По дереву Георгий Алексеевич Михайлов
        Рассказ об альтернативной версии появления сказочного мифа с элементами фантастики, космоса и морской тематики.
        Георгий Михайлов
        По дереву
        Михайлов Георгий Алексеевич. Рассказ «По дереву»
        Все нижеописанное приводится одним из очевидцев в примерной форме стенографирования доклада во время научно-туристического круиза на корабле типа корвет «Эвер» по реке Сюри (самая полноводная река на планете Малик, звездная система Денеба). Пассажиры - академики местной планетной Академии наук (люди, уважающие историю; 19 человек) и журналисты (5 человек, один из них и есть указанный очевидец). В роли докладчика выступает капитан корабля Александр Барсо. В роли молчаливого свидетеля - Сэр-капитан этого же корабля Павел Сандига. Место действия палуба, погода безветренная и солнечная, закат примерно через 1 час 50 минут с момента вступления. Далее фактически идет прямая речь.
        Есть в разных мифах и мифологиях большого земного мира одна схожая история про Летучий корабль. По-разному ее можно истолковать, и Вам-то наверняка лучше, чем мне, вспомнится, где, когда и как этот Летучий корабль был описан.
        Важно мне другое сейчас, сама идея. Откуда взялся? Почему Летучий и почему корабль? Уж это не секрет, что в каждой сказке есть доля сказки, да?
        Щас расскажу, будьте добры услышать.
        Дело так было. Мы с товарищем Сандигой пошли тогда через дикий бурелом, пробираясь через чащу наших мыслей в вечном с нашей точки пространства спирального типа круговороте. Шли в открытом космосе на нашем верном и могучем дроволете. Да, вот на этом самом, господа академики, посмотрите только, какого благородного матово-бронзового цвета деревянные перила на палубе! Знаменитый загар настоящего путешественника от сотен и сотен Солнц.
        Что Вы спрашиваете? Ах, да! Ну то есть и впрямь мы наш корвет дровами тогда заправляли. Что это за выдумка, какой там механизм работы - мне неизвестно. Наука ваша знает, но кто ж ее слушает, когда с одной стороны какая-нибудь сверхметагалактика пролетает, как озеро вдалеке от наезженной дороги, а с другой стороны сбивается в стаю цивилизация, обжившая до самых уголков свою материнскую систему, и преобразует себя (оставляя для каждого мыслящего существа индивидуальность и волю) в сверхплотные энергетические колобки (ну, выглядит это так - мы видели). Так вот это все чудеса, а ваша современная наука стоит на скучном фундаменте, не смотрит вверх, туда, где понатыканы мириады звезд, ваша эта современная наука пытается опустить глаза, когда мимо нее проходит красавец-мир, чей ясный взор отмечен печатью божественной природы.
        Все же вернувшись к оставленным на время колобкам, сообщаю для широкого круга - они еще и мерцают с периодом, чтоб не соврать, равным времени полного обращения Солнечной системы вокруг центра галактики. То есть существа эти вообще где-то там далеко и высоко в тех высших материях, а р-раз - мерцнули так - и опять туда. Их увидеть-то это не то что чудо для человека, это для любого священного баобаба чудо.
        Спросите, как мы-то видели? Так повезло! Всем по-хорошему везет - в картах там, в любви, а ты ходи и рассказывай про свою удачу: видел, дескать, такое! Сам не знаю что, выглядит как такой громаднейший светящийся колобок, дай Бог каждому так светиться. После этого-то у нас, к слову, и полетел наш парусник деревянный, знай, заправляй только, поленья подкидывай. Пашка, правда, всегда экономит чуть-чуть, это у него после того случая - мы возле Бунгулы тогда шли (ну, Проксима Центавра, кому так понятней), горючего был запас, расход малый по дровам, мы наш кораблик оптимизировали за долгие переходы. Переходы не только долгие ведь, но и длинные на космических реках. Пришлось. В общем, одного нормального специально подготовленного полена березового и не совсем сухого хватает примерно на один световой год (да-да, не удивляйтесь, дерево это очень и очень мощный источник энергии). А вышли мы из третьестепенного порта нашей Малик, там сейчас что-то есть, может, даже памятная табличка. То есть по подсчетам так выходит, потом уже поняли после всего - надо с запасом брать 3000 примерно поленьев, чтоб добраться в
спокойствии от Денеба до Солнца. Мы, когда выходили, трюм под завязку забили как раз березовыми дровами свежими, это примерно 2000 поленьев (ну, небольшой кораблик, что уж). Вот трюм 5 на 5 метров, 3 высота, полностью был до горлышка укомплектован. Так решили: на первое-то время точно хватит, а там судьба наша определится уж как-нибудь благополучно.
        Ну, в целом, так и случилось. Вот только в самом конце уже этого небывалого и первого в истории (ну, в нашей с товарищем) путешествия, когда мы к Солнечной системе подходили (а навигация знаки подавала, что есть шанс встретить не только жизнь и деревья, но даже и разум возле Солнца), около Бунгулы закинули очередное поленце. То есть возвращаюсь: запас был. Малый запас был. Три полена осталось, есть риск не добраться нам до теплых мест.
        Вот Пашка тогда думать стал, как бы нам или дерево раздобыть пораньше, может, плот какой брошенный проплывет, что ли, или хотя бы дрейфовать, но в верную сторону и быстро, какие-то внутренние течения ловить, не знаю. Пашка-то умный, даже и до сих пор сверкает. Но главное, жить хочется, и вот по глупой, казалось бы, почти панической экономии Павел свет Александрович дровину горящую вынул из печи (на корме установлена, воон, видишь, там и стоит), пальцы себе чуть не обжег, подзатушил, расколол топором аккуратно пополам. Ту половину, где больше пообгорело, обратно в печь засунул, раздувать не стал, разгорится - тяга. А с этой половиной сидит на корточках, мается, структуру деревянную разглядывает. Вдруг как озарило его (рассказывал потом тыщу раз, вы тоже еще услышите по-всякому).
        Будто бы вот он сидит, думает, сначала удрученно, потом начинают какие-то идейки подкрадываться, как да что, вроде и настрой уже рабочий, да, понимаете? Все, главное, вокруг дерева крутится, как хоровод такой: «Дерево мира, дерево Мирра, лесные опушки, в дуплах зверушки, лес как защитник, кормилец, оплот, дерево друг, дерево вот, рядом с тобой, под тобой, над тобою, как ты в березовой роще на кроны смотришь и смотришь со стороны, ну-ка, Вселенную также смотри!» Тут он как вернулся обратно будто из какого-то внутреннего и при этом более вещественного мира в этот привычный, взглянул тут же, как сказано было, и понял, что его мысли - это те же березовые поленья. Только сырые, в смысле, специальным образом их подготовить, чуть дать высохнуть на ветру космического простора и на тебе, прям, р-раз такое полено и в печь тоже, в добрый огонь, огню тоже хорошо, чистая энергия, не надо считывать структуру, принимай, твори, перерабатывай. А при переработке огнем остается выхлоп, вот его-то для движения вполне достает.
        Но это сейчас так складно выходит. Всем нам известно, что есть преобразователи, разработанные организацией «Заслон». Это преобразователи любой мыслишки (будь хоть она даже самая простая и незатейливая) в здоровую крепкую идею. Такой преобразованной идеи хватает для поддержания огня надолго, при промышленных перевозках это важное усовершенствование было. По аналогии с печкой, которую мы использовали при нашем открытии, называют эти преобразователи «Заслонками». Это лично мне и Пашке тоже кажется не совсем справедливым, но это уже личное (все же нам заплатили за изобретение самого принципа).
        Так вот, про «Заслон» и его «Заслонки» вы и без меня узнаете, а мы же вернемся обратно к нашему легендарному путешествию. Поначалу в новинку было, сложно привыкнуть. Пашка-то хоть озарился, и то, говорит, только щепки были первые раза 72, потом уже к 108 где-то подходу (считал же, ну) стали мысли существенные, ощутимые, таких надолго хватает, по-настоящему. Я-то спал в те минуты. Проснулся, на палубу выхожу из каюты, гляжу, товарищ мой верный, единственная живая душа, кроме меня, на многие мили вокруг, прыгает, чуть ли не взлетает, руками так махает, планировать, видимо, хочет (и не что, главно дело, а куда). Улыбается, смеется в голос, меня увидел, орет «Санек! Друг мой сдержанный! Дай встряхну тебя по-братски!» - вскинул меня (он же здоровый - как я почти), в объятъях сжал так до хруста, хорошо, не забыл отпустить. Я тут же в бодрствование надежное вернулся, думаю резво, что же с Пашкой-то, неужели посетило его буйство в связи с нашим положением в обществе горячих звезд, холодного космоса и в отсутствие хотя бы почвы, на которой когда-нибудь можно было взрастить толстенную березу или сосну для
дальнейшего освоения. А сам-то в это время вычесываю параболу от носа к корме вдоль борта потихоньку, Пашку в виду держу. Думаю, ну что-то же должно было извне повлиять, я ж раньше видел, как он смерть принимает, не так это выглядит. Тут мне печка растопленная на глаза попалась, возле дверцы щепки, следы от топора на поверхности полированной жизнью деревянной палубы, сам топорик. Думаю опять, он что же, совсем с ума сошел немного, решил, что все, не дойдем мы никуда, не успеем, кончится запас и придумал ускорить таким образом наше медленное умирание - изничтожить оставшееся топливо, обрубить концы, так скажем. Головой потряс я своей косматой, мысли истошные отбросил за борт, спрашиваю рассудительно: «В чем дело, Паша? Пока я спал, все за нас решил?». А он на эти вопросы успокоился, тоже мне спокойно, твердо отвечает: «Саша, я нас наоборот на новый виток вытащил. Теперь нам и до земли любой благодатной добраться хватит, и еще обратно, поди, по всему пути Млечному зигзагами от сих до сих сможем с такими закромами пройти до самого Денеба». Ну, обсказал все, я в печку заглянул, та полешка обглоданная
догорела давным уже, и чистый огонь там плещется, оранжево-белый, что та звезда, и мурлычет мягко. А запах! Открыл дверцу печки я буквально секунд на 30 (как источника огня не увидел, так и закрыл сразу), а вот запах тонкий, крепкий, на земной сандал похожий, разнесся по всей округе и так мы в этом ореоле прибыли к окраине уже системы Солнечной. В общем, после Пашиных доказательств и собственных наблюдений убедился я, что на обозримом пространстве все мыслящие - разумны. В течение следующих четырех световых лет убедился, что жить будем, а деревья жечь незачем. Из любопытства и в практических целях был научен по своему желанию собратом моим Павлом, как сделать пламя при помощи мысли.
        Уже бывалыми космическими медведями подходили мы к Земле. Дрова дровами, а все ж хочется и с живыми людьми пообщаться, твердь ощутить ногами, поделиться интересным, услышать небывалое. На подходе, когда Марс уже прошли, решили сбросить обороты, полюбоваться окрестностями, оглядеться. На Землю ж, как и на нашу Малик, и вообще живые материи, созданные и оберегаемые Любовью, так хорошо смотреть, когда Солнце подсвечивает краски, солнечный свет отражается от поверхности и почти видно, как в этой бриллиантовой пыли сыгранный оркестр наслаждался исполнением Моцарта, ставилось театральное представление с актерами, достойными подобных декораций, нарождалось чудо разумной жизни (когда со стороны-то смотришь на экзопланету, сомнений нет, что она иногда улыбается счастливо - а всем известно, что смех, способность быть счастливым - признак разума вполне конкретный).
        Долго мы так дрейфовали, наблюдали. Пашка взял бинокль, осмотрелся кругом, говорит: «Смотри-ка, видишь каменюку эту серую, спутник?». Я говорю: «Ну». Брыкается: «Лу-ну!» - говорит. «Там атмосферы-то нет, видно невооруженным глазом» - мне сообщает. Сам в бинокль все. Я ему: «Ну-ка, дай гляделку!». Пашка прибор мне передал: «На!» - говорит. Я неторопливо настроил аппарат, приник к линзам, потом, как положено, перевернул, с верного начала вгляделся, оторвался на миг, Пашке язык показал, отвечаю: «Лу-на!». Посмотрел налево-направо, на Землю доолго смотрел, на Солнце пока не стал, решил в спутник всмотреться. Долго разглядывать вроде нечего, все сероватое, немного подбитое, как специально, что ли, природа контраст создала в сравнении с материнским объектом, допустим. Вот только какая-то выпуклость там зацепила немного - на фоне кратеров, очевидно. Что такое, думаю. Бинокль-то мощный, но как ни крути, размытой выходит картинка.
        Л-ладно, думаю. Торопиться некуда, на Землю успеется. Надо разведать, интересно. Опять же на Землю прибудем, хозяевам расскажем, что там, на той стороне есть примечательного - не факт, что они бывали на этом шарике, да еще и обошли его со всех сторон (самонадеянные были тогда).
        Высадились мы с Пашкой в шлюпке - хотели сначала корабль прям посадить, но думаем, надо все по-морскому делать (так, из мальчишеского озорства), корабль на орбите оставили, что ему сделается, сами шлюпку спустили, и на веслах догребли до серости этой. Там, на поверхности, весла бросили, взяли легкие рюкзаки с необходимым, прохладно стало, одели бушлаты с тонким меховым слоем поверх свитеров, перчатки шерстяные натянули, обувь и так была на толстой подошве, двинули легкой подпрыгивающей походкой туда, где вдалеке, на горизонте, виднелась избушка (та размытая выпуклость в бинокле). Шли часа 2 где-то, оглядываться не спешили, я любовался безоблачным небом и внутренним умиротворением своим, походное настроение появилось, ладно так на душе стало, как часто и бывает от долгих путешествий с надежными товарищами, в которых ты уверен. Пашка, судя по виду, расположен был примерно так же, хотя было ощущение, что ему хочется еще и обсуждать наблюдаемое. Сбылось это желание - мы две трети пути уже к избушке прошли, труба проявилась, а потом и дымок завертелся из трубы (мираж, не иначе, но кажется обоим). С
нашей стороны окошка, двери нет, бурые бревна (все равно ярко в лунном контексте) и вот за 250 где-то метров чуем, дымок из трубы настоящий, запах появился, сразу теплее стало на улице от воспоминаний. Обошли избу - а там не только с боков окошки, (а на противоположной стороне от нашего пути еще и дверь), там еще и огородик небольшой, зелень такая бледная растет, по щиколотку примерно, но все ж зеленая, лавочка по правую сторону от прямоугольника огорода, если избу слева обойти. Стоит за огородом и напротив избы также кораблик, как его обозвать, не знаю, рыбаки на таких у нас там, на другом краю, ходят недалеко в море - в длину как две с половиной наших шлюпки, вширь - одна. На корме постройка, капитанский мостик, наверно. Кстати, паруса не было в отличие от наших Денебских рыбацких посудин. Как, думаем, он без паруса-то.
        А! Кто он-то? Так в проеме двери мужик в тельняхе стоит, бородатый, смотрит с прищуром, сам в валенках, в штанах широких из плотной ткани (синих, но это только при прямом освещении видно, когда тени нет). Бороду мужик почесал, говорит: «Здравствуйте, гости долгожданные! Затоплена банька-то, париться будем или где?». Мы в синхрон поклонились ему, поздоровались в голос: «И Вам здравствуйте, хозяин гостеприимный!» Дальше Пашка продолжил: «Да уж, конечно, будем. Пыльно тут что-то, даром что морозец». Познакомились, руку крепкую пожали, звать Андреем, сказал моряк. «Вы не замерзли, - говорит: - Но банька жаркая». «Дай Бог», - отвечаем. Попарились березовыми, раза три в предбанник выбегали подышать, водицы испить холодной (эх, снега бы, вздохнул как-то Андрей), парилка правда качественная. Когда в третий раз выходили, мужики как остыли, пошли ополоснуться. Я думаю, тесновато там, побуду пока. Вышел во двор, накинув огромное махровое полотенце на плечи, стою, голову запрокинул, кружится все, звезды виднеются, сумерки. Чувство такое, будто не на огромном космическом теле ногами стоишь, а на установленном
в большом парке каменном шаре, который скульптор вытесал, где переступишь ногами - и уже ты носом в гальку ткнулся. «Какое же все вокруг уместное, - думаю: - Э-эх! Вот и прибыли. Сейчас заправимся немного и до Земли рукой подать». Наконец, вымылись все, чистое белое надели (я даже вычесал лохмы свои и даже бороду почти причесал), перекусили. Андрей нас с Пашкой душистым чаем напоил для бодрости.
        Добраться решили на своих, Андрей нас подбросил, забрали шлюпку оставленную, поймали корабль на орбите, пересели, и вслед за Андреем двинулись. Уже на Земной орбите наш сопровождающий бросил на якорь свое судно, пересел к нам, потому что сам же предложил провести сначала обзорную экскурсию. Между прочим, моряки-то, оказывается, люди очень красноречивые и неутомимые. Красноречивым был только Андрей, а вот его неутомимую историю с вольными отступлениями и музыкальными паузами (даже «Яблочко» станцевал под собственный аккомпанемент), которая продолжалась в течение всего нашего круга вокруг прекрасной и величественной планеты Земля, мы (отвыкшие от третьих лиц за время странствий) выслушали также неутомимо. Когда закончилось, даже похлопали.
        Что Вы спрашиваете? Так я уже рассказал. Когда мы на Землю саму после экскурсии стали снижаться, преодолели порог атмосферы, облачность была, ее тоже преодолели. Перед нами открылось царство огромных ярко-зеленых и многообразных лесов во всю земную ширь, перемежаемое синей океанской гладью и усеянное сетью великих и малых рек по всей площади планеты. Так вот, когда пересекли мы плотную границу облаков и спустились ниже, увидели с Пашкой и изумились весьма - по всему небу до самого горизонта на разных уровнях плавали корабли и кораблики, судна и суденышки, бриги и бригантины, корветы и фрегаты. Если в целом-то в одной плоскости, как на море, смотреть, то и не много получается, штук по 5 на каждый уровень. Но уровней-то несколько, а мы сверху спускались, видели, как в колодце, все и сразу почти. А главное, ходили мы, ходили, две с половиной тыщи световых лет, от Денеба до Бунгулы, видели такое, что и рассказать невозможно, и даже представить маловероятно. Ни одного, кроме нашего, летучего деревянного корабля не встретили. А здесь сотнями ходят туда-сюда, и о нашем путешествии даже не догадываются.
Ладно, чего уж, давно все же было, нечего, да, господа журналисты? А почему не видели мы их еще на подходе к Земле? Так это ж мы тут пошагали с Пашкой на следующей неделе после того случая и куда глаза глядят. А там это дело обыкновенное для внутрипланетных передвижений, а в Космосе они несколько по-другому ходят, не на деревянных кораблях с дровяным приводом (наверное, у них там тоже свой «Заслон» нашелся, развили мысль, так сказать).
        Делаю вывод я: легенда о Летучем корабле осталась у земных жителей, как память о былом многообразии воздухоплавания, а волшебные свойства этого корабля из легенд - зафиксированное в памяти Человечества счастливое прошлое, где сказка становилась обыденностью, а небыль - былью.
        Вы спрашивали, да, нет у них теперь таких кораблей, насколько я знаю, ни одного. Предположу, что, если на нашем легендарном корвете мы опять подойдем к Земле, воспринято это будет как настоящее чудо. А чудеса - это вам не журналистика, здесь думать надо.
        Закончилась на этом прямая речь, разошлись по группам господа академики и примкнули к этим группам господа журналисты. Капитан Барсо пошел на капитанский мостик. Сэр-капитан Сандига допил залпом воду в кружке, рассеянно поставил ее на пол, посмотрел на небо и отошел подальше от сборищ ближе к корме. Облокотился на борт, глядя на воды спокойной Сюри. Мысленно вздохнул и с радостью вспомнил, что через 4 месяца, когда станет лед на реке, они с Сашкой наконец махнут куда-нибудь за пределы притяжения, может быть, захватят кого-то из ученых (не академиков, конечно) для наблюдательной работы. Там-то его звание Сэр-капитан будет иметь смысл, а капитан Сашка наоборот будет ходить по палубе, вздыхать, глядя на звезды, и сравнивать межгалактические пространства с ледяными просторами зимних северных морей.