Мапингуари - демон сельвы Филипп Мартынов
        Криптозоолог и заядлый путешественник Филипп Мартынов с командой единомышленников отправляется в Перу, на поиски обезьяны Де Луа - мифического существа, которое, по свидетельствам перуанцев, «имеет разум и ходит как человек». Обезьяна эта считается существом безобидным и пугливым, так что экспедиция обещает быть безопасной. Не экспедиция, а пикник. В веселом расположении духа криптозоологи отправляются в туманные леса в окрестностях древнего города Куско. Через несколько дней пути они неожиданно встречают в сельве неизвестное существо - огромное, зловонное, с чудовищными клыками и огненной шерстью. Монстр выглядит опасным и очень злым - на безобидную обезьянку он явно не похож…
        Филипп Мартынов
        Мапингуари - демон сельвы
        Часть первая
        1
        Вам когда-нибудь доводилось бывать в экваториальных лесах Южной Америки? У них множество названий. Кто-то говорит, что это джунгли. Кто-то считает, что их следует называть «сельва». Третьи вообще не заморачиваются и предпочитают меткие словечки, вроде - «заросли», «чаща», «тропики», «непроходимые места», и утверждают, что «туда лучше не соваться». Так вот, все они в чем-то правы. Особенно последние. Если вы не хотите внезапно обнаружить, что человек - это вовсе не царь зверей, а еще у вас нет желания ловить под ногами змей, снимать с лица пауков, убегать от крокодилов и вытаскивать из штанов какого-нибудь мелкого грызуна, вы не собираетесь проводить под проливным дождем по пять-шесть часов в сутки, то никогда не суйтесь в леса Амазонии. И слушайтесь советов таких, как я, глупых неудачников, отправившихся невесть куда на свой страх и риск.
        На самом деле я не подозревал, что окажусь по колено в вязкой грязи в диких непроходимых зарослях, без связи и транспорта, голодный, промокший и злой. Никто бы в здравом уме не согласился оказаться на моем месте. Я бы и сам не согласился, если бы знал неделю назад, во что выльется невинный звонок старого приятеля.
        Вообще, не доверяйте звонкам старых приятелей…
        Звонил Мишка Дикань, в простонародье - Дик, искатель приключений, неисправимый романтик и доверчивый простофиля (о чем я узнал несколько позднее). В нем успешно сочетались модельная внешность широкоплечего блондина с лучезарной улыбкой, храбрость и безрассудность, а еще искренняя детская наивность, из-за которой Дик постоянно влипал в неприятности. Было у Мишки такое свойство - оказываться в эпицентре самых невероятных событий. Как будто где-то у него запрятан магнит, притягивающий все необычное, странное и удивительное. В современном мире, когда жизнь человека, порой, ограничивается стандартным набором «работа-дом-работа», Мишкино свойство смотрелось дико. Еще бы! У Мишки скопилось миллион историй о том, как он, не раздумывая, менял теплую постель в уютной квартире на земляной пол холодной палатки где-нибудь на краю света. Или как он охотился на китов в небольшой лодке в океане. Или как заблудился в лабиринте пирамиды в Египте, или как ел червяков в одной из провинций Китая, потому что не мог купить себе еды… Кто сейчас во всей Москве способен рассказать о таком? Кто вообще рискнет променять свой
образ жизни на подобные приключения? А Дик мог. Свойство у него такое. Характер. Душа.
        Впрочем, я, как старый Мишкин приятель, давно ко всему привык и не удивлялся.
        - Здравствуй, добрый человек, - весело сказал Дик в трубку. - Как погода в Москве? Слякотно, дождливо, безобразно?
        - Плюс тридцать, - ответил я. Стояла середина лета. Жаркий июль вступил в свои права. Люди купались в фонтанах, солнце палило нещадно, и загореть можно было ничуть не хуже, чем на каком-нибудь курорте.
        - Духотень! - констатировал Дик, посмеиваясь сквозь треск далеких помех. - Не хочешь вырваться на недельку за город? Природа, культурный отдых, экзотика. Расширишь кругозор, а?
        Мы с Диком дружили уже лет десять. Я точно знал, что его «за город» и «культурный отдых» означали очередную поездку за тридевять земель в поисках приключений. Расстояние между Москвой и, скажем, Бангкоком - это для Дика не расстояние. Так, пол-локтя на карте. Да и не любил он культурных отдыхов. Простая вечеринка с шашлыками наводила на Дика смертную тоску. Если в компании не прыгали с парашюта, не катались на квадроциклах по бездорожью, не спускались с водопадов, то на такие вечеринки Дик предпочитал не заглядывать. Этому человеку вообще были чужды спокойные времяпровождения. Он вешался на стенку от скуки, если поблизости просто слушали музыку и пили кофе. Дику непременно надо было ввязаться в какую-нибудь авантюру.
        «На том свете отдохнем» - это его любимая поговорка. Поэтому я с сомнением переспросил:
        - Ты про отдых серьезно?
        - Ну, не совсем, - кашлянул Дик. - И не совсем за городом. Ты же понимаешь, что я не просто так звоню. Дело есть. На миллион. Аннушка не даст соврать!
        Аннушка - это невеста Дика, а еще дочь известного английского миллионера. На самом деле ее звали Анна Вэствейч. Год назад они познакомились в Таиланде, влипли в небольшое приключение (впутав, заодно, и меня), вследствие чего едва не разбежались, помирились и вот теперь колесили по свету вместе. К слову, Анна ни слова не понимала по-русски, а Дик чрезвычайно плохо говорил по-английски. Как они общались друг с другом - загадка. Разве что в ход шел пресловутый «язык любви».
        - Рассказывай, - буркнул я.
        На часах было десять утра, и до обеда я оказался совершенно свободен. Так почему бы не выслушать старого приятеля? Тем более за его счет. Я как раз стоял перед зеркалом, держа в правой руке зубную щетку, щекой придавил сотовый к плечу и собрался чистить зубы.
        - …так вот, - продолжал Дик. - Я уже второй месяц отдыхаю в Южной Америке. Отличные места, знаешь ли. Сельва, горы красивые, туманы, парилочка такая, как в бане… но природа, брат! Природа великолепная! Я такой природы никогда в жизни не видел! Нет, вру, в Бразилии был один раз, но дальше этого Рио-де-Жанейро не совался. А тут сунулся! Так сунулся, что аж дух захватывает. Мы с Аннушкой и с палатками, в общем, мотаемся тут, изучаем дикую природу. Всякие, там, попугаи, обезьяны, ленивцы, крокодилы. Паука видел с два моих кулака! Страшный, зараза! А Анечка не испугалась даже. Палкой его потыкала промеж глаз, да и все. Что у тебя там шумит?
        - Вода, - отозвался я и сплюнул зубную пасту. - У нас утро. Зубы чищу.
        - А у нас час ночи. Прохладненько. Туман вокруг стелется. Зима же сейчас в Перу, знаешь? Не то что у вас.
        - Рассказывай, что за дело на миллион?
        Я слишком хорошо знал Дика. Он мог бродить вокруг да около целый час.
        - В общем, Фил, дружище, гуляли мы, гуляли, и тут я услышал историю про обезьяну де Луа. Знаешь такую? Какой-то примат, вроде бы без хвоста, с тридцатью двумя зубами, как у людей, и еще ходил на задних лапах?
        - Его видели единственный раз в двадцатых годах прошлого века.
        - И еще раз сто в последнее время в лесах Перу! - Дик выдержал торжественную паузу, потом вкрадчиво, с интонациями рыболова, делающего подсечку, спросил: - Не хотите с Глебом смотаться ко мне и посмотреть на дивную редкую обезьянку вживую?..
        Дик знал, чертяка, наши слабости.
        Дело вот в чем: мы с братом уже много лет увлекаемся криптозоологией. Это такая наука (многие, правда, со мной поспорят), которая занимается поиском и изучением животных и птиц, считающихся давно вымершими или вообще никогда не существовавшими. Снежный человек, к примеру, типичный криптид, то есть существование его вроде как толком не доказано. Или чупакабра. А еще существуют морской змей, кракен, бигфут, андский волк, медведь нанди, единорог и эта самая обезьяна де Луа. Перечень криптидов постоянно растет. Сейчас, в век Интернета, любой энтузиаст может на коленке написать статью о выдуманном животном, заделать фотографии и выложить в Сеть. А народ чему только ни верит! Вот и приходится постоянно отделять зерна от плевел - подлинники от подделок, выискивать правды и полуправды, пополнять коллекцию слухов, фактов, догадок. Найти что-то действительно ценное очень сложно. В девяноста девяти случаях из ста полученная информация оказывается пшиком - выдумкой, подделкой, суеверием, страхом… Нам везло всего несколько раз. Глеб, например, обнаружил редкую бабочку в Австрии, а я открыл новый вид червей.
Самая большая удача - гигантский морской змей, которого нашли в прошлом году в Таиланде. Это был воистину древний криптид-монстр, невесть как выживший в болотах Тая. Правда, когда я и Дик оказались с ним практически один на один, выяснилось, что я не очень-то готов вступать в схватку с разъяренным доисторическим чудовищем. Эта история наделала много шума, поэтому я не буду вдаваться в подробности. Достаточно посерфить в Интернете и почитать.
        - Ну, так как? - вкрадчиво осведомился Дик, источая елейное масло каждым произнесенным словом.
        Я почесал затылок, совсем забыв, что у меня в руке зубная щетка.
        - А доказательства сбросишь?
        - Есть свидетельства десятка очевидцев, из перуанцев, следы зубов и когтей.
        - А сама-то обезьяна попалась?
        - Надо приехать и поймать, камрад! Я о чем и толкую. С ней тут связываться никто не хочет. Суеверный народ! А я, как услышал и расспросил, сразу о вас с Глебом подумал. Он же рвется в путешествия, твой старичок-то, а?
        Глеб, которому скоро должен был стукнуть сорок первый год, вряд ли бы обрадовался подобному сравнению. С тех пор, как он женился, путешествовать становилось все сложнее. Семья, дети, другие цели, все дела. Жизнь иногда затягивает…
        - Я с ним пообщаюсь. Сбрось все, что у тебя есть, идет? Глянем, идентифицируем.
        - Ехать надо! - настаивал Дик. - Хочешь, я тебе десяток свидетелей притащу? Прямо к трапу самолета, а? В аэропорт привезу! На своих двоих! Не упускай этот шанс, дружище! Верно тебе говорю!
        В прошлом году Дик собственноручно убил гигантского змея. Он не хотел этого делать, но обстоятельства вынудили. С тех пор он (подсознательно, что ли?) чувствовал свою вину передо мной - я-то собирался оставить змея в живых - и то и дело пытался затащить меня на поиски какого-то очередного криптида.
        - В общем, лови на почту кучу писем, подумай и решайся. Отказов не принимаю, сам знаешь!
        Он повесил трубку, а я, наконец, нормально умылся.
        С Диком всегда так. Налетает, как ураган, стремительно и без возможности укрыться, а затем так же стремительно исчезает, оставляя после себя хаос и разрушения в головах.
        Заинтриговал ведь…
        2
        Скажу честно. Я отношусь к тому типу людей, которые легко поддаются убеждениям. После звонка Дика я готов был тут же собрать вещи и мчаться в аэропорт. Однажды я уже поверил Дику и в результате собственными глазами видел гигантского змея, в чьей огромной зубастой пасти мог уместиться средних размеров человек, да еще и место бы осталось. Только срочные дела удержали меня от безумной поездки в Южную Америку в тот же день. Правда, я тогда не знал, во что все это выльется…
        В голове, конечно же, целый день крутились мысли о таинственной обезьяне де Луа. Я припомнил все, что о ней знал, освежил в памяти информацию.
        На эту обезьяну наткнулся в начале двадцатого века швейцарский геолог (догадайтесь, как его могли звать?), путешествующий по Южной Америке в составе небольшой исследовательской группы. Ученым было не до приключений. Голод, воинственные индейцы и болезни изрядно их подкосили. Люди искали прибежища и двигались в сторону больших городов. На берегу реки они наткнулись на двух странных обезьян. Это были прямоходящие на задних лапах приматы, без хвостов и с куцей шерстью. Увидев людей, обезьяны начали вести себя агрессивно, в результате чего путешественники попросту выстрелили залпом из мелкокалиберных винтовок. Тут не до разговоров было, лишь бы выжить. Одна из обезьян погибла на месте, а вторая попросту удрала. В общем, ученые подивились находке, изучили тушу убитого зверя, обнаружили, что у нее в пасти тридцать два зуба, а не тридцать шесть, как у американских обезьян, да еще и ростом она была почти под два метра. Затем ее сфотографировали и потащили с собой. Уберечь тушу исследователи не смогли, довезти до Европы - тоже. Даже кости и череп потеряли во время шторма. В те времена с доставкой вообще
были проблемы. Единственным доказательством существования прямоходящей обезьяны стала размытая фотография, по которой сложно разобрать, подделка это или реально существующее животное. Я видел эту фотографию много раз, она и сейчас свободно плавает в Интернете. Ученый подпер мертвую обезьяну палкой и придал ей позу, чтобы примат более походил на человека, что ли. В результате, сидящая обезьяна, как по мне, смотрится неестественно и странно.
        Само собой, за сто лет слухов разрослось великое множество, возникли местные легенды и мифы. Обезьяну де Луа много раз видели и много же раз ловили, но на данный момент результат был один - никакой похожей обезьяны никто так общественности и не показал.
        Дик же прислал на почту действительно целый ворох фотографий. Среди вполне стандартных отпечатков обезьяньих лап и следов когтей на стволах деревьев попался любопытный слепок зубов на куске застывшей глины. Я переслал его Глебу и тут же ему позвонил.
        - Видел? - спросил я.
        - Зубы, - хмуро отозвался Глеб. В жаркое субботнее утро у него были процедуры: правильный отец возил сыновей в бассейн на гимнастику, а сам целый час сидел на лавочке у раздевалки и наблюдал, как веселая орава малышей плескается в воде. Из трубки доносились детские визги, плеск, звон и бог знает какие еще звуки.
        - Это не просто зубы, - ответил я и вкратце пересказал Глебу историю Дика.
        Глеб хоть и увлекался криптозоологией не меньше моего, но строил из себя примерного семьянина, любящего мужа и делового человека. Это особенно проявилось после свадьбы. Его жена Юля вела все наши дела в бизнесе, а поэтому Глебу приходилось соответствовать. Он даже носил галстуки. А еще позиционировал себя как учитель и наставник для младшего брата. Глеб мог сколько угодно хотеть отправиться в путешествие в Южную Америку, но для начала он должен был воззвать к моему здравому смыслу.
        - Это же обезьяны! - сказал Глеб, когда я закончил рассказ. - Их в Перу как грязи. Куда ни плюнь - везде какой-нибудь вид. С чего Дик решил, что это вообще примат де Луа? Кто вообще видел хотя бы одно доказательство? Так, миф сплошной.
        - Но зубы-то, зубы. Ты подсчитал? Тридцать два. Характерные клыки…
        - Анализировать надо, - сказал Глеб. - Может, у тамошних обезьян у всех по тридцать два зуба. Кто знает?
        - Плюнуть на все и поехать - вот мое решение. Палатки, природа, поиски криптидов, а? Когда мы в последний раз выбирались? Ты же целый год меня уговаривал.
        Глеб вздохнул:
        - Я трижды отпрашивался у жены. Она трижды отпускала. А твои поездки срывались. В итоге я ей должен три семейных путешествия до Нового года, причем за то, что никуда не поехал. Типичная женская логика. Как-то дороговато, не находишь?
        Все три поездки срывались по моей вине. Сначала мы собирались умчаться в Германию, откуда пришли слухи о волке-оборотне. Я почти собрал людей для поездки, но в последний момент решил, что оборотни, все же, это слишком фантастично, чтобы быть реальностью. Затем весной я собирался отправиться в Монголию, чтобы разыскать гигантского червя, но передумал, поскольку в Монголии ветрено и холодно. А третья поездка даже упоминания не стоит. Так, баловство в Индии намечалось…
        - Давай так, - медленно произнес я, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. - Мы пока Юле ни о чем не говорим. Подготовь документы, я подберу еще пару человек, закажу оборудование, и за пару дней сообщим. Как тебе идея?
        - Юля с меня живьем шкуру спустит, - заметил Глеб. - Если уж ехать, то надо придумать железное основание!
        - Давай ее с нами возьмем!
        Жена Глеба терпеть не могла дикой природы, палаток и еду из котелка, приготовленную на костре.
        - Шутишь? Она и с тебя шкуру снимет заодно, для коллекции. Да и потом, никаких доказательств, никакой теории, фактов, а только звонок Дика из Перу!
        - Дик уже несколько раз оказывался прав относительно редких животных. Он же бродит в таких местах, куда нормальный человек вообще никогда не заглядывает. Опыт имеется.
        - А если поездка окажется бессмысленной? - сомневался Глеб. - Я не могу так вот все бросить и умотать среди лета. У меня планы, дача, автомобиль…
        - Ты автомобиль купил?
        - На день рождения.
        - У тебя день рождения через полторы недели!
        - Я заранее. Скидки были. Акция. Ну и…
        - Поздравляю, - сказал я. - Но это же не основание. Ты сам хотел путешествовать, да? А теперь находишь разные отговорки. Я же могу и без тебя поехать. Позвоню кому-нибудь из криптообщества, соберу команду за пару дней - и полетим. Без тебя.
        Кто-то звонко рассмеялся в трубке. Похоже, занятия в бассейне закончились. Глеб тяжело вздохнул, а потом торопливо закончил:
        - В общем, ты это, придумай, что сказать Юле. Я-то не против, сам понимаешь. Но пока как-то сомнительно. Может, что сам скажу, но это вряд ли. Она меня как облупленного знает. Тут даже новое авто не поможет.
        - Подумаю, подумаю.
        - И в гости заглядывай! - позвал напоследок Глеб и отключился.
        3
        Повод заглянуть в гости возник через пару дней. Сам Глеб предложил забежать, поскольку у него было «какое-то важное и интересное заявление».
        К тому моменту я еще несколько раз связывался с Диком и просил его собрать по возможности как можно больше доказательств. В душе не угасал зародившийся огонек азарта. Именно он не давал мне утихомириться последние пятнадцать лет. Азарт, желание подобраться как можно ближе к неизведанному, заставляли меня раз за разом отправляться в путешествия: часто в скучные, еще чаще в бесполезные, нудные, холодные, грязные, однобокие, безрезультатные… но, как бы то ни было, азарт не отпускал. Это удивительное ощущение, когда в далекой поездке раз за разом ожидаешь, что вот-вот увидишь то, чего никто и никогда до тебя не видел. Именно поэтому, наверное, я хотел получить от Дика еще доказательств. Мне нужен был повод, чтобы сорваться с места, покинуть душную летнюю Москву, раскинуть палатку среди тумана сельвы, разжечь костер и отправиться на поиски очередного криптида.
        Дик, правда, ничего толкового не прислал. На одном фото был запечатлен грязный обезьяний череп, но идентифицировать его ни я, ни Глеб не смогли. В друзьях у Глеба ходило множество знакомых антропологов. Фото перекочевало к ним, но результатов пока еще не было. Отправляясь в гости к Глебу, я ожидал, что, возможно, с этим и связано его приглашение. Чтобы торжественно объявить, что мифическая обезьяна найдена. Вполне может быть.
        На пороге меня встретила Юля. Была она одета в махровый розовый халат и с полотенцем на голове. Часы показывали шесть вечера, на улице жарило так, что плавился асфальт, и увидеть на лестничной площадке человека в халате было более чем удивительно. Здесь отлично подошел бы купальник.
        Стоит отдать моему старшему брату должное - жену он нашел красивую. В тридцать пять Юля выглядела лет на семь моложе. Была она высокой и стройной, постоянно держала себя в тонусе, даже несмотря на рождение двух детей. Я не знаток женских хитростей, но когда женщина выглядит привлекательно даже в халате и с полотенцем на голове - это огромный плюс!
        - Входи, раз пришел, - добродушно сказала Юля и посторонилась, впуская меня внутрь. - На самом деле, уже стол накрыт. Я тут на полминутки в ванную забежала, думала, успею.
        - Это я просто раньше пришел.
        В коридор из комнаты выскочили два племянника - Вовка и Тошка - а следом за ними собака по кличке Шульц. Ее породы я не знал. Собака была небольшой, лохматой и ужасно добродушной.
        - Фил! Фил пришел! - вопил младший Тошка, которому в этом году исполнилось семь. - Папа! Там Фил наконец пришел! Можно мне теперь мороженое?
        Десятилетний Вовка серьезно протянул руку для рукопожатия. Он старался казаться взрослым и деловым.
        - Как дела на школьном фронте? - подмигнул я, пожимая тонкую детскую ладошку.
        - Троечник со стажем, - вздохнула Юля. - Литературу не хочет учить. Не знаю, что с ним делать. Только математику кое-как да историю.
        - И еще физкультуру! - парировал Вовка. - Я знаешь сколько раз подтягиваюсь? Тринадцать, вот!
        - Но литературу учить тоже надо, - заметил я.
        Шульц крутился под ногами, виляя хвостом, тихо поскуливал, всем своим видом показывая, как он рад всех нас видеть и вообще.
        Я разулся, прошел в зал, где за столом, в кресле у аквариума сидел Глеб. Квартирка у брата была большая, трехкомнатная, да еще и с кухней на пятнадцать квадратов. Глеб рассуждал так: если есть деньги, то их надо вкладывать в недвижимость. Может случиться инфляция, нефть подешевеет, кризис какой-нибудь, а жилье будет дорогим всегда. Потому что жилье, как хлеб и гробы, это неизменный атрибут нашей жизни. В чем-то я его понимал. Мы родились и выросли в небогатой семье. Глеб с родителями несколько лет вообще прожил в коммуналке и хорошо запомнил широкие темные коридоры, крохотную кухоньку, заставленную шкафами, плитами и раковинами, шумных соседей и особенно, с его слов, тонкую полоску желтого света, которая каждую ночь прокрадывалась сквозь щель в фанерной стене, отделяющей их комнату от комнаты дяди Егора. Потом нашим родителям дали однушку на краю Москвы, и жили, в общем-то, не бедно, но не сильно-то и выделялись. Мне уже довелось учиться в школе, где богатые дети сильно отличались от небогатых, где по наличию хорошего телефона или дорогой одежды можно было легко определить, кто, как и чем в семье
зарабатывает. Два скромных инженера с завода не могли позволить купить своим детям дорогую игровую приставку, когда на них пошла дикая мода, но зато самостоятельно собрали чуть ли не на коленке цветной телевизор, который стоял на кухне и показывал множество зарубежных каналов.
        Одним словом, Глеб, как большинство россиян, стремился к роскоши и богатству, но в силу ума не переусердствовал и имел нормальный вкус, на дорогие вещи не бросался, деньгами не сорил. Разве что подумывал купить еще одну квартиру, детям.
        - А, Фил, вот и ты! - приветствовал Глеб, поднимаясь из кресла.
        Мой брат в сорок один с хвостиком выглядел довольно свежо и молодо. Разве что на макушке начала образовываться небольшая плешь, или, как сам Глеб ее называл, - «озеро в лесу».
        - Несу горячее! - предупредила из коридора Юля.
        Стол был уже накрыт. Блестели столовые приборы, стоял фарфоровый чайничек, из которого вился струйкой дымок, из корзинки выглядывали спелыми красными боками яблоки, а еще бананы, киви, мандарины (летом-то?). Отдельно в вазочке лежали конфеты. А еще я увидел тарелку с салатом, дольки хлеба, графинчик с коньяком (Глеб предпочитал хороший дорогой коньяк, по рюмке в день, для здоровья), блюдечко с селедкой в масле и, как и в любой уважающей себя семье, еще одно блюдечко с нарезанной дольками редькой.
        Глеб виновато развел руками, шепнул:
        - Ты так редко забегаешь, что Юля тут подготовилась, как на праздник. Будто президента в гости ждем.
        Мне стало даже как-то неловко. Я шепнул в ответ:
        - А просто чаю с конфетами можно?
        - Хрен тебе. Обидится. Там картофель с соусом, курица в духовке и яблочный пирог на десерт. Не отвертишься. Она же любит готовить, а поводов мало… Так что терпи!
        Ну а что оставалось делать?
        - И вообще, - продолжал шептать Глеб, делая таинственные глаза. - Твоя задача сейчас во всем со мной соглашаться.
        - Что?
        - Все, что скажу, - это правда для Юльки. Только соглашайся и ничему не удивляйся, идет?
        Я удивленно кивнул. Никогда не замечал за Глебом способности к конспирации.
        Мальчишки с собакой крутились под ногами. За десять следующих минут я выслушал множество историй о школе, улице, драках, планах на жизнь, о том, кто в кого влюблен, кто с кем не дружит, какой папа молодец и какая мама умница, о домашних заданиях, литературе, математике, новом фильме о трансформерах и старом мультфильме про Звездные войны - в общем, все то, что можно услышать от двух шумных и болтливых детей.
        Юля тем временем сменила халат на легкое платье, сняла с головы полотенце и расчесала длинные золотистые волосы.
        - А ты почему все время один приходишь? - спросила она, занося в зал блюдо с ароматно пахнущим мясом. - Пора бы уже кого найти. Вроде парень без вредных привычек, симпатичный. Не такой, конечно, как брат…
        Я неопределенно пожал плечами:
        - Да, так, пока все сложно…
        На самом деле отношения у меня развивались, причем стремительно. Была одна девушка - Настя, - в которую мне довелось влюбиться с головой много лет назад. Пару раз мы едва не начинали серьезно встречаться, однажды даже почти две недели прожили вместе, а потом у нее вдруг появился другой молодой человек, а я все никак не мог собраться и рассказать о своих чувствах. Миниатюрная рыженькая Настя даже в двадцать восемь выглядела на двадцать. Находясь рядом с ней, я частенько не мог оторвать от нее взгляда. Четыре месяца назад Настя позвала меня в кафе, где рассказала, что порвала с парнем и теперь находится в полном смятении чувств. Надо сказать, что темперамент у Насти был боевой. Смятение чувств - это ее нормальное состояние. Настя могла вешаться на шею от счастья и тут же начинать реветь от горя. Она могла влюбиться и возненавидеть одновременно. Думаете, со всеми женщинами так? А если прибавить ко всему вышесказанному, что Настя заканчивала физмат и знала в совершенстве пять европейских и два азиатских языка? Не говорю уже о сотне различных диалектов? Как в ней сочетались истинно женские начала и
тяга к знаниям - ума не приложу. В общем-то, тогда, в кафе, я безо всякой задней мысли, расстроенный ее чувствами, взял да и признался в любви. Вот так, без предупреждения. Настя смутилась еще больше, но не убежала и не отказала. С тех пор наши отношения развивались бурно, стремительно и непонятно как. Вместе мы не жили, но постоянно стремились проводить время вместе. Целовались и спали - это само собой, - но дальше романтических отношений дело как-то не заходило. Оба боялись сделать следующий шаг. Я неловко намекал, что Настя, в принципе, может жить у меня, но она то ли не понимала намеков, то ли делала вид, что не понимает. Вдобавок недавно Настя уехала за Полярный круг, где в компании молодых энтузиастов искала новые виды мха…
        Юля внесла картофель в соусе, торжественно поставила блюдо в центр стола.
        - Жениться тебе надо, Фил, - сказала она. - Может, чаще забегать будешь. А теперь давайте ужинать.
        Жениться… об этом я пока как-то и не задумывался.
        Ужин длился около часа. Глеб налил по рюмке коньяка. Выпили. Заели горячей рассыпчатой и очень вкусной картошкой и мясом. Отдельно я положил себе капустный салат с горошком. Вовка с Тошиком, сидящие наравне со взрослыми (разве что на специальных стульях, чтобы не выглядывать из-под стола), старательно изображали, что умеют аккуратно есть, и всячески подтверждали, что они уже не такие маленькие, как кажутся. Правда, Тошик все время пытался покормить крутящегося под ногами слюнявого косматого Шульца.
        Под хруст шинкованной капусты Глеб вдруг произнес:
        - В общем, я же не просто так Фила пригласил. Пора бы и к делу перейти.
        - Можно подумать, я не догадалась, - улыбнулась Юля, потом потрепала Вовку по голове и обратилась к детям: - Малышня, вы наелись? Дуйте за мороженым, а потом в свою комнату. Идет?
        - Мороженое! - завопил Тошка.
        Мальчишек словно ветром сдуло. Где-то за стенкой раздалась возня и вопли: «Хочу с изюмом! С изюмом хочу!»
        - Итак, что вы задумали? - Она знала нас как облупленных.
        - Юль, ну почему сразу задумали? - вскинул руки Глеб. Иногда он превращался из сорокалетнего мужика в ребенка. - Тут дело одно подвернулось, очень перспективное. Смотри!
        Глеб потянулся за планшетом, что-то в нем включил, повернул экраном в нашу сторону. На планшете в браузере я различил множество зелени, какие-то огоньки и большие буквы, интерактивно складывающиеся в слова.
        - Конференция разработчиков IT в Перу? - прочитала Юля недоверчиво. - Это что?
        - Это, Юль, приглашение, - отозвался Глеб. - Нас с Филом приглашают как представителей России на конференцию. Поделиться историей успеха, так сказать. Почетно, между прочим. Знаково.
        Тут, наверное, стоит снова провести некое отступление, чтобы объяснить. Дело в том, что несколько лет назад Глеб разработал приложение для телефонов. Идея была моя, а воплощение - его. Юля же, как настоящая современная бизнес-леди, взяла на себя маркетинг и продвижение. Мы основали небольшую фирму, открыли офис и в результате за первый год заработали столько, что теперь можно было вообще не работать. Наверное, нам повезло, мы попали в первую волну популярности и патриотизма, но и программка, что греха таить, была достаточно удобная. На вырученную прибыль мы занялись разработкой других приложений, обросли торговыми связями и вполне могли написать книгу об истории успеха в отдельно взятой стране.
        - Официальное приглашение от профсоюза разработчиков, - продолжал говорить Глеб. - Нам полностью оплачивают дорогу и недельное проживание. Нужно будет провести десяток лекций перед разработчиками других стран. Поделиться, так сказать, опытом, посветить лицом и все такое. Патриотизм, сама понимаешь.
        - А я с вами, стало быть, не поеду? - нахмурилась Юля.
        Глеб налил коньяка.
        - Приглашение для двоих разработчиков… - сказал он нетвердо. - Да и сама понимаешь, ты же у нас директор, маркетолог, главный по продажам. Тебе за компанией следить надо, за детьми и делами. Ну, куда ты на неделю в Перу? Это же конец света! Девять часов разницы во времени! Все равно, что во Владивосток смотаться!
        Я настороженно молчал. В этот момент гениальность плана Глеба была мне ясна. Вот только я никогда не умел играть в «Мафию» и очень боялся, что неверным словом или движением раскрою перед Юлей все карты.
        Глеб залпом выпил, потянулся к кругляшу белой редьки и с хрустом ею заел благородный напиток. Кажется, он вжился в роль на сто процентов.
        - Я даже Филу до этого не говорил! Хотел торжественный момент сообразить, ну?
        - Это очень неожиданно, - выдавил я из себя. - И почетно.
        Юля перевела взгляд на меня, потом на Глеба. Взяла планшет, полистала страницы, почитала, отложила.
        - Что-то вы, ребята, задумали, - сказала она вполголоса. - Давно тебе это приглашение прилетело?
        - Вчера.
        - И ты молчал?
        - Торжественный момент же хотел…
        - Глеб, я с тобой не первый год в одной лодке. Чтобы ты - и промолчал?
        Она снова смерила взглядом нас обоих. Я даже капусту перестал жевать.
        - Рассказывайте, что задумали. Живо.
        - Ничего мы такого не задумали, Юль! Вот всегда ты так. Чуть что - сразу задумали! Нам, может быть, честь такая оказана, а ты… Это, может, один раз в жизни бывает! Не просто так, а от России, понимаешь! Гордость страны и все такое! А ты вечно подозреваешь. И потом, когда я вообще тебе что-то не говорил? Разве я обманывал тебя? Скажи?
        Тут Юля сдалась. Или сделала вид, что сдалась.
        - О жене мог бы подумать, приглашение выбить, - сказала она, вяло махнув рукой, и откинулась на спинке стула. - Я вот тоже была бы не против слетать в Перу.
        - Давай мы тебе билет купим? - подмигнул Глеб, залихватски насаживая на вилку несколько кусочков редьки. - С детьми что-нибудь придумаем, я не знаю, к маме нашей отвезем. Твоя же что?.. Отдыхает где-то?
        Это был удар ниже пояса. Юля терпеть не могла нашу маму. Классическая ситуация: свекровь и невестка никак не могли найти общий язык. Не сказать, чтобы наша мама была совсем уж плохой, но очень любила поучать молодых девиц (пусть и имеющих двоих детей и давно вышедших из возраста нравоучений).
        Я снова взялся за салат, а еще подложил мяса. Глеб захрустел редькой и безмятежно спросил:
        - Ну как? Давай, прямо сейчас и закажем?
        - Я подумаю, - сухо отозвалась Юля. - У меня совещание в конце недели, плюс поездка к партнерам. План составить надо…
        Глеб покачал головой, будто расстроился.
        - Тогда такое предложение, - сказал он. - Мы сейчас с Филом едем в Перу, а затем мы с тобой на Бали. Ну, или куда захочешь. Специально подгадаем недельку, чтобы без забот. Мальчишек в охапку и отдыхать.
        - У нас и так три отпуска до конца года. Кто работать будет, миллионер вы наш? - Юля улыбнулась, поднялась из-за стола. - Ладно, решим как-нибудь. Я за десертом. Фил, тебе кофе без сахара, как обычно?
        Я кивнул. Как только Юля скрылась в коридоре, Глеб оживился, подсел ближе и зашептал на ухо скороговоркой:
        - Через три дня вылетаем из Шереметьево! Подробности сброшу почтой. Возьми пару человек, кого посчитаешь нужным. И чтоб ни одного лишнего слова!
        - Весь этот твой слет айтишников - фэйк? - тоже шепотом спросил я. - Как ты это провернул?
        - Как раз все на самом деле. Летим представлять Россию, - Глеб взял двумя пальцами соленый огурец и опустил его в рот. - Пришлось немного… эээ… скажем так, кое с кем пообщаться. Должны были лететь какие-то молодые стартаперы из Новосибирска, а полетим мы. Посидим денек на конференции и к Дику, за обезьяной.
        - Ну даешь!
        Больше я ничего сказать не успел. В зал вошла Юля, держа в руках поднос с дымящимся яблочным пирогом и чашками с чаем и кофе.
        Ужин продолжался.
        4
        План старшего брата был таков - мы прилетаем в Перу на конференцию разработчиков IT, регистрируемся, селимся в отеле и затем неделю спокойно занимаемся поисками обезьяны де Луа.
        Глеб заранее созвонился с Диком, решив, что от меня толку, как от сломанного телефона, и все с ним подробно обсудил. Оборудование и наши помощники перекочуют в заботливые руки Дика, а затем к нему присоединимся и мы.
        Конференция проходила в столице Перу - Лиме, а Дик ждал нас в небольшом городке Куско, до которого на машине от столицы было чуть больше четырнадцати часов пути, часть которого проходила по живописному побережью Тихого океана.
        Когда обо всем этом мне рассказывал Глеб по телефону, я буквально видел, как у него горят глаза от радости. Соскучился брат по настоящим приключениям. И хотя поездка не обещала принести каких-то неожиданностей, я все равно был доволен, что срываюсь из Москвы вот так, стремительно, по зову сердца.
        Пока не хотелось думать о том, что выслеживание криптида, как правило, включало в себя долгие и нудные поиски, изучение различных артефактов, выслушивание монотонных речей местных жителей, а в итоге все заканчивалось ничем. Мы пожимали плечами, говорили: «Ну ок, в следующий раз повезет» - и разъезжались по домам. Разве что немного насыщали свое неуемное желание.
        Рано, рано об этом. Сейчас на первом плане - лихой дух приключений! Вперед, навстречу неизведанному!
        Наверное, каждый в детстве мечтал о том, что поплывет на корабле в неизведанные дали, откроет новую Америку, наткнется на динозавров, неизвестных науке животных, на враждебных аборигенов, с которыми придется или сражаться, или вступать в переговоры. У нас это в крови - стремление найти что-то новое. Зудит, не дает покоя. До дрожи в коленках. Многие вырастают и направляют свою энергию на что-то иное, а есть те, кто ни за что не готов расстаться со своей мечтой. Я и мой брат именно эти люди. Я в большей мере, а он, похороненный под лавиной семейного быта, бизнеса, воспитания детей и зарабатывания денег, - в меньшей. Но мы все равно одинаковые. Стоило позвонить далекому старому знакомому, как два брата сорвались с насиженных мест и рванули черт-те куда. От детской мечты до взрослой реальности - один миг…

* * *
        На следующий день я позвонил и встретился с парой знакомых из Московского сообщества криптозоологов.
        В первую очередь набрал Настю. Спросил:
        - Сможешь до завтра собраться и полететь со мной в Перу?
        - Ого, - сказала Настя без тени удивления в голосе. - Скажи сразу, это такое романтическое путешествие или ты что-то задумал? Знаю я тебя, вечно напридумываешь…
        Честно говоря, я подумывал о романтическом путешествии. Назревала необходимость поговорить с Настей серьезно и сообщить ей, что я влюбился-таки по уши, что не могу без нее и вообще. Но нужные слова, как обычно, застревали в горле. Поэтому я рассказал про звонок Дика, обезьяну де Луа и про то, что мне очень пригодятся (просто никуда!) Настины знания языков.
        - Вечно вы так, мужики, - отозвалась Настя. - Нет бы в горы вдвоем, костерок, там, свечи, цветы. А им только переводчика подавай!
        - Не только, солнышко, не только, - буркнул я. - Ты же меня знаешь.
        - Ага. Плохой из тебя романтик. Не с того начал, - она сделала паузу и закончила: - Ну, ладно. Куда же вы без меня. Пропадете еще в этих ваших джунглях. Что брать-то с собой?
        Настя всегда была легка на подъем, в ней я не сомневался. А вот со Львом Игнатычем разговор предстоял долгий.
        Лев Игнатыч, в простонародье - Леопольд (за вечно взлохмаченную гриву рыжих волос и безумно добрые глаза), - путешествий не любил, а предпочитал отсиживаться дома. Это был самый пожилой участник сообщества криптозоологов. В начале года ему стукнуло шестьдесят три. В то же время он считался самым продвинутым членом сообщества, поскольку в свое время получил два высших образования, работал дипломатом в Южной Америке, затем в начале девяностых бросил работу и отправился археологом в составе экспедиции в Африку. Шесть лет Леопольд провел на раскопках, вернулся загоревший до черноты и уставший, а еще загоревшийся новой идеей - найти хотя бы одного живого сумчатого саблезубого тигра. Будучи в Африке, он случайно наткнулся на части скелета этого диковинного вымершего животного. Необычный череп тилакосмила (так ученые прозвали это существо) произвел на Леопольда неизгладимое впечатление. Он бросил все свои силы на организацию экспедиций в Африку и Южную Америку, еще почти десять лет потратил на безуспешные поиски. Каждая экспедиция заканчивалась ничем (вряд ли можно считать успехом несколько черепов и
множественные легенды и зарисовки местных жителей), и после каждого возвращения домой силы и вера Леопольда таяли.
        В начале двухтысячных он приехал в Москву, чтобы никогда больше из нее не выезжать. Деньги на экспедиции закончились, подступала старость, а вместе с ней и отчаяние. Смирившись с мыслью, что тилакосмил остался в далеком прошлом, Леопольд устроился на работу в университете, где читал студентам лекции по Южной Америке. Там-то мы на него и наткнулись. Оказалось, что у Леопольда огромнейшие познания в криптозоологии. Он с охотой подключился к моим первым исследованиям в Подмосковье, помогал мне и таким же юным искателям приключений погрузиться в неизведанный мир молодой науки. Правда, все советы он давал исключительно из своей уютной квартирки на юго-западе. С развитием Интернета стало проще - Леопольд выходил на связь постоянно и порой находил ответы на вопросы, которые ставили в тупик всех вокруг. Даже мой всезнающий старший брат частенько переписывался с Леопольдом, признавая, что есть на свете люди, к которым действительно полезно обратиться за советом.
        Помимо поисков тилакосмила Леопольд был помешан (в хорошем смысле слова) на Южной Америке. Он очень любил страну, в которой прожил много лет, и очень скучал по ней. Так люди скучают по своей малой родине, если вдруг уезжают куда-то далеко и больше не могут вернуться. Наверное, именно поэтому я подумал о Леопольде в первую очередь: он мог помочь с поисками обезьяны, а я мог помочь ему побывать в тех местах, которые старик любил.
        Общаться с ним надо было лично, поэтому я позвонил и напросился в гости в тот же вечер. Времени оставалось немного. Все это походило на какой-то авантюрный фильм, где криминальный авторитет-вор собирает команду для похищения, скажем, очень большого драгоценного камня, а время очень сильно поджимает…
        Леопольд встретил меня на пороге своей квартиры. Клочья тонких рыжих волос неизменно торчали в разные стороны, будто Леопольда только что хорошенько шандарахнуло током. Одет он был в помятый старенький костюм, на шее торчал галстук-бабочка. Леопольд напоминал старого безумного ученого и даже слегка таковым являлся.
        - Имею честь, - сухо произнес он. - Филипп, вы меня пугаете. Так резко звонить, напрашиваться на беседу. Что-то случилось?
        Эхо его голоса гулко разнеслось по пустынной лестничной площадке.
        - Вы хотите съездить в Южную Америку? - спросил я. Что называется - с места в карьер.
        Леопольд пожевал губами, чуть прищурился и ответил:
        - Мы с вами знакомы десять, кажется, лет. Сложно представить, что такой умный молодой человек до сих пор не понял, что мне глубоко противны любые поездки за границу.
        - Да ладно вам! Мне же прекрасно известно, как вы мечтаете хотя бы раз вернуться туда, где у вас прошла молодость, где была первая любовь, где вы увидели столько всего интересного!
        Я, разумеется, наступил на больную мозоль. Леопольд любил рассказывать студентам о своей былой жизни, поэтому мы все знали и о его увлечении Южной Америкой, и о заботливой Розе Ивановне (свет очей, красоты неописуемой), и о множестве путешествий Леопольда в гущу джунглей, в сьерру и к диким племенам в поисках сумчатого тигра. Так же, как все мы, бывшие студенты, прекрасно знали о том, что у Леопольда попросту нет денег, чтобы организовать новую поездку.
        Я переступил порог его квартиры, оказавшись в непосредственной близости от старческого, покрытого морщинками лица - живые добрые глаза ученого даже в таком возрасте вспыхнули азартом - и произнес заранее заготовленное:
        - Подумайте, Лев Игнатьевич, вот о чем. Вы десять лет провели в Москве, помогая таким, как я, отыскать редких и невиданных ранее животных. У вас в голове такое огромное количество информации, что никто другой не будет ценнее в предстоящей экспедиции. Я знаю о вашей мечте, я знаю о сумчатом тигре и о квартирке в Лиме, где до сих пор живет женщина Роза, оставившая в вашей душе неизгладимый след. Так вот, я хочу взять вас с собой туда, понимаете? Вы поедете с нами, за наш счет, поселитесь в лучшей гостинице города, отправитесь с палатками в сельву, а заодно побываете там, где много-много лет не были. Соглашайтесь. Нам очень нужна ваша помощь.
        Старик дрогнул и отступил на шаг, пропуская меня в глубь темной, пыльной квартирки. Мы оказались в узком коридорчике «хрущевки», где и вдвоем-то развернуться было довольно сложно.
        - Молодой человек, - наставительно сказал Леопольд. - Кто вы такой, чтобы врываться в мой дом и говорить всякое? Вы как змей-искуситель, честное слово. - Потеребив тонкий подбородок, Леопольд продолжил: - Если рассматривать это ваше, гхм, предложение с трезвой точки зрения, то, стало быть, нет ничего невозможного. Полет я как-нибудь перенесу. И потом, отели, палатки, природа - ничего страшного. Но как быть с мотивацией?
        - О, с мотивацией мы поможем, - закивал я. - Работы всего на несколько дней, а потом поездим по городу, все покажем, все расскажем.
        Леопольд кивком головы указал на кухню и первым в нее прошел. Кухня была еще меньше коридора. Вдоль стен ютились плита с холодильником, раковина и табурет. Центр кухни занимал стол, густо заставленный всевозможным хламом вроде старого, еще не электрического, чайника, деревянной хлебницы, стопки тарелок, гранеными стаканами, пепельницей, пустой бутылкой из-под вина, да и еще миллионом всевозможной мелочовки. В кухне витал сладковатый запах свежемолотого кофе.
        - И в чем суть нашей, гхм, поездки? - по-деловому осведомился Леопольд, тяжело опираясь задом о столешницу. Руки он скрестил на груди. Я заметил, что брюки у него коротковаты и заканчиваются на щиколотках. Из-под брюк торчали полоски темных носков и волосатые ноги.
        Я набрал побольше воздуха и рассказал об обезьяне, Дике, следах зубов и черепе. А еще о том, как мы в прошлом году обнаружили гигантского змея и теперь при каждой поездке рассчитываем наткнуться на кого-нибудь еще.
        - Обезьяна де Луа, говорите, - потер подбородок Леопольд. - А знаете, видел я в девяносто седьмом эту обезьяну.
        Оказалось, что в девяносто седьмом году Лев Игнатьевич как раз путешествовал по побережью Тихого океана в поисках тилакосмила. Судьба занесла криптозоолога в так называемые туманные леса, где он в компании местных жителей кочевал от поселения к поселению, расспрашивая аборигенов о сумчатом тигре. В непроходимой сельве Южной Америки очень много диких племен - потомки древних племен живут обособленно от цивилизации, поддерживая свои традиции, придерживаясь давно установленного образа жизни.
        Туманные леса находились на стыке сельвы и сьерры, то есть между непроходимыми джунглями и могучей горной грядой. Температура тут постоянно менялась. Воздух то прогревался до плюс двадцати пяти, то резко опускался до минус двух. Именно поэтому в лесах постоянно стоял густой, похожий на вату, туман. Влагой пропитывалось все вокруг. Капельки воды оседали на коже, забивались в нос и в легкие. Дышать приходилось через марлю, а еще казалось, что постоянно находишься под водой.
        В одной из небольших лесных деревень полуголые аборигены, словно срисованные со старых книг про индейцев, взяли Льва Игнатьевича в кольцо и повели его неведомыми тропами, мимо гигантских деревьев, туманных озер и извилистых рек, неведомо куда и неведомо зачем. Почему-то сам Лев Игнатьевич думал, что его съедят. Перепугался он страшно. Но вместо этого жители деревни вывели его к темному котловану, края которого были укрыты пеплом. На дне котлована замерзла вода, и голубоватый лед отражал множеством лучей холодное солнце. Но самое важное было не на дне - стенки котлована, плавно уходящие вниз под углом в тридцать градусов, оказались покрыты множеством костей. Казалось, земля вокруг состояла из сплошных останков. Это были животные кости. Как объяснили местные, данный котлован являлся своеобразным кладбищем животных, культовым местом среди аборигенов. Сюда приходили умирать обезьяны, тигры, карликовые верблюды, амфибии - все, кто обитал в «туманных лесах», в сельве. Кого-то приносили сами жители ближайших деревень. Склоны котлована постоянно находились в движении. Животные сползали вниз и исчезали под
вечным льдом, который таял всего один раз в год. Правда, путь этот был настолько медленным, что проходили месяцы, прежде чем животное опускалось ко дну. За это время косточки его обгладывали птицы и падальщики, а кости выцветали на солнце, становясь темно-бурыми.
        О чем-то аборигены не договаривали, прятались за странными фразами и боязливо смотрели по сторонам, будто ожидали увидеть в кустах нечто действительно страшное.
        Затем жители деревни повели Льва Игнатьевича вниз по склону. Под ногами его хрустели то ли кости, то ли камешки. В воздухе отчетливо пахло смертью и разложением. В какой-то момент абориген присел на колено, запустил руки в землю и выудил из костей полуразложившуюся голову сумчатого тигра. Да, это действительно был тот самый тигр! Полосатая морда, два гигантских клыка, выдающаяся нижняя челюсть… Лев Игнатьевич не мог поверить своим глазам! Кожа тигра под пальцами Льва расползалась и рвалась, обнажая гнилые куски мяса. Из глазниц посыпались извивающиеся белые черви. Но Лев был так поражен, что не обратил на это внимания. Он лихорадочно соображал, что же сделать, чтобы вывезти эту диковинную находку из Перу. Как перевезти ее в Россию? Как сохранить доказательства?..
        Нога его соскользнула на шероховатости косточек, Лев Игнатьевич поскользнулся и упал. Череп тигра выскользнул из его дрожащих от волнения рук. Земля пришла в движение, и ученый понял, что стремительно катится вниз. Вокруг шумело, трещало, грохотало. Ноздри забило запахом гнили. Что-то кричали местные. Лев отчаянно размахивал руками, в надежде зацепиться за что-нибудь, и в итоге пальцы его схватили что-то плоское и твердое. Падение остановилось так резко, что перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Лев вывернул голову и через плечо увидел, что практически висит над пропастью, а всего в паре метров внизу темнеет покрытое льдом озерцо. Сверху бежали аборигены, топча кости, поднимая ногами мертвенно-бледную пыль.
        И тогда Лев разглядел, за что же он ухватился обеими руками - ухватился так крепко, что побелели костяшки пальцев! Это была мумия большой обезьяны. Кожа у нее на лице потрескалась и расползлась, обнажая голый череп. К своему удивлению, Лев Игнатьевич увидел оскал желтых зубов, очень похожих на человеческие. Да и выглядела обезьяна очень похожей на человека… Когда к нему подбежали, схватили под мышки, подняли, Лев на пальцах принялся объяснять, что эту обезьяну надо откопать и поднять на поверхность, для изучения. Уж больно она отличалась от тех видов, которые до этого видел ученый. И, конечно же, он не забыл о гниющей голове сумчатого тигра. Почти два часа Лев Игнатьевич осторожно бродил по котловану, высматривая потерянную голову. Ему помогали три охотника-перуанца. Еще двое послушно выкапывали мумифицированную обезьяну.
        К ночи сумчатый тигр так и не был найден. Лев Игнатьевич поднялся на поверхность и в дрожащем свете костра долго изучал обезьяну.
        - Это была обезьяна де Луа, - говорил он, задумчиво теребя подбородок. - Я убежден почти на сто процентов. Из того, что сохранилось от тела, можно было с уверенностью констатировать, что у обезьяны нет хвоста, что она передвигалась на задних лапах и держала, гхм, осанку. У нее было тридцать зубов в пасти, не считая двух выпавших. Общий рост составил два метра одиннадцать сантиметров. В тот раз я впервые пожалел, что мой фотоаппарат был без вспышки.
        - Что-то случилось?
        Леопольд кивнул:
        - Ночью тело обезьяны отнесли обратно и выбросили в котлован. Я спал и ничего не видел. Местные считали это место святыней. Они думали, что если забрать хотя бы одну кость из котлована, то на головы похитителей обрушится смертоносный дождь из камней, ноздри их расплавятся от запаха гнили, а одноглазый бог ярости сожрет их детей. В общем, гхм, классические легенды отсталых племен…
        - И вы утром не смогли вернуться и найти обезьяну?
        - Видите ли, молодой человек, - отозвался ученый. - Когда вы европеец в непроходимой сельве, среди десятка вооруженных перуанцев, которые решили, что вы и так достаточно изучили на местности и пора бы уходить, с ними как-то неловко спорить. Прямо скажем - я все еще думал, что нас рано или поздно съедят.
        - Вы были так близки!
        - Я бывший дипломат и ученый, а не безумец. К слову, после того, как я подержал в руках голову настоящего сумчатого тигра, то есть живо убедился, что этот вид вполне может проживать на территории Южной Америки, мне все стало ясно. Надо вложить оставшиеся деньги в поиски тилакосмила и поймать хотя бы одну живую особь во что бы то ни стало. Потому что они, понимаете, существуют!
        В живых глазах пожилого ученого я увидел возродившийся огонек азарта. Удачно я зашел, ничего не скажешь…
        - Вы же никого не поймали?
        - Увы. Остался без денег и без сумчатого тигра. Теперь вот читаю лекции таким, как вы, заряжаю, гхм, оптимизмом.
        - Тогда вы же представляете, что я вам предлагаю? Лев Игнатьевич, представляете? Зачем же вы столько лет молчали о своей мечте? У вас там вся жизнь в Южной Америке! Все воспоминания, любовь, и тигр еще этот, не найденный. Давайте поедем и поищем снова! Еще раз!
        - Мне кажется, я слишком стар.
        - Шестьдесят три! - воскликнул я. - Моя бабушка в семьдесят летала в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Робертом Дауни-младшим!
        - И как? Встретила?
        - Не то чтобы… но сам факт, сам факт! Соглашайтесь!
        Он все еще задумчиво теребил подбородок, не решаясь. Я произнес:
        - Оформим визу до завтрашнего утра. Необходимые уколы сделаем у частного врача, в проверенной клинике. Все расходы берем с братом на себя. Вырветесь из этой кухоньки на недельку, а? Жара, солнце, перуанцы, туманные леса!
        Или я умел хорошо уговаривать, или Леопольд и сам уже внутренне со всем согласился. Он махнул рукой:
        - Да, согласен! Согласен, черт бы вас побрал, искатели, блин!
        - Отлично! - обрадовался я. - Завтра в обед вылетаем! Возьмите только самое необходимое, а остальное там прикупим.
        - Молодой человек, - сквозь смех сказал Леопольд. - Если в моем возрасте брать все необходимое, вам и самолета не хватит! Я вам сейчас напишу список кое-каких лекарств, выясните, будьте добры, продаются ли они в Перу. Если да, то мне и одного рюкзака хватит, с одеждой.
        - Это мы мигом, это несложно.
        Леопольд откопал среди множества вещей на столе ручку и листок бумаги в клеточку, составил список из девяти пунктов.
        - Разберете почерк?
        - Что б не разобрать? - прищурился я. - Справимся.
        Из квартиры Леопольда я выходил в приподнятом настроении. Как все удачно складывалось! В тот момент я искренне полагал, что поездка предстоит веселая, несложная и даже в чем-то романтическая (присутствие под боком Насти обязывало).
        Если бы в тот день мне пришла в голову мысль позвонить Дику и выведать у него детали происходящего…
        5
        Конечно, Дику я не позвонил. Остаток дня прошел в суетливых хлопотах. Надо было собраться, закончить кое-какие дела в городе, посидеть в Интернете (как же без этого в современной жизни?). Уснул я без задних ног, а с рассветом помчался за братом через полгорода. Летняя утренняя Москва встретила редкими пробками в центре, пустынными улицами, яркими парками и голубым небом. На востоке, над крышами высоток, купалось в глубине неба солнце, подернутое робкой дрожащей дымкой. Оно будто размышляло, надо ли сегодня поджаривать людей словно на сковородке или пусть немного отдохнут.
        Когда я добрался до Глеба, температура на улице поднялась до плюс двадцати двух. Видимо, все же будет жарить.
        Глеб выскользнул из подъезда с двумя пухлыми рюкзаками наперевес. Следом за ним высыпали дети, собака Шульц и Юля. Пока Глеб утрамбовывал в багажник вещи, Юля еще раз провела беглый допрос, свойственный женщинам, отпускающим своих мужей от драгоценного тела более чем на сутки.
        - В Перу жарко?
        - Жарче, чем тут.
        - Там пустыня или что?
        - И пустыня тоже есть. А еще леса, джунгли, туманы. Как везде в Южной Америке.
        - Ты же знаешь, что Глебу лучше не пить?
        - А курить можно?
        - Только две сигареты в день. Следи, пожалуйста, чтобы он не налегал там. У него легкие слабые. И вообще, контролируй. Пусть как прилетит - позвонит.
        - Обязательно.
        - В Перу же не стреляют? Там не Мексика? Слышала я что-то…
        - Все нормально в Перу. Обычная страна. Туристов там любят.
        - Из отеля далеко не уходите. Особенно без гида. - И дальше: - С заходом солнца лучше вообще не высовываться, мало ли. Смотри, чтобы Глеб ни во что не ввязался, а то он может. С туземками не заигрывайте. Местным ничего не предлагайте. И ни на что не соглашайтесь. Лучше держаться гида.
        Ох уж эти женщины…
        Глеб же, как назло, никак не мог справиться с тесемкой рюкзака. Я полез ему помогать. Через пять минут все было готово. Багажник захлопнулся, верный муж поцеловал и обнял детей, чмокнул жену, помахал рукой беззаботному псу и уселся на пассажирском сиденье.
        - Гони! - взмахнул руками Глеб. - Эх, оторвусь!
        Мы помчались в сторону аэропорта.
        - Давно ты выезжал за пределы Москвы сам, без Юли? - спросил я.
        - Дай подсчитать… года три назад мотался на рыбалку с друзьями. Сколько-то там лет окончания школы.
        - Это мы с тобой три года никуда не ездили, ничего не искали?
        - Выходит, что так.
        Я пожал плечами:
        - Вот ведь жизнь крутит. Вроде бы увлекаемся общим делом, а занимаемся совершенно разными делами.
        - Да я бы и рад везде ездить, приключения искать, - сказал Глеб, поглядывая в окно на проносившиеся мимо магазинчики. - Но у меня же семья, дети…
        - Собака Шульц!
        - И она тоже, псина беспородная. Понимаешь, Фил, это какой-то другой уровень. Взросление, что ли. Просыпаешься и понимаешь, что все - живешь теперь не так, как раньше. Хотел слетать в Канаду, а поедешь в Египет. Хотел на лодках экстремально покататься, а отправишься в бассейн с детьми. Как-то так. И ведь нет в этом ничего плохого. Мне и в бассейне нравится. Просто я уже не на одном с тобой уровне.
        Я помахал перед его носом рукой:
        - Стой, стой, братишка. Не начинай мне тут лекции читать. Мы сейчас мчимся туда, где тебя ждут, во-первых, палатка, во-вторых, еда в котелке, в-третьих, увлекательнейшие поиски криптидов! Что ты знаешь о Перу?
        - О Перу? - нахмурился Глеб. - Это в Южной Америке, страна такая. Вроде бы у них там горы большие, эти, Анды. И еще Тихий океан. И палаток там не будет, а будет хороший отель, четырехзвездочный, я надеюсь.
        - В Перу есть гигантский, просто до умопомрачения, заповедник дикой природы. Там до сих пор живут дикие племена. Представляешь? Есть люди, которые не подозревают, что такое автомобили, самолеты, одежда, например.
        - Совсем дикие?
        - Абсолютно. Они даже на контакт с другими людьми не идут. Живут себе небольшими племенами, на животных охотятся, жилье какое-то строят. Дикая природа, дикие люди! Предки империи инков. Представляешь, сотни лет уже так живут.
        - Кажется, Перу в свое время колонизировали испанцы, - продолжал вспоминать Глеб. - Построили Лиму и еще кучу разных городов. А еще у них там постоянные военные перевороты. Кто-то кого-то свергает, кто-то как-то приходит к власти. Лучше не соваться в места, где много военных.
        - Но при этом в Перу везде висят плакаты: «Гражданин, помни! Турист - твой друг!» - Об этом я прочитал минувшей ночью на просторах Интернета. - И потом, я твоей жене обещал, что мы с вооруженными людьми общаться не будем.
        - Но мы же не собираемся быть простыми туристами, верно? Мы хотим в джунгли, черт-те куда сунуться?
        - Еще как хотим. В самую глушь. Чтобы никого, кроме аборигенов. И никаких, Глеб, отелей. Даже не мечтай.
        - Да это же я шутил… И думаешь, там не будет вооруженных людей?
        Я пожал плечами:
        - Дик со своей невестой сунулись - и ничего. Не в первый раз. У тебя широкие связи в правительстве. С военными не договоришься, что ли? Любой военный человек это, прежде всего, бизнесмен. Просто у них условия работы свои, они деньги оружием добывают. Или ты уже совсем отвык от путешествий?
        Глеб смутился, снова стал смотреть в окно. Потом признался:
        - Как-то неуютно мне. Похоже, действительно отвык. А тут еще жену обманул.
        - Мы же побываем на конференции. Так что никакой это не обман. Считай - просто немного не договорил.
        - Так и есть, - согласился Глеб. - Поднажми давай, а то ползем, как черепахи!
        Пришлось разогнаться до ста двадцати. Чего не сделаешь ради брата.
        6
        Наверное, только в аэропорту я осознал, что мы действительно летим в путешествие. Как-то отпустило, адреналин перестал бешено вливаться в кровь, а в голове возникла ясная и короткая мысль: «Да! Так и есть!»
        Я стоял среди шумной толпы, в очереди к регистрационной стойке, и видел за окном блестящие носы самолетов на взлетной площадке. Эти самолеты совсем скоро поднимутся в небо и раскидают людей в разные уголки мира, прокатят над облаками, в лучах жаркого солнца. Час-два полета - и каждый из этих людей окажется совсем в другом месте, впитает эти особые чувства, которые неизменно возникают в душе у каждого, кто садится в нутро железной птицы и мыслями уже совсем далеко от этого места. Сознайтесь, каждый из вас хотел бы хотя бы раз сесть в кресло самолета и отправиться в долгий полет - настолько долгий, чтобы мир изменился неузнаваемо, чтобы вы не знали, на какой земле сойдете и с кем увидитесь. Это странное и сладкое чувство неопределенности.
        Впрочем, еще лучше, когда путешествуешь не один, а в компании с хорошими людьми.
        Вот, например, Леопольд. По случаю первого за пятнадцать лет вылета из страны, он надел, видимо, свой лучший выходной костюм - темный пиджачок с заплатками на локтях, белую рубашку, ворот которой немного выбился, и темный же галстук. На ногах - блестящие темные ботинки с коричневыми шнурками. Рыжие непослушные волосы Леопольд кое-как причесал, но отдельные клочья все равно торчали в стороны, будто несогласные с политикой общего уравнения. Выглядел Леопольд мило, по-старинному, так и веяло от него мудростью пожилого профессора из старинных книг. Он сильно волновался, то и дело доставал из кармана пиджака пластиковую расческу и проводил ею по волосам, в робкой попытке справиться с непослушными клочьями.
        - Мне бы, это, - говорил он, - чайку горячего. А то в горле пересохло.
        - В самолете все будет. И чаек, и еда. Накормят, напоят и спать уложат. Нам почти восемнадцать часов лететь! - отвечал Глеб.
        Настя появилась за десять минут до конца регистрации. Крохотная, маленькая, милая Настя. Она влетела в очередь, усердно расталкивая всех локтями. Злиться на нее было невозможно - рыженькая Настя излучала веселье и оптимизм, смеялась и звонко восклицала: «Ой, извините!», «Какая милая собачка!» или «Хорошего вам дня!», а также: «Смотрите, какое солнце!».
        Она всегда такая была: болтливая, жизнерадостная. И люди вокруг нее становились такими же, поддавшись влиянию, попав в волну. Улыбались, сторонились, отвечали весело и задорно. По очереди пронесся смешок, кто-то начал шутить… А Настя обвила руками мою шею, впилась мягкими губами в мои губы и подарила долгий, сладкий поцелуй под жадными взглядами окружающих.
        - Соскучилась! - сообщила она, отстраняясь. - Фил, ты такой лапочка, побрился!
        В этом вся Настя.
        Она чмокнула Глеба в щеку, познакомилась с Леопольдом и, как только узнала о его жизни в Перу, осыпала кучей вопросов.
        - Никогда не была в Южной Америке! - говорила Настя, залихватски поправляя рыжую челку. - Там так романтично! Бразилия, где много диких обезьян, Аргентина, где Месси и Пеле, а еще Венесуэла. Вообще, отпад! А в Перу, говорят, берет начало Амазонка?..
        Настя могла болтать без умолку часы напролет. Впрочем, Леопольд был польщен повышенным вниманием и нисколько не сопротивлялся.
        Я же был доволен тем, какая у нас отличная подобралась компания.
        7
        Летели мы с пересадкой в Мюнхене около семнадцати часов. Мои спутники, отвыкшие от длительных перелетов, к концу пути чувствовали себя будто мешки с картошкой. Больше всех, конечно, досталось Леопольду. Он ерзал в кресле, жаловался на жару и постоянно просил пить. При этом ученый держался стойко, всем своим видом стараясь показать, что чувствует себя хорошо. Правда, стоило самолету приземлиться в аэропорту «Хорхе Чавес», именно Леопольд рванул первым к выходу, отчаянно стягивая через голову галстук.
        Новая страна встретила прохладой, повышенной влажностью и дивным пейзажем. На улице, по ощущениям, было не больше пятнадцати градусов тепла. После летней московской жары сразу захотелось накинуть что-нибудь теплое. Часы показывали восемь вечера, но еще не адаптировавшийся организм упорно говорил нам, что сейчас глубокая ночь и вообще-то пора спать.
        Но зато какие вокруг высились пальмы! А эти виднеющиеся на горизонте горы в дымке серого вечернего тумана! Я так и застыл в восхищении на трапе. Аэропорт утопал в лучах закатного солнца, зажглись яркие огни подсветки. Верно говорят, что судят по одежке, - аэропорт любой страны, это первые впечатления туриста. А первые впечатления самые важные. В Перу, например, я влюбился стремительно. Ну, не может быть плохой страна, где построили такое красивое здание!
        Пока пассажиры занимали места в автобусе, который должен был привезти нас в зону получения багажа, я позвонил Дику. Поверьте, этот человек так часто забывал встречать меня в аэропортах, что я уже предугадывал его действия. И - точно. Трубку никто не взял. В самых скверных предчувствиях (это теперь придется искать, где поселить Настю с Леопольдом, самостоятельно добираться до отеля, я уже не говорю о том, что совсем непонятно, как тут дела обстоят с транспортом), я закинул рюкзак на спину и забрался в салон.
        - Не дозвонился? - спросил Глеб. Он тоже хорошо знал нашего общего друга.
        - Может, телефон забыл, - пожал я плечами. - Дик это умеет.
        Автобус домчал нас до входа в аэропорт за пару минут. Туристы высыпали на асфальтовую дорожку, потом сквозь стеклянные двери прошли в холл. Мы в общей толпе проследовали до лент выдачи багажа. Там-то я и увидел Дика.
        Дик - это двухметровый широкоплечий гигант с длинными золотыми волосами. Его очень сложно спутать с кем-то еще, особенно на фоне не самых рослых перуанцев. На лице у него всегда играла жизнерадостная улыбка. Дик походил на голливудского актера-бодибилдера, и окружающим постоянно хотелось уточнить, в каком именно фильме они его видели и в какой роли. Впрочем, Дик мог охотно подыграть и с серьезной миной сочинить историю о том, как он едва не прошел кастинг на главную роль в «Железном человеке», но проспал. Ему потом звонили, уговаривали, но он все равно проспал. Бывает.
        Еще Дик всем нравился. Была у человека такая черта - повышенное обаяние. Движением брови он мог привести в восторг кого угодно. Уголком губ влюблял в себя дам самого разного возраста. Добродушной ухмылкой очаровывал самых брутальных мужиков.
        Так вот, сейчас Дик не улыбался. Он выглядел очень серьезным и внимательным. Смотрел по сторонам, будто кого-то осторожно выглядывал, хмурился. Завидев нас, Дик взмахнул рукой и поспешил навстречу.
        - У вас много вещей? - спросил он после приветствия и знакомства. - Потому что нам надо поторапливаться. У меня две машины стоят тут недалеко, ждут.
        - Нам надо зарегистрироваться в отеле.
        - Это подождет. Я бы вообще на вашем месте не регистрировался. Сейчас едем в Куско и оттуда дальше, в джунгли.
        Глеб, нахмурившись, взял Дика за плечи и внимательно на него посмотрел:
        - Что-то случилось?
        - Нет, дружище, все в полном порядке, - пробормотал Дик, пряча глаза.
        Тут уже мы с Настей переглянулись. Дик всегда был открытым и улыбающимся.
        - Колись! - сказал я. - С Аней что-то стряслось?
        Дик посмотрел по сторонам, буркнул:
        - С ней как раз все хорошо. Я тоже жив-здоров. Но за нами могут наблюдать.
        - Кто?
        - Местные. Я так понял, те, кто хочет быстрее нас найти и поймать обезьяну.
        Мне раньше приходилось сталкиваться с конкурентами. Криптозоология хоть и считается наукой ненастоящей и в чем-то мифической, но охотников заработать денег на редких животных в мире полно. А еще больше людей хотят за это платить. У меня даже был один знакомый враг по имени Андрей, который зарабатывал именно поиском и контрабандой либо редких, либо считающихся вымершими животных. В прошлом году мы столкнулись с ним в поисках гигантского змея. Как результат - змей не достался никому, Андрей как сквозь землю провалился, а у меня до сих пор остался неприятный осадок в душе от произошедшего.
        - Андрей здесь? - спросил я прямо.
        Дик покачал головой:
        - Местные, говорю же. Тут, брат, хрен их разберешь. Все на одно лицо. Индейцы какие-то. Говорят, следят за мной второй день. Вынюхивают, наблюдают. Надо быстрее нам с вами, это самое, собираться и по машинам. Там нужные люди заметут следы, доставят в лучшем виде.
        Дик сделал таинственное лицо и потеребил небритый, в золотой щетине, подбородок.
        - Ты странно себя ведешь, - буркнул Глеб. - Невеселый, испуганный, какие-то индейцы…
        - Они мне вчера «жучка» в рюкзак засунули, - сообщил Дик шепотом. - Пойдемте скорее, все расскажу в дороге. Опасно это - на виду стоять.
        Интересное начиналось дело. Никогда не видел Дика таким настороженным. Не испуганным, а именно настороженным.
        Глеб сказал:
        - У нас же отель. Мне надо будет жене из него позвонить, иначе Юлька сначала меня убьет, а потом тебя.
        - Юля у тебя красавица и умница, - отозвался Дик. - Но надо ехать безо всяких регистраций. В Лиме не задерживаемся.
        - Мы на конференцию не попадем.
        - А у нас там обезьяну из-под носа уведут! Вы зачем приехали вообще? Поисками заниматься? Я ж думал, вы искатели приключений, а не лекции читаете…
        - Мы и есть искатели приключений, - насупился Глеб.
        Мы с Леопольдом тем временем сняли с ленты наш багаж. Настя, которой передалось тревожное настроение златовласого великана, оглядывалась по сторонам.
        - А что если и правда за нами следят? - тихо спросила она. - Безопаснее будет отправиться сразу с Диком, я так считаю.
        Глеб взмахнул руками:
        - «Жучки»! Шпионы! Да вы что! Серьезно? Я лично намерен сначала зарегистрироваться, принять душ, а потом делайте со мной, что хотите. Я семнадцать часов летел! Сколько там еще до этого вашего Куско?
        - На машине часов двенадцать, - ответил Леопольд. - Когда я здесь был в последний раз, нормальных дорог не существовало.
        Дик показал Леопольду большой палец:
        - Сейчас построили шикарнейший автобан. Разметка еще не досохла. Прокатим с ветерком.
        - Одиннадцать часов в автомобиле, - фыркнул Глеб. - Нет, друзья, я сначала в душ, потом вас догоню. Идет? Я слишком стар, чтобы не искупаться после долгой поездки. Извините, Лев Игнатьевич.
        - Ага. И залысина вон появилась, - сказал Дик.
        И хотя в зале прилета было полно народу, где-то играла музыка, вокруг шумело, потрескивало, звенело и грохотало, мне показалось, что мир погрузился в тишину. Глеб, прищурившись, спросил:
        - Чего?
        - Лысеешь, говорю, - ухмыльнулся Дик. - Старый слишком. Купаться надо, в душик после перелета. Жене позвонить. Ей-ей. В общем, друзья, оставляем товарища тут отдыхать, веселиться, купаться и исследовать достопримечательности бывшего испанского города, а все, кто душой молод, живо за мной. Чую, нас уже и засекли, и прослушивают.
        Глеб, прищурившись еще больше, сказал:
        - Мне сорок два почти. Это нормальный возраст, чтобы начать лысеть. Не в двадцать же.
        - Вот и я говорю, - подхватил Дик. - Поехали, а? Дружище, ну, я тебя столько времени не видел! Не расстраивай меня!
        На секунду показалось, что вернулся тот самый Дик, который занимал собой все пространство вокруг, приковывал внимание и не отпускал. Но вот он снова притих, осмотрелся по сторонам, подхватил наши сумки, закинул их через плечо и поманил нас за собой.
        - В общем, кто со мной, тот герой, - шепнул он. - Надо уматывать. Следы заметаем.
        Я посмотрел на Глеба, разведя руками. Что было делать? Мы ведь действительно прилетели в Перу не на конференции выступать.
        - Заедем по дороге в какой-нибудь отельчик, оттуда позвонишь, - сказал Дик. - Все будет в чистом виде, будь спокоен.
        И ведь все мы поддались на обаяние Дика. Умел он уговаривать. Даже в таких невероятных ситуациях. Спустя минуту мы гуськом шли в сторону выхода из аэропорта, и никому и в голову не могло прийти, что совсем скоро мечта о душе в отеле станет нашей самой заветной мечтой на свете.
        8
        Выйдя из аэропорта, мы окунулись в прохладную серость вечера. В Перу сейчас была зима, то есть ночью холодало до плюс десяти - для местных это сильные заморозки, повод надевать теплые вещи, закутаться в шарфы и вообще жаловаться на то, как стремительно прошло лето. Шучу, конечно. Все вокруг ходили в шортах и майках. Это для нас, изнеженных московским солнцем, погода казалась непривычной. Я, например, всегда думал, что в Южной Америке круглый год жара, бананы и дикие обезьяны. Вот что значит ломка стереотипов. А перуанцы, снующие вокруг, как ни в чем не бывало нежились на солнышке и не переставали улыбаться приезжим.
        Для нормального жителя Перу европеец - это экзотика и икона для подражания в одном флаконе. Сами перуанцы небольшого роста, кожа у них либо коричневого, либо темно-бронзового цвета, лица плоские, с пухлыми носами и чуть раскосыми глазами. Любой белый человек кажется им волшебным великаном, большие голубые глаза - это чудо, а белые или рыжие волосы - невидаль заморская. Немудрено, что все перуанки только и мечтают, чтобы выйти замуж за европейца и укатить в страну, где все высокие и голубоглазые. Вдобавок среди местного населения довольно распространен слух, что жители Европы поголовно миллионеры. Ну, не могут быть такие красавцы бедняками, разъезжать на автобусах и питаться черт знает чем! Отсюда и бешеный спрос на замужества, без оглядки.
        Думается, Дик здесь вообще сошел за бога, с его-то фигурой, золотыми волосами и умением бесшабашно тратить деньги…
        Как выяснилось, ехать на автомобилях нам предстояло не двенадцать часов, а всего два - до небольшого городка, где следовало пересесть на автобус, и уже на нем, с относительным комфортом, добраться до Куско.
        Неподалеку от аэропорта, в гуще припаркованных авто, которые прятались в тени высоких деревьев, нас поджидали новые приятели Дика. Это были коротконогие, пухленькие перуанцы, с кожей бронзового цвета, крохотными глазками и широкими улыбками. Больше всего они походили на индейцев из фильмов про Чингачгука. Если бы их переодеть, нацепить на головы перья, разукрасить лица - вылитые вожди краснокожих. Разве что не такие гордые и воинственные. А еще самый высокий из них едва доставал мне до плеча.
        Перуанцев было пять человек, все мужчины. Увидев нас, они принялись о чем-то восхищенно переговариваться между собой.
        - Как ты их понимаешь? - удивился я. Дик славился своей абсолютнейшей неспособностью учить иностранные языки.
        - Это все Аннушка, - отозвался он. - Ну и я с помощью электронных переводчиков. Прогресс, елы-палы. Набираешь в переводчике нужное слово, и вуаля. Сразу все можно разобрать.
        Мы обменялись рукопожатиями. Суетливый маленький перуанец, которому на вид было лет двадцать, прихватил вещи из рук Глеба и Леопольда и закинул их в багажник небольшого (под стать росту) автомобиля с покрытыми грязью номерами и стеклами. За чистотой тут, похоже, вообще не сильно следили.
        Еще один перуанец, заломив руки, принялся что-то тараторить, не сводя с Дика восхищенного взгляда.
        - Говорит, что надо срочно отсюда уезжать, - перевела Настя. - За нами следят и все такое. Он видел темные автомобили, что подъехали к аэропорту. Темные автомобили с темными людьми… Жесть какая-то… Дик, ты можешь заплатить за бензин, спрашивают?
        - Да-да, конечно, - заторопился встревоженный Дик, достал кредитную карточку и протянул перуанцу. - Пусть сгоняет, заправится, сколько надо.
        Перуанец взял кредитку аккуратно, двумя пальцами, и отправился к автозаправке, что виднелась метрах в ста от нас.
        - Не переживайте, он знает пин-код, - сказал Дик.
        - Ты только что дал кредитку какому-то непонятному чуваку, - заметил я. - Это нормально?
        - Мы уже несколько дней вместе. Передвигаемся по городам, путаем следы… Тут, в Перу, без надежных помощников никуда! - Дик ткнул в меня указательным пальцем левой руки. - Вот к тебе в комнату залезут темные люди, тогда узнаешь!
        - Темные люди? Негры, что ли? - ухмыльнулся Глеб.
        Дик ухмыльнулся в ответ и рассказал.
        Несколько дней назад он решил отправиться в деревню в ста километрах от города Куско, где жили крестьяне, лично видевшие обезьяну де Луа. Дик рассчитывал выжать из беседы максимум. Если надо - заплатить или припугнуть. Главное - добиться, чтобы кто-нибудь свозил его в непроходимую сельву и показал, где конкретно искать. Дик всегда так: мчится сломя голову.
        До этого момента Дик с Аннушкой искали обезьяну самостоятельно, на добрых началах. Ездили обычными туристическими маршрутами, ночевали в палатках где-нибудь в природных заповедниках, не углублялись, в общем, от цивилизации. Надо сказать, что в Перу потеряться - раз плюнуть. Особенно, когда хочешь это сделать. Перу - пересечение огромного количества контрастов. Здесь есть и безжизненные пустыни, и непроходимая сельва, и заснеженные горные хребты. Температура может меняться так стремительно, что не успеешь оглянуться, а уже вместо плюс двадцати и яркого солнца угодишь в плюс пять и под промозглый беспощадный дождь.
        Как бы там ни было, в этот раз Дик решил отправиться совсем не туристическим маршрутом, а поэтому прошел по местным рынкам и расспросил у людей, кто может ему помочь в этом деле. Дику требовались автомобиль и проводник, знакомый с местными обычаями. Хотя в Перу девяносто процентов населения - испаноговорящие католики, мало ли на кого можно наткнуться в глухой деревне. Местных индейских диалектов тут существовало великое множество, и даже Аннушка, знавшая испанский как второй родной, мало в них разбиралась.
        По своей же старой привычке Дик решил, что путь к сердцу любого перуанца лежит через деньги. Никто не знает, как Дик зарабатывает на жизнь, но денег у него всегда было, как у Скруджа. Лично я подозреваю, что Дик давно выстроил где-нибудь личное золотохранилище и купается в деньгах, когда никто не видит. Так вот, он бродил по рынку, предлагал заработать немного новых солей (так странно называлась местная валюта), пока в каком-то сумрачном закутке, где продавали перуанские ковры, доверительного вида перуанец не сообщил Дику, что зря он вот так открыто рассказал всем, что у него есть деньги. Нет, конечно, никто Дика прямо сейчас не тронет. Перуанцы вообще народ дружелюбный и высоко ценят туристов, но, прямо скажем, на богатого жителя далекой страны уже положили глаз несколько неприятных личностей. Проще говоря, местные бандиты.
        Перуанец сообщил также, что вон те темные люди наблюдают за Диком и его девушкой добрых полчаса. И действительно - среди прилавков, нагруженных всевозможной рыночной снедью, Дик разглядел тех самых темных людей. Эти загорелые краснокожие перуанцы были одеты во все темное. Рубашка, шорты, сандалии, очки и даже платок на шею - все непременно темное. Таких людей Дик насчитал шесть человек.
        - Могу предложить защиту, - сообщил перуанец вполголоса (Аннушка переводила). - За отдельную плату. Свозим вас в ту самую деревню, а заодно не дадим в обиду.
        - Кто это может быть? - спросил Дик.
        - Не знаю, - пожал плечами перуанец. - У нас бандитов много, как и военных. Молите бога, чтобы это была какая-нибудь мелкая шайка.
        Так, слово за слово, Дик расстался с небольшой суммой ради собственной безопасности. Не то чтобы Дик сильно боялся за свою жизнь. Даже больше - ему было совершенно наплевать на опасности. Но, во-первых, рядом находилась Аннушка, а во-вторых, наличие каких-то темных людей могло отвлечь Дика от поисков криптида. Он надеялся, что новые друзья помогут безболезненно исчезнуть из поля зрения бандитов.
        Таинственный перуанец взял Дика под локоть и повел темными узкими тропами, мимо многочисленных прилавков, в какие-то совершенные дали. Аннушка едва поспевала следом. Неожиданно оказались на краю рынка, среди гор мусора, пустых пакетов и старых автомобилей. В прохладном воздухе отчетливо витал запах гнилой рыбы. Под ногами хрустела мелкая галька. Перуанец провел Дика с Аннушкой к старому автомобилю и велел забираться на заднее сиденье и не шуметь. В салоне автомобиля тоже пахло рыбой, а еще было противно и душно. Вдобавок Дику пришлось едва ли не сложиться пополам, чтобы влезть. На переднее сиденье запрыгнул невесть откуда взявшийся другой перуанец (они вообще все похожи между собой, но этот был одет по-другому, а еще красил волосы в пятнистый черно-белый цвет - то ли под ягуара, то ли под футбольный мяч). Этот перуанец без лишних слов завел мотор и рванул с места.
        Тряслись в тесном салоне минут тридцать. Из потрескивающего гулкого радио играл хард-рок. За тонированными стеклами мелькали густые заросли, высокие деревья и высоковольтные столбы. Изредка проскакивали автозаправки, вдалеке виднелись дома и пики гор, укрытые туманом.
        Где-то на краю света автомобиль остановился, и перуанец, полуобернувшись и положив локоть на кресло, сообщил, что сейчас надо выходить и нужные люди проведут белолицых к их новому жилищу, где никто и никогда их не найдет.
        Нужные люди - тоже два перуанца - оказались улыбающимися жизнерадостными джентльменами (как окрестила их Аннушка). По крайней мере, одеты они были прилично.
        В их сопровождении прошло еще минут двадцать пути. Как оказалось, вывезли Дика с Аннушкой на край Лимы, в небогатый район, где обитали, в основном, работники ферм и рудников. Куда ни глянь, увидишь только одноэтажные домики и длинные трубы, из которых тянулся к небу белый дым. Улочки между домами были узкими, землистыми. Здесь вряд ли мог бы проехать автомобиль. Этими улочками путников привели в небольшой дом, который, казалось, наполовину погрузился в землю. У него пузырилась синяя краска на стенах, крыша была косая, труба - погнутая, а окна выглядывали из земляных насыпей. Даже крыльца не было, а ступеньки за хлипкой дверью вели на полметра вниз, под покатый потолок.
        Дика с Аннушкой встретили влажный холодный пол, запах какого-то варева, шнуры электричества на стенах и потолке, одинокая лампочка и двое пожилых улыбающихся перуанцев.
        - Здесь вы проведете ночь! - сообщил один из сопровождающих. - А завтра мы повезем вас в нормальный номер на берегу океана, где вы сможете жить, не привлекая внимания! Оттуда же и поедем за вашей обезьяной.
        Ночь провели на надувном матрасе. Где-то над головой негромко бормотал телевизор. Надоедливые москиты не давали спать, и все время чудилось, что кто-то шлепает босыми ногами по влажной земле.
        Наутро же появился загорелый перуанец в грязных джинсах и растянутой майке (надо заметить, что перуанцы вообще не очень-то следили за тем, во что и как одеваются). Он поведал, что темные люди вчерашним днем опросили всех людей на рынке, пытаясь выяснить, куда подевались Дик с Аннушкой. Что эти бандиты - участники местной шайки, которая занимается отловом и контрабандой редких животных за границу. Дик их неслабо испугал, разведывая об обезьяне де Луа. Темные люди решили, что такая обезьяна действительно существует. Более того - она уже у Дика в руках, а стало быть, ее надо немедленно изъять. В общем, теперь члены шайки ведут за Диком охоту.
        В связи с этим отель на берегу океана отменялся. Возникла необходимость путать следы. Следовало поездить несколько дней по различным небольшим городкам, затеряться, подождать, пока напряженность спадет.
        9
        - Вот и мотаемся, - пожал плечами Дик. - Я даже душ принимаю максимум раз в три дня.
        К этому времени мы уже мчались по новенькой многополосной трассе прочь из столицы Перу, в которой я так и не побывал. Город Лима удивительно походил на Москву образца начала девяностых. Всюду старинные домики и особняки, вокруг которых росли к небу новостройки из стекла и бетона удивительных конструкций и форм. Одно на одном, будто грибы после дождя, безо всякого генерального плана.
        В какой-то момент мы вынырнули из сверкающих небоскребов на открытую эстакаду, и я увидел справа от автомобиля, метрах в двухстах, голубое полотно Тихого океана. Волны лениво падали на песчаный берег, кружились птицы, белели корабли и яхты. Серое небо будто падало сверху, накрывало океан дырявой шалью, а сквозь дыры скользили лучи яркого закатного солнца.
        Заглядевшись на дивное зрелище, я услышал краем уха, как Настя спрашивает:
        - А что с «жучками»?
        - Это вообще отдельный разговор, - продолжал Дик. - Представляешь, мы вчера остановились в одной хижине! Так вот, легли спать. Мы с Аннушкой, как положено, на матрасе. И сквозь сон чуется мне, что кто-то форменно бродит по комнате. Не знаю, приснилось или нет, но, в общем, просыпаюсь, глядь - а рюкзак-то мой не на месте!
        - Украли?
        - Хуже! Выпотрошили весь и бросили у дверей! Я к нему, проверяю, документы, значит, кредитки, деньги. Ничего не взяли. Ну, вы же меня знаете, я старый волк, воспитывался на боевиках, решил прощупать пальцами рюкзачок-то. Ну и наткнулся в боковом кармашке на самом дне вот на такую штуку. А? Каково?!
        Он запустил пятерню в карман и показал нам тот самый «жучок». Это был небольшого размера кружочек, похожий на ластик, снятый с кончика карандаша.
        - Шпионские технологии, - буркнул я. Пришлось перевеситься с заднего сиденья, чтобы вообще рассмотреть странную штуковину. - И как она работает?
        - Там еще были проводки крохотные и батарейка, - объяснил Дик. - Не знаю, как работает, но когда я показал это дело местным, они сразу сказали, что это «жучок». Фиксирует мое местоположение и передает разговоры. Представляете?
        - Они же не знают русского языка, - осторожно заметил Леопольд. - Зачем им слушать ваши разговоры?
        На пару секунд в тесном салоне автомобиля наступила тишина. Дик убрал «жучок» обратно в карман и почесал кончик носа.
        - Вы на что намекаете, профессор? - спросил он.
        - Я, увы, не профессор. Всего лишь чиновник с некоторыми, гхм, способностями, - сказал Леопольд. - Но сдается мне, что вас обманывают. В Перу очень любят… как бы так сказать… наживаться на доверчивых туристах. Вы изъявили желание заплатить кому-нибудь денег, а на любой товар есть свой, гхм, купец. Поверьте, перуанцы всегда держат ухо востро. Как только запахнет прибылью, они придумают любые уловки, чтобы заработать.
        Дик смерил Леопольда мрачным взглядом.
        - Он хочет сказать, что все это странно выглядит, не находишь? - вмешался Глеб. - Кредитку свою даешь непонятно кому, позволяешь возить тебя по разным городам, хижинам, отелям. Ты, наверное, за все это еще и платишь, да?
        - Есть такое, - согласился Дик. - Но это же для безопасности, ну! Как вы не понимаете. Я лично видел этих темных людей! Уголовники, честное слово. Что я, уголовников от нормальных перуанцев не отличу!
        Глеб пожал плечами и спросил:
        - Куда мы тогда едем?
        - В Куско! - оживился Дик. - Точно, в Куско! Скоро пересядем на автобус и помчимся. По дороге будет еще двухчасовая остановка в отеле, чтобы принять душ и позвонить женам. Там пересядем на другой автобус. Следы, стало быть, заметаем и все такое.
        - И сколько ты им заплатил за эту поездку до автобуса?
        - Ерунда. Четыреста новых соль за всех, не считая билетов на автобус и проживания в Куско.
        Я присвистнул:
        - Хорошо тебя облапошили, приятель!
        Тут Дик нахмурился еще больше и стал похож на обиженного цыпленка. На очень большого обиженного цыпленка.
        - Думайте, что хотите, - сказал он. - Вот увидите, что я был прав. Завтра нас повезут в деревню, где обитает обезьяна де Луа! И там-то я вам всем покажу, что значат слова Мишки Диканя! И темных людей покажу и все разом!
        - Ты, главное, не обижайся, - отозвался я с улыбкой. - Тебя обдурить - легче, чем забрать конфетку у ребенка. Ты же наивный, Дик. Вот еще и Аннушку куда-то дел…
        - Она в Куско ждет. В секретном месте! - Дик нахохлился, скрестил руки на груди и, отвернувшись к стеклу, стал смотреть на стремительно надвигающийся закат.
        Выехали из города и мчались вдоль побережья по длинной извилистой дороге с темно-оранжевыми разделительными полосами. В салоне было душно и тесно, а я, увлеченный поездкой и возникшей внезапно теорией заговора, томился в сладостном предчувствии.
        Что нас ожидает завтра? Действительно ли где-то в деревне обитает криптид, или Дик попросту угодил в лапы к аферистам, которые сдерут с него напоследок все, что можно?
        Так и проехали молча до небольшого городка, к автовокзалу, где стоял одинокий красный автобус, старенький и пышущий жаром масла и бензина. Автобус будто только нас и ждал.
        Мы загрузили багаж, залезли в салон, уселись на жесткие, пахнущие кожей, сиденья. Стекла в автобусе были наполовину замазаны песком и грязью. Автобус вообще выглядел так, словно его выудили из болота несколько дней назад и до сих пор не отмыли.
        Дик на улице о чем-то разговаривал с нашими путниками. Трое из них в итоге забрались к нам в автобус, еще двое остались с автомобилями.
        - Как ты с ними сейчас-то общаешься? - недоумевал Глеб. - Аннушки же нет!
        - Деловые люди всегда поймут, что и как, - отвечал Дик. - Мужикам ни к чему языки знать. Что надо, мы и так выясним.
        Ох уж этот Дик!
        В улыбающихся лицах перуанцев казалась мне какая-то скрытая угроза. Будто все мы угодили в ловушку, из которой просто так выбраться не получится. Еще бы, богатые белокожие европейцы сами готовы расстаться с деньгами…
        Я честно пытался отмахнуться от этой мысли, пока ехали среди сгущающихся сумерек. Вокруг простиралась каменистая пустыня. Вдалеке ленточкой вился - то появлялся, то исчезал - океан. Но он вскоре погрузился в темноту. Замелькали фонари, выхватывающие неровные тени, сколь-зящие по стеклу.
        Автобус оказался полупустым. На задних сиденьях шумная толпа молодежи слушала музыку и звенела бутылками. Леопольд пристроился где-то впереди, чтобы видеть дорогу, но быстро задремал и даже похрапывал. Глеб с Диком устроились неподалеку, о чем-то вполголоса общались. Судя по всему, рассудительный Глеб пытался убедить Дика, что тут дело нечисто. Сопровождающие нас перуанцы, к слову, тоже сидели неподалеку, улыбались, мотали головами, но не сводили с Дика настороженных взглядов.
        Настя, изначально севшая через ряд, перебралась ко мне, и мы уместились на одном сиденье, крепко обнявшись. От нее сладко пахло.
        - Мы так редко стали видеться, - бормотала она. - Я соскучилась! Правда, соскучилась!
        - Это все проклятая работа, - отвечал я. - Обещаю, как вернемся в Москву, сразу устроим неделю без расставаний. Как тебе идея? Всю неделю проведем вместе.
        - Так не пойдет. Мне в Рязань надо скоро. На полмесяца.
        - Хочешь, с тобой поеду? Давно не был в Рязани! Там сейчас жарко!
        - Там сейчас хорошо, - ворчала Настя. - И чего я с тобой связалась? Надо было сразу к родителям ехать и не мучиться. А то шпионы какие-то, обезьяны.
        Я гладил ее по волосам, по тонкому подбородку, водил пальцами по ее шее и говорил:
        - Ну, я же соскучился. Как бы мы еще столько времени не виделись? Я бы с ума сошел, честное слово.
        А Настино настроение было переменчиво, как осенняя погода в Москве.
        - Хорошо, что я не в Рязани, - ежилась она в моих руках, забираясь ладонями под рубашку. - Тут такая красотища! Хоть и ничего не видно сейчас, но утром рассмотрю хорошенько!
        - Это ты еще в сельве или в горах не была.
        - Представляешь, можно идти, идти, идти, а вокруг будут сплошные непроходимые джунгли…
        - И туман.
        - Ага, и туман. А потом из джунглей выныриваешь и оказываешься в горах! Прямо в настоящих горах, со снегом. Как в каком-нибудь фэнтезийном фильме.
        - Давай так, - мне пришла в голову хорошая мысль. - Как только тут все закончим, то вдвоем отправимся на экскурсию в горы. Анды, говорят, очень красивые ночью.
        - Я тебя обожаю! - мурлыкала Настя.
        Не хотелось больше ни о чем говорить, а только прижимать к себе этот теплый комочек счастья и глупо, по-влюбленному, улыбаться. Хотя у нас все было как-то неопределенно, но в этот самый момент стало именно так, как надо. Ни больше, ни меньше.
        Где-то рядом зазвонил телефон. Раздался сбивчивый шепот Глеба:
        - Да, да, радость моя! Прекрасно долетел! Ага. Прости. Еще не доехали. Значит, далеко ехать. Ага. Город большой, пробки. Скоро будем, скоро. Я тебе сразу позвоню. Искупаюсь, поужинаю и наберу, ага. Целую и тебя тоже! Привет мелким!..
        - Он теперь Юле будет всю жизнь должен, - мрачно заметила Настя.
        Я был с ней абсолютно согласен.
        10
        До Куско ехали всю ночь, с двухчасовым перерывом на небольшой отдых в пригородном отеле. На самом деле мы могли бы доехать и прямым рейсом безо всяких перерывов, но новые знакомые Дика настояли на том, что нужна пересадка.
        В отеле заспанный, но очень доброжелательный перуанец напоил нас кофе, показал небольшой номер с тремя кроватями (на всех) и долго беседовал с Леопольдом, будто со старым приятелем.
        Леопольд, соскучившийся по Перу, по испанскому языку и по местному колориту, был охоч до разговоров. Они с перуанцем долго общались между собой, громко смеялись в фойе.
        Глеб же, выйдя на крыльцо, звонил Юле и долго рассказывал о конференции и об отеле, на ходу выдумывая какие-то несуществующие факты и истории. Мы с Настей не стали его дослушивать и пошли вздремнуть в номер. Там же, в номере, сидел в кресле Дик, настороженно вглядываясь в окно. Большая полная луна освещала его лицо.
        - У тебя паранойя, - усмехнулся я.
        Мало того, что Дик сидел без света, так он еще держал при себе охотничий нож.
        - В моей жизни, брат, было столько передряг, что лучше лишний раз перестраховаться, - заметил вполголоса Дик, не отрываясь от окна. - Хороший отель, дорога просматривается…
        Честно говоря, я не стал вдаваться в подробности, насколько хорош отель. Как лег на кровать - так и уснул. Потом меня разбудили и погрузили в новый автобус (на деле он оказался дряхлым и разваливающимся, в салоне воняло бензином, а еще громыхало, позвякивало и трясло). Остаток ночи я провел в полусогнутом состоянии на сиденье, поджав ноги, коленками касаясь подбородка.
        Ближе к утру под одежду забралась прохлада, ветерок защекотал кожу, захотелось укрыться, но под рукой ничего не было. На соседнем сиденье свернулась калачиком Настя.
        Салон автобуса пропитался утренним туманом и серой рассветной дымкой. На коже чувствовалась влага. А еще легкие будто слегка сжало крепкими пальцами, было трудно дышать. В виски втыкали тонкие иглы.
        Толком не проснувшись, я вспомнил, что старый город Куско находится среди гор, на большой высоте над уровнем моря, и с непривычки можно испытать серьезный дискомфорт от нехватки кислорода. Что-то вроде морской болезни, помноженной на астму. А следовательно, пока организм не адаптировался, лучше не делать резких движений.
        Я осторожно поднялся в кресле, осмотрел салон. Неподалеку спал Леопольд. На передних креслах развалились Дик и Глеб. За спиной сидели совершенно бодрые, будто не чувствующие никогда усталости, спутники-перуанцы.
        А за окнами проплывал совершенно изумительный пейзаж!
        Прежде всего, я увидел горы. Высокие могучие горы, укрытые зеленым ковром, с белыми снежными шапками на макушках, в окружении облаков. Горная гряда тянулась с обеих сторон, словно мы въезжали в самый центр Анд! Горы напирали друг на дружку, наваливались, разрывая горизонт, превращая мир вокруг в гигантскую чашу с изломанными краями.
        Вдалеке из-за гор выплывало солнце. Пока еще оно было маленькое и слабое, задыхающееся в отступающей серости, раскидывающее острые лучи вокруг. Горы стояли в ярко-желтом ореоле, а вокруг царил цвет, будто невидимый художник расплескал самые буйные краски на холст жизни. Зеленую, желтую, синюю! Все в одно!
        Кое-где бежали дороги и тропинки, выскакивали деревянные домики, рыжие поля с одинокими столбами, стада животных - все это тонуло в тумане, который ручьями растекался по земле. Не было видно даже дороги, по которой мы мчались. Автобус словно плыл в тумане, на свой страх и риск.
        Мне показалось, что я уловил какой-то странный, завораживающий момент тишины и спокойствия. Не мешал даже лязг и грохот работающего мотора. Я смотрел, как плывут вдалеке горы, горы, одни только горы, и не мог оторвать от них взгляда. Надо было срочно побывать там! Во что бы то ни стало!
        Тогда я еще не подозревал, что окажусь в горах намного быстрее, чем предполагалось, но отчетливо помню ощущения: желание остановить автобус - я здесь сойду! - и отправиться пешком в сторону горной гряды, в сьерру, с головой!
        Потом на соседнем кресле заворочалась Настя, и наваждение пропало. Нет, азарт никуда не ушел, но момент оказался упущен. Я отвлекся, присел рядом с Настей. Она, не просыпаясь, положила голову мне на колени. Я почувствовал ее дыхание.
        Так и доехал до Куско: во сне и полудреме, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить сон любимой девушки.
        11
        Куско - очень старый город. И очень атмосферный. Только представьте себе - существует легенда, что этот город основал первый инка Манко Капак, который заложил основы великой империи инков. А Куско был столицей этой империи. Для того чтобы заложить город в долине среди гор, пришлось уничтожить парочку враждебных племен, но времена были такие, что не поспоришь.
        Атмосферой древности тут пропитано все. Еще бы - три тысячи лет с момента основания! А в шестнадцатом веке сюда приехали испанцы, которые отстроили город по своему усмотрению (тоже уничтожив парочку агрессивных племен), соединили испанскую архитектуру с архитектурой инков. Взрывная смесь! А если подумать о том, что кладка под ногами, фундаменты домов, дороги и тропинки сохранились с древних времен, что в самом городе, куда ни посмотри, можно наткнуться на наследие древних жителей, дух захватывает (дело, конечно, и в том, что город находится на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря, но это не самое главное, поверьте).
        Больше всего встрече с городом радовался Леопольд. Пожилой ученый хватался за сердце, приглаживал ладонью непослушные волосы, вертел головой и то и дело восклицал:
        - Ах, какая красота! Ах, как я долго здесь не был! А ведь ничего не изменилось! Время застыло здесь! Времени некогда тратить силы на Куско!
        Время действительно застыло. Едва мы отошли от автовокзала (в сопровождении осторожных перуанцев), как угодили в переплетение улиц, дороги которых были выложены каменной кладкой, а над головами нависли старинные дома с узкими окнами и высоченными башнями. Несколько раз мимо проехали люди на настоящих, живых ламах! Эти чудные животные вели себя так, словно это не их оседлали, а они позволили жалким людишкам набросить на себя сбрую. Всюду сквозь камень прорастала трава, торчала пучками, тянулась к голубому небу. Из окон доносилась музыка, кто-то весело переговаривался, а каждый прохожий - будь то низкорослый перуанец в трико от «Адидас» или женщина с длинными, заплетенными в косу волосами - останавливался на почтительном расстоянии от нас и улыбался, провожая взглядом.
        - Скоро привыкнете, - говорил Леопольд, раздавая улыбки направо и налево. - А через неделю вас начнет все это раздражать. Высокие белокожие люди вызывают у местных комплекс неполноценности и острое желание быть похожими на нас. Перуанцы любят европейцев ровно до той степени, пока не начнут завидовать. А зависть, гхм, как известно, штука заразная. Вы начнете ненавидеть местных, а они вас. Но при этом все будут друг другу улыбаться.
        - Но это если прожить тут достаточно долго, - заметил Дик. - Годика два, например!
        У меня не было опыта жизни в Перу, поэтому я скромно молчал и продолжал наслаждаться местным колоритом. Через пару минут мы вышли на широкую площадь, где древние постройки, испанская архитектура и современный шик и блеск смешались в кучу. В центре площади высилась арка, под которой расположились палатки. В небо устремилась пика, на конце которой развевался флаг. Официальный герб Куско - радуга. Поэтому флаг был окрашен в знакомые семь цветов.
        - Жители Куско прекрасно осведомлены, что означает радуга в некоторых других странах, - заметил Леопольд. - Но это их, гхм, ни капли не смущает. Радуга - она и есть радуга! Прекрасный символ света после дождя!
        - А что она означает в других странах? - спросил наивный Дик, которого, кроме приключений, больше ничего в жизни не интересовало.
        Глеб, посмеиваясь, принялся объяснять. Дик покраснел и пробормотал:
        - Не, это же радуга! Чего они?..
        Мы пересекли площадь, миновали палатки и арку и оказались около здания с панорамными зеркальными окнами в первых двух этажах. В зеркалах играли блики солнца.
        - Отель «Мачу Пикчу», - прочитал Леопольд на вывеске. - Оригинальное, гхм, названьице. Четыре звезды!
        - До вечера мы отдохнем здесь, - сказал Дик, останавливаясь под козырьком у входа. - А ночью отправимся в деревню, на встречу с вашей именитой обезьянкой!
        - Почему ночью? - спросил я.
        Дик понизил голос, будто кто-то здесь из местных понимал по-русски:
        - Там заповедная территория, знаешь ли. Это тебе не туристические джунгли, а самая настоящая дикая природа. Ее охраняют. Особенно от белокожих искателей приключений на свои задницы.
        - То есть таких, как мы, - нахмурился Глеб. - Предупреждать надо было, что все не просто так…
        - А я о чем и толкую, братцы! Думаете, эти обезьяны вот так по городу шастают? Скажите спасибо, что добрые люди вообще помогли.
        Глеб покачал головой:
        - У тебя все то добрые, то темные! Как в книжках. Не нравится мне эта затея все больше. Ехать куда-то ночью…
        Один из наших проводников-перуанцев взял Дика под локоть и что-то шепнул. Они отошли в сторону.
        - Настенька, милая! Поможешь? - попросил через плечо Дик. - Ни черта не понимаю. Придумали же разные языки…
        Мы втроем остались в тени козырька разглядывать площадь. Тут стеклянные двери отеля бесшумно разъехались в стороны и нам навстречу выбежала Анна Вэствейч собственной персоной.
        На самом деле ее следовало бы называть Анечкой, Аннушкой, Аней, но никак не Анной. Для столь серьезного имени она была слишком юна и несерьезна. Ане недавно исполнилось девятнадцать лет, она училась в Лондоне и была абсолютным ребенком своего времени. То есть носила бесформенную одежду, рюкзак ее был набит всевозможными гаджетами, а любимыми средствами общения являлись «Фэйсбук», «Скайп», «Вибер» и «ВатсАп».
        Вдобавок Аня была крохотной, щуплой девушкой с тонкими чертами лица, от чего ей едва можно было бы дать даже пятнадцать. Дик рядом с Аней смотрелся стариком, которого потянуло на малолеток.
        Увидев нас, Аня бросилась обниматься, что-то лепеча на английском. Меня и Глеба она знала, а вот на Леопольда посмотрела с некоторой осторожностью. Видимо, старик с всклокоченными волосами и усами, как у кота, показался ей чрезвычайно странным.
        Я собрал в кулак весь свой словарный запас английского и спросил, как у нее дела, живет ли она хорошо, учится ли и правда ли, что Лондон все еще «кэпитал оф Грейт-Британ»? Старую советскую шутку Аня не поняла и ответила на полном серьезе, что я не ошибся. Все верно. Лондон на месте. Куда же он денется.
        К нам вернулись Дик и Настя.
        - Все отлично, - сказал Дик. - Выезжаем в полночь. Я договорился.
        В следующую секунду Аня повисла на его могучей шее и осыпала поцелуями.
        - Расскажи подробности, - попросил я у Насти. От Дика в ближайшие пять минут вряд ли что-нибудь можно было бы добиться.
        - И пойдемте внутрь, пожалуй, - добавил Глеб. - А то стоим, как остолопы, перед дверями.
        Мы подхватили багаж и отправились в отель. В фойе было прохладно и свежо. Тихо журчал в углу огромный аквариум с рыбками - юркие рыбешки самой разнообразной расцветки сновали туда-сюда, разглядывая посетителей. За стойкой регистрации улыбался молодой перуанец, непривычно одетый в костюм с галстуком. Я уж было подумал, что здесь никто так не одевается. Дресс-код в туристических странах вообще штука редкая. Вдоль стен стояли диваны, на которых примостились туристы. Белокожих европейцев здесь оказалось человек десять.
        - В общем, эти наши спутники предложили поехать в деревню на двух машинах, в объезд пунктов проверки. Не то чтобы здесь строго следят за перемещением туристов, но могут остановить. Всякие военные перевороты, смены власти, сами понимаете. Плюс ко всему, они постоянно говорили, что темные люди могут нас выследить, поэтому нужны деньги на маскировку.
        - Ох уж эти мифические темные люди… - проскрипел зубами Глеб.
        - Я тоже в них не верю, - пожала плечами Настя, - но Дик загорелся конспирологией. Не переубедить его. Прямо как ребенок.
        - И что в итоге?
        - В итоге он отдал им кредитку, чтобы купили что хотели. Я спросила, сколько там денег, а он отмахнулся, мол, хватит. Развод чистой воды. Чувствую, заселят нас в отель, а сами исчезнут с концами. На доверчивых, знаете ли, воду возят.
        - Может, того, пообщаться плотно с этими товарищами? - предложил я. - Объяснить, что да как, прижать к стенке.
        Глеб поморщился. Как всякий семьянин, да еще и умный человек, он не любил насилия.
        - Подождите ночи, - вставил Леопольд. - Если они мошенники, то, гхм, для вашего друга это будет неплохим уроком. А если говорят правду, то и проблем нет.
        В отель следом за нами вошли Дик с Аней в обнимку. Они подбежали к стойке регистрации, принялись болтать с администратором, объяснили ему, что мы гости и на нас забронировано. В итоге через десять минут нас заселили в три номера на втором этаже.
        - Отдыхайте, пока есть время! - весело произнес Дик, провожая нас с Настей по длинному коридору. - Ночью ждут великие дела!
        - А обед здесь включен? - спросила Настя с надеждой.
        В последний раз мы ели в ночном отеле. Нас потчевали сомнительного вида блюдом, похожим на соус с перемолотыми листьями и острыми специями. Хотя еда эта оказалась удивительно вкусной, насыщение прошло быстро. А когда Настя напомнила об обеде, в желудке тревожно заурчало.
        - Можно спуститься хоть сейчас. Тут готовят на заказ, - ответил Дик и был таков.
        Из окон нашего номера открывался вид на внутренний двор отеля. Там расположился большой бассейн с шезлонгами и пляжными зонтами. До ужаса захотелось окунуться в воду и проплыть от бортика до бортика…
        У нас же есть время до ночи. Так что не все потеряно!
        - Пойдем кушать! - потянула меня за рукав Настя, едва мы положили вещи.
        - А потом купаться!
        - Это же не пляжный город, а исторический. Тут бродят по улицам, ищут памятники архитектуры, наслаждаются древними видами. Музеи, артефакты, все дела.
        - Музеи, - выдохнул я. - Скукотища.
        На самом деле я любил музеи. Просто в данный момент мне по душе был пляж.
        Мы спустились на первый этаж и отыскали столовую. Это было небольшое и уютное заведение, стилизованное под шалаш древних индейцев. Я сразу вспомнил старый мультик, в котором пес Шарик с умным видом говорил: «Вигвам называется». Так и было. Вместо дверей - тканевые занавески, раздвинув которые, мы увидели увешанный тканями и стилизованными под шкуры убитых животных коврами обеденный зал. Под потолком горели лампы-свечи. Под ногами стелился туман. Пахло чем-то приторно-сладковатым. За массивной деревянной стойкой стоял форменный индеец с сигаретой в длинном мундштуке в зубах. Он, как и все перуанцы, улыбался. Зубы у него были длинные и желтые.
        В зале царил полумрак. Столиков оказалось немного, а незанятых было всего два. Мы уселись в мягкие плетеные кресла. Как-то неловко даже было класть руки на стол - он был укрыт скатертью с рисунками, на которых плоские индейцы ловили плоскую ламу при помощи плоских же топоров и стрел. Рисунки были сделаны так, чтобы ни у одного туриста не возникло сомнений, что их нарисовали несколько тысяч лет назад.
        Перед нами возник тот самый перуанский индеец (или как их вообще звать?) с сигаретой и на чистейшем испанском (как впоследствии рассказала Настя) объяснил, что до обеда еще три часа, но если милейшие люди желают, он может приготовить им омлет с ветчиной и помидорами, а за отдельную плату угостить национальным перуанским блюдом. Также есть чудеснейший перуанский кофе со специями.
        Я захотел кофе и омлет, а Настя была не прочь отведать национальное блюдо. Пока нам все это готовили, она залезла в Интернет через планшет и начала вслух зачитывать названия блюд:
        - Могут приготовить, так, сальтадо. Это рагу из овощей по-нашему. Или, вот, смотри, уанкаина папас. Папас - это картофель по-испански. Выглядит неплохо, кстати.
        - Как что?
        - Как картофель с луком. Или еще такая штука - аррос-кон-чокло. Как будто я в вестерне каком-то, а это названия вождей племени краснокожих, да? Карапулькра! Смешное название. Мясо какое-то. Может быть, мне мясо пожарят? Неплохой такой кусок перуанского мяса! Еще есть ко-ко, кинуа, палта а-ля хардинера, касса-реллека. Прямо чувствую, как на языке эта «реллека» перекатывается. Прелесть, а не язык!
        Я растянулся в плетеном кресле, вытянув ноги. Принесли кофе - надо заметить, очень вкусный кофе! В двери столовой вошел Леопольд. Он переоделся - надел белые брюки, белую же рубашку и туфли. Причесал и уложил волосы (кажется, даже усы слегка причесал). В нагрудный кармашек рубашки вложил какой-то пышный красный бутон. Оглядевшись, Леопольд увидел нас, приветливо взмахнул рукой и подошел.
        - Разрешите?
        - Всегда пожалуйста.
        Ученый пододвинул кресло, сел, положил руки на стол и принялся нервно перебирать пальцами предметы на столе: взял солонку, повертел, взял перечницу, потом достал зубочистку, отложил, помял салфетку.
        - Вы выглядите так, будто собрались на свадьбу, - заметила Настя, отрываясь от чтения. - Как персонаж книги Габриэля Гарсии Маркеса. Одинокий влюбленный диктатор…
        - Скорее, одинокий ученый, - усмехнулся Леопольд. - Так и есть, гхм. Почти на свадьбу… Так сказать…
        - Роза Ивановна! - воскликнул я, догадавшись. - Ну, конечно! Она где-то здесь? Вы договорились встретиться?
        Настя непонимающе посмотрела на нас. Я торопливо объяснил:
        - Первая любовь Льва Игнатыча. Он много о ней рассказывал в университете. Именно здесь, в Куско, они познакомились. Представляешь, два русских человека встретились? У нее отец эмигрировал когда-то давно в Нью-Йорк из СССР, нашел себе молодую американку, взял в жены…
        - Да, да, - подхватил Леопольд. - У них родилась дочь, а спустя девятнадцать лет я познакомился с ней в одном из заведений города. Я - дипломат, ученый человек, житель Советского государства. А она - дочь эмигранта, журналиста, отправившаяся вместе с отцом в Перу в путешествие.
        - Как же это романтично! - пробормотала Настя.
        Тут мне принесли омлет, а ей колоритное национальное блюдо - рис со специями в горшочке. Настя, отвлекшись, полезла в Интернет, выяснять, как это блюдо называется на местном наречии, и выяснила, что это и есть, ни много ни мало, рис в горшочке. Нахмурившись, она сказала:
        - Как-то жиденько у них с колоритом. - И принялась уплетать за обе щеки.
        А Леопольд тем временем самозабвенно продолжал:
        - Роза… Какое чудесное имя! Лучшая история в моей жизни! Мы влюбились друг в друга с первого взгляда и несколько дней практически не разлучались. Гуляли по площадям Куско, ездили на экскурсии, побывали в Мачу Пикчу и еще на десятках, нет, на сотнях развалин, исторических местах исчезнувших цивилизаций! Понимаете, гхм, тут атмосфера! Воздух, воздух какой! Все пропитано историей! Любовь здесь вспыхивает мгновенно. Одной искры достаточно!..
        - И что же? - жуя, поинтересовалась Настя.
        - Потом обо всем узнал ее отец, - нахмурился Леопольд. - Времена были такие, что эмигранты не сильно любили свою бывшую Родину. Вернее, то, что в ней творилось. А я был настоящим воплощением советского человека и был настроен несколько, эээ, враждебно по отношению к тем, кто бросил страну… В общем, тут еще всплыло, что мне тридцать четыре, а ей девятнадцать. Ее отец был старше меня всего на шесть лет. Мы встретились с ним в небольшом ресторанчике с прекрасным видом на пушистый лес и горный серпантин. Я, гхм, как сейчас помню, что вокруг было необычайно тихо. Только где-то за окном шелестела птица. Она не пела, а именно шелестела. Как будто кто-то быстро-быстро перелистывал тетрадь на ветру.
        - Вы подрались? - Глаза Насти загорелись.
        Я слышал эту историю несколько раз. Что поделать, Леопольд любил предаваться воспоминаниям на лекциях. Его истории раз за разом обрастали подробностями, становясь похожими на литературное произведение, которое постоянно редактируют.
        Леопольд пожал плечами.
        - Увы мне, - сказал он. - Я был ученым, ценил ум, а не силу. Мне казалось, что сила знаний ставит меня выше остальных. На самом деле все было не так.
        - Вас избили?
        - Грубо говоря, да, - пожал тощими плечами Леопольд. - Не очень сопротивлялся, знаете ли. Бывают мгновения, когда лучше не давать сдачи… Да я и не умел… Одним словом, гхм, рассчитывать на что-то серьезное при таком отношении было сложно… Я принял решение встретиться с Розой и все ей объяснить. Мы не могли быть вместе, и дело с концом.
        - И вы правда расстались? - округлила глаза Настя. - Господи, как романтично! Это, наверное, место располагает! Разбитые сердца и все такое!
        - Ага. Синяк под глазом, сломанное ребро, гематомы на бедре и на правом боку, - невесело усмехнулся Леопольд. - Роза, увидев меня, решила, что к отцу не вернется. Это действительно было, гхм, несколько романтично. И еще безумно. Я подло и почти коварно сбежал из посольства, а она ушла от отца. Мы вместе отправились в небольшую деревеньку под Куско, где сняли домик и прожили в нем… четыре незабываемых дня! - на последних словах Леопольд запнулся и мечтательно закатил глаза. Было видно, что эти четыре дня он помнит в мельчайших деталях, по минутам, и уже не первый год мысленно возвращается в прошлое, желая остаться в нем навсегда.
        - Что было потом? - поинтересовался я. Финалом истории Леопольд никогда не делился перед аудиторией.
        Пожилой ученый моргнул. Мне показалось, что в глазах его застыли слезинки.
        - А потом приехал ее отец и сказал, что он, как известный журналист, может забросить в газеты столько информации обо мне, что я больше никогда не смогу вернуться в Союз. А если и вернусь, то вряд ли когда смогу обелить собственное имя. Он умеет писать так, чтобы ему верили. Я, кстати, гхм, читал его статейки позже. Здорово пишет…
        - И вы уехали?
        - О, не сразу. Разразился скандал. Роза грозилась наложить на себя руки. Она готова была уехать вместе со мной. Да много чего было придумано, решено, рассыпалось в прах и никогда не осуществилось. Времена были такие, что, знаете, вам не пожелаю. Ее отец… он ведь действительно мог одной статьей разрушить много судеб. Поэтому я, гхм, принял решение отступить. Мы расстались, пообещав не терять друг друга из вида. Расстались влюбленными, чтобы никогда не увидеться.
        - И с тех пор вы не выбирались из Москвы?
        Леопольд криво ухмыльнулся:
        - Легенды бегут впереди меня… Нет, моя дорогая. Я еще долгое время жил и работал здесь, в Перу. Сначала в Куско, потом в Лиме. Просто, гхм, я больше не видел Розу. Никогда. Мы переписывались несколько лет. Ее отец не запрещал, знаете ли. Потом связь прервалась. Последний раз я получил от Розы письмо двенадцать лет назад. Она сообщила, что перебралась жить в этот город. Устроилась экскурсоводом и возит людей в горы, показывает города инков.
        - Как романтично! - в очередной раз восхитилась Настя. - И вы знаете, где она живет сейчас?
        - О, только приблизительно. Постараюсь потратить оставшееся до отъезда время с пользой, - Леопольд перевел дух, провел по бутону в кармашке ладонью и добавил: - Можно вас попросить об одолжении?
        - Каком?
        - Вы не хотите прогуляться со мной? - голос его задрожал от волнения.
        - Вы хотите?..
        - Боюсь, я могу, гхм, немного перенервничать, ну или не решиться… знаете… стариковские причуды. Мне не тридцать лет все же.
        Настя возбужденно отодвинула опустевший горшочек из-под риса:
        - С огромнейшим удовольствием прогуляемся! Фил как раз говорил о том, что хочет прогуляться! До ночи еще уйма времени!
        На самом деле я собирался прилечь отдохнуть. Глаза слипались от усталости. Но не отказывать же в столь деликатном деле.
        - С удовольствием, - улыбнулся я. - Вам очень идет белая рубашка, кстати.
        12
        В обед воздух прогрелся до плюс двадцати. Хотя все равно было холоднее, чем в Москве, я ощущал, что нахожусь на курорте. Виной всему, конечно, были дивные пейзажи - горы в легкой дымке, густые леса, волнами расплывающиеся вокруг города, и еще необычная архитектура. То и дело подворачивались низенькие домики, выстроенные будто из глины, примостившиеся у величественных зданий с узкими окнами и башенками на крышах, с высокими овальными дверями, созданными еще тогда, когда эти двери могли выломать набегающие воины соседнего племени. По мостовым вели лам, бегали индюки, в палатках продавали вареную кукурузу и лепешки, со всех сторон лилась музыка, а темнокожие улыбающиеся перуанцы считали своим долгом зазвать нас к себе.
        Только на курортах такое и встретишь. В Москве давно уже никто никого к себе не зовет, не улыбается. И уж точно не водит лам по улицам. Попробуй вывести на Тверскую хотя бы лошадь…
        Мы шли минут пятнадцать, и за это время Леопольд то ускорял шаг, вырываясь вперед, то медлил, отставая, то вообще собирался повернуть назад, бормоча:
        «Все пропадет! Нет! Не хочу! А вдруг?..»
        Пришлось каждый раз напоминать, что если не пойти и не встретиться, то это самое «а вдруг?» будет преследовать его до конца дней.
        С доводами Леопольд соглашался.
        На безымянной узкой улочке, где по дороге едва ли разъехалось бы два автомобиля, Леопольд остановился окончательно и устало махнул рукой в сторону небольшого дома. У крыльца его стоял детский трехколесный велосипед с крохотной сетчатой корзинкой у руля.
        - Это здесь. Она жила здесь, - сказал Леопольд треснувшим голосом. - Как думаете, каковы шансы, что Роза вообще еще не уехала? Прошло же много лет. Она давно может быть где угодно. Вернуться… к отцу, например.
        - Не постучитесь - не узнаете, - заметила Настя. - Или мне вас взять под локоть и силой затащить на крыльцо?
        - Она может! - добавил я. - Так что действуйте.
        Старый ученый стушевался, пригладил волосы (в который уже раз за последнее время), дрожащими пальцами поправил бутон в нагрудном, кармашке и заковылял по тропинке, мимо велосипеда, к крыльцу.
        Мы остались стоять на улочке.
        - Вот она, большая и глубокая любовь, - шепнула Настя, и мне стало неловко.
        Она смотрела на меня большими голубыми глазами и, казалось, ждала какой-нибудь реакции. А я, как полный дурак, крутил в голове какие-то мелкие, непонятные словечки и не знал, что сказать.
        - Смотри. Там женщина, - пробормотал, кивнув в сторону дома.
        Действительно, дверь отворилась, на крыльцо вышла статная высокая женщина. На вид ей было чуть больше пятидесяти. Темные волосы собраны на затылке в хвост, только один закрученный спиралью локон взвился на лбу, между тонких изогнутых бровей. Женщина что-то сказала. Леопольд ответил. Брови женщины поднялись вверх, одной рукой она прижала ладонь к губам, второй схватила Леопольда под локоть и стремительно затащила старика внутрь. Звонко закрылась дверь.
        - Раз, и слопала, - буркнул я, улыбнувшись.
        - Как думаешь, все будет хорошо?
        - Они, как минимум, пообщаются.
        - Так и будем тут стоять, ждать?
        Я пожал плечами:
        - Наша миссия выполнена, можно смело возвращаться. Думаю, Леопольд найдет дорогу домой… Постой-ка…
        Из-за плеча Насти я увидел перуанца - одного из тех, кто сопровождал нас вместе с Диком! Он осторожно выглянул из-за угла дома и тут же юркнул обратно.
        Следил.
        - Там один из шайки аферистов. Неподалеку. Даю сотню баксов, что он ведет нас от самого отеля.
        По лицу Насти расплылся бордовый румянец - признак подступающей злости.
        - Да как же так? Что вообще происходит? Шпионские игры какие-то!
        Я сжал пальцы в кулаки.
        - А давай отловим его. Как думаешь? Поиграем в героев боевиков. Дам ему по башке, он сразу все и расскажет.
        - Обсуждали же…
        - Следить за нами по городу! Это беспредел, я считаю.
        Возразить было нечего. Настя пожала пле-чами:
        - Как хочешь. Только не убей его так.
        - Уж постараюсь.
        Я взял Настю за руку, мы пошли вдоль улочки по направлению к перекрестку. Я не сводил взгляда с того места, где увидел перуанца.
        Перекресток. Свернули налево. Краем глаза заметил человека, стоящего у киоска с газетами. Сомнений не оставалось. Следят. Прошли метров двести, пересекли оживленную улицу. Я хорошо запомнил дорогу до отеля. Здесь можно свернуть в тихий проулок. Каменные стены увиты плющом и виноградом. Лучи солнца сверлят мостовую. Тихо и спокойно…
        Я развернулся, в два шага подбежал к углу перекрестка и вжался в стену. Настя сделала шаг в сторону, скрываясь в тени так, что со стороны пересечения улиц ее невозможно было увидеть. Через пару секунд из-за угла вышел встревоженный перуанец. Застыл, пытаясь найти нас. Я обвил его шею рукой - захват! - зацепил под локтем, толкнул коленом в копчик. Пошевеливайся! Перуанец, еще даже не сообразивший, что происходит, сделал несколько шагов и начал падать. Я позволил ему сесть на бордюр, прижал к стене и крепко обхватил его запястья.
        - Попался!
        Перуанец не сопротивлялся. Он помотал головой и беспомощно что-то залепетал. Молодой был парень, лет двадцати. Одет небогато - какие-то трико под «Адидас», с белыми полосками, рваные кроссовки, растянутая майка.
        - Говорит, что он ни в чем не виноват, что не хотел плохого, просто беспокоится о нашем здоровье, - бегло перевела Настя, присевшая рядом с нами на корточки.
        - Раз не виноват, то зачем следил?
        Настя перевела. Перуанец снова замотал головой, произнес что-то торопливо.
        - У них приказ - следить за нашей компанией, беречь от темных людей.
        - Снова эти темные люди… Кто они такие?
        Перуанец замотал головой.
        - Говорит, не знает. Ему не сообщают. Его дело - наблюдать, чтобы мы никуда не делись, не полезли искать приключений самостоятельно. Пока у нашего главного есть деньги и он платит за охрану, нельзя, чтобы с кем-нибудь что-нибудь случилось.
        Судя по всему, парень говорил правду. Слишком уж эмоционально.
        - Частное охранное предприятие, блин, - буркнул я. - Что ты вообще знаешь?
        - Говорит, что все в курсе, что вы охотники за редкими животными, - перевела Настя. - Тут в Перу много таких, как мы, бывает. Все надеются найти что-нибудь этакое, но возвращаются ни с чем. Правда, обезьяну де Луа никто еще не искал. Она не слишком популярна.
        - А кто популярен?
        - Сумчатый тигр, говорит, попугаи всякие, волк какой-то… собаки инков!
        - Работы для криптозоологов на целый год…
        - Они готовы помогать, пока платите, - продолжала переводить Настя. - С хорошими деньгами тут туго. Все зарабатывают, в основном, за счет туристов. Ну, а что делать людям, которые ничем не торгуют, никого по экскурсиям не водят?
        - Вот и придумали темных людей, да? Чтобы было чем поживиться. А Дик-то и рад поверить.
        Я отпустил руки перуанца. Поднялся. Настя тоже выпрямилась.
        - Пусть идет. Надо как можно быстрее проверить все эти дела с обезьяной и ехать отсюда. Денег Дика мне не жалко, он сам решает, как и на что их тратить. А вот все эти слежки мне ой как не нравятся. Так и паранойя разовьется, чего доброго.
        Настя что-то сказала молодому перуанцу. Парень вскочил и рысью бросился прочь из переулка. Через секунду его и след простыл.
        У меня в душе все еще оставался неприятный осадок. Будто где-то меня хотели крепко обмануть, но я никак не могу догадаться, где именно.
        - Возвращаемся в отель? - спросила Настя.
        На самом деле я бы сейчас с большей радостью отправился бы на поиски тех самых темных людей. Чтобы раз и навсегда выяснить, что происходит. Но я сдержался. Прежде всего из-за Насти.
        - Предлагаю еще раз позавтракать. Омлет, конечно, был вкусный, но я бы перекусил чем-нибудь более существенным. Какие ты там называла местные блюда?
        - Рис в горшочке, - рассмеялась Настя.
        - Вот и поедим рис!
        13
        Около полуночи мы отправились из отеля на двух машинах прочь из города.
        Странно было доверять незнакомым людям, которые в обстановке какой-то сверхстрожайшей секретности решили вывезти горстку туристов далеко в джунгли, да еще ночью.
        Хорошие дела таким образом, знаете ли, не делаются.
        Но тут, во-первых, мы имели дело с Диком. Он бы отправился в деревню за обезьяной и без нас, а оставлять его один на один с шайкой перуанцев я не хотел. Отговорить товарища тоже было бы непросто. Вернее - невозможно. Про завидную настойчивость Дика ходили легенды.
        Во-вторых, внес свои две копейки Леопольд. Он напомнил, что раз уж мы уже забрались так далеко, то зачем останавливаться? Приключения на то и приключения, чтобы упиваться ими до победного конца.
        К слову, о Леопольде. Он вернулся в отель через два часа после встречи с Розой. Леопольд светился. Он улыбался. Его глаза возбужденно горели. Он разве что не танцевал и не пел. Его-то приключения были идеальными.
        Леопольд рассказал, что все это время провел с Розой - два часа пролетели, как две секунды. Она ни капли не изменилась! Разве что возраст взял свое. Но под морщинками скрывалась все та же самая милая, добрая, любимая, остроумная молодая Роза!
        У нее было два неудачных брака, после которых осталось двое детей - мальчик и девочка. Сейчас Роза жила одна. Занималась она все тем же - водила экскурсии. Правда, теперь работала сама на себя, открыла небольшое дело, наняла людей и все больше времени проводила в офисе, набирая туристов в группы.
        Леопольда она не забыла (как можно!) и долгое время тщетно пыталась его найти. Леопольд, к слову, не был зарегистрирован ни в каких социальных сетях, а адрес проживания в Москве давно сменил. В общем, если бы он не приехал сам, то никогда бы старые влюбленные не встретились.
        Окрыленный вспыхнувшей любовью, Леопольд вздыхал и мечтательно закрывал глаза.
        - Я остаюсь! - говорил он. - Еще недели на две, как минимум! Это же надо было, гхм, столько лет потерять. Столько лет!
        Отец Розы умер в начале двухтысячных в Нью-Йорке, и теперь уж точно никто не мог помешать их счастливой жизни. Даже Глеб, будучи скептиком до мозга костей, проникся моментом и пожелал Леопольду всенепременнейшего счастья. Ведь, как известно, у счастья нет сроков.
        Глеб, к слову, перед поездкой был весь на нервах. Он обещал жене, что позвонит ей с утра и расскажет, как обстоят дела на конференции, но при этом совершенно не подумал о том, сможет ли он вообще звонить из глухих джунглей.
        - Надо продумать достоверную историю! - говорил Глеб, укладывая сумку в багажник автомобиля. - Что-нибудь в таком духе: нас с утра повезли на экскурсию, связь не ловила и все такое. Сколько мы планируем провести в деревне? Дня три? Четыре?
        - Возможно, что и неделю, - ответил Дик. - Я, братцы, понятия не имею, что у вас со временем. Мое дело было предупредить, а вы уж там сами решайте.
        Дик был единственным, кто ни о чем, кроме путешествия, не думал. Он сновал между автомобилями, загружая вещи, и не обращал на нас особого внимания.
        - Сети взял, - бормотал Дик. - Тэк, что еще? Рации! Ага, положил. Консервы, пара банок, вдруг пригодятся. Ок. Отлично. Едем, товарищи? Смело в ногу, так сказать!
        Он, кстати, заметно оживился со вчерашнего дня. Поверил, стало быть, что удалось оторваться от слежки. Возвращался в свое исходное состояние человека, которого должно быть много.
        В первый автомобиль сели Дик с Аней, Глеб и двое перуанцев. Во втором автомобиле уместились мы с Настей и Лепольдом и еще двое местных - в том числе тот самый молодой парень, которого я поймал днем в переулке.
        Автомобили тронулись. Сначала ехали по ярко освещенной трассе, под светом фонарей, мимо многочисленных домов и площадей. Затем свернули куда-то, и темнота, будто ожидавшая момента, навалилась, отрезала свет, оставив его позади. За окнами стало так черно, что я видел только собственное отражение.
        В салоне сидели тихо. Был слышен только шум двигателя. Автомобиль ехал ровно, но в какой-то момент начало мелко трясти, словно мы съехали на бездорожье.
        Леопольд, сидящий в центре, между мной и Настей, крепко сцепил руки и выдохнул:
        - Меня иногда укачивает… Так что, гхм, если что…
        - Остановимся, не переживайте.
        Чем дольше ехали, тем больше мне вся эта затея не нравилась. Не поймите меня неправильно. Чтобы отправиться куда-то, сломя голову и не проверяя информацию, надо либо быть в чем-то сильно уверенными, либо доверять человеку, который во все это втянул. Если пару дней назад мне казалось, что я доверяю Дику на сто пятьдесят процентов, то сейчас с каждой кочкой моя вера рассыпалась в пыль.
        Через какое-то время в небе высыпали звезды, стало светлее, я различил силуэты гор и мелькающие деревья.
        К черту, подумал, хватит переживать. Это же приключение! А в приключениях всегда есть загадка! Разве интересно было бы, если бы мы приехали, смотались в деревеньку, пообщались со стариками и пришли к выводу, что никакой редкой обезьяны тут не водится? А потом бы ни с чем умотали бы обратно. В чем тогда соль такого путешествия? Так, баловство.
        Тут же адреналин, азарт, дух захватывает! Так зачем же я переживаю? Не лучше ли настроиться, как Дик, на волну и стремиться вперед, вперед на поиски!
        Ночь, блин, прохлада, сельва, перуанцы! Что еще мне надо?
        За этими мыслями я и сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, оказалось, что едем уже третий час. Затекли коленки, голова болела, сквозь щель в окне ощутимо поддувало холодным воздухом.
        Ни фига себе небольшое расстояние…
        Настя тоже спала, прислонившись лицом к стеклу, а Леопольд сидел между нами, расправив плечи, и пытливо всматривался в темную даль.
        - Мы около гор, - шепнул он, заметив, что я открыл глаза. - Едем с черепашьей скоростью. Не знаю, как они ориентируются на местности. Тут всюду обрывы и реки. Непроходимые места. Запросто можно заблудиться.
        Свет наших фар выхватывал из темноты серую траву, камни и извилистую земляную колею.
        - А долго еще ехать? - я поежился, пряча руки в карманы.
        - Говорят, часа полтора минимум. И потом пешком еще где-то километра четыре.
        - Далековато.
        - Изолированная деревня, это вам, Филипп, не шуточки. В Перу множество поселений, к которым осложнен доступ. Там живут племена, которые сохраняли свою культуру многие сотни, а то и тысячи лет. Мне однажды довелось побывать в деревне (тоже, между прочим, под Куско), которая отрезана от всего мира рекой. Названия уже не вспомню. Так вот, чтобы выбраться в город, жители этой деревни каждый год плетут из травы мост.
        - Настоящий мост?
        - Именно. Раз в год все жители деревни, а их там около двух тысяч человек, собирают подходящую траву на склонах гор, обрабатывают ее и вручную несколько дней, по двадцать четыре часа в сутки, плетут настоящий травяной мост. Они протягивают его через реку и закрепляют. Такой мост держится целый год, пока не сгнивает. И тогда жители, гхм, плетут новый. У них в деревне это целый ритуал, заканчивающийся праздником. Такие дела.
        - Надеюсь, нас не заставят вытворять что-то в подобном духе, - пробормотал я.
        Спать больше не хотелось, и оставшееся время я провел в легкой полудреме, пытаясь усесться поудобнее. Автомобиль, прямо скажем, был не самый комфортный, а постоянная тряска усугубляла ситуацию. К концу поездки у меня невыносимо болела поясница, гудели ноги, отваливалась шея. Я ужасно завидовал Насте, которая спала, уютно свернувшись в клубочек. При ее-то росте сделать это было несложно. Проснулась она, только когда автомобиль остановился и перуанцы сказали, что пора отправляться в пеший путь.
        Я выбрался первым, глотнул холодного воздуха, закашлял от неожиданности. Первый автомобиль стоял метрах в трех впереди. Из него выбрались Дик с Аней, а следом за ними - Глеб.
        Свет фар упирался в плотные заросли кустарника и деревьев. Если позади еще можно было разглядеть в траве автомобильную колею, то впереди стеной нависли деревья с огромными стволами и густыми кронами. Над головой рассыпались звезды, а вдалеке, в этом дрожащем свете, были видны разрезающие горизонт пики гор.
        Я поежился от холода, полез в сумку за курткой. Часы показывали половину шестого утра. Это по местному времени. По нашему же вообще выходил какой-то кавардак.
        Настя обняла меня сзади, шепнула устало:
        - Спать хочу. В теплую постель. Под бочок.
        - Будет тебе бочок, - ответил я. - Вот придем к дикому племени, уложат тебя на сырой траве, укроют обезьяньей шкурой, будешь знать.
        - Согласна! Если дадут поспать, то согласна!
        - Нам еще топать и топать…
        Перуанцы заглушили моторы, и стало совсем тихо. Лес, вопреки логике, не жил своей ночной жизнью, а как будто притих перед рассветом. Или, быть может, настороженно присматривался к незваным гостям.
        - Красотища! - воскликнул Дик. - Вот это я называю - природа! Эх, с палаткой бы на недельку, дикарями!
        - Чувствую, что-то подобное нас и ожидает, - заметил Глеб. - Скажем цивилизации «до свидания».
        Дик обхватил его за плечи и со смехом потряс:
        - Алло, дружище, просыпаемся! Это ли не романтика, которую ты ожидал? Посмотри, какие звезды светят нам над головой! Вперед, вперед, на встречу с великими и опасными приключениями!
        Хотя Дик нес какую-то несусветную чушь, он все равно заряжал оптимизмом и весельем. По крайней мере, разбудил всех, кто спал на ходу. Не прошло и пяти минут, а мы уже собрались и готовы были отправиться за Диком куда угодно, хоть на край света. Впрочем, он и сам в этой ситуации был ведомым. Перуанцы объяснили, что среди зарослей есть вполне себе удобные тропинки, по которым знающие люди ходят даже с закрытыми глазами. Если мы будем держаться вместе, идти осторожно, никуда не отклоняться и не заниматься самодеятельностью, то с вероятностью в девяносто девять процентов ничего себе не сломаем, не угодим в пасть какому-нибудь крокодилу и доберемся до места назначения без проблем.
        Всем все было понятно, и мы устремились в глубь таинственной ночной сельвы.
        Шли цепочкой. Передо мной маячила спина Глеба, а сзади то и дело наступала на пятки Настя.
        - Прости, - бормотала она, хихикая, - что не сломала что-нибудь.
        Идти по лесу ночью - занятие не самое разнообразное. Вокруг деревья, кустарники, трава, свисают лианы, под ногами зарождается туман. Мелькает сквозь листву луна, белый свет ложится на стволы деревьев и пронзает землю. Ощущение, будто каждое дерево провожает тебя суровым молчаливым взглядом, следит, подбирается ближе, нависает.
        Воздух тут пропитан влагой, отчего лицо покрыто мелкими капельками воды, одежда быстро промокла и холодит кожу. Кроссовки тоже намокли, под ногами то и дело хлюпает и чавкает.
        Температура воздуха едва ли поднялась выше ноля, и при такой влажности меня то и дело пробирала дрожь. Изо рта вырывался пар.
        А еще, думал я, вокруг запросто могут бродить крокодилы, обезьяны, тигры… да мало ли какие хищники водятся в сельве? Надо быть предельно осторожным, вот только когда хочется спать, с осторожностью возникают проблемы.
        Шли мы около часа. Тишина вокруг сделалась плотнее и настороженнее. Слышно было только прерывистое усталое дыхание.
        Постепенно наступал рассвет, окрашивая мир в серое. Небо над головами посветлело - хотя свет почти не пробивался сквозь толщу листьев. То тут, то там скользили по земле первые лучи солнца.
        Набрякший от влаги рюкзак сделался тяжелым, и мне очень хотелось стащить его и передохнуть. В тот момент, когда я собирался попросить сделать привал, сельва расступилась, и мы остановились на краю высокого обрыва.
        Земля метрах в трех впереди резко уходила вниз, будто сказочный великан вырезал треугольный ломоть гигантским острым ножом. Впереди, через обрыв, сельва текла себе дальше изумрудным лиственным потоком. В зарождающемся рассвете была видна вертикальная скала, уходящая вниз. Доносился далекий шум воды.
        - Кто не боится высоты? - усмехнулся Дик и первым подошел ближе к обрыву.
        Я последовал за ним. От высоты у меня всегда немного кружилась голова и возникали странные противоречивые чувства: я вроде бы боялся подходить к краю, но при этом очень хотел посмотреть, что же там внизу. От пересечения этих двух чувств захватывало дух.
        Далеко-далеко внизу было темно и туманно. То тут, то там торчали могучие корни, тянулись неровные выступы. Метрах в ста внизу зеленел островок из деревьев. Расщелина, словно молния, разбивала землю надвое и уходила, изгибаясь, к горизонту. Ковер сельвы нависал над обрывами с двух сторон, желая соединиться вновь, но обрыв в ширину был метров под пятьдесят, без единого мостика, без каких-либо искусственных или естественных соединений. Поднимавшееся вдалеке солнце освещало извилистую щель, тревожило птиц, казавшихся точками на фоне величественного леса и огромных скал, тянущихся из черноты земли и тумана.
        - Как же здорово, а? - присвистнул Дик. - Надо сделать «селфи»! Обязательное «селфи» на фоне дикой природы!
        - Ты научился пользоваться современными гаджетами?
        - У меня молодая и современная девушка. Я просто обязан соответствовать.
        Дик выудил из кармана брюк новенький телефон (дорогой марки, между прочим, не какая-нибудь китайская безделушка) и, развернувшись к обрыву спиной, пару раз сам себя сфотографировал. Потом навел камеру на стоящих поодаль друзей и знакомых:
        - Групповое фото! Улыбаемся и машем! - и сфотографировал их тоже.
        - Со мной ничего не выкладывай! - поспешил заметить Глеб. - Юлька у меня подписана на все эти ваши «инстаграммы», может заметить!
        - Уговорил! - Дик отошел от обрыва, полностью погрузившись в телефон.
        Один из перуанцев взял меня за ворот рубашки, видимо решив, что я тут главный, после Дика, и принялся мне что-то говорить.
        - Настя, на помощь! - взмолился я.
        - Он говорит, что надо перебраться на ту сторону, и через двадцать минут будем на месте, - перевела подоспевшая Настя.
        - Отличная идея. Но что-то я не вижу ни одного моста здесь. Надеюсь, травяных мостов тоже не будет…
        - Здесь есть спуск вниз на десяток метров, а внизу нормальный веревочный мостик, - переводила Настя. - Для особо впечатлительных - главное, не смотреть вниз.
        - Угу, понятно. Есть среди нас впечатлительные?
        Глеб ткнул в меня пальцем:
        - Ты прекрасно знаешь, что я боюсь высоты!
        Глеб даже на чертовом колесе не любил кататься. Помню, как я ходил с ним в парк развлечений. Приходилось кататься на аттракционах самостоятельно, поскольку старший брат при виде какой-нибудь особо высокой штуки бледнел, потел и начинал мелко дрожать. Он и сейчас-то стоял дальше всех от края и старался не смотреть на укрытый предрассветной дымкой обрыв.
        Перуанцы уже настойчиво просили следовать за ними вон к тому краю обрыва, где осторожно, держась за выступы, можно начать спуск. Под ногами, стало быть, высеченные в скале ступеньки. Главное, не поскользнуться. А так не опасно…
        - Ты справишься? - спросил я.
        На лбу Глеба проступила испарина. Щеки побледнели.
        - Блин, да у меня уже ноги трясутся, - просипел он. - Вы с ума сошли, что ли? Предупреждать надо. Хотя бы ночью повели, чтоб я ничего не видел. А тут?..
        Солнце поднималось все выше, и все величественней открывался обзор, все шире и глубже казалась расщелина между двух скал.
        - Давай мы тебе глаза завяжем, - предложил весело Дик. - Даже если сорвешься, ничего не увидишь! - он хохотнул было, но, увидев взгляд Глеба, сделал серьезное лицо. - Это шутка, дружище. Я предлагаю идти между мною и Филом, держа нас за руки. Главное, не смотри вниз и по сторонам.
        - Или все же лучше завязать глаза, - пробормотал Глеб, сглотнув.
        Перуанцы за нашими спинами нетерпеливо о чем-то переговаривались.
        Аня подошла к ним и махнула рукой, мол, я иду первой. Следом пошла Настя.
        - Видишь, девушки уже идут! - оживился Дик. - Пошли, не бойся.
        - Я, если что, буду идти впереди и подхвачу кого надо! - вмешался Леопольд.
        При виде щуплого ученого с растрепанными волосами сложно было представить, что он кого-то сможет подхватить. Это разрядило обстановку. Глеб улыбнулся, потер вспотевшие ладони и пробормотал:
        - Так вас да растак! Чертовы искатели приключений! Ведите!
        И мы пошли.
        Неподалеку действительно оказались ступеньки, выдолбленные в скале. Они тянулись вниз почти отвесно, и, чтобы не соскользнуть и не улететь в туманную бездну, приходилось цепко хвататься руками за скальные выступы, торчащие вдоль лестницы, наподобие перил.
        Все это походило на какой-то фильм. Мы спускались вниз по скале, а с другой стороны, в десятке метров, высилась другая отвесная скала - и надо ведь будет еще забираться по ней наверх! А между нами золотистая дымка, птицы летают и шум воды, эхом разносящийся в разные стороны!
        Через несколько минут внизу вынырнул из серости небольшой навесной мостик. Он был полностью веревочный, даже без деревянных ступенек. Двигаться придется по крепким узелкам, закрепленным горизонтально к своеобразным веревочным же перилам. Ветер трепал этот мостик, болтал его из стороны в сторону. Конструкция казалась хрупкой и ненадежной.
        Но был ли у нас сейчас выбор?
        - О господи! - прошептал из-за спины Глеб и с такой силой сжал мое запястье, что перед глазами запрыгали пятнышки.
        - Не смотри вниз, тебе же сказали! - прошипел я.
        - Вы видите этот мост? Это же хрень какая-то, а не мост! Мечта самоубийцы! С него только в бездну прыгать.
        - Его и называют Мостом самоубийц, - бросил через плечо Леопольд. - Наши знакомые только что сказали. Ни в коем случае не отпускайте рук и не смотрите вниз.
        Конечно, едва мы оказались на скалистом выступе перед мостом, я тут же посмотрел вниз. Это закон противоречия: нельзя перестать думать о корове, если тебе велели о ней не думать. Но лучше бы я не знал этого закона! С выступа открывался прекрасный вид на узкую горную речушку далеко внизу, вьющуюся между огромного количества скалистых пик. Будто там нас поджидал каменный монстр с открытой пастью, усеянной сотней мелких острых зубов!
        - Чудесное зрелище, - процедил сквозь зубы Дик.
        Аня же с восторгом фотографировала все на телефон. Дитя современности, что поделать. Даже из самых невероятных ситуаций извлечет выгоду.
        Один из перуанцев принялся показывать, как идти по мосту. Грубо говоря, следовало крепко держаться, не торопиться, смотреть, куда ставишь ногу, и казаться самому себе маленьким съежившимся существом, чтобы тебя не сдуло ветром.
        - Кто первый? - перевела Настя. - Сначала пойдут они сами, а следом по цепочке все остальные.
        - Если я смогу вернуть контроль своим ногам, то, возможно, у меня все получится, - просипел изрядно вспотевший Глеб.
        - Глеб, братишка, не заставляй меня отправлять тебя пинками в путь. Будь авторитетом!
        - Я своими мозгами зарабатываю авторитет, а не путешествием над пропастью по веревочному мосту! - парировал Глеб.
        - Тогда прокачай уровень, как говорится. Поплюй на ладони - и в путь!
        - Сразу после Фила! - Глеб с мольбой посмотрел на меня. - Если он свалится, не страшно. У него ни семьи, ни детей.
        - Ну, удружил!
        - У него есть девушка, - заметила Настя. - Так что попрошу!
        - Уважаемые! - вмешался Леопольд. - Кого не жалко, так это меня. Я жизнь прожил, могу и первым отправиться, если есть такая необходимость!
        - У вас же Роза! - снова заметила Настя. - И потом, Дик же нас позвал. Вот пусть первым и идет.
        Все это походило на детский сад, где малыши спорили, кому первому прыгать через открытый канализационный люк. Перуанцы уже посмеивались.
        - Смотрите! - сказал внезапно Глеб.
        Мы повернулись к мосту и обнаружили Анну Вэствейч собственной персоной. Она ничего не понимала в нашей беседе, а потому без задней мысли отправилась на мост самостоятельно. Крепко хватаясь ручками за веревочные перила, она перебирала ножками, боролась с ветром и упорно двигалась вперед. Шажок - втянула голову в плечи - еще один шажок - перехватилась крепче руками!
        Перед ней шел перуанец, которому, судя по всему, идти было так же легко, как если бы он шел по обычному нормальному мосту.
        - Это моя девушка! - сверкнул улыбкой Дик. - И пусть вам всем теперь будет стыдно!
        Он бросился к мосту, следом за вторым перуанцем, вцепился могучими руками в перила и отправился в путь, через туманную бездну.
        - Мне не стыдно, - вполголоса заметил Глеб, - но я уважаю смелые поступки!
        - Тогда пойдем?
        - После вас, - кивнул Глеб.
        Делать нечего, я отправился к мосту.
        Первые шаги - самые страшные. Натянутые толстые веревки дрожали под руками. Канатный пол ходил ходуном. Завывал ветер. Уши заложило стремительно. На глазах навернулись слезы. Даже если бы я захотел посмотреть вниз, то наверняка ничего бы там не разглядел. Тут бы не оступиться…
        Еще шаг, потом еще один… В спину кто-то уперся. Я полуобернулся и различил старшего брата. Даже сквозь слезы было видно бледное лицо Глеба. Зубы его звонко клацали друг о дружку.
        - Ты смог! - подбодрил я. - Всего ничего осталось!
        Наверное, по пути через расщелину нас бы обогнала и черепаха. Мне казалось, что мы не двигаемся вовсе. Пейзаж оставался один и тот же. Шумела вода. Кричали птицы. Где-то далеко, над вершинами гор, всходило солнце.
        А потом под ногами я почувствовал твердую землю, ступил на нее, сделал несколько шагов и упал на колени. О, приятная, мягкая, свежая, влажная трава! Как же мне тебя не хватало!
        Расхохотался Глеб.
        - И совсем не страшно! - говорил он. - И ничего плохого не произошло!
        Я повернулся и увидел его бледное, испуганное, но довольное лицо.
        14
        У меня создалось ощущение, будто за мостом мы попали в сказку. Словно пересекли невидимую границу между реальностью и фантазией. Там, на другой стороне расщелины, остались город Куско, отель с кондиционером, кофейня, автомобили и дороги, велосипеды, самолеты и аэропорты. А здесь вокруг нас раскинулась сказочная сельва, наполненная невиданными животными, волшебными растениями, странными существами. Только здесь могли существовать древние племена, не знающие испанского языка, разговаривающие на собственном наречии и причисляющие себя к потомкам племени инков. Только здесь среди деревьев обнаруживались домики, выложенные из глины и камня, укрытые лианами, словно растущие из скал.
        Именно к таким домам мы и подошли спустя полчаса, после того как преодолели мост.
        Деревенька была без дорог и троп, без улиц и кварталов. Просто дома, утонувшие наполовину в утреннем тумане, разбросанные вокруг, вынырнувшие словно из ниоткуда.
        У крыльца одного из домов сидела пожилая перуанка. Кожа у нее была цвета темного шоколада. Из-под тряпичной шляпки рассыпались по плечам тонкие черные косички. На плечах - красная накидка без рукавов, наподобие жакета, ниже - красная же юбка с узорами. Изо рта перуанки торчал длинный тонкий мундштук. Светился кончик сигареты.
        - Национальная одежда, - шепнул Леопольд. - Дикие племена носят ее до сих пор. На голове у женщины монтера. Накидку следует называть - хуюна, а юбка - это польера. В Куско так одеваются только на праздники. А здесь, судя по всему, все так ходят.
        Помимо женщины я увидел еще нескольких перуанцев. Все они были заняты делами. Один кормил куриц в деревянном загоне, другой выметал мусор из дома через распахнутую дверь, третий загружал в телегу деревянные бочки. Телега, к слову, была запряжена двумя ламами.
        При этом каждый житель деревни, видя нашу процессию, останавливался и провожал нас взглядом. Как мне показалось - недобрым. Видимо, здесь не сильно жаловали белых людей, да еще в таком количестве.
        - К кому мы направляемся? - вполголоса спросил я у Насти.
        Та, уточнив у шедшего впереди перуанца, ответила:
        - Есть местный хозяин деревни. Что-то вроде шамана и старейшины. Он должен разрешить пообщаться с людьми по поводу нашей обезьяны. Таковы традиции.
        Традиции волшебной страны, ага.
        Я уже говорил, что местные больше всего походили на индейцев из фильмов? Тех самых, которые воевали с ковбоями? Так вот в этой деревне сходство было стопроцентным. Национальные одежды - пончо, накидки на плечи, длинные брюки с бахромой, всевозможные чалеко, чумпи, кахотас и еще миллион терминов, которые произносил восхищенный Леопольд - все это создавало ощущение, что вот-вот из-за могучих деревьев нам навстречу выйдет вождь краснокожих с перьями на голове, с обязательным луком и колчаном со стрелами.
        На самом деле, старейшиной оказался небольшой коренастый мужичок, одетый неброско, по-деловому. Его черные короткие волосы едва тронула седина. Во рту сверкали золотые зубы. Видимо, пользуясь особым положением, он носил трико, кожаные тапочки и просторную рубашку. Шею старейшина повязал красным платком, будто числился в советских пионерах.
        Он ждал нас в крохотном домике с настолько низким потолком, что пришлось нагибаться. Внутри пахло землей, травой и древесным дымом. Домик состоял из двух комнат и прихожей. В одной комнате почти все пространство занимала каменная печка, грубо обмазанная глиной, - внутри нее потрескивали дрова, насыщая воздух уютом и теплом. В другой комнате расселись мы - прямо на деревянном полу, который скрипел под неожиданной тяжестью. Сам старейшина сел в кресло, поджав ноги и сложив руки на животе. За его спиной в углу болтались на веревках ловцы снов. Всем своим видом старейшина показывал, что готов нас выслушать.
        Перуанцы, которые нас привели, перекинулись со старейшиной парой фраз, затем вопросительно посмотрели на Дика.
        - Изложи им всю суть, - попросила Настя. - А я переведу.
        Дик начал излагать.
        В следующие пятнадцать минут мы выяснили, что жители деревни действительно видели гигантских прямоходящих обезьян, которые обитают южнее, у подножия гор, в самых туманных областях сельвы. Обезьяны эти никому вреда не причиняют, живут себе тихо и мирно, людей боятся и практически сразу же убегают.
        Выяснилось также, что лет пять назад обезьян поблизости было очень много, но постепенно они начали исчезать. Местные верят в то, что их отпугнул зловонный демон, который поселился неподалеку. Видимо, речь шла о какой-нибудь фабрике или заводе. В последнее время в Перу активно осваивали новые территории - вырубали сельву, строили плотины, осушали болота и реки, открывали заводы по добыче леса, каучука, кофе. Странно, что никто не натыкался на мертвых гигантских приматов.
        В общем, сейчас обезьян осталось немного, встретить их - большая удача. Да к тому же местные не очень доброжелательно относятся к любопытным белокожим. Жить надо в гармонии с природой, ни больше ни меньше.
        До тех мест, где в последний раз видели этих обезьян, идти надо было около суток, с опытными проводниками. Ближе к сьерре температура воздуха по ночам нередко опускалась заметно ниже ноля, поэтому следует захватить с собой теплую одежду. Проехать на транспорте или на ламах не получится, слишком уж непроходимые заросли. Идти придется по узким тропам среди болот и тумана, к тому же многие места придется расчищать.
        Старейшина готов позволить нескольким людям из деревни проводить белокожих к тем местам, где обитают обезьяны, но вопрос стоит в том, что готовы белокожие предложить взамен?
        Это действительно походило на сказку или на старый исторический фильм. Дик, услышав об обмене, сверкнул улыбкой, потянулся к рюкзаку и принялся вытаскивать из него бесчисленное множество разных бытовых мелочей.
        В первую очередь на пол у ног старейшины легла упаковка зажигалок. Следом - зажигательная смесь. Печенье. Шоколад. Консервированные овощи.
        Один из перуанцев выудил из своего рюкзака свернутые спальные мешки и утеплители.
        - Они настолько дикие? - шепотом спросил я у Леопольда.
        Странно было видеть такой вот культурный обмен в начале двадцать первого века.
        - Это отдаленная деревня древнего племени перуанских индейцев, - ответил Леопольд тоном человека, который читает младенцу прописную истину. - Они никогда не выбираются в цивилизацию, не ездят в большие города. Разные благотворительные организации привозят им вещи для нормальной жизни. Вроде как поддерживают в тонусе. Жители деревни тоже не прочь понежить кости в теплой ванне с шампунем, поэтому такие диковинные вещи у них в цене.
        Анна достала телефон и несколько раз сфотографировала горку подарков. Вспышка, ярко осветившая комнатку, привела старейшину в смущение. Он ткнул в сторону Ани пальцем и что-то торопливо произнес.
        - Здесь запрещены такие штуки, - перевела Настя, затем, спохватившись, перевела еще и на английский.
        Аня пожала плечами и убрала телефон. Мы все смотрели на старейшину, который теребил подбородок, будто размышлял, хватит ли предоставленного хабара за столь ценную информацию.
        - А может послать нас к черту? - вновь спросил я.
        - Может, - кивнул Леопольд. - Он же старейшина. Почти что президент отдельно взятой деревеньки.
        Сверкнули глаза старейшины. Он что-то произнес.
        - Опасается, что мы забредем в некоторые святые места, - перевел Леопольд.
        Старейшина начал говорить медленно и размеренно.
        - Сюда часто заходят белые люди. Они отправляются в сельву, чтобы найти золото. Вместо этого натыкаются на древнего демона, который уничтожает их всех в болотах и в тумане. Сдирает с них кожу, обгладывает мясо до костей и швыряет кости на дороги, чтобы все видели, что случилось. В священные места не следует соваться. Иначе мы принесем зло не только на свои головы, но и на головы жителей деревень, - переводил Леопольд.
        - Скажи ему, что не нарушим и не сунемся, - отозвался Дик. - Больно надо, вызывать демонов.
        - Тут на каждом шагу священное место. Нужно быть очень осторожными.
        - Будем, будем. - Дику, судя по всему, стал надоедать затянувшийся разговор. - Спроси, когда можно будет выдвигаться в путь? Не терпится уже.
        Старейшина, выслушав перевод, закивал и начал говорить снова. Леопольд только и успевал переводить. Речь старейшины сводилась к предосторожностям, к тому, чтобы мы следовали только по тропам за проводниками, чтобы не совались, куда не нужно, и старались ничего лишнего не трогать. Говорил он минут пятнадцать тоном проповедника. Видимо, чтобы всем стало понятно, что речь идет о серьезных вещах.
        Под конец старейшина сообщил, что дает добро на путешествие. Он переговорит с двумя проводниками. Мы сможем отправиться в путь, как только пожелаем. А пока можем быть гостями в его деревне, поселиться в незанятом жилище, куда нас проводят, и свободно перемещаться по местности. Фотографировать тоже разрешается, добавил старейшина, немного подумав.
        Мы выбрались из дома на улицу, где можно было, наконец, размять изрядно затекшие ноги и шею. Солнце уже поднялось высоко над головами, прогрев воздух, согнав росу с листьев и испарив туман. Деревня вокруг проснулась и оживилась. Людей стало заметно больше.
        - Я готов отправиться хоть сейчас! - заявил Дик.
        - Дай хотя бы позавтракать! - взмолилась Настя. - Никуда эти обезьяны от нас не денутся!
        - Я тоже за завтрак, - сообщил Глеб. - У тебя в чудо-рюкзаке остались консервы для друзей? Или тоже только в обмен на информацию?
        Дик расхохотался:
        - Для тебя, братишка, все что угодно задаром. Даже хлеб найду, хороший, перуанский, из кукурузной муки.
        - Ну, раз из кукурузной…
        К нам подошел местный и повел за собой. В десятке метров от жилища старейшины стоял дом, похожий на все остальные вокруг, - стены его были собраны из камней и обмазаны глиной. Круглая крыша из пучков сухих лиан, деревянная труба, вместо двери - накидка. Низкие потолки, скрипучие доски под ногами и запах сырости. Печка стояла пустая и темная.
        Мы сгрудились вокруг нее.
        - Завтрак, говорите? - усмехнулся Дик. - Ну давайте, покажите мне способы выживания в диких условиях.
        - Зажигательная смесь?
        - Всю отдал.
        - Зажигалки?
        - Ушли на культурный обмен. Есть коробок спичек и журнал из отеля. Хватит?
        Дик откровенно, но по-доброму издевался. Глеб смерил его презрительным взглядом и процедил:
        - Не взял бы я тебя с собой в разведку… Давай сюда свои спички и журнал.
        Дик с готовностью вывалил на небольшой деревянный столик все, что осталось у него в рюкзаке.
        - Вы тут занимайтесь, - сказал он, - а мы с Аннушкой погуляем по деревне, посмотрим достопримечательности. Не каждый же день доводится побывать в старом племени инков, да?
        - Мы с вами! - подхватил я.
        Не хотелось сидеть в сырой землянке и наблюдать, как старший брат топит печь и готовит завтрак из консервированных овощей.
        В итоге мы вчетвером выбрались наружу, оставив Глеба и Леопольда заниматься готовкой. У домика нас поджидали перуанцы-проводники. Я уже успел забыть о темных людях и каких-то мерах предосторожности. Однако перуанцы выглядели встревоженно. Один из них начал говорить.
        Он рассказал, что несмотря на предпринятые меры предосторожности, все равно остается вероятность, что темные люди могли следовать за путешественниками и выследить их путь до деревни. Местные мафиози не остановятся ни перед чем, лишь бы взять свое. А значит, Дику и его друзьям следует все еще быть осторожными, не доверять незнакомцам и смотреть по сторонам.
        Можно подумать, Дик уже не нарушил все эти правила, связавшись с перуанцами на рынке.
        Мафиози… Все это все равно звучало слишком нелепо, чтобы быть правдой. Но Дик верил. Он выудил из рюкзака пухлый кошелек и отсчитал несколько занимательных цветных купюр - новых солей. Судя по округлившимся глазам перуанцев, они рассчитывали на нечто меньшее.
        - Пусть следят за окрестностями и, если что, сообщают нам о появлении темных людей, - попросил перевести Дик. Деньгами он не умел распоряжаться абсолютно.
        Выслушав перевод, перуанцы взяли деньги и мгновенно испарились в местной зелени.
        А мы отправились гулять по деревне.
        Часть вторая
        15
        О, дети современной цивилизации! Как же мы наивны! Многим из нас и в голову не приходит, что в мире еще существуют места, где отчаянно верят в воскрешение мертвых, в духов и проклятых демонов. Где на полном серьезе можно столкнуться с шаманами, вызывающими дождь, и язычниками-фанатиками, которые полагают, что их охраняют многочисленные боги.
        Мы-то думаем, что законы физики решают все проблемы. Что химия и геометрия - вот наши боги! Что Интернет - великое свершение - даст ответы на все вопросы. Какие демоны? Бросьте! Магия вуду? Нет, не слышал. Шаманы с бубнами и древние заклинания? На Википедии можно почитать.
        К чему это я?
        К тому, что спустя сутки после того, как мы оказались в деревне посреди сельвы на юге Перу, мне пришлось поверить в очень многие вещи. И прежде всего в то, что человек очень мало знает об окружающем его мире.
        Если бы кто-нибудь из нас прислушался к тому, что говорил старейшина. Если бы мы вообще задумались о том, кто эти темные люди и почему они решили нас преследовать…
        Но разве кто-то, кроме Дика, верил?
        Я, признаюсь честно, рассчитывал, что наши перуанцы-проводники «обуют» Дика на приличную сумму и исчезнут из поля зрения, научив друга уму-разуму.
        Этого не произошло. Даже больше - в следующую ночь я мечтал, чтобы именно так и случилось. Чтобы перуанцы действительно оказались мошенниками, а таинственные люди в черном (будто вынырнувшие из фантастических фильмов) никогда бы не появлялись.
        Но все завертелось по-другому. И я думаю, что последний шанс вернуться мы упустили тогда, когда отправились из деревни по тропе в глубь сельвы, на границу с цепью гор, чтобы найти проклятую обезьяну де Луа.
        Как я уже писал ранее, нам выделили двух проводников из общины. Они называли себя коренными апуримианами - по названию горной реки, что отрезала деревню от внешнего мира. Это были молодые парни, лет по двадцать, не больше. Они были деревенскими следопытами и охотниками. Никто лучше них не умел ловить енотов.
        Итого нас набралась существенная компания: шесть перуанцев и шесть нас, белокожих путешественников. Довольно заметная группа для тех, кто решил следить со стороны и не показываться до поры до времени.
        Глеб, к слову, приготовил на огне замечательный завтрак. Настолько вкусный, насколько вообще можно было что-либо приготовить из консервов. После еды всех сразу сморил короткий сон. Мы растянулись прямо на досках пола, и нам не мешал ни шум с улицы, ни щебет птиц, ни сквозняк.
        Разбудили нас те самые проводники, которые сообщили, что выходить лучше сейчас, чтобы к вечеру успеть вернуться обратно. Гулять в темноте по сельве не хотелось даже им.
        Часы показывали час дня. Солнце стояло в зените. Немного передохнув, мы отправились на встречу с обезьянами.
        Тут следует снова немного забежать вперед. Никаких обезьян де Луа мы не встретили. Мы даже не добрались до того места, где нам хотели их показать. Таинственный криптид, если таковой существует, остался, увы, без нашего внимания.
        И вот почему.
        Сельва, густая, живая, плотная сельва с запахом цветов и пыльцы, с жужжанием насекомых и криками зверей, окутала нас со всех сторон, обступила, нависла, будто мы проникли в живое существо и двигались где-то внутри него, сквозь мякоть растений и пышность трав.
        Двигались неторопливо, колонной по двое. Под ногами узкая тропинка из примятой травы и глины, а вокруг сплошная стена леса. Чувствовались влажность и духота от палящего солнца. Сюда вообще плохо проникали солнечные лучи, поэтому воздух не прогревался, а пар, поднимающийся от земли, создавал эффект сауны. То и дело встречались канавы и ямы, заполненные колыхающимся туманом. Казалось, что где-то поблизости бродят ведьмы, собирающие экзотические коренья и травы, а мы все никак не можем их встретить.
        Перед нами с Настей маячили спины Леопольда и Глеба. Эти двое нашли друг друга. Обычно рассудительный и молчаливый Глеб неустанно болтал с Леопольдом о криптидах, путешествиях, Южной Америке, преподавательском искусстве и даже о первой любви. Леопольд же в свою очередь выспрашивал у Глеба, что же это за программку для телефонов мы придумали и правда ли, что на этом вообще можно заработать? Сложно было понять ученому, что в этой стране все еще готовы неплохо платить за работу мозгами.
        Я крутил головой, выискивая среди веток ленивцев, обезьян, попугаев… Говорят, в Южной Америке сосредоточено почти шестьдесят процентов всего разнообразия флоры и фауны на Земле. То есть представьте, здесь можно встретить фактически кого угодно! Разве что только белые медведи не водятся.
        После часа пути мы остановились на перекур. Перуанцы-проводники, выстроившись в кружок, затянули папиросы, пуская к небу сизый дымок. Я распечатал полулитровую бутылку с водой и опустошил ее в несколько глотков. Парило вокруг так, что хотелось вообще раздеться догола.
        - С водой экономнее, братишка, - заметил Дик. - Мало ли.
        - Рюкзаку легче, - отшутился я. - На обратную дорогу хватит!
        Потом тянулся еще час или около того монотонного путешествия. Глеб и Леопольд обсуждали вероятность существования настоящего дракона. Дик с Аней, шедшие впереди, пытались синхронно петь что-то из репертуара The Beatles (с учетом того, что Дик говорил по-английски еще хуже, чем понимал его, выходило не очень). А мне невероятно хотелось в туалет.
        В общем, я нарушил все правила безопасности. Шепнул Насте «я быстро» - и свернул с тропинки в заросли.
        Я сделал несколько шагов вглубь, укрылся за высоким стволом и попытался совершить свое черное дело. Рядом показалась улыбающаяся Настя.
        - Разве я тебя одного брошу? - тоже шепнула она.
        - Это замечательно, что ты меня так любишь и ценишь. Но я тут, эээ…
        - Понимаю, понимаю… - она взмахнула руками, отошла и повернулась ко мне спиной. - Как тут красиво, правда? Столько ярких красок! Как будто мир специально окрашивается в самые яркие цвета там, где нет людей!
        - Или, может, это люди перекрашивают мир на свой черно-серый вкус, - предположил я, пытаясь, впрочем, сосредоточиться.
        В этот момент наше философское настроение разрушил короткий пронзительный крик. Кричала Аня!
        Я невольно подался вперед, едва не выскочил из-за дерева обратно на тропинку и только каким-то чудом заметил метрах в трех перед собой темного человека!
        Дик, конечно, преувеличивал. Ничего таинственного в человеке не было. Обычный перуанец - невысокого роста, коренастый и смуглый. Одет он был в темное трико, темные кроссовки и темную же футболку с отрезанными рукавами. Человек стоял на тропинке и вертел головой.
        Высматривал.
        Я рванул к обернувшейся, встревоженной Насте, обхватил ее за талию и повалил в траву. Прижал палец к ее губам, шепнул в ухо едва слышно:
        - Темные люди!
        Она сразу все поняла. Затихла. До нас донеслись звуки возни. Какие-то удары. Короткие, прерывистые крики.
        - Не трогайте! - заорал внезапно Дик.
        Снова удар.
        Кто-то залепетал на непонятном языке. Шелест травы. И следом оглушительный выстрел.
        Мы синхронно вздрогнули. Настя крепче обхватила меня руками и уткнулась носом в шею. Маленькая пугливая Настенька…
        Я и сам, признаться, ощущал, как бешено колотится в груди сердце. Да и мысли были рваные, быстрые, хаотичные.
        Темные.
        Дик был прав. Какие-то мафиози. Выстрел. Что им надо? Какие тут могут быть деньги? Кредитки? Похищение? Выкуп?
        Вопросы, вопросы, вопросы.
        Шумел ветер. После выстрела показалось, что стало как-то совсем тихо.
        Мы пролежали без движения еще несколько минут. Если честно, я совершенно не считал. Где-то в голове сработал таймер, приказал: вставай! - и я осторожно поднял голову.
        Никого вокруг не было. Трава, деревья, лианы, кустарники, бутоны цветов, колючий желтый свет, пронзающий траву.
        Настя шевельнулась, прошептала:
        - Там человек говорил что-то о жрецах, боге и яме со льдом… Мне страшно, Фил.
        Я промолчал, чтобы не признаваться, что мне тоже вдруг сделалось страшно. Пополз, стараясь не подниматься выше травы, в сторону тропинки. Казалось, что в любую секунду столкнусь с темным человеком лицом к лицу, он выхватит пистолет, и…
        Тропинка тоже была пуста. В грязи отпечатались узоры от подошв.
        Я прислушался, пытаясь уловить хоть какие-то посторонние звуки, выбивающиеся из общего ритма сельвы. Кажется, расслышал какие-то далекие разговоры. А может, показалось.
        Вернулся к Насте.
        - Что делать будем? - прошептала она.
        - Звуков мотора не было. Это значит, что все они идут пешком. Не считая нас, там было десять человек. С ними справились, причем очень быстро. А там был, на минуточку, Дик. Хотя, он не дурак. Не стал бы бросаться на стволы. Из Глеба тоже герой…
        - Может, все перуанцы заодно? Заманили нас в ловушку и сдали.
        - Тогда бы они не ушли, не вернувшись за нами. Проводники умеют считать… - я задумчиво потеребил подбородок, как это любил делать Леопольд. - Действительно, нас с тобой никто не искал. Значит, нападавшие не знали, сколько точно идет человек. Сгребли всю толпу. Может, на нас наткнулись случайно?
        - Кто? Те самые темные люди, которые следили за Диком несколько дней подряд и совали ему «жучок»?
        Я тряхнул головой:
        - Дик говорил про «жучок», который определяет местоположение. Может, они подсунули ему не один, а два или три и знали примерно, где мы находимся в данный момент. Или мы шли туда… куда идти не следовало. Темные люди поняли это и решили перехватить. Тогда все сходится. Им не важно, сколько нас. Никто не станет думать, что два белокожих туриста так запросто свернут с тропы в сельву. Это нелогично для туристов, правильно?
        - А выстрел?.. - Настя прижала ладони к губам. - Думаешь, кто-то сопротивлялся?
        - В любом случае, пока не посмотрим - не узнаем. Сиди здесь, сейчас приду.
        Я снова вернулся к тропинке. Сердце колотилось.
        Не хватало, блин, приключений на мою голову!
        Метрах в пяти впереди извивающаяся тропинка терялась за деревьями. Разглядеть, что там дальше, было невозможно. Я осторожно пошел вперед, рядом с тропинкой, по колено в траве. Под ногами хлюпало. Кроссовки все равно уже давно промокли.
        Дошел до поворота. Сначала не увидел ничего, а потом разглядел чьи-то ноги, исчезающие в траве.
        Тут уже было не до осторожности! Рванул вперед, в два шага оказался возле этих самых ног и разглядел одного из наших перуанцев-проводников, лежащего лицом вниз. Кто-то небрежно оттащил его с тропинки. Левая рука перуанца нелепо загнулась под живот. Затылок был весь в крови… Вернее, не было там никакого затылка, вместо него - буро-кровавая каша. Кровь залилась под лицо, собралась лужей вокруг головы. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что перуанец мертв.
        У меня закружилась голова. Я сел рядом, устало положив руки на колени. Мне невероятно, до боли в легких, захотелось глубоко вздохнуть. В животе что-то болезненно перевернулось.
        Я видел в своей жизни мертвых людей. Видел даже таких, которые умерли не своей смертью, мучительно и страшно. Но мне никогда в жизни не приходилось видеть застреленного человека. Просто так застреленного, без видимой причины.
        Возможно, он бросился бежать от этих темных людей. Или сказал что-то не то. Или попытался с ними заговорить. А может быть, он просто подвернулся под руку, когда надо было показать остальным девятерым, что намерения нападавших серьезны.
        И они просто выстрелили ему в затылок, а затем небрежно оттащили в сторону. Никто даже лица его не запомнил. Так, был человек - и нет человека.
        У меня дрожали пальцы, но уже не от страха, а от невероятного гнева. Мне вдруг стало понятно, что я не смогу просто так уйти отсюда. Я не смогу вернуться в деревню, просить у кого-то помощи и надеяться, что с моими друзьями ничего не случится.
        Мертвый человек рядом со мной был свидетелем того, что уже, знаете ли, случилось. Мы вляпались в какие-то дикие неприятности. А в таких ситуациях каждая секунда дорога.
        Рядом появилась Настя, охнула, отвернулась.
        - Он мертв?
        - Мертвее некуда.
        - Как же так? Что же?.. Что делать?
        Я знал, что делать:
        - Мы пойдем следом.
        Настя повернулась, бросила торопливый взгляд на мертвеца, перевела на меня:
        - Ты в своем уме? Геройствовать собрался?
        Я мотнул головой:
        - Не геройствовать, милая. Мы будем наблюдать, а потом подумаем, как быть.
        Проверил сотовую связь. Ее, понятное дело, не было. О связи никто и никогда не думает, пока не припечет. А потом, как правило, бывает слишком поздно. Настроил спутниковый GPS, но он показывал вокруг нас километры густого зеленого леса. Сплошное пятно на карте.
        - Я не могу бросить ребят. Там мой брат. Дик. Надо идти следом. Если хочешь, дуй в деревню, расскажи, что да как. Ты язык знаешь. А я туда, - кивнул на тропинку.
        Настя снова перевела взгляд на мертвого перуанца. Потом на меня. Пробормотала:
        - Ты в своем уме, Фил? Ты даже не подумал о том, что не поймешь ничего, если они будут говорить на испанском. Кто тебе переведет-то?
        - Думаешь, я хочу туда отправляться? Но надо, Настя, понимаешь?
        - Еще как. Пойдем. Они не успели слишком далеко уйти.
        Прошло всего двадцать минут с того момента, как я собирался отлить под деревом. Вот это и называется - вляпались.
        16
        Только вдали от цивилизации можно понять, как человек зависим от природы.
        И насколько он беззащитен!
        Хваленый крем от москитов, которым мы все обмазались перед выходом из деревни, должен был обеспечить «железную защиту от летающих насекомых на двадцать четыре часа!», а на самом деле выветрился часа через три. Об этом я узнал, когда обнаружил выстроившихся на плече москитов, активно пытающихся проникнуть под ворот футболки. Влажный и душный климат для насекомых - рай. А когда еда сама идет в лапы - так зачем же отказываться?
        И это было еще полбеды.
        Примерно через час тропинка стерлась с лица Земли, уступив место густым зарослям, туману и грязи. Кругом были только деревья, и ничего, кроме деревьев. Вились кольцами огромные корни, вспарывающие землю. То и дело приходилось останавливаться, чтобы счистить с лица налипшую паутину. Ноги проваливались в теплую жижу. Мне даже показалось, что в последнее время мы попросту топчемся на месте.
        Куда теперь идти? Кого искать?
        - Не хватало еще заблудиться, - цедил я сквозь зубы.
        Очень хотелось пить - в такой духоте вообще постоянно хотелось воды! - но теперь-то я помнил слова Дика и старался сдерживаться до момента, когда станет совсем уже невмоготу.
        Примерно через полчаса после того, как закончилась тропинка, мы остановились. Безнадежное это дело, преследовать кого-то, кого мы даже толком не видели. Может быть, темные люди с пленниками уже давно свернули в сторону и отправились куда подальше в глубь сельвы.
        Вообще, это вполне разумная мысль. После того, как улеглись эмоции и здравый смысл взял свое, я подумал о том, что надо было послушать Настю и отправиться в деревню, за подмогой.
        Но, вот видишь, потеряли кучу времени.
        Я сверился с компасом. Тропинка вела строго на запад, и с тех пор мы тоже не сворачивали, брели, будто по линейке. Один раз наткнулись на чей-то ботинок, увязнувший в грязи. Потом Настя обнаружила Анину накидку на плечи - темно-красную шаль. Она повисла на ветке дерева. С тех пор прошло довольно много времени, и никаких признаков, что мы идем по верному следу, больше не появлялось.
        - Вернемся? - с некоторой надеждой в голосе спросила Настя.
        Она не выглядела уставшей, но мелкие детали подсказывали, что больше всего сейчас Настя хочет передохнуть. Она тяжело дышала, то и дело вытирала подбородок краем воротника, стряхивала пот со лба.
        - Давай отдохнем, подумаем.
        Мы нашли укромное место под огромным деревом с темной грубой корой. Настя села, прислонилась, поджала ноги. Я тоже сел, ощутив упругую влажность травы. Снова включил в телефоне спутниковый GPS. После пары секунд поиска навигатор выдал привычную картинку - полотно зелени от края до края. До ближайшего населенного пункта, отмеченного на карте, больше двадцати километров. Вот это нас занесло…
        - Послушай, - сказал я, - ведь это не дело, бросать товарищей в беде, правильно? Но ведь хрен разберет, куда их повели. В этом лесу сам черт ногу сломит. Хоть бы тропинки какие появились, опознавательные знаки.
        Это только в фильмах, когда группа героев оказывается в густых джунглях, среди них обязательно найдется следопыт-любитель, который мгновенно сориентируется на местности и всех выведет. А я разве что компасом умею пользоваться.
        Я продолжал вертеть в руке телефон. Проклятая безделушка. Нет сети - и ничего больше не работает. Век Интернета, чтоб его. Гаджеты, смартфоны, новейшие изобретения. И все зависит от одной мелкой детали…
        Постойте!
        Я звонко хлопнул себя по лбу ладонью.
        - Настя, я кретин!
        Она неопределенно пожала плечами:
        - Не проверяла. А что случилось?
        - Телефон! Блин! Как же я сразу-то… - быстро нашел в меню необходимую программку, показал Насте. - Вот, «Find me beta», тестовое приложение. Один наш хороший знакомый программист «запилил» программу для поиска потерянных телефонов. Ну, то есть таких программ навалом, на самом деле. Главное, чтобы телефон не был выключен.
        - Даже без симки?
        - Естественно. В полиции давно так телефоны находят. Украли у тебя сотовый, ты блокируешь симку, запускаешь программку, и если телефон включен, тебе показывают его местоположение. Главное, знать международный идентификационный номер…
        - А ты?..
        - Мы с Глебом эту программку тестили, улавливаешь? С Глебом! У меня тут как раз его номер и вбит!
        Я возбужденно пробежал пальцами по меню программки, проверил настройки. Все верно. Вот идентификационный номер, сохранившийся с последнего запуска.
        Лишь бы у него не был выключен телефон…
        Лишь бы…
        После того, как я нажал «старт», по экрану загуляли трехмерные песочные часы. Настя заинтересованно сопела из-за плеча.
        - Похоже на загрузку старой игрушки. Там, где человечек кирпичи головой ломает.
        Бинго!
        Приложение развернуло карту местности, загруженную из навигатора, и пунктиром обозначило расстояние.
        Телефон Глеба (красный смайлик с желтыми глазами и улыбкой) мигал в двух километрах левее, в густой зелени.
        Я скопировал координаты.
        - Обалдеть! - пробормотала Настя. - Вот так живешь в двадцать первом веке и не знаешь, что такие штуки твой телефон вытворяет.
        - Большой брат следит за тобой, - ухмыльнулся я, потрясая телефоном. - Надо торопиться. С использованием GPS зарядки хватит часа, два, не больше.
        - Как пойдем?
        - Тут одна дорога - через сельву.
        17
        Два километра мы преодолели примерно за час. Это вам не по ровной дороге идти. Кругом кочки, корни, ветки, заросли, кустарники. Под ногами хлюпает и чавкает. От страшной влажности с каждым шагом становилось все тяжелее и тяжелее идти. Мы чаще останавливались, чтобы передохнуть. Подбиралась жажда, от которой не спастись скромными глотками воды. А воды, кстати, плескалось в бутылке все меньше и меньше.
        Проклятые москиты решили высосать нас до конца, жужжали над ухом, облепили плечи и запястья. Обнаглели они настолько, что уже не слетали от взмаха рук, а продолжали спокойно заниматься своим черным делом. Приходилось их постоянно стряхивать. А это тоже, знаете ли, требует много сил…
        Телефон Глеба за это время сместился западнее еще на километр. Я надеялся, что рано или поздно неизвестные похитители доберутся до места назначения и остановятся. И вот тогда мы отыграем расстояние.
        Правда, нам до сих пор и в голову не пришло, что мы будем делать, когда доберемся до друзей и их пленителей. С компасом на них набросимся? До поры до времени я старался об этом не думать. Тут бы от москитов отбиться…
        Сельва тянулась, тянулась и тянулась. Деревья стояли сплошным забором. Каждое, даже самое захудалое деревце, боролось за место под солнцем, вытягивая ствол как можно выше. Кустарники тянулись за ними, распахивая ветки в стороны. Несколько раз я видел и слышал обезьян. Шелестели в траве птицы. Пробегали какие-то диковинные животные - даже если бы они были криптидами, то я бы их все равно не распознал. В общем, джунгли, как они есть, независимо от того, кто их как называет.
        Тем неожиданней было выскочить из густоты зелени на поляну.
        Поляна была полностью вычищена от деревьев и травы. Под ногами - что-то темное и упругое, похожее на спрессованный уголь. Сельва вокруг оказалась будто очерчена невидимым кругом, вырезана циркулем. А в центре поляны выстроились в беспорядке крохотные одноэтажные домики из дерева и камня. У них были треугольные крыши, состоящие, преимущественно, из широких листьев, вроде папоротника, узенькие оконца, небольшие дверцы. Я насчитал шесть домиков. Возле каждого высились каменные круглые кладки. Темнели пятна от костров.
        Еще одна деревня! В глуши!
        И еще здесь были люди. Темнокожие, полуобнаженные, одетые в странные тряпичные одежды: у женщин цветные накидки, а у мужчин некое подобие брюк и сандалий. Торсы у мужчин были обнажены.
        - Аборигены, - выдохнула Настя. - Они совсем не похожи на тех, которые из цивилизации.
        Все это походило на фантастический фильм. Будто мы только что попали в прошлое, лет на триста назад, к индейцам, еще не подозревающим о существовании всего остального мира.
        Впрочем, местным жителям не было до нас никакого дела. Они не тратили время попусту. Кто-то обжигал на костре куски рыжей глины. Кто-то готовил на печке - в больших кастрюлях. Кто-то вообще спал прямо на земле, у крыльца дома, задрав лицо к небу и положив руки на живот.
        Мы медленно направились в глубь деревни. Судя по сигналу, Глеба с товарищами здесь не было. Но вполне возможно, они проходили через эту странную деревеньку.
        - В Перу очень много диких племен, живущих в заповедниках, - вспомнил я слова Леопольда. - Местные племена, ведущие начало от инков.
        Звук моего голоса привлек внимание нескольких человек. Два коренастых мужчины с раскосыми глазами и почти черной от загара кожей неторопливо подошли к нам. Один что-то сказал.
        - Спрашивает, кто мы такие, - перевела Настя. - Странный акцент… Я попробую выяснить, куда нам идти дальше…
        Несколько секунд они разговаривали. Удивительно, но невысокая Настя была выше каждого из этих мужчин почти на голову. Все люди в деревне были небольшого роста, худые, крепкие.
        Я осмотрелся внимательней. Оказалось, что домиков здесь довольно много, выстроены они в некое подобие улиц, есть даже протоптанные тропинки, огороженные кустами, аккуратные огородики за деревянными заборами. Границы поляны были обозначены столбами, поставленными по периметру. Возле столбов в траве высились каменные статуйки в форме какого-то животного с длинными когтями. Наверное, местный божок. Еще я увидел несколько каменных колодцев и сооружения, похожие на конюшни. Пахло сухой травой и навозом. Из так называемых даров цивилизации я увидел разве что несколько пластиковых канистр в руках проходящих кечуа. В остальном же деревня была забыта временем.
        - Очень интересно… - пробормотала Настя. - Фил, они знают, куда увели Глеба и остальных.
        - Отлично.
        - Но только нас они туда не поведут. Боятся.
        - Отлично, - повторил я, но уже без радости. - Напоролись на какой-то преступный синдикат? Марихуану они там выращивают, что ли? Дик снова вляпался?
        Настя покачала головой, все еще вслушиваясь в сбивчивую речь одного из кечуа.
        - В общем, я ничего толком не понимаю. Какая-то легенда, говорят. Ночной страх. Дурной запах. Белые люди потревожили древнего бога, он вылез, что ли, из джунглей и сожрал вождя племени. Откусил ему голову, говорят. А следом за богом вышли жрецы, которые теперь пытаются утихомирить разбушевавшееся существо, принося ему в жертву белых людей. Деликатес, значит.
        - Деликатес? Они о чем вообще?
        Аборигены, увидев мое волнение, сами заволновались, начали говорить наперебой, хмуриться, размахивать руками. Вокруг нас собралась уже немалая толпа местных - женщины, старики, босоногие детишки.
        - Эти люди в черном, которых мы видели, - жрецы древнего бога ярости из сельвы. Живут где-то в глуши. Охраняют мир от этого самого бога. Поклоняются ему, - переводила Настя. - А потом пришли белые люди, вроде Дика, и разбудили бога. Теперь он голодный и свирепый. Чтобы его утихомирить, необходимо принести ему жертву. Если ты с первого раза не понял. Так происходит всегда. Скармливают белых людей богу ярости. Глеба, Дика и остальных хотят кому-то скормить. Вроде как в фильме «Кинг-Конг».
        - Обалдеть! - я схватился за голову. - Это же какая-то доисторическая чушь! Какие жертвы? Какие боги?
        - Разгневанное чудовище ворвалось в деревню неделю назад и сожрало вождя, - продолжала переводить Настя. - Тело чудовища было покрыто огнем, во лбу горел яркий глаз, на руках были когти под метр длиной. И еще от чудовища воняло смертью. Как будто за ним путешествовали трупы тех, кого оно убило… Местные перепуганы, Фил, до безумия. Черные жрецы появились внезапно, объяснили, что просто так древний бог не утихомирится. С тех пор кечуа с заходом солнца не выходят из домов, а границы деревни стерегут лучшие воины. Статуям древнего бога приносят жертвы в виде кусков мяса и фруктов.
        - Помогает? - машинально поинтересовался я.
        - После того случая с вождем, монстр не появлялся. Но черные жрецы время от времени проходят через деревню и проводят белых людей.
        - То есть мы не первые?
        Настя кивнула:
        - Два часа назад провели группу. Среди них был светловолосый гигант. Он смеялся и о чем-то громко говорил. Выглядел весело.
        - Это точно Дик. Он даже в пасти у монстра будет шутить и шуметь.
        Стало чуть легче. Выходит, друзья все еще живы. Это если на секунду забыть о том, что их собрались возвести на жертвенный алтарь в честь какого-то бога…
        - Спроси, можно ли здесь перекусить, попить и взять с собой что-нибудь? - попросил я. - Если не могут нас провести, то пусть хотя бы расскажут, куда двигаться. У меня телефон сядет через час, максимум. Мы чем-нибудь расплатимся. Как в той деревне.
        Добрые кечуа согласились накормить нас и напоить бесплатно. Из собравшейся толпы вышла пожилая женщина с прядями седых волос, спускающихся на глаза, поманила нас за собой. Мы шли мимо приземистых домиков, утопающих в зелени. Кое-где клубился туман - коренной житель местных гор и сельвы.
        За нами увязалась толпа детишек, весело улюлюкающая и смеющаяся. Старушка вяло отмахивалась от них фетровой шляпой. Под ногами похрустывал спрессованный уголь.
        Мы прошли в глубь деревни, свернули к неприметному внешне домику. Дверей у него не было, проем закрывала плотная цветная занавеска. Старушка убрала ее в сторону и жестом пригласила нас зайти внутрь.
        Внутри было серо, влажно и прохладно. Пахло пряностями и чем-то печеным. Пол оказался устлан травами. Хотелось разуться и пройтись по ним босиком. Почему-то я подумал, что это будет очень приятно.
        Из-за низкого потолка пришлось идти согнувшись. Сквозь квадратные окна едва проникал тусклый свет. Внутри было две комнаты, переходящих одна в другую, и отдельно что-то вроде кухни. Там стояла большая каменная печь, пышущая жаром. Из овального отверстия с треском вырывались языки пламени. На печке стояла кастрюля, из которой поднимался к потолку пар. Странно, но жар печки улетучивался, стоило перейти в комнату. Хорошая, должно быть, вентиляция здесь.
        Нас усадили на упругую кровать. Судя по ощущениям, твердый матрас был набит травой. Перед нами поставили столик, на него водрузили глиняные тарелки, кувшин и два стакана. Старушка что-то вежливо причитала, то и дело показывая на кувшин.
        - Говорит, что это отличный писко, местный алкоголь, - усмехнулась Настя. - Расслабляет, помогает от стресса, вызывает бодрость духа и все такое. Невежливо отказываться. Хотя бы глоток.
        Я вообще-то пил мало. Дома у меня скопилась целая коллекция алкогольных напитков - подарков с работы, сувениров из путешествий, да и просто невесть откуда взявшихся, но откупоривались бутылки разве что по большим праздникам, а чаще просто передаривались.
        Я с сомнением налил из кувшина в стакан, поднес край стакана к носу. Пахло виноградным вином. Старушка между тем вынесла из кухни дымящуюся кастрюлю и вывалила на тарелки куски вареного мяса. Судя по виду, раньше это была какая-то птица. Я заметил на Настиной тарелке лапку с облезшими коготками. Настя судорожно сглотнула:
        - Местный колорит, - сказала она тихо.
        - Отказываться невежливо, - усмехнулся я и отщипнул первый горячий кусочек.
        К чести хозяйки, мясо оказалось вкусным, пряным и ароматным. К мясу старушка принесла еще несколько соусов - острых, красных, тягучих, но удивительно аппетитных. Отрываешь, значит, кусок мяса, макаешь поочередно во все соусы, закидываешь в рот и быстро-быстро жуешь. На глазах наворачиваются слезы, челюсти сводит, но один глоток писко мягко проталкивает мясо внутрь, смывает горечь и оставляет во рту мягкое послевкусие.
        На пятом глотке я поймал себя на мысли, что почти одолел стакан. Голова немного закружилась. Я откинулся на спинку кровати и позволил себе немного передохнуть. Настя отщипывала мясо вокруг птичьей лапки с не меньшим, чем я, энтузиазмом.
        - Господи, - сказала она. - Как же теперь, наверное, захочется спать!
        - Время потеряем, - ответил я. - Это сейчас непростительно. Тронемся в путь, развеемся и протрезвеем. Хорошие тут люди живут, да?
        Старушка сидела в уголке и, улыбаясь, наблюдала за нами. Пока мы ели, она начала заплетать из своих седых волос косы. Фетровая шляпа лежала у нее на коленях. Глядя на нее, сложно было представить, что где-то недалеко моих друзей ведут на жертвоприношение. Ну разве могут быть кечуа такими жестокими?..
        - Мне кажется, все не так страшно, как они описывают, - сказал я, делая еще один глоток вина. - Мы же современные люди. Кто еще верит в этих кровожадных богов с огнем вместо кожи? Может быть, тут какие-то, ну, например, символические жертвоприношения? Приведут Глеба на алтарь. Заставят капнуть кровь из пальца, да и отпустят?
        - Отпустят, ага, - заметила Настя. - Фил. Человека с простреленной головой помнишь? Или ты уже много выпил?
        Выпил действительно много. Непривыкший организм требовал сна. Я вспомнил, что был на ногах с утра и почти не отдыхал. Развалиться бы на кровати, закрыть глаза на полчасика. А лучше на часок…
        Старушка внезапно что-то спросила. Настя перевела:
        - Ей интересно, как мы собрались сражаться с богом ярости.
        - А мы собрались сражаться? - лениво удивился я. - Нам бы это, друзей вытащить, а там уж как хотите сами с этим вашим богом.
        - Я переведу, что мы просто хотим вытащить друзей, - сказала Настя.
        Старушка нахмурилась, начала говорить что-то на своем странном, чуть гортанном языке.
        - Говорит, что почти сразу за границей деревни начинается царство диких богов. Бог ярости один из них. У него есть свой собственный алтарь для жертвоприношений, попав на который, уже не выкарабкаешься. Этот бог очень кровожаден и считает каждого, кто пришел на его территорию, жертвой. Если даже нам удастся вытащить оттуда друзей, говорит, он все равно пустится в погоню. И тогда всем несдобровать.
        Я потянулся, тряхнул головой, пытаясь избавиться от сладостного алкогольного наваждения.
        - Слушай, переведи ей, что я не верю в эти сказки. Какие боги ярости? Это или контрабандисты, или еще кто. Заложники им нужны или деньги. Приметили Дика, который сыплет деньгами, вот и решили с него стрясти побольше. Сейчас привезут к себе в какой-нибудь лагерь и будут там деньги выбивать.
        - А мы-то что тогда там сможем сделать? - спросила Настя.
        Старушка, умолкнув, наблюдала за нами сквозь прищур бесцветных глаз.
        - Мы-то? - я провернул в голове все, о чем мы с Настей разговаривали за последние несколько часов. Все теории и предположения. Наше настойчивое желание отправиться на поиски друзей. - Наблюдать будем, как и договаривались. Что же еще?
        - Может, смотаемся за помощью? Сохрани координаты деревни. Я спрошу у старухи, может ли нас кто-нибудь добросить до ближайшего города или хотя бы до дороги. Расскажем полиции, вернемся сюда, а местные уже подскажут, куда идти.
        Я сверился с телефоном. Маячок Глеба светился в трех с половиной километрах на западе.
        - Мало ли что может произойти, пока мы туда-сюда бегаем. Вдруг что-нибудь случится?
        - Но у нас же ничего нет! - развела руками Настя. Ее щеки раскраснелись от алкоголя. - Фил, мы же не дети!
        - Не дети. Не дети, Насть, чтобы убегать за взрослыми, когда твоих друзей кто-то бьет в подворотне ногами. Да я глотку каждому перегрызу, кто Глеба тронет! Именно поэтому мы идем дальше! У нас преимущество. Мы знаем об этих темных людях, а они о нас - нет. Мы знаем, где их искать! А внезапность - это половина победы. Суворов, кажется, говорил.
        - Он еще про пулю-дуру говорил, - заметила Настя, немного успокоившись. - Мое дело попытаться тебя вразумить. Но если ты без царя в голове, то делай как хочешь.
        - А ты?
        - А я что? Мне за тобой идти хоть на край света, и все дела.
        Мы с секунду смотрели друг на друга, а затем невесело синхронно рассмеялись. Старушка рассмеялась следом за нами, продолжая заплетать волосы в косу.
        Я попросил показать, где можно умыться холодной водой. Вышел в кухню, к печке. Там прямо у кривой глиняной стены был вырыт круглый колодец, обложенный камнями и закрытый листьями. Старушка опустила в него ведро на веревке, зачерпнула воды и подняла. Вода оказалась ледяной, с тягучим запахом мха и травы. Я умылся, похлопывая себя по щекам, чтобы выветрить алкоголь, вернуть мысли на место. Мыслишки бегали, носились, как тараканы.
        Геройствовать, конечно, хорошо, но Настя была ой как права. Не буду же я с голыми руками бросаться на вооруженных перуанцев? Когда вернулся в комнату, сказал:
        - Оружие какое-нибудь не помешало бы. Спроси у старухи, может, есть что у них в деревне.
        Настя перевела. Старушка что-то пробормотала, жестами указала на стулья, мол, ждите, и вышла прочь из дома. Сквозь небольшое окошко мы увидели, как старушка исчезает за соседским домом.
        - Вот тебе и приключения, природа и много диких обезьян, - сказал я, пройдясь по комнате.
        На стенах висели полки, уставленные разнообразной глиняной посудой. Кое-где стояли горшки с растениями. Стопками лежали тарелки. На одной из полок, на уровне моего плеча, я увидел блюдце, наполненное водой, а рядом чашечку с кусочками мяса. В это же мгновение рядом мелькнуло что-то маленькое, юркое, длиннохвостое. Прямо передо мной возник карликовый игрунок - крохотный пушистый примат, похожий на миниатюрную обезьянку. Рядом с ним появился еще один, потом еще. Они застыли на полке, внимательно меня разглядывая.
        - Смотри! - улыбнулся я, поманил Настю пальцем. - Тут их целое племя.
        - Ух ты! - запищала от умиления Настя. - Какие крохотные! Какие красивые!
        Она, как и любая уважающая себя женщина, обожала шевелящиеся комочки шерсти, особенно если у них были большие печальные глаза.
        Игрунки между тем принялись драться между собой. Один, особо ловкий, подхватил из чашки кусочек мяса и попытался с ним убежать. Двое других схватили его. По полке закружился шевелящийся комок из трех визжащих, пищащих и дерущихся тел. В одночасье оттуда выскользнул самый первый игрунок, с кусочком мяса в лапке, прыгнул, ловко зацепился хвостом за край полки и оказался на плече у Насти. Схватив свободной лапкой локон Настиных волос, он пытливо смотрел на полку в ожидании противников. Двое других игрунков перестали драться и поглядывали на своего наглого собрата, не решаясь повторить его трюк.
        Я посмотрел на Настю. По лицу ее гуляло полное наслаждения выражение. Будто Настя только что съела самое вкусное пирожное на свете. Крохотная плюшевая обезьянка, освоившись на Настином плече, принялась отрывать кусочки и забрасывать себе в рот. Локон волос она тем не менее держала очень крепко.
        - Кажется, я ему нравлюсь! - прошептала Настя. - Может, он ручной? Бывают же ручные игрунки? Я таких только в зоопарке видела! Такая прелесть!
        - Теперь не шевелись, а то убежит! - пошутил я.
        Настя действительно не шевелилась несколько минут. Две других обезьянки, сообразив, что ловить тут больше нечего, исчезли из виду.
        В дом вернулась хозяйка. В руках она держала сверток ткани, изнутри которого что-то выпирало. Со звоном положив тяжелый с виду сверток на стол, старушка увидела игрунка на Настином плече, заулыбалась и начала что-то говорить.
        - Вы правда так думаете? - оживилась Настя. - Фил, она говорит, что мне очень идет.
        - Конечно. Обезьянки всем идут…
        - Еще она говорит, что этот самый смышленый. Он ручной, все время забирается в волосы и спит там, как в гнезде. Ест с рук! Фил, он ест с рук! А еще, а еще… - тут Настя счастливо рассмеялась. - Она готова мне его отдать! Говорит, у нее и так их миллион бегает! Фил! Представляешь! Отдать! Мне! Игрунка!
        - Сколько будет стоить? - с сомнением спросил я.
        Старушка же ответила, что это подарок. Она была рада избавиться хотя бы от одного надоедливого примата, которых у нее в доме развелось, как москитов в дождливую погоду.
        Настя тем временем взяла игрунка в ладони. Он не сопротивлялся, свернулся калачиком и глазел на мир огромными черными глазами. Крохотный розовый язычок то и дело выскакивал наружу и облизывал влажный носик.
        - Надо будет придумать тебе имя, - шепнула Настя.
        Пока они там ворковали между собой, старушка поманила меня пальцем и распахнула тряпичный сверток. В нем оказались два мачете. Внушительное оружие. Никогда не доводилось видеть его вживую, только в фильмах. У мачете были металлические ручки с четырьмя отверстиями для пальцев, широкие лезвия, отточенные до блеска по линии.
        - Можно?
        Старуха кивнула. Тут перевод не требовался.
        Я осторожно взял мачете, взвесил на руке - килограмма полтора, не меньше. Несколько раз плавно провел им в воздухе. От оружия исходила какая-то внутренняя сила… придающая уверенности, что ли?
        Старуха начала говорить, улыбаясь, показала на одно мачете, затем на второе.
        - Это нам не только для того, чтобы сражаться, - перевела Настя, отвлекшись ненадолго от своего нового пушистого друга. - Это чтобы пройти сквозь сельву. У темных людей есть тайные тропы, расчищенные от непроходимых зарослей и кустарников. А нам придется постараться, прорубая себе дорогу.
        - Такой штуковиной можно и… того, - прикинул я.
        - Ага. На человека с пистолетом. Фил, мечтатель!
        Я попытался предложить старухе денег, но цветные бумажки оставили ее равнодушной. Я-то, дурак, только сейчас сообразил, что в деревне, что находится вдали от цивилизации, вряд ли имеют представление о новых солях, долларах и тем более рублях. Но зато ее заинтересовал вид моей термокружки с завинчивающейся крышкой. Она наполовину высовывалась из рюкзака.
        - Неужели? - улыбнулся я. Это все напоминало сюжет из приключенческого фильма. Испанские конкистадоры производят культурный обмен ценностями.
        Вы нам, значит, два мачете, а мы вам за это термокружку.
        Нечто подобное уже доводилось видеть совсем недавно, поэтому я быстро сориентировался.
        - Переведи, пожалуйста, что в этой штуке можно долго хранить горячую воду в мороз, а холодную в жару.
        - Интересно, откуда термос знает, какая на улице погода? - пошутила Настя.
        В общем, мы договорились. Термокружка перекочевала на стол, а я стал счастливым обладателем двух штуковин с чертовски острыми лезвиями. Старуха пыталась показать, как приладить рукоять к ремню, но я решил убрать пока оружие в рюкзак. Пора было выдвигаться в путь. Мы и так засиделись в этой гостеприимной деревушке.
        - Ты уверена, что хочешь взять его с собой? - я с сомнением разглядывал, как игрунок висит на Настиной ладони, ухватившись за большой палец. Его головка вертелась из стороны в сторону, мелькал язычок. Выглядел игрунок самым любопытным существом на свете.
        - Посмотри, какой он милый! - восклицала Настя.
        - Он же сбежит, как только окажется за пределами деревни.
        - Он ко мне уже привык!
        Ну почему у женщин всегда отключается здравый смысл при виде котиков, собачек и карликовых игрунков? Делать было нечего, я махнул рукой.
        - Дело твое. Только не плачь мне потом в жилетку. Через десять минут выходим.
        Телефон показывал всего тридцать процентов зарядки. Печально. Современные телефоны не выдерживали никакой конкуренции. Настя же в свое время преисполнилась уверенности, что ей не нужен «новомодный гаджет», и ходила со старой кнопочной «Нокией». Зарядку, быть может, она и держала, но кроме звонков была больше ни на что не годна.
        Настя возилась с приматом, пока я наполнял бутылки водой из колодца и заворачивал остатки мяса, которые услужливо предложила старушка.
        Старческая ладонь легла на мою ладонь в тот момент, когда я присел, чтобы застегнуть рюкзак.
        - Тщщщ! - внезапно сказала старуха шепотом и приложила палец к губам.
        Покосилась на дверь. В дверях стоял крохотный мальчишка. Перепуганный мальчишка. С большими выпученными глазами.
        - Тщщщ! - повторила старуха и поманила Настю пальцем.
        Настя мгновенно затихла, взяла игрунка в ладони и присела рядом со мной.
        Мальчишка что-то сказал. Старуха повернулась к нему, потом к нам. Прошептала что-то хриплым испуганным шепотом.
        - Темные люди пришли в деревню с запада, - перевела Настя. - О господи. Два человека. Идут через деревню к тропе, по которой пришли мы…
        Этого еще не хватало!
        - Что делать? - Настя испуганно посмотрела на меня.
        Я неуверенно пожал плечами:
        - Давай подождем. Может, они просто проходят мимо.
        Мальчишка исчез на пару минут, потом появился снова, затараторил что-то тревожно.
        - Спрашивают, не появлялись ли здесь белокожие люди без присмотра. Собрали нескольких людей и расспрашивают их.
        - А что они? Расскажут?
        В затылке похолодело. Подумал о мачете, завернутых в рюкзаке.
        Настя с мальчишкой перебросились несколькими словами.
        - Пока все молчат. Никто их здесь не любит, этих жрецов. Может, уйдут.
        Старуха сказала что-то еще.
        - Они тут недалеко. Из окна видно.
        Не успев включить мозги, а, скорее, поддавшись инстинкту, я приподнялся на корточках и бросил короткий взгляд в окно. Точно! Метрах в пяти у ближайшего домика стояли люди в темных рубашках и темных же брюках. Кожа смуглая. Волосы острижены коротко. Один стоял боком, я различил темные очки на кончике носа и пистолет в кобуре у кармана. Не походили они на жрецов, поклоняющихся богам. Хоть ты тресни.
        Я снова пригнулся. В голову влетела внезапная и чудовищная по своей наглости мысль.
        - Насть, а, Насть, - пробормотал я. - Есть предложение. Давай пойдем за ними. Тогда и лезть через сельву не придется.
        - Ты совсем с ума сошел? - Настя повертела пальцем у виска. Мохнатый игрунок из ее ладони тоже посмотрел на меня укоризненно. - Убьют же! Поймают!
        - Ну почему сразу поймают? Может, не заметят. А мы отследим путь, я поставлю маячок и вернемся. Если пойти за ними, то сэкономим зарядку, понимаешь? Батарейка не успеет сесть.
        Признаюсь не в первый раз. Я отчаянный тип. Сколько раз мне это говорили… До Дика мне, конечно, далеко. Он разве что в пасть к тигру не лез. Но Глеб часто подмечал, что нет у меня внутреннего ограничителя, нет реле, которое можно было бы провернуть на минимум и заставить меня хотя бы немного оценивать опасность ситуации. Лезу на рожон, так сказать. Сам себе отдаю отчет, что лезу, а не останавливаюсь.
        Я пытливо посмотрел в Настины красивые глаза.
        - Насть, хочешь, останься здесь. Я один сбегаю. Час туда, час обратно.
        - Заблудишься-то, обратно.
        - Я маршрут сохраню. Это же спутник. С ним можно хоть с закрытыми глазами.
        Настя вздохнула:
        - Никуда я тебя одного не отпущу. С ума сошел?
        - Тогда вдвоем, да?
        Мальчишка, вытянувшись на цыпочки, что-то сказал.
        - Уходят!
        Я снова приподнялся, выглянул и едва не встретился взглядом с одним из темных людей. Он как раз поворачивал голову в мою сторону. Чертыхнушись, я кубарем упал на пол.
        - Тщщщщ! - повторила старушка, тревожно поглядывая в окно. Потом показала жестом - можно.
        Мы осторожно поднялись. Настя всем своим видом показывала, как ей не нравится вся эта затея. Она надела рюкзак. На левом плече устроился притихший игрунок. Ушки его были плотно прижаты к голове. Глаза бегали туда-сюда. Понимал что-то, чертяка.
        - Первым пойду.
        Я кивнул и улыбнулся старушке. Не знаю, как тут у них следует благодарить по правилам этикета. Надеюсь, термокружка ей придется ко двору. Подошел к двери, где у порога стоял мальчишка. Выглянул на улицу. Пусто. Мальчишка показал в сторону, на утоптанную тропинку с множеством отпечатков ног и сандалий.
        Нам, стало быть, туда.
        Высунув голову, я заметил удаляющихся темных людей. Они шли по своеобразной улице метрах в пятидесяти впереди. Ничего им здесь не угрожало. Ничего они не боялись. В отличие от нас.
        Я подождал, пока люди отойдут еще метров на сто, и направился следом, перебежками, от дома к дому, скрываясь в тени, прижимаясь к каменным стенкам. Встречающиеся люди будто были в курсе дел, понимающе кивали, изредка улыбались, но не мешали.
        Дома вскоре закончились. Между последним домиком и густой зеленой сельвой было несколько метров открытой темной земли. Жрецы скрылись среди деревьев минуту назад. Я видел, в каком месте их поглотили сельва и туман - между двух столбов, около статуи их бога с огненной кожей.
        Теперь главное, чтобы темные люди нас не заметили.
        Я обернулся, посмотрел на Настю. Она напряженно всматривалась в джунгли.
        - В путь, - одними губами прошептал я и направился к деревьям.
        Шаг, другой, третий. Секунды растянулись в часы. Я все ожидал, когда же спереди вдруг появятся лица людей в темном, когда они покажут свое оружие и прикажут нам остановиться. Или просто выстрелят в лицо. Они, судя по всему, и не на такое способны.
        Но вот под ногами хлюпнуло. Ботинки утонули в тумане. Я ощутил прохладу сельвы и услышал над ухом привычный гул москитов.
        Отлично.
        Заметил впереди слегка притоптанную траву. Почти сразу же - как это всегда бывает, когда ухватываешь одну деталь, - будто распутался целый клубок, который, если увидел, то уже не потеряешь из виду.
        Обрубленные ветки. Сломанные листья. Раздвинутый кустарник. Четкий отпечаток ноги в грязевой жиже впереди.
        - Это великолепно, - прошептал я. - Теперь-то точно не собьемся.
        По моей шее звонко хлопнула ладонь, разбивая наслаждение горячим прикосновением.
        - Москита убила! - сообщила Настя вполголоса. - У, кровососы.
        18
        Мы шли следом за темными людьми около получаса. Вернее, самих людей не видели - следовали по своеобразной тропе среди зарослей сельвы.
        Солнце перевалило за зенит и медленно катилось за наши спины. Тени удлинились, и воздух стал серым. Где-то над нашими головами еще мелькал яркий солнечный свет, но его становилось все меньше. Конечно, стемнеет еще не раньше чем через четыре часа, но в густоте джунглей солнечным лучам было все труднее пробиваться к земле.
        Сразу же стало ощутимо прохладнее, откуда-то возник колючий дерзкий ветерок, который будто только и ждал наступления сумерек. Туман в некоторых местах поднимался до щиколотки, холодил кожу.
        С каждый новым шагом рюкзак мой казался все тяжелее. Духота вперемешку с прохладой сковывала мышцы. Мы словно угодили в баню, где время от времени поддавали со всех сторон холодным воздухом. Усугублялось положение тем, что под ногами была мягкая глина, вперемешку с пучками травы и корнями. Корни эти все время цеплялись за обувь и мешали быстро идти. По моим ощущениям, за полчаса мы едва прошли километр. Надежды на то, что телефон выдержит поход туда и обратно, таяли с каждым шагом.
        Настя выбилась из сил минут через двадцать.
        - Давай передохнем! - взмолилась она. - Посидим немного, выпьем воды…
        И тут же свалилась у ствола дерева, под выпирающий огромный корень. Я присел рядом, разгоняя руками туман. На коже остались мелкие холодные капли.
        Настя стащила рюкзак, выудила бутылку и принялась жадно пить.
        - Авантюра все это, Фил. Надо было уходить из деревни в ближайший город и направить полицию по маяку Глеба.
        - Если у него сядет телефон, а я не сохраню маршрут, хрен нам что покажет, - устало повторил я. - И потом я предлагал тебе остаться.
        - Я не ною, если что. Я просто конкретизирую ситуацию. Авантюра, и ни слова больше.
        - И почему я не додумался взять накопитель из дома?.. - Я совершенно четко помнил, где у меня лежало три китайских накопителя на 5000 ампер. Каждый мог по два раза зарядить телефон на сто процентов батареи. А я забыл их на компьютерном столике, слева от клавиатуры.
        Кусай теперь локти, Фил.
        В этот момент вдруг раздался отчетливый шум мотора. Зашумели птицы, взмыли в небо и закружились, испуганные, под облаками.
        - Автомобиль? - я вскочил, задрав голову.
        Птицы вились в километре или в двух от нас. Как раз там, куда мы направлялись.
        - У них тут транспорт, Настя! Представь! Цивилизованные люди, блин!
        - Ага. И они только что уехали от нас.
        - Автомобиль оставляет более четкие следы, между прочим. Так что оставить пессимизм, пошли!
        Мотор вдалеке взревел и начал удаляться. Вскоре он затих. Мы заторопились сквозь сельву. Я то и дело смотрел на небо, ориентируясь по взволнованным птицам. Джунгли вокруг становились все гуще. Иногда они обступали так плотно, что я подумывал о мачете. Нас спасало только то, что темные люди прекрасно позаботились о тропе - я видел вырубленные кустарники и тщательно обрубленные ветки деревьев. Время от времени попадались горки пожелтевших листьев и скрученных гниющих лиан.
        Новоявленный Настин зверек, к слову, сидел тихонько на ее плече, вертел головой, перебирал в лапках кончик собственного хвоста и даже не думал никуда убегать. Или испугался, или еще что.
        - Хотя бы есть запасной вариант, когда закончится еда, - мрачно шутил я.
        Игрунок, будто понимая, скалил зубы и что-то щебетал на своем, на обезьяньем.
        Наконец мы оказались на том месте, откуда некоторое время назад уехал шумный транспорт. Об этом несложно было догадаться - небольшой глиняный настил был испещрен следами от шин. Глубокие рисунки колес выдавали место стоянки, а длинная извилистая колея уходила в туман, в сельву.
        Судя по размерам шин, это были не автомобили. Скорее вездеходы, вроде квадроциклов. Популярное средство передвижения по лесам.
        - Ну, теперь легче, - заключил я.
        Наверняка для передвижения транспорта был расчищен путь. Идти по нему быстрее и удобнее. Главное, чтобы никто не выскочил навстречу.
        За следующие полчаса мы приблизились к маячку Глеба еще на полтора километра. Оставалось совсем немного. Впрочем, в батарейке заряда оставалось всего пятнадцать процентов… Я старательно записывал маршрут, решив для себя, что надо добраться как можно ближе, до последнего процента зарядки, и только потом поворачивать обратно.
        - Фил? - шепотом спросила Настя. - Слушай, а если допустить, что все эти легенды - правда?
        - Ты про бога ярости? - Мы шли параллельно друг другу - каждый по рыхловатой колее от колес.
        - Может быть, никакой это не демон, а, например, криптид, вроде обезьяны де Луа. Древний монстр. Эти люди в деревне живут вдали от цивилизации. Они, наверное, до сих пор верят, что земля плоская, а небо твердое с приколоченными к нему звездами. Так почему бы им не поверить в бога ярости с огненной кожей, хотя на самом деле это может быть, ну, скажем, огромный медведь.
        - Медведь в сельве Перу?
        - Я же говорю, например.
        - А мне кажется, что это все выдумки. Темные люди придумали легенду для боязливых аборигенов кечуа, чтобы те не совались в джунгли без спросу.
        - Но они же рассказывали о чудовище, которое сожрало вождя.
        - Насть, это же как в фильмах. Несколько перуанцев нарядились во что-нибудь, напали на деревню ночью, убили вождя. Классика. Заставили всех бояться бога ярости. Видела, сколько они статуэток натыкали по периметру? Теперь в джунглях можно хоть поле марихуаны посадить, никто не заметит, потому что не придет. Деревенские отговорят любого. Вон, даже тебя напугали.
        - Не очень-то они нас отваживали, - с сомнением заметила Настя. - Я не понимаю причин пугать кого-то демонами в двадцать первом веке. Это же, наоборот, притягивает любопытных. Тут бы уже были толпы корреспондентов, всякие журналисты, кино бы начали снимать.
        Я не нашелся, что ответить. Добавил только:
        - Мне кажется, если бы здесь правда притаился какой-нибудь криптид, то журналистов бы было не меньше.
        - А если эти люди… жрецы… занимаются тем, что отлавливают любопытных? Не дают информации распространиться? Дик начал говорить всем о том, что он отправляется на поиски древнего существа в сельву, темные люди услышали и решили от него избавиться. Выследили его, дождались удобного момента, и…
        Что-то с шумом и треском взвилось рядом со мной в воздух, ломая ветки. В следующее мгновение ноги обвила тугая веревка, впилась в щиколотки. Меня с силой дернуло сначала вбок, потом вверх. Я упал, больно ударившись головой. Что-то протащило меня по земле и подбросило вверх. По спине будто молотком ударили. Острая боль разлилась по позвоночнику, перекинулась на затылок. Перед глазами вспыхнули звезды. Где-то завопила Настя.
        Я взмахнул руками, потом сообразил, что касаюсь кончиками пальцев травы. Перевернутый мир вокруг потемнел, пошел пятнами и обрел четкость только тогда, когда я часто-часто заморгал.
        Ноги чуть выше ступней пекло и саднило. Я раскачивался вправо и влево. Повернулся, чувствуя упругость тугой веревки чуть выше ступней. Увидел Настю - она тоже болталась вверх ногами, подвешенная за ноги к ветке дерева. Аккурат между нами валялся ее рюкзак. Мой же наполовину слез с плеча и левой лямкой сдавил шею.
        - Угодили! - прохрипел я. Разговаривать со сдавленной шеей, да еще вверх ногами, было не слишком удобно.
        Настя вертела головой. Рыжие кудри касались земли. Я вдруг представил, что мы так и будем висеть здесь несколько дней, потому что по тропе никто не ездит и не ходит, а людям в темном нет смысла снова возвращаться в деревню в ближайшее время.
        Когда я умру от кровоизлияния в мозг?
        Или еще раньше придут животные, которые любят лакомиться беззащитными жертвами?
        Или у меня онемеют ноги, а затем я впаду в кому от жажды и голода.
        Хуже всего, если я буду наблюдать, как это все происходит с Настей.
        К горлу подкатил едкий комок. Я выпалил:
        - Настя, спокойно! Не паникуй, Настюха. Выкарабкаемся!
        Она продолжала панически вертеться, натягивая поскрипывающую под весом веревку.
        - Лодыжки себе до крови сдерешь, балбесина! Успокойся и замри!
        Настя вроде бы услышала. Застыла, выпучив на меня испуганные глаза. Рот приоткрыт, носик вздернут.
        - У меня мачете в рюкзаке! - сбивчиво начал я. - Сейчас вытащу, попробую дотянуться до своей веревки. Это нормально, раз плюнуть, я на тренировках сто раз такое делал.
        Действительно. Главный враг происходящего - паника. Я глубоко вздохнул. Перед глазами растаяла картинка Насти, болтающейся на веревке не первый день.
        Выдохнул.
        Животные тоже не придут. Мы все успеем.
        Вдох.
        Одной рукой высвободил лямку рюкзака. Тот тяжело рухнул около головы. Отлично. Расстегнул молнию, запустил внутрь руку. Сосредоточившись на последовательности действий, я не сразу сообразил, что мир вокруг стал темнее. А потом увидел носок черного кожаного ботинка. Поднял взгляд. Встретился взглядом с темным человеком.
        Вот же твою душу мать!
        Человек присел передо мной на корточки. Был это перуанец, с загоревшей до шоколадного оттенка кожей, короткой стрижкой, морщинками вокруг глаз. На вид - лет сорок. Одет в темную рубашку и брюки. Через плечо на лямке болтался «АКМ». Очень похож на того, которого я видел в деревне. Все на одно лицо, блин.
        Он протянул руку, взял мой рюкзак и оттащил в сторону. Я не шевелился.
        Человек что-то сказал. Перевел взгляд на Настю, потом снова посмотрел на меня. Повторил что-то внятно и по слогам.
        - Не понимаю, - пробормотал я.
        - Не понимаю, - замотала головой Настя, а затем совершила странную вещь. Продолжая мотать головой, она ровно с той же интонацией сказала: - Фил, и не думай даже выдавать, что я понимаю, о чем он говорит.
        Хитрая!
        Впрочем, если нам сейчас всадят пули в лоб, то пользы от этой ее идеи никакой.
        Из кустов вышел еще один перуанец в темном. Они поговорили о чем-то между собой. Сидящий на корточках то и дело указывал на меня ладонью. Второй пожимал плечами. Потом он достал из кармана брюк небольшую рацию, формой походившую на яйцо, и принялся с кем-то переговариваться. Я покосился на Настю. На лице ее блуждала растерянная улыбка. Она вроде бы прислушивалась, а вроде бы действительно ничего не понимала. В общем, притворялась отменно.
        Наверное, впервые в жизни я пожалел, что не занимался в свое время углубленным изучением языков.
        Перуанец с рацией закончил говорить. Указал сначала на меня, потом на Настю. Сделал несколько неоднозначных жестов в нашу сторону: мол, не шевелитесь, а то хуже будет. Кто бы спорил.
        Второй перуанец закинул автомат за спину, отстегнул от пояса нож с широким зазубренным лезвием, подошел ко мне. Я видел только его черные ботинки, на носках которых скопились капли влаги. Веревка задрожала, впиваясь в кожу, когда перуанец начал ее перерезать. Короткая резкая боль, я почувствовал, что падаю, и едва успел выставить вперед руки. Мягкая трава смягчила падение. Я кое-как сгруппировался, тут же вскочил на корточки, готовый прыгнуть на ближайшего, но увидел направленный на меня ствол автомата. Перуанец с рацией улыбался, обнажая неровные гниловатые зубы, и жестом показывал, что не надо геройствовать.
        Через полминуты ко мне присоединилась Настя, потирающая ноги.
        - Они переговаривались на наш счет, - буркнула она, не глядя на меня. - Спрашивали у кого-то, можно ли начать с нас, раз уж такой подарок богов.
        - Начать с нас?
        Настя пожала плечами.
        Перуанец кивнул на рюкзаки: поднимите. Я сжал свой в руках, надеясь, что незнакомцам не придет в голову осматривать скарб случайных туристов.
        Следующий кивок: следуйте за нами.
        Один перуанец встал за нашими спинами. Второй пошел вперед, в сельву, мимо брошенных отрезанных ловушек. Мы прошагали гуськом метров двадцать, затем кусты и деревья расступились, обнажая поляну с густой порослью красивых белых цветов. У края поляны стояли квадроциклы.
        Темные люди либо специально нас ждали, либо так получилось, что мы угодили в их ловушку в тот момент, когда они находились рядом.
        Тот, что шел впереди, отправился к квадроциклам и вернулся с мотком веревки. Разрезал ее надвое. Подошел к Насте, показал: выстави вперед руки. Настя вытянула. Игрунок, сидевший на ее плече, тревожно теребил лапками хвост. Перуанец, разглядывая зверька, на мгновение улыбнулся и подмигнул. Затем он обмотал Насте запястья и закрепил узелком. То же самое повторил со мной.
        Не сказать, чтобы я в тот момент сильно испугался. Человеческая натура такова, что, когда проходит первый внезапный страх, волна паники отступает, следом приходит любопытство. В тот момент, когда я увидел квадроциклы, стало любопытно: куда мы поедем? Куда нас привезут? К друзьям? Или куда-то в совершенно другое место?
        Сейчас, по крайней мере, нас не убьют. И то хорошо.
        Я пытливо вглядывался в лица перуанцев, пытаясь их запомнить. Все они для меня были на одно лицо. Но если вдруг придется их потом узнавать?
        У одного был темно-красный шрам под глазом. Второй щурился и скалил зубы. Во рту блестело как минимум пять золотых зубов.
        Туго завязанная веревка терла запястья. Я поморщился, показывая, чтобы ослабили. Перуанец покачал головой, ткнул мне под ребра прикладом автомата и указал на квадроцикл. Что-то сказал.
        У второго в кармане зашипела рация. Он отвлекся, отошел и принялся о чем-то долго и возбужденно говорить.
        - Нас везут к богу, - сказала Настя едва слышно. - Мы будем первыми.
        - Первыми - кем?
        - Я не знаю. Он говорит на какой-то дикой смеси местных диалектов и постоянно упоминает мифических богов. Понятно только, что остальные белые пленники тоже скоро отправятся к богам.
        Что-то мне совсем не нравились такие речи.
        - Слушай, я тут подумал… а каннибалы в Перу не водятся?
        - Не знаю. Дикие племена есть, а какие у них там нравы - неизвестно.
        Я посмотрел на перуанца с золотыми зубами. Он хмурился и все сильнее сжимал в руках автомат. Тот, который говорил по рации, перешел на понятную даже мне ругань, затем резко успокоился, рассмеялся и отключил камеру.
        - Договорились, что вознаграждение получат оба, - перевела Настя безучастным голосом. Будто разговаривала сама с собой. - Они братья, служат богу ярости и делят добычу между собой. Вроде бы вознаграждение за первую жертву им хотели дать одно на двоих.
        Первую жертву.
        В голове прочно засела картинка из старого учебника по географии. На ней туземцы поджаривали незадачливого Кука. Потом они его, стало быть, съели. А мы как раз в непроходимых джунглях, среди туземцев.
        Меня толкнули в спину. Перуанец прикрикнул, снова показывая на квадроцикл. Сложно было не сообразить, чего он хочет. Я подошел, сел на заднее сиденье. На второй квадроцикл села Настя.
        Сидеть было неудобно. Кожаное сиденье было теплым и влажным. Связанные руки мешали держать равновесие. Да и свалиться с квадроцикла на полном ходу - тоже удовольствие сомнительное.
        Перуанец с золотыми зубами сел впереди, повесив автомат перед собой, провернул ключ. Мотор глухо затарахтел. А ведь мы с Настей могли и не слышать шум мотора, даже если бы квадроцикл ехал практически вплотную к нам. Вполне возможно, что эти братья в темном давно за нами наблюдали и просто заманивали в ловушку.
        Квадроцикл мягко тронулся, приминая траву могучими колесами. Заскрипели и затрещали ветки. Мы поехали сквозь сельву, набирая скорость. Я вцепился пальцами, насколько мог, в теплое кожаное сиденье. Вскоре уже мчались среди мелькающей зелени и бликов света, среди рваных клочьев тумана и опускающейся на джунгли серостью. Трясло на ухабах, подбрасывало, швыряло из стороны в сторону. Мне стоило больших усилий не свалиться с сиденья. Рюкзак тяжело бил в спину, будто подталкивал к каким-нибудь необдуманным поступкам. Веревки на запястьях больно раздирали кожу, проступила кровь. Глаза мгновенно наполнились слезами, а жгучий ветер хлестал в лицо.
        Прошло минут двадцать или даже больше, прежде чем перуанец затормозил. Вроде бы пейзаж вокруг не изменился - как густились вокруг кустарники и деревья, так и густились. Но разница все же была вот в чем: я уловил тонкий неприятный запах. Будто где-то протухли яйца. Сероводород с примесью чего-то еще. Едкое и неприятное зловоние проникло в ноздри и вызвало легкие спазмы.
        А еще вдруг стало прохладно. Не холодно, а именно прохладно, будто за столь короткий промежуток времени температура опустилась на пяток градусов.
        На коже высыпали мурашки. Я спустился с квадроцикла, попрыгал с ноги на ногу. Закружилась голова.
        - Нас в Анды привезли, что ли?
        Настя тоже слезла и подошла ко мне. Выглядела она испуганной. На побледневших щеках пылал румянец. Игрунок перекочевал с ее плеча на веревки и ковырялся в узелке, запуская в кольца крохотные лапки.
        - Как ты думаешь, что они с нами сделают?
        Я пожал плечами, стараясь выглядеть оптимистом. Даже выдавил из себя улыбку. Неуютно было здесь. Неуютно, любопытно и страшно одновременно. Невероятный букет чувств.
        Перуанец с золотыми зубами подошел к нам, достал нож и перерезал веревки. Запястья мгновенно свело судорогой от внезапного притока крови. Я растирал руки, ожидая, что будет дальше. Настя взяла игрунка в ладони, осмотрелась.
        - Чувствуешь запах?
        - Гнилое что-то.
        Перуанец тем временем похлопал меня по плечу (мол, ничего личного) и толкнул в спину. Сам отошел к своему брату, и оба они, не раздумывая долго, направили на нас автоматы, жестами показали, куда надо идти. Сами при этом остались стоять возле квадроциклов.
        - Прямо туда? - я ткнул пальцем в изумрудные кусты, кончики которых венчали бурые мохнатые ягоды, похожие на шиповник.
        Перуанцы закивали, замахали руками.
        Я посмотрел на кусты. В паре метров в глубине сельвы стояла непроницаемая зеленая стена из стволов деревьев. Что же там скрывается такое?
        - Пойду первым. Если что - беги куда-нибудь, прячься. Они начнут стрелять, но местность не просматривается.
        Настя кивнула. Я сделал шаг вперед, раздвинул кусты руками. Оглянулся через плечо. Перуанцы выглядели напряженными. Будто ждали чего-то.
        Внезапно впереди раздался человеческий крик. Тонкий и пронзительный. Вспорхнули испуганные птицы. Запах гнили сделался сильнее.
        Перуанцы снова что-то наперебой заговорили.
        - Торопят, - выдохнула Настя.
        Ну, что ж. Делать нечего. Я сделал еще один шаг. Следующий. Раздвигал кусты. Обогнул ствол дерева, на котором налип комок густого желтого мха. Затем, уверенней, зашагал прямо, отмахнул несколько низких веток с широкими листьями, поскользнулся на рыхлом черном пепле и кубарем полетел в разверзнувшуюся внезапно в серости яму.
        19
        Я успел сгруппироваться и даже зацепился за что-то рукой, что замедлило падение. Подо мной что-то с хрустом крошилось и ломалось. Мир кружился без остановки, вызывая тошноту. Я, кувыркаясь, пролетел целую вечность, а затем затормозил собственной головой, ударившись обо что-то мягкое и твердое.
        Вот тебе и приплыли!
        Перед глазами расцвел яркий белый бутон. Я не смог сдержать болезненного вскрика. Откуда-то мне вторил другой крик - тонкий, на изломе.
        Кто же это так кричит?
        Открыл глаза. Увидел прозрачное голубое небо, не скрытое макушками деревьев и облаками. Потом повернул голову и обнаружил лежащий рядом крохотный темный череп. Я вскочил, пошатываясь, не удержал равновесие, упал, снова вскочил, оглядываясь.
        - Настя! Настя, ты где?
        Кругом всюду были кости. Множество костей. Сотни. Тысячи. Черепа, кисти, ребра, целые скелеты. Животные и птицы. Полуразложившиеся трупы и выгоревшие до белизны останки, без единого лоскута кожи или мышц. Все они лежали в огромной круглой воронке, что уходила далеко вниз - а внизу блестело льдом замерзшее озерцо.
        Я поднял голову, нашел глазами на краю воронки Настю. Она спешила, спускаясь ко мне вдоль следа из сломанных и потревоженных костей, который я оставил во время своего падения. Крохотный комочек шерсти все еще болтался у нее на плече. Так никуда и не убежал. Ручной…
        - Фил! Фил! - кричала Настя. - Ты в порядке? Ничего не сломал? Скажи, что ничего, блин, не сломал!
        - Все хорошо, - я поднял руку и болезненно поморщился. В ребрах отдало жгучей остротой.
        Настя в три прыжка оказалась рядом, принялась тревожно ощупывать - голову, шею, спину, провела руками по телу.
        - Ты так летел, я думала, все, конец, - тараторила она взволнованно. - Это яма… какой-то овраг, что ли. Жуткая вещь. Одни кости. Тысячи костей. Ты как себя чувствуешь?
        - О чем они говорили? - спросил я, оглядываясь.
        Котлован (или воронка?) в диаметре был метров десять-пятнадцать. Кто-то давно и усердно засыпал его трупами мертвых птиц и животных. Может быть, даже людей. Чем ниже уходила воронка, тем уже она становилась, и тем больше там проглядывалось земляных пятен с густой порослью желтоватой травы. Озерцо на дне, укрытое наледью, поблескивало голубым цветом. Края котлована покрывал густой слой пепла.
        Настя, помолчав, ответила:
        - О жертвоприношении. Это какое-то святое место, куда приходит бог ярости, чтобы полакомиться. Несколько раз в год происходит что-то необычное, из-за чего бог просыпается и начинает крушить все вокруг. Чтобы его утихомирить, нужны белые люди.
        - А мы первые?
        - Ага. Потом будут остальные.
        Снова раздался пронзительный человеческий вопль со стороны леса. Взметнулись птицы. Затрещали ветки. Мы с Настей переглянулись.
        - Кто бы это ни был, хоть бог, хоть дьявол, пора убираться. - Я осмотрелся в поисках слетевшего рюкзака. Он скатился на несколько метров ниже.
        Снова крик. Я вздрогнул. Ничего хорошего этот вопль не сулил. Да и вообще - человеческий ли он?
        Спустился за рюкзаком, обнаружил возле него крохотный обезьяний череп. Темная кожа облепила его. В глазницах копошились червяки. Желтел оскал клыков. И в этот момент я вспомнил вдруг рассказ Леопольда о сумчатом тигре. О воронке, в которой он нашел обезьяну де Луа. О священном месте. Выпрямился.
        - Так вот мы где…
        Какая-то догадка вдруг закружилась в голове. Слово, готовое сорваться с языка… Леопольд говорил о демоне, которого не хотят будить местные жители. Только у этого демона было вполне себе объяснимое название…
        Вопль. Треск веток. Что-то с шумом упало - ствол дерева - я поднял голову и увидел на краю воронки, по диагонали от нас, разлапистые зеленые ветки, падающие на край. Взметнулась серая пыль, кости и трупы посыпались вниз. А из леса вышло к воронке огромное мохнатое существо.
        Настя вскрикнула, прижав ко рту ладони. Игрунок юркнул за ее плечо, под волосы. Я, признаться честно, тоже едва не испустил вопль.
        Это было страшное, отвратительное чудище. Длинная шерсть его была буро-рыжего цвета, она свалялась и лезла клочьями. Существо переступало на двух кривых толстых ногах, усеянных когтями. Свисал складками выпуклый живот, частично оголенный, с темной шелушащейся кожей. Лапы были короткими по отношению к телу, но размер компенсировали когти - десяток длинных, острых, желтых когтей. Каждый размером с мачете. А морда! Какая у него была морда! Плоская и вытянутая, как огурец, с двумя торчащими ушами и крохотными глазками почти на переносице. Челюсти выставлены вперед, пасть небольшая, но зубастая. Капает слюна. Черный мокрый нос.
        - Мапингуари! - воскликнул я, внезапно все вспомнив. - Точно! Леопольд говорил про мапингуари!
        Словно услышав меня, существо вытянуло шею и громко завопило, подражая человеческому крику. Когти заскрежетали друг о друга. Существо схватило ближайшую к себе ветку и с яростью принялось ее рвать, сдирая когтями кору, листья. Отшвырнуло в сторону, склонило голову набок и посмотрело на меня.
        Вот это было самое страшное.
        Я почувствовал себя мышью, которую только что увидела голодная кошка.
        - Я боюсь, - пискнула Настя. - Как мы отсюда выберемся?
        Существо шумно и хрипло втянуло носом воздух. Осмотрелось. Снова вперилось в меня взглядом крохотных глазок. Сделало несколько осторожных шагов вдоль воронки, словно примерялось, где меня будет удобнее всего поймать. Лапы существа непроизвольно совершали хватательные движения. Существо было голодно, а мы представлялись ему несомненным лакомством.
        Честно говоря, пока я не думал о том, как выбраться. Я завороженно смотрел на могучее, гигантское существо.
        Мапингуари - это гигантский ленивец, обитавший в Южной Америке десять или тринадцать тысяч лет назад. На самом деле, он больше легенда, чем реально существующий вид. Я читал о нем множество мифов и историй. Вроде бы у гигантского ленивца был один большой глаз в центре морды. Передвигался он при помощи коротких ног, опираясь о землю могучими руками. Когти его были под два метра - чтобы удобнее было забираться на деревья. От мапингуари чудовищно воняло - что-то вроде защитного механизма (хотя, кому бы в голову пришло нападать на существо в три метра ростом?). А еще ленивец славился своим яростным характером. Очень часто он приходил в бешенство и крушил все вокруг. Ломал деревья, рвал ветки. Говорят, любимый способ убийства мапингуари - это оторвать кому-нибудь голову. Немудрено, что все его боялись и до сих пор боятся. Экспедиции по ловле мапингуари организовываются до сих пор, но чем больше легенд и мифов зарождается вокруг одноглазого монстра, тем мельче становятся экспедиции. Даже среди криптозоологов мапингуари считается скорее выдумкой, нежели доисторическим животным. Самая громкая экспедиция,
пожалуй, была аж в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году, когда известный искатель ленивца Девид Орен организовал поход в сельву Амазонии. Он был уверен, что мегатерий, доживший до наших дней, вполне мог прятаться в малоизученных участках джунглей. Ничего толкового Орен не нашел, а привез из экспедиции клок рыжей шерсти и несколько десятков килограммов помета неизвестного происхождения. Правда, Орен утверждал, что слышал крики мапингуари и лично отвечал ему. Опять же, сомнительные свидетельства.
        И вот мы с Настей стояли в воронке, по щиколотки в останках животных, и наблюдали, как наверху беснуется яростный гигантский ленивец, которого местные туземцы запросто назвали богом и решили принести ему жертву. Как далеко в двадцать первом веке мы ушли от века мифических богов, язычества и магии? Как много еще на свете людей, которые не верят ученым, но запросто верят в то, что у древнего существа вместо шерсти - яркий огонь?..
        А мапингуари между тем вопил и ломал ветки, бегал вдоль края воронки, не отрывая от нас взгляда. Характерные повадки нападающего хищника - вывести жертву из себя, испугать собственной яростью, заставить броситься прочь и затем уже поймать. Страх отнимает силы, это каждому известно.
        Рано или поздно он начнет спускаться сам. Думаю, опыт есть.
        Я присел, схватился за рюкзак вспотевшими пальцами. Что делать? Что делать?
        Сосредоточиться не давали постоянные хриплые вопли. Ленивец, двигаясь неуклюже, но достаточно резво, то и дело задирал голову, распахивал пасть и очень умело подражал человеческому крику.
        - Как мы выберемся? - повторила Настя. Бедная испуганная девочка.
        - Ты, главное, не переживай, - ответил я. - Сейчас придумаем что-нибудь. Как там Мюнхгаузен говорил? Безвыходных ситуаций не бывает.
        Ох, как же мне сейчас не хватало Дика с его сноровкой, бешеной энергетикой и блестящими идеями! Вот он бы точно в один миг нарисовал план действий и ринулся выполнять его с энтузиазмом, присущим самым отчаянным сорвиголовам. Я был не такой. Мне надо было все обдумать, прикинуть шансы и только потом рисковать. Да и в голове сейчас засела только одна мысль. По-хорошему, я попросту не знал, что делать.
        Одна мысль.
        Развязал лямки рюкзака, выудил сверток. Мачете звякнули друг о дружку. Взял один в руку, просунул пальцы в отверстие рукояти. Тяжелое мощное оружие. Плавно провел им по воздуху.
        - Ты хочешь с ним сразиться?
        - Я же не безумец. Просто, смотри, это обычный зверь. Не какой-то там мифический древний бог. Его можно запросто, например, ударить по ногам этой штуковиной. Заставить испытать боль, испугаться нас. Это что-то вроде жала. «Эй, ты, не подходи, иначе уколем!». Поняла? А сами сбежим.
        - Я же не дурочка, - отозвалась Настя. - Конечно, поняла.
        В любой другой ситуации я бы ни за что не позволил никому дотрагиваться до редчайшего на планете зверя. Я вообще против убийства редких животных, а тем более криптидов. Вполне возможно, что этот кричащий на краю воронки монстр - единственный в своем роде на Земле. Убьем его или покалечим - и не будет больше подобных существ в мире. Как это уже было с морским змеем.
        Но так бы я подумал в любой другой ситуации.
        А сейчас мапингуари, каким бы редким он ни был, собирался полакомиться мной и моей девушкой. Я не говорю уже об игрунке.
        - Видишь, сейчас он увлечен нами, следит, наблюдает, ждет. Скоро наверняка не выдержит и бросится вниз. Тогда я его и ужалю. А когда монстр отвлечется на такую вот занозу, мы сможем быстро улизнуть в сельву. Понимаешь? Он нам не даст выбраться просто так. Посмотри вокруг. Это все кости. Почти наверняка тут есть останки других людей.
        - Я даже не сомневаюсь.
        - Тогда другого плана нет.
        Я убеждал сам себя. Далеко не всегда первое решение, пришедшее в голову, - верное. Но разве был другой выход? О, где же ты, Дик, с сотней-другой толковых идей?
        Ленивец тем временем взревел как-то особо яростно, поднял с земли и швырнул в нашу сторону увесистый ствол дерева.
        - Берегись! - я толкнул Настю и сам отпрыгнул в сторону.
        Дерево с шумом упало рядом, разбивая кости в труху, покатилось, раскидывая изломанные зеленые ветви, и застыло в нескольких метрах от озерца. А мапингуари решил-таки спуститься вниз. Надоело ему ждать! Надо полакомиться прямо сейчас!
        Он занес лапу за край, погрузил когтистую конечность в кости, а потом рухнул могучим телом, встав на все четыре лапы одновременно, вытянув шею и выгнув спину. Я увидел небольшого размера хвост, которым ленивец яростно колотил сам себя по бокам.
        На этот раз монстр не подражал человеческому голосу. Он открыл пасть и заревел, как самый настоящий хищный зверь. Рев эхом раскатился по воронке, на мгновение оглушив.
        - Настя! - закричал я. - Беги на обратную от него сторону и забирайся наверх!
        - Успеем?
        Я не ответил. Ленивец спускался невероятно быстро - в два могучих прыжка он оказался рядом со мной, утопил лапы в пыли и бросился на жертву.
        Рывок! Я отпрыгнул назад, повалился на спину, ощущая, как ломаются и больно впиваются в кожу косточки. Взмахнул мачете, не глядя. Раз - второй! Еще удар! Зацепил что-то мягкое и податливое. Надавил.
        В этот момент меня оглушило сильнейшим ударом по голове. Из глаз брызнули слезы. Рот наполнился соленой вязкой жидкостью. Где-то в затылке болезненно хрустнуло. Я ударил снова, но мачете в руке стал каким-то очень тяжелым, неподъемным. Темнота захлестнула. Показалось, что я проваливаюсь куда-то, качусь кубарем… Я снова ударился головой и вдруг ощутил что-то очень холодное, прикоснувшееся к щеке. Открыл глаза, различил в сером тумане голубые черточки льда.
        Ага. Скатился на дно воронки.
        Мапингуари вновь закричал человеческим голосом - и крик этот был очень и очень далеким.
        Собраться!
        Я рывком сел, глубоко дыша. Голова закружилась. В руке все еще был зажат мачете. Лезвие его оказалось покрыто темно-красной кровью. Кровь у тебя, бог ярости, такая же, как у всех!
        Ленивец спускался ко мне. Двигался он уже не так резво. Встал на задние лапы, передние прижал к груди. Длинные когти свесились вниз, будто множество спиц в руках у старушки. Монстр сообразил, что даже такая мелкая букашка, как я, может причинить боль. Он заходил со спины, в надежде, что я не соображу. Шерсть у него на затылке встала дыбом. Зубы клацали друг о дружку.
        Великий, могучий древний монстр!
        В короткий свободный миг я поискал взглядом Настю и увидел ее на краю воронки, у кустов. За ее спиной садилось солнце, и мне виден был только темный силуэт с растрепанными волосами.
        Я собрал все силы и закричал:
        - Сейчас поднимусь!
        Она помахала рукой.
        И снова этот чудовищный рев! Я вздрогнул, поднялся, стараясь держать равновесие. Озерцо на дне было метра четыре в диаметре. Подо льдом плескалась вода. Изо рта вырывался пар. Тут было действительно холодно.
        Я добрался до края, ухватился за колючую землю, подтянулся. За спиной ревел и бесновался мапингуари. Под его лапами хрустели косточки зверей.
        Оглянулся через плечо - чудовищу оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться на льду. У меня есть пара-тройка минут. Я выкарабкался, огляделся. Рюкзак на обратной стороне. Побежать за ним - рисковое дело. Оставить здесь - все пойдет насмарку. В нем зарядка, телефон, мачете, вода и еда. Настин рюкзак валялся чуть выше. До него можно было бы добежать без проблем.
        Черт с ним, заберу оба! Дик так бы и сделал!
        В тот момент, когда мапингуари ступил лапой на лед, я бросился бежать по кругу, огибая дно воронки. Один раз нога предательски поехала на костях, я чертыхнулся, едва не упал, зацепил рукой звериный череп. Голова продолжала кружиться. К тому же, кажется, я лишился пары зубов.
        Мапингуари внизу вертел головой, пытаясь понять, что происходит. Сейчас он оказался не в выигрышном положении: атаковать сверху намного легче, чем снизу. А я бежал что есть силы к рюкзаку, задыхаясь, сплевывая кровь, размахивая тяжеленным мачете.
        Рев оглушил. Хищник ревел во всю силу легких, понимая, что добыча ускользает. За спиной раздался хруст костей. Мапингуари поднимался, бежал, скакал!
        Не было времени и сил оглядываться! На бегу я подхватил свой рюкзак, бросился к Настиному. Забросил их за плечо и ринулся наверх. Тяжело! Ох, тяжело подниматься почти по вертикальной поверхности, укрытой костной крошкой. Это как по песку забираться.
        Закричала Настя:
        - Осторожно!
        В нос ударило зловоние. Что-то тяжело ухнуло совсем рядом. Мапингуари швырнул в меня куском дерева! Сообразил, что не догонит, и додумался до такого. Умен, зверюга! Но и мы не идиоты!
        Я помчался зигзагом. Два-три шага - выскочил на поверхность, и ноги по инерции пронесли меня еще несколько метров по нормальной, чистой, ровной земле. Я врезался в пушистые кусты, сломал несколько веток, упал, встал на колени, снова упал. Зацепился за колючки - как же я был рад этим колючкам! - поднялся, повернулся.
        Настя была совсем рядом. Она огибала край воронки, бежала в мою сторону.
        А еще я увидел две рыжие лапы, которые поднялись, будто из-под земли, впились когтями в землю и начали поднимать могучее грузное тело.
        - Быстрее! Быстрее!
        Я кинулся Насте навстречу, наблюдая, как за ее спиной вырастает из воронки, будто из Ада, демон ярости мапингуари. Он хрипел и ревел, молотил лапами по земле.
        Мы с Настей сцепились руками, как самые горячие влюбленные на свете, и побежали в густоту зарослей, туда, где под ногами хлюпала вода, прохладный туман обволакивал кожу и где со всех сторон нависла спасательная, густая растительность. Так, наверное, чувствовали себя древние млекопитающие, пытающиеся укрыться от динозавров.
        Сзади нас ломались ветки, раздавался рев, срывающийся на вопли, так похожие на человеческие. Но мы бежали и бежали, не останавливаясь. Сердце колотилось в груди, дыхание сбилось. В какой-то миг Настя пошатнулась и едва не упала. Я подхватил ее, поскользнулся сам, и мы оба свалились в траву, в объятия тумана и грязи.
        Настя оказалась на мне, лицом прижавшись к плечу. Мы лежали, тяжело и громко дыша. Я видел склонившиеся над нами ветки и густую листву, а еще видел далекий краешек серого неба, на котором уже проглядывали первые звезды. Лежали так без движения несколько минут, а когда дыхание сделалось ровнее, я сообразил, что вокруг невероятно тихо. Не слышно рева, криков, треска и чего бы то ни было еще. Только умеренные, спокойные звуки сельвы.
        Над Настиным плечом вырос взлохмаченный, встревоженный игрунок. Он посмотрел на меня большими глазками и принялся вытирать лапками мордочку. В этот момент я понял - выкарабкались! Монстр остался где-то позади, темные люди пропали, а мы, черт возьми, живы!
        Настя провела рукой по моей щеке:
        - У тебя все лицо разбито. Он тебя ударил хорошенько. Повезло, что не когтями. Лапой задел.
        - Сильно задел?
        - Со стороны казалось, что ты больше не встанешь никогда. Катился вниз, как мешок картошки.
        Она нервно хихикнула, потом поднялась и, пошатываясь, отошла в сторону. Я сел. Только сейчас заметил, что в правой руке мачете - пальцы засунуты в отверстия рукояти. Они набухли и покраснели. Кожа на фалангах была содрана до крови. Я кое-как освободился от мачете, принялся разминать запястье и пальцы. Болело все тело. Да что там - я действительно чувствовал себя, как мешок картошки, который хорошенько попинали.
        Дотронулся до разбитого рта. Действительно, вышиб себе два зуба. Хорошо хоть не передних. Нижняя губа лопнула. Кончик языка болел. Щека изодрана. Хорош герой.
        - Сама как? - спросил я.
        Настя неопределенно пожала плечами:
        - Живая буду. Только устала очень. Вся эта беготня. Ты видел чудовище? Слов нет! Я перепугалась страшно.
        - Это мапингуари, - повторил я и быстро рассказал Насте все, что знал об этом мифическом криптиде.
        - Все сходится, - кивала головой Настя. - От него ужасно воняло. И еще когти. И мордой, кстати, похож на ленивца. Только глаза два, а не один.
        - Один глаз - это от мифологии. Не бывает существ с одним глазом. Тем более хищников. Они бы не смогли охотиться, поскольку элементарно не смогли бы оценить расстояние до жертвы.
        - Фил, я биолог, - усмехнулась Настя. - Кое в чем разбираюсь.
        - Извини, ты права. Это я от волнения.
        Настала пора перевести дух. Я стащил рюкзаки с плеч. Выудил из нутра своего бутылку с водой, протянул Насте, потом выпил сам. Настя прислонилась к стволу дерева, закрыла глаза.
        - Удивительно, - сказала она. - Но я чувствовала не только страх, но и какой-то такой азарт! Аж за душу брало! Будто мы в игру играли. Только все по-настоящему. Ты же часто мотаешься по всяким странам, влипаешь в приключения, скажи, так всегда? Адреналин, все дела.
        Теперь уже усмехнулся я.
        - Скажешь тоже - часто влипаю в приключения. Пару раз было… Но вообще, да, Насть. Это странное ощущение. Как будто ты стоишь на краю небоскреба и при этом ужасно боишься высоты. Но заглянуть за край очень хочется. Вот так постоянно. Я боюсь приключений, но всегда хочу в них влипнуть. Стать…
        - Диком? - подхватила Настя. - Он этим живет. У него, наверное, никаких других эмоций и не бывает. Только азарт, жажда приключений…
        - Да, был бы он здесь…
        - Но и ты тоже неплохо справился! Видел бы ты со стороны, как здорово приложил его мачете по лапе.
        - Стало быть, по лапе?
        - Отлично ударил. Метко.
        - Ага, махал рукой вслепую.
        - Я бы не сказала. Ну, разве что глаза закрыл наверняка. Но ты же отважно на него бросился! Так монстр на две головы тебя выше.
        - Сажень в плечах.
        - Он бы тебе голову запросто откусил, но ты не испугался.
        - Ага. Мне бы теперь памперсы где-нибудь найти, на всякий пожарный.
        Настя рассмеялась, и в этот момент я испытал сильное облегчение.
        - Иди-ка сюда… - отодвинул рюкзаки, подтянул Настю к себе и, когда она обвила руками мою шею, нежно и крепко поцеловал. Губы у нее были солоноватые и холодные. Моя же порванная губа начала кровоточить и заболела. Но все это оказалось сущим пустяком по сравнению с ощущениями, которые я испытал от отличного, горячего, желанного поцелуя.
        - Выжили! - прошептала Настя. - Фил, представляешь, мы выжили!
        - Очень за тебя боялся, - ответил я. - Что с тобой случится… всякое. И я больше никогда тебя не увижу. Нельзя так. Я ведь не успел тебе сказать, как люблю тебя.
        - Правда? - выдохнула она, наливаясь краской, будто спелое яблоко.
        Я кивнул, снова впился губами в ее губы. Мне не хотелось напоминать Насте, что вокруг непроходимая сельва, телефон сел, а где-то неподалеку бродит разъяренный голодный монстр с когтями, похожими на лезвия на перчатке у Фредди Крюгера. Воды у нас всего две бутылки, а еды на один полноценный ужин.
        Пока не надо напоминать. Пусть этот сладкий поцелуй продлится вечность.
        20
        Стемнело быстро. Чернота сгустилась и упала, будто одеяло. Духота сменилась прохладой.
        Мы даже не думали куда-то идти - просто лежали и отдыхали, не в силах пошевелиться. У меня болела каждая косточка, каждая мышца. Бродить по сельве в сумерках, а тем более ночью не имело никакого смысла. Только заблудимся окончательно. Решили, что с рассветом постараемся найти путь обратно к воронке - по нашим же собственным следам - а там недалеко до места, где темные люди колесили на квадроциклах. А вот о том, что делать дальше, думать не хотелось. Я представлял себе, как темные люди подвозят к воронке следующие жертвы - беспомощного пожилого Леопольда, который выбрался куда-то за пределы Москвы впервые за много лет и сразу же угодил в мясорубку… крохотную англичанку Анну, которая и жизни-то не успела повидать… моего саркастичного брата Глеба, оставившего дома любимую жену и двоих детей… и Дика, который хоть и ищет приключений на свою голову, но вряд ли обрадуется шансу быть сожранным вонючим чудовищем…
        Мысли эти лезли в голову, не давая успокоиться. Я пытался заснуть, крутился на траве, но только замерз и растревожился еще больше.
        Темнота тут была не такая, как в городе с его постоянным электрическим маревом фонарей, рекламных вывесок и светящихся окон. Сквозь листву не проникал даже свет звезд. Чернота хоть глаз выколи, в прямом смысле слова. Мы с Настей лежали, прижавшись друг к другу. Я таращился в ночь, прислушиваясь к тревожным звукам вокруг. Где-то в волосах копошился игрунок, который, вроде бы, признал меня за своего.
        Ночная сельва жила своей жизнью. В этой жизни двум заблудившимся людям не было места. Мы были незваными гостями, нас обходили стороной, с нами осторожничали и нас старались не замечать. Только вечно голодные москиты кружили без зазрения совести и все норовили попробовать на вкус нашу кровь. Впрочем, защититься от них все равно было нечем.
        - Расскажи что-нибудь, - попросила Настя шепотом.
        - Чтобы моя болтовня тебя хорошенько усыпила?
        - И для этого тоже… Просто. Никак не уснуть. Как закрою глаза, так сразу вспоминаю монстра, который несется на нас в ворохе костей. Морда у него, конечно, отвратительная.
        Я вздохнул:
        - Что тебе такого рассказать, интересного? Мы же тысячу лет знакомы.
        - Ну, не знаю. Расскажи, как ты в первый раз нашел настоящего живого криптида? Откуда он взялся?
        - Это был обычный червяк, знаешь ли. Мы поехали с Глебом в экспедицию под Екатеринбург, в какие-то старые-престарые леса. Нас позвал один общий друг. Мчались на поезде, осенью. В Москве всего плюс пять, а в Екатеринбурге почти ноль. Как приехали, так первые два дня гуляли по городу, выпивали, сидели с друзьями. Я тогда вообще подростком был, едва первый курс закончил.
        - Вы свою программку уже тогда разрабо-тали?
        - Какое там. У нас денег на двоих было ровно на неделю. Если бы потратили раньше, то так и остались бы в Екатеринбурге, рабочими какими-нибудь, на обратный билет копить. Жрали «Доширак» и чебуреки в ларьках. Кофе в пластиковых стаканчиках казался нам самым вкусным. Ночевали где придется. То у друга, то у его девушки. Один раз вообще оказались в тесной однушке местного геолога. У него ванная была завалена какими-то минералами, которые ужасно воняли. Всю ночь геолог играл нам на гитаре бардовские песни, походные. А мы пили вино, закусывали виноградом и проникались суровой уральской жизнью. Спать он нас уложил там же, на кухне. Мы лежали с Глебом на матрасе, а из ванной ужасно воняло. Пришлось идти в туалет, искать освежитель воздуха и распылять его по коридору и кухне. Так всю ночь по очереди и распыляли. Как начинает вонять, кто-нибудь из нас вставал, пылил и обратно спать. К утру целый баллончик использовали.
        - Ленивцу бы тоже не помешал, - хихикнула Настя.
        - Это точно. Так вот и жили в этом Екатеринбурге. Отличный, кстати, город. Я с тех пор там и не был вовсе, а надо бы съездить, навестить товарищей… Так вот, отправились мы в леса, километров за сто двадцать от города. Там осенью знаешь какая красотища? Все желтое и красное. Деревья в листьях, под ногами тоже все в листьях. Небо голубое-голубое. Оно не такое, как в Москве, и даже не такое, как здесь. Видно, как оно превращается в космос. Ощущаешь, что за глубокой синевой чернота и мороз настоящего космоса! Одним словом, загляденье. Правда, мы по большей части тряслись в «уазике», а потом в леса заехали и вообще неба не видели. Там, конечно, леса наши. Никаких тебе лиан, тумана, обезьян всяких. Дубы, березы, осины, ели. Из живности вообще никого не встретил. Говорят, не повезло, потому что там медведи, зайцы водятся. Ты в Москве или в Рязани видела живых медведей? Таких, чтоб не в зоопарке? Вот, а под Екатеринбургом, говорят, есть. Но не суть. Я же про червяка. В общем, друг наш организовал самопальную экспедицию. Тогда еще в социальных сетях было немодно группы собирать, поэтому он клич бросил на
форумах разных, посвященных криптозоологии. Но ты же сама знаешь, что на форумах сидят те, кому снежного человека подавай или, там, чупакабру. За червяками ехать никто не хотел. Ну какое это открытие? А мы поехали, потому что интересно. Глеб же башковитый, он сразу сказал: пока есть интерес, говорит, надо съездить. Увидим своими глазами, значит, и сразу во все поверим.
        - Так и получилось? - Настя прижалась сильнее.
        Откуда-то налетел холодный ветер, заставил меня поежиться.
        - Ага. Забрались в такую глухомань, что мама не горюй. А в этом лесу, значит, провалы в почве. Там раньше была то ли подземная река, то ли какая горная порода. Потом все измельчало и высохло и начало обваливаться. Идешь так по лесу, грибы собираешь, а тут земля - бац - и разверзлась. Жуткое зрелище. Как будто кто-то гигантскими пальцами вдавливал землю внутрь. Так вот в некоторых местах эти провалы уходили в глубину метров на двадцать - двадцать пять. Мой друг и еще несколько энтузиастов из диггеров решили как-то спуститься туда, посмотреть, что да как. Затерянный мир хотели найти. Ну и нашли. Целое скопище червей. Клубки белых таких, жутких…
        Настя поежилась:
        - Давай без подробностей, ладно? Мне и так жутко.
        - Хорошо. В общем, черви там были. Но диггеры их как-то проигнорировали и быстро оттуда убрались. А потом друг порыскал на форумах и сообразил, что наткнулся на криптидов, то есть на таких червей, которые, может быть, миллион лет назад водились. Ну и собрал экспедицию. Ею поначалу даже правительство заинтересовалось, хотело денег выделить, но потом передумали. Черви все же не такая сенсация, как какой-нибудь гигантский змей. Поэтому друг и попросил помощи у знакомых… Приехали мы к такому провалу, снаряжение нацепили и начали спускаться. Провал там большой, с влажными краями, осторожно надо было спускаться. Я медленно шел вниз, пока не коснулся ногами земли. Внизу темнота, примерно, как сейчас. Только там еще и под землей. Ощущение, будто похоронили заживо. Фонарик включил, осмотрелся. Никаких червей, одна земля под ногами, мох, стены глиняные. Впятером мы часа полтора там пролазили. Каждый камешек осмотрели. Друг наш уже сомневаться начал, что к правильному месту нас привел. И вот я сижу у стены, ковыряю камешки, переворачиваю один, потом другой, и тут мне прямо на ладонь высыпается несколько
крохотных беленьких червячков.
        - Фил!
        - Хорошо, хорошо, - тихо расхохотался я. - Это и были криптиды. Мы их банку целую набрали, а потом друг отвез их в университет, на исследование. Выяснилось, что это новый вид, которого раньше никто до нас не находил. Нам даже грант выплатили. Деньги небольшие, но я ими за второй курс расплатился, а Глеб как раз в разработку программы вложил. - Я почесал нос и закончил: - Получается, что криптозоология нас еще и богатыми сделала. Такие дела. Вот и сказке конец, а кто слушал молодец.
        Настя провела ладонью мне по груди:
        - Теперь я точно не усну. Мне теперь черви будут сниться.
        - Зато не гигантский ленивец, - пошутил я. - А если серьезно, надо подремать хотя бы немного. Ты спи, а я посторожу. Потом растолкаю, будешь вахту нести.
        - Ты у меня такой дурешка, - пробормотала Настя и зевнула. - Не знаю. Как глаза закрываю, так черви… Скажи лучше, ты ведь действительно так думаешь, ну, про любовь?
        О, женщины. Я слабо усмехнулся:
        - Да, действительно. Ты замечательная девушка, и я был бы полным идиотом, если бы в этом не признался.
        - Знаешь, - она прильнула ко мне еще ближе. - Я тоже, ну, люблю. Сильно.
        Теперь мне стало неловко. Где-то в темноте бродят тигры, крокодилы, гиены и гигантские ленивцы, а мы тут в любви друг другу признаемся.
        - Ну, вот и отлично, - сказал я. - На этой светлой ноте предлагаю тебе хорошенько поспать.
        Она хихикнула и уснула минут через пять. Я же еще долгое время лежал с открытыми глазами, постепенно привыкая к темноте. Если бы не жужжащие над ухом москиты, можно было бы уснуть прямо сейчас. Я не знаю, водятся ли в сельве хищники (наверняка, водятся), но был такой уставший, что плевал и на хищников, и на всех остальных.
        В конце концов сон прибрал меня к своим рукам, и проснулся я только тогда, когда на лицо упали первые холодные капли дождя.
        Дожди в Перу в это время года не редкость. Своеобразный зимний подарок. Приходят они неожиданно, набрасываясь на обнаженное небо тяжелыми грозовыми тучами. И растворяются стремительно, сдавая позиции яркому солнцу и высокой температуре. Здесь, конечно, не таиландские ливни и не тайфуны, но когда ты находишься среди дикой природы без зонтов и палаток, чувствуешь себя все равно мерзко.
        Проспал я, видимо, несколько часов, потому что небо уже начало сереть и сквозь деревья пробивался слабый рассвет. Я растолкал Настю.
        - Надо перебираться куда-нибудь, под деревья.
        Она не поняла сначала, что происходит, а потом поморщилась, поднялась и понуро побрела к большим широкостволым деревьям, под их густые и низкие ветви. Настя хотела спать, и буйство природы не могло ей помешать на пути к намеченной цели. Мне кажется, что даже если бы сейчас на пути Насти встал разъяренный ленивец, она бы обошла его и свалилась без задних ног на мягкой изумрудной траве.
        Я подхватил рюкзаки и бросился следом. Дождь нарастал, шумел в листьях. Даже под ветвями от него было сложно скрыться. Вдобавок трава вокруг быстро набралась водой. Зажурчали ручейки и появились лужи. Настя уснула сидя, прислонившись затылком к стволу дерева. Я же, поджав ноги и обхватив колени руками, наблюдал в зарождающемся рассвете, как капли дождя бьют по листьям, как несутся в ручьях комья грязи и веточки, как мир вокруг медленно, но верно уходит под воду. Спать в такой ситуации не хотелось вовсе.
        Именно в этот момент я вспомнил о том, с чего все начиналось. О звонке Дика, который пригласил в невероятное и интересное путешествие.
        Поверил же, блин…
        Наверное, в какой-то момент я все же уснул. Потому что когда открыл глаза, то понял, что дождь закончился. Воздух наполнился духотой, а земля укрылась плотным слоем тумана, будто поверх травы намазали маргарин. Я посмотрел на Настю. Она все еще сладко спала, и перемены погоды были ей нипочем. Везет же некоторым.
        Я осторожно поднялся, потянулся, разминая кости. Сильно болел ушибленный затылок, покалывало в висках, да и распухшие губы плохо двигались. Я промок насквозь, а воздух еще не прогрелся настолько, чтобы согреть. Дабы не замерзнуть окончательно, я сделал несколько кругов вокруг дерева, встал в пятно яркого света, подняв голову. Мир вокруг просыпался. Где-то запели птицы. Зашуршали ветки. Показалось, что где-то вдалеке раздался звук мотора. Впрочем, темные люди могли ездить тут где угодно…
        Я вернулся к Насте, достал из рюкзака бутылку воды, а когда отвернулся от дерева, то увидел прямо перед собой улыбающегося, возбужденного, грязного, мокрого, полуобнаженного Дика.
        - Здрасьте, - сказал Дик шепотом. - Вот уж, братишка, не думал и не гадал.
        Часть третья
        21
        Если уж кто умеет выкручиваться из передряг, так это Дик. Впрочем, есть такое золотое правило - умеешь влипать в неприятности, умей и вылипать, иначе жизнь твоя будет хоть и яркой, но короткой.
        Если уж он отправлялся на схватку с гигантским змеем, то непременно побеждал. Если встречал под водой акулу, то отважно на нее бросался или, как минимум, оставался живым. Да что там говорить, как-то раз он полез разнимать толпу фанатов футбольных клубов, которые задорно отбивали друг другу почки на заднем дворе многоэтажного дома. Самое интересное, что Дик тогда не получил ни царапины. Хотя зачем полез и какие цели преследовал, не мог сказать даже он сам.
        И хотя я все это знал о Дике, знал же, что он скользкий, как угорь, но встретить его утром в глухих джунглях черт знает где было для меня огромной неожиданностью.
        - Ты это, Фил, дружище, только в обморок не падай, - предупредил Дик, счастливо улыбаясь.
        На нем были надеты только короткие шорты цвета хаки. Светлые некогда волосы были мокрыми, слиплись, в них запутались листья и комья грязи. Могучие плечи тоже были покрыты грязью, обрывками лиан, листьями. Лицо измазано глиной и все в мелких каплях воды. Среди всего этого великолепия сверкала довольная улыбка и добродушные глаза.
        Дик полез обниматься, крепко сжал меня в объятиях.
        - Я так рад! Так рад! Думал найти кого-нибудь живого, цивилизованного! По следам посмотрел, отправился, а тут вы…
        Я, безусловно, тоже был ему рад. Потрепал по плечу, пытливо вгляделся, осматривая.
        - Не знал, что ты следопыт. Как в фильмах, что ли? Знаешь, где мох растет на деревьях, по сломанным веточкам путь вычисляешь?
        - Я же, брат, несколько лет безвылазно по таким вот сельвам брожу, - ответил Дик. - Мне положено разбираться, иначе не выживу, - он посмотрел мне за спину. - Настюха спит, красавица. Пусть отдыхает, нам еще обратно идти.
        - Куда?
        - За остальными. Вытаскивать их будем из плена этих шизанутых на голову аборигенов. Они, брат, психи. Религию себе придумали, хрень всякую про бога ярости. Жрецы, блин. Жертвоприношения у них тут. Ритуальные танцы и все такое. Я бы им каждому башку бы оторвал за такие слова.
        - Ты же их языка не понимаешь.
        - Мне Леопольд переводил. И Аннушка немного.
        - И что они говорили? Хотя, постой. Ты меня совсем запутал. Давай так. Расскажи по порядку от начала и до конца.
        Дик снова ослепительно улыбнулся.
        - Я весь твой, - сообщил он. - Откуда начать? С клетки? Про Глеба?
        - А что с Глебом?.. То есть, тьфу, с самого начала начни. Когда мы с Настей сошли с тропы, а на вас напали темные люди.
        - Да какие они темные… Так, баловство одно, - поморщился Дик. - Выскочили из джунглей, начали оружием размахивать. Я попытался было отпор им оказать, а они пальнули в одного из проводников, уроды. В общем, выяснили, кто тут из нас по-ихнему разговаривать умеет, велели переводить, что мы теперь идем с ними, что не надо было нам сюда соваться и лезть не в свои дела.
        - Вы деревню проходили?
        - Ага. Маленькая такая деревня на поляне. Люди все там попрятались, когда мы шли. Боялись жрецов. А те форменные головорезы, брат. Что наши братки из девяностых, только перуанцы. Убил бы… - Дик почесал затылок. - Есть что попить? С ночи вода закончилась.
        - Конечно.
        Пока я доставал из рюкзака последнюю бутылку, проснулась Настя. Сначала она сонно моргала, поглядывая на Дика, - видимо, размышляла, кажется он ей или нет, - потом взвизгнула, вскочила и бросилась ему на шею.
        - Мишка, дорогой! Как же я рада тебя видеть! Как ты тут очутился? Что происходит? Откуда ты?.. - и еще миллион вопросов в секунду. На такое способны только женщины.
        Ей было нипочем, что одежда промокла насквозь, что Дик грязный и мокрый, что вокруг туман. Заключила в объятия, расцеловала в обе щеки (ага, я испытал легкий укол ревности в этот момент), отпрыгнула в сторону и возбужденно замахала руками:
        - Рассказывай, рассказывай скорее!
        Дик ни капельки не смутился. Он привык быть в центре внимания. Взял у меня бутылку, отхлебнул немного, осмотрелся и сел на влажный трухлявый пень.
        - Значит, так, - сказал он. - Предлагаю не откладывать в долгий ящик наше путешествие. Надо что-нибудь перекусить и отправиться за помощью. У вас есть что съестное? Вон, вижу, комочек шерсти на один укус…
        На Настино плечо как раз забрался игрунок, опасливо поглядывающий на Дика.
        - Это теперь мой ручной зверек, - сказала Настя. - А вообще, у нас есть немного мяса.
        - Хорошо живете. Животных заводите, мясо едите, вон, зубы друг другу вышибаете, - хохотнул Дик. - Я тут недалеко видел кокосовую пальму. Можем разжиться кокосами. Не знаю, зимой они спелые или нет, но ничего другого не остается.
        - Мачете! - выпалил я и тут же торопливо предъявил Дику оружие. - Вот отличные штуки. Любой кокос расшибают пополам.
        - Кровь на одном, - буркнул Дик. - Похоже, это вам, ребятушки, придется мне многое рассказать, да?
        Настя возбужденно закивала:
        - Знаешь кого мы видели? Мапг… мангу… паури!
        - Мапингуари, - поправил я.
        - Да ладно! - брови Дика поползли вверх. - Это такой огромный ленивец с когтями и одним глазом? Криптид, вымерший десять тысяч лет назад?
        - Глаз у него было два. Но в целом ты прав.
        - У жрецов стоит его каменное изваяние, - сказал Дик. - Когти похожи на сабли, зубастая пасть, отвратительнейшая морда. Они называют его богом ярости с огненной шкурой…
        - Потому что шерсть его рыжего цвета.
        - …говорят, он очень нехорошо пахнет.
        - Воняет, прямо скажем.
        - …и еще вся эта кутерьма со жрецами именно из-за него. Леопольд переводил. Древний монстр, хозяин сельвы, бродит в лесах и ищет жертвы, чтобы выместить на них свою ярость. Просыпается раз в несколько лет, уничтожает поселения и деревни, отрывает головы людям, в общем, всячески терроризирует мелкие поселения диких аборигенов. Жрецы считают, что только вовремя принесенные жертвы смогут успокоить бога, и тогда не будет никаких напастей.
        - Нам говорили, что раз в год… Как-то это все глупо. Убивать людей ради чудовища.
        - Раньше практиковалось, - пожал плечами Дик. Глаза его загорелись азартом. - И ты, Фил, действительно ударил его мачете? Вступил, так сказать, в бой? Красавчик, уважаю! Я бы сто раз подумал, прежде чем бросаться на вонючего бога ярости.
        - Ну, ты бы первый и побежал, - ответил я, слегка смутившись. - Вообще, геройского мало. Я чуть с ума от страха не сошел. Хорошо хоть выжили.
        - Там такая воронка была, - вставила Настя. - Усыпанная костями животных… и даже, наверное, не только животных. На дне замерзшее озеро, потому что температура внизу очень низкая. Так вот это, наверное, жертвенный котлован. Туда сбрасывали жертв, а мапунг…гари… их там жрал. Он и за нами туда бросился. Знал наверняка, куда идти. Как кот, приученный к миске с кормом.
        - Да вы оба просто герои. Я вами горжусь! Дай лапу! - Дик пожал мне руку, потом смял крохотную Настю в объятиях. - Соскучился я по вам, друзья! Ох, как соскучился! Но остальных вытаскивать тоже надо.
        - У меня телефон сел, - произнес я. - Его бы зарядить, мигом бы всех нашли. Там сохраненный маршрут до деревни, а еще маячок на Глеба закреплен. Если, конечно, у него телефон не сел.
        - Деревня, это хорошо. Там вкусно поесть можно. Как думаешь, до обеда успеем туда добраться? - он таинственно подмигнул.
        - До обеда? Мы даже не знаем, куда идти.
        Дик поднялся, прихлопнув москита на коленке, огляделся и направился к зарослям. Раздвинул густые ветки, полуобернулся и поманил нас пальцем. Что-то он задумал, чертяка.
        - Но про мясо тоже не забывайте. Я голодный, - сообщил он, не оборачиваясь.
        Мы прошли несколько метров в сплошной густоте. Собравшиеся на листьях дождевые капли просыпались на нас внеочередным дождем. Холодные капли затекли за шиворот. Могучая спина Дика маячила впереди. Потом он остановился и отошел в сторону. Я сделал шаг вперед, увидел то, что Дик хотел показать, и удивленно воскликнул:
        - Ни хрена же себе! Откуда?
        Перед нами на полянке стоял квадроцикл, утопая колесами в дождевой густой грязи.
        - А вот это уже моя история, - довольно потирая руки, отозвался Дик. - Тут есть зарядка, как в автомобиле. Подключай быстрее, а я пока расскажу.
        22
        Рассказал Дик вот что:
        Жрецы долго вели их малоприметными тропками сквозь джунгли, мимо деревни и испуганных кечуа. Перуанцам-проводникам они велели уходить и прогнали их прямо в сельве, не заботясь о том, найдут ли перепуганные люди дорогу обратно. Остальных же привели в небольшое старинное поселение.
        Удивительное это было место. Кругом стояли каменные дома, сложенные из грубо отесанных валунов, с треугольными крышами, колоннами и ступенями. Стены обвивали лианы и мох. Высились скалы, прорезающие сельву, будто острые клыки. В скалах выдолбили ступеньки, что тянулись наверх, к голубому небу, и каждую скалу венчал каменный колодец. Землю вокруг поселения тщательно очистили и засыпали пеплом. Больше всего поселение походило на заброшенный древний город, вроде Мачу Пикчу.
        Цивилизация добралась сюда - у стены одного каменного дома работал генератор, подававший электричество. К двум колодцам были прикреплены моторы, выкачивающие воду в шланги из скважин. Ну и много мелочей, которые бросались в глаза. Поселение было ухожено и походило на небольшой курортный поселок, которых в Подмосковье видимо-невидимо. Будто сюда специально приезжали отдыхать люди, уставшие от суетной городской жизни, но не готовые расстаться с ней насовсем. Здесь можно было с головой окунуться в так называемый дух старины, проникнуться атмосферой цивилизации инков. Дик готов был поспорить, что большая часть строений в поселении повидала на своем веку очень и очень многое.
        Каменные кладки стояли кругами, раскручиваясь по спирали, от своеобразной площади до краев поляны. В центре же стояла четырехсторонняя пирамида. По каждой стене тянулась вверх лестница, выдолбленная прямо в камнях. А венчал пирамиду тот самый каменный идол - бог ярости мапингуари. Глеб узнал его первым и сразу же сбивчивым шепотом рассказал остальным о гигантском ленивце, который, по легендам, обитает в джунглях Амазонии. Его слова подтвердили и жрецы. Леопольд застыл в восхищении. Еще в прошлой своей жизни в Перу он слышал легенды о богах, что обитают в джунглях, но и подумать не мог, что окажется непосредственным свидетелем происходящего!
        Пленников вывели на площадь и усадили прямо на влажную и теплую землю, в тень пирамиды. Стены у ее основания были покрыты густым мхом. Сквозь щели в стыках камней пробивалась зелень. Судя по виду, пирамиде было не одно столетие.
        Из-за пирамиды вышел пожилой темнокожий перуанец в сопровождении двух человек с оружием. Больше всего перуанец походил на древнего индейца из фильмов. Такой же крючковатый нос, волевой подбородок, темная бронзовая кожа. На щеках и на лбу рисунки - то ли татуировки, то ли просто нанесенные краской полосы и узоры. На голове широкополая шляпа. Одет в лучших традициях перуанцев - широкое шерстяное пончо с ярким орнаментом.
        Пожилой перуанец заговорил, и Леопольд начал сбивчиво переводить. Говорил перуанец о грехе любопытства, о том, что нельзя вызывать ярость и еще о жертвоприношениях и традициях. Из всей его длинной и витиеватой речи Дик понял только, что имеет место быть какая-то религиозная закавыка. В глубине джунглей давно живет множество племен, наследников древних инков. После того, как испанцы вторглись в империю инков и начали грабить их города, население столицы Мачу Пикчу почти в полном составе ушло в джунгли. Они забрали с собой древнюю культуру, верования предков, их устои жизни и традиции. Правда, с хорошими богами в новый мир перекочевали и боги плохие. Одним из таких богов был мапингуари. Уже больше четырех сотен лет лютый бог ярости бродит по сельве и наводит ужас на поселения инков. Он вытаптывает угодья, крушит деревни, убивает живность и людей. Только верные жрецы могут остановить его, принеся в дар щедрые жертвоприношения.
        Алтарь должен быть полон - так говорил верховный жрец.
        Проще говоря, пленников собирались пустить на корм богу ярости.
        Их проводили в две клетки, стоящие прямо на земле под сваями одного из домов. Клетки были крепкие, металлические, с замками. Аню и Дика усадили в одну, а Глеба с Леопольдом в другую. Клетки стояли бок о бок, поэтому дотянуться при желании друг до друга не составляло труда.
        Самое интересное, что жрецы, закрыв пленников, до поры до времени перестали обращать на них внимание. Им было все равно, что происходит внутри клеток. Аня, например, сделала несколько фотографий на телефон. Леопольд выудил из рюкзака старомодный бумажный блокнот и, усевшись в углу, принялся что-то в него записывать карандашом. А Глеб, подойдя к краю клетки, осторожно позвал Дика и сообщил, что у него в рюкзаке есть складной швейцарский нож. Нападать с ножом на жрецов было, конечно, глупо, но лучше, чтобы он был, верно?
        В какой-то момент Глеб полез в рюкзак, достал воду и свернутые бутерброды. Долго шелестел газетой, крошил хлеб, а затем передал один бутерброд с колбасой Дику через клетку. В бутерброде лежал нож. Все это походило на какой-то приключенческий боевик. Конспирация, все дела. Ножи в хлебе… Впрочем, нож этот Дику потом ой как пригодился.
        Прошло, быть может, часа два или три. К пленникам за это время подходили один раз - принесли воды в ковше и тарелки с какой-то вязкой жижей бурого цвета, в которой плавала фасоль. На вкус жижа больше всего напоминала жидкое и очень острое пюре. Столовых приборов никому не дали, поэтому приходилось есть руками, а с замотанными запястьями это дело оказалось весьма сложным.
        Затем к клеткам снова подошел верховный жрец в сопровождении двух людей в темных одеждах. Он начал говорить с Леопольдом. Говорили они долго, около получаса. Как позже рассказал Леопольд, жрец был удивлен тем, что белый человек так хорошо знает местный язык и диалекты, а потому решил выяснить откуда. Кажется, во всем этом действе Леопольду оказалась уготована особая роль. Его вывели из клетки и отвели к дальним домам. Те дома выглядели богаче и ухоженней. Некоторые были двухэтажными с приставными лестницами. С тех пор Дик Леопольда не видел.
        А еще через час подошли жрецы, открыли клетку и жестами приказали Дику выходить. Подогнали два квадроцикла. На один забрался жрец, на второй усадили Дика, а спереди сел еще один человек в темном. Тот, который ехал один, все время с кем-то переговаривался по рации. Голос, доносившийся сквозь помехи, был тревожный.
        («Вполне возможно, - вмешался я, - это был тот момент, когда мы с Настей угодили в ловушку, и темные люди решали между собой, что с нами делать».)
        Дик решил, что он должен был стать первой жертвой бога ярости - как самый могучий и большой человек среди пойманных белокожих людей. Жрецы рассчитывали, что, полакомившись вдоволь, мапингуари успокоится и вернется обратно в сельву. А когда нашли еще и нас, то приняли решение накормить ленивца сразу тремя. Благо, монстр кружился где-то возле своей воронки-кормушки, а три куска мяса все равно лучше, чем один.
        В общем, Дика усадили за спину одного из жрецов, квадроциклы выехали из деревни и отправились в сельву.
        Путешествие по сельве на квадроцикле, как я уже говорил, занятие однообразное. Кругом мелькают зеленые пятна, порхают птицы, в лицо бьются мошки. Трясет на кочках и ухабах. Ветер бьет в лицо и хлестко швыряет листья и ветки.
        Вот только между ладоней у Дика было зажато холодное лезвие раскрытого перочинного ножа. Пользуясь тряской, он старательно резал веревки на запястьях. Жрецы, может быть, хорошо знали свое ремесло - поклоняться богу и приносить жертвы - но совершенно не разбирались в остальных вещах. Подбирать нормальные веревки они уж точно не умели. На то, чтобы разрезать два плотных витка, у Дика ушло минут двадцать пять. После этого он взял темного человека под мышки, встряхнул и швырнул прочь из квадроцикла. Четырехколесную махину на полном ходу занесло, она сделала крен, подпрыгнула и влетела в ствол дерева. Дика выбросило вперед, он сгруппировался, проломил какие-то кусты и покатился по сырой траве. Вскочил, увидел, что впереди притормаживает второй квадроцикл. Бросился к нему, с ножом в руке.
        Драться жрецы тоже не умели. Пока водитель в темном возился с пистолетом в кобуре, Дик оказался рядом, в два прихлопа под солнечное сплетение вышиб из жреца дух и аккуратно уложил рядом с квадроциклом. Затем вернулся за первым жрецом - тот лежал на пропаханной махиной тропе и был безоговорочно мертв. Неудачно приземлился, угодил головой в ствол дерева и сломал шею.
        Итог поездки вышел такой: один мертвый, один без сознания, из двух квадроциклов на одном можно спокойно уехать. Второй искорежен, дымит и вообще вряд ли когда выберется из сельвы на нормальную дорогу… В общем, выбор был очевиден.
        - А дальше вы знаете. Я всю ночь мотался по окрестностям, в надежде наткнуться на деревню или какой-нибудь цивилизованный городок. А наткнулся на вас, - Дик хохотнул, полуобернулся спиной, показывая большой лиловый синяк, похожий на кляксу, растекшийся от левой лопатки к пояснице. - Вот влетел, когда падал. Только вечером почувствовал, что болит. Круто, да?
        - И ты уже почти сутки ничего не ел и не пил? - подивилась Настя. - Быстро хватай мясо!
        - Я фрукты нашел какие-то. И еще, это, змею поймал, - буркнул Дик.
        - Змею?
        - Маленькая такая змейка, на пару укусов. Разделал, прожарил. А что? На вкус как курица. Разве что без специй. У меня же спички всегда с собой. Кладу в любую одежду. Мало ли что.
        Настя всплеснула руками, мол, вот они - мужчины!
        - Итого, - продолжал Дик. - У нас есть три варианта, куда отправиться. Можно в деревню и просить местных провести нас в какой-нибудь город. Можно к жрецам и постараться вытащить из плена остальных. Анечка там моя, бедная, совсем перепуганная. Надо бы ее героически спасти.
        - А третий вариант какой? - спросил я.
        - Найти воронку-кормушку и поймать мапингуари, - улыбнулся Дик.
        Я дотронулся до его лба:
        - Ты в своем уме, дорогой? Голову не расшиб? Нормально соображаешь? Поймать гигантского ленивца?
        - Ага. У меня план созрел, пока я тут ночью гулял. Не поймать, конечно, а направить его ярость в нужное русло. Он же бог ярости по местным поверьям. Ему поклоняются, жертвы приносят, все дела. Ну вот пусть сами с ним и разбираются! - Дик, видя, что я не совсем понимаю, взял заряжающийся телефон и потряс им у меня перед носом. - У тебя тут есть маршрут, правильно? Мы знаем, где котлован. И еще ты приблизительно знаешь, где в плену сидит Глеб. То есть мы делаем вот что: приезжаем к кормушке, находим ленивца и ведем его к жрецам. На мой вкус, отличный план!
        Вот об этом я и говорил. Дик генерирует идеи со скоростью автоматной очереди.
        - Находим ленивца, ага. Направляем его, ага. Ты представляешь себе, что это вообще за зверь такой? Я, например, представляю, потому что видел. Огромное разъяренное чудовище. Такая громадина, что солнца не видно. Шерсть клочьями. Пасть, как у акулы. Да ты двух шагов не успеешь сделать, а он на тебя уже набросится и башку сорвет. Этого хочешь?
        Дик задумался и ответил:
        - Ну, да. Мне, понимаешь, надоело по джунглям шататься, спать в палатках и делать «селфи» на фоне очередного водопада. Я адреналину хочу. Хорошего такого адреналину. И потом, ты только представь. Анечка моя в плену, томится там в клетке, ждет, и тут я с монстром под мышкой влетаю, как принц на белом коне, спасаю ее и друзей, герой и все дела. Кольцо подарю, понимаешь?
        - Кольцо?
        Дик похлопал себя по карманам и выудил на свет ни много ни мало прозрачный пластиковый конвертик, внутри которого лежало золотое колечко с ценником.
        - Обалдеть! - завопила Настя. - Ты собрался сделать Ане предложение? Прямо тут?
        - Я планировал в несколько другой обстановке. Но раз уж, камрады, ситуация шепчет, не хочу терять времени.
        Колечко среди джунглей смотрелось странно. Я взял конвертик, повертел в руке:
        - Ты бы хоть ценник сорвал, что ли. И подушечку бы купил.
        - Ох уж эта романтика, - смутился Дик. - Так подарю. Она поймет. У нас, ребята, склад характера одинаковый. Все хорошо будет.
        - Ну, брат, ты даешь, - я потрепал Дика по плечу. - А когда собирался-то предложение делать?
        - Среди друзей, в уютной обстановке. Нашли бы обезьяну, расквитались бы с моими преследователями, ну и…
        Среди друзей.
        В прошлом году Дик уже приглашал нас на свадьбу с Аней. Тогда не сложилось, да и венчание было всего лишь поводом для охоты на диковинного криптида. А сейчас все вышло наоборот. Мы приехали в погоне за редким животным, а угодили почти что на свадьбу.
        - Раньше бы сказал, не впутались бы в это дело, - сказал я. - А теперь не отвертишься.
        - Стало быть, дружище, мчимся за мапингуари и вперед, как принц на белом коне, да?
        Я пожал плечами. А что еще оставалось делать?
        23
        Судя по сохраненному маршруту, котлован находился в пяти километрах от нас. По глухому бездорожью даже на квадроцикле придется ехать около часа.
        Никакого плана заранее не придумывали. Я почему-то был уверен, что, что бы ни произошло, довериться надо Дику. Сели на квадроцикл - Дик за рулем, я посередине, а Настя сзади.
        - Помчимся с ветерком, друзья! Я, это самое, люблю большие скорости!
        Взревел мотор, распугивая живность, и мы в который уже раз за несколько дней отправились скакать по кочкам и неровностям, сквозь густоту леса. Вел Дик уверенно, словно всю свою жизнь только тем и занимался, что бороздил непроходимые джунгли на квадроциклах.
        Мчались так быстро, что у меня даже не было времени хорошенько обдумать, в какую же новую авантюру Дик решил нас впутать. Это же немыслимо - рисковать жизнью ради предложения любимой девушке. Хотя, с другой стороны, с точки зрения Дика, все в порядке вещей. Он был из тех людей, для которых честь, любовь, романтика оставались непоколебимыми понятиями. Джентльмен из прошлого.
        Несколько раз останавливались, сверяясь с маршрутом. Не везде можно было проехать, приходилось искать объездные пути. Спутниковая карта упорно показывала сплошную зелень от горизонта до горизонта. Спутникам не было дела до букашек, застрявших в непроходимых зарослях. Кое-где заезжали в такую непроходимую сельву, что спускались с Диком и расчищали дорогу мачете, кромсая мясистые ветки и лианы направо и налево. В один из таких заходов наткнулись на извилистую речку с каменистыми и заросшими тиной берегами.
        - Как объезжать будем? - спросил я.
        Запыхавшийся от работы с мачете Дик стер пот со лба, перевел дух, осмотрелся.
        - Тут, Фил, путь один. Переезжать будем. В объезд ехать - день потеряем. Может, какие мосты и есть, но я что-то их не вижу.
        - А если крокодилы?
        Я посмотрел на мутные воды речушки. Торчали камыши. Мимо проплыла коряга. Берега с обеих сторон были покрыты изумрудной пеной деревьев. От горизонта по голубому небу плыли облака.
        - Ну, мы рисковые парни. Ничего не попишешь, - отозвался Дик. - Чутье мне подсказывает, что на такой глубине крокодилы вряд ли водятся.
        - Или пираньи…
        Дик зловеще ухмыльнулся:
        - Все может быть.
        В адреналиновом запале он делался бесстрашным и невосприимчивым к опасностям. Пираньи, так пираньи.
        Вернулись к квадроциклу. Я велел Насте забраться с ногами. Сам закатал штаны до колен. Речушка с виду не выглядела глубокой, но случиться могло всякое. Дик сосредоточенно примеривался, осторожно подъезжал к берегу на малой скорости. Мотор тревожно гудел. Колеса месили грязь. Затем мы резко вошли в крен, спустились почти вертикально к воде. Дик зажал сцепление, мотор взревел, словно взбесившийся, квадроцикл дернулся и стремительно въехал в воду, подняв в стороны тучи брызг. Меня обдало теплой водой. На зубах заскрипел песок. Речушка поднялась почти до краев моих брюк, намочила ноги. Мотор взревел снова. Мы забуксовали на мгновение, рванули вперед, накренились. Настя за спиной завопила. Я успел увидеть сбитый голубой горизонт, прежде чем квадроцикл начал заваливаться на бок.
        - Прыгаем! - завопил Дик.
        Я развернулся, схватил Настю за руку, и мы вместе прыгнули в воду. Было неглубоко, по пояс, но я на всякий случай поднял над головой рюкзак с вещами и телефоном. Квадроцикл, отчаянно вращая колесами, лежал на боку и кружился, создавая воронку. Течением его относило к середине реки.
        - Уже не спасем, - пробормотал, отфыркиваясь, Дик. - Бывает. Сколько нам там осталось идти?
        - Километра полтора.
        - Отлично. Разминка та еще.
        Мы выбрались на берег и уселись в траве, под тенистым деревом. Квадроцикл скрылся под водой.
        - А и не жалко, - продолжил Дик. - Считайте, что это был трофей, который использовал свои ресурсы. Зачем нам квадроцикл теперь? Почти же пришли.
        - А от мапингуари как убегать будем?
        - На своих двоих, Фил. Дружище, ты же быстро бегаешь, я знаю.
        - Он тоже…
        - Фил. Ты разве испугался? - Дик посмотрел на меня. - Серьезно? Мы же с тобой и в огонь и в воду вместе. В каких только приключениях не побывали. А тут мотоциклет утонул, и ты сразу скис. Непорядок.
        - Не скис я. Просто трезво размышляю. Что у нас на троих есть? Два мачете и ножик перочинный. Как мы будем ленивца отвлекать? Как убегать будем? Ничего не продумано, а суем голову в пасть ко льву.
        Дик выразительно на меня посмотрел. Сказал:
        - Дружище, а мы разве когда-нибудь отступаем? Мы все. Наша компания. Если уж в пасть ко льву, то никуда от этого не деться. Хоть с ножичком, хоть без.
        И от этих его слов мне вдруг действительно сделалось легче. Я не то чтобы скис, но последние дни сильно меня вымотали. Не ожидал я таких приключений и в таком количестве. Хотелось просто отдохнуть в Южной Америке, заняться чем-нибудь вроде поисков червя-криптида, но никак не охотиться на голодного монстра. А тут еще и транспорт утонул. Придется топать черт-те знает куда…
        Наверное, мне просто нужен был такой вот Дик, чтобы вправил башку на место. Напомнил, кто я есть на самом деле.
        Криптозоолог-любитель, искатель приключений, отчаянный романтик. Вот кто.
        - Спасибо, - сказал я. - Честно, Дик, спасибо.
        - Всегда пожалуйста. Хоть и не знаю, за что, - пожал плечами Дик и подставил мокрое лицо под лучи солнца.
        Я сверился с телефоном. Идти и правда оставалось чуть больше полутора километров. Хорошенько поорудуем мачете и доберемся до котлована через полчаса. Может быть, раньше, если найти более проходимое место. Можно пойти вдоль реки, поискать…
        Подошел к краю берега, посмотрел направо и налево.
        …А, может, идти никуда и не придется…
        Осторожно, не отрывая взгляда от увиденного, сделал два шага назад, присел, нащупал плечо Дика.
        - Чего? - спросил он.
        Я прижал палец к губам. Мотнул головой - смотри, мол. Дик сидя выпрямился, положив руки на колени.
        - Елки-палки… - буркнул вполголоса.
        В десяти метрах от нас у воды стоял мапингуари. Огромный монстр с рыжей, будто огонь, шерстью забрался передними лапами в реку и жадно, шумно лакал воду. Нам было хорошо видно его большое могучее тело. Мокрая шерсть свисает с шеи и с низа живота. Спина выгнута. Мощные комки мышц перекатываются под шкурой. Из приоткрытого рта вырывается пухлый красный язык, зачерпывает воду и с брызгами отправляет ее между острых и длинных клыков.
        Это был древний жуткий монстр. Машина для убийства. Существо, способное выжить в непроходимой сельве, враг всего живого вокруг. Один только вид его наводил ужас. Немудрено, что необразованные аборигены принимают его за демона. С копьями и палками на такое существо хрен набросишься…
        - Это просто великолепно… - пробормотал Дик. - Какая туша! Красавец, а?.. - Он толкнул меня в бок и зашептал: - Настрой компас, брат! Надо знать, куда бежать.
        - Что?
        Он не ответил, вдруг вскочил и громко, радостно завопил:
        - Эй! Чудище рыжее! Я здесь! Здесь стою, видишь? Распахни глаза!
        Я схватился за голову, поймал взглядом испуганный Настин взгляд. Что он делает? Безумец!
        Мапингуари медленно повернул голову, будто не верил своим ушам. Огромная морда с выпирающими вперед челюстями. Крохотные глазки. Широкий расплющенный черный нос.
        - К тебе обращаюсь! - продолжал кричать Дик, подпрыгивая и размахивая руками. - Монстр болотный, или как там тебя! Давай, дуй за нами! Лакомый кусочек, будто только что из супермаркета. Ням-ням!
        - Дик! - Настя схватила его за плечо. - Дик, ты что делаешь?
        - Привлекаю внимание, - сверкнул улыбкой Дик. - Чего время тратить? Тут и начнем. Фил, дружище, ты маршрут определил?
        Определишь тут… Я не мог оторвать взгляда от ленивца. Монстр, сообразивший, что кричат ему, начал медленно приподниматься на задние лапы. С его морды шумно полилась вода. Вытянувшись в полный рост - метра три, не меньше - он развел в стороны передние лапы и громко завопил, подражая человеческому крику. Тут, словно извиняясь за опоздание, ветер принес отвратительный, дурной запах гнили. Дик поморщился, зажал рукой нос:
        - Кто же так кричит? Вот так надо! - И он завопил на той же ноте, что и мапингуари. А еще подпрыгнул несколько раз, звонко хлопнул в ладоши. - Вот так кричат, монстр необразованный! Красавец, блин! Какие мышцы! Какое тело! Была бы моя воля, забрал бы тебя к себе жить! Но ты же всех сожрешь! Потому что глупый! Фил, брат, маршрут ищи, быстрее, а то он - ууууу - вроде бы уже бежать собирается!
        Мапингуари действительно начал идти в нашу сторону вдоль берега. Земля под его ногами крошилась и осыпалась в воду. Взлетела стая разноцветных ярких птиц. Ленивец снова закричал, взмахнул лапами. Даже с такого расстояния я услышал звук когтей, трущихся друг о дружку. Не хотелось бы мне побывать в этих самых когтях…
        - Сейчас бросится, - сказал Настя. - Бросится на нас, точно говорю. Это он только кажется неуклюжим.
        - Эй, рыжее божество, а быстрее сможешь? - подзадоривал Дик. - Лапками, лапками перебирай!
        Я уткнулся носом в телефон, выстраивая маршрут. Маячок Глеба больше не горел, но я еще с прошлого раза забил и сохранил координаты.
        Итак, настройки, проложить, копировать, достать, сверить.
        Нам по прямой, на юго-восток, потом плавно свернуть на юг, ага, тут метка…
        - Берегись!
        Я поднял голову в тот момент, когда мапингуари прыгнул на Дика. Монстр сорвался с места метрах в пяти от жертвы, оттолкнулся лапами от земли, взвился в воздух, вопреки всяким законам физики, и пролетел расстояние буквально за несколько секунд. Он бы без сомнения подмял под себя Дика, разом сломал бы ему шею и отлично перекусил бы. Но Дик, будто ждал нападения, бросился вперед, подкатился под ленивца, прыгнул в сторону и, сгруппировавшись, оказался у чудовища за спиной.
        - Бежим, бежим! - завопил Дик. - Фил, веди нас! Милый, хороший Фил, вытаскивай в джунгли!
        Мапингуари приземлился, вонзившись лапами в землю. Когти погрузились в мягкую прибрежную глину. В стороны разлетелись клочья выдранной травы. Воздух сотряс дикий звериный рев.
        Но дальше я уже не видел. Я бежал.
        Рюкзак больно бил по спине. Впереди маячила обнаженная спина Дика. Обернулся, увидел через плечо бегущую Настю.
        Мы ворвались в заросли сельвы, орудуя мачете. Рубили, кромсали, пробивались, не останавливаясь. На губах появился горьковатый привкус изрубленной мякоти. А из-за спины доносился рев разгневанного монстра.
        Главное! Не останавливаться ни на секунду!
        От зловония заложило нос и сделалось дурно. У меня даже закружилась голова. Я бил и бил мачете, не разбирая, во что попадаю. Несколько раз лезвие входило в упругие древесные стволы и застревало там. Приходилось с силой выдергивать, тратить энергию. Сверялся с маршрутом. Два километра. Бегом. С мачете. Сквозь джунгли.
        Когда-то в школе я занимался гимнастикой и бегал те самые две тысячи метров. Даже занимал третье место в областных соревнованиях. Так вот, два километра - это девять минут бега. По прямой гладкой дороге, в кроссовках. Как же я жалел сейчас, что никакой дороги поблизости не наблюдается!
        Капли воды попали в глаза. Я протер их тыльной стороной ладони. Срубил кольца лиан, что преграждали путь. Ноги проваливались в мягкую землю. Рядом со мной появился Дик - лицо в грязи, глаза блестят азартом.
        - Давайте вперед, а я прослежу, чтобы монстр не отставал, - он стер с губ грязевые подтеки, подмигнул.
        Безумный, безумный Дик. И план его не менее безумный. За нашими спинами один монстр, а бежим мы к другим.
        Дик помчался назад. Я обернулся, увидел среди деревьев мелькающий рыжий силуэт. Среди зарослей метались испуганные птицы. Сельву сотряс очередной протяжный вопль.
        Настя взяла меня за запястье. С ее плеча на меня смотрел перепуганный игрунок. И как он до сих пор не убежал-то?
        - Я с ума сойду от страха, - пробормотала Настя. - Но если выживу, напомни мне хорошенько надавать Дику по лицу. За то, что он, гаденыш, так хорошо умеет впутываться во всякие гадости.
        - Я и сам надаю ему по лицу, не бойся.
        В этот момент мы увидели Дика и мапингуари. Оба они вышли из-за деревьев в небольшой просвет. Солнечные лучи рассекали поляну острыми иглами. Под ногами стелился туман, поднимающийся рваными хлопьями до колена. Человек и чудовище стояли на расстоянии нескольких метров друг от друга. Это было завораживающее зрелище. Дик походил на Тарзана - полуобнаженный, мускулистый, с развевающимися длинными волосами. В руке у него был мачете. А чудовище походило… на чудовище. Солнце делало его шерсть похожей на огонь. Сверкали клыки и когти. Мапингуари выставил вперед передние лапы, будто собирался обнять Дика, распахнул пасть и зарычал так, что задрожали листья на деревьях.
        - Ну же! - закричал Дик. - Давай, мой мальчик, не бойся! Я жду тебя!
        Что это было? Азарт охотника? Переизбыток адреналина? Древние инстинкты, заставляющие делать то, что делать не нужно?
        - Дик, не надо! - закричал я. - Головой подумай! Это же редкое существо! Нам надо будет его поймать, а не убивать!
        Дик отвлекся, повернул в мою сторону голову. Даже с такого далекого расстояния я увидел его возбужденный взгляд. Кажется, он не сильно понимал, о чем я говорю.
        Дик всегда был на моей стороне. Мы не убиваем редких животных. Мы их изучаем и оставляем в естественной среде обитания. В современном мире всегда можно сделать миллион снимков и видеофайлов, вместо того, чтобы ловить и делать из животного чучело.
        - Не надо! - крикнул я.
        А мапингуари прыгнул.
        Отвлекшийся Дик заметил его в самый последний момент. Отпрыгнуть он уже не успевал. Десяток когтей неслись навстречу застывшему на земле человеку.
        Настя закричала, закрыв лицо руками. Я же все видел. Мачете Дика взметнулось вверх, ударяя по когтям, задевая лапы, сбивая удар. Дик отпрянул, прыгнул спиной вперед, не глядя, упал, перекувырнулся и несколько раз вслепую ударил по навалившейся на него огромной туше. Лезвие мачете погрузилось в огненную шерсть - раз-другой-третий. Снова звериный рев. Мапингуари упал, накрыв Дика до пояса. От боли заорали оба. Дик пытался выкарабкаться. Челюсти клацали в полуметре от него. Разъяренный монстр пытался вскочить, но удар мачете пришелся на заднюю лапу, и ленивец упал на бок, завопив.
        Тут я словно вышел из оцепенения. Бросился навстречу, не испытывая ни страха, ни осторожности. Пять метров пролетел за секунду. Прыгнул, вцепился пальцами в мокрую жесткую шерсть. Вонь стояла невыносимая. К горлу подкатил горький комок. Я ударил тупой стороной мачете по боку монстру, потом плашмя влепил по его голове.
        Ленивец, не ожидавший нападения, начал медленно поворачивать морду в мою сторону. Я увидел огромные клыки в пене, капающую с губ вязкую слюну, красные глазки и набрякшие мешки век. А еще увидел Дика, который проворно выбирался из смертельной хватки. Плечи Дика были исцарапаны, земля окрасилась в красный.
        - Беги! - завопил я. - Беги, черт тебя возьми!
        Напоследок ударил мапингуари плашмя прямо по челюсти. Клацнули зубы. Зверь взмахнул лапой, и когти каким-то чудом просвистели совсем рядом с моей головой. Я отпрянул назад, глотая спасительный свежий воздух. Побежал. Побежал - не глядя, тяжело дыша, волоча мачете, который будто стал весить сто тысяч килограммов разом.
        Увидел Настю, что стояла в нескольких метрах впереди, среди зарослей. К ней сбоку приближался Дик.
        - Ты что там делал? - закричал я на ходу, чувствуя, как слова болезненно, с хрипом вылетают из горла. - Он бы тебя сожрал и не подавился! Голову бы тебе оторвал!
        - Ты видел это? - закричал в ответ Дик. - Ты видел этого монстра? Какая зверюга, а? Я бы себе ни за что не простил, если бы не попробовал! Когда такое еще можно сделать? Один на один с древним существом!
        - Оно бы тебя убило! Или ты бы его!
        - Я бы нет. Ни за какие коврижки. Этакое! Просто, Фил, братишка, я влюбился, понимаешь? В это чудовище влюбился! Совершенный воин. Яростный хищник! Убийца!
        - Ноги бы унести от этого убийцы!
        Мне стало совсем дурно. Я остановился, согнулся пополам, и меня стошнило. Из носа полилась едкая зеленая желчь. Желудок свело. Во рту появился кислый привкус.
        Это все от запаха. От чудовищной вони. Говорят, мапингуари таким образом обороняется. Выпускает миазмы, способные повергнуть врага в шок. Мой желудок отреагировал как надо.
        По сельве пронесся хриплый вопль. Дик посмотрел мне за спину, потом взял меня под локоть:
        - Фил, желудочные процедуры, это, конечно, отлично, но сейчас не время. Нам бежать надо.
        - Не смешно, - отозвался я, пытаясь справиться со спазмами. На глазах навернулись слезы. - Далеко он?
        - Метров десять. Идет по нашей прорубленной тропе. Пока все по плану. Эй, чудик, мы тут! Беги за нами, красавец!
        После этих воплей и мне ничего не оставалось, кроме как бежать.
        Сверился с маршрутом. Чуть больше километра. А там из огня да в полымя, как говорится.
        24
        Это был безумный, безумный и еще раз безумный план.
        В первую очередь потому, что в самый последний момент я вдруг понял его самую критичную ошибку.
        Знаете как бывает, когда выстраиваешь сложную комбинацию в шахматах, ведешь фигуры к победе, просчитываешь все на несколько шагов вперед, а затем вдруг понимаешь, что упустил из виду крохотный нюанс. Например, попросту забыл, что пешка не сможет передвинуться на данную клетку. И вся конструкция рушится, победа достается врагу, а тебе остается только рвать на голове волосы от обиды.
        Так и здесь.
        Я отчаянно хотел оставить мапингуари в живых, но не подумал о том, что мы ведем его на верную смерть. Ведь в поселении у жрецов было огнестрельное оружие. И они вряд ли станут слепо ждать, пока бог ярости оторвет им всем головы. Собственно, мы тоже окажемся под прицелом и огнем.
        Выживем ли?
        Но было уже поздно. Мысль эта влетела в голову тогда, когда я прорубил в кустарнике брешь и выскочил на поляну.
        Я увидел старинное поселение, то, которое описывал Дик. Каменные дома, увитые лианами, тропинки из досок, прорубленные в скалах ступени, колодцы и, конечно же, пирамиду, высившуюся в центре. На контрасте особенно выделялся густой лес, обступивший поселение со всех сторон, и чернота земли, из которой на протяжении многих веков выдирали любую появившуюся травинку.
        Я оказался между двух деревянных башенок, с которых на меня глазели темные люди. Башенки были выставлены по периметру поляны. Понятное дело, для каких целей.
        Следом за мной выбежала Настя, а затем Дик. Он, не обращая ни на кого вокруг внимания, закричал:
        - Вон там клетки! Бежим! Скорее!
        Где-то за спиной ломился сквозь сельву разъяренный мапингуари.
        Один из людей в башенке вскинул автомат, закричал что-то на своем языке.
        Я увидел местных жителей. Они высыпали, как горох, из домов, скапливались на тропинках, бросали свои дела и направлялись в нашу сторону. Человек тридцать или сорок. Все в темных пончо, в широкополых шляпах. Женщины в национальных одеждах.
        Что делать-то? Что делать?
        Сейчас сюда выскочит бог ярости, и либо его пристрелят, либо он сам начнет крушить все и ломать направо и налево. Среди толпы я различил несколько детей - и еще больше пожалел о том, что поддался уговорам Дика.
        Короткая автоматная очередь разорвала воздух. Перед моими ногами вспухла фонтанчиками земля. Закричала Настя. Дик, увлеченный азартом, уже бежал куда-то к домам, мимо пирамиды, в поисках друзей.
        И тут из джунглей показался могучий зверь мапингуари.
        И разом стало не до сторонних мыслей и сожалений.
        В нос снова проник мерзкий вонючий запах. Я схватил Настю под локоть и потащил в глубь поселения. Ожидал выстрелов, но их не последовало. Вместо этого услышал удивленные и испуганные возгласы. Задрал голову, увидел, как с башенки скатывается темный человек и бежит прочь. Со второй, с третьей башенки тоже спускались люди. Со всех разом. А те, кто собрался посмотреть, что происходит, внезапно бросились врассыпную. Толпа пришла в движение.
        Никому и в голову не пришло стрелять или нападать на монстра. Это был панический, религиозный страх. Никто не смел тронуть бога ярости, обрушившего свой гнев на поселение.
        Башенки были предназначены не для мапингуари. Местные таким образом охраняли место от других людей.
        Мы влетели в разбегающуюся толпу. Где-то впереди мелькала спина Дика. Главное не упустить его из виду!
        Мапингуари заревел. Бросив взгляд через плечо, я заметил, что могучий монстр встал на все четыре лапы и бросился вперед, клацая зубами, раздирая когтями землю. Мы забежали в проулок между домами. Я запнулся о каменные ступеньки, покрытые мхом, едва не упал. Мимо пробежал человек, лепечущий что-то, запрыгнул на крыльцо, скрылся в доме и захлопнул дверь.
        Всюду воцарилась паника, но я до сих пор не услышал ни единого выстрела.
        Настя буквально повисла на моем плече.
        - Я больше не могу бежать, Фил. Давай… передохнем немного хотя бы…
        Я тащил ее едва ли не на руках. Где-то бросил мачете. Рюкзак болтался на одной лямке.
        - Потерпи немного, золотце. Чуть-чуть осталось. Найдем друзей и где-нибудь спрячемся… я обещаю… где-нибудь…
        Мы плутали по улочкам, среди домов, сталкивались с испуганными людьми, прятавшимися где угодно, лишь бы не попасться на глаза монстру. Где-то кто-то кричал. Плакал ребенок. Хлопали ставни и двери. В какой-то момент я заметил дом на сваях, а под ним, в тени, две металлические клетки. Возле одной из них стоял Дик и остервенело лупил по лязгающему замку ногой. Мы бросились туда, наперерез убегающим людям. Оказавшись на открытой местности, я снова увидел мапингуари. Он поймал человека в темном и, зажав его передними лапами, впивался зубами в бок, рвал одежду вместе с мясом, не обращая внимания на предсмертные вопли несчастного. Во все стороны хлестала кровь. Морда у хищника тоже покрылась каплями крови.
        - О господи! - простонала Настя.
        Мы оказались возле клеток в тот момент, когда Дик наконец сбил замок. Из темноты к нам выбежали Глеб и Анна.
        Анна на секунду повисла на шее у Дика. Глеб возбужденно таращился по сторонам.
        - Где Леопольд? - выпалил я.
        - Не знаю. Его как увели к вождю, так и пропал. Я думал, его отправили следом за Диком. На жертвоприношение.
        - А мы тут решили обменяться, - хохотнул Дик. - Они нам друзей, а мы им веселую зверушку.
        Зверушка, расправившись с человеком в темном, отшвырнула тело в сторону и бросилась в погоню за еще одним убегающим. Автомат болтался у того на спине, но человек даже не думал стрелять.
        - Жена меня убьет, - мрачно заметил Глеб, потирая двухдневную щетину.
        Ни о чем другом он в данный момент думать не мог.
        Снова кто-то закричал - дико и страшно.
        - Надо найти укрытие и уходить отсюда, пока не поздно. Вперед, в сельву! - Дик легко закинул крохотную Анну себе на плечи и, будто не ощущая тяжести, помчался к границе джунглей.
        - Безумный план, - пыхтел я. - Абсолютно безумный и абсолютно идиотский.
        Глеб едва за нами поспевал. Мы нырнули в кусты, в глубокие заросли, густая зелень сомкнулась за нашими спинами. Два-три шага, остановились в пятачке света. Настя рухнула на землю, закрыв лицо руками, тяжело и хрипло дыша. Я чувствовал, как мои ноги сводит судорогой. Из горла вырывался хрип вперемешку с кашлем. Привкус желчи на губах никак не желал выветриваться.
        Ветер доносил едкую вонь мапингуари.
        - Надо выяснить, где Леопольд, - буркнул Дик, - и только потом валить отсюда к чертовой бабушке. Не нужны мне ни сумчатые тигры, ни обезьяны де Луа… И вот еще что, черт побери!
        Он звонко хлопнул себя по лбу, запустил пятерню в глубину кармана, выудил пакетик с кольцом. Зубами надорвал край, откусил ценник, отшвырнул все это в сторону и встал перед ошеломленной Анной Вэствейч на колено.
        - Я, это, пока ничего не случилось, мало ли, хочу спросить, выйдешь ли ты за меня замуж? - сбивчивой скороговоркой выпалил Дик и тяжело отдышался. Мотнул головой. - Насть, переведи ей, будь человеком.
        - Кажется, она и так все понимает, - отозвалась Настя, поглядывающая на происходящее из-под ладони.
        - Более подходящего места мне в жизни не приходилось видеть, - сказал Глеб.
        Я толкнул его в бок. Какие бы ни были место и время, ровно в этот миг все стало неважно. Даже вонь и крики, доносившиеся с поляны.
        - Выйдешь? - повторил Дик, и я, пожалуй, впервые в жизни услышал в его голосе нотки неуверенности и даже страха.
        Анна молчала с полминуты, показавшиеся всем вечностью. Затем осторожно взяла колечко двумя пальцами, надела на безымянный палец левой руки, нежно обняла Дика за плечи и поцеловала.
        - Она говорит «ес»! - выпалил Дик. - Она согласна! Поздравьте меня, друзья! Я женюсь! Не знаю когда, но вы уже начинайте готовиться, потому что я не собираюсь затягивать со свадьбой!
        - Смотрите, Леопольд! - внезапно сказал Глеб. Он все это время краем глаза поглядывал сквозь кусты на заварушку в поселке.
        Мы разом обернулись.
        Мапингуари бесновался у пирамиды на площади. С нашего места она отлично просматривалась. Монстр загнал на лестницы нескольких горожан и теперь пытался стряхнуть их оттуда мощными ударами лапы по камням. Некоторые аборигены выглядывали из домов, скопились кучками на улицах, боясь подойти ближе. А с одной стороны площади в сторону разъяренного хищника шел пожилой перуанец, очень похожий на индейца из фильмов.
        - Это вождь, - пробормотал Глеб. - Он о чем-то долго разговаривал с Леопольдом.
        Леопольд шел рядом. У него были связаны руки и ноги. Веревки быть немного расслаблены, и Леопольд мог делать короткие шажки.
        - На жертву ведут! - проскрипел зубами Дик.
        Вождь с Леопольдом остановились в нескольких метрах от чудовища. Вождь громко что-то крикнул и затряс в воздухе кривым деревянным посохом. Мапингуари отвлекся, присел на задние лапы, повернув голову к подошедшим. Тогда вождь ловким ударом подсек ноги Леопольда - тот упал в пыль, взмахнув руками, - и попятился назад, в окружение верных жрецов-телохранителей.
        - Не позволю! - взревел Дик и первым бросился из кустов.
        Я кинулся следом. Снова бежать! Сколько можно?
        Ветки хлестко ударили по лицу. Рядом увидел бегущего, сосредоточенного Глеба.
        - Выберусь отсюда живым - никогда больше не поеду в джунгли, - пыхтя, произнес он.
        Мы бежали через деревню, казавшуюся бесконечно длинной. Я не сводил глаз с мапингуари. Ленивец, будто не ожидавший подачки от тех, на кого охотился, разглядывал Леопольда. Их разделяло три-четыре шага. Или один большой прыжок. Леопольд неловко поднялся, путаясь в веревках. Сел на колени, уперев кулаки в колени. Я разглядел его уставшее, осунувшееся лицо. На щеках и подбородке проступила седая щетина. Волосы растрепаны. Лоб вспотел.
        Вот вам и нашел любовь. Вот вам и поездочка…
        Мы были совсем близко, когда мапингуари начал подниматься, выставив вперед лапы с когтями. Принимал боевую стойку, чтобы броситься в атаку. Я подумал о том, что где-то давно потерял мачете. Дик, вон, сжимает в руке, но поможет ли оно в такой ситуации?
        Глеб обо что-то споткнулся, чертыхнулся, растянулся на земле. Я, не останавливаясь, бежал за Диком. Мы выскочили на площадь, размахивая руками, привлекая внимание к гигантскому монстру. Воняло здесь так, что у меня снова болезненно заворочалось в животе.
        Чудовище загораживало солнце, и в ореоле света его шерсть горела алым. Длинные когти шумно скрежетали друг о друга. С челюсти на землю капала тяжелая вязкая слюна.
        Дик первым встал между ленивцем и Леопольдом. Затем его догнал я, потом увидел Анну и Настю. За спиной мапингуари собрались люди из поселения, тыкали в нас пальцами, переговаривались.
        - Скажи им, что они трусы! - закричал Дик. - Настюха, переводи. Пусть знают, что белые люди всегда готовы постоять друг за друга! Никакой это не бог ярости, а всего лишь голодный дикий зверь!
        Настя начала громко говорить, переводя, но слова ее заглушил протяжный мощный рев. Мапингуари готовился к прыжку.
        - И какой у нас план? - спросил я.
        - Нет никакого плана, - буркнул Дик. - Помирать, так с музыкой.
        А дальше все произошло словно в замедленной съемке. Или во сне. То есть странно, нелогично, но как-то очень уж правдоподобно.
        Много позже я перебирал в уме те несколько минут, что отделяли всех нас от неминуемой гибели, и не понимал, как же это так могло совпасть, сойтись, перемешаться, что каждый оказался на своем месте и все в итоге закончилось… так, как закончилось.
        В тот самый момент, когда разъяренный мапингуари собирался прыгнуть, что-то мелькнуло около его ног. Что-то крохотное, яркое и пушистое. Лапы ленивца запутались, он сделал шаг, второй и вдруг с протяжным воем начал заваливаться на бок. Непонятное существо юркнуло в сторону, помчалось к нам и оказалось тем самым карликовым игрунком, который вот уже второй день стойко переносил с нами тяготы и лишения лесной жизни. Судя по всему, он потерялся и теперь отчаянно искал свою хозяйку, позабыв обо всем на свете.
        Настя присела на колено, подхватила игрунка и зажала его в ладонях.
        Мапингуари же, упав, начал медленно и неуклюже подниматься, мотая из стороны в сторону хвостом и вспарывая землю когтями. К нему побежал Дик, поднимая над головой мачете - в слепой ярости не думая о том, что мы хотели оставить криптида в живых.
        Вот только как его оставить-то?
        Окровавленные зубы хищника звонко клацнули, пытаясь дотянуться до Дика. А Дик, замахнувшись, что есть силы ударил мачете по морде, между крохотных яростных глаз. Ударил плашмя, но сильно. Мапингуари взвыл.
        - Ну-ка, убирайся отсюда! - заорал Дик и ударил снова, ловко увернувшись от мелькающих когтистых лап.
        Лежачий монстр выглядел не так угрожающе. Дик высился над ним и продолжал наносить один удар за другим, будто лупил котенка, нагадившего мимо лотка.
        - Пошел прочь! Уходи в джунгли! Быстро, я сказал!
        Мапингуари начал пятиться, не поднимаясь, ползти задом, низко опустив морду. Поднял вокруг себя клубы темной пыли. Воздух оглашали рычащие поскуливания. Дик сделал еще один решительный шаг, ударил по шее. Потом еще. Мапингуари увернулся, дернул ухом и зашипел. Сильным и стремительным ударом он вдруг задел правую ногу Дика и повалил его на землю. Взметнулись когти. Дик покатился по земле, пытаясь увернуться. Кажется, его задело.
        А я стоял, как идиот, не в силах сообразить, чем помочь другу!
        Толпа вокруг одобрительно загудела. Мапингуари, вновь почувствовав преимущество, начал тяжело подниматься, стряхивая с морды кровь. Тень его накрыла лежащего Дика.
        Мои ноги сами рванули с места. Я отчетливо видел Дика, нога которого была разодрана в лохмотья выше бедра. Видел лежащий между ним и мапингуари мачете. И самого монстра видел - дикого хищника во власти инстинктов. Говорят, он очень ловко отрывает жертвам головы…
        Краем взгляда, где-то на периферии зрения, я заметил Глеба. Вечно спокойного, рассудительного, умного, прилежного семьянина, того, кто с большим трудом поддается на мои авантюрные уговоры. Глеб бежал к нам. Вернее, он бежал к мапингуари. В три шага оказался возле него, упал на колени, взмахнул мачете и всадил его в лапу криптиду.
        Мое потерянное мачете!
        Рев мапингуари оглушил. Это был чудовищный болезненный вопль! Вместе с тем я услышал хруст ломаемых костей. Глеб поднимал и опускал мачете, будто рубил дерево, и лезвие его, покрытое кровью, исчезало в густой рыжей шерсти и появлялось вновь. Раз удар! Второй! Третий!
        Мапингуари отскочил в сторону, позабыв обо всем, обезумев от дикой боли. Ударил, не глядя, угодил лапой в стену дома, и камни затрещали, задрожали, посыпались.
        Глеб застыл в эпицентре этого вихря, прикрывая собой лежащего Дика. Тут же подбежал и я, свалился, подхватил друга за плечи и потащил подальше от беснующегося чудовища.
        А монстр крутился волчком, рычал, стонал, издавал болезненные вопли, крушил все вокруг. Вот он опрокинул квадроцикл, наткнулся на колодец и разметал его сильнейшими ударами. Потом подхватил деревянную лестницу и швырнул ее далеко за головы стоящим перуанцам. И, наконец, не разбирая дорогу, вломился головой в треножную вышку, разломал ее, истоптал и исчез в джунглях. Некоторое время мы видели его беснующийся силуэт, слышали треск ломаемых веток, крики птиц и зверей, смешавшихся с криками раненого зверя. Постепенно все это начало затихать и удаляться.
        Я понял, что громко и сипло дышу. Рубашка на мне взмокла от пота. Руки дрожали.
        - Дик, Дик! - К нам подбежали Анна с Настей.
        Аня подхватила окровавленную ногу Дика, нисколько не боясь рваной раны от колена по бедру и, вытряхнув из рюкзака бинты и эластичный жгут, принялась за дело. В рюкзаке у нее обнаружились пузырек перекиси и йод, ватные палочки и сетка-фиксатор.
        - Со мной всегда надо быть настороже, - ухмыльнулся Дик. Он был бледен, на лбу выступили крупные капли пота. - Мужики, я просмотрел что-то… как мы его, а? Зацепили хорошенько? Не убили же, да? Фил, братишка, скажи, что он убрался к чертям собачьим и больше не вернется? Не очень-то хочу его снова видеть…
        Дик закашлял, поморщился от боли. Я сказал:
        - Все хорошо, - и добавил: - Ты у нас герой. Как и Глеб.
        - Глеб?
        Я повернулся к старшему брату. Тот совсем не выглядел героем. Даже больше - его трясло от напряжения. Нижняя губа дрожала. Глеб задумчиво смотрел на полоску сельвы, сверкающую изумрудами в свете солнца.
        - Вот уж от кого не ожидал, - вновь закашлял Дик. - Покажите-ка мне этого героя.
        - И я сам от себя не ожидал. - Глеб уронил мачете, тяжело поднялся. Его пошатывало. - Дайте кто-нибудь попить, а? Воды дайте, говорю.
        Он направился к застывшим в изумлении аборигенам. Я поднялся и догнал его, осторожно взял под локоть.
        - Ты нормально себя чувствуешь?
        - Я в шоке, - отозвался Глеб ровным голосом. - Мне надо выпить и прийти в себя. Воды даст кто-нибудь или мне так и стоять тут?
        Люди смотрели на нас, выпучив глаза. Никто и не думал шевелиться. Сзади подошел Леопольд.
        - Думаю, мне надо перевести, - заметил он.
        Руки и ноги Леопольда все еще были связаны. Я нагнулся, чтобы размотать узлы, а Леопольд начал что-то говорить тихим и мягким голосом. Его слушали жители странной древней деревни. И жрецы тоже слушали. И вождь их в широкополой шляпе и пончо тоже внимательно слушал. А когда Леопольд закончил, толпа пришла в движение. Люди расступились, нам навстречу вышел мальчик, несший в руках кувшин с водой. Он протянул кувшин Глебу и поспешил обратно.
        - Так-то лучше, - усмехнулся Леопольд.
        - А что вы им сказали?
        - Поведал сказку о кузнеце, который убил семерых одним ударом. Если уж твой брат смог отрубить палец богу ярости, то с жителями деревни он одной левой справится.
        - Палец?
        Леопольд протянул руку, разжал ладонь и показал фалангу звериного пальца. Она походила на сосиску, покрытую шерстью и с коготком сантиметров пять длиной. Достойное пополнение в мою коллекцию.
        Вернее, это трофей Глеба. Заслуженный.
        25
        Поселение медленно приходило в себя после разрушительного нападения мапингуари. Люди разбредались наводить порядок, восстанавливать разрушенные строения. Кто-то организовал сбор погибших - их оттаскивали на край поляны, в тенистый уголок, под деревья. Женщины стирали кровь. Притихшие и напуганные детишки выглядывали из окон домов, щурились на солнце, разглядывали незваных путешественников.
        Наша же небольшая компания собралась у пирамиды. Мы расселись на ступеньках. Дик, вытянув ногу, облокотился о каменный выступ и рылся в мешке, пытаясь найти что-нибудь из еды. Аппетит у него был всегда, независимо от настроения, пережитого стресса и других факторов.
        Глеб все еще походил на зомби, пялился в одну точку, жуя губами. Леопольд тоже оказался немногословен. Только вздохнул несколько раз: «Эх, знал бы, куда лезу, ни в жизни бы не согласился. Затащили же меня…»
        Только девушки были активны и болтливы. Они быстро нашли общие темы для разговора и о чем-то лепетали на английском.
        - Надо выбираться, идти к деревне и оттуда в город, - начал я. - Пока до нас нет никому дела.
        - А как же мапингуари? - спросил Дик, доставая из рюкзака фонарик. Повертел его в руках и убрал обратно. - Мы же не поймали редкое животное.
        - Ты планируешь вернуться?
        Дик неопределенно пожал плечами:
        - Хотелось бы. У меня же нет трофея, как у твоего брата.
        - А ты не завидуй, - отозвался Глеб. - У тебя был прекрасный шанс.
        - Я, это, ни капли не завидую. Просто с удовольствием бы отправился обратно, нашел бы животину и сфотографировался бы с ней на фоне какого-нибудь красивого перуанского водопада!
        В этом и был весь Дик. Он едва ходил из-за раны на ноге, вымотался, толком не ел два дня, а уже собрался отправляться в очередное приключение.
        - Ни за какие коврижки, - произнес Глеб. - Не знаю, как вам, а мне не очень понравилось сидеть в клетке и ожидать, когда же меня отправят на съедение этой прожорливой твари.
        - А я бы сходил к той воронке, края которой усыпаны пеплом, - внезапно произнес Леопольд.
        Мы удивленно посмотрели на него. Даже Дик отвлекся от изучения внутренностей рюкзака.
        - Я общался с вождем племени, - продолжил Леопольд. - Понимаете, это племя живет здесь уже несколько сотен лет. Прямые потомки инков, создатели великой империи. Их мир уменьшился до размеров поселения, в котором осталось не так уж много от истории. Многие эти дома строили еще во времена, когда здесь никто не знал о существовании других людей. Так вот вождь сказал, что котлован существовал уже тогда, когда сюда пришли инки, и считался древним алтарем бога ярости. Костей в нем видимо-невидимо. Они медленно сползают вниз и проваливаются под лед Вечного Озера - очень медленно, раз в десятки лет… А озеро тает всего раз в год, в самый жаркий день лета, когда над ним много часов светит палящее солнце. Эти кости - останки животных, которых мы с вами никогда не видели. Животных, которые пали жертвами мапингуари в те времена, когда человек едва научился обрабатывать камни. А еще я был у этой воронки много лет назад. И я прекрасно помню, как потерял свою мечту, едва на нее наткнувшись.
        - Вы о сумчатом тигре?
        - Мне надо побывать там, - решительно сказал Леопольд. - Понимаете, я выбрался из Москвы впервые за пятнадцать лет не для того, чтобы просидеть в клетке и трусливо сбежать. Мне надо, понимаете? Надо!
        Я развел руками:
        - Лев Игнатьевич, при всем уважении, но я совершенно не понимаю, как у вас это получится.
        - Все очень просто, - сказал Леопольд и направился по тропинке в глубь поселения.
        - Вы куда? - я бросился следом.
        - К вождю племени. Пообщаться надо.
        - От хотел отправить вас на съедение монстру!
        - Человек руководствовался собственными критериями. Ему надо было защитить остальных.
        - Это глупые критерии! Убивать одного человека ради спасения другого?
        Леопольд остановился, ткнул мне в грудь указательным пальцем:
        - Ради спасения сотен других, молодой человек. Это разные вещи. Мы много и долго с ним разговаривали. Всю ночь. Обстоятельно. Знаете что? Подобной мудрости я не слышал много лет. Если хотите знать мое мнение, я бы сам с радостью отправился в пасть к разъяренному чудовищу, если бы был на сто процентов уверен, что это поможет спасти древнее поселение от разрушения!
        На это мне возразить было нечего. Леопольд удовлетворенно кивнул и продолжил путь. Я оглянулся на оставшихся друзей. Те тоже выглядели ошарашенными. От кроткого и доброго Леопольда никто такого не ожидал.
        Тогда я снова его догнал. Зашагал рядом:
        - Лучше ходить по двое, мало ли…
        Нас все же привели сюда не по доброй воле.
        Мы миновали площадь, где множество женщин тщательно подметали землю и вычищали пирамиду. Направились к высоким каменным домам, жмущимся в тени у огромного куска скалы. Скала эта давно покрылась густыми зарослями лиан и мхом. У двухэтажного дома с цельными ступенями, выбитыми из камня, мы остановились. На крыльце у двери нас поджидал вождь.
        Он стоял, опершись о клюку, и разглядывал белокожих путников из-под широкополой шляпы. Полоски краски - белой, голубой, зеленой - размазались и осели разводами на морщинистых щеках, еще больше подчеркивая пожилой возраст вождя.
        Он что-то негромко сказал. Леопольд кивнул, перевел:
        - Спрашивает, как мы себя чувствуем.
        - Лучше многих, - отозвался я.
        Потом заговорил Леопольд. Кажется, он что-то объяснял. Люди за спиной вождя - два крепыша кечуа в темных одеждах - переглянулись.
        Вождь снова что-то коротко сказал.
        - Я объяснил ему, что хочу отправиться к воронке и найти останки старого зверя, которого видел там много лет назад, - перевел Леопольд. - А вождь сказал, что я безумец… и ему это нравится.
        Теперь заговорил вождь. Он говорил минут десять, жестикулируя, показывая на меня кончиком клюки, размахивая руками над головой. Леопольд же объяснял, что вождь считает всех нас безумцами и отчаянными храбрецами. Только безумцы могут отправиться на поиски древних богов, бесстрашно вступить с ними в схватку и прогнать их. Еще Леопольд перевел слова вождя о том уважении, которое он испытывает ко всем нам.
        - Признаться честно, - говорил Леопольд, - мы все должны были пойти в качестве ритуальных овец на корм богу ярости. Но уже когда отчаянный Дик спрыгнул с квадроцикла и в одиночку убежал в джунгли, стало понятно, что эти люди не так просты. Ну или как минимум отчаянно глупы. К тому же мы долго разговаривали с глазу на глаз. Я рассказал вождю племени о том, как огромен мир, какие чудеса есть в нем и какие боги теперь правят балом… Вряд ли он поверил, - шепнул Леопольд чуть слышно и продолжил: - А потом появился монстр, и в поселении воцарился хаос. Вождь решился на главную жертву. Бога мог утихомирить только самый важный из пленников, то есть я. Но тут вмешались остальные белокожие люди, храбро вступившиеся за своего друга, и бог был вынужден бежать. Это самый великий подвиг! Только храбрецы способны править миром!
        - Спросите у него, почему никто не сопротивлялся?
        Леопольд перевел и, выслушав ответ, сказал:
        - Это же очевидно. Нельзя убивать священное животное. Его можно только отпугнуть. Но монстр никогда не нападал на это поселение, поэтому у стражей на башнях не было опыта. Они сами испугались, столкнувшись лицом к лицу с древним божеством. Страх сковывает и не дает мыслить рационально.
        - Но мы же могли его убить.
        - Тогда бы сейчас мы бы тут не стояли, - пожал плечами Леопольд. - А сейчас, молодой человек, не мешайте мне договариваться о котловане.
        Я молча стоял и слушал непонятные разговоры между вождем племени и Леопольдом.
        Храбрецы… кто из нас думал в тот момент, когда бежал наперерез к мапингуари, что это храбрый поступок? Задумался ли кто-нибудь, что он делает и для чего? Сомневаюсь. Храбрость ведь в том и состоит, что делаешь что-то без единой мысли в голове, подчиняясь инстинктам и внутренней какой-то логике. Опираясь о нормы морали и понятия человечности. Только так. Нет морали - нет и храбрости.
        Леопольд шагнул навстречу вождю и коротко кивнул. Вождь кивнул в ответ. Ритуал соблюден.
        - Каковы итоги? - спросил я.
        На лице Леопольда сияла улыбка.
        26
        Вот так иногда меняется отношение к жизни, к людям, к ситуациям.
        Всего сутки назад мы прятались от вооруженных людей в сельве, отчаянно боялись мифических террористов или наркобаронов, искали выходы, пытались спасти друзей, шли на безумные поступки, а сейчас эти же самые люди с автоматами вели нас сквозь джунгли туда, куда бы я в здравом уме никогда не сунулся.
        Идти к воронке решились все. Кто-то из любопытства, кто-то за компанию. В поселке оставили только Дика, который идти не мог физически, хоть и порывался.
        - Что я, не человек, что ли? - громогласно возмущался он. - Дайте мне костыль какой-нибудь, я вам вмиг покажу, что я умею! Да я на одной ноге! Р-раз, и готово! Ну! Смотрите, как я умею!
        Впрочем, едва он поднялся с настила, как тут же рухнул обратно, поморщившись от боли. На лбу выступили капли пота.
        - Я смогу, - бормотал Дик. - Дайте костыли, говорю! Ну же, друзья, не томите!
        В конце концов он уснул под присмотром двух заботливых женщин из племени, а мы отправились к воронке.
        Нас рассадили по квадроциклам-вездеходам - на огромных колесах, с кабинами и четырьмя сиденьями в два ряда. Насте рассказали, что всю эту технику много лет закупают сыновья племени - обученные люди, живущие в городах Перу и Южной Америки. Они хранят тайну племени и бога ярости, но старательно помогают во всем. Снабжают техникой, топливом, разными бытовыми предметами, рассказывают о мире вокруг сельвы.
        Долгое время мы колесили по джунглям, прыгая по ухабам и кочкам, по бездорожью и грязи, мимо сплошной густой зелени. Пейзаж здесь не был сильно разнообразным. Разве что время от времени мелькали по бокам разноцветные кусты или деревья с красивыми яркими бутонами, да можно было заметить попугаев, обезьян и другую живность, пробегающую мимо.
        А затем вездеходы остановились. Нас сопровождали два человека с автоматами. Оба они попросили нас не шуметь и идти следом за ними. Мы проникли в густоту зелени. Тяжелые лианы, похожие на спящих змей, кольцами свисали с веток могучего дерева. Под ногами хлюпало. Ботинки снова промокли. Всюду стелился туман. Кажется, он сквозил даже в лучах солнца. Недаром эти места называют «туманными лесами». Снова стало заметно холоднее.
        Мы как-то незаметно вышли к краю воронки, где земля была покрыта пеплом и лежали первые кости и останки животных. В воздухе витал легкий запах гнили. Над головой кружились птицы, похожие на грифов, с огромными черными крыльями.
        Настя, шедшая рядом, взяла меня за руку и крепко сжала. Видимо, заново переживала тот момент, когда пыталась выбраться со дна воронки, чувствуя за спиной вонь мапингуари. Мне тоже на мгновение стало не по себе. Жуткое место. Кладбище.
        А Леопольд, будто не замечая ничего вокруг, направился к краю воронки и принялся осторожно спускаться вниз, утопая ногами в останках. Взметнулась потревоженная костная пыль. Леопольд что-то искал, ссутулившись и то и дело протирая очки воротником рубашки.
        - Я уже хочу домой, - пробормотал Глеб, задрав голову. Наблюдал за птицами. - К Юльке, к детишкам. Пока сидел в клетке, только о них и думал. Рискнул же, блин, послушался брата.
        - Стареешь, - ответил я. - Раньше был сорвиголова, а теперь примерный семьянин.
        - У каждого возраста свои ценности. Когда-то я мог сорваться на неделю в тайгу, с палатками и тремя банками тушенки. Потом все время проводил на работе, поднимал бизнес. А сейчас… пустая это была затея с поездкой. Лучше бы дома остался. Меньше бы нервов потратил.
        - Но тебе ведь понравилось, - я с надеждой посмотрел на Глеба. - Признайся. Ты же получил удовольствие, когда прогнал монстра прочь!
        - Я чуть в штаны не наложил, а он об удовольствии… - ухмыльнулся Глеб и добавил: - Если хочешь знать, это, конечно, было намного круче, чем кататься с сыновьями с горки в аквапарке.
        - Что и требовалось доказать!
        - Да, но в следующий раз, когда мой подлый братец припрется на ужин и начнет склонять меня куда-нибудь отправиться, он будет послан на три веселые буквы, избит и выставлен вон из квартиры. Причем не мною.
        Мы тихонько засмеялись. Я приблизился к краю воронки, ощущая под ногами мягкий пепел. Осторожно осмотрелся. Сотни лет эти кости сползают вниз, ложатся на дно озера, уплывают, исчезают, растворяются… Что это вообще за котлован такой? Кратер метеорита? Останки древнего вулкана? Природная аномалия? Впору поверить в бога ярости, когда видишь такое.
        На дне копошился Леопольд, запускал руки в торчащие кости, поднимал черепа, осматривал ветхие останки. А я не мог оторвать взгляда от противоположной стороны воронки. Потому что мне вдруг показалось, что там, за кустами, притаился огромный раненый зверь. У него рыжая шерсть, вытянутая морда, массивные челюсти, крохотные глазки. Он стоит на задних лапах, пригнувшись, скребет длинными когтями по земле. Ждет, наверное, когда же мы уйдем, чтобы выбраться к воронке и поискать лакомые кусочки. Или же ищет подходящий момент, чтобы выпрыгнуть и нанести очередной удар. Оторвать кому-нибудь голову. Сожрать.
        Я даже увидел блеск его глаз. Отраженье солнца. Всмотрелся внимательней, затаив дыхание, но так и не разобрал. Может быть, почудилось. Кто знает.
        Леопольд поднимался наверх, зажав что-то в руках. Приблизился ко мне, запыхавшийся, с растрепанными волосами, со съехавшими на нос очками, но улыбающийся и довольный.
        - Нашел! - произнес он гордо и показал мне тигриный череп.
        - Я так с ходу и не определю.
        - А вам и не надо. Главное, что я прекрасно знаю, как выглядит череп сумчатого тигра. Не останки, конечно, но уже кое-что. Еще одно доказательство. Трофей.
        Я снова покосился на кусты, за которыми притаился мапингуари.
        Ноздрей коснулся резкий запах…
        Показалось?
        Птицы тревожно кружили над головами.
        - Пойдемте, - сказал Леопольд. - Нам незачем больше задерживаться. Я, может быть, вернусь сюда, но уже один.
        Мы отправились обратно к вездеходам. Уже почти дойдя до границы зарослей, я обернулся.
        Мапингуари, древний монстр из легенд, одноглазое чудовище с огненной шкурой, высился в траве по пояс и провожал нам молчаливым взглядом. Из приоткрытого рта его капала слюна. Глаза горели красным. Мапингуари тряхнул лапами, показывая когти, задрал голову и протяжно, по-человечески закричал. А затем прыгнул, пригнулся и растворился в джунглях.
        А мы несколько минут стояли, встревоженные, и прислушивались к будоражащим звукам вокруг. Тем самым звукам, которые умеют напугать кого угодно.
        27
        Потом я еще долго вспоминал этот момент: мапингуари, спрятавшийся в траве, провожает нас взглядом. Зрелище не для слабонервных. Постоянно задавался вопросом: почему мы не отправились на его поиски снова? Почему не поймали, не сфотографировали, не изучили? Ведь это уникальный и редкий зверь, криптид, живое доказательство того, что древние существа доживают до наших дней, а значит, изучение его могло дать сильнейший импульс криптозоологии в нашей стране. Не всем же бегать за чупакаброй в Челябинске или снежным человеком в Сочи.
        Ответ на этот вопрос нашелся быстро. Все дело было в жителях древнего поселения, затерявшегося среди сельвы.
        Ведь они действительно верили в бога ярости, чей памятник стоял на площади на вершине четырехсторонней пирамиды. А разве имел кто-нибудь из нас право разрушать чью-то веру?
        Вождь сказал нам (а Настя перевела):
        - Мы отпустим вас, потому что вы очень храбрые воины. Храбрость и отвагу мы уважаем. Но наш бог скоро вернется к алтарю. Он не насытился.
        Леопольд спросил, значит ли это, что вождь снова принесет в жертву белых людей?
        Вождь ничего не ответил. А вместо этого сказал:
        - Люди нашего племени есть по всей стране. В Куско, Лиме, в небольших городках. Они наблюдают за теми, кто приезжает в наш мир. Каждый из них будет следить и за вами, пока вы не вернетесь к себе. Поэтому, если вы надумаете рассказать о боге ярости и о древнем племени, будьте уверены, вы вернетесь обратно. С завязанными за спиной руками, с мешками на головах. И тогда у вас не будет ни единого шанса убежать от бога.
        Вождь говорил тихо, на его губах играла улыбка, но слова выскальзывали холодные и колючие. Не люблю, когда мне открыто угрожают, но в данной ситуации ничего поделать не мог. Спасибо, хоть живыми выбрались.

* * *
        Кое-какая мысль у меня зародилась, когда нас усадили в вездеходы и повезли прочь от поселения в сторону Куско.
        Мы неторопливо ехали несколько часов - цепочка из четырех квадроциклов плюс один сопровождающий на мотоцикле впереди. В каждом вездеходе сидели по два человека в темном. Они были молчаливыми и серьезными.
        По дороге миновали несколько деревень, а затем сельва начала редеть, деревья расступились, туман развеялся. Появилось некое подобие дороги, замелькали электрические столбы, а справа вдалеке потянулась полоска океана. Прозрачно-голубой горизонт сливался с водой, и лучи солнца приятно грели кожу. Я разглядывал все это великолепие с ощущением дичайшей усталости, с огромным желанием вернуться, наконец, домой. Кажется, в моем теле не осталось ни одной здоровой мышцы, ни единой косточки, которая бы болезненно не ныла при движении.
        В кармане завибрировал телефон. Я настолько отвык от этого ощущения, что не сразу сообразил, что происходит. Всего-то два дня, а привычку каждый раз проверять сообщения и почту как корова языком слизала. Вот как мало надо человеку, чтобы вернуться в доисторическое состояние. Два дня!
        Связь была слабая, всего пара палочек, но звонила не кто-нибудь, а Юля. Представляю, что будет, если я сейчас не возьму трубку… Мысли лихорадочно закружились. Итак, применяю все свое мастерство ловкого на язык обманщика.
        - Алло?
        - Фил! Фил, черт вас всех дери! Вы два дня не берете трубку! В отеле вас нет! На конференцию не явились! Что происходит? Где Глеб? Хотя, не говори, а то я его сразу же убью!
        Конференция… о ней мне тоже посчастливилось забыть…
        - Если он рядом, так ему и передай, чтоб домой не возвращался! - продолжала Юля в накаляющейся трубке. - Надумал, зараза, на старости лет отправиться хрен знает куда, хрен знает за чем! Как это понимать вообще? Вы меня обманывали, что ли?
        Я посмотрел на Настю, сидящую рядышком. Она неловко прятала взгляд. Даже один из перуанцев, сидевший на передних сиденьях, полуобернулся, услышав Юлины крики, задрал удивленно бровь, хмыкнул и отвернулся.
        - …Так и что?
        Тут я сообразил, что Юля добрую минуту ждет моего ответа на какой-то вопрос.
        - Прости?
        - Говорю, где шляетесь?
        - Юля! - выпалил я. - Понимаешь, Юля… Мы поехали в отель, все нормально. На конференцию собирались… А потом встретили Дика.
        - Дика?!
        Юля Дика не переваривала. Она считала, что если бы не он, то Глеб был бы идеальным мужем - без всех этих путешествий, экспедиций и криптидов. А еще много лет назад Дик был приглашен на их свадьбу и забыл об этом. То есть не явился. Ни на первый день, ни на второй. Мало того, во время церемонии бракосочетания он названивал Глебу по какому-то пустячковому делу. То ли хотел, чтобы Глеб кинул ему денег на Интернет, то ли искал какую-то информацию о стране, в которой тогда находился. Как понимаете, если поиск приключений, путешествия и раскопки Юля еще могла простить, то случай со свадьбой поставил Дика в разряд изгоев на веки вечные.
        - Гхм, Юль, да, случайно так вышло. Он с невестой тут живет.
        - С невестой?! С этой маленькой рыжей девчонкой из Англии? - Никогда еще я не слышал в голосе Юли столько презрения.
        - В общем, эээ, мы их встретили, а они нас пригласили посидеть у них, выпить местного вина, покушать фруктов, ну, там, на обезьян и крокодилов посмотреть, а потом…
        Связь прервалась в самый удачный момент. Честно говоря, я и сам не знал, что вылетит из моего рта после этого самого «потом». Я перевел дух. Предоставим Глебу удовольствие объясняться с женой. По крайней мере, она знает, что с нами все в порядке, так что наверняка никого не убьет. И даже не покалечит.
        - Я бы тебя так не ругала, - шепнула Настя и положила голову мне на плечо.
        После той ночи под дождем, в грязи и слякоти, Настя стала… нежнее как-то. Барьер, разделяющий нас из-за некоторых недоговорок, постепенно разрушался. Я приобнял Настю, размышляя о том, что, наверное, так люди и становятся счастливыми друг с другом.

* * *
        В Куско мы приехали ближе к вечеру. Город встретил зажигающимися всюду огнями, шумными улицами, пробками. Милые, улыбающиеся, добрые перуанцы сновали всюду. Как же хорошо было видеть здесь нормальных современных людей. Без автоматов. С телефонами. На велосипедах и в автомобилях. Да, попадались перуанцы, одетые в национальные костюмы, но даже им я сейчас радовался от всей души.
        Нас довезли до гостиницы, высадили и уехали, не попрощавшись. Прошло несколько минут, а от темных людей не осталось и следа. Если только не думать о словах вождя. Какой-нибудь жрец наверняка наблюдал сейчас за нами.
        - Что будем делать с их жертвоприношениями? - спросил я, когда направлялись к дверям отеля.
        Дик, по обыкновению, умчался с Аннушкой на плечах далеко вперед, скрылся за дверями и уже меня не слышал.
        - Надо в полицию позвонить. У тебя же координаты сохранились?
        - А если нас, того, увидят?
        - А что тогда делать? Промолчать и потом всю жизнь думать о том, что в Перу туристов отлавливают и отправляют на съедение чудовищу?
        - Предоставьте решение этого вопроса, гхм, мне, - неожиданно сказал Леопольд.
        Мы как раз вошли в отель «Мачу Пикчу». У стойки регистрации крутился Дик. Он жадно пил из кулера один стаканчик воды за другим. На контрасте ухоженности холла мы выглядели как дикари, только что выбравшиеся из джунглей. По сути, примерно так оно и было.
        - Я остаюсь здесь как минимум на неделю, - продолжил Леопольд. - Пообщаюсь с Розой. Решим что-нибудь. Это ведь, гхм, чрезвычайно важно. Нельзя откладывать.
        - И вы не боитесь?
        Леопольд ухмыльнулся.
        - Мне шестьдесят три, - сказал он. - В этом возрасте можно бояться разве что сердечного приступа, инсульта, воспаления простаты, камней в почках, ну и других радостных мелочей. Уж жрецов я как-нибудь переживу.
        Леопольд достал из нагрудного кармашка расческу и принялся укладывать жесткие, топорщащиеся волосы.
        Поразительно, как он умел сохранять добродушие и невозмутимость. Вот так, оказывается, раскрываются люди в путешествиях, превращаясь из старичка, читающего лекции, в человека, который планирует бросить все и остаться в Перу с любимой женщиной.
        - А как же ваша мораль? - спросил Глеб вкрадчиво. - Помнится, после беседы с вождем, вы сами чуть ли не собирались отдать себя в жертву мапингуари. А теперь вот хотите всех жрецов если не уничтожить, то отправить в тюрьму.
        - Люди не должны умирать - вот моя мораль. Хищник мог сожрать много людей, и виновных и невинных. Я хотел предотвратить это. А теперь надо не допустить других смертей. Вот и все.
        - И, кстати, включи телефон, - отвлек я Глеба. - Жена волнуется, знаешь ли.
        Глеб тревожно на меня покосился. Кажется, за всеми делами он совсем забыл про Юлю. Ну ничего. Она ему живо напомнит.
        Выудив из кармана телефон, Глеб пару раз с надеждой провел по экрану пальцем, буркнул: «Надо подзарядить, что ли?» и поспешил через холл к лифту.
        - Нам тоже пора в номер, - сказал я. - Душ принять, отдохнуть. Может быть, даже успеем на конференцию смотаться!
        - А я, пожалуй, позволю себе отдохнуть здесь несколько минут и пойду к Розе, - кивнул Леопольд.
        Что называется, у каждого свои приоритеты.
        Когда мы проходили мимо Дика, он как раз допивал остатки воды из кулера.
        28
        Спустя неделю мы с Настей сидели за столом в гостях у Глеба и Юли и наблюдали за плавающими в аквариуме рыбками.
        Мальчишки с собакой носились по комнатам, радостные от внезапных гостей, таскали Насте все, что попадется под руку, лишь бы произвести впечатление. У Настиных ног скопилось довольно много игрушек, книжек, детских гаджетов, собачий корм в пакете и множество других мелочей.
        Жара в Москве начала понемногу спадать, в фонтанах уже не купались, да и вообще, по телевизору обещали грозы и кратковременные дожди. Хотя московский дождь, конечно, не чета дождю перуанскому.
        Прийти в гости нас надоумил Глеб. Вернее, он позвонил и прямым текстом попросил нагрянуть неожиданно, вроде бы случайно, и порадовать Юлю.
        - А то она эту неделю спуску мне не дает, - мрачно жаловался Глеб. - Никак не успокоится…
        Юля вообще злилась не потому, что Глеб ее обманул и куда-то уехал, а потому что она приревновала. Сложно было ее убедить в том, что мы путешествовали по джунглям с палатками (о мапингуари, естественно, никто упоминать не стал). Юля стояла на своем: поехали по бабам. Почему-то она была уверена, что из России ездят в экзотические страны только по двум поводам - напиться и изменить любимой жене. Глебу не хватало сил ее переубедить. Поэтому и были приглашены мы, как косвенные виновники произошедшего.
        В общем, появление Насти, как моей теперь уже официальной девушки, произвело на Юлю нужный эффект. Она растаяла и превратилась в домохозяйку.
        Из кухни повеяло чем-то жареным и вкусным, на столе появились вазочки с конфетами, блюдечки с лимоном и сахаром, чашки с чаем. Глеб, сидящий у аквариума, жался в кресле и с подозрением наблюдал, как его улыбающаяся и радостная жена расставляет на столе тарелки.
        - Я у нее уже раз десять прощения попросил, - посетовал он, когда Юля вернулась на кухню. - Не верит ни в какую. Уйду, говорит, ищи себе другую дурочку. Раз погулял - потом не остановлюсь.
        - А зачем было гулять? - нахмурилась Настя, а затем звонко рассмеялась. - Ладно, я шучу так. Расскажи правду, да и все. Проблема решена.
        - Ага. Правду. Меня тогда без слов выставят за дверь. Понимаешь, в Юлином табеле о рангах безумный риск жизнью стоит несравненно выше, чем измена. То есть, как бы, тот факт, что я не думал о детях и жене и отправился убивать чудовище, это примерно как десять измен с десятью разными женщинами в десяти разных странах.
        Настя понимающе закивала:
        - Фил, мотай на ус. У меня наоборот будет.
        Вообще мы с ней заметно сблизились за эту неделю. Даже уже заговорили о том, что надо бы попробовать жить вместе. Вот ведь как бывает. Общие приключения объединяют. В следующий раз, когда захочу жениться, отправлюсь с девушкой прыгать с водопадов без страховки. Если, конечно, этой девушкой все еще не будет оставаться Настя.
        Зашла Юля, неся в полотенце глубокое блюдо с дымящимся горячим пюре. Настя приветствовала Юлино появление радостным возгласом:
        - Какая вкуснотища! Я как раз говорила ребятам, что мне больше всего в путешествии не хватало нормальной еды! А то эти консервы, лапша в котелке на костре, тьфу! Не люблю походы, особенно в других странах! Еды нет, вода невкусная, москиты с кулак. Говорила Филу, что надо уезжать. А он ни в какую. Решили, понимаешь, рыбы наловить…
        Основная наша легенда была про рыбалку. Дик с Аннушкой отвезли нас за город в домики у кристально чистого озера, где разрешено было ловить рыбу. Этим мы все два дня и занимались, напрочь забыв за весельем, что сотовая связь не ловит да и телефоны сели.
        Юля слушала Настю внимательно, чуть прищурившись. Недоверчиво слушала, прямо скажу. Хотелось надеяться, что Насте она все же поверит. Настина искренность и звонкий голосок могли подкупить кого угодно.
        Когда Юля снова вышла, я спросил:
        - А с пальцем мапингуари что? Куда дел?
        - Он у меня теперь в музее на почетном месте… будет.
        - Еще не выставил?
        - Отправил на обработку в лабораторию. Там друзья занимаются, они свое дело знают. Ну и Юле же тоже придется показать. Вот обдумываю, что это и откуда взялось.
        - Хорошо хоть мы не всю тушу притащили!
        Наш звонкий смех привлек из кухни Юлю. Пришлось Насте рассказывать о том, как весело было разжигать костер без спичек при помощи двух палочек и камня. Глеб совершенно не умеет выживать в условиях дикой природы, представляете!
        - Это точно! - говорила Юля и, кажется, потихоньку оттаивала.
        К пюре подали рыбные котлеты и два вида салата. Глеб откупорил две бутылки вина (Юля тихонько ворчала, чтоб муж не налегал), и вскорости все были сытые и довольные. От вина слегка кружилась голова, развязывался язык. Слово за слово, и мы начали обсуждать, как же хорошо было бы отправиться в путешествие, например, в Африку. Кто-нибудь вообще бывал в Африке?
        - У меня есть один знакомый, - рассуждал я. - Лев Игнатьевич, криптозоолог. Он, между прочим, отличный специалист по Африке. Много лет там прожил. Недавно был в Южной Америке, привез оттуда хорошо сохранившуюся тушу сумчатого тигра. Заметьте, считалось, что тигр вымер уже много лет назад. А он нашел!
        - В Южной Америке, значит? - прищурилась Юля.
        - Это два месяца назад было, - махнул я рукой. Из-за спины Юли отчаянно жестикулировал Глеб, показывая, чтобы я немедленно замолчал, или, шеф, все пропало!
        - В общем, он бы помог, - закончил я и глотнул еще вина.
        Леопольд приезжал в Москву совсем недавно, транспортировал реликт, и тут же вернулся обратно, к любимой Розе. Мы с ним встретились в кафе, поболтали. Выяснилось, что Леопольд написал-таки заявление в местную полицию, но не о монстре в сельве, естественно, а о том, что его пытались похитить местные мафиози, скрывающиеся в джунглях. Сохраненные мною координаты пришлись кстати, и, кажется, полиция сейчас плотно занималась этим делом.
        Я спросил у Леопольда, не боится ли он за свою жизнь, на что тот ответил, что его вполне все устраивает. Тем более что они с Розой собираются в путешествие по Европе. На мир посмотреть и себя показать. А когда вернутся, кто знает, что там уже будет с древним поселением инков.
        - Ни в какое путешествие я Глеба больше не отправлю, - сообщила Юля между делом. - Хватит, нагулялся и так. Рыбалка там у него, не пойми что. Перуанки, говорят, красивые, заразы.
        - Не красивее тебя, зайчик!
        - Не красивее? То есть и не страшнее?
        Глеб молча похлопал себя по губам, всем своим видом давая понять, что виновен, нет ему прощения, раскаивается и может загладить свою вину чем угодно.
        - Сходи за пирожными, - смягчилась Юля, поигрывая бокалом. - Они там в холодильнике. Достань, убери бумагу, выложи на блюдечки и слегка подогрей. Капельку в микроволновке. Каждое по отдельности, идет?
        Когда Глеб вышел, Юля отставила бокал и ткнула в меня указательным пальцем.
        - Значит, так, - сказала она. - Я видела эту отрубленную штуковину, похожую на большой мохнатый палец с когтем! Она нам всю кухню провоняла. Глеб, конечно, человек умный, но совершенно не подумал о запахе. Спрятал, блин, в тряпки под посудомойкой.
        Мы с Настей ошарашенно переглянулись.
        - Сегодня же вы мне напишите все, что произошло за эти два дня, и если я когда-нибудь узнаю, что вы соврали хотя бы в одном слове, шкуру спущу с обоих. Не посмотрю, что вы такая счастливая, влюбленная пара. Глеб любит путешествовать. Он обожает криптозоологию. Ему безумно нравится бродить где-нибудь с палатками, фонариками и есть тушенку. Но если он еще хотя бы раз меня обманет, да еще и с вашей помощью, то окажется на улице в компании всех своих артефактов. Мне лгать нельзя. Фил, понятно?
        Тяжелый взгляд пронзил меня насквозь.
        - Но ты же его не убьешь? - выдавил я.
        - Пусть думает, что он все ловко провернул. Меня в этом году ждут четыре поездки с шикарными отелями. А у Глеба будет неиссякаемое чувство вины за обман, которое он загладит посредством любви, подарков и ухаживания. Уж я муженька знаю.
        Тут как раз в комнату вошел Глеб, держа в руках первые блюдца с пирожными. Юля мило заулыбалась, взяла в руки бокал и послала мужу воздушный поцелуй.
        - Ты у меня такой умничка, - сказала она. - Идеальный муж! Прости, что я в тебе сомневалась. Разве мог такой замечательный человек мне соврать! Верно же?
        - Верно, - улыбнулся Глеб.
        Бедняга и не подозревал, насколько хитры бывают женщины.