Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Малышева Анна : " Когда Отступать Некуда Дерутся Насмерть " - читать онлайн

Сохранить .
АННА МАЛЫШЕВА
        
        
        КОГДА ОТСТУПАТЬ НЕКУДА, ДЕРУТСЯ НАСМЕРТЬ
        
        
        
        Глава 1
        
        До полудня оставалось несколько минут. В это время в магазине обычно было пусто. Продавщицы скучали за своими прилавками. Ктото поправлял косметику, ктото копался в витрине, перекладывая продукты. Две девушки из смежных отделов - мясного и молочного - тихонько переговаривались.
        - Мне обещали, что через неделю уволят, - говорила одна из них, оглядываясь на дверь в служебное помещение.
        - Кто тебе обещал?
        - Сам директор…
        - Развесила уши… Мне уже месяц обещают, и до сих пор тянут волынку… - пренебрежительно отрезала ее собеседница. - Блин, вот знала бы, что так будет, сидела бы дома.
        Продавщица из мясного отдела ей не ответила. Она смотрела на улицу. Жалюзи на огромных витринных окнах в этот час были подняты. Поэтому она увидела, что возле магазина остановилась забрызганная грязью дорогая машина. Через минуту дверца машины отворилась, и в желтый подтаявший снег ступила нога в блестящем легком ботинке.
        - Опять явился! - простонала девушка.
        - Этот?! - всполошилась ее подруга из молочного отдела. - Вчера же был!
        А… У этих гадов совести нет… Ну, а если он опять у меня возьмет?! Ой, блин, я больше не могу… Так меня никогда отсюда не уволят!
        А покупатель уже был в торговом зале. Высокий, откормленный, с невозмутимым наглым лицом. Это лицо, пожалуй, было даже красиво. Но ни одна из девушек не собиралась с ним кокетничать. На него даже глаз старались не поднимать. Продавщицы медленно, обреченно вернулись к кассам в своих отделах. Он остановился у кондитерского, стал указывать на конфеты, печенье, выбрал торт. Девушка обслуживала его чуть не со слезами на глазах. Набрав внушительный пакет, он снял его с прилавка и двинулся к соседнему отделу. Расплатиться за покупки он даже не подумал.
        - Чтоб ты сдох… - прошептала продавщица из молочного, глядя на его приближение.
        - Тыто что переживаешь? Он у тебя только йогурты берет и молоко. А у меня через день - вырезку, карбонат, колбасы, сардельки, свинину кило по два… Сравнила!
        - Тихо, Ванесса идет!
        Девушка торопливо вернулась за свой прилавок. В торговый зал из служебного помещения выглянула женщина в красном брючном костюме. Увидев покупателя, она фальшиво заулыбалась и прошла в зал изза прилавка. Поздоровалась с ним, мельком бросила взгляд на раздувшиеся пакеты в его руках. Ее длинное темное лицо ничуть не украшала эта застывшая фальшивая улыбка. Продавщицы смотрели на нее оловянными глазами. Ванессу - товароведа - ненавидели все.
        Женщина кивнула покупателю, отошла к окну, закрыла жалюзи. Перешла к другому окну, к третьему. Теперь все окна были прикрыты. Потом попрощалась с покупателем и неторопливо удалилась. Тот провел в магазине еще несколько минут. Достал из кармана список покупок, стал его перечитывать, проверяя, всели взял. Убедившись, что взял все, он подхватил пакеты и вышел. Его провожало полное молчание. Только когда за ним закрылась дверь, продавщицы стали переглядываться - так выразительно, что слова им были не нужны. Девушка из мясного отдела тоскливо сказала:
        - Ну ладно, сегодня мне повезло. И все равно, я больше не выдержу.
        У продавщицы из виноводочного отдела тряслись руки. Она достала карандаш, клочок бумаги и принялась выводить цифры.
        - И кому ты это покажешь? - обратилась к ней соседка.
        - Директору. Девчонки, что же это такое? Сегодня он меня наказал на триста двадцать четыре рубля… Новыми…
        Ей никто не успел ответить. На улице раздался грохот, мягко содрогнулся пол под ногами, и в одну из витрин с силой влепилось чтото тяжелое. На цементный пол изпод жалюзи сухо посыпалось разбитое стекло. Обрушилась пирамида из конфетных коробок на верхней полке в кондитерском отделе. Некоторые девушки присели за прилавки. Потом была минута тишины. В зал ворвалась женщина в красном костюме:
        - Что за бардак?! - Голос у нее был резкий, напряженный. Такими голосами природа наделяет скандалисток.
        - Мы не знаем, Ванесса Андрониковна…
        Ванесса подбежала к окну, приподняла жалюзи. В лицо ей ударил сырой ледяной ветер - окно было разбито. Этот ветер принес в магазин запах гари. Ванесса стояла у окна, глядя на улицу, и к ней постепенно подтянулись все продавщицы. И там было на что посмотреть - машина, в которой приехал покупатель, горела… В пламени слабо билось чтото страшное, черное… Ктото взвизгнул:
        - Человек горит! Ванесса дико обернулась:
        - Что стоите, коровы? Вызовите милицию!
        Никто не двинулся с места. Тогда она растолкала продавщиц и убежала к себе в кабинет. Девушки снова столпились у окна. Теперь в машине ничего не было видно, кроме огня и дыма.
        - Он там, - сказал ктото.
        - Где же ему еще быть. Все, накрылся покупатель.
        - Туда ему и дорога, - сказала девушка из виноводочного.
        Но никто ее не поддержал. На горящую машину налетел сильный порыв ветра, пламя на миг вжалось в салон, но тут же вспыхнуло с новой силой, повалил жирный вонючий дым.
        - А мы не взорвемся? - спросила одна из девушек, отстраняясь от окна.
        - Тут уже все взорвалось, - ответила ей другая. - Ой, мамочки, может, хоть теперь нас уволят?! Как думаете, девчонки?
        Они думали, по крайней мере, что магазин в этот день работать не будет. Но Ванесса, вызвав милицию, велела всем вернуться за прилавки. Разрешила только одеться потеплее - температура в магазине и на улице быстро сравнялась. Это был адски длинный день. Покупателей было много. Когото привлек сюда взрыв, ктото ничего о случившемся не знал, а просто пришел после работы за продуктами. Девушек то и дело спрашивали - что у них случилось? Сгоревшая машина попрежнему стояла возле магазина, привлекая всеобщее внимание. Девушки в ответ только пожимали плечами. Они предпочитали не распространяться о том, что случилось.
        - Привет, - сказал парень, остановившись у прилавка с фруктами и овощами. Блондинка в голубом халатике обернулась - как раз расставляла на полке чудовищно огромные, тяжелые ананасы.
        - Привет, - ответила она, едва шевельнув замерзшими губами.
        - Насть, что у вас такой холод дикий? - удивился парень. - Окно расшибли?
        - Сам же видел.
        - А тачка чья там стоит?
        - Одного из этих, - пояснила Настя, бросая по сторонам косые взгляды. Но ни директора магазина, ни Ванессы в зале не было. Они принимали милицию в своем кабинете.
        Парень больше не задавал вопросов. Он подмигнул ей, она снова оглянулась, нагнулась под прилавок и вынула оттуда довольно увесистый пакет с эмблемой магазина.
        - На, - она поставила пакет на прилавок, парень быстро его снял. Еще несколько осторожных взглядов по сторонам… Но никто на них не взглянул - остальные девушки обслуживали покупателей, только у Настиного отдела пока было пусто.
        - Когда придешь домой? - спросил парень.
        - А я не знаю. Думала, нас отпустят… Фига. Ты Мартына из садика забрал?
        - Сейчас заберу.
        - Ты проследи, чтобы он взял с собой машину. Утащил ее в садик, еще украдут.
        - Ладно, - парень поманил ее: - Ну, иди сюда.
        Они поцеловались, перегнувшись через прилавок, и он ушел. Настя блаженно потянулась, потерла руки, подышала в ладони, взвесила подошедшему покупателю два килограмма бананов.
        В шестом часу в зал вошла Ванесса, грустная, утомленная, и стала вызывать из зала одну девушку за другой. В ее кабинете сидел следователь. Девушки возвращались быстро. Покупателей было много, они не могли поговорить и только пожимали плечами, глядя друг на друга. Настю следователь тоже надолго не задержал. Ее спрашивали, что она видела, не заметила ли когонибудь возле машины, когда покупатель был в магазине. Настя отвечала, что ничего не заметила. Ее спросили, часто ли тут бывал этот человек, знакома ли она с ним, что о нем знает? Настя четко отвечала, что раньше этот покупатель тут бывал, она знает его в лицо. Но как его зовут, кто он, чем занимается - понятия не имеет. Когда машина взорвалась, она как раз укладывала в витрину только что поступившие плоды авокадо и в окна не смотрела. К тому же на всех окнах были опущены жалюзи.
        Ее отпустили, она вернулась за прилавок. Теперь ей было не холодно - всю заливал жар. Этот следователь напомнил ей того, другого…
        …Сейчас ей было двадцать три года. Далеко уже не девчонка. И когда следователь задавал ей вопросы, она отвечала спокойно, уверенно, глазом не моргнула. А тогда ей было семнадцать. Шесть лет назад. Никакого жизненного опыта, никакого самообладания. Как же ей тогда удалось не сорваться при даче показаний? Ведь она в те дни была в истерике, истерика была внутренняя, глубоко упрятанная. Достаточно было легкого толчка, чтобы Настя сказала не то, что нужно… Она проходила по делу свидетелем, хотя должна была попасть в другую категорию. Она должна была стать одной из обвиняемых, да еще в групповом деле. Хулиганство. Драка с применением холодного оружия.
        Она пошла на дискотеку. Пошла одна, но на дискотеке должна была встретиться с подругой - Лерка танцевала в группе, выступавшей то на одной дискотеке, то на другой.
        Исполнив свою программу - спортивный рокнролл, брейк, ламбаду, - группа переодевалась и спускалась в зал. Ктото спешил домой и сразу уходил. Коекто оставался потанцевать в зале. Лерка никогда не уходила после выступления. Она искала среди танцующих Настю, и они вместе танцевали до упаду, пока дискотека не кончалась. Обе были заядлые плясуньи, только Лера - профессионал, а Настя - любитель.
        В тот раз все шло, как обычно. Вместе с Лерой после выступления остались еще две девчонки из группы. В зале оказались их знакомые парни. Образовался свой кружок, веселились, привлекая всеобщее внимание.
        Вскоре Настя услышала голос Леры:
        - Погляди направо.
        Настя поглядела. У стены стояли какието жуткие девицы. Причесанные «под метелку», с грубыми дегенеративными лицами, уродливо раскрашенные, в мешковатых длинных юбках, по тогдашней моде…
        - Ну и что? - спросила Настя.
        - Они на нас смотрят уже полчаса. Видишь, какие рожи?
        Настя видела. Одна похожа на крысу - острый наглый носик, крохотные, безобразно подведенные глазки, тупое выражение лица. Другая - сущая обезьяна. Третья - вроде бы ничего, но лицо испитое, бессмысленное, нарумяненное, как на панель. Девицы нагло их разглядывали - в упор, с неприкрытой угрозой.
        - Что это они? - спросила Настя.
        - Мы танцуем с их парнями. Мы тут чужие. Знаешь, лучше бы нам сейчас уйти…
        И это говорила Лера! Лера, которая готова была танцевать хоть в преисподней, если играла музыка… Настя не слишком встревожилась:
        - Но мы же не одни. С нами ребята.
        - А что - тебя ктото проводит до дома? Ты уже договорилась?
        Нет. Настя ни с кем из парней не договорилась. И не собиралась этого делать. Они видела их в первый раз и возможно, в последний. Зачем ей эти туповатые парни с рабочей окраины Москвы? Тут ей действительно стало не по себе. Они с Лерой жили довольно далеко отсюда - только на метро надо ехать сорок минут, и кроме метро еще на троллейбусе до дома… До одиннадцати часов оставалось совсем немного. Дискотека скоро должна была кончиться. Зима. Мороз. На улице - темень, хоть глаз выколи. Незнакомый район. И эти девицы у стены…
        - Уйдем, - решительно сказала Лера. - Давай, танцуй к выходу.
        Никого не предупредив, они пошли через танцующую толпу. За ними потянулись девчонки из Леркиной танцевальной группы - они тоже заторопились домой. Но далеко им уйти не пришлось. Лерке и танцоркам надо было забрать свои костюмы - они раздевались в комнатке за сценой. Пока искали ключ, пока ждали - девицы оказались тут как тут.
        Все началось без предисловий.
        - Дурацкий у тебя значок! - Короткие грубые пальцы с красными лакированными ногтями вцепились в джинсовую куртку Насти. На груди у нее действительно был значок с изображением Майкла Джексона.
        - Сними! - Пальцы сильно рванули значок, но он держался крепко. Легонько треснула потертая джинсовая ткань. Девица с крысиным личиком грязно выматерилась ей в лицо.
        У Насти вдруг задрожали губы. Это было очень заметно, и «Крыса», как она окрестила девицу, решила, что Настя перепугалась.
        - Девчонки, - вмешалась рассудительная Лерка. - В чем проблемы?
        Вместо объяснений полился поток мата. Ругалась «Крыса». «Обезьяна» молча прижала к стене одну из танцорок. Та побледнела. Третья девица неожиданно толкнула Леру в грудь:
        - Ты где живешь?
        Лерка промолчала. Губы у Насти все тряслись. А «Крыса» продолжала откручивать значок, издевательски глядя ей в глаза. И вдруг Настю окатила горячая волна. Это пришла ярость, и губы дрожать перестали. Она схватила девицу за тощую шею и сдавила что было сил. Та хрипло вскрикнула…
        В конце коридора послышался шум. Это закончилась дискотека. Настя разжала пальцы. «Крыса» хрипло материлась, часто сплевывала на пол, Лера схватила Настю за руку и потащила ее к выходу. Танцорки бросились за ними. Их могла спасти общая суматоха. Они могли незаметно убежать из этого Дворца культуры, поймать машину, добраться до метро… Доехать до дома у них бы денег не хватило. Они могли бы поискать знакомых парней…
        Но ничего этого у них не вышло. Едва они оделись в гардеробе, вышли на улицу, повернули за угол - как сразу поняли - драка неизбежна. К ним подошла «Крыса». Она сжимала в зубах горящую сигарету, молча смотрела на Настю. Та поняла - их ждут, им не уйти. Оглянулась… И увидела, что противниц стало больше. Теперь у стены стояло человек десять. Лерку уже схватили за локти и держали сзади. Танцорок, видимо, прижали к стене. «Сейчас нас будут убивать…» - подумала Настя. Она могла убежать, у нее было более выгодное положение - рядом одна «Крыса». Но как же Лерка? Прежде чем Настя позовет когонибудь на помощь, от Леркиного точеного личика ничего не останется… Если не убьют, то навсегда изуродуют. У этих девок наверняка есть кастеты или даже ножи…
        … - Девушка, вы будете работать?! - донесся до нее возмущенный голос.
        Она встрепенулась, как во сне обслужила одного покупателя, другого. Машинально взглянула на большие электронные часы над дверью магазина. Через полчаса магазин заканчивал работу.
        - Вам? - спрашивала она очередного покупателя. - Вам? Полкило? Больше возьмете? Шестьсот… Пять двести… Ваши триста рублей… Спасибо… Вам?
        …Там, возле Дворца культуры, было совершенно темно. Фонари разбиты. Дорога, где проезжали машины, далеко. Ночь темнаятемная. Мороз градусов двадцать пять… Но ей было не холодно. Настя дралась второй раз в жизни. Первый раз был давно, года четыре назад, в пионерлагере. Схлестнулись так же, непонятно почему, с девчонками из другого отряда. Тогда Насте разбили нос, тем дело и кончилось. Но эти… Эти девицы дрались подругому. За волосы не хватали. Ногтями не царапались. Они били ногами, кулаками, они знали все больные, уязвимые места, не спасала даже зимняя одежда… Настя давно уже не видела Лерку. Она исчезла гдето в сутолоке. Но за Лерку и двух танцорок она особенно не переживала - девчонки тренированные, накачанные, сильные… Но зато - абсолютно неагрессивные. А в такой драке главное - не сила, а агрессия.
        «Крысе» удалось сбить Настю с ног. Подняться она уже не смогла - потянула «Крысу» за собой на скользкий снег, чтобы та не избила ее сапогами. «Крыса» тоже упала, они вцепились друг в друга. И тут Настя увидела нож.
        И отпустила руки… Ей стало так страшно, что все силы разом пропали. Она больше не сопротивлялась. Но та не успела ударить - ктото наступил на «Крысу», та перевернулась, исчезла между чьимито ногами. Нож остался на снегу, рядом с Настей. Она схватила его, чтобы «Крысе» он не достался, вскочила, побежала прочь…
        Сзади рванули за куртку, Настя поняла, что ее опять тянут в драку. Отмахнулась локтем - бесполезно, развернулась, увидела «Крысу»… И в отчаянии, что никак не может избавиться от этой противной морды, ударила…
        В метро она попала перед самым закрытием. Вбежала в вестибюль, вскочила на эскалатор, и только когда снизу, со станции, на нее повеяло теплом, Настя поняла, что случилось. Но поверить» в это было трудно. Она ударила «Крысу» ножом. Та ее сразу выпустила, и Настя сбежала. А нож? Ножа у нее теперь при себе не было. Потеряла? Выбросила? А где? Настя добралась до дома в третьем часу ночи. Пришлось идти пешком.
        Мать не дала ей спать до утра - допытывалась, что случилось, отец тоже не спал и заявил, что теперь с дискотеками покончено! Лучше бы Настя училась нормально, чем шляться на танцы! Ведь здоровая девица! Настя слова не могла сказать. Она сидела на кухне, отогреваясь горячим чаем, и внутри у нее все дрожало от отчаяния. «Неужели я убила? Неужели убила? - повторяла она про себя. - Что же будет? Меня в тюрьму посадят?!»
        Потом до нее дошло, что родители решили, будто Настю изнасиловали после дискотеки - потому она так странно и выглядит. Настя поклялась, что ничего с ней не случилось. Совсем ничего. Просто задержалась… Утром, когда родители ушли на работу, Настя позвонила Лерке. Вместо подруги с ней поговорила Леркина мать. Оказалось, что драка закончилась приездом милиции. Кто вызвал - неизвестно. Леру сразу забрали в больницу - сотрясение мозга, несколько глубоких ссадин. Двух других танцорок тоже сильно избили. А из местной шпаны, которая их избивала, половина успела разбежаться, но когото схватили и запихали в машину. Одну из девиц тяжело ранили…
        Женщина рассказывала взахлеб, было ясно, что она еще не успела осмыслить этот ужас. Только через некоторое время до нее дошло, что Настя тоже была в той компании.
        - А ты? - с какойто ненавистью спросила она. - Ты как?
        - Синяки… - пробормотала Настя.
        Она чувствовала себя предательницей. Но, слава богу, не убийцей!
        - Сумасшедшие вы, - сказала женщина. - Вас же теперь в милицию потащат!
        - Драку начали не мы.
        - Ага, так вам и поверят. Учти, что про тебя уже в милиции знают, девчонки сказали, что ты тоже была. Сбежала?
        - Сбежала, - призналась Настя.
        - Когда?
        - В самом начале…
        - Бросила подругу?
        Настя промолчала. В тот день она не пошла в институт. Училась на первом курсе в педагогическом. Про синяки она не соврала - они были. Но родители, слава богу, их не видели - по лицу Настю не били, повезло. Из головы не выходила «Крыса». Значит, она в больнице, значит, жива. Состояние тяжелое… Неужели это она, Настя, так ее угостила? И что ей за это будет? Что сказать в милиции?
        На следующий день она давала показания. Ее родители ничего про это не узнали, Настя им не сказала. Говорила она скупо, лишних подробностей избегала. Да, пошла на дискотеку. Эти девицы пристали к ним, когда дискотека уже кончалась. Что им было нужно? Просто хотели подраться… Может, были пьяные или обкурились анаши. Вели себя агрессивно, сразу начали толкаться, вызывать на драку. Убежать от них не удалось.
        Про значок и «Крысу» Настя промолчала. Нечего следователю знать, что между «Крысой» и Настей есть чтото общее. Настя вообще старалась молчать, чтобы не ляпнуть лишнее. Рассказала только, что ей удалось убежать, что она хотела вызвать милицию, но не могла найти телефонаавтомата… Звучало все это неубедительно. Настя сгорала от стыда. Если она скажет правду - ее посадят. А если будет твердить свое вранье - решат, что она предательница, трусиха - убежала, бросила подруг, и даже милицию вызвала не она. Наконец ее отпустили.
        Настя ждала самого худшего. В какойто книжке она когдато прочитала, что давать ложные показания - это тоже преступление. Значит, она вдвойне преступница. Она думала, что когда допросят Лерку с подружками, те обязательно расскажут про значок, про конфликт Насти и раненой «Крысы». А кто еще мог ранить «Крысу»? Свои, что ли? С кем «Крыса» дралась? От начала и до конца - с Настей. Практически они бились один на один. И видели это многие. Ведь тех девиц тоже будут допрашивать. А зачем они будут покрывать Настю? И сама «Крыса» молчать не будет.
        Но случилось непонятное. Настю больше не вызывали. Оставили в покое. Лерка вышла из больницы, теперь отлеживалась дома. Настя приехала к ней с коробкой конфет. Шла, как на казнь. Лерка похудела, осунулась, то и дело пускала слезу. Девчонки сидели у нее в комнате, грызли конфеты, но разговор никак не мог коснуться самой волнующей темы… Наконец Настя не вытерпела:
        - Тебя допрашивали?
        Лера кивнула:
        - Да. Ты знаешь, там одну девку убили?
        - Убили?! Ранили!
        - Ну, может, и ранили. Только она умерла.
        Настя чуть не подавилась шоколадом, таявшим во рту:
        - Я первый раз слышу!
        - Да, умерла, - подтвердила Лера. - И теперь выясняют, кто убил. И с ума сойти, у Ксеньки нашли нож… А ту противную девку зарезали. Ты понимаешь, что будет?
        Настя ничего не понимала. Ксенька - это одна из танцорок, но при чем тут нож, при чем тут «Крыса»?! Она промолчала, предоставив возбужденной Лере рассказывать дальше:
        - Нож у нее нашли, когда на травмпункт привезли, ей вывихнули руку. Стали с нее куртку снимать, вывалился нож. В крови. Ну, ты представляешь себе?! Она таскала с собой нож!
        «Я с ума сошла? - спросила себя Настя. - Или это мой нож? Но как он попал к ней?!» Следователь ничего ей про нож не рассказал. Даже разговора об этом не было. Значит, ее так просто отпустили только потому, что обвиняемая уже была. Ксенька? Действительно носила нож? В это трудно было поверить. Но Лера, кажется, верила. Во всяком случае, ей хотелось верить. Ведь иначе ее саму допрашивали бы куда пристрастней. Следствию нужен был обвиняемый. Труп у них уже был, значит, без обвиняемого не обойтись. Настю мучило теперь не столько странное сообщение Леры, сколько вопрос - успела ли проговориться «Крыса»? В каком состоянии она попала в больницу? Успела ли сказать, кто ее пырнул ножом? Наступил даже миг, когда Насте показалось, что она никогда не била «Крысу» ножом. Может быть, она в нее вообще не попала? Может, нож прошелся вдоль одежды? Может, «Крысу» вообще ранил ктото другой? Ну, пусть даже Ксенька!.. Она в глубине души прекрасно понимала, что это подлый самообман, что Ксенька какимто образом подняла со снега оброненный нож, что машинально присвоила его или скорей всего даже не разглядела в темноте,
что это такое, сунула в карман. Забыла в суматохе… Мало ли что могло случиться?
        - Где Ксенька? - спросила Настя.
        - Дома.
        - Ее не арестовали?
        - Зачем? Всегда успеют.
        Действительно, успели. Настя была на суде. Слышала, как зачитывают ее свидетельские показания. Лерка сидела на другой скамье, вся подавшись вперед, и ревела в три ручья. С ней были родители. Родители пришли и с Настей. Ксенька говорила, что она не помнит момент удара. Но вот нож она помнила. Да, она подняла нож. А что с ним сделала потом - не знает. Ее били по голове, она больше ничего не помнит.
        В конце судебного заседания, когда в зале нечем стало дышать, с Леркой случилась истерика. Настя едва удержалась, чтобы не присоединиться к ней. Девчонки все же досидели до конца. В коридоре они бросились друг к другу:
        - Осудили!
        Это выкрикнула Лерка. А Настя едва шевельнула губами:
        - Но за что, за что…
        Лерка плакала, обняв подругу. Другая танцорка ушла с родителями. Настя была будто каменная. Совершенно бесчувственная. Если бы ей ктото в этот миг сказал: «Пойди туда и во всем признайся!» - она бы пошла и призналась - да, это сделала она… Но никто не подошел, ничего не сказал…
        Настя бросила педагогический институт на втором курсе. Просто не смогла себя заставить пойти осенью на занятия. С этим было покончено. С дискотеками - тоже. А Лерка продолжала танцевать. Настя прекратила всякое общение с ней. Ей было невыносимо ее видеть. Невыносимо, потому что она за себя не отвечала в тот год. Она в любой миг могла бы расколоться, сознаться, взять все на себя. Лерка обязательно заговорила бы о Ксеньке. Та была в НТК. Срок - пять лет. И если бы речь зашла об этом сроке, Настя бы сказала: «Это мой срок!» И получила бы его… Лучше было держаться от Лерки подальше.
        Настя устроилась продавщицей в коммерческий ларек неподалеку от дома. Точнее, ее пристроили туда родители. Мать была категорически против этого занятия - небезопасно. Но отец поручился, что в этом ларьке Насте ничто угрожать не будет. Ларек содержит его старый знакомый, он присмотрит, чтобы Настю не обидели. И Настю не обижали. Работала она днем.
        Пришла ледяная московская осень, дни стояли черные, порченные. В тесном киоске оставалось место только для Насти и электронагревателя. Нагреватель жарит по ногам, в окошечко врывается холодный ветер. Настя считает деньги, просовывает в окошко бутылки, банки, сигареты, жвачку. Два раза в день у нее забирают выручку. Хозяин выплачивает ей зарплату в конце месяца. Она быстро обучилась всему, что составляло нехитрую науку продавца. Торговать своим товаром. Забыть поставить ценник на товар, чтобы назвать цену повыше. Разница - в свою пользу. Обсчитывать. Продавать тухлинку. И тому подобное. Голос у нее огрубел от вечной простуды. Зеленые прозрачные глаза стали жесткими. Жесткими стали и перекрашенные волосы. Ее естественный цвет был темнорусый. Настя стала ослепительной блондинкой. Она начала понемногу курить. В морозные зимние дни согревалась водкой. Наверное, все это ее не украшало. Но зато она за всей этой однообразной крикливой жизнью начинала понемногу забывать о Ксюшке. Ей уже казалось, что все случилось не с ней. И «Крысы» никогда не было на свете.
        Мать ужасалась переменам, которые происходили с ее милой, балованной дочкой, которой с детства разрешалось все, вплоть до полуночных возвращений домой. Отец пожимал плечами - такое время, в чем обвинять ребенка? А ребенок потихоньку прикидывал, как бы обзавестись своим домом. Как не зависеть от родителей? Выход скоро пришел.
        Витя - так назывался выход. Витя - симпатичный, хотя и простоватый парень, приблизительно ее роста, ее возраста, ее уровня. Витя был одним из тех, кому киоск платил дань. То есть - из местной мафии. Владелец ларька предупредил Настю - она новенькая, и поэтому к ней будет приходить за данью кто ни попадя. Давать надо только нескольким. С кем есть договоренность. Тогда и с киоском будет все в порядке. Витя был одним из этих нескольких. Обычно он брал водку, сок, сигареты «ЛМ». Появлялся пару раз в неделю. Особенно ее не разорял. Настя не испытывала к нему никакой вражды. Надо платить дань - значит надо. Не она это придумала, в конце концов. Прибыль у нее и так была неплохая.
        Витя сперва приглядывался. Потом стал заговаривать с ней о том о сем. Наконец пригласил в кафе. Настя поморщилась - лучше бы в ресторан. Но конечно, не сказала этого. Еще решит, что она себе цену набивает. В кафе они не пошли, он не стал настаивать. И похоже, после отказа Витя ее зауважал. Накануне восьмого марта сунул ей в окошечко букет роз. Настя холодно приняла подношение - она ведь знала, что за эти цветы он не платил, они ему достались в результате такого же рэкета. Вечером, сдав выручку хозяину, смену - ночному продавцу, Настя вышла на воздух, с наслаждением потянулась, разминая затекшее в тесноте тело… И увидела его.
        - Не возражаешь, если я тебя провожу? - спросил он.
        - Да нет… - протянула она.
        Вместе пошли к ее дому. Он не приставал, держался предупредительно. Между разговором поддерживал ее под локоть, помогая перепрыгивать через лужи. Ей это понравилось. Всетаки - мужчина, защитник. Мужского внимания у себя в ларьке она получала сколько угодно, но все это было едва прикрытое хамство. Этот хотя бы не приставал. От него в этот день пахло дорогим одеколоном. Чистая рубашка, свежая стрижка, выбритые до синевы щеки. Прямо пижон! Он проводил ее до подъезда, успев по дороге рассказать, что район у них хулиганский, и Насте не стоит возвращаться одной так поздно. Он хочет ее провожать. А если она против, тогда пусть говорит всем - если обидите меня, будете иметь дело с Витьком. Она хмыкнула по себя. Он не произвел на нее впечатления. Витя был всетаки слишком молод, чтобы внушить страх хулиганам. Она сомневалась, что этот парень может иметь какойто весомый авторитет. Но все же поблагодарила его:
        - Если пристанут, так и скажу.
        Машины у него не было. Своей квартиры - тоже. С родителями он не жил с тех самых пор, как пришел из армии.
        - Не могу с ними договориться, - объяснял он ей, провожая в очередной раз. - Вроде бы у нас нормальные отношения, но ты понимаешь, как только начнем разговор - сразу скандал.
        - Еще бы, я тебя понимаю, - кивала она.
        У Насти в последнее время тоже пропала всякая охота откровенничать с родителями. К чему говорить правду по мелочам, если самой главной правды она все равно сказать не сможет?
        - Думаю, надо снимать квартиру, - рассудительно говорил Витя.
        - Дорого, - так же рассудительно отвечала Настя. - А смысл какой? Если захотят, тебя и там достанут.
        - Кто? - Витя как будто испугался.
        - Да родители.
        Он явно ожидал другого ответа. Пренебрежительно отмахнулся:
        - Да ты не преувеличивай, они у меня ничего. Просто мы разные, нам не ужиться. Слушай, а если я сниму квартиру, ты мне не поможешь?
        - А чем?
        - Ну, обставить там, всякие такие дела… - сказал он, притягивая ее к себе. Они шли под руку.
        «Это он мне так предлагает жить вместе, - поняла Настя. - Ничего себе, приемчики. Почему не сказать прямо: „Настя, я тебя люблю?“ Ну или просто: „Живи со мной!“ Это у него такая деликатность?»
        Конечно, она ничего ему тогда не обещала. Даже намека не сделала, но когда Витя и в самом деле снял однокомнатную квартиру и пригласил ее на новоселье, она не отказалась прийти. Мать дала ей в подарок чайный сервиз - чашки, блюдца, чайник, сахарницу. Этот сервиз, очень давно купленный по случаю, в доме был лишний, а без подарка на новоселье не являются, как объяснила мать. Она беспокоилась, что дочь пошла в гости к парню, но надеялась на то, что Витя будет держаться в рамках приличия. Все же он провожает Настю уже несколько месяцев, и до сих пор ничего не случилось.
        - Случилось именно в тот вечер. На новоселье. Кроме Насти, был приглашен еще Витин старший брат с девушкой, какието парни, с которыми Насте было не о чем разговаривать, какието вульгарные девицы. Она поймала себя на том. что все они напоминают ей ту компанию, которая дралась после дискотеки. Ни малейшей симпатии Витины приятели у нее не вызвали.
        - Ну что, тебе не нравится? - спросил Витя. Он всетаки чтото уловил.
        - Не нравится, - откровенно созналась она. - Друзья твои мне не нравятся. Знаешь, я лучше пойду. Посидела и хватит.
        - Вот, блин… - расстроился он. - Ну, давай лучше сделаем так. Ты посиди на кухне пять минут, я всех выставлю. Идет? Тогда выпьем шампанского, за новоселье.
        - Да ну, - Настя пожала плечами. - Будешь изза меня ссориться?
        - А никто не обидится.
        И прежде чем она возразила, он увел ее в кухню, а сам помчался к своим дружкам и подругам. Настя прислушивалась, прикрыв дверь. Уходили не слишком охотно - не успели просидеть и двух часов. Но ее удивило, что никто действительно не обиделся. Она различала обрывки фраз, из которых поняла - до всех дошло, что Витя хочет остаться с девушкой наедине. Потому так просто все и решилось, потому парни и утаскивали отсюда своих пьяных подруг.
        Она сидела, примостившись у заставленного грязной посудой подоконника, и думала, что, если она останется - придется ему уступить. Придется… А разве это будет такая жертва? Такая уж уступка? Витя ей нравился, и ничего страшного в том, чтобы остаться с ним, она не видела. На глазах у всех? Все будут знать? Ну и что? Для кого ей хранить свое доброе имя, свою репутацию?
        В квартире стало тихо. Витя открыл дверь на кухню:
        - Все ушли.
        - Я поняла, - ответила Настя.
        - Давай выпьем?
        Она приняла у него стакан с шампанским. Выпила. Сладкая ледяная шипучка защекотала горло. Шампанское тоже было взято в какомто коммерческом ларьке. Может, даже в ее собственном. Удовольствия оно ей не доставило. Витя поставил свой стакан и принялся тискать Настины плечи, уткнулся ей в шею, целовал, шептал на ухо всякую жаркую чепуху. Она жмурилась, будто кошка. Он повел ее в комнату. Ловко постелил чистую простыню на диване. Она стояла у дверного косяка и покорно наблюдала за этим. Ей было страшновато - всетаки ее ждала небольшая операция. Именно как об операции, ей рассказывала об этом Лерка. Леркато решила этот вопрос в пятнадцать лет. В летнем лагере, куда ее отправили на два месяца. В конце второго месяца Лерка и сорвалась. От невыносимой скуки, от однообразия. От избытка здоровья, бог знает от чего. Настя несколько раз заставляла Лерку рассказывать, как все было, и удивлялась - оказывается, все очень просто. Изза чего столько шума об этом в книгах? Подумаешь, страсти какие… Нечего бояться. И сейчас ей тоже было не страшно. Именно изза ее бесстрашия, даже равнодушия, Витя и решил, что у
Насти есть коекакой опыт. А потом, уже в полной темноте, удивлялся, тихо чтото бормотал, когда отправился в ванную, вздыхал, курил на кухне. Настя лежала на спине, глядя в неразличимый темный потолок. По потолку проползла световая полоса. Это по двору проехала машина. Потом полоса исчезла. Витя вернулся. Она едва видела его, зато слышала его тяжелое дыхание.
        - Ты останешься? - спросил он.
        - Останусь, - ответила она. - Только мне рано вставать на работу.
        - Нет, я не про это. Ты вообщето останешься? Слушай, Насть, все будет хорошо.
        Она поняла, что он делает предложение. Опять довольно своеобразно. О чувствах ни слова. Но это было предложение.
        - Я останусь, - повторила она, вкладывая в голос всю доступную ей женскую многозначительность. - Я согласна.
        Они стали жить вместе. Родителям Настя сказала, что они собираются пожениться. Представила Витю. Устроили семейное чаепитие. Витя вел себя раскованно, много шутил, рассказывал анекдоты. Насте казалось, что все идет неплохо, но когда Витя вышел в туалет, мать схватила Настю за руку и прошептала:
        - Ты с ума сошла?!
        - Почему?!
        - Это же уголовник!
        Настя изумилась - ничего уголовного она в этом парне не заметила.
        - У него на лице написан срок! - шептала мать, гневно расширяя глаза. - Ты видела его паспорт?!
        Паспорт Настя видела. Както, когда Витя принимал душ, она порылась в его карманах, наткнулась на паспорт и постранично его просмотрела. Никакой отметки об отсидке там не значилось. О браке - тоже. И детей за Витей не числилось. Паспорт был девственно чист. О чем она и сообщила маме. Мать не успокоилась:
        - Ни о чем это не говорит, мало ли теперь поддельных паспортов. Где вы познакомились?
        - Мам, я сто раз тебе говорила - в киоске.
        - Он забирал у тебя товар? Настя подтвердила.
        - Но он же явно в мафии!
        Вмешался отец, который до поры до времени хранил молчание. Он веско сказал:
        - Мать права. Вам не следует спешить с росписью. В ЗАГС сходите потом, когда лучше друг друга узнаете. Не торопись. Потом пожалеешь.
        Настя с Витей настолько хорошо друг друга узнали, что у них через год родился мальчик. Мартын. Настя так его назвала в честь дедушки со стороны матери. Но и это не смягчило мать:
        - Ребенка он тебе сделал, поздравляю! А еще он что для тебя сделал? Чем вы вообще занимаетесь? Разве это семья? Разве на этом строится настоящая семья?
        Настя отмалчивалась. С работы ей тогда пришлось уйти. Мартын требовал много внимания, а кроме нее самой, мальчик никому был не нужен. Витя стал раздражительным - Мартын родился очень беспокойным, все ночи напролет орал, мешал отцу спать. Витя говорил, что он рад ребенку, но о том, чтобы пойти в ЗАГС, больше речи не шло. Настя обвиняла в этом только своих родителей - затянули дело, отговорили ее, когда Витя был на все готов. А теперь он привык, и ничего ему уже от нее не нужно. Только чтобы обед был готов, белье чистое, пол помыт, а ребенок молчал… Все это Витя получал и без ЗАГСа.
        Но в общем, все было не так уж скверно. Через год она устроила Мартына в ясли, пошла на работу. Теперь она продавала хлеб с лотка. Витя попрежнему собирал дань с окрестных торговцев. В доме всегда была еда, выпивка. Настя покупала сыну вещички в секондхенде. По воскресеньям возила Мартына к бабушке и дедушке в гости. Были темные пятна и в этой налаженной жизни, но если не слишком приглядываться - все совсем неплохо…
        Все было совсем неплохо, если только не считать магазина. Магазина, где она работала уже полгода, после того.
        как ушла с лотка. Ее соблазнил евроремонт в торговом зале, красивая спецодежда, довольно высокая для продавца зарплата. Ей нравились фрукты, которыми она торговала - душистые, красивые, прямо игрушечки. Весь товар отборный. Думала ли она, что захочет отсюда уволиться и не сможет? Не сможет уйти из магазина, на дверях которого постоянно висело объявление: «Требуются продавцы»… Все было хорошо, если не считать того, что сегодня утром прогремел взрыв. Все неплохо, если забыть о следователе… И о другом следователе тоже…
        … - Ты что - уснула? - окликнула ее подруга из виноводочного.
        Настя изумленно взглянула на часы. Магазин закрылся.
        - Ох, боже мой, - она сунула окоченевшие пальцы под мышки, чтобы отогреть их. - Уснешь тут… Вечным сном.
        В зал вошла Ванесса. Девушка из мясного отдела нерешительно спросила:
        - Ванесса Андрониковна, а завтра?
        - Что завтра? - откликнулась та.
        - Завтра нам выходить на работу?
        - А ты что думала? Отдыхать? Стекла сейчас вставят. Ничего с вами не случится, можно подумать какие мимозы…
        Ванесса поправила накинутую на плечи шубу и заперла дверь. Девушки одна за другой исчезали в складском помещении. Настя скинула там свой голубой халатик, наскоро причесалась, собрала сумку.
        - А я надеялась, что нас теперь уволят, - тоскливо сказала одна из продавщиц.
        - Как же, надейся! - отрезала Настя. - Уволят, на тот свет!
        Глава 2
        
        И Витя, и Мартын давно были дома. Настя вернулась на взводе. Тому виной были нахлынувшие воспоминания, и, конечно, разговор со следователем. На этот раз ее ни в чем не подозревали, не обвиняли, и все же она чувствовала себя неуверенно. И что самое худшее - даже не могла ничего объяснить Вите - о той давней драке»после дискотеки не знал даже он. Настя швырнула дубленку на вешалку, яростно грохнула об пол ботинки, прикрикнула на Мартына, пощенячьи бросившегося ей под ноги:
        - Да шел бы ты!
        Тот не унимался - дергал ее за юбку, назойливо приставал:
        - Играть будешь?! Будешь?! Папа сказал - будешь!
        - Вот пусть папа и играет!
        - Хватит галдеть! - Из кухни высунулся Витя. - Не успела прийти домой, уже разоралась!
        - А ты вообще молчи!
        - Тебе надо бросать эту работу! - Витя хлопнул кухонной дверью, и она услышала оттуда приглушенное: - Стала настоящей стервой!
        «А ведь и правда, - подумала вдруг она. - Куда это я качусь? Стерва и есть».
        Она переоделась, молча прошла на кухню, поставила на плиту вчерашний суп. Мартын продолжал вертеться под ногами и очень ей мешал. Но Настя сдерживалась, хотя руки у нее тряслись от внутреннего напряжения. Кроме того, в магазине за день она страшно замерзла, и только теперь, в теплой кухне, начала понемногу отогреваться. Тихонько болела голова, чувствовала она себя странно. «Неужели простудилась? - подумала она, разливая суп по тарелкам. - А что? Это идея. Уйти на больничный и вообще перестать туда ходить… А потом уволят… Может быть».
        Вся недружная семья уселась за стол. Сперва ели молча, только Мартын немного оживлял обстановку - хлопал ложкой по поверхности жирного супа, так что брызги летели. Витя хмуро выхватил у него ложку. Мартын заныл:
        - Есть хочу!
        - Успокоишься - отдам.
        - Я уже…
        Получив орудие труда обратно, он притих. Настя вздохнула:
        - Может, его психиатру показать? Никаких нервов не хватает…
        - И сама покажись, - отреагировал Витя.
        - Ага, сейчас, - кивнула она. - У меня нервы в порядке. Во всяком случае, были.
        - Ну и чем у вас дело кончилось? - Витя решил, что будет разумней перевести разговор на другую тему. - Никого не уволили?
        - И не уволят. Таких дур, как мы, еще поискать нужно.
        - А что искать? У вас же висит это объявление. Неужели никто по нему не приходит?
        - Приходят, целыми косяками. В этом районе ни у кого работы нет, особенно у девчонок. Только их пока не берут на работу. Сперва надо вытянуть все с нашей смены, а потом уже брать на эти места новых дурочек… - пояснила Настя уже спокойней. - А когда они, сволочи, решат, что с нас хватит? Хоть бы сказали: «Тебе, Настя, осталось работать две недели». Я бы немного успокоилась.
        - Сходи к директору, - посоветовал он. - Объясни ты ему прямо - так и так, уже второй месяц работаю на вас даром… Имейте совесть.
        - Нет у него совести. И про мои два месяца он прекрасно знает. Ято еще что! У нас Ирка работает четыре месяца без зарплаты. Он же видит, что она его боится. И тянет из нее жилы.
        - Сколько на тебе недостачи?
        - Два миллиона с копейками, - мрачно и не сразу ответила она.
        - Как два?! Было же шестьсот тысяч?!
        - Ага, было. Две недели назад. А в субботу он меня вызвал и заявил, что у меня в отделе недостача - два лимона. Ты представляешь? Крыса такая. - Нечаянно назвав так директора, Настя на мгновение запнулась. - Я ему говорю: «Все, что у меня ваши друзья берут, я записываю. Там нет на два миллиона. Могу показать вам записи». Он мне говорит: «Покажи». Я, как умная, принесла, ткнула его носом в бумажку. А он отвечает: «Ну вот что, не будь дурочкой, порви эту писульку и больше так не делай». Ну, я и заткнулась. А что я могла сказать против? Он ведь плевать хотел на то, сколько у нас товара берут его дружки. Недостачу делит на всех. Самым тихим девчонкам он приписывает побольше. Тем, кто может огрызнуться, как я - немножко поменьше. Если бы я только за себя расплачивалась… Чтобы покрыть такую недостачу, мне нужно полтора месяца бесплатно отработать. Аза эти полтора месяца опять чтонибудь натикает… Получается, что я там застряла навсегда.
        - Вот гад, - сочувственно сказал Витя. - Ну, подожди, я когонибудь найду… С ним поговорят.
        Ты мне это уже сколько обещаешь… Нет, никого ты не найдешь. У них масштаб не тот. Меня с грязью смешивают, надувают, я у них вроде рабыни… А ты ни черта не сделал в мою защиту. Знаешь, честно говоря, я думала, что ты посмелее.
        Витя вздернул брови:
        - Ладно, хватит демагогию разводить! Тут дело не в смелости. Если бы надо было ему рожу начистить, я бы это сделал. Но он не из нашей группировки. Я вообще понять не могу, кто такой твой директор. Однако дружки у него солидные, это верно. Ну, побью я его вечером после работы. Ну, предположим, это подействует. Он тебя уволит. А дальше что? Хочешь найти мой труп в подъезде?
        Она отмахнулась:
        - А если хочу?
        - Тогда возникает вопрос - зачем мне ради тебя рисковать?
        Они молча доели суп. Настя сунула Мартыну яблоко и выпроводила его изза стола. Вскоре в комнате раздался шум, чтото покатилось, ударилось о стену. Витя поморщился, но ничего не сказал.
        - Знаешь, - Настя встала и собрала со стола посуду. - Я, кажется, видела, кто его подорвал.
        - Это как? - забеспокоился Витя.
        А вот так. Я же всех их наперечет знаю. Всех, кто у нас даром отоваривается. И их самих, и их машины. Понимаешь, сегодня, когда я его через витрину увидела, сразу удрала. В общемто мне все равно - даже если этот гаду меня ничего не возьмет, мне чужие долги припишут. Но я просто видеть их уже не могу. Пошла в подсобку, будто бы покурить. Стояла там в предбанничке, где продукты грузят. Дверь на улицу была открыта. Только зажгла сигарету - вижу, к нам подъезжает еще одна их машина. Правда, кто там за рулем был, не видела - стекла затонированы намертво. Один блеск. Но машинуто я знаю, даже номера помню.
        Витя слушал молча, с таким отсутствующим выражением лица, что ей захотелось оборвать рассказ. Было такое впечатление, что ему ее рассказ ничуть не интересен. Она сдержалась и продолжала:
        - Потом я вернулась в зал. А там никого уже нет. Ни первого, ни второго, который только что приехал. Я, помню, еще удивилась, что второй так быстро отоварился. Я этого борова знаю, он обжора… Только встала за прилавок - за окнами каак грохнет! Я тогда ничего не сообразила, вместе со всеми пригнулась. И только потом до меня потихоньку стало доходить. Пока первый был у нас, его тачку заминировали. А где же был второй? В магазине не заходил - я там поспрашивала девчонок. Все говорят - никого перед взрывом больше не было.
        - И ты решила, что это он сделал?
        - А кто, если не он?
        Витя усмехнулся:
        - Дурочка, совсем необязательно, чтобы это сделал он. Вопервых, зачем ему так светиться? Ведь его и правда мог ктото заметить, опознать. Наняли бы шестерку или когото со стороны. Вовторых, машину могли подпортить и раньше. Может, ее не минировали. Может, бензобак пробили? Вот и рвануло.
        - Ну, а втретьих у тебя нет? - рассердилась она.
        - Есть и втретьих. Он мог просто ехать мимо.
        Этот довод ее просто убил. В самом деле, никому не запрещено проезжать мимо их магазина, даже если это местные авторитеты. Вечер завершился у телевизора, потом долго укладывали спать Мартына. Он никак не желал лежать головой на подушке. Куда интереснее было колотить ее ногами, гоняя по всей постели. Давно уже был погашен свет, и Настя почти уснула. Как вдруг ее выбросил из сна тихий голос:
        - Ты только не вздумай рассказывать об этом ментам. Слышишь?
        Она повернулась:
        - Тыто чего боишься?
        Витя ответил, что он боится только за нее. Что у Насти язык без костей, а сама она - без тормозов. Ляпнет, что не надо, а потом он, Витя, будет ее хоронить. Проезжал мимо тот мужик из мафии или нет - никого не касается.
        - Я ведь не сошла с ума, - еле слышно отозвалась Настя. - Я буду молчать.
        
***
        
        А на другой день началась катастрофа. Именно началась, а не случилась. Потому что разворачивалась неторопливо, постепенно. К магазину с утра подъезжали знакомые машины. Одна за другой. Один за другим в магазине появлялись «покупатели». Они не просто брали - они опустошали. Наконец продавщица из виноводочного не вытерпела и расплакалась прямо за прилавком. Она плакала, а «покупатель» смотрел на ее искаженное лицо с едва заметной ухмылкой. Девушка убежала в подсобку, рванула дверь кабинета Ванессы:
        - Я больше у вас не работаю! Увольняйте меня немедленно!
        - Тише, дорогая, - Ванесса вдруг встала, чего раньше никогда перед продавщицами не делала. - Сядь, успокойся. Давай, выпей валерьянки.
        - Сегодня меня просто ограбили! Полтора ящика водки! Коньяк, вплоть до «Хеннеси»! Джина две бутылки! Это за два часа! Черт знает что! Ванесса Андрониковна, это же беспредел!
        - Не ори, - почти ласково посоветовала та. - Сама подумай - им надо сделать поминки?
        - А я при чем?
        - Я тебе даю слово, что уволишься через неделю.
        - Нет! Сейчас!
        Ванесса пожала плечами, теперь она тоже начала ухмыляться. Доброжелательный тон исчез.
        - Паспорт, трудовую и санкнижку я тебе не отдам. Никто тебя еще не увольняет.
        - Я без паспорта уйду! Лучше штраф в ментовке заплачу, чем бесплатно работать! Подавитесь вы моим паспортом!
        - Дура, что ли? - удивилась Ванесса. - Я твой паспорт порву и выброшу. Мне он не нужен.
        - А вы вообще не имели никакого права у меня паспорт отбирать!
        - Ты согласилась на это, когда тебя сюда приняли, - напомнила Ванесса.
        Ответить было нечего. Действительно, когда в этот магазин принимали новую продавщицу, все ее документы, вплоть до паспорта, брались в залог. Девушка их больше в глаза не видела. Не помогало ничто - ни просьбы, ни угрозы. Девушки врали напропалую, чтобы выручить свои документы. Одна говорила, что ей нужно выходить замуж, паспорт необходим для ЗАГСа. Другая прописывалась к мужу. Третья собиралась лечь на операцию. Ванесса стояла насмерть - паспорт вернется к владелице только после увольнения. А как насчет увольнения? Ради бога. Только сперва продавщица должна покрыть недостачу. Тогда и паспорт получит.
        Из этого замкнутого круга вырывались только двумя путями. Первый путь - действительно уйти, бросив документы. Сделать новые. И получить порцию угроз уже от самого директора магазина. Тот обещал таким беглянкам найти их и передушить. Ведь получалось, что они грабили магазин! Второй путь был долгим и нудным. Работать, умолять, чтобы уволили, просить зафиксировать недостачу на определенной цифре… В конце концов, все же увольняли. И девушка пулей вылетала из магазина - с синяком на душе. На всю жизнь. Был еще и третий путь, которым пока никто не мог воспользоваться. Принести директору наличные деньги для покрытия недостачи. То есть предоставить ему буквально ограбить себя. Но для этого ни у кого не было свободных денег. Да и рука не поднялась бы отдать.
        - Во всяком случае, вы меня больше не увидите! - крикнула продавщица, срывая с себя голубой халатик. - Нате, подавитесь! Сами за прилавок идите!
        - Уймись, сука! - крикнула Ванесса. - Ты что творишь? Тебе же ноги выдернут!
        - Я в милицию пойду!
        - Слушай, - та подошла к девушке почти вплотную. - Судя по паспорту, у тебя есть дети. Двое, кажется. Ты что - уже ничего не боишься?
        Девушку трясло. Она прижалась к стене, прикрыла глаза, чтобы не видеть этого грубого темного лица, когдато давно испорченного оспой.
        - Иди в зал, работай, - завершила разговор Ванесса. - Тебя скоро уволят.
        В торговом зале была тихая паника. Обычные покупатели, которых в этот день тоже было немало, не могли понять, что случилось с продавщицами. Какието странные лица, потерянные глаза, трясущиеся руки. Настя в этот день тоже не блистала. Ее отдел, как всегда, пострадал средне. Но ей от этого было не легче.
        Около двенадцати, как обычно, наступило небольшое затишье. Но вскоре стало ясно, что оно обманчиво. Жалюзи были подняты, стекла вставили… И через эти новые стекла девушки увидели очередную знакомую иномарку, остановившуюся прямо напротив входа.
        - Прорвы! - негромко произнесла Настя. - Чтоб вы лопнули на своих поминках!
        Но «покупатель», вошедший в зал, неожиданно не стал задерживаться у прилавков. Он только мельком оглядел продавщиц и прошел между двумя прилавками в служебное помещение. Он направлялся к Ванессе.
        Та как раз пудрилась, встав лицом к окну. Услышав, как открылась дверь, крикнула, не оборачиваясь:
        - Стучать надо!
        - Ох, извини, - с иронией ответили ей.
        Узнав голос, она защелкнула пудреницу и повернулась:
        - Простите, .ради бога, я думала, это опять мои девицы.
        - Что - хулиганят? - Посетитель без приглашения сел. Он вел себя в этом кабинете, как у себя дома. Собственно говоря, он и был дома. Если бы не он - этот магазин не разрешили бы открыть. И в то же время, если бы не он - прибыль у магазина была бы во много раз больше. Ванесса знала и то, и другое. Поэтому она осторожно улыбалась.
        - Дурью маются, - сказала она.
        Посетитель в ответ промолчал. Он сидел, мотал ногой, так, что стул скрипел, глядел кудато в пустоту. Ванесса ждала. Она бы не посмела его торопить. Она прекрасно понимала, что без дела он сюда не явится. Наконец тот вздохнул:
        - Вот что, Ванесса, дорогая, у меня к тебе просьба…
        - Что угодно, - с готовностью ответила женщина.
        - Да не бойся, я много не попрошу. Кстати, вчерашнее… - Он поморщился. - Что там милиция?
        Ванесса немного растянула губы. Получилось чтото похожее на улыбку:
        - Вам лучше знать.
        И снова молчание, снова раскачивается нога в лаковом огромном ботинке. Ноги у него были несоразмерно большие для его роста.
        - Короче, - вдруг сказал он, перестав качать ногой. - Найди мне одну девушку. Из твоих продавщиц.
        Ванесса удивленно наклонилась к нему:
        - Я чтото не понимаю… Зачем? Какую?
        - Ванесса, давай обойдемся без «зачем и почему», - отрезал он. - Я тебе все излагаю четко. Вчера, гдето в полдень, одна твоя красавица курила в подсобке. Вот ее мне и найди. Это все.
        - В полдень, в полдень… - пробормотала она. - Вы меня простите, но я же их не контролирую по минутам. В полдень… Курят они почти все. Как она выглядит, эта девица?
        - Откуда мне знать? Но она у тебя работает. На ней был голубой халат.
        - А что она натворила?
        - Да ничего. Просто выясни, кто это. И поосторожней, не надо по мегафону объявлять. Поговори с ними, с каждой по отдельности. Не слишком напирай. А то ты такая - нажмешь и сломаешь.
        - Я.. - Ванесса вдруг осеклась. Взглянула на пудреницу, которую все еще держала в руке, торопливо сунула ее в сумочку. Порылась, вытащила носовой платок, откашлялась. - Я, конечно, поговорю.
        - Вчера эта смена работала? - спросил тот.
        - Да.
        - Значит, быстро найдешь. Я позвоню тебе вечером. Все, спасибо заранее.
        Он встал и вышел. Ванесса некоторое время постояла посреди кабинета, кусая уголок платка, потом пожала плечами и вышла в зал.
        - Наталья, - обратилась она к девушке из кондитерского отдела. - Зайди на минуту.
        Наталья действительно исчезла ненадолго. Вернувшись, она сказала соседке:
        - Теперь ты.
        - А что там случилось? - встревожились те, кто слышал разговор.
        - Да ничего. У Ванессы маразм наступил. Курить, говорит, здоровью вредить.
        - Курить запрещают?! Скоро вообще дышать не разрешат!
        Только Настя, находившаяся неподалеку, не приняла участия в разговоре. Она все услышала и сразу все поняла. «Покупатель», который появился тут последним, был тот самый… Владелец машины, которую она видела из двери подсобки. Он ничего в этот раз не взял, чего никогда не бывало. И вот теперь…
        - Настя! - окликнули ее. - Иди теперь ты.
        Она закрыла кассу и пошла.
        - Садись, - сказала Ванесса, когда девушка прикрыла за собой дверь кабинета. - Можешь курить.
        - Не хочется, - ответила Настя.
        - Редко куришь? Или совсем не куришь?
        Девушка промолчала. Ванесса рылась в ящиках стола, просматривала накладные, делая вид, что Настю она не замечает.
        - Ты ведь работала вчера? - наконец очнулась хозяйка кабинета.
        - Конечно, - кивнула Настя. И прибавила: - К сожалению.
        - Хочешь уволиться?
        - Еще бы.
        - Я тебя уволю. Уволю, если будешь постоянно бегать в подсобку курить, - внезапно повысила голос Ванесса. - А бегаешь ты постоянно. Вчера, например, в полдень!
        Настя откинулась на спинку стула и постаралась сделать лицо каменным. Насколько хорошо у нее получилось, она не знала. Зато поняла, что Ванесса довольно грубо подстраивает ей провокацию. Разумеется, у Насти не было иных желаний, чем уволиться отсюда. И вот Ванесса угрожает ей увольнением в обмен на признание - да, курила…
        - Так что ты скажешь?
        - Ничего, - Настя едва шевельнула губами.
        - Что - ничего? - прикрикнула та. - Открой глаза! Отвечай нормально!
        - Не орите на меня, - с ненавистью произнесла девушка. - Как хочу, так отвечаю. И вообще, у меня грипп. Я вчера заболела. В вашей холодной сараюге.
        - Ты вчера курила?
        - Откуда я знаю?
        - А другие? Другие курили?
        Настя покачала головой:
        - Отвяжитесь, Ванесса Андрониковна. Хотите уволить - сделайте это почеловечески. Давно уже вас об этом прошу. А при чем тут курение - вообще не понимаю. Вы что хотите - выговор влепить? Запись в трудовой книжке сделать? Я вам уже сколько раз заявления об уходе писала. Вы его рвали. И вообще, хватит за мои же деньги на меня орать.
        Ванесса отпустила ее коротким взмахом руки. Настя заняла свое место за прилавком, огляделась. Очередная продавщица покинула зал. Пошла на допрос. Никто из девушек не понимает, не может понять смысла этого дознания. И поэтому никто не будет ее покрывать, когда Ванесса потребует рассказать, кто курил около полудня… Об этом могли знать многие. Случайно обратили внимание, случайно запомнили время. И наверняка время запомнили точно - ведь это было прямо перед взрывом. Ванесса будет добиваться своего упорно и тупо, как муравей. И добьется того, что в голове у какойнибудь девушки вдруг прояснится… Тогда ей конец…
        «Надо бежать, - подумала Настя. - Милый Боженька, сделай так, чтобы я могла сбежать! А, может, правда, бросить паспорт, уйти? Или пойти в милицию, все рассказать?» Но от этой мысли ей даже смешно не стало. Милиция - это было последнее учреждение, куда бы она пошла… Уж лучше в морг.
        Через полчаса все продавщицы до единой побывали у Ванессы на допросе. Все были в недоумении, переглядывались, покручивали пальцем у виска. Настя ждала. Если чтото выяснилось, ждать ей осталось недолго. Но до конца дня ничего не случилось.
        Витя, когда она рассказала ему о допросе, отреагировал странно - слишком спокойно:
        - Ну, ничего же не обнаружили?
        - Откуда мне знать! Ты пойми - я на волоске… Твои друзья ничего не смогут для меня сделать?
        - Мои друзья тут ни причем, Насть… - Он включил телевизор, улегся на диван. На нее он уже не смотрел. Настя выкупала Мартына, завернула его в огромное махровое полотенце. На миг ей показалось, что опасности действительно нет. Ведь Витя так спокоен. И все же перед сном она шепнула, уткнувшись ему в шею:
        - Завтра проводи меня в магазин… И встреть после работы. Ладно?
        - Зачем? - сонно протянул он. - Это же совсем рядом.
        - Нет, я тебя прошу. - Она приподнялась на локте, пытаясь разглядеть его лицо. - Мне будет спокойней… Помнишь, как раньше ты меня встречал у киоска?
        - Ну, помню, помню… - Он подтянул к подбородку одеяло. - Спи ты, бога ради.
        Утром ей снова не было страшно. Она молниеносно одевала Мартына, быстро красилась, торопила осовевшего с недосыпу Витю - он не привык так рано подниматься. Из дома вышли втроем, отвели Мартына в садик, потом Витя проводил ее до самых дверей магазина. Поцеловал ее и побрел домой досыпать. И в магазине тоже все было, как обычно.
        Но перед самым обедом в зал вышла Ванесса:
        - Настя? Зайди ко мне.
        И все. Сердце упало у нее кудато в живот, колени ослабли. Вызвали именно ее… Но может быть, дело совсем не в этом…
        На столе у Ванессы Настя увидела такое, что ей пришлось ухватиться за спинку стула. Свой паспорт в разодранной целлофановой обложке, трудовую и санитарную книжки… Ванесса подвинула все это к девушке:
        - Тебе везет. На твое место давно просится одна девушка. Очень милая, вежливая, не то что ты. Так что поздравляю. Пиши заявление.
        - Что? Какое?
        - Об уходе. Я, имя, фамилия, отчество, прошу уволить… Ну, что - учить тебя? Запись в книжке я тебе уже сделала. По собственному желанию.
        Ванесса говорила сухо, отрывисто, было ясно, что она мечтает скорее спровадить Настю. Та не прикоснулась к своим документам:
        - А как же моя недостача? Два миллиона?
        - На тебе больше нет недостачи. Я же сказала - тебе крупно повезло.
        - Почему вы меня увольняете? Ванесса хмыкнула:
        - Потому что ты меня попросила.
        - Я не желаю уходить.
        - Чтото новенькое слышу. Ладно, не ломай комедию. Пиши заявление.
        - Я не буду писать! Поняли вы?! Не буду я это подписывать!
        И тут Настя сорвалась. Она говорила то, чего простить себя не могла уже спустя минуту. Но в этот миг она перестала себя контролировать:
        - Думаете, я не поняла, что вы тогда специально жалюзи опустили? Думаете, до меня не дошло, что вы в завязке с этим типом? А теперь что - отдаете ему меня? А я вот сейчас, прямо из вашего кабинета позвоню в ментовку и сдам вас всех! Они счастливы будут! Что вы прикопались к моей сигарете, что - сдурели?! Ничего я подписывать не буду! Пока я у вас работаю - меня не тронут! А то на вашем магазине будет уже два трупа!
        - Ты что болтаешь?! - Ванесса вскочила, сгребла со стола Настины документы и швырнула их ей в лицо: - Убирайся, тварь! В милицию решила идти?! Так иди! Сука! Подумала бы сперва о своем щенке!
        И тут Настя осеклась. Разумеется, когда она кричала, мысли о Мартыне ей в голову не приходили. У нее в тот миг не осталось вообще никаких мыслей. Но теперь ей стало понастоящему страшно. До сих пор оставалась какаято надежда на благополучный исход дела. Можно было обманывать себя, не признаваясь, что ситуация сложилась слишком серьезная… Но теперь, когда и она сама, и Ванесса назвали все вещи своими именами, заговорили в открытую…
        Настя наклонилась, собрала с пола документы и положила их в карман халата:
        - Мне сейчас уходить?
        - Ты свободна, я уже сказала.
        Больше Ванесса на нее ни разу не взглянула. Настя вышла из кабинета и отправилась переодеваться. В торговом зале она появилась уже бея халата, в верхней одежде. Продавщицы сперва даже не узнали ее. И только через минуту ктото ахнул:
        - Ты куда намылилась?!
        - Уволили, - Настя помахала всем рукой. - Так что теперь я сюда приду только как покупатель.
        - Счастливая… - протянул ктото.
        - А твоя недостача? - испугалась Наталья.
        - Откуда мне знать. Может, на вас распишут, может, новенькой придется платить.
        - Ты честно скажи - сунула Ванессе взятку? - поинтересовалась Наталья с нескрываемой завистью. - Сколько?
        - Еще и взятки на этой работенке давать! - усмехнулась Настя. - В морду я бы ей сунула. Ладно, девчонки, пока!
        И она быстро вышла, чтобы не разреветься на глазах у всех. На крыльце она обернулась и сорвала объявление, приклеенное к стеклу.
        - Требуются продавцы! - пробормотала она, раздирая бумажку в клочья. - Дуры требуются, курицы безмозглые! А таких полно! И я дура! Получила по лбу, теперь радуйся!
        Она огляделась по сторонам. Обгоревшая машина уже исчезла, и теперь ничто не напоминало о катастрофе, которая случилась здесь совсем недавно. Тихая улица, застроенная панельными домами, черные мартовские деревья, несколько кошек возле магазина. Мирный пейзаж, который, казалось, не таил в себе никакой угрозы. Но она ощущала эту угрозу, она была в ней уверена. «Когда же они меня прихлопнут? - подумала она, спускаясь с крыльца и начиная перепрыгивать через лужи. - Сейчас? Сегодня? Вряд ли… Подождут немножко, чтобы мою смерть никто не связал с магазином. Но долго им ждать тоже нельзя - я ведь пообещала Ванессе все разболтать… Дура, дура набитая, и умру я дурой. Никогда мне теперь не придется поумнеть, просто не успею. Надо было делать вид, что я вообще ту машину проморгала и ничего не поняла! А я взяла, да на саму Ванессу наехала… А ведь она точно, не зря жалюзи тогда опустила. Чего ради она это сделала? Чтобы девчонки за прилавками не увидели, как машину минируют. И чтобы сам владелец машины ничего не увидел. И почему никто милиции про жалюзи не сказал? А может, сказали? Но кто тронет Ванессу, кто
вообще трогает этих бандитов… Милиции нет до них дела, они любят сажать такую мелочь, как я… Как Ксенька. А может, это возмездие? - вдруг подумалось ей. - Ведь должна же была я когданибудь расплатиться за Ксеньку… Но почему теперь, когда прошло столько лет, когда у меня есть сын?!»
        До детского садика она дошла без приключений. За ней как будто никто не следил, знакомых машин поблизости не было. Она вызвала Мартына, одела его и увела. Настя приняла решение - прежде всего спрятать ребенка. Где? Ей не пришло в голову ничего лучше, чем отвезти его к родителям.
        Мать была дома - она уже два года, как потеряла работу. И хотя до пенсии ей было еще далеко, она уже не пыталась никуда устроиться. Настин отец зарабатывал достаточно, чтобы содержать жену, а Настя сама себя содержала.
        - Заболел? - встревожилась мать, увидев внука в такое неурочное время.
        - Нет, он в порядке. Мам, возьми его себе, - торопливо сказала Настя, раздевая Мартына, который, как всегда, устраивал представление - пытался заехать ей ботинком в лицо.
        - Что значит - возьми? - еще больше встревожилась мать. Общими усилиями ребенка раздели, и он рванул в комнату, чтобы попрыгать на своем любимом кресле. Настя махнула рукой:
        - Долго рассказывать. Я уволилась, надо искать работу… Короче, мне сейчас будет не до него.
        - А когда тебе было до него? - мать явно не обрадовалась тому, что ей преподнесли Мартына. - Ты же его вообще не воспитывала. Смотри, какой он у тебя забалованный! Вообще не слушается, никаких авторитетов! Грубиян, грязнуля, а шум от него такой, что с ума сойдешь… Забросила его окончательно, а когда с ним стало невыносимо, подкинула мне?
        - Мам, - Настя заглянула в комнату и показала Мартыну кулак. Тот перестал скакать на скрипящем кресле.
        - Понимаешь, я за него просто боюсь.
        - Понимаю… - мать заговорила тише. - Витя? Я всегда знала, что этим кончится. Он мне никогда не нравился. Вляпался, да?
        - Вроде того, - Настя поцеловала мать. - Я привезу тебе вечером Мартыновы шмотки и игрушки.
        - Ладно, что с вами делать. Не надо было тебе рожать, вот что.
        Настя не стала отвечать, сдержалась. И опять ей удалось не разреветься. Уже на лестнице она вдруг спросила себя - с какой стати она молчит про то, что случилось? Не сказала ни девчонкам в магазине, ни даже матери… Зачем скрывать, если ей осталось жить от силы пару дней? Ведь когда она погибнет, никто даже не узнает причины… «А может, лучше, чтобы не узнали? - подумалось ей. - Тогда никто больше не пострадает… Слишком много знать - тоже плохо… А уж мама ни при чем. Скажу только Вите. Вдруг ничего страшного? Вдруг он чтото придумает?»
        До дома она опять добралась беспрепятственно. Она постоянно оглядывалась, стараясь контролировать обстановку, но у нее создалось впечатление, что всем на нее наплевать. Никто за ней не шел, не ехал, не следил.
        Она поднялась в квартиру, которую они с Витей снимали с того самого новоселья. Она давно уже привыкла считать эту квартиру своим домом, ведь в ней прошло пять лет ее жизни. Но теперь, когда она вошла сюда, еще с порога ей в лицо дохнуло чемто чужим, казенным. Настя обошла квартиру, остановилась посреди комнаты, горько усмехнулась. Как она раньше не замечала этой хозяйской мебели, этой разрозненной посуды, этой облупившейся штукатурки на потолке? Это место никогда не было ее домом. Как и Витя не был ее мужем. Ей всегда казалось, что они встретились только вчера и могут расстаться уже завтра. Настоящим был только Мартын. Но он был теперь далеко.
        Настя набила вещами и игрушками все сумки, которые нашлись в доме. Она не торопилась - все равно надо было дождаться возвращения Вити, чтобы он помог ей перевезти вещи. Потом ей подумалось, что Витя, наверное, явится за ней в магазин, как они и договаривались. Ведь он не знает, что она уволена. Впереди у нее был целый вечер, чтобы его дождаться. Но ожидание было невыносимым.
        Зазвонил телефон. Это была мать:
        - Настена, ты напрочь забыла об одном деликатном моменте.
        - А что такое? - встревожилась дочь.
        - Кто будет содержать Мартына? Мы с отцом? Ты же знаешь, нам толькотолько хватает. Витя, по крайней мере, мог бы помогать материально, если от воспитания он устранился. Ведь это его ребенок!
        - Я привезу денег, - пообещала Настя. - Ты права. Как Мартын?
        - Сломал кресло, - сухо сообщила мать.
        - Да что ты? Хотя… Оно было такое старое…
        - Помоему, мы с отцом тоже уже не молодые, - тем же тоном заметила мать. - Ладно, посмотрим, как у тебя пойдут дела. Ты расстаешься с Витей или как? Это я хотя бы могу знать?
        Настя засмеялась:
        - Ох, мамочка, если бы ты знала, до чего мне это не важно.
        - Доигралась! Значит, расстаетесь?
        - Мама, мама… - Настя вздохнула и пообещала: - Если мы расстанемся, я тебе сразу скажу.
        Повесив трубку, она принялась искать заначку. Она сама давно ничего не зарабатывала, но Витя всегда следил за тем, чтобы в доме были наличные деньги. Она. прошла на кухню, сняла с полки банку с сухим горохом и порылась в ней. Там ничего не оказалось. Она принялась припоминать, не менялся ли тайник. Не вспомнив ничего, переворошила сантиметр за сантиметром всю кухню, а потом комнату, ванную, прихожую. Деньги как сквозь землю провалились. Она еще раз осмотрела шкаф с одеждой и только тут ей бросилось в глаза, что там почти не осталось вещей. Только ее собственные, а их было не так уж много. Вещи Мартына были уже упакованы… Но где же Витина одежда? Она заглянула под шкаф. Его вторых ботинок там не оказалось. В ванной не было его бритвы, кисточки для бритья, исчезла его мочалка, даже зубная щетка. Настя, как потерянная, кружила по квартире, и ей становилось все яснее - здесь от него не осталось ничего, ни одной мелочи… Она присела на край постели, ее трясло.
        «Значит, ушел? Бросил нас? - спрашивала она себя, обводя комнату пустым взглядом. - Ни слова, ни звука. Даже записки не оставил. Может, чтото случилось? Может, он не по своей воле?..» Она открыла записную книжку и позвонила брату Вити. Они почти не виделись, не поддерживали отношений - она даже не знала, чем он занимается. Ей ответила женщина, наверное, сожительница Саши.
        - Извините, я жена Вити, - представилась Настя. - Его у вас нет?
        - Нет, а что случилось?
        - Пропал. С вещами.
        Женщина вдруг засмеялась:
        - Тогда это называется не пропал, а ушел. Нет, к нам он не приходил.
        Настя бросила трубку. Было ясно, что оттуда помощь не придет. Телефона Витиных родителей у нее не было. Внезапно она поняла, что даже если бы она располагала всеми адресами и телефонами, Витя бы не нашелся. Он исчез потому, что хотел исчезнуть, и возвращать его бесполезно.
        «Даже денег не оставил, - она беспомощно оглядывала комнату. - Наверное, решил, что деньги мне уже ни к чему. Ведь все равно помирать. Да, это серьезно, это даже чересчур серьезно, раз он сбежал вот так… Он испугался, значит, и я правильно делаю, что боюсь. Неужели это и в самом деле конец?! Вот так - так рано, в двадцать три года?!» Ей вспомнилась Ксенька. «А ей было всего семнадцать, когда ее засадили изза меня. О нейто я не думала, что ей слишком рано идти в тюрьму. Ну, вот и получай…»
        Ей было ясно, что оставаться в этой квартире ни минуты нельзя. Ее адрес никому из магазинного начальства был неизвестен - ведь они снимали квартиру, не прописываясь в ней. Но это утешением служить не могло. «Они навернякауже знают этот адрес, - подумала она. - Я его не скрывала… Если узнали, что это именно я курила в подсобке, адрес тоже могли узнать у девчонок. Или выследить меня. Много ума не надо». В паспорте, который хранился у Ванессы, значилась прописка ее родителей. К родителям тоже идти нельзя. Она подумала, правильно ли сделала, что отправила туда Мартына?
        «А куда мне еще его девать? А самой мне куда деваться?» Она втиснула в переполненные сумки несколько своих личных вещей. Оставлять их тут она не хотела. А затем позвонила на работу отцу… Он приехал к ней и помог перевезти вещи…
        … - Почему же ты не могла остаться на той квартире? - спрашивала ее мать уже поздним вечером, когда Мартын наконец улегся спать. Они с матерью сидели на кухне, плотно прикрыв дверь. Отец тоже лег. Он почти не задавал Насте вопросов. У нее сложилось впечатление, что он все понял без слов. Во всяком случае, он смотрел на дочь с тревогой и как будто не решался ее спросить о чемто… А для матери было ясно одно - семейная жизнь у Насти не сложилась, отсюда и все беды.
        - Мам, я там не могла оставаться ни одного дня, - устало отвечала Настя. Она не переоделась, даже тапочки надела через силу. Каждую минуту ей хотелось вскочить и уйти - хотя бы затем, чтобы не навлекать на этот дом опасности. И еще потому, что сама она здесь была совершенно беззащитна.
        - Квартира оплачена? - спросила мать.
        - Да конца следующего месяца.
        - Ну, и пожила бы там. Зачем швырять деньги на ветер. Жалко, что пересдать нельзя.
        - Мам, я туда не вернусь.
        - Куда он ушел? - переменила тему мать. - У него ктото появился?
        - Может быть.
        - Записки, говоришь, не было?
        Вместо ответа Настя закрыла глаза. Разговор шел по замкнутому кругу. Если она не скажет правды, они будут говорить бесконечно. А как трудно держать себя в руках, когда хочется закричать, позвать на помощь, схватиться за когонибудь… Знакомая история, которую она уже пережила в семнадцать лет. Тогда никто так и не узнал правды. «Мама даже не представляет, что я - убийца, - подумала Настя. - Зато она узнает, когда меня убьют. А что хуже?»
        - И даже не позвонил. - Мать подняла трубку и послушала, работает ли телефон. - Это уму непостижимо. Вы не ссорились хотя бы?
        - Не больше чем всегда.
        - Не понимаю. Этот твой Витя - какоето тупое животное. Он тебе совсем не подходил. И денег не оставил - уж этого я не ожидала.
        - Мама, - вдруг сказала Настя. - Ты будешь расстраиваться, если я умру?
        Мать застыла с трубкой в руке:
        - Ты с ума сошла?! Он этого не стоит!
        - Мне нужны деньги, - продолжала Настя. - Не знаю сколько, но как можно больше. Отец может мне одолжить?
        - Зачем?
        - Мне нужно жить отдельно. Снять хотя бы комнату. Переехать в другой район Москвы.
        Мать кивнула:
        - Понимаю, у тебя депрессия. Но как это не вовремя… Сейчас у нас туговато с деньгами. Я утром спрошу отца, он для тебя всегда на все готов… Но я тебя прошу об одном - не делай глупостей.
        - Немножко поздноты просишь, - Настя встала. - Я лягу с Мартыном. Так ты попроси отца, меня выручит любая сумма.
        Утром отец безоговорочно выдал ей не слишком толстую пачку денег. Настя поняла, что это было все, что ему удалось отложить. Она не решилась пересчитать - слишком многое зависело от этой суммы.
        - Спасибо, пап, я все верну.
        - Ты очень изменилась, - вдруг сказал отец, наблюдая, как Настя укладывает деньги в сумочку. - Даже не знаю, что с тобой случилось.
        - Я стала грубой, - помогла ему Настя.
        - Не сказал бы. Ты както накрепко замкнулась. Я ведь все вижу. Мать ты почти обманула, но мне могла бы сказать правду. Дело не в твоем несчастном Вите. Ты давно его не любишь.
        - Нет, пап, - Настя не поднимала глаза, продолжая машинально открывать и закрывать сумочку, щелкая замком. - Я его никогда и не любила.
        - Так что же случилось?
        Настя пожала плечами. Она поняла, что отец обиделся, но не могла заставить себя открыть рот, сказать ему все.
        - Как хочешь, - наконец нарушил он молчание. - Главное, не делай глупостей.
        Это просто слова, пап, - Настя повесила сумку на плечо. - Глупости делаются сами собой. Я пойду искать себе жилье. Ночевать я уже не вернусь.
        - Дождись хотя бы матери, она же сейчас твоих любимых плюшек принесет.
        - Нет, пап, я пойду. И еще… - она на мгновение замялась. Но это было необходимо сказать. - Мартына сейчас лучше подержать дома. Не надо ему ходить в садик. Скажи маме, когда она вернется… Если ктото неожиданно позвонит в дверь - не открывайте. Сперва спросите, посмотрите в «глазок». Если что - вызывайте милицию.
        - Настя!
        Через минуту ее уже не было в квартире.
        Глава 3
        
        На площадке между первым и вторым этажом она пересчитала деньги. И медленно закрыла сумку… «Если перевести на доллары, здесь триста пятьдесят, не больше… Квартиру мне не снять - агентства требуют комиссионные в размере месячной оплаты, а нижняя планка - двести пятьдесяттриста долларов в месяц за однокомнатную…» Вечером, в постели, она изучила свежую газету «Из рук в руки», купленную специально с целью поиска жилья. «Я могу снять комнату - месяца на два. В этом случае на еду мне уже не хватит. Если я сниму комнату на месяц - хватит на еду, но что решит месяц? За месяц мафия обо мне не забудет. Это будут выброшенные деньги».
        Оставалось одно - попросить о помощи когонибудь еще. У родителей она уже просить не могла. Настя вышла из подъезда, быстро оценила обстановку. Во дворе стояло несколько машин, но только в одной был пассажир, и он никак не смахивал на мафиози - это был заморенный, чахлый, типично городской ребенок в возрасте Мартына. Настя махнула ему рукой, проходя мимо, но ребенок даже не взглянул на нее.
        Неподалеку от родительского дома было местное отделение связи, а в его помещении находился московский таксофон. Туда она и направилась. Звонить с улицы ей не хотелось. Входя на почту, она уже точно знала, с кем поговорит в первую очередь. Нужен был человек, хорошо ей знакомый, и вместе с тем такой, с кем она давно не встречалась. Настя решила, что «давно» - это значит, до появления Вити. Потому что Вите она уже совсем не доверяла. Она выбрала Леру.
        Как ни удивительно, та ее сразу узнала, еще по голосу, Настя даже не успела себя назвать. Лера воскликнула:
        - Ну, ничего себе, ты пропадаешь!
        - Да, я… - начала было Настя, но та ее перебила:
        - Ты хотя бы в Москве?
        - И даже неподалеку от тебя.
        - Да? Ну тогда, может, зайдешь? Или давай лучше вечером, я скоро ухожу…
        Настя вцепилась в нее как клещ:
        - Если можно, сейчас! Вечером может быть поздно.
        Лерка удивилась такой настойчивости после стольких лет разлуки, но согласилась. Только просила прийти быстрее, если Настя хочет успеть поболтать. Через двадцать минут подруги уже рассматривали друг друга, сидя на кухне Леркиной квартиры. Перед ними стояли чашки с кофе, криво порезанный рулет. Но Насте кусок в горле не шел. Она видела, что Лера совершенно готова к выходу из дома. Как сделать так, чтобы остаться тут?
        - Слушай, а ведь с тобой чтото случилось, - вдруг сказала Лера, неожиданно наведя разговор на нужную тему.
        - По мне заметно?
        - Все бы ничего, только ты както зажалась. Или меня стесняешься?
        Настя деланно рассмеялась:
        - А что? Столько лет прошло… И вот я тебе на голову свалилась.
        - Жаль, что времени нет, - Лера взглянула на кухонные часы в виде большого красного яблока. - Ты бы мне рассказала. А у меня все хорошо. Ну, в общих чертах.
        - Ты с родителями живешь?
        - Поразному, как жизнь поворачивается. Они, во всяком случае, живут здесь, так что… Тебя я сюда взять не могу.
        Настя вздохнула. Годы ничто не изменили - Лера попрежнему все понимала с полуслова.
        - А мне как раз нужно гдето пережить пару месяцев, - призналась она. - Все равно, где и как. Но денег у меня маловато. Я думала, что можно у тебя… А, все равно.
        - Погоди, - Лера допила свой остывший кофе, открыла пудреницу, проверила, в каком состоянии помада на губах. Помада лежала идеально. - Я вот что думаю! Если ты не слишком гордая, я бы тебя отвезла в одно место.
        - Господи, а гордость тут при чем? - слегка встревожилась Настя. - Это не публичный дом?
        - Это не публичный дом, это настоящий бардак, - пояснила Лера, защелкнув пудреницу. - И там нужна уборщица, ну горничная. Предоставят комнатку и даже будут немножко платить; Бешеных денег не дадут, потому что они жлобы.
        Настя с ходу согласилась, даже не дав подруге договорить.
        - Ты не представляешь, что это за дом, - предупредила Лера. - Когда тебя там допечет, ты начнешь меня проклинать. На фига мне это нужно?
        - Мне все равно, только бы кудато исчезнуть, - ляпнула Настя и тут же пожалела, что сказала это. Лера пристально на нее взглянула, поджала губы:
        - Очередная история с милицией?
        Настя мотнула головой.
        - Кстати, ты помнишь Ксеньку? - Лера поднялась изза стола.
        - Да. А что? - Этот простой вопрос дался Насте большим трудом.
        - Она давно на свободе. Амнистировали по состоянию здоровья, она там подцепила туберкулезную палочку. Живет с предками, лечится, я ее недавно встретила, так она меня не пожелала узнавать. Потом немного разговорилась. Спрашивала про тебя, между прочим.
        - А почему между прочим? - еле выдавила Настя.
        - У меня такое впечатление, что она хотела с тобой связаться. Но ты понимаешь, какая чепуха - я же никогда не записывала твой адрес и телефон. И теперь начисто забыла. То есть, где твой дом, я помню, а который он?! Без номера фиг поймешь, они же все одинаковые. А телефон вообще накрылся, двух цифр вспомнить не смогла.
        - А я твои координаты записала, - улыбнулась Настя. - Когда стала их забывать.
        - Значит, ты согласна выступить в роли горничной? Чистить ковры, мыть посуду, гулять с собакой?
        Настя сказала, что она согласна и на гораздо более худший вариант. Лера щурилась, рассматривая ее, и казалось, не решалась задать главный вопрос - что же случилось? Наконец она пообещала, что вернется через пару часов, и тогда уже точно скажет, удалось ли пристроить Настю. А пока она может остаться тут. Родители еще долго не вернутся.
        Настя любила оставаться одна в чужих домах. Боже упаси, не потому, что надеялась чтото стянуть или прочитать чьито тайные дневники… Скорее, это было похоже на посещение зоопарка, где ей предлагалось по виду пустой клетки определить, какое животное в ней живет. Увлекательное занятие, позволяющее больше узнать о своих знакомых. Настя прошлась по всем трем комнатам, заметила, что недавно был сделан недорогой ремонт, а вот мебель не менялась. Появился новый телевизор, висели новые шторы. Это - что касалось комнаты родителей и столовой.
        А вот комната подруги ее слегка озадачила. Настя помнила, что когдато здесь было уютней всего. Стояли цветы в больших напольных горшках, и время от времени какоенибудь растенице зацветало. На подоконнике Лерка когдато выгоняла в плошках гиацинты. Их яркий, горьковатый запах наполнял весь дом… Над письменным столом, где Лерашкольница готовила уроки, висело в ту пору огромное, кристальночистое зеркало. Лерка страдала нарциссизмом - она была без ума от своего точеного, немного хищного личика с задранным подбородком профессиональной танцорки. Как ей вообще удавалось готовить уроки - было тайной. И еще множество ярких мелочей, подобранных со вкусом и любовью, составляло общую картину… Теперь же…
        От цветов не осталось и следа. В углу все еще стоял горшок с землей, в нем виднелось какоето засохшее кустарниковое растение. Гиацинты, игрушки, китайские вазочки - все кудато исчезло. Зеркало было мутным - его не мыли по крайней мере год… Настя откинула плед с постели и увидела, что там не было белья. «Она тут не живет, - поняла Настя. - Возможно, я вообще застала ее случайно. Может, прежде чем просить ее о помощи, стоило расспросить, как она сама существует? Где? С кем? На какие средства? Свалилась ей на голову после пяти лет отсутствия, требую помощи, требую, чтобы старая дружба сразу возродилась… Это настоящее свинство».
        В дверном замке заерзал ключ. Настя вышла в прихожую - на пороге стояла возбужденная Лерка:
        - Ты готова? Поехали.
        - Прямо сейчас?
        - Да, машина ждет.
        Настя прихватила сумку, обулась, и подруги спустились во двор. Лера, слегка спотыкаясь на непомерно высоких каблуках, провела ее к довольно грязной машине, стоявшей неподалеку от подъезда. Настя машинально отметила, что машина такой марки - «джипчероки» - была у одного из «покупателей» их магазина. Но это была не та машина, ту бы она сразу узнала.
        - Садись, - Лера отперла дверцу и втолкнула подругу на заднее сиденье. Сама залезла следом.
        На переднем сиденье Настя увидела двух мужчин. Тот, что был за рулем, даже не повернул головы. А его сосед поздоровался:
        - Будем знакомы, Дима.
        - Настя, - робко сказала та.
        - Димка, не подмазывайся заранее, - весело предупредила его Лера, запахивая на обнажившихся коленях пальто. - Когда она увидит твою халабуду, ничего тебе не поможет. Верно, Настя?
        Та дернула Леру за рукав, чтобы заставить ее молчать. Машина тронулась. Водитель попрежнему не издавал ни звука, а Дима, повернувшись к девушкам, рассказывал Насте:
        - Дом за городом, это для тебя минус, конечно. Но когда тебе будет нужно в Москву, я тебя отвезу. Договорились?
        Настя только кивала.
        - Работы там, конечно, много, - продолжал он, поглядывая на часы. - Но я не требую невозможного. Главное - чтобы было из чего поестьпопить. Ну и чтобы хотя бы на первом этаже был порядок.
        - А сколько этажей? - У Насти впервые возникла мысль, что может, она взвалила на себя непосильный груз.
        Чистота в доме и мытье посуды никогда не были ее сильным местом.
        - Три. - Убил ее Дима. - И конечно, ванны надо чистить. Ну, окна мыть я тебя не заставлю, найму ребят. Еще что?
        Вмешалась Лера:
        - А еще, Настенька, там ковры, хрустальные люстры, громадные, как в метро, и два засорившихся унитаза, и этот гребаный паркет, вместо которого надо было класть мраморную плитку, я ему сразу говорила, и еще там две немецкие овчарки, жутко нервные, хотя не злые, а еще там сиамский кот, который этим овчаркам, наверное, уже носы поотгрызал, а кот все метит и рвет мягкую мебель, и за ним надо чистить пылесосом, потому что он линяет, а еще там, оп…
        Тут Дима зажал ей рот ладонью. Настя смеялась - только не от радости, а от ужаса.
        - Ты ее не слушай, - вздохнул Дима, убирая ладонь и брезгливо разглядывая на ней следы помады. - На животных вообще не обращай внимания. Короче, сама все увидишь. Двадцать километров от Москвы. Ну и триста баксов в месяц.
        - Жлоб, - кратко высказалась Лерка.
        - Это нормальная цена.
        - Дай ей хотя бы пятьсот. Это моя подруга.
        - Так может, ты ей будешь помогать? - ядовито спросил Дима.
        Настя наконец сообразила, что они любовники. Посторонние люди не могли бы вложить в свои голоса столько яда. Все замолчали. Дима курил, шофер включил музыку. Настя прикрыла глаза. Чтото беспокоило ее, и это был не тот дом, куда они ехали. Это было чтото, что встревожило ее еще во дворе. Только она тогда не успела ничего понять - слишком быстро Лера ее усадила в машину. Настя пыталась припомнить…
        «За мной следили? - спрашивала она себя. - Никого там не было. А если следили, то и теперь следят. Надо бы и мне последить…» Она слегка повернула голову, потом повернулась совсем, убедившись, что никто не обращает на нее внимания. Она смотрела на машины, которые ехали за ними, но в конце концов сказала себе, что знакомых машин там нет. Села на прежнее место, вздохнула. «В конце концов, когда это случится, я и так узнаю… Но что же такого было во дворе?» И вдруг она вспомнила. Вспышка высветила перед ней ту самую машину, в которой они сейчас ехали за город. Машину, заляпанную грязью, но сразу видно - новенькую. И без номеров.
        «Как же мы едем?! - в панике спросила она себя. - Как нас до сих пор не схватили за задницу, то бишь за бампер?!» Она нагнулась к Леркиному уху и едва слышно сообщила ей о своем открытии.
        - Знаю, - легкомысленно отмахнулась Лерка.
        - Как же так?
        - А никак. Не бери в голову. Если едем, значит, можно.
        Дима чтото сказал, не оборачиваясь, но Настя не успела вникнуть в смысл его слов. За ее спиной чтото грохнуло, и ей на голову посыпалось стекло. Она машинально оглянулась, и этот поворот головы совпал с чемто легким, стремительным, что слегка обожгло ей лицо. Глухой шлепок - и «джип» понесся кудато вбок. Настя увидела, что водитель, так и не давший ей услышать звук своего голоса, лежит головой на руле и больше ничем не управляет. Дима чтото крикнул, пригнулся, схватился за руль, выворачивая его в свою сторону. Лера завизжала и вцепилась в подругу. Машину подкинуло, и она остановилась, въехав колесом на тротуар. Теперь выстрелы звучали непрерывно - машину расстреливали из автоматов. Настя лежала на сиденье, схватившись за волосы визжащей Леры. Дима внезапно выскочил из машины и побежал по тротуару назад. В руке у него появилось чтото, похожее на камень… «Граната, - поняла Настя. - Это конец».
        Но в тот же миг Дима упал. Гранату он, наверное, все же успел кинуть, потому что девушки были оглушены взрывом. Настя судорожно пыталась открыть дверцу, в панике позабыв, как это делается. Лера внезапно пришла в себя и потянула подругу в свою сторону:
        - Там заперто… Бежим!
        Она буквально выпала на тротуар и кошкой метнулась кудато в сторону. Настя последовала за ней, каждый миг ожидая пули. Но больше никто не стрелял. Краем глаза она увидела бегущих к ней людей в камуфляжной форме, и с автоматами наизготовку. Она судорожно оглянулась и увидела Леру, исчезающую за углом. Помчалась за ней, совершенно не веря в свое спасение. Промелькнул газетный киоск, какойто странный двор - почти восточный - с пирамидальными тополями, с засохшим плющом, тесно обвившим стены. Она не оглядывалась - бежала наудачу, стараясь не сбить дыхание, глаза были полны слез, рот открыт.
        - Сюда!
        Она увидела Лерку, та отчаянно манила ее в какойто подъезд. Настя юркнула туда и разом опустилась на корточки - ноги подогнулись.
        - Нам… Нельзя тут оставаться! - выдохнула она, когда слегка отдышалась.
        - Сиди! - Лерка припала к грязному стеклу в двери, пытаясь рассмотреть двор. - Их пока нет. Что же делать, мамочка, что же делать?!
        - Бежим отсюда! Поймаем машину, уедем подальше!
        - Сиди, говорю. Их там сейчас полно.
        - Кто это был?
        Лера не ответила. Она вдруг отвернулась к стене, и Настя услышала всхлипывания.
        - Прекрати, - Настя с трудом встала на ноги. - Твой Дима, он бандит, да?
        - Дура… - Лера хватила ее за руку. - Забудь ты о нем, бога ради! Как думаешь, нас успели рассмотреть? Они нас видели?
        Настя мрачно покрутила пальцем у виска:
        - А ты как думаешь? Я удивляюсь, как нас не прикончили. И вообще все странно. Помоему, это был РУОП. Твой Дима, конечно, бандит. Но почему они сразу стали стрелять? Почему не предупредили?
        Лера както вдруг перестала всхлипывать. Высунулась из подъезда, покрутила головой и потянула за собой Настю:
        - Пошли, нельзя тут оставаться.
        Девушки перебежками пересекли двор, и Лера вывела подругу на другую улицу. Здесь не было заметно ни милиции, ни РУОПа, и все же они не решились выйти. Так же, дворами, они прошли целый квартал, каждую минуту ожидая, что столкнутся с людьми в камуфляже. Настя высказывала мнение, что квартал могли оцепить. Лера возражала, что у них для этого людей не хватит. И вообще, пусть Настя оставит свои умные домыслы при себе. Наконец Лера решила, что настал момент ловить машину. Девушкам это удалось без труда - они ни минуты лишней не остались у всех на виду на краю тротуара. Настя услышала, как подруга называет какуюто подмосковную местность. Водитель поторговался, и они поехали.
        - Не лучше ли домой? - шепнула Настя.
        - Домой, домой. А дома что?
        - Ты там совсем не живешь?
        Лера не ответила. Открыла сумочку, напудрила заплаканное лицо и стала смотреть вперед - с какимто неистребимым упорством. С Настей она даже взглядом не встречалась, пока машина не доставила их к цели…
        Пока Лера расплачивалась с водителем, Настя в растерянности озирала трехэтажный, ничем не примечательный дом из красного кирпича. Машина уехала, а Лера отперла калитку и вошла:
        - Не стой там, заходи скорее.
        - Какое уродство, - пробормотала Настя, проходя во двор. - За эти же деньги он мог построить настоящий замок.
        - Ты что - архитектором заделалась? Живешь всю жизнь в хрущобах, и еще нос воротишь.
        - Но, как я поняла, ты же была при этом строительстве? Неужели не могла подкинуть пару идей, как хозяйка дома?
        - Кто тебе сказал, что я тут была хозяйкой? - Лера отперла дверь. - Входи, и так уже все поняли, что мы тут.
        Внутри дом оказался таким же неуютным, каким неказистым он был снаружи. Просторный холл, оклеенный такими обоями, что в глазах темнело, цветы по углам, посередине - ковер. Вся мебель тут терялась, как на вокзале.
        - Твой Дима - новый русский, - Настя хлопнула в ладоши и послушала эхо под потолком. - Вот здорово! Сколько живу, только и слышу про новых русских. А дома у них никогда не была. Недурная жилплощадь. Можно на коньках кататься.
        - Ой, помолчала бы ты, - с досадой отмахнулась Лера. - Дай мне сообразить… Что делатьто?
        - А зачем мы сюда приехали? Я думала, ты знаешь зачем?
        - Больше некуда ехать, - кратко пояснила та.
        - Послушай, но если это был РУОП, нам тут нельзя оставаться, - встревожилась Настя. - Они настроены слишком решительно. Открыли огонь без предупреждения. И причем стреляли не по колесам, а на поражение - ты поняла? Пуля попала в водителя случайно. А вообще - она была моя. Что он натворил, твой Дима?
        - Ничего, просто жил, как все люди, - Л ера прошла через холл и открыла дверь: - Поможешь мне собрать вещи? Ты права, надо уезжать отсюда. Но не с пустыми руками.
        Лера провела ее в столовую и отперла буфет. Настя поняла, что ее подруга владеет всеми ключами от дверей этого дома.
        - Вот, - Лера постучала по дверце красного дерева. - Опустошай эту бандуру, складывай в скатерть. Продадим - полжизни на эти бабки проживем.
        Скатерть она сорвала с длинного стола, расстелила на полу.
        - А я пойду, найду свои документы и прочее. Все же осталось тут. Хороша бы я была перед ментами…
        И она исчезла. Настя с опаской заглянула в буфет. В следующий миг она забыла обо всем на свете. На свет божий была извлечена серебряная супница изумительной работы - вместо ручек - виноградные листья, внутри - позолота… «Ой, как бы это не старинная, - Настя подняла тяжелую супницу на уровень глаз и посмотрелась в нее. - Старинная, конечно. И серебряная, судя по весу…» Следом за супницей она с трудом выволокла из буфета серебряные блюда с тем же виноградным орнаментом, серебряные кубки, вилки, ложки, ножи, даже серебряная поварешка там нашлась. Все это Настя укладывала в скатерть, поражаясь тому, что из такой красоты можно есть. Покончив с опустошением буфета и завязав скатерть узлом, она попробовала его поднять и поняла, что весит он добрых килограммов двадцать. Ей ни за что не утащить.
        - Лера! - крикнула она. - Ты где?!
        Но вместо Леры она вдруг увидела кота. Настоящего, чистокровного сиамца - крупного, черноногого, с кровавыми глазами навыкате. Кот мягко вошел в столовую, сгорбившись, приблизился к Насте и принялся обнюхивать ее руку, слегка тыкаясь в нее влажным прохладным носом. Она замерла от страха - про сиамцев ничего хорошего в жизни не слышала. Но кот ее не тронул. Он так же задумчиво обнюхал ее руки, а потом сел перед ней, зевнул и уставился ей в глаза. А в его собственных странных глазах, казалось, циркулировала яркая кровь.
        Кот заставил Настю вспомнить о собаках. «Две немецкие овчарки?! - спросила она себя. - Где же они? Первыми сюда должны были прибежать собаки, а не кот! Ведь в доме чужой! В доме чужой…»
        Она встала, прислушалась. В доме стояла мертвая тишина. В незашторенное окно были видны сосны, а за ними - почерневшая после последней оттепели снежная поляна. Гдето неподалеку слышался частый шум электричек, значит, дом стоял рядом с железной дорогой. Но она не услышала ни собачьего лая, ни голоса Лерки. Позвать ее еще раз она почемуто не решилась. Внезапно кот вскочил, выгнул спину крутым горбом и издал странный, сиплый звук. Настя отшатнулась от него, ей показалось, что сейчас кот вцепится ей в ногу. Но он без всяких видимых причин успокоился и медленно покинул комнату.
        Она пошла за ним. Кот прошел по коридору и буквально втиснулся в какуюто приоткрытую дверь. Настя заглянула туда и увидела край огромной кровати. Ей показалось, что в комнате ктото шевельнулся.
        - Лера?
        Она открыла дверь, и ей пришлось вцепиться в медную ручку, чтобы устоять на ногах. В комнате действительно стояла кровать. Несомненно, это была спальня. Несомненно, прекрасно обставленная. Спальня эта, вне всяких сомнений, принадлежала молодой женщине. А женщина, бесспорно, была красива… Настя могла оценить ее красоту, потому что хозяйка спальни лежала на своей огромной постели, в зеленом купальном халате. Сильно загорелая, миниатюрная брюнетка, красивая даже без единого грамма косметики на лице. В ногах у нее лежали две немецкие овчарки. Возможно, при жизни они и были нервными. Но теперь это были всего лишь две мертвые собаки, совершенно окоченевшие. И их владелица тоже была мертва. Настя не смогла увидеть на ее теле никаких следов насилия. Ни крови, ни следов от удавки, ничего. Можно было подумать, что женщина уснула тут со своими собаками. А кот, который наконец попал в поле зрения Насти, вспрыгнул на край постели и своей мягкой, вкрадчивой походкой приблизился к лицу женщины. Принюхался, опустив голову, несколько раз брезгливо фыркнул, отряхнул передние лапы, соскочил с кровати и прошмыгнул
мимо Настиных ног в коридор. Больше она его не видела.
        Настя закрыла дверь. Почему молчали собаки, она уже поняла. Но легче ей от этого открытия не стало. Кто была эта женщина?! Лера не сказали ни слова ни о какой женщине, явилась сюда в качестве хозяйки… И где сама Лера? Попрежнему не было слышно ни звука, кроме далекого гула электричек.
        В столовой чтото грохнуло, звякнуло, раздался приглушенный голос: «А, черт…»
        - Лера?!
        - Иди сюда, помоги… - раздался Леркин голос.
        Настя ворвалась в столовую, увидела, что Лерка волочет по полу узел с серебром. На плече у нее висела большая сумка, набитая до отказа. Лерка злобно глянула на нее сквозь растрепанную челку:
        - Где шляешься?!
        - Там, - Настя махнула рукой в коридор. - Ты видела?! Женщина…
        - Помоги!
        Девушки схватились за узел и вытащили его в коридор. Лера прошипела:
        - Давай к выходу, я подгоню машину. Да не туда, балда, к другому входу!
        Настя ждала ее возле железной двери, которой кончался длинный коридор. Наконец послышался шум мотора, она выглянула. Лерка сидела за рулем синих «Жигулей»:
        - Волоки в багажник!
        Вместе они засунули серебро в багажник, туда же Лера грохнула свою сумку.
        - Садись рядом! - скомандовала она Насте, усаживаясь за руль.
        Через минуту особняк из красного кирпича остался позади, исчез за соснами. Они ехали по ухабистой, скользкой дороге среди какогото леса, удаляясь от шума электричек.
        - В спальне был труп какойто женщины и две мертвые собаки, - сказала Настя, все еще оглядываясь назад. Погони за ними, во всяком случае, не наблюдалось. Лера вздернула подбородок, глядя только вперед, на дорогу:
        - Я видела.
        - Что это такое? Кто она?
        - Димкина жена.
        - А ты… Ты в таком случае зачем туда явилась?! - поразилась Настя.
        - За своими вещами.
        - Но ты же спала с ним?!
        - Ой, замолчи, - пробормотала та, включая радио. - Какая тебе разница… Спала не спала… Аська - моя подруга.
        - Аська - та, что умерла? А она знала, что ты спишь с ее мужем?
        - Я тебя прошу - помолчи!
        Настя решила больше не приставать. Наконец, когда они оказались на Ярославском шоссе, она поняла, что машина направляется» в Москву.
        - Куда же мы едем? - спросила она. - Разве нам туда можно?
        - А почему нельзя? Москва - муравейник, кому мы там нужны? И потом, нас никто искать не будет.
        - Не знаю, как тебя, а меня - будут! - возразила Настя и вкратце все ей рассказала. И про магазин, и про Ванессу, и про взрыв, и про Витино предательство. Лера выслушала ее, не перебивая, только в конце спросила:
        - Ну, а кто там был, за рулем той машины? Ты видела?
        - Нет… Там же тонированные стекла.
        - Так они что - придурки? Сами не понимают, что ты никого не видела?
        - А машина?
        - Чепуха. Помоему, ты зря так перепугалась. Ну, кто ты такая для них? Мошка мелкая. Они милиции не боятся, что им тебято опасаться? Плюнь и забудь. Ты все преувеличила.
        - Нет, сперва я хочу убедиться, что я им не нужна, - вздохнула Настя. - И потом… В таком случае, я не поняла, почему меня вдруг уволили?
        Тут Лера не нашлась, что сказать. Пожала плечами, подумала и наконец призналась, что это очень подозрительно.
        - Ну ладно, я тебе все выложила, - заметила Настя. - А ты почему молчишь?
        - Да нечего рассказывать. Подружилась с Аськой, она у нас танцевала. Потом Аська круто вышла замуж. Познакомила меня с мужем. Бросила танцевать - так Дима ей велел. Ему не нравилось, что ктото смотрит на ее ручкиножки. Ну, понятно, что Аське стало скучно. Я приезжала к ней за город, мы устраивали в этом доме роскошные пьянки. Ну, Дима своего не упустил, както раз завалил меня… Ну, и пошлопоехало. А мне что от своего счастья отказываться? Он вообще был добрый парень. Хотя и свинья. Он бы и тебя завалил, если бы ты туда горничной устроилась.
        - Спасибо за такое счастье. Ну, а что сегодня утром случилось?
        - Ну, уж этого я не знаю. Я с ним созвонилась - у него офис в Москве. Обещал сразу забрать тебя за город. Ты же так к этому рвалась. А что было потом - ты все видела сама.
        - Ладно, предположим, что Диму грохнул РУОП. А кто его жену убил?
        Лера выразительно на нее взглянула:
        - Ты что - дефективная?
        - В смысле?
        - Да она же сама! Сперва собак своих любимых отравила, потом сама траванулась. Записку хочешь почитать? Возьми мою сумочку, поищи.
        Настя достала с заднего сиденья сумку Леры, открыла ее, вытащила скомканный листок бумаги. Развернула, прочла… Женщина, которая это написала, сообщала, что уходит из жизни по собственной воле, что жить так больше не может, и просит в своей смерти никого не винить. Подпись - Ася Полосухина.
        - Зачем ты это унесла? - испуганно спросила Настя. - Теперь могут подумать, что ее ктото убил, а не она сама…
        - Пусть думают, что хотят. - И, внезапно понизив голос, Лера сообщила: - Честно говоря, я и сама думаю, что ее ктото убил.
        - Да ты что?!
        - А чего ради ей кончать с собой?! Домто записан на нее! Даже если бы Димку посадили или прикончили - она бы все равно нищей не осталась. Безумной любовью она его не любила. Молодая, красивая, здоровая. Ты бы покончила с собой при таком раскладе?
        Настя признала, что это действительно было бы глупо.
        - Но в таком случае, это, наверное, был не РУОП, - завершила свою мысль Лера. - Слишком много совпадений. Почему они стали стрелять, не предупредив? Ведь видели наши бабские затылки, понимали, что в машине не только эти бандиты. А все же стреляли. РУОП попытался бы и нас задержать. А кто за нами гнался? Да ни фига. Нас просто отпустили на все четыре стороны. Пятнистую униформу сейчас кто угодно может надеть. Для понта. Автоматы тем более, не проблема. И если это был РУОП - кто убил Аську?
        - Но как же ее заставили выпить яд? Неужели она согласилась?
        Ага, только ее согласия им и не хватило для счастья, - пренебрежительно заметила Лера. - Заставили, не беспокойся. И еще вот что. Аська была жуткая собачница. Своих овчарочек любила, как родных детей. Чуть ли не на руках таскала, забаловала совершенно. Эти твари гадили во всех комнатах, и никто на них даже не замахнулся. Она запрещала. Ну, разве бы она их отравила?!
        Настя была вынуждена согласиться, что и эта деталь не вписыватся в картину самоубийства.
        - Значит, их всех уничтожили специально… В одно время - всех оптом… - пробормотала она. - Кому это было нужно?
        - Кому? Не желаю знать. Скажи спасибо, что нас не тронули. И вообще, ты даже не представляешь себе, чего мы с тобой избежали!
        Настя и на этот раз не стала возражать. Внезапно ей стало смешно. «Обратилась к Лерке за помощью, мечтала о спокойной жизни… И вот тебе, успокоилась. Чуть ли не навсегда». Она даже улыбнулась, и Лера это заметила:
        - Ага, очень весело!
        - А почему бы мне не веселиться? Ты хоть понимаешь, что теперь мы должны прятаться вдвоем? Вот вляпались…
        - Но зато у нас есть деньги. Серебро - это большие бабки, и я еще коечто прихватила. Во всяком случае, Аську перед смертью не ограбили.
        - Зато ты ее ограбила после смерти. Что у тебя в сумке?
        - Деньги, золотишко, мое барахло. А что тут такого? Если бы я не взяла - другие бы нашлись.
        - А машина чья?
        - Аськина, личная. И номера на ней имеются, не переживай. Права у меня есть, и я их честно получила, после автошколы.
        - Ладно, последний вопрос. - Нахмурилась Настя. - Куда мы едем? Я предлагаю снять квартиру. Не желаю ни у кого жить.
        - Представь себе, я тоже решила снять квартиру, - откликнулась Лера. - Во всяком случае, к вечеру мы ее снимем.
        Как она сказала, так и вышло. Остаток дня прошел совершенно сумбурно. Настя звонила по телефонам посреднических агентств, ей предлагали варианты, она согласилась осмотреть два из них. В пять часов - один осмотр, в семь - другой. Они с Лерой «становились на втором. Агент познакомил их с хозяйкой, переписал данные Настиного паспорта в договор о сдаче внаем, взял комиссионные, отдал хозяйке предоплату за два месяца…
        Не успели девушки оглянуться - они уже сидели на кухне, за маленьким шатким столиком. На столике лежала связка ключей. Из крана капала вода. За окном без штор - россыпь московских огней. Настя заставила себя встать, заглянула в закопченный чайник, стоявший на плите, набрала туда свежей воды, включила газ. Лера даже пальцем не шевельнула. Она положила голову на стол и молча тряслась от рыданий.
        - Прекрати, - сказала Настя, открывая форточку, чтобы освежить нежилой воздух квартиры. - Немедленно перестань.
        - Настюха… - выдавила сквозь всхлипывания Лерка. - Ты себе не представляешь, что со мной случилось… Ты себе не представляешь…
        - Как же, не представляю! Я при этом была, между прочим.
        - Да что ты видела?! Что ты видела… - Лера сгорбилась и закрыла лицо руками. Сквозь сомкнутые пальцы прорывался ее искаженный голос: - Меня теперь тоже, наверное, убьют…
        - А ты тут при чем?
        - Я… Я тебе все наврала.
        И после этого туманного признания Лера снова залилась слезами. Настя тронула ее за плечо:
        - Прекрати. Почеловечески сказать можешь?
        - Ох, боже мой… Да я была его женой, я! После недолгого молчания Настя присвистнула:
        - Вот это номер… Ты?! А кто же тогда эта Ася?!
        - Аська, сука…
        - Любовница?!
        Вместо подтверждения Лера глухо завыла. Настя опустилась на стул рядом с подругой. Голова отказывалась ей служить. Она могла только молча смотреть в черное, наполненное огнями окно, слушать, как начинает ворчать чайник на плите…
        - У тебя есть сигарета? - спросила Лера, вытирая глаза истерзанным носовым платком.
        - Должна быть.
        Настя сходила за сумкой, протянула Лере пачку сигарет:
        - Ты мне всетаки чтото объяснишь?
        - Но ты… Ты больше никому?! - Лера жадно схватила сигарету, подожгла ее, затянулась. В ее лице впервые за вечер появилось чтото прежнее, умиротворенное. Настя обещала молчать.
        С тех пор как девушки расстались, прошло почти шесть лет. А Настя, слушая рассказ Леры, должна была признать, что с ней почти ничего не происходило, по сравнению с подругой. Из того, что рассказала Лера раньше, правдой оказалось только одно - Ася Полосухина действительно была ее партнершей в танцевальной группе. Эта группа попрежнему выступала на дискотеках, в ночных клубах, где придется - только бы платили. В одном ночном клубе Лера и встретила своего будущего мужа.
        Дима ей понравился сразу, впрочем, как нравились ей многие мужчины. Он был хорошо одет, у него была машина, и он умел развлечь девушку. Когда группа прекратила выступать в его клубе, он уговорил Леру бросить танцы, чтобы чаще бывать вместе. Лера согласилась после того, как убедилась - у него действительно водятся деньги. Откуда они - девушка предпочла не вникать. Несколько раз он назначал ей встречу в своем офисе, в Москве. Лера до сих пор ничего не знала о его фирме, кроме того, что в офисе стоит пара компьютеров, типовая офисная мебель и сидит средней привлекательности секретарша… Ну, и конечно, она знала, что эта фирма дает Диме возможность строить дом в ближнем Подмосковье.
        Он возил ее на стройку, когда только закладывался фундамент будущего дома. Лера сидела под соснами с пакетом сока, морщилась от грохота, цементной пыли, слушала шум электричек… Дом рос прямо на глазах. Когда дело дошло до интерьера, до внутренней отделки, Дима нанял дизайнера. Лера попрежнему ни во что не вмешивалась, хотя то, что предлагал дизайнер, ей по вкусу не пришлось. Она придерживалась того мнения, что мужчина может испугаться, если женщина слишком часто вмешивается в его жизнь.
        Дом был готов, и вскоре Лера перевезла туда почти все свои вещи от родителей. Новоселье было сыграно, и даже не одно. И на каждом Лера выступала в роли хозяйки. Ее уже принимали за жену, но женой Дмитрия Шебеко она пока не являлась. Лера по его настоянию закончила автошколу, получила права, и он купил ей те самые синие «Жигули»девятку, на которых она привезла Настю в Москву. В один из дней она села в машину, поехала в городи вернулась оттуда с цветами, рассадой, семенами, удобрениями - она накупила всего почти на пятьсот долларов. Вскоре дом зазеленел изнутри и снаружи, приобрел некоторое подобие домашнего очага. Диме это понравилось.
        - Он сделал мне предложение, - сдавленно говорила Лера, затягиваясь сигаретой, догоревшей почти до фильтра. - Ну, я согласилась. Дура я, что ли? От такого не отказываются. Ну и что, что я ему не доверяла? Что - у нас разводиться запрещено? Зато бы я полдома отсудила при разводе. Права я или нет?
        Настя пожала плечами:
        - Неужели ты получишь полдома?
        - Может, я весь дом получу… Если меня не прикончат.
        И Лера продолжала рассказ. Поженились они два года назад. И началось то, чего Лера больше всего боялась - скука. Старых подруг, с которыми она общалась еще в танцевальной группе, она потеряла. А новые заводились с трудом. Даже Настиных координат у нее больше не было. Целые дни Лера проводила в загородном доме почти одна, если не считать горничных, уборщиц, которые сменялись каждый месяц. Никто не уживался подолгу, потому что дом получился нелепо огромный, уборки было много, а Дима почемуто скупился на достойную оплату их труда. Бывали времена, когда целыми неделями никто не прикасался в этом доме ни к тряпке, ни к пылесосу. Лера делала только одно - ухаживала за цветами. Завела кота…
        - А овчарки были твои? - перебила ее Настя.
        Аськины! Она так и заявилась к нам - со своими собаками! Ее вышибли из дома родители. Именно изза собак. Она решила бросить танцы и устроить дома питомник немецких овчарок. Ну, а они были против. Эти двое - кобель и сука - весь дом там перегрызли… Вплоть до родителей. Ну, я узнала, что Аське буквально негде приткнуться, и предложила ей жить у нас. Я думала, нам будет веселее. И собакам все же лучше на природе. Аська, конечно, согласилась. И ты можешь себе представить - на второй же день я их с Димой вытащила из постели!
        У нее перехватывало дыхание, но она все же заставила себя договорить:
        - И до вчерашнего дня мы жили… Втроем. Это было невыносимо. Иногда я устраивала ему сцены, уходила к родителям… Но каждый раз он заезжал за мной и отвозил за город. Я не могла сказать «нет». Сегодня утром я тоже была у родителей, потому что ночью он хотел… Он хотел… - Она сипло вздохнула. - Короче, тебе просто повезло, что ты нарвалась на меня.
        - Да уж, повезло так повезло!
        Настя наконец сняла с плиты искипевшийся чайник. От квартирной хозяйки осталась заварка, которую та забыла увезти. Больше в доме ничего не оказалось. Настя заварила чай прямо в большом чайнике, налила в чашку, придвинула подруге:
        - Пей. Ты все мне рассказала?
        Лера кивнула и осторожно поднесла чашку к губам. Рука у нее дрожала.
        - А кто убил твоего мужа?
        - Я не знаю… Я не знаю! Неужели ты думаешь, что я бы сегодня села в его машину, если бы знала?! Я не самоубийца!
        Настя кивнула:
        - Верно… А кто убил Асю?
        - Не знаю! Не знаю!
        Настя встала, взяла свою сумку, отыскала там предсмертную записку Аси, расправила ее на столе. Лера невольно протянула руку, чтобы схватить бумажку, Настя успела ее отодвинуть:
        - В самом деле не знаешь?
        Лера умоляюще смотрела на нее.
        - Ладно, предположим, ты этого не делала, - Настя помахала бумажкой. - Но это! Это написала ты! Неужели я не помню твоего почерка?! Сумасшедшая! Сколько поздравительных открыток ты мне написала! Твой почерк - с наклоном влево! У всех нормальных людей - вправо, а у тебя - влево! Потому что до третьего класса ты была левшой!
        - Настя! Я ее не убивала!
        - Но ты же знала, что она мертва! Уже когда мы поехали к тебе домой, ты это знала! Иначе почему ты была так спокойна?! Я чуть с ума не сошла, когда увидела ее труп, а ты?!
        - Клянусь тебе - я этого не делала!
        - Бог тебя надоумил забрать оттуда записку! - Настя чиркнула зажигалкой и подпалила угол бумаги. Когда огонь подобрался к ее пальцам, она опустила пылающий комок в пепельницу. Лера жадно следила за тем, как бумага корчится в огне, превращается в хрупкий пепел. - Не иначе, как бог тебя надоумил… Потому что твой почерк узнает любой дурак.
        Лера снова плакала, и было ясно, что ни на один вопрос она ответить не сможет. Настя прошла в комнату, разложила старый скрипучий диван. Бросила в изголовье большую подушку без наволочки, развернула плед. Все это принадлежало квартирной хозяйке, и больше у девушек не было ничего.
        - Я ложусь спать! - крикнула она. - Не сходи сума, завтра поговорим!
        Она легла, прикрыла ноги пледом. В комнате было жарко, батарея жарила невыносимо, хотя март близился к концу. Настя погасила ночник, подвинулась к стене. Спустя несколько минут к ней пришла Лерка. Она легла с краю, и Настя ощутила, как она дрожит.
        - Ну, перестань, - сказала Настя. - Представь, что мы в пионерлагере. Через месяц вернемся по домам. Хватит плакать.
        - Я не плачу, - Лера повернулась к ней и ткнулась головой в Настино плечо. И сказала, что ей не к кому, совершенно не к кому будет идти…
        И когда Настя уже засыпала, до нее донесся еле слышный вопрос:
        - У тебя есть загранпаспорт?
        Глава 4
        
        Наутро Лера исчезла. Проснувшись, Настя обнаружила, что она осталась одна. Спустилась во двор и не увидела там знакомой синей машины. Вместе с машиной пропало и серебро, и та самая сумка, которую Лера вынесла из дома. Одно из двух - либо она сбежала, либо отправилась реализовывать ценности. Верным оказалось второе предположение. Лера вернулась к вечеру.
        - Я все продала, - лихорадочно сообщила она. - Теперь мы богаты… Во всяком случае, пока.
        - Сколько же ты выручила? - поинтересовалась Настя.
        - Достаточно, чтобы уехать.
        - Ты всерьез собралась умотать за границу? Зачем тебе мой загранпаспорт?
        Лера, казалось, не слушала. Она прошла в комнату, встала на колени перед постелью и пересчитала деньги - пачки замусоленных долларов, стянутые резинками. Настя молча смотрела. На ее взгляд, тут было не меньше пяти тысяч. Наконец Лера подняла голову:
        - Мы едем в Париж.
        Куда?! - Настя так и села. Дальше Турции она нигде не была. А в Турцию ее возил Витя незадолго до рождения ребенка. Ей там не понравилось - слишком жарко, слишком людно… Были они только в Стамбуле, шлялись по рынкам. Возможно, ей помешало оценить тамошнее великолепие уже довольно обременительное пузо. Но так или иначе, поездка ее не впечатлила. А потом все слишком изменилось, чтобы она думала о заграничных поездках. И вот теперь…
        - Сперва в Париж, - Настя сунула деньги обратно в сумку. - Потом на юг.
        - Объясни мне, что мы там забыли?!
        - Мы купим турпутевку, - Лера явно не собиралась ей отвечать по существу. - У меня есть приглашение, но у тебя его нет. Лучше получить визы через турфирму. В Париже мы отделимся от группы и уедем на юг. Там сейчас живет один человек..: Он мне поможет.
        - Хорошо, ну и поезжай туда, - всплеснула руками Настя. Она была совершенно потрясена. - Спрятаться я могу и в Москве. А там я буду, наоборот, у всех на виду, как последняя идиотка. Я пофранцузски, например, ни слова. А ты?
        - Я тоже, да какая разница?
        - А кто этот человек?
        - Я познакомлю вас, - с какимто сомнением в голосе проговорила Лера. - Ты увидишь, какой он. Он… Очень талантливый.
        - Так это мужчина? Это твой парень?
        - Нну…
        И больше из Леры не удалось вытянуть ни слова. На другое утро она потащила подругу в какуюто турфирму, там говорила за нее, отдавала паспорт за нее, платила за нее. Настя пыталась держать себя в руках. Она помнила, что в такие энергичные минуты Леру останавливать не следует. Это все равно, что затормозить экспресс, поставив на рельсы ногу- «Может, она и знает, что делает? - спрашивала себя Настя. - В любом случае, меня ищут в Москве, а не в Париже! А кто меня найдет на этом мифическом французском юге? Я даже не знаю города, куда мы поедем. А уж эти грязные мафиози тем более не будут его знать!» Она даже начинала чувствовать чтото очень похожее на счастье - стоило ей только вспомнить свои многолетние мытарства. Киоск, Витя, хлебный лоток, магазин… Ванесса, недостача, растущая день ото дня, взрыв, который сперва показался ей спасением, а потом стал гибелью… Выстрел в затылок, крошка стекла, которую она еще долго вычесывала из волос после того, как проехалась в джипе, бег через сырые московские дворы, молчаливый особняк в снегу, женщина с овчарками… Все это останется здесь, а она - свободная,
недостижимая - будет гдето там…
        От предстоящего путешествия Настю теперь удерживало одно соображение. Она поделилась с подругой:
        - А если нас остановят на паспортном контроле? Твой муж убит, его любовница мертва… Ведь тебя уже давно ищут - с того самого дня. Ты разве не понимаешь?
        Но Лера отмахнулась:
        - Глупенькая, ты их переоцениваешь. Ну, может, меня и ищут. Но я не верю, что меня схватят за руку в аэропорту. А когда они поймут, что меня нигде нет, будет поздно.
        - Ты не собираешься возвращаться из Франции? А как же я? Визу нам дадут на две недели. А что же дальше? Ты понимаешь, что первый же полицейский схватит нас за шкирку?!
        - Мы не будем останавливаться в гостиницах, не будем брать напрокат машину, - небрежно ответила та. - И вообще можем потерять наши паспорта. И в конце концов, что тебе важнее - жизнь или мнение какогото там полицейского?
        - Жизнь, - немедленно выбрала Настя. - Но знаешь, мне бы все же хотелось, чтобы меня похоронили на родине.
        
***
        
        В номере двухзвездочной гостиницы едва поместились две кровати, столик, стул. В закутке - умывальник, унитаз, встроенный шкаф. Более мерзкой комнаты у Насти никогда не было. Звукоизоляция здесь тоже была двухзвездочная - все, что происходило за три номера дальше по коридору, ей будто в уши вкладывали. А происходило обычное - туристы полировали свои дневные культурные впечатления, испивая привезенную с собой водку и купленное здесь вино. Было еще не поздно, и если бы за окнами не падала шипящая стена серого ливня, Настя могла бы увидеть стадо панельных домов… Ну, ни дать ни взять, московская окраина! Гостиница располагалась за городом, в какомто рабочем предместье. У Насти даже было подозрение, что когдато здесь было рабочее общежитие. Лера давно уже спала, повернувшись к стене. Во всяком случае она не шевелилась и дышала ровно. На столике лежало два картонных билета - завтра девушки уезжали на юг, отделялись от группы. Лера ей так ничего и не объяснила. Пошли уже вторые сутки, как они были в Париже. Настя ездила вместе с группой на экскурсии, а Лера занималась какимито своими делами. Виду нее
был возбужденный, но довольный.
        …Несколько часов, до самого Дижона, девушки не перемолвились ни словом. Настя сидела у окна, не решаясь снять куртку, хотя в вагоне было тепло. Лера, отделенная от нее подлокотником откидного кресла, казалось, дремала.
        - Зачем ты взяла сидячие места? - наконец открыла рот Настя.
        - Это дешевле.
        - Ты уже вынуждена экономить? А твой парень на юге - у него есть деньги? Или оттуда в Москву мы пойдем пешком?
        Лера достала из дорожной сумки бутылку воды, напилась, предложила подруге. Вопрос остался без ответа. Когда стемнело, за окнами вагона начался дождь. Настя сонно смотрела, как стекло покрывается крупными, быстро исчезающими каплями. В вагоне стало душно. Она сходила в туалет и потом еще долго обнюхивала свои руки, насквозь пропахшие казенным мылом. Потом она задремала. Несколько раз за ночь, когда поезд останавливался на станциях, она машинально запоминала названия. Вильфранш, Лион, Гренобль… Только под утро она уснула понастоящему.
        Проснулась она оттого, что Лера крепко взяла ее за плечо:
        - Почти приехали, беги умойся!
        - Это уже Ницца? - Настя потянулась, оглядывая вагон.
        Он был полон. За ночь на эти сравнительно дешевые сидячие места набилось множество какихто оборванных молодых людей. Они беззастенчиво орали, швыряли друг в друга пластиковыми стаканами, искусственными цветами, вынутыми из железнодорожных вазочек, сигаретами…
        - Студенты, - пояснила Лера. - Да что ты копаешься? Ну вот… - Она взглянула в окно. - Пожалуй, ты опоздала…
        - Вот это и есть твоя Ницца? - Настя прилипла к стеклу. За окном сияла омытая дождем зелень, в ней быстро мелькали какието особняки. - Да это обычная дачная местность…
        - Это тебе не Москва. Ладно, на автостанции умоешься.
        Лера собрала свою сумку, причесалась, раздирая щеткой длинные, химически завитые волосы. Потом торопливо накрасилась - без косметики ее день не начинался.
        - Так мы еще кудато поедем? - спросила Настя.
        Лера сощурила на нее серый глаз, обведенный тушью, и кивнула:
        - Автобусом в Грае. А там возьмем такси.
        - Ты меня завозишь в какуюто глушь!
        - Ничего, ты мне еще спасибо скажешь. - Лера убрала косметику в сумку. - Ну вот и приехали. Пошли. Твой билет у тебя? При выходе с перрона не забудь его пробить.
        На автобусной станции она взяла билеты до Граса и увела подругу в пиццерию, из окон которой были видны подъезжающие автобусы.
        - Надо немножко поесть, неизвестно, что нас там ждет, - пояснила она. - Не думаю, что для нас приготовили обед.
        - А если тебя там не ждут? Ты хоть предупредила, что мы приедем? - забеспокоилась Настя.
        Она чувствовала себя совершенно растерянной. Мозг отказывался воспринимать тот факт, что три дня назад она была в Москве, вчера - в Париже, а теперь сидит в ниццкой пиццерии перед тарелкой с дымящейся пиццой, со стаканом кокаколы… И сейчас уедет с побережья кудато в глубь страны, в некий Грае. Но зато ей было ясно одно - документы у нее для такого самостоятельного путешествия не в порядке и своих денег почти нет. Впрочем, пока Лера за все платила сама.
        - Предупредить я не могла, - вздохнула Лера. - Он мог сбежать… Но зато я узнала, что он жив и он там…
        - Да кто он такой? Куда ты меня тащишь?
        Внезапно Лера выдала ей ту информацию, которой Настя так тщетно добивалась все эти дни. Его зовут Влад. Замечательный парень, жутко красивый - Настя таких видела только в кино. Собственно говоря, он и есть киноактер. Настя не верит? Настя и в самом деле пожелала узнать его фамилию. Но Лера отказалась ее сообщить:
        - Он еще не появлялся на наших экранах, так что его фамилия тебе ничего не скажет. Но зато он только что снялся в одном фильме. Французском - прикинь? Не совместном, а именно французском.
        И она затрещала дальше. Было видно, что теперь, когда цель стала так близка, молчать у нее больше нет сил Влад - не только актер. Он еще и сценарий пытается на писать. Лера даже уверена, что он обязательно напишет такой классный сценарий, что его сразу купят. А это хорошие деньги здесь, за границей. Пусть Настя даже не сомневается - пройдет всего пара лет, и о Владе все будут говорить.
        - Ну, ладно, - Настя покончила со своей пиццей. Пока Лера трещала, она получила возможность спокойно поесть. - Ладно, пусть твой Влад - чудо из чудес, второй Ален Делон. Верю. Но, скажи пожалуйста, как это чудо нас спасет? Или ты просто решила устроить экскурсию к парню?
        Лера рассмеялась:
        - А это уже моя забота. Понимаешь, Влад просто не сможет нам отказать в убежище. Дима для него очень много сделал. Ну хотя бы отправил его сюда, во Францию, на свои средства.
        - Чего ради? - насторожилась Настя.
        - Ради благотворительности. Послушай, автобус через три минуты. Бежим!
        И, не дав ей опомниться, Лера выхватила изпод стола сумку и бросилась к посадочной площадке. В автобусе Настя наконец сняла куртку. Ей стало жарко. Она смотрела в окно, и дома, то и дело возникавшие среди весенних полей, казались ей ненастоящими, игрушечными. Ей не верилось, что ктото их встретит, ктото будет им рад… «Если этот Влад хороший актер - он конечно, сыграет, что обрадовался нам, - подумала она. - Но долго играть он не сможет. И что тогда?» Лера тоже притихла, приступ болтливости прошел, едва начавшись.
        В Грасе на автостанции они взяли такси. Настя уже ни о чем не спрашивала, а Лера выглядела все более неуверенной. Она назвала адрес - какойто малюсенький городок, как поняла Настя. В его названии присутствовало слово «Грае». Но то, что она увидела примерно через полчаса, когда такси остановилось, ее разочаровало.
        - Деревня… - Она вышла, едва не споткнувшись на гравии. - Здесь даже асфальта нет…
        - Бери вещи и пошли, - резко сказала Лера. Настя взяла ее за руку и почувствовала дрожь.
        - Чего ты так трусишь? Он твой парень или нет?
        - Мой. Молчи, прошу тебя.
        Лера и в самом деле была слегка не в себе. Она размашисто шла, не оборачиваясь, по ее прямой спине металась волна плохо расчесанных каштановых кудрей. Время близилось к полудню, и солнце припекало почти полетнему. Настя давно уже несла куртку, перекинутой через локоть, ее кроссовки покрылись слоем серой пыли. Гравиевая дорога кончилась, они свернули на какуюто тропинку среди цветущего голубыми цветами кустарника.
        - Это свинчатка, - вдруг сказала Лера, остановившись и сломав себе одну цветущую веточку. - Знаешь, надо было мне стать ботаником, цветоводом. Я ведь об этом и мечтала. А танцы побоку.
        - Ты это о чем? - спросила Настя, пораженная таким скачком мысли.
        Этот куст называется свинчатка. А там - жасмин, видишь? Он скоро расцветет. Будут такие крупные белые трубки, с очень сильным запахом. А дальше - розовый жасмин. Он помельче, но пахнет лучше, не так одуряюще. Я смотрю, в этом году кустарники расцветают раньше. Погода лучше.
        - Ты здесь уже была?
        Лера кивнула:
        - Прошлой весной. Здесь было так хорошо. Ну пойдем. Уже близко.
        - Почему ты отпустила такси так далеко от его дома? - Настя расстегнула кофту. - Я сейчас заживо сварюсь.
        - Я не хочу, чтобы он увидел меня в окно, - ответила Лера. - Ну, вперед.
        Тропинка сперва нырнула в кусты, наградившие девушек несколькими царапинами, а потом круто поднялась на пригорок. Настя увидела каменный двухэтажный дом под соломенной крышей и остановилась, пораженная в самое сердце.
        - Это же хлев! Загон для скотины!
        - Что ты болтаешь? Это поместье семнадцатого века. Знаешь, сколько это стоит? Хлев… Для золотого теленка.
        - А чье все это? - Настя припустила следом за подругой по дорожке, которая становилась все шире. Ей стало ясно, что они выйдут к дому с задворок.
        - Пока ничье, захочу - куплю. Правда, здесь намного лучше, чем в Подмосковье?
        - Спрашиваешь… А это крыша - она не сгорит?
        - Если поджечь - сгорит, - согласилась Лера. - Но ты же этого не сделаешь?
        Она толкнула темную от времени деревянную дверь, и они оказались в кухне с красным кирпичным полом. И тут Настя вздрогнула - в солнечном пятне, падавшем на кирпичи из окна, мылась большая сиамская кошка - точная копия той, которую она видела в подмосковном особняке.
        - Это твоя? - шепотом спросила она подругу.
        - Мой, это кот. - Лера поставила сумку и подбежала к коту: - Родной брат того! Золотой мой, лапушка моя!
        Кот бросился наутек. Просочился в дверь и больше не подавал признаков жизни.
        - Ужасно, - вдруг сказала Настя. - То же самое было и там… Я увидела кота, кот убежал… Потом я нашла труп.
        Лера обернулась к ней с таким бешеным взглядом, что Настя оторопела.
        - Здесь о трупах ни слова! - шепотом приказала она. - Иначе мы отсюда вылетим, ты поняла?!
        - Ладно, - после минутного замешательства пообещала Настя. - А где же хозяин?
        Лера велела оставить вещи в кухне. Они вышли в коридор, где сильно пахло сыростью и мышами. Лера открывала все двери, которые им встречались, заглядывала туда и снова их затворяла. Вместе они поднялись на второй этаж. Туда вела узкая деревянная лестница - такая узкая и ненадежная, что Настя взбиралась по ней со страхом.
        Теперь над ними была соломенная крыша. Вернее, ее изнанка - толстые пучки соломы, переплетенные потрескавшейся виноградной лозой. Под крышей светилось открытое окно. Здесь воздух был свежий, теплый, как на улице, здесь пахло весной.
        - Влад! - вскрикнула Лера и бросилась в угол, туда, где крыша почти сошлась с полом, образовав острый угол. Настя испугалась - ей почудилось, что Лера обнаружила труп. Но в следующий момент «труп» зашевелился, рывком сел на постели, потер ладонями лицо и уставился на Леру, которая упала рядом с ним на скомканное одеяло и целовала его голые плечи.
        - Ты?! - Парень окончательно проснулся. - О, черт… Это ты, в самом деле?
        - Я! Ты один? Ты не ждал меня? - бормотала Лера, так к нему прижимаясь, что Настя почувствовала себя лишней. Она оглянулась, отступила к лестнице, но тут парень обнаружил ее присутствие.
        - О, боже мой! - Он натянул на себя одеяло, и только тут Настя поняла, что на нем не было даже плавок. Лера солнечно улыбалась, глядя в лицо своему обожаемому кумиру и уже наполовину исчезла под простыней.
        «Так она не смотрела на Диму, - подумала Настя, спускаясь по лестнице. Она решила не ждать, когда ее представят. - Значит, в этого она влюблена. Ну, и прекрасно. Только мнето здесь что делать?!»
        На кухне она понемногу отыскала все необходимое для небольшого обеда. Прежде всего сварила себе кофе, отрезала кусок сыра, покрытого голубой плесенью. Этот сыр она любила больше всего, но ей не часто приходилось им лакомиться - чересчур дорого. Так, с чашкой в одной руке и сыром в другой, она отворила дверь и вышла на задний двор. Из голубых кустов свинчатки появился рыжий барбос совершенно московского вида. Он посмотрел на Настю и завилял пушистым бубликом хвоста.
        - Бонжур, - сказала Настя.
        Пес тихонько гавкнул и снова пропал в кустах. В углу двора кучей лежал уголь, мокрый после ночного дождя. В зарослях прошлогодней травы бродили куры. Настя посчитала их и решила, что на неделю хватит. Настроение у нее было какоето странное - то ли взвинченное, то ли, наоборот, благодушное. Ей здесь все больше нравилось, но она совершенно не понимала, чем все может кончиться.
        Усевшись на каменный приступок перед дверью, она допивала свой кофе, когда у нее за спиной раздалось шлепанье босых ног. Даже не оборачиваясь, она узнала Лерки ну походку.
        - Ну, вы поздоровались? - спросила Настя.
        - Есть хочу, умираю, - Лерка подошла к ней с яблоком в руке. Глаза у нее блестели, будто в них закапали атропин.
        - А где Влад? Стесняется?
        - Ищет трусы, сейчас спустится. Как ты думаешь, тут найдется, из чего сделать обед? Или придется ехать в супермаркет?
        - Зарежем курицу, - предложила Настя.
        - Ну нет, это соседские! - раздался мужской голос. Влад спустился в кухню во всей красе - в мятых оранжевых шортах, в черной майке. Настя встала, поздоровалась, он вежливо ответил. Только теперь она его рассмотрела.
        Не слишком высокий - метр семьдесят восемь, не больше. Худой, узкобедрый, с какимито девчоночьими коленками. Нос заметно вздернут, темные глаза слегка навыкате, густые широкие брови, взбитые надо лбом кудри по моде пятидесятых. То ли он усмехался, то ли у него от природы был такой рот. Насте он, скорее, не понравился - не в ее вкусе, ни то ни се. А Лера светилась от гордости, переводя глаза с любовника на подругу.
        - В холодильнике остался кефир, есть яблоки, хлеб. Для вас тут ничего особо нет, а я на диете. Вечером съезжу в супермаркет, - смущенно сказал он. - Возьму велосипед. А, черт… Там камера лопнула.
        - Сходим пешком? - предложила Лера.
        - Рехнулась? Километр в горку пилить? Нет, я лучше заклею камеру.
        Он посматривал на Леру както странно, идо Насти без труда дошло - парень вовсе не рад, что жена его благодетеля свалилась ему на голову. Настя молча его рассматривала, дав себе слово, что не будет ни во что вмешиваться. И кефир, и хлеб, и яблоки - все было на столе. Они уселись перекусить втроем. На допотопной газовой плите закипала кастрюлька с водой для кофе. Лера жалась к Влада, мешая ему подносить к губам стакан с кефиром. Вошел сиамский кот, обнаружил, что его плошка пуста, и несколько раз возмущенно мявкнул. Ему насыпали сухого корма, он брезгливо поел, отряхнул лапы… Настя вздрогнула.
        - Ты что? - спросила Лера.
        - Совсем, как тот… В спальне.
        - Как там Дима? - спросил Влад.
        И прежде чем Настя успела чтото сказать, она услышала ответ подруги:
        - Попрежнему.
        «Вот здорово, - подумала Настя. - Куда я вляпалась в очередной раз?» Влад отодвинул пустой стакан, закурил.
        - Последний раз я получил деньги в январе, - сказал он. - Их едва хватило. Теперь я на мели.
        - Я привезла деньги, - Лера отняла у него сигарету. - Не надо, Владик. Ты раньше не курил.
        - А теперь курю, - сигарета вернулась к нему. - Сколько ты привезла?
        - Четыре тысячи.
        - Франков?
        - Ну, бог с тобой. Что ты… Долларов. - Она принужденно засмеялась. - А когда ты сам разбогатеешь? Тебе все еще не платят?
        Я же говорил тебе, что фильм был малобюджетный. - Влад раздавил окурок в пепельнице. - Обещали чтото дать летом, но я почти не надеюсь. У меня больше надежд на сценарий. Если мне удастся его продать, дела поправятся. Во всяком случае, я пока не могу уехать. И мне нужны деньги.
        - Фильм закончен?
        - Остался монтаж, озвучка. Работы еще много, а денег нет.
        - Я смогу посмотреть? - ласково спросила Лера. - Я весь год мечтала увидеть твой фильм… Только об этом и думала.
        Парень нетерпеливо тряхнул своими кудрями:
        - Я сам еще ничего не видел. Мне надо будет отдать коекакие долги, так что твоих четырех тысяч ненадолго хватит. Лучше, если я сам поговорю с Димой. Он хотя бы знает, что ты приехала?
        - Нет, я прошу тебя… - Лера положила руку ему на плечо. - Не надо звонить. Он уехал и вернется не скоро. Поэтому я здесь.
        - Значит, ты приехала тайком от него?
        - Ну, какая тебе разница… - Лера снова сделала попытку приласкаться, но он стряхнул с себя ее руки, встал и вышел во двор.
        - Зачем ты к нему так липнешь? - тихо спросила Настя. - Мужчины этого не любят. Он же тебя ни во что не ставит.
        - Ой, помолчи! - Лера нервно отодвинула от себя пепельницу, где все еще дымился его окурок.
        - И ты в него так врезалась, что за километр видно. Неужели не могла найти парня, который не так влюблен в самого себя?
        - Помолчи, я же просила.
        - Да пошли вы оба! - Настя выбралась изза стола, выключила газ, над которым уже исходила паром кастрюлька. - Куда мне заселяться? И вообще - заселяться или уезжать отсюда, пока не поздно?
        - Иди, выбери любую комнату на первом этаже, - пробормотала Лера. - И, если можно, не слишком мелькай у меня перед глазами.
        Настя подхватила свою сумку с переброшенной через нее курткой и вышла. Единственная комната, в которой можно было жить, оказалась в самом конце коридора. Здесь был старый красный диван, стол, покрытый истлевшим серым сукном, книжный шкаф, где, судя по за паху, жила дружная мышиная семья. Настя уложила туда вещи, сдула пыль с подоконника, с трудом открыла разбухшую раму. Прямо подокном рос куст жасмина. Розового, насколько она могла определить - бутоны еще не до конца раскрылись. Настя улеглась на красный диван, поджала ноги, закрыла глаза. Тут не было ни подушки, ни белья, но она так устала после бессонной ночи в поезде, что сразу провалилась в сон.
        Разбудил ее собачий лай. Собака лаяла прямо подокном, лаяла так настойчиво, как это умеют одни дворняги.
        - О, черт, - Настя полежала еще немного, пока не поняла, что больше не уснет. Вечернее солнце светило прямо ей в лицо. Она встала, высунулась в окно. Увидела Влада, который ставил перед рыжей дворнягой миску с едой.
        - Привет, - сказала она, приглаживая растрепанные волосы.
        - Привет, - вполне добродушно отозвался тот. - Я купил в супермаркете средство против мышей, надо насыпать его в твой шкаф. У твоих мышей недавно вывелись детки.
        - Да ну их, - Настя сладко потянулась. - Пусть живут. Зря ты потратился.
        Ты что - не боишься мышей? - изумился парень. Он подошел поближе к ее окну, чтобы не приходилось повышать голос. Теперь между ними был только жасминовый куст.
        - Неа. Знаешь, сколько их было в магазине?! По ногам бегали.
        - В каком еще магазине?
        - Я продавщица. Лерка тебе не говорила? Кстати, где она сама?
        - В ванной. Да, представь себе, в этой развалюхе имеется ванная. Правда, воду приходится греть на кухне, на плите, и таскать туда в кастрюле. Захочешь помыться, скажи. Я тебе натаскаю.
        Настя отметила, что его настроение переменилось к лучшему. «Наверное, Лерка всетаки его ублажила, - решила она. - А что еще надо мужику? Чтобы ему в рот заглядывали. Даже самый умный не устоит, а этот не самый умный».
        - А это правда поместье семнадцатого века? - Настя села на осыпавшийся каменный подоконник. Ее голова почти упиралась в верхнюю часть рамы - таким низким было окно.
        - Да. Тут в округе все дома такие. Потом устрою вам экскурсию. - И, совсем понизив голос, Влад спросил: - Ты мне скажи прямо - вы надолго сюда приехали? Лерка не говорит.
        - У нас туристическая виза на две недели, - честно ответила Настя.
        - Понятно. - Теперь у него было просто прекрасное настроение, судя по лицу. - А чего ради вы ехали через Париж? Могли купить путевки в Ниццу или в Марсель. Не пришлось бы трястись в поезде через всю страну.
        - Спроси у Леры. Это она все придумала. А я вчера даже не знала, куда мы собрались. Ты правда актер? - спросила она, чтобы переменить тему.
        - Правда, - засмеялся он. - А ты правда продавщица?
        Внезапно он задрал голову, к чемуто прислушиваясь, и убежал в дом. Девушка услышала слабые, повторяющиеся звуки и поняла, что на втором этаже звонит телефон. Настя причесалась, взяла полотенце и выгнала из ванны мокрую Лерку, которая мылась бы еще целый час.
        К вечеру резко похолодало, и сразу стало ясно, что лето еще далеко. Настя надела два свитера - один поверх другого, Влад сменил шорты на джинсы. Они заперли все окна в доме, и Лера сама проверила, в каком состоянии замки на дверях.
        - Запирайся получше, - сказала она Владу. - Когда мы приехали, все двери были нараспашку.
        - Здесь чужие не ходят, - он снял с плиты сковородку с тушеными овощами. - У меня еще ничего не украли.
        - У тебя просто нечего красть. - Лера нервничала, поглядывая в окно. Но уже стемнело, и невозможно было ничего там разглядеть. - Почему ты до сих пор не повесил занавески?
        - Да потому, что я тут не чувствую себя дома. И у меня есть другие проблемы, кроме занавесок. Все, давайте ужинать.
        Настя поняла, что днем, пока она спала, парочка сходила в супермаркет. Холодильник был набит продуктами. Но Влад ел только овощи, запивая их кефиром. Ей было даже неловко есть при нем мясо - ведь она всегда считала, что все мужчины - обжоры, а тут получилось наоборот.
        - Чего ради ты теперь соблюдаешь диету? - раздраженно спросила Лера. Теперь, ближе к ночи, стало заметно, что ей весьма не по себе. Настя не могла понять причин, но тревога подруги передалась и ей.
        - Ведь фильм отснят? - продолжала Лера, явно не ожидая ответа. - Пара лишних килограммов тебе бы не повредила. Завтра поедем на побережье, в какойнибудь ресторан? Ты знаешь, тут поблизости есть хоть один приличный кабак? Должен быть, мы же не в Рязанской области. Дайка мне сигарету.
        Она отняла у Влада пачку, закурила. Сделала несколько затяжек, сунула сигарету в свою тарелку с тушеным мясом, встала и вышла. Вскоре под ее шагами заскрипела деревянная лестница, ведущая наверх, в спальню. Влад молча добил окурок, протянул пачку Насте. Они оба закурили, стараясь не встречаться взглядами.
        - У вас чтото случилось? - наконец решилась спросить Настя.
        - Так. Не поняли друг друга, - уклончиво ответил он. - Как всегда.
        - Влад, послушай, - Настя прислушалась к тому, что происходило наверху. Но там было тихо. - Я, наверное, всетаки должна тебе сказать. Она мне запретила, но кажется, ты должен знать.
        - С Димой чтото? - быстро перебил он.
        - Как ты понял?
        - Говори же - ну?!
        Настя кратко сообщила, что его благодетель мертв.
        Влад молча докурил сигарету и только тогда попросил сообщить ему подробности. Она рассказала все, что знала, начиная с того, как позвонила в то злосчастное утро Лерке, попросив ее о помощи, и закончив тем, как они приехали в Канны. Он ее ни разу не перебил. Только подвинул свой стул поближе к плите - там было теплее. На конфорке медленно закипал старый, закопченный чайник. Наконец он сказал, что давно ожидал чегото в этом роде.
        - А эту Асю ты знал? - спросила она.
        - Нет. Да и не нужно ее знать, чтобы понять…
        - Что понять?
        - Что она была у них на роли игрушки. Как я. Как ты. Да. Что ты так на меня смотришь? Ты тоже их игрушка.
        - Я тебя не понимаю. Я не чувствую себя игрушкой, - нервно возразила Настя.
        - Она оплачивает твои расходы, она таскает тебя за собой повсюду, запрещает задавать вопросы, требует послушания? Верно?
        Настя должна была признать, что он прав.
        - Со мной было то же самое, - Влад снова поднял взгляд к потолку. Там, на втором этаже, слышались глухие шаги. Лера еще не легла. - Сперва мы с нею стали спать. Потом она полностью вникла во все мои проблемы. Мне предложили роль в одном фильме, хорошую роль второго плана. Фильм французский, снимался он здесь, на юге Франции. Ау меня не было ни копейки, чтобы поехать. Она нажала на мужа, познакомила нас. Он согласился содержать меня, пока я не закончу работу. Не знаю, о чем он думал. Слепому было видно, что она в меня врезалась по уши. Я бы на его месте не соглашался.
        Он встал, насыпал в кружки растворимый кофе, налил кипятку. Наверху все еще слышались шаги, и Настя вопросительно указала на потолок. Он понял этот жест:
        - Не переживай, она не слышит. Если бы я знал, что она будет являться сюда каждые два месяца, я бы не принял у них денег. Невозможно так жить. Все время чувствуешь, что ты себе не хозяин. И сказать ей я ничего не мог - ты меня понимаешь?
        - Нет.
        - Ты и не поймешь. Ты женщина. Женщине проще жить на содержании. А мужчину, который делает то, что я, называют одним красивеньким словом. Альфонс.
        - А таких баб, как она, называют суками, - подхватила Настя. - А таких мужей, как у нее, - рогатыми. Давай, продолжай в том же духе. Я думала, ты хорошо воспитан. Зачем ты выворачиваешься передо мной наизнанку? Я тебе за это не плачу.
        Он с грохотом поставил на стол свою кружку. Было видно, что он взбешен. Настя тоже поняла, что перехватила через край. Но слушать жалобы этого холеного, женственного парня, влюбленного в свои глаза и кудри, она больше не могла. Слушать - значит встать на его сторону. И еще хуже - признать, что она действительно живет у подруги на содержании.
        - Ну ладно, - сказал он деланно спокойным тоном, перекрывая газовый кран. - Спокойной ночи.
        И Настя была вынуждена признать, что он действительно хороший актер. Во всяком случае, она не смогла бы проглотить такое оскорбление с таким самодовольным видом. Влад поднялся наверх, а она осталась в кухне. Спать ей не хотелось - выспалась днем.
        Она прошлась из угла в угол, рассматривая выщербленые, давно не мытые кирпичи у себя под ногами. На полу было множество пятен - сюда много лет подряд проливали супы, соусы и бог знает, что еще. В углу, среди прочего допотопного барахла, она раскопала керосиновую лампу. Эта лампа напомнила ей родительскую дачу. Дача эта была на расстоянии восьмидесяти километров от Москвы, в сторону Шатуры. Машины у них не было, а электричка шла два с половиной часа. Поэтому ездили туда не часто. Дача стояла на краю поселка, сразу за ней начинался заболоченный луг, а дальше - грибной лес. Вечером налетали комары. Чтобы спастись от них и пережить в доме ночь, родители наглухо закрывали все окна и задыхались в крохотной спаленке. На даче было электричество, но на случай перебоев там имелась и керосиновая лампа - почти такая же, как эта.
        Настя покрутила винтик, сняла стекло, отыскала спички. Судя по бульканью в резервуаре еще оставалось немного керосина. Загорелся крохотный голубоватый огонек. Он вырос и расправился, когда девушка осторожно опустила на место стеклянный абажур. Настя поставила лампу на стол и выключила свет. В кухне стало уютней, но тревога никуда не делась. Она давно не бывала в загородном доме, и отвыкла от деревенской тишины и тьмы, которая стояла за окном кухни.
        «Если здесь чтото случится, никто не услышит, - вдруг подумала она. - Влад говорил, что куры соседские. Если они забрели сюда, значит, соседи живут рядом. Но где? Правда, тут есть телефон. Надо бы узнать номер». И тут же поймала себя на том, что ей никому не придется дать этот номер. Родители сейчас изводятся от тревоги. Настя так попрощалась с отцом, что он наверняка все понял. Конечно, он не мог в точности знать, что случилось, зато ее состояние - заметил. И рассказал маме, а мама все преувеличила… И сейчас они, конечно, ищут ее и не могут найти. Если бы они знали, что она сидит в деревенском доме с соломенной крышей, при свете керосинки, на юге Франции. В окружении жасмина и свинчатки, соседских кур, сиамского кота и парочки, которая сейчас развлекается под этой самой соломенной крышей. До Насти доносились Леркины стоны. Влада она не слышала.
        Спустя некоторое время она услышала наверху музыку. Наверное, там был телевизор или приемник. Настя решила лечь спать и отправилась в ванную почистить зубы. И только там она поняла, что ее зубная щетка осталась в Леркиной сумке. Правда, тут имелись две зубные щетки - Леры и Влада - но она никогда не смогла бы почистить зубы чужой. Перед ней встала дилемма - прополоскать рот водой с пастой или все же подняться наверх. Она выбрала второе.
        - Ты что, полуночница? - приветствовала ее подруга, приподняв голову с подушки. Влада в комнате не было.
        - Отдай мне мои вещи, - прошипела Настя. - Чем я зубы почищу - пальцем?
        - Ой, господи, какая трагедия, - Лера указала в угол. - Сумка там…
        Настя вынула оттуда пакет со своими туалетными принадлежностями, тапочки, халат - все, что она купила еще в Москве перед отъездом. Лера уменьшила громкость маленького приемника, стоявшего у постели, и спросила:
        - О чем вы так долго говорили на кухне?
        - О тебе.
        - Врешь?
        - Нет, правда. О том, как мы тебя любим. Только, ради бога, не ревнуй. Он мне не понравился. Типичный зануда.
        Лера довольно рассмеялась, округлила глаза, приложив палец к губам:
        - Тише, если он услышит, будет плакать.
        - А где он?
        - Рядом, тут еще один закуток. Кстати, там телефон, если тебе нужно. Звони, не стесняйся. Но только никому не говори, где мы.
        - А я и сама не знаю, где мы. Думаешь, я запомнила название этой деревни?
        Лера кивнула и закрыла глаза. Настя вышла, прижав к груди свои вещи. Ногой прикрыла дверь. Теперь она почти не слышала музыки, зато до нее донесся голос Влада. Сперва она хотела спуститься вниз, но слова, которые до нее доносились, так ее заинтересовали, что она, напротив, сделала несколько шагов в ту сторону. Она все еще не видела, где стоит телефон. Но Влад говорил гдето совсем близко.
        - Понимаешь, - торопливо объяснял он. - Человек сидит на стуле… Короче, сидит. Вены перерезаны. Да, на обеих руках. Сколько нужно времени, чтобы он умер? Что?
        Настя затаила дыхание.
        - О, боже, я не знаю, какая там температура… - нервно продолжал он. - Ну, обычная, комнатная. Атмосферное давление? Ну, тоже обычное. Нет, в комнате тепло. Что? Руки свешиваются с подлокотников. Свободно. Свободно, говорю, нигде не пережаты. Значит, сколько?
        И после паузы Влад с сожалением произнес:
        - Нет, это слишком долго. А быстрее никак? Нет, он не свалится со стула. Там некуда падать. Откуда мне знать, какая у него свертываемость крови? А от группы крови это не зависит? Третья группа. Резус положительный. Ладно, если ты не знаешь, я спрошу когонибудь еще. Спокойной ночи. Целую.
        Настя развернулась и бросилась к лестнице. Она торопилась, насколько это позволяли крутые ступени и охапка вещей, мешавшая обзору. Но если Влад ее и заметил, то ничем этого не выдал.
        Глава 5
        
        Влад, как выяснилось, работал над сценарием по утрам. Едва рассвело, как Настю разбудил грохот его пишущей машинки. Если бы грохот был постоянным - она бы приспособилась и опять уснула. Но Влад писал както порывисто - раздавалась частая, лихорадочная дробь по клавишам, и потом минут на десять - тишина. Потом опять грохот - и опять тишина. Она села на своем диванчике, зажала уши, несколько раз ругнулась, закатив глаза к потолку, и встала. Умывание ледяной водой прогнало последние остатки сна. Потом она выпила кофе, сидя на пороге кухни и рассматривая двор. За ночь тут ничего не изменилось - все тот же рыжий барбос, вскоре появившийся из кустов, чтобы поздороваться с Настей. Те же куры, взобравшиеся на угольную кучу. Велосипед со спущенной камерой, брошенный посреди двора. «Наверное, триста лет назад тут было все то же самое, - подумала Настя. - Только без велосипеда, конечно».
        Она думала, что ктонибудь спустится к завтраку, но в конце концов ей пришлось поесть в одиночестве. Только через час заскрипела деревянная лестница в глубине дома. На кухню вышел Влад.
        - Привет, - сказал он. - Пахнет кофе…
        - Кофе на плите, - указала Настя. - Тут дивная дачная местность. Такая тишина, и навозом откудато пахнет. Нет, кроме шуток, тут здорово. Лерка сказала, что может купить этот дом. Как ты думаешь - и вправду может?
        - Думаю, для нее это пустяк, - усмехнулся он.
        - А сколько это все будет стоить?
        - Если бы дом стоял на Лазурном берегу - тогда тысяч триста. Долларов, конечно. Но там таких старых развалюх нет. Тут чересчур много минусов. От моря далеко, никакого ремонта… Это только трахнутые англичане любят замки с привидениями. Короче, если Лерка захочет купить себе этот геморрой без горячей воды и центрального отопления, то, наверное, тысяч двести с нее сдерут…
        - Кошмар, - Настя была ошеломлена этой цифрой. - Неужели она такая богатая?!
        - Слушай, ты что - с луны свалилась? Кто ее подруга - ты или я? Ты что - не видела, как она живет в Москве?
        И Настя призналась, что ничего так и не увидела, если не считать загородного особняка, который ей не понравился. Влад пожал плечами:
        - Дима был набит деньгами от ботинок до галстука. Понятия не имею, откуда он их брал. Но судя по тачке без номеров… Нет, Россия все же - дикая страна. Таких динозавров давно уже нигде нет.
        - И Лерка все это унаследует? И деньги, и особняк?- все еще не могла поверить Настя. - Ты всерьез так думаешь?
        - А почему бы ей не унаследовать все это барахло? - Влад налил себе подогретый кофе и уселся рядом с девушкой на пороге. - Что - ни с кем такого не бывает? Хотя тут есть коекакие сложности. Мужа ее убили, конечно, неспроста. Да еще и эта Ася. К тому же Лерка сбежала оттуда, как ошпаренная. Она ничего толком не рассказывает ни тебе, ни мне. Я думаю, что ей придется побороться, прежде чем получить все эти блага жизни.
        - С кем побороться? С мафией? - наивно спросила Настя.
        Влад неожиданно погладил ее по голове. Выглядело это вполне невинно - он пытался разыграть роль папочки, приласкавшего глупенькую дочурку. Но Насте этот театр не понравился, и она тряхнула волосами:
        - Прекрати.
        - Почему? - Он снова протянул к ней руку, и она неожиданно для себя самой наградила его оплеухой.
        - Вот почему, - Настя встала.
        - Ты сдурела? - спросил он, причем в его голосе послышались визгливые нотки. - Ты что себе вообразила, дура крашеная?
        - Ладно, пусть я дура, - Настя почувствовала, что заливается краской. - Но я не люблю, когда всякий встречный цапает меня за волосы. Может, у тебя руки грязные.
        Влад неестественно улыбнулся:
        - Ладно, давай об этом забудем. А вообщето я сам виноват. В нашей среде это принято. Ну, а ты просто не привыкла.
        - Что за это ваша среда?
        - Актерская, скажем так. Прикосновение не имеет никакого значения.
        - Между прочим, секс тоже можно истолковать как прикосновение. Только в определенном месте, - заметила Настя.
        - Ну, ты чересчур далеко заходишь. Зато Лера будет тебе очень благодарна. Она ревнивая. Чем меньше женщина ростом - тем ревнивее. Это я давно заметил. Надо было держаться от нее подальше.
        - Кстати, где она?
        Влад сообщил, что ее подруга спозаранку отправилась в Грае, вызвав для этого такси. Цель поездки она не указала, но он, Влад, считает, что Лера хотела там с кемто встретиться. Ей надо было попасть туда к определенному часу, и она очень боялась опоздать. Даже не позавтракала.
        - Встретиться с кемто? - удивилась Настя. - Кого она тут знает? И пофранцузски Лерка совсем не говорит.
        Влад пояснил, что здесь достаточно русских, так что ничего удивительного тут нет. И у Леры вполне могли найтись старые знакомые в таком злачном местечке, как Лазурный Берег, до которого рядом, рукой подать.
        - Но я не думаю, что эта встреча будет чисто развлекательной. Наша веселая вдова не оченьто веселится, - закончил он свои рассуждения. - Я понимаю, что она так быстро слиняла из Москвы, чтобы не попасть следствию под горячую руку. Но между прочим, она сделала большую ошибку. Как раз ее отъезд и настроит против нее следователя. Думаю, что ее уже ищут. Разве что…
        Настя вопросительно на него взглянула.
        - Разве что ей на это наплевать, - вздохнул Влад. - У нее могут быть проблемы посерьезнее. Вот я и думаю - во что она вляпалась? Ты молодец, что рассказала мне, что случилось. Представляешь - онато молчит, что он погиб. Молчит, хоть ты тресни. Вчера я раз пять спрашивал ее про Димона…
        - Ты его так называл?
        - Да, а что? Мы же с ним почти ровесники. Он меня - Влад, я его - Димон…
        - А все вместе - Лерку, - почти машинально закончила Настя.
        Эта циничная шутка его рассмешила:
        - С тобой не соскучишься. Ты любишь детективы?
        - А что - есть чтонибудь почитать? - оживилась Настя. Она уже поняла, что делать ей тут будет нечего. А детективы она любила - каждый год при генеральной уборке выбрасывала пакета два…
        - Найдется. Пошли, я тебе коечто покажу.
        Они поднялись на второй этаж, и Настя впервые увидела то, что Влад называл своим кабинетом. У этого помещения даже не было дверей. Собственно говоря, это был маленький закуток позади спальни. Тут помещался стол с разбитой пишущей машинкой с русским алфавитом, а также телефон, несколько пустых бутылок изпод красного вина, как Настя определила по осадку, и неожиданно - новенькое офисное кресло. В это кресло она и уселась.
        - Классный вид из окна, - сказала она, покрутившись в кресле и хорошенько все рассмотрев. - А что ты пишешь? Сценарий?
        - Я и хотел тебе почитать.
        : - Как почитать? Вслух?!
        - Так ты лучше поймешь. Это все же сценарий, а не роман.
        - Нет, не стоит… - разочарованно протянула она. - Ненавижу, когда мне читают вслух. Лучше дай, я сама разберусь.
        - Я не настаиваю.
        Ей показалось, что Влад обиделся - и куда сильнее, чем после оплеухи.
        - Хорошо, - смирилась Настя. - Ты почитай, может, я и привыкну. Только не очень торопись. Это детектив, ты сказал?
        - Да. Сейчас можно продать либо детектив, либо мелодраму. А я не собираюсь писать то, что нельзя продать. Я и строчку даром не напишу.
        - Какой ты гордый! А если не купят? Что ты сделаешь со своим произведением?
        - Купят, не беспокойся.
        Минут десять Настя покорно слушала его чтение. Надо было отдать парню должное - читал он очень хорошо, меняя тон и голос в зависимости от того, какой персонаж открывал рот. Вскоре она всерьез заинтересовалась сюжетом и наконец не вытерпела и перебила его чтение:
        - Слушай, я узнала эту девчонку, Алису! Это же Лерка!
        - Попала в точку, - несколько раздраженно ответил он. - Если будешь перебивать - иди на фиг.
        - Нет, давай дальше!
        Через час Влад начал хрипнуть. Настя слушала, как паинька, у нее даже рот приоткрылся. Сюжет ее особенно не потряс - Настя сразу поняла, что ничего оригинального в нем нет. Все же не зря она была заядлой читательницей детективов. Но зато героиня - та самая Алиса, которая была списана с ее старой подруги - очень ей понравилась.
        - Ну, может, хватит? - спросил Влад, складывая испечатанные страницы.
        - Классно… - Настя крутанулась в кресле. - Ты настоящий писатель. А что было дальше?
        - Дальше будет еще много чего. Я тебе еще и половины не прочел. Вообщето я дальше еще не написал, - признался Влад.
        - А Лерка это читала?
        - Да ты что - я же не рехнулся окончательно. Она сразу себя узнает.
        - Да, она обидится, - лукаво согласилась Настя. - Неужели это все - правда?
        - Ты что имеешь в виду?
        - Ну, про то, как Лерка охмурила своего будущего мужа, и как она ухлопала вместе с ним его папашумафиози, и как подсела на кокаин?
        Ты дикая девица, Настя, - он уложил сценарий в папку и завязал тесемки. - Ты не отличаешь правды от вымысла. Этого я и боялся. Ты что - не можешь забыть, что Алиса похожа на Леру? Этого же никто и не будет знать. Какая кому разница… И Лерка никогда не притрагивалась к кокаину. Я хотел тебя спросить как постороннего человека - это интересно?
        Вместо ответа Настя похлопала в ладоши, изображая аплодисменты.
        - Ну, и ладно, - Влад сунул папку в ящик стола. - У меня уже двое почитателей. Ты и Лерка. Кстати, ей пора уже вернуться.
        Настя все еще крутилась в кресле - влево, вправо, глядя на парня чуть исподлобья. Она знала за собой грех - любила пококетничать. Хотя проделывать такое с парнем своей подруги она вовсе не собиралась, но получалось само собой. Влад теперь стоял совсем рядом. Он смотрел в окно, якобы высматривая такси, на котором должна вернуться Лера. Но Настя знала, что он и ее прекрасно видит. Наконец она встала:
        - Надо приготовить обед. У меня такое чувство, что я в доме отдыха. Только на самообслуживании. Как ты думаешь, если я поеду по окрестностям на вашем велосипеде - я не заблужусь?
        Влад с сомнением качнул головой:
        - Пока не стоит…
        - Почему? Как раз стоит. Пока у меня виза не кончилась. Кстати, что мы будем делать дней через десять? От группы мы с Леркой оторвались, визу нам не продлят. Что с нами сделают, если поймают?
        - Вышлют. - Парень пожал плечами и пошел к лестнице. - Вернетесь в Москву.
        - А иначе никак?
        Иначе, увы, никак. - Он спускался по лестнице, она шла следом, крепко хватаясь за скрипучие деревянные перила. Влад слегка обернулся: - У Леры ветер в голове… Ей, наверное, казалось, что когда она сюда приедет, все будет хорошо. Похожа на страуса, который сунул башку в песок. Чем страусу поможет песок? Чем я помогу Лерке?
        - Она попрежнему ничего тебе не рассказала про мужа?
        - Ни слова. Я теперь и сам об этом помалкиваю.
        Настя попросила, чтобы он ее не выдавал. Трудно представить, что сделает Лерка, когда поймет, что подруга ее предала. Влад клятвенно обещал молчать. На что способна его любовница, он знает слишком хорошо. Заметив, что девушка загрустила, он добавил:
        - Самое лучшее - поменьше думай обо всей этой чепухе. У кого мужато убили? У тебя? У нее! А ты здесь находишься на отдыхе. Начинаются чудесные денечки. Не слишком жарко, никаких дождей, воздух хрустальный. Ты купальник взяла?
        Настя кивнула.
        - Тогда загорай. К морю без машины добраться трудновато, но весь двор к твоим услугам. Только на уголь не ложись, потом не отмоешься.
        Влад настолько воодушевился, что вытащил из недр дома потрепанный, обитый синтетической тканью шезлонг и установил его посреди двора. На этот шезлонг и улеглась Настя в своем обновленном купальнике. Повертелась с боку на бок, повздыхала над своей нескладной судьбой. Но солнце было таким ласковым, а ночью она спала так плохо, что вскоре девушка успокоилась. Она закрыла глаза, повернулась на спину. Мир окрасился в алый цвет - цвет крови, цвет ее закрытых век. Вскоре она задремала, а потом понастоящему уснула.
        Проснулась она от громкого девичьего голоса. Спросонья Настя его не узнала и только через минуту сообразила, что это вернулась Лера. Настя приподнялась, опираясь на локоть.
        - Сгоришь ведь, - Лера дурачась, швырнула ей в шезлонг апельсин, Настя едва успела поймать. - На, перекуси. Мы поедем в город, пообедаем в ресторане.
        Только тут Настя увидела припаркованную во дворе машину. И это было не такси.
        - А это откуда? - спросила она, откусывая толстую апельсинную кожуру.
        - Рентанула. Ну, арендовала, о господи! - пояснила та. - Нельзя ведь жить в такой глуши без транспорта. Тут умрешь - и никто не узнает.
        - Арендовала? - Настя вскочила и заинтересованно обошла машину. - Классная…
        - Это «Рено».
        - И на сколько ты ее арендовала?
        - Нам с тобой хватит, - загадочно ответила Лера. - Ну, одевайся, нечего тут валяться курам на смех. Ты такая белокожая, что сразу понятно - приезжая. Скажи спасибо, что солнце еще не печет, как в июне. А то бы от тебя ошметки остались.
        Настя видела, что подруга развеселилась. Куда делись следы московских волнений? Где хмурый вид, морщинка между бровей, где нервная, обрывистая речь? Лера болтала беззаботно, весело, как бывало пять лет назад.
        - Ты чтото узнала? - решилась спросить Настя.
        - О чем?
        - Ну, о Москве…
        Лера взглянула на открытую кухонную дверь и сделала большие глаза. Настя поняла - та не хочет, чтобы их подслушали. Лера только и сказала:
        - Все хорошо, все к лучшему. Ты не переживай, дорогая.
        - Ну, если я уже для тебя «дорогая», тогда точно, дела пошли на лад, - Настя расправилась с апельсином. - А куда мы поедем?
        - Для начала - в Грае. Ницца и Марсель тебя еще дождутся, не переживай.
        У себя в комнате Настя попыталась принарядиться, хотя при ее небогатом гардеробе это было трудновато сделать. С собой они взяли совсем немного вещей - только то, что купили перед самым отъездом. Лера отнеслась к этой проблеме беззаботно - все можно купить на месте. Но так как Настю еще никто не успел отвезти в магазин, в ее распоряжении попрежнему были только джинсы, пара свитеров и дветри майки. Впрочем, Влад и Лера выглядели почти так же. Оба советовали Насте не стесняться - в ресторане и не такое видали. Они сойдут за студентов или небогатых туристов.
        - Хотя Франция - это страна условностей, - заметил Влад, усаживаясь за руль. - Еще хуже, чем Россия.
        Машину вел он, Лера отказалась от этого намерения под тем предлогом, что плохо знает местность. «Хотя както же она доехала сюда из Граса? - спросила себя Настя. - Похоже, что машину тоже сняли для Влада. Дом для Влада, деньги для Влада, машина для Влада. Ох, и продувной же он тип… Так охомутать вполне неглупую девчонку! Ведь у других парней она за километр видела все их подходцы. И только смеялась над ними. А рядом с этим смазливым актеришкой - прямо ослепла от счастья…»
        Втроем они устроились за столиком маленького уличного ресторана. Отсюда открывался видна старинную площадь с неровной, какойто покатой мостовой. Настя подумала, что когда идет дождь, здесь нет ни одной лужи - вода выливается на соседнюю улицу, по уклон. Спросила у Влада, права она или нет, и он, улыбнувшись, сказал, что дожди здесь идут не так уж часто. Ужин на правах знатокастарожила заказывал он. Баранина с почками и большим количеством чеснока и оливкового масла, слоеные пирожки с перцем и баклажанами, красное вино, кофе, яблочный пирог. От вина и кофе Настя разрумянилась. Когда все закурили, она присоединилась, и подумала: «Какие они всетаки добрые… Конечно, им было бы лучше вдвоем. Я тут на ролях третьего лишнего. А они со мной возятся. В ресторан повезли. Могли бы и там оставить, я бы ни слова не сказала».
        На площади то и дело останавливались туристические автобусы. Настя рассматривала старух и стариков в белых штанах, громогласных школьников или студентов и по говору пыталась определить их национальность. Она поняла одно - выбор огромный.
        - А что они все сюда ездят? - спросила она Влада.
        - Тут же парфюмерный рай, - пояснил он. - Можно приехать на фабрику и купить какойнибудь аромат. Какой угодно. Они торгуют запахами по всему миру. Создают их и продают разным крупным фирмам, а те уже дают свое название. «Шанель», к примеру, или «Коти». Не в Париже ведь растут розы или там жасмин. Здесь. Тут даже музей парфюмерии есть.
        Лера безмятежно кивала в такт его словам. Дымок ее сигареты медленно плыл в неподвижном вечернем воздухе. Потом она слегка повернула голову, подняла глаза… Настя сидела прямо перед ней и потому не видела, на что теперь смотрела Лера. Но было ясно - та когото или чтото увидела.
        - Ты что? - Настя обернулась, но не заметила ничего подозрительного. Когда она опять взглянула на подругу, та быстро раздавила сигарету в пепельнице. Движения у Леры опять стали нервными, взгляд - затравленным и усталым.
        - Ничего, - ответила она. - Голова заболела. Наверное, от вина.
        Но Настя была уверена, что вино тут ни при чем. Влад пожал плечами:
        - Не заводись, Лерка. Зачем портить такой вечер… Я закажу тебе еще кофе, и голова пройдет.
        - Какой вечер я порчу, ты мне скажи, какой такой святой вечер?! - Лера все больше повышала голос. На них уже оглядывались за соседними столиками.
        - Убавь звук, - прошипел Влад.
        - Я сыта тобой по горло! - теперь Лера почти орала.
        Влад вскочил:
        - Истеричка! Кошка драная! Настя, идем! Идем отсюда!
        Настя растерянно поднялась изза стола, с сожалением покосившись на недоеденный яблочный пирог. А Лера уже уходила от них по площади, резко клацая каблуками. Она не оборачивалась. Влад на минуту задержался, чтобы расплатиться с официантом, и догнал девушек уже возле припаркованной на боковой улице машины. Лера рванула дверцу и уселась на переднее сиденье. Настя робко села сзади. Влад все еще стоял рядом. От ярости он не мог говорить и только шипел:
        - Какого черта! Какого черта!
        - Ты едешь или остаешься? - спросила Лера. - Если ты чтото здесь забыл - отдай ключи от машины.
        Влад швырнул на сиденье ключи, повернулся и ушел. Девушки сидели молча. Настя предпочитала подождать, когда подруга остынет. Может быть, тогда она сама чтото объяснит. Но Лера пересела за руль, включила зажигание и медленно, неуверенно двинулась с места. Чтобы выбраться из переплетения узких средневековых улиц Граса с односторонним движением, ей понадобилось минут двадцать.
        Насте казалось, что они постоянно возвращаются на одно и то же место. Но это, видимо, было не так - фары «Рено» осветили ряд пальм у обочины, дорога стала шире, превратилась в шоссе. За городом Лера прибавила скорость.
        - Как он вернется домой? - Наконец решилась открыть рот Настя.
        - На такси вернется. Ничего с ним не случится, - резко ответила та.
        - Ас чего это ты так завелась?
        - Отстань! - Лера включила фары дальнего света.
        - Ты же всех встречных водителей слепишь! - возмутилась Настя. - Еще не стемнело, выключи.
        - Замолчи, зараза, а то я выброшу тебя в кусты! - Голос подруги истерически зазвенел. - Для тебя это будет самое лучшее!
        После этого обещания Настя замолчала, хотя и не поняла, почему кусты для нее - самое лучшее. Лера так гнала машину, что домой они попали минут через пятнадцать, включая извилистый путь по гравиевой деревенской дороге. Проходя по двору, Лера пнула шезлонг, тот перевернулся. Рыжий пес выскочил встречать хозяев и едва не получил такого же пинка. Но за него вступилась Настя:
        - Да собакато чем виновата?! Стерва ты и есть стерва! Как он еще тебя терпит?!
        Она имела в виду не пса, а Влада. Лера хлопнула кухонной дверью так, что звякнуло стекло в окне. Настя вернулась к шезлонгу, поставила его на прежнее место, уселась. Ночевать она решила здесь, во дворе, и порадовалась по этому поводу, что находится в благословенном Провансе, а не в Подмосковье. Пес, видимо, решил составить ей компанию и примостился рядышком. Несколько раз вздохнул, щелкнул зубами, поймав у себя на спине блоху, свернулся калачом и затих.
        На кухне загорелся свет. Сквозь незашторенные окна Настя видела, как Лера ходит из угла в угол, судя по всему, отпинывая со своей дороги разные предметы. Потом Лера нагнулась, на миг исчезла из поля зрения и выпрямилась уже с котом на руках. Прижалась к нему щекой, остановилась, глядя в окно - прямо на Настю. Хотя, конечно, не могла ее видеть в темноте. Настя закрыла глаза и решила ни за что не идти, если Лера ее позовет. Она ждала минут пять, не меньше. Когда она решила, что дальше ждать глупо и открыла глаза, на кухне уже было темно. Зато кусты жасмина с боковой стороны дома осветились - видимо, Лера поднялась на второй этаж и зажгла свет в спальне. Спустя некоторое время Настя услышала далекий шум машины. Шум приближался, и она стала различать даже, как хрустит гравий под колесами. «Это вернулся Влад», - подумала Настя. Она не ошиблась - вскоре хлопнула дверца, машина уехала. Скрипнула калитка - во двор ктото вошел. К тому времени уже наступила ночь - темная, хоть глаз выколи. Настоящая южная ночь с тысячью мохнатых звезд, которые совсем не давали света.
        Настя даже не пошевелилась в своем шезлонге, она затаила дыхание, когда Влад прошел мимо. Это был он - она узнала запах его туалетной воды - этот резкий цитрусовый запах чуть не испортил ей аппетит в ресторане. У нее возникла шальная мысль - заорать ему в ухо, когда он приблизится к ней. Как бы он подскочил! Но она сдержалась. Зато ее чуть не выдал пес - услышав шаги, он приподнял голову, встал и сонно гавкнул.
        - Тузик, фу… - услышала она негромкий голос Влада. Судя по голосу, он уже был у дверей кухни. - Фу, я сказал! Штаны испачкаешь!
        На кухне снова зажегся свет, но тут же погас. Настя тихо смеялась в темноте - надо же додуматься, назвать чистокровную французскую дворнягу Тузиком… Но вскоре ее отвлекли от этих мыслей. В доме явно чтото происходило. Загорелся свет над кухней, там в окне показался Влад и тут же исчез. Осветились кусты и с другой стороны дома.
        «Они везде включают свет, - поняла Настя. - Гоняются друг за другом, что ли?» Наконец опять осветились кухонные окна. В доме гремели голоса - Влад и Лера переругивались. «Ну, точно, сейчас подерутся, - подумала она. - Ну нет, в дом я не вернусь. Очень нужно соваться между двумя любовниками в такой момент. И вообще, к черту все это. Попрошу у Лерки обратно свой билет на самолет и денег, чтобы добраться до Парижа. Присоединюсь к группе. Адрес гостиницы у меня есть. Отдохну там одна и спокойно вернусь в Москву. Может, и вправду меня никто не ищет? А вот мнето нужно искать работу…»
        Она уже вся ушла в мысли о Москве, как вдруг голоса стали громче. Открылась кухонная дверь, и во двор упал длинный прямоугольник света. Правда, Настин шезлонг в этот прямоугольник не попал, она осталась в темноте. На пороге стоял Влад и, отвернувшись назад, говорил:
        - Идиотка, больная, придурочная! Чего ты добилась?! Где она?!
        - Понятия не имею, - глухо ответила Лера. - Я привезла ее с собой.
        - Ищи! Что ты стоишь, чучело?! - Влад, судя по всему, был на пределе.
        «Изза меня столько шума, - удивилась Настя. - Конечно, они поступили со мной посвински. Особенно Лерка. Подруга, называется». Она с любопытством слушала перебранку, совершенно не собираясь появляться на свет и мирить влюбленных.
        - В доме ее нет, - это опять заговорила Лера. - Я везде смотрела.
        - Настя! - негромко позвал Влад. Он сделал несколько шагов по двору. - Настя!
        - Не ори, сумасшедший! Тебя уже в Ницце услышали, - на пороге возник силуэт Леры.
        - А ты что предлагаешь? - бросил тот. - Смеяться от радости?
        - Закрой дверь. Она сама придет. У нее нет денег, чтобы уехать.
        «И в самом деле, - подумала Настя. - Денег у меня - ноль целых, ноль десятых. Все капиталы у Лерки. Я, дура, отдала ей и свои гроши, она сказала, что у нее будут целее. И совестно мне было ничего ей не дать - она же меня везде возила, кормила, одевала… Блин, вот попала! А без денег я тут не человек… Даже бутерброд себе купить не смогу. Даже билет на автобус. А контролеры тут злые как собаки. Зайцем не проедешь. Что делатьто?»
        - Она умеет водить машину? - спросил Влад.
        - Кажется, нет. - Лера тоже спустилась во двор. - Да не угнала она «Рено», не бойся. Мы бы услышали. Она гдето рядом.
        Внезапно, неизвестно почему, Насте стало страшно. Казалось бы - что тут особенного произошло? Влюбленные поругались, подруги поссорились. Теперь всем неловко, теперь все хотят найти ее, Настю, чтобы загладить свою вину передней. К тому же - она гостья. А гость, как учили Настю родители, - человек особенный, существо почти священное. Гостю ни в коем случае нельзя грубить, нельзя ни в чем отказывать. Этот принцип она прекрасно усвоила. Конечно, с ней обошлись непорядочно. Она оказалась в безвыходном положении. Все это Настя понимала… И все же ей было страшно, когда она слышала их голоса, видела их тени в окнах кухни. Они вернулись в дом и продолжали ругаться там, прикрыв дверь.
        «Какие глупости, - сказала себе Настя и встала. - Надо идти и кончать этот безумный вечер». Она пересекла двор, толкнула дверь и вошла.
        - О, боже! - Лерка, не ожидавшая ее появления, так и подскочила. - Ты?! Где ты была?!
        - Гуляла, - мрачно пояснила Настя.
        - Насть, ты нас прости, - подал голос Влад. Он раскраснелся после недавней бури и выглядел изрядно потрепанным. А Лера, напротив, была бледновата. Оба они чувствовали себя не в своей тарелке.
        - Я не сержусь, все бывает, - Настя взяла со стола апельсин и ушла в свою комнату.
        Она слышала, как парочка осторожно поднималась в спальню, стараясь не скрипеть ступенями рассохшейся лестницы. Потом до нее донеслись шаги над головой и два резких стука - это Лера сбросила туфли, и каблуки ударили в пол. А потом все стихло. Настя встала с дивана и приоткрыла окно. Свет она так и не включила. Темная ночь, непроглядная, пахнущая жасмином южная ночь смотрела в ее комнату.
        Она примостилась у окна, очистила апельсин, все время прислушиваясь к шорохам, доносящимся из кустов. Казалось, что вокруг дома ктото ходит или ползает. Но она понимала, что это или Тузик, или просто ветер.
        «Хотя ветра нет, - подумала она. - Никакого ветра нет. А ведь тут и в самом деле страшновато. Так я себя никогда не чувствовала. Даже дома, на даче. Там откроешь окно - и рядом участок соседей. А на участке кого только нет - и дядя Юра, и тетя Галя, и их придурочный сынок. А здесь?! Кур соседских я видела, а самих соседей - ни разу. Даже не представляю, где их дом. Нельзя же быть такой дурой, надо завтра же посмотреть, где кто живет. А то если что случится - куда мне деться? Я даже на помощь позвать не смогу».
        Настя поймала себя на мысли, что все время думает о помощи. Но почему? Что ей могло здесь угрожать? Угроза осталась в Москве - а это было слишком далеко, почти нереально. Лера могла устроить истерику - но и это было нестрашно. Влад мог поприставать - но и с ним Настя легко справилась бы.
        «Кого она увидела там, - в ресторане? - подумала Настя. - Она так изменилась, когда взглянула мне за спину. А я никого там не увидела. То есть ктото там, конечно, был. Но я этих людей не знаю. А вдруг она знала? Утром Лерка ездила в Грае, якобы взять машину в аренду. Влад сказал, что она поехала с кемто встретиться. С кем? Зачем? Какая я дура, что до сих пор ничего из нее не вытянула! Какая я идиотка, что согласилась поехать с ней сюда, на юг! В Париже у меня был хоть один шанс - обратиться к комуто из нашей туристической группы. Все же это были наши люди, русские, москвичи. Помогли бы мне. Поняли меня… Но здесь…. Здесь рядом со мной только эти двое, со своими тайнами и проблемами». Настя доела апельсин и сказала себе, что завтра обязательно прояснит ситуацию. Она сделает это, и ей уже безразлично как. Поскандалит с подругой. Добьется правды. Познакомится с соседями. Самовольно уедет в Париж, а потом в Москву. Короче, ей наплевать на этот благословенный юг, на эти странные каникулы. Она уедет.
        
***
        
        Настя успокоилась не скоро, и заснуть ей удалось только под утро. На этот раз ее не разбудил стук пишущей машинки, и она прекрасно выспалась. Разбудило ее солнце - солнце и жара. Она медленно вытянула руки изпод одеяла, а потом совсем раскрылась. Солнце заливало комнату, беспрепятственно проникая через незавешенное окно.
        Настя подумала, что так, не вылезая из постели, она спокойно может позагорать. Но долго пролежать она не смогла - ее мучил голод.
        Настя встала, надела купальник. Умылась холодной водой. От этой воды заныли зубы, и ей не удалось как следует прополоскать рот от зубной пасты. Когда она вышла на кухню, во рту стоял резкий вкус мяты.
        - Привет! - Она наклонилась и погладила сиамского кота, мягко прижавшегося к ее ногам. - Ты один? А эти где?
        Кот, конечно, не отвечал. Он прошелся перед ней с гордо поднятым хвостом, плюхнулся на пол, на кирпичи, нагретые солнцем, и начал умываться. В доме было очень тихо. Настя вышла во двор, выглянула за ограду. Машины там не было. Она вернулась в дом, обежала все комнаты на первом и втором этаже и поняла, что осталась одна.
        - Могли бы оставить записку, - сказала она коту, располагаясь за кухонным столом и намазывая хлеб маслом. - Ты знаешь, красавчик, они просто обыкновенные хамы.
        Кот поднял голову, взглянул на нее своими выкаченными кровавыми глазами и глухо мяукнул.
        - Да, да, - кивнула ему Настя. - Бросают меня бог знает где, совсем одну и даже не извинились вчера как следует. И еще боятся, что я уеду. А я возьму да уеду. Как ты думаешь, в доме найдутся деньги на билет?
        Кот продолжал ритуал умывания, потеряв к девушке всякий интерес. Она убрала масло в холодильник и поднялась наверх. Впервые в жизни Настя копалась в чужих вещах. Ей было одновременно интересно и противно. «Четыре тысячи долларов! - вспоминала она. - Чтото мне не верится, что Влад отнес их в банк. При мне он один никуда не уезжал. Уезжала только Лерка. Но может, они теперь как раз и поехали в банк?»
        Немного денег в доме нашлось. Но это были не доллары, а франки. Одна купюра в пятьсот франков, две по сто, и куча мелочи общей суммой франков на триста пятьдесят. Настя заколебалась - это было явно не то, что привезла Лера. Это были деньги Влада - ведь она нашла их в его одежде, в его бумагах.
        «Тысяча франков - сколько это будет долларов? » - прикинула она. Посчитала в уме по тому курсу, о котором слышала еще в турбюро, и у нее получилось чуть больше двухсот долларов. «В Париж вернуться хватит, а там уже все оплачено до конца поездки, - подумала она. - Ну что - брать эти деньги? Получается, что я их ограблю?» И тут же одернула себя - для этих типов двести долларов - не деньги. И какое право имела Лера оставлять ее без гроша?
        Настя аккуратно сложила купюры и зажала их в кулаке. Этим жестом она отрезала себе любую возможность остаться - ведь иначе пришлось бы объясняться с Владом… Она подошла к окну, выглянула, прислушалась. Никаких цивилизованных звуков, вроде шума машин, она не расслышала. Внезапно ей стало жаль уезжать отсюда. Странный дом, странная пара… Но ведь ей тут ничего плохого не сделали. Она ела в свое удовольствие, бездельничала, загорала, ее отвезли в прекрасный ресторан, поили вином, ублажали… И в конце концов, она увидела Париж - за Леркин счет, как ни крути. Деньги начинали жечь ей руку.
        - Так нельзя, - вздохнула она. - Это было бы свинством. Я просто дождусь их и скажу, что хочу уехать. Лера даст мне денег. А так убегать нельзя. Они примут меня за воровку.
        Она с сожалением сунула деньги в карман пиджака. Конечно, Влад сразу поймет, что деньги ктото трогал. Но теперь она бы не смогла вспомнить, из каких карманов вытащила все эти купюры. Настя спустилась к себе в комнату, надела майку и шорты и отправилась осматривать местность. «На прощание, - решила она. - Чтобы было что вспомнить в Москве. Хотя в Москве я, наверное, даже не поверю, что жила тут…»
        Соседский дом она нашла не скоро, хотя он оказался .совсем рядом. Виноваты были какието пригорки, заросших густым кустарником. Настя блуждала в этих кустах, то и дело теряя направление. В конце концов, она плюнула на эту затею и уже решила вернуться, но, взобравшись на очередной пригорок, увидела дом.
        Этот дом сильно отличался от того, где жил Влад. Хотя особой роскошью тоже не блистал. Эта была аккуратная ферма, довольно современной постройки. Конечно, ни о какой соломенной крыше и речь не шла. Крыша была красная, плоская, как стол. «Наверное, потому, что тут почти не бывает дождей, » - догадалась Настя. Она рассмотрела просторный, обведенный каменной оградой двор. Увидела копошащихся во дворе кур, какуюто собаку, вроде бы шотландскую овчарку. До нее донеслась музыка - в доме, видимо, ктото был. Музыка прервалась какимто бормочущим голосом, и Настя поняла, что это работает радио или телевизор.
        Конечно, Насте и в голову теперь не приходило отправиться туда и завязать знакомство с соседями. Эта затея показалась ей дикой. Какое кому дело до нее - она здесь на несколько дней и ни слова пофранцузски не знает. Она стояла, раздвинув кусты, смотрела, слушала, пока в доносящиеся до нее звуки не ворвался шум едущей по дороге машины. Она увидела и дорогу - ту самую, по которой Лера везла ее из города. Спустя минуту Настя разглядела и машину. Это был знакомый «Рено» - он возвращался. Настя отпустила ветки, и они хлестнули ее по груди. Она немедленно пустилась в обратный путь, торопясь, пытаясь сократить дорогу. Кончилось тем, что она исцарапалась с ног до головы и все равно попала во двор позже, чем Влад и Лера. Машина уже была там, и Влад ее разгружал. Парочка явно проехалась по магазинам.
        - Привет! Давно встала? Ты гуляла? - Лера улыбалась ей, но както странно, натянуто.
        - Смотрела, кто тут рядом живет, - пояснила Настя и поздоровалась с Владом.
        Тот молча кивнул, вынул из машины набитые пакеты и ушел в дом.
        - Вы что - опять поссорились? - поинтересовалась Настя.
        - Не обращай на него внимания, - Лера вдруг подошла, обняла Настю, уткнулась ей в плечо.
        - Что с тобой?
        - Ничего. - Лера подняла голову, их глаза встретились. И опять Настя увидела этот загнанный, усталый взгляд.
        - Я хочу уехать, - сказала Настя еле слышно. Но эти слова произвели громовое впечатление - Лера так стиснула руки на ее плечах, что Настя вскрикнула от боли.
        - Как уехать?! Куда?! Сейчас?! - Лера оглянулась, будто ища помощи. - Нет, постой, ты глупости говоришь. Куда уехать? Чего ради?
        - Мне тут тяжело, - пояснила Настя.
        - От чего это ты тут надорвалась?
        - От безделья! Чем я тут занимаюсь? Баклуши бью. А в Москве, может, моих родителей изводят… Может, с моим ребенком чтото уже случилось. Я же ничего не знаю!
        - Чепуху ты порешь! - отрезала та. - Кто твоих родичей изводит?!
        - Ну те, из магазина.
        Лера изобразила улыбку, хотя видно было, как нелегко ей казаться веселой:
        - Ну, ты и фантазерка. У этой твоей мафии достаточно других дел. Какой ты им враг - сама подумай? Ну пошла бы ты в ментовку, ну донесла бы ты на них. Ты что думаешь - на них донести некому? Да если бы они ментов не покупали, давно бы все сидели. Я тебе говорю - они плевать хотели на твои показания.
        - Почему же меня тогда уволили?
        - Изза твоего скандального характера. - Лера опять попыталась улыбнуться. - Ну, не мотай ты мне нервы! Хоть ты меня пожалей! Пойдем в дом, я тебе коечто расскажу… У нас есть новости.
        Эти новости Лера сообщила подруге, сидя за кухонным столом, плотно прикрыв все двери. Влад при этом не присутствовал.
        - Сегодня я звонила в Москву, - тихо говорила Лера. - Дела идут вовсе не плохо - один человек сказал, что меня никто не ищет.
        - А кто этот человек?
        - Адвокат Димки. Тот его давнымдавно нанял, и ему можно верить. Я договорилась, что он будет представлять мои интересы. Так что в Москве теперь все распутывается без моего участия. Кажется, мне удастся унаследовать все Димкино имущество. Детей у него нет. Женат первый раз. Как хорошо, что я с ним не развелась! А ведь собиралась, особенно когда он никак не хотел расстаться с Аськой.
        - А что насчет Аськи? - нахмурилась Настя. - Прости, но этот твой финт с запиской…
        Да все всё правильно поняли! - торопливо пояснила Лера. - Адвокат сказал, что все выглядит так, что Аська решила покончить с собой, когда узнала, что Димку хотят арестовать. Ну, ты же понимаешь, что на самом деле никому дела нет, что случилось по правде…
        - А всетаки, что случилось с Аськой? - упрямо повторила Настя.
        - Отравилась она! - Лера закурила и резко добавила: - И хватит об этой сучке! Имени ее слышать не хочу! Ты лучше вникни в дело - все это значит, что скоро мы можем вернуться в Москву! Мы вернемся, как победители! Я тебя там не брошу, уж можешь мне поверить!
        - За какиетакие заслуги? - Насте было не по себе. - Я ведь ничего у тебя не прошу…
        - Не будь такой! - Лера умоляюще улыбнулась. - Когда ты так злишься, сама не себя не похожа. Какое тебе дело до этой позорной Аськи? Да если бы ты все знала…
        - Но ты мне ничего толком и не рассказала.
        - Когданибудь расскажу, - пообещала Лера. - Когда приду в себя… Но ты меня не торопи. Одно я тебе могу сказать прямо сейчас - она получила то, на что нарывалась. Но это не я ее убила, не я! Тебе этого достаточно?
        - Лера, скажи прямо - к чему ты все это рассказываешь? Я вижу, у тебя чтото на уме!
        Лера вздохнула, посмотрела на сигарету, покачала головой:
        - Ты все время меня в чемто подозреваешь. Ладно, потом поймешь, что была не права. Ситуация такая - мы с Владом на пару дней поедем в Париж. Ему нужно сдать свой сценарий, он его закончил. А потом мы вернемся сюда за тобой и поедем в Москву все втроем. Надеюсь, ты будешь подружкой у меня на свадьбе?
        Настя окаменела.
        - Я чтото не то сказала? - беспокойно спросила Лера. Взгляду нее так и бегал, ни на миг не останавливаясь на одном предмете. И при этом она старательно избегала встречаться с глазами подруги.
        - Вы оставите меня тут одну? - медленно переспросила Настя. - Одну? В этом деревенском нужнике?
        - О, господи, все тебе не так! А что ты прикажешь?! Может, нам тащить тебя в Париж? Ты понимаешь, что я соскучилась по Владу, что мне хочется хотя бы на два дня остаться с ним наедине? Ты можешь это понять, дубина стоеросовая?! Или ты никогда никого не любила?
        - Я тут не останусь!
        - Ну почему?
        - Я… - Настя запнулась и выпалила: - Я боюсь!
        Лера отодвинулась от стола вместе со стулом:
        - Ну, ты и дура… Кого бояться?! Здесь, как раз здесь тебе бояться некого! Хочешь с нами в Париж?! Хорошо, когда мы вернемся за тобой, то вместо того чтобы лететь в Москву из Ниццы, мы потащим тебя в Париж, чтобы ты наелась им по горло! Чтобы тебя от него стошнило!
        Настя хотела возразить, что не Париж ей нужен, но Лера не дала ей вставить ни слова. А последние ее слова и вовсе лишили Настю дара речи. Лера, вскочив изза стола, прокричала ей прямо в лицо:
        - А вот в Москве тебе и следует поберечься! В Москве, а не тут! И не мафии тебе надо бояться, дура набитая! Тебя ищет Ксенька!
        Глава 6
        
        Настя всегда думала, что умеет владеть своими чувствами. Но теперь поняла, что ошибалась - губы у нее задрожали так, что она не смогла ответить ни слова. Остановить эту дрожь она тоже не сумела. А Лера, выпалив последние слова, казалось, больше ничего не хотела прибавить. Она аккуратно придвинула стул к столу и направилась к двери.
        - Погоди, - Настя наконец овладела собой. - Ты что сказала?
        - Ты меня хорошо расслышала! - Лера притворила дверь, которую уже успела распахнуть. - Тебя искала Ксенька! И вовсе не на улице я ее встретила! Она позвонила моей матери, оставила свой телефон, просила, чтобы я с ней связалась. Я, конечно, позвонила ей. Хотя мне не о чем было с ней говорить. Прошло столько лет…
        - Ты сказала, что она ищет меня? - Настя тоже встала.
        - Вот именно. Кажется, эти пять лет не прошли для нее даром. - Лера както презрительно повела плечами. - Ты считала ее дурой? А может, и меня?
        - Ты о чем? - Эти слова Настя даже не произнесла. Она только пошевелила губами.
        Ну, милая моя… - протянула Лера. - Да я с самого начала знала, кто уделал ту девчонку. С чего бы это на нее напала Ксенька? Она ведь была в стороне. А с той девкой дралась именно ты! Я это видела! И к тебе она цеплялась с самого начала! Я как сейчас помню - эта тварь хотела оторвать у тебя значок! С этого все и началось.
        - Это еще ничего не значит!
        - Нуда… - Лера приоткрыла дверь, высунулась в коридор, прислушалась. Настя поняла - та не хочет, чтобы этот разговор был услышан Владом.
        - Ничего не значит? - продолжала Лера. - Да, почти ничего. Кроме того, что Ксенька отсидела пять лет за ту поганую девку. Одного не пойму - как у нее оказался нож?!
        - Вот и я не понимаю… - вырвалось у Насти.
        Она сразу поняла, что сказала глупость, и замолчала. Но Лера уже хохотала, схватившись за косяк, приседая, мотая головой:
        - Ну, артистка… Ну, тварь… Ну, ты даешь… Ну, она тебе задаст…
        - Да помолчи ты, истеричка! - Настя больше не могла выносить этого издевательского допроса. Она подскочила к Лерке и одним рывком оторвала ее от двери. Тряхнула за плечи, но это ни к чему не привело - Лерка все еще смеялась, еще громче, еще неестественней.
        - Ты с ума сошла?!
        - Пусти! - Лерка оттолкнула ее руки, шатаясь, подошла к столу, нашарила сигареты, закурила. Она больше не смеялась, говорила вполне серьезно. - Ты меня очень хорошо поняла. Не хочешь - не сознавайся. Я же не следователь. Да и поздно теперь сознаваться - за тебя уже отсидели. Но учти - Ксеньке все теперь известно. Не знаю, как она доперла, что это сделала ты. Наверное, простым методом исключения. Я была в стороне, Машка тоже. Она сама этого точно не делала, хотя следователь довел ее до того, что она и в этом начала сомневаться. Кто же это сделал? Ты. Больше некому. Скажи честно - сколько твои родители за тебя заплатили?
        - Ни копейки, - Настя так и стояла у стены, опершись об нее плечом. - Так само вышло… Само собой… Я вовсе не хотела ее подставить… Я просто не смогла сознаться… Ты понимаешь? Я уже сама не верила, что это сделала… Я была невменяема… Лер, что она от меня хочет?
        - Не знаю, - Лера пожала плечами, выпустила дым. - Догадаться нетрудно. Либо избить тебя, либо деньги взять. Не знаю, милая. Может, еще хуже. Она так изменилась. Пополнела, выглядит похабно. Совершенно деревенский вид, одета черт знает как. Намазана - машины останавливаются, как возле светофора… Кажется, чтото принимает, типа колес. Я не видела, но глазки у нее явно ненормальные. А может, с горя слегка двинулась. Ты сама должна понять - такие пять лет никого не украсят. А она еще и зря туда попала… Я бы на твоем месте не стала с ней встречаться.
        - Ты дала ей адрес моих родителей?
        - Нет, зачем? Он у нее был.
        - Откуда?!
        - Ну, не от меня же, поверь! - Лера потушила сигарету. - Короче, она тебя ищет. И если не остынет, то найдет. Так что я тебе очень нужна в Москве, Настя. Очень. У меня есть дом, есть деньги. У меня есть разные возможности. Я тебя могу спрятать. А могу дать ей отступного, чтобы она о тебе забыла. Старая дружба не ржавеет…
        Настя покачала головой, глядя на подругу:
        - Не верю. Помоему, мы с тобой слишком сильно изменились. Ну пусть ты обо мне уже все знаешь. Зато я о тебе - ничего. Как тут дружить? У тебя есть деньги, а у меня нет. Если ты мне поможешь - чем я расплачусь? Всю жизнь буду твоей горничной? В том самом доме?
        - Ну, почему так мрачно? Я бы тебе нашла нормальную работу. Хочешь - в торговле. А хочешь - где хочешь.
        Ты сказочница, Лерка! - Настя впервые улыбнулась. - Хочешь, скажу тебе чистую правду? Вот была бы я на твоем месте - ни за что бы не сделала такого… Бескорыстно.
        - Ладно, а если не бескорыстно? - усмехнулась Лера. - Я тебе тоже коечто скажу честно. Мне сейчас светят такие большие деньги, что у тебя головка заболит, если я тебе назову сумму. И сейчас каждый день для меня очень важен. Каждый день на счету. Потом я буду богатой. Очень богатой. И даже если я тебе буду пожизненную пенсию платить - это на моем состоянии не отразится. Мне это - как слону дробина. Так что насчет моральной стороны дела не переживай. Но ты тоже должна мне помочь. Совсем немного! До глупости немного!
        - Ну?
        - Дай нам с Владом спокойно съездить в Париж и уладить дела, - настойчиво произнесла Лера. - Это займет два дня, не больше! Машину мы тебе оставим. Можешь ездить по побережью, загорать, купаться.
        - Я не умею водить машину! - с ненавистью бросила Настя. - И этот дом меня раздражает! Даже когда нас тут трое, мне страшно! А как я тут переночую одна!
        - Ну, тут еще есть кот и собака, - напомнила Лера. - В крайнем случае - обратишься к соседям.
        - На каком языке?!
        - А, ладно, не морочь ты мне голову! - простонала та. - Неужели ты такая беспомощная?! Продуктов мы тебе привезли на неделю, читай книжки, слушай радио, смотри телевизор… Гуляй, пей, жри от пуза! Чего же тебе еще, какого хрена?! Что ты в своей занюханной жизни лучше этого видела?!
        - А ну вас к черту! - не выдержала Настя. - Все, ты меня достала! Сваливайте, куда хотите, только бы вас не видеть! С одним условием - оставь мне денег!
        Лера изумленно подняла выщипанные стрелки бровей:
        - А зачем?
        - Мало ли что, - уклончиво ответила Настя. - Надо! Оставь мне денег. Без денег я отказываюсь тут оставаться. Я должна иметь хоть какуюто мелочь. Хотя бы, чтоб купить билеты на автобус. Хочу поехать в Ниццу. Хочу в Марсель.
        Лера явно замешкалась. Настя следила за ней и все яснее понимала - без денег ее оставили не случайно. «Она боится, что я сбегу, - подумала Настя. - Ох, почему я не украла франки у Влада?! Почему родители меня приучили, что воровать нехорошо?!» Правда, в магазине она без зазрения совести обвешивала покупателей, уносила домой сумки с продуктами. Но там была другая ситуация - ее ведь тоже обкрадывали, у Вити иной раздела шли неважно, денег не было, а Мартын ел с большим аппетитом.
        - Ладно, - наконец решилась Лера. - Я оставлю тебе денег. Но дай мне слово, что ты будешь регулярно кормить животных! Не забудь - они на твоей совести! Псина еще может коечто себе промыслить… Один раз курицу у соседей утащила - ты прикинь? Влад потом ходил туда, извинялся на всех языках мира, расплачивался… А кот - он аристократ. Он еще не все жрать будет. Давай ему отварную рыбу без соли, желательно филе, чтоб костей поменьше. Сырое яйцо иногда давай. Молоко, «Вискас», «Фрискас». Если он сдохнет, я тебе не прощу.
        Настя обреченно махнула рукой:
        - Ладно, не сходи с ума. С голоду не умрут. Дай мне все ключи от дома, я буду на ночь запираться. Вы какието безумные - вечно двери нараспашку.
        И Лера счастливо рассмеялась:
        - Так здесь же никто ничего не ворует! Это деревня, дурочка!
        Парочка собралась на удивление быстро - уже через час оба спустились в кухню. Настя так и просидела там все это время. Она думала о Ксеньке - ни о чем другом ей думать не удавалось.
        - Ну, вот и все! - Лера, нарядная, сияющая, обняла подругу и чмокнула ее в висок. - Вот деньги.
        Настя взяла франковые бумажки, развернула их, удивленно подняла глаза:
        - Это что - милостыня?
        - А тебе сколько нужно? - возмутилась Лера. - Пятьсот на два дни - вполне хватит. И это при том, что мы весь дом продуктами забили.
        - А еще говоришь, что разбогатела!
        - А ты - обнаглела! - заметила Лера. - Ну, все, мы пошли.
        Только тут Настя заметила, что у них почти нет вещей. На плече у Леры висела ее повседневная сумка, весьма небольших размеров, а Влад держал пластиковый пакет - тоже не слишком громоздкий.
        - Вы едете налегке? - Настя поднялась, чтобы проводить их.
        - Так мы на два дня. Машина пусть будет у тебя. Да, вот тут парочка телефонов. - Лера сунула ей какуюто бумажку. - Полиция - 17, пожарники - 18, «скорая помощь» - 15. Захочешь позвонить в Москву, родителям - набирай международный код - 19, потом код России - 7, потом код Москвы - 095, а потом свой московский номер. Только, прошу тебя, не называй этот адрес.
        - Да я и не знаю адреса… Лера этого будто и не услышала:
        - Ну все, не скучай, мы скоро вернемся!
        - Лера, мы на автобус опоздаем, - тихо подал голос Влад. Он держался отчужденно и както странно поглядывал на Настю. Та чуть не покраснела. «Наверное, все понял, когда увидел деньги в пиджаке, - подумала она. - Все так явно… Ну и пусть. Сами они хороши. Стервятники. Шакалы».
        - Ты нас не провожай, - Лера почти насильно усадила Настю за стол. - Когда провожаешь - всегда на душе тяжелее… Давай играть, что мы с Владом просто пошли в магазин? Ну, не делай такие мрачные глаза…
        Она еще раз поцеловала Настю в щеку и тихо шепнула:
        - Не дуйся…
        И вышла вслед за Владом. Настя даже не выглянула в окно. Она сидела за столом, вертя в руках забытую ими пачку сигарет, окаменевшая, почти бесчувственная. Она даже как будто забыла, что ее оставили одну. Настя думала только о Ксеньке. Правда это или нет? Может, Лера все выдумала, чтобы припугнуть ее? Чтобы отомстить Насте за все ее расспросы об Аське? Хорошо, если так. Но Настя и сама в это не верила. «Пять лет назад случилось чудо, - думала она. - Злое чудо, конечно. Никто меня не тронул, хотя виновата была одна я. Если бы я тогда отсидела, теперь все было бы подругому. Не было бы у меня сына, не было бы и старых друзей. Я бы сама не посмела им в глаза смотреть. А может, лучше бы я отсидела?»
        Она попыталась вспомнить Ксеньку. Тогда, пять лет назад, это была симпатичная, очень подвижная девчонка, которая ни минуту не переставала двигаться. Если не танцевала - то пританцовывала, а если не пританцовывала - крутилась, вертелась, болтала ногой, помахивала руками. Казалось, Ксенька все время слышала какуюто музыку, не слышную другим. Если верить Лере, та очень изменилась. Ничего не осталось от прежней девушки.
        «Все это могло бы случиться и со мной!» - Настя встала, заперла изнутри кухонную дверь и поднялась наверх.
        Там, в спальне Влада, был страшный беспорядок. На столе поблескивала раскрытая Леркина пудреница - она ее забыла. Настя взяла пудреницу, вгляделась в свое отражение в маленьком круглом зеркальце; «Тебе придется увидеть Ксеньку, - сказала она себе. - Кто знает, какие у нее теперь появились дружки? Может, мне теперь вообще нельзя в Москву…»
        Она защелкнула пудреницу и огляделась. Насколько она заметила, все вещи остались на местах - парочка ничего в собой не взяла. Настя припомнила сумку Леры, пакет в руках у Влада… «Богатым людям не нужен багаж, - решила она. - Все можно купить на месте, были бы лишние деньги». Совершенно машинально она взяла со стула тот пиджак, куда она сунула франки, найденные при обыске. Запустила руку в карман…
        И достала деньги.
        Не веря своим глазам, Настя развернула тоненькую пачку, пересчитала бумажки и убедилась, что тут все - все, до последнего франка - тысяча пятьдесят.
        - Ну, ты и дура! - рассмеялась она вслух. - Очень им нужны эти копейки! А всетаки, если бы Лерка знала про эту заначку, она бы мне ничего не дала, чтобы я далеко не убежала. Значит, теперь я стала богаче. Это - долларов триста.
        Забрав деньги, она прошла в тот закуток, где Влад читал ей сценарий. Здесь все тоже было попрежнему - захламленный стол с пишущей машинкой, шикарное кресло, пустые бутылки в углу. Впрочем, была среди них и недопитая - на дне оставалось красного вина пальца на два. Настя села в кресло, взяла бутылку, с трудом вытянула пробку. Вино оказалось теплым, терпким, вяжущим.
        - Фу, черт, будто хурмы наелась, - Настя поставила пустую бутылку на стол. Ей стало немного веселее. - Ну что, писатель, теперь ты женишься на богатой невесте и бросишь свои дурацкие сценарии?
        Ей стало смешно. Ведь если Лерка прочтет тот сценарий, где она выступает под именем Алисы - Влада ждет большой скандал. Неужели он не читал этого сценария Лерке? Неужели Лерка сама этого не прочитала тайком? Настя выдвинула ящик, куда Влад прятал папку с рукописью.
        Папка была там. Та или другая - она не знала. Но какаято бумажная папка с тесемками лежала на дне ящика.
        - Вот это номер… - протянула Настя.
        Осторожно вынула папку, развязала тесемки… Она просматривала страницу за страницей. Ошибки не было - это был тот самый сценарий, который ей читал Влад. Если в какихто мелочах Настя и ошибалась, то во всяком случае и сюжет, и герои были те же самые. Она просмотрела всю рукопись до конца. Кончалась она на том самом месте, где Влад перестал читать. Дальше он просто не написал…
        - Не написал?! - Настя швырнула папку в ящик. - А что же он повез продавать в Париж? Дура я! Как же до меня не дошло, что сценарий не дописан! Он сам сказал, что ему еще осталась половина! Вот тебе, идиотка - получила полбу? Он даже не взял с собой свою дурацкую рукопись!
        Она закусила губу. «Все мне врут, даже в мелочах! И даже не слишком стараются, чтобы я поверила! Могли бы хоть для виду взять рукопись с собой!»
        На столе перед ней стоял телефон. Она сняла трубку, выслушала длинный гудок. Вынула из кармана бумажку с телефонами, которую ей оставила Лерка, и, сверяясь с цифрами, набрала международный номер. В трубке раздались ясные, громкие гудки - это звонил телефон в квартире ее родителей, в Москве. Настя чуть не прервала связь. Сердце у нее колотилось гдето в горле. Она боялась услышать самое худшее.
        - Алло?
        Мамин голос был слышен так отчетливо, будто она находилась совсем рядом.
        - Мама! - откликнулась Настя. - Это я…
        - Боже мой, где ты пропала?! Мы с отцом уже с ума сошли! Какойто странный был звонок- ты что, не в Москве?
        - Нет, мам, я… В турпоездке. - Настя не решилась соврать,
        - Где? Опять в Турции?! - встревожилась мать. - Откуда ты на это деньги взяла? Опять связалась с Витей?
        - Ох, мам, нет. И я не в Турции. Я, как бы тебе сказать… Во Франции.
        Судя по молчанию, мать ей не поверила. Настя продолжала:
        - Я с подругой… Это она заплатила за путевку. Но это все не важно. Как вы там, мам? Как Мартын?
        - Ты с ума сошла, - наконец ответила мать. - Ты рехнулась, Настя! Чем шататься по Парижу, подумала бы о сыне! Лучше бы ты заняла у подруги денег, если она такая богатая! Кто это, кстати?
        - Ты ее не знаешь.
        - И очень жаль! Ты правда в Париже?
        - Я не в Париже, хотя была и там. Теперь я на юге. В Провансе. В какойто деревне. Тут даже воды горячей нет.
        Лед был сломан - такого Настя придумать бы не смогла. Мать поверила.
        - Чего ради ты туда потащилась? Отцу не выплатили зарплату. Все, что у него было, он отдал тебе. Нам даже призанять пришлось. Да еще и Мартын… Ты в курсе, что у него даже ботинок на весну нет? Из старых он вырос, заботливая ты моя мамашка! За такими вещами нужно следить!
        - Я куплю… - сникла Настя. - Когда вернусь… Мне обещали работу…
        - Отец сказал, что ты от когото скрываешься. Это так?
        - Нет, мам, - отреклась Настя. - А как у вас дела? Все спокойно?
        - Все постарому, если не считать Мартына. Оборвал штору, чуть гардину себе на голову не свалил. Совершенно разболтанный парень, - вздохнула мать. - Кстати, тебе по нашему номеру звонила какаято девица. Я спрашивала, кто это, а она бросала трубку. Наверное, из твоего магазина.
        Настя похолодела. Она была уверена, что это была Ксенька.
        - А больше никто? Мужчины не звонили? - спросила она.
        - Еще чего не хватало! - возмутилась мать. - Вот если бы твой Витек позвонил, он бы получил. Бросил сына без копейки и даже не интересуется. Ты хоть знаешь, как его найти?
        Настя подумала, что теперь, наверное, она никогда его не найдет, если только вздумает искать.
        - Мам, давай закончим разговор, если у вас все хорошо, - попросила она. - Всетаки это дорого.
        Мать испугалась:
        - Да, все, кончаем! Ты смотри, не делай глупостей, возвращайся! Отцовские деньги целы?
        - Ну, конечно, - успокоила ее Настя.
        И не соврала - по странной иронии судьбы теперь у нее в кармане была примерно та же сумма, которую ей дал отец. Только во франках.
        - Не траться на пустяки, - дала последнее наставление мать. - Ботинки Мартыну можно купить и в Москве на рынке. Учти, что мы считаем каждую копейку.
        Настя дала клятву, что учтет. В голос матери то и дело вклинивался какойто странный звук, в котором она в конце концов опознала пронзительный визг своего сына. С тяжелым сердцем она попрощалась и положила трубку. «Значит, Ксенька ищет меня. А кто бы еще мог мне звонить по тому телефону? Я там пять лет не жила. Только старые подруги знали этот номер. И Ксенька могла знать. Все, дорогая моя. Пиши пропало! И даже маме с отцом ничего сказать нельзя. Ведь придется тогда рассказывать про „Крысу“. Ну, нет! Этого не будет!»
        Чтобы както развеяться, она занялась уборкой. Старый дом явно в этом нуждался. Везде скопились кучи мусора, старые русские и французские газеты, пустые бутылки, рваные пакеты. Из одних окурков, которые Настя выгребла изо всех углов, образовалась внушительная кучка. Мешки для мусора нашлись на кухне. Настя набивала уже шестой мешок, когда на втором этаже раздался звонок.
        Когда она взлетела по лестнице, телефон все еще звонил. Она взяла трубку, но решила не отзываться, а подождать, когда ей чтонибудь скажут. Настя надеялась, что это была Лера, но ошиблась. В трубке раздался резкий, гортанный мужской голос. Голос пролаял чтото, как будто пофранцузски. Настя, естественно, ни слова не поняла.
        - Ки эс? Ки эс? - добивался голос.
        Она повесила трубку, так и не издав ни звука. «Не надо было мне тут оставаться, - в который раз подумала она. - Дурында… Я же тут, как в пустыне!»
        Телефон звонил еще раза два, но она уже не реагировала. Вынесла мусор во двор, поставила мешки с внешней стороны ограды. Лера говорила, что отсюда их забирает мусорщик. Проверила почтовый ящик - там оказались рекламные листки и какаято бумажка, отпечатанная на принтере мелким игольчатым шрифтом. Настя поняла одно - это какойто счет, на довольно внушительную сумму - пять тысяч франков. Она накормила кота, положила еды в собачью миску, но самого Тузика найти не смогла. Настя рассчитывала заманить его в дом, чтобы было не так страшно спать одной.
        «Рено» стоял посреди двора, там, где его поставил Влад. Настя открыла дверцу, уселась на водительское место. Ключи торчали в замке зажигания. Она попыталась припомнить, как Влад водил машину, и ей даже показалось, что она могла бы все это повторить. Но Настя вовремя опомнилась - поехатьто ей, может, удастся. Но вот повернуть или затормозить - уже вряд ли. «Если бы я вовремя научилась водить машину, я бы теперь проехалась по всему побережью! - упрекнула себя она. - Сколько раз Витя мне предлагал - давай, научу! Нет, дура старозаветная, ты боялась даже за руль сесть. Вот и сиди теперь в этой деревне, как пришпиленная!»
        За этими горестными размышлениями Настя встретила вечер. Ее одиночества никто не нарушал. Ни кот, ни собака, ни телефон. Даже куры сегодня во двор не забредали. Она вышла из машины, несколько минут звала Тузика, пока не поняла - он ушел кудато по своим собачьим делам. Она заперла изнутри все окна на первом этаже, кухонную дверь. Приготовила ужин и унесла тарелку к себе в комнату. Там она поела, сидя у окна, не включая света. Ей почемуто не хотелось этого делать, возможно, потому, что нигде на окнах не было занавесок.
        Настя наколола на вилку последний кусок жареной рыбы и тут же поставила тарелку на подоконник. Окно была закрыто, но замазка на одинарной раме коегде отвалилась, стекло прилегало неплотно… Именно поэтому она и услышала этот звук. Звук едущей по дороге машины. Отсюда она не могла видеть дорогу. Машина, если она ехала сюда, должна была появиться со стороны кухни. А звук приближался. Он был очень хорошо слышен среди здешней деревенской тишины.
        Судя по всему, машина подъехала совсем близко. Настя уже ничего не слышала, зато через Секунду раздался истеричный собачий лай. «Тузик! - узнала она. - Неужели они вернулись?» Первая ее мысль была о Лере и Владе. Она вышла в кухню, все еще не решаясь включить свет. Осторожно подошла к окну.
        Солнце уже село, но небо оставалось светлым. И в этом ровном сумеречном свете она увидела Тузика, метавшегося вдоль ограды. Он то начинал лаять, задирая голову, то приседал на задние лапы и пятился. Левее, за воротами, Настя увидела странную машину, похожую на древний советский «рафик». Брезентовый кузов, голубые облупившиеся дверцы, на которых пятнами проступала ржавчина. Это средство передвижения никак не походило на такси, на котором могли вернуться Лера с Владом. «Может, это мусорщик приехал? - соображала она, стараясь разглядеть пассажиров этой странной машины. - Чего же он ждет? Мешки стоят у него под носом. А может, просто ошибка?»
        Ее как будто услышали. Дверца распахнулась, пропуская наружу парня в черной кожаной куртке, надетой прямо на голое тело. На шее у парня был кокетливо завязанный красный платочек, похожий на пионерский галстук. Настя понастоящему испугалась - мусорщик, по ее представлениям, должен был выглядеть както иначе. Парень оглянулся на машину, чтото сказал и потянул на себя створку ворот. Но Тузик немедленно кинулся в образовавшуюся щель. Он лаял так яростно, что Настя зауважала собаку:
        «Может, он их отпугнет? Что же делать? Звонить в полицию? Но мне ведь пока ничего не сделали… А вдруг, это ошибка?»
        Парень торопливо захлопнул ворота. Он явно был в замешательстве и боялся собаки. А Тузик, почуяв этот страх, превзошел сам себя - он начал прыгать на створку ворот, будто пытаясь их вышибить, чтобы добраться до злоумышленников. Настя уже не сомневалась, что эти люди - злоумышленники. Тузик был совершенно добродушной собакой, даже немного флегматичной. И если он представлял угрозу для соседских кур, то к людям относился с любовью и уважением.
        Парень снова оглянулся на машину. Настя видела, как он оживленно жестикулирует одной рукой, а другой - крепко держит ворота. И тут произошло то, чего она никак не ждала… Видимо, парень о чемто договорился. Он повернулся к Тузику, запустил свободную руку кудато к себе под куртку и вынул пистолет. Настя зажала рот и отскочила от окна. А негромкий хлопок, который она услышала, вконец ее добил. Собачий лай перешел в визг, и тут же наступила тишина.
        Настя больше не смотрела в окно. Она стояла, прижавшись к стене, рядом с дверью, все еще зажимая рот. Колени у нее подкашивались. «Бандиты!» - это было единственное, что стучало в голове.
        Теперь во дворе было тихо. Ей казалось, что прошла целая вечность. «Боже, пронеси! - молилась она. - Ну, что с меня взять? Боже, пусть они уедут!» В этот миг в дверь постучали.
        Откликаться она, конечно, не собиралась. Какие у этих людей намерения, уже можно было понять. Настя тихо отступила от стены. Теперь главное было - побыстрей добраться до телефона и вызвать полицию. Она вспомнила номер полиции, который ей назвала Лера - 17. Настя подошла к двери в коридор. И вздрогнула - в ближайшее к ней окно смотрело темное мужское лицо. Девушка окаменела. Мужчина смотрел прямо на нее. Потом она немного пришла в себя, сообразив, что в доме - полумрак, а во дворе - сумерки. Вряд ли он ее видел. И она тоже почти не различала черт его лица - удалось только заметить пышную шевелюру, кажется, черную.
        Настя взялась за дверную ручку, осторожно приоткрыла дверь. Мужчина никак не отреагировал. В дверь снова постучали. Во всяком случае, ее пока не начали вышибать. Настя услышала резкие голоса - ей показалось, что говорят сразу трое или четверо мужчин. Больше она не раздумывала - протиснулась в коридор, стрелой взлетела по лестнице, промчалась в закуток, схватила телефонную трубку. Набрала номер 17. Она ждала ответа не более двух - трех секунд, но тут ее как подкосило - ответили, естественно, пофранцузски. Настя чуть не заплакала, сжимая в руке трубку. Ей нужно было сказать всего несколько слов, но она не знала ни одного!
        Спокойный женский голос о чемто ее спрашивал. Она узнала только одно слово - «полисье».
        - Я русская, - наконец выдавила Настя. - На дом напали…
        И обреченно положила трубку. Эти слова прозвучали так жалко, так глупо, что продолжать разговор она не смогла. Настя прижалась кокну, пытаясь разглядеть то, что творится внизу. С этой стороны дома, казалось, никого не было. «Надо спрыгнуть вниз и убежать… - вдруг решилась она. - Не так уж тут высоко. Внизу кусты. Побегу к соседям, наплевать, как они меня примут. Спрячусь в курятнике».
        Настя осторожно открыла окно, села на подоконник.
        Чтобы это сделать, ей пришлось согнуться - на втором этаже окна были совсем низкие. Она осторожно спустила одну ногу наружу. Оседлав таким образом окно, она посмотрела вниз. То, что она там увидела, ее совсем не порадовало - хороший, пышно разросшийся куст жасмина раскрывал ей свои объятия. «Я же глаза себе выколю…» - Настя с тоской перекинула наружу вторую ногу.
        Теперь, чтобы спрыгнуть, ей надо было всегонавсего оттолкнуться от подоконника. В этот миг у нее за спиной резко зазвонил телефон. И с этим звуком почти совпал звук вышибаемой внизу двери. Этого Настя уже не выдержала… Она отпустила подоконник и, зажмурившись от ужаса, прыгнула.
        Настя упала с высоты чуть более двух метров. Сперва ей показалось, что все обошлось благополучно. Сознания она не потеряла, глаза остались целы. Но, попытавшись выбраться из куста, в котором она буквально повисла, как муха в паутине, девушка вдруг почувствовала резкую, стреляющую боль в правом плече. Настя попыталась не обращать на это внимания и принялась раздвигать и распутывать ветки левой рукой. Боль вернулась с новой силой и уже не пропадала. «О, боже, я плечо вывихнула…» - поняла Настя.
        Она замерла, прислушиваясь к тому, что происходило в доме. Телефон замолчал. То ли там сняли трубку, то ли абонент сам прервал связь. В ушах у нее стучала кровь, от резкой боли в плече она чуть не плакала. «Дура, - сказала она себе. - Чего ты ждешь? Тебя же отовсюду видно!» На этот раз ей удалось выбраться из куста, и она чуть не попала в следующий. Пригнувшись, почти ничего не видя от боли, Настя пробиралась в зарослях жасмина и свинчатки.
        Лера както объяснила ей, что эти растения относятся к семейству сильных лиан. Теперь Настя поняла, что эти лианы и в самом деле сильные. Наверное, даже сильнее нее. Жесткие плети стегали ее по лицу, по глазам, по голым рукам, царапали ей колени. Она была одета совсем неподходяще для этой прогулки - майка и шорты, кроссовки на босу ногу. Правая рука висела, как искусственная, зато болела, как настоящая. Настя давно уже потеряла направление, чувство времени. Она не понимала, куда продирается, в чем состоит ее цель. Ей хотелось одного - уйти от этого дома подальше.
        Девушка сглотнула слезы: «Сбежали, гады… Оставили меня тут одну! Без французского языка, без всего… А самито сбежали!» Другая мысль поразила ее так, что она даже остановилась: «А если они все заранее знали? Если они ждали этих людей?! Зря, что ли, Лерка дала мне телефоны полиции и „скорой помощи“? Гадина… Какой мне толк от полиции, если я ничего рассказать не смогу?! А „скорая помощь“ мне уже нужна. Только бы найти врачей, а за меня все расскажет мое плечо». Настя взглянула на него. С виду ничего подозрительного не было, но она чувствовала, как рядом с ключицей растет опухоль.
        Остановка помогла ей немного сориентироваться. Сама того не замечая, Настя взбиралась на вершину небольшого холма, который находился между этим домом и соседским. Она поняла, что до соседей осталось совсем немного. Выглянув из кустов, девушка увидела дорогу, ту самую, которую видела утром. А пройдя еще несколько метров - соседский дом. В доме уже горели окна, и это ее подбодрило.
        «Ну, еще немного, - сказала она себе. - Всетаки там нормальные люди, Влад с ними общался. Они меня не могут бросить в таком состоянии!» Никто за ней не гнался, она не слышала никаких подозрительных звуков. Она прошла еще немного. Отсюда она могла увидеть тот дом, откуда сбежала. Там везде горел свет - на кухне, на втором этаже. Она различила две машины во дворе - «Рено» и развалюху, на которой приехали «гости». Развалюха стояла теперь рядом с хозяйской машиной. «Они не прячутся, не боятся, - подумала Настя, вглядываясь в освещенные окна. - Будто приехали к себе домой. Ну, Лерка за это ответит!»
        Она спустилась с холма и побежала к соседскому дому. На бегу она пыталась придерживать правую руку, чтобы облегчить толчки, который отзывались в плече резкой болью. У калитки ее ждало первое препятствие - она была заперта. Настя начала стучать, но стук выходил таким слабым, что она поняла - никто в доме ее не услышит. Наконец она увидела звонок. Нажала кнопку, но ничего не услышала. Настя нажимала кнопку раз за разом, пока не добилась результата - открылась входная дверь, и она увидела женский силуэт. Женщина вгляделась в темноту и крикнула:
        - Кескесэ?1
        - Простите, - Настя в который раз прокляла свое незнание языка. - Я… Ваша соседка…
        Женщина в нерешительности замерла, положив пальцы на дверную руку. Было видно, что она готова в любой миг захлопнуть дверь.
        - Вызовите полицию! - чуть не плача, выкрикнула Настя. - Полисье…
        - Ке дезире ву?2 - переспросила женщина.
        В этот миг за ее спиной возник еще один силуэт - мужской. Мужчина оказался то ли более смелым, то ли просто любопытным. Ни слова не говоря, он спустился с крыльца и подошел к калитке. Настя разглядела его. Плотный, с заметным животиком, сильно облысевший со лба. Мужчина окинул ее подозрительным взглядом и, видимо, раз и навсегда чтото для себя решив, резко сказал:
        - Иль э тар!3
        - Я русская! Я живу рядом! - Настя здоровой рукой указала в сторону своего дома. - Там бандиты! Вызовите полицию! Полисье! У меня чтото с плечом… Мне нужен доктор!
        Мужчина развернулся и исчез в доме. Дверь захлопнулась, и в окне рядом с дверью сразу погас свет. Настя еще раз нажала на кнопку звонка. Никакой реакции. Она поняла, что обитатели дома рассматривают ее из темного окна, вовсе не собираясь приходить на помощь.
        - Жлобы! - в ярости заорала она. - Чтоб все ваши куры передохли!
        И задохнулась от слез. Идти ей было некуда. Отсюда она прекрасно видела свой дом - все окна попрежнему были освещены. «Полный дом бандитов, и соседи - сволочи… Неужели они никак не могут простить нашему Тузику ту несчастную курицу?! Ведь Влад за нее заплатил… А Тузик умер, как герой. Рыцарь! Настоящий француз! Если бы не он, я бы, может, открыла этим гадам дверь… Но что мне теперь делать? Там осталось все - одежда, документы, деньги… Деньги!»
        Настя немного отошла от калитки, чтобы из дома за ней не подсмотрели, сунула левую руку в правый карман шорт - для этого ей пришлось изловчиться - и достала скомканные купюры. Какимто чудом деньги не выпали при падении из окна и беге через кусты. Настя поблагодарила бога и свои глубокие карманы.
        «Я могу пойти в деревню и взять там такси, - соображала она, все дальше отходя от дома. - Или сразу обратиться в полицию. Буду все время говорить „полисье“, может, меня поймут. А еще лучше - упаду в обморок посреди улицы. Тогда меня без всяких разговоров отправят в больницу. Блин! А моя страховка?!» Она вспомнила, что в турфирме, где они с Лерой покупали путевки, им продали и медицинскую страховку. И при этом строго предупредили, чтобы девушки ее ни в коем случае не потеряли. Ни один врач за границей не притронется к ним, если у них не будет при себе этой страховки.
        «И паспорта у меня нет, - вздохнула Настя. - Неужели они бросят меня помирать посреди улицы?» Теперь было совсем темно - с неба исчезли последние следы заката. Она ощутила ровный, но сильный прохладный ветерок. Ноги и руки у нее покрылись гусиной кожей. Но для правой руки, горящей, как в огне, это было даже приятно.
        «Дойду ли я до деревни? - подумала она. - А если дойду - так там, наверное, все уже легли спать. Это ведь не город. Неужели придется ночевать в кустах?! А если я так и умру, не дождавшись рассвета?» Обращаться к неприветливым соседям она больше не решалась. Ей было совершенно ясно, что помощи от них не дождешься. То ли они в самом деле были такими стервецами, то ли всерьез обиделись за свою съеденную курицу - теперь не имело значения.
        Настя медленно поднялась на холм. Шла она почти машинально. Двигалась только потому, что никак не могла принять решения. Теперь она снова видела двор своего дома. Потрепанная машина все еще стояла рядом с «Рено». В незашторенном кухонном окне мелькнула тень. «Бедный кот, - подумала она с какимто странным равнодушием. - Собаку они пристрелили, а его, наверное, придушат… Лерка сказала, что голову мне за животных оторвет.
        Стерва! Животные ей дороже подруги! Неужели она и в самом деле знала?! Не похоже на то… Уехали они вполне спокойно, без паники. И разве она не могла взять меня с собой? Нет, она бы такой подлянки не сделала… Это какието уголовники, ясное дело. Но почему у них такая потрепанная машина? И почему они культурно стучались в дверь? Могли бы сразу выломать - вот бы я к ним в лапы и попалась…»
        Настя уселась под кустом, баюкая свою руку. Больше она ни о чем думать не могла - боль ее оглушила. На миг ей показалось, что она сейчас провалится сквозь землю - так закружилась голова. «Начинается… - Настя попыталась сесть, но ей это не удалось. - К утру я совсем ошалею… И до какой деревни я тогда дойду?! Если бы я могла водить машину - угнала бы „Рено“… Хотя с такой рукой мне и машина не поможет. Надо чтото делать, немедленно!»
        Потом ей стало так плохо, что она уже ни о чем не могла думать. Из этого состояния ее вывел какойто близкий шум. Она открыла глаза, напрягая слух. Дорога теперь была совсем рядом, и она расслышала, как колеса проезжающей мимо машины давят сухой гравий.
        «Неужели они уехали?!» Настя не могла поверить такому счастью. Сперва она подождала, когда наступит тишина, встала сперва на колени, потом, уцепившись за куст, поднялась на ноги. Ее окружала темнота - черная южная тьма, где стрекотали какието насекомые. У соседей в доме светилось несколько окон. А в том доме, откуда она сбежала, теперь было темно. Настя всматривалась туда так, что глаза заболели, и не увидела ни одного проблеска огня. Машин во дворе она тоже не видела, не видела и самого двора. Она была даже не уверена, что дом в той стороне, куда она смотрит.
        «Уехали, - поняла девушка. - Надо идти туда и вызывать врача… Иначе мне конец, я просто помру от этой боли…»
        Обратный путь был похож на кошмар. Она шла, как во сне, то и дело останавливаясь, уцепившись за кусты, переводя дух. Потом снова шла вперед. Может быть, даже кружила на месте - она ничего не различала перед собой. Кусты кончились, перед ней возникла ограда. Настя пошла вдоль ограды, держась за штакетник. Наконец ее рука коснулась холодного железа. Перед ней были ворота. К тому времени ее глаза уже привыкли к темноте, и она различила машину, стоявшую во дворе. Там был только «Рено», а развалюха, на которой приехали нежеланные гости, исчезла.
        Настя толкнула ворота, вошла, пересекла двор. Кухонная дверь была прикрыта неплотно - верхнюю петлю сорвали. Она с трудом открыла перекосившуюся дверь, вошла в темную кухню. И замерла - в темноте раздался жалобный, воющий звук, сверкнули яркие кровавые пятна… Чтото мягкое прижалось к ее голым ногам и выскользнуло на улицу.
        - Кот, о господи… - истерично засмеялась она, прислонившись к дверному косяку. - Кот…
        …Под потолком вспыхнула лампочка без абажура. Парень в кожаной куртке, надетой на голое тело, держал руку на выключателе и улыбался ей, показывая сахарные зубы.
        - Бонжур! - услышала Настя прежде, чем потеряла сознание.
        Глава 7
        
        Когда Настя пришла в себя, на миг ей показалось, что она лежит в своей постели, в Москве, рядом с Витей. Она даже вздрогнула от радости. Сейчас зазвонит будильник, Настя встанет, поднимет Мартына, они вместе умоются, позавтракают, и она поведет его в садик… Она все еще думала о сыне, хотя уже понимала, что это - пустые фантазии. Но лежала она действительно не на полу, а на чемто более мягком. Плечо тихо ныло, губы пересохли. Насте хотелось пить, ее бил озноб. Надо было открывать глаза - ничего не поделаешь.
        Она их открыла и сперва не поняла, где находится. Над ней был дощатый знакомый потолок - значит, она все же находится в доме, на первом этаже. На втором потолок был соломенный. Но это была не ее комната, а какойто захламленный чуланчик. Она слегка повернула голову, чтобы рассмотреть все как следует, и увидела того самого парня в кожаной куртке.
        - О, боже… - пробормотала она, закрывая глаза. Но тут же снова их открыла - парень вскочил и подошел к ней совсем близко. Он о чемто спросил ее пофранцузски.
        Настя покачала головой:
        - Не понимаю. Ничего не понимаю.
        Парень кивнул, высунулся в коридор и чтото крикнул. Настя ждала. Кроме плеча, у нее ничего не болело, значит, ее не избили. Мало того, даже на постель положили и не трогали, пока ей не стало лучше. «Может, все обойдется? - робко подумала она. - Бандиты так себя не ведут… Они бы меня прикончили».
        В комнату вошел другой мужчина. Русоволосый, загорелый. В отличие от парня, он был одет, как все нормальные люди - брюки, рубашка, свитер. Настя даже приободрилась, увидев его, и приподняла голову с кучи тряпья. А мужчина, что окончательно обрадовало ее, внезапно заговорил порусски:
        - Ты кто такая?
        - Ой! - Настя сделала попытку сесть, и ей это удалось. - Вы русский?!
        - Ты кто такая, я спрашиваю? - повторил он и сделал парню знак, чтобы тот вышел. Теперь они с Настей остались наедине.
        - Я тут в гостях, - удачно ответила Настя. - А… Вы кто?
        - А эти двое где?
        - Лера с Владом? - догадалась Настя. Ей стало совсем хорошо - значит, дело не в ней, она ни в чем не виновата. - Они уехали в Париж.
        - В Париж?! - Мужчина в замешательстве взглянул на нее. Вытащил сигареты, закурил и молча смотрел на девушку, выдувая дым. Настя выдерживала его взгляд в таком же молчании, хотя ей, конечно, о многом хотелось спросить.
        - Так, значит, они в Париже? - повторил мужчина. - А машину почему оставили?
        - Я не знаю… - вздохнула Настя и решилась пожаловаться: - У меня чтото с плечом. Я его ушибла… Все опухает и болит.
        Мужчина бросил сигарету на пол, растер ее подошвой ботинка и подошел к постели. Склонился над Настей и крепко, похозяйски взялся ледяными пальцами за ее горящее плечо. Она завизжала от боли.
        - Молчать! - прямо ей в лицо крикнул тот, и она прикусила губу.
        Ей казалось, что его жесткие, холодные пальцы насквозь пронзают плечо. Одной рукой он щупал опухоль, другой - взял Настино запястье, отвел больную руку в сторону, повернул в одну сторону, потом в другую, все еще продолжая давить на ключицу. Настя уже не визжала, она тихо, сквозь сжатые зубы выла. Раздался сухой хруст, и в глазах у нее сверкнул огонь. Но тут же все и кончилось - мучитель отпустил ее руку и сообщил:
        - Ну, все нормально. Здорово ты из окна сиганула. Однако, деточка, ты полная идиотка. Прыгать со второго этажа в куст! Знаешь, как вьетнамцы ловили американских солдат? Копали яму, на дно втыкали колья и маскировали эту фигню. Когда туда проваливался человек, колья его протыкали насквозь. Ты себе устроила то же самое. И как ты простым вывихом отделалась, просто не понимаю.
        Настя всхлипнула. Боль понемногу ее отпускала, но теперь наступила реакция - из глаз градом катились слезы.
        - Ты зачем выпрыгнула? - Он закурил вторую сигарету. В чуланчике уже нечем было дышать.
        - Я испугалась… - всхлипывала Настя. - Когда вы дверь сломали… Собаку убили…
        - Испугалась она! - насмешливо повторил он. - А чем ты тут занимаешься, а?
        - Я - Леркина подруга. Мы вместе приехали из Москвы, - пояснила Настя.
        - Зачем?
        - В гости. К Владу.
        - Ты что мне голову морочишь? - поразился тот. - Какие еще гости?
        - Ну, они же… - Настя хотела пояснить, что Влад и Лера - любовники, но не решилась.
        Этот человек ее пугал, хотя и оказал ей первую помощь. Она украдкой рассматривала его. Ничего страшного в нем не было. На вид - лет сорок, не больше. Серые глаза, быстрый, бегающий взгляд, глубокие морщинки у глаз - так называемые «куриные лапки». Значит, часто щурится, много бывает на солнце. Об этом же говорил и густой многолетний загар. И ничего, ну, ничего неприятного в нем не было, как в том парне с красным платочком. В обычной обстановке, при других обстоятельствах она бы в этом мужчине никакой угрозы для себя не увидела. И все же она его боялась.
        - Ты кто вообще такая? - Мужчина полез в карман и достал… ее загранпаспорт. Открыл его и прочел: - Садовникова Анастасия Петровна. Гражданство - Россия. Место рождения - Москва. Дата рождения - второе октября семьдесят четвертого года. Пол - женский.
        Тут он коротко заржал, глядя на ее испуганное лицо:
        - Это я и без паспорта вижу. За границей ты, Анастасия, была один раз. В солнечной Турции. Так какого хрена ты тут делаешь, гражданка России?
        - Я по путевке… - промямлила Настя. - Там есть виза.
        - Я вижу твою липовую визу, - оборвал он ее. - Ты говоришь, что приехала с подругой, так? В гости к другу, так?
        - Да я его первый раз тут увидела! - поклялась Настя. - А Лерку знаю давно. Вы мне, пожалуйста, скажите, что случилось? С ними чтото, с Леркой? Вы из полиции?
        Мужчина положил ее паспорт обратно в карман. Ни на один из ее вопросов он не ответил.
        - Я визового режима не нарушала… - сказала Настя последнее, что пришло ей в голову. - Я уеду домой вовремя.
        - Вовремя - это когда? - поинтересовался он.
        - Когда кончится путевка, - пояснила Настя, сердцем чувствуя, что говорит не то, что нужно. - Лера говорила, что мы вместе уедем, и Влад с нами уедет. С ними ничего не случилось?
        - Ну что ж, пока, наверное, ничего, - наконец ответил он. - Если они не будут считать себя умнее всех.
        - Я вас не понимаю…
        - Ты дурочка, или это они из тебя дурочку сделали? - вдруг спросил он. - Ты, может, больная? Прикидываешься? Подруга, значит? По турпутевке? А друзья твои в Париж поехали?
        - На два дня! - испуганно прошептала она, отодвигаясь подальше к стене.
        - На два дня? А может, на два года? Они вообще возвращаться собираются? Или как - с концами умотали? Вот суки… - Ив следующий миг из его уст выползло такое длинное матерное слово, какого Настя в жизни не слыхала, даже работая в ларьке.
        Больше она не решилась ничего ему объяснять. Она уже ничего не понимала. А мужчина стоял перед ней, покачиваясь с пятки на носок, сунув руки в карманы, и о чемто задумавшись.
        - Телефон в Париже они тебе дали? - наконец спросил он. - Адрес? К кому поехали?
        - Они ничего не сказали. Помоему, они туда поехали продавать сценарий, - сообщила Настя. - Хотя сценарий еще не готов. Я так и поняла, что они мне наврали.
        - Чего?
        - Влад писал сценарий… Детективный… Он наверху, в его столе.
        - Ты мне эти сказки про сценарий будешь рассказывать? - разъярился тот. - Плевать я хотел на его сценарий! Значит, они тебя тут для отвода глаз оставили? С машиной, да? Они взяли с собой вещи? Может, заранее отправили? Нет? А деньги?
        - Деньги - да! - кивнула Настя. Она уже была готова рассказать все. Это история ей совсем не нравилась.
        - Значит, деньги они прихватили? - вцепился в нее мужчина. - Сколько? Все?!
        - Все! Лера привезла из Москвы деньги, и тут, во всяком случае, их нет!
        - Из Москвы привезла?
        - Да, четыре тысячи баксов…
        - Незадорого она муженька продала, - заметил он. - Только о чем ты мне толкуешь? Четыре тысячи? Ну, а других денег ты не видела?
        Настя испуганно помотала головой и совершенно вжалась в стену - так близко он к ней пригнулся. Его табачное дыхание вызывало у нее тошноту.
        - Черт, а что ты вообще тут делала?! - в который раз воскликнул он. - Ну, Шебеко, ну, сука! А товар? Где товар?
        - Товар?! - Тут Насте стало плохо. Отношения по схеме «товарденьгитовар» были ей очень хорошо знакомы. «Блин, тут, кажется, тоже недостача… - смутно подумала она. - Но уже не на пару лимонов. На сколько?!»
        - Ну да, товар! За который она взяла деньги вперед! - заорал он ей в лицо. - Что - первый раз слышишь, дура? Говори, сука, где товар?! В Марселе? В Москве? Прибыл он? Куда они поехали? Может, в Марсель?!
        - В Марсель? Нет! - в отчаянии прошептала она. - Первый раз слышу…
        Внезапно мужчина занес руку и ударил ее по лицу. Настя не смогла отвернуться, да и отворачиваться было некуда - за ней была только стена. Она ждала второго удара, но тот, ни слова больше не говоря, выпрямился и вышел из комнаты. Вместо него тут же появился парень с красным платочком.
        Девушка даже думать ни о чем не могла. Товар, Марсель, деньги - все это ничего ей не говорило. Она поняла только одно - попалась, попалась в очередной раз. «Лерка, дрянь, ты за это ответишь! - на глаза у нее наворачивались слезы. - Хотя… Она уже сюда не вернется. Все было сраньем. Все! Что этот тип сказал? Лерка продала своего мужа? Неужели эти выстрелы… Значит, она знала, что будут стрелять? Но зачем, зачем все это? Зачем ей была нужна я? Он сказал - для отвода глаз? Меня тут оставили для отвода глаз? Но кому я могла отвести глаза?!»
        Парень придвинул к постели какойто ящик, уселся и принялся улыбаться. Зубы у него были великолепные - Настя такие видела только на рекламе зубной пасты. Но сама улыбка ей не нравилась. Она была довольно сладкая и в то же время угрожающая. «А вдруг он меня изнасилует? - подумала она. - Никто же на помощь не придет. Полный дом бандитов… И как это я решила, что они уехали? Может, просто машину переставили в другое место. И выключили свет. Зачем? Ждали меня? А откуда им было знать, что я здесь?»
        Парень продолжал улыбаться, но пока не сделал ни одной попытки прикоснуться к девушке. Она закрыла глаза, чтобы на него не смотреть. Его куртка пахла чемто острым, вроде уксуса. Плечо тихонько побаливало, и жажда становилась все нестерпимей.
        - Я хочу пить! - сказала она. - Пить! Порусски не понимаешь? Пить!
        Парень заулыбался еще шире и чтото ей сказал. Настя указала пальцем на свой рот и повторила:
        - Дай воды!
        Парень встал и взялся за молнию на джинсах. До Насти дошло, как он понял ее жест, и она заорала так, что дом содрогнулся:
        - Помогите! Ты, русский, иди сюда! Помогите! Парень замер, все еще держа руку на полурасстегнутой ширинке. В комнату ворвался блондин:
        - Что за бардак?! Ах ты, дерьмо!
        Он схватил парня за воротник куртки и буквально отшвырнул его к стене. Настя задыхалась от ярости, парень застегивался, а блондин отчитывал его на ломаном французском.
        - Он хотел тебя трахнуть? - спросил он, закончив поучения.
        Настя кивнула:
        - Я просила воды, а он… Неужели тут никто не говорит порусски?
        - А ты бы чего хотела? Сидела бы в Москве, дура!
        - Уберите его отсюда! - попросила Настя. Тот молча вышел и вернулся с кружкой:
        - Пей. Он тебе ничего не сделает.
        Настя жадно напилась. Вода была ледяная - к рассвету она всегда была такая. В голове у нее сразу прояснилось, даже плечо успокоилось. Остатки воды Настя налила в ладонь и вытерла глаза, распухшие от слез. Мужчина забрал у нее кружку:
        - Они и в самом деле обещали вернуться? Она кивнула.
        - И ты поверила?
        Настя пожала плечами. И это не причинило ей особого неудобства. Она с благодарностью заметила:
        - Вы здорово вправили мне плечо… Я бы все вам рассказала про них. Только я ничего не знаю. Мы с Леркой дружили очень давно. И она мне предложила проехаться по Франции, за ее счет. А у меня ни денег, ни работы. Я согласилась. И я понятия не имею, что за товар, что за деньги она у вас взяла… Может, вы меня отпустите?
        - Куда это? - спросил тот с видом крайнего удивления. - К друзьям в Париж?
        Настя действительно собиралась вернуться в Париж, чтобы присоединиться к своей туристической группе. Но по его голосу она поняла, что надеяться на такой исход дела нечего.
        - Зачем я вам нужна? - еле слышно спросила девушка. - Я же ничего не знаю.
        - Я о тебе тоже ничего не знаю, - заметил блондин. - Одно тебе скажу - твои друзья здорово тебя надули. Ты проторчала тут весь день, и я думал, что они никуда не уехали. Ушли из дома с пакетиком, машину оставили. Ты таскала мусорные мешки, шлялась тудасюда. Здорово все было обставлено! Только когда ты выскочила в окно, все стало ясно. Зря ты вернулась. Кстати, зачем?
        - За паспортом, - вздохнула она. - И потом, с таким плечом мне далеко не уйти. Значит, вы следили за домом?
        Тот подтвердил.
        - Я тебе больше скажу, милая, - добавил блондин, почемуто смягчившись. - Последние два дня мы только этим и занимались. Но этот козел все время откладывал сделку, и… Короче, он назначил сегодняшний вечер. Обещал, что товар будет у него вечером. Мы обшарили весь порт в Марселе. Потратили весь день. Ничего там нет. Тогда мы приехали сюда.
        - А что это за товар? - осмелилась спросить Настя. Но ответа она не получила.
        Блондин о чемто задумался. Повернулся к парню, перекинулся с ним парой слов, и тот вышел. Настя все это время смотрела на окно. В комнате горел свет, и ей казалось, что на дворе все еще ночь. Но теперь становилось ясно, что до рассвета осталось всего несколько минут - небо за окном заметно посветлело. Блондин, будто угадав ее мысли, погасил свет. Теперь Настя видела кусты перед окном, возможно, те самые, куда она падала.
        - Что же, пора ехать, - сказал он. - Вставай, принцесса.
        - Не трогайте меня, - прошептала Настя. - Я же вас не знаю! Я же ничего не брала!
        - Паршивая у тебя подруга, - так же меланхолично продолжал блондин. - Подкинула тебя, как щенка. Мне уже ясно, что она сюда не вернется.
        - Пожалуйста, отпустите меня, - повторила Настя. - Я вам ничего не сделала! Я никому не скажу!
        - А что ты можешь сказать? - так же спокойно продолжал он. - Что мы собаку убили? Дверь вышибли? Но ты уж нас прости! В полицию ты не пойдешь. Правильно? Твоя подружка со своим приятелем не любят полиции. А ты будешь там доказывать, что ничего общего с ними не имела? Кто тебе поверит? Вышлют через Интерпол, а в Москве - привет!
        Чем они занимались? - Настя встала с постели, нерешительно пригладила волосы. Только тут она обратила внимание, до чего исцарапаны ее руки и ноги. Некоторые царапины были очень глубокие, и в них запеклась кровь. За все она должна была благодарить жасминовый куст.
        - Торговали оружием, - внезапно ответил мужчина. - Для тебя и это новость? А мужа твой подруги ты знала? Шебеко знала?
        - Видела только раз… Когда его убили.
        - Ты была при этом?
        - И я, и Лерка… РУОП стрелял по нашей машине. Водителя убили, а Дима выскочил с гранатой… И его тоже подстрелили. А мы сбежали.
        - Сбежали бы вы, рассказывай! - усмехнулся он. - Если бы вам не дали сбежать. Твоя Лера - редкостная сука. Она же сдала своего мужа. А в обмен ей дали уйти.
        Настя остолбенела. Теперь ей многое стало ясно, разрозненные детали головоломки складывались в цельную картину. Она до сих пор никак не могла понять, почему им с Лерой удалось убежать. Ведь это было бы невозможно, если бы за ними гнались. Но за ними никто не погнался.
        - Шебеко, - спокойно продолжал тот, открывая дверь и пропуская Настю вперед. - Муж твой подруги, Шебеко, продавал моим друзьям оружие. Самую крупную партию он отправил как раз незадолго до своей смерти. Он должен был неплохо на этом нажиться. Но денег за товар он не успел получить. Его жена - твоя подружка - связалась с нами и предложила закончить сделку. Она показала документы, из которых следовало, что груз уже прошел таможню. Потребовала деньги вперед. С ее мужем мы сотрудничали именно так: Груз мы всегда получали в Марселе - оттуда он паромом должен был уйти в Алжир. Деньги взял этот чертов посредник Шебеко, в Грасе, вчера вечером.
        - Когда мы были в ресторане?! - воскликнула Настя. - Посредник - это Влад? Он не актер?
        - Почему же? Актер. Он даже гдето снимался, здесь, во Франции. Это ему тоже устроил Шебеко. У Влада была рабочая виза, потому его отсюда и не высылали. А этот сценарий, которым он мне все уши прожужжал, - такая туфта!
        Теперь они стояли на кухне. За столом сидел чернявый, очень худой мужчина. Она его видела первый раз. Увидев Настю с ее провожатым, мужчина встал и вышел во двор.
        - Скажите, как вас зовут? - спросила Настя, поворачиваясь к собеседнику.
        - Зови Сергеем, - разрешил тот.
        - Сергей, зачем вы мне все это рассказываете? Я ничего не желаю знать.
        - Думаешь, это тебя от чегото убережет? - поинтересовался он.
        Настя замялась, покачала головой:
        - Я… Не знаю. Я ничего не думаю. Зачем вы забираете меня с собой? Вы… Вы хотите меня убить?
        - Я что - садист? - поинтересовался Сергей. - «Хотите меня убить…» Я ничего не хочу. Я хочу получить обратно свои деньги. Или свой товар. Документы я видел, товар должен быть в Марселе. Если только документы не липовые. Ты поедешь с нами в Марсель, а там видно будет.
        - Но… - начала было Настя.
        Закончить ей не удалось. Сергей взял ее за руку и буквально выволок во двор. Там ее перехватил старый знакомый в красном платочке. Общими усилиями Настю впихнули в потрепанный «рафик». Рядом с ней сел Сергей. Впереди расположился парень. За рулем оказался тот мужчина, которого она видела на кухне. Повернув голову, Настя увидела сзади, на откидном сиденье, еще одного попутчика, такого же чернявого, как остальные двое. Впервые ей подумалось, что, может, это не французы. Но спросить, так ли это, она не решилась. «Рафик» выехал со двора, и вскоре она увидела знакомую гравиевую дорогу. Мелькнул соседский дом, где, наверное, еще никто не вставал. Они миновали деревню, ни разу не притормозив. На улицах было пусто.
        - Ехать будем долго, - предупредил ее Сергей после долгого молчания. - Возьми, помажься. Хотя бы зря время не потеряешь.
        Она увидела, что он протягивает ей какойто предмет, похожий на карандаш.
        - Это лучше, чем йод, - пояснил он. - Помажь свои царапины, а то еще столбняк заполучишь. Укол я тебе сделать не могу. Хотя, может, уже поздно…
        - И что тогда со мной будет? - поинтересовалась девушка. - Я остолбенею?
        Тот не ответил. Настя молча принялась мазать свои раны. Карандаш слегка жегся, но не оставлял никаких следов. В тесном «рафике» запахло чемто медицинским, и этот запах отшиб уксусный аромат, исходивший от парня в красном платочке. «По крайней мере, пока обо мне заботятся, - думала Настя, в ужасе глядя на свои царапины. - Может, и правда, поздно? Тогда мне конец. Говорят, столбняком заражаются, когда в рану попадает земля. Земли туда могло набиться, сколько угодно, когда я валялась по всем окрестным кустам… Когда мне делали последний укол? Неужели же все это заживет, мамочки мои? А если никогда не заживет? Вдруг меня кокнут раньше? Ну тогда все это вообще глупо. Стал бы он мне плечо вправлять! Я им нужна, только зачем?»
        Намазавшись с ног до головы, Настя вернула карандаш с благодарностью. Ей не ответили. Мужчины курили. Водитель догадался опустить стекло со своей стороны, а то бы машина взлетела на воздух. Ни о какой вентиляции тут и речи не было. Настя молча гадала, почему у этих людей, наверное, не совсем нищих, такое жалкое средство передвижения. Вскоре дорога начала часто разветвляться, замелькало множество указателей. Их то и дело обгоняли груженые фуры, рефрижераторы. Проехал старый деревенский грузовик, в котором возвышалась печальная, стреноженная корова с разбухшим грязным выменем.
        - Драгиньян, - сказал парень, поворачиваясь к Сергею.
        В машине возникла короткая дискуссия, после чего путь продолжался. Они въехали в небольшой сонный городок. Настя догадалась, что это и был Драгиньян. «Рафик» остановился на задах какогото строения, покрытого рифленой жестяной крышей. Больше всего это походило на авторемонтную мастерскую. Все вышли из машины, оставив Настю наедине с парнем. Тот немедленно повернулся к ней и принялся за свое привычное дело - заулыбался. Она демонстративно смотрела в окно. «Если от кого и ждать гадостей, то от этого озабоченного, - подумала она. - Да еще, как назло, я блондинка. Восточным людям только этого и подавай! А они явно, восточные. Турки, - может? Арабы? Что это Сергей говорил про Алжир?»
        Она увидела, как рядом с «рафиком» остановилась куда более комфортабельная машина. Марку Настя определить не смогла, но про себя решила, что предпочла бы помирать в этой синей лакированной красавице, чем в разваленном ржавом гробу, где сейчас сидела. Парень зашевелился. Он вышел, открыл дверцу с Настиной стороны, вытащил ее и усадил в подъехавший автомобиль. Она снова оказалась рядом с Сергеем, только на более мягком сиденье. Настя уже ничему не удивлялась.
        - Вы так и будете пересаживаться до самого Марселя? - спросила она.
        - Не твоего ума дело, - невежливо ответил Сергей, и путь продолжался.
        В общем, Настя не могла пожаловаться, что с ней очень плохо обращались. Ссадины понемногу переставали о себе напоминать. Возможно, тут помог карандаш. Плечо почти пришло в норму. Когда, минут через сорок, ей захотелось есть, Сергей приказал остановиться у какогото придорожного бистро и вынес ей оттуда пакет сандвичей и бутылку колы. Настя ела, глядела в окно на мелькавшие зеленые поля, на деревенские фермы, где уже кипела жизнь. Ей было уже не плохо и не хорошо. Ею овладело какоето равнодушие к собственной судьбе, быть может, от усталости. Позавтракав, она заправила майку в шорты, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Этой ночью она не спала, если не считать обморока, и теперь не заметила, как уснула.
        …Марсель. Длинная, несколько раз изогнутая улица. Дом на теневой стороне, четвертый этаж. Узкая, вытянутая в длину комната, больше похожая на коридор. Настя сидит на соломенном табурете, возле открытого балкона. В комнате она одна. С кухни медленно плывет сладковатый дым - парень в красном платочке курит самокрутку с марихуаной. На столе у парня - приемник. Он ловит танцевальную музыку - сперва одну станцию, потом - другую. Больше в квартире никого нет. Наступает вечер.
        В руках у девушки - дезинфицирующий карандаш. Она машинально водит им по царапинам, в который раз рассматривает свое лицо в зеркале, украшающем стену. Красноватая ссадина красуется у нее под глазом, губы искусаны, волосы причесаны коекак. В квартире есть ванная, но она не решается туда пойти, когда рядом этот парень. И переодеться ей не во что.
        Настя выходит на балкон. Внизу, у нее под ногами, шумит чужая жизнь, в которой она ничего не понимает. До нее доносятся обрывки разговоров, музыка из табачного ларька, гудки автомобилей. На лотке у торговца лежат апельсины, бананы, хвостатые ананасы. Настя улыбается, глядя на фруктовый лоток. Всего несколько дней назад она тоже торговала фруктами. Сейчас ей кажется, что это было несколько лет назад. Солнце уже совсем низко, оно вотвот скроется за кровлями домов. Девушка успела выспаться в машине, уснула, как убитая, и проснулась только в Марселе, когда машина подъехала к этому дому. Ее не пришлось толкать или вести под руки - она вышла сама, сама поднялась по лестнице без лифта. Потом мужчины сразу уехали, оставив ее наедине с парнем в платочке.
        «Я простая заложница, - повторяет девушка, облокотившись на ржавые перила балкона, разглядывая улицу под ногами. - Меня или убьют, или… Оставят в живых. Но второе - вряд ли. Зря я слушала его, когда он рассказывал про оружие. Лучше ничего не знать. Моя жизнь для них ничего не значит. Я - пустое место. Может, мне уже не выйти из этой квартиры. Может, мне даже легкой смерти не подарят. Телефон полиции - 17. Но я ничего не смогу им сказать. Ничего».
        - Эй!
        Она вздрогнула и повернулась. Парень в красном платочке стоял у нее за спиной и протягивал ей телефонную трубку.
        - Это меня? - недоверчиво спросила она, принимая трубку и прикладывая ее к уху. Там раздался голос Сергея:
        - Одевайся и готовься к выезду. Сейчас тебя отвезут на другую квартиру.
        - Что случилось? - спросила она, почти не надеясь на ответ.
        Кажется, нам удалось найти твоих друзей, - насмешливо ответил Сергей. - Если все так и есть, как я думаю, скоро сможешь ехать домой.
        - А во что мне одеваться? - вдруг сообразила Настя. - Ничего же нет!
        - Черт… В таком виде ты слишком бросаешься в глаза… - задумался он. - Прямо бродяга какаято. Поищи в шкафу, там была какаято одежда. Надень, что подойдет. Через полчаса выезжайте. Передай трубку этому придурку.
        Настя отдала трубку парню и, уже ничуть не смущаясь его присутствием, Открыла шкаф. Все у нее внутри пело от счастья. «Нашлись! Пусть теперь сами и отвечают! - Она рылась на полках, вытаскивая мужское белье, рубашки, грязные джинсы. - Господи, а во что мне одеваться?»
        Все вещи в шкафу оказались мужскими, зато нашлись и небольшие размеры. Настя отобрала поношенные джинсы, большую белую майку, замшевый пиджак. Все это было мятое, но чистое - она специально понюхала вещи, они слабо пахли порошком.
        Она взяла вещи в охапку и прошла в ванную. Прежде всего она заперлась изнутри и прислушалась. Парень за ней, судя по всему, не пошел. Ванная оказалась тесная и не слишком чистая. Раковины тут вообще не было. Зато красовалась какаято штука, в которой Настя с трудом опознала биде. В нем было замочено белье, судя по виду - тоже сплошь мужское. На стене, на том месте, где полагалось быть раковине, висело увеличительное зеркало, для бритья. Настя погляделась в него и, увидев свои царапины в преувеличенном виде, сразу отвернулась. Она скинула с себя грязное и рваное тряпье, окатилась теплой водой из душа, наскоро вымыла голову попавшимся под руку мылом. Шампуня тут не оказалось. Плечо у нее все еще побаливало, и она манипулировала одной левой рукой.
        В дверь постучали, когда она еще вытиралась. Для этой цели Настя хитроумно использовала туалетную бумагу, которая стояла на батарее. Ни одному из полотенец она не доверяла - мало ли что можно подцепить вместе с таким полотенцем!
        - Чего надо? - злобно крикнула она.
        Парень (она узнала его голос) коротко чтото сказал и ушел. Она поняла, что надо торопиться. Все вещи пришлись ей почти впору, только майка висела чуть не до колен и сильно выглядывала изпод пиджака. Это было довольно нелепо. На полке девушка увидела ножницы. Долго думать было некогда. Она взяла их и, сняв майку, быстро придала ей нужную длину. Заправила неровно обрезанный край в джинсы. Теперь все сидело идеально.
        В дверь опять постучали. Стук все еще продолжался, и она поняла, что больше ее ждать не будут.
        - Сейчас! - крикнула она, хотя парень, конечно, этого не понял. В руке у нее все еще были ножницы. Настя вдруг увидела их как в первый раз. Аккуратно закрыла и сунула в карман пиджака. Ножницы были не слишком длинные и улеглись там вполне удобно. Их можно было выхватить одним движением. «Неужели я хочу когото зарезать?! Опять?!» - Эта мысль немного ее отрезвила. Но она тут же сказала себе, что берет ножницы только в целях самообороны. Свой туалет она закончила тем, что переложила скомканные франки из шорт в джинсы. Теперь она была готова.
        Она открыла дверь, когда парень дошел до точки кипения. Она хладнокровно посмотрела на него, расчесывая мокрые волосы. Расческу она тоже позаимствовала на полке и предварительно вымыла ее с мылом.
        - Пойдем, что ли? - спросила она парня.
        Тот, естественно, ответил ей на другом языке. Но они друг друга поняли. Он запер квартиру и вприпрыжку побежал вниз по лестнице. Настя скакала за ним. Настроение у нее было почти замечательное. Плечо не болело, на ней была чистая одежда, в кармане - немного денег, а впереди - обещанная свобода. «Как немного, оказывается, нужно человеку для счастья! - думала она, перепрыгивая через последние ступеньки и выбегая вслед за парнем на улицу. - А раньше я ничего этого не замечала».
        Парень усадил ее в машину. Машина опять была новая и теперь представляла собой нечто среднее между потрепанным «рафиком» и шикарным синим автомобилем. Настя давно перестала удивляться. Ей хотелось одного - скорее закончить это дело. Она бы убежала прямо сейчас, если бы у нее в кармане был паспорт. Но паспорт все еще оставался у Сергея. И к тому же она была не уверена, хватит ли ей денег, чтобы добраться до Парижа. А уж что знания языка ей не хватит - в этом Настя не сомневалась.
        Теперь Настя наконец понастоящему видела город. Она понимала, что машина ехала не по самым красивым и известным улицам Марселя, и вряд ли это были знаменитые портовые закоулки, славные своими грязными притонами. Это были самые обыкновенные, густонаселенные кварталы. То, что она видела, ее не пугало и не восхищало. Ей тут нравилось.
        Здесь было тесно, шумно, здесь то и дело возникали пробки, и когда машина в очередной раз останавливалась, а парень за рулем начинал тянуть сквозь зубы какуюто тягучую нервную мелодию, Настя жадно смотрела в окно. Вон идет девушка, почти голая - в одном купальнике и пляжных тапочках на веревочной подошве. И никто на нее не лается за то, что она в таком виде ходит по городу. Вон по тротуару медленно движется молодой папаша с коляской, а второго отпрыска тащит за руку. Папаша встретил друга, остановились поговорить, почти сразу завязался спор.
        Настя быстро опустила стекло, до того ее заинтересовала эта сценка. Все это напоминало, скорее, виденные ею старые итальянские фильмы. Впрочем, не было никакой гарантии, что мужчины были не итальянцы. Видимо, спор дошел до крайней черты. Дальше должна была начаться драка. И в тот самый миг счастливый папаша выхватил младенца из коляски, прижал его к груди, притянул поближе второго ребенка и бросил в лицо противнику последние аргументы. Настя была поражена эффектом - второй мужчина сразу сник, чтото убито ответил. И было ясно, что победили его не словами, а самим фактом наличия детей у противника.
        Машина тронулась дальше. Ехали еще минут десять. За это время волосы у Насти высохли и распушились. Вокруг ее головы взлетело светлое облако. Парень поглядывал на нее с таким явным интересом, что она старалась совсем на него не смотреть. Правда, он больше не приставал. Остановил машину в какомто странном квартале - Насте показалось, что жилых домов тут очень мало, зато много какихто мелких фабрик или складов. Парень вышел и приказал Насте идти за ним. Они вошли в какойто гараж, пересекли его, ее провожатый постучался в железную дверь в дальнем конце помещения. Им открыл Сергей.
        - Быстрее заходите, - сказал он, даже не взглянув на них. И заговорил пофранцузски.
        Настя вошла, и первой, кого она увидела, оказалась Лерка.
        - О, боже ты мой, - только и выдавила потрясенная Настя, увидев ее лицо. Больше она ничего сказать не смогла.
        Лера не ответила ни слова. Взглянула на подругу, как на пустое место, и снова уставилась в пустоту. Настя никак не могла понять, что в ней изменилось. Следов побоев она не заметила. Сильно напугана Лера, кажется, тоже не была. Но лицо у нее было такое белое, такое странное, что с первого взгляда стало понятно - с ней чтото не в порядке. Выглядела она так, будто умерла два дня назад.
        - Сядь туда, не мешай. Настя! Тебе говорю! - окликнул Сергей.
        Та послушно села, куда ей показали - в уголок, нестарую покрышку. Машинально коснулась рукой кармана пиджака - тут ли ножницы? Они были на месте. Настя продолжала изучать обстановку. Влада тут не было. Кроме Леры из знакомых лиц были только Сергей и парень в красном платочке. Присутствовал еще какойто мужчина, очень полный, в черной рубашке с короткими рукавами и голубых брюках. «При такой фигуре мог бы одеться наоборот, - подумала Настя. - Прямо снеговик какойто». Мужчина был русский, она это сразу узнала. Тот взглянул на нее и спросил:
        - А эта та, подсадная?
        - Скорее, подкидная, - ответил Сергей. - Она не в курсе дела.
        Мужчина оглядел ее так пристально, что она невольно поджала под себя ноги. После этого он потерял к ней всякий интерес и повернулся к Лере:
        - Где деньги, дорогая?
        Та подняла на него замученные глаза:
        - Деньги взял Влад. Вы сами ему отдали. Спрашивайте у него.
        - Это очень хорошо, что ты их не брала, - заметил мужчина. - Плохо только, что его тут нет. Где же деньги?
        - У Влада.
        Настя быстро соображала. «Разделились, - думала она. - Влад умотал с деньгами, а ты, Лерочка, осталась на бобах! Так он и появится, чтобы тебя спасти! Плевал он на тебя! Найдет другую! Только бы менято отпустили, ято здесь при чем?»
        - А где твой Влад? - продолжал мужчина.
        - Не знаю, - ровно ответила Лера.
        Она обхватила себя за локти и сидела, слегка раскачиваясь взадвперед. Она как будто говорила во сне, такое равнодушное у нее было лицо.
        - Вы уехали вместе. Где расстались? В Грасе? В Драгиньяне? - допытывался толстяк. - Куда он поехал? В Марсель? В Ниццу? Аэропорты Лазурного Берега только в этих двух городах, ты это сама знаешь. В обоих аэропортах его сейчас ждут наши люди. На что ты рассчитывала, Шебеко?
        - Я не знаю, куда он делся, - ответила Лера, - Мы расстались еще там, в деревне. Он уехал первым автобусом, а я - вторым.
        - Чтобы замести следы, так? - вступил в беседу Сергей. - Где вы договорились встретиться? В Марселе? В гостинице, где ты была?
        Лера усмехнулась, и это было первое движение, немного оживившее ее лицо:
        - Там ведь тоже ваши люди. Пусть они его ждут. Зачем меня спрашивать?
        - А ты бы всетаки лучше сказала, - почти ласково попросил Сергей.
        - Я ничего не скажу.
        «Какая дура! - про себя возмущалась Настя. - Он же ее бросит! Он же никогда не появится! Они же ее сейчас будут бить! А вдруг убивать?! А… Меня куда?» Она беспокойно зашевелилась на своей покрышке, и Сергей бросил в ее сторону:
        - Сиди тихо. Так что, Лера, ты будешь говорить? Чего ты ждешь? Ты тут одна. Ты сама видишь, как просто мы тебя нашли. Дурочка… Если скрываешься, не стоит оставлять в гостинице данные своего паспорта. Могла бы переночевать в другом месте.
        Она ему не ответила. Качалась взадвперед, взадвперед, как заводная игрушка. Глаза у нее были пустые.
        - Тварь! - ругнулся толстяк. - Вы же никуда не денетесь! Лучше скажи, где он!
        - Где товар? - перебил его Сергей. - Куда отгрузили товар? Я видел таможенные документы. Груз во Франции?
        Лера, немного помедлив, кивнула.
        - Значит, это не липа?
        Еще один кивок. На этом она закончила свои признания. Настя сидела тихо, как мышь, придерживая рукой карман с ножницами. Она чувствовала себя, как на экзамене. Вотвот ее должны вызвать к доске и спросить… А она не знает урока. Но пока за нее мучается другая двоечница - Лерка.
        - Дорогая, тебе надо отвечать, - сказал толстяк. Он подошел к Лере так близко, что почти уткнулся животом ей в лицо. - Ты ведешь себя, как дура. А до этого вела себя, как сука. Продала мужа.
        Теперь Настя не видела подругу - она была скрыта за широкой жирной спиной толстяка. Но она услышала ее голос - едва различимый:
        - Это неправда.
        Что - неправда? - издевательски переспросил толстяк. - Ты сдала мужа накануне нашей сделки. Он подготовил и отправил груз. Груз пересек границу. У него на руках были все документы. И тут ты его сдала. Ты специально подгадала к этому моменту? Неплохой кусок тебе светил, дорогая моя вдова! Да только ты - дура! Ни воровать, ни торговать не умеешь!
        - Лера, - Сергей тоже подошел поближе к ней. - Ты пойми только одну вещь - полтора миллиона никуда не пропадают. Это не тысяча, это не десять тысяч. Полтора миллиона ты не спрячешь. Твой Влад попадется с ними завтра. Если не сегодня. Но тебе эти деньги уже не помогут, если не найдутся сейчас. Ты что творишь? Ты сама понимаешь, на что пошла? Откуда в тебе эта глупость? Отдай деньги или отдай товар. И больше нам не попадайся. Но отдать чтото тебе придется. Одно из двух.
        - Где твой хахаль?
        «О чем они говорят? - пыталась понять Настя. - Полтора миллиона чего? Неужели долларов? Груз оружия… Боже ты мой… Неужели об этом говорила Лерка, когда обещала, что станет очень богатой?! Но она же сумасшедшая!»
        - Лера, где твой хахаль? - голос Сергея вдруг повысился, и вдруг он замахнулся и ударил. Также внезапно, как ударил недавно Настю. Настя тоже вздрогнула, будто били не подругу, а ее саму. Но Лера не издала ни звука.
        - Кокаинистка проклятая! - Толстяк наклонился над девушкой. - Вытри сопли, шлюха! Где твой выблядок, сука…
        Дальше Настя старалась не слушать. Ее достаточно потрясло слово «кокаинистка». Она не могла поверить, что оно относилось к Лере. Но Влад читал мне свой сценарий про Алису, которая нюхала кокаин… - вспомнила она. - А сейчас у Лерки такое лицо, что можно поверить…»
        Она не видела, что делали с подругой. До нее донеслась серия быстрых, звонких шлепков. Сергей несколько раз замахивался, нагибался и разгибался, пока не отошел в сторону со словами:
        - Нет, я этим не буду заниматься. Пусть это делает Али.
        - Ладно, пусть Али… - Толстяк повернулся, и лицо у него было мерзкое - распаренное, блестящее от сала, проступившего сквозь поры.
        Настя впервые поняла, что в этой комнате очень душно. Пахло бензином, потом, покрышками. Она увидела подругу. Та сидела, сильно нагнувшись вперед, на волосок от падения.
        - Али! - Сергей заговорил с парнем, тот сделал шаг к Лере…
        В дверь постучали.
        Глава 8
        
        Лера встрепенулась. Она с такой надеждой взглянула на дверь, что все это заметили. Сергей угрожающе повернулся к ней, потом положил руку на плечо Али и о чемто тихо, но очень внушительно спросил. Парень помотал головой, прижав руки к голой груди.
        - «Хвоста» привели? - еле слышно спросил толстяк.
        - Али говорит - нет, - ответил Сергей. - Сейчас разберемся.
        Он слегка подтолкнул парня к двери, и тот покорно приблизился к ней, прислушался и запустил руку под куртку. Настя увидела уже знакомый ей пистолет - тот самый, из которого застрелили собаку.« Если тут чтото начнется, куда мне прятаться? - быстро соображала она. - Кроме покрышек и старых тряпок, ничего нет».
        Но за дверью, видимо, оказались свои. Во всяком случае Али, уже с пистолетом в поднятой руке, пригнулся к самой двери и задал какойто короткий вопрос. Ему ответили достаточно громко, и Сергей, услышав голос, удивленно поднял брови:
        - Что ему надо?
        - Отопри! - приказал толстяк, и Сергей открыл дверь.
        В комнату буквально влетел парень в светлом летнем костюме и на чистом русском языке крикнул:
        - Наш товар продают!
        - Что? - Сергей схватил его за лацканы, оттащил от двери, и Али ее запер. - Ты что болтаешь?!
        - Пока вы тут с ней беседуете, товар продают! - Парень сделал попытку вырваться, у него, видно, земля горела под ногами. - Я лично видел вагон! Те же номера, тот самый! Это наш груз!
        - Где? - заволновался толстяк.
        - МарсельТоварный!
        - Ты не ошибся?
        - Я эти номера, как свой телефон, помню! - поклялся парень. - Поехали туда, там уже наши собрались, все лаются, может каша завариться! С них тоже деньги взяли!
        - Ах, блядь! - Сергей отпустил его и подбежал к Лерке, сдернул ее со стула: - Сука! Так вот что ты придумала?! Кому?! Кому ты еще его продала?! Когда?! Сколько взяла?!
        - Отцепись! - взвизгнула Лера. - Я ничего не знаю! Это не я! Это Влад!
        - Влад?! А где он, твой Влад?!
        - Скорее! - Парень схватился за дверную ручку, но Али стоял, как скала. - Сергей Дмитрич, надо вам самому туда подъехать! Может, там уже началось! Там люди Ки - тайца, а вагон уже отогнали в тупик!
        - Так вагон продали Китайцу?! - Толстяк весь заколыхался. - МарсельТоварный? Туда час езды, через все эти пробки!
        - Поедем кругом, через пригород. - Сергей отпустил Леру, и та вжалась в спинку стула. - Ну, тварь, ты за это ответишь!
        По его приказу Али отпер дверь. Первым вылетел парень, за ним поспешил толстяк, замыкал шествие Сергей. Обернувшись, он чтото сказал Али, и тот, ухмыльнувшись, запер дверь изнутри.
        Девушки остались вдвоем, если не считать парня. Тот присел на корточки, прислонившись спиной к двери, посидел минутку, тупо глядя в пространство, потом вдруг яростно поскреб у себя в паху. Это действие привело его в чувство. Он вынул старый жестяной портсигар, раскрыл его, достал изпод замусоленной резинки толстую самокрутку и задымил. Настя и хотела бы возразить, да не посмела. Вскоре от «веселого» дымка у нее слегка отяжелела голова. Она смотрела на Леру, а та равнодушно изучала свой маникюр.
        - Слушай, - наконец открыла рот Настя. - Ты бы хоть поздоровалась.
        Лера вздохнула, так и сяк разглядывая свои ногти:
        - Зачем тебе это надо?
        - Что, решила хамить до конца?
        - А ты знаешь, когда придет конец? - Она наконец взглянула на подругу
        - Скоро, наверное, - предположила Настя. - Влад и в самом деле сбежал?
        Лера опять замкнулась. Помолчав минуту, она сказала:
        - Тебето что волноваться? Тебя отпустят.
        - Ты так считаешь? А вдруг нет?
        - Зачем ты им нужна? - усмехнулась Лера. - Я их знаю. Они не убийцы. Гады, но не убийцы. Это что касается русских.
        - А за Али ты отвечаешь? - поинтересовалась Настя.
        Парень не вмешивался в их беседу. Видимо, на этот счет ему никаких указаний не дали. Он медленно затягивался дымом марихуаны, глотал его, а потом, приоткрыв рот, позволял дымку выползать наружу. Больше его, казалось, ничто не волновало.
        - Али ничего не сделает, если ему не прикажут, - равнодушно пояснила Лера. - Успокойся.
        - Еще бы, теперь я совершенно спокойна! - всплеснула руками Настя.
        Али чтото сказал, видно, ему не понравилось ее резкое движение.
        - Да сиди ты на жопе! - яростно цыкнула на него девушка, и тот продолжил свое глубокомысленное выдувание дыма. Она опять обратилась к подруге:
        - Сергей мне сказал, что вы меня нарочно там оставили. Для вида, для маскировки. Это правда?
        - Отвяжись, - Лера закрыла лицо руками.
        - Значит, правда, - Настя с трудом удержалась от того, чтобы вскочить и влепить ей пощечину. - Значит, ты и меня продала! За полтора миллиона долларов? Да, за эти деньги кого только не продашь…
        Лера молчала, не отнимая рук от лица. Али выпустил последний клуб дыма и тщательно раздавил окурок о цементированный пол.
        - А ты уверена, что Влад за эти деньги не продаст тебя? - спросила Настя. - Разве ты стоишь полтора миллиона? Помоему, куда дешевле. Ты вообще дешевка! И он на тебя плевать хотел! Если бы ты знала, что он мне говорил Г Лера уронила руки на колени. Глаза у нее заблестели:
        - Что говорил?!
        - Он говорил, что ты ему надоела до смерти, вот что! Что зря ты сюда притащилась, вот что он говорил! Он говорил, что обязан с тобой спать, потому что твой муж его содержит! Вот что он говорил! И еще он пытался меня трахнуть!
        Конечно, Настя коечто преувеличила. Она и не рассчитывала, что Лера поверит каждому ее слову. Но когда та, вместо того чтобы расстроиться, вдруг расхохоталась, Настя была просто потрясена.
        - Ты мне не веришь? - спросила она, стараясь перекрыть хохот.
        - Какая ты идиотка… - Лера опять закрыла лицо руками. Ее голос раздавался глухо. - Сергей тебе ничего не рассказал?
        - Он все мне рассказал.
        - Например? Ты знаешь, чем занимался Дима? Чем занимался во Франции Влад?
        - Я знаю. Влад был посредником, а твой муж торговал оружием.
        - Верно. И ты думаешь, что Дима его содержал? Влад работал на него, это верно. Но он жил не на подачки! Не на милостыню! Он имел эти деньги, потому что делал свое дело! И он был вовсе не обязан со мной спать! Даже больше тебе скажу - если бы Дима узнал, Влад бы и лишних суток не прожил.
        - Все равно, он тебя не любит, - упрямо повторила Настя.
        - Ну, а это наше с ним дело. Не суйся, куда не просят. Что ты вообще можешь о нем знать? Любит он меня или нет - на тебято он во всяком случае плевал. У него всегда было достаточно женщин.
        - Кроме тебя? - ехидно спросила Настя.
        - Кроме меня, - спокойно признала Лера. - А что? Как у всякого актера. Он красивый молодой парень, при деньгах. Девчонки всегда вешались ему на шею. Но он ни с кем не проводил больше недели. А со мной жил полтора года.
        - По крайней мере, тебе будет что вспомнить перед смертью, - съязвила Настя.
        Лера вытерла глаза. Насте показалось, что у нее выступили слезы. А может, это был случайный жест.
        - Ты ждешь его? - Настя пристально рассматривала подругу. - Почему ты так спокойна? На что ты рассчитываешь?
        - Рассчитываю, что ты заткнешься, - получила она ответ. - Меня уже тошнит от тебя.
        - Значит, в дружбу ты больше играть не будешь? - Настя, конечно, ничего другого и не ждала. Но все же на душе у нее стало тяжело.
        - Конечно, больше не стоит, - цинично согласилась Лера. - Если бы ты была поумнее…
        - То что?
        - То давно бы все поняла. На фига ты мне нужна? Пять лет торговала овощами и даже ни разу не позвонила. И только когда тебя припекло, вспомнила обо мне. И думаешь, после этого я должна броситься тебе на шею? Я очень похожа на дуру?
        Настя подумала, что в таком случае на дуру больше похожа она сама. Лера спокойно, ничуть не скрывая своих чувств, продолжала:
        - Нет, я не дура. Ты думаешь, что я подлая? Может, и так. А мне плевать на тебя! Я тебе совершенно чужой человек. Ты только хотела чтото с меня получить. Я все это видела. Почему бы и мне с тебя чтото не поиметь? - Лера коротко хохотнула. - А теперь ты мне не нужна.
        - Ну, много ты с меня не поимела, - резко возразила Настя. - Все равно попалась!
        - Но и ты тоже попалась, разве нет?
        Внезапно Али чтото запел. Постепенно пение перешло в мурлыканье. Он встал, потер затекшие колени, потянулся, почесался и начал прогуливаться по комнате. От стула, где сидела Лера, до двери и обратно. Каждый раз, проходя мимо Насти, он начинал мурлыкать громче и посылал ей улыбку. Она стиснула зубы, стараясь не встречаться с ним взглядом. Ее буквально тошнило от этого типа.
        - Ты ему нравишься, - заметила Лера. Ее, во всяком случае, парень не смущал.
        - Бери его себе, - фыркнула Настя.
        Али как раз остановился перед ней. Он мурлыкал нечто восточное, тягучее, как плавленый сахар, и такое же сладкое. Глаза у него были красивые, но совершенно бараньи - тупые, черные, блестящие. Лера снова засмеялась, и только теперь Настя поняла, что этот смех происходил не от веселья, а от чегото другого.
        - Ты и в самом деле нюхаешь кокаин? - спросила она, когда Али снова двинулся в путь.
        - Представь себе, да.
        - Давно?
        - Как с Димкой сошлась, - небрежно ответила Лера. - Он меня и научил. Аська тоже приучилась в конце концов… Эти гады отняли у меня порошки. А тебя они обыскали?
        Настю не обыскивали ни разу - в этом она была уверена. Даже тогда, когда она лежала в обмороке, в том деревенском доме, в кармане ее шорт уцелели деньги. Лера и не ждала ответа. Она скрючилась, перекрутила ногу за ногу, снова закрыла лицо руками и принялась раскачиваться взадвперед. Потом застыла, будто уснула.
        Возможно, эта ее неподвижность и безучастность и подтолкнули Али. Отправившись в очередной рейс по комнате, он завершил его возле Насти. Дальше парень явно двигаться не собирался. Он даже мурлыкать перестал. Настя с отвращением взглянула ему в лицо и поняла - он пытается обдумать какуюто мыслишку. Не очень сложную мыслишку, зато грязную. Малопомалу его толстые мокрые губы раздвинулись, и он наклонился к девушке.
        Настя успела выставить руку; чтобы оттолкнуть его. Коснувшись его голой груди, она передернулась и прошипела:
        - Мудак! Пошел вон!
        Али схватил ее за плечи и прижал к стене. Одной рукой он держал ее, другой - вырывал майку изпод пояса джинсов.
        - Лерка! - крикнула Настя, пытаясь вывернуться, но его рука уже шарила у нее по груди.
        Али засопел, уперся коленом в покрышку и повалил Настю на пол. Она пыталась выползти изпод него, подвывая от ярости и ужаса, но парень оказался сильный и тяжелый, и у нее ничего не получалось. Толстые мокрые губы лезли ей в лицо, пытались залепить ее рот. Она плевалась, жмурилась и больше ничего сделать не могла. Краем глаза она увидела, что Лера спокойно сидит, повернувшись в их сторону, и наблюдает за происходящим. Она держалась так, будто просто смотрела телевизор.
        - Лерка! - крикнула Настя. - Что смотришь?! Дай ему по голове!
        Та даже не шевельнулась. В этот миг Али уже шарил рукой у Насти в паху, расстегивая джинсы. Замок слегка заедало, но Настя поняла, что он почти достиг цели. В глазах у нее потемнело - так больно он прижал ее к полу. Плечо, вывихнутое накануне, мешало ей ударить его понастоящему. Али попытался перевернуть Настю набок, чтобы стянуть с нее джинсы - молния уже была расстегнута.
        - Лерка же!
        Никакой реакции. Лера, как показалось Насте, даже заулыбалась. Но может, это просто привиделось ей в кошмаре.
        В этот миг Насте в бедро уперлось чтото твердое и острое. «Ножницы!» - вспомнила она. Ей удалось извернуться, слегка ослабив сопротивление. Али уже решил, что одержал победу, когда Настя залезла к себе в карман пиджака и выхватила свое оружие. Удар пришелся Али в предплечье. Острие только скользнуло по толстой кожаной куртке, слегка поцарапав ее. Она успела ударить еще - и теперь нацелилась ниже. Али взвыл и выпустил девушку. Растерзанный не меньше, чем его жертва, он стоял на коленях, глядя, как по джинсам на бедре расплывается темное пятно.
        Тут проняло и Леру. Она вскочила. Прежде чем Настя успела опомниться, она оказалась за спиной Али и с размаху ударила его ногой по почкам. Тот резко выдохнул и распахнул свои бараньи глаза. Дальше Настя предпочла не смотреть. Она быстро поползла к двери, почемуто не решившись встать на ноги. К тому же ей мешали спущенные штаны. Она легко справилась с замком - он был самый простой, нужно было только повернуть рычажок.
        Настя выскочила и, не оглядываясь, не разбирая дороги, бросилась бежать через гараж, туда, где виднелись приоткрытые ворота. Под ноги ей попалась какаято канистра, она через нее перепрыгнула. Потом Настя чуть не попала в смотровую яму. Только чудо уберегло ее от падения и верного перелома ног - на дне ямы ржавела груда железа. Расстегнутые джинсы сваливались с нее, но она даже не собиралась остановиться, чтобы привести себя в порядок. Джинсы она придерживала у талии одной рукой, в другой все еще сжимала окровавленные ножницы. Только когда она услышала за спиной крик «Беги!», Настя обернулась. За ней по пятам следовала Лерка. Растрепанная, задыхающаяся, с дикими глазами. Али отстал от них совсем немного, он почти догнал Лерку.
        Настя выбежала на улицу и заметалась, не в силах решить, куда ей теперь деться. Ей помогла Лерка. Едва появившись на улице, она принялась дергать дверцы всех стоявших возле гаража машин.
        - Иди сюда! - крикнула она, садясь за руль. - Иди, дура, что ждешь?!
        Настю не надо было уговаривать - она увидела Али. Парень вцепился в дверцу тогда, когда она захлопнула ее изнутри. Лерка, яростно матерясь, перегнулась через колени подруги, и нажала на замок. Теперь Али дергал дверцу впустую. Лицо у него стало совсем темным и неузнаваемо исказилось. На него было страшно смотреть.
        - Поехали! - Лерка судорожно повернула ключ в замке зажигания. - Повезло, какойто псих оставил нам ключи!
        - Лерка, быстрее!
        Настя увидела, что Али бросил дергать дверцу и мечется возле гаража, видимо, в поисках камня, железки или другой машины. Воспользоваться своим пистолетом он почемуто не догадался, или же ему запретили стрелять на улице.
        - Не видишь, машин понаставили! - Лерка с трудом вывела машину на проезжую часть. - Все, теперь держись!
        Настя оглянулась и увидела быстро уменьшающегося в размерах Али. Тот бежал за ними следом, держа чтото в поднятой руке.
        - Сейчас он начнет стрелять! - вскрикнула Настя.
        В этот миг Али скрылся - машина свернула за угол.
        Вокруг мелькали открытые и закрытые двери складов, впереди маячила голубая неоновая реклама над баром. Движения тут почти не было - рабочее время кончилось, наступала ночь.
        - У тебя есть права? - Настя лихорадочно застегивалась, приводя себя в порядок.
        - У меня ни одной бумажки нет! Все отобрали! - Лера высматривала поворот. - Черт, куда?! Налево нельзя, ладно…
        Она свернула направо.
        - Слушай, мой паспорту Сергея! - вспомнила Настя. - Что делать?!
        - Заткнись!
        Настя замолчала. Ей живо вспомнилось все, что было сказано и сделано в той комнатке, на задворках гаража. Никаких дружеских отношений, никаких иллюзий касательно Леры у нее уже не осталось. Слишком хорошо она запомнила, как та наблюдала за изнасилованием, совершающемся на ее глазах. И даже пальцем не шевельнула.
        - Почему ты мне помогла? - наконец выдавила Настя.
        - Молчи.
        - Почему?!
        - Потому что ты дура! - яростно бросила Лера, не глядя в ее сторону. - Только дура напала бы на этого бугая с ножом! Откуда ты его взяла?
        - Это были ножницы. - Настя оглядела сиденье и увидела их на полу машины. Подобрала, осмотрела лезвие, на котором уже присохла кровь.
        - Ты сумасшедшая дура, - повторила Лера. - Только потому ты и сбежала.
        - И ты опять решила мной воспользоваться?
        - Это он бы тобой воспользовался, если бы я не помогла! - отрезала Лера. - Не мешай, дай сообразить. Кажется, сюда…
        Она свернула еще раз и остановилась.
        - Куда мы приехали? - Настя с недоумением оглядывала окрестности, открывавшиеся из окна машины. Насколько она могла рассмотреть, впереди тянулся какойто пустырь, или пляж, или футбольное поле.
        - Выходи, - сказала Лера. - Машину оставим тут. Если хозяин хватился, что ее угнали, полиция нас сразу заметет. Выходи, корова, что расселась?
        Девушки вышли на пустырь. Настя присмотрелась к тому, что было у нее под ногами, наклонилась, с недоумением произнесла:
        - Песок…
        - Ну и что? - раздраженно спросила Лера.
        Она двинулась вперед, Настя невольно последовала за ней. Они шли уже несколько минут, и Настя все яснее различала какойто шум, ровный, монотонный. И вдруг поняла - впереди море. Совсем близко поднималась и опадала его серая, беспокойная масса. Даже воздух здесь был другой, чем в городе. Пахло какойто гнилью, свежестью, дымом.
        - Море, Лерка, - Настя почти забыла обо всех пережитых неприятностях. Море ее завораживало.
        Лера шла, не оборачиваясь. Впереди виднелось какоето бетонное сооружение и темные пятна на песке. Солнце уже село, и Настя поняла, что через несколько минут разглядеть чтонибудь будет трудно.
        - Куда ты идешь? - Она догнала Леру и пошла с ней рядом. - Ты сама знаешь куда?
        - Постой, - пробормотала Лера, останавливаясь и вглядываясь в бетонное здание. - Это должно быть рядом… Я была тут один раз, и то давно…
        - Кто здесь живет?
        Вопрос остался без ответа. Лера снова двинулась вперед, только на этот раз пошла медленнее. Видно было, что она в чемто сомневается. Вдруг она остановилась:
        - Ты чтонибудь слышишь?
        Настя замерла. Постепенно сквозь равномерный шум прибоя до нее донесся далекий, такой же ровный звук. Этот звук нарастал, постепенно превращаясь в оглушительный грохот. Лера подняла голову, и Настя последовала ее примеру.
        - Вертолет, - почти мечтательно сказала Лера. - Видишь? Смотри левее.
        Настя увидела бортовые огни летящего над берегом вертолета. Он летел довольно низко и потому показался ей громадным.
        - Это нас ищут? - испуганно спросила она. - Это те, от которых мы сбежали?
        - Вертолетов за ними еще не числилось, - с сомнением в голосе произнесла Лера. - Скорее, полиция. Может, ищут машину, которую я угнала. Ну, и нас, в том числе.
        - Они нас могут заметить? - Настя невольно встала поближе к подруге. Она чувствовала себя совершенно беззащитной.
        - Вряд ли, - прокричала Лера, перекрывая грохот, который стал совсем близким. - Слишком темно! Не двигайся, тогда нас точно не заметят.
        Вертолет медленно пролетел над ними, как припозднившаяся огромная стрекоза. Качнул хвостом над морем и свернул к берегу. Вскоре его грохот стал тише, а потом пропал.
        - Идем, уже поздно, - Лера снова зашагала. Шла она с трудом, было видно, что девушка устала. - Там мы хотя бы поспим.
        - Там Влад? - спросила Настя. - Лер, может, нам лучше расстаться?
        Та равнодушно махнула рукой:
        - Если хочешь уйти - иди. Тогда сделай это прямо сейчас, чтобы потом на меня не жаловаться.
        - Жаловаться?
        - Ну да. Никаких удобств я тебе пока предложить не могу. Можешь отправляться, куда хочешь, и заботиться о себе сама.
        Настя остановилась.
        - Лер, ты свинья, - с чувством сказала она. - Ты сбежала только потому, что я начала заваруху с Али. Иначе пришел бы тебе конец. Ты втянула меня в эту историю. Изза тебя мне пришлось прыгать со второго этажа. Я даже плечо вывихнула. Ты посмотри, на что я похожа?! И документов нет, и денег - три копейки. Все - изза тебя. Если бы не ты - сидела бы я в Москве, искала бы работу. Ты что - вообще совесть потеряла? Ты должна доставить меня домой.
        - Должна? - устало повторила Лера, продолжая свой путь по изрытому песку. - Ничего я не должна. Плевала я на тебя. Обратись в российское консульство. Скажи, что тебя обокрали. Что украли паспорт. Отвяжись от меня.
        - Какая ты дрянь, Лерка! - Настя схватила подругу за рукав и развернула к себе лицом. - Какая же ты дрянь, я до сих пор в это не верю! Ты же не такая была!
        - Ну, знаешь, - без запинки ответила Лера, - ты тоже не была убийцей, когда мы дружили. Ты идешь или нет? Если идешь - заткнись.
        С каким удовольствием Настя расцарапала бы это лицо - равнодушное, холодное, надменное. Этот задранный подбородок ее бесил, этот сухой голос вызывал желание подраться. Но она вовремя остановилась. «Я даже не знаю, где очутилась, - сказала она себе. - И уже слишком поздно. Я жутко устала, я скоро свалюсь. Мне нужно поспать». Настя переломила себя и, ни слова не возразив, пошла за Лерой.
        Они подошли к бетонному сооружению, которое оказалось лодочной станицей. Пятна на песке, на которые она давно обратила внимание, были лодками, вытащенными на береги перевернутыми кверху днищами. Но Лера не стала стучаться в дверь станции, как ожидала ее подруга. Внутри домика было темно и поблизости не наблюдалось никаких признаков жизни. Она двинулась дальше.
        Лера обогнула здание и принялась подниматься по пологому песчаному склону. Настя едва тащилась за ней. Сил хватало только на то, чтобы погружать в песок ногу, вынимать ее, снова погружать… Один раз она споткнулась и ладонями ощутила, какой холодный стал к ночи песок. Ветер трепал ее волосы, бросал непослушные пушистые пряди то в глаза, то в нос, перекрывая дыхание…
        - Пришли, - негромко сказала Лера.
        Они стояли перед какойто дощатой сараюшкой. Лера пошарила в песке, под стеной, вытащила оттуда жестяную банку, тряхнула ее. В банке чтото брякнуло. Она с трудом открыла плотно прижатую крышку, извлекла ключ.
        - Заходи, - почти приветливо пригласила она спутницу. - Не бойся, никого тут нет.
        Настя нерешительно остановилась на пороге. Лера возилась в углу, чемто шуршала, гремела, как огромная мышь. Наконец загорелся маленький, робкий огонек. Лера, слабо освещенная керосиновой лампой, повернулась и шикнула:
        - Хочешь, чтобы нас весь берег увидел? Заходи! - Настя вошла и плотно затворила за собой дверь. В этой сараюшке, видимо, хранили старый, отслуживший свое хлам. В углу громоздились сложенные шезлонги с продранной тканью. Два алюминиевых весла - без лопастей - вытянулись вдоль стены. Куски пенопласта, которыми когдато были набиты пляжные подушки, засыпали весь пол. Под ногой они противно скрипели и крошились.
        - Здесь мы будем ночевать? - нерешительно спросила Настя.
        - Здесь! А ты на что рассчитывала? Это не отель «Савой»!
        - С твоими миллионами ты могла бы устроиться пошикарней, - вздохнула Настя, усаживаясь в углу.
        Здесь нашелся какойто брезентовый чехол, вероятно от лодки. Чехол попахивал смолой, но в общем никаких подозрительных пятен на нем девушка не заметила. Она устроила себе чтото вроде гнезда и свернулась в нем калачиком. Глаза у нее невыносимо резало от усталости. Она поняла, что сейчас уснет на этом экзотическом ложе - уснет слаще, чем спала дома, на мягком матрасе. Лера не ложилась. Она сидела, заслонив собой лампу, и сумрачно глядела на огонь. Потом протянула руку, сняла закопченное стекло, слегка подула на фитиль.
        - Песок, - словно про себя сказала она.
        - Что? - Настя приоткрыла глаза.
        - Песок везде набивается. Лампа изза этого плохо горит. Весь фитиль в песке…
        Настя вздохнула и заворочалась, устраиваясь поудобнее. Ей было почти не холодно в замшевом пиджаке, и она поблагодарила Сергея за то, что он приказал ей переодеться. «В своих драных шортиках с маечкой я бы дала дуба, - подумала она. - Наверное, он уже вернулся туда. А нас - тютю. Мои документы у него. Мамочки, что же будет?!»
        - Лер, а кто такой Китаец? - спросила она.
        - Китаец? Один местный авторитет, - неожиданно дала прямой ответ Лера.
        - Он и вправду китаец?
        - А ты думаешь, их тут мало? Тут всякой твари по паре. Это же портовый город. Есть китайцы, есть итальянцы, есть индусы. Арабов еще больше.
        После этого Лера вернула ламповое стекло на место и снова о чемто задумалась. Молчание нарушила Настя. Сон у нее внезапно прошел - может, в этом были виноваты сквозняки, проникавшие в тысячи щелей в дряхлых стенах будки.
        - Твой муж торговал оружием с арабами, да? А зачем оно им?
        - Оружие? - Лера едва повернула голову. - Ты что - сдурела? Не знаешь, что делается в Алжире?
        Настя призналась, что никогда не интересовалась политикой.
        - Я и сама с трудом понимаю, что там происходит, - заметила Лера. - Во всяком случае, там сейчас такой бардак, какого у нас в России никогда не было. А может, и было чтото такое, только давно… Вроде бы у них есть парламент, но он не действует. Вроде бы там есть правительство, но оно сбежало. Там даже полиция - чистая формальность. Полиция сама всего боится. Там сейчас правит Фронт национального освобождения. Он пришел в власти в пятьдесят четвертом году, после борьбы за независимость.
        - От кого? - поинтересовалась Настя.
        - От французов, разумеется. Нельзя же быть такой дикой! Ты и об этом не знаешь?
        Настя и об этом не знала.
        - Там чтото вроде талибов? - спросила она. - Как в Афганистане?
        - Умница, но они себя называют не талибами. Хукумет Элил - так, кажется. В переводе это значит - Держава Ночи. Это исламские экстремисты. Короче, там процветает террор в самых диких видах. Террористы издеваются над мирным населением, а мирное население создает отряды самообороны, чтобы от них защититься. Ведь полиция дрыхнет. И тем, и другим нужно оружие. Много оружия.
        - И твой муж им его продавал?
        Не только мой муж, нечего все на него валить, - возмутилась Лера. Она сейчас была очень оживлена, видно было, что разговор на эту тему глубоко ее затрагивает. - Но они покупают все, что им предложишь. Торгуются, конечно, страна это небогатая. Но как бы не бедна была страна, если нужно оружие - деньги найдутся.
        - И всетаки для кого это оружие? - Настя совсем проснулась.
        - Какая тебе разница? - устало спросила Лера, снова отворачиваясь и глядя на огонь. - Оно для тех, кто за него платит.
        - Для террористов?
        Вопрос остался без ответа. Лера глядела на огонь, медленно покачиваясь - взадвперед, взадвперед. Внезапно она прерывисто, нервно вздохнула и повернулась. Лицо у нее было бледное, взгляд отчаянный. Настя испугалась:
        - Что с тобой?
        - А… Ничего… - Лера закрыла лицо руками и тут же их убрала. - Мне плохо.
        - Ломка? - догадалась Настя. - Ты так привыкла к кокаину?
        - Не читай мне мораль! - взвизгнула Лера и тут же замолчала.
        В тишине стало слышно, как шумит море - совсем близко, наступая на пляж.
        - Это прилив… - пробормотала Лера. Голос у нее был чужой, неузнаваемый. - Ноты не бойся. Досюда вода не поднимется. У тебя есть деньги?
        Этот вопрос застал Настю врасплох. Сперва она мотнула головой, потом вспомнила о тех полутора тысячах, которые были у нее в кармане джинсов. Ее рука непроизвольно метнулась к карману, чтобы проверить - там ли бумажки. Они были там.
        - Тебя же не обыскивали, как меня! - Лера встала. Чтобы не прошибить головой потолок, ей пришлось сгорбиться. - У тебя должны быть деньги!
        Зачем тебе? - Настя натянула на озябшие колени брезент. Этим жестом она словно пыталась отгородиться от бывшей подруги.
        - Я схожу в пригород, тут рядом, - нервно заговорила Лера. - Я знаю место, где можно достать порошок. Ну, дай мне немного, дай на одну дозу!
        Настя заколебалась. Оставаться в одном помещении с наркоманкой в ломке ей не улыбалось. Отдать ей деньги - было и того хуже.
        - Не сердись на меня, - заговорила Лера, почти что униженно. - Мне так плохо! Если бы ты могла знать… Ты же не понимаешь… Мне так темно, так холодно. Так одиноко…
        - Тебе нельзя идти, - прервала ее излияния Настя. - Тебя там поймают.
        - Кто? Кому я нужна?!
        Лера изобразила улыбку. Это у нее получилось неважно. Видно было, что ей и в самом деле очень плохо - лицо у нее было, как после обморока.
        - Пойми, я никому уже не нужна. - Она все еще пыталась улыбаться. - Они все там - на товарной станции, с Китайцем разбираются… Я им уже не нужна. О, боже…
        Она обхватила себя за локти и еще больше сгорбилась. И вдруг опустилась на колени:
        - Я все для тебя сделаю! Я никогда не забуду! Я все тебе верну, я тебе дам много денег, много! Ты же слышала - у нас есть деньги! Влад принесет!
        - Он придет сюда?
        Лера торопливо кивнула:
        - Да, он обязательно сюда придет! Он обещал! Тут мы и встретимся!
        - Не знаю, - недоверчиво протянула Настя. - Это мои последние деньги…
        - А сколько?! - жадно спросила Лера.
        - Полторы тысячи.
        Та призадумалась. Было видно, что сумма ее разочаровала.
        - На дозу хватит, - в конце концов, решительно сказала она. - Я - Я быстро вернусь. Я пойду пешком через пляж, там будет дорога. Я там проголосую и через час вернусь.
        Настя с трудом залезла в карман и вытащила оттуда деньги. Отсчитала тысячу, остальное оставила себе. Лера жадно схватила деньги:
        - Спасибо! Я сейчас вернусь!
        И не успела Настя ничего сказать, как та рванула дверь и исчезла. Девушка встала, подошла к двери, выглянула наружу. Там была полная тьма, соленая, шумная тьма над побережьем. Ветер бил ей в лицо, и он был холодным.
        - Боже мой… - тихо сказала она. - А если меня обманули? Если она меня бросила?
        Настя плотно затворила дверь. Теперь ее все пугало еще больше. Дрожащий свет лампы, вой ветра, скрип пенопласта под ногами. Ей казалось, что к будке ктото пробирается в темноте и вотвот откроет дверь, на которой не было даже замка.
        «Я опять сделала глупость, - подумала она. - Когда я поумнею? Она, наверное, уже не вернется. Вырвала у меня эти жалкие гроши и убежала. Может, ей был нужен не кокаин, а билет на автобус или телефонная карточка, чтобы связаться с Владом. А Влад… Влад сюда не придет. Какая глупость - думать, что он сюда притащится. Имея в кармане полтора миллиона долларов?! Нет, наверное, вдвое больше - ведь оружие продали еще раз… Боже мой, боже мой…»
        Внезапно лампочка замигала. Раз, другой… Огонь исчез, и все мигом погрузилось в темноту. Настя оцепенела от неожиданности, потом сообразила, что, наверное, кончился керосин. Она выползла изпод брезента, нащупала еще горячую лампу, несколько раз ее встряхнула. Ее рука наткнулась на целлофановый пакет, в нем загремели спички. Она впотьмах достала их, попыталась снова зажечь огонь. В конце концов, после долгих и безуспешных усилий, лампа загорелась. Но через минуту опять погасла. На этот раз - без вспышек. Насовсем.
        «Стоило так стараться, - Настя сидела, зажав в руке коробку спичек. - Теперь я до утра осталась в темноте. Скоро ли рассветет? Который теперь может быть час?»
        Она уже задремала, так и продолжая сжимать спички, как вдруг подняла голову, широко открыла глаза. На побережье раздался громкий, знакомый звук. Отчетливый, короткий, резкий. Потом - еще один и еще.
        - Выстрелы! - Настя вскочила и ударилась головой о потолок сараюшки. - Стреляют!
        В голове у нее мелькнули Сергей, Лера, Али, Китаец, которого она никогда не видела… Выстрелы прекратились, но ненадолго. Она услышала чейто далекий крик, еще один выстрел, и только потом наступило затишье. Настя прокралась к двери, прислушивалась несколько минут, потом осторожно просунула голову наружу. Там было все так же темно, но она поняла - теперь на берегу не совсем безлюдно. Из темноты донесся шум мотора, она увидела проблески света - фары какойто машины.
        Неизвестно, какое поведение было бы более умным. Остаться в сарае или бежать? Настя не стала долго думать. Сарай ей уже опротивел выше всякой меры. Она побежала. Увязая в песке, задыхаясь от ветра, она медленно, но упрямо продвигалась по пляжу - туда, где была темнота, прочь от огней машины. Машина, казалось, стояла на месте с работающим мотором. Но, оглянувшись на огни, Настя заметила, что они приближаются. Спрятаться было негде. Сперва осветился песок слева от нее, она даже увидела какойто кустик, вцепившийся в неприветливую, сухую почву. Потом фары осветили саму Настю. Она замерла, глядя на свою бледную тень, упавшую ей под ноги. За спиной послышались голоса, которые она узнала:
        - Она?!
        - Она! - это выкрикнул Сергей. - Стой, не двигайся! Побежишь - стреляем!
        Настя и не смогла бы убежать. Она стояла, глядя на свою тень под ногами, и в голове у нее не осталось ни одной мысли. За спиной у нее зашуршал песок - ктото шел к ней. Она ждала выстрела в спину, закрыв глаза, не видя больше даже своей тени. Сильные руки схватили ее за локти, развернули.
        - Сумасшедшая, - услышала она голос Сергея. - Психованная дура. Говорил он спокойно, без всяких признаков злобы. В его голосе слышалась даже улыбка. Тогда Настя решилась на него посмотреть. Он и в самом деле улыбался.
        - Ты кто такая? - спросил он, слегка встряхнув ее за локти.
        И Настя дала блистательный ответ. Ничего другого ей просто в голову не пришло:
        - Я?.. Продавщица.
        Тут он выпустил ее и захохотал:
        - Мать моя женщина! Нет, всетаки есть в наших продавщицах чтото такое! Есть! Как ты уделала Али! Это же ты его пырнула в мягкое место?
        - Ножницами, - покорно призналась Настя. - В ногу. Чего вы смеетесь?
        - Пошли в машину.
        Он вел ее, слегка придерживая за рукав. Но это было лишней мерой предосторожности - Настя не собиралась убегать. В машине оказался толстяк - он занял все заднее сиденье. Настю впихнули к нему, так, что она почувствовала жар его жирного тела. Отодвинуться было некуда, и она смирилась с этим неудобством. Сергей сел рядом с водителем, которого девушка не успела рассмотреть. Машина тронулась дальше по пляжу, то и дело пробуксовывая в глубоком песке. Наконец после серии толчков и прыжков под колесами оказался асфальт. Она выехали на дорогу.
        Только тут толстяк заговорил. Он обращался к Сергею:
        - Я эту тварь порву! Возьму за ноги и раздерну пополам!
        - Успокойся! - Сергей даже не обернулся. Настя сидела тише мыши.
        - Это она успокоится! Навсегда! Сука!
        Толстяк полез в карман, больно пихая Настю локтем. Она молча терпела, пытаясь вжаться в дверцу - этот человек внушал ей отвращение. Она никогда не любила толстяков. Сергей достал сотовый телефон, набрал номер, дождался ответа и заговорил:
        - Его еще нет? Где же вы ждете?
        Выслушав ответ, он недовольно крякнул и распорядился:
        - С бокового пандуса тоже.
        Он сделал еще один звонок, приблизительно того же содержания, спрятал телефон и наконец обернулся:
        - Анастасия, как там тебя по батюшке!
        - Да? - откликнулась Настя.
        - Куда удрала твой подружка?
        - Она мне не подружка, - мрачно ответила Настя. - А куда она побежала - вам лучше знать. Вы разве не в нее стреляли?
        - Кто стрелял? - удивился Сергей. - Во всяком случае, твою подружку мы не встретили.
        - А как вы меня нашли? - осведомилась девушка.
        - Просто, милая моя Анастасия. Али запомнил номера машины, на которой вы удрали. Машину эту мы нашли раньше, чем полиция. И вот уже часа два обшаривали пляж. Было ясно, что вы побежали кудато сюда. Не только мы тут были - вас искало человек двадцать. И не знаю, что бы с тобой сделал Али, если бы нашел первым.
        - Он хотел меня изнасиловать, - так же мрачно и немногословно пояснила Настя.
        - Потому ты его ударила?
        - Да.
        - А где взяла ножницы?
        Настя замялась - отвечать или нет? И в конце концов неохотно призналась:
        - В той квартире, где вы меня прятали. В ванной.
        - Али сам дурак, - задумчиво сказал Сергей. - Уж если ты пошла в ванную, он должен был идти с тобой.
        Толстяк мерзко хохотнул:
        - Он бы тебя потер и сзади и спереди!
        Настя замолчала. Она поклялась, что больше не скажет ни слова. Машина давно уже ехала по предрассветному, пустому городу. Наконец она остановилась у дома, где все окна были еще темные. Только на втором этаже, над продуктовой лавкой, светилось окно, полуприкрытое жалюзи.
        Глава 9
        
        Рассвет наступал медленно - так медленно, что белая штора на окне долго оставалась темной. Потом она постепенно налилась смутным светом, порозовела и наконец стала золотой. Теперь в гостиничном номере стало совсем светло. Стала видна немногочисленная мебель - старая, тщательно выкрашенная в белый цвет и уже во многих местах облупившаяся. Широкая кровать с высокой железной спинкой, унизанной шариками. Загадочная картина в черной рамке, висевшая над кроватью. На картине изображался парусник, готовый к отплытию в синюю даль. Парусов было столько, что, пожалуй, при своих небольших размерах парусник должен был опрокинуться.
        На эту замечательную картину и любовался парень, лежащий на постели. Подушку он разместил не в изголовье, а в ногах, так что картина была ему хорошо видна. Парень смотрел на нее так упорно, будто видел там чтото очень интересное. От этого занятия его оторвал легкий стук в дверь. Стучали очень осторожно, деликатно.
        - Антре! - негромко ответил парень.
        Дверная ручка повернулась, и снова раздался стук. Парень, чертыхнувшись, вылез из постели, обернул вокруг бедер простыню и подошел к двери. Прежде чем он успел задать вопрос или отпереть, послышался тихий голос:
        - Скорее же…
        Он распахнул дверь, и его обвили горячие, жадные руки. Девушка прижималась к нему так, что лишала его всякой возможности двигаться.
        - Тише, - прошипел он, втаскивая ее в комнату и усаживая на постель: - Где ты была, черт тебя возьми?! Я тут уже сутки!
        - Прошу тебя, - она все еще не могла от него оторваться. - Спустись вниз.
        - Зачем еще?
        - Они там требуют, чтобы ты снял для меня номер или еще чегото, не знаю.
        - Скорей всего, им был нужен твой паспорт, чтобы заполнить регистрационный бланк. Мы ни минуты тут не останемся, - торопливо сказал он. - Погоди, я оденусь. Никакой комнаты я для тебя не сниму. Уедем сейчас же!
        - Влад!
        Лера (а это была она) ласково, но очень настойчиво ухватилась за край простыни, в которую он завернулся и потянула его к себе. Парень присел рядом и быстро, довольно небрежно поцеловал ее в глаза, в губы, в шею. Она опустила ресницы, потянула на себя край простыни.
        - Не время, Лера, - Влад с трудом высвободился. - Соображать надо. Помоги! Где мой чемодан?
        - Позвони им туда, вниз, - разочарованно, но все еще с надеждой попросила Лера. - Скажи, что через час мы уедем. Влад, хотя бы на несколько минут остановись! Дай мне посидеть рядом с тобой! Мне так скверно!
        - Что случилось? - невнимательно спросил Влад, бегая по комнате, уже в плавках, и укладывая в чемодан немногочисленные вещи. - Если ты заметила, тут нет телефона. Этот паршивый мотельчик не оснащен такими роскошествами.
        Влад, мне столько пришлось пережить! - Она встала и нерешительно подняла с пола его смятую рубашку. - Влад, это было ужасно…
        - Все будет еще хуже, если мы тут останемся еще на полчаса, - нервно повторил парень, вырывая у нее из рук рубашку. - Да что с тобой? Снимайся с тормозов. Почему ты так задержалась? Этот вонючий мотель из меня все кишки вынул! У меня было такое расстройство желудка! Ты не представляешь!
        - Это от нервов, - вздохнула Лера. - Боже мой, Влад, зачем мы все это затеяли… Сейчас мне становится понастоящему страшно. Эти люди мне не простят… И тебе не простят. Они ждут тебя и в Марселе, и в Ницце… Они во всех аэропортах, на всех дорогах! У меня такое чувство, что они везде…
        - Нив Марсель, ни в Ниццу мы не едем, если ты помнишь, - отрезал он. - Постой!
        Парень вдруг остановился:
        - Ты с ними контактировала? Как тебя понимать? Откуда ты узнала?
        - Пришлось контактировать, - призналась она. - Меня поймали в той гостинице, где я сняла номер… Нашли буквально через несколько часов… Влад! Я так боялась, что они и тебя нашли!
        После минутного молчания он сказал:
        - Не надо было останавливаться в Марселе!
        - Но ты сам назвал эту гостиницу… - попыталась было она защититься, но парень резко ее оборвал на полуслове:
        - Ты всегда кудато вляпаешься. Все, я готов. Спускайся вниз, на улице расскажешь!
        Она все рассказала ему в винном погребке, куда ее отвел Влад. Чемодан он оставил под регистрационной стойкой в мотеле, чтобы не привлекать к себе внимание. В погребке в этот ранний час было много народу. В основном это были рабочие с заправочной станции, расположенной напротив. Туристов и иностранцев не было, и молодая пара могла переговариваться, не опасаясь, что их поймут. На них даже не глядели - так неприметно оба были одеты - летние рубашки, джинсы, мокасины…
        Рассказ не занял у Леры много времени. Она закончила его минуты за три. Зато Влад, обдумывая то, что она рассказала, молчал куда дольше.
        - Что с тобой? - девушка погладила его по руке. - Мне тоже тревожно, так тревожно… Я хотела, чтобы ты меня успокоил, а ты…
        - Помолчи, - попросил ее парень. Подумав еще немного, он принял решение: - Я считаю, что нам с тобой надо временно расстаться.
        Эти слова, как громом, поразили девушку. Она вздрогнула и подалась вперед, толкнув бокал с местным вином. Вино плеснулось на пластиковую скатерть, образовав небольшое багровое озерко. Эта картина, вероятно, чтото ей напомнила, потому что она в ужасе отодвинулась.
        - Влад, что ты говоришь?! Мы же решили вместе ехать в Париж и оттуда вернуться в Москву! Мне чудом удалось сбежать, и после этого ты мне говоришь… Я никуда не поеду одна!
        - Ты поедешь именно одна! - внушительно произнес он, беря ее руку и ласково перебирая палец за пальцем. Леру этот жест немного успокоил, но она все же покачала головой:
        - Нет, никогда! У меня даже документов нет!
        - Где же они?
        - Остались в той паршивой гостинице, где они меня нашли.
        - В номере?
        Лера обреченно кивнула. Она уже догадывалась, что последует за этим. И постаралась его опередить:
        - Но ведь можно их получить! Номер был оплачен до двенадцати часов этого дня! В двенадцать горничная соберет мои вещи, в том числе и паспорт, и все отнесет вниз. Надо только съездить туда…
        - А там тебя ждет Сергей, - закончил ее мысль Влад. - Или полицейский комиссар, дорогая моя туристка. Нет, мы расстаемся. На время, конечно. Не считаешь же ты, что навсегда?
        Она упрямо повторила:
        - Мы не расстанемся. Мне страшно одной! Я пережила достаточно веселые сутки и больше не желаю!
        - Где ты оставила Настю? Вопрос ее насторожил:
        - В нашей сараюшке на берегу… Зачем она тебе?
        - Что ты ей рассказала? - не отступал Влад.
        - Ничего! Ничего ровным счетом! Я рассказывала ей про алжирскую политическую ситуацию, вот и все. Остальное ей рассказал Сергей.
        - Ты думаешь, что Настя не пойдет в полицию? Может, она уже там?
        Лера призадумалась и нерешительно подняла на него уже не такие сердитые глаза:
        - Ты считаешь, она решится пойти в полицию? Без документов?
        - Именно потому она и пойдет туда! Она уже там сидит - я уверен на все сто! И рассказывает про тебя, про меня, про всех на свете!
        Лера усмехнулась:
        - На каком языке?
        Не переживай! Для нее найдут переводчика! Обязательно найдут, как только сообразят, про что она им талдычит! Полиция со вчерашнего вечера на ногах. Ты слышала, что произошло на станции МарсельТоварный? Грандиозная разборка. Была перестрелка, и когда подоспела полиция, на месте подобрали несколько трупов. Там были ребята Китайца и наши - русские. Был еще один араб - раненный. Он попал в больницу и с него не спускают глаз. Ждут, когда он заговорит. А заговорит он очень скоро.
        - Боже, кто это? - встревожилась Лера.
        - Не знаю, что это за тип, но он может знать меня лично. А про тебя - понаслышке. Мы слишком уж прославились, моя милая! Теперь многие захотят с нами увидеться! Я думаю, что Китаец тоже остался недоволен сделкой - он не ожидал таких осложнений за свои кровные деньги! А заплатил чистоганом!
        - Откуда ты узнал обо всем? - Лера была совершенно убита.
        - Я, в отличие от тебя, читаю местные газеты. И между прочим, там было написано также то, что спор разгорелся изза разногласий, связанных с покупкой русского оружия.
        Она только рукой махнула:
        - Мало ли что пишут… Плохо другое - что Китаец всетаки столкнулся с этими типами… Мы с тобой чтото не рассчитали… Я думала, что Настя сможет им морочить голову хотя бы дня два. А они сразу туда заявились, почти сразу, как только мы уехали. Изза этого все пошло кувырком.
        - Нуда. Если бы они немного подождали, - с язвительной улыбкой подтвердил Влад, - тогда бы за все отвечала Настя. Груз пропал бы с концами, Китаец с ними и разговаривать бы не стал. И твоей бывшей лучшей подруге оторвали бы голову.
        - А что поделаешь? - грустно и очень тихо ответила девушка. - Когда любишь - требуются жертвы.
        - Когда любишь деньги - точно, требуются жертвы! - не без умысла, подхватил он.
        Она только взглянула на него - очень устало, почти безнадежно. Но ничего не добавила, ни слова не возразила. Влад встал, подозвал официантку. Приземистая, чернявая женщина, похожая на неопрятную цыганку, отсчитала ему сдачу, внимательно посмотрела на Леру и качнула головой, как бы говоря: «Молодежь, молодежь…» На Лере лица не было.
        - Прекрати, - Влад потянул девушку изза стола. - Если ты устроишь истерику, мы расстанемся тут же, немедленно.
        Она молча шла за ним. Солнце уже поднялось над горизонтом и больше не походило на большой красный шар. Оно стало маленьким, нестерпимо ярким. День был ясный, безветренный, совершеннолетний. Парочка стояла рядом с погребком, не глядя друг на друга, но при этом не размыкая рук.
        - Куда мне идти? - сдавленным голосом спросила Лера.
        - Прежде всего надо решить, куда ты можешь пойти без документов, - сухо ответил Влад. - Лучше всего будет, если ты сядешь в поезд и поедешь в Париж. Там остановишься у хозяйки кафе «Арлезианка», ты ее должна помнить. Она сдавала комнаты.
        Лера покорно наклонила голову и тут же умоляюще на него взглянула:
        - Без документов?
        - Тебя там примут без документов. Ты ведь помнишь, что это за местечко. Денег я тебе дам - ведь ты пришла сюда с пустыми карманами?
        Она молча кивнула.
        - Я увезу то, что заплатил Китаец, - продолжал Влад, осматривая площадь. - Ты возьмешь то, что заплатил Сергей. Видишь - все почестному, поровну. Как я и говорил.
        - Где чемоданы? - спросила Лера.
        - На автостанции, в камере хранения. Я и сам не знаю, где их надо было прятать. Сколько не прячь - а вытаскивать все равно придется.
        - Там нас могут ждать, - прошептала девушка. - Влад! Давай все бросим и уедем!
        Он обернулся к ней, выпустил ее руку. Рука безвольно упала.
        - Ты что сказала? - переспросил он, почти беззвучно.
        - Влад, я больше не могу! Я не могу! В Москве у меня есть деньги, остался дом…
        - Все это конфискуют на корню, как ты не понимаешь? Забудь про то, что осталось в Москве! Ты будешь нищей, если эта сделка не завершится! А она еще не завершилась! Ничего не кончилось, пока мы не вывезли деньги!
        - Влад! - она попыталась взять его за руку, но безуспешно - парень даже отступил на шаг назад. - Я устала! Эта жизнь - не для меня! Я все время лгу, все время когото предаю… Я все время убегаю… Я больше не вынесу…
        - Ты отказываешься от своей доли? - поделовому уточнил он.
        - Да! - жарко подтвердила девушка. - А ты брось свою часть! И уедем, уедем отсюда! Я пойду в российское консульство, в полиции мне выдадут справку, что у меня украли паспорт! С этой справкой можно возвращаться!
        Твои документы в порядке! Влад, милый, больше не надо! Не надо больше!
        Она уже еле держалась на ногах. Ему пришлось приобнять ее за плечи, чтобы Лера не свалилась. Со стороны это выглядело довольно умилительно. Но если бы ктото видел злое лицо парня, когда он шипел своей подруге на ухо:
        - Кокаинистка проклятая! Все дело в том, что у тебя давно не было дозы!
        - Нет же! - почти прорыдала она. - Настя дала мне тысячу франков, но я не потратила ни гроша на кокаин! Я взяла билет на автобус и приехала к тебе. Влад, милый…
        - Тысячу франков? Тебе просто не хватило на дозу! - Он оттолкнул ее, девушка прижалась к стене погребка и закрыла глаза. - Не разыгрывай тут жертву! Возьми себя в руки, тварь! Ты все портишь! Ты опять все портишь!
        - Боже мой, как ты меня ненавидишь… - прошептала она, не открывая глаза. - Если ты так меня ненавидишь, почему ты со мной жил?
        - Я устал от тебя! - Влад с трудом сдерживался, чтобы не повышать голос. - Я от тебя уже стреляюсь! Слепая ты, что ли? Нельзя, нельзя так нажимать на меня, так лезть, устраивать сцены - по сто раз в день! Я не могу больше тебя выносить!
        - Зачем ты мне это говоришь? - в ужасе спросила она. - Влад, не надо, ты пожалеешь…
        - Короче, - он подошел к ней вплотную.. - Сейчас я могу дать тебе один из ключей от камер хранения. Ты посидишь тут, по крайней мере полчаса, пока я не уйду. Я поеду на автостанцию первым. Возьму чемодан в мотеле и уеду. Лучше бы, конечно, в мотель не возвращаться… Но мне жаль бросать копию сценария - она в чемодане. Ты поедешь на автостанцию второй. Встретимся в Париже, где я сказал. Скажем, через три дня. Ты согласна?
        Она молчала, и даже в ее глазах нельзя было прочесть ответа. Эти серые глаза сейчас как будто выгорели, почти потеряв цвет. Остались только суженные, слепые зрачки.
        - Ты не согласна? - предположил он. - Если так, хотя бы кивни.
        - Влад, уедем, бросим все… - с трудом произнесла она. - Слишком тяжело… Страшно!
        - Когда ты все это затеяла, то была куда смелее! - напомнил парень. - Это не я предложил сдать твоего мужа властям! Это не я хотел утащить в могилу Асю! Это сделала ты - а когда Аська отказалась ехать с тобой во Францию, ты утащила за собой другую! Даже Аська - эта слепая курица, у которой от наркотиков протухли мозги - даже она поняла, что связываться с тобой не стоит! Потому что она слишком хорошо тебя знала! И что? Ты разве испугалась тогда?
        - Прошу тебя, не надо… - умоляюще протянула она. - Я не виновата…
        - Конечно, нет, - издевательски сказал Влад. - Ты всегонавсего одурманила ее наркотиками, заставила написать под твою диктовку записку… И отравила, чтобы она не проболталась, куда ты отправилась и зачем! Ведь Аська все знала - знала, чем занимался во Франции твой муженек!
        - Прошу тебя… - повторила девушка. Но тот ее не слушал:
        - Как тебе повезло с Настей! Онато не знала о тебе ничего! Пошла следом, как последняя наивная дурочка! И что? Разве тебе топи стало страшно? Нет! Ты сдала ее Сергею! И вот теперь, когда осталось только увезти отсюда деньги - ты испугалась!
        Лера подняла руки и медленно, как во сне, погладила Влада по щекам. Она глядела ему прямо в глаза, но ее взгляд больше не выражал ничего - даже нежности, которая в нем всегда была.
        - Говори нормально - едешь или нет? - Влад дернулся и схватил ее руки, сжал запястья. - Не морочь мне голову! Времени уже нет!
        - Я… Я поеду… - покорно сказала она. - Если ты так решил - я поеду. Я все поняла. Кафе «Арлезианка». Дай мне денег.
        Влад, чертыхнувшись и оглядевшись по сторонам, достал из кармана скомканные купюры:
        - На, тут больше, чем нужно. В Париже никуда не ходи, сиди смирно. Из чемодана денег не бери ни в коем случае. Ничего не трать. Не привлекай к себе внимания. Впрочем, ты пофранцузски ни бумбум. Ну, все! - Он быстро ее поцеловал и снова огляделся. - Иди в кабак, возьми себе бутылочку вина. Хоть оно и кислое, а ты все же выпей. Может, тебе станет получше.
        - А ты уходишь? - слабо, почти плаксиво спросила она. - Еще минуту, Влад, еще минуту…
        - Иди и закажи себе завтрак с вином, - повторил он. - Посиди там по крайней мере полчаса. А лучше - час. Все. Да! - Он достал из другого кармана плоский ключ с выбитым на кольце номером. - Это - от камеры хранения. Смотри по сторонам, не будет ли кто за тобой следить. Чемодан там. Все! Теперь точно все!
        - Поцелуй меня еще… - Она обняла его, зажав в одной руке ключ, в другой - деньги. Лера молча плакала, положив голову ему на плечо и еле слышно повторяла: - Если бы ты знал, как я люблю тебя… Если я все это сделала - только ради тебя… Чтобы избавиться от Димки… Я его просто ненавидела… Я все сделала только ради тебя… Не сердись! Мне потому и страшно, что я уже не верю…
        - Во что? - он постарался от нее освободиться. - Мне пора!
        И пошел прочь по направлению к мотелю, где оставил чемодан. Девушка стояла на прежнем месте, в тени платана. Они видела, как он выходит на улицу, уже со своими вещами, как поднимает руку, останавливает такси. Его уже давно не было на площади - тут осталась только пыль, и утренняя южная прохлада, и журчание воды в сточной канаве, обложенной белым булыжником. А девушка все стояла и глядела в ту сторону, где свернуло за угол такси. Потом прошептала, будто оканчивая разговор:
        - Не верю в то, что ты меня еще любишь…
        Повернулась и вошла в винный погребок. Села за тот самый столик, где они были с Владом, молча ждала, пока к ней подойдет официантка или сама хозяйка погребка - та самая цыганистая женщина, которая уже их обслуживала. Молча выслушала француженку, пожала плечами, не поняв ни слова. Молча ела то, что та принесла, не дождавшись ответа клиентки - половинку жареного цыпленка, очень сильно наперченного, булочки, салат. Пила кислое вино, уставившись в никуда, поверх стойки. В погребке теперь было почти пусто.
        Цыганистая женщина, которая, наверное, всетаки была хозяйкой, сидела за стойкой и читала газету. Время от времени она поднимала глаза и наблюдала за посетительницей - странной девушкой с пустым, невыразительным взглядом. Когда Лера посмотрела на часы и встала, чтобы расплатиться, женщина ей чтото сказала. Если бы Лера могла ее понять, она бы услышала сочувственное:
        - Не огорчайтесь, милая, с мужчинами почти всегда так!
        Но Лера ничего не поняла. Она расплатилась, оставила сдачу на стойке и побрела на улицу. Солнечный свет показался ей невыносимым. Городок - ЭксанПрованс - унылым и скучным. Она шла по улице, высматривая такси, но ей не везло. Остановившись у дверей мотеля, где ночевал Влад, она заколебалась. Ей вдруг захотелось подняться в тот номер. Наверное, там еще не убрано. И простыни пахнут его телом, а полотенце в ванной - еще сырое. «Лечь бы в ту постель и уснуть на сутки, - подумала она без всякой надежды. - И все забыть». Но девушка миновала двери мотеля, даже не сделав попытки войти внутрь. Опустила пальцы в нагрудный карман рубашки, нащупала ключ. Это было единственное, что принадлежало ему - и ей было приятно касаться нагретого металлического кусочка.
        Внезапно девушка остановилась. Затылком она почувствовала, что ктото на нее смотрит. Лера не решилась обернуться. Она сделала вид, что роется в карманах, чтото ищет. Ее медленно обошел парень в красной рубашке и белых джинсах - на вид - совсем мальчишка. Парень шел прогулочным шагом, никуда не торопясь, поглядывая по сторонам. Рукава рубашки он небрежно завернул выше локтей и на ходу помахивал худыми руками.
        Лера перевела дух. «Какойто гомик мог так меня напугать! - подумала она, разглядывая его узкие бедра, стиснутые джинсами. - Как он вихляется! Настоящая шлюха мужского пола! Похож на цыгана или на испанца… Впрочем, какая разница?»
        Она поймала такси, и когда водитель спросил, куда ехать, с трудом объяснила, что ей нужна автостанция. Весь запас ее французских слов состоял из десяти, не больше. Станция, аэропорт, гостиница, билет, паспорт, обед, сколько стоит, как пройти - и это было все. Водитель слегка разочаровался - видно, рассчитывал, что туристка назовет более дальний маршрут, Машина проехала мимо парня в белых джинсах - тот внимательно изучал газетный лоток, перелистывал яркие глянцевые журналы.
        Доехали быстро - машина была в пути не больше трех минут. Несколько поворотов - и такси остановилось у маленького, одноэтажного здания автовокзала. Лера нерешительно оглядела площадь. Два автобуса, несколько легковых машин, бистро… Таксист чтото ей сказал, но она ничего не поняла. Вместо ответа девушка сунула ему деньги и вышла. Наверняка Лера заплатила больше, чем нужно. Но она никогда в жизни не умела считать деньги.
        «На что я надеюсь? - спросила она себя, оглядываясь еще раз и убеждаясь, что Влада и след простыл. - Он уже уехал. Проклятый! Проклятый! Зачем мне теперь этот чемодан с деньгами?» Она призналась себе, что смертельно боится его брать. Но ключ лежал в нагрудном кармане, над самым сердцем. Ей казалось, что эта железка прожигает ей кожу, и поэтому сердце так стучит - будто она несколько часов подряд танцевала. Совсем некстати ей вспомнился тот танцевальный вечер, .закончившийся дракой. Вспомнилось и вонючее отделение милиции, деревянный диванчик, на котором она сидела, дожидаясь, пока с ней поговорят… Вспомнилась Настя - в этот миг она ненавидела ее больше, чем когданибудь. «А я всегда ее ненавидела! - сказала себе Лера. - Она всегда была подлая, подлая и мерзкая! О чем тут жалеть? Пошла она к черту!»
        Служащий камеры хранения провел ее к нужной ячейке и остановился рядом. Лера не знала - полагается ли ему стоять и смотреть? Но попросить его уйти она не могла - не хватало французских слов. Под его взглядом руки у нее слегка дрожали. Ключ стал скользким. Она с трудом втиснула его в замок, повернула. С тихим щелчком дверца открылась - миллиметра на два. Лера распахнула ячейку, вынула чемоданчик - довольно увесистый. Ей даже не верилось, что там могут быть деньги. Служащий ей помог, когда чемоданчик выскользнул и ударился об пол. Лера порусски его поблагодарила, нерешительно протянула ему мелкую купюру. Тот взял и улыбнулся.
        И снова площадь, и снова пыль, и жара. Солнце выжгло у нее слезы. В висках глухо стучала кровь. Лера поставила чемоданчик на землю и беспомощно оглянулась. «Если бы можно было сбежать, - мелькнуло у нее в голове. - Боже, как мне плохо…» Ей хотелось кокаину, но она запрещала себе даже думать об этом. «До Парижа я должна протянуть без кокаина! - приказала она себе. - А там будет видно».
        Теперь, следуя инструкциям любовника, она должна была сесть на поезд, идущий в Гренобль, или Л ион, или прямо в Париж. Она озиралась по сторонам, соображая, как это проделать, как вдруг из бистро вышел парень в белых джинсах и красной рубашке. Лера оцепенела. В конце концов, ничего страшного тут не было. Парень вполне мог добраться до автостанции своим ходом, или взять такси, или приехать на своей машине. Что он тут потерял - это тоже не ее дело. Но Лера предпочла бы, чтобы его тут не было.
        Парень не обращал на нее внимания. Уперев руки в бедра, сунув в карманы джинсов большие пальцы, он стоял под ярким солнцем, как киноартист. Невероятно надменный, красивый, самодовольный до невозможности. И очень молодой - такой юный, что вряд ли он пользовался бритвой. Теперь, на ярком солнце, ему на вид было не больше пятнадцати лет.
        «Это все потому, что нет кокаина, - подумала Лера, глядя на мальчишку. - Тогда мне все кажется подозрительным… Если бы не кокаин, я бы давно с ума сошла… Я бы не вынесла мужа, я бы не вынесла ничего… Я бы ни на что не решилась… Этот парень имеет право тут стоять, сколько влезет. Не обращать на него внимания!» Но ей все же было страшно.
        Увидев знакомого таксиста, который теперь курил, облокотившись на крышу машины, она даже обрадовалась. Подошла к нему и, все еще поглядывая в сторону парня, попросила отвезти ее в Марсель.
        Такой заказ ему понравился куда больше. Мигом раздавил сигарету, нырнул в нагретую солнцем машину и взял с места так лихо, что у Леры полегчало на душе. «Теперь, мальчик, тебе меня не догнать, - подумала она. - Разве что у тебя есть крылья?»
        ЭксанПрованс давно оказался позади. Машина ехала к побережью. Чем больше они удалялись от пыльного городка, тем больше радовалась Лера. Ей казалось, что она здорово придумала. И в конце концов, она вовсе не обязана слушать Влада во всем. Бросить свой паспорт в той гостинице, в Марселе? Да ничего подобного. Без паспорта она не человек! Значит, прежде всего она получит обратно свои документы. Деньги у нее есть. Она уедет в Париж хорошим поездом, класса «люкс», с большого вокзала, из нормального города. Она даже рассмеялась, и тут же оборвала смех - водитель лукаво на нее взглянул. Он явно был не прочь поболтать с психованной молоденькой иностранкой.
        «Держи себя в руках, - умоляла девушка саму себя. - Иначе ты никогда не попадешь в Париж, не увидишь Влада. Ничего не будет!» Она молчала всю долгую дорогу до Марселя, пока машина не остановилась у той самой гостиницы, где Лера прожила всего несколько часов после побега из деревни.
        Портье выдал ей сумку. Лера при нем проверила наличие вещей, в том числе и документов, - паспорт оказался на месте. Портье все это время беззастенчиво разглядывал ее. Лера заторопилась. Она перекинула через плечо ремень сумки, подхватила чемодан и вышла на улицу. Как только она оказалась по другую сторону стеклянных дверей, портье поднял телефонную трубку и набрал номер, не спуская глаз с ее фигуры.
        Того такси, на котором приехала Лера, тут уже не было. Ей на помощь пришел молоденький рассыльный, который отирался у дверей гостиницы. Увидев, что девушка оглядывается по сторонам, он подошел и очень почтительно о чемто ее спросил.
        - Такси, - произнесла Лера.
        - Силь ву плэ! - слегка поклонился паренек и подбежал к машине, припаркованной неподалеку. Лера устало ждала, не решаясь поставить чемодан на тротуар. Мгновение спустя паренек вернулся, буквально выхватил у нее чемодан и поспешил к машине. Усадил Леру, поставил чемодан в багажник, закрыл дверцу и приложил два пальца к форменной шапочке с названием отеля:
        - Бон вояж!
        Лера попыталась дать ему на чай, но паренек отказался от протянутых денег. Он улыбался, отдавая ей честь. «Какой милый, - устало подумала Лера. - Были бы они все такие…» Она уже начала составлять в уме просьбу, чтобы ее отвезли на вокзал, как вдруг водитель, не оборачиваясь, попросил ее порусски:
        - Веди себя тихо, ладно?
        Ее окатило жаром - с ног до головы. Она подалась вперед, безуспешно пытаясь разглядеть его лицо, и прошептала:
        - Вы… Кто вы?!
        - Чего ради ты поперлась в Марсель? - так же спокойно спросил ее водитель. - Влад тебе ясно сказал - поезжай поездом!
        - И я хотела поездом… - окончательно растерялась девушка. - Вы знаете Влада?
        - Знаю, - бросил он. - Сиди смирно, или тебя первый полицейский заметет. Тебя уже ищут.
        Через минуту он остановился. И Лера, увидев, кто садится в машину рядом с ней, чуть не закричала. Это был тот самый мальчишка в красной рубашке и белых джинсах.
        - Ты следил за мной! - воскликнула она, отодвигаясь от него подальше. - Куда вы меня везете?
        - Чемодан с ней? - спросил мальчишка у водителя.
        - С ней.
        Мальчишка закурил и уставился в окно. На свою соседку он уже не смотрел. Она заметила у него в руках помятый киножурнал с Деми Мур на обложке. Мальчишка выглядел таким глупым, юным и красивым, что она готова была его укусить. Он почемуто внушал ей ненависть.
        - Кто вы? - Лера готова была выскочить из машины на полном ходу. Она уже видела, что вместо того чтобы ехать в центр, машина все дальше удаляется от него. Мелькали рабочие окраины, и было ясно - скоро они окажутся за городом.
        - Кто вы? - отчаянно повторила она. - Влад никогда о вас не говорил!
        Мальчишка вдруг рассмеялся. Смех у него был совершенно детский - визгливый, глуповатый. Водитель, не оборачиваясь, ответил:
        - Влад просил присмотреть за тобой. Чтобы ты не наделала глупостей. От тебя же всего можно ожидать. Мы его друзья.
        - У него нет друзей! - выкрикнула девушка. - Первый раз слышу о друзьях!
        - Мы вместе снимались, - манерно пояснил мальчишка. Теперь он развернул журнал и рассматривал фотографии.
        - В том фильме? - У Леры окончательно выбили почву изпод ног.
        - Ну да, - пропел мальчишка, вытаскивая изо рта изжеванную сигарету. - Андрей, только ради бога, не пропусти тот поворот.
        Водитель почемуто засмеялся. Но Лере было не до смеха:
        - Куда вы везете меня? Мне нужно на вокзал!
        - Теперь ты поедешь в Париж вместе с Владом, - ответил водитель. - Так все же будет лучше. Что ты делала в гостинице?
        - Я забрала свои вещи и паспорт, - нервно ответила Лера. - Вы следили за мной? Он вам велел? А вы кто такой? Вы что - тоже актер?
        Водитель пожал плечами - они у него были довольно широкие. И если с мальчишкой Лера справилась бы в одиночку, то этого типа она бы не одолела. На нее нашло полное затмение. Она больше ничего не спрашивала, не требовала, не возмущалась. «Я гдето допустила ошибку… - думала она, глядя, как вдоль дороги проплывают зеленые весенние поля. - Не надо было возвращаться в Марсель… Не надо? А что бы изменилось? Мальчишка следил за мной еще в ЭксанПровансе. Он следил за мной с самого начала. Может, даже в тот миг, когда я целовала Влада… Это Влад ему велел? Может быть… Он мне совсем не доверяет…»
        Молчание прервал мужчина. Он спокойно, как и раньше, сказал:
        - Витас, как тебе кажется, за нами нет хвоста? - Витас, который к тому времени весь извертелся, повернулся, встал на сиденье коленями и внимательно оценил обстановку.
        - Все чисто, - ответил он спустя пару минут.
        - Значит, мы почти приехали, - сказал мужчина. - Дочка, покрепче сожми зубы - сейчас дорога будет плохая. Как бы ты язык не прокусила.
        Дорога, на которую он свернул, и в самом деле была отвратительная. Крупные камни - почти булыжники - так и лезли под колеса. Асфальт тут всетаки был, но старый, разбитый. Видно было, что по этой дороге почти никто не ездит. Лера молча тряслась, схватившись за дверную ручку, и думала только об одном - что этого она Владу не простит. Ослепительный Витас, подпрыгнув от очередного толчка, привалился к ней и тут же с отвращением выпрямился. Она просто почувствовала это отвращение. Лера даже обиделась. Наконец кошмарная поездка окончилась. Очередной поворот шоссе открыл лесную опушку.
        Машина стояла, и мотор был выключен. Но Лера не видела поблизости никакого жилья, никаких признаков жизни.
        - Где Влад? - спросила она.
        - Его придется подождать, - ответил Андрей. - Давай выйдем, устроим себе маленький пикник у обочины.
        - Я останусь здесь, - отказалась она.
        - И угонишь машину? - Андрей впервые повернул к ней лицо. И надо сказать, это было приятное лицо - мужественное, доброжелательное, спокойное. В другой обстановке Лера бы назвала этого мужчину привлекательным.
        - Ты достаточно начудесила за эти дни, дочка, - сказал Андрей. - Я знаю про все твои подвиги. И одну тебя тут не оставлю. Выходи.
        Лера вышла. Витас тоже вылез, подпрыгнул, потянулся. Он был тонкий, как прутик, хрупкий, загорелый, очень живой. Глаза у него были цыганские - черные, чуть выкаченные, очень беспокойные, с затаенной мыслью на дне.
        - Почему у тебя такое имя? - спросила его Лера, потихоньку спускаясь с дороги. Под ногами осыпались камни, тонкими ручейками тек песок. Послеполуденное солнце растопило сосновую смолу, и она слышала этот запах - такой же, как в Подмосковье.
        - Мама узбечка, папа литовец, - с готовностью ответил Витас, прыгая за ней следом. - Вот здесь, в тенечке, мы и посидим.
        Но сам не сел, видимо, испугался за свои джинсы. А Лера опустилась на землю под соснами, снова вдохнула горький аромат хвои. Прижалась спиной к дереву, провела рукой по теплому стволу - и рука стала липкой и пахучей от смолы.
        - Чемодан, - сказала она, будто во сне.
        - Чемодан в багажнике, - ответил Андрей. Он тоже спустился к ним. - Почему ты так переживаешь за него? Там ничего ценного нет.
        - Как? - Лера распахнула глаза.
        - А ты туда заглядывала? Я только что заглянул. Там только одежда, и причем не твоя. Мужская. И еще - вот!
        Он кинул к ее ногам какойто пакет. Она развернула его, и на землю посыпались исписанные на машинке листки… Лера прочла несколько слов и подняла голову:
        - Это рукопись… Рукопись Влада… Что это значит? Где деньги?
        В этот миг Витас, зайдя сзади, одним ловким движением налепил ей на рот широкую полосу скотча. Лера задохнулась от неожиданности, дернула головой - и поняла, что мальчишка заодно обмотал лентой скотча и сосну. Андрей присел, схватил ее за ноги и крепко связал их крестнакрест.
        - Руки! - шепнул Витас, и этот шепот показался ей оглушительным.
        Она закрыла глаза от ужаса. Почувствовала, как Андрей - это была его рука, сильная, надежная - берет ее правое запястье. И немедленно - боль. Не такая уж невыносимая, но Лера все же замычала сквозь скотч и бешено рванулась.
        - Левую! - Витас крепко держал ее левое запястье. Его пальцы тоже оказались сильными. Когда Андрей перерезал вены и на левой руке, Лера уже не стонала, не пыталась крикнуть. Она молча, с предсмертным ужасом в глазах смотрела на них.
        Андрей сложил нож и сунул его в карман.
        - А теперь мы немного отдохнем, - сказал он. - Верно, Витас?
        Тот кивнул и достал сигареты. Андрей поднялся к машине, принес фляжку, обтянутую кожей, и бумажный пакет, какие дают в бистро. В пакете оказались сандвичи с цыпленком. Эти двое уселись прямо перед Лерой, причем Витас сел не на землю, а на колени Андрею. Он обнял его за шею тонкой загорелой рукой, взял у него фляжку и приложился. Отпив немного, вытер мокрый рот о щеку Андрея и улыбнулся:
        - В такой жаркий день коньяк - это не то, что надо. Лучше бы выпить холодного вина.
        - Выпьем в самолете, - Андрей взял у него фляжку. - Лера, постарайся нас не задержать. У нас через три часа - самолет. Мы летим первым классом, так что не лишай нас удовольствия. Кстати, что передать Владу в Париже?
        Она закрыла глаза. Даже если бы они отлепили скотч, она бы промолчала. Слишком велик был ее позор. Теперь она все поняла. «Мальчишка, - думала она с какойто спокойной, бессильной яростью. - Мальчишка… Конечно, это он. Мать - узбечка, а отец - литовец. В первое время, когда мы познакомились, он у Влада с языка не сходил. Я еще спросила его тогда - может, мальчишки ему нравятся больше? А он только смеялся надо мной… Я и сама над собой смеялась. Я думала, что это во мне говорит простая ревность. Мальчишка следил за мной, ему приказал Влад. Они вместе снимались в том французском фильме. Все это время они были вместе. Этот Андрей - не знаю, кто он, но тоже негодяй и тоже „голубой“… Тоже! Тоже - как Влад? Я с ума сойду… Я сойду с ума… Димка говорил, что все актеры - гомики. Я смеялась ему в лицо. Он дразнил меня, потому что немного ревновал к Владу. Но и Дима не знал всей правды. Или всетаки знал? Дура я. Дура набитая».
        - Несколько дней назад, - неторопливо заговорил Андрей, прожевывая сандвич, - несколько дней назад Влад позвонил мне поздно вечером. Ему обычно требовались консультации по поводу сценария. Фантазия у него небогатая. А у меня с этим все в порядке. Он спросил, как совершить убийство, перерезав человеку вены. Я тогда его плохо понял.
        Он запил сандвич коньяком и закурил, пуская дым по ветру. Лера смотрела, как голубой дым поднимается в солнечных лучах, пронзающих опушку. Это было красивое зрелище.
        - Он задумал убить тебя, моя милая, - сказал Андрей. - Но на этот раз - не на бумаге. Кстати, не знаю, читал он тебе свой сценарий или нет?
        Лера пристально взглянула на него и опустила ресницы.
        - Значит, не читал, - понял этот безмолвный знак Андрей. - Ну, а если бы он это сделал, ты бы поняла, что он тебя ненавидит. На бумаге все тоже кончалось твоей смертью. Но этого ему показалось мало. Иногда недостаточно уничтожить человека на бумаге. Если сильно его ненавидишь - как он ненавидел тебя… Девочка, ты еще очень молодая. Я бы дал тебе один совет. Никогда не пытайся управлять человеком, которого не понимаешь.
        - Зачем ей твои советы, Андрей? - спросил Витас. Он смотрел на Леру лукавыми, непроницаемыми черными глазами. - Она же скоро умрет.
        - Да, она умрет даже быстрее, чем просил Влад, - подтвердил Андрей. - День уж очень жаркий - кровь бежит быстрее… Он не мог убить тебя сам, девочка. Он не для этого создан. Он попросил меня. А в чем я могу ему отказать?
        Витас задохнулся от смеха.
        - Он оставил для тебя тот чемодан, который вынес из мотеля, - пояснил Андрей. - А деньги все у него. Он ждет нас в Париже. Нет, пока он, конечно, в воздухе. В свободном полете. А через пару часов вслед за ним взлетим и мы. Ты доставила нам с Витасом немало хлопот, когда рванула в Марсель. Мыто рассчитывали прикончить тебя еще в ЭксанПровансе. Не удалось и пришлось трястись за тобой по жаре… Но теперь мы отдохнем. В самолете будет прохладно, и красивая девушка принесет нам хорошего вина. Витас, ты любишь девушек?
        Витас уткнулся ему в плечо и застонал от смеха. Он был уже пьян.
        - Лера, Париж - это огромный город, - глухо сказал Андрей. - Там хватит места для нас троих. Но ты не грусти. Здесь тоже хорошо. Тишина, покой. Смотри, какое солнце! Хорошо умереть в такой солнечный день! Когда рядом друзья твоего любимого. А не Сергей. И не Китаец.
        А ведь они бы так хотели быть рядом с тобой. Ты не скажешь мне спасибо?
        Лера старалась не слушать. Если бы она могла их о чемто попросить, то попросила бы замолчать. Больше она уже ничего не хотела. Пока Лера не замечала, чтобы ей стало хуже. Она нарочно старалась этого не замечать, чтобы не потерять самообладания. Самообладание - это было все, что у нее осталось. Немного кружилась голова - но ведь это могло быть и от переживаний. Накатывала слабость - но ведь она так устала. «Я не буду их слушать, - думала она. - Я буду думать о чемнибудь. Нет, не о Владе. И не о Димке. И не о Насте. Буду считать слонов, как мама учила. Огромных розовых слонов. Один слон и один слон - два слона. Два слона и один слон - три слона. Три слона и один слон…»
        - Пора развязать ей ноги, - сказал Витас. - Давай ее уложим.
        Через полчаса они сняли с ее губ скотч. Скомкали липкую, перепачканную кусочками коры ленту. Сунули ее в бумажный пакет изпод сандвичей. Тщательно уничтожили все признаки того, что здесь закусывали. Теперь поддеревом спокойно лежала девушка, раскинувшая тонкие окровавленные руки. В солнечном луче над ее головой метались крохотные мошки - ослепительные, золотые. Пахло смолой, и этот запах провожал мужчину и мальчишку, молча поднимающихся к оставленной на дороге машине.
        Глава 10
        
        Смог, безветрие, жара. Удушливый, сладкий запах выхлопных газов наполнил комнату, проникая через открытое окно. Настя поворочалась, отвернулась к стене и наконец поняла, что спать в такой атмосфере больше нельзя. Она открыла глаза и прищурилась - жалюзи на окне были открыты, и полуденное солнце било ей прямо в лицо.
        Так, разбуженная солнцем и машинами, она просыпалась уже второе утро. Уже вторые сутки она жила в Этой комнате над продуктовым магазином. Али тут ни разу не появился, и это ее очень радовало. Несколько раз приходил Сергей. Он разговаривал с ней очень мало - перекинется парой слов, оставит без ответа ее тревожные вопросы и опять исчезнет. Она даже перестала его ждать. «Хотя только на него вся надежда, - думала Настя, усаживаясь на постели и приглаживая растрепанные, жесткие от перекиси волосы. - Толстяк бы меня сожрал, если б мог».
        В сущности, это была настоящая тюрьма. Из своей комнаты Настя выходила только в сопровождении пожилой женщины, которая тоже жила в этой квартирке. Настя даже не знала, какой национальности эта женщина - та всегда молчала. Когда Настя сидела в туалете - женщина подпирала стенку в коридоре. В ванну она входила вместе со своей подопечной и невозмутимо ждала, когда та помоется и почистит зубы. Настя даже злиться на нее перестала, а стесняться - тем более. Жаловаться она в общемто не могла. Зубная паста, щетка, расческа - все, вплоть до гигиенических прокладок, было Насте предоставлено. Кормили ее три раза в день. Утром - кофе с булочкой, на обед - какоенибудь овощное рагу с мясом. На ужин - то, что осталось от обеда. Ела она тоже вместе с этой женщиной, сидя за одним столом.
        Настя пускалась на всякие наивные хитрости, чтобы установить контакт со своей надзирательницей. Заговаривала порусски, надеясь, что та внезапно ответит на том же языке. Никакого эффекта - та даже глаз на нее не поднимала. Пофранцузски Настя заговорить не могла, а если бы и могла - какой в этом смысл? Женщина держалась так, будто Настя не человек, а собачонка типа болонки, за которой нужен уход. В то же время тюремщица точно знала все нужды своей подопечной. Насте выдали чистое белье, только что купленное, судя по упаковке. Размер ей подошел. У нее было две новые майки, на этот раз их не пришлось подрезать - они тоже были ее размера.
        «Ну, раз купили белье с майками - значит, убивать не собираются, - утешала себя Настя. - А раз майки две - то убивать не собираются очень долго. Если бы они меня приговорили к смерти, хватило бы и старой майки».
        Это утро ничем не отличалось от других. Газет Настя не читала и поэтому не знала, какой отголосок имела история на станции МарсельТоварный. А если бы она читала французские газеты, то все равно бы не встревожилась. Но Сергей с каждым визитом становился все замкнутей. Она видела, что он на пределе, еще немного - и сорвется. И старалась с ним не разговаривать на опасные темы. Она ждала. И этим утром ее ожидание кончилось.
        Она услышала в коридоре голос Сергея, но слов не разобрала. А потом увидела, как дверь ее комнаты открылась, и он появился на пороге, рядом с надзирательницей.
        - Ты проснулась, я вижу. - Он едва посмотрел на Настю.
        Та поздоровалась и потянула со стула свои джинсы. Сергей даже внимания не обратил, что она не одета. Вошел в комнату, закрыл дверь перед носом у надзирательницы и остановился у окна. Пока он стоял спиной, Настя успела натянуть штаны и застегнуться. Спала она в майке.
        - Ну что, Анастасия, плохи наши дела, - негромко сказал Сергей, все еще не поворачиваясь к ней лицом.
        - Что случилось? - робко спросила она.
        - Денег мы не нашли. Зато нашли коечто другое. На, погляди!
        Он протянул ей сложенную газету, которую держал в руках. Настя с дрожью взяла ее. Она не рассчитывала чтото понять во французском тексте. Зато увидела то, что поняла без слов. На первой странице был помешен снимок девушки, лежащей на земле. На запястьях у нее была отчетливо видна кровь. Кровавые пятна покрывали и ее клетчатую светлую рубашку.
        Настя ахнула:
        - Лерка!
        - Да. Ты ее узнала?
        - Ее убили? - Газета дрожала у Насти в руках. - Или она сама?
        - Выбирать особо не из чего, - меланхолично ответил Сергей. - Я считаю, что ее убили.
        - Но кто?
        - Не мы. К сожалению, - процедил он.
        Сергей закурил, протянул сигареты Насте. Та не отказалась. Она бы сейчас ничем не смогла ему возразить. Даже если бы он сказал, что теперь придется умереть самой Насте, она бы не возразила ни слова - так была потрясена.
        - Ты говоришь, твоя подружка побежала за кокаином? - Сергей выпустил дым и прикрыл усталые глаза. - Вероятно, все было не так. Ты дала ей денег на автобус или на машину. Она уехала в городишко под названием ЭксанПрованс. Ее там видели. Все это написано в газете. Потом она появилась в Марселе - в той самой гостинице, где мы ее поймали в первый раз. У нее хватило наглости забрать оттуда свои вещи и паспорт. А потом…
        Она раздавил сигарету о подоконник.
        - Потом ее нашли в лесу, на опушке. Нашел ее лесник. Решил, что это было самоубийство - она была полностью одета, нигде ничего не расстегнуто. Значит, решил лесник, ее не насиловали. Правда, у полиции своя версия насчет того, по своей ли воле она умерла. Сумка и паспорт были при ней. Так что личность установили сразу.
        - Но все же… Кто ее убил? Китаец? - предположила Настя.
        Сергей усмехнулся:
        - Ты уже совсем разбираешься в ситуации. Нет, это был не Китаец. Вряд ли это был Китаец. У него другие методы. И он бы ее там не бросил - у всех на виду. Она бы умерла куда более страшной смертью. Да он и искал ее не так прилежно, как мы. Емуто что до нее? Он ее никогда и не видел.
        - Тогда… Кто?
        Сергей пожал плечами:
        - В случайного маньяка я не верю. В самоубийство - тоже. Она была влюблена, а влюбленная женщина убьет себя только в одном случае.
        - Если ее разлюбят? - догадалась Настя. - Но Влад ее не любил.
        - Вот я и грешу на Влада.
        Настя шнырнула на пол газету:
        - Черт! Черт! Как она умерла?!
        - Вены перерезаны… - изумился Сергей. - Ты что? Чтото знаешь?
        - Теперь я вам точно говорю - ее убил этот подонок! - Настя отпихнула газету босой ногой. - Я лично слышала, как он по телефону когото выспрашивал, как убить человека, если вены перерезать!
        Сергей всполошился и заставил ее подробно рассказать об этом. Выслушав ее сбивчивую исповедь, он кивнул:
        - Я хоть и не подслушивал его разговоры, но и так был в этом уверен. Этот Влад - редкая дрянь, да вдобавок еще и гомик.
        - Шутите?
        - Хороши шутки! - Сергей поднял газету и сложил ее. - Ясно одно - он не захотел с ней делиться. Убил ее и исчез с кучей бабок. Там и наши деньги, и Китайца.
        - Кому же достался груз? - поинтересовалась Настя.
        - Китайцу, конечно. И вот тут, Анастасия, возникает огромная проблема. Если бы надули меня - я бы, конечно, не стал так торопиться. Я бы спокойно нашел сперва эту стерву - упокой господи ее душу. Потом - ее голубоватого хахаля. И денежки они бы мне вернули. Но я торопился, Настя. Я делал все что мог, чтобы их найти. И наверное, многое упустил… Деньгито были не мои. Ребята собрали их и отдали мне, чтобы я, как всегда, закупил для них груз. Они доверяли мне, я доверял Владу… И потерял чужие деньги, да еще как глупо… Деньги я лично передал Владу в Грасе. Я так поступал всегда! И кто мог знать, что на этот раз он играет нечисто? И с кого теперь требуют возмещения убытков?
        - Ясно, - Настя сочувственно заглянула ему в глаза. - Что же делать?
        - Не торопись меня хоронить, - отрезал Сергей. - Может, придется в одну могилу ложиться.
        «Вот это здорово, - подумала Настя. - В постель он меня не тащит, зато приготовил коечто пожестче…» Она ни слова ему не сказала, может, потому, что чувствовала себя виноватой. Сергей тоже молчал. Он то разворачивал газету, то начинал тщательно складывать ее - раз в шестнадцать, не меньше. Наконец Настя решилась:
        - А менято за что?
        - Вотвот, - кивнул он. - Я и сам думаю - за что тебето мучиться? Ясное дело, я бы мог тебе и не верить. Вдруг ты мне втираешь очки, чтобы Влада это время убежал подальше? Вдруг ты знаешь, куда он подался?
        - Ейбогу, не знаю! - Настя прижала руки к груди. - Собирались они в Париж, но Лерка, сами видите, куда попала… А где он - понятия не имею.
        - Ладно, мнето зачем это рассказывать, - отмахнулся он. - Другое дело - арабы. Деньги они хотят получить обратно. Оружия уже нет. Но им этого мало. Они на меня разозлились, и вчера даже осмелились угрожать. Они мстительные, черти. Настоящие фанатики. Мне ли их не знать?
        - А вы откуда их так хорошо знаете?
        - Я там работал когдато, еще в советские времена, - пояснил он. - Так сказать, насаждал марксистский тоталитаризм. Так они теперь выражаются. Тоталитаризм вообще заразителен, и у них теперь все стало шиворотнавыворот. И поверь, намного хуже, чем при нас. У меня с тех пор сохранилось много контактов. Но делото не в этом. Дело в том, что Али забыть не может, как ты его пырнула ножницами. Ты унизила его мужское достоинство.
        Сергей смачно выругался, и Настя была полностью с ним согласна.
        - Говнюк! - закончил свою тираду Сергей. - Я так и знал, что он кинется тебя насиловать, стоит только отвернуться!
        - Думаете, лучше было сдаться? - неуверенно предположила Настя.
        - Тогда бы он на тебя не злился. Атак - он уверен, что ты помогла бежать подруге. Хотя, конечно, было все наоборот. Это она воспользовалась моментом, стукнула его по заднице, угнала тачку, сама села за руль, она увезла тебя в этот сарай на пляже. Там, кстати, уже третий день сидит мой человек. Ждет, как дурак, когда туда явится Влад. Она же тебе вешала лапшу, что Влад туда придет. Ну и конечно никаких результатов. Он уже всему пляжу примелькался, надо его оттуда убирать.
        - Это Али хочет меня убить? - догадалась Настя. Она сделала именно такой вывод из всех объяснительных речей Сергея.
        Тот подтвердил:
        - Он полностью уверен, что ты состоишь в заговоре с Владом. И успел в этом убедить своих приятелей. Тех самых, которым я столько должен. И что мне теперь делать?
        - А чего они хотят?
        Сердце у нее билось просто бешено, подкатывало к горлу. Она уже все поняла. Поняла, почему Сергей не смотрит ей в глаза. Почему у него такой странный вид - неуверенный, виноватый.
        - Видишь ли, Анастасия, - он хлопнул себя по колену сложенной газетой. - Они хотят, чтобы я отдал им тебя. Зачем - не будут я тебе рассказывать. Язык не поворачивается.
        Настя зажала лицо руками.
        - Я знаю, что творится в Алжире, в Кабилии, в селах Тиарета, - тихо сказал он. - Я знаю, что они там выделывают. Они и здесь не слишком стесняются, хотя даже марсельский муфтий против. Но если у них в руках фатва - смертный приговор, - они так просто не отступятся. Я могу тебя тут прятать, сколько угодно. Но они тебя найдут. Может, завтра. Может, уже нашли. Когда они говорят: «Слава Аллаху» - все, можно считать, что ты покойник.
        - Ради бога… - Настя схватила его за руку. - Не надо! Не отдавайте меня! Дайте мне сбежать! Мне бы только добраться до Парижа! Ведь там их меньше? Ведь там они меня не достанут?!
        Она сжала ему руку так, что на загорелой коже остались белые пятна. Настя видела, как они медленно исчезают, сливаясь с темным загаром. Сергей задумчиво разглядывал ее. Наконец он сказал:
        - А ты как думаешь, что я собираюсь сделать?
        Он расстегнул нагрудный карман рубашки и достал Настин паспорт.
        - Раз, - сказал он. Полез в карман брюк и вынул бумажник. Отсчитал несколько крупных купюр и вложил их в паспорт.
        - Два, - сказал он.
        Настя трясущимися руками взяла свои документы и вдруг не выдержала - разрыдалась. Она не могла остановиться, хотя ей было невыносимо стыдно. Она чувствовала себя полной дурой, слабовольной идиоткой, которая не способна взять себя в руки. К предательству она уже привыкла, и оно даже не возмущало ее. Если бы Сергей отвел ее к арабам - она бы приняла это как должное. Но теперь, держа в руках часть своей свободы, она ревела ревмя.
        Сергей ей не мешал. Настя успокоилась без его помощи. Вытерла глаза простыней и прошептала:
        - Я могу ехать?
        - Да хорошо бы тебе уехать, - мрачно сказал он. - Что, в самом деле, отдавать им такую дурочку? Много от тебя будет толку? А мне будет еще одно пятно на совести. Давай собирайся. Умойся хотя бы.
        Настю не пришлось долго упрашивать. На этот раз при умывании не присутствовала надзирательница. Настя ее вообще больше не увидела. Они с Сергеем спустились по лестнице, вышли на улицу, сели в машину/ За рулем был он сам. Настя старалась занимать как можно меньше места и сидела, сгорбившись. Сергей заметил это и рассмеялся:
        - Твою белую шевелюру видно за три километра. Если они следят - то давно едут за нами.
        Но и это не заставило ее выпрямиться. В аэропорту она схватила его за руку и не отпускала. Она страшно боялась остаться в одиночестве хоть на миг. Вместе с ним она прошлась к справочному, потом к кассе и отпустила его, только когда встала к регистрационной стойке. Багажа у нее не было. У нее не было ничего, кроме паспорта, страховки, билета и денег. Уже по ту сторону пластиковой перегородки она оглянулась, ища его в толпе провожающих и отбывающих. Но его уже не было.
        «А ведь я даже спасибо не сказала, - поняла она, уже усевшись в кресло и заранее пристегнув ремень. - Только и сумела, что наставить ему на руке синяков. Все десять пальцев отпечатались на память…» И от этой мысли она так расстроилась, что, когда самолет шел на посадку в Париже, Настя была уже совершенно пьяна.
        До отеля она доехала на такси. Предъявила паспорт администратору. Тот удивленно взглянул на девушку - видимо, уже успел ее позабыть. Прошло шесть дней с тех пор, как она появилась тут в последний раз. Однако никаких возражений Настя не услышала. Он вручил ей ключ от номера.
        И только в номере, когда Настя увидела вторую кровать, массажную щетку, впопыхах забытую Лерой на умывальнике, ее ночную рубашку, аккуратно сложенную поверх покрывала, - только тогда она поняла, что подруга мертва. Настя без сил опустилась на край своей постели. Хмель постепенно проходил, и ей все яснее становилось - произошла катастрофа.
        «Она погибла рядом с ЭксанПровансом, - стучало у нее в голове. - Мои вещи остались в деревне под Трасом. Нас вместе видели в Марселе. В Париж мы тоже приехали вместе… Сейчас наша группа вернется с очередной экскурсии. Меня увидят, станут расспрашивать, тормошить. Спросят, где я была. Спросят, где Лера. А что я скажу? !»
        Она уронила голову на подушку, зарылась в нее лицом, вдыхая запах свежего белья. «Боже мой, а ведь впереди еще Москва! И там мне тоже придется рассказывать, доказывать, давать показания… Что говорить?! Почему я не спросила Сергея, что можно говорить, а что - нельзя?! Боже, я ведь могу ненароком его заложить! После всего, что он для меня сделал, это будет просто подло! А если ляпну лишнее - тогда и сама в тюрьму сяду. За торговлю оружием, ни больше ни меньше».
        На фоне этих размышлений и Ксенька, и Ванесса, и «покупатели» из ее бывшего магазина уже не казались ей страшными.
        Вскоре она услышала в коридоре громкие голоса. Говорили порусски. Настя поняла, что возвратились туристы из ее группы. Она сжалась на постели, стараясь стать как можно меньше. Но никто к ней даже не постучался. Она поняла, что если захочет, сможет ни с кем не контактировать. В стоимость тура входил только завтрак. Лера купила недорогой тур - ведь ей была нужна виза, а не услуги. И обедать, и ужинать туристы должны были за свой счет. По своему выбору они могли спуститься в гостиничный ресторан или пообедать в городе. В первый же день, проведенный здесь, Настя поняла, что в ресторане кормят хуже и дороже. Они с Лерой обедали через две улицы отсюда, в какомто китайском заведении. Эти соображения немного успокоили девушку. Она встала, умылась, причесалась и посчитала деньги, которые ей вручил Сергей». Оказалось, что у нее на руках пять тысяч франков. Она пересчитала на более привычный долларовый эквивалент, и ей стало совсем плохо.
        «Он мне дал тысячу баксов, а я буду на него стучать? Он мне помог совсем даром. Он ко мне даже не прикоснулся. А если и коснулся, то не посвински. Почеловечески!» В глубине души она чувствовала даже легкую обиду. «В които веки встретила порядочного мужика, и пожалуйста - даже фамилии не узнала. Витек бы удавился за эту тысячу и трахнул бы меня раз двести. И то бы потом упрекал, что я неправильно деньги трачу. Что за жизнь!»
        Чтобы немного успокоиться, она подошла к зеркалу и оглядела себя. Выглядела Настя не так плохо, как можно было ждать после всех приключений на юге. Солнце успело слегка позолотить ее кожу, царапина под глазом почти зажила. Возможно, помог чудодейственный дезинфицирующий карандаш. Она сильно осунулась, похудела, но и это ее скорее порадовало. «Ты вполне даже ничего! - сказала она себе, придирчиво разглядывая царапину. - Только одета, как бомж. С виду - натуральная парижанка. Тут все так ходят».
        Подождав, когда в коридоре снова наступит тишина, Настя сделала робкую попытку высунуть нос. Обрадовалась, что никого нет, и помчалась к лифту, размахивая на бегу ключом от номера и привешенной к нему деревянной грушей - чтобы жилец не унес ключ в кармане. Но в вестибюле ей повезло значительно меньше. Не успела она подойти к стеклянным дверям, как ее окликнул женский голос:
        - Вернулись?
        Она оглянулась. Худощавая, сильно накрашенная девица была ей знакома. В самолете она сидела рядом с Настей, у окошка.
        - Вернулась, - подтвердила Настя. Тут и врать не стоило.
        - А куда это вы с подругой пропали? - девица приблизилась. Ей явно хотелось пообщаться.
        - Да мы ездили к знакомым, - напряженно ответила Настя. «Если спросит - куда ездили, скажу - в Марсель, - подумала она. - Вдруг велит описать город, где мы были…»
        Но у девицы, как оказалось, были свои виды на Настю.
        - Слушай, - она без стеснения перешла на «ты». - Ты как пофранцузски - сечешь?
        - Ни фига, - ответила та. Настя решила, что особо церемониться с этой прилипалой нечего. Она уже собиралась ее отшить и отправиться на ужин, как та подступила совсем близко.
        - Уже неделю тут колупаемся, - сообщила девица. - Если б знала, что так устану, не ездила бы на экскурсии. Ты как насчет магазинов?
        - Никак, - честно ответила Настя.
        Девица ее внимательно осмотрела и внезапно вынесла приговор:
        - Но оделась ты - прямо Париж! Где покупала? Я же вижу - не московский вид! Уж мнето не знать! Я одежду продаю. Говорят, тут то же, что у нас, в Москве, можно купить раза в три дешевле. Я имею в виду экстракласс, конечно. Джинсы мне на фиг не нужны, их в Лужниках полно. А пиджак у тебя классный!
        - Да это обноски, - Настя была готова заматериться. - Друзья подарили.
        - Меня зовут Наташа, - представилась намазанная девица. - А ты Настя, я помню, ты мне в самолете говорила. Точно? Я не ошиблась? Леру ждешь?
        - Нет.
        Ответ прозвучал чересчур сухо. Настя дико боялась, что Наташа ее спросит, куда делась подруга. Может, для того и был затеян этот разговор. Но девица снова в нее вцепилась:
        - Ты не обижайся, что я пристаю. Но я тут уже подыхаю от скуки. Французы - жлобы! - Она метнула ненавидящий взгляд на администратора. Тот, кстати, французом явно не был - в облике проступал Ближний Восток.
        - Позавчера решила посмотреть вечерний Париж, - пояснила Наташа. - Как дура, поехала к метро, потом тряслась до центра. Просидела часа два в какомто вонючем кафе. Ну и что я там увидела, кроме бешеных цен?! Никто и не посмотрел.
        - Куда? - тупо переспросила Настя.
        - Да никуда… На меня. Скука, я же говорю. И в группе все жлобы. Ты видела, кто тут живет? Они же все из Мытищ!
        - Чем тебе плохи Мытищи? - Настя уже Богу молилась, чтобы тот ниспослал на девицу молнию, или гром, или лишил ее дара речи.
        Вы с Лерой тут единственные были приличные и то слиняли, - девица умоляюще улыбнулась. - Да и я сглупила. Приехала одна. Понимаешь, парень подарил мне этот тур. Говорил - давай, отдохни. Сколько можно вкалывать в твоем бутике? Я же с утра до ночи там на ногах. Ну, асам не поехал. Теперьто мне ясно, что он меня решил сплавить. Вернусь - а у него какаянибудь грязная баба в постели.
        Настя посочувствовала, покивала головой и наконец решилась:
        - Ты прости, но у меня дела.
        - Гулять идешь?
        - Ужинать.
        - Так пошли вместе! - Наташа невероятно обрадовалась. - Ты не бойся, счет пополам. Ничего, что я к тебе пристала?
        И Настя не смогла сказать «нет». Вместе они вышли на улицу, вместе двинулись в направлении китайского ресторана. Настя все больше отмалчивалась, а девица молола языком без умолку. Когда они стали делать заказ в ресторане, Настя ее уже ненавидела всеми силами души. Даже покойная Лера со всем ее предательством теперь казалась ей ангелом. Настя от всего сердца пожелала, чтобы собеседница подавилась или удалила себе гланды этими китайскими палочками. Нотой ничего не делалось. Она ковырялась в китайской лапше, возбужденно стреляла глазами по сторонам и все критиковала.
        - Смотри, тут одни работяги, - говорила она, цепляя кусочек мяса и снова его роняя в тарелку. - Блин, а вилку не дадут? Дадут, да? Надо попросить, что ли? Сами не доперли? Ну, на фиг, опять эту китаезу звать. А потом это в счет поставят, как дополнительный сервис. Ты что?
        Настя действительно переменилась в лице, когда услышала про «китаезу». Она ушла в свои мысли, чтобы не слышать эту тараторку, и в этот миг как раздумала о Китайце.
        - И у них хватает денег, чтоб тут жрать, - делилась своими расчетами Наташа. - Вот тот - слесарь явно.
        А его девка вырядилась - прямо на панель. Жуткая, смотри! У нас бы на Тверскую такую не пустили. А я работаю знаешь где? На Малой Дмитровке. Ты к нам заходи.
        Следующие минут десять она посвятила своему бутику. Хозяйка неплохая, но сама недавно выбилась в люди, конечно, через постель, и поэтому придирается. Ей все время кажется, что за свою зарплату Наташа должна из кожи выпрыгнуть. А фига ли ей стараться? Она и так устает.
        - Ты работаешь или учишься? - поинтересовалась Наташа, на миг отвлекаясь от своих проблем.
        - Ни то ни другое, - мрачно ответила Настя.
        - Что ж, тоже ничего. Мой парень говорит - иди учись. Ему, видишь ли, нужно, чтобы у меня было образование. Я не понимаю - что он выламывается? Кончил свое МГУ и теперь меня стесняется. Мы уже второй год вместе. Как ты думаешь - ведь у него сейчас живет какаянибудь баба?
        - Откуда мне знать? - Настя закопалась в свою тарелку и решила отмалчиваться.
        - А я знаю, что баба там есть. Обязательно есть! Спит на моих простынях. Я же сама их стираю, какая там прачечная? Ненавижу, когда белье грязное. Терпеть не могу, когдато ктото, кроме меня, его стирает. Вот сука!
        Последнее явно относилось к предполагаемой любовнице. Наташа так расстроилась, представив себе бабу на своих чистых простынях, что даже болтать на минуту перестала. Настя этим воспользовалась, чтобы отложить палочки:
        - Ну, ладно, а теперь мне пора.
        - Куда?
        - В центр. У меня встреча.
        Наташино разочарование было неподдельным. Она растерянно глядела на свою случайную знакомую, и Настя просто видела, как у той в голове роятся разные планы. Она поторопилась завершить прощание:
        - Я уже опаздываю. Ты тут посиди, что ты будешь себе ужин портить? Приятного аппетита.
        - Постой, - Наташа нерешительно взглянула на часы. - Давай хотя бы вместе доедем до центра. Возьмем такси, счет - пополам.
        - Господи, как тебе объяснить, что у меня свидание? - зарычала Настя.
        Вероятно, ей все же удалось обидеть непробиваемую Наташу. Та побелела подслоем косметики и процедила:
        - Ладно.
        Настя думала, что на этом все кончено. Но она ошиблась. Официант уже подал ей счет, и она пыталась в нем разобраться, когда услышала Наташин голос:
        - Я заблужусь.
        - Что?
        - Я не найду дороги обратно.
        Наташа говорила очень угрюмо. Все дружелюбие разом исчезло. Теперь в ее голосе слышался только горький упрек за то, что ее завели в такую глухомань и бросили среди китайцев.
        - Пойдем, - стиснула зубы Настя. - Я тебя доведу до гостиницы.
        «Почему ко мне всегда вяжутся какието идиоты?» - раздумывала Настя, не торопясь совершая обратный путь. Наташа шла рядом в гробовом молчании. Ее каблуки звонко отбивали дробь на тротуаре, а густо накрашенные глаза метали по сторонам угрюмые, огненные взгляды. Настя не торопилась. Ей не терпелось избавиться от попутчицы, но слишком уж она устала. Собственно говоря, она бы тоже не отказалась вернуться в гостиницу и поспать. Но возвращаться вместе с Наташей она уже не могла. «Погуляю по городу, - решила Настя, когда впереди засияли освещенные изнутри стеклянные двери отеля. - Поеду в центр. Возьму такси. В конце концов, где я? В Париже или на самом деле в Мытищах?! Хотя бы увижу город».
        - Теперь ты не заблудишься? - спросила Настя, остановившись у входа. Наташа молча толкнула дверь и вошла. А Настя осталась на улице, не в силах сделать ни шагу.
        . Рядом со стойкой администратора она увидела двух мужчин. Один был в форме полиции. Другой - в штатском, но полицейским участком от него несло за километр. Настя увидела, как Наташа пересекает холл, берет свой ключ у администратора, как полицейские оглядывают ее. Администратор поклонился припозднившейся гостье и о чемто ее спросил. Он немного говорил порусски, как поняла Настя. Этот человек по долгу своей профессии знал пару расхожих фраз типа: «Вам вызвать такси?»
        Наташа вместо ответа быстро обернулась и указала на дверь. Ее протянутый палец был направлен прямо на Настю, стоящую за стеклом. «Боже!» - прозвенело у Насти в голове. Она отступила на шаг назад, чуть не споткнулась о бордюр, повернулась, окинула взглядом улицу. Рядом стояло такси. Она бросилась к нему, забарабанила в стекло и крикнула первое, что ей пришло в голову:
        - Мммонмартр!
        От волнения она даже заикнулась - впервые в жизни. Таксист весьма бандитского вида, дня три не брившийся, кивнул. Но вместо того чтобы поехать, принялся закуривать. Настя сидела рядом и от злости барабанила ногами по полу. Оглянувшись, она увидела, что полицейские вышли из гостиницы и быстро идут прямо к машине.
        - Монмартр! - повторила она. Но уже безо всякой надежды.
        Таксист изрек длинную французскую фразу, которая в переводе, наверное, означала чтото вроде: «Поспешишь - людей насмешишь». Полицейский в штатском остановился у машины и постучал по крыше. Таксист опустил стекло.
        Потом Настя увидела, что полицейский смотрит на нее и делает осторожный пригласительный жест - мол, выходи. Таксист качал головой и чтото бормотал себе под нос. Настя открыла дверцу и вышла. На глазах у нее вскипели слезы. Вскипели и тут же высохли. «Неужели мне никогда не повезет? - спросила она у когото внутри себя. - Неужели никогда?»
        
***
        
        - Какие новости? - спросил мужчина, как всегда, очень спокойно.
        - Никаких!
        Мальчишка в голубых джинсах и желтом свитере пересек комнату и взял с подзеркальника откупоренную бутылку шампанского. Понюхал горлышко, посмотрел на свет пустой бокал и налил его до половины. После чего совсем забыл о питье. Он увидел себя в зеркале и самодовольно пригладил черные вьющиеся кудри.
        - Но ты там, надеюсь, был? - Мужчина разглядывал сразу двух Витасов - Витаса в комнате и Витаса в зеркале.
        Настоящий Витас обернулся и кивнул. В зеркале появился еще один парень - почти такой же худой, как Витас, темноволосый, загорелый, только постарше. Он взял бутылку и отпил прямо из горлышка.
        - Я проторчал там два часа до обеда и столько же после! - Витас взял бокал. - Я видел всех, кто входил и выходил из этого занюханного двухзвездочного отеля. Холл приличный, для понта, а номера - дешевка. Знаю я эти отели!
        - Еще бы, - усмехнулся Влад.
        Витас дернул плечом и продолжал:
        - Я всех отследил, вплоть до крыс и тараканов. Уверен, они там имеются. Видел эту дерьмовую туристическую группу. Они садились в автобус и вопили как резанные.
        - Засранец, - сказал Влад, усаживаясь в кресло и прижимая к груди бутылку. - Ты, наверное, в упор ее не заметил.
        - От засранца слышу, - возразил Витас.
        - Щенок!
        - Береги нервы! - И Витас прилежно занялся своей прической.
        Влад шумно выдохнул. Шампанское успело нагреться в комнате, и пузырьки щекотали ему нос.
        - Вы ее мне нормально описали, - Витас обиделся и его голос сделался от этого слегка визгливым. - Среднего роста, крашеная блондинка, глаза зеленые, лицо круглое, нос вздернутый, ножки прямые. Я вас уверяю - такой куклы там даже близко не было. Была одна выдра ее возраста, но на ней был килограмм помады, и ни одна примета не сходилась. Я что - должен был ее заклеить?
        - Задницу тебе надо заклеить, - нервно отозвался Влад.
        - Что?!
        - Ну, хватит собачиться, - Андрей приподнялся на постели и подсунул под спину подушку. - Может, она и не вернулась в Париж.
        - Куда же она делась? - Влад закурил. - По идее, если она жива, то будет метить в Париж. Тут осталась ее тургруппа.
        - Если жива! - подчеркнул Андрей. - А если нет?
        - Ее мог перехватить Китаец, - вмешался Витас. - Или русские. Или даже арабы. В конце концов, полиция. О чем речь? Влад, ты же сам сказал, что у нее и денег не было, чтобы добраться до Парижа. Твоя невеста все у нее забрала!
        На упоминание о невесте Влад никак не отреагировал. По крайней мере, словесно. Он поставил бутылку на пол и удалился в другую комнату. Прикрыл за собой дверь и два раза повернул круглую золоченую ручку. Здесь было темно, но света он зажигать не стал. Подошел кокну, отдернул штору.
        Длинная, тихая улица была залита луной. В особняке напротив горело всего несколько окон на втором этаже - наверное, в спальне. Полная тишина, и полная луна. Ни одной машины, ни одного полицейского, ни одного прохожего. Тихий, респектабельный квартал, где редко случается чтонибудь такое, отчего надо вызывать полицию. «Будто на другой планете, - подумал он, приотворяя окно. - И луна торчит посреди неба, как в голливудских фильмах. Настоящий фонарь, который подвесили среди декораций. При таком свете даже читать можно».
        Он услышал, как повернулась дверная ручка. А потом - голос Андрея:
        - Ты что заперся?
        - Оставьте меня в покое! - крикнул Влад.
        - Ради бога. - Голос Андрея удалился. Он еще чтото сказал Витасу, и наступила тишина.
        Влад смотрел на луну. Это светило всегда вызывало у него странную, щемящую тоску. «Может, я лунатик? - подумал он. - Нет, вряд ли. Я ведь не разгуливаю по ночам. Но не могу оторваться от окна в такую ночь, не могу на нее не смотреть».
        - Влад, - дверная ручка снова повернулась. Там тихо скребся Витас. - Ты обиделся?
        - Отваливай, - повысил голос Влад.
        - Мне надо тебе коечто сказать.
        - Что ты мне можешь сказать? Надоел.
        - Влад, это важно. Клянусь, что важно.
        Влад встал. Он знал, какой мальчишка настырный, как умеет добиваться своего. Если не открыть - будет зудеть под дверью до утра.
        - Ну, что? - он распахнул дверь.
        Витас стоял, весьма изящно опершись плечом на косяк. Он заглянул в глаза приятелю и просительно улыбнулся:
        - Можно побыть с тобой?
        - Иди к Андрею.
        Влад хотел закрыть дверь, но Витас уже юркнул в комнату и еще умильней пояснил:
        - Андрей уехал. Я ненавижу оставаться один. Я тут в углу посижу. Ты меня даже не услышишь.
        Влад вернулся к окну и отгородился от комнаты шторой. Луна светила попрежнему ярко, но он больше ее не видел. Перед глазами возникали картины, о которых он бы предпочел забыть.
        - А я тебя вижу, - напевно заявил Витас. Конечно, тихо сидеть он не умел. - Я вижу твой силуэт на занавеске. Какая сегодня луна!
        Влад промолчал. За спиной у него заскрипел паркет - Витас гулял по комнате. Потом скрип прекратился, и он серьезно спросил:
        - Какой актер тебе больше всего нравится?
        - Никакой, - Влад опустил голову на руки. - Отстань.
        - Не может быть, чтобы никакой! Ну кто?
        - Никто! Никто из тех, кто снимается сейчас!
        - И Леонардо Ди Каприо? - изумился Витас.
        - Катись ты со своим Леонардо! - Влад отдернул штору. - Зашибись ты своим Леонардо!
        - Ну, что ты злишься? - Витас стоял перед ним в лунном свете - такой печальный, даже слегка нелепый при всем своем изяществе.
        Влад отвернулся и процедил сквозь зубы:
        - Дирк Богард.
        - Как?
        - Дирк Богард. Что ты на меня таращишься?! Не Хамфри Богарт, а Дирк Богард. Запиши на бумажке и повторяй на ночь!
        - А где он играл? - робко, как школьник, поинтересовался Витас.
        - Ты вряд ли чтото видел. Он больше не. снимается. Ты же из принципа не смотришь фильмов, снятых до восьмидесятых годов. - Влад немного успокоился. Ему было куда легче думать о чемто постороннем, чем о Лере.
        - Я смотрел старые фильмы, - обиделся Витас. - Ну, скажи, где он играл? Я посмотрю.
        - Не подлизывайся. Самые известные его фильмы - это «Ночной портье», «Смерть в Венеции», «Гибель богов», «Отчаяние». Ничего этого ты не видел. Смотри свое «Молчание ягнят»!
        - Ну, я же говорил, что видел! - Витас так и просиял. - «Ночной портье»! Тот фашист, да? Классный мужик.
        - Уйди отсюда, гнида! - внезапно сорвался Влад. Он сам не ожидал от себя такой реакции. Бросился на Витаса и ударил его раскрытой ладонью в цыплячью грудь. - Уйди, говно, и чтобы я тебя больше не слышал! Оставь меня в покое! Дешевка! Проветривай свою задницу на бульварах!
        Витас задохнулся от неожиданности, закрыл лицо руками, ожидая новых ударов.
        - Проваливай! - крикнул Влад.
        Витас заплакал.
        - Это… Невыносимо! - трясся он от рыданий. - Вы привезли меня сюда… А теперь оскорбляете! Я же вас не просил! Это вы! Это вы сами меня уговорили! Дайте мне мою долю, и я… Я уеду!
        - Ты никуда не поедешь, говно! - Влад схватил его за руку, протащил через анфиладу комнат и швырнул на лестничной площадке. Внизу, в большом темном холле, на полулежали квадраты лунного света. Витас стоял на коленях. Он всхлипывал, вытирал лицо растопыренными мокрыми пальцами и жалко повторял:
        - Я тебя умоляю… Я больше не могу… У меня тоже есть нервы!
        - Даже слишком много!
        - Влад, - мальчишка схватил его за штанину и запрокинул лицо. В лунном свете оно казалось серым, мертвым, с глубокими провалами глаз. - Влад, я же только хотел сниматься в кино! Может, я ничего не знаю, но все что мне нужно - это кино! Только кино! Ты же знаешь! Мне не нужны твои деньги! Ничего! Ничего! Ты мне обещал, что я буду сниматься в кино, когда ты получишь деньги! Не выгоняй меня теперь!
        - Ты мне надоел! - проорал ему в лицо Влад, и мальчишка затих.
        Влад уже чувствовал, что погорячился. Мальчишка был мягче пластилина, и слепить из него было можно все что угодно. Слепить, сломать, размять пластилин в руках и слепить чтото новое - мальчишка и слова не скажет, если перед ним держать волшебную табличку с надписью: «Будешь сниматься в кино».
        «Господи, а самто я был таким дураком или нет? - с удивлением думал Влад, глядя на уничтоженного Витаса. Тот так и не встал с колен. - Нет, никогда я таким не был. Может, я и не актер? Может, актер - это как раз он? Он душу дьяволу продаст, он мать родную подожжет в постели, он отдастся полку солдат, чтобы появиться в какомто занюханном эпизоде, который все равно вырежут при монтаже. Может, так и надо? Может, он прав?»
        - Ладно, - Влад погладил мальчишку по плечу. - Иди, прими ванну.
        Глава 11
        
        Третий компаньон вернулся только под, утро. Во всех комнатах особняка, где он проходил, Андрей включал свет. Остановившись на пороге спальни, он сперва прислушался, потом осторожно положил руку на выключатель.
        Вспыхнувший свет озарил умилительную картину. На кровати под белым муслиновым пологом спал Влад, обняв пышную подушку в грязном шелковом чехле. Витас свернулся в уголке кровати, будто креветка. Во сне он часто вздрагивал и чмокал губами. Ему явно чтото снилось. Андрей подошел к постели, наклонился над Владом и крепко взял его за плечо. Ждать пришлось недолго. Через две секунды тот проснулся, испуганно открыл глаза:
        - Что?! А… Это ты…
        - Поднимайся, - Андрей убрал руку. - Этого не буди, пусть спит. Есть разговор.
        Разговор происходил на первом этаже, в обширной кухне. В отличие от других помещений особняка, выдержанных в ложном ампирном стиле, тут была не слишком свежая кафельная плитка, современный холодильник и микроволновая печь. В раковинах покрывалась плесенью немытая посуда. Прислуги друзья не держали.
        - В гостинице ее действительно нет, - говорил Андрей, потихоньку отпивая горький черный кофе. - Но она туда возвращалась.
        - Настя? - Влад с шумом поставил свою чашку на стол. Руки у него задрожали. - Она все же приехала в Париж?
        - Да, - значительно произнес Андрей. - Напрасно ты считаешь других глупее себя. И она живаздорова, только вот дела у нее неважные.
        - В чем дело?
        - Ее забрали в полицию.
        - Бог ты мой! - Влад сцепил сразу увлажнившиеся от волнения пальцы. - На каких основаниях?
        - Забыл спросить в полиции, - издевательски пояснил Андрей. - Вот сейчас пойду и спрошу. А тебе как кажется?
        И, не дожидаясь ответа, он продолжал:
        - Они вместе с Лерой оформляли поездку в Москве, вместе приехали в Париж, жили в одной комнате. Вместе пропали на шесть дней. Леру нашли неподалеку от Марселя. Относительно неподалеку, конечно. А наша подруга прилетела в Париж из Марселя. Кажется, все очевидно. Сейчас она, я думаю, вовсю рассказывает в полиции о том, как проводила время с Лерой и с тобой в деревне. И уж конечно, я думаю, она не умолчала о том, что с ней приключилось дальше.
        - Ты думаешь? - нерешительно переспросил Влад. - А мне кажется, она должна молчать…
        - Почему? Она же чиста перед законом. Она ничего, не боится! Денег не видела, оружия не продавала. С Лерой они встретились в Москве недавно, к ее мужу она отношения не имела. Будь спокоен, она все это докажет. Расскажет и о тебе - в подробностях. Неизвестно, что ей сообщил Сергей. И неизвестно, что ей наболтала о тебе Лера. Женщины обожают исповедываться подружкам. Даже если их ненавидят. Инстинкт!
        Влад закурил и нервно, неуверенно улыбнулся:
        - Лера молчала.
        - Вряд ли. Во всяком случае, пора нам чтото решать.
        - Вот если бы мы перехватили Настю… - заикнулся было Влад, но Андрей его оборвал:
        - Пусть девчонка болтает, тебето что? О тебе и так найдется, кому рассказать.
        - Сергей ничего не скажет!
        - Правильно. Он просто будет тебя искать, пока не найдет. А когда найдет - придушит. Если его не опередят арабы. В Москву тебе хода нет. Там тебя тоже ждут. Уж если Лера сдала Шебеко, они на такой малости не остановятся. Боюсь, Влад, что тебе придется закопаться поглубже.
        Влад и сам это прекрасно понимал. В тот же день, когда Лера развернула перед ним план уничтожения мужа и захвата денег, он сразу сообразил, что воспользоваться этими деньгами будет трудновато. Кончится даже та, относительно удобная жизнь, которую он вел до сих пор, на юге Франции. Придется переменить документы, жить по закоулкам, прятаться от полиции. Возможно, очень долго, если не всегда. Но пока план осуществлялся, он об этом старался не думать. Если бы он об этом помнил, он бы ни на что не решился.
        - Мы с Витасом чисты, - продолжал Андрей. - Я - гражданин Германии и никогда не имел никаких дел ни с Шебеко, ни с арабами. Витас - вообще клоун. Он может еще несколько лет учиться в своем парижском лицее, и ни один полицейский к нему не прицепится. Если он только не попадется в какойнибудь гостинице, в одной постели с проезжим коммерсантом. Да и то, наверное, посадят не Витаса, а коммерсанта.
        Влад невольно улыбнулся:
        - А вероятность этого большая!
        - Плевал я на вероятность! - Андрей впервые выказал некоторое беспокойство. - Сейчас важно, чтобы не сцапали тебя.
        - Спасибо за беспокойство. Что ты мне предлагаешь? Спуститься в подвал?
        - Необязательно в подвал. - Андрей долил себе остывшего кофе. - Есть другой вариант. Переменить документы. За француза тебя выдавать глупо. У тебя слишком заметный акцент. Могу предложить свой вариант. Новоиспеченный гражданин объединенной Германии. Выходец из России. Немецкого ты по этому случаю в совершенстве знать не обязан, да ты его и не знаешь. Во всяком случае, здесь тебе экзамен по дойчминимуму устраивать не будут. Твой французский сгодится в том виде, как есть.
        - Ты можешь сделать эти документы?
        - Если бы не мог - не предлагал бы.
        - Что ж, - заметил Влад. - Выбирать не из чего. Конечно, я согласен.
        - Но во всяком случае, - подчеркнул Андрей, - пока документы не будут готовы, не смей отсюда даже носа высунуть. Ни днем ни ночью. Особняк снят на мое имя. Я гражданин законопослушный, полиция сюда не явится. Нас немного компрометирует Витас - уж слишком он заметен. Кривляется, как последняя шлюха. Но и он не опасен, если не будет болтать.
        - Кстати, - Влад нерешительно повертел в руках опустевшую чашку изпод кофе. - Что нам с ним делать? Мальчишка вчера закатил грандиозную истерику. С ним все труднее управляться. Тоскует по кино, видите ли. Мечтает о славе.
        - Надавать ему по морде, - холодно посоветовал Андрей. - Только осторожно, чтобы нос не сломать. Нос у него красивый. А пара оплеух ему будет только на пользу.
        Влад махнул рукой:
        - Нет никакого желания об него мараться. Это ничем не кончится. Мне он устраивает сцены, валяется по полу в истериках. Зато тебя уважает безумно. Ты бы с ним поговорил? Хотя бы объяснил, в каком мы положении.
        - Положение у нас неплохое, не поднимай паники, актер! - Андрей поднялся изза стола. - Ас Витасом я сам разберусь. Ему тоже пока не стоит мелькать на улице. Посидите тут пару дней, пока положение не прояснится. Настя о нем ничего не знает?
        Влад покачал головой:
        - Она и о тебе не знает.
        - Ну, тогда и полиции опасаться нечего. Витас мелькал рядом с ней в ЭкеанПровансе, но тут никто и не усмотрит никакой связи. Хуже будет другое - если на вас выйдут русские или арабы. А может, и те и другие.
        Андрей остановился на пороге кухни, и оглянулся на компаньона. Глаза у него, как всегда, были очень спокойные. Даже чересчур. Влад в глубине души признавался себе, что эти глаза ему не по душе. И сейчас, когда Андрей на него смотрел, Влад вдруг попытался представить, как тот смотрел на умирающую Деру. Так же спокойно?
        Он выдавил улыбку:
        - Сделай документы побыстрее. Нельзя, чтобы меня нашли с этими…
        - Ну, это касается только полиции, - заметил Андрей. - А вот если тебя найдет Сергей - он убьет тебя с любыми документами. Пока!
        И он уехал на целый день. Влад бесцельно шатался по бесконечным комнатам особняка, не зная, к чему приложить руки. Этот дом был для него совершенно чужой. Ион так успел привыкнуть к нелепой хибарке на юге, что даже скучал по ней. Вспоминал он и свою собственную квартиру в Москве. В этой квартире уже третий год жили чужие люди - квартиранты. Деньги с них Влад получал вовремя редких наездов на родину. «Короче, дома у меня уже нет, - грустно подумал он, останавливаясь на пороге спальни. - Ни здесь, ни там. Нигде».
        Витас уже проснулся. Он валялся поперек постели, положив под грудь подушку, и старательно чтото писал. Влад вошел, присел рядом с ним, заглянул ему через плечо:
        - Дневники ведешь? Иди донос сочиняешь?
        - Нет, я маме пишу.
        - И что же ты пишешь мамочке? - поинтересовался Влад.
        Витас робко прикрыл листок рукой и не ответил. Влад заинтересовался еще больше. Он властно отвел ослабевшие пальцы Витаса, взял листок и начал читать. Мальчишка, совершенно голый, лежал во время чтения неподвижно, спрятав лицо в простынях.
        - Как трогательно, - сказал Влад и пришлепнул листок Витасу пониже спины. - Мама будет счастлива узнать, что ты примерно учишься. А сколько ты уже не появлялся в своем лицее?
        - У нас свободное посещение, - попытался оправдаться Витас. - Главное - потом успешно сдать экзамены.
        - Ты ей пишешь, чтобы она посылала корреспонденцию на этот адрес? - продолжал Влад. - А ты понимаешь, что мы тут не просто живем? Мы прячемся.
        - От этой девчонки? - Витас перевернулся на живот и просительно улыбнулся. - Смешно!
        - Я тебе посмеюсь!
        Влад разорвал письмо на мелкие клочки и рассыпал их по ковру возле постели. Витас вскрикнул:
        - Ты что? Как ты смеешь?!
        И в тот же миг его свалила оплеуха. Было не слишком больно, но ужасно обидно. Витас отвернулся, закопался в простыню и закрыл глаза. По щекам у него быстро текли слезы.
        - Как ты мне надоел! - Влад швырнул в него подушкой. - Просто смотреть на тебя не могу! Кино, кино! Какое там кино? У тебя нервы, как у курицы, фактура нулевая, ты же двигаться не умеешь!
        Витас молча плакал. Выплеснув свое раздражение, Влад почувствовал себя куда лучше. Он вышел из спальни, спустился на первый этаж, прошел через кухню. В углу была узенькая обшарпанная дверь. За ней скрывалась короткая железная лестница. Она вела в подвал, где прежний владелец дома хранил всякую дрянь. Чердака в этом доме не было. Однако, кроме дряни, в подвале имелось коечто получше. А именно - вмонтированный в кирпичную стену несгораемый шкаф с сейфовым замком. Прежде чем открыть шкаф, Влад прислушался. Но наверху было тихо. Витас наверняка все еще плакал у себя в постели. Плакать мальчишка умел часами. Тогда Влад набрал комбинацию букв и цифр, в последний раз повернул ручку и открыл тяжелую дверцу.
        - Ах, мои милые, - печально сказал он, увидев два одинаковых, тяжеленьких чемодана. - Даже страшно на вас смотреть. Какие вы толстенькие! Один из вас мой. Который? Может, ты, слева?
        Он вынул чемодан, отстегнул замки и долго рассматривал, нюхал, перебирал пачки стодолларовых купюр. Потом с сожалением закрыл чемодан и вернул его на место со словами:
        - Вы даже пахнете както особенно! Честное слово - это запах свободы!
        Он настолько успокоился, что, когда поднялся наверх, приласкал Витаса. Мальчишка ни слова ему не возразил - как всегда. Но когда Влад отпустил его и вытянулся на смятой постели, он увидел, что Витас все еще плачет.
        - Вытри глаза, - приказал Влад. - Набери мне ванну, свари кофе. Делай хоть чтонибудь! Болтаешься тут, как говно в проруби!
        - Я делаю… - всхлипнул Витас. - Я все делаю, что вы мне говорите… Я больше так не могу!
        - А как ты можешь?
        Витас промолчал. Вскоре Влад услышал шум воды, льющейся в ванну. Потом шум стал глуше - Витас добавил туда пены. На улице стоял светлый, очень солнечный, совершенно весенний день. Было так тепло, что Влад принимал ванну при открытом окне. Изредка, садясь и намыливаясь, он видел внизу маленький садик, заросший жимолостью и барбарисом. «Откуда я знаю, как называются эти кусты? - подумал он, облепляя волосы пеной. - А, да… Лера говорила. Лерка сходила с ума по всяким деревьям и цветочкам и знала все названия. С закрытыми глазами определяла, римский это гиацинт или голландский».
        Он совершенно некстати вспомнил тот день, когда, в сущности, все и началось. Лера вместе с мужем тогда отдыхала на Лазурном Берегу. Влад даже не был с нею знаком, да и знакомиться не собирался. Он приехал в Ниццу, чтобы встретиться с хозяином, обсудить некоторые вопросы.
        Они разговаривали в машине, припарковав ее на набережной общественного пляжа. Здесь было много народу, и никто не обращал на них внимания. Разговор завершился совместным обедом в ресторане, а потом Шебеко вспомнил, что забыл передать Владу какуюто бумажку, для таможни. За этой бумажкой они и поднялись в номер гостиницы.
        Лера показалась Владу какойто неспокойной, сильно встревоженной или просто нервной. Как и большинство жен новых русских. Она молча взглянула на вошедших и ушла в другую комнату. Шебеко передал Владу документы, а потом внезапно решил представить друг другу жену и компаньона.
        - Лера, выйди на минутку! - крикнул он.
        Та вышла не сразу. За то время, пока она отсутствовала, девушка успела напудриться, и подкрасить глаза. Влад, как актер, сразу это отметил опытным глазом. Она сказала несколько любезных слов, вопросительно взглянула на мужа… Тот, конечно, почувствовал натянутость и, чтобы разрядить обстановку, сделал еще одно неожиданное предложение - всем вместе поужинать в ресторане.
        Никто не возражал. Да и глупо было бы возражать Шебеко - тот бы такого не потерпел. Ужин прошел весьма помпезно - при свечах, с шестью переменами блюд, с официантами, похожими на киноактеров, - словом, со всей атрибутикой Лазурного Берега, рассчитанной на богатых туристов. За ужином Шебеко быстро напился - он вообще плохо переносил алкоголь. Лера ела очень мало. Она больше разговаривала. Влад слушал, и понимал, что этой девушке невыносимо скучно и, пожалуй, страшно жить с Шебеко. Она говорила, что в прошлом профессионально занималась танцами, с сожалением глядела на пьяного мужа и тихо замечала, что теперь у него будет болеть печень. Влад поддерживал беседу на том же уровне. Рассказал ей, что надеется получить роль во французском фильме, побеседовал о последних новостях кино.
        - Перейдем на «ты»! - вдруг сказала Лера.
        Шебеко не возражал. Пожалуй, он даже ничего и не услышал.
        - Ладно, - согласился Влад. - Ты не думаешь, что нам уже пора отвести его в номер?
        Лера презрительно скривила губы. «Ясно, дамочка, теперь я знаю тебе цену! - подумал Влад. - Мечтаешь заполучить денежки муженька, а вот его самого ты бы спихнула в море». Он не любил женщин, которые открыто презирали своих мужей. Это почемуто унижало его собственное мужское достоинство.
        - Ничего с ним не будет, - почти грубо ответила Лера. - В номере он завалится спать, через час проснется и до утра не даст мне закрыть глаза. Я буду кормить его таблетками, нянчиться с тазиками и полотенцами, вытирать всю эту дрянь, как последняя горничная! И ему надо, чтобы это делала именно я, а не прислуга! Чтобы унизить! О, боже… Выдался первый нормальный вечер за всю поездку, и тот все равно испорчен.
        - Но мне, во всяком случае, пора ехать, - сказал Влад. - Я живу далеко.
        И тут она так умоляюще на него взглянула, что он все понял. Конечно, такие быстрые победы ему были не в диковинку. Долго ни одна девушка не сопротивлялась. Но так нагло кадрить его в присутствии всесильного супруга?! Он даже испугался. «Эта тварь подведет меня под монастырь, - подумал он, помогая Лере разбудить Шебеко. - Если она сегодня же полезет мне в штаны, надо сматываться. Черт, но она его жена! Может мне повредить, если я сразу не соглашусь! Ну и положеньице!»
        Все вышло даже еще хуже, чем он думал. Как только они втроем перевалили через порог гостиничного номера, Лера отпустила мужа. Влад едва удержал Шебеко. Тот покачнулся, чтото быстро пробормотал и продолжал спать.
        - Брось его, - брезгливо сказала Лера.
        Увидев, что Влад не собирается этого делать, она пожала плечами, закинула руку за спину и расстегнула замок платья. Стянула его через голову и осталась в одном нижнем белье. Белье было серое, кружевное, с вышивкой, и надо сказать, очень подходило к цвету ее огромных глаз.
        Влад молча провел Шебеко в спальню и уложил его там на постель. Но Лера уже догнала его и заявила:
        - Зачем ты его кладешь сюда?
        - Куда же? - Влад не решился на нее взглянуть. С таким напором его еще не обольщали.
        - А где лягу я?!
        - Рядом! - отрезал Влад, расшнуровывая ботинки своего босса.
        - Рядом? - захохотала она. Лера даже голоса не понизила. - Чтобы он меня облевал?!
        Влад швырнул на пол ботинки и выпрямился. Он чувствовал себя невероятно глупо. В двадцати сантиметрах от него храпел босс. В тридцати сантиметрах стояла жена босса - абсолютно трезвая, почти голая, хохочущая. Но глаза у Леры не смеялись. Они были жадными и какимито сумасшедшими.
        - Иди сюда! - Она села на постель и похлопала рукой по пухлому шелковому одеялу. - Что ты стоишь? Боишься? Он не проснется. Я гарантирую.
        - Это безумие какоето… - пробормотал Влад. - Я должен ехать.
        - .Куда? Успеешь! Побудь со мной хотя бы час! - И она снова начала смеяться.
        Именно тогда Влад и подумал, что она принимает какието наркотики. Он не ошибся - Лера, разом оборвав смех, встала и порылась в своей шелковой сумочке. Достала оттуда пару бумажных крохотных пакетиков, две зубочистки и подмигнула:
        - Присоединяешься?
        От кокаина Влад отказался. Он молча наблюдал за тем, как Лера запустила зубочистку в пакетик, осторожно вынула ее оттуда с горкой белого порошка и, закинув голову, сильно втянула порошок в правую ноздрю, прижимая пальцем левую. Минуту она посидела спокойно, а потом аккуратно сложила пакетики и зубочистки на ночной столик. Протянула руку к Владу. Ее голая белая рука была совершенно ледяная:
        - Иди сюда… - Ее голос теперь звучал приглушенно. - Забудь о нем. Это труп.
        Влад молча разделся, молча лег на постель, обнял девушку. Сперва у него ничего не получалось - вероятно, от волнения. Всетаки его смущало присутствие босса. Ему то и дело казалось, что тот откроет глаза и застанет его в самый интересный момент. «Может, это провокация? - лихорадочно соображал он, пытаясь вызвать в себе хоть какоето подобие страсти. - Может, Шебеко в курсе?»
        Но тот спал как убитый и даже больше не храпел. Однако мысли о боссе Влада не возбуждали. Наконец Лера и сама поняла, что происходит чтото неладное. Она нежно провела пальцами по голой груди Влада и шепнула:
        - Пойдем в другую комнату, на ковер.
        Там, на толстом ковре первоклассного номера, они и стали любовниками. Ворсистый рисунок ковра отпечатался у Влада на коленях. А слова Л еры - у него в памяти. Когда все было кончено и она лежала, обессилено вытянувшись в струнку, он вдруг услышал:
        - Боже, вот бы так всегда…
        Тогда он не принял ее слов всерьез. Баба блажит, денег много, развлечений мало. Муж - дурак и хам. Одно утешение у девки - кокаин и любовники. Но потом он понял, что Лера сказала ему эти слова не случайно. Она повторила их через два дня, внезапно приехав к нему в деревню.
        Она приехала без мужа, на такси, и, видимо, тайком. Влад как раз кормил приблудную собаку, которую назвал Тузиком. Лера застала его в домашнем виде - шорты, грязная майка. В руках у него была миска с кормом. Лера стремительно выбежала из машины и бросилась прямо к нему. Он так оторопел, увидев ее, что даже миску на землю не поставил. И все время, пока они обнимались, рыжий Тузик суматошно прыгал к нему на спину, чтобы отобрать свою еду. А может, он радовался, что приехали гости. Оторвавшись от Влада, Лера сказала:
        - Я еле выдержала! Раньше все было еще тудасюда, но теперь я не могу его видеть!
        - Это глупости, - твердо сказал Влад. - Если он узнает…
        - Он не узнает!
        - Зря ты на это рассчитываешь.
        Уже тогда они говорили, как сообщники. Лера разом стала серьезной. Она оглянулась на ожидавшую ее машину и быстро сказала:
        - Я не могу тут остаться. Он даже не знает, что я уехала сюда. Влад, я приеду еще. Я знаю, что тебе сейчас нельзя в Москву. Я сама буду к тебе/ездить. Я сделаю все, чтобы увидеть тебя еще раз.
        - Ты шутишь… - Влад потерял всю свою самоуверенность. Ему хотелось только одного - чтобы эта безумная девица отсюда исчезла. Он попытался вежливо ее выпроводить: - Такси ждет.
        - Подождет! - Лера гладила его руки и улыбалась. Потом улыбка погасла. Видимо, она начинала о чемто догадываться.
        - Я некстати? Ты мне не рад? - придирчиво спросила она.
        - Что ты… Очень…
        - В таком случае, ты здесь не один, - твердо сказала она и вошла в дом. Обежала его с крыши до подвала, обшарила все комнаты. Влад стоял во дворе и задумчиво глядел, как Тузик ест. Ему было нехорошо.
        Вернувшись, Лера заявила:
        - Ты чтото от меня скрываешь. В самом деле ты рад, что я приехала?
        - Ну, конечно.
        Наверное, в его голосе прозвучала злоба. Но она то ли не услышала этого, то ли просто не захотела услышать. Лера потянула его в дом:
        - На минуту!
        Счетчик крутился почти целый час. Они лежали в одной из комнат на первом этаже, голые, задыхающиеся от жары, истекающие потом. У Леры были тихие, счастливые глаза и томный голос. Она говорила:
        - Когданибудь все это кончится. Я от него избавлюсь. Моя жизнь - эта ад, ты даже не представляешь. Ты думаешь - я на всех так кидаюсь?
        Влад не ответил, он и в самом деле так думал. Не дождавшись ответа, она оперлась на локоть и заглянула ему в лицо:
        - Ты первый.
        - Неужели?
        - Я не изменяла ему… - сказала она таким глухим и грозным голосом, что он больше не решился шутить. - Хотя надо было изменять. Он мерзавец. Мы живем втроем, с одной моей подругой. Иногда он трахает нас обеих. Я потеряла всех друзей, всех подруг. У меня уже никого нет. Я как на острове. Если я хочу с кемто подружиться, всем мешают мои деньги. Люди смотрят на меня, а видят только мои деньги. Не принесли они мне счастья.
        - Так часто бывает, - согласился Влад.
        - Скажи мне одну вещь. - Она положила голову ему на плечо. Он ненавидел, когда женщины делали это, но на этот раз стерпел. В виде большого исключения, только из уважения к Шебеко.
        - Скажи, - тихо повторила она. - Если бы я была свободна… Но с его деньгами. Ты бы остался со мной? Ты бы со мной жил?
        - Я и так с тобой живу, - усмехнулся он, слегка отворачиваясь - ее волосы щекотали ему нос, хотелось чихнуть.
        - Нет, не так. Чтобы не прятаться, чтобы жить спокойно, свободно. И больше не торговать оружием, ничем не торговать. Жить гденибудь здесь, на Лазурном Берегу. Или просто на юге. Гденибудь у моря. Родить двух детей. Жить… Быть счастливыми.
        Он уклончиво ответил, что всегда мечтал стать счастливым.
        - Но сейчас ты не счастлив, нет? - с надеждой спросила она.
        - Нет, конечно. Откуда взяться счастью? Я работаю на твоего мужа, получаю хорошо, но… Я всетаки служащий, обыкновенный подчиненный. Мне хочется сниматься в кино, но еще больше хочется самому делать фильмы.
        Тогда он рассказал ей, что мечтает написать сценарий и поставить по нему фильм. Она слушала очень увлеченно, не сводя с него обожающих глаз. А Влад, когда увидел эти глаза, все понял. «Если только это не минутная блажь, - подумал он, - тогда она ради меня пойдет на все. Что случилось? Неужели муж так достал? Или просто давно не было другого мужика? Или кокаин виноват?»
        Ответа на эти вопросы он так и не получил. Самый простой ответ - что она, быть может, и в самом деле его любит - ему просто не пришел в голову. Влад не стал над этим долго раздумывать. Он задремал, рассудив так - если она захочет уйти, то и сама найдет дорогу.
        Открыл глаза он уже в сумерках. Леры рядом не было, и он не знал, когда она ушла. Влад лениво натянул шорты, вышел во двор, убедился, что такси за оградой тоже нет. Только некоторое время спустя, перестилая на ночь постель, он нашел у себя под подушкой записку. Кривым, какимто странным почерком с сильным наклоном влево было написано: «Я обожаю тебя, правда! Обожаю, люблю, буду скучать! Запомни - я приеду, запомни, что я тебе говорила. Жди меня, иначе я не смогу с ним жить. Твоя Лера».
        Записку он порвал и от души пожелал себе никогда не получать таких дурацких посланий.
        Однако послания от Леры приходили регулярно. Она принялась ему звонить. Влад даже представить себе не мог, как ее отвадить. Эти разговоры становились все откровеннее и опаснее. Настал день, когда Лера прямо заявила:
        - Ты должен мне помочь избавиться от Димы!
        У Влада волосы дыбом встали, когда он это услышал. А Лера невозмутимо продолжала:
        - Ты сам понимаешь, что все деньги унаследую я! Даже если ты меня не слишком любишь, то деньги ты полюбишь от всего сердца!
        Да, она теперь часто говорила чтото подобное. Влада просто с души воротило, когда она пускалась жаловаться на его черствость. До него дошли слухи, что в Москве Лера провела небольшое расследование. Она не пожалела денег на частного детектива и выяснила, что в российской столице у Влада не осталось ни жены, ни детей, ни даже брошенной любовницы. Это ее так порадовало, что она стала звонить каждый день. Влад только вздыхал:
        - И тебе не жаль денег? Какие новости могут появиться за день?
        - Мне просто хочется с тобой поговорить, - шептала она в трубку. - О чем хочешь, прошу тебя!
        Влад ни о чем не желал с ней разговаривать, но все же не решался повесить трубку. Если он это делал, то она становилась очень агрессивной. Тогда телефон в его деревенском убежище взрывался звонками в любое время суток. В конце концов, до него дошло, что Лера вовсе не собирается оставлять его в покое. Это случилось, когда они встретились в Провансе в третий раз.
        Она приехала во Францию одна - у ее мужа в Москве были срочные дела. На этот раз Лера остановилась не в Ницце, а куда ближе - в Грасе. Любовники виделись каждый день. В этот ее приезд Влад впервые почувствовал сомнения. До этого он думал, что она просто капризничает, изображая ревность. - Теперь он уяснил себе, что эта ревность - вовсе не каприз. Лера бешено его ревновала - буквально к каждой юбке.
        «Если бы она знала, к кому на самом деле стоит ревновать, она бы повесилась, - думал Влад. - Слава богу, что Витас ей на глаза не попался». По неосторожности он пару раз упомянул о Витасе, когда приезжал в Москву. Лере даже в голову не пришло, что ее возлюбленный может испытывать какието чувства к мальчишке. Поэтому она пропустила его слова мимо ушей.
        Но любое упоминание женского имени приводило ее в бешенство. Она тревожно расспрашивала, кто эта такая, чем занимается, сколько лет, как выглядит… И если ей не нравилось то, что рассказывал Влад, Лера начинала злиться. А злилась она очень некрасиво и при этом совершенно теряла над собой контроль.
        «Боже, ну я и вляпался, - думал Влад. - Еще немного - и о нас будут болтать все! В последнюю очередь, как всегда, дойдет до мужа. Тот сперва не поверит - этот самодовольный осел просто представить не может, что у него рога. Но потом…» Что будет потом, Влад даже представлять не желал. Это было бы слишком болезненно и невыгодно - лишиться места, и покровителя, и рабочей визы во Франции. А значит, лишиться денег, свободы и друзей.
        Это именно Витас познакомил его с Андреем. А с Витасом он познакомился в Париже, в одном из многочисленных уличных кафе. Влада всегда удивляло, что хорошего парижане находят в том, чтобы сидеть у всех на виду, сунув ноги чуть ли не под автомобили, вдыхать выхлопные газы… И все же он сам нередко усаживался за один из уличных столиков, пил вино или кофе, смотрел на вечернюю толпу. Это его успокаивало, а в покое он теперь нуждался больше, чем раньше. Всему виной была Лера.
        Витас появился в его жизни очень эффектно. Тогда ему было всего четырнадцать лет, и тем не менее он сумел себя подать. Мальчишка вынырнул из толпы, обмотанный по уши цветастым шерстяным шарфом - в тот день было прохладно. Пальто на нем не было - только пиджачок и шарф. Так ходили многие парижане, так ходил и Витас, тонко чувствующий моду. Паренек покружил между столиков, приметил Влада и, подойдя к нему, улыбнулся и манерно спросил пофранцузски, можно ли сесть. Влад кивнул. Мальчишка был очень красивый, невероятно юный и забавный. Он вздохнул, повертел головой и снова обратился к соседу:
        - Не найдется ли у вас сигареты?
        Влад выдал ему сигарету. Витас попросил зажигалку. Потом спросил, не позовет ли Влад официанта - Витас хочет выпить джина с тоником. Влад выполнил его просьбу. Он уже понял, что перед ним не француз - слишком заметен был акцент. Но что мальчишка говорит порусски, он даже представить себе не мог. Поэтому, улыбнувшись парнишке, он достал из кармана записную книжку и, открыв ее, просмотрел, что у него назначено на завтрашний день. Витас вытянул шею, увидел буквы русского алфавита и внезапно на чистом русском языке спросил:
        - Неужели ты из России?
        Влад захлопнул книжку. Он испугался - вовсе не нужно было, чтобы ктото заглядывал ему через плечо. Но Витас смотрел так доверчиво, так сладко, что Влад про себя выругался: «Я для него недостаточно жирная добыча? Потому что русский? Ах, щенок!»
        - А ты откуда? - спросил Влад, подвигая к себе кофе и закуривая.
        Мальчишка разом выложил ему свою биографию. Они с родителями жили в Вильнюсе, по отцу он литовец. Но вышло так, что потом они уехали в Россию. А потом Литва отделилась. Он тогда был совсем маленький, и его политика не волновала. И вот - отец послал его учиться в Париж, вместе с группой таких же московских школьников. Тут он живет уже год, и ему нравится. Хотя на самом деле его интересует только одна вещь. Кино!
        - Тебе не скучно? - Влад уже успел разглядеть мальчишку. Он понял, что перед ним настоящее сокровище.
        - Почему? - манерно удивился Витас. - У меня есть друзья.
        - А подружки?
        Этот вопрос Витас воспринял с хихиканьем. Он потупил глаза в банку с джином и вдруг спросил:
        - Ты тут проездом?
        - Можно сказать, что да, - уклончиво ответил Влад. - Почему тебе это нужно знать?
        - Если тебе скучно, то я мог бы пойти с тобой в гостиницу, - Витас поднял глаза.
        Влад сомневался недолго. Мальчишка ему очень понравился. Да ему и в самом деле было скучновато одному в Париже. В Москве у него уже был опыт подобных связей. Во Франции он все же остерегался афишировать свои склонности. Витас его забавлял два дня, они почти не расставались. А когда Влад уехал в Париж, мальчишка чуть ли не со слезами его просил:
        - Звони мне! Вот мой телефон! Я могу быть тебе полезен! Ты не представляешь, сколько у меня знакомых! Среди них есть очень влиятельные, богатые люди! Даже банкиры!
        Насчет банкиров он немного преувеличил. Уж очень ему хотелось произвести на Влада впечатление. И Влад знал почему - мальчишка ужасно хотел сниматься в кино. Узнав, что Влад актер, он чуть с ума не сошел. Но с Влада было довольно и одной сумасшедшей Леры. Он не дал мальчишке ни своего адреса, ни телефона в Провансе. Его телефон в Париже он на всякий случай сохранил - мало ли будет в его жизни пустых, грустных минут. Тогда хочется, чтобы рядом было хоть одно человеческое существо.
        В другой свой приезд в Париж он вовсе не собирался встречаться с Витасом. Позвонил ему уже перед самым отъездом и очень удивился, когда мальчишка заговорил поделовому:
        - Слушай, у меня появился новый знакомый. Он русский, из Германии. И он хотел бы с тобой познакомиться.
        - Я предпочитаю заниматься любовью вдвоем, - надменно ответил Влад.
        Витас смутился, но не отступил:
        - Тут дело не в этом… Он деловой человек.
        - Ну и что? Что ему от меня нужно?
        - Я думал, вы будете полезны друг другу…
        Влад ничуть не растрогался от такой откровенности. Только много позже он узнал, что у Витаса была страсть знакомить своих любовников - чисто на деловой основе. Мальчишке хотелось выглядеть взрослым, быть полезным, чтото значить в этом мире. Ничего удивительного тут не было. Удивительна была только горячность, с которой Витас этим занимался.
        Влад все же познакомился с Андреем. Они все втроем встретились в кафе, за несколько часов до отлета Влада на юг. Андрей произвел на него очень приятное впечатление. Спокойный, сдержанный, немногословный - он совершенно не походил на гомосексуалиста. В нем не было ничего запоминающегося, выходящего из .ряда вон. Влад боялся увидеть смешного и жалкого размалеванного старика, а увидел мужчину, который годился ему в отцы и держался поотечески покровительственно. Они поболтали на какието несущественные темы, пошутили над Витасом, который на радостях напился. Потом Андрей усадил Витаса в свою машину и предложил подвезти Влада в аэропорт. Но тот предпочел воспользоваться такси.
        Вскоре он встретил Андрея на юге. Это произошло в Марселе, и тогда они уже сидели в кафе без Витаса. Тот остался в Париже. Общаясь с Андреем, Влад все время чувствовал какуюто неловкость - какникак у них был общий любовник. Но в конце концов, мужчины даже пошутили на эту тему и больше ее не касались. Андрей чемто торговал - Влад точно не разобрал чем. Машинами, мебелью, обоями - во всяком случае не оружием. «Но деляга этот продувной, - решил Влад, наблюдая за своим новым знакомым. - Ему пальца в рот не клади…»
        Андрей подробно расспросил его о фильме, который предполагалось снимать и в конце концов сообщил, что хочет сосватать на маленькую роль Витаса.
        - Разумеется, на твоих условиях, - дружелюбно сказал он Владу.
        Тот замялся:
        - Ну, я не знаю.
        - Что? Неужели Витас так плох?
        - Онто в порядке. Дело в том, что я не имею никаких подходов к режиссеру. Ни к кому - ни к режиссеру, .ни к сценаристу, ни к продюсеру тем более. Меня взяли почти случайно…
        - Ну, тогда конечно, - согласился Андрей. - Кстати, дай мне их координаты. Попробую поговорить с ними сам.
        Влад не отказал ему. И каково же было его изумление, когда он услышал, что Витасу дали роль. Правда, почти без слов, в одном из эпизодов - но и это уже было невероятно. «Ясно, он заплатил, - понял Влад. - Мальчишка щекочет ему нервы и требует, чего хочет». И он еще больше убедился, что Андрей может сделать многое.
        Его знакомство с Витасом и Андреем продолжалось уже полгода, когда он наконец услышал от Леры план действий.
        - Я все просчитала, - нервно сообщила она. - Мужа придется сдавать. Иначе меня не выпустят из России. Я все узнала - на него уже куча материалов, а не берут его только потому, что ждут чегото большего. Не знаю, чего ждут. Может, хотят, чтобы он когото заложил. Ясно, что его придется сдать мне, прежде чем он сядет. Иначе я останусь без ничего!
        Влад сочувственно слушал, но внутри у него все заледенело. Лера говорила ужасные вещи и сама этого не понимала. Вместе с Шебеко должен был сесть и сам Влад. Шебеко не стал бы его покрывать - это было ясно.
        - Ты должен мне помогать с самого начала!
        Лера гладила Влада по щеке, укалываясь об отросшую щетину. Они сидели на морском берегу, на галечном пляже. Это была осень, теплая южная осень, но Влада пробирала дрожь. Лера прижималась к нему и тихо говорила:
        - Я слежу за каждым его словом, когда могу - читаю документы, подслушиваю разговоры. На март у него намечена какаято большая сделка. Ты ничего еще не слышал?
        Влад ничего не слышал. Лера с сомнением качала головой:
        - И все же я больше верю ему… Вот если бы сдать его, а сделку завершить самим? Как ты считаешь, Влад? Не так уж это трудно. Я выступлю от его имени, а ты узнаешь тут все ходы и выходы. Все равно клиенты никогда не видели самого Димку, только тебя.
        - Не сходи с ума, - попросил ее Влад. - Если нас накроют…
        - А чего ты хочешь дождаться?! - Лера разом потеряла самообладание. Это с ней в последнее время случалось очень часто. - Хочешь, чтобы нас всех посадили? А я останусь на свободе, но у меня не будет даже целых колготок! Ни черта у меня не будет! Куда мне податься? Опять идти танцевать в кабаки?! Спиваться там с щедрыми посетителями? А может, стать проституткой, как многие мои подруги по танцгруппе? Или завести нового хахаля? А ты с Димкой будешь в это время гнить в тюрьме - русской или французской - сам выбирай!
        Влад понимал, что она права. Но он боялся. Тошнотворный страх мешал ему даже оценить ее план по достоинству. Именно в то время он ее понастоящему возненавидел. Однако ее слова об огромном куше запали ему в память. Он потихоньку разузнавал об этом деле, наводил справки, пытался сподвигнуть Шебеко на откровения. И ближе к февралю Шебеко сам ему сказал, что приготовил крупную партию оружия, которое уйдет на Восток через Марсель. В перевалочном пункте - в Марселе - оружием распоряжается, как всегда, Влад.
        - Товара на полтора миллиона, - мрачно закончил Шебеко. - Если мы это сварганим - все. Я закрываю лавочку.
        - Случилось чтото? - встрепенулся Влад.
        - Ничего. Но мне это все надоело.
        Шебеко ничего ему не объяснил, но Влад увидел - тот боится. «Если бы ты знал, голубчик, что бояться тебе нужно прежде всего своей пигалицыжены, ты бы совсем погас… - злорадно думал Влад. - Эта змея ужалит тебя раньше, чем родная милиция!»
        Лера закончила разрабатывать свой план в начале марта. Когда она сообщила Владу обо всех деталях, он коечто покритиковал, с чёмто не согласился… К тому времени он уже обсудил это дело с Андреем. Решение выдать ему тайну пришло само собой. Будущего с Л ерой наедине Влад себе не мыслил. Уж лучше тюрьма. А справиться с сумасшедшей девицей без надежного компаньона он даже не рассчитывал.
        Лера была счастлива.
        - Знаешь, я не ожидала, что ты на это пойдешь, - говорила она както ночью, лежа рядом с ним в постели. Это было в одну из их последних ночей, перед тем как они сбежали из деревни, оставив Настю одну. В доме стояла тишина, совершенно деревенская, какаято наивная.
        - Я думала, Владушка, что ты трус. - Она поцеловала его в подбородок и закрыла глаза. - Но теперь я вижу, что у нас все будет хорошо.
        Глава 12
        
        Витас со всеми удобствами уселся в уличном кафе, на СенМишель. Раньше он не мог позволить себе такие дорогие заведения - не хватало наличных денег. Теперь денег было достаточно, зато его свобода была ограничена. Он пил вино, закусывал улитками и тоскливо разглядывал памятник маршалу Нею. Слезы давно высохли. Он испытывал даже какоето злорадство. Влад выйдет из ванной комнаты и не найдет его. Наверное, будет искать, чтобы извиниться, а не найдя, все поймет… Влад должен понять, как оскорбил его! «Он не имел права рвать мое письмо, - думал Витас, с наслаждением высасывая солоноватую, острую улитку. - За кого он меня считает?! Если бы я порвал его письмо, он бы меня убил!»
        Он перешел в другое кафе, чтобы выпить кофе. Толпы туристов прогуливались возле экскурсионных автобусов, щелкали фотоаппаратами, снимая площадь с зеленоватым памятником маршала. Витас равнодушно на них посматривал. Сам он себя туристом не считал. Париж принадлежал ему! Разве он не освоил все местные привычки и ухватки? С легкой тревогой он вспоминал об экзаменах в лицее - они приближались. Но Витас отогнал эту мысль. Андрей говорил, что экзамены - вовсе не главное, а главное - завершить дело. Тогда Витас сможет переменить свой лицей на более дорогой. Слегка возбужденный выпитым вином, Витас мечтал о будущем. Эти мечты были тесно связаны с кино. Очнувшись, он увидел, что кафе заполонили туристы. Крикливые престарелые американцы с детским любопытством вертели головами, оглушительно окликали друг друга, будто боялись потеряться.
        Туристы напомнили Витасу о его прямой обязанности - патрулировать гостиницу, куда должна была вернуться Настя. Ни Андрей, ни Витас этим утром не сообщили ему, что этого делать больше не следует. Андрей понадеялся на Влада, а Влад попросту об этом забыл. Мальчишка расплатился, встал, поймал такси и поехал на окраину города, по знакомому адресу. Сперва он через стеклянные двери рассмотрел портье, потом прогулялся по улице, не выпуская из виду вход в гостиницу. Чтобы убить время и дать отдых ногам, он зашел в музыкальный магазин и минут сорок перебирал компактдиски. Витас стоял лицом в витрине, чтобы не упустить девушку.
        Результатов не было никаких. Не было видно ничего похожего на туристическую группу, а среди отдельных девушек, выходящих из гостиницы, ни одна не походила на ту, которую ему описали. Витас купил диск Геш Патти - «Блондинка», потому что продавец уже начинал на него косо посматривать и все время держался неподалеку. Витаса явно приняли за вора, и дольше оставаться в магазине было нельзя.
        С этим диском он устроился напротив гостиницы, в маленьком пивном баре. Он взял бокал низкокалорийного пива, чипсы и принялся читать тексты, прилагавшиеся к диску. Случайно поднял глаза, взглянул в окно и замер. Возле гостиницы стояли две девушки. Одну он уже видел раньше. Это была размалеванная, вульгарная особа, одетая по прошлогодней моде. Другая - в джинсах, коричневом пиджаке - очень подходила под описание Насти.
        Витас бросился к стойке и расплатился. На улице он с трудом удержался, чтобы не броситься бегом к девушкам.
        Он боялся их упустить, а ведь блондинку надо было разглядеть подробнее. Шагах в десяти он опомнился, остановился и принялся закуривать сигарету. При этом он вертелся, якобы загораживая от ветра пламя зажигалки, и успел исподлобья разглядеть блондинку. Цвета глаз он не рассмотрел, но они вполне могли быть и зеленые. Миловидное округлое личико, тени под глазами, усталый взгляд, зажившая царапина на щеке, пышные, сильно обесцвеченные волосы… Девушка чтото говорила, и Витас приблизился еще немного. Ему хотелось расслышать хоть пару слов. И он их услышал.
        - …Ничего страшного, - говорила блондинка. - Просто изза визы.
        - Они что - сдурели? - так же, порусски отвечала ее собеседница. - Взять и арестовать человека изза говенной визы?
        - Им не понравилось, что я самовольно изменила маршрут путешествия, - пояснила блондинка. - Они выяснили, почему я ездила на юг, вот и все.
        - Ты обязана жаловаться! - решительно сказала накрашенная девица. - Ты ночевала у них в полицейском участке без всяких оснований!
        - Да ну их… - Девушка покачала головой. - Ненавижу скандалить.
        - Я тебя не понимаю! Они могут выплатить тебе неплохую компенсацию за моральный ущерб!
        - Слушай, я хочу спать, - отрезала блондинка. - Дай же мне пройти, бога ради!
        И, слегка отстранив девицу, она вошла в гостиницу. Девица с очень недовольным видом проводила ее глазами, помотала сумочкой, стрельнула в сторону Витаса убийственным взглядом и пошла к стоянке такси. Витас лихорадочно соображал. «Это была Настя, кто ж еще? - Он огляделся по сторонам в поисках телефонного автомата. - Говорила порусски, вернулась с юга. Ну, теперь Влад не посмеет сказать, что я ничего не сделал!»
        Уже в автомате, набирая номер Влада, Витас вспомнил, что оставил в баре диск Патти. Но даже это не испортило ему настроения. «Одну „Блондинку“ потерял, а другую нашел!» - ликовал он.
        - Где ты шляешься? - яростно крикнул в трубку Влад, как только узнал голос.
        Витас самодовольно ответил:
        - Ну, если стоять на посту - это значит шляться…
        - На каком еще посту? О, черт… - Видно, до Влада дошло, что случилось. - Немедленно поезжай домой! Нечего тебе там делать! Девчонка в тюрьме!
        - Еще чего, - отрезал Витас. - Она тут, я только что ее видел. Она пошла в гостиницу спать.
        Влад даже не нашелся, что сказать. И Витас спокойно рассказал о результатах своей слежки. Закончил он тем, что больше околачиваться на улице не будет. Если девчонка нужна Владу с Андреем - пусть приедут и ждут ее в машине.
        - Оставайся, где ты есть, - неуверенно приказал Влад. - Я сейчас приеду…
        Витас ждал его долго - Владу пришлось продираться через все автомобильные пробки часа пик. Наконец он увидел знакомую машину и подбежал к ней:
        - Она еще не выходила. Она там спит.
        - Садись! - Влад открыл дверцу. - Нечего торчать у всех на виду.
        Влад явно был не в себе. Виду него был недовольный и растерянный.
        - Что случилось? - поинтересовался Витас.
        Но Влад не ответил. Он пытался понять, каким образом девчонку отпустили так быстро. «Ктото внес залог? - думал он. - Или она будет проходить как свидетель, а не как подозреваемая? А может, действительно дело только в неисправной визе? Сейчас как раз ужесточили визовый режим… Нет, нет, нет! Тут чтото другое… Может, ее хотят использовать в качестве подсадной, чтобы отловить нас? Меня, главным образом?»
        От этой мысли ему стало дурно. Он оглядел площадь, но полиции не заметил. Однако других машин, припаркованных рядом с гостиницей, было предостаточно.
        - Мы уезжаем, - сказал он, собравшись с мыслями.
        - Как же так? А Настя?
        - Она никуда не денется, если уж ее отпустили из полиции.
        - Значит, я зря тут стоял три часа? - огорчился Витас.
        В ответ Влад похлопал его по плечу. Он не хотел делиться с мальчишкой своими тревогами и подозрениями. Витас успокоился, закурил и бросил прощальный взгляд на гостиницу. Вскоре машина влилась в тесный поток, двигающийся с окраины к центру.
        
***
        
        А Настя и сама не понимала, что с ней случилось. Сперва, оказавшись в полицейском управлении на набережной Кэ д'Орфевр, она впала в панику, ожидая чегото ужасного. Но в камеру ее не посадили. Вместо этого она часа три, не меньше, просидела на ободранном жестком стуле в углу большой комнаты. В комнате было много народу. Люди входили и выходили, рядом с Настей какойто инспектор составлял длинную бумагу, печатая ее на машинке. Ктото курил, ктото пил кофе из пластиковых стаканчиков. Насте кофе не предложили, не дали ни сигареты, ни пепельницы.
        Она даже заскучала. Ей хотелось, чтобы поскорее ктонибудь пришел и поговорил с нею порусски. Но этого так и не произошло.
        Незадолго до полуночи в комнате осталось немного народу. Только инспектор, печатавший свой отчет, был невозмутим. Он шлепал по клавишам, то и дело закуривал и начинал говорить по телефону. Казалось, что он может проделывать это до утра. Потом он кудато вышел, а Настя задремала на своем неудобном стуле.
        Еще через час, проснувшись от громких голосов у себя под ухом, Настя увидела инспектора и еще какогото мужчину в штатском. Они орали друг на друга. Настя поняла, что мужчины говорят о ней. «Они не знают, что со мной делать, - догадалась она. - Значит, сейчас отведут в камеру». Она почти хотела этого, до того устала.
        Ее действительно подняли со стула и кудато повели. Она спустилась в лифте в сопровождении молодого человека в штатском. Он усадил ее в зарешеченный фургон, где сильно воняло дезинфекцией. Настя почувствовала себя, как таракан, попавший в морилку. Она задыхалась. В фургоне, кроме нее, никого не было. Наручников на нее не надели.
        Машина остановилась возле полицейского участка. Там Настя и провела ночь - в одной из зарешеченных камер. Вдоль камер проходил коридор. По коридору изредка прогуливался сержант, поглядывая, что творится в камерах. Он ни с кем не разговаривал. Вместе с Настей в камере оказалась молодая, скромно одетая женщина, явно не француженка. Женщина пугливо кутала лицо в белый шелковый платок и стреляла по сторонам огромными черными глазами. Настя решила, что это индуска или арабка. Две другие женщины были, наверное, обыкновенными бродяжками. Они были пьяны, и запах от них шел непереносимый. Это было самое худшее, что случилось за ночь.
        А наутро, как только Насте удалось задремать, камеру открыли. Сержант вывел Настю в какойто кабинет и усадил на стул. Через полчаса ей дали стаканчик кофе. Она жадно напилась - только теперь она поняла, как ей всю ночь хотелось пить. Сержант говорил по телефону, потом он ушел, приходили и уходили еще какието мужчины, кто в форме, кто в штатском. За соседним столом допрашивали проститутку. Эта полная, разодетая с дешевым шиком девица держалась спокойно, даже добродушно. Настя клевала носом. За все это время никто ее ни о чем не спросил, ей не дали ни адвоката, ни переводчика. А потом ее отпустили.
        Она так обалдела от усталости, что ей и в голову не пришло както выяснить, что случилось. Она бросилась к стоянке такси и велела везти ее в гостиницу. Деньги и документы ей вернули.
        …Настя проспала до самого вечера. Проснувшись, она умылась, разодрала волосы щеткой и пожалела, что в этом номере нельзя принять ванну. Ванна располагалась в конце коридора, у нее в номере имелся только умывальник. «Ничего себе, путешествие, - подумала она. - Да весь этот Париж не стоит ломаного гроша! Чтобы не было ванны! И это после полицейского участка! Может, я там нахваталась всяких микробов - мало ли с кем я сидела!»
        Она даже прикинула в уме, не хватит ли ей денег, чтобы сменить гостиницу на лучшую. Но вскоре убедилась, что это делать бессмысленно - через три дня группа уезжала обратно в Москву. А она так ничего и не увидела, если не считать юга…
        Внизу, возле стойки администратора, ее ждал сюрприз. Администратор вручил ей конверт, на котором крупными буквами, порусски, было написано ее имя. Настя растерянно поблагодарила его, отошла в сторонку и достала из конверта крохотный листок бумаги. А на листке был записан длинный телефон. Кода не было, и Настя после недолгих размышлений решила, что телефон парижский. Администратор продал ей телефонную карточку, и Настя вошла в кабинку, расположенную в углу гостиничного холла. Она очень волновалась, когда набирала номер. Настя слабо представляла, кто ей может ответить, кто нашел ее в Париже. Единственный человек, о котором она подумала в этой ситуации, был Сергей. «Если он тут - это здорово… Он один чтото понимает в этом дурдоме!» - мелькнуло у нее в голове. Но мужской голос, сказавший «Алло?», был ей незнаком.
        - Вы мне оставили свой телефон, - начала она. - Меня зовут Настя, Настя Садовникова.
        - Очень хорошо, Настя, что вы позвонили, - ответил ей мужчина. Он говорил порусски без акцента. - Вас уже отпустили?
        Настя испуганно ответила:
        - Да… А вы откуда знаете, что я там сидела?!
        - Так мы же вас и вытащили, - пояснил тот. - Внесли залог. Ну, все хорошо, что хорошо кончается. Возьмите такси, Настя, и приезжайте… Постойте, лучше запишите, что сказать водителю пофранцузски.
        Мужчина терпеливо ждал, пока Настя сбегает к портье за ручкой. Она записала несколько французских слов, которые ей продиктовал незнакомец, на оборотной стороне листка с его телефоном.
        - Приезжайте прямо сейчас, - сказал мужчина напоследок.
        - Простите, но кто вы?
        - Бояться вам нечего, - отрезал тот.
        - Вы не от Сергея?
        Мужчина запнулся на мгновенье, а потом так же резко ответил:
        - Лучше не называйте по телефону никаких имен. Вы все усвоили? Берите такси и приезжайте. Не бойтесь, это вам не повредит. По этому телефону больше не звоните - меня тут уже не будет. Это был разовый номер. Порвите записку.
        И он повесил трубку. Настя некоторое время сомневалась - ехать ли ей по этому адресу или обратиться в полицию? Но французская полиция оставила у нее неприятные воспоминания. Этот человек хотя бы говорил порусски, и у нее была надежда, что он все же от Сергея. «Может, Влада с деньгами нашли? - подумала она. - Во всяком случае, им с меня взять нечего. У меня же ничего нет. Если я поеду, хуже не будет. А если все же будет хуже?» Но в это ей уже верилось с трудом.
        И все же она никак не могла принять решения. Зажав в кулаке бумажку с адресом, она вышла из гостиницы и огляделась по сторонам. Ничего подозрительного она не заметила. Поблизости не было видно даже полиции.
        По тихой улице изредка проезжали машины, в пивном баре напротив было полно народу. Из музыкального магазина доносилась легкая, немного старомодная мелодия. Начинало темнеть, и откудато пахло дымом. Этот запах казался странным в городе, и Настя вспомнила деревню на юге. Там остались некоторые ее вещи, там блуждал среди кустов одичавший сиамский кот. Она вспомнила, как прыгнула со второго этажа прямо в куст и содрогнулась.
        «Бог меня сохранил, - подумала она. - Ив самом деле я сума сошла… Там была сотня острых сучьев и веток, и ни один сучок не выколол мне глаз, не продырявил легкие или горло… Тогда бы мне пришел конец. Господи, какая я была дура… Неужели это все было со мной?» Чтобы убедиться в этом, Настя провела пальцем по царапине у себя под глазом. Царапина уже почти не болела.
        Целый час девушка просидела в пивном баре. Она ела креветки, пила темное пиво, курила сигарету за сигаретой и чувствовала, как голова все больше тяжелеет. Несколько суток подряд ей не удавалось выспаться, и вот сейчас все это сказывалось. Она подумала, что было бы неплохо вернуться в гостиницу и проспать там до утра. Она успеет съездить по этому адресу и на другой день. «А может, никуда не поеду! - сказала себе Настя, уже опьяневшая. - Мало ли кто там меня ждет? Не поеду. Пошли все на фиг!»
        Она взяла еще пива и устроилась за столиком поудобнее. Настя приняла твердое решение - никуда не ехать, ни во что не впутываться. «Что это такое, в конце концов?! - злилась она. - Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… Даже не представились, даже не сказали, что случилось! Черти… Пошли на фиг!» Она, конечно, не пропустила мимо ушей, что именно этот человек вытащил ее из полиции. Но теперь ей казалось очень подозрительным то, как он это сделал? «Подкупил полицейских? - думала она. - Говорят, можно внести залог… Ой, ну тогда еще ничего не кончается. Тогда меня и в Москве по ментовкам затаскают. Боже, боже, ну почему же я нарвалась на Лерку! Если бы я тогда позвонила по другому телефону, все было бы иначе!»
        - Разрешите присесть?
        - Да, - кивнула она, увидев, что к столику подошел какойто мужчина и положил руку на спинку свободного стула.
        Мужчина сел за столик, подозвал официанта и заказал себе пива с орешками. «Странно, - подумала Настя. - Как это мы с ним объяснились?! Неужели я стала понимать пофранцузски?!» С официантом мужчина говорил именно пофранцузски, но как только тот принес ему заказ и отошел, обратился к Насте на ее родном языке:
        - Я от Сергея. Не делайте резких движений. Пейте пиво. На меня глядеть тоже не надо.
        Настя оцепенела. Огромным усилием воли она поднесла ко рту кружку и погрузила губы в темную, сладковатую пену. Мужчина молча пил свое пиво и щелкал фисташки. Она все же скосила глаза в его сторону и напоролась на острый, оценивающий взгляд.
        - Какие новости? - спросил он, глядя прямо на царапину у нее под глазом.
        Настя почемуто густо покраснела и еле слышно прошептала:
        - Никаких…
        - Во сколько вас отпустили?
        - Из полиции? - осведомилась она. - Не помню. Утром. А вы и это знаете?
        - Еще бы не знать. Я лично всю ночь не спал, чтобы вас отпустили. Будете смеяться, но выпустили вас только по личной просьбе одного правительственного чиновника. Между прочим, потомственного дворянина. И большого хапуги, к олову. Это мне обошлось в кругленькую сумму.
        - Так это вы сделали?! Вы мне оставили записку? - Настя резко повернулась к нему, но тот спокойно напомнил:
        - В мою сторону глядеть не надо. Сидите как сидели.
        Девушка нервно закурила и посмотрела на улицу. Там сгущались сумерки, вспыхивали фонари. Бармен поставил новый компактдиск. Бар огласили начальные звуки песни из альбома Геш Патти. Ее хриплый голос заполнил прокуренное помещение и выплыл на улицу.
        - Кто вам оставил записку? - спросил мужчина.
        - Так это были не вы?
        - Не я. Я спросил - кто.
        Вместо ответа Настя полезла в карман и достала оттуда скомканную бумажку. Она положила ее на стол, рядом с пепельницей. Полминуты спустя мужчина взял бумажку, развернул ее и прочел все, что было написано с обеих сторон.
        Настя молча ждала его реакции. Она уже ничего не понимала.
        - Здесь адрес и телефон, - прервал молчание мужчина. - Чьи они?
        - Не знаю, - раздраженно ответила Настя. Ей надоели все эти тайны.
        - Не знаете? А подробней?
        Чтото в его голосе заставило ее взять себя в руки. Она нетерпеливо передернула плечами:
        - Я ничего не знаю, правда. Я только позвонила по этому телефону. Номер мне оставили в гостинице, у администратора, в конверте на мое имя. По этому номеру откликнулся мужчина, говорящий порусски. Его голос мне незнаком. Он продиктовал мне этот адрес и велел немедленно туда ехать. Он сказал, что это он спас меня из полиции.
        - Он сказал неправду, - тихо откликнулся ее собеседник.
        Настя искоса взглянула на него. С первого взгляда она было подумала, что ему лет сорок, не больше. Теперь она видела, что ему, должно быть, под шестьдесят. Худощавое смуглое лицо прикрывали мелкие сухие морщинки. Глаза были темные, усталые, безжизненные. Одет он был очень просто, и пожалуй - не по возрасту, как решила Настя. Бесформенные брюки, кожаная куртка, бежевый шарф.
        Все это выглядело, как маскарад. Ему бы куда больше подошел деловой костюм. Мужчина бросал в рот фисташки - одну за другой. На девушку он не смотрел.
        - Почему же вы не поехали? - спросил он наконец.
        - Я испугалась.
        - Правильно сделали. Это была ловушка. Знаете, чего ради я провел бессонную ночь?
        - Не ради меня, конечно, - догадалась Настя.
        - Верно, не ради ваших зеленых глаз, - усмехнулся тот. - Меня совсем не устраивало, чтобы вас охраняла французская полиция. Так Влад до вас никогда не доберется. А я думаю, что Влад постарается на вас выйти. Обязательно постарается, вы ему нужны. И похоже, он уже постарался.
        - Но это звонил не Влад! - возразила она. - Его голос я прекрасно знаю!
        - Говорите тише, - напомнил ее собеседник. - Пусть это был не Влад. Он не один. Вспомните, как умерла ваша подруга.
        Настя притихла. А он спокойно продолжал:
        - Мы тоже думали, что они не поделили большой куш, и Влад сам ее прикончил. Потом оказалось, что он в это время на поезде следовал в Лион. Там в аэропорту он купил билет на свое имя - заметьте! И вылетел в Париж. Все это мы узнали слишком поздно. Мы его ждали на Лазурном Берегу. Но факт остается фактом - вашу подружку он бы не успел убить сам. Это сделали его дружки. Той же породы.
        Настя робко покосилась на него и ничего не сказала. Этот мужчина внушал ей робость.
        - И сейчас он в Париже, - еще тише продолжил он. - Он здесь. Я не думаю, что он двинулся дальше. Сперва ему нужно поменять документы, а это за два дня не сделаешь. И есть еще одна причина, почему он должен быть здесь. Он обязательно постарается убить вас, Настя.
        - Меня?! За что?!
        Настя от волнения забыла о конспирации и повысила голос. На них начинали оглядываться. Мужчина погасил свою сигарету и сказал:
        - Невозможно иметь дело с женщинами. Сколько вам лет?
        - Двадцать три…
        - Это еще не причина так орать. Может быть, за вами следят его приятели.
        Настя, оцепенев от страха, слушала его приглушенный, бесцветный голос:
        - Слушайте спокойно. Много я от вас не прошу. Сергей вам помог - вы не будете отрицать?
        Конечно, Настя ничего отрицать не собиралась. Она кивнула:
        - Вы мне тоже помогли… Если это вы меня вытащили из полиции…
        - Да уже поверьте, что это был я. Так вот. Пришла пора отрабатывать, - с легкой усмешкой произнес мужчина. - Сейчас вы выйдете на улицу, возьмете такси, сядете и назовете таксисту адрес, который вам продиктовали.
        - Вы сами сказали, что там может быть Влад! - возмутилась Настя. - Неужели он хочет меня убить?
        - А вы как думаете? Зачем ему свидетель? Зачем ему неприятности с полицией? У него достаточно других проблем.
        - А можно мне не ехать? - спросила Настя, почти не надеясь на его согласие. - Может, вы сами туда поедете?
        Вы понимаете, что это адрес кафе? - рассердился он. - Нет? Конечно, вы же не читаете пофранцузски. Так вот - это какаято забегаловка, тут указано название. Кафе «Арлезианка». Номера квартиры, естественно, нет. Вы понимаете, что оттуда вас явно повезут кудато еще?
        - Я все понимаю… - вздохнула Настя. - Я опять в роли подсадной утки… Вы хотите найти Влада, а вместе с ним и деньги?
        Тот ничего не ответил.
        - Но вы хоть поедете за мной? - умоляюще спросила девушка.
        - Не тяните время, - вежливо попросил ее мужчина. - Неужели вы думаете, что я вас брошу? Я поеду следом. Но ради бога, не надо все время оглядываться. Не привлекайте ко мне внимания. То же самое относится и к кафе.
        Настя испуганно смотрела на свое отражение в блестящей пластиковой столешнице. Лицо там выглядело размытым, незнакомым. «Да, это вам не в куст прыгать… - пронеслось у нее в голове. - Когда же это кончится?!»
        - Вставайте, - поторопил ее мужчина. - Оставьте на столе деньги. Не забудьте про чаевые.
        - Скажите, - Настя встала и положила на стол несколько бумажек. - Потом… Когда вы поймаете Влада… Вы оставите меня в покое?
        - Идите и поймайте такси, - невозмутимо приказал он, как будто ничего не слышал.
        Насте не оставалось ничего другого, как послушаться. Она выполнила его приказ - ни разу не оглянулась все время, пока машина везла ее по указанному адресу. Но она не сомневалась, что мужчина из бара поехал за ней. В том, что он знаком с Сергеем, она не сомневалась тоже. «А в том, что сегодня у меня будет куча неприятностей, я уж и вовсе не сомневаюсь!» - закончила она оценку ситуации.
        Кафе «Арлезианка» располагалось в самом низу Монпарнаса. Грязные, шумные забегаловки тянулись до самой Сены. Турки, арабы, жаровни с дымящимися шашлыками - от всего этого у Насти закружилась голова. Она сверила название кафе, выписанное красным неоном, с тем, что было у нее на бумажке. Как будто было похоже. Насте страшно хотелось оглянуться, чтобы узнать - поехал ли за ней ее собеседник? Но она не сделала этого. Потянула на себя дверь и вошла.
        На улице было шумно, и поэтому тишина в «Арлезианке» показалась ей какойто неестественной. Посетители тут были, их было даже много. Но они или молча пили, или разговаривали вполголоса. Музыка здесь тоже отсутствовала. Настя робко огляделась по сторонам и увидела единственный свободный столик. Однако, подойдя к нему ближе, она обнаружила, что рядом с ним не было ни одного стула.
        - Пардон, - ее слегка отстранила худенькая, чернявая девушка в темном платье и фартучке. Девушка принесла стул и поставила его к столу. Настя вопросительно посмотрела на нее. Девушка, не улыбаясь, слегка двинула стулом, будто приглашая ее сесть.
        Настя уселась, не сводя глаз с официантки. За стойкой бара она заметила полную, растрепанную женщину, видимо хозяйку. Женщина смотрела прямо на нее. «Только меня тут и ждали, - поняла Настя. - И столик явно оставили для меня. А куда же сядет тот, из пивнушки? Вдруг для него не найдется места? Тогда ему придется уйти…»
        Официантка пошла к стойке, выслушав от Насти слово «кофе». За стойкой заработал кофейный агрегат. Хозяйка выставила на прилавок кофейную чашку, и официантка двинулась к Насте с ее заказом.
        Кофе медленно остывал. Настя к нему не притронулась.
        Она достала сигареты, закурила, продолжая рассматривать это неприглядное заведение. Все тут выглядело какимто грязным, откудато тянуло знакомым запахом хлорки. Так же пахло в полицейском фургончике. Этот запах внушал Насте тревогу. «Никогда в жизни не смогу пользоваться „Доместосом“ с хлором, - подумала она. - Пусть он на фиг уничтожает все микробы. Нервы дороже». При этом ей автоматически вспомнилась кухонька в той квартире, где они жили с Витей и Мартыном. Теперь и Витя казался ей не таким черствым, и Мартын - не таким шумным. А подумав, что, может, она никогда уже не увидит сына, Настя чуть не пустила слезу.
        Она не заметила, в какой момент в кафе вошел ее знакомый из бара. Но теперь он был рядом - через два столика от нее, у самого окна. Он всетаки отыскал свободный стул и теперь сидел там, не обращая на девушку никакого внимания. Не успела она обрадоваться, как к ней снова подошла официантка. Она положила перед Настей сложенную бумажку и удалилась. Настя поняла, что назначенная встреча все же состоится. Она развернула бумажку и прочла всего два слова: «Идите за стойку».
        «Что мне теперь делать? - подумала она, изо всех сил стараясь не глядеть на своего знакомого. - Как дать ему знать, куда я иду… Может, он и сам поймет? В конце концов, кому Влад нужен больше - мне или ему?!»
        Она встала и медленно, как под гипнозом, подошла к стойке. Хозяйка указала ей на дверь, ведущую в кухню. Настя вошла туда, ожидая чего угодно - выстрела, удара по голове, маски с хлороформом. Но вместо этого девушка увидела мирную картину - огромную электроплиту, повара, двух официанток в фартучках. Повар, едва взглянув на нее, молча показал ей на дверь в конце помещения. Это уже совсем не обрадовало Настю, но она послушно прошла туда. Один раз она оглянулась в надежде, что знакомый из пивного бара ее уже нагнал. Но его не было. Повар заметил ее нерешительность и снова указал ей на дверь, сделав вид, что поворачивает ручку.
        Повернув ручку, Настя внезапно оказалась на улице. Точнее, это были какието задворки. Тут было темно и сильно пахло мочой. Видимо, этот дворик часто использовали в качестве туалета.
        - Что ж вы так опаздываете? - недовольно спросил ее спокойный мужской голос. Она вздрогнула и увидела совсем рядом с собой огонек сигареты. Потом огонек полетел на землю и с шипением угас в луже. Мужчина взял ее под руку и повел кудато вбок. Настя в отчаянии оглянулась.
        - Когото ждете? - Мужчина пошел быстрее.
        - Нет, я… Куда вы меня ведете?
        - Все в порядке, - туманно ответил тот. - Садитесь. Садитесь скорее! Хотите опять попасть в полицию?!
        «Блеф! - яростно подумала Настя, увидев перед собой машину. - Никакой полиции я не боюсь! Это они боятся! Я не могу туда сесть!» Но долго раздумывать ей не дали. Мужчина внезапно обхватил сзади ее шею, нагнул и буквально втолкнул в машину. Настя свалилась на чьито жесткие колени и вскрикнула. Но за ней уже захлопнулась дверца, а в следующий миг заработал мотор. Фары осветили грязный двор, забитый пустыми картонными ящиками, какието ощипанные кусты, бродячую кошку, большую лужу… Машина медленно пробиралась какимито закоулками, но Настя не могла уследить, куда они едут. Она уже ничего не видела от страха. До нее доходило только одно - она лежит у когото на коленях, и этот ктото противно хихикает.
        - Садитесь и ведите себя спокойно, - приказал мужчина, который втолкнул ее в машину. Он сидел за рулем.
        Настя с трудом выпрямилась и снова оглянулась. Но понять, едет ли за ней ктонибудь, было нельзя. Машина уже двигалась по какойто улице с весьма оживленным движением.
        - Если будете кричать или попробуете выброситься из машины - вас сразу заберет полиция, - предупредил ее водитель.
        - Врете, - с ненавистью сказала Настя.
        - Что это за разговоры?
        - Нормальные разговоры, - грубо, как в магазине, отрезала она. - Вы все мне врете!
        Только тут Настя разглядела, кто сидит рядом с ней. Надо сказать, что это был довольно красивый паренек. Разве что слишком юный. Но сейчас Насте было не до красоты. Ей хотелось забиться в истерике, но она понимала, что этим только все испортит.
        - Куда вы меня везете? - она повысила голос.
        - Вы увидите знакомых, - пообещал водитель.
        - Влада?
        После короткого молчания водитель так же спокойно сказал:
        - Ах ты, сука. Сама догадалась? Или тебе ктото сказал?
        - Пошли вы на…
        Мальчишка беспокойно перегнулся к водителю:
        - Андрей, ее надо связать.
        Вот только попробуйте! - Настя кипела от ярости. Ничего неожиданного она не услышала, но почемуто все равно разозлилась. Больше всего она злилась на себя. Ей было страшно - вдруг изза ее глупой покорности она теперь погибнет? Ведь тот мужчина из бара мог и не успеть проследить, куда ее повезут… Тогда все пропало.
        Машина свернула в переулок. Настя больше не оглядывалась. Тот, кого называли Андреем, тоже не обращал на нее внимания. «Дать по башке водителю, потом мальчишке… - второпях придумывала девушка. - Да ты что - с ума сошла? Ты с ними не справишься. Не паникуй, сиди спокойно. И если ты сейчас от них сбежишь - Влада не поймают». Мальчишка нервно курил и то и дело поворачивался, чтобы рассмотреть улицу.
        - Кажется, «хвоста» нет, - наконец сказал он. Водитель не отозвался. А у Насти упало сердце - она так надеялась, что «хвост» все же есть. Они ехали уже минут двадцать. Улицы становились все тише, наконец по обеим сторонам дороги замелькали ограды, сады, красивые старинные особняки. Андрей притормозил, мальчишка выскочил из машины и отпер ворота какогото особняка. Здесь путешествие закончилось. Теперь можно было попытаться бежать. Но Настя не успела и шевельнуться, а мужчина уже стоял рядом с открытой дверцей:
        - Выходи. Учти - дернешься не туда - я тебе башку проломлю.
        Она молча вылезла из машины, молча подчинилась грубому толчку в спину. Они втроем обошли темный, притаившийся между деревьями особняк и вошли с черного входа.
        Это была кухня. Довольно грязная и запущенная кухня, с немытым холодильником и тусклым плиточным полом. А за кухонным столом сидел Влад.
        - Сволочь, - сдавленно произнесла Настя, увидев его. - Все изза тебя!
        Заткнись, - Влад был не слишком трезв. На столе перед ним стояла ополовиненная бутылка красного вина и бокал с осадком на дне. Вид у него был какойто запущенный, несчастный.
        - Теперь вы и меня хотите убить? - Настя вырвала руку у Андрея. Тот даже не пытался ее удержать. Бежать ей все равно было некуда.
        - За вами никто не ехал? - спросил Влад.
        - Никто. - Мальчишка .подошел к столу и отпил вина прямо из горлышка. - Если бы не я, вы бы ее и не поймали. Вы же думали, что она все еще в полиции!
        - Кто тебя допрашивал? О чем вы говорили? - Андрей положил руки Насте на плечи и заставил ее сесть на пол. - Сиди так. Ноги прямо. Руки за голову. Не дергайся, кому я сказал?!
        Настя неуверенно подняла руки и сцепила их за головой. Она была не уверена - надо ли слушаться? Больше всего она боялась не того, что ее будут бить. Ее пугала мысль, что ее убьют прежде, чем подоспеет помощь. «Господи, а вдруг меня потеряли? - мелькнуло у нее в голове. - Тогда я очень глупо себя веду. Зря так трепыхаюсь…»
        - Меня никто не допрашивал, - наконец сказала она.
        - Зачем же тебя взяли?
        - Не знаю.
        - Она врет, - уверенно сказал мальчишка. - Она сама сказала, что ее взяли изза несправной визы.
        - Витас, помолчи, - устало сказал Влад. - Настя, это так? Это было изза визы?
        - Да, - мрачно сказала она. - Я нарушила маршрут. Они хотели знать почему.
        - А говоришь, что не допрашивали. О Лере ничего не говорили?
        Она помотала головой. Андрей все еще стоял у нее за спиной, и ей показалось, что он вотвот ее ударит. Но этого не произошло. Она услышала его шаги - мужчина расхаживал по кухне.
        - Тебе дали переводчика? . - спросил Влад.
        - Нет.
        - Как же ты узнала, что тебя взяли изза визы?
        - Они смотрели мои документы. Потому я так и решила.
        Больше Насте было нечего сказать. Сказку про неисправную визу она придумала специально для назойливой знакомой из тургруппы. На самом деле Настя вовсе не считала, что в участок ее забрали изза такой чепухи. «Меня бы просто депортировали в таком случае, - подумала она. - Фигня все это. Влад не дурак, чтобы мне поверить». А он явно ей не верил.
        - Что Лера тебе рассказала обо мне? - спросил Влад. - О муже? Что? Она же тебе очень много рассказала.
        - Не так уж много, - осторожно ответила Настя.
        - Например, что?
        - Что вы торгуете оружием с Алжиром. Больше ничего.
        - А про меня лично?
        - Что ты ее любовник. Что же еще?
        - А еще что?
        - Еще? - Настя подняла на него ненавидящие глаза. - А то, что вы обманули арабов. Что вы их обокрали. Что продали один и тот же товар два раза. Арабам и Китайцу. Что вы дураки.
        - Значит, ты все знаешь. А говорила - ничего, - издевательски поправил ее Влад.
        И что теперь? Изза такой чепухи вы меня прикончите? - с неестественной смелостью спросила Настя. На самом деле ей было очень страшно. Она почувствовала даже легкую тошноту, как перед сложным экзаменом. И все время прислушивалась - не едет ли к дому машина, не раздаются ли в саду шаги… Но все было тихо.
        - Я поражаюсь, как тебя не прикончили они! - резко сказал Влад и встал.
        «Теперь точно будут бить…» - поняла Настя и закрыла глаза. Но до нее никто не дотронулся. Она услышала - голос Андрея:
        - Они, они… А чего ты ждал?! Они ее не прикончили, чтобы найти тебя. Вы с Лерой покитайски все это придумали. Ясно же было, .что ее не тронут. Нужна она им!
        Настя приоткрыла один глаз. Влад стоял прямо перед ней, но на безопасном расстоянии. Она даже не могла в него плюнуть. Руки затекли, и она мечтала теперь только об одном - опустить их. Холод плиточного пола давно проник сквозь тонкие джинсы. «Если не убьют - буду лечиться у гинеколога, - подумала она. - Только бы не убили, а там уже на все наплевать! Только бы не убили!» Гдето на краю сознания прошла мысль о Мартыне, но Настя запретила себе о нем думать. Она бы не выдержала, разревелась, стала бы целовать им ноги, только чтобы отпустили.
        - Ты с ними связалась, говори! - Влад сделал шаг ей навстречу.
        - Нет, нет!
        - Это они тебя вынули из полиции?
        - Нет же, нет!
        На этот раз ее ударили. Но это был не Влад, а Андрей. Удар пришелся по затылку, поверх Настиных сплетенных рук. Она качнулась, чуть не упала и почувствовала, как по верхней губе быстро заструилось чтото теплое и соленое.
        - Зараза, говори, ты с ними спелась? - Влад пришел в неистовство, увидев кровь.
        - Садист поганый… - прошептала Настя. - Ты и Лерку убил. Я помню, как ты по телефону говорил про перерезанные вены. Думаешь - я не поняла, что это было о ней? Третья группа крови, резус положительный… Я все помню!
        - Нет! - Влад вытянул руку, глядя поверх ее головы на Андрея. - Постой, не бей ее. Ты ничего не слышишь? Вот, вот…
        Все затихли. Витас вскочил изза стола, прижав к груди бутылку. Глаза у него от испуга стали огромными.
        - Машина… - прошептал он.
        В тот же миг Андрей погасил свет. Теперь и Настя слышала, как к дому приближается машина. Но она проехала мимо, даже не притормозив.
        - Спустимся в подвал, - сказал Влад. - Там можно зажечь свет.
        - «Хвоста» за нами не было, я уверен. Если кто и был - осели у «Арлезианки». Витас, ты останешься здесь. - Андрей подхватил Настю подмышки и поставил ее на ноги. - Шагай, сука! Сейчас ты нам все расскажешь!
        Глава 13
        
        Настя лежала на ледяном бетонном полу, со связанными руками и ногами. Рот ей залепили лентой скотча, и это было хуже всего - скотч налепили грубо, неровно, и теперь одна щека перекосилась, ныли мускулы. Время от времени Настя начинала впадать в какоето оцепенение, похожее на сон. «Не спать… - приказывала она себе. - Это нервы». Она вспомнила, как ее мама однажды уснула от нервного потрясения. Это было, когда Настя объявила, что Витя не будет с ней расписываться. Тогда только что родился Мартын, и мама немного смягчилась по отношению к Вите. Она считала, что ребенку всетаки нужен отец… Но Витя уже передумал официально оформлять отношения. Настя рассказала об этом маме как можно мягче, но результат был поразительный. Мама спокойно встала, ушла в спальню, прилегла на постель прямо в одежде и тапочках, закрыла глаза и… Уснула. Ее не могли разбудить несколько часов, папа метался от кровати к телефону. Настя ревела - она решила, что мама впала в летаргию. Но мама проснулась сама, даже не решились вызвать «скорую помощь». Открыла глаза и встала, посвежевшая, только какаято заторможенная.
        «Но сейчас рядом со мной никого нет, - сказала себе Настя. - Если я усну таким мертвым сном, меня во сне и прикончат. А вообщето… Какая разница? Если будут убивать - я даже рукой не шевельну. Гады, как туго связали!» Она уже сделала множество бесполезных попыток развязаться. Но добилась только того, что натерла запястья веревкой. Она прислушивалась к тому, что происходило наверху. Не было слышно ни шагов, ни выстрелов, ни даже голосов. Дом молчал.
        Когда ее столкнули сюда, в первое время пытались допрашивать. Настя начала визжать - больше от страха. Она надеялась, что ее ктото услышит. Тогда ей залепили рот скотчем. У Влада при этом стали какието нехорошие глаза. Он переглянулся с Андреем и они повалили Настю на пол. Она выла сквозь скотч, вообразив, что ее собираются сразу убить или же изнасиловать. Но ее просто связали. Она яростно сопротивлялась, мотала головой, заливалась слезами, испачкалась в собственной крови. Кровотечение из носа все еще продолжалось, наверное, от волнения.
        - Пусть полежит тут, - отдуваясь, сказал Влад. - Ты точно уверен, что «хвоста» не было?
        - Полностью я ни в чем не уверен. Ладно, она не развяжется. Надо посмотреть, что делается наверху.
        И они оставили ее одну. Теперь у Насти неожиданно появилось много свободного времени. Правда, сделать за это время она ничего не могла. «Если я буду так валяться, я околею… - подумала она, потихоньку рассматривая подвал. Мужчины не выключили свет, когда поднялись наверх. - Прежде всего, надо както переползти на ту тряпку под стеной. Хотя бы будет помягче и не так холодно».
        До тряпки пришлось ползти почти час - так, по крайней мере, ей показалось. Связали ее на совесть - любое движение причиняло боль. Кровь в носу засохла, стало трудно дышать, а рот был заклеен. Насте с перепугу казалось, что она вотвот задохнется. «Спокойней! - упрашивала она себя. - Вряд ли тот мужик упустил нас из виду. Ему с Сергеем слишком нужны деньги. Он гдето рядом. Только бы он пришел сюда. Я выдержу сколько угодно, только бы он пришел!»
        Но пока к ней никто не пришел, Настя потихоньку ползла к заветной тряпке. Наконец она оказалась совсем рядом. Тут ее ждало разочарование - тряпка оказалась какимто старым брезентом, густо пропитанным бензином, с подозрительными черными пятнами. Настин заложенный нос не позволял ей учуять бензин издалека. Но зато теперь она слышала запах. Все же ей ничего не оставалось, как перекатиться на эту тряпку. Потом она лежала неподвижно, отдыхая и заново рассматривая подвал. В одной из стен она увидела то, на что сперва не обратила внимания - небольшую железную дверь с единственной ручкой и какимто колесиком. «Сейф, - поняла Настя. - Может, то, что надо? В таком случае, меня и деньги найдут одновременно. Только бы не слишком поздно».
        На лестнице вспыхнул свет, послышались торопливые шаги. К ней в подвал спустился Андрей.
        - Ах ты … - Он ругался чуть не целую минуту, когда увидел, куда она перебралась. - Значит, ползаешь, сука?! Сейчас ты у меня поползаешь!
        Настя увидела занесенную для удара ногу, и в следующий миг задохнулась от боли. Он пнул ее в грудь. Она еще кашляла, извиваясь на своем брезенте, захлебываясь слезами, а он уже развязал ей руки. Они были, будто из дерева - совершенно онемевшие, нечувствительные.
        - Сейчас ты поползаешь, - повторил он, встряхивая Настю и поднимая ее на ноги. Она упала, и он поймал ее за плечи: - Гадина! Всетаки навела!
        «Меня нашли… - сквозь какуюто муть поняла Настя. - Там, наверху, чтото происходит…»
        - Лезь, лезь, - Андрей подтолкнул ее к лестнице, - мне что - тебя тащить?!
        Настя чтото промычала и опустилась на колени. Тогда он сорвал с ее губ скотч. Она захлебнулась воздухом и только сейчас поняла, как ей этого не хватало.
        - В чем дело?!
        - Я… Задыхаюсь… - пробормотала она.
        - Иди наверх! Или останешься тут! Навсегда! Настя растирала онемевшие руки:
        - Как же я пойду? Развяжите мне ноги. Матерясь, Андрей наклонился и перерезал веревку у нее на ногах. Настя шла по лестнице, как на костылях - ног она не чувствовала. И только в кухне начались самые «приятные» ощущения - иголочки в руках, в ногах, во всем теле. Она была так занята собой, что не обратила внимания на Влада. А Влад был вне себя:
        - Что так долго?!
        - Постой, не суетись. - Андрей выпустил Настю. Он все время тащил ее за руку. - Я вижу, Витас не вернулся?
        - Нет! - отчаянно воскликнул Влад. - Он пропал, с концами!
        Настя, прислушиваясь, в конце концов поняла, что произошло. Сообщники решили выяснить, что творится возле дома. Андрей почувствовал чтото неладное, но шум поднимать побоялся. Приняли решение - отправить на разведку Витаса. И вот он пропал. Его не было уже полчаса.
        - Мальчишка мог сбежать, - процедил Андрей. - Во всяком случае, он уже это сделал один раз.
        - Ему некуда бежать!
        - Не зарекайся. Ты его не знаешь, - Андрей тревожно посмотрел на окна, прикрытые внутренними ставнями. Верхний свет был выключен, кухня освещалась только слабой, маленькой настольной лампой, стоявшей в самом углу.
        - Я из дома не выйду, - сказал Влад. Настя заметила, что бутылка, из которой он пил, теперь совсем пуста.
        «Он пьян, - поняла девушка. - Что ж, это неплохо. А мальчишка, наверное, уже в плену». Только теперь ей в голову пришла страшная догадка. Ведь вполне может быть, что ее никто и не собирается спасать! Ее жизнь уже никого не волнует, после того как она вывела преследователей на этот дом. Для них важны только деньги…
        - В соседнем особняке никто не живет, - нервно заговорил Андрей. - Там идет большой ремонт. Но даже рабочие там не ночуют. Особняк напротив - пустой номер. Там живет какаято старушенция с кучей внучек. Она не вызовет полицию, слишком пуглива. Если начнется стрельба…
        - Зачем им столько шума? - Влад с трудом владел языком. - Ничего не будет.
        - Мальчишка пропал, понимаешь ты?
        Их перебранку прервал какойто приглушенный звук. Все прислушались. Звук повторялся, не усиливаясь и не утихая. Влад вскочил:
        - Телефон! Я никому не давал номера! Кто это может быть?
        - Понятия не имею. - Андрей взглянул на Настю, нота отвела глаза.
        - Не думаете же вы, что у меня был этот телефон… - еле слышно сказала она.
        Андрей молча вышел. Звонки прекратились - видимо, он снял трубку. Влад молчал, и Настя не собиралась вступать с ним в, разговор. Наконец Андрей вернулся.
        - Это они.
        На Влада было страшно смотреть. Он передернулся, побелел, будто полинял. От его красоты не осталось и следа. Настя испытывала какоето злорадное удовольствие, глядя на него. Сейчас она не думала даже о том, что грозит ей самой.
        - Что они сказали? - выдавил Влад.
        - Ничего.
        - Как?
        - Помолчали и повесили трубку. - Андрей подошел к лампе и погасил ее. Теперь они остались в полной темноте. С улицы сквозь ставни не проникало ни единого лучика света.
        - Может, это не они? - У Влада даже голос изменился. - Это могла быть ошибка.
        - Не успокаивай себя. Витас не вернулся.
        Они долго молчали. Настя прислушивалась, но не могла уловить ни единого звука. Гдето чтото скрипнуло - будто рассыхался старый шкаф. Мимо нее по плиточному полу прошелестели шаги - ктото из мужчин подошел к двери в коридор.
        А потом была полная тишина. Настя не слышала даже их дыхания. Она потеряла счет времени. Ей казалось, что ночь должна скоро кончиться. Она была даже не уверена, что с ней ктото есть. Она шевельнулась, провела рукой по лицу, стерла засохшую кровь. Никто ей не запретил двигаться, никто и звука не издал. И вдруг совсем рядом чтото вспыхнуло и загремело.
        - Бляди! - это закричал Влад. Она услышала, как он мечется по кухне. Значит, он всетаки был рядом, на расстоянии вытянутой руки. Выстрелы продолжались, но стреляли не в кухне. Настя встала на четвереньки и быстро кудато поползла. Она помнила только то, что сидела посреди кухни, а значит, надо было прятаться в угол. Впотьмах она наткнулась на какогото человека, и тут нервы окончательно сдали. Она дико закричала, бросилась прочь, споткнулась, на нее ктото упал, придавил ее, непрерывно ругаясь.
        А потом опять наступила тишина. Но не такая, как раньше. Теперь были слышны шаги, чейто голос, который все приближался. Выстрелов не было. Настя подняла голову, попыталась освободиться отлежавшего на ней человека, и тут вспыхнул свет.
        - Нет! - закричала она, увидев, как в нее целится какойто незнакомый парень.
        Парень тоже увидел ее и опустил дуло автомата. Настя впервые видела автомат так близко, и ей показалось, что это какаято игрушка. Неужели из этой штуки можно убить человека?
        - Не стреляйте! - услышала она еще один голос. Только теперь она поняла, кто на ней лежал. Это был Влад - трясущийся, размякший, совершенно неузнаваемый. Он так и не слез с нее. А парень смотрел на них, видимо, в затруднении.
        - Слезь с меня, гад, - простонала она, пытаясь выползти изпод него.
        - Лежи тихо, - почти беззвучно попросил ее парень. - Они не будут стрелять.
        - В тебя будут! Я тут при чем?
        - Лежи тихо!
        Видимо, Влад немного пришел в себя. Он сказал чтото пофранцузски, обращаясь к парню. Но тот даже бровью не повел. Влад продолжал говорить, глядя на него и не двигаясь с места. Настя с ума сходила от ярости и страха. Она понимала, что выступает не в самой завидной роли.
        - Слезай, гад! - крикнула она. - Потом договоришься! Дай мне уйти!
        - Тихо, тихо, - внезапно Влад обхватил ее за шею рукой, перевернулся… В следующий миг наверху оказалась Настя. А в голову ей уперлось чтото очень твердое, тупое…
        - Если вы дадите мне уйти, я ее не трону! - закричал Влад порусски. - Если будете стрелять - она умрет первой!
        Потом он закричал пофранцузски, видимо, повторяя тот же текст. И тут Настя увидела своего знакомого из кафе. Он стоял на пороге кухни, безоружный, с пустыми руками, и смотрел прямо на нее.
        - Влад сумасшедший! - крикнула она. - Не стреляйте, он меня прикончит!
        - Слушай, отпусти ее сейчас, - заговорил мужчина. - Як тебе обращаюсь. Ты уйдешь. Только сперва отдашь деньги!
        - Ни хрена! - Влад еще крепче притиснул к ее виску пистолет. - Мы с ней уйдем вместе! Сперва вы уходите с кухни! Я выйду из дома через десять минут! Во дворе меня должна ждать машина! И никого рядом! Когда я доеду до перекрестка, я высажу девчонку! Только так она будет жить!
        Настя почувствовала, что у Влада трясется рука. Странно, но страха она уже не испытывала. «Андрей, наверное, мертв, - подумала она. - Влад хочет бежать и, наверное, прихватить деньги. А я? Меня он убьет. Он же псих, он ненормальный…»
        - Слушай, - это опять заговорил ее знакомый из пивного бара. - Сделаем подругому. Я без оружия, ты это видишь. Этот парень с автоматом уйдет. А когда он уйдет, ты спокойно положишь пистолет на пол и отпустишь девочку. Тогда ты уйдешь сам. Никто тебя не задержит.
        - Меня это не устраивает, - немедленно отозвался Влад.
        После недолгого молчания мужчина сказал:
        - Хорошо. Значит, мы с тобой не договорились. Можешь лежать так, сколько хочешь. У нас есть время. Ты тут остался один. Когда устанешь ее держать - скажи мне.
        - Когда устану - я ее убью, - ответил Влад.
        И тут мужчина сказал такое, что у Насти волосы от ужаса зашевелились.
        - Ладно, как хочешь. Но тогда и тебе отсюда не уйти.
        И тут Влад выстрелил. Не в Настю - ее он спихнул, и она скатилась на пол, закрывая голову руками, будто это могло ее спасти. А потом раздалась короткая автоматная очередь. Брызнула расколотая пулей плитка - прямо у Насти под носом. Она затряслась и оцепенела. Но больше никто не стрелял. Шевельнуться она не могла, но то, что она видела, было ужасно. Густая, жирная, темная жидкость ползла к ней по разбитой плитке, быстро заполняя выбоины.
        - Боже… - прошептала Настя и повернула голову. Ее знакомый из кафе стоял, привалившись к косяку, зажав руку чуть выше локтя. Он был пепельносерый, а глаза - огромные от боли. Парень с автоматом подошел к Владу, подобрал с пола пистолет, носком ботинка ткнул Влада в плечо. Тот не шевельнулся. Голова у него была прострелена.
        - Где деньги? - услышала Настя.
        - Не знаю, - она испуганно вскочила. - Они меня спустили в подвал, там был сейф.
        Мужчина отстранил ее, и она опустилась на стул. Кухню наполнили люди, которых она видела в первый раз. Ни Витаса, ни Андрея среди них не было. Ктото распахнул подвальную дверь, ктото включил там свет, ктото туда спустился. Она слышала их громкие голоса. Эти люди ничего не боялись. Знакомый из бара тоже спустился в подвал. Он не пожелал тратить время даже на перевязку.
        И тут Насте пришло в голову, что пора удирать. Она тихонько встала, протиснулась в дверь мимо автоматчика. Тот ее не остановил, только проводил глазами. В коридоре она никого не встретила. В холле горело несколько ламп. Одно окно было открыто. На ковре, неподалеку от окна, лежал Андрей. Она увидела его широкую спину, в нескольких местах разорванную пулями. Витаса и тут не было. Настя остановилась в нерешительности, потом приподняла тяжелую раму, высунула голову наружу. В саду было темно и тихо, на улице - никакого движения. Тогда она села на подоконник и осторожно спустилась вниз. Прыгать она не решилась. Слишком хорошо ей запомнился жасминовый куст.
        В саду ее тоже никто не остановил. Давно наступила ночь, и на ясном небе красовалась огромная, голубая луна. Настя шла не торопясь, чтобы это не походило на бегство. Она все время ожидала или окрика, или выстрела. Она была готова ко всему. Но ее никто не позвал, никто в нее не выстрелил. Так она прошла в открытые ворота, пересекла улицу… И, только оказавшись на другой стороне, в тени ограды чужого дома, побежала.
        Улицы были пусты и безлюдны. Редкоредко мимо проезжала машина, и каждый раз Настя останавливалась, втискивалась в щель между домами, пряталась в тени дерева. Ей казалось, что за ней обязательно должна быть погоня. После долгого, утомительного бега ей удалось поймать такси. В гостиницу она ехать не решилась и коекак добилась, чтобы ее везли в центр. Настя даже не знала, где она очутилась. Сознание действовало както странно - вспышками, проблесками. «Я схожу с ума, - думала Настя, быстро идя по ночной, ярко освещенной улице. - А может, так и надо! Сойти с ума, ничего больше не знать, ни о чем не волноваться».
        Потом она сидела в маленьком ночном кафе. Здесь было очень чисто и тихо. Проституток не было видно. За соседним столиком сидела тихая парочка - немолодые мужчина и женщина. Они еле слышно о чемто разговаривали, пили вино, ни на кого не обращая внимания. Поодаль Настя увидела рабочих в голубых комбинезонах. У нее не было часов, время для нее давно уже не существовало. И, только случайно увидев электронные часы над стойкой, она поняла, что близится утро. Настя выпила кофе и подперла подбородок кулаками. Спать не хотелось. Ее трясло как в лихорадке, мысли были спутанные, бессвязные.
        Парочка, сидевшая рядом, притихла. Теперь мужчина и женщина сидели молча. Женщина покосилась на Настю. «Что им надо от меня? - раздраженно подумала девушка. - Неужели даже тут нельзя побыть одной?» Женщина отвела взгляд. Настя никак не могла понять, что в ней было такого необычного, зачем ее рассматривают. И только, доставая деньги, чтобы расплатиться, она бросила случайный взгляд на свой левый рукав. И ахнула - он весь - от локтя до плеча, был в темных жирных пятнах.
        «Кровь! - поняла Настя. - Это… Это, наверное, Влада… Вот почему они так смотрят». Она вышла в туалет, сняла пиджак, отмыла руку, простирнула рукав. Вода в умывальнике стала красной. Настю подташнивало. Взглянув в зеркало на свое лицо, она чуть не рассмеялась. «Как же, пиджак их напугал! Ты на себято посмотри!» Лицо тоже было в полосах засохшей крови. Настя долго умывалась, с наслаждением глотала ледяную воду изпод крана, приглаживала намокшие волосы. Когда она вернулась в зал, парочки уже не было. Но посетителей стало больше - многие пришли сюда позавтракать перед рабочим днем.
        Она вышла и побрела по улице. Зашла в другое кафе, просидела там, пока не рассвело. На душе было пусто, и даже страха не осталось. В гостиницу она попрежнему возвращаться не решалась. И только ближе к полудню, когда ноги онемели, а в голове закачался какойто туман, Настя снова поймала такси.
        В гостинице ее никто не ждал. Ни полиция, ни знакомый из пивного бара, ни даже привязчивая Наташа из группы. Администратор - не тот, что прежде, а другой - выдал ей ключ без единого слова. Настя постояла с этим ключом, будто чегото ожидая. Но никто к ней так и не подошел. И только в номере с ней случилась истерика. Она каталась по полу, рыдала, била кулаком в подушку, упавшую на пол. Страшные, мертвые тела прыгали у нее перед глазами. Дима Шебеко, его безымянный шофер, Лера, Влад, Андрей… Витаса между этими лицами не было. И както очень навязчиво, необъяснимо, среди этих покойников то и дело появлялся Мартын. Настя вскочила на ноги.
        «Дура я! Я же могу в любой момент позвонить туда, спросить, в конце концов, я мать, я должна о нем заботиться!»
        Она снова вылетела в гостиничный холл, снова купила телефонную карточку, бросилась к автомату. «Мама должна быть дома, она же не работает! - говорила она себе. - Неужели там тоже чтото случилось, почему никто не берет трубку?!» Наконец она услышала испуганный голос матери:
        - Это ты, Настя?! Это ты?! Боже, где же ты пропадаешь?!
        - Что случилось? - Настя даже не поздоровалась. - Что с Мартыном?
        Мама немного остыла. Во всяком случае, ее голос зазвучал спокойнее:
        - С Мартыном как раз ничего страшного. Даже растолстел. Сейчас он спит после обеда, наелся оладий с вареньем. Но делото не в нем.
        - Значит, все же чтото случилось?
        - Может, ты помнишь эту девицу, Ксению? - спросила мама. - Танцорку, Лерину подружку? Она мне проходу не дает!
        Сердце у Насти забилось ровнее. Ксения на фоне всех пережитых ужасов казалась не такой опасной.
        - Ксению я помню, - сказала она. - Правда, я ее давно не видела. Она что - приходила к вам?
        - И не один раз, - пожаловалась мама. - Эта девица приходит сюда каждый день, трезвонит в дверь, я боюсь ей открывать. Открывает только отец. В последний раз он сказал, что вызовет милицию. Эта дрянь только рассмеялась ему в лицо. Никакого стыда! Ты чтонибудь понимаешь?
        - Ничего, - Настя закрыла глаза от усталости. - Значит, с Мартыном все в порядке…
        - Поздно у тебя проснулись материнские чувства! Всегда я знала, что тебе рано рожать!
        - Мам, слава богу, что эти чувства у меня все же есть. Не надо меня упрекать. Что говорит Ксения?
        - Она ужасная, - мамин голос прервался. - Я ее даже не понимаю! Несет какойто странный бред, ничего не слушает, по существу не отвечает… То ли она под наркотиком, то ли больная… Может, просто пьяная. Какойто приблатненный жаргон, вид - хуже не придумаешь. Говорит, что ты будешь рада с ней увидеться. Я ее вспомнила. Мы ее видели на том суде… Настя, что между вами общего? Она же отсидела? Разве вы общались, переписывались?
        - Никогда мы не общались. Я ее вообще елееле знаю. Не слушай ее, - попросила Настя. - Она сумасшедшая после зоны.
        - Я это уже поняла. Но чего ей надо? Она же, кажется, больше дружила с Лерой! Кстати, скажи Лере про нее. Может, она с ней справится.
        - Мам, - вздохнула Настя. - Боюсь, что это невозможно.
        Почему? Это ее подруга, - упрямо повторила мать. - Мне не нравится, что она привязалась к нам. Я смотрю в окно и вижу, с кем она сюда приходит. Какието жуткие парни. Один - наголо бритый. Сидят во дворе целыми часами, ржут, пьют водку, курят какуюто гадость… Ко мне уже соседи приходили, с претензиями. Кому это понравится?
        - Мам, Лера умерла, - тихо сказала Настя.
        От потрясения мама запнулась. Дар речи она обрела, только вспомнив, сколько стоят международные телефонные переговоры.
        - Как умерла? - недоверчиво спросила она. - Здесь? Где? Она же была с тобой?!
        - На юге, в Марселе, - пояснила Настя. - Об этом даже в местных газетах было. А сейчас я опять в Париже, мам. За меня не волнуйся… Я через три дня вернусь.
        - О, боже… - прошептала мать. Связь была очень хорошая, Настя слышала даже ее сбивчивое дыхание. - Как это случилось?! С тобой ничего не произошло? Вы были вместе?
        - Не совсем, мама. Я даже не знаю, как все произошло. Она была без меня… Одна. А со мной… - Настя решила врать. Правды она все равно сказать не смогла бы. - Со мной все в порядке. Я привезу вам подарки.
        - Какие подарки?! Не выдумывай. Приезжай сама, главное - береги себя. Боже, этого еще не хватало… Лера умерла… Такая молоденькая! Я же прекрасно ее помню… - Мама совсем растерялась и разволновалась. - А почему ты меня спросила о Мартыне? Что с ним должно случиться?
        - Да ничего, наверное… Только бы он Ксеньке не попался. Лера говорила, что она совершенно рехнулась и способна на все. Кажется, она считает, что отсидела напрасно.
        - Суд доказал, что не напрасно.
        - Не суд, а следствие, мам, - поправила ее Настя. - Ничего не поделаешь…
        - Обе вы сумасшедшие с Лерой… - после паузы подвела итоги мать. - Ехать во Францию, когда тут куча дел… Ладно, когда вернешься, поговорим. Не трать напрасно деньги. Значит, ты в Париже? И все в порядке?
        - Все, мам, все в полном порядке… У меня даже насморка паршивого нет. - Настя попросила поцеловать Мартына и повесила трубку.
        
***
        
        Витас нажал кнопку домофона и замер в ожидании. Наконец из динамика раздался скрипучий, старческий голос, спрашивающий пофранцузски:
        - Кто это?
        - Это я, Валентина Семеновна. Я! - порусски, негромко ответил Витас.
        - Боже мой… - заскрипела старушка. - Я уже думала, что ты никогда не придешь…
        Раздался щелчок, и Витас открыл дверь. Захлопывая ее за собой, он бросил последний взгляд на улицу. Не увидев ничего подозрительного, он побежал вверх по лестнице. На площадке второго этажа его ждала крохотная, сухонькая бабушка, закутанная в две вязаные шали - одну поверх другой.
        - Как же я волновалась, - скрипела бабушка, шелестя суконными шлепанцами по натертому паркетному полу. - Я уж думала, что ты никогда не придешь… А если бы позвонила твоя мама… Что бы я сказала… Я же отвечаю за всех вас…
        Валентина Семеновна - внучка русских эмигрантов, всю жизнь держала пансионат с обедами для приезжих. Русские тут появились совсем недавно - раньше тут жили в основном молодые провинциалки, приезжающие в Париж на работу и не имеющие служебного жилья. Позже, когда связь с Россией стало легче поддерживать, Валентину Семеновну разыскали родственники из Петербурга. Они стали отправлять ей на постой своих знакомых из России. Пансиончик мог бы теперь расцвести новым пышным цветом, но здоровье у старушки было уже не то. Взять когото в управляющие она не решалась - старушка мало доверяла французам, тем более молодым. Со своим французским мужем она давно рассталась. Он жил гдето в Нормандии, у него была другая семья. А сама хозяйка пансиона была бездетна. Поэтому к Витасу - совсем еще мальчику - она относилась поматерински. Мальчишка тоже к ней привязался. Больше всего ему нравилось то, что старушка многое ему прощала.
        - Ты голодный… - скрипела старушка. - Пойдем, я как раз варила суп… С корешками, как ты любишь. Хочешь цветной капусты? Я сейчас отправлю Люси за рыбой… Хочешь камбалы?
        - Хочу, хочу, - ответил Витас. Он проголодался и дрожал от нетерпения, идя следом за медлительной старухой. Она ползла по длинному коридору, как улитка, никуда не торопясь. Ей было по крайней мере восемьдесят лет.
        - Садись, - наконец они добрались до кухни и старушка быстрее обычного двинулась к плите. - Сейчас ты покушаешь… Где же ты был, Витас? Почти месяц… Почти целый месяц никаких известий… Почему ты не учишься?
        - Валентина Семеновна, - Витас нервно закурил. - Не спрашивайте меня ни о чем. У меня были дела.
        - Дела, дела… Все время какието дела… Никаких дел у тебя не может быть, - проворчала она, осторожно наливая ему суп. - Кушай, ты стал совсем худенький… Боже ты мой, боже ты мой…
        Витас начал есть, но, не успев проглотить и двух ложек, залился слезами. Старушка перепугалась. Он почувствовал ее крохотную сухую руку у себя на затылке:
        - Боже мой, боже мой… Что случилось? Немедленно мне расскажи… Где ты жил целый месяц?
        - Не надо, - Витас трясся и закрывал заплаканное лицо. - Не спрашивайте меня… Я не могу рассказать… Прошу вас, оставьте меня в покое… Все пройдет…
        Он заново переживал все события той ужасной ночи. Как его послали посмотреть, что делается в саду. Как он пролез в окно, как пробирался между кустов. Как ему было страшно, когда приходилось перебегать открытое пространство, залитое лунным светом. Как он увидел неподалеку от особняка две машины с погашенными фарами. Как он все понял… К нему сразу пришло решение не возвращаться, а бежать - без оглядки, только чтобы уцелеть… Он прятался на задворках соседней виллы, не решаясь двинуться дальше. Ни вперед, ни назад - сил не было, решимость его оставила. А потом он услышал приглушенные выстрелы, крики и понял, что это все же случилось - их нашли, и теперь его друзей убивают…
        - Мальчик мой, - Валентина Семеновна села с ним рядом. - Ты меня пугаешь. Ты должен мне все рассказать. Я вижу - с тобой чтото случилось…
        - Я не могу… Не должен тут больше жить, - выдавил Витас, вытирая слезы.
        Валентина Семеновна покачнулась, как от удара:
        - Что?! Что ты сказал?
        - Я не могу тут жить… Это… Этого нельзя.
        - А что я скажу твоей маме? - У старушки от потрясения почти пропал голос. - Постой, тебе же было письмо… Оно у меня в комнате. Пойдем, прочитаешь.
        Витас покорно пошел за ней. Старушка сперва налила ему рюмку коньяку - старого, маслянистого, очень душистого. Витас проглотил его залпом и снова залился слезами. Теперь он плакал потому, что ему было жаль отсюда уходить. Здесь был уют, вкусные обеды, чистая постель, сюда ему пишет и звонит мама…
        - Ради бога… - прошелестела старушка. - Не говори глупостей. Никуда ты не уйдешь. Если чтото случилось, я тебе помогу. О! У меня много знакомств.
        - Валентина Семеновна, - Витас сунул в карман нераспечатанное письмо. - Боюсь, что все хуже… Хуже, чем выдумаете…
        - У тебя неприятности с полицией? Ты подрался? Может, тебе ктото угрожает? - Старушка пытливо вглядывалась в его лицо. Он старался не встречаться с ней глазами.
        - Нет, Валентина Семеновна. Наверное, еще хуже. - Он немного пришел в себя. - Не стоит и рассказывать. За мной сюда могут прийти… Меня найдут.
        - Но это… Это не наркотики?!
        Старушка смертельно боялась наркотиков. Она внимательно прочитывала несколько вечерних газет, которые регулярно выписывала, и почемуто именно материалы о наркобизнесе производили на нее самое страшное впечатление.
        - Нет, я никогда не пробовал этой гадости, - поклялся Витас. И сказал правду.
        - Тогда что же это? Почему ты так боишься? Знаю! - Валентина Семеновна вдруг всплеснула руками. - Витас, тебя шантажируют?!
        Он неуверенно покачал головой. Увидев это, старушка окончательно уверилась в своей правоте. Она очень взволновалась, еще больше, чем раньше:
        - Ну, конечно! Разумеется! Ты не мог ничего сделать - я тебя хорошо знаю… Вымогают деньги? Угрожают? Надо немедленно обратиться в полицию.
        - Я вас прошу! - Витас схватил ее за руку. - Не надо! Будет только хуже:..
        - Ты совсем ребенок, ты не понимаешь, что без полиции тебе не выпутаться. Только скажи мне - что ты сделал? Если ничего - тогда не бойся!
        - А если сделал? - не выдержал Витас.
        - Не может быть. Ты не так воспитан!
        - А если я вообще никак не воспитан! - Витас решительно убрал руку. - Валентина Семеновна, закончим этот разговор. Уговаривать меня не нужно. Мне надо только собрать вещи и… Уйти.
        - Куда ты пойдешь?! У тебя никого в Париже нет! Я не имею права тебя отпустить! Ты здесь зарегистрирован!
        - У меня есть знакомые… Друзья… - Витас встал. - Я пойду к ним. Только соберу сумку.
        - Не пущу! - Старушка взмахнула руками. Ее две шали взметнулись, как большие вязаные крылья. - Какая глупость… Какая неосторожность… Какие друзья? После того как ты снялся в этом фильме, тебя стало не узнать! Ты не приходишь ночевать, ты гдето живешь месяцами… От тебя пахнет спиртным, ты стал очень много курить! Я давно все вижу… Если бы я знала, что все так кончится - я бы сразу написала твоей маме!
        Витас молча прошел в свою комнату. Порылся в карманах, отыскивая ключ, и замер. Ключ, как и все его бумаги, остался в особняке… Ему стало холодно. «Мое удостоверение личности, старое мамино письмо, еще за декабрь… А на конверте - наш московский адрес… Все это уже нашли, прочитали…»
        Он развернулся и бросился вниз по лестнице. Старушка с жалобным криком побежала за ним:
        - Куда же ты?! Что с тобой?
        - Валентина Семеновна! - он остановился внизу, у входной двери. - Если ктото придет за мной - говорите, что меня тут не было!
        За ним захлопнулась дверь. Витас торопливо зашагал прочь, даже не решаясь оглянуться. Ему было больно, что он так грубо попрощался, но в то же время он сердился на свою бывшую хозяйку - уж слишком она назойливо лезла в душу. «Куда же теперь идти? - остановился он. - Надо туда, где ничего, совсем ничего обо мне не знают…»
        Такой вариант у него был. Месяца два назад он познакомился с одним директором рекламного агентства. Эта связь оказалась до того мимолетной, что Витас даже не представился. Зато директор вручил ему на прощанье свою визитную карточку и просил звонить прямо на работу, если будет время и желание. Желания у Витаса особого не было, зато появилась необходимость. Визитная карточка оказалась при нем. Таких улик он никогда не оставлял там, где жил. Все визитные карточки своих случайных знакомых и записную книжку с адресами и телефонами он всегда носил с собой. Это был его основной капитал. Витас зашел в телефонную будку, просмотрел все варианты и понял, что этот директор - самое подходящее.
        Тот оказался на месте. Секретарша довольно быстро соединила его с Витасом. Узнав, кто говорит, мужчина удивился:
        - Так это ты? Где же ты пропал?
        - Я учился, - жеманно ответил Витас.
        - Так, может, увидимся?
        - Конечно. Когда хотите.
        Они назначили встречу в кафе на Елисейских полях. Витас должен был дождаться там этого человека. Тот приедет и заберет его с собой.
        Время до вечера Витас убивал нудно и беспомощно. Сходил в кино, посетил музей восковых фигур, до одури напился кофе и накурился. Денег у него было в обрез - франков тристачетыреста. Все остальное осталось в особняке, вместе с документами. Витас холодел от мысли, что будет, если бумаги попадутся полиции… Конечно, он может хоть сейчас туда пойти и подать заявление, что документы у него украли. Ему, наверное, всетаки выдадут новые, ведь он же находится в стране на законных основаниях. Но сколько будет возни, разбирательств, сколько ругани… В лицее он не был так долго, что о нем, наверное, все забыли.
        В назначенный час Витас сидел в кафе на Елисейских полях. Он сел спиной ко входу, чтобы не волноваться напрасно и не попасться на глаза знакомым. Он устал после бессонной ночи и мечтал теперь об одном - поскорее оказаться в постели.
        - Привет! - Ему на плечо опустилась рука. Витас вздрогнул, поднял глаза и заулыбался:
        - Ну, наконецто, Николя. Немного опоздали! Я вас давно жду.
        - А я и не опоздал. - Мужчина показал ему циферблат своих дорогих часов, уселся рядом, с усмешкой заглянул мальчику в глаза. Ему было сильно за сорок. Носатый, краснолицый, шумный, очень самоуверенный тип, набитый деньгами по самый воротничок, надушенный модной туалетной водой. Витас натянуто улыбнулся и признался:
        - Я сегодня не обедал.
        - Я тоже. Что ты будешь? Пробовал здешний суп из мидий? Дороговато, но потрясающе вкусно. Обязательно попробуй. У тебя, в России, такого ни за какие деньги не найдешь.
        Витас вздрогнул. «Разве я рассказывал ему, что приехал из России? - подумал он. - Неужели? Черт же меня дергал за язык…» Пофранцузски он говорил совсем неплохо, хотя акцент, конечно, был. Валентина Семеновна здорово отшлифовала его произношение, да и языковая среда помогала…
        - Или ты из Польши? Может, венгр? - Николя сделал заказ и закурил. - Придется знакомиться заново. Я почти тебя забыл.
        - А я вот вас помню, - Витас был уверен, что своего имени этому человеку он не называл. Тот ушел из гостиничного номера на рассвете, оставив ему пятьсот франков и свою визитную карточку. Они и разговаривалито всего минут десять, не больше. - Меня зовут Петр.
        - Ты все же поляк? Русский?
        - Ни то, ни другое, - рассмеялся Витас.
        - Значит?
        - Болгарин.
        - А, я был в Болгарии. В Пловдиве. Замечательно там готовят. А ты откуда?
        - Из Софии.
        - Я и там был.
        - А где вы не были? - бросил Витас и тут же понял, что это прозвучало грубо. Но его приятель не обиделся:
        - Ты прав, я был почти везде. Что же ты делаешь в Париже? Кажется, учишься?
        - Учусь, изучаю французский.
        - Ты прилично говоришь. Но тебе скучновато, да? Почему ты не дружишь с ровесниками? Предпочитаешь мужчин постарше?
        Болтая всю эту чушь, Николя все время пускал клубы дыма и беспокойно оглядывался. Казалось, он боится, что его застукают в такой компании. Витас начинал его ненавидеть.
        - Да ну их, ровесников, - сказал он. - С ними неинтересно.
        - Вот как? А что тебя интересует? Витас механически ответил:
        - Кино.
        - О, да ты молодец. Я думал, рейв или еще чтото. Может, и сам хочешь сниматься?
        Витас вздохнул. Он знал, что будет дальше. Сперва Николя влезет к нему в душу, заставит рассказать, как он любит кино. Потом скажет, что у него есть знакомые, которые могут устроить Витасу кинопробы. Потом под этим предлогом затащит в постель. Сценарий этот был Витасу очень хорошо известен. Поэтому он сказал:
        - Актером я быть не хочу.
        - Почему? - удивился тот. - Внешность у тебя подходящая, и ты молод.
        - Все равно не хочу. Они все гомики.
        Николя вытаращил глаза, а потом оглушительно захохотал. Вытерев слезы и напившись минеральной воды, он заявил:
        - А ты еще и с юмором. Сколько же тебе лет?
        - Пятнадцать.
        - Ты понимаешь, что неприятностей мне не нужно? - он сразу стал серьезным. - Почему ты мне этого тогда не сказал?
        - Да вы не спрашивали.
        - В гостиницу, я больше не пойду, - отрезал Николя. - К тебе тоже.
        Мальчишка заявил, что это очень хорошо, потому что к нему нельзя.
        - Поедем за город? - предложил Николя. - Я как раз ремонтирую там дом, заодно посмотришь.
        Витас согласился. Они поужинали восхитительным, обжигающим супом, в котором плавали мидии. Запили все белым вином, вышли, Николя открыл дверцу своего «Пежо» и усадил Витаса рядом с собой.
        - На всякий случай договоримся, - сказал Николя. - На работу ты мне больше не звонишь.
        - Вы же сами тогда разрешили… - упрекнул его Витас. - Зачем же оставили визитную карточку?
        - Не помню, чтобы я это разрешил. Но уже не важно. Я дам тебе один телефон, это мой хороший приятель, он тебе тоже поможет…
        «Привет, он уже пытается пустить меня по рукам… - нахмурился Витас. - Однако быстро он соображает… Может, пока не поздно, надо слинять?» Он вовсе не желал, чтобы его эксплуатировал сутенер. Он слышал страшные истории, как мальчиков закабаляли в полное рабство, заставляли работать бесплатно, за дозу наркотика, а потом убивали… Он читал зимой материалы одного такого процесса в столичных газетах, которые выписывала Валентина Семеновна. Ему не нравилась излишняя напористость Николя. Но выбора у него сейчас не было. Не мог же он на полном ходу выпрыгнуть из машины.
        - Да, - вдруг повернулся к нему покровитель. - Ты мне так и не сказал самого главного. У тебя чтото случилось?
        - С чего вы взяли? - испугался Витас.
        «Неужели у меня на лице все написано? - подумал он. - Тогда это плохо. Он может струсить и вышвырнуть меня на полдороге».
        - Я просто на мели, - признался Витас. - Совершенно не умею тратить деньги. А мне из дома пришлют еще нескоро.
        - И ты сразу вспомнил обо мне. Понимаю… Сам был студентом. Я тебе помогу. Постой, может, тебе негде жить?
        «Попал в точку, - обрадовался Витас. - Только стоит ли так сразу на него наседать?»
        - Ну, что вы! - фальшиво возразил он. - Я живу у родственницы. Просто она слишком старенькая, и мы друг друга не понимаем… Потому ко мне и нельзя приехать.
        - А ты бы мог пожить у меня в загородном доме, - как бы мимоходом предложил Николя. - Или тебе надо каждый день ездить на учебу в Париж?
        Витас прикурил от его зажигалки и сказал, что он это еще обдумает.
        Глава 14
        
        В Москву пришла весна. Не такая светлая, жаркая, лучезарная, как в Провансе. И не такая, сухая и прохладная, как в Париже. Это была серенькая, капризная, неустойчивая весна, но все же она пришла.
        Последние дни в Париже Настя провела в полной изоляции. Она так и не поехала ни на одну экскурсию, ни с кем не пообщалась. Наташа теперь сторонилась ее. Даже по магазинам Настя ходила одна. Собственно, это был всего один магазин - универмаг «Самаритен», в который она попала случайно. Там Настя и купила всем подарки. Никто к ней в гостиницу не приезжал, никуда ее не вызывали, ей даже записочки у администратора не оставили. Настя каждую минуту молилась, чтобы все кончилось хорошо, и, наверное, ее молитвы были услышаны. И вот она вернулась в Москву…
        Последние ступеньки перед родительской квартирой Настя одолела бегом. Отрывисто позвонила, услышала через дверь топот, крик Мартына, шаги мамы… Дверь распахнулась, и Мартын едва не сшиб ее с ног:
        - Приехала! Наконец приехала!
        - Дай же матери войти, - нервно приказала мама. Она вышла с зажженной сигаретой. Поцеловала дочь и тщательно, на все замки, заперла за ней дверь.
        - Отец на работе? - спросила Настя. Она поставила сумку и теперь подкидывала к потолку Мартына. Тот визжал и пытался освободиться.
        - Работает, - ответила мать. - Ты никого не встретила во дворе?
        - Ты о ком? - настроение у Насти сразу упало. Она поставила Мартына на пол. - Ксения опять сюда приходила?
        - Да. И я хочу, чтобы ты сама с ней разобралась. Надо закончить этот дурдом. Ты голодная? Пойдем, пообедаем.
        Мама говорила както отрывисто, нервно. Было видно, что у нее даже нет сил приветливо встретить дочь. Только Мартын разряжал обстановку. Он шумел и гудел, как огромный шмель, и постоянно совался под ноги Насте. Ей пришлось взять его на колени, когда уселись за стол.
        - Что же ты не ешь? - спросила мать. - Мартын, сядь нормально. Не балуйся с едой!
        - Мам, давай отсюда уйдем, - неожиданно заявил Мартын.
        - Ты что это? - удивилась Настя.
        - Она ко мне вечно лезет. - И он указал на бабушку. - Давай жить одни. С папой.
        Воцарилось молчание. Настя не смела поднять глаза на мать. Она ждала упреков, но та смолчала. Наконец Мартын съел свою порцию и ускакал в комнату. К матери он уже привык, и она его интересовала все меньше и меньше.
        - Что ж, насчет Вити могу одно сказать, - нарушила молчание мать. - Он ведет себе безобразно! Такого я еще не слышала! Бросить жену, сына, без копейки, без квартиры, даже не оставить телефона… Ублюдок! Я всегда его терпеть не могла!
        - Может, с ним чтото случилось, - предположила Настя.
        - Хорошо бы!
        - Мам, что ты говоришь?! В конце концов, он отец моего сына, и…
        - Если бы не он - ты бы спокойно доучилась в педагогическом, не рожала бы так рано, нормально бы вышла замуж!
        - Ох, мам, это неизвестно. Педагогический я бросила не изза Вити… - Настя многое могла бы сказать в свое оправдание. Но для этого пришлось бы рассказать главное - о том, как погибла «Крыса». А она скорее откусила бы себе язык, чем призналась в таком…
        - Мартын меня пугает, - мать опять закурила. Никогда она не курила так много и жадно. - Он напоминает мне своего отца. Если отец настоящий бандит, чего ждать от сына? Он неуправляем. Он даже опасен. Пытался поджечь дом. Зажигал газеты и кидал их в раковину на кухне. Я с ним чуть не рехнулась. Дети такими не бывают, во всяком случае, нормальные дети. Может, твой Витя принимал наркотики?
        - Никогда, ты что! Выпить он мог, но больше ничего не было… Ничего странного в Мартыне нет. Да они все сейчас такие! - возразила Настя. - В садик он не ходит?
        - Нет. Ты же насмерть напугала отца, он мне запретил его туда водить. Кстати, ты могла бы рассказать правду?
        - О чем, ма?
        - Что всетаки случилось? Почему ты так спешно уехала? Почему говорила отцу, чтобы тот берег Мартына?
        Настя вздохнула:
        - Правда в том, что я работала в дурацком магазине… Даты и сама все знаешь… Уволилась со скандалом и, честно говоря, боялась… Боялась, что меня могут преследовать.
        - Это все?
        Настя поклялась, что это все, и встала изза стола:
        - Ты даже не спросила, что я тебе привезла.
        - На какие деньги, Настя? - напряженно поинтересовалась мать.
        - Так… Знакомый дал, - небрежно ответила Настя и тут же шарахнулась - ее обожгла пощечина.
        Этого она уже никак не ожидала.
        - Мам, да ты что?! - крикнула она.
        - Знакомый?! Знакомый дал?! За какие заслуги?! Ты стала… Ты всегда была проституткой!
        За матерью захлопнулась дверь кухни, звякнуло матовое стекло. Настя стояла, прижав к щеке холодную ладонь, задыхаясь от обиды. Потом пересилила себя, внесла сумку в комнату и вместе с Мартыном разобрала вещи. Подарок отцу она положила на видное место. Это был сероголубой пуловер из тонкой шерсти. Маме она привезла яркий шелковый платок и перчатки. Больше всего подарков пришлось на долю Мартына. Ботиночки, комбинезоны, джинсы, майки, курточки, игрушки… Из подарков образовалась целая цветастая куча.
        - Надоела мне бабушка, - признался Мартын, наряженный во все новое.
        - Придется потерпеть, - вздохнула Настя. - Куда же нам идти?
        - А.где папа? Бабушка говорит - папа к нам никогда не вернется.
        - Может, она и права.
        Мартын с размаху ударил ее кулаком в плечо:
        - Врешь!
        Настя сгоряча его отшлепала:
        - Как ты смеешь меня бить! Почему вы все меня бьете, хотела бы я знать?! Что это такое!
        Мартын поднял оглушительный рев. Но мать не вышла из кухни. Оттуда медленно полз сигаретный дым, там гремела ложечка - мама сварила себе кофе. «Ну и что мне теперь делать? - подумала Настя, закончив воспитание ребенка. - Как объяснить, что я эти деньги не натурой заработала? А может, и не надо объяснять? Все равно не поверят… Я так мечтала вернуться домой, а теперь… Все было бы иначе, если бы я призналась. Но я признаться не могу!» В дверь позвонили. Настя не шевельнулась, зато открылась кухонная дверь. Она услышала мамины шаги, ее голос:
        - Кто?
        Потом была тишина. Мама рассматривала площадку в «глазок». И вдруг дверь сотряс удар - ктото попытался ее выбить. Настя вскочила, оторвала от себя Мартына и бросилась в прихожую. Мать стояла совершенно белая:
        - Это опять она…
        - Ксения?! - Настя приникла к «глазку». Там мелькало одутловатое, безобразно раскрашенное лицо. И все же она узнала Ксеньку - веселую танцорку Ксеньку, которую она так часто видела рядом с Лерой на сцене. «Вот оно, мое прошлое… - поняла Настя. - Оно пришло само…»
        - Что ты делаешь? - прошептала мать. - Не ходи туда, не открывай!
        - Я выйду!
        И прежде чем мать успела ее остановить, Настя отперла все замки и выскользнула на площадку. Ксенька, видимо, не ожидала такого и замерла с приоткрытым ртом. С минуту девушки молча разглядывали друг друга. Настя захлопнула дверь, стараясь не слушать испуганный голос матери:
        - Вернись, я вызову милицию…
        - Милицию? - это закричала Ксенька. - Ага, вызывай! Я сейчас уделаю твою милицию!
        Настя схватила ее за руку:
        - Пошли вниз. Не ори! Там поговорим!
        - А что, при матушке своей боишься?! А где Лерка?! Она тоже тут?
        - Лера умерла. Пошли вниз!
        Настя бросилась бежать по лестнице. Вскоре она услышала за собой стук каблуков - Ксенька все же последовала за ней. У подъезда на лавочке сидела какаято омерзительная компания. Бритый парень с лицом утопленника, мелкая девчонка - испитая, бледная, с фиолетовыми жирными губами, еще ктото… Увидев Настю, они зашевелились. Но та прошла мимо.
        - Ты куда намылилась?
        Ее догнала Ксенька. Теперь, на ярком солнце, она выглядела еще хуже. Настя старалась не смотреть ей в лицо.
        - Узнала меня? - издевательски усмехнулась Ксенька. - Ято тебя узнала! Ну, что скажешь?
        - Нечего лезть к моим родителям, - тихо ответила Настя.
        - Да ты что? Почему это? Я щас поднимусь, и мы от твоих родичей места живого не оставим! Где пряталась? Что с Леркой?
        - Я тебе уже сказала. Лера умерла.
        - Врешь, - Ксенька наклонилась и сплюнула ей под ноги. - Твоя Лерка мне деньги должна.
        - Что ты болтаешь, Лера была богатая. Она у тебя денег не брала! - отрезала Настя.
        - Брала. Я тебе докажу, что брала. А ты что делала эти пять лет? Гуляла? Детей рожала? Замуж выскочила, что ли? Я тоже замужем. Вон мой муж, видишь? - Ксенька указала на бритого парня.
        Но едва Настя успела на него посмотреть, как та дернула ее за руку:
        - Не заглядывайся, сука! Я тебе башку оторву!
        - Нужен он мне, - растерялась Настя. - Слушай, что ты ко мне вяжешься?
        - А ты не знаешь? Деньги есть?
        У Насти в кармане оставалось несколько скомканных бумажек - все, что уцелело после покупки подарков. Но она не собиралась их доставать.
        - Если нет денег при себе, можно подняться к квартиру, - нагло заявила Ксенька.
        - Почему ты считаешь, что я тебе должна давать деньги? - вырвалось у Насти.
        - Так ты мне ничего не должна? - сощурилась та. «Какая она мерзкая, какая она грязная, отвратная девка, шлюха, вымогательница… - Настя от ненависти едва стояла на ногах. Хотелось броситься на Ксеньку и не отпускать ее, пока та не поклянется оставить ее в покое. - Что с ней делать? Если бы Витя согласился разобраться… Я же не умею… Я ничего не умею, а Ксенька пришла не одна… Если меня будут бить - кто защитит?»
        - Настя!
        Она вздрогнула, обернулась. У подъезда стоял отец и с тревогой наблюдал за ней.
        - Иди сюда, - позвал он.
        Ксенька как будто не возражала. Но как только Настя сделала шаг, она услышала:
        - Ладно, ты меня поняла. Ты мне должна за пять лет, уяснила? Подумай, где взять деньги. В ментовку накатишь - лишишься сына.
        - Ты не смеешь! - обернулась Настя.
        - Я не смею? - Ксенька грязно ругнулась. - Сучка, прогуляла на свободе пять лет, пока я за тебя сидела! Я теперь все знаю! Я подавала на пересмотр дела, и ни фига, у моих родителей не было денег, чтобы заплатить следователю. За все теперь заплатишь ты!
        - Оставь меня в покое!
        - Настя! - Отец не выдержал, пошел ей навстречу. - Немедленно иди сюда!
        Ксенька нагло выдержала его взгляд. Тот взял Настю под руку и быстро повел ее в подъезд. У самой двери он шепнул:
        - Когда ты приехала?
        - Только что, пап.
        - И они сразу к тебе подошли? Ладно, мы это обсудим.
        Мать открыла им молча, предварительно осмотрев в «глазок». Отец даже нашел мужество пошутить:
        - У нас тут, как на Лубянке.
        - Не говори глупостей, откуда тебе знать, как на Лубянке, - мать ушла на кухню разогревать обед.
        Настя с Мартыном дожидались в большой комнате. Отец мерил пуловер, смеялся, расспрашивал Настю про Париж. Она сбивчиво рассказывала. В конце концов он сказал:
        - Да ты же ничего и не видела! Разве нет? Настя призналась:
        - Правда, папа. Париж както прошел стороной.
        - Мать сказала, с твоей подругой чтото случилось? Это с Лерой, той девочкой, которая танцевала?
        Настя молча наклонила голову.
        - Ужасно, - сказал отец. - Вы такие молодые и почемуто живете такой страшной жизнью. Я не понимаю, почему на вас это обрушилось.
        - Такое время, пап…
        - Не в этом дело. При чем тут время? Раньше было хуже, страшнее. Люди умирали бог знает за что. А теперь? У вас же нет никаких идей, вам и умирать не за что. А вы все же умираете.
        - Меня, пап, подставили, - обмолвилась она. Но, встретив пристальный взгляд отца, запнулась и поправилась: - Я ни в чем не виновата.
        - Так уж ни в чем?
        - Ну, почти.
        - А я вот думаю, что тебе лучше все рассказать, - неожиданно сказал отец. - Если не хочешь говорить в милиции, скажи мне.
        - Может быть, скажу, - нехотя пообещала Настя. - Но только не сейчас… Потом.
        - Чем больше ты скрываешь, тем труднее тебе будет потом. На что ты надеешься? Выпутаться в одиночку? - не услышав ответа, отец продолжал еще настойчивей: - А если будет слишком поздно признаваться? Эта девица, Ксения - она караулила тебя все эти две недели. Мать сперва сказала мне, что ты на юге Франции, потом ты почемуто оказалась в Париже. Чем ты там занималась - откуда нам знать? Ясно одно - города ты не видела. У тебя под глазом царапина.
        Настя машинально поднесла руку к лицу, но тут же отдернула пальцы.
        - С кем ты дралась? - продолжал отец. - Молчишь? Кто тебя бил? Ты молчишь. Ты мне не доверяешь. Там погибла твоя подруга. А Ксения не отходила от нашей двери. Все это нормально, потвоему? Ты все еще ничего не хочешь мне рассказать?
        - Пап, я не могу.
        - Почему?
        Настя развела руками. Отец ушел обедать, а она сидела в одиночестве, глядя на темный экран телевизора. «Если сознаваться, то во всем, - думала она. - Но это… Это смертельно. Отец никогда мне не простит убийства. Но я же была не виновата… Я не понимала, что делаю. Если бы я не ударила ножом „Крысу“, та бы убила меня… И ее бы тоже посадили… Тоже… Почему я говорю „тоже“?! Ведь сидела не я, а Ксенька. За что, в конце концов, я на нее злюсь? А если б я отсидела за нее - я бы тоже к ней пришла с претензиями… Я несправедлива к ней, но я ее ненавижу! Ненавижу уже за то, что она ко мне пришла! Она должна была исчезнуть навсегда! Я хотела все забыть! А она пришла и требует денег. Где их брать? Замкнутый круг. Идти в милицию? Ксенька знает, что я туда никогда не пойду. Ведь меня могут посадить…»
        - А ты спроси у нее, спроси сам! - раздался раздраженный голос матери. - Она же ничего не говорит! Уставится в стену и молчит!
        Мать открыла дверь и заглянула в комнату:
        - Вот, пожалуйста. Куча подарков. На какие деньги все это покупалось? Она же не из Турции все это привезла, это же дорогие вещи!
        - Мам, да что я привезлато? - слабо возразила Настя. - Такие мелочи…
        - Сколько стоят эти перчатки? Платок? Свитер? Сколько стоит Мартынове барахло? - Мать разворошила все, что Настя разложила на диване. - Пока я не узнаю, не одену ничего!
        - Черт возьми! - вскочила Настя. Она не выдержала.
        - После всего, что я вынесла, вы мне устраиваете сцены! Если бы знала - не стала бы тратить деньги на подарки! Ушла бы с Мартыном, сняла бы квартиру! Вот так! Вы сами толкаете меня на это!
        Выкрикнула все это и осеклась. «Какая я дура! Да ведь есть же квартира! Мы с Леркой сняли квартиру на два месяца, она заплатила вперед! Где же ключи?» Ключи остались у Леры, а значит, теперь они были недоступны. «В конце концов, я помню, где все это находится, пойду туда, попрошу соседей связаться с хозяевами, у хозяев должны быть запасные ключи».
        - Да, послушай ее, - кивнула мать отцу. - «После того, что я перенесла»! Ты можешь почеловечески сказать, что ты перенесла? Мы что - тебе совсем чужие?!
        - Настя, по крайней мере, про деньги ты должна нам сказать, - нахмурился отец. - Кто тебе их дал? За что? Как погибла Лера?
        Настя зажала уши руками и выбежала из комнаты, протиснувшись между родителями. Она сорвала с вешалки свой плащ, сунула в сумку документы и побежала вниз по лестнице. Вслед ей понесся пронзительный визг Мартына:
        - Мама опять сбежала! Мам, я с тобой! Забери меня отсюда!
        «Сбежишь тут! - Настя перепрыгивала через две ступеньки. - И правду нельзя говорить, и врать больше не могу! Я же глупо вру!»
        Ни Ксеньки, ни ее приятелей во дворе уже не было. Сворачивая за угол, Настя невольно подняла голову, взглянула на знакомый балкон родительской квартиры. Там стоял отец. Он смотрел на нее, устало опершись на перила. И даже рукой не помахал, не сделал ни одного движения. На миг Насте захотелось вернуться, рассказать всю правду. Пусть будет, что будет! Но она пересилила себя. «Пока есть надежда выпутаться одной, никого не надо втягивать в это дело, - подумала она. - Все равно родители ничего сделать не смогут».
        Ключ от квартиры ей удалось получить только поздним вечером. Настя переполошила соседей, те звонили хозяйке, но она была на работе. Приехала в десятом часу, очень недовольная, недоверчиво оглядела Настю, спросила, где же ее подруга? О подруге Настя промямлила чтото невнятное. Хозяйка оказалась строгой дамой, и если бы она подписывала договор нес Настей, она бы ее сюда не впустила.
        Потом хозяйка осмотрела квартиру. Настя боялась, что хозяйка спросит - почему тут такой нежилой вид, где веши девушек? Даже холодильник был до сих пор не включен. В конце концов хозяйка отдала ей ключ и велела сделать два дубликата, один как можно скорее вернуть ей. Настя пообещала ей все, что угодно.
        Когда хозяйка ушла, Настя впервые подумала, что одиночество не так уж приятно. Она вышагивала по квартире взадвперед. На постели валялось скомканное белье - тут они спали с Лерой. В мойке на кухне стояли грязные чашки - на одной из них сохранился след Леркиной помады. «Хоть я ее и проклинала, а до сих пор живу на ее деньги, - вздохнула Настя. - Она меня предала, но за все заплатила… Где же ее похоронят? Неужели ее родителям придется везти тело из Франции? По совести, надо им позвонить, все рассказать… Нет! Что я им расскажу? Может, они и сами все знают, не могли же они не знать, чем занимается их зять».
        Она решилась только позвонить родителям. Те были вне себя, и Насте стало стыдно, что она их так перепугала.
        - Какая же ты порывистая, - виновато сказала мать. - Может, я и неправа, что так на тебя накинулась… Но ты меня пойми - твоя Ксения мне всю душу вынула… Где ты живешь? С кем?
        - Одна, мам, совершенно одна. Я вот думаю - мне пора найти себе работу.
        Мать ее полностью одобрила.
        - А Мартын пусть живет у нас, - сказала она. - Мне он не мешает.
        Никаких признаний от нее больше не требовали. «Здесь меня никто не найдет, - думала она, укладываясь спать. - Здесь я в безопасности. Сюда ни Ксенька не доберется, ни друзьятоварищи из магазина, никто. А французские мои знакомые - пошли они подальше! Какое им теперь до меня дело, раз они нашли деньги!» Заснула она довольно быстро и всю ночь кудато падала, летела, просыпалась в кошмарном оцепенении и снова проваливалась в сон.
        
***
        
        Неделя прошла спокойно. Почти каждый день Настя приезжала к родителям - чаще всего ранним утром, потому что в это время Ксения там никогда не появлялась. Настя играла с сыном, помогала матери по хозяйству, звонила отцу на работу и болтала с ним. Тот обещал устроить ее, как и прежде, продавцом в киоск. Но на этот раз не в продуктовый, а в газетный. У него появился какойто знакомый из «Роспечати». Киоскерша, которую должна была заменить Настя, уходила в декрет. Увольняться совсем девушка не собиралась, и надо было комунибудь заменить ее года на полтора.
        - Около миллиона ты будешь иметь, - пообещал отец. - Ну, а вам с Мартыном на двоих этого хватит. Кстати, о Мартыне. Ты не хочешь, чтобы мы поискали Витю?
        Настя и сама не знала, хочет она этого или нет. Ей было ясно одно - от бывшей привязанности не осталось и следа. Он стал для нее совершенно чужим человеком.
        - Если можешь, пап, то конечно, найди его, - сказала наконец Настя. - Хотя бы выскажу ему все, что думаю.
        Видимо, мать с отцом сговорились не расстраивать дочь. О Ксении они ей больше не рассказывали, не жаловались. Настя осмелела и несколько раз гуляла с Мартыном во дворе. Это были самые лучшие моменты за всю неделю. Она дала родителям свой телефон, но просила ни в коем случае никому его не передавать. Забрать Мартына к себе она еще не решалась - слишком неуютной была ее новая квартира.
        Настя должна была выйти на работу с понедельника. Она немного волновалась, но пыталась успокоить себя - в конце концов, она же профессиональный продавец. В воскресенье вечером девушка стояла на балконе своей новой квартиры, любовалась на далекую городскую панораму, освещенную закатным солнцем. Окна выходили на запад. Она только что развесила на веревках постиранное белье и задержалась на балконе, чтобы выкурить сигарету. Потом она взглянула вниз и замерла.
        Когда девушки улетали в Париж, машину они оставили во дворе. Лера заперла ее, вынула оттуда магнитолу и отнесла ее в квартиру. А сама машина почти три недели стояла между других автомобилей, на краю детской площадки. Настя так привыкла к этому зрелищу, что перестала обращать на машину внимание. Несколько раз она говорила себе, что надо позвонить родителям Леры, чтобы они забрали отсюда ВАЗ - ведь теперь он принадлежит им. Но она боялась этого разговора. И вот теперь возле машины крутились какието люди.
        «Угнать хотят, что ли? - Настя никак не могла понять, что им нужно. - Вокруг полно народу, неужели угонят на глазах у всего двора?! Дождались бы ночи…» Потом один из мужчин отошел от машины и направился прямо к подъезду. «Так… А если это милиция?!» Настя решила ни за что не открывать и на всякий случай проверила, работает ли телефон. Хотя кому звонить в такой ситуации, кто ей поможет… «Я только свидетель, я ничего не сделала… - стучало у нее в голове. - Неужели это всетаки ко мне…»
        Она слышала, как грохочет лифт, подползая к ее этажу. Потом створки лифта раздвинулись, и случилось то, чего она так боялась - в дверь позвонили. Настя не тронулась с места. Она сидела, положив руку на телефонную трубку, и слушала настойчивые, длинные звонки. Потом позвонили к соседям. Тут Настя решилась встать. У нее появилась надежда, что это была какаято ошибка, может, она никому и не нужна. Подкравшись к двери, она слушала, как за стеной глухо раздается голос соседки:
        - Кто?
        - Извините, - довольно вежливо обратился к ней мужчина. - Во дворе стоит синий ВАЗ, «девятка». Это не ваш?
        - Не наш. У нас нет машины, - ответила соседка, попрежнему не открывая дверь.
        - А чей он, не подскажете? Мне сказали - на шестом этаже живет хозяйка.
        - Не знаю чей. Может, жильцов? Спросите в двадцать первой квартире.
        Настя вздрогнула - двадцать первая квартира была та самая, в которой она находилась.
        - Там никто не открывает, - заявил мужчина.
        Соседка ему больше не отвечала. Видимо, решила не связываться. Тогда возобновились звонки в Настину дверь. «Ищут не меня, а машину, - думала она, сжимаясь от страха. - Я тут ни при чем… Ищут или машину, или Лерку… Что делать? Ответить? А какие у Леры могли быть знакомые?! Нет, ни за что не отвечать… Неужели машину увидели случайно, боже мой, какая я дура! Давно надо было позвонить ее родителям, чтоб машину забрали…»
        Звонки прекратились. Настя напряженно ждала какогото продолжения. Но через пару минут подъехал лифт, хлопнули дверцы, и мужчина уехал. Теперь Настя решилась приоткрыть дверь. Как только она выглянула наружу, от косяка отлепилась крохотная записочка и спланировала на коврик. Настя подняла ее и заперлась изнутри.
        «Будьте дома после 22 часов» - вот что было написано там торопливым, исковерканным почерком. И больше ничего. Настя прочитала эту короткую фразу раз десять, повертела записку, но так ничего и не поняла. Милиция? Не те методы, на них не похоже. Бандиты Шебеко? Да и были ли у него бандиты? Тем более, бандиты записок не пишут. Мелькнула идиотская мысль о Сергее, о его людях, о знакомом из пивного бара в Париже. Его имени она так и не узнала. «Да это глупости! - оборвала себя Настя. - Найти меня по Леркиной машине! Узнать машину! Причем тут Сергей и его люди? Они же Леру почти не знали… А если узнали? Зачем я им нужна? А может, Леру ищут ее друзья? Может, не знают о ее смерти?»
        Больше она ждать не могла. Выглянула еще раз на улицу, только уже не с балкона, а из кухонного окна. Возле машины больше никакого движения не наблюдалось. Если за подъездом и следили, то никого не было видно. Настя сняла телефонную трубку и набрала номер Лериных родителей.
        Ей ответил сухой, какойто невыразительный женский голос.
        - Я слушаю. Кто говорит?
        Настя представилась. Больше она ничего сказать не смогла. Но женщина в этом и не нуждалась. Только теперь Настя узнала голос Лериной матери.
        - Ах, так это ты! Что же тебе нужно?
        Женщина говорила агрессивно, теперь ее голос был полон жизни.
        - Я… Я не видела, как это случилось, - выдавила Настя.
        - А мнето что? Разве я тебе звонила? Разве я тебя спрашивала, как это случилось? Ничего! Ничего никто не сказал! Ее сожгли! Отдали банку с пеплом!
        Настя прикусила губу.
        - Не было даже похорон, мне нечего было хоронить! - запальчиво говорила женщина. - Следователь говорит: «Скажите спасибо, что она не попала к нам!» Диму убили, дом опечатали! В ее комнате был обыск, комнату тоже опечатали! А ты на свободе. Тебя не тронули. Продалась ментам? И теперь звонишь все разузнать? Может, хочешь приехать в гости? Приезжай, нам нечего скрывать!
        - Простите меня, - почемуто сказала Настя.
        - Что тебе нужно?!
        - Ничего… Я… Тут стоит ее машина, вы помните? Синий ВАЗ. Сегодня вокруг него крутились какието люди. Я думала, вам надо это знать…
        Женщина неожиданно положила трубку. Разговор был окончен. «Они все знают, но не стали меня искать, и на машину им наплевать… - Настя взглянула на часы. - Тогда кто же это приходил? Неужели придется открыть им дверь, когда они заявятся? Опять связаться с кемто, кого я не знаю? Может, надо просто вызвать милицию, устроить здесь засаду - пусть их всех переловят, пусть меня оставят в покое…» Десяти часов она дожидалась, как своей казни. Однако прошло полчаса, час… Только незадолго до полуночи в ее дверь позвонили.
        Настя решила не открывать. Она сидела на тахте, закутавшись в плед. Ее знобило. Свет в квартире был погашен, и если за окнами наблюдали с улицы, то могли подумать, что дома никого нет. Звонок не повторялся. Зато вскоре Настя услышала такой звук, от которого вскочила с тахты. Ктото ковырялся в жидких старых замках… Она никогда не думала, что два замка можно открыть за полторы минуты. Она не слышала, как отворилась дверь, зато какимто шестым чувством уловила - теперь в квартире ктото есть. Света этот «ктото» не включил. Слегка щелкнул замок - дверь прикрыли. Осторожные шаги, шаги двух человек, если не больше… В комнате вспыхнул свет.
        - Я же говорил, она тут! - на Настю смотрел низкорослый, чернявый мужчина.
        - Ты одна? - изза его спины появился второй. Настя молча уставилась на них. Она даже рта раскрыть не могла. На кухне послышался шум открываемого холодильника. Значит, был еще и третий.
        - Надо поговорить, - Чернявый задернул шторы на окне, уселся в единственное кресло. - Ты, как я понял, в Москве уже несколько дней. Как прошла поездка? Может, поделишься впечатлениями?
        - Вы из милиции? - выдавила Настя.
        - А зачем тебе милиция? Что - без милиции уже и поговорить не можешь?
        - Я не знаю, кто вы…
        - «А мы не знаем, кто ты. - Чернявый не злился, он просто посмеивался. Второй мужчина держался немного пренебрежительно. Было видно, что разговаривать с такой девчонкой, как Настя, он не желает. Третий гость все еще не показывался.
        - Что вам нужно? - решилась она.
        - От тебя - почти ничего. А тебето что нужно? Чего ради ты во все это влезла? - спросил Чернявый. - Она тебе что - платила? А может, тебе еще ктото платил?
        - Я не понимаю, о ком вы говорите! - Настя немного оживилась. В первый момент ей показалось, что посетители настроены агрессивно. Но они пока ничем ей не угрожали.
        - Слушай, девочка, ты же еще молодая, - неожиданно заговорил второй гость. - Зачем тебе играть в эти игры? Давай договоримся.
        - Давайте… - растерялась Настя. - Только я все равно не понимаю… Вы о чем меня спрашиваете? Вы от кого пришли?
        - Кто убрал Шебеко? - резанул чернявый.
        - Кого из двух?
        - А ты знаешь про обоих? Ничего, рассказывай все, лишним не будет.
        - Как я поняла, - осторожно начала Настя, - Диму убила милиция… А Леру - компаньон Димы… Но больше я ничего не знаю.
        - Ты при этом была?
        - Я видела, как убили Диму, но как умерла Лера - я не знаю… Я только слышала об этом.
        - Вы же там были вместе! Ты встречалась с кемнибудь в Марселе? Знаешь такого парня - Влад Гиминский?
        - Я не знала, что он Гиминский.
        - Значит, ты с ним знакома. Так вот, нам нужно связаться с Гиминским. - Чернявый говорил быстро, напористо. - Мы тебе за это заплатим.
        - Послушайте, но он… Он тоже погиб!
        Настины слова произвели на них громовое впечатление. Второй гость вскочил, а с кухни выглянул третий - самый пожилой:
        - Что она болтает?!
        - Гиминский погиб?! Ты видела?! Откуда ты знаешь?! И до Насти вдруг дошло, что онито как раз ничего об этом не знали. «Язык мой, враг мой! - она выругалась про себя. - Значит, это скрывают от них, а ято проболталась… Наверное, в газетах ничего не было… Как теперь крутиться?»
        - Кто его убрал? - Чернявый придвинулся так близко, что она ощутила на лице его мятное дыхание - он усиленно жевал жвачку.
        - Откуда мне знать? - Настя часточасто заморгала, не в силах смотреть на его лицо. Попросить его отодвинуться она боялась.
        - Ты мне не груби! - повысил голос чернявый, но его остановил пожилой гость:
        - Она тебе не грубит, Алик. Давайте поговорим спокойно. Алик, сядь.
        Настя с облегчением увидела, что все рассаживаются по местам. Пожилой мужчина достал из принесенного с собой пакета бутылку армянского коньяка, послал Алика на кухню за стаканами. Потом он молча налил коньяк в четыре стакана, один протянул Насте:
        - Давай, барышня, за знакомство.
        Она нерешительно взяла стакан и сказала:
        - А вы мне не представились.
        - Так и ты нам… - Пожилой мужчина хохотнул. - Это вот Алик. Это Рафат. Меня зовут Кеша. Тебя - Настя, я это и так знаю.
        «Как я его буду звать Кеша, если ему лет пятьдесят?» - подумала Настя. Но возражать было глупо. Она кивнула и выпила коньяк. Ей предложили закурить, и снова она не отказалась. - «Похоже, со мной заигрывают… - думала она, стараясь ни с кем не встречаться глазами. - Почему? Я что - стала важной птицей? Могли бы просто прикончить, если я им мешаю… Но я им не мешаю. Я им почемуто нужна…»
        - Так вот, Настя, - вздохнул Кеша. - Такието дела… Гиминский, значит, погиб. Где это случилось?
        - В Париже.
        - Странно. Разве он был не в Марселе?
        Алик полез за сигаретами. Рафат держался попрежнему - с оттенком превосходства. Настя чувствовала, что все эти хождения вокруг да около ему не по душе, и боялась его больше всех.
        - Понимаете, я же никого из них не знала, - оправдывалась она. - Мы совершенно случайно познакомились.
        Лера меня туда привезла в гости… Я видела только Влада, и все.
        - И больше ни с кем не встречалась? - недоверчиво спросил Алик. - А как насчет Сергея? Это ведь он отправил тебя в Париж!
        «Все знают, - поняла она. - Неужели следили за нами в аэропорту?! Зря он поехал меня провожать… Но кто они такие? Почему они следили за нами в Марселе? Откуда им все известно?»
        - Да, действительно, Сергей там был… - призналась она. - Но всех и не вспомнишь.
        - Всех не надо, - успокоил ее Алик. - Русские нас вообще не интересуют.
        - А кто вас интересует? - удивилась Настя. - Алжирцы?
        И поняла, что попала в точку. Все трое както подобрались, сам воздух в комнате наэлектризовался.
        - Но с алжирцами меня не знакомили, - закончила Настя. - И вообще… Почему вы обратились ко мне?
        На этот вопрос ей не ответили. Наконец заговорил Кеша. Сперва он разлил по стаканам остатки коньяка и снова протянул ей стакан:
        - Давай выпьем за плодотворное сотрудничество. Ха! Надо же - сотрудничать с такой красивой молоденькой девушкой! У меня дочь старше тебя.
        Настя едва пригубила коньяк. Она уже совсем ничего не понимала. «Это бандиты, все ясно. Или спекулянты, такие, как Шебеко. Но почему они пришли ко мне с этим разговором? Неужели им не у кого больше получить информацию?» И сама себе ответила: «А что ты удивляешься? Может, и не у кого. Столько народу поубивали, может, убили их осведомителей… А может, они просто проверяют меня на вшивость, может, я для них опасна… Но тогда почему они явились сюда втроем… Может, всетаки пришли убить меня, чтобы не трепалась?»
        - Настя, ты никогда не была в Кельне? - вдруг переменил тему Кеша.
        - Это в Германии? Никогда. Я была только в Турции и вот во Франции.
        - В Турции у меня родственники, - вдруг сказал Рафат и снова надолго замолчал.
        Настя тоже не собиралась лезть на рожон. Она ждала новых вопросов, а все трое тоже чегото от нее ждали. Все закурили, и в комнате Стало нечем дышать. «Странно все это! - думала Настя, разглядывая свою тлеющую сигарету. - Я бы поняла, если бы они меня били, допрашивали, угрожали. Это уже было! Но ведь они сидят и мило проводят время… Рехнуться можно. Что им от меня надо?!»
        Зазвонил телефон. Алик встал, снял трубку, послушал и сунул Насте:
        - Мама.
        Настя чуть не рассмеялась - так естественно он все это проделал.
        - Мам, ты? - спросила она.
        - Почему ты молчишь? - возмутилась мать. - Я тебе звоню, чтобы ты поставила будильник на пять утра. Почему ты еще не спишь?
        - Как на пять, мама? Зачем?
        - Ты же завтра выходишь на работу в киоск, забыла? А он открывается в семь. Пока разложишь товар, пока доберешься до работы… Все, ложись! Не занимайся глупостями!
        Мать положила трубку. Настя машинально взглянула на часы и глуповато ухмыльнулась - был без нескольких минут час ночи.
        - Случилось чтото? - довольно равнодушно посочувствовал Кеша.
        - Ничего. Мне просто рано вставать на работу.
        - Мы поняли намек, Настя. Кстати, где ты работаешь?
        - Я киоскер в «Роспечати».
        Все трое переглянулись. Видно было, что это сообщение они восприняли, как юмор.
        - Ладно, Настя, в сущности, мы неплохо провели время, - Кеша встал первым. - Хотя, знаешь, ты нам не очень помогла.
        - А вы скажите, что вам нужно? Может, я и помогу, - почти нагло ответила Настя. Она чувствовала себя куда уверенней. Неизвестно, как это произошло, но она точно видела - эти трое очень с ней осторожны, боятся ляпнуть лишнее…
        - Знаешь, Настя, - это вмешался Алик. Он тоже погасил сигарету и поставил свой пустой стакан на пол. - Мы, конечно, уйдем. Но сперва ты бы нам рассказала побольше о Париже.
        - Например?
        - Как погиб Гиминский?
        - В него стреляли. В голову.
        - Ты видела это? - Кеша вертел в пальцах незажженную сигарету. Лицо у него было напряженное, он впился в Настю взглядом.
        - Я? Нет. - Настя понимала, что в этом было бы глупо признаваться.
        - Откуда же ты узнала?
        - Об этом было в газетах.
        Рафат шумно выдохнул воздух и помотал головой. И вдруг вскочил, заорал:
        - Врешь, сука, не было об этом в газетах! В каких газетах? Она над нами издевается!
        Рафат, не пугай девушку, - Кеша даже не взглянул на него. - А ты, Настя, не ври. Зачем ты врешь? Не было об этом в газетах, все верно. Ты сама это видела, или тебе ктото сказал. Кто? С кем ты еще познакомилась? Гиминский погиб один?
        - Помоему, нет… - Настю приперли к стенке, временами ей казалось, что эти люди знают вообще все. Но зачем же они тогда ее расспрашивают?
        - Кто с ним?
        - Кажется, этого человека звали Андрей, - нерешительно сказала она.
        Это был взрыв бомбы. Но бесшумный взрыв. Реакция была еще хуже, чем при известии о смерти Влада. Все трое окаменели. Через секунду Рафат вышел из комнаты. За ним - Алик. Настя, ничего не понимая, уставилась на Кешу. А тот, переменившись в лице, подошел к ней совсем близко:
        - Ты видела? Сама?
        - Сама. - Ему она соврать не решилась.
        - Как же ты уцелела? - зашептал он ей в лицо. - Продалась им? Сама их навела?
        - Я не понимаю, о ком вы говорите… - отшатнулась девушка. Все ты понимаешь. Значит, Андрей тоже погиб? Они были вместе? Где это было?
        - В какомто особняке… Я даже адреса не знаю. Они меня туда затащили, я была там всего несколько часов, и то в подвале… - Настю переполнял жгучий страх. «Вляпалась, вляпалась… Нельзя было тут оставаться, они из той же шайкилейки… Потеряли денежки, и теперь…»
        Из прихожей донесся голос Рафата. Тот яростно твердил, что больше не желает заниматься чепухой. Кеша довольно вежливо предложил Насте руку. Она, ничего не понимая, посмотрела ему в глаза.
        - Пойдем с нами, Настя, - сказал он. - Придется тебе опоздать на работу.
        - Я никуда не пойду!
        - Настя, не пойдешь похорошему, пойдешь поплохому. Давай, давай ручку! Чего ты добиваешься? Мы ничего тебе не сделаем. Но говорить будем в другом месте. Тут неудобно.
        «Их трое, я одна… Но идти с ними нельзя… Значит, дело не во Владе, а в Андрее? При чем тут Кельн? Господи боже, кажется, конец…»
        - Настя! - Кеша подтолкнул ее под локоть. - Пойдем. Веди себя спокойно. Я тебе обещал, что мы хорошо заплатим за сотрудничество? Мы заплатим. Все остается в силе.
        - Я все уже вам сказала!
        - Нет, Настя. Это было далеко не все. Но ты нам продашь все, что знаешь. Ты же умная девушка. Если бы ты была дура, то не выжила бы.
        Но в глубине души Настя с ним не согласилась. «Может, потому и выжила, что была дурой… А теперь, когда стала коечто понимать - хана…» Но ей ничего не оставалось, как молча выйти из квартиры и дожидаться лифта, стоя между Кешей и Аликом. Рафат обкуривал лестничную площадку, прикрывая их с тыла. Лифт подъехал, компания вошла, и дверцы за ней захлопнулись.
        Глава 15
        
        Если бы ее снова спустили в какойнибудь подвал, увезли за город, убили по дороге - Настя бы не удивилась. Но эти люди продолжали совершать непредсказуемые поступки. Помещение, в которое они привезли девушку, больше всего походило на офис какойнибудь небольшой фирмы. Насте никто не завязывал глаза, она сориентировалась на местности и поняла, что здание, где они находятся, расположено гдето в районе Садового кольца. Когдато это была обычная квартира на первом этаже сталинского дома. Теперь тут был сделан ремонт, снесены перегородки. Войдя в дверь, они оказались прямо в комнате. Здесь стояло несколько черных офисных шкафов, компьютерные столы с машинами, в углу - обитый серой кожей диван и стеклянный столик передним. Вдоль стены располагались три двери. Там в бывшей квартире явно находились кухня, ванная, и туалет. Настя растерянно оглянулась и перевела взгляд на Кешу.
        - Давай выпьем кофе, - сказал он. - Спать нам еще долго не придется. Ты не нервничай, на работу мы тебя отвезем.
        Настя пожала плечами и присела на диван. Рафат подошел к столу и включил компьютер. Пока загружалась программа, он барабанил пальцами по столу, ни на кого не обращая внимания. Алик принес с кухни чашки, сахар, растворимый кофе. О Насте как будто забыли.
        «На окнах жалюзи, но они включили полный свет… - Она продолжала разглядывать помещение. - Значит, они тут совершенно легально, с улицы же видно, что тут горят лампы. Что это такое? Их фирма? Может, это люди Шебеко? Он ведь работал не один… Только что им нужно от Влада, от Андрея? Они не знали, что Влад с Андреем погибли… Зато знали, что умерла Лера. Если это они отправили во Францию оружие - то деньги, которые украл Влад, предназначались им. А Лера думала, что деньги достанутся ей, на правах наследницы мужа. Она не боялась разборок, она боялась только мести алжирцев… Значит, деньги все же принадлежали Шебеко? Тогда чего хотят эти люди?»
        - Можно работать, - сказал Рафат, глядя на экран своего компьютера.
        Алик налил Насте кофе:
        - Бери чашку. Да не бойся ты нас! - Он увидел, как задрожала ее рука, когда она попыталась взять свой кофе. - Мы же не бандиты.
        Все трое как будто успокоились. О Насте того же было сказать нельзя. Она нервничала, но тревога уходила все глубже, девушка пыталась скрыть свое состояние.
        - Милиции мы не накатим, - заговорил Кеша, беря с подноса свою чашку. - Ты можешь рассказать нам все, как было. Да я думаю, что тебе и нечего скрывать. Начнем с главного. Как ты оказалась в Провансе?
        Настя отпила кофе и довольно толково рассказала, как подруга взяла ее с собой на каникулы. Почему ей надо было удрать из Москвы, Настя, конечно, умолчала. Этим людям незачем было знать про магазин.
        - Так. Значит, под этим соусом тебя завезли в ту деревню? - Кеша не сводил с нее глаз. - И ты говоришь, что Гиминский и Лера бросили тебя там?
        - Именно, - согласилась Настя. - А потом приехали алжирцы…
        - Вместе с …? - подался вперед Алик.
        - Вместе с Сергеем, - призналась Настя. Ей почемуто очень не хотелось рассказывать этим людям о Сергее.
        - Что было дальше? Они повезли тебя прямо в Марсель?
        Настя это подтвердила.
        - С кем ты познакомилась в Марселе? Что ты там делала? Кого видела? Где жила?
        Они засыпали ее вопросами. Настя пыталась отвечать как можно уклончивей», но вскоре поняла, что от этого они приходят в ярость. Малопомалу они вытянули из нее все: про нервного толстяка, говорившего порусски, про Али, про то, как они с Лёрой сбежали, про то, как Настю поймали на пляже… Ее заставили описать все помещения, в которых она находилась с момента прибытия в Марсель. Она по памяти описала гараж, где ее пытался изнасиловать Али, сарай на пляже, квартиру, где она провела последние дни в Марселе, даже женщину, которая там за ней присматривала. С Насти семь потов сошло, пока допрос не был окончен. Наконец ей налили еще кофе и придвинули пепельницу. Мужчины столпились у компьютера. Рафат пристально глядел на экран и часточасто щелкал «мышью». Потом начал набирать какойто текст.
        «Почему меня не спросили про Китайца? - мучительно соображала она. - Может, про это они знают? Они знают все, что печаталось в газетах, а в газетах про Китайца, кажется, было… Нет, это не люди Шебеко. Они не спросили меня, где хранились деньги, которые украл Влад. А ведь я это знаю. Они не спросили, на какую сумму была заключена сделка… Значит, деньги их не интересуют. Что же им нужно? Кажется, больше всего их интересуют места, где бывает Сергей… Квартиры, машины, люди, которые его окружали… Если будут спрашивать про Париж - ничего не скажу!»
        Они будто услышали ее мысли.
        - Почему Сергей отвез тебя в аэропорт сам? - заговорил Кеша.
        - Не знаю.
        - Так уж не знаешь?
        - Может, я ему понравилась? - Настя сыграла наглую улыбку, но на душе у нее стало очень тяжело.
        - А что? Ничего удивительного. Он известный бабник. Зачем он тебя отпустил?
        - А он должен был меня убить, повашему? - Настя продолжала изображать наглую дурочку, но видимо, получалось плохо.
        - Ты столько видела, познакомилась с такими людьми, - заметил Рафат. - Странно, что он тебя отпустил. Хочешь знать, что мы думаем об этом?
        Настя пожала плечами.
        - Он использовал тебя в качестве приманки. И ему это удалось! - жестко сказал Рафат.
        - Почему вы так думаете?
        - Гиминский погиб. Он ведь нашел Гиминского, так? Гиминский искал тебя, а Сергей следил за тобой в Париже. Ведь Гиминский поехал с деньгами в Париж, верно? Что это был за особняк? Ты можешь показать на карте?
        Настя искренне засмеялась:
        - На карте? Я свой дом не смогу показать на карте. Я не разбираюсь в этом.
        - Что это был за район? Откуда тебя туда везли?
        - Из кафе «Арлезианка».
        - Где это?
        - Я не помню. То ли на Монмартре, то ли на Монпарнасе. Чтото из двух этих названий.
        - Ты что - в самом деле ничего не соображаешь? - вскинулся вдруг Алик, но Кеша положил руку ему на плечо. Тот замолчал.
        - Понимаешь, девочка, - заговорил Кеша. - То, что ты нам рассказываешь, - это все очень важно. Ты и сама видела, изза какой чепухи убивают людей. А это - не чепуха. Я понимаю, что ты случайно попала в эту заваруху. Подруга тебя продала. Я понимаю, что ты ничего не сделала, что все сделали за тебя. Но я одного не могу понять. Ты три раза избежала смерти. Первый раз - в деревне. Второй - в Марселе, в гараже. Третий - в Париже, когда на твоих глазах убили Гиминского. Ведь ты при этом была. Все три раза ты была нежеланным свидетелем. От тебя не было никакой пользы, проще всего было тебя убрать. Но тебя три раза пощадили. Настя, ты меня считаешь за дурака?
        Она съежилась.
        - Просто так чудес не бывает, - закончил он. - И спасали тебя недаром. Взамен ты оказывала Сергею какието услуги. Не думаю, что сексуальные. Тогда бы он тебя не пощадил. Что это были за услуги?
        - Вы сами сказали, что я была в роли приманки, - буркнула Настя.
        - Правильно. Но эта роль закончилась, когда убили Гиминского и нашли деньги. Ведь эти два события совпали?
        - Дда. Но…
        - Что?
        Настя вздохнула и решительно заявила:
        - Я не стала ждать, когда меня спасут в третий раз. Я от них сбежала.
        Алик закрыл лицо руками и захохотал. Рафат чтото проговорил, глядя на экран. Зато Кеша был очень серьезен:
        - Девочка, это уже наглость. Что ты нам байки травишь?
        - Да клянусь вам, сбежала! - воскликнула Настя. - На меня никто не обращал внимания! Они были слишком заняты вашим Гиминским…
        - Ого, - заметил Алик. - Нашим Гиминским. Очень интересно. А ну. иди сюда.
        Настя подошла и уставилась на экран. Там была цветная крупномасштабная карта какогото города с очень кривыми улицами. Названия улиц были французские.
        - Ты помнишь, как Лера везла тебя из гаража? - спросил Алик. - Вот, погляди. Это может быть здесь? Или здесь?
        С помощью «мышки» он передвигался по улицам Марселя, останавливался у всех баров, аптек, заправочных станций, магазинов и каждый раз придирчиво спрашивал Настю:
        - Не похоже? Может, это? Куда повернуть? Направо? Может, немного вверх? Хорошо, начнем от побережья, ты же должна была чтото запомнить!
        Минут через пятнадцать перед Настей впервые мелькнуло чтото знакомое:
        - Постойте… - возбужденно заговорила она, наклоняясь к экрану. - Вот этот бар, я его, кажется, помню… Кажется, этот, на углу. Мы его проехали, прежде чем повернуть… А гараж должен быть левее, дальше по улице. Да вот же он!
        Впервые в жизни Насте удалось чтото узнать на карте, и она страшно обрадовалась. Только немного позже до нее дошло, что она сейчас сдает Сергея. Но мужчины очень оживились:
        - Значит, этот гараж? Так, очень хорошо. Теперь давай попробуем найти последнюю хазу, где тебя держали.
        Теперь Настя сжала волю в кулак. Она ни за что ничего не опознает, даже если им удастся найти тот самый дом. Она укажет на другой дом. Что может быть легче?
        Через час они от нее отступились. Настя ссылалась на то, что в этот дом ее привезли ночью, и она ничего не разглядела.
        - Что ж, уже чтото, - задумчиво проговорил Кета. - Это хорошо, что ты нам помогаешь. Ты, наверное, думаешь, что мы тебя даром мучаем? Сколько ты хочешь получить за эти сведения?
        - Нисколько, - буркнула Настя. Она была совершенно измучена. Даже третья чашка кофе не придала ей бодрости.
        - Ты что - совсем нам не веришь? Ладно. Скажем, дадим тебе на новую шубку. Две тысячи. Хватит? Если недовольна - скажи, мы надбавим.
        Настя оторопела:
        - Две тысячи долларов?!
        - Девочка, а ты еще не поняла, что тебе по жизни везет? - засмеялся Кеша. - Где другой башку сломает, ты денежки загребаешь. Может, у тебя какойнибудь амулет есть?
        - О, господи… - Настя зевнула и прикрыла рот рукой. - Ничего я не понимаю. Конечно, от денег отказываться глупо.
        - Так ты берешь?
        - Беру, - решилась она. - Это все? Я могу идти?
        - Но ты же не сказала нам главного, - напомнил ей Кеша.
        Настя насторожилась:
        - О чем вы?
        - Как ты связываешься с Сергеем?
        Теперь на нее никто как будто не обращал внимания.
        Рафат продолжал щелкать «мышью», Алик закурил. Кеша достал из кармана ключ и двинулся кудато в глубь комнаты. Девушка молча ждала продолжения. Наконец, отперев и заперев какойто шкаф, Кеша вернулся к ней. Он протягивал деньги:
        - Бери. Две тысячи. Повторяю - если мало, я добавлю.
        - Я не связываюсь с Сергеем. - Настя даже не протянула руку за деньгами. «Какой кошмар, - думала она. - Как я могу продать то, чего у меня нет? Они же из меня душу вынут…»
        - Хорошо. А он связывается с тобой? - устало переменил вопрос Кеша. - Бери деньги.
        - Я не могу их взять. Я не имею с ним никаких контактов.
        - Все равно возьми деньги. Мы же будем сотрудничать, - Кеша почти силой раскрыл ее кулак и вложил туда купюры. - Деньги тебе не помешают. Живи, работай, мы будем рады тебе помочь. Но и ты нам помоги. Сергей - большая сволочь, девочка моя. Ты думаешь, он хороший, потому что обошелся с тобой подоброму? Это вышло случайно. Целито у него были поганые. Как ты уцелела - я не понимаю. Хотя, конечно, догадаться можно.
        - Я вас уверяю… - начала было Настя, но он не дал ей договорить:
        - Он тебе мог золотые горы пообещать. Емуто что? Расплачиваться будут другие.
        - Вам нужно связаться с Сергеем? - в отчаянии спросила она. - Простите, но тогда вы обратились не по адресу. Я правда ничего не знаю. Вы мне не верите?
        Они ей не верили. Настя прочла это на их лицах и содрогнулась. Рафат явно был на пределе. «Ну, если меня начнут бить, я не буду такой дурой, как раньше, - подумала она. - Начну орать! А если опять рот залепят?!»
        Она осторожно положила деньги на стеклянный столик и тихо повторила:
        - Я почти не знаю Сергея.
        - Ладно, - резко сказал Кеша. - Не ломай дурочку. Возьми деньги, ты их уже заработала.
        - Отпустите меня, - еле слышно попросила она. - Я никогда никому про вас не скажу…
        - А если скажешь - намто что? - Кеша отвернулся и подошел к своим приятелям. Рафат выключил компьютер, сладко потянулся и сказал:
        - Настя, ты Сергея не бойся. В Москве он тебя не достанет. Руки у него коротки. Если боишься - прямо скажи.
        - Конечно, девчонка боится, - отрезал Алик. - Что вы ей деньги суете? Ей охрану надо дать.
        - Вы смеетесь надо мной? - Настя еще дальше отодвинула деньги. - Я не боюсь его. Он мне не угрожал. Если бы я знала, как с ним связаться, я бы вам сказала. Я же показала вам гараж.
        Алик взглянул на часы и сообщил всем присутствующим:
        - Четвертый час. Кажется, пора закругляться.
        И тут они еще раз ее удивили. Кеша подошел, поднял деньги со стола, оттянул карман Настиного плаща и положил их туда:
        - Не ломайся. Бери. Куда тебя отвезти?
        - Туда, откуда забрали, - растерянно сказала она.
        Настя не верила, что так и будет, что ее не выбросят на полдороге из машины с простреленной головой. «Они узнали все, что могли, так зачем же им дальше со мной цацкаться?!» - думала она. Но вскоре она увидела знакомую улицу, двор… И наконец, подъезд того дома, где она снимала квартиру. Было еще совсем темно, когда она вышла из машины и в последний раз оглянулась на своих странных гостей.
        - Ты нас не забывай, - негромко сказал Кеша. И они уехали.
        Настя поднялась к себе пешком - лифт в это время был отключен. Это упражнение ее доконало - хотя она и была взволнованна, но сразу уснула, в чем была, не раздеваясь.
        Про будильник Настя, конечно, забыла, но ее всетаки разбудил какойто звонок. Звонил телефон. Сняв трубку, она услышала сонный голос матери:
        - Ты уже встала? Пятнадцать минут шестого.
        - Да, мам, я уже… - пробормотала она и повесила трубку.
        Первый рабочий день прошел совершенно сумбурно. Для начала Настя сидела в киоске с той женщиной, которая собиралась в декрет. Та ей показала, как разложить товар, как расставить на витрине ручки, карандаши, игрушки и прочую мелочь. Всего было больше ста наименований. Настя выглядела в этом киоске, как дикарь в разукрашенном вигваме. Спросонья у нее все валилось из рук, она никак не могла запомнить, где что лежит, правильно дать сдачу - а уж это она всетаки умела. До полудня женщины успели молча поссориться. Настя решила, что перед ней фанатка газетного дела, какаято торговая маньячка. «Маньячка» с уже заметным животом, конечно, считала Настю безмозглой дурой, попавшей на это место по блату.
        - Неужели ты была продавщицей? - недоверчиво спросила она.
        - Да. Но я продавала фруктыовощи, - отрезала Настя.
        - Но тут же лучше! Не надо в грязи копаться.
        - Овощи были не такие уж грязные… - Настя на ходу засыпала. Она полезла в карман плаща, чтобы достать пудреницу, неловко его вывернула… И на пол посыпались серозеленые долларовые бумажки. Тут уж ее напарница онемела.
        - Черт! - Настя наклонилась, чтобы собрать деньги. С нее разом слетел весь сон.
        Напарница - ее звали Марина - с обморочным лицом наблюдала за происходящим. Вскоре Настя запихала деньги в сумку и выпрямилась с виноватой улыбкой.
        - Да, - после паузы сказала Марина. - Здесь ты столько не заработаешь.
        - А мне говорили, что тут - золотое дно, - заявила Настя. - А обед тут полагается?
        - Если хочешь пропустить лучшее время, тогда можешь идти обедать. Я всегда ем в киоске.
        Марина с большим достоинством достала из своей огромной сумки термос, бутерброды в лоточке, яблоко. Настя сбегала в соседний киоск и купила шоколадку и пакетик сока. Голод был утолен, но враждебность между женщинами все накалялась. «Завидует моим деньгам, - поняла Настя. - Еще будет сплетничать, что я по ночам подрабатываю натурой… Видок у меня подходящий! Если папе расскажет - он меня со свету сживет за эти деньги…»
        К трем часам Настя окончательно скисла. Ей полагалось работать до семи вечера, а она поняла, что больше и часа не выдержит. В конце концов, она положила голову на кипу газет и прикрыла глаза.
        - Я не понимаю, во сколько ты легла? - спросила Марина, бойко рассчитываясь с покупателями.
        - Я вообще не спала.
        - А, тогда ясно. Придется об этом забыть, если ты хочешь тут работать. Хотя я не понимаю, зачем тебе это.
        - Да это не мои деньги, - сонно ответила Настя. - Это старый долг, я их отдам.
        - Если хочешь остаться на этой работе человеком - ложись в девять вечера, после «Спокойной ночи, малыши!», - посоветовала Марина. Она стала немного дружелюбней, услышав про чужие деньги. Да и одета Настя была не так, чтобы ей завидовать.
        - В девять? - возмутилась Настя. - У меня сын ложится в одиннадцать.
        - У тебя ребенок есть? - Марина совсем оттаяла. - У меня уже второй будет… Да, с ребенком все еще сложнее. Я своего почти не вижу изза этой проклятой работы. Может, во время декрета чтото другое найду. Хотя, если тут торговать с умом, можно иметь неплохие деньги. Сегодня ты уже ничего не поймешь, я тебе расскажу завтра.
        - Знаю! - зевнула Настя. - Торгуете своим товаром.
        - Откуда ты знаешь?
        - Отец сказал, чтобы я этого не смела делать.
        - Главное - не попасться, - глубокомысленно заявила Марина. - А на все остальное наплевать. Не выставляй на витрину товар, которого нет на базе, тогда тебя и не поймают. А вообще ревизор ходит редко - раз в месяц, не чаще.
        Настя уже не слышала ее. Она отключилась и полчаса проспала так сладко, будто у нее под щекой были не газеты, а пуховая подушка. После этого короткого отдыха она нашла в себе силы досидеть до конца рабочего дня.
        За ней приехал отец. Он помог женщинам закрыть витрины щитами. Марина собрала всю выручку к себе в сумку, попрощалась и вошла в подъехавший троллейбус. Настя взяла отца под руку:
        - Здорово, что что приехал. Я так скучала.
        - Серьезно? - Они медленно пошли к метро. Вечер был тихий и теплый, совсем весенний.
        - Конечно, я по тебе соскучилась, - Настя потерлась головой о его плечо. - Ты на меня ни за что не сердишься, нет?
        - Сержусь, - коротко ответил он. - Трудно вынести эти тайны, Настена.
        - Ох, пап, - она выпрямилась. - Мне и самой трудно. Ксения не приходила?
        - Конечно, приходила. Настя остановилась:
        - Она так и шляется к вам?
        - Так и шляется. Я решил вызвать милицию.
        - Нет! Только не это! - Настя сжала его руку. - Все можно решить мирным путем!
        - С этой тварью - ничего решить нельзя. Если она сейчас там - я немедленно звоню в милицию. Пойми, мне страшно оставлять там наших. А тебе не страшно за сына? Он даже погулять изза той гадины спокойно не может. Твоя мать вчера гуляла с ним, и эта тварь подошла и стала к ним приставать. Мартыну сказала, что он сын… Не буду повторять, чей он сын, по ее мнению. Но ребенок весь вечер спрашивал нас, что значит это слово!
        Настя сжала кулаки:
        - Ладно же! Больше она не придет!
        - Что ты выдумала? - Отец остановился и развернул ее к себе: - Настя, скажи, что между вами общего? Это както связано с той старой историей, да?
        Настя покачала головой, но это его не убедило. Он продолжал:
        - Я помню, как ты прибежала домой после той проклятой дискотеки… На тебе лица не было! Ноты нам и тогда ничего не рассказала. Мы думали, все в порядке, ты ни в чем не замешана, случайно попала в эту переделку… И гляди, что получается из твоего молчания. Проходит шесть лет - и она тут.
        - Пап, ее больше не будет!
        - Опять будешь драться?
        Настя покачала головой:
        - Нет, на это я уже не способна. Хотя, может, и надо ее побить. Пап, давай я сейчас поеду с тобой. Если мы ее встретим, я разберусь за пять минут.
        Отец не возражал. Через полчаса они входили во двор родительского дома. Еще не свернув к подъезду, Настя услышала там визгливый пьяный хохот, рев магнитофона. Компания оккупировала лавочку и задевала всех, кто проходил мимо. Отец както внутренне сжался. Настя тоже испугалась, но уже не за себя.
        - Пап, иди вперед. Я поднимусь наверх за тобой.
        - Ты с ума сошла. Я тебя с ними не оставлю!
        - Пап, она мне ничего не сделает. - Настя уже увидела Ксению. Та стояла перед лавочкой, широко расставив ноги, и хохотала, перегнувшись пополам.
        - Хорошо, - видимо, отец понял, что Настю не переспоришь. - Только никуда с ними не ходи. Ни в подъезд, никуда! Я буду смотреть с балкона.
        Он пошел вперед. Ксения увидела его, выпрямилась и проводила упорным взглядом. Он даже не взглянул на нее. Настя постояла у соседнего подъезда, чтобы дать ему время пройти. Ей было не страшно - вместо страха она чувствовала какуюто странную, глухую злость.
        - Вот она! - Этот крик заставил ее двинуться с места. Кричала Ксенька - она ее увидела.
        - Не ори! - Настя подошла ближе. - Иди сюда. Я тебе коечто скажу.
        Бритый парень со стеклянными глазами нагло рассматривал Настю. Даже за пять шагов от него воняло какойто химией или спиртом. Настя поморщилась:
        - Ты хотела со мной поговорить? Иди сюда!
        - Ну? - Ксения вразвалочку приблизилась. Она тоже была на взводе, и пахло от нее ничуть не лучше, чем от «мужа».
        - Что ты мне в прошлый раз говорила? - спросила Настя. - Тебе нужны деньги?
        - Давай! - Ксения взяла ее за рукав.
        - Убери руку! - прошипела Настя. - Брала одна такая… Сама знаешь, чем это кончилось.
        Ксения задохнулась и рванула Настю за рукав так, что та чуть не упала ей на грудь:
        - Ты… Ты, сука, блядь, я тебя уделаю!
        - Заткнись! - Настя с трудом вырвалась от пьяной девицы. Больше всего она боялась, что друзья с лавочки придут на подмогу Ксеньке. Но те сидели, глядя в их сторону, и оглушительно ржали.
        - Сколько тебе надо? - спросила Настя, поправляя перекосившийся плащ. - Говори точно, чтобы потом не было ляля!
        - Сколько мне надо? - както придурковато переспросила Ксенька. - За пятьто лет? Сколько мне надо, значит? А нисколько!
        - То есть?
        - А то, что я вот пойду и сдам тебя ментам! Отсидишь, тогда и расплатишься!
        Не дури… - Настя достала сигареты. Ей было плохо - так плохо, что руки с трудом держали пачку. Краем глаза она увидела отца. Он рядом с матерью стоял на балконе, перегнувшись через перила. Он все видел, а может, даже и слышал…
        - Зараза! - Ксенька продолжала задыхаться. - Что ж ты со мной сделала, сука?! Что ж ты тогда не призналась?!
        - А ты почему не сказала, что это не ты сделала?
        - А… - Ксенька вдруг погасла, махнула рукой. - Дай закурить.
        Они вместе закурили. Настя поняла, что приступ драчливости у Ксеньки прошел. «А раньше она была такая же? - спросила она себя. - Неужели такая? Нет, я помню, что она была довольно скромная, даже пугливая… И тогда, во время драки, ее первую оттерли в сторону… А сейчас это развалина, остаток человека. И это сделала я?!»
        - Давай договоримся, - предложила Настя. В горле у нее стоял комок. - Ты мне скажешь, сколько тебе нужно денег. Не за то, чтобы ты молчала. Я же знаю - если тебе в голову стукнет отомстить, ты это сделаешь. Просто, полюдски, скажи - сколько тебе надо. Я, может, сумею достать. Только к моим родителям не ходи и сына не трогай. Пойми ты меня - я не смогла тогда признаться… Ничего у меня не вышло… Я думала - ты сама оправдаешься.
        Ксения слушала молча. Потом швырнула окурок на землю и неуверенно сказала:
        - Пойду, посоветуюсь с мужем.
        Оно отошла, а Настя нервно подпалила другую сигарету. Ощупала сумку - замок был в порядке, деньги на месте… Ксения совещалась недолго. Смех на лавочке умолк - видно, все поняли, что Настя больше не шутит, с нее и правда можно чтото взять.
        - Ну вот что, - Ксения вскоре вернулась. - Мы с мужем хотим купить машину. У него сейчас есть на примете подержанная «Хонда». Так что с тебя семь тысяч…
        - Ты сдурела?!
        - Ничуть, - хладнокровно ответила та. - Вообще - то тачка стоит шесть с половиной. Но ты прими в рассчет - она же голая! Магнитолу там надо купить, еще чего… Короче, семь тысяч; И прямо сейчас, потому что летом машины дорожают. Тогда тебе придется выложить уже больше.
        - Долларов?! - вскрикнула Настя. - Ты соображай, с кем говоришь!» У меня что - очень богатый вид?!
        - Нет, - нагло согласилась Ксенька. - Видок у тебя поганый. Но мне это пофиг. Семь тысяч. Ты сама сказала, что найдешь. Ничего, немножко подсуетишься и заплатишь! У тебя муж есть, в конце концов. Предки. Ну, продадите квартиру, дачу там…
        - Не дури, - торопливо заговорила Настя. - Я же не думала, что ты ляпнешь такую сумму… Не могу я столько достать. Могу тысячи две. Это - предел, и то уже слишком.
        - Две? А сколько лет я сидела? - сощурилась Ксенька. - По совести - так пять тысяч.
        - Значит, пять? - переспросила Настя. У нее мелькнула робкая надежда, что можно поторговаться.
        - Кто тебе сказал? Семь.
        - Ты только что сбавила…
        - А кто мне срок сбавил? - крикнула Ксенька так, что по двору пошло эхо. Настя увидела, как отец исчез с балкона. «Пошел в милицию звонить, - поняла она. - О, черт, а Ксенька под кайфом, возьмет и заложит меня…»
        - Ксения, давай договоримся! - отчаянно произнесла она. - Две тысячи я тебе достам завтра. Остальные три - попробую через месяц.
        - Иди ты… - скучающим голосом протянула Ксенька. - Ты что тут вычисляешь? Семь, я сказала. Две тысячи можешь дать сразу. Остальные пять я немного подожду. Но ты нас не прокати, а то я скажу мужу… Он у меня психованный.
        - Ладно, закончим этот разговор. А пока идите отсюда! - устало сказала Настя. - Я только что с работы.
        - Ну, видишь? А я не работаю. Значит, ты нам можешь зарплату отдавать! - веселилась Ксенька. У нее теперь установилось замечательное настроение.
        - Я не столько получаю, чтобы расплатиться. Завтра приходи примерно в то же время, я передам тебе деньги.
        - Ладно, договорились, - кивнула Ксенька. Через несколько минут от компании перед подъездом не осталось и следа. Все ушли, оставив после себя заплеванный асфальт и мерзкий запах какойто химии. Ксенька, сворачивая за угол, вешалась мужу на шею и звонко, истерически хохотала.
        Настя пулей взлетела по лестнице. Мать ждала ее с открытой дверью.
        - Сейчас приедет милиция, - сообщила она.
        - Мам, зачем вы это сделали? Мы же только говорили! - отчаянно воскликнула Настя. - Сейчас же отмените вызов!
        - Нет, пусть они приедут, - из комнаты вышел отец.
        - Это больше продолжаться не может.
        - Ну вы же знаете, что милиции на все наплевать! - Настя подхватила на руки Мартына. - Они вас и слушать не будут! Зачем вы поднимаете шум! Зачем вы портите вечер!
        Мартын стиснул ее шею и обхватил Настю ногами за талию:
        - Когда ты меня заберешь наконец?! - горестно повторял он. - Где ты шляешься?!
        - Это еще что за номер? - Настя уселась с ним в кресло. - Откуда ты набрался таких слов?
        - Я еще хуже знаю, - сообщил Мартын и занялся ее волосами. Он накручивал на пальцы локоны и тихонько их подергивал. Эту привычку он приобрел, когда был совсем маленьким. Ни соска, ни погремушка его так не успокаивали, как Настины волосы. С ними он возился часами и потихоньку засыпал. А Настя еще полчаса после него раздирала волосы щеткой.
        - Давайте поужинаем, - нервно сказала мать. - Пока они не приехали.
        - Что вы сказали ментам? - Настя вырывала у Мартына прядь волос, которую он очень больно дернул. - Ах ты, садист!
        - Сказали, что во дворе постоянно ошивается компания наркоманов, и сейчас они пристают к нашей дочери, - сообщил отец. - Давайте все же дождемся милиции. Мне сейчас кусок в горло не пойдет.
        Они ждали недолго. Через двадцать минут в квартиру поднялись двое молодых ребят с автоматами УЗИ и рациями. Настя к ним вышла очень неохотно. Пришлось идти вместе с Мартыном - он ни за что не желал отцепляться.
        - Что у вас случилось?
        - Да так, приставали внизу какието типы, - Настя поудобнее обхватила Мартына. - Но они мне ничего не сделали.
        - Настя, расскажи про ту девицу, - потребовала мать. - Знаете, одна девица из этой компании уже отсидела за убийство, и теперь ей чтото нужно от нашей дочери!
        - Так вам чтото сделали или нет? - допытывался милиционер. Второй в это время говорил по рации. Оглушительные помехи и голоса наполнили коридор.
        - Нет, мне ничего не сделали, - твердо сказала Настя.
        - Ну, вот когда сделают, тогда и вызывайте, - посоветовал милиционер.
        Отец попытался еще чтото сказать, но те уже повернулись и ушли.
        - Возмутительно, - растерянно говорила мать, накладывая в тарелки жаркое. Она была совершенно подавлена. - Они ничего не хотят слушать.
        - Мам, а чего бы ты от них хотела? - Настя ела сама и кормила Мартына. Тот все еще сидел у нее на коленях. - Спрашивает только следователь. А это - рабочие лошадки. Нет заварухи - значит, им тут и делать нечего. Мы все живы, здоровы, той компании уже нет. Ну, а если бы и была, тогда что? Проверили бы у них документы, отняли бутылки и дело с концом. За что их забирать? Разве что на пятнадцать суток? И то вряд ли. У них других дел полно.
        - С ума сойти, - повторяла мать. - Значит, нас и защитить некому?
        «Значит, некому, - думала Настя, вытирая Мартыну рот. - Если я не заплачу Ксеньке, тогда вас никто не защитит… Милиция приедет слишком поздно, а я буду или на работе, или на своей квартире… Может, пожить здесь?» Но она вспомнила своих ночных гостей. «Это не выход. Выхода вообще нет! Боже мой, где мне взять еще пять тысяч? Дура я! Уж если мне заплатили ни за что, так надо было хотя бы поторговаться!»
        Потом Мартына уложили спать. Настя и сама зевала. Она со страхом думала, как поедет через полгорода - у нее совсем не осталось сил.
        - Ночуй здесь, - попросила мать. - Ложись в своей комнате, с Мартыном.
        - Только на эту ночь, - согласилась Настя.
        - Вот и хорошо!
        Мать пошла за чистым бельем, а отец отозвал Настю на кухню.
        - Почему бы тебе вообще не жить здесь? - спросил он. - Я все время за тебя боюсь. Особенно сейчас. Все какието тайны, тайны… И ни слова правды. Ты живешь одна?
        - Конечно, пап. - Настя с трудом удерживалась, чтобы не уснуть сидя.
        - Надо найти Витю, - задумчиво сказал отец. - Ему все же надо знать, что тут творится. У меня гдето был телефон его родителей.
        - Папа, папа, надо ли унижаться? - вздохнула Настя. - Ладно, я уже сплю. А вставать в пять утра!
        Мартын дышал почти бесшумно. Иногда он начинал быстро посапывать, беспокойно двигаться, но вскоре снова успокаивался. «Вот бы он всегда был такой! - подумала Настя, тихонько раздеваясь и укладываясь в постель. - А то ведь это черт, а не ребенок! Натуральный черт!» Мартын дрыгнул ногой и сбросил с себя одеяло. Но Настя этого уже не видела. Она спала.
        
***
        
        На другой день вечером Настя передала Ксении полторы тысячи долларов. Та попыталась устроить скандал изза оставшихся пятисот, но Настя сумела ее урезонить:
        - Это вопрос нескольких дней! Главное, что я не увиливаю! Ведь так?
        Ладно, убедила. - Ксения спрятала деньги и неожиданно заявила: - Ты вообшето неплохая девка, хотя и сволочь.
        - Ну, спасибо тебе и за это! - горько усмехнулась Настя. - И знаешь, дай мне свой телефон. Не приходите сюда больше.
        - Это почему?
        - Нарветесь! Родители вчера и так вызвали милицию.
        - Ну? Жаль, что нас уже не было, - огорчилась Ксенька. - Вот был бы концерт! Смотри, чтобы они так больше не делали! Мой муж - он же психованный!
        И она рассмеялась. Сегодня она выглядела совсем плохо - глаза опухли и превратились в две тупые щелочки. Щеки приобрели неестественный розовый цвет - видимо, тоже от пьянства. Но Ксения смеялась и казалась довольной.
        - А телефона я тебе не дам, - заявила она. - Обойдешься. Дай свой!
        - Чего ты боишься? - Насте очень не хотелось давать этой твари свои координаты. - Я не сбегу, и в милицию тебя не сдам.
        - Ну, попробовала бы ты сбежать! - хохотнула та. - Ребенокто здесь! И пусть он живет здесь, поняла? Через неделю я приду за остальными деньгами!
        Настя с трудом спровадила ее. Потом она поднялась к родителям, поужинала с ними и уложила в сумку те свои вещи, которые еще оставались в этом доме.
        - Ты все делаешь наоборот, - огорчилась мать. - Тебе нужно жить тут!
        - Мам, ты не бойся. Ксения больше не придет.
        - И это подозрительно! Как ты ее успокоила? - вмешался отец.
        - Мы просто поговорили.
        Настя! - Отец еще никогда не выглядел таким раздраженным. - Если ты встала на такую позицию, то зачем же вообще сюда приходишь?! Думаешь, это такое удовольствие - вытаскивать из тебя правду?! Да живи, как хочешь, где хочешь, с кем хочешь! Убирайся отсюда., раз ты тут никому не доверяешь!
        - Петя, - мать испуганно повернулась к нему. - Успокойся, прекрати!
        - С вами успокоишься! Ну, ты мне скажи, откуда в ней это?! Откуда это ослиное упрямство?! Что ты о ней знаешь? - в бешенстве закричал отец. - Она же ничего не говорит! Завтра ее убьют или посадят, а ты будешь хлопать глазами! Что я могу сделать?! Что ты с ней можешь сделать?!
        Скандалы в семье Садовниковых были явлением редким. Поджигательницей обычно выступала Настя - именно изза своего упрямства. И сейчас назревал именно такой скандал, но обстановку неожиданно разрядил Мартын. Неизвестно, откуда он взялся - только что смотрел в другой комнате телевизор. Но в следующий момент он уже оказался на кухне, вскочил на стул и истошным голосом заорал:
        - Прекратите! Прекратите! Буду кричать! Прекратите! Не трожьте маму!
        Он схватился за спинку стула, истерично затряс ее, и стул перевернулся вместе с Мартыном. Настя, уже заплаканная, бросилась вытаскивать его из стула. Мартын ревел, как маленький бычок. Купленная в Париже кепочка налезла ему на глаза. Отец махнул рукой и ушел в спальню.
        - Ты всетаки уходишь? - У матери совсем опустились руки. - Надо бы остаться, Настя. Хотя бы попроси у него прощения.
        И тут Настю прорвало:
        - А за что?! За что?! Это вы не правы, а я права! Почему всегда прошу прощения я?! Может у меня быть своя жизнь или нет?! Почему я должна выворачиваться перед вами наизнанку?! Я живу, как могу! За что мне просить прощения?!
        - Раньше ты была не такая!
        - Да когда, когда?! Что ты выдумываешь?! Всегда я такая была!
        - Нет, - отрезала мать. - Ты стала такой после той драки! И я очень хотела бы знать, что там случилось на самом деле!
        Настя замотала головой, захлебнулась слезами и выбежала из квартиры. Сумка била ее по ногам, когда она спускалась по лестнице, а вслед несся приглушенный дверью рев Мартына.
        Глава 16
        
        Это был большой и очень неуютный дом. Его построили вскоре после войны и, видимо, не очень заботились о красоте. Комнаты тут были большие, но с низкими потолками. Дом стоял в длинном ряду таких же особняков и был среди них самым уродливым. С фасада его закрывали старые липы. Одна из них была обуглена и расколота пополам.
        - В нее попала молния, когда я был мальчишкой, - пояснил Николя. - Прекрасно помню этот вечер. Ну и переполох тогда поднялся! Меня никак не могли оттащить от окна, я ждал, что молния ударит еще раз. Боялись, что я сошел сума. Бабка вызвала пожарную команду, а когда они приехали, липа уже сгорела. Дорогу размыло, вот они и опоздали.
        Витас сидел на подоконнике с ногами, обхватив колени, и смотрел в сад. Он жил тут уже четвертые сутки и еще ни разу не был в городе. Без денег, без документов, без друзей - он чувствовал себя заброшенным на другую планету. С хозяином дома он давно был на «ты», но чувство одиночества от этого не исчезло. И эта обожженная липа, и дом, и соседская собака, перебегающая дорогу - все это было ему уже знакомо. И надоело до смерти.
        - Ты меня не слушаешь? - спросил Николя. Они только что поужинали, и ему хотелось поболтать. - Может, съездим в город? Завтра воскресенье, можно выспаться.
        - Я бы съездил, - пожал плечами Витас. - Только не сейчас. Я устал.
        - От чего?
        Витас опять пожал плечами. Он и сам не знал, что на него накатило. С того дня, как он сбежал из особняка, где убили его друзей, мальчишка часто впадал в тоску. Это была какаято вязкая, странная хандра, когда опускались руки и не хотелось даже плакать. Тогда он сидел часами на одном месте и тупо смотрел в точку. Потом встряхивался, шлялся по дому, рассматривал отремонтированные комнаты, наблюдал, как идут работы в неотремонтированных. В доме с утра до пяти вечера находилось трое рабочих, которые завершали окраску стен. После них должны были прийти паркетчики, чтобы отциклевать испорченный пол.
        - Помоему, ты устал скучать, - усмехнулся Николя. - Иди сюда, сядь рядом.
        Витас послушался. Когда он плюхнулся на диван, Николя накрыл его холодные пальцы своей горячей мясистой лапой:
        - Ты не играешь в шпионов, а, малыш?
        - Не понял тебя? - Витас поджал под себя ноги и закрыл глаза. Ему хотелось помолчать, а вместо этого он должен был поддерживать трудный и опасный разговор.
        - Ты ведешь себя немножко странно, - признался Николя. - Кстати, не я один так считаю. Сидишь тут целыми днями, молчишь, таешь на глазах… Что происходит? Ты не болен?
        - Я абсолютно здоров! - Витас отнял руку и убрал со лба волосы. - Просто весенняя хандра.
        А, славянская душа! - рассмеялся Николя. - Знаешь, ты совсем не похож на славянина. Больше на цыгана. Меня в детстве брали на гулянья с аттракционами, и там выступали вот такие мальчики, похожие на тебя. Я еще мечтал убежать с цирком и научиться также скакать на руках. Ты не цыган, Петр?
        - Я уже говорил тебе, кто я. Я болгарин.
        - А, ну да. Что я удивляюсь? - согласился тот. - Их попортили турки. Значит, ты у нас наполовину мусульманин.
        «Знал бы он, что попал в точку! - подумал Витас, вспомнив маму. - Когда к ней приезжали родственники из Ташкента, меня рассматривали, как дикобраза. А к папе относились хорошо. Полукровок нигде не любят. Впрочем, тут ничего не поймешь: Почему говорят, что славяне загадочные? Это придумали французы. Восточные люди куда загадочней».
        В доме они были одни. Рабочие уже уехали, гостей Николя не ждал. Хотя за эти дни тут два раза побывали его друзья. Все они были солидные, сорокалетние люди, в хороших костюмах, приезжавшие на новых машинах. Они приезжали либо поодиночке, либо с парнями, примерно в возрасте Витаса. Женщин тут не было ни разу. Витас както спросил у Николя:
        - Они что - не могут подождать, когда ты закончишь ремонт?
        - Они могли бы, - меланхолично ответил Николя. - Я не могу.
        Влад узнал, что Николя женат, у него двое миленьких дочек. Их фотографии стояли в спальне Николя, на старинном ночном столике. Старшей девочке было лет двенадцать, младшей - не больше пяти. Фотографии жены Николя на столике не держал. Конечно, при таком положении дел Николя не мог устраивать мальчишники на своей парижской квартире. Те же проблемы были у его друзей - почти все были людьми семейными, ктото просто боялся огласки. Если снимать для встреч конспиративную квартиру - рано или поздно все откроется. Благодаря консьержке, соседям, ревнивым женам. А до загородного дома добраться непросто, и места тут хватит на всех. Больше друзьям встречаться негде, да и привыкли они к этому месту. Так им ремонт не помеха, было бы желание!
        - А ты не боишься, что сюда приедет твоя жена? - спросил Витас.
        Николя рассмеялся:
        - Да ты с ума сошел?! Она ненавидит этот дом! Говорит, что более отвратительного сооружения не видела!
        Витас хмыкнул. Николя пристально на него взглянул и спросил:
        - Что, и ты так думаешь?
        - Ну, почти так же.
        - Вообщето вы в чемто правы, - со вздохом согласился Николя. - Я и сам вижу, что это не образец хорошего вкуса. Дом проектировал один знакомый моего дедушки, а он был занудный старый хрыч и всю жизнь строил по принципу - было бы крепко. - Николя вдруг хохотнул. - В конце концов он достроился! От него сбежала жена с тремя взрослыми детьми! Они не могли его больше выносить! Но каждый дом, которые он построил, будет стоять триста лет. Жуть! Кому я его продам, если придет нужда? Думаешь, найдется такой сумасшедший?
        - Я бы не купил, - отозвался Витас. Он уже знал, что на Николя нападают припадки болтливости, и поддерживал разговор неохотно.
        - Не купил бы? И правильно. Этот дом убыточный. Один ремонт сколько стоит! Ты себе не представляешь! А ведь в такой махине косметический ремонт нужно делать каждый год! Вечно чтото гдето течет… Налоги, обслуживание, всякая ерунда… Я даже своих девочек сюда на лето не привожу - им тут скучно. Отправляю их на юг с женой.
        Внезапно он перестал болтать и прислушался:
        - Кажется, звонят… Кто это сюда притащился?
        - Ты никого не ждешь? - встревожился Витас.
        - Никого. Ладно, сиди тут. Не высовывайся. Николя поставил на пол свой стакан с вином и вышел.
        Витас прислушался. До него донеслось какоето восклицание, потом женский голос. «Это еще что за новости? - испугался он. - Неужели жена приехала?» Он уже соображал, где ему лучше спрятаться, когда Николя вернулся в сопровождении какойто женщины. Витас машинально встал.
        - Знакомьтесь, - Николя вполне искренне улыбался. - Это Петр, а это - моя старая знакомая, лучшая подруга. Клер.
        - Привет! - Клер не стала подавать руку, ограничившись легким взмахом в сторону Витаса. - Ты свинья, Коля. «Старая знакомая»! Я не старая.
        - А что я сказал? - невнимательно переспросил Николя. - Ну, прости. Выпьешь?
        - Только не вино, у меня от него пучит живот, - откровенно призналась Клер и уселась напротив Витаса.
        - Я бы выпила водки с соком, если у тебя есть грейпфрутовый.
        - Поищу, - пообещал Николя и вышел.
        Витас смущенно молчал. С мужчинами он довольно легко находил общий язык. С женщинами - даже не пытался. Ему удавалось наладить нормальные отношения либо со старушками, либо с маленькими девочками. Все остальные особи женского пола в возрасте от десяти до пятидесяти лет его пугали. А Клер было на вид лет тридцать пять. Это была довольно неухоженная особа, развязная и улыбчивая. Массивная грудь купалась в старом белом свитере, широкие бедра обтягивали черные джинсы. Волосы она расчесывала дня три назад, не меньше. Косметики на ее лице почти не было. Она являла именно тот тип женщин, которых Витас боялся больше всего.
        - Петр, Петр, - повторила она, - Хорошее имя. Этот старый педрила успел мне сказать, что ты иностранец. Учишься здесь?
        Витас сглотнул комок в горле и подтвердил, что учится.
        - Давно его знаешь? - Клер закурила. Она продолжала его бесцеремонно рассматривать.
        - Достаточно давно, - ответил Витас.
        - Для чего достаточно?
        Положение спас Николя. Она явился, прижимая к груди чистый стакан, ополовиненную бутылку водки и пакет сока:
        - О чем вы так горячо спорите? Уже поссорились? - выгрузив все на стол, он смешал для Клер коктейль и протянул ей запотевший стакан: - Может, это тебя охладит. Петр, ты ее не слушай. У нее самый злой язык на свете.
        Клер показала им желтоватый от табака язык и занялась коктейлем. Витас молчал. Он обдумывал, как бы сбежать в другую комнату. Зато Николя трещал без умолку:
        - Вообщето Клер чудесная. Хотя по ней этого не скажешь!
        - Хам, - отозвалась та, но вполне добродушно.
        - Ну, разве она не прелесть? - спросил Николя, присаживаясь на диван и закидывая руку Витасу на плечи. - Не бойся ее. Чудесная девчонка. Вот уже десять лет ее знаю, иона ни разу не сделала мне подлянки. Хотя могла, да, Клер?
        - Мне стоит большого труда удержаться, - заявила женщина, опустошив стакан. Она повеселела, в темных глазах зажглись бесовские огоньки. Даже голос потеплел. - Каждый раз, когда я встречаюсь с его женой, мне хочется ей все выложить.
        - Думаешь, она не знает? - посерьезнел Николя.
        - А… Не все ли тебе равно? - Клер сама смешала себе еще один коктейль. На этот раз соотношение сока и водки было один к одному. - Вот это мне нравится. Это мне поможет!
        Она сделала большой глоток и блаженно прикрыла глаза.
        - Ничего, что я так вломилась? - спросила она, немного помолчав. - Мне просто некуда деться. Я не хочу быть одна.
        - Опять? Он опять тебя выкинул? - воскликнул Николя.
        - Кто кого выкинул… Это я его вытурила. Пусть катится к своей… - Она отхлебнула еще. - Как жить с мужиком, который все время ноет, что обманывает ангела?
        - Он что - идиот? Так и говорит? Ангела? Кто там ангел? Эта обтрепанная кошка, которая дает всем подряд?! Кретин!
        Николя искренне наслаждался этими сплетнями. При этом он все теснее прижимался к Витасу. Тот сгорал от желания вскочить, обматерить их и уйти. «Ладно, потерплю еще чутьчуть, - успокаивал он себя. - Когдато же она уйдет спать… Пусть только напьется». Но Клер держалась стойко. Она вздохнула и обратилась к мальчишке:
        - Коля тебе ничего про меня не говорил?
        - Нет, - кратко ответил он.
        - В самом деле? - она перевела взгляд на Николя. Тот засмеялся:
        - Я хотел сделать ему сюрприз.
        - И сделал! - недовольно заметила Клер. - Ято думала, вы уже договорились.
        - В чем дело? - насторожился Витас.
        Коля сказал, что у тебя материальные трудности, - сказала Клер. - Я могла бы тебе помочь. Милостыни я не подаю и благотворительностью не занимаюсь. Я еще не настолько состарилась. Но у меня есть работа. Она просто создана для такого парня, как ты.
        - Я не имею права работать, - покачал головой Витас. - Я иностранец, мне пятнадцать лет. И я ничего не умею делать.
        - Дурачок, - ласково сказала Клер. - Ты меня выслушай. Это магазин мужского белья. Ты представляешь себе? Нужен ассистент продавца. Белье дорогое, его примеряют. Короче, там много всякой нудной возни, и нужен хороший присмотр. Нужен мальчик - твоих лет, и с красивой наружностью. Прежнего я только что уволила - он вздумал использовать эту должность, чтобы кадрить мужиков. Надеюсь, ты не настолько глуп. Коля говорил, что ты ничего себе, а ты оказался еще лучше. Короче, ты мне подойдешь.
        Она ткнула себя в расплывшуюся грудь:
        - Да, это мой магазин!
        Витас не удивился, услышав это признание. Он прекрасно знал, что многие состоятельные женщины во Франции не обращают никакого внимания на свою внешность и одежду.
        - Соглашайся, Петр, - Николя легонько потрепал его черные кудри. - Будешь продавать красивые плавочки, маечки. К тому же ты там нужен не весь день. До обеда там работает другой мальчик.
        - Сила - в разнообразии! - подтвердила Клер. - Платить тебе буду не слишком много, но и надрываться ты не будешь. Ну, что?
        Витас покачал головой:
        - Спасибо, нет.
        Николя явно расстроился его отказом. Клер молча посмотрела на мальчишку и допила коктейль. Потом закурила, устроилась в кресле поудобнее, будто собралась тут спать. Пауза затягивалась, и Витас оказался в очень неприятном положении. Наконец он примирительно сказал:
        - Если все дело в том, что я живу за твой счет, Николя…
        - Брось! - тот все еще поглаживал его по голове. - Из всех ребят, которых я знал, ты самый скромный. Потому ты мне и нравишься, что не тянешь с меня денег.
        - Это как раз и подозрительно, - отозвалась Клер. Она была уже совсем пьяна. Теперь это стало заметно - глаза у нее блестели, взгляд беспорядочно блуждал. - Может, Петр хочет получить с тебя куда больше, чем твои прежние приятели.
        - Зачем вы? - Витас попытался встать, но Николя мягко усадил его на место:
        - Успокойся. Клер сама не знает, что говорит.
        - А ты не знаешь, что делаешь, - лениво ответила женщина. - Ты же не можешь заглянуть человеку в душу. Или ты считаешь, что Петр тут только потому, что ты ему нравишься?
        - Я ничего от тебя не скрывал! - Витасу все же удалось встать. Жалкий, рассерженный, он стоял, уперев руки в бедра и выкрикивал: - У меня нет денег, мне негде жить, ноя ничего у тебя не просил, Николя! Если я тебе мешаю - я уйду! Прямо сейчас! Зачем вы меня мучаете?!
        - О, боже, - Николя тоже встал, обнял мальчика за плечи. - Зачем же так волноваться?! Идика в спальню, подожди меня там. Если не желаешь работать - не надо. Кто тебя заставляет? И я никуда тебя не пушу.
        Витас выбежал из комнаты, стряхнув его руки и громко всхлипнув. В спальне с ним случилась настоящая истерика. Слезы текли без остановки, он рыдал, уткнувшись в подушку. Совсем как в былые времена, в том особняке, где погибли Влад и Андрей. Так он плакал и в детстве, когда был не прав и хотел избежать наказания. Его всегда прощали - никто не выносил его слез в течение нескольких часов. «Куда мне деваться? - думал он, вытирая слезы. - Кому я нужен, кроме родителей? Может, поехать домой?» Но от этой мысли он тут же отказался. Витас скучал по матери, но больше ничто не привязывало его к России. Он привык к Парижу, ему нравилась здешняя жизнь, и он часто мечтал. что останется здесь навсегда. Андрей обещал ему, что поможет осуществить эту мечту… Но теперь Андрей был мертв, а мечта не умирала. В спальню вошел Николя:
        - Ты плачешь?! Перестань. Я ненавижу сопли. Клер перегнула палку, но чего ждать от пьяной женщины? Она неуправляема.
        - Если я тебе мешаю - выгони меня, - захлебнулся слезами Витас.
        - О, боже… Ты решил устроить мне сцену?! - Николя начинал сердиться. Витас быстро сообразил, что это обстоятельство не в его пользу и вытер лицо краем простыни:
        - Я больше не буду. Это так, нервный срыв.
        - Нервный срыв… - Николя присел на край постели и скинул ботинки. - В твоито годы, просто не верится!.. Кстати, чтобы завершить на сегодня неприятные разговоры, я давно хотел тебя спросить об одном обстоятельстве.
        - Что еще случилось? - насторожился Витас.
        - Петр, у тебя есть хоть какието документы? Они в порядке?
        После короткого молчания Витас признался:
        - Документов у меня нет…
        - Так я и знал! - Николя хлопнул себя по колену. - Начинается… Ты нелегальный эмигрант?!
        - Ну, что ты! Я тут совершенно законно!
        - Где же документы?
        - Их у меня украли, - сообщил Витас. - Я понимаю, мне надо сообщить в полицию…
        - Вот именно. Почему ты этого еще не сделал? Чего ты ждешь?
        Глаза у Витаса снова оказались на мокром месте. Но он справился с собой, чтобы не сердить своего покровителя. Николя внимательно следил за ним, видимо, ожидая какихто объяснений. Но Витас упорно молчал и отводил глаза.
        - Ладно, сейчас уже поздно, - сказал Николя, поняв, что разговор не получается. - Давай спать.
        - А Клер? - робко спросил мальчишка. - Она осталась тут?
        - Я уложил ее в другой спальне, на втором этаже. Надеюсь, ты не против?
        - Как я могу быть против, это же твой дом…
        - Ты настолько боишься женщин? - Николя раздевался, аккуратно вешая свои вещи в стенной шкаф. - Поразительно. В твои годы женщины меня очень интересовали. Больше, чем все остальное. Даже больше, чем собаки, а собак у меня было шесть!
        Витас уклончиво улыбнулся.
        - Загадочный ты парень, - Николя улегся в постель. Ванну, как большинство французов, он принимал по утрам. - Ну, расскажи мне про свои победы. С такой внешностью ты, наверное, все же успел познакомиться с девушками? Я имею в виду постель, конечно. Ну, признайся? Тебе нечего стесняться.
        - Нет, - Витас тоже разделся и нырнул под одеяло. - Не пришлось.
        Ты врешь, мой дорогой. - Николя облокотился на подушку и включил прикроватный светильник. При этом мягком рассеянном свете смуглая кожа Витаса казалась позолоченной. Он долго рассматривал мальчика и наконец сказал: - Ты вообще слишком многое скрываешь. А ято, дурак, тебе верю. Наверное, я неправильно делаю, Клер права.
        - Ну, если ты мне не веришь… - Витас немного смущался от этого пристального взгляда. Ему хотелось отвернуться, но он не решился. - У меня и правда не было женщин.
        - Невероятно, - пробормотал Николя. - Не могу в это поверить!
        Некоторое время он молчал. Витас уже начинал засыпать, когда почувствовал, как его гладят по голому плечу. Он недовольно поморщился, пробормотал, что у него нет сил, но Николя был настойчив:
        - На минутку, открой глаза!
        - Ну, что еще? - Витас обреченно вздохнул. Он был уверен, что в Николя взыграло желание, но ошибся. Тот протягивал ему бокал, наполненный чемто золотистым, и яркую, фиолетовую пилюлю.
        - Вот, прими это на ночь, - настойчиво сказал Николя. - Замечательно успокаивает.
        - Зачем это? - Витас снова закрыл глаза. - Какая чепуха… У меня хороший сон.
        - Дурачок, ты же храпишь!
        Этого Витас уже не вынес. Он сел в постели и изумленно уставился на приятеля:
        - Я?! Да никогда я не храпел!
        - Значит, начал только теперь. Все эти ночи я просыпаюсь от твоего храпа. Прими таблетку, и поспим спокойно. У меня тоже есть нервы.
        Витас нерешительно принял у него бокал и пилюлю. Он ненавидел принимать лекарства и боялся их не меньше, чем Валентина Семеновна - наркотиков. В этом он со старушкой всегда сходился во мнениях.
        - А что это? - спросил он, проглотив таблетку и запив ее вином.
        - Слабенькое снотворное. Имеет особый эффект - расслабляет дыхательные пути, и человек больше не храпит.
        - Я слышал про пластыри против храпа, но чтобы пилюля? - Витас прислушался к своим ощущениям, но ничего не уловил. Он пожелал Николя спокойной ночи, отвернулся и вскоре уснул.
        …Он пробирался по темному дому, по бесконечным комнатам, где не было ни единого источника света. «Я ослеп!» - это была единственная мысль. Он протягивал руки, стараясь ощупать хоть чтото на своем пути - стул, стену, дверь - но вместо этого ощупывал только черную пустоту. Комнаты были длинные, его шаги разносились гулким эхом. Когда ужас от сознания собственной слепоты стал совсем невыносимым, он внезапно увидел перед собой белое пятно. Это было женское лицо - абсолютно белое, безо всякого выражения. Вместо глаз зияли черные дыры, вместо рта была улыбающаяся щель. Витас попытался повернуть назад, но ничего не вышло. Он хотел опустить руки, чтобы не наткнуться на лицо, но они его не послушались. Тогда он закричал - но вместо крика у него вырвался жалкий, беспомощный, еле слышный стон. Лицо приблизилось. Он ощутил, что его ктото обнимает, встряхивает, поворачивает, что чьято жадная горячая рука шарит у него внизу живота. Против воли он возбудился. Лицо повисло у него перед глазами, но тела под этой белой маской не было. Витас занимался сексом с пустотой, с черной дырой, втягивающей его без
остатка. Он чувствовал какуюто ноющую боль, отвращение, ужас - но возбуждение только нарастало. В последний раз он попытался стряхнуть с себя этот кошмар, закричал - и черная дыра поглотила его, всосала в себя без остатка, перемолола и выбросила на постель…
        Витас едва сумел приоткрыть глаза. Сквозь опущенные шторы в спальню пробивался мутный весенний рассвет. Воздух был тяжелый. Пахло застоявшимся сигаретным дымом, несвежим дыханием пьяных людей, какимито духами. Он застонал еще раз, думая, что проснется окончательно, что эта спальня ему тоже приснилась. Над ним появилось мутное белое пятно женского лица. И тут Витас закричал понастоящему.
        - Черт! - Пятно отшатнулось, у Витаса над головой вспыхнул свет. Клер склонилась над ним, ее тяжелая, отвисшая грудь с коричневыми сосками прижалась к его груди: - Как ты меня напугал… Хочешь выпить?
        Она поднесла к его губам бокал с вином, но Витас отвернулся и зажмурил глаза.
        - Чего же ты хочешь? - спросила женщина, ставя бокал на ночной столик. - Можно спать и спать. Подвинься.
        С другой стороны кровати Витас услышал голос Николя. Тот сонно спрашивал, что там случилось. Потом зашипела в стакане минеральная вода, поплыл сигаретный дым. Над Витасом склонилось уже два лица, но он на них не смотрел.
        - Вы… Вы… - задохнулся он, все еще не открывая глаз. - Вы изнасиловали меня!
        - Глупыш, - Клер хрипло засмеялась. - Это ты меня изнасиловал!
        - Негодяй, - весело сказал Николя. - Ах, маленький негодяй! В моем присутствии, в моей постели, трахнуть мою лучшую подругу! А я должен спокойно лежать и смотреть?!
        Витас зарыдал, закрывая лицо руками. Наркотик все еще действовал, и он не мог ни ударить их, ни вскочить. Во всем теле была противная слабость, а в животе чтото ныло. Он уже понял, что случилось.
        - Это была шутка, - немного растерянно сказала Клер, увидев его слезы. - Может, немножко грубая… Но вполне во вкусе Николя. Тебе же понравилось, Ты же кончил!
        - Ладно, выспаться вы мне все равно не дадите! - буркнул хозяин дома. Он вылез из постели и отправился в ванную. Там зашумела вода. Клер лежала и легонько поглаживала мальчика по груди. Тот даже не мог оттолкнуть ее руку.
        - Рано или поздно, но надо же попробовать, - говорила Клер. - Что тут страшного? Когда меня употребили в первый раз, я была совершенно пьяна. Меня специально напоили. А как я потом радовалась, что этот проклятый первый раз позади! Ты даже представить себе не можешь…
        Она говорила тихим, мирным голосом, почти поматерински.
        - Я ведь никогда не была красивой, хотя фигура у меня хорошая. Мне казалось, что на меня ни одна собака не посмотрит. В конце концов, нашелся умный парень, которому хватило денег накачать меня водкой. Ничто другое меня не берет. Смешно, правда? Я же из Бордо, так, казалось бы, должна понимать толк в хорошем вине. А я ничего, кроме водки, не пью. Когда мой первый парень завалил меня на постель, я несла всякую чушь, а потом тоже ревела… После все прошло. Ну, и заработала моя машинка! Сколько раз я залетала - я тебе даже говорить не буду. Ты все равно не поверишь. Может, от природы я должна была стать многодетной матерью?
        Клер невесело рассмеялась:
        - Но это уже в прошлом. Теперьто мне ничто не грозит. После стольких абортов я почти что и не женщина, я стерильна. Ужасно, малыш, ужасно знать, что от тебя уже ничего не зависит. В молодости кажется, что ты можешь изменить свою судьбу. Это иллюзия. Судьба сама изменит тебя, и не один раз. Ты не слушаешь меня? Почему ты не хочешь открыть глаза? Я совсем некрасива, верно? - Не дождавшись ответа, Клер вздохнула: - Я и сама знаю, что на твою мечту не похожа. Да о чем говорить… Действительность всегда пахнет дерьмом. Зато у нас есть мыло и шампунь, так что и это поправимо.
        - Прекратите, - прошептал Витас. - Я не хочу вас слушать. Мне нет дела, как вы потеряли невинность, сколько сделали абортов! У меня болит голова. Оставьте меня одного.
        Клер тихонько поцеловала его в плечо:
        - Дурачок. Я и сама не знаю, почему я с тобой нянчусь. Знаешь, ведь Николя часто делает мне такие подарочки, вроде тебя. Это его ужасно возбуждает. Он обожает смотреть, как я занимаюсь любовью с очередным его мальчиком… Он не сумасшедший, во всяком случае, не больше, чем мы все. Не сердись на него. Когда у него новый мальчик, я тоже получают кусочек. Меня это тоже както больше возбуждает, чем просто закадрить мужика.
        - Вы - садистка!
        - Может быть, немножко, - призналась Клер. - Но с тобой я была оченьочень нежна. Ты это и во сне понял, верно? Что тебе снилось? Какая я была в этом сне?
        - Вы были ужасны! - Витас наконец смог сползти с постели. Он упал на ковер и скрючился там, приняв любимую позу креветки.
        Да? Всякое бывает, конечно, - задумчиво произнесла женщина. - Одному пареньку я приснилась в виде его мамы. Он так плакал утром, все спрашивал, неужели он такой развратник, чтобы трахнуть собственную мать? Мы с ним и теперь дружим. А еще один занимался во сне любовью с Аленом Делоном - представляешь, какой запущенный случай?! Ему уже ни одна женщина не поможет. Ну, а все же? Какая я была?
        - Вы были похожи на труп! На мерзкий труп с отрубленной головой! - крикнул Витас.
        Из ванны появился улыбающийся, розовый Николя. Он был босиком и в толстом пурпурном махровом халате.
        - О, ты похож на римлянина! - повернулась к нему Клер. - Я тоже помоюсь. Где мои тапочки?
        - В твоей спальне, дорогуша.
        Клер удалилась, завернувшись в простыню. Витас поднял голову и с ненавистью выкрикнул:
        - Тебе, Николя, я этого не прощу! Что ты мне дал?! Что это было?!
        - А, это такая замечательная штучка, - отмахнулся тот. - И стоит бешеных денег. Совершенно не дает осложнений, легонькая и в то же время действенная. Так что ты не переживай. Привыкания не наступит, и на твоем личике от этого сеанса не прибавится морщин.
        - Это наркотик?
        - Слабый. - Николя разыскал свои домашние туфли и обулся. - Я пойду, сварю на всех кофе. Чашечка двойного черного кофе - вот что тебя взбодрит!
        - Вы меня раздавили! - Витас подполз к постели и уронил голову на край. - Вы меня изнасиловали… Никогда в жизни я этого вам не прощу… Такое унижение… Я ухожу… Я сейчас же ухожу…
        Без документов? - иронически спросил Николя. - Без денег? Куда же ты пойдешь? В полицию? Доносить на нас? Ты хочешь попасть в их компьютер? Ты же профессионально занимаешься проституцией, идиот! Твоя записная книжка с визитными карточками - это такая улика против тебя! Или ты не возьмешь ее в полицию? Витас вскинулся:
        - Вы рылись в моих карманах?!
        - А что мне оставалось делать? - спокойно поинтересовался тот. - Документов у тебя нет, я даже фамилии твоей не знаю. Мне не нужны неприятности. И тебе они тоже не нужны. Если ты обиделся - я попрошу прощения. Кстати…
        Он отпер старинный секретер, стоявший возле двери. Из верхнего ящика Николя достал маленький, упакованный в яркую бумагу сверточек:
        - Бери, это тебе. От меня и Клер.
        Витас против воли протянул руку. Сперва он хотел только одного - швырнуть подарок в лицо обидчику. Но любопытство оказалось сильнее. В два рывка он сорвал обертку, открыл обтянутую бархатом коробочку… На атласном ложе покоились часы «Роллекс».
        - Доволен? - Николя видел, что мальчишка присмирел. - Постой, я тебе их застегну.
        Он собственноручно надел Витасу на запястье часы, щелкнул замком и поцеловал мальчика в щеку:
        - Ну, вот и все. Мир? Не надо обижаться по пустякам.
        Витас поворачивал руку, так и сяк рассматривая часы. Они были очень красивые, хотя немного тяжелые для его запястья. Он любил дорогие вещи и никогда не мог устоять перед подобным подарком. «Слизняк!» - так называл его Влад. Андрей просто отмахивался, когда Витас пытался бороться за свое достоинство. «Может, они были правы», - подумал он. Он все еще сердился, но туман в голове малопомалу рассеивался, и Витас начинал понимать, что идти некуда. Конечно, у него был богатый запас старых знакомых, и многие не отказались бы его принять в обмен на услуги… Но кто знает, может, там будет еще хуже?
        - Я жду тебя в столовой, - напомнил Николя и вышел.
        Витас оделся, открыл окно, чтобы проветрить спальню. Рассветало медленно - небо было в темных серых тучах, моросил теплый дождь, похожий на водяную пыль. Он стоял, глядя, как мокнет под дождем обгоревшая липа, как к воротам на мотоцикле подъезжает разносчик газет, как он опускает в ящик почту… Потом Витас вышел пить кофе.
        Клер успела принять ванну и одеться. Сегодня она была тиха и задумчива. От алкоголя она отказалась, хотя Николя предлагал ей прийти в себя.
        - Пить с утра… - пробормотала Клер. - Какая пошлость. И вообще, мне пора. Петр… - Тут она впервые за весь завтрак взглянула на мальчика. - Надеюсь, все забыто?
        Тот не ответил. Витас намазывал булочку маслом и делал вид, что ничто другое его не интересует.
        - Все забыто, дорогая, - уверенно сказал Николя. - И куда ты торопишься? Разве сегодня у тебя намечены дела? По воскресеньям твой магазин закрыт.
        - Я знаю это не хуже тебя. Но я живу не только ради магазина. Не провожай меня, я сама доберусь до машины.
        Клер както подавленно улыбнулась. Видно было, что на душе у нее тяжело. Она допила кофе, попрощалась и ушла. Николя усмехнулся:
        - Этим всегда и кончается. Сухой поцелуй в щечку, и ее не увидишь еще месяца два. Петр, знаешь, чем отличается шлюха от порядочной женщины? Порядочной женщине утром бывает стыдно.
        - Я это заметил, - откликнулся Витас.
        - А вообщето она добрая баба, - доверительно сообщил Николя. - Я не зря тебе ее расхваливал. Добрая и нелепая. Чересчур бурная юность, слишком много известных операций… Результат - гормоны пошаливают, лишний вес, бесплодие, одиночество. Ни один мужик не уживается с ней дольше года. Она пьет, безобразно пьет, но при этом умудряется работать. Лет через пять она станет совсем развалиной. Но о будущем она не думает…
        - Чего ты хочешь? - зло спросил Витас. - Чтобы я ей посочувствовал? Какого черта она ко мне лезла со своими несчастьями?
        - А, это отдельный разговор, - подмигнул Николя. - Поклянись, что никогда ей не передашь! Это моя собственная теория. Понимаешь, детей у нее никогда не будет. И вот ее тянет на молоденьких мальчиков, и чем моложе - тем лучше. По утрам баба сгорает от стыда. Ты думаешь - она сейчас гонит в Париж на скорости сто километров в час?! Она выехала за деревню, сидит в машине и плачет. Самое грустное, что по утрам все мальчики устраивают ей сцены, повсякому ее обзывают. И ты не был исключением.
        - А что мне было делать?! Сказать ей спасибо?!
        - О, черт… - расстроился Николя. - Ты ничего не понял. Она тоскует по сыну… Но ты и не поймешь. Надо быть с ней поласковей, тогда она для тебя все сделает.
        Но Витас отказался быть с ней поласковей. Он попросил, чтобы больше такие случаи не повторялись. Если Клер сюда приедет - он спрячется или уйдет из дома. И больше никаких таблеток! Ничего! Николя со смехом пообещал ему это. Они закончили завтрак и теперь курили, перебрасываясь вялыми фразами. День был настолько мутный и темный, что Николя отказался от идеи съездить в город и развлечься. Он решил разобрать небольшую библиотеку, которая на время ремонта была уложена в ящики. Витас принялся ему помогать. Они занимались этим до обеда и так увлеклись, что Николя решил ничего не готовить, а сходить в единственное деревенское кафе.
        Они отправились туда пешком, прихватив зонты. Выйдя за ворота, Николя машинально проверил почтовый ящик и расстроено присвистнул:
        - Она опять утащила газету! Есть такая милая привычка… Ладно, сегодня обойдусь.
        Они шли по обочине дороги, мимо особняков, притаившихся в пелене моросящего дождя, мимо маленькой почты, табачной лавки, бензоколонки. Наконец впереди замаячило белое кафе. - В воскресенье здесь такая тоска, - сообщил Николя, открывая дверь.
        Они сложили влажные зонты и повесили их на вешалку при входе. Николя оглядел помещение, где и в самом деле почти не было народу. И вдруг крепко сжал Витасу руку:
        - Смотри! Сегодня она недалеко ушла!
        Витас и сам увидел Клер. Женщина сидела за столиком у окна, глядя на дождь. Перед ней стоял бокал пива, тарелка с недоеденной пиццей, и лежали смятые газеты.
        - Я не пойду, - прошептал Витас. - Не могу с ней сегодня видеться… И вообще никогда.
        - Не дури, в доме нечего есть, - Николя слегка подтолкнул его вперед. - Ничего с тобой не случится. Надо же, она накачалась пивом…
        Клер увидела их только тогда, когда Николя придвинул к столу третий стул. Она подняла голову и вздрогнула:
        - Бог ты мой! Откуда вы?
        Мыто из дома. А ты почему тут застряла? Говорила - в городе тебя ждут дела. - Николя уселся за стол и поманил Витаса: - Прекрати ломаться. Никто тебя не съест.
        Он заказал цыпленка, картофельный салат, светлое пиво. Ассортимент разнообразием не отличался. Витас сидел, будто каменный. Он проголодался, но присутствие Клер почти лишило его аппетита. Женщина старалась на него не смотреть. Она закурила и тут же раздавила сигарету в пепельнице. Рука у нее заметно дрожала.
        - Клер, милая, тебе не стоит это пить, - Николя отодвинул от нее полупустой бокал. - Тебе будет плохо. Воздержись.
        - Зачем вы сюда пришли? - тихо, но с истеричной нотой в голосе спросила она. - Зачем ты таскаешь его сюда?
        - Мы с Петром тут в первый раз, - обиделся Николя. - И я, кажется, могу сам решать, куда нам идти. А ты украла у меня почту.
        Он потянул к себе газеты, но женщина неожиданно вырвала у него листы:
        - К черту!
        - Клер, сумасшедшая! - возмутился Николя, но было поздно - газета разорвалась наискосок. Он растерялся: - Что это за номера, дорогая?! Разве можно так пошло напиться пивом?! Сколько ты выпила в этом жалком кабаке?
        Женщина швырнула газету на пол:
        - Достаточно! Достаточно, чтобы не подохнуть от всего этого дерьма!
        - Прекрати скандал, - теперь Николя, казалось, испугался. Он огляделся по сторонам. - На нас уже смотрят. И так соседи - настроены против меня… Не устраивай сцен. Петр, подними газету.
        Витас послушно нагнулся, протянул руку… И оцепенел.
        С газетной страницы на него смотрел… Он сам. Это было его лицо, его фотография с удостоверения личности. Набранный жирным шрифтом текст окончательно лишил его мужества. Подпись под снимком гласила: «Единственный свидетель ночной трагедии, предположительно оставшийся в живых. Гражданин России - пятнадцатилетний Витас Котилюс, бесследно исчез после гибели своих „покровителей“. Четвертые сутки о нем ничего не известно. В особняк, где были зверски расстреляны его сожители, мальчик не вернулся. Кто он - убийца или жертва? Тех, кто видел мальчика или чтонибудь о нем знает, полиция просит сообщить по этому телефону…»
        - Что ты копаешься? - нервно спросил Николя.
        Витас выпрямился. Лицо у него горело. Он положил на стол газету, вынув из нее лист со своей фотографией.
        - Это я прочитаю сам, потом тебе отдам, - еле слышно сказал он.
        - Нет, почему же? - спросила Клер. Глаза у нее были настороженные и злые. Глубокоглубоко в них застыло еще чтото. Витас не мог понять - ненавидит она его или сочувствует?
        - Покажи газету! - она вырвала у Витаса лист и сунул его под нос Николя: - На, читай. Покровитель вдов и сирот! Читай!
        Николя пробежал глазами по заголовкам, наткнулся на снимок, миновал его, вернулся… Лицо у него внезапно стало серым. Витас встал изза стола, быстро пошел к выходу, сорвал с вешалки свой зонт и выскочил на улицу.
        «Конец, конец! - Он бежал под дождем, сам не зная, куда, не разбирая дороги. - Меня узнает кто угодно, меня схватят, мне придется давать показания… Так и написали - сожители…Хотя бы не любовники… А какая разница? Когда на меня станут давить, я не смогу, я все скажу… Будет позор, тюрьма, камера… Нет! Лучше умереть!»
        - Стой, идиот! - его окликнули негромко, но у него чуть не подкосились ноги. Он обернулся и увидел Клер. Женщина быстро шла за ним, задыхаясь, отводя с лица намокшие темные пряди. Дождь уже лил вовсю.
        - Отпустите меня, - умоляюще сказал Витас. - Я никого не убивал!
        - Ты… Куда ты собрался? - Клер схватила его за рукав. - Далеко все равно не убежишь. Брось этот поганый зонт. Пошли.
        - Не сдавайте меня в полицию! Я не виноват! Я даже свидетелем не могу быть! Я никого не видел!
        - Я и не собираюсь тебя сдавать полиции! - резко сказала она, утаскивая его кудато в сторону. - А вот Николя - этот трус - он тебя сдаст. Он уже впал в истерику и хочет бежать звонить… Я уговорила его не делать глупостей. Он будет молчать.
        Она говорила быстро, как в бреду. Половины слов Витас не понимал. Наконец она подтащила его к своей машине, отперла дверцу и втолкнула его вовнутрь. Сама села за руль. Хмель с нее слетел, и теперь Клер молчала. Деревня давно оказалась позади. Витас понял, что они едут в Париж.
        - Куда вы меня везете? - жалобно спросил он. - Я не убийца! Поймите, меня посадят, а у меня тут никого нет! Совсем никого! Родители в России…
        - Эх ты, болгарин, - она вдруг засмеялась. - А ведь я тебе поверила. Не бойся, мы едем не в полицию. Во всяком случае, пока.
        Глава 17
        
        Настя проработала в киоске всего несколько дней, но даже за это время успела понять - такая работа не для нее. Каждый день вставать в пять часов утра, ехать через полгорода на метро, дрожать от холода, снимая с киоска щиты, раскладывать товар, навешивать ценники, сидеть в холодной тесной конуре в окружении газет - и это продолжалось до семи вечера. Через некоторое время Марина должна была окончательно уйти с работы. Но пока все дни они проводили вместе.
        - Ничего, ты привыкнешь, - говорила Марина, доставая свой термос и наливая травяной чай. - Я тоже мучилась, но потом все прошло. Главное - высыпаться по ночам.
        - А я не высыпаюсь, - отрезала Настя.
        Она действительно плохо спала. Ей мешали мысли о деньгах. «Где их взять? - в отчаянии думала она, ворочаясь с боку на бок. - Пять с половиной тысяч долларов! Это безумие какоето! Связалась с наркоманкой, у нее же слово недорого стоит… А если я не найду этих денег?! Она меня немедленно сдаст… Или снова примется терроризировать Мартына и родителей… Или ее муженек пристукнет меня - просто так, от злости, что тачку не купил. А может, ничего не будет?»
        Но она и сама понимала, что легким испугом не отделается. «Если я обещала такие деньги - Ксенька меня не оставит в покое! Надо было торговаться, умолять эту дрянь, встать на колени… Нет! Не смогла бы я!» Настя злилась и на себя. Изза приступа отвращения к Ксеньке она не смогла ее упрашивать. Ей не хотелось унижаться перед этой девицей на глазах у ее приятелей. Но Настя и сама понимала, что гордость ей только вредит. Этих денег ей никогда не собрать… Никогда - не только через две недели.
        Этот крайний срок установила Ксенька, позвонив Настиным родителям. Насти там не было - она вообще редко туда заходила после скандала. Трубку взяла мать и выслушала следующий текст:
        - Скажи своей дочке, что крайний срок - две недели. Если она меня кинет, я ее тоже…
        И на этих последних словах Ксенька положила трубку. Мать немедленно перезвонила Насте. Она умоляла сказать, что должно случиться за две недели, просила разрешения обратиться в милицию… Но Настя твердо стояла на своем:
        - Я разберусь сама! Ты же ничего не понимаешь, ты сделаешь мне хуже…
        Насте казалось, что теперь и ее родители чтото подозревают. Не зря мать напомнила ей о той давней драке. Не зря она так странно смотрела на дочь в последний раз. «Может, они догадались? - мучилась Настя. - Не так уж трудно догадаться, Лерка мне говорила, что мои родители все знали… Нет! Лерка сказала это, чтобы напугать меня, чтобы причинить мне боль. Если бы отец знал - он не смог бы молчать столько лет! А мама?! Она не умеет ничего скрыть!»
        Ни Рафат, ни Алик, ни Кеша больше не звонили ей и с визитом не заявлялись. Теперь она почти хотела, чтобы они пришли. Это были единственные люди, у которых она могла разжиться деньгами. Но чтобы получить недостающую сумму, ей нужно было… «Нужно сдать им Сергея, - говорила она себе. - Нет, это подлость! Он спас меня, хотя мог убить. Никто не заставлял его везти меня в аэропорт. Меня могли придушить в том доме, а ночью вывезти труп на пляж и бросить в море. Никто бы меня не опознал после того, как прилив повозит мое тело по камням…»
        Ее пробрала дрожь. Только теперь Настя начинала понимать, как близка была ее смерть. «Кеша считает, что я както поддерживаю отношения с Сергеем. Может, за мной сейчас следят? Решили, что я не желаю выдавать его? Но мы могли бы связываться по телефону, а разве они могут прослушать мои разговоры? Неужели могут?» Настя терялась в догадках, и от этого ее сон, понятно, не становился крепче. Наконец она приняла отчаянное решение.
        «В конце концов, Сергей - человек не бедный! - сказала она себе. - Мало того что он вернул алжирцам их деньги! Он еще заполучил куш, оставшийся после сделки с Китайцем! Ведь за один товар было уплачено дважды, а все денежки прибрал к рукам Влад! Они нашли деньги, значит, разбогатели… Полтора миллиона долларов! Голова кружится! Таких денег не бывает… Этого хватит, чтобы уничтожить население целой страны… Ну, разве они обеднеют, если я свяжусь с ними и попрошу пять с половиной тысяч?!»
        Настя понимала, что эта просьба будет воспринята как шантаж. Что, возможно, ее до сих пор не трогают потому, что она молчит. Но выхода не было.
        Она очень хорошо запомнила, как Рафат показывал ей крупномасштабную карту Марселя на экране компьютера. «Если бы мне показали карту еще раз, я бы узнала оба дома, где меня держали, - подумала она. - И тот, где меня сторожил Али, и тот, откуда меня увез Сергей. Мне никто не запрещал подходить к балкону или к окну. Я прекрасно рассмотрела обе улицы и могу их узнать. Я помню все магазины, все табачные лавки, все аптеки. Надо найти эти две квартиры! Но… У меня нет ни компьютера, ни друга с компьютером… И я ни слова не говорю пофранцузски, а это мне понадобится».
        Настя долго ломала голову, и в конце концов приняла решение. Поскольку среди ее знакомых не нашлось ни одного подходящего человека, который мог ей помочь, она решила обратиться к очень давнему прошлому. Она успела проучиться в своем педагогическом институте всего один курс. Но многих преподавателей она еще помнила и надеялась, что ктонибудь вспомнит и ее.
        На другой день она обратилась к Марине с просьбой:
        - Мне тут надо. коекуда подъехать по одну делу. Это займет всего несколько часов… Ты не поработаешь одна?
        Марина недовольно на нее покосилась:
        - Рановато начинаешь сачковать.
        - Ну, мне действительно очень нужно! - Настя полезла в свою сумку. - Я понимаю, что тебе со мной несладко… Вот, может пятьдесят тысяч за беспокойство тебя устроят?
        У Марины округлились водянистые светлые глаза:
        - За что это?
        - Ну, за то, что ты останешься одна… Отпусти меня, а? - умоляюще повторила Настя и положила на газеты бумажку.
        Марина боролась с собой. Было видно, что ей неловко брать деньги и в то же время очень хочется их взять. Наконец она себя переборола:
        - Ты какаято странная, Настя. Ладно. Иди.
        Она смахнула деньги в свою объемистую сумку.
        - Но если ты будешь так раскидываться деньгами, тебе никакой зарплаты не хватит! - крикнула она, когда Настя пулей вылетала из киоска.
        Та ее уже не слушала. Она бежала к метро.
        
***
        
        В коридорах института была страшная давка. Только что начался большой перерыв - Настя специально приехала в это время, чтобы встретиться и с теми преподавателями, которые читали лекции до обеда, и с теми, кто работал во второй половине дня. Никого из студентов девушка уже не знала. Когда она ушла отсюда, то была на первом курсе, и те, кто учился с ней, давно закончили институт. И все же небольшой сюрприз ее ожидал.
        - Слушай, это ты или не ты?! - услышала она девичий голос.
        Обернувшись, Настя увидела, что у стены стоит худенькая, малорослая девушка с большими наивными глазами. Она совсем не изменилась за эти годы, и Настя сразу узнала свою бывшую однокурсницу.
        - Это я. - Настя нерешительно подошла к ней. - Ты все еще учишься?
        - А, я была в декрете, - отмахнулась девушка. - А ты зачем сюда явилась? Неужели решила восстановиться? Учти, теперь обучение платное.
        Настя попала в затруднительное положение. Эту девушку она помнила, но вот как ее звать - забыла начисто. Видимо, девушку мучила та же проблема. Она разглядывала Настю.
        - Тебя не узнать, - сказала она наконец. - Ты както изменилась…
        - Огрубела?
        - Нет, просто повзрослела. Так ты восстанавливаешься?
        - Нет, что ты… Я по делу. - Настя решилась. - Может, ты случайно знаешь какогонибудь человека, который разбирается в компьютерах?
        - Даже нескольких, - удивилась девушка. - А что тебя интересует? Хочешь купить машину?
        - Нет, мне нужно… Не знаю, как это называется. - Настя попыталась объяснить девушке, что именно ей требуется. Та выслушала и задумалась:
        - Скорее всего, эту карту тебе показали в Интернете… У одного моего знакомого парня компьютер подключен к системе, но он такой странный…
        - Компьютер?
        - Да нет, парень. К нему невозможно обратиться с человеческой просьбой. Опсовеем как инопланетянин. Он даже денег не берет, если надо помочь с компьютером, но потом так заговаривает зубы… И все об этом, все об этом! У него вместо головы монитор.
        - Да мне все равно, - пожала плечами Настя. Она наконец вспомнила имя девушки. Оно все время вертелось у нее на языке. - Арина…
        - Алина! - отчеканила девушка. - Арина - это вы меня так называли, ради прикола. Но я Алина.
        - Ой, прости… Алина, конечно, - поправилась Настя. - Мне все равно нужно встретиться с этим парнем. А он, случайно, не говорит пофранцузски?
        Алина поразилась еще больше:
        - А этото тебе зачем? Нет, он только английским болееменее владеет… А насчет французского - обратись к француженке. Вон она, кстати!
        И Алина исподволь показала Насте сухую, подтянутую даму в огромных затемненных очках. Та шла по коридору с таким брезгливым видом, будто студенты могли напустить на нее блох.
        - Да ты что? - отшатнулась Настя. - Она и говорить со мной не станет.
        А ты попробуй! Она злится потому, что всем плевать на ее французский. Если проявишь интерес к языку, может, чтото и выйдет. Ладно, я побегу наверх, у меня там сумка осталась. У тебя есть при себе бумажка и ручка?
        Она нацарапала Насте какойто телефон и рядом имя - Валера.
        - Это он, сумасшедший хакер. Звони ему смело, в постель не потянет. Он занимается этим только с виртуальным шлемом и виртуальными шлюхами. Пока! Бабу зовут Елена Дмитриевна.
        И Алина убежала. Настя бросилась догонять француженку. Она настигла ее только во дворе института. Женщина остановилась поодаль от крыльца, достала из сумки сигареты, закурила. Она явно собиралась уходить домой..
        - Здравствуйте, - Настя робко приблизилась к ней. - Елена Дмитриевна, мне нужно с вами поговорить.
        Дама едва повернула голову в ее сторону:
        - Что такое? Пересдача? Обратитесь ко мне завтра после лекции.
        - Нет, я не учусь у вас… - Настя поправилась. - Уже не учусь.
        - Отчислили изза французского? - та заговорила еще суше. - Обратитесь в ректорат.
        - Нет. Я ушла отсюда давно, пять лет назад.
        - Тогда в чем дело?
        - Елена Дмитриевна, мне нужна помощь…
        - Репетиторство? - Дама говорила отрывисто, будто дрова рубила. - Я этим не занимаюсь. Запишитесь на курсы при института. Там я веду вечернюю группу.
        - Не в этом депо… - Настя чуть не плакала. С этой женщиной невозможно было вести беседу.
        - Тогда в чем же? - Дама впервые проявила какойто интерес. Теперь она смотрела прямо на Настю. Ее глаз не было видно за темными стеклами очков. Они были почти непроницаемы.
        - У меня проблема, - торопливо начала Настя. - Мне очень нужно позвонить во Францию, и я боюсь, что придется вести разговор пофранцузски. А я ничего не знаю! Я этот язык не изучала.
        - Ивы… Вы обращаетесь ко мне с такой чепухой?! - Дама буквально задохнулась от негодования. - Вы что думаете - мне больше делать нечего?!
        Настя замолчала. Она уже собиралась извиниться и уйти, как вдруг француженка спросила:
        - Кто же подал вам эту дикую идею?
        - Никто. Я сама решила.
        - Вот как? Ну, зря вы так решили.
        - Я заплачу, - вырвалось у Насти. - Я же не прошу сделать это даром!
        - Очень странно вы рассуждаете, - Елена Дмитриевна пожала плечами. - Невероятно странно. Я вас первый раз вижу, я вам даю понять, что вы мне мешаете отдыхать. Что я должна сделать? Сказать вам прямо, чтобы вы оставили меня в покое? До вас подругому не доходит?
        - Сто долларов, - сказала Настя.
        Она сама обалдела от своей наглости. Совершенно невольно она применила тот же прием, что утром с Мариной. И если на киоскершу подействовали пятьдесят тысяч рублей, то сто долларов пробили брешь в спокойствии учительницы. Она насторожилась:
        - Сто долларов за разговор?
        - Да. Может быть, разговоров будет несколько.
        - Но разумеется, счет вы тоже оплатите сами?
        - Разумеется! - Насте удалось подстроиться под ее строгий тон.
        Елена Дмитриевна заколебалась. Настя опять видела, как самолюбие борется с жадностью. И снова жадность победила. Француженка резко сказала:
        - Хорошо. Идемте.
        - У меня еще нет телефонов, по которым нужно звонить. Надеюсь, они будут завтра.
        - Тогда приходите завтра, - сказала та. Но уже не так сердито. - В это же время. У меня как раз кончатся уроки. Всего хорошего.
        Настя попрощалась и отправилась искать телефонавтомат. Она надеялась, что разговор с Валерой окажется не таким неприятным. И не ошиблась. Парень, который снял трубку и представился, как Валера, сразу согласился ей помочь.
        - Приезжай, - сказал он. - Сегодня я буду дома весь день.
        Он подробно объяснил ей, как добраться до его дома и даже не поинтересовался, кто направил Настю. Девушка решила ехать к нему прямо сейчас, чтобы не терять времени. Какникак, а за это время были уплачены деньги.
        По телефону у Валеры был солидный басок, и она уже вообразила себе парня, которому соответствует такой голос. Но Валера оказался хрупким, прыщеватым, бледным, как смерть, даже с какимто синеватым оттенком. Было такое впечатление, что его долго вымачивали в уксусе. «Маринованный червяк!» - воскликнула про себя девушка. Увидев на пороге Настю, он смущенно перекинул с плеча на плечо длинную гриву немытых русых волос:
        - Проходи. Я как раз в Интернете.
        Настя скинула туфли и босиком прошла в ту комнату, куда он показал. Обстановка здесь была самая незамысловатая - узенькая кровать, накрытая потрепанным покрывалом, старый шкаф, коврик на полу. И - роскошный компьютер, с удобствами расположившийся на обширном черном столе. Настя сразу поняла, что больше Валеру ничто не интересует. В комнате не было ни книг, ни магнитофона, ни телевизора.
        - Садись, - смущенно пробасил Валера, показывая ей на стул. - Сейчас займемся. Какой город тебе нужен, ты сказала?
        - Марсель. Это во Франции, - сообщила Настя. - И карта должна быть очень крупная, понимаешь? Номера домов, магазины, аптеки…
        Он молча кивнул и принялся колдовать над своим сокровищем. Настя старалась не смотреть - эта машина ее почемуто пугала. Вернее, пугал парень, выглядевший недоразвитым придатком этой машины. Она ждала очень долго - не меньше сорока минут. Валера не предложил ей ни чая, ни кофе. Он вообще забыл о девушке. Настя развлекалась тем, что курила, пуская дым в открытое окно. Когда она потеряла всякую надежду, Валера позвал ее:
        - Вот, я накликал тебе Марсель. Смотри!
        И встал, уступая ей место за компьютером.
        - Я не сумею сама, - виновато призналась девушка. - Я могу только смотреть… Пожалуйста, поищи сам. Я тебе заплачу.
        Валера снова кивнул:
        - Ладно. Поищем вместе.
        Это был адский труд. Они промучились целый час, а Настя так ничего и не узнала. Хуже того - она уже не могла опознать гараж, который показала Рафату. Настроение у нее резко упало.
        - Чтото не получается? - сочувственно спросил Валера.
        - Ничего не получается… - Настя скомкала опустевшую пачку сигарет. В последнее время она стала очень много курить. - Все это напрасно.
        - А что ты ищешь? - Валера устало откинулся на спинку стула. - Магазин? Дом? Что именно?
        - Магазин и большой жилой дом, - пояснила Настя.
        - Ты сума сошла! - воскликнул он. - Марсель - не такой уж маленький городок. Сколько в нем домов и магазинов, потвоему?!
        Настя покачала головой:
        - Я не дурочка, сама все знаю. Не рассказывай мне сказки про Марсель. Но мне обязательно нужно найти эти дома! И номера домов, и названия этих улиц!
        Валера пожал плечами. Удача улыбнулась им только вечером. Настя приникла к экрану и вскрикнула:
        - Стой! Эта кривая улица… Погоди. Что тут? Какой магазин? Давай напротив…
        - Сейчас! - Валера пощелкал «мышкой». - Ну, смотри. Этот дом?
        Настя разглядывала то, что появилось на экране. Конечно, улица была изображена схематично. Но когда она стояла на балконе и глядела на нее сверху, улица тоже выглядела довольно схематично.
        - Кажется, этот дом, - сказала она. - Можешь записать мне адрес? Только пофранцузски. И номер этого дома.
        Валера черкнул две строчки на листке из блокнота. Он повеселел:
        - Может, перекусим? Потом будем продолжать. Или ты придешь завтра?
        - Желательно все найти сегодня, сейчас! - Настя чуть не прыгала от нетерпения.
        Валера принес с кухни несколько тоненьких бутербродов с сыром и две чашки растворимого кофе. Они поели, не отрываясь от экрана. Валеру тоже захватил процесс поиска. В конце концов Настя узнала второе свое убежище - в этом очень помог магазин, располагавшийся на первом этаже дома.
        - Это все, - благодарно сказала она, когда адреса оказались у нее в сумке. - Мне даже не верится. Сколько я тебе должна?
        - Не знаю… - неожиданно замялся Валера. - Вообщето, ну…
        - Долларов пятьдесят? - перебила его Настя.
        Он был потрясен. Он поняла это по его недоверчивому и растерянному взгляду. «Много предложила!» - вздохнула про себя Настя. Но парень честно работал и ни разу не послал ее к черту, когда у них ничего не получалось. Она вручила ему пятидесятидолларовую купюру и улыбнулась:
        - Ты настоящий мастер. Спасибо!
        - Ага… - он спрятал деньги. - Приходи еще, если будут проблемы…
        Она пообещала вспомнить о нем в трудную минуту, выбежала из квартиры. «Всетаки он какойто блаженный, будто монах, - подумала она, направляясь к метро. - Не от мира сего! А я - молодец! Здорово все провернула! Теперь сделать звонки, и…» Она вдруг остановилась и радость погасла. «А если Сергея давно нет по этим адресам? - спросила она себя. - Нет! Об этом я даже думать не желаю… Он должен быть! Или ктото, кто знает о нем… Главное - правильно повести разговор!»
        На другой день Настя обеднела еще на пятьдесят тысяч. Марина уже не колебалась, когда ей предложили деньги. Она взяла бумажку и хитро спросила:
        - Может, мне не увольняться, как ты думаешь? Мой заработок растет с каждым днем.
        - Ничего, скоро это кончится! - усмехнулась Настя. - Я стану примерной киоскершей.
        Марина в этом явно сомневалась, но ничего не сказала. Настя поехала в институт.
        Елена Дмитриевна ждала ее во дворе. Как и прежде, ее глаза скрывали темные очки, и в руке опять была сигарета. Увидев подбегающую девушку, она выбросила сигарету в урну:
        - Сегодня у вас есть телефоны, по которым надо звонить?
        - Нет, но у меня есть адреса, - выпалила Настя.
        - Как же так?
        - По адресам нетрудно узнать телефоны, - пожала плечами Настя. - Для этого вы мне и нужны. Придется звонить сперва в справочную службу Марселя.
        Елена Дмитриевна качнула головой:
        - Как скажете. Откуда будем звонить? Неподалеку есть международный переговорный пункт. Или вы хотите дождаться льготного переговорного тарифа на домашнем телефоне?
        Насте не хотелось везти женщину к себе на квартиру, и она предложила воспользоваться переговорным пунктом.
        - Но телефон справочной службы у вас имеется? - придирчиво спросила француженка, когда они отправились на переговорный пункт.
        Телефон у Насти был. Его она вчера узнала через Интернет с помощью Валеры. Войдя на переговорный пункт, она нащупала в сумке наличные деньги. Пятьдесят долларов она отдала Валере, сто предназначались для Елены Дмитриевны. Остальную сумму она поменяла на рубли сегодня утром. Этого, по ее расчетам, должно было хватить.
        Елена Дмитриевна вопросительно повернулась к Насте. Та взяла жетон на кабинку, взамен вручила оператору пятьсот тысяч залога.
        - Разговор будет прерван, когда он превысит эту сумму, - предупредил оператор.
        - Пожалуйста, не прерывайте, - попросила Настя. - Если будет больше, я все равно оплачу.
        - Лучше дайте залог побольше, - посоветовал оператор.
        Настя вручила ему еще пятьсот тысяч. Кабинка была достаточно просторная, и они с Еленой Дмитриевной вошли туда вдвоем.
        - Вот эти адреса? - спросила та, беря у Насти бумажку. - Мне нужно узнать телефоны? И это все?
        - Потом вы позвоните по этим телефонам. Если ктото ответит порусски, дайте трубку мне, - пояснила Настя. - Надо спрашивать Сергея.
        Она совсем осмелела и принялась командовать надменной француженкой. А та это сносила, не шевельнув бровью. «В конце концов, - подумала Настя, - она ведь за всю свою жизнь не перенесла столько, сколько я за последний месяц. Так зачем я перед ней робею?!»
        Елена Дмитриевна несколько минут не могла дозвониться. В конце концов, она заговорила с кемто пофранцузски. Потом ждала молча, прижав к уху трубку. И Настя увидела, как она записала на листке два телефонных номера.
        - Это те самые? - спросила Настя, когда та повесила трубку.
        - Нет, это телефоны консьержей в этих домах. Как повашему, мне дадут телефоны нужных вам квартир, если вы не знаете номеров?!
        Номеров квартир Настя действительно не запомнила. И теперь в этом очень раскаивалась.
        - Я помню этажи, которые мне нужны, - сказала она. - По первому адресу - второй этаж. По второму адресу - четвертый. Спросите у консьержей, какие там телефоны.
        Француженка вздохнула и приготовилась к разговору. По первому телефону она дозвонилась сразу. Она настойчиво чтото твердила, нахмурившись, выслушивала ответ. И наконец обратилась к Насте, прикрыв трубку ладонью:
        - Мне не дают телефон квартиры на втором этаже. Квартира над продуктовым магазином, вы сказали?
        Настя кивнула. Француженка снова заговорила в трубку, потом прервала разговор.
        - Там нет телефона. Или мне просто отказались его дать. Надо сказать, что поговорить с консьержкой мне не удалось. Мне, оказывается, дали телефон хозяйки продуктового магазина. Ей же принадлежит дом. Она была со мной не очень любезна.
        Настя упала духом.
        - Там был телефон, был! - воскликнула она. - Эта баба вам соврала!
        - Так сказали бы заранее, что телефон есть! - возмутилась учительница. - Что будем делать дальше? Попробуем второй номер?
        На второй номер Настя возлагала куда меньше надежд. Она помнила, что на площадке четвертого этажа было несколько дверей. Как определить, где располагалась нужная квартира? Но она кивнула. Выхода не было. Учительница снова принялась дозваниваться. Кратко с кемто поговорила и повесила трубку:
        - Консьержка отошла на несколько минут. Вы не возражаете, если я сделаю перерыв и выйду на улицу покурить?
        Настя не возражала. Она вышла вместе с учительницей. Вернула оператору жетон, ей отсчитали оставшиеся деньги.
        - Мы сейчас вернемся, - предупредила она.
        Оператор не ответил. Ему было все равно. На улице учительница закурила. Теперь она была больше похожа на человека.
        - Это нелегкая задача, - сказала она, выпустив струйку дыма. - Если у вас нет номера квартиры, никто не хочет продолжать разговор. Понимаете? Это звучит подозрительно.
        - Наверное, да, - согласилась Настя. Она тоже зажгла сигарету. - Но теперь поздно об этом жалеть. Я не помню номеров и никогда их не вспомню. Хорошо, хоть адреса есть.
        - Ищете знакомых? - Елена Дмитриевна сняла очки. Глаза у нее были усталые, их окружала сеть мелких морщинок. Только теперь Настя поняла, что женщине далеко за сорок.
        - Да… Я по глупости забыла взять их координаты, а теперь мне очень нужно поговорить с одним человеком. - Настя решила, что особенно скрывать нечего - учительница все равно участвует в деле.
        - А вы были в Марселе? - поинтересовалась та. - Я никогда. Была только в Париже, и то давно… Еще в советское время.
        - А я вернулась оттуда несколько дней назад, - с превосходством сообщила Настя. - Я была в Марселе, в Грасе, в Париже… Объездила весь юг.
        Учительница опять надела очки:
        - Что ж, попробуем добиться правды?
        И Настя опять поразилась тому, как быстро этот сухарь стал человеком. Она опять взяла номерок и внесла залог за кабинку. Елена Дмитриевна позвонила по второму номеру, дождалась ответа, сказала несколько фраз… И записала на клочке бумаги ряд цифр. У Насти округлились глаза, когда учительница дала отбой:
        - Это тот самый телефон?
        - Да. На четвертом этаже только в одной квартире стоит телефон. Вам повезло.
        - Значит, мы нашли их! - вскрикнула Настя. - И теперь… Теперь я вас прошу - выбирайте слова. Я не знаю, кто вам ответит… Если русский - передайте мне трубку сразу. Вы можете определить по голосу, кто говорит - русский или француз?
        - По голосу - нет, - ответила та с легкой насмешкой. - Но по акценту - несомненно.
        Настя сконфузилась и замолчала. Учительница набрала номер, послушала, сказала чтото пофранцузски… И недоуменно отвела трубку от уха:
        - Они не стали разговаривать! Прервали разговор!
        - Кто там был?
        - Не француз… И нерусский, это точно. Говорили пофранцузски со странным акцентом.
        - Может, это был араб? - с замиранием сердца спросила Настя. Она помнила, как Али караулил ее в этой квартире… Как звонил телефон на кухне, где араб просиживал целыми часами.
        - Вполне вероятно, - согласилась француженка. - Это мог быть и араб, и китаец…
        - Китаец?!
        - Конечно. Кто угодно. Но по двум словам точно не определишь. Он только спросил меня - кто говорит? И повесил трубку. Это был мужчина с грубым голосом и сильным акцентом. Мне звонить опять?
        Настя покачала головой:
        - Не думаю, чтобы он стал с вами говорить. ..Давайте попробуем еще раз, но подругому. Начните разговор, не слушайте, что он будет отвечать. Главное, чтобы он не бросил трубку. Скажите, что вам нужен Али. Что вы хотите соединиться с Сергеем. Что это важное дело. Оно касается их знакомой из Москвы. Насти Садовниковой. Это, как вы понимаете, я. Вы запомнили?
        Вместо ответа Елена Дмитриевна снова набрала номер. Настя с замиранием сердца слушала, как Елена Дмитриевна быстро произносит длинные картавые фразы… И снова разговор закончился очень быстро - буквально через минуту.
        - Удивительно, - сказала учительница. - Он выслушал меня и сказал, что никакого Али тут нет. И никогда не было. Послушайте, а вы не перепутали этаж или даже дом?
        - Может, и перепутала… - отчаялась Настя. - Что же делать?
        - Постойте, если у вас еще есть деньги, я попробую дозвониться по первому адресу…
        Настя не стала ждать результата в кабинке. У нее начинали сдавать нервы - слишком сильным было разочарование. Через две минуты учительница вышла из кабинки с сообщением:
        - К сожалению, эту торговку ничем не проймешь. Она категорически утверждает, что телефона там нет. Говорит, что ей лучше знать - есть в той квартире телефон или нет. Она хотела знать, кто говорит. Я сказала, что это от Насти Садовниковой из Москвы. Она повесила трубку.
        Настя махнула рукой. Ничего другого девушка уже и не ждала. Она рассчиталась с оператором, вернула ему номерок от кабинки. Денег у нее осталось не так уж много. Оказавшись на улице, она открыла сумку и протянула учительнице сто долларов:
        - Спасибо вам большое.
        Та взяла деньги и поправила свои непроницаемые очки. Ее явно чтото смущало.
        - В сущности, я вам не очень помогла, верно? - спросила она. - Может, попробуем завтра?
        - Боюсь, что на это у меня уже нет средств, - ответила Настя. - Все равно, вы заработали эти деньги. Вы старались. Спасибо.
        На прощанье француженка передала ей листок с записанными на нем телефонами. Всетаки это было лучше, чем ничего. У Насти оставалась еще одна надежда - очень слабая, но все же… Дозвониться по этим номерам из своей квартиры. Звонить так часто, как только возможно. Пока не снимет трубку ктото, говорящий порусски. Может, ей повезет… Может быть. «А если я разорюсь на этих звонках так, что заплатить не смогу - тогда выброшусь с балкона, - подумала Настя, спускаясь в метро. - Другого выхода у меня все равно нет. Тогда все проблемы решатся разом…» И сама испугалась этих мыслей - ведь она подумала об этом не в шутку, а совершенно серьезно.
        Она вернулась в свою квартиру около пяти часов вечера. Вытащила из кухонной раковины размороженную курицу, которую бросила туда утром. Помыла ее, ощипала оставшиеся перышки, поставила вариться. Слегка прибралась, выбросила в мусоропровод пакет с мусором. Постояла с сигаретой на балконе. Синий ВАЗ все еще маячил под окнами, неподалеку от подъезда. Никто к нему не подходил, и машина все больше покрывалась пылью. На асфальте перед подъездом играли дети. Их звонкие голоса далеко разносились в вечернем воздухе. Если бы она не вела такую жизнь - жизнь загнанной жертвы - среди этих детей играл бы Мартын. А она сидела бы на лавочке и следила за ним. Так было совсем недавно…
        Зазвонил телефон. Настя вернулась в комнату и сняла трубку. Она ожидала услышать голос матери или отца - кто еще мог ей сюда позвонить? Но это был очень молодой голос, принадлежавший мужчине. И она этот голос прекрасно знала…
        - Привет! - сказал он. - Настя, это ты? Почему ты молчишь?
        Она и в самом деле не смогла произнести ни звука. Витя! Она почти забыла о нем… И не надеялась, что он когданибудь о ней вспомнит…
        - Ты обиделась, я понял, - шумно выдохнул он. - Но хотя бы «алло» ты можешь сказать?
        - Алло, - произнесла она. - Поздно же ты спохватился.
        - Ты что? - беспокойно переспросил он. - Почему поздно?
        - Да так, - уклончиво ответила она. - Вообще поздно. Для всего слишком поздно. Откуда ты взял мой телефон?
        - Твой отец дал, - сообщил Витя. - Не веришь? А откуда же еще? Ну, позвони отцу, если не веришь, спроси его…
        - Папа на работе, - отрезала Настя. - Хватит заливать!
        - Он мне дал его вчера вечером… Я звонил туда… Хотел тебя найти.
        - А, вот что… Соскучился? - Теперь оцепенение с нее слетело. Она заговорила с азартной злостью: - А тебя не волновало, как мы с Мартыном жили этот месяц?! На что?! Где?! С кем?!
        - Ты там одна? - спросил Витя. - Я приеду. Дай мне адрес, не глупи.
        - Адрес? Зачем тебе адрес? Пошел к черту!
        - Настя, я же не просто так кантовался на стороне… - возмутился он. - Я работал. Я денег Мартыну хотел привезти… А потом: у меня есть новости. Тебе что - не интересно, чем закончилась история с магазином?
        - Нет! - рявкнула Настя.
        - А магазинто сгорел, - сообщил Витя. - Ну? Впечатляет? Дай свой адрес, я приеду.
        - Не смей сюда являться, скотина! - крикнула Настя и тут до ее слуха донесся звук, которого не может вытерпеть ни одна женщина. На плите чтото бурно зашипело. Это убегал куриный бульон, поднявшийся подслоем накипи. Она не успела ее снять шумовкой, заговорившись по телефону.
        Настя бросила трубку и побежала спасать свой ужин. Телефон больше не звонил. И, только вытерев плиту и снова включив газ, Настя поняла, что именно ей сообщил Витя. Магазин, где она работала, сгорел… Туда ему и дорога! Но что это может значить для нее? Опасность, связанная с магазином, окончательно миновала? Что там с директором, что с Ванессой? Куда теперь будут ходить за покупками «клиенты»?
        «Найдут другой магазин, - решила она. - А про меня забудут… На фоне такого пожара - что значит простая продавщица, которая к тому же до сих пор не явилась в милицию, чтобы дать показания?»
        Поужинав, она уселась за телефон. Настя набирала то один марсельский номер, то другой. По первому телефону ей отвечала недовольная, судя по голосу - пожилая француженка. Она не понимала Настю и вешала трубку. По второму номеру, где еще недавно трубку снимал мужчина, вообще никто не отвечал. Настя терзалась догадками. «Может, я их спугнула? Может, они сбежали оттуда? Но что мне было делать? Конечно, они не станут ждать, когда их найдут. Наверное, часто меняют свои убежища… Интересно, нашел ли их Кеша? А если уже нашел? Тогда я звоню покойникам…»
        Настя отругала себя за эту мысль. Ведь Кеша ни слова не сказал о том, что хочет убить Сергея. Он хотел с ним связаться… Ничего хорошего от него ждать нельзя, но об убийстве не было речи… Настя звонила упорно, механически. Все цифры она уже помнила наизусть. И наконец ктото снял трубку. Она услышала далекий, но отчетливый голос, чтото кратко сказавший пофранцузски.
        - Это Настя из Москвы, - сказала она, оглохнув от ударов собственного сердца. - Прошу вас… Мне нужен Сергей.
        Голос ей не ответил, но и трубку там тоже не положили. Наступила тишина. Настя ждала. Она чувствовала, что ей повезло, что на этот раз будут какието результаты. И все же, услышав голос Сергея, она сперва ушам своим не поверила. Он встревоженно спросил порусски:
        - Кто это? Анастасия, ты?
        Это был он - только он называл ее Анастасией. Больше никто и никогда не пользовался этой формой ее имени.
        - Да! - воскликнула она. - Это вы, Сергей?
        - Что это за номер? - спрашивал он еще тревожней. - Откуда у тебя этот телефон?! Что стряслось?
        - Ничего! Ничего! - И Настя неожиданно для себя самой расплакалась. Может, он и слышал ее всхлипывания, но ничего по этому поводу не сказал. Он ждал, когда она ему чтото объяснит. И Настя справилась с собой: - Номер вашего телефона я нашла по карте города… Но это не важно! Сергей, вас ищут.
        - Ты в Москве? - так же тревожно спросил он. - Ничего не понимаю…
        Да, я в Москве… Я в Москве. Меня нашли какието люди. Их трое. Их зовут Кеша, Алик и Рафат. Вы знаете таких?
        - Нет! А что им нужно?
        - Им нужно, чтобы я вывела их на ваш след! - крикнула Настя. - Они предложили мне денег. Я взяла. Я… Не могла не взять. Мне нужны деньги.
        После паузы он спросил:
        - Они с тобой?
        - Кто? Те люди? Нет, я одна.
        - Тогда они за тобой следят.
        - И я так думала..: Но я их не замечаю.
        - Ты их и не заметишь. Опиши их.
        Настя постаралась это сделать. Сергей выслушал ее, ни разу не перебив. Наконец он сказал:
        - Если они снова к тебе обратятся - прикидывайся дурочкой. Я знаю, это опасно. Но все же не так опасно, как…
        Он замолчал. Настя робко переспросила:
        - Мне придется встретиться с ними еще?
        - Я думаю, да. Надеюсь, они не прослушивают твой телефон.
        Ей очень не хотелось признаваться ему, что она почти совершила предательство. - Но Настя знала, что это необходимо сделать.
        - Сергей, - после паузы сказала она. - Они коечто из меня вытянули. Я знаю, как вы к этому отнесетесь, но я не смогла им сопротивляться. Они трясли меня, как грушу. Я дала им адрес того гаража… Того, где Али меня… Вы поняли?
        - Ты опасная девица, - в его голосе послышалась улыбка. - Они остались довольны?
        - Да… Я боюсь, что они скоро туда явятся. Это вам не причинит вреда?
        Думаю, что не причинит. Я там был один раз в жизни. И больше никогда не буду. Кстати, твой знакомый - Али - получил заражение крови. Наверное, ножницы были не слишком чистые… - Сергей явно подшучивал над ней. - Он все еще лежит в госпитале, благословляет твое имя, и ему колют чертовую уйму какойто дряни, чтобы очистить кровь. Помоему, он не стоит такой возни.
        - Сергей, - Настя не знала, как попросить его о самом главном. - У меня тут большие проблемы… И дело не в тех троих. У меня… Тут есть один человек, который вымогает у меня деньги. Я отдала ему то, что мне дали эти трое. Но нужно еще пять с половиной тысяч долларов. Если я их не найду - мне придет конец. Мне и моему ребенку.
        Сергей помолчал. Настя очень боялась, что он ее пошлет к черту. Такой человек, как он, не испугается шантажа. Насте казалось, что Сергей ничего не боится. Но он спокойно спросил:
        - Это срочно?
        - Не слишком… Но в течение десяти дней хорошо бы мне получить деньги…
        - Ладно, ты их получишь.
        Эти слова музыкой прозвучали у нее в ушах. Она воскликнула:
        - Я вам так благодарна! Так…
        - Но за это ты коечто для меня сделаешь, ладно? - перебил он ее, не дав девушке рассыпаться в благодарностях. - Услуга за услугу. Будем друг другу полезны. Ты меня слушаешь?
        Настя была готова на любую услугу. Это было даже лучше, чем она рассчитывала. По крайней мере, не слишком похоже на подачку или вымогательство.
        - Я сделаю для вас все! - сказала она.
        - Тогда запомни коечто на случай, если те трое появятся опять…
        Он говорил еще минуту и завершил свою инструкцию совершенно неожиданно:
        - А теперь - спокойной ночи. Главное - не пори горячку.
        И положил трубку. Настя взглянула на часы и удивилась тому, что разговор занял всего семь минут. Ей казалось, что она проговорила с Сергеем целый час. На душе у нее стало легко. Впервые она увидела впереди какойто просвет. Сергей говорил о какойто опасности… Но какое значение имеет эта опасность, если есть надежда? Надежда, без которой невозможно жить.
        Глава 18
        
        На рассвете другого дня, выйдя на балкон, Настя принялась снимать с веревок белье. Она отцепляла последнюю, пересохшую наволочку, когда взгляд ее случайно упал вниз, во двор. Синего ВАЗа там больше не было! Ее рука дрогнула, и наволочка, сползя с веревки, полетела вниз, как белое знамя. Она приземлилась в палисаднике на какойто куст.
        «Угнали?! - Настя перегнулась через перила. - Да неужели? Там была сигнализация, а я ничего не слышала…» Конечно, машину могли забрать родители Леры. Но Насте почемуто не верилось в такое объяснение. Она вернулась в квартиру, заперла балкон и торопливо позавтракала. Ей пора было ехать на работу.
        - Сегодня я опять богатею? - лукаво спросила Марина. - У тебя снова дела?
        Настя рассмеялась:
        - Ну нет. Твое счастье закончилось.
        Она больше не собиралась уходить с работы, платить своей напарнице, вообще предпринимать какието шаги. Теперь она должна была только ждать. Так велел Сергей. И Настя была почти счастлива. Как хорошо, когда не надо самой беспокоиться о своих действиях! Как здорово, что можно просто выполнять чьито приказы! Особенно если доверяешь человеку.
        Она проработала в киоске до вечера. Отлучалась только два раза - купить себе булочку с сосиской в соседнем киоске и позвонить домой. Мать сообщила, что Ксения больше не появлялась. И замолчала в ожидании.
        - Мне звонил Витя, - сказала Настя. - Ты это хотела услышать?
        - Да… Отец дал ему твой телефон. Я знала, что ты будешь против. Но я тоже считала, что он должен знать, где ты.
        - Он к вам не заходил?
        - Нет, только звонил. - Мать замялась. - Конечно, он поздновато забеспокоился о вас… Но все же забеспокоился.
        - Он хотел заявиться ко мне домой, мам, - сообщила Настя. - Мне это совсем не нравится. Ни под каким предлогом не давай ему моего адреса. И отцу скажи то же самое.
        - Настя, ты слишком драматизируешь… - начала было мать, но девушка не дала ей договорить:
        - Когдато все драматизировала ты! Ты не дала мне выйти замуж за Витю, когда он этого хотел. Теперь я говорю тебе за это - спасибо! Я никогда не буду с ним жить. Если он хочет, то может принести денег для Мартына. Но видеться с ним я не собираюсь.
        Мать расстроилась, но больше не протестовала. Настя повесила трубку.
        Два дня прошли спокойно. А на третий день наконец случилось то, чего Настя ждала. Она как раз поужинала и теперь пыталась настроить старый хозяйский телевизор. В это время в дверь позвонили. На пороге стоял Рафат.
        - Собирайся, - сказал он, переступая порог. - Пять минут тебе на сборы.
        - Чтонибудь случилось? - Настя всетаки испугалась, хотя и говорила себе, что эти люди все равно за ней придут.
        - Собирайся! - процедил он.
        Настя не стала с ним спорить. Она заперлась в ванной с охапкой одежды и через несколько минут вышла:
        - Я готова. Мы опять поедем в тот офис?
        Рафат не ответил. Он даже не посмотрел на нее. Настя поняла, что он на нее злится. Перед подъездом их ждала машина. За рулем был какойто незнакомый Насте парень. Ни Кеши, ни Алика в салоне не было. Настя молча уселась на заднее сиденье. Рафат поколебался - видимо, он считал ниже своего достоинства садиться рядом с ней. Но и оставить ее там одну он не захотел. В конце концов он все же сел рядом с девушкой. Хлопнул дверцей, и машина тронулась с места.
        Настя не задавала вопросов. Она и так поняла, что они едут в том же направлении, что и в первый раз. Рафат с ней не разговаривал, водитель - тем более. Наконец путешествие завершилось у прежней цели. Водитель остался в машине, а Рафат повел Настю в офис.
        Кеши там не было. Зато Алик оказался на месте. С Настей он даже не поздоровался. Вообще все держались с ней куда суровей, чем в первый раз. Настя поняла - дело у них не выгорело.
        - Девочка, ты смухлевала, - сказал Алик, когда Настя остановилась посреди комнаты.
        - О чем это вы? - непонимающе спросила она.
        - Ты сама знаешь. Адрес, который ты нам дала - он липовый. Сергей там никогда не бывал.
        Настя пожала плечами:
        - А вот я там была. И он там был. Во всяком случае, я его сама видела.
        - Садись! - крикнул он. - Хватит болтать!
        Он указала ей на кресло перед компьютером. Настя сжалась. Она знала, что ее ждет именно это, и была готова.
        - Я говорил, что не стоит связываться с девкой, - процедил Рафат, всовывая в зубы обломок спички. - Она не стоит двух тысяч.
        - Я дала вам верный адрес! - воскликнула Настя. Но в следующую минуту жесткие сильные пальцы сдавили ей затылок. Алик повернул ее голову к экрану:
        - Ты не встанешь с этого места, пока не укажешь все их квартиры. Без дураков, девочка. На этот раз мы все проверим. И если ты нас обманешь - тебя ждут личные неприятности.
        Настю трясло. Его рука все еще сжимала ей голову. Девушка закрыла глаза и заставила себя немного успокоиться.
        - Рафат, - Алик убрал руку. - Давай начнем все заново.
        - В твоих интересах сказать правду, - Рафат занял свое место перед компьютером.
        Настино кресло немного сдвинули в сторону. Она подождала, пока на экране появится уже очень знакомая карта Марселя. Теперь Насте надо было быть очень внимательной. Прежде ей приходилось узнавать те места, где она была. Теперь ей нужно было узнать то место, где она не была никогда.
        - Начнем, - сказал Рафат. - И запомни, каждый адрес будет проверяться немедленно! Если опять начнешь крутить - пуля в лоб.
        - Я никогда вас не обманывала… - вздрогнула Настя. - Тот гараж тоже был правдой! Вы хорошо проверили его?
        Алик, стоя у нее за спиной, сказал:
        - Забудь про этот чертов гараж. Ты должна знать два других адреса. Ты сама нам все это рассказала. Никто не тянул тебя за язык.
        - А зря, - вставил Рафат. - Что ж, поехали! Смотри внимательно, если не хочешь, чтобы мы испортили тебе прическу.
        Насте не нужно было повторять угрозы по два раза. Она послушно уставилась на экран. Теперь она куда лучше ориентировалась на карте. Многие улицы, особенно главные, она узнавала с первого взгляда. Занятия с Валерой не прошли даром. Наконец Настя сказала:
        - Вы ищете слишком близко к современному центру. Надо искать в старых кварталах.
        - Надо же, - удивился Алик. - А в прошлый раз уверяла, что не умеешь читать карты?
        - Я очень стараюсь, - отрезала Настя. - Вы же этого хотите?
        Она старалась говорить как можно уверенней. От этого страх кудато уходил. Рафат «провел» ее по нескольким длинным извилистым улицам. Настя знала, что стоит ему «свернуть» за угол - и они попадут прямо к тому дому, где ее держали в первый раз. Но она даже рта не открыла, чтобы сказать об этом.
        - Опять не тот район? - спросил Рафат.
        - Не тот, наверное. Но я не уверена. Адресовто я не знаю.
        - А почему бы это? - подозрительно сощурился Рафат. - Не умеешь читать названия улиц?
        - Пофранцузски? - возмутилась она. - Вы не много хотите от простой продавщицы?! Меня держали, как заложницу, и никто не сказал, по каким адресам я находилась. И поймите же - очень трудно узнать улицу на такой карте… Не надо на меня давить.
        - Хватит болтать, работай! - нервно приказал Алик.
        Сам он отошел в сторону. Ему это надоело. Он курил одну сигарету за другой, наливал себе кофе, тер ладонями лицо. Было видно, что он сильно нервничает. Настя смотрела на экран. Она знала точный адрес, который нужно было указать этим людям. Название улицы, номер дома, этаж, на который надо было направить преследователей. Название улицы было, конечно, французским, и ей приходилось напрягаться, чтобы прочитать про себя надписи на карте. Рафату и в голову не приходило, что Настя перестала разглядывать дома и магазины, а переключилась на буквы. Он то и дело останавливал курсор и спрашивал:
        - На углу была табачная лавка, это не то? А вот - овощной магазин. Аптека, рядом - телефон. Может, этот бар?
        Настя только головой качала:
        - Это очень трудно, очень…
        И тут она увидела на карте хвостик нужного названия.
        - Стойте! - вскрикнула она не своим голосом. Рафат так и подскочил:
        - Где?!
        Алик тоже подошел к ним, бросив сигарету. Настя указала пальцем в угол экрана:
        - Кажется, эта улица, но я не совсем уверена. Спуститесь пониже…
        Рафат выполнил ее просьбу. Настя прочитала название улицы и поняла - цель близка.
        - Спускайтесь по ней, - приказала она. - Может, сама улица и не та, но я точно узнала этот перекресток.
        Трудность заключалась в том, что на этой улице почти не было тех примет, которые она сообщила этим людям. Не было ни магазина, ни табачной лавки, ни аптеки. Зато посредине улицы располагался полицейский участок. Несколько кафе, пункт проката автомобилей, квартирное бюро… Настя увидела нужный номер дома и ткнула в экран пальцем:
        - Номер 32! Этот дом!
        - Ты так в этом уверена? - засомневался Рафат. - Почему? Тут чтото не совпадает. Откуда на этой улице взялась полиция? Ты об этом не говорила.
        - Я и сама не помню, что там была полиция, - возмутилась Настя. - Я видела улицу сверху, а потом меня увезли на машине в другую сторону. Но это та самая улица. Вот этот дом.
        - Этаж?
        - Второй.
        - Второй? - усомнился Рафат. - Ты говорила, что на первом - продуктовый магазин. А где он тут? Ничего не обозначено.
        - Не магазин, а ларек. - Настя облилась потом. - Сомневаюсь, что его ктото обозначит, даже на такой крупной карте. Сегодня он тут, завтра - в другом месте.
        Конечно, аргумент был неотразимый. Но мужчин все же терзали сомнения. Они заставили Настю несколько раз «прогуляться» от указанного дома до перекрестка. И она сделала это, восклицая:
        - Конечно, это та улица! Теперь я окончательно узнала!
        Наконец ей удалось убедить мужчин в своей правоте. Рафат записал на листке адрес и молча передал его Алику. Тот взял листок и вышел в другую комнату. Настя спросила:
        - Это все, что от меня требовалось?
        - Если хочешь - выпей кофе, - мрачно ответил Рафат. - Это далеко не все.
        Настя отошла от него подальше и уселась на диван. Налила себе кипятка, насыпала в чашку растворимый кофе и сахар. Рафат все еще сидел перед экраном, на котором остановилось изображение улицы. Чем занимался в другой комнате Алик, Настя не слышала. Он явился минут через двадцать. Вид у него был странный. Настя сперва решила, что он рассержен, но тут же поняла, что ошибается.
        - На этот раз ты попала в точку, - сказал он с оттенком недоверия в голосе.
        Настя приподнялась:
        - Они там?
        - Это не твое дело. Займемся вторым адресом. Ты должна найти него. Сегодня у тебя дела идут получше, верно?
        И он погано усмехнулся. Насте пришлось вернуться за компьютер. Рафат снова заставлял ее опознавать улицы, одну за другой. Но Настя говорила, что ничего не узнает. Сергей не дал ей второго адреса, и теперь она сердилась на него за это. «Хотя сердиться надо на свой глупый язык! - сказала она себе. - Кто меня просил говорить про второй адрес? Кто вообще просил открывать рот?» Сергей сказал ей: «Прикидывайся дурочкой». И она изо всех сил прикидывалась. В конце концов, ей удалось довести мужчин до белого каления. Рафат встал изза компьютера и заломил руки за спину. От него запахло потом.
        - Мы возимся уже третий час, - сказал он. - Я сам уже выучил все улицы наизусть.
        - А я не могу узнать вторую улицу… - проканючила Настя. - Может, это вообще, был пригород.
        - Бог ты мой, - Алик провел ладонью по лицу. - А ты не прикидываешься?
        - А зачем мне прикидываться? - простодушно спросила она. - Разве я сейчас дала вам неверный адрес? И адрес гаража тоже был правильный. Только, наверное, они там были один раз.
        Отрабатывай свои две тысячи, - твердо сказал Алик. - Пока ты заработала только одну, поняла? Ты нашла один дом. А нам нужен и второй.
        - Я бы не дал ей ни копейки, - заявил Рафат. - Но если вы хотите с ней няньчиться - сами отдувайтесь.
        - Хорошо, - Настя приняла отчаянное решение. - Я постараюсь найти вам второй дом, потому что деньги эти мне очень нужны.
        Для видимости она промучила их еще минут сорок. И когда у нее в глазах начало рябить от экрана монитора, Настя изобразила бурную радость:
        - Вот эта улица!
        Рафат уже не в силах был чтото сказать. Он слушал указания Насти, пока она «вела» его к выбранному дому. На этой улице были некоторые объекты, которые раньше называла Настя. Магазины, аптека… Но на этой улице она никогда в жизни не была. И назвала дом, только чтобы избавиться от них.
        - Вот он! Четвертый этаж. Здесь меня держали, когда только привезли в Марсель.
        Рафат записал адрес и передал листок Алику. И тут Насте стало дурно. Она совершенно забыла, что мужчины тут же проверили первый адрес. Бог знает, как они определили, что это именно то, что им нужно. Но сейчас результат будет другим…
        Вид у нее был обморочный. Даже Рафат слегка смягчился:
        - Выпей еще кофе. Если хочешь в туалет - я тебя провожу.
        От туалета она отказалась. Кофе ей тоже не хотелось. Она сидела на диване с зажженной сигаретой, отсчитывая секунды… Возможно, сейчас она провалила весь план… «Дура, дура, безмозглая идиотка! - ругала она себя. - Если тебя прикончат - это будет только справедливо!» Все в ней протестовало против такого нелепого конца. Настя места себе не находила, пока не вернулся Алик.
        - Ну что там? - Рафат потянулся, чтобы выключить компьютер.
        - Никто не взял трубку, - напряженно сказал Алик. Настя поняла, что они пошли тем же путем, что и она, и узнавали телефон с помощью справочного бюро Марселя.
        - Возможно, они оттуда давно слиняли, - Рафат нажал на кнопку и экран монитора погас. - Ладно, один адрес есть.
        - Я заработала вторую тысячу? - встала Настя. - У вас больше нет претензий?
        - Сейчас тебя отвезут домой, - устало сказал Алик. - И запомни - если ты посмеешь предупредить Сергея - это тебе самой обойдется дороже.
        - Я похожа на дуру? - спросила Настя.
        - Очень похожа! - отрезал Алик. - Иди, не задерживай нас.
        Он отвел ее к машине и усадил рядом с шофером. Через некоторое время Настя была дома. Сергей обещал ей, что после очередного допроса ее не тронут. «Они считают, что ты им еще понадобишься, - сказал он. - Они захотят тебя убрать только после того, как уберут меня. А меня они не уберут». Насте тогда очень хотелось спросить, кто эти люди, какие у них претензии к Сергею. Но она не решилась сделать это по телефону. А сейчас ее больше всего тревожил ложный адрес, который она дала Алику и Рафату. «Они не дозвонились сейчас, но это может случиться в любое время… Сегодня ночью, завтра утром… И тогда они опять явятся ко мне. - Настя уже лежала в постели с закрытыми глазами. Но уснуть никак не могла. - Ну и пусть приходят! Скажу, что ошиблась! Имею я право на ошибку?!»
        
***
        
        На этой узкой марсельской улице парковка машин была запрещена. Микроавтобус темносинего цвета, с затемненными стеклами, лишь слегка притормозил за два дома от номера тридцать второго. С левого борта на шарнирах отъехала дверь, и на мостовую один за другим выпрыгнуло несколько мужчин. Они были в синих комбинезонах водопроводчиков. Двое несли какието длинные свертки, обернутые тряпьем. У остальных четверых руки были свободны. Последний захлопнул дверцу, и микроавтобус медленно поехал дальше, по направлению к перекрестку. Там он сделал разворот и встал на стоянку. С водительского места прекрасно просматривалась улица. В пять утра она была совсем пуста.
        Мужчины, одетые водопроводчиками, беспрепятственно вошли в подъезд дома номер 32. На первом этаже один шепнул:
        - Где же ларек?
        Другой сделал ему знак, чтобы тот заткнулся. Все шестеро поднялись на второй этаж. Там было две двери. Одна дверь была изукрашена потеками известки и наискосок забита доской. Видимо, там шел ремонт. Дверь напротив - хлипкая, рассохшаяся от старости. На ней четко выделялись недавно врезанные замки.
        - Сюда, - почти беззвучно сказал один из мужчин, несших свертки.
        Он скинул на ступени тряпье и отдал сопровождающим два автомата. Третий он оставил себе. То же самое сделал и другой обладатель свертка. Теперь все были вооружены. После недолгой возни оба замка сдались и дверь слегка скрипнула, приоткрывшись в темноту коридора. Предводитель резко распахнул ее бесшумным ударом резиновой подошвы и, пригнувшись, полил темноту автоматным orнем. Изза его спины в положении стоя стрелял другой автоматчик. В квартире раздался какойто шум, в дальнем конце коридора мелькнул свет, посыпались стеклянные брызги.
        Шестеро ворвались в квартиру и разбежались по комнатам, открывая дверь за дверью и заливая помещения пулями. На выстрелы никто не отвечал. Через две минуты стало ясно, что квартира пуста.
        - Там ктото был! - взбудораженно воскликнул один, указывая в конец коридора.
        - Это зеркало, - предводитель наступил на рассыпанное по полу стекло. Это оно отразило огонь из дула. - Мы наделали шухера, надо смываться.
        Он глянул в окно. Мимо дома медленно ехал синий микроавтобус. Надо было только выбежать и на ходу в него вскочить. В домах напротив коегде загорелся свет - жители проснулись от грохота автоматов и теперь, лежа в постелях, спрашивали друг друга, что случилось.
        - Рядом участок, падло! - выкрикнул предводитель. - Все на улицу! Их тут давно нет!
        Но когда первый из шестерых появился на лестничной площадке, случилось непредвиденное. Безобидная дверь напротив, которая казалась забитой, распахнулась вместе с доской, которая держалась на двух гвоздях, не задевая косяка. И оттуда, одна за другой, вылетели гранаты.
        Взрыв потряс старый дом до основания. От ударной волны вылетели стекла на лестнице и в верхних квартирах. С улицы раздались тревожные крики, из пораженной квартиры вырывалось пламя. Там уже никто не стонал. Синий микроавтобус, затормозивший в ожидании своих пассажиров рядом с подъездом, рванул с места, набрал скорость и исчез за перекрестком.
        Полиция появилась на месте через минуту. Пожарные машины и машины «скорой помощи» совершенно запрудили узкую улицу. Из соседних домов выбежали полусонные, наспех одетые люди. Ктото катил коляски с орущими младенцами, ктото тащил набитые самыми ценными вещами чемоданы. Квартал охватила паника. Разнесся слух, что во многих домах заложена взрывчатка, и поток людей хлынул на улицу, стараясь как можно быстрее покинуть опасное место. Полиция безуспешно пыталась загнать людей обратно в их жилища. Пожарные заливали пеной лестничную клетку горящего дома, с помощью лестниц эвакуировали жителей с третьего этажа. Крики, рев брандсбойтов, оглушительный вой сирен - все это создало на узкой улице полное впечатление ада. Жирный дым поднимался к рассветному бледному небу. На последнем, пятом этаже дома номер тридцать два в окне показалась суровая старуха в черном платье. На ее седой макушке была лихо заломлена суконная черная шляпка. Сжав губы, старуха выливала на улицу одно ведро воды за другим. Так она принимала посильное участие в тушении пожара и создавала еще большую неразбериху, окатывая водой пожарных.
        А в это время на другом конце города снова появился синий микроавтобус. Он вынырнул из сплетения переулков и въехал на темный, пропахший кошками двор. Шофер выпрыгнул из кабины и, побежал к мрачному, старой постройки дому. Окна первого этажа закрывала большая вывеска, извещавшая, что тут находится химчистка.
        - Там была засада! - крикнул он, когда его впустили в полуподвальное помещение химчистки. - Ребята из дома не вышли!
        - Падло… - пробормотал пожилой мужчина, вскочивший ему навстречу. - Все остались там?!
        Все! Я сорвался оттуда, когда появилась полиция. - Шофер задохнулся и жадно напился воды из графина. - Дом рвануло… И это не наша работа!
        - Ты никого за собой не притащил?
        - «Хвоста» не было, я проверился. - И шофер снова присосался к графину.
        - Значит, ловушка, - седой мужчина пристально смотрел на шофера. Он был в нерешительности. - Есть второй адрес.
        - Неужели поедем туда?! - воскликнул шофер. - А если там то же самое?!
        - Не ссы, тебе»то наверх не идти! - В разговор вступил парень, до сих пор молча их слушавший. - Непыльная работа! Ловушка, Иннокентий? - он обратился к пожилому. - Нас там ждали! В пять утра мы должны были накрыть их с головой! Чем туда соваться вслепую - проверить надо.
        - Нет времени проверять, - рявкнул тот. - Первую квартиру им подорвали, они могут слинять со второй. Сейчас же бери людей и поезжай туда! Наверх пойдешь сам! Сам! И никакого шухера!
        На этот раз в микроавтобусе было всего четверо мужчин, не считая шофера. Иннокентий даже не вышел во двор, чтобы их проводить. Он сидел перед выключенным телевизором, сцепив руки в замок. Если эти четверо погибнут… Тогда в следующий рейс отправить будет некого. Пока некого.
        Как он ждал момента, когда фирма Сергея сыграет в ящик! Поставки оружия на Восток… Золотое дно! Паром, отходящий в Алжир, каждый два месяца отправлялся туда, нагруженный оружием. Деньги арабы платили сразу. На них можно было положиться, когда дело касалось оружия. И вот он дождался своего часа. Жена сдала Шебеко накануне крупнейшей за последние годы сделки. Друг Иннокентия - Андрей - сумел войти в доверие к Владу Гиминскому, посреднику между Шебеко и организацией Сергея. Влад - это было единственное слабое место, которое удалось нащупать в этой организации. Крупный промах Шебеко, который привык доверять людям, которых он однажды купил. Иннокентий усмехнулся. Сам Шебеко был слишком молод, чтобы Иннокентий его уважал. Шебеко ударили в голову большие деньги, и он решил, что безопасность ему гарантирована навсегда.
        Сперва Иннокентию улыбнулась удача. Арабы не получили оружия в обмен на свои деньги. Правда, операция не была доведена до конца. Иннокентий очень рассчитывал на то, что Андрею удастся лишить арабов и их кровных долларов. Но доллары арабам вернули. Если бы не прокол в Париже, в том проклятом особняке… Если бы не эта дрянная девчонка, которая сыграла там роль наводки!
        Иннокентий включил телевизор и убрал звук. Он хотел послушать новости. Пока на экране мелькала реклама, он напряженно обдумывал положение.
        Конечно, теперь арабы сто раз подумают, прежде чем снова начать сотрудничать с Сергеем. Они его знают уже несколько лет, но после такого позорного прокола будут настороже. Если бы удалось спихнуть Сергея с этого теплого местечка! Если выгорит это дело, Иннокентий сам явится к арабам с предложением о сотрудничестве. Золотое дно! Налаженный путь оружия через Европу, начиная с германской границы… Все давно готово. В России покупателей ждет партия оружия, от которой у них слюнки потекут. Они выложат деньги и ударят по рукам. Но Сергей все еще торчал в этом плане, как бельмо в глазу. Он менял квартиры, он уходил в подполье, прятался… До сих пор не удалось перекупить ни одного из его людей. Пока Сергей и его организация живы - ни о каком спокойствии на рынке не будет идти речи. Да, к арабам можно пойти прямо сейчас. Но тогда нет никаких гарантий, что партию оружия благополучно довезут до Марселя. Она погибнет в дороге, попадет в руки полиции… У Сергея слишком много связей, и ему не хочется терять свое дело. Если он на второй квартире… Только если он там - все может еще получиться.
        Начался утренний выпуск новостей. Иннокентий взял пульт и включил звук. На экране появился дым, мелькнули пожарные машины, «мигалки» полиции. Диктор лихорадочно тараторил, один кадр сменялся другим. Иннокентий всматривался в происходящее с жадным интересом. Он увидел обожженные окна квартиры на втором этаже. Пожар уже был потушен. Своих людей он, к счастью, не увидел. Он очень надеялся, что все они мертвы. Иначе не стоило и продолжать.
        А микроавтобус уже был у своей второй цели. На этой улице можно было припарковаться. Шофер остановил машину в конце улицы и вытер вспотевшие ладони о штаны:
        - Я вас подберу здесь.
        - Ни хрена! - Его сильно тряхнули за плечо. - Ты будешь стоять напротив дома! Чтобы не слинял, как в первый раз! Бросил ребят!
        - Там некого было бросать, - заартачился шофер. - Там были только трупы!
        - Ну, так и ты ляжешь с нами рядом! Поставь машину, где тебе сказали!
        Тот неохотно послушался. Четверо его пассажиров были на взводе. Их обозлила гибель товарищей и то, что их пустили на дело без предварительной проверки здания. Шоферу было хуже. Он видел, чем все обернулось в первый раз, и ничего хорошего уже не ждал.
        Он видел, как они вышли из машины и двинулись к подъезду. Все было, как в первый раз. Синие комбинезоны с муниципальной эмблемой Марселя, сверток с оружием… Когда люди исчезли в подъезде, шофер снова вытер вспотевшие ладони и закурил. Его слегка подташнивало от страха. Сигарета, как ему почудилось, пахла горелым мясом, и он раздавил ее в пепельнице.
        До четвертого этажа дошли без происшествий. Дом еще спал. Это был сравнительно новый дом, многоквартирный. Двери сверкали красным лаком, стены недавно окрасили в серый, матовый цвет. Квартиранты тут были не бедные - люди среднего достатка. Наконец, они остановились на площадке четвертого этажа перед нужной дверью. Ее указал Иннокентий, вычислив квартиру по расположению окон, из которых Настя смотрела на улицу. Девушка довольно подробно все объяснила.
        Предводитель сбросил тряпки и раздал оружие. Потом приложил ухо к двери и прислушался.
        - Ни черта, - шепнул он. - Замки фиговые. Можно отжать косяк.
        Это заняло несколько секунд. И четверо вошли в маленькую, выкрашенную в белый цвет прихожую. На вешалке они увидели светлый женский плащ, мужское шелковое кашне, несколько шляпок, зонты. Один из вошедших запнулся о детский ботиночек, валявшийся посреди прихожей.
        - Что за черт? - шепнул он.
        В квартире стояла полная тишина. Ни звука, ни движения. Солнце начинало подниматься, и в прихожей уже было достаточно светло, чтобы не включать электричества. Все четверо замерли в растерянности. Было ясно, что они попали в семейный дом, где есть дети… На логово Сергея это было не похоже. Но им дали именно эту наводку, и уйти никто не решился.
        Первая дверь по левой стене была приоткрыта. Начать следовало с нее. Но они медлили. И секунды промедления сыграли решающую роль. Оглушительный звон и треск разнесся по квартире. Нервы у них не выдержали, и в приоткрытую дверь полетели пули. Раздался истошный женский визг. Он оборвался на самой верхней ноте, но металлический звон все еще продолжался.
        - Будильник, суки! - выкрикнул предводитель. Он первый понял, что это был за звук.
        Медлить больше было нельзя. Он рванул дверь, увидел залитую кровью постель, на которой распростерлась женщина в тонкой ночной рубашке. Она смотрела прямо на них, ее широко раскрытые, безумные глаза сверкали изпод спутанных черных волос. В следующий миг он увидел направленный на него пистолет и мужчину в пижамной куртке, с перекошенным лицом.
        Мужчина выстрелил первым. Промахнуться было невозможно - предводитель занял весь дверной проем. Он упал назад, отброшенный пулей на своих товарищей. На секунду это лишило их маневренности, и мужчина послал в них еще несколько пуль. Он словно обезумел - вместо того, чтобы выбежать на открытый балкон, он наступал на дверь, стреляя, как одержимый. Причина этого безумия вскоре стала ясна - из другой комнаты донесся детский плач. Там проснулся ребенок. Мужчина пытался пробиться в детскую.
        Прихожая была слишком тесна и лишала налетчиков маневренности. Они отступили к двери, прикрывшись телом убитого, потом отшвырнули его и принялись поливать дверь спальни шквальным огнем. Летело стекло, сыпались щепки. Выстрелов из спальни больше не было.
        Выстрел послышался сзади. Входная дверь, сорванная с петель страшным ударом, перекосилась и зацепилась за порог. Один налетчик ответил на выстрел, другие продолжали обстреливать спальню. Они уже ничего не понимали. Уверенности их лишила неожиданная обстановка в семейной квартире. Смутно они понимали, что попали не туда, но отступать было поздно. Ктото на площадке держал дверь под обстрелом. Потом оттуда послышался мужской голос, который командным тоном проорал чтото пофранцузски. Они замерли, прекратив стрелять.
        - Хуйня… - прошептал один из налетчиков. - Полиция!
        Он и сам не знал, как он прав. Банда вломилась в квартиру, принадлежавшую полицейскому инспектору из отдела уголовных расследований Марселя. Его соседом по площадке был сержант из того же отдела. Их дружбе положила начало совместная работа, и закрепили ее сдружившиеся жены и дети. Этосержант держал под обстрелом дверь, а его жена в это время вызывала полицию.
        Тот налетчик, что пытался удержать дверь, был уже ранен. Он приник к стене. От пуль его прикрывала только дверь, наискосок закрывавшая проем. Но она же прикрывала и сержанта, который продолжал палить с площадки. Остальные двое налетчиков проскользнули мимо спальни и принялись открывать другие двери. Они увидели столовую, детскую, кухню. В детской никого не было. Видимо, ребенок с перепугу кудато забился. Но им уже было не до ребенка, хотя сперва мелькнула мысль взять его в заложники. Они не могли высунуться из кухни - эта дверь хорошо просматривалась с площадки, и как только они пытались оттуда выйти, сержант начинал стрелять.
        - Тут собака! - воскликнул один из них. Он указал на большую корзину, где лежали маленькие, трехнедельные щенята. Они копошились, разевая влажные розовые рты, пытаясь встать… Сука, охранявшая корзинку, была тоже невелика. Угольночерный, лохматый скотчтерьер вел себя настороженно. Собака не лаяла. Она стояла перед корзинкой, ощетинившись, глядя исподлобья и глухо ворчала.
        - Мы не туда попали! - крикнул один из налетчиков в коридор. - Сматываемся!
        Но из коридора никто не ответил. Двое переглянулись. Молчание могло значить одно - их товарищ тоже мертв. Один из них подбежал к кухонному окну, глянул вниз… И отпрянул:
        - Полиция!
        К дому с воем мчались, одна за другой, три машины. Возобновились выстрелы с площадки. Налетчики заметались. Бежать через дверь они не могли. Вылезти в окно кухни и оказаться на тонком выступе, на высоте трех этажей? Но ни один из них не был акробатом. Единственным спасением мог послужить балкон в спальне. Оттуда можно было перелезть в другую квартиру. Но в спальне был мужчина с пистолетом. Неизвестно - живой или мертвый. Они переглянулись.
        - Он сдох, - сказал один из них. - Идем туда. Бросайся на пол, я тебя прикрою.
        Они прокладывали себе путь шквальным огнем. Мысль о том, что они таким образом могут добить своего товарища, их уже не волновала. Если с площадки и стреляли, то налетчики этого уже не слышали. Наконец оба, один за другим, исчезли в двери спальни.
        То, что они там увидели, было несколько неожиданно. Женщина с кровати исчезла. Не было тут и мужчины. Они прошили очередями постель, стенной шкаф, но оттуда не донеслось ни звука. На балконе их тоже не было. Но стоило налетчикам выйти на балкон, как снизу раздался оглушительный крик в мегафон. Глянув вниз, они сразу поняли, что шевелиться не стоит. К подъезду бежали автоматчики. Крик продолжался. Налетчиков прошиб ледяной пот.
        Синего микроавтобуса у дома напротив уже не было. Там тоже выстроились автоматчики, но было коечто и похуже.
        - Снайпер, - сквозь зубы сказал один из них. - За машиной… Он нас видит на расстоянии вытянутой руки. Зараза! Клади оружие!
        - В задницу! - Его товарищ поднял автомат, прицелился… И перегнулся через перила. Автомат он выпустил, и тот повис на ремне. Выстрел был только один. Это сработал снайпер.
        Снова раздался рев мегафона. Но это уже было лишним. За своей спиной последний налетчик тоже услышал какоето движение. Он понял, что в квартире полиция. Положил автомат на залитый кровью бетон и медленномедленно выпрямился с поднятыми руками.
        Его увезли. После того как ушла полиция, с четвертого этажа на носилках снесли жену инспектора. Она не потеряла сознание, несмотря на две раны. Первую помощь ей оказала подруга, жена сержанта. Инспектор, которому прострелили руку, спустился по лестнице сам. Их пятилетний сын остался невредимым. Услышав стрельбу, мальчик спрятался. Когда налетчики оказались на кухне и сержант не давал им оттуда высунуться, отец мальчика проскользнул к нему в детскую и вынес его оттуда. Потом, под прикрытием своего друга, он перенес в соседнюю квартиру и раненую жену.
        - Если бы не ты, - сказал он соседу, - нас бы всех прикончили. Стреляю я не очень…
        Жена сержанта - молодая, рано располневшая итальянка, вытирала слезы и умывала заплаканного соседского мальчика. Пока родители не вернутся, она решила оставить его у себя.
        …Обо всем этом Иннокентий узнал в послеполуденном выпуске новостей. Какойто проворный журналист сделал снимок - двое налетчиков на балконе. Иннокентий жадно вгляделся в изображение и стиснул пальцы. Сообщилось, что один преступник взят живым. Начато расследование.
        - Две засады… - прошептал он. - Оба адреса были проколоты… Ну, девка, тебе конец!
        Он вскочил и бросился к телефону. Но позвонить не успел - в дверь постучали. Стук повторялся, там раздавался чейто тихий голос. Иннокентий узнал шофера и впустил его:
        - Я все знаю! Тыто как улизнул?
        Шофер рванул с места, как только услышал выстрелы наверху. У него сдали нервы. Сперва он решил поставить машину подальше. Потом - еще подальше. И он действительно несколько минут ждал. А когда появилась полиция, шофер понял, что ждать нечего. Он бросил машину и ушел пешком.
        - Их всех взяли? - Он задыхался и хватался за печень. - У меня приступ…
        - Взяли всех! Отсюда надо уходить! Один в полиции, и его с минуты на минуту расколют!
        Шофер, согнувшись в три погибели, попытался собрать свои вещи. Иннокентий раздраженно ударил его по руке:
        - Дохлятина! Ничего не бери!
        Сам он взял с собой только кейс. Деньги, документы и пистолет. Распахнул наружную дверь, вышел во двор, сел за руль маленькой спортивной машины. Шофер заковылял к нему.
        - Сперва сними свой идиотский комбинезон! - зашипел на него Иннокентий. - Быстро, ну?!
        Шофер неохотно вернулся. Стоило ему исчезнуть в дверях химчистки, как Иннокентий рванул со двора. Он не собирался никого дожидаться. План был провален - полностью, окончательно. То, что одного из налетчиков взяли живым, не оставляло никакой надежды. Перед ним возникло усмехающееся лицо Сергея. Иннокентий встречался с ним один раз. Он предлагал поделить рынок, и они не договорились…
        
***
        
        - Что вам нужно?! - Настя попыталась вырвать руку. Она как раз собиралась вызвать лифт, чтобы спуститься во двор и сходить в магазин. Сегодня ей удалось выспаться - был выходной. Она встала, по ее теперишним понятиям, поздно - в восемь часов утра. И обнаружила, что холодильник пуст. А этот парень стоял на площадке возле мусоропровода. Он ей сразу не понравился. Как только Настя нажала кнопку вызова, тот подошел и молча взял ее за локоть.
        - Пусти! - Настя отчаянно рванулась, замшевый пиджак тихонько треснул.
        Парень негромко сообщил:
        - Я от Сергея. Ты должна поехать со мной. Документы при тебе?
        - Документы? - Настя во все глаза смотрела на него. - Ты от Сергея? Что случилось?
        - Тебе надо отсюда уйти, - тихо сказал парень. - Я тебя отвезу, куда скажешь. Есть у тебя такое убежище, где можно пересидеть недельку?
        Настя качнула головой. Убежища у нее не было. И документов при себе тоже не было. Она нерешительно спросила:
        - Ты и в самом деле от него? Ладно, погоди. Я сейчас выйду. Но он не стал ждать на площадке, а вместе с ней вошел в квартиру. Настя этого не ожидала. Она хотела без его ведома позвонить Сергею, чтобы выяснить, можно ли верить парню. Видимо, посланник ее понял без слов:
        - Ты мне не веришь? Ладно, пока собирайся, я попробую дозвониться. Хотя у него горячий денек, мог отключить этот номер…
        Он достал сотовый телефон. Настя собрала сумку, сложив туда документы и оставшиеся деньги. Она недоверчиво посматривала на парня до тех пор, пока тот не протянул ей телефон:
        - Говори, но только очень быстро! У него нет времени.
        - Настя? - она услышала оживленный голос Сергея. - Да, это мой человек. Не переживай. У тебя есть, где спрятаться?
        - Что случилось? - спросила она. - Уже… Все?
        - Уже все, все, - он вдруг хохотнул. - Не могу только понять, с чего эти мудаки вломились к полицейскому инспектору. Смотрю новости и поражаюсь… Ославились на весь Марсель! Теперь их сюда и близко не пустят. Настя, ты меня не просветишь, кто дал им этот адресок? Ладно, не по телефону.
        Он неразборчиво сказал чтото в сторону и снова обратился к ней:
        - То, что я тебе обещал, получишь сегодня. Тебе все отдаст Саша. Парня зовут Саша. Высокий брюнет, плохо побритый, это он?
        Настя бросила косой взгляд на Сашу и убедилась, что он тот, за кого себя выдает.
        - Тогда поезжайте, - услышала она в трубке. - Счастливо. И больше не звони мне, слышишь?
        И Сергей дал отбой. Настя протянула трубку парню, а тот взамен передал ей маленький сверток. Настя вопросительно на него взглянула.
        - Шеф чтото тебе передает, - парень пожал плечами. - Хочешь, взгляни. Я ничего не трогал. Но быстро, быстро!
        Настя ушла со свертком в ванную и заперлась там. Развернув пакет, стянутый резинкой, она увидела пачку долларовых купюр. Пробежалась по ней пальцами и даже на первый взгляд поняла, что тут больше, чем она просила. Считать не было времени. Она придала пакету прежний вид и сунула его в сумку.
        - Я готова, - сказала она, выходя из ванной. - Только… Ехать мне вроде некуда.
        Глава 19
        
        Витас с детства привык подчиняться чужой воле. Отец у него был довольно мягкий человек и в трезвом виде никогда на сына голоса не повышал. Но зато, напившись, начинал, по выражению матери, ломать комедию. Вызывал перед свои ясные очи сына и часами читал ему нотации и внушения. Если Витас осмеливался пикнуть, отец начинал орать. Тут уж было недалеко до конца. На сцену являлась мать и укладывала мужа в постель. Могло показаться, что всех терроризирует отец. На самом деле всем заправляла именно мать. Ее Витас слушался беспрекословно. И теперь, оценивая свое положение, он все время вспоминал о матери. Как он объяснит ей, куда и почему пропал? Мать, конечно, все уже знает. Она наверняка связалась с Валентиной Семеновной. Отца Витас боялся куда меньше. Поворчит немного и умолкнет. Сейчас он больше всего опасался Клер.
        Увезя его из деревни, она поселила мальчишку в своей парижской квартире. Запретила ему показываться не то что на улице - даже у окна. Клер целыми днями гдето пропадала, являлась только к вечеру, и не всегда в трезвом виде. Витас понял, что Николя сказал ему правду. Клер давно махнула на себя рукой и быстро спивалась. Она не ругала Витаса, не угрожала ему разоблачением, полицией. Она просто наводила на него ужас. Уйти от, нее он не мог. У него не было денег. Клер отобрала у него все до копейки и при этом сказала:
        - Так ты отсюда не убежишь. Для тебя же это будет лучше.
        Витас ни слова не сказал против. Он прожил взаперти почти десять дней. Каждый час он ждал полиции. Изредка он осмеливался спросить женщину, как поживает Николя.
        - Откуда мне знать? - резко отвечала Клер. - Ты его боишься? Напрасно. Он сам тебя боится.
        Она убедила мальчишку, что Николя ничего никому не скажет. Была опасность, что Витаса видели с Николя в деревне. Если его ктото опознал, полиция могла заняться Николя вплотную. И тогда, конечно, он во всем признается. Но Клер довольно легкомысленно подводила итоги:
        - Что ж, тогда тебя арестуют.
        - Мне не оченьто хочется в тюрьму… - сжимался Витас.
        - Ну и что? А мне тоже не хочется! - говорила Клер.
        И на этом все кончалось. Витас и сам прекрасно понимал, что в случае провала Клер будет проходить по делу как соучастница.
        Самым невыносимым было даже не то, что Клер каждую ночь укладывала Витаса с собой в постель. Хуже было другое. День за днем, слово за словом, она старательно вытягивала у него правду. Почему его ищут? Что на самом деле случилось в особняке? Кто были те люди, которые там погибли?
        - Умоляю вас, прекратите! - Однажды Витас не вытерпел и расплакался. - Они погибли на моих глазах… Я не могу об этом думать…
        - Но ты здесь при чем? - почти ласково спросила она. - Тыто их не убивал?
        Он спрятал лицо в ладонях и отчаянно затряс головой:
        - Что вы… Мне удалось убежать.
        - Это не ответ на мой вопрос. Ты непричастен к их смерти?
        - Лучше бы я остался там, пусть бы и меня убили… - простонал Витас. - Я ничего не могу доказать! Я их не трогал! Лучше бы мне тогда умереть…
        - Ты жив, а это главное. Сколько ты можешь тут сидеть? Почему ты так боишься полиции?. - настойчиво расспрашивала женщина. - Если ты простой свидетель - незачем прятаться. Пойди в полицию и все расскажи. В худшем случае тебя вышлют на родину.
        Но Витас отвечал категорическим отказом. Он чувствовал) что Клер ему совершенно не верит. Но рассказывать ей всю правду он не Мог. Витас просил приносить ему газеты, и Клер всегда это выполняла, даже когда являлась совершенно пьяная. И в один прекрасный вечер это произошло. Клер принесла ему свежий номер «Пари Суар». Витас углубился в чтение и вдруг уронил газету на колени. Увидев его лицо, Клер встревожилась:
        - Что там случилось?
        Он попытался замять разговор, но у него ничего не вышло. Клер выхватила у него газету и сама прочла о том, что случилось в Марселе этим утром. Статья называлась «Русская мафия наступает». Закончив чтение, она сложила газету и слегка стукнула ей Витаса по голове:
        - Какое отношение это имеет к тебе?
        - Никакого! - Витас увернулся от следующего удара и вскочил. - Дайте мне денег! Я уеду! Вам же самой придется отвечать, если меня тут найдут!
        - Никуда ты не уедешь, - спокойно сказала женщина. - Ты что - мафиози?! В пятнадцать лет? У вас, в России, уже вербуют детей?
        И она фальшиво захохотала. Но виду нее при этом был вовсе не веселый. Видно было, что женщина очень встревожена. Витас пожал плечами и плеснул себе водки пополам с соком. Никаких других напитков Клер в доме не держала.
        Успокоившись, женщина заметила:
        - Ты слишком скрытный. Правильно я говорила Николя - с тобой не оберешься неприятностей. Но мне ты все расскажешь. Эти выстрелы в Марселе… Взрыв. Пожар. Какието люди в форме водопроводчиков. Что за комедия? Почему это волнует тебя?
        - Дождитесь завтрашних газет, - бросил ей Витас. - Может, там будет чтото обо мне?
        - Не груби. - Клер грустно потянулась за бутылкой. Настроение у нее менялось очень быстро, как у многих алкоголичек. - Я в матери тебе гожусь. Кстати, о матерях. Твоя мать знает, в каком ты положении?
        Витас молчал. Это был самый больной вопрос. Клер выпила неразбавленной водки и тихонько охнула, прикрыв рукой рот:
        - С тобой я начинаю пить порусски… Хотя тыто не русский. Витас, не морочь мне голову. Если ты мафиози - я не буду тебя прятать. Я думала, ты свидетель… С чего ты взял, что статья касается тебя? Там не было никаких имен… Ты знал, что русская мафия начнет взрывать мирные дома?
        Витас истерически засмеялся:
        - Если бы вы понимали, в чем хотите разобраться! Не лезьте в это дело! Потом будете жалеть! Отдайте деньги и дайте мне уйти!
        - Куда? - холодно спросила она. - В полицию? Маленький негодяй… Скрытный, развратный маленький трус! Денег ты не получишь. В полиции тебе обрадуются и без денег!
        - Вы хотите меня сдать?! - воскликнул Витас. - За что?! Вамто я что сделал? Вы меня кормили наркотиками, насиловали, теперь прячете тут и спаиваете. Я несовершеннолетний! Стоит мне открыть рот - и вы будете проходить еще по одному делу! О совращении малолетних!
        - Заткнись! - крикнула Клер.
        Ее глаза расширились, губы побелели. Она никогда не пользовалась помадой. С минуту ему казалось, что она не выдержит и ударит его. Но женщина повернулась, швырнула на ковер пустой бокал и вышла. Вскоре хлопнула входная дверь.
        Витас сидел, забившись в угол кресла, и напряженно думал. В статье действительно не было никаких имен. Но Андрей както обмолвился, что вскоре в Марселе начнется русская война. Он говорил об этом со злорадством. Влад, увидев, что Витас прислушивается, предложил Андрею обсуждать дела в другой комнате. И они вышли. Но Витас всегда видел и слышал куда больше, чем они думали. От него особенно ничего не скрывали, но и в подробности не посвящали. «Они считали меня дурачком, который годится только для развлечений! - мрачно подумал Витас. - Взяли на дело только один раз, чтобы убрать эту суку.;.»
        Леру он не жалел ни тогда, ни теперь. Он слишком хорошо помнил, как о ней рассказывал Влад. Эти рассказы всегда сопровождались гримасами отвращения и грязными шуточками. И Витас возненавидел Леру еще прежде, чем увидел ее на улице ЭксанПрованса, с чемоданом, набитым деньгами. Она показалась ему бледной, некрасивой, отвратительной.
        Теперь Витас понимал, что его заставили участвовать в убийстве только затем, чтобы крепче повязать, обеспечить в случае чего его молчание. «Они мне все равно не доверяли! - Он налил себе еще водки с соком. - А, наплевать… Онито мертвы… Но мои документы в полиции… Обо мне было во всех газетах. И те люди из Марселя знают, что я мог их видеть. Они будут меня искать наравне с полицией». Витас почти ничего не знал о марсельской организации. Слышал только несколько имен. Больше всего Андрей с Владом говорили о какомто Сергее. Этот Сергей доставлял им больше всего хлопот. Витас не знал, был ли этот человек в особняке, когда совершалась расправа. Но одно он знал точно - этот человек будет искать его. До победного конца. Свидетели ему не нужны. Витас гнал эту мысль - ему и без того было страшно.
        «Здесь оставаться нельзя, - он встал и огляделся по сторонам. - Бог знает, что взбредет в голову этой бабе… Завтра же она пожалеет, что спрятала меня, и сдаст полиции…» Он обшарил всю небольшую квартирку. Он это делал много раз, в надежде найти деньги. Но Клер была предусмотрительна. Наличные деньги она носила с собой, а ее чековая книжка, на которую както наткнулся Витас, была ему не нужна. Он все равно не сумел бы подделать подпись Клер. Но сегодня женщина убежала из дома внезапно, и мальчишке улыбнулась удача. Клер забыла на туалетном столике свою сумку! Витас перерыл ее. Среди грязных косметических салфеток, неоплаченных счетов и сигарет он нашел то, что искал. Бумажник!
        Развернув его, Витас обнаружил там целое состояние - на свой взгляд, конечно. Около трех тысяч франков крупными и мелкими бумажками. Деньги он спрятал в карман джинсов, сигареты сунул в свою куртку. Теперь можно было уходить. Он поколебался минуту. Не написать ли Клер записку? Но, вспомнив все неприятные моменты, связанные с этой женщиной, он отказался от этой мысли и выбежал из квартиры, захлопнув за собой дверь.
        Уличный шум оглушил его. Витас совершенно одичал в своем заточении. Теперь он чувствовал себя неуверенно. Шел, сторонясь каждого полицейского, держась поближе к стенам и подворотням. Он даже начал сутулиться, чтобы стать незаметней. Страх его парализовал, он даже пожалел, что ушел от Клер. Теперь нужно было найти хоть какоето убежище. Гостиницы были для него недоступны. У него нет ни документов, ни достаточной суммы денег, чтобы прожить недели две. Витас очень надеялся, что за две недели о нем забудут. Оставалась надежда на его прежних знакомых. Слава богу, уходя из деревенского дома Николя, мальчишка по привычке сунул в карман записную книжку. И теперь он решил ею воспользоваться.
        Витас вошел в первое попавшееся кафе, заказал чашку кофе с шоколадкой. Наспех выпил ее, все время пригибаясь к столику, чтобы привлекать меньше внимания. Потом встал, расплатился испросил официанта, где телефон. Тот провел его в полуподвальное помещение, неподалеку от туалета.
        Только оказавшись под защитой плексигласовой будки, Витас перевел дух. Его то и дело прошибало потом от страха. Он раскрыл книжку и просмотрел все имена. Очень трудно было решиться, кому позвонить. Возможно, все эти люди уже видели его снимок в газетах, уже знают, что его ищут. Витас набрал один номер и замер в ожидании. Ему ответил женский голос, и он тут же повесил трубку. Второй номер откликнулся только автоответчиком, который просил оставить сообщение. Витас и тут не стал разговаривать. Только четвертая попытка удалась. Он услышал молодой, веселый мужской голос. До него донеслась смутная музыка, какието крики. Видимо, в квартире была вечеринка. Это играло Витасу на руку. Среди шумного сборища его не заметят. Он попросил к телефону хозяина квартиры - пожилого, очень развязного грека, владельца нескольких винных магазинов в хорошем районе. Но хозяин, видимо, не понял, с кем говорит. Витас путано объяснялся, напоминал о себе, в конце концов сорвался и стал настойчиво повторять, что сейчас приедет. Грек выругал его и бросил трубку.
        У Витаса горели щеки. «Никому я не нужен… - Он прислонился к стенке кабины и прикрыл глаза. - Бесполезно комуто звонить. Бесполезно и опасно… Надо сейчас же вернуться к Клер. Отдать ей эти паршивые деньги, все равно хватит ненадолго! Попросить прощения… Нет, только не к ней! Я умру со скуки. С Николя было совсем неплохо. Если бы не эта проклятая газета! Я бы прожил там, сколько хотел…»
        У него мелькнула трусливая мысль. Пойти в полицию, сдаться, сказать, что его держали в том особняке насильно. Но он вспомнил о Сергее и отказался от этого плана. Во всем городе остался единственный человек, к которому он чувствовал какоето доверие. Это была Валентина Семеновна. Она одна никогда и ничего не требовала от Витаса, ничем ему не угрожала. Конечно, она знала, что его ищут. Не могла не знать - ведь она читала все газеты, и к ней обязательно должна была прийти полиция. Ведь Витас был там зарегистрирован. Но больше обратиться было не к кому. Он набрал номер старухи.
        Валентина Семеновна ответила сама. Телефон стоял в ее маленькой спальне, на столике рядом с кроватью. В такой поздний час старушка всегда укладывалась в постель. Узнав голос своего блудного жильца, она страшно всполошилась:
        - Витас?! Откуда ты звонишь?! Из полиции?
        - Нет, я в кафе, - торопливо ответил он. - Валентина Семеновна, мне некуда пойти.
        - Приезжай немедленно! - скомандовала старуха. - Ты наделал достаточно глупостей! Тебе нельзя прятаться!
        - Если вы так говорите, я не приеду, - упрямо сказал он. - Мне как раз и нужно спрятаться. Валентина Семеновна… У меня больше никого нет. Мне не к кому обратиться. Вы можете меня спрятать? Ненадолго. Пока все утихнет. О, боже! - Старуха была в панике. - Приезжай, немедленно приезжай! Ты здоров?! Ты сума меня сведешь!
        - Я здоров, здоров! Скажите лучше - полиция за домом не следит? - осведомился он.
        - Нет, я бы не потерпела. Но это ужасно… Будь осторожен.
        - Почему?
        - Господи! - пожаловалась она. - На старости лет связалась с преступником… Будь осторожен, и все! Я жду тебя. И не звони. Я буду ждать тебя за открытой дверью.
        Витас повесил трубку и немного повеселел. «Мировая старуха! - подумал он. - Быстро схватывает… Ну, если я ее не упрошу меня спрятать, значит, ни на что уже не гожусь. Она уже сдалась!»
        Он не решился спуститься в метро - там было слишком людно. Витас взял такси и постарался сесть так, чтобы водитель не смог рассмотреть его лица. Через пятнадцать минут он был у знакомого дома. Многие окна в пансионе были освещены - жильцы только что поужинали и теперь готовились ко сну. Витас вышел из машины и огляделся. Народу на улице было не слишком много, и казалось, никто за ним не наблюдает. Внезапно он покрылся гусиной кожей. Неизвестно, откуда взялся этот страх. Витасу показалось, что на нем остановился чейто взгляд. «Спокойно! - приказал он себе. - Несколько шагов, и я буду в безопасности… Бабка меня не выдаст…»
        Но несколько шагов он сделать уже не смог. Он успел сделать одинединственный шаг. И упал на мостовую как подкошенный. Второго выстрела не понадобилось.
        Витас уже не слышал ни истерического, слабого крика старухи, которая распахнула дверь пансиона и побежала к нему, робко семеня по мокрой мостовой суконными тапками. Он не видел, как она нагнулась над ним, все еще продолжая кричать, как тронула его черные, пропитанные жирной кровью кудри. Не слышал, как приехала полиция, как из дома вывалили русские обитатели пансиона. Многие из них знали, что Витаса ищет полиция. Многочисленные добровольные свидетели показывали, откуда был произведен выстрел. Стреляли со второго этажа дома напротив. Ктото слышал, что там две недели назад снял квартиру какойто мужчина. Когда туда поднялась полиция, квартира была пуста. Было видно, что ее только что покинули.
        - Здесь обосновались ненадолго, - инспектор распахнул двери шкафов, ванную комнату, холодильник. Не было обнаружено ни одежды, ни запасов продуктов, ничего, что могло дать представление о жильце. На кухне нашлось очень много окурков сигарет «Житан» и тщательно вымытые стаканы.
        
***
        
        Немногим больше нашли и на той квартире, которую снимала Настя. Но там искала не полиция. Алик с Рафатом все перевернули вверх дном. Все вещи были на месте, но среди них не нашлось ни единой бумажки, ни записной книжки, ни документов - словом, ничего важного.
        - Девка, гадина! - Рафат пнул разбросанное по полу тряпье. - Она слиняла!
        Алик выглянул с балкона и отпустил крепкое словцо:
        - Эта дрянь и машину Шебеко увела!
        Рафат покачал головой:
        - Машины не было в последний раз, когда я приезжал. Это не она сработала.
        Алик опустился на развороченную постель и закурил. Руки у него чуть подрагивали. Он не спал вторые сутки. Как только Иннокентий связался с ним и дал знать, чем закончилась операция в Марселе, Алик вызвал Рафата, на пару с ним перегрузил в машину все процессоры от компьютеров, забрал все бумаги и запер офис. Все это перевезли к нему в загородный дом, купленный на имя жены. Следующим шагом была поездка за Настей. Но девушку они уже не застали. Было ясно, что она только что покинула квартиру. В ванной комнате горел свет - она забыла его погасить, когда уходила. У входной двери валялись тапочки. Они дожидались ее до вечера, пока не стало ясно - девушка не вернется. Рафат остался здесь на ночь, но не дождался даже какогонибудь звонка по телефону. Квартира вымерла - окончательно и бесповоротно.
        - Кеша, идиот! - простонал Алик. - Заигрывал с девкой! Вместо того чтобы держать ее у нас, совал ей деньги! Надо было забрать паспорт, был бы хоть адрес! Как ее фамилия?
        Рафат молча пожал плечами. Он был очень мрачен. В конце концов он сказал:
        - Тут нам делать нечего. С девки все равно ничего не взять.
        - Да я этой кошке драной башку оторву! - Алик швырнул сигарету и растоптал ее на паркете. - Найду и оторву!
        - Остынь. Не в ней дело. - Рафат закрыл балконную дверь. - Вроде приличный человек, а разговариваешь, как мокрушник. Тебе это не к лицу. Теперь пора подумать о себе.
        - Что тут думать? - Алик так растер себе щеки ладонями, что грубая кожа покраснела. - Все, каюк! Мы в говне!
        - Но у нас есть готовая к отправке партия товара, - напомнил Рафат.
        - И куда его теперь? Чертям на колпак?!
        - А почему бы не предложить партию Сергею? - задумчиво спросил Рафат.
        Алик посмотрел на него, как на полоумного. Но тот продолжал:
        - Зря потрачено столько денег и трудов. Неужели оружию пропадать? Это хороший товар. Надо вернуть свои деньги.
        - Сергей только тебя и ждет!
        - А почему бы ему нас не ждать? - рассудительно заметил Рафат. - Шебеко погиб. Ему пока не с кем делать дело. Ну, повздорили для начала. С кем это не случается. И что теперь - повеситься? Лучше быть компаньонами.
        - Пошел ты… - Алик совершенно обессилел. - Это ты только сейчас надумал? Или давно под нас подкапываешься?
        - Не под кого теперь подкапываться. Нечего было миндальничать с этой девицей. Продажная тварь! - Рафат сплюнул. - Ладно, если не желаешь работать - я тебя насильно не тяну. Приедет Кеша - с ним и выкарабкивайтесь. А я связываюсь с Сергеем. Он не откажется.
        Алик молчал. Рафат взглянул на часы и пошел к двери. На пороге он остановился:
        - Едешь со мной?
        Алик встал и обреченно пошел за ним.
        Они ждали своего компаньона все утро следующего дня. Место встречи они оговорили во время последнего телефонного разговора. Иннокентий должен был приехать в загородный дом Алика. Алик заперся там с Рафатом и отослал в город жену и детей. Но было уже далеко за полдень, а Иннокентий все не появлялся.
        - Ему давно пора быть здесь! - Алик оторвался от плиты и пошел взглянуть на часы. Обед он готовил сам. Занятия кулинарией его всегда успокаивали. Даже когда жена была дома, он старался заменить ее у плиты.
        - Явится, никуда не денется, - Рафат с удобством расположился на веранде. Он потягивал пиво и краем уха слушал новости по радио.
        Стояла черная весна. Снег давно сошел, но, кроме редких островков травы, никакой зелени еще не было. Дом стоял на краю большого дачного поселка. Он выгодно отличался от соседних скромных построек. Алик блеснул фантазией, - когда советовался с архитектором, делавшим проект. Желтый кирпич, эркеры, арочный вход, просторная задняя веранда. Но теперь Алик предпочел бы жить в бункере. Высокий, в полтора человеческих роста забор наглухо отгораживал его поместье от внешнего мира. По неухоженному участку без дела слонялся приблудный пес. Он пришел сюда из поселка, и дети его прикормили. А жена Алика, поморщившись, разрешила собаке остаться.
        Пес подошел к Рафату, сел у его ног, зевнул, показав яркую вонючую пасть, и умильно улыбнулся. Рафат цыкнул:
        - Пшел, блох напустишь!
        Пес остался на месте, будто не слышал. Внезапно Рафат насторожился. Он услышал по радио чтото интересное.
        - Иди быстро сюда! - крикнул он Алику и прибавил звук.
        Тот прибежал с кухни, неся перед собой испачканные мукой руки:
        - Ну что, едет?!
        - Слушай!
        Оба склонились над приемником. Они прослушали весь выпуск новостей, и только когда начался прогноз погоды, Рафат убрал звук.
        - Дела… - сказал он. - Пожалуй, что нам здесь не стоит оставаться.
        Алик присел в шезлонг. Его грузное тело продавило синтетическую ткань почти до пола, но он даже не шевельнулся, чтобы сесть поудобнее. Глаза у него блуждали.
        - Задержан на границе… - проговорил он, слегка опомнившись. - Что это значит?
        - «Что значит, что значит»! Значит - сдали его ребята! Что значит - нечистая работа!
        Рафат встал и вошел в дом. Спустя несколько минут он появился, совершенно готовый к выходу. На ладони он подбрасывал ключи от машины:
        - Я уезжаю.
        - Куда?
        - Куданибудь. Кеша тоже не глухонемой. К сожалению. Погоди, не сегоднязавтра сюда тоже нагрянут. Если против него дали показания, он не станет покрывать нас.
        - Мыто при чем? - вскинулся Алик. - Постой. А как же оружие? Ты хотел с Сергеем…
        - Сергей теперь чихать на нас хотел! - Рафат сжал ключи в кулаке. - Ну, так ты едешь или здесь остаешься?
        Алик сидел неподвижно. Ему все еще не верилось, что это конец. Рафат не стал дожидаться ответа. Он спустился с веранды, вывел свою машину из гаража и, садясь, в последний раз окликнул друга:
        - Остаешься? Ладно, твое дело.
        И уехал. Дворняга проводила его истошным лаем. Когда машина скрылась из виду, она вернулась во двор, огляделась по сторонам и принялась гонять ворон. Потом остановилась и ожесточенно впилась зубами в собственную спину. Ее мучили блохи.
        Алик с трудом встал с шезлонга. В груди, слева, пониже ключицы поселилась тягучая, ноющая боль. «А если инфаркт? - мелькнуло у него в голове. - Еще не хватало… И за руль не сядешь. А, все равно. Если будут искать, везде найдут».
        Он вернулся на кухню и поставил в духовку противень с мясом. Сел рядышком и пригорюнился. Он чувствовал себя старым, больным, обманутым, никому не нужным. «И зачем я ввязался в эту аферу? - горестно подумал он. - Разве это мое дело? Торговал бы себе, как раньше… Нет, захотелось чужого пирога… Это все Андрей. Наточил зубы у себя в Германии, страх потерял. Не надо было с ним связываться».
        В кухню робко протиснулась собака, привлеченная запахом тушеного мяса. Она нервно заскулила, преданно глядя хозяину в глаза, пометалась между плитой и холодильником и наконец упала на пол, словно лишившись сил. Когда обед был готов, Алик поставил для собаки тарелку с мясом. Он ел за столом, а она - у его ног. В отличие от Алика, аппетит у нее был отличный.
        - Жри, псина, жри, - уныло сказал ей хозяин. - Когда меня заметут, кто тебя покормит?
        И отдал ей свою порцию, с которой никак не мог справиться.
        
***
        
        Настя шла домой. Целую неделю она прожила взаперти, на какойто подозрительной, холостяцкой квартире. Правда, там был телевизор, музыкальный центр, балкон, на который можно было высунуть нос… Саша - тот самый парень, который привез ей деньги - заглядывал через день и привозил ей продукты. Он пытался поболтать с девушкой, но та побаивалась его и больше молчала. Она вообще была не уверена, что на этом все несчастья кончились. Деньги были при ней, но и это ее не успокаивало. Как только ее сюда привезли и она осталась одна, Настя прежде всего пересчитала деньги. Потом села и глубоко задумалась.
        Сергей оказался куда щедрее, чем она думала. Он дал ей не пять с половиной тысяч, как она просила, а десять. Эти деньги казались ей какимито ненастоящими, хотя на вид это были самые реальные доллары. «Неужели я их заработала?! - Она глядела на эту кучу бумажек, и у нее путались мысли. - Но за что мне столько? И пятьто тысяч просить было наглостью… А он дал в два раза больше. Может, это для виду? Чтобы меня успокоить? А потом этот Саша возьмет да придушит меня тут… А деньги вернет хозяину».
        Правда, немного успокаивало то, что никто ее не охранял. Она могла в любой момент покинуть квартиру, выйти во двор, уехать куда глаза глядят. Один раз она осмелилась выйти на лестничную площадку. Никто ее там не караулил. Изза соседских дверей доносились звуки включенных телевизоров, просачивались запахи еды… Она подумала и вернулась в квартиру, тщательно запершись изнутри.
        Наконец настал последний день ее заточения. Саша приехал очень довольный и сообщил, что теперь может отвезти ее, куда угодно.
        - Значит, все? - Она не верила своему счастью. - И деньги мои?
        - А я не знаю, какие такие деньги, - усмехнулся он. - Ты мне про это не рассказывай. Я тебе только еду сюда носил, поняла?
        Она кивнула.
        - Куда тебя везти? - спросил он, усаживая Настю в свою машину.
        - Меня точно не будут искать… те люди? - спросила она, заглядывая ему в глаза.
        Он опять улыбнулся:
        - А я не знаю, какие это те люди… Мое дело - тебя отвезти, куда скажешь.
        - Из тебя много не вытянешь, - вздохнула Настя. - Ладно, если Сергей сказал, что можно…
        И она попросила отвезти ее домой. Отпустила машину неподалеку от своей улицы. Ей не хотелось, чтобы мать из окна увидела, кто ее привез. Саша даже не попрощался - только махнул рукой. И теперь Настя шла домой.
        Подойдя к своему подъезду, она ахнула. Сперва даже подумала, что ошиблась, пришла не туда. Асфальт был усыпан мусором - пустые пачки изпод сигарет, битые бутылки, окурки… На свежевыкрашенной двери подъезда ктото выжег матерное слово. Она вбежала в подъезд, взлетела по лестнице… И замерла перед дверью своей квартиры. Кожаная обивка была варварски изрезана. Замирая от страха, Настя нажала кнопку звонка. Кнопка тоже была обожжена, видимо, ее жгли спичками. Но звонок все же сработал. Дверной «глазок» потемнел, Настя услышала слабый вскрик, и ей открыла мать:
        - Слава богу… Жива!
        Она втащила Настю и обняла ее. Настя почувствовала, как ее щеки коснулась чтото мокрое. Мать плакала.
        - С Мартыном чтото? - испуганно спросила Настя и тут же увидела сына.
        Непривычно тихий, насупленный, он появился в дверях кухни и сказал:
        - Явилась, не запылилась. А у нас война.
        - Что? - Настя отстранилась от матери и вгляделась ей в лицо. Сердце у нее упало. Она увидела, как постарела мать за эти несколько дней.
        - Каждый день приходят… - тихо сказала мать. - Творят, что хотят. Ты видела нашу дверь?
        Настя молча кивнула. Мартын топнул ногой:
        - Сломали мне машину!
        - Я гуляла с ним во дворе, - таким же невыразительным, глухим голосом сообщила мать. - Он вынес поиграть свой грузовик, помнишь, отец ему подарил на прошлый Новый год. И появилась эта ужасная кодла… Растоптали ему грузовик… Мартын… - тут мать както нервно хохотнула. - Он укусил за ногу этого бритого парня.
        - Серьезно?! - Настя с восхищением повернулась к сыну. - Ты его укусил?!
        - Гад он ползучий, - зло сказал мальчишка. - Меня больше гулять не водят.
        Выяснилось, что с того момента, как Настя исчезла, компания озверела. Загадила весь двор. Пугают всех подряд, даже соседей. Соседи приходят с жалобами к Настиным родителям - ведь всем уже известно, что это друзья их дочери.
        - Какие они мне друзья! - возмутилась Настя.
        - Кто тут будет разбираться? Они ходят к тебе, и дело с концом, - мать вздохнула. - Придется, наверное, переехать. Мне страшно думать об этом. Денег нет.
        Настя вспыхнула:
        - Мам, деньги есть. Но ты… Ты только не называй меня больше шлюхой. Я их честно заработала.
        - Перестань, - мать отпустила дочь и прошла в кухню. - Хочешь есть? Да, есть новость. Тебя уволили с работы.
        Настя не ответила. Она уселась за стол и взяла сына на колени. Сумка все еще висела у нее на плече. Все услышанное так ее потрясло, что она не могла найти слов. «Я же их почеловечески предупреждала, что надо подождать! - Она просто задыхалась от бешенства. - Они устроили тут бардак… И после этого погрома я им еще чтото должна?! Не стану давать денег!»
        - Ты слышала, что я тебе сказала?! - резкий голос матери вывел Настю из задумчивости. - Ты уволена! В киоск можешь больше не являться. Придешь только в отдел кадров за трудовой книжкой.
        - Я слышала, - механически ответила Настя.
        - И кажется, ты очень рада?
        - Да, я рада.
        Этот ответ привел мать в полное расстройство. Она посмотрела так, будто не узнавала дочь, и грохнула на плиту полный чайник. Обе молчали. Мартын тоже не раскрывал рта. Он напряженно чтото обдумывал. И наконец сказал:
        - Мам, у тебя есть деньги? Купи мне другой грузовик.
        - Куплю, - пообещала Настя.
        - Кстати, о машинах, - вмешалась мать. - Мне почемуто звонили родители твой подруги, Леры. Они хотели забрать машину дочери, а машины там уже нет. Я ничего не поняла. Какое отношение ты имеешь к этому?
        - Значит, тачку угнали, - машинально прокомментировала Настя. - Ничего удивительного. Сколько она могла там стоять? И пусть меня в этом не обвиняют! Я их предупреждала! Ее родители сами виноваты. Слишком долго раздумывали, брать или не брать.
        А про себя Настя пожалела, что машину не угнали еще раньше. Тогда веселая троица не скоро бы ее нашла.
        - Нельзя ли вообще узнать, где ты пропадала? - сухо спросила мать. Было видно, что она очень обижена.
        - Боюсь, что нельзя, мам. - Настя вздохнула. - Опять будут сцены…
        - У меня уже нет сил, чтобы устраивать сцены. Ты к нам надолго?
        - Если не прогоните, то надолго.
        Мать, казалось, не ожидала такого ответа. Она оглядела Настю и поинтересовалась:
        - Где же твои вещи?
        - Я все бросила на той квартире. - Настя полезла в сумку и нащупала там толстый сверток с деньгами. Это ее немного успокоило. Она вкрадчиво спросила: - Как ты думаешь, мама, сколько будет стоить обменять квартиру?
        - Все равно, нам это не по карману. - Мать налила чаю. - Если бы знать, что придется отсюда уехать… Мы бы тогда не продавали дачу. А отдали ее по дешевке, не вовремя продавали.
        - Как? Наша дача продана? - изумленно переспросила Настя. - Когда же вы успели?
        - Давно. Отец еще сидел без работы. И я не работала. Да еще ты родила. Так что все одно к одному… У нас есть только эта квартира, а денег не хватит, даже чтобы мебель перевезти.
        - Приходил папа! - вмешался Мартын.
        - Что ты сказал? - Заявление сына отвлекло Настю отдачи. Она повернула ребенка лицом к себе: - Папа приходил сюда?!
        - Принес алименты, - кивнула мать. - Двести тысяч выложил.
        - Не густо!
        - А… - Та махнула рукой. - С него и этих грошей никто не просил. Спрашивал, где ты теперь живешь. Я не дала адреса. Он говорил, что ты не поднимаешь трубку. Я тоже звонила - тебя там не было.
        - Меня и правда там не было, - Настя подбрасывала сына на коленях. - И я туда не вернусь. Я буду жить тут. Ты не возражаешь, мам?
        Конечно, мать не возражала. Она немного успокоилась.
        Поставила на стол печенье, халву, чай. Смотрела, как дочь ест, и не задавала больше вопросов. Только под конец чаепития сказала:
        - Теперь мне будет легче.
        - Почему? - Настя поставила на стол пустую чашку.
        - Я все время боялась, что эта шайка чтото с тобой сделала. Никаких известий… Ты могла бы позвонить.
        - Я не хотела тебя тревожить, - ляпнула Настя. Поняла, что сказала глупость, и обрадовалась, когда мать промолчала.
        До вечера она играла с Мартыном. Мать все время была рядом, будто боялась, что дочь опять пропадет. С работы пришел отец. Виду него был усталый, и появление дочери он воспринял довольно равнодушно. Настя поняла, что отец все еще на нее сердится. Улучив минутку, она заперлась в ванной и разделила свои деньги на две части. Одну часть - пять тысяч с половиной - она предназначала Ксеньке. Вторую - родителям. Эту вторую часть она спрятала между грязным бельем в стиральной машине. Сюда заглядывала только мама. «По крайней мере, Мартын не доберется и не порвет», - подумала Настя. А пять с половиной тысяч она аккуратно пересчитала, перетянула резинкой и положила обратно в свою сумку. Ее мучил вопрос - как отдавать эти деньги? Если отдать без свидетелей, на глазах у Ксенькиных друзей, то та, , чего доброго, потом будет все отрицать. Расписки от такой стервы не дождешься. А кого позвать в свидетели? Отца с мамой?
        Но все решилось само собой. Как только семья села ужинать, в дверь позвонили. Отец швырнул вилку и встал:
        - Это опять они!
        - Петр, не ходи! Я лучше сразу вызову милицию. - Мать побежала к телефону, но Настя крикнула:
        - Ничего не делайте! Откройте! Я сама. Сама все сделаю.
        Отец ничего ей не сказал. Когда он отпирал дверь, Настя стояла у него за спиной.
        - О, блядь, наконецто! - радостно сказала Ксенька, увидев ее. - А я все думала - куда ты слиняла? Приветик!
        - Пошла вон! - сквозь зубы прошипел отец.
        - А я не к вам пришла, - выламывалась Ксенька. Она была на площадке одна. - А я к ней пришла. Она мне коечто должна.
        - А ну, зайди, - неожиданно сказала Настя и схватила Ксеньку за рукав. - Зайди, зайди! Я тебя сейчас сильно обрадую!
        Та ошеломленно подчинилась. Оказавшись в квартире, Ксенька повела носом и протянула:
        - О, дай пожрать! Я сутра не ела!
        - А теперь, в присутствии свидетелей, - нервно заговорила Настя, - ты подтвердишь, что полторы тысячи уже получила. Было это?
        - Было, - кивнула Ксенька. - А теперь гони еще пять с половиной. Видишь, все побожески.
        Отец онемел, увидев, как Настя достает из сумки пачку долларов. У Ксеньки забегали глаза. Она явно не ждала, что история будет иметь такой благополучный конец. Она даже оробела и заговорила немного повежливей:
        - Серьезно, тут все? Обалдеть…
        - Считай! - Настя ткнула ей в лицо деньги.
        Ксенька схватила пачку, упала на колени перед галошницей и стала пересчитывать бумажки. Настя склонилась над ней и внимательно следила за ее грязными руками с ярким лаком на ногтях. Наконец Ксенька закончила подсчет:
        - Точно… Ну, ты даешь…
        - Это я тебе в последний раз даю! - отрезала Настя. - А теперь давай - пиши расписку. Что семь тысяч ты получила и больше никаких претензий ко мне не имеешь.
        Ксенька заколебалась, но в конце концов расписку написала. Она притихла совершенно. И ни сказала ни слова, когда Настя ее вытолкала. Вскоре на улице поднялся такой крик, что слышно было даже в прихожей. Настя подбежала к окну и увидела, как у подъезда беснуется Ксенька, размахивая пачкой денег. Ее муж пытался вырвать у нее пачку, но она не давала. Вопила, визжала, прыгала и вообще вела себя, как буйнопомешанная. Настя от досады прикусила губу. Она боялась, что деньги увидят соседи, и пойдут сплетни… И в самом деле, из какогото окна послышался возмущенный женский голос:
        - Сейчас опять милицию вызову! Свиньи! Засрали весь двор! Изгадили дом! Пошли отсюда!
        - Тетка! - заорала Ксенька, запрокидывая кверху молочнобелое лицо. - Пошла ты…
        И она со вкусом, смачно матюгнулась. Окно захлопнулось. Настя увидела, как компания удаляется. Она проводила их взглядом и задернула штору.
        Отец молча пропустил ее, когда они разминулись в коридоре. Он не сказал ни слова. Мать, которая тоже видела, как Ксенька считает деньги, стояла с приоткрытым ртом. Но на Мартына эта сцена не произвела никакого впечатления. Он не знал, что такое доллары, и потому не мучил Настю вопросами, когда они укладывались спать.
        И только когда мальчик уснул, в их темную комнату тихо вошел отец. Настя спрятала нос под одеяло и зажмурилась.
        - Я слышу, что ты не спишь, - прошептал отец. - Можно сесть?
        Она не ответила. Он со вздохом опустился на стул рядом с ее кроватью. Помолчал и еле слышно заговорил:
        - Я не буду сейчас спрашивать, откуда у тебя эти деньги. Ты все равно не скажешь. Молчишь? Ну, молчи. Я не буду спрашивать, где ты пропадала целую неделю. Это уже не в первый раз… И наверное, не в последний. Я хочу знать только одно. Догадываешься, о чем я говорю?
        Настя не выдержала и высунула нос наружу:
        - Я честно заработала эти деньги, пап.
        - А я и не говорю, что нечестно. - Отец помолчал. - Скажи… Что тогда случилось на танцах? Ведь ты… Может, ты имеешь какоето отношение к той девушке, которая погибла?
        Настя вскинулась:
        - Папа, но Мартын здесь!
        - Он спит, - отрезал отец.
        И действительно, они слышали ровное, сонное дыхание мальчика. Отец еще тише спросил:
        - Это сделала ты?
        Настя поймала его за руку и Крепко сжала ему пальцы. Потом отпустила их, не встретив ответного пожатия.
        - Как ты понял? - спросила она.
        - Боюсь, что я понял это давно… Но сам скрывал от себя, что понял.
        - Это сделала я, - сказала Настя. - Да, это сделала я.
        Глава 20
        
        Этот семнадцатиэтажный панельный дом был кооперативным. Жильцы каждого подъезда в складчину нанимали старухвахтерш, которые дежурили в холле первого этажа круглые сутки. На ночь подъезды запирались на обычные врезные замки. У всех жильцов дома должны были быть свои ключи от внешней двери. Забывать эти ключи не рекомендовалось - старухивахтерши очень неохотно отпирали дверь среди ночи.
        Но у гостей, которые под утро заявились к Андрею и Ксении, ключей не было. Подвыпившая компания начала терзать звонок, а потом забарабанила ногами в дверь. Заспанная вахтерша выглянула из своей каморки и закричала:
        - Идите отсюда! Милицию вызову!
        - Да мы к Андрюхе! - заорал один из парней и снова ударил в дверь ногой.
        - Он спит! - не сдавалась вахтерша.
        - Вы чего - не узнали нас?! - возмутилась тощая, заморенного вида девчонка. - Мы к Ксеньке с Андреем! Сто раз тут были!
        - Узнала… - Вахтерша все еще надеялась покончить дело мирным путем. - Но Андрей сам мне сказал, чтобы я никого к нему не пускала.
        Компания притихла и засовещалась. Наконец ктото поднял с земли камень и вышиб стекло в двери. Старуха ахнула, бросилась к телефону, стоявшему на столике, но не успела даже снять трубку. Парень уже стоял рядом с ней. Он схватил женщину за горло и принялся душить.
        - Димон, кончай! - испуганно крикнула девица. - Ты же ее убьешь! Лучше возьми ключи!
        - Ну, стерва… - парень выпустил свою жертву. - Если ты еще раз пикнешь - точно, убью! Попробуй вызвать ментов!
        Он отнял у ослабевшей старухи ключ и отпер дверь своим дружкам. Лифт был отключен. С гомоном и топотом компания поднялась на девятый этаж. Здесь перед ними воздвиглась другая преграда - запертая тамбурная дверь. Звонок, ведущий в квартиру Андрюхи, давно не работал. То есть сам звонок был исправен, но у Андрюхи уже два месяца, как отключили электричество. За квартиру, свет и телефон он не платил больше года. На собрании кооператива не раз мечтали выселить «этого подонка». Но квартира была не муниципальная, а частная, и досталась парню в наследство от матери. Его мать умерла от дифтерита совсем недавно. В больницу она не обращалась - никак не могла выбрать свободное время между запоями. Ее тело пролежало в маленькой комнате двое суток, прежде чем сын сообразил заглянуть к матери и поинтересоваться, как она себя чувствует.
        Компания принялась нажимать звонки, ведущие в соседские квартиры. Во всех трех квартирах проснулись люди. Но никто не собирался идти открывать тамбурную дверь. Все прекрасно знали, что это пришли Андрюхины друзья. Люди притаились за железными дверями, и каждый готовился вызвать милицию.
        - Суки, не открывают! - ругнулся предводитель, - Ладно, замок фиговый. Жендос, открой.
        Жендос - в просторечии, Женя - вынул складной нож и в минуту справился с замком. В следующий миг компания уже била ногами в дверь Андрюхиной квартиры. У него у одного на площадке дверь была обычная, не укрепленная. Ему не от кого было прятаться, кроме себя самого.
        - Андрюха! - заорала какаято девица. - Ксенька! Подохли там все! Открывайте!
        Минут пять в тамбуре стоял неимоверный шум. Наконец за дверью послышался слабый голос Ксеньки:
        - Рехнулись, что ли…
        Она приоткрыла дверь и уставилась на гостей. На ней не было ничего, кроме трусиков и старой белой майки. Девушка сощурила опухшие глаза и неприветливо пробормотала:
        - Да идите на фиг… Мы спим.
        - А мы нет! - Жендос нажал на дверь и без труда отпихнул Ксеньку в глубь квартиры. - Андрюха!
        Когда компания наконец ввалилась в дверь, соседи перекрестились за своими стальными бастионами. Теперь их собственным дверям опасность не грозила. Правда, панельные стены свободно пропускали любые звуки, и вскоре все ближайшие соседи поняли, что в квартире Андрюхи слегка повздорили. Слышались мужские и женские голоса вперемешку, стук от падения чегото тяжелого. Потом на кухне заурчал магнитофон с севшими батарейками - там начался праздник.
        Компания тесно сидела вокруг маленького кухонного стола, освещенного несколькими свечами. На нем уже красовались две бутылки водки, чашки и стаканы, пепельницы и минимальная закуска - колбаса и яблоки. Андрюха был сильно не в духе. Его часто будили среди ночи, но на этот раз он проснулся с большим трудом. Парень подпер кулаком синеватую бритую голову и тупо уставился в стол. Жендос налил ему водки:
        - Ты чего? Мы через всю Москву к тебе тащились, чтобы поздравить.
        - А, на… - Андрюха лениво матюгнулся и взял стакан. Он выпил, не дожидаясь других. Его передернуло, он потянулся к сигаретам.
        - А чего Ксенька не идет? - поинтересовался Дима. - Или она теперь гордая?
        - Конечно, - протянула одна из девиц. - С такими деньгами… Мы ей теперь не компания.
        - Да нет уже денег, - брякнул Андрюха.
        - А где они?
        - Пропили уже половину.
        Компания захохотала.
        - Что ж вы пили?! - заорал Жендос. - Три тыщи пропили?! Ну, блин, ты даешь…
        - А, иди ты! - Андрюха отмахнулся. - Сам не знаю. И Ксенька не брала.
        - Такты машину не купишь? - разочарованно спросила девица. - Так я и знала.
        - А тебе какое дело до нашей машины?! Что ты клеишься к моему мужу?! - Никто и не заметил, как в кухню вошла хозяйка дома. Она подвинула к столу табурет и уселась. - Налей мне, Андрей.
        - Тебе хватит, - сказал он, не глядя на жену.
        - Почему это?
        - Потому. Сама знаешь, что беременная.
        Ксенька молча потянулась к бутылке. И ей даже удалось ее взять. Но Андрюха вскочил, вырвал у нее водку и вышвырнул бутылку в приоткрытое окно. Было слышно, как она с глухим стеком раскололась об асфальт. Компания замерла.
        - Валите все отсюда! - истерически закричал Андрей. - Все, на хрен, чтоб я вас тут не видел! Устроили бардак! Я хочу нормально жить!
        Ксенька вскочила:
        - Ты козел! Ты на мои деньги живешь, сволочь! Хочу - и пью! И они все пьют на мои деньги! Ты же сам им давал! Ты еще спрашиваешь, куда деньги делись?! Ага, купишь ты «Хонду»! Все пойдет дружкам твоим! Я работаю на толпу! На толпу!
        Тут уже никто не мог сдержаться. Стаканы, окурки, яблоки - все полетело со стола, девчонки с визгом кинулись вон, а парни вооружились, кто чем успел. Из девушек на месте битвы осталась одна Ксенька. Она снова сидела на табурете, мотая голыми ногами, и истерически хохотала.
        - Блядь! - Андрюха приподнял ее за плечи и швырнул к стене. - Иди оденься! Ходишь тут перед всеми, как последняя…
        - А она и есть блядь, - рассудительно сказал Дима. - Ты что, не знал? Когда тебя забрали на пятнадцать суток, мы все ее трахали. Так что, может, ребенок не твой.
        - Отдай мои деньги! - завизжала Ксенька, кидаясь к мужу. - Отдай, я уйду! Я не могу больше с тобой жить! Ты обещал, что они сюда не придут! Ты обещал! Ты - слизняк!
        Больше она ничего сказать не успела. Девчонки, притаившиеся в большой комнате, услышали ее отчаянный крик, а потом - плач. Парни умолкли. Наконец одна из девиц заглянула в кухню и отшатнулась. Ксенька сидела на полу, скрючившись, и зажимала руками окровавленное место на белой майке. Андрюха стоял над ней, растерянный и как будто протрезвевший. Остальные парни потихоньку собирали с полу закуску и уцелевшие стаканы. Вторая бутылка водки тоже не разбилась. Еето они и начали разливать по стаканам.
        - Да вы что… - прошептала девица. - Ксень… Чем они тебя?
        - Ножом, гад, пырнул… - Ксенька почемуто не теряла сознания, не падала. Она сидела, сердито комкая майку, пытаясь удержать кровотечение. - «Скорую» вызывайте. Чего ждете?!
        - Так телефон же отключен, - вдруг подал голос Андрюха.
        - Иди к соседям, гад! - крикнула девица. - Ты что смотришь? Она же кровью истечет! Мать уморил, за нее взялся?!
        - Сама иди… - буркнул Андрюха, взял налитый стакан и выпил. - Мне не откроют.
        Девушка в панике выбежала из квартиры и стала поочередно звонить к соседям. Она кричала, что человека зарезали, иногда с отчаяния переходила на мат, колотила в двери, больно ушибая пальцы, даже начинала хныкать. Не дождавшись никакого ответа, она бросилась вниз по лестнице. Ее остановили на полпути - когда она спустилась на пятый этаж, навстречу ей как раз поднимался наряд милиции.
        - Из какой квартиры идете? - остановил ее милиционер.
        - Из тридцать восьмой, - машинально ответила она.
        - Наверх, красавица, - он развернул ее и слегка подтолкнул. - Иди, иди!
        Идти девушке не хотелось. Стоило представить, какое зрелище ждет милицию на кухне, как у нее отнимались ноги.
        В Андрюхиной квартире было относительно тихо. Слышался чейто голос, но ни крика, ни шума драки изза приоткрытой двери не доносилось.
        - Там свет отключен, - жалобно сказала девушка.
        Ей велели остаться в тамбуре. Она привалилась к соседской двери и зажгла сигарету. Ноги ее не держали. Вскоре она услышала пронзительный женский крик. Кричала Ксенька. Она поливала матом вошедших милиционеров, требовала, чтобы они убрались из ее дома и вызвали «скорую помощь».
        - Кто хозяин? - спросил один из милиционеров.
        - Я, - мрачно откликнулся Андрюха.
        - Кто тут прописан?
        - Я тут прописана! - крикнула Ксенька. - Я никуда отсюда не поеду! Он без меня пропьет мои последние деньги!
        Через полчаса ее вынесли из квартиры на носилках. А всю компанию с хозяином во главе забрали в отделение для выяснения обстоятельств.
        
***
        
        Настя сходила в ванную и достала из стиральной машины деньги. Было около пяти часов утра. Мать спала, и Мартын тоже. Его не разбудили тихие голоса, которые звучали в комнате всю ночь.
        - Вот тут все, что осталось. - Вернувшись в детскую, Настя положила пачку денег на свою подушку. - Мама говорит, нам надо поменять квартиру. Она права, конечно. Если Ксенька сюда повадилась, нам тут жить нельзя.
        Отец не притронулся к деньгам. Он только показал Насте, чтобы она убрала их подальше. Та переложила их в свой старый письменный стол.
        - Что ж, квартиру мы теперь поменяем, деваться некуда, - заговорил отец после паузы. - Но что делать с тобой?
        - А что со мной делать? - вздохнула Настя. - Убить меня уже пытались. Изнасиловать - тоже. Били, обманывали, угрожали. Давай, придумай чтонибудь оригинальное.
        Отец обнял ее за плечи:
        - Ну, прости. Я же не знал, что с тобой творилось. Как же ты могла молчать?
        - А разве ты бы мне помог? - возразила Настя. - Ты бы сразу пошел в милицию, я знаю. Ну, а я не пошла бы туда. Ни за что. Ты же не будешь требовать, чтобы я через столько лет пошла и созналась, что убила «Крысу»?
        - Потише, - отец взглянул на Мартына. - Понимаешь… Ты меня сейчас очень удивила. Ты говоришь, что ударила ее один раз?
        Настя кивнула.
        - Наверное, ты невнимательно слушала на суде, - продолжал он. - В заключении говорилось, что она умерла от множественных ножевых ранений. От множественных - ты понимаешь? Ты уверена, что ударила только раз?
        - Конечно, только раз! - Настя перешла на еле слышный шепот. - Значит, ктото… После меня еще раз ударил ее ножом?
        - Вот именно. Твоя Ксения точно сказала, что не виновата?
        Настя призадумалась. Ей вспомнилось, что этого Ксения не говорила. Единственное, в чем Настя была уверена - что Ксенька обвиняла ее. Но и сама не оправдывалась.
        - Она сказала - «я села за тебя», - наконец откликнулась девушка. - Но, может, она и сама приложила там руку… Почему нож был у нее? Если она не била «Крысу» - как у нее оказался нож?
        - Вотвот. Так что, я думаю, ты почти зря отдала ей деньги.
        Денег мне не жалко! - Настя спрятала лицо в ладони. - Я с ума схожу… Все эти годы я считала себя убийцей. Я думала, что за меня сидит невинный человек. Да я просто дерьмом себя считала изза этого! Может, потому и с Витей сошлась… И институт бросила… Я думала, что ничего хорошего не заслужила. Знаешь, когда со мной в последнее время все это происходило, я то и дело думала - это расплата за старые грехи. Оказывается, я не виновата?!
        - Ну, это ты впала в другую крайность. Один раз ты ударила. И неизвестно, может, именно от этой раны та девушка и умерла. Может, другие раны были не такими тяжелыми.
        - Ты меня совсем не жалеешь! - Настя встала. - Ладно, пусть. Я, конечно, все это заслужила. Но дай мне слово, что не скажешь маме и Мартыну! И вообще - никому!
        Отец молчал так долго, что Настя постепенно впала в панику. Наступившую тишину оборвало только небольшое происшествие. Внезапно Мартын резко повернулся во сне, сильно дрыгнул ногой, и его одеяло полетело на пол.
        - Хорошо, - неожиданно сказал отец, встал с постели и вышел, прикрыв за собой дверь.
        Настя подошла к сыну. Тот проснулся и готовился зареветь.
        - Ты что? - тихо спросила она, наклоняясь и укрывая его. - Сон приснился?
        - Мне грузовик раздавили… - жалобно протянул Мартын.
        - Я куплю тебе другой грузовик, еще больше! - пообещала Настя.
        - Сегодня, мам?
        - Сегодня.
        Она надеялась, что после этого обещания мальчик быстро уснет. Но он скинул одеяло, вскочил и начал прыгать на постели, победно вскрикивая:
        - Сейчас! Сейчас!
        Изза стены послышался голос матери:
        - С ума вы посходили!
        Так начинался новый день.
        
***
        
        Прошло несколько тихих, наполненных домашними заботами дней. Насте казалось, что время вернулось вспять, на несколько лет назад. Отец спокойно уходил на работу, не опасаясь за свою семью. Мать готовила обед, а потом до вечера смотрела телевизор. Настя выгуливала во дворе Мартына. Мартын хлопотал больше всех - его автопарк разросся, как никогда. Кроме обещанного грузовика, Настя купила ему пиратский корабль с целым выводком пластмассовых пиратов, лесовоз, несколько блестящих гоночных машин и трехколесный велосипед. Велик был мальчишке еще великоват - он с трудом доставал ногами до педалей. Но катался с большим азартом.
        Соседи посматривали на Садовниковых косо. Особенно на Настю - она каждый раз сжималась, проходя мимо лавочки, где сидели старухи. А ведь она сама подмела асфальт возле своего подъезда, протерла дверь, чтобы както исправить разрушения. Но бабки были неумолимы. Ее обсуждали и осуждали, и Настя молилась, чтобы мать поскорее нашла вариант обмена.
        - Нет, пока отец не сделает новую обивку, никто сюда не поедет, - вздыхала мать, после того как очередной вариант обмена срывался. Всех отпугивала изрезанная входная дверь квартиры Садовниковых и обожженный звонок. - Ведь сразу видно, что мы переезжаем изза хулиганов.
        Накануне выходных отец купил дерматин, а в воскресенье занялся обивкой. Настя проводила время во дворе. В конце холодного апреля неожиданно наступила совершенно летняя жара. Девушка сидела на бортике песочницы, закатав повыше шорты, и загорала. Мартын играл с друзьями, щедро поделив между ними свои новые машины. «По крайней мере, он нежадный!» - подумала Настя, поправляя солнечные очки.
        И тут она увидела знакомую фигуру. Во двор вошла щуплая, бледная девица в нелепом фиолетовом платье. Девица неуверенно подошла к Настиному подъезду, огляделась, увидела Настю… Замялась и вдруг пошла прямо к ней.
        - Чего тебе еще надо?! - Настя вскочила, как только та подошла ближе. - Я кому сказала - чтоб вас тут не было!
        - Да погоди, - девица держалась както странно, неуверенно. От ее прежней наглости не осталось и следа. - Понимаешь, Ксеньку зарезали.
        И поскольку Настя не отвечала - у нее перехватило горло, девица продолжала уже спокойней:
        - Изза твоих бабок, между прочим. Изза тебя.
        - Слушай, - у Насти вдруг прорезался голос. - Это не мое дело, кто и почему ее зарезал… Уйди. Исчезни, я вам достаточно заплатила! И больше у меня ничего нет!
        - Да ладно, - девица воровато стрельнула глазами по сторонам. - У тебя нет сигареты?
        Настя протянула ей пачку. Она и сама закурила, хотя старалась не делать этого при Мартыне. Бабки возле подъезда примолкли и внимательно разглядывали девушек. Настя понимала, что в этот миг окончательно гибнет ее репутация.
        - Деньги все равно бы пропили, - хрипло сказала девица. - Тебя Настя зовут? Меня Люда. Короче, не в этом дело. Ксенька в больнице, я там была. Она тебя видеть хочет.
        - Зачем? - грустно спросила Настя. - Нет, я не пойду.
        - Слушай, она же, наверное, умрет, - возмутилась девица. - Потом пожалеешь, что не пришла.
        Настя очень сомневалась, что пожалеет об этом. Но Люда уже протянула ей какойто клочок бумаги:
        - Тут адрес больницы. Ну, не будь сволочью, съезди, пока к ней еще пускают! Она в хирургическом отделении, одиннадцатая палата. Пускают с двух до четырех.
        Она убедилась, что Настя положила листок в карман, попросила еще одну сигарету и удалилась. Об этом визите Настя никому из родителей не сказала. Мартын тоже не обратил на девицу внимания. Вот если бы пришел Андрюха, мальчик бы его узнал. Он был злопамятен.
        А на другой день Настя объяснила матери, что хочет наведаться на свою старую работу, в сгоревший магазин.
        - Хочу посмотреть, что от него осталось, - сказала она. - Интересно, куда делись девчонки?
        Мать просила взять Мартына с собой - она не очень любила няньчиться с ним в одиночку. При Насте мальчишка вел сюда куда пристойнее, чем при бабушке. Но Настя убедила мать, что вернется быстро, и уехала одна.
        И, только облачившись в белый халат, выданный ей в гардеробе, Настя вспомнила, что ничего с собой не взяла. «Ну и ладно! - в сердцах подумала она. - Я достаточно ей заплатила, чтобы еще таскать передачки. Обойдется!» В ней все больше закипала злость. Ее все раздражало - и крепкий больничный запах, сразу впитавшийся в одежду, и унылые фигуры, шатающиеся по коридору, словом - все.
        Одиннадцатая палата располагалась в конце длинного коридора. Настя брезгливо взялась за облупленную ручку и приоткрыла дверь.
        В палате стояло шесть кроватей. На них сидели и лежали женщины - преимущественно пожилые. Посетителей тут еще не было - Настя пришла первой.
        - Ксеня, это, наверно, к тебе! - сразу воскликнула дама в бордовом халате. - Подружка пришла!
        Настя переступила порог и увидела Ксению. Та лежала у самой двери, отвернувшись к стене. Под кроватью сиротливо стояли новенькие, видимо, ни разу не надеванные тапочки. На тумбочке, среди лекарств - бутылка воды, коробка конфет, жвачка. Все это - нетронутое, нераспечатанное. Ксения тихонько заворочалась, повернула голову, встретила взгляд своей гостьи.
        - Стульчик возьмите, - посоветовала Насте дама в бордовом халате. - Вот этот целый.
        Настя подсела к кровати. Сказать ей было нечего. Она удивлялась, зачем Ксенька просила ее прийти. Зачем им говорить? О чем? Как? Но злобы она больше не испытывала.
        - Надо же, пришла, - Ксения скривила губы. - Ладно. А я тут подыхаю.
        Настя через силу выдавила:
        - Перестань, поправишься.
        - Ага, щас! - В голосе Ксеньки послышалась слеза. - Нет, это полный пипец… Ты знаешь, кто это меня уделал? Муж.
        - За что? - Настя наклонилась поближе, чтобы не подслушали соседки.
        - Ни за что. Он же псих. Ему там ляпнули, что ребенок не от него, а он завелся. Не меня надо было резать, а Димона…
        - Какой ребенок? - изумилась Настя. - У тебя что - ребенок?
        - Ага, щас! - Тут Ксенька и в самом деле заплакала. - Я беременна… Потому и подыхаю… Если бы не ребенок… А то, говорят, у меня не зарубцуется ничего… Больно, блядь, как…
        Она резко отвернула голову и часточасто задышала. Соседки сочувственно молчали.
        - Нет, я отсюда уже не выйду, - Ксенька справилась с собой. - Пусть не надеются. Все, на фиг…. Пропали твои денежки.
        Настя молчала.
        - Слушай, - Ксенька повернула к ней опухшее от слез и лекарств лицо. - Я не знаю, сколько там осталось. Может, тысячи две еще… Попробуй забрать. Хотя у кого там брать? Андрюхуто забрали, изза меня. А кто деньги прибрал - понятия не имею.
        - Да не волнуйся ты, - Настя взяла ее за руку. - Забудь про эти деньги.
        - Ага, забудь… Знаешь, как обидно?! - Ксенька закрыла глаза и помолчала. Потом чуть слышно спросила: - Помнишь, я тебе сказала, что зря отсидела? Намто, по идее, вместе надо было сесть. Я тут думала, думала… Если б нам пришили групповое дело, было бы еще хуже. В общем, хорошо, что ты не села со мной. А то бы мы до сих пор там были.
        - Может, хватит об этом? - Настя убрала руку. От волнения ее передергивало. - Все давно забыто.
        - Да погоди… - возбужденно перебила ее Ксения. - Я тебе правду тогда говорила - я не помню, чтобы ее била ножом.
        - Ну, не помнишь и не надо! - попыталась успокоить ее Настя, но та не слушала:
        - Вот вылетело из головы, и все. Нож был у меня, а зачем он был - не помню. Я так и следователю говорила. А вот сейчас, когда меня саму порезали, я, знаешь, вспомнила. Не знаю, как так получилось, но теперь помню все. Меня к ней притиснули, повалили на снег. И эта стерва - что я ей сделала?! - как схватит меня за волосы! Морда крысиная! Больно было - сил нет! А этот чертов нож у меня под боком лежал. Ну, клянусь - все само вышло!
        - И у меня тоже… Само… - еле слышно призналась Настя.
        - Она сволочь была, нечего ее жалеть, - резко сказала Ксенька. - Все изза нее. Да и Лерка виновата. Это же она тогда захотела остаться потанцевать после выступления. Мне вообще надо было домой. Ты говоришь, Лерка умерла?
        - Умерла.
        - Я тоже умру. Вот глупо получается… - Ксения, видно, устала. Она снова закрыла глаза и отвернулась к стене. - Ладно, иди. Не приходи больше. И скажи там сестре, что мне больно! Где она шляется?! Пусть укол сделает.
        Настя молча встала и вышла из палаты.
        Дома ее сразу разоблачили. Как только открылась заново обитая дверь, мать принюхалась и изумленно спросила:
        - Чем это от тебя несет?!
        - А чем? - Настя понюхала рукав блузки и поморщилась. Все одежда крепко пропахла больницей. Врать ей не хотелось, и она уклончиво сообщила, что навещала в больнице беременную подругу из магазина.
        - Ладно, - мать сменила гнев на милость. - Иди поешь. Кажется, с обменом наладится. Я же говорила - всех отпугивала дверь!
        
***
        
        Но понастоящему обмен наладился только в середине мая. Насте казалось, что время тянется очень медленно. Может, потому, что ничего страшного с ней больше не происходило. Мать бегала по инстанциям, собирала документы для обмена. Отец искал работу для Насти. Настя занималась воспитанием сына. Они несколько раз ходили в зоопарк, в Парк Горького, катались по Москвареке на прогулочном теплоходике. Потом прогулки кончились - Настя занялась упаковкой вещей. Близился переезд.
        Витя нагрянул внезапно - без предупреждения, без звонка. Настя выскочила в коридор с бечевкой в зубах, пытаясь отлепить с пальцев ленту скотча.
        - Привет, - парень бочком протиснулся в квартиру. - Надеюсь, можно?
        Настя почемуто покраснела. Но не от смущения, а от неприязни. Зато мать среагировала приветливо. Она провела блудного зятя на кухню, усадила, предложила чаю.
        - Я хочу с Настей поговорить, - признался тот, отказавшись от угощения.
        - Ты что - алименты принес? - поинтересовалась Настя, когда мать оставила их наедине.
        - Не в алиментах дело, - Витя достал бумажник. - Я, конечно, готов помогать…
        - Какой молодец! - Настя вырвала у него бумажник и шлепнула его на стол. - Убери свои гроши! Ты мне не муж, и можешь алиментов не платить!
        - Настя, может, хватит?! У Мартына моя фамилия!
        - Ну и пусть будет твоя, - резко ответила она. - Хорошо если он больше ничего от тебя не унаследует.
        Витя раздраженно сказал, что Настя никогда его не понимала. Что он пропал вовсе не потому, что испугался неприятностей. Что он никогда не верил, что у Насти могут быть неприятности изза магазина. У него тогда просто коечто случилось. На работе. Он не хотел подставлять Настю и ребенка и решил на время уйти. Другого выхода не было. Девушка выслушала его молча. Только когда он вынул из бумажника деньги, она заявила:
        - Этого маловато.
        - Ничего, хватит! - Витя уже плохо владел собой. - Еще торгуешься! Я все равно не вижу сына! Вот когда будешь со мной нормально общаться - дам больше!
        Родители прибежали на кухню, услышав грохот бьющейся посуды. Настя успела разбить всего пару чашек, а потом перешла к швырянию более эффективными и экономичными вилками и ножами. Больше всего отца с матерью поразило то, что Настя при этом хохотала. А Витя, стряхнув с себя прилипшую заварку, сообщил, что ей пора лечиться. С этими словами он покинул квартиру, не сказав, когда придет опять.
        А вечером того же дня мать позвала Настю к телефону.
        - Мужчина! - шепотом сообщила она, передавая трубку. - Это не Витя.
        И еще прежде, чем Настя услышала голос, она догадалась, кто звонит. Этого звонка она ждала давно - с тех самых пор, как дала Сергею этот телефон во время последнего разговора.
        - Ну, Анастасия, привет, - сказал Сергей. - Как у тебя дела?
        - Нормально, - Настя покосилась на мать. Та деликатно исчезла в комнате.
        - Нормально или хорошо? - уточнил Сергей. - Почему голос грустный?
        - Да так. Приходил тут один знакомый дурак… - призналась Настя. - А дела в порядке. Мы скоро переедем, уже сидим на вещах. Вы вовремя позвонили.
        - Это хорошо, что вовремя, - довольно сказал он. - И правильно, что переезжаете. Новый дом - новая жизнь. Значит, ты успокоилась? Не хочешь встретиться? Надо же обмыть победу.
        - А кто победил? - поинтересовалась Настя.
        - Ну, скажем, я. Да и ты тоже, если подумать.
        В его голосе она услышала какието новые нотки. Самодовольные или игривые - она никак не могла понять. Прежний деловитый тон ей нравился больше.
        - Хорошо, - сказала Настя, немного подумав. - Давайте встретимся. А где? Вы в Москве?
        - Ну, разумеется. Я в отпуске. Надо же иногда навещать семью. - Он хохотнул. - Так что на домашнюю вечеринку я тебя не приглашаю. В ресторан тоже - уж ты прости, но не люблю, когда на меня глазеют, пока ем. Шашлык на даче тебя не смутит? Тогда завтра я за тобой заеду около часу.
        Он уточнил адрес и повесил трубку. Настя не успела спросить, кто еще приглашен на этот шашлык. «Надеюсь, там всетаки не будет Али! - подумала она, проходя в ванную и останавливаясь перед зеркалом. - Может, не надо было соглашаться? » Она сама удивлялась, до чего этот звонок ее взволновал. «Я что - боюсь его? Или влюбилась? Нет, надо поехать. Он для меня столько сделал… Ну, неудобно было отказаться!»
        На другой день уже в полдень она была одета и подкрашена. Мать ушла в магазин, и некому было заметить Настины приготовления. Настя надеялась, что Сергей приедет до возвращения матери. Тогда не придется их знакомить. А уж отец и вовсе не обрадовался бы такому гостю.
        - Только не вздумай опять связаться с этой мафией! - предупредил он, когда выслушал Настину исповедь. - Один раз повезло, и хватит!
        Настя не выдержала ожидания. Она быстро нацарапала записку для матери и позвала Мартына, который смотрел мультики:
        - Я ухожу, а мама скоро придет. Не балуйся!
        - Я с тобой! - Мартын живо нахлобучил кепочку.
        - Нет, ты останешься! Можешь ты полчаса посидеть один?! Уже не маленький!
        В дверь позвонили. Настя побежала открывать, а Мартын, с ревом уцепившись за ее свитер, поплелся следом. На пороге стоял Сергей.
        - Здравствуйте, - неожиданно вежливо сказал мальчик.
        - Привет, - Сергей весело кивнул ему. - Анастасия, это твой сын?
        - Он не желает оставаться дома, - смущенно пояснила Настя. - Сейчас, я спущусь.
        - А почему его нужно оставлять? Возьмем с собой, - радушно пригласил Сергей. - Как тебя зовут, пацан?
        Мартын представился и выскочил на лестницу. Настя догнала его и переобула - он чуть не убежал в тапочках. Она немного успокоилась. «Значит, дебоша на даче не будет, если берут ребенка, - соображала она. - Романтики тоже будет мало… Ну и ладно!» Они спустились во двор, и Сергей открыл перед ней дверцу «Тойоты».
        - Я решил не портить тебе отдых, - пояснил Сергей по дороге. - И гостей не звал. Все равно ты ни с кем не знакома. Будем отдыхать втроем. Твой Мартын - третий. Это мне доставит большое удовольствие. Ты не против?
        Настя только плечами пожала. Она продолжала смущаться. Сергей чувствовал это и продолжал разговаривать на нейтральные темы. Какая погода на юге Франции, какая в Москве…
        - А какая в Алжире? - перебила его Настя, вдруг осмелев.
        - В Алжире? - покосился он. - Еще лучше. Почему ты интересуешься?
        - Так… У вас кончились те неприятности?
        - Ой, Настя! - Он впервые назвал ее так. - Я надеялся, что говорить мы будем не о делах! Знаешь - мне этих разговоров по горло хватает!
        - Хорошо, - покорно согласилась она. - О делах не будем. Вы надолго в Москву?
        - Пока не знаю. От многого будет зависеть. А ведь ты мне не рада? - Он пристально взглянул на нее. - Согласилась из вежливости? Могла и не насиловать себя. Я никого не заставляю.
        «Значит, он все же на чтото рассчитывал… - сообразила Настя. - Зачем тогда нам Мартын?» И она вежливо заговорила о своей семье, о проблемах, возникших с обменом квартиры. Потом спросила Сергея, кто у него в Москве?
        - Жена и дети, - кратко ответил он и остановил машину у бровки тротуара. - Мартын, пойдем покупать мороженое.
        Мартын, который к тому времени смертельно соскучился, с восторгом выпрыгнул из машины. Настя видела, как они вошла в большой продуктовый магазин. Их не было с минуту. Потом из двери выглянул Сергей и энергично замахал Насте, приглашая ее последовать за ними. Она неохотно вышла, хлопнула дверцей. Настроение почемуто испортилось.
        - Что ты будешь пить? - спросил мужчина, подводя ее в винному отделу. - Я не стал запасаться заранее - не знаю твоих вкусов.
        - Ну, красное вино, - мрачно сказала она.
        Она увидела, что Сергей берет водку, французский коньяк, две бутылки шэне, воду для Мартына… Продавщица, не глядя ему в глаза, уложила покупки в фирменный пакет. Сергей снял его с прилавка и подмигнул Насте:
        - Навестим кондитерский отдел? Тут после полудня всегда есть свежие торты.
        - Вы… - Настя оглянулась на продавщицу. - Вы забыли ей заплатить!
        - У меня тут кредит, - отрезал он. - Настя, как насчет вот этого тортика? С абрикосами и сливками?
        В глазах у нее потемнело. Так горько ей не было никогда в жизни. Она тупо глядела на него, на раздувшиеся пакеты в его руках… И вдруг выбежала вон, даже не вспомнив о сыне. Опомнилась она только, пробежав метров двадцать. Обернулась и увидела у магазина две растерянные фигуры.
        - Мартын! - крикнула она. - Сейчас же сюда! Ко мне!
        Но Сергей взял мальчика за руку. А тот даже не попытался вырваться. Настя вернулась к ним.
        - Ну, что ты психанула? - укоризненно спросил Сергей. - Взбесилась?
        - Вы тоже берете все даром! - выпалила она. - В моем магазине было то же самое!
        - О, черт… - вздохнул Сергей. - Даром ничего не бывает. Ну, ладно. Сейчас я вернусь и на твоих глазах расплачусь наличными. Это тебя устроит? Или ты просто ищешь повода, чтобы не ехать?
        - Мам, ты дура, - рассудительно сказал Мартын, не отрываясь от мороженого.
        Сергей отнес пакеты в машину и вернулся в магазин. Расплатился он там или нет - это Настя так и не узнала.
        Он вышел с тортом, поставил его на заднее сиденье и велел всем садиться.
        А через два часа Настя уже махала дощечкой над мангалом, раздувая крупные серые угли. Солнце припекало, и над шашлыком струился прозрачный жар. Сквозь него все казалось расплывчатым, нечетким.
        - Я не вор, - объяснял Сергей, наблюдая, как она старается. В его пальцах дымилась сигаретка. - Просто я так привык на западе. Беру в кредит. В конце месяца прихожу и хозяин магазина выставляет мне счет. Причем - обсчитывает, конечно. Так что, кто у кого ворует… А ты психанула.
        Настя особенно сильно махнула дощечкой, поднеся ее слишком близко к углям. Взметнулось облачко искр, и она с визгом отпрянула. Сергей рассмеялся:
        - Да хватит, хватит, сгоришь! Жанна Д'Арк! И характерец же у тебя!
        Он осторожно расположил над углями первую партию шашлыка. Мартын, копавшейся в печке в краю участка, заинтересовался и подошел ближе. Он совершенно перебил себе аппетит мороженым и шоколадом и не оченьто ждал шашлыка. Ему понравились шампуры.
        - Хороший у вас дом, - сказала Настя, отряхиваясь от пепла.
        - Будет хороший, - согласился Сергей. - Когда я его дострою. Только когда это будет?
        - Неужели денег нет?
        - Мужика нет, вот в чем дело, - отмахнулся он. - Жена отказывается этим заниматься. А я тут бываю редко. У меня уже столько всего отсюда растащили, что можно было два дома построить. Кстати, пока тут суд да дело, могу тебе коечто показать.
        Он встал и поманил ее за собой. Настя оглянулась на Мартына. Тот опять занялся песком и не обращал на них внимания. Они поднялись по совсем законченному крыльцу и вошли в дом. В основном он был готов, но еще не отделан. Везде виднелись только кирпич, бетон и арматура. Сергей шел впереди говорил, изредка оглядываясь на девушку. Та молча слушала его.
        - Приезжаю домой так редко, что уже не знаю, где мой настоящий дом, - жаловался он, показывая ей одну комнату за другой. - Вот в Алжире мы когдато жили с ней вместе. Ну, тогда нельзя было иначе. Я там работал по контракту. А теперь она даже во Францию не хочет ехать. Приедет иногда отдохнуть, и все. Да и мне не хочется, чтобы она там мелькала. Все же небезопасно. Пусть живут в Москве, как ты думаешь?
        - Вам виднее, - ответила Настя.
        Он остановился на пороге какойто комнаты и обернулся:
        - А тебе, конечно, все равно. Ты что, боишься меня, Настя?
        Она ответила, что не боится. Изза его плеча она увидела, что в комнате, в отличие от других, стоит кровать и еще какаято мебель. Хотя ни обоев, ни занавесок, ни даже оконных стекол и тут не оказалось. Сергей взял ее за плечи. Его лицо против света казалось темным, незнакомым. Настя закрыла глаза, чтобы не струсить в последний момент.
        Кожа у него была гладкая, горячая и пахла дымом. Настя так и не открыла глаз - прикрытые веки заменяли ей шторы, которых тут не было. Солнце врывалось в комнату и заливало кровать. «Малышка, - шептал он ей в спутанные волосы. - Малышка…» Настя прижалась к нему и улыбнулась, все еще не открывая глаз. «Как давно ничего этого не было… - мельком подумала она. - И как хорошо, что это всетаки есть…» Кровать размеренно скрипела, как вагон поезда, набравшего полный ход. Настя вскрикнула, прикусила губу и вспомнила о Мартыне. Она всегда старалась сдерживать себя с Витей, чтобы не проснулся сын.
        - О, боже, - тихо сказала она через несколько минут. - Там же, наверное, все сгорело.
        - Я пойду посмотрю, - Сергей натянул брюки. - Принести тебе вина? Можешь есть в постели, тебе это очень пойдет.
        Но она отказалась от этого предложения. Настя уже всерьез беспокоилась о сыне. «Оставить четырехлетнего ребенка у мангала! В песке! С шампурами!» - Она вскочила и оделась, выбегая из дома вслед за Сергеем.
        Мартын спал, как ангел, тут же, на травке. Его убаюкал свежий воздух. Они расположились рядом, тихонько открыли бутылки и принялись за шашлык. Настя шепотом смеялась - самым простым шуткам, от всей души, как не смеялась уже давно. С ее плеч будто сняли какойто груз, и дело было даже не в деньгах.
        - Слушай, Настя, - Сергей протянул ей сигарету и закурил сам. - Я хочу обсудить один серьезный вопрос. Да, помню, о делах мы не говорим. Но это не совсем о делах.
        - Ну, давай, - весело согласилась она. Переход на «ты» совершился както незаметно и естественно.
        - Али умер.
        Она выронила сигарету, и та покатилась по ее голой ноге. Настя молча стряхнула ее на землю и раздавила. Сергей продолжал:
        - Все его родственники, конечно, в курсе, кто его наградил заражением крови. Так что тебе в Марсель нельзя.
        - А я и не собиралась, - шепнула она. - Лучше бы ты мне этого не говорил. Значит, я всетаки убийца.
        - Если бы он раньше обратился к врачу, ничего бы не было, - возразил Сергей. - Он бинтовал рану грязными тряпками… Короче, дикарь. Сам себя угробил. И ты особенно не переживай. Хуже другое, Настя.
        - Да что же может быть хуже? - горестно спросила она.
        - Ты не сможешь приехать туда, ко мне, - сказал он, будто не слышал ее. - А встречаться с тобой здесь - слишком неудобно. Выхода как будто нет.
        Настя пожала плечами. Она не понимала, зачем он все это ей говорит. Она больше не чувствовала того глупого, пьяного счастья, которое переполняло ее минуту назад. Все вокруг както потемнело, уменьшилось, стало грубее и проще. А может, в этом была виновата переменчивая майская погода. Небо понемногу затягивали облака, а на западе оно стало совсем темным. Там изредка чтото рокотало. То ли это был московский шум, то ли отдаленный гром.
        - Если нет выхода, лучше расстаться, - сказала она, все еще думая об Али. - Столько жертв…
        - Чтобы чегото достичь, требуются жертвы, - сухо заметил он.
        - А знаете, ведь жертвой быть неприятно… - задумчиво проговорила Настя. - Да откуда вам это знать?! Вы сильный, богатый, уверенный человек. На всех, кто послабее, - просто плюете. А вы не думали, что, если не будет слабых людей, не будет и сильных? За чей счет они станут сильными? Среди кого? Да, вам всегда требуются жертвы! Только вы их мало цените!
        - Какую ты развела философию! - поморщился Сергей. - Это тебе не идет.
        Она молча смотрела на тлеющие угли. Заметно похолодало, гроза подходила все ближе. Но возле мангала все еще было тепло.
        - Может, потом, - заговорил он не слишком уверенно. - Потом, когда все забудется, ты ко мне приедешь? Мне можно верить, ты не будешь жалеть.
        - Конечно, приеду, - бросила она и взяла за плечо Мартына. - Вставай, пикник окончен!
        
        1 Q'u'estce que c'est? - Что случилось? (фр.)
        
        2 Que desirezvous? - Что вам угодно? (фр.)
        
        3 Il est tard - уже поздно (фр.).
 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к