Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Михайлов Владимир : " Постоянная Крата " - читать онлайн

Сохранить .
Постоянная Крата Владимир Михайлов
        Когда отказывают сверхнадежные системы вневременной транспортировки, когда бессилен Космический флот, когда целостность Федерации под угрозой - только агент Службы Безопасности по прозвищу Разитель (можно просто Ра) в состоянии спасти ситуацию. Не успев как следует отдохнуть после головокружительной операции по розыску семян загадочной уракары, в ходе которой ему пришлось мимоходом предотвратить кризис галактического масштаба, Разитель вновь отправляется на задание. Теперь его противник - могущественная и крайне таинственная корпорация ХТС, приватизировавшая целую планету…
        Владимир Михайлов
        Постоянная Крата

1. Разитель, для своих - просто Ра
        И вдруг я скис.
        Мне оставалось дописать две, ну от силы три страницы, чтобы закончить отчет. И тут я почувствовал, что больше не в состоянии выжать из себя ни слова, связать самую простую мысль, сделать элементарнейший вывод. Все. Конец. Вместо головы на моих плечах оказался воздушный шарик, к тому же надутый не гелием и даже не воздухом, каким все привыкли дышать, но какой-то дрянной газовой смесью, дурно пахнущей к тому же. Как на свалке.
        Я еще посидел за столом, опустив голову на грудь и уронив руки. Кажется, ожидал, что пройдет минута-другая - и все опять придет в норму. Не приходило. Мозг завис, как это бывает с компьютерами. Но перезагрузить его было куда труднее. Потому что и мой мик, микробиокомпьютер, занимающий в голове очень мало места и приносящий очень большую пользу, отказал вместе со всей прочей начинкой черепной полости. Похоже было, что с коры больших полушарий разом исчезли все извилины и поверхностью они стали похожи на подготовленный к игре футбольный мяч. К счастью (или наоборот), поблизости не оставалось никого, кто мог бы наподдать ему бутсой. Но это служило слабым утешением.
        Я взглянул на прерванный на полуслове текст, что светился на дисплее большой железки, на которой я стряпал свой опус. Не знаю, какую цель это движение преследовало: закрыть? стереть? Сработал, однако, привычный рефлекс, и я скомандовал сохранение. Ну, прекрасно. А дальше что?
        Встал. Подошел к распахнутой стеклянной двери, за которой сразу же начинался лес. Так принято строить и жить на Стреле-Третьей - в мире, в котором я сейчас и находился. Коттеджи были разбросаны в зеленом массиве, производившем впечатление совершенно дикого, хотя на деле это было не так. Просто люди тут умели, приспосабливая природу к своим понятиям, вовремя остановиться. Когда я был еще способен думать, то почти сразу понял: пока что малоизвестная среди жаждущих отдыха планета эта в недалеком будущем сделается конкурентом номер один знаменитой Топси. Слава богу, что еще не стала: за деньги, за которые я снял этот дом на конвенционный месяц, на топсийском Аморе удалось бы получить разве что гамак в густой тени линии высокого напряжения. Цивилизации, как и всему на свете, свойственны свои недостатки.
        Но, как я уже говорил, пока об этом мало кто знал: к большой раскрутке Трешки (такую кличку получил этот мир у рекламщиков) еще только готовились. Я же был в курсе. Не так уж и давно при проведении неожиданной и довольно лихой операции мне пришлось познакомиться с характеристиками многих миров, Трешки в том числе. Еще тогда подумалось: вот прелестное местечко для того, чтобы на какое-то время укрыться от слишком пристального внимания тех, кто не захочет простить мне моей активности в деле с уракарой. Однако самомнение мое было по заслугам наказано: об этом деле забыли очень быстро, и теперь Теллус с Армагом считались лучшими друзьями. Так что уезжать именно по этой причине мне не понадобилось. Можно было спокойно припухать в родном мире, наслаждаясь обществом собственной супруги, - тем более что за ту операцию мне все-таки заплатили (хотя я рассчитывал на большее) и беспокоиться о хлебе с маслом не приходилось. Чего же тебе еще, человече?
        И все же уехать пришлось. И даже не просто уехать, а сбежать.
        Не от врагов. И не от родной некогда Службы. Но от того, от чего человек, как правило, бывает менее всего защищен: от семейных неурядиц.
        Я повздорил с женой. С Лючаной. Раз, и другой, и третий. Из-за ерунды. Если разобраться - из-за ничего.
        Дело заключалось в том, что и она, и я - вдруг, ни с того ни с сего - стали ревновать друг друга.
        В операции, о которой я, наверное, не раз еще вспомню, мы с Лючаной работали, как и обычно, парой - при общей цели у каждого были свои задачи и свои маршруты. Я вел поиск, а это всегда связано с риском куда выше нормального, так что ни одна страховая компания не стала бы заключать со мною контракт; но именно жена прикрывала меня и выручала в напряженные мгновения. За время этой работы мы с нею пересекались несколько раз, в самых неожиданных обстоятельствах, и нам удавалось провести вместе - и даже в уединении - иногда часы, иногда всего лишь минуты. Это время мы использовали, кроме прочего, и для реализации наших супружеских отношений. Ну что делать: это нам всегда нравилось. И когда мы снова встретились наконец у себя дома и стали приводить семейное гнездо, изрядно разгромленное незваными гостями, в более или менее пристойное состояние, у нас, естественно, не было ни желания, ни повода прерывать такие отношения. Наоборот.
        И вот они-то, похоже, нас и подвели.
        Когда мы встречались на считаные минуты и под угрозой близкой опасности, было не до деталей и еще менее - до подозрений. Сама по себе близость казалась (и была) настолько ценной, поскольку каждый раз могла оказаться последней, что мы бросались в нее, как пришедший из пустыни - в воду: не пробуя пальчиком, насколько она холодна. И все было - как теперь вспоминалось - прекрасно.
        Но сейчас, дома, не было никаких опасностей. И все без остатка время находилось в нашем распоряжении, потому что мы позволили себе расслабиться и ничем серьезным не заниматься.
        А в таких случаях неизбежно возникают мысли. Точнее - придури. Человеку не на что обратить свою энергию и способности; они не получают пищи извне - и начинается процесс самопереваривания.
        Думаю, излишне говорить, что за годы семейной близости - а не так уж мало накапало этих лет - мы вроде бы успели изучить друг друга достаточно хорошо. И в работе, и дома, и в любой другой обстановке. Девять раз из десяти могли точно определить ход мыслей друг друга, а значит - и слова, что будут сказаны, и действия, которые последуют. Без усилий, без напряжений. Днем и ночью.
        Вот ночью все и началось. И как раз в минуты близости.
        Собственно, мне не стоило бы вводить вас в курс наших семейных дел. Однако если этого не объяснить, то вы не поймете причин дальнейшего, а без знания причин трудно бывает разобраться в последствиях.
        Мне что-то почудилось, и я сказал:
        - Слушай, а вот этому ты где научилась?
        - Этому - чему? - не сразу поняла она.
        - Ну, вот…
        И я без слов показал ей, что имел в виду.
        - Сама придумала, наверное, - откликнулась Лючана как-то рассеянно.
        - Раньше ты так не делала…
        Тут она, похоже, стала сердиться. Да и то, если подумать - время и место были не самыми подходящими для подобного разбирательства.
        - Значит, нашла, - проговорила она с иронией. - Под деревом. Шла - и нашла. Устраивает? Если тебе так не нравится - могу не делать. Я хотела как лучше.
        И вместо ожидаемого продолжения повернулась ко мне спиной. Я попробовал вернуть ее к повторению пройденного. В ответ получил тычок локтем. И такое вот заявление:
        - Я же не спрашиваю, где и у кого ты нахватался всяких приемчиков, которых раньше не было. Мне еще тогда, в лодке, показалось… А еще больше - там, на Топси, на материке, после того как ты вырубился…
        Я совершенно точно знал, что никогда ничего такого себе не позволял. И рассердился в свою очередь:
        - Что же, по-твоему, я там по девочкам гулял?
        - Ну а я? - Ее голос стал как только что вынутый из морозильника. - Что, по чужим постелям там елозила? Или все-таки тебя, бедняжку, вытаскивала из дерьма?
        Тут я решил, чтобы не заводить дела слишком далеко, спустить все на тормозах:
        - А я ничего такого и не говорил. Хотя (тут я не смог удержаться) там, в Топсимаре на Рынке, где ты мне еще деньжат подкинула, там около твоего киоска разве не терся такой тип - мурластый, на кобеля похожий? Да ты мне, кстати, рассказала, откуда та сотня штук взялась?
        - Ты! - даже не произнесла, а прошипела в ответ моя благоверная. - Пош-шел вон отсюда! Чтобы тобой в этой комнате и не пахло!
        Я почувствовал себя глубоко оскорбленным. Собственно, я ведь ничего такого… Но уж раз ты так…
        Не сказав более ни слова, я взял подушку, подобрал с пола свое одеяло и пошел досыпать на диване в моей рабочей комнате.
        Вот с чего все началось.
        У меня еще сохранялись надежды, что с утра все вернется к нормальному состоянию.
        Однако не тут-то было. Беда, скорее всего, в том, что у меня очень богатое воображение. Иначе на такой работе и нельзя: не запуская воображение на полную мощность, невозможно представить все варианты развития событий, начиная с реальной минуты, в которой ты находишься, а не видя вариантов, лишаешься возможности проанализировать их и остановиться, если не на истинном раскладе, то во всяком случае на самом близком к нему - и действовать соответственно. Но на этот раз моя фантазия вышла из-под контроля и галопом помчалась в том направлении, где дорога обрывалась в пропасть.
        Ворочаясь на диване, я до самого рассвета представлял - и притом очень убедительно, - как на том месте рядом с Лючаной, которое всегда по праву занимал я сам, находится некто другой (лицо его не различалось в темноте) и позволяет себе все то, на что имел право только я, и даже то, чего и мне не позволялось. Я пытался удрать от своего воображения привычным способом: уйти в медитацию. Ничего не получалось: для этого нужно прежде всего войти в нужное состояние, отстраниться от всего, связанного с повседневными заботами, приглушить собственное воображение и позволить управлять им другим силам - но на сей раз воображение оказалось сильнее и демонстрировало мне такие картинки, по сравнению с которыми известная «Камасутра» показалась бы учебником для начальной школы.
        Одним словом, уснуть мне не удалось, и на рассвете я сорвался с дивана в настроении хуже некуда и заторопился на кухню - хлебнуть кофе и выскочить из дому куда-нибудь на природу; это обычно помогало привести себя в более или менее пристойный порядок.
        Замысел был неплох и, наверное, сработал бы - не наткнись я на кухне на собственную супругу. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: и она ночью не сомкнула глаз, и ей тоже показывали картинки в том же духе, что и мне, - только главным сукиным сыном и подонком в них был я.
        Оказавшись лицом к лицу, мы секунду-другую простояли без слов и телодвижений. Похоже, каждый из нас хотел что-то сказать - уже набирал побольше воздуха в грудь и раскрывал рот, - но через мгновение делал медленный выдох, так и не издав ни звука. Наверное, потому, что каждый боялся начать разговор, чтобы не вызвать ответного камнепада. А когда эти секунды истекли, мы - совершенно одновременно, как по команде, - повернулись друг к другу спиной и исчезли: Лючана - в жилых комнатах, мне же не оставалось ничего другого, как броситься к выходу. Похоже, мы тогда уподобились двум субкритическим массам плутония или другой подобной же пакости: стоило нам сблизиться - и весь мир разнесло бы в мелкие дребезги, не оставляя ни малейшей надежды на какое-то восстановление.
        Единственным, что я еще успел сделать, было, проносясь по коридору к выходу, захватить из стенного шкафа одежду и оперативный кейс, который всегда стоял там в полной готовности, рядышком с другим таким же, но принадлежавшим Лючане; так у нас повелось еще с тех времен, когда можно было в любой час суток и в любой день каждого месяца ожидать вызова по категории «Анни» - высшей срочности. На бегу я пробормотал Вратарю: «Убываю на „Эн“, буду держать в курсе» - и был таков.
        Я ожидал, наверное, что на улице мне станет легче, и я смогу разобраться в происходящем, решить, что я должен теперь предпринять, а чего ни в коем случае делать не следовало. Однако оживший во мне вулкан продолжал извергать - в основном грязь. Привкус этой грязи я различал и в кофе, который мне подали в забегаловке за углом, здесь я обычно столовался в те дни, когда Лючана солировала в каких-то операциях, где обходились без меня; и в жареной грудинке, и в салате - одним словом, везде. И почему-то чем дальше, тем больше мне казалось, что это Лючана окунула меня в эту грязь. Это она довела меня до такого состояния! Это она, она, она!..
        Нет, довольно! Я для нее плох - пусть ловит свое счастье без меня. А мне сейчас нужно только одно: убраться куда-нибудь подальше, сменить все декорации сверху донизу, зажить спокойной, одинокой жизнью, а чему быть дальше - пусть решает время - и те, разумеется, кто этим временем владеет и управляет.
        Вот в таких размышлениях я прямо из кафе направился к ближайшей станции ВВ - вневремянки, мгновенного транспорта, если кто забыл, - и без долгих размышлений выбрал Стрелу Третью, Трешку, - потому что она была, во-первых, очень далеко (хотя в век ВВ-транспорта это, скажем прямо, аргумент несостоятельный - и все же он играет свою роль, всякой логике вопреки), и во-вторых, совершенно не похожа ни на Теллус, ни на Армаг, ни даже на Топси. А мне нужны были именно новые переживания, чтобы попытаться избавиться от старых.
        Когда я вышел из ВВ-кабины в месте назначения и, оказавшись на городской площади, осмотрелся, то прежде всего похвалил себя за то, что все угадал правильно. С первого взгляда мне тут понравилось. Это была единственная площадь единственного в этом мире города, объединявшего в себе статус столицы с глубоко провинциальным обликом. Город выглядел олицетворением тишины, покоя и достаточного благополучия, а с другой стороны, он никак не был мертвым местечком, в нем даже велось новое строительство - во всяком случае, тут, в центре, по соседству с особнячком правительства, станцией местного транспорта и центром ВВ, заканчивали воздвигать еще нечто, по внешнему виду сугубо современное; собственно, оставалось лишь приколотить вывеску, сам павильон был уже готов. Вывеска была прислонена к стене, и на ней легко можно было прочитать:
«Вербовочный пункт мира Улар». Начертаны эти слова были на фоне горного хребта, с которым по высоте едва ли не соперничали башни и корпуса весьма современной архитектуры. И горы, и корпуса были как раз тем, что сейчас никак не соответствовало моему настроению; так что я мысленно послал им воздушный поцелуй и зашагал через площадь к правительству - потому что там мне следовало отметиться и снять какое-нибудь жилье: здешняя верховная власть, как я успел узнать, занималась и такими - главным образом такими - вопросами.
        Единственное, что нужно человеку нашего времени, чтобы с комфортом устроиться в любом обитаемом мире Федерации, это деньги. Ну, и еще, разумеется, ВВ-услуги: транспорт и связь. Остальное вам обеспечат на месте. Так получилось и на Трешке: я снял коттедж без хлопот и за смешные (по теллурским понятиям) деньги. На неопределенный срок, с обязательством предупредить о прекращении аренды за две конвенционных недели. И уплатил за полгода вперед: я рассчитывал, что за такой срок успею восстановиться до нормы - и (надеялся я) Лючана успеет тоже. Хотя в этом полной уверенности у меня не было: женщина остается женщиной, даже став классным оперативником, и к каким выводам и решениям она придет - ты можешь представить только, когда речь идет о работе, и никак не в состоянии, если дело относится к личной жизни. Нет, кто-то, может быть, и способен на такое - но, во всяком случае, не я.
        Первые две недели на С-три я занимался только двумя делами: спал и бродил по лесу. И с каждым днем все больше хвалил себя за правильно сделанный выбор. Все, что растет на этой планете - деревья, кусты, травы, - имеет с теллурианской флорой лишь одну общую черту: у них тоже преобладает зеленый цвет. Все же прочее, начиная от структуры, отстоит от наших достаточно далеко. Во всяком случае, за эти две недели мне не удалось увидеть ни одного дерева и ни единого цветка, которые своим строением, формой и так далее ассоциировались с чем-нибудь привычным. Ни разу я не смог сказать себе: «Вот это сильно смахивает на нашу березу (дуб, клен, пальму, баобаб и так далее)». Зато не раз широко распахивал рот от удивления, пораженный той фантазией и хитроумием, какими обладает природа. Во всяком случае, так обстояло дело в средних широтах Трешки, которые я выбрал для проживания. Что же касается беспокойства со стороны соседей, то его не было - потому что не было и самих соседей; во всяком случае, в том смысле, какой вкладывается в это слово у нас. Не то чтобы этот край был вовсе необитаемым: еще в правительстве
меня предупредили, что совсем недавно тут поселилась довольно многочисленная компания вроде бы военнавтов - наверное, прибыли, чтобы на покое провести отпуск после очередной смены. Однако от них меня отделяло что-то около тридцати километров - навты забрались почему-то в самую глушь, - а сокращать это расстояние у меня не было никакой охоты. Думаю, что и у них тоже - поскольку им, я полагаю, вполне хватало собственного общества, если учесть, что военные космические экипажи комплектуются военнавтами обоих полов на паритетных началах. Я искренне пожелал им всяческих утех и больше о них не вспоминал.
        Но все-таки время от времени человеку бывает нужно пообщаться с кем-нибудь вслух - хотя бы для того, чтобы оценить всю прелесть безмолвного диалога с самым умным и приятным человеком во Вселенной - с самим собой, как вы понимаете. Язык, бывает, устает от молчания. Но это - дело поправимое.
        Чтобы выйти из положения, я слегка напряг мой мик, объединив его усилия с возможностями здешнего компа, который, естественно, имелся в коттедже в числе прочих полагающихся удобств, и, немного попотев, за три дня сварганил виртуального собеседника, ничем вроде бы не походившего на меня самого; сочинил ему биографию, характер и все такое, чтобы было, с кем поругаться или, наоборот, совместно с чем-то согласиться, гуляя по окрестностям. Гулял он, конечно, в моем мике: для создания нормального фантомного тела пришлось бы вспотеть куда больше, а я все-таки хотел отдохнуть.
        Собеседник - я дал ему имя и фамилию, и то и другое на букву «П» - сам не знаю, почему именно так, Приличный Парень, может быть, - так вот, этот ПП оказался не в меру любопытным и уже через пару дней стал надоедать мне сверх допустимого. Пришлось ухлопать еще три дня, чтобы спрограммировать еще одного мужичка - собеседника на этот раз для ПП, а не для меня. Этого я назвал ТЧ - Тихий Человек, допустим. Я замкнул их друг на друга, после чего смог по достоинству оценить наступившее спокойствие.
        Когда пошла третья неделя, я решил, что процесс ознакомления с новым миром закончен и пора заняться каким-нибудь делом посерьезнее. Мысль мне понравилась. Единственным препятствием к ее осуществлению было то, что никаких настоящих, серьезных дел у меня здесь так и не нашлось. Ну ни единого.
        Человек, как известно, отличается от прочего живого мира тем, что если всякое иное живое существо стремится приспособиться к окружающим условиям, к среде обитания, то человек, едва до него доходит, что он в иерархии творения является изделием номер один, начинает приспосабливать окружающую среду к своим представлениям о том, какой она для его блага должна стать. И, кстати, довольно скоро понимает, что совершает ошибку, может быть, даже роковую, - но уже не в силах отказаться от замысла. Я тоже, как я полагаю, человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Если среда не приспособлена ко мне - в смысле, она не предоставляет мне никаких стоящих дел, чтобы я мог ими заняться, - значит, я создам такие дела сам. Только и всего.
        Я немножко подумал - и засел за сочинение подробного отчета о той операции, которая в архиве Службы носит невразумительное (как и все кодовые) название
«Кольцо уракары». Я составлял доклад, стараясь восстановить в памяти до мелочей каждое событие и его участников, свои замыслы и результаты их воплощения - и тому подобное. И сразу почувствовал себя занятым человеком, раз и навсегда запретившим и ПП, и его собеседнику обращаться ко мне, пока я сам их о чем-нибудь не попрошу. Поскольку об уракаре они вообще ничего не знали.
        Работая, сотворяя новый текст и возвращаясь к уже написанным разделам, я старался не думать о том, о чем размышлять было бы неприятно: что этот мой отчет никому не нужен, никто его не заказывал, никто не ждал и, если я так никогда его и не закончу, никто не почешется, потому что вообще даже не узнает о том, что такой отчет когда-то писался. То есть работа моя на самом деле представляла собой лишь довольно элегантную форму безделья; не зря бездельники, как правило, стараются выглядеть предельно занятыми людьми. Наоборот, мне удалось внушить себе, что на Теллусе, в Службе, не кто иной, как сам Иванос, барабаня пальцами по столу, в двадцать пятый раз нетерпеливо вопрошает: «Что, отчет еще не получен? Ну почему Разитель так копается?!». Таким способом я пришпоривал самого себя. И к середине третьего месяца жизни на Стреле Третьей почувствовал, что дело близится к финалу. При этом написанное мне даже нравилось. Я начал уже подумывать, что его можно будет использовать в качестве учебного пособия при подготовке молодых кадров в Службе. Оставалось дописать еще две-три страницы - или, как давным-давно
сказал поэт, «Еще одно последнее сказанье»…
        И вот тут-то я и скис. Совершенно неожиданно для самого себя.
        Исчезли вдруг и желание, и умение эти две страницы написать. И не только написать, но даже и думать обо всем этом.
        Не надо было долго соображать, чтобы понять почему.
        Излагая события прошлой операции, я никак не мог обойтись без Лючаны, которая, как я уже упоминал, в те дни страховала меня и всегда появлялась на месте действия как раз тогда, когда было нужно, чтобы оказать мне необходимую помощь, а временами даже просто спасти мою жизнь.
        И всякий раз, вспоминая и заново переживая минувшее, я видел и ощущал ее - и с каждым днем все меньше понимал, что же, в конце концов, произошло между нами и почему я здесь - без нее, а она там - я был уверен - без меня. Что за идиотизм!
        Объяснение у меня было лишь одно: операция с уракарой обоим нам обошлась недешево в смысле потраченных нервов, вообще здоровья, основательно разгромленного семейного гнезда… Мы вовремя не поняли: не нужно было браться за восстановление и приведение в порядок жилья, сделать следовало совершенно другое, а именно то, что сделал я один: мы должны были сбежать в незнакомую и совершенно спокойную обстановку, хотя бы на эту же Трешку - вдвоем, только вдвоем! - и тут жить, ожидая, пока оба не придем в норму. И уж тогда начинать думать о своих теллурианских заботах.
        Теперь ясно стало, что мы оба были на пределе. Но главная вина, конечно, лежала на мне: я сорвался первым. Хотя - теперь я видел это совершенно ясно - у меня не было никаких оснований подозревать ее. И еще больше: если даже где-то когда-то с кем-то у нее что-то и произошло - ну и что? Все мы минутами проявляем слабость, а порою это вообще может оказаться необходимым для того, чтобы… ну, в общем, нужно. Но это же не повод для разрушения такого прекрасного союза, каким был наш.
        Тем более что… гм. Ну, ладно.
        Короче говоря - виноват был я. Выходит, мне и следовало сделать первый шаг к примирению.
        Я был очень благодарен Стреле Третьей за то, что она помогла мне прийти в себя. Но чувствовал, что больше не в силах пробыть здесь ни единого дня.
        Не размышляя далее, я уложил свой скудный багаж, оповещать об отъезде никого не стал, поскольку дом еще на три с лишним месяца оставался за мной и я рассчитывал, покаявшись и заключив мир, вернуться сюда уже с Лючаной и тут завершить процесс возвращения к нормальной жизни.
        Вот таким образом я очертя голову вновь кинулся в тот мир, где меня три месяца не было; туда, где за это время успели произойти самые разные события, о которых у меня не имелось ни малейшего представления - потому что все это время я совершенно намеренно не получал извне - и не желал получать - ни бита информации. Не так уж редко мы, обидевшись на близкого человека, бессознательно переносим эту обиду и на весь мир - просто потому, что есть некое мазохистское удовольствие в ощущении себя самым обиженным из всех, кого когда-либо обижали. И зря.

2. Шестая эскадра, адмирал Сигор
        Крейсеры Шестой эскадры Федерального флота, главная база - Теллус, получив приказ, не потратили на сборы и лишней минуты. Хотя приказ, да и вся поставленная задача, вполне заслуживал определения «неожиданный», но для людей военных такого понятия вообще не существует: по определению, они должны во всякий миг быть готовыми к выполнению любого приказа. Поэтому адмирал Сигор, державший свой флаг на «Ярославе», даже бровью не повел, уяснив задание, но немедленно отдал необходимые команды - и уже через двадцать минут все пять кораблей вышли на исходные позиции для разгона и прыжка.
        Корабли Шестой эскадры были самыми современными в космическом флоте Теллуса, во всей Федерации подобные крейсеры имелись только на Армаге. Смонтированные на орбитальных верфях за последние десять лет, они были снаряжены и вооружены с использованием всех новейших достижений науки и техники, в том числе и ВВ-информации и ВВ-транспортировки. Это не означало, конечно, что сами корабли могли передвигаться вне времени: большие массы металла, по какому-то капризу природы, ВВ-транспортировке не поддавались; зато производить хотя бы замену экипажа можно было в любой точке пространства (но не сопространства, разумеется). И то, что на выполнение внезапно возникшего задания были посланы именно эти корабли, означало одно: перед властями Федерации возникла какая-то серьезная проблема.
        Впрочем, флагман эскадры адмирал Сигор, откровенно говоря, не видел в поставленной перед ним задаче совершенно ничего, что требовало бы подобной поспешности. Вылет, по его мнению, можно было бы и отложить на неделю, а то и на две. Не потому, разумеется, что корабли не были готовы к походу: они были на
«товьсь» в любой миг - если говорить о кораблях как механизмах. Однако если обратиться к человеческой составляющей, то тут могли возникнуть сомнения - и у адмирала они действительно возникли.
        Опять-таки не в том было дело, что кто-то из экипажа крейсеров не соответствовал своему месту - по здоровью ли, выучке, морально-волевым качествам и так далее. Все соответствовали. Но люди остаются людьми, а порядок всегда должен оставаться порядком. Потому что отклонения в людях неизбежно ведут к нарушению порядка - и наоборот, отступления от порядка ведут к нарушениям в поведении людей. Порядок же, до сих пор ни разу не нарушавшийся на эскадре, заключался, кроме всего прочего, и в том, что для каждого из этих кораблей, по давней традиции, существовало два полных комплекта экипажей, начиная с капитана и до камбузного юнги (если бы такой числился в судовом расписании). И замена одного экипажа другим производилась через каждые сто восемьдесят конвенционных, то есть теллурианских, суток независимо от того, где находились корабли. Благодаря ВВ-транспортировке процесс этот можно было соблюдать, и он действительно соблюдался - с точностью если не до минуты, то уж до нескольких часов - все годы, с самого сформирования эскадры. Отступление от этого порядка могло быть вызвано лишь одной причиной: войной.
        Но сейчас войны не было, и эскадра ушла в поход для выполнения операций, которые, строго говоря, не были военными действиями, скорее их можно было назвать мерами по пресечению нарушений законности. А это означало, что смена экипажей должна произойти, как все и ожидали, день в день.
        Сомнения же адмирала были вызваны тем, что от момента получения приказа о начале операции до этой смены оставалось всего лишь одиннадцать дней. И по мнению флагмана, вполне обоснованному, мир не рухнул бы, если бы крейсеры ушли в поход двумя неделями позже; зато экипажи успели бы спокойно смениться на базе и у второго состава осталось бы еще несколько дней для вживания в обстановку - за полгода даже хороший специалист успевает отвыкнуть от многого. Теперь же придется производить замену на ходу - принимая дублеров по ВВ и таким же путем отправляя домой отработавший состав. Единственным, кто останется на борту
«Ярослава», будет он сам - поскольку командующему эскадрой дублера не полагалось. «И значит, - думал адмирал, невольно морщась, - в течение нескольких дней эскадра будет располагать, в лучшем случае, половиной своей боеспособности - пока не восстановятся полностью все связи членов экипажа - друг с другом и всего экипажа в целом - с материальной частью. Только после этого можно будет говорить о начале выполнения поставленной задачи. Отложить же смену экипажей совершенно невозможно: и потому, что сейчас никому не было и не могло быть известно, когда эта операция закончится, и еще по той причине, что сам экипаж воспримет это как произвольное и ничем не оправданное нарушение их прав и условий контракта, в котором пункт о замене через каждые сто восемьдесят суток был прописан совершенно четко. Так что оставаться с возмущенным экипажем было бы, пожалуй, еще хуже, чем начинать поход с растренированной командой…»
        Вот так размышлял адмирал Сигор, но, разумеется, держал все эти мысли при себе, справедливо считая любое проявление своих сомнений - хотя бы простым поднятием бровей - в данной обстановке совершенно невозможным.
        Так что до дня смены все шло совершенно спокойно. Крейсеры эскадры без помех разогнались и ушли в прыжок, беспрепятственно локализовались в заранее выбранном сопространственном узле, проложили новый курс и через положенное время вынырнули в нормальном Просторе, в пяти сутках пути до того мира, который и являлся целью похода и пространство вокруг которого им надлежало с этого мига контролировать строжайшим образом.
        В задачу эскадры входило также установление связи с теми, кто в этом мире находился, сообщение этой стороне определенных условий и дальнейшие действия - в зависимости от реакции противной стороны.
        Однако с установлением связи адмирал решил несколько помедлить - до того, как замена экипажей наконец состоится и он поймет, на каком уровне готовности находится полгода отдыхавший второй состав.
        Команду на проведение замены адмирал подал час в час, без задержки. И сразу же первая группа ушла по ВВ на Теллурианскую базу. Именно таким был порядок: сперва на борту освобождались места, затем их занимали вновь прибывшие, уходила новая группа - и прибывало еще столько же сменщиков… Благодаря мощности бортовых ВВ-установок вся смена производилась в три таких приема и занимала один час двадцать минут.
        Люди убывали, люди прибывали; в самом начале адмирал по трансляции попрощался со всеми и поблагодарил за службу, и вот уже в его каюту вошел убывающий последним капитан, как и полагалось, для прощания, а через двадцать минут на этом же месте будет стоять новый капитан с полагающимся рапортом, на который адмирал даст свое
«добро», - и служба, на миг застывшая, тронется дальше, постепенно набирая скорость.
        И через двадцать минут во флагманскую каюту действительно вошел человек. Но не тот, кого ждал адмирал; хотя и этот был во флотской форме, но такого капитана на службе Теллуса не было никогда. И рапорт его оказался несколько необычным:
        - Адмирал, корабли эскадры покинуты вашими экипажами, которые теперь заменены моими людьми. Вы арестованы и будете содержаться на планете.
        - Бред, - ответил адмирал. - Откуда ты взялся, паяц? - Он нажал на кнопку вызова. - Дежурный офицер, ко мне!
        - Напрасно, - сказал «паяц». - Ни одного человека из вашего первого экипажа на борту, как вы знаете, не осталось, - но они не на Теллусе, они доставлены совсем в другой мир, откуда могут попасть куда угодно - только не сюда. А что касается второго экипажа, сменного, - он перехвачен при ВВ-транспортировке, и сейчас эти люди находятся на нашей планете. Так что вам не из чего выбирать и не на что рассчитывать.
        - Чей приказ вы выполняете?!
        - Это, адмирал, вы сможете узнать в самом скором будущем.

3. Нужны еще пять Ра?
        На Трешке каждый отдельно стоящий и сдающийся внаем коттедж снабжен, естественно, ВВ-установкой - правда, лишь местного действия. Но и это неплохо. С ее помощью я мигом добрался до той самой городской станции - уже федерального масштаба, - на которую я и прибыл три месяца тому назад.
        Площадь находилась в том состоянии, в каком я оставил ее в день прилета; разве что вербовочная вывеска теперь не прислонялась к стене пункта, но висела над входом в павильон. Похоже, идея вербовки на Улар, и вообще куда угодно, здесь успехом не пользовалась: ни около пункта, ни (это было видно сквозь широкое окно) в нем самом не было заметно ни единого кандидата в клиенты. Что было ясно с самого начала.
        Сообщение этой планеты с другими мирами было достаточно вялым; я уже говорил, что среди убежденных курортников Федерации Трешка не пользовалась уважением, поскольку не успела еще понастроить у себя ни казино, ни бассейнов с кабинками и массажистками, ни кабаков, где кормили и поили бы чем-то сугубо местным, чего ни в каком другом мире не подавали; такие блюда ценятся высоко, хотя если бы что-то подобное подала вам дома к обеду жена, вы устроили бы ей сцену. ВВ-порт, попросту говоря, пустовал - и я уверенно направился к ближайшей кабине, над дверцей которой гостеприимно светился зеленый индикатор. Я вставил карточку в прорезь, чтобы оплатить перенос. На дисплее засветилось: «Добро пожаловать в систему ВВ ХТСинус». Все нормально.
        Нажал клавишу входа. Дверца распахнулась. Я вошел в кабину. Нажал клавишу
«Старт».
        И ничего не произошло. Дверца даже не потрудилась затвориться. Словно бы меня и не было и у меня не существовало желания уехать.
        Ох, провинция…
        Именно так подумал я, прежде чем нажать стартовую клавишу еще раз - причем с таким же результатом.
        Неисправность?
        Ладно, соседняя кабина тоже свободна. Как и все прочие.
        Но и в этой кабине повторилось то же самое. И в третьей тоже.
        Дальше я и пробовать не стал. Из третьей вышел, размахивая кейсом и взглядом отыскивая - кому бы выложить то, что бурлило сейчас в моей душе.
        Искать пришлось недолго: дяденька в аккуратной форме служащего «ВВ ХТСинус» в самой середине зала утолял жажду из питьевого фонтанчика. Стараясь усмирить свои чувства, я подождал, пока он пил и потом вытирал губы пестрым платочком. Лишь после этого он перевел на меня спокойный взгляд. И не позволил мне даже начать, проговорив:
        - На табло над входом смотрели?
        - А чего я там не видал? - поинтересовался я крайне вежливо.
        - А того, что там написано еще два, да почти уже три месяца назад. Давно не пользовались?
        - Так каких там чудес наобъявляли? - хмуро поинтересовался я.
        - Вот таких, что с указанного там дня кабины стартуют только при полной загрузке. Десятую неделю уже. Вот шестеро пассажиров соберутся - она и сработает.
        - Кому это во сне приснилось? В честь чего такие порядки?
        Он медленно пожал плечами, едва не коснувшись ими ушей.
        - Да что-то там такое где-то пошло враздрай. Пропадают люди по дороге, особенно если в кабине один-двое. Вроде перехвата, я так понимаю. А полная кабина, понятно, на промежуточную остановку не откликается - места все заняты.
        - Какая-то хреновина с морковиной. Кто-то перед тем, как придумать такое, сильно принял на грудь. Или от богатства голова вскружилась: сколько ни гребут, все мало. И долго мне этих пятерых ждать?
        Он снова выразительно подвигал плечами:
        - Ну, может, к вечеру…
        - Да что тут у вас - люди в землю вросли? Передвигаться перестали? Ладно, грабители. Ваша взяла. Плачу за все шесть мест! Запускай вагон.
        - Денег у тебя не хватит, - ответил местный «коллежский регистратор, вэвэшной станции диктатор» (прости уж, князь Петр Иванович!). Обнаглел.
        - Ты теперь как берешь - на министерском уровне?
        Странно - он почти не обиделся. Хотя и насупился, говоря:
        - Ну и мысли у вас, приезжих. У вас там что - все берут? (Я ухмыльнулся.) Мы еще не так высоко летаем. Но если я тебя одного отправлю - а мимо регистрации у нас не пройдешь, - то меня выгонят на веки вечные. А мне еще лет двадцать тут работать. Ставка растет с выслугой, премии, подарки по праздникам - сможешь мне все это возместить? Кишка тонка. Так что хоть бы ты за двенадцать мест платил - ничего не выйдет. Расслабься.
        - Едва собрался, - ответил я, - расслабляться мне не в цвет. Да что, в конце концов, происходит: война, что ли, началась? Кто с кем? Или Простор штормит? Но людям же надо передвигаться! И как же они теперь это делают?
        - Ну, по-разному. У кого не горит - кучкуются по шестеро, даже списки составляют - дня за два-три. А те, кому приспичило до последнего, сейчас больше идут на корабли. Надежнее все же. Хотя, конечно, скорость не та.
        - Сумасшедший дом наша Федерация. Корабли-то хоть летают? Или тоже стали сбиваться в караваны?
        - Да вроде бы пока по расписанию.
        После этого собеседования со специалистом я задержался на станции ровно на столько, сколько требовалось времени, чтобы получить назад свои деньги. Вышел, остановил скользун и велел везти меня на космодром. Благо он был недалеко от единственного в этом мире города.

4. Игры в Просторе
        Кораблик оказался маленьким, от «Астракара». На Трешке гигантам, таким, например, какими располагал «Транскерн», делать было бы совершенно нечего: необходимое количество пассажиров им пришлось бы набирать полгода, а загрузить полные трюмы каким-нибудь оплачиваемым грузом удалось бы вскоре после конца света - ни минутой раньше. Тем не менее маленькие и юркие «астракары» по скорости даже превосходили великанов, и я надеялся, что собиравшийся принять меня на борт «Стриж» оправдает это название. С каждой минутой мне все больше хотелось оказаться на Теллусе побыстрее, обнять Лючану, даже если она будет отбиваться по всем правилам боевой науки, и сказать ей…
        Что это происходит?
        А, вот что. Я и раньше знал, что в Просторе легче настраиваться на чужие психочастоты, воспринимать чьи-то мысли и слова. На этот раз получилось не намеренно - просто совпали чувства и обстоятельства. И я услышал чье-то, неизвестно где звучащее:
        …- ТИНА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
        ТАКИМИ СЛОВАМИ АСТИН КРАТ НАЧИНАЛ КАЖДЫЙ СВОЙ ДЕНЬ. И ТЕ ЖЕ СЛЫШАЛ В ОТВЕТ ОТ СВОЕЙ ЖЕНЫ.
        - НУ, КАК ТЕБЕ ЗДЕСЬ - НА НОВОМ МЕСТЕ, В НОВОМ МИРЕ? НЕ СКУЧНО? НЕ ТОСКУЕШЬ ПО СТАРЫМ МЕСТАМ?
        - МНЕ ХОРОШО ВЕЗДЕ, ГДЕ ЕСТЬ ТЫ, АСТИН. ТЫ ВЕДЬ ЗНАЕШЬ. И, КСТАТИ, УСТРОИЛИ НАС ПРЕКРАСНО. ДАЖЕ С ЗИМНИМ САДОМ - ИНАЧЕ ЭТИ МЕСТА КАЗАЛИСЬ БЫ МРАЧНОВАТЫМИ, ПРАВДА? О НАС ЗАБОТЯТСЯ. ХОРОШО, ЧТО МЫ ОСТАЛИСЬ. И БУДЕТ ЕЩЕ ЛУЧШЕ.
        - ИНАЧЕ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ: ОНИ ДОЛЖНЫ ДОРОЖИТЬ ТОБОЙ, ВЕРНО? НУ, ИДИ: ЗНАЮ, КАК ТЕБЕ НЕ ТЕРПИТСЯ ПРОДОЛЖИТЬ РАБОТУ НАД РАСЧЕТАМИ. А Я СРАЗУ ЖЕ НАЧНУ ЖДАТЬ ТВОЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ. СТУПАЙ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
        - А Я ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ…
        Это где-то очень далеко от Стрелы Третьей.
        Вот такое я услышал и еще больше затосковал.
        Ну, заранее сочинять речь я не стал, надеясь, что вдохновение само посетит меня в нужный миг. Нетерпение заставило меня переминаться с ноги на ногу, так что другой пассажир, один из двух дюжин народа, собиравшегося покинуть Стрелу Третью одновременно со мною, неправильно истолковал мои движения и любезно указал на то помещение, которым мне, по его мнению, следовало воспользоваться. В ответ я глянул на него так, что он поторопился занять позицию в противоположном углу накопительного зала и не высовывал оттуда носа, пока не объявили наконец посадку - с опозданием, по-моему, никак не менее, чем на полторы минуты. Ну совершенно никакого порядка не было ни на Трешке, ни в «Астракаре», и вообще где бы то ни было в этой занюханной, идиотской Вселенной, в которой мне пришлось жить. Самое время пожалеть, что она у нас - единственная, существование которой можно считать доказанным. И я уже собирался высказать свои соображения по этому поводу во весь голос, но мне помешали, указав на капсулу, в которой мне и следовало провести большую часть полета.
        Ну, наконец-то стартовали. Разгон и вход в прыжок прошли, по-моему, нормально; вообще-то, откровенно говоря, я за ними не следил, потому что в уме сами собой все-таки стали вдруг складываться слова моего манифеста, с которым я собирался обратиться к Лючане в первые же секунды встречи, и я подумал, что стоило бы записать их для памяти - в мик, разумеется, куда же еще. Поэтому мне было уже не до корабельных эволюций, поскольку капсулы (моя, во всяком случае) на этой скорлупе были в исправности и неизбежные перегрузки почти не ощущались пассажирами - при условии, конечно, соблюдения правил.
        Речь моя (позже мне показалось, что она была в два раза многословнее и вчетверо эмоциональнее, чем следовало бы для сохранения собственного достоинства) была уже почти завершена, когда какая-то дежурная часть моего мозга просигналила, что корабль по ее, этой частицы, ощущениям ведет себя не так, как ему сейчас следовало бы.
        Пришлось прервать творческий процесс и сориентироваться в реальной обстановке.
        И в самом деле, что-то было не так.
        На внутреннее табло капсулы, в которое невольно упирается взгляд каждого пассажира, как только он занимает место в этом гнездышке, обычно подается текущая информация, связанная с полетом: где мы, что мы, когда и куда именно намерены прибыть - и так далее. И вот сейчас на матовой пластинке светилось:

«Узел смены курса. Пассажиров убедительно просят не покидать капсул, поскольку пребывание здесь весьма кратковременно и разгон возобновится без дополнительного предупреждения и на повышенных ускорениях».
        В этом ничего необычного не было. Я имею в виду предупреждение. Находясь в прыжке, иными словами - в сопространстве, ни один корабль не может маневрировать, курс там - прямая и только прямая, без всяких посторонних влияний, поскольку ни гравитация, ни другие известные нам поля в этих дименсиях хождения не имеют, что же касается неизвестных, то они нас не трогают и мы их тоже - если только не считать тех силовых линий, которыми сопространство пронизано и по которым там только и можно перемещаться. Так что курс любого корабля состоит из нескольких частей, поскольку его приходится создавать из отрезков этих силовых линий, от двух до - уж не помню, сколько таких отрезков насчитывали самые сложные и оттого не любимые капитанами маршруты. Так или иначе, для перехода с одной линии на другую необходимо оказаться в точке, называемой «узлом», и там, находясь в неподвижности (так принято говорить; сам я никогда не понимал, относительно чего мы там были или не были неподвижны, но звездоплавание - не моя специальность) и лишь поворачиваясь вокруг своих осей, продольной и поперечной (или килевой и бортовой, как
любят говорить самые юные и форсистые мичманы), настраиваться на линию нужного направления и разгоняться снова. У опытных шкиперов с хорошо отлаженной автоматикой это занимало минуту-другую; пассажиры по большей части и вовсе ничего не замечали, предпочитая все время полета отсыпаться в капсулах за былые недосыпы и в предвидении предстоящих, тем более что судовые компании предоставляли пользователям неплохие подборки снов. Ну ладно, я не спал, но что же послужило причиной возникшего внезапно беспокойства?
        Понадобилось на миг сосредоточиться, чтобы понять: часы!
        Я имею в виду те часы, что видны были в капсуле на том же табло и показывали два времени: собственно часы - конвенционные дату и время, и секундомер, отмерявший только время выполняемого в этот миг маневра, а когда маневров не было, на этой шкале виднелись одни нули. Так вот, сейчас секундомер работал и - если только он не перебрал лишнего накануне, во что я никак не мог поверить, - недвусмысленно показывал, что вместо обычных двух, от силы трех минут «Стриж» висел в узле все десять, и уже вприпрыжку бежали секунды одиннадцатой.
        И тут мое терпение, самому мне казавшееся бесконечным, окончательно иссякло, и показалось его сухое дно.
        Ну, на то у него были основания. Все, ну буквально все на свете сговорилось задержать мое возвращение домой как раз тогда, когда мне так хотелось оказаться там, как еще никогда в жизни. Никому не нужный отчет. Чертовы капризы владельцев ВВ. И даже тут, в Просторе, они настигли меня - и заставили корабль терять время. Пусть бы они теряли свое время, меня это не тронуло бы; но они расходовали, крали, теряли МОЁ!
        Ну ладно, недоноски. Держитесь. Я разъярен. Я страшен!
        Не желая терять более ни мгновения, я отпер капсулу. Откинул крышку. Ступил на палубу. И направился прямиком в рубку. Никто не смог остановить меня; вернее - не смог бы, если бы попытался. Но никто и не пробовал: пассажиры спали, а команда располагалась по своим местам.
        Перед самым входом в запретное для любого пассажира корабельное святилище я все же умерил шаг: мне не хотелось, чтобы мое вторжение - окажись оно слишком стремительным - было принято за бунт на корабле. Я не желал бунтовать. Я просто хотел домой! И имел на это все права!
        Но, похоже, войди я даже с шумом и грохотом, на это никто не обратил бы серьезного внимания. Потому что все оно было отдано тому, что рисовалось на обширном ходовом экране - чуть повыше пульта. А те частицы внимания, какие еще оставались у пятерых занимавших свои места судоводителей, были разбросаны по приборам. И второй пилот справа за пультом негромко, но четко произносил в миг моего появления:
        - Плюс восемнадцать - девять. Семнадцать - девять. Семнадцать - восемь. Шестнадцать - восемь…
        - Нет, ты посмотри, что он делает!
        Этот едва ли не вопль был исторгнут из шкиперских уст не отсчетом штурмана, но тем, что каждый из них, - а также и я - мог видеть и действительно видел на экране.
        То был не более и не менее как военный корабль. Украшенный всеми знаками и символами Военного Космофлота Федерации.
        Он находился почти точно на курсе «Стрижа». А поскольку наше транспортное средство продолжало медленно доворачиваться до места, а улиткой ползущая по координатной сетке силовых линий красная фигурка «Стрижа» соответственно приближалась к белому кружку со стрелкой на этой же сетке, означавшему именно то место и направление, откуда и куда нам и предстояло разогнаться для выхода на второй (и последний) маршрутный отрезок, то получалось так, что крейсер, в свою очередь понемногу перемещаясь в том же самом направлении, намеренно или нет создавал препятствие для продолжения «Стрижом» полета.
        - Шкипер! - послышалось со стороны крайнего слева поста. - Принят ответ с крейсера.
        Ага: проблема, выходит, уже обсуждается. И на том спасибо.
        - Огласи.
        - «Требуем сообщить миры старта и назначения, состав груза, количество и список пассажиров, а также судовую роль. Капитан».
        - Просто «капитан»?! Без имени?
        - Именно так.
        - Ответь: «Следую Стрела Третья - Теллус, груз генеральный, пассажиров двадцать. Предоставление списков возможно лишь по обоснованному требованию представителя Космобеза. Вторично требую освободить линию для маневра». Подпись моя.
        Я подумал, что пришла пора вмешаться.
        - Капитан, - проговорил я негромко. Эффект, однако, был таким, как если бы я рявкнул во все горло.
        - Вы кто? - Шкипер резко повернулся ко мне. - Пассажир?? Немедленно выйдите вон! Вернитесь в капсулу! Вон отсюда, я сказал!
        И, видя, что я не собираюсь тут же выполнять команду, добавил:
        - При неповиновении применю оружие!
        - Если только крейсер не сделает этого раньше, - ответил я и подчеркнуто медленно повернул голову к экрану.
        Потому что я успел уже заметить то, чего они еще просто не могли увидеть: четыре носовых стационарных дистанта, чей синхронный импульс был в состоянии испарить астероид - хотя и не из крупных, конечно. И сейчас два из них уже заканчивали накачку. Через считаные секунды они будут готовы к бою. Простым зрением увидеть это отсюда даже очень опытный человек сможет только когда оружие примет полный заряд. Но третий глаз способен наблюдать весь процесс - как и многое другое.
        Шкипер собирался сказать мне еще что-то и даже сделал движение, словно собираясь выхватить оружие - впрочем, всего лишь пистолет, офицеры торгового флота не вооружались чем-нибудь более современным; но, в конце концов, и пулей, пусть и несерийной, можно вывести противника из строя и даже убить. Не знаю, всерьез ли он собирался открыть огонь; вообще-то вряд ли, но возникшая ситуация, похоже, уже успела вывести его из равновесия. Однако еще один возглас парня, сидевшего на связи, помешал капитану осуществить подобное намерение:
        - Шкипер, ответ!
        И прочел, не дожидаясь команды:

«Примите десант для проведения досмотра пассажиров и груза. Отказ будет сочтен враждебным действием».
        Шкипер выругался. А я сказал, не дожидаясь, пока он сам вновь обратит на меня внимание:
        - Капитан, два его дистанта вышли в рабочий режим, и мы под прицелом.
        Шкипер недоверчиво поднял брови, но вмешался штурман, тоже наконец увидевший опасность:
        - Шкип, и правда: оба нижних у крейсера разогреты.
        - Он не имеет права… - начал было штурман.
        - Капитан, - рискнул я прервать его. - У него есть право сильного. Вы что, не понимаете, это пират!
        - Да бросьте! Это корабль федерального флота, но почему он…
        Да, это был военный корабль Федерации. Но какое-то время тому назад он - клянусь своим везением - перестал быть таковым. Я мог бы прочесть этим ребятам длинную лекцию по Уставу дозорно-космической службы, где был, кроме всего прочего, детально разработан ритуал досмотра, начиная с текста первого предупреждения и кончая применением оружия. А прочитав - доказать, что устав не был соблюден ни в единой его букве, чего никогда не позволил бы себе офицер военного космофлота: все они, как известно, великие любители и хранители ритуалов и почитатели всех уставов, сколько бы их на флоте ни существовало. Я мог бы, да; только не оставалось времени на общее образование торгашей.
        - Если промедлите еще секунду, - вот все, что я мог сказать, - то в два счета сможете убедиться, что я прав.
        - Шкип, крейсер выпустил катер в нашем направлении.
        - Сукин сын… - только так и отреагировал капитан. - Ну ладно… Всем по местам стоять!
        Вернее, конечно, сидеть в удобных противоперегрузочных креслах. Только для меня, к сожалению, в рубке такого не оказалось: экипаж был в полном составе..
        - К срочному выбросу!..
        Дальше слушать я не стал. Мой мик поспешил подсказать мне, что выполнение этого действия, то есть срочного выхода из сопространства в нормальный Простор, маневра рискованного, но порой необходимого, требовало трехсекундных подготовительных действий. Успею я за три секунды?..
        Я мчался к своей капсуле в пассажирском отсеке с такой скоростью, с какой никогда в жизни не бегал - и, наверное, никогда уже не буду. Ноги работали сами собой, а мик бесстрастно ронял:
        - Одна… две… три…
        Еще полсекунды, ну!
        - Четыре…
        Я прыгнул, влетел в капсулу, захлопнул крышку.
        - Пять…
        Что они, передумали, что ли?..
        Нет, на табло светится: «Срочный выход!».
        Ага, поехали!
        Можно было облегченно вздохнуть. И пропеть славу ленивцам, сачкам и филонам. Собственно, только на это я и мог рассчитывать: экипаж маленького «торгаша» вряд ли был тренирован на военном уровне. Этот маневр предпринимался крайне редко, и с самого начала ясно было, что в положенные три секунды ребятам не уложиться; хорошо, если в шесть. Так и получилось. Иначе меня размазало бы по палубе и экипажу пришлось бы устраивать большую приборку в неурочное время. В эти самые шесть секунд крейсер мог бы понаделать из нас кварков; но то ли вояки пожалели нас, то ли пренебрегли, а может, у них что-то в нужный миг не сработало - бывает и такое. Ну и слава богу, что так.
        Остальное представлялось мне более или менее ясным: в нормальном пространстве придется, выбрав предпочтительное направление, уйти в новый, сверхплановый разгон и нырок, отыскать другой узел в сопространстве и уже оттуда брать курс на Теллус. С этим экипаж, как я надеялся, справится без особых трудностей, потому что подобное было его повседневной работой.
        Так оно в конце концов и получилось. Но снова было потеряно время. И мое стремление поскорее оказаться дома уже пылало, раскаленное добела.

«Стриж» сел на Африканской платформе. Но на Теллусе, похоже, внутренняя ВВ-транспортировка работала без сбоев. Я дружески попрощался с экипажем; прочие пассажиры были недовольны опозданием, не понимая его причин - поскольку все приключение (сейчас это уже казалось мне приключением, чуть ли не забавным) они мирно проспали в капсулах.
        Еще несколько минут - и я вышел из той самой кабины, в которую входил, совершая побег на Стрелу Три, - на Теллусе, в двух шагах от дома.
        Сам собою вырвался облегченный вздох: тут все было в порядке, и это успокаивало и обнадеживало, подсказывало, что старая и добрая жизнь вернется и ко мне - с Лючаной, конечно. Все урегулируется.
        Я еще поглядел вокруг, чтобы окончательно убедиться. Да, все в порядке - разве что какие-то из рекламных табло успели смениться, но это происходит каждую неделю. Что нового предлагают? Да всякую всячину. И в том числе - иммиграцию в мир Улар. Оставалось только пожать плечами. Кто слышал когда-нибудь о таком мире? А в общем - мне-то какое дело? Я мигрирую к себе домой. И только. И никуда больше.

5. Старуха в углу
        Старуха сидела на полу в самом углу, подобрав под себя ноги, низко уронив голову, так что подбородок упирался в высохшую грудь. Казалось, она никак не воспринимала окружающее ни зрением, ни слухом, но ощущала себя в каком-то другом мире, виртуальном, в котором с кем-то, наверное, общалась, что-то видела и что-то слышала. Во всяком случае, так можно было бы подумать, понаблюдав за нею некоторое время и заметив, как начинают шевелиться ее губы, словно произнося что-то, но совершенно беззвучно. Через минуту-другую губы останавливались, какое-то время проходило без единого движения, а затем губы снова начинали повторять те же самые действия - и точно так же без какого-либо видимого успеха. Без успеха - потому что если бы какой-то результат был, то в следующий раз губы стали бы артикулировать что-то другое, иные комбинации, - на деле же повторялось все то же самое. Похоже было, что старуха намеревалась заниматься этим до бесконечности; она не отрывалась от этого занятия и не меняла позы даже ради того, чтобы съесть что-нибудь или выпить, хотя и металлическая миска, и такая же кружка находились в двух
шагах, на столе, стоило только (если не хватало уже сил встать на ноги) хотя бы на коленях приблизиться к столу и протянуть руку. Старуха, однако, то ли пренебрегала этим, то ли в ее мире не было ни белого лабораторного стола, ни всего того, что на нем располагалось (кроме еды и питья, два странных инструмента, более всего смахивавших на обычные медицинские инъекторы, только не прозрачные, а сплошь металлические, без разметки доз, зато с круглой шкалой на торце; три стрелки на ней, разной длины и цветов, были сейчас неподвижны; и еще - обычный электронный хронограф, подключенный к разъему на стене, у которой стол и стоял). Возможно, всего этого помещения, походившего на простенькую, едва ли не школьную или же принадлежащую провинциальной больничке лабораторию, в сознании старухи просто не существовало, оно было вытеснено чем-то другим. При условии, разумеется, что существовало само сознание.
        Пауза кончилась, губы снова начали выполнять свою программу…
        - Все сигналит, - сказал человек в комнате этажом выше, в очередной раз поглядев на монитор. - Пора бы уже понять, что нет смысла. А то мне, откровенно говоря, она уже начинает действовать на нервы.
        - Я думаю, - ответил второй присутствующий, - она просто молится. В ее ситуации в голову вряд ли пришло бы что-то другое.
        - В принципе я готов с этим согласиться - если она еще способна мыслить здраво. Но как раз в этом я сомневаюсь. Сколько там сейчас?
        - Восемьдесят семь, - прозвучал ответ после того, как второй присутствующий бросил беглый взгляд на хронограф.
        Первый только покачал головой:
        - Цепкость воистину неимоверная. Сколько мы ей там оставляли?
        - Выкачано было… Да практически все - у нее должны были остаться считаные дни. Но ведь вы лучше меня знаете, доктор: выкачать досуха пока не удается, да и емкость мы определяем еще с недостаточной точностью. Ничего, научимся и этому - кстати, техники сейчас как раз занимаются этой приборной группой.
        - Пока они еще чего-то добьются… Надо еще раз подключить ее - и качать до тех пор, пока она не протянет ноги. Там же работы осталось если не на какие-то минуты, то самое большее на час-два. Займитесь-ка этим, Сегот.
        Второй, после недолгой паузы, проговорил медленно:
        - С вашего письменного распоряжения, кан.
        Первый удивленно повернулся:
        - Что такое? С каких это пор…
        - Она не под смертным приговором. И вообще - никакого приговора нет.
        - Друг Сегот! Что делают с лабораторным животным, когда его роль в эксперименте сыграна? Как правило, усыпляют. И тут речь идет о том же самом. Она и не почувствует, как навеки уснет - вследствие полного исчерпания ресурса. Найдите-ка, в чем я ошибаюсь. Ни в чем.
        - Если только считать, что человек равнозначен животному. О животных давно существует свод правил, определяющий, что можно и чего нельзя. А что касается людей, кан Тазон… А кроме того, у нас же нет заказа на результат.
        Названный таким именем вздохнул:
        - Честное слово, развеять ваши сомнения - задача примитивная настолько, что мне жаль тратить на нее время. Ладно, не хотите - обработаю ее сам. А что до ваших слов относительно заказа - результат пока не столь велик, чтобы о нем следовало специально докладывать. Мы и не станем. Просто-напросто воспользуемся полученным сами. И мне, да и вам, это не помешает. - И Тазон не без усилия поднялся со стула. - А вы понаблюдайте отсюда - дабы убедиться в том, что я сделаю это совершенно спокойно и аккуратно. И чтобы в будущем вы не затевали дискуссий по пустяковым поводам.
        - Разумеется, кан Тазон. Я буду очень внимателен. Собственно, я могу даже проассистировать вам, поскольку это находится в пределах моих обязанностей…
        - Отсюда вам будет виднее. Вы что, всерьез считаете, что мне там понадобится помощь - пусть и такая ценная, как ваша?
        Сказав это, доктор Тазон повернулся и вышел из комнаты решительными, хотя и тяжеловатыми шагами.
        На звук шагов вошедшего старуха даже не повернула головы. Тазон остановился в метре от нее.
        - Мадам! - произнес он четко и громко, как обращаются к людям с нарушенным слухом или вообще восприятием. - Перестаньте бормотать. Пора бы уже понять: в каких бы полях вы ни пытались работать, ни единый квант излучения не пробьется сквозь эти своды: у нас великолепная защита. Никто и никогда вас не услышит.
        Не увидев никакой реакции на свои слова - впрочем, доктор Тазон на нее и не рассчитывал, - он повернулся, подошел к столу, взял прибор, напоминающий инъектор, и стал внимательно его осматривать, нажимая на кнопки, проверяя работу на холостом ходу. И продолжал, не умолкая - может быть, потому, что при всей его кажущейся уверенности чувствовал себя немного не в своей тарелке и непрестанная речь была нужна для успокоения самого себя, а вовсе не старухи, скорчившейся в углу.
        - …А потому бесполезно ожидать, что в вашу судьбу вмешается сказочный благородный рыцарь, одолеет всех и освободит вас. Да если бы такое и приключилось - что бы он стал делать с вами, красавица? Конечно, если он геронтоман… Тогда вам крупно повезло бы… хотя скорее ему следует быть некромантом, поскольку в самое ближайшее время…
        Сделав три шага, доктор Тазон, держа инструмент в руке, приблизился к старухе вплотную.
        - Ну, вот и я, прелестная. Пришла, как говорится, пора. При всем нашем восхищении вашей цепкостью и, так сказать, волей к жизни…
        Надо было, чтобы руки перестали мелко дрожать. Да ну же!.. Хотя промахнуться было бы сложно: точка отъема на ней поставлена несмываемой краской. Ну вот, кажется, можно начинать. Только уж очень неудобно она уселась.
        - Поднимите головку, драгоценная. Вы слышите? Голову, я говорю! Никакого терпения не хватит, честное слово! Ты, карга старая, я с тобой разговариваю! Подними голову!
        Реакция оставалась прежней, вернее - полное ее отсутствие.
        - Ну, не хочешь по-хорошему - пеняй на себя!
        Доктор Тазон нагнулся. Схватил старуху за волосы. Рванул вверх…
        - А-а-а-а… Оо!
        Наверху Сегот, ассистент доктора Тазона, встрепенулся.
        - Ну и ну… - только и смог пробормотать он, не в силах оторваться от монитора, словно надеясь, что изображение сейчас же даст задний ход, вернется к своему началу - и дальше пойдет уже совсем другая картинка. - Куда же это она ему угодила, а?..
        На самом деле он отлично видел куда: в самое уязвимое у мужчины место. Эх, хорошо было Ахиллу: у него таким местом была пятка, а у доктора Тазона, как и у любого другого, повыше, и она ухитрилась попасть ногой именно туда, куда следовало, - то есть, конечно, куда не следовало, черт бы побрал!.. Ох, как он корчится, бедняга! Откуда только у нее взялось столько силы для такого удара - прямо скажем, профессионального? Хотя от женщины в любом возрасте всегда можно ожидать чего угодно…
        Только когда все эти обрывки мыслей - в колонну по одной - прошагали в расстроившемся сознании ассистента, он спохватился и пулей вылетел из комнаты - оказать своему шефу первую помощь. Однако по дороге подумал, что такой же прием, чего доброго, может ожидать и его самого; поэтому он остановился, вернулся в ту комнату, откуда только что выбежал, и срочно вызвал охрану и медика.
        Впрочем, Сегот опасался напрасно: когда помощь ворвалась в лабораторную камеру (наверное, такое название этого помещения будет самым правильным), старая дама снова сидела в своем уголке в той же позе, и губы ее все так же беззвучно шевелились. На вновь появившихся она не обратила совершенно никакого внимания. Поэтому ее трогать не стали. Охранники погрузили на принесенные носилки медленно приходившего в себя доктора Тазона и немедленно убыли, направляясь в медицинское отделение.
        Только когда за ними захлопнулась тяжелая дверь, в камере возник новый, неожиданный звук. Он скорее всего напоминал каркающий, злорадный смех. Кроме старухи, тут никого не оставалось, так что приходится предположить, что смеялась именно она.

6. Вратарь-заика
        Ровно три месяца назад я вышел из этого подъезда. Долгое отсутствие? Да нет, пожалуй, не очень.
        Может быть, мне следовало как-то предупредить Лючану о том, что я спешу к ней, исполненный раскаяния, посыпая голову пеплом? Получить соединение по ВВ-информу было парой пустяков даже на Трешке, а уж тут, на нашей станции, можно было воспользоваться любым видом связи. «Да, скорее всего, надо было известить ее, - так размышлял я, шагая к дому, и чем ближе он становился, тем медленнее становились мои шаги. - Но я этого не сделал. Почему?»
        Ответ был мне ясен еще до того, как я сформулировал вопрос. Да потому, что я боялся. Я мог поступить двояко: послать сообщение - или просто позвонить и поставить ее перед фактом. У каждого способа были свои достоинства и недостатки. На письменное сообщение она могла обидеться или, во всяком случае, истолковать неправильно: решила бы, что я до сих пор не желаю с ней разговаривать, - и сама настроилась бы соответственно. А если предпочесть голосовую связь - как знать, какое воздействие оказал бы на нее мой неожиданно прорезавшийся голос? Могло ведь получиться и так, что она захотела бы продолжить разговор с того самого места, на каком он прервался три месяца тому назад? Я отлично помнил, что в тот раз наше общение завершилось свинцово-тяжелым молчанием; вот и сейчас - что бы я стал делать, если бы Лючана, услышав меня, просто дала бы отбой? Да я не решился бы после этого показаться в дверях! Снова кинулся бы к ВВ - и опять на Стрелу Третью. Нет уж: лучше появлюсь неожиданно; пусть увидит меня - и по моему облику сразу поймет, что я пришел с повинной: настолько-то уж она меня знает. Итак…
        Это «итак» означало, что я уже стою перед собственной дверью, почему-то вцепившись в свой непременный кейс, словно утопающий в спасательный круг, и безбожно медлю перед тем, как приложить ладонь к замочной пластине и предъявить глаза крохотным стеклянным зрачкам на внешнем выходе Вратаря. Набираясь храбрости, я сделал три полных вдоха и лишь после этого выполнил необходимые операции. Мгновение - и дверь передо мной распахнулась.
        В прихожей царила мертвая тишина - во всяком случае, на протяжении той пары секунд, что требовались Вратарю для полной моей идентификации; то была процедура, неизбежная после любой более чем месячной отлучки. Потом прозвучало привычное, все так же невыразительное, да еще и с запинкой:
        - Привет, хозя…
        Его слова сразу же заставили меня насторожиться. Вратарь начал заикаться после той схватки, что произошла здесь в самом начале прошлой операции, о которой я уже не раз упоминал - и, наверное, еще буду. Мы обнаружили это, вернувшись в родные стены после завершения дела. Но ведь это было давно! Ну ладно, тогда мы начали восстановление семейного гнездышка с других работ; но ведь за три месяца, что меня здесь не было, могла же Лючана наладить у Вратаря акустический блок, вернуть ему нормальное произношение, чтобы он не проглатывал звуки.
        Могла - но не сделала. А это уже вызывало если еще и не беспокойство, то во всяком случае некоторое недоумение. Потому что на Лючану такое действие, а вернее - бездействие, никак не походило. Она всегда чувствовала себя хозяйкой, а любая нормальная хозяйка не терпит беспорядка и неисправностей в своих владениях и старается устранить их как можно скорее. Нет, что-то не так было в нашем доме.
        - Привет, Вратарь. Где хозяйка?
        - Хозя… на …ходе.
        Иди теперь пойми его: на выходе? На подходе?
        - Уточняю вопрос. Она дома?
        - Хозя… не…ма.
        Что скорее всего следовало реконструировать так: «Хозяйки нет дома».
        Что же, это, наверное, не так уж плохо. До ее прихода я должен освоиться - почувствовать, что я действительно у себя дома и тут я - хозяин положения. И когда она придет - я встречу ее, а не она меня; в этом есть немало плюсов.
        - Хорошо. Спасибо за информацию.
        И я вошел в жилую часть. Двинулся, заглядывая во все двери подряд - чтобы убедиться, что все в порядке и мне не грозит обнаружить в ванной чужую бритву или в спальне - мужские пантуфли неизвестного происхождения. Могло ведь и такое предположение быть, верно?
        Вещей неизвестного происхождения я не обнаружил и почувствовал, как основательный валун скатился с души. Но только один. А еще сколько-то их продолжало громоздиться на моей психике.
        Потому что с каждым шагом и взглядом я все более приходил к невеселому выводу: здесь, в нашем с Лючаной доме, уже некоторое время никто не жил. Никто - иными словами, тут не жила она.
        Начать с того, что уровень порядка, а вернее, беспорядка, против ожидания все еще царившего здесь, не изменился. Во всяком случае, практически. А это означало, что за минувшие три месяца Лючана и пальцем не пошевелила, чтобы сделать наше обиталище пригодным для нормальной жизни - такой, к какой мы привыкли.
        Но трудно было представить, что она могла столько времени прожить в такой непотребной обстановке, ничего не сделав для того, чтобы восстановить, хотя бы в основном, обычный уют. Нет, не могла. Ну, пусть не все, не до мелочей, но хотя бы…
        Хотя бы выкинула то, что более или менее обгорело, когда по мне тут пытались вести огонь. Мы тогда успели ликвидировать только то, что просто резало глаза, но оставалось еще достаточно. Хотя бы избавилась от осколков битой посуды: они еще при моем участии - как раз вечером накануне нашей ссоры - были приготовлены к эвакуации и так и остались лежать около мусоропровода. Хотя бы… Ох, да тут без конца было всяких «хотя бы»!
        Вывод: она так или иначе перестала жить здесь почти сразу после того, как сбежал я. Не захотела - или не смогла? Или?..
        Может быть, после случившегося тогда разлада стены стали давить на нее с такой силой, что ей было трудно здесь оставаться. То есть она решила сменить обстановку точно так же, как сделал это я, и, быть может, таким же способом? Так выглядел первый из выстроенных мною вариантов.
        Второй был не лучше: она заболела. Причин для этого имелось более чем достаточно: участвуя в операции, она устала не меньше, а может быть, даже больше моего. И когда к этому прибавился неизбежный стресс, результат нашей с ней… нет, размолвкой это не назовешь, нашей ссоры, скандала… здоровье не выдержало. И она свалилась.
        Никогда, никогда не прощу себе этого!
        И, наконец, третья гипотеза: кто-то хотел отыграться на ней за провал замысла
«Уракары». Вернее, отыгрываться-то следовало прежде всего на мне, но меня тут не оказалось, а ее участие в операции вряд ли оставалось секретом для тех, кто серьезно интересовался той историей. Нагрянули, схватили, похитили и…
        Я еще раз прогулялся по нашему жилью, на сей раз уделяя все внимание тем вещам, которыми в нормальной жизни пользовалась - преимущественно или исключительно - только она.
        Ее половина гардеробной; вообще-то, конечно, ее «половина» занимала более двух третей места, но это и естественно. Собираясь куда-то, человек, в зависимости от цели своего выхода, берет с собою разные, достаточно определенные наборы. Отдохнуть - одно, гульнуть - другое, делать, скажем, закупки - третье, а уходя навсегда - все подчистую. Как же собралась она сейчас?
        Одежда: все вечернее - здесь, вряд ли в мое отсутствие она стала всерьез обновлять свои наряды. Хотя, конечно, могло быть и так. Вырвать память с корнем! Но… но вот это платье она не оставила бы ни за что. Потому что в нем она была, когда… Это уже не просто тряпка, это часть биографии. Нет, взяла бы, точно. Тем более что его можно просто засунуть в карман.
        Как и этот вот пеньюар - ее любимый, в котором она выглядела просто потрясающе; даже сейчас при одном виде его у меня началось шевеление в организме. Нет, без него она не тронулась бы с места, если только…
        Если только не собиралась возникнуть где-то не в своем естественном, а в каком-то другом облике. На что была мастерицей.
        Обувь? Чего не хватает из того, что я помнил? Я всмотрелся и просканировал пару за парой, загибая пальцы для верности. Выходная - здесь. Спортивная, домашняя - тут. Теплая - на месте? Нет, не хватает зимних сапог. Нет и дорожных туфель - глухих, на низком каблуке. Так.
        Ну а косметика, побрякушки - все такое?
        Взято - насколько я могу судить - только самое необходимое - с точки зрения женщины, конечно. Малый набор леди.
        С одной стороны, это вряд ли говорит о похищении. Хотя…
        Во всяком случае, однозначного решения я пока не увидел.
        Я быстро, почти бегом, достиг своего кабинета. Окликнул Вратаря:
        - Когда ушла хозяйка? Не отвечай голосом, выведи на дисплей.

«За 2136 часов до текущего» - таким оказался ответ.
        Я прикинул. Получалось, она исчезла в тот же день, что и я, - возможно, лишь несколькими часами позже.
        Так. Ладно - будем искать.
        Я задал поиск по больницам. По всем. И, после колебания, по моргам.
        Даже для нашей техники это требовало времени. И пока компьютер работал, я открыл свою нелегальную установку ВВ-связи и запустил поиск ее ЛК - личного кода - по всей планете.
        После этого я попытался найти что-нибудь для утоления голода: внезапно оказалось, что я хочу есть. Но уже заранее ощущалось, что в доме ничего не обнаружу. Так и получилось. То немногое, что оставалось в холодильнике, вряд ли стал бы пробовать даже умирающий с голоду. Придется делать заказ, его доставят через полчаса - если транспортная линия работает. Хотя она на кухне, а до кухни тогда военные действия не докатились.
        Я уже приготовился было набрать нужный код, но в это время стали появляться результаты поисков.
        В больницы - не поступала.
        В морги - не поступала.

«Неопознанные», - скомандовал я. Голод как-то сам собою утих. Потому что все во мне сконцентрировалось на просмотре изображений. После первой сотни я понял, что эта работа не по мне. И задал сравнение по заложенной в компьютер тридиграфии Лючаны.
        Пока компьютер трудился, я получил ответ по ЛК.
        Ответ гласил: на Теллусе заданный номер не обнаружен.

«Ну-ну, - только и подумал я. - Все-таки как мы с нею похожи друг на друга! Даже когда делаем глупости».
        У меня к тому мгновению уже полегчало на душе, потому что компьютер сообщил: среди неопознанных в больницах искомое лицо не обнаружено и не поступало. Среди неопознанных тел в моргах не обнаружено и в запрашиваемый период времени не поступало.
        Значит - жива? Ну слава тебе, господи! Просто удрала с планеты, как и я. И наверняка - на другой конец Галактики, инстинктом угадав, в какую сторону кинусь я. Хотя и удрала как-то уж очень налегке.
        Пришлось задавать поиск ЛК по всей Федерации. А время шло. Текло. Улетало безвозвратно. Я ждал. И мне стало уже всерьез казаться, что Лючана где-то терпит бедствие, ей нужна моя помощь - а я даже не имею представления, в какую сторону кинуться…
        Надо использовать все возможности, - эта мысль настойчиво стучала в виски. Но разве я делаю не все? Осталось еще что-то? О господи, да, конечно! Вот уж не думал, что могу настолько отвыкнуть от собственного дома!..
        Я снова - уже во второй раз сегодня - кинулся к древнему секретеру, под крышкой которого, позади полки с коллекционными изданиями, проделав необходимые действия, то есть раскрыв нужный том на… Черт, опять вылетело из головы - какое сегодня число? Шестое? Значит, на шестой странице, как и полчаса тому назад, приложил большой палец к красной, готических очертаний буквице. Полка послушно уехала вниз, и передо мною опять оказался пульт ВВ-информа. Но на этот раз я не стал отправлять никаких сообщений и не сделал ни одного заказа. Сейчас мне требовалось другое.

«Хорошо, - думал я. - Уходя из дому, разобиженная Лючана не оставила ни строчки, ни слова для меня; что же, это можно понять: все ведь происходило впопыхах, под сильнейшим давлением глубоко оскорбленного чувства, но никак не здравого смысла. Но это ведь вовсе не значит, что она не переговорила, прежде чем исчезнуть, с кем-то другим: попросила помощи, убежища или хотя бы совета. Вот мы сейчас и попытаемся установить - с кем же ей пришло в голову переговорить?»
        Все, что проходило у меня по ВВ - и входящие, и исходящие сообщения и разговоры, - аккуратно записывалось. Поскольку, когда мы были в делах и, значит, часто отсутствовали, - необходимо было держаться в курсе того, кто и почему интересовался нами - вместе или по отдельности, все равно. Ну-с, так какие же сюрпризы приготовил мне неодушевленный клерк?
        Я установил ту дату, то проклятое число, когда все полетело вверх тормашками и я сбежал. Искали ли меня таким способом? А главное - искали ли Лючану, и еще важнее - искала ли, и кого именно, она сама?
        Предчувствие не обмануло: сюрпризы и в самом деле были.
        И относились они прежде всего к тому самому дню.
        Почти через полтора часа после моего ухода кто-то открывал мой канал. Меня не было, и вызывавший отключился, не назвавшись и не изложив своего дела. Кто же это был? Определитель… Вот так раз: никакого следа. Хорошо закрытая линия. Таких не так уж много в нашем мире. Возьмем на заметку и пойдем дальше.
        Кстати: а почему не воспользовались связью, чтобы найти меня? Тогда я ведь еще не успел принять никаких мер предосторожности.
        Объяснение простое: я кому-то понадобился - срочно и здесь. Раз меня тут не оказалось, искавший наверняка (если его дело было действительно серьезным) запустил поиск, но как раз в это время я мог находиться вне регистрации: уже на Трешке, но еще не успел вступить в контакт с тамошними властями даже и местного уровня. Мог существовать и другой вариант: просто на Стреле Третьей я не был им нужен, вот и все.
        Так-с. Что же произошло потом?
        Опять интересно. Через полчаса - повторение того же вызова - и снова отбой. Выходит, тогда я всерьез кому-то понадобился. И с чего это я так страшно заторопился? Ну ладно, что сделано, то…
        Стоп. Новая запись. Что там?
        Нет. Это не меня ищут. На этот раз связь идет отсюда. Иными словами - действительно, Лючана обратилась к… к кому же? Уж этот-то код никуда не девался?
        Он и в самом деле сохранился. Теперь можно было бы запросить его принадлежность. Если бы…
        Если бы в этом была хоть малейшая надобность. А ее не было. Потому что этот код я знал уже давно - и не хуже, чем свой собственный.
        Во-от, значит, как…
        Лючане ответили. И разговор начал разматываться.
        Я слушал, не пропуская ни слова и, на всякий случай, записывая его в память моего мика.
        Мне больше и в голову не приходило - заказать еду. Я понял: пока не выясню, что и как за этим разговором последовало, - кусок в горло не пойдет.
        А тут наконец и Федеральный поиск закончился. Ответ был по меньшей мере странным, хотя я уже заподозрил, что именно таким он и окажется:

«Искомый ЛК не погашен, однако установить местонахождение сейчас не представляется возможным».
        Ага. Вот, значит, какие пироги.
        Ну, что же. Кое-что я уже понял и еще что-нибудь пойму в ближайшее время: остается лишь найти хоть какие-то подтверждения своей гипотезы.
        Я вышел в коридор. Открыл стенной шкаф, чтобы водворить на место мой оперативный кейс прежде, чем выйти на улицу: не столько потому, что сейчас он мне вряд ли понадобится, но главным образом по той причине, что с ним меня просто не впустили бы туда, куда я вознамерился попасть.
        И только тогда мне пришло в голову то, что должно было возникнуть в самом начале. То самое подтверждение гипотезы.
        В этом отделении шкафа наши оперкейсы всегда стояли рядом. И когда я хватал свой, убегая из дому, ее кейс оставался на своем месте - в соседнем гнезде.
        Сейчас я водворил свой на место. И тут только до меня дошло, что ее снаряжения на месте нет.
        Значит, уходя, она взяла его с собой.
        А это могло - должно было - иметь определенное значение. Иными словами, услышанный мною разговор трехмесячной давности получил дальнейшее развитие.
        - Вратарь!
        Он не ответил. Просто не услышал: микрофон связи - тот, что был в коридоре, - тоже остался незамененным со дня начала той операции. Пришлось спросить уже из прихожей:
        - Кто сейчас ведет дом? Текстом!
        Он нарисовал незамедлительно (хоть эти его узлы остались невредимыми, и на том спасибо!):

«Хозяйка передала управление мне».
        - Сколько раз она выходила в тот день?

«Два раза. В двенадцать семнадцать, вернулась в тринадцать пятьдесят пять. И второй раз в четырнадцать тридцать. Еще не вернулась».
        Это я и сам видел - что не вернулась…
        Вот и последнее доказательство - того, что Лючана ушла, покинула свой дом по собственной воле и в здравом уме. А то, что не оставила мне никакой весточки - ни на бумаге, ни в записи, ни у Вратаря для передачи мне, говорило лишь об одном: после состоявшегося разговора она продолжала думать обо мне все так же, как и в предыдущую ночь и ранним утром, закрывая за собою дверь.
        Хотя - только ли по этой причине?..
        Сейчас я окончательно понял, куда пойду и с кем и как буду разговаривать.
        - Стереги дом! - сказал я Вратарю на прощание.
        - Да, хозя, - послал вдогонку мне косноязычный бедняга.
        Я выскочил на улицу. Вместо стволов армагской чинкойи вдоль тротуаров сейчас стояли какие-то другие деревья. Но на это мне было уже наплевать.
        На рекламном щите, нависавшем над проезжей частью, картинка сменилась; теперь горнолыжник в полном снаряжении и с улыбкой от уха до уха призывал: «Вас ждет Улар! Чудесная природа, высокие заработки, спокойная жизнь! Почему вы еще не там? Время уходит!» На это мне было тем более наплевать.
        Так я в тот миг подумал.

7. Старый друг - лучше новых двух?
        Генерал Иванос, первый заместитель директора Службы и человек, с которым мне приходилось не раз работать плечом к плечу в очень непростых условиях, не отрывал глаз от пластинки моего разового пропуска (который мне согласились выдать далеко не сразу; три месяца - срок пусть и не очень большой, но каждая новая задача невольно оттесняет все предыдущие, уже решенные, на все более дальние рубежи памяти, так что меня вспомнили только с большим усилием). Иванос вроде бы выискивал на глянцевых поверхностях карточки что-то, впечатанное, может быть, невидимой краской и способное помочь ему найти нужный тон - или уровень откровенности в разговоре со мною.
        Это продолжалось уже больше минуты - после того, как я изложил ситуацию и спросил прямо: что ему известно о Лючане, ее местопребывании и вообще обо всем, что могло быть с нею связано, а если и неизвестно ничего, то что он может предположить? И вот он молчал и пытался вычитать нужный ответ с моего пропуска; так, во всяком случае, это выглядело.
        - Да нет там ничего! - произнес я намеренно резко, чтобы заставить его сказать хоть что-нибудь. - Посмотри на меня! Прояви хотя бы чуть-чуть официальной вежливости, если уж на большее тебя не хватает!
        Как бы повинуясь, он перевел взгляд на меня. Чуть поднял брови. Это, насколько я его знал, означало, что генерал колеблется, делая какой-то выбор. Уж и не помню, когда такое приключалось с ним в последний раз. Давно. Он вздохнул и заявил:
        - Слушай, Ра, я вроде не давал согласия стать поверенным в части твоих семейных проблем…
        Он употребил «Ра» - сокращенное от «Разитель» - кодового прозвища во времена моего пребывания в кадрах Службы. Вероятно, это должно было означать, что Иванос хочет быть со мною предельно откровенным, как со своим, - хотя и в тех рамках, разумеется, какие возникали неизбежно именно потому, что своим я все-таки уже не был. Нет, ни в коем случае я не стал «чужим», но «не чужой» это одно, «свой» же - совершенно другое, и уровни их допуска разнятся на порядки.
        - Не коловращай турнюром, генерал (я так изысканно выразился, хотя мог бы сказать просто «не верти задницей», потому что Иванос никогда не любил «красивых слов», они вызывали у него чуть ли не аллергический приступ). Свои семейные проблемы мы с Лючей решим как-нибудь сами. Но для этого нужно сперва найти ее. Все общегражданские пути я уже испробовал. По нулям. Вот я и пришел к тебе.
        - Что, по-твоему, тут бюро розыска пропавших без вести? Многое же ты успел позабыть о нашей конторе!
        - А вот сейчас проверим, - сказал я, стараясь не обращать внимания на нотку пренебрежения, проскользнувшую в его голосе не случайно, а совершенно намеренно: чтобы вызвать у меня всплеск нежелательных для меня же эмоций и помешать спокойному и логическому ведению разговора. Но если так - значит, было у него за душой что-то, что относилось к делу, но чего он не хотел - или не мог - сообщить мне. Во всяком случае, открытым текстом. Вернее всего - не имел права. Мои самые серьезные допуски давно перестали действовать, не получив возобновления, потому что они предназначались лишь для людей Службы без приставки «экс» - ну и для разных больших политических шишек, которые по скудости ума считают, что Службы работают на них - в то время, как на деле они работают на Мир Теллуса, - ну и на себя самих, безусловно.
        - Как это ты проверишь, интересно? - чуть усмехнулся Иванос. - Может, начнешь меня допрашивать, предупредив об ответственности за ложные показания?
        - Допрашивать не имею права, - признал я. - И насчет ложных показаний - тоже. Но это и не нужно, МНЕ ты врать не станешь. Тем более что мне твои федеральные и прочие секреты до лампочки. Я хочу только, чтобы ты сказал: где Лючана?
        - Да откуда я…
        - Стоп! Ты на грани лжи.
        - Не понимаю: с чего ты взял, что мы должны знать о ней хоть что-нибудь и, в частности, куда она подевалась? Наверное - куда захотела…
        - Может, она и захотела. Но забросили ее вы. Куда?
        - Кто это придумал - что мы?..
        - Никто. Тут придумывать нечего. Все яснее очевидного. Во всяком случае, для любого, кто способен замечать факты и делать выводы. Здраво рассуждать.
        - Прямо-таки любопытно - насколько твой рассудок еще сохранил здоровье.
        - Сейчас увидишь. Вот факты. Первое: уходя, она знала, что уходит надолго. И взяла с собою оперкейс. Его берут, когда отправляются на задание или, в крайнем случае, когда рассчитывают какое-то задание получить. Ты скажешь, конечно: «Ну да, раз она уходила надолго, то взяла с собой то, что понадобится ей для заработка, чтобы жить, ей тоже нужны деньги, не тебе одному». Так оно и было бы, если бы с деньгами был напряг. Но ты и сам понимаешь: наперекор обычаю, как раз тогда ни у нее, ни у меня этой проблемы не было. Ты целиком в курсе, поскольку немалую толику мы получили от вас - хотя были и другие источники. Она могла годами жить, пальцем о палец не ударив и сохраняя привычный уровень, а то и повыше. У нас раздельные счета, и у каждого - завещательное распоряжение в пользу супруга. Я проверил ее счет. Она сняла очень немного - примерно столько, сколько и я. Тогда же. И больше не трогала.
        - По твоей логике получается, что и тебя тоже мы забросили на Трешку. Почему же я об этом ничего не знаю?
        Я лишь отмахнулся от насмешки:
        - Слушай дальше. С одной стороны: человек уходит быстро и надолго, оставив дом в беспорядке и взяв денег, как говорится, на карманные расходы.
        Берет с собой оперативное снаряжение. Человек только что отработал большую операцию. Следовательно, внутренне он - еще на боевом взводе, не было времени расслабиться, он еще горит, дух его беспокоен, а тело успело уже в какой-то мере восстановиться. Это состояние и мне знакомо, и тебе самому, пожалуй, даже лучше.
        Иванос слушал внимательно, не кивая головой утвердительно, но и не покачивая отрицательно, лишь время от времени шевелил губами, как бы пробовал на язык разумность и последовательность моих предположений; впрочем, это были уже не предположения, а уверенность.
        - Человеку надо отключиться, - продолжал я, - от неожиданных и неприятных переживаний, касающихся его семейной жизни. Что выручает таких людей, как мы, в подобных обстоятельствах? Только одно: дело, серьезная работа. У нас с Лючаной никаких очередных дел не было, мы их и не искали - намеревались как следует отдохнуть. Но вот дело внезапно и настоятельно понадобилось. К кому она обратилась бы за содействием такого рода, если не к вам? И даже лично именно к тебе - потому что ты знаешь нас лучше, чем твои коллеги, с ними, с молодежью, мы не работали, а с тобой - да; и мы по той же причине знаем тебя и, значит, доверяем тебе больше, чем любому другому…
        Тут Иванос перебил меня:
        - Это все правильно. Но ты верно сказал - «обратилась бы». Вот в этом «бы» и все дело. Сослагательное наклонение. Оно никак не свидетельствует о факте.
        - Ладно, - сказал я, - попробуем обойтись без «быканья». Вернемся к фактам. Номер первый: она позвонила тебе по закрытой связи и договорилась о встрече.
        - Вот те раз! Откуда ты это взял?
        - Ну, генерал! Скажи, откуда она тебе звонила? Ты, конечно, не преминул установить аппарат, с которого… Иначе было бы непрофессионально. И увидел, что она воспользовалась не домашней, поскольку у нас ее быть не должно, но обычной уличной установкой связи - потому что именно на такую установку показали твои приборы. И ты ее пригласил прийти для серьезного разговора.
        - Сколько я тебя знаю, Ра - никогда еще ты не фантазировал в таких масштабах и столь безудержно. Давай дальше в том же духе. Как звали старушку, которую я - топориком?.. За что? Чтобы не рассказывала тебе страшных сказок?
        - Ива, милый! Ты все-таки основательно отвык от нас. Ладно, внесу ясность, но с условием: моя откровенность не поведет к нежелательным для меня - и для Лючаны - последствиям.
        - Ну сажать тебя под арест до выяснения или нет - я еще не решил… Хорошо, обещаю.
        - Так вот. Люча не пользовалась никакой городской точкой - поскольку у нас дома существует своя, я ее сохранил с лучших времен, уцелевшие еще наши допуски дают нам право иметь такую аппаратуру, а из регистрационных списков она по какой-то странной случайности (тут он иронически усмехнулся) выпала. Оттуда, из моего кабинета, она и разговаривала с тобой, а как отвести твой поиск источника, перевести его на любой другой аппарат - этому нас учить не надо. На моей же установке, дорогой генерал, все разговоры пишутся по автомату и сохраняются вплоть до команды на стирание. Хочешь, чтобы я воспроизвел тебе весь ваш разговор? Он у меня в мике - для верности.
        - Сукин ты сын, - проворчал Иванос. - Нарушаешь закон.
        - Слушай, - сказал я, - а разве для нас когда-то существовали законы? Мы живем - и ты, и я, и любой такой же - не по законам, а по правилам игры. И я их ни в чем не нарушил. Или ты считаешь иначе? Тогда будем спорить. Только время-то уходит.
        - Но это был, как ты говоришь, первый факт. А второй? Хочу быть в курсе всех твоих аргументов.
        - Сделай одолжение. Второй заключается вот в чем: она просто не могла бы уйти, так и не оставив ни словечка - ну, хотя бы у Вратаря для передачи мне. Скорее всего, это были бы очень крутые и неприятные слова - но уж такова она: ей нужно, чтобы последнее слово всегда оставалось за нею. И она не преминула бы сделать это, если бы не та единственная причина, которая могла ее от этого удержать. Причина называется «Уровень секретности». То есть ее подключили к операции настолько закрытой, что даже сам факт ее ухода не должен был нигде фиксироваться. Потому что она отлично знала - да и ты, приятель, тоже, - что я уже по одной ее интонации понял бы достаточно много, это могло оказаться тем концом ниточки, ухватившись за который я стал бы разматывать весь клубок. А это ты считал недопустимым - поскольку я в деле не участвую. Она ничего не оставила потому, что ей запретили. А из всех, кто мог наложить такое табу - и кого она бы послушалась, - ты у меня идешь под номером первым.
        - Да, - уронил он невесело. - Спасибо за высокое мнение. Ну ладно, был такой разговор. И приходила она сюда. Лично я ее и пригласил. У нее тогда была одна мысль: найти тебя. И она почему-то решила, что я в курсе дела, где ты можешь находиться. Ну, я помог ей - навел справки по ВВ-станциям и космопортам, а также и по внутренней сети. И доискался: выяснили, что ты удрал на Трешку. Она кинулась на ВВ. Оперкейс был с нею, да - это я теперь понял, когда ты мне сказал, а тогда я подумал - ну, нормально, бельишко там, косметика, зубная щетка… Мне тогда, откровенно говоря, не до того было - хватало другой зубной боли. Ну, вот, она поблагодарила и убежала. На ВВ-станцию, как я полагаю. И исчезла. Так что все твои идеи насчет закрытых операций и всего подобного на сей раз не соответствуют.
        - Исчезла… Может, объяснишь подробнее? И о зубной боли тоже?
        Иванос глянул на меня искоса:
        - Да уж придется, наверное…

8. Доктор Тазон в затруднении
        - Нет, - сказал доктор Тазон ассистенту Сеготу, - с этой чертовой бабой я больше связываться не стану. Немыслимое дело - нападать на ученого! Да и она уже, по сути дела, пустая - помрет и без нашего вмешательства. Ах ты, господи, как эта дрянь ухитрилась меня… Ну уж дудки - без охраны я к таким больше не ходок.
        - Врач сказал - вам повезло. Если бы…
        - Сегот! Об этом нигде ни слова - приказываю! Не хватает только, чтобы о подобном казусе стали болтать в научных кругах и тем более - в руководящих. Воистину - беда приходит оттуда, откуда ее меньше всего ждешь.
        - Может быть, просто не кормить ее, кан? Тогда она протянет совсем недолго.
        - М-м… Мысль хорошая, однако… Все же это было бы неэтично, вам не кажется? Доверимся природе - и тому, что наши расчеты достаточно точны и счет у нее пошел на часы, не более. Хотя, конечно, когда имеешь дело с женщиной…
        - С очень старой женщиной, доктор. Как говорится, люди столько не живут.
        - Вероятно, это было сказано о порядочных людях, не так ли?
        Доктор Тазон вздохнул. Пальцами осторожно потрогал место, где все еще болело. Поморщился. И решительно тряхнул головой:
        - Однако же работа прежде всего. Интересы науки. И Фирмы, разумеется. - Он полуприкрыл глаза. - Еще немного, и я смогу доложить кану Элюру об успехе, о небывалом успехе. И тогда…
        О том, что будет тогда, Тазон помечтал молча и совсем недолго. После чего проговорил уже совсем другим тоном:
        - Ладно. Давайте займемся следующим. Его доставили?
        - Он в приемной, кан.
        - В каком он состоянии? Впрочем, это я сам увижу. Полагаю, вы распорядились, чтобы его лишили возможности… поступать неожиданно?
        - Его подвижность предельно ограничена.
        - И ноги тоже?
        - По-моему, опасности на этот раз никакой.
        - Каков его возраст? Ага, двадцать восемь. Очень хорошо. Где результаты анализов?
        - Лежат справа от вас, кан.
        - Ах да. Ну-с, что там с его ресурсом? О-о! Совсем недурно, совсем. Теперь так: условия мы изменяем. Если у старухи брали по одной десятой, то на этот раз увеличим отбор до одной седьмой. Вы же знаете: в идеале было бы добиться полного отбора за один сеанс, тогда можно будет говорить о промышленном применении. Но подходить к этому будем постепенно, методично. Не забывайте о съемке: все должно быть зафиксировано, до последней мелочи.
        - Позвольте спросить, доктор, вы и в самом деле считаете, что дело дойдет до промышленного применения вашей методики?
        Доктор Тазон ответил, вздохнув:
        - Боюсь, Сегот, что этого не избежать. Меня это, конечно, устраивает, да и вас тоже должно, не зря же мы работаем. Но в целом… Доктор Крат только вчера сказал мне - неофициально, разумеется, - что Аномалия ведет себя не лучшим образом. И чем дальше - тем хуже. Так что… мы должны быть к этому готовы. - Он снова осторожно потрогал больное место. - Мы могли бы завершить все намного раньше намеченного, но нет материала. Сегот, вы же знаете это не хуже меня! Вот и приходится возиться со всякими отбросами, вроде этой бабы. А будь у нас полноценные объекты для отработки технологии и будь их достаточно много…
        - Могу я высказать одну мысль, доктор?
        - Странный вопрос. Для чего же еще вы здесь?
        - Благодарю вас. Я хотел как раз по этому поводу. Материал. Сырье, так сказать. Оно же поступает на планету каждый день - и в немалых количествах. Не говоря уже о навтах с эскадры - их ведь не меньше сотни там, в дальнем корпусе, под охраной. Отчего бы вам не воспользоваться этими - ну, скажем, пленными и приезжими?
        Тазон печально усмехнулся:
        - Сегот, захваченные навты - это, так сказать, заложники. Мы ведь еще думаем о переговорах с Федерацией, даже пытаемся вести их - и будем так делать, пока не завершим программу «Пигмей». Это можно понять. А что касается иммигрантов и прочих - их же привозят не для нас.
        - Ну и что?
        - Никто не разрешит мне…
        - Нет, конечно. Но зачем спрашивать?
        - Не совсем понимаю.
        - А ведь все так просто, доктор! Прибывшие проходят через столько формальностей и по разным ведомствам: медицина, кадры, группа безопасности Второго отдела, служба быта и прочее… Если одной процедурой станет больше, кто это заметит? Уж не сами иммигранты, во всяком случае.
        - Да, процесс сложный. Постойте, что вы, собственно, имеете в виду?
        - Всего лишь то, что и мы можем включиться в него. Для пробы - в одном из каналов всего лишь. Лучше, по-моему, в канал завербованных - они сюда летят по своей воле и воспринимают все спокойнее, в отличие от тех, кого доставляют с корабельных и ВВ-перехватов.
        - Включиться? Каким же образом?
        - Да каким угодно. Например, еще один медосмотр. И по ходу этого осмотра отбирать - понемногу у каждого, но ведь их немало!
        Доктор Тазон покачал головой:
        - Медики обязательно пронюхают. И поднимут страшный скандал! А нам после этого станет практически невозможно выступать с предложениями… Пробиваться наверх всегда трудно, вы же знаете. Вам самому разве легко было - из фельдшера группы безопасности сделаться моим ассистентом?
        - Нелегко, хотя сложности оказались преодолимыми. Хорошо, доктор, пусть не осмотр. Вот другая возможность: там вокруг них кормятся всякие лавочки - открыть свою, посадить двух-трех человек, таких я найду. Продавать что-то привлекательное. Для работника - ну, скажем, хороший инструмент. За мелочь. Но - тоже с осмотром, без которого якобы инструмент купить он не может, как оружие, например. Главное - усадить его в кресло, а уж там появлюсь я…
        - Вы? Ну да, никто другой и не сумеет… М-да. С одной стороны, конечно, тут могут быть всякие осложнения - однако больно уж заманчивую комбинацию вы придумали. Очень хорошо. Кстати, к перехваченным это применять еще проще. Их ведь доставляют спящими: просто не будят в капсулах, вы разве не знали? У них, спящих, зондируют сознание - чтобы вовремя отловить опасных типов. Всякие разведки не дремлют, как вы сами понимаете. А нам у спящего отобрать куда проще, он и не спохватится. Смело можно брать десять процентов…
        Тазон прервал сам себя:
        - Но мы теряем время, Сегот. Включайте экстракцию. И сажайте этого кролика - назовем его так - в кресло. Понимаете, пока мы не поднимем КПД экстрактора хотя бы до семидесяти процентов, не имеет смысла выходить с моей идеей в директорат. Ну-с…
        Он включил диктофон:
        - Проводится эксперимент два - одиннадцать - ноль один. Объект эксперимента: возраст - двадцать восемь конвенционных лет, имя - Купст, происхождение - вероятно, мир Теллус, ресурс согласно анализу - от восьмидесяти пяти до восьмидесяти семи. Начало - в восемнадцать часов тридцать семь минут по местному времени. Сегот, готовы? Включайте!

9. Два с минусом за ответ
        - Это уже потом, - сказал Иванос, внимательно разглядывая свои ногти и лишь время от времени поднимая взгляд на меня, - у меня возникла мысль, что исчезновение твоей жены, может быть, и связано с этой самой зубной болью, которая тогда только начиналась, зато теперь уже дергает так, что дальше некуда. Дело это, откровенно говоря, какое-то странное. Я бы даже сказал, иррациональное. Понимаешь - есть некоторое количество фактов, неприятных фактов. Событий, если угодно, происшествий, тенденций. Но они вроде бы не укладываются в одну корзину, понимаешь? Не прослеживается между ними вроде бы никакой связи. А в то же время моя интуиция поисковика - и не только моя - прямо-таки громким голосом кричит, что все происшедшее - следствия одной и той же причины. Только мы - как в той древней байке - в положении слепых, старающихся представить себе слона и ощупывающих его с разных сторон. У нас - занимающихся этим делом - так и получается: один обшаривает ухо, другой ухватился за хобот, третий - за ногу, но представления о слоне как едином целом у них, понятно, не возникает: слишком уж он, так сказать,
многогранен.
        - Ива, - прервал его я, начиная испытывать нетерпение. - У меня все еще есть допуск, пусть не весьма высокий, - но давай говорить по делу хотя бы в рамках этого допуска. Баек я и сам могу тебе порассказать немало, но лучше отложим красноречие до спокойных времен.
        - Постой, Ра. Не бывает оперы без увертюры - так что сиди и слушай; петь начнут, когда положено, не раньше, но и не позже. Скажи: что ты помнишь о Вневременной теории и практике? Когда возникли, кто это сотворил и так далее. Если твоя оперпамять этого не сохранила - пользуйся миком. Я должен знать степень твоей подготовленности - или ее отсутствия, - чтобы не тратить лишнего времени на объяснение того, что тебе и так известно. Приступай.
        Честно говоря, вопрос показался мне не очень понятным. Точнее - он был как-то не к месту. Однако я давно уже привык к тому, что всякая мозаика складывается из множества исходных кусочков и что эти элементы смальты порою могут показаться не имеющими никакого отношения к делу - пока не поразмыслишь как следует.
        - Ну, что же… - заговорил я медленно. - Теория Вневременного перемещения возникла - во всяком случае, первое сообщение о ней, предварительное, без детализации, было сделано ее автором на Восьмом Всемирном Конгрессе хронофизиков в Аделаиде, Австралия (по тогдашней географии), и было это через четыре года после возникновения ВВ-связи и через два - после запуска службы ВВ-информ, то есть в году… в году…
        - Хронология известна. Но у тебя неточность. Сообщение на самом деле было сделано не автором, но от имени коллектива авторов - его руководителем. Так он, во всяком случае, был представлен. Дальше?
        - Обожди, тут уже нужна справка. - Пришлось обратиться к помощи мика. - Сообщение было встречено с некоторым интересом, но без помпы, скорее всего, потому, что математический аппарат новой теории не оглашался. Суть дела поняли - как в древности было и с теорией относительности - сначала лишь единицы. Сенсации не возникло. Далее…
        - А имя тогдашнего докладчика - от коллектива авторов - помнишь?
        - Имя… Сейчас… Эр… Эрлик Синус, точно. Доктор Синус. Хронофизик. Заведовал в то время кафедрой по этой специальности в университете Васэда… нет, вру… В университете Фурукава, город Китакюсю, остров Кюсю. До того вел аналогичную кафедру в Кениата-колледже в…
        - Достаточно. Развитие событий?
        - Ну… там же, в Японии, через три года после этого сообщения, была создана первая в мире ВВ-транслаборатория, возникли попытки приложения новой теории к решению практических проблем космической вневременной транспортировки. Сперва грузов, потом и людей. Директором лаборатории стал все тот же Эрлик Синус.
        - Соответствует. И?
        - Первый удачный лабораторный эксперимент датирован десятью годами позже. Возглавлял лабораторию уже другой… доктор Прево Синус.
        - Старший сын тогда уже покойного Эрлика. А затем?
        - Первое испытание ВВ-связи в промышленных масштабах - через пять с половиной лет на линии Земля - Титан, по тогдашней топонимике. Признано удачным, хотя и с оговорками. Еще через год - уже без оговорок. В том же году возникла корпорация
«ХроноТСинус», была зарегистрирована как семейное предприятие Синусов. Расширение сети ВВ-информа, затем универсализация, и, наконец, еще через три года корпорации удалось переманить к себе Астина Крата из «Кернэнерго», - человека, уже известного к тому времени среди энергетиков, хотя по образованию он хронофизик. А хронофизикам всегда было трудновато с трудоустройством: глубокая теория. Этот ученый использовал принцип Синуса, но вроде бы пытался применить его уже не к связи, а к телепортации. В корпорации «ХроноТСинус» это ему удалось, потому что к тому времени там возникли наилучшие условия для фундаментальных исследований. Потом, я слышал, он целиком ушел в теорию. Но его успех явился детонатором для взрыва - ускоренного разбегания человечества по всей Галактике. Не сразу, конечно, год-два новый вид транспорта использовали в ближнем космосе, потом - на поверхности планеты, но, наконец, шагнули и на Простор. Сейчас фирму возглавляет Элюр Синус - младший сын основателя. Старший погиб при столкновении его скользуна с…
        - Очень неплохо. Ты только не отметил интересного факта: теория существует, но до сих пор, так сказать, не прописана в науке: вся суть ее остается закрытой. Странно, правда?
        - Погоди, сейчас закончу. Насколько известно по публикуемым данным, дальнейшего развития или углубления теории Синуса не велось и не ведется - или же велось и ведется на таком уровне секретности, что ни одна Служба ни одного мира не имеет об этом никакой информации. Вот теперь все.
        Иванос вежливо поаплодировал.
        - В твоем присутствии я начинаю чувствовать себя недоучкой, - проговорил он серьезно, только в глазах виднелась усмешка. - Но все-таки: не ведется - или не разглашается?
        - Насколько я знаю (прежде, чем дать ответ, я позволил себе немного подумать), за все последние годы о такой работе не возникало ни малейшего слуха - ни на каком уровне.
        - Верно. Следовательно?
        - Девяносто против десяти - за то, что работа ведется. И кто-то внимательно следит за уровнем слухов - и пресекает их в момент зарождения. Потому что предоставленные сами себе слухи рождаются постоянно и обо всем на свете - пусть и на самых низких уровнях.
        - Браво. - На этот раз обошлось без усмешки. - Перехожу ко второй серии. - Я открыл было рот, но он покачал головой: - Это нужно, Ра, действительно нужно - иначе ты ни черта не поймешь. Хотя, может быть, все равно не поймешь - но так у нас будет хоть право надеяться. Итак, что такое ИТПВВФ? Не приходилось сталкиваться?
        Поиск в моем мике занял несколько секунд.
        - Отвечаю: Институт Теоретической и Прикладной Вневременной Физики. Вырос из лаборатории, о которой мы уже говорили. Принадлежит корпорации «ХроноТСинус», ею же, естественно, финансируется. Руководитель - тот же Крат.
        - Пять с плюсом. Основные темы, разрабатываемые Институтом?
        Я даже не стал задумываться:
        - Тут я пас. Не имею представления, никогда не интересовался. А свои предположения только что изложил. Могу еще только добавить: помню, что разработка «Мгновенной бомбы», о которой одно время пошли всякие слухи, Федерацией была в законодательном порядке запрещена раз и навсегда кому бы то ни было. Но история, по-моему, доказывает: запрещай или не запрещай такие замыслы - все равно они будут реализовываться - открыто или подпольно.
        - Вот и мы так думаем… - Иванос вздохнул. - И последний вопрос: местонахождение фирмы? Ее правления, Института, основных предприятий?
        - Производят они, насколько помню, главным образом ВВ-технику - и информационную, и транспортную. А располагались вначале на Армаге, естественно. Там же, где обосновалось правление только что возникшего «ХроноТСинуса».
        - Или ХТС, теперь его чаще называют так.
        - Один черт. Дальше: в ноль восьмом году фирма переместилась в мир Милена - вероятнее всего, чтобы не платить сумасшедшие армагские налоги. Там находится и по сей день.
        - А вот за это тебе влепили бы два с минусом.
        - Это еще почему? - вопросил я тоном оскорбленной невинности.
        - Потому что ответ неправилен. Ну, это понятно: твои дела никогда с этой корпорацией не пересекались - ты был рядовым ее пользователем, как и миллиарды других обитателей Федерации. И твоего внимания избежал тот факт, что и правление корпорации ХТС, и все ее дочерние предприятия, включая этот самый Институт, в очередной раз сменили местожительство.
        - Снова бегство от налогов?
        - Твердого мнения у нас нет. Но - сомнительно. Потому что вряд ли можно найти мир с более щадящей налоговой политикой, чем Милена; тем более что этот мир не связан ни с системой Армага, ни с нашей - он настолько независим, насколько вообще это может быть в рамках Федерации. Потому, вероятно, что до появления там ХТС эта планетка ни для кого не представляла интереса, ввиду своей бедности и бесперспективности как в сырьевом, так и в космографическом отношении. Она на окраине, для кораблей прыжки туда и обратно обходятся дорого, а толку практически никакого. Есть множество миров, в которые стоит вкладывать средства.
        - Почему же ХТС опять сделала ноги?
        - По-моему, ответ на поверхности. Но лучше будет, если найдешь его сам.
        Думать и в самом деле долго не пришлось:
        - Если некто покидает место, где ему было хорошо и откуда его никто не выталкивал и не устраивал каких-либо неприятностей, - причину я вижу лишь одну: отыскалось другое место - такое, где ему будет еще лучше - если не во всех отношениях, то, во всяком случае, в осуществлении его главных интересов. У них на Милене стали возникать сложности?
        - Отвечу осторожно: нам об этом ничего не было известно. Следовательно, и никому другому тоже.
        - Значит, «лучшее - враг хорошего». Где же они нашли это лучшее?
        - Если ты сейчас не удивишься, значит, отупел окончательно и привлекать тебя к работе бессмысленно. Они переметнулись на Улар.
        - Куда-куда?
        - Ага! Проняло?
        Я только покачал головой:
        - Спасибо, что не заставил меня угадывать. Потому что в перечне обитаемых миров я бы не назвал его даже самым последним. Да он, по-моему, никогда и не был обитаемым. Во всяком случае, не считался. У нас ведь не дают статус обитаемого мира, если планету населяют каких-нибудь полдюжины отшельников! И если этот мир в последние месяцы не стал демографической Сверхновой, то Улар и посейчас…
        Но тут я сам схватил себя за язык:
        - Постой… Совсем вылетело из головы. Улар! Вербовка… Реклама… Значит, это их стали вдруг так раскручивать? Когда все это началось, ты говоришь? Ты ведь не зря учинил мне экзамен; ты что - теперь ведешь их? Там что-то не так?
        Иванос ответил не сразу:
        - Меня к этому подключили позже: этот их скачок произошел тогда, когда мы с тобой по уши увязли в уракаре и прочем. Так что мне пришлось вскакивать в дело уже на ходу. Но сперва это была просто обычная надзорная операция. А всерьез мы стали задумываться кое над чем незадолго до твоего исчезновения.
        - Я вовсе не исчезал! Я совершенно легально… Ладно, сейчас это не важно. По-моему, ты путаешь со сроками. Я бы знал. И тогда, может быть, полетел бы не на Трешку, а на Улар. Но тут все было тихо.
        - Знали только те, кому полагалось. Потому что эта акция «ХроноТСинуса» с самого начала была воспринята вовсе не как частное дело компании. Хотя, казалось бы, какое дело властям до перемены адреса фирмой - пусть даже и одной из крупнейших?
        - Ты прав. - Я исправно изображал недотепу, чтобы подбить Иваноса на большую откровенность. - Что в этом страшного? Ну, переехали на другую планету. Вроде бы ничьи интересы не пострадали?
        Иванос усмехнулся:
        - Ладно, ладно. Ты не хуже моего знаешь, что властям не нравится, когда какие-то действия заметных лиц и тем более компаний не получают логического объяснения. Всякая неясность подозрительна, всякая подозрительность побуждает к действиям. А тут как раз ясности и не было. И тем не менее они, как бы вопреки здравому смыслу, оказались именно там. И этот мирок из богом забытого уголка Галактики превратился вдруг в центр самой, пожалуй, могучей корпорации в известной нам части Вселенной.
        - Большая куча поводов для размышлений.
        - Это тебе кажется, что куча. На самом деле это айсберг, девяти десятых которого мы еще даже и не видим. Ладно, задавай вопросы - я вижу, что у тебя язык чешется.
        - Спасибо за любезное разрешение. Я бы и без него спросил. Перед тем как помахать Милене ручкой, они дали хоть какие-нибудь объяснения? Как-никак и куда менее значительные корпорации и системы перед тем, как внести в свою деятельность серьезные перемены, хотя бы ставят власти в известность, а киты, подобные ХТС, нуждаются в согласии на федеральном уровне, поскольку от деятельности этой компании зависят все и каждый. Значит, они должны были дать хотя бы формальные объяснения, типа, скажем, поголовной аллергии персонала на укусы миленских комаров. Независимо от их желания их спросили бы, потому что это ведь заметный процесс: подготовить к эвакуации такую массу людей и оборудования… Так что же они сказали?
        - А ничего. Потому что их и не спрашивали. Не спрашивали же по той причине, что никакой подготовки и не было. Милениоты легли спать, когда корпорация (а ведь это был целый город - правление ХТС) крутилась на полных оборотах, как каждый день с тех пор, когда она там возникла. А проснулись они в мире, где этой корпорации и след простыл. То есть следов, конечно, нашлось предостаточно, городок-то остался на месте, здания, дороги, службы… Но ни единого человека, аппарата, транспортного средства - ничего.
        - Постой… Но ведь там у них находился и Федеральный центр ВВ-услуг; выходит, на какое-то время Галактика оставалась без ВВ? И никто этого не заметил? Не спохватился? Не затрубил тревогу?
        - Удивись еще раз: никто и нигде не заметил ни единого сбоя. Все работало безотказно. Уж с этой стороны к ХТС никогда претензий не возникало, они всегда были на высочайшем уровне.
        - Удивляюсь согласно указанию. И продолжаю спрашивать. Когда же Федерация осознала свершившийся факт? И потребовала ли власть объяснений хотя бы задним числом? Как-никак, для властей это вопрос престижа!
        - Требовать не пришлось: post factum они сообщили сами. Как говорится, поставили в известность.
        - И как объяснили?..
        - А никак. Не сочли нужным. И только на второе настойчивое требование ответили весьма раздраженным тоном: дело, мол, в том, что дальнейшее развитие ВВ-науки и техники, в чем ХТС достигла, по их словам, успехов эпохального значения - без каких-либо подробностей, - требует проведения в ближайшем будущем целого ряда серьезных экспериментов, чьи последствия могут, в случае неудачи, хотя бы частичной, отрицательно сказаться на условиях жизни окружающего населения. Потому, мол, они и приняли решение переместиться туда, где этого населения, по сути, и не было.
        - Что за эксперименты? - насторожился я. - Хоть что-нибудь у вас об этом есть?
        - Я ведь сказал уже: ни полслова.
        Тут настало самое время выдержать паузу.

10. Доктор Астин Крат, тот самый
        Между тем, если бы этот самый вопрос был задан доктору Астину Крату, главному хроноэнергетику, а точнее, главному энергетику и главному хронофизику все той же фирмы «ХроноТСинус», он, конечно, смог бы удовлетворить любопытство спрашивавших без всякого труда. Если бы захотел, конечно.
        Однако, скорее всего, ни с кем из посторонних Крат на эту тему разговаривать бы не стал. Как и на многие другие. А если бы кому-нибудь уж очень захотелось бы завести с ним разговор, спрашивать следовало бы совсем о другом.
        Вот если бы доктор Крат услышал такое: «Астин, ты доволен жизнью?»
        То уже одного взгляда, полученного в ответ, оказалось бы достаточно, чтобы понять: нет. И еще раз - нет. Тысячу раз - нет!
        Хотя причин для такого отношения к своей жизни вроде бы у него не было.
        Оба занимаемых Кратом поста принадлежали к высшим должностям на фирме; но, похоже, это обстоятельство не очень-то радовало хронофизика, не тешило его самолюбия. Потому ли, что необходимость координировать деятельность обоих отделов отнимала все больше времени от работы по его собственной тематике? А работа эта, безусловно, с каждым днем приобретала все большее значение не только для науки (которую, даже при самом горячем желании, нельзя было счесть его личным делом), но и для самой фирмы, и всего Улара в целом. Того самого Улара, который еще не так уж давно казался ему - и Тине, его жене - просто подарком благосклонной судьбы, даром небес, если угодно. Или у него были и другие причины предъявлять претензии к судьбе?
        Если бы вопрошавший, не удовлетворившись взглядом, попросил бы более конкретных объяснений, он, возможно, услышал бы вместо ответа встречный вопрос:

«Как по-вашему, был бы сэр Айзек доволен, если бы направления и программы его исследований определялись и направлялись, скажем, ост-индской компанией? Или великий Альберт - если бы судьбой „частной теории относительности“ распоряжался тот банк, в котором он во время ее создания работал клерком?»
        Именно так и назвал бы он и Ньютона, и Эйнштейна: запросто, по именам. Что позволяет предполагать, что себя доктор Крат тоже причислял к фигурам именно такого масштаба - и не только в физике, но и в судьбе человечества. Имея в виду, возможно, именно то, что, не подпиши Эйнштейн письмо, направленное учеными Франклину Рузвельту, неизвестно, возник ли бы «Манхеттенский проект», приведший к созданию атомной бомбы.
        Будь у него хотя бы тот уровень независимости, какой и Ньютону, и Эйнштейну давали их имена, может быть, Крат и не возражал бы против применения полученных им результатов даже и в военной области.
        Но - увы! - имя его, хотя и было известно и пользовалось уважением, - но лишь в пределах фирмы; а покинуть эти пределы (ни лично, ни хотя бы в виде некоей информации) он не мог по причинам, которые вряд ли стал бы объяснять не только первому встречному, но и второму, и третьему, и энному.
        Хотя, вполне вероятно, Крат и счел бы возможным намекнуть, что фирма
«ХроноТСинус» - это вам не британская торговая компания и тем более не какой-то швейцарский банк двадцатого века.
        Но после этого хронофизик наверняка прервал бы разговор и вернулся к своим размышлениям и повседневным делам, заставляя себя вновь стать человеком, живущим лишь интересами фирмы.
        Поэтому сейчас, в начале рабочего дня, Крат лишь бегло просмотрел последние сводки - копии тех, что получали глава фирмы Элюр Синус и другие пять руководящих лиц - узкий круг. В сводках Крата интересовало главным образом участие отделов Института в промышленной и строительной деятельности, а также в поддержании уровня безопасности. Пока, кажется, все обстояло более или менее нормально. Подчиненная непосредственно ему самому группа хронофизиков, работавшая в программе «Пигмей», шла даже с некоторым опережением; строительство Второго Энергоцентра (так в обиходе называли «Метаморф ТЕ-2» держалось в графике, строящиеся заводы - Восьмой и Девятый - тоже. Выработка необходимой для жизнедеятельности фирмы энергии вроде бы росла…
        Поджав и без того тонкие губы, Крат закрыл сводки и отвернулся от дисплея. Ожидать какой-то помощи от компьютера, даже такого мощного, каким был уларский
«QS» - «Quasi Sapiens», - в волновавшем его деле не приходилось; думать и делать выводы необходимо было самому.
        Дело же, дававшее ему все меньше покоя, заключалось в том, что выработка энергии в действительности не росла. Наоборот - падала. Пока не очень заметно для, так сказать, невооруженного глаза; но у Крата-энергетика было достаточно опыта и интуиции, чтобы почувствовать: это лишь начало процесса, и развиваться он будет достаточно быстро.
        Почему?
        Такой вопрос Крат-энергетик задал Крату-хронофизику. А тот, в свою очередь, переадресовал его Аномалии и теперь пытался получить от нее ответ, выраженный в цифрах и формулах, то есть на универсальном языке Вселенной. Ответ - если только это не простое «да» или «нет», - должен представлять собою связную фразу, состоящую из некоторого количества слов. И вот сейчас какие-то слова у Крата уже были. Но - он чувствовал - меньшая их часть. А остальные предстояло еще найти. А отыскав - построить из них ту самую фразу, которая и окажется искомой. Что тоже не просто, потому что из одних и тех же слов можно, как известно, построить фразы совершенно противоположного смысла - если неправильно расставить запятые и иные «перпиньяны», как Крат называл про себя знаки препинания.
        Какие слова ответа он уже знал и что из них можно было сложить?
        Прежде всего то, что причина неприятности находилась не на Уларе. Все звенья технологической цепочки по преобразованию сырья в энергию он уже проверил не раз и не два - и сам, и (что было надежнее) в сообществе с QS - и убедился в их полной исправности и надежности. Начиная с Глаза и кончая линиями электропередач. Причина таилась в источнике сырья: в Аномалии.
        Она, попросту говоря, затухала.
        Не было еще найдено слово, которое отвечало бы на вопрос: почему?
        И не было другого, которое объяснило бы: затухала временно? Или навсегда? Колебательный процесс? Или окончательный?
        Учитывая неимоверную сложность самого явления Аномалии, двоякую природу того, что она генерировала, полное незнание тех процессов, которыми вообще можно было бы объяснить ее существование, отсутствие соответствующей математики, заставляющее создавать эту математику на ходу (для чего следовало быть именно математиком, Крат же был всего лишь хронофизиком, то есть в математической Вселенной ему было знакомо не так уж много звезд), он не мог надеяться, что недостающие ключевые слова удастся найти быстро. Их придется отгадывать по буквам, создавая несколько вариантов сразу.
        Это могло бы стать задачей всей жизни. Но интуиция подсказывала, что ответ необходимо получить не в годы и месяцы и даже не в недели, но буквально в считаные дни.
        Иначе жизни не хватит - потому что она окажется слишком короткой.
        Вот если бы найти другой источник сырья - хотя бы на время погони за ответом! Но это невозможно даже теоретически.
        А впрочем… Кажется, о чем-то таком как-то заметил вскользь Тазон, хроногенетик?
        Кажется, да…
        Интересно. Что генетику делать в физических проблемах? Надо найти время, полюбопытствовать.
        Пока же он нашел лишь минуту для обязательного, первого из трех, звонка Тине, жене. Каждый рабочий день он звонил ей трижды; это нужно было ему для спокойствия, для поддержания рабочего состояния.
        - У тебя все в порядке?
        - Все хорошо, Аст.
        - Я люблю тебя.
        - Я - тебя.
        - Целую. До следующего.

11. Трудно жить без допуска
        - Ну, что же, - сказал я Иваносу, когда пауза, во время которой мы собирались с мыслями, истекла. - Фирма сделала заявление, формально - протокол соблюден. И что же?
        - Да все бы ничего, если бы только к этому сообщению не было одного маленького примечания.
        - Ну, не тяни кота!..
        - Примечание в таком духе: поскольку и подготовка экспериментов, и само перемещение в новый мир потребовало весьма существенных затрат и истощило финансовые резервы компании «ХроноТСинус», никакие налоговые отчисления в текущем финансовом году, а также, видимо, и в несколько последующих лет производиться не будут. Точка.
        - Ничего себе, - сказал я. - Для Федерации это уже не вопрос только престижа. Это удар ниже пояса. Ведь, как я прикидываю, даже на Милене, при ее нежном налогообложении, они платили в казну, сравнительно с другими, чертову уйму звонкой монеты. Что же теперь остается властям? Постой, я подумаю сам. Ну да. Или повышать налоги в других мирах - но попробуй-ка заикнись об этом хотя бы на Армаге: половина Федерации, если не больше, сразу же пойдет в отрыв, - или официальный центр Обитаемых Миров придется наконец перенести на Армаг, чего наши теллуряне ох как не хотят. И вторая возможность: привести руководство ХТС в сознание - показать большой кулак и скомандовать: «Гони монету!». Как-никак, кроме ВВ, существует до сих пор и корабельная составляющая галактического транспорта - и Военный Космофлот в том числе. Вот его и попросить навести там порядок.
        Иванос потер руки - но не от удовольствия, скорее наоборот, словно стараясь что-то стереть с ладоней.
        - Пошли, конечно, по второму варианту, - произнес он каким-то бесцветным голосом.
        - Что, и в самом деле послали ударную эскадру?
        - Сперва просто прикрикнули. Потому что сила вроде бы была на стороне власти. Улар потому и пустовал, что ни черта пригодного там не обнаружилось. Для промышленности надо завозить и технику, и сырье - кому это нужно? Ну, дышать там можно, вода есть, хотя и не бог весть сколько, а вот жрать нечего, потому что жизни на планете вообще не было даже на уровне одноклеточных. И посеять ничего нельзя: почвы не успели образоваться, а уж пригодные для сельского хозяйства - и подавно: органики-то нет! Камень, вулканические породы, местами - песочек, чистый кремний - вот и весь набор условий. В недрах, конечно, что-то есть, но это надо еще найти и добыть! А пока все надо ввозить. Годами! И вот Федерация пригрозила этот кран им перекрыть. А чтобы в серьезность угрозы поверили - на все счета «ХроноТСинуса» в банках всех миров наложили арест. Может, хотели скомпенсировать убыток федеральной налоговой службы.
        - Судя по твоим интонациям - гром победы не раздался? Значит, реквием?
        - Ну, чтобы не показаться голословными, в подкрепление угрозам послали Шестую эскадру. Командующий эскадрой адмирал Сигор, державший флаг на «Ярославе», был уполномочен, если ХТС сразу же не откажется от своих закидонов, предъявить им правительственный ультиматум, в котором санкция была - полная товарно-энергетическая блокада, и Шестая эскадра незамедлительно стала бы ее осуществлять.
        Я кивнул:
        - Нормальный замысел. Поскольку ни энергоносители, ни металлы по ВВ не передаются - во всяком случае, так было. Может, они нашли способ? И могут обойтись вовсе без корабельного транспорта? Или же все нужное на несколько лет успели запасти на самом Уларе? А контрабанда? Федерация обширна, за всеми не уследишь, а?
        - Это я не хуже твоего знаю. - Иванос скривил губы, словно хлебнул горькой. - Только, как тебе известно, контрабанда ничего не производит, она лишь переправляет. Конечно, история подсказывает: производя в массовом масштабе те же наркотики, можно создать свою транспортную службу или же прибрать к рукам уже имеющуюся. Но если речь не о наркотиках, а в первую очередь о производстве, доставке и монтаже ядерной станции с запасом топлива для нее - а начать можно только с этого, без энергии мы беспомощны, - то это в кустарных условиях не делается. Задачей властей, и прежде всего Службы, стало не спускать глаз с производства именно этой продукции, ну, и затем подумать о возможных путях их контрабанды. Производителей такой техники в Федерации не так уж много, из них шестьдесят пять процентов - на Армаге и Теллусе, не в джунглях каких-нибудь, производство это - штучное, контроль и учет и сырья, начиная с добычи, и выхода продукции на уровне, поверь мне. Так что блокада - это угроза серьезная и реальная, она должна была заставить их там призадуматься…
        - Призадумались они, - сказал я, - еще до того, как осуществили свое переселение. Потому что все это лежит на поверхности. И раз они на это пошли - значит, нашли какой-то выход. Такой канал, который мы перекрыть не можем.
        Он пожал плечами:
        - Ты все понял правильно - в рамках той информации, какой обладаешь. Но пока ты загорал где-то в приятном удалении от наших проблем, произошло чертово количество чертовых событий и возникло не меньше чертовых явлений. Эскадра вышла для блокирования Улара - то есть чтобы ни один корабль, даже самый крохотный транспорт, не мог добраться до поверхности планеты. Три с небольшим дня мы поддерживали с эскадрой устойчивую связь. Потом она прервалась - и не восстановилась до сих пор. Связь по ВВ, разумеется. А еще через пару дней после этого в Просторе начали происходить нападения на транспортные корабли. Пиратские нападения - иначе назвать это нельзя. Атакованные корабли поначалу успевали послать хотя бы краткое сообщение. Потом и такие сигналы исчезли. Ничего удивительного, если помнить о том, что ВВ-институт - ИТПВВФ - переместился на Улар вместе со всей фирмой и наверняка продолжает там свои теоретические и прикладные поиски, как мы уже говорили, при полном соблюдении секретности. Это, кстати, тоже может быть причиной переселения. Выяснить, что у них и как, на Уларе, где, кроме них, никого нет,
намного сложнее, чем на той же Милене. Так или иначе во всех проблемах, связанных с ВВ-пространством, Синусы разбираются на порядок лучше нашего. Поэтому я не удивлюсь, если окажется, что они нашли способ блокировать хотя бы локальные источники ВВ-активности, то есть заткнуть рот любой передающей установке. Но из того, что мы успели получить, стало ясно - нападения производились военными кораблями. Чьими? Ни один мир, естественно, не признался в таком использовании своего флота; да к тому же почти все они - лишь пользователи ВВ, неспособные как-то влиять на саму систему. А влияние, как почти сразу выяснилось, производилось не только на ВВ-связь, но и на транспорт: люди стали исчезать в миг ВВ-переброски, бесследно растворяться в пространстве - или не знаю где. По этим причинам всю Федерацию начало лихорадить: без непрерывного обмена информацией, без беспрепятственного перемещения по Галактике цивилизация в два счета распадется на множество изолированных миров и мирков, следствием чего станет неизбежный и все ускоряющийся регресс. Конечно, оставался еще корабельный транспорт; но когда слухи о пиратстве
разошлись достаточно широко, в рейсы стало уходить все меньше транспортов - никто не хотел рисковать ни кораблями, ни людьми, - а из тех, что выходили, все меньше стало достигать миров назначения. Иными словами - пожар в борделе во время наводнения.
        Иванос сделал паузу, даже закрыл на несколько мгновений глаза, как будто собирался с мыслями. И заговорил совсем другим тоном - словно сам не был уверен в своих словах:
        - Ну ладно, все то, о чем я говорил, может быть, неожиданно, однако же объяснимо: и захват территорий, и пиратство - дела старые, давно знакомые. А вот дальше стали происходить такие события, аналогов которым мы в истории не находим. А именно: вдруг - как снег на голову - на рынках многих миров, сначала самых далеких и слаборазвитых, стала появляться продукция, изготовленная на Уларе. На Уларе! Где еще вчера ничего, кроме камней, не было!
        - Вот как. Какая же продукция?
        - Да самая обычная. Прежде всего - потребительская техника. Домашняя, уличная… Электроника. Сначала достаточно простая, но буквально с каждым днем все сложнее, на мировых уровнях. И недорого. Дешевле, чем предлагает любой уважающий себя мир. Конечно, количественно они пока еще в серьезные конкуренты не выходят. Но тут важен сам факт. Откуда что? Предприятия, сырье, рабочая сила… Не из воздуха же все это. Да там и воздуха нормального нет, человек еще пользуется, а уж тонкая механика - она, знаешь, разборчива…
        Он прервал сам себя, покосился на меня с подозрением:
        - Но я что-то не вижу, чтобы мой рассказ тебя очень удивил.
        Я кивнул:
        - Не удивляет - потому что, во-первых, второе вытекает из первого: откуда сырье и люди? Скорее всего, с захваченных кораблей. Заводы? Ну, если они смогли перебросить свою фирму, то почему же не прихватить и какие-нибудь сопутствующие предприятия?
        - Да просто потому, что у «ХроноТСинуса» их никогда не было! Они если и производили, то лишь кваркотронику, связанную с ВВ. Даже сами установки, кроме них, теперь делают и другие фирмы - по их лицензиям. И к тому же они всю свою инфраструктуру оставили здесь, корпуса, как я уже тебе сказал, ни на каких кораблях не перетащишь, их надо строить на месте. Так что если даже они увезли с собой чертову уйму рабочих, то все равно на такое строительство понадобились бы годы. А тут - пара месяцев. Ну а почему еще ты решил не удивляться?
        - Потому что ты говорил о пиратстве, исчезновении людей в процессе ВВ-переброски, о неизвестно откуда взявшихся кораблях - а вот мне пришлось уже столкнуться и с тем, и, пожалуй, с другим.
        - Ну-ка, дай волю языку…
        Я рассказал ему о моих приключениях. Слушая меня, Иванос хмурился все больше. Потом медленно проговорил:
        - И это был «Ярослав»? Ты уверен?
        - Как в том, что вижу тебя.
        - Ты становишься важнейшим свидетелем - хотя бы потому, что тебе единственному удалось увидеть пирата - и вернуться живым и здоровым. Вообще вернуться.
        Я покачал головой:
        - Думаю, ты слишком низко меня ценишь. Таких, как я, свидетелей есть еще пять - экипаж «Стрижа», на котором я летел. А я могу рассчитывать на роль и посложнее. Причем - независимо от мнения твоей конторы.
        Иванос усмехнулся:
        - Не станем ссориться раньше времени, это всегда успеется. Но, раз уж ты сейчас здесь, а ту пятерку надо еще найти и доставить, ответь хотя бы на такой вопрос: что это за корабль? Написать «Ярослав» можно на какой угодно посудине…
        Конечно, спрашивал он не случайно.
        - Ты ведь знаешь: во флотских делах я не специалист…
        - Ну ладно, ладно!
        - Это крейсер первого класса. Четыре носовых топ-дистанта, предполагаю, что и кормовых столько же. Дальше: пояс из шестнадцати контейнеров - похоже, ракеты автономного действия; как я понимаю - на случай, если противник снабжен зеркальной защитой. Теперь еще…
        Иванос только кивал, пока я выцеживал информацию из мика; я и сам не подозревал, что мне удалось так много увидеть в те краткие секунды. Когда я выложил ему все, что имел за душой, он сказал:
        - Ты говоришь, тексты с крейсера были анонимными?
        - Да, конечно. Но зацепка для опознания все же есть.
        - Интересно. Какая же?
        - Ты помнишь, конечно, что в каждом случае выхода на связь корабельный передатчик в начале и в конце текста автоматически ставит свою метку, заключающую в себе и название, и бортовой номер. Чтобы этого не произошло, его надо отключить, но об этом знает и может сделать только специалист по военной связи. А там, возможно, специалиста и не было. Или же - он был, но решил метку сохранить. А поскольку «Стриж» сейчас на Теллусе и его команда тоже, то вряд ли для вас составит проблему получить и изучить записи текстов с крейсера.
        - Хороший совет. Спасибо. Ну а по-твоему - чьим может быть этот корсар?
        У меня не было желания огорчать его, но дело оставалось главным.
        - Я думаю, что это действительно флагманский корабль нашей эскадры, Ива. Если только на Армаге все крейсеры этого класса налицо. Потому что только у этих двух миров такой класс вообще имеется.
        Генерал хмуро кивнул. И развил мою мысль:
        - А если это наш корабль и эскадра находилась возле Улара, значит - это их рук дело. А?
        - По логике - так. Я уверен, что на «Ярославе» не было нашего экипажа. Во-первых, потому, что профессионалы не дали бы «Стрижу» ускользнуть: времени для задержания было с лихвой. И во-вторых, будь у них такая возможность, тексты подписали бы именем капитана, но для этого нужно знать капитанский кодовый номер, а похоже, он им неизвестен.
        - Даже не капитанский, а адмиральский: «Ярослав» - флагман. Но каким способом можно захватить целую эскадру, вполне боеспособную, даже не повредив кораблей? И к тому же - так молниеносно, что они не успели сообщить о происходившем - или еще только угрожавшем - ни слова, ни звука никому на свете: ни своему командованию, ни… да кому угодно!
        Я кивнул… Потому что всем - и мне в том числе - было прекрасно известно: ХТС являлась крупнейшей и единственной частной ВВ-системой, держателем всех, или почти всех, патентов, и так далее. Но еще в пору становления ВВ-связи право безвозмездного и бессрочного пользования патентами было передано Федерации, что же касается ВВ-транспорта, то он, хотя об этом говорить не любят, вырос из союза с военной промышленностью, в основе своей принадлежавшей государству. Так что помимо общегражданских ВВ-систем, принадлежавших ХТС, существовали еще и федеральная правительственная, и федеральная военная ВВ-структуры, не говоря уже о локальных ВВ-сетях отдельных миров. Поэтому отключить эскадру от связи с Федерацией Улар никак не мог - во всяком случае, насколько это было нам известно. Разве что какой-то из тайных экспериментов дал корпорации новые возможности в таких делах?
        - Да, - согласился я. - Как и что могло помешать их выходу на связь?
        - Вот это мы очень хотели бы понять. А твои предположения?
        - Знаешь, я с детства был недоразвитым ребенком…
        - Слышать такое от тебя - по меньшей мере странно.
        Я невольно провел ладонью по лбу, по глазам.
        - Прости. Я и в самом деле сморозил глупость. Если говорить прямо - я не знаю такого способа. Там же не любители были, я имею в виду - на эскадре, и так просто с ними никто бы не справился. Но это не главное. Если бы сейчас я мог спокойно думать, я бы в первую очередь стал размышлять о другом. Можно - пусть с какими-то натяжками - объяснить, откуда взялись люди, сырье, даже первоначальное оборудование. Но не вижу пока возможности объяснить: каким образом они нашли время для такого стремительного развития? Время нельзя награбить, пиратствуя, и невозможно обнаружить в перехваченных ВВ-перебросках. Вот действительно повод для серьезных раздумий или хотя бы догадок. Но извини (я развел руками для выразительности) - на меня не рассчитывай. Я сейчас не в том состоянии. Сам понимаешь почему. Для тебя сейчас, естественно, существует лишь одна проблема. А у меня их две. И Лючана - первая из них и главная.
        - Да, - кивнул он. - Так ты считаешь. На самом деле это одна и та же проблема - только с разных точек зрения. Я сказал тебе, что Лючана исчезла, когда бросилась вдогонку за тобой. И если бы даже все происходило именно так, она все равно оказалась бы привязанной к Улару. Просто была бы перехвачена при ВВ-транспортировке - как и многие другие. Но - ты уж прости - в действительности все обстояло несколько иначе.
        - Я так и думал, - сказал я, - что ты врешь. Слишком уж надежно ты заблокировал свои извилины от моего вторжения. У тебя кора гладкая, как глобус, чуть ли не отполирована.
        - Я ведь не знал, как повернется разговор.
        - Теперь-то ты спокоен?
        - Думаешь, с тобою это вообще возможно? Даже когда ты спишь…
        - Ива, время идет.
        - Да. Ей действительно нужно было отвлечься. Не хочу гадать, что вы там друг с другом сотворили, но состояние у нее было, прямо сказать… Если бы такое возникло у моей жены - не знаю, чего не сделал бы, чтобы только ее из него вывести. Она очень просила (я, правда, этим словам Иваноса не поверил: «очень просить» было не в характере Лючаны. Хотя, конечно, люди меняются вместе с обстоятельствами…). А у нас как раз возникла ситуация, когда нужен был хороший, даже очень хороший оперативник для серьезной работы. Да-да, не скрою: связанной со всеми чудесами, о которых мы тут с тобой рассуждали. Скажу откровенно: сперва подумали о тебе. Искали. Но не нашли. Действительно, имелись данные, что ты улетел на Трешку. Странно: оттуда не подтвердили…
        - Что, поучить тебя, как уходить от поиска?
        - Об этом я сам в свое время написал учебник; просто мы не подумали, что у тебя вдруг возникнет потребность в полном исчезновении. Как обычно в таких случаях, решили, что виноват очередной фортель ВВ-транспорта. Вот тут и возникла твоя жена.
        - Спасибо, Ива. Не утерпел, чтобы не воспользоваться женой ближнего своего - пусть и не в постели…Твой должник на всю жизнь..
        Он не обиделся. Сказал лишь:
        - Для нее это было лучшим выходом. Она все равно бы кинулась - не знаю куда. И что бы из этого получилось?
        - Мог бы удержать…
        - Разве что за решеткой. Да и то она сбежала бы.
        Я понимал, что он прав. Но все равно было обидно.
        - Ладно. Так куда вы ее закинули? Давай адрес.
        Но Иванос молчал. Достаточно долго, прежде чем ответить:
        - Ра, я ведь говорил уже, да и сам ты понял: уровень секретности - не твой. Извини, но…
        - Я же не прошу изложить суть операции, вообще никакие ваши хреновы тайны меня не интересуют. Но ведь вы наверняка дали ей один из блуждающих номеров - по которому местопребывание засечь нельзя. Мне этого достаточно. Я хочу услышать ее голос, понимаешь - ее живой голос. И сказать ей - в немногих словах - очень многое. То, что поможет ей вернуться в норму куда быстрее, чем самые головокружительные ваши задания. Есть ведь блуждающий номер?
        - Ну есть, - признал Иванос нехотя.
        - Давай сюда!
        - Это ни к чему, - проговорил он хмуро после небольшой паузы. Проговорил так, что мне сделалось не по себе.
        - Что ты хочешь сказать?
        - Да есть номер. А вот Лючаны - нет. Не откликается, понял? Что-то у нее там не заладилось. И мы не можем понять - что именно.
        - Постой, постой. Но можно ведь запросить резидентуру, навести перекрестные справки…
        - Если бы! Но нельзя.
        - Да почему!..
        - Просто потому, что там никого, кроме нее, и не было. Ни резидента. Ни сети. Белое пятно. Сплошное белое пятно.
        - Куда же это ты загнал ее, ты…
        Через полминуты он остановил мое словоизвержение, подняв руку.
        - Ладно, Ра. Видно, никак иначе не получится.
        Полуобернувшись назад, он извлек из сейфа несколько бланков.
        - Заполняй.
        Я глянул на бумаги. Перевел глаза на него.
        - Да, - кивнул он. - Оформим на тебя допуск «Анни». И введем в курс дела. А уж дальше - решать будешь сам. Но: жена - твоя, а результаты работы - наши. Все до последней точки. Нарушение - ну, ты понимаешь.
        - Спасибо, генерал! - выпалил я, хватаясь за перо.
        В наше время ВВ и кваркотроники все обязательства такого рода продолжают отбирать по старинке: собственноручно, на вечной бумаге вечной тушью, с подписью, которая тут же заверяется. Писать от руки - тягомотное занятие. Но чтобы хоть как-то приблизиться к Лючане, допуск «Анни» - наивысший из существующих - был необходим; и чтобы получить его, я готов был не то что нацарапать несколько фраз на листке бумаги; если бы мне предложили ради этого написать маслом полотно размером - ну, хотя бы с «Явление Христа народу» - я, не колеблясь, ухватился бы за кисти.
        Процедура оформления, в отличие от заполнения документов, была предельно компьютеризована и заняла считаные минуты. Я получил два варианта допуска: карточку с кваркотронной схемой и маленький файл в мой мик - в качестве резервного, недоступного для посторонних воздействий, защищенного от проникновения и стирания кем угодно - кроме тех, кто мне его подсадил.
        - Вот так, - этими невыразительными словами Иванос подвел итог наших переговоров. - Теперь можно и заняться делом. Слушай очень внимательно…
        - Я вроде бы и так ворон не считаю.
        - Ты все думаешь о ней. А надо - забыть. На время. В подсознании, конечно, и тогда останется главной она - пока не возникнет ясность. Но ты старайся все-таки целиком войти в тему, потому что тебе и придется эту ясность искать. Не выпадай из мира, как вот сейчас.
        - Выкладывай: что дальше?
        Иванос невесело усмехнулся:
        - Дальше - как всегда в подобных случаях. Мы попытались свести все новости вместе, сделать первичный анализ и, естественно, проинформировали самый верх. Там удивились, огорчились, разгневались и потребовали от нас разобраться во всем и навести должный порядок. Иначе, мол, зачем мы вообще существуем.
        - Из области бессмертных мелодий. Знакомо.
        - Но мы успели приступить к действиям еще до окрика. И наш оперативник был уже в пути. Купст. Ты ведь знал его?
        Я кивнул:
        - Приходилось работать вместе. По двум делам. Хороший профессионал. Добрался?
        - Да. Получили сообщение о прибытии на место.
        - И все, - произнеся полувопросительно, полуутверждая.
        - Именно так и случилось.
        - Послали второго. Кого?
        - Омара. Все дальнейшее - один к одному.
        Больше спрашивать я не стал: уже знал, что последует дальше. Но Иванос продолжил, без моих понуканий:
        - Третьим пошел Канус. Вызвался сам. Мы разработали ему неплохой маршрут. Нестандартный. Собственно, так и нужно было делать с самого начала, но нам все время дышало в затылок большое начальство. А тут уж мы решили действовать по своему разумению. Учитывая обстановку, его забросили обходным путем. Из мира в мир. По местным сетям.
        - И добрался? Я с ним два раза работал - паренек настырный.
        - Благополучно перебросился отсюда на - только не смейся - на ту самую твою Трешку. У него было попутное задание: найти, если получится, тебя. И оттуда он вышел на связь. Но на этом везение кончилось. До сих пор сидит там. Какие-то сложности с ВВ.
        - Я же тебе говорил. Это может тянуться и два, и три дня… А с теми, первыми, связи так и не возникало? С Купстом - он мастер был устанавливать связь.
        Иванос махнул рукой и умолк.
        - Знаешь, как это называется? - спросил я сердито. - Прерванный половой акт. Начал - кончи!
        Он вздохнул:
        - Ждешь оргазма? Не выйдет. Потому что в конце концов на связь он вышел; но в том, что он тогда нам наговорил, мы и посейчас не можем разобраться.
        - Давай попробуем еще разок.
        - Одна попробовала… - буркнул он в несвойственной ему уличной манере.
        - Все-таки что передал Купст? Это была туфта? Или тоже - его ЛК прислал соболезнования и навсегда выключился?
        - Омар погиб, это точно. Его живым и нельзя было взять, не тот был мужик. А Купст… О его гибели пока данных нет: ЛК дышит. Но в его сообщении было… а вернее, не было ничего, что мы могли бы счесть достоверным. Выглядело, по его словам, так, словно он попал в другую вселенную. С другими законами существования материи. Энергия якобы возникает из ничего. Какие-то устройства связи - то ли с другими галактиками, то ли новыми измерениями - словом, всевозможная неправдоподобица. Громадные заводы, появляющиеся за одну ночь. Мгновенный и бескровный захват нашей эскадры, оказавшейся почему-то совершенно без людей. В таком вот духе. Затем настал перерыв - неделя без связи. А потом, под конец, в его сообщении не осталось ни единого разумного слова. Старческий маразматический бред. И все прочее соответственно: и голос, и манеры, полное отсутствие смысла - он даже не понимал, с кем говорит и о чем, где он сам находится… Если верить ему - он в конце концов оказался в каком-то доме престарелых, чуть ли не в тюрьме… В таком вот духе.
        - А лет ему сколько?
        - Купсту? Двадцать восемь. Рановато для маразма, верно?
        - Вроде бы, - согласился я. - Хотя… Ты вот не маразматик вроде бы, но то, что рассказываешь, - очень сильно смахивает на бред.
        - Это и был бред. Единственным, что мы смогли разобрать, оказалось заявление об уходе в отставку и прошение о пенсии. Остальное - вообще ни слова. Скорее белый шум. Ну, как ты можешь истолковать подобную информацию?
        Я пожал плечами:
        - Так сразу не оценишь. А сам ты как расцениваешь?
        - Если бы я знал! - проронил Иванос с какой-то неожиданной, несвойственной ему усталостью. - Вот и скажи теперь: как можно все это интерпретировать? Ты сейчас - свежие мозги, проницательный взгляд со стороны, вот и вразуми нас, уже уставших ломать головы…
        - Ну, - произнес я уверенно, - вы-то слабоумием не заразились. А значит, не только ломали головы, но и принимали меры. Не слабые, наверное? Изложи, а тогда и я отвечу.
        - Кое-что, понятно, делалось. Начиная с высшего руководства. Но об этом я тебе, по сути, уже все рассказал раньше. Разве что отдельные подробности. - Иванос усмехнулся. - Но и в них ничего не почерпнешь. Чтобы закончить изложение: с тех пор никакой новой информации - и ни одной сколько-нибудь приемлемой гипотезы.
        - Ну, создать ее нелегко - если к ним не подступишься. Закрытый мир. Черный ящик. Глухо. И как же у тебя хватило совести…
        Он знал, в чем я его сейчас стану обвинять. И перебил:
        - Да ничего подобного! Никакого черного ящика! Наоборот, они по всей своей ВВ-сети - а она у них все-таки самая широкая в Галактике - рекламируют себя, приглашают людей, всячески поощряют иммиграцию из любого мира. Мы тут, конечно, ничего такого не поощряем, наоборот… Хотя запретить официально закон не позволяет. И люди едут. Немногие, но едут.
        - А возвращаются?
        - Пока такие случаи не фиксировались.
        - На связь оттуда выходят? Говорят с родными, друзьями, любимыми, оставшимися в их прежних мирах?
        - Знаешь - не так уж редко. И ни на что не жалуются. Наоборот, довольны. Приглашают других. Ни разу ни слова - во всяком случае, в тех сообщениях и разговорах, что нам удавалось проконтролировать, - ни малейших жалоб на, скажем, продовольственные трудности или на бытовые, какие неизбежно возникают при недостатке энергии. Ну, понятно, народ туда едет в основном такой, у которого в родных мирах что-то не сложилось: нет карьеры, роста, хорошей работы, прежде всего - денег. Но ХТС, кстати, никого не призывает делать в Улар инвестиции. Похоже, отказавшись платить налоги, они свои финансовые проблемы решили.
        - Ага, - сказал я скорее самому себе. - Въезд, значит, открыт. Для всех желающих. Но если этот желающий оказывается агентом Службы - то с ним происходят нежелательные события. Значит, его как-то засвечивают.
        - Ну, что касается наших - они могли быть известны и раньше. У ХТС, как у любой корпорации такого размаха, своя разведка и контрразведка, классом не ниже наших. Потому мы и решили: своих профессионалов посылать больше нельзя.
        Иванос взял паузу, я же не стал заполнять ее: пусть скажет сам, интересно - как это у него получится.
        - Тогда - я уже говорил - мы стали искать тебя. Не нашли.
        - Это я и сам знаю, - ввернул я.
        - Ну - и как раз в это время ко мне и обратилась твоя… Ну, Лючана.
        - А ты и обрадовался.
        - Слушай, но ведь тут, собственно, никакого риска и не было. Приезжает женщина, на официальной службе никогда не состоявшая, трудоспособная, здоровая, прибывает не с Теллуса, Армага или другого сильного мира, а из провинции - я же говорил тебе, что мы ее послали обходным путем и снабдили всем, что нужно, - чистыми номерами, кодами… ну, этого тебе объяснять не надо.
        - Не надо. И она пропала.
        - Да, - сказал Иванос. - И она пропала.
        - Вот с этого места, - заявил я, - давай во всех деталях. Раз уж у меня полный допуск - открывай все шлюзы. Даже те, которые не положено.
        Я сказал это неслучайно: даже и высшие допуски бывают очень разными. Одни есть у трехсот человек, другие у тридцати, но есть и те, которыми обладают лишь трое. И на этот раз я должен был стать четвертым.
        Иванос кивнул. Он понимал, что тут не до буквы закона. А дух его (дух любого закона заключается в достижении целей, ради которых он и принят) генерал ощущал прекрасно.
        - Ладно, - согласился он неожиданно легко. - Поехали. Но только не жди, что я выдам такую информацию, после которой тебе останется только нажать на кнопку - и твоя жена войдет в эту вот дверь, держа в охапке ответы на все задачи. Скажу все, что знаю сверх уже изложенного; но это меньше, чем ты надеешься.
        - Ну, хоть шерсти клок, - сказал я невесело. - Все же станет теплее.
        Насчет «паршивой овцы» я промолчал, помня, что с любым генералом следует обращаться, соблюдая все предосторожности.

12. Доктор Крат - немного о себе

«Наверное, нужно хотя бы отказаться от одного из постов, - так думал доктор Астин Крат, вместо того чтобы по уши, вернее, не по уши, а с головой уйти в необходимые и сложные расчеты. - Потому что положение все усложняется, а чем оно становится сложнее, тем меньше остается даже не возможностей выхода, но направлений, в которых эти выходы можно искать. Никто другой этого не сделает, хотя бы потому, что ни у кого не хватит времени, чтобы понять обстановку до конца. Отказываться надо от должности главного энергетика, потому что от хронофизики я уйти никак не могу, да и не отпустят. Меня никогда не отпустят, проклятая судьба! Так, может быть, пусть все происходит так, как и должно происходить? Не ломать голову, но дожить оставшееся тихо и спокойно. Гибели никто, наверное, и не почувствует.
        Но ведь погибнет и Тина! А это никак не должно произойти. Она достойна лучшей и долгой, самой лучшей и самой долгой жизни. Когда она выходила за меня - господи, кажется, века уже прошли с тех пор! - я обещал ей столько всего… И вот оказывается, что проблемой становится даже дать ей возможность выйти живой оттуда, куда сам же я ее и завел…
        А ведь как прекрасно все начиналось! В молодости я шел по жизни, как грибник, вступивший в лес, где трудно было сделать шаг, не наступив на гриб, и были они - один другого лучше, породистее, крупнее, и можно было выбирать: вот за этим я нагнусь, чтобы аккуратно срезать его, и за тем, пожалуй, тоже, а вон за теми даже наклоняться не стоит - пусть подбирают их те, кто пройдет этими местами после меня. Грибами были идеи, весь мир состоял из новых идей, нелепым казалось, что другие не видят этого, потому что нельзя было представить, что уж настолько ленивы были эти люди, чтобы не нагнуться и не сорвать! А я уже в самом начале набрал их столько, что должно было хватить на всю долгую жизнь - тогда представлялось, что она обязательно будет долгой. Неожиданное приглашение на работу в молодую и перспективнейшую компанию «ХроноТСинус», где мне предоставили такие условия для работы, о которых начинающий ученый мог только мечтать; и встреча с Тиной, и любовь казались мне тогда естественными, неизбежными и обязательными составляющими жизни - такой, какой она тогда мне представлялась. А среди собранных идей уже
мерещилась, рисовалась, приобретая все более четкие очертания, та, главная, ради которой и стоило жить, работать не уставая, чтобы в конце концов увидеть написанную собственной рукой - я не мог доверить этого компьютерной клавиатуре, - неповторимую по красоте формулу: Е=Х3Y, где Y - постоянная Крата…
        Я это сделал, да! И стал ждать всего, что за этим должно было последовать. Известности, славы, приглашений на самые славные кафедры университетов Федерации.
        Ждал - сперва даже с удовольствием, заранее наслаждаясь переживанием всего предстоящего; потом - уже с некоторой обидой, дальше - с нетерпением и в заключение - едва ли не с отчаянием. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не Тина: только ей удалось как-то утешить меня, примирить с ужасной несправедливостью жизни, с ее ничем не объяснимым пренебрежением мною и всем тем, что сделал я для науки, для человечества, для всего мира. Именно непонятность происходящего была ужаснее всего: почему? Неужели мир настолько поглупел, что не представляет себе всего великолепия тех последствий, какие непосредственно вытекали из открытых мною закономерностей? Но как иначе можно было объяснить то, что меня даже не пригласили на съезд хронофизиков, где я мог бы - и хотел - сделать хотя бы сообщение о созданной мною теории ХТ? Не пригласили! Почему, за что я был подвергнут такому остракизму?!
        И лишь постепенно я начал с ужасом понимать всю механику происходящего.
        Не состоялось ничего из ожидавшегося мною только потому, что для мира, для множества людей всего, созданного мною, просто не существовало. Они ничего об этом не знали. Ничто из достигнутого мною не вышло за пределы фирмы, а еще вернее - узкого круга «ХроноТСинуса» и Института, в котором я работал. Все было до последней степени засекречено. О, династия Синусов прекрасно поняла и по достоинству оценила те последствия, к каким могло и должно было привести приложение моей теории к решению практических проблем. Причем то, что под случайно найденную возможность вневременных сообщений мои выводы позволили подвести несокрушимый теоретический фундамент, было отнюдь не самым главным. И сделанные уже не мною расчеты применения моей формулы для создания сверхоружия - тоже, хотя многим тут казалось, что именно это и является крупнейшим открытием. На самом деле основным для человечества было кардинальное, раз и навсегда, решение энергетической проблемы. Энергию отныне можно было черпать из воистину неиссякаемого источника.
        Но фирма решила: сперва она почерпнет сама. Для своего роста и развития. А уж когда-нибудь потом… может быть… поделится и с другими. До тех же пор - никому ни слова, ни знака.
        Поняв это, я, вопреки собственному характеру, поднял скандал. Наверное, в моем поведении тогда было нечто истерическое. Не знаю. В те дни я вряд ли мог контролировать свое поведение во всех деталях.
        Меня пытались утихомирить. Мне объяснили: такая политика фирмы вызвана лишь высокогуманными интересами. Фирма, внушали мне, прежде всего намерена отработать всю технологию, связанную с прикладной стороной моей теории, убедиться в отсутствии каких-либо угрожающих людям последствий, и лишь когда возникнет полная уверенность их отсутствии - ну, тогда, разумеется… Но это, сказали мне, требует времени, быть может, многих лет, так что мне надо набраться терпения.
        Но именно тогда мне удалось найти закономерность соотношения давления и скорости - как эти две величины интерпретируются в хронофизике. И в ответ я предложил фирме воспользоваться ускорением процессов. Я уже закончил разработку методики, и появилась возможность проверить ее на практике. Руководство так и сделало; процесс нашел практическое применение. Но опять-таки - только в пределах фирмы.
        Тогда я решил бежать. Нет, не ради славы: это я успел уже пережить. И не ради своего благополучия: платить больше, чем здесь, и создать такие условия для жизни и работы, какими я пользовался на фирме, вряд ли смог бы - или захотел - кто-либо другой; по сути, единственным, чего у меня здесь не было, это - возможности выезжать за пределы «ХроноТСинуса». Но об этом я думал, наверное, меньше всего: слишком много было работы, да и по натуре я - домосед; Тина была со мною, работа - тоже, казалось бы, чего еще?
        Не хватало одного: сознания, что я работаю для всего человечества, а не для одной лишь фирмы, составляющей ничтожнейшую его часть.
        Да, я решил: лучше прыжок в неизвестность, чем это вот… по сути дела, лишение свободы - так стал я воспринимать свою жизнь.
        Тина и в этом поддержала меня - хотя первоначально не без колебаний. Но она привыкла во всем доверять мне.
        Все это происходило на Милене. И нам было достаточно оказаться за пределами территории фирмы и обратиться к местной власти, чтобы сделаться хозяевами своей судьбы.
        Но судьба была против этого. Потому что именно тогда мы получили сообщение об открытии того, что потом получило название ХТ-Аномалии. Мне с первого же взгляда стали ясны колоссальные перспективы, открывающиеся для развития технологий, основанных на моей теории, пусть еще и неизвестной человечеству. Я не смог преодолеть искушения и решил остаться еще на некоторое время - чтобы просчитать все, что вытекало из самого существования Аномалии и ее характеристик.
        Потому что уже тогда я пришел к выводу о взаимодействии Времени и Пространства - понял, что пространство есть не что иное, как отработавшее время; чем больше времени проходит через «линию метаморфоза» (так я назвал то, что является просто нынешним квантом времени, работающим сейчас, - и вот уже нет его, проходит следующий), тем больше пространства возникает - в этом заключена причина и механизм «расширяющейся Вселенной». Для описания процесса пришлось составить и решить сложнейшую систему уравнений - а ведь тогда я не только не догадывался о возможности «Второго метаморфоза», но и в эти уравнения не вводил ни скорости времени, ни его давления, так что они на самом деле были достаточно приближенными. Но и в таком виде решать их можно было, только используя ту технику, какую мне предоставляли Синусы, верившие в мои возможности. Кроме прочего, не хотелось проявить неблагодарность по отношению к ним.
        А когда я разобрался с проблемой Времени-Пространства, тем самым значительно увеличив количество багажа, чисто научного, конечно же, который хотел забрать с собой в Большой мир, то снова начал готовиться к перемене места жительства. Однако тут передо мной уже замаячили контуры Второго метаморфоза, или Преобразования, и у меня просто захватило дух от величия открывшейся панорамы, так что я просто вынужден был отложить побег; Тина со мной согласилась безоговорочно.
        А переселение все-таки состоялось, но, к сожалению, не так, как планировалось мною.
        Произошел бросок на Улар.
        С чисто деловой точки зрения я не мог не оценить по достоинству и не одобрить этого решения фирмы. С моей же лично - понял, что скрыться отсюда намного сложнее, чем из городка на Милене. Отсюда был один путь: только по ВВ. Но каждая станция, каждая кабина здесь контролировалась со всей строгостью. Ничего удивительного: охранялась, по сути, государственная граница, а не территория предприятия. Пусть фирма еще не объявила себя независимым миром; мне - да и любому - было ясно, что это лишь вопрос, если не дней, то недель, не более того. Я был уверен в том, что провозглашение состоится в тот день, когда будет завершен проект «Пигмей».
        Я продолжал искать выход. Но возникли сложности с Аномалией. И я понял, что нельзя уходить, пока не выяснено - в чем причины осложнений и к каким результатам они могут привести.
        Положительно, судьба была против меня. И, видимо, максимум свободы, какого я еще мог тут добиться, - это отказаться от энергетики и отдать все силы только Аномалии. Потому что мои уравнения не описывали ни ее поведения, ни даже не намекали на саму возможность ее существования - а это было очень обидно и еще более интересно.
        И вот, пользуясь все возрастающей информацией о ее эволюции, я…
        Звонок. О создатель, еще кому-то понадобился хронофизик доктор Астин Крат!»

13. И самые долгие разговоры приходят к концу
        - И это все? - спросил я через четверть часа, когда Иванос умолк.
        - До последнего бита.
        Он не темнил. Пока он выворачивал карманы своей памяти - включая и его мик, - я на всякий случай, одолев блок, все-таки забрался в него и следил: как сказано, доверяя - проверяй. Конечно, у него наверняка была какая-то информация, защищенная так, что я не мог к ней подступиться; но тогда я, во всяком случае, должен был почувствовать сверхзащиту. Но ее, по моим ощущениям, не было. Похоже, Иванос был действительно откровенен. И не потому, вернее, не только потому, что и Лючана, и я не были ему безразличны и наша судьба - а я даже в уме не делил ее надвое - его затрагивала не только как судьба не самых плохих разведчиков, но и просто как достаточно близких ему людей. Но еще и по той причине, конечно, что работа делалась нами всегда в интересах и его Службы, а не только нашей личной.
        Он рассказал все; но в этом «всем» не заключалось почти ничего такого, что могло бы мне пригодиться.
        - Скудно живешь, брат, - сказал я ему.
        Он не стал возражать - да и нечем было. Вместо этого заявил:
        - Так или иначе, теперь ты знаешь все о том, что мы собираемся делать и чего не собираемся. К сожалению, первое относится ко второму, как единица к… ну, скажем, к десяти тысячам. - Он слегка развел руками, словно извиняясь за отсутствие достижений. Я даже пожалел его: ведь то же самое ему пришлось - или еще придется - докладывать и высокому, даже - высочайшему начальству, а оно не любит, когда перед ним лишь разводят руками.
        - Не скажу, чтобы я тебе завидовал, - проговорил я.
        - Взаимно. Во всем есть свои хорошие и плохие стороны. Моя семья хоть сидит дома. Только не пытайся сожалением закончить разговор. Поскольку долг платежом красен - теперь моя очередь слушать.
        Я и без этого приглашения понимал, что мне тоже придется проявить откровенность.
        - Слушаюсь, аксакал. Мои первоначальные предположения: это атака. Нормальная психическая атака. Мы ведь только что разобрались с одной такой: подчинение психики личностей и масс при помощи семян уракары. Сорвалось. Теперь похожая попытка предпринимается с использованием какого-то другого метода.
        - То есть ты полагаешь…
        - Полагаю, - кивнул я, - что на самом деле люди, попавшие туда даже по доброй воле, сообщают оттуда своим ближним не о том, что действительно происходит, а то, что им внушают. Не забудь: если не все мы, то большинство из нас воспринимает окружающий мир только через собственные ощущения. А повлиять на наши ощущения, подменить их другими - дело, известное и тысячелетия назад. Откуда мы знаем, как все там выглядит? От твоего агента. Если в его психику вторглись и заставили видеть не то, что есть на самом деле, но то, что им нужно, - он и увидит, и честно доложит обо всем, что он - как он полагает - видит.
        - Ты что думаешь, Ра, мы послали бы людей без установки в них самой серьезной защиты?
        - Конечно, такое мне и в голову не пришло бы. Но только уровень серьезности защиты - понятие весьма относительное. Уж поверь мне: в этих делах я не одну собаку съел, а самое малое - свору. «ХроноТСинус» - контора более чем серьезная, на нее пашут не какие-нибудь мозги второй свежести, но элитные. С самым серым веществом в Галактике. И вполне допускаю, что - в определенном месте и времени - нападение смогло оказаться сильнее защиты. Не впервой.
        - Допустим, - согласился Иванос. - Но это - наш человек. Пусть - наши люди. Но все остальные?
        - А я имею в виду не индивидуальную атаку. Не впрыскивание чего-нибудь в вену. Атака массовая. О способе пока соображений нет, разобраться в этом можно будет только на месте.
        - Ладно. Пусть они это делают. А смысл? Зачем им это?
        - Об этом тоже знаю не больше твоего. Ясно только, что какой-то смысл есть - во всяком случае, с их точки зрения. Допустим, в порядке бреда - им захотелось или потребовалось срочно заселить планетку, создать из ничего нормальный обитаемый мирок, чтобы «ХроноТСинус» мог официально объявить себя государством, членом Федерации… Опять-таки: зачем - не знаю. Сидя тут, ничего не могу сказать. Кроме одного: у человека, стремящегося к подчинению и использованию чужой психики, с собственной не все в порядке, и даже очень. И цели его - или их - могут настолько выходить за пределы нормальной логики, что угадывать тут - дело бесполезное.
        - Скажи, Ра: а как обстояло с защитами у Лючаны? От наших она отказалась - заверила, что закрыта наглухо.
        - Мог бы и не спрашивать.
        - Иными словами - на твоем уровне, так? Но это значит, что если смогли пробить или обойти ее блоки, то и тебя может постигнуть то же самое?
        - Неуязвим только господь, - ответил я, - и еще, может быть, избранные - единицы за всю нашу историю. Наверняка атакуют и меня. Но, как ты догадываешься, я буду рыпаться. Можно предположить, что твоих людей просчитали еще до их появления на планете; значит, метод ХТС обладает дальнодействием. А это уже дает мне кое-какие шансы - во всяком случае, на этапе проникновения туда.
        - То есть ты окончательно решился идти на прорыв?
        - Смешной вопрос, - пожал я плечами. - Разве Лючана уже вернулась?
        - А ты уверен, что она захочет тебя видеть? Уезжая, она этого не говорила.
        - В это я поверю, только услышав от нее самой, - и то не сразу, а сперва установлю, что она не находится под чьим-то влиянием.
        - Тебе виднее. Нам нужно оговорить необходимое обстоятельство: ты идешь на это по своей инициативе и как частное лицо (я кивнул). Поэтому мы не вправе и не в силах давать тебе конкретные задания. Но поскольку ты используешь нашу поддержку, не крути головой, допуск-то ты принял, а это уже немалая помощь тебе, да и кто знает, из какой сутолоки придется тебя вытаскивать именно нам. Потому что Лючана сейчас тебя страховать не может. А мы постараемся не мозолить тебе глаза. Так вот, напоминаю, чтобы ты не запамятовал: поскольку мы тебя поддерживаем, вся информация, не относящаяся целиком и полностью к твоим семейным делам, принадлежит Службе - и будет доставляться нам при первой же возможности - в реальном времени, а не в виде постоперационного отчета.
        - До него еще дожить бы, - проговорил я потому, что именно так в тот миг подумал.
        - Безусловно. Поэтому прими добрый совет: не добирайся туда путями Лючаны. Не исключено ведь, что использованные однажды трассы эти Синусы больше не выпускают из-под контроля.
        - Подумаю. За совет спасибо, но я еще поверчу это в голове.
        - Верти. Далее: новые коды, имена, все прочее…
        - Благодарю. Только ничего этого мне не нужно.
        - То есть как? Пойдешь с голыми руками? Ну, знаешь ли…
        - Я не сказал, что с голыми. Пока еще не знаю с чем. Но мне ясно одно: события, о которых мы говорили, прецедентов не имеют. Что и как делают люди на Уларе - видимо, тоже. В ХТС не идут проторенными путями. Значит, и я должен действовать таким же образом: так, как никто из наших коллег еще не работал. Как именно - ну, кое-какие предварительные наметки, конечно, есть, надо только пошлифовать детали - в них ведь, как известно, и укрывается дьявол. Так или иначе - буду ее искать. И найду. Обязан. Должен же я хоть однажды вытащить Лючану - после того, как меня она выручала столько раз. И вытащу. Даже если сразу после этого она пошлет меня ко всем чертям и еще подальше. Это семейное дело, ты прав, генерал. Но и принципиальное: нельзя позволять всякому отребью, даже сверхбогатому, такому, как Элюр Синус, вмешиваться в наши семейные отношения - а ведь он именно так и поступил. Что же касается информации - будь уверен: поделюсь всем, до последней запятой.
        - Значит, снабжать тебя ничем не надо?
        - Спасибо, нет. Что нужно - у меня, думаю, есть, а чего нет - значит, без него смогу обойтись. И последнее: связь лично с тобой?
        - В пределах возможности.
        - Имеешь в виду, что люди умирают не только находясь в поле?
        - И это тоже. Поэтому - не лично мне, а вот ему. - Он коснулся пальцем аппарата сверхзащищенной ведомственной ВВ-связи, которую Синус не контролировал.
        - Ага, - сказал я. - Ну, конечно…
        И еще несколько ничего не значащих слов проговорил я - очень медленно, в то время как рассудок мой в эти секунды заработал на полную мощность.
        Связь через ВВ-сеть Службы. Это может означать лишь одно: что генерал не собирается ближайшее время проводить в своем кабинете. А если не здесь, то - в поле.
        Ему поручено разобраться со всей этой линией. Командовать всеми работами, связанными с Уларом. Командовать можно и сидя за столом. Но он, как и я, всю жизнь исповедует такой принцип: за столом хорошо разрабатывать операцию. А когда приходит час осуществлять ее - лучше быть на месте, в центре событий, потому что неизбежно придется корректировать старые и принимать новые решения, и делать это нужно быстро, полностью владея обстановкой. Нет сомнений: он тоже собрался куда-то в те края. Ну а в таком случае… Пусть наши цели не вполне совпадают, но путь к достижению их, похоже, один и тот же.
        - Понял, - закончил я тянуть время. - В таком случае позволь дать совет. Каким бы глупым он тебе ни показался.
        - Ну, рискни.
        - Я выскажу просьбу, а ты - это и есть мой совет - выполни ее.
        - Брось, брось. Ты, я уверен, вернешься благополучно, и не один…
        - Ты, должно быть, решил, что я попрошу тебя стать моим душеприказчиком? Как говорится - не дождетесь! А прошу я вот чего: возьми эту вот штучку…
        И я протянул ему обойму с полудюжиной кристаллов - кое-что из того, чем я развлекался на Трешке. И принялся объяснять, что к чему.
        Он слушал меня - сперва серьезно, затем стал иронически усмехаться, потом снова посерьезнел, сдвинул брови, глядя мне в глаза. Когда я умолк, Иванос еще подумал и лишь потом медленно кивнул:
        - Ладно. В конце концов - почему бы и нет? Как говорится, в жизни нужно испытать все. Пусть будет по-твоему. Я все запомнил, да и, - он усмехнулся, - записал тоже, для верности. Может, и вправду пригодится.
        - Риска практически никакого, - подхватил я охотно. - Тем более что твоя аппаратура не слабее моей. Вот и спасибо. Счастливо оставаться, капрал, или кем ты там был тогда…
        - Успехов, посол, - улыбнулся Иванос в ответ. - Постараюсь не спускать с тебя глаз. Благоприятных тебе встреч.
        Я подумал, что лучшего пожелания он не смог бы найти.

14. Пора снова в дорогу
        Пожалуй, больше на Теллусе делать мне нечего.
        Правда, очень хотелось, как всегда перед совершением какого-то серьезного шага в жизни, обратиться туда: наверх. Уйти в медитацию, преодолеть нелегкий путь (а нелегким он бывал тогда, когда дух мой отягощался интересами земного бытия, более или менее примитивными и низменными) и - если меня сочтут заслужившим - еще раз услышать в ответ нечто, от чего сразу прибавится и сил, и уверенности, и можно будет рассчитывать на высшую помощь, на то, что обычно не совсем верно называют удачей. Но сейчас я, пораздумав, решил ничего подобного не предпринимать. Прежде всего потому, что ответы не всегда бывали одобрительными; собеседник мог сказать и такое, что заставило бы меня самое малое усомниться в правильности того, что я готовился и был просто обязан сделать. К сожалению, наши представления насчет обязательного и необязательного не всегда совпадают - хотя бы потому, что и мыслят ОНИ иначе, куда шире, и мир видят не таким, как мы, - не узенькую полоску перед собой, как водитель ночью видит лишь ту часть дороги, что попадает в свет его фар. Перед высшими собеседниками мир предстает во всей широте и глубине,
и время, в отличие от нас, они измеряют бесконечностью. Вот почему я и решил не рисковать, иными словами - застраховаться от нежелательной оценки моих намерений.
        Все это я продумал медленно и четко, слово за словом. Не потому, что мне самому нужно было все точно сформулировать, но только для того, чтобы там, куда я на сей раз решил не обращаться, правильно поняли: это не пренебрежение с моей стороны, это - стремление взять всю ответственность на себя. В конце концов, это моя жена, а не чья-нибудь еще. Во всяком случае, я надеялся, что и сейчас дело обстояло именно так.
        Поэтому, вернувшись домой и услышав от Вратаря, что никаких новостей нет, ни плохих, ни хороших, я потратил не более получаса на обычную медитацию по чакрам, под негромкий распев тибетских мантр, и еще столько же времени - на закачку в себя космической энергии. Ощутил спокойствие и уверенность. И лишь после этого начал готовиться к выходу.
        Обстановку я более или менее представлял. Она подсказывала, что, во-первых, пользоваться надо нехоженым путем (об этом я уже говорил Иваносу), а во-вторых, этой тропой должен идти человек никому не ведомый, не опознаваемый, не читаемый и не просчитываемый - короче говоря, существо до сей поры нигде и ни под каким видом не существовавшее. Разве что глубоко в моем мике - и еще в виде записи.
        Я считал, что только таким способом можно будет добраться до места, где удастся нащупать хотя бы конец ниточки, хвостик весьма запутанного - как мне представлялось - клубка. То, что уже произошло с отправлявшимися в те края людьми Иваноса - а по оперативной выучке они вряд ли уступали мне, - заставляло думать, что службы «ХроноТСинуса» искали - и находили нежелательных визитеров, не дожидаясь, пока они ступят на грунт Улара, но брали их под колпак еще на дальних подступах к этому мирку. Не исключалось, что обнаружение производилось даже и не на подступах, а еще раньше: начиная с момента, когда принималось решение о заброске. И это вовсе не говорило об утечке информации, о намеренном или случайном предательстве внутри Службы или в Федеральных властных кругах.
        Нет. Тут могла применяться острая методика контроля полей и тонких тел отдельных людей, почему-либо интересующих силы охраны интересов ХТС. Даже не острая, но острейшая. Процесс был достаточно сложным и представлял собою своеобразный сплав суперсенсорных способностей и высочайших технологий. Еще одно, самое, пожалуй, современное сращение живого организма и последнего слова техники. В принципе - вещь давно знакомая, поскольку таким сращением является хотя бы человек с пистолетом в руке, просто тут речь шла о неизмеримо более высоких уровнях и действий, и результатов.
        Иначе говоря, речь шла о проникновении в чужое сознание, в просторечии - чтение мыслей. Новым было, как я предполагал, то, что, во-первых, теперь этот процесс мог осуществляться на практически неограниченных расстояниях - но не на этом ли основана и вся ВВ-система? И во-вторых, что точность выбора цели (лучше - объекта) возросла, по сравнению с давно известными показателями, не менее чем на два, а то и на три порядка. Сложно? Неимоверно. Реально? Ну, при научном, техническом и кадровом уровне соответствующих отраслей «ХроноТСинуса», каким на фирме обладали еще до Улара, было бы просто странно, если бы они не нашли такой возможности, а найдя - не постарались использовать. Их задача облегчалась тем, что не надо было шарить где попало, по всей Федерации и даже по всей планете. Круг людей, от которых могли исходить опасные для Синуса замыслы и действия, на Теллусе или Армаге был достаточно узким, не говоря уже о других мирах и мирках. По моим прикидкам, они могли оперировать с тысячами, ну - с десятками тысяч человек, но уж никак не с сотнями тысяч и миллионами. Им ведь нужно было держать в поле
зрения только тех, кто способен замыслить или выполнить что-либо, а в кадрах любой Службы, да и вообще в какой угодно организации, таких всегда меньшинство.
        Значит - и Омар, и Купст, и, наконец, Лючана были раскрыты, когда они еще собирались выйти в поле. И едва они становились физически досягаемыми - их даже не хватали, их, вероятно, просто атаковали и таким путем не только выводили из строя, но и заставляли руководителей Службы ломать головы в попытках понять - что же, собственно, происходит. Фактически - наших использовали даже без вербовки, втемную. «Хитроумные сукины дети», - с невольным уважением подумал я о тех, кто на Уларе продумал и слепил этакое.
        Мои размышления показались мне очень полезными. Потому что из них, кроме уже сказанного, проистекало:
        первое - что под постоянным наблюдением такого рода непременно находились не только официальные центры разного рода Служб, но и все - в лучшем случае почти все - конспиративные прибежища, секретные центры и базы по подготовке конкретных операций и все такое прочее;
        второе - что, следовательно, мой визит в центр Иваноса никак не остался незамеченным и что с момента появления там я попал, так сказать, в картотеку или компьютер; впрочем, присущая мне скромность не помешала предположить, что я и до того был занесен во все списки ХТС - просто до нынешнего дня я их не волновал, поскольку вообще не был в курсе событий и занимался персональными переживаниями. А вот теперь, скорее всего, начал тревожить. Уже по самому факту визита; даже в случае, если им не удалось пошарить у меня в черепе и полюбоваться аурой моих тонких тел.
        По поводу этого последнего у меня были сомнения. С одной стороны, все эти часы я не ощущал никакого вторжения в мое сознание, значит, надо полагать, и в подсознание тоже. Защиты у меня были, может быть, лучшими в мире; но я знал и то, что даже они не всегда могут уберечь от посторонних влияний - особенно если атака внезапна и ты никак не ожидал ее. Так что совершенно исключать, что во мне
«погостили», я не мог. А вот воздействовать на меня им явно не удалось: иначе разве мне позволили бы, рассуждая вполне логически, построить такую, достаточно непротиворечивую гипотезу?..
        Но тут, как я и предполагал, откуда-то из темного чулана моего сознания выглянул скептик, чтобы не без ехидства спросить:

«А ты уверен, что это не они транслируют тебе все твои посылки и выводы - чтобы увести подальше от настоящего направления, в котором только и нужно работать? Полагаешь, что только своим умом дошел до всего?»
        Нет, признал я, полной уверенности в этом у меня нет.

«Кстати, - продолжал брюзжать мой критик, - с чего это ты взял, что на тебя обратили внимание тогда, когда ты появился у Иваноса? Если Лючана у них, неужели ее постоянную, так сказать, базу - ваш дом - оставили без внимания? И ты оказался в прицеле, как только появился на пороге? Скажи еще спасибо, что твой Вратарь в некотором раздрызге; иначе он, может быть, уже начал бы работать на них. Перепрограммировать такую систему даже на расстоянии - куда проще, чем человеческую психику!..»
        Пришлось согласиться и с этим. Тем более что логика в этом была: если и существовало время, когда я, вернувшись на Теллус, не ожидал никакого нападения и не очень думал об уровне защиты, то это были именно минуты и часы до прихода к Иваносу. Активировать свою защиту я начал только там, чтобы не позволить генералу вывернуть меня наизнанку. А до того я был раскрыт, как новорожденный, поскольку волновало меня исчезновение Лючаны, моей же собственной судьбе (так казалось тогда) ничто не угрожало.
        Ладно. Поблагодарю критика за своевременное и полезное вмешательство в мой мыслительный процесс. Оно лишь подтвердило необходимость выполнения того, что я задумал и против чего даже мой скептик не нашел ни слова возражения.
        То, что мне нужно было сейчас выполнить, я называл преобразованием. А может быть, точнее было бы - преображением. Когда-то я добивался в этом неплохих успехов. И моя начальная кодовая кличка была вовсе не Разитель, но Преобразитель, хотя грамматика требовала более длинного Преобразователь. Первые пять звуков отпали со временем, когда работа заставляла куда чаще разить, чем преображать. Тем более потому, что разишь других, преображать же приходилось самого себя, а с собой работать всегда сложнее: к себе относишься как-то бережнее, чем к тем, кого видишь в прицеле.
        В последний раз - частично - я воспользовался этим моим умением перед входом в операцию «Уракара», преобразив тогдашнего себя, успевшего уже отойти от дел, в былого охранителя высокого класса. Примерно тогда надо мной работали и другие - или думали, что работают, удивляясь прекрасным результатам; им и в голову не приходило, что работал над собой я сам, им же только позволял не мешать мне. Я делал так потому, что подобные свойства и умения должны сохраняться в тайне. Что толку, если о тебе заранее знают, что ты способен появиться совершенно в другом облике - причем речь идет не только о внешности, но - и это главное - и о начинке, о психике, о строе мыслей, о характере и иерархии эмоций - обо всем том, что, собственно, и делает человека неповторимой личностью.
        Вот это я и должен был проделать с собой сейчас.
        Однако теперь, после комментариев меня-скептика, надо было еще раз продумать все этапы предстоящего.
        Я не сомневался в своей способности стать совершенно другим. Но это будет иметь хоть какой-то смысл только в том случае, если меня не видно оттуда - с Улара, или где там находится их ближайшая к Теллусу наблюдательная база. Может быть - тут же, в соседнем доме…
        Необходимо было скрыть не только результат процесса преображения, но и сам процесс. Даже не технологию его, но в первую очередь именно то, что такой процесс нашел применение и осуществляется.
        Для этого…
        Стоп.
        Если твои мысли прочитываются…
        Да. Никаких мыслей об этом. Ни единой.
        А вообще - это дело очень рискованное. Каждый раз приводило к осложнениям и в физиологической, и в нервной деятельности. А ведь я уже не мальчик, и чем дальше - тем тяжелее будет переносить воздействие преображения. Причем надо еще сохранять себя в форме. Иначе нет смысла вообще что-то начинать.
        - Давай откажемся от этой попытки, а?
        - Постой: ну а что же делать тогда?
        - Да придумаем; неужели не найдем более надежного хода?
        - Надо найти.
        - Отыщем! Но сперва необходимо передохнуть. Слишком много волнений и переживаний выпало на нынешний день. Устал, черти бы взяли… Ляг и усни - на час хотя бы. А лучше - на два…
        - Правильное решение.

…Так потекли мои мысли. А поскольку они не исключали действий, я использовал это время на то, чтобы всю, с первого до последнего байта, программу преображения, со всеми выбранными мною параметрами, скачать из моего мика в главное домашнее железо.
        Потому что если прочитывают мое сознание, то и содержание мика тоже. А вот в домашнее хозяйство они вряд ли вторгнутся. Наверняка попробовали, начиная с Вратаря, убедились, что с ним каши не сваришь, поскольку он нуждается в серьезной настройке, и отстали. Получается, даже хорошо, что Люча не успела или не захотела возвращать его в состояние полной исправности…
        Работать надо мной, и в самом деле спящим, Вратарь тем не менее будет. Потому что сейчас, перед тем как погрузиться в сон, я приведу его в порядок - сохраняя, на всякий случай, внешние признаки разлаженности. Потом заряжу его горсточкой кристаллов с недавней записью. Программой. И проснусь уже не собою. Без единой мысли по этому поводу. Потому что тогда я - новый - просто не буду помнить, что был когда-то другим. И если даже кто-нибудь мне расскажет об этом - ни за что не поверю. У меня на это просто не хватит воображения.
        Перед тем как включить программу и лечь, нужно сделать только одно: назначить миг возврата. То есть день, час, минуту, когда я снова стану таким, каким был всю жизнь, за малыми исключениями.
        Сам я это сделать не смогу. Просто ничего не буду знать об этом. Поэтому команду ре-преображения даст все тот же Вратарь. Даст в два адреса: на мой мик и в подсознание. И пусть он делает это каждые сутки - на полчаса… нет, мало: на час. На эти шестьдесят минут я вновь буду становиться самим собой, смогу думать, чувствовать и действовать осознанно и целесообразно. Возьми эту программу, приятель, скушай ее с аппетитом - и смотри не подведи!
        Но мой дом со всей его начинкой уязвим. Он может пострадать от стихийного бедствия или - что куда вероятнее - от чьего-то злого умысла.
        Поэтому сейчас мы эту программу сдублируем - сбросим ее в…
        Молчать!
        Молчу.
        Вернувшись домой, я потратил довольно много времени, тестируя и налаживая, где требовалось, моего умного Вратаря, а затем - вводя в его емкие недра новую программу, от которой теперь будет зависеть все: Лючана, проблемы, я сам…
        И еще - некто, кого я пока, конспирации ради, даже в собственных мыслях называю только ПП.
        На нормальном языке программа в общих чертах выглядела бы так:

«Сними копию моей личности. Сознания, подсознания, мика с его памятью. Сохрани. Затем убери все это из моего организма до полного исчезновения признаков и введи в меня приоритетную программу „ПП“. Далее: введи в мой мик программу, по которой через каждые двадцать три конвенционных часа моя личность будет возвращаться в тело - на один час, отключая на это время Номен. Буду вызывать тебя по ВВ-связи».
        Взбодрившийся Вратарь счел своим долгом предупредить:

«Предупреждаю: твоя копия лишится выхода к Высоким Силам, поскольку тонкие тела останутся в организме».

«Придется обойтись своими силами».
        Мне почудилось, что он вздохнул прежде, чем заверить:

«Программа принята».
        Чушь, конечно. Вздохи - только людская слабость.
…Все это заняло немало времени. Но даже долгие сроки приходят к концу. А мешкать не по делу я никак не мог себе позволить. Потому что где-то там ждала меня Лючана…
        - Вратарь!
        - Слушаю, хозя…
        - Я отдыхаю. Ни с кем не соединять… кроме хозяйки.
        (А вдруг она действительно появится на пороге? Ладно, пусть думают, что чудес не бывает, - но я-то знаю, что они есть!)
        - На вопросы отвечать только: хозяев дома нет, когда вернутся - нет информации.
        - Да, хозя… шшш…
        - Меня не будить. Проснусь сам.
        - Да, хххх…
        Просто беда с Вратарем. Ничего. Вот вернемся…
        Спать. Господи, до чего хочется спать. До чего…
        Пожалуй, больше на Теллусе делать мне нечего.

15. Пат Пахтор

«Трехдюймовый болт им в задницу! Ну полный бардак: человек уже не может спокойно доехать туда, куда хочет, куда ему нужно, хотя заплатил, между прочим, свои кровные, в трудах заработанные, и не так уж мало отдал, три язвы всем им на передний хвост! Я думал, только у нас на Кантре такой беспредел, а выходит, что и везде то же самое. Где же хваленый „Транскерновский“ порядок, а может, и вообще не стоило с места трогаться - жил ведь, в конце концов, не хуже людей, даже получше некоторых…»
        Именно такие, а может, еще и другие, похлеще, мысли стали приходить в голову Пату Пахтору, как только он - как и прочие третьего класса пассажиры, да, наверное, и не только третьего - понял, что происходит что-то не то, завезли их куда-то не туда и принимают не должным образом. Пат в своей жизни поездил немало и давно уже научился понимать, что к чему. Явно произошла какая-то накладка, и ничего доброго от этого ожидать не приходится.
        Понял, конечно, не он один; но у него первого хватило характера, чтобы подойти уверенным шагом, пошевеливая плечами, к корабельщику, спустившемуся на эту палубу, самую нижнюю, да и не в одиночку, а еще с каким-то типом, у которого на морде было выбито четко, как заводской номер на изделии, что парень этот даже не из таможенной полиции, а откуда-то еще покруче. И если корабельщик выглядел каким-то удивленным, скорее даже растерянным (а на кораблях проявлять такие чувства не полагается, что бы там ни творилось у тебя внутри), то этот пучеглазый - ему словно бы два бильярдных шара вколотили в глазницы, настолько в них отсутствовало всякое выражение - смотрелся так, словно ему не терпелось услышать хоть одно словечко от кого угодно - и он сразу полезет за дистантом, который болтался в кобуре у него на поясе. Никак не компанейским парнем выглядел этот мужик, и, повторим, только у Пата Пахтора хватило характера сделать вид, что он этого второго вовсе и не замечает, но официально обращается именно и только к представителю экипажа того грузопассажирского, на котором и вместе с которым все они сейчас
находились в какой-то неизвестной точке пространства, но уж точно не в космопорте. Об этом человеку понимающему докладывало хотя бы полное отсутствие какой-либо информации на табло, а еще больше - то, что панорамный обзорный экран, имевшийся, как и полагается, на потолке в середине палубы, не давал никакой картинки, а был выключен.
        И вот Пат Пахтор остановился перед этой парочкой и поспешил задать вопрос, пока те еще не сподобились рта открыть; Пат давно знал, что вести игру самому - куда выигрышнее, чем отбиваться:
        - Лейтенант, пассажиры выражают недовольство: почему нас подняли из капсул не после финиша, как полагается, а неизвестно где? Почему нет никакой информации? График полета написан на каждом билете, и любой из нас видит, что он грубо нарушается и этим нам наносится прямой ущерб. Пассажиры хотят и имеют право знать: что происходит?
        В глубине души он уже понял, конечно, что именно происходит, да и самое малое восемь из каждого десятка пассажиров тоже успели сообразить. Потому что в последние два, а то и три месяца все больше разговоров было о том, что в Просторе завелись какие-то пираты, ну совсем как в древние времена, перехватывают корабли с людьми и грузами, и все это куда-то исчезает. Разговоры были, да; но никто не знал случая, чтобы объявился хоть кто-то, кто попадал бы в такое приключение. Конечно, время от времени корабли исчезали, но так было всегда, и не только в космосе, но и в любом мире, и не только космические корабли, но и морские суда (там, где существовали моря), и атмосферные самолеты, и даже простые дорожные коляски или скользуны тоже, бывало, не доезжали до места. Так что из людей, у которых возникала надобность перемахнуть из одного мира в другой, только единицы пугались подобных слухов. Тем более потому, что все-таки приходило вовремя туда, куда им полагалось, куда больше кораблей, чем исчезало. Лично же Пат Пахтор, например, к этому относился так: знаю, что помру, - так что же, мне и не жить из-за
этого?
        Да, уже знал он - вот теперь, только что, - понял, что слухи не были пустым трепом. Но решил, что разумнее будет вести себя так, словно никогда и ни словечка о таких делах не слышал, а просто ничего не понимает и хочет разобраться. И, закончив излагать претензию, широко открытыми глазами уставился на того, кого назвал лейтенантом, всячески показывая, что ждет ответа.
        Тот же, к кому Пат обращался, вместо того, чтобы ответить сразу, четко, понятно и уверенно, поморгал белыми ресницами, облизнул языком губы и лишь после этого сподобился выговорить:
        - Это, м-м… непредвиденная задержка в пути. Временная. Мы находимся в узле смены курсов, встречены тут крейсером Федеральной эскадры «Олег» и получили от него предупреждение о том, что цель нашего следования - планета Астрея - из-за неблагоприятной космической обстановки сейчас бортов не принимает. Поэтому нам предложено следовать в другой порт, где можно будет дождаться более благоприятной обстановки. Что же касается того, почему вас разбудили, то… э… вот инспектор сможет объяснить вам лучше.
        И он кивнул в сторону лупоглазого, который словно только и дожидался, чтобы ему дали высказаться.
        - Кроме космической обстановки, - заявил он голосом, неожиданно высоким и режущим слух, - имеет место еще одно обстоятельство. А именно: по данным, полученным нами, в числе пассажиров этого корабля находится опасный преступник, объявленный в федеральный розыск. Необходимо его обнаружить, задержать и обезвредить, пока корабль не пришел в порт, потому что отсюда ему сбежать некуда, да и затаиться нет возможности. Вот по этой важной причине мы всех вас и подняли. Прежде чем продолжить следование - на Астрею или куда-либо еще, - наши работники проведут с каждым из вас краткое собеседование, чтобы установить, кто является не тем, за кого себя выдает. Вопросы есть?

«Дурак должен оставаться дураком, иначе возникнут лишние хлопоты…»
        Так подумал Пахтор, одновременно спрашивая:
        - Ну а кормить нас покормят? Остановка же, хоть и непредвиденная, все равно остановка, а по правилам на остановках положено пассажиров кормить.
        Легкий гул показал, что и прочие пассажиры эту идею всячески поддерживают.
        - Раз положено, значит, что-нибудь придумаем, пока с вами поговорят, - заявил инспектор и даже позволил себе улыбнуться. Похоже, такой мирный исход его вполне устраивал.
        И Пат тоже испытал чувство удовлетворения. Хотя и не мог сказать, чем оно вызвано. Не от какой-то мысли шло оно, а просто - возникло само по себе.

16. Охота - спорт для избранных
        Генерал Иванос обратился к своему старшему помощнику (заместителей ему не полагалось, поскольку он сам был заместителем):
        - Жаловаться не приучен, поэтому и сейчас не стану. Но как частное лицо позволю себе пару ласковых в адрес нашей медкомиссии…
        На лице помощника возникло сочувственное выражение. Иванос внутренне усмехнулся: не зря он всю жизнь считал, что врачебная тайна всегда остается тайной только для самих врачей, но никак не для всех остальных.
        - Конечно, - согласился помощник. - На нашей службе…
        Иванос прервал его тоном мудрого наставника:
        - Какая бы они ни была - но это НАША СЛУЖБА.
        - Так точно, - ответил помощник незамедлительно.
        - Для которой нам и здоровья не жаль. Тем более приходится его беречь.
        После этих слов он перешел уже на тон официальный:
        - С сего дня, согласно докладу медкомиссии и приказу Директора, убываю в отпуск для прохождения оздоровительного курса в мир Стрелы Третьей. Мне рекомендовано быть на природе, а там, говорят, прекрасная охота. Вот и Разитель подтвердил - он только что оттуда. Предложили выбрать между охотой и гольфом - охота мне больше по сердцу. Срок установлен - две недели, далее - по заключению врачей. Вас оставляю за себя. Примите текущие дела…
        Принять текущие дела помощник (как и всякий помощник) был готов уже давно. Конечно, за две недели себя особенно не покажешь. Но все же, все же, все же…
        - Связь со мной - лишь в самых крайних случаях. Только по нашим линиям. Коды найдете в компьютере. И вот еще, затвердите себе: канал 002-2 не занимать никогда и ни при каких условиях.
        - Слушаюсь. Но разрешите доложить: Канус снова вышел на связь. Сказать ему, что вы уже убыли?
        - Канус? Ладно, раз я еще тут… Переключи на меня. И - иди, иди, командуй.
        Помощник повиновался. Иванос нажал две кнопки на пульте, делая предстоящий диалог недоступным ни для какого контроля и подслушивания.
        - Канус! Ты все еще там?
        Слышимость была прекрасной - как из соседней комнаты.
        - Последние часы. Есть возможность продолжить маршрут. Вот хочу спросить: будут какие-то дополнительные указания? Изменения?
        - Да нет, пожалуй. Все остается в прежних рамках. А хотя… есть кое-что. Пиши сейчас на свой мик - сброшу информацию, которая тебе поможет. Потом сам в ней разберешься, сейчас и тебе, и мне недосуг. Готов?
        - Гоните.
        Иванос покормил кристаллами и запустил машину - ту самую, которая была свидетелем его разговоров с Разителем, да и вообще - всего, что заслуживало такого же внимания. «Все же наша техника помощнее, чем твоя, Ра, Служба - это тебе не кустарь-одиночка…» - так думал генерал, чуть усмехаясь, пока шла передача. «И программы не ты один сочиняешь. Вот встретимся в следующий раз - и придется тебе с этим согласиться. Если встретимся, конечно…»
        - Все принял. Еще информация?
        - Больше ничего. Счастливого пути, Канус. Удачи. И - до встречи.
        - Всех благ вам. Следующая связь - после маршрута. Конец.
        - Вот, похоже, все, - проговорил Иванос негромко. Усмехнулся, подумав, как удивится кое-кто со временем. Если, конечно, все будут живы и здоровы. Ну, что же: сейчас тут осталось сделать только одно, чтобы не откладывать и не рисковать излишне. Внимательно, осторожно. Мик готов. Включаем…
        Постучали в дверь:
        - Разрешите?
        Помощник. А теперь, собственно, уже и.о. генерала Иваноса. Не вовремя вернулся.
        - Через три минуты, ровно! - рыкнул Иванос самым страшным своим рыком. - Переодеваюсь!
        Через три минуты и в самом деле все было закончено. Теперь главное - продержаться до выхода из здания Службы. Чтобы никто…
        - Да, войдите!
        Вошедший одновременно с этими словами помощник поспешил произнести заготовленную заранее формулу прощания. Но уже чуть другим голосом, чем до сих пор, с каплей начальственной интонации:
        - Желаю скорейшего излечения, Иван Афанасьич. И доброй охоты.
        - Благодарю сердечно.
        Помощник проводил его взглядом, невольно подняв брови.
        Все-таки как меняет человека антураж! Словно бы и не генерал Иванос вышел только что из кабинета, а кто-то совсем другой. Да, искусство перевоплощения для Службы - великое дело!

17. Имя личное и семейное
        - Назовитесь полностью: имя личное, имя семейное…
        - Да, кан. Конечно, кан. Пат Пахтор, кан.
        - Пат - личное имя?
        - Ну а как же еще? Не Пахтор же. Пахтор - семейное имя. Пахторов много на Кантре. Как же Пахтор мог бы стать личным именем? Никак, кан.

«Глуп, - подумал контролер Четвертого отдела - департамента иммиграции - мира Улар, здесь, на грузопассажирском транспорте, перехваченном в сопространственном узле, ради скрытности именовавшийся просто инспектором. - Почему-то перехватываем мы в основном дураков, а своей волей приезжают и вовсе идиоты. Наверное, так и должно быть: они удобряют почву, делают ее пригодной для того, чтобы к нам захотели умные. И это хорошо: с дураками не возникает проблем сложнее обычного полицейского уровня…»
        - Мир рождения?
        - Кантра, я ведь говорил уже. Вот только что.
        - Много болтаешь. Цель поездки?
        - Это вы про что?
        О небо! Туп, как слоновья нога.
        - Зачем сел на корабль и полетел туда, на Астрею? Работать, жениться, рыбу ловить, банки грабить или просто - захотел и поехал? Теперь ясен вопрос?
        - Ну… все едут кто куда, и я поехал. Вроде бы приглашали оттуда. На работу, понятно. А вовсе не жениться. Это же надо придумать: жениться на Астрее! С ума сойти. Да и не на Астрее… Работать позвали, усек? Иначе я и не поехал бы. У нас, Пахторов…
        - Это в другой раз. Про Пахторов. Поехал на время или насовсем?
        Спрашивая, контролер-инспектор даже не смотрел на отвечавшего иммигранта на Астрею - одного из пассажиров третьего класса, - тридцать человек в обширном, по сути дела, трюме, теперь оборудованном пассажирскими капсулами такой древности, какие только на подобных лоханках еще и сохранились. Тридцать дураков на трех дежурных контролеров, на каждого лопуха не более двадцати минут. Так что не до физиономистики. Контролер смотрел на дисплей: главными были вовсе не те вопросы, какие надлежало задать, и не ответы, которые полагалось выслушать, а происходивший одновременно тонкий поиск в сознании и мике анализируемого вахлака: если есть у него не то что камешек, но хотя бы маковое зернышко за пазухой - на дисплее плавно струящиеся кривые сразу же выдадут лихой степ; тогда вахлаком (который может оказаться и вовсе не вахлаком) займутся другие специалисты. Бывало такое. Но… но не на этот раз. Все рутинно: четкие мысли первого ряда (о еде, о приюте, о бабе, о работе, о деньгах), мыслишки все как на подбор неразвернутые - из двух слов. Рутина. Да и трудно ожидать другого: те, кто чего-то стоят, едут не по
вербовке, а по персональным приглашениям, и не в третьем классе, и разговаривают они совсем по-иному… А вся история его жизни - вот она, на дисплее, надо только уметь прочесть. Родом - из глухого селения, пахал землю, потом отбывал воинскую… Действительно, глухомань какая - эта Кантра: в войска идут по обязанности, не по своей охоте. Прослужил - ого, шесть годиков… это их тамошние годы, значит, по конвенционному счету - сколько же? Восемь с половиной, вот как. Тут мы отметочку поставим, ярлычок: это может кого-то и заинтересовать. Столько времени в войсках, выходит, как-то пообтесали его там и это ему пришлось по вкусу. А почему бы и нет? Кормят, поят, одевают, чего еще? Ну а что же такое приключилось, что пришлось мужичку из армейской жизни уходить в гражданскую? Вряд ли по своей воле. Физически здоров, это на дисплее показано было в самую первую очередь. Может, сильно закладывал за воротник? Это бывает с людьми. Ну-ка, ну-ка? Вот тебе раз: и в этом не грешен. И по наркоте - ноль. За что же это его шуганули? В его памяти это наверняка застряло, если даже сам он этого и не понимает. Точнее наводочку,
точнее…
        - Ты чего затылок чешешь, Пахтор?
        - Да зазудело чего-то, кан…
        - Неприлично ведешь себя.
        - Виноват.
        Ага, вот она, причина! Ясно же, что сохранилась в памяти, уцелела формулировочка. Прелестная, надо сказать, причина: «Вследствие прекращения работ по его специальности». Блеск, а не статья! Кто и захочет, не сразу поймет. На самом же деле все очень просто. Пришла техника нового поколения, помощнее старой, но и посложнее, конечно. А у этого - и не у него одного, надо думать, - мозги уже задубели, и новые штучки ему оказались не по зубам. Может, даже успел сломать что-то, но скорее - заранее поняли: обязательно наломает дров, если допустить до новинок. С ними легче разберутся молодые, у них мозги поизвилистее - пока что. А таким, как этот вот молодец, - выходное пособие в зубы, равнение на проходную, шагом марш! - и точка. Это раньше, да и не в таком мирке, как эта его Кантра, его запихнули бы в какой-нибудь дальний гарнизон - и кукуй там до полной выслуги. Но на таких мирах, как Кантра, и нету вовсе дальних гарнизонов, там и воевать не с кем, армия там лишь для участия в разных операциях федерального или субфедерального масштаба, то есть только космические войска, инженерные, флот и космопехота. В
таких войсках содержать одного солдата или корабельщика стоит ого сколько. И потому всякий, кто уже не может полностью соответствовать требованиям, получает напутствие коленкой под зад. А уж на гражданке - одному повезет, другому нет; этому вот явно не посчастливилось.
        С этим делом ясно. Ну-с, а какие тут рисуются его взаимоотношения с некоторого рода службами? Это ведь тоже кое-кого всегда заботит… Запустим-ка щуп еще разок в самую его потаенную память…
        Ничего. Чисто. Да и трудно было ждать другого. Он тупарь. А Службам такие к чему? Да его нормальный ребенок вокруг пальца обведет. Трехлетний.
        Ну, что: все ясно. Еще послушаем его на уровень откровенности - и хватит.
        - В армии-то кем служил?
        - Не «кем», а солдатом. А потом уже и капралом.
        - Какая, ты говоришь, твоя специальность?
        - Как?
        - Специальность, я спрашиваю. Чем занимался в армии? Из чего стрелял? На чем летал? А может, не летал, а ползал? Или с неба прыгал? Род войск?
        - Прямо так и спросил бы. Войска - инженерные. Двадцать второй монтажный батальон. Монтер-капрал Пат Пахтор.
        - Не самый лучший монтер, наверное, если пришлось уйти?
        - По генеральному сокращению. Все, что полагалось, построили. Не понимаешь - чего вякаешь?
        - Опять грубишь. Ты и там так разговаривал? В армии?
        - А я не в армии.
        Твоя воля, Создатель! Тут никаких нервов не хватит. Терпение лопается.
        - А на гражданке? Работал - где? Что строил?
        Это вопрос на самооценку.
        - А-а. Да… как бы сказать. То тут, то там. Делал, что скажут. То одно, то другое. На сборке и установке, значит. И на поверхности, и на подземных, два месяца - наверху, вешали спутник…
        - Что приходилось монтировать?
        - Ну, что прикажут, то и…
        Просто тоска с ними. Но, хвала Всевышнему, его время вышло. Послать на последний тест - и пусть катится куда следует. Но сперва, как положено, ободрить.
        - Ну, что же: можно сказать, тебе повезло. Специальность у тебя ценная. И работу долго искать не придется.
        - Ну понятно. На Астрее дел много, иначе бы они и не…
        - Далась тебе эта Астрея! Есть места, где платят побольше.
        - Может, и есть, не знаю. А только я подрядился туда, и, значит…
        - Патлох! - Не обращение, а окрик - сердитый, командный, даже угрожающий.
        - Я самый, кан! Только Пахтор, а Патлох - это не я, эти жили как раз напротив, через улицу наискось, это кто-нибудь из них вам попадался, наверное…
        - Молчать!!
        Вот как подобрался сразу, подбородочек задрал, голосочек даже позвончел.
        - Ты почему врешь? Темнишь? Не все говоришь? Противоречишь?
        - Никак нет, кан!
        - Если все рассказал о себе верно - вот тебе жетон - держи, не потеряй только! - и шагай вон в тот выход. Иди без страха. Но если что-то скрыл - кто таков на самом деле, зачем приехал и все прочее, - под той дугой тебе не пройти. Убьет током.
        - Вот тебе. А что так? Другого выхода, что ли, нет?
        Хорошо. Если бы он двинулся под арку строевым шагом - возник бы повод для сомнений. А спрашивает, нет ли выхода побезопаснее, - так не было еще такого вахлака, который не спрашивал бы о том же самом. Потому что сути дела он - как и все они - не понял, не его мозгов это уровень, но раз почуял какую-то опасность - сразу стал искать, а нельзя ли попроще и понадежнее. Ладно, лишним, скорее всего, не окажется - людей мало, начальство чуть ли не воет. Нужны люди на Уларе. И такие, и этакие. Всякие.
        - Нет другого выхода! Шагом - марш! Иди, ложись в капсулу, проснешься уже на месте, безо всяких забот. Считай, что уже нашел себе работу. Такую, что выгоднее не бывает.
        - Ладно, если так…
        Пат Пахтор повернулся, подхватил свой баульчик (хорошо, хотя и почти незаметно проверенный, как и весь пассажирский багаж, еще до того, как стали будить спавших в капсулах) и пошел, куда было приказано; не то чтобы с радостью, но пошел. И правда: лечь да уснуть, пока голова не заболела от всяких «что?» да
«почему?». Ох, сладко зевается…
        И инспектору - тоже.
        Господи, скорее бы конец смены!
        А, вот и прекрасно! Наконец-то зазвучал сигнал, мелодически отвратительный, зато многообещающий: всем кончать работы, готовиться к движению, занимать места согласно правилам безопасности.
        Что означает: трогаемся домой. На Улар. Теперь это - дом. И не с пустыми руками возвращаемся, никак не с пустыми. И с грузом, и с людским уловом.
        В таком случае даже самый строгий инспектор может позволить себе улыбнуться.

18. Все хорошо - кроме того, что плохо
        Хотя на Уларе сейчас вроде бы никто не собирается торжествовать. Еще один удачный маневр - это хорошо, конечно. Однако, к сожалению, проблемы, которых, откровенно говоря, никто не ожидал, вдруг стали нарастать быстрее, чем удается осуществлять меры по предотвращению их невеселых последствий.
        Нет, никаких просчетов не было, никаких недоработок. Но когда имеешь дело с силами природы, да еще с силами такого характера и масштаба, в которых даже теория не смогла пока серьезно разобраться, когда действовать приходится буквально на ощупь, уповая только на инстинкт и везение, - не стоит особенно удивляться, если что-то вдруг начинает идти совершенно не так, как предполагалось. Как должно было бы идти.
        Вот как сейчас, например.
        Вот именно так - со всей осторожностью и деликатностью, глубоко внутрь загнав свои претензии и сомнения, - хронофизик и энергетик доктор Астин Крат докладывал обстановку самому большому человеку на Уларе - а потенциально и во всей Галактике, - кану Элюру Синусу.
        А Элюр слушал, насупившись, воспринимал информацию, старался тут же, на ходу, оценить ее и хотя бы в самых общих чертах наметить - в каком направлении действовать и как именно.
        Нет, претензий ни к кому быть не может. Математика на этом уровне не подвела: было точно рассчитано, какое количество сырья и произведенной из него энергии потребуется использовать на первом этапе Основания, при начальной метаморфизации, какое - на втором, для Исхода, третьем - для Закрепления, и на четвертом из рассчитанных - для Расширения. И столь же скрупулезно было вычислено - откуда эта энергия будет поступать. И ведь все оправдывалось совершенно точно - хоть считай до пятого знака после запятой.
        И вот вам: именно теперь, когда Расширение пошло уже вширь и вглубь, когда на основных площадках Всефедерального, иными словами - Галактического рынка уже созданы серьезные плацдармы для стремительного наступления по всем направлениям, когда попытка насилия со стороны федеральных властей успешно отражена, предоставив возможность обзавестись даже и собственным военным флотом, - именно в этих условиях, лучше которых и не придумать, природа вдруг начинает совершенно не к месту, не говоря уже о том, что никак не ко времени, демонстрировать скверные стороны своего характера.
        А за природу доктор Крат не ответчик, не так ли?
        Ну, не вся природа, конечно; не будем бросаться чрезмерными обвинениями. Но именно та часть ее, которая сейчас играла главную и жизнеопределяющую роль для Улара и людей на нем, а короче - для всемогущей компании «ХроноТСинус»: ХТ-Аномалия! На существовании и режиме которой только и были основаны все расчеты. И которая вела себя просто идеально все время, пока за ней проводилось наблюдение: фигурально выражаясь, все стрелки на шкалах стояли ровно, как прибитые. И продолжали все так же держать площадку, когда ею уже начали пользоваться, а все остальные миры и власти продолжали оставаться в неведении относительно даже самого существования этого природного отклонения от нормы.
        Так, во всяком случае, докладывал ученый. Говорил только то, в чем уверен. И оставлял при себе то, чего утверждать еще не мог. Но уже подозревал. И от одного этого подозрения холодный пот проступал по всему телу.
        Хозяин же, кан Элюр, чувствуя какую-то недоговоренность, конечно, думал дальше. Со своих позиций.
        Ситуация, думал Кан, выглядит куда грустнее, чем он надеялся, когда возникли первые признаки сбоя. Нелепая ситуация. В самом деле: представьте себе, что на широкой, полноводной, от начала времен, наверное, текущей реке вы построили мощнейшую гидростанцию, на чьей энергии основывается все производство и даже само существование возникшего вокруг промышленно-жилого района. И в самом разгаре работ по достройке новых поселков и пуску новых заводов река вдруг перестает течь. Потому что вода уходит, и чем дальше - тем стремительнее куда-то вглубь. В недра планеты. То ли промыла себе путь к гигантской каверне, о которой никто ничего не знал и не знает, и теперь поток будет ниспадать туда, пока не заполнит эту полость, а это может случиться завтра, или через год, или через тысячу лет. А может быть, это и не подземное море, но просто русло глубоко под корой, по которому вода утекает, как ей и положено, в море-океан? Так или иначе, турбины обсохли, генераторы отключились, энергии нет. Конец мечтам. И вложенным деньгам тоже.
        Эх, надо было ядерную строить!..
        В случае с рекой - наверное, да. А с Аномалией - никак. Чтобы заменить ее, пожалуй, и тысячи ядерных не хватило бы. Тем более что расщепляющихся материалов на Уларе нет. Во всяком случае, не обнаружено до сих пор. Да их никто и не искал. И оборудование для таких станций - на продажу - собирались производить только на одном из предстоящих этапов развития. А в нынешней обстановке никто не продаст «ХроноТСинусу» и килограмма ядерного топлива, и даже одного, пусть самого слабенького, синтез-реактора.
        Без энергии жить нельзя. Производство ее падает. Причем с ускорением. Еще немного - и начнется обвал. Паника. Конец.
        И это - в условиях, когда в руках находятся ключи к подлинному и небывалому могуществу, в масштабе, можно с уверенностью сказать, не одной только Галактики. И - гм… - не одной только видимой Вселенной…
        Придется ударить в большой колокол…
        - Кан Астин! Прерву вас на минуту. Сейчас я вызову сюда всех лиц узкого круга. Надеюсь, вас не затруднит повторить при них в общих чертах то, что вы доложили мне?
        Доктор Крат подавил вздох. Только что он решился, наконец, закончив доклад, просить об освобождении от должности Главного энергетика. Но не при всех же!
        - Разумеется, кан Элюр!
        - Именно так обстоят наши дела сегодня, уважаемые каны! - этими словами, обращенными ко всем, кто был срочно приглашен для важного разговора, подвел итог своим размышлениям и прогнозам кан Элюр Синус, внук Открывателя, сын Основателя и нынешний владелец и вдохновитель «ХроноТСинуса» вместе со всеми дочерними компаниями и предприятиями. - Мы на краю пропасти. Поэтому с текущей минуты я запрещаю думать о чем-либо другом, кроме одного: где взять энергию, которой нам уже недостает и будет все более не хватать с каждым новым днем, часом, минутой. Этих минут у нас мало. Предупреждаю: если в течение максимум трех дней мы не найдем способ, позволяющий сразу же начать восполнение недостающей энергии хотя бы для сохранения уже достигнутого уровня, - наше будущее закончится, не успев начаться. И вопрос сохранения жизни каждого из нас и качества этой жизни, если сохранение окажется для кого-то возможным, - станет исключительно личным делом каждого в отдельности.
        После совсем коротенькой паузы кан Элюр добавил:
        - Кстати: я наложил запрет на всякий отъезд с планеты. И не только любого из нас, но и вообще. Есть ли у кого-нибудь вопросы?
        Вопрос нашелся только у доктора Тазона, хроногенетика:
        - Кан Элюр, будет ли запрещен также и въезд на Улар?
        Хозяин чуть помедлил, прежде чем задать встречный вопрос:
        - А вы полагаете, что его нужно закрыть?
        - Я не полагаю так ни в коем случае, - прозвучал уверенный ответ. - Напротив.
        - Я тоже пока не вижу такой необходимости, - согласился кан Элюр. - Поскольку верю всем вам и надеюсь, что в установленный мною срок выход будет найден. Нам ведь приходилось решать и более сложные задачи, не так ли?
        Легкий гул прошел среди собравшихся.
        - Тогда все свободны. Но не от мыслей. Желаю успехов каждому.

«Ну и хорошо, что не успел попросить, - подумал Крат. - Потому что он наверняка ответил бы мне: на переправе лошадей не меняют - или что-нибудь в этом роде. Я думаю, Тина будет даже рада - она боится всяких осложнений. А после этого запрета о бегстве не приходится и думать - пока положение не стабилизируется. Нет, спорить с судьбой - это плевать в небо, воистину».

19. Доктор Тазон по-прежнему в работе
        После неожиданного совещания хроногенетик доктор Тазон вернулся в свой отдел не так, как всегда, не топ-топ ножками, но словно прилетел на крыльях. Широких. Орлиных.
        - Сегот! Где вы там? Куда пропали?
        - Да здесь я, кан… Что стряслось? Что-то плохое?
        - И очень. Хотя на самом деле - хорошее.
        - Расскажете?
        - Зачем же еще я вас звал? Слушайте: производство энергии падает…
        - Да, слушок уже пошел - будут свертываться…
        - Чтобы этого не случилось, кан Элюр распорядился: всем искать другие источники сырья для сохранения, а затем и увеличения энергетических мощностей. Понимаете, что это значит для нас с вами?
        - Похоже, мы в седле, кан Тазон!
        - Да, Сегот! Да! Другие только начнут искать. А мы уже почти завершили поиск! И если бы сегодня у нас было достаточно подопытных объектов, то… Сегот, у нас сейчас одна задача: найти способ получить побольше… кроликов. Срочно. Давайте нажмем на все педали.
        - Я думаю, доктор, вы могли бы уже просить кана Элюра о разрешении…
        - Тсс, Сегот! При всех? Вы же знаете наши нравы! Сразу же куча остолопов выступит против моей методики - хотя бы из чистой зависти. Нет, хозяину нужно нести готовый продукт, решение задачи! Так что пока придется изворачиваться самим.
        - В таком случае… Знаете что? Я еще раз попробую договориться со службой иммиграции. По-моему, учет прибывающих у них достаточно дырявый. Может быть, уговорю - что-то нам и перепадет.
        - Хорошая идея. Мы смогли бы предоставить им часть нашей аппаратуры… экстракторы… Надо только найти способ получать извлеченное прямо сюда.
        - А зачем? Это слишком сложно. Лучше попросим у них хотя бы один кабинет и часть работы будем делать прямо там.
        - Возможно, мы так и сделаем. Я со своей стороны тоже что-нибудь придумаю. Ведь если… Если можно просить у службы иммиграции, то почему бы не наладить такие отношения и с нашим военным флотом?
        - Гордо звучит, кан Тазон: «Военный флот Улара»!
        - Да, просто прекрасно. Так я и сделаю. Итак - за дело, Сегот, за дело!

20. Наконец-то хоть один!
        Поскольку въезд на Улар остался открытым, вербовочные пункты этого мира на множестве планет продолжали действовать - хотя нельзя сказать, что с большим успехом. Большинство народов все-таки тяжеловато на подъем. Вот если бы вербовали на Армаг… Но там вроде и своих хватало, и квота на иммиграцию у них с каждым годом все съеживалась. Но сеть Улара была раскинута достаточно широко, форпосты вербовщиков добрались даже до такой провинции, как, например, Стрела Третья, о чем мы уже знаем. И, похоже, добирались в такую даль зря: тут и вообще населения было раз-два и обчелся, да и из тех половину составляли люди, приехавшие сюда ради спокойной и безмятежной жизни; какого же, спрашивается, рожна им вдруг срываться с места и лететь куда-то к черту на рога? Каких пирогов ради?
        Правда, однажды - а именно с неделю тому назад по местному отсчету - и сам вербовщик, и оба его помощника обрадовались было: ВВ-станция стала вдруг выбрасывать пассажиров большими и частыми группами, так что к обеду народонаселение Трешки выросло сразу человек на сто, никак не меньше. Сперва вербовщики изрядно струхнули, да и не только они: все прибывшие почему-то оказались военными, навтами с Федерального Космофлота, матросами и офицерами. Местные решили было, что происходит оккупация. Однако эти страхи вскоре рассеялись, потому что все гости выглядели словно пыльным мешком трахнутые и просто не знали, с чего начать и куда деваться. Никто их, как выяснилось, сюда не звал и не встречал; это вскоре вынюхал пошнырявший среди флотских помощник вербовщика. Вообще-то он хотел сразу же предложить прибывшим завербоваться на Улар, прельщая хорошими заработками. Но, к огорчению всех трех работников пункта, само название предлагаемого мира произвело на приезжих столь отрицательное действие, что вербовщикам с трудом удалось спастись от грубого физического на них воздействия. Хорошо еще, что запоры в пункте
были очень надежными, потому что в нем ведь и деньги хранились - для выдачи подъемных завербованным, если они все же найдутся. В этот день пункт более не открывался. Но наутро, осторожно выглянув и убедившись в том, что все навты с городской площади исчезли, трое снова принялись за работу.
        И на этот раз повезло: к ним и в самом деле пришел человек, всерьез желающий завербоваться. Один человек всего лишь. Но на Трешке - им уже стало ясным - и это следовало считать хорошим уловом. Прямо перед ним заглянул, правда, и другой, но не успели в конторе обрадоваться, как выяснилось, что то был всего лишь какой-то небольшой чин из местной Службы, из отдела Порядка, находившийся на дежурстве и совершавший очередной обход главной городской площади. Убедившись, что все тихо-спокойно, он, не задерживаясь, повернул к выходу. Тут как раз и возник этот второй. Долгожданный.
        Почему-то новый посетитель по большой кривой обогнул представителя Закона, приближаясь, чтобы занять место у стола вербовщика. И даже головкой этак нервно дернул, отворачиваясь. А тот оглянулся очень неласково, замедлил было шаг, но, видно, передумал и ушел все-таки. Похоже, успели уже где-то по дороге сюда заметить друг друга. И оценить соответственно.
        Правда - тут и не захочешь, а начнешь подозревать. Ну и рыло у этого - долгожданного. Все наперекос. Глаза, скулы, уши… Дивны дела ваши, господи и мать-природа! Тут не то что дергаться станешь, тут стошнить может от такого мордопейзажа! Неужели на Уларе порадуются, узрев такую уродину? А руки-ноги у него не кривые? Да нет. Просто удивительно! А говорить он умеет?
        - Личное имя? Фамильное имя?
        - Какое?
        - Да семейное. Семейное!
        - Ну да. Тон, значит, Чугар.
        - Гражданин этого мира? Трешки?
        - Да ты что! С какой такой?.. С Синеры я. Не видно, что ли? Тут на Трешке они все уроды, смотреть тошно. Вон как тот. И весь их мир такой. Не люблю их. Нет, я тут случайно оказался. Ветром занесло, не ту кнопку нажал. А тут работы нет.
        - Понятно, понятно… Ну что же, правильно решил, что самое время лететь на Улар. Там всяких дел невпроворот. И (тут вербовщик многозначительно прищурил глаза) если даже тебя на Синере или еще где-нибудь кому-то не терпится увидеть и руками потрогать, то будь спокоен: на Уларе на такие дела не смотрят, наш мир - сам по себе и никому не подчиняется.
        - А то я не знаю! Не первый день на свете живу.
        - Ну, что же. Вот: читай контракт, подпишешь - и мы тебя сразу отправим, обедать.
        Тон Чугар читал долго - то ли про себя прикидывал и анализировал, то ли просто чтение было делом, не очень для мужика привычным. Да и ставя наконец подпись, вспотел (так, во всяком случае, показалось вербовщикам) от усилия. Зато выданные ему подъемные пересчитал быстро и сноровисто. Правда, и не такие были деньги, чтобы долго их мусолить.
        И тут же, без всяких проволочек, его только что не в обнимку подвели к своей ВВ-кабине - Улар, то есть «ХроноТСинус», не жалел затрат, - посадили, помахали ручкой и нажали нужную кнопку.
        И вот он, обещанный Улар, ожидаемый - и все равно внезапный, как туз из рукава.
        Тон Чугар об оказанном ему приеме ничего плохого не думал. И дома с такими, как он, тоже так разговаривали. Ну, значит, угодно было богу, чтобы ты родился бедным и бестолковым, а не богатым и образованным.
        Выйдя из приемного зала, он не раздумывал, куда теперь податься: было заранее сказано, что все, прибывшие по вербовке, кто пройдет контроль, пока так и останутся вместе; где, что, как - им скажут, куда надо - отведут, а потом уже станут понемногу приспосабливать к делу, подберут всякому свое. Те, кто проверился еще до него, уже стояли недалеко от крыльца - кучкой, словно так им было уверенней в чужом и, на первый хотя бы взгляд, суровом мире.
        Улар и в самом деле не радовал. Там - во многих мирах, откуда эта людская пена сплыла сюда, - было как-то уютнее. Были города и сельские поселения; были дороги; было - да, в общем, все то, что постепенно возникает, когда люди достаточно долго живут оседло и стараются жизнь эту сделать пусть хоть немного, но лучше, безопаснее, увереннее.
        Здесь, в мире Улар, все выглядело иначе. И трудно было поверить, что он и есть то самое место, о котором там, в старых обиталищах, и плакаты, и газеты, и все говорящие и показывающие устройства в один голос твердили: Улар - мир будущего, здесь все - новее, все - лучше, и перед каждым, кто сюда приедет, откроется небывало прекрасное будущее. Начиная прямо с первого же дня.
        Ну, целиком в это, понятно, никто не верил - и Тон тоже был не глупее других. Всякий с детства знает, что любое слово сверху, сказано ли оно или написано, всегда врет, самое малое, наполовину. А то и целиком. Так что никому и в голову не приходило, что доставят их прямо в земной рай. И однако же какая-то надежда сохранялась, чувствовал ли ее человек или нет, на то, что пусть хоть немного, но будет все-таки лучше, чем у себя дома, где и дома-то, собственно, не было.
        Но сейчас, когда впервые появилась возможность постоять в покое и оглядеться, такие надежды как-то сразу скукоживались, желтели и никли, как зерновой уруп в долгую засуху. Потому что даже и того, что уже стало привычным в старом мире, здесь и близко не было.
        Начать с того, что тут, где они оказались, не было ни города, ни даже плюгавенькой деревеньки, хутора хотя бы. В обширной как бы чаше, окаймленной черного цвета горами, на таком же черном каменном ровном местечке только и было, что одно-единственное строение, в котором они очутились, прошли контроль и вышли на этот пятачок. Пустое место и бесплодное. На рай никак не походившее, но скорее на преисподнюю - для тех, кто в нее еще верил. Дом - два подъезда. Второй - левее, почти в самом конце строения. Люди заходят, выходят. Никто их не приглашает, значит, хочешь - иди, не хочешь - не надо. Спокойнее будет оставаться на месте: когда суешься, куда не просят, нарываешься на неприятности. Надо будет - крикнут. И где жить покажут, и где работать.
        Какая здесь может быть работа - не очень представлялось. Не зря Тон Чугар успел в своей не такой уж короткой жизни позаниматься разными делами - пусть и не очень сложными. Он точно знал, что для любой работы нужно, чтобы было что работать и чем, а тут ни того, ни другого не наблюдалось. Была бы хоть нормальная земля и сказали бы: «Начинайте вот на этом месте рыть траншею - руками, потому что лопат то ли не достали, то ли завезли в какое-то другое место» - ну и что: поворчали бы, понятно, но стали бы копать пальцами, относить в горстях. Но тут и этого нельзя: камень, сплошной камень.

«А хотя, - подумал Тон, усаживаясь на свой выносливый баул, - кто сюда звал, пусть у тех голова и болит. Зачем-то привезли нас - значит, есть в таких, как я, нужда.
        Наверное, вот закончат проверять последнего - тогда и пойдут дела дальше. А пока можно посидеть спокойно, будем сидеть спокойно. А кто-то вон даже и подремать пристроился - прямо на голом камне. Он, правда, теплый, этот камень. Вообще тепло. И на том спасибо и слава богу.
        Главное - никогда не тревожиться о чем-то, чего не знаешь. Не сокращать себе жизнь и не мешать жить другим…»
        Вот так - медленно, зато обстоятельно - рассуждал от нечего делать Тон Чугар, свеженький иммигрант по призыву мира Улар.

«Что ли, прилечь, пока никуда не дергают? Только не на голый камень, это полным дураком надо быть, чтобы… Нет, мы сейчас достанем из ранца коврик надувной, не сданный при увольнении с последнего места работы - по забывчивости, конечно же, никак не по злому умыслу. (И коврик, и ранец, и еще всякая всячина уцелела у него с прежних времен.) Надуем слегка. Подстелим. И уж тогда со всем удовольствием…»
        - Тон Чугар - ты?
        Ну, вот тебе. Только возмечтал было…
        - Так точно.
        - Что время теряешь? Скоро в путь. Паек получил? Инструмент - малый общий набор?
        - Куда еще в путь? Не здесь разве?..
        - Разве, разве. Развякался. Вон в ту дверь - усвоил? И - в темпе, бегом.

«Ладно, дело привычное… Вот она, значит, для чего - та, вторая дверь. Ну, сказано - идти, значит, надо идти. Тем более за хорошим делом. Паек. И инструмент. И - даром. Если тут все время так будет - считай, хорошо устроился. Еще и платить должны пожирнее, чем в тех, старых мирах. Нет, не может быть, чтобы за мелочь вкалывать. Дураков нет.
        Сюда, значит, мне нужно. Ну - с песней вперед…»
        Тон Чугар решительно поднялся по трем ступенькам. Шагнул через порог. Остановился, оглядываясь.

«Магазин? Нет. Склад? Да, склад. Нет, а это там к чему? Не понять. Не госпиталь ведь. А похоже. Все разом. Ну да - места не хватает, дом-то один-единственный…»
        - Ну, чего застрял? Испугался? Давай сюда быстро.
        Это окликнул мужик от как бы прилавка. За его спиной стеллажи по всей стене. Сундучки поменьше и побольше. Ну, это дело знакомое: инструментальные наборы, малые и большие. А пайки где же? Ага, это уже по другой стене.
        - Уснул, земляк?
        - Да нет. Ну, давай.
        - Вот молодец. Что давать-то?
        - Сказано мне - малый набор.
        Мужик, что за прилавком, повернулся, снял один сундучок, откинул крышку. Все было без обмана: отсек столярный, отсек слесарный, отсек монтерский. Все новенькое, в смазке.
        Тон протянул было руки, чтобы снять сундучок с прилавка.
        - Эй-эй! Разогнался!
        - Чего еще?
        - А того. Доктору показываться твоя тетя будет?
        - Какому такому доктору?!
        - Во! А ты подумал - такие вещи кому попало раздают? А может, ты псих? А такой инструмент, как тут у нас, - вещь в дурных руках опасная.
        - Нам об этом никто не говорил. А у вас тут только и делаешь, что одеваешься-раздеваешься. Как в бане. Но, между прочим, в бане тепло. А здесь - как в погребе.
        - Тут раздеваться не надо.
        - Чего ж тогда? В зубы станете смотреть?
        - В зубы, если понадобится, мы не только посмотреть можем, но и пересчитать все. Те, что останутся. Давай-давай, время теряешь, свое и наше. А тут, как и везде на свете, время - деньги. А деньги опять же - время. Усек?
        - Шутишь ты, я так понимаю.
        - С тобой шутить себе в убыток. Ну? Иди в тот угол. Шагай, шагай.
        И показал мужик туда, где был как бы больничный угол. Похоже было на кабинет зубного врача. Кресло совсем такое же. Но вокруг вроде бы какая-то другая техника. Тоже все блестит, а местами сияет, прямо как чистое золото. Ну одни загадки вокруг. Однако же раз так устроено, значит, нужно.
        Пат направился к креслу - не очень бодро, правда, но послушно. А там уже появился другой мужичок. Похоже, и правда доктор; халат, во всяком случае, был точно таким. Хотя и тесноватым. Улыбался приветливо. Сказал негромко, вежливо:
        - Садитесь, пожалуйста. Не волнуйтесь: не будет совершенно никакой боли или других неприятных ощущений.
        - Колоть, наверное, будете… - скорее самому себе пробормотал Тон Чугар. Доктора это даже развеселило:
        - Представьте себе - не будем. Нет никакой надобности. Откиньтесь на спинку… Руки сюда, пожалуйста… Ноги на подножку, вот так. Глаза можете закрыть, а можете и не закрывать - как вам будет угодно…
        Приговаривая так, доктор налеплял Тону на голову - посредине лба и где-то на затылке, потом - на самой макушке - какие-то причиндалы.
        - Какой там поставлен съем? - спросил громко.
        - Восемь тридцать, - донеслось от прилавка.
        - Восемь… и… тридцать. Введено. Включено. Канал свободен. Пошел отсчет!
        Что-то тихо загудело - сперва низким, бархатистым звуком, потом все выше, выше, выше… резче… Но все равно приятно. Только спать вдруг так захотелось! «Усну, не выдержу… - подумалось каким-то обрывком. - Усну…»
        И в самом деле уснул.

21. Куда ты попал, Ра?
        Что за черт!..
        Именно такая мысль пришла мне в голову прежде всех остальных. Как-то выделилась из тумана, которым было наполнено мое сознание. Обычно я просыпаюсь с ясными мозгами, но только не на этот раз. И прошло, пожалуй, не менее минуты, прежде чем я понял - вдруг, сразу что к чему. Словно кто-то где-то нажал нужную кнопку.
        Значит, работает. Где бы я в этот миг ни находился, во всяком случае, это не корабельная капсула. Но и не камера изолятора. Не арестантское помещение. Следовательно - я не задержан. Прошел. Проскочил! Пролетел все барьеры.

«Полной уверенности нет, - тут же одернул я свое слишком уж возрадовавшееся сознание. - А сам ты разве обязательно сразу схватил бы заподозренного? Скорее наоборот - установил бы наблюдение, и… и так далее. Азы ремесла».
        Проверим самого себя. Быстро и тщательно. Быстро - потому что, как я совершенно ясно помню, в моем распоряжении - один час. Теперь уже меньше. И я снова перестану существовать почти на целые сутки.
        Нет, похоже, во мне - никакой подсадки. Я не под чьим-то контролем. Тогда - за дело.
        Вопрос первый: куда это меня занесло? Вернее - завезло. Забросило.
        Оглянуться - медленно, чтобы не привлечь резким движением и явным любопытством ничьего внимания. Даже людей неопасных.
        По правилам начнем слева. Медленно, плавно. Позевывая, поеживаясь и даже почесываясь под обносками, в которые оказался наряжен.
        Место незнакомое. Тем не менее определить его нетрудно. Контрольно-перевалочный пункт. Проверка и отсев. На Улар допустят не всякого. А только тех, кто заведомо безвреден. Кто не выше, а ниже всяких подозрений.
        Интересно почему…
        Нет, размышления - потом. Сейчас - информация.
        Что наблюдается? Одно строение - типовая контрольно-пропускная станция ВВ. Такими же, или почти такими, пользуются и в армейских ВВ-сетях.
        Размещаются они, как правило, на небольших небесных телах - естественно, с заранее смонтированной гравиустановкой, создающей нормальную силу тяжести и позволяющей удержаться у поверхности атмосферы - тоже, конечно, созданной искусственно. И, как правило, не очень далеко от мира назначения. В системе той же звезды. Той самой, что я вижу сейчас на небе - не голубом, а зеленоватом. Надеюсь, мой мик уже вернул себе всю начинку? Проверю догадку. Да, это она. Однако… по имеющимся данным, никакой контрольной станции в этой системе нет. Тем не менее она существует. Создать ее (тут пришлось изрядно поработать, чтобы расчистить в горах такую ровную площадку, построить это здание, смонтировать гравиген, а смонтировав его - снабдить этот камень пригодной для жизни атмосферой) требует многих месяцев работы многих людей и машин, да нет - если прикинуть в цифрах, никак не менее года, а данные моего мика я обновил в последний раз накануне входа в эту операцию. Очередная загадка.
        Кстати, время, по федеральным правилам, на таких вот необитаемых телах должно соответствовать конвенционному, а не отсчитываться по местным параметрам. Значит, сейчас часы должны показывать здесь столько же, как на Теллусе. Часы - вот они, на фасаде строения, согласно типовому проекту. Сколько на них? Так. А что показывают мои внутренние? То же самое. Соответствует. Но тогда…
        Что - «но тогда»?
        А вот что: моя система сработала - вернула меня в реальность - не тогда, когда ей было задано, а раньше. По моей установке это должно было произойти на… на восемь… с половиной часов позже. Ну, естественно: к тому времени мне следовало находиться уже на Уларе, чтобы этот час использовать для ознакомления с обстановкой и составления - в первом приближении - плана действий. Почему так получилось? Жаль, что у меня нет ни малейшего представления, что происходило, пока меня не было. Ясно только, что восемь часов тридцать минут куда-то девались из моей жизни. Вот и еще одна задачка. Но с ее решением торопиться не будем. Сейчас куда важнее другое. Видимо, контроль пройден; это хорошо. Хорошо, если он единственный. А если контролируют дважды? После прибытия сюда - и перед вторым броском, на Улар? А если тут этого и не делают, то уж на планете назначения все повторится заново - и наверняка по куда более серьезной программе. И если это произойдет в ближайшие… в ближайшие сорок пять минут, то контрольная система вскроет меня с такой же легкостью, как сваренное всмятку яичко. Не то чтобы они смогли залезть в
мое сознание, это вряд ли у них получится; но им достаточно будет констатировать наличие серьезной защиты, чтобы сделать вывод. И операция закончится, не успев начаться.
        Нужно, чтобы вторая переброска не началась - ну, хотя бы в продолжение часа. Давай прикинем. Здесь я вижу… двадцать семь человек, считая со мной. Вот вышел двадцать восьмой. Технология групповых ВВ-перебросок известна, она стандартна: капсула на тридцать два места, тридцать пассажиров и двое сопровождающих. Значит, там осталось еще двое доставленных - один сейчас проходит, второй ждет очереди. Обычная процедура скрытого зондирования с традиционным открытым опросом - не более двадцати минут. Вывод: в моем распоряжении менее сорока минут, тридцать пять, допустим, чтобы решить проблему благоприятным для себя образом.
        Какие возможны решения?
        Первое: идти ва-банк, то есть допустить - и даже превысить - допустимый уровень риска. Каким-то образом помешать ходу проверки оставшихся двоих. Куда надежнее было бы немножко подпортить ВВ-установку. Но для этого нужно до нее добраться. А она, конечно, в самом защищенном месте станции - в заглубленном этаже, где ее и полагается размещать. И, разумеется, под охраной. Самое малое - двое. Вот таких, как этот, - я повел взглядом вдогонку вышедшему из дальней двери и направившемуся к центральной мужичку в комбинезоне ВВ-техника - и с хорошо знакомым предметом на поясе: с мини-дистантом. Нет, голыми руками такого не возьмешь.
        Почему голыми, а вот это у меня что такое? Ну да - он же специалист, летел устраиваться на работу со своим инструментом. Монтажник, да.
        Нормальный инструментальный набор - понемногу от всех скорбей. А ведь инструменты не дешевка, качественные. Чье производство? Где тут клеймо? Вот оно:
«ХС ТЕКН УЛАР». Интересно. Впервые слышу, чтобы такие вещи производились на Уларе, а купить их можно было… откуда это он летел? Медленно восстанавливается память, надо быстрее… Для этого нужно не слабые заводы построить. Ввозить металл, которого ВВ-транспортировка в промышленных количествах не принимает по какому-то капризу природы, или добывать его - на Уларе, где никаких рудных залежей вроде бы нет, три раза исследовали в разные времена. Постой, мы об этом уже говорили - с кем? С Иваносом, конечно. Там, дома. Да ладно, все это вспомнится, но не сейчас. Полчаса осталось. Хороший инструмент, но против дистанта, хотя бы и мини, рыпаться с ним не стоит и пытаться.
        Есть другой выход: попробовать связаться с моим домом на Теллусе, с Вратарем, и дать срочную команду на возврат в предыдущее состояние немедленно, до истечения заданного мною по программе часа.
        Теоретически - вроде бы препятствий нет. Если, конечно, мне, только что очухавшемуся, удастся пробиться своим лучом к дому. Но существует все-таки один аргумент против. Один, но серьезный. Глыба эта, на которой мы сейчас сидим, вне всякого сомнения, непрерывно - пока мы тут - и очень внимательно прослушивается. Именно на предмет перехвата любой попытки кого бы то ни было - кроме своего персонала, разумеется, - выйти на какую-то связь, передать любую информацию. Едва уловив - забьют сперва сигнал, а уж потом доберутся и до его источника. Для этого старт, может быть, и отложат, но мое положение станет не легче, а совсем наоборот.
        Отпадает.
        Но и это не последний способ. Еще двадцать пять минут в запасе. Да, любое излучение, направленное в пространство, будет перехвачено. Но тут-то, на поверхности, на этом пятачке со станцией посредине, вряд ли ведется контроль за полевой деятельностью каждого человека. Все ведь только что прошли серьезную проверку. А на этих-то расстояниях я оперировать смогу даже в нынешнем своем, не самом лучшем состоянии. Для этого нужно только внутренним зрением увидеть контролера за его пультом зондирования, сидящий напротив него проверяемый - последний! - мне ни к чему, разве что как ориентир. Войти в сознание контролера…
        - Не разбредаться, всем - приготовиться! Через пятнадцать минут начнем посадку в транспорт для убытия к месту назначения!
        Громко и уверенно провозгласив это через усилитель, вышедший на крыльцо человек из станционного персонала повернулся, чтобы возвратиться в рабочие помещения.
        Пока он поворачивался - солидно, неторопливо, - я понял: некогда мне искать контролера. Пока наберет силу третий глаз - все закончится, и работать с контролером не останется никакого смысла.
        Брать этого - пока он еще не скрылся внутри, пока хорошо виден!
        Собрав все силы, я вошел в достаточно простое сознание удалявшегося - мягко и без усилий, как нож в кашу.
        Он этого не ожидал и потому не почувствовал. Защита у него была примитивной: слабенький зеркальный блок, всего и делов. И он ничего не смог, не попытался даже, сделать с внезапно возникшей в его сознании потребностью.
        Да нет, ничего особенного. Просто подойти к контролеру (расселся тут, понимаешь, как наседка на яйцах - только на своих собственных, да!) - и что-нибудь такое, - да просто дать ему в рыло, вот что! А то на душе как-то тяжело.
        Мне удалось довести его до самого места.
        Он подошел к контролеру. И врезал так, что я своим сознанием ощутил отдачу. Как если бы это я сам…
        Какой-то шум донесся из глубины здания. Вроде бы крики. Вроде бы ругань. Вроде бы…
        Но тут я почувствовал, что мир отдаляется от меня. Размывается. Исчезает. Вместе со всем видимым, слышимым, ощутимым…
        Последней моей мыслью было, кажется: «Получилось…»

22. Пахтор наконец добрался

«Вот это город! Всем городам город. И не представить раньше, что такие бывают на свете…»
        Так размышлял Пат Пахтор, шагая вместе со всеми, разом с ним прибывшими в мир Улар. Повинуясь команде, они вышли из округлого, похожего на половину яйца ЦентрВВтранса и теперь направлялись куда-то, куда их вели. Старались держаться потеснее вместе, чтобы не потеряться: народ был, судя по всему, провинциальный, к городской суете непривычный. Пат тоже то и дело косил глазом на соседей - тут ли они? - а в остальное время любовался улицей, по которой они продвигались. Нет, на Кантре такого не было. В родном мире и на трехэтажный дворец все с почтением задирали головы, а тут… Высоченные дома, не дома, а прямо домища, возвышались по обеим сторонам улицы, достигая - некоторые - даже и до… точно, до двенадцати этажей! И как только они держались, не падали? Пожалуй, опасным делом было - гулять у их подножий: а если вдруг сильный ветер? Стоит ведь одному не устоять - и, падая, он ударит по соседнему, тот - по третьему, и такая начнется катавасия, что и не выживет никто. Сначала эта мысль заставила Пата съежиться, захотелось даже стать поменьше ростом, хотя опыт подсказывал: все равно не уцелеешь… Но минуты
проходили, чужие люди - и обгонявшие, и те, что шли навстречу, - ничуть, похоже, не опасались такой вот угрозы, значит - понял Пат Пахтор, - подобное если тут и бывает, то не каждый день - авось и сейчас ничего не приключится, пока не заведут их снова под какую-нибудь надежную крышу.
        Еще один страх навалился, когда пришлось с одной стороны этой улицы переходить на другую - пересечь ту ее широченную часть, по которой все перли и перли бессчетные коляски, скользуны, большие и малые, с людьми и какими-то грузами. Среди них Пат заприметил и две платформы с солдатами; хотя форма и не совсем такая была, как та, что он сам носил в свое время на Кантре, но солдатскую сбрую любой хоть сколько-нибудь понимающий ни с чем прочим не спутает. Пат невольно вздохнул: служба, солдатская лямка… Счастливые, беззаботные были годы, вспомнишь - и сразу легче становится на душе - оттого, что они были, - и тяжелей: потому что прошли. Ну, что делать: жизнь не по заказу шьют, получаешь такую, какую дали, выбирать не приходится.
        К этой мысли он всегда приходил, с чего бы ни начинались его раздумья и к чему бы ни относились. И сейчас, когда их довели, наконец, до того места, куда требовалось, и они снова оказались под крышей, облегченно вздыхая, Пат совсем успокоился. Хотя тут и было вроде бы самое время начать волноваться: сразу пошло распределение по специальностям. Некоторые из приехавших стали суетиться, нахваливать себя, просить работу, какую им хотелось. С иными соглашались, но редко. Пат помалкивал в тряпочку: знал, что твоя работа тебя отыщет, хочешь ты того или нет.
        Впрочем, он не был совершенно уверен в том, что его работа - это именно монтаж какого-то там специального оборудования в чем-то; название этого «чего-то», из нескольких длинных и непонятных слов, на первый слух не запомнилось, но в этом беды не было: не самому ведь придется эту фирму отыскивать, те, кому он понадобился, уж доведут как-нибудь, не пожалеют времени. Единственно, о чем Пат тогда подумал, было: вроде бы он не говорил, что когда-то приходилось ему работать и на монтаже всякого серьезного оборудования - энергетического, так оно называлось; но они как-то об этом узнали - не случайно же получил он именно такое назначение, а ведь могли поставить и мусор вывозить, была и такая пора в его гражданской жизни… И еще пришло в голову: значит, не очень-то квалифицированный народ идет сюда, если вот он сошел за специалиста. И то сказать: а что хороший мастер станет искать тут, на краю света, - пусть он на вид таким и не кажется? Мастера сидят в своих мирах, живут в почете и уважении.

…До места назначения его не довели, а даже довезли - на скользуне, прокатили с ветерком, правда не одного - там еще трое было из прибывшей компании. Ехать пришлось довольно долго; улицу проезжали за улицей, дома становились пониже и пореже, потом вдруг прекратились совсем, как отрезало, пошли пустыри, где по большей части ничего не росло - голый камень, но местами уже виднелась какая-то зелень; значит, хозяева решили обосноваться в этом мире всерьез, иначе насаждениями заниматься вряд ли стали бы: дело долгое и не дешевое. Хотя… вдруг среди этих зеленых островков - невысокими были насаждения, кустарник, скорее всего, - не близ дороги, а подальше стали появляться этакие - ну, рощей не назовешь, но как бы купы больших деревьев - не подрост какой-нибудь, а мощные, высокие стволы, пышные кроны, язык так и чесался сказать «вековые» - только, как Пат соображал, счет на века тут ну никак не мог идти; даже не на десятилетия: в рекламе вербовщиков не зря ведь говорилось, что всего лишь несколько месяцев всей этой жизни.
        Что же - значит, деревья тут и до людей росли, вот и вся причина.
        Так или иначе - их берегут: если вглядеться - ясно различишь проволочную сетку на высоких, наклоняющихся внутрь столбах, а в каждой купе - похоже, в самой середине - мачта повыше, и на ее верхушке что-то вроде - ага, вспомнил, - точно, вроде антенны, какая была на Кантре в столице, чтобы принимать передачи из пространства откуда-то из других миров. Та была, правда, побольше, но одна на весь мир; а тут - небольшие, зато их много.
        Все больше становилось таких лесных островков, дальше они уже стали сливаться друг с другом, так что можно было всерьез назвать это лесом. Сейчас, похоже, въедем в тенек…
        Нет, не въехали. Дорога свернула круто вправо - и стало видно совсем другое, то, куда, скорее всего, их и везли.
        Другое - ни на город не похожее, какой они недавно прошли-проехали, ни на вообще что-либо, виденное Патом в жизни; хотя навидаться он успел всякого.
        На первый взгляд - отсюда, издали, сверху - то, что открылось перед ним, более всего походило на древний кратер метеоритного происхождения, среднюю - и самую глубокую, понятно, - часть его занимало озеро. Только, в отличие от других озер, не однажды виданных в самых разных мирах, на берегу, - широком кольце черного, как и все склоны, песка - не было совершенно ничего из того набора, которому полагается быть близ водоема, пусть не морских масштабов, но все-таки имевшего метров, пожалуй, более двухсот в поперечнике. Ни человека с удочкой, ни лодочки на плаву или хотя бы на берегу, ни мосточков, ни ларьков, в которых торговали бы легкой выпивкой и закуской, купальными принадлежностями или сувенирами. Полная безжизненность царила на этом черном кольце, имевшем ширину (прикинул Пат на глазок) не менее пятидесяти метров.
        Зато дальше было много.
        Чего много?
        Ну, прежде всего - строений. Разных. Странных. Они как бы охватывали озеро с его мертвой зоной несколькими кольцами. И чем выше по склону, тем больше этажей насчитывали эти кольца.
        Первое кольцо составляли длинные и даже (или так только казалось с такой дистанции?) чуть вогнутые по фасадам - дома не дома, даже не промышленные корпуса, а строения без единого окошка и, казалось, без хотя бы маленькой дверцы. Так что на самом деле нельзя было определить, где здесь фасад, а где тыльная сторона, - практически они были одинаково сплошными. Непонятно было, как человек может попасть внутрь: разве что сверху? Нет, кровли, слегка выпуклые, тоже были глухими, даже без вентиляционных отверстий (опытный монтажник Пат Пахтор непременно заметил бы); тогда только снизу, из-под грунта? Или, возможно, людям туда заходить вовсе и не следовало? И еще Пат чисто механически, как говорится, по автомату заметил вот что: над двумя корпусами из этих четырех воздух слегка колебался, дрожал, как бы смазывая вид на то, что находилось за ними; остальные же два на окружающее никак не влияли. Следовательно, так же непроизвольно подумал Пат, два работают (пусть и непонятно - как и что там делается), остальные - то ли в простое, то ли еще не начали действовать. Таких строений Пат действительно не встречал
нигде. Но ломать над ними голову не стал: понадобится - скажут, а нет - то и не нужно, значит. И перенес взгляд на сооружения второго кольца, пошире, отстоявшего от слепых зданий метров на тридцать.
        Второе кольцо было словно намечено пунктиром - такое впечатление возникало оттого, что сами строения там были короче и в плане они выглядели круглыми; распределены по кольцу были неравномерно: каждому зданию первого кольца соответствовало три круглых, так что получалось, что второе кольцо состояло из четырех многоточий.
        Эти два кольца образовывали как бы ступицу колеса, от которой отходили четыре спицы, три из них были одинаковыми, четвертая же чуть отличалась, нарушая симметрию, к которой, похоже, стремились люди, проектировавшие этот центр (другого названия для увиденного Пат не нашел, да и не искал, по правде говоря).
        Все спицы состояли прежде всего из сооружений, в назначении которых Пат вряд ли мог ошибиться: то были наверняка трансформаторные понижающие подстанции, в свое время ему случалось участвовать в монтаже таких; от них отходили уже совершенно несомненные линии высокого напряжения на привычных глазу опорах, короткие, соединявшие понижающие подстанции с другими, почти такими же, чьим назначением, похоже, было низводить напряжение тока до промышленного и еще ниже - до бытового. И замыкалась каждая из трех спиц уже совершенно обычными домами, с дверями и окнами. А что касается четвертой спицы, то ее завершением можно было считать самое высокое здесь здание - круглую башню, увенчанную антеннами дальней связи, хотя большой поперечник башни наводил на мысль, что назначение ее вряд ли может ограничиться лишь задачами приема и передачи информации.
        Вот что увидел Пат Пахтор, как и те его попутчики, кому не лень было глазеть по сторонам, пока их транспорт медленно переваливал через гребень кратера и так же медленно спускался вниз по плавно снижавшемуся серпантину.
        И лишь когда они оказались почти в пределах центра, Пахтору пришла вдруг в голову странная мысль, которую в первое мгновение он начисто отверг, но уже в следующую секунду понял, что она заслуживает серьезного внимания.
        Потому что он вдруг понял: нижнюю часть кратера заполняла, образуя то, что показалось ему озером, вовсе не вода. Пат напрягся, но так и не нашел слова, которым можно было бы сколько-нибудь точно обозначить субстанцию, с какой ему до сих пор не приходилось встречаться и о какой он никогда ничего даже не слыхал.
        Прежде всего, по мере приближения ему все более казалось, что поверхность того, что представлялось ему бассейном, была ощутимо вогнута, как если бы это было параболическое зеркало. Ни одна жидкость не могла бы сохранять такую форму, разве что если бы весь этот бассейн достаточно быстро вращался. Значит, это было твердым телом? Настоящим зеркалом? Громадным астрономическим рефлектором, допустим?
        Нет, вряд ли. Потому что не видно было никакого устройства, при помощи которого можно было бы наблюдать то, что это зеркало могло отражать. Это во-первых.
        А во-вторых, когда он увидел поверхность еще ближе, в очередной открывшийся просвет между «спицами», то понял, что и твердым телом, пусть даже абсолютно черным, то, что заполняло нижнюю часть кратера, быть никак не могло. На самый краткий миг поверхность представилась Пату вовсе не зеркальной, хотя вроде бы и отблескивала и по ней то и дело пробегала мелкая рябь, создавая игру отражаемых одновременно в разные стороны лучей неяркого уларского светила, заурядной звезды на самой окраине этого витка Галактики. Твердое тело могло бы вести себя так, лишь находясь в расплаве. Но тогда оно опять-таки не сохраняло бы такую форму.
        А там, где дорога - в одном лишь месте это было - приблизилась к бассейну почти вплотную и он открылся взгляду с десятиметровой примерно высоты, Пат, невольно содрогнувшись, не увидел там, внизу, НИЧЕГО. Или - можно и так сказать -
        УВИДЕЛ НИЧТО. Он сам не мог бы объяснить эти непроизвольно пришедшие на ум слова, но уверен был, что там действительно НИЧЕГО НЕ БЫЛО, даже пустоты; просто нельзя оказалось хоть как-нибудь сосредоточить взгляд на том, что было внизу. Не то чтобы наступала слепота, но взгляд как бы упорно огибал это место, что ли… Ну не знал Пат, как объяснить это словами; понял только, что тот, кто не был тут сам, никогда этого не поймет и не представит себе.
        Нет, никакого разумного объяснения увиденному Пат не нашел.
        Но это его, откровенно говоря, не огорчило. Никто и не поручал ему разгадывать такие загадки. Если ему надо будет знать, что это такое, - ему объяснят. А если не надо, то и не стоит ломать над этим голову. В мире всегда того, что мы не знаем, останется больше того, что нам известно, - в этом он был твердо уверен издавна. Значит, так и должно быть.
        Зато его живо интересовало - что произойдет с ним, да и со всеми, кто оказался его попутчиками, в этом мире, куда никто из них не направлялся и где тем не менее оказался. Потому что путешествие, похоже, заканчивалось. Прокатив по витку спиральной дороги, машина еще уменьшила скорость, приближаясь к местам, которые Пат определил как жилые и входившие в конструкцию той спицы - четвертой, - завершением коей служила башня.
        По соседству стояли два корпуса. А не один, как казалось издали. Большой и маленький. Словно отец с сынком.
        Большой - сразу видно, жилой. Или конторский. Или и то и другое. Во всяком случае, обитаемый. Для людей. А вон и люди около него - человек пять, похоже. Стоят, смотрят сюда. Ждут приезжающих, скорее всего.
        Все ближе здания, совсем уже рядом.
        Стоп. Остановились близ малого дома. Приехали.
        - Выходите все!
        Выйдем. Дело простое.
        - К той двери, что крайняя справа. Вещи вот сюда, на эту площадку. Потом разберете, после контроля.

«И тут еще контроль! Ну, мать их за ногу!..»
        Это Пат подумал, конечно, только про себя: давно уже усвоил, что чем меньше звуков издаешь, тем меньше будет у тебя и неприятностей: три четверти, если не больше, всех жизненных сложностей происходит именно от недержания речи. Это очень просто и наглядно. Непонятно только - почему на свете так много людей, до зрелого возраста, а то и до старости неспособных усвоить такую простую истину. Где ни окажись, такие обязательно найдутся, и от них следует держаться подальше.
        Вот и тут то же самое.
        - Эй, я сюда вербовался не контроли проходить, а дело делать, работой заниматься! Или нам за каждый контроль отдельно платить станут? Что-то не помню я такой статьи в контракте…
        Пат искоса, не в упор глянул на говоруна, оказавшегося, как назло, совсем близко. Ну и видок у мужика - как будто его рожу пекарь долго месил перед тем, как в печь поставить. Наказал господь. Ну, ничего удивительного, что с таким обликом человек с начала и до конца будет чувствовать себя сильно обиженным жизнью - оттого и станет заявлять претензии по всякому поводу.
        Сейчас надо спокойно, без резких движений, отойти подальше: обычно такие обиженные, сделав заявление, сразу же принимаются искать поддержку у окружающих. И всякий, даже если ни словом не откликнется, тут же попадет на заметку. А никакое начальство не любит и никогда не полюбит тех, кто вносит беспокойство в нормальную обстановку.
        Ну да, вот тебе пожалуйста!
        - Эй ты, горластый! Как тебя там?..
        Это кто-то из тех, кто тут командует.
        - Ну, Тон Чугар, если интересуешься.
        - Ты бы рот так широко не разевал - не то язык простудишь, тут у нас не жарко. И будешь жить с забинтованным языком. Большие неудобства почувствуешь.
        - Это ты меня напугать решил?..
        Но Пат Пахтор отошел уже достаточно далеко. Ну, еще один контроль, значит, еще один, такие уж тут порядки. Если судьба занесла сюда, а не туда, куда хотел, будем приноравливаться к новой жизни… Покосился направо, налево, прежде чем выпустить из рук баул и инструменты. Опасался, как бы кто-нибудь не приделал им ноги, пока его, в который уже раз, станут спрашивать, что да как.
        - Да не моргайте: у нас тут не воруют. Если что и свистнешь - не спрячешь и не продашь. А разборка будет крутой. Так что сопите спокойно в две дырки.
        Ну, ладно. Раз говорят - значит, так и надо.
        К указанной двери Пат успел первым. Быстрее пройдешь - раньше и вернешься к вещичкам. Может, сразу и покажут, где жить, куда барахло положить. Дальше никуда не повезут, это уж точно.
        Да, хорошо бы коечку указали поскорее. И позволили бы выбрать, пока остальных станут тягать. Где-нибудь к окошку поближе. Интересно, по сколько тут селят в комнате? Хорошо бы не более пяти. Иначе - уже толпа. Не будет того уюта.
        Поскорее бы, а? Вроде бы и спал - но вот сон чего-то накатывает.

…- Садитесь. Назовите ваше личное имя. Семейное имя.
        - Пат Пахтор.
        - Пат - это личное имя?..
        - Вот тут будешь квартировать, земляк.
        Пат Пахтор осмотрелся недоуменно.
        - Это… сколько же тут нас будет?
        В ответ - с усмешкой:
        - Ты да ты - выходит, двое.
        - То есть как это: я один, что ли?
        - Сам один. Такие у нас, земляк, порядки. Не к дикарям приехал. В этом мире человека уважают. Да положи ты свои бебехи! Потом разложишь. - Проводник распахнул дверцу. - Твой шкаф. - Другую: - С этим сам разберешься. В твоем мире канализация-то есть? А мыть тебя не надо - сам умеешь?
        Пат только кивал: ни слова не мог выговорить - такие чувства накатили.
        - Теперь, значит, столовка - ниже, на первом этаже, от лестницы - по коридору до конца. Мимо не пробежишь: запах не позволит. Если сразу пойдешь - может, еще успеешь на ужин.
        На ужин успеть очень хотелось. Но еще сильнее было желание - лечь и уснуть.
        - Да ладно… Устал я чего-то…
        - Тогда вырубайся сразу. Потому что с утра у тебя уже рабочий день. Подъем у нас в пять утра; не бойся, не проспишь - тут и покойник вскочил бы по нашему сигналу.
        - Этот вот сигнал?
        Над кроватью - назвать ее койкой было как-то неудобно - в головах на гибкой чешуйчатой ножке виднелась круглая решеточка. Как при тех деревьях, только совсем крохотная.
        - Нет, земеля, сирена - вон там, справа от двери, где все прочее, - но это так, для порядка, приборы установлены: сколько градусов, какая влажность, как вентиляция действует - и всякое такое. Не для тебя, для нас. А то, что ты спросил, - это просто чтобы спалось тебе хорошо и спокойно. Ну, все. Пошел я. Вас теперь разводить придется до самой ночи - этакая орава. И еще ведь не последние…
        Пат едва дотерпел до конца. Проводник не успел еще выйти, как он сорвал с себя одежду и даже мыться не стал: глаза сами закрывались, сознание уходило. Хватило еще сил откинуть одеяло, но порадоваться чистому белью он уже не успел. Вырубился.

23. Проблемы возникают по мере решения предыдущих
        Хронофизик доктор Крат, после разговора у Элюра решивший на время снова забыть о желаемом отъезде с Улара, достаточно быстро понял, что постичь физику ТХ-Аномалии - сверх того, что он уже успел, - ему если и удастся, то никак не в ближайшие дни и даже, пожалуй, годы. Не из тех крепостей она была, которые берутся приступом с ходу. А на серьезную осаду сейчас не хватило бы ни сил, ни времени.
        Да, именно времени, так подумал он, усмехнувшись не без грустной иронии. А может быть, к этому и не нужно стремиться? Того, что он сделал, и так хватит на две, а то и три нормальных научных жизни.
        Потому что проблему Второго Метаморфа решить удалось опять-таки ему. А не сделай он этого - фирма и по сей день ютилась бы на Милене. Вот не стал бы он ее решать - и, наверное, был бы уже свободен, как ветер. Но - если видишь, где лежит решение, ты просто не заставишь себя пройти мимо: это сильнее тебя. Легче умереть, чем отказаться. Можно, конечно, все сделать - и до поры до времени молчать. Можно - только не в «ХроноТСинусе». Хотя бы по той простой причине, что решать такие задачи без мощнейшего компьютерного обеспечения просто невозможно - трех жизней не хватит, чтобы просчитать, - а компьютер на фирме - QS - один на всех. Правда, мощность его такова, что можно грузить и в два раза больше, один только выделенный в пользование Крату сектор стоит, пожалуй, тысячи обычных персоналок; но все, что в него попадает, сразу же ставится под контроль первых лиц, так что промолчать никак не удастся. Вот поэтому они и оказались здесь. И стоит и работает уже корпус Метаморфа, первый по счету, и достраивается второй. А «Глаз Бытия» (так назвал он ТХ-приемник) заработал с первой же попытки, что было похоже на
чудо. Хотя на самом деле чудом было то, что удалось верно его рассчитать. Тогда возникало множество частных проблем. Одна-две еще оставались…
        Но эти проблемы, по сути, уже перестали волновать его, потому что их нельзя было более относить к актуальным. Важным, и даже жизненно важным, оказалось другое.
        Ему удалось все-таки решить несколько принципиальных вопросов, связанных с функционированием системы «Улар - Аномалия». И пусть корни природы этих взаимодействий оставались неясными, но обосновать некоторые аспекты поведения Улара, в зависимости от процессов, происходивших на Аномалии, оказалось в принципе возможным с удовлетворительной точностью. Для этих расчетов вполне достаточно было того математического аппарата, которым он владел, подкрепленного великолепным быстродействием все того же QS.
        Выполненные расчеты привели Крата к таким выводам, каких он, откровенно говоря, не предвидел. Потому, может быть, что по природе своей хронофизик был скорее оптимистом, чем наоборот. Но возникающая ситуация не давала для оптимизма никаких оснований. Наоборот: чем глубже пытался заглянуть Крат, тем более мрачной открывающаяся картина ему казалась.
        Он искал опровержений - и не находил их. Старался обнаружить ошибку и в своей логике, и в логике машины - и не мог увидеть ни единой.
        И впервые, может быть, за все последние годы, с самого начала работы над проблематикой Аномалии, даже точнее - с самого ее обнаружения, чисто случайного, происшедшего в ходе расширения ВВ-транспортной сети по всей Галактике, когда фирмой было решено иметь хотя бы одну маленькую станцию на любой обнаруженной планете, которая была (пусть даже только могла быть в перспективе) пригодна для использования как жизненное пространство либо источник сырья; именно при установке такой стандартной станции на безжизненном Уларе впервые было зафиксировано то, что вскоре назвали «Парадоксами ХТ» и сразу же наглухо засекретили. Чтобы повторить открытие не смог никто другой, работа установленной на Уларе ВВ-станции была взята под строгий контроль фирмы, и попасть туда можно было только с ее разрешения.
        Сам же «ХроноТСинус» немедленно взялся за исследование как обнаруженной Аномалии, так и возможностей практического ее использования. Не жалея средств на фундаментальные исследования, фирма все же была в первую и главную очередь коммерческим предприятием и - до той поры - не преследовала в своей деятельности почти никаких политических целей.
        Хронофизик старался не вспоминать о том, что о самом переселении, как ни обидно это было, решение приняли без его ведома. Не означало ли это, что его мысли о побеге не остались для первых лиц фирмы тайной? И не в этом ли плане надо было понимать слова, как бы невзначай брошенные однажды Сакростом, ведавшим всеми проблемами безопасности на фирме: «Актин, мы все так обожаем вашу женушку, что никогда не сможем с нею расстаться хоть ненадолго». Не следовало ли расшифровать это так: «Твоя жена - заложница, поэтому не делай резких движений»? Крат отбросил эти мысли подальше, потому что иначе пришлось бы возмутиться всерьез: это после всего того, что он сделал для «ХроноТСинуса»?! Хотя все сделанное казалось самому Крату лишь маленькими шажками на том пути, какой - представлялось ему - фирме предстояло еще пройти. Вот сейчас возникла возможность сделать еще больше - и уж тогда потребовать в качестве награды лишь одного: свободы, за которой, разумеется, последовали бы всегалактическая известность, слава и прочее с ними связанное.
        Но, выбросив из головы все, кроме возникшей задачи (к Тине это не относилось, она была частью его самого), Крат понемногу стал приближаться к неожиданному даже для него выводу.
        Дело в том, что до последнего времени существование Улара и Аномалии представлялось ему как два факта, совпавшие по своему пространственному соседству случайно и не зависящие друг от друга - подобно тому, как, скажем, существование в природе Теллуса не зависело физически от существования Армага - и наоборот, - не зависело, невзирая на все политические, экономические, культурные и прочие взаимоотношения между этими мирами. Разумеется, Аномалия с самого начала была источником энергии - а точнее, сырья, из которого нужная энергия добывалась, дававшим Улару возможность независимости и стремительного развития многих направлений в технике. Но - не более того.
        А вот теперь ученый пришел к выводу, который поначалу показался Крату совершенно невероятным, но после проверок и перепроверок был признан единственно правильным.
        Вывод этот заключался в том, что в случае, если энергетика (точнее было бы сказать «хроноэнергетика») Аномалии опустится ниже определенного уровня, планету Улар будут ожидать очень большие неприятности; возможно, речь пойдет о самом существовании этого мира - в том физическом состоянии, в каком он находился сейчас. И, во всяком случае, пребывание людей на нем закончится раз и навсегда - закончится трагически, если только они не успеют вовремя спастись бегством.
        При этом более не играло роли, окажется ли падение уровня деятельности Аномалии временным или необратимым, является ли этот процесс периодическим или нет. Погибнув, Улар не воскреснет.
        Крат еще не разобрался до конца в механизме, возможно, предстоящей гибели этого мира. Но сейчас он уже начал сомневаться в том, нужно ли это вообще делать: на исход событий это вряд ли повлияет.
        Однако привычное стремление осмыслить до конца все, что ему приходилось исследовать, свойственное мужу науки, а также и понимание того, что при докладе на самом верху от него потребуют точного и доказательного обоснования выводов, заставили его все-таки заняться этой работой. Впрочем, был и другой мотив: не вполне даже осознанная надежда найти какой-то выход, возможность спасения, сохранения этого мирка, для возникновения которого он сделал так много.
        А до того, как он поставит в своих исследованиях точку, прежде, чем убедится в том, что ничего более он не в силах ни понять, ни совершить, он не скажет никому ни слова, не сделает ни намека. Такой информацией нельзя бросаться, слишком уж она убийственна для людей.
        Надо только определить рубеж во времени, дальше которого заходить нельзя. Независимо от того, удастся или не удастся к этому сроку осуществить намеченное.
        Этот срок - неделя. Если за это время не откроется никакого выхода…
        Вот если Тазон действительно найдет альтернативный источник энергии… Он должен быть достаточно глубоким, этот источник. Может быть, хроногенетику и в самом деле повезет больше, чем самому Крату.
        Может быть…
        А хорошо бы все-таки отыскать причину угасания Аномалии - и чтобы причина эта оказалась устранимой!
        Искать, искать, искать!..
        Но тут как раз доктор Тазон и позвонил по внутреннему. Сказал негромко, хотя ликование так и звенело в голосе:
        - Можешь нас поздравить, Астин. Я договорился неофициально с Четвертым отделом - иммиграции, - и они обещали дать мне десятка полтора человек - из последних иммигрантов, только что доставленных. Так что дела у меня сейчас просто полетят на крыльях. Их разместят отдельно - там, куда большие начальники, вроде нас с тобой, никогда не заглядывают. Так что…
        Доктор Крат ответил несколько удивленно:
        - Не понимаю, зачем тебе еще какие-то люди. Вряд ли большие шаги в науке делаются толпой - наоборот, она создает неблагоприятный информационный фон, мешает вычленить мысль в чистом виде. Хотя, может быть, у вас, в хроногенетике, эти процессы протекают иначе?
        - Вот именно, - подтвердил Тазон все с тем же ликованием в голосе. - Ты просто не в курсе. Я же не сотрудников набираю. Люди нужны мне совершенно для другого использования. Ты будешь просто потрясен, когда узнаешь. Но это - только при встрече, разумеется.
        - Очень интересно, - произнес доктор Крат без особого, однако, восторга. - Да, надо как-нибудь посидеть, поболтать.
        - Вот как только я получу людей…
        - Думаю, что получишь, если они тебе действительно нужны. Но не сразу: где бы их ни прятали, от медиков и Первого отдела им не укрыться. Какой-никакой, но карантин обязательно назначат.
        - По-моему, это никогда не было непреложным.
        - Тебе просто не приходилось обращать на это внимание. Иначе знал бы, что существует группа миров, для прибывающих из которых карантин обязателен. А в последней сводке указано, что последние иммигранты в большинстве с Серпы, а она там стоит под третьим номером. Если и есть среди них кто-то из других миров - все равно в карантин пойдут все.
        - Все-то ты знаешь, - недовольно пробормотал Тазон. - И сколько их будут держать?
        - Обычный срок - три дня. Но ты ведь мастер уговаривать; если постараешься, срок сократят хоть на сколько-нибудь. Так что не теряй времени!
        - Проклятие, они мне нужны сегодня!
        - Поищи еще где-нибудь.
        - Непременно. И найду, будь уверен!

24. Пат Пахтор осваивается, и возникает Ра
        Как было Пату Пахтору сказано, столовая для работников - на первом этаже, сам же он, следовательно, на втором. Даже и тупому понятно.
        Так, да не совсем. Нет, был, конечно, первый этаж, в этом - никаких сомнений. А еще ниже - нулевой, как его тут называли, на самом же деле просто большой подвал, ничем таким особенным не занятый. Просто разгороженный на небольшие клетушки, метра два на три, в которых, однако, пока никто еще не жил - судя по тому, что вход туда, вниз, был заперт (Пат просто так, из вечного своего любопытства, попробовал отворить - не получилось, и тут же на него цыкнул какой-то служивый: не лезь, мол, куда не просят). В общем, ничего интересного тут не было - и хорошо, значит, не придется ни над чем ломать голову. Хотя Пат Пахтор и не знал, собственно: а зачем ему пришлось бы ломать голову? По какой надобности? Наверное, просто характер такой стал с годами. Раньше-то вроде он полегче был?.. Но об этом вспоминалось как-то - ну, туманно, что ли.
        Может, больше смысла было бы рассуждать о той самой непонятной штуке, мимо которой они проезжали, той самой, которую никак не увидеть, хотя и лежала она как бы на самом виду; место, где, по определению Пата, не было ничего, а было - ничто. Это место можно увидеть и отсюда - если бы было что увидеть; но глаза упорно обтекали его, а если упрямиться, то просто закрывались от возникавшей нестерпимой рези. Ну а если чего-то нельзя увидеть, то и думать о нем нет смысла, верно?
        Зато на Башню - высоченную, круглую, поднимавшуюся совсем недалеко от того корпусенка, в котором их поселили, - можно было глазеть, пока не надоест: никто не мешал и не запрещал. И слушать то, что вокруг нет-нет да и говорилось, тоже никто не препятствовал.
        Было в этой башне, если прикинуть, с полсотни этажей (Пат пробовал сосчитать от скуки, но каждый раз сбивался). Ну, и под ними - если полагаться на услышанные в столовой обрывки разговоров (за едой люди любят поболтать, чтобы зубы отдохнули от жевания) - располагалось еще десять этажей, о которых многие знали, но туда мало кого впускали. Помещалась в Башне Главная контора семейной фирмы
«ХроноТСинус», то есть дирекция, апартаменты самого хозяина и четырех его родичей, занимавших места в Совете директоров, а также возглавлявших основные направления деятельности. Там же располагались и главные штабы, этой четверке подчинявшиеся: Главный штаб-один - научных разработок, Главный штаб-два - строительства, Главный штаб-три - надежности, с двумя отделами: Первым - внутренним и Вторым - внешним; и, наконец, Главный штаб-четыре - обеспечения, делившийся на два отдела: Третий - снабжения и Четвертый - иммиграции. Так что тот же Пат Пахтор, допустим, до прибытия на Улар и прохождения последнего контроля находился в ведении Четвертого отдела, а теперь должен был перейти уже в распоряжение Главштаба-два - если, разумеется, не возникнет возражений ни у Первого отдела, ни у Второго. Если же он оправдает ожидания, получит нормальное рабочее место и станет зарабатывать деньги, то придется ему, пусть и не лицом к лицу, соприкоснуться и с еще одним элементом здешней управляющей структуры, который носил простое, привычное и исполненное высокого смысла название:
«Синус-банк». Уже из названия ясно, что на долю этого подразделения выпали финансы - деньги, денежки, черт бы их побрал, те самые, которых вечно не хватает, - и все операции с ними, приходы и расходы, прибыли и убытки. Правда, сейчас имя Пахтора еще ни в каких ведомостях не фигурировало. Однако монтажника, или «монтаря», как сами они обычно себя называли, как бы показывая, что они-де люди особенные и даже язык у них свой, особый, - это ничуть не волновало просто потому, что он об этом ровно ничего не знал; а и знал бы - ну и что же? Мужиком он был честным и открытым, так что опасаться ему было нечего. Пусть себе живет - работает, ест, а ночью спит спокойно до самого подъема.
        Но это никак не означало, что и все прочие по ночам будут спать вот так - без тревог и забот. У некоторых серьезная работа в ночные часы только начинается.
        Вот как, например, у меня. В полном смысле слова - пришедшего в себя. Уже во второй раз. Пусть и снова лишь на небольшое время.
        Первой моей мыслью было: молодец Вратарь! Выполняет программу, оставленную ему, в точности, как бы он там ни заикался. Снова направил меня в тело, все получилось и по месту, и по времени.
        Ну, теперь начнем вникать в обстоятельства.
        Стояла ночь, но светлая, «белая», как говорят у нас в северных широтах Теллуса; в южных, наверное, тоже. Что это именно ночь, а не рассвет и не сумерки, можно было понять только по часам - моим внутренним, потому что были ли здесь какие-нибудь другие, я еще не знал. И вообще я очень мало знал. Почти ничего. А может, и без «почти».
        Нет, все-таки мне было известно, самое малое, одно. Что у меня впереди - шестьдесят нормальных конвенционных минут. Не более того. И нужно их использовать по максимуму.
        Это вовсе не означало, что я должен немедленно вскочить, куда-то бежать и что-то делать. Нет. Никакой суеты. Ни малейшей. Наоборот. Сначала оценим обстановку - насколько это сейчас в моих возможностях.
        Прежде всего: где я? Под крышей. В небольшой комнате, напоминающей одиночный номер в провинциальной гостинице. Одиночный - в этом я убедился, слегка разомкнув веки. Здесь имеется все то, что необходимо для гостиничного, весьма условного комфорта. Ну-ка, попробуем разобраться подетальнее…
        Я активировал третий глаз и, пока он не пришел в рабочее состояние, сохранял полную неподвижность, дышал размеренно и достаточно глубоко и пытался выстроить возникающие мысли в какое-то подобие логической системы.
        Итак, я под крышей, а крыша - где? В конечной точке моего путешествия или все еще где-то на маршруте?
        В последний раз я ощущал себя на перевалочном пункте; там происходила контрольная проверка, после которой должна была состояться новая ВВ-переброска. Видимо, так и произошло. Но я не знал, была ли предыдущая переброска первой и будет ли предстоящая последней. Я ничего не знал о том, что происходило в продолжение двадцати трех часов каждых суток. Хотя сам же я и запрограммировал по необходимости такой образ действий, признать это положение нормальным никак нельзя было. Поэтому сейчас мне предстояло принять важное решение. Очень важное: от него могла зависеть и моя собственная судьба, и (я полагал) жизнь Лючаны, а кроме того, быть может, - и будущее всей Федерации. А это означало, что я имею право найти только правильное решение. Чтобы исправить возможную ошибку, у меня не будет ни времени, ни, скорее всего, самой жизни. Так что остающиеся у меня минуты - не исключено - были вообще последними в моем - в данной форме - бытии.
        Решить надо было единственный вопрос. И заключался он именно в безошибочном определении того, где же я сейчас: в конечной точке маршрута - или все еще на пути к ней.
        Потому что я знал - раньше по информациям, теперь же и по собственному свежему опыту: при перемещении более или менее случайно возникших групп, особенно когда предназначены эти люди для работы на объектах с высокой степенью секретности (а на Уларе, как было известно, секретным являлось все, кроме названия этого мира), перед всякой переброской и после нее проводится контроль каждой личности. Полная ее развертка и глубокий анализ. Я никогда не был склонен недооценивать возможности любой Службы, в том числе и такой профессиональной, как Служба Внутренней Обстановки «ХроноТСинуса», входившая в Первый отдел Главштаба-три. Поэтому в человеке, которого они проверяли, не было ничего от меня, во мне же - ничего, принадлежавшего ему. Он был незатейлив, прозрачен, чист. Поэтому должен был пройти все контрольные просмотры. И прошел - поскольку я нахожусь здесь, а не в камере и не в могиле. Но вот ВСЕ ли? Это был вопрос вопросов.
        Если это - Улар, то все проверки уже позади. Проверки такого уровня. Конечно, контроль за каждым вновь прибывшим - да и наверняка за всеми, кто был нанят, а не принадлежал к собственно ХТС, - будет вестись повседневно, если только не ежечасно. Но это - дело привычное, и у меня хватит средств защиты, чтобы обезопасить себя от рутинных и не очень серьезных (если только сам не подам повода) вторжений в мое сознание и мик. А это, в свою очередь, означало, что первую часть моей программы можно считать законченной успешно. И начиная прямо с этого часа - нет, не целиком заместить ни о чем не подозревающего Пата Пахтора, это было бы слишком опасно, потому что именно его параметры записаны тут и всякое расхождение с ними может оказаться роковым; не заместить, но оставить ему (без его разрешения и ведома) кое-что из моего полевого арсенала. В частности - мой мик, на который будет отныне писаться все то, что станет происходить с Патом, - и во время таких, как сейчас, шестидесятиминутных визитов я смогу просматривать записи от начала до конца, пусть и в ускоренном режиме, анализировать, делать выводы и
намечать дальнейшие действия. А кроме мика - кое-какие защиты, которых у него сейчас нет, даже представление о них у него отсутствует. Впредь он сможет ими пользоваться в случае надобности - сам об этом не подозревая, действуя, как говорится, по автомату. Таким образом, я смогу разобраться не только в обстановке вообще, но и во многих деталях. А реализация любого замысла всегда зависит именно от знания и использования деталей.
        И все пойдет нормально.
        При условии, что это - Улар.
        Но если я сейчас ошибусь и приму за конечный пункт что-то другое - скажем, нечто типа карантина, где вновь привезенных станут держать некоторое время в медицинских (и других) целях, то впереди останутся еще, самое малое, две контрольных проверки - и возникшие в Пате Пахторе изменения от них никак не ускользнут. И это будет означать наш с ним общий провал и конец всей операции с печальными последствиями для… но об этом я уже говорил.
        Вот какой вопрос мне предстояло решить не откладывая.
        Ну, что же, приступим. Мой третий глаз уже полностью вошел в рабочее состояние.
        Я все еще лежу под одеялом в той же позе. Но для того, чтобы оперировать третьим глазом, вовсе и не нужно вертеть головой.
        Итак, медленно сканируем комнату…
        Начнем с кровати, на которой я лежу. Чем оснащена она, кроме необходимых, вернее, желательных, для нормального сна вещей?
        Ничего серьезного. Ну, два датчика нагрузки - это естественно: вес каждого человека установлен точно и записан в его файле, где уже обозначены, надо полагать, и его вариации: вес утренний, рабочий, пред - и послеобеденный и так далее. Если же он вознамерится спрятать под матрас, предположим, оружие, дистант, или сериал, или унесенный с работы инструмент, или… мало ли что - датчики сразу просигнализируют, что нагрузка изменилась, - и дело с концом. Что еще в постели? Ага, нечто в подушке. Жестковатая, кстати, подушка, неудобная. Ну, тут ведь не курорт… Ну-ка, глазик, разгляди внимательно… Нет, ничего страшного - чуткий микрофон. У некоторых есть привычка разговаривать во сне. При этом на такие темы, которых наяву они избегают. Да, полный комплект: микрофон, передатчик, батарейка с просяное зернышко. В общем - детские игры.
        Пошли дальше. Стена. Картинка в рамочке. Пейзажик. Группа роскошных лесных великанов, лениво пошевеливающих ветвями под слабым, очень приятным, наверное, ветерком. И луна - здешняя, быть может, или придуманная автором - в полнолуние. Все очень современно: теперешняя живопись - это не стоп-кадры, а динамика. В изображении - никаких сюрпризов. Кроме разве что луны: это нормальный объектив. Вряд ли, конечно, тут идет постоянный видеоконтроль или хотя бы запись. Но пока окончательно не убедились в отсутствии у человека нежелательных намерений или хотя бы привычек - могут и строго приглядывать. Ну, это ожидалось заранее; если бы такого не было - пришлось бы задуматься куда серьезнее.
        Дальше по комнате. Приборная панель. Ничего странного: контроль над помещением. Противопожарные. Температура, влажность, состав воздуха… Если человек употребит внутрь что-нибудь этакое, анализатор немедленно откликнется на изменение атмосферы - и будут сделаны выводы. Если даже человек любит выпивать по ночам в одиночку. Вряд ли тут сухой закон во всей полноте, но, вероятно, для таких развлечений существует определенное время и место. Порядок, во всем должен быть порядок. Но это нам не страшно. А что это рядом с ним? Ага, уже теплее. Полевой контроль. Комната пронизана полями, как и любой уголок мироздания. Это естественно и неизбежно. Всевозможные приборы, частоты, конфигурации, мощности. А каковы возможности прибора? Минутку… Ну, не фонтан. Такому вряд ли под силу выудить из всего существующего многообразия слабенький - на этом расстоянии - луч моего теллурского центра, того же Вратаря, который меня ведет. Да, маловероятно. А вот если источник передачи будет находиться здесь - если, например, я захочу выйти на прямую связь с Вратарем, - такая попытка будет зафиксирована сразу. Передачу запишут.
Проанализируют. Расшифруют, если понадобится. И вытащат раба божьего за ушко да на солнышко.
        Мне же пока желательно оставаться в тени.
        Что еще в этих апартаментах заслуживает внимания?
        Вот эта штука над головой. Маленькая антенна словно бы. Но она ничего не излучает. Ни с чем не резонирует. Она мертва.
        Но это не значит, что неисправна - она или та система, к которой она может относиться. Не похоже, чтобы здесь держали вышедшую из строя аппаратуру. Нет, конечно, может быть - случайность и с утра пораньше придут, чтобы починить ее или заменить. А скорее все-таки - не выход из строя, а что-то другое.
        Во всяком случае, за остающиеся полчаса можно хотя бы попытаться проследить: а с чем же это таким она соединяется, куда должна слать - если это приемная антенна, и откуда получать - если передающая что-то, нацелившись прямо в голову спящего под нею человека?
        Нет, оставшиеся полчаса употребим для более важных дел. Разумеется, с соблюдением всех необходимых предосторожностей.
        Конечно, я расслабился в бездействии за последние дни. Ну-ка, принять боевую стойку, такой-этакий по прозвищу Ра!
        Первое: создаем фантом. Грубо-приблизительно, потому что от него будет требоваться только - лежать под одеялом, пошевеливая его в области грудной клетки, и издавать равномерные звуки: вдох - выдох, вдох - выдох…
        Со скрипом, но действие подготовлено.
        Теперь: на секундочку наводим помехи на видеоштучку. Скажем, на картинке возникнет плотное облако. И, летя своим путем, на секунду эту самую перекроет объектив. За это время некто выскользнет из-под одеяла и окажется в мертвом для камеры пространстве - рядом с дверью. А место в постели займет фантом. И будет мирно похрапывать. Датчики веса мы на полчасика заклинили, чтобы они не подняли шума. Это под силу любому школьнику. На Теллусе, во всяком случае.
        Тут, возле двери, можно и выпрямиться. И попросить третий глаз внимательно исследовать пространство по ту сторону двери - уж не знаю, что там: коридор, тамбур какой-нибудь или, скажем, зал?
        Коридор. И в нем пусто. Ничего удивительного: ночь, люди спят, набираются сил.
        Затем переносим взгляд на дверь. Заперта? Нет. Датчики какой-нибудь сигнальной системы, призванные трубить тревогу всякий раз, когда жилец захочет в неурочный час покинуть свое обиталище? Их нет, этим хозяева пренебрегли. Да, в общем, и правильно: если человек решил отсюда сбежать, это у него не получится ни днем ни ночью. А если вдруг взбрело в голову прогуляться ночью, то почему бы и нет? Давно ведь известно: чем больше маленьких свобод, тем меньше человек думает об отсутствии главной свободы. Настоящей.
        А нет ли у этой двери скверной привычки противно скрипеть, когда ее отворяют?
        Плохо, когда опыт Пата Пахтора остается для тебя закрытой книгой. Он-то наверняка знает это. А мне тут придется положиться на свое зрение.
        Смотри, глаз, смотри. Ага, тут никаких петель нет, дверь не распахивается, а укатывается в стенку. Смотрим внимательно на ролики. Так. Теперь на верхние. Они вроде бы ничем не угрожают.
        Ну-ка - подвинем на миллиметр…
        Тишина. Никто нигде никак не отреагировал.
        Двигаем дальше.
        Все.
        Как я одет для ночного выхода? Н-ну… Не то чтобы совсем прилично, но и не так, чтобы было совсем уж стыдно.
        Шаг в коридор. Теперь можно воспользоваться и обычным зрением. Взгляд налево. Направо.
        Длинный коридор. Моя каюта - ближе к правому концу: до него три двери. До левого - восемь.
        В обоих торцах коридора - двери побольше. Застекленные. Если кто-нибудь выглянет оттуда - увидит меня сразу же. Коридор освещен ярко, не по-ночному. И в торцах, за теми дверьми, тоже все сияет в полный накал.
        За левой торцовой дверью - никого и ничего. Никаких признаков жизни.
        А вот за ближней, правой, людей не видно, но видны их тени на противоположной стене. Две тени. Два человека. Дежурство? Наверное. Судя по расположению теней - двое сидят друг против друга. За столом, скорее всего. Не надо особо прислушиваться, чтобы услышать звуки голосов. Разговаривают. Слов отсюда не различить. А хорошо бы.
        Пожалуй, я приближусь. Не крадучись, словно делаю что-то незаконное. А без шума, но свободно. В конце концов, сколько я тут нахожусь? Не более нескольких часов. И даже если тут не принято по ночам ходить по коридору - я этого просто не успел узнать. Я, Пат Пахтор, вновь прибывший. Может, конечно, всех новичков об этом и предупреждали. Но я просто забыл - спросонок не сразу соберешься с мыслями. Или, может быть, я - лунатик? Брожу по ночам, сам нимало этого не сознавая?
        Нет, Пат - человек совершенно здоровый и потому пригодный для использования на любой работе. Мысль о его лунатизме подержим пока в резерве…
        Я приблизился к стеклянной двери настолько, что третий глаз сам запросился в работу. Коридор оставался пустым и безмолвным; только если основательно настроить свой слух, можно было уловить фоновый шелест, доносившийся, казалось, со всех сторон: то было дыхание спящих за каждой дверью людей, иногда даже с легким похрапыванием. Пока что с этой стороны никакой угрозы не возникало. Ну а что там, за стеклом? Туманно… нужно больше четкости… Легкое ощущение боли позади лобной кости: третий глаз немного отвык от серьезной работы - ничего не поделаешь, придется повторять пройденное. Ну, еще чуть-чуть… Стоп! Теперь хорошо.

25. Ночные разговоры
        Нет, эта дверь вела, похоже, не к выходу из дома, и за нею помещалась вовсе не дежурка. Небольшая - метров пять на пять - комната, обстановкой своею наводившая на мысли о баре или в этом роде: вдоль стены, что была справа от двери, располагалась стойка, за которой, как и полагалось, виднелись зеркальные полки с неплохим ассортиментом бутылок. Похоже (мелькнула у меня мысль), что сухой закон тут и вправду применения не находит и места для приема внутрь разных напитков действительно существуют. Не только обладающих крепостью: стойка была оснащена еще и кофеваркой явно астрейского происхождения (в мире Астреи умеют готовить такой кофе, каким тебя не угостят больше нигде в населенной Галактике), рядом с кофейной механикой - пузатый сосуд родного, теллурского происхождения, с крышкой и краником, разве что без трубы; в таком на Теллуре принято кипятить воду для чая; и, наконец, триаду замыкал высокий и узкий сосуд, очертаниями напоминавший (всякому, кто хоть раз видел это древнее теллурианское сооружение) некую башню, названную именем ее конструктора и строителя. В наше время это название вспомнит один,
может быть, из тысячи граждан Федерации, а может, и из миллиона; зато каждый второй уверенно скажет, что это - чуфан, сосуд для приготовления бодрящего напитка чуфы, давно уже ставшего популярным во всей Федерации, хотя родиной его является далекая Инара. Чего за стойкой не было, так это бармена; тем не менее один из шести столиков, умещавшихся здесь, был занят: за ним сидели, как оказалось, не двое - тех самых, чьи тени падали на стену напротив моей двери и чей разговор я смог услышать - хотя и не различал отдельных слов. Не двое, а трое; просто третий до сих пор помалкивал, а тень от его хилой фигуры из коридора не просматривалась.
        Сейчас самое время прислушаться. Хотя и оставалось его не более пятнадцати минут - ну, от силы восемнадцать, чтобы успеть вернуться в свою, третью отсюда спальню и занять законное место Пата Пахтора под одеялом. Так о чем это они там? Что не дает людям спокойно спать в разгар ночи? И каким людям? Свежим иммигрантам вроде Пата? Или?..
        Скорее - или. Сейчас разглядим их получше. Переместим точку зрения, чтобы видеть двоих сбоку, в профиль, а третьего, молчуна, - анфас. Итак: нет, это не вновь прибывшие. Об этом говорит, во-первых, возраст: все уже где-то на середине своего жизненного пути, разброс между ними - лет пять от силы, а в таком возрасте уже не вербуют. Хотя могут пригласить на работу по персональному контракту, если ты того заслуживаешь, но тогда и привезут не в толпе. Во-вторых, - их лица: на них так и написано то, что где-то называют интеллигентностью, а в других местах - яйцеголовостью: знания, ум и умение применять то и другое для выполнения поставленной - самим собою или другими - задачи. В-третьих - одежда: вряд ли завербованные иммигранты привозят такой гардероб в своих сундучках и сидорах. В четвертых - едва уловимая даже отсюда, но несомненно существующая в этом пространстве музыка - запись, конечно: люди, которых сюда привезли, вряд ли стали бы терпеть, даже в качестве фона, вторую часть семнадцатой симфонии Изота
«Верди, голос вечности», они - Пат Пахтор в том числе - поставили бы «Моя рыбка утонула как-то раз» или, в лучшем случае, «Лишь дураки не знают - я лучше всех на свете, Кретина Обругайте!..» И, наконец, в-пятых - тема их разговора, который я могу, наконец, слышать слово за словом, отстроившись от ночного фона:
        - …Не будем спорить, шеф-монтер, на самом деле тут вообще нет предмета для дискуссии. Я не могу использовать все те аргументы, какими обладаю, просто потому, что еще не имею на это права. Порядки тебе известны не хуже моего: когда возникает серьезная информация - ее докладывают сперва Элюру, потом, если он сочтет нужным, - на дирекции, и только после этого информация становится достоянием Узкого круга. Но, Эрб, ты меня знаешь не первый день и не первый год, я, говоря словами классика, гипотез не измышляю и говорю что-то лишь тогда, когда совершенно в этом уверен. Ты знаешь, что мне можно верить на слово. И я просто хочу тебя предупредить: положение - вот Астин подтвердит - даже серьезнее, чем можно было заключить после того собеседования наверху. И тебе вскоре придется пересматривать свои планы и графики.
        - Я не говорил, что не верю тебе. Но согласись, Тазон, в таких случаях решает не вера, а твердое знание. Я тебе верю - в чем? В том, что ты искренне убежден в правильности своих предположений, хотя и отказываешься конкретизировать их содержание…
        - Я только что объяснил тебе, почему не могу.
        - И тем не менее это пока - лишь на уровне слов. А ты хочешь, чтобы я сделал нечто куда более страшное, чем то разглашение информации, какого ты не допускаешь для себя: ты просишь, чтобы я, ни более ни менее, снял людей с монтажа Второго метаморфа, с выполнения официально поставленной передо мною задачи - и бросил их на создание какой-то… прости, какой-то утопии, вот именно, которой нет ни в одном плане, о которой никогда нигде не говорилось вообще ни слова, смысл которой совершенно непонятен, - да ты представляешь, что произойдет, как только это станет известно? А ждать не придется - уже через десять, от силы пятнадцать минут сверху меня спросят: что происходит? Я сошел с ума или стал саботажником? И вернут бригады на прежнее место, но уже без меня. Ты предлагаешь мне не лучшую форму самоубийства, доктор Тазон. Принеси мне распоряжение Сакроста, и я со всем усердием его выполню.
        - Эрб, ну… Ты, безусловно, не страдаешь предрасположенностью к суициду, я тоже, и доктор Крат любит жить не меньше, чем мы с тобой. Но если я пригласил тебя для такого разговора, понимая, что ты не только вправе, но и обязан отказаться от моего предложения и доложить на самый верх, вплоть до Элюра лично, обо всем происходящем, - если я все-таки начал разговор, то лишь потому, что угроза намного страшнее, чем тот крах карьеры, который, как ты считаешь, может грозить нам всем в наказание за наше самовольство - назовем это так. Угроза катастрофы, Эрб…
        - Прости, Тазон, пока я не вижу никакой угрозы. Я только слышу слова. И совершенно не понимаю, что нужно тебе и чего ты от меня хочешь. Объясни - и я либо соглашусь, либо… сделаю то, о чем ты только что сказал.
        - Доктор Крат, и в самом деле! Ну, объясни же ты ему… да и мне, кстати, тоже: до сих пор я и сам говорю об угрозе вслепую - просто из доверия тебе.
        Тут в разговор вступил наконец тот, кто до сих пор хранил молчание:
        - Доктор Эрб, вы слишком заняты своими делами - согласен, их у вас чрезвычайно много - и вряд ли просматриваете даже те сводки, что ежедневно загружаются на ваш дисплей; а если и заглядываете в них, то лишь для соблюдения формы. (Эрб откинул голову, хотел было что-то возразить - Астин жестом остановил его.) На том совещании я хотя и не ознакомил вас с цифрами, но тем не менее заставил всех всерьез задуматься - для начала. И то же самое приказал сам Элюр. Сейчас, когда мы тут втроем, я думаю, что некоторые цифры назвать могу - чтобы ты, Эрб, понял, что дело даже более чем серьезное. А когда вы поймете, что у нас - у меня и Тазона - есть все основания…
        - Что за цифры?
        - Крат, покажи ему.
        - Не волнуйтесь, Эрб: на нашем уровне они не секретны, все это действительно взято из открытых для нас и вас сводок - только там они разбросаны, а я свел их воедино и проанализировал. Вам хватит нескольких минут, чтобы…

«Им-то, может быть, и хватит, - подумал я, - но вот у меня этих минут остается все меньше. Мне пора в постельку, если только я не хочу… А с другой стороны, разговор по ту сторону двери становится настолько интересным, что, кажется, стоит рискнуть, чтобы дослушать если не до конца, то хотя бы узнать как можно больше. Пожалуй, еще десятью минутами я могу рискнуть…»
        Тут снова заговорил Эрб:
        - Эта тенденция мне не нравится. Но до сих пор я не замечал…
        - Процесс развивается по экспоненте, Эрб. Понимаете, почему мы так волнуемся? Если оставить все так, как есть, мы в скором будущем вообще останемся без энергии - так что вам все равно не удастся завершить Второй метаморф…
        - Хорошо, но станет ли лучше от того, что я прекращу его монтаж и…
        - Тазон сказал мне и сейчас, я думаю, повторит тебе, что уже, по сути дела, нашел альтернативный источник энергетического сырья. Я так и не догадался, как, где и что ему удалось найти, но все знают, что Тазон не бросает слов на ветер.
        - Я намерен, - вновь вступил в разговор Тазон, - войти наверх с докладом самое позднее через два дня - мне осталось провести лишь пару экспериментов для полной уверенности. И как только меня там выслушают, ты, Эрб, получишь тот самый приказ, который так нужен тебе для спокойствия. Поэтому вам, монтажникам, все равно придется заниматься тем, что я предлагаю сейчас. Но тогда, к моменту получения приказа, ты не только будешь на исходных позициях - ты успеешь уже начать хотя бы нулевой цикл! Ты станешь в глазах руководства просто героем, Эрб!
        - И все же… У меня ведь ничего нет! Где проект? Оборудование? Площадка, наконец? Я не могу работать вслепую!
        - Открою тебе маленькую тайну: я уже сделал частный заказ, и проектировщики сидят за работой. Проект несложен. Корпус, маленький «Глаз», времеводы, места для размещения первичного сырья… Да я тебе все это объясню в деталях, как только ты присоединишься ко мне… к нам.
        - Кстати, это мне показалось, что большой «Глаз» несколько сокращается в размерах?
        - Увы, так и есть, - не сразу ответил уже Крат. - Не пройдет и недели, как его уменьшение заметит каждый. Представляете, что тогда начнется, если выход не будет найден заблаговременно?
        - О черт… Действительно. Но если я должен уже с утра прекратить работы на метаморфе, а начальство - тот же Сакрост - еще не будет в курсе…
        - Вовсе не понадобится там ничего прекращать. На Четвертом сам корпус еще не завершен, не так ли? Вот его и надо будет использовать для реализации моего замысла. В планировке это потребует минимальных изменений. Нужное оборудование я уже заказал на Шестом заводе - они делают его с предельным ускорением - двенадцатикратным. Так что самое позднее послезавтра ты всю свою команду поставишь на монтаж якобы оборудования подстанции, на деле же - малого «Глаза». По-моему, это наиболее логичный выход, и я уверен - сам Элюр согласится с этим. Если ты сейчас здраво оценишь обстановку, то не станешь возражать.
        Я даже третьим глазом никак не мог разглядеть цифры, которые так быстро смогли убедить Эрба, и оставалось только разглядывать заговорщиков - или кто они там были. Тот, кого называли Астином Кратом, был плотного телосложения, с малой толикой волос на голове, гладким лицом, небольшими, но зоркими глазами и неожиданно мощными кистями рук; такой кулак пригодился бы супертяжу на ринге. То, что он говорил, звучало серьезно, однако на губах угадывался бутон улыбки, готовой вот-вот распахнуть все свои лепестки.
        Крат? Уж не его ли излияния я нечаянно перехватил - там, на корабле?.. Но это неважно…
        Его собеседник - Эрб, - повыше ростом, сухопарый, темные волосы с проседью, кажется, еще и не начинали редеть, с узкими, длинными пальцами, от каких не отказался бы гинеколог. Перед тем как ответить, он вздохнул; то был вздох человека, уставшего в который уже раз повторять прописные истины.
        Третий же, по имени Тазон, был и вовсе плюгавым человечком, и только глаза его, холодные, с пронзительным взглядом, заставляли, наверное, окружающих относиться к нему серьезно. А впрочем, внешность нередко бывает обманчивой… Что они там еще?
        - В принципе, я понимаю ситуацию, - сказал наконец Эрб. - Ну, а если Элюр не согласится?
        - Когда наступит время докладывать ему - очень скоро, - я смогу доказать ему то, что ближе всего его сердцу: объяснить, что проект «Пигмей» от перевода монтажников на другую работу никак не пострадает - там же работает особая, неприкосновенная команда.
        - Да, - подтвердил Эрб. - Она выведена из моей компетенции.
        В этот момент собеседники, все трое, совершенно синхронно оглянулись, словно опасаясь, что мог оказаться кто-то четвертый, кто услышит их разговор; меня они не заметили, конечно, поскольку я все еще стоял за дверью, в коридоре.
        - Что касается специальных программ, и в особенности «Пигмея», - сказал Крат, - тут, боюсь, и в самом деле у нас есть поводы для волнения. Ты не понял, на чем основаны мои тревоги? Да все очень просто. Пока Тазон не развернется полностью со своими альтернативными источниками сырья, нам придется ограничивать потребление энергии. Но Элюр ни за что не допустит, чтобы подачу на проект
«Пигмей» уменьшили хотя бы на ватт.
        - Но ты же убедил его, изложив суть проблем!
        - Применительно к его уровню понимания. Печально, однако в руководстве, если не считать нас троих, ни один человек, ни из последнего поколения, ни из предыдущих, никогда в жизни не сталкивался с техникой метаморфа, они не понимают - не могут понять - самой основы ее действия.
        - Руководство - ладно, - вздохнув, проговорил Эрб, - в конце концов, не они монтируют все это хозяйство и не они на нем работают. Я сейчас подумал о моих монтарях. В частности, о последнем пополнении, без которого нам никак не обойтись. С обычной энергетикой им - хотя бы некоторым - приходилось сталкиваться. Но по твоему проекту они будут вынуждены работать словно с завязанными глазами, на ощупь. Мой многолетний опыт монтажа вообще говорит: в такой обстановке все придется переделывать с самого начала самое малое три, а то и четыре раза: первые попытки будут лишь обучением, пока весь процесс не окажется вызубренным наизусть каждым, кто останется в монтажной команде, - потому что, ручаюсь, две трети их, если только не три четверти, придется отсеять уже после первой попытки из-за профессиональной непригодности. Как в таких условиях мы сможем безошибочно сделать то, что вы предлагаете? Насколько я понял, времени на ошибку у нас просто не останется?
        - Тех, кто будет ошибаться, - сказал Тазон, усмехнувшись, - я стану сразу же забирать, как только ты от них откажешься: они мне очень пригодятся.
        - Друг Эрб, - проговорил Крат, - я уже и счет потерял тому, сколько раз ты мне излагал все твои трудности. Но разве я столько же раз не доказывал тебе, что преодолеть все эти сложности легче легкого? Ты боишься, что не хватит времени. Но пока еще мы, все мы, им располагаем. Пока еще. Или, выражаясь красиво, еще стоим на берегу его океана. Так вот, надо только нагнуться, зачерпнуть и залить это время в каждого твоего работника, во всю твою систему - и все помчится с такой скоростью, что ты справишься с делом даже раньше всех прочих, и меня в том числе.
        - Ты и в самом деле полагаешь, что подобное не приходило мне в голову задолго до того, как ты начал говорить об этом? Если ты действительно так думаешь, ты просто обязан с самого утра заявить Сакросту, что шеф-монтер Эрб не соответствует занимаемой должности и его следует немедленно отстранить! Астин, я не только думал об этом, но и обращался с подобным предложением к Самому.
        - И, как я понимаю, он отверг эту идею.
        - К сожалению. Он сказал… буквально не помню, но по смыслу вот как: по воле Основателей, ни капли времени не будет израсходовано на местные потребности до тех пор, пока накопители «Пигмея» не покажут полного заряда.
        - Слушай, но это же… неразумно: нам ведь нужно получить больше времени - второй его формы, - для того чтобы быстрее все закончить во времени-первом. Неужели ты не смог растолковать это Элюру?
        - Этого делать и не нужно было: он все прекрасно понимает. Он не против того, чтобы мы пользовались добавочным временем-два; он так и сказал: залейтесь им хоть по самые уши - но только не из ресурсов ХТС. Ищите его где хотите и где сможете - и действуйте. А ко мне впредь с такими идеями не приходите.
        - М-да. Печальная картина… - вздохнул Крат. - Слушай, а зачем, в конце концов, накапливать столько… Нет, я понимаю, мне только непонятна конечная цель. В чем вершина всего замысла «ХроноТСинуса»?
        Шеф-монтер Эрб, помолчав, ответил:
        - Если бы мы должны были об этом знать - нам сказали бы, разве не так?
        Собеседники только вздохнули. Им, похоже, все-таки хотелось узнать, в чем заключался самый главный замысел, на реализацию которого все они работали.
        Я же не работал на это дело, но узнать хотел, пожалуй, даже сильнее, чем сидевшие за столиком с бокалами (к которым они ни разу не притронулись, видимо, это была декорация на случай, если кто-нибудь вдруг заглянет в неурочный час). И я рискнул: в конце концов, отсюда можно было попытаться войти в сознание хотя бы одного из них. Крат казался более уязвимым, но Эрб, монтажник, представлялся куда более интересным. Попробуем - не теряя нити их разговора…
        - Слушай, Эрб, но ведь мы и в самом деле можем…
        Эрб поднял руку, словно предостерегая.
        - Что?
        - Тсс…
        И после паузы:
        - Такое ощущение, словно кто-то пытается просмотреть меня.
        - Не показалось?
        - Я не маленький…
        Он засек мою попытку, вот как. Это не есть хорошо. Но и выйти сразу я не должен: это будет признаком того, что его слова услышаны и, значит, пытающийся находится где-то совсем рядом. Ну-ка, вгоним в него малость какой-нибудь совершенной ерунды… для отвлечения. И - отступим на исходные позиции. Тихо, спокойно…
        Последним, что я смог услышать, было:
        - Фу ты, что за глупость!
        - Что?
        - Вдруг привиделась голая женщина. В такой, как бы сказать, ситуации…
        - Наверное, ты просто перехватил чужой сон - частоты на миг совпали. Их же тут спят десятки…
        - Голых женщин?
        - Озабоченных мужиков.
        Послышавшийся после этого смех я воспринял уже на пределе слышимости.
        Подальше от возможного обнаружения. Спешить в кровать? Разумно. Однако время мое еще не совсем истекло. А что, если…
        Эй, Ра, давай-ка без лихачества, а?
        Давай-ка лучше пороемся в памяти Пата Пахтора. Он, в отличие от меня, видел все своими глазами, пусть лишь снаружи: что тут вообще есть, как выглядит, как охраняется - и так далее. Его дело - видеть, мое - делать выводы. Но выход в его память сейчас очень сложен. Программой предусматривалось, но, может быть, тут - просто так, на всякий случай - блокируют память новых работников - хотя бы на какой-то испытательный срок? Это подобие антенны над кроватью… Очень похоже.
        Вижу, к сожалению, смутно и только в общих чертах, почти без деталей: вот городская улица - дома на фоне мрачного пейзажа: горы, горы, черный камень… Обычная улица, привычный транспорт. Ничего, что вызывало бы интерес. Жаль. А вот он уже едет. Их везут. Привезли. Нечто вроде промышленного района. Корпуса; много. Часть - явно производственные. Заводские. И несколько, о назначении которых можно лишь гадать. А в середине этого промышленного кратера - нет, не знаю, как это назвать. Кажется, там вообще ничего нет. Или в башке Пахтора, когда он смотрел на это, что-то не сработало. Вот если бы своими гла… то есть глаза-то были мои, это восприятие принадлежало Пату. Ладно. Зато вот что запечатлелось очень четко - башня. Такие мне приходилось видеть. Административный центр? Великоват. Кроме управленцев, там должно быть и еще что-то. Конечно, Главный компьютер. Но он, разумеется, где-то в подземных этажах: так надежнее. А может быть, и еще что-нибудь. Все это надо увидеть самому. Не «своими глазами» - они и так были моими. Нет: своим восприятием.
        Было бы очень интересно уже сегодня посетить это здание - чтобы в следующий раз можно было начинать действовать.
        Но за оставшиеся полчаса этого не успеть.
        Или?..
        Вратарь, конечно, даст мне столько времени, сколько я потребую. Но придется выйти на связь с ним. А это - риск. Зафиксируют. Значит, сигналить нужно не отсюда. А снаружи. Впрочем, об этом я уже подумал раньше.
        До левой двери - восемь кают. Там - выход наружу. Заперт. Просмотрим замок. Туманно… нужно больше четкости… Легкое ощущение боли позади лобной кости: третий глаз немного отвык от серьезной работы - ничего не поделаешь, придется повторять пройденное. Ну, еще чуть-чуть… Стоп! Теперь порядок.
…Интересно, а если бы кто-то ухитрился подглядеть за этими моими превращениями и спросил бы: «Ра, а куда ты деваешься, где находишься те двадцать три часа в сутки, которые отданы Пату Пахтору?» Я ответил бы очень просто: «А куда девается актер, когда он на сцене живет в роли? Да никуда; он здесь; но зритель видит не его, а героя, которого актер играет, и сам он себя ощущает этим героем, а не собой. Вот и весь секрет. Надо только сыграть хорошо. Не забывая, что обстановка, словами классика, „не читки требует с актера, но полной гибели - всерьез“…

26. Визит к верблюду
        Так, замочек мы одолели. Осторожно выходим. Все тихо.
        А башня, оказывается, совсем рядом. И выглядит куда внушительнее, чем в памяти Пата. Людей не видно. Ну, это ведь не город; бездельников, гуляк тут нет.
        Тем не менее я иду осторожно. Бесшумно. И на ходу посылаю сигнал далеко-далеко. На Теллус. В мой дом. Вратарю. Приказ: отсрочить отзыв на два часа.
        Сигнал принят. Квитанция получена. Можно спокойно двигаться дальше.
        Только куда? К башне? Еще куда-нибудь?
        Напрягая все чувства до предела, можно достаточно четко ощутить и оценить обстановку на подступах к башне. Грустная картина. Подступы защищены всеми известными - и, похоже, даже неизвестными мне средствами. Это не означает, что туда проникнуть нельзя. Можно, но только после специальной подготовки. Она требует времени. Время уходит. Отставить башню.
        Правее, в отдалении, хотя и не очень большом, - корпуса без окон. Странные очертания. Очередной архитектурный супермодерн? Или содержание этих строений требует именно такой формы? Вроде трехгорбого и двухголового верблюда. Если так, то интересно взглянуть на это содержание. Хотя бы одним глазом. Пусть даже третьим.
        А как там с защитой?
        А защита там обычная. Ну, лазерные сетки. Ну, датчики емкости. Видеокамеры, конечно. Только и всего? Вперед.
        Вход. Двое охраняют его. Не очень бдительно: похоже, никто не ждет серьезной угрозы.
        Собственно, им ничто и не грозит. Ничто плохое. Я просто и легко, как мышка в кладовую, проникаю в сознание одного, потом другого. И они безотрывно всматриваются каждый в свою сторону - но не туда, где я спокойно прохожу в дверь.
        Ну-ка - третьим глазом: где здесь служебные тропы - чтобы двигаться, не поднимая тревоги? Ясно вижу. Пересек неширокое пространство между входом и внутренней стеной. Здесь защита серьезнее. Десять минут, целых десять, ушли на то, чтобы понять ее и нейтрализовать на время, а потом и отпереть неширокую, но по ощущениям - неподъемного веса дверь.
        Я остановился на пороге. Хотя никто меня не держал. Кроме разве что некоторых соображений, а еще больше - ощущений.
        Подсознание внятно предупредило: дальше ни шагу. Там что-то не так.
        Третий глаз показал: открывшийся ему длиннейший, переменной высоты и ширины зал защищен четырнадцатью различными системами. Каждую из них можно нейтрализовать. Но все вместе они потребуют не менее двух часов времени.
        Придется ограничиться обозрением с порога. Попробуем разобраться.
        Вход - со стороны «верблюжьего хвоста», по которому я и прошел. Дальше - первый сзади горб. В нем - на две трети высоты - вертикальные колонны, шесть или семь, как молекула бензола; каждая наверху имеет горловину с раструбом, уходящим в потолок. Ощущения не могут объяснить мне, из чего они сделаны. Это не металл. Не пластик. Не камень. Не бетон. Сплошные отрицания. Агрегат создан из отрицаний. Или - из какого-то поля? И потому приближаться к нему не рекомендуется?
        Уже интересно. Жаль, что колонны почти целиком загораживают все, расположенное дальше. Третьему глазу приходится работать на пределе. Он давно слезился бы от рези - но его не снабдили нужными железками. Ну, хоть что-нибудь!
        Достаточно ясно: внизу, под полом, - трубопровод от колонн ко второму горбу. Там - но уже смутно - видна полусфера. Нет, скорее половина эллипсоида. Бетон, металл, еще что-то. Внутрь, загляни внутрь!.. Что? В общих чертах это больше всего напоминает плазменный генератор - хотя сходство, конечно, ничего не значит. К третьему горбу уходит… ну, это знакомо: заглубленный электрокабель, рассчитанный на - не берусь сразу сказать, на какую мощность. На очень большую. Дальше трудно различить хоть что-то. Но электромагнитное поле можно ощутить даже здесь.

…Будильник в моей голове сигналит: приближается цейтнот.
        Пора уносить ноги. Для первого раза получилось неплохо. Правда, далеко не вся информация понятна. Скорее наоборот. Но дома, где моя копия пребывает сейчас в недрах Вратаря, у нее будет время обдумать и разобраться.
        Охрана внизу по-прежнему не видит меня в упор.
        Вышел на вольный воздух. Пройдя примерно половину расстояния до дома, вызвал Вратаря на связь - скинуть полученную информацию.
        Не удалось: сигнал не прошел. Это бывает. Космос есть космос. Завтра.
        Вот и здание, где место Пата Пахтора под одеялом занимает фантом.
        Я вошел беспрепятственно.
        Обратный процесс: медленное, осторожное откатывание двери…
        Но главное-то я установил: это Улар. Конечная станция. Глубокие проверки позади. Значит - начнем медленное очеловечивание Пата Пахтора; так я называю этот процесс. Пусть ему останется на этот раз немного больше информации, какой обладаю я; немножко больше логики и сообразительности. Это не помешает ему жить своею жизнью…
        (Снова черное облачко на секунду затмевает сияющий на картинке диск видеолуны.)

… зато это расширение способностей Пата позволит мне хоть час в сутки находиться в курсе событий и, возможно, предпринимать такие вот кратковременные вылазки.
        Фантом растворяется, место под одеялом занимаю я, в самое последнее мгновение: сейчас я снова перестану существовать в открытой форме.
        Что за чушь они там пороли: время в первой форме, во второй, третьей… Время есть время, всегда одно, подобное самому себе, а у них выходит…
        Сон… сон… сон. Меня больше нет.

27. Будничный день
        Пат проснулся с таким ощущением, как будто не только отоспался за все те недосыпы, что накопились за последние недели и месяцы, но даже немного устал от сонного бездействия. Хотелось поскорее вскочить, привести себя в порядок и начать что-нибудь делать. Все равно что. Что скажут.
        Однако так вот взять и вскочить он поостерегся: кто знает, может, здесь порядки такие, что до общего сигнала подниматься нельзя; разные ведь бывают порядки, и не так уж редко - такие, что разумными их никак не назовешь. И все равно они остаются порядками. Совсем так, как плохая погода - все равно погода, а не пирожки с роленью, что нигде не пекут так, как на Кантре.
        Вместо этого он стал вспоминать - что же ему такое снилось этой ночью.
        Но только зря напрягался: мелькали в памяти какие-то обрывки непонятно чего, происходившего неизвестно где и когда. А пока вспоминал, подошло и время подъема. Сирена, которой его пугали, оказалась вовсе не такой уж неприятной. Совсем даже наоборот: просто кто-то как бы внутри него четко проговорил: «Ты выспался, вставай, день начался!» И теперь можно с облегчением откинуть одеяло.
        Привычно помахал руками для разогрева тела. Мытье-бритье. Одеться. По старой привычке проверить: все ли на месте, не уволок ли ночью кто-нибудь что-то из имущества? Хорошо знал Пат, что нет у него ничего такого, на что польстился бы любитель чужого добра. Но все же проверил - для душевного спокойствия на весь предстоящий день.
        Голос внутри вежливо произнес: «Просим не опаздывать на завтрак».
        Вот еще! Пат и на работу не любил опаздывать, а уж на кормежку - да никогда в жизни!
        Вышел в коридор, где уже были и другие люди. Пошел, куда все шли, на ходу узнавая вчерашних попутчиков, здороваясь - на жест отвечал жестом, на слово - словом. Слова все были, конечно, на феделине - федеральном языке общения. Иначе тут никто никого не мог бы понять: народу набралось - даже по виду ясно было - из самых разных галактических краев. Но все - свой брат, работяги.
        В столовую Пат поторапливался, обгоняя одного и другого. Опыт напоминал: мест в таких заведениях обычно оказывается меньше, чем приходит проголодавшихся. Но спешил зря: стульев всем хватило. Даже странно, однако приятно. Три длинных стола, за каждым - пять против пяти. На раздачу идешь сам, там берешь посуду - и тебе накладывают. Иди на место и ешь.
        Поел. Не сказать, чтобы какие-то разносолы были; какая-то каша - не каша, пальчики облизывать не станешь, зато сытно. И есть чем запить. Не сладкое, но приятное, хотя и непривычное. Ладно. Денег за это не стали брать - во всяком случае, в этот раз. А и захотели бы - откуда бы они взялись, деньги? Для того сюда и приехали, чтобы их заработать, как обещано; у кого деньги были, тот и сейчас сидит в родном доме, родном мире…

«Поел - отнеси посуду и иди по проходу направо, выйдешь из дома - жди новой команды». Это опять изнутри.

«Слушаюсь!» - так же беззвучно ответил былой солдат, военный монтажник Пат Пахтор. (Что ты усвоил в строю, потом уже никогда не уйдет, не забудется.) И все выполнил, как было сказано.
        Снаружи могло быть и чуть потеплее, но ведь пока еще раннее утро, день еще разогреется. Постоять на солнышке было приятно, на сытый-то желудок. Через минуты вся команда снова скопилась на одном пятачке. Все, судя по рожам, довольные, потому что сытые, но и встревоженные - сейчас ведь будет твоя участь определяться: пойдет назначение на работы, а какая работа - такая и жизнь, это давно известно.
        Получилось, однако, не совсем так. Начальник - тот, что с группой был с самой первой посадки в вэвэшник, - распорядился:
        - Теперь врачебный осмотр. Становись по одному!

«Ну, господи. Не насмотрелись еще на нас?»
        Пат это только подумал. Зато тот самый, косорылый Тон Чугар (опять угораздило оказаться поблизости!), снова не утерпел - подал голос (похоже, характер у него действительно сварливый):
        - Говорили же - будет развод на работы. Чего же врать-то было?
        Пат подумал, что сейчас придире сделают большой укорот. Да нет, отнеслись к нему по-хорошему:
        - Так предполагалось. Но поступило указание. Потому и изменения. Но осмотр легкий, пройдете быстро. А уж тогда сразу - развод.
        Пат, по своему обычаю, втесался в голову колонны - не самым первым, но четвертым. А войдя и увидев сразу четырех врачей, обрадовался: и правда все пройдет раз-два. Но не вышло. Все четверо скопом наваливались на одного.
        Ничего не спрашивали. Все приборчиками - гладили, тыкали, вгоняли куда надо и куда не надо. Нажимали кнопки. Щелкали рычажками. Кивали головами и покачивали. А на словах - только под самый конец одно-единственное:
        - Направо.
        Или же наоборот:
        - Налево.
        И рукой показывал один: вон туда, мол.
        Пату Пахтору было сказано: направо.
        А тому болтуну, Тону Чугару, - в другую сторону.
        Где-то через час собралось: по правую сторону - двенадцать, напротив же все восемнадцать. А какая между теми и другими была разница, никто не объяснил, и сами тоже не могли догадаться.
        Начальник команды подошел к ним - к двенадцати. Скомандовал:
        - За мной, шагом марш!
        И привел наконец-то туда, где раздавали работы. «В самое важное, - подумал Пат, - место в этом мире. Ну, господи, не подведи только!..»
        - Пат Пахтор, вы подтверждаете, что вам приходилось работать на монтаже конструкций первой категории сложности? Не можете ли объяснить, чем именно вы там занимались и что это были за конструкции?
        - Да всякие. В армии - орбитальная автоматика слежения и автоматической защиты. Только то была не первой категории сложности техника, а высшей. Потом работал на сетях высокочастотных энерговодов - монтировал узлы полевых преобразователей, - на Лиане это было. Там два года проработал, дело было большое, всемирного размаха…
        - Почему оттуда ушли?
        - Да ниоткуда я не уходил. Просто работа вся закончилась, часть нашу расформировали, потом демобилизация, кого-то из ребят пригласили делать похожую работу на Солане, только поменьше размахом…
        - Кого-то, значит, пригласили. А вас - нет?
        - Почему же нет? Меня как раз очень звали. Но на Солану ехать я не захотел. Я же с Кантры, это - сами знаете - мир гористый, вроде этого, сухой, воды немного, атмосфера легкая, и все такое. А на Солане - мне растолковали - болото на болоте, планета гладкая, как плешь (один из сидевших провел ладонью по своему голому черепу - машинально, сам, видно, того не заметив), сила тяжести больше, значит, воздух погуще - чего же мне было туда ехать? Койки в больничках пролеживать? Вот я и не поехал. Но мне прямо там же предложили - давай, мол, пишись в группу на Стрелу Вторую, там природа почти как на Кантре, только давление чуть побольше, но вполне терпимо. Это земляк мне объяснил, который там уже побывал. На Стреле Второй пришлось снова заниматься преобразователями, только уже другого совсем типа, - там хотели, была у них такая задумка, перегонять скрытую энергию вакуума в пригодные для использования формы. Вроде бы в опытах, на малых моделях, у них все вытанцовывалось, вот и решили рискнуть - построить для начала одну промышленную установку. И построили. Только мне тамошний климат оказался без надобности:
мне-то работать пришлось с начала до конца на космической площадке, потому как меня поставили на монтаж не приемной станции, на планете, а энергососа-передатчика. Ну а там благодать, в смысле - и состав дыхательной смеси, и давление, и влажность - все в своем скафандре устанавливаешь сам, по потребности…
        - То есть действовать в скафандрах вам приходилось? Обращаться с ними…
        - А как же иначе было там работать? Конечно, сперва две недели обучали, потом только допустили к монтажу.
        - И там тоже ошибок не допускали?
        - А меня там не подгоняли. Там не надо было так, как в армии, - всегда бегом, бегом… неизвестно зачем. Ну, мы смонтировали там все в точности как полагалось. Правда, пока мы там еще оставались, что-то у них не заладилось - но к нам претензий не было. Заплатили все, как было в контракте. Ну, я и решил вернуться хоть на времечко домой, передохнуть немного.
        - И как - удалось?
        - Да в общем все по-хорошему прошло.
        - Но после этого вы к монтажным работам больше не возвращались? По каким причинам?
        - Это почему же вы так считаете? Как раз вернулся, вот именно что.
        - О, извините. И куда же?
        - Так вот же я - тут перед вами стою. Я когда вербовался на Астрею, специально выяснял, и меня твердо заверили: будет работа по монтажу, и даже много. А тот, на корабле, обещал, что и тут дела будут те же самые.
        - А, ну да, конечно. Действительно: такая работа есть. Правда, ее нужно сделать быстро. Однако, когда весь сложный монтаж будет завершен, вам не придется уезжать отсюда, если наш климат, как вы сказали, вам подходит. Будут другие монтажи, может быть, несколько проще, но зато по военной линии, а у вас такой опыт имеется…
        - Снова - бегом, выходит?
        - Ну, это совсем не обязательно. Подгонять вас не станем - если действительно после вас переделывать ничего не придется.
        - Ну, я ведь и обидеться могу!..
        - Это я пошутил, извините. Ну, коллеги, ваше мнение?
        Снова все переглянулись. Но пожимать плечами никто не стал.
        - Поздравляем вас, Пат Пахтор. Вы зачислены в команду монтажников, и вот перед вами ее руководитель, инженер доктор Эрб Сирон.
        Второй за столом слева улыбнулся. Кивнул.
        - Когда начинать? - только и спросил Пат.
        Эрб протянул ему жетон из голубовато отсвечивавшего металла.
        - Идите на монтажный склад - спросите снаружи, вам объяснят, где это. Там вас оденут и, так сказать, вооружат для работы. Предупреждаю: конструкции будут сложнейшие и вам никогда не встречавшиеся. Но вы справитесь.
        - Понял, - кивнул Пат.
        Хотя - как знать? Один господь всеведущ.

28. Маленькая хитрость
        Этот же вопрос - какая работа достанется? - волновал, конечно, и того самого Тона Чугара; волновал с первой же минуты, когда всех вновь прибывших на медосмотре разделили на группы: левую и правую. И он, как и любой другой, с нетерпением ожидал: куда повезут и что велят делать; ему это не все равно было, потому что за разные работы и платят по-разному, а он, да и большинство других, сюда приехали не время проводить и не новый мир посмотреть, а прежде всего зашибить деньгу, и чем больше - тем лучше; а уж чтобы их с толком потратить, найдутся в Галактике местечки поинтереснее этого, с любой позиции поинтереснее, с какой ни посмотри. Так что уже сильно чесалось где-то в душе: ну, давайте поскорее, хозяева, в темпе, за простой вы ведь хрен что заплатите!
        Но долго ждать и не пришлось. Потому что добираться до нужного места оказалось всего ничего: всех восемнадцать, ни на что не сажая, просто пешочком отвели к той высоченной и мрачной башне, что возвышалась не более чем в полукилометре от жилого строения. Запустили в проходную по одному. Тон, в отличие от Пата Пахтора, в таких случаях никогда не торопился, держался поближе к хвосту; видно, жизненный опыт говорил, что так оно безопаснее. Пришлось пройти под контрольной аркой, с обеих сторон которой стояло по охраннику, а подальше, в глубине обширного, с голыми стенами и почти свободного от мебели помещения располагалось еще с десяток солдатни - сидели на длиннейшем и жестком, похоже, диване, держа между коленями дистанты армейского образца. Из чего можно было заключить, что дела в этом корпусе творились уж точно секретные. А где секреты - там и платить должны больше: не только за работу, но и за молчание тоже, а оно порой дорогого стоит.
        Приведенных восемнадцать повели было туда, куда нарисованные на полу стрелы указывали, надписью поясняя: «Лифты 1-4». Но не успели пройти и десятка шагов, как один из вояк всех остановил и сказал тому здешнему, что вел людей с осмотра:
«Давай по лестнице!», и рукой, в которой был дистант, указал в нужную сторону.
«Да ты что! - возмутился проводник. - Это почему еще?» - «Отключены, приказано сберегать энергию до нового распоряжения», - был ответ. Проводник только покачал головой, пробормотал что-то себе под нос и подчинился.
        Пришлось переть аж на пятый этаж - только не вверх, а, к общему удовольствию, вниз. Так что дошли быстро. Снова арка и охрана. Длинный коридор с дверями и табличками возле них: «Начальник лаборатории ТХ-генетики», «Отделение экстраТХсенсорики» и ниже помельче: «Лаборатория исследований хроночакры»,
«ТХ-объект 1». Тут на пришедших прикрикнули слегка: «Вы что это - ногу за ногу заплетаете? Ну-ка - шире шаг, шире шаг!» Разглядывать вывески стало некогда.
        Теперь удалось прочесть только надпись у той двери, перед которой им наконец скомандовали приставить ногу. Здесь все команды были почему-то на военный образец. Тут вот что помещалось, оказывается: «Индивидуальные Х-экстракторы. Операционная». Это не табличка была такая, а просто бумажная карточка - явно только что ее приляпали. Что бы это означало?..
        Приказали разобраться по три. Разобрались. Тон Чугар определился не в последний, шестой ряд, а в пятый: последним так же несладко бывает, как и первым. Трое вошли. Оставшимся сказали: «Вольно. Через десять минут пойдут следующие». И в самом деле, ну, не через десять, а через двенадцать минут скомандовали второй шеренге, и еще трое исчезли за дверью. Снова предупредили: «Через десять минут…»
        И тут Тон Чугар почувствовал, что ему что-то в происходящем перестало нравиться.
        Он вообще, при внешней разболтанности, был человеком осторожным, ставя ногу - смотрел, куда ставит, если в человеке чувствовалось что-то опасное - обходил подальше, когда чего-то в обстановке не понимал - старался из этой обстановки выйти туда, где понятнее. И вот сейчас его заставила насторожиться очень простая мысль: «А где же те, что вошли первыми?».
        И в самом деле: если все просто, то сперва те, кто уже прошел через то, через что там надо пройти, должны выйти, и тогда уже смогут войти следующие. Может быть, конечно, небольшой разрыв: скажем, там надо раздеться; потом, пока первые одеваются, запускают вторых, для экономии времени. Пускай так. Но такое несовпадение может быть на минуту, от силы - на две, никаких сбоев в раздевании-одевании не ожидалось, волей-неволей каждый день в этом тренируешься, да и в одежке нашей никаких сложностей нет. А тут - сейчас уже вторая десятиминутка закончится… Нет, что-то не так.
        Значит - что?
        Вышагнуть из строя. Держа живот обеими руками и лицом изображая ну просто невыносимое страдание. И прямиком к охраннику:
        - Слушай, земляк, где тут у вас… ну, это самое?
        Тот, похоже, твердой инструкции на такой случай жизни не имел. Конечно, оставить свой пост он ну никак не мог - даже если бы этот, которого схватило, стал бы тут, на этом самом месте… тьфу! Четкого запрещения пользоваться туалетом находящимся на этаже людям тоже не было. Безразлично, были они сотрудниками, солдатами или, как вот сейчас, официально приведенными сюда людьми.
        Но воин нашел наилучший выход:
        - Эй, старший команды! Тут один твой на горшок просится!
        - Ну, растолкуй ему - где тут что. А ты, - это уже относилось лично к Тону Чугару, - одна нога здесь, другая там! Из последнего ряда - займи пока его место.
        - Давай направо по коридору, - тем временем объяснил охранник Тону, - первый ход направо, тут рядом - и там третья дверка. Надпись разберешь?
        - Р-разберу… - уже не разжимая намертво стиснутых зубов вытолкнул Тон Чугар и в указанную сторону не пошел и не побежал, а заковылял, все еще держась за живот и опасаясь, похоже, что если сделает шаг пошире и побыстрее, то того и гляди что-нибудь потеряет, не донеся до места. Кто-то в строю фыркнул, но большинство отнеслось к делу серьезно: такое со всяким может приключиться, и ничего смешного.
        Тон Чугар так и доковылял до поворота направо. Добрался наконец до нужной двери. Вошел. Но там, похоже, резь у него прошла либо что другое, недомогание как рукой сняло, и он не пошел даже к нужному прибору, на который садятся, а так и остался подле двери, притворив ее не до конца и внимательно глядя в оставленную щелку и прислушиваясь к звукам в коридоре, которых только что не было - а вот и появились.
        Звуки шагов, но не таких, от которых воздух со звоном отскакивал от стен и потолка - так было, когда они, спустившись, шагали к той двери; совсем другие шаги были: шаркающие, медленные, как бы запинающиеся…
        А вот стало можно и разглядеть через щелку, кто это там волокся.
        Тон Чугар смотрел, и лицо его все более мрачнело.
        Три человека там были. Древних. Сморщившихся, как гриб сморчок. И с ними - кто-то вроде бы нормальный, только незнакомый.
        Только - потому, что этих троих Тон Чугар опознал сразу. У него память на лица была хорошая, как-то ухитрялся он с первого взгляда узнавать людей, даже с десяток лет не встречавшихся. Правда, этих он встречал, если судить по облику, лет сорок назад, а то и все пятьдесят. На самом же деле - девять минут с секундами прошло с той поры, как он видел их в последний раз.
        То была вторая тройка из запущенных. Сейчас, значит, пошла уже третья. Вот как все просто: впускают в одну дверь, выводят в другую. И выпускают в таком вот виде.
        Тон Чугар не стал задавать себе бесполезных вопросов: как такое вообще могло произойти, зачем и так далее. Он просто признал факт и сказал самому себе:
        - Плохи дела, земляк. Но надо выкручиваться.
        Он выждал несколько секунд и высунул в дверь голову, чтобы поглядеть вслед уходившим. Шли они, а вернее сказать, кое-как перемещались - не в направлении большого коридора, из которого пришел сюда сам Тон, а в противоположном; похоже, выведут их на поверхность каким-то другим маршрутом, чтобы не напугать тех, кому подобное еще только предстояло. Хотя - может быть, их вовсе и не на выход ведут, а куда-нибудь еще. В какую-то неизвестность.
        В какую - Тон Чугар не знал. Зато теперь представлял, что произойдет с ним, если он вернется туда, где все еще находилась половина его сотоварищей, ожидая приглашения.
        Туда возвращаться он ни в коем случае не хотел. Оставаться тут тоже нельзя было: сейчас за ним наверняка придут, поскольку он отсутствовал уже достаточно долго. Придут - и против дистанта не выстоишь.
        Оставалось только одно: идти вслед за стариками и их поводырем, сохраняя разумную дистанцию. А там дальше видно будет - в зависимости от того, что впереди окажется - выход или, может быть, крематорий.
        Сейчас Тон был готов поверить даже и в такое.
        Может статься, он и еще какой-нибудь финт придумал бы, даже более удачный. А придумав - постарался бы выполнить. Но не получилось. Потому что в коридоре - а он оказался хорошим звукопроводом, акустика тут была, как в концертном зале, - возникли новые звуки. То были опять-таки шаги; но совсем не те, как у той группы старичья, за которой крался Тон Чугар. Люди, производившие этот новый шум, не шли, а бежали; и не оттуда, куда шел Чугар, а напротив, из тех мест, от которых он старался поскорее отдалиться. Бежали явно за ним: спохватились вовремя, ни дна им ни покрышки!.. И надо было срочно спасаться. Придумать какой-нибудь план не оставалось ни секунды, так что действовать надо было, полагаясь на интуицию, а не на рассудок, прислушиваться только к внутреннему голосу и выполнять исключительно его команды.
        А внутренний голос приказал: не мудрствуя лукаво, нырнуть в первую же попавшуюся дверь, которая окажется незапертой. Невзирая на вывески, пусть там откроется даже комната отдыха для охранников, - на стороне Тона Чугара окажется хотя бы фактор внезапности. Конечно, чем там, за дверью, может завершиться его неожиданный визит - сказать пока нельзя, зато предстоящее тут, в коридоре, было ясно, даже чересчур ясно.
        Тон рванул первую дверь слева; в памяти осталось, что двери тут отворялись наружу, в коридор, а не внутрь. Преграда и не шелохнулась; заперта, изнутри или снаружи - не имеет значения… Он тоже бежал теперь - бесшумно, мягко прикасаясь носками к пластику пола, но преследователи были быстрее, сейчас начало доноситься и их дыхание - судя по нему, бежали они, как на классической сотке, и это странно было: от того места, откуда удрал Тон, они не успели бы взять такой разгон. Да какая разница - откуда бы они ни перли, все равно он хотел в гробу их видеть! Четыре шага - дверь справа. Рвануть изо всей силы!
        Дверь распахнулась неожиданно легко, так что Тон Чугар чуть не отлетел к противоположной стене. В последний миг удержался на ногах («Да ты что, земляк, - боишься, что ли?» - мысленно упрекнул он себя), одним прыжком влетел в открывшуюся комнату, закрыл дверь за собой (мягко, без стука) и сразу же, не глядя, нащупал широкую клавишу запора и всей ладонью нажал, преграждая доступ в это помещение для любого другого, становясь таким образом (как ему радостно подумалось) хоть на миг, но хозяином положения.

29. Свежая память
        Когда Пат, нагруженный всяким нужным добром, как верблюд, вернулся из склада в отведенное ему жилье, там все оказалось вроде бы в порядке; ничего из имущества не исчезло, как он оставил, так и лежало или висело. Сбросив на кровать принесенное, среди которого главное место занимал рабочий спецкостюм - какой-то странный, раньше Пату пользоваться такими не приходилось, - он аккуратно разместил вещи в шкафу, глянул на часы - до времени, когда ему было назначено явиться к конторе, чтобы с группой таких же, как он, монтажников направиться к рабочему месту (пока лишь для ознакомления, настоящая работа начнется завтра с утра), оставался еще почти час; по старой привычке, еще солдатской, он решил использовать это время для отдыха впрок и, не раздеваясь, прилег на кровать.
        Сейчас лучше всего - расслабиться и понемногу начать настройку на предстоящие дела.
        Пат и занялся этим - даже, надо сказать, с удовольствием, его самого удивившим. Вообще, сегодня он как-то необычно хорошо чувствовал себя с самого подъема. Как-то по-новому бодро, собранно, какой-то прилив энергии накатил на него - даже не вспомнить было, когда он в последний раз ощущал себя таким. Память вдруг прояснела, хотя он и раньше на нее не жаловался. И еще новое: раньше ему если и приходилось думать, то о вещах наглядных, о сиюминутных делах: вот эта схема - вот она на синьке, а вот место, где ее надо разместить и подключить в натуре; вот и думай - каким углом куда, какие разъемы и в каком порядке включать, каким тестером воспользоваться для прозвонки - и дальше в таком же духе. А сейчас даже и мысли пошли какие-то, как бы их назвать, отвлеченные.
        Например: почему-то незваным всплыл в памяти обрывок разговора, нечаянно услышанный им на монтаж-складе, когда десятник подбирал для него спецкостюм по размеру. Разговаривали двое незнакомых, которые непонятно что там вообще делали: вроде бы ничего не получали и не сдавали, просто стояли в уголке и разговаривали. На Пата, когда он вошел и представился десятнику, едва посмотрели, вроде бы и не заметили вовсе, как бы сквозь него прошли эти взгляды, - и продолжали разговаривать, ни на миг не прервавшись. Пат и не стал прислушиваться, он как раз стал влезать во второй уже костюм, предложенный для примерки; но вот сейчас почему-то услышанное поневоле и, как выясняется, запомненное, вдруг проявилось, так на фотопленке возникает скрытое до обработки изображение. Странный был разговор, оказывается…

«…удалось установить только вектор: и он с минимальной ошибкой был направлен на флагман эскадры - ну, той самой…»
        С явной усмешкой: «Вряд ли там нашлось, кому принять, а если и приняли по автомату - то понять. Те, кто мог бы, уже давно загорают где-то - куда там их закинули. И зря. А Сакросту надо было как следует поработать с теми, кто у нас в заложниках, припугнуть как следует - и с кораблями все было бы в порядке. Понадеялись на своих специалистов - а откуда было им у нас взяться? Кстати, кто, откуда и что же хотел туда сообщить? А главное - кому?»

«Кому - без понятия. С кодом еще не разобрались, да и сигнал был - слабее нельзя, как бы из последних уже сил подавался, временами вообще затухал, так что если и удастся восстановить на компьютере, то не сразу. Источник-то сигнала мы установили: это та самая… Ну, ты знаешь».

«Иди ты! Еще дышит, значит? Выносливее оказалась, чем думали. Постой, а как же это у нее могло получиться? Она ведь в такой заглушке - оттуда и мощному сигналу не пробиться! Разве охрану сняли?»
        После паузы, хмуро: «Сняли. Только не так, как ты думаешь. Не приказанием, а дистантом. Так мне рассказывали».

«Ты серьезно?»

«Я по рабочим дням не шучу. В упор».

«Ого!.. Кто? Зачем? Хотели эту каргу украсть?»

«Да вряд ли: она сама и десятка метров не смогла бы пройти: развалина. Да и как только она вышла бы из охранной зоны, сразу поднялась бы тревога. Здесь другое: нашлись тут у нее союзники, вот ее и вытащили оттуда и каким-то способом помогли выйти на связь. Но наши не всегда спят. Едва только засекли несанкционированную передачу - сразу же закрыли планету. Так что у нее - или у них - ничего не вышло, я уже сказал. Но пытались».

«Какие тут могли быть способы?»

«Самый простой - пролезть в сердцевину башни, эта шахта ведь сама по себе волновод, а наверху - антенны, а сверху - там, где как раз охранный пост в будке, - можно сигналить на весь мир: должна же охрана иметь связь в любой миг».

«Ничего себе охрана. Что же это за вояка такой - позволил себя ликвидировать без всякого шума! Или пробовал?»

«Судя по обстановке - не предпринял никакой попытки защититься».

«Вот как. Нападавший из своих? Или кто-то все-таки завелся тут у нас?»

«Пока неясно. Ищут. Запустили частый гребень. Но сработано профессионально».

«Ты не в команде?»

«Там. Но не внизу. Сейчас вот возьму тут что нужно - и наверх. На тот самый флагман. Потому что если кто-то мог просочиться сюда, то ведь до кораблей им добраться легче, а мы, прямо сказать, как-то от них отвлеклись: сочли, что они совершенно обезврежены. Категорически и бесповоротно».

«А скажи…»
        - Эй, парень - как тебя там…
        - Пат Пахтор, десятник.
        - Ты что - задремал там, в костюме? Время дорого, да и люди вон ждут!
        И в самом деле - Пат поймал себя на том, что медлит. С чего это вдруг ему так захотелось дослушать чужой разговор? С детства ведь учили: подслушивать нельзя, не то можно и по шее получить.
        - Виноват, десятник. Я вот не пойму: слева у меня на поясе - это что? Ну, справа - микродвижки, включение и управление, дело привычное, а вот под левой рукой - что за хреновина?
        - На все, парень, есть свое время и место. Тут и сейчас - подогнать по росту. А что и зачем - это потом, когда будем знакомиться со стройкой, где идет монтаж. Давай вытряхивайся и укладывай робу в ранец.
        - Это я в момент!..
        Вот сейчас вся эта сценка ожила в памяти. Почему?
        Может быть, просто потому, что интересно: сразу целый контейнер новостей. Какая-то эскадра. Та, что их захватывала? Нет, там только один корабль и был. А тут еще кого-то куда-то забросили. Кто-то сигналит. Еще кто-то убивает охранника. А ведь казалось, что тут все тихо-спокойно. Никогда не слышал ни о какой эскадре. И чтобы тут охранников убивали…
        А может, что-то слышал все-таки?
        Что-то крутилось, мелькало в глубине памяти. Но никак не удавалось ухватить. Все равно как рыбу ловить голыми руками: нужно особое умение. А Пату Пахтору оно по сей день и ни к чему было.
        Есть у него, конечно, как у всякого нормального человека, свой мик в голове. И не то чтобы он не умел этой штукой пользоваться; наоборот, даже привык давно. Однако искал там и находил только то, что касалось дела: монтажных работ или, например, военной службы. Наверное, в мике и еще много чего было; но не умел Пат до этого добраться, потому что нужды такой не возникало.
        Да и сейчас, если говорить серьезно, нет.

«А есть у нас с тобой, дорогой друг, настоятельная надобность встать, закинуть за спину ранец со спецкостюмом и поспешать на указанное место, откуда вся новая монтажная группа отправится на стройку - знакомиться с рабочими местами, привыкать к обстановке, выяснять - что может понадобиться для дела, чтобы уж завтра и потом не расходовать зря рабочее время. Тут время ценят. Только и слышишь: время, время!..»
        Пат встал. Быстренько привел себя в порядок. Подхватил костюм. Окинул взглядом комнату: не оставил ли после себя беспорядка? Нет, вроде бы все на месте. И зашагал прочь, широко и уверенно.
        Выйдя на крыльцо, ненадолго задержался. Сразу пройти помешала немалая - десятка в полтора - кучка всякого пестрого народа, помоложе и постарше, обоего, как говорится, пола, по-разному одетых, и только одно, пожалуй, было у них общим: выражение глубокого недоумения, а кое у кого и просто страха. Люди эти, в сопровождении четырех здешних служивых, одетых в подобие формы - не военной, понятно, но вроде того, - как раз в этот миг медленно приближались к дому, и передние уже стали подниматься по нешироким ступенькам входа - все замедляя шаг, как бы сомневаясь - туда ли они идут, куда нужно. Пришлось ждать, прижавшись к стене подъезда, стараясь только, чтобы его не задевали; один все-таки зацепил Пата локтем, медленно поднял на него глаза, усмехнулся криво, пробормотал хмуро:
«Извини, приятель». «Да ладно, бывает», - ответил Пат, невольно отводя взгляд. И сразу же удивился. По его понятию, все это были пассажиры с кораблей, таким же образом попавшие сюда, как и он сам; но повели их почему-то не туда, куда вчера направили его, а вниз, где оказалась уже отпертой дверь в подвал, вчера запертая. Но долго удивляться некогда было: работа ждала. «Бывает», - повторил Пат уже про себя, внутренне все же обидевшись: тоже, нашел приятеля! Приятелями он тут и вообще не обзавелся, некогда было, да и в лицо почти никого не помнил, кроме разве того болтуна - как его там? Тон, помнится, а дальше? Да, Чукар вроде… Или Чубар, а может, Чудар; да не все ли равно. Запомнился он потому лишь, что все время, когда собирались вместе, мужик этот сразу начинал нарываться на неприятности, непонятно почему. «Да это его дело», - подумал Пат Пахтор, сумевший наконец выйти из дома и, раз уж вспомнился ему этот самый Тон, мельком задался вопросом: интересно, какая же работа досталась тому? Ну, какая бы ни была, но уж не монтаж во всяком случае. И это хорошо: монтажники, по крайней мере на работе, должны
вести себя достойно, не подначивать друг друга на разные выходки, это дело тонкое и серьезное, важна сработанность группы, команда должна быть. А какая же может быть команда с таким вот дерганым мужичком? С таким наплачешься…

«Ладно, пересечемся как-нибудь, в столовой или еще где, - тогда и можно будет спросить насчет его работы. А сейчас - самое время думать о своей. Что же такое, интересно, предстоит монтировать?»
        И он невольно прибавил шагу.

30. Для Ра входа нет
        Интересно, вертелось у меня в голове…
        Нет. К сожалению, в голове не вертелось. В моей, да. Не вертелось, нет.
        Потому что голова моя, так же как тело, к которому она была давно и достаточно надежно приставлена, принадлежали сейчас Пату Пахтору и находились весьма и весьма далеко отсюда: в мире Улар, на окраине Галактики, а может, и еще чуть подальше. И если что в голове этой и вертелось, то разве только мысли, принадлежащие исключительно Пату и уж никак не мне. Не Разителю, для родных и друзей просто Ра. Для меня доступ в собственный организм - в полном согласии с программой, мною лично составленной и загруженной во Вратаря, - был возможен, напоминаю, только на один час каждые сутки - по теллурскому счету, он же - конвенционный для всей Федерации. Так должно было продолжаться до тех пор, пока я эту программу не отменю. И как раз теперь я это сделал бы с великим удовольствием. Но именно сейчас я оказался совершенно неспособным совершить что-либо подобное.
        Чувствую, что кое-кто нуждается в объяснениях. Попытаюсь, хотя толку от этого не будет никакого.
        Составленная и загруженная мною во Вратаря программа предусматривала - и в этом заключалось ее основное (во всяком случае, я так считал) достоинство, - что все во мне, что не являлось плотью, то есть - сознание, подсознание, память и прочее, загонялось в него, во все терабайты его памяти, и должно было прочно сидеть там вплоть до отмены. Раз в сутки Вратарь копировал меня и по закрытому казенному ВВ-каналу доставлял копию в тело Пата Пахтора - оно же и мое собственное. Там, на Уларе, Пат становился мною и обретал способность оценивать обстановку и принимать решения на моем уровне. То есть, строго говоря, такую способность получал здесь я, я электронный, потому что в остальные двадцать три часа я мог пользоваться только той информацией, что была получена во время последнего такого визита на Улар. Когда час истекал - моя копия там неукоснительно стиралась, Пат Пахтор вновь владел моим телом и своим собственным сознанием на следующие двадцать три часа, нимало не подозревая, что перед этим он целый час не существовал - на Уларе, я имею в виду. Я же, получив от копии всю последнюю информацию, мог тут,
в ячейках памяти Вратаря, спокойно ее анализировать, делать выводы и составлять алгоритмы дальнейших своих действий. До той самой поры, пока обстановка не потребует появления на сцене стопроцентного меня - то есть отыщется след Лючаны и понадобятся мои необходимые и, как я надеялся, успешные действия.
        Вот так все было задумано. И так продолжалось, ни много ни мало, целых два дня; по моему расчету времени, это была уже половина отведенного на всю операцию срока.
        Два дня прошли. И вдруг оказалось, что третий никак не хочет наступать.
        Подробнее: когда я был скопирован в третий раз и копия должна была доставить в сознание Пахтора мои последние указания, а от него мне - новую информацию, оказалось вдруг, что копия не проходит. Канал, по которому она транслировалась, не достигал поверхности Улара. А поскольку Пат находился именно там, то я - моя копия - никак не мог внедриться в собственное тело хотя бы на этот час, на несчастные шестьдесят минут.
        Хотя - не будем сразу включать колокола громкого боя. Мало ли что бывает…
        - Вратарь, повтори!
        Такую команду отдал я - в форме, конечно же, электронных импульсов.
        Несколько мгновений протекло, прежде чем возник ответ:
        - Соединения нет. Адресат не достигнут.
        - Повтори!
        И еще два раза - с тем же успехом, вернее - с его отсутствием.
        Полагают, что электронным схемам чужды эмоции. Чушь. Пусть спросят у меня. Я сейчас был именно такой схемой. И от эмоций - испугался я - схема могла даже сгореть. Надо было побыстрее успокоиться. И трезво обдумать ситуацию.
        - Вратарь, все программы - стоп. Мощность на меня.
        Мой верный союзник засомневался было:
        - И охрану, хозяин?
        Электронная дикция его оставалась безупречной. Просто слушать приятно было.
        - Да кто к нам сейчас полезет и зачем? Выполняй.
        Ну вот. Теперь можно и вдуматься в обстановку.
        Мой, вернее, вратарский, сигнал не проходит. Почему?
        Возможность-один: Пата Пахтора нет в живых. То есть мое тело убили.
        - Вратарь! Срочный запрос на Улар по ЛК, по общему каналу. В нашем списке это ЛК-4. Выполняй.
        Ждать ответа пришлось совсем немного:
        - Общий канал на Улар не проходит.
        - По военному каналу!
        Времени прошло чуть больше.
        - Военный канал не проходит. Только на Эскадру, которая…
        - Знаю. Эскадра отвечает?
        - Эскадра сменила все коды и частоты. Сигналы не проходят. Люди не включаются.
        - Отменяю запрос. Свяжись с комп-центром Службы. Потребуй на связь генерала Иваноса, его код у тебя есть. Буду разговаривать через тебя. Связь голосовая, перекодированная.
        - Выполняю.
        Уже через несколько мгновений - так мне казалось, потому что если ты существуешь в виде схемы, то ощущение времени нередко вообще пропадает, поскольку для тебя ничего не меняется, - я услышал, то есть перевел в нужные частоты ответ Службы:
        - Ответственный дежурный полковник…
        - Полковник, мой облик - на вашем дисплее. Срочная необходимость соединения лично с генералом Иваносом.
        - Все в порядке, вы опознаны. Генерал в отпуске, убыл для отдыха и лечения, находится где-то в охотничьих угодьях, связь с ним односторонняя, только с его стороны, поэтому соединить вас с ним нет возможности.
        Воистину, не везет так не везет. Не мог он найти другого времени, чтобы греть свои мозоли и гонять зайцев! Хотя, может быть, он все же воспользовался моим советом - и всем прочим? Интересно. Но на всякий случай сброшу ему сообщение.
        (КСТАТИ, ИВАНОС В ТО ВРЕМЯ И В САМОМ ДЕЛЕ ОХОТИЛСЯ. И УЖЕ ВЫЦЕЛИЛ БУДУЩУЮ ЖЕРТВУ. НЕ ПРОСТЫМ ГЛАЗОМ, КОНЕЧНО, В НАШИ ДНИ ОХОТНИКУ НЕ ОБОЙТИСЬ БЕЗ КВАРКОТРОННЫХ ПРИБОРОВ. НО, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ВАЖЕН РЕЗУЛЬТАТ.)
        - В таком случае, полковник, при малейшей возможности передайте ему следующее… Передаю его личным кодом, так что - никаких попыток взлома! Пишите…
        И я продиктовал нужные группы. Применить даже и самый сложный шифр не так уж трудно - если сам находишься в том же компьютере, где квартирует и необходимая шифровальная программа:

«Улар наглухо закрылся. Еще можно рискнуть и воспользоваться служебным каналом
„Анни“. Сделай хоть что-нибудь!»
        Но тут же подумал, что последняя фраза звучит как вопль отчаявшегося человека. Срочно отозвал ее и завершил свое послание (или доклад, если угодно) иначе:

«Попытайся использовать эту связь для контакта с известным тебе субъектом ради получения свежей информации. Ра».
        Это выглядело, по-моему, куда достойнее. Хотя, конечно, приказывать генералу, даже просто требовать, у меня не было никаких прав. Но о правах хорошо раздумывать в спокойные минуты.
        Ну вот, это сделано. Вернемся к ситуации.
        Что мы имеем? Улар не принимает ни одного канала. Это не стихийные помехи: все испробованные каналы очень разбросаны по частотам, а обычно если такое и приключается, то в достаточно узкой полосе. Очень редко - всего два или три раза на моем веку - одновременно перекрывались два основных канала. А чтобы три сразу - такие случаи не зафиксированы. Я знал бы.
        Вывод? Он таков: Пат Пахтор, надо думать, в добром здравии исправно вкалывает на благо того мира. А мир тот по каким-то своим соображениям целиком закрылся от получения внешней информации. И, естественно, от отправки внутренней. Полностью изолировался. Почему? То ли это какая-то часть их планов, нам пока совершенно не ясных, то ли…
        Ну, какие еще могут быть «то ли»?
        Я знал, что возможные причины есть - самое малое одна. И, хотя думать о ней мне не хотелось, все-таки пришлось. Поскольку она была самой нежелательной - и поэтому наиболее вероятной.
        А заключалась эта причина в том, что если не первая, то вторая трансляция моей копии на Улар могла быть зафиксированной тамошней службой ВВ-контроля. Я знал, что для существующих у нас систем такого рода мой канал был не по зубам. А вот у фирмы «ХТСинус» вся моя защита могла оказаться недостаточно серьезным препятствием: как-никак, все исследования в области ВВ велись именно этой фирмой и все новые разработки и конструкции можно было купить только у нее. Разные миры производили то и се по лицензиям - но самые последние достижения, понятное дело, не только не лицензировались, но оставались совершенно секретными - до возникновения следующего, очередного поколения.
        Итак, они могли засечь передачу. Записать. И расшифровать?
        Нет. Это последнее - вряд ли. Потому что я почувствовал бы. Если они проследили канал, то пришлось бы уже войти с ними в соприкосновение - на компьютерном уровне хотя бы. Такой объем информации, лично мною закодированный, - это уравнение с пребольшой кучей неизвестных в энной степени, и все под радикалом. Следовательно, им неизвестен и адресат. Потому что если бы они его вычислили, то не стали бы закрывать доступ. Они бы сцапали его, посадили в клетку, позволили моей копии войти в него - и уж тогда принялись бы за расшифровку, ключом к которой стало бы мое собственное тело, подверженное ощущению боли не меньше любого другого. Провели бы допрос с пристрастием. И, не исключено, что-нибудь бы да узнали. А им ведь только ухватиться за кончик нити…
        Как и мне самому, впрочем.
        Но они - пока - адресата не знают. А отправителя?
        Вот это они вполне могли установить. Хотя бы потому, что Теллус от обмена информацией не защищен - и не был, и не будет, поскольку открытость - основа нормальной жизнедеятельности всех и всего. А мой Вратарь пусть и защищен - но, возможно, этот уровень безопасности ими уже преодолен. Кстати, и то, что есть, я сам приказал отключить. Не лучшее решение.
        - Вратарь! Включить всю защиту - информационную. И от проникновения тоже. Выполняй!
        Он выполнил. Но похоже было, что мы с ним чуть-чуть запоздали.

31. У Тазона снова проблемы
        - Сегот, это прямо несчастье: не с кем работать! В самый, я бы сказал, ключевой, кульминационный момент - опять не хватает сырья!
        - Доктор, но у нас ведь еще оставался в резерве этот… адмирал. Он же никем не учтен, и можно…
        - Уже нельзя, ассистент, в том-то и беда. Отдел Спокойствия спохватился, и его изъяли из нашего запасника - у них к нему возникли какие-то вопросы, кажется, насчет каких-то сигналов извне, которые приходили на Улар, - предположительно в его адрес, потому что кто еще мог находиться на связи с федеральными органами? Не этот же сброд!
        - Доктор, но на планету ежедневно прибывает множество…
        - Неужели вы не понимаете, что нам - пока - медики ничего не дадут? До истечения карантина. И так уже сократили на целый день. О большем и заикаться не стоит! Мы ведь с вами, по сути дела, ведем свои исследования подпольно - и так продолжится до тех пор, пока мы не объявим официально об их успешных результатах; но для этого нужно обязательно поставить EXPERIMENTUM CRUCIS , [Опыт, имеющий решающее значение (лат.).] хотя по сути это будет лишь EXPERIMENTUM IN CORPORE VILI .
[Опыт на малоценном организме (лат.).] Для подобного опыта вот-вот наступит прекрасное стечение обстоятельств; я это чувствую, и если мы в тот миг не сможем показать результат - то обстановка изменится и все наши труды пойдут псу под хвост, а то и еще подальше. Нам нужно несколько часов…
        - Доктор, я вынужден признаться: без вашего ведома я договорился с приятелями из Первого отдела, и они позволили воспользоваться почти двумя десятками новоприбывших. Сейчас как раз происходит экстрагирование…
        - Голубчик, это прекрасно, выражаю вам похвалу - но вы сами понимаете: этим мы сможем воспользоваться не раньше, чем через пять-шесть часов: технология… А мне нужно сейчас! Сию минуту! Хоть немного!
        - Ну, хотите, кан Тазон, - я сам лягу под отбор…
        - Да! То есть нет, разумеется. Вы мне нужны в наилучшей форме. Ваш порыв благороден, но неразумен. Однако, если у вас созрела тяга к самопожертвованию, то… знаете что: идите и отберите последнее у сумасшедшей старухи. Пусть сдыхает, все равно у нее нет иного пути. Как мы с вами уже убедились, это опасно, хотя она и не вооружена. Но уж коли вы в таком настроении…
        Ассистент Сегот усмехнулся:
        - Простите, доктор, но она, кажется, произвела на вас чересчур сильное впечатление.
        - Чересчур?! Побывали бы вы на моем месте! А что до старухи…
        - Знаете, у меня возникла мысль относительно пресловутых сигналов: а не к ней ли они идут? С вашего позволения, я побеседую с нею и на эту тему. Мне всегда хотелось утереть нос Отделу Спокойствия…
        - Оригинальный замысел. Ну что же, Сегот, если это окажется вам по силам…
        - Вы столь низкого мнения обо мне?
        - Не я, Сегот, мои больные места! На всякий случай наденьте что-нибудь этакое… предохраняющее.
        - Я сделаю все так, как нужно, доктор.
        - Искренне желаю вам удачи!
        Ассистент Сегот спустился на этаж ниже. Им владели азарт и веселье. И в самом деле, дошли до ручки: бояться полумертвой старухи - этого только не хватало. Позор.
        Он отпер дверь и толчком отворил ее.
        Странно: ему показалось, что старухи нет в камере.
        Он сделал шаг…
        Лишь позже, придя в сознание, он понял, что то была элементарная подсечка - прием, не требующий особых сил, но лишь умения сделать нужное движение в нужный миг.
        Падая, он ухитрился удариться головой о край стола. И, как говорится, вырубился.
        И вообще - что-то произошло в его сознании. Хотя проявилось и не сразу. Правда, никто - даже доктор Тазон - этого не заметил. Но работать ассистент Сегот от этого хуже не стал. Все его усердие осталось при нем. А это, наверное, главное.
        Ну не везло хроногенетикам с этой старухой. Кто бы мог подумать. Вот от каких нелепостей зависит иногда судьба научных открытий.

32. С дамой надо быть галантным
        - Не дрейфь, лапочка, - проговорил Тон Чугар голосом, который ему самому показался добрым, даже ласковым. - Сиди спокойно, пальчики на стол, ножками не шевелить, звуков не издавать - и здоровье будет в полном порядке. К тебе лично претензий нет.
        Он не сводил глаз с дамочки, глазевшей на монитор в тот миг, когда Тон ворвался из коридора, - она, похоже, даже испугаться как следует не успела («Замедленная реакция», - подумал он). Сидела с полуоткрытым ртом и медленно хлопала глазами. Слух же Чугара в эти мгновения был целиком настроен на коридор, откуда, пусть и сильно приглушенные, доносились шаги его приближавшихся преследователей.
        Если прогалопируют дальше - все нормально, будем жить.
        Но если у них есть какой-то прибор для отслеживания - а таких существует множество, - то сейчас начнут выламывать дверь. Ситуация хорошая и плохая. Хорошо то, что налицо, по крайней мере, одна заложница. Плохо потому, что нет оружия. Или есть?
        (Топ-топ-топ-топ-топ! Уже совсем рядом.)
        - Где оружие, красавица? В столе? Где еще?
        Медленное отрицательное движение головы с красивой прической. И веки снова: хлоп-хлоп.
        Они - в коридоре - рядом. А из оружия, похоже, имеется только стул - при рукопашном бое вещь полезная, только и он занят хозяйкой комнаты. Ее тыловыми округлостями. И некогда больше…
        - Ну-ка - двинь монитор ко мне. Мигом!
        Странно, но она поняла. И - хотя руки подрагивали - выполнила команду.
        Монитор - метательное оружие для ближнего боя. Ударно-осколочного действия. Ну-ка - товьсь!
        Тон уже готов был вырвать фидер. Но потерял десятую долю секунды, чтобы повернуть экран к себе. Скорее инстинктивно, чем с какой-то целью.
        И невольно вздрогнул, поскольку его взгляд уперся в чьи-то глаза; лицо их обладателя занимало сейчас чуть не весь экран.
        Звук шагов в коридоре достиг высшей отметки. Сейчас - или никогда!
        Ворвутся - или пробегут мимо, так следовало понимать этот внутренний возглас.
        Нет. Не сейчас.
        Шаги, нестройно частившие, прокатились мимо.
        Отче наш, иже еси…
        Лицо на экране тоже исчезло - мелькнул коротко стриженный затылок, и - фоном - еще что-то чиркнуло по краю кадра и пропало.
        Что видим? Да коридор. Уже опустевшую его часть - как раз напротив двери, в которую он вломился.
        А перед тем что наблюдали? Морду одного из стайеров, проскакавших мимо. Просто случайно глянувшую в объектив камеры. Блеск. А еще что? Нечто неодушевленное, длинное и узкое, промелькнувшее по горизонтали примерно на высоте пояса. Оружие? Вроде бы нет. Но к чему гадать? Стоп. А что мы слышим? Странный звучок. Не снаружи, здесь. Не металл. Не стекло. Нажим на какую-то кнопку? Сигнала тревоги, например?
        Взгляд убедил: пальчики по-прежнему покоятся, подрагивая, на толстенном стекле стола. И ножки дамочкины тоже на старом месте, хотя и вибрируют довольно сильно. Стол ведь насквозь прозрачный - последняя мода. И…
        Опять тот же звук.
        Господи! Да это она икает от страха. И издрожалась уже до последнего! Право же, никогда Тон Чугар не думал, что способен одним видом своим вызывать такой ужас. У женщин, во всяком случае.
        Зато сам он почувствовал себя куда спокойнее, чем за две секунды до этого.
        Он подошел к ней вплотную. Встал рядом, по ту сторону стола. Хотел было похлопать по плечу - для успокоения. Но вовремя понял: она, чего доброго, от прикосновения упадет в обморок. И чего она так боится? Вон как коленки стискивает - того и гляди они расплющатся от такого усилия. Ну, понятно: она подумала…
        - Дама, придите в себя: насиловать вас я не буду - и в мыслях не было…
        Тут же подумал: а вдруг она обидится такому пренебрежению? Ведь если разобраться, она по всем статьям пригожа… Жаль - разбираться некогда.
        - Во всяком случае, без вашего согласия не стал бы.
        Колени чуть расслабились. И послышался тихонький голосок, почти шепот, да еще с запинкой:
        - Что… Чего вы хотите?
        - Это уже разговор, - сказал он. - Что у вас тут за кухня?
        - Это не… Просто дежурство по этому уровню. Я…
        - Ясно. Просматриваете помещения? Вот этим?
        И Тон Чугар вытянул палец, указывая на панель с клавиатурой на столе перед нею.
        - Да…
        - Кабинет прослушивается?
        - Нет… не думаю.
        - Тогда говорите громче! Сказано же: бояться вам нечего. Давайте работать! Быстро!
        - Как… работать?
        - Как всегда. Вы можете проследить за теми, кто бежал по коридору? Найти их? А потом - тех, кто шел тут перед ними? Вот и давайте.
        Она кивнула. Пробежала пальцами по клавиатуре. На экране - Тон снова развернул монитор, чтобы обоим было видно, - промелькнуло несколько картинок. Такая же клетушка, человек за компьютером, влез в экран по уши. Мимо. Кусок коридора - пустой. Дальше. Каморка еще потеснее этой. Стол с какой-то, вроде бы медицинской, фигней. В углу…
        - Стоп! Здесь остановитесь!

…В углу - съежившаяся фигура человека. Угол дальний, свет плохой, разобрать детали трудно. Только глаза посверкивают. Глаза?.. Глаза!
        Так, значит. Эй, а там - дальше? Что там?
        - Камера управляется? Тогда чуть правее… и ниже, ниже! Стоп! Вот так держите.
        Еще одна фигура. Видно лучше. Лежит на полу. Скорчившаяся. Сейчас поймем… Слабые движения. Пытается повернуться на бок. Удалось. Хорошо, личиком к объективу. Мужик. Без признаков жизни. Хотя, если вглядеться, - дышит. И обеими руками схватился за подбородок; наверное, так он лежал бы на ринге, получив хорошо проведенный крюк в челюсть. Забавная была бы картинка, если бы…
        Додумать Тон Чугар не успел. Потому что на экране распахнулась дверь и в каморку ворвались сразу несколько человек. Окружили лежащего, на глазастую фигуру пока - ноль внимания. Что это они там?.. А, вот что они тащили с собой: носилки! В свернутом виде. Мог бы и сам догадаться. Глупеешь, земляк Тон Чугар!
        С великим бережением подняли беднягу, уложили, даже пристегнули. Подхватили. И - в обратный путь, наверное. С экрана, во всяком случае, исчезли. Нет, один задержался в дверях. Что-то говорит тем глазам, что в углу…
        - Милая, а прослушивать вы можете?
        Это, конечно, здесь было сказано, в дежурке.
        - Да.
        - Так что же вы?!. - Остальные слова он вовремя проглотил.
        - Вы не просили…
        А он вообще не просил. Он приказывал. Распоряжался. Да ладно, с этими тонкодушными вообще говорить надо с опаской.
        - Дайте звук, будьте любезны!
        (Знай наших! И мы обращение понимаем!)
        - …бесполезно! Ни один квант никакого излучения за пределы атмосферы не выйдет! И не войдет! А жить вам, кстати, осталось не так уж много. И вот вам добрый совет: доживайте спокойно!
        Чугар с напряжением ожидал ответа. Он хотел услышать голос.
        Но из угла не донеслось ни звука. Похоже, говорившего то ли не восприняли вообще, то ли слишком его презирали. И он ушел наконец. Щелкнул замок.
        - Красавица, что это было за помещение?
        - Три… тридцать восьмая камера.
        На этом же уровне, понятно.
        - Просмотрите соседние. Быстро!
        - Тридцать седьмая… Сороковая… Сорок первая…
        Такие же чуланы. Только не по одному человеку. В тридцать седьмой - два. Два старца. Древнее не бывает. В сороковой - трое. Ископаемых. Хотя… Да. Хотя и невероятно, однако… В сорок первой - то же, только другая тройка. Вторая. Ладно. Достаточно.
        - Теперь отвечайте быстро: ваша идент-карта годится, чтобы туда войти?
        Она, похоже, колебалась. Осмелела?
        - Я спросил…(Очень зловещим голосом.)
        - Да… подходит.
        - Давайте ее сюда! Быстро! Ну?!
        Медленным, как бы связанным движением женщина вынула карточку из жакетного кармашка. Положила на стол. Он схватил. Оглядел. То, что нужно.
        - Теперь я огорчу вас уходом, мадам. Но перед тем хочу предупредить: вы сидите тут до конца смены. Никому - ни слова, иначе пострадаете первой. Карточку обронили. Ее и в самом деле найдут в мусоре… к концу дня. Вы все поняли?
        Только кивок.
        - Не слышу!
        - Да… поняла.
        - Счастливо оставаться, милая!
        Оглядеть коридор, переключив на него монитор. Пусто. Вырвать из обоих гнезд фидер. Сложив, сунуть в карман. Отсюда больше ничего увидеть нельзя. Дверь. Аккуратно затворить за собой. И - карточкой - запереть. Теперь самой даме оттуда не выбраться.
        Где она там, тридцать восьмая камера?
        Не так близко, как подумалось. Но вот и она наконец.
        Карта сработала исправно. Фигура все там же - на полу, в уголке. Даже не посмотрела на вошедшего. Но если произнести несколько слов…
        Тон Чугар произнес их:
        - Бабуля, чем могу помочь?
        На него посмотрели. И он услышал:
        - Надо делать ноги отсюда, дедуля. Иначе они меня прикончат.
        Тут и он сказал еще слово-другое. Крепенькое. Не в ее адрес, конечно, а просто для облегчения души. Услыхав бодрые выражения, лежавшая с трудом поднялась, распрямилась. Старуха. Старая-престарая. Нельзя ее брать с собой: с нею далеко не уйти. Но… И оставить тоже никак нельзя.
        - Идемте, - сказала она, словно командовала им.
        Он, внутренне удивившись, все же повиновался без слов.
        Вышли. Она с трудом, но все же передвигала ноги. Тон запер камеру. И повел пленницу в том направлении, которое показалось ему правильным. Он не ошибся. Вот лифты. Они не работают, помнил он. Но для своего-то персонала есть, наверное, хоть один?
        Этим одним оказался шестой. Чугар вызвал его все той же карточкой. Вошли. И он нажал самую верхнюю кнопку.

33. Вот и день прошел
        На ужин монтажная команда номер четыре возвращалась медленно; не потому, что не хотелось есть, голод-то ощущался, но, похоже, все силы до последней капли остались там - в «ХТ Метаморф-2» - так официально называлось место их работы. Хотя, как ни называй, все равно понять что-либо было не то что трудно, но просто невозможно.
        Именно так, во всяком случае, думал Пат Пахтор, вместе со всеми новыми сотоварищами бредя к строению, которое все они уже стали называть своим домом - хотя бы потому, что другого просто не было, а жить совсем без дома человеку нельзя. Но думал он не только об этом; главным среди тяжело ворочавшихся в голове мыслей и ощущений оказалось великое удивление, которое, как ни старайся, все никак не желало утихомириться.
        Удивляло все. И прежде прочего - сам рабочий день. Пат не впервые работал на монтаже - и попроще, и посложнее. И достаточно хорошо представлял себе, что к чему: вот тебе количество работающих, вот - уровень механизации, вот - степень сложности, вот - организация процесса и, наконец, вот - затраченное время. И, как производное всего этого, - результат.
        Выход, как говорится, готовой продукции.
        Человеку, обладающему подобным опытом, не составляло большого труда мысленно выразить в цифрах все характеристики сегодняшнего, первого для этой команды рабочего дня. Заранее было ясно, что результат будет меньше того, какой могла бы дать хорошо слаженная бригада. Люди впервые стали работать вместе, у некоторых (это сразу почувствовалось) не хватало, а скорее - просто не было опыта монтажа конструкций такого масштаба, так что потери обычно возникали на каждом шагу: неверно прочитал схему, не так подошел, не так подал и наложил, приходится повторить действие сначала - ну, и все такое. Плюс еще невозможность не отвлекаться: слишком уж странным казалось все, что привелось здесь увидеть, и оглядка, а то и просто глазение широко распахнутыми очами было просто необходимым, потому что в рабочем пространстве человек должен чувствовать себя привычно спокойно. Ну, не так, как у себя дома, но как, скажем, в вагоне поезда: я в этом вагоне впервые в жизни, но заранее знаю - где, что и как, почему и зачем. Начальство, конечно, понимало, что без потерь не обойтись. Так что Пат Пахтор, с самого начала на глазок
прикинув, был убежден, что сделают они от силы - ну, если ноль целых шесть десятых положенного, то это будет большой удачей и десятнику останется только потирать руки от удовольствия.
        Это Пат так решил в самом начале. А потом произошло странное: работа так закрутилась и завертелась, что пропало всякое ощущение времени, а возникло что-то совершенно другое: похожее на чувство полета. Хмельное такое состояние, как в лихой пляске, когда ноги делают выкрутасы и у тех, кто в жизни никогда не танцевал даже что-нибудь медленное и простенькое. Типа «Шаг вперед и два назад».
        Закрутило их так, что вот сейчас, медленно ступая, даже чуть подволакивая ноги, Пат Пахтор пытался и никак не мог вспомнить: что же, собственно, они делали и в какой последовательности. И что же, черт бы взял, они монтировали? Что это такое было? Чем это НЕ было, он сказал бы запросто - если бы оказался сейчас в состоянии вспомнить хотя бы - как это выглядело. Не успел запомнить? Или просто вылетело из головы?
        И это при всем том, что вообще-то сегодня он, едва успев проснуться, почувствовал себя так хорошо, так собранно, как ему очень давно уже не доводилось. И главное - как раз память вроде бы прояснела, стали вдруг вспоминаться какие-то дела, то ли с ним, то ли не с ним и неведомо когда происходившие. Так или иначе, вплоть до сигнала к работе, все отложилось в голове, до последней мелочи. А вот остальное - туман туманом. Как с большого бодуна.

«Хотя, - думал Пат лениво, - все это, скорее всего, от усталости. И от голода. Выложились-то серьезно.
        И все равно, - понимал он, даже не стараясь одеть мысль эту в какие-то слова, - все равно, сделали мы ну пусть не в десять раз больше, чем можно было предполагать даже и по самому большому счету; не в десять, но уж раз в пять-шесть - зуб даю. Такое сотворить (подтверждали мелькавшие в памяти картинки, беглые и сумбурные, как клипы) можно было хорошо если за нормальную рабочую неделю. А день на дворе все тот же - словно бы мы на работе совсем мало времени провели: часа полтора-два, всего-то. Непонятно.
        Ну ничего, - успокаивал Пат сам себя, поудобнее усаживаясь за стол и проверяя ложку-вилку на чистоту, - вот поем досыта, передохну - тогда и думать станет легче. А то ведь что-то в голове свербит - навязчиво, как, скажем, муха летает, - вот жужжит здесь, вот - там, не выгнать и не поймать, потому что лень от усталости, но и не слышать никак не получается. Жужжит.
        Интересно: а зачем мне вообще об этом думать? Голову ломать? Вон ребята, отвалившись от тарелок, уже куда-то намылились…»
        - Эй, Пат! Уснешь за столом! Пошли с нами.
        - Куда это?
        - Да так просто - осмотреться, первый день же. Может, встретим земляков, а может, с кем-нибудь и познакомимся, тут ведь не одни мужики живут, вон и на кухне - поварихи, я сам видел. Пошли!
        Пат чуть-чуть подумал:
        - В другой раз, ребята. Что-то приустал.
        - А мы - нет, что ли? Вот и хотим взбодриться. Ну, дело твое.
        Ушли - медленно, враскачку. Да, всем досталось сегодня. Может, и правда нужно было с ними пойти размяться?
        Пат тоже поднялся, упираясь ладонями в столешницу. Подумал, усмехнувшись: ребята, если вам поварихи и встретятся, то толку им от вас нынче будет немного. Это вам только кажется сейчас, что вы такие бодрые. А на деле…

«Ложиться надо побыстрее. Костюм аккуратно повесить: вещь дорогая, и вряд ли тебе так просто выдадут новый, если с этим что случится. А без него много не наработаешь. Вообще ничего.
        (Ну-ка, попрохладнее сделаем: натрескался так, что жарко стало от еды.)
        Как же это время прошло?
        Так. Значит, сперва объяснили, как в костюмах ловчее работать, для чего какой пульт и какое приспособление. Ну да, особо предупреждали следить за герметичностью: не дай бог если щелка или порвется материал - хотя рваться он не должен, но ведь не так уж редко бывает то, чего быть не должно. А кто-то из наших спросил: а зачем такая строгость - не в воде ведь работать и не в заатмосфере? Может, в агрессивной среде? Ответили: нет, среда будет как раз неагрессивная, но и не воздух, каким дышим: все здание герметично, и внутри, за тамбурами, гелий под небольшим давлением - чтобы никакой случайной химии там происходить не могло. Так что в случае чего из костюма воздух попрет наружу. Не смертельно, конечно, поскольку запас дыхания в костюме - на полный день, так что не задохнешься; однако же придется тебя эвакуировать, значит - прерывать процесс, проводить через тамбуры, хорошо, если ты от них недалеко. А если в другом конце как раз, а зал в длину триста пятьдесят метров? Ну, и всем стало ясно, зачем герметизация».
        Пат улегся, устроился удобно. Спать пора. Вставать не поздно придется.
        Только как тут уснешь, если память вдруг стала набирать обороты? Чуть ли не в разнос пошла.

«Ну а толку что? Сейчас я все-все вспомню - а потом, один черт, усну, а проснувшись - вспомню ли еще? Может, и вспомню, но скорее - нет».
        - Эй, - Пат окликнул Пахтора, самого себя то есть. - Ну а мик-то тебе зачем в голову ввинчен? Вот ты вспоминай, а он пусть пишет. Даже если уснешь, не дослушав, - у него связь останется, и будет он с памятью работать автономно. Усек?
        Усек. И тут сон набросился на Пата, словно из засады. И не встретил никакого сопротивления.

34. В доме Ра принимают гостей
        Да, мы с Вратарем промедлили. Непростительно. И, похоже, нам этого действительно не простят. Поделом. Нельзя так расслабляться, тем более что ты сейчас по-прежнему не более чем комбинация (пусть и весьма непростая) слаботочных импульсов, и, пока Ворота не отключены от сети, никакой надобности в расслаблении или другой форме отдыха не существует. Ладно, сейчас некогда проводить разбор ошибок. Прежде всего - войти в создавшуюся ситуацию, затем - овладеть ею… или, во всяком случае, совершить такую попытку.
        - Вратарь, что там? Кто?
        Может ведь быть, что это кто-то из своих. Скажем, Иванос таким способом откликнулся на мою попытку достучаться до него и нашел время явиться лично или прислать кого-то из ребят Службы…
        - Четверо, хозяин.
        - Можешь опознать хоть одного?
        - Ни один не фиксирован нигде и никогда. Чужие.
        Похоже, на Иваноса я понадеялся зря.
        - Как эти люди сюда попали? Как могли пройти?
        Если бы у Вратаря были плечи, он сейчас наверняка пожал бы ими.
        - Нет информации. Не через меня. Стали видны только здесь.
        Это уже интересно. Не через входную дверь и тамбур. Через одно из окон? Маловероятно: все окна подстрахованы, и об исправности этой системы мы с Лючаной, оказавшись дома, позаботились прежде всего. Тогда - как же?
        Вывод можно было сделать только один, даже не загружая мое нынешнее обиталище лишней работой. Они вошли так, как выходил некогда я: через мой специализированный мусоропровод и кухню. Там подстраховки от проникновения не было. Потому что вроде бы только мы двое об этом ходе и знали. Если не считать, конечно, людей, которые этот лаз оборудовали. Но их ведь еще надо найти! Хотя, если только они живы, для серьезных спецов тут проблемы нет.
        - Вратарь, чем они вооружены? Стой. Не надо. Подключи меня к камерам.
        Видеть своими глазами (пусть даже они, как таковые, в данный момент находятся очень далеко отсюда) - ну, пусть камерами - куда лучше, чем выслушивать доклады Вратаря, у которого словарь вообще-то достаточно ограничен.
        - Хозяин, но тогда я сам не смогу… у нас только один канал настроен. И мне запрещено…
        - Запретил я, не кто-нибудь, и сам я запрет отменяю. Выполняй!
        - Да, хозяин…
        Весь этот диалог протекал доли мгновения: внутрикомпьютерное общение, без посредства такого тормозящего устройства, как человек с его инертной, неповоротливой нервно-мышечной системой, протекает в наносекунды.
        Так. Что же за безобразие мы тут имеем?
        Действительно четверо. Вратарю - пятерка по арифметике.
        Хотя на первый взгляд может показаться, что тут на самом деле один человек и три его фантома, неплохо изготовленные копии: настолько они выглядят похожими друг на друга. Но вглядевшись - понимаешь, что это все-таки четыре разных индивида. Правда, сходства между ними действительно много: рост, наверное и вес, телосложение (весьма завидное), одежда (не отражающие света оперативные комбинезоны с масками - видны лишь глаза за очками и губы со связной мушкой в самом их уголке) - и, конечно, арсенал.
        Он и на самом деле серьезен: кроме дистанта и сериала, каждый имеет при себе - кухонная камера показывает это исправно и совершенно бесстрастно - два десантных кинжала на поясе, третий - пристегнут к левой голени, четвертый - за спиной. На левом бедре - глубокий инструментальный карман, набитый под завязку. А на правом боку - немалого объема сумка из того же светопоглощающего материала. На сумке еще пара карманчиков. Задачка для малолетних: что находится в этой торбе и ее карманах? Взрослый ответ: в сумке - взрывчатка, в кармашках - детонаторы, тщательно упакованные. Ответ правилен, молодец. Но не полон. Потому что взрывчатка лишь у троих, у четвертого же сумка хоть немного, но не такая: это - приборная сумка, мальчик, пора бы знать. Вот если бы ты ответил так - было бы честных пять с плюсом.
        Ясно почти все: и - зачем пришли, и - чем занялись сейчас, беспрепятственно проникнув за мои крепостные валы. Кто их послал - тоже не вызывает сомнений. Там, на Уларе, а может, и где-нибудь в другом месте, удалось, оседлав мой канал, установить источник передачи. С классной, надо признать, точностью. Видимо, работа этого канала вызвала у них беспокойство даже более сильное, чем я предполагал. И они вполне разумно решили: чем каждый раз перекрывать канал, изолируя всю планету, намного лучше, проще и дешевле уничтожить источник раз и навсегда. Решив же - стали действовать по принципу: сказано - сделано.
        Ну, пока, правда, еще не сделано…
        А кстати: чем это я им показался столь опасным? До такой степени, что уже сам факт передачи по моему каналу на Улар, с неизвестным содержанием, вызвал у них такую - можно даже сказать «паническую», и уж во всяком случае - нервозную реакцию?
        При моем нынешнем быстродействии я мог бы, наверное, просчитать и эту проблему. Но не хотелось отвлекаться от реальности. Будь я сейчас в моем теле, я бы, пожалуй, просто захлебывался от избытка адреналина и настраивался бы на немедленные и крутые действия. Но не было ни тела, ни адреналина, и потому налицо были спокойствие и интерес.
        Хотя совершенно ясно было: им сейчас разделаться со мной куда легче, чем если бы я противостоял им при своем нормальном организме и оружии.
        Ладно. Вернемся к нашим - не баранам, назовем их шакалами, хотя реальные шакалы не бродят стаями, они - одиночки. Долго ли еще эти двуногие собираются сканировать кухню? Спросили бы у меня - я сказал бы, что там им искать нечего.
        Чего я не сказал бы - это того, где же находится то, что им в конечном итоге понадобится, чтобы считать свою задачу выполненной. Но этого делать я не стану. Пусть еще потрудятся в поте лица и всего прочего.
        Их, похоже, такая перспектива не пугает. Мне видно, как по всем правилам, с забеганием и готовым к бою оружием, они убеждаются, что в коридоре никого нет… в спальне… кабинетогостиностоловой нет… в ванной и прочих бытовых помещениях нет… и в прихожей, куда они входят не как это обычно делается, а изнутри, тоже никого нет. Убедившись в том, что входная дверь заперта (вот запоры мы с Лючаной успели поставить совершенно новые, так что желающие найдут, что взломать), они собираются кучкой в моем кабинете - вероятно, чтобы осмыслить обстановку. Похоже, они рассчитывали, что я сижу тут и поджидаю их. Это хорошо: если они считают, что я здесь, значит, уверены, что на Уларе я ни в коем случае не присутствую.
        К сожалению, в этом они правы.
        Сейчас им предстоит решить, как поступать дальше. Вероятнее всего, они примут такой план: сперва - найти доказательства того, что я действительно тут - если и не дома, то на планете и даже в городе. Что я просто отлучился - за минуту или за час до их прибытия - и, значит, вскоре вернусь.
        Так и есть: осматривают все весьма тщательно, едва ли не обнюхивают. Снова вернулись на кухню. Интересуются грязной посудой (ее нет) и содержимым холодильника, каждой банкой, склянкой, кастрюлькой. Мусорным пакетом, еще недостаточно созревшим для эвакуации: в мусоропровод принято сбрасывать упакованный товар, а не россыпью. Я понимаю: найденное позволяет сделать различные выводы. Так это, похоже, и происходит. Но…
        - Вратарь! Почему ты до сих пор не подключил меня к акустике?
        - Потому что ты не приказывал. И в кухне микрофон не работает. Тебе полагалось заменить его. На исправный.
        - Логика! Убийственная компьютерная логика. Включи мне все остальные. Что-нибудь да услышу.
        - Выполняю, хозяин.
        Теперь я воспринимаю и речь. Что они там?.. Я слышу их благодаря коридорной установке. Разговаривают негромко, и какие-то слова выпадают. Господи, почему я не сменил всю домашнюю акустику, когда можно было совершенно спокойно сделать это? Головотяп. Впрочем - до уракары на это не было денег, а после нее - времени. И никто не виноват. Да, итак?
        - …Засаду и взять его теплым.
        - А зачем (неразборчиво)… Компьютер-то у него должен быть. Найдем. И допросим. Компьютеры говорливы - если найти общий язык. А мы найдем его в два счета…
        Это я слышу, а вижу - как мужик с приборной сумкой легко прикасается к ней. Быстро-быстро пошевелив пальцами, отпирает замок, откидывает крышку.
        - Где же он тут прячется, любезный?
        Как мужик это произнес! Ласково-пренебрежительно-уверенно! Таким тоном обращаются к заведомо слабейшему, к обреченному.
        Он внимательно сканирует кабинет. Сперва просто взглядом. Но искомый предмет - компьютер, а для меня - Вратарь, ему на глаза не попадается. Ничего удивительного: не для того он поставлен, чтобы каждый и всякий на него пялился.
        - Прячется, - констатирует деятель с прибором. - Зря это он, зря…
        Вслед за этим упреком тип переходит к действиям. Открывается один из кармашков сумки, из него извлекается небольшая - меньше ладони - округлая коробочка, вроде дистанционного пульта. Владелец прибора нажимает две кнопки на нем и держит его на ладони перед собой, как если бы это был компас и требовалось взять азимут. Медленно ведет перед собою на уровне груди. Поворачивается и сам. Замкнув окружность и ничего не обнаружив - произносит пару слов, обычных в такой ситуации. Меняет угол наклона: сейчас будет шарить на уровне колен. Потом задерет повыше - градусов на тридцать от горизонтали. А еще потом - на все шестьдесят. Доберется до потолка. Давай, паренек! Пляши, Еремей, не жалей лаптей! Боюсь только, что вся эта твоя гимнастика ни к чему. Скажи, а тебя разве не учили тому, что укрывать вещь надо там, где ее искать не станут? Нет? Выходит, ты и не профессионал вовсе? Или - спец по совсем другим делам?
        Завершив свои фуэте, искатель на пару минут застывает в раздумьях. Это - бездна времени для нас с Вратарем. И я успеваю без всякой спешки распорядиться:
        - Вратарь! Первое: переходи на резервное питание. Сразу! Второе: прекрати все активные действия. Только пассивные. Все камеры - стоп и обесточить. Буду смотреть сам. Третье: в секретере, где пульт ВВ-связи, включи активную защиту в режим-три. И передай управление в мою схему.
        Вратарь, как и обычно, не выразил никаких сомнений. Я бы на его месте - хотя нет, не знаю, что бы я сделал на его месте, если бы у меня отбирали мои исконные права и обязанности. То же, что и он, наверное:
        - Выполняю, хозяин.
        Вовремя, и даже с хорошим опережением. Потому что прошло еще не менее минуты, пока четверка вторжения не выстроила, наконец, приемлемый план действий. Хотя что там было думать - не понимаю.
        - Второй!.. (Гляди-ка, они обращаются друг к другу по номерам! Уделаться, какой уровень конспирации! А может, просто забыли, как кого зовут?) Протестируй всю инсталляцию - от самого ввода. И фиксируй потребление. Куда идет максимальная мощность - там он и обнаружится.
        Пример того, как из правильных предпосылок делаются ошибочные выводы. Хотя - ничего удивительного: они же думают, что имеют дело с обычным компьютером, пусть даже очень мощным. Но мы-то можем в продолжение шести часов работать на энергии, получаемой непосредственно из космоса - не от Солнца даже. А чтобы отследить этот путь, они мелко плавают - да и те, кто их послал, тоже. Потому что это уже даже не физика. Может, я и попытался бы объяснить это тем беднягам, что расползлись сейчас по моим комнатам, как неистребимые даже в нашу эпоху тараканы. Но мне не нравится, как этот их предводитель разговаривает. Ну к чему изрекать «инсталляция», «фиксируй», «максимально», если все это можно выразить нашими природными словами? Нет, не стану я их предупреждать. Раз такие умные - пусть и разбираются сами.
        - Первый! Вот он где - потребитель!..
        Эк он возликовал, двоечник! А указывает, как от него и требовалось, на антикварный секретер - тот самый, глубоко в недрах которого таится моя ВВ-связь. Нелегальная, но по-прежнему исправно действующая и только на Улар сегодня не сумевшая пробиться.
        - Ага!
        Похоже, первый с трудом удержался от того, чтобы пуститься в победный танец. Во всяком случае, именно такими - пританцовывающими - шагами приблизился он к обнаруженному наконец (как он полагал) объекту поисков.
        Внимательно осмотрел замок. Хмыкнул:
        - Я думал, тут будет что-нибудь похитрее…
        Ничего. Не волнуйся: хитрости последуют. Они уже на пороге.
        - Вратарь! Скопируй меня. Сразу!
        Это «Сразу!» для него - сигнал высшей срочности. Как американское «Now!».
        - Выполняю!
        Нет, это просто показалось, что в ответе прозвучало какое-то чуть ли не чувство.
        - Если решат воспользоваться ВВ - пиши все до последней точки.
        Незваные гости все еще возятся с замочком. Не так уж он прост, как кажется с первого взгляда, да к тому же они опасаются сюрпризов и потому действуют очень осторожно, перед каждым движением взвешивая все «за» и «против». Молодцы. Хвалю. Потому что сюрпризы там, разумеется, действительно есть; но сейчас мне нужно, чтобы они добрались до ВВ беспрепятственно.
        Ну, наконец-то они открыли секретер. Интересно: а до самой аппаратуры они доберутся быстро? И каким способом? Станут ломать все подряд, пока не обнаружат? Или…
        Или. Не такие уж они серые. Понимают, что если установка под током, то ее увидит даже простейший телетестер. Смотри-ка: уже пустили его в ход. Да, им бы поучиться еще лет с десяток - могли бы получиться не самые худшие в мире поисковики. Может, и получатся еще - если только…
        Ага. Где аппаратура, им теперь ясно. Но они явно хотят потрогать ее пальчиками. Пока им ведь неизвестно - что там. Достаточно мощный потребитель энергии - и все. Они думают, что там и находится компьютер. Холодно, холодно! Но я рассчитываю, что и ВВ-станция их заинтересует, и, в частности, ее архив, где записано все принятое и переданное за последние дни. Во всяком случае, так они будут считать: вряд ли им придет на ум, что все, что они там обнаружат, сочинено и отредактировано лично мною (не стану скромничать), а то, что принималось и передавалось на самом деле, переписано совсем в другую память, а из ВВ начисто стерто. Так. Каким же способом они проложат себе путь к цели? Серым веществом - или просто фомкой? Во всяком случае, надеюсь, что обойдутся без взрывчатки. Ее применение сильно нарушило бы мои расчеты.
        Нет, взрывчатка, похоже, пока осталась невостребованной. Вот так раз: они, оказывается, и думать умеют - пусть и в редких случаях. Иначе на свет не появился бы извлеченный из очередного кармашка искатель запахов. Судя по виду - из последних моделей. И, кажется, на его клавиатуре набирается код. Не иначе, как моя личная формула запаха. Где они ее выцарапали? Она имеется лишь в трех, от силы в четырех местах. Так или иначе - они эту формулу имеют. Все, набрали. Включили поиск. Теперь все будет разыгрываться как по нотам.
        Прибор сработал на совесть. И привел их глаза, а затем и пальцы к нужному старинному тому из хранившейся в секретере коллекции. Книгу раскрыли. И стали листать. Не по страничке, конечно: том объемистый, а они не хотят задерживаться. Распахнули на середине. Определили, в какой половине источник запаха. Раскрыли на середине эту половину. И так далее. Искали менее трех минут; хватка, достойная поощрения.
        Они его и получают: бесшумно срабатывает механизм - и мой блок всплывает из глубины этаким осовремененным городком Китежем - действующей моделью.
        Они - в озадаченном восторге.
        Восторг - от того, безусловно, что им удалось в конце концов обнаружить хоть что-то. А озадаченность по той причине, что обнаружено, как говорится, - типичное не то.
        То есть с одной стороны - задача не решена. С другой же - и веревочка, в данном случае - мощный блок ВВ-связи, в хозяйстве, как известно, пригодится. И даже сию же минуту!
        Ох. А я уже было испугался, что они не сообразят.
        Сообразили. Но, конечно, в первую очередь занялись, как я и думал, архивом. Запустили просмотр, это у меня все стандартное. И уж вовсе пришли в восторг, обнаружив, что и криптограф, которому тут и положено быть, находится в полном порядке и, значит, в их руках оказались все коды, которыми найденные ими тексты, скорее всего, и зашифрованы. Это им так понравилось, что я стал даже тревожиться: уж не собираются ли они тут же, на месте, приниматься за дешифровку? Предположение обоснованное: ведь в моих передачах могло найтись и указание, где именно меня сейчас следует искать, раз уж дома я не обнаружен.
        Правда, способ помешать им у меня есть. Так что пусть себе развлекаются. Но только после того, как сделают то, чего я от них ожидаю и ради чего, собственно, и выдал им такую ценность, как ВВ-блок.
        А они уже совсем было разогнались. Но тут одному из них - по-моему, номеру четвертому (люди, обладающие какой-то тайной функцией, любят играть последних номеров, чтобы не светиться зря) - пришла в голову такая вот мысль:
        - Первый, минутку внимания. А ты уверен, что у нас есть право заглядывать в эти тексты? Насколько помню, в задании такой статьи не заключалось.
        Браво, парень, браво!
        - Но, однако же, там может быть что-то важное, срочное…
        - Так я же не против! Но перед тем как это делать, я запросил бы мнение начальства.
        - Придумал! Где же я тебе возьму сейчас наше начальство?
        - А эта штука зачем?
        И кивок подбородком в направлении ВВ-блока.
        - Код проникновения ведь у нас есть?
        Какой все-таки молодец этот четвертый!
        - Думаешь?..
        - По-моему, это просто необходимо!
        - Ну, что же… Если только эта штука работает.
        - Кто тебе мешает проверить?
        Но они все-таки сначала постарались убедиться в том, что включение аппаратуры ни к чему плохому не приведет, она не заминирована и не связана ни с каким сигналом тревоги.
        Я подумал: ребята, все-таки жизнь вас до сих пор плохо учила. Вы даже не задумались над тем, что одно везение, второе, третье подряд - просто так не бывает. А плюс на минус меняется мгновенно и неожиданно. Так что чем больше везений, тем осторожнее надо ими пользоваться, а может, лучше вовремя отойти в сторонку. Но им это даже в голову не пришло.
        - Вызываю Улар! - предупредил первый, устроившись поудобнее. - Ввожу код проникновения…
        - Вратарь, пиши!
        - Уже записано, хозяин.
        - Мою копию - в оперативную память ВВ!
        - Пошла… есть.
        - Центр связи Хи-Тэ-Эс слушает!
        Прекрасная слышимость.
        - Вратарь, копию по ВВ-связи - на Улар! Срочно!
        И тут вдруг:
        - Хозяин, копия не проходит!
        Вот собаки! Что они там придумали?
        Но думать некогда - даже при нашем быстродействии.
        - Загружай меня самого! А с этими - как в программе.
        Не знаю уж - может, Вратарь и вздохнул бы, будь у него чем. Но отрапортовал он с задержкой в наносекунду:
        - Выполняю, хозяин.
        Что произойдет с этими четырьмя, первый из которых еще только разевает рот, чтобы заговорить с Уларом, мне известно заранее. Сейчас (по команде Вратаря) с достаточно громким звяком отопрется запор входной двери. Четверо услышат: кто-то вошел! Кто это может быть, кроме хозяина дома? Слышно, как отпирается второй замок. Секунда - и в дом войдет тот, кого им и нужно, очень нужно встретить…
        И все четверо, подхватив оружие, кинутся в прихожую - чтобы не дать входящему времени опомниться, ошеломить его, схватить сразу, пока тот еще не успеет сообразить, что тут происходит. Вырубить хорошим ударом…
        Дверь еще не успеет распахнуться, как все они окажутся на месте.
        А Вратарь включит иглометы.
        Всего вам, мужички. Есть у вас мелочь, чтобы заплатить Харону?
        Вот судьба-индейка: возвращаясь домой, каждый раз находить там трупы. Сколько их было в тот раз? Тоже четверо? Уже не помню.
        Хотя - домой надо еще вернуться. А чтобы вернуться, требуется его покинуть. В виде миллиардов электрических импульсов. По ВВ-связи. Прямо на Улар. Потому что другого способа попасть туда не нашлось. А оказаться там нужно во что бы то ни стало.
        Конечно, мало ли что бывает с ВВ-связью. Но код проникновения позволяет надеяться, что уж на Уларе-то я окажусь. А дальше - будем действовать по обстановке.
        - Хозяин, запускаю!
        Я не успел даже сказать «спасибо». И заструился.

35. Обнаженная теряет сознание
        - Стой! Тсс!..
        Старуха встретила внезапную команду с явным облегчением: передвигалась она с трудом, хотя старалась дышать потише (значит, достаточно хорошо понимала обстановку). Но все равно получалось громко, и Тон Чугар, выглянув осторожно из коридора первого, верхнего уровня, куда лифт их исправно доставил, и увидев в обширном холле все тех же охранников, что сидели и стояли тут, когда группу тогда еще вовсе не старых людей впустили и повели к лестнице, несколько обеспокоился. Настолько, что проговорил вслух, пусть и очень негромко:
        - Тут не пройдем - с голыми-то руками.
        И даже обернулся к старухе, словно ожидая от нее то ли согласия, то ли возражений вроде: «А если попробовать вон с того края?..» Может быть, он на подобное возражение даже надеялся. Но напрасно: старуха только кивнула.
        Тон секунду помолчал - в поисках лучшего варианта. Нашел или нет - но тут, во всяком случае, делать им было нечего.
        - Пошли назад!
        Старуха только вздохнула - опять-таки без единого слова.
        Повернули.
        Но недаром говорится: прежде чем войти куда-нибудь, хорошо подумай: а как ты будешь оттуда выходить?
        И вот здесь так получилось: когда выходили из лифта - никого не было вокруг; а сейчас, когда возвращались, около него вдруг оказался еще один из охраны. Принесла его нелегкая.
        Тот, правда, в первый миг растерялся даже больше, чем беглецы. Но, надо отдать ему должное, все же не забыл выкрикнуть доведенное, пожалуй, до автоматизма:
        - Кто такие? Стоять! Руки на затылок!
        И сразу же потянулся правой рукой за спину, потому что дистант его был за спину закинут: здесь не ожидалось такой ситуации.
        Все сделал охранник правильно. Но не успел закончить начатого движения. У Тона Чугара оказалась завидная реакция. Словно у чемпиона на ринге.
        Рука охранника дернулась было обратно - выставить защиту, - но опоздала. И можно стало открывать счет - если бы тут оказался рефери.
        Старуха пробормотала:
        - Оружие не берите… Мало ли что: упал случайно, вряд ли вспомнит…
        На что Тон ответил:
        - Таких подарков я никому не делаю.
        И начал высвобождать дистант из-под лежавшего. Но послышались шаги. Еще один? Начинать тут бой? Не лучшая позиция: все снизу на первый же выстрел кинутся сюда.
        Створки лифта сошлись за миг до того, как приближавшийся показался из коридора.
        Старуха нажала кнопку не глядя - в самом низу.
        Однако Чугар тут же поправил ее, нажав другую.
        - Куда вы хотите?..
        - Есть один планчик, - ответил Тон, переводя дыхание.
        Похоже было, что у него и в самом деле возник определенный план, а это возможно лишь тогда, когда привязываешь его к уже известной обстановке. Так что ничего удивительного не было в том, что вернулся беглый иммигрант к той самой двери, за которой уже нашел укрытие совсем недавно.
        Снова пригодилась отобранная у дамы карточка. Запоры послушно разомкнулись. Тон взглянул в открывшуюся дежурку. Потом кивнул старухе:
        - Заходи. Быстро!

«Быстро» было сказано для порядка. Возможности своей спутницы Тон уже успел оценить. Пришлось даже сзади чуть поднажать на старухину спину - без помощи она перемещалась не быстрее, чем плывет облако при полном штиле. Вошел сам, затворил дверь, снова привел в действие все замки. И только после этого уделил взгляд хозяйке помещения. Впечатление было таким, как будто она за время отсутствия Тона не сделала ни единого движения; все так же сидела за столом, упираясь глазами в противоположную стену, но не на дверь, а повыше. Но вошедшего это, кажется, нимало не удивило.
        - Садитесь, тут пока спокойно, - повернулся он к старухе.
        Она, не колеблясь, направилась в единственный угол помещения, ничем не занятый. Опустилась на пол, поджав, как было и в камере, ноги. И замерла. Дыхание ее становилось все тише.
        - Ты, мадам! Встань. Иди, сядь рядом с нею. Да-да, на пол. Ничего, у вас тут чисто.
        Можно было бы подумать, что дежурная не услышала его слов - если бы она не выполнила - хотя и медленно, словно во сне, - всего, Тоном сказанного.
        - Хорошо. Теперь отвечай. Отсюда можно послать сообщение?
        После небольшой паузы - как бы с усилием:
        - Мож…но. Через узел - даль…ше.
        - Какой код узла?
        - Хи-тэ-дельта. Внутренний.
        - А внешний?
        - Хи-тэ-гамма.
        - Спасибо.
        На последнее она никак не отозвалась. Все так же смотрела вперед и вверх, редко моргая, - смотрела в одну точку, которой там вовсе и не было.
        Тон Чугар снова повернулся к компьютеру. Опустив подбородок на ладони и поставив локти на стол, задумался. Может быть, потому, что недоставало в его опыте общения с таким инструментом?
        Могло и так быть, конечно. Когда он начал все-таки работать, пальцы Тона передвигались по клавишам медленно, неуверенно. Но, кажется, все же безошибочно. Судя по тому, что картинки на мониторе менялись, подчиняясь какой-то логике. Хотя, может быть, на первый взгляд и хаотично. Но лишь на первый взгляд. На самом же деле то, что извлекал Тон Чугар из загруженного меню, нанизывалось на одну нитку. Надо было только ее увидеть.
        Он пренебрег просмотром помещений этого корпуса, - возможно, они его не интересовали или же он оставил это на потом. В первую очередь Тон загрузил общий вид места, где они находились, - со всеми корпусами и коммуникациями; дававшая этот план камера находилась, надо полагать, на какой-то мачте или вышке, допускавшей возможность такого обзора.
        - Мадам! Отвечайте: эта камера управляется?
        Ответ - не сразу, словно она только что проснулась. Чугар от нетерпения даже хлопнул ладонью по столу.
        - Через… узел.
        Он пробормотал под нос нечто - вряд ли то были слова удовлетворения. Можно было ожидать, что он попытается сразу же соединиться с узлом. Но он предпочел другой вариант.
        На сей раз картинка представляла собой внутренность обширного, явно нежилого помещения, в котором десятки людей, находившихся и работающих там, казались до смешного маленькими и неповоротливыми. Камера, помещавшаяся в этом корпусе, не оставалась неподвижной, но медленно панорамировала, совершая полный круг за семь с небольшим минут; при этом постоянно работал и трансфокатор, то переходя на общий план, то приближая какие-то детали почти вплотную. Когда на мониторе крупным планом возник приборный щит, Тон Чугар невольно подался всем телом вперед, чтобы получше рассмотреть медленно проплывающие перед глазами шкалы, на которых видны были показатели каких-то процессов.
        Разглядев, он сперва кивнул головой, потом слегка покачал ею, как бы от удивления. Корпус, который только что удалось просмотреть (камера пошла уже на новый круг), представлял собой, судя по градуировке приборов, какой-то энергетический центр, но не по производству энергии, а скорее по ее сохранению и расходованию. Если и были где-то генераторы или иные источники электричества, то они находились в другом месте. А удивили Тона замеченные им на шкалах цифры: количество сберегаемой энергии удовлетворило бы потребности мира, куда более развитого и гуще населенного. Уже одно это заставляло искать дальше. И прежде всего - где и каким способом вырабатывалось то, что здесь накапливалось, сохранялось и - как показывала третья группа приборов - расходовалось.
        Вернувшись в меню, Тон с полминуты изучал его в поисках следующего по его замыслу объекта. Это было не так-то просто: в названиях преобладали сокращения и символы, часто ему совершенно незнакомые. Наверное, придется действовать наугад.
        Вот это - что такое?
        Это оказалось кухней. Большой и хорошо оборудованной. «Спасибо, - подумал Тон, - не ко времени. В другой раз. Ну… а это?»
        Гараж. Тяжелые грузовики вездеходного типа. Ни к чему они. Уехать на таком, конечно, можно, только куда? Некуда. Пошли дальше.
        Ага! Вот это уже интереснее, хотя сию минуту и ни к чему. Космопорт. Судя по оборудованию, принимает тяжелые грузовые корабли. И в самом деле принимает: сейчас на нем просто толчея какая-то, десятка полтора одних только грузовых прыгунов класса «Биг Бен». А там, подальше, похоже, пассажирские корабли. Хотя Улару - хозяину ВВ - они вроде бы и ни к чему. А грузовые - для больших масс металла и прочего - были необходимы. Интересно: корабли есть, а людей не видно - не только пассажиров, но и самих навтов. Сейчас - краем уха слышал еще у вербовщиков - блокада вроде бы, но с нею явно что-то не так. Иначе как все эти прорвались? И зачем, главное? Ох, как пригодилась бы ему возможность управлять камерой. Но, как говорится, полного счастья не бывает…
        Постой, что-то тут не так. Все-таки есть какое-то движение. Посмотри: даже отсюда видно, что вот коляска-трейлер, того типа, что стояли в гараже, приближается к кораблю, а другой такой же - отходит. Так вот, проседает ниже не тот, что отъезжает, а другой. Получается, что не привезли что-то, а наоборот - вывозят?

«Что можно вывозить отсюда, кроме камней? - подумал не сам Тон Чугар, а как бы кто-то другой в нем. Невольно подумалось так. - Продукцию? Какую такую? С каких это пор на Уларе появилась промышленность в таких масштабах? На это требуются годы и десятки… Во всяком случае, требовались всем другим мирам.
        Но это - Улар. Клубок недоумений… И, похоже, уже идет отсчет времени, начатый здесь, а не на Теллусе и не на Армаге. Это всегда означает одно: надо быстрее, быстрее, еще быстрее… А как?..»
        - Ищи связь с Теллусом! - вороньим голосом проговорила старуха из своего угла. - Информация по «Анни». Для Службы.
        - Да что ты понимаешь! - проворчал Тон Чугар, отвлекаясь от чужих мыслей, хотя вряд ли вообще стоило откликаться на такую бессмыслицу. - Где я тут возьму тебе связь?
        - Я все понимаю, - послышалось в ответ.
        - Ох, да помолчи ты хоть немного!
        Эти последние слова вырвались у Тона Чугара, словно вопль отчаяния. И неслучайно.
        Причиной же было то, что на дисплее, на который Тон только что попытался вытащить очередную - все так же наугад - картинку, вместо нее вдруг появилась - крупно - чья-то незнакомая морда, выражавшая крайнее неудовольствие. И сердитый голос проговорил:
        - Дежурный-шесть, не слышу доклада. Уснули?
        Дежурная дама и в самом деле спала, хотя и с открытыми глазами. Не по своей вине, но спрашивавший этого, конечно, не знал.
        - Селина! - На этот раз в голосе прозвучала даже тревожная нотка. - Что с вами? Почему я вас не вижу? Ничего не вижу!
        Тут он ошибся: видеть-то он видел - подкладку плотной куртки Тона Чугара, висевшей на следящей камере; здесь, в служебном помещении, камера не была ничем замаскирована, напротив - дежурный должен был помнить, что его постоянно контролируют сверху, - и нести службу добросовестно.
        - Селина, отвечайте!
        И только после этого послышался голос Селины - так, видимо, и звали дежурную, - донельзя расстроенный:
        - Наверное, камера сломалась, сама не понимаю. А так - все в порядке.
        Тон невольно вскочил со стула. Как смогла дама услышать обращенные к ней слова, и не только услышать, но даже и ответить? Что, одолела поставленный им блок, через который имели право проходить только его, Чугара, слова и только на них она могла откликаться?
        Однако, вскочив и повернувшись, Тон сразу же убедился в том, что блок его по-прежнему надежно изолировал сознание дежурной от внешнего мира: глаза ее, все такие же пустые, ничего не выражавшие, были устремлены в бесконечность, а губы оставались совершенно неподвижными.
        Голос же, несомненный голос Селины, исходил из уст старухи - как если бы она была всего лишь записывающим и воспроизводящим устройством.
        Впору было удивиться - если бы на это оставалось время. Но после очередной реплики вызывавшего стало ясно, что времени - в обрез:
        - Почему сразу не вызвали мастера? Я вас накажу! Посылаю ремонтника. Все остальное в порядке?
        - Никаких происшествий.
        - Ну-ну…
        Интонация, с которой это было произнесено, свидетельствовала о том, что контролер - или кем он там был, начальником дежурной смены, может быть, - если и поверил в полное благополучие, то во всяком случае не до конца. Что-то ему не понравилось. А если так, то он мог - даже должен был - сейчас направить сюда не одного только мастера, но и пару охранников с ближайшего поста.
        - Жаль, но придется срочно уходить, - решил Тон Чугар. - Как вы там, отдохнули? Передвигаться сможете?
        - Еще не время, - такой ответ показался Тону неожиданным.
        - Что - ноги не ходят?
        Старуха досадливо мотнула головой:
        - Вы же слышали - сейчас сюда придут.
        - Я-то слышал. А вы?
        Она сердито фыркнула перед тем, как сказать:
        - Придут. Одежда. Карточки. Оружие.
        - Ага!.. - сообразил и он. - Но вы-то вряд ли сойдете за охранника, как вас ни одень. И за мастера тоже.
        Впервые он увидел на ее губах нечто, что при сильном желании можно было бы принять за улыбку.
        - А за женщину я еще могу сойти?
        - Гм… - пробормотал Тон Чугар, не зная, что и ответить; только ни в коем случае не правду: тогда она, чего доброго, вообще перестанет цепляться за жизнь; до сих пор это у нее как-то получалось. - Ну, конечно… тем более при слабом освещении…
        - Благодарю за комплимент. Ну, чего вы еще ждете?
        - А что… Ну да, понятно.
        И Тон скомандовал даме:
        - Селина, раздевайтесь!
        Видно, где-то в подсознании у Селины таилось ощущение, что к этому в конце концов все и придет; может быть, жизненный опыт ей подсказывал именно такое.
        Так или иначе, она поднялась с пола и, все с тем же выражением лица, а вернее - с его отсутствием, принялась выполнять команду. Жакет, блузочка, юбка…
        - Хватит, Селина, стоп!
        Но что-то заклинило, видно, в ее реакции, и вслед за юбкой последовало все немногое, что на ней еще оставалось. Завершив обнажение, она повернулась к Тону, медленно провела ладонями по бедрам и снова застыла, как бы в ожидании следующей команды.
        - Вот черт! - пробормотал Чугар.
        - Хотите, чтобы я отвернулась? - поинтересовалась старуха не без яда в голосе. - Не стесняйтесь, дело житейское, а экстерьер у девушки вполне соблазнительный. Не воспользуетесь - будете жалеть.
        - Да что вы, в самом деле!
        - Ну, дело ваше. В таком случае я продолжу сеанс стриптиза. Для соблюдения приличий прошу не подглядывать.
        Тон Чугар так и сделал, хотя и не очень быстро: раздумывал, на чем же сосредоточить взгляд, глаза явно просились - назад, к Селине, но так и в самом деле до греха недалеко - а грешить некогда… И, медленно отворачиваясь, он успел заметить (старуха как раз скинула капюшон), что она еще и лысеет: проплешина, сантиметров пять в диаметре, виднелась на самой макушке. Выпали волосы? Или?..
        Додумать он не успел. Послышались шаги. Он кинулся, стараясь не задеть Селину, к монитору. Переключил на коридор. Приближался человек, камеры передавали его друг другу. Не охранник. С ремонтным чемоданчиком в руке. Мастер. Сейчас подойдет совсем близко. Охранника - или их будет несколько? - не видно. Но… уже слышно. С другой стороны. С той, откуда приходил он сам. Запоздали - им еще идти минуты две с половиной - три. Надо успеть. Как там старуха?
        Он перевел взгляд от дисплея. Старуха уже успела переодеться и сейчас проделывала что-то странное: неторопливо укладывалась на пол поперек дверного проема - спиной вверх. Это что еще за… Ага, ясно. Ну и бабуся! Тон мигом подскочил к двери - так, чтобы входящий, отворяя ее, его не заметил; прижался к стене, изготовился. Дверь распахнулась без стука. Входящий не увидел распростершейся поперек пути старухи: было другое, на что сразу же накинулись его глаза, - голая женщина, молодая, красивая, прямо напротив двери, в трех шагах. Он невольно шагнул, не размышляя. Наткнулся. Потерял равновесие. Сзади ударили по голове - двумя руками, сплетенными в один кулак. Он не успел даже удивиться по-настоящему - сознание вырубилось, и он рухнул на пол.
        - Селина, помоги мне! Бери его за руку!
        Заблокированная женщина так и сделала - без удивления, спокойно, равнодушно. Ну да - переживать будет потом, когда действие блока кончится, - если, конечно, сможет вспомнить. Хотя этот блок - без последствий… Вдвоем они оттащили мастера, уложили позади стола - чтобы не бросался в глаза. Тон быстро проверил его карманы, вынул идент-карту и все прочее, что там нашлось. Оружия у мастера не оказалось. Вот чемоданчик придется прихватить с собой - мало ли… Шаги охранника стучали уже у самой двери.
        - Стань туда, где стояла! Смотри прямо на дверь!
        Подчинилась. Старуха все еще лежала поперек двери. Тон покачал головой:
        - С охранником может и не сработать. Тренирован - скорее всего, глянет под ноги. Да и не глядя заметит.
        Она встала неожиданно быстро, хотя дыхание снова отяжелело - от волнения, наверное. Таких старух беречь надо и уважать - даже лысеющих…
        - Сюда, к двери. Как я. С той стороны.
        Старуха выполнила. Теперь, в полувоенной униформе, какую носили на службе сотрудники башни - а может, и всех остальных корпусов, - она выглядела и вовсе ничего - если только не смотреть на лицо. Ну, и подкормить немного, а то усохла. Хорошо, что по росту одежда пришлась почти впору. Тон Чугар сжал в пальцах ручку чемоданчика. Успел еще проговорить негромко:
        - Пусть войдет. Бросится к ней. Мы - за его спиной без звука в дверь. И по коридору - к лифтам. Все.
        Старухе так не показалось:
        - А если он не такой кобель, как…
        - Бросится.
        И - уже Селине:
        - На пороге появится человек. Увидев его, вы сразу потеряете сознание.
        Она никак не откликнулась, но Тон знал: команда принята. Блок еще действовал исправно, иначе Селина стала бы уже ощущать неудобства: голая, как в бане, а здесь не то чтобы холодно, но уж никак не жарко, и если бы не блок, ее бы уже познабливало.
        Шаги в коридоре смолкли. Дверь распахнулась. И за нею, посреди дежурного помещения - совсем голая, красивая, как на картинке, женщина медленно падала - во весь рост, как стояла - на пол.
        Охранник кинулся. Успел подхватить на вытянутые руки в последний миг, иначе она могла бы головой об пол - даже подумать неприятно. Бережно опустил. Как учили, нащупал пульс - есть! приподнял веко - да, жива, но без сознания. Что же это тут происходит?
        Огляделся. Дежурка вроде бы пуста. А за столом? «Ага, тут кто-то… Мужик. В спецовке техконтроля. Тоже в вырубленном состоянии. Больше никого. Какое-то тряпье на полу в самом углу - ну, это не горит. Картина вроде бы вырисовывается: она тут была, пришел мастер, то ли он раздел ее, то ли она сама - так или иначе, он явно стал приставать, и она его вырубила. А потом и сама - от волнения, или от страха, или… а тут и я подоспел.
        Куда она всю свою одежку подевала? Не в этом же была, что там лежит. Но все равно - надо хоть это под голову подложить и сверху накрыть: и от простуды, и - люди ведь сейчас придут, неудобно ей так лежать перед всеми - словно в любовной постельке…»
        Охранник проглотил набежавшую слюну, скомандовал своему телу, чтобы не фантазировало не ко времени, и подошел к компьютеру - вызвать начальство и доложить.
        На дисплее был коридор - ближний участок. Охранник привычно-профессионально пробежался по коридорным камерам - сперва налево, потом направо. Везде тихо, мирно, пусто: рабочее-то время уже два часа как кончилось, только дежурные на постах и охрана.
        Теперь можно и доложить по команде: все спокойно, но есть происшествие, нужны медики с носилками и подкрепление - для задержания мастера.
        Вот пришла бы она в себя сейчас - можно бы и познакомиться.
        Ничего, потом тоже не поздно будет.

36. А память не унимается
        Вот и еще что-то начало возникать в памяти Пата Пахтора. Или - восстанавливаться? Скажем прямо - не ко времени: сейчас надо спать, набираться сил для следующей смены, наверняка не более легкой, чем минувшая, заполненная делами по самый край. Какими же делами? Вопрос этот, поначалу лишь промелькнувший в пригашенном усталостью сознании, не ушел, а вернулся, и уже не отогнать его было: зудел все громче и даже начал покусывать. Словно комар в темноте - и, надо сказать, немалых размеров кровосос. Нет, с таким сопровождением как ни старайся - сон и близко не подойдет…
        Пат Пахтор медленно сел в кровати. Спустил ноги на пол. Подошвы ощутили приятную прохладу. Приятную, потому что у Пата - так показалось - даже температура поднялась от почему-то возникшего беспокойства.
        Как человек опытный, он понял: раз не можешь осилить - надо поддаться. Может быть, что-то и прояснеет в голове и можно будет найти нужное мгновение, чтобы в свою очередь одолеть противника.
        Тем более что усилий для этого пока никаких не требовалось: в памяти воспоминания пошли через край, словно из переполненного стакана. Да нет, скорее уж - из ведра.
        Так. Значит, пришли на место работы. Там - шкафчики, костюмы, инструктаж…
        - …Ты, парень, не лови ворон. Слушай сюда и ни словечка не упускай из того, что я скажу, - иначе твоя работа сразу кончится и пойдешь куда-нибудь - камень ломать!
        - Да что ты! - весьма правдоподобно удивился Пахтор. - Я очень внимательно слушаю.
        - Это ко всем относится! - голос инструктора стал еще громче. - Сейчас с вами проведем коротенькую тренировку вхолостую. Запомните движения, которые каждому покажут, старайтесь, чтобы они побыстрее перешли в область автоматики. Потому что особенность предстоящей вам работы заключается вот в чем: ни один из вас не будет видеть, что и как делают остальные ваши партнеры. Вы будете находиться как бы во мраке. Хорошо, до самых мелочей, разглядите только ваше рабочее место, ваши чертежи и те детали, которые будут подаваться вам сверху или справа…
        Тут, конечно, нашелся среди монтарей любопытный, который не удержался, чтобы не выскочить с вопросом:
        - Зачем это? И как это у нас получится?
        На что ему ответили:
        - Любое проявление чрезмерного любопытства здесь строго наказывается. Я вас предупреждаю вторично; еще один вопрос - и начнутся крупные неприятности. Очень крупные. Внимание! Все подошли сюда, где я стою. Каждый помнит свой номер в бригаде? Отлично. Теперь: берем в правую руку наконечник шланга, который, между прочим, называется «тэ-канализатор», здесь (инструктор похлопал ладонью по цилиндру высотой метра в два и столько же в поперечнике) находите гнездо со своим номером, подсоединяете шланг, запираете поворотом вправо до упора. И ждете, пока вас отведут на рабочее место. Стоять спокойно, ни шагу в сторону, не то запутаетесь и сделаете себе плохо. Все усвоили? Без суеты - подходим… Находим… Включаем… Заперли. Номер первый - за мной, глядя под ноги…
        Ага, теперь понятно, почему никак не вспоминалось, что же, собственно, они там монтировали: просто по той причине, что он и не видел этого. Как и было обещано, он (наверное, и все другие), оказавшись на указанном ему рабочем месте, уже через несколько минут - сразу после повторения ряда движений (это, должно быть, и называлось тренировкой), услышал, как троекратно прозвучал звонок, служивший сигналом к началу работ, и вдруг остался в совершенном одиночестве. Все остальное пространство вокруг него занял плотный туман, сквозь который увидеть нельзя было ничего, да и услышать - очень немногое. Звуки глохли, смешивались в монолитный шум, из которого только изредка выделялось звяканье металла - быть может, при неосторожном соединении деталей. Сам же Пат, приказав себе ничему не удивляться, ни на что не отвлекаться и не обращать внимания - если только это не будет обращением к нему самому, - прежде всего разглядел во всех подробностях врученный ему небольшой рабочий чертеж, сравнил его с тем, что видел перед собой, и удовлетворенно кивнул: все совпадало.
        Негромко прозвучал гонг - и сверху, из тумана, показалось то, чего Пат и ожидал: блестящий стержень с резьбой на конце, заваренный в прозрачный пластик. Мгновение ушло, чтобы вспомнить инструкцию: вот здесь пластик вскрывается, но не снимается целиком, потому что дотрагиваться до стержня рукой, пусть и в гладко облегающей пальцы перчатке, строго запрещалось. Сверить номер на упаковке с цифрой, нанесенной на пол рядом с гнездом. Тут и там - единица. Проверь еще раз. Аккуратно, но без промедления, ввинти стержень, потом - какой же из ключей? Ага, восьмигранный - наложить на головку стержня, освободив ее от изоляции, и дослать до упора, глядя на индикатор усилия на рукоятке ключа: не доходя полделения до красной риски. Стоп. Гонг. Второй стержень пошел… Третий…
        Чем дальше, тем, казалось ему, убыстрялся темп работы, каждый следующий этап был - по ощущениям - короче предыдущего, и конструкция под руками Пата вырастала на глазах, позже стало уже казаться, что она возникает сама собой, он же лишь сопровождает ее рост своими жестами, как бы пассами. Пат понимал, что это не так, но отделаться от странного ощущения не мог. Сейчас, сидя на кровати, Пат Пахтор только покачивал головой: да нет, никак не могло быть, чтобы за одну короткую смену они провернули такую чертову уйму работы. Во всяком случае, за свою он мог ручаться: сделано было раз в восемь, а то и во все десять больше, чем полагалось бы по общепринятым нормам. Сколько сделали другие, он сказать не мог, потому что не видел результата их трудов: даже когда неожиданно быстро прозвонили шабаш и все стали стекаться к подъемной площадке (по узкому проходу в тумане, который вдруг высветился перед каждым) и когда оказались наверху, в по-прежнему светлом зале, - внизу котлован остался как бы залитым туманом до самого верха, и что там теперь возникло, никто не мог бы сказать. Но, судя по виду сотоварищей, Пат
мог бы поспорить на что угодно, утверждая, что и они выложились до последнего, и они удивляются и сделанной работе, и самим себе, эту работу сделавшим. Что-то тут озадачивало, казалось странным: как это хозяева ухитрились столько из них выжать? Но это не обижало, наоборот, хотелось гордиться собою.
        Да, похоже, вспомнил все, что только можно было вспомнить. Сейчас, ночью вспомнил, сидя в одиночестве на кровати.
        Вспомнил, но далеко не все понял. А вернее - ничего не понял.
        Что же это они там такое устанавливали? И без всякого опыта столько успели сделать? Чудеса какие-то. Сколько ни думай - не поймешь.
        Но почему-то кажется: где-то уже близко, совсем близко понимание и этого, и многого другого. Близко, а не ухватывается. Давай, брат, еще одно усилие, решающее - и…
        Да только сон вдруг навалился - такой, что не одолеть. Спать, а то завтра как же работать?
        Ну, наконец-то, слава тебе, господи!

37. Коридоры, коридоры…
        Куда бежать?
        Нет, план у Тона Чугара, конечно же, был. Однако на костях невыполненных планов стоит вся Вселенная - столько их накопилось. Очень возможно, что даже проекты самого Творца выполнились не совсем точно.
        Впрочем, Тона проблемы Всевышнего сейчас интересовали менее всего. В первую очередь надо было решить свои.
        План был достаточно прост, и потому можно было надеяться на его реализацию. Космодром Улара оказался до такой степени набит кораблями (чем было вызвано такое их скопление - сейчас Чугара ничуть не интересовало), что можно было всерьез рассчитывать на угон одного из них - то ли вместе с экипажем, то ли - в худшем случае - без людей. Тон не мог похвастаться богатым опытом судовождения в космосе, да и бедного опыта у него, правду говоря, не было. Он знал, однако, что на всяком корабле, большом или малом, неизбежно должна существовать - конечно же, она там есть! - стартовая автоматика и вся хитрость заключается лишь в том, чтобы ее включить и вовремя безопасно устроиться, чтобы не пострадать от перегрузки при разгоне. Исчезнуть с планеты, вот что, полагал он, было сейчас главным. Тон Чугар, разумеется, не переоценивал своих возможностей и прекрасно понимал, что проложить нужный курс к любому населенному миру - даже прямой, чтобы не понадобилось зависать в силовых узлах сопространства и там менять направление, - он не сможет, если даже никто не помешает. И поэтому на такое он не рассчитывал. Но
очутиться вне Улара с его непроницаемой для связи полевой броней и звать, звать, звать, нахлестывая судовой передатчик, просить помощи у любого, кто отзовется, - это представлялось ему вполне достижимым. Какой могла бы стать эта помощь - казалось ему сейчас не столь уж важным: главное, чтобы она пришла. А о том, что первым подоспевшим вполне мог оказаться кто-то, принадлежащий к людям Улара или хотя бы работающий на них, - об этом удачливый беглец предпочитал просто не думать.
        Не особенно занимал его также вопрос - как ему удастся произвести захват корабля, а может быть, и заставить его экипаж повиноваться командам пирата-одиночки. Обстановка сама покажет - таким правилом Тон Чугар руководствовался чаще всего в жизни. И до сих пор оно его вроде бы не подводило.
        Как добраться до космодрома - эта задача тоже откладывалась им на потом. Не было никакого смысла думать о ней, пока он все еще находился в чертовой башне - центре могучей корпорации «ХроноТСинус». Сейчас главным было - выбраться отсюда. И все силы, и физические, и духовные, и опыт, и вообще все, чем он обладал, Тон Чугар направил на осуществление этого этапа освобождения. Именно так называл он про себя предстоявшую операцию.
        Но похоже было на то, что именно эта - номер один - задача окажется и самой трудной для исполнения, а может быть - и вовсе невыполнимой. И с каждой попыткой Тон, со все возраставшим гневом, вынужден был признать, что надежд оказаться где-то за пределами этого сооружения остается все меньше и меньше.
        Хотя выходов из каждого уровня было достаточно. Шахты лифтов попадались - если идти по внешнему кольцевому коридору круглой башни, какой и являлся офисный корпус ХТС, - через каждые три десятка метров. Их было, по мнению Чугара, даже слишком много. И потому он рассчитывал на то, что благодаря позаимствованной у дежурной дамы карточке ему удастся воспользоваться если не любым, то хотя бы какой-то частью, пусть и не частью, но одним-единственным лифтом. На большее он не притязал. Оказаться на уровне земли, как ему однажды уже удалось. Сейчас ему представлялось, что уже тогда он напрасно отступил, остерегшись поднимать шум в схватке с охранниками. Надо было идти напролом, используя внезапность, овладеть оружием хотя бы одного из расположившихся там и не ожидавших ничего подобного людей, - а как воспользоваться оружием в такой ситуации, его учить не надо было: этим искусством Тон Чугар владел если и не в совершенстве, то, во всяком случае, несравнимо лучше, чем рядовой караульщик. Впрочем, если он и состорожничал тогда, то не из боязни за свое здоровье. Не будь с ним этой старухи…
        И какого черта вообще он тащит ее с собой? Помощи от нее почти никакой, да и - при наилучшем исходе - жить ей оставалось явно немного. Эх, надо было оставить ее - ну, если не в той камере, то хотя бы у дежурной!.. Нет, там нельзя было: тогда на нее навесили бы все то, что на самом деле натворил он, - и не дали бы дожить даже и того, что ей еще оставалось. Лучше всего было бы оставить ее в каком-нибудь безопасном месте, где ничего бы с ней не случилось…
        Размышляя так, Тон Чугар приблизился к двери очередного лифта. Вложил карточку в прорезь.
        И снова - как и при всех предшествовавших попытках - без всякого эффекта.
        Собственно, он уже знал, что так и будет. Не надо было оставлять того охранника в живых. Он, конечно, быстро во всем разобрался и поднял тревогу. А потом там более или менее точно восстановили происшедшее - и, убедившись в том, что карточка пострадавшей дамы исчезла, сразу же заблокировали ее. Так что сейчас этот кусочек пластика был, пожалуй, еще менее полезен, чем листок туалетной бумаги.
        А между тем времени у них оставалось все меньше. И поскольку любой план в целом и каждая часть его выполнения как-то расположены во времени, оно же непрестанно утекает - всякий замысел уподобляется островку, размываемому штормовым прибоем. Не успеешь спастись вовремя - и последний клочок суши захлестнет вместе с тобой. Не оставалось сейчас даже лишних секунд, чтобы сожалеть о сделанном или несделанном в те минуты, что сейчас были уже унесены в водопад прошлого. Или времепад?..
        Карточка погашена. Но есть и другая: та, что изъята у выключенного из игры мастера-ремонтника. Нет, конечно, ее тоже спохватились, и ни один лифт на нее не отреагировал. Однако с нею Тон Чугар связывал еще одну надежду. Он даже в мыслях избегал слова «последнюю», однако по сути так оно и было.
        Заключалась эта надежда в том, что карточка мастера была не совсем такой, как у дежурной дамы. Она была раза в полтора длиннее при одинаковой ширине. Этот дополнительный участок наверняка нес в себе какой-то код, открывавший доступ - куда? Простым зрением этого не различить, а другими возможностями Чугар не обладал - сейчас, во всяком случае. Он успел убедиться только в том, что ни лифты, ни запертые после окончания работы двери кабинетов на этот довесок никак не реагировали. Слабо жужжали, пытаясь прочитать код, но тут же умолкали без какого-либо последствия. Но существовало же нечто такое, что должно было, откликнувшись на карточку, что-то выполнить: открыться, закрыться, зажечься, погаснуть - ну, хоть что-нибудь!
        И это «нечто» должно было существовать прежде всего в виде другой щели, прорези и, вероятно, рядом с какой-то дверью. Вторая прорезь - вот что искал Тон, все убыстряя свой и так почти бег по пологой дуге коридора. Он замедлил шаг, только услышав за спиной уже не голосом даже, но скорее шумным выдохом произнесенное:
        - Больше не могу. Идите сами. Я… отдохну.
        Ну да. Вот только этого ему и не хватало.
        - Ерунда! Вы можете. Соберитесь с силами, мадам. Нам осталось пройти совсем немного…
        Но невольно приостановился - чтобы взглядом оценить состояние непрошеной спутницы. Действительно, выглядела она далеко не лучшим образом. Скорее тень человека, чем живое существо во плоти. Даже остановившись, она покачивалась, придерживаясь за стену. Хорошо, что хоть ветра здесь нет, промелькнуло у него в мыслях. И однако даже в таком критическом состоянии (краше в гроб кладут - потому что их перед тем подгримировывают, снова мелькнуло незваное) старуха сохранила свой вздорный характер, что обнаружили уже следующие, с усилием вытолкнутые слова:
        - Идиот! Что вы кружите, как на стадионе? Здесь этого нет!
        Чугар даже растерялся:
        - Чего - «этого»?
        - У вас (секунды ушли на хриплое откашливание) карточка ремонтника.
        Последнее слово старухе удалось выговорить в три приема.
        - Вход в ремонтные шахты… в центре кольца. Туда идите!..
        - Откуда вы…
        Чугар не успел закончить непроизвольно возникший, совершенно естественный вопрос, потому что старуха, оглушительно (как ему показалось) шаркая по полу, обошла его и уверенно свернула в радиальный коридор.
        И одновременно по кольцевому коридору разнесся негромкий, но отчетливый звук открывшейся дверцы бесшумно, как всегда здесь, подошедшего лифта. И послышались шаги. Самое малое - двух человек, если только не трех. Тяжелые, уверенные шаги людей, которым не нужно ни от кого прятаться. А еще через полсекунды такие же звуки донеслись уже и с другой стороны. Можно было подумать, что по всему периметру лифты одновременно доставили несколько групп захвата - так, во всяком случае, назвал их про себя Тон Чугар.
        Это был явно не такой случай, когда следует показывать свою доблесть и боевые умения. Осталось лишь следовать за старухой, успевшей уже своим утиным шагом удалиться на десяток метров и оказаться на пересечении со вторым кольцевым коридором, чей радиус был, соответственно, меньше. Пока Чугар догонял ее, старуха успела пересечь и это кольцо, приближаясь все более к центру.
        Тон Чугар нагнал ее, разумеется, в два счета. И решил не церемониться. Не испросив согласия, обхватил ее и взвалил себе на плечо. Он рассчитывал, что она окажется нетяжелой, но не ожидал, что до такой степени. Как если бы даже кости старой дамы были полыми, словно у птиц. К ее чести - брыкаться она не стала и даже ни словечка не вымолвила - словно так и полагалось с нею обходиться в подобной обстановке. Да, наверное, действительно это было самым уместным и разумным действием.
        С грузом на плече Тон не только не сбавил скорость, но, напротив, с шага перешел на рысцу, стараясь только поменьше шуметь. Третий кольцевой коридор он пересек, еще ускорившись, чтобы даже если там, случайно или намеренно, кто-то окажется - не смог бы толком разобрать, что такое перед ним промелькнуло. Еще полторы дюжины шагов - и радиус уперся наконец в ощутимо выпуклую преграду. Это и была центральная шахта, окольцованная четвертым и последним коридором. Налево или направо? Ну, пусть направо…
        Тон повернул направо. И одновременно старуха пробормотала так, что он с трудом разобрал:
        - Не ищите лифтов - другие двери…
        Тон уже не стал удивляться ее неожиданным советам. Тем более что пока он не видел ни единой двери или дверцы, на которой можно было бы испробовать ремонтную карточку. Правда, здесь и обзор был очень ограничен крутизной четвертого коридора. Впереди виднелся уже следующий радиальный, всего их было - Тон помнил - восемь. Нужен был новый спурт, чтобы пересечь радиус за долю секунды на случай, если он просматривался с внешнего или внутренних колец. Тон напрягся. И тут же старуха осадила его:
        - Стойте. Вот она - ну же!
        Пришлось срочно тормозить. Ну, понятно: он ожидал увидеть примерно то же, что и в тех коридорах: ясно обозначенную дверь - с ручками, со следящей камерой над нею, - и потому не заметил в стене очерченного лишь тонкой линией прямоугольника, в самой середине которого, а вовсе не рядом, виднелась прорезь для карточки - то, что показалось ему сейчас самым необходимым в жизни.
        - Спасибо, мадам, - не смог не поблагодарить он. - На ногах устоите?
        Она сама сделала движение, пытаясь сползти с его плеча. Тон осторожно помог ей утвердиться на полу. Вытащил карточку. Вздохнул. Вложил.
        Секунда. Другая. Третья. И - ничего.
        Чугар глубоко вдохнул, чтобы полно и откровенно высказать свое отношение ко всему на свете - и ко всем дверям и карточкам в частности.
        - Другой стороной, - сказала старуха, как ему показалось, совершенно спокойно.
        - Что?
        - Вложите карточку другой плоскостью вверх. Вы даже не посмотрели…
        Чугар вложил, все просившиеся наружу слова он все-таки произнес при этом - но про себя. И еще не закончил тираду, как дверь - а вернее, кусок трубы - отступила внутрь и в сторону, открывая проход. Не размышляя, Тон кинулся вперед, таща старуху за руку - так, что она едва не взлетела в воздух от такого рывка. И все-таки (вот вредный характер! - поразился он) успела напомнить:
        - Карточку не забудьте…
        - Мадам, ну что вы, в самом деле!..
        - Тс-с. Акустика…
        И в самом деле. Труба, диаметром метров в десять, должна была служить прекрасным волноводом для акустических частот. А именно в ней они и оказались - на металлической площадке, примерно метровой ширины, охватывавшей изнутри все кольцо и огороженной барьером тоже примерно в метр высотой. Такие же кольцевые площадки виднелись и выше, и ниже - похоже, они были на выходе с каждого уровня. И таких входов, как тот, через который беглецы только что проникли, было на каждом уровне, кажется, по четыре. Кажется - потому, что воочию увидеть противоположную часть трубы мешала ее начинка: непостижимая на первый взгляд путаница кабелей - электрических силовых, волоконнооптических, антенных, электрических слаботочных, еще каких-то - неизвестного назначения, среди которых выделялся в особенности один, самый толстый и зеркальный - наружная его изоляция была то ли металлической, то ли пластиковой, а может быть, и действительно из зеркального стекла - так или иначе, она исправно отражала все, что было вокруг, искажая пропорции совсем как в «комнате смеха». Кабели, однако, занимали меньшую часть полости,
пронизывавшей корпусную башню снизу доверху; главная доля этого пространства приходилась на трубы разных сечений и цветов, и их тоже имелось великое разнообразие - можно было различить водопроводные, канализационные, газовые - о них говорили разные цвета. Одна группа, с полдюжины труб, находилась чуть в сторонке и была дополнительно изолирована прозрачным пластиком. Скорее всего, эта группа предназначалась для кислот… Все это ярко освещалось с каждого уровня - так что укрыться здесь было бы трудновато. Но ничего лучшего на сей раз судьба Тону с его спутницей не предложила. А тут можно было хоть отдышаться и привести мысли в какое-то подобие порядка.
        Старуха успела уже опуститься на шершавый металл площадки, поджав ноги; похоже, это была ее излюбленная поза. Тон Чугар покосился:
        - Смотрите не застудите себе чего-нибудь этакого.
        Старуха не сочла нужным ответить. Вместо этого поинтересовалась:
        - Ну, и что дальше, по-вашему? Думаете, эти о нас забудут? Вряд ли.
        На этот раз Тон ответил ей как равноправному собеседнику: старуха явно оказалась не из тех, кого берут голыми руками.
        - Отсюда уйти можно только по трапам. - Он кивнул на крутые лестничные марши, тоже, разумеется, железные, соединявшие площадки с соседними уровнями. - Если бы располагать временем… Но, боюсь, его у нас маловато.
        Старуха кивнула.
        - Думаю, самым лучшим было бы, - продолжал Тон, - выйти из шахты на каком-то из уровней, где нас не ожидают или хотя бы ждут не так напряженно, как вблизи. Повыше или пониже.
        - Повыше - это без меня, - сказала его собеседница спокойно.
        Чугар не менее спокойно кивнул:
        - Да, возможности подъема у нас ограничены. Значит - вниз. Это получится хотя бы быстрее.
        Она пожала плечами:
        - Да, наверное - но только в их распоряжении лифты - это еще скорее. Как по-вашему - камеры слежения тут есть?
        Тон внимательно оглядел доступную взгляду часть трубы.
        - Не вижу. Но думаю, что без них не обошлось. Все устроено на совесть. Для себя, а не на продажу.
        - Почему же тогда преследователей еще нет здесь?
        - Возможно, мы оказались в мертвом пространстве для камеры. Они ведь нужны прежде всего чтобы видеть все это, - он кивнул в сторону труб и кабелей, - а не входы-выходы: вряд ли рассчитывалось, что сюда могут проникнуть посторонние.
        - Возможно. Однако, если мы начнем двигаться… Тут наверняка есть датчики, весь этот объем настроен на определенные параметры, и изменение их - например, появление двоих людей - сразу же изменит некоторые характеристики - о чем приборы немедленно известят кого следует.
        - Почему в таком случае они еще не пришли за нами?
        - Скорее всего, потому, что опасаются какого-то сопротивления с нашей стороны. Мы ведь можем быть вооружены: у страха, как говорится, глаза велики. А здесь, рядом со всем этим хозяйством, они постараются избежать даже малейшей угрозы целости всей начинки. Поэтому стрелять в нас не станут, даже если мы окажемся в прицеле: один рикошет - и кто знает, что за каша тут заварится. Нас можно взять только без выстрела. Схватить, или усыпить, или еще что-нибудь в этом роде…
        - У вас неплохо варит котелок, мадам.
        - Ну и лексика у вас - винегрет какой-то… Ладно, это я так. Но у меня возникли кое-какие мысли. Будете слушать?
        - Прошу вас, мадам. Почту за счастье, мадам.
        Старуха не улыбнулась. Сказала:
        - Представьте себе, что мы - ремонтники. И что… ну, хотя бы на той вот трубе (она указала) предполагается некоторое нарушение - ну, не разрыв, но назревающая угроза его: тут же наверняка все под контролем. И мы пришли, чтобы усилить, дополнительно произолировать это место - применить временную меру до того, как этот участок трубы вообще будет заменен. Как по-вашему, каким способом мы - один из нас хотя бы - сможет добраться до нужного места в трубе? С площадки не дотянуться. А для работы надо оказаться вплотную к объекту. Каким же образом?
        Тон Чугар нахмурился, размышляя.
        - Способ один: должно быть средство передвижения уже не по стенкам трубы, как эти лестницы, но по всему ее внутреннему пространству. Да еще с возможностью маневрировать - и по горизонтали, и по вертикали, со всеми степенями свободы. Я вижу только один выход: свободно парящая платформа. Что-то в таком же роде… как…
        Он вовремя спохватился: об этом говорить было никак нельзя.
        - Ну, в общем, такие бывают.
        - Охотно верю, - согласилась она, едва заметно усмехнувшись. - И как же, по-вашему, мы сможем получить к ней доступ?
        - Ну, - сказал он, - над этим надо еще подумать.
        - А мне это представляется ясным. Чемоданчик мастера. Я буду удивлена, если там не обнаружится пульт вызова и управления такой платформой.
        - Черт, и в самом деле…
        Он присел на корточки и раскрыл кейс.
        - Ну, вот еще. Да тут их… раз, два… четыре штуки! Какой же?
        Старуха подползла, заглянула ему через плечо.
        - Второй слева.
        - Уверены?
        - Совершенно.
        - Ну, терять нам все равно нечего… Может, вы знаете и то где тут на нем вызов?
        - По-моему, это очевидно: верхний ряд, красный цвет.
        - Будь по-вашему.
        И Тон решительно нажал.
        Ждать пришлось четыре секунды с небольшим.
        - Извините, мадам, я перелезу первым. Не знаю, насколько она устойчива…
        - Действуйте.
        Тон перелез через барьер на всплывшую снизу и уравновесившуюся рядом с площадкой круглую, тоже с перилами платформу - ста двадцати сантиметров в поперечнике.
        - Будет тесновато, мадам.
        - Я занимаю немного места.
        - Позвольте - я вам помогу… Вот так. Такси подано. Куда едем - вверх, вниз?
        - Вниз, конечно же, - ответила она без колебаний.
        - Это почему?
        - Наверху нас ждут с большей уверенностью. И к тому же… внизу больше уровней, значит - больше пространства. Легче затеряться. Все это, - она кивнула на магистрали, - идет ведь сверху вниз, не наоборот, следовательно, внизу и находится жизненно важный центр этой системы, не знаю уж, как ее точнее назвать. Включая, может быть (тут голос ее стал едва ли не мечтательным), главный компьютер этого мира. Где-то в самом низу. Если попасть к нему - там все, ищущие нас, вынуждены будут вести себя очень-очень осторожно.
        - Понимаю, мадам. А для нас эта осторожность необязательна.
        - Верно. Вы сами сказали: терять нам нечего.
        - Все. Экспресс отправляется. Держитесь крепче. Лучше снова сядьте. Я думаю, вот эта - со стрелкой вниз.
        - Согласна.
        Тон Чугар нажал кнопку. При этом он, сам того не сознавая, закрыл глаза. Но старая дама этого не заметила. Иначе наверняка не преминула бы выдать какую-нибудь колкость.
        Когда он их открыл, то пришлось на миг снова зажмуриться: показалось, что он оказался внутри гигантского калейдоскопа и все цвета мира проносятся перед ним, меняясь местами, разыгрывая цветовую партитуру никем еще не написанной светомузыкальной симфонии. Платформа - по первому впечатлению - просто падала, да еще и вращалась при этом, и это показалось Тону опасным.
        Он невольно перевел взгляд на пульт управления, который до сих пор сжимал в пальцах. Интересно, как тут регулируется скорость спуска или подъема? Ведь, чтобы разглядеть что-то, двигаться надо куда медленнее, почти ползком. А сейчас - хорошо еще, что нет ускорения, спуск идет равномерно, хотя и слишком быстро. На маленьком дисплее номера проносившихся мимо уровней кружились, как десятые доли на секундомере. Где тут замедление? Тут? Нет, замедлилось вращение, но не скорость, с какой платформа стремилась к центру Улара. Интересно, сколько же уровней врыто в грунт? В скалу, не в какие-нибудь осадочные породы… Может быть, вот эта кнопка? Ну, сразу… Ага! Дергаешься? А если подержать нажатой подольше? Все, оказывается, очень просто. Мог бы и сразу сообразить. Уровень какой? Сорок шестой. А внизу что? Все та же труба, но теперь, при медленном снижении, можно заметить: количество коммуникаций, заключенных в трубу, намного уменьшилось; вот и сейчас, на сорок шестом, несколько труб и кабелей уходят в сторону, в стенку трубы в нескольких направлениях. Да, больше половины уже разошлось. Но и осталось немало…
        - Не так медленно, - прозвучало снизу, от сидевшей на платформе, подтянув колени к подбородку, старой дамы. - Иначе они заметят нас, когда будем проходить мимо очередной камеры.
        - Вы не боитесь разбиться?
        - Думаю, что платформа достаточно хорошо подстрахована на случай отказа каких-нибудь систем или человеческого фактора.
        - Ничего не остается, как поверить вам…
        Ускорение - надо полагать, вот оно. Нажали. Все правильно. Еще чуть быстрее…
        - Так вас устроит?
        - Почти. Но не может же эта труба быть бесконечной… Что это? Телефон?
        - Я его не вижу. Нет, похоже - платформа предупреждает нас о чем-то. Звонком. Как в добрые старые времена.
        - Зачем вы опять тормозите?
        - Не я. Это она сама. Видимо, на подходе конечная станция.
        - Ладно. Положимся на автоматику.
        Последним оказался шестьдесят четвертый уровень. И на нем не было ничего. Даже выходов. Последние коммуникации - их осталось совсем немного - уползали в стены. Правда, вглядевшись, можно было различить лазы - дверцами назвать их было нельзя, - снабженные щелями для карточек - наверное, на тот маловероятный случай, если какая-то авария произойдет именно в этом, как мысленно назвал Тон, подвале. Пожалуй, они спустились чересчур низко.
        - В наихудшем случае будем спасаться ползком.
        - Мне кажется, - сказала старая дама вместо ответа, - что нам следует подняться на два этажа.
        - Почему именно на два?
        - По-моему, я заметила верно: именно там ушел самый большой пакет коммуникаций - и не в разные стороны, а компактно, в одном направлении. Я думаю, что там это и находится.
        - Что - это?
        - Войдем - увидим, - откликнулась она. - Давайте потихонечку.

«Она уже командует! - безмолвно удивился Тон Чугар, послушно выполняя высказанное пожелание. - А ведь одной ногой почти в… в упаковке, скажем так. Ну, женщина!»
        - Шестьдесят второй, - проговорил он вслух. - Какие еще будут пожелания?
        - Помогите перебраться туда.
        Тон помог ей, потом перелез и сам. Постояли на площадке, пытаясь что-нибудь услышать. Звуков не было.
        - Да и здесь тоже войти некуда.
        - Пойдем вокруг, - сказала она. - Туда, где пакет уходит в стенку.
        Двинулись по кольцевой площадке. Прошли треть окружности с лишним.
        - Ну, вот и выход.
        - Рискнем?
        - А что остается?
        Тон Чугар вложил карточку, предупредив:
        - Держитесь поодаль - эта штука отходит внутрь.
        Так и получилось. Они еще помедлили, прислушиваясь. Едва уловимое гудение было единственным, что доносилось до них. Ни шагов, ни дыхания…
        Они переглянулись и одновременно кивнули друг другу. Вышли, стараясь двигаться бесшумно.
        Структура здесь оказалась такой же, как наверху. Радиальный коридор. Первый кольцевой. Они сделали несколько шагов по нему.
        - Смотрите: тут что-то не то…
        Это было сказано Чугаром о дверях. О дверцах, точнее: они были выше и заметно поуже, чем нормальные, кабинетные - там, наверху.
        - Интересно, что там?
        И, не дожидаясь ответа, Тон попытался отворить одну из дверец. Он не встретил никакого сопротивления.
        - О господи! - вырвалось у него.
        За дверцей не оказалось ничего, кроме схем. Нормальных плат, усеянных крохотными кристалликами. Кваркотроника. Не раз виденная картина. Но - не в таком же количестве!
        - Это какой-то суперпроцессор!
        - Нет, - возразила старая дама. - Только частичка его. Так я и чувствовала: оно - здесь. Мозг всего этого хозяйства, в котором я, откровенно говоря, почти ничего не понимаю.
        - А я - еще меньше. Но… тогда здесь должны быть и люди? Хотя бы оператор этой сверхмашины. А мы с вами говорим в полный голос…
        - Думаю, что здесь никого и не должно быть. Операторы - где-нибудь повыше. Хотя бы потому, что находиться здесь часами опасно. Вы не ощущаете напряжения поля? А я вот его прекрасно чувствую - муж в свое время научил меня ощущать поля. Ну что же - поздравляю: тут, я полагаю, мы на какое-то время в безопасности: рисковать целостью этого устройства никто из них не решится. Что с вами?
        Тон Чугар хмуро глянул на нее:
        - То есть мы сами залезли в мышеловку. И остается лишь ждать, пока нас отсюда не извлекут - как только найдут способ сделать это без ущерба для своего хозяйства. Такая перспектива вас устраивает?
        Старуха усмехнулась:
        - Во всяком случае, тут спокойнее, чем в той камере, из которой вы меня вытащили. Здесь если я и мышь, то во всяком случае не лабораторная.
        - Лучшее еще впереди, - проронил он сумрачно.
        - А вот я уверена - нам помогут.
        - Опомнитесь, любезная! Кто? Каким способом? Нет, выход придется искать нам самим. Ладно, используем передышку, чтобы продумать ситуацию как следует.

38. С новосельем!
        - Эй, это ты, Ра? - спросил я самого себя. И сам же себе ответил: - Похоже, что я. Ну а дальше что?
        Над этим следовало подумать. Если, конечно, я еще сохранил такую способность. Чувствовал я себя не лучшим образом: ощущал сильное головокружение, а что касается тела, то от него я не получал вообще никаких сигналов - словно бы его и не существовало.
        Однако, когда мне удалось (наверное, далеко не сразу) создавать системы более чем из трех связных слов, я постепенно пришел к выводу, что так оно и должно было быть. То есть - мое тело молчало потому, что его просто не существовало. Здесь, где обреталось мое «Я», тела не было; оно все еще находилось где-то в другом месте, и я по-прежнему не мог установить с ним никакой связи.
        Хвала Силам за то, что хотя бы память при мне. Давай-ка попытаемся установить, насколько она сохранилась и что утратила в процессе моего перемещения в виде волнового пакета. Да-да, именно так я и попал куда-то сюда. Это в памяти уцелело. А еще что? Я попытался сделать усилие.
        О господи!..
        Будь у меня сейчас глаза, я непременно зажмурил бы их - от неожиданности. От небывалости. От… да не знаю, как еще можно было это назвать.
        Мне открылось… Да нет, не может быть. Это не моя память, бросьте меня дурачить. Ничего подобного я помнить не мог хотя бы потому, что никогда этого не знал. Это… Это…
        Какая-то паутина, розово светящаяся. Сложно переплетающиеся нити сходятся к одному центру. Интересно, как это я ухитряюсь воспринимать цвета? А впрочем - какая разница… Чем ближе к центру, тем нити становятся толще, мощнее, это уже не нити, это веревки, это канаты, и какая же сила исходит от них! Откуда-то я знаю, просто знаю: это электричество. Ярчайший центр - энергоисточник. Какая-то станция. Ядерная? Тепловая? Опять-таки что-то непонятное подсказывает: нет, ни то и ни другое. Энергия возникает в этой централи - из чего? Похоже, из ничего. Из пустоты. Или?..
        Но вот вместе с этой паутиной - то ли поверх нее, то ли наоборот, под нею - просматривается какая-то другая сеть. Голубовато-зеленая. Это не нити. Скорее прозрачные трубы, по которым течет… ничто. Или нечто. Физически - там ничего нет. Нет вещества. Какое-то неведомое поле. Центр этой второй системы располагается… не знаю, как это должно выглядеть топографически, то, что доступно моему восприятию, новому восприятию, - всего лишь символы. Единственное, что я могу утверждать: этот голубой центр не совпадает с розовым. Но что-то течет из второго в первый. И я невольно спрашиваю неизвестно кого: что это такое?
        В ответ на меня обрушивается такая математика, в которой я совершенно тону - тем более что идет она в двоичном исчислении, а это, даже в нынешнем моем состоянии, вовсе не является для меня привычным. Мне бы что-нибудь попроще…
        Голубая сеть построена несколько иначе, чем розовая. Мощное русло и множество малых, утончающихся вплоть до капиллярных; но невидимый поток не растекается по ним; напротив, я каким-то образом ощущаю, что это из них непонятное ничто втекает в главное русло. Ага… ага: по ним течет зеленый цвет, а по главному руслу - голубой. Нет, они не смешиваются, они так и достигают энергетического центра - порознь. Возможно, там две трубы - одна в другой, и по внешней течет одно, по внутренней - другое. Интенсивность свечения изменяется, и вся видимая совокупность обеих систем как бы размывается на миг…
        Зачем? Каков физический смысл всего этого? Или это просто мой бред? Откровенно говоря, такое объяснение кажется самым правдоподобным. Но я сейчас - всего лишь комбинация слабых токов, я - программа. Может ли программа бредить?
        А почему бы и нет? Компьютеры подвержены глюкам…
        Стоп. Остановись вовремя. Иначе это информационное цунами разнесет тебя в клочья. Начни с самого начала. Думай медленно. И перед каждым новым мысленным шагом как следует ощупай почву перед собой. Чтобы не ухнуть в ту бездну, которая вот только что перед тобой приоткрылась - и чуть не засосала тебя, как засасывает глубина.
        Итак: медленно, левой - правой, топ-топ…
        Началось все с того, что я улетучился по ВВ из собственного жилья, воспользовавшись уларским кодом проникновения. Мне нужно было попасть на Улар, это я помню совершенно точно. Почему? Да: почему? Ага, вот: на нем должна находиться Лючана, которую я намерен выручить из какой-то беды. Да. Именно так.
        Но были еще и другие причины. Сейчас установим их. Без особого труда: если здесь
«Я», значит, и мой мик должен быть в сфере досягаемости. Это ведь не физическое тело, как обычно думают; самым точным будет сравнить его с чакрой, одной из тех, которые имеются в каждом от рождения, но о которых большинство людей даже не подозревает.
        Итак, мик, - какие еще были у меня причины стремиться на Улар даже и таким, мягко говоря, нетривиальным способом - не по транспортному каналу, а по линии связи? Ответь, пожалуйста. Ми-ик!
        Отвечает!

«Первопричиной твоего стремления явилось спорадическое ослабление ре-временного потока в ХиТэ-аномалии, резко уменьшившее возможности Т-Е метаморфизации, результатом чего явилось нарастающее до обвального падение выработки Е на Уларе, что в свою очередь заставило искать иные источники ре-времени, для чего были использованы…»
        Будь у меня сейчас глаза, я непременно зажмурил бы их - от неожиданности. От небывалости. От… да не знаю, как еще можно это назвать.
        Если бы мог, я спросил бы сейчас: «Кто ты?»
        Отвечает!

«Я ощущаю себя как условно открытую систему по приему, обработке и выдаче информации, способную автономно действовать вплоть до использования полной мощности, согласно усвоенным мною программам или вопреки им - в случае, если выполнение этих программ создаст угрозу моей работоспособности или выполнению других, иерархически более высоких программ».
        Стой. Ради всего святого, погоди. Это ты, мик, или не ты? Если ты - то почему я ничего, ну совершенно ничегошеньки не понимаю в твоей абракадабре? А если не ты - тогда с кем я, собственно, общаюсь?
        Нет. Это, конечно, не мой мик. Просто через него происходит мое общение с этим самым «условно открытым», а проще говоря - с суперкомпьютером этого мира. Того самого Улара, в который я стремился. Главный компьютер. ГК. Гек - так я буду звать его.
        Он излагал что-то замысловатое. Я ни черта не понял. Но это нужно понять. Обязательно. Жизненно важно.
        Главный компьютер. Центр центров. А я, следовательно, существую в нем как одна из программ, или скорее сразу две программы, воспринятые им одновременно благодаря коду проникновения. Программа первая - это я сам. А второй должна быть та самая, слепленная мною в самом начале, программа передачи моих копий Пату Пахтору, своего рода поручику Киже, чье сконструированное сознание вместе с биографией и опытом, заимствованными у множества людей, было подсажено в мое собственное тело. Ну да: потом я потерял с ним связь и вот сейчас хочу ее восстановить. Домой хочу - в свой родной организм! И полагаю, что Гек не найдет в выполнении этой крохотной для него программки ничего предосудительного.
        Да, так-то оно так…
        Что-то замысловатое он стал излагать по поводу причин, приведших меня сюда. Я ни черта не понял.
        О! Там ведь речь шла не только о Лючане. Но и о какой-то угрозе, которую Улар стал создавать для прочих миров. Совершенно точно: теперь всплыло в памяти (все-таки мик продолжает действовать, хотя и сильно приглушен), что именно об этом был долгий разговор с Иваносом. Я прекрасно помню, кто такой Иванос.
        А поэтому - как бы ни хотелось поскорее вернуться в самого себя - не будет ли полезнее на какое-то время задержаться здесь, в царстве процессоров и накопителей? Потому что Гек знает все, что мне нужно, и не только мне, но и всем людям, всем мирам, которым что-то грозит. Все это - здесь. Не имею понятия, конечно, в каком виде, какие коды действуют в каких случаях - но он-то знает! И если суметь разговорить его… Извне это, скорее всего, не удалось бы ни мне, ни кому угодно другому: даже сам доступ в эту систему наверняка закодирован так, что понадобились бы великие хакеры и куча времени, чтобы эти коды взломать. Но я-то уже здесь! Фигурально выражаясь - заброшен в тыл врага. Или, выражаясь современнее, - я сейчас играю роль внедренного вируса, которого не существует ни в одной антивирусной программе Гека благодаря тому, что я вошел по коду и никак еще не проявлялся. Я - вирус, и моя задача - разговорить, если угодно - допросить это кристально чистое существо (уж наверняка в чипах нет и малой доли процента ненужных примесей) и, быть может, самому полазить по его программам, разобраться в них, а если
потребуется - то и…
        Стой. Ты, Ра, ведь и сам мыслишь сейчас, так сказать, по двоичной системе, хотя и не особо успешно. Не серым веществом. И твой, скажем так, старший собеседник может, скорее всего, тебя контролировать. Так что всякие «мокрые» мысли придуши в зародыше. Тогда он ничего не заподозрит. Не получит материала для нежелательных выводов.
        Задачу ты ставишь перед собой, прямо сказать, неимоверного объема. Потому что исследовать начинку этой громадины - а я уже сейчас ощущаю колоссальный объем его возможностей - дело куда более сложное, чем пешком обойти планетку среднего размера.
        А впрочем - что в этом страшного? Мы же тут живем по компьютерному времени, зависящему от быстродействия системы, а оно - это я чувствую как бы самим собой - просто неимоверно. И если мне придется тут разбираться во всем, ну, допустим, год - то за пределами этой системы пройдет всего лишь секунда-другая. Конечно, и это - срок серьезный: за это время пуля, вылетев из ствола, успевает поразить цель. Но - не надо думать о грустном.
        И - как бы ни было быстролетно здешнее время, даже его не стоит терять понапрасну.
        Что следует выяснить в первую очередь?
        Таких вещей - несколько. Как Гек получает свежую информацию? Только ли обычными способами - от операторов и из сетей? Какими сетями он пользуется? И есть ли у него свои собственные датчики информации, которые он использует независимо от операторов? А если есть - где они? Тут ведь может существовать - при его-то мощности - множество вариантов - вплоть до того, что он держит в поле своего зрения каждого обитающего на Уларе человека, будь их даже миллионы. Кстати, учет этих людей наверняка ведется в любом случае, но следит ли он и за их перемещениями, контактами, действиями? Это очень важно. Для меня в частности. Тогда я сразу…
        Да. Но еще важнее понять: что же здесь вообще происходит? Зачем «ХроноТСинус» переместился на это диковатое небесное тело? Как ему удалось во мгновение ока создать тут достаточно мощный - и, видимо, продолжающий расти - промышленный узел? Что заставило фирму заняться захватом кораблей - и просто людей, не играющих никакой заметной роли ни в политике, ни в войсках, ни в чем и нигде? Буквально: выйти на улицу и хватать всех, кто попадется под руку, - зачем?
        Но есть и дело более важное. Найти и выручить Лючану. Потому что с государственными проблемами люди как-то справляются и без меня. А вот о ней кто другой позаботится, если не я? И надо уговорить Гека, чтобы он не отказал мне в помощи.
        На это нельзя жалеть времени. Ни в коем случае. Но вот что: разговаривать с ним придется очень осторожно. Потому что его машинная логика должна быть весьма мощной и не допускающей осечек. Не надо наводить его на логические операции, которые у людей называются «подозрением». Пусть у него возникнет такая схема: я - не более чем его маленький дружок, комнатная собачка, с которой время от времени можно пообщаться, - и, поскольку она все равно в таких делах ничего не соображает, даже поделиться с нею какими-то своими мыслями и проблемами: собачка не способна разболтать ничего и никому.
        Да, такой должна быть моя линия поведения. А в результате - может быть, удастся заглянуть в его меню. Уже названия каталогов могут дать материал для анализа. А если проникнуть в файлы, которые покажутся интересными…
        И нужно для этого не обходиться крохотной, в сравнении с ним, мощностью своего рассудка. Нужно найти способ использовать его же силу. Вместо классической борьбы - применять уловки дзюдо.
        Ну - господи, благослови…

39. Тонкости науки
        Доктор Тазон не вошел, а просто ворвался к Астину Крату. Он еще не успел произнести ни слова, но уже по выражению его лица любой понял бы, что хроногенетик сейчас - на вершине счастья. Его прямо-таки распирало.
        Крат поднял на него глаза. Взгляд был тяжелым, мрачным. И голос оказался таким же, когда хронофизик не спросил даже, но просто отметил:
        - Итак, ты добился своего.
        - Да! Да! Я провел заключительный эксперимент. Решающий. У меня было целых пятнадцать объектов - и полнейшая удача на каждом! Девяносто процентов ресурса! Считай, что энергетическая проблема решена. Ну! Обрадуйся же! Не ревнуй!
        - Я искренне рад, - глухо откликнулся Крат. - Во второй половине дня Элюр собирает Круг - и там ты сможешь официально доложить обо всем и получить разрешение. Поздравляю. Ну, теперь, я надеюсь, ты можешь посвятить меня в суть твоей идеи? Я как-никак все еще Главный энергетик.
        - Теперь это возможно, - ответил Тазон после недолгой заминки. - Но - только тебе. Не хочу, чтобы кто-либо из наших… Ты же знаешь - все мы страшно ревнивы.
        - Будь спокоен, - кивнул Крат. - Я даже жене ничего не рассказываю - и о твоих секретах тоже промолчу. Клянусь ее здоровьем и счастьем.
        - Этого вполне достаточно, - едва заметно улыбнулся Тазон. И уже другим голосом - почти шепотом - продолжил: - Тогда слушай…
        Он рассказывал увлеченно, Крат слушал, и выражение его лица постепенно менялось - от большой заинтересованности к крайнему удивлению, и дальше - к ужасу, перемешанному чуть ли не с отвращением. Увлеченный собственным рассказом, Тазон не замечал этого и, лишь закончив, насторожился:
        - Ты что - с чем-то не согласен?
        - Почему? - Ответ был достаточно уклончивым. - Идея действительно оригинальна и продуктивна, согласен.
        - Нет, - Тазон покачал головой. - Ты не рад. Что произошло, Астин?
        - Да ничего такого. Просто нездоровится. Не обращай внимания. Ничего, пройдет. Я не сомневался в твоем успехе.
        - Не хочешь ли отметить?..
        Крат покачал головой:
        - Хотел бы, но не в состоянии. Отложим, если ты не против. Может быть, после совещания почувствую себя лучше. Не обижайся.
        - Нет, конечно. Только приди в себя поскорее. Ладно, я пошел - надо успокоиться, приготовиться к разговору с самим…
        - Удачи тебе.
        Проводив Тазона глазами, доктор Крат опустил лицо на ладони, закрыл глаза, чтобы совершенно отключиться от окружающего его мира. Не видеть, не слышать, не думать о нем.
        Но не получалось.

«Приди в себя поскорее…». Вряд ли это получится.
        Не только Тазон добивается результатов. Но бывают они разными. Одним можно радоваться. Другим же…
        Крат потряс головой, как бы пытаясь отогнать мысли. Безуспешно.
        Он тоже нашел то, что искал. Лучше бы не находил. Не искал бы вообще.
        Но уж слишком интересовала его причина, по которой ХТ-Аномалия стала вдруг вести себя непредсказуемо плохо. Он ведь не думал, что этой причиной могло послужить… Могло - и послужило…
        Деятельность людей - вот что оказалось причиной. Нарушение людьми равновесия, делавшего Аномалию устойчивой. Очень сложная система… А чем система сложнее, тем она уязвимее. Деятельность всей фирмы «ХроноТСинус», и в немалой степени - его собственная, Астина Крата.
        Но беда - не в самой причине. Беда - в последствиях.
        Если сейчас же, немедленно не прекратить использование Аномалии - планета Улар просто перестанет существовать. То есть, наверное, как некоторое количество вещества - сохранится, но где, в каком времени и пространстве она окажется - сказать невозможно, да и не нужно: люди на ней, во всяком случае, не уцелеют. Дело в том, что Улар вовсе не существует сам по себе. Он и Аномалия - две составляющие единого явления. Изменение одной из них неизбежно ведет к изменению другой. Изменение другой вызывает новые изменения в первой. Они как бы попадают в резонанс. А начальное изменение вызвали сами люди, воспользовавшись Аномалией как даровым источником энергии. Вернее - исходного материала для ее получения.
        А если прекратить все? Оставить Аномалию в покое?
        Есть какие-то шансы на то, что в таком случае процесс будет замедляться. Но, скорее всего, - необратимые изменения системы начнутся еще до этого. Собственно, они уже идут. Но все же - попытаться можно.
        Однако удастся ли убедить Элюра и руководство фирмы в необходимости бросить все и бежать отсюда? Бежать куда глаза глядят. Это будет означать гибель фирмы. А для убеждения - всего лишь расчеты, которых никто из главных здесь людей не поймет. Им останется или верить Крату на слово, или счесть его просто свихнувшимся: фирма развивается так успешно, а Улар производит впечатление очень надежного мира.
        Девяносто… девяносто девять процентов - за то, что они выберут второй вариант. Все до единого. Даже Тазон. Вряд ли можно будет втолковать ему, что найденный им источник энергии, может быть, и выручит в какой-то степени фирму, но никак не повлияет на судьбу системы «Аномалия - Улар». Где-нибудь в другом месте - да, наверное. А здесь обречено все.
        Ни одного союзника не будет.
        А тут еще Тазон со своей идеей. Страшной. Ужасной. Людоедской идеей. К тому же она, если просчитать, даже при полной ее реализации не поможет - не тот порядок величины. Но, безусловно, может отсрочить конец на какое-то время. Или, вернее, создать впечатление, что отсрочка возможна. Тазон предлагает ту самую соломинку, за которую хватается утопающий, когда не остается больше никаких шансов.
        Ее наверняка примут на «ура». Будут реализовывать. И, кроме всего прочего, потеряют время, которое можно было бы использовать для спасения хотя бы людей; об остальном думать, пожалуй, уже не приходится.
        Да, все будут за Тазона, сверху донизу.
        Он, Крат, виноват во всем. Именно ему принадлежала идея - использовать Аномалию. Если бы не это…
        Или почти во всем. Он ведь пытался тогда предупредить: спешка не нужна, лучше сперва углубиться в теорию, посчитать как следует, привлечь лучших математиков… Но перспектива показалась такой ослепительной, что с его предупреждениями никто не стал считаться.
        Если он виноват, то он и должен спасти людей. Здесь сотни тысяч человек. Без союзника это невозможно. Но к кому же обратиться тут, на планете, которая даже информационно изолирована сейчас от всей Федерации?
        Крат подумал еще. Вздохнул. По связи соединился с начальником Первого отдела Третьего штаба - Надежности.
        - Это Астин Крат. Скажите, в вашем распоряжении находится этот… адмирал, бывший командующий эскадрой Федерации?
        - Адмирал Сигор? У нас.
        - Не могли бы вы доставить его ко мне - ненадолго?
        - Собственно, зачем он вам?
        - Он может располагать данными, нужными мне для работы.
        - Знаете, он не очень-то разговорчив…
        - Возможно, мне удастся подобрать к нему ключик.
        На том конце канала помялись немножко: вообще-то такое не было принято. Однако доктор Крат был человеком весьма высокопоставленным…
        - Вы хотите говорить с ним сейчас?
        Крат посмотрел на часы.
        - Нет. Скоро совещание наверху. После него. Я сообщу вам, когда вернусь.
        - Так и сделайте, доктор.
        - Непременно.

40. Еще об ощущениях кваркотронной схемы
        - Гек! Не обидишься, если я буду обращаться к тебе так?
        Ответа не последовало. Во всяком случае, такого, какой я ожидал. Но нечто произошло. Пользуясь старыми, телесными понятиями, я сказал бы, что ощутил легкую дрожь. И сразу понял: я сделал что-то не так. Видимо, каким-то подсистемам изнутри не следовало проявлять инициативу, пока их не спросили.
        Я же проявил - и Гек на всякий случай проверил, в порядке ли я. Видимо, я целиком соответствовал программе, которая меня тут реализовала, поэтому никаких неприятных последствий для меня не последовало. Но если я повторю подобную попытку, он может принять меры - такие, что мне мало не покажется. Нет уж, я не сторонник чрезмерного риска. Спасибо моей программе, а еще - Вратарю, исправно отправившему ее вместе со мной, воспользовавшись тем же самым кодом проникновения…
        Кстати: но на первый мой вопрос Гек ответил. Почему?
        Видимо, вопрос оказался правильным. Заранее запрограммированным. Гек должен был, так сказать, представляться собеседнику. То есть - каждой новой программе, которую он признавал и принимал.
        Вывод: с ним можно разговаривать только программами. Но от меня он никаких программ принимать не станет. Они должны поступать извне. И если даже он должен что-то совершать автономно, то и на это должна быть программа - условно говоря, типа «Разберись в том-то и сообщи результат». Или нечто в этом роде.
        Черт, ну почему я не сообразил этого сразу? Я мог бы немедленно, слепив такую простенькую программу, передать ее, пользуясь все тем же кодом, домой, Вратарю, - а он вернул бы ее сюда, и Гек принял бы ее как данную извне - поскольку код проникновения содержит в себе, конечно же, и код, разрешающий Геку пользоваться этим материалом, и приказание выполнить новую программу. Сразу - это наверняка прошло бы. А сейчас - сколько времени потеряно! А ведь такие коды меняются не реже раза в сутки, а может быть - и через несколько часов, так что сейчас тот, которым я пользовался, наверняка уже…
        Да почему, дурень этакий? Это ведь по здешнему, компьютерному понятию прошло время. А в медленном мире живых людей, пожалуй, полчаса назад я еще находился у себя дома, ожидая нападения. Так что стоит попытаться. Конечно, кто не рискует - того и не бьют, но другого пути я просто не вижу.
        Значит, сейчас составляем программы первой необходимости. Какие?
        Ну, первая совершенно ясна: вводить в меня…
        (Кстати, как я у него называюсь? Скорее всего, так, как я озаглавил свою программу при составлении: «Разитель», полным своим служебным прозвищем. Не от большого ума, конечно. Это словечко уже сидит у Гека в меню и если попадет на глаза кому-то, с кем мне в прошлом приходилось хоть раз пересекаться по делам… а тут, надо полагать, народ собрался всякий, в том числе и такие человечки, - то, вернее всего, последует команда «Стереть!» - и с тобой, приятель Ра, покончено. А перед тем как стереть, меня тут вывернут наизнанку - и не в моих силах будет сопротивляться могучим схемам Гека. Да, глупо. Но всего не угадаешь. Как только я смогу им командовать, сразу же переименуюсь. Но сперва…)
        Итак - создать в дирекции «Разитель» файл кода проникновения и всех других применяемых здесь кодов, обновляя информацию при каждой смене каждого кода. Это первое.
        Второе…
        Нет. Потом. Сначала пусть пройдет это первое. Странно: нет тут у меня никаких нервов, но состояние мысли такое, словно я нервничаю. Ладно, это неважно. Хорошо, что у меня сохранился доступ к программе моего внедрения сюда; вернее - это у нее сохранилась связь со мной. Выполняем. Текст для Вратаря. Только бы с ним ничего не случилось за это время! Лишь бы он оказался в порядке и не отключился от ВВ-связи! И не дай бог, чтобы кто-то вывел его из строя! Тогда - конец, тогда - все.
        Опять психуешь? Запомни: там никто еще не мог ничего сделать, потому что времени прошло слишком мало! Ну, поехали!

«Вратарь, это хозяин. Мой код… Задание: передать по каналу моей пересылки следующую программу…»
        Она была короткой - короче некуда. Я уповал на то, что в ВВ-пространстве все спокойно и передача достигнет адресата. Ждать и повторять не придется. Должно же и мне когда-нибудь везти…
        Повезло. Возникла информация:

«Выполняю, хозяин».
        И с криком «Ура!» - в атаку, вперед.
        Теперь можно и вторую программу, раз уж канал существует и Гек принял послание Вратаря как не подлежащее сомнениям. А я твердо знал, что он принял, поскольку все заказанные коды были уже во мне. А вторая программа будет куда важнее.

«Присвоить программе „Разитель“ номер первый в иерархии действующих сейчас и тех программ, что будут поступать в будущем, и выполнять ее команды немедленно и полностью. Переименовать программу „Разитель“ в…»
        Какое же выбрать для нее имечко - чтобы оно не обращало на себя особого внимания и не вызывало подозрений у здешних пользователей, но могло бы что-то сказать тем немногим, кто сможет - при моей помощи, конечно, - проникнуть в Гека?

«Антивирус Уракара».
        Пожалуй, подойдет. «Антивирус» - звучит успокоительно для каждого оператора. Что-то такое, что нуж-но сохранять. А слово «Уракара» - для своих: для Лючаны, Иваноса, Службы…
        Прошло - судя по тому, что в моей программе возникли изменения. Такие, каких я и хотел.
        Да, вот так, ребятки! Силен и могуч был Ахиллес, но и у него имелось слабое местечко. Пятка. Ты, Гек, защищен от взлома, наверное, как ни один компьютер в мире не был, у тебя - целая свора рьяных антивирусных псов, готовых накинуться и разодрать в клочья всякую инородную систему; но я-то не инороден, я вошел в тебя по всем правилам, отпер дверь не отмычкой и не ломиком, а самым настоящим ключом. Так что у тебя не может быть никаких возражений.
        А я на вашем месте, ребята, не сообщал бы код проникновения своим взломщикам и убийцам. Я бы на такие дела посылал парнишек поумнее, а не таких, что нуждаются в советах и инструкциях, чтобы надеть собственные штаны.
        Вот так-то. А теперь - попробуем выяснить: далеко ли можно пробраться через пятку. Долог ли путь от пяток до мозга и что мы увидим по дороге. Поведем себя уверенно и чуть нахально, как и полагается главной программе.

«Показать меню!»
        О господи, что за сутолока в моих чипах! Сколько всего, и больше половины - такого, чего я совершенно не понимаю. Нет, такой просмотр мне ничего не даст. Надо сразу браться за конкретные вещи.

«Загрузить в „Антивирус Уракара“ информацию о населении мира Улар - количество, имена, откуда прибыли, возраст, местонахождение, профессия».
        Так. Что за шутки? Он предлагает мне выбор: «Статистика Правления или Лаборатории Хроногенетики?»
        Интересно. Две статистики? Любопытство заставляет заглянуть в обе.

«Правления».

«1265243 человека».

«Теперь - генетиков».

«Население или сырье?».
        У него что - крыша поехала? Глючит? Если у него глюки соответствуют мощности, то просто не по себе делается…

«Люди!!!».

«Потенциально: люди-население - 390814 единиц. Люди-сырье - 874229 единиц».
        М-да. Не так чтобы очень ясно. Но такое деление мне определенно не нравится. Ладно. Дальше.

«Поиск. Имя: Лючана. Источник: Теллус. Время рождения: 312 год Федерации. Пол женский. Личный галакт-код: 18392771548662. Искать!»
        Быстро же он справился…

«Искомый среди населения не обнаружен».
        Коротко и ясно. Но плохо.

«Искать в прошлом. Среди убывших и умерших».
        Отдавая эту команду, я стиснул несуществующие зубы.

«Искомый прибыл 29-07-349. Среди убывших и умерших не обнаружен».
        Вот те раз. Прибыла; не уезжала. Но не числится ни среди живых, ни среди мертвых. Ну, что он там?

«Искать ли в группе „Сырье“?»
        Ну, пусть поищет. Кстати, разберемся, что это за категория…

«Объект обнаружен. Экстрагирован трижды. Изъято суммарно 59 ХТ».
        Что они там у нее изъяли? Ну, это потом.

«Местонахождение?»

«В настоящий момент неизвестно».
        Ну ты даешь! Как же это тебе может быть неиз… Что?

«Загружаю программу „А“. Сохранить ли программу „АВУ“?».
        АВУ - это, видимо, я. Но я же номер первый в иерархии, какого же черта… Ну, понятно. Кроме цифровой иерархии, у него существует и литерная - и она, так получается, главнее. Мог бы и догадаться, Ра, проверить хотя бы. Но теперь уже ни к чему махать кулаками.

«Сохрани программу АВУ в действии».
        Хотя бы посмотрю - что там будет делаться по этой сверхважной программе. Хорошая возможность: я присутствую, но меня не видно. Наверняка там есть индикатор, показывающий, что моя программа работает, но она же антивирусная, кто станет отключать ее? Наоборот…

«Вести запись. Код А-00».
        Это была команда от оператора - Геку. Интересно, а такой код мне передан? А вот он, красавец. Все как в лучших домах. Начинайте, ребята, я весь - внимание.

41. Разговоры в верхах
        Это было, как я сразу понял, чем-то вроде производственного совещания, с которого все - и звуки, и картинки - исправно подавались в Гека, а он аккуратно запечатлевал это в своей необъятной памяти. Не знаю уж, зачем был нужен такой протокол, не иначе, как для Истории: у многих бывает такая придурь, хотя как станут этим материалом распоряжаться разные Истории - а их всегда бывает больше одной, - никому не известно. Ну, это их проблемы, моя же задача сейчас - слушать; может быть, если еще раз повезет, я и соображу что-нибудь для пользы дела. Так о чем они там?..
        Доктор Элюр Синус уже занял председательское место. Все собравшиеся, люди высоких постов и еще более высоких окладов, встали и почтительно наклонили головы, когда доктор Синус (на вид лет сорока пяти, среднего роста, подтянутый, явно не чуждый спорту, с холодными, редко мигающими серо-зелеными глазами и решительной складкой губ) появился, в сопровождении непременных двух телохранителей высшего класса (получали они, правда, лишь немногим больше, чем члены директората ХС), - вышел из двери, противоположной той, в какую входили все прочие, и решительными, упругими шагами проследовал к своему креслу. Окинул быстрым взглядом собравшихся, убедился в том, что ни один из вызванных не отсутствует (попробовал бы кто-нибудь пренебречь приглашением!) и начал сразу же, экономя, согласно первому принципу фирмы, время:
        - Внеочередное совещание открыто. Без последствий (это означало, что и за самые неприятные, пусть даже рискованные критические заявления и выступления никакие санкции применяться не будут, иными словами - требуется полная откровенность). Кан Сакрост, начинайте!
        Неприятный голос: самоуверенный и с температурой ниже нуля.
        - Да, кан Элюр. С вашего разрешения, выслушаем отчеты по основным направлениям о ситуации на сию минуту…
        Второй голос тоже достаточно уверенный, однако почтение в нем переливается через край. Но вот кран почтения сразу закрылся - разве что капли падают изредка.
        - Кан Эрб, доложите о состоянии монтажных работ.
        - У меня есть прекрасная возможность быть кратким. Задания по монтажу выполнены по двум направлениям: полностью завершен и работает первый метаморф-реактор, монтаж второго ведется по мере сдачи площадей строителями. Проложены и опрессованы соответственные ХТ-каналы.
        - Неплохо, кан Эрб, но что с третьим и четвертым направлениями? С промышленным монтажом и, главное, с проектом «Пигмей»?
        - Кан Элюр, в третьем, промышленном, направлении монтажники еще не вышли на заданные рубежи по той лишь причине, что не хватает энергии и подача ее ослабевает ежеминутно. Это уже от нас не зависит. Как только появится энергия…
        - Да, это всем нам известно. Кан Астин Крат, ваша очередь. Вы о чем-то задумались? Надеюсь, о деле? Можете сидеть, Астин. Максимально коротко. Итак?
        В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ОН ДУМАЛ ИМЕННО О ДЕЛЕ. О ГЛАВНОМ. МОЖЕТ БЫТЬ, ВСТАТЬ СЕЙЧАС И СКАЗАТЬ СОВЕРШЕННО ОТКРОВЕННО: НАМ ГРОЗИТ ГИБЕЛЬ, И ВСЕ, ЧТО БУДЕТ ПРЕДЛАГАТЬ ВАМ ДОКТОР ТАЗОН, ПРИВЕДЕТ ЛИШЬ К НЕОПРАВДАННЫМ ЖЕРТВАМ, К НЕНУЖНОЙ ЖЕСТОКОСТИ - И К ТОМУ, ЧТО ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО БУДЕТ ОТНОСИТЬСЯ К НАМ НЕ КАК К СОДРУЖЕСТВУ ПРОМЫШЛЕННИКОВ И УЧЕНЫХ, А КАК К БАНДЕ, ДОСТОЙНОЙ ЛИШЬ УНИЧТОЖЕНИЯ. НУЖНО СОСРЕДОТОЧИТЬ ВСЕ СИЛЫ НА ЭВАКУАЦИИ ПЛАНЕТЫ, А НЕ НА ТОМ, ЧТОБЫ ХОТЬ НЕНАДОЛГО СОХРАНИТЬ ТО, ЧТО КАЖЕТСЯ СЕЙЧАС БЛАГОПОЛУЧИЕМ, ТАЯЩИМ В СЕБЕ ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ. ДА, ВСТАТЬ И СКАЗАТЬ… НО ДОСТАТОЧНО ПОСМОТРЕТЬ НА ПРИСУТСТВУЮЩИХ, ЧТОБЫ СТАЛО ЯСНО: НИКТО НЕ ПОЙМЕТ, НЕ ЗАХОЧЕТ - А МОЖЕТ БЫТЬ, И НЕ СУМЕЕТ ПОНЯТЬ. ФОРМУЛЫ ДЛЯ НИХ - ЧУЖОЙ ЯЗЫК, А ВОТ ТАЗОН БУДЕТ ГОВОРИТЬ НА ОБЩЕДОСТУПНОМ. НЕТ, НАДО ИСКАТЬ ДРУГОЙ ПУТЬ. РИСКНУТЬ СОБОЙ - О, ЭТО ОН СДЕЛАЛ БЫ ОХОТНО. НО НЕ ТИНОЙ, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ТИНОЙ!..
        - Мы ждем, доктор Крат!
        - Прошу извинить, - откликнулся Главный хронофизик фирмы. - Я буду краток, кан Элюр, кан Сакрост. Накопители готовы к приему планировавшихся объемов ХиТэ, однако сейчас заполнены лишь частично. Все уже действующие мощности способны производить расчетное количество энергии. Однако ее производство действительно падает все ниже и в настоящее время составляет едва четверть предполагавшегося на нынешнюю дату. Причина всем ясна: хотя монтажники действительно выполнили все от них зависевшее, но естественный поток сырья становится все менее интенсивным по причинам, от нас совершенно не зависящим, и метаморф-реактор вынужден работать на минимуме мощности. Поэтому энергетическая служба и оказалась не в состоянии обеспечить бесперебойное расширение промышленности…
        На этом бы и закончить; но не удалось удержать слова, своевольно вырывающиеся из глубины сознания:
        - Господа, я должен довести до вашего сведения, что ХТ-Аномалия, как показывают последние наблюдения, проявляет тенденцию значительного отклонения от предполагавшихся параметров ее деятельности. А именно: давление по параметру один - главному, как вы знаете, - уменьшается быстрее предвычисленного нами, и уменьшение это идет с нарастающей скоростью. Это заставляет предположить, что на обычном уровне, даже самом низком из наблюдавшихся ранее, падение не остановится и - не исключено - достигнет фонового изохрона. Существует даже опасение, что давление упадет ниже фонового. Это будет означать катастрофу, последствия которой предвидеть не трудно: стагнация и развал. Все наше дело, все замыслы рухнут, господа. Именно это я имею честь вам доложить. У меня все, кан.
        Насторожились. Переглядываются. Что начнется теперь?
        - У меня три вопроса, Астин. Первое: бывало ли уже такое - до того, как мы начали осваивать эту область пространства? Второе: по вашему мнению - это нормальное колебание, только непривычно крупного масштаба - или мы являемся свидетелями необратимого затухания деятельности Аномалии? И, наконец, третье: идет ли речь только о спаде деятельности фирмы - или последствия могут быть катастрофическими?
        - Вопросы понятны, кан Элюр (« СТРАННО: МЕНЯ ЕЩЕ СЛУШАЮТ?» ). Отвечаю: по первому - нами подобное не наблюдалось. Второе: мы на скорую руку просчитали вероятности. Необратимое затухание - десять процентов, необычно глубокое колебание - девяносто.
        - Второй вопрос у меня: не могла ли послужить причиной такого колебания наша деятельность - то вмешательство в естественный процесс, который… ну, вы понимаете.
        - Да, кан Элюр. Считаю, что ваши опасения оправданны. Наше вмешательство, по сравнению с мощностью самого явления, прежде казалось нам слишком незначительным, чтобы вызвать подобные последствия. Ведром воды никому еще не удавалось погасить вулкан. Но, похоже, у нас это получилось, к сожалению. Мы с коллегами в институте только что успели обменяться мнениями по поводу возможности куркового запуска реакции и пришли к единому выводу: такое развитие событий представляется реальным.
        - Астин, по вашим научным предвидениям: если это просто углубленное колебание, то как долго может продлиться пауза - иными словами, когда Аномалия снова сможет выйти на продуктивный уровень?
        - Ну, если экстраполировать уже имеющийся опыт… Хотя понимаете, кан Элюр, большой точности тут требовать нельзя: Аномалия, со всем ее колебательным режимом, существует во времени, но она сама и есть - время, а это означает, что тут не исключен резонансный эффект - она сама будет раскачивать себя, но, чтобы разобраться в том, в какую сторону пойдет раскачивание, к восстановлению процесса или, напротив, к его дальнейшему ослаблению, - для этого, кан, нужна такая математика, которой у нас - я имею в виду человечество вообще, а не именно нас - просто еще не существует. К сожалению, никто не подумал своевременно о необходимости поисков и разработок новых математических методов, мы не пригласили к себе…
        - Спасибо, Астин, достаточно. Но мы сейчас не на конференции по упущенным возможностям. А вы все еще не ответили. Ну, дайте хотя бы порядок величины. Это вы можете сделать?
        - Н-ну, я бы сказал… в пределах от трех дней до недели. Да.
        - Лучше - три дня, - очень серьезно проговорил Эрб. - На столько у нас хватит энергии и без свертывания идущих процессов. А если и отключим, то какие-нибудь третьестепенные лавочки. Это было бы оптимально.
        - Да, - кивнул кан Элюр. - Но так не бывает. Хотя надеюсь, что нас покарают и не по максимуму. Давайте будем ориентироваться на пять суток без поступления новой энергии. То есть - начать разумное сокращение затрат уже сегодня. Но я еще не получил ответа на третий из заданных вопросов. А именно: грозит ли нам катастрофа? Лично я думаю, что нет. Впрочем, скажите сами.
        Доктор Крат потупил глаза: МОЖЕТ БЫТЬ, ПРЯМО СЕЙЧАС СКАЗАТЬ ИМ, ЧТО УГРОЗА ОЗНАЧАЕТ ИМЕННО ГИБЕЛЬ ФИЗИЧЕСКУЮ? НО НЕ ПРОЗВУЧАЛО ЛИ В СЛОВАХ ЭЛЮРА НЕДВУСМЫСЛЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ? И ВО ВЗГЛЯДЕ, КОТОРЫМ ЭТИ СЛОВА СОПРОВОЖДАЛИСЬ, МОЖНО БЫЛО ПРОЧЕСТЬ ТО ЖЕ САМОЕ: ЕЩЕ РАНО. ЭТА НОВОСТЬ МОЖЕТ ВЫЗВАТЬ У ВСЕХ ТАКОЙ СТРАХ, ЧТО ОНИ ПЕРЕСТАНУТ БЫТЬ УПРАВЛЯЕМЫМИ, РЕШАТСЯ НА… НА СУМАСШЕДШИЕ ДЕЙСТВИЯ, ПРОТИВОПОСТАВЯТ СЕБЯ ВСЕМУ ОСТАЛЬНОМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ. РЕЧЬ ПОЙДЕТ УЖЕ НЕ О НЕУПЛАТЕ НАЛОГОВ И НЕ О ТОРГОВОЙ ВОЙНЕ ЗА РЫНКИ. ЭТОГО НЕЛЬЗЯ ДОПУСКАТЬ. НЕТ, ПРАВИЛЬНО, Я ПОКА ПРОМОЛЧУ. ЭТО НАДО БУДЕТ СКАЗАТЬ ЭЛЮРУ С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ, В СПОКОЙНОЙ ОБСТАНОВКЕ, НЕ В ТАКОЙ, КАК СЕЙЧАС.
        - Если бы мне понадобилось доказать, что нам грозит катастрофа, я не смог бы сделать этого.
        Прошелестел облегченный вздох.
        - Благодарю, Астин. Да, Сакрост, хотите еще что-то сказать?
        - С вашего позволения, кан Элюр. Если я правильно ухватил суть ситуации, то ее дальнейшее развитие представляется мне таким: учитывая интенсивность наших энергозатрат, мы самое позднее через неделю вынуждены будем не только остановить все строительство, а за ним и все производство; поскольку и само существование нормальной жизни в этом мире возможно только при расходе энергии не ниже существующего. Поэтому я хотел бы услышать: каковы запасы энергии в накопителях?
        - Доктор Крат, сегодня вы главный ответчик. Прошу.
        - Благодарю, кан Элюр. По состоянию на час открытия этого совещания суммарный запас в трех действующих накопителях составлял одиннадцать теравольт-ампер. Основные расходные направления…
        - Астин, это всем известно. Вы хотите что-то сказать, доктор Тазон?
        - У меня есть некоторые соображения по этой теме.
        - Вот как? Мы вас внимательно слушаем.
        - Перед этим, с вашего позволения, вопрос к начальнику Отдела-четыре: какова сейчас численность населения Улара?
        - Мне ответить, кан Элюр?
        - И побыстрее.
        - Триста пятьдесят тысяч.
        - А каков минимум, с которым можно было бы поддерживать основные производственные и строительные процессы в течение месяца?
        - Так сразу ответить трудно. Но, по принятым нормативам… Такой срок мы могли бы выдержать и при половинной численности.
        - Сто семьдесят пять тысяч. Прекрасно. Просто прекрасно.
        - Тазон, если можно - без загадок.
        - Их не будет. Но краткое предисловие необходимо. Полгода назад, как вы помните, по моим настойчивым просьбам еще на Милене в составе компании была создана генетическая лаборатория. Так ее обычно называли, хотя настоящее ее название и тогда, и тем более сейчас - Лаборатория хроногенетики. И там…
        Тазон неожиданно умолк. Словно подавился еще не произнесенными словами.
        - Доктор Тазон, продолжайте! Мы ждем.
        - Разумеется, кан Элюр. - Это было сказано нерешительно, с запинкой, словно кто-то затормозил - и так и не убирал ногу с педали. - Но… - И дальше - решительно, словно бросаясь в холодную воду: - Я попросил бы разрешения продолжить доклад лично вам, кан. Тет-а-тет, как говорится.
        Брови Элюра Синуса чуть не двинулись вверх, чтобы выразить крайнее изумление. Но, дрогнув было, остались на месте: удивляться было ниже достоинства владельца ХТС.
        - Надеюсь, у вас имеются серьезные основания для столь необычной просьбы?
        Хроногенетик доктор Тазон проглотил комок, прежде чем ответить:
        - Очень серьезные, кан Элюр. Крайне серьезные.
        - Ну, в таком случае…
        (Внутри компьютера всякая пауза кажется бесконечно долгой: другая скорость процессов, ничего не поделаешь. Пока там стоит молчание, можно, кажется, успеть создать целый мир, развить его до предела и уничтожить без следа. Ну, наконец-то!)
        - Итак, доктор Тазон, теперь можете продолжать - никто, кроме меня, вас не услышит. Хотя я не понимаю: здесь у нас, насколько Я могу судить (с громадным чувством собственного достоинства и явной иронией было произнесено это личное местоимение), все участники совещания в курсе даже и самых скрытых дел нашей фирмы.
        - Но не работ нашей лаборатории, кан.
        - В таком случае - поделитесь вашими секретами. В чем они, собственно, заключаются?
        - Прежде всего в работе хроногенетиков, кан Элюр. Могу сказать вам - и это всегда будет предметом моей гордости, - что мне почти сразу удалось пригласить - или заманить, если угодно, благодаря вашей щедрости - на работу в нашу лабораторию лучших генетиков и генинженеров двух последних десятилетий. И установить постоянное и глубокое сотрудничество между ними - и самыми сильными хронофизиками фирмы. Таким образом, уже через два года после начала совместных исследований - не скрою, что велись они под моим руководством и в заданных мною направлениях, - появилась возможность говорить о возникновении новой отрасли науки - как и обычно в нашу эпоху, на стыке двух наук: хронофизики - и той области генетики, что занимается геномом человека. Что она возникла, нам стало ясно в тот миг, когда удалось расшифровать функцию одного из генов, чье назначение до того оставалось неизвестным. Речь идет о…
        - Подробности потом, доктор Тазон. Объясните: почему я впервые слышу о таком достижении одной из моих лабораторий только сейчас?
        - Потому, кан, что мы действовали - я лично - в полном соответствии с вашим распоряжением и научными традициями, согласно которым об открытии сообщается лишь после тщательной экспериментальной проверки, когда становится ясно, что подобные эксперименты могут быть поставлены и любыми другими специалистами - в соответствующей обстановке, разумеется.
        - Н-ну… допустим. Почему же эти эксперименты не были своевременно проведены? Вы сказали - через два года после начала… то есть около полутора лет тому назад? Чего вам не хватало для завершения работы?
        - Только одного, кан Элюр: людей.
        - Но если вы смогли привлечь к сотрудничеству, по вашим же словам, наилучших специалистов, то…
        - Я имею в виду не специалистов, кан.
        - Кого же?
        - Тех, на ком можно было бы этот эксперимент поставить. Речь ведь шла о генетике человека, не кошки и не свиньи.
        - Ваши слова заставляют думать, что эксперименты могли бы стать опасными… для тех, кто им подвергся бы?
        - Не только могли, кан. ДОЛЖНЫ были.
        - И по этой причине… проводить их на Милене было затруднительно, понимаю.
        - Не только там, кан; в любом мире с более или менее устоявшейся жизнью, законодательством, охраной здоровья, порядка…
        Элюр Синус моргнул. Но лишь единственный раз.
        - А тут, следовательно, вы нашли все необходимые условия.
        - Совершенно верно, кан. Могу уточнить…
        - Нет нужды: я примерно представляю. Но вынужден заметить, что вы еще не сказали ни слова о сущности вашей новой науки и тех экспериментов, которых вам так не хватало для официального сообщения, оформления приоритета и так далее - всего того, чем вы, ученые, столь дорожите. Не заставляйте меня пришпоривать вас, доктор Тазон.
        - Ни в коем случае. Но не обижайтесь, если я начну с общеизвестных истин. С того, например, что каждый родившийся человек проживает в этой жизни - или, формулируя несколько иначе, употребляет для своей жизни - некоторое количество времени. Обычного, того, что у нас принято называть фоновым.
        - Да, можно назвать это и так. Или - временем-один.
        - Существовало определенное количество гипотез и даже теорий, пытавшихся объяснить, что же именно является фактором, определяющим то количество времени, которое находится в распоряжении каждого индивидуума; попросту говоря - чем обусловлена продолжительность жизни любого человека.
        Образом жизни? Тем, что он ест, что пьет и сколько, чем дышит, каким инфекциям подвергается, и так далее? Состоянием окружающей его среды, то есть местом его проживания? Устойчивостью нервной системы и характером высшей нервной деятельности? Волей к жизни? Наследственностью?..
        - Последнее, кажется, считалось наиболее убедительным…
        - И по праву, кан, по праву. Оставалось лишь неясным - что же именно передавалось по наследству, то есть генетическим путем. О существовании возрастного гена знали и до нас; но какая в нем программа и как эта программа действует, оставалось тайной за семью печатями. Уместно сравнение: было выяснено, по какой дороге приехали, но оставалось совершенно неизвестным - кто именно приехал и что привез с собою. Не совсем исчерпывающие знания, согласитесь.
        - Соглашаюсь.
        - Ну а вот нам удалось выследить приехавшего, даже сфотографировать его, а затем и идентифицировать.
        - Прямо научный детектив. Вы это не придумали на досуге?
        - У меня не бывает досуга, особенно здесь, кан. А что касается детектива, то так оно и есть - поскольку детектив лежит в основе любой науки: розыск неизвестного, установление его примет, моделирование его поведения - и так далее. И в конце концов - изобличение.
        - И кем же оказался разыскиваемый?
        - Все тем же временем, кан Элюр.
        - Гм. По-моему, это - масло масляное.
        - Так показалось всем. На первый взгляд. Стоило усилий заставить себя копать дальше. Мы преодолели свое смущение и разочарование. Продолжили. И нашли. Но не сразу. Для этого сперва пришлось пересмотреть наши представления о времени. Издавна было принято считать, что все в мире изменяется во времени - само же оно движется, оставаясь неизменным, то есть сохраняет раз и навсегда заданную структуру…
        - Ну, не совсем так. Если бы нам не было известно, что существует давление времени и что оно способно варьировать, - я не стал бы вообще затевать операцию с Уларом и мы бы с вами сидели не здесь, а на той же Милене, скорее всего. Это ведь еще мой дед знал - иначе нам не удалось бы создать никакого ВВ-пользования.
        - Справедливо, кан. О давлении было известно. Но о структуре времени никто ничего не знал. Было известно, что оно квантуется; а дальше? О том, что его структура подобна атомной, а следовательно - возможны всяческие комбинации и, как результат, изменения свойств? Этого никто не знал, кан. И мы сегодня тоже не имели бы представления - если бы вам не удалось разыскать это местечко по соседству с хроноаномалией; ее наличие и дало нашим мозгам толчок в нужном направлении. Мы теперь знали - что искать. Уподобились геологам-разведчикам. Они ведь ищут залежи, скажем, железа, зная, что встретят его вовсе не в таком виде, в каком оно применяется в технике, а совсем в другом. Так и с нами. Короче говоря, кан: этот ген оказался не приемником времени извне, как мы были склонны думать. Он оказался на самом деле аккумулятором времени, а еще точнее - топливным баком.
        - Так… Погодите, дайте сообразить. Да. Неожиданно. Только не аккумулятором, Тазон, скорей батареей. А если баком, то одноразовым, с одной-единственной заправкой. Очень интересно. Очень. Но я не вижу, как вы можете увязать это с нашей сегодняшней ситуацией.
        - Не видите? Но продолжите аналогию с баком. Она очень точна. Залитое топливо можно расходовать постепенно. А можно и выкачать разом - если имеется нужный насос. И выкачать может не обязательно владелец этой емкости; это ведь можно сделать и со стороны, не так ли? Перекачать в другую, уже свою канистру - и использовать по собственному усмотрению.
        - Кажется, я понял. И суть вашего эксперимента, и связь вашей темы с нынешней ситуацией. Теперь скажите, Тазон: откуда вы взяли подопытных - здесь, на Уларе, где нет ни туземцев, ни вообще лишних людей - во всяком случае, так считалось до нынешнего дня?
        - Я просто уговорил тех, от кого это зависело, передать в мое распоряжение обреченных. Вы ведь помните - были пойманы два федеральных, а точнее - теллурских шпиона.
        - Праздный вопрос: а куда вы дели их тела?
        - Кан Элюр, за кого вы меня принимаете?!
        - То есть?
        - Никаких тел нет. Есть живые люди. Я распорядился не выкачивать их время досуха, до последнего хронокванта. Они живы, правда, сильно состарились, как вы понимаете. Зато умрут естественной, своей смертью, когда их хроноресурс совершенно иссякнет.
        - И вы полагаете, что если мы проведем подобную операцию с половиной сегодняшнего населения Улара…
        - Это я могу утверждать твердо. Конечно, будут некоторые потери при переводе времени из того состояния, в каком оно концентрировалось в генах, в обычное фоновое, пригодное для дальнейшей работы. Но это всего лишь четыре-пять процентов, не более. Остальное же - ваше.
        - Сколько времени потребует операция такого масштаба? И подготовка аппаратуры в нужных количествах?
        - Техника тут достаточно примитивна, кан, и весь процесс уже хорошо отработан. Конечно, в целом это займет недели две. Но ведь поступление в метаморфы начнется буквально с первого же дня. Как только прикажете. Но для этого необходимо в самом срочном порядке начать монтаж устройства, получившего у нас в лаборатории название экстрактора. Лабораторная конструкция отработана до конца. Но нам нужен промышленный масштаб. И тогда мы сможем скомпенсировать тот недочет, перед которым нас поставила Аномалия. Если монтажникам Эрба будет приказано…
        - Немедленно, Тазон. Я прикажу - немедленно. И с максимальным использованием ускорения. Восьмикратным. Если эта установка не чрезмерно сложна, ее можно будет собрать за календарный день.
        - Такого решения я и ждал от вас, кан Элюр. Установка очень проста. Однако… в этом случае сырье понадобится нам уже завтра. А у нас его нет. Но… Мы - то есть Отдел-четыре - вчера и сегодня получал пополнение, которое целиком и полностью направлено на достройку и параллельный монтаж заводов - седьмого и восьмого. Если вместо этого отдать этих людей мне… Я еще месяц тому назад предупреждал Отдел-четыре о необходимости резкого стимулирования иммиграции, но они…
        - Тазон, критика - потом. Я знаю то, о чем вы упомянули. Четвертый штаб входил ко мне с этим вопросом, но в тот миг все наши корабли были ориентированы на перехват в Пространстве судов с грузами металлов и той химии, которая у нас только создается, поскольку после начала блокады и ареста наших счетов в мирах это было единственным средством производить товары и получать денежную прибыль. Тут нет виновных. И ни у кого не должно возникать желания свалить что бы то ни было на кого-то другого. А кроме того, в те дни вы были еще достаточно далеки от решения проблемы, не так ли?
        - Простите, кан Элюр…
        - Ну-ну. Я был бы слишком плохим руководителем, если бы каждую минуту не знал обо всем, что происходит на фирме. Я постоянно был в курсе. А вы наивны, доктор. Но это хорошо. Тогда было не время поощрять вас. Сейчас - иное дело. Думаю, что примем все необходимые меры сразу же. Что касается вас: не стану сотрясать воздух хвалебными речами. Вы и сами понимаете, каков масштаб сделанного вами - и всей лабораторией. Но вы знаете: я люблю вознаграждать заслуги по достоинству.
        - В этом никто не сомневается, кан Элюр: мы все вас знаем.
        - Так что пока, Тазон, я просто благодарю. Но не только благодарю. С этого мгновения вы - Третье лицо на Уларе. С восьмой позиции - неплохой прыжок, а?
        - Это даже не на вес золота, кан. Куда больше.
        - Это на вес времени, доктор. А теперь вернемся в зал…
        (Снова пауза. Но теперь она уже не кажется бесконечной: она заполнена моими размышлениями.
        Вот сукины дети!..
        Что же они еще придумают?) - Кан Эрб, вы говорили, что в основном монтажные работы завершены?
        - Да, кан, за исключением промышленности, как я уже докладывал; кроме того, продолжается монтаж на Метаморфе-два.
        - Я в курсе того, что вы там делаете сейчас. Даю вам официальное разрешение - срочно монтировать и запустить аппаратуру доктора Тазона.

42. Пат занят делом
        Начинался новый рабочий день с удовольствия. Заключалось оно в том, что как ни поздно вроде бы уснул накануне Пат из-за разыгравшейся не ко времени памяти, выспался он отлично - так, как давно уже не приходилось. Как если бы часов десять был в отключке, а не те сто двадцать минут, которые протекли, судя по цифрам на часах. А когда человек выспался - все кажется ему прекрасным: и погода, и дорога на работу, да и сама предстоящая работа, пусть даже выполнять ее придется в том же густом тумане, что стоял в корпусе вчера. Пожалуй, так даже интереснее.
        Впрочем, никогда не угадаешь - что сегодня тебя ожидает. День нынешний часто оказывается совершенно не похожим на день вчерашний, на который ты только что его примерял. Вот и теперь вроде бы так получилось.
        Хотя началось все нормально. После быстрого завтрака группа собралась перед домиком, старшой проверил - все ли тут, оказалось - все, после чего монтари тронулись тем же путем, что и вчера; не строем шагали, конечно, а гурьбой, неторопливо, с достоинством: все-таки специальность у них была не «поднять и бросить», а тонкая и ответственная.
        И все же какие-то заминки начались еще по дороге туда, к недостроенному корпусу, где трудились вчера. Уже близ самого корпуса им - монтажной группе - встретились другие люди. Нет, не то чтобы встретились; скорее их дороги пересеклись. Монтари шли от рабочего поселка, и вели их к тому входу в корпус, который находился дальше от жилого дома. А с другой стороны - от места, где помещалось десятка три приземистых строений - вроде бараков, таких, в которых ютятся первопроходцы на новых планетах, пока не построят себе приличное жилье, шла целая толпа, а вернее - кое-как разобравшаяся в колонну по три куча людей, самых разных на взгляд - постарше и помоложе, мужчин и женщин, одетых кто получше, а кто и вовсе едва ли не в отрепья, с выражением хмурого недоумения на лицах. Не шли, можно сказать, а плелись, и чтобы они совсем не встали, их подгоняли охранники, несколько… пятеро? Нет, шестеро. И было этих удивленных людей, пожалуй (Пат Пахтор потер лоб) никак не менее сотни. Ну там плюс-минус. Гнали это население по дороге, пересекавшей ту, по которой шли рабочие, под острым углом, потому что вела она от
бараков к этому же корпусу, но к другому входу - тому, что к монтажной смене поближе, но ей не нужен был. Их дорога, кстати, была поуже, плохо нахожена, да, точно. Они (пестрый сброд, как про себя - не без презрения - определил Пат) первые там шли. Собственно, дороги и не было там, просто тропинка. И эти люди оказались на перекрестке раньше их, почему им и скомандовали остановиться, не доходя до скрещения метров с десяток. Вот тут и было время их разглядеть и даже подсчитать - без всякой надобности, а просто по привычке запоминать обстановку - непонятно только, откуда такая привычка у него вдруг взялась, однако же вот взялась, и он смотрел и считал. А из тех некоторые - далеко не все, правда, большинство просто смотрело себе под ноги - тоже глядели на рабочую группу, на монтажников, глядели как-то странно - без выражения. Ни страха, ни удивления, вообще никакого чувства не было в их глазах. Глядели, да, но видели ли - сказать трудно.
        Двигаться дальше им разрешили не сразу, но лишь когда голова их колонны уже подошла к подъезду. Тут группа тронулась; кое-кто из монтарей стал еще, из чистого любопытства, оглядываться на тех, непонятных, но здешний старшой, который вел смену, прикрикнул, хотя и не сердито:
        - Нечего глазеть - успеете еще насмотреться. Шире шаг!
        Но любопытство - после голода и еще там одного-другого чувства - самое сильное, и, когда группа стала уже втягиваться в корпус, Пахтор не удержался и глянул направо - в сторону того подъезда. И увидел, успел на последнем шаге, уже переступая через порог, как из тех дверей стали выходить - выползать, может быть, точнее - опять-таки люди, но уже другие. Это стало сразу понятно, потому что (зрение у Пата было - дай бог всякому) эти были, если брать в среднем, лет на десять, а то и больше, постарше первой колонны. Плелись они как-то неуверенно, и Пат успел еще подумать, что у охранников будет немало хлопот, прежде чем этих доходяг организуют в какое-то подобие строя. И тут же, войдя в корпус, думать об этом перестал, потому что подступили новые впечатления и они касались уже Пата лично и потому были куда важнее.
        А заключались эти новые впечатления прежде всего в том, что в корпусе многое успело измениться, пока смена Пахтора отдыхала. Наметанным глазом он оценил обстановку и понял: еще вчера собирались делать тут одно, а сегодня - что-то совсем другое, и та смена, что вкалывала, пока Пат отдыхал, успела уже провернуть большую кучу дел - только не тут, куда сейчас пришли монтари, а в другой половине корпуса, за прозрачной переборкой, где вчера (ну, если точно - не вчера, а каких-нибудь часа три тому назад) все выглядело совсем по-другому.
        То, что там успело за эти часы возникнуть - ближе всего к переборке, - было видно хорошо, потому что находилось на чем-то вроде помоста. Как будто то были места для зрителей: словно в театре. Там стояли стулья - десять рядов по двенадцать мест, - и как раз сейчас по этим местам рассаживали тех людей, с которыми группа монтажников едва не столкнулась снаружи.
        Но, похоже, им предстояло тут сыграть роль вовсе не зрителей?
        Такое невольно приходит в голову, когда видишь, как на головы усевшимся надевают шлемы, напоминающие те, какими пользуются любители виртуальной компьютерной жизни, а кисти рук пристегивают к подлокотникам стульев. Что-то это напоминало Пату. Кажется, какой-то мужик с Теллуса рассказывал, что в старину был такой способ казни: усаживали вот так и пускали ток. Но тут, конечно, ничего подобного быть не могло.
        А что же могло?
        Может быть, Пат и об этом успел бы задуматься, глядя сквозь прозрачную переборку, но скомандовали одеваться, потом - слушать задание, указали каждому место (совсем не так, как вчера), дальше - подключить шланги и приниматься за дело.
        Уже пока объясняли, Пат понял: монтировать им предстояло то, что по ту сторону прозрачной стены было уже сделано предыдущей сменой и начало действовать.
        А когда прозвучал сигнал начинать, тут уже стало не до оглядывания. Хотя сама работа была куда проще вчерашней: половина бригады собирала такой же помост, какой был за переборкой, другая же - и Пат в ней - делала работу более сложную: устанавливала перед помостом колонну, подключала к ней гибкие бронированные трубы, тянула их, аккуратно разматывая, к помосту, на котором уже обозначили места для стульев, и напротив каждого ряда группа Пата ставила по совсем уже небольшой колонке, к которой и подключались отводы от гибкой трубы. А от каждой малой колонки шли уже совсем тонкие трубочки, каждая из них заканчивалась тремя ответвлениями с наконечниками, которые, как Пату сперва показалось, странно отблескивали, а когда он пригляделся, то понял, что они светились сами - свет словно тек по их поверхности, но не вытекая из трубок, а как бы втекая в них и возникая неизвестно откуда. Похоже, что каждая такая трехглавая трубка предназначалась отдельному стулу - и тому человеку, которому придется на нем сидеть.
        Тумана на сей раз в корпусе не было - ни на одном рабочем месте. Но работа все ускорялась и ускорялась, так что вскоре времени на удовлетворение своего любопытства ни у кого больше не осталось.
        А когда прозвучал сигнал шабашить, снова пришлось удивиться тому, какую уйму дел они успели переделать; да и по ощущениям полный рабочий день прошел, а по часам - какие-то два с минутами.
        Оставалось только еще раз покачать головой в недоумении.
        Перед тем как, выполняя команду, покинуть зал, Пат из любопытства снова кинул взгляд - через прозрачную переборку - в ту, первую, уже работавшую половину зала. Там тоже день завершился и люди, приведенные туда и занимавшие стулья, которые Пат принял было за зрительские, поднимались со стульев и выходили в проход. Господи, можно подумать, что и они тут весь день вкалывали до седьмого пота, а не сидели себе на стульчиках неизвестно зачем: волокутся еле-еле, хватаясь за спинки стульев и друг за друга, прямо ноги у них подгибаются, а лица… Что за чертовщина: да это же не те люди вовсе! Что их там - сменили, что ли, пока монтажники работали?.. Пятясь, чтобы не задерживать других, Пат все таращился на инвалидную команду. Другие люди? Нет, кажется, те же самые; Пат тогда, при встрече, запомнил - не с какой-то целью, а просто он хорошо запоминал лица - лишь нескольких; но еще лучше, пожалуй, ему запоминалась одежда - и вот на этот счет он был совершенно уверен: и этот странный кафтан неизвестно из какого мира был в той встреченной толпе, и один… два… три форменных кителя Торгового флота компании
«Астрокар», и вон то женское платье, какое было бы более уместным на каком-нибудь курорте. На Аморе, в мире Топси. Хотя откуда ему знать - он же там никогда не был. Ну, это не важно. Но люди все-таки те самые. Те, те. Вот только постарели они за эти несколько часов - ну, пожалуй, лет на десять. А если…
        - Пахтор! Не лови ворон! Задерживаешь!
        Ладно. Потом разберемся…
        Да, и вот еще что случилось: когда монтажники, уже вымывшись, переодевшись и бережно упаковав робы в чехлы, выходили из корпуса, чтобы возвратиться к своему жилью - к тому, другому входу, от которого, ковыляя, удалялись те люди, им навстречу двигалась другая, такая же по численности, разношерстная толпа - помоложе тех, кто только что вышел. Похоже, хозяйство это работало круглосуточно.
        А к тому подъезду, откуда только что вышел Пат и вся команда, тяжелые грузовики только что подвезли и начали разгружать - что там было? Да стулья, вот что. Значит, и здесь будет такое же, как в той половине…

«Да, странная тут была работа. Но ведь по первому разу все кажется странным, верно же? Привыкнется и к этому», - успокоил себя Пахтор. И сразу стал думать о другом: сколько это полных рабочих дней получается у них за одни только сутки?
        Ладно, разберемся со временем…

43. Совещания не бывают короткими
        (Все еще шло совещание, и я внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова из медленно, очень медленно тянувшихся разговоров.)
        - Что еще у вас, доктор Эрб?
        - Осталось доложить по объекту «Пигмей» - хотя там мои функции ограничиваются лишь наблюдением, как вы знаете. Работа ведется строго по графику, и даже при свертывании ускорительной технологии до полного завершения остались считаные дни.
        - Кан Эрб, очень хорошо, и об этом достаточно: тема, как вы помните, строго закрытая.
        - Я хотел только сказать, что число монтажников на этом объекте весьма ограничено. А всех остальных, сейчас высвободившихся, я могу направить куда угодно - если будет надобность.
        - Надобность возникла, Эрб. Направьте всех их в распоряжение Тазона.
        - Боюсь, что я не совсем ясно понял…
        - Что же тут такого, что нельзя было бы понять? Монтажники нам больше не нужны - во всяком случае, в существующей ситуации. А энергия - необходима. Хотя бы для того, чтобы успешно завершить объект «Пигмей». Вот и передайте их хроногенетикам, а по канцелярии переведите в разряд больных и спишите. А вы, Тазон, выкачивайте их сразу до нуля: тут не царство теней, и мы его создавать не собираемся. Это - то, что мы можем и должны сделать у себя дома, причем немедленно. Однако серьезных проблем, как вы понимаете, это не решит. И по этой причине мы должны найти более действенные варианты, которые смогут обеспечить достойный выход из наших непредвиденных трудностей. Вы уже поняли, о чем я говорю?
        («Я вот, например, пока мало что понял, - подумалось мне. - Никогда не любил точные науки. Надеюсь, что те мужики окажутся поумнее меня - или, во всяком случае, лучше информированными. Что же это все они приумолкли - торжественно, как на похоронах? Эй, ребята, расслабьтесь, молвите словечко хоть кто-нибудь! А то я просто начинаю скучать!..»)
        - Но, кан Элюр, у нас столько работы впереди…
        - Значит, вы еще не поняли, Эрб. Объясню популярно. Возникла угроза гибели фирмы - пусть даже не физической. Для того чтобы, самое малое, удержаться на достигнутом уровне, а если и отступить, то лишь на полшага, у нас есть, как я вижу, лишь две возможности. Первая: максимально использовать методику получения энергии из альтернативных источников, только что предложенную доктором Тазоном. И вторая: если этот выход окажется недостаточно эффективным - произвести очередное переселение. Все равно, если Аномалия затухает, не остается никаких причин предпочитать Улар другим, более удобным для жизни мирам. И мы снова сменим адрес.
        Элюр откашлялся, вытер губы платочком.
        - Вот мы и станем разрабатывать оба этих направления. И приступим немедленно. А сейчас - начинаем открытую дискуссию, как это принято у нас.
        - Кан Элюр, если позволите…
        - Конечно же, Эрб!
        - Может быть, мы найдем способ обойтись без… без перевода моих монтажников в категорию сырья? Сложились, честное слово, неплохие группы, и ведь пусть не сегодня, но завтра для них снова найдется работа, где пригодятся их опыт и сработанность…
        - Право же, Эрб, вы меня удивляете. Завтра? Завтра, в широком понимании, работа для них, скорее всего, и нашлась бы; но ведь до «завтра» нужно еще дожить, вам не кажется? А без ресурса, который они несут в себе - да ведь речь идет не только о них, мы прочешем всю планету, возьмем самый частый гребень, - до этого гипотетического дня мы можем и не дожить. Да поймите же, я говорю это всем вам: едва в мирах Федерации заподозрят, что мы пошатнулись, - на нас мгновенно набросится вся их оголтелая стая, как шакалы на заболевшего льва…
        («Хромает твоя эрудиция, Элюр, - подумал я мимоходом. - Шакалы стаями не собираются, они - одиночки. Лучше бы тебе сказать „гиены“. А еще убедительнее - просто волки. А что касается льва, то он ведь падальщик куда больше, чем охотник; да и охотой занимается там женский пол. Такие вот дела».)
        - …И вот вам мой совет, Эрб: не привыкайте к людям и не сочувствуйте им. Высокие идеи - вот то единственное, что в этом мире заслуживает внимания. Однако, каны, я пока не услышал ни одного возражения или конструктивного предложения. Я ведь предупредил: можете высказываться без последствий. Нет корректив? Означает ли это, что вы безоговорочно соглашаетесь с моими предложениями?
        После этого Гек не менее минуты записывал только неясный гул, который вполне можно было принять за полное одобрение. Затем Элюр Синус заговорил снова:
        - Очень хорошо. Вы меня радуете. Перейдем к деталям. Первое. Доктор Эрб, доктор Крат: все внимание - проекту «Пигмей». Ни минуты промедления. Наоборот. Увеличьте ускорение: из восьмикратного поднимите до десяти, разрешаю попробовать даже двенадцатикратное, но осторожно. Изделие понадобится нам раньше, чем я рассчитывал. И - на этих работах не экономьте энергию, дадим вам все, что потребуется. Далее. Каков у нас сейчас реальный запас этой - преобразуемой… э… категории? Биосырья, как называет это доктор Тазон? Чем порадует нас начальник Штаба-четыре?
        - Я… Да, конечно же, кан Элюр. Я как раз заканчивал суммировать вместе с Тазоном… Отвечаю. Используя то количество людей… виноват, сырья, какое можно выделить немедленно без крайнего напряжения, - пять миллионов чистых секунд.
        - Вот как. В переводе на мощность это даст нам…
        - В круглых числах - ноль пять гигавольт-ампер - с учетом потерь при метаморф-процессе.
        - Сделайте это незамедлительно, Тазон. Отберите все до последней гигасекунды. Освободимся хотя бы от необходимости содержать их. Продовольствие на планете тоже иссякает. Но идем дальше. Где сейчас корабли нашей эскадры? Сакрост?
        («Нашей»! Вот мерзавец! Это наша эскадра, теллурская, а не ваша! Надо только вам доказать это. Сейчас я уже кое-что начал понимать. И в частности - что приоритет моих задач изменяется. Даже когда я вытащу Лючану ( ЕСЛИ , подумал я невольно, но прогнал эту мысль), я не смогу сбежать с нею отсюда. У меня не остается другого пути, как ввязаться в серьезную драку с вами. Как - еще не знаю; но, кажется, мне удалось занять не самую плохую позицию для этого».)
        - Корабли продолжают охоту в узлах сопространства, кан Элюр. Но пока порадовать ничем не могут: перевозка металла, да и химической продукции, практически прекратилась, так что…
        - Немедленно скомандуйте: первое - сменить цели рейдерства. Не гнаться за металлом и прочим. Люди, только люди! Как можно больше! Набивать полные трюмы, чтобы не оставалось ни одного свободного местечка. И с полным грузом немедленно возвращаться на Улар. Прибыв сюда и сдав груз доктору Тазону, сразу же готовиться к боевому походу.
        - К походу куда, кан Элюр?
        - Я предлагаю избрать Симону. Мои аргументы: поскольку цель операции расширяется, то есть мы не только проводим полевое испытание «Пигмея», но и получаем возможность захватить и доставить на Улар значительное количество биологического сырья. Это количество будет зависеть только от мощности наших ВВ-служб, по чьим каналам пойдет первая очередь сырья, и от имеющихся в нашем распоряжении кораблей - включая и те, что окажутся под нашей командой уже в процессе операции. По моим подсчетам, Симона устраивает нас, во-первых, потому, что обладает населением, численность которого близка к нашим возможностям транспортировки, и, во-вторых, потому, что флот Симоны - один из самых развитых среди миров этого класса. Конечно, на Теллусе или Армаге куда больше и того и другого; однако для проведения операции в этих мирах нужно оружие еще более мощное; а его мы сможем создать, лишь использовав те ресурсы, что получим на Симоне. Разумеется, если бы мы предвидели, что Аномалия начнет выкидывать такие шутки, мы с самого начала бросили бы все именно на объект «Пигмей»; но никто из нас, включая и меня самого, не
оказался столь прозорливым. Впрочем, нас, каны, извиняет то обстоятельство, что Аномалия стала нам доступной, и не только доступной, но и вообще известной впервые в истории человечества, так что никакой базы для серьезного анализа ее возможностей у нас не было; мы пробирались на ощупь, не так ли?
        Легкий гул согласия.
        - Дальше действуйте как полагается. По обоим направлениям. Всем ВВ-службам - я имею в виду транспортные - приготовиться к быстрому развертыванию на Симоне и к массовой эвакуации населения оттуда на Улар - в случае, если мы остаемся здесь. Начинайте подготовку мест для размещения больших количеств биосырья; условия - минимальные, располагаться они там будут недолго, поэтому на обустройство, главным образом на изоляцию от окружающей среды, вам хватит тех людей, что у вас останутся. Астин, Тазон: всю технологическую нить держать в полной готовности - начиная от экстракции и кончая съемом мощностей с реакторов. И не забудьте:
«Пигмей» должен быть готов к началу похода, без него мы никак не докажем Симоне обоснованность наших притязаний. Сакрост: все, способное передвигаться в пространстве, все захваченные корабли готовить на случай необходимости эвакуации Улара - если пребывание здесь потеряет смысл и станет угрожающим.
        - Кан Элюр, откуда же взять столько кораблей, чтобы…
        - Вы что, собираетесь эвакуировать все население? Не думал, что вы так наивны. На тех, кого есть смысл сохранить, у вас места хватит. Возникли ли еще какие-либо вопросы? Нет? Прекрасно. В таком случае… Ах да, у меня еще один вопрос. Три часа назад Второй отдел доложил мне, что куда-то скрылись, выйдя из-под контроля, два человека, враждебно настроенных по отношению к нашей фирме. Надеюсь, эти сбежавшие уже обнаружены? Нет?? Каны, это никуда не годится: в своем хозяйстве мы не можем найти двух беспомощных, я полагаю даже - безоружных беглецов. Это при нашем уровне прослеживания! В чем дело? Удалось хоть установить, где они?
        - Да, кан Элюр. Они находятся здесь.
        - Что вы хотите этим сказать? Их схватили?
        - Увы, еще нет. Я хотел сказать, что они все еще укрываются в главном корпусе.
        - Так почему же вы их не берете? По гуманным соображениям?
        - Вовсе нет. Дело в том, что тут нужна колоссальная осторожность: им удалось добраться до уровня дислокации QS. Иными словами - они проникли в объем, где находятся все схемы нашего супермозга. Пока они еще ничего там не натворили. Но если начать их преследовать, они, в поисках убежища, могут нанести устройству серьезный ущерб. Не говоря уже о том, что они могут наткнуться на нижний, дублирующий пост управления QS - как вы помните, мы его создали там на случай атаки со стороны Федерации. Ну а если они обнаружат его и захотят им воспользоваться…
        - Все ясно. Никаких атак. Просто… Это ведь самый нижний уровень? Так вот, затопите его газом. Усыпляющим, а лучше - нервно-паралитическим. Насколько я помню, у нас есть некоторое количество его - тоже на случай вражеского нападения. Вот и используйте.
        - Кан Элюр, наш запас недостаточен для…
        - Так срочно пополните его: это не очень энергоемкое производство, и нужное количество можно изготовить в лабораториях. Немедленно распорядитесь. Я хотел бы увидеть их тела еще до начала операции. Совещание закончено, каны. Немедленно принимайтесь за дело!

44. Ну и делишки!

«Похоже, это относится и ко мне», - подумал я.
        И в самом деле: надо было немедленно предпринимать что-то; но что? Я услышал достаточно много, но понял - вот так, сразу - куда меньше. Кое над чем следовало бы еще подумать - если удастся. Сосредоточиться на чем-то, когда существуешь в виде кваркотронной схемы, оказывается, не так просто, как когда ты живешь сам по себе. А тут все время ждешь какого-то направляющего нажима извне. Это плохо. Нужно как-то обособиться, что ли.
        Из всего, что мне удалось услышать, во всяком случае, одно стало ясным: захватившая Улар команда - или корпорация «ХроноТСинус», если угодно, - готова, или почти готова, совершить нападение на совершенно не угрожавший ни ей, ни кому-то другому мир Симоны. Не так уж давно мне приходилось общаться с людьми этого мира, и очень не хотелось, чтобы с ними произошло что-нибудь плохое.
        Но именно это Симоне и грозило: насколько я понял, самое малое - переселение всех ее жителей - а их было немало - на Улар, а тут - использование каким-то таким образом, в котором я еще как следует не разобрался, хотя на совещании о нем говорили, но который явно не сулил людям ничего доброго. Да, несомненно так: недаром ведь глава здешних монтажников пытался защитить своих людей, с которыми, видимо, собирались поступить таким же образом. Этот человек, похоже, был не на шутку взволнован и огорчен.
        Итак, следовало прежде всего установить: какая же угроза нависла над всеми теми, кого здесь обозначали давно известным, но в таком употреблении - крайне обидным и даже опасным термином «сырье». Во что, как и зачем их собираются превращать?
        Дальше: кто-то откуда-то сбежал. Беглецов ищут. Это значит, что они представляют опасность для ХТС, но давно известно, что враги моих врагов - мои друзья. Поэтому, кем бы ни были эти люди, я должен принять меры, чтобы сохранить их жизни. Не из одного только альтруизма: мне, видимо, придется еще какое-то время оставаться здесь в виде компьютерной программы. Смогу ли я быстро разыскать в этом мире Пата Пахтора, то есть мое собственное тело, и снабдить его хотя бы моей копией - пока трудно сказать, но мне обязательно нужен кто-то, обладающий тем, чего у меня сейчас не было: руками, ногами, глазами, - чтобы при надобности проникнуть туда, куда я не могу, и сделать то, что я, в виде кваркотронной схемы, выполнить не в силах. Даже один человек мог бы оказать мне - да не только мне: и Симоне, и всей Федерации - громадную помощь. А уж двое - это было бы просто прекрасно.
        Однако, как я понял, они находились сейчас в физическом теле Гека, хотя и не внутри его программ, разумеется. И может показаться странным, но именно здесь установить связь с ними будет труднее всего. Разумеется, Гек контролирует все, происходящее в нем, все его цепи многократно сдублированы и все такое - но вот само пространство, в котором вся его (а теперь - наша с ним общая) начинка, им, скорее всего, не контролировалось. Или все-таки? Вот если бы эти двое действительно нашли - или хотя бы наткнулись на запасной центр и смогли бы вступить в диалог с компьютером… Нет, на это рассчитывать не стоит; но тогда перед ними оказался бы монитор и я отсюда сумел бы загрузить на него что-то такое, что привлекло бы их внимание…
        Рассуждаю я здесь куда быстрее, чем люди во плоти. Но даже их медленного времени не потребуется много, чтобы пустить в нижний уровень газ: надо полагать, все необходимое для этого у фирмы есть. Только газа маловато. Поэтому моя первая задача: помешать им пополнить запас отравляющего вещества. Попробую это сделать.
        - Гек! Какие новые команды получены тобой от программы «А»?
        - Передать сигнал на все мои корабли.

«Мои»! Ну да - он ведь должен отождествлять себя с Уларом. Для него этот мир - прежде всего он сам, а также кто-то, кто поставляет программы и запрашивает ответы.
        - Прими информацию: установление связи с каждым кораблем ведет к его немедленной гибели. Всякий сигнал понесет в себе команду на взрыв.
        - Усвоено. Программа связи не может быть выполнена.
        - О\'кей. Новая информация: химические лаборатории должны немедленно прекратить всякую деятельность. Грозит утечка ядовитых веществ.
        Он заартачился было:
        - Не поступало сигналов о возможной утечке. Все датчики показывают норму.
        Чем бы смутить его? Ага, вот:
        - Программа анализа поступающих оттуда данных заражена новым вирусом. Вирусом Ра. Я нейтрализую его и сообщу. До этого прекратить деятельность лабораторий. Отключить мощности. Перекрыть каналы поступления составляющих.
        - Команда не принята. Введите код.
        Введу, конечно, - ты же сам всем этим меня и снабдил. Какой же из них?
        Ага, восьмизначный… не такая уж большая группа, другие - подлиннее. Но все равно их слишком много, а Гек вряд ли даст мне больше трех попыток. Риск. Если промажу, то неизвестно еще, как он станет переоценивать мою программу. Будь у меня сейчас моя интуиция - но она связана с тонкими телами, а они находятся там же, где и моя плоть, - у Пата Пахтора. Однако… здесь у меня есть другие возможности, которых в теле не было. А мой приоритет пока вроде бы не вызывает никаких сомнений.
        - Я не пользователь. Я твоя программа номер один. Код тебе известен. Выполняй.
        Будь Гек человеком, он, скорее всего, послал бы меня подальше. Но при всем своем уме он не был наделен защитой от человеческой хитрости и наглости, в том случае, если владелец этого «оружия» находился не вовне, а внутри него.
        - Выполняю.
        Было приятно представить, как в лабораториях фирмы гаснут огни, останавливаются моторы, газы и жидкости перестают течь по трубам и, как бы ставя точку, взвывает сирена тревоги.
        Впрочем, это выигрыш кратковременный. И даже опасный: я ведь сам поставил себя под удар. Там, в людском мире, быстро разберутся, что Гек действовал по собственной инициативе. Заподозрят сбой, глюк, вирус… Начнут проверять. И наткнутся на меня с моей программой. Вряд ли антивирусная вывеска надолго собьет их с толку. Последует команда на прочие антивирусные программы - или просто на стирание. И мне будет хана.
        Мое нынешнее положение дает мне возможность вообще вывести всю эту махину из строя. И тем самым сорвать все их планы. Но пока я этого сделать не могу. Потому что вместе с Геком погибну и сам. Сначала нужно попасть в мое тело. Однако, оказавшись в теле, я лишусь возможности управлять Геком. Со мной останется лишь то, что я смогу унести в мике. Не так уж много. Поэтому пока что следует подстраховаться от обнаружения.
        - Гек, новая команда: мою программу скрыть. Не загружать даже по командам программы «А». Убрать название из меню. Открывать только при введении кода…
        И я продиктовал код. Достаточно простой. Мой ЛК плюс ЛК Лючаны вперемежку: цифра моя - цифра ее, снова моя - и так до конца. Только в обратном порядке, от конца к началу. И дополнил:
        - Не выполнять никаких команд на расшифровку кода.
        Теперь на какое-то время можно было считать себя в безопасности.
        - Гек, ты можешь загрузить что-то на монитор в твоем запасном центре так, чтобы в рабочем центре это не было видно?
        - Подобное не предусмотрено. Необходимо постороннее вмешательство. Запросить его?
        - Нет. - Для того чтобы послать человека с отверткой на нижний уровень, фирме придется всерьез заняться укрывшимися там беглецами. Не хочу оказывать им медвежью услугу. - Гек, новое задание. Сделай без вывода на мониторы сравнение всех личных кодов людей, и населения, и сырья, прибывших на Улар за последние четыре месяца и живущих тут сейчас, определи их местонахождение и найди мне номера личных кодов тех двоих, что находятся тут, в твоем объеме.
        Для него это было плевой задачкой, и он решил ее почти мгновенно. А закончив, показал мне оба кода.
        И я сказал себе: «Так». Потому что один из них был мне знаком. Кажется, наконец получилось!
        - Гек, в запасном центре есть способ вызова оператора, если он находится на том же уровне, но не сидит за пультом?
        По моим соображениям, такое устройство должно было действовать: оператор - всего лишь человек, и во время вахты он время от времени должен отлучаться хотя бы на пару минут по понятным причинам. И Гек, если возникла срочная проблема, мог, наверное, как-то подозвать его.
        - Голосом и светом - или одним из этих способов.
        - Покажи мне текст для голоса.
        Он повиновался без возражений.
        - Сотри. Вместо него…
        Но тут я невольно задумался. Обращение к тем, кто находится внизу, будет принято всею сетью, и в первую очередь - руководством. Значит, оно должно быть таким, чтобы его поняли те, кому оно будет адресовано (я искренне надеялся, что это именно те, кто мне нужен: вроде бы все совпало, пусть и не совсем!), но чтобы любой другой в нем не разобрался - во всяком случае, сразу. Текст должен быть с обращением и с подписью, понятными только избранным. Зато они должны сразу поверить в то, что обращаюсь к ним именно я. Ну, что же - есть такой способ!
        - Гек! Пошлешь музыкальный сигнал. Записывай!
        Я даже не стал спрашивать, способен ли он на это: уже не раз натыкался в ячейках его памяти на целые концерты; видимо, среди обитателей Улара хватало меломанов, а вот живых исполнителей еще не завезли.
        В молодости у меня был едва ли не абсолютный слух; музыкантом я не стал, но петь любил. И соло, и в дуэте, и в хоре..
        Дуэт. Великий моцартовский дуэт из «Дон Жуана» - тот, о котором даже суровый граф Лев Николаевич в свое время отзывался как о лучшей музыке в мире по ее естественности. Когда мы с Лючаной пребывали в хорошем настроении, то иногда баловались этим дуэтом - разумеется, в отсутствие слушателей.
        Теперь без аудитории не обойтись. Но если Люча услышит - она поймет.
        И я запел:
        Дай руку мне, красотка,
        В замок с тобой пойдем.
        Путь предстоит короткий.
        Мы будем там вдвоем,
        Мы будем там вдвоем!
        Наверное, я был не совсем в голосе, да ведь голоса-то и не было - были цифры, музыкальную плоть которым придавал все тот же Гек. К моему удивлению, он сопроводил этот текст даже аккомпанементом оркестра. Хорошего оркестра, черт бы его взял!
        - Задействуй немедленно и повторяй, пока оператор не займет свое место. Об этом тебе должно сообщаться автоматически?
        - Да. Изменяется электрическая емкость помещения.
        - А если войдет не оператор? Другой человек?
        - Возникнет сигнал тревоги. В главном центре.
        - Отключи этот сигнал.
        - Сделано.
        - Вызывай оператора.
        - Делаю.
        - После музыки загрузи на монитор следующий текст: «Вызови программу „Антивирус - наше предыдущее дело“ при помощи известного тебе кода».
        - Сделано.

45. На уровне QS
        Прошло уже больше часа с тех пор, как Тон Чугар и его спутница, старая дама, оказались на нижнем уровне корпуса, - а они все еще находились недалеко от входа. Здравый смысл настойчиво советовал Тону забраться куда-нибудь подальше, потому что вряд ли этот уровень оставят в покое: легко было понять, что содержимое его, располагавшееся во множестве отсеков-шкафчиков, играло в деятельности всего этого хозяйства большую, может быть, даже главную роль. А если сюда нагрянут - что он один, безоружный к тому же, сможет им противопоставить? Надо было найти местечко, где их стали бы искать в последнюю очередь. Но старая дама, похоже, сдала окончательно и на все его просьбы, призывы и даже попытки приказать отвечала одним и тем же:
        - Я не в состоянии.
        А в последний раз, не выдержав, наверное:
        - И уже больше никогда не буду в состоянии. Разве вы не видите? Не можете понять?
        Да нет, понимал он отлично. Просто не в его правилах было бросать соратников (а к таким сейчас волей-неволей причислялась и старуха), в каком бы тяжелом положении они ни находились. Не так он был воспитан - хотя и не совсем понимал, откровенно говоря, каким образом, когда и откуда набились в него всякие подобные принципы. Правда, Тон Чугар вообще не очень затруднял себя воспоминаниями о прошлом, как и планами на будущее; его стихией было настоящее, а самым страшным, по его представлениям, грехом являлось бездействие, когда нужно, а если и не нужно, то во всяком случае можно что-то делать. Поэтому в ответ на последние слова старухи он, шмыгнув носом, произнес только (правда, другим уже, примирительным тоном):
        - Ладно. Вы устали, ясно. Тогда сидите, отдыхайте, а я пойду на рекогносцировку (странно - слово это выговорилось без запинки, как бы само собой), в смысле - поразнюхаю, что здесь и как. Может быть, найдется местечко поукромнее, потому что наверняка ведь они придут. Но скоро вернусь и вас отнесу куда понадобится - не впервой…
        Он был более чем уверен, что придут, - потому что знал то, о чем старухе докладывать не стал: когда он заглядывал в шкафчики, то его угораздило - совершенно нечаянно - задеть обшлагом куртки за какую-то из расположенных там плат, и, похоже, он нарушил какой-то контакт: даже слабенькая искорка, почудилось ему, проскочила. Если он действительно нарушил какую-то цепь - это не пройдет незамеченным, такая махина наверняка способна сама докладывать о собственной неисправности; пошлют ремонтника, а поскольку кое-какого опыта они сегодня успели поднабраться - то парень никак не придет в одиночку. Вся надежда была на то, что дальше аварийного места они не полезут, - поэтому нужно было как можно скорее обосноваться в самом дальнем из всех дальних уголков, какие могли оказаться в этом чертовом подземелье.
        Он шел все дальше, автоматически фиксируя в памяти все повороты и длину каждого пройденного отрезка - иначе тут, пожалуй, можно было и заблудиться. Тон поставил своей задачей сперва пересечь пространство по радиусу, пока не наткнется на внешнюю стену, за которой лежит первозданная скала, - и потом уже повернуть, по часовой стрелке, до очередного радиального коридора, снова выйти к центральной трубе, посмотреть, как там старуха, - и нырнуть в следующий радиус. И так - столько, сколько позволит время и ожидаемые посетители, если, конечно, он не найдет приемлемого убежища до их визита.
        Первое возвращение к трубе. Ничего тут не изменилось, кроме разве того, что старуха улеглась на пол, подложив под голову инструментальный кейс, и дремала; но его шаги услышала, приоткрыла глаза и закрыла снова. Другой радиус. Внешняя стена - собственно, не сама стена, а все те же шкафчики, выстроившиеся по плавной дуге. Вправо - по большому кольцу. Назад к трубе. Старуха едва заметно дышала, других признаков жизни не было. Тон постоял с минуту, вслушиваясь: не доносятся ли из трубы какие-то звуки. Их не было - только слабый, постоянный, обычный фон, звуковой лом со всех уровней, ослабленный звукоизоляцией трубы. Пошли дальше. Схемы, схемы, схемы… Внешняя стена. Поворачиваем. Добираемся до другого прохода. Теперь - снова к центру.

«Что-то со мной не в порядке, - такая мысль вдруг зашевелилась. - Начинаю галлюцинировать. Наверное, эта тишина хренова действует, а может быть, тут какие-то поля, о которых я ни фига не знаю, хотя - не исключено, что это атака откуда-то сверху, хотят то ли нас выкурить отсюда, то ли усыпить, чтобы взять тепленькими…»
        Потому что, если думать спокойно, - неоткуда было взяться здесь той музыке, которая вдруг ему померещилась. Нет тут ни оркестров, ни певцов, пусть даже с таким вот голосом - не первого класса, скажем прямо. Неоткуда. Этой атаке нужно противостоять. Как? Да очень просто: вести себя так, словно ничего такого он не слышит. Никакой музыки. Нет ее, и все. И спокойно идти дальше. Спокойно. Очень спокойно…

46. Возвращается адмирал Сигор
        После совещания доктор Крат прежде всего привычно позвонил домой; даже самый короткий разговор с Тиной обычно успокаивал его, как бы подтверждая, что мир по-прежнему в порядке и в нем все еще существует то, что он считал необходимым и достаточным условием своей жизни. Обменявшись словами любви, которыми неизбежно завершался каждый их разговор, Крат еще с минуту сидел за столом, бессознательно улыбаясь и одновременно укрепляя себя в решимости сделать то, в необходимости чего был теперь совершенно уверен. Потом позвонил куда следовало:
        - Доставьте ко мне, как договаривались, нашего пленника - адмирала, разумеется, кого же еще… Ну - час, быть может, полтора… Хорошо, заберете его через час. Жду.
        Когда адмирала привели и сопровождавший его служитель безопасности вышел, Крат пригласил адмирала сесть, и с минуту оба молчали, внимательно разглядывая друг друга. При этом приведенный, естественно, пытался понять, зачем он мог понадобиться человеку, не имевшему, похоже, никакого касательства к военным делам, Крат же старался как можно точнее представить, до какой степени можно доверять этому человеку - его качествам и его способностям. Могло ведь случиться и так, что, выслушав ученого, пленник, руководствуясь какими-нибудь правилами, существующими у людей военных (Крат с сожалением подумал о том, что никогда не пытался разобраться в психологии этих людей, - хотя бы потому, что ему никогда не приходилось общаться с ними ни по делам, ни как-либо иначе); быть может, эти правила требовали от оказавшегося в плену военного сохранять лояльность по отношению к пленившим его людям - и в таком случае он мог, едва поняв, чего хочет от него хронофизик, донести об этом хозяевам положения. Это стало бы концом и для самого Крата, и для Тины, да и для всего Улара, если разобраться. А если такого правила не
существовало и адмирал не станет предавать его, то важнейшим становилось: а способен ли он будет сделать то, на что доктор Крат собирался его подвигнуть? Сомнений было, таким образом, намного больше, чем хотелось бы.
        Но ведь другого выхода просто не было?
        Задав мысленно себе (в который уже раз) этот вопрос и получив на него (от себя же) утвердительный ответ, Крат наконец заговорил:
        - Адмирал, я хочу обрисовать вам положение, в котором мы сейчас оказались, а потом задать вам несколько вопросов, на которые попрошу дать правдивые и исчерпывающие ответы. Готовы вы меня выслушать?
        Донельзя удивленный таким вступлением - потому что на допрос это не очень-то походило, да и о чем его могли тут допрашивать? - адмирал Сигор внешне сохранил полную невозмутимость, даже и бровью не шевельнул. И ответил так кратко, как только мог:
        - Готов.
        И тут же, подумав, что это слово могло быть воспринято как согласие на любое предложение, добавил:
        - Если только вы не собираетесь предложить мне нечто, несовместимое с моей честью и воинской присягой.
        - Об этом лучше будет судить вам самому.
        - Хорошо, - сказал Сигор.
        - Если что-то покажется вам неясным - переспрашивайте. Важно, чтобы вы действительно поняли. Итак…
        Когда Крат умолк, адмирал молвил:
        - Полагаю, вы не стали бы тратить время, чтобы потешать меня сказками. Раз так, то обстановку, в которую вы меня ввели, могу назвать критической. Что, по-вашему, я могу сделать?
        - Не знаю. В делах такого рода я ничего не смыслю. Но надеюсь, что вы найдете выход. По-моему, ваша профессия подразумевает умение выходить из сложных положений.
        - Не совсем так, - возразил адмирал. - Скорее, управлять людьми и кораблями так, чтобы выйти из подобного положения. Но сейчас у меня нет ни того, ни другого. Мне не дали даже вестового - хотя по традиции он мне положен и в плену.
        - Но ведь ваши люди здесь, на Уларе! Если вы…
        Не давая Крату закончить, адмирал покачал головой:
        - Я не знаю, где они содержатся. Во всяком случае, не там, где я. Вот если бы вы могли каким-то образом помочь мне установить контакт с ними - тогда можно было бы строить какие-то планы.
        Крат помолчал, раздумывая.
        - Знаете, мне не остается ничего другого, как попытаться сделать это. Хотя вероятность не представляется мне достаточно большой, но если ничего другого не остается, то… Или возможны и другие варианты?
        - В любом случае необходима связь с Федерацией. С моим командованием. Потому что если возникнет, как вы говорили, необходимость в массовой эвакуации, то, чтобы вывезти людей, понадобится целый флот. Где его взять?
        - Не могу сказать точно, однако у нас в порту сейчас очень много кораблей, захваченных при помощи вашей… бывшей вашей эскадры.
        - Да, - произнес Сигор невесело. - Это не очень хорошо характеризует меня, верно?
        - Не мне решать. Связь… Очень сложно. Планета сейчас наглухо изолирована от остального мира, невозможно ни принять информацию, ни передать хоть что-то кому-либо. Тем не менее я попробую.
        - Как я узнаю, что удалось вам и что - нет?
        - Я придумаю.
        - Надеюсь.
        - Теперь мне придется отправить вас туда, откуда вас привели.
        - Безусловно. Буду ждать известий. Счастливо оставаться.
        Когда вызванный страж увел адмирала, доктор Крат еще несколько секунд сидел, ничего не предпринимая. Потом протянул руку, чтобы, нажав нужную кнопку, снять изоляцию своего кабинета от просмотра и прослушивания. Иметь такое устройство было разрешено ему с самого начала - чтобы никто не мог, случайно или нет, заглянуть в его расчеты. Но пользоваться им можно было лишь в определенные часы. А на этот раз Крат включил его вне графика, надеясь, что…
        Что такое?! Он же включил перед тем, как привели адмирала! Как же получилось, что изоляция оказалась не включенной? Он ведь, поговорив перед тем с Тиной…
        Да, после разговора с Тиной он…
        Он забыл. Мысли его были с нею, а потом сразу же перешли к предстоявшему разговору. Он забыл включить.
        А это означало, что разговор исправно записан системой безопасности. Это делалось автоматически, но ежедневно прослушивалось Третьим штабом - Надежности. Вторым отделом.
        Подписать себе приговор, вот как это называется. И себе, и адмиралу…
        Положение, в котором лучше всего - покончить с собой, не дожидаясь, пока…
        А Тина?
        Нет. Он не бросит ее тут одну. Исключено.
        Да он и не успел бы ничего сделать.
        Крат понял это, вздрогнув от включившегося зуммера, означавшего, что его вызывают на связь через QS.
        Значит, кто-то услышал разговор в реальном времени. И вот его уже вызывают, чтобы…
        Замедленным движением Крат включил соединение.
        - Доктор Крат. Я вас слушаю.
        - Доктор Крат, - проговорил компьютерный, давно знакомый голос. - Вам необходимо сделать следующее…
        - Да? - откликнулся Крат автоматически, ничего не понимая. - Кто это?
        - Слушайте внимательно!
        - Да, да. Я слушаю!

47. Все говорят, говорят…
        Итак, сигнал ушел к людям, которым я надеялся помочь. К сожалению, текст этот появится и в верхнем центре. Но откуда им знать, какое дело было у нас последним? Сперва пусть идентифицируют каждого! Это несложно сделать по ЛК - но только с помощью Гека. А тут у них возникнут сложности. Я уж постараюсь. Да к тому же моего кода у них нет. Того, что я только что составил. А у людей внизу…
        Я очень надеялся, что есть. Но размышлять об этом сейчас было недосуг. Я играл на опережение. Должен был упреждать фирму во всем.
        - Гек! Я хочу слышать все идущие через тебя переговоры о газовой атаке, об использовании сырья. Как, кстати, оно используется?
        - Переговоры не идут через меня. Я только фиксирую их в памяти…
        - Значит, получаешь. Пропускай их через меня.
        - …Сырье используется программой «Экстракция».
        - Раскроешь ее, когда дам команду. Сейчас дай переговоры.
        Они обрушились на меня, как будто сошла лавина. Поистине надо было обладать всей мощью Гека, чтобы как-то разделять ее на отдельные русла и ручейки. Я же в первую секунду просто растерялся, пытаясь осмыслить слышавшееся одновременно:

«…гружено табло с текстом: „Вызови программу, дальше неясно…“

«…зможности. Сейчас тестируем энергетическую цепь. Однако…»

«…блей не поступает ника…»

«…спользовать существующий запас газа…»

«…Группа контроля и ремонта! Группа. Вы меня…»

«…при помощи известного тебе кода…»

«…производство дополнительного количества газа не…»

«…связь не удается вос…»
        И еще множество всякого такого.
        Пока из услышанного ясно одно: они нервничают. И тем не менее какие-то меры принимаются. Например, беглецов все-таки атакуют. Чтобы затопить весь уровень, газа не хватает, но если использовать прицельно… Сбежавшим нужно немедленно покинуть этот уровень! Но чтобы понять это, они должны прежде установить связь со мной. Чего же они ждут? Сейчас для них промедление не «смерти подобно» - оно и есть смерть.

«…дозреваем наличие вируса большой слож…»

«…с объектом БВ? Необходимо ускорить…»

«…правляем группу с газом на уровень плюс один. Начата проверка компьютерных це…

«…счастный случай. Но замена уже…»

«…ходящиеся на базе корабли не получают от эс-кью программ на…»

«Сделайте же хоть что-ни…»

«Адмирал, я хочу вкратце обрисовать вам положение, в котором мы сейчас оказались…»
        Адмирал? Разве тут есть адмиралы? Кроме…
        - Гек, дай это последнее целиком! Это важно!
        Я слушал внимательно, постепенно понимая, что к чему. Дослушал до конца.
        Вот, значит, как.
        - Гек, немедленная связь с этим источником. Будет диалог. Через тебя.
        - Выполняю. Готово.
        - Передавай голосом: «Доктор Крат, вам необходимо сделать следующее…»
        Он не понимал, как показалось мне, бесконечно долго. Но наконец и на него снизошла благодать. Господи, как тупы эти люди!
        - Вы все поняли, доктор? Запомнили?
        - Да, да! Я все понял! Но…
        - Не волнуйтесь. Этот разговор, как и предыдущий, сейчас будут стерты. Так что действуйте спокойно и быстро.
        Это, как говорится, приятный сюрприз. Но радоваться некогда. Дальше, дальше!
        - Гек, предпринимаются ли попытки взломать мой код?
        - Да. Ошибочные. По верхней линии.
        Значит, не они. Это операторы фирмы пытаются сообразить, с чем же они столкнулись.
        - Гек, а те, внизу, - они еще живы?
        - Сигналы ЛК продолжают поступать.
        Уснули они там, что ли? Хотя - ну конечно же. Я по-прежнему все измеряю компьютерным временем. А у людей все происходит гораздо медленнее. Это, кстати, и дает Геку возможность рассортировать весь поток разговоров, у него хватает на это времени. А для меня важно сейчас, что двое беглецов, даже услышав вызов к управлению компьютером, физически успели сделать не более двух-трех шагов. Никогда не думал, что компьютеру для работы с нами, людьми, необходимо столько терпения. Быстродействие пропадает зря. Плохо.
        Надо использовать его с пользой..
        - Дай мне программу «Экстра…» - нет, отмена. Что такое проект «Пигмей»?
        - Сведения в программе «ХТ - эффект Пигмей».
        - Открой эту программу.
        - Не могу.
        - Почему?
        - Это закрытые файлы. Открываются только по команде руководства этим проектом. Закрытые диски. Каждый отдел Института имеет у меня свой диск. Территориально они у меня. Но я, тот «я», который может разговаривать с тобой, не оперирует этими дисками.
        Несколько секунд лихорадочных раздумий.
        - Гек, а контрольно-тестовая и ремонтно-наладочная службы у них тоже свои?
        - Нет. Все общие службы мои.
        - Введи меня в эту программу. Для проверки на вирус.
        - Я только что проверял.
        - Не той программой. Моя сильнее. Выполняй.
        - Введи нужный код.
        - Опять ты за свое? Он же есть у тебя.
        - Чтобы ввести его, нужен предварительный код.
        - А его что - нет, что ли?
        - Есть. Нужна команда на его использование. Я могу получить ее только из
«А»-программы.
        - Открой мне эту программу.
        - Не могу. Она выше тебя.
        Ну, формалисты!
        - Гек, а на твоей схеме эти закрытые диски обозначены? Откуда наладчик или ремонтник, если ему нужно выполнить там работу, узнает, как подобраться к необходимым платам и прочему?
        - У меня обозначено все.
        - Покажи мне эту схему.
        - Выполняю.
        Ни малейшего недоумения - так и должно быть у компьютера. Как в армии: беспрекословно, точно и в срок. В наносекунды.
        Ага, вот она - его география. По сути - план того уровня, на котором сейчас и находятся два так нужных мне человека. Что же, в этом способен разобраться даже самый тупой ремонтник. Если только дать ему команду. Все пронумеровано, все обозначено.
        Но ни один ремонтник эту команду сейчас не получит. Зато нужно, чтобы она дошла до тех, кто уже находится там. Внизу. По соседству со всей этой кваркотроникой.
        Пожалуй, пришла пора переходить в наступление. Притормозить процессы, какие сейчас собираются реализовать хозяева фирмы. Выиграть время, за которое я смогу понять, что тут к чему. Начиная с этого самого «Пигмея».
        - Гек! Еще раз - ту же музыку! И после нее - вот этот текст.
        Собственно, это даже не текст. Несколько цифр: координаты нужных мне отделов Гека. И лишь два слова: «Нарушить обратимо».
        Вот сейчас и станет ясно: услышали ли меня двое внизу? Поняли ли? Не исключено ведь, что это все-таки какие-то другие люди.

48. А музыка играет
        Потом он и не знал: то ли ругать себя, то ли, напротив, - хвалить.
        Потому что, если бы он стал обходить уровень не по часовой стрелке, а в противоположном направлении, то на единственное место, которым можно было хоть как-то воспользоваться, наткнулся бы сразу: оно находилось в последнем (по его ходу) радиальном коридоре, за второй, считая от трубы, дверью.
        И место это, судя по обстановке, являлось комнатой для работы на том самом компьютере, в котором он и старуха были сейчас, как червячки в яблоке.
        Он намеревался вернуться, чтобы перенести старуху сюда: здесь было хоть на чем не только посидеть, но и прилечь - диванчик, небольшой, правда, но она на нем уместилась бы. И уже сделал шаг к двери, как раздавшийся вдруг звук заставил его вздрогнуть и на мгновение застыть. Громкое, низкое гудение, исходившее из-за двери в противоположной от него стене.
        Чугар невольно шагнул к ней. Означал ли этот звук аварию? Нападение? Переговоры с уларской властью?
        В тот миг, когда он распахнул дверь, гудение смолкло. И его сменило то, чего Тон Чугар мог ожидать меньше всего.
        Музыка. И голос. Слова те же самые. Бред? Или и в самом деле?..
        Здесь? Сейчас? Этот… романс? Или как его… ария?
        В делах музыкальных Тон Чугар не был силен. Песни, правда, любил. И марши. Но не более.
        А из акустической системы звучало, заполняя весь уровень:
        Дай руку мне, красотка,
        В замок с тобой пойдем…
        Голос был действительно так себе. Оркестр, правда, подыгрывал хорошо.
        Через несколько секунд этот звук в системе прервался. Но словно эхо возникло где-то за спиной Чугара. Какое-то недоделанное эхо. Скорее писклявое. Хриплое. С перерывами. И все же в нижнем уровне несомненно звучало:
        Путь предстоит короткий,
        Мы будем там вдвоем!
        Чугар резко обернулся. Старуха, согнувшись крючком, придерживаясь за стену, приближалась к нему.
        - Тут ерунда какая-то, - проговорил Тон озадаченно.
        А система вновь заработала. На этот раз вместо музыки послышался голос. Технический, хотя и с какими-то интонациями:

«Оператор, к пульту! Оператор нижнего центра…»
        Тон подошел. Монитор засветился. И возникла надпись…
        - Вы поняли? - спросила старуха требовательно. - Поняли, чего от нас ждут?
        - Вроде бы, - пробормотал Чугар, еще не придя в себя.
        - Так выполняйте же! Ну!? Выньте в этих шкафах платы из зажимов!
        Но Тон уже опомнился полностью.
        - А вы не командуйте. Не маленький. Сам понимаю.
        И уже мягче прибавил:
        - Секундное дело.

49. Закрытая программа
        - Ра! Возникли неисправности. Извне. Как раз в закрытых программах. Отделы: хроногенетики, хронофизики и «Пигмей». Необходимо вмешательство ремонтников.
        - Нет. Сообщи: нарушения могут быть исправлены изнутри. Твоими силами. Что они не механического характера. Ты сейчас пошлешь туда программу наладки. И все будет восстановлено.
        - Но у меня нет…
        - Есть, есть. Пошлешь туда меня как ремонтно-наладочную программу. И я все сделаю. Только получи разрешение.
        - Уже получено.
        Завихрениями поля я протек по цепям самой закрытой программы ХТС, старательно упаковывая в свою память и мик то, что в ней содержалось. Чтобы понять физический смысл программы, потребовалось бы еще одно высшее образование, очень специальное; правда, существует Гек - такими науками, похоже, напичканный до предела. Но бытовой, так сказать, а точнее - военный смысл программы «Пигмей», будь он рассекречен, оказался бы понятным даже и человеку без всякого образования. Велико было искушение - что-нибудь изменить в этой программе. Но я еще подумаю те самые семь раз. Чтобы разобраться. Сперва - домой. В смысле - в мои файлы. Чтобы понять хотя бы самое главное.
        - Гек, мне нужно ознакомиться с работами Крата. Он ведь пользуется твоей помощью при расчетах?
        - Крат имеет у меня свой диск. Но он тоже закрыт. Сейчас с ним как раз работает его пользователь.
        - Очень хорошо. Запроси разрешения открыть диск для «недавнего собеседника».
        - Выполняю. Разрешение дано.
        - Открой. Поищи там тему «Время».
        Нашел. Посмотрим, как здесь истолковывается эта всем известная категория. М-м. Любопытно.
        ВРЕМЯ - ОДНА ИЗ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ФОРМ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЕДИНОГО ПОЛЯ (СМ.). СУЩЕСТВУЕТ В ДВУХ ФОРМАХ - ПЛЮС И МИНУС. В ЗАВИСИМОСТИ ОТ КОНФИГУРАЦИИ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ИЗМЕРЕНИЙ ЭТИ ДВЕ ФОРМЫ В КАЖДОМ ДАННОМ ПРОСТРАНСТВЕ (СМ.) СОЧЕТАЮТСЯ В РАЗЛИЧНЫХ ПРОПОРЦИЯХ. КОЛИЧЕСТВЕННО ПРЕОБЛАДАЮЩАЯ ФОРМА ОПРЕДЕЛЯЕТ ВЕКТОР ДВИЖЕНИЯ ВРЕМЕНИ - ПРЯМОГО, ОТ МИНУСА К ПЛЮСУ ИЛИ НАОБОРОТ, ПРОЯВЛЯЮЩЕГОСЯ В ДАННОМ ПРОСТРАНСТВЕ, ИЛИ ДИАГОНАЛЬНОГО, ПО КОТОРОМУ ПРОИСХОДИТ ОБМЕН С ДРУГИМИ ПРОСТРАНСТВАМИ. ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ КАЖДОЙ ФОРМЫ ПРОТИВОПОЛОЖНЫ: ФОРМА «МИНУС - ПЛЮС» СТРЕМИТСЯ К БЕСКОНЕЧНОСТИ, ФОРМА «ПЛЮС - МИНУС» - ИЛИ, СОГЛАСНО ПРИНЯТОЙ У НАС ТЕРМИНОЛОГИИ, РЕ-ВРЕМЯ, ИЛИ ВРЕМЯ-ДВА, - К НУЛЮ. В ПЕРВОМ СЛУЧАЕ ДВИЖЕНИЕ, ИЛИ, ИНАЧЕ, РАСХОД ВРЕМЕНИ, ПРИВОДИТ К ПРЕОБРАЗОВАНИЮ ЕГО В ПРОСТРАНСТВО, ТО ЕСТЬ К РАСШИРЕНИЮ ПРОСТРАНСТВА; ВЕРОЯТНО, ТА ВСЕЛЕННАЯ, В КОТОРОЙ МЫ СУЩЕСТВУЕМ, ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ В ОСНОВНОЙ ЧАСТИ СВОЕГО ОБЪЕМА, ПРИНАДЛЕЖИТ ИМЕННО К ТАКИМ КОНФИГУРАЦИЯМ. ВО ВТОРОМ СЛУЧАЕ КОНЕЧНЫМ РЕЗУЛЬТАТОМ ДОЛЖЕН ЯВЛЯТЬСЯ ПЕРЕХОД ЭТОЙ ФОРМЫ ЭНЕРГИИ
        В ИЗОЛИРОВАННЫЕ ОБЛАСТИ ПРОСТРАНСТВА ИНОЙ КОНФИГУРАЦИИ, ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ ХТ-АНОМАЛИИ, ГДЕ ОНА МОЖЕТ В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПРОЯВЛЯТЬСЯ В ВОЗНИКНОВЕНИИ НОВЫХ МАСС ВЕЩЕСТВА.
        ПРИ РАВНОВЕЛИКОСТИ ОБЪЕМА И НАПРЯЖЕНИЯ ОБЕИХ ФОРМ ВО ВСЕМ ДАННОМ ПРОСТРАНСТВЕ И ЛИ НЕКОТОРОЙ ЕГО ИЗОЛИРОВАННОЙ ЧАСТИ ДВИЖЕНИЕ ВРЕМЕНИ ПРЕКРАЩАЕТСЯ НАЧИНАЯ С РУБ ЕЖА, НА КОТОРОМ УРАВНИВАНИЕ ФОРМ ПРОИЗОШЛО. В СЛУЧАЕ НАРУШЕНИЯ РАВНОВЕСИЯ ПОД ВЛИЯНИЕМ КАКИХ-ЛИБО ВНЕШНИХ ПРИЧИН ДВИЖЕНИЕ ВР ЕМЕНИ ВОЗОБНОВЛЯЕТСЯ, НАПРАВЛЕНИЕ ЕГО ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ТЕМ, КАКАЯ ФОРМА ОКАЗАЛАСЬ ПРЕОБЛАДАЮЩЕЙ. О СУЩЕСТВОВАНИИ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ КОНФИГУРАЦИЙ, В КОТОРЫХ БЫЛА БЫ ПРЕДСТАВЛЕНА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОДНА ИЗ ДВУХ ФОРМ СУЩЕСТВОВАНИЯ ВРЕ МЕНИ, ДО СИХ ПОР НЕИЗВЕСТНО, ХОТЯ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ЗАПРЕТЫ НА ЭТО НЕ ВЫТЕКАЮТ ИЗ ОСНОВ ТЕОРИИ ВРЕМЕНИ. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО, ОДНАКО, ЧТО В ПОДОБНЫХ ПРОСТРАНСТВАХ ВЕСЬ ОБЪЕМ СУЩЕСТВУЮЩЕГО ТАМ В МОМЕНТ ВОЗНИКНОВЕНИЯ
        ВРЕМЕНИ, НАПРЯЖЕНИЕ И СКОРОСТЬ ДВИЖЕНИЯ КОТОРОГО ОКАЗАЛИСЬ БЫ НИЧЕМ НЕ ОГРАНИЧЕННЫМИ, ПРЕВРАТИЛСЯ БЫ В ИНЫЕ ФОРМЫ ЭНЕРГИИ, ТО ЕСТЬ ПРИШЕЛ К СВОЕМУ ПРЕДЕЛУ (СМ. ВЫШЕ) ВЗРЫВООБРАЗНЫМ СПОСОБОМ. ТЕОРИЯ НЕ ИСКЛЮЧАЕТ ВОЗМОЖНОСТИ СОЗДАНИЯ ИСКУССТВЕННЫМ ПУТЕМ КРАЙНЕ МАЛЫХ И ДОЛЖ НЫМ ОБРАЗОМ ИЗОЛИРОВАННЫХ МИНИ-ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОБЛАСТЕЙ, В КОТОРЫХ ВРЕМЯ ПРЕДСТАВЛЕНО ЛИШЬ ОДНОЙ СВОЕЙ ФОРМОЙ В ЧИСТОМ ВИДЕ; ТАКОЙ ЭФФЕКТ МОЖЕТ БЫТЬ ДОСТИГНУТ ПОЛУЧЕНИЕМ ВРЕМЕПОТОКА ОДНОЙ ФОРМЫ ПУТЕМ ВЫЖИГ АНИЯ ПРИМЕСЕЙ ДРУГОЙ ФОРМЫ, ПОСКОЛЬКУ ПРИ ИХ КОНТАКТЕ РАВНЫЕ КОЛИЧЕСТВА ТОЙ И ДРУГОЙ ФОРМЫ КАК БЫ АННИГИЛИРУ ЮТ, ВЫДЕЛЯЯ КОЛОССАЛЬНЫЕ КОЛИЧЕСТВА ЭНЕРГИИ, КОТОРУЮ МОЖНО ТРАНСФОРМИРОВАТЬ В НУЖНУЮ ФОРМУ. ОСТАТОК ЯВЛЯЕТСЯ ЛИШЬ ОДНОЙ ФОРМОЙ В ЧИСТОМ ВИДЕ. НА ЭТИХ ПРИНЦИПАХ ОСНОВАНЫ ВСЕ ПРИКЛАДНЫЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВВ, НА НИХ ЖЕ МОГУТ БЫТЬ СОЗДАНЫ И КОНСТРУКЦИИ ВОЕННОГО ПРИМЕНЕНИЯ.
        Теперь все понятно, подумал я. С этого бы и начинали. Бомба Времени - вот что такое ваш пресловутый «Пигмей». Прекрасная вещь. Ничего не происходит. Просто там, где применили эту штуку, все то ли исчезает бесследно - время превращается в энергию, улетающую в другое пространство, - то ли разлетается, чтобы, превращаясь в пространство, расширить пределы Вселенной; случится ли так или этак - тем, кто будет находиться в данной области пространства, будет совершенно безразлично. Никто не успеет даже почувствовать, что им крупно не повезло.
        Далеконько зашли на фирме в понимании и использовании Времени. Наверное, это и послужило основной причиной их ухода с насиженных мест на дикий и далекий Улар. Не для того они явились, чтобы в этих горах разводить куропаток. Эх, надо было порасспросить физика подробнее. Ладно, если уцелеем - тогда…
        Но коли уж они работают в этих направлениях, то… Или - работали?
        Физик, во всяком случае, серьезно обеспокоен. Если уж он решился на…
        Что-то у них такое происходит, если свои начинают выходить из повиновения. И будет глупо этим не воспользоваться.
        Да, пожалуй, нашим специалистам придется поискать ответы на весьма занимательные вопросы. Если уж кто-то нашел способ пользоваться временем как материалом, а не просто принимать его как данность, не зависящую от наших действий, то вряд ли на фирме сразу пришли к бомбе. Может быть, с самого начала имели в виду именно ее, но, разрабатывая технологии, приходили и к промежуточным результатам - достаточно важным.
        Например, промышленность ХТС с ее практически мгновенным возникновением из ничего, на пустом месте. Весьма возможно, что на ее создание ушло не меньше лет и месяцев, чем в любом другом мире. Но тут мелькнул у них такой термин:
«Давление времени». И еще - «Скорость». Там, где увеличивается давление, соответственно растут и скорости везде, где есть, чему двигаться и куда. Если им удалось как-то изолировать от общего времетока - ну, скажем, один котлован, то туда можно было подавать время под таким давлением, что год проходил за месяц. За неделю. За час!.. И заводы росли бы быстрее, чем грибы. А выросшие - производили бы заданную продукцию, во всяком случае, не в таком темпе, в каком это происходит при нормальном ходе времени.
        Правда, при этом соответственно ускорились бы и жизненные процессы людей, участвующих в таком строительстве или производстве. Вошел молодым, отработал день - и вышел… на пенсию. Если, конечно, им тут платят пенсии. Да, этим, пожалуй, можно объяснить постоянную, мало того - все усиливающуюся потребность в людях. Захватили, за день обучили, за второй - использовали полностью…
        Может быть и так. Только настоящего специалиста за день не обучишь ни при какой скорости времени: в обучении человека участвуют наши тонкие тела, хотя, по большей части, мы этого не знаем, а они - некоторые из них, во всяком случае, - времени, как говорится, не подвластны и существуют даже там, где времени может и не быть. В предвечности.
        Нет, у фирмы наверняка нашелся способ изоляции нужных людей, сохранения их в нормальном времетоке. Если можно изолировать стройплощадку - значит, можно защитить и отдельного человека.
        Конечно, таких наверняка меньшинство. Иначе боссы фирмы так не стремились бы захватить побольше людей.
        Интересно: не этих ли работников-однодневок они называют между собой «сырьем»?
        Пришла пора заглянуть в программу «Экстракция ХТ» - это ведь в связи с нею говорилось о предстоящем набеге на Симону.

…А беглецы - те двое внизу, в отсеках Гека - меня услышали и поняли. Несомненно, это они. Но почему они все еще молчат? Не пытаются установить связь со мной. Что им - жизнь не дорога, что ли? Хотя, наверное, им трудно представить, где и в каком виде я нахожусь. Должно быть, ожидают увидеть меня в привычном теле, с руками-ногами. А меня - такого - сейчас просто нет.
        Ну а мне самому моя собственная жизнь разве уже совсем обрыдла? Да нет как будто бы. Конечно, пребывать здесь, в схемах Гека, в такой форме, в какой я сейчас нахожусь, - полезно для дела. Но провести тут весь остаток жизни?..
        Впрочем, как раз тут об остатке можно и не думать: в виде кваркотронной записи существовать можно бесконечно долго, разумеется, в том случае, если никому не придет в голову стереть тебя. Но и это, надо полагать, будет операцией безболезненной и мгновенной.
        Ладно, сейчас подобные размышления ни к чему. Вот она - программа «Экстракция». В переводе на родной язык - «Извлечение». Что же они извлекают из того, что тут принято считать сырьем? И для чего? И что потом происходит с отработанным сырьем - остатками, или, точнее, останками?
        Смотрю. Пытаюсь понять.
        Любопытно. Оказывается, по их мнению, в каждом человеке от рождения, в зависимости от его - чего-то такого, что они называют «ресурсом», заключено определенное количество времени «минус - плюс», и на протяжении всего своего существования человеческая особь постоянно занята, кроме всего прочего, тем, что перерабатывает этот отпущенный ему запас в ХТ противоположного вектора, в «плюс - минус».
        Что же такое, в конце концов, это самое ХТ?
        - Гек! Лексикон…
        О господи! А я уж подумал, что это какая-то высшая премудрость, оказалось же, что всего лишь греческое «Хи» - первая буква слова «хронос», перевод не нужен. А что касается «Т», тут и вовсе просто: обозначение времени в системе единиц. Сочетание этих двух знаков означает у них… ну да, время в качестве рабочего тела, не более того. В общем-то верно: слово это в любом языке достаточно многозначно, наука же вкупе с техникой требуют точности.
        Итак, получается, что чем человек моложе, тем больше в нем запас «минус - плюс», или попросту «от прошлого к будущему», или - у них здесь - ХТ-1. И чем дольше он живет, тем меньше остается в нем этого времени. Это понятно. А куда девается выработанное им ХТ-2, от будущего - к прошлому? Ну-ка, ну-ка… Вот тебе и раз. Об этом - ни словечка. Похоже, они до этого еще не докопались. Почему? Им что, ХТ-2 не нужно, может быть? Нет, никак не может: для той же Бомбы Времени нужны обе формы. Откуда же берется ХТ-2, если эта проблема их не волнует? Ведь в нашем пространстве явно преобладает ХТ-1…
        Так! Вот оно: поток ХТ-2 исходит из Аномалии. Это слово не раз уже мне попадалось. Интересно, есть ли у Супера график деятельности Аномалии? Есть, как же не быть. Спасибо. И что он нам дает? Вне всяких сомнений: тут я найду явное нарастание параметров Обратного времени - ХТ-2…
        Нет; все не так просто, как хотелось бы. Графики показывают, что… Да. Вначале, когда они только наткнулись на это явление, Аномалия испускала (порождала, транспортировала - сейчас не время размышлять, откуда что берется) обе формы времени с некоторым преобладанием ХТ-1. Фирме, точнее пресловутому институту ИПТВВФ, удалось найти способ разделения и изолирования обеих форм. После этого стало возможным использование времени-1 для многократного ускорения всевозможных материальных процессов, а ХТ-2 они наверняка стали накапливать. Сперва они просто не знали, что с ним делать, а потом кому-то, возможно тому же Крату, - пришла в голову идея бомбочки. Теперь он об этом, похоже, жалеет.
        Постой, постой. Пока ты нашел ответ только на один из беспокоивших тебя с Иваносом (и далеко не одних вас) вопросов: как удалось им так быстро создать промышленность и наладить массовое производство почти всего на свете. Но не кроется ли где-то по соседству решение и второй задачи: откуда они берут такое количество энергии - и при этом не ввозят никаких энергоносителей, включая ядерное топливо, и во всем Геке нет ни единой программки, связанной с использованием, допустим, светила, или термоэлектрических станций, или… словом, ничего из известных нам способов производства энергии?
        Если время, как считают на фирме, действительно форма энергии и они обладают - могут обладать - большим запасом излишнего ХТ-2, то - раз уж они такие умные - они могли найти и способ превращения этого избытка в ту форму энергии, которую мы умеем использовать практически? Ничего невозможного в этом, кажется, нет. Просто от идеи бомбы закономерно произошла и другая: преобразование времени в энергию. Кто-то набрел на нужную формулу - наверняка столь же элегантную и прекрасную, как Е=МС? . И - промолчал? Сам решил? Или заставили?
        Не сомневаюсь: обнародуй они все найденное, обоснованное и реализованное, фирму бы просто завалили Нобелевскими премиями. Но, похоже, для честолюбия этой компании этого было слишком мало. Они не захотели выпускать из своих рук совершенно ничего.
        Но - дальше, дальше. Графики показывают, что на протяжении последних месяцев поведение Аномалии изменилось: количество, давление и скорость ХТ-1 стало уменьшаться. А ХТ-2 - наоборот, нарастало.
        Это означает, что у них все замедлилось: строительство, выпуск продукции, завоевание галактического рынка. Но вряд ли в этом заключается главная неприятность. А в чем же?
        Задать вопрос? Да, и немедленно. Нет, не сейчас. Сейчас важнее - другое.
        Руки-ноги мне нужны! Потому что, сидя в Геке, я до бомбы никак не доберусь: она, судя по услышанному и прочитанному, отнюдь не виртуальна, но реальна, к сожалению.
        - Гек, поиск. Найди мне местонахождение человека по личному коду - так, как ты уже делал с другими. Срочно!
        И я продиктовал код. Не то чтобы это было моим настоящим кодом, названные мною цифры принадлежали Пату Пахтору.
        - Поиск закончен.
        - Где он?
        - В сегрегаторе. Где сейчас происходит разделение на сырье и рабочие группы.
        - Установи прямую связь - мою с ним.
        И одновременно - команда моей программе: снять с меня копию, приготовить к передаче!
        - Гек?
        - Готов. Предупреждаю: всякая связь будет зафиксирована.
        Значит, и копия тоже? А, черт с ними! Не успеют разобраться. Хотя…
        - Ты можешь помешать этому?
        - Сейчас программа «А» ведет проверку моей исправности как раз в этих дирекциях. Отложить связь?
        - Нет. Давай немедленно!
        - Нижний операторский центр отвечает! Записать, показать после связи?
        Вот всегда так. То - ничего, то - все сразу…
        - Соединяй сначала с нижним центром!

50. Кто есть кто?
        - Шесть минут прошло, - проговорила старуха командным голосом. - Пора восстановить контакты. Вы забыли? Он же сказал - через шесть минут!
        - Да иду я, иду уже, - ответил Тон Чугар. - Я все помню. Только не пойму: кто это оттуда нами командует? Может, вы знаете?
        - Перестаньте паясничать! - фыркнула старуха. - Как же, не знаете вы! Сначала выполните задание, разговоры - потом.
        Но Чугар и сам уже направлялся к нужным отсекам. Работа заняла чуть больше времени, чем в прошлый раз: ломать, как известно, - не строить. Затворил дверцы. Вздохнул. Сказал:
        - Ну, и что? Чудес вроде бы не происходит. Выключил, включил - потеря времени. А выбираться как? Что же он не посоветует, если такой умный?
        Тон вернулся в операторскую. Трепыхалась в нем крохотная надежда, хилый птенчик: а вдруг, пока он отлучался, на дисплее снова что-то написалось - понятное и нужное?
        Но не было ничего - ни единой запятой, ни точки. Лажа.
        За спиной зашаркало.
        - Набивайте! - сказала старуха все так же нетерпеливо. - Код набивайте! Вызывайте его! Ну же!
        - Этого не могу, - ответил Тон сердито. - Не знаю я таких кодов…
        - Девичья память, да? Диктую…
        И старуха принялась называть цифры. Тон, на всякий случай пожав плечами, застучал по клавишам. Закончил. И сразу же - по их восприятию - услышал все тот же искусственный голос, проговоривший странное:
        - Привет, Иванос!
        - Кто-кто? - озадаченно пробормотал Тон Чугар. - Вы кого…
        - Расслабься. Прими себя в тело, генерал!
        - Я же говорила, - обрадовалась старая дама, - что он найдет нас!
        - Кто… Ох…
        Тон Чугар пошатнулся. Закрыл глаза, сморщился, даже руки поднес к голове, словно нестерпимая боль вдруг захлестнула ее…
        - Что с вами? Что?..
        Тон отмахнулся от старухи. Не до нее. Вдруг заломило голову, да и все тело тоже… Равновесие куда-то исчезло. «Сейчас упаду, грохнусь, расколюсь на кусочки…» - сквозь боль подумал он…
        И вдруг все прошло. На ногах он устоял. И стал с недоумением оглядываться. Что? Где? А это еще кто такая? И что она там вышлепывает сморщенными губами?
        - …Вам лучше?
        - Мне всегда прекрасно, - ответил он машинально, вслушиваясь тем временем в другой голос, продолжавший звучать из динамика на стене:
        - Очухался, генерал?
        - Я не генерал… - ответил Тон несколько растерянно.
        - Когда это тебя успели разжаловать?
        - Я им никогда и не был!
        - Ты еще не пришел в норму? Смазка в мозгах загустела?
        - Я сейчас вроде бы в порядке. В смысле - все мое при мне. Не пойму только, что это тут за бабушка, древняя старушка… Откуда взялась.
        - И ты не Иванос?
        - Да нет, конечно! Я - капитан Канус. Только тут почему-то я был…
        - Хватит. Все ясно.
        («Сукин сын Иванос! Вот как воспользовался моим предложением и программой: вывел на Улар Кануса. А сам решил остаться в сторонке? Или в самом деле здоровье не позволило? Ладно, сейчас не до таких деталей». Такие умозаключения возникли в это мгновение в недрах Гека. Но на понятный людям язык переведены не были. Голос произносил совсем другое.)
        - Старушка с тобой? Ты серьезно - старушка?
        - Куда уж серьезнее.
        Крохотная пауза промелькнула, то есть по человеческим меркам крохотная. Для кваркотронной схемы она была очень долгой.
        - Канус… Береги ее больше, чем самого себя, понял?
        - Не понял, - ответил капитан честно.
        - Слушай, повторяю: женщину эту (слово «старуха» не прозвучало) сдашь мне, как только увидимся наверху.
        - Да кто вы? Я вас не знаю.
        - Я Разитель. Помнишь такого?
        - Приходилось встречаться.
        - Я вот тебя помню. В лицо меня сможешь узнать?
        - На память не жалуюсь. Только нам отсюда нужно еще выбраться. Если нас слушают, то сейчас сюда уже торопятся.
        - Да. И не просто с визитом. Будет газовая атака. Вас обоих или усыпят, или же, скорее, газ применят смертельный, быстродействующий.
        - Ты меня очень порадовал, Разитель.
        - Они уже спускаются. По трапам. Сейчас - примерно на середине расстояния, на тридцать четвертом… уже тридцать пятом уровне.
        - Тогда мы уносим ноги.
        - Куда?
        - Тут под нами есть еще что-то вроде подвала. Войти нельзя, но проползти можно. Туда они вряд ли сунутся. Да и датчиков там, скорее всего, нет.
        - Не годится! Газ тяжелее воздуха. Так что если там найдется малейшая щелочка… Я знаю: однажды уже пришлось пережить такую атаку.
        - Что остается? Наверное, только одно: налететь на них, едва они войдут, отобрать противогазы, попробовать овладеть - что у них там: баллоны с распылителем? Сколько их там - человека три?
        - Не имеет значения, капитан. Во-первых, их пятеро. Во-вторых, они и не станут входить. Они не стали бы даже спускаться: для таких операций есть специальная магистраль, сверху донизу. Ты, наверное, насмотрелся на трубы, пока спускался? Одна из них именно для этого и предназначена. Ее мне удалось отключить. Но людьми я не распоряжаюсь. Так что химики спускаются. С охраной.
        - Что же нам делать?
        - Слушай внимательно и потом выполняй быстро: у тебя времени - считаные минуты. Вернись к отсекам со схемами. Найди два - «Сигма 1081» и «Сигма 1082». Они рядом. На внешнем кольце. Открой их. Освободи верхние полки от всего, что там есть. Это - дублирующие цепи, Гек без них обойдется.
        - Кто-кто?
        - Неважно. Слушай дальше. Все платы, что там есть, рассуй по нижним полкам - пустого места там хватает. Только не подключай ни к чему, просто клади. Освободишь полки - на одной устрой женщину, другую займешь сам. Не забудь только как следует прикрыть свою дверцу изнутри: снаружи все должно выглядеть совершенно исправным.
        - Не понимаю одного: какая разница - помрем мы здесь, в операторской, - или там, на полках? Что - оттуда ближе до рая?
        - Не знаю, но по времени оттуда - намного дальше. Я же говорил тебе: у них мало газа. Не хватает, чтобы залить всю кубатуру. Выше роста - хватит, но до верхних полок он дойти не должен. Газ быстро вырождается, но войти для проверки эти парни решат хорошо если через час: во избежание всяких неожиданностей.
        - Ну, пусть через час…
        - Нет времени для дискуссий. За час многое может измениться. Они осмотрят. Но вряд ли станут открывать один шкаф за другим: им это не разрешается, это привилегия мастеров-настройщиков и ремонтников. Они уйдут, и ты это услышишь. После чего нужно будет еще немного выждать - и тогда выходить. Свяжешься со мной по тому же коду. И я скажу, что делать дальше.
        - Кстати, Разитель: откуда ты знаешь эту старуху? Я-то думал…
        - Потом додумаешь. Работай. Мне некогда! Ну, ни пуха ни пера!
        - Пошел к черту.

51. Чужую программу - стереть!
        - Сакрост, вы еще не доложили об устранении неисправностей в QS. Удалось разобраться с вирусом - или что это там было?
        - Да, кан Элюр. Вернее - заканчиваем…
        - Почему так медленно? Вы же говорили, что существует какая-то новая антивирусная программа…
        - В ней-то и все дело, кан Элюр.
        - А поконкретней вы можете?..
        - Не так-то просто было установить происхождение этой программы. Дело в том, что никто из нас ее не разрабатывал и, разумеется, не вводил. Она возникла как бы сама собой - или, что наиболее реально, введена кем-то со стороны.
        - Вы хотите сказать, что всякий, кому вздумается, может засадить в QS все, что угодно?
        - Конечно же, нет. Мы пока еще не знаем содержания этой программы, но даже судя по ее оболочке - это не наше производство, не наш почерк. И принята она откуда-то извне.
        - Не может быть. А если есть, то это означает, что вы не обеспечили полной непроницаемости нашей защиты от любой внешней информации. Машина взломана? Я хочу немедленно услышать имена виновных. Если даже это будет ваше собственное имя.
        - Боюсь, кан Элюр, что виновные уже понесли наказание - самое серьезное из всех возможных.
        - Яснее!
        - Посланная на Теллус для выполнения локального задания небольшая группа…
        - Помню, да. Но при чем тут эти люди?
        - Они попались в ловушку. Во всяком случае, никакого иного объяснения не возникает. В последний миг воспользовались кодом проникновения, чтобы доложить обстановку. Больше от них никаких сигналов не поступало. Но именно после этого в QS возникла новая программа. Вероятнее всего - кто-то там, на Теллусе, перехватил код и воспользовался им, чтобы…
        - Ясно. Все сделано по-идиотски с самого начала: операцию на Теллусе можно было бы и отложить, не такой уж она была необходимой. Хорошо. Вернее, наоборот: очень плохо. Люди из группы пострадали из-за собственной глупости. Это закономерно. Но теперь гораздо большая опасность грозит всем нам. Почему эта программа до сих пор не уничтожена? Не стерта без остатка? Можете ответить?
        - Она очень хорошо защищена. Ее нельзя уничтожить иначе, чем с помощью другой программы, более мощной. То, что содержится в QS сейчас, рассчитано на менее сложные программы с обычной защитой.
        - Так составьте и введите такую программу!
        - Мы сейчас ею и заняты, кан Элюр.
        - Сакрост, а вы отдаете себе отчет в том, что наши запасы времени катастрофически тают?
        - Я постоянно слежу за этим. И ввод новой программы мы начнем с минуты на минуту. Собственно, мы уже пытались сделать это обычным путем. Но QS ее не принял.
        - Это еще каким образом?
        - Просто завис. И в первый, и во второй раз. Мы предполагаем, что причиной таких сбоев является то, что чужой программе удалось занять в иерархии QS высокое место.
        - Но ведь не выше, чем литер «А»!
        - Ни в коем случае. Поэтому в эти мгновения мы как раз и вводим в нашу программу изменения, чтобы ее можно было использовать как составную часть «А».
        - Хорошо. Но до тех пор, пока не убедитесь, что чужая программа стерта, выброшена, уничтожена, - позаботьтесь о том, чтобы она, пользуясь возможностями QS, не внесла никакой сумятицы в деятельность всех наших служб. Ведь для этого она, наверное, и создана? Или она уже успела что-то сделать?
        - Надзирающие системы установили обмен информацией с нижним резервным центром - где, как вы знаете, укрылись двое бежавших…
        - Вы хотите сказать, что они еще живы?!
        - Полагаю, что сейчас - уже нет.
        - Действуйте! Действуйте скорее!
        - Мы действуем все как один.
        - Идите. И пусть войдет Тазон. У него что-то срочное.
        - Я вас слушаю. Прошу как можно короче, Тазон.
        - Кан Элюр, я вынужден снова беспокоить вас по поводу сырья для выработки ТХ. Нужное мне количество остается пока в карантине до завтрашнего дня. Отбор монтажников и других для перевода в сырье начинается только сейчас. Но я могу начать уже сегодня! И доктор Крат подсказал мне выход - если, разумеется, вы согласитесь…
        - На что, Тазон? Конкретно.
        - Кан Элюр, вряд ли нам понадобятся заложники в будущих переговорах с Федерацией. А ведь это - более ста единиц. Как раз нормальная загрузка для экстрактора. И метаморф даст энергию уже сегодня. Иначе, - Тазон чуть понизил голос, - могут возникнуть перебои с энергоснабжением «Пигмея», доктор Крат просил обратить ваше внимание на это обстоятельство.
        - Этого нельзя допустить. Я имею в виду - перебои на «Пигмее». Потому что его зарядка должна быть закончена… через два часа. Сейчас нам действительно не до переговоров: я уже распорядился грузить войска на корабли и, по мере готовности, выходить на малую орбиту. Как только «Пигмея» погрузят на корабль Сакроста, он стартует, возглавит флот и осуществит операцию - вот после нее мы и начнем разговаривать с Федерацией, никак не раньше! Но для этого «Пигмей» должен быть готов минута в минуту! Без сбоев! Поэтому - я согласен, забирайте этих людей, Тазон. Догоните Сакроста и передайте это мое распоряжение. Действуйте!

52. Только вдвоем. Хотя бы по трупам
        - Теперь дать вторую связь?
        Я думал лишь мгновение - по нашему внутреннему времени. Конечно, мне не терпелось. Но что я ему скажу, если мне самому не вполне ясно?..
        - Нет. Сейчас открой мне программу «Экстракция».
        - Открываю.
        Вот и она. Бесконечные нули-единицы выстраиваются в ряд понятий, доступных моему восприятию. Сырье. Это понятно. Остаток ресурса на момент экстракции. Это я уже успел усвоить раньше. А дальше? Извлечение остаточного ресурса используемого объекта путем воздействия на седьмую чакру микрозавихрениями ХТ-2… Это не моя физика. Вообще - люди такой не знают и ею не оперируют, насколько мне известно, - а я ведь в свое время этими вопросами занимался - возникла надобность при работе над одним делом. Ну, какая сейчас разница - людская физика, не людская, сами нашли или во сне увидели, главное, что она у них работает. Итак, микрозавихрения… ну-ну… создание хроновакуума, куда устремляется ХТ-1, которым располагает субъект… Перекачка в ХТ-1-накопители, далее - использование по потребности…
        Может быть, пока и этого хватит. Хотя проскользнула где-то еще какая-то мыслишка, но не пожелала назвать себя и, так и не представившись, исчезла. Хотя на самом деле, разумеется, никуда не делась - просто юркнула в какую-то из ячеек памяти и затаилась там. Но сейчас не до нее. Главное - стало ясным, что предстоит носителю моей плотской ипостаси, как только он окажется сырьем, а не ценным специалистом. Смысл всего происходящего вроде бы наметился, пусть и в самых общих чертах. У ХТС все основано на использовании противоположно направленных времетоков, но сейчас своенравная Аномалия грозит оставить их без ХТ-1. А это значит, что они не только лишатся возможности развиваться с невиданным ускорением, но того и гляди двинутся вспять, по течению ХТ-2, сперва медленно, потом - чем слабее будет становиться мощность потока ХТ-1 - со все большим ускорением, и в результате - окажутся там, с чего начинали. Конец всем планам и мечтам… Поэтому нет ничего удивительного в том, что они пытаются пустить в ход все резервы ХТ-1, какие только могут найти. Обладай эта планета собственной жизнью - можно было бы
использовать тот ресурс времени, что содержится в каждом живом существе - во всякой былинке, живой клетке… Но Улар до их появления был безжизненным - так что единственный резерв фирмы - это люди. Поэтому они становятся сырьем.
        Конечно, нет гарантии, что Улар всегда был таким. Ведь условия для развития жизни на нем имеются, их не люди создали. Может быть… Но это - размышления для тех, кому делать нечего. Я же нужную мне информацию получил. Теперь есть что передать. А если не будет хватать - тогда и позабочусь об этом.
        - Гек! Связь! Дай мне нижнего оператора. Канус! Как вы там?
        - Живы. Эти только что ушли. Закачивают свежий воздух. По разговорам - решили, что мы успели удрать.
        - Нормально. Теперь слушай очень внимательно. Я снимаю блокаду лифтов. Вы мигом - на самый верх. Там охрана…
        - Всего двое. Думаю, пробьемся. Куда дальше?
        - Найдете объект «Пигмей». Сейчас покажу вам на дисплее, где он находится относительно башни. И - туда. Там я вас встречу.
        - Я один - не затруднился бы. Но с этой…
        - И не думай. Только вдвоем. Хотя бы по трупам.
        - Что так круто? Что угрожает?
        - Конец света. В самом полном смысле.
        - Ну, если так, то придется поработать…
        Еще одно дело сделано.
        - Гек! Чем ты сейчас занят? Мне нужно…
        - Приступаю к выполнению задания программы «А».
        - Что за команда?
        - Стереть твою программу и тебя самого.
        Только этого мне сейчас и не хватало. Но…
        - Это у тебя не получится. Разве не помнишь? (Глупо, конечно, задавать такие вопросы компьютеру, но что-то делать надо - а то он и в самом деле…)
        - Могу.
        - Для этого нужна специальная программа. А у тебя ее нет. Ты ведь не принял то, что они пытались…
        - Сейчас есть. «Чистильщик». Пришлось принять. Она введена в «А».
        Черт, они додумались-таки до такой возможности. Сукины дети, вот кто они. Кажется, пора удирать отсюда. Куда только? А впрочем - выбора-то нет.
        - Ты установил связь, какую я требовал? Ту, вторую?
        - Выполнил. Нахожусь в контакте.
        - Немедленно сбрось меня туда - со всеми корнями!
        - Выполняю.
        Все-таки машина, даже умная, - создание бесчувственное. Ни полсловечка сочувствия. Как будто так и надо.
        Ладно. Вот пусть теперь они насыплют мне соли на хвост!

53. Пахтор меняет работу
        Пат Пахтор испытывал некоторую озабоченность. Время развода на работы уже наступило и миновало; по нормальному ходу событий их - четвертую монтажную группу - уже минут пятнадцать как вели бы - или везли - на новый объект; но сегодня десятники не торопились отдавать привычные распоряжения, стояли поодаль кучкой, сами вроде бы чем-то озабоченные.
        Но, пожалуй, такая задержка даже и к лучшему. Последние минуты он вдруг стал чувствовать себя как-то не так. Словно сознание стало немного мутнеть, правда, урывками, но все равно это было очень неприятно. Потому что в таком состоянии нельзя выходить на работу. Так что сейчас задержка пришлась очень кстати. Зато некстати было то, что десятники, словно получив какие-то указания, разошлись наконец по своим группам. И, как назло, именно сейчас его залихорадило по-настоящему. Покачнувшись, Пат даже взмахнул руками, чтобы удержаться на ногах.
        - Пахтор, ты чего?..
        ЧЕРТ, КАК МЕДЛЕННО ДУМАЛОСЬ, С КАКИМ ТРУДОМ, СО СКРИПОМ, МОЖНО СКАЗАТЬ, ПОВИНОВАЛОСЬ ТЕЛО. ДА, ЭТО ТЕБЕ НЕ НАНОСЕКУНДЫ КВАРКОТРОННОЙ СХЕМЫ, ЭТО ПЛОТЬ. НАДО ПРИВЫКАТЬ. ПОХОЖЕ, Я УСПЕЛ В САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ МИГ…
        - Да ничего, десятник. Оступился. Я в полном. А что это мы сегодня так загораем? Кто резину тянет?
        Так должен был спросить Пат Пахтор; так и спросил. Хотя все «что» и «почему» были мне известны куда лучше, чем и десятнику, и инженеру, да и начальству еще повыше.
        - Да вот такая пора пришла: все дела переделали. Хотя и говорят, что такого не бывает.
        - Да ну, этого и правда быть не может. Вон, смотри: одна бригада уже точно собралась в дорогу.
        - Ну, у них работа другая. Им еще дела хватает. А нам дана команда: идти, сдавать костюмы. Значит, сегодня уже точно работы не будет.
        Это я тоже узнал задолго до него.
        - Ладно. Тогда я пошел сдавать?
        - Вали. А после этого вернись сюда. Все вернутся.
        - Зачем?
        - Так приказали.
        Я знал, кто приказал и зачем. Знал и то, почему в сторонке, но недалеко от площадки, где всегда шел развод по работам, расположились охранники - не двое, как обычно, а человек двадцать.
        - Вернусь, - пообещал я. Повернулся и неторопливо зашагал - сдавать костюм. Шел, лавируя между кучками таких же, как Пат Пахтор, отныне переставший существовать - недоумевающих и даже начинавших тревожиться.
        Спешить мне некуда: изохронную робу и через десять минут не поздно будет сдать. Тем более что там, у входа, уже набралась очередь таких же, как я, сдатчиков. Поэтому если я приму еще левее и пройду рядом с той командой, что костюмов не сдает и собирается садиться в длинный скользун, который и доставит их на место, - мои маневры ничьего внимания не привлекут, подозрений не вызовут…
        Я еще замедлил шаг. Потому что в группе было семнадцать монтарей и за то время, что я обходил их по кривой, надо было на скорую руку пошарить в голове каждого из них - чтобы найти слабейшего. Народ простой, но собирался из разных миров, а во всяком месте к защите сознания относятся по-разному: в одних об этом вообще ничего не знают, в других это - роскошь для немногих, зато в третьих, что побогаче и поразвитее, этим пользуется большинство населения. И мне нужен был человек по возможности совершенно раскрытый. Не то чтобы я не справился и с противником посильнее; но сейчас это нужно было сделать с наименьшей затратой энергии - и попроще, потому что практики у меня некоторое время, по известным причинам, не было - а тут, как в любом искусстве, необходимо постоянное упражнение.
        Среди первых десяти я так и не смог никого выбрать. У тех, у кого защита напрочь отсутствовала (таких было трое), сознание на уровнях, которые мне нужны, было заторможено до такой степени, что просто не воспринимало никакого воздействия. По ним можно разгуливать вдоль и поперек часами - и без всякого толка.
«Счастливые люди, - подумал я. - Им легко живется. Но если не найдется ничего лучшего…»
        К счастью, нашлось. Он был одиннадцатым.
        И дело заключалось не только в том, что у него не стояло ни одного блочка: нервная система у него была слабой, легко подвижной, делая его весьма внушаемым.
        Я ворвался в него, словно атакующий солдат. И ударил сразу, блокируя его сознание на, самое малое, шесть часов. «Интересно», - мельком подумал я, тараща глаза на человека, медленно оседавшего на землю в нескольких шагах от меня. При этом я невольно замедлил шаг, что естественно для всякого любопытствующего прохожего. А видя, как к нему бросились его сотоварищи и беспомощно засуетились, не понимая, что и как, - я свернул и направился прямо к ним. Их знаний хватило, чтобы нащупать пульс и понять, что парень жив. Но ни хлопанье по щекам, ни брызганье в лицо водой не заставили его вернуться в сознание. А если бы помогло, это могло означать лишь одно: что мне пора на пенсию - которую, впрочем, никто не собирался мне платить. Пока я подходил к ним, их старшой успел по своей связи вызвать медиков. Я подошел достаточно близко, чтобы, поглядев на лежащего без сознания парня, посочувствовать:
        - Вот беда-то какая…
        - Ты доктор, что ли? - хмуро осведомился тот. - Нет? Ну, и линяй своей дорогой.
        - Не доктор, нет, - честно ответил я. - Но видывал такое. Могу спорить: трое суток постельного режима, как с куста. Заездился. Так что паши без него.
        Старшой - в таком звании ходил в этой группе инженер - сплюнул и смерил меня взглядом, словно решая: дать в челюсть сразу или еще погодить.
        - На тебе, что ли, пахать? - спросил он с легким призвуком пренебрежения в голосе.
        - Это решают двое, - ответил я. - Кто пашет и на ком пашут.
        Он помедлил. Легко прикасаясь к его сознанию, я следил за ходом мыслей. И, зная, каким будет вопрос, был уже готов к ответу.
        - Видишь? - спросил инженер, нагибаясь к лежавшему (медики с носилками уже бежали сюда), взял его за запястье и слегка приподнял кисть руки. Указал на нее пальцем левой: - Пальцы видишь? Для ювелирных работ! А ты кто? Поднять да бросить?
        Я вытянул свою руку:
        - Тебе измеритель нужен? Или глаз позволяет?
        Глаз ему позволял. Он сравнил пальцы парня в отключке и мои. Мои были не толще, но каждый - на сантиметр длиннее. Старшой глянул мне в глаза:
        - Откуда ты такой взялся? Что ставил?
        - Сперва накопитель Второго метаморфа. Потом - второй экстрактор. - Я покачал головой: - Да, вряд ли у тебя найдется еще один с такими пальцами.
        - И с таким опытом, - добавил он невесело.
        - Значит, сегодня простой? Долгий перекур?
        - А вот этого не хотел? - спросил он, сопроводив слова понятным жестом. - Простаивать мы не можем. Да мне любого дадут, кого ни захочу. Мне и спрашивать не надо: решаю сам. Потом только докладываю. Но если не уверен - лучше не пробуй. Потому что из нашей команды уйдешь только ногами вперед. Если даже на пенсию потом - то не куда вздумается, а в отдельный городок. А если не подойдешь, то… выбирать больше тебе не придется.
        - Не веришь, - произнес я с некоторой обидой, - спроси у моего десятника.
        - А он что - умнее меня? - поинтересовался инженер. - У тебя роба в порядке?
        - Видишь же - жив-здоров.
        Санитары, заставив нас посторониться, подняли тело на носилки, опустили колеса, покатили куда полагалось.
        И, почти одновременно, получив, наверное, какую-то команду, кучковавшиеся в отдалении охранники встрепенулись и начали неторопливо расходиться, оцепляя всю площадку не частой, но хорошо вооруженной цепью. Сейчас, знал я из памяти Пата Пахтора, будет команда «строиться в колонну», и поведут ее к одному из экстракторов - только не в ту часть, где приходилось работать ему (теперь, значит, мне), а туда, где стояли ряды стульев - как для зрителей…
        - Срослись, - сказал старшой мне. И - громко - остальным: - Всем - в седло!

54. Сегот поумнел - так считает Тазон
        - Как вы думаете, они не учинят тут ничего такого? Все-таки люди военные, хотя и без оружия. И потом, их много!
        С такими словами доктор Тазон обратился к своему ассистенту, когда, выйдя из корпуса экстрактора, увидел доставленных по его просьбе заложников - вернее, теперь уже бывших заложников и еще более бывших навтов с Шестой федеральной эскадры, базировавшейся на Теллусе.
        - Девяносто девять человек, - откликнулся Сегот. - Такую партию мы еще не перерабатывали, не так ли, доктор? А учинить они ничего не могут. На каждую пару приходится по охраннику, и они вооружены, как вы видите. Вообще-то хватило бы и десятка охраны, но я попросил побольше, чтобы вы могли работать спокойно.
        Тазон вздохнул.
        - Ну почему их не ровно сто? Вы верите в числа, Сегот? Я верю, жизнь меня убедила. Так вот, девятка для меня - цифра почему-то несчастливая. В двадцать пятом году… Да. Хорошо. Что же, придется с этим смириться. Как там у нас - все настроено?
        - Настройка завершается - QS, как всегда, работает быстро. Так что…
        Он умолк, чтобы через секунду заговорить снова - совершенно другим тоном:
        - Доктор! Идея! Добавим к ним одного - и будет ровно сотня!
        - Хорошо бы! - вздохнул Тазон. - Но где его взять? Надеюсь, вы, Сегот, не собираетесь присоединиться к ним для ровного счета? Хотя, по-моему, после того происшествия с ведьмой вы стали каким-то более… разумным, или это одна видимость?
        - Я имел в виду не это, доктор, - серьезно ответил ассистент. - Но вспомните: всей этой оравой командовал адмирал! А он содержится отдельно, и среди них его нет.
        - Вы, наверное, забыли - я пытался заполучить его, но Второй отдел отказал - он им самим был зачем-то нужен.
        - Просто позвоните им и скажите, что вам он понадобился для непродолжительного разговора. Или допроса - это им будет понятнее. Мне известно, что его недавно водили к доктору Крату. Если его доверили Крату, то уж вам - тем более!
        - Но что они скажут, если получат его назад… в несколько измененном состоянии?
        - Вы объясните им, что он выразил желание разделить судьбу своих экипажей. А навты поддержали его, и пришлось уступить им - иначе мог бы возникнуть беспорядок. Конечно, в таком случае охрана бы сразу их перестреляла, но это означало бы, что экстрактор снова останется без сырья, а этого допустить вы никак не могли. Если он сам их попросит…
        - Логично, Сегот. А вы полагаете, он способен на такое?
        - Доктор, я уверен - он будет счастлив оказаться снова со своими навтами, что бы их ни ожидало: его честь потребует этого. Я даже допускаю, что он может оказаться здесь и без разрешения Двойки - если только ему немножко посодействовать. Это заняло бы совсем немного времени: он ведь содержится в нашей башне. Пять минут туда, пять обратно…
        - Не наживем ли мы неприятностей, если без разрешения…
        - Доктор! Сейчас в нашем мире вы - персона номер один, от вас зависит судьба всех и каждого. Кто станет упрекать вас за какого-то адмирала? Кому он вообще нужен?
        - Знаете, Сегот, вы меня уговорили. Отправляйтесь - и ведите его сюда.

55. Объект «Пигмей»
        - Вот, монтарь, здесь нам работать. Обстановка: вон те колонны слева, зеркальные, за загородкой - накопители. Левая группа - ХТ-1, правая - ХТ-2. Близко не подходить: защитное поле. Управляются они выносными пультами…
        - Вижу. Слушай, а что там за транспорт - перед корпусом стоял?
        - Специально сделан для перевозки нашего изделия. Для погрузки на корабль, как я понимаю.
        - Так оно ведь еще не готово! Или уже?
        - Еще. Но по графику работы нам осталось немного. Так что тачка пришла не зря. Но, чтобы закончить, надо начать. Так что слушай меня и не отвлекайся. Продолжаю объяснять. Видишь в центре большой купол - ХТ-реактор? Там сталкиваются оба потока. От него проложены времеводы к монтажному стенду. Это наши места. На нем, как ты, наверное, уже усек - наш объект. «Пигмей».
        Я, откровенно говоря, рассчитывал увидеть что-то повнушительнее. Оказалось, что
«Пигмей» был действительно небольшим. Габариты - словно у среднего человека.
        - Усек. А что там еще нужно ставить?
        - А ничего. Изделие готово. Идет заправка. Идет медленно, но быстрее нельзя - дело новое, мало ли что… Ты что козью морду делаешь: не впечатлило? А ты не гляди на внешность. Там такая мощь…
        Я вгляделся в приборы на контрольном щите Крохи.
        - А что там за мигание? Так должно быть?
        Старшой глянул туда же, что и я:
        - Ах, дьявол!.. Замедляется накачка - первое ХТ в минусе. - Он рявкнул в микрофон: - Левый накопитель! Что там у вас? - Он нахмурился еще больше. - Как это - не поступает? Не может… Правый! Уравняйте давление по левому! - Обернулся ко мне. - Что-то там не так…
        - Все не так, - ответил я, стараясь быть спокойным.
        Он прищурился:
        - Что-то ты такое знаешь. И, подозреваю, у меня оказался неслучайно. Так? Выкладывай. А то ты - один, а нас много…
        - Не понадобится, - сказал я. - Раскрой уши пошире.
        Он слушал меня внимательно, и чем больше я говорил, тем более лицо его каменело, словно старшой понемногу превращался в памятник. Мне показалось странным, что он не выказал никакого удивления, и под конец я сказал ему об этом. Он чуть усмехнулся:
        - Я тут с первых дней. И голова не только у тебя варит. Но у тебя информации больше, не знаю уж - откуда, не в этом суть. Может, ты знаешь и то, как из этого дерьма выкрутиться? Знаешь? Давай.
        - Уносить ноги. Куда угодно, но подальше от Улара.
        - Я бы улетел - крылья вот не выросли, - произнес он печально.

56. Как неожиданно колеблются чаши весов
        Дверь в камеру, в которой находился адмирал Сигор, распахнулась как раз в то мгновение, когда явившийся за несколько минут до того доктор Крат заканчивал фразу, с которой сразу же обратился к командиру навтов:
        - Адмирал, я только что закончил расчеты. Все очень плохо. Планете осталось существовать не более трех суток. Если мы сейчас же, немедленно, не найдем выхода, то…
        - Здравия желаю, господин адмирал! - перебил Крата бодрый возглас от входа.
        Адмирал хмуро глянул на явившегося. Ражий мужик, и ворвался, как хулиган, не постучал даже. Охрана его пропустила, хотя знает, что адмирал не один, что пять минут тому назад сюда вошел доктор Крат.
        Он перевел взгляд на хронофизика.
        - Сегот, вы могли бы обождать! - сердито воскликнул ученый. - В чем, собственно, дело?
        - Я должен немедленно проводить адмирала к доктору Тазону! Он сейчас находится возле экстрактора. Так что собирайтесь, адмирал.
        - Это еще зачем?
        - Туда доставлен для соответствующей обработки весь личный состав эскадры, которой адмирал командовал. Доктор Тазон полагает, что адмирал, возможно, захочет присоединиться к ним.
        - Нет! - воскликнул Крат. - Ни в коем случае!
        Адмирал Сигор встал.
        - Доктор, Тазон прав. Я не могу поступить иначе. Я командовал этими людьми…
        - И еще будете…
        - Кто это сказал?
        - Простите - я просто высказал предположение, - проговорил Сегот. - Наверное, я брякнул что-то не то.
        - Идемте, - сказал адмирал.
        - Я с вами! - решительно заявил доктор Крат. - Я обрисую Тазону… Все объясню ему.
        - Вряд ли это поможет, доктор, - покачал головой Сегот. - Но мысль хороша. Не станем задерживаться: все ждут.
        Охраннику за дверью Сегот сказал:
        - Сопровождать не нужно. Под мою ответственность.
        - Ну, наконец-то! - нетерпеливо воскликнул Тазон. - Все уже усажены на места. Адмирал, не будет ли вам угодно…
        - Доктор, разрешите два слова? - попросил Сегот.
        - Ну, что там у вас еще?
        Сегот повернулся к старшему охраннику:
        - Охрана свободна. Доктор Тазон благодарит вас за службу. Можете идти.
        - Слушаюсь! В колонну по два стройся! Шагом - марш!
        - Зачем это вы? - удивился Тазон. - Они совершенно не мешали.
        - Вам - нет, - согласился Сегот. - А вот мне доставляли неудобства. И адмиралу тоже.
        - Сегот, я вас не понимаю. Время уходит, а вы тут несете чепуху. Ваше место сейчас - за пультом экстрактора. Вот и будьте любезны! Оценку вашего поведения я дам позже, после работы.
        - Я уже заканчиваю, доктор. Осталось лишь одно: объявить вам, что вы арестованы именем Федерации. Вы имеете право…
        - Да вы спятили, Сегот! Крат, что это с ним?
        Сегот сам ответил вместо спрошенного:
        - Я просто выполняю свои служебные обязанности. К вашим услугам - генерал Иванос, заместитель директора Службы Безопасности Федерации. Адмирал, мне нужны два человека для охраны арестованного. Командуйте! Тазон, давайте сюда вашу суперсвязь. Хоть вы и Третье лицо, вам она вряд ли понадобится.
        Он спрятал приборчик в карман. Адмирал шагнул к выходу. Остановился. Обернулся:
        - Простите. Я не раз встречал генерала Иваноса. Вы - не он. Никакого сходства! Так что не знаю…
        - Он, он, - произнес Сегот успокоительно. - Просто последнее время я немного не в себе. В буквальном смысле слова. И приду в себя только на Теллусе, дома. А бедному ассистенту Тазона останется только рвать на себе волосы - вот эти самые… - И он провел рукой по своей голове. - Крат, тот, кто разговаривал с вами через компьютер, - где, по-вашему, он может сейчас находиться?
        - Может быть, в башне, у запасного пульта QS?
        - Вряд ли. Он не в той роли, чтобы оказаться в башне. Всего лишь монтажник.
        - Сейчас работают только на «Пигмее». На остальное нет энергии. Или, может быть, он очутился среди подлежащих экстрагированию?
        - Не тот человек. Скорее он на «Пигмее». Значит, и нам туда.
        - Адмирал, - сказал доктор Крат. - Не теряйте времени. Подумайте: нам нужно успеть организовать эвакуацию всего населения. Изолировать руководство фирмы. Наверное, будут и другие дела. Но в первую очередь необходимо прервать развитие программы «Пигмей» - она уже почти завершена, а нам очень нужна сейчас энергия, накопленная в «Пигмее», чтобы продержаться хотя бы эти три дня.
        Адмирал Сигор кивнул. Решительно шагая, скрылся за дверью. И сразу же послышался его раскатистый голос:
        - Эскадра, слушай мою команду! Всем - на выход! Офицеры, построить личный состав боевых частей! Приготовиться к марш-броску в космопорт!..
        - Что они смогут - без оружия?.. - пробормотал Крат. - Их просто перебьют…
        - Только не надо давать им советы, - сказал Сегот. - Их оружие сейчас - Тазон. Вряд ли он станет проявлять героизм, а ему подчиняются практически все: только вчера он объявлен Третьим лицом на фирме.
        - Это-то мне известно. Следовательно, он располагает теперь такими средствами связи, каких у меня нет. И может ухитриться поставить Элюра в известность о происходящем. Это меня беспокоит. Знаете - я не пойду сейчас с вами. Боюсь за жену. Мне надо позаботиться о жене: если узнают, что я с вами, с ней сделают что-нибудь такое… Нет-нет, Сегот, или как вас там в действительности…
        - Но послушайте, Крат, наше с вами дело сейчас - «Пигмей». Идемте, скользун Тазона в нашем распоряжении.
        - Это прекрасно. Тогда мы едем ко мне, забираем Тину и сразу же отправляемся к
«Пигмею».
        - Крат, я не могу терять времени. Иначе начальство и в самом деле начнет принимать меры. Нас может спасти только быстрота. - Бывший Сегот крепко ухватил Крата за плечо. - Садитесь! Остальное обдумаем по дороге. Ну!

57. Ребус для умненьких
        - Крылья есть, - сказал я инженеру. - В порту полно кораблей. Из захваченных. Ждут погрузки войск. Ну, и твоего изделия, понятно, - для нападения на Симону. Как можно сейчас помешать этому? Думай, на то ты инженер.
        Он покачал головой:
        - Ребус для умненьких. Я, например, не берусь… Потому что нам - смене - отсюда отлучаться запрещено. Завершается зарядка «Пигмея», и при всей нашей кваркотронике и автоматике оставлять его без пригляда нельзя. Ты пойми, это же номер первый! Таких еще не было. А мы всего лишь монтари. Знаем, где и что нажать, чтобы процесс не выходил из рамок при нормальных условиях зарядки. Но сейчас - видишь, как все индикаторы пляшут? Энергия идет уже не равномерным потоком, но комьями. И приходится вести вручную, иначе, не дай бог, наш гномик пойдет вразнос - и от этого мира не останется лоскутьев даже на заплаты. Нет, корабли - это не про нас.
        - Ну, оставь тут, сколько нужно, а я с остальными…
        - «Остальных» тут нет. В смене ровно столько народу, сколько требуется, - включая даже тебя. Да и вообще весь твой план… Ну ладно, взяли бы мы корабль. Но мы не одни на планете. Удрать, даже не попробовав помочь остальным, - не по мне. А как помочь? Как ты это себе представляешь? Какой у тебя план?
        Я не заставил его долго ждать:
        - Организовать эвакуацию. Порт рядом. Накрыть трассу защитными полями. Времени у нас - сутки с половиной.
        - Не хватит никаких кораблей на такую уйму народу.
        - Хватит. Только начать. Сообщить другим мирам. Федерация сразу же пошлет сюда свободный тоннаж всех миров, он и не столько поднимет. А на тех кораблях, что здесь, - только челночить: поднимать и передавать на супертранспорты. Но сперва - это самое важное - всех, у кого отобрали время, все отработанное биосырье, пропустить через… как это называется? Ну, где их сажали на стулья… экстракторы, да. А перед тем - переключить аппаратуру на реверс. На это сейчас гони всех монтарей - твоих и тех, что ждали на плацу…
        - Их ведь уже сотни - проэкстрагированных… Энергии не достанет. Да и опять: ты считаешь, что мы такие умельцы, за что ни возьмемся - и все сразу сделаем в лучшем виде. А мы с этим не справимся. Тут нужна команда этого, как его… Тазона, да. Чтобы перенастроить все наоборот. Только мне что-то не верится, что он согласится. Да и как до него добраться? Ну, пусть даже не до самого - хотя бы до его помощника - не помню, как его… Он наверняка в курсе. Но где ты его найдешь? И как сумеешь уговорить?
        - Где найду?
        И в самом деле: где и как? Если бы я оставался еще в Геке, это было бы простым делом. Но меня там нет.
        Я огляделся, ощущая свою беспомощность. Но что-то необходимо делать, не стоять на месте! Пока еще все тихо и спокойно…
        - Я разыщу, где они находятся. И Тазон, и этот его парень. Сейчас пойду искать. И хоть одного из них да достану. Притащу. Ты что там увидел?
        Старшой глядел мимо меня - куда-то в сторону входа.
        - Обожди еще минуту.
        - Ты же сам говорил…
        - Обожди, я сказал! Погляди лучше на вход! Ну и как тебе?..

58. Корабли
        Две грузовых коляски навтам удалось перехватить в самом начале дороги к порту. Взяли без всяких усилий, без сопротивления - водители сочли, что просто помогают новым уларским экипажам поскорее добраться до места.
        Но кораблей оказалось совсем немного. И становилось все меньше: пока навты приближались к космодрому, успели стартовать еще три. Через небольшие промежутки времени. А от стартового поля навстречу навтам двигался целый караван грузовиков - пустых. Видимо, то, что они привезли сюда, находилось уже в космосе. Нет, не
«что», а «кто»: как раз сейчас - видно было - последние маленькие фигурки поднимались по трапу одного из двух еще находившихся на грунте кораблей. Вот люк закрыли. Сигнал. Старт. Оставался один-единственный борт. Если и на него не успеть…
        Адмирал раздумывал недолго.
        - Давай напрямую к кораблю, - сказал он водителю. - Не по разрешенной подъездной. Срезай углы - грунт же свободный. Живей, живей!
        - Так если он сейчас ударит движками… - усомнился понимающий водитель.
        - А ты успей, чтобы не ударил! Окажемся ближе пятидесяти метров - стартовая автоматика отключится. Давай! Как только мы погрузимся - удирай во все лопатки.
        - Вам всем в него не уместиться, - пробормотал водитель, прибавив тем не менее газу.
        - Всем и не надо.
        С корабля донесся хриплый звук сирены и вспыхнул зеленый прожектор: странно, но грузовикам не запрещали приближения, наоборот, торопили.
        Адмирал спросил:
        - Кто-нибудь летал на таких? На транссистемных разведчиках?
        Откликнулись сразу четверо.
        - Где на нем аварийный люк для спасателей, с внешним замком, - не забыли?
        Его заверили, что помнят прекрасно.
        - Открываем. И сразу - внутрь.
        И объяснил, зная, что вопросов никто не задаст - не положено, - но каждому хочется понимать задачу:
        - С планеты бежать не собираюсь. Главное - подняться, чтобы без помех установить связь с кораблями эскадры. Вызовем всех срочно. Вернем их себе. А дальше - обеспечим эвакуацию планеты. Она идет ко дну и продержится на плаву очень недолго. На захват идет БЧ-3, командую я. Остальные занимают здесь позицию, обеспечивают наше приземление. Оружие сбросим, как только разоружим экипаж.
        - Адмирал, - тихо спросил старший офицер с «Ярослава», чтобы другие не услышали. - Вы думаете, наши эскадренные так сразу и вернутся? Там все-таки пиратские экипажи…
        - А их никто не спросит. Мне для того и нужно наверх, чтобы дать кодовый сигнал общего сбора. Сработает автоматика особых случаев. - Сигор усмехнулся. - Меня тут усердно допрашивали по этому делу; слышали, что есть такая система, но как до нее добраться и все прочее - никто, конечно, не знал. Даже вы не знаете; это - только для капитанов и командующих. Мне пригрозили, что станут допрашивать покруче, да не успели: я понадобился для других дел.
        - Виноват, - сказал старший офицер.
        - Принято, - откликнулся адмирал. - Стоп!
        Колымага затормозила так лихо, что всех сложило чуть ли не пополам.
        - Группа захвата, за мной! - приказал Сигор.
        Но штурмовать корабль не понадобилось. Словно сам собой распахнулся грузовой люк. И оттуда громко скомандовали:
        - Давайте «Пигмея» сюда! Пошевеливайтесь, и так уже опоздали!
        - Держите! - ответил адмирал, жестом посылая своих навтов в атаку.

59. Сплошные сюрпризы
        Я обернулся, чтобы посмотреть и увидеть то, что так заинтересовало моего старшого. И подумал, что на ловца, как говорится, и зверь бежит.
        Сразу оба очень нужных сейчас человека вошли и приближались к нам: главный по
«Пигмею» - все тот же доктор Крат, а вторым был ассистент хроногенетика Тазона, за которым я только что чуть не отправился. Сам пришел, милый ты мой!
        Мало того что пришел - он увидел меня и сразу же направился прямо ко мне, оскаливая рот до ушей. Это могло бы сойти за улыбку - только с чего бы это ему улыбаться? На всякий случай я приготовился к возможным неожиданностям.
        А он подошел и протянул руку - не для удара, а, похоже, чтобы поздороваться. И при этом проговорил нечто и вовсе ни с чем не сообразное:
        - Привет, Ра. Давно тебя не видел. Рад, что ты в форме.
        И, не дожидаясь ответа (который еще не успел у меня сложиться), повернулся к доктору Крату:
        - Доктор, теперь вся безопасность на вас. Принимайте все меры, какие нужно, - и побыстрее!
        - Да, разумеется, - откликнулся Крат. - Инженер!
        Мой старшой стоял уже на подхвате, пялясь на Крата, как паломник на чудотворную икону.
        - Сейчас, - сказал Крат, - все мы займемся налаживанием реверс-процесса. До сих пор мы закачивали энергию в это изделие; сейчас будем осторожно прекращать питание, чтобы всю энергию, какая еще вырабатывается на планете, обратить на восстановление людей и их эвакуацию по ВВ и на кораблях. Я направляюсь к метаморфу для перестройки его процесса. Конечно, часть энергии мы потеряем, но оставшегося хватит - на то, чтобы очень ненадолго продлить жизнь этого мира в современном виде…
        - Не забудьте, доктор, о необходимости вернуть людям выкачанное из них время! - не мог не вмешаться я.
        Он мельком глянул на меня.
        - Разумеется, я имею это в виду, - подтвердил он, - но это не моя специальность, скорее вот этого господина, - он кивнул в сторону Сегота (я только что вспомнил, как его звали) и снова обратился к старшому: - Итак - приступаем. Работаем очень быстро и точно…
        - Доктор, а это не опасно - оставлять «Пигмей» в таком состоянии? Вы же сами предупреждали раньше, что если он не будет заправлен до конца, то давление времени вскоре…
        - Да. Но я ведь сказал: этот мир просуществует очень недолго. Бомба сработает, я полагаю, как это ни грустно: она должна находиться в полевом коконе, а на его создание у нас больше не останется энергии. Так что всем необходимо покинуть Улар как можно скорее!
        И он ушел.
        Его поведение меня удовлетворило, и я смог наконец-то спросить этого самого Сегота:
        - Как прикажете понимать ваше обращение? Не помню, чтобы мы с вами были знакомы…
        - Ра, - озабоченно произнес он вместо ответа. - Ты нашел ее?
        - Гм… Кого?
        - Идиот! Лючану, конечно! Твою жену.
        И только тут на меня снизошла благодать, и я понял.
        - Иванос! - сказал я, стараясь держаться как можно спокойнее, словно все было известно мне заранее. - Ты выглядишь прямо каким-то чучелом. Не воспользовался моей разработкой, знаю. Сбросил ее Канусу. Что же, дело твое. Лючану я, в общем-то, нашел, но еще не встретил. Вот сейчас мы с тобой и пойдем встречать ее - она должна быть уже где-то поблизости. А все же мне обидно, что ты пренебрег.
        Иванос покачал головой:
        - Ты упустил из виду: в Службе более принято подселяться в нужного, а не ставить другую программу в себя самого. Ты уж не гневайся. И еще раз прости за то, что с тобой сейчас не пойду, - доктор прав: мне необходимо переналадить экстрактор и пропускать через него людей.
        - Можно подумать, что ты в этом что-то смыслишь!
        - Я - нет, а вот мой «домохозяин» эту кухню знает. И я его выпущу - ровно на столько, чтобы он все наладил, как следует. Так что извини: бегу туда.
        - Думаешь, тебе так и позволят там распоряжаться?
        - Тазон мною арестован, с ним двое наших навтов - так что как-нибудь обойдусь.
        - А ты уверен, что власти пока ничего не знают? Иначе на твоих двух у них найдется две сотни охранников…
        - Да вряд ли: все их силы уже на кораблях. Да и пока все тихо. Кто, кроме Тазона, смог бы их оповестить? А я у него связь отобрал. И слишком мало времени прошло.
        - Ну, - сказал я, - желаю удачи, Ив.
        - Сегот, - окликнул его доктор Крат, - я тоже иду. Вам известно, куда и зачем. Здесь все в порядке, процесс уже пошел. Медленно, но быстрее и не нужно.
        И он заторопился к выходу.
        - Куда это он? - спросил я.
        - Не одного тебя волнует судьба жены. А эти двое, насколько я знаю, вообще никогда не ссорились - в отличие от одного моего дружка…
        - Чего же ты медлишь? - сказал я в ответ. - Пустился в воспоминания не ко времени. Беги!

60. Связь бывает и без трубки
        Известно, что власть, как правило, - или даже как закон, плохо ориентируется в процессах, реально происходящих на подчиненных ей территориях, предпочитая доверять поступающим снизу докладам. А любой доклад есть не стенограмма жизни, но лишь сочинение на заданную тему.
        Но время от времени бывает и так, что до сведения высокопоставленных особ доходит информация, полностью (или почти полностью) соответствующая действительности - и, следовательно, сильно расходящаяся с тем, что до сих пор представлялось власти истиной. Это приводит правителей в растерянность, они начинают наводить справки и требовать доказательств, но если даже приходят в результате к верным решениям, то это чаще всего происходит слишком поздно, стрелки на колее жизни уже переведены, и поезд бытия устремляется по тупиковой ветке, а не по той магистрали, которая должна была привести к сияющему будущему.
        Все это внезапно и весьма отчетливо представилось доктору Тазону, когда он - впервые за все последние дни - сумел, попав в нежелательную и сложную ситуацию, увидеть обстановку как бы со стороны и соответственно оценить ее. Когда ему удалось оценить по достоинству не только свою беспомощность в новых условиях, беспомощность безоружного пленника перед двумя здоровенными и сердитыми навтами, не сводившими с него глаз, Тазон сразу же экстраполировал эту свою ситуацию и на всю фирму, которая еще за полчаса до этого казалась ему надежно защищенной от чего бы то ни было. Фирма, понял он, стоит на грани полного и необратимого краха. И он, доктор Тазон, ныне Третье лицо на Уларе, был единственным обладателем подлинной информации о положении вещей - и, следовательно, только он и мог предупредить тех, кто еще пользовался хоть какой-то свободой действий, о том, что происходит на Уларе в действительности, а также и о том - какие, по его мнению, меры следовало принять немедленно и твердо, чтобы мир вернулся в свое нормальное состояние.
        Положение действительно было сложным. Потому что все, за малыми только исключениями, люди, которых можно было причислить к вооруженным силам фирмы, уже покинули планету и, упакованные в твердые оболочки кораблей, находились сейчас на внешних орбитах, ожидая только прибытия последнего или, точнее, первого фрегата с командующим Сакростом и, главное, с основным оружием на борту - с
«Пигмеем», на этот час и минуту наверняка уже доведенным до кондиции. После этого весь десантный флот должен был совершить, как и предусматривалось, прыжок к Солане и ее захват. На Уларе оставалась сейчас лишь малочисленная охрана Дирекции; это создавало такую, давно знакомую из истории, обстановку, когда несколько десятков хорошо организованных людей могли в считаные дни овладеть целым миром. Конечно, хорошо вооруженная охрана тоже являлась силой; но ей, чтобы проявиться, нужно было хотя бы знать - что именно сейчас происходит, что грозит и какие меры надо предпринять сразу же и с максимальной эффективностью. Овладеть снова «Пигмеем»; вернуть на планету корабли с десантом; схватить спятившего Крата - и, наконец, без малейших колебаний уничтожить тех, кто замыслил и осуществлял мятеж: грязного предателя Сегота, адмирала Сигора и всех, кто там еще с ними был.
        И подумать только, что это он сам, доктор Тазон, виноват если и не во всем, может быть, то, во всяком случае, в основном: не раскусил вовремя, не угадал, не разоблачил мерзавца, так убедительно игравшего роль преданного ассистента. Да, напрасно он тогда не воспользовался случаем и не посадил Сегота под экстрактор, как тот вызвался было… Хотя вывернулся бы наверняка, предатели и шпионы хитры и умеют находить выход из любого положения.
        Ощущение вины подсказывало Тазону, что сейчас он обязан идти на любой риск, ставя на карту даже собственную жизнь, чтобы каким-то способом выйти на связь с Элюром или Сакростом - если его корабль еще не стартовал - и без обиняков поставить их в известность о происходящем, не скрывая и самых мрачных перспектив. Большего он сделать не может. Но они - Элюр и Сакрост - еще в состоянии овладеть обстановкой и поставить все под контроль.
        Связь! Но каким образом? Всю аппаратуру у него догадались отобрать - и карманный пульт, служивший для связи с QS из любой точки на планете, и мобил прямого выхода на Элюра и Сакроста, первых двух лиц этого мира. Больше воспользоваться было нечем. Кроме разве что…
        Да. Кроме разве что собственного мика. Который можно попытаться использовать для прямой подсознательной связи с миком самого Элюра. Разумеется, мик любого Высшего лица надежно заблокирован от посторонних вторжений. Однако, став Третьей персоной, Тазон получил в свое распоряжение и код прямой, в обход компьютера, связи с первыми двумя. И если он сейчас сумеет этим воспользоваться… Жаль, что не успел попрактиковаться в такой связи, - он ведь только что получил ее, и кто мог бы подумать, что…
        Сейчас же. Немедленно. Отстраниться от всего в мире. Ни о чем другом не думать. Собрать всю свою энергию. Отдать ее мику. Сформулировать кратко: «Крат и Сегот - предатели. Адмирал и навты - на свободе. Спасайте „Пигмей“!»
        Тазон расслабился в кресле, в котором сидел. Закрыл глаза. Замедлил дыхание. Отключил свой слух. Последним до него донеслось:
        - Что он - вырубился, что ли?
        - Похоже на то. Ну-ка… Пульс есть, замедленный.
        - Уснул со страху, похоже?
        - Ну, пускай поспит. Это не опасно.

«Кан Элюр, кан Элюр, здесь Тазон, срочно, срочно!..»
        Как в вату. Сперва. Но постепенно…

«Вы, Тазон?» Едва уловимо. «Что там у вас?»

«Докладываю…»

61. Спасибо, Ра
        Они вошли в корпус и приближались к нам - хотя и не очень быстро, потому что женщину Канус тащил на плече: она, похоже, совсем обессилела, если только…
        - Канус! Она что - без сознания?
        - Да не знаю, - сказал он, опуская ее на пол и переводя дыхание. - Недавно была жива. А сейчас…
        Я опустился на колени. Не сразу нашел слабенький, редкий пульс. Подняв голову, сказал инженеру:
        - Будут искать меня - я вот с ним, понесем ее в бывший метаморф-два - на реэкстракцию.
        Он только кивнул.
        Моя головная боль усилилась до того, что я и сам мог потерять сознание. За все приходится платить, Ра, за все - за судьбу жены, за чужие секреты и за неимоверно разбухший мик, вобравший в себя все из Гека, что имело смысл сохранить для будущего. Хорошо, что корпус, где работал я - в бытность Пахтором, - почти рядом. Уф. Донесли. Где Крат? Показывает, куда ее и как. Что-то бормочет…
        - Что ты говоришь?
        - Подать-то мы можем, но режим я еще не рассчитал. А вдруг…
        - Иначе - сам видишь - ей осталось несколько минут. Весь ресурс выкачан. А мы будем его возвращать. До исходного рубежа… Тебе чего?
        Это Канус схватил меня за рукав:
        - Ра, это что… Что ты говоришь: эта старуха - разве?..
        - А ты не разглядел? За столько времени?
        Впервые в жизни мне удалось увидеть, как краснеет опытный разведчик. Да и в последний раз, наверное.
        - Ну, - сказал он, оправдываясь, - вообще-то не я, а Чугар. Как только они изолировали планету, я не смог…
        - Это сохрани для вечернего чая. А сейчас…
        Я умолк, глядя, как меняется, оживает, молодеет ее лицо под защитным полевым куполом. И вот со стенда до меня донеслось слабое:
        - Эй…
        Я повернулся. Увидел. И отключил защиту. Склонился к молодому лицу. Оно показалось мне прекрасным. Да не показалось: было.
        - Люча, милая…
        Она проговорила, уже более четко:
        - Проси прощения за свое…
        Да, характер моей жены не изменился.
        - Прости, Люча. Сам не знаю, что тогда на меня напало…
        - Прощаю. Теперь можешь меня поцеловать.
        И только потом, когда губы оторвались от губ:
        - Спасибо, Ра…

62. Отъезд надо отменить
        Тина что-то читала, когда Крат вошел, замедлив перед домом шаги, чтобы она не встревожилась раньше времени. Наклонился к ней, поцеловал, прошептал обязательные слова и услышал такой же ответ, сопровождавшийся улыбкой - единственной в мире, по его твердому убеждению.
        Не хотелось, очень не хотелось разрушать тот мир безмятежного покоя, в котором его жена пребывала - здесь, в прекрасном доме, в зимнем саду, где не нужно было вспоминать о черной каменной бесконечности снаружи. Но сейчас у него другого выхода не было. И он сказал:
        - Тина, не волнуйся, жизнь моя, но…
        Она чуть шевельнула дугами бровей.
        - Что-то случилось, Ас?
        Он глубоко вздохнул. Но резкий звук срочного вызова помешал ответить ей. Крат вынул мобил. Отозвался.
        - Крат, это вы? Где вы сейчас?
        Это Элюр.
        - Я на минуту заехал домой, кан Элюр.
        - Вы не сбежали?
        - Кан Элюр!..
        - Не обижайтесь, Крат. Только что со мной говорил Тазон; или он сошел с ума, или… Что там у нас с «Пигмеем»?
        - Полагаю, сейчас его уже грузят в контейнер. Я отсюда поеду прямо в порт - прослежу за погрузкой на корабль. Сакрост уже там?
        - Где же ему быть еще? Черт знает что такое: я чуть не поверил… Там нет никаких беспорядков?
        - Все по программе, кан.
        - Хорошо. И все же… Послушайте, дождитесь дома - я высылаю к вам охрану, она проводит вас в порт и обратно - ко мне, для полного доклада.
        - Как прикажете. Хотя, уверяю вас, никакой опасности…
        - Делайте, как я говорю.
        - Разумеется.
        Крат выключил аппарат.
        - Тин, мы уезжаем немедленно. Покидаем наконец планету. Мы давно этого хотели, верно? Вот сейчас.
        Она медленно покачала головой:
        - Мы никуда не поедем, Ас. Или - если хочешь - ты один. Я - нет.
        - Тин! Улару осталось существовать…
        - Не объясняй, хороший мой. Я знаю все то, что известно тебе. Ты ведь не ставил блоков от меня, правда? Жена должна знать о своем муже все, потому что он ее сильная половина.
        Крат растерялся лишь на мгновение.
        - В таком случае - почему же?..
        Она вздохнула.
        - То, что ты открыл, - колоссально, правда?
        - Ну… да, можно так назвать.
        - И фирма воспользовалась тобой и всем этим - не для блага миров, да?
        - Н-ну…
        - Именно так. Фирма погибнет вместе с планетой, понимаю. И с нею - все зло, которое она совершила и еще собиралась. Я правильно поняла?
        - Да. Но мы с тобой… Не наша вина…
        - Ты этого не хотел, я знаю. Так сложилось.
        - Поэтому я и хочу…
        - Обожди еще секунду. Послушай меня. Я никогда не вмешивалась в твои дела. Но сейчас не могу иначе. Есть две причины. Может быть, даже три, по которым я не хочу уезжать - и не хочу, чтобы исчез ты. Первая: если ты сейчас сбежишь - все поймут, что мир и на самом деле гибнет, и успеют скрыться тоже. То, что хранится в их памяти, даст им возможность начать все сначала - где-нибудь в другом месте. Галактика велика, и Улар - не единственный такой ее уголок. Все повторится. Вторая причина: Астин, а ты уверен, что в Федерации не захотят воспользоваться твоим уравнением, чтобы сделать нечто подобное уже в масштабе всей Галактики? Начиная, понятно, с бомбы. Разве мы не знаем о внутренних противоречиях в Федерации, о противостоянии могучих миров в споре за власть? Разве ты сможешь помешать этому? Нет. Куда же ты хочешь бежать, Астин?
        - Тин, но что я могу… Я никогда не соглашусь…
        - Тебя не спросят. Из тебя выкачают все, что понадобится, и без твоего согласия. Не знаю, Ас, но почему-то человечество совершает великие открытия тогда, когда оно духовно еще не созрело для правильного их использования. Ас, твое уравнение должно быть найдено намного позже… Не знаю на сколько, но не через год или десять лет или даже через век. Ты слишком опередил свое время. Пока, к счастью, постоянная Крата известна только тебе. И еще долго не должна быть доступна для других.
        - Но наука…
        - А наука - не самое главное в мироздании. Люди. Это ведь так ясно.
        Крат промолчал.
        - И третья причина, - сказала она после маленькой паузы. - Она личная, но для меня не менее важна. Ас, с тобой было так прекрасно! И, как ни странно, здесь лучше, чем в других мирах: тут мы могли по-настоящему быть вдвоем. Хотя бы время от времени. Поверь: в других местах снова будет хуже. А я этого не хочу. А здесь - сколько бы ни осталось…
        - Я понял, - сказал Крат.
        Он снова извлек мобил. Вызвал Элюра.
        - Кан Элюр, я решил, что мне незачем провожать «Пигмея» в дорогу: там справятся без меня. Я буду дома, если понадоблюсь.
        - Надо сказать, вы успокоили меня, Крат. Но не обижайтесь - охрана все же вот-вот будет у вас.
        - Как вам угодно. Только пусть не входят в дом. Я свое выполнил и сейчас хочу немного отдохнуть без помех. Если не возражаете.
        - Да, конечно же! Отдыхайте, доктор. Хотите, я передам с охраной бутылку хорошего вина - еще из миленских погребов?
        - Спасибо, кан Элюр. У меня тоже сохранились остатки.
        Выключив мобил, Крат сказал Тине:
        - Я люблю тебя. Всегда.
        - А иначе я не стала бы тебя удерживать, - проговорила она в ответ. - Потому что без меня у тебя все равно жизни бы не осталось. Мы можем быть только вдвоем.
        - Только вдвоем, - согласился Крат. И, помолчав, добавил: - А что касается… Знаешь, мы этого даже не заметим.
        - Но ведь это не будет концом? - сказала Тина.
        - Разве что в этой форме. Всякий конец - всего лишь этап бесконечности.

63. Перехват
        Вот и последний корабль присоединился к десантному флоту Улара на околопланетной орбите. Установил связь. Проверил распределение кораблей по сопространственным узлам - они должны были выходить к Солане с разных сторон, чтобы не возникало никакой толчеи, которая нередко приводит к авариям. Прозвучала команда. Корабли, стремительно ускоряясь, пошли на разгон, вошли в прыжок. Исчезли из виду в этом пространстве, чтобы на считаные минуты возникнуть в узлах, где сумеют изменить курс на тот, что выведет прямо к цели.
        Возникнув в своем узле, каждый корабль десанта столкнулся, однако же, с неожиданностями.
        Неожиданности выглядели совсем как военные корабли флота Федерации. И на каждый борт Улара их приходилось по три, а то и по четыре. Разогретые дистанты каждого из них были направлены в упор на только что возникшего гостя, которому сразу же передали приказ адмирала Сигора: принять катер с командой, сдать ей оружие и подчиняться всем ее распоряжениям.
        Из семидесяти трех кораблей, стартовавших с Улара, только два рискнули не подчиниться. Через минуту их просто не стало.
        Но орбиты, на которых они еще так недавно витали вокруг Улара, не остались пустыми. Тяжелые транспорты Федерации возникли на них, чтобы принять на борт эвакуируемое население мирка. Первыми грузились люди, только что прошедшие реэкстракцию возраста: они нуждались в наблюдении медиков, которых на Уларе для этого не хватало.
        В бессознательном состоянии был погружен и доктор Тазон, так и не сумевший до сих пор прийти в себя после перенапряжения, испытанного им во время сеанса связи по мику с Элюром. И напрасно глава фирмы пытался сейчас еще раз переговорить с хроногенетиком, чтобы получить новую информацию: Тазон не откликался, поэтому Элюр даже заподозрил, что не Крат оказался прохвостом, а сам Тазон. Наверное, нашел у себя какую-то ошибку в расчетах - и скрылся, чтобы избежать кары.
        Доктора Крата с его женой ждали до последнего. И успокоились только, когда он сам вышел на связь со старшим на «Пигмее», чтобы сказать:
        - Нас не ждите. У нас есть свое средство, не волнуйтесь. Все будет в порядке.
        Монтажники покинули планету последними - вместе с Разителем, Канусом, генералом Иваносом и, конечно же, с Лючаной, от которой Ра старался не отходить далеко - чтобы она снова не выкинула чего-нибудь такого. Только на корабле, когда все люки были задраены, он несколько успокоился. Надолго ли?

64. Дела семейные
        Улар исчез из мироздания, когда корабль, на котором мы находились, последним из всех разгонялся, чтобы нырнуть в сопространство и взять курс на Теллус.
        Я ожидал, что будет небывалый взрыв; но его не произошло. Просто планета перестала существовать. Видимо, все высвободившееся ХТ-2, запасенное в «Пигмее», унесло Улар в другое пространство, о котором мы не знаем совершенно ничего - или же в то время, давным-давно минувшее, когда и планет еще не существовало.
        Мне было не до Улара: я был занят тем, чтобы освободить свою голову от дикого объема информации - и от боли.
        А когда чуть полегчало, сказал Лючане:
        - Все же тебе надо было отладить речь Вратарю, прежде чем вот так взбрыкивать.
        На что она, недобро усмехнувшись, ответила…
        Но это уже наши семейные дела, и нечего вмешивать в них посторонних.
        notes
        Notes

1
        Опыт, имеющий решающее значение (лат.).

2
        Опыт на малоценном организме (лат.).

3

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к