есть ни что иное, как потомок немецкого патрона 7,63?25 мм всем известной фамилии Маузер. А, как известно - подобный патрон уже вовсю производится в Фатерлянде.
        - Да, но нужны чертежи и...
        - Илья, ты серьезно? Неужели ты думаешь, что со всеми моими знаниями, я не смогу набросать чертежи ППШ? Не заводские, конечно, но схематично-описательные, вполне достаточные для того, чтобы тот же самый Дягтерев привел их в порядок?
        - Погоди, друг! Я в тебе не сомневаюсь, конечно, но почему бы тогда не дать Дягтереву чертежи его собственного ПП?
        - ППД слишком сложен в производстве, чем ППШ. Последний считай из одной только штамповки состоит, а ППД...
        - Погоди, погоди, друг! Пистолет-пулемет Сударева еще проще! Помнится, он в три раза дешевле, чем ППШ.
        - Да? А в окопах ты драться будешь чем? ППС имеет приклад не для рукопашной, а для прицельной стрельбы. А вот ППШ...
        - Ладно, - в принципе, использовать ППШ взамен автомата Федорова - более благоразумно. Если, конечно, Вервольф не ошибается в оценке простоты производства. - Уговорил. Пусть будут ППШ.
        - Ну вот, - улыбнулся мой зам. - Правильное решение, господин командующий! Это вам не немецкого кайзера в союз тянуть.
        * * *
        Несмотря на то, что к вечеру мы уже были в Питере, и я буквально с ног валился от усталости, Николай едва ли не силком потащил меня в Зимний.
        Быстро распорядившись об ужине, он оставил меня, направившись проведать императрицу и детей.
        Стремление Николая всегда и всюду интересоваться делами своей семьи, меня не просто бесило, а раздражало всенепременно. Быть может, потому что я молод и не считаю брак и семью приоритетней карьеры и Родины, не знаю. Но, в моем понимании, правитель такой страны как Россия не имеет права уделять семье больше времени, чем стране. Клятва и узы брака - это, конечно, хорошо, но как же верность стране и народу?
        Так или иначе, но Николая я ждал больше трех часов. Хорошо хоть накормили. Да и где-то через час ожидания, в двери маленькой столовой вошел одетый в гражданское платье Лавров.
        Обменявшись приветствиями, мы присели за стол.
        - Выглядите уставшим, Илья Сергеевич! - Заметил собеседник.
        - Только с дороги. Его величество назначил совещание, но, пока занят.
        - Как любопытно, - Лавров улыбнулся. - Но, меня тоже вызвали на совещание к государю.
        - Действительно - любопытно, - на самом деле, меня сейчас больше интересовал жаренный перепел, лежащий передо мной на столе.
        - Я навещал ваших людей в Елагинском, - осторожно начал Лавров. - Познакомился с господином Малкольмом. Не зная, когда вы вернетесь, передал ему документы относительно арестов Витте, Абазы, Авелана, Рожественского...
        - Смотрю вы изрядно прошерстили 'Безобразовскую клику'.
        - Лишь тех, кого позволяют арестовать мои полномочия. Хотя, даже эти аресты произвели много шума и привлекли ненужное внимание.
        - Ни в коем разе, - Говорить с набитым ртом всегда считалось моветоном в приличном обществе. Поэтому, перепела пришлось отложить.
        - Владимир Николаевич, - я промокнул губы салфеткой. - Когда я вам сказал о том, что вам предстоит бороться с врагами внутри страны, я думал, что вы поймете, что вам предстоит противодействовать злодеям от самых низов, до самого верха.
        - Но, для этого необходима такая власть, что...
        - В группе господина Безобразова состояли такие люди, как Плеве и Великий князь Александр Михайлович. Что не могло не придать ей поддержки на самом верху. Фактически - их решения принимались в одном шаге от уха императора. Не имею информации, какие цели преследовал господин Великий князь, но Плеве... Плеве фигура противоречивая! В моем времени его оценивали в основном по словам современников, одним из которых был Сергей Юльевич. А уж Витте не скупился на характеристики. В общих чертах, Плеве представлялся моим современникам как цепной пес, которого спускали с поводка, когда пахло жаренным. Любопытно, что фраза 'Нам нужна маленькая победоносная война!' приписывается именно Плеве. Якобы, он подталкивал Россию к конфликту, надеясь, что победа сплотит народ и позволит успешно бороться с революцией. Возможно, это и так. Но. В одиночку, Плеве бы не добился успеха - ведь война началась по сути из-за концессий на реке Ялу, а это предприятие известно кто разрабатывал. Таким образом - любой из членов 'Безобразовской клики' несет солидарную ответственность за провокацию Японии на конфликт.
        - Однако, все мы знает, что Витте всегда был противником Плеве. Не станет ли арест Витте сигналом для Плеве, что его позиция верна?
        - Еще как станет. Вот тут то ему и нужно подрезать крылья.
        - Простите, что подрезать?
        - Это такое выражение. Имеется ввиду - лишить инициативы. Не буду вас томить, если расскажу, что в настоящий момент на Плеве планируется покушение, в результате которого он покинет этот грешный мир.
        - И вы так спокойно об этом говорите!?
        - Тише, мой друг. Верите, или нет, но Плеве для меня не первостепенная фигура. Но, раз так вам не терпится, расскажу вам подробно, что помню.
        - Было бы интересно послушать.
        - Что ж, извольте. Вероятно, вы не в курсе, но в Петербурге сейчас проживает господин Евно Азеф. Это глава 'Боевой организации эферов', один из лидеров самой партии. Но, что примечательно - этот же человек и небезызвестный в узких кругах инженер Раскин. Так его знают в Департаменте полиции, где уважаемый Евно подрабатывает за 1000 рублей в месяц тем, что выдает товарищей по партии.
        - Что? Это...это бессмыслица!
        - Согласен, но так оно и есть. Господам полицейским самим того не зная, удалось нанять на работу матерого террориста, который вертел ими в собственных целях.
        - Боже, какая безалаберность!
        - Это еще не все, мой друг. Покушений на Плеве было не менее двух - тут уж я вам сказать не могу, просто не помню. Но, так или иначе - оно состоялось, и господин Плеве погиб. И, сейчас, мы с вами, можно сказать, держим господина Плеве, извините за пошлость, яйца.
        Лавров, и без того обескураженный моими словами, едва краской не залился от моей бесцеремонности. Это мы, в свое время привыкли матом ругаться везде, где можно. А двадцатый век, это вам не коммунизм строить.
        - Илья Сергеевич, я бы попросил... неудобно... резиденция государя...
        - Приношу извинения, господин ротмистр. Я хотел сказать, что мы полностью контролируем жизнь или смерть Плеве.
        - Как это?
        - Очень просто. Это называется политикой. Грязное и неблагодарное дело. Особенно, когда в нем участвуют спецслужбы. Но, в рамках беседы, я вам расскажу.
        В зал вошел слуга, сервировавший стол к чаю. Все это время, пока менялись блюда на столе, я видел, как Лавров обдумывает мои слова. Что ж, это похвально - до всего дойти своим умом.
        Наконец, нас оставили и я продолжил.
        - Преимущество Разведочного отделения в том, что оно тайное. О нем никто не узнает. В моих планах, которые я вам предоставил, есть предписания по преобразованию вашей службы.
        - Да, я разговаривал об этом с господином Малкольмом.
        - И что же вам сказал Дмитрий?
        Минут десять я слушал пересказ Лаврова о позиции Малкольма. И, чем дольше я слушал, тем больше понимал, что реформирование Разведочного отделения придется держать под личным контролем. Малкольм, а с ним возможно и другие, не поймут моего стремления воссоздать КГБ таким, какое оно было при СССР. Конечно, в мои планы не входит устраивать тотальные слежки и прочее, но я планировал вобрать в новую службу все положительные качества известных мне спецслужб. И, если для безопасности государства необходимо будет создать в этом мире черные 'воронки', я пойду на это не моргнув и глазом.
        - Достаточно. - Я прервал изложение Лавровым мыслей своего зама. - Я вас понял. Владимир Николаевич, скажите, вы ставите интересы государства выше интересов отдельной личности?
        - Безусловно да...
        - Тогда взгляд господина Малкольма не должен путать вам цели и задачи. Дело в том, что в нашей истории, спецслужбы, действуя по большей части в партийных интересах, делали некоторые вещи неправильно. Расстреливали без доказательств, ссылали в лагеря и тому подобное. Я не вижу в этом необходимости, при реформировании контрразведки. Но, вы должны понимать, что если потребуется такая необходимость...
        - Я останусь верен долгу и присяге, - на лице контрразведчика не дрогнул ни один мускул.
        - Иного ответа я и не ожидал, - я дежурно улыбнулся. К счастью для Лаврова, я не афишировал, сколько из арестованных не покинули стены Разведочного отделения.
        * * *
        Император присоединился к нам ближе к полуночи.
        Выглядел он необычайно свежо, можно сказать - был весел. Судя по всему, общение с семьей придавала ему сил и мотивации. Что заставляло задуматься меня над вопросом - быть может я через чур циничен в вопросах семьи?
        - Господа, благодарю вас, что обождали, - царь присел к нам за столик. - Дела семейные настолько увлекли меня, что насилу смог покинуть императрицу. Только мои заверения в том, что я в скорости вернусь к ней, дали мне возможность присоединиться к вам.
        Я и Владимир Николаевич не проронили ни слова. Было ясно, что Николай просто размышлял вслух и наших комментариев тут отнюдь не требуется.
        Еще некоторое время мы говорили о различных пустяках - о лошадях, о погоде на Балтике, о рокировке некоторых генералов. Царь даже пару забавных курьезов, произошедших при дворе в наше отсутствие, рассказал.
        Наконец, когда перевалило за полночь, царь перевел разговор в деловое русло.
        - Владимир Николаевич, Илья Сергеевич не так давно предложил мне реформировать вашу, и некоторые другие имперские службы, для создания отдельной структуры, которую он назвал Комитетом Государственной Безопасности. Надо признать, идея сосредоточить политический сыск, контрразведывательную и контрреволюционную деятельность в руках одной структуры, верой и идеей стоящей на страже Империи мне показалась заманчивой. Но, хотелось бы выслушать ваше мнение, дорогой Владимир Николаевич, поскольку господин Особый советник именно вас видит во главе службы контрразведки. А не доверять его суждениям у меня нет никаких оснований.
        - Ваше величество, - Лавров сидел прямой, как струна. - Я польщен столь высокой оценкой моих способностей. Если вы считаете меня достойным, то без сомнения, я приму свое назначение с великой покорностью и благодарностью.
        - Иного я и не рассчитывал услышать, - Николай выглядел довольным как удав. Конечно, императору же не отказывали. - Илья Сергеевич, к сожалению, у меня не было достаточно времени, чтобы ознакомиться с вашими предложениями относительно создаваемого Комитета. Быть может, вы огласите их, чтобы мы все могли обсудить, коли возникнут какие вопросы?
        - Как прикажете, Ваше Величество, - на самом деле, Николай разыгрывал небольшой спектакль, о котором мы договорились еще во время нашего пути из Либавы в Петербург.
        Я глотнул чая из чашки (черт, до чего же вкусный!), чтобы смочить пересохшее горло. Говорить придется много. И долго.
        - Комитет государственной безопасности, или сокращенно - КГБ, должен быть централизованной структурой, со штаб-квартирой в...скажем - в Петербурге. В идеале, Комитет должен вобрать в себя все функции по ведению разведывательной деятельности за рубежом, контрразведку внутри страны, политический сыск и противодействие терроризму, экстремизму, саботажу, диверсиям, промышленному шпионажу, контрразведка в армии и на флоте. В нашей истории КГБ были подчинены пограничные войска, несколько подразделений специального назначения, отделы информационной безопасности, защиты связи и коммуникаций, транспорта и особо режимных объектов вроде мостов, гидроэлектростанций и прочего. Так же - контролировались средства массовой информации.
        - Ваше правительство постаралось включить эту службу во все сферы жизни народа, - Николай ощутимо напрягся. Несмотря на то, что его отношение ко власти и мои взгляды на принципы управления, расходились, нельзя отрицать, что сын Александра III никогда не стремился быть тираном. И поэтому, сама мысль о тотальном контроле за населением была для него чужда.
        - Ваше величество, столь глубокое внедрение КГБ в жизнь общества было продиктована стилем управления государства, а так же - идеологией. В нашем нынешнем положении, не стоит интегрировать службу так глубоко. Лично я бы посоветовал ограничиться внешней разведкой, контрразведкой, военной контрразведкой, контролем средств массовой информации, борьбой с терроризмом, экстремизмом, революционной деятельностью, промышленным шпионажем.
        - Если мне будет позволено высказаться, - взял слово Лавров, - то я не совсем понимаю, зачем необходим контроль газет и журналов? А так же - что вы понимаете под промышленным шпионажем?
        - Владимир Николаевич буквально предвосхитил мои вопросы, - улыбнулся Николай.
        - Я не имел в виду, что за ними нужно установить надзор и изымать из печати любые материалы, которые не понравятся кому-либо из чиновников. Наоборот. Критика, мотивированная или нет - необходима. Обоснованная критика дает повод провести анализ проблемы и искать пути ее решения. Ну, а необоснованная критика - это истерия, выход накопившегося недовольства, которое не будет иметь поддержки, если государство и вы, Ваше Величество, в первую очередь, будете заботиться о народе и решать реальные проблемы. Скажем, выступит в газете с гневной нотой какой-нибудь провокатор. Заявит, что рабочие в стране обижены маленькой зарплатой. А ему в ответ - аналитическая записка об окладах, получаемых на государственных заводах, да об условиях труда. И, несомненным плюсом было бы, если зарплата там выдавалась в срок, без задержек, с оплатой сверхурочных и без надуманных штрафов.
        - Илья Сергеевич, вы имеете такую информацию? - Заинтересовался Лавров.
        - В самом общем плане. И, на мой взгляд - следует самым кардинальным образом отреагировать на этот факт. Ваше величество, не берусь говорить вам, как нужно, но, на мой взгляд - ваше личное прибытие на несколько питерских заводов, на которых сейчас достраиваются корабли серии 'бородино', и учиненная там проверка силами ведомства Владимира Николаевича и моих коллег по Корпусу, восстановившая законные интересы рабочих, произвела бы огромный эффект. Не говоря уже о росте вашего личного авторитета среди народа, мы получим большое влияние на рабочую массу, которая, заверенная в том, что на государственных предприятиях всегда вовремя платят зарплату, уважают человеческие качества рабочих. И, тем самым, частично модернизировав трудовое законодательство, мы сможем привлекать на государственные заводы больше квалифицированной рабочей силы. Что в свою очередь - увеличит производительность наших заводов. И, тогда - наши корабли не будут строиться десятками лет, устаревая к моменту введения в эксплуатацию. Главное - своевременное финансирование проектов, а так же - надлежащий контроль за исполнением.
        И здесь мы касаемся вопроса промышленного шпионажа. Как вы догадываетесь, я и мои коллеги имеют множество информации, которая поможет сделать нашей стране научно-технический рывок. Однако, во избежание попадания этой информации к противнику - японцам, англичанам, американцам, да и мало ли к кому, необходимо, чтобы ваше ведомство, Владимир Николаевич, обеспечивало скрытый патронаж каждого такого предприятия. Обеспечить на них пропускную систему и охрану периметра, проверку всех поступающих материалов.
        - Это несколько затруднит работу предприятий, должен вас сразу предупредить, Илья Сергеевич.
        - Я это понимаю, Владимир Николаевич. Но, если не прибегнуть к мерам предосторожности - наши секреты уйдут в и без того развитые страны, которые используя свои ресурсы - опередят нас на десятилетия. Вы представьте, что будет, если те же англичане создадут не свой неповоротливый танк, а маневренный, облегченный, с башней, как на кораблях? Такой, какой планирует создать мой Корпус. И, из опыта будущего, скажу вам - такие самоходные бронированные машины являются основой армии будущего. Я не говорю уже про самолеты, подводные лодки и другое...
        - Такие... секреты... - Николай сделал ударение на последнем слове. - Необходимо сберечь от других стран. Даже от союзников.
        - В моем мире Германия дважды начинала войны, охватывающие весь мир. Посему, я так же, как и государь, склонен считать, что союзникам не стоит знать о наших 'новинках' до тех пор, пока мы сами не изобретем что-то получше.
        - В таком случае, - Лавров развел руками. - Я могу только поддержать ваше решение о создании Комитета Государственной Безопасности.
        - Нам с вами будет необходимо обсудить основные принципы работы нового органа, - Сощурившись заметил Николай. - Какие функции у каких учреждений отнять, каких людей привлечь...
        - Ваше Величество, - 'Адмиральские' четко указывали на второй час ночи. - Я подготовлю подробную докладную записку о том, как должна функционировать новая служба.
        - Смею заметить, та записка, которую мне предоставили на ознакомление ранее, весьма подробно описывает деятельность Комитета, - отметил Лавров. - Однако, думаю, назначение Сергея Васильевича Зубатова на должность руководителя Комитета, вызовет резко негативную реакцию со стороны министра внутренних дел. А это уже приведет к открытой войне двух ведомств.
        - Простите господа, - Николай поднял вверх одну бровь. - Но, не Владимира Николаевича ли мы хотели поставить во главе Комитета?
        - Дражайшего господина Лаврова я планирую поставить во главе управления контрразведки, которая станет структурным подразделением в составе нарождающегося КГБ под командой господина Зубатова.
        - Илья Сергеевич, - Николай смотрел на меня пристально. - Вам известно, за кого вы просите? Что это за человек?
        - Без сомнения, - я кивнул. - Это человек, который был обвинен в заговоре против Плеве, хотя лишь виноват в том, что не с теми людьми поделился мыслями о критике действий министра внутренних дел.
        - Это был заговор!
        - Заговор против должностного лица, которое вело страну к гибели? Которое не видело растущего революционного движения у себя под носом? И, смею заметить - ни Витте, ни один из других ваших слуг не застрелился, узнав, что вы отреклись от власти! И только Зубатов...
        - Отречение? - Николай был поражен.
        'Твою то шестеренку!' - пронеслось у меня в голове. Нет, я точно скоро трехнусь со всеми этими тайнами и дозированием информации.
        - Господа, - я обвел глазами контрразведчика и императора. - Думаю, мне стоит вам рассказать все, что произойдет за ближайшие тринадцать лет...
        * * *
        - На самом деле, нам бы еще не плохо было бы гранаты на поток поставить, - мечтательно протянул Вельхеор. - Эх, как кинуть в колонну наступающих войск пару-тройку противопехотных...
        - А 'монка' была бы лучше! - Весело воскликнул Гарик. - На всех тропинках, на всех подходах...
        - Эй, вояки диванные! - С другого конца купе гомон голосов группы Вервольфа перекрыл рев Капера. - Я тут вообще-то сварку придумываю, знаете ли! А свои мины можете на Гавайских пляжах выставить!
        Нас было пятеро: я, Вервольф, Вельхеор, Гарик и Капер. Пять человек, гостей из будущего, кто решил попрать колесо истории и повернуть дело вспять.
        И мы приближались к своей цели.
        На дворе стояло утро 15 февраля 1904 года. Мы подъезжали к Порт-Артуру.
        Вервольф, расположившись у окна вагона, с лицом голодающего, смотрел на мелькающие пейзажи за окном.
        Мы вот-вот должны были прибыть в Артур.
        Лощеные, затянутые в новые мундиры - поскольку группа была чисто военизированной, я своей волей присвоил им морские чины капитанов 1-ого ранга. Безусловно, командовать кораблями я их не пущу, а вот авторитету их начинаниям это должно добавить.
        Условно, мы поделили наличествующие силы на 'воду' и 'сушу'. 'Воду' возглавлял я, захапав себе Капера и Володю. Впрочем, оба они нужны были мне в доках. Капер, как мастер на все руки, должен был обеспечить ускорение ввода в строй кораблей, что еще даже в ремонт не начинали. 'Ретвизан', кажется, еще даже в бухту не введен. А Того не дремлет! Он уже стягивает вокруг Порт-Артура петлю, в которой намерен придушить меня и мою эскадру.
        Вот только хренушки. Не дамся я ему. Пусть жаренных гвоздей поест.
        Капер, на которого с трудом налезал китель - ну, обладал человек внушительным животом - всю дорогу от Мукдена что-то чертил и рисовал в своем блокноте. Как сказал Вельхеор - напарник его думал о том, как сделать сварочный аппарат в местных условиях. Одновременно еще мыслил о 'болгарке', автогене, цепной пиле...
        Сам Володя решил вопрос своего назначения и обязанностей просто. Первым же он поднял вопрос о перевооружении миноносцев эскадры. Вооруженные лишь одной 75-мм пушкой и несколькими 47-мм, они чуть ли не вдвое уступали по огневой мощи японским 'коллегами'. Поэтому, Володя предложил снять несколько ненужных 47 мм орудий и вместо них на корму каждого из отечественных миноносцев поставить по еще одному 75-мм орудию. Которые, предлагать снять с...поврежденной 'Паллады', которая и без того пострадала, получив торпеду от японцев в первый же день войны. Сейчас, как мы помнили, крейсер стоял в доке и крайне вяло ремонтировался. Что я планировал изменить при помощи волшебного русского подсрачника.
        Еще одним вопросом стояла перекраска кораблей в камуфляж. Конечно, пятнистая раскраска будет по первой вызывать критику и пересуды, но, для японцев это станет сюрпризом. На глазок им станет тяжелее прицеливаться.
        Вервольф возглавил группу 'земля'. Сам он планировал стать закулисным руководителем сухопутной обороны, отдав инициативу прямого командования генералу Кондратенко - а я уж позабочусь, чтобы Стессель и Фок поскорее покинули крепость.
        Вельхеор стал главным нашим сухопутным минером. Его рассказов о том как сделать из металлолома фугас, начиненный поражающими элементами, мне понравился, а поэтому, я предоставил ему инициативу в том, чтобы создать отряд саперов, и подготовить план, мощности и запас мин для создания минных полей против вражеских войск.
        Гарик. Специалист широкого профиля. Здесь стоит поговорить о человеке особо.
        В миру имеющий имя Игорь, Гарик был самым старшим из всех нас. Не просто из группы порт-артурских советников, но и вообще - из всех попаданцев. Все-таки - пятьдесят шесть лет человеку. И его богатый жизненный опыт давал нам широкий спектр сфер, где могут потребоваться его знания - начиная от армейской подготовки, заканчивая знаниями полевой медицины, саперного и кинологического дела да и бог еще знает чего еще. Мне Гарик даже тет-а-тет не поведал полный список того, что знает.
        Пока Вервольф определил его в создание записок по полевой медицине. Как оказалось, в российской армии и флоте не учили даже правилам первой помощи. А раз так - зачем ожидать, что жертв будет немного? От ран умирали миллионы.
        По замедлившемуся ходу паровоза, я догадался, что мы почти прибыли.
        Руки тряслись, словно меня разбил Паркинсон. В ушах стучало так, будто внутри моей головы работали столяры.
        Каким бы я не казался невозмутимым, внутри я волновался. Честно сказать - я трусил.
        Никогда еще под моим началом не было столько человек. Никогда еще от меня не зависела судьба страны. Никогда еще мне не доводилось быть на передовой, где царит смерть и разрушение не от пули или ножа, а от снаряда, который выпустит тот, кого я никогда не увижу.
        Только сейчас, когда колесные пары паровоза отстукивали свои последние метры до перрона порт-артурского вокзала, я понял, как сильно ошибался, посчитав, что решить вопросы морских боев будет легко.
        Да и о чем я думал? Ведь я стратег, аналитик, но никак не тактик! Я не могу ориентироваться в изменяющейся обстановке настолько быстро, чтобы оперативно реагировать на нее, и я...
        Вагон качнулся и замер. Снаружи послышался свист пара.
        - Приехали, господа советники! - Вервольф лихо свистнул и заспешил к выходу. - Станция конечная, поезд дальше не идет.
        'Ну, твою ж то мать!'
        Все. Прибыли.
        До боли в пальцах, я сжал кулаки. Пора взять себя в руки. Никто кроме меня.
        - Пришло время побеждать. - Прокрутив фуражку в воздухе, я надел ее на голову. Оцентровав ее, я одернул полы кителя и запахнул шинель, двинулся в тамбур. Там, на перроне меня ждали военные и чиновники всех мастей. С которыми мне придется уживаться, спорить, соглашаться, подчинять их своей воле или находить компромиссы. И все это - во имя великой цели. Во имя Родины.
        Спасти которую не может никто.
        Никто кроме нас!
        Часть II.
        Глава 1. Вервольф
        Порт-Артур. 15 февраля 1904 года.
        Порт-Артур встретил новое руководство крепости промозглой зимней погодой. Хмурое низкое небо, зацепившись за вершину горы Высокая, отражалось в таких же серых водах Западного бассейна. Маленький поезд, прошедший за последние две недели огромное расстояние от столицы до очень и очень Дальнего Востока, проскочив по берегу реки Лунхэ ложбину между Обелисковой, Соборной и Перепелочной горами, плавно замер у перрона, выпуская в зимнее небо клубы дыма и пара. Небольшое, но довольно гармоничное одноэтажное здание железнодорожного вокзала под черепичной крышей с двухэтажной башенкой под куполом в центре, полосатые столбики, поддерживающие крыши над перроном, приютившиеся у подножия горы Перепелочная - всё это было первым, что встретило их в Артуре. На перроне царило оживление - их, несомненно, встречали. Но, пока суд да дело, пока все остальные выходили из вагона на небольшой перрон и выгружали свой нехитрый дорожный багаж, пока командующий начинал разговоры с встречающими, Вервольф огляделся вокруг...
        Гавань была со всех сторон окружена желто-коричнево-серыми горами, почти лишенными лесного покрова и только местами покрытыми снегом. Вот характерный контур Золотой горы с батареями 280-мм мортир на вершине. Где-то там, за ней, невидимый отсюда, из гавани, - Электрический утес со своими знаменитыми 10-ти дюймовками. Чуть правее Золотой горы - Старый город и Восточный бассейн, практически скрытые от взора всех стоящих на перроне склоном Перепёлочной горы. Левее - узкий выход на внешний рейд между склоном Золотой горы и извилистым Тигровым хвостом. 'А ведь и в самом деле - хвост тигра' - промелькнуло в голове Сергея.
        На самом кончике этого кошачьего хвоста расположился приметный эллинг, такой знакомый по старым, черно-белым фотографиям. Ещё левее, закрывая всю юго-западную часть горизонта, вздымалась серо-желтая громада Тигрового полуострова. На горбатой спине этого тигра устроилась целая группа батарей, а внизу, у подножия, надежно укрытый от взглядов с моря - Минный городок. Западнее Тигрового полуострова низкое серое небо подпирали горы Туншань и Каменоломная, севернее - Рыжая и Зубчатая, огромным амфитеатром окружая воды Западного бассейна и приютившийся на его берегу Новый город. А над всеми ними на северо-западе возвышался массив горы Высокая - этот своеобразный Малахов курган Порт-Артура. Ключ к обороне крепости...
        Вервольф резко втянул носом ледяной воздух. Обжигающий, с легкой примесью запахов от сгоревшего угля, тянущейся со стороны гавани, воздух заставил его поплотнее закутаться в шинель. Встреча с далекой российской крепостью подействовала на него отрезвляюще.
        Холодок невольно пробежал по спине - всё, что он видел раньше только на разрозненных старых фотографиях, теперь составляло одну, цельную и живую картину. Такую же реальную, как и вдыхаемый соленый морской воздух, как крики чаек, как сладковатый запах угольного дыма и шипение замершего у вокзала паровоза... И вдруг в сердце что-то ёкнуло - его взгляд остановился на огромных, будто вросших с серо-зеленую воду, глыбах оливково-зеленого металла, над которыми тонкими жидкими струйками поднимался в небо дымок. Посреди гавани стояла 1-я Тихоокеанская эскадра.
        Вервольф затаив дыхание смотрел на этих стальных гигантов. Перед глазами пронеслись годы, наполненных снимками, схемами, чертежами этих прекрасных кораблей. Но, кто бы мог подумать, что он будет иметь возможность видеть их здесь и сейчас?
        - Любуетесь видами, господин военный советник? - Окликнул его голос из-за спины.
        Вервольф обернулся.
        Покинув вагон, к нему приблизился Кутейников. Полковник корпуса морских инженеров возглавлял спешно собранную партию рабочих с питерских судостроительных заводов, направленных для ремонта поврежденных в Артуре кораблей.
        С Николаем Николаевичем заместитель командующего Корпусом познакомился за день до отбытия из Петербурга.
        Еще не успели высохнуть чернила приказа о создании Корпуса, а посыльный уже доставил полковнику письмо с просьбой прибыть в Елагинский дворец. И, надо отдать должное, инженер прибыл в обозначенный срок.
        Они проговорили несколько часов, обговаривая ключевые моменты введения в строй поврежденных кораблей в Порт-Артуре. Морскому инженеру крайне польстило то, что новоиспеченный контр-адмирал буквально с первых слов подхватил его идею о создании кессонов для ремонта броненосцев. Это указывало на то, что среди обычного российского разгильдяйства и непринятия всего нового и революционного, служащие Корпуса деятельно вникают во все технические новинки.
        Расстались они добрыми друзьями. Контр-адмирал попросил инженера отправиться вместе с новым руководством Тихоокеанского флота в Порт-Артур, чтобы руководить ремонтными работами. Николай Николаевич согласился, пообещав до отъезда сформировать первую группу рабочих, которые отправятся на Дальний Восток вместе с новым командующим.
        Конечно, прерогатива искать ремонтные мощности - это забота Ильи. Но, пока он занят - следовало продумать все до мелочей. Оскол был прав, когда говорил, что под лежачий камень вода не течет.
        - Именно так, Николай Николаевич, - Вервольф мельком отметил, как командующий, подобно трепетной лани медленно, но верно окружается стаей сухопутного начальства. Капер и Гарик без особых церемоний заняли места по бокам от Ильи, подобно незыблемым атлантам. Паша Вельхеор скромно двигался позади.
        'Надо не отставать от своих', - подумал Вельхеор.
        Полурота моряков (судя по бескозыркам - с 'Баяна') молодцевато держалась под взглядом вице-адмирала.
        - Кажется, нас зовет командующий, - соврал Сергей, беря под руку Кутейникова. Вдвоем они двинулись к делегации, которая с противоположной стороны приближалась к Илье, застывшему напротив строя морячков.
        - Здравствуйте, чудо-богатыри! - Еще не окрепшим командирским голосом поприветствовал их Илья.
        Ответное приветствие из десятков матросских глоток оглушило всех, кто оказался на вокзале.
        - Ваше превосходительство, - Сергей поравнялся с командующим. Кутейников за мгновение до этого ловко высвободился из богатырской хватки заместителя и остался в компании Капера, Гарика и Вельхеора.
        - Распорядитесь, - Илья остановился рядом с лейтенантом, командующим караулом. - Чтобы каждому из матросов выдали по пять рублей премии и дополнительную винную порцию.
        - Слушаюсь, ваше превосходительство! - Бодро отрапортовал лейтенант. Глядя на улыбающиеся лица матросов, которые неизвестно сколько проторчали на морозе, Вервольф понял, что вице-адмирал с ходу заработал несколько очков. Причем - среди самого затравленного экипажа всей эскадры.
        То, что на 'Баяне' капитан муштрует своих подчиненных и держит их в черном теле, Вервольф знал из истории. А внимательным взглядом, у некоторых из полуроты можно было заметить следы от заживших ссадин и сошедших синяков.
        - Придумай, на кого сменить Вирена, - сквозь зубы произнес Илья, едва они отошли от караула на достаточное расстояние.
        Настоящим сюрпризом стало для местного начальства то, что новый командующий с вокзала направился не в резиденцию наместника, где уже собралось все местное начальство, а в доки.
        Где с места в карьер начал рубить головы.
        Не принимая во внимание тех рабочих, что прибыли в одном с ним эшелоне, в Артуре уже трудилась почти тысяча рабочих с питерских заводов. Причем, судя по черепашьим темпам ремонта - здесь царило привычное русское правило: 'как платите, так и работаем'.
        В окружении своих товарищей по Корпусу, он прохаживался по мастерским.
        Рабочие, сперва недовольно - принесла нелегкая еще одного начальника - а затем с интересом приглядывалась к делегации.
        Когда уже большая часть мастеровых побросала работу и во всю глазела на прибывших.
        - Здравствуйте, братцы! - В образовавшейся тишине голос адмирала дошел до самых дальних уголков.
        Нестройное приветствие, раздавшееся в ответ наглядно показало, насколько рады рабочие очередным морским начальникам.
        - Возможно вы не знаете еще, - Илья снял фуражку и присел на один из свободных табуретов, тем самым давая понять, что разговор переходит в неформальное русло. - Я новый командующий флотом. Звать меня - Илья Сергеевич Модус. В дополнение всего - я командующий созданным по распоряжению императора Корпуса особых советников. И сейчас, прибыв в Артур, я хотел бы узнать, в каком положении находятся люди, от которых зависит скорейший ввод в строй моих кораблей.
        Вряд ли кто-то из рабочих ожидал, что молодого адмирала интересует их судьба. Поэтому, после слов командующего, в мастерских повисло молчание.
        - Смелее, - Илья ухмыльнулся. - Я не кусаюсь.
        Оглядев через плечо стаю начальствующих вояк, сквозь хитрую улыбку дополнил 'Обычно', что едва не стало причиной инфаркта у незнакомого ему майора.
        Осторожно, словно опасаясь, что молоденький вице-адмирал обратится в медведя, рабочие начали рассказывать. О том, как их обманули, зазывая в Артур высокими окладами и комфортом, как обманули с пайком и проживанием, какие плохие условия работы...
        С каждой новой жалобой Илья все больше мрачнел. Вокруг него, все теснее, напирая на передние ряды, собирались полукольцом рабочие, чем больше их было, тем дальше отходил от молодого адмирала комитет по встрече. Сергей, отмечая жалобы в небольшом блокноте, услышал как к воротам мастерских подъехал экипаж.
        - Проснулись, - хмыкнул Капер, кивнув в сторону спешащих к ним фигур в морской форме.
        - Вот сейчас пойдет потеха, - улыбнулся Гарик.
        - Сергей, запиши, - Илья привлек внимание Вервольфа. - Для рабочих - выделить жилье, ближайшую казарму от доков. Всех, как здесь присутствующих, так и вновь прибывших - поставить на флотское довольствие. Отметь - проверку исполнения моего приказа осуществить сегодня. К вечеру все должны быть размещены в теплых помещениях и сыты. Флотским медикам - взять под неусыпный контроль состояние портовых рабочих. Я не потерплю, чтобы мои люди ютились в китайских хибарах и болели через одного!
        Гул одобрения пронесся под потолком. Мастеровые приняли нового адмирала. Сергей украдкой улыбнулся. Крепкий тыл им был нужен, как никогда. Рабочие, о которых помнят, которые сыты и довольны окладом и жизненным укладом, никогда не встану под знамена революции.
        Илья шел теми же дорогами, что и Макаров в свое время.
        - Но, - Модус поднялся со своего места. - Имейте ввиду: работать нужно за двоих! Враг рядом и стремится поубивать нас всех. И ему не будет разницы, кто перед ним - солдат, матрос или рабочий. Поэтому, чем скорее будут исправлены поврежденные корабли, тем быстрее я смогу прогнать врага.
        - Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, - старший среди мастеров вышел вперед. - Будем работать изо всех сил.
        - Рад это слышать, - адмирал нахлобучил фуражку. - Несколько человек из моего штаба, вместе с прибывшим полковником корпуса морских инженеров Николаем Николаевичем Кутейниковым будут приписаны к вашему ведомству. Они, если будет необходимость, и подскажут, и помогут где надо. Вы, если что, тоже не тушуйтесь - если есть идея толковая - сразу говорите, нечего в себе держать. А пока, жду от вас самой плодотворной работы. И, по докладным запискам от своих подчиненных, буду решать вопрос о поощрении самых трудолюбивых. Проконтролируйте, - оставив Кутейникова и Капера подробно обсуждать наболевшие проблемы рабочих, Илья вместе с Сергеем, Гариком и Вельхеором двинулись на выход, где их уже ожидали.
        - Ваше превосходительство, - к советникам приблизились прибывшие офицеры. Вервольф без ошибки отметил знакомого по фотографиям Греве. А вот сопровождающие его лейтенанты были неизвестны. Ну, кроме Дукельского.
        - Господа? - Илья сунул в руки старшего рабочего несколько крупных купюр, шепнув 'На сегодня - выходной. Но, чтобы завтра все как один за работой были!' и под одобрительные крики рабочих, тепло со всеми попрощавшись, покинул мастерские. - Чем обязан?
        - Ваше превосходительство, я командир порта... - начал один из прибывших.
        - Николай Романович, - Илья нетерпеливо шагал в сторону акватории, нацелившись на стоящий у причала 'Цесаревич'. - Я не гимназистка, чтобы не знать, кто находится в моем подчинении. Потрудитесь проследить за исполнением моих приказов в отношении рабочих порта.
        - Но, наместник считает нежелательным сближение матросов и простых людей...
        - Вот сейчас не понял, - Илья резко остановился. - У нас что, матросы не из простых людей? Или рабочие - люди второго сорта?
        - Нет, но...
        - А если нет - займитесь выполнением моих приказов. Список вам передадут. Но, если вдруг у вас появится желание отправиться командовать Владивостокским портом, а не работать во благо Отечества тут - держать не буду. К вечеру - жду от вас либо рапорта о переводе, либо - доклад о сроках введения кораблей в строй, о чем запросите сведения у полковника Кутейникова. На этом, закончим.
        - Ваше превосходительство, - лейтенант Дукельский бодро взял под козырек. - Разрешите доложить! Его превосходительство наместник ожидает вас в своей резиденции.
        - Благодарю, лейтенант, - холодно бросил Илья. - Передайте Евгению Ивановичу, что я прибуду, как только освобожусь. Свободны!
        - Алексеев тебе этого не забудет, - обронил Вервольф.
        - А, как известно - у наместников руки длинные, - многозначительно заметил Вельхеор.
        - Ну, так дадим ему по рукам!
        - Гарик, он наместник - первое лицо на Дальнем Востоке...
        - И что, у него от этого нос не кровоточит?
        - Прекратите, - оборвал Илья.
        Перед их глазами вырастала громада 'Цесаревича'. Серо-зеленая махина боевого корабля французской постройки в февральской погоде выглядел особо грозно.
        Команда выстроилась вдоль борта, с жадностью наблюдая за приближением нового начальства.
        'Цесаревичем' командовал капитан 1-ого ранга Иван Константинович Григорович. Человек, чьи хозяйственные и организационно-распорядительные способности были в нашей истории отмечены адмиралом Макаровым. В результате неудовлетворительной работы Греве, последний как раз таки и был отправлен Макаровым во Владивосток. А его место занял Григорович.
        Как в этой ситуации поступит Илья, ни Вервольф, ни кто-либо другой еще не знали. Но, то, что Илья уже решил сменить Вирена, не сулило для раздолбаев в Тихоокеанском флоте ничем хорошим.
        Сам Вервольф считал Роберта Николаевича Вирена, командира единственного в Порт-Артуре броненосного крейсера 'Баян', грамотным и способным капитаном. Но, методы, которыми он добивался на своем корабле... Штурмовщина, побои, взыскания... Деспотизм, царящий на его крейсере был прикрыт внешним лоском и отменной боевой подготовкой. Но, тот же самый Эссен, командир крейсера 'Новик', смог добиться этого же и без мордобоя. В общем, ситуация спорная. И надо не позволить Илье рубить с плеча.
        Меж тем новоиспеченный командующий Тихоокеанским флотом поплыл, как девица перед завидным женихом, отчего даже Гарик с Вельхеором стали тихонько посмеиваться.
        В обществе Григоровича, Илья обошел броненосец, после чего громко поздоровался с матросами и офицерами. Бодрый ответ на приветствие заставил Илью просиять.
        В книгах много писали, что на 'Цесаревиче' матросам жилось много лучше, чем на других кораблях эскадры. Во многом, это была заслуга капитана. Поэтому, Иван Константинович Григорович спокойно стоял рядом со своим непомерно молодым начальником и слушал, как матросы, некоторые из которых были чуть старше самого адмирала, бойко отвечали, как им замечательно живется на корабле, и что они всеми фибрами души хотят побыстрей закончить ремонт и вернуться в море.
        - Не терпится японцам ответить за ночное нападение? - Улыбнувшись спросил Илья.
        - Так точно, ваше превосходительство! В порту засиделись, мочи нет!
        - Ну, ничего-ничего. Повоюете еще. А пока, - Илья мельком посмотрел на наручные часы, что привлекло к нему еще больше внимания. - Как думаете, Иван Константинович, не пора ли наших чудо-богатырей на обед отправить?
        - Разрешите свистать к обеду? - Вервольф взглянул на свои карманные часы. Казалось, не так давно утро еще было, ан нет, теперь - обед. Видно, долго в мастерских провели.
        - Будьте так добры! Вот только, хотелось бы харчей ваших испробовать, что матросам дают. Не поверите, но аж в Петербурге о вашем коке молва идет.
        После этого, Сергей уже не сомневался, что Илья обставляет свое появление так, как это делал Макаров. Ну, с одной стороны - это правильно, меньше ляпов допустит адмирал. А с другой...
        Присоединившись к матросам у одного из баков, адмирал попросил и себе порцию. Опробовав, под слегка удивленные взгляды матросов, он расплылся в улыбке.
        - Что ж, братцы, харчи у вас добрые, - изрек он. - Я такой вкусноты нигде не ел, даже, но это я вам по секрету, в Зимнем!
        - На довольствие не жалуемся, ваше превосходительство, - вторили ему матросы. - В море бы нам...
        - Будет вам море, - пообещал Модус. - Думаю, за месяц-полтора, отремонтируют ваш броненосец. Если надо будет, рабочих с 'Паллады' заберу и к вам перекину. Но, вы уж и сами не плошайте. Подкачали наши чины из Морского министерства - нет тут хорошей ремонтной базы. А значит, придется все своими силами делать.
        - Нам уж не привыкать-то.
        - Из Петербурга к нам эшелоны с рабочими и запчастями идут, - Вервольф подключился к беседе. - Но, на скорое их прибытие пока рассчитывать не стоит.
        - Ваше превосходительство, а правду говорят, что вы корабли модернизировать хотите?
        Вервольф и Илья удивленно переглянулись. Конечно, такие планы были. Более того - даже в виде приказов направлялись в Артур. Но, судя по всему, были надежно 'зачитаны' в канцелярии наместника.
        - Есть такая мысль, - осторожно отметил Илья. - Много ненужного и лишнего на кораблях. Мины заграждения, например, зачем на броненосцах? Им и артиллерии хватает. А мины - это дело миноносцев и минных заградителей.
        - У нас до сих пор шушукаются насчет того, что это вы 'Енисей' с 'Боярином' спасли, - раздался новый голос.
        - Ну, не я лично, - усмехнулся Илья. - Но, кое-что в морском деле смыслим. Чай не даром государь орлов на плечи посадил.
        Обед прошел в теплой, можно сказать, дружеской, атмосфере. Очень скоро на палубе, где адмирал присоединился к матросскому обеду, стало негде яблоку упасть. Матросы и офицеры стекались со всего корабля, чтобы хотя бы немного посмотреть на странного адмирала-мальчишку, который не гнушаясь, сидел за одним столом с матросами, запретив им на время обеда называть его 'ваше превосходительство'.
        - Адмирал рушит все морские традиции, - с усмешкой заметил Вельхеор.
        - Скорее - рождает новые, - не отрываясь от наваристого борща ответил Гарик.
        Сергей, пока адмирал слушал матросские байки, увидев в толпе Григоровича, протиснулся к нему.
        - Иван Константинович, позвольте вас на два слова...
        * * *
        Продолжая путь Макарова, Илья прибыл на 'Палладу'.
        И здесь, нерадивому командиру пришлось отведать адмиральского гнева.
        После 'Цесаревича' с его образцовыми матросами, 'палладинцы' выглядели, как бедные родственнички. Зашуганные, измотанные, одетые чуть ли не в тряпье, они больше походили на живые трупы, чем на матросов.
        - Это что, вашу шлюпку, такое? - Прорычал Илья, указав капитану на захламленную палубу. Обрезки труб, канатов, куски металла и разбросанные инструменты создавали впечатление разгоревшегося на палубе боя.
        Как и в запомнившейся Сергею истории, капитан 1-ого ранга Коссович, тоже попытался оправдаться, что содержать корабль в чистоте во время ремонта практически невозможно.
        - Скажите это экипажу 'Цесаревича' и 'Ретвизана', - сквозь зубы прошипел Илья.
        Дав капитану приказ в недельный срок привести крейсер в порядок, а матросам на сегодняшний день дать отдых, он мгновенно пресек попытки капитана возразить.
        - У вас не скоты и не рабы на корабле, а люди. Русские люди! И позаботьтесь об их благополучии, господин капитан. Пока о вас не побеспокоился трибунал. И, богом клянусь, если подобное повторится - я не пожалею сил, чтобы вы впредь ничего крупнее рыбацкой лоханки не приняли под свое командование.
        Разнос капитану Илья устроил с глазу на глаз, дабы окончательно не уронить его авторитет, судя по всему и без того не высокий, среди команды. Впрочем, уже буквально на следующее утро весь Артур знал, что адмирал-мальчишка, как его уже успели окрестить, крайне жестко взялся за нерадивых капитанов. Что не могло ни принести свои плоды.
        'Ретвизаном', на котором в очередной раз подводили кессон, Илья остался доволен. Конечно, до молодцеватости 'Цесаревича', местный экипаж не дотягивал, но лишь чуть-чуть. Сказывалось то, что в отличии от 'француза', 'американец' до сих пор еще не попал в гавань, и подвергался регулярным минным атакам, о чем донес до адмирала капитан броненосца.
        - Понимаю, что тяжело, Эдуард Николаевич, - вздохнул Илья. - Помыслим, что можно сделать, дабы облегчить вам жизнь. Не хочу испытывать судьбу, держа корабль вне гавани. Есть информация, что адмирал Того готовится к бомбардировка Артура с моря, так что здесь 'Ретвизан' будет как подсадная утка. Сегодня же вечером инженеры предоставят доклад, когда можно будет ввести броненосец во внутреннюю гавань. А пока, контр-адмирал Вервольф поделится с вами планами по противодействию миноносцам противника.
        На вызванном к броненосцу истребитель 'Сердитый' Модус, вместе со своим штабом объехал все корабли эскадры, на некоторые из них подымаясь. Так, он побывал на 'Боярине' и 'Енисее', 'Новике' и 'Амуре', 'Севастополе' и нескольких истребителях.
        Но, вишенкой на торте, оказалось появление Ильи на 'Баяне'.
        Вирен, для которого явление адмирала-мальчишки застало врасплох. Однако, отрапортовав о состоянии крейсера, он никак не ожидал, что командующий задержится на крейсере.
        И, жестоко ошибся.
        Больше всего действия Ильи напоминали обыск. Подобно охотничьему псу он прошелся по всему крейсеру, закончив свою поверку уже в темное время суток. Вызвав капитана в кают-компанию, он попросил чаю с лимоном.
        - Вот что, Роберт Николаевич, - командующий снял с лицо очки и протер их платком. - Я скажу только один раз. Услышите вы меня, или нет - зависит только от вас.
        Сбитый с толку Вирен сидел как статуя, вращая глазами. Он переводил глаза с Модуса на Вервольфа, ожидая, хоть какой-то реакции от Гарика и Вельхеора, молча сидящих в дальнем углу.
        - Корабль у вас находится в образцовом состоянии, здесь ничего вам плохого не скажу. Но, даже не общаясь с командой, скажу, что большая часть из них вас ненавидит. Нет, не перебивайте. Еще в Петербурге, получив назначение, я, пользуясь властью начальника Корпуса, собрал информацию о тех, с кем мне предстоит бить врага. И, знаете что? Вас характеризовали, как одного из самых лучших командиров. Скажу вам больше - если бы не ваше излишне жестокое отношение к нижним чинам, я бы отправил Рейценштейна в Петербург, а вас бы повысил и назначил командующим крейсерским отрядом.
        - Премного благодарен...
        - Но, этого не будет, - В голосе адмирала появился лед. - На 'Палладе' я дал неделю, чтобы привести боевой корабль в подобающий вид. На тамошних матросов было страшно смотреть - оборваны, грязны, не выспавшиеся. Да, и судя по всему - офицеры там не брезгуют зуботычинами. Я такого не принял там, не приму и у вас. Будь у вас хоть флагманский броненосец - держать матросов в качестве скотины я не позволю. Крепостное право отменили, а значит - нижний чин такой же человек, как и мы с вами. Только погонами и происхождением не вышел. И что, теперь его за каждую провинность под суд отдавать?
        - Ваше превосходительство...!
        - Сидеть! - Илья тихо, но властно остановил попытку Вирена подняться. - Мы еще с вами не закончили.
        Как только капитан вернулся в исходное положение, Илья собирался было продолжить, но прибыл вестовой с подносом чая.
        Вирен получил некоторую передышку, пока сервировали столик. Но, как только матрос покинул салон, 'разбор полетов' продолжился.
        - Роберт Николаевич, не сверлите меня так глазами, не поможет. Я попрошу, заметьте, попрошу, а не прикажу, вас всего один раз. Будьте добрее к экипажу. Запугав их до смерти вы ничего кроме злобы в ответ не получите. Проявите человечность, а я верю, что она в вас есть. Снимите со всех взыскания, поощрите за примерную службу наиболее выдающихся - не только офицеров, но и матросов. Прекратите рукоприкладство на корабле и положите конец тирании. Завоюйте уважение экипажа, а не его страх.
        - Я считаю, что капитана нижний чин должен бояться! - Проскрипел Вирен. - Иначе совсем осмелеют и дебоши будут устраивать.
        - Когда я был на 'Новике', там экипаж буквально глазами ел капитана. При том, что тамошние матросы - самые буйные со всей эскадры. Но, при этом - ни малейшего намека на недовольство. Ваши же матросы чувствуют себя хуже рабов на галеры.
        - Ну, знаете...!
        - А может не стоит? - Гарик посмотрел на Илью. - Он же нихрена не понимает. И не поймет. А, когда доведет матросов до белого каления, и они вместо того, чтобы покорно стоять под винтовкой, его самого на штыки подымут, уже поздно станет.
        - Что вы такое говорите? - В ужасе просипел Вирен.
        - Правду, - Вельхеор хрустнул пальцами. - Неужели вы не думали, что даже у нижних чинов есть предел терпения. Или, вы считаете, что слова адмирала насчет того, что большая часть команды вас растерзать готова - это вымысел?
        - Да их за такое под суд! - Вирен посерел лицом.
        - А вам от этого на том свете легче будет? - Тихо поинтересовался Вервольф. - Они сейчас на грани. Сожмете кулак еще сильнее - и вам проломят череп где-нибудь в темном переулке. Или сбросят за борт во время ночного рейда.
        Казалось, из Вирена выпустили весь воздух. Подобно спущенному воздушному шарику, он съежился, вжался в кресло. Вервольф смотрел на него и понимал, что своим умом этот капитан никогда бы не дошел до того, что ему сейчас рассказали. И, даже если сейчас все четверо признаются, что они гости из будущего и расскажут Вирену, как его и других офицеров в революцию казнили матросы...
        - Я вас понял, - выдавил из себя Роберт Николаевич.
        - Надеюсь, мне не придется более начинать этот разговор, - Илья поднялся, намереваясь покинуть салон. - К концу месяца ожидаю положительной динамики. То, что вы можете сделать уже сегодня - вы от меня услышали.
        Попрощавшись с экипажем, Илья и его спутники покинули борт крейсера.
        - На 'Победу', - приказал командующий.
        Истребитель резво понесся по ночной акватории Порт-Артура, держа курс на названный броненосец.
        - Думаешь, дойдет до него? - Поинтересовался Вервольф у Марномакса.
        - Если и да, то не сразу. Слишком уж он любит, когда его боятся.
        - В нашей истории, с ним только в революцию расправились, - заметил Вельхеор.
        - А у нас - могут и сейчас паяльник в зад засунуть, - изрек Гарик.
        * * *
        Осмотр эскадры закончился на 'Петропавловске'.
        Новый командующий направлялся на встречу со старым командующим. Несмотря на то, что весь штаб попаданцев было приказано разместить временно на 'Победе', Вервольф настоял на сопровождении Ильи на встрече со Старком.
        - А то еще, не дай бог, адмиралу фитиль пропишешь, - отшутился он.
        На самом деле Сергея в большей степени интересовало состояние будущего флагманского броненосца. Того со дня на день начнет свои поползновения в сторону Артура. И пока что 'Петропавловск' - единственный из пяти имеющихся в наличии броненосцев, которые могли исполнять обязанности флагманского корабля.
        А раз так - следует продумать, как бы побыстрее освободить корабль от ненужного хлама, который в бою может стать печальным.
        Старк принял их в адмиральском салоне, с ходу предложив чай с ромом. Несмотря на то, что оба продрогли до костей, Илья отказался от рома, а вот Вервольф отдал дань русской морской традиции.
        - Ну что же, Илья Сергеевич, - в голосе Старка сквозил небольшой налет 'отеческой заботы'. Он словно покровительствовал новому адмиралу, который ему в сыновья годился. И, трудно было не заметить, что Марномакс уже с первых слов начал кипеть. - Какие новости в Петербурге?
        - Так сразу и не расскажешь, - прищурившись ответил Илья, глотнув чаю с лимоном. - Через чур много событий.
        - Доходили до нас слухи об арестах многих высокопоставленных чинов, - многозначительно произнес Оскар Викторович. Но, не дождавшись от своих собеседников реакции, он решил задать вопрос прямо.
        - На меня в Петербурге всю вину возлагают за произошедшее?
        - Вы о неудачном начале войны? - Илья попросил еще чаю. - Вынужден сказать, что да. Но, от себя добавлю, что и я и мой Корпус в первую очередь доказывали государю-императору, что вашей вины здесь мало. Но, боюсь за безынициативное командование, придется все же ответить по всей строгости.
        - В чем же тут моя вина? - Воздел очи к потолку Старк. - Наместник полностью устранил меня от командования эскадрой! Я неоднократно писал записки о том, что он по факту подменяет мое командование, но, они, очевидно, не дошли до адресата.
        - Но, я надеюсь, у вас остались копии? - Вступил в разговор Вервольф. Он прекрасно понимал, что противостояние между Ильей и наместником неизбежно. Одно то, что новый командующий не принял приглашение прибыть пред светлые очи уже попахивало скандалом.
        - Не уверен, стоит посмотреть... - Заюлил Старк. Хотя, такие документы, а именно - рецензии наместника на рапортах командующего эскадрой, у него были. И, обладая ими, можно было осадить наместника сразу же.
        - Оскар Викторович, - Я одернул китель. - Допустим, что такие документы есть. И, предположим, что есть целая структура, приближенная к государю, которая может эти документы использовать в вашу защиту. Скажите, вы согласились бы сотрудничать с такой структурой?
        Командующий эскадрой быстро-быстро заморгал. Вервольф мысленно поаплодировал своему начальнику. Предложить Старку покровительство и защиту Корпуса в обмен на записи, изобличающие наместника... Решительно, адмирале решил играть по крупному.
        - Я... не знаю... быть может...
        - В таком случае, дорогой Оскар Викторович, - Илья обворожительно улыбнулся. - Если, такие документы найдутся, не сочли бы вы за труд отвезти их в Елагинский дворец моему заместителю по Корпусу особых советников? В случае, если вы согласитесь, я дам вам рекомендательное письмо. И обещаю, что вы ничуть не пожалеете.
        * * *
        Совещание артурской группы началось далеко за полночь.
        Как только с полуночным перекусом было покончено, собравшиеся приступили к делам.
        Товарищи по исправлению истории уже распределили собственные направления работы. Капер, взял под опеку ремонт, переоборудование и модернизацию кораблей, Гарик вплотную сел за написание руководств по первой медицинской помощи (как оказалось - такому в императорском флоте и армии не учили), а так же - по организации развед-диверсионных групп. Вельхеор корптел над разработкой противопехотных мин и оборонительных сооружений.
        - Вот что мы имеем по кораблям, - Капер выложил на стол свои пометки. - Меньше всего повреждена 'Паллада'. Ее мы введем в строй меньше чем за месяц - к десятым числам марта уже из дока выйдет.
        - Притормози коней, - Вервольф вмешался. - 'Палладу' и 'Диану' нам придется модернизировать, прежде чем в море выпускать. А это может скорректировать сроки введения кораблей в строй.
        - Согласен, - кивнул Илья. - Тем более, что мы с 'Паллады' снимем орудия в 75 мм для перевооружения эсминцев.
        - Что верно, то верно, - согласился Капер. - Имеем, двадцать семь истребителей, каждому из которых нужно по одному 75 мм орудию - иначе их японские 'коллеги' просто заклюют. Снимаем с них всю мелочь вроде 47-мм 'пукалок' Гочкиса и добавляем на корму одну 75-мм Канэ. Получаем эсминец, с двумя 75-мм орудиями, да парочкой пулеметов. Надо еще посмотреть по лишнему весу - глядишь после таких переделок выиграем для них полузла-узел хода. Но, это так, прикидка на глазок.
        - Сколько малокалиберных орудий получим в остатке? - Спросил командующий. Вооружившись карандашом и бумагой, он вел подсчеты.
        - Давай прикинем. Двенадцать 'Соколов', по три 47-мм пушконки на каждом. Это уже тридцать шесть. В ту же степь идет и один типа 'Сом' - еще три орудия. Четыре 'Кита' по 5 орудий - еще двадцать прибавляй. 'Форелей' - пять штук по пять пушек. Промежуточное итого: - восемьдесят четыре. Добавьте десять малокалиберок с 'Бурного' и 'Бойкого'. И в качестве вишенки на торте - шесть 47-мм пушек с 'Лейтенанта Буракова'. Получаем, что с одних только миноносцев имеем сотню малокалиберных орудий.
        Вельхеор присвистнул. И было от чего. В Артуре на сухопутном фронте сейчас стояло чуть ли не вдвое меньше.
        - Не забывайте, что некоторые миноносцы еще не собрали, - предупредил Вервольф. - Если память не подводит - три миноносца еще в эллинге, на сборке.
        - Значит, меньше работы по переделке будет, - решил Илья. - Завтра же распорядись Володь, чтобы начали переоснащать все без исключения миноносцы. Мелочевку снимайте, ставьте еще одно в 75-мм. Особо много времени это занять не должно. 'Палладу' пока придется и вовсе разоружить на вспомогательный калибр - иначе нам просто не от куда брать орудия.
        - Илья, ты забываешь, что на 'Палладе' всего двадцать четыре орудия нужного нам типа, - напомнил Вервольф. Была у адмирала одна слабость - он хреново знал матчасть. Что, впрочем, не мешало ему строить наполеоновские планы.
        - Да? Ну, блин, значит с 'Дианы' снимем...
        - Так, стоп, отставить вакханалию и грабеж! У нас вообще-то есть вспомогательный крейсер, точнее был - его уже разоружили, превратив обратно в пароход - счастливый обладатель шести орудий калибром в 120-мм и такого же количества орудий в 75-мм.
        - Это ж прямо волшебно! - Воскликнул Илья. - И миноносцы все оснастим, и запас останется!
        - Есть предложение более интересное, - нахмурился Вервольф. - Имеем в наличии - две 'богини' с сорока восьмью орудиями в 75 мм на обе. Есть еще снятые с 'Ангары' шесть пушек аналогичного калибра и шесть 120-миллиметровок. По 'богиням' я бы посоветовал довооружить их двумя, а еще лучше - четырьмя орудиями калибра 152 мм. Оставим на них по десять 75-мм пушек в качестве противоминного калибра.
        - Получаем двадцать четыре свободные пушки в 75-мм, - прикинул Павел.
        - И шесть с 'Ангары', - напомнил Капер.
        -Не забывайте про шесть 120-мм пушки, - подняв палец вверх изрек Гарик. - Неплохая, вещь, вообще-то.
        - Их можно по паре поставить на 'Новик' и 'Боярин', - предложил Капер. - А две оставить на случай ремонта.
        - Так...- Заключил Илья. - Двадцать семь пушек калибром 75-мм и три в запасе.
        - Двадцать шесть и четыре соответственно, - поправил Вервольф. - Хотя, как по мне - так эти четыре противоминки нужно оставить на 'богинях'. Вкупе с дополнительными шестидюймовками, получим вооружение, соответствующее 'Аскольду' или 'Боярину' - двенадцать орудий калибром в шесть дюймов и двенадцать в 75-мм. На 'Буракова' сложно воткнуть хотя бы одну 75-мм пушку - водоизмещение не ахти. Ровно, как и на 'Соколах', кстати. Нельзя ставить наобум орудия - перегрузим корабли, и получим тихоходные миноносцы.
        - Проверим на практике, - подвел итоги Илья. - Срок на переоборудование эсминцев - неделя, не считая тех, что в достройке. 'Новика' и 'Боярина' переоборудовать в первую очередь - пока они лучшие истребители вражеских миноносцев, какие у нас есть. По дополнительным шестидюймовкам для 'Дианы' и 'Паллады' - запрошу Малкольма, пусть высылают.
        - Ну, раз с грабежом и вакханалией покончили, я продолжу, - Капер отложил в сторону записи по 'Палладе'. - Наиболее реально в первую очередь введение в строй 'Цесаревича'. Несмотря на большой объем повреждений и то, что кессон долго мастерили, уже завтра сможем осушить подбашенный отсек. Придется еще водолазов подключить, чтобы частично понизить уровень воды в рулевом отделении. Куча проблем из-за этой гребанной конфигурации борта. Не могли что ли французы не изловчаться, и не тра..ть мозги с этими изгибами? Сделали, понимаешь, неваляшку в виде броненосца.
        - Короче, Склифосовский! - Гарик с усмешкой прервал товарища.
        - Ну, а что короче? Вчера корабль чуть 'Аскольда' с 'Новиком' не приложил. Кессон уплотнять нужно - пропускает. И, скорее надо воду откачивать и от мусора вычищать затопленные помещения. Иначе, накроется тазом электрический привод руля - это вам не механика. Тут все тоньше.
        - Сколько нужно времени? - Нетерпеливо спросил Илья.
        - Да к апрелю я тебе его введу в строй, Илюх, не ссы! - Пробасил Капер. - Дал им несколько советов. Как только осушим отсеки, сразу же рваные края начнем срезать. Электрикой сам займусь, надеюсь, не обречена еще. Но, сомнения меня берут за то, что спасем привод.
        - Капер, поторопись, - мягко попросил Илья. - Мне броненосцы как воздух нужны. С одними 'Пересветами' и 'Петропавловсками' я особо не навоюю.
        - Слушая, я не волшебник! - Огрызнулся, Капер. - И так пообещал рабочим за сверхурочные двойные оклады. Это мы с вами сейчас спать пойдем, а они - въе..вать будут до самого утра. По пояс в ледяной воде!
        - Друг, остынь, ты чего? - Вервольф примирительно положил руку на плечо товарища.
        - Чего? Вы знаете, кто спас этот кусок французского г... кораблестроения, от переворачивания? Нет, не знаете! А я вам скажу! Трюмный механик Фёдоров! А ему хоть слово благодарности сказали? Человек сутками не спит! Я сегодня побывал на броненосце! Голодный, не выспавшийся и еле держащийся на ногах человек, а не трюмный механик! А ему даже спасибо никто не сказал, кроме собственного экипажа.
        - Скажут, - тихо пообещал Илья. - Я не знал, Капер. Подготовь представления кого наградить. За спасение корабля - отдельно. По факту введения в строй - будут еще и медали, и ордена, и денежные премии. Так что, не кати бочку раньше времени.
        - Угу, - набычился Капер. - Тебе бы не по столовым шляться, а туда спуститься, по грудь в воде в потемках попробовать покомандовать.
        - Так, друзья, хватит собачиться! - Вельхеор примирительно поднял руки вверх. - Общее дело делаем. От того, что мы ругаемся - враг готовит новые гадости.
        - Поддерживаю, - присоединился Вервольф.
        - Мир? - Илья протянул руку Каперу.
        - Да мир, конечно, якорь вам в шею, - Капер медвежьей хваткой хрустнул ладонью адмирала. - Просто обидно становится за рабочий люд...
        - Все, проехали, - Вервольф хлопнул в ладони. - Никто не будет обижен. Что с 'Ретвизаном'?
        Капер не глядя даже в записи долго и витиевато выматерился.
        - А на литературном русском? - Попросил Гарик. - Я тоже так могу, может даже получше.
        - Да эти бакланы, которые зовутся корабельными инженерами тыкаются из одной перипетии в другую. Объясняю им - надо снять часть плит с носа, демонтировать орудия, чтобы разгрузить нос. Они мне - нет, мы придумали и спланировали кессон, этого достаточно. А то, что их кессон течет, как решето - им все равно. Решили его мешками с опилками герметизировать, деятели, мать их. Короче, поругался я с ними крепко.
        - Познавательно, - заметил Илья. - А что насчет ремонта?
        - А я и говорю - прикажите этим чудакам разгрузить нос. Время же теряем. Ну не получится только при помощи кессона откачать корабль!
        - Хорошо, я тебя понял, - Илья записал в блокноте ключевые моменты. - Демонтировать орудия, часть носовых бронеплит...
        - Ага. И, новый кессон уже нужно сооружать, - докончил Капер. - Тот, что сейчас - это баловство. Протекает жутко. Если мы хотим, чтобы пробоина была заделана полностью - то надо от этого рукоблудства отказываться.
        - Понял, - Илья дополнил свои записи дополнительными пометками. - Завтра распоряжусь.
        - Только, вот еще что, Илья, - Вервольф взял слово. - Как только введем 'Ретвизан' в гавань - первым же делом придется вернуть на него орудия.
        - Понял. - Адмирал с трудом подавил зевоту. - А теперь господа - идите-ка вы все спать. А то этот день был излишне полон на события.
        Попрощавшись с товарищами, молодой адмирал уснул мертвецким сном.
        Глава 2. Вервольф
        Наньшаньское нагорье. 16.02.1904г.
        Копыта лошадей подминали пожухлую прошлогоднюю траву и оставляли следы в неглубоком снегу. Целая вереница всадников поднималась от маленькой станции Циньчжоу на горбатую, изрезанную оврагами и балками гору. Наньшань - Южная гора. Гор с подобным названием в Китае было много. Но эту гору, именно эту - мир запомнит надолго. А уж японцы - и подавно. Это Вервольф пообещал самому себе ещё вчера на совещании 'штаба попаданцев' - как фамильярно окрестил их группу Капер.
        С самого утра, Порт-Артур захлестнула волна неумолимого действия.
        Портовые баржи и катера оккупировали 'Ретвизан'. Под командованием Капера и Кутейникова начался хаос разгрузки корабля. В первую очередь демонтировались малокалиберные орудия, которые на берегу уже ждали и отправляли на склады в Дальний.
        На горизонте с самого утра маячили крейсера противника, но из-за плохой погоды - несколько раз начиналась метель - опознать, кто это был не получилось. На всякий случай, в ближний дозор отправили 'Бобра' и 'Гиляка'. Приданный им 'Лейтенант Бураков', которому пока не грозила модернизация, подобно лихому морскому зверю метался от выхода из Артура до бухты Белого Волка. Но, далекий противник на провокацию не поддался. Впрочем, это было, по мнению Вервольфа только благом - авральное 'разоружение' флота от малокалиберной артиллерии не давало шансов на своевременный и качественный отпор противнику.
        Приближаясь к цели, Сергей окинул взглядом будущий рубеж обороны.
        Массив глины и камня высотой в 55 саженей возвышался в самом центре Циньчжоусского перешейка. Полоска суши шириной менее четырех верст между водами двух заливов - Циньчжоусского и Хунуэза - это единственный путь из Маньчжурии на Квантун. И Наншань высился в самом центре этого перешейка, оставляя по сторонам от себя узкие полоски суши шириной в версту, зажатые между склоном горы и мелководными заливами. Причем, с обеих сторон Южной горы на этих полосках высились холмы, позволявшие устроить на них дополнительные опорные пункты обороны.
        Группа всадников уже поднялась на вершину нагорья, и Вервольф спрыгнул на землю. Жалко было лошадку, которой пришлось поднимать на себе его почти двухметровую тушу в 115кг живого веса на вершину хоть и пологой, но всё же горы...
        Как всегда, по старой привычке, поднявшись на гору, он глубоко втянул в себя свежий, хоть и не очень холодный, но влажный из-за близости моря, зимний воздух и огляделся вокруг.
        Прямо на север от Наньшаня, меньше, чем в паре верст от её подножия, лежал небольшой китайский городок Циньчжоу, или, как называли его многие русские - Кинжоу. Что поделать - за годы владения Порт-Артуром и окрестностями, господа 'арендаторы' не потрудились даже поверхностно вникнуть в культуру народа, бок о бок с которым им приходилось жить. Ну, и на что надеются эти олухи?
        Город имел квадратные в плане очертания и был обнесен стеной. Неплохая защита от банд грабителей-хунхузов, но совершенно несерьезная - от регулярных частей японской армии, вооруженных не только стрелковым оружием, но и полевой артиллерией. Железная дорога проходила юго-восточнее города, поэтому небольшая станция Циньчжоу, от которой они начали свой подъем на Южную гору, ничего общего с этим китайским городком, кроме названия, не имела...
        Прямо на юг от Наньшаня располагалась ещё одна небольшая станция - Тафашин. У подножия Южной горы со всех сторон в долине были разбросаны небольшие китайские деревушки с чудными названиями, которые без карты и не вспомнишь (но нужно будет обязательно заучить самому, да и хотя бы командиров полков заставить тоже сделать, иначе в боевой обстановке никак не получится оперативно складывать в мозгу картинку происходящего), а кроме деревушек по всем направлениям виднелись импани - старые китайские укрепления в виде квадрата из глинобитных стен с башенками по углам. Степень их сохранности была различной, но боевая ценность практически одинаковой, т.е. - нулевая. Как известно - против лома нет приема. А против снаряда глина совсем не противник.
        А ещё... ещё были современные русские укрепления. Правда, местами недостроенные, местами только обозначенные общими контурами. Вервольф, конечно, погорячился, назвав их в своих мыслях 'современными'. Ибо из 'современного' в них было только время возведения. А так - классические конструкции времен Крымской войны - люнеты, редуты, брустверы. И мечта каждого, кто желает пасть за Отчизну в первом же бою - открытые артиллерийские батареи...
        Сергей с горечью подумал о ротозействе и косности, которая преследовала российскую армию и флот. Ну, умели же стрелять с закрытых позиций еще в Крымскую, что мешало дальше этот метод разрабатывать? Почему, для каждого серьезного нововведения русским нужно заплатить огромную кровавую цену?
        К сожалению, нельзя просто взять и выдать на блюдечке готовую информацию о том, как нужно делать. Нужно еще объяснить 'почему' и 'зачем'. И разжевать каждому генералу и адмиралу, почему стоит беречь жизни солдатиков и матросиков, а не относиться к ним, как к пушечному мясу.
        Его многочисленные спутники уже тоже спешились, поглядывая на этого выскочку-советника, прибывшего вчера из Питера и потащившего их с собой на эту гору в грязь строительных и инженерных работ - кто с интересом, кто с некоторой надменностью, а кто - и с плохо скрываемой неприязнью...
        Последнее особо проявилось на утреннем 'совещании' руководителей сухопутного и морского командования Порт-Артура. И, с утра этого дня каждый в крепости и на эскадре понял, что время лебезить и заигрывать с судьбой прошло.
        * * *
        Рано утром получив письмо просьбу-ультиматум явиться пред светлые очи наместника и проявить уважение к персоне, назначенной сюда самим Императором, Илья витиевато высказался, выразив озадаченность действиями Алексеева, от которых попахивало 'бабской истерикой'. Бросив через плечо 'Чем меньше член, тем больше пафоса', адмирал уведомил Вервольфа о предстоящей встрече в доме у наместника.
        Через час они прибыли по адресу.
        Их встретили так, словно заманили в ловушку.
        Здесь присутствовал сам наместник, весь его штаб - Вервольф безошибочно определил Витгефта, флегматично взирающего на всех, контр-адмиралы Ухтомский, Лощинский, а так же - сухопутные 'главари поражения' - Стессель, Фок... Радовало только наличие генералов Кондратенко и Белого - эти двое являлись самыми адекватными из присутствующих.
        - Доброе утро, господа, рад вас, - тут Илья коротко кивнул, встретившись глазами с младшим флагманом эскадры, а так же с двумя последними генералами, - видеть. Благодарю, за приглашение на столь высокое собрание.
        - Илья Сергеевич, - наместник проигнорировал приветствие, что указывало на то, что он в крайней степени раздражен и намерен поставить адмирала-мальчишку на место. - Быть может в силу своего возраста или воодушевления, которое вам дали назначение на столь высокий пост, вы позабыли правила приличия, а так же морские законы, предписывающие вам сразу же по прибытию на место назначение нанести как минимум визит вежливости вашему непосредственному командиру?
        - Ничуть, - Илья жестом указал Сергею на пустые стулья напротив собравшихся. - Но, раз уж вам так захотелось 'пропесочить' меня на глазах моих подчиненных, не буду вам перечить. Если не возражаете, я пока займусь чтением докладов о состоянии дел на эскадре, ибо без моего участия вам будет легче 'перемывать мне косточки'.
        - Возмутительная наглость, молодой человек! - Взвизгнул Фок. - Как вы смеете так разговаривать с господином наместником?
        - Полноте вам, господа! - Генерал-майор Белый, начальник крепостной артиллерии вступился за молодого адмирала. - Что ж вы сразу с порога...
        - Согласен! - Насупился Кондратенко. - Молодо-зелено, не раз ошибки сами допускали и от уставов отступали. Ведь не пьянствовал, а делом занимался! Да и мы собрались не в воспитательных целях, а на военное совещание!
        - Дорогие Василий Федорович, Роман Исидорович. - с улыбкой произнес Илья. - Покорно благодарен вам за добрые слова в мою защиту, однако, должен заметить, что цель этого собрания несколько отличается от той, которую вам сообщили.
        Прежде чем наместник, бардовый от гнева, смог возразить, Илья, расстегнув китель, принялся разгуливать по залу.
        - Господа. Как вам известно - до момента назначения меня на должность командующего Тихоокеанским флотом и Корпуса особых советников, обо мне, ровно, как и о моих коллегах не было ничего известно. Понятное дело, что подобное не может не вызывать вопросов. Отвечу вам коротко. Его величество назначил меня на эту должность. И дал мне все нити управления обороной восточных рубежей страны, как раз в виду того, что я обладаю информацией и познаниями, которые могут гарантировать победу в этой войне.
        - Будьте добры, избавьте нас от этого представления, - прошипел Стессель. Однако, на лице Кондратенко, Белого, Витгефта, Лощинского и Ухтомского Вервольф заметил недюжий интерес. Да что там - затаив дыхание сам наместник наблюдал за Ильей. Лишь Фок в излюбленной манере демонстрировал полное пренебрежение к реалиям, пробурчав что-то вроде 'Долго веревочке виться...'
        - Как пожелаете, Анатолий Михайлович, - Илья резко повернулся на пятках и вернулся к своему креслу, возле которого стоял неприметный кожаный портфель.
        - Видит бог, но я не хотел пускать этот документ в дело, - Илья вынул наружу запечатанный конверт. - Господа, прошу засвидетельствовать, что конверт не вскрыт, запечатан личной печатью государя. Роман Исидорович, Василий Федорович, Вильгельм Карлович, Павел Петрович, Михаил Федорович, вы подтверждаете, что конверт не вскрывался и не имеет повреждений?
        Наиболее здравомыслящая часть этого собрания подтвердила целостность конверта.
        - Тогда, я при вашем присутствии вскрою этот конверт и зачитаю его содержимое, - оскал, который прорезал лицо молодого адмирала, нельзя было назвать улыбкой. Вервольфа аж передернуло от того выражения лица, какое было у Ильи, пока он читал приказ Императора. С таким удовольствием травят гадов, которые годами мешают нормально жить, подтачивая целостность дома. И, надо признать, сейчас Илья раздавил самую большую гадину.
        Прослушав информацию, наместник потребовал бумагу на личное прочтение. Окруженный Фоком и Стесселем, он молча изучал документ. Остальные же старшие офицеры поверили Илье на слово.
        - Поскольку я в одном лице являюсь командующим Тихоокеанским флотом, портами и крепостями империи на Дальнем Востоке, а так же всеми сухопутными силами, действующими против Японии, то, по воле Его величества, не подотчетен и не подвластен никому из здесь присутствующих, - слова прозвучали как приговор. В общем-то, ошарашенный текстом приказа, Вервольф не мог смотреть на своего 'адмирале' иначе как на судью и палача в одном лице. Неведомо, какими пряниками Илья задобрил императора, раз тот вручил в его руки полномочия Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами, действующими против Японии. Такой должностью обладал лишь Куропаткин, но, того это до добра не довело.
        - За сим, Анатолия Михайловича и Александра Викторовича прошу сдать все дела по крепости Роману Исидоровичу, который с этого момента является комендантом крепости Порт-Артур, - Побелевший от злости Стессель - явление похлеще взорванного броненосца японцев!
        Фок сидел в полной растерянности. Герой последней русско-турецкой, он явно не рассчитывал, что его могут снять через голову Стесселя, с которым он приятельствовал. А уж снять 'Анатоле' - это дело совсем уж немыслимое. За ним же такие силы стоят в Петербурге!
        Сбивчиво поблагодарив Модуса, Кондратенко молча наблюдал, как Белый тоже получает 'плюшки' от нового начальника.
        - Василий Федорович, - Бумага о полномочиях вновь вернулась в руки Модуса и исчезла во внутреннем кармане кителя. - Не смею лишать вас поста начальника крепостной артиллерии. Лишь заверю вас, что флот в ближайшее время передаст в ваше распоряжение большое количество малокалиберных орудий и боеприпасов.
        - Вы планируете разоружить корабли? - Вспыхнул наместник. - Но, это же измена, предательство!
        - Измена и предательство - планировать выход в море и накануне войны оставить эскадру на внешнем рейде без противоминных сетей! - Огрызнулся Илья. - Предательство - держать флот в порту, не имеющим ремонтных мощностей! А про отсутствие второго комплекта снарядов, дубовость нынешних снарядов, ровно как и необученность комендоров стрельбе на дальние дистанции, что активно применяет наш противник - вот это предательство! И вам придется ответить за повреждение двух лучших броненосцев флота перед государем! Ровно, как и вам, Анатолий Михайлович и Александр Викторович, за бездарное руководство крепостью и вверенными вам солдатами.
        Наместник был красен как рак. Вервольф молчал большую часть времени, наблюдая за реакцией собравшихся. Наместник, Фок, Стессель прибывали в бессильной злобе. Их сейчас не только отстранили от дел, но и отчитали как мальчишек. И кто? Какой-то недомерок, по недоразумению получивший двух орлов на плечи?
        - Надеюсь, никто из здесь присутствующих не будет в претензии, что я покину это совещание. Павел Петрович, Михаил Федорович, ожидаю вас через два часа на 'Петропавловске'. Роман Исидорович, Василий Федорович, позвольте представить вам начальника отдела моего штаба по сухопутным вопросам - контр-адмирал Вервольф, мой заместитель по Корпусу особых Советников. И, у него для вас есть несколько предложений...
        * * *
        - Итак, Роман Исидорович, вот в этом месте мы и должны устроить новые Фермопиллы, - советник обратился к человеку в генеральском мундире, с аккуратной бородой и шикарными усами, следившему за ним внимательным взглядом своих пристально-пронзительных светлых глаз. - Уж извините за прямолинейность, и как бы это не дико и, может быть, даже обидно для наших инженеров ни прозвучало, но все эти укрепления - это просто бутафория.
        Стоящий рядом полковник Григоренко, начальник инженеров Артура, хотел что-то возразить, но Кондратенко жестом остановил его. С момента знакомства на сегодняшнем совещании генерал не разочаровался в новом начальстве. Услышав о том, сколько орудий передаст флот (ну и пусть, что малокалиберных) в его ведомство, Белый едва ли не на руках начал носить нового адмирала. В купе с разведывательной информацией о готовящейся высадке японцев, усиление артиллерийской части гарнизона было весьма и весьма своевременно.
        Сам же Кондратенко, пока еще не свыкшийся с ролью коменданта крепости, а по сути - еще и действующего начальника обороны полуострова, избрал позицию заинтересованного наблюдателя. Новый советник из штаба командующего флотом даже в мимолетном разговоре успел заинтриговать генерала.
        - Не обижайтесь, господин инженер-полковник - обратился Вервольф к Григоренко, - но прошу Вас, дослушайте меня до конца, а потом гневайтесь и ругайтесь, коль Вам будет так угодно. Все эти укрепления, хоть и построены по всем существующим положениям и наставлениям, уже давно устарели. Во времена обороны Севастополя, да, пожалуй, и во времена Турецкой войны, им бы цены не было, но сейчас подобное расположение войск и артиллерии приведет лишь к огромным потерям и в людях, и в орудиях. Поверьте мне, японцы выбьют ваши пушки, стоящие на открытых позициях, максимум - за час. Их батареи, стоящие на холмах у подножия горы Самсон, - Рука Вервольфа указала на массивную горную гряду, заслонившую собой весь северо-восточный горизонт, - разделаются с нашей артиллерией очень быстро. А потом - просто расстреляют пехоту, стоящую за брустверами, шрапнелью. Позиции наши не замаскированы, многие укрепления прекрасно видны на фоне неба, когда смотришь на них из долины, я это заметил ещё снизу, пока мы с вами стояли на перроне и ждали лошадей. К тому же, нужно принимать во внимание ещё одно обстоятельство - поскольку
мы пока не имеем господства на море, то артиллерийскую поддержку с кораблей мы можем организовать только из залива Хунуэза. Он мелководный, и на время отлива нашим кораблям придется отходить... Залив Циньчжоу нашим флотом пока не контролируется, и я не уверен, что будет контролироваться к моменту японской атаки. Значит, нужно быть готовым к обработке наших позиций японской корабельной артиллерией. Конечно, мы постараемся там набросать мин, да и сам залив тоже мелководный, поэтому близко к берегу они не подойдут, но всё равно, наш левый фланг они способны очень здорово потрепать. А береговых батарей с дальнобойными пушками, чтобы их отпугнуть и заставить прекратить обстрел, у нас с этой стороны позиции вообще нет. Даже старых китайских нет...
        Инженер-полковник, минуту до этого собиравшийся разразиться гневной тирадой в адрес выскочки, теперь слушал его с интересом. Советник продолжал:
        - Эта позиция имеет очень много сильных сторон, позволяющих успешно проводить её оборону. Но имеет и слабость. Её конфигурация позволяет противнику осуществлять артиллерийский обстрел укреплений одновременно с трёх направлений. Поэтому, очень важно будет правильно спланировать и организовать контрбатарейную борьбу. Для этого нужно будет разместить батареи дальнобойных орудий на закрытых позициях так, чтобы японцы как можно дольше не могли засечь их местоположение и продумать расположение корректировщиков стрельбы и их связь со своими батареями. А теперь - самое главное. Мы обратим недостаток этой позиции в преимущество. Её конфигурация позволяет создать замечательную систему обороны с использованием ДОТов и ДЗОТов фланкирующего огня...
        - Простите, с использованием чего??? - спросил подполковник Науменко, опередив аналогичный вопрос из уст Кондратенко и Григоренко. Этот подполковник Генерального Штаба, бывший у Кондратенко начальником штаба, служил прекрасным дополнением своего командира. Пристальный взгляд его умных, серьезных глаз, проникал, как казалось Вервольфу, намного дальше вглубь того, на чем он останавливал свой взор, словно стараясь проникнуть в самую суть вещей...
        - Простите, господа,- спохватился 'советник', - Простите, что иногда использую незнакомую вам терминологию. ДОТ - это сокращение от 'долговременная огневая точка'. Это что-то вроде маленького форта. Такой себе закрытый капонир с амбразурами для огня из пушек и пулеметов. ДЗОТ - это 'деревоземляная огневая точка' - маленькое, полностью врытое в землю укрепление из бревен, камней и земли на 1-2 пулемета или малокалиберную пушку. Если в общих чертах, то выглядят эти укрепления примерно так...
        Он достал из внутреннего кармана карандаш и карманную книжку с отрывными листами и принялся чертить схемы укреплений, схемы взаимного перекрытия секторов обстрела, схемы расположения окопов, проволочных заграждений, артиллерийских позиций... Начались жаркие споры по существу возникавших вопросов о стойкости и эффективности этих новых, таких непривычных укреплений, зарытых в землю по самое 'не могу'.
        Хоть инженеры и принимали правоту Вервольфа в плане того, что необходимо обезопасить свои войска от артиллерии противника, в одночасье отойти от типичных представлений ведения войны, они не могли. Ну, не позволяет этого русский менталитет, хоть ты тресни! Поэтому, многие аргументы против строительства подобного рода оборонительных сооружений исходили с позиции 'Баба-яга против'.
        Затем начались споры уже над картой Наньшаня и перешейка - как и где располагать передовую линию обороны, сколько должно быть основных линий - две или три, стоит ли сооружать дополнительные опорные пункты на высотах у Южной горы, а если стоит, то как именно, где должны стоять орудия для контрбатарейной борьбы...
        Вервольф пока не посвящал Кондратенко и его штаб во все тонкости своего плана противодействия японцам. Вернее сказать - все, что касалось оборудования Циньчжоуских позиций, он рассказал все как есть, ничего не утаив. Но, русско-японская война славилась именно тем, что японские лазутчики едва ли не пешком ходили по Порт-Артуру, высматривая и выясняя секреты русских позиций. Поэтому, ряд неожиданностей приходилось держать в уме. Конечно, на вечерней планерке, он собирался все рассказать Илье, чтобы командующий был в курсе. Но, пока, в город не прибудет обещанная контрразведка, пока не передушат японских соглядатаев - победоносные планы 'в чистовике' должны быть доверены только надежным людям.
        - Но, позвольте полюбопытствовать, господин советник, - из раздумья Вервольфа вывел голос Науменко. - Но, где же мы найдем такое количество пулеметов? По самым скромным прикидкам - их нужно не меньше полутора сотен, а такого количества в Артуре просто нет!
        - Ошибаетесь, господа! - Улыбнулся Сергей. - Пулеметы в Артуре есть. И боезапас к ним. Вот только станки надо будет слегка подправить, чтобы приспособить снятые с броненосцев пулеметы.
        - Вы считаете, что флот поделится с нами и пулеметами? - Изумился Кондратенко. - Они и без того сняли со своих кораблей столько артиллерии, а теперь еще и это...
        - Роман Исидорович, не волнуйтесь! Вопросы демонтажа пулеметов и малокалиберной артиллерии обговорены с вице-адмиралом Модусом и его согласие на это есть. Вопрос теперь только стоит во времени их доставки в Дальний...
        - Простите, господин советник, - Григоренко недоуменно посмотрел на контр-адмирала. - Вы планируете превратить гражданский порт в военную базу?
        - А вы считаете, что мы должны сосредоточить войска в Артуре, а город отдать японцам? - Улыбнувшись, чтобы показать, что шутит, ответил Вервольф. - Господа. Корпус задолго до нашего появления здесь пришел к выводу, что дальше этих позиций, - он руками указал на перешеек, - японца пускать нельзя. Они превосходят нас численно, а так же - по качеству подготовки. Взять хотя бы их форму - темно зеленого цвета. Их солдата ведь не увидишь в густых зарослях гаоляна. А наши чудо-богатыри? В белой форме! Да их за версту видать невооруженным глазом! Роман Исидорович, голубчик, не обессудьте, но буду вынужден вас просить в приказном порядке обязать армию перекраситься. Это процентов на тридцать снизит наши предполагаемые потери.
        - В ваших словах есть здравое зерно, - отметил Кондратенко. - Удивляюсь только, как это никто не додумался до этого раньше. Да и я тоже, хорош...
        - Полноте вам! - Засмеялся Вервольф. - Так мыслит любой генерал в России. Благо, Корпус имеет множество обобщенной информации из мировой практики и личных наработок, которая поможет в кратчайшие сроки нейтрализовать наши промахи в строевой и боевой подготовке. Так, например, один из моих коллег, военный советник Гарик, готовит для передачи в части письменные заметки об оказании первой помощи на поле боя.
        - Чтобы солдат солдата оперировал? - В суеверном страхе Григоренко даже перекрестился.
        - Да что вы, конечно же нет! Но, знать, как перевязать кровоточащую рану товарищу по окопу, солдат обязан. Иначе, у нас от любого осколочного ранения солдаты на передовой погибнут.
        - Что ж, справедливо, - промолвил Кондратенко.
        Вервольф внутренне ликовал.
        Да, он не стал рассказывать, что несколько сотен ручных пулеметов системы Мадсена двигаются в сторону Порт-Артура. Промолчал он и об обещанных подкреплениях. Пока не время...
        - Ну, раз мы уже решили теоретические вопросы, предлагаю перейти к осмотру предполагаемых позиций что называется - в натуре.
        Спустя пару минут вся эта пестрая делегация в окружении казачьей охраны уже передвигалась по горбатой спине Наньшаня, что-то рисуя и черкая на карте, споря и отстаивая свои точки зрения.
        - Огонь с трех сторон разрушит первую линию за несколько часов, уверяю вас! - Твердил свое Григоренко. - Если они еще и корабли подведут в бухту Циньчжоу...
        - Должен заметить, - Кондратенко приложил к глазам бинокль. - Морячки, нас в обиде оставить не готовятся.
        После этих слов все без исключения посмотрели в сторону бухты слева от перевала.
        На горизонте маячила характерный пятитрубный силуэт 'Аскольда'.
        Заграничной постройки бронепалубник лихо выскочил из-за мыса Инчензы. Флаг командующего сигнализировал о том, что адмирал лично решил почтить присутствием бухту, из которой японские канонерки вели обстрел в их истории.
        'Что ж ты творишь!', - Сергей едва не выматерился, увидев как бронепалубник сбавляет скорость и поворачивает носом в сторону бухты Циньчжоу. Глубокосидящий крейсер - это не баржа, он в акватории этой бухты сядет на мель.
        Но, к счастью, крейсер лишь развернулся на пяточке, причем - весьма грациозно. Застыв на месте, он вывесил на реях флажковый сигнал приветствия.
        - Вице-адмирал лично изучает диспозицию, - улыбнулся Кондратенко. Было видно, что активные действия моряков в противовес их же действиям в период нахождения при власти Старка или наместника, были по душе армейцам.
        - Причем, весьма активно! - Уточнил Науменко.
        - И то верно! - Поддержал Григоренко.
        Неспешно, словно маленькие царьки, в бухту Циньжоу вползали низкобортные канонерки. 'Бобр' под брейд-вымпелом контр-адмирала Лощинского и 'Гиляк', на отдалении от берега, как показалось Вервольфу - около трех-пяти кабельтовых, на малом ходу прошлись из конца в конец по бухтам Инчензы и Циньчжоу, насколько позволяла осадка.
        Недалеко от 'Аскольда' маячили стремительные тени нескольких истребителей, осуществляя дальнее сопровождение.
        'Впрочем', - подумал Вервольф. -'Не удивлюсь, если в Бухте Восьми Кораблей под парами торчит 'Баян' или даже 'Пересвет'.
        На протяжении получаса канонерки бороздили бухты, примыкающее к перешейку. Затем, после флажного сигнала с 'Аскольда', 'Бобр' и 'Гиляк' под охраной миноносцев на полном ходу двинулись назад, в обход мыса Инчензы, вероятно, по направлению к Артуру.
        С борта крейсера спустили паровой катер, который под всеми парами помчался к берегу, с явным намерением привлечь внимание сухопутных наблюдателей. Но, поскольку на катере не было вымпела Марномакса, Вервольф решил, что Илья учтиво предлагает вернуться в крепость морем.
        - Господа, - обратился он к инженерам. - Думаю, это за нами.
        ***
        Казацкий разъезд тронулся в обратный путь сразу же, едва четверо высоких гостей поднялись на борт катера.
        Всю дорогу до крейсера инженеры неспешно шлифовали планы по устройству обороны Циньчжоусского перешейка.
        - Рад, что вы приняли мое приглашение, - Илья встретил их сразу же, едва они вступили на палубу крейсера. - Не мог не предложить вам закончить рекогносцировку с учетом наших собственных наблюдений.
        - Премного благодарны за предложение, Илья Сергеевич, - Кондратенко, отхлебнув из чашки чай с ромом довольно крякнул и раскраснелся. Судя по всему, рома там было больше, чем чаю.
        - Ну, что ж, - Илья указал на разложенные на столе карты. - Показывайте, господа генералы, что вы придумали на этих скалах.
        Перебивая и дополняя друг друга, Кодратенко, Григоренко, Науменко и Вервольф обрисовали Илье предполагаемую линию обороны.
        - Планируется не менее трех линий обороны, - подытожил Вервольф. - Каждая будет насыщена пулеметами, ДОТами и ДЗОТами, а в тылу расположим несколько батарей для подавления артиллерии противника.
        К сожалению, Илья пока тоже не знал всех планов Вервольфа, поэтому с присущей ему учтивостью предложил снять с Золотой горы батарею мортир.
        - Это все хозяйство генерала Белого, поэтому, насчет подходящей артиллерии, стоит поговорить с ним, - рассудил Кондратенко.
        - И то верно, - Илья хлопнул в ладони. - Что ж, исходя из сегодняшней рекогносцировки, скажу вам следующее. Бухта Циньжоу, ровно как и Инчензы, имеют небольшие глубины на большей своей части. В качестве поддержки с моря там могут пройти только 'Бобр' и 'Гиляк', да и то - только в прилив. Вместе с ними пойдут так же несколько миноносцев охранения. На островах Мурисон, Айрон, Риф и мысе Инчензы силами моряков возводятся наблюдательные посты, которые будут наблюдать за морем. В случае, если японцам удастся мимо Ляотешаня провести свои суда - не думаю, что они упустят шанс нанести по нашим позициям фланговый обстрел - нас предупредят заранее и к моменту появления японских кораблей на боевых позициях, мы подведем свои крейсера и перетопим их как котят.
        - А если японский адмирал отправит туда броненосцы? - Возразил Назаренко.
        Илья ухмыльнулся.
        - Особо близко броненосец к бухте он не подведет - это во-первых. Ему потребуется либо репетующий корабль между ним и берегом, либо стрелять наугад - с того расстояния, где может стоять броненосец, весьма плохо видно берег. А уж определить, где свои, а где чужие...
        - Кроме того, - адмирал хитро улыбнулся. - Мы поставим ряд минных заграждений в местах, где наиболее удобно находиться кораблям с большой осадкой. Сегодня, благодаря капитану Грамматчикову, мы такие места определили. Ну, а кроме того, Того никогда не будет рисковать своими броненосными силами. Ведь даже размен всего его броненосного отряда на все мои действующие броненосцы для японцев станет фатальным. Через месяц - самое больше полтора - я введу в строй два своих первоклассных броненосца. И, что противопоставят против них японцы, потеряв свои броненосцы? Броненосные крейсера? Ну уж нет. Отряд адмирала Камимуры сторожит Владивостокский отряд крейсеров. А оставшихся сил японцев не хватит, чтобы потопить остатки моего флота в Артуре. Именно поэтому, Того не решится посылать в бухту Циньчжоу что-то крупнее канонерки или легкого крейсера. 'Аскольд' и 'Баян' прикончат любые легкие силы противника.
        Успокоенные рассуждениями командующего флотом, сухопутное командование перешло к планированию прикрытия правого фланга.
        - Здесь, нас могут обстрелять из бухт Керр и Дипп, поэтому, их было бы целесообразнее заминировать, - подал идею Вервольф.
        Сверившись с картой, Илья согласился.
        - Поручаю это вам, господин советник, - Адмирал пригубил чаю с лимоном. - Возьмите 'Амур', 'Енисей' и надежное прикрытие и сегодняшней же ночью выставите там минные банки. 'Енисей' должен знать, где стоят мины с постановки от двадцать девятого января, поэтому, будьте осторожны - не хватало еще на своих же минах подорваться.
        - Вас понял, господин адмирал.
        - Насчет поддержки перевала... - Илья задумался. - К сожалению, пока что глубины бухты Хэнуэза нам не известны, но как мне кажется, канонерские лодки 'Гремящий' и 'Отважный' вполне могут вам оказать содействие по правому флангу.
        - Вы так рассуждаете, словно знаете точную дату высадки японцев, - пробурчал Григоренко.
        Вервольф посмотрел на Илью. А ведь действительно. Ни слова ни говоря, они стали готовить крепость к обороне, тогда как большая часть командования даже не думали о высадке японцев. Прокол-с, однако.
        - По сведениям, которые имеет Корпус, - Илья нашелся довольно быстро, - японцы планируют высадку на начало апреля. Возможно - начало мая, - поправил он себя, глядя на насмешливый взгляд Вервольфа. - Раньше им не успеть - не те приливы с восточной части полуострова. Если мы правы, то основная база японских сил находится на островах Эллиота. И, единственное место высадки, где они могут не опасаться нашего флота - Бицзыво. Недалеко от своей базы, да и мы, надо признать, побоимся туда соваться - разведка сообщает, что японцы там налаживают мощную систему обороны.
        - Постойте, - вмешался Кондратенко. - Но, раз мы знаем, где будут высаживаться японцы, то почему бы там не разместить несколько этих ваших, господин советник ДОТов и ДЗОТов, да пару батарей и разделать их под орех...
        - Роман Исидорович, - Вервольф указал на карте район предполагаемой высадки. - Здесь довольно открытое место, а значит строить позиции придется прямо на пляже. Либо оттягивать их ближе к железной дороге. Насчет противодействия японской высадке, у нас с господином Модусом есть план.
        Вервольф смочил пересохшее горло чаем (да, рома здесь больше, чем требуют правила приличия) и приступил к пояснениям.
        - К моменту начала высадки, пляж под Бицзыво не оборудован ни причалами, ни понтонами. А значит - японской пехоте придется почти километр - из-за протяженности и мелководья прибрежной полосы пароходы с десантом не смогут подойти близко к берегу - идти по пояс в воде. Сами понимаете - занятие это не из приятных. Вот в это время с берега по ним и ударят несколько скорострельных малокалиберных орудий и пулеметы.
        Господа инженеры сидели и слушали раскрыв рот. Буквально сейчас Вервольф учил их, как следует расставлять тактические ловушки на целую армию. Дело нужное и, что нельзя не отметить, крайне полезное в наше не простое время.
        - Конечно, японцев с моря будет прикрывать несколько кораблей. Поэтому, особо безнаказанно японскую армию расстреливать не получится, - добавил Илья. - По самым смелым прикидками мы планируем уничтожить половину первого эшелона высадки - от 500 до 1000 человек. После чего, нашим охотникам придется отойти, взорвав орудия.
        - Интересно вещаете, господа советники, - Кондратенко задумчиво подергал ус. - Апрель-май, говорите? Постойте! - Генерал словно ото сна отошел. - Так ведь, если мы допустим их высадку - они маршем дойдут до железной дороги и перережут нам сообщение с материком!
        - Действительно, это так, - подтвердил Илья. - С момента высадки японцев, полуострову грозит осада. Но, если Маньчжурской армии удастся отстоять порт Инкоу, то мы сможем наладить подвоз боеприпасов и подкрепления с помощью легких кораблей через бухты Инчензы, Восьми кораблей или еще где на западном побережье.
        - Однако, неплохо продумано на словах, - отметил Григоренко. - Но, ведь на западном побережье нет ни одной оборудованной пристани.
        - А ведь точно! - Подхватил Науменко. - Мы ведь окажемся в положении тех же самых японцев под Бицзыво!
        - Только, в отличие от них, - широко улыбнулся Илья. - У нас есть старые клипера с низкой осадкой. Кстати говоря, - прищурившись, адмирал некоторое время смотрел в иллюминатор. - А вот и они.
        Облюбовав иллюминаторы, собравшиеся смотрели за борт.
        Три парусно-винтовых клипера 'Джигит', 'Разбойник' и 'Забияка' к моменту начала русско-японской войны безнадежно отстали от прогресса. Слишком медлительные, чтобы сбежать, они формально могли бы еще использоваться в качестве крейсеров на коммуникациях противника, однако, в настоящий момент, между клиперами и коммуникациями находился весь японский флот. И не было никаких возможностей протащить три устаревших корабля хотя бы в Японское море.
        Поэтому, Илья придумал им иное назначение.
        Оставляя по правому борту остров Айрон, три парусных красавца кильватерным строем шли курсом на острова Мурчисон. Невооруженным глазом сложно было разглядеть, имеется ли на палубе какой-либо груз, но, Вервольф считал, что просто так Илья бы не отправил три устаревших корабля в одиночное плавание.
        - Ближе к полудню, выведя 'Аскольд', 'Баян' и 'Диану' на рейд, при поддержке 'Новика' и 'Боярина', мы прогнали японских 'собачек' подальше, чтобы они не могли видеть, что мы затеваем, - комментировал Илья. - Пока наши крейсера гонялись за крейсерами адмирала Девы, Артур покинули 'Бобр', 'Гиляк', сменившись на рейде 'Отважным' и 'Гремящим' при поддержке минных крейсеров. Вместе с ними пошли и три наших клипера. Чуть позже, когда Дева уже окончательно ушел, 'Баян' и 'Диана' отправились в порт, а я на 'Аскольде' пошел проверить состояние дел. И, надо вам сказать, что, за к настоящему времени на островах Риф и Айрон уже действуют наши наблюдательные пункты при поддержке нескольких орудий. Сейчас, на очереди монтировать наблюдательную базу на крупнейшем острове Мурисон. Там мы как раз поставим и радио пункт, а так же - оборудуем 'базу подскока' для патрульных кораблей.
        - А что такое 'база подскока'? - Полюбопытствовал Кондратенко.
        - Мобильная база, имеющая небольшие запасы для патрульных кораблей. Тут они смогут переждать бурю, пополнить запасы пресной воды, передать информацию через телеграф в Артур. На Мурисоне мы поставим полноценную батарею из четырех 75-мм орудий, чтобы можно было противодействовать противнику в случае чего. Так же, здесь будут находиться и клипера. В будущем, если железную дорогу действительно перережут, на клипера помимо разведки Ляодунского залива, ляжет еще и конвоирование кораблей с припасами.
        - Просто поразительно, - Кондратенко похлопал в ладони. - Вы время зря даром не теряете!
        - Благодарю за похвалу, господин генерал, - Илья улыбнулся.
        Некоторые аспекты его плана Вервольф бы конечно оспорил. Например, батарея 75 мм орудий на Мурисоне - это как мертвому припарка - только миноносцы погонять. А будет что крупнее - мигом подавят и батарею, и наблюдательный пункт. И, никакие клипера тут не помогут. Да и еще их архаичный рангоут... Что позориться то? Срубить к чертовой матери эти мачты для постановки паруса и заменить их парой металлических мачт, более легких и прагматичных!
        Надо будет обо всем этом поговорить с Ильей...
        До самого возвращения в Артур генералы и адмиралы беседовали, обсуждая взаимодействие армии и флота. Илья с готовностью поддержал идею Вервольфа об оборудовании наблюдательных постов на восточном побережье полуострова между Артуром и Дальним.
        - Нужно связать их телефонами со штабом где-нибудь на Золотой горе, - решил Кондратенко. - Там, в скалах, можно будет сделать прекрасно защищенный главный НП, на который будут стекаться все сведения о передвижении кораблей противника.
        - Это позволит нам заранее готовиться к появлению противника, поддержал начальника Григоренко.
        - Согласен, - кивнул Илья. - Однако, не сочтите за дерзость, но я буду настаивать на нахождении на всех НП морских сигнальщиков.
        - Зачем это? - Удивился Кондратенко.
        - Дело в том, что в море будут не только вражеские, но и наши суда, - пояснил Вервольф.
        - Я ни сколько не сомневаюсь в отваге и способностях наших солдат, - заверил Илья. - Но, разобраться в силуэтах наших и японских кораблей, думаю, им будет сложней, чем матросам. Мы же не хотим, чтобы наши же корабли потопила наша же артиллерия?
        - Конечно, нет, - заверили адмирала армейцы.
        - Вот и хорошо.
        За бортом в лучах заката проплывала Голубиная бухта.
        Вервольф с удивлением отметил, что на ее берегу кипит работа.
        Под охраной нескольких миноносцев, рабочие возводили на берегу небольшие домики, искусно пряча их в тени, которую давали окресные скалы и мысы.
        - Очередной наблюдательный пунк? - Тихо спросил Вервольф.
        - База подскока для четверки 'шихаутских' миноносцев, - ответил Илья. - У них осадка поменьше, чем у остальных. А иметь маневренную группу миноносцев за пределами порта необходимо.
        - А прикрытие для них какое делать? Где ты орудия возьмешь? Их же без этого в клочки порвут первые же легкие крейсера.
        - Не волнуйся, будет артиллерия, - заверил его Илья. - Снимем с сухопутного фронта несколько, да и Малкольму я еще утром отстучал запрос о пушках и боеприпасах.
        - Ну, добро. Только, ты же понимаешь, что все это за месяц не прибудет?
        - Понимаю, Серег, - Илья горестно вздохнул. - Но, ничего не поделаешь.
        Спустя два часа, 'Аскольд' показался на внешнем рейде.
        Проходя мимо 'Ретвизана', Вервольф с удовлетворением отметил, что часть носовых бронеплит уже демонтирована. Так же исчезли малокалиберные орудия.
        'Работают, черти полосатые!', - улыбнулся он.
        На рейде, подобно часовым, маячили канонерки 'Отважный' и 'Гремящий'. В паре с ними патрулировали оба минных крейсера. Причем, на каждом Вервольф отчетливо различил не менее четырех орудий калибром 75-мм.
        Заметив его удивленный взгляд, Илья коротко пояснил.
        - Их первыми переоборудовали. Вооружили орудиями из резерва. Завтра будут готовы орудия для монтажа на 'шихаутские'. По умолчанию - в день сможем переоборудовать до 5-7 миноносцев. Капер обещал повспоминать, как выглядит система 'салазок' для постановки мин с миноносцев.
        - Это хорошо, - кивнул Вервольф. - Очень хорошо. Я в общих чертах ее знаю, если что, скооперируемся.
        Едва 'Аскольд' отдал швартовы, на крейсер прибыл лейтенант Дукельский с запечатанным конвертом. Поблагодарив лейтенанта, Илья разорвал конверт и принялся за изучение его содержимого.
        - Новый адмирал не чета предыдущему, - Поскольку Илья отошел в мир больших чинов и секретных донесений, Вервольф за него попрощался с сухопутным начальством, попутно приняв приглашение поучаствовать в детальном рассмотрении его предложения по строительству укреплений на перешейке, совместно с начальником крепостной артиллерии. Проводив генерала и его помощников, он столкнулся у трапа с командиром крейсера, капитаном 1-ого ранга Грамматчиковым.
        - Вы так считаете? - Улыбнулся Сергей. - А многие недовольны его молодостью.
        - Быть может, - Константин Алексеевич вздохнул. - Именно в его юности и сокрыта кипучая инициатива. Вы знаете, что он распорядился полностью демонтировать деревянные элементы, а так же - сдать в порт все плавсредства кроме паровых катеров и нескольких яликов?
        - В этом вопросе я его всецело поддерживаю. Модель 'На боевом корабле ни грамма лишнего дерева', которую используют на немецком флоте, адмиралом принята в качестве ключевой. Японцы же используют фугасные снаряды, у которых высокие бризантные свойства.
        - Мы уже имели возможность изучить последствия от попаданий японских снарядов, - поведал Грамматчиков. - Днем 27 января перестреливались с двумя японскими бронепалубными крейсерами, 'Такасаго' и 'Читосе'. Надо заметить, скорострельность у них была значительно выше, чем наша. Итог перестрелки - один убитый матрос, с полдесятка раненых. И это только от попадания одного снаряда в дымовую трубу - вон видите, на второй трубе заплатка свежая.
        - Малой кровью вы отделались, Константин Алексеевич! Японские фугасы даже при ударе о воду взрываются, не то что наши. В мастерских уже думают над разработкой противоосколочной защиты для орудий, что стоят вне башен и казематов. Нужно только немного повременить.
        - Да уж... Нашли себе врага. Но, зато сегодня мы их знатно погоняли! Ни одного попадания в 'Аскольд'! 'Баян' получил два или три снаряда в бронепояс, без пробития, слава богу. Маневрировали отвратно, конечно, но, зато научились противодействовать их разведке.
        - Что верно, то верно. Не готовы мы еще воевать. Теперь, придется учиться, что называется 'по ходу пьесы'.
        - Интересное выражение, ваше превосходительство!
        - Давайте без чинов. Сегодня мы, возможно, сделали самый первый шаг на пути к победе над японцами.
        - Вы о нашем выходе в море? Ведь, надо признать, застоялись без дела. Старк и наместник больше от обороны исходили.
        - Командующий сейчас так же не стремится к бою с японским флотом, - тщательно взвешивая слова, прокомментировал Сергей. Точных планов Ильи он не знал, но, справедливо было считать, что до вступления в строй лучших броненосцев, он будет придерживаться той же тактики действий, что и Макаров. - Японский флот превосходит нас численно, да и качественно. Поэтому, лучше всего, сейчас выполнять рейды, направленные на изучение морского театра. Преобладание японцев в первоклассных броненосцах, крейсерах и истребителях для нас может оказаться губительным, если мы решимся с ними на эскадренный бой.
        - Это будет разгром, - согласился Грамматчиков.
        - Вот поэтому, - Вервольф указал рукой на миноносный эллинг, где в настоящий момент собирался один из истребителей. - Мы и предпринимаем меры по усилению и оптимизации уже имеющихся сил.
        - Да, я уже слышал от капитана 'Паллады' его мнение о снятии с его корабля большей части 75-мм орудий. Он опасается, что после предложенной вашим товарищем переделки, его крейсер не сможет противостоять японским визави. Примерно те же мысли выражали и с 'Дианы'...
        - Ну, а я пока никаких возражений не слышал, - Илья появился из-за спины Грамматчикова. И по выражению его лица было видно, что содержимое конверта его не особо порадовало. - Константин Алексеевич, позвольте выразить вам благодарность за оперативное выдвижение крейсера в соответствии с поставленной задачей. Не обессудьте, возьмите на себя смелость - представьте списки наиболее способных офицеров и нижних чинов. Будем поощрять.
        - Как вам будет угодно, ваше превосходительство! - Капитан козырнул.
        - Впредь, предоставляйте подобные документы по результатам каждого боевого выхода, - От этих слов даже у Вервольфа глаза полезли на лоб.
        Нет, конечно, поощрять выдающихся личностей необходимо. Но, за каждый боевой выход... Не разорится ли казна?
        Тепло распрощавшись с капитаном, Илья и Сергей спустились на причал и не спеша двинулись в сторону стоянки броненосцев.
        - Что произошло, Илья? - Не вытерпел Вельвольф. - Ты после этого конверта сам не свой.
        - Нет, Серег, все нормально, - Марномакс натянуто улыбнулся. - Старк, отбыл в Петербург. И, естественно, никаких бумаг для меня не оставил. Зато на три листа расписал, какие замечательные люди служат на эскадре. После таких 'восхвалений' я готов большую часть через застенки КГБ пропустить!
        - Н-да, адмирале, - протянул Вервольф. - Зря вы чай без рома пьете.
        Глава 3. Марномакс
        17.02.1904. Порт-Артур.
        Утро выдалось на редкость паршивым.
        Нет, не подумайте, в адмиральском салоне, оставленном для меня Старком, мне более чем понравилось. Гостеприимством командира 'Победы' Зацарённого злоупотреблять не хотелось, тем более, что сам Василий Максимович выглядел нездорово. Я уж было хотел в приказном порядке направить его к лекарю на осмотр, но, он заверил меня, что это простуда и через пару дней он будет в полном порядке. Однако, несмотря ни на что - 'Победа' вела ремонтные работы, исправляя полученные в дневном бое 27 января повреждения - мне, как новому командующему, и моему небольшому штабу, были оказаны все почести и разместили нас с комфортом. Съезжать с 'Победы' было на редкость тоскливо.
        Однако, единственным боевым кораблем, который на данный момент мог исполнять обязанности флагмана был именно 'Петропавловск'. Конечно, можно было бы выгнать с 'Пересвета' младшего флагмана князя Ухтомского, но столь радикальные меры не принесли бы мне никакого уважения. Традиции на флоте - это все.
        Вечером прошлого дня на 'Петропавловске' подняли мой флаг. Формально, именно со вчерашнего вечера я стал ответственным за весь Тихоокеанский флот. И не сносить мне головы, если я проиграю эту войну.
        Утром меня разбудил вестовой, сообщивший, что в кабинете меня ждут офицеры из бывшего штаба Старка.
        Коварный ублюдок, нагадивший мне в душу тем, что покинул Артур, фактически оставив меня без козырей против наместника, был проклят мной еще вчера. Бывший командующий прислал мне характеристики на всех чинов своего штаба, в котором расписал их, как 'умнейших, честнейших и порядочных людей'. Из опыта своей прошлой жизни, скажу вам так - чем больше в человеке положительного, тем больше он сволочь.
        И то, что он оставил своему бывшему штабу 'наказ' - явиться ко мне на следующий же день после подъема флага - бесило меня как никогда. Плюнув мне в душу, он еще и растер там, подсунув людей, и одарив их надеждами, что они останутся при своих должностях. А в том, что настрой у них был именно такой, я понял с первых же минут разговора. Поэтому, попросив всех обождать в салоне, я по одному вызывал их в свой 'кабинет', где проводил в меру своих сил и знаний 'собеседования на соискание должности при штабе командующего Тихоокеанским флотом'.
        Возглавлял штаб Старка капитан 1-ого ранга Андрей Августович Эбергард. Исторически, современники отзывались о нем весьма высоко, отмечая великолепный талант флотоводца. Но, для меня важнее было то, что он не был ненавистен и призираем нижними чинами. Все же, начальства не должны бояться или ненавидеть. А вот - заработать уважение со стороны подчиненных - дорого стоит. Поэтому, я, не задумываясь, пригласил его войти в мой штаб в прежней должности.
        Старшим флагманским офицером при Старке, а в моей истории - и при Макарове - состоял лейтенант Дукельский, Георгий Владимирович. Однако, ничем, кроме франтовства или желания лебезидь, этот офицер меня не заинтересовал. А, поскольку, я ориентировался на победу в войне, а не на взращивании чувства собственного величия, с этим господином мне пришлось расстаться. Ровно как и с флагманскими офицерами Шереметьевым и Смирновым. Инертны, пассивны, безынициативны. Не то, что мне нужно.
        А вот Николай Николаевич Азарьев, третий из флагманских офицеров бывшего штаба, заинтересовал меня с первых же минут общения. Энергичный, деятельный, прекрасно образованный. При отражении японского ночного нападения 27 января проявил себя с лучшей из сторон. Посему, мое предложение стать старший флагманским офицером, он принял без промедления.
        Лейтенант Денисов, числившийся флагманским минером был мной отправлен за дверь, после неудачного собеседования. Ну, зачем мне флагманский минер, который меньше моего смыслит в создании крепостных минных полей?
        Михаил Павлович Молас, флегматичный, расчетливый прагматик, который, как я помнил находился на должности начальника штаба у Макарова. При Старке он ведал отрядом крейсеров. Но, в виду того, что я отозвал из Владивостока Рейценштейна в пользу Иессена, Молас фактически оставался без должности. Но, отказываться от такого человека было бы глупо. Но и держать при себе - тоже не рационально. Поэтому, не встретив с его стороны возражений к моему предложению, я распорядился направить его во Владивосток, возглавить зарождающийся штаб Флеша.
        Однако, Молас, прожженый моряк, не преминул напомнить мне, что начальнику отдельного отряда крейсеров не положено иметь штаб. На что, получив от меня туманные пояснения, смущено улыбнулся и в тот же вечер отбыл во Владивосток с рекомендательным письмом и секретным пакетом лично для Ивана.
        Подполковник корпуса флотских штурманов Александр Алексеевич Коробицын остался в своей должности. По моим воспоминаниям он хорошо себя проявил под началом Макарова. Да и личное поведение подполковника внушало мне доверие. Пока флот сидел в гавани, я поручил ему подтянуть знания всех без исключения штурманов, особенно - тех, что служат на кораблях легких сил. Ну, не хотелось мне, чтобы мои дестройеры потерялись в ночи, как было в известной мне истории.
        Но, вишенкой на торте сегодняшнего утра, начисто лишившего меня плохого настроения, стал лейтенант Мякишева.
        Бывший флагманский артиллерист был довольно скромен, корректен, приятен в общении. На встречу он принес записную книжку, в которой при беглом осмотре я заметил множество схем, рисунков и пояснительных записок.
        - Здесь содержатся некоторые заметки о действиях нашего и японских флотов в дневном сражении 27 января...
        Мой интерес к лейтенанту вырос мгновенно в разы.
        - Присаживайтесь, я распоряжусь принести нам чаю. - Сам я, крикнув вестового, принялся изучать бумаги.
        Тут были зарисовки, схемы, снабженные пометками, корректировками и замечаниями относительно действия японских и наших кораблей. Даже беглого взгляда на них хватило, чтобы понять, что флагманский артиллерист в отличии от остальных членов штаба Старка штаны не просиживал.
        В начале двадцатого века, в русском флоте роль флагманского артиллерийского офицера заключалась лишь в организационно-распорядительских функциях. Он следил за тем, чтобы на каждом из кораблей эскадры было необходимое количество снарядов, составлял программы подготовки артиллеристов, следил за исправностью орудий и их своевременном ремонте. С началом эскадренного боя его значимость сводилась к нулю, поскольку управлять в общей свалке стрельбой своих артиллеристов он уже не мог - банально не видел, куда и кто стреляет. Поэтому, максимум, что мог сделать флагманский артиллерист во время боя - притвориться ветошью и не мешать господам адмиралам играть в войнушку.
        Андрей Константинович же меня удивил полностью. Мало того, что он весь бой провел, наблюдая за эволюциями своих и вражеских кораблей, так он еще успел сделать выводы и сформировать тактические рекомендации для адмирала. И, судя по пространственной рецензии Старка, бывший командующий слабо интересовался активными боевыми действиями.
        - Весьма занятно, господин флагманский артиллерист, - заметил я, отложив в сторону его труд. - Должен признать - впечатлен вашим деятельным подходом. Особо порадовало ваше предложение использовать корабли эскадры отрядами - относительно их скорости и вооружению. Признаюсь, я и сам не горю желанием лишать 'Победу' и 'Пересвет' их преимущества в скорости, ставя в линию с 'Петропавловском', 'Полтавой' и 'Севастополем', не говоря уже о 'Цесаревиче' и 'Ретвизане'. Любопытны так же ваши выводы о возможности ведения стрельбы с закрытых позиций.
        - Покорно благодарю, ваше превосходительство.
        - Вот что я вам скажу, Андрей Константинович, - я отпил чаю из чашки. - С Черного моря в Артур едет барон Гревениц, который должен стать флагманским артиллеристом эскадры. Однако, ваша энергичность и стремление исполнить свой долг заставили меня минуту назад скорректировать свои планы. Вы останетесь флагманским артиллеристом флота. Барон же отправится во Владивосток, где поступит в распоряжение контр-адмирала Флешмозга. Однако, не все так просто. У барона есть довольно любопытная программа пристрелки - не одиночными, а полузалпами. Вы слышали о ней?
        - К моему сожалению - только весьма общие сведения.
        - Понимаю. Пока система еще широкого распространения не получила. Я попрошу барона передать вам подробную записку о сущности его метода, для применения на кораблях эскадры.
        - Будет исполнено, Ваше превосходительство!
        - И еще. Вы выказали весьма интересную мысль о стрельбе с закрытых позиций. Скажите, что вам необходимо для организации перекидной стрельбы из гавани?
        - Дайте подумать... Наблюдательный пункт на господствующей высоте для корректировки стрельбы. Желательно, для оперативности командования иметь телефонную связь с кораблями, которые ведут стрельбу из гавани.
        - Спорное утверждение. Что если нам придется маневрировать в гавани - противник же не будет молча смотреть, как мы его расстреливаем? На удачу, да начнет обстрел гавани.
        - Тогда, я бы посоветовал вести огонь с 'Цесаревича' и 'Ретвизана'. Они стоят неподвижно, а значит, точность стрельбы возрастает. К ним можно провести телефонную связь. Так мы получим оперативное информирование о состоянии целей и введении поправок по целику и углу. А для остальных кораблей тогда можно использовать флажные сигналы. Хоть это и будет долго и может привести к ошибкам в разборе сигналов - ничего другого на ум пока не приходит.
        - Занятно... Передавать флагами угол и целик, учитывая, что противник будет усердно маневрировать... Скажите, а если упростить систему передачи координат?
        - Простите, но, я не уверен, что понимаю вас...
        - Будьте любезны, подайте, пожалуйста, карту внешнего рейда. Да, благодарю. Хоть она и не всецело отражает то, что нам нужно, для вводной она подойдет.
        В школе я был заядлым игроком в 'морской бой'. Поэтому, идея, которую я собирался предложить, была для двадцатого века революционной. Главное - не рассказывать о том, откуда в моей голове такая светлая мысль.
        - Вот скажите, Андрей Константинович, - я ткнул наобум точку на карте. - Вам известно расстояние от нашего положения сейчас, до вот этой точки.
        - Затрудняюсь ответить, но, при помощи дальномера...
        - Принимается за ответ. То есть, зная заранее точку, в которой окажется противник, вы сможете сообщить нашим кораблям, которые противника не видят, на какой угол нужно подымать орудия и какая дистанция до цели?
        - Гм... не сразу, конечно, но... Чтобы знать заранее, нужно просчитать эти данные до появления противника... Учесть... Да! Да, смогу! Но, потребуется много подготовительной работы. Нужно будет промерить значительное расстояние, вплоть до пределов действия наших корабельных, не говоря уже о крепостных, орудий. Однако, это не намного ускорит передачу данных...
        - О, я вам не рассказал вторую часть своей идеи. - Химическим карандашом я разлиновал небольшой участок акватории внешнего рейда. Получившуюся у меня решетку я с одной стороны озаглавил буквами, а сна смежных - написал цифры. Получилось классическое поле для 'морского боя'.
        - Вот вам упрощение. Эта сетка - матрица. Каждый квадрат которой имеет обозначение по горизонтали - буквами, по вертикали - цифрами. И, промерив расстояние от стоящих в порту кораблей до конкретной точки заранее, мы, при прохождении кораблей противника какого-либо квадрата, подымаем флагами уже не полноразмерные поправки, а простой код - название квадрата. Артиллеристы на кораблях, имея такие же карты, уже сами видят, какова дистанция до цели и на какой угол необходимо возводить орудия.
        - Хм...нам придется либо делать эти 'квадратики' очень мелкими - в полкабельтова, для достижения большой плотности огня, либо, наоборот - делать их большими, дабы вести массированный заградительный огонь, надеясь, что противник испугается и выйдет из зоны поражения.
        - Здесь, оставляю все на ваше усмотрение, господин лейтенант, - Я был доволен. - Однако, прошу вас справиться с подготовительными работами как можно быстрее - разведка доносит, что после двадцатых чисел возможен обстрел акватории силами японских броненосцев. А посему - мы уже должны быть готовыми к тому, чтобы дать им отпор.
        Мякишев, воодушевленный новой интересной задачей, с готовностью простился со мной, отправившись реализовывать придуманный на коленке план противодействия.
        Уже буквально в дверях, я попросил его сделать свое заключение в двух экземплярах, один из которых - направить незамедлительно во Владивосток. Если мне не изменяет память, Камимура, облизывающийся на Владивостокский отряд крейсеров, не преминет обстрелять город с моря. Вроде бы даже стоял вопрос о высадке десанта японцами... М-мать! Надо предупредить Флеша!
        ***
        Ближе к полудню, отдав распоряжения о посылке шифрограммы во Владивосток Ивану (по моим прикидкам он уже должен был прибыть и принять под командование отряд), я направился в порт, с намерением прогуляться по кораблям, на которых не довелось побывать ранее. Официально, я проверял как идут ремонтные работы и по окончанию дня вернулся на флагман в полной уверенности, что в ближайшее время половину офицеров флота мне придется расстрелять.
        На 'Петропавловске' аврально демонтировали малокалиберную артиллерию. Грохотали ломы, скрипели грузовые стрелы, сгружая на берег 47- и 37-мм орудия и боезапас к ним.
        Надо отметить, с того момента, как я фактически устранил наместника от вмешательства в мои дела, мои инструкции о модернизации кораблей мгновенно обрели силу. Никто не требовал их на утверждение, на обсуждение, пересмотр и дополнение. Их просто исполняли.
        Проще всего было 'Цесаревичу' и 'Ретвизану'. На время ремонта с них свезли большую часть боезапаса, поэтому, вопрос стоял только в демонтаже малых орудий, которые успешно претворялись в жизнь.
        Добронирование прорезей в боевых и ходовых рубках не вызывало вопросов у всех, кто имел встречу с японскими кораблями. В ходе сражения 27 января японцами применялись тугие взрыватели, поэтому, при значительности попаданий, особых качеств начиненных шимозой снарядов на русских корабля не 'прочувствовали'. Однако, в нужное время и в нужном месте произнесенное 'Не хотите здесь - будете в Петропавловске командовать!' возымело свое действие. И, сами того не зная, спасали себе жизни.
        На всех кораблях, кроме 'Севастополя'. Здесь, похоже, осели ярые самоубийцы без элементарных понятий чести, воинского устава и логики.
        Командир корабля - капитан 1-ого ранга Чернышов упрямо нарывался на открытый конфликт. Я уже выразил ему личное недовольство, явившись на броненосец перед тем, как вернуться на флагман.
        Этот деятель даже не приступал к демонтажу малокалиберной артиллерии, не говоря уже о минах, плавсредствах и прочем.
        - Илья Сергеевич, - вальяжно улыбаясь, капитан с самого начала взял неверный тон. Я не его друг наместник, и на брудершафт мы с ним тоже не пили. Как вы понимаете, я стал закипать. - Не целесообразно снимать малокалиберную артиллерию с броненосца. Ну, чем же мы будем от миноносцев и дестроеров отбиваться?
        - Николай Кузьмич, - я старался держать себя в руках. - Вы знаете, какие погоны у вас на плечах?
        - Так точно, ваше превосходительство.
        - Если и дальше желаете их носить, потрудитесь исполнять мои приказы, а не руководствоваться доводами наместника или хоть самого дьявола! Приказ о демонтаже и модернизации был отдан вам практически сутки назад. И не в ваших полномочиях его обсуждать. Все, что вы можете - это исполнить приказ. За это время, на той же самой 'Полтаве' выгрузили все, я повторюсь, если вам не слышно, ВСЕ, снаряды малокалиберной артиллерии, мины заграждения сдали в порт, ровно, как и самоходные мины. А сегодня - уже проводят демонтаж малокалиберной артиллерии и минных аппаратов. Завтра - будут добронировать указанные участки и снижать перегрузку. И, как и все другие корабли - успеют к назначенному сроку. У вас, осталось чуть больше тридцати шести часов - потрудитесь успеть к поставленному мной сроку, если хотите и дальше командовать броненосцев, а не сторожевым катером в Николаевске.
        - Будет исполнено, - По взгляду Чернышова я четко читал, куда бы он меня послал и что бы со мной сделал, поменяйся мы местами. - Ваше превосходительство, - а вот за то, каким тоном он произнес обращение ко мне - я б его гальюны отправил бы драить. Но, в моей голове уже зрел план, как избавиться от заговорщиков. Мне лишь нужны японцы. И, к их несчастью, я знал, когда их ожидать в необходимом количестве.
        Так же, в плохом настроении, я посетил стоянку наших 'гончих', как называл про себя 'Новик' и 'Боярин'.
        На корабле Эссена меня встретили добродушно, чуть ли не хлебом с солью. Здесь я видел ту же картину, что и на 'Цесаревиче', разве что в меньших масштабах. Глядя на лица матросов и офицеров, я буквально в каждом видел мятежный, бунтарский дух, который так ценил Эссен, собирая на свои корабль самых рьяных матросов со всего флота.
        'Новик' затянул меня на час. К моему удивлению, все приказания, которые касались крейсера, были исполнены. Орудия Гочкиса, ровно как и большая часть плавсредств были сняты и переданы на хранение в порт. В настоящий момент, на крейсере как раз вели переоборудование погребов от малокалиберной артиллерии для 120-мм снарядов. Работы должны были затянуться на ближайшие два-три дня.
        К сожалению, вооружить крейсер чем-то кроме пары 120-мм пушек, мы не могли, не рискуя перегрузить крейсер и тем самым лишить его узла-двух скорости.
        Проговорив с Эссеном, я понял, что передо мной сидит человек, с живым, деятельным умом, столь же стремительным, что и корабль, которым он командует. Лишить Николая Оттовича его любимого 'Новика' - значит отрезать у него все конечности, заставив беспомощно наблюдать за тем, как полноценно живут другие люди.
        Идея о том, чтобы перевести Эссена на броненосец, умерла, так и не увидев бумаги.
        Тепло попрощавшись с капитаном и командой, я с замиранием сердца подходил к 'Боярину'.
        Несмотря на то, что я успел побывать на кораблей в день моего прибытия в Артур, сколько бы значимого для себя вывода я о кораблей не сделал. Посему, решил прийти с 'контрольной закупкой'.
        Сказать, что крейсер находился в печальном состоянии - значит, ничего не сказать. Во мне снова начала закипать ярость.
        Как известно - подобное тянется к подобному, поэтому, неудивительно, что Сарычев примкнул к таким нехорошим людям, как Чернышов, наместник и компания.
        С крейсера я едва не убегал. Грязь, строительный мусор, вымотанные матросы и офицеры, толком не знающие, как выполнить тот или иной приказ... То, что Сарычев не погубил свой крейсер на минных полях 'Енисея' было моей заслугой, а не его и Старка, как он думал. И моей же заслугой будет спасти этот корабль, доверив его в руки опытного моряка, способного превратить исполнительный экипаж не просто в 'братву', а в семью, как это было на 'Новике'.
        В адмиральском салоне меня ждали.
        Буквально с вокзала, пред мои светлые очи явился Константин Федорович фон Шульц, известный в морских кругах минный специалист, создатель тралов, которые используются сейчас на русском флоте.
        - Батюшки святы, Константин Федорович, - нет, мне решительно нужен штаб из специалистов, которые освободят меня от необходимости постоянно держать все под контролем. И фон Шульц - моя палочка-выручалочка в минных делах, где я уже не чаял подобрать толкового специалиста.
        - Ваше превосходительство, командирован в ваше распоряжение приказом заместителя Корпуса особых советников Малкольмом! - Отрапортовал минер.
        - Ох, как хорошо, - я улыбнулся. - Рад, что вы прибыли. Не буду ходить вокруг да около - мне нужен флагманский минер. Разведка сообщает, что вскоре японцы начнут забрасывать наш рейд минами, поэтому, ваши знания в области траления мин нам бы очень пригодились!
        Его даже уговаривать не пришлось. Передав мне рекомендательное письмо от Малкольма, он получил от меня приказ в срочном порядке организовать тральный караван, а так же - осуществить контроль сдачи в порт мин заграждения и торпед. Как вишенку на торте, я попросил в недельный срок составить для меня карту минных полей, желательно - крепостного типа, дабы мы могли ходить по минам, а вот японцы - нет. По виду фон Шульца стало понятно, что он будет погребен под ворохом работы как минимум на месяц, но жаловаться на судьбу он не стал. А значит - после первых же успехов - получит представление на новый чин.
        В своем письме Дима указывал ряд достижений Шульца, которые, по его мнению, могли бы мне пригодиться в организации противодействия японским минным постановкам.
        Любопытно было то, что в конце письма, Малкольм указывал, что ко мне направлены люди, которых я давно просил у нашего общего друга.
        - Ваше превосходительство! - В салон вошел Азарьев. - К вам господин из Петербурга. Не назвались, но просили передать привет от Владимира Николаевича.
        'А вот и чекисты!', - обрадовался я.
        ***
        Контрразведчиков было десять человек.
        Командовал ими поручик Галицкий, привлеченный Лавровым из варшавских жандармов. Остальные его товарищи на ковер к адмиралу не явились.
        - Нас проинструктировали, что в первую очередь нам нужно соблюдать инкогнито, - немного смущаясь, оправдывался Петр Иннокентьевич. - И я не счел нужным приводить их сюда...
        - Все верно сделали. Ваша работа в первую очередь - тайная. А посему - из всех господ вашего отряда, в лицо и по должности должны знать только вас, и никого более.
        - Так я не буду заниматься оперативной работой? - Удивился Галицкий - Владимир Николаевич отрядил меня в ваше распоряжение, наказав исполнять все ваши поручения.
        - Петр Иннокентьевич, - я вертел в руках запечатанный конверт, который лейтенант передал мне лично в руки при встрече. - Ваша должность - начальник контрразведки флота. Проредите в первую очередь местных жандармов, кто по сноровистей - принимайте на работу, пусть занимаются открытой деятельностью отдела. Ваши же люди - пусть занимаются скрытым противодействием. Никаких лишних людей в мастерски, доках, на кораблях - этим пусть занимается 'открытая группа'. При необходимости - сформируем охранную роту из моряков.
        - Я вас понял, ваше превосходительство!
        - Вот и хорошо. В виду того, что штат у вас маленький, следует в первую очередь подумать о том, кого вы отправите в Дальний. Это стратегически важный город, в котором в ближайшее время будет сосредоточена значительная часть наших сил. Примите все меры для того, чтобы японцы не могли пересылать разведсведения в свой штаб. Разрешаю все, включая физическое устранение вражеских агентов.
        - Есть!
        - На этом, можете быть свободны. Ах да, едва не забыл. Поскольку вы сейчас относитесь к флоту, то я отдам распоряжение, чтобы вам пошили морской мундир. Будете состоять при моем штабе как начальник контрразведки флота.
        - Работать в открытую?
        - Именно. Вся оперативная работа ляжет на плечи ваших товарищей по 'тайным операциям'. Во Владивосток так же направлена группа?
        - Да, ваше превосходительство. Мне направить им записку об организации несения службы в соответствии с вашими пожеланиями?
        - Буду благодарен.
        Мы еще поговорили минут двадцать об организационно-распорядительных моментах работы его отделения. Уже сейчас, получив под свое командование небольшую группу, мне приходилось буквально на ходу разрабатывать для них правила оперативно-розыскной деятельности, столь привычные в моем мире, но неизвестные здесь. Хорошо еще, что Лавров озаботился созданием соответствующих приказов, вытекающих из моей записки по созданию Комитета. Но, пока с ней были знакомы не все.
        В первую очередь я поручил вести наблюдение за Стесселем и Фоком, затягивающих свое отбытие в Петербург. Наместник превосходил меня чином, а потому я не имел права отдавать приказ следить за ним без разрешения Николая. Но, мне удалось убедить Галицкого в необходимости такого шага.
        Попрощавшись с контрразведчиком, я приступил к изучению материалов из столицы.
        Пакет от Малкольма содержал обстоятельную записку по положению дел в Петербурге.
        Датчане, улюлюкая и напевая, клепали нам пулеметы Мадсена. Причем, немалую роль в заключении тайного контракта на поставку двух тысяч ручных пулеметов под отечественный патрон сыграла матушка царя, Мария Федоровна. Урожденная датская принцесса сумела найти подход к сердцу своих сограждан. В результате, заказ на изготовление пулеметов датчане взяли с превеликим удовольствием и обещали в течение полугода поставить нам две тысячи пулеметов. Не знаю, какой стимул для них придумала их принцесса, но факт остается фактом - в сжатые сроки они готовы были выполнить огромный объем работы. Что ж, звучит оптимистично.
        Группа Фирнена методом научного тыка плавала в дебрях отечественной медицины. Судя по тому, как часто дохли подопытные мыши - антибиотиков нам ждать не скоро.
        Братья Геологи готовили к отправке в далекие уголки нашей Родины более сотни поисковых команд. В основном, ориентир они делали на известные им месторождения металлов, нефти и угля. По оптимистичным подсчетам, организовать добычу можно будет не раньше чем к концу года - и то, если прибудет заказанное в САСШ и Германии оборудование.
        Наибольшие успехи были в деле Лекса. Оттрубив в армии в железнодорожных войсках непомерное количество времени, он с легкостью организовал линейку по промышленной сборке бронепоездов. Несмотря на неповоротливость отечественной промышленности, он уже к апрелю рассчитывал на базе Харьковского, Леганского, Путиловского и Невского заводов начать выпускать усовершенствованный тип поездов, который в нашей истории получил прозвище 'овечка'. Именно на их базе и должны были увидеть свет первые в мире промышленные бронепоезда. А, между прочим, Вильгельм, которому Николай успел шепнуть об этом, уже оформил тайный заказ на пять таких поездов. Разумеется - со скидкой на немецкий калибр.
        Модернизация и переделка 'бородинцев' вызвали волну ярости в Морском министерстве. Бирилев, Дубасов и Крылов полностью поддерживали предложения Корпуса по внесению изменений в конструкцию кораблей. Но, неожиданное противодействие оказал генерал-адмирал Алексей Александрович.
        Пассивный и ведомый, сам себе на уме, он в свое время был неплохим моряком, однако к нынешнему времени самоустранился от дел, переложив большую их часть на плечи ныне арестованных адмиралов Авелана и Рожественского. Сам же он всецело увлекался своими интрижками, положив главный калибр на дела подшефных ему флотов.
        'ГА (сокращение от генерал-адмирал) старается затянуть исполнение модернизации любым доступным для него способом. Неоднократно направлял наши предписания на рассмотрение в МТК, оттуда в ГМШ. Получив везде подтверждения необходимости модернизации, он, в конце концов наложил резолюцию 'Не бросать даром деньги, строить корабли в соответствии с планом!', от которой Бирилев с Дубасовым пришли в ярость. Быстрота, с которой наши предложения 'завернули', указывала на то, что ГА с ними даже не знакомился. Л. (Лавров) высказал предположение, что стоит поискать связь между ГА, Ав. (Авелан) и Р. (Рожественский). 10 дня Н. (Николай), которому в обход ГА доложил Бирилев, собрал меня, Инк. (Инкоруптбл), Бирилева, Дубасова и Л. на совещании, где мы все по косточкам разложили необходимость модернизации кораблей. Н. нас всецело поддержал. Как позже сообщил Л., Н. и ГА имели долгий разговор, после которого ГА отправился на лечение во Францию. По настоянию Н., Л. послал в сопровождение нескольких своих человек. В этот же день работы на кораблях начались с удвоенной силой'.
        Тайны мадридского двора, прям.
        Николай судя по всему отстранил Алексея Александровича, прикрыв это дело 'поездкой'. А значит, Бирилев фактически становится руководителем Морского министерства, что не может не радовать. Достроить на Балтике флот к тому моменту, когда Япония начнет сдавать свои позиции - дело первой важности. Англичане просто так не сдадут своего союзника. Могут даже закрыть для наших кораблей Суэц, в надежде, что это задержит подкрепления для моего флота. К несчастью для англичан и японцев, мои подкрепления формируются в другом месте.
        'Блад и Штурман вскоре отбывают. Предварительные договоренности есть. Все указанные тобой продавцы заинтересовались в предложении. Однако, на юге могут быть дополнительные траты. Н. согласился с ними'.
        Коротенькая записка о самой важной в моем плане части пролилась бальзамом на душу. Конечно, настораживала пометка о 'дополнительных тратах', но, куда уж без них.
        Перед отъездом я посвятил в свои планы относительно южного направления только Эцилопа, Малкольма, Блада и Штурмана.
        Малкольм через Бирилева должен был организовать необходимое количество кораблей и экипажей на Балтике.
        Эцилоп через Чухнина делал тоже самое на Черном море.
        А великий князь Александр Михайлович, тоже после длительного общения с царем, занялся энергичным поиском больших транспортных кораблей, океанических лайнеров, которые по прибытию в Либаву или Севастополь, спешно переделывались.
        Как писал Малкольм, под 'большим секретом' проводилась операция по созданию флота вспомогательных крейсеров, основная цель которых будет состоять в транспортной блокаде Японии. Англичане, твердо уверенные в том, что наши корабли, будь то подкрепление с Балтики или купцы из Севастополя, пойдут через Суэцкий канал, вальяжно взирали за попытками глупых русских варваров изменить расклад сил на Тихом океане.
        На настоящий момент, за рубежом было закуплено более десятка предназначенных для превращения во вспомогательные суда, лайнеров. К концу февраля, вместе с кораблями Доброфлота, они покинут порты приписок и двинутся на Дальний Восток, где устроят резню на коммуникациях японцев.
        Это была официальная версия, предназначенная для 'ограниченного круга лиц'. По правде сказать - создание на Тихом океане эскадры вспомогательных крейсеров было конечной целью этого мероприятия. Но, перед этим 'коварство русских варваров' еще больше удивит туманный Альбион.
        Весточка из столицы меня порадовала.
        Пока на нашем фронте все было спокойно и особых кризисов не предвиделось, остальная страна медленно, но верно готовилась к реформам. Не исключено, что и у нас случатся революционные выступления. Но, с помощью своей контрразведки я надеялся предотвратить подобные моменты.
        Направив Азарьева известить мой штаб и товарищей по Корпусу о вечернем совещании, я приступил к изучению докладных записок и рапортов, коих на моем столе уже сложилось не меряно.
        Лощинский жаловался на состояние дел в миноносной среде. Большая часть миноносцев была занята исправлением повреждений от столкновения с японцами, либо модернизацией по утвержденному мной плану. Поэтому, канонеркам и минным крейсерам и шихаутским дестроерам придется не меньше чем на неделю участвовать в локальных мясорубках на внешнем рейде только своими силами. Впрочем, этот вопрос решался быстро - сразу же после окончания ремонта и модернизации 'Новик' и 'Боярин' внедряются в систему ночной обороны. В качестве контр-миноносцев, эти легкие бронепалубники в паре могли здорово сократить численность японского миноносного флота.
        Однако, следовало всерьез задуматься о смене командира на последнем. Сарычев на мой взгляд не справлялся с командованием крейсера в военное время. Надо поговорить с Вервольфом, кого бы он предложил.
        Греве отписывался о возросших расходах по переоборудованию кораблей. Нажимая на то, что ограниченные ресурсы порта не способны решать такой большой объем работ, как ремонт, перевооружение и модернизацию, он предлагал после введения 'Ретвизана' в бухту снять с него рабочих для ускорения ремонта 'Цесаревича'. Ну, здесь Николая Романовича ждало облегчение - Малкольм упоминал о полутысяче рабочих, которые должны будут прибыть в Артур к концу февраля. А вместе с ними и запчасти, броня, боеприпасы, амуниция, продовольствие, несколько сотен матросов и офицеров для доукомплектования недостаточных экипажей. В общем, зам позаботился о тылах. По его прикидкам, из Питера в нашу сторону уходило не менее трех эшелонов в неделю.
        'Однако, - писал Дима. - Пока не будет решен вопрос с кругобайкальским участком железной дороги, пропускная способность будет сравнительно невелика. Вместе с отправкой подкреплений, мы можем в одночасье создать 'пробку' на Транссибе перед Байкалом. Скоро начнет таять лед, а поэтому - вопрос о доставке орудий в Артур становится все более призрачным'.
        Еще в Питере я озадачился вопросом усиления крепостной артиллерии крупнокалиберными орудиями. Электрический Утес с его десятидюймовками причинял противнику не меньше проблем, чем минные поля, подорвавшие 'Ясиму' и 'Хатсусе'. А поэтому - было жизненно необходимо создать еще несколько батарей такого же типа.
        - Большинство приморских батарей Порт-Артура безнадежно устарело, - Малкольм на правах военного историка 'парил' мои мозги до самого отъезда. - На Золотой горе, например, стоят мортиры, которые там не могут реализоваться в виду того, что цели - скоростные.
        - Какие предложения?
        - Перевооружить приморский участок обороны. Я бы посоветовал несколько новых батарей из орудий в 10- и 6 люймов.
        - Насколько я знаю, десятидюймовок сейчас в России маловато...
        - Думаю, снять пару батарей с Кронштадта. Противника с Балтики мы как бы не ждем...
        - А шестилюймовки?
        - Вот этого добра на складах есть достаточно. Надо только поискать.
        Малкольм сумел отыскать около пятнадцати шестидюймовых орудий системы Канэ нового образца, которые сейчас спешно готовились к отправке в Артур. Бирилев, конечно, скрепя зубы, но позволил снять с Кронштадта два десятка орудий калибром 254-мм. Правда, разрешил он это только после того, как его посвятили в разработку нового типа десятидюймовых, которые сейчас находились на стадии планировки. Получив заверения с Обуховского завода, что к концу года новые орудия уже будут пущены в производство, Бирилев скрепя сердце, отдал приказ грузить орудия на составы.
        И, я очень надеялся, что обещанные мне пушки прибудут до того, как японцы высадятся на полуостров. Все таки - чиновничья машина никогда не была оперативна.
        Особо порадовал меня Вирен. Я едва не пролил слезу, прочитав объемный рапорт о снятии взысканий со всех... Нет, не так. СО ВСЕХ членов экипажа он снял взыскания. Неслыханная щедрость, вкупе с тем, что больше десятка нижних чинов были представлены к поощрениям. Что ж, быть может Вирен решил встать на путь перевоспитания.
        Изучение бумаг заняло все время до вечера. Из омута бюрократии я выплыл только когда явился Азарьев и доложил, что штаб собрался на вечернее совещание.
        'Пора завязывать с ежедневными совещаниями!' - мелькнула здравая мысль, когда я вышел из кабинета в салон.
        Где меня уже ждали мои товарищи по корпусу, а так же - мой штаб. И, на задворках, отдельно от всех сидел начальник контрразведки.
        - Всем доброго вечера, господа, - рассевшись по креслам в салоне, мы начали импровизированное совещание. - Предлагаю на совещаниях штаба отказаться от чинов, дабы упростить общение. Все согласны? Вот и хорошо. Позвольте представить вам друг друга. - Знакомство заняло чуть больше десятка минут (при этом к Галицкому все без исключения проявили самое пристальное внимание, отчего лейтенант начал чувствовать себя как ни в своей тарелке), после чего я сразу перешел к делам, обратив свой взор на флагманского инженера. - Как продвигаются наши дела по модернизации? Николай Николаевич, планы по перевооружению 'Паллады' и 'Дианы' готовы? Не чертежи, а хотя бы общие представления.
        Ранее в мои планы входило выводить эскадру на внешний рейд каждый день, для отработки эволюций и совместного маневрирования. Несмотря на то, что господа капитаны хоть и были обучены командовать каждый своим кораблем - по большей части сносно - опыта, а самое главное - знаний, как управлять или маневрировать в рамках отряда, не говоря уже об эскадре, они не имели. Я уже не говорю про ночные маневры без полной иллюминации...
        Учитывая ремонт и модернизацию, приходилось откладывать выходы кораблей на день, а то и на два - что не могло не радовать начальника порта, который молился всем богам, лишь бы сохранить запасы угля.
        - Илья Сергеевич, - Кутейников посмотрел на меня с легким оттенком усталости. - Объем работ просто огромен. По факту, нам предстоит перевооружить всю эскадру. Конечно, демонтировать малокалиберную артиллерию и выгрузить с нее боезапас - это проще, чем ремонтировать поврежденные корабли, но, все же - весьма затратно по времени. Сроки, которые вы поставили нам просто не реальные. Нужна еще минимум неделя.
        - Николай Николаевич, не могу я столько ждать! У нас на внешнем рейде того и гляди японцы скоро летнюю резиденцию разобьют. Наличествующих легких сил для противодействия японским миноносцам у нас не хватает. Нужно больше наших истребителей!
        - Порт и сейчас работает на пределе своих возможностей! Мы изыскали все резервы, и можем производить модернизацию не более двух-трех дестройеров в сутки.
        - Этого мало! - Шульц неодобрительно покачал головой. - Японские минные силы превосходят нас как по численности, так и по вооружению, как я успел уже узнать.
        - Всех сразу нам их не уничтожить, - заметил Эбергард. - Ровно, как и в открытом противостоянии наших миноносных сил и их дестройеров - мы заметно уступаем противнику.
        - Именно поэтому, господа, - я с трудом подавил желание свернуться калачиком на диване и уснуть. - Слона нужно есть по частям.
        На меня уставились в замешательстве. Пришлось разъяснять для господ штабных - товарищи по Корпусу уже догадались, что я имею в виду.
        - Японцы регулярно высылают на внешний рейд отряды дестройеров. В ближайшее время, определившись с системой нашего противодействия, они начнут ставить мины, дабы попортить нам кровь. Необходимо с этим бороться. Сегодня, побывал на 'Новике' и 'Боярине'. Первый будет готов самое большее - к концу недели и сразу же присоединится к нашим легким силам. 'Боярин' же пока вызывает у меня только нарекания. Считаю, что все дело в его командире, Сарычеве, которого необходимо сменить.
        - Ваше...Илья Сергеевич, - мгновенно поправился Эбергард. - Не излишне ли споро? Все таки Федор Васильевич фигура заметная, герой подавления восстания...
        - Андрей Августович, если мы начнем закрывать глаза на нынешние огрехи командиров судов в пользу их былых заслуг, - Вельхеор как всегда говорил лаконично и спокойно. - То в скором времени у нас будет не флот, а груда железа, которой командуют прославленные герои. Посему, я поддерживаю мнение о снятии Сарычева с крейсера.
        Несколько минут шло обсуждение. Мы спорили, предлагая дать капитану 'Боярина' еще один шанс, поставив его перед выбором - 'испытательный срок' или 'чемодан-вокзал-Россия'.
        В конце концов победило предложение Вервольфа.
        - Господа, не будем ссориться. Федор Васильевич неплохой командир, но в условиях войны он рассеян и недостаточно инициативен. Его следует заменить, иначе мы рискуем потерять один из двух крейсеров, способных резать японские дестройеры, как волк в овчарне.
        - Есть предложения по кандидатурам? - Спросил я.
        - Еще как есть, - Вервольф загадочно улыбнулся. - Но, прежде чем сказать, я бы довел до вашего сведения некоторую информацию. Дело в том, что после ночного нападения японцев, целые сутки со стороны моря противника сдерживали только два истребителя. И, надо признать - весьма успешно. Это 'Смелый' и 'Стерегущий'.
        Пока говорил Сергей, я заметил, как изменился в лице мой флагманский минер. Сложно описать его выражение лица, но я бы сказал, что он источал радость с некоторой примесью беспокойства.
        - А потому, я предлагаю назначить командира 'Смелого' капитаном 'Боярина'. Тем более, что по чину капитан 2-ого ранга Максимилиан Федорович фон Шульц вполне соответствует назначению.
        Наконец, мне стала понятна причина, по которой Константин Федорович так странно себя вел. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что 'Смелым' командует его брат.
        - Поддерживаю предложение, - согласился Лощинский, доселе молчавший, ровно, как и мой младший флагман.
        - Тогда, решено, - я сделал пометку в записной книжке. - С завтрашнего дня Максимилиан Федорович командует 'Боярином'. Николай Николаевич, - я обратился к флагманскому офицеру. - Проследите, чтобы новый командир был уведомлен о сроках окончания ремонтных работ. Далее о птичках, господа. Переоборудование 'Паллады' и 'Дианы'...
        - По 'Палладе' и 'Диане' вопрос по модернизации практически решен. Мы произвели расчеты, необходимые для установки дополнительных орудий в 152-мм. К сожалению, без излишней перегрузки крейсеров, не получится оставить там заявленное количество противоминного калибра. Максимум, что мы сможем оставить - по восемь пушек калибром 75-мм. Иначе, рискуем значительно перегрузить крейсера, что негативно скажется на их скоростных качествах...
        - Понятно, - изначальный план предполагал установить на четыре пушки больше, но раз флагманский инженер считает, что это будет перебор - ему и карты в руки. Получим запас из восьми орудий.
        - Но, орудий в 6 дюймов у нас не хватает, - признался Кутейников. - Запаса как такового порт не имеет...
        - Необходимо проверить старые склады, что достались нам от китайцев, - проронил Вельхеор. - И, зная наше обычное ротозейство, я бы еще и в Дальнем пошукал...
        - Андрей Константинович, - я обратился к Мякишеву. - Соберите группу из артиллеристов и матросов с 'Цесаревича' и 'Ретвизана' - пусть пройдутся по складам. Нужно разобраться в этом бардаке. Приоритет, конечно же для морских орудий, но, найдете что-то сухопутное, что можно привести в рабочее состояние - сообщите генералу Белому, пусть крепостные подключаются. Пока же, для перевооружения 'богинь' придется либо частично разоружить 'Палладу' в пользу 'Дианы', либо использовать сухопутные орудия. Но, думаю, Николай Николаевич и Андрей Константинович придут к консенсусу по этому вопросу. Что у нас с передачей порту мин?
        - В течение трех дней полностью выгрузим в порт все мины заграждения с броненосцев и крейсеров, хотя, некоторые, например 'Аскольд' и 'Баян' полностью избавились от минных аппаратов, самодвижущихся мин и мин заграждения. 'Новик' и 'Боярин' закончат к концу дня. 'Цесаревич' и 'Ретвизан' от мин освободили еще в самом начале ремонта, так что, остается только снять минные аппараты и заделать корпус там, где будут демонтированы подводные минные аппараты. - Доложил Капер.
        - С 'Петропавловка' и 'Победы' уже выгрузили все мины заграждения, сдали в порт. С минными аппаратами и излишними деревянными конструкциями разберемся в течение пары дней. В настоящий момент существует дилемма - снимать ли с них малокалиберную артиллерию в полном объеме, которая по существу является и противоминным калибром? - Спросил Кутейников.
        - Думаю, что да, - высказался Вервольф. - 47-мм пушками миноносец все равно не потопить и даже сколько-нибудь не повредить. А вот убрав все сорок орудий в 37 и 47-мм, мы в значительной мере высвободим бронепояс - все таки, строительная перегрузка у кораблей значительная. Явных преимуществ это, конечно же, не даст, но и броненосцы не будут носить на себе лишний вес, который при повреждениях будет создавать только проблемы.
        - А как тогда от миноносцев отбиваться? - Поинтересовался Ухтомский. - Шестидюймовками или главным калибром не часто и постреляешь по миноносцам.
        - Для защиты у нас будут наши миноносцы, либо крейсера, - вмешался я. - Поставить на эти корабли хотя бы 75-мм орудия - значит погрузить их в воду чуть ли не по самый бронепояс.
        - Но, и оставить корабли без противоминного калибра - довольно рискованный шаг, - заметил Эбергард.
        - Не думаю, что это так, - заметил Вельхеор. - В дневном бою атака миноносцев - чистое самоубийство. А при ночных переходах, крупные корабли следует прикрывать собственными дестройерами.
        - Согласен, - я кивнул. - Продолжайте демонтаж малокалиберной артиллерии с 'полтав'. Будет возможность - поставим на них 75-мм орудия. Но, только в том случае, если броненосцы будут иметь достаточный запас по водоизмещению. А то посадим в воду по самый бронепояс...
        Надолго затянулось обсуждение вопросов, связанных с охраной внешнего рейда. В настоящий момент в локальной резне на внешнем рейде участвовали только четверка шихаутских эсминцев, минные крейсера, канонерки, да 'Аскольд' с 'Баяном'. При этом, каждую ночь на внешнем рейде 'гуляли' японские миноносцы. Флагманский минер заявил о необходимости создания трального каравана, который бы смог чистить рейд от японских мин, которые там есть в любом случае. Изначально Лощинский предлагал использовать для этих целей устаревшие клипера, однако получил мой решительный отказ.
        - Клипера имеют собственный приказ и должны находиться вне порта! - отрезал я.
        - Но, их нахождение за пределами базы, чревато их уничтожением, - попытался было возражать начальник минной обороны. - Тем более, зачем на берегу Голубиной бухты создавать временную базу для миноносцев?
        - Правильнее было бы держать все корабли ночью в бухте, - поддержал его Ухтомский. - Японцы ночью шныряют...
        - Господа, - тон младших флагманов мне вовсе не понравился. - Я не собираюсь обсуждать здесь мои же приказы. Клипера, еще раз повторюсь, надеюсь в последний раз, имеют собственное задание. Голубиная бухта и 'база подскока' на ней нужны в первую очередь, для противодействия японским кораблям, которые могут ночью обойти Ляотешань и ударить нам с тыла из бухт Циньчжоу. Особо опасно такое положение в виду создания на Циньчжоусском перешейке оборонительных сооружений. Днем там эсминцы сокрыты естественным рельефом, а ночью не видны благодаря светомаскировке.
        Но, по выражению младших флагманов я понял, что весь глубинный смысл моей затеи - иметь вне бухты маневренный отряд, способный к неожиданному удару - до них не дошел. А раз так, вполне возможно, что скоро с контр-адмиралами произойдет конфликт.
        - Господа, - командующий отрядом крейсеров Рейценштейн, смененный мной во Владивостоке на Иессена, какое-то время дулся на меня, считая свой перевод последствием неудачных выходов Владивостокского отряда крейсеров в море. Конечно, лед в орудийных стволах - еще тот геморрой и за такое нарушение нужно голову снимать, но, что было - то прошло. Это понял и Рейценштейн, с которым я имел беседу перед своим выходом на 'Аскольде' в бухту Циньчжоу.
        Перенеся флаг на 'Баян' Николай Карлович получил от меня заверение, что зуб я на него не имею за Владивосток и его перевод сюда - жизненно необходим. Впрочем, Иессена бы я был более рад видеть на месте младшего флагмана, нежели Ухтомского. Но, как говорится - ход сделан.
        Рейценштейн, как я понял из нашего получасового разговора на 'Аскольде' днем ранее, был типичным представителем старшего командного состава в российском флоте. Но, в отличии от большинства своих коллег, был не чужд новым идеям и с готовностью выслушал мои мысли относительно задач крейсерского отряда на ближайшее будущее. Планы на переделку кораблей хоть и вызвали у него удивление, однако, объяснив ему свою позицию, он принял мою правоту и приложил все усилия к тому, чтобы крейсерский отряд в кратчайшие сроки был переоборудован.
        - Позвольте вставить свое слово в вашу дискуссию, - Николай Карлович взял слово. - В первую очередь, должен заметить, что переоборудование 'Паллады' и 'Дианы' - правильное дело. Хоть раньше никто и никогда не делал этого, должен отметить, что отечественные бронепалубные крейсера в нынешнем своем состоянии значительно уступают японским визави. Посему, я всячески поддерживаю переоборудование кораблей. В частности по вопросам маневренной базы в Голубиной бухте, тоже считаю, что она необходима. Конечно, наладить ее бесперебойное снабжение углем и боеприпасами будет затруднительно в силу особенностей местности и большого объема работ. Но, на мой взгляд, возможность иметь силы, не скованные необходимостью покидать ежедневно бухту - стоит того. Правда, я бы рекомендовал выделить в Голубиную на дежурство канонерку, для поддержки миноносцев.
        - Дельное предложение, - согласился Вервольф. - Но, для усиления безопасности я бы посоветовал огородить место стоянки бонами и противоминными сетями.
        - Поддерживаю! - Шульц сделал пометки в блокноте. - Аналогичная система безопасности рейда должна применяться и в Артуре.
        - Ну, для безопасности фарватера была идея затопить несколько пароходов, - высказался Гарик. - Недалеко от берега, конечно, чтобы корпуса кораблей скрывали патруль. И все! Будут соваться в проход - их патруль перехватит.
        - А разве нельзя тоже самое сделать, используя те брандеры, что выбросились на берег? - Уточнил Лощинский. - Как-то неловко топить собственные пароходы.
        - А если японцы к Артуру с суши подойдут, то нам уже не пароходы, а броненосцы придется топить, - мрачно заметил Гарик.
        - Господа, не нужно ссор! - Взмолился Ухтомский. - Мы же все русские офицеры...
        - Предлагаю вернуться к делам насущным, - поспешил сменить тему Вервольф. - Как долго нам ожидать ввод 'Ретвизана' в бухту?
        Кутейников сверился со своими записями.
        - Около двух-трех дней. 'Ретвизан' в полном аврале пребывает - там от людей не протолкнуться. Помимо орудий, еще и броню с носа демонтируют, чтобы облегчить снятие с мели. Завтра после полудня приступят к демонтажу орудий из носовой башни. Тут работы примерно на сутки-двое. После этого, будем пробовать стащить броненосец с мели и втянуть его в порт. Советник Капер и его группа уже разрабатывают новый кессон для броненосца, поскольку старый никуда не годится.
        - Используйте все наличествующие средства, для скорейшего введения броненосца в порт, иначе он рискует однажды оказаться мишенью для японских миноносцев. При необходимости - подключайте команды кораблей в полном составе, либо снимайте рабочих с других участков работ. Броненосцы должны быть исправлены в самое ближайшее время.
        - Во-во, - согласился Гарик. - А то, расслабятся и будут пальцем в небо тыкать.
        - На 'Цесаревиче' работы продвигаются в соответствии с планом, тут новостей никаких нет.
        - По броненосцам понятно, - то, что работы ведутся сравнительно быстрее, чем в оригинальной истории вселяло в меня уверенность в завтрашнем дне. Хотя, как многие знают - не все могут смотреть в завтрашний день - я и мои товарищи знали, каким оно может быть, завтрашнее дно. А поэтому, форсировали работы по приданию флоту боеготовности.
        - На 'Победе' практически закончили устранять повреждения, полученные в первый день войны, - рассказал Капер. - Как и на 'Пересвете', ведем одновременно демонтаж малокалиберной артиллерии, да прикидываем, что делать с 'мягкими' носами этих броненосцев. Нам бы бронелистов бы побольше... Ведь один крупный снаряд - и начнут воду хлебать, как кашалоты. Эти двое, хоть куда ни шло, на воде продержатся, а вот за 'Ослябю' я боюсь совсем. Если все правильно помню, он самый хлипкий из всех трех кораблей серии.
        - С 'Ослябей' дело будем иметь тогда, когда она будет в порту, а не на переходе, - отрезал я. Отряд Вирениуса имел свои, секретные распоряжения и двигался через Индийский океан в соответствии с ними. Эцилоп, прибыв в Севастополь должен был взять под контроль вопрос со снабжением отряда Вирениуса запчастями и топливом до места базирования. Надо не забыть, направить Малкольму запрос о степени исполнения моих распоряжений на Черном море. А то, замотаюсь тут, не проконтролирую там - и вот вам, новый Советский Союз. 'Потемкин', 'Очаков' и 'Кагул' - весьма серьезное пополнение для Черноморского флота. Учитывая то, что я хочу сделать - именно достраиваемые корабли смогут уберечь некоторые горячие головы от авантюры, вроде Дардаднельского десанта, или нападения на наши черноморские территории.
        До глубокой ночи мы обсуждали детали, что вымотало меня окончательно. Хорошо еще, что удалось скинуть на штаб большую часть своих забот, определившись всецело на тактику и стратегию ведения войны на море.
        Когда заседание штабов близилось к концу, Эбергард поинтересовался моим решением о судьбе 'Маньчжура'.
        - Наместник, исполняя обязанности командующего флотом, вел переговоры с японцами и капитаном канонерки. Однако, точно его позиция не известна.
        - Почему же не известна? - Удивился Гарик. - Он приказал разоружиться...
        Мысленно прокляв всех богов и демонов, я поспешил поправить своего товарища.
        - Нам известно о тяжелом положении 'Маньчжура'. Его стережет крейсер, хоть и не первой свежести, но для уничтожения маленькой канонерки - его орудий хватит с лихвой. Посему, нет никаких шансов для того, чтобы вызволить Кроуна и его людей. - Мысленно я просил прощения у своих людей за ту ложь, которую говорил им сейчас. Но, жизнь меня научила не хвастаться тем, что еще не случилось. - 'Маньчжур' придется интернировать.
        - А как же 'Сивуч'? - Поинтересовался Азарьев. - Он находится в Инкоу, на ремонте. Если есть вероятность того, что японцы могут обойти Ляодунский полуостров, как они делали это ранее и зайти с западной стороны...
        - Направьте на 'Сивуч' приказ о необходимости провести ремонт в максимально короткие сроки и выдвигаться к Артуру, - перо Азарьева порхало над листами записной книжки, пока я диктовал распоряжения. - В случае невозможности дойти до Артура, пусть идут либо к островам Мурисон или в Голубиную. Оставлять там канонерку, когда есть угроза ее захвата - не дело. Там, где мы можем сплотить силы в кулак - мы должны это сделать, иначе нас разобьют по частям. Хватит с нас уже жертв. Как оправданных, так и бессмысленных.
        Лица штаба посерьезнели. Все знали, о чем я говорю.
        'Варяг' и 'Кореец', погибшие в неравном бою с отрядом адмирала Уриу.
        Миноносец 'Внушительный', затопленный в бухте собственным экипажем, после встречи с японскими легкими силами.
        'Маньчжур', которому придется разоружиться. А зная коварный нрав японцев - можно ожидать, что они попытаются захватить канонерку. Особенно, когда сработает мой план.
        Окончательно штаб разошелся ближе к часу ночи. Нагруженные приказами и указаниями, они выглядели явно измотанными, что окончательно подтвердило мое желание отказаться от ежедневных совещаний.
        Вервольф и Капер покинули нас спустя полчаса. К двум часам ночи отряд, состоявший из 'Баяна', 'Дианы', 'Новика', обоих минных заградителей под прикрытием отряда миноносцев, растворившихся в ночи для очередной локальной мясорубки, покинул бухту.
        С мостика 'Петропавловска', кутаясь от неприятного, по-дальневосточному крепкого ветра, я и мои товарищи провожали взглядом уходящий в ночи отряд.
        - Наша первая оплеуха для Того, - заметил Гарик.
        - Прям хэштег для 'Инстаграмма', - бросил я в сторону. Вынув из внутреннего кармана планшет, я включил режим ночной съемки и сделал несколько снимков. Предупреждающее окошко сообщило о последних крупицах заряда батареи.
        - Для истории, - пояснил я.
        Ответом мне было молчание.
        Мы стояли на крыле мостика броненосца, смотря в ночь. Вот, за основанием Тигрового хвоста скрылись замыкающие отряд минные заградители.
        Словно прощальный салют, проиграл мелодию и отключился мой электронный помощник.
        - Ну, вот и все, - глядя на черный экран произнес я. - Теперь мы окончательно сами по себе.
        - Давайте посмотрим, каков Рубикон с противоположного берега, - Вельхеор как всегда был многозначительно загадочен.
        Глава 4. Вервольф
        19 февраля 1904 г.
        Желтое море у берегов Квантуна.
        Голова колонны с трудом просматривалась сквозь очередной налетевший снежный заряд. Но, когда снег прекращался, видимость становилась довольно сносной... Ветер быстро относил в сторону низко стелящийся дым, и можно было без особого труда рассмотреть идущие впереди два низких стремительных силуэта. Выкрашенные в зеленовато-оливковый цвет, они почти сливались с темной поверхностью моря, на которой то там, то тут мелькали белые барашки гребней волн... Из трёх труб каждого из этих кораблей дымок вился тонкими жидкими струйками - скорость в 15 узлов они выдавали играючи, не напрягая котлы и машины более, чем на треть.
        Это был второй выход на минные постановки, санкционированный Ильей.
        Первый, произведенный два дня назад под покровом ночи, был осуществлен в сторону островов Эллита, где, как знал Вервольф, японцы организуют маневренную базу в преддверии высадки на полуостров.
        Кутаясь в ночи, отряд, состоящий из крейсеров и минных транспортов, добрался до места будущей стоянки японского флота и щедро наполнил проливы между островами 'клецками'.
        На обратной дороге им в предрассветной дымке повстречался отряд 'собачек' под флагом адмирала Девы.
        Ринувшиеся было на сближение 'Такасаго', 'Читосе' и 'Иосино' очевидно не разобрали, что с русскими идет 'Баян'.
        - Рисковые ребята, - хмыкнул Сергей, стоя на мостике броненосного крейсера.
        Капер высказался более точным, русским матерным языком, отчего стоявший невдалеке матрос даже удивленно присвистнул.
        - Саке перепили, наверное, - Капер недовольно засопел. Конечно, разнообразить русский язык более живыми фразами было жизненно необходимо - для острастки врага. Но, Илья мог не одобрить. Все таки, рано еще матросам знать, куда нужно засовывать якорь японским мака...матросам и офицерам.
        Меж тем, три бронепалубника японцев легли на курс сближения с русскими кораблями.
        - Прикажите минным заградителям увеличить ход и прорываться к Талиенваню! - Крикнул Вервольф появившемуся на крыле мостика Вирену. - 'Новик' пусть их сопроводит. 'Диане' следовать за нами.
        - Как прикажете, господин советник, - буркнул Вирен. Хоть после 'пропесочивания' Роберт Николаевич и стал более 'покладистым', но склочный свой характер не изменил. Правда, теперь, вместо зуботычин и взысканий, он предпочитал сквозь зубы ругаться и в узком кругу - материться. - Вы бы в рубку зашли, господа. Не безопасно ведь.
        - Того на открытом мостике завсегда находится, так что, мы, русские моряки, хуже что ли? - Усмехнулся Вервольф. Услышав такую явную поддевку, Вирен, как гордый и самолюбивый человек, не мог не остаться.
        Минуту длилось молчание.
        - Они нас превосходят на два восьмидюймовых орудия, - заметил он.
        - А у нас скорость и броня, - отрезал Вервольф.
        Насчет первого он откровенно соврал.
        Тихоходная 'охотница' даже в лучшем своем состоянии могла выдать не больше девятнадцати узлов. Да и сам 'Баян' был тихоходнее своих визави. Но, два русских крейсера против трех японских - это было все, что мог сейчас позволить себе Сергей.
        'Новик' и минные заградители следовало сохранить для будущих боев. Если они дойдут хотя бы до Дальнего и сообщат обо всем в Артур, была надежда на то, что к ним придет помощь.
        - Пристреливаются, черти! - Сплюнул Капер.
        В паре кабельтовых от 'Баяна', бывшим к японцам ближе всего, возникло два больших всплеска - явно от главного калибра.
        Меж тем, и сам 'Баян' не остался в долгу. На дистанции около сорока кабельтовых воздух разорвался от практически одновременного залпа носовой и кормовой башен. К сожалению, система Гревеница еще не была известна на флоте, а бой - это не самый подходящий момент для испытаний. Тем паче, что знал эту систему Вервольф только в общих чертах. А значит, вплоть до сближения до уверенной для русских канониров дистанции в двадцать-двадцать пять, крейсера будут даром бросать снаряды. Но, это было нужно, дабы не дать японцам разделиться и отправить более быстрый 'Иосино', шедший концевым, на перехват 'Новика', 'Амура' и 'Енисея'.
        К чести русских канониров, их всплески легки практически у самого борта головного 'Такасаго'.
        - Есть накрытие! - Хлопнул в ладоши Вервольф. С началом боя легкий озноб от прокравшегося под одежду мороза испарился, вытравленный азартом боя.
        Русские крейсера развили скорость до восемнадцати узлов. Оставляя минные заградители и справа и позади от себя, 'Баян' по указке Вирена рванул прямо на противника. Тихоходная 'Диана' как могла пыталась угнаться за ним, поддерживая огнем, но с каждой минутой расстояние между крейсерами увеличилось.
        - Так, по крайней мере, оттянем их на себя, - пояснил Вирен. - Ведь вы хотите спасти минные транспорты?
        Вервольф кивнул. Война с Японией в первую очередь - война на море. Война, в которой будут сломлены привычные представления о тактике. Война, в которой разрушатся одни мифы войны и родятся новые приемы уничтожения врага. В нашей истории, японцы нанесли минный удар первыми, погубив 'Петропавловск'. Мы ответили тем же, утопив 'Ясиму' и 'Хатсусе'.
        И сейчас, несмотря на то, что будущая база японцев начинена минами плотнее, чем банка сельдью, следовало сохранить минные заградители для будущих боев.
        Первый японский снаряд ударил 'Баян' в левую скулу, осыпав нос крейсера потоком осколков.
        'Баян' не замедлил ответить. К несчастью для 'Такасаго', решившего разорвать дистанцию, восьмидюймовый бронебойный снаряд вошел под основание первой трубы, пробил палубу и сдетонировал в кочегарке, в результате чего крейсер мгновенно потерял в скорости и окутался дымом.
        - Ай да молодцы! - Воскликнул Вервольф. - Роберт Николаевич, лишнюю чарку вашим артиллеристам в носовой башне.
        Однако, ответ японцев не заставил себя ждать.
        Несмотря на то, что 'Баян' с тридцатисеми кабельтовых сумел метким выстрелом обездвижить головной крейсер, это попадание следовало отнести к счастливым случайностям.
        А вот град снарядов, осыпавших 'Баян' в ответ являлся залогом тщательной подготовки японцев.
        Первый снаряд ударил как раз в носовую башню. К счастью восьмидюймовый снаряд (а это мог быть только он) не пробил башню, но град осколков стал причиной множественных ранений среди пожарного дивизиона.
        Следующее попадание пришлось в грот-мачту срезав ее наполовину.
        Третье попадание пришлось в уже пострадавшую левую часть носа, полностью срезав оба якоря. С отвратительным скрежетом многотонные махины с обрывками цепей исчезли в море.
        Меж тем, в дело вмешалась 'Диана'.
        Ее шестидюймовки, действуя из-за спину подставленного под огонь японцев 'Баяна' прошлись по 'Читосе', правда не добившись сколько-то явных разрушений. Однако, уже следующий залп с 'богини', предназначавшийся 'Читосе', поравнявшегося с парящим 'Такасаго', прошелся перелетом по первому, но доставил немало проблем на втором. К сожалению, различить в пучине дыма, какие именно повреждения получила 'собачка', не удалось.
        Меж тем, развернувшись к противнику бортом, 'Баян' продолжал вести себя как волк в курятнике.
        Флагман адмирала Девы получил от него с тридцати кабельтовых несколько шестидюймовых снаряда, но, с минимальными разрушениями. Залп с 'Дианы' как и в прошлый раз лег перелетом, но в этот раз, уже не причинив никому вреда - 'Такасаго' медленно, но верно уходил от русских, положив штурвал на обратный курс.
        - Может добьем? - С надеждой произнес Вирен. Судя по ухмылке Капера, он тоже был не против прикончить подранка. Да и Вервольф был вовсе не против. Но, японцыам удалось сосредоточить на броненосном крейсере огонь всех доступных орудий. Море вокруг крейсера кипело от попаданий. Да и пара новых попаданий в борт, после одного из которых выбыл, пораженный осколками расчет второго от носа шестидюймового орудия.
        - К сожалению, не сегодня, - глядя на иссечённые осколками трубы крейсера и разворачивающийся пожар на корме, сказал Вервольф. Хоть соблазн добить 'Такасаго' был велик, но опасность потерять единственный в Артуре броненосный крейсер, заставляла быть острожным. - Разрывайте дистанцию, идем за 'Новиком'.
        Обменявшись на прощание с японцами нескольким выстрелами из восьмидюймовых орудий (причем, успех имели только японцы, на прощание, устроив еще один пожар на корме крейсера) русские крейсера на предельных для 'Баяна' шестнадцати узлах поплелись к Артуру.
        Бой, занявший почти час, закончился тактической победой русских. 'Такасаго', так счастливо поврежденный, будет вынужден стоять на ремонте не меньше недели - в зависимости от того, какие повреждения он получил. Но, судя по всему, часть котлов он потерял, а это ремонт не из скорых.
        Недалеко от Сеншандао навстречу им попался 'Аскольд' под флагом Рейценштейна, а так же 'Новик' и 'Боярин'. На последнем находился командующий эскадрой. Два отряда миноносцев маячили на горизонте, однако судя по характерным силуэтам, дестройеры были явно русскими.
        'Боярин' просигналил 'Советникам Вервольфу и Каперу прибыть на борт'.
        - Сейчас начнется, - пробурчал Капер, садясь в катер.
        Но, к его удивлению, Илья не стал устраивать разнос. Более того, выслушав доклад о столкновении с японцами, досадливо поморщился.
        - Поздно до нас дошла весть с 'Новика', - пояснил он.- Он добрался до Талиенваня, по радио передавая о столкновении с японцами. Ну, а мы как раз вышли на внешний рейд. Хорошо еще, что я на 'Боярине' был с самого начала.
        - Погоди, - поднял руки Капер. Они стояли на носу крейсера, наблюдая, как крейсера формируют две кильватерные колонны - в первой 'Аскольд', 'Баян' и 'Диана', а на левом траверзе от них - 'Боярин' и 'Новик'. Миноносцы, хищной стаей блуждали по линии горизонта. - Ты вывел всю эскадры на внешний рейд?
        - Ну, не совсем всю эскадру, и не совсем на внешний, - замялся командующий. - К тому моменту, как прибыла новость из Дальнего, из порты вышли только 'Пересвет', 'Победа', крейсера и весь первый отряд миноносцев. Вот, для оперативности, я и взял крейсера, да эсминцы. И рванул к вам, повесив эскадру на Ухтомского. По идее, к нашему возвращению он должен уже вывести на рейд 'полтавы' и приступить к эволюциям.
        - Значит, - сделал вывод Капер. - Ничего не сделано.
        Отряд вернулся в бухту после обеда. Не обнаружив на внешнем рейде броненосцы, Илья помрачнел и молчал до самой швартовки.
        Покинув крейсер, выразив новому командиру крейсера Максимилиану Федоровичу фон Шульцу благодарность за прекрасную работу, Илья направился на 'Петропавловск', куда так же был вызван и младший флагман князь Ухтомский. Вид пяти броненосцев, мирно коптящих небо на внутреннем рейде взамен эволюций, привела командующего в бешенство. Поэтому, никто не удивился, что к вечеру Ухтомский лишился своей должности и покинул Артур. А на следующее утро, на 'Пересвете' взвился флаг нового младшего флагмана - контр-адмирала Эбергарда.
        Вервольф стоял на мостике, любуясь идущими впереди основного отряда 'Новика' и 'Баяна'.
        Крейсера 2-го ранга, построенные незадолго до войны, эти настоящие гончие моря, были способны покрывать 22-25 морских миль в час, шли в голове колонны, готовые в любую минуту сорваться вперед, словно стрелы с туго натянутой тетивы.
        После давешнего столкновения с 'собачками', японцы не приближались к Артур уже двое суток. Впрочем, миноносцы противника все так же, как падальщики, шарили вокруг порта. 'Боярин' минувшей ночью столкнулся с целым отрядом. Приняв его в темноте за порядком надоевший им 'Новик', японцы, обстреляв его издалека, поспешили скрыться. Правда, один из них, получил причитающийся ему 120-мм снаряд в борт, который, правда, особых разрушений не нанес.
        'Боярин' и 'Новик' - передовой отряд разведки, который возглавлял капитан уже 1-ого ранга Эссен, бодро бежал впереди всех, в робкой надежде обнаружить японские дестройеры. За ними, выбрасывая в небо клубы дыма из трёх высоких и тонких труб шел высокобортный корабль, на узкой оливковой корме которого золотой старославянской вязью было выведено имя древней богини охоты - 'Диана'. 'Сонная богиня' - пронеслось мельком в голове Сергея прозвище, данное 'Диане' артурскими моряками. Большой, но тихоходный и слабо вооруженный бронепалубный крейсер. Даже отсюда, с расстояния нескольких кабельтовых, бросалось в глаза слишком малое количество орудий и их совершенная незащищенность - не было даже элементарных противоосколочных щитов для защиты прислуги. Зато была солидная противоминная 75-мм батарея, в равной степени многочисленная и бесполезная в бою с любым противником размером хоть чуть-чуть крупнее джонки или парового минного катера.
        План по перевооружению обеих 'богинь' Вервольф помнил по одному из сайтов, посвященных русско-японской войне. Правда, диванные вояки, чьи мысли он использовал, просчитались с количеством малокалиберной артиллерии, так что Кутейникову пришлось уменьшить заявленное количество 75-мм пушек с изначальных двенадцати, до восьми. Иначе, строительная перегрузка грозила превратить тихоходный крейсер в вооруженную морскую черепаху.
        Сергей ловил себя на мысли, что, несмотря на то, что это был уже второй его выход на минную постановку, он только сейчас, в утренних лучах солнца, мог наслаждаться красотой порт-артурских кораблей. В суете портовых дел, на ночных минных постановках и последующей перестрелке с японскими легкими крейсерами, не было времени, чтобы так, с легкой придирчивостью, рассматривать боевые корабли. Корабли, которые принесут победу Российской империи.
        В кильватер 'Богини' шел изящный высокобортный двухтрубный корабль, словно брат-близнец похожий на тот, на мостике которого стоял сейчас Вервольф. Тот, кто не был знаком с кораблями Российского Императорского флота, легко мог подумать, что это идут два крейсера второго ранга - настолько стремительными и изящными были их силуэты. Но опытный глаз моряка сразу заметил бы, что поддерживаемый ход дается этим кораблям с большим трудом, нежели идущим впереди крейсерам - дым из их труб вырывался куда более густой. Да и три огромных округлых лацпорта в нависающей над волнами корме выдавали знающему человеку их истинное назначение. На самом деле, это были минные транспорты 'Енисей' и 'Амур' - корабли, имевшие специальное оборудование, позволявшее ставить якорные мины заграждения прямо на ходу, без использования минных стрел, балок, плотиков и прочих атавизмов времен Крымской и русско-турецкой войны. Впереди идущий 'Енисей' отсюда, с левого крыла мостика 'Амура' был прекрасно виден.
        После отстранения Ухтомского, не просто младшего флагмана, но и человека благородных кровей, эскадру словно поразил 'волшебный пинок'. Судьба Ухтомского, который, как поговаривали, по возвращению в Петербург, будет уволен со службы по представлению командующего, заставила всех без исключения 'шевелиться'. Даже суматошный Греве, закидывающий Илью рапортами о том, что порт работает на пределе своих способностей, прекратил свою нудную пропаганду. Хотя, быть может, свою роль в этом сыграл эшелон, прибывший днем 17 февраля в Артур. Прибывшие на нем еще три сотни рабочих и запасные части мгновенно были включены в круговорот ремонтно-модернизационных работ.
        Но, больше всего Вервольф радовался пяти 152-мм орудиям системы Канэ, которые неизвестно какими судьбами из Морского министерства выбил Малкольм. К сожалению, несмотря на их появление, модернизация 'Паллады' и 'Дианы' еще не состоялась. Лишь малокалиберная артиллерия плавно уменьшалась с обоих крейсеров. Впрочем, после этого выхода, Илья обещал наконец вернуть свой флаг на 'Петропавловск' и освободить 'Аскольд' от участи флагманского корабля.
        За кормой 'Амура', вяло дымя четырьмя высокими трубами и рассекая кильватерную струю острым таранным форштевнем, шел узкий и длинный крейсер с явными французскими чертами, из носовой башни которого грозно глядел на укрытый дымкой и пролетающим снежком восточный горизонт длинный ствол восьмидюймовки. 'Баян' был не просто красив (как бы не морщился при его виде Илья). Он был шикарен, если такое слово, конечно, можно употребить по отношению к военному кораблю. Вервольф невольно залюбовался, глядя, как острый нос крейсера раз за разом лихо разрезал надвое темные волны зимнего моря, подернутые замысловатым кружевом белоснежной пены кильватерного следа 'Амура', отчего волны казались ещё темнее. А может, они так контрастировали на фоне пролетавших редких снежинок?
        Легкий ветер дул с севера, со стороны берега, и невольно холодил свежую царапину на щеке советника. Хоть уже и прошло больше трёх недель с момента 'попадания' (хотя, правильнее было бы сказать - 'попадалова'), но он до сих пор не мог привыкнуть к бритью опасной бритвой, из-за чего периодически царапал свою морду лица... Но бороду отпускать почему-то всё равно не хотелось... 'А, ну да и черт с ним! Всё равно привыкну!' - подумал Вервольф. 'Хотя, конечно, до смешного странно - шашкой и саблей любой финт могу выкрутить, а вот коротенькой бритвой - режусь... Всё же не даром её называли опасной. Ну да ничего, опыт - дело наживное...'
        И он отвернулся от идущего концевым броненосного крейсера и, подняв повыше ворот тужурки, подставил лицо северному ветерку, несущемуся с гор Квантуна. Между колонной кораблей и серо-коричнево-оливковыми очертаниями берегов по воде скользили три низкие, хищные тени - миноносцы охранения шли параллельной колонной чуть впереди и левее минных транспортов. Советник не стал оборачиваться, но знал, что по правому борту идет точно такая же тройка стремительных хищников.
        Время и 'волшебный пинок' помогли наконец переоборудовать весь первый отряд миноносцев Матусевича. Вооруженные теперь двумя 75-мм орудиями они теперь были готовы противостоять японским дестройерам на равных.
        Вервольф улыбнулся, вспомнив, как Илья поставил в тупик Греве, потребовав от него провести разведку затонувшего 'Внушительного'. Затопленный на мелководье, миноносец был примечен Ильей еще во время морской разведки Циньчжоусских позиций. Ну, а как стало известно всем в Артуре - когда командующий требует что-то, проще это сделать. А то Модус уже неоднократно интересовался кандидатурами, которые могли бы заменить Александра Ивановича Русина, командующего минными силами в Николаевске. И, хоть желающих не находилось, командующий не прекращал свои поиски. Впрочем, злые языки из дворца наместника уже пророчили скорый закат карьеры Лощинского.
        Начальник контрразведки флота на дежурном совещании сообщал Илье о плетущемся под крышей Алексеева заговоре против его персоны. Вовлекая в него все большее количество как морских, так и сухопутных офицеров, наместник ждал одного большого промаха Ильи, чтобы повесить на него всех собак. Капер, услышав это на собрании 'попаданцев', предложил 'по-путински завалить в сортире'. Вельхеор многозначительно начал рассуждать о том, что явный враг - лучше сокрытого. Гарик принялся напряженно вспоминать, что он знает о ядах. Вервольф посоветовал не делать опрометчивых шагов и тщательно планировать тактику.
        - Месть, это блюдо, которое нужно подавать холодным, - холодно улыбнулся Илья. Сергей вспомнил, какие ощущения испытали все присутствующие. Словно в салоне опустилась температура.
        Но, сейчас Вервольф отбросил лишние мысли, вернувшись к реальности.
        Маршрут отряда, проложенный вдоль берега от Артура до Дальнего позволял провести время в пути с пользой, а не праздно шататься по ходовой рубке корабля, мешая командиру и прочим её 'обитателям' управлять 'Амуром'... А так у Вервольфа была прекрасная возможность изучить побережье с моря - незаменимый опыт для человека, который потом должен будет организовать защиту этих вот самых берегов, которые сейчас проплывали мимо левого борта корабля неровной серо-желто-коричнево-оливковой стеной.
        Японцы любили ночами проскальзывать к Артуру. Вервольф приблизительно помнил их маршруты движения от временной базы с Эллиотов. Часть из них проходила не так далеко от берега. А после захвата Дальнего, так вообще - чуть ли не при параде ходили в зоне прямой видимости. Поэтому, реализуя планы по усилению обороны полуострова, следовало определить, что японцам видно с моря на берегу. А то, потратим силы на оборудование артиллерийской батареи, которую разнесут на атомы при первом же залпе - и пропадет батарея.
        Налетавший изредка снег, правда, немного ухудшал видимость, но ненадолго. Советник вскинул к глазам мощный морской цейссовский бинокль и принялся рассматривать побережье и высившиеся за ним горы во всех деталях. Уже остались далеко за кормой Тигровый полуостров и Золотая гора, эти надежные стажи узкого входа в гавань Артура, остался и берег округлой бухты Тахэ в окружении гор, изрезанных мелкими речушками, и узкая, затиснутая меж горными склонами бухточка Лунвантань уходила за корму. По левому борту кораблей отряда, шедшего со скоростью 15 узлов, проплывали берега маленьких бухт Сикао и Тункао, разделенные мысом характерной, Т-образной в плане, формы. Прямо от побережья вверх круто поднимались склоны Зеленых гор, только кое-где оставляя узкие полоски более-менее ровной земли у моря. Именно на такой полосочке земли, составлявшей как бы ножку буквы 'Т', на мысу меж двух бухточек размесилась маленькая китайская рыбацкая деревушка. Чуть мористее и восточнее мыса в море сгрудилась группка небольших скалистых островков. Именовались эти необитаемые (если, конечно, не считать гнездящихся на скалах чаек)
клочки суши - острова Татоза. Отряд сейчас как раз входил в пространство между ними и лежащим много мористее одиноким островом Кэп.
        - Господин советник, Вы тут не озябли? А то погода сегодня не особо располагает к круизам! Да и наш 'Амур' не прогулочная яхта - из открытой двери ходовой рубки вышел командир 'Амура' капитан второго ранга Бернатович.
        - Да, Генрих Андреевич, совершенно согласен с Вами, зябковато нынче для прогулок! - советник улыбнулся, повернувшись к командиру 'Амура' и облокотился на поручни мостика. - Но я - человек не привыкший к шикарным яхтам да Средиземноморским круизам. А Ваш 'Амур' - замечательный корабль, да и поценнее любой яхты будет - ведь, как ни крути, а лучший в мире минный заградитель...
        Бернатович улыбнулся, ведь каждому командиру приятно слышать похвалу в адрес своего корабля...Тем более, что в словах советника не было и грамма лести - 'Амур' и 'Енисей' действительно были лучшими кораблями своего класса. Ни одна страна мира не могла похвастать подобными...
        - Позвольте полюбопытствовать, что Вы там так пристально разглядывали, на берегу? Если это, конечно, не тайна.
        - Да что Вы, Генрих Андреевич! Какая тайна! Никаких секретов - просто осматриваю берег на предмет усиления его обороны, да и вообще, пытаюсь максимально изучить местность, где предстоит гонять наших узкоглазых желтолицых братьев! И по морю, и посуху...
        - Вы допускаете, что японцы осмелятся высаживаться здесь? - брови Бернатовича, взлетевшие вверх, выдавали искреннее и неподдельное удивление своего хозяина. Вервольф уже почти не удивлялся подобному. Ибо уже не раз за последние дни сталкивался с мнением, что японцы никогда не высадятся у Порт-Артура. Что наша эскадра этого никогда не позволит... Извечное русское шапкозакидательство... Он тяжело вздохнул...
        Активные действия Ильи, как и Макарова в их реальности, давали окружающим ложную надежду на скорую победу и безрассудное чувство безопасности. Общаясь с офицерами, Сергей едва не скрежетал зубами, слушая их 'диванные' рассуждения о том, что японцы сдадутся после первого же боя. Хорошо еще, что новое армейское командование согласилось проводить работы по строительству оборонительных позиций на Циньчжоусском перешейке. Правда после этого, Вервольф еще хотел бы поставить пару линий обороны на Нуаньганьлине - так, на всякий случай.
        - К превеликому моему сожалению, господин капитан второго ранга, я не просто допускаю такую возможность. Я более чем убежден, что именно так и будет. Наша эскадра пока что слишком ослаблена, чтобы полностью предотвратить высадку. Но вот ослабить врага, нанести ему максимальный урон ещё до того, как он вступит в бой - это нам с Вами, Генрих Андреевич, вполне по силам. А там, даст Бог, и прогнать супостата восвояси тоже сможем.
        Голос Бернатовича немного поник от услышанного:
        - Дай то Бог, господин советник, дай то Бог!...
        - Ещё старик Карамзин в 'Истории Государства Российского' писал, что 'Бог всегда помогает храбрым'. Так что, ежели мы с вами тут не оплошаем, то и он нам поможет обязательно. Даже погоду нам сегодня послал самую подходящую для нашей операции - чтобы японцам труднее было нас увидеть...
        - Соглашусь с Вами - погода нам благоволит. Вот только Вы, верно, уже совсем озябли. Может, пройдете в ходовую рубку, отогреетесь?
        - Спасибо за беспокойство, Генрих Андреевич, но очень мне хочется закончить осмотр побережья. А вот от чашки горяченького чайку я бы сейчас, пожалуй, не отказался. Если это позволительно, конечно, на мостике боевого корабля...
        Командир 'Амура' улыбнулся:
        - Отчего же нет! - и, повернувшись к рубке, выкрикнул: - Вестовой!...
        Через пару минут Вервольф уже потягивал ароматный горячий напиток, разглядывая проплывавшие мимо со скоростью 15 узлов берега бухты Меланьхэ с укромным мелководным лиманом в глубине бухты, отделенном от моря короткой косой с узким проходом. Глубина лимана, согласно карте, составляла 1 фатом и позволяла устроить там передовую базу для минных и патрульных катеров. Это Вервольф пометил в записной книжке. И подумал, что нужно будет обязательно сообщить об этой идее командующему - уж Илья обязательно придумает, как устроить с помощью этого какую-нибудь каверзу противнику.
        А слева по борту уже проплывало высокое гористое побережье, закрывавшее собой залив Талиенвань и приютившийся на его берегу Дальний. У самого берега из воды высились острова Эртоцидао - крохотные клочки скалистой суши, ещё меньшие по размерам, чем острова Татоза... Вот уже видны и извилистые контуры небольшой бухточки Лахутань - значит, за следующим мысом откроется вход в пролив Дасяншань - самый широкий вход в Талиенваньский залив. Но сейчас пойти этим проливом к Дальнему мог только самоубийца - где-то тут, совсем рядом, в темных волнах зимнего моря поджидала путников рогатая смерть - две линии минных заграждений от маленького островка Паньтау до Южного Саншантау, поставленные 'Енисеем ещё в самом начале войны и чуть не ставшее его последним заграждением, если бы не своевременное предупреждение Ильи ещё из Питера. Вервольф принялся внимательно рассматривать берег, его высокие сопки и горные вершины. Где-то здесь предстояло выбрать позицию для новых береговых батарей. Именно тут должен был появиться ещё один (дай бог, чтобы не один) 'электрический утес' - такая же кость в горле Того, как и
знаменитая батарея Артура. Десятидюймовки для неё уже катились по просторам Сибири под мерный перестук вагонных колёс по рельсам Транссиба - Илья рассказал содержимое докладной записки Малкольма.
        Решение обезопасить Дальний со стороны моря, Илья даже отказался обсуждать.
        - В Дальнем будут береговые батареи и точка, - отрезал он, на очередном собрании, незадолго до нового выхода Вервольфа и Капера в море. Штабники лишь громко выдохнули, и перечить не стали. Капер и Гарик попробовали спорить, но Илья быстро пресек инакомыслие, как обычно завалив новыми вопросами.
        Прошло ещё больше часа, прежде чем отряд, перестроившись на траверзе рифа Опасный - маленького одинокого островка, лежащего восточнее Талиенваньского залива, повернул на юг. Теперь 'Амур' и 'Енисей' шли параллельными курсами на расстоянии в пол-мили, а отряд бронепалубных крейсеров шел ещё на милю восточнее, прикрывая минные транспорты со стороны открытого моря. Четырехтрубный силуэт 'Баяна' виднелся западнее основной группы - броненосный крейсер осуществлял дальнее прикрытие. Слева от 'Амура' и справа от 'Енисея' шло по одному миноносцу. Их задача - расстрелять всплывшую мину, если вдруг у той не сработает автомат установки глубины или случится какая-то другая неприятность. Сергей приложил максимум возможных усилий, чтобы судьбу 'Енисея' и 'Боярина' не повторил корабль его отряда. К сожалению, еще оставался такой немаловажный фактор, как человеческая глупость. Которой, к сожалению, русский императорский флот буквально сочился.
        Всё было готово к началу постановки.
        Вот на мачте 'Енисея' взвился сигнал о готовности к постановке мин. Через четверть минуты такой же сигнал помчался по фалам 'Амура' в серое небо. Низко стелящийся дым иногда мешал чтению сигналов, но не настолько, чтобы, стоя на палубе полуюта, Вервольф не различал их даже без помощи своего великолепного цейссовского бинокля. Вот на фок-мачте 'Енисея' взвился следующий сигнал, и тут же командный голос на палубе 'Амура' продублировал его вслух: 'Начать постановку мин!'.
        Советник прильнул вплотную к поручням ограждения на корме 'Амура', глядя вниз - уж очень хотелось поближе рассмотреть процесс постановки мин. Из недр минной палубы заградителя, сквозь открытые лацпорты, донёсся крик минного офицера 'Левая!'. В тот же миг, скатившись по выдвинутому из левого лацпорта монорельсу, первая мина, блеснув своим черным рогатым корпусом, грузно плюхнулась в море. Повернувшись к 'Енисею', советник увидел, как и от его кормы отделилась маленькая черная капля и тоже шлепнулась в волны, подняв небольшой фонтанчик из соленых брызг. Конвейер смерти на обоих кораблях завертелся - подаваемые к лацпортам, рогатые красавицы поочередно скатывались вниз и назад по трём монорельсам и ныряли в волны через равные промежутки времени. 'Амур' и 'Енисей' ставили две линии заграждений с плотностью 45 мин на милю. Этого вполне должно было хватить, чтобы отбить всякую охоту у вражеских кораблей подходить слишком близко к Талиенваню.
        'В жизни есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно долго' - пронеслось в голове Вервольфа старое шуточное выражение - 'Горящий огонь, текущая вода и то, как работают другие'... Под эти самые мысли очередная смертоносная красавица бултыхнулась в холодные зимние волны. Повернувшись, он приложил к глазам окуляры бинокля и стал рассматривать 'Енисей'. Его 'Амур' сейчас выглядел так же - и он словно смотрел на самого себя со стороны. Единственная разница - это фон, на котором наблюдались корабли - если силуэт 'Енисея' проецировался на фоне подернутого дымкой гористого берега Дагушаня, то фоном 'Амуру' служили туманный горизонт да дымы из труб кораблей крейсерского отряда. Наведя бинокль на мостик, он без труда увидел фигуру Степанова, руководившего постановкой, а рядом - ещё одну знакомую фигуру - Капер стоял на крыле мостика и тоже осматривал море вокруг своего корабля. Когда, как показалось Вервольфу, Капер смотрел на 'Амур', Вервольф поднял вверх руку и помахал старому боевому товарищу. Но тот, очевидно, ожидая увидеть Волка на мостике, а не на палубе полуюта, не заметил этого. Поэтому,
через минуту советник вновь вернулся к 'созерцанию вечного', время от времени отрывая взгляд от кильватерной струи и исчезающих в ней мин и поглядывая то на запад - на идущий параллельным курсом 'Енисей', то в сторону востока и юго-востока на туманный горизонт и корабли охранения.
        Минная постановка подходила к концу - оставалось поставить 5 или 6 мин с каждого корабля, когда судьба решила внести свои коррективы в однообразность ситуации.
        Назывались эти коррективы 'Иосино' и 'Читосе'...
        Гром прогремел неожиданно - и Вервольф невольно обернулся на восток. И первое, что он увидел - это то, как по мачтам 'Новика' и "Боярина" взлетали вверх стеньговые флаги. А далеко на восточном горизонте из мглы вынырнули два низких двухтрубных серых силуэта.
        - Продолжать постановку мин! - во весь голос прокричал советник, и, развернувшись к носу корабля, со всего духу помчался к мостику 'Амура', перепрыгивая через две ступеньки на трапах, едва не сбивая матросов на палубе... Меньше, чем через минуту он уже стоял на левом крыле мостика, вглядываясь в серую мглу восточного горизонта. Раскаты грома раздавались всё чаще, в такт вспышкам орудийных выстрелов 'Новика' и 'Боярина'. Серые тени на горизонте вторили им, выбрасывая острые кинжалы пламени в сторону русских кораблей. Перекрикивая канонаду, донесся голос сигнальщика:
        - Ваше превосходительство! 'Новик' поднял сигнал 'Транспортам уходить в Артур'!
        Советник повернулся к Бернатовичу:
        - Генрих Андреевич, осталось поставить пять мин. Не позволим 'собачкам Того' помешать нашим планам?
        - Не позволим, господин советник. Ставим всё, и только потом уходим.
        - Тогда нужно поднять сигнал 'Енисею' - 'Продолжаем постановку согласно плана'!
        - Сию минуту! Сигнальщик!...
        Но не успели флажки сигнала пройти и половины пути до рея фок-мачты 'Амура', как на 'Енисее' вверх побежал сигнал.
        - 'Енисей' сигналит 'Продолжать постановку!'.
        - Узнаю старину Капера! - улыбнулся Вервольф. Он не мог видеть сейчас мостик 'Енисея' - ходовая рубка 'Амура' перекрывала обзор, но он был более чем уверен, что Капер сейчас улыбался, стоя на мостике рядом со Степановым и глядя на 'Амур', размеренно бросающий в море последние мины своей линии.
        В мощные линзы бинокля было видно, как столбы воды поднимаются всё ближе к 'Новику' и 'Боярину'. Вот, в кабельтове от носа 'Новика' поднялся столб воды, почти на половину выше остальных - восьмидюймовый привет из носового орудия 'Читосе'. В свою очередь, три снаряда 'Новика' легли почти у борта головной 'собачки' под флагом Девы, заставив японца резко отвернуть влево. Корабли уже развили почти полный ход, и густой дым из низких труб 'Боярина', несомый северным ветром, иногда закрывал не только корабли противника, но и 'Новик' от взгляда Вервольфа. Идущая концевой, 'Диана' раз за разом посылала сорокакилограммовые приветы непрошенным гостям. Но её 75-мм батарея молчала - слишком велико было расстояние до 'собачек'. К тому же крейсер уже явно начал отставать от своих быстроходных собратьев. А на северо-востоке над четырьмя трубами 'Баяна' вырос длинный шлейф черно-бурого дыма - крейсер явно шел на пересечку вражеского курса.
        - Минная постановка завершена! - донесся до увлекшегося созерцанием морской баталии советника голос командира 'Амура'.
        - Отметьте на карте точные координаты и выставьте миноносец чуть мористее - он будет плавучим маяком для наших крейсеров, чтобы они в горячке сражения не налетели на свои же мины.
        - Будет исполнено!
        Через несколько секунд прожектор 'Амура' замигал, передавая приказание шедшему слева по борту миноносцу...
        - 'Енисей' закончил постановку! - донесся крик сигнальщика.
        - Ну всё, Генрих Андреевич, пора и нам убираться восвояси!
        - Пора, господин советник, - и, повернувшись к рубке, крикнул - Самый полный вперед, право на борт, вступить в кильватер 'Енисея'!
        Вервольф сначала почувствовал, а затем и увидел, как острый нос 'Амура' покатился вправо. Корабль с легким, даже каким-то слегка комфортным креном начал описывать дугу, нацеливаясь в сторону 'Енисея', который уже тоже ложился на курс к Артуру, выбрасывая из труб всё более густой угольный дым. Конечно, ему не хотелось сейчас отступать, уходя полным ходом к Артуру. Хотелось вступить в бой с врагом вместе с крейсерами. Но он ведь и сам прекрасно понимал, что шесть 75-мм пушек 'Амура' - это так, только миноносцы отпугивать, зато один-единственный японский снаряд, случайно попавший в минный погреб, мог превратить заградитель и всю его многочисленную команду в огромную яркую вспышку дьявольского фейерверка. А времени переходить на крейсер не было...
        Что ж, теперь вся слава от утопления двух собачек достанется Рейценштейну, под чьим флагом сейчас находился 'Баян'. А то, что оба японских крейсера уже никуда не уйдут, Вервольф готов был биться об заклад.
        В прошлый раз их было трое, и они ушли с поврежденным крейсером только потому, что необходимо было обезопасить минные транспорты. Но, теперь, когда транспорта могут свободно спрятаться в Дальнем, где дежурили канонерки...
        Канонада на востоке не утихала, но с каждой минутой отдалялась - встретив явно превосходящие силы, и, в особенности, такой сюрприз, как вынырнувший из мглы 'Баян' (у Девы должно было проявиться чувство дежавю), японцы уходили всё дальше и дальше на юго-восток, увлекая русские крейсера за собой. Через четверть часа канонада стала терять интенсивность. Вервольф видел, как сильно отставшая 'Диана', повинуясь приказу с 'Баяна', прекратила преследование врага и повернула вслед за минными транспортами к Артуру. 'Вполне разумное решение' - подумал советник - 'Скорость у неё всё равно намного ниже, чем у крейсеров врага, и, если к японцам подойдет подкрепление, то уйти ей будет трудно. А так и нам с 'Енисеем' веселее будет - ведь до Артура ещё почти три десятка миль'...
        План - укрыться в Дальнем, пока крейсера разделают 'собачек' не удался. Японцы, отрезвленные первыми потерями в противостоянии с 'Баяном', теперь отходили, толи заманивая Рейценштейна под удар своих броненосных сил, толи просто удирая.
        Ещё через четверть часа гроза на восточном горизонте затихла - русские крейсера вышли из огневого контакта с врагом и повернули на запад - к Артуру. Последним, естественно, повернул 'Новик', выпустив напоследок залп левого борта по тающему в дымке серому силуэту 'Иосино'...
        Обратный путь прошел в напряжении, но уже без особых приключений. Хоть многие и на минных транспортах, и на крейсерах и ждали атаки японцев, но отряд дошел до Артура, не встретив более вражеских кораблей. Уже начинало вечереть, когда корабли отряда, один за одним, прошли мимо дозорных миноносцев на внешнем рейде Артура, мимо всё ещё сидящего на мели подорванного в первый день (а если точнее - то в первую ночь) войны броненосца 'Ретвизан' (хотя, Кутейников и разгрузил броненосец основательно и со дня на день пророчил его буксировку в порт), и, преодолев узкий и извилистый вход в гавань, начали занимать привычные якорные стоянки.
        Советник повернулся к командиру 'Амура':
        - Ну что ж, Генрих Андреевич! Вот и завершился наш сегодняшний поход! Будьте любезны, прикажите спустить на воду катер. Мне ещё нужно встретиться с советником Капером на борту 'Енисея'. Да! И, будьте любезны, передайте на 'Енисей' - 'К вам направляется советник Вервольф'.
        - Как прикажете, господин советник!
        Через десять минут он уже подошел к трапу, у которого стоял только что спущенный катер.
        Повернувшись к стоящему тут же Бернатовичу, советник произнес:
        - Генрих Андреевич! Позвольте поблагодарить вас за оказанное гостеприимство и радушный прием на борту вашего замечательного корабля. Рад был провести этот насыщенный событиями день в вашей компании! Надеюсь, моё присутствие не слишком стесняло вас...
        - Ну, что Вы, господин советник! Вы нас ничуть не стесняли.
        - Ну, вот и славно! Надеюсь, это не последний наш совместный выход в море, господин капитан второго ранга! За сим, позвольте откланяться. Дела-с ждут! До свидания, Генрих Андреевич!
        - До свидания, господин советник!
        Пожав руку Бернатовича, он повернулся, и, проворно сбежав вниз по трапу, прыгнул в катер. Через пару секунд катер отвалил от трапа 'Амура' и, тихо вздыхая паровой машиной да выбрасывая из трубы сладковатый угольный дымок, пошел по гавани к двухтрубному серо-зеленому силуэту 'Енисея', к точно такому же трапу, как тот, от которого он только что отчалил...
        Упершись рукой в планширь, Вервольф смотрел на приближающийся 'Енисей' и предавался раздумьям...
        'Минная война у Артура нам предстоит нешуточная, вот тут-то нам и пригодятся таланты и Капера и, особенно, Степанова. Как, всё же, здорово, что он не погиб вместе со своим кораблем в самом начале войны...'. На 'Енисее' его уже ждали - на палубе у трапа стояли знакомые фигуры Капера и Степанова...
        Настало время подумать о новой 'подлой и минной выходке'.
        Глава 5. Вервольф
        Южно-Манчжурская железная дорога. 18.02.1904г.
        Вагон слегка покачивался в такт перестуку колес на стыках рельс. За окном проносился однообразный пейзаж припорошенных снегом горных склонов Квантуна. Литерный поезд особого имперского совета летел из Артура на север...
        Человек с аккуратной бородой и усами в форме техника путей сообщения Российской империи сквозь стекла пенсне внимательно рассматривал наскоро нарисованные карандашом чертежи вагонов и железнодорожных платформ.
        Советник пристально смотрел на него, как и два офицера, одетых в форму Российского Императорского флота. Но, если офицеры смотрели на него с интересом, как на человека, с которым им предстоит воплощать в металл инновационный проект, то для советника человек в пенсне был не просто опытным железнодорожным техником и инженером. Перед ним сидел Михаил Петрович Налётов - замечательный инженер-новатор, изобретатель, человек, которому предстояло в недалёком будущем создать первый в мире подводный минный заградитель 'Краб'... Но всё это будет потом. Сейчас же ему предстояло осуществить более насущный и куда менее фантастический проект...
        - И всё-же, господин советник. Позвольте ещё раз поинтересоваться, почему вы обратились с этим вопросом именно ко мне? Я ведь не силен в артиллерии...
        - Потому, любезный Михаил Петрович, что Вы, во-первых, хорошо знаете техническую сторону подвижного состава наших железных дорог, а во-вторых - прекрасно знаете производственные возможности и, самое главное - людей в железнодорожных мастерских порта Дальний, на строительстве которого вы трудились не один год. Но не это главное. Я знаю Вас, как человека, искренне переживающего за судьбу Родины и, что самое главное, как человека весьма инициативного и изобретательного. Вы ведь любите мастерить всяческие технические игрушки и приспособления, в особенности - модели подводных лодок?
        - Да, но... Позвольте, как...
        - Как ко мне попала эта информация - сейчас совершенно не важно, Михаил Петрович. Поверьте мне, я бы с огромной радостью позволил Вам заняться постройкой настоящего подводного корабля, но сейчас перед всеми нами стоит другая, более срочная и более важная задача. Для надежной обороны подступов к Порт-Артуру и позиций, являющихся ключом ко всему Квантунскому полуострову необходимо в срочном порядке - не более, чем за месяц, построить боевые бронированные поезда и мобильные железнодорожные батареи. Я, естественно, понимаю, что Вы не артиллерист. Поэтому, артиллерийской частью нашего проекта будут заниматься господа офицеры. Ваша же задача - максимально увязать все их пожелания с реальными возможностями наших поездов. И самое главное - наладить производственную базу для возможности постройки подобных вагонов и ремонта их боевых повреждений. Это, конечно, не подводная лодка. Но, ежели данный проект будет успешно и в срок завершен, то я приложу максимум усилий для выделения ассигнований на Ваши опыты и эксперименты с подводными судами. Этот вопрос уже обсуждался с Особым Советником Его Императорского
Величества господином Модусом на вечернем совещании.
        - Премного благодарен, господин советник, Это весьма заманчивое предложение. Так чем же, позвольте полюбопытствовать, конкретно я могу быть Вам полезен?
        - Вы все, господа, полезны в первую очередь будете не мне, а, как бы это пафосно ни звучало, - нашей Родине, и делу обороны её восточного форпоста - Порт-Артура. Учитывая всю важность предстоящего дела и его безотлагательность, всем вам даны особые полномочия. Для осуществления проекта можете действовать от имени Особого Советника ЕИВ господина Модуса и от имени начальника сухопутной обороны Квантунского укрепленного района генерала Кондратенко. Вам разрешено привлекать к выполнению работ все наличные трудовые и технические ресурсы железнодорожных мастерских порта Дальний. Всё, что по техническим причинам невозможно будет изготовить в Дальнем - будет в срочном порядке изготовлено по вашим чертежам в судоремонтных мастерских Порт-Артура. Однако, господа, попрошу учесть, что Порт-Артур и без того загружен ремонтом трёх поврежденных кораблей. За сим, попрошу вас максимально использовать мощности мастерских Дальнего, - все трое молча понимающе кивнули, а советник продолжал - В случае, если кто-либо задумает чинить препятствия осуществлению проекта - предупреждать его о недопустимости подобного и о
том, что его действия будут расценены, как саботаж и вредительство в военное время. Если это тот час же не возымеет действия - немедленно сообщать мне - а я уж с этими наглецами в таком случае поговорю по-другому. В ваших полномочиях реквизировать любые, ещё раз подчеркиваю - ЛЮБЫЕ материалы, оборудование, подвижной состав для осуществления проекта - Вервольф уже представлял себе кипу гневных петиций на столе у Алксеева от бывших собственников реквизированного имущества. Ну да ничего, они с Ильей шли на этот шаг сознательно, ибо иначе в срок уложиться просто нереально. Да и за реквизированное имущество казна рассчитается, а с особо рьяными собственниками, для которых своя шкура дороже судьбы Родины будет, может и товарищ Маузер поговорить... - Особо обращаю ваше внимание, господа, что все реквизиции должны оформляться актами с указанием точного числа и вида реквизируемых материальных ценностей - мы ведь с вами не грабители, а представители государства. Об этом тоже прошу вас не забывать.
        Все трое молча кивнули.
        - Теперь давайте о деле, о наших любимых железяках. Итак, вам предстоит в ближайший месяц воплотить в металле то, что я нарисовал в общих чертах на лежащих перед вами чертежах. Это - броневой поезд и две шестидюймовые подвижные железнодорожные батареи. То, что перед вами - это лишь общие наброски. Чертежи общего вида. Концепция - что мы должны в итоге получить. Ваша задача, Михаил Петрович, увязать всё это с имеющимся в Дальнем подвижным составом. Особо акцентирую ваше внимание на необходимость использования для орудийных платформ батарей только четырёхосных площадок или вагонов. Шестидюймовка системы Канэ весит без малого пятнадцать тонн, плюс ещё вес боеприпасов, броневых прикрытий и щитов - двухосная платформа, сами понимаете - не потянет такую ношу. Плюс ещё платформа будет воспринимать отдачу орудия при стрельбе. Поскольку батареям придется работать не только со стационарных, но и с временных или наскоро отремонтированных путей, то каждая платформа должна иметь дополнительные боковые опоры-аутригеры, откидывающиеся на шарнирах и опирающиеся на насыпь через деревянные щиты. В транспортном
положении они не должны выступать за наружный габарит платформ для свободного движения через разъезды. - Налетов внимательно слушал и, соглашаясь, едва заметно кивал головой - Борта платформы в средней части, напротив орудия должны откидываться наружу в горизонтальное положение, образуя площадку, достаточную для комфортной работы орудийной прислуги - это Вы уже согласуете с господами артиллеристами. - Оба офицера согласно кивнули - Ограждение площадки предлагаю сделать при помощи быстросъемных стоек и цепных лееров. Таки образом, в средней части платформы у нас образуется площадка, обеспечивающая орудию круговой обстрел. В концевых частях площадки должны располагаться броневые короба для боезапаса. Бронирование предлагаю сделать из листовой стали толщиной в три четверти дюйма - этого будет вполне достаточно для защиты от осколков. Прислугу орудия тоже желательно прикрыть коробчатым щитом. Короб для снарядов можно будет даже изготовить с двойными стенками - наружная толстая, внутренняя - тоньше, а промежуток между ними заполнить деревянным брусом или засыпать щебнем. Это, господа, на ваше усмотрение.
Так же на каждую батарею необходимо иметь два бронированных двухосных вагона в качестве командных пунктов - основного и резервного. Паровоз предлагаю взять основной серии, или, как он называется у железнодорожников - 'нормального типа обр.1901года' с механизмом парораспределения Вальсхарта. (Вервольф чуть не выругался - ну неужели нельзя было назвать этот паровоз 'Овечкой' не в 1912 году, а пораньше, чтобы не ломать язык такими вот прибацанными фразами-названиями техники). Насколько я помню - эти паровозы имеют повышенную тягу при трогании. Так, Михаил Петрович?
        - Да, господин советник, Вы совершенно правы. В этих паровозах установлен аппарат Дульца, подающий при трогании пар высокого давления сразу в оба цилиндра паровой машины-компаунд.
        - Отлично. Именно это и понадобится нам при передвижении тяжелых бронированных поездов и батарей. Бронирование этот паровоз легко допускает до трёх четвертей дюйма. Причем бронировать нужно полностью - и котел, и кабину, и паровые машины и ходовую. Ваша задача, Михаил Петрович, сделать это так, чтобы обеспечивался относительно быстрый доступ к основным узлам паровоза для обслуживания и ремонта прямо в полевых условиях. При этом паровые машины желательно забронировать листами толщиной в дюйм-дюйм с четвертью. Тендер паровоза, кстати, тоже нужно будет забронировать. Итак, по батарее, кажется, разобрались. Теперь по боевому бронированному поезду. Паровоз мы берем такой же и бронируем его точно так же. Вообще - крайне желательно применять одинаковые узлы и конструкции как можно чаще - это сильно упростит ремонт и эксплуатацию наших поездов. Далее - поезд будет состоять из четырех бронированных вагонов и четырех одноосных контрольных платформ. Два вагона будут артиллерийскими - с двумя трёхдюймовками на тумбовых станках от морских 75-мм орудий и с коробчатыми щитами.
        - Простите, господин советник, а не проще ли будет поставить морские 75-мм орудия, чем переделывать станки под полевую пушку?
        Вервольф грустно улыбнулся.
        - Конечно, так было бы намного проще. И, что самое главное - быстрее. Вот только бронебойные снаряды морских пушек по сухопутным целям не будут эффективными. Совсем... А других снарядов к семидесятипятимилиметровкам Кане у нас просто нет. Так что придется Вам приспособить сухопутную пушку к морскому станку... Эту работу быстрее и качественнее, думаю, сделают всё-же в Артуре в судоремонтных мастерских. Работа эта не быстрая и не легкая, с первого раза может и не получиться, так что вам необходимо сразу же определиться с предельными габаритными ограничениями, чтобы в Артуре знали, от чего им плясать при проектировании гибридного станка. Далее - учитывая, что поезд будет заниматься непосредственной поддержкой наших войск на поле боя, необходимо проектировать его так, чтобы он обеспечивал максимальную защиту от прицельного огня противника. Поэтому, отсеки с боекомплектом должны иметь усиленную защиту в виде двойных стенок, пола и крыши с заполнением промежутков между стенками. Два других броневагона - пулеметные. Должны нести по 6 или 8 пулеметов системы Максима. Кроме того, быть оборудованы в
качестве командных пунктов, причем полностью резервирующих друг друга. Впереди и сзади бронепоезда прицепляются по две контрольные одноосные площадки с грузом запасных рельс, шпал, инструмента и прочей ж/д мелочи для ремонта поврежденного пути. И самое главное, господа! Никакой информации о истинном назначении поезда и железнодорожных батарей не разглашать. Даже близким друзьям и товарищам. Для всех официально - это поезд сопровождения Наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке и перевозки казны и особо ценных грузов, а батареи - для противодесантной обороны бухты Хеси и северного побережья Квантуна. К работам привлекать только русских рабочих. Никаких китайцев. Даже на подноске материалов. Никаких данных о том, какие орудия будут устанавливаться на площадки и вагоны. В крайнем случае, можете говорить о 47-мм пушках на бронепоезде и 75-мм - на платформах батарей. Но говорить об этом - исключительно с заговорщицким видом и шепотом...
        Вервольф пристально посмотрел на своих собеседников - те понимающе улыбнулись.
        Поезд замедлил ход, а затем вообще остановился. Глянув в окно, Налетов произнес:
        - Дальний, господа!
        - Замечательно! - ответил Вервольф, - Значит, прибыли на место. Прежде, чем покинуть вагон, скажу Вам ещё одно - для ускорения дела постройки, и, самое главное - для ускорения освоения экипажами новой техники вам будет придан сводный отряд моряков с кораблей эскадры и артиллеристов с армейских батарей. Отряд будет сформирован в ближайшие три дня и прибудет в ваше распоряжение.
        - Весьма здравая идея, господин советник. Лучший способ обучить людей - привлечь их к постройке того, на чем они потом будут воевать, - отозвался один из офицеров.
        - Совершенно верно. Только не забывайте о режиме строжайшей секретности. Вам будет обеспечена охрана из казаков, которая будет сопровождать вас днем и ночью, куда бы вы ни направились. Понимаю, что это порой может создавать некоторые неудобства, но слишком многое сейчас поставлено на карту - рисковать мы не имеем права. Помните - японских шпионов и агентов в этом городе больше, чем русских жителей. По людям, участвующим в строительстве - желательно вообще максимально ограничить контакты строителей с местным населением. Проведите с людьми разъяснительную беседу. Но даже для них - основная версия - та, о которой мы только что говорили. Раскрыть карты перед экипажами можно будет только после прибытия в мастерские орудий для монтажа. Но это будет ближе к концу марта. Раньше, думаю, не получится. Ну а сейчас - давайте пройдемся по станции в поисках нужных вагонов и площадок. Прошу следовать за мной!
        Советник, а за ним и остальные, направились к выходу из вагона.
        Начальник станции 'Дальний' - среднего роста человек плотного телосложения, с небольшой бородкой и аккуратными усами, заранее предупрежденный из Артура, уже встречал их на перроне вместе с двумя своими помощниками. Вдоль вагона уже выстроился высыпавший из поезда казачий караул.
        - Рад Вас приветствовать, господин советник! - начальник станции отвесил дежурный поклон. Позвольте представиться... - дальше пошла протокольная часть обоюдного знакомства двух делегаций, которую Вервольфу хотелось прервать как можно скорее, и как только нормы вежливости и такта это позволили, он тут же решил направить разговор в необходимое русло:
        - Что ж! Я весьма рад оказаться в Ваших, так сказать, владениях, Иван Иванович! Поскольку мы сильно ограничены во времени, то прошу меня простить, но давайте в дальнейшем обойдемся без всех этих протокольных церемоний. Нам с господами офицерами из Специальной комиссии, - Вервольф кивнул в сторону своих спутников, - о полномочиях которой, Вам, надеюсь, уже сообщили - начальник станции торопливо кивнул - необходимо безотлагательно осмотреть имеющийся в наличии на станции подвижной состав и локомотивы.
        - Да-да, господин советник. Когда желаете провести осмотр?
        - Иван Иванович! - Вервольф улыбнулся так, как улыбается волк, приближающийся к беспомощному ягненку, - Я же сказал Вам - БЕЗ-ОТ-ЛА-ГА-ТЕЛЬ-НО, - он произносил это слово медленно, с ударением на каждом слоге, и за это время улыбка исчезла с его лица, а глаза приобрели оттенок стали - Это значит - сею же минуту.
        - Да-да, конечно, господа, пройдемте со мной...
        И Иван Иванович торопливыми шагами направился по перрону в сторону запасных путей и стоящих на них вагонов... Идя следом за начальником станции и двумя его помощниками, Вервольф осматривался вокруг. Недалеко от стации низкое пасмурное небо подпирала мощная труба электростанции. Дальше шли вполне симпатичные европейского вида дома Административного города, в другой стороне - несколько более скромные, но тоже вполне симпатичные и аккуратные домики Коммерческого города. На берегу огромной бухты сквозь промежутки между строениями и заборами виднелись многочисленные причалы. Везде - следы незаконченной стройки, временные узкоколейки, складированные строительные материалы. Да, стройка велась с размахом. Всё же, не все из выделенных казной тридцати миллионов ещё совсем не деревянных, а вполне себе золотых рубликов, осели в карманах чиновников от строительства.
        Они уже подошли к стоящим в три линии вагонам.
        - С чего изволите начать осмотр?
        - С вагонов и платформ, Иван Иванович. Нас интересуют, в первую очередь, четырехосные вагоны и платформы, во вторую - двухосные открытые платформы.
        - Четырехосных вагонов у нас есть всего несколько штук. Точное количество сейчас и не вспомню. Основная масса грузов прибывает к нам из России в двухосных вагонах. (Вервольф об этом и так знал, но перебивать начальника станции не стал) С платформами чуть получше, но их тоже не много...
        - Иван Иванович! Мне нужно знать точное количество, к тому же мои спутники должны сразу же оценить их техническое состояние.
        - Да-да, конечно!...
        Начальник станции повел бодро шагающую делегацию в окружении казачьего караула к запасным путям.
        - Вот, господин советник, три четырехосных вагона. И вон ещё две платформы. А вон там, на втором пути, ещё четыре платформы. И ещё две - в тупике около депо.
        Вервольф задумался. Платформ было достаточно. Вагонов не хватало. С другой стороны, судя по внешнему осмотру, все вагоны и площадки находились в хорошем состоянии. Что ж! Придется один из пулеметных вагонов делать двухосным. Он повернулся к Налетову.
        - Михаил Петрович! Проект меняется на ходу - один из пулеметных вагонов будем делать двухосным с сокращенным вооружением.
        - Хорошо, господин советник, как скажете!
        Вервольф повернулся к начальнику станции
        - Ну что ж, любезный Иван Иванович! Давайте теперь посмотрим на ваши ремонтные мастерские и паровозное депо...
        Через час Вервольф вышел из депо и, распрощавшись с товарищами, которым оставил большую часть охраны из казачьего караула, вместе с шестью казаками личной охраны направился к экипажам, уже ожидавшим их у станции.
        Предстоял ещё один серьезный разговор - с градоначальником Дальнего Василием Сахаровым и ещё одной весьма и весьма интересной личностью...
        ***
        Экипаж катил по улице в сторону порта. Глядя по сторонам, Вервольф невольно залюбовался новым городом - широкие улицы с аккуратными неглубокими желобами водостоков вдоль проезжей части, над которыми изящными миниатюрными арками переброшены переходы у каждого входа во двор. Красивые заборчики дворов, а в каждом дворике - небольшой особнячок. Все дома были разными, но выполнены в едином стиле какого-то немыслимого сплава европейской и восточной архитектуры. И планировка города была очень интересной. С мостовыми переходами над железной дорогой, с расходящимися веером улицами, она совсем не походила на регулярную, с прямоугольной планировкой, застройку старых портовых городов России, в которых советнику довелось побывать в той, оставшейся за страшной огненной гранью, жизни. До чего же странная штука - судьба. То, что для окружающих его сейчас людей - кучера, казаков охраны, горожан, провожающих взглядом экипаж с незнакомцем - может стать далеким будущим, для него - советника ЕИВ - это уже давно стало прошлым... Но то прошлое-будущее, которое могло ожидать этих людей впереди и которое было так хорошо
знакомо Вервольфу, совсем его не устраивало. Как не могло устраивать и население этого города, если бы им представилась возможность узнать его хотя бы на год вперед... Дальний...
        Резкое движение экипажа отвлекло его от мрачных мыслей. Лихо повернув на небольшой площади, ландолет направился по широкой красивой улице.
        'Инженерный проспект' - прочитал Вервольф адресную табличку на одном из особнячков. Тут, в центре Административного городка, дома были ещё богаче и красивее, чем в коммерческом городе... Уже несколько минут советника не покидало чувство дежавю. Ведь эти дома он уже не раз видел на старых черно-белых фото. Но теперь всё было цветным, объемным и живым... насчет нескольких минут - это, конечно, Вервольф соврал самому себе. Какие, к черту, несколько минут! Это продолжается уже который день, с самого момента прибытия в Артур. Кого-то это могло бы и напугать, но Вервольфу наоборот было только интереснее узнавать знакомые по фотографиям места, здания, корабли...
        Вот и сейчас он знал, куда выведет этот короткий и прямой, как стрела, проспект - к площади у здания управления города и порта Дальний. Да и само здание уже виднелось в конце проспекта. Если память ничего не путает, то рядом должны быть гостиница 'Дальний' и дом главного инженера строительства и, по совместительству - градоначальника Василия Васильевича Сахарова. Информации об этом человеке из своего прошлого будущего Вервольф знал не много. Талантливый инженер, который смог за шесть неполных лет построить на месте бывшей китайской рыбацкой деревушки крупный морской порт и красивый даже в таком незавершенном виде город. Военный инженер запаса, имевший, как говорят, определенные связи при дворе и покровительство некогда всесильного Витте. А ещё некоторые злые языки утверждали, что энная часть золотых рублей из отпущенных казной на строительство Дальнего миллионов, осела в его личных карманах... Даже если это и так, то сейчас не лучшее время учинять разбирательство. Чиновники в России воровали всегда и везде. Так что это не особая новость-то...А вот слегка надавить, при случае, этим фактом на
господина градоначальника, чтобы у него был личный стимул ускорять нужные работы, можно... А сделать предстояло немало. Во-первых, подготовить места для расквартирования дополнительного гарнизона и для железнодорожного батальона. Во-вторых - организовать черновые работы по подготовке трассы под прокладку дорог к побережью бухт Меланьхэ, Лахутань и берегам пролива Дасяншань... А затем... Затем придется провести огромную работу по прокладке дорог и по строительству береговых батарей. И на всё это у них нет и трех месяцев... Но, если он смог организовать постройку города за такой короткий срок, то и это организовать сумеет.
        Экипаж въехал на площадь, которой заканчивался Инженерный проспект. Характерное двухэтажное здание городского и портового управления советник узнал сразу. Центральный фасад здания выходил на площадь, два боковых, примыкавших к нему под углом - на расходящиеся лучами от площади улицы. Небольшая башенка над центральным входом, стройные, ритмичные ряды окон, никаких архитектурных излишеств и, в то же время - цельный, законченный образ строгого, но отнюдь не мрачного, административного строения... 'Строго, но со вкусом' - пронеслось в голове.
        У входа его уже ждали. Через несколько секунд коляска замерла около ожидавших людей.
        Вервольф ловко соскочил на землю:
        - Добрый день, господа.
        - Здравствуйте, Ваше Превосходительство! - вперед вышел среднего роста темноволосый человек в мундире - Позвольте представиться - Василий Васильевич Сахаров, градоначальник и главный инженер Дальнего.
        - Очень приятно, Василий Васильевич! Советник Его Императорского Величества Сергей Вервольф.
        - Господин советник, все указанные Вами лица уже собрались в зале заседаний. Если Вам угодно...
        - Да-да, конечно, Василий Васильевич! Пойдемте...
        Конечно, городскому совету подобает собираться в здании Городского собрания, а не в управлении градоначальника, но Вервольф не собирался тратить время на переезды по городу, потому ещё утренней телеграммой из Артура попросил Сахарова собрать городской совет у себя.
        В зале заседаний сидели девять человек, из которых только трое были гражданами России - двое - российские поданные в составе Городского совета и один - представитель КВЖД, входивший в тот же совет.
        - Итак, господа! Я собрал городской совет Дальнего для решения всего одного вопроса. Вы бы могли и сами всё узнать от городского головы завтра, но, я думаю, что лучше я вам сам всё скажу сегодня. Так будет, всё же, более правильно. Объявляю вам, что с этого момента деятельность Городского совета Дальнего приостанавливается до окончания военных действий, - у представителей горсовета расширились глаза и отвисли челюсти, - Поскольку большинство совета составляют представители иностранных фирм, то в условиях военного положения допускать иностранцев к руководству городом, имеющим стратегическое значение, как минимум, неразумно. За сим, вся полнота власти в городе переходит к господину градоначальнику, - советник мельком глянул на Сахарова. Тот имел такое же обалдевшее выражение лица, как и остальные...
        Послышались недовольные возгласы, особенно от представителей иностранных торговых компаний, составлявших в городском совете Дальнего большинство. Что Вервольф резко прервал:
        - Уважаемые господа! Все ваши жалобы я рассмотрю, но только уже после войны. Благодарю вас за работу на благо города Дальний, но на этом ваша работа в совете заканчивается. Поэтому убедительно прошу господ, не являющихся подданными Российской империи, покинуть зал заседаний. Я больше не смею задерживать вас и отнимать ваше драгоценное время. Всего доброго, господа!
        С тихим ворчанием, выражая недовольство всем своим видом, шесть человек неторопливо встали из-за широкого полированного стола и покинули зал. Когда тяжелая дубовая дверь закрылась за ними, советник повернулся ко всё ещё не пришедшему в себя от такого резкого поворота привычного уклада жизни градоначальнику:
        - Ну-с, Василий Васильевич, принимайте всю полноту власти в городе, который Вы же сами и создали! Я надеюсь Вам, как русскому офицеру запаса, не нужно пояснять, что подобные широкие полномочия подразумевают и не меньшую ответственность.
        - Конечно, господин советник! Но...- он сделал небольшую паузу, словно подбирая слова, - всё это несколько ...- ещё одна пауза, - неожиданно. Вот так, сразу, отменить заведенный порядок вещей...
        - Понимаю, Василий Васильевич. Но и Вы должны понимать. Дальний - крупный морской порт в зоне боевых действий. На него базируются несколько десятков гражданских судов и периодически приходят военные корабли Тихоокеанской эскадры. Оставлять управление городом в руках иностранцев в сложившихся условиях - это просто преступление. Особенно учитывая позицию многих зарубежных держав, открыто симпатизирующих Японии и даже финансирующих её. Поэтому - берите себе в помощники русских членов бывшего совета и представителя нашей Китайско-Восточной железной дороги, если нужно - то можете привлечь к этому делу ещё двух-трёх надёжных и проверенных людей. Достойную оплату этим людям, как служащим Империи, Казначейство гарантирует. Но и спрашивать по результатам работы будем соответственно. Вас, Василий Васильевич, я попрошу лично составить штатное расписание аппарата помощников градоначальника Дальнего и представить его на подпись в Артур, Особому Советнику Его Императорского Величества вице-адмиралу Модусу. Это необходимо для выплаты жалования Вашим помощникам. Надеюсь, по этой теме ни у кого вопросов более нет?
Отлично, тогда приступим к делу.
        Итак, не буду от Вас скрывать, что главная цель японской армии и флота - Порт-Артур. Но, не взяв Дальний, им не видать Артура, как своих ушей без зеркала. Поэтому, на ближайшие несколько месяцев, их первой целью будет Дальний. Наша задача - создать надежную защиту города как с суши, так и с моря. Поскольку Дальний строился, как торговый город, а не как военно-морская база, то оборону придется организовывать практически с нуля. Итак, ваша задача на ближайшие дни - расквартировать отряд, который через три дня прибудет из Артура. Численность - около трех рот. Людей нужно разместить компактно и как можно ближе к железнодорожным депо, - советник посмотрел на Сахарова. Тот делал пометки в обтянутую рыжей кожей записную книжку. Далее - завтра я представлю вам план строительства железных и шоссейных дорог к береговым батареям, которые нам только предстоит построить. Можете уже заранее подбирать и нанимать рабочих к выполнению большого объема земляных работ. И сразу подумайте, как и где расположить, хотя бы временно, железнодорожный батальон и пехотный полк, которые прибудут сюда через неделю.
Представителю КВЖД у меня будет отдельное задание - вам предстоит подготовить материалы для строительства примерно тридцати верст пути.
        Увидев круглые, как пять копеек царского образца, глаза представителя КВЖД, Вервольф поспешил успокоить новоиспеченного помощника градоначальника Дальнего.
        - Понимаю, что много, и такого количества рельс, шпал, костылей и прочей мелочи на складах Дальнего может не быть. Поэтому, уважаемый, Ваша задача - к 8-00 часам завтрашнего утра предоставить мне отчет о наличных на текущий момент в Дальнем материалах. Недостающее изыщем на других станциях КВЖД. Ваша задача будет - доставить всё это в Дальний в срок.
        Представитель КВЖД согласно кивнул и начал торопливо делать пометки в собственную записную книжицу.
        Вервольф обвел всех присутствующих взглядом.
        - Итак, на завтра мне нужны от вас, господа помощники градоначальника, ответы по первому вопросу - о возможности расквартирования артурского отряда, ну и желательно - ваше видение решения остальных вопросов. Встречаемся завтра здесь же, в восемь часов. Не смею вас более задерживать. За дело, господа, и - до завтра!
        - До завтра, господин советник!
        - До свидания, господин советник!
        Когда дверь закрылась за последним из ушедших, Сахаров спросил:
        - Вы и правда считаете, что Дальний будет основной целью японцев?
        - Да, Василий Васильевич. Дальний будет одной из основных их целей в ближайшие месяцы. Вы не задумывались, почему Того уже не раз бомбардировал Артур и до сих пор не выпустил по Дальнему ни одного снаряда?
        - Ну так ведь Артур - морская крепость, а Дальний - мирный торговый город.
        - Зря вы так думаете, Василий Васильевич! На самом деле Японцам плевать - мирный объект перед ними или военный. Дальний не обстреливают потому, что он нужен японцам в целости и сохранности. Они собираются начать блокаду Артура, а все материалы, боеприпасы и тяжелые осадные орудия для своей атакующей армии подвозить к Артуру сюда, через Дальний. Им, через своих шпионов, давно уже известно, что укрепления Артура строятся из расчета противодействия шестидюймовым осадным орудиям. Но, захватив Дальний, они смогут подвезти к крепости намного более тяжелые орудия...
        - И Артур падет! - закончил за Вервольфа мысль Сахаров - Боже мой, этого нельзя допустить, никак нельзя!
        - Вот именно, Василий Васильевич!
        - Неужели мне придется разрушить порт и город, который я создавал столько лет??? - на лице Сахарова читалось отчаянье...
        - Ни в коем случае, Василий Васильевич! Это самая крайняя мера, и я думаю, до неё не дойдет. Наоборот, порт Дальний нам самим очень здорово пригодится и поможет в обороне Артура. Я не стал этого говорить при Ваших помощниках, ибо это им знать пока ни к чему, но, Вам скажу даже больше. Дальний будет маневренной базой легких сил нашей эскадры. (О том, что со временем Дальнему предстоит стать маневренной базой всей эскадры пока не стоило знать даже Сахарову. Как говорится - меньше знает - лучше спит).
        - Вы не доверяете кому-то из моих новых помощников, господин советник? Смею Вас заверить - это уважаемые люди и я не думаю, что кто-то из них может передавать информацию нашему противнику.
        - Резонный вопрос, Василий Васильевич. Я доверяю и Вам, и Вашим помощникам. Просто прошу понять меня правильно. Япония имеет очень разветвленную агентурную сеть. И в Дальнем её агентов более чем достаточно. Поэтому любое неосторожное слово может привести к утечке секретной информации.
        - Понимаю Вас! Вполне логично...
        - Ну, если других вопросов у Вас ко мне нет, то тогда у меня есть один вопрос к Вам, господин градоначальник.
        - Да, слушаю Вас.
        - Когда я смогу встретиться с Николаем Ивановичем? У меня есть несколько вопросов по снабжению, а он, думаю, во многом бы смог помочь.
        - Это верно! Николай Иванович может достать практически всё! И это не преувеличение, поверьте мне!
        - Охотно верю! (Вервольф не лукавил. Насколько он помнил, по отзывам современников Николая Ивановича, этот человек действительно мог достать почти всё...) Так когда же мы с ним сможем повидаться?
        - Он сообщал, что прибудет в Дальний к четырем часам вечера.
        Вервольф посмотрел на стоящие возле дальней стены огромные напольные часы в корпусе красного дерева с амурами на циферблате. Золоченые стрелки показывали без четверти час.
        - Отлично! Значит - у меня есть ещё немного свободного времени. Не подскажите ресторанчик, где можно отобедать?
        - Всенепременно, господин советник! Здесь, совсем рядом, есть уютный ресторан с замечательной кухней...
        ***
        Спустя час, отобедав в компании градоначальника и, не забыв при этом, конечно, о своём казачьем эскорте, Вервольф направился в порт, благо до встречи с одним из главных поставщиков русской армии оставалось ещё более часа, а до порта было рукой подать - всего несколько сотен шагов - и вот каблуки уже глухо отмеряют гранит набережной. Отсюда, с самой кромки причальной стенки, открывался замечательный вид, и можно было оценить весь объем проделанных за шесть лет строительных работ. Лежавший перед ним ковш рабочей гавани, одетой в гранитные берега, был заполнен самыми разными по размерам и назначению судами - грузовыми пароходами, баржами, катерами, плавучими кранами и землечерпалками... Десятки разнотипных судов и корабликов... Некоторые - довольно крупные, другие - почти совсем игрушечные. Чуть левее из Рабочей гавани в береговую линию врезались два длинных, облицованных камнем котлована - большой и малый сухие доки, надежно отделенные от морских вод двумя батопортами. Ещё левее находились Угольная и Лесная пристани, а на огромной площадке между ними и Административным городком располагались десятки
складов с железнодорожными подъездными ветками, кранами и прочим оборудованием. На восток, правее от рабочей гавани, находилась Массивовая площадь, сплошь занятая складированными материалами, козловыми кранами и железнодорожными подъездами, а от её берега в воды Талиенванского залива уходили два огромных мола с железными дорогами и зданиями складов - массивный внутренний Широкий мол и вдвое более длинный наружный - Рейдовый мол, заканчивающийся маяком. Дальше, среди холодных волн протянулся длинный волнолом, защищавший гавань с севера. За ним, почти до горизонта, простирались темные воды Талиеванского залива, окруженные, словно подковой, огромным, подернутым сизой дымкой, амфитеатром гор и украшенные то тут, то там силуэтами маленьких рыбачьих джонок. И только справа, на юго-востоке, воды залива Талиевань, сливаясь, в проливах между берегом и островами Большой и Малый Саншандао, с водами Желтого моря, уходили вдаль до самого горизонта, сливаясь с небом.
        Прекрасно оборудованный порт с доками и судоремонтным заводом, огромное пространство внешнего рейда, которое при желании защитить было намного проще, чем в Артуре и, которое позволяло быстро выходить в море в нужный момент, не дожидаясь приливов. Лучшей маневренной базы для Тихоокеанской эскадры не было на всем Ляодунском полуострове. И всё это в известной Вервольфу истории умудрились отдать противнику без боя... Почти неповрежденным. Используя великолепные причалы, по которым он сейчас шел, третья японская армия в мае месяце с комфортом высадилась в этом порту, прихватив с собой тяжелую осадную артиллерию, которая затем сыграла главную роль и в уничтожении Артурских фортов, и в гибели эскадры... Захват Дальнего стал прологом падения Порт-Артура... Глядя то на появлявшееся в разрывах между облаками низкое зимнее солнце, которое уж начало клониться к расположенным на западном берегу бухты Виктории горам, то на далекие силуэты гор Талиеваня и Дагушаня, то на прекрасную панораму порта и города, Вервольф невольно залюбовался окружавшим его пейзажем. Даже в таком, ещё далеком от завершения, состоянии,
Дальний был прекрасен...
        Дальний... Когда-то давно, много лет тому назад (или ещё больше лет тому вперед?), когда школьник Сергей читал о Русско-японской войне, это была всего лишь точка на карте. Привычное русское название среди десятков непривычных китайских... Ведь в то время даже оборону Порт-Артура проходили вскользь, мимоходом, уже в старших классах...А ученикам младших классов о ней вообще ничего не рассказывали... Но была у него дома одна книга. Толстая и тяжелая. В темно-синем переплете, с обвитым канатом якорем. 'Книга будущих адмиралов', где была даже подробная карта обороны Артура и описан основной ход боевых действий на море... Советник улыбнулся... 'Книга будущих адмиралов' - пронеслось в голове и он вспомнил, как получил золотые погоны с черным двуглавым орлом... Контр-адмирал Вервольф... Да уж, 'удружил' Илья! Вервольф надеялся затеряться в тени истинных героев предстоящей войны. Стать 'серым кардиналом', советником, дающим свои рекомендации по подготовке и проведению операций, но никогда не выходящим из тени на свет... Но нет. Илья решил не только сделать его начальником своего штаба, что уже само по себе
вызывало некоторый диссонанс, ибо на эскадре и в укрепрайоне были свои штабы и там были свои начальники, а Вервольф был начальником непонятно какого штаба, так Илья у императора ещё и истребовал для своих ближайших помощников звания контр-адмирала!...Со всеми полагающимися атрибутами - мундирами, погонами... Эти самые золотые погоны с черным орлом подразумевали огромную реальную ответственность и только теоретическое наличие власти. Ибо реальную власть, основанную на уважении подчиненных, а не на страхе перед неведомым институтом имперских советников с широчайшими полномочиями, ему ещё только предстояло заслужить. И сделать это в нынешней обстановке будет совсем непросто. Он знал это по опыту своей жизни. А золотые погоны на его плечах - плечах человека, ни одного дня то этого не прослужившего на военном флоте, могли только навредить. Завистников и недоброжелателей всегда хватает. А уж у выскочки, сходу надевшего адмиральский мундир, их будет с лихвой.
        Но Илья ничего и слушать не захотел. Сказал только своё любимое 'Так надо!'. И как не ворчал Волк, как не скрипел своими полустертыми клыками, изменить решение вице-адмирала Модуса не смог...
        Пролетевшая низко над головой большая бело-серая чайка отвлекла советника от невесёлых раздумий. Взглянув на стрелки серебряных карманных часов, он удивился, как быстро летит время. До назначенного времени встречи оставалось чуть более четверти часа. Пора было заканчивать осмотр порта. Но и приезжать много ранее назначенного времени не хотелось, дабы не стеснять людей своим присутствием. Поэтому он ещё раз обвел взглядом гавань Дальнего, пытаясь запомнить все мало-мальски важные детали и уже мысленно расставляя на рейде и у причалов корабли эскадры. Наконец, через несколько минут, советник резко отвернулся от моря. Подав знак следовавшей чуть поодаль охране, Вервольф направился к ожидавшим в стороне экипажам, столь любезно предоставленным градоначальником.
        - К дому Василия Васильевича, любезный! - сказал он, разместившись на обитом кожей сидении.
        - Сию минуту, Ваше превосходительство! - и два экипажа покатили по пристани мимо пирамид бочек, вьюшек канатов, штабелей деревянных ящиков и контейнеров по направлению к Административному городку, оставив позади портовых работяг и строителей, на минуту бросивших свои занятия, дабы поглазеть на незнакомца в черном мундире.
        Через несколько минут они уже подъезжали к дому Главного инженера.
        Изящный особняк Сахарова напоминал небольшой французский замок из долины Луары эпохи Людовика 14-го - с башенкой, высокой каминной трубой, многоскатными крышами... На улице подле него уже стояли два черных экипажа. Очевидно, гость уже прибыл - подумал Вервольф. Встречу назначили в доме градоначальника, который имел давнишние связи с Николаем Ивановичем. Да по-другому и быть не могло в краю, где для строительства города очень многое приходилось привозить с 'Большой земли'...
        Поднявшись по лестнице на высокое крыльцо, советник прошел через распахнутую слугой дверь в шикарную гостиную, где, буквально в дверях, был встречен хозяином дома.
        - Проходите, господин советник, Николай Иванович уже ждет Вас!
        - С превеликим удовольствием, Василий Васильевич! Кстати, должен заметить, дом у Вас построен замечательно. Со вкусом. - Вервольф старался не слишком заметно рассматривать богатое внутреннее убранство дома. Да, он соответствовал небольшим французским дворцам-замкам не только внешне, но и внутренним великолепием.
        - Спасибо на добром слове, господин советник! - градоначальник расплылся в улыбке, было видно, что ему понравилась оценка дома, данная советником, - Стараюсь, в меру своих скромных возможностей!
        Ага, как же! Скромных! В своё время подобными скромниками ОБХСС занималась! - пронеслось в голове у Вервольфа, но вслух он ничего этого, естественно, не сказал, продолжая улыбаться и рассматривать убранство дома. С другой стороны, оклад чиновника подобного ранга был весьма не маленьким, а если ещё учесть то, что должность градоначальника позволяла на вполне законных основаниях решать вопросы многих деловых людей и фирм города в нужном направлении, то и без прямого казнокрадства и нецелевой растраты выделенных на постройку Дальнего средств, любой умный, деятельный и целеустремленный человек мог сколотить себе весьма приличное состояние, так что этот особняк действительно выглядел скромным. Особенно, исходя из опыта Вервольфа, видевшего особняки чиновников своей страны времен начала следующего века. На их фоне дом Сахарова был просто чуть ли не флигелем для прислуги... Если Сахаров действительно такой толковый организатор и талантливый инженер, если он сможет быстро наладить строительство обороны подступов Дальнего, то ему, пожалуй, и премию можно будет выделить. За усердие в спасении казенного
имущества...
        Войдя вслед за Сахаровым в отдельную комнату, очевидно, служившую кабинетом, Вервольф увидел сидящего в кресле круглолицего, уже не молодого, явной восточной внешности мужчину плотного телосложения в темно-синем традиционном китайском костюме. Черные с проседью, уже заметно поредевшие волосы были собраны на затылке в традиционную косу и прикрыты сверху национальной шапочкой из той же ткани, что и костюм.
        - Познакомьтесь, господин советник - купец первой гильдии Николай Иванович Тифонтай. - и, улыбнувшись, Сахаров добавил, - Как я Вам уже говорил ранее, Николай Иванович может достать решительно всё!
        Вервольф протянул руку поднявшемуся навстречу 'русскому китайцу':
        - Добрый день, Николай Иванович! Позвольте представиться - советник Корпуса особых советников Его Императорского Величества Сергей Вервольф.
        - Весьма рад знакомству с Вами, господин советник! - Тифонтай говорил по-русски очень бегло, хоть и с небольшим акцентом. Насколько помнил Вервольф, по отзывам современников Тифонтая, этот китаец, принявший подданство Российской империи, в отношении любви к России был намного более русским, чем многие чинуши, родившиеся в родовых поместьях под голубым вологодским или калужским небом в окружении белоствольных берез... Цзи Фентай, ставший русским купцом Николаем Ивановичем Тифонтаем, этот деятельный и энергичный человек, бесконечно влюбленный в Россию, про которого даже сами китайцы говорили, что 'внешность у него китайская, а сердце - русское', сейчас был перед ним...
        Не успели они разместиться в удобных креслах, как в дверях появился слуга с серебряным подносом в руках. Через несколько секунд проникавшие в комнату золотые лучи заходящего солнца уже искрились в янтарных струйках горячего напитка, льющегося в белоснежный китайский фарфор. Вскоре аромат чая наполнил небольшую комнату, создавая замечательную атмосферу для разговора. А говорить им было о чем. Воюющие армии потребляют ведь не только оружие, патроны и снаряды... Им нужны продовольствие, фураж для лошадей, обмундирование, строительные материалы, инвентарь, инструмент, транспортные средства. Всё это потребляется не десятками и даже не сотнями тонн. Счет идет на тысячи. Не на подводы и вагоны. Эшелоны и корабли... А вся огромная военная машина России на Дальнем Востоке после того, как Япония, с началом войны, перекрыла морские пути снабжения, теперь висела на одной тоненькой ниточке одной железнодорожной колеи Великого Сибирского пути. Поэтому возможность снабжения Манчжурской армии и Артурского гарнизона как можно большим количеством местных ресурсов была равнозначна, как минимум, победе в крупном
сражении. Потому и сидели трое человек в кабинете градоначальника Дальнего, попивая замечательный китайский чай, ещё долго после того, как солнце скрылось за туманными горами, окутав вечерней мглой берега Талиеванского залива...
        Николай Иванович оказался поистине бесценным кладом для русской армии на Дальнем Востоке. Благодаря не только своей личной торгово-промышленной империи, но и многочисленным партнерам, он мог обеспечить армию очень многим. И не только материальными ресурсами. Огромное количество его торговых партнеров позволяло получать, в том числе, и информацию разведывательного плана. Особенно Вервольфу понравилось предложение Тифонтая наладить службу разведки для русской армии в Манчжурии, высказанное им уже много позже, когда они с Николаем Ивановичем, покинув дом градоначальника, направились по вечерним улицам Дальнего в 'Театр купца Тифонтая', где местная труппа сыграла специально для них небольшую музыкальную пьесу. Насладившись оригинальным выступлением артистов в непривычном гриме и ярких, красочных восточных костюмах, отужинав в небольшом, но очень уютном ресторанчике, тоже, кстати, принадлежавшем Николаю Ивановичу, они продолжили обсуждение этой темы уже в особняке купца в Европейском городе - наиболее престижной части Дальнего.
        Конечно, запрошенная Тифонтаем сумма в один миллион золотых рублей была, мягко говоря, весьма не маленькой. С другой стороны, разведданные на войне - вещь просто бесценная, без них армия уподоблялась слепцу, со всеми вытекающими последствиями. К тому же, 'русский китаец' обещал не только организовать сбор сведений о противнике, но и предложил создать на подконтрольных врагу территориях Манчжурии партизанские отряды. Зная, что многие местные ещё помнят 'доброту' японских солдат в Японо-китайской войне девятилетней давности, вполне можно было рассчитывать на определенный успех этого предприятия. Как-то вскользь, давно, в той, исчезнувшей навсегда жизни, он читал, что Тифонтай создал подобный партизанско-диверсионный отряд, который действовал весьма и весьма неплохо. Причем, создал и содержал его исключительно на свои же средства, армия предоставила только оружие. Правда, было это в той истории уже где-то ближе к концу войны. Если же помочь Тифонтаю это сделать сейчас, если на эти отряды будут идти не только деньги купца, но и казна мало-мало подсобит, то можно будет создать весьма и весьма неплохую
сеть диверсионных подразделений, терзающих японские пути снабжения и отвлекающие немало сил с главного театра боевых действий. Да и борьба с общим врагом сблизит русских с местными китайцами, позволит преодолеть то взаимное недоверие, что сложилось после событий Боксерского восстания...
        'Что ж, будет ещё одна тема для завтрашнего разговора с Ильей и с генералом Кондратенко...' - подумал Вервольф, засыпая на шикарной шелковой постели в одной из гостевых комнат дома Тифонтая - первоначальный план Вервольфа остановиться в номере гостиницы был решительно отвергнут Николаем Ивановичем не только исходя из правил гостеприимства, но, в том числе, и с точки зрения безопасности. Советник не особо возражал. Дом Тифонтая, пожалуй, был сейчас действительно одним из самых безопасных мест в Дальнем...
        Глава 6. Вервольф
        19 февраля 1904 года.
        Квантунский полуостров.
        Трёхдюймовка громогласно рявкнула, слегка подпрыгнув на месте и заставив вздрогнуть стоявших чуть поодаль лошадей. Через доли секунды её снаряд, летевший по направлению к двум расположившимся в низине ДЗОТам, превратился в белое облачко, подняв на бурых холмиках укреплений сотни крохотных земляных фонтанчиков - шрапнельные пули накрыли цель. Не успел легкий ветерок отнести в сторону облачко первого шрапнельного разрыва, как совсем рядом с ним, после очередного раската трехдюймового грома возникло с характерным резким хлопком ещё одно. Вновь с холмиков ДЗОТов вверх взлетели струйки промерзшей земли и камешков. Новое орудие, поступившее на вооружение российской армии всего пару лет назад, демонстрировало замечательную скорострельность и кучность. В гуще армейской делегации, наблюдающей за процессом расстрела новеньких, построенных за два прошедших дня, экспериментальных укреплений, среди сухопутных шинелей выделялись два стоящих особняком человека в черных морских мундирах. Один из них внимательно смотрел на цель в мощный морской бинокль, стараясь не упустить ни малейшей детали. Цейссовские линзы
прекрасно приближали картинку, и, казалось, что шрапнельные пули перепахивали землю совсем рядом, в паре метров перед ногами вице-адмирала Модуса. Второй наблюдал за той же картиной то без оптики, то через такой же бинокль.
        - Вот за это трёхдюймовку и прозвали 'косой смерти' - тихонько сказал второй и легонько подтолкнул локтем первого, - каково там, а, Илья Сергеевич?
        - Да уж, там, воистину - царство смерти! - ответил вице-адмирал, глядя на результаты 'работы' уже четвертого шрапнельного снаряда.
        Как ни тихо они говорили меж собой, но чуткий слух стоящего недалеко генерала Кондратенко что-то, да уловил.
        - Простите, господа, я увлекся и не вполне слышал, о чем речь. Или вы говорили о чем-то своем?
        - Да нет же, Роман Исидорович! - Вервольф улыбнулся - Я говорил адмиралу Модусу, что новая трёхдюймовка - это не просто полевая пушка, а настоящая 'коса смерти' для вражеских пехотных цепей.
        Кондратенко было совсем не обязательно знать, что это прозвище русской трехдюймовки должны были придумать немецкие пехотинцы через долгих десять лет, уже на полях Первой мировой войны... Но прозвище это, короткое и ёмкое, ему, похоже, понравилось.
        - А ведь и верно - настоящая коса смерти, в умелых руках, конечно, - он улыбнулся, отчего концы его шикарных усов взлетели вверх.
        Стоило генералу отвернуться от советников к обстреливаемым ДЗОТам, как Илья ткнул локтем по ребрам Вервольфу и тихо прошипел:
        - Не пали контору, Серёга! На кой черт ты ляпнул ему про 'косу смерти'?
        Вервольф, не отрываясь от бинокля, беззлобно прошипел в ответ:
        - Не ссы, прорвемся!, - и, игнорируя полный недовольства взгляд вице-адмирала Модуса, делая при этом вид, что увлеченно рассматривает фонтанчики пыли на холмиках ДЗОТов, добавил - К тому же, прозвище красивое и как нельзя более подходящее к пушке. Да и просто - мне оно нравится... И вообще, господин вице-адмирал, поменьше ворчите, а то постареете быстро...
        Илья что-то недовольно, но уже без злобы, фыркнул в ответ, но что именно, Вервольф не разобрал - очередной раскат орудийного выстрела заглушил слова адмирала.
        Тем временем, выполняя ранее полученную инструкцию, артиллеристы перешли от нормальной стрельбы шрапнелями к 'клевкам' - установке взрывателя для срабатывания на малой высоте над самой землей. Вообще, такой подрыв шрапнели был неправильным и среди артиллеристов считался грубой ошибкой - пули не успевали разлетаться и не накрывали площадь поражения, а врезались в землю плотным пучком. Но Вервольфа и Кондратенко интересовала именно стойкость укреплений, врытых в эту самую землю. И вполне вероятно, что противник мог попробовать для борьбы с ними и такой вариант подрыва шрапнели, как 'клевок'. Поэтому, до начала испытательных стрельб пришлось немного объяснить артиллеристам, которые поначалу никак не могли понять, зачем нужно стрелять именно так. Первый сноп пуль ушел в землю немного за укреплениями, но остальные семь четко легли на ДЗОТы. Теперь оставался последний этап первой части испытаний - обстрел снарядами с трубкой, установленной на удар. Поднимая вверх фонтаны дыма и земли, оставляя небольшие воронки на поверхности земляных холмов, снаряды вгрызались в защитную рубашку ДЗОТов и в каменистую
мерзлую землю вокруг них.
        Наконец, всё стихло, и пестрая делегация направилась осматривать результаты стрельбы. Земля вокруг ДЗОТов была сплошь изрыта следами от шрапнельных пуль и перепахана неглубокими воронками. Это была картина тотального разрушения и уничтожения. Окажись здесь кто при обстреле, шансов остаться в живых у него не было бы даже теоретических. Но стоило только спуститься в закопанные в землю деревянные срубы ДЗОТов, прикрытые сверху тремя накатами бревен и полутора метрами камней и земли, как картина менялась кардинально. Внутри царил полный порядок, как будто и не было никакого жестокого обстрела, изрывшего всю землю там, снаружи, страшными оспинами. Кондратенко вышел из ДЗОТа, улыбаясь - ему явно начинали нравиться эти укрепления.
        А вот построенный рядом однонакатный блиндаж, лишь немного присыпанный сверху землей, хоть и выдержал попадания десятков шрапнельных пуль, был пробит поставленным 'на удар' шрапнельным снарядом. Это стало самым лучшим доказательством против тех, кто утверждал, что предложенные советниками укрепления требуют слишком много материалов и трудозатрат. Что и обычных блиндажей и укрытий хватит, а советник перестраховывается... Теперь, глядя на проломленные бревна, Вервольф только улыбался - все эти армейские 'экономисты' были посрамлены самым наглядным образом и должны будут надолго замолкнуть.
        Через полчаса, когда все вернулись на пригорок к артиллерийским позициям, начался второй этап испытаний. На этот раз стрельба велась из старой 3,42 дюймовой полевой пушки. Несмотря на то, что пушка эта была во многом уже устаревшей и заметно уступала новой трёхдюймовке в скорострельности (из-за поршневого затвора и раздельного заряжания), у неё было одно очень важное преимущество - в боекомплекте этих пушек были фугасные снаряды. После первого выстрела орудие, не в пример новой трехдюймовке, очень высоко подпрыгнуло, сбивая прицел и, не смотря на наличие упругого сошника на лафете, откатилось назад почти на полметра. Да по-другому и быть не могло - орудие не имело ни противооткатных устройств, ни накатников - только каучуковые буфера на оси колёс да упругий сошник, которые лишь частично гасили отдачу при выстреле. Снаряд взорвался с небольшим недолетом, подняв фонтан земли. Разлетающиеся осколки противно и коротко взвыли.
        Расчет, сноровисто подкатил орудие на место и, проворно загнав сначала снаряд, а потом и картуз с пороховым зарядом в ствол, откорректировав прицел, выстрелил. Этот снаряд, очевидно из-за того, что линия прицеливания сбивается при выстреле и подскоке орудия, лег с перелетом. Только третий накрыл один из ДЗОТов, образовав на холме его каменно-земляной подушки намного более заметную воронку, чем трёхдюймовая шрапнель. Израсходовав три десятка снарядов и перепахав не только холмы ДЗОТов, но и всю прилегающую территорию, ибо рассеивание при стрельбе получалось намного большим, чем у новенькой трёхдюймовки, старое орудие замолчало. Вновь наступило время осмотра укреплений, на этот раз - после более серьёзного испытания. Обходя местами ещё дымящиеся воронки, Вервольф вместе с остальными подошел к укреплениям. На месте блиндажа, поврежденного ещё при первом обстреле, теперь была лишь наполовину засыпанная толи яма, толи воронка, из которой вверх торчали обрубки перебитых и поломанных бревен. Входная траншея в один из ДЗОТов также получила прямое попадание и была серьезно повреждена и частично засыпана
землей. Но, войдя внутрь ДЗОТа, первое, что увидел Вервольф - это был восторженный взгляд Кондратенко, неторопливо проскочившего впереди всех. Укрепление выдержало и это испытание. Видя, что офицерам генеральского штаба тоже неймется поглазеть на результаты испытаний, Вервольф быстренько вынырнул наружу, освобождая место в маленьком помещении для других.
        На вопросительный взгляд Ильи он только молча поднял вверх большой палец и улыбнулся. Укрепления выдержали экзамен. Значит, теперь главное - не упустить время, чтобы уже в апреле позиции на перешейке были полностью оборудованы для длительной обороны. Солнце оранжево-красным шаром уже висело над западным горизонтом. Время летело неумолимо - пришла пора выдвигаться к ждущему совсем рядышком, на станции поезду и - в Артур!
        Что ж! Сегодняшний день явно прожит не зря. С самого утра, в Дальнем, на совещании у Сахарова, они определились с имеющимися в наличии ресурсами для организации его надежной обороны с моря. То, чего не хватало, должны были доставить представитель КВЖД и Тифонтай. Они аккурат успели всё разложить по полочкам к моменту прибытия в Дальний специального поезда Корпуса особых советников ЕИВ, который Вервольф отпустил в Артур ещё вчера. Теперь, следом за вице-адмиралом Модусом, из его вагонов на перрон Дальнего высыпал почти весь цвет штаба генерала Кондратенко во главе с самим Романом Исидоровичем. После беглого ознакомления с началом работ по железнодорожным батареям и секретному поезду в мастерских, куда ещё вчера загнали площадки и вагоны под переделку, после изучения наличных ресурсов, они, в сопровождении офицеров расквартированного поблизости шестнадцатого полка, прибывших под началом своего командира полковника Раздольского, направились в предгорья, намечать места для строительства береговых батарей, маршруты для прокладки железнодорожных веток и строительства небольших баз легких патрульных
кораблей в бухтах Меланьхе и Лахутань. Предстояло построить закрытые позиции для двух десятидюймовых и двух шестидюймовых батарей. И всё это - в гористой местности. В каменистой почве. Объем работ был огромным, но вполне осуществимым, если приложить должное усердие и старание...
        Вернувшись в Дальний, расположились для короткого обеда в ресторанчике у Тифонтая. Учитывая начавшийся Великий пост, к столам были поданы шикарные рыбные и постные блюда - суп из угря с горохом, запеченный карп, пельмени с грибами... На последние особенно налегал человек, на плечах которого красовались золотые погоны с двумя черными орлами - Илья не очень любил рыбу, а если сказать точнее - то совсем её не любил (разве только красную и только копченую), посему пельмешки оказались как нельзя кстати. Жаль только, что времени насладиться всем этим кулинарным великолепием было очень мало - до заката оставалось три часа, а ещё нужно было добраться к месту намеченного на сегодня испытания новых укреплений...
        И вот сейчас, глядя из окна поезда на заходящий за Тафашинские высоты огненный диск солнца, Вервольф, наконец, смог слегка отстраниться от напряжения и суматохи двух последних дней. Пока что всё идет по плану...
        Хотя нет, не всё - ибо краем уха он уже слышал начавшееся обсуждение итогов сегодняшних похождений. Илья уже начинал тихонько спорить с Кондратенко и склонившимися рядом над картами полковниками Науменко и Григоренко. В поезде КОС ЕИВ имелся специальный вагон для проведения совещаний, переделанный из вагона-ресторана, только вместо множества маленьких столиков тут теперь стоял один длинный стол, отчего вся обстановка больше напоминала теперь кают-компанию корабля, чем вагон Российской императорской железной дороги... И вот теперь на этом столе лежали несколько карт Талиеванского залива и окрестностей Дальнего. Илья что-то помечал на них карандашом, начальник штаба или инженер-полковник что-то ему возражали и ставили какие-то свои отметки. Отсюда до Артура - около часа езды, - пронеслось в голове у Вервольфа, - и если этих умников вовремя не остановить, то они мне всю карту исчеркают!
        Вот не дадут спокойно полюбоваться закатом! - тихонько ругнулся про себя советник.
        Развернувшись на месте, он в несколько шагов оказался в гуще спора.
        - Господа! Позвольте и мне поучаствовать в вашей занимательной игре 'Разукрась карту Квантуна!'...
        Шипение вырывающегося на волю из цилиндров пара нарушило тишину небольшой станции и пейзаж за окном легонько поплыл назад. Поезд, плавно набирая ход, направился в сторону Артура.
        21 февраля 1904г. 2 часа пополудни.
        Внутренний рейд Порт-Артура.
        Эскадренный броненосец 'Петропавловск'
        В адмиральском салоне флагманского корабля Эскадры Тихого океана было собрано очередное совещание штаба вице-адмирала Модуса и группы Особых Советников. В числе приглашенных также были командир 'Енисея' Степанов, инженер Кутейников, естественно, Рейценштейн и командиры кораблей, участвовавших в походе к Эллиотам.
        Вервольф, всё ещё 'при полном параде' (да-да, то самое - 'по первому сроку оденьтесь братишки, по первому сроку...') после боевого похода, по горячим следам докладывал о результатах 'минной вылазки' своего отряда.
        - Итак, как Вам, господа, известно, этой ночью отряд наших кораблей ходил в район островов Эллиота, Блонд и Торнтон для постановки активных минных заграждений на предполагаемых маршрутах снабжения передовой базы японского флота. Именно с этой целью ранее вся зона, прилегающая к берегам Квантунской области была объявлена зоной боевых действий с запретом торгового мореплавания на несогласованных с нами маршрутах. Хоть это и вызвало определенные возмущения некоторых, скажем так, морских держав (он краем глаза увидел, как Илья недобро усмехнулся при упоминании Англии и иже с ней), но это в некоторой степени развязало нам руки в вопросе минных постановок. Выйдя вчера вечером из Артурской гавани и пользуясь метелью, отряд проскочил незамеченным мимо японских дозоров и сегодня ранним утром скрытно вышел в район минных постановок и, не обнаруживая себя, установил минные заграждения вот в этих районах - карандаш Вервольфа, служивший в данном случае указкой, очертил контуры минных банок на карте прилегающих к Квантуну вод, - После выполнения задачи отряд направился в Артур. К сожалению, при возвращении, не
удалось избежать встречи с неприятелем - наши корабли были атакованы двумя отрядами дестройеров и отрядом крейсеров, состоявшим из двух 'собачек'. Благодаря умелому маневрированию кораблей под руководством Николая Карловича и командиров кораблей удалось расстроить план врага по синхронизированной одновременной атаке наших сил всеми тремя отрядами. В результате три вражеских дестройера получили повреждения, причем один из них, если правильно опознали- то это флагман Третьего отряда 'Усугумо' - весьма серьезные, также были отмечены по крайней мере два прямых попадания в 'Такасаго' и три - в 'Читосе'. Из нашего отряда досталось лишь 'Баяну' - четыре прямых попадания, множество осколочных отметин на броне и два десятка мелких пробоин в трубах и в небронированном борту. К сожалению, без потерь не обошлось - двое нижних чинов убито, десять ранено, из них двое - тяжело. Конечно, японцы априори потеряли больше - особенно, на миноносцах, но и наши потери для столь скоротечного боя слишком высоки. Как показало сегодняшнее дело, даже устроенная из канатов дополнительная защита смотровой щели боевой рубки - это
лишь временная полумера. Да, благодаря трудам господина Кутейникова, многие из тех, кто был в рубке 'Баяна' остались целы и невредимы, в том числе и я. За что позвольте выразить Вам, Николай Николаевич, заслуженную благодарность - Кутейников, всё время внимательно слушавший доклад Вервольфа, при этих словах, несколько смутившись, улыбнулся. Советник продолжал:
        - Так вот, несмотря на то, что несколько осколков увязло в этих самых канатах, что спасло многим из нас жизни, парочка всё же влетела внутрь - в результате один матрос погиб, один был ранен, повреждения получили приборы системы управления артиллерийским огнем. Меня такое положение с защитой рубок кораблей и их артиллерии совершенно не устраивает. Наши боевые рубки - это не боевой командный пункт. Это преступление против русских людей. И я не хочу, чтобы наши офицеры и матросы гибли в бою из-за, уж простите за прямоту, идиотской конструкции этих самых боевых рубок. Николай Николаевич, как я думаю, сможет детально осмотреть повреждения корабля и дать свои рекомендации по устройству дополнительной противоосколочной защиты, я же имел достаточно времени после боя до самого нашего прихода в Артур, по горячим следам, так сказать всё осмотреть и обдумать, и вот что я скажу вам по этому поводу: ширина прорезей визиров в рубках и в башнях не должна превышать четырёх дюймов. Как это обеспечить на практике, я думаю, мы с Николай Николаевичем и с советником Капером придумаем. Но однозначно никаких визиров
девяти - двенадцатидюймовой ширины быть не должно...
        Все одобрительно закивали головами, особенно Роберт Николаевич, мимо головы которого всего в паре дюймов просвистел тот самый осколок, что затем убил сигнальщика на 'Баяне'.
        - Согласен! - подключился Илья, - Николай Николаевич, пометьте в своей рабочей тетради - в течение недели разработать чертежи дополнительной защиты боевых рубок для всех наших броненосцев и крейсеров. Советникам Владимиру Каперу и Вервольфу - оказать посильную помощь Николаю Николаевичу.
        - Есть, оказать помощь! - протяжно пробасил Капер.
        - Советник Вервольф, продолжайте доклад!
        -Благодарю, Илья Сергеевич! Итак, после подтверждения необходимости усиления защиты наших кораблей, вторым важным итогом сегодняшнего похода я бы назвал очевидность слишком большого риска применения наших минных транспортов на коммуникациях врага. Основная причина - недостаточная скорость для совместных действий с крейсерами. Если от броненосцев 'Амур' с 'Енисеем' ещё и имеют шанс уйти, то любой японский крейсер их нагонит, тут уж и к бабке не ходи. Поэтому, я предлагаю использовать 'Амур' и 'Енисей' для постановки оборонительных минных заграждений вблизи наших берегов, по крайней мере до тех пор, пока мы не отберем у господина Того господство на море. А активные наступательные минные заграждения вблизи вражеских баз и на коммуникациях поручить миноносцам и крейсерам.
        - Вы предлагаете ставить мины с боевых кораблей? - удивился Вирен, - Но ведь у нас нет приспособлений, как на 'Амуре', да и мы сгрузили все мины по приказу командующего эскадрой! - и он перевел свой взгляд на Илью.
        Но Вервольф моментально отпарировал:
        - Речь идет о небольшом количестве - один-два, от силы три десятка мин, установленных на специальных лотках в кормовой части корабля. Для их установки не нужно будет использовать минные плотики и прочие архаизмы. Да и не будет мин на 'Баяне' и других крейсерах первого ранга. А вот на 'Новик' и 'Боярин' такие приспособления очень даже полезно будет поставить. Да и высота борта у них меньше - ставить будет удобнее и безопаснее. Но основную работу по установке диверсионных минных банок предстоит выполнять истребителям. Находясь в разведке у вражеских берегов, им просто грех не устроить врагу такую маленькую гадость, как минная банка на пути снабжения. И именно с них и предстоит нам начать работы по оснащению средствами постановки мин. Тем паче, что, насколько мне известно, Владимир Алексеевич Степанов вместе с Советником Капером уже изготовили первое опытное устройство для постановки мин с истребителя.
        - Совершенно верно, устройство практически готово к монтажу на истребитель -подхватил человек в форме капитана второго ранга, с короткой стрижкой и довольно приличными залысинами, короткой же аккуратной бородкой и усами вразлет. И с живыми, сверкающими глазами, за которыми скрывался пытливый ум талантливого инженера. Эта живость и непосредственность, столь характерная для командира 'Енисея' Степанова, в те минуты, когда он увлекался очередным интересным для него делом, очень импонировала Вервольфу. Владимир Алексеевич продолжал:
        - Было бы очень полезно смонтировать его на один из модернизируемых сейчас истребителей для испытания постановки мин при различных условиях - как по волнению, так и по скорости корабля.
        - Что у нас по истебителям? - взгляд Ильи уперся в громадную фигуру Капера.
        - На модернизации 'Властный' и 'Грозовой' - по салону 'Петропавловска' покатился его характерный бас - Ставим по второму 75-мм орудию на корму. Первая парочка 'французов' - 'Внимательный' и 'Выносливый' уже готовы. Пришлось, конечно, немного повозиться с их характерными 'французскими' корпусами и навесными палубами, но всё решили, и вторая пара будет готова быстрее...
        Вервольф заметил, как на лице Ильи появилась улыбка - его план по модернизации миноносного флота начинал претворяться в жизнь. Но Капер не спешил сильно подслащать пилюлю:
        - Но, если мы решим ставить на них минные лотки сейчас, то это задержит их ввод в строй, потому как эти, мать их, французские обводы корпуса...
        - Хорошо-хорошо, я понял! - перебил его Модус, - Что еще есть на сегодняшний день в ремонте или модернизации?
        - Ещё есть 'Боевой' - он стоит в ремонте с конца января месяца - после встречи с форштевнем 'Стерегущего'. Я на него уже заглядывался - для заградителя самое то - широкая корма, минные направляющие практически не будут стеснять действий комендоров кормового орудия. Но его ремонт раньше конца февраля-начала марта нам не завершить - иначе придется отрывать силы от других кораблей...
        - Нет-нет нет! Никого не отрывать от тяжелых кораблей. Я без броненосцев связан по рукам и ногам! - Илья действительно не мог позволить отрывать кого-либо от ремонта 'Паллады', 'Цесаревича' и наконец-то введенного во внутренний бассейн Артура сегодня в полдень 'Ретвизана'. Никого. Ни единого человека. Проще было попробовать отнять у тигрицы её тигрят, чем выпросить у адмирала людей с ремонтируемых броненосцев и крейсера. И Капер это тоже прекрасно понимал.
        - Вот и я про то же, адмирал! Поэтому нужно решать, как быть.
        И тут в голову Вервольфа пришло простое, как пять копеек, решение. Интересно, как он не догадался до этого раньше?
        - Илья Сергеевич! У нас ведь есть пара миноносцев, которые, из-за ненадежных механизмов, мы всё равно далеко от Артура не отпускаем...
        - Да, есть, две 'невки' - 'Бойкий' и 'Бурный'. И? - адмирал пристально глядел на Вервольфа.
        - И я предлагаю использовать один из них для проведения эксперимента с минными постановками по системе Степанова-Капера, - оба соавтора 'системы' при этих словах невольно переглянулись, - Как только третий 'француз' отойдет от стенки минного городка, поставить туда одну из 'невок' и установить на неё систему минных направляющих. Всё равно до исправления механизмов эти истребители можно использовать лишь для охраны внешнего рейда и патрулирования ближних подходов к Артуру. А так мы и основные боеспособные миноносцы не будем отвлекать на проведение экспериментов, и не задержим работы по модернизации.
        - Добро! - произнес Илья, - Так и поступим. Кстати, господин советник, Вы мне как-то намедни обещали посмотреть эти самые механизмы 'невок' на предмет их надежности...
        Интересно, к чему это вдруг Илья вспомнил тот их разговор ещё в первый день после прибытия в Артур? И эта подчеркнутая вежливость и 'титулярность' в разговоре? Вервольф пока не понимал мотивов Ильи, но, учитывая характер 'адмирале', ларчик должен был скоро сам раскрыться...
        - Конечно, господин вице-адмирал, обязательно займемся механизмами 'невок' сразу после модернизации 'французов' и 'немцев'. Но не ранее того. А к тому времени, думаю, я как раз успею закончить составление всего комплекса мероприятий по сухопутной обороне Квантуна вместе с генералом Кондратенко. Ибо невозможно физически находиться в двух точках пространства одновременно.
        - Принимается! - коротко бросил Илья и уже обратился ко всем присутствующим, - Господа! Попрошу приступить к работам по намеченному плану. Командиров кораблей, ходивших к Эллиотам, попрошу представить списки отличившихся лиц, достойных поощрений и наград. Благодарю всех за уже проделанную работу и не смею более отнимать Ваше драгоценное время... Господина Кутейникова и Особых Советников попрошу остаться...
        Ещё четверть часа ушло на решение вопросов по ремонту 'Ретвизана'. Несмотря на все старания Ильи максимально ускорить работы, ему пришлось-таки уступить Кутейникову в вопросе доработки кессона - иначе нормально отремонтировать повреждения корпуса от подводного взрыва было просто невозможно. Конечно, любая задержка в ремонте корабля была злом, но это зло было неизбежным.
        После этого у них осталось ещё около четверти часа до времени отбытия с борта 'Петропавловска' в город - на совместное совещание в штабе укрепрайона по планам предстоящей обороны Квантуна 'с сухого пути'. Илья отпустил Кутейникова в его родную стихию брони, заклепок и кессонов, а Советников - привести себя в порядок и приготовиться к совещанию. Всех, кроме Вервольфа...
        'Штирлиц! А Вас я попрошу остаться!' - пронеслась в мозгу советника фраза Леонида Броневого...
        Выходя последним из адмиральского салона, Гарик обернулся и поглядел на Вервольфа. На что тот, улыбнувшись, подмигнул ему. Едва дверь за ним затворилась с тихим щелчком, как 'адмирале' резко повернулся к сидящему за столом Вервольфу:
        - Серег, вот объясни мне русским, мать его, великокняжеским языком, какого черта ты вытворял на 'Баяне'!?
        Вервольф, удивленно подняв брови, посмотрел на Илью:
        - Ну, если Вы, господин вице-адмирал, запамятовали, то напомню - ходил к Эллиотам, мины ставить...
        - Очень смешно!, - перебил его Илья, - Ты мне тут не ёрничай! Я спрашиваю, какого лешего ты во время боя из рубки 'Баяна' на палубу выскакивал? Или ты думаешь, я про твои пробежки к носовой башне и обратно под огнем японцев не узнаю?
        - А-а! Так вот оно что! - Сергей рывком поднялся из-за стола, - Если ты забыл, Илья, то тут как бы немножечко война идет. И иногда немножечко стреляют. И хочешь - не хочешь, но всем нам иногда придется рисковать своей шкурой...
        - Ты меня за идиота держишь?, - Илья явно закипал, - Всё, блин, отшучиваешься? У меня каждый человек на счету, а ты свою голову под японские осколки почем зря подставляешь. На кой ляд ты бегал к той башне? Что, на 'Баяне' больше некому было, кроме контр-адмирала, бегать по палубе и проверять, работает носовая башня крейсера или нет? А то, какая на нас на всех ответственность теперь лежит, забыл?
        - Ответственность, говоришь? - прошипел Вервольф так, что Илья невольно умолк, - Ответственность? Пойдем, я покажу тебе ответственность. Покажу каждого человека на счету! Пойдем! - и он буквально потащил Илью за рукав адмиральского сюртука за собой из салона в сторону кормы.
        - Куда ты меня тащишь?!, -возмущался Илья, вырываясь. Уже в дверях это ему, наконец, удалось.
        - Пойдем, пойдем! - окликнул его Вервольф.
        Выбора особого у него не оставалось и 'адмирале' последовал за Сергеем.
        - Ну?, - первым делом спросил он, когда оба оказались на кормовом балконе 'Петропавловска', - и что ты мне хотел тут показать? Я уже почти неделю вижу эту картину перед собой.
        - А ты внимательнее присмотрись, адмирал, - тихо и неспеша произнес Вервольф, опираясь на ограждение кормового балкона. - Присмотрись к каждому кораблю, к каждому дому там, на берегу, к докам, к батареям... Приглядись, адмирал. И ты увидишь там людей. Десятки, сотни, тысячи... Таких же, как и мы с тобой. Ничуть не хуже.
        - Ты это к чему?...
        - А к тому, Илья, что приглядись внимательнее к 'Баяну'! Видишь, свертки парусиновые по сходням на причал сносят? А ещё утром это были такие же люди. Живые... А теперь вот на погост их повезут. И всё... А ведь этого боя в истории быть не должно было. Совсем. Ну не ходил 'Баян' на минные постановки к Эллиотам. И люди эти должны были бы сейчас жить, радоваться очередному дню, пусть даже и такому холодному и промозглому. Мы уже начали менять историю. И теперь каждая смерть - это тоже наша ответственность. Наша с тобой!
        - Я понимаю, Серег! Но это война, и, может я и скажу сейчас банальные фразы, но ведь без потерь тоже не обойдется на этой войне. Нельзя победить в этой войне без жертв, к сожалению... Я понимаю, что первый раз видеть смерть очень тяжело, но, нельзя же вот так...
        - А как? И причем тут - первый раз или не первый? Я за свою жизнь видел достаточно смертей. И это каждый раз тяжело, уж поверь мне. И привыкнуть к этому нельзя. Иначе перестаешь быть человеком. Тут дело не в этом. Если ты на самом деле хочешь победить, то ты должен повести всех этих людей за собой. Даже не так. Мы все должны повести их за собой. А для этого нужно завоевать это право - вести людей. Пред ними самими заслужить такую честь. Чтобы они сами хотели идти за нами. Иначе - ни черта у нас с тобой не выйдет! И этого одними золотыми погонами да красивыми мундирами не добиться. Как и новаторскими рассуждениями да пламенными речами. Работают у того, кто сам работает, и на смерть идут у того, кто сам её не сторонится...
        - Хорошие слова. Правильные. Я запомню...
        - Не мои это слова, Илья.
        -???
        -Это сказал ещё в прошлом, девятнадцатом веке генерал Драгомиров. Кстати, если этот мир не обошелся с ним так, как со Степаном Осиповичем, то старик ещё жив, хоть и в отставке. Эх, если б не спешка с отправкой из Питера сюда, в Артур, я б, пожалуй, заглянул бы к нему в гости - хоть немного ума-разума в подготовке наших воинов поднабраться. Такого военного педагога ещё поискать... А так, видать - не судьба...
        - Эх, мечты-мечты, где ваша сладость...
        - Ушли мечты, осталась гадость! Ладно, Илья, пошли собираться - пора выдвигаться на военный совет к Кондратенко в штаб укрепрайона!
        * * *
        Спустя пять минут Вервольф, поёживаясь от холодного ветра, уже шел рядом с Ильей по палубному настилу флагмана Тихоокеанской эскадры. Проходя мимо кормовой башни, он машинально провел ладонью по её холодной, слегка шершавой серо-оливковой броне. Несмотря ни на что, ему всё ещё порой не верилось в полноту реальности всего, происходящего вокруг, поэтому он не упускал возможности тактильными ощущениями лишний раз убедить свой мозг в том, что всё, что его окружает - не сон и не галлюцинации. Холод стальной стены высотой почти в два человеческих роста подтвердил - это не сон... Быстро натянув перчатки, он, поправив мимоходом портфель в левой руке, и, козырнув стоящему навытяжку у трапа матросу, следом за Ильей спустился по трапу правого борта до его средней площадки, а оттуда - по сходням на гранитную набережную Восточного бассейна, где их уже поджидали товарищи. Через минуту они направились в штаб Квантунского укрепленного района.
        В штабе их уже ждали - кроме Романа Исидоровича здесь были и Белый, и Науменко, и Григоренко со своими инженерами. Среди последних Вервольф даже не узнал, а скорее догадался по смутной подсказке зрительной памяти человека примерно своих лет, с открытым высоким лбом, начавшими уже появляться небольшими залысинами, аккуратной острой бородкой и подкрученными вверх усами, в чине капитана - Михаил Иванович Лилье... 'Интересно будет почитать новую версию его знаменитого 'Дневника', если доживем до победы, конечно' - пронеслось в голове. 'Альтернативный дневник Лилье' - при этих мыслях Вервольф невольно улыбнулся. Но, переведя взгляд на ещё одного присутствующего инженера, улыбка как-то сама собой сошла с его лица - слева от Лилье стоял стройный, подтянутый человек с кудрявой темной шевелюрой, темными же глазами, лицо которого было обрамлено аккуратными усами и короткой бородой. Инженер подполковник Рашевский. Тот самый Сергей Александрович Рашевский, что в 'их' истории был одним из ближайших соратников Кондратенко и погибший вместе с ним при обстреле японцами форта ?2. Человек, который вел не менее
интересный дневник обороны Артура, оборвавшийся так же трагично, как и его жизнь... 'Дневник полковника Рашевского'... Он и полковником-то стал уже после смерти...
        После взаимных приветствий все собрались за большим столом, на котором были разложены подробные карты Квантуна. Особое место среди них занимала карта перешейка с разукрашенной позицией на горе Наньшань.
        Итак, господа, приступим! - голос Кондратенко в наступившей тишине звучал особенно отчетливо, - первоначальные планы расположения наших позиций на Наньшане отмечены желтым цветом. Как видите, оборона должна была состоять из трёх линий окопов, пяти редутов и трех люнетов и пятнадцати артиллерийских батарей. Итого - 57 крепостных орудий и 10 пулеметов. Ещё четыре орудия планировалось поставить на Известковой горе, для прикрытия нашего правого фланга. После нашего совещания на месте проект был изменен с учетом рекомендаций советников - добавлены дополнительные линии инженерных заграждений, центр и правый фланг позиции получили по три линии траншей, позиция значительно усилена артиллерийскими и пулеметными капонирами. Общая длина всех траншей - 12 верст, ходов сообщения - почти три версты, Пересмотрен проект батареи 87-мм пушек на Известковой горе на высоте 38, намечены места для подготовки позиций на обратных скатах той же горы у Высоты 45 и у Высот 37, 40 и 44 для установки полевых батарей скорострельных орудий в районе седловин у Тафашинских высот с целью прикрытия флангов позиции. Также, на
склонах оврагов Наньшаня и в их верховьях предусмотрены капониры фланкирующего огня. Основательно усилен левый фланг позиции - Высота 23 с расположенной на ней батареей ?15 получила совершенно новую систему оборонительных сооружений и должна будет стать мощным узлом обороны левого фланга. Также предусмотрен передовой опорный пункт обороны на безымянной высоте западнее деревни Яндятен. По нашим расчетам он значительно задержит продвижение противника на правом фланге позиции. Таков, вкратце, общий план обороны Наньшанской позиции. Какие будут предложения и замечания, господа?
        Гарик поднялся и легкими движениями карандаша начал чертить тонкие линии на карте севернее Наньшаня:
        - Вот тут я бы, пожалуй, ещё добавил бы одну-две линии проволочных заграждений. На направлениях основных предполагаемых ударов японских войск они будут совсем не лишними.
        - Но ведь на таком удалении от основной позиции японцы довольно быстро проделают в них проходы! - попытался возразить Лилье.
        - Согласен, Михаил Иванович! - как всегда встрял в разговор Вервольф, - Но, должен заметить, даже лишних десять-пятнадцать минут под нашей шрапнелью для противника обойдутся весьма недешево! К тому же, думаю, что мсье Гарик хочет подготовить для прорвавшихся через первую линию японцев несколько сюрпризов, я прав? - и он внимательно посмотрел на самого старшего по возрасту из попаданцев.
        - Да, между линиями заграждений неплохо было бы разместить заграждение из самовзрывных и электрических фугасов. Если вы мне позволите поучаствовать в этих работах - веселье японцам я гарантирую! - и добродушный Игорь при этих словах улыбнулся такой хищной ухмылкой, что не по себе стало даже Вервольфу.
        - Принимается! - произнес Кондратенко, - Какие ещё будут предложения, господа?
        - Если Вы позволите... - Вервольф встал со стула и достал из своего портфеля аккуратно сложенную карту. Затем так же неторопливо её развернул на столе поверх карты Кондратенко. На ней была изображена та же позиция, но вокруг пестрел не один десяток условных значков, обозначавших артиллерийские позиции, рубежи обороны, сектора обстрела. Значки были двух цветов - красные, такие же, как и русские рубежи Наньшаня, и синие, расположившиеся напротив, со стороны горы Самсон. А ещё были синие стрелы, упирающиеся в красные линии рубежей и словно стремящиеся их проломить.
        Кондратенко удивленно вскинул брови, подавшись вперед и с неподдельным интересом рассматривая карту, а Илья от увиденного только тихонечко присвистнул - и когда это только Сергей успел?
        - Исходя из анализа рельефа местности, конфигурации нашей позиции и наиболее вероятных действий врага Корпусом Особых Советников сделаны следующие выводы. Имея преимущество в численности войск и, самое главное, в артиллерии, японцы постепенно оттеснят нас с передовых позиций к Наньшаню. На этом этапе основная наша задача - как можно дольше задержать врага на дальних и ближних подступах к основной линии обороны. При этом у нас в активе есть такой замечательный пункт передовой обороны, как город Циньчжоу. Его укрепления вполне позволят нам приостановить продвижение неприятеля и, при умелой обороне, нанести ему довольно чувствительные потери. Город прикрывает подступы к левому флангу и центру нашей основной позиции, перекрывая врагу продвижение вдоль железнодорожной ветки и Мандаринской дороги со стороны Бицзыво. Но при этом подступы от Бицзыво по юго-восточной дороге не перекрываются. Японцы, встретив сопротивление на подступах Циньчжоу, обязательно нанесут удар отсюда, - его карандаш уткнулся в синюю стрелку, - Более того, я почти уверен, что вспомогательный удар с этого направления ими будет
запланирован изначально...
        Илья про себя улыбнулся - Сергей красиво завуалировал то, что знал наверняка - японцы будут бить и отсюда в том числе. Но ведь не мог он просто так взять и сказать об этом всем присутствующим.
        - Весьма здраво! - прокомментировал Кондратенко, - Учитывая оголенность нашего правого фланга у Циньчжоу, нанести удар отсюда вполне логично, чтобы отрезать гарнизон города от основных наших сил.
        - Да, Роман Исидорович. Думаю, японцы направят сюда пехотную дивизию, не меньше. Плюс артиллерийскую бригаду.
        - Вы думаете?
        - Практически убежден. Против нас на Квантуне будет действовать не меньше отдельной армии. Это - четыре полноценных дивизии. Одну японцы выставят заслоном на север, чтобы прикрыться от атаки корпуса Штакельберга. Значит, нам достанется три. При прямом ударе с северо-востока по Циньчжоу трём дивизиям будет тесно на узком пространстве. Да и слишком велик соблазн ударить нам во фланг. Ведь для того, чтобы атаковать Наньшань, нужно сначала взять Циньчжоу, который прикрывает левый фланг и частично центр нашей позиции. Поэтому ударят тут японцы, как пить дать, ударят!
        - Пожалуй, я соглашусь с этим утверждением, Роман Исидорович! - вступил в разговор подполковник Науменко, - условия для атаки у японцев почти идеальны -укреплений у нас на этом направлении нет, фланги наступающих будут надежно прикрыты - слева - заливом Хэнуэза, справа - горой Самсон.
        - Вот тут я и предлагаю преподнести первый сюрприз доблестным воинам Микадо! - улыбнувшись, сказал Вервольф, - Как только они выйдут из долины между отрогами Самсона и высотами на берегу бухты Хенуэза на открытую местность - сразу же обработать их боевые порядки огнем артиллерии с батарей Известковой горы и с канонерских лодок.
        - С канонерок? - перепросил Науменко.
        - Да, Евгений Николаевич! - Илья оживился, получив возможность вступить в разговор - флот не собирается оставлять армию один на один с супостатом. Посему мы приложим максимум усилий, чтобы помочь сухопутной обороне. Как Вы уже знаете, мы сейчас демонтируем малокалиберную артиллерию с судов эскадры для нужд сухопутной обороны. И на этом наша помощь, поверьте, не ограничится.
        - Что ж! - усмехнулся Кондратенко, отчего концы его шикарных усов весело вздернулись, - Весьма приятно слышать подобное, Илья Сергеевич! Совместными усилиями нам будет легче остановить врага! - и, устремив свой взгляд уже на Вервольфа, продолжил, - Канонерки будут нам очень хорошим подспорьем в обороне правого фланга.
        - И не только они, Роман Исидорович! - Вервольф ткнул карандашом в то место на карте, где голубоватой краской отливал залив Хэнуэза, - Как правильно заметил Илья Сергеевич, флот Вас не собирается оставлять один на один с японской армией. А то, не ровен час, разгромите сами всю армию Микадо, а нам и крохи славы не достанется!
        - Ну, это вряд ли! - рассмеялся Кондратенко, - Вам победы над господином Того хватит с лихвой, чтобы покрыть себя славой!
        - Ну а теперь серьезно, господа, - Вервольф не отрывал карандаш от того места, где на голубой глади залива были нанесены значки канонерских лодок, - К сожалению, глубины залива Хэнуэза не позволяют свободно оперировать нашим судам на всем его пространстве. По этой причине часть местности, по которой будут наступать японские войска, бьющие по нашему правому флангу, будет находиться вне зоны видимости для наблюдателей с наших кораблей. Да и высоты на берегу бухты местами будут затруднять стрельбу по противнику. Поэтому предлагаю максимально затруднить задачу для атакующих, использовав в качестве передовых укреплений два старых китайских форта - на высоте 35 у деревни Шудятунь и форт береговой обороны на безымянной горе у деревни Чандятень. С них прекрасно просматриваются и простреливаются все дальние подступы к нашему правому флангу.
        - Да, господин советник, но общее состояние старых китайских фортов далеко от идеального, - вступил в разговор Рашевский, - я их осматривал ещё в январе, когда мы с Романом Исидоровичем готовились к усилению позиции у Наньшаня. По исполнению - форты добротные, строились в своё время под руководством немецких военных инженеров, но они уже почти десять лет не используются, часть материалов местное население растащило на личные нужды для собственных построек. Хотя, при желании, для непродолжительной обороны их использовать можно.
        - Я так подозреваю, продолжительная оборона там и не планируется? - Кондратенко, как всегда, буквально на лету вникал в суть поступавших идей и предложений. Эта черта, подмеченная ещё при рекогносцировке на Наньшане, вновь убедила Вервольфа в абсолютной правильности назначения именно Романа Исидоровича командующим Квантунским укрепленным районом. Да, по другому, собственно, и быть не могло - человек, блестяще окончивший Инженерную академию и Академию Генштаба, он прекрасно разбирался как в вопросах тактики, так и инженерного оборудования позиций. А если к этому ещё добавить его неуёмную кипучую энергию и организаторский талант, то станет совершенно очевидно, что лучшего командующего для укрепрайона и желать нельзя.
        - Совершенно верно, Роман Исидорович! Без серьезной подготовки позиций долго там не продержаться, а на эту самую подготовку у нас сил может и не хватить. Но вот сбить японцам темп наступления, расстроить их планы и нанести им дополнительные потери ещё до того, как они выйдут к основной нашей позиции - этим просто грех не воспользоваться.
        - Согласен с Вами вполне, вот только есть одна немаловажная деталь - отступать с этих позиций нашим частям придется по открытой местности да ещё и под огнем противника. Можем понести серьезные потери в людях. А артиллерию вообще проблематично будет увезти с этих позиций.
        Илья пристально посмотрел на товарища - неужели тот ошибся в своих планах?
        Вервольф и сам видел этот недостаток позиции ещё при проработке плана обороны. И он, сколько ни думал, нашел только один вариант...
        - А мы не будем увозить артиллерию из фортов, Роман Исидорович!
        Кондратенко удивленно посмотрел на советника. Но тот невозмутимо продолжил:
        - Я предлагаю расположить на этих укреплениях старые китайские пушки, причем выбрать наиболее изношенные и те, к которым у нас в крепости наименьший боезапас. Расстрелять по японцам все имеющиеся снаряды, а затем отойти из форта на высоте 35, только не по открытой местности к Циньчжоу и Наньшаню, а в другую сторону - к берегу залива и береговому форту. Во-первых, там на склонах есть пара оврагов, и, используя эти складки местности, можно избежать значительных потерь, а, во-вторых, эта ложбина находится как раз напротив позиций наших легких кораблей. Их артиллерия надежно прикроет отход наших частей. На береговом форте продержаться можно будет дольше, а при отходе, опять же, корабли обеспечат и прикрытие, и эвакуацию гарнизона.
        - И, всё же, отход будет делом довольно рискованным, - Кондратенко пригладил свою аккуратную бороду, - Хотя, с другой стороны, соблазн задержать противника на подступах и нанести ему дополнительные потери - весомый аргумент, чтобы рискнуть.
        - Я бы предложил использовать в данном деле охотников-добровольцев, которые изначально будут знать, на какой риск им придется идти. И командира им подыскать соответствующего.
        - Ну уж за этим дело не станет! Слава Богу, в Русской армии достаточно храбрых офицеров!
        - Да тут, Роман Исидорович, одной храбрости, думаю, маловато будет. Нужен инициативный офицер, способный иногда действовать нешаблонно и не боящийся ответственности за это, если он считает такое действие правильным в данной ситуации.
        - То есть Вы хотите сказать, что уже присмотрели кого-то из моих людей на эту роль? - Кондратенко пристально посмотрел в глаза Вервольфу, слегка улыбнувшись.
        'А Роман Исидорович, на самом-то деле, не так прост, как кажется на первый взгляд. Несмотря на не шибко богатый опыт командования подразделениями, людей 'читает' хорошо!', - пронеслось в голове советника, - 'Что ж! Тем лучше для нашего общего дела!'.
        - Да, Вы совершенно правы. Есть у меня на примете один такой офицер. Поручик Владимир Георгиевич Карселадзе. Если не ошибаюсь, он в данный момент прикомандирован к 25-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку.
        - Ну что ж! Раз Вы так в нём уверены, то пусть так и будет.
        - Замечательно! Поскольку на этом вопрос с гарнизоном наших передовых опорных пунктов, в первом приближении, можно считать решенным, то осталось обсудить только инженерное оборудование этих позиций. Посему предлагаю завтра на месте наметить детальный план действий. Заодно предлагаю посетить и китайские береговые батареи Талиенвана.
        - Вы и их планируете использовать для обороны, господин советник?
        - При наличии достаточного количества орудий - в обязательном порядке. Они имеют весьма выгодное расположение - установив на них дальнобойные морские орудия, мы не только перекрываем секторами обстрела практически весь Талиенванский залив, но и можем дотянуться до южных и восточных подступов к Наньшаню, - карандаш советника уткнулся в красный сектор, перекрывавший добрую часть перешейка, - Посему предлагаю: установить на восточном форте дальнобойную батарею с обеспечением кругового обстрела из орудий, а два других форта использовать, как укрепленные казармы резервов и склады боеприпасов и продовольствия.
        - Весьма интересное предложение! - задумчиво произнес Кондратенко, и, повернувшись к Белому, спросил - Что скажете, Василий Федорович?
        Начальник Квантунской крепостной артиллерии, пригладив рукой короткую, с уже изрядной сединой, бороду, изрек:
        - В принципе, позиция действительно хороша и держит под обстрелом как часть перешейка, так и большую часть залива. Конечно, в открытое море с неё не достать, но вот ближние подходы к Дальнему и правый фланг перешейка она прикроет надежно. Поэтому высказываюсь однозначно за! На время строительства новых батарей у Дальнего она прикроет этот порт, а позже - будет дополнительной поддержкой нашему сухопутному фронту.
        - Значит - решено! - подытожил Кондратенко, - Завтра выдвигаемся в Талиенван на старые китайские форты и на месте намечаем план работ. Времени у нас мало, откладывать вопрос в долгий ящик не будем.
        - Тогда осталась нерешенной только одна проблема, - забросил ещё одну 'удочку' советник
        - И какая же, позвольте полюбопытствовать?
        - Левый фланг позиции.
        - Но оборона левого фланга нами уже серьезно усилена, - заметил Григоренко.
        - Серьёзно, не спорю, Аполлон Аполлонович! - Вервольф про себя в очередной раз улыбнулся чудному сочетанию славянской фамилии и греческих мифическо-божественных имени и отчества начальника Порт-Артурских инженеров. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что в Артуре был ещё один Аполлон. И, что характерно, тоже Аполлонович. Но виду, естественно, советник старался не подавать, и потому продолжал и далее вполне серьезно, - Но всё же, не смотря на все меры, предпринятые для усиления позиций, левый фланг является самым слабым звеном в обороне перешейка. Сейчас постараюсь максимально полно аргументировать свою точку зрения. Итак, как Вы все знаете, после вероломного нападения противника и выхода из строя сразу трех кораблей первого ранга и потери четвертого в Чемульпо, наша эскадра утратила инициативу в войне на море. Сейчас положение постепенно начинает исправляться, но 'Ретвизан' и 'Цесаревич' в строй вернутся ещё не скоро, так что в ближайшие месяцы японцы будут иметь преимущество на море. Значит, мы не можем полностью контролировать воды залива Циньчжоу, а ведь именно в него упирается линия
обороны на нашем левом фланге. Таким образом, все наши укрепления на этом крыле обороны окажутся под огнем не только полевой артиллерии японцев, но и корабельных пушек их канонерок. А это, для справки, орудия калибром от 120 до 260 миллиметров. Под их 'чемоданами' не то, что полевые укрепления, долговременные форты долго не выстоят! Это первый фактор, играющий на руку японцам на левом фланге. Второй - это малая глубина прибрежной полосы залива - при отливе дно обнажается на несколько сот метров, что позволяет врагу обойти наши укрепления по полосе обнажившегося дна и мелководья вброд и ударить нам во фланг. Но сделать это они смогут лишь после того, как орудия канонерок подавят наши позиции на левом фланге. Следовательно, основной проблемой левого фланга является именно возможность его обработки корабельной артиллерией. И именно устранение этой проблемы является для нас с Вами, господа, залогом успешной обороны всей позиции на перешейке. Поэтому для нас с Вами просто жизненно необходимо предпринять все меры к скорейшей постройке на левом фланге Тафашинских высот замаскированной береговой батареи,
которая станет неприятным сюрпризом для японских морячков, а также заминировать сам залив там, где это позволяет глубина. Ну и, само собой, инженерные заграждения в полосе прилива...
        Ещё с полчаса они дружно обсуждали, как затруднить обход левого фланга по мелководью, причем Гарик вновь продемонстрировал свои замечательные качества сапёра (которые тоже 'бывшими не бывают'). Потом, в общих чертах, набросали основные принципы управления артиллерийским огнем и взаимодействия между пехотой и артиллеристами. Василий Федорович пообещал продумать всё в мелочах и через два-три дня предоставить свои труды на всеобщее рассмотрение. Как и окончательное расположение позиций для ещё только строящихся железнодорожных батарей. В конце концов, общим собранием к исполнению был принят план обороны, составленный из двух, лежавших сейчас на столе перед Кондратенко, карт - его собственной и Вервольфа.
        Несмотря на давящую усталость - всё-таки уже двое суток без сна, советник был доволен. В основных чертах план был очень хорош. Кое-где - так даже излишен, но... На войне не бывает слишком много убитых врагов. Остались, конечно, не проработанными некоторые второстепенные вопросы, но основной скелет обороны намечен, а мясом он уже обрастет во время подготовки позиции. 'Мелочи отшлифуем по мере реализации' - подумал он про себя.
        Илья, судя по блеску глаз и легкой улыбке, тоже остался доволен.
        На том и попрощались. Правда, перед этим условились о завтрашней поездке к фортам Талиенваня. И, уже пожимая на прощанье руку Кондратенко, советник попросил Романа Исидоровича взять с собой завтра и поручика Карселадзе. Пусть сразу готовится к тому, что его ждет. Генерал улыбнулся в усы и ответил, что поручик всенепременно поедет завтра вместе с ними.
        На обратном пути, трясясь в коляске по освещенным мутным светом электрических фонарей улицам Артура, Илья вдруг спросил:
        - Серег, я так понимаю, этого самого поручика, как его там?...
        - Карселадзе?
        - Да-да! Карселадзе. Так вот, этого самого Карселадзе ты ведь не случайно решил поставить командовать форпостами нашей обороны? Колись, что за фрукт?
        - Если официально - то Владимир Георгиевич Карселадзе - герой Андижанской резни..., - увидев взгляд адмирале, Вервольф поспешил уточнить - Был такой эпизод - подавление восстания в Туркестане. Повстанцы, убив часового, напали на спящий гарнизон, успели вырезать пару десятков солдат, многих ранили, но остальные дали достойный отпор, рассеяв нападавших и даже захватив их знамя.
        - А неофициально?
        - А неофициально - это человек, который не побоялся публично и открыто назвать Стесселя и иже с ним выскочками и бездарностями.
        - Вот как? И что было дальше?
        - А вот что было дальше, я расскажу тебе уже в салоне 'Петропавловска' - улыбнулся Вервольф, - За стаканчиком горячего чаю. Тем более - уже подъезжаем.
        Пред ними действительно уже вырастала из вечерней мглы темная громада флагманского броненосца.
        Сидя за столом, Вервольф тихонько посербывал горячий нектар превосходного чая, с удовольствием ощущая тепло, разливавшееся от янтарного напитка по всему телу.
        - Ну, давай, не тяни! Рассказывай! - Илья сел напротив, рядышком расположились Гарик и Капер.
        - Так вот - эта история в прошлом нашего мира началась с того, что один не в меру пафосный и сверхпатриотичный товарищ, который, к тому же, царский генерал, безмерный восхвалитель дома Романовых, монархист до мозга костей и кончиков всех волос на своей лысеющей голове...
        - Одним словом, кадр ещё тот, - вставил Гарик.
        - Да-да, Игорь, ты совершенно прав! Вот только фамилию его я запамятовал, ну да не суть важно. Так вот, этот крендель и ещё один такой же 'победоносец', уж точно не помню кто, так вот, присылают в Артур открытые телеграммы, в которых сравнивают местное военное руководство, то бишь наших разлюбезнейших Анатоле и Старка угадай с кем? С Нахимовым и Суворовым! И выражают полную уверенность, что эти два великих военачальника в пух и прах разнесут японскую армию и порвут флот Того, как тузик грелку.
        - Придурки... - протяжно пробасил Капер
        - Ну, мы то, Володя, знаем, чем закончилось это их командование в нашей истории! Тут-то этого ещё не знают! Но! Вот тут то и начинается самое интересное. Когда наш поручик прочитал эти телеграммы, то пошел на телеграф и ответил одному и второму... Хорошо так ответил... Душевно... Точное дословное содержание не помню, но то, что открыто называл местное начальство бездарями и выскочками, которым до Нахимова с Суворовым, как до Киева раком - то это точно. За что и был отдан Стесселем под суд, получил то ли арест, то ли гауптвахту, не помню. Потом отправили его из Артура, от греха и Анатоле подальше в распоряжение Куропаткина, где он храбро сражался с японцами. Вот такие пирожки с котятами...
        - А молодец поручик! - произнес Илья
        - Представляю лица этих самых восхвалителей, когда они получили его телеграммы! - Улыбнулся Гарик.
        - А вот это Вы, батенька, зря представляете! - отхлебнув очередной глоток чая, произнес Вервольф.
        - Это ещё почему?
        - Потому как телеграммы никуда не отправили, Игорь, - Сергей вздохнул, - Телеграфист просто сдрейфил посылать подобное, и вместо этого доложил о тексте телеграмм своему начальству, а то - своему, а уж то - Стесселю.
        - Блин!!! Такой облом! - не выдержал Капер, - А как было бы здорово, если бы эти 'писятели', - это слово он произнес именно так, с ударением на первом слоге - получили бы ответ поручика!
        - Ну, ежели кто из Вас хочет написать свой вариант 'Письма запорожцев турецкому султану' или 'Наш ответ Чемберлену' - то может завтра просмотреть телеграммы за последнюю неделю - может они и успели прийти до устранения Анатоле и Старка от командования... Потому как, ежели нет - то уже, наверное, и не будет...
        - Предлагаю не тратить силы на подобную ерунду - у нас и так мало времени, а работ и забот с каждым днем всё больше. - Попытался направить разговор в нужное русло Илья, - А вот выбор твой, Серег, насчет командира гарнизона наших форпостов правого фланга целиком и полностью поддерживаю - если этот, здешний Карселадзе действительно такой же, как и тот, 'наш' поручик - то это именно тот человек, что нам нужен для такого дела.
        - Ну, это мы уже завтра и узнаем. - Вервольф допил последние несколько глотков чая, - А сейчас, если вы не возражаете, адмирале, - я пойду немного посплю, а то что-то разморило совсем.
        - Да-да, конечно! Спокойной ночи! А мы тут с парнями ещё пообсуждаем кое-какие мелочи.
        - Ну, тогда до завтра! - Вервольф поднялся из-за стола и направился к выходу. Уже в дверях он остановился и, обернувшись, тихо произнес - Чуть не забыл! Хочу ещё раз напомнить вам, что двадцать шестого, а может, и раньше, если распогодится, Того придет обстреливать Артур. Обязательно придет. Я на пару дней уеду на Талиенвань и в Дальний, так Вы уж тут, пожалуйста, подготовьтесь к встрече дорогих гостей. А потом уж и я приеду - подсоблю в подготовке.
        - Хорошо, Серег, не переживай, всё сделаем! Иди спать - и так уже двое суток на ногах!
        - Будет исполнено! - и улыбнувшись, Вервольф исчез в дверях...
        Глава 7. Вервольф
        Порт-Артур. Наблюдательно-корректировочный пост Тихоокеанской эскадры на одной из вершин Лаотешаня. 26.02.1904.
        Утро выдалось солнечным, и, несмотря на легкую полупрозрачную дымку, окутавшую юго-восточный горизонт, день обещал быть погожим. С моря дул легкий ветерок, донося до вершин Лаотешаня запах водорослей, смешивая его на склонах гор с запахами хвойного леса и талого снега. В воздухе уже начинал ощущаться тот непередаваемый, еле уловимый аромат приближающейся весны. Далеко внизу невысокие волны накатывались на отшлифованные прибоем валуны, покрытые зеленоватыми водорослями, разбиваясь в конце своего пенного бега о темные прибрежные скалы и тогда лучи утреннего солнца дробились в холодных брызгах тысячами огненно-оранжевых и розовых искр. Выше, среди серых, желто-коричневых и розово-пепельных скал, над зеленым морем сосен белела башенка Ляотешанского маяка. Море у её подножия имело зеленоватый оттенок, словно хвойный лес, покрывавший склоны гор, поделился своим цветом с волнами, но дальше от берега цвет волн переходил в насыщенно-голубой, а над ним сверху разлилась синева высокого ясного неба, лишь кое-где украшенная светлыми мазками белесых облачков. Далеко на юго-востоке эти две синевы сливались в
одно целое, слегка теряя насыщенность цвета из-за дымки, которая совершенно скрывала ту грань, где заканчивалась синева моря и начиналась синева неба.
        На одной из вершин поросшего соснами горного хребта в эту голубую мглу смотрели оптические окуляры 4,5-футового дальномера Барра и Струда. Сам дальномер стоял в центре 'орлиного гнезда' - выдолбленного в скальном грунте капонира, прикрытого сверху маскировочной сетью. Со стороны моря заметить этот наблюдательно-корректировочный пост было практически невозможно, зато отсюда открывался прекрасный вид на подходы к Артуру со стороны Печелийского пролива. На горных вершинах слева и справа от главного корректировочного поста были устроены ещё два небольших вспомогательных наблюдательных пункта. Все эти НП были соединены между собой телефонной связью. Главный НП соединялся телефоном с наблюдательным пунктом флота на Золотой горе и со стоящими в гавани на ремонте броненосцами 'Ретвизан' и 'Цесаревич'. Всё дело было в том, что, либо по чьей-то вопиющей военной неграмотности, либо просто благодаря извечному русскому разгильдяйству и головотяпству, но Ляотешанское направление совершенно не было прикрыто береговыми батареями приморского фронта крепости. И это обстоятельство в той, известной Вервольфу,
истории, позволяло адмиралу Того производить бомбардировки Артура, прячась в море за горами Ляотешаня. Строительство двух новых батарей на Ляотешане сейчас было в самом разгаре, но они явно не успевали к первой бомбардировке Артура - работать приходилось в скальном грунте, а тяжеленные орудия - разбирать и по частям тащить волоком по гористой местности к месту установки. Для окончания работ требовалось ещё около двух недель напряженного труда, а, насколько помнил Вервольф, первая бомбардировка должна была произойти именно сегодня. Да и погода соответствовала - после нескольких ненастных дней, наконец, выглянуло солнце. Это позволит японским крейсерам корректировать стрельбу своих броненосцев, стоя напротив входа в артурскую гавань вне зоны действия береговых батарей и просматривая часть рейда Артура в промежуток между Золотой горой и скалами Тигрового полуострова. Поэтому, когда в рассветной дымке на горизонте, напротив входа в гавань Артура сигнальщики Зоолотой горы заметили дымы, а затем - и расплывчатые серые силуэты японских крейсеров, Вервольф понял, что скоро начнется. Не прошло и получаса, как
он был уже на главном НП Ляотеншаня. Корректировщики с 'Ретвизана' и 'Цесаревича' были уже тут, всматриваясь в туманный горизонт. Вервольф, злой и невыспавшийся после ночного дела с миноносцами, потирая сбитое в темноте о ступеньку трапа колено, оглянулся налево-назад - крейсера японцев всё так же маячили милях в восьми от входа в гавань. Из-за расстояния и дымки над морем уверенно распознать их было трудно - даже в Цейссовский 8-кратный бинокль они казались лишь расплывчатыми серыми пятнами. Можно было различить количество труб, но с уверенностью распознать - например, где 'Иосино', а где - 'Такасаго' было решительно невозможно. Но это, в принципе, было и не важно. Главное - отряд контр-адмирала Дева уже занял свою позицию, значит, сейчас должен появиться и зверь покрупнее...
        Так и есть - сначала на горизонте показалось темное расплывчатое дымное пятно, потом оно начало приобретать очертания явного дымного следа от идущих кильватером кораблей. Через несколько минут под тяжелой тёмной шапкой из прозрачной голубой дымки начали материализовываться серые силуэты тяжелых кораблей. Через несколько минут чуть в стороне от главных сил показались небольшие низкие серые тени - отряд истребителей. Их стремительные и хищные четырехтрубные силуэты уже можно было различить в бинокль.
        Далеко за спиной Вервольфа, в гавани Артура тонкие, жиденькие струйки дыма над трубами эскадры сменились густыми, жирными черно-бурыми клубами - корабли разводили пары и готовились выйти на внешний рейд, где пока был лишь один дежурный крейсер - 'Диана', да пара эскадренных миноносцев. Стоящие в ремонте 'Ретвизан' и 'Цесаревич' заранее развернули так, чтобы обеспечить наилучшие сектора обстрела именно в направлении Лаотешаня. К сожалению, носовая башня 'Ретвизана' была разоружена ещё перед снятием броненосца с мели и корабль пока оставался без половины своей главной артиллерии, но даже имевшиеся в сумме на два броненосца шесть двенадцатидюймовых орудий составляли очень грозную батарею. Теперь же ежеминутно по данным дальномера и пеленгов от дополнительных НП, на центральном наблюдательном пункте Лаотешаня отмечали на карте место головного броненосца вражеской эскадры. Это позволяло не только довольно точно определять направление и расстояние до цели для 'Ретвизана' и 'Цесаревича', но и постоянно и точно определять курс и скорость цели, что, при стрельбе на большие дистанции, было не менее важно.
Корректировщики тут же передавали эти данные на броненосцы, и Вервольф в свой мощный бинокль видел, как их 12-дюймовые башни с поднятыми на предельный угол возвышения стволами, медленно поворачивались, следуя за невидимым врагом. К тому же карта, что лежала на столе Мякишева, была разграфлена на множество мелких квадратиков, каждому из которых был присвоен свой буквенно-цифровой номер. Точно такие же карты были у старших артиллеристов всех броненосцев эскадры. И, в случае необходимости, по сигналу с Золотой горы, броненосцы могли нашпиговать нужный квадрат своими 'подарочками'. Точность при таком варианте, конечно, была бы ниже, чем у корректируемых по телефону 'Ретвизана' и 'Цесаревича', но вероятность попадания всё же была. Не говоря уже про психологический эффект.
        Повернувшись на юг, он отметил, как заметно приблизилась колонна японских броненосцев. Головная 'Микаса' уже четко вырисовывалась на голубой глади моря. За ней в кильватер шли ещё два серых двухтрубных силуэта - очевидно 'Асахи' и кто-то из типа 'Фудзи'. За ними следовали два трехтрубника -'Хацусе', 'Сикисима' и замыкающим - ещё один двухтрубник типа 'Фудзи'. Вервольфу стало немного не по себе - Того-сан притащил под Артур весь свой броненосный флот. Денек обещал выдаться жарким - двадцать четыре японских 12-дюймовки должны были обрушить град двадцатитрёхпудовых снарядов на корабли Тихоокеанской эскадры в гавани Артура. И всё же, советник невольно залюбовался, глядя на 'Микасу', распахивающую надвое волны своим острым таранным форштевнем. Флагман адмирала Того каждую минуту приближался на два кабельтова. И тут колонна японских броненосцев начала разделяться - два трехтрубных и один двухтрубный корабль начали формировать отдельный отряд, а 'Микаса' и следующие за ней два броненосца - четко опознаваемый 'Асахи' и один из броненосцев типа 'Фудзи' повернули последовательно на два румба влево,
очевидно, с намерением остаться мористее и прикрывать корабли бомбардирующего отряда. Первый же отряд, возглавляемый трехтрубным кораблем, продолжал движение по направлению к Лаотешаню с той же 12 узловой скоростью. На мачте головного корабля гордо развевался флаг, на белом полотнище которого красное восьмилучевое солнце было обрамлено по нижней и верхней кромкам такими же красными полосами. Такой флаг в японском флоте имели контр-адмиралы, следовательно, головной корабль ударного отряда - 'Хацусе', флагман контр адмирала Носиба, второй идущий за ним трехтрубник может быть только 'Сикисимой', а вот третий? Один из типа 'Фудзи', но кто? Вервольф внимательнее присмотрелся к идущему третьим кораблю... Судя по большим размерам кормовых дефлекторов вентиляторов и полному отсутствию таковых между дымовыми трубами, это должен быть 'Ясима'. Он перевел бинокль на концевой корабль отряда Того. Да, так и есть - 'Фудзи' остался в отряде Того, а в ударный отряд вошел 'Ясима'. Что ж, весьма неоднозначное решение - орудия 'Фудзи' и 'Ясимы' заряжаются только в диаметральной плоскости, поэтому после каждого выстрела
башни нужно разворачивать в исходную позицию, заряжать орудия, а потом вновь наводить их на цель. Это сильно снижает скорострельность, и включать такие корабли в отряд с более новыми броненосцами - значит, что, при групповой наводке и корректировке стрельбы отряда, стрелять они будут, скорее всего, через залп, т.е. на два залпа 'Хацусе' и 'Сикисимы' будет только один с 'Ясимы'... Что ж, нам это на только на руку - Вервольф хищно улыбнулся. Значит, не такой уж вы и гений, мистер Того, раз совершаете такие ошибки... Хотя. С другой стороны, он ведь ожидает полной безнаказанности при обстреле Артура. Вот и расслабился... А, как говорил знаменитый Вовочка в одном из анекдотов: 'Нельзя в этой жизни расслабляться, а то сразу же поимеют...'
        - Связь! Передайте на Золотую гору: отряд броненосцев разделился. Ударная группа - 'Хасусе', 'Сикисима' и 'Ясима'. Прикрывает их отряд из 'Микасы', 'Асахи' и 'Фудзи'.
        - Есть, Ваше превосходительство!
        Вервольф повернулся к Мякишеву:
        - Андрей Константинович, наша цель теперь - головной корабль ударного отряда.
        - Есть! На дальномере! Цель - головной корабль ближней колонны! Связь - передайте на наблюдательные посты - пусть дают пеленги на головной ближней колонны.
        - Слушаюсь, Ваше благородие!
        И вновь зазвучали цифры дистанций и пеленгов. Только теперь карандаш Мякишева вычерчивал на разбитой на мелкие квадраты карте местоположение и курс младшего флагмана японской эскадры.
        Вот уже расстояние от стоящих в бухте русских броненосцев до 'Хацусе' сократилось до 80 кабельтовых - они вошли в зону поражения, но Вервольф пока не отдавал приказа открыть огонь - чем больше дальность, тем выше будет рассеивание снарядов и ниже точность стрельбы. К тому же, попав сейчас под огонь, Того на высокой скорости выйдет из-под него, не получив повреждений. Оперевшись на бруствер и глядя в бинокль на японскую колонну, советник смотрел, как с каждой минутой 'Микаса' всё ближе и ближе подходила к берегу Лаотешаня. Жаль, что ненастная погода нескольких последних дней и крупная зыбь не позволили выставить на южных подходах минные банки. А ведь подобная задумка была... Как бы кстати были бы сейчас несколько десятков мин на пути японской эскадры...
        Но, и Сергей хорошо знал это, история не знает сослагательного наклонения 'если бы'... Да только - так ли уж и не знает? Ведь сейчас все они - Илья, Капер, Гарик, да и он сам - все сейчас тут, в Артуре. И занимаются именно тем, что реализуют один из вариантов 'если бы...'. Он с горечью улыбнулся - что ж, придется отбиваться тем, что есть. За спиной Вервольфа дальномерщик продолжал отсчитывать сокращающееся расстояние до флагмана мистера Носиба. Флагманский артиллерист эскадры, лейтенант Мякишев быстро рассчитывал место, курс и скорость японского головного корабля и через корректировщиков отправлял данные на изготовившиеся к стрельбе русские броненосцы. В действиях всех чувствовалась напряженность, характерная для завязки боя, но всё делалось без лишней суеты и нервозности.
        Истекали последние минуты перед боем, и советник ещё раз оглянулся назад, на гавань Артура. Там, в извилистом проходе, мимо Тигрового хвоста уже летел в море 'Новик', только на рассвете вернувшийся на внутренний рейд. Следом за ним шел 'Баян'. 'Боярин' несколько замешкался и теперь только нацеливался в проход, обходя эллинг для сборки миноносцев на самом краю хвоста. Теперь, из-за этой досадной заминки легкого крейсера, и 'Аскольд' вынужден был застопорить машины и ждать своей очереди на выход из гавани. А буксиры уже разворачивали носом к выходу 'Победу' и 'Пересвета'. На внешнем рейде, густо дымя всеми тремя трубами, разворачивалась на юг 'Диана'. Жирный угольный дым стелился почти над водой и относился легким ветерком на северо-восток.
        - Ваше благородие! 'Хацусе' поворачивает! - донесся до Вервольфа окрик сигнальщика.
        Он тут же повернулся на юг, к главным силам японцев.
        - Дистанция от 'Ретвизана' до 'Хацусе'???
        - Семьдесят кабельтовых, господин советник!
        Многовато... Но сейчас дистанцию боя выбирал не он... То, с какого расстояния обрушить свои снаряды на русские корабли, сейчас решали только господа Того и Носиба. Но то, что они не рискнули подойти ближе, значило, что они по-прежнему опасаются нас. Выходит, Того опасается серьезно повредить свои корабли. Не полностью уверен в своих силах и в своём превосходстве на море, старый лис! Это хорошо! Сейчас мы его постараемся ещё сильнее разуверить!
        Броненосцы японского ударного отряда поворачивали вслед за 'Хацусе' последовательно на два румба вправо.
        - А Того осторожничает, не решился подводить ударные броненосцы ближе к Артуру! - словно прочитал его мысли Мякишев.
        - Да, Андрей Константинович! Осторожничает, хитрец. Передайте на Золотую гору - 'Диане' сигнал - 'начать постановку завесы!'
        Вот уже второй броненосец - 'Сикисима', завершил поворот и лег, следом за флагманом, на боевой курс.
        Над Золотой горой взвились в небо три сигнальные ракеты...
        Башни главного калибра японских броненосцев уже разворачивались на правый борт, нацеливаясь на гавань Артура.
        А в это время 'Диана', вспенивая воду за кормой тремя своими винтами, начала разгоняться на юг, идя почти навстречу ветру и пересекая фарватер выхода из гавани Артура. Густой шлейф угольного дыма потянулся за крейсером. Конечно, это не дымовые шашки, но для находящихся на расстоянии в восемь миль крейсеров адмирала Дева это будет весьма существенная помеха в корректировке стрельбы. В это время Дева-сан, стоя на верхнем мостике своего флагманского 'Читосе', наблюдал за непонятным маневром русского крейсера на рейде.
        Последний, третий в колонне, броненосец 'Ясима' завершил поворот и лег на боевой курс. Японские орудия, казалось, смотрели прямо на горстку людей, спрятавшихся среди сосен и скал на вершине горы. Отряд броненосцев начал снижать скорость.
        Что ж! - подумал Вервольф - Весьма разумное решение, если исходить из того, что известно японскому адмиралу (что у нас нет батарей, простреливающих этот сектор, что мы не видим его корабли за горным массивом и не можем прицельно по ним стрелять, что его корректировщики на позиции и готовы вносить поправки в его стрельбу). При таких условиях - чем ниже будет скорость - тем плотнее накрытие цели и тем точнее корректировка огня. Вот только нормальной корректировки не будет. Если Дева уже и начал догадываться об этом, то всё равно ещё не сообщил об этом своему флагману...
        Сюрприз, мистер Того!
        - Скоро начнется, Андрей Константинович!
        Лейтенант согласно кивнул головой.
        Три броненосца из отряда Того маячили на двадцать кабельтовых мористее ударного отряда, следуя параллельным курсом...
        Началось, когда расстояние от головного японского броненосца до 'Ретвизана' и 'Цесаревича' составляло чатят пять кабельтовых, а скорость японского отряда упала до шести узлов. Стрелки на карманных часах Вервольфа показывали десять ноль две...
        Серые башни 'Хацусе' изрыгнули огонь. Через несколько секунд четыре огромных стальных борова, весом в двадцать три с лишним пуда каждый, с диким воем пронеслись над горным хребтом Лаотешаня по направлению к гавани. Все, кто был сейчас в 'орлином гнезде', невольно втянули головы в плечи. Через несколько секунд после этого до них, наконец, долетел похожий на раскат грома звук залпа. Еще через полтора десятка секунд посреди Западного бассейна поднялись четыре высоченных фонтана из белого пара, мутной воды, коричнево-зеленого ила и черно-бурого шимозного дыма, смешавшихся в каком-то совершенно неестественном сочетании цветов...
        Вервольф повернулся к Мякишеву:
        - Начинайте пристрелку, Андрей Константинович! С Богом!
        Старая русская традиция - призывать на помощь Бога безграничного света и человеколюбия, стреляя в таких же людей, оказавшихся по ту сторону прицела... Но, с другой стороны - не русские начали эту войну. Подло, как воры в ночной тьме... Так что пусть теперь "желтолицые друзья" не обижаются и не ждут пощады...
        Дым 'Дианы' сильно мешал корректировщикам, поэтому и следующий залп - теперь с 'Асахи' - ушел в молоко, а если точнее - то в мутную воду и придонный ил Западного бассейна.
        Одновременно блеснули пламенем и орудия кормовой башни 'Ретвизана', окутав корму корабля клубами дыма. Через долгих пятнадцать секунд, два трехсот тридцатикилограммовых 'подарочка', проревев над горными вершинами, ушли по направлению к японскому флагману. Через шесть секунд они подняли два высоких белых столба в полутора кабельтовых по левому борту 'Хацусе'.
        Перелёт!
        Мякишев вносил поправки в прицел, а корректировщики передавали их по телефону на свои корабли. За это время орудия 'Ясима' выпустили свои первые снаряды по Артуру. Но нормальной корректировки огня у крейсеров отряда Дева не получалось - гавань и вход в неё были прикрыты черной вуалью дымного следа 'Дианы'. Поэтому и эти снаряды не нашли достойной цели, разорвавшись в районе котлована строящегося дока на северном берегу Восточного бассейна.
        Два ответных двадцатипудовых 'привета', теперь уже из кормовой башни 'Цесаревича', легли с недолетом в кабельтове от правого борта 'Хацусе'. Получалась классическая 'вилка'. Третий залп должен был дать накрытие.
        Вервольф был готов отдать месячное жалование за то, чтобы увидеть сейчас выражение лица японского адмирала.
        - Андрей Константинович! Огонь из всех заряженных орудий! Сейчас мы его накроем!
        - Есть из всех орудий!
        Как только корректировщики передали поправки, носовая башня 'Цесаревича' и кормовая 'Ретвизана' почти одновременно выбросили кинжалы пламени из бездонно-черных жерл своих орудий. В это время столбы воды от снарядов 'Хацусе' легли довольно близко к разворачивающемуся в направлении выхода 'Севастополю' - несмотря на помехи, японские корректировщики тоже сужали свою 'вилку' вокруг оставшихся в гавани кораблей. Судя по тому, что в проходе виднелся только пятитрубный силуэт 'Аскольда', то первые три крейсера уже должны были быть на внешнем фарватере. Причем, учитывая скорость 'Новика' и бесшабашность его командира, он уже должен был вот-вот прорвать вуаль дымовой завесы и рвануть к маячившим на горизонте 'собачкам'... Японская линия броненосцев огрызнулась залпом 'Сикисимы'. Воздух над головами наблюдателей наполнился рёвом летевших на север четырех японских 'чемоданов' и несущихся им на встречу, на юг, четверки русских... 'Японцам' до цели оставалось ещё секунд пятнадцать. Русским - вдвое меньше...
        'Цесаревич' немного ошибся с направлением - один снаряд из его залпа лег в каких-то десяти-пятнадцати саженях справа по борту напротив якорного клюза 'Хацусе', окатив его палубу водой, другой - в пятнадцати-двадцати прямо по курсу. Один из снарядов 'Ретвизана' лег с перелетом, подняв фонтан брызг саженях в двадцати с левого борта против кормовой башни. Второй же снаряд попал в грот-мачту, начисто срубив стеньгу выше боевого марса и взорвавшись уже далеко за бортом, осыпав спардек японца несколькими увесистыми осколками... Со скрипом и скрежетом стеньга повалилась влево, описав при этом огромную дугу, словно дав отмашку бело-красным лучисто-солнечным флагом, развивавшимся на её клотике. В своем полете вниз она ударила по боевому марсу, сорвав с креплений мелкокалиберную скорострелку и раздавив на месте двоих стоявших у неё артиллеристов, а затем всей своей тяжестью обрушилась на спардек и ростры, согнув две шлюпбалки на левом борту, повредив паровой катер и разбив в щепы одну из шлюпок.
        Через пять секунд японские снаряды со страшным грохотом легли в гавани Артура. Один из них врезался в пришвартованные у причалов вспомогательные суда, разнеся в клочья надстройки одной из землечерпалок. Воздух наполнился воем разлетающихся горячих осколков и рваных металлических частей, раскаленным дождем осыпавших стоящие рядом корабли. В небо тут же потянулся черный шлейф от разгоравшихся пожаров. Второй снаряд разорвался при ударе о воду менее, чем в десятке саженей от громадного трехтрубного транспорта 'Москва' - так теперь назывался бывший вспомогательный крейсер 'Ангара'. Несколько крупных осколков пробили борт у самой ватерлинии, а один - вызвал небольшой пожар на твиндеке... Остальные два - разорвались в водах бухты, не причинив вреда кораблям. Звуки разрывов тяжелых снарядов докатывались к наблюдательному пункту не сразу, дробясь и вторясь между сопок и гор, окружавших гавань, из-за чего казалось, будто над Артуром бушевала гроза...
        На сигнальных фалах неповрежденной фок-мачты 'Хацусе' вверх побежали несколько пестрых флажков. В это же время орудия кормовой башни 'Цесаревича', наконец, перезарядились и послали свою порцию 'приветов' непрошеным гостям. Но в это же время Вервольф заметил, что дым из труб японских кораблей стал намного более густым - Носиба увеличивал скорость отряда, сбивая русским прицел. Поэтому, пролетев по длинной дуге, снаряды 'Цесаревича', нацеленные Мякишевым в самую середину 'Хацусе', попасть в свою цель уже не могли. Но флагману Носибы всё равно досталось - один из снарядов лег менее чем в десяти саженях от кормы японца, второй же, пробив по диагонали с правого борта к левому небронированные верхнюю и среднюю палубу в корме, ударил в скос бронированного карапаса, отрикошетил и взорвался, уже ударившись изнутри в 102-мм броню кормового пояса. Взрывная волна, обломки рубашки и подкладки под броню, увесистые осколки толстостенного бронебойного снаряда, отраженные скосом бронепалубы и поясом, рванулись вверх и внутрь корпуса корабля. Находившийся двумя палубами выше расчет кормового трёхдюймового орудия
погиб на месте, офицерские каюты в корме были разбиты, настил верхней палубы в нескольких местах встал 'на дыбы', в изрешеченном каземате начался пожар от воспламенившихся трехдюймовых патронов. Хотя внешне всё выглядело не так страшно - Вервольф увидел лишь небольшой султан светлого пироксилинового дыма, возникший в месте попадания. Но затем за кормой 'Хацусе' потянулся темный дымный след, постепенно становящийся всё гуще... Сигнальщики и связисты 'орлиного гнезда' грянули 'Ура!'.
        Вервольф обернулся:
        - Связь! Передайте на 'Цесаревич' - 'Есть попадание!' - а то сами радуетесь, черти полосатые, а им ведь не видно!
        - Уже передано, Ваше превосходительство! - тут же отозвался высокий черноусый матрос у аппарата. - Я им первым же делом сообщил!
        - Молодец! Как звать-то тебя?
        - Матрос Петр Спиридонов, Ваше превосходительство! - вскочив и вытянувшись в струну выпалил связист.
        - Ну что ж, матрос Петр Спиридонов! Объявляю тебе благодарность за сообразительность и расторопность! Ибо боевой дух на корабле - это прежде всего!
        - Рад стараться, Ваше превосходительство!
        - Ну, а теперь садись к аппарату, матрос Спиридонов, надо дальше дело делать!
        - Слушаюсь, Ваше превосходительство!
        И работа корректировочного поста вновь пошла в привычном русле...
        Через минуту орудия 'Цесаревича' и кормовой башни 'Ретвизана' вновь будут заряжены и смогут послать ещё шесть сюрпризов нашим гостям...
        Вот только Носиба не дал нам этой минуты. Орудия концевого 'Ясимы' уже завершили разворот в сторону Артура после перезарядки. Прошел ещё какой-то миг, и жерла двенадцатидюймовок 'Хацусе', 'Сикисимы' и 'Ясимы', изрыгая дым и пламя, в течение десяти секунд выбросили по направлению к Артуру двенадцать начиненных шимозой снарядов. В небе над наблюдательным постом царила жуткая какофония - рев пролетающих друг за другом снарядов накладывался на долетавший с запозданием гром выстрелов.
        - 'Хацусе' поворачивает! - донесся крик одного из наблюдателей.
        Подскочив к брустверу и взглянув на японские корабли, Вервольф понял, что сигнальщик ошибся. Поворачивал не 'Хацусе'. Вернее - не только он один - поворачивала 'все вдруг' вся колонна японских броненосцев - все три бронированных серых чудища, выбрасывая из труб густые клубы дыма, описывали на ясной морской глади крутую циркуляцию влево. Носиба-сан пытался вывести свой отряд из-под русского огня. Бить сейчас по его кораблям - значит лишь зря тратить снаряды.
        - Андрей Константинович! Дождитесь, когда он закончит поворот, и потом вновь открывайте огонь!
        - Есть, Ваше превосходительство! На дальномере! Дистанция?
        И карандаш Мякишева принялся рисовать на карте большой крюк, отслеживая передвижение японского флагмана...
        Теперь Вервольф стоял, глядя в противоположном направлении - ведь на завершение маневра японскому адмиралу понадобится не одна минута, поэтому есть немного времени поглядеть на Артур. А там вновь бушевала 'шимозная гроза' - один за другим в водах бухты вырастали столбы воды и дыма вровень с мачтами кораблей. Судя по значительному разбросу снарядов, японские артиллеристы явно поторопились с залпом, чтобы успеть до начала поворота. Поэтому попадания в этот раз носили, в основном, случайный характер. Вот один из снарядов взорвался на берегу, где-то в Новом городе, подняв в небо громадное облако бурого дыма, пыли, обломков кирпича, щепок от бревен и досок... Вот ещё один упал на место стоянки китайских джонок на отмели у берега Тигрового Хвоста - вместе с фонтаном грязи в воздух взлетели деревянные обломки, ошметки парусов, бочки, весла...А, может быть, и тела людей - отсюда, с большого расстояния, всех подробностей было не разобрать. Да и, слава Богу. А вот Илья сейчас был почти что в самой гуще событий - 'Петропавловск' под вице-адмиральским флагом на фор-стеньге как раз проходил мимо основания
Тигрового хвоста, устремляясь к морю. За ним следом, словно привязанная, следовала 'Полтава'. 'Победа' уже развернулась носом к выходу и потихоньку обходила кончик хвоста тигра с расположенным на нем эллингом. 'Пересвет' и 'Севастополь' всё ещё стояли на месте, пропуская в море броненосцы, стоявшие до этого ближе к выходу из гавани. Вот, совсем рядом с 'Севастополем', вырос высокий фонтан мутной воды - очевидно, артиллеристы 'Хацусе' всё же учли корректировку после первого своего залпа, ибо через долю секунды на борту русского броненосца между башней среднего калибра и кормовой двенадцатидюймовой башней расцвел на миг огненный цветок, обрамленный черно-бурыми лепестками дыма. Сердце советника сжалось при виде этой картины. Но спустя несколько секунд ветерок отнес в сторону дымную шапку от взрыва снаряда и Вервольф внимательно посмотрел на 'Севастополь'. Отсюда он выглядел совершенно неповрежденным. По крайней мере, признаков пожара на корабле не было. Как стало известно позже, уже после боя, японский снаряд попал в бронепояс у самой верхней его кромки под довольно острым углом, так что пробить его он
не смог и взорвался прямо на броне снаружи корпуса. Так что 'Севастополь' отделался несколькими осколочными пробоинами в небронированном борту выше бронепояса, разбитым вельботом и следами от осколков на выступающей части барбета и вращающейся части правой кормовой шестидюймовой башни. Несколько человек палубной команды получили ранения.
        Но долго рассматривать 'Севастополь' не получилось - внимание советника привлекла частая стрельба и звуки взрывов с другой стороны - со стороны моря. Глядя с южного бруствера, он видел, что уже почти развернувшиеся на обратный курс броненосцы отряда Носиба открыли огонь из шестидюймовок левого борта. Их цель была ниже и правее наблюдательного поста - маяк Лаотешань был почти полностью скрыт клубами разрывов японских снарядов. Во все стороны с воем и свистом летели осколки снарядов, обломки скал, падали с перебитыми стволами деревья. Очевидно, японцы решили, что именно с маяка корректируется стрельба кораблей русской эскадры и решили его уничтожить. Вот уже дважды их снаряды попали в маяк, но белая башенка, иссеченная осколками, с выбитой местами каменной кладкой, пока ещё держалась.
        - Господин советник, японский отряд на постоянном курсе! - доложил Мякишев.
        - Хорошо, Андрей Константинович! Огонь по готовности! Как и прошлый раз - пристрелка - побашенно, при накрытии - полными залпами!
        - Будет исполнено!
        - И ещё, Андрей Константинович! Попробуйте ударить по головному при помощи стрельбы по квадратам.
        - Есть, господин контр-адмирал!
        Стрельба шестидюймовок японцев стихла. Вервольф вновь подошел к самому брустверу, чтобы посмотреть на маяк. Но маяка уже не было - на месте белой башенки теперь громоздилась лишь груда камней в окружении обгоревших и поломанных деревьев, с которых осколки срубили все ветки, да дым от пожара в развалинах домика смотрителя маяка поднимался в высокое голубое небо...
        Вражеская колонна уже шла обратным курсом, вновь наводя свои орудия на Артур. Но прежде, чем они открыли огонь, два водяных столба выросли в двух кабельтовых справа от 'Хацусе' - 'Ретвизан' снова начал пристрелку по флагману ударного отряда. Носиба ответил ему огнём главного калибра всех броненосцев - и двенадцать снарядов вновь понеслись в сторону Артура. Секунд через двадцать пять они с грохотом начали рваться в холодной воде гавани. Залп лег довольно кучно, почти у самого кончика Тигрового хвоста. Но попаданий в русские корабли, если не считать осколочной пробоины в трубе 'Страшного' да пробитой другим осколком навылет шлюпки на 'Пересвете', не было. 'Петропавловск' уже скрылся за Тигровым полуостровом, как и носовая половина 'Полтавы' - сейчас Вервольфу была видна лишь её часть от грот-мачты до кормы. И огромный шелковый Андреевский флаг броненосца - подарок полтавского дворянства. В двух кабельтовых за 'Полтавой' шла 'Победа'. Броненосцы совершали выход, не дожидаясь прилива. Илья сильно рисковал. Нет, в теории такое, в принципе, было возможно. И даже на практике - Вервольф помнил, как когда
то и где-то читал, что Макаров умудрялся проделывать подобный фокус. Но риск был велик - сядь сейчас кто-то из броненосцев на мель, и в проходе образуется куча-мала из кораблей эскадры. И если её углядят крейсера - корректировщики, то всё, пиши пропало...
        Он тут же тихонечко прикусил себе язык - нечего думать о таких вещах, тем более СЕЙЧАС!!!
        Вот носовая башня 'Цесаревича' дала залп по японцам. Вервольф не видел падения снарядов второго пристрелочного залпа кормовой установки 'Цесаревича', но понял, что накрытия пока нет... А вот на сигнальной мачте Золотой горы уже развевается сигнальный флаг, разрешающий стрельбу не только двум подбитым броненосцам, но и всем, для кого цель находится в секторах обстрела. А ниже ещё два флажка - 'Ж' и '8' - номер квадрата на карте.
        'Прям игра в 'Морской бой''! - пронеслось в мыслях у Вервольфа. Но перекидная стрельба действительно напоминала эту старую игру. Только снаряды и корабли в ней теперь были настоящими. И смерть тоже будет настоящей... Свист снарядов 'Цесаревича', пролетающих над головой, отвлек его от дальнейших философских мыслей и заставил обернуться к уходящей на юго-восток японской колонне. Через пять секунд два высоких стола водяных брызг поднялись в паре десятков саженей от левого борта 'Хацусе'.
        - Огонь по готовности! - прокричал Мякишев связистам, и те тут же отрепетовали команду, каждый - на свой корабль. Кормовые башни 'Ретвизана' и 'Цесаревича' дали залп практически синхронно. Как артиллеристы 'Цесаревича' умудрились перезарядить орудия в боевой обстановке чуть более, чем за минуту? Ведь самый лучший довоенный результат для двенадцатидюймовок был достигнут на 'Ретвизане' - 66 секунд. Но это - в мирной обстановке, на полигоне. А тут - бой! А перед ним - долгая, изнуряющая, многодневная работа по исправлению повреждений своего корабля. В темноте, зачастую - по пояс в ледяной воде, в духоте спертого воздуха полузатопленных отсеков. Хотя, - пронеслось в голове у Вервольфа - может, именно из-за мобилизации всех сил организма перед лицом опасности, благодаря собранности и сверхчеловеческому напряжению и совершили русские богатыри сие чудо. Как не раз уже, за многовековую историю Руси совершали, казалось бы, невозможное. Ведь они в это время не смотрели на секундомер, а просто делали своё дело с полной самоотдачей...
        И тут советник увидел, что флажки 'Ж-8' стремительно даже не поползли, а почти полетели вниз - значит, головной 'Ясима' уже начал входить в намеченный квадрат. И вот уже длинные кинжалы пламени вылетели сначала из орудий 'Севастополя', а затем - и 'Пересвета'. И, чего уж совсем не ожидал Вольф - из пушек идущей по проходу 'Победы'.
        Он успел обернуться к японской колонне как раз в тот момент, когда 'Хацусе' и 'Сикисима' дали ответный залп по Артуру. А через несколько секунд первый столб воды поднялся почти у самого борта 'Хацусе'. Второй снаряд, пробив верхушку третьей трубы, упал в море у правого борта, так и не разорвавшись. Третий поднял высокий столб воды в двадцати-тридцати саженях справа по борту, напротив мостика. Четвертый же, ударил в левый борт броненосца за средним казематом шестидюймового орудия. Удар пришелся в стык верхнего бронепояса и палубы. Он сотряс весь корпус броненосца - до самой последней заклепки. Его ощутили на всех постах корабля. Двенадцатидюймовый русский бронебойный снаряд легко пробил преграду, прошел через полупустую верхнюю угольную яму и взорвался уже у её внутренней переборки, разбив и покорежив толстостенными осколками переборки всех прилегающих помещений нижней и средней палуб и пробив в двух местах дымоходы второго и третьего котельных отделений. В коридорах и проходах обеих палуб, среди рваного металла и кусков отборного кардиффского угля лежали окровавленные растерзанные тела восьми
японских моряков. Ещё несколько изувеченных, перепачканных копотью и угольной пылью матросов пытались отползти подальше от наполняющихся дымом помещений. Но снаружи корабль казался почти неповрежденным - когда смолкло второе за это утро 'Ура!' на 'орлином гнезде', а ветер отнес в сторону дым от разрыва - за 'Хацусе' тянулся лишь жиденький дымный след, вырывавшийся из палубных люков и горловин угольной ямы над местом взрыва.
        Но тут начали падать снаряды вокруг головного 'Ясима'. Конечно, огонь по квадрату давал большой разброс снарядов, но всё же некоторые водяные столбы высотою с мачту поднимались довольно близко к японцу. Вот один снаряд лёг всего в пяти саженях перед форштевнем броненосца. А потом произошло почти невозможное - пробив навылет громадный раструб вентилятора правого борта бронебойный снаряд ударил в правую среднюю шестидюймовку 'Ясимы' и взорвался прямо внутри коробчатого орудийного щита. Вервольф увидел, как ярко вспыхнуло пироксилиновое пламя, а затем орудие, сорванное со станка, вместе с искореженным щитом, кувыркаясь, полетело за борт, подняв при падении в волны тучу сверкающих на солнце брызг. Но для моряков 'Ясимы' этим не обошлось - осколки снаряда попали в приготовленные к стрельбе и сложенные у орудия заряды и снаряды. Яркая вспышка радужного кордитного пламени тут же сменилась взрывом шимозы. Осколки выкосили не только прислугу стоящих рядом трехдюймовок, но и серьезно проредили расчеты носовой и кормовой шестдюймовок правого борта, а также убили наводчика орудия с левого борта броненосца. На
шкафуте тут же начался пожар, и за 'Ясимой'потянулся густой дымный след. В третий раз 'Ура!' зазвучало над горами Лаотешаня.
        Японский же залп едва не накрыл многострадальный 'Ретвизан' - три снаряда разорвались от него на расстоянии менее полукабельтова, четвертый же - и вовсе менее чем в десятке саженей от кессона, прикрывавшего зияющую минную пробоину. От попавших осколков и ударной волны кессон дал солидную течь. Буксир 'Силач', сопровождавший выход 'Победы' на внешний рейд, тут же поспешил на помощь. Другая четверка снарядов буквально перепахала Тигровый хвост между батареей ?10 и эллингом - их осколки наповал убили двоих артиллеристов и пробили в нескольких местах южную стенку эллинга.
        Японский же отряд, повернув 'все вдруг' на четыре румба вправо, спешил выйти из-под обстрела, развивая максимальную скорость. На юго-востоке крейсера адмирала Дева уже бросили своё бесполезное занятие и пытались выстроиться в линию, одновременно отстреливаясь от настырного трёхтрубного крейсера, выписывавшего замысловатые пируэты на скорости почти в 25 узлов, и при этом ещё довольно споро стрелявшего из своих стодвадцатимиллиметровок. А с севера к ним уже приближались на полном ходу 'Боярин' и 'Аскольд'. В итоге, менее чем через четверть часа корабли адмирала Дева поспешили отойти к главным силам под защиту броненосных крейсеров.
        К этому времени, счастливо избежав новых попаданий (хотя море ещё трижды вставало на дыбы от разрывов снарядов вокруг 'Ясимы', пока он не оказался вне радиуса поражения наших орудий) отряд адмирала Носиба соединился с колонной Того и повернул прочь от берегов Лаотешаня. За 'Ясимой' всё ещё тянулся дымный след пожара, хотя уже и не такой жирный - по всему было видно, что экипаж успешно борется с огнём. Что будет дальше? Перегруппировка и повторная атака? Или Того повернет навстречу выходящим из гавани русским броненосцам? Но тогда ему придется иметь дело не только с тремя уже вышедшими на внешний рейд кораблями, но и с береговыми орудиями крепости... А два его корабля уже повреждены...Свой ход мы отыграли, теперь Ваш ход, мистер Того!
        Через полчаса стало ясно - Того избрал третий вариант. Он просто уходил прочь от Артура. Точно так же, как поступил он и в известной Вервольфу истории после второй бомбардировки Артура, когда вот так же, как сегодня, напоролся на организованную перекидную стрельбу по своим кораблям... Что ж! По крайней мере, теперь ясны мотивы и логика поведения Того в бою: пока русская эскадра не понесла больших потерь и сохраняет боеспособность или пока она не закупорена на внутреннем рейде Артура - до тех пор он не решится серьезно рисковать своими броненосцами...
        Вервольф теперь уже неспеша осматривал Артур, его гавань и рейд. Над городом в небо поднимался одинокий столб дыма - это всё ещё горели руины дома, в который попал японский снаряд. 'Севастополь' и 'Пересвет' так и остались на внутреннем рейде. На палубе 'Севастополя' копошились люди - очевидно, исправляли повреждения от единственного в этот день прямого попадания в боевой русский корабль (Вервольф ещё не знал, что 'Новик' тоже получил пару подарочков от 'собачек', правда и сам в долгу не остался). Вот буксир и пара шаланд уже стоят у борта 'Ретвизана' - очевидно - откачивают воду из поврежденного кессона и пытаются устранить течь. Вот пестрая толпа, не иначе - китайцы, собралась на берегу Тигрового хвоста у того места, где тяжелый снаряд в щепы разнес несколько джонок... Вервольф вздохнул - что ж, теперь это и их война...На сигнальной мачте Золотой горы ветерок колыхал флажки сигнала "Отбой тревоги"... Русская эскадра собралась на внешнем рейде - 'Петропавловск', 'Полтава' и 'Победа' в окружении 'Новика', 'Баяна', 'Аскольда', 'Боярина' и 'Дианы' и четырех эскадренных миноносцев... Что ж! Илью
можно поздравить - вывести большую часть эскадры на внешний рейд в малую воду за пару часов! Лучший результат в 'их истории' был только у Макарова! Так что - браво, вице-адмирал Модус!
        А отряд адмирала Того к этому времени уже превратился в расплывчатое дымное пятно на горизонте...
        Глава 10. Марномакс
        26.02.1904
        Внешний рейд Порт-Артура.
        Едва эскадра вытянулась на внешний рейд, по стеньгам 'Петропавловска' взметнулся приказ.
        Колонна броненосцев, следуя за 'Петропавловском' десятизловым ходом зигзагом преодолела фарватер среди крепостных минных полей.
        Уже на большой воде, я поделил эскадру на два отряда.
        'Петропавловск', 'Полтава', 'Победа', 'Пересвет' и 'Севастополь' при охране десятка миноносцев проследовали вдоль побережья мимо бухты Тахэ к острову Саншандао, где приступил к эволюциям.
        Несмотря на то, что программа маневров была доведена до капитанов непосредственно перед выходом, исполнение ходовых эволюций меня порадовало.
        'Петропавловск' упорно ворочал вправо, превращая строй кильватера в пеленг, согласно ранее отданному приказу. 'Полтава' слегка замешкалась при разборе сигнала, но уже старательно подтягивалась за остальными, 'Победа' и 'Пересвет' действовали практически синхронно со своим флагманом. 'Севастополь', к чести своего командира, дублировал 'Петропавловск' без заминок.
        - Не далеко ли мы от береговых батарей, ваше превосходительство? - Тихо спросил флагманский офицер.
        - Ничего страшного, Николай Николаевич, - несмотря на довольно свежую погоду, я находился на мостике, воочию наблюдая за эволюциями эскадры. - Того сейчас вовсе не до нас. Два его корабля попали под обстрел, один из которых получил серьезные повреждения. Поверьте, японцам сейчас не до нас. Тем более, что дозорная цепь миноносцев оповестит нас раньше, чем противник появится на горизонте.
        Серия эволюций вывела строй броненосцев на траверз острова Сяошаньдао, который вместе с более крупным Саншандао образовывал своеобразные 'ворота', ведущие в Талиенваньскую бухту. Куда, под покровом угольного дыма, прикрытые корпусами 'Баяна' и 'Аскольда' проскользнули 'Всадник', 'Гайдамак', канонерки 'Гремящий', 'Отважный', а так же шесть миноносцев.
        - Ваше превосходительство! - Азарьев с кипучей энергией указывал на исчезающие в акватории Дальнего корабли. - Ведь там все заминировано! Куда же они?
        - Полноте вам, Николай Николаевич, - я оторвался от чтения докладной записки Малкольма, полученной накануне выхода. - Им известны карты минных полей. Тем более, что 'Всадник' и 'Гайдамак' оборудованы на всякий случай минными тралами.
        Идея перевести часть сил в Дальний давно висела в воздухе. Несмотря на то, что город не имел минного и артиллерийского городков, он как нельзя лучше был подготовлен к базированию большого количества кораблей. Как-никак, дальневосточные торговые ворота России.
        Неоднократно хотелось наведаться туда и посмотреть на красавец-город, но, дела флотские вечно мешали. Вервольф, не так давно побывавший в Дальнем с рабочей встречей, высказывался о городе вполне благопристойно.
        Сопроводив подопечных, 'Баян', на котором держал свой флаг Рейценштейн, флагами запросил дальнейших указаний.
        - Сообщите на мостик, пусть отсигналят - 'Вскрыть первый пакет'.
        Система опечатанных конвертов, которые лично получали командиры кораблей непосредственно перед исполнением приказов, в какой-то мере должна была охладить пыл японской разведывательной сети, читающей боевые приказы едва ли не в момент их написания.
        Сегодняшний выход в море подразумевал в себе вскрытие двух пакетов.
        Пакет первый предполагал собой указания для отряда крейсеров о совместных действиях с броненосной эскадрой.
        К моменту вскрытия конверта броненосная эскадра легла на обратный курс, готовая к вечеру, после исполнения второй, менее продолжительной части плана.
        Кильватер броненосцев распался надвое. Отвалив вправо под острым углом, 'Пересвет' и 'Победа', набирая ход, сформировали собственную колонну, параллельно 'Петропавловску' и 'Полтаве' соответственно. 'Севастополь', жирно размазывая угольный дым по небосводу, с большими усилиями рванулся за 'Полтавой'.
        'Баян' и 'Аскольд' заняли положения в голове и позади броненосцев, держась на удалении в полторы мили. Свора миноносцев, отреагировав на сигналы ракетами, принялась стягивать кольцо вокруг главных сил.
        И лишь 'Новик' с 'Бояриным' держались особняком на левой раковине главных сил, прикрывая отход эскадры.
        Помните выражение 'Подобное тянется к подобному'? По тому же принципу я решил ставить задачи и для кораблей своего флота. Трое 'Полтав' - достаточно медленные, хорошо бронированные, но, мягко говоря - не ровня японским 'Микаса', 'Асахи', 'Хатсусе' и 'Сикисима'. 'Фудзи' и 'Ясима', моим 'полтавам' не чета - один на один их любой корабль из троицы заставит принять ислам. Вопрос стоял лишь в скорости кораблей.
        'Победа' и 'Пересвет', конечно, могли соревноваться с японцами в скорости, однако, их высокие борта и недостаточная бронированность, вкупе с уступающим на два дюйма главным калибром, делали их более предпочтительными для истребления японских бронированных крейсеров.
        Однако, выбора не оставалось.
        Первоклассные 'Ретвизан' и 'Цесаревич', без сомнения не уступали четверки японских 'Микаса', 'Асахи', 'Хатсусе' и 'Сикисиме', но, выход их из ремонта предвещался еще не скоро.
        А осадить японцев следовало.
        Сегодняшняя оплеуха, которую они получили, не останется без ответа. Не сегодня-завтра Того попробует взять реванш, иначе его позор будет не отомщен. Тем паче, что в мое отсутствие Вельхеор должен был сообщить о результатах японской выходки в Петербург. Небольшие приятности 'с полей' пойдут на благо духу патриотизма. Надеюсь, Корвин, распорядится ими умело.
        Эх, сюда бы пятерку 'бородинцев' взамен 'полтавам', да 'пересветам'... Японцам пришлось бы не сладко. Ну-с, за неимением лучшего, придется импровизировать.
        Как бы мне ни хотелось, генерального сражения с японцами нам не избежать. Того вовсе не дурак, и понимает, что рано или поздно, 'Цесаревич' и 'Ретвизан' войдут в строй. И тогда, перевес по тяжелым кораблям будет на моей стороне. Пока Камимура сторожит ВОК, усилить свой отряд броненосными крейсерами для достаточного перевеса, ему не под силу. Да и не дурак я, чтобы сунуть голову в петлю, где Того сможет привлечь свои броненосные силы в полном составе.
        На горизонте появились знакомые очертания Артура.
        'Диана', одиноко блуждающая на внешнем рейде, бойко отрапортовала о успешном выполнении своего задания.
        Внешний рейд Артура украшали остовы затопленных пароходов, на которых даже сейчас велись определенные работы.
        Как я помнил из своей истории, ряд торговых кораблей был затоплен на внешнем рейде для затруднения навигации противнику в ночное время. В некоторых прочитанных мной книгах об альтернативной истории, корпуса таких кораблей так же служили прикрытием для ночного патруля - минных катеров, канонерок.
        В своей книге 'Порт-Артур', Степанов утверждал, что русские фортификаторы при строительстве оборонительных сооружений использовали цемент плохого качества. Небольшие хозяйственные проверки, проведенные контрразведкой, выявили ряд таких неприятных моментов. Строительство прекратили на время, пока Тифонтай, с которым Вервольф успел наладить рабочие отношения, не организовал поставки строительного материала надлежащего качества. Конечно, его услуги вылетали в копеечку, о чем я регулярно докладывал личной телеграммой царю, но, в настоящий момент это было необходимое зло. Ибо, укрепления, которые наметил к постройке Вервольф, были едва ли не ключом обороны полуострова. И, если у высокого начальства хватило ума только лишь на воровство у собственной державы, придется это отметить в черном блокноте и предъявить кое-кому соответствующие счета, но, чуть позже.
        Так вот, о чем это я. Для строительства ДОТов, да и просто брустверов, этот цемент, производимый на заднем дворе китайских фанз, не годился совершенно. Однако, и пускать казенное добро в утиль, не было кошерно.
        И, мой внутренний еврей, нашел выход.
        Правда, стоит отметить, что свою, немаловажную, роль, так же сыграла инвентаризация армейских складов Дальнего и Порт-Артура. Не весть что, но с полдесятка шестидюймовых орудий, безусловно, устаревших, но, нашлось. Само собой - боекомплект для них так же отыскался.
        В своей телеграмме Малкольм обещал прислать дюжину морских орудий калибром 152 мм системы Кане для перевооружения 'богинь', поэтому, ставить старье на крейсера я не стал.
        Внутренние помещения затопленных пароходов (после демонтажа необходимых запчастей, конечно - спасибо бдительности внутреннего еврея), я приказал наполнить этим самым бетоном. Предварительный аврал во внутренних помещениях приговоренных к затоплению судов позволил грамотно подготовить их к приему 'начинки' - устаревших шестидюймовых орудий.
        Путем нехитрых манипуляций, на внешнем рейде появились на данный момент четыре, морских ДОТа, артиллерийский амбразуры которых тщательно маскировались обшивкой, которая легко демонтировалась.
        В общем, начальный этап плана по усилению обороноспособности Артура уже осуществился под прикрытием патруля 'Дианы'. Оставалось только дать бетону затвердеть, и обустроить огневые точки.
        - Передайте приказ по эскадре 'Вскрыть второй пакет', - я поднес к глазам бинокль, чтобы получше разглядеть эволюции крейсерского отряда.
        Рейценштейн, сигналами указав, что пакет вскрыт, указал 'Аскольду' держаться на его правой раковине.
        Второй этап маневров заключался в артиллерийских учениях. К сожалению, не имея второго комплекта снарядов, да и что там - практических снарядов, как таковых, приходилось крушить щиты боевыми снарядами.
        Доктрина морского артиллерийского боя в Российском императорском флоте гарантировала уверенное превращение в металлический хлам любого противника на дистанции в 15-20 кабельтовых. Японцы, нагло поплевав на военную доктрину русских, учились стрелять на дистанции вдвое превышающие указанные выше.
        Следовало подтянуть навыки артиллерийской стрельбы. А, учитывая, что на 'Пересвете' и 'Победе' орудия были на пять калибров длиннее, чем у других кораблей, им предстояла особая тренировка.
        Учения были разбиты на два этапа. Разойдясь на внешнем рейде, броненосцы, ровно, как и крейсера первого ранга принялись эффектно лупить по целям на дистанции в тридцать кабельтовых. С переменным успехом.
        Возрастание дистанции до сорока кабельтовых снизило процент попаданий на порядок.
        Однако, довести задуманное до конца не позволила погода.
        Еще с полудня, на море поднялось волнение, которое стало весьма ощутимым для всех без исключения кораблей ближе к вечеру. Соленые брызги стали долетать даже до ходового мостика, застывая ледяными жемчужинами на моем пальто.
        - Сигнал всем - прекратить учения, - небо прочно сковали свинцовые тучи, поэтому, моя надежда сухопутной крысы на изменение погоды к лучшему, не оправдалась.
        Корабли вереницей потянулись на внутренний рейд, благо время большой воды еще не закончилось. Неспешно, переваливаясь с борта на борт, как толстопузые богачи, броненосцы потянулись сквозь фарватер на внутренний рейд.
        Крейсера и миноносцы, нещадно избиваемые волной, зашли в бухту последними.
        - Эссен запрашивает разрешение выйти на ночную охоту после догрузки углем и боеприпасами, - лейтенант Азарьев расшифровал для меня флажный запрос с 'Новика'.
        - Каков, однако! - Усмехнулся я.
        'Ночная охота' представляла из себя самостоятельные рейды 'Новика' и 'Боярина' по отысканию и утоплению вражеских миноносцев, которые взяли за правило навещать наш внешний рейд. Несмотря на то, что 'ночная охота' была введена не так давно, Эссен и фон Шульц уже докладывали о трех поврежденных вражеских миноносцах, которым лишь чудом удалось ускользнуть от русских морских хищников.
        - Передайте на 'Новик': 'Охоту не разрешаю. Команде отдых на берегу'.
        В моем подчинении было только два быстроходных бронепалубника второго ранга, способных резвиться среди вражеских миноносцев, как волки в курятнике. Несмотря на то, что они приструнили вражеские дестройеры и показали им, где раки зимуют, не было нужды отправлять их в шторм в море. Ни один флотоводец не выпустит эти стальные скорлупки, называемые миноносцами в такую погоду в море. А уж Того не дурак, чтобы даром бросать свою миноносную флотилию.
        - Передайте приказ на берег и брандвахты: 'Внимательно следить за морем!', - миноносцы японский флотоводец может и не пошлет, а вот брандеры - в самый раз.
        Глава.
        Скиф. Мукден. 17.02.1904.
        Однажды Сяо спросил Учителя:
        - Почему вы никогда не смеетесь, Учитель?
        - Кто в армии служил, тот больше не смеется, - многозначительно ухмыльнулся Учитель и отправил Сяо косить поле саперной лопаткой.
        Записка от Линевича настигла Скифа в тот самый момент, когда он собирался отправиться на железнодорожный вокзал. Казак, доставивший письмо, бойко отрапортовал о необходимости явиться в штаб через полчаса, после чего вскочил на коня и был таков.
        - Снова этот старикан? - Кацо, утирая пот с лица, прошлепал мимо Сергея.
        - Угу.
        - Да пошли ты его уже, - Илья пожал плечами в знак того, что считает свою инициативу более разумной, чем игру в молчанку, которую проповедовал Скиф.
        Они приехали в город почти неделю назад. Военные советники Скиф, Кацо, Ресвальд. Трое совершенно неизвестных военному миру Маньчжурии фигуры, которые по неизвестной причине обладали широкими полномочиями, дарованными сами императором.
        Нынешний командующий маньчжурскими сухопутными силами, генерал Линевич, к которому группа военных советников прибыла представиться пред светлые очи, сперва ошалел и онемел от свалившееся на него радости. Затем, едва не расстрелял всех троих, как японских шпионов. И уж только после телеграммы-подтверждения из Питера об исключительности полномочий советников из свеже сформированного Корпуса особых советников, сменил гнев на милость. Впрочем, какая это милость, стало ясно уже тогда, когда записка Скифа о том, что необходимо усилить оборону наших позиций на реке Ялу, легла под сукно с рецензией в словах генерала: "Вам, конечно, господа-с, виднее, да мы здесь, в лучше знаем, что к чему".
        Когда Илья объявил "всеобщую мобилизацию" в Елагинском, Сергей, пусть и не сразу, но, согласился. Еще бы - в том, оставленном времени, он служил простым прапорщиком в "доблестном ОМОНе", а сейчас, мановением руки (хоть Илья и говорил, что своим решением присвоил им звания капразов, но, Сергей, как человек служивый и бывалый, в это не поверил). И судя по выражениям лиц товарищей, Вервольф, Гарик, Ресвальд, Стиг, Корвин, Малкольм да и другие парни, прошедшие службу в армии, не без иронии выслушали это бахвальство Ильи. что поделать, когда твоим начальником становится парнишка, младше тебя на десять лет, да еще никогда не служивший в армии? Правильно! Вспоминать устав, гаркнуть "Есть!" и сделать так, как это надо сделать.
        Нет, особых претензий к Илье не было. Ну, разве что, он эгоизма своего ради, взвалил на себя руководство этим самым Корпусом, да еще (ну вот же пацан необразованный!) вознамерился командовать эскадрой! И это при том-то, что он от слова "совсем" даже не представляет, что и как делать с этими "корабликами". Эх, вот Вервольф был бы неплохим командующим флотом - он и матчасть хорошо знает, да и в тактике шарит. А вот Илья...
        Ну, что сделано, то сделано. И, теперь, приходится принимать то, что было сделано.
        Вот же хорек очкастый! Да хотя бы посоветовался с умными людьми!
        Ну, что это, якорем вас в лоб, такое? "Военный советник Скиф Сергей Сергеевич". Какой блин военсоветник? Мы в какой армии советуем? В своей или в зарубежной? Да еще и приписал к Корпусу. Получается - прибыли в Мукден три весьма загадочных, до чертиков секретных военных советника - Скиф, Ресвальд и Кацо, да решили научить армию воевать. Ну и как он себе это представлял? Нельзя щелкнуть пальцами и победить японскую армию. которую, между прочим, муштровали немецкие инструктора. А у нас что? Сотня тысяч обычных русских мужиков, без камуфляжа, без ручных пулеметов (ладно ручных, да хотя бы станковых привезли сотрю-другую!), с минимумом полевой артиллериии, которая - внимание, задержите дыхание! - не умеет стрелять с закрытых позиций! Это что, мать вашу, такое? В каком веке живем?
        А Модус - нет, господин-товарищ-барин Скиф, будьте добры, придумайте, как не обоср.ться снова!
        Военный гений, блин!
        Несмотря на то, что чисто формально Скиф, как старший группы должен был подчиняться Илье, плотно осевшему в Артуре, никаких конкретных приказов от Модуса, кроме "Ну, Серега, надо наших научить япошек бить!", не поступало.
        Поэтому, плюнув на все, он пошел напрямик к Линевичу, на которого до прибытия в Маньчжурию Куропаткина было возложено командование армией, и выложил ему все, что он думает о современной организации Маньчжурской армии.
        Без должной лести он описал откровенно слабые моменты в обороне отряда Засулича, Штакельберга, да и в целом, в армии, указывая на очевидные проблемные места, начиная от сомкнутого строя атакующих и белой униформыы, до недостаточности пулеметов и артиллерии. Впрочем, уже в начале своей пламенной речи, Сергей понял, что генералу абсолютно не интересно, что ему говорит какой-то там военный советник из Корпуса, который толи выполняет роль Госсовета, толи тайной полиции. И, когда поток "идей" у Сергея выдохся, Линевич пригласил его отобедать, дабы "переварить услышанное". Про себя Сергей долго и протяжно выматерился.
        - Николай Петрович! - После протокольных "облобызаний", Сергей завел разговор с несколько иной стороны. - Обед был, без всякого сомнения, великолепен, но, Государь и Корпус особых советников направили меня сюда с единственной целью - сквозь призму имеющегося у меня опыта выявить недостатки армии и принять все необходимые меры для того, чтобы скорейшим образом разгромить нашего противника и вернуться к мирной жизни.
        - Сергей Сергеевич, - Линевич благодушно усмехнулся в усы. - Позвольте полюбопытствовать, где же вы в вашем возрасте могли набраться опыта больше, чем я или любой другой генерал в нашей армии? Часом, ваше начальство, - Скиф отметил толику пренебрежения и насмешки, когда генерал произнес последнее слово, - не могло воевать более, чем воевал я. Как я слышал, командиру Корпуса не более двадцати пяти лет. Возможно ли в столь юном возрасте добиться больших результатов, чем смог бы это сделать Оскар Викторович на своем посту?
        - Коли вы не забыли, Оскар Викторович проспал нападение японцев, что привело к повреждению двух броненосцев и крейсера, - напомнил Сергей. - Или вам это не кажется значимым моментом?
        - Всякое случается на войне, Сергей Сергеевич, - Линевич покровительственно взглянул на него. - Вы, как военный советник, должны это понимать. Меж тем, не поделитесь, в каких войнах вам довелось побывать? Быть может у нас есть общие приятели, а?
        - Не сочтите за грубость, Николай Петрович, - порядком затянувшийся разговор, перетекающий в измерение военных гениталий "а военная карьера у тебя короче, чем у меня!" ему начал надоедать. Не на то он рассчитывал, направляясь в Мукден. - Но, раскрыть места моей службы до настоящего назначения я не могу, ибо это тайна.
        - Ну что же, - Линевич встал из-за стола, давая понять, что беседа окончена. -
        Впрочем, сам же себя осадил Сергей, чего ждать от инертного командования? Он же как и Куропаткин - намерен собрать солдатиков раза в два-три поболее, чем у косоглазых, да навалиться всем миром. А пока не будет полного превосходства, то и не ждать наступления. И отступать будет до самого Байкала, сокращая свои коммуникации и растягивая японские. Вот же, неправильные последователи Кутузова!
        - Вы сомневаетесь в его компетенции, как командующего флотом? - Сергей сделал лицо "кирпичом", хотя внутренне произнес "И вы тоже?" - Между прочим, Илья Сергеевич назначен Высочайшим указом самого государя. Не ставите же вы под сомнение решение Его Величества?
        - Упаси Господь! - Линевич богобоязнено перекрестил рот, глядя на икону в углу комнаты. - Конечно же нет! Но, нам, офицерам старой закалки, весьма... ново, видеть среди нас столь молодого командира. Посуди сами, без действенных результатов, разве можно говорить о том, что Илья Сергеевич действительно талантлив? Государь пошел против всех традиций и приказов, в одночасье...
        - Я не намерен с вами обсуждать политику и действия государя, - как можно холодно произнес Сергей, сделав особое ударение на персоне генерала. - Та инертность и нежелание расшевелить приданные вам вооруженные силы, которые вы демонстрируете, только укрепляет меня в мысли о том, что Его Величество поступил невероятно мудро, направив меня и моих людей. И раз вы всячески противитесь тому, чтобы подготовить армию к скорым военным действиям, то я, пожалуй, покину ваш кабинет, ибо нам с вами более говорить не о чем. Честь имею.
        Из резиденции Линевича, Скиф удалялся быстрым шагом. До дома он решил пройтись пешком, чтобы во-первых - остудить голову, во-вторых - обдумать , за коим чертом он полез в бутылку и нахамил высокому военному чину, а в-третьих - оценить перспективу своего дальнейшего пребывания здесь.
        Что ж, несмотря на всю неприятность ситуации, из встречи с врио командующего сухопутными войсками, действующими против Японии, он вынес уверенность в том, что без срочного вмешательства, сухопутная часть войны с Японией пойдет по уже заготовленному сценарию - поражения, поражения, отступления и снова поражения....
        С этим следовало что-то делать. И срочно.
        Вечером того же дня Сергей поделился своими впечатлениями с Кацо и Ресвальдом.
        - Такие вот пирожки с котятами, братцы, - подвел он итог. - Должности у нас есть, власть у нас есть, да вот все же не выходит ничего. Нас просто не хотят слушать.
        - Может удастся Куропаткина перенацелить? - Предложил Илья. - Втемяшить ему, что оборона и отступление - не залог успеха.
        - Да нет, Илья, - Ресвалью устало вздохнул. - Здесь так не пройдет. Нас хоть и направили сюда и наделили погонами, да вот что-то с полномочиями у нас непорядок. Линевич ставит палки в колеса, ссылается на неточность указаний из Петербурга - кто мы такие и с чем нас едят. Вот и получается - все обо всем знаем, да изменить не можем.
        - Это вовсе необязательно, - Сергей взял из секретера лист бумаги и карандаш. - Перво-наперво, необходимо доложить о происходящем Модусу - все же как-никак начальство, а так же - продублировать в Петербург Малкольму. Пусть Корпус напряжет свои булки и донесет до Николая, что тут военная содомия процветает. А мы тем временем сделаем вот что...
        ***
        Телеграммы в Питер и Порт-Артур ушли поздно вечером. Сообщения сперва пришлось зашифровать, дабы скрыть его истинное назначение. Впрочем, на мукденском телеграфе и без того косились на Скифа, который принес на отправку два листа, испещренных цифрами.
        Шифр, которым Илья снабдил каждого руководителя группы, был до невероятного прост, смешон, а потому и надежен.
        Представь перед собой число, скажем шестизначное. И, если от первой цифры этого числа отнять четвертую, от второй - пятую, а от третьей - шестую, то получится новое числе, в котором первая цифра будет соответствовать знаку препинания - в тех случаях, когда появившееся новое первое число - не нуль. Вторая и третья цифра соответствуют порядковому номеру буквы русского алфавита. Скажете просто и легко дешифруемо? Ну-ну, японцы до сих пор бьются над расшифровкой переписок КОС ЕИВ.
        Ответ от модуса пришел через двое суток. При этом, волосы на спине Скифа, когда он дешифровал телеграмму, встали дыбом, поседели и начали выпадать при ходьбе.
        "Не обращать внимание на истерики Линевича. Он тянет время до прибытия Куропаткина. Армией и флотом на ДВ теперь командую я. Срочно направить людей в Инкоу и на Ялу для усиления обороны. Быть готовыми нанести удар по японскому десанту под Бицзыво. Прорыва под Ялу не допускать."
        Что называется - программа максимум. Нет, безусловно хотелось бы знать, какой это волей случая Илья стал командовать ВСЕМИ силами, а тем более - еще и армией. Насколько помнил Сергей, лишь Куропаткин в одном лице объединял флотское и сухопутное командование. Но, у него хотя бы было представление о том, что из себя представляют сухопутные силы Империи на Дальнем Востоке, а вот осведомленность Ильи в этом и многих других вещах вызывает вопросы.
        - Ох, ребятушки, - Сергей вышел из здания телеграфа, поправив на голове фуражку. - Не было печали, да накачали...
        Глава 12. Флешмозг
        Владивосток. 01.03.1904
        Нет ничего хуже, чем осознавать свое бессилие.
        Как и в той истории, Камимура пришел обстреливать Владивосток. Как и в прошлой истории, результат был пшиковым, с точки зрения тактической выгоды - ни один из кораблей ВОКа не пострадал, да и город получил лишь незначительные повреждения.
        Хуже было другое.
        Эти чертовы азиаты нанесли весьма ощутимый урон престижу России. Что по сути, конечно, не ново - так же было и в той истории, однако - одно дело читать это со страниц учебников, а другое дело - получить монаршье "фе" лично.
        - Петербург требует незамедлительной реакции на выходку японцев, - Иван взглядом указал на пришедшую вчера ночью телеграмму. - Есть предложения, господа?
        Собрание морского командования ВОК, в которое входили контр-адмиралы Иессен и Молас, командиры кораблей отряда - Андреев, Трусов, Дабич и Стемман, а так же Блэк Номад - компаньон из другого времени, Иван объявил именно по причине резкой ноты, которая пришла из Петербурга, прямо критикующая "нерешительное поведение флота, ставящее под удар престиж страны".
        - Необходимо выйти в море, - Андрей Парфенович Андреев, под чьим командованием на настоящий момент находилась "Россия", производил впечатление человека, который чувствовал себя на берегу не в своей тарелке. Встретившись с ним на борту крейсера после прибытия, Иван наблюдал его хладнокровие и невозмутимость. Сейчас же Андреев прям таки источал волнение. - И отплатить им той же монетой.
        - Солидарен с Андреем Парфеновичем, - Александр Федорович Стемман чинно, как и подобает образцовому офицеру, обвел неторопливым взглядом собравшихся. - Нужно показать противнику, что их территория так же может подвергнуться бомбарировке.
        - Ну уж нет, господа, - запротестовал командир "Рюрика" Трусов. - Категорически с этим не соглашусь! Чистая авантюра, которая ни к чему хорошему не приведет!
        - Евгений Александрович, - Иван с интересом посмотрел на Трусова. - Поделитесь соображениями?
        Несмотря на то, что это было всего третье собрание высших офицеров отряда, Иван склонялся к мысли о том, что из всех командиров крейсеров именно Трусов менее всего отнесся к новому начальству претензионно и высокомерно. С самой первой встречи между ними сложились довольно таки теплые взаимоотношения, которые Иван для себя трактовал как дружеские. Из всех собравшихся, не считая Иессена, Иван прислушивался именно к Трусову, что немолодой каперанг схватил буквально "на лету" и без зазрения совести использовал.
        Так, именно он отговорил Ивана от безрассудной идеи вывести корабли ВОК во время бомбардировски и попробовать прижать японцев к берегу, чтобы береговые батареи смогли сравнять шансы. Буквально на пальцах он обьяснил, сколько времени займет выход в залив, маневрирование, да и сам факт выхода кораблей был бы японцами замечен намного раньше, чем полагал Иван. И тогда, японцы, вместо того, чтобы прижаться к берегу, обошли бы ВОК по широкой дуге, склоняясь от оста к зюйду, вышли бы правый бортом к голове колонны отряда русских крейсеров. Описанные Трусовым вероятные события были намного печальнее тех, что довелось ВОК пережить при Ульсане. Одним потерянным кораблем точно бы не обошлись.
        - Не буду кривить душой, - Вместо этого, Трусов скривил губы. - Но, в данный момент рейд к берегам Японии станет для нашего отряда последним выходом в море. Три броненосных да один бронепалубный крейсер против пяти и двух соответственно у японцев. Стоит им только встать между нами и Владивостоком - можно смело переодеваться в чистое.
        - Право, Евгений Александрович, - Стемман явно не одобрял осторожного подхода Трусова. - Не стоит так преувеличивать. Все же у нас не каботажные калоши, а боевые корабли...
        - Склонен поддержить Евгения Александровича, - Молас кивнул головой в сторону Трусова. - Численное превосходство за японцами.
        - Примите во внимание еще и превосходство японцев над нами в скорости, - добавил Трусов.
        - Вот здесь, - Стемман криво усмехнулся, - я бы поспорил...
        На мгновение офицерское собрание замерло, оценивая степень тонкого укора командира "Богатыря" по отношению к его коллегам из броненосного цеха. Иван заметил, как Трусов, словно в противоречие своей фамилии, набрал грудь воздуха, чтобы осадить зарвавшегося товарища, но был прерван Иессеном, который молча взял его за руку, взглядом указав на дальний край стола, за которым, подобно школьнику за партой, сидел Никита, подняв вверх руку.
        - Господа, - молчавший доселе Номад оторвался от записей, которые вел в своем блокноте. Его тихий голос разом заставил всех обратить на него внимание. - А вы не задумывались по какой причине Камимура произвел бомбардировку Владивостока?
        - Для устрашения, - не мигая произнес Молас. Молчание других офицеров доказывало солидарность среди офицеров императорского флота. - Решили нас запугать. И присмотреться к нашей обороне.
        - Об обороне Владивостока они получше нашего знают, - Номад сверился с записями, которые у него были. - В городе только ленивый не шпионит на японцев. Но, как я вижу, причина в появлении Камимуры кроется именно в проведенных отрядом рейдерских операций на коммуникациях противника.
        - Они не принесли никаких результатов, - отметил Иессен.
        - Это вы так думаете, - Никита взял со стола один из карандашей и провел им вдоль восточного побережья Кореи. - Несмотря на то, что так и не довелось обнаружить наблюдательную сеть противника на побережье, это не значит, что ее там нет вовсе. Да и к тому же, осведомиться о положении дел у корейских рыбаков, вы, господа офицеры, - он бросил отрывистый взгляд на четырех собравшихся командиров крейсеров, - тоже не удосужились. Уж извините, но, это не есть хорошо. Все таки, не стоит забывать, что во время одного из выходов, на "России" зафиксировали работу беспроволочного телеграфа. Но, никто этому даже значения не придал.
        "Во дает!" - мысленно присвистнул Иван. Несмотря на свое образование историка, да и увлечение темой русско-японской войны, о подобном недосмотре со стороны ВОК он слышал впервые.
        - Господин советник, если позволите, - начал было Стемман, но Никита его бесцеремонно прервал.
        - Извините мне мою наглость, - хотя по виду Номада всем присутствующим было понятно, что никакого сожаления у Никиты не было. - Но, позвольте закончить. Я не берусь никого из вас учить тому, что вы знаете намного лучше меня. Но, смею напомнить, господа офицеры два момента. Первый - нет нужды заново изобретать колесо, - при этих словах многозначительно переглянулись командиры "Громобоя" и "Богатыря". - А вторым пунктом хочу напомнить вам, что Япония - островное государство. Которое зависит от импора немногим больше, чем совсем. И с учетом первого пункта - приходим к выводу о том, что импорт в Японию идет морским путем.
        - Но, мы ведь только что определили, что дальнее крейсерство грозит истреблением, - вежливо напомнил Дабич. - А сейчас вы намекаете на прямо противоположное.
        - Не совсем так, - Иван оживился, уловив идею своего друга. - Нет смысла стрелять из пушек по воробьям. В нашем случае - нет необходимости гоняться боевым кораблям за торговцами. Боевые корабли намного ценнее, чем скажем, - Иван на мгновение задумался, мысленно воспроизводя в голове карту города, после чего кивнул в сторону порта. - "Лена".
        - И что же, мы будем воевать против японцев на одном вспомогательном крейсере? - с легкой иронией произнес Стемман. - Побойтесь Бога, господа! Это даже не смешно!
        - Зачем же на одном? - Иван развел руками. - Стоит ли говорить вам господа о том, как много быстроходных великолепных лайнеров везут сейчас в своих трюмах контрабанду в сторону Японии?
        ***
        Одно дело - запланировать отъем "честно заработанных", а совсем другое дело - реализовать.
        Подготовка к выходу крейсеров на "большую охоту", как ее окрестили с легкой подачи Флеша, началась с масштабного аврала на кораблях.
        Имея знания о будущих событиях, Флеш расстарался на славу. Грандиозные модернизации, затеянные на кораблях, должны были максимально приблизить их к тому состоянию, в котором они встретили конец войны в его истории. Зауженные смотровые щели в рубках, снятие малокалиберной артиллерии, уборка пожароопасных объектов, установка бронещитов башенного типа - вот далеко не полный перечень работ, которыми на ближайшее время были заняты экипажи крейсеров.
        Меж тем, педантичный Молас не примянул напомнить и об ограниченности запаса угля, который был в распоряжении отряда. Впрочем, краткая инспекционная поездка Номада в Сучанск, дала положительные результаты - как и показывала история - уголь там был. Оставалось лишь расширить производство, провести железную дорогу до угольных хранилищ в порту и наслаждаться регулярными рейдами кораблей в Японском море. Кстати, на заметку - сами же флотские офицеры, побывавшие с Номадом в инспекционной поездке на Сучанское месторождение, признали, что уголь там ненамного уступает пресловутому кардифу, на который военные моряки всех стран если не молятся, то уж точно нещадно мастурбируют. Причем - до кровавых мозолей. И эта реприза была исключительно в прямом смысле, господа!
        Вы знаете, что такое - бункеровка боевого корабля, в частности - океанского крейсера-рейдера, перед походом? Нет?! Вот тогда сядьте и помолчите. Потому что, если вы не слышали отборного русского мата, на котором разговаривают нижние чины, загружая вечно ненасытные потроха крейсера твердым топливом, то вам не понять, что такое угольный аврал. Или, как его окрестил Иван - "угольная мастурбация". Именно после того, как своими глазами увидел процесс бункеровки в самом разгаре.
        - Если б можно было победить словом, - прислушавшись к цветастым оборотам, которыми матросы с "Громобоя" сопровождали погрузку угля, вымолвил Иван, - то наши морячки непременно бы заставили микадо сгореть со стыда.
        Сопровождавший Ивана Дабич, лишь многозначительно ухмыльнулся, мол, зеленый ты еще, хоть и адмирал. Не слышал ты еще, как господа офицеры лаяться умеют.
        Дабы не стеснять Иессена, расположившегося на "России", Иван выбрал в качестве флагмана "Громобой".
        В Симуляторе, создатели игры так и не ввели "Громобой", мотивируя это тем, что он "в принципе тоже самое, что и "Россия".
        "Да уж, Серж, - мысленно прикидывал Иван, - будь ты сейчас на моем месте, ты бы так не думал".
        Только человек двадцать первого века, мог утверждать о том, что "Громобой" был копией "Россией". Сравнивать эти два корабля, конечно, можно было, но, это как сравнивать каменный топор с металлическим. В отличии от своего предшественника, "Громобой" имел элементы крупповской брони на траверзах, а так же - увеличенное количество малокалиберной артиллерии - 24 75 мм орудия. Всю остальную мелочь, вроде 47, 37 мм пушчонок, Иван велел поснимать к чертовой матери, ибо таким калибром разве что шлюпки топить. В результате, в сторону Мукдена отбыли два эшелона, груженые малокалиберной артиллерией, бесполезной в нынешних реалиях морского боя, но, сравнительно пригодной еще для сухопутной обороны.
        "Вандализм", которым окрестили переоборудование кораблей, продолжался почти неделю и окончился к концу февраля. Во многом, такая оперативность была обеспечена тем, что Иессен еще до прибытия Флеша начал подготовку в соответствии с приказами Ильи. Вкупе с ним, на берегу склепали пресловутые башенноподобные щиты, которые монтировали на открытые орудия на верхних палубах кораблей. Поднявшийся вой о перегрузке крейсеров (да ладно? Вы серьезно? У вас крейсера забиты под жвак различной билебердой, вроде малокалиброй артиллерии, пулеметов, тяжеленными плавстредствами, да пожароопасным оформлением кают, а вы тут о перегрузке вспомнили?!) был нещадно задушен в самом своем начале, как только с палуб на пирсы полетели тяжеленные мачты с боевыми марсами и прочий "хлам", указанный выше.
        Наконец, окончив с первой модернизацией, корабли было решено вывести из бухты, дабы "исполнить комплекс эволюций в составе отряда" согласно записям Моласа, или "напомнить утюгам, что они не только небо должны коптить, но и воевать уметь" - это уже версия Флеша.
        Учебные выходы в прибрежные воды корабли совершали по паре раз в неделю. За это время удалось мало-мальски наладить подобие организованного военно-морского соединения, перед которым стояла все та же небезызвестная задача - создать угрозу стабильности морских перевозок в Японию. Ибо, чем больше будет поймано кораблей с военной контрабандой (или утоплено - тут уж, как Фортуна повернется), тем меньше будет всякого военного добра у япошек. Что, в принципе позволяло задаром разжиться "ништяками" для России-матушки. И, как подметил Номад - поправить свое материальное положение.
        Нет, не стоит думать о том, что привычная в России двадцать первого века коррупция проникла и сюда. Нет, что вы. Коррупция - это у бюрократов и мздоимцев. А в Корпусе это называется - "делать деньги и нервы".
        ***
        - Помилуйте бога! - Начальник Владивостокского порта Гаупт всплеснул руками. - Это ж сколько усилий надо, чтобы пробить канал и поддерживать его в незамерзшем состоянии?
        - Николай Александрович, - Иван обворожительно улыбнулся. - В следующий раз, когда Камимура придет обстреливать Владивосток, а мои корабли не смогут быстро выйти из порта - я так и сообщу императору, что заминка произошла из-за нежелания начальника порта заблаговременно расчистить фарватер.
        На следующий день "Надежный", бодро попыхивая черным дымом, принялся проламывать относительно тонкий лед. Дабы не гробить единственный ледокол, более толстый лед было принято решение рвать пироксилиновыми шашками. К очередной боли в глазах Гаупта и вящему веселью владивостокской детворы, облепившей окрестные сопки, наблюдая за разлетающимися после взрывов глыбам льда и водопадами океанской воды.
        Истребление торговли противника, дело, конечно хорошее, но, зачем же отдавать Нептуну хорошие корабли?
        Как совершенно верно подметил Стемман - воевать на одном вспомогательном крейсере против всего торгового флота Японии - это даже не смешно. Тем более, что коллеги из торгового флота подсказывали, что оный у братьев наших меньших, желтых и островообитающих составляет уж никак не меньше сотни корабликов. Даже по самым скромным прикидкам - тоннаж торгового флота страны Восходящего солнца - никак не меньше пары-тройки сотен тысяч тонн. Чтобы не подвергать риску основные силы ВОК, гоняя броненосные крейсера за транспортами, следовало расширить ряды вспомогательных крейсеров.
        Для этого, в первую очередь, следовало обратить внимание на имевшиеся в наличие корабли. "Лена", которую вместе с другими кораблями отряда поставили на ремонт, профилактику и модернизацию, представляла из себя просто огромный пассажирский корабль, до войны принадлежавший "Доброфлоту" и имевший при рождении имя "Херсон". В другой истории, крейсерство "Лены" окончилось интернированием в Сан-Франциско из-за неисправностей машин. Здесь же, благодаря своевременному подзатыльнику командиру, провели профилактику, а уж только потом, пустили крейсер "резать баранов".
        Даже одиночный рейдер на коммуникациях противника - это страшно. Особенно, когда он имеет запас хода тысяч на пять миль, да вооружение, сравнимое с крейсером второго ранга. И, наводят эти пушки отнюдь не вчерашние крестьяне, а списанные с боевых кораблей расчеты малокалиберных орудий, которым страсть как хочется привнести свой вклад в дело победы русского оружия.
        Профилактика машин "Лены" окончилась намного раньше таковых операций на военных кораблях. Поэтому, Флеш, не озорства, проверки ради, выпустил вспомогательный крейсер в одиночное рейдерство.
        Поистине огромные запасы угля на "Лене" позволяли ей длительное время находиться в крейсерстве без бункировки. Посему, пока корабли ВОК под аккомпанимент матроского мата, да рабочего молота, принимали более подходящий для предстоящих боев вид, японские каботажники понесли серьезный урон от орудий вспомогательного крейсера.
        "Лена" вернулась во Владивосток к двадцатым числам марта. Почти десять суток продлилась ее одиссея, в ходе которой были потоплены три японских промысловых корабля (предварительно, конечно, были опустошены трюмы), досмотрено еще два парохода - один под американским флагом, другой под голландским. И, если последнего пришлось отпустить, пожелав ему попутного ветра (ну, не запрещено морским правом и законами военного времени перевозить из Китая шелка в Аргентину), то в отношении "пиндоса", пришлось расстараться на славу.
        "Антуанетта", чьим портом приписки являлся Сан-Франциско, едва завидев в сотни миль от побережья Японии корабль под Андреевским флагом, бросилась наутек. Но, куда это ей? Даже в лучшие свои годы, паспортная скорость американского транспорта не превышала 14 узлов, а уж через десять лет безбожной эксплуатации - составила и вовсе смешные 11 с хвостиком. Для "Лены", развивающей в спокойную погоду до двадцати узлов, догнать черепаху, было несложно. Даже несмотря на волнение на море.
        Американец, которым командовал некто Смит (читая рапорт командира "Лены", Флеш для себя обозначил его как "агента Смита"), имел неосторожность перевозить в страну Восходящего солнца не что иное, как железнодорожное имущество - рельсы, шпалы, шанцевый инструмент. Глядя на оставшиеся от корабля грузовые ведомости, Флеш с разочарованием подумал о том, что не стоило топить корабль, а все же необходимо было попытаться привести его во Владик, где на его имущество можно было наложить лапу, национализировав, либо, реализовав на торгах. В конце концов, ветка до Сучанска сама собой не протянется, а тут такое подспорье само в руки шло.
        Впрочем, теперь, если где господин Смит и будет прокладывать железнодорожные пути, так это на дне морском. Конечно, если у него возникнет желание последовать за своим кораблем и его грузом.
        Глава 13. Инкоруптбл
        Санкт-Петербург, 10.04.1904.
        Предъявив документы, удостоверяющие личность, Михаил прошел мимо поста охраны, направившись прямиком к дальним эллингам.
        "Тучки небесные, вечные странники!
        Степью лазурною, цепью жемчужною
        Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
        С милого севера в сторону южную."
        Декламируя про себя Лермонтова, Михаил, непоколебимый как статуя свободы, мрачный, как Берия в опале, решительный, как мангуст в змеином логове, двигался к дальним эллингам Невского завода.
        Несмотря на то, что пожар уже был потушен, в воздухе ощутимо веяло гарью. Немногочисленные работники, с которыми ему довелось пересечься на пути своего следования, с подозрением и интересом поглядывали на огороженную территорию, вокруг которой сновали матросские патрули.
        Пресловутый приказ "О назначениях", или "Разделяй и властвуй", как его окрестили практически сразу в Корпусе, отвел Инкоруптблу, широко известному в узких кругах, как Михаила Доррера, стезю кораблестроения.
        Во времена далекой комсомольской юности, пришедшейся на времена заката красной империи, парень Миша из города Кирова поступил в Ленинградский ордена Ленина кораблестроительный институт, выбрав себе кораблестроительный факультет. В то время немногие мальчишки брали пример с отцов и осаждали военкоматы. Михаил же, решил связать свою жизнь с морем столь затейливым способом.
        Как говорил один из его однокашников корабелов - "Будем строить корабли!". И они строили. Точнее, хотели строить.
        Союз рухнул, едва группа, в которой Михаил учился, пережила "экватор". Закончить вуз и получить кровью, потом, проклинанием сопромата и ТММ (да, уже тогда он был известен как "тут моя могила") заработанные дипломы получилось считанным единицам. Причем, счет велся на руке токаря-неудачника.
        В новой России молодому корабелу не рад был никто. Оборонку сокращали, корабли не строили, а пускали на иголки. Но, чтобы хоть как-то выживать - тогда все либо в авантюры пускались, либо в криминал, либо в работу по специальности, он выбрал как раз последнее. Платили мало, а работать требовали, как за троих. Поэтому, постепенно пришлось перейти в управленцы. Сперва на поприще кораблестроения, но там проработать пришлось не так уж и долго. Видеть, как атомные подводные лодки "при финансовой поддержке американцев" пускают под ножи резаков, Михаи не мог. А уж, когда в 2003 году СРК "Дружный" был выкуплен для последующего превращения в плавучий полубордель, Михаил махнул на кораблестроение рукой.
        Следующим этапом в его карьере стала работа преподавателем. Учить других, как им управлять кем-то третьим - вот она специфика преподавателей по менеджменту. Как говаривали бывалые корабелы: "Языком чесать, это вам не корабли проектировать".
        Впрочем, подрастающее поколение не очень то и стремилось даже "языками молоть". Вместо усиленного "зебрежа" материала, чем он занимался в их годы, вчерашние школяры предпочитали песни под гитару, танцы до утра и деградацию.
        Контрразведчики встретили его на КПП и молча повели к месту, откуда еще дымились догорающие останки малого корабля.
        Союз 'рыцарей плаща и кинжала', а так же - флот, оказали большую практическую помощь в охране заводов, верфей, эллингов, доков и прочего военного имущества, организовав четкую систему КПП и пропусков, исключая 'посторонних и нежелательных личностей' от доступа к военным секретам Империи.
        В свете этого, еще большей тайной за семью печатями оказалось проникновение на эллинги Невского завода целой боевой группы эсеров, едва не пустивших на смарку труд почти что двух месяцев работы всей технической группы Инкоруптбла.
        Невский завод в данное время в бешенном темпе сдавал казне два крейсера второго ранга - "Жемчуг" и "Изумруд". Фактические близнецы "Новика" уже блистали во всей красе, ощетинившись достроечным авралом. По прикидкам Михаила - еще два-в худшем случае - три-три с половиной месяца и красавцы-крейсера, уже модернизированные и готовые к дальнейшей службе будут бороздить просторы Балтики.
        Но, путь Михаила лежал в тщательно охраняемую зону эллингов, огорожденную от остальных почти что двухметровым забором. Здесь, ковалось оружие террора Российского императорского флота.
        В отличии от Атлантики, Тихого океана - Балтика, не больше чем лужа, со всех сторон ограниченная недружественными - либо условно-дружественными берегами. Иметь здесь большой линейный флот при наличии пресловутых "минно-артиллерийских позиций" считалось верхом пижонства. Поэтому-то без особого зазрения совести, в их истории и направили весь Балтийский Флота через половину мира на Тихий океан, оставив столицу без какого-либо серьезного прикрытия.
        С чем Илья был категорически не согласен. Из всего того, что он донес до своих коллег по Корпусу, он не желал двигать Балтийский флот на помощь тихоокеанскому. Считал ли он, что Эскадра Тихого океана может побить японцев самостоятельно, либо задумал иную комбинацию, никто не знал. Хотя, Инкоруптбл был более чем уверен в том, что Вервольф, Малкольм, возможно Флеш и Вельхеор посвящены в таинства Ильи. не совсем же он глупый - держать свои тайны только при себе.
        В пользу его теории говорило и странное поведение Малкольма, который без какого-либо согласования с Михаилом, просто поставил перед ним задачу - подготовить к консервации "хлам" Балтийского флота - броненосцы 'Николай I', 'Александр II', броненосные крейсера 'Корнилов', 'Память Азова', 'Владимир Мономах', 'Нахимов' которые в настоящий момент больше походили на утилизированные, простите - законсервированные корабли. Лишенные орудий и большей части команды. Последняя, к слову, была в полном составе переведена на огромные трансатлантики Доброфлота и примерно как две недели назад покинула порт приписки. Официально, по версии ГМШ, корабли должны были пройти значительную учебную программу перехода с Балтики вокруг Африки с переходом на Черное море. На трансатлантиках было немало рекрутированных только что выпущенных из училищ офицеров и инженеров, что лишь подтверждало такого рода версию. В меньшей степени этой версии соответствовали орудия в трюмах, снятые со "старичков", а так же запасы брони, механизмов и снаряды, ну никак не соответствующие по калибрам тем, какие находились в трюмах. Возглавлял
первую учебную эскадры особый советник Влад Россштурман. И, что особо примечательно - Черное море не так давно покинула вторая учебная эскадра, в точности дублирующая первую. Правда, возглавлял ее особый советник Денис Блад, и маршрут эскадры был проложен через Средиземное море с заходом в порты Греции, Италии, Испании. Что примечательно - Францию обе эскадры посещать не намеревались, что дало газетчикам поле для рассуждения.
        А Инкоруптблу эта информация дала пищу для ума. Впрочем, для себя он объяснение нашел быстро - Илья старался тайно протащить как можно ближе к театру боевых действий ЗИПы и пополнение личчного состава взамен выбывшим из строя. Все же, расчитывать на приход учебной эскадры раньше чем через полгода было бы слишком оптимистично. Только вот, численность перевозимых команд тянула никак не на "докомплект", а на личный состав небольшого флота.
        - Пожар почти потушили, но, как говорят мастеровые - сгорело все начисто, - басил рядом идущий поручик Лехорьев, в вью сферу ответственности попадал проект 'Волчья стая'. Сравнительно молодой, но въедливый и кропотливый, он получил назначение лишь с месяц назад, но активно справлялся со своей работой.
        - Сколько эллингов подожгли?
        - Один, ваше благородие. В остальных мастеровые были, туда они не сунулись.
        - Где поджигатели? - Сухо осведомился Михаил.
        - Доставили в Елагинский по указанию советника Малкольма.
        - Известно кто такие?
        - Выясняем.
        К тому моменту, как он добрался до места пожара - точнее сказать - поджога, пожар уже успели потушить. Несмотря на апрельскую прохладу, Михаила бросило в жар, едва он посмотрел на последствия.
        Специалистом по поджогам он никогда не был, но сам факт того, что корабль лежал на правом борту указывал на то, что леса в первую очередь сгорели именно с правой стороны. Легкий корпус местами был обуглен, по большей части виднелись механические деформации, в частности - очевидный разрыв в центральной цистерне. Впрочем, это не шло ни в какое сравнение с тем, что в пожаре погибли двое рабочих, а почти десяток получили ожоги в процессе тушения.
        - Особый советник Инкоруптбл, - рядом, словно из под земли появились Бубнов и Беклемишев. Оба в рабочей робе, перемазанные сажей - ровно как и большая часть находившихся в эллинге матросов и рабочих.
        - Господа, - кивнул Михаил. - Я так понимаю, вы уже обследовали внутренние помещения лодки?
        - Так точно, - Бубнов, как главный инженер проекта коротко отчитался о повлеждениях. - В двух местах подожгли, шельмы. Снаружи, чтобы дерево загорелось, да внутри, чтобы оборудование испортить. Повреждения снаружи не идут ни в какое сравнение с повреждениями внутри. Большая часть отсеков уничтожена огнем, оборудование безнадежно испорчено. Двигатель слава Богу еще не успели установить - на складе хранится, только через неделю собирались ставить.
        Михаил лукаво улыбнулся.
        - А по графику должны были уже начать проверку герметизации корпуса.
        'Пойманный с поличным' Бубнов промолчал.
        - Что ж, оставим это между нами, господа, - Михаил посмотрел на поврежденную подводную лодку.
        Видя на повеселевшие лица Бубнова и его товарища - Беклемешева, ставшего преподавателем в спешно организованной Академии подводного флота, Михаил позволил себе 'ложку дегтя'.
        - Но, не позднее чем через два месяца лодка должна выйти на испытания.
        Проект 'Волчья стая' предусматривал собой создание отечественного подводного флота. Конечно, Михаил мог чуть ли не с закрытыми глазами нарисовать чертежи 'Дельфина' и наклепать с десяток его клонов - при наличии производственной базы, конечно. Но, к сожалению, медлительные 'подводные гробы', которыми Илья окрестил пращуров известных подводных лодок, не устраивали его высокоблагородие господина Модуса.
        Проекты 'Барса', 'Кита', 'Нарвала' и даже легендарной немецкой 'двойки' были отклонены в своем известном воплощении. Однокорпусность для подводной лодки, чей срок службы - минимум двадцать лет - это приговор. Ровно как и внешние торпедные аппараты.
        Знать досконально устройство немецких подводных лодок времен Второй Мировой войны не может ни один адекватный человек. Если только он не корабел и не занимался моделированием. А уж Михаил подходил по обоим параметрам.
        Как всегда, поставив задачу, Илья не интересовался сложностью ее выполнения. Для него было просто сказать - 'мне нужна нормальная подводная лодка до конца года' - и понимай его как хочешь. Между прочим, 'Дельфин', 'Барс' и другие лодки времен начала века -тоже 'нормальные'. Просто господин особый советник не имел их правильно готовить.
        Что делать проще - улучшать худшее или упрощать лучшее? На вкус и цвет - товарищи, как гооврят людоеды, разные. Поэтому и однозначного ответа нет.
        Михаил пошел по пути упрощения. Взяв за основу проект немецкой 'семерки', которая, к слову, в виду своей 'популярности' имела наибольшую известность, он выбросил за борт все лишнее, максимально упростив лодку. Заменив сварку на привычную для мира клепку, пришлось существенно пожертвовать глубиной погружения, поскольку клепанный корпус значительно проигрывал в герметичности сварному.
        Так же на свалку истории ушло радио, замененное телеграфом, системы внутренней связи между отсеками пришлось заменить амбущюрами. Естественно предусмотрев возможность их герметизации на случай повреждения отсеков (в такие моменты Михаилу дорогого стоило сдержать в себе весь поток эмоций. Для маститого корабела установка такой системы связи на корабле нового поколения была таким же святотатством, как если бы кто-то додумался подрезать на автомобиле пружины, лишь бы уменьшить клиренс. Согласитесь - бред же.)
        Две недели спустя КОС ЕИВ, а так же этот самый ЕИВ увидели чертежи головного корабля проекта 'Волчья стая'. И, надо признать, первый взгляд Николая Александровича Романова на новое 'чудо-оружие' был таким же, каким он был у Михаила, когда он впервые поучавствовал в портовых боях Симулятора.
        В Симулятор он попал едва ли не случайно. Увидел ссылку на форуме друзей-заклепочников, скачал клиент и понеслось...
        Бои, прокачка, флоты...Всего и не упомнишь за то время, что играли.
        Комфортно это - когда находишь с кем по душам пообщаться. А, в симуляторе таких ребят было море. Как минимум - в его флоте больше полусотни капитанов под предводительством беспредельного адмирала Марномакса.
        Помнится, игрок Косуха из флота РИФ даже назвал Илью - "безумным Максом". Впрочем, не будем кривить душой - обоснованно. Нет, как человек, Илья в большей части нормален и даже адекватен. Но, стоит затронуть одну из невидимых струн его души - и все, туши свет.
        Так, тесные ряды Тихоокеанского флота покинули Пейнкиллер, ЛешаЛата, Влад - Илья просто избавился от конкурентов, которые как-то в шутку решили, что неплохо бы отстранить "безумного адмирала" от власти и самим возглавить флот. Расправа была короткая. Во мгновение ока все трое вылетели из всех возможных флотских конференций. А уж то, что Илья смог весь флот настроить против этих троих - тут можно только руками разводить, глядя на то, как бывшие соклановцы с упоением расстреливали троих своих товарищей - 'ренегатов' из боя в бой. А, стоит признать - в угоду своему эго, Илья пожертвовал чуть ли не ближайшими своими друзьями - ведь когда-то Пейнкиллер, Влад, Лешалата были вместе с ним в первом составе ТОФ. Что ж, как любит повторять сам "адмирале" - он "ревностный и беспричинно жестокий". Впрочем, эту фразу он позаимствовал.
        К чему такое лирическое отступление? Чтобы дражайший читатель смог понять, какими были чувства, промелькнувшие на лице царствующего мужа.
        - Вы уверены в том, что сможете воплотить в металле то, что задумываете? Ведь это механизм из вашего времени...
        - Вне всяких сомнения, - тон, выражение лица, даже поза, в которой Малкольм находился, ведя переговоры с первым лицом Российской Империи, указывали на пресловутый стереотип о том, что в каждом перербуржце 21 века заключена душа дворянина века 19. Во всяком случае, лдаже невооруженным взяглядом было видно, что Малкольм пришелся Николаю по душе.
        Довольно много времени Малкольм и Николай проводили вместе. Бесконечные совещания, которые могли затянуться глубоко за полночь, после которых императорская канцелярия рожала новый документ за подписью Его величества.
        Если можно было сравнить Россию после вмешательства попаданцев с человеком, то страна представляла из себя больного сильнейшей простудой человека, который ко всему прочему делал 'покерфейс', несмотря на то, что его знобило и трясло.
        Но, как любил приговаривать Дрон - один из подчиненных Михаила в группе 'корабелов' - 'Наше дело маленькое - нам сказали, мы делаем. Будем думать - не будем делать.'
        До 'попадалова' мало кто из флота был знаком друг с другом. Не то чтобы лично (таких вообще единицы находились), а вообще. Даже по душам парни никогда толком не разговаривали между собой. Конечно, в беседах проскакивали мелкие толики личной жизни каждого, но не настолько, чтобы иметь полное представление о том, кто есть кто в жизни.
        'Попадалово' же столкнуло лбами несколько десятков человек, дав им новую жизнь. Хуже или лучше старой - пока еще рано было судить - всего пару месяцев прошло с момента 'попадания'. Но, об одном можно сказать сразу - еда тут намного лучше, чем в 21 веке.
        Со своей группой Михаилу пришлось знакомиться в ходе проектировки 'Барса' - так, в угоду истории, он назвал первый тип своей подводной лодки. Впрочем, в ее проектировке принимали участие все бех исключения парни 'корабельной' группы.
        Сарвивал. В той жизни - Виктор, обычный работяга, сварщик, морем особо не интересующися, в Симуляторе "зависал" просто от скуки. Так бывает. кто-то в "танки", а кто-то в "кораблики". На вкус и цвет - товарищи разные, как говорят людоеды. Он ушел, оставив беременную жену и двух дочерей. Но, что важно - Виктор не сдался. Вообще никто из ребят не сдался после переноса. Приняли суровую правду, как она есть и скрипя зубами, принялись строить новый мир.
        Владислав Брутал. Воистину брутальный мужик - под два метра ростом, мускулатура, будто трактора таскает, и лицо - простое, как у пацана из соседнего двора. Но, глаза - холодные как лед. Взглянешь - и оторопь берет - натуральный волчара в овечьей шкуре. И, что самое пикантное - волчара этот был инженером по двигательным установкам. Когда они впервые наведались в машинное отделение "Александра Третьего" волей императора и Провидения, возвращенного для модернизации, казалось, что колоритная фигура Брутала не пролезет ни в один люк. Но, нет же, здоровяк успел облазить все закоулки машинного и сопутствующих отделений, после чего, хмурый, как ненастный день, вылез на свет божий. А затем неделю разносил трюмных стааршин и кочегаров за варварское использование котлов. К слову, очень часто на первой лекции для трюмной команды, которую по настоянию Владислава проверили прямо в близлежащих казармах употреблялась пословица "Дай дураку стеклянный... мундштук, он и х..мундштук разобьет и руки порежет". А связано это было в первую очередь не просто в связи с плохим качеством исполнения котлов и машин. но и с
неумением правильно использовать то, что есть.
        К слову, применяемые на кораблях серии "Бородино" водотрубные котлы не терпели такого к себе отношения, какое ранее прощали огнетрубные, применяемые на многих других кораблях отечественного флота. На "бородинцах" подход "побольше засунуть в топку, само прогорит", не срабатывал. И, посему, Брутал костьми лег, но МТК выпустил особый циркуляр, в котором четко предписывалось донести до трюмной команды правила топки котлов.
        Но, настоящим кладезем группы был в прошлом разнорабочий Андрей под оперативным псевдонимом - Дрон. Мастер на все руки, он со скоростью, которой позавидовала бы самая именитая гончая, метался между достараивающимися и строящимися судами, напрямую, контролируя ход работ на заводах. Любое порученное ем задание он делал быстро, в срок и с максимумом качества. Впроем, не без сюрпризов.
        Чего только стоит его новаторство - автоген! И ладно бы, будь то простая кислородная горелка, так нет же - штуки три разных видов "изобрел". И, благодаря Бирилеву, плотно окопавшемуся в руководстве ГШМ, меньше чем за месяц на балтийских заводах уже шипели и шумели дроновские автогены.
        К слову, только за один апрель жандармы, взявшие территории заводво под неусыпный контроль, арестовали и направили в "застенок" - так называли подвалы одного неприметного здания в Питере - больше двух десятков различного рода "умельцев". Были тут и товарищи, которые 'просто' решили 'скомуниздить' и продать новинку какому-нибудь промышленнику или директору завода, чтобы поднять копеечку. Были и пара-тройка шпионов - австро-венгерский, английский, французский, которых передали в ведомство Лаврова. Излишне напоминать, что больше о них никто не слышал?
        Но, больше всего, поразил интерес к новому аппарату со стороны революционного "брата". Впрочем, с какой целью они пытались по частям вынести автоген с достраиваемого 'Князя Суворова' выяснилось довольно быстро.
        Первую газовую горелку применили для ограбления немецкого банка чуть больше чем три года назад. Тогда ограбление окончилось ничем, в связи с технической неграмотностью злоумышленников - невдомек им было, что температура горения у бронированной части сейфа и обычной стали - различна. Поэтому, будущие любители серпа и молота решили продвинуться на поприще пополнения партийной кассы за счет технической новинки.
        - Впрочем, как говорил один мой знакомый - "Давайте запачкаем руки, господа?" - произнес Инкоруптбл, направляясь в эллинг.
        Глава 14. Марномакс
        Порт-Артур. 08.03.1904.
        С этого момента - восьмое марта мой самый ненавидимый в году день. Я не сексист и против Международного женского дня ничего не имею, но, во-первых, такого праздника еще не существует, а во-вторых - существуй он в данный момент, то сделал бы мою жизнь еще ужастнее.
        - Ах ты ж жеваный енот! - Утро первого марта я встретил будто герой песни КиШа: 'Крик подобен грому - дайте людям рому!'. В смысле - крик был громогласен. Без рома. Ну, правда.
        Доставивший мне секретную телеграмму сотрудник контрразведки в ту же секунду, услышав мое рычание, поспешил скрыться за дверью каюты.
        'Петербург ждет решительных действий. К вам едут ВК. Первая батарея прибудет следущим эшелоном, 4 орудия. Два эшелона боеприпасов. Вторая батарея может не успеть. Лучше направить ее во Владивосток...'
        На самом деле, телеграмма была длинная и весьма содержательная, но, я ее откровенно говоря даже до середины не дочитал.
        За прошедшие двое суток я проспал всего два часа. По часу на каждые из истекших двух подходов по двадцать четыре. Состояние, в котором я пребывал на момент получения специального послания, было сродни тому, что чувствует человек с активной жизненной позицией утром в субботу. После выпитого. И кальяна. Очень плохого кальяна. Вот только, от этого нифига не легче. Так же хочется вывернуться наизнанку, попить и выспаться пару дней.
        С началом марта противник активизировал свои, порядком подзатихшие в феврале, ночные вылазки. Внешний рейд, несмотря на проведенные нами мероприятия по фортификации и минированию, по прежнему, представлял из себя ристалище легких сил обоих флотов.
        С первого по пятое марта противник дважды пытался повторить свою провальную затею с брандерами. Блин, да собака Павлова уже поняла бы, что это провальная идея - заблокировать выход из бухты. Но нет же, японцы с редким азиатским фанатизмом (фетиш у них такой что ли - впихнуть невпихуемое?) превозмогали реальность под крики 'Банзай', которые уже стали синонимом легендарного девиза 'Слабоумие и отвага!'.
        Вдоль берега, у основания Электрического Утеса прочно обосновался целый парк выбросившихся на сушу пароходов, которые стараниями бойцов с вышеуказанной батареи находили свой последний приют не там, где хотели их командиры. Впрочем, импровизированные береговые 'форты', так же не дремали, периодически пощипывали миноносцы противника, которым кто-то глупый сказал, что можно ставить мины у нас под носом. По какой-то причине, ставить миннные банки за пределами территориальных вод, японцы стеснялись. Несмотря на то. Что акватория в принципе объявлена зоной боевых действий. Ладно-ладно, я вас скоро отучу вообще под Артуром безобраничать, ван Борейко и Ивановым уже ходят и перешептываются.
        К слову сказать, определенная польза в том, что японские миноносники так небрежно вскрывают свои постановки, играла так же нам на руку. Например, минные катера, которые массово стали применяться для траления, подобрали остатки японских деревянных приспособлений, в которых Вервольф и Капер мгновенно опознали устройства для быстрой постановки мин. Устройства, по сравнению с теми, которые разработал Капер, конечно, примитивные - все же, деревянные детали, плавающие в открытом море заставляют вражеского команжира кое о чем задуматься.
        Так или иначе, японцы упрямо, подобно носорогу, бились о стену нашей приморской защиты. Пусть это и забавляло многих молодых офицеров, дескать, макаки так весь флот свой перетопят (мы же в долгу не остаемся, периодически топим мелочь, но чаще - подстреливаем и упускаем подранков). Но, те, кто хотя бы догадываются о теории больших чисел, понимают, что однжды, количество перерастет в качество. И тогда, десант под Бицзыво неминуем. А там дальше - осада, что не есть хорошо. Как бы Вервольф, Вельхеор и Гарик не убеждали меня в надежности подготавливаемых рубежей.
        Самое приятное в том, что нам удавалось отражать брандерные атаки состояло в том, что пароходы к нам японцы отправляли не пустые. Сперва так они вообще грузили их первоклассным углем, который без стеснения сжигался впоследствии в топках наших кораблей. С брандеров удалось поснимать несколько малокалиберных пушчонок, которые передали на берег Но, чем больше становилось атак, тем хуже были пароходы - подумать только, котлы на последних так вообще в хлам убитые! Ни стыда, ни совести у врага. Такую рухлядь подсовывать! Но, надо признать, некоторые из кораблей были весьма в пристойном состоянии и после войны, можно было даже подумать об их восстановлении и включении в торговый флот, тем более, как заявили мне осмотревшие их специалисты с эскадры - снять большую часть кораблей с мели не стоило особых трудов, но вот их дальнейшая судьба вызывала опасения, поскольку многие бы и тысячи миль экономных ходом бы не прошли, как потопли без неоходимого ремонта. Тем более, что в последних своих брандерах противник стал просто насыпать щебень с камнями, превращая тюмы этих кораблей в бетонные короба.
        На фоне успехов утесовцев, я шестого марта выкроил время и навестил батарею ? 15, чтобы высочайше поблагодарить 'утесовцев' за непомерную отвагу и храбрость в деле отражения морских атак неприятеля.
        Не буду крутить душой - очень хотелось взглянуть на описаных в 'Порт-Артуре' Борейко, Звонарева. Даже тщедушного Чижа и то хотелось увидеть. В морду ему, конечно, не дашь, как того хотелось в детстве, но все же.
        Компанию мне составил Вельхеор, на которого была возложена миссия по повторению батареи ?15 в масштабах Дальнего, где подобных батарей должно было родиться две. Со дня на день должны были прибыть, между прочим, первые пять стволов.
        Безусловно, мне бы тут больше подошел Вельхеор с его взглядом на вещи, но, мой зам заимел привыку поганить землю и паровозы, готовя сюрпризы для братьев наших ускоглазых.
        Гарик, вспомнив свою военную спеицальность, взял под начало высвободившихся с кораблей первого ранга минеров, разбавил их сухопутными коллегами, тщательно просеял получившуюся массу сквозь сито профпригодности, выбрав потолковее, и из них - десятка молодых, юных и впитывающих знания как губку - принялся делать свой особый отряд минеров-диверсантов. Первых, кто в своей жизни должен был познать, что могут сделать с вражеским десантом хорошая порция минного поля. И под девизом 'Вам нужно минных полей? Их есть у меня!' проводил все свое свободное время.
        Капер окончательно перебрался в мастерские. На и без того редкие собрания советников он чаще всего приходил, чтобы поспать в моем салоне на диване, предоставив нам свои пометки на бумаге. Кстати говоря, мои старшие товарищи, в отличие от меня, осилили перьевые ручки, блистательно делая свои записи чернилами. Смотря как-то на очередные пометки по 'Ретвизану', под храп Капера, я даже вспланул тайком о своей нелегкой доле. Что ж я мать его за ногу за адмирал такой, ни бриться опасной бритвой, ни писать перьевой ручкой не могу. Не говоря же о том, что всячески игнорирую адмиральскую фуражку (ну бесит меня эта хренота, похожая на ирокез), что стало уже вызывать легкое пренебрежение со стороны моих офицеров. Думаю, если бы я флотом из Питера командовал, меньше шуток было, чем сейчас про меня и мою 'треуголку'.
        Посему, я вместе с Пашей, прихватив своего верного Азарьева, в компании с генералом Белым, совершал вояж на батарею ?15. Свое название 'Электрический утес' батарея получила благодаря мощной прожекторной установке, в лучах которой нашел свой снаряд не один вражеский корабль.
        По дороге на Утес, я и Белый еще раз обменялись любезностями насчет того, что флот любезно передал свои малокалиберные орудия на сушу.
        - Жаль конечно, Илья Сергеевич, что пушки Барановского вы отправили в штаб армии, - заключил генерал.
        - Василий Фёдорович, - несмотря на предложения всех вокруг, я решил ехать не в экипаже, а верхом, о чем на самом деле сейчас дико жалел, поскольку в седле держался как сосиска на привязи. К моему стыду - тот же Вельхеор делал это вполне уверенно и без всяких видимых усилий. - Имеющихся орудий будет вполне достаточно для обороны полуострова. Не забывайте о китайских арсеналах, где чуть ли не каждый день находят по батарее.
        Китайский арсенал - место, где были складировано доставшееся от первых хозяев оружейное добро - действительно стал кладом для нашей сухопутной артиллерии. Начиная от портативных, чуть ли не ручных фузей, заканчивая сравнительно новыми - полевыми 75 мм. орудиями производства небезызвестного в широких кругах Круппа. Состояние арсенала бесспорно было ужасным - многие орудия либо уничтожила ржавчина, либо тупость грузчиков - увидев с полдюжины 150 мм. 35 калибровых орудий Круппа, стволы которых были брошены друг на друг, словно бревна на лесопилке, флагманский артиллерист, под началом которого проходил разбор 'секретов', еле сдержался от слез. Как подсказывала память - подобного рода орудия стояли на канонерке 'Хийен', доблестно захваченной японцми после капитуляции адмирала Дина. Правда их там было вроде пара штук...
        Шесть прекрасных орудий, которые могли бы сказать свое слово в разгорающейся войне, были безвозвратно уничтожены, ибо через искривленные стволы особо не постреляешь. Ну не изобрели еще таблиц для стрельбы из-за угла. Будучи исправдыми, они могли оказать неоценимую услугу в деле удобрения маньчжурской земли японскими трупами.
        И это, что называется - лишь верхушка айсберга.
        На батарею мы прибыли к десяти часам утра. Личный состав, что называется - 'вытянулся во фрунт', поприветствовав нас стройным и молодцеватым 'Здрав желам...'.
        - Орлы, - обратился я к личному составу батареи. - Японцев вы лихо гоняете, мои хлопцы весьма добротно о вас отзываются.
        - Так енто, ваше высокоблагородие, - поручик Борейко - его я узнал с первого взгляда. Воистину, медведь. Я сам не маленького роста, но поручик явно перемахнул два метра, как в росте, так и в ширине плеч. - Морячки-то и сами не клюют носом, япошку гоняют. Особенно 'Новик' и 'Боярин' ваши. Как ночь, так дают трепку косоглаз...виноват - японцам, на внешнем рейде. Вот бы еще вся эскадра вышла. Да вмазала чертякам...
        - Ваше п-п-п-п-ревосходительство, - Жуковский, будучи командиром роты, как верно подметил Степанов, заикался. И по нему было видно, как сильно он волновался. Аж глаза закатил, когда услышал 'перл Борейко'. - Поруч-ч-ч-чик Б-б-борейко хотел сказать..
        - Полноте вам, - хотел бы я назвать Жуковского по имени отчеству, да как-то он не запомнился мне. - Борис Дмитриевич, - я обратился к поручику. - Обещаю ам, что как только исправлю свои корабли - выведу эскадру в море и выдам макакам на орехи, - с этими словами, под редкие улыбки среди роты я протянул Борейко руку, которую тут же пожал. Да так, что аж мои кости хрустнули.
        - Борис Дмитриевич! - Белый тактично приблизился к поручику и мгновенно прервал грозящее мне членовредительством рукопожатие. - До меня дошли слухи, что вы провели модернизацию орудий батареи.
        - Так точно, ваше благородие, - Борейко осторожно наблюдал зза тем, как я осторожно шевелю пальцами. Действительно медведь. Надо будет на флагмане показаться в лазарет.
        - С удовольствием бы посмотрел на ваши нововведения. Заодно, покажите, пожалуйста, вашу электрическую станцию.
        ***
        Как бы я не старался, но избежать прибытия двух великопоставленных особ из столицы, мне не удалось. Еще по телеграмме Малкольма о двух ВК я понял, что речь идет именно о Кирилле и его брате Борисе, которые в моей истории прибыли на увесилительную прогулку в Порт-Артур, где оскотинилилсь, оскандалились, пропивая и без того экономный алкоголь, в обществе местных проституток, которые, можете поверить моему опыту - не все были первыми красавицами.
        Сгустившиеся над моей головой тучи сгустились еще кучнее, когда мне пришла весть от Скифа - Великий, мать его, князь Михаил, решил посетить опорный пункт Маньчжурской армии. И как сообщил Сергей - приписан к его подразделению. По высочайшему приказу, чтоб его.
        Ах ты ж, собака серая! Обложили со всех сторон, - подумалось мне.
        Теперь не вздохнуть, ни по бабам не сходить без Великого князя Кирилла. Причем, как подсказывала история - последний сам будет это делать с завидной регулярностью. И не смущаясь, затянет в свой вертеп не один десяток офицеров эскадры. Причем так, что ему никто слова поперек сказать не мог - голубая кровь, все дела. Борис же, хоть от брата и не отставал, был меньшим злом в этой ситуации.
        Хоспади... ну что ж все не слава богу то?
        Я не питал особых надежд к тому, что прибытие Кирилла и Бориса носили 'каноничный' характер. Михаил, которому полагалось носа не высовывать из Питера, как наследнику Империи, отчего-то отправшен в ставку сухопутной армии, где верховодит военный советник. Ко мне так целых двух князей прислали. Если еще и во Владике объявится отпрыск семьи Романовых, то к гадалке не ходи - Николай приставляет к нам 'глаза'.
        Впрочем, Флеш сейчас вел активные операции на море, так что, в его результативности можно было не сомневаться. ВОК довольно часто, и что самое главное - продуктивно! - проводил рейды к берегам Японии - в еженедельных докладах, Иван сообщал, что они какой-то там маяк разрушили (в этот момент некстати вспомнился разрушенный японцами ляотешаньский маяк), столько-то кораблейй захватили-утопили. Порадовало то, что им попалось несколько хороших коммерческих судов с контрабандой, которые, не мудрствуя лукаво - превратили во вспомогательные крейсера. Груз же, как велит старый добрый пиратский обычай - попилили. Правда, между кем и кем - сказано не было.
        Логично предположить, что помимо основной цели - 'за орденами и наградами', князья еще имели негласный приказ от Императора - приглядеть за моими телодвижениями в Артуре. Ибо, на провдении локальных месорубок на внешнем рейде, да паре перестрелок с 'собачками' Того, деятельность флота сводилась лишь к эскадренному маневрированию, модернизации и форсированию ремонта поврежденных кораблей. Кстати, о птичках. Через неделю, самое большее - через десять дней, в строй войдет 'Ретвизан', который станет новым флагманом. Одновременно с ним, закончат работы и на 'Цесаревиче'. 'Паллада' будет готова к двадцатому марта - задержка была вызвана модернизацией крейсера по аналогии с ее систершипом - 'Дианой'.
        И вот, когда все мои силы будут в кулаке - вот тогда уже можно будет придумать чего интересного, относительно боя с силами Того.
        Всеми этими мыслями я себя отвлекал, ожидая на перроне Артура прибытия поезда, везущего мне мое наказание - пару великих князей. Причем, как доносила народная контрразведывательная молва - два Высочества ехали явно с компанией. Откровенно признаться, о похождениях Кирилла я имею сведения только из 'Порт-Артура', но что-то не припомню, чтобы Кирилл приехал сюда в компании собутыльников. Впрочем, чего удивляться - по истории, его здесь Макаров должен встречать.
        - Кажется, - тихо произнес Гарик, - я чувствую, как растет моя борода.
        Намек на то, что поезд с князьями ззапаздывает уже на пятнадцать минут, был чист, как слеза хозяйки медной горы. Некстати вспомнился анекдот о том, как в войну в Германии поезд приходит минута в минуту, и начальник поезда поясняет 'Что ж вы хотите - война!', а в России поезд опаздывает на сутки и в оправдание используются те же слова.
        Так уж получилось, что Гарик стал единственным из советников, кто смог сопровождать меня на вокзал. Конечно, вместе с нами отправились практически все командиры кораблей первого ранга, а так же все 'орлоносцы', за любопытным исключением, кстати. Князь Ухтомский, который, как мне нашептали злые языки, вел свой род от самого Рюрика, сослался на плохое самочувствие, и остался на своем флагмане. Жаль, что мне нельзя заболеть.
        Мой благородный позыв - отправить Азарьева справиться о местонахождении поезда, был прерван явлением последнего. Должен сказать - ничего впечатляющего не увидел. Ни позолоты на тендере, ни сиреневого дыма из трубы. Поезд, как поезд. Я на таком же сюда добирался. Ни малейшего намека на особый груз в своих вагонах.
        С ревом свистка, чадя дымом как Сталин трубкой, паровоз прибыл на станцию. Буквально в следующее мгновение, из вагонов посыпались пассажиры, которых на платформе встретил оркестр из числа моряков.
        Кирилла я узнал практически сразу.
        Не знаю, как работает мое ассоциативное мышление, но почему-то Кирилл мне напомнил Вильгельма. Тоже вытянутое лицо, теже топорщащиеся как ежи усы, ржание (простите, смех) во все горло, показная напыщенность. Но, вальжно спрыгнувший на перрон мужчина в аккуратно подогнаном военном мундире был прям очень похож на германского императора. Который, буквально сразу же начал довольно громко распекать своих адьютантов, несших багаж.
        - И это Великий князь? - Едва ли не сплюнул Гарик. - Я бы такого подчиненного отправил...
        - Тихо, - коротко шикнул я, направившись на встречу особы, приближенной к царю.
        Как бы мне ни было противно, в данной ситуации 'прогиб' обязателен. Ну, такой уж у нас менталитет - нельзя беседовать с властьимущими на равных. Тем более выскочке, который в свои двадцать с небольшим командует флотом и армией.
        К слову, хотелось бы сказать, что Кирилл примерно лет на 5-7 меня старше - точно непомню. Но, ему однозначно не было еще тридцати. Но, вместе с тем, он, в отличие от меня был окружен странной притягательной харизмой, которой он заражал окружающих.
        Нас разделяло не больше пяти метров, но, прежде чем я смог поприветствовать его лично, он успел влюбить в себя чуть ли не всех мужчин, стоящих на перроне. Впервые в своей жизни видел, как молодые офицеры 'текли' при виде другого офицера. Впрочем, если бы они так на слюну исходили при моем появлении, я бы даже слова не сказал.
        - Рад вашему прибытию, Ваше Высочество, - специально перед этой встречей, пришлось изучить некоторые моменты этикета. - Хорошо добрались? Были ли какие-либо осложнения в дороге?
        - Илья Сергеевич, - можно было бы улыбнуться шире, у него бы точно треснуло лицо. - Рад, что наконец прибыл. Дорога, знаете ли, утомляет. Я бы с радостью прямо сейчас направился бы с вами на флагман, но, чувствую острую необходимость отдохнуть после поездки. Тем более, что наместник уже великодушно пригласил меня к себе. Не откажете ли в чести сегодня вечером перекинуться партией в бридж? Приезжайте к наместнику, уверяю вас, будет весело. Мне хотелось бы поскорее приступить к службе и ознакомиться с вашими планами, относительно действий флота на ближайшее время. Не соизволите ли подготовить мне короткую записку и прислать в дом к наместнику?
        'Ах ты ж ж... с ручкой!' - пронеслось в моей голове. Вот же нахал! Ему целый командующий флотом должен сделать пояснительную записку к своим планам?! Да ты ли не о..фигел, щенок царский? Забыл кто в чьем подчинении? Тем более, что сливать свои планы Алексееву и Ко я не собираюсь.
        - Ваше Высочество, - я расплылся в американской улыбке. - Как только вы вольетесь в работу моего, - тут я особо подчеркнул, кто самая громкая лягушка в этой луже, - штаба, то вам предоставят всю интересующую вас информацию.
        Кирил, подобно 'головортясу', кивнул в мою сторону, сделав вид, что воспринял мой ответ, и направил свою тушку в сторону от меня.
        'Вот чтоб ты там напился в стельку', - мрачно пожелал я, уже смакуя, как припишу князя к ведомству Матусевича или Эссена, направляя его каждую ночь в походы.
        - Неужели ты так спустишь этому грубияну его нахальное поведение? - подобно контрольному выстрелу пропищал женский голос мне в затылок. Причем, надо отметить, весьма приятный голос, надо сказать.
        Бабник внутри меня взял свое, поэтому, а также, в связи со внезапно возникшей тишиной, я решил обернуться, чтобы прояснить ситуацию.
        Вот честно признаюсь, я ее даже не видел! В какие дали я долбился всеми своими четырьмя глазами, ума не приложу, но, блин!
        Ну не было этой щели под ручку с князем, когда мы разговаривали! Ну не было и все!
        Позвольте описать вам обьект моих высокохудожественных и культурных эфимизмов.
        Что первое вы замечаете в девушке, когда впервые ее видете? Ладно, окей, не буду строить из себя джентельмена, я тоже смотрю на грудь. Но, поживите в начале 20 века, где все девичьи прелести скрыты кружевами платий с юбками в пол - и поймете, почему я обратил внимание в первую очередь на мордашку этой...барышни.
        Вот откровенно - я блондилюб. Предпочитаю блондинок и считаю их образцом красоты.
        Но, тут я всерьез задумался над правильностью своих взглядов.
        Моего косноязычия будет мало, чтобы описать ЕЁ.
        Среднего роста - не выше 170 см, стройная (слава корсету! Герою слава!), двигающаяся с грацией хищной пантеры (уж извините - никак она не тянула на трепетную лань), эта девушка являлась хозяйкой волнистой копны рыжих, подобно цвету расплавленнной меди, волос, которые частыми мелкими локонами спадали ей на плечи и опускались примерно до уровня лопаток. Голубые, словно она принадлежала к семейству Атрейдесев, глаза, лучились холодом, подобно сердцу моей бывшей. Вот как если бы героиня Ольги Красько - Варвара Суворова - оказалась в нашем времени. Только черты лица другие. И добрая, а не агрессивная, как с... странная женщина.
        Тонкие, словно высеченые из хрусталя рукой мастера, ее черты лица одновременно бил прекрасными, и в то де время придавали ей черты хищника. Стремительного, безжалостного. И что самое печальное - точчившего на меня зуб. Как если бы я отнял у нее завтрак. Последний раз на меня так смотрела бывшая, застав в постели с подругой. Но, блин, я же не успел тут еще отметиться любовными похождениями с 'илитой' женской половины русского общества! За что меня так не любить то? Я же хороший. Когда сытый и выспавшийся. Каждую третью среду февраля. В високосном году.
        Эх, и все же она прекрасна. Если бы наши фитоняши могли за собой ухаживать...
        - Ваше превосходительство, - Кирил слегка поморщился, поглядывая в мою сторону, разом повеселел и расплылся в улыбке, встретившись взглядом со своей спутницей. - Вы человек на службе новый, и я понимаю, что на ваших плечах большая ответственность. Но, не забывайте что перед вами особа императорских кровей, которой положено угождать и выказыват положенное ей по праву уважение. Потрудитесь впредь не допускать таких оплошностей.
        - Приношу свои глубочайшие извинения, Ваше Императорское Высочество, - я, как и полагается нашкодившему коту, который написал в любимые тапки хояина, потупил взгляд, слегка наклонился вперед, хотя, никак не мог понять, как и где я мог этого воликосветского гада оскорбить. Подумаешь, забыл, что есть разница в обращении к великим князьям и князьям императорской крови. Да у них в этом этикете вообще голову сломаешь! - Впредь, этого не повторится.
        - Буду надеяться на это, - напущенно фыркнул Кирилл, развернувшись от меня на каблуках и зашагав прочь. Мерзавка с рыжими волосами последовала с ним. Эх, ну до чего же красива, зараза!
        Когда основная толпа стала расходиться, я отпустил младших флагманов и командиров кораблей первого ранга по своим делам, оставшись с Гариком на перроне.
        Помимо того, что эшелоном привезли великокнязеские задницы (кстати, а где второй то?), Петербург наконец, доставил так необходимые нам пулеметы.
        Не сказать, что пулемет Максима в своем нынешнем исполнении - то, что нужно фронту. Совсем нет. Сейчас это больше похожее на футуристическую полевую пушку на огромном станке чудовище, вечно зажевывающее ленты. Не даром, второй номер расчета всегда ходил с молоточком, чтобы вовремя через такую-то мать заставить пулемет общаться с противником.
        Но, хвала богам истории, Вельхеор едва ли не с закрытыми глазами смог набросать схему модернизации пулемета, на облегченном станке, максимально приблизив пулемет к изветной многим модернизации '10/30 года'. Правда без именений для тяжелой пулии 1930 года, оптического прицела и угломера. Но, даже в этом исполнении модернизированный пулемет, большая часть которых вообще на берег попала прямиком с кораблей, больше подходил для планируемых боевых действий.
        И вот сейчас, благодарная Родина, доставила нам мал-мало пулеметов - 20 пресловутых 'максимов' с расчетами, вагон запчастей к ним, и что самое радостное - патроны. Представьте только - пять вагонов патронов. Атиллерийское ведомство, к которому были приписаны пулеметы, диким взглядом оглядывали вагоны, всерьез не понимая, зачем им это. К несчастью, мало кто всерьез воспринимал мысль о высадке японцев и осаде крепости.
        Второй, и можно сказать главной вестью, был пресловутый вагон ?9, о котором в телеграмме Малкольма шли туманные датские намеки. И намеки мне эти рассекретил Леонид-Отто Оттович Сирелиус, комадир Лейб-гвардии Егерского полка. Шефом, которого, на минуточку, являлся сам Николай Второй.
        - Ваше превосходительство, - передо мной стоял мужчина за сорок, крепко сбитый, с глазами, которые выражали в равной степени уважение и осторожный интерес. Оно и понятно - он раза в два меня старше, а в табеле о рангах я повышее него на одну ступень стою. Но, гвардейцам, командирах и шефах которых бывали люди и младше меня, правда - голубых кровей, не привыкать исполнять приказы неоперившихся птенцов. - Вверенный мне гвардейский полк по высочайшему приказу Императора направлен в крепость. Мне велено поступить в ваше непосредственное подчинение с сего дня.
        'Вот тебе бабушка и Юрьев день!', - у меня аж поджилки затряслись. Да что ж это такое-то? Мне тут еще гвардии не хватало!
        Нет, поверьте, пополнение это хорошо! Но, лучше бы они с западных границ обычные строевые части к нам отправили, чемм гвардейский полк, который последний раз воевал в турецкую войну лет тридцать назад. Для чего они мне? Красиво промаршировать по трупам врагов?
        - Леониид-Отто Оттович, - гвардеец привычно ухмыльнулся. - Позвольте бе чинов?
        - Как прикажете, Илья Сергеевич. Его Императорское Величество предупреждал, что вы прямолинейный человек.
        - О, вы беседовали с Государем обо мне?
        - Безусловно, - Сирениус взглядом прдложил мне отойти в сторону. После того, как мы отдалились от Гарика и гвардейцев, генерал вынул из внутреннего кармана шинели довольно обьемный скрепленный сургучом с императорской печатью пакет, который протянул мне.
        - Император взял с меня слово передать вам этот конверт лично.
        - Премного благодарен, Леонид-Отто...
        - Можно просто Леонид Оттович, - улыбнулся генерал, разрешая мой когнитивный диссонанс по поводу его двойного имени.
        Я благопристойно улыбнувшись - элементарная благовоспитанность же! - спрятал конверт в карман шинели, поближе к груди. Как говорил один мой знакомый вор карманник - 'Внутренний нагрудный карман - то место, куда залезть может только дама, либо целующий тебя мужик'. А раз у меня нет целующего меня мужика (согласитесь - ни разу не досадное положение вещей), а даму сердца я тут еще не нашел (всегда следовал принципу одного киногероя - 'Дешевле всего та любовь, за которую ты платишь сразу'), то за сохранность секретного послания императора я не переживал.
        - Может расскажете мне о том, какие еще сюрпризы таит этот поезд? - Поинтересовался я. Вместе с генералом мы стали прогуливаться вдоль перрона, от головы к хвосту.
        - Помимо того, что вы уже видели, со мной прибыл первый батальон полка, с амуницией и вооружением. Мы прошли перевооружение, получили в свое распоряжение новейшие пулеметы системы Мадсена, которые только-только стали поступать в войска. Петербург полнится слухами, что именно ваш Корпус продавил на самом верху заказ на эти восхитительные легкие пулеметы.
        - Без бахвальства, Леонид Оттович, армии необходим ручной пулемет и 'мадсен' - единственная на данный момент альтернатива.
        - Мои егеря в достаточной степени изучили данный пулемет. Наш полк имеет на вооружении порядка трехсот пулеметов системы Мадсена последней модификации - образца 1902 года, изготовленны, правда не под наш патрон, но у нас большой запас патронов с собой, и должны подвезти еще. Кроме того, порядка двухсот пулеметов будут доставлены в Артур с другими силами нашего полка.
        - Прекрасные новости, Леонид Оттович, - вдвоем с генералом мы наблюдали, как первый батальон поротно выстраивался на перроне.
        - В настоящий момент мы практически окончили разгрузку, - генерал указал на своих подчиненнных. - Но, раз уж мы находимся в вашем непосредственном подчинении, то прошу вас указать места для расквартирования...
        'Вот лопух!', - было бы можно - ударил бы себя по лбу.
        - Простите покорно, Леонид Оттович, - я нашел глазами Азарьева, которого жестом подозвал и отдал ему распоряжение. - Совсем из головы вылетело. Сами понимаете, я на своем посту недавно.
        В общем и целом, я довольно душевно пообщался с генералом, приобщившись к знаниям о ближаших своих подкреплениях. Было бы можно - я бы даже облизнулся, как кот на сметану.
        Не считая головной боли в виде двух князей, вкусняшек все же было больше. Двадцать 'максимов' с расчетами и тройным боекомплеком, пять вагонов с патронами, целый батальон егерей, укомплектованный 60 'мадсенами', три вагона с провиантом, а так же десять вагонов с фугасными боеприпасами с трехдюймовым орудиям. Последние, между прочим, были отнюдь не отечественного производства, а прямиком с заводов Германии. И снаряжены они были ни разу не нироксилином. А самым, что ни на есть тротилом. В целом - весьма вкусное подкрепление. И, что надо сказать - полезное. Правда, вагон с князьями и их дурной девицей могли бы заменить на аналогичный с боеприпасами, ну или хотя бы с тушенкой... Кстати, о птичках.
        - Леонид Оттович, вы не подскажете, что за особа прибыла с Великим князем?
        Генерал ухмыльнулся. По нему было видно, что за время поездки он не раз пересекся с сей дамой.
        - Милейшая дама, вам не кажется?
        - Отнюдь, Леонид Оттович, - улыбнулся я его шутке.
        -Эх. Илья Сергеевич. Не крамольных слов ради, но положа руку на сердце скажу - допекла она меня. Все лезла с расспросами, для чего полк едет в Маньчжурию, по какой причине Император направляет гвардию на фронт, что мы перевозим в охраняемых вагонах.
        - Не самые типичные вопросы для милой барышни, которой бы лучше жениха подыскивать, а не соваться в зону боевых действий.
        - Ну так она этим и занимается, Илья Сергеевич, - ухмыльнулся генерал. - Это никто иная, как Евгения Андреевна Аштанская.
        - Леонид Оттович, представьте, что я не из тех, кто посвещен в кулуары большого света, - усмехнулся я. - У нас здесь война, а не балы.
        - О, Илья Сергеевич, неужто вы не слышали эту прелюбопытнейшую историю? - Полными от удивления глазами посмотрел на меня генерал и тут же пустился в обьяснения. От которых, в моей голове один за одним стали щелкать реле, подавая питание на шестеренки моей думалки. Но, делиться своими соображениями с гвардейцем я не собирался, справедливо полагая, что мои мысли - это мое достояние. Ну максимум - для обсуждения в узком кругу. В который, отнюдь, генерал никак не входил.
        Тепло попращавшись с ним, я вернулся в здание вокзала, где меня дожидался Гарик, который совершенно по свойски общался с рабочими вокзала.
        - Давай-ка пройдемся, - завидев меня, Игорь тут же прекратил разговор и проследовал в мою сторону. ,
        - Угу, - пробурчал я. Идти пешком до порта было то еще удовольствие, но позаи нас на некотором отдалении шагал взвод матросов, которые были преставлены с недавниз пор к моей вице-адмиральской тушке.
        - Что интересного? - спросил я у товарища. Едва только князь Кирилл покинул мое гостеприимное общество, Гарик растворился, будто нинзя в дымовой шашке.
        - Неладное творится в королевстве датском, - Гарик поплотнее запахнул шинель. - Я тут пообщался с егерями, да с персоналом поезда. Много думал. Надо помозговать всем вместе.
        - Ну-с, вещай, информбюро, - прищурился я.
        ***
        - Вот так оно и выходит, господа советники, что все как-то через жопу у нас с вами идет, - зкончил свой рассказ 'могучей кучке', Гарик.
        Собравшиеся молчали. Думали. Крепко думали.
        Информация, которую выудил из персонала поезда Гарик, на первый взгляд была не очень важна. Ну, приехали два князя за медальками, ну с кем не бываает. Ну, приехал Кирилл с лярвой (но, красивой!), не знали мы такого - ну дак, если историки каждую торговку пирогом, что вокруг каждого князя вьется, будут потомкам рассказывать, это ж сколько бумаги попорчено будет.
        Но. Тут то и начиналось самое интересное.
        Вместе с Кириллом приехал не его брат Борис, а его другой брат - Андрей. Тоже, мать его, точнее отец, но на родине посылать по батюшке не принято, Владимирович. Который по всем канонам, должен сейчас сидеть в военной юридической академии и грызть гранит науки.
        Но, на этом сюрпризы только начинались. В отличие от своего брата, который уже через час после приезда был просто в сопли и в десна жахался с наместником, Андрей, как ни странно, прибыл к командованию с просьбой о назначении в артиллерию. В этом моменте генерал Белый, прознав про инициативу царского отпрыска, выпал просто в осадок. Впрочем, генерал быстро нашелся, даром что ли казак, и по-быстрому сплавил молодого и горячего артиллерийского поручика в сторону китайского арсенала - наводить порядки, ибо конца и краю тамошним залежам оружейного хлама просто не было.
        И, что самое невероятное - Андрей Вдаимирович молча козырнул и ушел исполнять приказ. Даже великокняжеские права качать не стал.
        Уже этого одного мне было достаточно, чтобы заподозрить неладное. История откровенно говоря шла в разнос, 'канон', привычный нам, медленно, но верно начал хромать. 'Ну и шут с ним!', - скажете вы. 'Ну-ну!', отвечу я вам. Нечто, о чем Корпус не подозревает, меняет историю так, что наши знания русско-японской войны могут в конце-концов оказаться ненужными. Прежставьте, если это неизвестно что-то приведет к тому, что японцы под Бицзыво высадятся раньше положенного? Когда у нас еще оборона не готова. Или если не сработает план по минированию и не подорвутся два японских броненосца? А если противнику надоест рубка на внешнем рейде, и он подтянет к выходу из порта свои угребища, сиречь - подводные лодки, производства толи пьяного механика Смита. Толи инженера дьявола. Недаром, о ПЛ этого времени говорят, что они созданы для борьбы с собственным экипажем. Чуете чем пахнет?
        Легко играть, когда знаешь правила и основные планы противника. А когда некто, как британский джентельмен, по ходу игры меняет правила - становится уже не смешно. Становится слегка подозрительно тоскливо, а на горизонте местами виднеется шерстка всем известного пушного зверька.
        Второй вишенкой на торте стали госпожа Аштанская. Далее, строго цитаты.
        - Мегера еще та. Годков ей 22-25, особо не скажешь, в этом возрасте они все на одно лицо. Но, смазливая мордашка еще не все, чем ее одарили родители, - Гарик неспеша делился информацией с Вервольфом, Вельхеором и Капером. Я уже историю сию слышал. Потому, сейчас много думал, прислушиваясь краем уха. - Все, кто с ней общались говорят одно - хитрая и умная сука. Надо бы еще Малкольма попросить о ней разузнать и хвоста приставить. Но, то, что она из князя вьет не просто веревки, а канаты, видно даже не вооруженным глазом.
        - Пока не вижу повода волноваться, - развел руками Вельхеор. - Пару лет пройдет и князь своей Мелитой до глубины души увлечется.
        - Есть определенные сомнения, - высказался Сергей. - Вы вообще слышали хоть где-нибудь, чтобы Кирилл приехал в Артур со своей бабой? И куда нафиг делся Борис?
        - У Кирилла это выяснять бесполезно. А вот осторожно прощупать Андрея - можно, - вставил свои пять копеек Капер.
        - Вольф, займешься Андреем? - Спросил я.
        - Если надо, займусь, но и своих дел полно, - по лицу Сергея было предельно понятно, где он видел все эти политические игрища.
        - Далее по ходу пьесы, - Гарик вновь вернулся к разговору о рыжей бестии. - Даже несмотря на то, что мы в ж.пе мира, о ней известно и тут. Из семьи русских эмигрантов, мелких промышленников, едрить его сколько времени назад перебравшихся в США и там влачивших средненькое такое существование. На уровне хозяев какой-нибудь мелкой фабрики. Ни слышно о них было и не видно вплоть до 1900 года, пока неожиданно какой-то видный американский предприниматель преклонного возраста - тут уж извините, не знают особо его в нашем захолустье - не взял эту прохиндейку замуж. После чего - скоропостижно и без всяких сомнений - преставился. Но, не суть. Мадам отхватила после смерти своего муженька огромную кучу денег, которую тут же пустила в оборот. Если верить слухам, мадам плотно сотрудничает с военными США. А, если верить болтливому адьютанту князя, то ее неплохо принимают в Японии и Англии. Из путешествия в последней, кстати говоря, она вместе с князем и приехала. И на секундочку - охраняют эту госпожу десяток суровых дяденек, которые делают вид, что обеспечивают защиту Князя.
        Повисло тяжелое молчание. Если прислушаться, то можно было бы услышать, как рождаются мысли в головах наших советников.
        Лично я для себя все решил по поводу этой особы. Будь она хоть тройным агентом, колосник у нее в ногах сделает свое дело. Как говорил магистр 'Винду' - 'Опасно оставлять в живых'.
        То, что она шпионит - даже не ставится под сомнение. Но, кому - вопрос, конечно, интересный. САСШ? Англия? Япония?
        Ясно одно - князь для нее по сути пропуск в наши ряды. Отказать ему будет просто верхом некультурия, а уж то что она может напроситься, скажем, на прогулку в порт или на борт броненосца, на сухопутные позиции... Вот правду говорят - 'Нет хуже врага, чем союзник дол...'.
        - От нее нужно избавиться, - вынес вердик Вельхеор.
        - За борт выбросим? - Усмехнулся Вервольф. - Она же особо приблеженная к телу Великого князя. Видел, какую показательную порку Илье устроили, когда он этикет нарушил? Не видел? Об этом уже весь Артур жужжит.
        - В общем, господа, - я решил подвести промежуточный итог. - Главное, что наши мысли сходятся. Она - враг. И от нее необходимо избавиться. Контрразведке такую операцию поручать нельзя - если не засыпятся, то могут столкнуть нас с князем лбами. Императору писать тоже бесполезно - не поверит. Надо самим тогда. И возникает отдельный вопрос...
        - Я возьмусь! - Одновременно выговорили Гарик с Вельхеором.
        То, что Гарик в старой жизни имел самое непосредственное отношение к спецслужбам - причем, не штаны протирал, а участвовал во вполне реальных акциях я знал давно. Ему сейчас немного за пятьдесят, но видел я его как-то на утренней разминке... В общем, если каждый 'пенсионер' будет с утра разминаться гирькой в два пуда - нашу старну точно не победить.
        А вот насчет Вельхеора меня всегда грызла тень сомнения. Ну не производил он впечатление такого матерого 'волкодава', как Гарик. Обычный парень, которого всегда все во флоте считали историком, ну или близко с этим связанным. Хотя, в приватных разговорах с Пашей хоть и удавалось ухватить нить того, что он даже в условиях 'попадалова', играет роль простого деревенского парня, прямых доказательств у меня до сих пор не было. А вот сейчас... Нет, ну если в белоруссии историки могут провести акцию по ликвидации вражеского агента - то я вообще ничего вв госслужбе не понимаю.
        - Ну что ж, - судя по выражениям лиц, мысли о Вельхеоре, аналогичные моим, посетили всех. - Давайте решать проблемы по мере их поступления. Итак, как мы уберем эту суку?
        Глава 15. Марномакс
        Порт-Артур. 09.03.1904.
        'Воистину замечательных людей в вашем лице и лице Ваших товарищей послал мне Господь!'
        Такой фразой начиналось личное письмо Николая Второго командующему Тихоокеанским флотом, в смысле - командующему морскими и сухорутными силами, действующими против Японии. Никак не могу привыкнуть к тому, что зона моей ответственности ограничена не только Владивостоком и Порт-Артуром, но и вообще - всей Маньчжурией.
        За то время, что я нахоусь в этом времени, мне удалось приспособиться к этим многочисленным 'ятям' и другим извыскам грамматики царской России. Почерк Николая читался на удивление легко - сужу по себе. Поскольку мой почерк вообще нечитаем. Стиль изложения... ну что вы хотите - двадцатый век на дворе. Тут вам не напишут - 'Я доволен тем, что Корпус не только тратит деньги, но и пополняет казну'.
        Нет. 'Проявив благосклонность к Вашему предприятию и ссудив Вам и Вашим товарищам те немногие деньги, что вы запросили, я никак не мог ожидать, что сии малые вложения могут окупиться столь большими финансовыми прибылями. Неединожды министр финансов г-н Коковцев добивался у меня аудиенции и высказывал свои опасения о тех расходах, на которые Ваш товарищ - господин Малькольм - обрек нашу казну. И несмотря на то, что эти средства были кредитованы под озвученные Вами прожекты, я, признаюсь, сомневался в их эффективности. Однако, надеюсь, вы простите мне эти сомнения. Раз за разом я получаю хвалебные отзывы о том, что ваши прожекты идут лишь во благо нашей державе. Намедни, был у меня на приеме управляющий Морским ведомством, господин Бирилев, высочайше отзывался о тех модернизациях, которые были проведены на судах Балтийского флота. Алексей Алексеевич, пользуясь случаем, в красках расписал мне положительные качества, которые приобрели суда - в особенности наши новейшие броненосцы - после проведенных работ. В приватной беседе, он сообщил мне, что, хоть он и не доволен тем, что большая часть экипажей со
все еще - по его мнению - боеспособных судов, отбылаа в неизвестном направлении на пароходах. Узнав, что это Ваша идея, он в ту же минуту уверовал, в то, что это действо пойдет на благо Отчизне.
        Николай Васильевич просто диву дается относительно действий Вашего советника Бладфлега. Уму непостижимо, как он, пользуясь столь малым числом помощников, за столь малое время, смог опустить в казну страны столь огромные средства. Подумать только - меньше чем за два месяца, он смог вернуть государству стоимость постройки броненосцев 'Ретвизан' и 'Цесаревич'! Мои финансовые советники буквально очарованы его умением чувствовать биржевой курс. Удивительно! Есссли так пойдет и дальше, то займы, котоыре мы брали и берем, нашей стране будут и вовсе не нужны! Восторгаюсь Вашими усилиями, Илья Сергеевич. Не кривя душой, могу Вас назвать одним из выдающихся служителей Родине, какие только у меня были.'
        Думаю, стоит несколько прояснить. Покидая Питер, я оставил Корпус, разделенный на, если вам будет угодно - отделы - перед которыми стояли совсем разные задачи.
        В частности Бладфлег и его группа представляли Корпус на биржевом поле. Не подумайте - присосаться к кормушке государства - это в порядке вещей, но, так всегда продолжаться не может. Если ты только и делаешь, что берешь у мамы деньги из кошелька - она будет тебе прощать это ровно до тех пор, пока эти деньги либо не кончатся, либо маме не надоест сидящий на ее шее прохвост. Поэтому, перед Бладфлегом стояла относительно простая задача, с которой он справлялся и в покинутом нами времени - игра на бирже. Если честно - не знаю всех тонкостей биржевой игры, но, просьбу Бладфлега - незамедлительно сообщать о всех победах над японцами, пусть и малыми - я выполнял. Параллельно эти же вести шли и группе Корвина, который на правах матерого украинского журналиста (не смейтесь. У них только с политиками и нацистами проблема - остальное на уровне), занимался пропагандой. Не зря СМИ называют пятой властью - пиар и умение подавать факты в выгодном свете помогают государству направлять потенциал своей рабочей силы - то есть народа, нас с вами - в выгодном для себя русле. Подумайте сами - вот работает рабочий на
оборонном заводе. В 1904 году он получал не весть какие большие деньги. А тут - практически на всех предприятиях, на которых имеются государственные заказы, проводятся тщательне ревизии силами государственных органов. Проворовавшееся начальство мгновенно меняет кабинеты на камеры, и во главе заводов встает государственный управляющий, который, опираясь (а во многом - и под контролем) контрразведки, начинает повышать зарплату, выплачивает ощутимые премии за работу сверхурочно, нормирует рабочий день. Если к вам относится власть как человеку, не считает вас за скотов - нужны ли вам эти политические стачки? Если за рост продукции вам выплачивают премию, на которую вы семье можете купить не только хлеб и воду, но и конфеты и мясо - нужно ли вам слушать агитаторов, которые утверждают, что царь вас не любит и нужна Государственная Дума? Учитывая, что в газетах и без того гремят скандалы об отправлении в тюрьмы врагов государства, радикалов, чинуш и промышленников, которые действуют во вред народу и стране?
        В большинстве случаев - не нужны будут вам никакие эти политические игрища. Вы будете стоять у своего станака, плавить металл, отливать снаряды, молотить зерно, слушая о том, как на далеких рубежах вашей страны храбрые солдаты и матросы навешивают тумаков вражеским оккупантам, которые хотят отнять у вас землю. И если в каноничной истории переселенческая политика России была далека от идеала, я же, указал Николаю другой путь.
        Дальний восток и Маньчжурия - кладезь полезных ископаемых. Территория, которая при необходимом подходе может стать одновременно и заводом и пашней. Вполне самоокупаемая территория. Вот только тут нет ресурса, самого главного для ее освоения.
        Нет людей, которые бы строили заводы, пахали бы землю, охраняли границу. Безусловно - не стоит в разгар войны забивать Траннсиб перевозкой переселенцев. Но, после войны? На Дальнем востоке окажется практически миллион - по самым скромным подсчетам - военнослужащих, многие из которых подлежат демобилизации. Небольшое финансовое вливание из казны - умоляю вас, в случае поражения народ больше пропьет - и все эти люди сами останутся здесь, да еще и семьи свои сюда перевезут.
        И хоть в черне Николай мой план одобрил, но прорабатывать его тщательно еще даже не начали. А именно поэтому - стоило Корпусу озаботиться своими собственными финансовыми средствами.
        Русский человек - человек действия. Если он где-то оказался в комфорте - черта с два вы его сорвете куда-нибудь. Только если поманите большой-большой плюшкой. Поэтому, если после победы над Японией с Дальнего Востока начнется отток демобилизовавшихся - на переселенческой политике можно будет поставить крест, так как особого желания ехать назад через всю страну у большинства просто не появится.
        В общем и целом, письмо от Николая было как и хвалебным, так и несло в себе нотки озадаченности и фактически - прямое указание на необходимость действовать. Страна и император желали слышать о том, что Тихоокеанский флот выходит в море, перестеливается с врагом, сносит к чертям броню с вражеских кораблей линии, а не просто маневрирует и перемалывает вражеские миноносцы.
        - Все таки, придется выползать из лужи, - никогда не любил вот такие расплывчатые приказы. Вроде бы от тебя и действовать требуют, а вроде бы как выразили просто свои соображения. И не понятно - толи сейчас надо в море выходить, толи еще вчера надо было?
        Эх, тяжела судьба старшего командного состава...
        Кроме письма Императора, в конверте так же имелся зашифрованный доклад от Малкольма о положении дел в стране в целом и в Корпусе - отдельно. Пробежав его глазами, я остался доволен. Оставалось только обсудить доклад со своими сотоварищами вечером.
        - Ваше превосходительство! - В салоне появился запыхавшийся Азарьев. - С берега доложили - японцы!
        ***
        Глубоко заблуждается тот, кто считает своего противника наивным идиотом. Не смотрели старые фильмы о войне, где немцев рисуют не просто тактическими бездарями, да и вообще - олигофренами, которые массово прут на пулеметные гнезда. Смешно просто, если помнишь из курса истории, как быстро, ловко и организованно немцы всего за два года поставили на колени большую часть Европы.
        Так вот, господин Того еще раз продемонстрировал, что он хоть и не гений войны, но весьма мудрый командующий.
        Не знаю, может время такое, но в 1904 году гидрометеоцентр редко ошибается. Вот поообещали сегодня дождь - вот вам ледяная морось, непроглядной стеной висящая вокруг крепости.
        И в этом потоке воды серые корпуса японских крейсеров адмирала Девы были практически незаметны. Чудо еще, что наблюдатель с НКП (наблюдательно-корректировочного пункта) на Золотой горе смог разглядеть корабли и сообщить о них на эскадру.
        Если честно, то, несмотря на заверения Вервольфа, я считал, что Того явится на 'каноничную' бомбардировку. Сергей же считал, что получив отпор еще 26 февраля, Того не сунется под Артур вплоть до введения в строй 'Кассуги' с ее дальнобойной 10-ти дюймовки. Ну, а я же просто подготовил 'Пересвет', 'Победу', 'Цесаревич' и 'Ретвизан' к ведению возможного ответного огня. Который, мать его, не потребуется!
        - На дальномере? - Уточнил Мякишев.
        - Восемьдесят кабельтовых, ваше благородие! - Практически сразу поступил ответ.
        - Уже полчаса сохраняют постоянную дистанцию, - сообщил флагманский артиллерист. - Связисты поддерживают постоянную связь с кораблями в порту, но истанция велика.
        - Согласен. Не будем зазря разбрасываться снарядами, - согласился я с ним.
        Даже если не принимать во внимание, что дождь катастрофически мешал наводке орудий, дальность до противника была запредельной. Смысла выбрасывать снаряды без возможности попасть в маневрирующие легкие корабли не было никакого.
        - Они просто маневрируют? - Спросил я у флагарта.
        - Да, ваше превосходительство. Выполняют эволюции, к крепости не приближаются.
        - Другие корабли были замечены?
        - Никак нет.
        'Хреново... Что за цирк, Того? Зачем выводить в море 'собачек', если я могу вывести 'Баяна', 'Аскольда', 'Новика', 'Боярина' и 'Диану'? Быстроходные крейсера свяжут боем, а когда подойдет 'богиня' - 'собачкам' небо с овчинку покажется. Кого не утопят 'Баян' с 'Аскольдом' - перемолет 'Диана'.
        'Богиня охоты', несмотря на разработанный план модернизации, все еще упорно ходила без особого вмешательства в свою артиллерию. Сняли малокалиберную артиллерию, да почистили от лишнего хлама - не более того. Но, основательных переделок, подобно тем, что сейчас заканчивались на 'Палладе' - еще не было.
        В мастерских Артура уже был заготовлен комплект деталей для 'Дианы'. Аналогичный уже стоял на 'Палладе', и сейчас на крейсере заделывали лишние орудийные порты. 10 - самое позднее 15 марта я ожидал выход крейсера из дока. Куда сразу же засунут 'Диану'.
        'Так что же задумал Того? Зачем жечь уголь и насиловать механизмы кораблей?' Вот хоть убейте, но не может японец без коварного и хитрого плана так запросто отпускать свою разведку порезвиться.
        - Передайте на наблюдательные пункты - пусть усилят контроль за морем, - от всего этого спектакля с гарцующими 'собачками' плохо пахло. Знаете выражение - 'Вот знаю, что нае.ывают. А вот где - не пойму'? Вот у меня сейчас было тоже состояние.
        Сеть наблюдательных пунктов силами флота была развернута вдоль всего побережья Квантуна, а так же - на большей части стратегически расположенных островов, вроде островов Мильне, Мурисон, Айрон, Саншандао и Сяошандао. Сигналами, флагами, телеграммами и даже почтовыми голубями (вот тут не смейтесь - реально, так оно и было) на наблюдательные посты в Дальнем и Артуре сообщалась информация с них, а так же с кораблей морской раведки - обо всех перемещениях замеченных вблизи кораблей.
        Японцы действовали на нервы еще три часа, прежде чем мое терпение лопнуло и на внешний рейд не вышел тралящий караван, вслед за которым для разборки с наглецами должны были выйти 'Пересвет', 'Победа', 'Баян' и 'Аскольд' в окружении нескольких миноносцев.
        Причина столь наглого поведения японцев стала очевидца в самом начале траления, когда на мине (позже поняли, что это была связка мин) подорвались два паровых катера с 'Севастополя'.
        - Вот же сука хитрожопая! - Выматерился я, одновременно скомандовав о том, чтобы на место гибели катеров выдвинулись средства для поиска возможных выживших. Хотя, сила подрыва была такова, что вряд ли кто-то мог выжить. - Передайте на 'Пересвет' - выход в море отменить. Пусть Шульц выпускает на рейд дополнительные тралящие силы.
        'Сковородка с ушами!' - ругался я на Того, хотя должен был винить в произошедшем только себя. Понастроили блин защиту на рейде, отгородились бонами, минами и батареями. И что в итоге? Японцы к нам на внешний рейд пришли и вывалили кучу мин, на которых половина флота могла потонуть - судя по тому, что подорвались катера, углубление вообще плевое стояло - даже миноносцы бы пострадали. Ссссука!
        Того почти победил меня - подсунув лакомый кусочек (редкий командир на флоте не хотел бы перетопить 'собачек'), он едва не заманил мой флот на минные банки. Подумать только - я едва не повторил судьбу Макарова. Решил, блин, победить опытного адмирала! Придурок блин! Хрен с ним - сам погибну, так я ж еще из-за своей тупости и других погублю! Спаситель Империи! Осталось только пинетки сбросить.
        ***
        Князь Кирилл соизволил явиться пред мои светлые очи к пяти часам вечера. Когда уже солнце неуклонно катилось в океан, а мое настроение - к х... в сторону Хиросимы. С легким 'амбрэ' после вчерашнего, особь царской крови, попросил угостить его кофе и вальяжно раскинулся на моем диване.
        Это несмотря на то, что к службе он должен был приступить с подъемом флага. Да что это за день такой?! Меня что, решили выбесить?! Или что, забыли, что в Николаевске еще нужно заменить Русина?
        - Ваше Превосходительство, прошу вас... Видите мне не здоровится? Давайте закончим с рутиной и дозвольте мне отбыть на прием к лекарю.
        - Ваше Императорское Высочество, - по мере сил (а меня уже подмывало взорваться - я сторонник правила, что 'синька - чмо', и стараюсь не злоупотреблять. С того момента, как последний раз был в Елагинском) я старательно отчеканил каждое слово. - Я человек довольно толерантный, и даже терпимый. Много на что закрываю глаза, но, от своих подчиненных - а в данной ситуации вы именно мой подчиненный - я в первую очередь требую беспрекословного подчинения и исполнения моих приказов.
        Лицо князя исказила гримаса отвращения.
        - Да как вы смеете, вы...
        - Прежде чем вы скажете то, о чем пожалеете, советую вам вспомнить, что вы действующий офицер флота - капитан второго, мать его, ранга, а я ваш непосредственный командующий, адмирал флота! И вы сейчас не в букингемском дворце на приеме по поводу крестин внучки королевы, а на палубе флагманского броненосца страны, которая находится в состоянии войны с коварным и хитрым врагом. Недалече как сегодня, нас пытались выманить на внешний рейд и перетопить минами как щенят! Да, пока вы лажали во дворце наместника с похмельем, ддва десятка русских моряков уже погибли от взрыва мин на рейде! Принадлежность к императорской фамилии у вас никто и никогда не отнимет. А вот офицерскую честь бывает так сложно очистить от всего того, простите мой ипанский - дерьма - в который вы ее уронили.
        'Действительно похож на Вилли', - подумал я, глядя на закипающего князя. Обожаю поджигать стулья под задницами своих недругов - когда противник злится, он плохо себя контролирует.
        - Может перейдем сразу к делу? - Невинно предложил я. - Вот, - в руках оказалось несколько листов бумаги, - рапорт начальника контрразведки флота, в котором упоминается, как 'Великий князь Кирилл Владимирович, в ходе чрезмерного распития спиртного по случаю своего прибытия в обществе Наместника Его Величества адмирала Алексеева, генерала Стесселя, капитана первого ранга Чернышова, генерал-майора Фока, а так же ряда иных морских и сухопутных офицеров эскадры и крепости, а так же - Великого князя Андрея Владимировича, вел себя вызывающе, выкрикивая личные оскорбления в адрес командующего морскими и сухопутными силами, действующими против Японии - вице-адмирала Модуса, Корпуса особых советников, критикуя действия Государя Всероссийского по созданию последнего. В момент, когда его призвали к порядку, князь проявил несдержанность, лично оскорбив капитана первого ранга Грамматчикова, капитана первого ранга Эссена, капитана первого ранга Григоровича, капитана первого ранга князя Ливена, требуя немедленной сатисфакции с оными по надуманному им самим поводу. Свое вопиющее и беспринципное поведение Великий
князь аргументировал своей принадлежностью к императорской фамилии и своей неприкасаемости. После чего, при попытке увести его в покои, укусил контр-адмирала Лощинского за руку, назвав последнего 'занюханым гардемарином', после чего под руку с госпожой Ашанской отбыл в свои покои', - я отложил рапорт на край стола, после чего посмотрел на князя, глаза которого превратились в огромные блюдца, бегающие из стороны в сторону. - Ваше Императорское Высочество, я, конечно, понимаю, что вы ортодоксальный и непримиримый алкоголик, но вас разве не учили, что чужую религию нельзя подвергать сомнению? Если вы сами не чувствуете рамок дозволенного, то почему окружающие вас люди, офицеры, должны уважать вас и вашего Синего бога?
        - Я..я..меня разморило с дороги, я бы никогда...
        - Да хватит мне тут мямлить! - Ударил я рукой по столу. Признаюсь - в кино этот жест выглядит красиво На самом деле - и шума мало и руке больно. - Вы офицер или за лаптями в лавку пришли? Вы Великий князь Российской Империи! Вы что себе позволяете? Вы оскорбили половину старших офицеров флота - а Лощинскому, так вообще чуть кусок предплечья не откусили! Вы, бл.ть простите, какие спайсы курите!? Хамло! Немедленно лично извинитесь перед каждым из оскорбленных офицеров, - я подвинул в сторону вскочившего и расположившегося напротив меня кавторанга голубых кровей.
        На мгновение Кирилл растерялся. Его взгляд потух, тело само приняло стойку 'смирно', но буквально в следующую же минуту он перешел в контрнаступление.
        - Вы, выскочка, каких только можно поискать! Какое право вы имеете говорить со мной в таком тоне и вести себя так с Великим князем? Да стоит мне только сказать государю о вашем неподобающем и варварском поведении, вас ничто не спасет. Эти погоня, - он кивнул в сторону моих орлов, - легли на ваши плечи в нарушение всех морских и человеческих законов и традиций, а значит - вы их недостойны, что еще раз подтвердили своей выходкой. Ваше невежество, которым разило ее на вокзале этого богом забытого городишки, сейчас просто лезет наружу, поскольку его подталкивает ваше напщенное эго! Быть внебрачным сыном императора - еще не достаточно, чтобы вести себя подобным тоном! Император тоже не вечен и не сможет постоянно вас покрывать, свой позор покрывать! Ваши дни здесь сочтены! - Он вскочил с дивана и в два шага оказался у выхода из каюты. Растворив ее настежь, он бросил мне на прощание. - Пакуйте чемоданы, адмирал-мальчишка! Вашему адмиральству пришел конец!
        После чего, подобно одной известной нелетающей гордой птице - пошел 'летящей походкой' прочь.
        - Вот же..! - Я в бешенстве вскочил из-за стола, махнув появившемуся в проеме Азарьеву, чтобы он оставил меня, ибо я в печали. - Каков наглец!
        - Далжен заметить, что во времена моей юности, Великие князья себя так не вели.
        Обернувшись на говорившего, я в который раз за сегодня выругался.
        ***
        Василий Васильевич Верещагин - русский художник, баталист. Воевал в войне с Турцией, вместе с адмиралом Макаровым. Георгиевский кавалер. Внешне он немного напоминал покойного Макарова - чуть выше среднего роста, с большой седеющей бородой. И неимоверно добрыми глазами.
        В нашей истории художник погиб сместе с легендарным адмиралом при подрыве флагманского броненосца.
        'Даже не знал, что он уже приехал в Артур', - мелькнула мысль.
        Практически сразу по прибытию в крепость, среди прочего, мне была передана телеграмма от художника, который сообщал, что намерен прибыть в крепость, для написания ряда картин и просит разрешения на встречу. На встречу я конечно-же согласился - уж очень хотелось посмотреть на живописца.
        - Прошу прощения за увиденную вами сцену, - извинился я за князя, чтоб ему, суке, багор в спину вошел. - Очевидно князя действительно растрясло в поездке.
        - Полноте вам, Илья Сергеевич, - я сразу же предложил перейти на свойскую беседу, указав баталисту на мместо напротив себя. - Я от самого Петербурга ехал с Великими князьями в одном поезде. Его не смущало ни наличие младшего брата, ни цесеревича - Великого князя Михаила, ни офицеры гвардии. Кирилл Владимирович всю дорогу кутил так, как ему заблагорассудится.
        - Василий Васильевич, позвольте перевести тему разговора, - я деликатно улыбнулся, стараясь дать понять, что скандалы с учатием членов императорской фамилии мне совершенно не нужны, а уж разговоры о них - тем более. - Как продвигаются ваши творческие начинания в Артуре?
        - Плодотворно, - усмехнулся Верещагин. - Сделал несколько набросков кораблей на рейде. Хотелось бы еще зарисовки с батарей сделать, но вот тут казус вышел. Не пустили меня на батареи ваши молодцы. Сказали, что не положено, без разрешения командующего. Вот, собственно говоря, за этим и пришел.
        - Эвоно как...
        Как завещали полководцы древности - 'воин должен служить своей Родине'. А тот воин, который не занят службой - занимается весьма печальными делами. Например, якшается с революционерами. Вспомнить только, чем в дальней перспективе вылилось для власти держание балтийских линкоров в портах во время Первой Мировой войны. Не вдаваясь в подробности скажу - в участие в революциях.
        Экипажи с кораблей эскадры, ровно как и части Квантунского экипажа, расквартированные в Артуре, были в добровольно-принудительном порядке привлечены к работам по ремонту, модернизациям и перевооружению своих кораблей. Причем, даже малой мотивации в виде увеличения пайка (либо замена его денежным довольствием) за работу сверхурочно давала невиданные результаты. Чего стоит только то, что миноносцы 2-ого отряда, вслед за 1-ым заканчивали модернизацию, а 'Паллада' вот-вот выскользнет из дока. Отремонтированная, модернизированная, перевооруженная и свежеокрашенная.
        Части сухопутных войск, составляющих гарнизон Квантуна, нещадно привлекались для производства земляных ии строительных работ по всему полуострову. Требовалось в кратчайшие сроки не только построить укрепления на перешейке, но и в значительной мере модернизировать уже имеющиеся. Весьма много строительных мощностей отводилось на создание обороны Дальнего. А поскольку в мои планы не входило позволить нежелательным элементам раньше времени узнать, к примеру, о строительстве Электрического Утеса-2 на мысе Входной южный, или о реконструкции старых китайских фортов в Талиенваньском заиве, то приходилось отправлять солдатиков в охранение ремонтых работ. Что стало настоящим шоком для японских шпионов, привыкших гулять по местным сопкам и бухточкам как у себя дома. Вон, Галицкий уже 'жалуется', что японцев, пойманых при попытках проникнуть на прибрежные батареи и на территорию порта, уже негде держать.
        - Петр Инокентрьевич, - я посмотрел на контразведчика. - А вы уверены, что их обязательно держать? Почему не в расход?
        - Простите Ваше Превосходительство, - офицер явно не ожидал такого предложения. - Но, что вы предлагаете?
        - Знаете ли вы, как относятся японцы к населению на покоренных территориях? Вижу по взгляду - не знаете. Позвольте - расскажу вам одну занятную историю. Заняли японцы один город. Небольшой такой - провинциальный. Таких городов - сотни, даже на картах не всегда увидешь. И чтобы сломить дух сопротивления у жителей этого города, а так же, чтобы узнать у взятых в плен местных ителей и солдат, военные тайны, они их пытали. Срезали с них кожу, разрезали им подошву ног. В общем, пытали так, что те мертвым завидовали. А когда получили желаемое, то японцы сбросили их, полуживых, измученных, до смерти запытанных самыми изуверскими пытками в подвал длиной в 5 метров и глубиной 3 метра, после чего залили их известью. Сейчас практически невозможно узнать, сколько именно так они погубили людей, но местные жители говорили, что более 400. А тех, кто боролся с ними, хотел восстановить сове...свою власть в этом городе, они вывезли и зверски казнили, сбросив их тела в овраг, который предварительно заставили вырыть самих пленных, - Галицкий молча слушал мой вольный пересказ об образовании таких памятников как
'Памятник 400-мстам замученным' и 'Овраг смерти' в период японской интервенции в ходе Гражданской войны 1917-1921 годов. Молча слушал и мрачнел. - Как вы думаете, уважаемый начальник контрразведки флота, волнует ли меня судьба японских шпионов? Заранее отвечу - нет. Поэтому, потрудитесь выжать из них всю необходимую для нас информацию, а после этого - избавьтесь от тел. Лишние свидетели - лишние проблемы. Я доступно выражаюсь?
        - Да...ваше превосходительство.
        Больше я жалоб со стороны контрразведки не слышал.
        Но, что-то я отвлекся от разговора, ушел в свои мысли.
        - Василий Васильевич, - я улыбнулся самой доброй из своих возможных улыбок. - Простите, конечно, но, меры предосторожности. Японцы, народ ушлый. Все норовят наши пушки пересчитать, да пакость какую-нибудь устроить. Вот и прихоится солдатиков в охранении держать. Но, не волнуйтесь, я сообщу о том, чтобы вас допустили туда, куда вы захотите. Не обессудьте, но, на позиции - только с сопровождающим.
        - Благодарю, Илья Сергеевич, - Верещагин благосклонно кивнул в ответ на мои слова. - Я бы с вашего позволения, присовединился к вам на очередном выходе эскадры на внешний рейд. Хочется сделать несколько картин, посвященных маневрированию флота.
        - Любопытно. Но, ведь вам известно, что у нас выход в море связан с возможным столкновением с противником. Одного снаряда достаточно, чтобы Россия лишилась такого замечательного художника...
        - Илья Сергеевич, - взгляд баталиста посерьезнел. - Заметьте, одного снаряда так же достаточно, чтобы наш флот лишился своего военноначальника. И, уж поверьте, ваша гибель отразится на нашей державе намного заметнее, нежели смерть одного заштаного художника.
        - Позвольте с вами не согласиться. Нет во мне ничего такого особенного.
        - Не скажите. Знаете ли вы, как раздирает Петербург деятельность вашего Корпуса? А ваши заслуги в противостоянии японскому флоту... Сейчас, когда сброшена шелуха с наших вооруженных сил, многим стало понятно, каких трудов вам стоит вывести из вооруженного резерва наш Тихоокеанский флот. Незадолго до моего отъезда в Порт-Артур, я побывал на приеме у господина Бирилева. Уважаемый Алексей Алексеевич признался мне, что на балтийских кораблях провели инспекцию снарядов, которыми укомплектовали Балтийский флот. И, комиссия из МТК, признала эти снаряды неудовлетворительными. Как сказал командир броненосца 'Адмирал Ушаков' Владимир Николаевич Миклуха 'Удивительно, как такими снарядами артурцы умудряются успешно воевать против японцев'.
        - А что делать, Василий Васильевич? - Задал я риторический вопрос. - Стараемся как можем нивелировать этот казус.
        Не знаю, был ли Верещагин осведомлен, но в минном городке порта под тщательным 'приглядом' Гарика, проводились взвешивания картузов и снарядов, имевшихся на эскадре. Будете смеяться, но два одинковых картуза, которые 'по паспорту' дожны иметь вес в 100 кг, могли иметь различия между собой в несколько килограмм. Недостаточк пороха в картузе - значит, даже при самых благоприятных условиях, снаряд не долетит до цели, расположенной на пределе дальности. Избыток - и снаряд летит в белый свет, как в копеечку. В реальной истории сия проблема была не слишком заметна, поскольку русский флот учился стрелять на расстояние в 15-20 кабельтовых, где не так уж и важен 'паспортный' вес картуза. Но, когда руки моих советников дошли до самих снарядов, тут уже стало не до смеха. Ибо, со снарядами все вышеуказаное повторилось 'пуля в пулю'. Причем, если сами 'чушки' были примерно равны друг другу и 'канону' по весу, то вот вес 'начинки'... Тихий ужас, одним словом. Слава богу, есть запасы пироксилина - где надо дополнить, а где надо - убрать излишек. Конечно, с этим приходилось повозиться, и сперва работа шла
медленно - но, постепенно темпы наращивались и к настоящему моменту почти пятая часть снарядов и картузов вернулись в погреба кораблей основного класса.
        Принимая во внимание, что крейсера и миноносцы на данный момент являлись наиболее активными силами флота, то их снаряды еще не переживали подобной проверки. А раз броненосцы сейчас стояли на внутрннем рейде - то почему бы не заняться приведением в порядок их механизмов?
        - Вы мне напоминаете моего покойного друга - Степана Осиповича Макарова, - неожиданное произнес художник.
        - Весьма лесное сравнение. Но, позвольте, что же я такого совершил, что сравнялся славой со столь знаменательным человеком?
        - Степа был человеком увлекающимся, - художник погрузился в воспоминания. - Знаете, такой упертый старик, до мозга костей пропитанный морем. Ну, кто еще бы отважился подорвать турка шестовыми минами? Только Степа набрался столько отваги и дерзости, чтобы провернуть такое.
        - Тем горше от того, что он не с нами, Василий Васильевич, - не подумайте, что я криввлю душой - я Макарова уважаю. Не сказать, что он гениальный флотоводец - как я уже раньше говорил, он больше ученый, идеалист. Но, в нашей истории, ему удалось сделать то, чего не удавалось никому. Поэтому, такой человек волей-неволей заслуживает уважения. - Василий Васильевич, а вы были близко знакомы с ним?
        - Почитай - лучшие друзья.
        - Простите мне мою навязчивость, но, не могли бы вы рассказать мне о нем? К сожелению, я никак ранее не мог найти время, чтобы познакомиться со Степаном Осиповичем лично. А теперь, когда его нет с нами - даже совестно становится, что не был знаком с таким великим человеком.
        - Ох, Илья Сергеевич, что ж я вам могу рассказать о Степе-то. Добрый он был, через чур, можно даже сказать. За свои дела ратовал до последнего. Ведь сколько сил он потратил на внедрение своих магнитных наконечников для снарядов. И что же? Все его изыскания мало того, что в нашем флоте не применяются, так, хуже того - его дело заграницей продолжают...
        - Заграницей? - 'Какие еще нахрен магнитные колпачки? Он же колпачки из мягкой стали придумал... Или в этой реальности он изобрел магнитные? Бред какой... Ну и дела тут творятся... То адмиралы умирают раньше времени, то магнитные колпачки, то всякие дамочки неадекватные вместе с князьями приезжают на фронт...Подожди, о чем это он?'
        - Василий Васильевич, - прервал я художника. - Прростите, вы сейчас о чем говорили? Я, стыдно признаться, отвлекся.
        - Ничего страшного, бывает. Я говорю, что, в САСШ весьма активно проводят разработки Степиного 'наконечника'. Между прочим - занимается этим предприятие небезызвестной вам мадемуазель Аштанской.
        - Эвоно как! - Воскликнул я. 'Все чудесатее и чудесатее'. - Позвольте поинтересоваться, а вы случаем не в курсе, каким образом у нее оказались сведения о разработках Степана Осиповича?
        - Как же не в курсе? В курсе. Она ведь его хорошая знакомая!..
        - Да вы что? - 'Если сейчас по палубе розовый пони, какающий радугой пробеит - я даже не удивлюсь'.
        - Конечно! Они с 1900 года сотрудничают - мне Степа в письмах рассказывал. Как госпожа Аштанская овдовела, она приехала в Россию, познакомилась с ним. Вплоть до самой кончины она помогала ему в его начинаниях, финансировала прожекты и испытания. Или вы не знали, что ледокол, на котором они ходили к Енисею, был построен на верфях Крампа при финансировании Аштанской?
        - Нет, этого я не знал, Василий Васильевич... Простите, но вы сказали - 'они ходили к Енисею'? О ком вы говорите?
        - О госпоже Аштанской. Она была на ледоколе, когда скончался Степан.
        Глава 16. Флешмозг
        В 140 милях от восточной части Сангарского пролива. 14.03.2016.
        Знаете ли вы что такое крейсер?
        Нет, вы не знаете, что такое крейсер!
        Грозное, бронированное, до зубов вооруженное морское чудовище, чье предназначение - нести смерть врагу.
        Крейсер 'Громобой', на котором держал свой флаг Иван, вступил в строй в 1900 году и представлял собой улучшенную версию океанского рейдера - крейсера 'Россия'. Облегченный, модернизированный, добронированный, он вместе с 'Россией' и 'Богатырем' бороздил просторы территориальных вод японии.
        - Ваше превосходительство, - рядом с Флешем возник контр-адмирал Иессен. - С 'России' докладывают, что они исправили повреждения и снова могут развивать максимальную скорость.
        - Приказ отряду - 'Иметь ход 14 узлов. 'Громобой' - головным. 'Богатырю' держаться на правой раковине'.
        - Будет исполнено.
        Наблюдая за тем, как крейсера ложились в дрейф, Флеш окинул взглядом горизонт, подернутый дымкой тумана.
        Они прорвались в океан.
        Три крейсера Владивостокского отряда крейсеров.
        'Лена', прошедшая ремонт котлов и замену ряда механизмов, была направлена в самостоятельное рейдерство третьего марта.
        Крейсера покинули Владивосток пятого марта вечером, проследовав мимо залива Находки, сразу после выхода взяв курс на север, чтобы сбить со следа японских шпионов, деятельность которых нельзя было исключить.
        Спустя два часа шестнадцатиузлового хода, когда берег Приморья скрылся за кормой, выйдя на параллель города Саппоро что на острове Хоккайдо, отряд взял курс на Сангарский пролив.
        Любой мало-мальски увлекающийся историей русско-японской войны человек знал об июльском походе владивостокских крейсеров. О широком его размахе - вышли в море все четыре крейсера, немалая по тем временам сила, и о его малом результате.
        Изначально в оригинальной истории, Алексеев, будучи наместником передал Скрыдлову 'соображения царя' о проведении операции по прерыванию теоеграфных сообщений Японии с материком, для чего необходимо было выдвинуться в район острова Цусима и перерезать подводные кабели. Толика логики в этом была - без получения информации в реальном времени, командование на островах не могло правильно руководить действиями своих сил на материке.
        Вот только в эпоху беспроволочных телеграфов пододбное являлось обычной глупостью. Не говоря уже о том, что акватория местонахождения кабелей находилась в сфере контроля японских ВМС. О последнем, кстати, Скрыдлов и доложил Алексееву.оображения царя о желательности операций по перерыву телеграфных сообщений Японии с материком, путем перерезки подводных кабелей.
        А вот дальше началось веселье.
        Во чтобы то ни стало, но командование стремилось выпнуть корабли в море. Даже несмотря на то, что не потрудилось придумать великий смысл сего похода. С высоты истории этот поход напоминал больше истерическую попытку сделать хоть что-нибудь, авось поможет победить.
        Итак, дубль второй выхода Владивостокских крейсеров ставил перед собой целью поиск и нападение на транспорты японцев, перевозящие войска, а так же - корабли с контрабандой, идущие на острова из Японии, Австралии и бог его знает еще откуда, но, имеющие порты приписки на восточном побережье Японии. Вот только, расчет командования о том, что японцы будут перевозить свои войска с восточного побережья - не оправдались.
        Перевозки военного контингента из метрополии на континент страна Восходящего солнца, вразрез с мыслями российского командования, осуществляла через Японское море. И на страже этих перевозок находились ВМС самураев.
        Владивостокские крейсера имели только два объективных пролива, для выхода в Тихий океан без излишних затрат - пролив Русский (сиречь Лаперуза, но так он стал называться уже после революции) либо Сангарский. И если Русский пролив на севере ограничивался берегом Сахалина, то Сангарский пролегал между японскими островами Хоккайдо и Хонсю. Казалось бы - очевидным путем является выход через Русский, но здесь как раз таки собака и зарыта. Мало того, что Русский уже Сангарского, дак еще в отличие от последнего имеет проблему в навигации - посреди пролива есть так называемый - Камень Опасности. Всего то несколько небольших скал, но при должном везении - там можно на мель посадить весь отряд.
        Сангарский пролив не имел навигационных опасностей, был достаточно глубок, чтобы не опасаться минных заграждений (хоть Иван и помнил, что тотально минировать свои территориальные воды японцы начали только перед приходом эскадры Рожественского, но, чем черт не шутит!). Сам пролив имел длину в 60 миль, но если вы взгляните на карту, то усомнитесь в выборе Саргарского пролива для вывода кораблей в океан.
        В проливе имеется два узких места - вблизи от его западной и восточной крайних частях. И именно в этих местах пролив сужался до совершенно смешных 8-10 миль.
        Но, не стоит так же забывать и про порт Хакодате, расположенный примерно посредине этого пролива. О береговой обороне этого порта известно было мало, но факт наличия там береговой артиллерии заставлял задуматься. Не говоря уже о том, что в этом месте пролив достигал миль 13 в ширине, что тоже бодрости не доставляло. Стоило бы японцам только установить современные дальнобойные артустановки по берегам пролива, да организовать его патрулирование - и можно забыть о сравнительно беспрепятственном проходе. Однако, в проливе были и свои плюсы. Из Японского моря в океан наблюдалось постоянное течение, которое могло добавить кораблят скорости для прохода кораблей.
        Флеш прекрасно понимал, что в случае удачного дебюта крейсеров на коммуникациях противника, второй раз им выйти этим же путем будет затруднительно. Поэтому, стоило использовать шанс на всю катушку.
        Однако, прежде чем отряд пересек Сангарский пролив, в сорока милях к зюйду от острова Окусири-сима, 'Богатырь', выполнявший положенную ему замыслом конструктора и фантазией Флеша роль разведчика, натолкнулся на германский пароход 'Арабия'. Поскольку, 'Громобой', 'Россия' и 'Рюрик' двигались в зоне прямой видимости 'Богатыря', с целью избежать переговоров по радио, не догадаться о том, что с 'Арабии' заметили не только бронепалубник, но и весь отряд, мог только совершенно глупый.
        Флеш распорядился 'Богатырю' выслать досмотровую партию. Правда, особо надеяться на то, что на корабле найдется контрабанда, поскольку все потенциальные места отгрузки находились южнее Сангарского пролива, но никак не севернее, где был обнаружен корабль.
        Но, спустя двадцать минут, после того, как к борту 'Арабии' пристал баркас с крейсера, с торговца с докладом прибыл командир досмотровой партии.
        Корабль, шедший из американского Нью-Портленда, несколько часов наза преодолел Сангарский пролив, имея на борту грузы в японские порты Иокогаму, Кобе, Нагасаки, а так же, сторонние грузы в Шанхай и Гонконг. Вообще, такие грузы назывались 'генеральными', или 'сборными', то есть адресованным в различные порты.
        Более трех тысяч тонн провианта 'Арабия' несла к японским берегам. Причем, делала это не в первый раз, согласно судовому журналу. В погоне за прибылью, капитан. Он же судовладелец, экономил на ремонте и профилактике машин и котлов, в результате чего и поплатился - стремясь преодолеть пролив до темноты, капитан нещадно выжимал из машины ее последние лошадиные силы. В результате чего не выдержали холодильные компрессоры. В надежде добиться хотя бы маломальской скорости, 'Арабия' была вынуждена лечь в дрейф на время ремонта. И тут подоспел 'Богатырь' с досмотром.
        Сомнений, что любой призовой суд признает контрабандой груз 'Арабии', у Флеша не было. Но, даже если постараться - перегрузить его на корабли отряда в полном обьеме не получилось бы, а уничтожать такое количество продуктов - откровенно жалко.
        Осмотр машинного отделения показал, что в скорейшем времени добиться хода не получится. А задерживаться вблизи пролива и рисковать быть обнаруженными прибрежными силами - значит дать японцам знать о местоположении отряда. И вот тогда, на хвосте можно ждать господина Камимуру.
        - Евгений Александрович, я понимаю, что многого от вас прошу, но нельзя этот провиант топить! Тем более, что на корабле имеются другие грузы. А отпускать его так же нельзя.
        - Понимаю, Ваше превосходительство, - угрюмо произнес Трусов.
        Иван понимал его чувства - вернуться полностью исправному кораблю из боевого похода, который только начался... Это как минимум унизительно.
        - Я выполню ваш приказ и отведу приз на буксире во Владивосток.
        - Большое спасибо, Евгений Алексанрович! - Иван с чувством пожал командиру руку. - Вместе с тем, вам не придется во Владивостоке сидеть без дела. Сразу по возвращению, вам надлежит пройти докование. Нужно что-то делать с вашей скоростью. Полный ремонт машины и профилактика котлов.В мастерских уже должны были закончить работу над новыми мачтами. Установите их взамен имеющихся. Сроку вам - неделя, максимум - десять дней. После чего, вам надлежит выполнить особую миссию.
        - Ваше превосходительство, - Трусов улыбнулся. - Вообще-то 'Рюрик' и так уступает 'России' и 'Громобою'. У них восьмидюймовки в сорок пять калибров, а наши - в тридцать пять.
        - Дайте время, Евгений Александрович, мы и это поправим, - пообещал молодой контр-адмирал. Протянув Трусову запечатанный конверт, пояснил. - Здесь детали вашего задания. Вскройте только 20 марта. К этому времени в порт должна вернуться 'Лена'. Это задание касаетя так же и ее.
        - Разрешите откланяться?
        - Разрешаю.
        Распрощавшись с 'Рюриком', уводящим за собой приз, отряд, не открывая внешних огней, направился в Сангарский пролив.
        Разведка не смогла предоставить достоверных сведений о наличии в проливе вражеских кораблей, но из курса истории русско-японской воны, Флеш помнил, что в июльском походе ВОК именно в проливе столкнулся с пограничными силами японцев, в связи с чем, большая часть торговых кораблей, находившихся в портах Японии, оставалась там вплоть до окончания рейда. Допустить подобной ошибки в этот раз было бы непростительной роскошью.
        Хвала морским богам, пролив удалось миновать практически в сооответствии с планом. В темноте крейсера преодолели пролив без каких-либо происшествий. Вражеских, или каких-либо иных кораблей замечено не было, так что, можно было смело рассчитывать на то, что появление крейсеров на восточном побережье Японских островов станет для агрессора полным сюрпризом. Передвигаясь аккуратным кильватером, без внешней иллюминации, корабли старались держаться в створе впереди идущего мателота, что получалось не у всех - все же ночные походы в отряде не были отработаны.
        - Эх... вот бы сейчас подойти к ним, да бортовыми залпами, - мечтательно произнет Дабич, вместе с Иваном находившийся на мостике все время прохода через ппролив. Последний неотрывно наблюдал отдаленные огни ночного Хакодате, а так же указанные удивленным командиром 'Громобоя' навигационные маяки, которые были активны на протяжении всего перехода вдоль пролива.
        - Совсем ничего не боятся, - поддакнул Иван.
        Да, он слышал об этом где-то и от кого-то, но совершенно упустил из виду. Дело в том, что даже в военное время, японцы не отключили и не изменили навигационные маяки в проливе, который был очевидным путем для русских кораблей при движении в океан.
        - Быть может стоит атаковать Хакодате? - Протянул командир 'Громобоя'.
        - Ни в коем случае. Господа разведчики нам так и не рассказали о том, какой артиллерией защищен этот порт. Так что, пока рисковать не будем. Нечего нам в самом начале похода получать возможно критические для миссии повреждения.
        Командир крейсера горестно вздохнул, понимая рациональное зерно в словах молодого начальника.
        Рассвет крейсера встретили в двадцати милях от восточного побережья Хоккайдо.
        ***
        'Кто рано встает - тому Бог подает'.
        Толи православное кунг-фу сильнее синтоистского, толи японские боги взяли перекур, но внезапность, коварство и отвага (без слабоумия!) были на стороне русских.
        Не думал, не гадал командир прекрасного грузового корабля 'Вирджиния' американец Джим Итан, что его четвертый рейс в 1904 году в Сасебо станет для него последним. Несколько тихоходная - скорость парохода сейчас не превышала 13 узлов - 'Вирджиния', спущенная на воду в 1896 году имела поистине потрясающую историю. Изначально, корабль закладывался по проекту трансатлантического лайнера, однако, когда до готовности корабля оставалось всего несколько месяцев, заказчик по неведомым причинам отказался от корабля. Несколько лет - вплость до 1901 - верфь пыталась продать весма хороший корабль, обладающий скоростью в почти 17 узлов нескольким компаниям, но, получила всюду отказы. Видя отсутствие спроса, верфь приступила к частичному демонтажу надстроек. И тогда, на горизонте появился Итан. Сколотив небольшое состояние на золотодобыче, бывший военный моряк всегда умел держать нос по ветру. Стремительная милитаризация японцев была широко известна в САСШ, поэтому, рассудив, что на войне можно хорошо заработать, Итан выкупил 'Вирджинию', нанял экипаж и, взял курс на Японию. Уголь, провиант, амуниция,
строительные материалы... За два года работы на японцев, Итан получил значительный 'профит', выразившийся в создании маленькой, но бойкой компании 'Перевозки Итана', в которую уже входили пять пароходов водоизмещением в 37000 тонн. Но, даже в этом случае, Итан не отказался от своего места на мостике 'Вирджинии', продолжая заниматься своим делом, оставив дела финансовые и бумажные штату нанятых клерков.
        На этот раз, грузом 'Вирджинии' был уголь. Семь с половиной тысяч тонн отборного кардифа флагман компании Итана вез для военно-морского флота Японии. Даже начало войны не смутило Итана прекратить свои дела. Впрочем, он стал более осторожным, стремясь держаться в поле зрения японского берега на конечном этапе перехода.
        Итан не мог знать о выходе в море боевых кораблей русских. Конечно, до его ушей дошел слух, что в Тихом океане рыскает вооруженный пароход из Владивостока, но, какова вероятность того, что именно его корабль встретится с русскими?
        Как оказалось - гарантия была в 146%.
        Немаловажную роль в занятости Японии играло рыболовство. Даже в 21 веке, когда за сравнительно небольшие деньги было возможно приобрести товары с любой части света, японцы по-прежнему предпочитали рыбные блюда.
        - Хрен вам, а не суши! - решил Флеш. - Только мне и адмирале позволено есть суши. А японцам остается поршень от старого ЗиСа сосать.
        Именно при потоплении очередной (третьей за утро) рыболовной флотилии, 'Вирджиния' и застала доблестный 'Громобой'.
        Свои корабли Итан предпочитал проводить под берегом Японии, чтобы в случае 'чисто гипотетического' появления русских, иметь возможность выброситься с кораблем на берег. Все же - получить оплату за часть груза - намного выгоднее, чем потерять целый корабль навсегда.
        Заслышав впереди редкую канонаду, Джим самонадеяно повел 'Вирджинию' на звуки залпов, справедливо рассудив, что русским нечего делать под самым берегом у японцев. Эту же мысль подкрепило видение большого, явно военного корабля, который с завидным упорством палил из малокалиберной артиллерии. В полной уверенности, что это японский боевой корабль упражняется в стрельбе, Итан допустил роковую ошибку, сблизившись с 'японцем' на расстояние до двадцати миль.
        На торговце поняли свою ошибку только тогда, когда разглядели четыре трубы на корабле, когда последний стал перекладывать курс, отворачивая от берега с явным намерением перерезать курс 'Вирджинии'. А появление на левой раковине быстроходного 'Богатыря', исполнявшего роль загонной собаки и державшегося на значительном удалении в океане от 'Громобоя' и 'России', истребляющих рыболовную мелочь, менее чем за час поставило крест на восходящей звезде американского судовладельца. Взлетели флажные сигналы на 'Громобое' и 'Богатырь' резко увеличив скорость, догнал и остановил своего 'клиента'.
        Посланная на корабль досмотровая партия быстро выявила наличие контрабанды. Топить груз было бы кощунством, поскольку такое количество угля могло в значительной мере продлить поход крейсеров.
        - Это что, шутка? - Итан вместе с судовыми документами был доставлен на 'Громобой' пред светлые очи Ивана. - Где командующий этим отрядом?
        - Он перед вами, - Флеш принял из рук командира досмотровой партии документы на груз.
        - Мальчик, ты бы вышел, прогулялся, - посоветовал ему американец.
        - Мистер Итан, - бесконечно тактичный Молас, как глава мифического штаба, взял на себя тяжесть вразумления выходца Северной Америки. - Перед вами командующий Владивостокского отряда крейсеров, контр адмирал Иван Денисович Флешмозг.
        - Вы сейчас без шуток? - американец ошалевшими глазами посмотрел на молодого контр-адмирала.
        'И по жизни шагаю гордо - наглая пиндосская морда', - вспомнилось Ивану.
        Итан не боялся. Ни в коей мере. Хоть и понимал, что его корабль подлежит изъятию за перевозку контрабанды. Лишь смущался, что его судьбу решал столь молодой командующий.
        - Шутки кончились с того момента, когда наша досмотровая команда нашла у вас грузы, адресованные в Сасебо, - Иессен, расположившись рядом с Моласом, на диванчике, указал на судовые документы. - Или вы не знали, что между Россией и Японией военные действия?
        - Разумеется он знал это, - не дал ответить американцу Иван. - Первоклассный уголь предназначался для ОбЪединенного флота. Но, в Сасебо этот корабль не пойдет. Отсюда ему только два пути - и только к земле.
        - Я не понимаю ваши идиомы, - фыркнул Итан. - Ваш английский явно не совершенен.
        - И мне за это не стыдно, - парировал Флеш. - Но, я продолжу. Достигнуть берега можно двумя путями - вертикальным и горизонтальным. Эту идиому вам тоже понять сложно?
        - Русские варвары, - прорычал американец.
        - Сказал потомок тех, кто целый континент отобрал у аборигенов, - фыркнул Иван. - Но, я так вижу, вам не интересно мое предложение?
        - Нет. Предложение - разорвать контракты с японцами и переключиться на работу с нами, - Иван картинно закинул ноги на край стола, откинувшись в кресле, сделал вид, что изучает судовой журнал 'Вирджинии'.
        - Предложение? Это вы про обещание утопить мой корабль?
        Зачем мне это? - Удивился Джим. - Японцы хорошо платят.
        - Платили, - поправил его Флеш. - Если вы не примите мое предложение - шанса заработать больше у вас не будет. И остальные ваши суда мы так же перехватим и досмотрим. Спасибо вашим же документам - нам известно, что ваши корабли идут в Сасебо, Кобе и Йокосуку с разницей в десять дней относительно друг друга. Не самый удачный способ грузоперевозки, надо сказать.
        Джим молчал. Думал. Много.
        - Я согласен, - наконец выдал он. - Но, я не пойду во Владивосток через Русский пролив!
        - Интересно, почему?
        - У меня нет карт навигации этого пролива. Тем более, там судоходство опаснее, чем в Сангарском проливе. Я не хочу посадить свой корабль на скалы из-за тумана.
        - Резонно, - заметил Иессен. - Навигация в проливе Русский представляет особую сложность. Тем более, что в это время года часты туманы, что доставит штурману мистера Итана дополнительных проблем.
        - Угумс, - многозначительно протянул Иван. 'Слева буй, справа буй - штурман мечется как х..'.
        - Что простите? - Молас удивленно вытаращил глаза.
        - Говорю, не во Владивосток мы пойдем, господа офицеры, не во Владивосток!
        ***
        Есть ли что-то более славное в действиях рейдера, чем наведение террора?
        Наверное, только разграбление и уничтожение городов.
        Но, достаточными силами для разграбления прибрежных городов и портов Флеш не обладал, да и желания особого не было. А вот проредить береговые сооружения японцев стоило однозначно.
        Поскольку, планом предусматривалось движение на юг, то прибрежные постройки острова Хоккайдо оставались на сладенькое.
        Первой жертвой 'северных варваров' предстояло стать острову Хонсю. Самый большой по площади, этот остров представлял наибольший интерес, поскольку именно на нем размещалась столица противника - Токио. Но, поскольку из ума он еще не выжил, то планов вторгнуться в Токийский залив и показать японцам кузькину мать у Ивана не возникало. Пока что.
        - Довольно метко, барон, - похвалил Иван флагманского артиллериста. Картавый Гревениц расплылся в скромной улыбке.
        Лейтенант барон Владимир Евгеньевич Гревениц. Молодое дарование артиллерийского бога Российского Императорского флота. Человек тяжелой судьбы, между прочим. Женившись в молодости по любви, он вероятнее всего должен был оставить морскую службу, так как его избранница была непообающей кандидатурой для морского офицера. Что там за проблема, Иван не узнавал, но, когда барон прибыл с рекомендательным письмом от Модуса, местное офицерье стало обходить его стороной. Не так чтобы прям совсем при встрече с ним на другую сторону дороги переходить, но старались избегать.
        Володя (им довольно быстро удалось найти общий язык и перейти между собой на 'ты') оказался деятельным человеком. Разработанная им система пристрелки полузалпами вместо одиночных, как это водилось в русском флоте, была в оригинальной истории принята тольо после поражения в русско-японской. Илья же настоятельно рекомендовал ее ввести уже сейчас. При этом, затребовал от барона подробный рапорт о принципе пристрелки, который был нарочно доставлен контрразведчиками в Артур. Целый флот обучали пристрелке по новому. В разгар войны. Слабоумие и отвага.
        И вот сейчас орудия правого борта 'Громобоя' и 'России' с изяществом садистов превращали облюбованные ими участки железной дороги Аомори-Токио. В нескольких местах железная дорога проходила по приморскому или близкому к нему участку местности, что позволило атаковать их с моря, частично разрушив огнем артиллерии, частично - заблокировав несколько участков, вызвав обвалы в горах, которые, собственно и прижимали дорогу к прибрежной полосе.
        В десяти милях на зюйде Стемман с деликатностью гурмана превращал в дуршлаг японскую канонерку типа 'Тацута', волей случая оказавшейся неподалеку.
        - Долго что-то возится он с ней, - проворчал Иван, указывая на то, что бронепалубник уже полтора часа кружил вокруг канонерки, которая на совершенно смешных трех узлах пыталась от него сбежать. Наконец, после очередного залпа всем бортом, канонерка вспухла огненным шаром и прекратила свое существование.
        - Ну наконец-то! - Выдал свое нетерпение Иван. Барон лишь ухмыльнулся, промолчал, понимая, что выражение больше носило риторический характер.
        Подобно паровому катку отряд двигался на юг, превращая в руины все, до чего мог дотянуться.
        Многострадальная железная дорога, север которой уже был уничтожен в нескольких местах, на отрезке пути от городка Сендай до города Мито (названия населенных пунктов узнали от местных рыбаков, чей бог отвернулся от них и послал им обильный улов, задержавший их в море до позднего вечера) на ряде участков была доступна для разрушения с моря. Однако, в виду сгустившихся сумерек, уничтожать эти пути огнем артиллерии не представилось возможным.
        Впрочем, это не помешало превратить железную дорогу в руины.
        - Господа минеры, - обратился Иван к группе младших минных специалистов и сопровождавших их матросов. - Родина требует от вас беспримерного подвига. Под покровом ночи вам предстоит высадиться на берег противника и произвести диверсию на железнодорожных путях. По возвращении во Владивосток, каждый из вас будет представлен к награде! Ну, а по исполнении этого задания - каждому по рублю премии!
        Под громогласное 'Ураа!!', баркасы с крейсеров ушли к вражескому берегу. А спустя два часа, вернулись, под несмолкающую канонаду подрывов железнодорожного полотна.
        Дальше все шло по накатанной. С самого раннего утра отряд приближался к берегам Японии, неся доброе и вечное своей артиллерией. Горели мосты, подрывались железнодорожные ветки.
        Токийскую бухту было решено обойти по широкому полукругу. Выбрав для отряда курс между островами Хатидзё и Аогасима, Флеш, наконец, столкнулся с ответными мерами японского императорского флота.
        Сопоставить время разрушений береговых сооружений с курсом отряда для японского командования оказалось делом простым. Учитывая, что в порты назначения не пришла добрая дюжина кораблей с крайне важными для продолжения наступления материалами и оборудованием, перехваченная или уничтоженная русскими, храбрые потомки самураев решили разобраться с надоедливыми гостями.
        В двадцати милях от острова Аогасима 'Богатырь', исполнявший бессменную роль разведчика, столкнулся с двумя вспомогательными крейсерами японского флота. 'Ниппон-Мару' и 'Кобе-Мару', действуя парой, должны были разыскать вражеские силы, после чего сообщить об их местонахождении в штаб Третьей эскадры вице-адмирала Каотака. Скорее всего, японцы не сообразили сразу, что разрушения причинили боевые корабли, а не вспомогательные.
        И за эту ошибку отвечать пришлось капитану первого ранга Казукава и капитан-лейтенанту Каннохе, чьи суда более быстрый, защищенный и до зубов вооруженный 'Богатырь' сперва обстрелял, а после - отрезал от японского берега, зажав между собой и накатывающимися 'Россией' с 'Громобоем'.
        Итогом столкновения стало потопление 'Кобе-Мару'. 'Ниппон-Мару' выбросился на берег небольшого острова, расположенного у западного берега острова Хатидзё, после чего был приведен в состояние металлолома огнем артиллерии 'России'.
        После стычки с вспомогательными крейсерами японцев, Иван приказал отдалиться от берегов Японии и взять курс на открытый океан.
        Операция по 'закошмариванию' восточного побережья острова Хонсю продолжалась восемь дней и принесла неплохие дивиденды. Не считая уничтоженной каботажной мелочи (не скромности ради отметим, что таких кораблей набралось с два десятка), отрядом были пойманы и досмотрены тридцать один корабль. Четырнадцать из были направлены кружным путем во Владивосток под управлением досмотровых партий, три - потоплены на месте после
        На дне морском оказались три корабля ВМФ Японии. И пусть эти калоши мало что могли противопоставить силам трех первоклассных боевых кораблей, это был несомненный успех. Впрочем, к чести японских наводчиков стоит отнести мастерство, с которым им удалось проделать дыру в небронированной части борта на 'Богатыре', а так же троих раненых осколками от разорвавшегося на броне 'Громобоя' снаряда.
        Но, вместе с тем, помимо приятных вестей имелись и неприятные.
        Угольные ямы крейсеров ощутимо опустели, в связи с чем требовалось либо их восполнить, либо возвращаться на базу. В пользу последнего так же говорили и наполовину опустевшие снарядные погреба 152-мм и 75-мм орудий. Восьмидюймовые орудия практически не использовались, так как от греха подальше их смертоносные 'подарки' береглись для встречи с военными кораблями Японии.
        - Берем курс на залив Уциура - , - отдал распоряжение Иван, спустя час после того, как за кормой 'России', замыкающей строй отряда, скрылись вершины знаменитых японских гор.
        - Ваше превосходительство, - осторожно начал Молас. - Разве не пора ли нам возвращаться во Владивосток? У нас осталось не так уж много угля - стоило бы вернуться хотя бы для бункеровки и затем снова выйти в море.
        - Нет необходимости, Михаил Павлович. Я намереваюсь нарушить строительные работы порта Муроран. После этого - мы направимся к островам Бонин. В этом архиппелаге нас ждет уголь и провизия. Конечно, если мистер Итан сдержал свое слово.
        Несмотря на то, что все корабли ВОК перед выходом были по самое 'нельзя' загружены углем, чтобы продлить свою одиссею, ненасытные топки котлов все же делали свое дело. Казалось бы, наведя шороху вблизи имперторской лужи, стоит потихому вернуться во Владивосток, передохнуть и выйти снова в океан, пощипать торговцев. Однако, как совершенно справедливо говорил Иессен - Идти проливом Русский в это время года было чревато столкнуться с туманами. Ждать же в узком проливе ясной погоды - значит рисковать быть отрезанными от Владивостока Камимурой, который едва лишь получит сведения о возвращении ВОК - тут же бросит свое Сасебо (или где у него там база) и ринется карать владивостокцев. Вместо этого. Иван принял решениие сбить врага со следа.
        Зачатки этого плана появились у него сразу же после того, как повстречалась 'Арабия'. Вынужденное решение отправить 'Рюрик' назад в порт преследовало собой три цели. Во-первых - довести 'Арабию' до Владивостока. Ажиотаж от деятельности ВОК на побережье не дал бы Камимуре ошиваться под Владивостоком, так что, ожидать 'Рюрику' встречи с японцами не предвещалось. Во-вторых - несмотря на все ухищрения, 'Рюрик' не успел закончить свою модернизацию. Смешно сказать, но те самые громоздкие мачты с боевыми марсами, что стояли на корабле, не успели заменить на более легкие, шестовые по причине неорганизованности работ в порту. Дабич и Арнаутов сумели обзавестись 'обновками', а вот неконфликтный и простодушный Трусов не смог надавить на портовых так, как это сделали его более молодые коллеги. В-третьих, после окончания ремонта и модернизации, Иван рассчитывал если не на 19 узлов скорости от старого крейсера, то уж на 'паспортные' 18 с небольшим - точно. Поскольку, именно 'Рюрик' вместе с 'Леной' и 'Обью' - купленным у гераманского капитана парохода 'Бавария', оказавшимся на начало марта во Владивосттоке,
должен был прибыть к островам Бонин не позднее 25 марта с грузом снарядов и углем. Новый вспомогательный крейсер мог похвастаться скоростью в 16 узлов, но требовал ремонта котлов. Кроме того, требовалось вооружить, в результате чего прекрасный пароход с водоизмещением в 11 тысяч тонн не смог примкнуть ни к походу 'Лены', ни к выходу ВОК.
        Острова Бонин в 1904 году были заселены слабо. Гарнизона или укреплений там не было. Морских баз, угольных станций - тоже. Так что, ожидать там противника было бы глупо. Именно поэтому, Иван решил устроить там стоянку для ВОК. Несмотря на краткость похода - никто не расчитывал, что японцы так быстро отреагируют на рейдеров - экипажи крейсеров заслуживали отдых. А что еще может быть более желанным, чем отпуск на берегу тропического острова? Предполагалось после наведения шума, временно залечь на дно, дать успокоиться панике среди торговцев. После чего - с помощью прибывшего 'Рюрика', 'Лены' и 'Оби' пройтись широким веером по Тихому океану, прошерстить торговые маршруты и вернуться во Владивосток, где корабли подлежали профилактическому ремонту и подготовке к выполнению иных задач.
        Но, после знакомства с Итаном, Иван немного откорректировал свой план. Вместе с призовой партией 'Вирджиния' своим ходом, направилась к заранее определенному острову в архиппелаге Бонин. Туда же по совместительству должны были направиться и другие корабли Итана - Джим взял на себя ответственность связаться со своими кораблями и изменить их конечный пункт. Желание это было искренним, но не совсем добровольным и уж точно - не имело ничего общего с альтруизмом.
        С первых же дней рейдов, сложились определенные правила подхода к судам, перевозящим контрабанду. В соответствии с действующим призовым правом, во Владивосток направлялись все без исключения корабли, объем контрабанды на которых превышал половину груза. Все это незабываемое путешествие команду сопровождали вооруженные матросы-владивостокцы, а капитан размышлял над тем, согласиться ли на предложение Ивана - не рисковать возможной потерей корабля, а сменить порты назначения с японских на русский, поставляя во Владивосток столь необходимый там уголь, сталь и многое другое.
        К слову об угле. Хоть его и стали добывать на Сучанском месторождении, до полного самообеспечения ВОК в дальней перспективе было еще далеко. Так что, приходилось всячески искать способы увеличить объёмы поставок черного золота. Ибо, как только на складах кончится уголь - о рейдах можно будет забыть. Не говоря уже о выходах в море, чтобы потягаться с Камимурой
        Так, без особой хитрости , но с исключительным коварством острова Бонин превращались в базу для долгосрочных операций вспомогательных крейсеров под самым носом у японцев. Это как если бы заговорщики планировали операцию 'Валькирия' в соседней с рабочим кабинетом Гитлера комнате.
        - Насколько нам известно из английских лоций с 'Вирджинии', то Муроран уже имеет склады с углем и многие торговые корабли заходят туда для его пополнения. Быть может нам восполнить запас угля там?
        - Нет. Десант мы высаживать не будем. На Хоккайдо должны быть размещены войска регулярной армии - не хотелось бы, чтобы нашим морякам предстояло сухопутное сражение. Уничтожаем портовые постройки и уходим на Бонин.
        Возвращаться к Сангарскому проливу предстояло, круто отвернув осту, чтобы выйти из зоны прямой видимости японского берега - лишние глаща были явно ни к чему. 'Сковородкам с ушами', как любил японцев называть адмирале, было совершенно ни к чему знать о том, что отряд движется на север. Мало ли какие силы они направят для перехвата. С полупустыми снарядными погребами и угольными ямами, даже в равных условиях, корабли владивостоксого отряда не могли сейчас конкурировать со своими японскими визави.
        К полуночи 13 марта отряд вышел на параллель Хакодате.
        Будильником для жителей строящегося порта Муроран явились пристрелочные полузалпы трех крейсеров владивостоксого отряда.
        - Нас интересует только территория порта и склады, - наставлял артиллеристов Иван. - Лишние жертвы среди аборигенов нам ни к чему.
        - Камимуру это при обстреле Владивостока не сильно волновало, - мрачно отозвался Иессен.
        - Мы не дикари, вырвавшиеся из средневековья, - возразил Иван. - Так что, мы не должны опускаться до их уровня. Мы цивиллизованные люди, а не варвары.
        Иессен возмущенно засопел.
        - Японцы напали на нашу страну без объявления войны! Это же грубое нарушение правил ведения войны! Почему же мы не хотим отплатить им тем же? Иван Денисович!?
        - Уж поверьте, хотим. Но, не можем. И дело тут вовсе не в том, что мы воюем по правилам рыцарской чести. Правила на войне - это миф. Если на вашу землю, которую ваши предки обрабатывали и растили урожай, нападет враг, который хочет сделать из вас рабов, - над портом вскинулся огромный столб дыма. - Вы не будете церемониться, и станете истреблять его всеми доступными средствами. Мне кажется - склады с углем накрыли, не находите?
        - Возможно, - Иессен вскинул бинокль к глазам. - Что не скажешь - порт очень удобно расположен - гавань сокрыта со стороны моря так, что не увидишь кораблей в порту.
        'Будем надеяться, что их там нет', - подумал Иван.
        Для охраны прибрежных территорий японцы использовали Третью эскадру адмирала Каотака, в которую были включены такие раритеты, как трофей времен японо-китайско войны броненосец 'Чин-Иен', бронепалубные крейсера 'Ицукусима', 'Хасидате' и 'Мацусима' - из этих антиквариатов, собственно и состоял прославленный Пятый боевой отряд, или как его называл про себя Иван - 'Отряд караульных инвалидов'. Впрочем, несмотря на то что броненосец и три систершипа были медлительны, хуже бронированы по сравнению с их русскими противниками (на крейсерах типа 'Мацусима' наличествовало даже орудие калибром 320-миллиметров, правда, боевой ценности от него, как от енота), у них имелись скоростерльные 120 миллиметровые орудия, которые могли изрядно подпортить настроение русским.
        В дополнение к этому, Каотака имел еще и Шестой боевой отряд, в который входили четыре бронепалубника: 'Идзуми', 'Сума', 'Чиода' и 'Акицусима'. Все они, исключая 'Чиоду' имели на вооружении в качестве главного калибра от двух до четырех 152-мм орудия. 'Чиода' же был вооружен десятком скорострельных 120-мм орудий. Этот отряд был, так сказать - посвежее - значительно лучшее вооруженный, да и по скорости от ВОК они бы вряд ли отстали.
        Кстати говоря о скорости. Япония при подготовке к войне с Россие большую часть своего флота строила на заграничных верфях, что в итоге привело к небольшому жульничеству со стороны верфей. Чтобы уложиться в заявленные техзаданием скоростные характеристики, сдатчики кораблей не загружали их полностью, как это было положено по боевому расписанию. В результате чего, многие японские корабли имели значительно худшие скоростные характеристики, чем об этом заявлялось. Яркий пример тому - 'москитный' флот японцев. Глянешь на ТТХ истребителей - так они все чуть ли не под 30 узлов могут выдать. На практике же, японские миноносцы и истребители редко когда могли выдать больше 25-26. Потому что, причина первая была уе указана чуть выше. А причина вторая - на такой большой флот нужно иметь большое количество грамотных и рукастых специалистов - причем, это касается не только машинного отделения. А японцы же свели самых лучших специалистов в Первую и Вторую эскадры, справедливо полагая, что именно на их плечи ляжет основная часть боев с русскими.
        Седьмой боевой отряд возглавлялся старым казематным броненосцем 'Фусо' и был наполнен разным хламом вроде канонерок, авизо и посыльных судов. Одна из канонерок уже 'приняла ислам', оставалось еще что-то около десятка. Сам 'Фусо', встреть его в живую, больше напоминал парусник. Даже 'дедушка 'Рюрик' был ближе эпохе, чем рухлядь 'Фусо'. Впрочем, рухлядь имела на вооружении четыре 240-мм орудия, но их полезность была в той же стороне, что и 320-мм 'Мацусим'.
        Особую проблему из себя представляли почти 20 отрядов миноносцев. Мелкие и ушлые падлы любили подкрадываться и действовать из-под тишка, о чем говорил опыт проигранной войны. Нет, чтобы ясным днем, плотным строем да на 10-ти узлах рвануть на крейсера Флеша... Что вы так осуждающе смотрите? Имеет же человек право порассуждать о том, каким должен быть массовый 'выпил' легких сил противника.
        Маруран сравнивали с землей на протяжении двух часов. 'Громобой', 'Россия' и 'Богатырь' в общей сложности выпустили 58 снарядов калибром 203 мм, 120 - шестидюймовых, еще больше облегчив свои погреба.
        - Поднять сигнал 'Дробить стрельбу. Уходим.', - приказал Иван.
        Чем дольше они оставались у японских берегов, тем больше была опасность, что их 'Большая охота' печально окончится встречей с отрядом Камимуры. Корабли Каотаки, не без проблем, конечно, ВОК перетопит - даром что ли артиллеристы почти десять дней упражняются в стрельбе? Но, связываться с броненосными крейсерами (сиречь - предками линейных), никак не хотелось.
        Уходили не то чтобы в спешке ,но старались не медлить. Подняв 16-ти узловый ход, 'Громобой', держа за кормой 'Россию' а на правом траверзе, на расстоянии прямой видимости - 'Богатыря', покинул залив Уциура, демонстративно взяв курс на норд-ост, имитируя намерение идти к Петропавловску.
        Подобный маневр имел перед собой цель ненадолго ввести противника в заблуждение относительно намерений ВОК. Конечно же, в погоню за ними не отправят отряд Камимуры - побоятся. Но, не получив подтверждений о том, что корабли прошли мимо островов Курильской гряды, японцы некоторое время будут поджигать стулья под седалищами Каотаки и Камимуры, требуя от них принять меры к розыску русских.
        Бонинские острова Флеш выбрал по нескольким причинам. Во-первых - они достаточно близко от основных маршрутов снабжения Японии. Во-вторых - местное население не превышает пары тысяч человек, да и к японцам они еще не успели привыкнуть - эта территория была присоединена к Японской Империи не позднее 1890 года - точнее память отказывалась подсказывать. Ну, и кроме того - там имелись источники с питьевой водой - не зря же на одном из островов в период Второй мировой войны существовала японская военная база.
        - С 'России' докладывают, что у них вышла из строя питательная помпа, в первое котельное стала поступать забортная вода, - сообщил Дабич. - Без опреснителя их котлы быстро засолятся. Без ремонта сейчас могут дать не больше 10-11 узлов.
        - Сколько времени им нужно на исправление поломки? - Спросил Иван.
        - Часа три - максимум.
        - Отряду снизить скорость до 10 узлов, курс не менять. Просигнальте на 'Богатырь', чтобы Александр Федорович организовал разведку на время ремонта. Не хватало еще, чтобы нас японцы нашли, пока мы без хода.
        - Дак ведь мы почти 150 миль от Мурорана прошли на юг, - сообщил командир 'Громобоя'. - Скоро темнеть начнет - не пустят они за нами никого, побоятся япошки. Часа через два-три уже темно будет.
        - Дай то бог, Николай Дмитриевич, дай то бог. Карл Петрович, - обратился Иван к находившему в рубке контр-адмиралу. - Вверяю на время ремонта отряд в ваши руки. С ног валюсь, сил нет, не спал практически во время похода.
        - Я пришлю вестового, когда ремонт закончат.
        - Хорошо.
        ***
        Сон.
        Вот что нужно любому организму после изнурительного рабочего дня.
        А если у вас таких дней выдалось десять - то незавидна ваша доля.
        Сбросив на стул форму, Иван забрался в ванную, которую любезно наполнил его денщик Егор Теньщиков. Ставный малый. Откуда-то из-под Тюмени родом. Земляки, считай.
        - Как же я зае... - выдохнул Флеш.
        В книгах о попаданцах, в фильмах о войне все было просто - запланировал и выполнил, получил свои 'плюшки' и гордый.
        А в жизни все иначе.
        Тут, оказывается на порядки сложнее.
        Чего только стоят громыхания орудий. Сам он после первой пристрелки почти оглох на левое ухо. А ведь это шестидюймовки стреляли! Как быть, когда 305-мм 'заговорит'?
        Особым моментом в походе стало ранение прислуги левой носовой восьмидюймовки. Японский снаряд разлетелся при попадании в броню крейсера, создав мириады мелких осколков, от которых пострадали матросы. Из груди подносчика снарядов вытащили более десятка мелких осколков. Чудом спасли двадцати четырехлетнему парню жизнь.
        Мерзко.
        Тяжело.
        Вспоминая, о том, как он в прошлой свое жизни боялся и переживал на экзаменах, Иван мог только улыбнуться. Все познается в сравнении. Да одно только форсирование Сангарского пролива добавило ему седины больше, чем все экзамены вместе взятые.
        А еще этот риск... Дошел ли 'Рюрик'? В оставленной истории Камимура не появлялся под Владивостоком после обстрела, но какова гарантия того, что они - их доблестный Корпус, не поменяли историю так, что все обернется еще хуже, чем было в оригинале?
        Сотни тех, кто должен был умереть выживут. Вместо них умрут другие. И тогда, будущее изменится. Благодаря им. Кто знает, может быть среди тех матросов, что погибли на японских кораблях, кого разорвало русскими снарядами, тех, кто до последнего звал на помощь, захлебываясь ледяными водами Тихого океана, были предки создавших ноые технологии, экономичные двигатели? Теперь вместо них это будут делать другие.
        Корпус, подобно высшему суду отменил смерть для одних и забрал жизнь у других. Без права на протест, без апелляций, без слушаний.
        Мы просто повесили мишени на спины японских солдат и матросов и признали их виновными.
        На ум приходило только одно сравнение.
        После успешного испытания плутониевой бомбы 16 июля 1945 года в Хорнадо-дель-Муерто, близ города Аламогордо в штате Нью-Мексико, ответственный за испытание специалист Кеннетом Бэйнбриджем сразу же после того, как отзвучала симфония взрыва, повернулся к Роберту Оппенгеймеру - научному руководителю Манхэттенского проекта и сказал: 'Теперь все мы - сукины дети...'.
        Цена победы всегда высока.
        Так что, теперь все мы - сукины дети.
        Глава 17. Россштурман
        15.03.1904. Тулон.
        Как гласит неписанное правило обсервации 'Это не штурман вас завел черт его знает куда. Это звезды так сошлись.' Шутка старая, но применима практически к любой ситуации.
        - Это точно, Григорий Иванович? - переспросил Влад. - Они отказали нам?
        - Категорически, - подтвердил Ностиц. - Ни орудий, ни снарядов, ни броневых листов. Не говоря уже о том, чтобы приобрести боевые корабли.
        - А эти-то чем мотивируют свой отказ? - В голосе Влада сквозила вселенская усталость. - Мы ведь союзники с ними. Как-то неправильно - отказать в просьбе о помощи.
        - К сожалению, Франция заявила о своем нейтралитете в нашей войне с Японией, - военный агент пожал плечами, мол, это было сразу понятно. - Тем более, что имевшиеся между нашей страной и французами союзнические договоренности касаются только территории Европы.
        'Не сошлись звезды'.
        - Вот же европеойды неадекватные, - Влад рывком поднялся со своего кресла. Схватив со столика графин, он плеснул в стакан воды и залпом выпил. 'Лучше бы тут был виски', - мелькнула злая мысль.
        - Извините? - Полковник слегка стушевался. 'Отвык от родного мата на чужбине!', - с пониманием отнесся бывший третий помощник.
        - Это я так, мысли вслух. А что говорят наши знакомцы с верфей
        Двадцатый век.
        Век, когда пар и мазут вытеснят парус.
        Время разрушения империй и рождения тотальной демократии.
        Начало краха национальных флотов. То самое время, когда появилась тенденция набирать в команду филиппинцев, индусов, хорватов и украинцев.
        В отличие от большинства своих товарищей по Симулятору, Влад, ровно как и его давнишний друг Денис Блад, принадлежали к касте моряков. Без малого, Штурман провел в море 25 лет - большую часть жизни.
        Оставив за спиной в 2000 году Одесскую государственную морскую академию, юный инженер-судоводитель шагнул навстречу своей судьбе.
        Вьетнам, Сингапур, Гонконг, Япония, Южная Корея, Китай, Россия, США, Франция, Италия, Египет, ОАЭ, Цейлон... Проще перечислить те страны, куда его судьба и контракты не забрасывали.
        - У вас состоялся разговор с господином Лаганем?
        - Да, я был у него на приеме несколько недель назад, - офицер пробарабанил пальцами по столу. - К сожалению общество 'Форж э шантье? де ла Медитерране?' так же умывает руки. При всем своем желании помочь - Амбаль ясно дал понять, что ссориться с официальным Парижем ему не с руки. Во Франции блуждают настроения изоляционизма в разгоревшейся войне, сменяющиеся резкой критикой действий нашего флота. Едва здесь услышали о результатах перекидной стрельбы нашей Артурской эскадры с японским флотом - в печати появились статьи о трусости наших моряков. Позвольте я вам процитирую: 'Позорно отсиживаясь за крепостными батареями, русские ведут трусливую стрельбу по осаждающим их кораблям японского флота, тем самым демонстрируя свое полное бессилие перед превосходящими силами военного флота страны Восходящего солнца'. Согласитесь - не самый лестный отзыв? Французы опасаются, что в случае их вступления в войну, британцы присоединятся к японцам. И мы, и англичане и сами французы понимаем, что Грандфлит раздавит французов раньше, чем наша Балтийская или Черноморская эскадры смогут прийти к ним на помощь. Не говоря
уже о том, что их колониальные владения окажутся под ударом английских колониальных сил. А потерять колонии для Франции - не самая удачная идея.
        - Простите, вы о чем?
        - Я довольно долго работаю здесь военным агентом, чтобы понять настроение местных жителей. Они недовольны. После того как кабинет Вальдека-Руссо подал в отставку, третья республика находится в постоянном замешательстве. Хоть новому правительству и удалось ликвидировать причину забастовки на угольных копях двухгодичной давности, это ничуть не сгладило градус напряжения в обществе, поскольку до сих пор продолжаются гонения на конгрегации...
        - Григорий Иванович, - прервал собеседника Владлен. - Возможно вы неправильно поняли мою мысль. Я повторюсь. Корпус направил меня сюда с целью закупки оружия и боеприпасов для нашего флота. А наш союзник, вместо того чтобы наполнить наши трюмы углем в кратчайшие сроки и заставить все палубы новейшими пушками, чопорно воротит от нас нос, заявляя, что видели-те, подписывая договор, они думали только о Европе. Сказать, почему Франции интересен союз только в Европе? Потому что у них под боком вдоль границы маршируют германские полки, при виде которых французские пограничники портят нижнее белье и просыпаются ночью с криками. Они знают, что единственные, кто могут защитить их от немцев - это мы. Поэтому, им абсолютно все равно, победим мы на Дальнем востоке или проиграем. Их интересует только Европа.
        - Но, иностранный министр Делькассе сторонник нашего союза! - Запротестовал граф. - Мы имели с ним разговор в нашей дипломатической миссии, и он заверил нас, что Франция всем сердцем с нами...
        - Это видно по газетным статьям, - огрызнулся Влад. - Больше у вас нет новостей для меня?
        - Секретные депеши я вам передал, так что моя миссия у вас закончена. Разрешите отбыть?
        - Разрешаю. Всего доброго, Григорий Иванович.
        Когда Ностиц покинул его каюту, Влад в очередной раз бросил взгляд на тулонский городской пейзаж.
        - Унылое место, - скривился судоводитель. - Поскорей бы сюда немцы пришли, что ли.
        ***
        Заперев за гостем дверь каюты, Влад вернулся к рабочему столу. Достав из сейфа командировочные документы и канцелярские принадлежности, стал размышлять над текстом нового донесения.
        Секретные телеграммы от него и Блада Малкольм требовал с каждого места остановки, пока они не выйдут в Атлантику. Ничего сверхъестественного из серии Бондиады не требовалось, просто сообщать о положении дел, но даже короткую депешу предстояло сперва зашифровать.
        Малкольм же в свою очередь либо присылал новые инструкции - как это было в Италии, либо кратко информировал о ситуации в целом.
        Эх... Италия... Судя по всему, воспоминания о времени, проведенном в Риме, останутся единственными положительными за все время похода.
        Наверное, только ленивый не слышал о том, как в период русско-японской войны, царское правительство прилагало усилия для покупки так называемых 'экзотических крейсеров'. Да-да-да, совершенно верно - пресловутые аргентинские и чилийские 'гаррибальдийцы' и им подобные. Историки, желая внести сию знаменательную эпопею в свои труды, изначально довольствовались мемуарами известного 'патриота' - С.Ю. Витте, который росчерком пера назвал эту операцию 'безобразнейшего хищения казенных денег', которая 'так же безумна по своему политическому основанию, как, в особенности, по исполнению'. Собственно, что еще ждать от человека, который вбухивал деньги в торговый порт, финансируя рядом стоящую крепость по остаточному принципу? Не отвечайте, это был риторический вопрос.
        Ну так вот. Идея послать Порт-артурской эскадре подкрепление в виде Второй Тихоокеанской эскадры, родилась в лишенных совести и здравомыслия седеющих головах морских офицеров несколько позже, чем это было нужно на самом деле.
        Прелюдия этой истории началась тогда, когда Аргентина и Чили вели междусобойную войну. Стремясь нарастить вооружение, так чтобы выдать аргументов противнику по самое не балуйся, обе стороны спешно вооружали свои флоты. А поскольку, вооружаться надо было быстро, так как противник тое не дремал, оба государства решили проблему флота путем заграничных закупок - распространенная, между прочим, практика тех времен. И как-то так получилось, что в солнечной Италии было то, что нужно.
        В 1892 году некто по имени Бенедетто Брин (на секундочку - главный конструктор 'славных' Итальянских ВМС), разродился техзаданием на воплощение в металле боевого корабля, который бы был детищем бульдога и единорога, но мог в то же стать достойным сыном своих родителей - то есть и пасть порвать и врага догнать. А поскольку 'пасть рвать' было исторически отведено броненосцам, а в 'догонялки' играли крейсера,, то итальянцы взяли два самых удачных по их мнению корабля - по одному каждого вида, и скрестили их. Потомство в виде десяти броненосных крейсеров типа 'Джузеппе Гаррибальди' по достоинству оценили не только в итальянском флоте, но и заграницей. Плодили этих зубастых щенят две верфи - 'Ансальо' в Генуи и 'Орландо' в Ливорно. В 1894 году был заложен головной крейсер серии, получивший имя 'Джузеппе Гарибальди' (поскольку у итальянцев тяжко с воображением - только, если вы не хотите кого-нибудь утопить в тазике с цементом воле пирса в гавани), то это название давалось чуть ли не каждому второму, не считая первого, кораблю в серии. Это даже стало небольшой традицией - назвал крейсер в честь
'Гаррибальди', и он тут же продается. Корабли строили быстро, в результате чего, заморские страны воспылали желанием купить и себе немножко 'гаррибальдей'. Испанцы оторвали себе один, который бесславно потерялся в американо-испанском конфликте. Четыре отбыли в Аргентину, три остались у Италии.
        Видя усиление противника, Чили, имея в кармане два неплохих броненосных крейсера - 'О'Хиггинс' и 'Эсмеральда', решились на ответ с присущей названию своей страны остротой. Зная, что англичане клепают корабли как жареные пирожки, чилийцы к ним и обратились, сделав в 1902 году заказ на два броненосца - 'Либертад' и 'Конститусьон', жизненной целью которых было истреблять аргентинские крейсера. Меж тем, в1902 году фирма 'Ансальдо' получила от Аргентины заказ на строительство ещё двух крейсеров типа 'Гарибальди'. Так бы дальше два государства и мерились броненосными силами, если бы их внезапно не поразила мысль, ччто дипломатия все же не для идиотов и можно не тратить кучу денег на покупку ненужного вооружения, а решить все при помощи языка (переговорами, а не тем, о чем вы там сейчас подумали!). Заказы на приобретение кораблей, соответственно аннулировались. Да вот беда - быстрые итальянцы уже склепали два крейсера - 'Морено' и 'Ривадавия'. А, поскольку 'гарррибальди' пользовались славой великолепных кораблей, чтобы не лишиться на них спроса, итальянцы стали тулить их всем, кому интересно. И, в первую
очередь, не мудрствуя лукаво - предложили их России, уверенно надеясь на то, что русские им не откажут, поскольку близилась война с Японией. Однако, русские, нарушив все правила логики, от покупки отказались, мотивируя это тем, что крейсера не подходят для русского флота концептуально, а так же, что царь-батюшка не разрешил покупать кораблики, а велел строить их у себя. Оба 'обоснования' откровенная чушь, так как броненосных крейсеров в русском флоте не было в нужном количестве, и 'гаррибальди' могли запросто решить этот вопрос. Ну, а убедить царя в том, что покупка крейсеров накануне войны - лучше, чем тратить пятилетку на их строительство - это как два пальца об асфальт.
        В свете последних событий, осторожно пощекотав бывшего адмирала Рожественского раскаленной кочергой в мягких и недоступных со стороны местах, контрразведка выяснила (а для попаданцев - подтвердила), что на самом деле, итальянцы не захотели платить слишком большие 'откаты' Рожественскому и его покровителям. В конце 1903 года оба крейсера были приобретены не упустившей своего шанса Японией. Так, на морском театре появились 'Ниссин' и 'Касуга'.
        К слову о чилийских броненосцах. Англия, не мудрствуя лукаво, выкупила из и включила в состав своего флота, дабы не допустить их возможной покупки русскими. К слову, рациональность такой покупки долгое время обсуждалась в английском парламенте.
        И вот, у японцев целых восемь броненосных крейсеров, практически одних характеристик. А у русских - их три во Владивостоке и один в Артуре. Уже становится не смешно.
        По этой и многим другим причинам, появилась на свет идея купить имеющиеся у Аргентины и Чили броненосные крейсера и включить их во Вторую Тихоокеанскую эскадру.
        Как говорил один механик: 'Слышу, филипок что-то на своем языке бормочет. И что-то он за Россию на повышенных тонах, да резко говорить начал. Ну я ему руку на плечо положил, а он как дернется... Дальше все как в тумане. Вот как на духу тебе скажу - не знаю я как он за бортом оказался!'
        Ну, продолжим рассказ о наших баранах.
        Однако в начале XX века воюющая страна не могла просто взять и купить у страны -нейтрала нужное ей военное оборудование. Не то, чтобы карма не позволяла, просто международные законы писали слишком хитровые..сделанные товарищи.
        Единственный способом разрешения этой ситуации являлось привлечение посредника. Подобным образом значительные деньги зарабатывали как торговые фирмы, так и целые страны. Посредник был нужен, чтобы оформить фиктивную сделку на себя, мол, чего вы тут все свои английские глаза на маленькую Нигерию вылупили? Ну, покупаю я броненосцы, так это для себя. Не-не-не, не для воюющей державы. Просто располагаюсь я такая в Африке, и думаю - а чего у меня флота-то нет? Непорядок это - в XX веке воевать на пирогах.
        Естественно, посредник передавал корабли заказчику, получив от последнего некоторый профит.
        Но, это так на словах все просто. Дьявол, он, рогатый хрен, в деталях. Чтобы избежать открытого нарушения международного права, покупку должна была совершить частная компания, к которой государство официально никакого отношения не имело. Но, поскольку мир еще не сошел с ума окончательно (каперство хитрые юристы тоже запретили) и гей-парады не гремят в Европе, то, нахождение в частных руках военных кораблей приравнивалось к смертельному греху, похуже, чем прелюбодеяние со священником на крыльце католического храма в канун Рождества на глазах всей паствы. Тут в дело вступала страна-посредник, которая, предоставляла свой национальный флаг. Существенным условием для страны-посредника являлось то. Что о своем нейтралитете в разгоревшемся конфликте это государство объявлять не должно было.
        Чтобы сделка проходила идеально, было весьма желательно, чтобы фирма-посредник была зарегистрирована не на территории государства-посредника. Учитывать все эти мелкие факторы было довольно сложно, так как их хитросплетение заставляло головы заинтересованных людей биться чаще.
        Раскрытие подобных махинаций грозило осложнением международных отношений вплоть до объявления войны. Согласитесь, какая-нибудь Лапландия вряд ли бы рискнула своими границами и не откликнулась на предложение России прикупить для нее десяток боевых кораблей. Но, тут все зависит от размера комиссионных.
        В этом хаосе международного права фирм-посредников удавалось найти множество. Что ж вы хотите - это начало 20 века - тут каждый зарабатывает как может. Государств-посредников же удавалось найти труднее, так как это осложнялось еще и на политической арене.
        Россия в годы русско-японской войны находилась в положении, близком к политической изоляции. Заключив союз с Китаем в 1896 году, Россия могла бы в грядущей войне рассчитывать на помощь многонационального народа, но слегка неправильно повела себя с союзником. В результате - с началом военных действий, Китай заявил о нейтралитете. А с туманного Альбиона с 1902 года свежими чернилами блестел англо-японский союзный договор. Как уже говорилось выше - русско-французский договор оказался для нас просто фикцией - в оригинальной истории, даже снабжать нас углем приходилось немцам, так как лягушатники немилосердно вставляли палки в колеса.
        Когда Корпус взялся за проработку операций 'Продажный Латинос', германский посол был первым, кто четко и безоговорочно согласился на оказание помощи русским. И, когда Европа потребовала от Германии прояснить ее позицию относительно войны русских с японцами, Вилли тактично, под английский рык и французское заикание выдал тираду о том, что он занятой человек и ему некогда обращать внимания на мелкие войны. Но, нейтралитета не заявил, что не одного английского лорда заставило поволноваться ночами.
        Французы, к которым обратились за аналогичной помощью, стали юлить, бесконечно советоваться с правительством. Из списков тех, кого приглашать на торжества по случаю рождения наследника, Николай французов вычеркнул.
        - Французы играют свою игру, - пояснял Малкольм. - У них сейчас есть три линии поведения. Первая и самая очевидная - продолжить формирование союза с Англией. Сильная Россия им в этом союзе не нужна, так что наше ослабление им на пользу. Вариант, что франки предпочтут нас британцам я считаю малосостоятельным. Нейтралитет, так вообще неразумен. Не поменялась здесь история настолько, чтобы записывать французов в герои. Далее, выбирая направление нашего ослабления, у них два пути - притащить нас в союз на основе договора и наших у них займов - как это было в оригинальной истории, либо же - в случае нашей победы - подсуетиться и показать свою полезность. Но, возможно, что у них хотя бы кто-нибудь понимает, насколько нам важно сохранить боеспособный флот. Поэтому, приличия ради, стоит с ними связаться насчет возможного приобретения у них кораблей. То, что эти корабли могут пойти на войну говорить не надо - не дураки, сами догадаются. Говорите, что эти корабли взамен тех, что пойдут на войну. Скажем, отправим мы туда Балтийский флот - кто же нашу столицу будет охранять то? Дополнительно ведите разговоры
о закупке у них станков, взрывчатых веществ, мин, предоставление угольщиков. Посмотрим, где они продавятся. Если продавятся и помогут - значит буем их от Англии отрывать. Если же нет - после победы сделаем им сюрприз.
        Расчет строился на том, что хоть кто-то во Франции должен понимать, что чем дольше будет война, тем больше полков с западной границы снимет Россия. Тем меньше их сил могут ударить по Германии. Тоже было и с кораблями. Поэтому, оказывая помощь в приобретении 'экзотических крейсеров', отправка которых на Дальний Восток могла ускорить предполагавшуюся победу России и позволяла ей сохранить большее число кораблей в балтийских водах, Франция делала серьезную закладку на будущее и могла рассчитывать на вполне серьезные дивиденды. Тем не менее позиция Франции была очень осторожной. Не говоря ни 'да', ни 'Нет', французы все больше походили на тех, кто ждут до последнего, чтобы присоединиться к победителю.
        Греки, традиционно связанные с Россией дружелюбными отношениями, выеживались совсем немного. Их посол заверял, что их страна сделает все возможно для помощи соседу, но откровенный намек на финансовую составляющую вопроса немного коробил. Впрочем, прибыв с визитом в Афины, Штурман столкнулся с обстановкой доброжелательности, в которой и протекли переговоры, завершившиеся успехом. Наряду с немцами, греки согласились предоставить свой национальный флаг для финальной перегонки кораблей.
        Оставалось найти хорошую фирму-посредник.
        Предложения о посредничестве стали поступать в Россию вскоре после начала войны по разным каналам, как правило, через военно-морских агентов России в европейских государствах: капитана 2-ого ранга Г. А. Епанчина (в Париже), лейтенанта графа А. П. Капниста, лично контактировавшего с сыном аргентинского президента в Риме, и полковника Кузьмина-Караваева (в Брюсселе и Гааге).
        Именно Епанчину было поручено проверить на прочность предложения официального Парижа, которые к слову, так и остались словами. Вместо этого, 'выстрелил' Рим. Капниста, намудрствуя лукаво, сообщил конфиденциально о желаниях своей страны, пообещав молодому аргентинскому повесе щедрые чаевые в случае успеха. Связавшись с отцом, 'сынок' уже к 10 февраля сообщил о готовности аргентины продать своих 'гарибальдей'. О деталях, Аргентина была готова говорить только с официальным представителем. Впрочем, направленный к ним 'райдер' был всецело одобрен с фирменной латинской улыбкой и желанием исправить финансовое разорение своей страны.
        Стоит оговориться, что докладывал в начале февраля Епанчин, '...можно купить или те и другие вместе, или ничего'. Свои корни эта фраза имела в Южной Америке, поскольку, несмотря на соглашение о прекращении споров вокруг Патагонии, и Чили, и Аргентина стремились сохранить паритет в вооруженных силах, так как у обеих держав оставались некоторые опасения в отношении друг друга. С Россией (ровно как и с Японией) у южно-американских государств были весьма дружелюбные отношения. Так что, немудрено, что желание приобрести военные корабли, Россия через Аргентину, продублировала в Чили незамедлительно.
        Ответ от чилийцев пришел чуть позже - его Влад получил уже в Риме, прибыв на встречу с лицами, которые были готовы предложить свои услуги по приобретению 'экзотических крейсеров'.
        Уже через два дня после начала войны с японией директор генуэзского судостроительного завода 'Ансальдо' Перроне, предложил русским посредничество в деле покупки четырех аргентинских броненосных крейсеров 'Garibaldi', 'General Belgrano', 'General San Martin' и 'Pueyrredon'. Итальянец, вовсю пользуясь тем, что между Россией и Арргентиной не было официальных каналов связи, решил диктовать свои условия. Его предложение сводилось к тому, что вышеуказанные крейсера должны были быть приобретены якобы итальянцами для себя. Это якобы коробило всех, поскольку при обсуждении деталей, Перроне все же сообщил, что никаких связей в правительстве Италии у него нет. В связи с этим, блад, имея инструкции из Корпуса и ГМШ, потребовал, чтобы итальянское правительство было поставлено в известность о сделке, а корабли еще до оплаты доставлены заводом 'Ансальдо' в балтийский порт Либаву. Как и следовало ожидать, итальянец на это не согласился, сообщив, о том, что японцы ведут переговоры о покупке двух из четырех аргентинских крейсеров. Благодаря связям с сыном президента, шантаж был разоблачен, ибо почуяв запах денег,
аргентинцы отмели предложения японцев. Перроне, уязвленный и лишенный выгоды, готов был удалиться, но, с удивлением получил встречное предложение.
        - Вы строили для Аргентины два из четырех крейсеров, - напомнил Влад. - Один ваш крейсер в итальянском флоте. Надеюсь, вы понимаете, что в бою корабли несут убыль в орудиях, снарядах, расстреливаются стволы... Вы, как творец трех крейсеров должны знать, у кого в Италии мы могли бы приобрести нужное нам...оборудование, - он протянул список.
        Изучив его, Перроне вернул бумагу хозяину.
        - И какова же будет оплата за мои услуги?
        - Более чем щедрая.
        - Надеюсь, больше той, что я хотел получить за крейсера?
        'Ага, щас. Макароны иди вари.'
        - Ваши запросы несоразмерны предоставляемой услуге.
        - И все же это мое требование.
        - Гм...будь по вашему. Но, тогда у меня есть встречное требование.
        - У вас? И какое же?
        - Сколько вы готовы мне заплатить за мое молчание, чтобы официальный Рим не узнал о вашей афере за его спиной?
        Под скрип зубной эмали итальянца таяли его комиссионные.
        А еще через четыре дня Влад покинул гостеприимный Рим в хорошем расположении духа.
        Официальный Рим пошел на контакт. Десятки орудийных стволов придирчиво изучались русскими артиллеристами, после чего принимались и под графой 'строительный лес', загружались в трюмы транспортов. Разобранные орудия, снаряды, детали машин, даже два десятка дальномеров - итальянцы были рады задорого порадовать своего нового друга.
        Контакт был налажен. Официальный Рим, получив официальное извинение в узком кругу за 'кидок' с крейсерами в довоенное время, благосклонно принял извинительный жест от лица Императора Николая II, приподнесенный коллегией из посла России в Италии, морского агента Капниста и особого советника Корпуса Россштурмана. С дружеской улыбкой итальянцы выслушали просьбу купить имевшиеся у итальянцев 'Джузеппе Гарибальди' и 'Варезе', каждый из которых по вооружению соответствовал японской 'Кассуге'. Вежливо напомнили, что аналогичные крейсера уже предлагались русским, после чего со скорбной миной заверили, что имеющиеся в итальянском флоте корабли не могут быть проданы, поскольку Италия заботится о своей безопасности и не может лишиться морского щита своего государства.
        С некоторой настороженностью, Рим выслушал соображения Петербурга, которые не нашли письменного отражения в протоколе встречи. Вежливо улыбнулся. Очень обрадовался. Предварительно согласился. И в качестве жеста доброй воли - открыл свои арсеналы, показав своему новому союзнику широту итальянской души.
        Компания-посредник так же нашлась в Италии. Проинструктированная Римом компания, получив указания от Влада рассыпалась в желании поспособствовать покупке чилийских и аргентинских кораблей 'для Греции и Германии'.
        Итальянские расходы, конечно, вышли за рамки запланированного - много пришлось потратить на закупки, взятки и подарки. Но, это того стоило.
        Не покидая еще Старый свет, они получили себе аргентинские крейсера - уж точно. Вопрос был только в чилийцах. Их с Аргентиной соглашение о паритете сил никак не укладывалось размен - четыре броненосных крейсера из Аргентины против двух из Чили. Конечно, это были все имеющиеся у сторон броненосные крейсера в приличном состоянии (которое еще предстояло проверить), но, Влад предчувствовал, что с прибытием в Южную Америку, предстоит серьезно потрудиться.
        Следующей остановкой был Тулон, Франция. Лягушатникам предстояла проверка.
        ***
        В отличие от большинства крупных стран Европы, Франция в меньшей степени проявила свою активность в ходе реализации 'Продажного Латиноса'. Несколько совсем несерьезных предложений в помощи с покупкой кораблей из флота Норвегии и Швеции чего-либо, кроме смеха в ГШМ не вызвали.
        В 1904 году флот всего Скандинавского полуострова не представлял собой сколько-нибудь серьезной силы. Славные потомки Карла XII и еже с ним уже не стремились к господству над громадными территориями на юге, обходясь флотом броненосцев береговой обороны. Боевая ценность этого флота, по сведениям Морского ведомства, не превышала такового у Учебно-артиллерийского отряда, поэтому, тратить деньги на заведомо ущербные корабли, никто не хотел.
        Официальный Париж на вопрос о продаже некоторых боевых кораблей русскому флоту, ответил отказом. Даже заверение о том, что эти корабли не будут участвовать в войне против Японии, а лишь заменят корабли на Балтике, успеха не принесли. Несмотря на потуги Делькассе убедить русского посла, военного и морского агента в благожелательности настроений Франции, Петербург принял свое решение. Четыре из пяти пароходов Доброфлота, на которых размещалась миссия Штурмана, покинула Тулон, взяв курс на Танжер, где планировалась встреча с отрядом Дениса.
        Нельзя просто так взять и купить военные корабли. Их еще нужно укомплектовать экипажами. А, где взять экипажи для запланированных к покупке шести броненосных кораблей? Особенно, если в вашей стране весьма ограничено количество свободных матросов и офицеров?
        Командир Корпуса решил вопрос кардинально - предложил 'поставить к стенке', то есть - законсервировать - ряд кораблей - броненосцы 'Николай I', 'Александр II', 'Наварин', 'Сисой', крейсера 'Владимир Мономах', 'Нахимов', 'Память Азова', 'Корнилов', три броненосца береговой обороны - 'Ушаков', 'Апраксин', 'Сенявин', а так же - корабли с Черного моря - устаревшие 'Чесма', 'Екатерина II', 'Синоп', 'Георгий Победоносец', 'Двенадцать Апостолов'. Освободившиеся экипажи по плану Ильи подлежали переформированию для укомплектования купленных в Южной Америке кораблей.
        Однако, план не выдержал критики.
        Во-первых, экипаж 'Николая I' находился в заграничном плавании и никак не мог быть посажен на корабли Доброфлота, силами которых планировалось доставлять экипажам к новым кораблям.
        Во-вторых, 'Александр II' находился в разгаре модернизации, тщательно изучив которую, Инкоруптбл, пришел к выводу о том. Что 'Александра' проще переделать окончательно, внеся ряд изменений. Но, по результату, в море должен был выйти 'карманный броненосец', встреча с которым грозила капитальным утоплением.
        В-третьих, Малкольм категорически запротестовал против разоружения устаревших крейсеров.
        - Да как вы не понимаете, что каждый из этих крейсеров в состоянии догнать и гарантированно утопить любой из вспомогательных или устаревших крейсеров Японии. Не говоря уже о том, что их присутствие в Южно-Китайском, Филиппинском, Восточно-Китайском морях. У японцев не так много сил, чтобы пустить их на противодействие нашим крейсерам. Поэтому, резвиться на их коммуникациях, им никто не помешает. А для нас это станет более чем приятно, - в этом месте Дмитрий коварно улыбнулся. Загадочнее, чем сама Джоконда.
        - Ох, придется серьезно поработать, - высказался Ультима.
        - Вот ты за этим и проследишь, - указал ему Малькольм.
        В-четвертых, в связи с прекращением строительства 'Андрея Первозванного', Павла I', 'Ефстафия', 'Иоана Златоуста', 'не у дел', то есть даже без гипотетических кораблей осталось немногим менее четырех тысяч матросов и офицеров. Их-то и было решено использовать в качестве экипажей для новых кораблей.
        Транспортировать экипажи предстояло двумя морскими отрядами - из Либавы и Севастополя при помощи Доброфлота. Перевозить почти две тысячи человек с одной части империи к другой представлялось не целесообразным.
        Впрочем, затея практически сразу столкнулась с проблемой.
        Корабли Доброфлота, выбранные для перевозки экипажей, после покупки латинских крейсеров, переквалифицировались в транспорты угля и ЗИПов. Вот только, в силу своих географических особенностей, страны располагались по разные стороны континента.
        - На самом деле, бывали, конечно, проблемы и серьезней, - заметил Влад. - Да, Панамский канал не построен, но это не проблема.
        - Морское ведомство предполагает пустить корабли двумя разными отрядами - один, с помощью транспортов через южную Атлантику, Мадагаскар во Владивосток. А экипажи для чилийских кораблей - через Тихий океан во Владивосток, - зачитал доклад ведомства Малкольм. - что скажите?
        Денис Блад и Россштурман переглянулись.
        - А как тогда происходит снабжение углем отряда, который идет через Тихий океан? - Поинтересовался Денис.
        - Фрахтуем корабли, - пожал плечами Малкольм.
        - Весело, - усмехнулся Владлен. - И через сколько времени, при попытке прорыва во Владивосток, этот отряд будет уничтожен отрядом Камимуры? В Чили всего два корабля приобретается! И после перехода они будут не в самом лучшем состоянии!
        - Есть предложения?
        - Идти в обход Южной Америки. Это, конечно, не так просто, как кажется - все же, даже в наше время, проливы между континентом и Огненной землей содержат большое количество неизвестных и незарегистрированных опасностей, не говоря уже о глетчерах, - предложил Вадлен. Конечно, это сильно снизит скорость перехода - в проливах придется идти не более чем 3-4 узла, чтобы избежать серьезных последствий в случае, если корабли выскочат на мель или повредят борт при столкновении с глетчером.
        - В идеале было бы хорошо, если местные выставят навигационные маяки или буи, - вставил Блад. - Они в любом случае используют эти проливы и знают большую часть опасностей.
        - Так может проще лоцмана взять, - предложил Артемус, доселе молчавший. И, видя недоуменный взгляд Малкольма, пояснил. - Из местных. Они-то должны ориентироваться в своих водах.
        - В общем, - подвел итог Малкольм. - На месте разберетесь.
        - Разберемся, - согласились Блад и Штурман.
        Денису предстояло возглавить и провести отряд из четырех грузо-пассажирских пароходов Доброфлота с экипажами 'Андрея Первозванного' и 'Павла I' из Либавы до Танжера. Штурман же возглавлял аналогичный отряд из Севастополя с остановками в Греции, Италии и Франции для обеспечения работы дипломатической группы по закупке кораблей.
        Впрочем, без участия не остались и немцы - даром что ли кайзер слово давал?! Верфь 'Вулкан' за небольшие (в рамках сумм, которые вращались вокруг операции) комиссионные, стала окончательным паззлом в картине.
        ***
        Французский бронепалубный крейсер 'Шаторено' увидел свет в октябре 1895 года, когда была произведена его закладка на верфи 'Форж э шантье? де ла Медитерране?'. В 1902 году 24 узловый бронепалубный крейсер сошел со стапелей, впервые увидев море. Построенный в кратчайшие сроки, крейсер на сдаточных поразил свой экипаж сильнейшей вибрацией, в результате чего был возвращен на верфь в 1899 году для исправления повреждений.
        Разрабатываемый, как истребитель торговли, а попросту говоря - рейдер, крейсер имел внушительную скорость, вооружение и бронирование. По сути, будь у крейсера возможность истреблять вражеские транспорты, он бы сумел справиться с этой задачей. Вот только, истреблять было нечего.
        Крейсер был реализован в мирное для Франции время. Ни войн, ни конфликтов, где он мог бы пригодиться, блеснуть своими достоинствами. В результате чего - вполне справедливо, что он был недооценен французскими военными. И сейчас, спустя два года после его строительства, вокруг крейсера разгорался скандал.
        Политики упрекали военных в напрасной трате огромного количества денег на два (кроме 'Шато', был еще один 'гадкий утенок') крейсера, которые простаивали в портах. Военные злились, но ничего возразить не могли - они и сами понимали, что корабль им был явно не нужен, а его строительство было лишь страховкой на случай войны с Германией. Но, войны все не предвещалось, критика росла, а применить корабль было некуда Даже содержать его в роли стационера было бы глупо. Ну, какой разумный морской начальник отправит первоклассный крейсер на чужбину в роли стационера?
        Вервольф предлагал купить 'Шаторено', указывая на вышеперечисленные проблемы. Конечно, крейсер предстояло модернизировать и перевооружить, но все же...
        Однако, вопрос приобретения крейсера был весьма и весьма сомнителен. Опять же - французы в настоящее время плотно обрабатывались англичанами и даже с латинскими крейсерами не выказали желания помочь.
        Поэтому, официальный Париж даже не стал обсуждать с русскими вопрос о приобретении 'Шаторено'. Вежливая улыбка, вежливый отказ, вежливое обещание 'мира, дружбы, жвачки'.
        Даже стоодиннадцать лет назад Европа умудрялась вести себя 'дружелюбно', одновременно стараясь напакостить. Изо всех сил стараясь. И сколько раз уже русским приходилось терпеть от своих мнимых союзников, полагаясь на них в трудную минуту?
        Второй - и последней - попыткой приобрести 'Шаторено', стало обращение к обществу 'Форж э шантье? де ла Медитерране?' в лице мсье Лаганя.
        -Несмотря на то, что предполагаемый к приобретению отряд сам по себе мог помножить на ноль любой боевой отряд японцев, кроме Первого. Но, без надлежащего разведчика, роль которого как раз и отводилась 'Шаторено'.
        Как и предполагал Владлен, переговоры с Лаганем не принесли каких-либо результатов. Да, 'Форж э шантье' были довольны заказами на 'Цесаревич' и 'Баян'. Да, 'Форж э шантье' были бы рады и впредь иметь дело с военными заказами Российской Империи. Да, 'Форж э шантье' построили прекрасный броненосный крейсер 'Шаторено' благодаря своим широким связям в военном ведомстве Французской республики и готовы построить для Российском империи хоть эскадру таких.
        Нет, 'Форж э шантье' не будет использовать свои связи для помощи российской стороне в приобретении французского боевого корабля. Но, 'Форж э шантье' заверяет русского посланника в том, что общество...
        И так далее, и в том же тоне...
        - Зря только время потеряли, - сокрушался Россштурман, после выхода из Тулона.
        По просьбе дипломатов, он потратил во Франции несколько дней. Три из четырех корабля его отряда либо уже прибыли в Испанское Марокко для бункировки, либо были в его непосредственной близости. Следовало их догнать, чтобы не выбиться из графика - 20 марта объединенный отряд под командованием контр-адмирала Небогатова должен был покинуть гостепримный испанский порт и взять курс на Дакар, где предстояла последняя, перед финальным рывком до берегов Южной Америки, бункеровка.
        - Владлен Авенирович, - Штурман, пользуясь теплой погодой старался проводить больше времени на палубе. Все же, покинув весеннюю Россию, оказаться в солнечной Средиземке... Сколько он тут не был? Лет пять назад, последний раз, кажется в Генуе и Марселе... Или как теперь считать - сто шесть лет вперед не был? Ох уж эти 'темпоральные казусы', как их окрестил их товарищ. Рысь, кажется? Забавный такой мужичок. Рукастый, башковитый, на оружии помешанный. Вроде, говорили, что он когда-то на оборонку работал, толи строил подложки, толи резали их. Неясно, в общем. Но, явно непростой, как тот же Святозар и его 'напарник' Ворон - 'товарищи-электрики'
        - Николай Иванович, - кивнул попаданец.
        Адмирал Небогатов являл собой образец флегматичного человека. Как бы не была его фигура противоречивой, благодаря творчеству Новикова-Прибоя, личное знакомство с ним оставило на душе Владлена только положительные эмоции.
        - Любуетесь морем, господин советник?
        - Именно, ваше превосходительство. Люблю Средиземку. Где у нас еще можно встретить столь мягкую зиму и теплую весну? - Заметив недоумение Небогатова, поспешил обавить. - Кроме Черного моря, конечно.
        - Соглашусь с вами. Мягкий тут климат.
        - Это еще ничего. Пойдем южнее, так вообще в лето попадем, - легко улыбнулся Владлен.
        Лето...
        Летом он с женой любил проводить время в Испании, на вилле близ Торревьехи. Правда, в последние года три, она посещала Испанию одна, в то время, как он бороздил бесконечные воды Мирового океана. Ведь, что еще может третий помощник в торговом флоте? Прокладывать курсы и стоять свою вахту. Контракт за контрактом.
        Молодость затянула его в море романтикой, солеными брызгами и жаждой приключений. Зарплата и возможность поведать мир были ему приятными бонусами, вдыхали в него желание жить.
        И так год за годом, контракт за контрактом... Ушел молодой задор, исчезла морская романтика. Контракты стали тем, чем они по сути и являлись - работой. С которой он справлялся, большую часть времени проводя в море. Грузовозы, лайнеры, океанские паромы, танкеры... наверное, только еще на газовозах не был - но, тут уж, против была жена, чье женское мнение было против того, чтоб он работал на 'зажигалках'.
        И он не работал. Так как сильно любил ее.
        И потерял.
        Подумать только - будто расплавленное золото, Солнце прошлось по Земле, избавляя планету от человечества. Считанные часы - и старый мир погиб.
        А они выжили. Шестьдесят четыре человека. Флот.
        Компьютерные игроки. Ну не смешно ли? Есть на свете хоть один человек, который бы равнодушно относился к геймерам? Нет. Нейтрально, негативно, положительно - но, так или иначе, каждый выражал свое мнение.
        И вот, шестьдесят четыре геймера в прошлом. Чтобы спасти Империю. Шестьдесят четыре человека пытаются сделать то, что не удалось правящей семье, армии, флоту и населению Империи.
        Было бы смешно, если бы не было так грустно.
        Откинув в сторону свои мысли, Штурман с удивлением заметил, что Небогатова уже и след простыл, хотя, будто бы минуту назад, он стоял в двух шагах и восхищался Средиземкой.
        За время всего перехода от Севастополя вплоть до Тулона, на кораблях его отряда не было ни единого случая диверсии, дебоша, саботажа или пропаганды. Можно списывать это на железную волю матросов и офицеров, но в большей степени - это заслуга именно Небогатова. Хоть он и выглядел, как замученный жизнью двигателист старого танкера, мужик имел огромный внутренний стержень и никогда не терял самообладания.
        Как-то, не второй день после того, как они покинули Италию, с отрядом поравнялся английский крейсер, на фалах которого взметнулись флаги. Разбирать их пришлось под жерлами орудий, направленных на шедший первым 'Петербург'.
        - 'Требую немедленно лечь в дрейф. На вашем борту контрабанда. Приготовиться к досмотру.', - разобрал капитан корабля. - Какие будут приказания, Николай Иванович?
        - Поднимите сигналом ему приветствие и поинтересуйтесь, с каких пор Россия воюет с Англией, - невозмутимо ответил Небогатов. Спустя десять минут, англичанин поднял новые сигналы, гласившие, что он приносит свои извинения и перепутал их корабль с преследуемым контрабандистом. Вслед за этим, крейсер часто задымив, стал отдаляться, но из виду отряд не терял, сопроводив до самого Тулона.
        - Не боялись, что он откроет огонь? - Поинтересовался Влад.
        - Ничуть. Фокус, рассчитанный на простака. Мстят нам за крейсерство отряда Добротворского в Индийском океане. Впрочем, в Тулоне мы все же подадим официальную жалобу. Пусть займутся бюрократией, пока мы займемся делом.
        И, надо сказать, Небогатов, нашел, чем занять людей, которые, едва не высыпали на палубу, увидев в непосредственной близи крейсер под английским флагом, идущий наперерез. Многие тогда в воду едва не спрыгнули с неподбойного борта.
        Словндо в ответ на празднование труса, Небогатов предоставил артиллеристам отряда возможность изучить образцы орудий системы Армстронга, аналогичные тем, что стояли на 'латиносах'. А чтобы учеба не пропадалла даром - было решено устроить зачет по стрельбе из новых пушек.
        Последний, кстати говоря, был запланирован к провидению сразу после выхода из Дакара, в котором планировалась бункеровка. Последняя, перед беспрецедентным для русского флота рывком до Бэнос-Айреса, где должны были пройти переговоры о передаче крейсеров.
        За свои 25 лет морской карьеры, Влад не раз совершал переходы к берегам Чили. Чили - Япония, Чили - Новая Зеландия, Чили - Австралия... Все свои переходы он совершал через Тихий океан, лишь пару раз обогнув континент через Панамский канал, доставляя груз на Ямайку.
        Переход 'Дакар-Монтевидео' должен был осуществить Денис, не раз и не два побывавший в этой части Атлантики. Нет, Влад ни в коем случае не сомневался, что и без Дениса мог бы пересечь Атлантику и даже с навигационными приборами 20 века привести корабль в порт. Штурман он, в конце-концов, или кто?
        Но, рисковать не хотелось. Помимо запасов для всей эскадры Ильи, на кораблях только его отряда было две тысячи (без малого) человек. Не говоря уже о тридцати миллионах рублей, выделенных на расходы по приобретению чилийских крейсеров. Денис перевозил аналогичную сумму, предназначенную для аргентинского правительства.
        Спросите, для чего нужны такие огромные средства? А известно ли вам, господа, что в реальной истории, для покупки крейсеров выделялось тридцать шесть миллионов, которые за непродолжительное время выросли до пятидесяти?
        Предложение министра финансов о том, чтобы организовать оплату 'Продажного латиноса' посредством перевода денег через банковский дом Ротшильдов в Париже была отметена Малкольмом с презрительным шипением. Первому заму главы Корпуса пришлось объяснять Николаю II причину ненависти к Ротшильдам и о их вкладе в дело развала Империи.
        В результате, скромная экспедиция приняла в свои руки еще одного видного деятеля - специалиста в финансовых вопросах вице-директора Кредитной канцелярии императорского двора А. И. Вышнеградского. Который, впрочем, большую часть времени проводил у себя в каюте по случаю морской болезни.
        'Петербург' бросил якорь в Танжере вечером 17 марта соединившись с отрядом "Балтика" и тремя кораблями своего отряда. В спешке организовали прием угля. Время летело как проститутка с небоскреба, а Монтевидео еще не было на горизонте. И с этим нужно было что-то делать. Раз уж крейсера сами не идут к покупателю (и такой вариант прорабатывался), то покупатель сам идет к крейсерам.
        Глава 18. Рон
        В 20 милях к осту от островов Волкано. 16.03.1904
        В 1901 году с верфей Нового Адмиралтейства в Санкт-Петербурге сошел броненосец 'Ослябя'. Второй в серии из трех однотипных, но таких разных кораблей, чья смерть открыла список жертв Цусимского сражения.
        Вообще, в Императорском флоте очень любили строить корабли сериями по три: 'Севастополь', 'Петропавловск', 'Полтава'; 'Диана', 'Паллада', 'Аврора': 'Пересвет', 'Ослябя', 'Победа'...
        Последняя троица, ровно, как и базировавшиеся во Владивостоке крейсера 'Рюрик', 'Россия', 'Громобой' появились на свет в угоду планов морского командования о планах по ведению крейсерской войны против Англии. В своем роде, 'Пересветы' являлись предками немецких карманных линкоров. Трем этим кораблям вполне было по силам расправиться с любым 'защитником' торговли, или уйти от более грозного врага.
        В угоду своим создателя, 'Ослябя', как и его систершипы имел высокий надводный борт, что позволяло держать высокую скорость, не боясь, что казематы зальет высокая волна. Существенно это отражалось в положительную сторону и на возможности использовать большую часть артиллерии в бою, даже при свежем ветре и сильном волнении.
        Близилась конечная точка маршрута для отряда кораблей контр-адмирала Вирениуса. Кончались указания, которые он привез из Корпуса для командира отряда. Буквально четыре дня - и им придется на практике проверять теоретический вопрос 'А мог бы отряд Вирениуса сам пробиться во Владивосток', или нет?'
        Время уходило. Впрочем, его уже не было после того, как Корпус в спешке собрал группу под его, Рона, командованием, всучив ему двоих подопечных - двух пареньков двадцати лет отраду - хохленка Мака, который в настоящий момент изображал из себя корсара в Южно-Китайском море, а так же единственного 'азиата' в Корпусе - Рому Ли Мао, которого нелегкая сейчас болтала с грузом вечно ломающихся миноносцев.
        'Вам необходимо произвести рандеву с отрядом Вирениуса в бухте Носси-Бэ на Мадагаскаре не позднее двадцатого февраля. Произвести ремонт котлов, машин, добронирование оконечностей (план модернизации прилагается), после чего направить вместе с пароходом назад на Балтику истребители и малые миноносцы. Остальному отряду выдвинуться в Южно-китайское море, где 'Донской' вместе с двумя пароходами, на которых вы прибудете на Мадагаскар, начнет крейсерство. 'Ослябе', 'Авроре', 'Алмазу' предписывается в срок до 20 марта прибыть на архипелаг Бонин, где произвести встречу с ВОК и следовать дальнейшим указаниям командующего отрядом'.
        Короткое задание на половину листа, исписанного карандашом. Личный приказ Адмирале. Перед прочтением сжечь.
        Оставалось только усмехнуться оптимизму начальства.
        С оптимизмом их 165-й пмп отправили в Чечню, где с апреля по июнь морские пехотинцы несли демократию в головы абреков. 61 морпех не вернулся домой. Не говоря уже о том, сколько парней полегло из других частей.
        Он был с полком до последнего. До 2009 года, пока очередная военная реформа не оставила 'вечного прапорщика' за бортом военной службы.
        Шесть лет он был гражданским. Шесть долгих лет он приходил на ненавистную ему работу, смотрел в стыдливые глаза коллег, которые несмотря на годы, так и не научились смотреть на него. Вечно бегающие, словно виноватые глаза...
        Только на флоте на него не смотрели как на урода. В феврале 95-ого в бою у него практически перед лицом рванула 'растяжка'. Они обследовали брошенный дом, когда один из бойцов авангарда задел ногой тонкую, практически невидимую леску...
        Несмотря на ожог всей правой стороны лица, глаза удалось сохранить. Конечно, большая часть нервов погибла, да и после заживления, половина лица больше походила на обтянутый кожей череп. Зато он выжил. Чего не скажешь о двух матросах из авангарда. Ладно бы просто взрыв - можно жить и одноногим, одноруким... Но, после того как в ветхом доме рухнуло перекрытие... Его подхватить успели идущие следом бойцы, чем спасли его от участи пролететь несколько этажей вниз. А вот впереди идущих подхватить было некому...
        Нечеловеческих трудов стоило восстановить подвижность правой руки, часть сухожилий которой были перебиты осколками.
        Назначение в отряд Вирениуса он попросил сам. Смысл соглашаться работать на корпус и бегать от опасности? Мину пережил в 1995, катаклизм в 2015 (сопоставив даты, даже посмеялся - практически ровно 20 лет прошло с момента первого ранения), так чего бояться-то? Что снарядом накроет? Да бросьте вы. Семи смертям бывать... Тем более, как он и сказал Малкольму, в свое время было у него увлечение русско-японской (собственно, так и в Симулятор попал), особенно - этим отрядом-'хилые машины'.
        Смотря на то, как все эти мальчишки рвутся в Артур (услышав, что Модусу всего 23, Руслан мог только глаза закатить), где война, стреляют и убивают, он мог только промолчать. 'Урапатриотизм'. Он и его бойцы с такими же горящими глазами ехали в Чечню, желая усмирить бородачей. В итоге - 61 'двухсотый'. 61 мертвый парень, чей-то сын, чей-то муж, чей-то отец...
        Если бы государство брало на попечение семьи тех, кто отдал жизнь за Родину, то оно бы сто раз подумало, прежде чем ввязываться в глупые войны.
        Ни один его довод против компании Миши Мака и Ромы Ли Мао (кстати, этот вообще не заморачивался с ником для игры - просто фамилию написал и все), в походе начальство не приняло во внимание. Взять в голову, что два парня, которые, наверняка и баб-то особо не видели, могут погибнуть от снаряда, от осколка, при оверкиле броненосца, да просто - упасть за борт и попасть под винты, Дмитрий не хотел и слышать. Выдал погоны 'капраз', дал конверт с заданием в руки и послал...в Севастополь.
        В Севастополь добирались большой компанией. Помимо него, Мака и ЛиМао, в Севастополь так же отбыл Россштурман - неразговорчивый мужик лет сорока с вдумчивым взглядом и лютой скорбью в глазах, Эцилоп - в миру - Семен, нормальный мужик, общительный, не злой, на чьи плечи повесили присмотр за Черноморским флотом, Артем Артемус - в прошлом торговый моряк, без 'понтов', простой, но не простофиля, которому предстояла инспекция кораблей Доброфлота на Черном море.
        Парочка других 'персонажей' - Рысь и Войддракон, ему не особо приглянулись. Типичные 'заклепщики-механойды'. Всю дорогу сидели вдвоем, чертили, рисовали... Эти вроде как по 'железу' спецы - пообщаться с ними так и не получилось.
        Пятого февраля его разношерстная команда вышла на корабле 'Доброфлота', груженом углем, в Носси-Бэ, куда должен был прибыть со своими кораблями Вирениус.
        Дожидаться кораблей из Севастополя в Джибути, как это изначально предполагалось планом, у Вирениуса не получилось. В военное время, в нейтральном порту воюющей стороне дозволялось находиться не более суток, в результате чего, 'Ослябе' и кораблям сопровождения, пришлось покинуть Красное море и взять курс на Мадагаскар, куда их направил Корпус. Французы, с подачи англичан, естественно, не преминули напомнить о том, что блюдут заветы международного права и никоим образом, даже в угоду союзному договору, нарушать их не будут. Лягушатники херовы.
        Вот немцы - совсем другое дело. Эти хоть черта готовы трахнуть, лишь бы русские были с ними заодно.
        К сожалению, никто не догадался посоветовать Вирениусу сразу по прибытию на Мадагаскар провести профилактические работы в ожидании корабля из Севастополя - все же, несмотря на скорость в 15-16 узлов, пароходу потребовалось практически десять дней, чтобы добраться до Носси-Бэ. И это при том, что после этой гонки, транспорту самому пришлось ремонтировать машину и щелочить котлы.
        Вирениус смог удивить. В советской истории практически всех имперских адмиралов выставляли проходимцами, трусами и бездарями.
        Но, этот был не из таких.
        Отряд встречал советников перекрашенный в сине-серо-зеленый цвет, отчего корабли издали сливались с поверхностью моря. Была ли это типичная раскраска военного времени или ему приказали перекраситься, Руслан не стал спрашивать.
        Корабли уже прошли профилактический ремонт котлов и механизмов, демонтирована и сдана на 'Саратов' малокалиберная артиллерия.
        Говоря откровенно, отряд представлял собой не самое лучшее зрелище, правда, с точки зрения именно попаданца. 'Ослябя' требовал добронирования носа хотя бы котельным железом, а также - уменьшения размеров прорезей в боевой рубке. Артиллерия на 'Авроре' требовала прикрытия, так как обустроенная противоосколочная защита из матросских коек была лишь курам на смех. Крейсеру требовалась аналогичная 'ослябиной' защита боевой рубки.
        'Дмитрий Донской' подлежал частичному разоружению - с него сняли два 64-мм, восемь 47-мм, десять 37-мм орудий с боезапасом. Не прошли мимо и 'раскулачили' на шесть 47-мм орудия 'Алмаз', взамен установив два 75-мм орудия из числа тех, что привез 'Петербург II'
        Лишнюю артиллерию и плавсредства (план модернизации, лист второй) передали на 'Саратов', которому предстояло вернуться на Родину, уведя за собой вереницу номерных миноносцев, толку от которых не было от слова совсем - надежность их машин вызывала лишь отчаяние, так что, тащить эти корабли на буксире до Владивостока, никому не хотелось.
        Нагрузив 'Саратов' так же 'поводком' для номерных миноносцев, отряд Вирениуса-Рона двинулся в путь, покинув Носси-Бэ двадцатого февраля.
        Переход предстоял нелегкий, учитывая обстоятельства. Вблизи были английские колонии, а 'наглы' были мастера устроить пакость. Посему, в зоне прямой видимости во главе отряда двигался 'Алмаз'. 'Петербург II' и 'Смоленск', ощетинившись четырнадцатью 120-мм орудиями на двоих, прикрывали отряд с траверзов. В центре построения кильватерным строем шли 'Ослябя', за которым держались два транспорта 'Киев' и 'Владимир', прикрываемые 'Орлом', который, несмотря на свои три 120-мм орудия и гордое название 'вспомогательный крейсер', все же больше трудился в качестве госпитального судна. Арьергардом отряда выступала 'Аврора'.
        'Саратов' с его 'нежными' котлами, то и дело норовящими выйти из строя, из Носси-Бэ отправился в Севастополь, держа на привязи 'номерки' - малые миноносцы. Вместе с ними, в Россию возвращался и Рома.
        Глупый пацан, поднимаясь на 'Саратов', выглядел расстроенным. Его можно было бы понять - отправили на войну, посмотреть, как япошек карать будут, а тут мало того, что на войну не берут, так еще и подальше отправляют. Хорошо еще, прилюдно перечить не стал, козырнул, да ушел. Пижон, блин.
        Наблюдая, как 'Саратов', выбрасывая клубы дыма отдаляется от стоянки отряда, с намерением вернуться в Красное море, Рон с некоторым весельем думал, поймет ли когда-нибудь Ромка, что нет в войне красоты. Только кровь, дерьмо, кишки и мясо. Больно 'жалящие' пули, разрывы снарядов и гранат, горячая кровь твоих товарищей, которая попадает на твое лицо, когда сидящего рядом с тобой в окопе парня пронзает автоматная очередь...
        Индийский океан преодолели за две недели. Неспеша, без излишнего форсирования котлов и машин, не заостряя свое внимание на снующие вокруг торговые корабли под флагами Германии, Англии, Франции, Турции, Италии...
        Смысла искать контрабанду в Индийском океане, Красном море и Средиземке не было. Любой мало-мальски умный (читать - хитрый) капитан, перевозящий контрабанду из Европы в Японию, составит подложные документы о том, что его груз предназначен в Сайгон, Шанхай, Чифу, Циндао или еще хрен знает куда, но только не в Японию.
        Повторять скандал с пресловутой 'Малаккой', которые все же пришлось потом отпустить, Рону не хотелось. Зачем устраивать политические дрязги с неясным итогом, если можно гарантированно поживиться в Южно-Китайском море, где от Сингапура до Тайваня контрабанды - хоть жопой кракена ешь?
        Для разжигания пламени под задницей японского командования, в качестве рейдера в море оставались 'Петербург II', 'Орел' и 'Дмитрий Донской'. Догруженные углем, что называется 'по самый полубак', эти корабли втроем должны были развязать крейсерскую войну под самым носом у японцев, тем самым, заставив их нервничать. Ни один из этих кораблей не боялся встречи с вспомогательными крейсерами противника - корабли Доброфлота вдвое сильнее каждого японского 'вспомогашки', да и водоизмещением не обижены, в связи с чем, могли принять бой на равных, либо же - пользуясь преимуществом в скорости - просто от них уйти.
        'Донской' же вообще не боялся никого в этих водах. Слишком далеко было место крейсерства от театра военных действий. Так что, появления здесь военных кораблей не ожидалось.
        Вторая волна вспомогательных крейсеров из Севастополя и Балтики ожидались не раньше начала мая, поскольку не все из них находились в пригодном для крейсерства состоянии - тот же 'Саратов' с его вечно ломающимися котлами. Закупленные в Германии трансатлантики требовали вмешательства верфей и переоборудования - не хранить же, в конце концов, заряды к орудиям в каютах пассажиров 2-ого класса?
        Первую бункеровку провели в бухте Пенанга на пятнадцатые сутки после выхода из Носси-Бэ. И, хоть 'Ослябя' мог пройти еще столько же без угрозы опорожнения угольных ям, приходилось считаться с тем, что автономность 'Алмаза' и 'Дмитрия Донского' вполовину уступала таковой у броненосца.
        - Пользуясь случаем, я бы посоветовал пополнить запас угля на броненосце и 'Авроре', - обратился Руслан к адмиралу, наблюдающему за экспериментальным способом погрузки угля. - Мало ли когда нам предстоит возможность бункероваться в уютной бухте.
        - Гм, - донеслось со стороны адмирала. - Местные не очень рады нашему визиту.
        - Ну еще бы, - усмехнулся Рон. - По другую сторону Суматры - британский Сингапур с его эскадрой. Но, нидерландскому наместнику на особо нет до них дела. А вот местный вождь из разгромленного султаната Ачех, проявил большее внимание и учтивость к нашим кораблям.
        - Так вот для чего вы нанесли визит на берег? - Усмехнулся командующий отрядом.
        - Да. Небольшие обмены любезностями и маленькими взятками.
        В период с 1873 по 1904 года султанат Ачех, совсем недавно - в 1903 году - побежденный голландцами под командованием генерала Верспейка обращался к представителям Российской Империи с просьбой принять их в свое подданство. Но, наша страна не решилась отбирать у Голландии кусочек ее колоний - весьма бесполезный, надо заметить, поскольку типично 'райский' остров не имел ни залежей полезных ископаемых, ни залежей драгоценных камней. Импорт перца, которым султанат заработал свою известность в Европе, уже не являлся эксклюзивным, а следовательно - и доходы упали. И как следствие - война с европейцами за территорию была проиграна.
        Несмотря на разгром, местные исламисты не успокоились, вплоть до 1913 года предпринимали попытки восстания, которые, надо отметить были безуспешными.
        Местный вождь (хрен его знает, как его там зовут, Аллах-Бабах-сулим-бей) с явным интересом выслушал своего 'заморского друга'.
        - Вы просите убежища? - Высокомерно поднял бровь исламист.
        - В некотором роде. Только тихую гавань, чтобы снабдить наши корабли углем, - поправил собеседника Рон. - За небольшую плату, разумеется.
        Мусульманин хмыкнул.
        - Знаете, советник, а ведь мои братья тридцать лет просили Россию вмешаться в то бесправие, что творили голландцы с моим народом... Но, вы остались глухи к нашим мольбам. Сейчас же, когда у вас проблемы - вы вспомнили о султанате Ачех и просите помощи. Почему же султанат должен помогать вам сейчас?
        - Милостивый вождь, - вмешался Рон. - Прежде, чем мы наговорим друг другу грубостей, после которых будем жалеть, позвольте вам напомнить, что султанат в настоящее время существует лишь на словах. Вместе с тем, Российская Империя сейчас ведет неожиданно тяжелую войну с Японией и отчаянно нуждается в союзниках на южных и восточных рубежах.
        - Продолжайте, - прищурился Бадрул Рату Тани (о, вспомнил его имя! - мелькнула мысль у Рона).
        - Российский флот планирует в ближайшее время устроить охоту на суда контрабандистов, везущих груз в Японию, - скрывать это было глупо, особенно, когда через неделю-две о захватах контрабанды узнают даже в Европе. - Но, флоту необходимо место, где можно было бы отстояться, провести бункеровку углем, почистить котлы и отремонтировать неисправности. Кроме того, ваш остров, - Рон указал рукой в сторону бухты, - неописуемо красив. Он, как никогда подходит для отдыха экипажей.
        - Пока я услышал только выгоду для русских, - с угрозой в голосе произнес.
        - Безусловно, - Рон улыбнулся как можно шире. - Мы не останемся в долгу. Да и к тому же, после окончания войны с Японией, ваши заслуги перед Российской Империей будут оценены по достоинству.
        ***
        Броненосец, крейсер, яхта и два транспорта. Вот и весь состав отряда, прорывающегося к театру военных действий.
        'Смоленск' так же ушел в крейсерство, присоединившись к двум другим вспомогательным крейсерам.
        'Ослябя' же, преодолев Яванское море, вступил в Макасарский пролив.
        Благодаря новообретенному союзу с Ачехами, отряду не пришлось идти через Восточно-Китайское море, тем самым, избежав незамедлительного обнаружения англичанами. Рон не сомневался, что продвижение отряда приковывает взгляды британцев. Вполне возможно, что, если бы 'Ослябя' прошел мимо Сингапура, то получил в нагрузку 'хвост'. И как следствие - встреча с парой броненосных кораблей флота Микадо систершипу 'Пересвета' была бы обеспечена.
        И, хоть навигация в этом районе не была достаточно изучена русскими моряками, местные лоцманы справились на 'ура'.
        Но, все же, не рискуя идти в незнакомом проливе, отряд двигался с поистине черепашьей скоростью, все больше отставая от графика.
        Преодолев море Сулавеси, отряд, наконец-то, вышел в открытый океан. Достигнув островов Палау, они вновь встали на бункеровку.
        - Меня все больше удивляет, как мы до этого не дошли сами, без помощи Корпуса, - заявил Вирениус, наблюдая, как с обоих бортов 'Киева' на палубу 'Алмазу' и 'Авроре' по натянутым талям спускаются мешки с углем.
        Третий раз на отряде пробовали обкатку быстрой погрузки угля с транспортов. И третий раз, завершали бункеровку раньше, чем это было при обычных условиях.
        Честно сказать, эту идею Рон почерпнул в трудах историков о действиях немецкого флота. Организованная немцами для рейдеров 'система этапов' могла бы помочь русским вспомогательным крейсерам, но для ее организации требовалось время. Много времени. В разгар войны такого не сделать.
        Одно лишь привлечение Ачехов обошлось Рону в весьма кругленькую сумму, на которую можно было бы построить целый миноносец - один из семи, что болтались на привязи за транспортами. Но, оно того стоило.
        При необходимости бункеровки, отряд заходил в бухту, максимально закрытую от волнения и ветра, чтобы минимизировать качку кораблей на стоянке. Затем, корабли, которым предстояла бункеровка, подходили с обоих бортов угольщика. С помощью шлюпбалок, между угольщиком и 'реципиентом' натягивались канатные тали, с помощью которых уголь в мешках спускался (благодаря разницы в высоте бортов) на палубу кораблей. Чтобы избежать повреждения бортов кораблей, между ними сохранялось некоторое расстояние. В которое, с завидной регулярностью, срывались мешки с углем.
        Писатели-альтернативщики утверждали, что можно подобное проводить на ходу кораблей, сбавив скорость да минимума. Вот, только славные писатели, отчего-то не учли, что одной мало-мальски сильной волны или рысканья на курсе хватит, чтобы оборвать тали и похоронить весь уголь, какой только был на них закреплен. На стоянке подобные потери минимизировались многократно.
        Три дня на бункеровку, ремонт машин, и снова переход.
        Палау. Последняя остановка перед финальным рывком к Бонину.
        Очередные ремонты, профилактики, угольные погрузки. Трюмы 'Киева', казавшиеся бездонными, все же подходили к концу. 'Ослябя', и без того любитель спалить в своих топках большое количество угля, был вынужден подстраиваться под тихоходные транспорты. Что явно не относилось к категории экономии.
        Поскольку отряд фактически находился на заднем дворе Японии, следовало быть готовыми к внезапной встрече с кораблями береговой обороны, вспомогательными крейсерами, или же - что более реально - снующими вокруг Японии торговыми кораблями.
        Оставляя острова Волкано на правом траверзе, отряд 16 марта вплотную приблизился к своей цели.
        - Напрасно волнуетесь, господин советник, - улыбнулся Вирениус. - через сутки - максимум - двое, мы подойдем к островам и отправим миноносцы на разведку.
        - Не думаю, что здесь мы встретим противника, - озвучил свои мысли Рон. - Бонин не так давно вошел в состав Японской империи, так что здесь нет военных баз, стоянок флота. Даже гарнизона то нет.
        - Мне претит быть таким уверенным, как вы, - поморщился контр-адмирал. - Особенно, когда мы находимся так близко от Японии. Не мне вам говорить, что пары броненосных крейсеров типа 'Асама' будет достаточно, чтобы серьезно потрепать наш отряд.
        'Ага, потрепать. На дно отправить!', - мысленно поправил Рон.
        - Что ж, - не было смысла бить себя пяткой в грудь, чтобы доказать ему обратное. Пусть лучше излишне бдит, чем в нужный момент потеряет сноровку.
        Сутки, что броненосец и его свита подходили Бонину, экипажи всех десяти кораблей были приведены в боевую готовность. Миноносцы плотным веером окружили 'Ослябю', 'Аврору' и транспорты. 'Алмаз' на этот раз замыкал построение, прикрывая корабли от возможных атак вражеских миноносцев.
        С рассветом, корабли приблизились к Бонину, оставляя его на левой раковине. Расчет был прост - в случае, если на острова архипелага обнаружились бы стоящие на якоре корабли противника, то идущие строем уступа военные корабли имели все шансы встретить противника бортовым залпом, после чего - круто отвернуть к осту и скрыться в океане.
        - Дымы с норда!
        - Боевая тревога! - Скомандовал адмирал. - Говорите, нет противника, господин советник? - С усмешкой произнес Вирениус, направляясь в боевую рубку.
        - Направьте 'Быстрый' и 'Безупречный' навстречу кораблям, - на горизонте все отчетливо проступали контуры двух кораблей, однако рассмотреть их силуэты и флаги, под которыми они шли, не удавалось.
        Наблюдая за тем, как два истребителя, получив флагами приказания заспешили навстречу неизвестному, Рон краем глаза отмечал, как корабль приходит в движение. Проспался сонный гигант, доставая из-за пазухи дубину, приготовившись к драке.
        Сыпались приказания, суетились нижние чины, занимая места по боевому расписанию. Носовая десятидюймовая башня пришла в движение, направив жерла своих орудий в сторону неизвестных кораблей.
        Где-то там, в подбашенном отделении, из недр снарядных погребов на свет появлялись снаряды и картузы, жизнь которых вот-вот должна была оборваться после первых минут боя.
        Рон нервничал. Возле этого, обросшего полумифической славой в книгах о попаданцах всех времен и народов, архипелага, должно состояться рандеву его отряда и владивостокских крейсеров. Других кораблей здесь не предвещалось - как уже отмечалось, для пребывания здесь, у японского ВМФ отсутствовал даже гипотетический интерес, торгаши Бонины не жаловали - ну кто делает остановку в одном шаге от обустроенного порта? Факт наличия в здешних водах сразу двух кораблей, к которым умчались миноносцы, указывал на две возможности - либо это корабли из Владивостока, либо же японцы.
        И если это свои, то можно было сыграть отбой, а вот если противник...
        Здесь стоило призадуматься.
        Его отряд был явно не в лучшей форме. Длительный переход оставил команду буквально без сил - это вам может только казаться, что пока броненосец идет от точки 'А' к точке 'Б', то заняты только кочегары и палубная команда. На самом деле, словно проклятые, работает вся вахта, начиная от самого последнего кочегара, от прилежности труда которого зависит, ровно ли будет гореть на колосниках уголь, отчего нагрев стенок парообразователя будет равномерным, а значит и не будет перебоев в работе систем, получающих питание от энергии пара. Либо же топку котла нерадивый кочегар забьет здоровенными кусками угля, да сядет перекурить, пока огромная камнеподобная глыба будет распадаться в топке, отдавая тепло от себя толчками, что негативно скажется и на работе иных систем. Не говоря уже о том, что дым от корабля будет не сизо-черным, а иссиня-фиолетовым, будто труп смурфика, пролежавший в тенистой дубраве.
        Не от хорошей жизни флотоводец начинает бой в невыгодных для себя условиях. Причин этому может быть несколько.
        Причина первая - противник напал внезапно. Так началась эта война, так же войну проспали и американцы в Перл-Харборе (хотя, у них все еще может измениться - особенно если Россия размотает Японию и забомбит ее в средневековье). При внезапном нападении ты уже играешь от инициативы противника - обороняешься, в пылу сражения придумываешь, как бы исправить ситуацию... Результаты сражения разняться. Как говорил один из коллег по игровому флоту в Симуляторе: 'В боях двух эскадр исход сражения определяется либо адмиралом, у которого самый большой тактический скилл реализован был, либо случайными действиями всего флота. Вроде раша по центру и стрельбой из всех пушек'.
        Причина вторая - твой командующий немного дурак. От слова совсем. Либо его во время родов акушерка головой об пол ударила, либо жизнь помотала парня так, что он стал живым воплощением адмирала из пародийного фильма 'Горячие головы'. Ярким примером такого командира является адмирал Рожественский и организованная его силами гибель Второй Тихоокеанской эскадры при Цусиме. Так бездарно вести эскадру к цели... Если Зиновий Батькович и собирался к успеху идти, то только если его успехом было заклание всего флота.
        Споров на тему того, дурак был Рожественский, сунувшись в Цусиму, или так звезды сошлись - было множество и не все еще понятно в той мутной истории. Конечно, с высоты более чем сотни лет опыта, можно тыкать пальцем в него и говорить, что он болван. Но, на его месте никто бы не хотел оказаться. Но, для себя Рон пришел к выводу, что причиной гибели эскадры было именно рожественское 'Я-Д'Артаньян, а все остальные - уличены в однополых связях'. Запугивание матросов эскадры в ходе похода, подавление разумной инициативы младших флагманов, необъяснимый походный ордер, которым эскадра принимала бой 14 мая... Что двигало Рожественским? Хотел взять буром отремонтированную эскадру, которая только что разгромила более сильное флотское соединение? Глупо. Недооценил японцев. Посчитал, что сковородки с ушами ничего не могут. Думал, что самый умный на Дальнем Востоке... Результат всем известен.
        - Быстро сближаемся, - заметил Вирениус. - Еще немного и поймем - либо пристрелку начинать, либо салютовать.
        - Думаете, сможем против японских крейсеров выстоять? - Поинтересовался Рон.
        - Сомневаюсь, что это именно японские крейсера, - высказался адмирал. - Слишком хорошо волну держат - не хуже нашего 'Осляби'. Если это и японцы - то точно их вооруженные пароходы. Были бы крейсера Камимуры - болтало бы их так же, как и 'Аврору'.
        Бросив взгляд на бронепалубник, который раскачивало на волнах - за последние два часа погода ухудшилась, офицеры на броненосце предполагали, что это образуется либо небольшой шторм, либо волнение усилится еще на пару баллов, но будет продолжительное время - сутки-двое.
        Нельзя было не признать правоту Вирениуса. Слишком уж хорошо идущие на встречу корабли держали ход. Практически не зарывались носом в воду, что указывало либо на наличие полубака, либо - на высокий борт. И то, и другое у крейсеров Камимуры отсутствовало.
        Но, вместе с тем, отбой тревоги никто не сыграл. Наоборот - спешно отходили от броненосца и бронепалубника оба транспорта, вместе с которыми отходил и 'Алмаз'. В то время, как военные корабли брали курс на встречу с неопознанными судами, транспорты под защитой крейсера, отходили в сторону, имея курс на Гавайи.
        Встретить противника носом, который был бронирован так себе, было бы глупо, на что и указал адмиралу Рон. В ответ Николай Иванович скомандовал отворот налево, в результате чего, броненосец оказался правым бортом к противнику, вместе с тем - сохраняя курс ему на перехват.
        'Пересвет' и его систершипы были первыми русскими кораблями, имевшими за бронепоясом так же скос бронепалубы, который давал дополнительную защиту по ватерлинии. Сам бронепояс располагался на ? длиныкорпуса и имел толщину в 229 мм в районе машинных и котельных отделений - а это без малого добрых 67 метров. В районе башен главного калибра пояс истончался до 178 мм, закрывался переборками такой же толщины. От переборок в оконечности проходила карапасная палуба толщиной в 51 мм в плоской части и 63,5 мм на скосах. Такой способ бронирования позволял значительно уменьшить толщину плит по ватерлинии без ослабления защиты. Бронепояс имел толщину в 2,4 м. Вот только, в нарушение планов корабелов, сейчас из-под воды не торчали положенные при нормальной нагрузке 1,5 м брони. Запас угля на последней бункеровке был доведен до полного, плюс, догружен максимально возможное количество. В результате, подходя к Бонину, броненосец имел больше двух тысяч тонн только угля. Конечно, такая проблема была на многих кораблях во всем мире - у некоторых при полной погрузке бронепояс так вообще исчезал под водой.
        Рон попал в ту же ловушку, что и Рожественский, которого недолюбливал. Помянутый адмирал очень любил загружать корабли своей эскадры углем, дабы они имели большее количество топлива, тем самым - снизив необходимое количество остановок. Рассчитывая, что перед боем корабль все же израсходует большую часть лишнего угля, Рон, как и Рождественский, подвел 'Ослябю' под монастырь.
        Теперь, если враг окажется сильнее, чем пара миноносцев, то 'Ослябе' предстоит встретить его верхним поясом с толщиной всего в 102-мм, имевшим длину и высоту в 53 и 2,2 м соответственно. В носу пояс оканчивался сразу же перед носовым котельным отделением - под носовым казематом 152-мм орудий. В корме пояс заканчивался за машинным отделением. Слабым утешением служил и тот факт, что за этим поясом располагались угольные ямы, которые по плану давали достаточную защиту от снарядов противника. Вот только, японцам было как-то наплевать на военные соображения русских. Коварные японцы взяли на вооружение фугасный снаряд, которых хоть и не мог пробить броню крейсера, но этот тип снарядов обладал большой разрушительной силой.
        Будь сейчас 'Ослябя' без перегрузки, ни один 'асамойд' не пробил бы его бронепояс с дальней дистанции. Для этого, им пришлось бы приблизиться на расстояние 15-20 кабельтовых, что дало бы нашим комендорам начинить супостат отечественными снарядами, понаделав в нем аккуратных десяти- и шестидюймовых отверстий.
        Ожидание затягивалось. Конечно, в обычную погоду, наши миноносцы давно определили принадлежность кораблей, но ухудшающаяся погода заставляла понервничать.
        Конечно, как бы там не говорили диванные адмиралы и эксперты, один на один 'Ослябя' (правда без перегрузки, как сейчас), утопит любого 'асамойда'. Это даже к гадалке ходить не надо. Это как вести дискуссию - победит ли в бою волк дворовую собаку бойцовской породы.
        Крейсера типа 'Асама', 'Идзумо', 'Якумо' и прочие, как раз и были этими самыми бойцовыми собаками. Грозные, с прекрасными зубами и толстой шкурой. Вот только 'Ослябя' и его братья - это хищники. Рейдеры, созданные не для противостояния с броненосцами (хотя, в Желтом море 'Пересвет' и 'Победа' с достоинством держали удар), а для истребления крейсеров. Ни один броненосный крейсер не выдержит десятидюймовый 'чемодан' в борт. А если его еще повторить...
        Меж тем, миноносцы сблизились с неизвестными кораблями, лихо обходя головного с обоих бортов. Оно и понятно - различить корабль 'в лоб' было довольно сложно, особенно при сгущающихся тучах и растущих волнах. Поэтому, истребители зашли с обоих бортов, чтобы одновременно и рассеять внимание на кораблях предполагаемого противника, и гарантировано опознать их. Спутать наши корабли с японскими мог только слепой. А как гласит народная мудрость - слепым на флоте противопоказано.
        - Не стреляют, - прищурился Рон, наблюдая за танцем истребителей в преддверии шторма. - Не могут опознать?
        - Думается, опознали, - Видя молчание Вирениуса, произнес командир 'Осляби' капитан 1-ого ранга Михеев. - Пушки на миноносцах вреда бронированному кораблю не сделают - так себя только демаскировать можно, а коль у противника пушек больше - то одним залпом можно истребитель взорвать. Я бы на месте Матусевича и Маньковского, если бы это был противник - с обоих бортов его минами атаковал. Чтобы наверняка. При такой погоде - они не сразу заметят мины...
        - Главное, - поправил Рон. - Потом перед трибуналом так же складно петь, если вдруг атакованные корабли окажутся...
        - Свои, - выдохнул Вирениус.
        Казалось с этим коротким словом разом начала дышать вся боевая рубка. Старший офицер Похвиснев, старший артиллерист Генке, вахтенный начальник Трувиллер... даже матрос-рулевой и тот повеселел от слов адмирала.
        - Если глаза меня не подводят, то это 'Рюрик', - прищурившись сказал Вирениус, указав на второй силуэт во встречном отряде.
        - Ваше превосходительство, - обратился к нему Михалев, - как же вы на таком расстоянии то определили, что это наши корабли? Вон, головным двухтрубник идет, таких и у японцев хватает...
        - Зато у японцев нет кораблей с полубаком, - отрезал контр-адмирал. - Вот, смотрите, миноносцы возвращаются.
        Едва головной из идущих друг за другом истребителей поравнялся с бортом 'Осляби', Вирениус и Рон выскочили на крыло мостика.
        - Ваше превосходительство, - в рупор прокричал командир 'Быстрого' - капитан 2-ого ранга Маньковский. - Свои это! 'Рюрик' и транспорт с углем. Идут на стоянку владивостокского отряда здесь же, на Бонинских островах.
        - Благие вести, Николай Степанович, - крикнул ему в ответ Вирениус. - держитесь за ними, мы за вами следуем.
        После того, как с борта истребителя донеслось подтверждение получения приказа, 'Быстрый', а вслед за ним и 'Безупречный' бодрой рысью заспешили к 'Рюрику'.
        - Ну что ж, Руслан Олегович, - с легкой улыбкой на губах произнес Вирениус. - Получилась, однако, ваша кампания. Считайте, соединись с кораблями Иессена!
        'Да уж,' - с плеч будто гора упала. - 'Соединились!'
        Глава 19. Эцилоп
        Севастополь. 20.03.1904.
        Лазаревское адмиралтейство образовалось в 1783 году с закладки одной единственной кузницы и площадки для килевания судов.
        За 121 год существования адмиралтейство спустило на воду бриг 'Меркурий', броненосцы 'Чесма' и 'Синоп'. Сейчас рабочими адмиралтейства до ума доводились броненосец 'Потемкин' и крейсер 'Очаков'. Очень долго доводились до ума.
        - Как же я устал, - Семен с остервенением швырнул на диван опротивевший ему китель. - Каждый божий день сталкиваюсь с такими идиотами, что хоть каждого второго стреляй!
        - А ты что хотел, - не отрываясь от чертежа, разложенного на огромном резном столе, волей судьбы, превращенный в чертежный, возразил ему Рысь. - Что они сразу же кинутся исполнять твои приказы? Ты вспомни, сколько времени нам потребовалось, чтобы к отряду Вирениуса парней направить! А сколько крику было, когда реквизировали корабли Доброфлота для отряда Владлена?
        - Ой, не напоминай, - отмахнулся Семен.
        - Я бы на вашем месте не парился, - вступил в разговор Артемус. - Даже без нашего вмешательства они достроят 'богатыри' и 'Потемкина'.
        - После войны, - со стороны окна донесся голос Войда. - А при самом печальном исходе - достраивать их будут уже англичане с французами.
        - Еще раз повторяю, - Рысь все же оторвался от своего труда. - Не сунутся сюда англичане. Даже в случае победы над Японией...
        - Не, дружище, - Войд прекратил дымить трубкой и повернулся к товарищам. - Готов поспорить, что...
        Понеслась.
        Мало того, что вокруг все из рук вон плохо, так еще и в группе собачатся по каждому пустяку. Вот людям ни забот, ни хлопот - сиди, да мысли думай.
        Семен всеми руками и ногами открещивался от своего назначения на Черное море. Ну, не его это - командовать на высоком уровне. Не любил он это дело. Большая ответственность; больше, чем он мог от себя требовать в данной ситуации.
        Но, Илья словно не слышал его возражений. 'Едь!' и все. Хоть на британский флаг порвись. Как при коммунизме - 'Партия сказала надо!'
        Да в гробу он видел это прогрессорство! Все как с ума сошли, поняв, что не просто попали в прошлое, но и в столь любимый всеми период - русско-японскую войну. Посыпались погоны, назначения, должности...
        И ровным счетом никого не волновало, что произошло с их миром. Почему они тут? Надолго ли они тут? Легко развести бурную деятельность - Илья вон, даже к царю нашел подходы. А что если в самый разгар всей этой бурной деятельности они просто исчезнут? Что тогда?
        Никто не хотел остановиться, задуматься, разобраться в произошедшем. Они даже толком обсудить не успели - что каждый из них запомнил перед появлением здесь. Что если они здесь не одни? Что, если кому-то еще, кроме их флота, удалось оказаться здесь в прошлом? Например, их родным, женам, дочерям...
        Да и вообще - почему именно они?
        - Семен, я понимаю, что ты не хочешь, - Илья из всех сил пытался создать видимость обеспокоенности заботами своего внезапно свалившегося на него подчиненного. - Но, кого мне ставить на это направление? Вольф со мной едет. Флеш - во Владик. Малкольм - в Петербурге остается. Вуйко - со своей группой под Москвой. Лекс - в Луганске. Оскол с Фирненом - по медицинской части. Стиг - с Поповым работать будет. У меня толком то и не осталось 'старичков', в ком я могу быть уверен!
        - А во мне, значит, можешь быть уверен? - Зло произнес Семен. - Мы с тобой даже не знакомы толком! Я не знаю, что ты за человек и наоборот. Симулятор - это одно, а жизнь - другое. Ты можешь поручиться, что никто из моей или твоей группы не свалит за границу, и не станет продавать секреты будущего? Нет? Вот и я не могу! И не хочу нести за это ответственности!
        - Господи. Да я тебя направляю на самое мирное направление, Семен! - Едва не зарычал Илья. Видеть, как парень, которому еще нет и 24 лет разыгрывает из себя 'большого начальника' было как минимум... смешно. Как максимум - глупо. - Просто, возглавь группу. Езжай в Севастополь. И подстегни местных, чтобы к концу лета все достраиваемые корабли были на плаву. Пару учений на море - чтобы не растеряли навыков. И плавно обновляй верфи - чтобы были готовы к закладке дредноутов. Я же не на войну тебя отправляю.
        - А мне что, легче от этого? Сидеть черт его знает где без помощи и связи. Даже совета спросить - отправлять телеграмму нужно!
        - В Елагинском будет своя телеграфная станция, работает круглосуточно, - было видно, что Илья отказался от тактики 'задавить авторитетом' и перешел к упрашиванию. - Сень, ну просто некого посылать. Помоги, пожалуйста. Если потом захочешь уехать на край света и там жить - так и сделаем. Но, после войны, хорошо?
        - Хорошо, - Семен пожал протянутую ему руку. Илья еще болтал о долге, величии Родины и прочем, мягко выпроваживая Эцилопа из своего кабинета - видать, был уж слишком сильно занят сборами для поездки в Артур.
        Никто не даст ему никуда уехать - это и ежу понятно.
        Семен Иванович Горчаков в минувшем будущем был весьма востребованным человеком. Закончив политехнический университет по специальности 'Сервис и эксплуатация машин на предприятии', Семен до развала Союза успел проработать на КАМАЗе, ГАЗе, на Уралвагонаводе, освоить специальность логиста, не говоря уже о том, что приходилось быть и токарем, и сварщиком, и сантехником. А что вы удивляетесь - это в 2000-х дела стали нормализовываться, а в 90-ые чего только не делали, чтобы деньги иметь и с голоду не помереть.
        С закрытыми глазами он мог разобрать любой отечественный автомобиль, станок, конвейер и собрать его обратно. С импортными - посложнее, ибо там все больше с микросхемами. Будь Семен на месте Ильи - сидел бы попаданец с его знаниями на уютной 'даче' и чертил бы чертежи. Много, часто и продуктивно.
        Вместо этого, приходилось примерять на себя маску 'большого начальника'. Которая в Крыму была явно неуместна.
        Знаете, в отдаленных уголках страны, власть имущие ведут себя немного...вызывающе. Толи солнце напекло крымскому бомонду голову, толи они у Волшебника Изумрудного города храбрости вместо мозгов прикупили - не ясно до конца. Но, словно сговорившись, местное начальство стало перечить планам Семена, раз за разом заставляя его нервничать и переживать за судьбу своих проектов.
        В оригинальной истории - с легкой руки Ивана Флешмозга, покинутая временная линия стала называться 'каноном' - крейсер 'Очаков' был спущен на воду в 1902 году - при том, что был заложен в больше года назад. В достройке крейсер находился вплоть до конца 1905 года... Чувствуете оперативность и важность строительства одного из лучших в своем классе крейсеров во флоте, который насчитывает на данный момент пять броненосцев - три из которых устарели, хоть и были весьма ничего - справиться с тем хламом, что из себя представлял турецкий флот. Правда, проверять это на практике, ой как не хотелось - бытовало мнение, что за Турцию впишется Англия, а чуть позже - Франция.
        Еще одного нашествия Коалиции псевдосоюзников, Россия не желала всем сердцем. Тем более, что сейчас, Империя была готова немногим больше, чем в прошлый 'разбор полетов'.
        На момент прибытия Эцилопа, Рыси, Войда, Артемуса, Россштрумана, Рона, Мака и Лимао, черноморский флот располагал четырьмя барбетными броненосцами типа 'Екатерина II' - собственно, сама 'Екатерина II' и три его систершипа - 'Синоп', Чесма' и 'Георгий Победоносец', броненосцами 'классического' типа - 'Ростислав', 'Двенадцать Апостолов', 'Три Святителя'. Согласитесь - звучит грозно? Целых семь броненосцев.
        Но, не все то золото, что блестит. Все четыре корабля типа 'Екатерина II', а также - 'Двенадцать Апостолов' имели на вооружении устаревшие орудия главного калибра - на 'Екатерине II', 'Синопе', 'Двенадцати Апостолах' были установлены в общей сложности 16 орудий 305 мм с длиной ствола в 30 калибров, а на 'Чесме', 'Георгие Победоносце' - аналогичные артсистемы, но в 35 калибров. К сведению - на Тихоокеанской эскадре двенадцатидюймовые орудия на 'Цесаревиче', 'Ретвизане', 'Петропавловске', 'Палладе'имели длину ствола в 40 калибров. На Балтике - 'бородинцы' имели аналогичный главный калибр.
        Черноморцам же повезло намного меньше. Из находившихся в строю броненосцев, лишь 'Три Святителя', да достраивающийся 'Князь Потемкин' обладали такими артсистемами. Слабо утешающий факт.
        В относительном наличии были целых четыре двухорудийные башни с орудиями Обуховского завода, разработанных специально для подготовленных к закладке 'Евстафию' и 'Златоусту'. Причем, Семен знал, что башни и орудия должны быть в Севастополе - их же установили на броненосцы в каноничной истории! Но, по факту, этих башен не оказалось в наличии - еще не изготовлены, поскольку сами корабли планировали к достройке, если не изменяет память, в 1911 году. Притом, что корабли готовились к закладке в конце 1904. Семь лет! Семь чертовых лет! Вспомнить, как немцы клепали свои подлодки, будто горячие пирожки - аж завитки берут.
        Скажете - да почему бы просто не перевооружить эти устаревшие броненосцы новыми орудиями? Легко сказать, а вот сделать...
        Ставить взамен устаревших новые двенадцатидюймовки, Рысь, как главный механойд-заклепочник на Черном море, категорически отсоветовал.
        - Ну, перво-наперво - 'Екатерины' имеют весьма характерное размещение башен главного калибра, - несколькими уверенными движениями, он начертил на чистом листе бумаги схематичное изображение корабля, дополнив его характерным для барбетных 'екатерин' треугольным казематом, на каждом из углов которого располагались башенные установки со схематичными пушечками. - В связи с чем - установка на них новых двенадцатидюймовых орудий нецелесообразна - 'Чесма' при 35 калиберных то пушках, при наведении орудий, получал крен на борт, а тут вообще может катастрофа произойти.
        - Верно говорите, - кивнул, соглашаясь, Скрыдлов. - Еще в 1903 году обсуждался вопрос о замене орудий на более современные. Но, он так и остался не разрешенным - где-то в МТК завис. С нашей-то бюрократией...
        Первое совещание черноморская 'ячейка' провела, пригласив на заседание Иван Михайлович Дикова - нового главного командира Черноморского флота и портов Черного моря, сменившего на этом посту адмирала Скрыдлова.
        Это на Тихом океане Илья и его группа могли разоружать и модернизировать корабли так, как им хотелось - они этими кораблями командовали. А на Черном море и Балтике, 'ячейкам' приходилось свои предложения согласовывать с командующими флотами. И, если на Балтике все было схвачено как нужно - ГМШ и МТК были, что называется, под боком, то в Севастополе, дела так просто не решались.
        Бывали ли вы когда-нибудь в глубинке? Где дома имеют самое больше - пять этажей в высоту. Где узкие улочки, приветливые, ярко раскрашенные витрины, бьющие в глаза пестротой красок? Где даже воздух пахнет иначе?
        Глубинка живет по своим, одним им понятным законам и подчиняется своему собственному течению времени. И вот, оказавшись вдали от столицы, группе Семена пришлось столкнуться к этим 'глубинным' духом.
        Севастополь с рождения имел стратегическое значение базы военного флота. Посему, сызмальства, из века в век, здесь у моряков была особая сила и власть. Само собой, что слово командующего флотом здесь было крепче мрамора и опаснее неразорвавшейся мины. Чего стоит только пример того, как после опубликования в декабре 1905 года очерков о подавлении севастопольского мятежа, писатель Александр Иванович Куприн покинул Крым после ультиматума тогдашнего командующего флотом - Григория Павловича Чухнина.
        Скрыдлов, получив свое назначение в 1903 году, покинул Дальний восток и обосновался в Севастополе. Вплоть до своего назначения командующим Тихоокеанским флотом в 1904 году, после гибели Макарова при подрыве броненосца 'Петропавловск', Николай Илларионович проявил большое внимание к технической модернизации верфей в Николаеве, а так же держал под личным контролем достройку 'Потемкина', 'Очакова', 'Кагула'.
        Наибольшим негативным пятном в карьере Скрыдлова, по мнению Семена, являлся его аморально долгое путешествие к театру военных действий. Сами посудите - получив назначение в апреле, адмирал прибыл поездом к крепости уже тогда, когда она находилась в окружении. Поэтому, недолго думая, новоиспеченный командующий отправился во Владивосток, откуда командовал владивостокскими крейсерами, совершив с ними пару выходов в море, которые, к слову, особого успеха не имели.
        Впрочем, эта реальность была защищена от столь скудных успехов российского оружия.
        Каждый, умеющий читать русский, благодаря газетам знал, что Тихоокеанский флот мстит врагам за подлое нападение. Каждый мало-мальский успех - будь то перестрелка наших крейсеров с японскими, успешный выход на маневры на внешнем рейде, либо действия легких сил - все освещалось в газетах. Аршинные буквы заголовков с первых страниц сообщали читателям, что русский флот не сдает позиций.
        После публикации Министерством пропаганды (как между собой попаданцы называли поле деятельности бывшего украинского журналиста Корвина) ряда статей об обстреле вице-адмиралом Камимурой Владивостока, для большинства жителей империи, эта война стала личной.
        Слыханое ли дело - обстрел не просто военного порта, но территории города, где проживают мирные жители! Расписанная в красках судьба обычной женщины - Арины Кравцовой, погибшей при обстреле города, взгрела общество еще больше. Представьте себе, что вам, обычному жители в глубинке становится известно, что коварный враг, который не только в темноте, словно вор, напал на военные корабли, дак еще и обстрелял город, в ходе чего погибла женщина, а военной инфраструктуре не причинено ни малейшего вреда. Воспылает ли в вас праведный гнев?
        А вот среди жителей Российской Империи воспылал. Организованные по регионам кассы добровольных пожертвований на нужды армии и флота (как ни стыдно одному из мировых государств просить 'милостыню' у своего населения - дело это было нужное, ибо у государства и без того большой внешний долг, где-то нужно экономить, и не тратить бездумно германский кредит), а так же вербовочные пункты ломились от желающих помочь своей стране материально или непосредственно.
        Говоря об объемах полученных от населения средств, стоит отметить, что только полученных за февраль денег хватило, на оплату комплекта оснастки подводных лодок на заводе Холланда в САСШ.
        Подробностей этой договоренности Семен не знал - политика Модуса и Малкольма в части секретности была весьма...чрезвычайная. Каждая из групп попаданцев занималась своим делом и имела лишь общие представления о деятельности других. Чтобы далеко не ходить за примерами - стоит только вспомнить, что о миссии Россштурмана, который отбыл на четырех кораблях Доброфлота с Севастопольским флотским экипажем в Средиземное море, изрядно загрузив трюмы артиллерией, запчастями и снарядами не только для кораблей Доброфлота, но и для орудий, механизмов, которые использовались на кораблях Тихоокеанского флота - запасные стволы, части станков...
        Впрочем, у него имелся его собственный фронт работ. Своя группа. За которую он нес ответственность. Хотя. Надо сказать - нести ответственность за группу, находящуюся на полном обеспечении государства было намного проще, как если бы за ними не стояли свежесозданные Корпус Особых Советников Его Императорского Величества и СГБ - Система Государственной Безопасности, очень быстро получившие названия просто как КОС ЕИВ и СИСТЕМА соответственно. И обе службы особо не церемонились, в случае противодействия местных властей напрямую задействовали верховные органы власти в Питере.
        Так, тот же адмирал Скрыдлов, волей судьбы оказавшийся не у дел на Тихом океане, принял группу Семена более чем негативно, словно вымещал на них свою неприязнь к Модусу.
        С этим, конечно же, можно жить и не переходить адмиралу дорогу, если бы последний не вышел на тропу сам.
        Для проживания группы советников, был выделен Таврический дворец, который в настоящее время не являлся пристанищем для кого-либо из высоких гостей, выполняя роль места общественных мероприятий, балов, выставок.
        По высочайшему распоряжению Императора, дворец переходил в пользование Корпуса, превращаясь в южную резиденцию КОС. Сперва, конечно, разговор шли об одном из гостевых домов в Ливадии, однако, Император и слышать не захотел, о том, чтобы отчуждать часть дворцового имущества. Оно и понятно - дружба-дружбой, служба-службой.
        Сопровождали группу попаданцев до Севастополя две сотни гвардейцев из Московского полка, которые, должны были отбыть к месту дислокации сразу после того, как силами Черноморского флота Эцилопу и его людям будет предоставлена охрана.
        Последняя не была предоставлена ни на следующий после приезда день, ни через неделю, ни даже, когда от причалов Севастополя отошли пароходы Росса и Рона.
        Не мудрствуя лукаво, Семен обратился за разъяснениями к Скрыдлову. После того, как неделя у него ушла на то, чтобы только записаться к адмиралу на прием (это особому советнику-то, чьи товарищи в кабинеты министров входили, открывая двери ногой). При всем этом, ни Рыся, ни Войда (согласитесь - использовать в официальных документах ник 'Войддракон' было бы...глупо, так что, его укоротили до Войда) по распоряжению Скрыдлова, не допустили до верфей в Севастополе и Николаеве - 'до получения разрешения' адмирала.
        Это стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения флегматичного Семена. В Питер по особой телеграфной линии полетело донесение на действия адмирала.
        И уже 20 февраля в Севастополь в полном составе, при оружии, под командованием князя Николая Андреевича Трубецкого, прибыл 1-ый стрелковый Его Величества лейб-гвардии полк. Вместе с ними, в Севастополь прибыл и новый командир флота - Диков.
        Уже 21 февраля Рысь и Войд вместе с группами специалистов отбыли на инспекцию на места достройки 'Очакова' и 'Кагула', откуда должны были совершить инспекционные поездки по действующим кораблям флота. Сам же Семен, вместе с новым адмиралом прибыл на борт 'Потемкина', дабы изучить его состояние и осведомиться о сроках готовности. А чтобы управляющие верфей не задумали ничего предосудительного - каждого из советников сопровождали по роте гвардейцев.
        Толи история лгала, толи в этой реальности Скрыдлов был не совсем уж щепетильным человеком, толи понятия о 'личном контроле' у бывшего командующего с советниками были разные, но осмотрев броненосец, Семен, без малого - самый культурный, после Малкольма, человек во всем флоте, предпочел молчать всю дорогу до Таврического дворца.
        25 февраля, вместе с Диковым, группа провела расширенное совещание, где командующему, уже введенному в курс дела флагманскими специалистам, озвучили 'приговор'.
        - У нас четыре броненосца, любой из которых враг может расстрелять с дальних дистанций без вреда для себя. Они ж ни скорости не имеют, чтобы приблизиться, ни убежать...
        - Вообще-то пять, - заметил Войд, проводивший инспекцию 'Двенадцати апостолов'.
        Они заседали в кичащемся роскошью рабочем кабинете Таврического дворца - четыре советника и адмирал. Узкий круг посвященных. Будь в Севастополе команда контрразведчиков, пригласили бы и их, но, Питер никак не мог определиться. СИСТЕМА была новой структурой, и ее собственное руководство еще не до конца понимало все задачи своего учреждения, так что, рассчитывать на скорое появление тут представителей сей структуры - было бы безнадежным делом.
        - Господа, я конечно же, извещен о состоянии дел на флоте, - заговорил адмирал, - но так ли важно это сейчас - бросать ресурсы на перевооружение и модернизацию устаревших кораблей? Не лучше ли сперва достроить 'Потемкина' и крейсера?
        - К сожалению, - заметил Семен, - Иван Михайлович, как только корабли Доброфлота, определенные в качестве вспомогательных крейсеров, закончат свою подготовку на верфях, мы приступим к модернизации устаревших кораблей.
        - Но, ведь так мы оставим Черное море без флота! - Воскликнул Диков. - Подумать страшно, что будет, если противник нагрянет на наше побережье, пока мой флот стоит у заводской стенки!
        Не сговариваясь, советники переглянулись между собой.
        Кандидатура Ивана Михайловича Дикова на место командующего Тихоокеанским флотом была подобрана Малкольмом, поскольку, наиболее вероятный после Скрыдлова кандидат - адмирал Чухнин, не вызывал восторга вообще ни у кого. В мирное время резкий, грубый, жестокий руководитель не просто лишний - он вреден ля флота! А то, что Чухнин не лучше сорвавшегося с привязи пса, попаданцы поняли сразу же, как пригласили его в Таврический. Но, об этом как-нибудь в другой раз.
        Диков был примечательной фигурой тем, что в 'каноне' являлся некоторое время морским министром, который смог провести настоящую реформу в ведомстве. Не говоря уже о том, что в 1905 году являлся председателем комиссии, которая оценивала бой в Желтом море и Цусимское побоище.
        На посту морского министра, Диков значительно расширил доступ в морские училища, позволив поступать туда не только дворянам и потомкам офицеров, но и бедным слоям населения. Корабельные инженеры так же по милости Дикова были причислены к офицерам, перестав быть той чернью, как на них сейчас смотрели кадровые офицеры. Это, не говоря уже о том, что были и чисто внутриведомственные правки, вроде оптимизации классификации кораблей, определения сроков их службы и тд.
        Первоначально, именно Диков рассматривался на пост председателя ГШМ вместо Бирилева, но Илья отчего-то выбрал именно последнего. Мотивы своего решения, естественно никому не объяснил.
        Но, в отличие от того же Скрыдлова и его неудачливого приемника - Чухнина, Диков чурался приписывать к своей карьере политический вес, предпочитая оставаться боевым адмиралом. Уже одно то, что он с ходу стал вникать в проблемы своего флота и личного состава, указывало на то, что он собирается завоевывать сердца и умы своих подчиненных. Не спроста же он, даже без подсказки попаданцев, обратился в Морское ведомство с просьбой о замене облегченных десятидюймовок на 'нормальные'. Ну, а выполнение планов по разгрузке кораблей от строительной перегрузки было начато на кораблях не дожидаясь их перегона на заводы.
        - Никто не собирается держать на заводах корабли несколько месяцев, - заверил его Рысь. - Даже сейчас, в Севастополе достаточно ресурсов, необходимых для скорейшего перевооружения и модернизации кораблей флота.
        - Мои люди говорят несколько иное, господин советник, - насупился Диков. - Быть может, вы со мной поделитесь вашими соображениями?
        - Безусловно, ваше превосходительство, - как главный 'механойд' в группе, слово взял Рысь.
        - Мы имеем три броненосца - 'Двенадцать Апостолов', 'Екатерина II' и 'Синоп', вооружение которых составляют устаревшие орудия главного калибра в двенадцать дюймов при длине ствола в тридцать калибров. На 'Чесме' и 'Георгие Победоносце' - ситуация чуть получше, но тоже не ахти. Ставить на них новые двенадцатидюймовые орудия, аналогичные тем, что сейчас воюют на Тихом океане - бессмысленно. Корабил уже имеют строительную перегрузку, да и размещение артиллерии на 'екатеринах' - в треугольных казематах - дает о себе знать. В общем, я предлагаю 'екатерины' и 'Апостолы' перевооружить береговыми 254 мм орудиями. Во-первых, мы выиграем в перегрузке - тон сто как пить дать. Во-вторых, на станки от старых двенадцатидюймовок сухопутные десятидюймовки сядут как нужно - даром что ли, что цапфельные? Кроме того, мы уже сделали запрос в Морское ведомство - в арсеналах имеется большое количество шестидюймовых морских пушек Канэ в сорок пять калибров, так что, можно перевооружить еще и устаревшую артиллерию среднего калибра.
        - Жаль, что на 'Ростиславе' так не получится, - пробурчал Диков.
        - Тут да, незадача-с, - развел руками Войд. - Там только морские орудия, и на них необходимо срочно размещать заказ.
        - Я уже отписал под 'шпиль', - скривился Диков, очевидно не рассчитывая на быстрый ответ. - Позвольте полюбопытствовать, господа, а как мои корабли будут отбиваться от миноносцев, если вы предписываете снять с них всю малокалиберную артиллерию?
        - Для этих целей должны служить собственные миноносцы и крейсера, - отрезал Семен. - Превращение линейного корабля в универсальную боевую единицу, которая и броненосец должна потопить, и крейсер догнать, да еще и с миноносцами бороться - верный шаг к тому, чтобы наши корабли никогда не смогли преодолеть строительных перегрузок и развивать проектных скоростей.
        - Однако, 'Очаков' и 'Кагул' не закончены, - напомнил адмирал. - И видит Бог, к концу этого года закончены не будут.
        - Будем продолжать в том же духе - точно не успеем, - заметил Войд. - К сожалению, строительство обоих крейсеров осложнено тем, что мы, в наших реалиях - никто не будет расстроен, если я прямо скажу, что наши судостроительные мощности находятся в глубокой ж..., - увидев округлившиеся глаза Артемуса, советник поправился. - В общем - не в самом лучшем состоянии. Я не говорю о том, что мы своими силами пытаемся воплотить то, что придумал сумрачный немецкий гений - я восторгаюсь силой духа инженеров Янковского и Гайдаймовича, которые несмотря на все проблемы, ведут строительство крейсеров. Не имея возможности с самого начала ознакомиться с проектом фирмы 'Вулкан', они вынужденно получают информацию дозированно, друг за другом - сперва, чертежи приходуются строителями 'Олега', а уже только потом их копия приходит в Севастополь, а уже оттуда - в Николаев. Это вносит определенные затруднения, особенно учитывая, например, что чертежи передаются через портовую контору и могут там лежать неделями.
        - Оба конструктора по сути работают со своими собственными рабочими чертежами, принимая чертежи 'Богатыря' только за основу, - продолжал советник. - Я разговаривал с Янковским - с момента закладки до спуска только он более двадцати раз вел переписку с металлургическими заводами об изменении технических заданий. И это при том, что сейчас, в ходе достройки, 'Вулкан' присылает чертежи в хаотичном порядке - сейчас имеется более сорока чертежей, которые будут применяться для выполнения работ в самую последнюю очередь. Так что, на лицо бутафория утверждения о том, что строить корабли на основе готового проекта - лишь ускоряет дело. Чушь. Один перевод мер длин и весов из метрической системы в дюймы ведет к постоянным путаницам. Посему, ваше превосходительство, на мой взгляд, необходимо доложить под шпиц о необходимости создания компетентного полномоченного органа, который бы прорабатывал чертежи кораблей, заказываемых за границей, адаптировал их под наши реалии, и только потом передавал кораблестроителям - иначе, мы корабли будем годами достраивать. Хотя, при должном подходе, хочу вам заметить, постройка
'Богатыря' заняла у немцев полтора года. У нас бы это, при переработке чертежей могло занять два года. Но, никак не три. И строительству еще конца и края нет.
        - Впрочем, - Семен, в свое время проявлявший в Симуляторе интерес к Черноморскому флоту, вспомнил занятную вещь. - Вы сами можете вспомнить, как председательствуя в МТК, обнаружили, что отсутствуют чертежи, на которых были изменения, внесенные минным отделом для лучшего размещения минных аппаратов.
        - И верно, - брови Нилова поползли вверх. - Семен Иванович, откуда вам это известно? Не помню, чтобы вы работали в МТК.
        - Служба, - пожал плечами Семен, уклоняясь от ответа.
        - Тем не менее, - продолжил доклад Рысь, - Корпус считает целесообразным предпринять все возможные усилия, для достройки обоих крейсеров не позднее июля этого года.
        - Каким же это чудодейственым способом? - Округлил глаза Диков. - Вы ведь сами сказали, что не хватает чертежей, плюс, вы же предложили модернизировать корабли еще на этапе строительства... Я уже не говорю о том, что почти готовые башни 'Очакова' не так давно хотели забрать на 'Олег'!
        - Мы уладили этот вопрос, ваше превосходительство, - заверил его Семен. - Перво-наперво, смета на строительство обоих кораблей будет значительно увеличена. Наследие адмирала Верховского, который порезал сметы, нанеся этим больше вреда, чем пользы, должно остаться в прошлом. Кроме того, Морское ведомство со дня на день издаст циркуляр, согласно которому, с елью увеличения количества рабочей силы и заблаговременному обучению экипажи строящихся кораблей будут привлечены к достройке крейсеров и 'Потемкина'. При модернизации - будут привлекаться так же и экипажи соответствующих кораблей.
        - Но, уже сейчас, нужно отметить необходимость унификации работы всех трех кораблестроителей - 'Олега', 'Очакова' и 'Кагула', - закончил Рысь. - Каждый из них работает чуть ли не самостоятельно, что ничуть не повышает скорость работы ни над каждым из кораблей, ни над серией в целом. В качестве примера, напомню, как строитель 'Витязя' Мустафин к сентябрю 1901 года имел на Путиловском заводе готовое литье - штевни, мортиры, кронштейны гребных валов, в то время как Янковский прилагая чудовищные усилия размещал заказы и прорабатывал детали самостоятельно.
        - Ох, господа, а не получится ли, что только во вред пойдет? - Спросил Диков. - Я всеми силами за то, чтобы наши кораблестроители строили быстрее и качественнее, но, как гласит пословица 'Не пили сук на котором сидишь'. Та деятельность МТК и кораблестроителей, что мы имеем сейчас удовлетворительна.
        - Мы же постараемся сделать ее как минимум лучше, - заверил его Семен.
        ***
        Совещание с Диковым принесло свои плоды. Не без нажима на МТК, но дело сдвинулось с мертвой точки.
        'Залог борьбы с ненужной бюрократией - оптимизация!' - гласил лозунг экономических депрессий. На базе Севастополя было создан совещательная комиссия, в которую без права возражать, были включены все кораблестроители. Пришлось оторвать от работы Гайдамовича, который вместе со всеми имевшимися у него чертежами и журналами МТК прибыл в Севастополь. Специальным курьером из Питера были доставлены четкие и разборчивые, полностью переведенные, утвержденные (не смейтесь - бывало так, что в Севастополь или Николаевск приходили чертежи, которые невозможно было разобрать, прочесть, либо устаревшие, так как в оригинальные чертежи были внесены изменения, о которых 'забыли' сообщить кораблестроителям) МТК, либо использованные при строительстве 'Олега' или 'Богатыря', как например - чертежи общей вентиляции 'Олега', которые в реальности были запрошены только в июле 1904 года, да и то - 'по причине отсутствия штата опытных чертежников'.
        Но, чем-то жертвовать черноморцам все же пришлось. Несмотря на заявление Дикову о том, что комплект башен для 'Очакова' все же пришлось отдать на 'Олег'. В отличие от Скрыдлова, Диков не спал и не видел, как первенец бронепалубного Черноморья - 'Очаков' будет участвовать в торжествах, посвященных 51-годовщине Синопского сражения. Но, получив от советников заверение, что оба (!) крейсера могут быть достроены еще летом - воспрял духом.
        Для понимания, насколько все было печально и как кораблестроителям 'Очакова' приходилось изо дня в день превозмогать слабоумие и отвагу на каждом шагу, остановимся на этом моменте подробно.
        Лишь в июне 1902 года МТК установил основные принципы вертикального бронирования крейсеров типа 'Богатырь'. И это при том, что 'Кагул', к примеру, был спущен на воду в мае 1902 года. 'Олег' и 'Очаков' покинули стапель в октябре этого же года, но самого ужаса ситуации это не меняло. Представьте себе только, что вы купили автомобиль на заводе, ориентируясь по концептуальным фотографиям. Но, в процессе сборки завод-изготовитель вдруг понял, что в машине не все так идеально, и начал на ходу менять чертежи, изменяя облик автомобиля, геометрию внешних частей, а так же - количество и качество жесткости деталей. Чувствуете насколько бредово звучит?
        Итак, МТК, установив принципы, распределил поставки брони между заводами, установив строки исполнения своих требований. При этом, в ноябре 1902 года кораблестроителю 'Очакова' Янковскому становится известно, что Металлический завод предоставил в МТК чертежи работ по башенным установкам крейсеров. Хотя, решение МТК о руководящих принципах и требованиях 'при составлении окончательных чертежей для заказа брони на крейсера' было опубликовано в журнале только 22 июня, несмотря на то ,что поднималось для обсуждения еще в апреле. Затягивание в обсуждении этого вопроса не давало кораблестроителям начать разработку чертежей податочных труб для башен.
        Использование составленной для крейсера 'Богатырь' ведомости заказа брони не было целесообразным, поскольку с целью уменьшения перегрузки крейсера, толщину брони податочных труб уменьшили с 75 до 73 мм. Так же изменению подвергся и способ крепления этих плит - на 'Богатыре' использовались накладки (как и на примере башен броненосцев типа 'Бородино'), на 'Очакове' же решили выполнить эти работы при помощи сплошных по высоте трубы стоек, которые по задумке инициаторов сего извращения должны были обеспечить 'индивидуальное крепление каждой плиты и более надежное их соединение с палубой'. Вместе с тем, МТК в очередной раз пошел на сделку со своей совестью, разбив верхние два яруса брони податочных труб 'Очакова' не на три, как это было на 'богатыре', а на четыре плиты. Сделано это было ради того, чтобы возможности Обуховского и Ижорского заводов, где были размещены заказы, соответствовали влажным мечтам МТК. Подобный подход, к слову, позволял упростить процедуру изгиба плиты - последней требовалось придать меньшую 'стрелку погиби'.
        Ведомости заказа вертикальной брони передавались Петербургскому порту - для 'Олега' и в Главному управлению кораблестроения и снабжения - для его черноморских товарищей. Ижорский завод, получивший заказ, сообщил, что готов поставить передние плиты бронирования казематов только через полтора года с момента получения их шаблонов и чертежей. Выполняя заказ на поставку брони элеваторов, этот же завод, возлагая на себя ответственность - предоставить изделие заказчику не позднее чем через пять месяцев от момента получения чертежей, согласился только на обрезку плит ножницами, без требуемой строителям чистовой строжки кромок, а так же - сверления отверстий под крепеж и поставок самого крепежа. Как результата - заказчику пришлось упрашивать завод хотя бы обеспечить прямолинейность обрезаемых кромок с определенным по толщине допуском. Плиты внутренних стенок казематов завод обещал доставить к июню, но только при условии приемки изделия без испытания стрельбой. Логики в этом было ровно столько же, как если бы Министерство обороны принимало на вооружение бронежилеты для армии, поверив производителю на слово.
Но, как известно - нет хуже врага, чем союзник с лишней хромосомой. МТК все же решило провести обстрел контрольной плиты, что было осуществлено 2 августа. К слову - сама партия поступила в Севастополь только в ноябре.
        И так до самого финала. Проблемы, несостыковыки, ошибки... Типичный пример отечественного кораблестроения. Так что, не стоит удивляться, что простые корабли строились по 3-4 года, против 2-3 в Европе и САСШ.
        ***
        Причина, отчего Семен вернулся в резиденцию в не лучшем расположении духа, крылась на облаченном в крупповскую цементированную броню борте броненосца 'Князь Потемкин-Таврический'.
        Броненосец, притянутый после пожара в кочегарке, к набережной Корабельной бухты, неспешно зализывал раны. Уродливый, в некоторых местах - еще сохранивший следы гари, неокрашенный, заполненный строительным мусором, броненосец не вызывал того восторга и трепета, как это было в Симуляторе.
        Башни главного калибра на броненосце отсутствовали, в результате чего он издали был похож на одинокий товарный пароход, на котором производились авральные работы. Командир броненосца - капитан первого ранга Голиков Евгений Николаевич, при первом знакомстве производил впечатление уверенного в себе офицера.
        - Как я вижу, матросы у вас заняты на ремонтных работах, - Семен указал на группу матросов, которые, вооружившись банками с краской и кистями, окрашивали надводную часть борта.
        - Стараемся, господин советник. Почитай уже, шестой год строим броненосец - столько же и экипаж без дела мается. А это, не самым благопристойным образом сказывается на умах нижних чинов, - пояснил каперанг. Понизив голос, он добавил. - Не слышали - на 'Очакове' у матроса обнаружили политические листовки, непристойного содержания.
        Со вздохом Семен лишь кивнул. Знал об этом инциденте.
        То, что флот на полуострове по сути является пороховой бочкой, было ясно сразу - все же, только совсем необразованный мог не знать про восстание на броненосце 'Потемкин' и примкнувшем к нему крейсере 'Очаков'. В начале марта у одного из матросов крейсера во время работ на палубе вахтенный офицер обнаружил листовку РСДРП, которая прямо призывала к смене режима. Матрос был арестован, при этом, нельзя было не отметить ропот несогласия, который прошелся среди нижних чинов.
        Командиру крейсера, Семен посоветовал в приватной беседе, ориентировать офицеров на работу с подчиненными. Как говорится - профилактика лучше лечения.
        Уповать на то, что ему и его группе удастся победить подпольные политические группировки, Семен не собирался. Командующий флотом Диков не переставал направлять в Петербург телеграммы, прося, а иногда и требуя, прислать ему контрразведчиков.
        Успешные действия СИСТЕМЫ, опубликованные в нескольких газетах серией статей о разоблачении революционной ячейки, намеревавшейся 'скоммуниздить' засекреченное оборудование на Балтике, или о заговорщиках, которые устроили пожар на Невском заводе, сподвигли высокое начальство во многих регионах Империи официально признать проблему ширящегося политического кризиса власти.
        Но, пока что, Черноморью приходилось довольствоваться помощью жандармов, компетенция в области политического сыска, которых, мягко говоря, удручала.
        - Осведомлен, Евгений Николаевич, - туманно ответил Семен. - Не поделитесь, как проходит достройка броненосца?
        - Как и всегда-неспешно, Семен Иванович, - слегка поникшим тоном произнес Голиков. - Сейчас очищаем помещения левой нефтяной кочегарки от производных прошлогоднего пожара, расчищаем место для установки новых элементов.
        - Прсотите, Евгений Николаевич, - Семен смутно припоминал основные распоряжения Корпуса, которые были переданы в Севастополь еще до отправки сюда его группы. - Разве вам не были переданы приказания очистить кочегарку еще в начале февраля?
        - Да, мы их получили, - согласился командир корабля. - Но, его превосходительство - вице-адмирал Скрыдлов начисто отказался исполнять предписания, мотивируя это тем, что в МТК находится рапорт о замене нефтяных котлов на угольные.
        - То есть, вы фактически ничего не сделали? - С подозрением покосился Семен на громадину крейсера.
        - Убрали теплоизоляцию паровых труб и котлов, демонтировали поврежденные котлы. Пока прибудут новые - успеем очистить и подготовить к установке помещение кочегарки. Балтийский завод вновь не в восторге от производства для броненосца партии котлов Бельвилля взамен пострадавших в огне, но, утверждают, что готовы они будут не раньше 20 июня - и то, эти сроки не гарантируются заводом, поскольку велика загрузка по достройке балтийских броненосцев.
        - Великолепно, - пробурчал Семен. - Им там пять броненосцев и четыре крейсера строить, а нам - всего три корабля достроить. И они не могут пойти нам на встречу?
        - Простите великодушно, Семен Иванович, - развел руками Голиков. - Я не имею ни малейшего понятия о том, как вести диалоги с заводами. Думаю, Владимир Владимирович вам поможет...
        'Что, и Путин здесь?', - едва не спросил Семен, однако, вовремя остановился.
        В 1902 году вместо кораблестроителя А.Э. Шотта, под чьим неусыпным боком 'Потемкин' четыре года переживал все возможные перипетии отечественного кораблестроения, на должности корабела появился Владимир Владимирович Константинов.
        Именно при нем происходило добронирование 'Потемкина' - закончили устанавливать плиты в 203 мм Ижорского завода, после чего - в марте 1903 года приступили к размещению 229-мм плит. В мае 1903 года на броненосце наконец-то была установлена боевая рубка, которая была изготовлена много раньше и лишь ожидала своего времени.
        Несмотря на то, что 'Потемкин' был новым этапом в строительстве линейных кораблей отечественного флота, даже он не был застрахован от типичной для отечественной школы кораблестроения глупости и просчетов.
        Наиболее типичным примером того, как одна ошибка на этапе проектирования может привести к значительным проблемам при строительстве, служит эпопея о вооружении 'Потемкина'. Нет, дело даже не в пресловутых раковинах в броне башен главного калибра (к слову, многие из писателей жанра альтернативной истории не придавали этому моменту особого внимания, часто 'устанавливая' на броненосец именно эти башни. Стоит отметить, что в случае попадания в башню главного калибра любого мало-мальски серьезного снаряда, не просто сама башня и размещенные в них орудия приходили в негодность, но и расчеты обоих орудий 'принимали' ислам, не говоря уже о том, что это грозило взрывом боеприпасов в башне и как следствие - гибели броненосца).
        В октябре 1902 года кораблестроитель Шотт приступил к вырубке портов для 75-мм орудий, составляющих арсенал малокалиберной артиллерии броненосца. В процессе этого важного дела, кораблестроитель обнаружил, что стволы их орудий у кормового траверза спардека мешают стволам 305-мм орудий кормовой башни, в случае если они будут развернуты в походное положение. Правое 75-мм орудие, закрепленное в походном положении так вообще оказывалось в зоне действия газов башенных орудий. Предложение Шотта перенести два пресловутых орудия из каземата спардека на его крышу было отклонено МТК. И это - несмотря на то, что при выполнении указанных работ 75-мм орудия получали большие углы обстрела. Установив в казематы, вместо 75-мм орудия 47-мм, можно было как минимум уменьшить размеры орудийных портов, то есть - сохранить как можно больше брони. МТК же, поставил на этой идее крест с одной единственной-мотивацией - МТК опасалось, что при подобных перемещениях орудий будет нарушено питание орудий патронами. Неимоверных трудов стоило строителю, чтобы данное решение было принято. А ведь оно уберегло корабль от значительных
переделок в будущем. Конечно, после 'плана модернизации' Корпуса 47 мм орудия все же приходилось демонтировать вместе со всем сопутствующим оборудованием, а порты - подлежали заделке и бронированию.
        В марте 1903 года так же выяснилось, что положенные кораблю пулеметы вообще никто не заказывал, поэтому, пулеметы устанавливались впоследствии не по ранее разработанной схеме, а по типу канонерской лодки 'Уралец' - на тонком стальном борту с деревянным планширем. Такой способ защиты для пулеметчика был несколько... не в интересах самого пулеметчика, поэтому, 'пан модернизации', согласно которому пулеметы переехали с корабля на берег, возможно спасли жизнь не одному моряку.
        Чего говорить, если для 'Потемкина' даже заказ хлебопекарной печи оказался самым настоящим испытанием на прочность?
        В марте 1903 года строителю отказали в разрешении на приобретение зарекомендовавшей себя с хорошей стороны печи гамбургской фирмы 'Вайхорст и сын'. Печи этого производителя пользовались популярностью на кораблях Доброфлота и нареканий не вызывали - справедливо, что кораблестроитель решил использовать данную продукцию и на броненосце. Но, не тут-то было. МТК рогом уперся против иностранного подрядчика, указав на необходимость приобретения оборудования на отечественных заводах. Которые, сюрприз, поголовно отказались от заказа, так как не могли выполнить технические требования. И только в декабре 1903 года петербургская фирма Р.Кольбе, устанавливающая на корабле водопровод, паровое отопление и нагреватели для офицерских ванн взвалила на себя титанический труд обеспечить экипаж хлебопечью.
        Кораблестроителя Семен нашел в его рабочем кабинете - небольшой коморке на заводе. Константинов не производил впечатление выдающегося гения инженерной мысли, но, дело свое знал хорошо, поэтому, можно даже сказать, что знакомство с ним для Семена было более чем позитивным.
        - Уверены ли вы в том, что балтийский завод выполнит свои обещания о предоставлении нам котлов? - Поинтересовался Семен.
        - Позвольте быть откровенным, господин советник, - во взгляде строителя растекалась неимоверная усталость. - Я не верю в то, что Балтийский завод вообще будет способен изготовить котлы к необходимому нам времени. Да, строительство нашего броненосца жизненоважно для Черноморского флота, но, у них у заводской стенки стоят два броненосца проекта 'Бородино' - в том числе, 'Александр III'. Будь наш броненосец так же гвардейским - не спорю, МТК костьми бы лег, но способствовал нашим заказам. Но, сейчас, когда 'Александр III' - совершенно новый корабль, стоит у завода в состоянии близком к нашему 'Потемкину', хотя уже принят в казну и прошел все испытания, завод в первую очередь будет занят им. Нас же достаивают по остаточному принципу.
        - И вы терпите такое отношение? - Семен начал злиться. - Шесть лет броненосец не может войти в строй! Это в два раза дольше, чем строительство приведенного вами в пример 'бородинца'!
        - А что я могу сделать? - Развел руками корабел. - У меня связаны руки. Заказы срываются один за другим, сроки вечно переносятся. Даже та короткая прогулка броненосца из Николаевска к нынешней стоянке стоила ему многих повреждений. Да я больше трети заказов возвращаю на заводы, поскольку они напрочь бракованы. Заводу-то что с этого? Им главное детали поставить, это уже мы на месте должны решить - принимаем их или нет. Если бы оценка проходила прямо на заводе-изготовителе, то это много бы нам помогло, но, для этого необходимо разместить инспекторов на заводах, а это уже не наш уровень.
        - Владимир Владимирович, вы подали замечательную идею, - Семен решил отправить Малкольму записку об этих самых инспекторах. Мало ли, вдруг, как говорит строитель, получается решать проблемы не отходя от станка. - Я составлю доклад своем руководству, возможно ваше предложение в значительной мере поможет нашему судостроению продвинуться вперед. Быть может у вас есть еще какие-нибудь проблемы, которые бы вы хотели обсудить со мной?..
        Константинов открыл рот от удивления.
        - Господин советник, разве вы не в курсе? Даже если Балтийский завод пришлет нам новые котлы, а брак в башнях переделают - броненосец не сможет быть достроен!
        - Почему это?
        И кораблестроитель начал говорить...
        ***
        Выслушав Эцилопа, группа замолчала в тягостном раздумье.
        - Нет, ну что за пид...
        - Артем, спокойнее, - осадил коллегу Рысь. - Это нормальная практика этого времени.
        - В смысле нормальная практика? То, что корабль без финансирования - это нормально?
        Константинов рассказал Семену о том, что подготовленная Шоттом смета - идеально выверенная и согласованная, предусматривала экономичность строительства корабля. Однако, сметные кредиты высокое начальство расходовало по своему усмотрению. Так, за счет 'Потемкина' оборудовали патронные погреба на вспомогательных крейсерах Доброфлота здесь, в Крыму, которые заканчивали свою оснастку перед тем, как вырваться на просторы мирового океана.
        Смета, которой должно было хватить до конца строительства, исчерпала себя в 1903 году. Узнавший об этом Константинов, составил новую смету, благодаря которой выяснилась недостача еще 360 тысяч рублей, необходимых на достройку. Однако, их никто не выделил. Вместо этого, за счет 'Очакова' тому же 'Потемкину' были приобретены краны. Начальник Главного управления кораблестроения и снабжения вообще предложил в середине 1903 года выделить на достройку броненосца всего 30 тысяч рублей, хотя было необходимо - 147. Еще 200 тысяч требовалось а 1904 год. Конечно, львиную долю сметы попросту 'съели' переделки уже готовых технических решений, как то - изменение способов задраивания водонепроницаемых дверей, трубопровода затопления двух погребов, а так же - развалившейся мебели. Все это требовало денег, которые из МТК можно было выбивать годами.
        Конечно, среди всего этого вороха переделок имелись и нужные - вроде требований старшего врача 'Потемкина', который возмутился помещениями, которые были переданы в его ведение и предназначались для аптеки и боевого перевязочного пункта. Помещение аптеки имело в себе крайне нежелательный элемент в виде металлического троса, который требовал периодического обслуживания. Кроме того, нигде лучше чем в аптеке нельзя было разместить боевой пост прицела подводного минного аппарата - понятие 'торпеда' тогда еще не было введено в обиход, соответственно и 'торпедных' аппаратов в лексиконе не существовало. О соблюдениях чистоты в таком помещении можно было бы только мечтать, а условия работы превращали жизнь медицинского персонала в натуральную каторгу. Боевой перевязочный пункт мало того, что занимал меньшую, чем была запланирована, площадь, так же не имел необходимой вентиляции, электрического и резервного - масляного - освещения, телефонной связи.
        Нарекания со стороны МТК так же вызывали сетевые заграждения, которые в опущенном состоянии мешали спуску плавательных средств.
        И ладно бы, вся эта идиотия исходила от одного человека в МТК - все эти нарекания приходили от разных людей, ведомств, в разное время, складировались просто огромной кучей бумагомарательских переписок, что в конечном счете просто сводило с ума.
        Ну и в конце всего, кораблестроитель рассказал о мыслях командира броненосца о необходимости провести несколько 'улучшений'. Мысли эти окончательно подорвали сон и дух кораблестроителя. Пообещав разобраться, Семен вернулся в Таврический, дабы держать совет с товарищами.
        - Ребят, вы поймите, - терпеливо произнес Рысь. - Кораблестроение - это весьма сложный и труднопредсказемый процесс. Особенно - в начале двадцатого века. Выйти за смету, переделывать что-то в самом конце строительства - это как за хлебушком сходить. Здесь нет единых КБ, которые бы строили корабли - всем занимаются отдельные люди - кораблестроители, которые как раз и нанимают персонал. А персонал - это вчерашние крестьяне, которым зимой делать нечего. Квалифицированных кадров - можно по пальцам одной руки токаря-неудачника пересчитать. Напомнить, что у кораблестроителя 'Кагула' вообще штата чертежников нет - кроме тех нескольких бедолаг, что ночуют на работе.
        - Нужно срочно решать вопрос с финансированием, - покачал головой Семен. - Константинов к концу недели обещал предоставить новую, последнюю смету. Я обсуждал возможность направить в броненосец денег с других проектов - без привлечения столицы, но, Диков стоит на своем. Его самого дико бесит нецелевое расходование, так что он решил взяться серьез за финансовые потоки. Так что, следует обратиться к Малкольму. Причем срочно - деньги нужны уже вчера. Выходит не больше 250-300 тысяч - и корабль можно будет принимать в казну. К концу августа-сентября.
        - Маловероятно, - заметил Войд. - Я прям авторитетно заявляю, что новые котлы они только будут месяца два-три делать. Вот тебе июнь. Еще месяц-полтора - на доставку и установку. Вот тебе август...
        - Сроки - это дело десятое, - отмахнулся Артемус. - Они его шесть лет строят, могут еще полгода подождать. Здесь того и гляди все скоро революцией запылает...
        - Вот-вот, - поддержал его Рысь. - Мы так ненавязчиво взялись за модернизацию и ускоренное введение кораблей флота в строй, что забываем, что тут как бы лейтенант Шмидт и Ко обитают.
        - Обещают группу контрразведки прислать, - сообщил Семен. - Я сегодня телеграммы расшифровывал. Но, не раньше конца марта. Нет штата. Людей тянут из всех структур, но это капля в море. Дикову предложили уже сейчас подбирать людей из жандармов.
        - Ну, хоть что-то, - высказался Артем.
        - В случае больших волнений, нам приказано использовать силы гвардии - есть предположение, что к нам перебросят еще силы, поскольку на местных особой надежды нет.
        - Ну, нам еще не хватало тут полуострова гвардейцев, - скривился Артемус. - Они же тут Кровавое воскресенье прям в этом году заделают.
        - Без нашего приказа не заделают. Этот вопрос не для совещания. Просто проинформировал, - отрезал Семен.
        - Вон оно что, - с кривой усмешкой протянул Рысь. - Ну, пока ты там свои дела делал, я по своей линии весьма сильно продвинулся. Завтра выезжаю в Сормово, буду смотреть их дизельстроительные мощности. Чертежи дизелей возьму с собой - посмотрим, что из них они смогут произвести без существенного кризиса для двигателей.
        - Быть может, тебе все же стоит ориентироваться на двигатели, что делают Лестен с Луцким на Балтике? - Спросил Войд. - У них там в районе 200 лошадей один дизель может получиться.
        - Сормовцы без подсказок Лестена дизеля в 120 сил делали и делают, - напомнил Рысь. - Я посмотрю на них, сравню, насколько все хорошо или плохо, и потом уже буду решать. 1Д и 4Д, которые стояли на наших подлодках типа IX-бис, среди которых небезызвестная 'С-56'.
        - Вот ты изобретаешь себе проблем, - закатил глаза Войд. - 1Д и 4 Д производились в Коломне. И там сейчас тоже как бы не верх технической мысли, но с теми же двигателями они справятся не хуже Сормово.
        - Да им строить еще...
        И снова спор.
        Войд и Рысь - два друга, два товарища. Друзья чуть ли не с яслей, они даже судьбой были похожи.
        Рысь - Рыжков Михаил Андреевич, и Войд - Войтехович Дмитрий Сергеевич родились в славную эпоху начала холодной войны. Детство обоих ребят прошло в одном и том же дворе, под не остывающие пламенные речи об успехах советской военной и научной мысли.
        Возможно именно это привело обоих парней сперва в армию, а после срочной - в стены технических высших учебных заведений. Умеренный милитаризм эпохи, подкрепляемый маниакальной идеей 'враг вокруг', исказил доброе, светлое в мальчишках, указав им верный путь взросления типичного милитариста.
        Николаевский кораблестроительный институт дал им тот толчок в жизнь, который хотела душа. С кипучей энергией и горячими сердцами они окунулись в учебу, а после нее - в работу. Всегда вместе, всегда вдвоем.
        Лишь в начале девяностых годов, судьба развела их по разным краям страны, связав с ремонтом и модификациями советского флота вплоть до развала Союза. В 90-ых обоим пришлось нелегко, но оба с честью удар судьбы выдержали, не 'перепрофилировавшись', оставшись верными своему призванию и Родине, которой некогда давали присягу.
        Насколько знал Семен, оба кораблестроителя были связаны с отечественным подводным флотом, причем, как оба спели обмолвиться, успели поучаствовать в работе над несколькими последними новинками флота России, но какими именно - оба говорить отказались. Казалось бы - их и гриф секретности разделяло сто с чем-то лет, но нет... остались при своем.
        Когда Илья выразил свое желание - начать стоить подводные лодки в реалиях 1904 года, большая часть попаданцев просто посмеялась над ним. Не та промышленная база, не то время, да и люди не те. Подлодку нужно не только спроектировать. Но и построить - а это многие тысячи деталей, особые способы сборки, обработки и изготовления деталей. Здесь будет маловато шести десятков госте из будущего - при том, что к кораблестроительному делу из них относились только пять человек - Инкорптбл, Лестен, Ультима, Рысь и Войд. Но, все же, скрепя шестеренками мозгов, группа пришла к выводу о том, что это возможно.
        Но, всегда есть свое 'но'.
        Реалии этого мира накладывали определенные ограничения на подводное строительство, поэтому, не стоило даже рассчитывать на то, что через год-два мировой океан будут бороздить беспощадные океанические рейдеры.
        - Вот лет через пять - точно будут, - пыхтя сигареткой пообещал Малкольму Рысь. - А через семь можете хоть неограниченную подводную войну открывать.
        Среди надводного кораблестроения России всегда было две основные школы - балтийская и черноморская. Тихоокеанская и северная еще не родились, так что, гонку в строительстве первых подлодок, 'патриархам' следовало начать самим.
        Инкоруптбл и Ультима предпочли взять за основу немецкие 'U-боты'. Уважение к сумрачному немецкому гению этих двух товарищей прослеживалось даже в Симуляторе, здесь же оно получило возможность реализации. Однако, в отличие от пары 'Рысь и Войд', среди них не было опытного дизелиста, так что в ту команду так же вошел и Лестен - паренек в минувшем будущем был двигателистом на речниках, так что его помощь тут была аховая. Поэтому, легким движением пера и сладкими речами, на Балтику заманили господина Луцкого - признанного авторитета этого времени в области двигателестроения.
        Рысь и Войд взяли за основу отечественную школу судостроения, которая, хоть и имела сильное послевоенное влияние немецких подводников, все же обладала неподдельным, а самое главное - знакомым обоим, шармом.
        К концу года Черное море должно было увидеть головную серию подводных лодок типа 'С'. Адаптированных, упрощенных, максимально, можно даже сказать, упрощенных 'средних' подлодок, чья реальная история начиналась в 'каноне' с поездки группы советских специалистов в голландское конструкторское бюро.
        - А в чем проблема-то? - Артемус, с присущей для моряка из торгового флота непоседливостью, старался не попасть под 'перекрестный огонь'. - Закажите двигатели и там, и там. У вас на строительство - бюджет 'Златоуста'. Еще столько же - на оборудование верфей и модернизацию заводов. В чем проблема то?
        - В том, что сормовцы лучше, - по-стариковски пробухтел Рысь.
        - Ой, не зарекайся, - скривился Войд. - Копируй мне чертежи, сам поеду в Коломну. А то тебя пока дождешься...
        Расходились затемно, благо путь чрезвычайно короткий - из кабинета до спален.
        Укладываясь спать, Семен в очередной раз возвращался мыслями к сложившейся ситуации.
        Природный катаклизм забросил их в прошлое. Весь Тихоокеанский флот Ironclads, который на момент происшествия был в аудиоканале. Хотя нет. Шестьдесят четыре человека - это полный списочный состав всех трех эскадр, которые входили во флот Ильи.
        Поразительная явка, которую флот показывал намного реже, чем правительство России принимало адекватные решения. Почему же так произошло? Порт, на который нацелились противники не был жизненно важен - обычная торговая точка, не более. Бонусов по минимуму, особых 'плюшек' тоже нет. Потеряй его их команда - никто бы даже и не заметил.
        Но, Илья все же лег костьми, чтобы весь флот пришел на этот бой. Даже Альянс так не старался - пришли своей обычной явкой, ничего необычного.
        А их флот, отчего-то расстарался, чтобы прибыть полным составом, хотя могли победить даже половинными силами. Напрашивается вопрос - для чего Илье потребовалось, чтобы на бой пришли все софлотовцы? Мог ли он знать, что произойдет? И, если да, то почему никому не сказал?
        Шестьдесят четыре человека волей судьбы с неясными мотивами оказались в прошлом. Шестьдесят четыре человека, чьи опыт и знания оказались удивительным образом востребованы в Российской Империи 1904 года, и что самое удивительное - в тех областях науки и техники, где это было жизненно необходимо именно в это время.
        Верить в совпадения Семен отказывался напрочь.
        Но, и доказательств противного у него тоже не было.
        Оставалось только ждать.
        Глава 20. Марномакс
        Порт-Артур. 23.03.1904.
        Последняя декада марта радовала своей погодой.
        С 17 марта на полуострове установилась теплая, по-настоящему весенняя погода. Припорошенные черными крупинками угольного шлака, нанесенного порывами ветра со стороны внутреннего рейда, снега, медленно, но верно таяли. Тоненькие потоки воды, за солнечный день успевали вымыть не знающие чистоты участки мостовых, под конец дня застывая грязными наледями.
        Весна наступала. Именно с середины марта в старорусских календарях начинался год, а на Руси встречали новолетье. Не помню точно из-за чего, но впоследствии год стали отсчитывать с сентября. На мой взгляд - это глупо - считать увядание природы началом нового этапа. Это все равно, что похороны считать началом новой жизни.
        Снежные кучи, кое-где покрытые ледовыми корками, все еще наполняли улочки порта, то и дело проглядывая между помещениями складов, несмотря на то, что моряки с эскадры привлекались к работам по очистке территории.
        Солнце, отраженное от кристаллов снега безбожно, не по-христиански, слепило глаза. Получать такие блики в глаза, когда носишь очки - то еще ощущение. Конечно, от этого не выгорает хрусталик, как если бы посмотреть через телескоп на солнце, но приятного тоже было мало.
        Под ногами то и дело хрустели продавленные моим весом тонкие корочки льда, за ночь сформировавшиеся над поверхностью многочисленных луж. Ближе к полудню лужи оттаивали, к радости беззаботной детворы, с утра до вечера носящейся по улицам Артура и Дальнего.
        То и дело ушей касались заливистые переливы начавших обратную миграцию птиц. Местами, на газонах можно было увидеть первые клочки зелени, застенчиво пытающейся занять свое место под солнцем.
        После февраля с его почти ледяными ветрами, весеннее дуновение воздуха практически не ощущалось. То и дело, легкие, почти теплые ветерки гуляли между зданиями, как бы намекая на то, что не загорами лето, которое, как неотвратимая награда за зимнюю стужу и вьюги, придет и прольет на нас свои потоки тепла.
        Эскадра, подчиняясь недавнему приказу, готовилась.
        Награды для японских милитаристов, перепроверенные и переснаряженные в меру сил, грузились на корабли. Свежеокрашенные в защитный камуфляж, бронированные гиганты чадили трубами, подобно древним индейцам, разводящим сигнальные костры, извещающие о том, что топор войны отрыт.
        После неудавшейся попытки выманить наши корабли на минные поля 9 марта, Того наблюдал. Вне зоны действия наших орудий его корабли следили за тем, как мы чистим рейд. Долго, монотонно, неторопливо катера и портовые шаланды тралили метр за метром водную гладь.
        Первой, самой неприятной для нас новостью стало то, что помимо обычных, одинарных мин, японцы стали применять минные связки - соединяли при помощи канатов воедино группу из 3-5 мин. Не нужно объяснять, что подрыв такой связки гарантировал кораблю немедленное принятие веры подводного православия. Судя по очеркам историков, именно такие подрывы привели к гибели 'Петропавловска'.
        Вторая неприятность этого дня случилась ночью.
        Ночные перестрелки на внешнем рейде стали уже обычаем эскадры. Неприятным, конечно - ни один из боев не обходился без какого-либо ущерба для нас, но все же обязательным, едва ли не еженощным, атрибутом.
        Рейд 25 февраля силами двух миноносных отрядов вкупе с 'Новиком' и 'Бояриным' принес свой профит не только в избитом донельзя японском миноносном отряде. Некоторое время активность японцев ночами была снижена, но, как мы убедились днем 9 марта - это было затишье перед бурей. Неясным оставались только их мотивы - толи они действительно решили вытащить мои корабли на мины (каюсь, едва не попался на провокацию), толи думали, что кто-то из двух легких крейсеров, пускающих им кровь, подорвется, при выходе на очередную охоту.
        Так или иначе, но для ночной вылазки наших миноносцев фарватер был готов. Старшим на ночном дежурстве оказался 'Аскольд'. В шесть утра, на рассвете, когда из разведки вернется отряд фон Шульца, его должен был сменить 'Баян', которому в последнее время в виду его броненосной природы довольно часто выпадал жребий нести ответственность за внешний рейд в светлое время суток.
        Четыре темные, словно стелящиеся по водной глади тени, проследовали мимо Тигрового хвоста, оставляя за кормой тихую гладь Внешнего рейда. Четыре 'ночных охотника' в виде шихаутских миноносцев, выскользнули на океанический простор. Как говорил один телевизионный маг - 'Сущность в виде гномика'...
        Первые впечатления от ночных сражений между миноносцами, стали затихать к концу февраля. Перевооруженные истребители, поднаторев в деле истребления своих японских визави, деловито, без спешки и брызг искр из стройных труб, исчезали в нахлынувшей непроглядным одеялом темноте. Вслед за ними, пятнадцатиузловой трусцой проследовал 'Боярин'.
        Несмотря на то, что сражение 25 февраля показало, что эффективнее всего получается множить на ноль японские миноносцы получается именно двумя отрядами, реализовать подобный способ бесплатной передачи 'ислама' японским легким силам каждый день, не получалось. Механизмы, они хоть и металлические и в разы крепче плоти, имеют свойство выходить из строя. Люди так вообще ни разу не стальные. И нуждаются в отдыхе.
        Поэтому, даже ночные дежурства пока пришлось разбивать надвое, чтобы дать больше времени на отдых.
        По сути, заменить Первый отряд миноносцев в Артуре было некому. Да, существовал, конечно, еще и Второй отряд, в который были 'сплавлены' все контрминоносцы отечественной постройки, но у них имелась своя зона ответственности.
        Хотите верьте, хотите нет, но в каноничной истории, Порт-Артур японцы осаждали точно так же, как и в свое время захватили его у китайцев - морская блокада и сухопутная осада. Киньчжоуский перешеек являл собой ключ к полуострову, на котором можно было закрепиться и держать японцев хоть до китайской Пасхи. К сожалению, ни китайцы, ни русские в каноне не воспользовались своим шансом наказать бойцов Страны Восходящего солнца, отбив у них раз и навсегда идеи о строительстве континентально империи.
        Под самым Артуром, имелась удобная бухта, где с комфортом можно было высаживать десант, чуть ли не на голову обороняющимся.
        Город Дальний был получен Российской Империей вместе с Артуром. Честно отнят у японцев, которым в свою очередь достался как военный трофей. Конечно, это не могло не развести под азиатскими пуканами адское пламя, последствия которого мне и моим товарищам приходилось разгребать.
        Усилиями Витте, Дальний должен был стать главными торговыми воротами России на Востоке. Порт-Артур, как главная военно-морская база должен был стать надежным щитом для российского капитала. Но, в каноне, получилось не очень.
        Что больше всего удручало - строители Дальнего не озаботились тем, чтобы защитить город не то что, береговыми батареями, но и даже старые китайские форты восстановить для них уже было слишком. В результате, японцам город был сдан без боя, с полными складами.
        Меня такое положение дел не устраивало вовсе.
        На полуостров, дальше перешейка, я пускать японцев не собирался, но и прекрасно понимал, что поставленные в самом начале войны минные заграждения, на данный момент усиленные бонами и сетями, не смогут задержать Того, если тот неожиданно захочет своими линейными силами зайти в Талиенваньский залив и захватить Дальний. Кстати, я бы на его месте так и сделал - послал бы на наши минные заграждения брандеры, а следом - корабли для подавления возможной обороны, несколько транспортов с десантом - и вот, японцы почти под Артуром. И, хотя, Вервольф, убеждал меня в нереальности такого 'японского зерг-раша', определенные сомнения у меня имелись.
        Именно для этого, часть сил, которые находились в Порт-Артуре, я отправил в Дальний. Все 'соколята', вместе с 'Гайдамаком', 'Всадником', а также с наличествующими в Артуре четырьмя канонерками, были переведены мной в Дальний. Теперь, между Первым и Вторым отрядами оказались распределены сектора ответственности, в которых им было поручено осуществлять дневное и ночное патрулирование.
        Передать в Дальний один из двух крейсеров - 'Боярин' или 'Новик', чтобы усилить Второй миноносный отряд, было бы расточительством. На отряд Гинтера возлагалась охрана Талиенваньского залива и патрулирование прибрежных вод. Активных боевых задач я им не ставил, так как не имел достаточной уверенности в успешном исходе. Как бы не заверял Капер, что отечественные миноносцы после ремонта и модернизации готовы к ночным рейдам не хуже 'немцев', я предпочитал без нужды не трогать 'соколят'. Как говорится - если что-то работает, то не трогай это, пока не сломал! Поэтому, и уходили в ночь контрминоносцы зарубежной постройки.
        Известие о том, что на внешнем рейде замечены японские миноносцы застало меня в каюте. Вот стоило раз в жизни захотеть лечь поспать пораньше...
        ***
        Контрминоносец 'Бдительный' под командованием лейтенанта Российского Императорского флота Сергея Леонидовича Хмелева в очередной раз принял на себя ношу ночного дежурства. В отличии от памятного дежурства 25 февраля, сегодня их 'лидером' являлся 'Боярин'.
        Последний, коротко просигналив ратьером, возглавил колонну истребителей, уходящих на очередную ночную 'охоту'.
        И вновь начиналось дежурство.
        'Бдительный' шел вторым в кильватере, сразу за крейсером. Наблюдая корму корабля, и белеющие на черной, словно обсидиан, поверхности воды, пенные узоры, рожденные безостановочной работой машин 'Боярина', Хмелев размышлял над тем, как круто изменилась судьба флота, с появлением нового, молодого командующего.
        Откровенно говоря, сперва последнего вообще мало кто считал за начальство. Молодой хлыщ, неясно, как и за какие заслуги, получивший двух 'орлов' на плечи, с ходу стал самоутверждаться, безжалостно расправляясь с теми, кто шел против его воли. Долго еще Артур судачил о том, как Модус отстранил наместника от командования, буквально узурпировав власть на всем Дальнем востоке. Все, начиная от Мукдена, заканчивая Владивостоком, теперь было в его руках. Все войска, все корабли.
        Пошли слухи.
        Конечно, офицерское радио принесло в Артур весть о новом командующем. Прибывающие с Балтики и Черного моря офицеры и нижние чины в свободное время делились со своими тихоокеанскими коллегами вестями из европейской части Империи.
        Как и почему государь в одночасье создал Корпус Особых Советников не понял никто. Самая смелая догадка, привезенная из Петербурга, гласила, что Модус на самом деле незаконнорожденный сын Императора. Иначе, ради чего государь-император сделал столь необычный, и даже незаконный шаг, направив Модуса в командование артурской эскадрой.
        Впрочем, 'сын императора' довольно быстро довел до всех непонятливых, что прежний стиль руководства им не будет применяться. Тех, кто был явно с этим не согласен, связал свою карьеру с другими, менее приятными должностями от Николаевска до Петропавловска.
        Последовали многочисленные ремонты и модернизации кораблей, на которых не одну неделю не прекращались авралы. Сама мысль о том, чтобы как-то перевооружать корабли, построенные на заводах, казалась всем без исключения командирам кощунством. Но, молодой командующий не слушал никого, кроме своего 'малого круга' - советников из своего же Корпуса, а также верхушку сухопутного и морского командования. Из числа тех, котого еще не 'репрессировал'. Причем, слово 'репрессии' стало известным на флоте именно благодаря словолюбивой натуре командующего.
        Сомнения скептиков в компетенции нового начальства стали развенчиваться после успешных действий Модуса и его заместителей. Особо в этом был отличен контр-адмирал Вервольф, который в отличие от Модуса, имел привычку объяснять свои решения подчиненным, с полуслова находил общий язык. Да и вообще был приятным в общении человеком. Возможно в силу возраста или склада характера, но, Илья Сергеевич не был склонен обсуждать свои решения. О чем забыл уведомить заранее генерала Стесселя и полковника Фока.
        Любопытно, кстати говоря, что последние, после смещения их с постов на полуострове, были переведены под Мукден, в штаб Маньчжурской армии. Подробностей Хмелев не знал, поскольку не очень любил общение с сухопутными офицерами.
        С памятного сражения, в котором Первый отряд миноносцев тонким блином раскатал два отряда японских истребителей по всему внешнему рейду, Хмелеву запомнился особо ярко. В гуще боя его корабль умудрился всадить несколько снарядов в мечущиеся в расставленной для них ловушки японские миноносцы.
        Довольные собой, по окончанию боя, отогнав японцев от внешнего рейда, истребители Первого миноносного отряда вернулись в Артур, неся весть о славной победе.
        И их встречали как героев.
        По сравнению с предыдущими действиями флота то была поистине значительная победа. Сообщалось как минимум о трех-четырех поврежденных и не менее одного-двух потопленных вражеских истребителей. А уж когда в эллинг ввели 'Акацуки', над которым гордо реаля русский военно-морской флаг...
        Это была настоящая победа.
        Первые гвозди уже забивались в крышку гроба Японской империи.
        Столь значимых повреждений японский флот еще не получал. Триумф в войне с Китаем, эфория реставрации Мейдзы, успешное начало войны с Россией... Японцы имели сейчас превосходство над нами в кораблях линии - но только о тех пор, пока не будут закончены ремонтные работы на 'Ретвизане' и 'Цесаревиче'. Наладить паритет по броненосным крейсерам до соединения всех кораблей Тихоокеанского флота и медленно вальсирующих в сторону театра боевых действий подкреплений было невозможно. И, японцы явно не дураки - они прекрасно понимают, что стоит мне соединить свои силы в один кулак - весь Объединенный флот Микадо станет поклоняться Утонувшему богу.
        Конечно, их минные силы превосходили аналогичные в Артуре на несколько порядков и сократить этот разрыв не было никаких возможностей, но, для поднятия морального духа среди матросов и офицеров Тихоокеанского флота, этой победы хватило.
        Вот-вот, буквально дней через десять в строй должна была вступить обновленная 'Паллада', чье место в доке займет 'Диана', для которой в мастерских уже готовили свой комплект частей, уже установленных на ее систершип.
        Ремонт обоих подорванных в первый день войны броненосцев так же вошел в завершающий этап. По указанию адмирала, на ремонт 'Ретвизана' отводилось несколько больше рабочих рук и времени, нежели чем для 'Цесаревича', но, оно и понятно. Не для кого уже на флоте не было секретом, что Илья Сергеевич выбрал 'Ретвизан' в качестве своего будущего флагмана.
        Контр-адмирал Вервольф же наоборот, благодушно относился именно к 'французу', за чьей достройкой он, подобно адмиралу, наблюдал лично, не брезгуя, в отличие от молодого командующего, появиться в промасленной робе, вызывая по первости панический страх у заведующего исправлениями Кутейникова.
        Так или иначе, к концу марта уже можно было ожидать выхода из ремонта одного из броненосцев. Скорее всего первым все же будет возвращен в строй 'Цесаревич', поскольку с 'Ретвизаном' приходилось повозиться - адмирал запретил спускать корабль на воду с заделанным деревом пробоиной, как это было задумано изначально. 'Броненосец мне нужен из металла, а не из древесины!' - выговорил Кутейникову адмирал.
        - Миноносец на левом крамболе! - Донесся доклад сигнальщика.
        - Боевая тревога! - Распорядился лейтенант.
        Под командованием 'Боярина' отряд ставил своей целью разведку вдоль восточного побережья Квантуна вплоть до пролива Дасяньшань. Далее начиналась зона ответственности Второго миноносного отряда. Поэтому, встретить кого-либо на обратном пути, буквально - в нескольких милях от Артура, было невозможно.
        Первым отрыл огонь 'Боярин'. Густо задымив своими стройными трубами, крейсер стал увеличивать скорость, обрушив на правый борт неприятеля лавину металла и пироксилина.
        Связываться с одиночным японским миноносцев, не владея информацией о местонахождении других кораблей - было как минимум опрометчиво. То, что японцы не успокоились - доказывали дневные подрывы при тралении.
        А значит, можно было ожидать, что после почти двухнедельного перерыва, японцы попробуют взять реванш, организовав ловушку.
        Расстояние между противниками не превышало пятнадцати кабельтовых - дистанция, на которой русские артиллеристы чувствовали себя вполне уверенно и могли надавать тумаков японцам. Но, первый залп с 'Боярина' уже лег перелетом, лишь один из снарядов шлепнулся в воду недалеко от правого борта вражеского истребителя.
        Сам 'Бдительный' и следующий за ним 'Беспощадный' так же не отличились в пристрелке, ошибившись с поправкой на скорость противника.
        Успешно начать бой смогли лишь 'Бесшумный' и 'Бесстрашный', которые после первого же залпа, с форсировкой котлов, о чем свидетельствовали искры, то и дело сыплющиеся из труб, вышли из строя и стали резать противнику корму.
        'Бесшумный', будучи головным, смог достать противника своим баковым орудием, в одночасье уменьшив на японце количество труб - с вихре дыма и обломков, кормовая труба четырехтрубного миноносца оказалась за бортом.
        'Бесстрашный' обрушил огонь своих палубных орудий на корму миноносца, первым же залпом умудрившись накрыть противника выстрелами обеих пушек. Семидесятипятимиллиметровые бронебойные снаряды не могли особо повредить миноносец противника, но уже одно то, что огрызаться противник мог только баковым орудием, указывало, что кормовая артиллерия у него выведена из строя. Сорокасемимиллиметровые гранаты с тонким воем впивались в металлическое тело японского истребителя. К сожелению, несмотря на большую скорострельность стрельбы из этих орудий, добиться сколько-нибудь значимого результата не получалось.
        Из темноты, прямо по курсу избиваемого японского истребителя кинжальными огненными вспышками полыхнули малокалиберные орудия.
        - Господа, - заметил Хмелев, - кажется, мы нагнали их концевого.
        Японцы никогда не ходили в одиночку или парами.
        В 1902 г. талантливый штабной офицер капитан-лейтенант Тецутаро Сато по просьбе морского министра Японии - Гоннохиоё Ямамото подготовил 'Трактат о национальной обороне', в котором были отражены принци¬пы боевого состава и организации флота, а так¬же представлена теория ведения боевых дей¬ствий на море. Корабли предлагалось сводить в тактические единицы - боевые отряды, ко¬торые объединялись в эскадры: Первая - бро¬неносцы, Вторая - броненосные крейсера, Тре¬тья - корабли береговой обороны. Первая и Вторая эскадры образовывали Объединенный флот. В состав каждой эскадры должно было входить несколько отрядов истребителей и ми¬ноносцев - по 4 корабля в отряде. Их главной задачей считалось нанесение торпедных ударов по неприятельскому флоту в ночное время - как в море, так и на якорных стоянках. Успех японского тактического гения славные матросы микадо продемонстрировали при нападении на эскадру.
        Японские миноносцы выгодно превосходили своих русских визави в артиллерийской мощи, но, были сопоставимы по скорости. Это до и после войны японцы предоставляли сведения о том, что их миноносцы обладают недостижимой для наших истребителей скоростью в тридцать узлов - каждый второй, не считая первого. На самом же деле, как на практике убедились русские моряки - не каждый из японцев мог поднять скорость свыше 24-26 узлов, что давало возможность соперничать с ними артурским истребителям и крейсерам.
        Меж тем, 'Бесшумный' и 'Бесстрашный', расположившись на правой раковине японца, продолжали фаршировать его семидесятипяти и сорокасемимиллиметровыми снарядами, выкашивая беззащитную теперь уже корму японца - залпом с 'Боярина' вместе с куском надводного борта на японце вырвало кормовое орудие, вскинув его в султане пламени над кормовым торпедным аппаратом. Искореженное орудие нашло свое пристанище на дне морском.
        Меж тем, 'Боярин', 'Бдительный' и 'Беспощадный' приступили к обстрелу второго с конца японского миноносца, оставив подранка, который после третьего залпа с крейсера стал терять ход и безбожно парить, на 'съедение' 'Бесшумному' и 'Беспощаднному'. Конечно, для потопления японца хватило бы и одного русского эскадренного миноносца, но, вдвоем это можно было сделать увереннее и намного быстрее.
        Потеряв концевого, японский отряд, в котором, благодаря вспышкам от выстрелов, удалось насчитать еще три миноносца, стал круто отворачивать на юг, стремясь убраться подальше от Артура, над внешним рейдом которого дихорадочно блуждали световые лучи прожекторов береговой обороны.
        Неожиданно, за кормой 'Бдительного' вырос всплеск воды, характерный для нырка малокалиберного снаряда. Буквально через секунду, второй снаряд, вынырнувший из темноты между 'Бдительным' и светопреставлением на внешнем рейде, осыпал градом мелких обломков кормовой расчет ютового орудия, отчего последнее мгновенно прекратило огонь.
        - Японцы за кормой! - Проорал сигнальщик.
        'Ну вот и конец', - подумалось Хмелеву. В следующее мгновение, рубка миноносца наполнилась раскаленными осколками. Рулевой, вскрикнув, тряпичной куклой сполз на палубу, отправив штурвал в свободное вращение.
        Отброшенный взрывом на стену покореженной рубки, Хмелев, зажимая левой рукой кровоточащую рану на животе, наблюдал, как их темноты за кормой 'Бдительного' вырисовываются контуры второго японского миноносного отряда.
        ***
        - Отряд Шульца возвращался с патрулирования, - сообщил Эссен, оторвавшись от бинокля. - С Электрического утеса сообщили, что на траверзе мыса Плоский началась перестрелка с час назад. Через полтора часа мы должны были сменить Максимилиана Федоровича, так что, как только услышали о стрельбе, сразу же приготовились выйти в море, благо, все офицеры и команда на борту.
        - Передайте на 'Диану', чтобы были готовы сменить 'Аскольда'. Грамматчиков и Вирен по готовности пусть выходят на рейд с рассветом, после траления, - скомандовал я сигнальщику, который тут же стал передавать мои команды на НП на Золотой горе. - Броненосцам быть на рейде к 6 часам 30 минутам. Сообщите в Дальний, что у нас противник, пусть Вольф все свои корабли в ружье ставит!
        'Не наиб.шь, Того, не наиб.шь', - шипел я на себя.
        Расслабился! Забыл! Упустил из виду!
        Стоило Вольфу в Дальний отправиться, так я тут же погряз в рутине. Нельзя, нельзя почивать на лаврах! Нужно развивать успех!
        Да, мы дали японцам по соплям 25 февраля, но надо было сообразить, что это лишь затишье перед бурей!
        Не могли они просто так выбросить столько мин - их у них и без того мало. Даже собственную акваторию от рейдеров японцы минировать стали только при непосредственном приближении эскадры Рожественского. Чего уже говорить о том, чтобы в начале войны так безрассудно вываливать минные банки вдали от метрополии, когда первый запах победы сменяется звонкими пощечинами. Но, и не отплатит нам той же монетой, не устроив коварную пакость, японцы просто не могли - кодекс Бусидо не позволяет столь милосердно относиться к 'северному варвару'. Быстро учатся, косоглазые.
        - Смотрите! - Эссен ткнул пальцем во всполохи огня, разворачивающиеся южнее Электрического утеса.
        Меньше чем в сорока кабельтовых от берега в море разворачивался натуральный огненный ад. Сюда уже не доставали прожекторы Утеса, но в огненных вихрях, мы могли различить, что между японскими и нашими кораблями завязалась нешуточная стрельба. Десятки огненных всполохов пронизывали непроглядную рубашку ночи, извергая из недр орудий свой смертоносный груз. Противное, липкое чувство страха проползло по спине, заставив вздрогнуть. Шансы получить торпеду в борт и испытать на собственной шкуре прелести мартовской водички Желтого моря в ночную схватку увеличивались в разы. Никогда не задумывался о том, что подобное может произойти в принципе. Нет уж, лучше от разрыва снаряда умереть, чем плавать в море, пока чайки выклюют глаза, а кожа не начнет трескаться под палящим солнцем...
        Выжимая из машин все, что им только могли предоставить боги заклепки и пара, 'Новик' и следующие за ним четыре французских миноносца, стремились сквозь фарватер к разгорающемуся побоищу.
        Как я уже сказал, японцы быстро учились. Представленная перед нами картина маслом была зеркальным отражением того, что японцы выучили урок, который мы им приподнесли 25 февраля.
        Ускоглазые являлись прекрасными учениками. Хотя, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какое преимущество дает перекрестная стрельба. А уж если сопоставить, что наши миноносцы весьма часто выходят в ночь, тая надежду найти и помножить на ноль японские корабли, они смогли. Ну, или же, не до конца мы извели японских осведомителей в Артуре и Дальнем - нужно будет сообщить эту мысль Галицкому.
        Моряки микадо заманили Шульца и приданные ему истребители на один отряд своих миноносцев, а вторым - закрыли ловушку. Впрочем, японцев могло быть намного больше, чем два отряда - в такой кутерьме не до подсчета силуэтов. Ведь сейчас, в огненной карусели, с численным превосходством, японцы стремились анально покарать нас за свое унижение в феврале.
        'А вот хрен вам!'
        Как известно - друг, это не тот, кто старается предотвратить драку, а тот, кто врывается в нее с ударом ноги.
        Словно раскаленный нож в масло, 'Новик' и 'французы' ворвались в ночной бой, неся на верхушках мачт по одинокому зеленому фонарю - сигнал для 'Боярина' и 'немцев', что пришла поддержка. Световая сигнализация для союзников в ночных боях стала необходимостью, поскольку масштабы охоты под покровом темноты все больше набирали обороты, а попасть под дружественный огонь мало кому хотелось.
        Словно вздох после длительного пребывания под водой, среди сражающихся кораблей, стали зажигаться зеленые фонари. Один, два, три, ... Где еще два? Неужели пото
        Ситуация с отрядом Шульца складывалась более чем аховая.
        'Боярин' и один миноносец находились в плотном клинче с тремя истребителями японцев. Еще два наших миноносца, в десяти кабельтовых на осте от флагмана отряда противостояли аналогичному количеству японских эскадренных миноносцев. При этом, о том, что второй миноносец, держащийся в кильватере головного, тускло освещающего верхушку своей мачты бледно-зеленым огоньком, принадлежит Российскому императорскому флоту, можно было понять только по тому, что численно превосходящий их противник, усиленно старается помножить оба корабля на ноль.
        Итак, численное превосходство японцев указывало на наличие перед нами предположительно двух японских отрядов истребителей. Уже сейчас мы видели шесть истребителей без сомнения имеющих японские флаги. Нестандартный расклад для японцев - как я понил, их миноносные отряды деились по четыре истребителя в каждом, поэтому, где-то должы были находиться еще два... Боже, вот никогда в тебя не верил, но, сделай так, чтобы эти двое 'недостающих' уже скреблисьв дно?!
        - Так, четверых вижу, - покусывая губы, указал я на очаги сопротивления. - Где наш пятый?
        - Ваше превосходительство, - рулевой вскинул руку в указывающем жесте. - В плен берут!
        - Ах ты ж сука! - Я приник к прорезям боевой рубки. - Прикажите истребителям по двое присоединиться к нашим, а сами идем на выручку пятому!
        Только благодаря отблескам, которые давало кормовое орудие японского миноносца, тащащего на буксире изуродованный русский миноносец, глазастый рулевой смог заметить почти ставший вражеским трофеем наш 'Бдительный'. Миноносец опознали практически сразу - на его носовом орудии имелось щитовое прикрытие - маленький эксперимент по защите артиллерийской прислуги и возможности не мешать работе рулевого. В общем, малоэстетичная, но, абсолютно несуразная вещь. Никогда не думал, что полукруглые щиты, которые поставили на 'Бительный' могут сослужить столь весомую службу.
        Одновременно с приказом атаковать, я в очередной раз убедился в бесполезности религии. 'Вот же гадство!', - вспомнились мне молебны, которые отбивались едва ли не после каждого удачного боя наших кораблей. Нет, посудите сами - вот люди только-только из боя, у них там раз пятьдесят жизнь перед глазами пронеслась, возможно прямо перед ними их лучший друг Васька со Смоленщины 'ислам принял', раскинув мозгами при непрошенной поддержке японской артиллерии, а их еще заставляют вместо отдыха переться в храм и стоять несколько часов под раздражающее бормотание духовника? Вот ей богу, была бы моя воля...
        Расколовшийся о броню рубки японский снаряд смертельной чечеткой застучал по металлу, оторвав от сторонних размышлений.
        'Новик', во мгновение ока оказался рядом с противником, задумавшим расквитаться с нами за трофеи 25 февраля. Положив два снаряда по носу японского миноносца, крейсер недвусмысленно заявил о себе как о 'старшем брате', которого безусловно волнует судьба меньшего 'брата' - 'Бдительного'. Следующий залп, выпущенный хоть и на близкой дистанции, все же был поспешным, лег перелетом над японским истребителем, окатив палубу последнего фонтанами воды.
        В каноничной истории, два русских истребителя - 'Стерегущий' и 'Решительный' на рассвете 9 марта вблизи Артура были перехвачены четырьмя японскими миноносцами. Для справки - каждый из японских истребителей был вооружен двумя 76-мм орудиями, а то время, как русские 'соколята' на двоих имели два 75-мм и шесть 47-мм орудий. 'Решительный', воспользовавшись ситуацией, смог прорваться в Артур и сообщить о бедственном положении 'Стерегущего'. Командовавший тогда флотом адмирал Макаров тут же бросился на выручку миноносцу на крейсерах 'Новик' и 'Баян', однако не успел. Японцы завели буксир, чтобы забрать с собой свой трофей, однако, забаррикадировавшиеся в низах выжившие члены экипажа приняли меры к затоплению корабля.
        Что же это получается? Вместо 'Стерегущего' - 'Бдительный'?
        Ну, уж дудки, мои ускоглазые недруги.
        Меж тем, видя, как неумолимо к ним, словно изголодавшийся по женскому телу самурай к гейше, приближается 'Новик', палящий из всех возможных орудий, японцы решили, что свое кимоно ближе к телу.
        На корме японского истребителя появились фигурки, которые принялись с видимым отчаянием рубить трос, связывающий японца со столь лакомым трофеем. Дистанция для пулеметов была слишком велика, поэтому, на крейсере при сближении ограничивались огнем из бакового орудия.
        - Ну же! - Наблюдая, как очередной снаряд ложится накрытием, я не выдержал. Уже пять снарядов положили вблизи японца! Когда попадать-то начнут? - Еще чуточку...
        'Еще глоток и мы горим', - вспомнились слова из песни группы 'Сплин'. Как раз в то время, когда на шканцах крейсера от попадания снаряда с японского миноносца стал разрастаться крошечный пожар. Спустя несколько минут его задушили в зародыше, но осадочек неприятный остался - несколько матросов получили ранения.
        'Новик' смог приблизиться к противнику практически на убойные десять кабельтовых, прежде чем японец, наконец, освободившись от ноши, дал стрекача.
        Нещадно форсируя котлы, противник изо всех своих тщедушных азиатских сил старался развить недостижимые для 'Новика' скорости, дабы скрыться из виду. Сам же крейсер, сбавив ход, левым бортом несколько раз плеснул огнем вслед противнику, после чего, застопорив машины вблизи 'Бдительного', стал спускать плавстредства на воду.
        В дилемме - гнаться за японским истребителем или вернуть в порт свой, особых аргументов за первое предложение не стояло. И хоть я и Эссен понимали, что на борту вряд ли были наши моряки - по крайней мере - живые, тратить время на преследование не было смысла. Вот-вот - через пару часов должен был наступить рассвет - а быть застигнутым японским флотом, который в каноне пришел обстреливать наши укрепления, извините, со спущенными штанами - то есть с заведенным буксиром, не было ровным счетом никакого желания.
        Стоило в кратчайшее время сформировать перегонный экипаж для миноносца, завести буксир и отходить в Артур.
        - Вот же черти косоглазые, - прошипел я, глядя на то, как на палубе истребителя несколько японских матросов, вынырнув из низов, попытались оказать сопротивление абордажной партии с крейсера. Нет, ну какие настырные ребята, только посмотрите? Мало того, что их свои же бросили, они одни в ночном море на поврежденном эсминце, который вряд ли даже ход может дать, их в плен по-умному берут (пару раз прикладом винтовки в наглую азиатскую рожу - не нарушение Женевской конвенции), а они еще и сопротивляются?! Ну, это уже совсем нагло со стороны любителей фистинга катанами и хризантемами!
        Между тем, бой с японцами подходил к концу. 'Французам' удалось потеснить противника, заставив его ретироваться. В клубах дыма, зияя пробоинами, японцы изо всех своих аматерасовских сил давали стрекоча, по ходу дела продавая свою душу всем известным богам, лишь бы сбросить со своего хвоста 'Боярина' и четверку 'французов', что устремились в погоню.
        Избитые 'Бесстрашный', 'Бесшумный' и 'Беспощадный', повинуясь сигналу, отданному вертикально поднятым в небо прожектором с 'Новика', сходились к месту недавнего противостояния крейсера с японским трофейщиком, чтобы выразить свою молчаливую скорбь погибшему экипажу 'Бдительного'.
        Из шестидесяти двух матросов и офицеров экипажа в живых остались всего двое, один из которых имел сильнейшие ожоги (японский снаряд пробил носовое котельное помещение, вызвав детонацию обоих котлов, мгновенно сварив большую часть кочегарки) и вряд ли доживет до берега. Второй - мичман Андрей Лебедев, последний из офицеров истребителя, имел обширное ранение в живот, перебитые осколками обе ноги. Сейчас обоими занимались врачи 'Новика', однако шансов спасти последних членов экипажа 'Бдительного' было немного.
        Как истребитель, 'Бдительный' в ближайшее время уже не представлял боевой ценности. Надстройки кораблика, а также его корма выглядели для всех желающих лучшим образцом абстракционизма. Тут, пожалуй, даже Кандинский с Малевичем в восхищении снимут с себя шляпы.
        Ходовая рубка истребителя не подлежала восстановлению, как очевидный результат встречи русского металла и японского взрычатого вещества. Три миллиметра стали оказались не в силах остановить японские 76-мм снаряды - характер пробоин никак не соответствовал японским короткоствольным 57-мм орудия. Приборы управления в рубке оказались испорчены, поэтому, надеяться на то, что миноносец может дать хотя бы малый ход - третий и четвертый котел выглядели относительно исправными - не приходилось. Кормовой мостик выглядел получше - получил лишь пару попаданий, но, к счастью, не прямых, а в палубу. Осколки, местами, пробили металл рубки, но существенных повреждений не нанесли.
        Трубы миноносца так же не избежали участи превратиться в дуршлаг, палуба в трех местах оказалась пробита, при этом, практически полностью оказались уничтоженными кондукторская каюта и примыкающие к ней офицерские помещения. Левое кормовое 47-мм орудие отсутствовало напрочь - возможно было разбито прямым попаданием, но на его месте даже тумба с куском палубы отсутствовала. Носовой торпедный аппарат так же отправился к своим богам, два других с виду не имели повреждений. И все это было обрамлено ужасающей сетью перекрученных, вырванных с корнем, иссеченных осколками поручней и сходней.
        Полчаса спустя, когда завели буксир, 'Новик', медленно тронулся вперед, по направлению к Артуру, ведя с собой на привязи 'Бдительный'. Трое других 'шихаутских' истребителя, имевшие вид не менее печальный, образовали вокруг крейсера 'карэ', оберегая от возможных атак.
        Получить очередной минный привет от японских эскадренных миноносцев никому не хотелось, особенно - в одном шаге от дома.
        Мы возвращались в Артур. Уставшие, избитые, злые.
        Начавшийся дождь, ледяными потоками окатывающий палубу заставил всех, свободных от вахты спрятаться во внутренних помещениях крейсера. Оставшимся на 'Бдительном' морякам с крейсера не позавидуешь. Корпус пробит настолько сильно, что только наличие чудом живой машины, питаемой двумя на ладан дышащими котлами, обеспечивало работу водоотливных помп. Иначе, при том потоке воды, что со всех сторон напирала на истребитель, с него сталось затонуть.
        Но, упрямый истребитель не сдавался так просто. Гордый и непобежденный (японцы так и не смогли повесить на нем свой флаг - я забыл упомянуть, что обе мачты были сбиты), миноносец упрямо рвал волну, неизменно рыская на курсе. Но, все равно - шел домой.
        'Вряд ли получится вернуть его в строй до лета', - размышлял я. - 'Вот тебе и 23 эскадренных миноносца осталось'.
        Погибший в самом начале войны 'Внушительный' сейчас омывался водами бухты Голубиная, 'Бдительный' сейчас встанет на ремонт. Трофейный японец вообще отдельная пьянка.
        Итого в 1-ом миноносном отряде осталось всего семь истребителей. Негусто. А всего полтора месяца без малого война идет.
        Подсчитывать, сколько потеряли японцы сейчас не очень хотелось. Впрочем, душу грело только наличие трофея - рано или поздно он выползет из доков и будет ходить под русским флагом.
        Если мне не изменяла память, эскадренных миноносцев у японцев меньше нашего - под два десятка - это на начало войны. Сейчас их стало поменьше - пометка себе на будущее - подсчитать количество потопленных японских истребителей. Иначе, как там - 'у страха глаза велики'?
        Впрочем, не следует забывать о том, что у противника с полсотни малых миноносцев. Это сейчас они в основе своей базы охраняют, а будет дальше такая петрушка - появятся эти маленькие засранцы в наших водах, как пить дать.
        Боже, как же меня это все зае...
        - Семафорят с Золотой горы, - из размышлений меня вывел голос командира 'Новика'. - 'Второй отряд миноносцев вступил в бой'
        Да что же это, бл.дь такое!?
        Глава 21. Гарик
        Порт-Артур. 29.03.1904
        'Адмиралы в бой не отправляют - адмиралы в бой ведут!' - глядя на представшую перед его глазами картину, подумал Гарик.
        Благоухая дорогим парфюмом, затянутый в свежепошитый мундир с вице-адмиральскими знаками отличия, источая благожелательность и гостеприимство, адмирал, подобно хищной акуле двигался от одной группы гостей Морского собрания Порт-Артура, к другой.
        Сегодня Порт-Артур праздновал.
        Гремела живая музыка, рожденная оркестром матросов. Офицеры эскадры, в окружении блистающих дорогими и, на взгляд Гарика - чрезмерно вычурными и излишне броскими, нарядами дам, наслаждались положенными им по праву лаврами. Дамы же, соответствуя своему природному позыву и науськиванию более успешных дам, без перерывов стреляли глазками, разбираясь в море чинов и наград не хуже самих офицеров. Как бы это ни было прискорбно, но человечество - все те же животные, выбирающие наиболее перспективного партнера для дальнейшего существования.
        Игорь тоскливо вздохнул, пригубив из фужера шампанское.
        - Кислятина, - попаданец скривился, распробовав напиток. - Подай лучше водки, - он вернул бокал матросу, исполняющему роль официанта.
        Щелкнув каблуками, матрос, в ту же секунду растворился в толпе, управляясь с подносом и расставленными на нем бокалами не хуже, чем заядлый 'менеджер по перемещению пищи'.
        - Желаете надраться, господин особый советник? - Тихо хохотнул оказавшийся рядом Вельхеор.
        - О, коллега! - Расплылся в улыбке Игорь. - Присоединишься?
        - Предпочитаю работать на трезвую голову, - вежливо, но довольно холодно произнес Павел.
        - Понимаю, - Игорь растянул улыбку. В молодости он тоже работал без капли спиртного во рту.
        - Я пошел, - Павел взглядом указал в сторону гостей, по привычке одернув и без того безупречно сидящий на нем китель.
        - Через полчаса присоединюсь, - все с той же улыбкой произнес Гарик, быстро сверившись с показаниями карманных часов. Павел, едва заметно кивнув, растворился среди гостей.
        В ожидании 'напитка настоящих мужчин и совсем не настоящих женщин', Гарик вновь погрузился в свои мысли.
        'Гремела музыка, горели ярко свечи...'
        Март подходил к концу.
        Молниеносная война с Россией, на которую рассчитывала Япония, начала приобретать угрожающий для последней затяжной характер. Россия, хоть и получила на орехи в первые дни войны, смогла оклематься от этих пощечин, слегка отступить и нанести ответные удары. Пусть, не такие яркие, как подрыв броненосцев, произведенные японцами, но они были многочисленные. Как говорится, слона едят по кусочку. И чем больше кусков от слона будет откушено, тем больше будет проблем у слона в конечной перспективе.
        Время, упорство, умелые руки мастеровых и такая-то мать, с успехом нивелировали первоначальные успехи японцев. Да, 'Ретвизан' и 'Цесаревич' еще не на плаву, но в обозримом будущем оба красавца выйдут в море и тогда у Того начнутся большие проблемы.
        А вот 'Паллада' уже покинула свой док. Систершип 'Авроры', вальяжно, без должной спешки, прошлась по внутреннему рейду до своего стояночного места, блистая свежеокрашенными в камуфляж бортами. Умелый глаз флотских практически сразу приметил изменение в артиллерии крейсера в пользу увеличения 152-мм орудий, при одновременном уменьшении 75-мм, которыми 'богиня', как и ее собратья по типу поделилась с москитным флотом Артура. Ну, и совсем уж внимательный глаз мог отметить, множество других изменений в крейсере, не так уж бросающихся в глаза, но повышающих живучесть крейсера. В свою очередь, высвободившиеся силы мастеровых суровой лаской, понятной только заклепочникам и их творениям, пролились на 'Диану', которой в скором времени предстояло пройти ремонтные работы по образу и подобию своей 'сестры'.
        'Аврора', присоединившаяся к Владивостокскому отряду крейсеров, благодаря стараниям штаба флота, при непосредственном участии Вервольфа и тогда еще начальника штаба, а ныне - младшего флагмана эскадры Андрея Августовича Эбергарда, так же подлежала преображению по образу и подобию старшей сестры. Тем паче, что часть ее малокалиберной артиллерии требовалась на миноносцах, проведенных Роном во вторую по значимости российскую морскую крепость на Дальнем Востоке.
        Показательно ленивый взгляд советника блуждал по лицам гостей Морского собрания, выискивая среди толпы разномастных офицеров и мамзелей вполне конкретную пару...
        Без малого, тридцать лет Гарик отдал служению Родине. Соблазненный посылами приветливого и улыбчивого вербовщика, молодой солдат срочник, имеющий за плечами престижный московский ВУЗ, отправился после дембеля не домой, а в заснеженные леса под Новосибирском, изучая навыки минно-саперного и диверсионного дела.
        Какой бы режим не правил Россией, содержание всегда остается неизменным. У власти стоит правящая элита, опирающаяся на силу - будь то армия и флот, крестьяне и рабочие, гвардейцы и наемники - все сводится к появлению на свет специальной службы, исполняющей 'грязную работу' там, где даже пахнуть русским духом не должно. Причем, не только над трупом диссидента-перебежчика, но и в радиусе полета ракеты 'Томагавк' от этого трупа не должно быть ни одного намека на балалайку, водку и медведей...
        Империя, Союз, Федерация... названия разные, а содержание по сути своей одно. И что самое печальное, ошибки всегда одни и те же - начинаем за здравие, продолжаем стабильно хреновенько с вариативными пике из кризиса в кризис. А заканчиваем... Беспощадным бунтом, кровавым замесом и утратой предыдущих позиций сразу по всем фронтам. И делаем это только затем, чтобы героически все это превозмогать в последующем.
        Чистейшей воды безумие.
        'У ней особенная стать, в Россию можно только верить', - написал классик. И ведь, ей богу, был прав.
        Пора было со всем этим завязывать.
        Когда у Ильи спросили, почему попаданцы должны работать во благо Империи, а не, например, строить союз местами нерушимый, он ответил просто: 'Сколько лет простояла Российская Империя? А сколько Советский Союз? Если вопросов больше нет, то хватит сношать вола и займитесь делом'. Нетривиальное разрешение на подготовку акции.
        Молодой, дерзкий на слова адмирал, по-своему оказался прав, выбрав сторону Романовых, вместо того, чтобы использовать знания о будущем и не начать строительство Союза. Империя, Союз, Федерация... Меняются лишь декорации. А содержимое остается неизменным. Были цари и императоры, стали бессменные генсеки и чередующиеся президенты. Была дворянская элита, стала пролетарская, а в новейшей истории - бизнес элита. Коррупция была, была и была во всех видах. Ровно как же в каждой из эпох этой страны существовала власть имущих, знатных и приближенных над обычным народом. Знать, которая купалась в роскоши, прожигая состояния в элитных заведениях, пока обычные люди горбатились от забора и до заката.
        Гражданские мясорубки, локальные конфликты, этнические конфликты... все это повторялось из раза в раз, с незначительными отличиями. И, самое простое, что делала новая, революционная власть, стремясь сбросить старый режим - это сделать вид кипучей работы, используя наработки старого режима. Так, Союз получал внутриполитические дивиденды, реализуя программы, не получившие рождения во времена Империи. Федерация так же делает и наследием Совка. Не верите? Ну, тогда почитайте побольше про 'нанотехнологии' и 'наносколково'.
        Так в чем смысл разрушать страну, чтобы потом преодолевать трудности, собирая ее по кусочкам? Проще сообща накинуться и решить проблемы имеющиеся, благо в активах полсотни специалистов и обширный опыт. Перспективы, конечно, не совсем радужные - все же работы непочатый край, а расстреливать без суда и следствия еще нельзя, но, как говорится 'глаза боятся, а руки делают'.
        Вот и сейчас, два матерых 'волкодава' - один производства Советского Союза, а второй, помоложе, родом из солнечной океанической субтропической страны Беларуси, готовились к захвату важной персоны.
        Первоначальный план в отношении госпожи Ашанской включал в себя банальную пулю, выпущенную снайпером из японской винтовки 'Арисаки'. Небольшой калибр - всего 6,5 мм - изящно и непринужденно позволил бы юной 'мамзели' пораскинуть мозгами (в прямом смысле). И, если Великий князь Кирилл не видел в своей пассии никакой угрозы, то советники не считали появление неизвестной фигуры на фронте за добрый знак. Учитывая, что финансовые интересы сей мадам были связаны отнюдь не с благополучием России.
        Однако, ночь с 8 на 9 марта 1904 года и последующие за ней события заставили Илью пересмотреть свое мнение о ликвидации мисс Ашанской.
        ***
        - Чрезмерно горяч, - высказался Гинтер.
        - Ну дак не кисейная же барышня, - усмехнулся Гарик. - Все-таки, морской офицер, командир истребителя.
        - Будет вам, Игорь Дмитриевич, - ухмыльнулся Гинтер. - Если бы не протекция адмирала, этому полярному лису Колчаку, не видать командования как своих ушей.
        - А мне он нравится, - заключил Игорь. - Да, молодой, да, горячий. Но, такой же рассудительный и, чего не отнять - весьма грамотный.
        - Этого у него не отнять, - согласился Анатолий Августович. - Миноносцы - это его стихия. Он довольно быстро соображает в боевой обстановке.
        Они - особый советник Гарик и командир второго отряда Миноносцев Гинтер сидели в гостиной 'гостевого дома' в Дальнем и распивали чай, неспешно беседуя о весьма известной в узких кругах фигуре.
        Адмирал Колчак. Вряд ли найдется тот, кто не слышал фамилию этого прославленного морского офицера и исследователя Севера. Ученик Макарова, талантливый флотоводец, в годы Первой Мировой войны не единожды доказавший свою отвагу и умение ставить противника в позу одинокого бедуина.
        В каноничной истории Колчак сам рванул на фронт, едва узнал о начале русско-японской войны, благо командовал эскадрой его коллега и наставник в делах изучения Севера России - адмирал Макаров. Именно Макаров распорядился дать Колчаку миноносец - 'Сердитый', приписанный к подразделению Гинтера. Впрочем, в каноничной истории, Колчак успел послужить на 'Аскольде' до назначения на миноносец - и это спасло ему жизнь, поскольку добродушный 'дядя Степа' вообще хотел оставить своего любимчика на броненосце 'Петропавловск', полярный лис к которому пришел от взрыва мины.
        В этой истории же Илья особой комедии ломать не стал. Колчак практически сразу же отбыл в попечение к Гинтеру, с рекомендацией отдать под командование молодого лейтенанта миноносец 'Сердитый'. Прежний командир истребителя переходил в подчинение к особому советнику Вервольфу в проект 'ЭУ-2', о котором так же ходило много слухов. Корни последних брали свое начало в горах возле Дальнего, где предстояло вырасти второму Электрическому Утесу, но, это естественно был секрет.
        Колчак завел на 'Сердитом' железную дисциплину. В первую же неделю истребитель подвергся едва ли не капитальному ремонту. К слову о деятельности Колчака стоит упомянуть, что именно его истребитель первым, после флагмана Второго отряда - Разящего, обзавелся кормовым 75-мм орудием, происхождение которого было весьма туманным. Конечно, никто не считал, что молодой лейтенант за банку сайры купил у Тифонтая орудие, но, то что ушлый командир миноносца неоднократно обедал в обществе известного китайского 'многостаночника', контрразведка флота доложила Илье незамедлительно. Конечно, вызванный на ковер к начальству и глазом не моргнув объяснил способ появления у него второго орудия. А уж отсутствие наказания после сей встречи, дало повод флотским сплетникам отнести лейтенанта к любимчикам адмирала.
        Так или иначе, но именно 'Сердитый' в паре с 'Сильным' оказались на дежурстве ночью с 8 на 9 марта. И, что примечательно, именно на 'Сердитом' заметили корабли, крадущиеся вдоль берега бухты Дагушань, по направлению к выходу из залива.
        Оба миноносца, готовились к смене стоящих на маневренной стоянке 'Всадника' и 'Гайдамака', однако, обнаружение четырех кораблей без внешней сигнализации, идущих на выход из залива, с явным намерением не быть застигнутыми сигнальными постами на островах Саншандао в предрассветных сумерках, заставило командира патруля, и по совместительству - командира 'Сильного' - Криницкого, сменить свои планы.
        - Боевая тревога, - распорядился он. - Дайте ракету в сторону Саншандао и Дальнего - пусть просыпаются - японцы в заливе, как у себя дома ходят. Это ж куда 'Сердитый' рванул? - Воскликнул Евгений Янович, наблюдая, как крошечный 'сокол', набирая ход, опережал ведущего, явно намереваясь резать курс японскому отряду.
        - Черт бы побрал этого Колчака, - без особой злобы ругнулся лейтенант. - Машинное! Полный вперед! Не хватало еще, чтобы 'Сердитого' японцы на заклепки разделали.
        Последнюю фразу он добавил спустя несколько секунд после того, как несколько снарядов легли вблизи 'Сердитого', корма которого маячила уже в добрых нескольких сотнях метров от носа 'Сильного'.
        Японский отряд, позабыв уже о скрытности, расцвел флагами страны Восходящего солнца, намереваясь проучить два наглых русских миноносца во славу Микадо.
        Колчак же, теперь окончательно уверенный в том, что четверка кораблей даже в самом страшном сне не может принадлежать русским, скомандовал открыть огонь. Одновременно с этим, оба русских миноносца, последовательно, легли правый галс, все больше забирая в сторону острова Саншандао. Японцы, постепенно разводя пары в машинах, после нескольких минут погони поспешили отвернуть от погони, держа курс на середину пролива между берегом и островом Сяошандао.
        Пятый отряд истребителей, под командованием капитана второго ранга Хиросе, имел перед собой одну единственную задачу - пользуясь тем, что все внимание русских будет сосредоточено на крупном сражение на внешнем рейде Артура, скрытно проникнуть в акваторию Талиенваньского залива. Обычная разведка, которая должна была дать японцам неплохие дивиденды... если бы все было так, как это запланировал Хиросе.
        Нет, отряд с великой предосторожностью проник внутрь заминированного периметра, и даже сумел приблизиться к порту, чтобы сосчитать и опознать стоящие там корабли, а так же обследовать с моря восстанавливаемые китайские укрепления, прежде чем русские сторожа заметили их.
        Отряд Хиросе двигался малым ходом, стараясь не выдать свое положение, однако, через чур долго находился в акватории Талиенваня. В то время, когда он по плану уже должен был проходить навигационную опасность, известную русским как риф Опасный, его отряд лишь приближался к проливу.
        Однако, Хиросе не учел сразу нескольких вещей.
        Зная изменчивую натуру течений в заливе, Второй миноносный отряд безостановочно, едва ли не ежедневно, вылавливал и расстреливал в акватории сорвавшиеся с якоря мины. Сильнее всего страдало заграждение, находящееся между полуостровом Дагушань и островком Сяошаньдао, в котором сходились два течения - сильное, океаническое, приливом заполняющее залив. И его полная противоположность, немного уступающая ему по силе.
        В силу противоречивого течения, поставить вплотную к берегу мины не представлялось возможным, кроме как в первые две минные постановки. Теперь, учитывая течение, не было понятно, есть там мины, или же образовался незапланированный фарватер, которым, что не исключено, для проникновения в залив воспользовались японцы.
        Итак, первой ошибкой, допущенной 5-ым отрядом миноносцев микадо явилось использование для отступления пролива со смешанным течением, в котором возможно нахождение плавающих мин.
        Вторая же ошибка японцев была ими допущена скорее всего не по своей вине, а отчасти (добавим немного лести) по причине хорошей маскировки стоянки патрульных кораблей у острова Сяошаньдао.
        Его большой брат - остров Саншандао, имел целых три удобные для базирования бухточки, не видимые со стороны океана, обращенные вглубь залива. Сяошаньдао имел лишь небольшую якорную стоянку, в которой несла свое дежурство канонерская лодка 'Гремящий'.
        В истории российского кораблестроения было немало примеров нелегкой судьбы военных кораблей. К своему сожалению, мореходная канонерская лодка 'Гремящий' находилась в их числе.
        Как и у всех, проблемы у канонерки начались с момента ее корабельного рождения. Такая уж в России сложилась практика, что корабли, задумывавшиеся для службы на Балтике, находили свой приют в водах Тихого океана. 'Гремящий', строительство которого заняло у отечественных корабелов четыре года (чтобы понять эпичность сего фейспалма, стоит только сказать, что канонерку 'Кореец', к примеру, построили за год в Швеции, клипер 'Забияка' - тоже год, броненосный крейсер 'Громобой' - за два года), для своего времени - 1878 года был весьма неплохим кораблем, развивавшим в лучшие годы существования скорость свыше 14 узлов. Но, годы шли, а время, как известно, безжалостно к славным делам, памяти благодарных потомков и военной машине России.
        Именно 'Гремящий' был одним из тех, кто бросил якорь у берегов Талиенваньского залива, дав начало Дальнему. Канонерка отличилась в подавлении китайского восстания, доставив десант.
        Нет для военного корабля судьбы печальнее, чем прозябать на задворках, в то время как идет вокруг война. Но, именно это было отведено 'Гремящему'. В сентябре 1903 года командиром канонерки был назначен кавторанг Николаев, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы понять - отнюдь не бравый офицер. И героизма от него ждать не придется. Благо, на момент начала войны, канонерка находилась в ремонте, ожидая перевооружения. Петр Егорович, как не подобает морскому офицеру, которому еще нет и пятидесяти, проводил все это время не на своем корабле, а прикинувшись больным, что, впрочем, не мешало ему крутить шашни с порт-артурскими барышнями.
        Но, самый большой свой 'подвиг' в каноничной истории кавторанг Николаев совершил, отказавшись в мае 1904 года выйти на своей канонерке для поддержания огнем своих сухопутных товарищей...
        Посему, немудрено, что при появлении нового командующего, Николаев поехал выслуживать свой ценз в Николаевск, а его место на мостике занял кавторанг Цвингман, под командованием которого ранее находился миноносец 'Сильный'.
        Во многом, благодаря именно Альфонсу Карловичу, 'Гремящий' смог совершить переход 26 февраля из Артура в Дальний. Безусловно, это был риск - на канонерке еще не была проведена в полном объеме замена артиллерии и в случае морского сражения, лодка неминуемо превратилась бы в мишень. Но, командующий свое слово сдержал - канонерка благополучно достигла Дальнего. Где за нее принялись всерьез, меньше чем за неделю приведя артиллерийский парк канонерки в порядок.
        И, начиная с 5 марта, канонерка принимала участие в дежурстве на входах на рейд.
        И, утром 9 марта, приведенный в состояние суетливой тревоги, канонерка спешно покидала место своей стоянки, оказавшись на правом траверзе у отряда японцев, прорывающихся через крошечный и неспокойный пролив...
        С момента обнаружения отряда японцев прошло не более паря десятков минут. За это время русские и японские истребители успели обменяться несколькими серьезными попаданиями. 'Сильный' получил крупный снаряд в надводную часть борта, что отразилось на скорости корабля - захлестываемая волнами вода делала невозможным сопровождение противника на скоростях более 17-18 узлов, поэтому, скрипя зубами, Криницкий отдал приказ следовать за 'Сердитым', который, несмотря на обильное поливание его японскими снарядами, умудрился отделаться только срезанной на уровне первой трубы мачты.
        Что 'Сердитый', что 'Сильный' особыми заслугами похвастаться не могли. 'Сильный', схлопотав пробоину почти в самом начале, вынужден был довольствоваться ролью догоняющего, а стрельба из единственного носового 75-мм орудия по удаляющимся на большой скорости японцам, не могла быть результативной априори. Никто не знал на истребителе, что им удалось довольно долго держать в напряжении экипаж японского 'Миракумо', когда один из крупных осколков русского бронебойного 75-мм снаряда, образовавшийся при попадании оного в 57-мм орудие по правому борту, срикошетил в заряженный торпедный аппарат. К счастью для сынов Аматерасу, их боги были на их стороне, поэтому, по прибытии на базу, они лишь изумленно могли наблюдать десятисантиметровый кусок русского боеприпаса, наполовину застрявшего в теле сигарообразной смерти.
        'Сердитый', с самого начала боя задавший высокий темп, вел огонь по держащемуся за головным 'Сирануи' истребителю 'Югири'. Несмотря на то, что до разрыва дистанции, 'Сердитый' сумел положить в противника не менее трех снарядов, потопить, или хотя бы замедлить противника у Колчака не получалось. Возможно виной тому, что на японском истребителе, торникрофтовского производства было всего две дымовые трубы, расположенные ближе к носу, или потому, что использовавшиеся на 'Югири', как и на всех его систершипах котлы имели меньшую высоту, русские бронебойные снаряды не смогли выполнить своего предназначения, несмотря на то, что вся троица нашла свой свет в конце тоннеля именно в центральной части японца. Что именно повредили русские снаряды никто так и не выяснил, ибо, когда 'Сердитый' разорвал дистанцию, чтобы обойти мористее возникший перед ним Сяошаньдао, после чего обойдя остров против часовой стрелки, по возможности вцепиться в хвост колонны японцев, но уже рассчитывая на помощь двух минных крейсеров, которые времени не теряя, уже покинули свою якорную стоянку у Саншандао и брали курс на риф
Опасности.
        Но, судьбе было угодно иное.
        'Гремящий', возвестив о своем участии в сей драгоценной забаве, разрядил свою артиллерию правого борта по японским истребителям, целясь в головного.
        Но, к счастью для 'Сирануи', наводчики в своем первом залпе не учли увеличивающееся между канонеркой и рвущимися на свободу войнами микадо расстояние, в результате чего весь полузалп ушел в воду. А вот второй полузалп, хоть и учел погрешности первого на расстояние, имел слишком малое упреждение, чтобы повредить головной миноносец. Но, для 'Югири' этого оказалось достаточно.
        152-мм снаряд, выпущенный из единственного подобного орудия на канонерке, вошел аккурат в правую стенку рубки крошечного кораблика. Подчиняясь законам физики, взрыватель передал свою неуемную жажду причинения добра взрывчатому веществу, которое ну никак не могло сдержать рвущуюся из него гордость за прибытие в гостеприимное японское общество...
        В потоках желтого пламени, рубка истребителя перестала существовать.
        Поверженный в 'голову' истребитель рванул в сторону, закладывая циркуляцию влево, относительно своего положения в строю японцев. Артиллерия сынов Ямато не переставая старалась накрыть больно кусачую канонерку, чего им, все же удалось добиться - несколько снарядов легли на палубу 'Гремящего', отчего на шканцах разгорелся пожар, который удалось практически сразу потушить, а так же ранение получили несколько членов экипажа, двое из которых - тяжелые ранения мельчайшей шрапнелью в живот и голову.
        Следующий за 'Югири' 'Кагеро' дернулся было за ним вслед, но вскипевшая за кормой тяжелоповрежденного, неуправляемого эсминца, вода, быстро остудила благородное намерение старшего лейтенанта Иосикава.
        Даже после окончания войны, никто не смог понять, была ли та мина, развеявшая бренные тела экипажа 'Югири' в следующее мгновение, сорвавшейся с якоря, или же миноносец нарвался на часть минного поля... Но факт остается фактом.
        Через три минуты после получения первого и контрольного выстрела в рубку, 'Югири' сорвался в циркуляцию и нашел свою смерть посреди минного поля Талиенваньского залива.
        По рассказам с 'Сильного', наблюдавшего метания раненного истребителя в профиль, детонация произошла под днищем миноносца, ближе к кормовой части. Практически сразу же раздался еще один взрыв, больше похожий на подрыв торпеды. После этого, мельчайшие куски 'Юриги' брызнули в разные стороны, словно тараканы на кухне, при внезапно зажженном свете.
        Спасенных с истребителя не было.
        Внезапность, а самое главное - мгновенность гибели истребителя, как по команде заставила прекратить стрельбу на трех оставшихся истребителях. Впрочем, русские так же на минуту прекратили огонь. А, когда спохватились, было уже поздно - густо размазывая дым по ярким краскам рассвета, 5-ый отряд истребителей уходил прочь с места своей ошеломляющей разведки.
        Глава 22. Вельхеор
        Порт-Артур. 29.03.1904.
        - Градус веселья нарастает, адмирале, - воспользовавшись тем что Илья только что отвлекся от беседы с сухопутным начальством крепости, Павел незамедлительно оказался рядом. - Ты в норме?
        Морское собрание частично сбросило с себя лоск помпезного мероприятия 'для своих', напоминая до боли знакомую помойку из покинутого настоящего.
        Огромные напольные часы уже пробили десять часов вечера, но гости и не думали разбредаться. Тем более, что сие мероприятие соизволили посетить сразу несколько знаменательных персонажей, мгновение назад распахнувшие перед собой парадные двери залы.
        Нарисовались так, что хрен сотрешь 'могучая кучка', иначе говоря - явная оппозиция действующему командованию.
        Открывал шествие широко известный во всех мыслимых кругах, кроме тех, где действительно нужен - Великий князь Кирилл свет наш Владимирович. В начищенных до блеска сапогах, обвешанный наградами и лентами так, будто подарок на Новый год упакован, он грациозным шагом, что называется 'тянул ножку', следуя в сторону троицы советников - Модуса, Гарика и его самого, Вельхеора. Не забывая одаривать всех взглядом, в котором искушенная публика должна была наблюдать породу дома Романовых, многолетней выдержки. Впрочем, заметно было, как избирательно сей величавый взгляд старается не задерживаться на Лощинском, Грамматчикове, Эссене, князе Ливене...
        Несколько поотстав от сего персонажа, двигалась женщина неописуемой красоты, мысли о которой не давали спать ночами молодому сердцу юного командующего Тихоокеанского флота. Впрочем, назвать сей прекрасный цветок, сочетающий в себе явно природную красоту, тонко подчеркнутую легким налетом косметики, не идущим ни в какое сравнение со слоями штукатурки, налагаемых на фейсы дамами всех возрастов каноничной истории, женщиной, не поворачивался язык. Девушка, причем весьма и весьма привлекательная. А уж вечерний туалет, подобранный изящно и со вкусом, сверкающий синими оттенками безупречного атласного платья, украшенного кружевами, однозначно стал предметом зависти всей женской части сего мероприятия. И, что самое главное - платье, подобранное явно под неистово-синий, почти васильковый цвет глаз, явно ставило своей целью привлечь внимание 'гения современной морской войны', как уже успела окрестить его немецкая пресса. Ибо за то время, что он находится здесь, только ленивый не узнал, что любимый цвет Модуса - насыщенный синий.
        'А дамочка явно решила взять реванш', - сделал себе пометку на память Вельхеор.
        По левую руку от старшего брата, скромно затянутый в обычный парадный мундир, по направлению к Модусу, двигался Великий князь Андрей Владимирович. Которого в личной беседе было величайше разрешено именовать по имени и даже без чинов.
        Подобно тевтонской 'свинье' вслед за мощным 'клином' шли менее сильные 'кнехты' - наместник Алексеев и его протеже - каперанг Чернышов, начальник походного штаба наместника - Витгефт. Впрочем, среди моряков бродили слухи о том, что бывший командир 'Севастополя' ныне отирается в штабе наместника. Пригрел товарища Евгений Алексеевич, значит...
        - Трезвее некуда, - несмотря на характерные признаки начавшегося алкогольного опьянения, командующий был мертвецки трезв. 'Дела...', подметил про себя Павел. - Охрану заметил?
        - Ага. Трое идут позади них, еще двое остались возле входа, - Вельхеор с радушием поприветствовал промелькнувшего в паре метров от них Колчака, который, проследив взгляд командующего, поспешил скрыться с линии огня.
        - Сработаете? - Приближающиеся и неотвратимые, как 'БЕЛАЗ' 'оппозиционеры' (Кстати, где Ухтомский?) находились в считанных метрах от попаданцев, поэтому Илья значительно понизил голос.
        - Не октябрята, - фыркнул Гарик, с некоторой долей лени принимая чрезмерно вертикальное положение. Вельхеор последовал его примеру, вытянувшись по струнке, поедая глазами приближающееся начальство.
        'Началось', - пронеслось у него в голове.
        ***
        Несмотря на то, то явление наместника флоту было заранее предсказано, а все возможные линия развития событий - продуманы и отрепетированы, реальность в очередной раз внесла коррективы в масштабные планы попаданцев.
        - Илья Сергеевич! - Расплылся в улыбке наместник, словно был последнему лучшим другом детства. А не 'получил по носу' на глазах у десятка высокопоставленных офицеров от самого молодого вице-адмирала флота (кстати, а кто знает сколько Илье лет-то?).
        - Евгений Алексеевич, - адмирал мгновенно подхватил заданную наместником неформальную стилистику речи. 'Хорошо еще в щеки трижды не расцеловал!', - подумал Вельхеор, отмечая, как наместник с воодушевлением жмет руку Илье и буквально возникшему из небытия Вервольфу, мгновение назад беседовавшему в компании сухопутного начальства крепости. - Премного рады видеть вас на нашем скромном мероприятии...
        - Ваше Императорское Высочество, - столь обворожительной улыбке на лице адмирала могли бы позавидовать и североамериканцы, если б имели возможность ее лицезреть. А уж не заметить то, как адмирал сделал особое ударение на слове 'Императорское' мог только глупец. Или глухой.
        Великий князь, которому молодой командующий флотом оказал все возможные знаки внимания (и ведь не подкопаешься!), причитающиеся члену императорской фамилии, лишь куце улыбнулся. Артурская богема, доселе вальяжно и пышно отмечающая празднование русского оружие, перешла на вежливый шепот, с затаенным интересом наблюдая над встречей двух титанов. Здесь уже успели понять, что самый молодой адмирал отлит из металла, не хуже крупповской брони, и просто так его прогнуть не получится - не иначе как сам Император благоволит юному дарованию. Ведь при других обстоятельствах, кто еще мог стоять во главе флота?
        Кирилл, взращенный в окружении интриганов и закулисных игрищ, не мог не замечать изменение настроения собравшихся. Так или иначе, но особы голубых кровей привыкли держать нос по ветру. Жаль только, что к семейству Романовых сие не относится.
        По холеному лицу обладателя голубых кровей явно проступали следы недавнего излития внутрь своего тела изрядной доли алкоголя. Он смущенно улыбался, принимая знаки внимания своей персоне, которые последовали, едва формальное приветствие двух лагерей состоялось. Армия и флот - та же политическая арена, где не стоит выделяться, не имея за собой значительного покровителя. И не у всех присутствующих в Собрании даже каперангов, были покровители, способные прикрыть их от гнева особы, приближенной к царю.
        Обмен приветствиями и любезностями отнял не менее часа. 'Так и проходит жизнь - в банкетах и на балах!', - покачал головой Павел. Его внутреннее мироощущение категорически не приветствовало шумные компании, и уж тем более - потребление алкоголя. Но, причина этого сборища была столь значима, что проигнорировать ее он просто не мог. Все же одно из главных действующих лиц.
        Любой русский мальчишка знает, что для того чтобы слепить снеговика, сперва нужно слепить маленький снежок, который затем предстоит катать по земле, чтобы на него налипли все новые и новые комья 'белых мух'. Так и победы над японцами росли одна за другой, безбожно раздуваемые отечественной прессой.
        И, только совсем глупый человек не мог догадаться, что одной лишь поздравительной телеграммой по случаю очередной пощечины, данной противнику, царь не ограничится. Особенно, когда свидетелями пощечины стали едва ли не все жители Порт-Артура.
        Императора просто не поймут во флотских кругах - где это видано, чтобы командующий победоносного флота - а с момента назначения Ильи в активе тихоокеанцев еще не было серьезных огрехов - ходил без награды?
        Поэтому, никто из попаданцев не сомневался, что наместник со своей свитой, ровно, как и Кирилл Владимирович со своей спутницей не преминут посетить празднество, устроенное командованием флота в честь военных успехов первых месяцев войны, приуроченное к введению в строй 'Паллады'.
        Неожиданностью было лишь то, что Аштанская, в нарушение всех писанных правил, протащила с собой на банкет троих 'волкодавов'. Назвать как-то иначе молчаливых охранников, которых отметили еще на перроне, после прибытия Великого князя, нельзя было не заметить. А уж сомневаться в их задачах, не приходилось. Слишком уж характерно они себя вели. Наметанный взгляд контрразведчика безошибочно определил в спутниках Аштанской не просто охрану, которая 'где-то когда-то чему-то училась', а бывших военных, из которых никак не выбить внутренний стержень, характерную походку. Ну, а самое главное - это выражение лица. Холодное, равнодушное, оценивающее. Примерно так себя ведет орудийная башня, неспешно доворачиваемая прислугой в сторону обреченного противника, которому осталось всадить буквально пару снарядов.
        Толи мичман на входе сплоховал, толи князь продавил, но так или иначе, а акция по захвату американки резко усложнялась сразу тремя крупногабаритными товарищами непосредственно у цели, и еще невесть сколько их может еще шататься в округе.
        Пока Илья и Сергей беседовали с 'оппозицией', Вельхеор оценивал своих потенциальных противников, с небольшого удаления. Как нельзя вовремя подвернувшийся слегка подвыпивший Колчак стал едва ли не идеальным прикрытием.
        Дородные, с военной выправкой, и что надо признать - ничуть не похожие на славян. Ну, не выражают их лица ни малейшего желания встать до первой зорьки, натянуть косоворотку и пробежаться босыми ногами по свежевспаханному полю, чтобы в ближайщей березняке обнять великое русское дерево, предавшись мечтам с идиотской улыбкой на лице...
        Семеро без сомнения неплохо подготовленных волкодавов, без всякого сомнения вооруженных - если не револьверами, то уж холодным оружием уж точно. А с таким количеством противников ему и Гарику не совладать - стоит только свернуть голову одному из троицы, что держат ближайший круг охранения как в собрание ворвутся четверо других и начнется свистопляска. Придется отложить план А и переходить к плану Б.
        Будущий адмирал Колчак, славная жизнь которого была столь бездарно экранизирована отечественным кинематографом, слегка 'под шофе', делился с Павлом своими впечатлениями о проведенной им экспедиции по поискам барона Толли, бесследно исчезнувшего в бескрайних просторах Севера. И как нельзя лучше маскировал истинный интерес своего собеседника.
        Присвоив себе фужер шампанского с подноса официанта, Павел весь превратился в слух, не переставая оценивать потенциального противника.
        История жизни Александра Васильевича Колчака, столь трепетно преподносимая кинематографом и 'белофагами', Павла интересовала слабо. Как с исторической точки зрения, так и с художественной.
        Большая часть 'флотика', имели четкий 'Цусимский синдром', при котором у попаданца подгорало в районе кормы при одном упоминании о реальных итогах войны с Японией. Павел же к таким не относился.
        Да и его нахождение в группе Модуса было ошибочным. Если Илья неплохой организатор и мотиватор, знающий много, но все больше по верхам, Капер - матерый 'заклепочник', Вервольф так вообще ходячая энциклопедия русско-японской, Гарик - за любой кипеж, лишь бы половину Сахалина не отобрали, то Павел их полная противоположность. Это как столкновение Востока и Запада. Там, где его товарищи могли и умели в войне с Японией, он был 'докой' в вопросах со странами Европы.
        Весьма логичным было бы оставить его в группе Малкольма, но Илье были нужны его не академические, а профессиональные навыки - в первую очередь.
        Да, флотские и сухопутные минеры не прекращали слушать его лекции по минно-саперному делу в эрзац варианте. Нет, не прекратились выезды на местность, для подготовки будущих минных полей для первой линии обороны перешейка.
        Но, с появлением Галицкого, именно на плечи Рудакова (он же Вельхеор) легло воспитание контрразведки.
        Он родился в 1985 году в Полоцке. Ничего сверхъестественного - обычный мальчик, из обычной семьи. Закончил школу, поступил в университет, хорошо учился, часто ставился в пример другим студентам.
        К нему пришли на втором курсе, сразу после внезапного провала по нескольким дисциплинам. Типичная вербовка, мол, вы хороший парень, если уедите домой, многое потеряете, вот если вы согласитесь, мы берем проблемы на себя... Согласился, молодой и наивный.
        Начиная со второго курса, перестал существовать только Павел Рудаков. Появился - 'Вельхеор'. Сперва заштатный агент, собирающий слушки и переписывающий их своему куратору. После окончания истфака - тренировочный лагерь для оперативников. Хотя, официально - ушел в армию. После 'армии' - работа в военно-историческом музее. Никакой кабинетной волокиты. Только суровая практика, обильно прикрываемая 'командировками' от музея в те или иные районы страны и зарубежья.
        Несмотря на то, что вариантов возвращения в будущее не было, Павел неохотно делился информацией о своей профессиональной деятельности. Только, чтобы быть полезным, чтобы не 'списали'. Пока нужен - будут и деньги, и власть. А там, имея влияния и ресурсы, можно и подумать о будущем.
        По сути, судьба Империи ему была безразлична. К ней он не испытывал ни злости, но и не ратовал за нее.
        Это Модус, Флеш, Капер родились в России и для них что Империя, что Федерация - все едино. А вот он рос в другой стране. Независимой. И, как-то совсем не улыбал его тот факт, что Беларусь сейчас всего лишь генерал-губернаторство. Это хохлы в ряд выстроились и не против, чтобы 'Нэзалэжная' по прежнему была в составе Большого брата. Конечно, с их то стремлением насрать в собственном доме, размазать это по стенам и все свалить на происки москалей. Идиоты.
        Белорусы же, являясь буфером между Россией и Европой, смогли то, что не могли их южные соседи. Дружить и с Россией и с Европой, получая дивиденды с обеих сторон. Да, нет моря, нет флота. Ну дак нет и проблем особых.
        Вести подрывную работу в стане Корпуса, Павлу тоже не улыбалось. Да, большая часть 'советников' - ни чуть не разведчики, да и вообще никак себя в этом плане не проявляют. Но, взять же того самого Гарика. Только претворяется простофилей. Ходит, улыбается, шутит. Делает искренние недоуменные глаза - вон его командир лейб-гвардейского полка прилюдно хвалит за меткую стрельбу из модифицированной 'мосинки'. Мол, что в этом такого. Но, поворачиваться к нему спиной, Павел бы не стал.
        Игорь - типичный солдафон. Хорошо обученный, с огромным опытом. Но, для него приказ - это святое. Такому сказали - 'Родина в опасности', а он уже рвет глотки, стоит только рукой указать. Даже вопросов задавать не будет. И ведь есть кому отдать ему этот приказ.
        Вон он, молодой стоит, красуется, первый орден примеряет - 'клюкву' на темляке. Комично, наверное, смотрится - целый вице-адмирал, а награда - только 'клюква'. Хотя. По совести - за всю его проделанную работу, ему бы весь ряд наград вывесить на грудь. По сути ведь, страну спас. Кораблей уже сколько спас, японцам наподдал под задницу так, что они девятого марта перед всем миром опозорились.
        Оценивая личность Ильи, он не мог не отметить, что тот не так прост, как хочет казаться. Нет, в отличие от других советников, Илья о себе рассказал очень и очень мало. Работал на государство, по образованию юрист, с детства любит море, помешан на русско-японской войне, родился толи во Владивостоке, толи где-то рядом. И все.
        Темная лошадка во главе целого флота. Это обещает быть забавным.
        Несмотря на молодость Ильи, надо признать, многие организаторские моменты ему удаются на славу. Весьма тонко провел грань между офицерами, довольно быстро вычленив сочувствующих наместнику, либо просто лентяев и незамедлительно от них избавился. Грамотная замена Ухтомского Эбергардом так вообще достойна похвал - ну кто упрекнет победоносного адмирала, что он заменил немного туповатого, склонного к драме князя, на относительно молодого и безмерно компетентного моряка? Не говоря уже о том, что дождь из наград, льющийся на матросов и офицеров, однозначно снискал ему популярность среди флотских. Можно только поапплодировать хорошей многоходовке.
        Появившись из ниоткуда, с ворохом грозных бумажек, стал перекраивать все на свой лад, что многим не понравилось. И, когда недовольные были готовы показать зубы - он протянул им подачку из денежных поощрений и представлений к наградам. В стране, где жалование офицера не то что бы велико, но лишней никакая копейка не будет (чего уже говорить о взятых на флотский паек рабочих и непрерывно поощряемых нижних чинах), этот широкий жест оценен по достоинству.
        Даже Вирен, взбесивший некогда Модуса, сейчас считается одним из его любимчиков. 'Баян' всегда и везде впереди - на маневрах, на разведке, даже в бою. Потопление 'Иосино' именно на счету Вирена, как бы того не желал себе в актив записать Рейценштейн. Да, без 'чемодана' от Зацаренного 'собачку' бы стреножить не получилось, что выразилось во внушительной денежной премии Василию Максимовичу, но все же основные лавры легли на плечи Вирена. Которому, как рассказал по секрету Колчак, пророчат к лету погоны с орлами. Впрочем, о том, что командир 'Баяна' станет контр-адмиралом до конца осады, знали все попаданцы. Но, одно дело - когда он станет им заслуженно, с верой в своих подчиненных и победу, другое дело - запертым в бухте, окруженным кучей прихлебателей и трусов.
        - Павел Сергеевич, - с легким поклоном в диалог (читать как монолог, но только Колчаку не говорите, что он два часа разговаривал сам с собой) вклинился и сам недавно упомянутый всуе виновник торжества. - Будет ли у вас минутка?
        - Безусловно, ваше превосходительство, - Вельхеор отставил в сторону нетронутый фужер с шампанским. - Александр Васильевич, покорно прошу меня простить...
        - Что вы, что вы, Павел Сергеевич, - замахал руками будущий адмирал. - Не смею мешать.
        Офицерские собрания в вооруженных силах Российской империи преследовали сразу несколько целей, главной из которых было сближение офицеров вне службы. Своеобразный корпоративчик под дорогой коньяк, сигары и хруст французской булки. Но, без пошлости, наглости и положенного по райдеру будущего - соревнования на самое быстрое соитие с коллегой в туалете.
        Решительно нет. Цвет российского общества, крайне культурно и в меру, праздновал свои награды. Наблюдая за своими подчиненными со стороны, Илья вместе с Павлом, неспешно болтая о мелочах, скрылись в одной из комнат для курения, где их уже поджидали Капер и Вервольф.
        - Гарик отбыл минут тридцать назад, - сообщил Володя.
        - Хорошо, - Илья потер ладони. - Главное задержать наших 'оппозиционеров' здесь подольше. Чтобы боевая группа могла подготовиться.
        Вервольф предосудительно покачал головой.
        - Это уже на грани фола, Илья. Если нас поймают...
        - Если нас поймают, - холодно бросил юный флотоводец. - То нас уже не будет заботить судьба Империи.
        'Корпус самоубийц, какой-то', - мелькнула мысль, но Павел поспешил от нее избавиться. Все же, терроризм никогда не был оправдан, но в данном конкретном случае...
        ***