Орден Крона. Банда изгоев Нина Малкина
        Красные луны Квертинда #2
        «Будь свободен - устанавливай правила!» - гласит лозунг Ордена Крона. Я готова установить свои правила и выбрать ту роль в обществе, которая мне по душе. Превратиться из милой девушки в опасную и громкую легенду академии. Из невинной овечки - в дикую псину. Убеждениями или силой я заслужу то, чего достойна: верну уважение друзей, восстановлю репутацию и спасу Квертинд!
        Меня зовут Юна Горст. И я больше не признаю ни правил, ни авторитетов. Настала пора самой стать лидером!
        Нина Малкина
        Орден Крона. Банда изгоев

* * *
        Глава 1. Самая главная мечта
        Иверийская корона сверкнула золотом, высоко подпрыгнула и покатилась по истёртой поверхности блестящей монетой. Я поймала её ладонью, легко предугадывая намеченный путь символа Квертинда. Сейчас этот символ явно намеревался свалиться с края стола.
        Тяжёлый лирн приятно охладил ладонь, и я попробовала золотой кругляш на зуб, убеждаясь, что это не баранка и не фигурное печенье. Сомнений в том, что ломбардиец меня не обманет у меня не было, но хотелось лишний раз продемонстрировать старику своё недоверие. Селован Минестл осуждающе фыркнул, чем вызвал мой самодовольный оскал.
        - Фарфоровая статуэтка из Иверийского замка времён Мелиры, - буркнул бородатый Селован, доставая из под стола тугой свёрток. - Нужно доставить госпоже Томсон. Полученные лирны отнесёшь в оружейную на Тифоньем бульваре, Помпозу Норму.
        Я спрятала монету в карман, бережно обняла посылку и стрелой вылетела за дверь. Находиться в ломбарде мне не нравилось. Старик Минестл топил камин даже летом, поэтому в захламленной комнате стояла несносная жара. К ней добавлялась взаимная неприязнь с казначеем Ордена Крона, которая по мере знакомства только усиливалась, вопреки обещаниям Шенгу лин де Сторна. Впрочем, я уже знала, чего стоит слово этого господина, и больше не собиралась подвергать сомнениям его прямую ложь. Если бывший генерал вообще ещё был жив.
        После душного помещения прохлада города оказалась спасением. Тучи сковали небо, и последний день лета прыснул в лицо мелким дождиком. Мой светло-зелёный жилет моментально покрылся тёмной крапинкой. От нагретой за день мостовой поднялся пар запахом пыли и мокрого камня, и я торопливо зашагала вдоль улицы, вдыхая летний аромат Кроуница. Совсем скоро дикий гранит покроется изморозью и одеялом тумана, но пока город ещё хранил в своей серой архитектуре остатки тепла, которыми я охотно наслаждалась.
        В самом начале каникул господин Минестл самолично явился ко мне в академию, распугивая злым кряхтением разленившихся рудвиков, и предложил работу. Я догадывалась, от кого ворчливый казначей Ордена Крона получил распоряжение обеспечить меня заработком, но напрямую спрашивать не стала. Как и отказываться: это предложение было очень кстати, учитывая моё финансовое положение на тот момент. Уезжать из Кроуница мне совсем не хотелось, поэтому свои каникулы я потратила на то, чтобы петлять по запутанным улочкам в поисках нужного адресата и вручать всякое барахло из ломбарда придирчивым состоятельным горожанам. Работа оказалась, прямо сказать, не почётная, но зато простая и доступная. И главное - хорошо оплачиваемая. Обычно в Квертинде доставкой пакетов занимались рудвики, но ломбардиец пушистой расе не доверял, вполне резонно опасаясь за сохранность дорогостоящих отправлений. Мне Селован Минестл доверял ещё меньше, но все посылки я доставляла в полной целостности, что выгодно отличало меня от лулукающих ушастиков.
        За лето я неплохо изучила Кроуниц, и теперь ориентировалась в нём почти так же хорошо, как Каас. Жизнь города пульсировала в сотнях узких серых проходов, просачивалась через дыры в полуразрушенных заборах, стучала дверьми сквозных лавочек, плевалась биением питьевых фонтанчиков и замирала в глухих подворотнях. Солёные морские ветра колотили непохожие фонари, вывески скрипели от стылых сквозняков, а колодцы нищих дворов хранили в своих провалах память о былых временах некогда легендарного веллапольского города.
        Городские улицы стали мне родными, и я уже уверенно топтала брусчатку центра Галиофских утёсов, зная почти каждую выщерблину на своём пути. Иногда я добиралась до нужного места по пологим крышам, что порой касались друг друга козырьками. Сверху было даже проще: встречные прохожие не путались под ногами, а вид открывался превосходный. Казалось, отсюда можно было легко дотянуться до вечно тусклого неба, которое даже в летний период редко радовало солнечной погодой. Порой я задерживалась на каком-нибудь карнизе, рассматривая городскую суету и проживая чужую жизнь вместе с хлопотами случайного горожанина или ротозея-путешественника. Бывало, доставала кинжал, чтобы он словил летний блик и одобрил мой сегодняшний выбор незнакомца. Да, я много вспоминала о Каасе. И он всегда был со мной.
        У сувенирной лавочки сегодня была настоящая очередь из хмурых, как и сам город, коренных жителей - квертиндцы спешили приобрести свечи к ночи Красной Луны, что традиционно служила началом года и осени в нашем королевстве. Я насмешливо хмыкнула, потому как позаботилась о покупке заранее, припрятав пару свечей из ароматного медового воска. Деньги у меня теперь водились, и по широкой мостовой вышагивали новые сапоги из бычьей кожи. Отличные, крепкие сапоги на толстой подошве и с частой шнуровкой почти до самого колена. От такой обновки настроение моё было радостным, и я насвистывала под нос знакомую мелодию, сворачивая в нужном направлении.
        Харгидовая улица, на которой жила Эрика Томсон, располагалась ближе всех к академии, на самой окраине Кроуница. Это был вполне тихий район с приличными домами, трубами канализации и редкими кадушками цветов на подоконниках. Ветер гулял здесь особенно сильный, подгоняющий пухлых рудвиков, спешащих по своим важным поручениям. Наверняка, подобных моему. Я свернула под широкую каменную арку, быстро оглядела тихий дворик, юркнула к нужной двери и постучала.
        В глаза немедленно бросилась нить алых ягод, так похожих на крохотные Красные Луны. Рябиновые бусы, призванные принести в дом благословение семи богов Квертинда, болтались не только на дверной ручке, но и обвивали крупный пухлый фонарь над входом, напоминающий переспелую тыкву. Должно быть, Эрика Томсон нуждалась в богах больше остальных. Совершенно точно - больше меня.
        Фонарь премерзко скрипел, почти как старик Минестл, возмущённый осенним праздничным украшением и рваными порывами морского бриза.
        Дверь открылась, и я натянула улыбку.
        - Доброго дня, Юна, - женщина приняла у меня из рук посылку прямо через порог. - Проходи. Я сейчас.
        Невысокая госпожа Томсон с тонкими бровями и жидкими волосами, сквозь которые просвечивалась кожа головы, нырнула в тепло домика. Я последовала за ней, прикрывая за собой дверь.
        В тёмном прозрачном облаке причёски знатной леди уже различались седые волоски. Несмотря на это, держалась Эрика Томсон достойно и выглядела очень молодо. Зрелый возраст на узком лице подчёркивала только мелкая сетка морщин вокруг глаз. Из-за огромного, непропорционально широкого рта я находила её похожей на жабу. Но подчёркнутая аккуратность и прекрасно подобранные драгоценности всё-таки позволяли причислить Эрику Томсон к числу красавиц.
        На шее женщины красовалась розоватая горлица, выдавая в ней ментора, а это и подавно вызвало у меня уважение к знатной леди. Я никогда не спрашивала, почему госпожа Томсон не живёт в домике магистров в академии, но догадка у меня была: зачастую дети аристократов стыдились присмотра своих менторов. А мейлор розовой горлицы - и подавно. Хозяйка дома взмахнула полами шёлкового халата и взбежала по лестнице, изящно перебирая ножками в мягких туфлях. Я же осталась топтаться на пороге.
        В последнее время мне доводилось бывать тут слишком часто - дом Эрики Томсон уже почти превратился в ломбард или, скорее, музей. Антикварные предметы искусства находили своё место в коллекции аристократки и были любимы не меньше, чем именное оружие - воинами. Стены были увешаны гобеленами и картинами разных стилей, специальные полки служили витринами для ряда статуэток, сувениров и расписной посуды. На дальней стене висели маски веллапольских демонов - грозные и злые, словно ожившие легенды древнего княжества.
        В свои посещения я успела тщательно рассмотреть диковинные вещицы увлечённой женщины, и даже пополнить их ряды своими доставками. Полюбоваться здесь действительно было на что, но сейчас центром внимания в комнате был молодой парень, что казался не меньшим произведением магии Нарцины, чем окружающие его предметы. Высокий длинноволосый блондин с тренированным жилистым телом развалился на широкой кушетке и был почти раздет: на нём были только свободные летние брюки и тиаль с горящим внутри мечом. И парный знак соединения, конечно, который невозможно было стереть или замаскировать иллюзией, - едва заметная летящая птица.
        - Привет, Виттор, - бесцветно поздоровалась я, переминаясь с ноги на ногу.
        Оуренский не ответил, только отвернулся к окну, покручивая в руках уменьшенную версию боевого галеона. Отсутствие одежды его совсем не смущало, но я всё же стыдливо отвела глаза. Даже помимо его наготы поводов для неловкости было множество. Конечно, родовитый аристократ и лучший ученик факультета Омена, что в прошлом году приглашал меня на свидание в бестиатриуме, теперь полностью игнорировал моё существование. Дружба с сорокиной дочерью не шла на пользу его репутации. А сейчас мне даже показалось, что он особенно не рад меня видеть - Виттор выглядел взлохмаченным и нервным. Ещё и моё служебное положение унижало меня, но с этим стыдом я справилась быстро: любая работа лучше ленивого безделья. Я, в отличие от других, не клянчила деньги у своего ментора.
        - Смотри, Виттор, какая прелесть! - показалась на лестнице госпожа Томсон, прерывая напряжённое молчание и осторожно потряхивая статуэткой. - Волшебная, тонкая работа древнего мага Нарцины! Возможно, даже стояла в королевской спальне. Я давно охотилась за ней, в описях имущества Иверийского замка она фигурирует, как «Вальс в темноте». Какая интересная мысль заключена в этом образце! Иверийцы часто устраивали такое увеселение на своих балах. Как жаль, что эти времена позади.
        Я поёжилась от упоминания династии, но фигурку всё же рассмотрела. Статуэтка выглядела, как обычная вальсирующая пара из баторского фарфора. От студентов с занятий магистра Банфик эти двое танцоров отличались только завязанными глазами. Заключенная в этом образце мысль не показалась мне интересной, но Эрика Томсон нашла её весьма волнительной. Глаза её возбуждённо горели, губы и щёки женщины раскраснелись, лишив её привычной бледности. Должно быть, сегодня она не стала накладывать пудру.
        - Она видела, как сжигают Иверийских правителей, - рыкнул Виттор, даже не взглянув на статуэтку. - Избавься от этой мерзости.
        - Но… - начала ментор Виттора, застыв на последней ступеньке.
        - НО? - неожиданно прикрикнул Виттор. - Эрика, ты будешь хранить ЭТО в доме?
        Женщина стушевалась, брови её поехали вверх, собираясь домиком. Она явно почувствовала себя пристыженно и даже сделала короткий порыв вернуть мне посылку, но передумала, крепко прижимая хрупких танцоров к груди. Я же чуть не поперхнулась слюной от такого обращения с ментором. Попыталась представить, как я кричу на Джера, и немного развеселилась от этой картины.
        - Виттор, - мягко проговорила госпожа Томсон. - Эта вещица - такая же свидетельница смерти Иверийской династии, как и мы все. То, что она оказалась ближе нас к убийцам шестнадцать лет назад не делает её мерзостью.
        Госпожа Томсон тихонько подошла и протянула мне два тугих мешочка, набитых золотыми лирнами. Кажется, она даже попыталась мне улыбнуться, но тут же придала виду строгость, глянув на своего мейлора.
        Я проверила Кааса на бедре, убеждаясь, что мне будет чем защититься от случайных разбойников, если они вдруг вздумают меня ограбить.
        От моего жеста Виттор вскочил, в два длинных прыжка оказался рядом со своим ментором, рывком прижал её, точно так же, как она прижимала ту самую статуэтку со странным названием. Госпожа Томсон зарделась ещё сильнее и спрятала лицо на рельефной груди своего мейлора.
        Мне тоже захотелось спрятать лицо, потому что глаза мои наверняка стали похожи на отделанные лазуритом блюдца из местной коллекции. Даже не знаю, что меня больше удивило - то, что Виттор пытается защитить госпожу Томсон от меня, или то, что это объятие показалось мне слишком интимным. Определённо, отношения Виттора с его ментором очень сильно отличались от тех, к которым я привыкла.
        - Проваливай, - грубо рыкнул Оуренский, сообразив, что я не собираюсь устраивать драку.
        Я поспешила убрать мешочки в разные карманы и спокойно поблагодарила леди Томсон, кидая осуждающий взгляд на Виттора. Не думал же он, что я буду нападать на беззащитную женщину прямо в её доме? По крайней мере, я постаралась придать взгляду осуждения, потому что на самом деле в нём было больше любопытства. Хотелось ещё раз взглянуть на странную пару, которая гораздо лучше подходила под описание «Вальс в темноте», чем та самая статуэтка, которую я доставила. Неужели они совсем не боялись осуждения? Может, именно поэтому Виттор спрятал госпожу Томсон подальше от академии и любопытных глаз? Какое-то странное чувство царапнуло злой кошкой, ощетинилось неприязнью к непривычной нежности. Буркнув что-то вежливое на прощание, я выбежала в тесный ухоженный дворик. И порадовалась наползающему туману, что служил отличным прикрытием для любого горожанина.

* * *
        - Господин Норм! - крикнула я, пробираясь внутрь оружейной лавочки. - Я принесла оплату от Селована Минестла!
        Добралась я на удивление быстро, срезая путь через узкие проулки, больше похожие на коридоры из-за нависающих глухих арок. Сразу же вытащила оба звонких мешочка и бахнула на прилавок, за которым сейчас было пусто. Посетителей тоже не наблюдалось, и я с любопытством потрогала плотные брусочки из кроуницколя - редкого минерала с местных шахт. Красивый ряд удлинённых камней, размером с мужскую ладонь, начинался прозрачным, молочно-белым кирпичиком и заканчивался тёмно-зелёным. У прилавка обычно всегда собиралась толпа мужчин - все желали приобрести себе такой камень для заточки клинков. Я тоже желала, но обычно держалась на расстоянии, потому как пока решила ограничиться сапогами и поберечь сбережения. Сейчас же в оружейной было пусто, и я смело поглаживала шершавые поверхности камней, пытаясь пальцами определить самый грубый.
        - Господин Нооооорм! - громко повторила я, представляя звук заточки клинка об кроуницколь.
        Оглянулась на увешанные оружием стены, что поблёскивали сталью в свете грубых канделябров. На первый взгляд всё было на месте. Витрины и стойки тоже выглядели привычно, ощетиниваясь лезвиями мечей, топоров, глеф и кинжалов разного состояния.
        Изнутри кольнуло лёгкое беспокойство, возвращая меня в лабиринты Кедровок. Я даже начала испуганно озираться, но, к счастью, из коморки показался вполне живой и здоровой хозяин местного арсенала. Здоровый не только в прямом смысле - Помпоз Норм, владелец этой лавочки, был похож на медведя - широкий, высокий, с огромными ручищами-лапами. Я бы наполовину могла поместиться в карман его грубого передника, если бы вдруг вздумала подражать сумчатому детёнышу с картинок книг о редких животных.
        - А, Юна! - обрадовался господин Норм, пригибаясь под дверной аркой. - Ты очень кстати! Можешь задержаться, пока я буду пересчитывать лирны? Я не доверяю ломбардийцам, очень жуликоватый народец! Ох…
        Он потёр рукой ушибленный лоб, которым всё-таки задел проход, и виновато втянул голову в плечи. Пересчитывал лирны господин Норм обычно очень медленно, но меня это только радовало.
        - Я тоже ему не доверяю, - вполне честно улыбнулась я в ответ и так же честно ответила: - Вы ведь знаете, что я обожаю задерживаться у вас.
        - Хе-хе-хе, - довольно засмеялся огромный мужчина и махнул рукой. - Знаю, что тебя интересует. Можешь попробовать любой.
        Я убедилась, что господин Норм заметил мешочки, и развернулась к стойке с луками. Прошлась вдоль ряда изогнутого оружия, поглаживая почти каждую рукоять. Некоторые луки господин Норм изготавливал сам, другие же привозил из разных концов королевства. Новые, пахнущие деревом и краской, с пока ещё идеально гладкой тетивой, они были для меня предметом поклонения. Надо отметить, что арсенал академии имел в своём составе образцы ничуть не хуже, чем выставленные в лавке «ОружейНОРМ». Но я всё равно каждый раз восхищалась, доставляя заслуженными комплиментами удовольствие нам обоим, - мне и крепкому владельцу этого богатства.
        За спиной зазвенели лирны, когда я застыла перед длинным кейсом, устланным изнутри мехом. В его пушистых объятиях покоился незнакомый мне лук, украшенный насечками и золотой инкрустацией. Полностью металлический, совершенно новый, он призывно манил мою ладонь хищным профилем своей чёрной рукояти. Она перетекала в изумительные изгибы плеч, идеально плавные и тонкие. Я ещё ни разу не видела такого искусного оружия.
        - Господин Норм! - нетерпеливо развернулась я на пятках. - Господин Норм! Он прекрасен! Лучшее из ваших творений!
        - О! - отозвался оружейник, бросая пересчёт. - Это не моя работа, увы. Таких материалов трудно достать в Кроунице.
        Мужчина спешно подбежал, словно боялся, что я могу похитить это оружие. Честно признаться, мысли у меня такие были. Хоть и шутливые, но всё же довольно навязчивые. Видимо, они слишком характерно отпечатались на моём лице, потому что Помпоз Норм достал лук и бережно погладил его огромной рукой. Даже начал раскачиваться из стороны в сторону, убаюкивая произведение оружейного искусства, как ребёнка.
        - Только сегодня приехал, сам не могу насмотреться, - промурлыкал он, обнимая оружие. - Карнеум - один из самых точных луков в мире. Таххарийская сталь и многослойное покрытие, устойчив даже в солёной воде. Тетива переменной ручной вивки с дополнительной нитью. Идеально плавное растяжение без сильных вибраций. Скорость полёта стрелы до сотни шагов в секунду.
        От перечислений достоинств лука у меня перехватило дыхание, и я даже по-новому взглянула на этот образец. Мастер, изготовивший его, явно знал своё дело. И самое главное - любил. Это было видно с первого взгляда на то оружие, которое я немедленно нарекла своей новой мечтой.
        - Потрясающе, - я завороженно наблюдала за ласкающей сталь крупной ладонью. - А что с его рукоятью?
        Очень хотелось потрогать короткую ребристую поверхность со странным выступом, но я стеснялась прикоснуться к шедевру.
        - Специальный внутренний прилив, - господин Норм всё-таки протянул мне оружие. - Ограждает запястье от повреждений и позволяет стрелять даже боком, положив лук на препятствие. Подержи его!
        Я очень осторожно приняла из мужских рук творение мастерового гения. И почти замычала от удовольствия. Наощупь лук казался ещё большим совершенством, чем на вид.
        - Лёгкий, - коротко заключила я с рассеянной улыбкой.
        - При длине всего в шестьдесят дюймов весит чуть больше дамского кинжала, - торжественно объявил довольный Помпоз Норм. - Это работа старика Карнеума, который называет созданное оружие только своей фамилией. После того, как подержишь в руках его луки - не хочется никакого другого. Я много лет не видел уже творений Карнеума, а это совершенно новое.
        - Не хочется никакого другого, - однозначно подтвердила я и натянула тетиву, что казалась продолжением моих пальцев. - Я полюбила его, как только впервые увидела! Сколько же он стоит?
        - Увы, - мужчина со вздохом развёл своими ручищами. - Он не продаётся. Специальный заказ из Лангсорда для одного важного господина.
        - Для кого? - выпалила я, неохотно возвращая оружие в чехол.
        И сразу же пожалела о своей торопливости. Захотелось снова схватить рукоять и убаюкать, как делал оружейник. Ну и вопрос тоже был лишним. Разумеется, я знала, что мне не дадут ответа.
        - Имя я назвать не могу, - господин Норм вернулся за прилавок, подтверждая мои догадки. - Серьёзный и властный на вид господин. Хорошо разбирается в оружии.
        Я неохотно поплелась следом, стараясь не кидать слишком жадных взглядов на чужое счастье, что покоилось в своей меховой колыбели.
        - Ещё бы, с таким-то заказом! - однозначно хмыкнула я.
        Оружейник нахмурился над лирнами, словно впервые их увидел. Я тоже опрометчиво забыла о деньгах, пока рассматривала Карнеум. К счастью, воришки редко заглядывали в лавку, так что лирны остались нетронутыми.
        - Должно быть, коллекционер, - протянул Помпоз Норм, задумчиво перебирая монеты.
        Между внушительных бровей мужчины залегла сосредоточенная складка. Было похоже, что простой счёт доставляет ему некоторые трудности.
        - Как он выглядел? - уточнила я, пытаясь нарисовать в воображении хозяина своей мечты.
        Почему-то перед глазами встал Господин Демиург. С момента получения письма я не встречала его больше ни разу и даже не получала весточки. Не считая предложения работы от Минестла. Пожалуй, создатель Ордена Крона внешне походил на коллекционера. Конечно, если принять на веру, что это именно он был тот представительный господин, которого я видела с Консулом Рутзским. Его внешности с появления в Фарелби я почти не помнила - только жуткие разноцветные глаза.
        - Юна, - серьёзно и как-то обиженно ответил господин Норм. - Обычно я не разглядываю мужиков.
        Я вздохнула и с досадой оглянулась на совершенный лук, который был предназначен для стрельбы из любого положения. Держать такое оружие в кейсе, пусть даже и самом мягком и роскошном, казалось мне настоящим кощунством. От расстройства даже начала постукивать сапогом по полу, в такт шёпоту оружейника, пересчитывающему лирны.
        - Всё верно, - наконец, заключил владелец «ОружейНОРМа» и протянул мне руку. - Рад сотрудничеству с Селованом Минестлом!
        - А я не очень, - моя ладонь почти по локоть утонула в рукопожатии. - Но с деньгами у него всё точно!
        - Доверяй, да проверяй! - пригрозил пальцем господин Норм, прищуриваясь. - Кааса тебе заточить?
        Удивительно, но господин Норм иногда забывал, как зовут его постоянных покупателей, но имена оружия всегда помнил в точности. Сталь оружейник уважал больше людей, наделяя каждый короткий и самый дешёвый ножичек особым характером. Мне дико нравилось такое его отношение, тем более, что мой кинжал и вправду обладал душой.
        - Я им почти не пользуюсь, - пожала я плечами, направляясь к выходу. - Так что он ещё острый.
        - Как говорят таххарийские воины: «Даже если меч понадобится один раз в жизни, носить его нужно всегда», - с назидательным видом протянул оружейник. - Я бы добавил, что точить его тоже нужно всегда.
        Я много раз слышала эту знаменитую присказку в исполнении господина Норма, поэтому лишь согласно хмыкнула. Так он обычно рекламировал кроуницколь, которым точил лезвия. Как ни странно, работало это прекрасно: посетители проникались простой мудростью и охотно выкладывали кругленькую сумму за уникальный кроуницкий минерал.
        - В следующий раз заточим, - кинула я, скрываясь за тяжёлой входной дверью. - До встречи, господин Норм!
        Хозяин оружейной лавочки махнул мне на прощанье тяжёлой лапой и отвернулся. Я же вынырнула в молочное море тумана, что разлилось вдоль Тифоньего бульвара. В такой мзге невозможно было рассмотреть ни одной вывески, даже усиленной магией Мэндэля, но я прекрасно знала, где находится транспортная компания. Не удержавшись, я всё-таки кинула полный сожаления взгляд на проржавевший щит над входом в «ОружейНОРМ». Чужое счастье, о котором я могла только тайно мечтать, дразнило меня весь день своей близостью.
        Нет предела человеческой жадности: чем больше мы имеем, тем больше желаем получить. Ещё год назад я и предположить не могла, что буду учиться среди богатых детей аристократов, стрелять из отличных боевых луков и числиться мейлори лучшего в мире ментора. А теперь мне хотелось большего. Не просто знатного окружения, но и их признания. Не просто отличного лука, а самого лучшего. Быть не только мейлори, а… А кем? Я с силой шлёпнула рукой по чёрному пауку, чтобы приглушить несвойственную мне алчность, и поплелась за капраном.

* * *
        Квертинд - это традиции и наследие, как некогда заметила Надалия Аддисад. Это Иверийская династия с её странными загадками и величием, которое приводит в трепет жителей только одним упоминанием. Это магия семи богов, что живут в каждом воззвании, растворяясь в воздухе разноцветным свечением. Это странная, густо перемешанная смесь добра и зла, хорошего и плохого, простого волшебства и сложных случайностей. Это сказочный мир, щедро сдобренный кровью. И, как и кровь, этот мир пульсировал, растекался по артериям дорог, густел и сочился сквозь раны своей многолетней истории. Но во все времена, Древние и Новые, Квертинд начинался с его Красных Лун.
        Точка отчёта, что прямо сейчас начинала двести десятой год, представлялась мне особым заключением истории, что длилась четыреста двенадцать дней краснолунного года, и началом какой-то новой, совершенно иной. А сама Красная Луна была окошком, узким глазком, сквозь который боги оценивали Квертинд, решая, какие ещё потрясения и изменения послать его жителям. Увы, предсказать это было невозможно.
        Бордовый диск наполовину выглянул из-за Галиофских утёсов, едва пробивая алым свечением густой ночной туман. Я усмехнулась своему сравнению. Если боги и смотрели сейчас на меня сквозь кровавую дыру в ночном небе, то Кроуниц точно затруднял их видимость. Я полюбила этот город туманов, разных фонарей и диковинных легенд, такой же чужой для Квертинда, как и я сама, но всё же являющийся его частью. И он отвечал мне взаимностью.
        Одинокая свеча дрожала пламенем в моих руках, отдавая дань памяти погибшим. Не только Иверийских правителей, как обычно это принято у квертиндцев, но и всех, кого я потеряла к своей девятнадцатой Красной Луне. И хоть эта была только вторая Красная Луна, которую я видела в своей жизни, у меня была уже личная, грустная, но всё же необходимая традиция.
        Иверийская корона, что удерживали семеро богов статуи, казалось, не отражала, а впитывала багряный лунный свет, поглощая льющуюся с неба благодать. Я думала об отце, который так и не увидел меня студенткой академии. Я думала о матери, которая оставила мне такое странное наследство и погибла ради своей идеи. Я думала об узниках из Кедровок, которые навсегда застыли тенями в моём сердце. И, конечно, я думала о Каасе.
        Тусклые свечные огоньки вспыхнули вокруг, выдавая обитателей академии. Студентов с каникул вернулось ещё совсем мало, поэтому зелёных жилетов было не больше десятка. Небольшая группа образовалась с другой стороны статуи - подальше от меня. Они тихо перешёптывались, зажигая свечи от пламени уже горящих и сверля меня взглядами. На площадь высыпали рудвики под предводительством Эльки Павс. Плотный воздух наполнился плавающими в тумане огоньками, высокими и низкими, крупными и мелкими. И все они стекались туда, где не было Юны Горст. На площади перед академией собралось уже много людей и рудвиков, но я стояла одна под прицелом краснолунного света и горького презрения.
        В толпе я заметила магистра Калькут: её освещённый крохотным пламенем подбородок выглядел зловеще. Даже она сторонилась меня, подчёркивая то, что мне нет места на празднике памяти в честь правителей, которых убила моя мать. Я сжала свой тиаль, надеясь, что этот крохотный жест верноподданства докажет местным квертиндцам мою непричастность. Кажется, сделала только хуже - некоторые студенты брезгливо сморщились.
        Ректор Аддисад стояла в воротах входа, не двигаясь ни к одной из сторон. Вряд ли она хотела подчеркнуть свой нейтралитет - взгляд её был блуждающим и рассеянным. За лето мы виделись редко, но я успела заметить, что поездка в столицу сильно изменила ректора - она стала задумчивой, подавленной и какой-то обречённой: как будто в сильной женщине погас её лазурный огонёк. Даже сейчас она отрешённо вглядывалась в пламя своей свечи, словно могла увидеть там свою судьбу.
        Я тоже перевела взгляд на свой огонёк, пытаясь раствориться в нём мыслями, чтобы не видеть окружающего осуждения. Оно было несправедливо и очень обидно. Воск стекал тяжёлыми каплями, источал сладкий медовый аромат. Пламя свечи горело ровно, но вдруг дрогнуло, когда в него вторгся ещё не зажжённый фитиль. Я улыбнулась.
        - Загадала желание? - Джермонд поднял горящую свечу и взглянул на Красную Луну, что уже вскарабкалась по ночному куполу и висела над нашими макушками.
        На площади стало тише, и поднятые к небесам головы студентов развернулись в нашу сторону. Мы с моим ментором привлекали внимание даже больше краснобокой виновницы торжества. Как будто именно ради нас собрались все присутствующие. К счастью, теперь это волновало меня гораздо меньше. Люди стали просто фоном, красивой живой декорацией, огоньками свечей, что мелькали в алеющем тумане вокруг статуи семи богов. Тишина, необычный свет и мерцание огня придавали ощущение таинства, тихого праздника. И теперь, когда ментор был рядом, я даже почувствовала, как меня заполняет торжественная радость. Багряное свечение отразилась в зрачках Джера, облепило его щёки. На удивление, гладкие и тщательно выбритые.
        - Никак не могу выбрать, - призналась я, довольная тем, что больше не одна. - Оказалось, что я мечтаю слишком о многом.
        О том, что под Красной Луной принято загадывать желания, я узнала совсем недавно. В середине лета, когда мне только минуло восемнадцать, на нашем краю земли выдалась удивительная ночь с крупной, хоть и обыкновенно белой луной. Тогда мне удалось впервые взорвать настоящий фонтан из комьев свежей почвы с помощью магии Ревда, и я без сил валялась в летней траве, щурясь от непривычно яркого лунного света.
        Плато на вулкане вызывало неприятные воспоминания, но мой ментор настоял, чтобы мы туда вернулись и продолжили тренировки. То же место он выбрал не из сентиментальности, просто на Сомнидракотуле пока не встречались икша, и там нам совсем никто не мог помешать. Когда же я, лёжа под освещённым ночным небом, уже начала предаваться грусти и печали, Джер улёгся рядом и рассказал мне о прошлом Квертинде. О том, что раньше первый день года не был днём памяти, а, скорее, днём беспамятства. До смерти Мирасполя и Лауны люди предпочитали забывать в эту ночь обо всём плохом - веселились, держались за руки, смеялись, напивались и загадывали желания, которые непременно исполнялись впоследствии. По крайней мере, квертиндцы в это верили - так же, как верили в своих богов.
        - В прошлом году ты совершенно конкретно знала, чего хочешь больше всего, - заметил Джер, прерывая мои воспоминания. - Появилось что-то важнее этого?
        - Не совсем, - я пожала плечами и оглянулась, убеждаясь, что нас никто не слышит. - Юна Горст теперь символ проклятия. Страшная дочь убийцы Иверийцев. Мне ужасно не нравится эта роль. Вот и разрываюсь между мечтой снова стать всеобщей любимицей и желанием безнаказанно перерезать всех во славу Толмунда.
        - Что побеждает? - усмехнулся ментор.
        - Пока первое, - улыбнулась я ему в ответ. - Но это только начало списка. Оказалось, что воевать с судьбой куда проще, чем со своими прихотями.
        - В отличие от судьбы, прихотям проигрывать бывает приятно, - Джер приветственно кивнул ректору Аддисад, которая заметила его на площади.
        - Ты ведь не благословил меня сейчас на кровавую бойную? - уточнила я, поправляя кинжал.
        - В отличие от них, - он слегка кивнул на настороженную толпу, - я знаю, что ты не способна на это. Даже при учёте моего благословения.
        - Других идей по восстановлению репутации пока нет, - вздохнула я, осматривая студентов. - Боюсь представить, как я буду справляться с ними весь следующий год.
        С приближением начала учёбы это беспокоило меня всё больше. Совсем скоро академия заполнится людьми, которые будут прожигать во мне дыру своей ненавистью. И хорошо бы, если бы это ограничивалось только косыми взглядами и молчаливой неприязнью. Увы, я слишком хорошо изучила местные нравы, чтобы понимать очевидную вещь: спокойно учиться мне не дадут.
        - Завоевать любовь толпы порой проще, чем любовь отдельного человека, - Джер слегка наклонил свечу и пламя дрогнуло. - Достаточно управлять их воображением. У тебя получится, Юна. И ты даже удивишься, как это легко.
        - Я помню первый урок ментора, - торопливо перебила я. - Нужно дать им то, чего они желают больше всего. Но вряд ли я смогу воскресить их любимых королей. Кажется, на меньшее эти квертиндцы не согласны.
        Получить всеобщее одобрение мне могло бы помочь только краснолунное чудо, если бы именно это я загадала в волшебную ночь. Но пожелать можно было что-то одно, и я тяжело вздохнула от трудности выбора. Перед глазами встал Карнеум и почему-то фарфоровая фигурка в руках госпожи Томсон. Чего больше всего желала я? Вот бы получить ответ и на этот вопрос у своего ментора. Я осторожно взяла его за руку, надеясь, что туман послужит хорошим прикрытием. К сожалению, ошиблась, потому что заинтересованные взгляды вернулись. От растерянности я попыталась одёрнуть ладонь.
        - Не всеми можно управлять через их желания, - Джер сам крепко сжал мою руку, не позволяя мне высвободиться. - Твоя непричастность к делам Тезарии Горст очевидна, но вряд ли ты сможешь это объяснить. Массы не чувствительны к рассудочным доказательствам. Они понимают только два языка: обольщение и силу. И если ты больше не можешь обольстить их своим авторитетом, тебе остаётся подчинить их посредством страха.
        - Предлагаешь напугать их? - я вылупила глаза, не веря, что это говорит мой ментор.
        Площадь заполнили взволнованные шепотки. Даже рудвики навострили мохнатые уши, как будто наш простой жест играл особую музыку.
        - Они уже напуганы, - подтвердил Джер. - Своими собственными иллюзиями на твой счёт. Я только предлагаю тебе использовать это в своих интересах. Порой страх куда более сильный мотив, чем прихоти. И он поможет сдержать стихийное насилие по отношению к тебе.
        - Ты всё-таки настаиваешь на бойне, - шутливо резюмировала я. - Надо было зарезать Трейсли в прошлом году, чтобы подпитать собственное величие! Стоило хотя бы оправдать свою дурную репутацию.
        Моя свеча уже почти догорела, и я задула её, чтобы не обжечь пальцы. Туманная тьма окутала меня, и я облегченно выдохнула. Заветное желание так и осталось не загаданным, но у меня было ещё время до захода луны.
        - Не обязательно её оправдывать на самом деле, - ответил ментор. - Достаточно не мешать людям думать о тебе так, как им нравится. Попытки доказать всем, что ты не злодейка быстро превратят тебя в жертву. А это ещё хуже.
        - Уж лучше останусь хищницей, - согласилась я, злобно оскалившись Лилии.
        Бывшая девушка Лонима даже слабо пискнула, прячась за спиной магистра своего факультета.
        - Не заиграйся, - хмыкнул Джер, заметив мой жест.
        Он тоже погасил свою свечу, и теперь нас едва ли можно было различить в тумане.
        - А ты загадал желание? - спросила я. - У тебя вообще есть мечта?
        - Была одна, - неохотно поделился Джермонд, вглядываясь в Красную Луну. - Последние годы я загадывал одно и то же.
        Это было так удивительно, что мой рассудительный ментор, который подвергает всё аналитике, верит в краснолунное желание. В какой-то мере, это само по себе было чудом.
        - И что с ней случилось? - мой взгляд не отрывался от лица Джера. - Она сбылась?
        - Почти, - ментор тоже посмотрел на меня и улыбнулся. - Но теперь у меня появилась ещё одна.
        - Какая? - я замерла, глядя ему в глаза, как перед важным откровением.
        Сердце пропустило удар и мир исчез, растворяясь в краснолунном свете. Так странно: мне ничего не угрожало, я не боролась с судьбой и не смеялась в лицо опасности, но дышала часто-часто, как будто пыталась надышаться этим мгновением впрок.
        - Магистр Десент!.. - раздалось в спину.
        - Вот кряхт, - вырвалось у меня само собой.
        Я обернулась и проследила за взглядом Джера. Ректор Аддисад придерживала дверь и махала рукой, приглашая магистра Десента внутрь. Вокруг уже никого не было, и мы остались одни. Кажется, сейчас я полностью понимала Виттора, который решил спрятать госпожу Томсон подальше от академии. Мне тоже хотелось спрятать своего ментора ото всех, лишь бы нас больше никогда не прерывали.
        - Прекрати ругаться, - тихо сказал Джер у моего виска. - И вернись в академию, не нарушай правил: на улице всё-таки темно.
        - Нужно пожелать покоя для тебя и меня, - буркнула я, покорно шагая к обвитым рябиной дверям. - Хотя бы на ближайший год.
        - Подозреваю, что на это чудо не способны даже боги, - ухмыльнулся Джермонд. - Я не вижу впереди возможности спокойствия. Ни для тебя, ни для себя.
        Ответить я ничего не успела, потому что в гостиной мы снова оказались в центре внимания. Огромный камин ярко горел, освещая сонных обитателей. Джер почти сразу скрылся за нефритовой аркой столовой, куда его сманила Надалия, и я опять осталась одна. Студенты лениво перешёптывались, коротко прервавшись при моём появлении. Захотелось порычать для острастки, подражая горному льву с гигантской фрески, но я сдержалась.
        Вилли задремала прямо на одной из лавочек, смешно подрагивая ушами во сне. Я неуверенно оглянулась на дверь - было бы неплохо ещё разок взглянуть на Красную Луну и всё-таки озвучить ей своё желание, хотя бы мысленно. Но входные ворота гостиной отделяли меня от нарушения глупых правил, поэтому я обречённо поплелась к одной из лестниц.
        На полпути к своей комнате ко мне пришла гениальная мысль. Облачный мост! Ну конечно, по нему можно гулять даже ночью - Фиди говорила об этом в прошлом году. Должно быть, вид оттуда открывается ещё лучше, чем с площади перед академией. Так я буду ближе к Красной Луне - кто знает, может, это поспособствует исполнению моей просьбы?
        К открытому балкону я поднялась очень быстро, перепрыгивая сразу несколько ступеней. Даже почти не запыхалась - сказывались регулярные тренировки. Крохотные огоньки на высоких перилах подрагивали вдоль моста на всём его пути. В таком тумане они были действительно необходимы. Я сделала пару шагов, положила ладони на прохладный камень ограждения и задрала голову.
        Красная Луна, в отличие от огоньков, горела ровно и даже как-то упрямо. Круг был нечётким, но из-за сияющего алого ореола небесная царица ночи казалась больше, чем есть на самом деле.
        Я глубоко вдохнула, унимая сердцебиение, и облизала с губ влажные капельки. Ровно год назад у меня было совершенно одно конкретное желание. Убить Кирмоса лин де Блайта. Это была моя главная цель, мой долг, моё обещание и моё будущее. Но было ли это моей самой важной мечтой? Мысли хаотично заметались, как голодные кролики, замерцали тусклыми бликами на чёрной рукояти Карнеума, заскандировали моё имя голосами улыбающихся студентов, взорвались зелёной магией Ревда. О чём я мечтала?
        - Не торопи меня, - предупредила я Красную Луну, которая уже коснулась своим свечением пиков скал.
        Всё, что приходило в голову, казалось таким мелочным, недостойным настоящего волшебства. Стройная череда моих прихотей кружилась хороводом вокруг одного-единственного потаённого желания, о котором я боялась и думать. Пламя того огонька, что зажглось в моей жизни с появлением ментора разгоралось только сильнее от того, что я пыталась задуть его. Я ещё очень долго могла бы лгать сама себе, трусливо прячась за прихотями, но от этого ничего не менялось. За последний год я успела в этом убедиться.
        Вдруг один из фонарей мелькнул и перепрыгнул с места на место. Я моргнула, отгоняя туманную иллюзию, и всмотрелась в дальний конец моста. Тусклый огонёк не двигался, и даже не мерцал: просто застыл неподвижным светящимся пятном. Вместе с ним, казалось, в багровом тумане застыл мир, словно время остановило свой бег. Даже сама Красная Луна насмешливо зависла в воздухе, ожидая моего желания.
        Я сглотнула неожиданно вязкую слюну и обняла ладонью чёрного паука. И на быстром выдохе, чтобы не успеть передумать, одними губами прошептала своё заветное желание, самую важную мечту. Тут уже отшатнулась, вздрогнула, потому что огонёк перепрыгнул ещё раз. Совершенно точно - мне не показалось. Неожиданный страх ослабил меня, ощетинился острой ледяной струной. Я испуганно схватилась за перила, чтобы не упасть, и различила вдали какое-то движение. За мной следили?
        На секунду забеспокоилась, что меня услышали, но это было невозможно. Первым порывом было позорно сбежать и спрятаться, к тому же после того, как я озвучила вслух своё сокровенное желание, навалилась какая-то обречённая слабость. Как будто я прошептала не мечту, а воззвание, и оно истощило моё магическую память. Если бы только это было правдой, то я была бы настоящей волшебницей, что одной фразой способна исполнять свои собственные желания. Увы, моя главная мечта была несбыточной, невозможной, невероятной, и сейчас я даже пожалела о романтической глупости, которой поддалась.
        Огонёк всё так же метался из стороны в сторону, и я попятилась к двери. Вовремя вспомнила, что не собираюсь становится жертвой, поэтому твёрдо зашагала по мосту в сторону прыгающего пламени. На середине пути закружилась голова, и я схватилась за ограждение, зашипев от злости на саму себя. Отступать было нельзя.
        Глаза напряжённо вгляделись в две человеческие фигуры, что почти не двигались. Отругав себя за впечатлительность и малодушие, я двинулась к ним. Конечно, было бы неприятно обнаружить тут таких же находчивых студентов, как и я сама, но прятаться от них было ещё неприятнее. К мой радости, это оказались только два задумчивых магистра, любующиеся закатом багрового диска. Они передавали друг другу зажженную причудливую трубку, из которой валил густой дым, различимый даже в тумане.
        - Студентка Горст, - магистр Риин от растерянности закашлялся и попытался спрятать длинный мундштук за спину. - В такой час студентам положено спать.
        - Юна, - радушно заулыбался Голомяс при виде меня. - Мы, было, подумали, что к нам идёт Нада… ректор Аддисад.
        - Извините, - я отступила на пару шагов, смущённая тем, что потревожила чужую беседу.
        По себе знала, что это бывает крайне неприятно. Тревога и глупый страх сменились свинцовой усталостью, и я теперь уже осознанно привалилась к высоким каменным перилам. Чего я испугалась? Юна Горст, что смеётся в лицо опасности, что видела икша и кровавую магию, струсила, заметив прыгающий огонёк в ночи?
        - Мы как раз обсуждали новую книгу, - деловито сообщил библиотекарь. - Пришёл целый ящик крепких переплётов! Ты непременно должна её прочесть, Юна!
        - Меня теперь больше интересует историческая литература, - настороженно огляделась я, раздумывая, уместно ли тут оставаться.
        - Это разумно, - одобрил мой выбор магистр Риин. - Эти новые романы выходят каждый год. И все про любовь, как будто мир состоит исключительно из чувствительных дев.
        Он глубоко затянулся, расслабившись. Я порадовалась, что моё присутствие больше не беспокоило ментального мага - Флейн Риин почти развалился на парапете и уткнулся в одну точку, задумчиво подпирая подбородок.
        - А мне нравятся истории про любовь, - Голомяс уставился туда, где скрылась Красная Луна. - Должно быть, я уже достаточно стар, чтобы воспринимать их со всей серьёзностью и удовольствием.
        Я тоже развернулась в сторону его взгляда. От новогоднего светила остался только светящийся край, выглядывающий из-за кромки гор. Кажется, я ещё успевала почтить память Чахи, хоть свечи у меня больше и не было. Я вспомнила кровавую ведьму, великую волшебницу, что обожала и творила истории про любовь.
        - Так и что это за новая книга? - безразлично спросил магистр Риин, снова затягиваясь.
        Табак в трубке разгорелся ярко, потянуло слащавым дымком жжёного сена. От этого запаха захотелось спать, и я едва сдержала зевок.
        - Называется «М и М», - торжественно представил Голомяс.
        - Странное название, - озвучил мои мысли магистр ментальной магии.
        - Согласен, - Голомяс поправил остатки волос на затылке. - Но написана отлично. Только послушайте: «Бойтесь своих желаний, ибо они имеют свойство сбываться». Превосходно. Роскошно!
        - Похоже на простую истину, - лениво и равнодушно заключил магистр Риин.
        - А опыт - это и есть бесконечное подтверждение простых истин, мой друг, - непозволительно бодро отозвался чудаковатый библиотекарь. - Когда открываешь для себя очередную, хочется кричать: «Что ж вы, люди! Бойтесь своих желаний, я серьёзно!» Но люди только посмеиваются и тактично кивают. Ровно до тех пор, пока не откроют это для себя лично.
        - И им остаётся только присоединиться к общему хору познавших жизнь, - иронично хмыкнул магистр Риин, но сам себя прервал зевком.
        - Не забывайтесь, молодой человек, - Голомяс забрал трубку. - Всё-таки я гожусь вам в прапрапрадеды.
        Я попыталась примерно сосчитать, сколько пра- мне стоит добавить, чтобы правильно определить возраст кровавого мага по отношению к себе. Мозг категорически отказывался выполнять даже такую простую задачу. И я всё-таки зевнула, не удержавшись. Стрелки над Иверийской короной циферблата показали мне ранние утренние часы, и моя сонливость вступала в своё привычное право.
        - Нет, в самом деле, - не сдавался магистр Риин. - Почему именно «М и М»? А не «Ма и Ма», к примеру?
        Взгляд его рассеянно блуждал в сумерках, которые почти потеряли свой красноватый оттенок.
        - Может, лучше «Ме и Ме»? - предложил Голомяс, выпуская колечки едкого дыма. - Ближе к нашей реальности!
        - Концептуально, - с умным видом согласился магистр Риин.
        Я обернулась, почувствовав взгляд. На мосту стоял ещё один человек, скрытый в сумеречном тумане. Но я сразу узнала его. Его бы я узнала из сотен и миллионов только по одному образу.
        Губы сами собой разъехались в улыбке. Этого стоило ожидать: Джера наверняка привела сюда наша связь, но я всё равно порадовалась его появлению. Он пришёл за мной. Захотелось поблагодарить Красную Луну, но она уже полностью исчезла, не оставив за собой даже слабого света. В следующий раз мы увидимся только через год. И тогда я точно вознесу ей хвалу.
        Я прямо сейчас могу подойти к своему ментору, прикоснуться к нему, вдохнуть его запах и даже обнять его. Может, моё желание не такое уж и несбыточное? Может, и для меня предназначен обрывок счастья на пути к собственной мечте? Может, когда-нибудь я тоже буду так же необходима ему, как он - мне?…
        - Я, пожалуй, пойду, - тихо сообщила я увлечённым беседой и курением мужчинам.
        Оба магистра повернули ко мне свои лысые головы, будто совсем забыли о моём присутствии.
        - Юна! - почти вскрикнул Голомяс, подтверждая мои слова, и с таинственным видом изрёк: - Бойся своих желаний, Юна. Бойся, ибо они имеют свойство сбываться.
        Я хмыкнула от бульварной глупости из девичьего романа, пожелала магистрам доброй ночи и радостно зашагала в сторону ментора чёрного паука.
        Глава 2. Мраморный фасад Квертинда
        Динь-динь. Бархатные бубенцы занавески покачивались, бились друг о друга, хотели мне рассказать короткую историю горячей страсти, что некогда случилась в этом транспорте. И я улыбнулась. Служебный дилижанс Претория слабо накренился, взбираясь на очередной мост.
        За окном зашуршала серебристым плеском Лангсордье, разбилась в своём неистовстве в низеньком водопаде.
        Ласковая осень в этом году очень рано озолотила белоснежный наряд столицы, затанцевала тёплым ветром у высоких витрин и на площадях. Свет с неба, едва тёплый, охристый, разлился по мрамору Лангсорда медовой патокой, словно солнце теперь сияло через стеклышко янтаря. И квертиндцы бродили вдоль улиц и проспектов неспешно, покачиваясь, наслаждаясь осенним началом нового года и красотой столицы.
        - Жизнь Везулии Иверийской была очень короткой и печальной, увы, - Камлен Видящий, что сидел напротив, протянул руку и пригладил тёмную гладь вышивки, распятую в пяльцах. - Она не знавала ни доброты своего воинственного отца Галиофа, ни теплоты слишком рано почившей матери, ни даже любви мужа - властолюбивого иноземца Парта. Но больше всего молодая королева тяготилась своим даром к предсказаниям.
        Мне уже доводилось смотреть глазами Везулии - первой истинной Иверийской королевы Квертинда, дочери Галиофа Завоевателя. Замкнутая, несчастная и болезненная девушка почти не выходила из Иверийского замка, окружённая охраной. Прорицания истощали её, мучили, губили, тянули из неё свет и радость. Она вышивала свои видения, вкладывала в каждую лоснящуюся гладь нити капельку магии Нарцины и щедро орошала слезами горя.
        Вот и сейчас я держала в руках её последнюю работу - незаконченную. В угрюмых, серых цветах нитей двое кружились в вальсе. Мужчина в дорогих одеждах уверенно вёл в своих объятиях девушку, цвет глаз которой рассмотреть было невозможно: они были завязаны лентой. Это был странный отрешённый танец, но преисполненный какой-то болезненной, жестокой и преступной нежности. Пара красовалась на невесомом, почти прозрачном полотне, отчего казалось, что они парят в округлой раме.
        Везулия жила в своих грёзах, и даже в самых тёмных видениях пыталась увидеть толику теплоты. Я понимала её - это были отчаянные попытки полюбить жизнь. Жаль, что ей этого так и не удалось.
        - Мне всегда так больно видеть её, Великий Консул, - я слышала, как прошлое королевы зовёт меня в видение, накрывает своей вышитой печалью пеленой. - И в то же время так радостно за свою собственную судьбу. Ведь я, как и она, могла бы обезуметь и лишить себя жизни, если бы мне не повезло узнать Вас. Это ужасно стыдно.
        - Не винись, - старик повёл пустыми белками глаз. - Не всем по силу выдержать дар. И ты выдерживаешь не только благодаря везению, но и своей собственной силе, Ванда.
        Горжетка колола мою шею иголками пушистого меха. Такая же смешная, нелепая, как и я - уже мёртвая лиса, видавшая свою собственную смерть, но всё ещё способная рассказывать истории. Моя ладонь пригладила пушистый мех, пропуская его через пальцы. Нэнке рядом завозилась, закряхтела в своей дремоте, и я отвернулась к окну.
        Лангсорд проносился мраморными шпилями, высокими белыми зданиями, фигурными перилами мостов и балконов, ажурными витринами в несколько этажей, - сжатый, как пружина. И в то же время громадный, бесконечный, от своего двуглавого шпиля с часами до заповедных рощ за окраинами. Город государственных тайн, великих правителей, гордость и сердце Квертинда. Монументальное творение Тибра Иверийского. Город трагической красоты. Его архитектурная торжественность - словно сцена для главных событий, что разворачиваются в королевстве вот уже двести лет, унося жизни и давая новое существование для творцов квертиндской истории.
        До Претория оставалось ещё несколько проездов, и я откинулась на мягком сидении, утонула в прохладном бархате обивки, позволяя своей магии завладеть мною.
        Голос, что звал меня с кусочка распятой холстины, стал осязаем, прыгнул на кончики моих пальцев, поднялся по косточкам. Я охотно подалась ему навстречу, принимая своё видение. И увидела Лангсорд другим - только растущим стройками на своих окраинах, поблёскивающим новым мрамором.
        Я стою на балконе Иверийского замка и смотрю, как флажки натягиваются между шпилями, как развиваются стяги над башнями. Десять лет назад в столице объявили траур. После смерти Галиофа Иверийского траурные флажки успели поистрепаться и выгореть, но их не снимали до сих пор. Галиоф Иверийский был мне отцом, великим завоевателем, присоединившим Квертинду новые северные земли. Но я его почти не помню. И чувствую себя лишней на этих затянувшихся проводах усопшего, чужой в этой жизни, как будто я и не принцесса вовсе, а просто траурный флажок, корона на стяге, которую демонстрируют простолюдинам. Всхлипываю от того, как сильно боль врезается мне в сердце, кожу. И невыносимо хочется плакать. И уснуть.
        - Ваше Высочество, - я вздрагиваю от голоса фрейлины. - Вам не холодно на балконе?
        Оборачиваюсь. За спиной девушка. Пытаюсь вспомнить её имя… и не могу. Платье её прекрасно гармонирует с грузным бордовым бархатом интерьера покоев. Стрельчатые окна увиты массивной золотой лепниной, увенчаны символами власти моей династии. Люстры разбрасывают рассеянный свет своими хрустальными каплями, блестит паркет. А мне хочется шагнуть через перила и лететь, лететь над бездной, между небом и землёй, светом и тьмой…
        - Король просил вас в Тронный Зал, - вкрадчиво приседает в реверансе девушка. - Позвольте помочь вам с туалетом.
        Она стоит посреди комнаты, не решаясь подойти ко мне, как будто боится спугнуть, как пташку. Такая понятная, такая простая девушка, что находится на своём месте.
        - Мне не холодно, - запоздало отвечаю я на вопрос. - Сегодня чудесный день.
        Фрейлина дёргается, как от пощёчины. И я не вовремя вспоминаю, что день сегодня вовсе не чудесный. Мой дед Тибр Иверийский объявит о новом наследнике в честь десятилетия смерти Галиофа. Даже покои украсили соответственно случаю - принесли дюжину дурманящих букетов из белокрыльников Девейны и колючего алоэ. Величие, траур и горечь - вот что знаменуют эти цветы. Острые толстые листья и не менее острые пики цветков смерти торчат из напольных ваз, словно хотят побольнее уколоть всех обитателей замка. Корсет сильно давит на рёбра, меня попеременно кидает то в жар, то в холод. Точно так же, как кидает из прошлого в будущее - между настоящей реальностью. Кидает нас обеих - меня саму и мою проводницу - Иверийскую наследницу Везулию.
        - Ваш супруг и сын ожидают вас у выхода, - оповещает девушка, осторожно приближаясь. - Сегодня Тибр должен объявить, кто следующим займёт трон.
        Я согласно киваю, озираясь. Чужой муж, чужой ребёнок, чужая жизнь. Обхватываю тело руками и дрожу, удерживая саму себя в этой реальности. Кто я такая? Пошатываюсь, но меня подхватывает фрейлина - такие же прекрасная, как цветы в вазах и убранство королевского дворца. Она тащит меня на кровать, но я отказываюсь и тихонько сажусь у туалетного столика. Зеркало в резной золочёной раме отражает уставшую девушку, почти прозрачную, с бледной кожей и светлыми волосами. И меня ужасает это сходство меня самой и Везулии. Только мои глаза неяркие, светлые, а у неё вместо глаз - лиловые провалы без дна, в них - страх и усталость. Зачерпни ладошкой - и напьёшься слабости и отчаяния. И жалости. Позорной, убивающей жалости к самой себе.
        На удивление широкие пальцы мои перебирают часики - мелкие, крупные, мужские и женские. Они тоже говорят со мной - но не рассказывают истории, а пульсируют магией, мощно, упрямо. Есть и совсем пустые, молчаливые, ещё лишённые всякой силы. Я выбираю одни, на тонкой цепочке, и надеваю на запястье.
        Фрейлина причёсывает мои волосы, больно тянет пряди, крепит тяжёлые заколки. Хлопают двери, и покои заполняются служанками. Тело моё натирают благовониями, мнут, щекочут кистями щёки. Словно лепят и рисуют Иверийскую принцессу - истинную наследницу и правительницу Квертинда. Словно хотят закрасить моё непроходящее уныние. Но для меня нет спасения - ни в прошлом, ни в будущем, но хуже всего то, что нет его и в настоящем. Вся жизнь - только мука среди перекрёстков чужих судеб. Я всхлипываю и едва удерживаю слёзы в горле. И всё же встаю, ведомая своим долгом.
        Почти не осознаю, как иду гулкими коридорами замка, как поднимаюсь по ступеням в сопровождении высокого темноволосого мужчины и серьёзного мальчика, с такими же тёмно-фиолетовыми глазами и светлыми волосами, как у меня. Нога моя подворачивается и боль отрезвляет. Ненадолго, на пару секунд, лишь позволяя мне вспомнить, что этой мой муж и сын. Парт и Дормунд Иверийские.
        Повороты приводят нас в тронный зал, в котором восседает постаревший Тибр. Всё ещё статный, с переливчатой волной светлых волос, с сединой в длинной бороде. И с такими же фиолетовыми чернилами, разлитыми вдоль радужки. Первый истинный Ивериец. Мне хочется замереть перед величием, но Везулия лишь поникает плечами и отмечает, как устало лежат руки её деда на подлокотниках трона. Торжественный зал полон людьми - советниками, Консулами, придворными служителями, фрейлинами, камергерами. Гул затихает, когда мы втроём останавливаемся перед рассеянным взором первого правителя Квертинда.
        - Ваше Величество, - склоняется в поклоне Парт, и мы с Дормундом повторяем его жест. - Вы просили нас к себе.
        - Да, - Тибр выныривает из своих тяжёлых дум и взгляд его становится осознанным. - Сначала почтим память Галиофа Иверийского. Для военного мага естественно не вернуться с войны. Он умер, как и жил - стремительно, решительно, на остром лезвии таххарийского клинка. Дикая страна варваров оказалась не по силам моему сыну. Но даже знай он свою смерть наперёд - всё равно пошёл бы походом на Таххарию-хан.
        - Да примет его Девейна в свои сады, - отзывается Дормунд, и Парт шикает на него.
        Я догадываюсь, почему. Убийцам, даже самым бравым войнам, дорога в сады Девейны закрыта. И Галиоф сейчас стонет в пекле Толмунда, расплачиваясь за то, за что его славят и почитают здесь, под красными лунами Квертинда. Дормунд стыдится и краснеет, переминается с ноги на ногу, понимая свою глупость.
        - Подойди, - приказывает Тибр, обращаясь к своему пристыженному правнуку.
        Светловолосый мальчик приближается, становится на одно колено, целует старческую ладонь, исчерченную чёрными венами кровавой магии и перехваченную перстнями. Я чувствую, как рядом напрягается Парт. По толпе придворных проходит гул, но быстро смолкает. Тибр смотрит на испуганного юного правнука долго, словно набираясь решимости. Но потом всё-таки нарушает тишину.
        - Дормунд Иверийский, - величественно произносит Тибр. - Ты - истинный Ивериец, хранитель магии времени, благословлённый Кроном. Я признаю твоё право на престол и объявляю тебя наследником. После коронации ты станешь правителем Квертинда и сменишь меня на троне. Коронацию назначаю на восьмой день красной луны шестьдесят четвертого года. Ровно через пять дней.
        Слова звучат отрывно, падают как камни в гулкую тишину зала, отлетают от лепнины, отражаются в овальных зеркалах. Юноша нервно оборачивается и испуганно смотрит на своего отца.
        - Ваше Величество, - Парт делает шаг вперёд. - Дормунд ещё совсем ребёнок… Ему едва минуло двенадцать…
        - У него предостаточно родственников, - резко обрывает Тибр. - Вы с Везулией поможете ему править королевством. К тому же, отрекаясь от престола, я сам не собираюсь умирать. Трон может занять только прямой наследник по крови, это моё слово. А Везулия… Везулия нездорова. Она станет королевой-матерью.
        Собственное имя раскалывает мою голову надвое, как топор палача. Кажется, я не осознаю, что стану королевой-матерью. Кажется, даже по отдельности эти слова ничего не значат для меня. Неужели я - королева? Неужели я - мать? Окружение мутится, расплывается, но я стою ровно, как и подобает правительнице. Как учили меня всю мою жизнь, ни жестом, ни вздохом не выказываю своего состояния.
        - Вы знаете, я не честолюбив, - задирает подбородок мой муж. - И никогда не стремился к власти. Но Дормунд нуждается в защите… и воспитании. Он ещё слишком юн и порывист. Позвольте мне провести исследования его гена, чтобы постичь природу вашей уникальной магии. Возможно, я найду причину, по которой истинные Иверийцы не могут иметь больше одного ребёнка. Найду и устраню. Возможно, мы с принцессой Везулией подарим Квертинду ещё наследников…
        Парт Иверийский берёт меня за руку, обнимает. Глаза его горят от предвкушения и восторга, и я не понимаю, что так влияет на него - близость моего тела или рассуждения об исследованиях.
        - Не позволю, - заявляет Тибр. - Вы больше не в Веллапольском княжестве, Парт, где простительны эксперименты над природой и сущностью. Квертинд не терпит вмешательства в предназначение, и он очень много раз доказывал это в своей истории.
        - Но ваша магия должна принадлежать народу Квертинда!.. - неуместно настаивает Парт.
        - Наша магия дана нам создателем для поддержания мира в королевстве, - Тибр тяжело поднимается, опираясь на копьё. - И если создатель решил, что только Иверийский род будет нести это бремя, то так тому и быть. Мы должны чтить волю Крона и благодарить его за милость. А вы пытаетесь обыграть бога, Парт. Это всегда заканчивается плохо. Кто знает, какое страшное зло вы способны породить в своих опытах.
        Мой муж отстраняется и углубляется в свои размышления. Я остаюсь одна, прозрачная и невидимая, словно меня и нет в этом переполненном помещении. Люди смотрят сквозь мой стан, я просто разновидность света, невесомый луч. Один из тех, что пронзает тронный зал своим золотом, по которому катятся из открытых окон гомон толпы у подножья замка и шум людной площади.
        Высокие арочные окна до самого пола впускают только часть солнечного света, и тени от длинных флажков извиваются на мраморном полу подобно ядовитым змеям. Я слышу, как кто-то ещё говорит Тибру об Иверийской магии, о Квертинде и его границах. О новом владении в северных горах, туманных и угрюмых, которые решено назвать Галиофскими. Придворные и знать выслуживаются, юлят и лебезят уже не только перед Тибром, но и перед Дормундом Иверийским, ожидаемо ставшим центром собрания. А я всё смотрю и смотрю на скорбный танец флажков, уже выцветших до серых тряпок, что пытается мне напомнить о смерти.
        - Флажки! - вскрикиваю я и неожиданно вздрагиваю от собственного голоса.
        Секундная молчаливая заминка в зале сразу же сменяется шепотками и тихими смешками. Но я не сдаюсь. Хоть и понимаю, как жалко выглядит эта попытка умалишённой принцессы принести пользу Королевству и поучаствовать в обсуждениях.
        - Пора снимать флажки, - говорю уже чуть тише, обращаясь к Тибру. - Мой отец и ваш сын Галиоф погиб десять лет назад. Нужно отменить траур.
        Испуганно озираюсь. Окружившие взгляды колют меня насмешками, высокомерием и изредка - снисходительностью. Особенно ранит последняя. В надежде найти защиту у мужа, я бросаюсь к нему, беру за руку, но он лишь отшатывается, оставляя меня наедине с моей глупостью. Наверняка - глупостью. Хоть я и не понимаю, что сказала такого, отчего заслужила неприятную реакцию.
        - Мы снимем их, когда придёт время, - хмурится король.
        Между бровей его залегла тяжёлая складка, знаменующая сожаление. Сейчас он особенно напоминает мне юного Дормунда. Такой же наклон головы, такая же напряжённая поза и лиловый взгляд, который он старательно отводит. Тибр пристыжен. Он стыдится своей ненормальной внучки Везулии. Он стыдится меня… Помоги мне, Крон. Помоги выдержать презрение и собственное безумие. Или дай сил прекратить это…
        - Прошу простить, Ваше Величество, - между мной и Тибром в реверансе тяжело склоняется моя престарелая кормилица. - Везулии с самого утра не здоровится.
        - Милда Торн, - удовлетворённо кивает Тибр в ответ на поклон женщины. - Отведите мою внучку в её покои. И вернитесь для назначения. Хочу отправить вас с супругом к новым землям, давно пора навести там порядок. Прибрежным городам нужна крепкая рука и верные Квертинду люди для укрепления наших позиций. Вы отправитесь в Нуотолинис - это крупный порт на границе северной территории. Сейчас там бушует серая хворь, и целителький дар вашей многочисленной семьи будет очень кстати.
        - Разумно ли лечить бывших веллапольцев? - вклинивается один из советников со знаком трёхглавой змеи на одежде. - Может стоит подождать, пока болезнь сама выкосит ряды местного населения? Они могут поднять мятеж, оправившись.
        - Мы завоеватели, но не палачи, - строго отвечает Тибр. - И отныне эти люди - квертиндцы. Мы дадим им всё, что имеем сами - порядок, довольство и магию.
        - Они обязаны присягнуть на верность королю! - взвизгивает Дормунд. - Верноподданство - первейшая обязанность каждого жителя, нового или старого!
        Выходит неубедительно, но никто даже и не думает высмеивать будущего короля Квертинда. В ярком свете тронного зала глаза его под пушистыми светлыми ресницами кажутся пурпурными. И они беспрестанно бегают - от отца к прадеду на троне. Потом останавливаются на мне. Престарелая кормилица, спохватившись, больно дёргает меня за локоть и тащит прочь. Я едва успеваю перебирать ногами в мелких туфельках. Каблуки почти не стучат, и двор быстро теряет ко мне интерес, переключившись на моего сына. Тот кидает последний стыдливый взгляд мне вслед и пытается приосаниться. Высоко задирает подбородок, кладёт ладонь на эфес клинка и приподнимает уголки губ, изображая доброжелательное лицо. Всё верно, мой сынок. Тебя очень хорошо научили. Нас всех этому учат. Всех принцев и принцесс.
        - Пришла пора расставаться, Ваше Высочество, - вздыхает поседевшая Милда Торн, утаскивая меня из величественного зала. - Столько лет я вас берегла, а теперь отсылает меня правитель за верную службу. Воистину говорят, королевская благодарность обрекает на большее служение.
        Коридоры Иверийского замка проносятся мимо меня расписными картинами магов Нарцины. Некоторые ещё свежие - пахнут краской и маслом. И зовут меня в свои истории…
        - Кто теперь будет моей кормилицей, Милда? - обречённо спрашиваю я, покорно перебирая ногами.
        Мне горько от расставания со строгой и мудрой женщиной, что с рождения наставляла меня, но я знаю, что не смогу этому противостоять. Мне остаётся только принять своё новое окружение, которое давно уже не запоминается мною. И эти голоса, которые слышу только я. От них болит голова и мутится сознание. Они снова и снова зовут меня в чужие истории.
        - Вы уже давно не дитя, - скрипит зубами Милда Торн. - Вам самим впору нянчить. Дормунда, к примеру. Ох, нелегко ему теперь придётся… Квертинду нужна королева, а мальчику нужна мать. Он строптив, избалован и самовлюблён. Но хуже всего то, что он несчастен и оттого податлив своим страстям. Подумайте о сыне, Везулия Иверийская. Вспомните своё истинное предназначение - править королевством! Служить Квертинду, беречь его своей магией! А то «Флажки снять»… ох. Сдались вам эти тряпки!
        - Ты права, Милда, - привычно соглашаюсь я, больше для вида.
        И ещё - чтобы прекратить этот разговор. Чтобы хотя бы Милда замолчала.
        Створка двери скрипит, и кормилица вталкивает меня в мои покои, слишком душные и роскошные.
        - Вышивайте пока, - женщина кивает на пяльцы у окна.
        Потом раздумывает, берёт ключ со стола, выходит и замыкает меня в моей золочёной бархатной тюрьме. Слёзы катятся по моим щекам беззвучно, глухо, будто капли и не принадлежали никогда моим глазам. За спиной вмиг заговорили траурные флажки голосом моего отца - величайшего Галиофа Завоевателя.
        - Папа, - отозвалась я, подбежала к балкону, потянулась к скорбному ряду. - Папа, ты любишь меня? Должен же быть кто-то, кто любит меня.
        И рассмеялась довольным солёным от слёз смехом. Комната знакомо заголосила - пожалуй, только я одна и могла понять эти голоса, звучащие из каждого предмета. Я - Ванда Ностра, что была сейчас в теле Везулии и не могла ощутить ни сожаления, ни сочувствия. Только безумное, сводящее скулы ликование от непонятного ответа.
        - Я иду к тебе, папа, - ноги сами собой забегали по комнате, остановились у вышивки. - Только сейчас… Сейчас. Нужно ещё кое-что сделать для Дормунда. Я ведь мать. Да, я его мать!
        Ровные гладки стежки ложатся на удивление споро, повинуясь широким белоснежным пальцам. Я раскачиваюсь и пою мелодию, которую Квертинду только предстоит услышать. Мелодию из своих видений, что засела у меня в голове. «Как сладок сна конец» - снова и снова завожу я надоедливые строки, собирающиеся в мантру, заклинание, беспрерывный вой. И игла выводит ту самую вышивку - картину танцующей пары.
        - Его высочество Дормунд Иверийский, наследник престола Квертинда и его владений, истинный Иверийский хранитель магии, - раздаётся за спиной голос фрейлины.
        А я и не заметила, как она вошла. Кажется, пока вышивала, я не замечала совсем ничего. И это было великолепно. Щёки уже совсем высохли и нежную кожу стянуло от соли.
        - Так скоро? - поднимаю голову и встревоженно окидываю взглядом свою работу. - Уже и пора?
        - Ваш сын желает посетить Вас, - медленно уточняет фрейлина.
        - Конечно, - я обрезаю нить вышивки тонким лезвием. - Я готова. Жаль, не успела до конца… Но этого достаточно.
        В ответ девушка лишь неуверенно кивает и открывает дверь, впуская юного наследника в сопровождении свиты из трёх человек. Мой сын - чернильноокий Дормунд, весь в ангельских кудрях, с ещё круглым безбородым лицом, - важно проходит вдоль покоев и останавливается у прикроватного столика.
        - Благословите меня, матушка, - мальчик не склоняет головы, смотрит серьёзно, исподлобья, но взгляд всё равно детский.
        Трое сопровождающих мнутся у порога, не решаясь пройти в покои. Но мне до них никакого дела.
        - Смотри, Дормунд, - я подбегаю к сыну, показываю вышивку, вкладываю в его руки. - Это твой брат, видишь?
        Будущий король открывает рот от удивления и отступает на шаг, становится совсем ребёнком. Пару секунд он верит, рассматривая гладь ткани, но потом его взгляд наполняется понимающим снисхождением. Увы.
        - У меня не может быть братьев, матушка, - горько вздыхает Дормунд, как будто это он говорит с ребёнком. - Истинные Иверийцы не могут иметь больше одного наследника. Это особенность магии, что мы несём в себе. Вы несёте, матушка. Вы и я.
        - Слушайся его, Дормунд, - наставляю я строго. - Своего единственного брата. Обязательно слушайся! Он поможет тебе. Он будет великим человеком. И очень могущественным.
        - Вы не можете больше иметь детей, - шёпотом сообщает Дормунд мне великую тайну, которая и без него мне давно известна.
        Он смотрит мне в глаза, словно надеясь мысленно внушить мне свою правоту. Но потом не выдерживает, отворачивается к наставникам.
        - Посмотри, - пытаюсь я привлечь внимание и подношу пяльцы к его лицу. - Ему ведомо милосердие, честь и душа. Ты должен сберечь их, и из тьмы за ним никогда не придут. Всё может быть по-другому. Всё должно быть по-другому, Дормунд!
        - Хватит! - мальчик с криком кидает вышивку на пол. - Матушка, вы безумны! Вы просто сбрендили, свихнулись! У меня не может быть никаких братьев!
        В его крике ещё слышны визгливые нотки, хоть голос уже и ломается. Сзади на Дормунда одновременно шикают камердинер и ментор, указывая на неподобающее поведение. Юноша немедленно выправляется, принимая горделивую позу. Улыбается достойно - не слишком широко, но понятливо и благосклонно.
        - Прошу простить, Ваше Высочество, - ровно извиняется сын. - Вы нездоровы. Вам лучше прилечь. Я зайду в другой раз.
        - Нет! - я кидаюсь к его ногам, подбираю своё рукоделие. - Поверь мне, Дормунд. Я видела его, твоего брата. Видела, как тебя сейчас. С этой девушкой… Не знаю, кто она. Но точно знаю, кто он. Твой брат может стать величайшим правителем или мудрым советником. Только позволь ему, слышишь? Не толкай его во тьму. Слышишь, Дормунд?
        - Тибр Иверийский назначил меня королём, - обиженно отмахивается белокурый принц. - Ты сама слышала - только истинный Ивериец может взойти на престол Квертинда! Если ты вообще способна что-то слышать, кроме своих иллюзий.
        Мне горько и больно от его слов. Но я не знаю, как ещё убедить Дормунда. Как завоевать расположение собственного сына? Я не способна на это. Я ничтожная принцесса. И стану ещё более ничтожной королевой-матерью. Мне хочется сказать ещё что-то, убедить, но голоса звенят невыносимо громко… Заполняют мою голову гулом. И я вою - балладу про конец сна, тот самый мотив, просто чтобы скрыть отчаяние за песней. Укачиваю саму себя.
        - Я позову Милду Торн, - Дормунд сморщил нос и скривил губы в отвращении. - Она зайдёт к вам после аудиенции у короля.
        - Слушайся его, Дормунд, - успеваю я прошептать вслед уходящей процессии прежде, чем за ними закрывается дверь. - И всё будет по-другому.
        Я снова остаюсь одна в своих покоях, маленькая, ненужная, безумная принцесса Квертинда. Я способна останавливать время и создавать артефакты, меняющие его ход. Я - истинная Иверийская наследница. Но что толку от величайшей из магий, если я не способна повлиять даже на своего сына?
        - Папа, - снова зову я, обращаясь к флажкам. - Ты был сильным. А я - слабая. У меня ничего не получается.
        Жалость заполняет меня всю, до кончиков ресниц. Я поднимаюсь и на дрожащих ногах иду к балкону. В жизни нет радости. В жизни нет любви. Это иллюзия, обман для простолюдинов, чтобы отвлекать их от политических решений и несостоятельности власти. Именно так учила меня Милда Торн, мудрейшая из всех женщин.
        Королям и королевам не позволено любить и быть любимыми. Но может… может в пекле Толмунда я встречу того, кто почти не замечал меня при жизни? Встречу своего отца. В пекло ведь попадают те, кто лишает жизни. Лишает жизни других людей или себя.
        Я иду к тебе, папа… Я поднимаюсь на широкие перила своего балкона и смотрю вниз без страха и сожаления. Наверное, кто-то другой смог бы оценить красоту Лангсорда, - кто-то, кто не видел его с самого своего рождения. Но шум его каналов я не слышу уже так же, как биение своего сердца в ушах.
        У подножья замка раскинулся королевский сад с каскадом водопадов, заполненный людьми от белоснежных стен до самой площади. Отсюда виден новенький Преторий - первое консульство Квертинда. Я видела его в разные времена и знаю, что он простоит ещё долго. Кто-то сильный непременно сможет сохранить его и защитить. Кто-то, но не Везулия Иверийская. Но самое главное…
        - Кто-то должен снять эти проклятые флажки, - шепчу я и делаю шаг в прекрасную пустоту.
        Я лечу над Квертиндом, и сердце колотится бешено, подскакивая к горлу. И дышу… всё ещё дышу.
        Я резко вдохнула, пытаясь унять сердцебиение. Моё лицо намокло от слёз и холодного пота - как всегда бывает после видения. Воздух с шумом, или скорее со стоном, ворвался в мои лёгкие, плечи задрожали. Мех горжетки намок и прилип к щекам. Я развалилась на диванчике, подняла глаза к потолку, обитому алой тканью с россыпью мелких корон.
        - Да что же это опять, ваша милость, - запричитала Нэнке, обмахивая меня веером. - Вам бы в постель теперь, отдохнуть.
        - Нет, - выдохнула я в ответ. - Сейчас пройдёт. Перестань, Нэнке.
        Я некрасиво хлюпнула носом, очень по-плебейски, и сразу же приняла из рук обиженной сиделицы вышитый платок. Инициалы напомнили мне, что я не Везулия, а Ванда Ностра. И я непременно должна научиться жить.
        «Везулия Иверийская была нездорова и от своей болезни покончила жизнь самоубийством в 64 году от коронации Тибра Иверийского, не выдержав новости о престолонаследии своего сына» - так написано в учебниках Квертинда. Каково было первой истинной Иверийской наследнице на самом деле теперь знаю только я… И, возможно, Великий Консул Камлен, что молча держал меня за руку, пока я пыталась прийти в себя. Мы с ним храним столько тайн, которые не имеем права раскрывать и обсуждать даже друг с другом. Я слабо сглотнула, успокаиваясь.
        Дилижанс уже выехал на площадь, оставив позади Иверийский замок и тот самый балкон, с которого рухнула моя недавняя проводница.
        Сейчас тут тоже было людно, но вместо траурных флажков висели праздничные, разноцветные, переплетённые с рябиновыми бусами. Большой фонтан переливался семью разными цветами, перекидывал струи воды и играл бликами огромной короны, покрытой пластинами сусального золота. Ему вторил плеск водопадов с каскада у подножья Иверийского замка, что за шумом людной площади был едва слышен.
        Лангсордцы праздновали начало нового года и встречали осень. Люди веселились, пели, смотрели выступление уличных артистов, ели сладости. Некоторые сидели прямо на зелёных островках травы, обрамляющих площадь, наслаждаясь мягкими лучами и потягивая вязкие напитки. Ленивое солнце разлило густую прозрачную медь вдоль лоснящейся мостовой, почти осязаемую, тягучую, как масло райского дерева.
        - Остановите, - попросила я хрипло. - Я хочу прогуляться.
        - Мы почти приехали, Ванда, - Камлен нарочно выделил моё имя, чтобы напомнить мне о том, кто я есть. - В Претории есть лауданум, ты сможешь прилечь и восстановить силы.
        - Я не хочу лежать! - взмолилась я. - И не хочу лауданум. Я хочу попробовать жизнь!
        Мимо пронеслась карета, запряжённая резвой тройкой. Такой вид транспорта почти вытеснили дилижансы, общественные и личные, но многие квертиндцы по-прежнему предпочитали силу живых коней энергии пара. До меня донеслись звуки струн и раскатистый нестройный хор пассажиров.
        - Тут нельзя, Ваше Сиятельство, - снова затараторила Нэнке. - Знаете ведь, какая вы ценная персона для Квертинда. А вокруг простолюдины и попрошайки. Воришки, пройдохи и просто твердолобые остолопы. Они пьют вязкий бузовник и закусывают горячими сайками, почти не пережёвывая! Не чета вам с ними прогуливаться. Вот вернёмся домой - я вам сготовлю мармелад из свежих ягод, Лерна-лентяйка уже и бруснику процедила, и смородину, - что за чудный вкус жизни попробуете!
        Я обернулась на Иверийский замок. Два золочёных шпиля тянулись вдоль всей высоты белоснежного здания, как две воздетые к небу длани. Зажатые в небесах часы мерно тикали, отсчитывая мгновения между прошлым и будущим. А за ними белели шпили помельче, выгибались арками высокие окна, пробегались касками ступени, соединяя многочисленные балконы…
        - Остановите! - громко потребовала я в порыве неизвестно откуда взявшейся решимости.
        Или известно. Мне нужно было доказать всем и в первую очередь - самой себе, что я не Везулия, которая покоряется воле каждого, кто пробует ею помыкать. Которую сломил Квертинд, как и многих. Принцесса была заперта в клетке чужой воли и королевского замка так же, как я в этом дилижансе. Я задышала ещё чаще, промакивая платочком лоб.
        - Да остановите же! - прикрикнула я совершенно невоспитанно.
        Камлен Видящий молча постучал по стенке, и дилижанс пыхнул, заскрипел и остановился. Я потянулась к дверце, но она сама распахнулась, являя нам сосредоточенного стязателя.
        - Что случилось? - он спешно оглядел каждого из нас троих. - Позвать целителя?
        - Я хочу прогуляться, - ровно сообщила я, не теряя напора.
        Сопровождающий стязатель с подозрением покосился на Великого Консула, но тот промолчал. С некоторых пор Камлен не оспаривал моих решений прилюдно, даже если был с ними не согласен. За это я всегда была бесконечно благодарна слепому старику, но его расположением почти никогда не пользовалась из благоразумия и предпочитала все свои мысли обсуждать заранее. Но сейчас мне была просто необходима эта спонтанность, неожиданная взбалмошность, которая присуща юным леди. Да, именно сейчас, после гнетущего видения принцессы, которая так и не нашла своего места в жизни, мне хотелось быть той, кем я являлась. Нет, не только ценнейшей прорицательницей Квертинда, которую прочили на место Великого Консула, но ещё и молодой девушкой, что может чувствовать и радоваться простым праздникам.
        - Мне необходимо вас сопровождать до Претория, - не то согласился, не то возразил стязатель.
        За спиной его отрывисто фыркал чёрный конь, разряженный в помпоны для процессии. Одинокие ездоки всё ещё предпочитали породистых лошадей, поскольку те были быстрее и манёвреннее любого механизма. Я уже немного растеряла свою решимость и стушевалась под любопытными взглядами зевак, которые пытались заглянуть в открытую дверцу королевского дилижанса. Ледяные пальчики мои поглаживали нити Везулии.
        О мостовую застучали копыта и подъехал ещё один всадник, отгоняя людей. Конечно, мы всегда путешествовали по городу в сопровождении многочисленной охраны.
        - Я сам, - раздалось сверху, и всадник спрыгнул. - Здравствуйте, госпожа Ностра. Ваша Милость Великий Консул.
        Стязатель поклонился Камлену, как того требовал этикет, и старик благосклонно кивнул, хотя не мог видеть приветствия.
        - Грэхам! - заулыбался Великий Консул и даже протянул руку.
        - Экзарх Арган? - удивилась я. - Разве вы уже вернулись в столицу?
        Верховный стязатель очень много времени проводил в командировках и всё чаще пропускал советы, лишь изредка появляясь в Претории. Весь последний год, что мне удалось его знать, он был очень обеспокоен политической обстановкой в Квертинде. Расследования заговоров и преступлений изматывали экзарха и всю ложу стязателей, а Орден Крона только креп и набирал силу.
        Обычно я избегала кровавого мага, выслушивая его послания через рудвика-секретаря. Не только из-за его магического могущества и высокой должности, но и из-за пристальных и слишком мужских взглядов в мою сторону.
        - Ненадолго, - он быстро кивнул стязателю, и тот отошёл, отгоняя не в меру любопытных горожан. - Мы почти у Претория, но всё же стоит подъехать ближе. На площади сегодня слишком людно, народ отмечает начало нового краснолунного года. Чем вызвана остановка?
        От моего эмоционального порыва не осталось и следа, и я стыдливо опустила глаза на вышивку. Холод поднимался по голубеющим венкам, ледяными ручейками растекался по трещинкам на площади моей кожи.
        - Мне заплохело от тряски, Ваша Милость, - после короткой заминки вступилась Нэнке, подаваясь вперёд. - Но уже всё прошло, слава милостивой Девейне! Поедемте уже, а?
        Сиделица заметно нервничала от близости служителя Толмунда, поддаваясь религиозной сентиментальности. Я не могла её осуждать. Он пугал меня так же, как и всех. От Грэхама Аргана веяло неизбежностью чужой смерти и его собственной тревогой. И мне казалось, что и то и другое очень заразительно.
        - Ванда хотела прогуляться, - неожиданно громко известил Камлен. - Ты не мог бы сопроводить её, Грэхам?
        Я подняла на Великого Консула уставшие глаза. Он улыбался мне мягко, почти по-отечески. Я знала эту улыбку - она знаменовала все тайны, которые мы хранили, но не могли высказать. Только в этот раз тайна была совсем мелкая и моя личная, которую Камлен беззастенчиво выдал экзарху.
        - Это не обязательно, - мне не хотелось доставлять неудобства одному из членов Верховного Совета, да и целой процессии.
        Но Грэхам Арган неуверенно подал мне руку. Он явно сомневался в том, что я возьму её. Должно быть, экзарх стязателей больше других страдал от недоверия и страха, которым в нашем королевстве наделяли всех кровавых магов в бордовых перчатках. Это было испытанием для нас обоих. И именно поэтому я оперлась на мужскую ладонь.
        Моя бледная рука утонула в мягкой замше с символичным оттиском, отчего сердце вдруг забилось часто, но радостно. Слабость от потери магической памяти всё ещё донимала меня, и я почти рухнула в мужские объятия. Наши взгляды встретились, но лишь на миг. Грэхам Арган отвёл глаза первым, не позволяя себе лишнего.
        - Вы уверены, что готовы к прогулке? - спросил экзарх, осматривая площадь.
        Внимательный взгляд мужчины с огромными почерневшими радужками собранно оценивал окружение, но обе руки крепко держали мой локоть.
        - Мне хочется этого, - призналась я, опираясь на своего спутника. - Я благодарю вас за эту возможность.
        Волнение ускорило меня и придало сил, оно горячило мою кровь и разгоняло слабость. Экзарх отдал распоряжения, организуя охрану кареты и нашей маленькой прогулки.
        Нэнке, охая, попыталась спуститься с мелких ступенек дилижанса, но Камлен не позволил ей выйти, и недовольная сиделица вернулась обратно. Двое вооружённых мужчин сразу же двинулись впереди нас, расчищая дорогу и загораживая обзор. Но даже так мне была прекрасно видна почти вся заполненная людьми площадь Тибра, раскинувшаяся перед Преторием.
        Простолюдины открывали рты, тыкали в нас пальцами, но охотно расступались перед идущей процессией. Толпа застывала, а потом вскипала бурным потоком. Более знатные горожане приседали в неглубоких поклонах, выражая приветствие и почтение.
        Браслеты на запястьях звенели в такт моим шагам и музыке, под которую плясал хоровод молодых леди. В их косах подпрыгивали яркие мониста и алые ленты, лёгкие кафтаны разлетались полами в танце, щёки горели. Должно быть, как и мои собственные. Я почти побежала вслед за весёлым громким хороводом, но стязатели легко меня задержали, не позволяя вырваться из круга оцепления.
        Потревоженные воробьи взмыли в воздух, едва не опалив свои крылья о летящие в воздухе факелы. Жонглёры собрали вокруг себя широкий круг публики, заслуживая восхищённые и завороженные выкрики. От непрерывного движения закружилась голова, но как-то особенно - дурманяще и счастливо. Захотелось сменить шнуровку корсета на простые холщовые нити и затеряться в толпе горожан, взмыть над площадью пташкой, чтобы беззаботно предаться празднованию.
        Вся мостовая вокруг огромного фонтана кружилась яркой пятнистой красотой, больше похожей на живопись, чем на реальность.
        На моих глазах у одного из увлечённых напитком горожанина представительный господин срезал тонким стилетом расшитый кисет. Меня это возмутило, но Грэхам Арган лишь усмехнулся и даже не отправил стязателей предупредить городовых. Блюстители уличного порядка предавались увеселениям не меньше, чем не состоящие на охранной службе горожане и, казалось, совсем игнорировали свои обязанности. Ложа стязателей же и вовсе не имела никакого отношения к мелким кражам и уличным беззакониям.
        - Во время празднеств власти снисходительно смотрят на человеческие грешки, - объяснил экзарх. - В земных радостях люди забываются и становятся лёгкой добычей.
        Я видела, как он украдкой кидал на меня взгляды. Шаг мой был лёгким, почти невесомым, но гулом отдавался в утомлённом разуме. Лёгкий взмах кудрей рассыпал аромат мяты, но пара прядей прилипли ко лбу и не желали вовлекаться в кокетливую игру. Я задышала чаще от усталости.
        - Может, всё-таки вернёмся в Преторий? - учтиво предложил экзарх.
        - Расскажите мне о них, - я кивнула на группу восторженной публики, столпившейся у уличного театра.
        Верховный стязатель не стал настаивать и уличать меня в пренебрежении его заботой, только подался за мной ближе к импровизированным подмосткам. Над собравшимся возвышались двое актёров на высоких ходулях. Их речи было трудно расслышать отсюда, но толпа иногда сотрясалась смехом и даже присвистывала.
        - О простых квертиндцах? - удивлённо уточнил Грэхам Арган и тут же продолжил: - Удивительно жизнелюбивый и жизнестойкий народ. Почти бессмертный и постоянный в своих незатейливых желаниях. Толпа всегда хочет хлеба, зрелищ и любви.
        - О, само собой, - мы подошли почти вплотную к комичному представлению. - У народа всегда есть время для глупостей. Смертны лишь короли.
        - Чёрный Консул! - раздалось сверху. - Прочь с моей дороги к престолу!
        Один из актёров на ходулях, совсем ещё юнец с приклеенной бородкой, угрожал бутафорским оружием своему оппоненту. Очевидно, что он изображал Консула-Наместника Галиофских Утёсов. Орлеан Рутзский с началом этого года отправился в испытание изгнанием, и его кресло в Верховном совете пустовало так же, как и кресло Консула лин де Блайта. Об этом говорил весь город, и это был ещё один повод для торжества.
        - Вы возжелали мою единственную любовь, Консул Рутзский! - забасил выкрашенный сажей актёр. - Мой возлюбленный Квертинд! За это я выпью вашу кровь!
        Актёр откинул голову и наигранно зловеще рассмеялся.
        Юнец зарычал и кинулся в атаку с таким душевным рвением, что кудри его растрепались, и он чуть не потерял ленту со своих волос. Представление прервалось на миг, пока незадачливый лицедей поправлял причёску. Народ улюлюкал и потешался над неправдоподобным промедлением. Я ласково улыбнулась экзарху, лицемерно убеждая его в своём превосходном самочувствии.
        - По правилам дуэлей вы не можете применять магию! - наконец, вернулся в игру юный Консул Рутзский. - Умрите достойно!
        Он снова кинулся в бой, едва не задев ходулями толпу. Своим лёгким мечом он орудовал неожиданно умело, как будто брал уроки сражений. Консул лин де Блайт отбивался одной рукой, другой же грыз яблоко, при этом не забывая корчить гримасы с каждой новой атакой своего политического конкурента. В какой-то момент юный лицедей слишком увлёкся боем - должно быть, чуть больше, чем актёрской игрой, и мне показалось, что дуэль может перерасти во вполне реальную. Тот из актёров, что изображал Консула лин де Блайта, посерьёзнел и покрылся потом. Вдоль измазанных сажей рук пошли светлые дорожки от стекающих капель.
        - Победитель очевиден, - прокомментировал Грэхам до этого молча наблюдавший за представлением. - В своём яростном неистовстве господин с лентой упускает главное - внимание к деталям и контроль над ситуацией. Такими темпами он очень быстро окажется не у дел.
        Экзарх Арган говорил не об актёрах, а об их реальных прототипах. В отличие от него, я ни в чём не могла быть уверена - слишком близко была знакома с историей Квертинда. Что же касалось представления… молодой театрал был проворнее и активнее. Но словно в подтверждение слов стязателя, клинок уже не слишком чёрного Консула достал бок юнца, и тот ошарашенно отступил, не веря в своё поражение. Актёр быстро нашёлся и принялся изображать ранение, громко взывая к богам и протяжно требуя к себе целителей.
        - Как вы могли знать?.. - воскликнула я. - Мне итог казался совершенно непредсказуемым!
        Окружившие люди одарили меня новой волной внимания. Я прижала ладонь к груди и легко кивнула простолюдинам, отчего получила не меньшие аплодисменты и возгласы, чем актёры. Стязатели вокруг напряглись, готовые к защите. Увы, с моей приметливостью в Квертинде невозможно было спрятать свою личность или хотя бы вызвать сомнения. Я не выслужила ещё такой славы, но слухи и пересуды о бледной прорицательнице были раздуты до гигантских масштабов.
        - У меня был хороший учитель, - Грэхам подозвал девушку с большой корзиной пёстрых цветов, и охранники неохотно пропустили её к нам. - Который, надеюсь, вскоре станет хорошим правителем.
        Конечно, я знала, кто был наставником Грэхама Аргана. Человек, чьё имя произносили почти с таким же благоговением, как и имена величайших королей Иверийской династии, и который был в изгнании вот уже целый год. Мы все ждали его возвращения или хотя бы весточки о его благополучии. Для меня это было особенно важно, поскольку Консул-наместник Полустрова Змеи являлся надеждой на успешное разрешение конфликтов, что наседали на Квертинд со всех сторон. Внешние и внутренние угрозы тревожили меня не меньше Грэхама Аргана, поскольку я не имела представлений о ведении войны. Да и где мы было научиться, девочке, едва научившийся контролю над самой собой?
        - Надеюсь, он научил вас правилам победы? - попыталась пошутить я.
        Получал ли экзарх Арган распоряжения от своего покровителя? Этого я спросить не могла.
        Цветочница предложила алый плотный бутон с хрустальным подрагивающими капельками свежей росы, но стязатель сам безошибочно выбрал орхидею, что выделялась бледным мазком среди буйной яркости корзины.
        - Чтобы победить нужно быть достойным победы, правило первое, - он насмешливо протянул мне нежную ветку с гроздью белоснежных соцветий. - И второе, - Грэхам Арган помедлил, на этот раз откровенно рассматривая меня, - нужно быть хищником, а не добычей.
        Разве мы всё ещё говорили о политике, как преданные подданные королевства?
        - Будьте осторожны, экзарх Арган, - я приняла подарок, ощущая, как трепещет моё беспокойное сердце и замирает в томлении. - В лабиринте историй Квертинда за каждым поворотом таится неизвестность. А это самый опасный враг даже для хищников. Ваш наставник только намеревается стать правителем, а мой уже правит им последние пятнадцать лет.
        - Значит, у вас тоже есть свои правила, - голос у Грэхама был хрипловатый, как скрежет застарелого механизма шкатулки.
        - И они меня полностью устраивают, хоть установила их не я сама, - вместе с ароматом орхидеи я глубоко втянула воздух праздничной площади, вязкий от запахов карамели, сдобы и некоего благостного народного единства. - Знаете, мне здесь очень нравится. Я очарована праздничными гуляниями, впервые вижу их так близко, что, пожалуй, даже сама участвую.
        - Этот город приносит удачу, - Грэхам покосился на недовольного стязателя, что прокладывал нам путь сквозь поток людей. - Лангсорд - мечта романтичных леди и честолюбцев. Мраморный фасад Квертинда. Город неутешимой скорби и грандиозного торжества.
        Мужчины в чёрных масках кидали хмурые взгляды на своего экзарха. Вооружённые мечами и десятками кинжалов, снабжённые боевыми артефактами и впитавшие чужую смерть кровавые маги тяготились прогулкой. Они привыкли к другому окружению, и бездействие угнетало служителей ложи. Но моё слово было для них не менее важно, чем слово Грэхама Аргана. И сейчас я требовала подчинения, пусть даже собственной прихоти. После видений голоса почти не донимали меня, и я наслаждалась окружением, звуками жизни и веселья. Но всё же мне захотелось напомнить присутствующим, кем я являюсь в первую очередь.
        - Экзарх Арган, я прекрасно понимаю, что Квертинд - это не только лёгкие прогулки, нарядные горожане и белый мрамор столицы. Я молюсь за здоровье Великого Консула и за успешное разрешение изгнания вашего наставника, но пути Квертинда неисповедимы. Йоллу сообщает в отчётах, что Орден Крона со своей утопической идеологией привлекает всё больше сторонников. Ваша ложа сдерживает их вероломство, но вскоре чаша весов может качнуться в их сторону, - у белокаменной аркады я кивнула удивлённой чете Молливер в окружении не менее удивлённых слуг, и продолжила: - Но и это ещё не всё. Веллапольское княжество требует незамедлительного политического брака и вряд ли станет ждать десятилетия. Мне страшно представить, что случится, если Консул лин де Блайт не сможет успешно завершить последнее испытание.
        - Вы ведь не имели чести быть представленной ему? - уточнил Грэхам Арган. - Поверьте, если бы Вы знали Консула лин де Блайта, ваша уверенность в нём была бы более прочной. Прошло уже больше половины срока его изгнания, и вскоре он вернётся новым королём. Нет повода для беспокойства, но я убеждён, что ему были бы приятны Ваши молитвы.
        В синем небе, проколотом шпилями башен, замелькали пташки. Где-то вдали перезвон колокола возрадовался торжественных звоном. Собор Семерых начал служения. Над толпой разнеслось величественное «Во имя Квертинда!».
        - Во имя Квертинда! - негромко выкрикнула я, поддерживая народное восславление, и более тихо обратилась к своему спутнику: - Мне бы хотелось, чтобы властители судеб дрались между собой, а мне оставалось только молиться за благополучное разрешение, - от быстрого шага снова закружилась голова, и я помедлила, поправляя платье. - Но я должна быть готова однажды возглавить Верховный Совет, а с ним и целое королевство.
        - Вы ищете союзников, - понятливо кивнул стязатель. - Та ещё досталась нам с Вами эпоха, госпожа Ностра. Я должен сказать, что вы можете рассчитывать на мою помощь, поскольку я бесконечно предан ложе и королевству. Это на самом деле так. Но ещё я уважаю Великого Консула Камлена и верю, что не только ваш дар прорицания послужил его решению назвать Вас преемницей. Теперь я и лично симпатизирую Вам. Могу я попросить вас называть меня по имени, Ванда? Ванда?!..
        Слабость от недавней потери магически памяти ослабила моё тело, и ноги подкосились, но Грэхам помог мне удержаться на ногах. Преторий был совсем близко, но мне не хотелось возвращаться в его душные высокие кабинеты, где меня уже ждал Йоллу с отчётом. Компания экзарха была куда более приятной… и результативной.
        - Всё в порядке, - я поймала шаткое равновесие. - Это от жёсткого корсета. Я вполне сносно себя чувствую.
        Экзарх Арган с сомнением посмотрел на моё платье под тёплой накидкой, но я нарочно отвернулась. Внимание привлекла группа людей, за спинами которых слышалась музыка.
        - Ваша Милость, - не выдержал один из стязателей. - Нам нужно торопиться. Жорхе Вилейн прибыл по вашему вызову из Астрайта и ожидает в Претории.
        - Ванда…
        - Госпожа Ностра, - быстро поправила я Грэхама, чтобы не терять авторитета в глазах его подчинённых. - Что ж, не хочу вас задерживать. Но мне здесь так понравилось! Надеюсь, вы достаточно доверяете своим людям, чтобы позволить мне ещё немного насладиться праздником?
        Не дожидаясь ответа, я оставила задумчивого Грэхама принимать решение, а сама двинулась на звук чарующей мелодии. Чудесная рапсодия заворожила меня, поманила своими переливами. Из-за опустошения магического предела россыпь ледяных кристаллов колола грудь, просачивалась холодными каплями на висках, но осанка моя была идеальной, а поступь - твёрдой. Я запрещала себе страдать. Если вся жизнь - это мука и преодоление, то когда же быть счастливой?
        Экзарх Арган за мной не последовал, и к холодным осколкам магической усталости добавилось ещё ядовитое разочарование. Не стоило ожидать, что Верховный Стязатель предпочтёт мою компанию неотложным делам ложи. И так было правильно. С моей стороны было неуместно и наивно надеяться на его дальнейшее сопровождение, хоть и желала я этого всем сердцем.
        Неожиданно мир вздрогнул, и я пошатнулась, уже жалея о том, что отказалась возвращаться в Преторий. Снова вернула себе достойный вид и почти слилась с людьми, увлечёнными магией создания баллады.
        Что это за музыка?… Удивительно знакомая и близкая. В центре толпы мелькнул жёлтый кафтан и пёстрая лютня, которая была источником мелодии. На миг я даже забыла о дурном самочувствии, заслушавшись. Тем более, что к мелодии добавилось пение.
        «Сияла ты звездой, слепила ярким светом.
        Душа была чиста, и так лазурен взор.
        Ты следовала сердцу и чтила все запреты,
        Но вынесла в итоге кровавый приговор.
        Под каплями дождя тяжёлый выбор сделан.
        И в чёрный пепел бури выжжена душа.
        Пусть горькою ценой, но теперь прозрела -
        Труднее всех тому, кто вынужден решать.
        Пусть страшно сделать шаг во тьме новорождённой,
        Обратного пути уже не отыскать.
        Коварное наследство гнетёт, как мост сожжённый,
        Который подожгла предательница-мать.
        Желаешь управлять судьбой своею лично,
        Но ходишь по чужому лезвию ножа -
        Того, кто может в миг приказом единичным
        Укоротить тот срок, что будешь ты дышать.»
        Воздух дрожал вместе со струнами от каждой ноты, секунды покорно складывались в узор мелодии, ведомые магией Нарцины неизвестного менестреля.
        - О лин де шер, прелестное создание! - бард увидел меня в толпе, и музыка прервалась. - Вы словно голубя среди вороньей стаи! Ваша чувственность и нежность делают меня совершенно влюблённым!
        Поэт направился прямиком ко мне, пробираясь сквозь расступающуюся толпу. Моя охрана преградила ему путь, но я сама протянула руку, чтобы этот талантливый почитатель Нарцины мог приложиться к ней губами. Мотив вернул меня в видение, и я вспомнила Везулию, что напевала его. Должно быть, она смотрела сквозь вечность на этого же барда, возможно, даже видела меня прямо сейчас, как я видела её…
        - Бард, - я проследила, как невысокая фигура в пёстром, шитом разноцветной вязью камзоле, склоняется над моей ладонью. - Твоя поэма кажется мне знакомой. О чём она?
        - О Квертинде, конечно, моя госпожа! - с жаром воскликнул маг склонности Нарцины. - И о любви. О том, как она, подобно цветку, произрастает под тяжёлым гнётом войны, лишений и безумств. Но прямо сейчас я растерял всё своё вдохновение, совершенно околдованный Вашим Сиятельством. Мне хочется творить только о Вас и для Вас, о белоснежная муза величия и чистоты!
        - Полагаете, я достойна музыкальной строфы? - голос мой сел, упал до шёпота от болезненной слабости и переживаний.
        Очень некстати, потому что сочинитель расценил это, как кокетливое заигрывание, и осыпал мою ладонь поцелуями.
        - Вы достойны не просто строфы, а отдельной баллады, - интимно и горячо прошептал менестрель, обжигая мою кожу дыханием. - Позвольте угостить вас…
        Окончание фразы утонуло в изменённой реальности, погрязло в наступающей дурноте. Взор затуманился, и площадь поплыла перед глазами, превратилась в абстрактные куски размытой мозаики. Рука уличного музыканта оставалась опорой, связью с миром живых, которую мне не хотелось терять.
        - Ты стоишь перед будущим Великим Консулом, бард, - один из стязателей легко оттолкнул его, лишая меня поддержки.
        - Ээээ… Пожалуй, мне стоит всё же закончить уже начатую балладу, - спешно поклонился бард, едва не уронив свой берет, и попятился, переводя боязливый взгляд мне за спину. - Исключительно по этой причине спешу откланяться… Прошу простить, лин де шер… Ваше Сиятельство будущий Великий Консул.
        - О ком… - слова давались мне с трудом, буйство красок слилось в единую картину. - О ком эти строки?…
        Бард не ответил, развернулся и затерялся в толпе, нервно оглядываясь. Попыталась его окликнуть, потому что сквозь нарастающую дурноту всё же пробивалось ощущение, что напуганный поэт уносил с собой важные, недостающие ответы. Я начала оседать от слабости и вскрикнула, потому что ноги мои взмыли в воздух. В один миг я оказалась на руках у Грэхама Аргана под дружное аханье толпы.
        - Надеюсь, теперь вы не станете возражать, если я всё же отнесу вас в Преторий? - уточнил Грэхам.
        Я только слабо кивнула, прижимаясь к твёрдой груди и прячась за веткой орхидеи. Теперь я плыла сквозь площадь, словно лебедь через беспокойное море. Но не только тело моё обрело опору, но и дух, - в тёплых объятиях экзарха я балансировала на тонкой грани беспокойства и желания, и эта сладкая истома была самой живой эмоцией из всех, что мне доводилось испытывать. И я снова улыбалась.

* * *
        Один из сопровождающих стязателей открыл перед нами дверь. Я крепко, до боли в костяшках, вцепилась в алые лацканы плаща и из-под опущенных ресниц рассматривала экзарха. Грэхам Арган высокий, сильный и крепкий. Божественный скульптор, что поработал над его внешностью, использовал только грубые инструменты, оттого черты лица резкие, заострённые. Во власти этого выносливого мужчины изменять человеческие тела, превращать живых созданий в восковые манекены. Его природа - уничтожать и ломать, но сейчас он спасал меня. Я прикрыла глаза, чтобы усилить ощущения объятия.
        Если бы во мне была хоть капля гордости или самодовольства, я бы непременно возмутилась неподобающим поведением Верховного Стязателя. Но мне слишком хотелось насладиться жизнью, самой волнующей и пикантной её частью.
        - Ты такая хрупкая, - едва слышно прошептал у моего виска Грэхам Арган, бережно опуская меня в потёртое кожаное кресло. - Госпожа Ностра.
        - Мне уже лучше, - я поблагодарила его сдержанной улыбкой. - Благодарю вас за заботу, экзарх Арган. Квертинд не забудет ваших заслуг.
        - Квертинд… - он ухмыльнулся. - Впервые мои обязанности были такими приятными. Сегодня я вас украл у Квертинда.
        - Вы флиртуете со мной, экзарх? - я попыталась выпрямиться в кресле.
        И только сейчас заметила, что Грэхам принёс меня в свой кабинет - кабинет экзарха. Передо мной стоял массивный стол, обитый зелёном сукном и заваленный донесениями на служебных пергаментах. По одной из стен тянулись шкафы с книгами о военном искусстве, блестели тупыми остриями наградные клинки и шпаги. За спиной расположился целый букет штандартов и стягов - бордовых Иверийских и прочих, в цвет знамён знатных родов Квертинда. У высокой двустворчатой двери стоял стязатель из моей недавней охраны, положив руку на эфес клинка. Он нарочно старался не смотреть в мою сторону, но я знала, что смущаю кровавого мага. Сам же обитатель этого кабинета отошёл к дальней стене, на которой висела картина с изображением страшного суда Толмунда.
        - Ну что вы, Ваше Сиятельство, - он рывком раздвинул плотные шторы, открыл окно, и в комнату ворвался солнечный луч, высвечивая пылинки. - Я просто выполняю свои прямые обязательства. Изначально ложа стязателей была создана не для расследования заговоров, а для охраны величайших королей прошлого. Иверийская династия мертва, но благополучие первых лиц Квертинда - приоритетная задача экзарха. Так что ничего личного, госпожа Ностра.
        Грэхам подал мне стакан воды и впился жёстким, требовательным взглядом.
        - Конечно, - подтвердила я. - Ничего личного.
        Эти бессмысленные слова сушили горло как пригоршни пепла, и только глаза кровавого мага, в каждом из которых давно состоялось крохотное затмение, говорили правду. В них был интерес и сокровенное желание… В них как будто зависло грозовое облако посреди лета, и я почувствовала запах свежей травы перед дождём, но этого, конечно же, не могло быть. Потому что каждый из нас жил в ледяном замке, где не было травы.
        - Рондин, - обратился Грэхам к своему подчинённому, не отрываясь от меня. - Позови ко мне Жорхе Вилейна. Я приму его прямо сейчас.
        - Мне проводить госпожу Ностру в кабинет к Великому Консулу? - спросил Рондин, переминаясь с ноги на ногу.
        - Нет, госпожа Ностра будет присутствовать, - Грэхам даже не взглянул в сторону стязателя. - И ещё, Рондин. Тебе нужно принять назначение в Астрайт, взамен Жорхе Вилейна. Завтра отправляешься на Полустров Змеи, в штаб по борьбе с Орденом Крона. Военный лагерь расположился под Каткитом, там необходимо руководство преданного стязателя.
        Грэхам Арган отвернулся, и встрепенувшийся в груди восторг отскочил буйным вихрем от стен и закружился перед глазами пыльным ураганом. Я глотнула ещё воды, прогоняя наваждение.
        Экзарх же уверенно выбрал заверенный печатью свёрток и вручил стязателю. Тот принял приказ с коротким кивком, но помедлил, кидая на меня недоверчивые взгляды.
        - Иди, Рондин, - кивнул на дверь Грэхам. - Пока это всё.
        Стязатель постоял ещё немного, словно надеялся, что экзарх переменит своё решение, но потом поднял сплошной чёрный воротник, пряча за ним лицо.
        - Достойной дороги Толмунда, Экзарах Арган, - попрощался Рондин, открывая дверь.
        - Достойной, стязатель, - отозвался Грэхам.
        Я скинула душную накидку и осталась в платье из тонких тканей. Гром браслетов сделался резким, сломал почти осязаемую напряженную тишину. Игра зарождающейся страсти влекла меня, хотелось отпить ещё - нет, не воды, а этого томительного волнения. Тем более сейчас, когда мы остались наедине. Но Грэхам подобрался, поправил перчатки, одёрнул алые лацканы.
        - Жорхе Вилейн должен был стать экзархом вместо меня, - бесцветно сообщил мужчина, вглядываясь в узкую щель между приоткрытыми ставнями. - Но он отказался от этой должности. Не существует более преданного и деятельного человека в ложе. Он всегда был и остаётся примером для всех нас.
        - Зачем вы оставили меня здесь? - немного обиженно, но быстро включилась я в разговоры о делах. - Я же вижу, как сильно досаждаю служителям ложи. Мне не нужно прибегать к своему дару, чтобы предсказать недовольство Жорхе Вилейна.
        - У него будет более веский повод для недовольства, - пояснил Грэхам. - А Вам я хочу доказать свою преданность. Вверить секреты королевства, которыми вы смогли бы погубить Квертинд… и меня лично. Хотите ли Вы быть властителем судеб или нет, должность Великого Консула потребует от Вас изматывающей вовлечённости, невзирая на мягкость и болезненность. Позвольте мне сопровождать Вас на этом неисповедимом пути Квертинда, как Вы выразились, как сопровождал я Вас сегодня на прогулке. Госпожа Ностра.
        Медленно и напряжённо, как барс перед прыжком, Грэхам стянул свои перчатки и небрежно кинул их на стол, прямо поверх свёртков и служебных бумаг. Мужчина протянул мне руку с пугающими мутациями, дроблённую частыми молниями. Смертоносное магическое оружие главного палача Квертинда - ладонь, впитывавшая эфир прерванных жизней.
        Я видела, что Экзарх Арган сомневался. В том ли, что мне стоит открывать тайны или в том, захочу ли я их узнать. Или… просто боялся моей брезгливости.
        - Грэхам, - я нарочно медлила, наслаждаясь его замешательством. - Так и кто же из нас теперь ищет союзников? Решили удивить меня губительным секретом? В таком случае вы имеете весьма смутное представление о прорицателях. Порой тайны даже ценнее крови. И если бы от чужих тайн моё тело мутировало так же, как ваше - от чужой крови, то на мне бы уже давно не осталось просветов бледной кожи. Вы ведь не думаете, что будете отдавать приказы за моей спиной, а я буду только топать ножкой в такт?
        - Я не пытаюсь Вас удивить, Ванда, - оправдался Грэхам. - И не пытаюсь использовать. Только хочу доказать свою преданность и завоевать доверие. Возможно, у меня не очень хорошо получается, но Вы ещё и препятствуете!
        Он почти выплюнул последние слова, одёрнул руку и нервно заметался по кабинету, рассерженный непониманием. Но у Квертинда был бы очень плохой экзарх, если бы он имел в своём характере привычку быстро сдаваться. Грэхам в один миг оказался рядом и рывком развернул кресло.
        - Послушайте, - мужчина опёрся ладонями о подлокотники, угрожающе нависнув надо мной. - Госпожа Ностра… Ванда. Я, как и все в Верховном Совете, понимаю Ваше положение. Если завтра Вы останетесь без покровителя, Квертинд уничтожит вас. А я предлагаю свою помощь, потому что… Толмунд! Да, потому что Вы мне небезразличны!
        Ресницы Грэхама дрогнули, и он всё-таки не выдержал - опустил взгляд на мои губы. Занёс ладонь, чтобы погладить меня по лицу, но замер в нерешительности.
        - Всё-таки личное, - почти прошептала я, подаваясь вперёд и прикасаясь щекой к его пальцам.
        От тёплого прикосновения мужской ладони я задрожала, как осенний лист на ветру. Грэхам выдохнул облегчённо, прикоснулся лбом к моему и заглянул в глаза.
        - Я хочу беречь тебя, Ванда, - прошептал он мне в губы. - От всех бед или хотя бы от отчаяния, если беды всё же не минуют.
        Я накрыла его ладонь своей, соглашаясь с желанием Грэхама и подчиняясь собственному. Чувственность звенела во мне алой струной арфы, - низко, утробно, протяжно. Мне хотелось продолжения. Хотелось его ласк, поцелуев и обещаний. Но стук в дверь прервал наше томительное единение, и я смущённо отстранилась.
        Грэхам горько зажмурился, как от острой боли. Потом взял мою ладонь, коротко прижался губами к пальчикам.
        - Не принимайте мой короткий порыв нежности к Вам за полное доверие, - я несмешливо подала ему перчатки. - Лучше займитесь грязными секретами Квертинда, что скрываются за его мраморным фасадом. Дела не терпят отлагательств, экзарх Арган.
        Мужчина усмехнулся и коротко крикнул «Войдите», пряча почерневшие ладони за блеском Иверийских корон на бордовой замше.
        Дверь слабо скрипнула, являя нам усталого стязателя в походной пыли и с густой порослью на щеках. Волосы его хранили ещё золото весеннего луча, но борода вся уже покрылась белым цветом человеческой зимы. Седина спускалась по пушистым бакенбардам и серебрила бороду.
        Жорхе Вилейн поприветствовал экзарха, почтительно поклонился мне - не низко и не высоко, тем самым не выражая ни почтения, ни презрения. Поверх его классической формы ложи висел тиаль Ревда, который я сочла лишним. Обычно стязатели не носили магических тиалей, пользуясь только глиняными колбами для свежесобранной с жертв крови. Традиционный магический накопитель был для магов всегда отличительным знаком, эксклюзивным и почётным украшением, часто выполненным по индивидуальному заказу. Поэтому его демонстрация стязателем была неуместна, учитывая необходимость конфиденциальности по роду его службы.
        - Вы вызывали меня, экзарх, - констатировал Жорхе Вилейн, со сдержанным почтением глядя на Грэхама.
        - Жорхе, я вынужден отозвать тебя с Полуострова Змеи, - без вступительных речей начал Грэхам. - Прямо сейчас и надолго.
        - Мы едва наладили контроль над удалёнными прибрежными провинциями полуострова и установили комендантский час, - сухо отчитался статный мужчина. - Стязатели из подконтрольной мне группы почти не спят, сотрудничая с военными офицерами и возглавляя вылазки на очередной лагерь повстанецев. На Полустрове Змеи установилось хрупкое спокойствие. Мы предотвратили восстание в Пеулсе, это к западу от Астрайта. Заговорщики из Ордена Крона отправлены в Зандагат, но сейчас, в отсутствие наместника, даже тюрьма не сдержит нарастающее напряжение. Боюсь, смена руководства может отрицательно сказаться на успехах.
        - Я видел последние отчёты, и прекрасно их изучил, - Грэхам Арган обвёл перчаткой заваленный бумагами стол. - Поверьте, мне самому не нравится оставлять полуостров без вашего надзора. Но вы лучший из стязателей в Квертинде, и дело не только в вашем высоком порядке магии Толмунда. Ваш аналитический ум, осторожность и внимательность вряд ли способен проявить кто-то ещё. Но самое главное - мы не сомневаемся в вашей однозначной преданности Квертинду. С учётом последних событий это становится чуть ли не самым важным.
        - Да, я слышал о предательстве господина Брина, - стязатель Вилейн прочистил горло. - Служил под моим началом в прошлом году. Совсем ещё юнец, но способный и беспринципный. Он был одним из лучших выпускников в Пенте Толмунда. Тогда я и помыслить не мог, что он способен на такое. Предать Квертинд… Напасть на беззащитную девушку…
        - Именно поэтому я вас и вызвал, - прервал рассуждения Грэхам.
        - Я готов понести наказание за недосмотр, - с готовностью склонился Жорхе Вилейн.
        - Стязатель Вилейн, - подошёл к нему экзарх. - Квертинд не собирается вас наказывать. По крайней мере, не преследует такой цели. Но ваше задание действительно может оскорбить вашу ценность.
        - Если это воля Квертинда, ничего не сможет меня оскорбить, - отозвался Жорхе.
        - Это лишнее доказательство вашей верности, - удовлетворённо кивнул экзарх. - Если бы ложа состояла из таких, как вы, Ордена Крона бы уже не существовало.
        - Так в чём моя задача, экзарх? - между густых седых бровей мужчины образовалась глубокая складка.
        Грэхам Арган потёр переносицу, как будто оттягивая время. Потом тяжело вздохнул и заговорил тихо, будто кто-то мог подслушать его прямо в Претории.
        - Сегодня ночью вы отправляетесь на Галиофские Утёсы, - Грэхам кинул на меня осторожный взгляд и отошёл к окну, задвинул шторы. - В Кроуниц.
        - Насколько мне известно, столица северных земель пока не попала под огонь восстаний, - от частого дыхания седые усы Жорхе Вилейна зашевелились. - Там нет сражений.
        На сосредоточенном лице кровавого мага явно читалось возмущённое недоумение, которое только возросло со следующим заявлением главы его ложи.
        - Вы не будете сражаться, стязатель, - Грэхам не повернулся, словно ему стыдно было смотреть в глаза своего подчинённого.
        - Нет? - уже откровенно удивился Жорхе. - Зачем же меня туда направляют?
        - Вы будете следить за одной подданной, - пояснил экзарх. - Тайно. Ни она, ни кто-либо из её окружения не должен заподозрить слежки. А окружение у неё очень внимательное, уж поверьте мне. Поэтому назначены именно вы.
        - Мне нужно её убить? - ровно поинтересовался стязатель.
        - Только после особого указания, - Грэхам с рассеянным интересом рассматривал праздничную площадь, мыслями он был где-то далеко. - До тех пор вам необходимо неотрывно следовать за ней. Её имя Юна Горст, она студентка второго курса Кроуницкой Королевской Академии факультета склонности Ревда. Отныне вам нужно стать её тенью. Имейте всегда достаточно сил для милости Толмунда. Думаю, мне не стоит вас учить, что это требует регулярных ритуалов.
        Юна Горст… Я вспомнила эту студенту, одна прядь которой была такой же белой, как мои волосы. В последней раз, когда мы виделись, она была импульсивным и несмышлёным ребёнком, без малейшего намёка на сознательность. Смеялась в лицо опасности. Я пыталась вспомнить видения, которые были с ней связаны, но они затерялись в памяти среди сотен других жизней. Что-то такое, связанное с ментором и, кажется, с Орденом Крона. Неужели она была настолько важна, чтобы стать грязным секретом Квертинда? Могла ли простодушная девчонка представлять такую угрозу, ради которой из военных действий отзывали лучшего стязателя? Возможно…
        Всё возможно. Великий Консул часто повторял, что важность сохранности пророчеств в тайне связана также с неверными толкованиями. Мы видели лишь обрывки судеб, и могли предугадывать пробелы в меру фантазии и по субъективной справедливости. Но порой прорицатели упускали важнейшие детали за грандиозными историческими событиями и оказывались совершенно неправы. Отдельные маленькие люди были способны влиять на пути королевства не меньше, чем их правители.
        - Позволите спросить, чем эта леди опасна для Квертинда? - Жорхе надул щёки, и жёсткие седые бакенбарды распушились.
        Я вся подалась в слух, потому что тоже была заинтересована в ответе. Как будто Юна Горст была моим личным упущением, которое я не смогла вовремя пресечь… Хоть в те времена моё сознание ещё не было способно фокусироваться на реальности, но я могла что-то заметить… Какую-то деталь, подсказку, что была на самом видном месте.
        - Не позволю, - развернулся Грэхам и смягчился при виде багрового стязателя. - Не сердитесь, Жорхе, но это приказ. Ответа на ваш вопрос я и сам не знаю. Мы с вами должны исполнять приказы, а не обсуждать их.
        - Приказ Великого Консула? - Жорхе Вилейн покосился на меня с неприязнью, как будто заподозрил в причастности к этому унизительному для его чести заданию.
        Но я была не при чём, и сейчас была удивлена не менее, чем сам стязатель Вилейн.
        - Нет, - Грэхам посмотрел Жорхе прямо в глаза. - Это прямой приказ Кирмоса лин де Блайта.
        Глава 3. Как пережить шторм
        Удивительно, но раньше я никогда не замечала, насколько у Сирены мелодичный голос. Она пела тепло, почти ласково напоминая мне в очередное утро о том, что я всё ещё дышу. Конечно, пела та, прошлая Сирена, которая называла меня подругой и согласилась записать своё пение для эффективности моего пробуждения.
        Живая же нынешняя Сирена не проронила ни слова, явившись вчера на порог комнаты «триста двадцать два» в окружении коробок и чемоданов. Вежливое приветствие от леди Эстель досталось только Фидерике, напрочь ослеплённой счастьем из-за девичьей влюблённости. Весь прошлый вечер подруги неугомонно щебетали, наперебой хвастаясь пережитыми за лето путешествиями и своими избранниками.
        Я подчёркнуто игнорировала их болтовню, отвернувшись к нефритовым мордам львов-канделябров, но всё равно оказалась невольной слушательницей. Судя по рассказам, серебристая лилия уже успела побывать в горячих объятиях Лонима сразу по приезду в академию, а Фидерика и вовсе провела целый летний месяц в компании «невероятно умного и галантного» Куиджи. «Невег`оятного» - бубнила я себе под нос, иронично ухмыляясь собственной подлой шутке. Казалось, заметно похорошевшая с виду Фиди помутилась рассудком и подурнела. Она без конца жаловалась на робость своего возлюбленного, вздыхала о поцелуях и прочих интимностях, на которые Куиджи никак не мог решиться. Я злилась из-за того, что головы подруг занимает пустая чепуха, но мою досаду ощущала только насмерть задушенная подушка. По крайней мере, она точно не дышала.
        Затянувшееся нарочитое молчание на фоне впечатлённых речей соседок, звенящих до самой ночи, оказалось настоящей пыткой. Поэтому утром я порадовалась, обнаружив, что девушки уже покинули комнату, и оставили меня просыпаться в одиночестве.
        Просыпаться, само собой, не хотелось. Но сегодня должна была состояться церемония определения для первокурсников, на которую не стоило опаздывать. Промелькнула предательская мысль о том, что мне лучше пропустить сбор всей академии в Церемониальном зале, пусть даже и рискуя схлопотать внушение от Джера. Несколько сонных минут я прикидывала, должна ли хорошая мейлори непременно быть прилежной студенткой. С обречённым зевком остановилась на том, что всё-таки должна. Припоминая свои прошлогодние сборы, когда я второпях вылетела из своей комнаты и еле успела позавтракать, поднялась с кровати.
        Умылась довольно быстро, и у меня даже ещё оставалось время до завтрака, поэтому я лениво бродила по комнате в белье, зевая и разминаясь. Босая ступня нащупала брюки, что торчали из-под кровати. Кажется, туда я их уронила вчера перед сном. Не утруждая себя наклоном, я ногой подняла часть свой формы и втиснулась в узкую замшу. Над левым коленом темнело пятно от брызг кроуницкой слякоти. На мой не слишком придирчивый взгляд - почти незаметное. К тому же, всю церемонию определения мне придётся сидеть в зелёном секторе и хлопать потерянным мальцам, делая вид, что мне есть дело до их изначальных склонностей. Сорочка и салатовый жилет выглядели чистыми, сырой картошкой от меня на этот раз точно не пахло, поэтому я быстро сочла свой внешний вид приемлемым и принялась шнуровать сапоги.
        Как меня примут студенты? Будут игнорировать моё существование, как Сирена? Не хотелось бы, но в моём положении это было бы отличным условием. Только вот я сильно сомневалась, что мне не припомнят обидного прозвища. И избавиться от «сорокиной дочери» будет заметно сложнее, чем от «истеричной пустышки».
        Пальцы быстро пробежались вдоль шнурков, затягивая их потуже и заталкивая концы под голенище. Меня это не должно беспокоить. Пусть называют, как хотят, в их же интересах не вступать со мной в открытый конфликт.
        В столовую я заходила, мысленно обещая себе не давать волю кровожадности. Между угрозами и претворением их в жизнь должна быть чёткая грань. Не стоит поддаваться агрессии и заигрываться в борьбу, чтобы не превратиться в действительного врага народа. Каас на бедре согласно молчал. Как и все студенты, что моментально затихли при моём появлении. Шумные столики выдавали встревоженных первокурсников, что с непосредственным любопытством пялились на меня.
        Фиди стыдливо уткнулась в тарелку, оба Оуренских с преувеличенным интересом выслушивали смешливый лепет черноволосой красотки Ракель, внезапно ставшей центром их внимания. Только Лоним едва заметно кивнул мне, чем заслужил лёгкий пинок Сирены. Обиженно сморщенный носик новоявленного мага Вейна обещал моему другу самый что ни на есть уничтожительный шторм.
        Я неспешно прошлась вдоль ряда круглых столиков и устроилась в стороне, на свободном месте среди троих студентов с тиалями Ревда. Лёгкая надежда на то, что мои сокурсники будут более благосклонны к мейлори их магистра угасла почти мгновенно, когда рыжий Бэзил брезгливо отодвинул тарелку, встал и вышел. Двое других магов склонности земли последовали его примеру.
        Пришлось приложить усилия, чтобы следующий вздох не выглядел разочарованным. Я сидела в одиночестве у стены, но волоски на спине встали дыбом от десятков чужих взглядов. Медовая гречневая каша, щедро сдобренная творогом и яблоками, не лезла в горло. Ела я быстро: набирала побольше еды в ложку и глотала, почти не пережёвывая. Айвовый сок выпила залпом.
        Спешно справившись с завтраком, я покинула столовую под такое же надменное молчание.
        Что ж, прошло не так уж и плохо.
        За взволнованной суетой в огромной гостиной Кроуницкой Академии меня почти не заметили. Если не считать громогласного цоканья и закатанных глаз отдельных личностей. Вполне успешно я представила, что они предназначались не мне.
        Длинные лестницы вдоль стен призывали вернуться в комнату, но всё же я решила не прятаться. Таинственный господин Демиург в письме писал, что я сама смогу выбирать роль. Понять бы ещё, как это сделать… Да и какая из ролей мне сейчас нужна я тоже не знала… Но зато, благодаря ментору, я точно знала, что роль запуганной жертвы мне точно не подходит.
        По недавнему опыту прошла к дальней лавке и примостилась удобно на одной из широких зелёных подушек, придав себе непринуждённый вид. На доску объявлений над камином нарочно решила не смотреть, лишь убедилась, что портретов трёх королевских убийц там больше не было. Полюбившаяся уже фреска с крылатым львом теперь была у меня за спиной, но зато открывался чудесный вид на всю площадь гостиной. Зрелище оказалось скучным: сонные студенты ютились в гобеленных нишах мелкими группами, ряды каменных лавок почти пустовали, даже свиров замечено не было. Зато на противоположном конце каменного зала показалась Вилли.
        Рудвик важно чеканила шаг мохнатыми лапами, вытягивалась в струнку за острым кончиком мятой шляпы и торжественно пыхтела. Перед собой она бережно несла самое драгоценное богатство - стопку пергаментов для первокурсников. Последние же растерянно озирались у высокого камина и не проявляли к важной церемонии маленького магистра должного уважения, даже посмеивались.
        - Смотрите, - крикнул щуплый блондин в новёхонькой форме, указывая на Вилли. - Ушастому магу швабры взаправду доверили документы!
        Новоявленные студенты, приехавшие преимущественно из знатных и аристократических семей, захохотали. А я нахмурилась. В прошлом году ни один из нас не позволял себе подобных замечаний. Даже Сирена отпускала свои шуточки вполголоса.
        Захотелось немедленно заступиться за сжавшуюся в комок Вилли, но я сама себя одёрнула. Простой анализ ситуации подсказал, что конфликт с первокурсниками почти наверняка будет иметь неприятные последствия. Лишнее внимание мне сейчас было точно ни к чему, поэтому я лишь подалась вперёд, сцепив руки в замок. Поискала глазами магистра Айро, который мог бы утихомирить наглецов, но так и не нашла. Зато его роль прекрасно выполнила Биатрисс Калькут. Она гаркнула так, что даже крылатый лев поджал бы свой хвост. От громкого вскрика магистра факультета исцеления первокурсники округлили глаза и втянули голову в плечи. Я немного расслабилась и хмыкнула. Да, детки. Вам ещё предстоит к этому привыкнуть.
        Магистр Калькут поджала подбородок и строго оглядела притихшую группу поверх голов. Убедившись в дисциплине, женщина вернулась к беседе с Дамной лин де Торн. Приободрённая рудвик уже менее торжественно взобралась на приступок у доски объявлений и принялась прикреплять пергаменты с фамилиями преподавателей и расписанием.
        Я почти развалилась на лавочке, вытянув руки вдоль каменной спинки, закинула одну ногу на колено и даже почти насладилась своим уединённым положением, когда из столовой вышла Сирена.
        Соломенные локоны серебристая лилия сегодня подняла наверх, чтобы подчеркнуть блеск своего знака соединения и изящных подрагивающих серёжек в цвет вихря в её сверкающем топазами тиале. Даже обычная форма Кроуницкой Академии выглядела на леди Эстель как-то особенно утончённо - из-под идеально ровных складок зелёной клетчатой юбки торчали стройные ножки в мягких чулочках и блестящих туфлях, тесёмки сорочки завязывались в аккуратные бантики, золотистый ряд пуговок жилета перекликался с вышитым сбоку крылатом львом.
        Палец нырнул в пустую петельку на моём собственном жилете. Верхнюю пуговицу я потеряла, когда карабкалась по грубой стене одного из жилых домов Кроуница на Лазаревой улице. В бедном квартале многие дома были выдолблены прямо в острых скалах. Помню, что сильно ободрала тогда ладони и колени. Моя кожа зажила сама по себе со временем, являя обычные способности к регенерации. В отличие от пуговицы.
        - …такая благочестивая женщина, очень высоких моральных принципов! - донесся до меня обрывок фразы Калькут, адресованный Дамне лин де Торн и её мейлори.
        Только сейчас я заметила вздёрнутый носик и сжатые губы леди Эстель. Должно быть, первокурсники, да и остальные студенты сочли бы такую мимику за аристократическую надменность дочери нуотолининского купца. Но я видела страх. Слишком хорошо я знала свою бывшую подругу, чтобы понять по её слишком прямой осанке и задранному подбородку, что Сирена переживает и напугана. Я тихонько перебралась на соседнюю лавочку, поближе к интересующей меня беседе.
        - Вам не о чем переживать, госпожа лин де Торн, - успокаивала Биатрисс Калькут. - Новый магистр факультета Вейна - настоящая находка для академии. Религиозна, скромна и совестлива. Она будет отличным примером для студентов своей склонности. Я имела честь пообщаться с ней и оценить глубокую добродетель. Поистине, наш Гремор Айро получил достойнейшую смену!
        Сирена заметила меня, и я зевнула в ответ на её взгляд, лениво поигрывая своим заполненным песком тиалем. Так-так-так. Кажется, у Сирены будет другой учитель. В прошлом году она хотела избежать нравоучений Калькут, но, судя по рассказам целительницы, новый магистр факультета Вейна здорово напоминает строгую и чопорную фанатичку. Я представила дёргающий подбородок над синим тиалем Вейна и приподняла уголок губ. Студентка Эстель сморщила носик и брезгливо отвернулась.
        Конечно, подруга мой жест приняла за злорадство, но на самом деле я сочувствовала ей. Категоричность магистра Калькут всегда вносила свои коррективы в занятия по религии, отчего одним богам доставалось больше внимания и почтения, а другим только короткие сухие указания. По-моему, такой подход вредил учёбе. И если Сирене предстоит провести ближайшие годы с кем-то подобным - то ей явно не повезло.
        Хотя, если рассудить, - вечно спящий Гремор Айро вряд ли мог чему-то действительно научить магов свой склонности. Может, новая преподавательница окажется более заинтересована в успехах студентов? Ведь занятия на факультете Вейна могут быть интересными. В прошлом году подопечные магистра Айро занимались в основном картографией и скоплением воды из воздуха, не выходя из аудиторий. Но маги склонности Вейна любили свободу и простор. Они могли спускаться к морю, учиться управлять волной или даже ходить под парусами недалеко от Кроуница.
        Пока я размышляла, ментор и мейлори серебристой лилии слаженно простучали каблучками мимо меня, направляясь к выходу. Естественно, ни одна из них не удостоила меня ни словом, ни взглядом. Зато другие обитатели академии вовсю пялились, чуть ли не тыкая пальцами.
        - Отвалите уже, - пробубнила я себе под нос, закрываясь широкой подушкой.
        Надеюсь, хоть кто-то из окружающей публики умел читать по губам. Вышитая на наволочке львиная пасть висела перед моим носом до тех пор, пока шум и гомон гостинной не начали утихать.
        «Скорее бы увидеть Джера» - подумала я, поднимаясь и разминая затёкшие ноги. Оказывается, не привлекать внимания - задача ещё более трудная, чем находиться в самом его центре.

* * *
        В Церемониальном Зале собрались уже почти все, кроме магистров и первокурсников. Даже здесь любимые дети Квертинда замолкли при моём появлении. Раньше, когда они кричали «ЮНА!» их было не заткнуть, а теперь вот вестником моего появления было презрительное молчание. Кажется, я уже начинала привыкать. Вспомнился Шенгу лин де Сторн с его словами о том, что толпа отвернётся от меня точно так же, как и вознесла.
        Задерживаться у входа я не стала, быстро обогнула самый точный детерминант и подошла к своему факультету.
        Зелёный сектор был одним из самых многолюдных. В первом ряду, на низкой лавке, сидел Артур и несколько старшекурсников. При моём приближении Оуренский положил ладонь на свободное место, давая понять, что не хочет меня там видеть. Я фыркнула. Подумаешь! Да я и не собиралась устраиваться на видном месте.
        Поднялась к следующему ряду, но наткнулась на грозные взгляды будущих магов Ревда. Да чтоб вас всех икша сожрали!
        Ещё выше и вовсе сидел Родрик Трейсли, рядом с которым я бы сама никогда не села. Пришлось ускорить шаг, пролетая мимо всех рядов к самому потолку - туда, где одиноко сидел амурный хлюпик Нед Комдор.
        Я зло плюхнулась на последнюю лавку, подальше от Неда, кидая на него недовольные взгляды. Он тоже смотрел недобро, явно не радуясь моей компании. Но промолчал. Вместо слов хлюпик отвернулся к высокой сплошной полосе окон, вскинул голову и приложил к губам солдатскую фляжку.
        - Сорокина дочь, - шикнул снизу Бэзил Окумент, не оборачиваясь. - Дочь убийцы!
        Рыжий затылок любителя кличек призывно поманил каблук моего сапога. Я сжала кулаки и зубы, посчитала четыре вдоха. Должно быть, Бэзил получал извращённое удовольствие от издевательств, потому что он не заткнулся, а продолжил повторять мерзкое обзывательство. Чего и следовало ожидать, до этого молчаливый коллектив студентов быстро подхватил прозвище, и оно полетело в меня нестройным хором.
        - Заткнитесь! - прикрикнула я, обиженно складывая руки на груди.
        Нельзя было поддаваться на провокацию, поэтому я лишь насупила брови. Просто сидела тихо и молча глотала каждое из адресованных мне слов, как кислые ягоды с придорожного куста - вместе с пылью и грязью. В какой-то момент меня даже слегка замутило.
        Среди разноцветных рядов я заметила держащихся за руки Фиди и Куиджи. Оба смотрели с испуганным сочувствием. Я раздражённо отвернулась на синий сектор.
        Сирена сидела в окружении двух девушек с тиалями Вейна и что-то увлечённо им рассказывала, хихикая. От нахлынувшей зависти захотелось пристрелить обеих. Поддержка Сирены сейчас мне была нужна, как никогда. Мне, а не этим двум ничтожным русалкам. Но серебристая лилия как будто совсем не слышала, как в меня со всех сторон летели оскорбления.
        В соседнем оранжевом секторе Лоним молча потирал затылок, уставившись перед собой. Виттор рассматривал собственные ногти.
        Тоже мне, друзья.
        К крикам добавился гомон, мерзкий хохот и даже звучные отрыжки. Студенты затопали ногами и забили руками по лавкам.
        Нед рядом закашлялся, снова прикладываясь к своему пойлу.
        - Заткнитесь немедленно! - не выдержав, я вскочила, готовая сразиться со всеми сразу.
        В меня прилетел мятый комок пергамента, и я раздражённо пнула его сапогом обратно в толпу.
        Не знаю, смогла бы я сдержаться, но на моё счастье в Церемониальный Pал вошла ректор Аддисад в сопровождении двух стязателей и работницы консульства. Той самой женщины, что была здесь в прошлом году. Я даже удивилась тому, что вспомнила её фамилию - Бранди. Секретарь Бранди.
        Я осторожно опустилась обратно. Лёгкое отвращение кольнуло мелкими иглами затылок. Бордовая мантия и консульские весы напоминали мне о неприятных событиях и несправедливости всей системы власти в Квертинде. Я исподлобья оглядела возбуждённых студентов, которые переговаривались шёпотом и слегка постукивали ритм недавнего скандирования.
        Надалия Аддисад встала за трибуну и негромко попросила тишины. Толпа на удивление быстро покорилась. Стало так тихо, что слышался только треск пламени десятков свечей в старинной нефритовой люстре и мелкая возня секретаря Бранди за столом. Я вздрогнула и чуть не вскочила снова, заметив рядом Неда. Отшатнулась, но он протянул мне свою фляжку в мятом холщовом чехле.
        - Сорокиной дочери от амурного хлюпика, - невесело прошептал Нед.
        Я хмыкнула, взяла фляжку и отвернулась к окнам.
        Свет немного ослепил меня, но отсюда я даже увидела тонкие близкие башни святилищ и туманные пики гор. Вспомнилось беззаботное лето, прогулки по Кроуницу и тренировки с Джером. Мысли о менторе успокоили меня и даже как-то обрадовали. Захотелось немедленно увидеть его, прикоснуться, услышать его голос и почувствовать запах. В нём было моё спасение. От агрессивной тьмы, что разлилась в душе после убийства Кааса, от колючего презрения студентов, от собственных гнетущих мыслей. От всего того кошмара, которым теперь стала моя жизнь. Посомневавшись минуту, я всё же решила пригубить напиток.
        Пойло оказалось очень жестким, спиртовым, с терпким горьким ароматом, отдающим чем-то лекарственным.
        - Что это за гадость? - я захрипела, возвращая Неду фляжку.
        - Полыний шторм, - Нед тоже глотнул, даже не скривившись.
        Глаза его уже подёрнула пелена дурмана, и пахло от Неда почти как фляжки. К счастью, на нас никто не обращал внимания.
        - Будешь ещё? - хлюпик протянул мне своё угощение.
        Опьянеть мне не хотелось, но я решила всё-таки распробовать со второго глотка национальный напиток Кроуница, поэтому неохотно забрала вонючий сосуд. К тому же, не мешало немного расслабить мысли. По примеру Неду я снова отвернулась и зажмурилась от льющегося сквозь окна света.
        - А, магистры, - прозвучало где-то внизу. - Прошу вас встать перед вашими факультетами.
        Ну наконец-то. Я обрадовалась, услышав шорох мантий и стук сапог, но решила всё-таки приложиться к фляжке. Быстро закинув голову, я развернулась, и крепкий глоток застрял в горле вместе со сдавленным воплем. Я с силой протолкнула его в желудок, но громко закашлялась от шока, чем привлекла внимание всех, в том числе своего ментора.
        Джер кинул на меня строгий взгляд, ведя под руку нового магистра факультета Вейна.
        Невесомое синее платье струилось вдоль роскошной фигуры женщины, удачно облегая соблазнительные изгибы. Имя нового магистра жгло мою глотку не хуже полыньего шторма. В нём сосредоточились все добродетели мира и благочестие самой Девейны.
        Элигия Велилльер.
        Моя и соседняя трибуны оживились мужским одобрительным гомоном, а я опять вскочила со своего места и едва не закричала от гнева и недоумения. Да как она смеет трогать руками Джера? Как он смеет подавать ей локоть?
        На языке обозначился горький вкус предательства. Нет, этого просто не могло быть. Это какая ошибка, жестокая насмешка… При нашей последней встрече я сказала Элигии, что ей так и не представится шанса пообщаться с ним. И теперь её блестящие коготки так и порхали по плечам моего ментора, которого в прошлом году она хотела убить.
        Магистры уже заняли свои места, а я выхватила фляжку прямо у пьющего Неда, и зелёная пена полилась по его подбородку. Амурный хлюпик рыкнул на меня, но отбирать полыний шторм не стал. Я отвернулась и сделала три огромных жадных глотка, не чувствуя вкуса. В голове приятно помутнело.
        Эта женщина просто какое-то наваждение! Почему всегда, когда мои дела идут плохо, появляется она, как символ и обещание ещё больших осложнений? Ехидная, коварная, мерзкая дрянь! Иначе назвать её язык не поворачивался. Он вообще стал как-то плохо ворочаться.
        В распахнутых воротах показались два знакомых штандарта, и в подрагивающую, торжественную тишину Церемониального Зала вошли первокурсники. Слаженный «Ах!» разнёсся над сводами, когда будущие маги увидели самый точный в мире детерминант Шарля, сверкающий своими прозрачными стенками под ветвистой люстрой. Я заёрзала от раздражения.
        Ректор начала приветственную речь, я же смотрела только на затылок Джера. Мне хотелось потребовать от него объяснений, выяснить, как вышло так, что эта дамочка из Ордена Крона оказалась магистром моей академии? И почему он позволил ей себя трогать?
        Надалия Аддисад рассказывала о пустых сосудах, о любимых детях Квертинда, о новых временах и сменяющихся эпохах. О важности традиций и верности самим себе. Все те слова, которые так впечатлили меня в прошлом году, сейчас казались просто ненужной болтовнёй, пустыми обещаниями. Могла ли наивная овечка Юна Горст, что стояла в прошлом году у этих же ворот, знать, кем она станет через год? Да она бы посмеялась в лицо не только опасности, но и любому, кто посмел бы сказать, что она совершит убийство и предательство. Или любому, кто рискнул бы сказать, что Юна Горст способна на ревность. Горячую, мучительную и острую ревность. О да, я ревновала!
        - Нед, - прорычала я. - У тебя осталось ещё что-то во фляжке?
        - Забористая хрень, - рыгнул в ответ Нед, протягивая мне сосуд с остатками зелёной пены.
        Первокурсники уже начали по одному подходить к детерминанту, и воздух окрашивался в цвета склонностей. Ровно год назад я плясала вокруг нефритовых львов и ненавидела того, что назвал меня истеричной пустышкой. Сейчас я сидела за его спиной и каждой клеточкой своей души мечтала единолично владеть его вниманием. От злости и возмущения я резко перевернула фляжку и вылила остатки полыньего шторма в горло, даже не отворачиваясь. Попыталась сосредоточиться на церемонии, вытирая рот рукавом.
        Высокая девочка с острым подбородком вздрогнула у детерминанта, когда тот явил ей зелёную молнию. Первокурсница испуганно посмотрела на Джера, прижимая к груди свой фамильный пергамент. Не истинный, судя по отсутствию свечения.
        «Даже не смей думать о нём!» - хотелось мне крикнуть во всеуслышание, но я только тихо икнула. В прошлом году Джермонд Десент точно не пользовался таким интересом у женщин! Или я просто не обращала внимания?
        Хмель разогнал мою кровь, забился в висках боевым маршем. Сталь Кааса захрипела, возглавляя этот бравый ритм моего собственного сердца и разума. Он не просто стучал сейчас в моей груди, а ревел сигнальным барабаном, требовал решительных действий.
        Сквозь алую молнию детерминанта, которая прильнула к ладони очередного парня, я увидела скучающую Элигию. Возможно, при других обстоятельствах меня бы заинтересовал неудачливый студент, одарённый бесполезной в современном Квертинде изначальной склонностью. Но сейчас меня больше интересовало другое.
        Я ничего не смыслила в играх страсти и женских уловках. В этом Элигия Велилльер меня превосходила, как и в дамской прелести. Сейчас она почти незаметно пробегалась глазами именно по моему факультету, задерживаясь на магистре.
        Моё благоразумие висело на тоненьком волоске, рискующем разорваться, если я и дальше буду наблюдать за бывшей мейлори своей предательницы-матери. Поэтому я перевела взгляд на группу уже определившихся первокурсников за спиной Надалии Аддисад. Как назло, самой заметной среди них была та тощая и длинная девчонка, что явила сильную склонность Ревда. И она тоже с испугом и благоговением пялилась на Джера! Моего Джера!
        Знаете, что, дамочки? Меня зовут Юна Горст, и я не собираюсь молча терпеть и смотреть, пока вы все пожираете глазами моего ментора!
        Как можно осторожнее, чтобы не привлекать внимания, я спустилась вдоль зелёного ряда лавочек и неуклюже бахнулась рядом с Артуром. Тот с отвращением отшатнулся. Но зато теперь Джер был прямо передо мной.
        Я боязливо дотронулась до кольца ментора и погладила его палец, спускаясь к кончику. Джер слегка повернул голову, но даже не взглянул на меня. Зато Элигия заметила мой жест и пришла в замешательство. А я улыбнулась ей в ответ как можно наглее.
        - Юна, перестань, - процедил Джер.
        Откуда он узнал, что это я? Он ведь даже меня не видел. Хотя, не Артур же. И не этот… как его там. Не важно. Имена старшекурсников путались в моей голове, а может, я и никогда их и не знала. Собственная решимость и неожиданная уверенность ободрили меня.
        - Джер, - позвала я. - А если сейчас появится ещё одна первокурсница без склонности, ты обзовёшь её пустышкой?
        - Помолчи, - тихо попросил Джер.
        - Может, сделаешь своей второй мейлори? - пошутила я. - У тебя на шее ещё много места!
        Я хихикнула. По-моему, вышло очень смешно. Кажется, даже ректор Аддисад оценила, заинтересованно высматривая меня за фигурой ментора. Я икнула и приветливо ей помахала. У меня прекрасный ректор! Боги, да как я могла жаловаться на жизнь ещё совсем недавно?
        - Юна, - разражённо кинул Джер, - успокойся.
        - Я спокойна, - мгновенно отозвалась я. - Когда ты рядом, мне спокойнее!
        Вдруг я ощутила такую нежность, такую острую необходимость обнять Джера, что совершенно невозможно было сдерживаться. К тому же, голова кружилась, и мне очень хотелось приложить её к какой-нибудь опоре. Я крепко обхватила локоть ментора, прижимаясь щекой. Джер стряхнул меня, как надоедливую колючку репейника, и отошёл. Элигия напротив растянула губы в улыбке, глазея на слабенькую склонность исцеления какого-то первокурсника в детерминанте. Я не сомневалась, что эта улыбка предназначалась мне.
        От пренебрежения друзей и даже Джера стало как-то болезненно обидно и захотелось расплакаться. Повыть белугой, растирая слёзы по щекам. Тем более, что глаза уже затянуло какой-то мутной пеленой. Но Юна Горст никогда не плачет, поэтому я лишь хлюпнула носом.
        Интересно, а Джер ревновал меня когда-нибудь? Хотя, у него никогда не было повода. Не к амурному же хлюпику меня ревновать, в самом деле, которого я даже в танце уложила на лопатки?
        - Артур, - подвинулась я ближе к Оуренскому, который почти свисал с другой стороны лавки. - Помнишь, как ты учил меня стрелять из лука? И как мы кромсали мишени в бестиатриуме? Было круто, ведь правда? Может, стоит повторить?
        - Мы на церемонии определения, - прорычал в ответ Артур. - Юна, ты что творишь?
        - Ну и ладно, - обиделась я. - Твой брат мне всегда нравился больше. В нём есть авантюризм и азарт!
        Я попыталась вернуть остроту своему зрению, сфокусировать его на соседней трибуне. Весьма преуспела в этом, потому что двое огненных магов - Виттор и Лоним - смотрели на меня неотрывно. От обожания, не иначе. А перед ними…
        - Магистр Фаренсис! - выкрикнула я слишком громко, отчего даже консул Бранди перестала чиркать пером по фамильному пергаменту.
        Кажется, на меня теперь смотрели все. Или почти все. Я глянула на Сирену. Та притихла, выпучив на меня круглые глаза. Лоним поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой, отговаривая от меня затеи, которой у меня ещё даже не было. Кэймон лин де Фаренсис приложил палец к губам, призывая к тишине.
        - Тшшшш, - я скопировала его жест, охотно соглашаясь с необходимостью спокойствия.
        Даже зажала рот обеими руками, доказывая свою преданность дисциплине и правилам академии. И тихо-тихо-тихо, как крадущаяся мышка самой тёмной ночью, посеменила в сторону магов огня. Зацепилась пяткой о собственный сапог, едва устояв на ногах. Сглотнула икоту, перекинула косы через плечи и как можно соблазнительнее улыбнулась сражённому магистру Фаренсису.
        Выгнула спину, медленно моргнула. Я была уверена, что выгляжу чертовски привлекательно. Оставалось убедиться, что Джер теперь тоже так считает. Но неожиданно пол рванул мне на встречу, словно я споткнулась на ровном месте! Ноги сами собой засеменили по плитам, и только у ворот до меня дошло, что меня волокут к выходу.
        Полуденное солнце врезалось в глаза, и я зажмурилась.
        - Пожалуйста, скажи, что ты не Джер, - слепо попросила я не то у своего пленителя, не то у каждого из богов Квертинда.
        Открывать глаза не хотелось, но в моём пьяном сознании мгновенно возник Каас. Стязатель улыбался мне, откидывая ладонью рыжие пряди, рассказывал про полоумную дурочку Ванду Ностра и приглашал в Фуррион. Я мученически застонала.
        - Посмотри на меня, - потребовал Каас голосом моего ментора. - Немедленно, Юна!
        Я неохотно открыла один глаз. Боги точно отвернулись от меня, потому что это однозначно был Джермонд Десент. Кажется, совсем немного злой Джермонд Десент. Разъярённый. Не так, чтобы сильно… капельку. Капельку размером с океан. Но небольшой океан!
        Джер грозно поднял ладони, хотел что-то сказать, но осёкся. Отвернулся, закрыл лицо на несколько секунд, ровно вдыхая. Неужели считал секунды?
        - Просто скажи мне, что на тебя нашло в этот раз? - с тяжёлым выдохом, но как-то слишком спокойно развернулся ментор.
        - У меня было трудное утро, которое слишком сильно повлияло на меня, - промямлила я себе под нос, оправдываясь, но тут же вспомнила о Элигии. - Зато твоё утро удалось на славу! Пока я изнывала от презрения и одиночества, тебе не давали скучать, да? А мне так нужен был ментооор!
        На последнем слоге я сорвалась на визг и почесала нос. Тряхнула головой, прогоняя слёзы. Да что со мной? Я ведь не плакса!
        - Я не узнаю тебя, - ментор подошёл ближе, схватил за плечи и заговорил быстро. - Ты никогда не была капризной. Неужели ты не подготовилась к тому, что они будут испытывать тебя? Что они…
        Он снова осёкся, нахмурил брови и принюхался.
        - Юна, чем ты умудрилась так накидаться? - Джер взял меня за подбородок, внимательно заглядывая в глаза.
        - Ничем, - пискнула я, стараясь выдержать его взгляд и не упасть.
        - Ты врёшь мне? - спросил Джер, приподнимая выше мою голову.
        Зачем он это спросил? Было и без моего ответа понятно, что вру. Я пошатывалась и прилагала огромные усилия, чтобы не упустить из виду глаза Джера. А они настойчиво хотели слиться в один. Или наоборот, раздвоиться в четыре. И я всё-таки не выдержала - отвела взгляд, стряхивая его пальцы с лица, и медленно обхватила себя руками.
        - Мне так надоели эти испытания, бесконечные испытания! - взмолилась я. - Неужели я не заслужила награды, хоть самого крохотного поощрения?
        - Боги не посылают нам испытаний, с которыми мы бы не могли справиться, - ментор странно прищурился, осматривая меня.
        Я отошла на пару мелких шагов и с громким смехом развела руки, купаясь в льющемся с неба тусклом кроуницком солнце.
        - Боги! - крикнула я небесам. - Вы слышите, боги? Идите в задницу со своими испытаниями! Я желаю вам утопиться в собственной благодати! Поджариться в раскалённом подземном пекле!
        - Хватит! - рявкнул Джер, почти прыжком оказываясь рядом.
        Но я на этот раз оказалась проворнее и легко увернулась от мужской хватки, отпрыгивая в сторону.
        - Видишь, Джер? - хихикнула я. - Богам наплевать. Ты забыл, что Юны Горст для них не существует? Ты забыл, кто я? Пус-тыш-ка!
        Для убедительности я игриво помахала своим тиалем. Даже попыталась сделать изящный реверанс. Очень зря, поскольку реверансы - это точно не моё. Ловкость изменила мне, и я плюхнулась на бок. Но задрала голову, посмотрела с вызовом.
        - Наоралась? - Джермонд сложил руки на груди, загораживая мне солнце.
        - Боишься, что боги услышат меня на этот раз? - я щурилась, стараясь разглядеть его эмоции.
        - Больше боюсь, что тебя услышит Надалия Аддисад, - кажется, он уже почти не злился.
        И это было плохо. Голова кружилась, перед глазами всё плыло, но я примерно начала осознавать, что снова натворила глупостей. Закрыла лицо руками, как недавно это делал Джер. Не от гнева богов, конечно, а от какой-то стыдливой обречённости.
        - Я не нянька для истеричных пустышек, помнишь? - ментор всё же поднял меня, бережно, совсем как нянька, отряхнул. - И даже не Дамна лин де Торн, у которой нет обязанностей, кроме менторства. Я стараюсь быть хорошим ментором. Но это даётся особенно трудно, когда посреди церемонии определения моя мейлори пристаёт к боевому магистру. Причём, даже не ко мне.
        На последних словах он усмехнулся своей кривой ухмылкой. Вместо ответа я только привалилась щекой к его груди, надеясь, что он примет это за извинения. Ну и потому что мечтала об этом весь день.
        - Что же мне с тобой делать, Юна? - тихо спросил Джер у моей макушки.
        Он легко, едва ощутимо погладил меня по спине и дотронулся губами до виска.
        - Простить? - предложила я наивно, сжимая в ладонях его сорочку.
        Я опозорила его сейчас, перед всеми, я без конца досаждала своему ментору, не одаривая его ничем, кроме новых хлопот. И самое главное - даже тогда, на плато, я позволила ему умереть. Корила и ругала себя за это каждый день, снова и снова решаясь рассказать непременно всё сегодня, но каждый раз трусила.
        Потому что надеялась, что однажды он посмотрит на меня не только, как на свою мейлори.
        Так, как смотрел только один раз - тогда, под дождём, когда давал свою клятву.
        - Я должна тебе кое в чём признаться, Джер, - я нехотя оторвалась от тёплой мужской груди.
        - Это может подождать? - он оглянулся на ворота, в которых возникли посланники Надалии - Вилли и озадаченный свир из мужского корпуса. - Я должен вернуться в Церемониальный Зал.
        - Конечно! - быстро согласилась я, обрадованная отсрочкой.
        - А ты сейчас пойдёшь прямиком в свою комнату, да? - скорее утвердил, чем спросил Джер. - Не сбежишь из академии, не устроишь драку, не попадёшь в каземат и не напьёшься ещё сильнее, а просто зайдёшь в замок, поднимешься по лестнице и закроешься у себя.
        - А может…
        - Нет, - перебил Джер. - Что бы ты не предложила - нет. Ты идёшь к себе.
        Вообще-то я просто хотела предложить извиниться перед ректором Аддисад, но это тоже можно было отложить.
        - Тогда пойду, - буркнула я носкам сапог.
        Постояла ещё немного, исподлобья любуясь чёрным пауком на мужской шее, потёрла свой собственный, неловко развернулась и побрела прочь.

* * *
        В комнате было душно. Поначалу я пыталась лежать, но помещение моментально закручивалось вихрем, порхая вокруг меня полыньей стрекозой. Я поплескала в лицо ледяной водой, подёргала себя за косы, даже похлестала по щекам. Но трезвее всё равно не становилась.
        Прохладное оконное стекло, к которому я привалилась носом, давало некоторое облегчение, но всё же не избавляло от хмельных ощущений.
        На улице прыснул мелкий дождик, и плиты площади у входа в академию потемнели от влаги. Студенты почти не задерживались у ворот, светло-зелёными точками пробегая мимо статуи семи богов.
        «Я пошутила про пекло» - виновато оправдалась я перед изваяниями в зелёной патине и едва не грохнулась от звука открывающейся двери.
        - Юна, - подбежавшая Фиди помогла мне устоять на ногах. - Что на тебя сегодня нашло?
        - Полыний шторм, - честно призналась я. - Оказался вонючей дрянью. Никогда не пробуйте!
        - Само собой, у нас же ещё остались зачатки разума, - отчеканила леди Эстель.
        Она тихо прикрыла за собой дверь и сходу принялась доставать украшения из шкафа и тумбочки.
        - В гостиной все обсуждают тебя, - сообщила Фиди, обмахивая меня ладонями. - Ракель и вовсе решила устроить конкурс на самое подходящее звание для Юны Горст. Она обещает куртажик победителю!
        - Не сомневаюсь, что внушительный, - от этой новости я заметно погрустнела. - Надеюсь, мы сможем дать ей достойный отпор.
        С лёгкой надеждой глянула на Сирену. Но моя персона серебристую лилию не интересовала. Она делала вид, что меня не существует. Девушка прикладывала к волосам разноцветные ленты и оценивала своё отражение в зеркале. Вид при этом студентка Эстель имела крайне деловитый. Фидерика же кружила вокруг меня и причитала о безвыходном положении. Я лениво отмахивалась от предложений помощи, пытаясь остановить вращение комнаты и сосредоточиться на непривычно пустой столешнице. На её нефритовой поверхности ещё не было книг, свёртков, чернильниц и клейкого пергамента. Спустя пару минут я, наконец, оставила попытки вернуть устойчивость телу и зоркость взгляду и бахнулась на кровать прямо в сапогах.
        - Фиди! - возмущённо позвала Сирена. - Ты поможешь мне собраться или так и будешь утирать сопли нашей зелёной фее?
        Студентка Эстель неловко дёрнула ожерелье, и то разорвалось. Несколько жемчужин отскочили от каменного пола, запрыгали по плитам и… превратились в кедровые орешки. Они моментально перенесли меня в наш грот на плато, в то мистическое утро, когда я умирала от холода и собственного ничтожества. Пришлось моргнуть пару раз, чтобы увидеть, что под кровать закатываются всё же перламутровые бусины, а не орехи.
        - О Вейн! Фидерика! - уже почти кричала серебристая лилия. - Отлепись уже от этой… этой…
        - Ну давай, - со спокойным вызовом перебила я. - Давай, продолжай. Может, выиграешь куртажик студентки Зулетон?
        - От этой пьяной нарушительницы правил, - спасовала моя бывшая подруга.
        - Ректор Аддисад запретила тебе приходить на праздник всех стихий, - Фиди извиняющейся улыбнулась, как будто этот запрет принадлежал ей. - В наказание за произошедшее. И ещё она вызвала к себе твоего ментора…
        - Джера?! - вскрикнула я.
        От возмущения я даже резко встала с кровати и окружение взорвалось цветными осколками. Будто я своей головой разбила глыбу льда, и они засверкали в воздухе, как магия Ревда - яркой зелёной пыльцой. Волшебные искры собрались в мелких пауков, зашевелили лапками и разбежались вслед за бусинами-орехами Сирены.
        - Можно подумать, у тебя несколько менторов! - леди Эстель презрительно сморщила носик, на котором тоже уютно устроился зелёный паук.
        Мой оживший знак соединения помахал мне двумя лапками и исчез, растворился в воздухе.
        - Нужно извиниться, - я зажмурилась и потрясла головой, отгоняя видения. - И кое-что ему рассказать. Он уже у Надалии?
        - Вроде… - испуганно подтвердила Фиди.
        Часы показывали четвёртый час дня. Я привычно сверила их с настенными. Увы, стрелки над Иверийской короной спешить не начали, а это означало, что мои ошибки они больше не исправят. Теперь всё зависело только от меня… И я так бездарно тратила время. Надо было найти Джера, попросить прощения за своё поведение, а заодно рассказать всю правду о том дне, когда я видела его смерть. Ну и по возможности смягчить гнев Надалии Аддисад. План на ближайший учебный год у меня был довольно однозначный и скучный, под стать прилежной студентке: я намеревалась проводить больше времени в библиотеке, изучая всё, что найду о Кирмосе лин де Блайте. Навеняка обитель Голомяса хранила в себе достаточно информации о нём, к тому же литература ежегодно пополнялась. Я решительно поднялась, поймала шаткое равновесие, одёрнула жилет.
        - Ты что, намеренно добиваешься исключения из академии? - преградила мне выход Сирена.
        - Неужели переживаешь за сорокину дочь? - я насмешливо задрала подбородок.
        Леди Эстель открыла рот, набрала побольше воздуха и… закрыла. Сжала губы в тонкую нить, тряхнула пружинками кудрей. Вспомнила, что не собирается со мной разговаривать. Я же спокойна обошла её и открыла дверь.
        - Фиди!.. - обиженно и оттого визгливо прикрикнула сзади Сирена. - Ты что, отпустишь её одну?
        Бедная Фидерика, которая оказалась мотыльком между двух огней, подскочила и потрусила вслед за мной.
        - Стоять! - я развернулась и выставила ладонь.
        Фиди остановилась резко, как будто своим жестом я выстроила перед ней магическую прозрачную стену.
        - Торжественно клянусь под номером нашей двери, что не намереваясь творить глупостей, - я очень не вовремя икнула, но не пошла на попятную. - Просто хочу извиниться перед своим ментором и ректором. И пообещать больше не пить. Теперь вы меня отпустите?
        Студентка Уорт переводила полный мольбы взгляд с меня на Сирену. Последняя возмущённо пыхтела, но молчала.
        - Вот и славно, - кивнула я, закрывая за собой дверь.

* * *
        Та самая ниша, которая служила мне скрытым наблюдательным постом, казалось, усохла за год. Я придирчиво оценивала углубление между двух колонн, пытаясь прикинуть, стоит ли прятаться. Плохо обтёсанное нутро узкого убежища, вопреки своему неуютному виду, манило меня весьма настойчиво. Хоть Юна Горст и смеялась в лицо опасности, разгневанное лицо ректора Кроуницкой Королевской Академии пугало её до колик.
        Пока я поднималась до высот самого главного кабинета академии, решимость моя немного улетучилась, и влетать с покаянием в кабинет Надалии Аддисад я передумала. Пару раз мне доводилось наблюдать ректора в гневе, когда та отчитывала нарушителей правил, и подставляться осознанно под эту бурю было равносильно самоубийству. С другой стороны, раскаявшихся студентов должна была ждать лёгкая, как течение равнинной реки, назидательная речь и спокойное, как морской бриз, внушение. Когда я уже почти решилась свернуть в узкий коридор, ведущий в логово моего мудрого, сдержанного и очень педагогичного ректора, двери распахнулись.
        - Возмутитьельно! - вскричала ректор Аддисад так, что эхо отлетело от стен и ударило прямо в мою разболевшуюся голову. - Да как она посмела позволить себе такую наглость?! Я бы поставила вопрос об исключении, если бы не ваша протекция!
        Я глубоко вдохнула и в панике посеменила к своей нише. Попыталась втиснуться с разбегу, но влезла только нижняя часть, да и то наполовину. Верхняя же моя половина категорически отказывалась скрываться, упираясь в прямом смысле грудью. Я с ненавистью уставилась на своё предательское тело, решив завязывать с пирожками Эльки Павс. К счастью, шагов не было слышно, и это был хороший для меня знак.
        - Благодарю вас ещё раз, госпожа Аддисад, - послышался голос Джера. - Это отчасти и моя вина, у меня совсем нет опыта воспитания юных леди.
        - Леди! - снова вскрикнула ректор. - Усмирите её хотя бы до урофня уфажительной студьентки! Делайте, что хотите! Поясните, запретите, запугайте, в конце концов!
        Запугивать меня уже не требовалось, поскольку я и так почти позеленела от ужаса. В сознании ритмично взрывались болью идеи, но лидировала одна: бежать! Я бы так и поступила, но мой зад застрял в узкой нише, и я лишь извивалась, как змея, пытаясь скинуть собственную каменную кожу. Молча, конечно, чтобы не привлекать внимания. Беседующие из-за угла не показывались - остановились у дверей. Свидетелями моего позора оставались только факельные чаши с львиными головами, щербатый сланец да старая плесень в глубине пленившей меня ниши.
        - Думаю, Юна и сама уже всё осознала, - вступился за меня ментор и незамедлительно добавил: - Но я, конечно, непременно назначу ей наказание.
        Я попыталась дотянуться до какой-нибудь мало-мальски подходящей опоры, но гладкие каменные стены прикрывались только пыльными гобеленами, а ближе всего растянулся бордовый штандарт. От злости на нелепость своего положения я рыкнула на вышитую Иверийскую корону. Вдобавок ко всему, во рту появилась отвратительная сухость, язык почти прилип к нёбу.
        - Бедная дефочка, - смягчилась в ответ Надалия Аддисад. - Столько бед на неё сфалилось всего за один год! Отсутствие склонности, нападение стязатьеля, ещё и эта плохая родослофная… Как же это будет прафильнее для людей…
        - Наследственность, - подсказал Джер.
        - Да, - ровно согласилась ректор Аддисад. - Но я понимаю. Вы мужчина, вам трудно. Может, магистр Велилльер поможет женским советом?
        В ушах протяжно зазвенело, но я активно замотала головой в знак отрицания. Хоть меня никто и не видел, но это был единственный доступный мне в данный момент протест. Только не Элигия!
        - Надеюсь, мне не придётся беспокоить магистра факультета Вейна по этому поводу, - от этих слов Джера я облегчённо выдохнула.
        - Что ж, если считаете, что справитесь самостоятельно, - с явным сомнением протянула Надалия. - То я желаю вам успехов. Как вы понимаете, я, как ректор студьентки Юны Горст, очень в них заинтересована.
        - Благодарю, - коротко ответил ментор.
        На моё счастье, Надалия Аддисад больше не стала задерживаться в дверях, а вернулась в кабинет, пожелав магистру Десенту помимо успехов ещё и лёгкого начала учебного года. Появившийся на выходе Джер выглядел озадаченным и немного растерянным. Но сразу же переменился, заметив меня.
        - Джер, - я сильнее оттолкнулась ладонями от стены, задёргалась и закряхтела. - Надалия не сильно тебя доставала в кабинете? Ругалась?
        - Ректор Аддисад, - поправил Джер. - Мы утверждали расписание для старших курсов факультета Ревда.
        Ментор подошёл ближе, но даже и не думал мне помогать. Просто с каким-то издевательским любопытством наблюдал за моими попытками высвободиться. По-моему, он даже обрадовался постигшей меня неудаче, потому что злорадно усмехнулся. Ох, ну да, последствия очередного глупого решения Юны Горст сейчас выглядели до нелепости смешными. Только вот мне не хотелось смеяться.
        - Расписание? - я, наконец, выбралась и влетела прямо в ближайшее полукруглое окно, отчего стекло задрожало. - Разве мы не будем всё время проводить в бестиатриуме и шахтах?
        Отряхнула ладони, поправила чудом уцелевшие брюки. Далеко-далеко внизу, за мутноватым окном, раскинулась обнесённая стеной и заросшая хвоей территория академии. Погода хмурилась, стучала мелким дождиком. Жутко захотелось слизать капли влаги, но, увы, они были с другой стороны стекла.
        - Магистр факультета сам определяет порядок занятий для студентов, и это не всегда единый предмет, - ментор вручил мне листок со списком предметов, развернулся и пошёл в сторону ступеней.
        Я помялась немного, раздосадованная его безразличием. Лучше бы уж он злился, кричал, ругался или правда запугивал! Впрочем, возможно сейчас он этим и займётся. Ведь я пришла поведать правду о том, что однажды моё предательство обернулось для него смертью.
        - Джер, - посеменила я следом. - Джер, подожди! Да хватит убегать от меня!
        - Предпочитаешь, чтобы я за тобой гнался? - он вдруг остановился, и я налетела на него.
        От неожиданности и под взглядом ментора дар речи на миг пропал. И ещё я вдруг вспомнила, что не очень хорошо себя чувствую. Весь мир вокруг растекался и пульсировал расплывчатыми волнами, но Джера я видела чётко. Смущённо опустила взгляд на листок пергамента с расписанием и… не поверила своим глазам!
        - Неееет, - простонала я. - Нет, только не это! Слишком много для одного дня! Ты же обещал, что на твоём факультете я не буду заниматься у Банфик! То есть, магистра Банфик!
        - Я говорил, что у меня на тебя другие планы, - напомнил Джер. - Они сильно изменились с тех пор.
        - Ты не заставишь меня туда ходить! - запротестовала я. - Я понимаю, что виновата перед тобой, но это жестоко! Как ты мог? Ты же единственный мой друг во всей это академии!
        - Я тебе не друг, Юна, - он приблизился и крепко схватил меня за плечо. - Не смей так называть меня никогда, даже в мыслях. Я твой ментор. И твой магистр. Ты поняла меня?
        Это совсем не было похоже на объятие. Скорее на подчинение и приказ. И только в этот момент до меня дошло, что Джер зол. По-настоящему, всерьёз, прямо-таки нечеловечески зол. По спине прокатился неестественный страх, обдав холодом. Я не должна была его бояться, он точно не причинит мне вреда! Но вопреки разумным доводам, я даже задрожала. Не иначе, из-за полыньего шторма.
        - Мне больно, - я повела плечом, но он только сильнее сжал его. - Да поняла я!
        Ментор почувствовал связь, обязан был почувствовать и отпустить! Но он лишь довольно усмехнулся своему успеху и сжал в кулак обе мои косы. Оттянул назад голову, прижал крепко к себе, заглянул сверху в глаза. От такой тесной близости, от волнения и от страха воздух вокруг взорвался десятками искр. Прохладную кожу обдало жаром, словно с гобеленов слезли драконы, и все разом пыхнули огнём. Лицо Джера было так близко, что я могла бы почувствовать лёгкий ветерок от его ресниц, рассмотреть яркий ободок радужки вокруг зрачка. Он смотрел неотрывно, выжидающе. И я сделала единственное, чего от меня требовала ситуация. Выпрямила левую руку и попыталась нанести удар основанием правой ладони в мужской подбородок. У меня почти получилось его откинуть! Но, видимо, из-за хмеля в крови, а может, из-за переживаний, в руках не было твёрдости, и Джер легко увернулся. Я лишь прошлась ладонью по колючей щеке. И моментально оказалась на полу: мягко и бесшумно. Листок пергамента с расписанием взмыл в воздух, едва не подпалив бока о свечную люстру, очертил медленные круги под потолком и плавно осел прямо на мою голову.
        - Алкоголь ухудшает реакцию и координацию, - раздалось сверху. - Так что это была очень плохая попытка.
        Каменные плиты охладили пыл, и я чуть не разревелась от очередного поражения. Своему телу я всегда могла доверять даже больше, чем своему разуму, но и оно сегодня подводило меня уже второй раз. Со злостью сдёрнула дурацкий список занятий, быстро смяла и кинула вслед уходящему ментору.
        - Да и ещё, - бумажный комок слабо стукнул по мужской спине, и Джер развернулся. - На празднике всех стихий сегодня появляться тебе запрещено. Не только ректором Аддисад, но и мной. Завтра выходной, так что отоспись хорошенько. Через три дня у тебя отработка за нарушение правил академии с первым курсом. В бестиатриуме нужно быть к половине восьмого, чтобы подготовить оружие. Советую не опаздывать.
        Он скрылся в лестничном пролёте, а я так и осталась сидеть на твёрдом полу, злая и потерянная.
        Желание рассказать о той самой ночи пропало напрочь.
        Глава 4. Весь мир театр
        Утро выдалось отвратным. Песнь Сирены я успешно проспала и проснулась ближе к полудню. Даже не проснулась, а вывались в одного мгновение из отключки. И сразу же ощутила себя полудохлой рыбой на дне сухого садка - вялой, едва дышащей и обречённой на страдания. От любого, даже слабого света или звука, в голове надувался воздушный шар, и содержимому черепа становилось болезненно тесно.
        Будто специально, соседки хохотали особенно громко, своим звонким и острым смехом протыкая мои уши. Они обсуждали праздник. Подробности я предпочла пропустить, тем более что ни взрывом цветных искр, ни разбитым бокалом никто не отличился. «На этот раз Юна Горст предпочла использовать полыний шторм по прямому назначению» - хохотнула Сирена, вспоминая чью-то вчерашнюю шутку. Я закрыла ладонью глаза.
        С моим пробуждением обе девушки настороженно замолчали, чем сделали ещё хуже. Промычав что-то невнятное в их адрес, я быстро юркнула в комнату гигиены.
        Прохладный душ способствовал слабому улучшению состояния, но я по-прежнему чувствовала себя, как дрожащее желе на тарелке. Капли колотили по макушке, я набирала полный рот воды и выплёвывала на самый большой булыжник стены. Ступни быстро замёрзли, и я зябко поджала пальцы на ногах, слабо порадовавшись, что здесь есть деревянный поддон. Вылезать не хотелось. Под упругими струями мысли ворочались плохо, но всё же начинали вылезать из сознания, как дождевые черви после ливня. Меня потряхивало и немного тошнило. Но главное - мне было жутко стыдно. Перед всей академией, перед Джером, перед ректором Аддисад, перед соседками. Сейчас я была просто не в состоянии выслушивать осуждающие замечания леди Эстель и сочувствия Фиди. Кажется, даже короткий укоризненный взгляд угрожал стать той последней каплей, что прорвала бы сдерживающую мою агрессию плотину.
        В комнате решила не задерживаться. Наспех собравшись под перешёптывания, я хлопнула дверью и прислонилась к ней спиной. Тяжело выдохнула. Куда бы податься?
        Замок академии был заполнен людьми и рудвиками, в коридоре сновали туда-сюда свиры, шумели первокурсницы в новёхоньких жилетах, потрескивал огонь в факельных чашах. От игры света казалось, что суровые бронзовые львы встряхивали гривами над пламенными языками.
        Румяная блондинка с тиалем целителя разорвала кулёк и по каменной лавке запрыгали разноцветные конфеты, отскочили от щербатой стены. Её подруги завизжали и бросились собирать сладкое богатство. Запахло фруктовыми леденцами.
        Какая-то слишком ретивая студентка с факультета искусства трудилась над выцветшим барельефом с изображением птицы с женской головой. Художница обращалась к Нарцине, и между тонких пальцев то и дело вспыхивали жёлтые магические искры, прыгающие на измазанную в красках кисть.
        Сразу три свира в форменных мантиях собрались в одном уступе-ракушке и с улыбками склонились над жёлтой листовкой.
        Оживлённый уют противно томил мою душу, сдавливал горло духотой. Стало обидно от того, что я не принимаю участие в студенческих посиделках, не хохочу вместе с подругами и не гуляю по городу с Каасом.
        Накинув капюшон, я быстро миновала лестницы, площадь гостиной и выбежала на улицу. С ощутимым удовольствием глотнула холодный ветер с мелкими каплями и побрела по каменным тропинкам. Здесь мне стало намного лучше.
        Ровный дождь прибивал лежалую хвою, туман притаился у узловатых корней деревьев, выжидая своего часа. Кроуницкая осень пахла смолой и пряными подгнившими листьями. Дубовый мох поблёскивал от влаги, размокшая земля норовила выползти с обочины и измазать серые плиты дорожки. Хмурая пасмурная погода согнала всех обитателей в замок, и вокруг не было ни души. Я поплотнее запахнула шерстяную накидку, наслаждаясь прохладным и спасительным одиночеством и решая, чем занять сегодняшний день.
        Первой мыслью было отправиться к Джеру. Но я ещё ни разу не приходила к нему просто так, без повода и идеи, просто чтобы побыть рядом. К тому же, я понятия не имела, что ему сказать после вчерашнего. Вдруг он ещё злится? Ему нужно было время, чтобы успокоиться… Нам обоим оно было нужно.
        Не знаю, к счастью или к сожалению, но времени у меня как раз именно сейчас было в избытке. Поэтому возникла следующая идея - посетить бестиатриум и от души порезвиться с оружием. Но арену, скорее всего, убирали после праздника, и манекенов с мишенями там точно ещё не было.
        Прогулка прояснила немного мою похмельную голову, и решение пришло довольно скоро: библиотека! Вряд ли кому-то из студентов придёт мысль посещать длинную книжную башню в законный выходной, так что там меня никто не потревожит.
        Самой мне тоже не очень хотелось корпеть над учебниками, но я знала, что это приблизит меня к моей цели. Почти наверняка, я найду много информации о Кирмосе лин де Блайте в книгах и документах. И ещё… ещё неплохо бы ознакомиться с принципами кровавой магии. Исключительно в защитных целях.
        Я приободрилась и зашагала увереннее. Ну конечно! Пока позволяет время, необходимо собрать достоверную информацию, изучить своего врага и его суть. Так учил меня ментор. Время мне сейчас как раз это позволяло. И это будет маленький шажок на опасном пути.
        Такого врага, как Чёрный Консул, вряд ли можно одолеть одной лишь грубой силой, теперь я это понимала. А значит, мне пригодятся ещё и знания, хотя бы те, что таятся в книжной мудрости.

* * *
        Голомяс осмотрел очередной труп бродяги.
        - Удар был сильный, касательный, - он растянул грязную кожу на лбу мертвяка. - Бедняга потерял много крови, но ещё тёплый. Хочешь потрогать?
        - Нет, спасибо, - вежливо отказалась я. - И что вы будете делать с оставшейся кровью?
        В морге библиотекаря, как всегда, было чисто. Серый камень основания скрывала яркая побелка, словно специально призванная подчеркнуть контраст с алой седьмой стихией. Сам же кровавый маг в выстиранном халате и седым пушком волос выглядел бодрым и удивительно оживлённым. Это было так странно - добрый, смешливый и весёлый старик, такой светлый и душевный, каким-то чудом сохранил свою бьющую фонтаном живость посреди сменяющихся трупов. Даже его свежая роза под стеклянной колбой, казалось, насмехалась над царившей вокруг смертью.
        - Наберу немного для тиалей и ритуальной чаши в святилище, - он достал коробку с глиняными пузырьками. - Трупная кровь не сворачивается, в отличие от свежей, поэтому её широко применяют для создания артефактов Толмунда. Отвратитальна на вкус, но с годами я уже привык, и даже нахожу в ней некоторую приятность.
        Библиотекарь с металлическим звоном подкатил ближе тележку с инструментами, протёр кожу несчастного чем-то жутко вонючим. Я скривилась и сдержала тошноту. Я уже давно привыкла к местному запаху, но пары прозрачной жидкости сильно напомнили мне хмельные, поэтому пустой желудок взбунтовался.
        - Вы будете пить эту кровь? - спросила я больше для поддержания разговора.
        - И обращаться к Толмунду, - подтвердил Голомяс. - Удивлён, Юна, что тебя это всё ещё пугает. Ты вся позеленела. Может, выйдешь на воздух?
        Старческие руки с почерневшими венами ловко разрезали толстую артерию на шее и принялись вкручивать пыточного вида трубки. С помощью нехитрых механизмов кровавый маг развернул стол так, что мертвяк оказался головой вниз, и кровь самотёком полилась в заготовленные сосуды.
        - Это не от вида, - я присела напротив тёмно-красных струек, ткнула пальцем в ввалившуюся бледную щёку. - Перебрала вчера немного с полыньим штормом. - И сразу перевела тему, - Из-за потребления чужой крови вы не стареете?
        - Увы, кровавая магия гораздо многограннее, чем любая другая, и сложнее по своему составу, - старик тщательно тёр ладони над жестяным умывальником. - Омоложению способствуют только ритуалы, основанные на плазне живой жизни. Жертвы. Животного, птицы, человека… Любого создания, имеющего кровь. Кровь мёртвых же только помогает мне в создании персонагвиров.
        - Как они работают? - я подошла к готовой книге с дышащей маской на обложке. - Персонагвиры? Вы что, пишете в них кровью всех существующих в мире людей?
        - Э, нет, - Голомяс подбежал и осторожно взял из моих рук внушительный фолиант. - Этот ещё не готов. Попробуй вон тот, у окна. Готовый заказ для мелкого купца с Тифоньего бульвара, сегодня обещались прислать рудвика за ним.
        Окна на самом деле здесь не было, под сводом стены угадывались только забитые кирпичами очертания. Но зато был персонагвир - некрупная книга, обитая низкошёрстым бордовым бархатом и скреплённая золочёными навесными замочками. Маска на обложке дышала мерно, спокойно. Застёжка легко поддалась, и передо мной развернулись абсолютно пустые страницы из дешёвого пергамента.
        - Персонагвир только подтверждает то, что ты сама о себе знаешь, - пояснил Голомяс, позвякивая за моей спиной какими-то инструментами. - Несколько философская вещь, если глубоко задумываться над самоопределением и экспериментировать с прозваниями.
        Я осторожно положила ладонь на гладкую пустую поверхность.
        - Юна Горст, - представилась я кровавому артефакту, и через секунду мне в лицо хлынул свет.
        Страницы переливались, вспыхивали крошечными огоньками, сверкали, как магия Мэндэля в День Иверийской Династии.
        - Сорокина дочь, - снова назвалась я, и свет потух.
        Я улыбнулась краем губ. Что ж, кажется сорокиной дочерью я сама себя не считала. Уже неплохо.
        - Студентка Кроуницкой Королевской Академии, - снова назвалась я, и персонагвир засветился.
        Забавно, это был своего рода определитель лжи.
        - Мне восемнадцать лет, - снова выдала я факт о себе.
        Огоньки продолжали вспыхивать на жёлтом пергаменте, как звёзды на рассветном небе.
        - Я вчера напилась, как портовый пьяньчужка, - хмыкнула над страницами.
        Те погасли, отказывались признавать правду.
        - Я убила Кааса, - я наклонилась и шепнула тихо поверх ладони.
        Персонагвир не загорался и вообще не реагировал. Странно. Это точно была истина!
        - Я влюбилась в своего ментора, - снова шепнула я, увлекшись.
        Подтверждения не последовало. Но надо признать, что в этом я до сих пор сомневалась.
        - Он подтверждает только личность, - прозвучало у меня над ухом, и я подпрыгнула.
        Резко отняла ладонь и захлопнула книгу. Голомяс мягко улыбался, наблюдая за моей реакцией. Он что, всё слышал? И про Кааса и про ментора?…
        - А где вы научились кровавой магии? - я прошлась вдоль длинного стола, стараясь выглядеть естественно. - В Пенте Толмунда?
        - В Пенте Толмунда обучают только стязателей, - почерневшие глаза следили за мной слишком внимательно. - Юна, кровавая магия строго запрещена в королевстве. Я много отдал Квертинду за разрешающую грамоту, но даже и там есть огромный ряд ограничений на ритуалы Толмунда. Не стоит тебе с этим связываться.
        - Мне? - непринуждённо рассмеялась я. - О нет, что вы. Я просто хочу понять её принципы, а не использовать. Для защиты, понимаете?
        Под руку попались длинные щипцы-ножницы, я схватила их и быстро постучала. Даже порычала, имитируя пасть дракона. Похихикала над собственной шуткой, но Голомяс не поддержал меня. Он смотрел серьёзно.
        - Защититься от кровавой магии может только кровавый маг, и никак иначе, - старик прищурился. - Да и то, только кровавый маг схожего или более высокого порядка. Толмунд бережёт своих почитателей.
        - То есть кровавая магия на вас не действует? - я застыла с щипцами в руках, боясь спугнуть откровенность старика.
        - Если я пожелаю, то смогу воздвигнуть защиту от вмешательства заклинаний Толмунда, - пояснил Голомяс. - Она подобна террескату, только не видна обычным людям. Несложное заклинание, блокирующие любые попытки изменить моё тело кровавой магией. Пробиться сквозь него могут только маги порядка выше моего, то есть пятого. Таких в Квертинде почти не осталось.
        - То есть маги пятого порядка стихии Толмунда могут быть неуязвимы к кровавым заклинаниям? - я подавалась вперёд.
        - Если захотят этого, - кивнул библиотекарь, приближаясь.
        - Что это за заклинание? - быстро оживилась я. - Как звучит его произношение на языке Древних Волхвов? Нужно ли воззвание?
        - Оно звучит как «Кое-то суёт свой носик в преступные дела», - почти прошептал Голомяс. - Кажется, у тебя уже были проблемы с законом. Именно из-за кровавой магии. В тот раз тебе повезло, учитывая целый вулкан смягчающих обстоятельств. Но вряд ли Квертинд окажется более лоялен в следующий раз. От кого ты собралась защищаться, Юна?
        - От врагов, - я пожала плечами и оставила инструмент. - Их, знаете, у меня теперь целый курс. Даже несколько курсов, пожалуй.
        - Никто из них не причинит тебе вреда, - Голомяс махнул рукой и принялся наблюдать за процессом сбора крови. - Это крохотные трудности на длинном пути.
        Алая жидкость уже не лилась, а слабо капала из прозрачных трубок. Я надулась. Мои трудности не казались мне крохотными. Как вообще можно так рассуждать? Может, для древнего кровавого мага подобные проблемы и казались мелочными, но для меня это было по-настоящему важно. Общая неприязнь, с которой мне приходилось сталкиваться изо дня в день, здорово изматывала и обижала, хоть я и старалась не показывать виду. В отличие от всех, Голомяс относился ко мне по-прежнему с теплотой и вниманием, отчего я причислила его к своим немногочисленным друзьям.
        - Как вы можете знать, что за путь мне предстоит? - с чувством спросила я. - Вдруг всё самое важное происходит именно сейчас, и моё лучшее время только уходит, разбегается, как взгляды студентов, когда они смотрят на меня?
        - Я верю прекрасной Чахи, - старик подошёл к розе и бережно снял колбу. - Она умела разглядеть огромный мир в зерне песка, а в одном мгновении - целую эпоху. Чахи что-то говорила тебе? Лично тебе? Может, просила о чём-то?
        Теперь Голомяс подобрался и застыл, как я недавно. Боялся спугнуть меня, боялся, что я не отвечу. Было заметно, что он волнуется.
        - Если честно, я не помню, - вполне искренне ответила я. - Что-то про великие истории, про сказки…
        Воспоминания о Рдяной Чахильде я старалась запихнуть подальше в сознание, позабыть, как страшный сон. И приуспела в этом. Единственное, что я помнила очень хорошо из той ночи - это булькающего Гренку и летящий чёрный пепел.
        - Про кровавую магию меня больше не спрашивай, - разачарованно кинул через плечо Голомяс. - Если тебе и суждено познакомиться с ней когда-нибудь, я не хочу иметь к этому никакого отношения.
        - Хорошо, - навязываться не имело смысла. - Вообще-то я пришла за книгами.
        - О! - оживился библиотекарь. - Хочешь почитать новейшую историю о любви? «М и м»?
        - Мне нужны сведения о Кирмосе лин де Блайте, - выпалила я.
        Голомяс неожиданно вздрогнул при упоминании имени будующего короля, будто я произнесла вслух то, что нельзя было называть.
        - И что ты хотела бы о нём узнать? - подозрительно прищурился кровавый маг.
        - Да всё. Историю семьи, биографию, идеологию, характер, внешность, - перечислила я. - Может, у вас есть его портреты?
        - Наверное, если я спрошу, зачем он тебе сдался, ты ответишь какую-нибудь чушь? - вздохнул старик.
        - Даже если я скажу вам правду, вы сочтёте её невероятной, - я села на знакомую мне уже табуретку и крутанулась.
        - Знаешь, Юна, я и без предсказаний Чахи подозреваю, что ты уже по уши вляпалась в какую-то подозрительную историю. Или вот-вот непременно вляпаешься. Я беспокоюсь за тебя. Не хочу, чтобы ты закончила, как он, - Голомяс выразительно тыкнул пальцем в уже остывший труп.
        Крутиться на табуретке было плохой идеей, потому что от вращения меня чуть не вывернуло наизнанку. Но я всё же сдержала неприятный позыв и ответила:
        - Вряд ли это грозит мне в библиотеке. Этот бедняга ведь погиб не от ушиба о гранит науки?
        Голомяс рассмеялся, и я поддержала его ухмылкой.
        - На восьмом ярусе отдел новейшей истории Квертинда. Там же есть «Геральдика семей», некоторые летописи Верховного Совета Претория, - старик потёр затылок и огляделся. - Думаю, там ты найдёшь сведения о интересующей тебя личности. Я должен закончить здесь, потом поднимусь. Если, конечно, тебе ещё нужна будет моя помощь.
        - Я справляюсь! - я вскочила и побежала к железной двери.

* * *
        На восьмом ярусе я провела не меньше трёх часов. Плотные ряды книжных корешков полукруглом охватывали небольшую комнату с единственным столом, тугие свёртки мирно покоились на изогнутых полках. Судя по слою пыли, сюда давно никто не заглядывал. Немаленькая часть рукописных залежей перекочевала на стол, и теперь вокруг меня возвышались горы из страниц и переплётов.
        Фамилия «Блайт» встречалась почти в каждой книге по истории, но ни одно из встречающихся имён мне ни о чём не говорило. Кроме одного, конечно.
        Главным достижением Кирмоса Блайта значилась победа в затяжной гражданской войне, что разразилась шестнадцать лет назад - сразу после смерти Иверийской династии. Но и помимо этого он часто мелькал в хрониках и отчётах Верховного Совета, что большей частью были неполными. Рассекреченными оказались только мелкие обсуждения быта и организации праздников, визиты иностранных послов. Судя по обрывочным сведениям - к экзарху, а затем к Консулу-наместнику Кирмосу лин де Блайту прислушивались даже больше, чем к Великому Консулу Камлену Видящему. Но здесь подробностей никаких не было, как и не было прямых упоминаний его речей или убеждений. Изредка попадались отсылки к Ордену Крона, исключительно в уничижительных формах. Господин Демиург ни разу не мелькал.
        Больше всего информации я почерпнула из «Геральдики семей». Интересующая меня фамилия была одной из самых многочисленных и занимала несколько страниц. Под жутковатым гербом - тремя чёрными сплетённым змеями - тянулись не только имена членов рода, но и их краткие биографии. Судя по написанному, Чёрный Консул родился в полной и счастливой аристократической семье.
        Отцом его был Монред лин де Блайт, служащий генералом армии Квертинда, человек строгой дисциплины. Имел выдающиеся достижения в магии Ревда и Омена и до самой старости был способен одним мечом уложить небольшой взвод. Тут даже был его чернильный портрет - крупный мужчина с тяжёлым взглядом и широкими бровями опирался на огромный клинок. К моему удивлению, магией Толмунда отец кровавого Чёрного Коснула не обладал, предпочитая традиционные способы битвы. В частых уже тогда стычках с Орденом Крона он самолично вёл солдат в бой, несмотря на почтенный возраст. Что его и сгубило - Монред лин де Блайт скончался от ранений спустя три месяца от окончания войны 194 года, передав звание «лин де» своему сыну. Конечно, вместе со статусом Консула-хранителя Полуострова Змеи, вторым по величине родовым замком в королевстве и безупречной репутацией верноподданного Квертинда. Настолько безупречной, что даже одна из тренировачных арен в Военной Академии Астрайта зовётся именем Монреда Блайта.
        Моя фантазия, изрядно утомлённая чтением, сразу нарисовала картинки десятка различных арен, оснащённых лучшим оружием и полигонами для тренировки магий. Вот бы там побывать!
        Я устало вздохнула и потёрла глаза. Переставила свечу повыше - на стопку книг, чтобы получше осветить небольшое помещение и продолжила изучение.
        С матерью моему заклятому врагу повезло чуть меньше, чем с отцом, но всё же гораздо больше, чем мне. Матильда Блайт окончила Мелироанскую Академию Благородных Дев, в чём я и без книг не сомневалась, и посвятила себя благотворительности. Она часто давала приёмы и балы, подобно Мелире Иверийской, выступала меценаткой при музеях и галереях, посвящая себя искусству. Но почила слишком рано и внезапно от неизвестной болезни ровно в то время, когда Кирмос Блайт отбыл на обучение. В этом мы были с ним чем-то похожи - оба потеряли родителя перед поступлением. Правда, сочувствия к нему от этого сходства не прибавилось ни на каплю.
        Из плохо сколоченного ящика я достала едва читаемую листовку «Чистая Правда Квертинда». Облачко пыли взметнулось над столом, и я чихнула, разворачивая хрупкий пергамент. Здесь упоминалась Матильда Блайт, смерть которой связывали с неудачной беременностью при загадочных обстоятельствах. Но судя по соседней заметке, в которой отмечалось буквальное превращение знаменитой актрисы в змееголовую мегеру, доверять этой газетёнке не стоило. Пришлось разочарованно отправить её в стопку непригодной литературы.
        Сам же Кирмос лин де Блайт окончил не только Военную Академию Астрайта, но и Пенту Толмунда в возрасте, слишком юном для подобных заведений. Именно так и было написано. Непревзойдённый боец, гениальный маг и выдающийся стязатель, он построил головокружительную карьеру в Претории, быстро завоевав всеобщее расположение и авторитет. Но главное - любовь и уважение самого Мирасполя Иверийского, последнего короля и кровавого мага. С такой поддержкой юному Чёрному Консулу было нетрудно добиться высот в карьере и магии. Даже если способы были не совсем законные.
        Во времена восстания, подобно своему отцу, Кирмос Блайт бился бок о бок с солдатами, а на привалах проводил время в военных шатрах. В должности экзарха не только изучал, но и активно практиковал кровавую магию, устраивая публичные казни преспешников Ордена Крона, за что и получил своё тёмное прозвище. О количестве жертв информации не было, но я не сомневалась, что счёт шёл на тысячи. И наверняка не все из них были плохими людьми. Вспомнилось обитатели Кедровок, Нина и Осмельян. Разве стал бы Чёрный Консул разбираться в судьбе каждого задержанного? Интересно, а детей и женщин он тоже резал?
        «Кирмос лин де Блайт должен умереть» - коряво вывела я на пустом пергаменте, который подготовила для заметок. Больше на нём ничего не было, да и это я написала скорее от скуки и чтобы хоть как-то разнообразить свою деятельность. Подняла листок, поднесла к свече и задумчиво подожгла край. Такие надписи не стоило оставлять где бы то ни было.
        Пергамент быстро вспыхнул, осветив помещение. И моментально я поймала золотистый блик из приоткрытой двери, ведущей на винтовую лестницу. На секунду мне показалось, что там стоит Каас. Что-то кольнуло сердце, прошлось по жилам и обожгло холодом. Волоски встали дыбом от ощущения чужого взгляда. Высокий силуэт словно вышел из тени стены, отделился от тьмы. Я вскочила и мгновенно вытащила кинжал.
        Огонь обжёг мои пальцы, и я скинула пергамент в нефритовую шкатулку, осторожно закрыла. Крышка слишком громко звякнула о стенки, и стало темнее.
        - Каас? - неуверенно позвала я, крепче сжимая бордовую рукоять.
        Сердце выстукивало набат, мысли пролетали, почти не задерживаясь. Я посчитала свои вдохи - сбивчиво из-за подступившей внезапной паники, всмотрелась в узкую дверную щель. В проёме было пусто и глухо. Если там кто-то был, то он притаился и ждал… Но чего? Я была одна, уязвима, в узком округлом и к тому же полутёмном помещении. Идеальное место для убийства… или казни.
        - Вот тролье дерьмо! - выкрикнула я, осаждая саму себя.
        В последнее время я стала слишком впечатлительной. Почти наверняка мне почудилось, учитывая вчерашний полыний шторм и общую гнетущую атмосферу. Если я и видела там кого-то реального, то наверняка это был студент, случайно забрёдший в библиотеку. Или не случайно! Но Голомяс был прав, никто из них не причинит мне вреда. По крайней мере, непоправимого.
        Я обошла стол и направилась к двери, однако же выставив Кааса перед собой и подобравшись для прыжка или нападения. Даже если этот кто-то из обитеталей академии, пусть знает, что Юна Горст не позволит сделать из себя жертву. Слух уловил далёкие шаги, и я застыла. Только на секунду, чтобы после ринуться и толкнуть массивное деревянное полотно.
        В проходе никого не было. Дверь за спиной заскрипела, покачиваясь на петлях. Я неуверенно огляделась. Винтовая лестница, ведущая вниз и наверх, слабо освещалась редкими факелами. Ближайший не горел. Я осторожно сунула нос и изучила его. Ещё тёплый. Пахнет смолой и жжёной паклей.
        Шаги тем временем приближались, по стене растянулась длинная тень. Я мягко отступила во мрак от потухшего светоча.
        - Юна? - почти сразу раздался снизу знакомый голос. - Ты ещё здесь?
        Ругательство вырвалось само собой, благо, Голомяс его не услышал.
        - Здесь, - голос сорвался на высокие ноты.
        Вместе с Голомясом ко мне приближался дополнительный источник света, который он, по-видимому, нёс в руках. Я прочистила горло, вглядываясь наверх, - туда, где царила плотная тьма.
        - Встречаешь меня в коридоре? - удивился Голомяс.
        - Мне показалось, что… - я запнулась, сомневаясь в том, надо ли продолжать, но всё же продолжила: - Что здесь был кто-то ещё.
        - Неужели крысы? - спохватился библиотекарь. - Я ещё три года назад извёл последнюю. Они мою башню стороной давно уже обходят, чувствуют нутром, что их здесь не ждёт ничего хорошего.
        - Скорее, зелёные пауки, - пробубнила я, расслабляясь.
        - Почему зелёные? - заинтересовался любознательный старик.
        - Сама не знаю, - я улыбнулась, усаживаясь обратно за заваленный книгами стол.
        Голомяс примастил второй подсвечник на каменную тумбу у входа, со скрипом отодвинул стул, уселся и принялся перекладывать книги.
        - Ну и как тебе компания Кирмоса лин де Блайта? - он растянул один из пергаментов, отодвигая его подальше от глаз.
        Тусклое освещение придавало кровавому магу зловещий вид, а чёрные вены казались струйками крови, что стекают по старческим ладоням. Определённо, полыний шторм не шёл на пользу не только реакции и координации, но и эмоциональной стабильности. Минуту назад мне почудилось, что Кирмос лин де Блайт был здесь самолично и наблюдал за мной. Усмехнувшись своему похмельному бреду, я взяла одну из газет 202 года, в которой была самая художественная характеристика Чёрного Коснула и зачитала:
        - «Минувший бал по случаю праздника Династии открывал Кирмос лин де Блайт со своей прекрасной спутницей Флорой Мейнс. От этой пары невозможно было оторвать взгляд: нежнейшая леди и величайший из воинов мира! Про таких говорят - красив, как Толмунд! Самый могущественный маг королевства притягивает взгляды и умы, где бы он не появлялся. Все женщины королевства готовы пасть к его ногам, но Квертинд - всё, чем он живёт. Преданный Иверийской династии империалист, он готов продолжать священные монархические идеи и бороться за единство Квертинда. У него нет больше привязанностей. Разве что - война. Кирмос лин де Блайт готов сорваться в бой в любой миг, потому что сражение - главнейшая из всех его стихий. Если бы он мог, он бы воскрес ради войны.»
        Я показательно закатила глаза и сделала кислую мину. Тоже мне, и воин, и танцор, и политик, и завидный жених.
        - Эти газетёнки обычно всегда преувеличивают, - Голомяс отобрал у меня листовку и покрутил её так и эдак.
        - Даже если не брать в расчёт газетёнки, Черный Консул - просто воплощение идеала! Не удивительно, что он так ратует за сохранность традиций и устоев Квертинда - ему выпал билетик в лучшую жизнь. Аристократ с чистешей кровью из древнего рода, взращённый знаменитым отцом-воином, впитавший войну и дух Квертинда, любимец короля, развивший в себе до пятого порядка почти все склонности магии. Я почему-то даже не сомневаюсь, что единственная магия, которой у него нет - магия Нарцины. Кирмос лин де Блайт был рождён для того, чтобы стать королем! - я взмахнула руками и пара свитков спланировали на пол.
        - Никто не рождаётся для этого, Юна, - вздохнул библиотекарь. - Ему это далось лишениями и болью. Он дорого заплатил за свои достижения… и продолжает платить. Когда-нибудь ты поймёшь это.
        Интересно, что это были за лишения? Еда из походного котелка вместо деликатесов из фамильного фарфора? Или всё-таки муки совести после бесчисленных убийств во славу Толмунда? Или в свою собственную славу?
        От злости сжались зубы. После прочитанных хвалебных отзывов и описаний неприязнь к Чёрному Консулу стала ещё острее. Мне вспомнились мои личные лишения, которые довелось пережить в прошлом году. Все те люди, что пали случайными жертвами в игре, которую вёл коварный враг. Он привык жить за счёт других, совсем не думая об их благополучии и обесценивая жизни. Он привык побеждать и быть лучшим. Он был сильнее любого квертиндца, и думал, что это давало ему право распоряжаться судьбами не только людей, но и целого королевства. Он сам себе дал право судить и миловать. И не существовало никого, кто мог бы его остановить. Страшно было то, что по мере изучения своего врага, я теряла уверенность в том, что у меня есть хоть какие-то шансы.
        - Вот здесь очень занятно, - ехидно хохотнул старик и протянул мне заметку.
        Уголок пергамента осыпался под моими пальцами, но текст остался невредим.
        В самом начале тянулась сноска о том, что заметка записана со слов плотника Кроля, уважаемого на Полуострове Змеи человека. Дальше размещался забавный донос: «Мне было приказано оборудовать комнаты пыток в подвалах многошпильного Варромара в Астрайте. Изнутри этот замок не так мрачен, как снаружи, даже в подвалах сухо и чисто. По пути мне завязывали глаза, так что самого Чёрного Консула в стенах его владений я не видал. В прадедах у меня, поговаривают, ходил стязатель, так что дедукцией я с рождения не обделён. Понял вот что: все орудия пыток размеры имеют маленькие, приспособленные для женщин или, стало быть, детей. Жутковато делалось и от кровати, накрытой алым бархатом. Непотребные картинки в голову лезли, пока я работу ладил, хотя жестокости во мне отродясь не замечалось. Я сразу и понял, что магия в этом месте нечистая, блудливая. Ну я своё дело честно сделал, так что совесть моя чиста. А уж как потребствовал Его Милость мою работу, я интересоваться побоялся. Да только кто ещё дедукцией не обделён, сам догадается.»
        - Что вы делаете? - вскрикнула я, когда библиотекарь забрал у меня ломкий лист и поднёс к пламени.
        - Уничтожаю запрещённую теперь литературу, - спокойно ответил Голомяс.
        - Так ведь это не литература даже, - запротестовала я. - Сомнительный очерк какого-то там… Зайца!
        Неосознанно я покосилась на дверь, что так же была приоткрыта. Яркое пламя вспыхнуло на несколько секунд, осветив комнату. Но за дверью в этот раз точно никого не было. Я выдохнула.
        - Кроля, - поправил Голомяс, скидывая пепел в шкатулку. - Кстати по поводу зайцев. Хочу предложить тебе сделку.
        Старик достал лоснящийся свёрток и протянул мне. Внутри оказалась небольшая головка сыра, свежего и ароматного. Мой желудок немедленно исполнил урчащую балладу голода, рот наполнился слюной.
        Голомяс усмехнулся:
        - Сидишь тут с самого утра, обед пропустила, - заметил он. - Если бы ты была Мотаной Лавбук, я бы и носом не повёл. Но для Юны Горст это очень странное рвение. Да ещё и к изучению… конкретного человека.
        - Спасибо, - я потрясла ломтем сыра и сразу же откусила крупный кусок. - Должна же я, как верноподданная Квертинда, интересоваться его новейшей историей! Вы только больше ничего не уничтожайте. Я приду ещё. Лучше скажите, какую сделку хотите мне предложить? За эту вкуснятину я готова даже убить для вас кого-нибудь! Желательно, не очень крупного.
        Я жевала с превеликим удовольствием, откусывая кусок за куском. Сыр был молодым, мягким и совсем несолёным. Приятно пах свежими сливками и поскрипывал на зубах.
        - Убивать как раз никого не нужно! - обрадовался Голомяс. - Мне нужные живые жертвы! Обещаю щедрые куртажики за доставку зайцев, белок, крыс… Любой кровяной живности! Сам я уже стар для их ловли…
        - А кабаны? - уточнила я.
        Я помнила звенящие мешочки, которые Голомяс вручал своим добытчикам, и предложение мне сразу понравилось. Хоть это и попахивало живодёрством, но как говорил недавний Кроль «свою работу я честно сделала, а как Голомяс потребствовать будет дичь - не моё дело».
        - Кабаны ещё лучше, - старик заёрзал на стуле. - Они крупнее! Но их на территории академии почти не водится, так что с ними сложнее.
        - Догофолились, - получилось не слишком разоборчиво из-за набитого рта, но старик удовлетворенно кивнул.
        Конечно, это было очередным нарушением дурацких правил академии, но теперь я сама старалась их устанавливать. С переменным успехом. Если моим подельником будет сам Голомяс - вряд ли возникнут трудности. В конце концов, не станет же Надалия наказывать Голомяса? Или станет?…
        В голове возникла вчерашняя картинка, и я поёжилась. Даже аппетит пропал, пришлось отложить кусок сыра. Да и читать в пыльном полутёмном ярусе библиотеки после сытного перекуса совсем расхотелось. Но в этой академии совершенно точно было ещё одно место, где мне будут рады в выходной.
        Я задумчиво облизала пальцы, пытаясь прикинуть, злится ли ещё на меня Джер. По самым простым эмоциональным подсчётам у меня выходило, что нет, не злится. Он вообще не был склонен к обидам и злопамятности. Но наверняка проверить это можно было только одним способом.
        - Я пожалуй, пойду, - я встала и вытерла пальцы о брюки. - Спасибо вам ещё раз за угощение и за внимание.
        - Это мелочи, - отмахнулся Голомяс. - Надеюсь, мы ещё сможем быть друг другу полезны.
        - Конечно сможем! - торопливо согласилась я, уверенно толкая дверь. - До свидания, Голомяс!
        На лестнице я всё же задержалась - ещё раз внимательно огляделась, зачем-то поелозила пальцами в уже остывшем потухшем факеле. Никаких следов пребывания Кирмоса лин де Блайта я, ожидаемо, не нашла, зато нашла убеждение в собственной глупости и пообещала себе в следующий раз справиться с трусостью.

* * *
        Солнце уже клонилось к пикам гор, когда я ступила на дикую хвойную аллею. Туман выполз из своих низинных укрытий, размыл очертания угловатого замка Кроуницкой Королевской Академии. Высокие башни прятались в сбитых тучах, облачный мост отсюда и вовсе не был заметен. Даже узкие глазки-окошки едва угадывались в густой кроуницкой пелене.
        Между лысых ёлок то и дело что-то хрустело и ломалось, но рассмотреть зачинщиков не представлялось возможным. Всё же охотиться в Кроунице будет в разы сложнее. К тому же, мне ещё предстояло придумать, как изловить живого зверя и доставить его, дёргающегося, в библиотеку. Размышления сами собой метнулись к веллапольским приручителям. Интересно, а тамошние маги могут заставить добычу идти в нужном направлении?
        Я покрепче запахнула полы накидки, подула на внезапно озябшие ладони. Пара пальцев оказались чёрными от сажи и выглядели, как руки начинающего кровавого мага. Интересно, по каким приметам я узнаю Кирмоса лин де Блайта? Носит ли он артефакты, скрывающие свои мутировавшие от магии Толмунда руки? Внезапно пришёл ещё один вопрос. Мог ли Джер лично знать моего врага? Видел ли его когда-нибудь, может, даже разговаривал? Странно, но я никогда об этом не расспрашивала ментора.
        Из тумана выплыли низенькие полукруглые крыши домиков, и я ускорила шаг. Мне предстояла охота на самого опасного зверя, а я даже не знала, как он выглядит. Стоило начать свои поиски с добычи хотя бы словестного портрета Чёрного Коснула.
        Размышления придали радостного азарта, и в дверь я стучала уверенно, даже нетерпеливо. Я так часто за прошлый год и длинное лето бывала в доме Джера, что даже войди я без стука, он бы не удивился.
        - Джер, это я, - прикрикнула я, потому что внутри происходила какая-то возня.
        В груди затрепетало от предвкушения встречи. Раз я не могу провести этот день со своими друзьями, проведу его со своим ментором! А это даже лучше. Уверена, что сегодня мы оба сможем посмеяться над моей вчерашней выходкой. Само собой, я намеревалась пообещать, что такого больше не повторится, и сдержать обещание.
        Дверь все не открывалась, и я вспомнила, как ровно год назад провалилсь через этот порог. И как дико, истошно и до дрожи в коленках боялась Джера. Тогда он ещё, наверное, не чувствовал моего страха по едва образовавшейся связи.
        От воспоминаний я захихикала себе под нос и хотела, было, толкнуть злосчастную дверь, но она открылась сама.
        В первый миг мне показалось, что на пороге стоит не мой ментор. Я даже неуверенно оглянулась, убеждаясь, что пришла к нужному дому. Потопаталсь на месте с открытым от удивления ртом. Когда шок схлынул, я насупила брови, рассматривая Джермонда Десента.
        Выглядел он нарядно. Я бы даже сказала - роскошно и торжественно. Строгий длинный камзол с фигурным шитым краем и золочёнными пуговицами ни в какое сравнение не шёл с привычной мне дубленой курткой ментора. Сапоги из мягкой чёрной кожи были начищены до блеска и явно не предназначались для прогулок по горным склонам. Но самое отталкивающее - из под ворота торчали ярко-белой пеной самые настоящие кружева, перехваченные простой брошью.
        - Джер? - совершенно резонно уточнила я, потому что увиденное мне казалось обманом зрения.
        Вид был настолько непривычным, что до боли знакомое мужское лицо казалось неуместным, чужим среди этого аристократического щегольского наряда. Я даже протянула руку и потрогала одну пуговицу. Мне необходимо было убедиться, что передо мной точно не иллюзия.
        - Юна? - голосом моего ментора отозвалось диковинное порождение магии Мэндэля.
        Я открыла было рот, чтобы спросить, куда это он так вырядился, но на этом неприятные неожиданности не закончились. За спиной Джера возникло красивое женское лицо в обрамлении блестящих каштановых прядей. Вернувшийся ненадолго дар речи пропал снова. Потому что это была Элигия, и она нахально смотрела на меня прямо… прямо из дома моего ментора!
        - Юна! - певичка растянула довольную улыбку. - Пришла поздравить своего ментора с днём рождения?
        - С чем? - глупо уточнила я, выигрывая время для осознания.
        - С днём рождения, - ехидно повторила певичка, поглаживая Джера по плечам.
        Он перехватил её руку и молча вернулся в дом. Я последовала за ним, осматриваясь, как будто не была здесь сотни раз до этого. Такая знакомая и близкая обстановка вдруг стала напряжённо чужой.
        - Поздравляю, - прошипела я, кидая злой взгляд на Элигию.
        Что она здесь делает? Почему он позволил ей переступить порог своего дома? Куда он так вырядился? И почему, Толмунд вас подери, мне так долго не открывали?
        - Спасибо, - равнодушно проговорил Джер.
        - Мы собираемся в театр, - ответила на мои мысли Элигия, поправляя причёску. - Обожаю театр! Место, где даже уродство приобретает грацию, а отвратительное может стать прекрасным. Магистр Десент любезно согласился сводить меня на спектакль. Впервые я окажусь по другую сторону сцены - в качестве зрительницы! Это так волнительно.
        Она наклонилась к Джеру и промурылкала ему что-то на ухо, обводя длинным пальчиком мужскую щёку. Я была уверена, что ментор оттолкнёт Элигию, но он довольно ухмыльнулся.
        Каас завопил, требуя немедленно расправиться с этой нахальной леди. С её уродливой, отвратительно идеальной красотой.
        Я сверлила глазами своего ментора, как будто имела право на объяснения. Моя мечта разлетелась на осколки, как ледяная фигура, впиваясь изнутри острыми иглами ярости и бешенства. Всё моё самообладание уходило на то, чтобы не заорать от краха надежд и неожиданного предательства.
        Хотя, почему же предательства? С чего я решила, что могу хоть как-то заинтересовать Джера? Или вообще кого-то? Я мейлори, просто мейлори, которую он обязан оберегать. Глупая маленькая Юна, от которой одни проблемы. Ментор ничего не обещал мне и никогда не позволял лишнего. Никогда. Никогда. НИКОГДА!
        - Если хочешь, можешь остаться, - Джер развернулся, а я наоборот, резко отвела глаза, рассматривая полукруглые стены.
        Хлюпнула носом из-за обиды, сжала кулаки и прикусила губу.
        - У меня много книг по истории, - он подошёл к столу и вытащил какую-то коробку. - И даже появилась еда.
        - Неужели? - истерично усмехнулась я и ещё большее закусила губу.
        - Стараюсь быть хорошим ментором, - напомнил Джер, подставляя Элигии локоть.
        Та опрелась на него самоуверенно и слишком довольно.
        Моя рука до боли сжала бордовую рукоять Кааса. Хорошим ментором. Боги, какая я была наивная! И это дурацкое желание под Красной Луной… всё ложь. Всё это романтичные обманчивые сказки для маленьких детей. Правильно делал отец, что прятал меня от этого столько лет.
        - Так мы пойдём? - насмешливо спросила нарядная леди Велилльер, как будто от моего ответа что-то зависело.
        - Катитесь, - выплюнула я, стараясь не указывать направление, куда они оба должны катиться.
        Джер посмотрел на меня недовольно, слишком надолго задержал взгляд. Не знаю, что он означал, и о чём ментор думал, я была не в состоянии даже попытаться понять его эмоции. Все мои мысли вертелись вокруг краснолунного желания, которое никогда не сбудется. Никогда. Отвернулась, силясь протолкнуть в горло предательский ком.
        Нарядная парочка постояла за моей спиной ещё восемь вдохов по две секунды, а потом зашагала к выходу.
        Дверь за ними закрылась, и я почти упала на колени, обхватывая голову. И застонала. Надо было загадывать убийство Кирмоса лин де Блайта. Это единственное, что теперь должно меня интересовать. А Джер… его можно просто использовать в своих целях. И быть благодарной хорошему ментору за доброе отношение.
        Ещё один стон вырвался сам собой со всхлипом. Да что ж такое!.. Пять вдохов по три секунды. Боги, впервые меня это только сильнее раздражало! Я с глухим рыком встала, заметалась по комнате, как загнанный подраненный зверь. Успокоиться. Нужно успокоиться. У меня есть цель, и только она важна. А всё остальное - пустое.
        Подошла к столу. В маленькой коробочке, оставленной Джером, лежали странные кругляши неприятного цвета. Я закинула один и вгрызлась зубами, словно он был моим врагом.
        Рот заполнился сладостью и терпким ароматом. Это было очень вкусно! И я бы даже нарекла его тающим удовольствием, если бы не была так зла.
        Чем они будут заниматься в театре? Элигия будет трогать руками моего ментора? Гладить его ладонями? Чертить дорожки тонкими пальцами на его лице и шее?
        Картинки сменялись в моей голове, одна хуже другой. Я взяла ещё один сладкий кругляш в рот, намереваясь заесть свою разгулявшуюся фантазию. Но она лишь сильнее разбушевалась. Подозрительность звенела во мне натянутой тетивой, врезалась в разум, и я никак не могла отпустить её. Нужно было забыть о несбыточной мечте и приступить к чтению. Пожалуй, это было лучшее, что я сейчас могла сделать для самой себя. Я открыла случайную книгу, но перед глазами буквы расплывались, отказываясь складываться в слова. Вместо слов они складывались в картины двух тел - мужского и женского, соединённых жарким объятием и сладострастным поцелуем под алой занавесью.
        - Да в пекло! - в миг выругалась я, откидывая книгу.
        Схватила ещё одну конфету и без колебаний выбежала из домика ментора.

* * *
        - Будь свободен, устанавливай правила, - пробубнила я себе под нос.
        Куча хлама заскрипела и зазвенела осколками, когда я придавила её сапогами. Благо, этого скорбного звука поверженной рухляди в тупиковом дворике никто не услышал.
        - Будь свободен, устанавливай правила, - завозила я ладонью под козырьком театра в поисках ключа.
        Эту мантру я повторяла всю дорогу от самой академии. Она въелась в мой язык, как вкус шоколада, и гулким лозунгом отлетала от нёба снова и снова. Фантазии так и не оставили меня, разжигая яростный огонь в крови. Я то билась в сухой истерике на спине капрана, то замирала, врастая в седло, как сгорбленная старуха. То, что я в очередной раз нарушила правила, выехав за стены академии без сопровождения, волновало меня меньше всего. Те самые дурацкие правила, что пытались закрыть меня за каменной плитой, как в Зандагате. Но ничего, теперь Юну Горст было не так просто остановить. Кроуниц отныне - мой город, который я узнала лучше многих местных.
        - Будь свободен, уста… Есть! - ладонь нащупала холодный металлический цилиндр. - Наконец-то!
        Я спрыгнула, подняв облачко пыли, и тихо чихнула.
        В прошлый раз я была здесь с Каасом, и впереди меня ждала одна из самых чудесных ночей в моей жизни. Теперь же… теперь меня ждал спектакль.
        Ключ легко вошёл в скважину одинокой двери, и я замерла. Что это со мной? Я сама себе была отвратительна. Я бегала за Джером, как верная шавка, что ждёт, чтобы её хозяин кинул ей обглоданную кость. И он совсем не воспринимал меня всерьёз. Был добр, только и всего.
        Отчего бы ему сразу не сказать мне, что его любовь - не для меня? Что я не тревожу его мыслей, и моя неумелая нежность только обуза для него? Догадывался ли он вообще об этой самой нежности?
        Рельеф паучих лап под пальцами сейчас казался особенно холодным. Может, повернуть обратно, пока не поздно? Может мне не стоит видеть того представления, что подготовила для меня судьба?
        В дворик вбежала тощая собака, обдав меня запахом нечистот. Она выплюнула грязную кость, и та с гулким лязком ударилась о серую брусчатку. Собака повела носом, повернула голову, демонстрируя только один здоровый глаз. Второй заплыл какой-то гадостью. Оценив меня, как незванную гостью в собственном доме, псина оскалилась и глухо зарычала. Даже лязгнула разок слюнавой челюстью, чтобы угроза казалась серьёзнее.
        - Да не ори, - успокоила я свою новую компанию. - У меня и без тебя паршивый день.
        Зверюгу я не боялась, хоть она рычала вполне убедительно. Она думала, что в своём праве: облупившиеся стены и ржавые сточные трубы были её укрытием.
        - А ты достаточно умная, чтобы понимать, что со мной тебе не справиться, да? - спросила я у грозной собеседницы.
        Та ответила утробным звуком - не то лаем, не то воем. Сам по себе он был ещё больше смешон, чем предыдущие попытки напугать меня, но оказался эффективным, потому что на зов из тёмной арки явились другие собаки. Такие же облезлые, с вытянутыми мордами, больше похожие на подросших волчат.
        Сражаться со стаей не входило в мои планы, поэтому я резво провернула ключ и быстро скрылась за хлипкой дверью. Замкнулась, кинула ключ в карман. Как раз вовремя, потому что на улице послышался истошный лай.
        - Даже у бродячей псины есть верные друзья, - фыркнула я, поднимаясь по леснице.
        Я же была всегда и везде чужой. Целый мир против меня одной!
        Здесь, в пыльном затхлом помещении среди поломанных декораций я почувствовала себя загнанной в тупик. Меня словно довели до крайности, толкнули в угол. Впервые в жизни я стала лишней даже для того, в ком всегда находила утешение. Моя последняя связь с миром оборвалась, разлетелась вдрызг, больно заколола осколками грудь, и дышать стало тяжелее. Но я всё ещё дышала. А значит, должна была двигаться дальше.
        Дверь за кулисы сцены была приоткрыта, но я побоялась приближаться. Могли заметить. Любопытство подталкивало меня заглянуть хоть одним глазком, но я бесшумно юркнула мимо, на лестницу, - туда, где находилась тайная ложа.
        И не прогадала - под самой крышей театра было пусто, только лебёдки и тросы шумели, ездили туда-сюда грузы, приводя в движение занавес и декорации. Я осторожно ступала по нешироким доскам, внимательно выбирая место для шага. В широких щелях мелькали актеры в костюмах, бегали рудвики с пёстрыми нарядами в лапах, что-то падало, звенело и шуршало. Суетливое буйство красок, блёсток и перьев совсем не наводило на мысли об Ордене Крона. Мне и в голову не могло прийти, что под театральными масками могли скрываться те, кому было, что скрывать.
        Сквозь резную ширму в тайной ложе лился свет от пламени сотен свечей. Я припала глазом к искусному узору и задержала дыхание от восторга: театр ожил! Хрустальные люстры и десятки кадебляров освещали взволнованную и нарядную толпу, что усаживалась на свои места. Золочёные витые колонны отражали жёлтые блики, алые занавеси почти не скрывали зрителей на балконе, а лишь кидали лёгкую тень на лица. Зал пестрел нарядами, драгоценными украшениями и даже масками. Я изучала народ сквозь ширму. Здесь собралась аристократия и знать. Мужчины выглядели расслабленными и довольными, а дамы сиянием могли бы заслонить звёзды на небосводе. От сложных причёсок, кружев, блеска тканей и бликов камней у меня зарябило в глазах, и я на какое-то время оторвалась от созерцания, зажмурившись. Для меня это был иной мир, даже более таинственный, чем магия. Я бы могла вписаться в него, разве что, прося подать у входа.
        Следующий раз я прижалась ещё ближе к ширме, всматриваясь в толпу.
        Джермонда заметила сразу.
        Взгляд как будто без команды выхватил из толпы безошибочно фигуру в тёмном камзоле. Он стоял в окружении трёх женщин, спиной ко мне, в проходе между рядами бархатных кресел. Какая-то ужасно жёлтая блондинка в бежевом платье вытянула руку в атласной перчатке, и мой ментор вежливо приложился к ней губами. Гадость.
        Элигия стояла рядом, положив ладонь на мужское плечо. То самое плечо, на которое так часто опиралась я сама. Даже среди местных леди певичка была безупречно красива: в длинном платье с глубоким вырезом на белой спине, с точёным силуэтом и изящными плавными жестами. Взмах руки, поворот головы, алые губы - всё подчёркивало её яркую сексуальность. Ах, как жалко, что у меня не было с собой лука!
        Кажется, леди Веллильер была отвратительна не только мне: та самая златовласка улыбнулась Элигии, но даже отсюда я увидела самый ненавидящий оскал. Я и не сомневалась, что перед спектаклем в фойе и ложах театра происходил настоящий бал лицемерия, и даже порадовалась, что мне никогда не придётся в этом участвовать.
        - Сраный стервятник, - выругалась я. - Да вы похуже Ракель Зулейтон с её свитой!
        В уши врезался противный звон, и зрители стали рассаживаться по местам. Мне с местом повезло больше других, потому что от сверкающего и заискивающего кошмара меня отделяла узорная ширма, позволяющая рассмотреть всё в подробностях. Жаль, сцену отсюда было не видно. Сейчас там явно происходило какое-то действо, потому что зрители зааплодировали.
        Спектакль начался, а по моей спине пробежался странный холодок, совершенно невовремя напоминая мне ощущение чужого взгляда. Я попыталась отогнать излишнюю нервозность, которая одолевала меня в последнее время, и проследила за Джером - он с отрешённым интересом наблюдал за актёрами, явно не подозревая о моей слежке. Изредка он косился на Элигию и, кажется, даже любовался ею.
        Пальцы рук в прорезях ширмы похолодели, и воздух вокруг как будто напитался туманом, стал крутым и вязким.
        - Безумие! - вскрикнул актёр так, что даже я услышала. - Вот что с тобой, Мелли! Ты безумна, раз способна на такое… даже ради любви!
        Мелли что-то ответила, но отсюда было не разобрать. Актёр был прав. Безумие. Вот что со мной. Зачем я прибежала в театр? Чтобы продлить свои мучения? Чтобы поближе посмотреть на зарождающуюся страсть между моим ментором и той, которую я ненавидела? Я оторвалась от ширмы и попятилась. Безумие… Юна Горст бывала самонадеянной, наивной, излишне отважной, глупой, но безумной? Безумной ещё ни разу.
        Нужно уходить. Бежать отсюда, обратно в академию… в библиотеку или бестиатриум. Куда-нибудь.
        Ещё шаг назад и… я уперлась спиной в кого-то, кого точно не должно было там быть.
        Животный ужас перерезал моё нутро, скрутил жилы и вырвался испуганным вскриком. Мужская ладонь легла на губы и зажала рот, легко, даже нежно. Но этим прикосновением из меня как будто высосали все жизненные силы. Руки и ноги налились свинцом, тело покрылось крупными мурашками. Это было так… таинственно и жутко.
        - Любите наблюдать из тени, Юна Горст? - раздался тяжёлый шёпот над самым ухом.
        Я задышала шумно и заморгала часто-часто. По венам вместо крови потёк расплавленный воск, ускоряясь и подгоняя сознание. Вся напускная бравада и решительность слетела с меня в один миг, и я совершенно ясно ощутила себя добычей этого человека. Даже не добычей, нет… Безвольной тряпичной куклой в руках увлечённого игрой владельца.
        Незнакомец надавил, опуская мою голову себе на грудь. Другой рукой он обхватил мою талию, чтобы я не рухнула на подкосившихся ногах. Перед глазами оказался мужской подрободок - гладкой выбритый, с едва заметной ямочкой.
        Я не понимала, почему моё тело не слушается меня - следовало бы вытащить Кааса, попытаться защититься, сбежать или хотя бы закричать, но я лишь полулежала на тёплом мужском теле и ловила тихое дыхание, обжигающее мой висок.
        - Кто вы? - собственный голос показался мне чужим, будто он прозвучал вне меня.
        - Я владелец этой ложи, - мужчина осторожно убрал прядь волос от моего лба, пригладил за ухом. - И этого театра.
        Такой успокаивающий жест, но я задрожала сильнее. Почему-то ответ вертелся на языке сам собой: Кирмос лин де Блайт, Чёрный Консул. Не-человек, порождение тьмы. Распускает леденящие душу свои липкие руки, щупальца, когти, зубы. Пугает, чтобы я покрывалась холодным потом, ослабляет кровавой магией. Окутывает разум тёплым, сладковатым запахом пряного хмеля и крови. Он пришёл за мной, он сам меня убьёт… Только почему я до сих пор жива?
        - Несчастная Мелли!.. - раздалось со сцены. - Ты его невольница отныне, он управляет тобой, как кукольник! Ты погубила себя и своего сына!
        Напоминание о том, что за ширмой находятся люди отрезвило меня. Я задёргалась, что было силы, ударила наотмашь пяткой, заколотила локтями. Старалась придать действиям уверенность и последовательность, но слишком торопилась, барахталась и мазала.
        К счастью, даже такая слабая попытка высвободиться сработала, я отлетела обратно к ширме, развернулась и вытащила Кааса. Выставила кинжал перед собой.
        Нет, это был не Кирмос лин де Блайт.
        Соврешенно точно - не он.
        Кое-кто другой, кто не уступал Чёрному Консулу ни в силе, ни в могуществе, ни во власти.
        - Господин Демиург, - однозначно узнала я того, кого видела раньше лишь мельком.
        Мужчина скинул капюшон глухого серого плаща и застыл, позволяя себя рассмотреть. Гладкие волосы создателя Ордена Крона были тщательно зачёсаны назад, но больше ничего не выдавало в этом ещё молодом и крепком человеке истинного аристократа или древнего кровавого мага. Наоборот, вид у него был вполне неброский. В своей простой накидке он казался мне гораздо привлекательнее всех тех, кто сидел в бархатных креслах.
        Самыми яркими оказались глаза. Острые, обрамленные темными ровными бровями, они представляли собой диковинное и приметное зрелище: ярко-зелёный контрастировал с фиолетовым, придавая мужчине пугающий и одновременно завораживающий вид.
        Господин Демиург улыбнулся, почти не растягивая губ, слегка склонил голову набок.
        - Вы ослабили меня кровавой магией? - я опустила кинжал, но убирать в ножны пока не спешила.
        Лезвие подрагивало в моих руках в такт сердцебиению, и я прижала ладонь к бедру, чтобы скрыть волнение.
        Скосила глаза в зрительный зал.
        Джер больше не смотрел ни на сцену, ни на Элигию, а вытянулся в своём кресле и блуждал сосредоточенным взглядом по толпе. Потом поднял глаза к ширме, прищурился.
        Связь! О Ревд, я испугалась, и ментор наверняка это почувствовал.
        - Я мог бы, - Демиург помедлил, делая шаг ближе, и я резко повернулась к нему. - Но в этом не было необходимости. Ты оказалась удивительно податливой.
        В зале заиграл оркестр, и музыка грохнула, торжественным эхом отражаясь от сводов. Величественная, напевная, возвышенная мелодия летела над залом, врывалась в наше укрытие. Голоса актёров слились в стройный хор, восславляющий власть любви.
        - Не подходите, - я снова вытянула руку с остриём.
        Стоило бы отойти к резной перегородке, но боялась, что Джер заметит меня из зала. Выход мне перегораживал Господин Демиург, так что я оказалась зажата в этой крохотной ложе, как клинок в щипцах кузнеца в ожидании удара, который расплющит разгоряченную сталь. И эта музыка… Она разгоняла кровь ещё сильнее, впивалась в уши высокими нотами, пробегала мурашками по коже. Или это было не от музыки?
        - Право, меня это даже немного оскорбляет, - мужчина повернул голову, сверкнул глазами. - Мне нравится управлять ритмами сердец, Юна. Но не кровавой магией, а посредством впечатлений. Воистину, я чувствую себя создателем и драматургом самой жизни. Это такое удовольствие, с которым не сравнится простое обладание телом. Неужели я похож на обычного садиста?
        - Вы похожи на призрака, - заторможенно ответила я, убирая кинжал. - Что неслышно и незримо бродит по людному зданию.
        Это было правдой. Бессмертный человек, сейчас стоящий прямо напротив меня, в каком-то смысле и был призраком. Призраком Квертинда из легенд, возвышающих его почти до божественной сути. Вся новейшая история, Квертинд без Иверийцев, в котором жили все мы теперь, который знала я, были порождением этого человека. Господин Демиург изменил судьбу королевства так же, как изменил когда-то мою - легко, незаметно, парой фраз, неощутимым вмешательством в нужный момент.
        Перед глазами поплыли воспоминания прошлого: как отец в нашем доме кланяется этому странному господину, как Кем Горст почти падает на кровать после сообщения о смерти Тезарии, как разноглазый человек говорит мне о величайшей из опасностей у озера Фарелби. Я тогда ещё ничего не смыслила в магии, но интуитивно, нутром чувствовала силу и могущество в жутком госте.
        - Я напугал Вас излишней театральностью, - Демиург подошёл совсем близко. - Но мы ведь в теаре! О, это совершенно волшебное место, не находите? - он дал мне несколько секунд на ответ, но я промолчала, и мужчина продолжил: - Сцена - алтарь Нарцины. Она тоже требует жертв, как и всё прекрасное в этом мире. Сюда актёры и режиссёры несут свой талант, рвут душу на куски и кормят ими зрителя, умирают и возрождаются вновь, чтобы прожить сотни жизни. И главная награда, - он поднял ладони и тихо похлопал, на удивление точно попав в гром аплодисментов в зале. - Признание публики.
        Создатель Ордена Крона встал рядом, посмотрел сквозь ширму, и причудливые световые пятна осыпали его фигуру. Я застыла, завороженная этим мужчиной и моментом. В нём действительно было волшебство, но не из-за игры света и проникающей под кожу музыки, не из-за звенящих голосов актёров. Таинство заключалось в самом этом человеке: словно он и был магией, противоречием, кидающим вызов законам мира и природы. Слова его возносили хвалу театру, но во всех движениях сквозила едкая презрительность. Даже когда он хлопал, казалось, что это были аплодисменты самому себе.
        - Как вам спектакль? - он повернулся, и я едва удержалась, чтобы не попятиться. - Не правда ли, он заполняет острой и живой эмоцией, в которой и есть всё удовольствие людского существования?
        Молчать и дальше было бы невежливо, поэтому пришлось ответить.
        - Отсюда не видно сцены, - я вытянула шею, но заметила только подол платья актрисы. - И почти не слышно голосов. Только музыка.
        Мелодия как раз взобралась и рванула хором голосов и инструментов, вызывая новый гром оваций. Зрители неотрывно смотрели на сцену, их глаза горели, как блики от драгоценностей. Щеки дам алели румянцем, и даже мужчины увлечённо раскрыли рты, внимая завораживающему зрелищу.
        Демиург не пытался следить за спектаклем или зрителями. Он быстро нашёл взглядом Джера и Элигию. Я попыталась уловить эмоцию, понять, что он чувствует при виде их. Ревность? Обиду? Ненависть? Злость? Кем была для него Элигия? Разобрать этого было невозможно, потому что на лице кровавого мага была всё та же довольная полуулыбка, с которой он появился в этой ложе.
        - Тогда я вам расскажу, - от взмаха мужской руки ложа наполнилась тысячами бликов, словно он кинул горсть иллюзорных звёзд. - Это новая и очень красивая сказка, одна из историй любви Квертинда под названием «Асмодей». Трагическая, конечно.
        - Мне не нравятся истории о любви, - осторожно ответила я, отступая на полшага.
        Глаза сами собой оценили варианты побега. За нашими спинами натягивались тросы и с шумом падали вниз, приглушая шум из зала, крутились и поскрипывали подъёмные механизмы, создавая декорации для зрителей. Бежать было бессмысленно, но я едва удерживалась от этой идеи. Точно так же, как с трудом удерживала страх внутри своего сознания, не позволяя ему завладеть мной. Но каждый раз, когда разноцветные глаза Господина Демиурга останавливались на мне, я леденела изнутри. Я не могла вспомнить, когда последний раз испытывала такой необъяснимый трепет перед живым человеком. Наверное, только когда познакомилась с Джером.
        - А о чём нравятся? - Демиург сощурился, разглядывая меня.
        - О странствиях, - ответила я, перебарывая гнетущую робость, потом подумала и добавила: - И о свободе.
        В его ярких глазах, в его лице был отпечаток личности кровавого мага - неуловимый. Словно он был - древнее могущественное заклятие, о котором мир договорился молчать. И я не могла не признать, что меня это дико увлекало. Хотелось всматриваться в него, как в гладь воды, спокойную, но передающую таящуюся внутри опасность.
        - Любовь, свобода, приключения, - он вздохнул. - У них гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Каждый предпочитает верить в то, что ему ближе. Но в конце концов, это всё просто игры, в которые играют взрослые дети. Весь мир - большой театр, и мы постоянно становимся в нём то зрителем, то актёром. Поэтому люди так любят спектакли. Они - отражение их жизней и ролей.
        - Ни один спектакль не отражает моей жизни, - быстро воспротивилась я таким суждениям.
        На удивление, говорить откровенно с Демиургом было легко. Мы говорили почти впервые, но у меня было ощущение, что знакомы мы целую вечность. И что он всегда был рядом.
        - Напрасно вы так думаете, - Демиург потёр подбородок и блики от камней снова заиграли светом. - Даже «Асмодей» близок Вам настолько, что вы бы удивились, едва ознакомившись с его сюжетом и историей.
        - Если только он о дочери убийцы королей, - фыркнула я в ответ.
        - Он о предательстве, - торопливо пояснил Демиург. - Об одном из видов. О том, как влюблённая женщина покинула семью, оставив мужа и сына. И о том, к чему привёл её выбор.
        - Обычное дело, - я разочарованно пожала плечами. - Королева Анна Иверийская, моя мать, и ещё сотни женщин поступали именно так. В нашей библиотеке появилась новая история «М и м», и хоть я её не читала, убеждена, что там тоже есть женщина, предавшая своего мужа ради любви. Эти легенды, Господин Демиург, похожи одна на другую, как ягоды с одного куста. Какая-то мельче, какая-то крупнее, но все падают в одну корзину, где их не различить. Скажите, героиня «Асмодея» погибла?
        - Сбросилась с высокой башни, - кивнул мой собеседник. - Оставив семью, прекрасная леди Мелли прожила недолго в счастье. Любовь угасла от времени, покинула сердце её избранника, и бедняжка, обезумев от ревности, лишила себя жизни.
        Я торжествующе улыбнулась. Ощущение победы придало мне сил и азарта, заглушило страх и робость. На сцене траурно зазвенели колокольчики, жалобно заплакал какой-то музыкальный инструмент.
        - Вот видите, - продолжила довольно улыбаться. - Сплошные повторения от истории к истории. Чем же «Асмодей» отличается от других похожих пьес?
        - Деталями, - загадочно пояснил хозяин театра. - В них всегда кроется сам дьявол.
        - Дьявол? - уже открыто насмехалась я. - Это ещё кто?
        В ответ он сделал шаг ко мне, тронул за рукав.
        - Тот, кто исполняет желания, - шепнул Демиург. - По веллапольской легенде, главный из демонов, властелин подземелья, подобный Толмунду. Но, в отличие от кровавого бога, более проницательный.
        - Не верю в эти легенды, - я одёрнула руку, отстранилась. - Магистр Калькут говорила, что веллапольцы не чувствуют присутствуя своих богов… или демонов. Их маги не заполняют тиали, не читают воззвания и даже не творят никакой магии, кроме ментальной. А её невозможно увидеть.
        Я всё ещё дышала часто, и от звуков оркестра волоски на руках встали дыбом. В приглушённом свете, от запаха сотен свечей у меня закружилась голова.
        - Правдивы эти легенды или нет, - Демиург не стал снова меня трогать, но и не отошёл, - главное, что они позволяют управлять людьми. Народные предания не были бы столь могущественны, если бы целиком состояли из неправды. Особенно в Квертинде, где ещё существует магия.
        Я осеклась. До недавнего времени Господин Демиург сам был для меня легендой. Я, как многие квертиндцы, не была уверена в его существовании… И поэтому тронула его за руку. Неожиданно сама для себя, повинуясь какому-то внезапному порыву. Наверное, мне хотелось убедиться, что рядом со мной действительно живой человек, а не призрак. Здесь, в полутёмной ложе, мне как будто открылся целый мир, откровение о том, что есть иная жизнь.
        - Как управляете вы, - завороженно подтвердила я.
        Мелкие пятна света и причудливые тени создавали маску для создателя Ордена Крона, и правдивым оставался только голос из полутьмы, проникающий прямиком в мой разум. Этот голос волновал меня ещё больше, чем музыка. Он был полон тайны, искущающей и дурманящей. Всё это было так непривычно мне, так незнакомо, отчего создавалось ощущение, что в реальный мир проник призрачный сон.
        То, что происходило, было до конца неясно мне самой. Но это… будоражило.
        - Расскажите мне, - выпалила я, ещё не успев придумать, о чём хочу попросить рассказ. Просто очень хотелось снова услышать мужчину, - О спектакле. Что означает «Асмодей»?
        Он не удивился, только коротко кивнул и заговорил:
        - «Асмодей» - это совершенно безупречный голубой бриллиант, что был одной из первых находок в шахтах Галиофских утёсов сразу после их завоевания войсками Квертинда, - тросы за спиной Демиурга натянулись и со свистом грохнулись вниз. - Предположу, ты наслышана о том, что знатные семьи тогда поделили между собой самые крупные драгоценные камни, назвав их именами демонов.
        Я кивнула. Один из них - драгоценный камень семьи Торн я видела на шее Дамны. Попыталась вспомнить его сложное название, но так и не смогла. Наверное, это и было какое-то мифологическое имя.
        - Веллапольцы особо ценили голубые бриллианты, так как считали их глазом демона, что всегда является за своей жертвой в маске животного, - продолжил Демиург. - Асмодея. Квертиндцы с помощью магии Нарцины придали камню уникальную огранку и вставили в оправу обручального кольца из белого золота. Украшение долгие годы принадлежало одному древнему роду королевства, что зародился ещё до правления Тибра. Тому самому, в который довелось попасть несчастной Мелли. Её обручили фамильным кольцом, и оно оставалось на её пальчике до самой смерти.
        - Это артефакт? - логично предположила я, увлеченная рассказом.
        Судьба Мелли меня не интересовала, а вот магическая сила знаменитого кольца - очень даже.
        - Нет, - покачал головой Демиург. - Но по чужестранной легенде владельца этого камня ждут вечные муки страсти и ревности, будто сам сластолюбивый и жадный демон нашёптывает импульсивные желания. Возможно, «Асмодей» подтолкнул Мелли к предательству и самоубийству. Ведь именно кольцо напоминало женщине о том, что она могла бы остаться преданной женой и любящей матерью. Напоминало о том, чего она лишилась ради угасшей любви.
        Звуки неожиданно стихли, голоса приглушились до шёпота, и только лёгкий звон доносился снизу. Даже свет резко поник, часть свечей угасла, и я догадалась о магии Омена. Я снова попыталась выглянуть, чтобы узнать, что происходит на сцене. Погибла Мелли или ещё нет? Кто был её возлюблённый? И являлся ли демон в образе животного несчастной женщине, пусть только на сцене этого театра?
        - Вы верите в то, что демоны существуют? - шёпотом спросила я, прильнув к тонкому резному дереву перегородки.
        - Демоны существуют внутри нас, Юна, - его лицо оказалось рядом, совсем близко, Демиург тоже наблюдал за едва освещённым залом. Это делало нас заговорщиками, объединяло. - И имя самому главному - человечность. В этом величие и грязь всех героев мира, и ключ к управлению человечеством и людьми. Посмотри на них.
        Зал полнился волнением, трепетом и возбуждённым блеском глаз. Дамы прикрывались веерами, стыдливо кидая взгляды на своих мужчин. Зрители разволновались от спектакля, в них появился заразительный трепет и напряженное ожидание. Далеко на балконе я заметила даже два силуэта, слившихся в поцелуе. Они прятались в тени занавеси, но отсюда, сверху, их интимное единение было прекрасно заметно.
        Я вдруг осознала, что совершенно забыла о цели своего визита. Кажется, впервые за всё время я отвлеклась от мыслей о менторе. И сейчас как будто увидела его впервые в этом театре. Захотелось ухватиться за эту эмоцию, развить её, чтобы не чувствовать того раздирающего душу страдания, что привело меня в эту ложу.
        Элигия раскрыла малиновые губы и потянулась к уху Джера, нашептывая ему что-то сквозь полуулыбку. Джер улыбнулся и поднёс к губам её пальцы. Я отвернулась.
        - Довольные, впечатлённые, влюблённые, сытые эмоцией и одновременно жадные до них. Мягкие, как разогретая глина. Я люблю наблюдать отсюда за зрителями, видеть в их зрачках каждого из демонов, что сменяют друг друга у руля сознания. Асмодей живёт в каждом из нас, - он посмотрел на меня, довольный эффектом. - И только сильный человек способен победить его в себе. Как и самого великого демона, объединящего все пороки и добродетели.
        - Вы говорите о человечности? - смекнула я.
        Этот разговор был теперь необходим мне, потому что со звенящим трепетом из зала в меня проникал сам веллапольский демон Асмодей. О да, он взмыл к тёмным сводам вместе с музыкой прямо от лёгкого поцелуя, которым Элигия едва заметно наградила Джера, и пронзил меня мгновенной яростью. Зубы стиснулись сами собой.
        - Именно о ней, - подтвердил Демиург. - Зная реакции человека, основываясь на его привязанностях, страхах, желаниях, морали можно управлять им и предугадывать его действия. За столение я ещё ни разу не ошибался в людях.
        Я скосила глаза на Господина Демиурга. За столетие… Сколько же жизней принёс в жертву Толмунду этот кровавый маг, чтобы так хорошо сохраниться? Как часто он берёт в руки ритуальный нож? Мне уже приходилось сталкиваться со смертью, я сама была убийцей, но почему-то не могла представить этого красивого и утончённого мужчину за жертвоприношением.
        - Я вас помню, - призналась я. - Вы приходили к нам в Фарелби, чтобы сообщить о смерти моей матери. После этого мой отец заболел.
        - Он любил её, - Демиург повернулся, и я всё-таки попятилась от его вида. - А это самый сильный крючок, на который только может попасть человек. Самая сильная зависимость и безошибочный рычаг, который действует безотказно. Игра, что приводит к поражению. Болезнь, что приводит к смерти. Как сгубила она твоего отца, что не смог пережить потерю возлюбленной.
        Жуткие глаза его смотрели немигая. Я нервно сглотнула.
        - Он ненавидел любовь, как и вы, - вспомнила я отца. - Говорил, что она приводит к гибели. Но он считал человечность величайшей магией.
        Это было самым важным наставлением. Будучи при смерти, Кем Горст без конца повторял, даже просил, чтобы я сохранила в себе человечность. От воспоминаний к горлу подкатил ком, и я снова упёрлась взглядом в Джера. Таинство момента и беседы ускользало, теряло своего волшебство, и я возвращалась в свой мир. Мир Юны Горст, в котором не осталось никого, кому бы она была дорога. И в котором, вопреки всему, она всё ещё дышала.
        - Кем Горст на себе прочувствовал все острые грани сердечной страсти, - Демиург не заметил перемены и снова посмотрел в зал. Глаза его горели восторгом и превосходством, пока он окидывал взглядом зрителей. - Любовная история - спектакль, который всегда вызывает бурные овации и слёзы. Времена меняются, дни прерываются ночами, за летом неизменно приходит осень, наука вытесняет магию, мирное время нарушают войны, но и они проходят, уступая место новому покою. Сменяются эпохи, поколения, даже мораль и добродетели. Но одно остаётся неизменно - люди несут жертвы на алтарь любви. О, этот демон самый коварный из всех, потому что он может долгое время спать, и, однажды проснувшись, разрушить всё, что было тебе дорого.
        Демиург остановился глазами на Джермонде, и жёсткий рот создателя Ордена Крона тронула его таинственная полуулыбка. Мой ментор больше не наблюдал за спектаклем, а неотрывно смотрел на Элигию, томительно вытягивающуюся под его взглядом, как кошка под солнечными лучами. Пламя лизнуло меня изнутри, разлилось, как алкоголь по внутренностям, и поднялось злым жаром к вискам. Я попыталась прогнать демона ревности, но он только сильнее одолевал меня. Мне не хотелось быть такой живой и податливой, хотелось ощутить холод, стать камнем, водной гладью, куском льда. Ничего не чувствовать, не гореть в этом испепеляющем огне подозрений и ненависти.
        - Вы научились этому сопротивляться? - проговорила я резче, чем хотелось.
        Мне нравилось, как он говорил и нравилось слушать его. Я никогда раньше не встречала людей, кроме Джера, с которыми мне хотелось бы подолгу разговаривать. Демиург пугал меня, пугал и одновременно… манил.
        - Думаю, я изначально был лишён этого изъяна. Моё появление было необычным, я скорее монстр, гибрид, чудовище, чем человек. И если ты думаешь, что это самобичевание, то ошибаешься, Юна. Всё, что я перечислил, гораздо разумнее, чем человек. В особом смысле, конечно. Лишаясь всех чувств, продравшись сквозь все демонические преграды эмоций, остаёшься только ты один, наедине со своим разумом, с тем, кого ты сам из себя сотворил, и нет ничего прекраснее этой разновидности свободы. И этого могущества. Посмотри, - позвал он, пригибаясь. - Ты видишь, как изменил их спектакль?
        Я снова выглянула в зал. Конечно, я видела. К своему огорчению и злости. Но озвучивать этого совсем не хотелось. Хотелось сбежать. И желательно - забрать с собой Джера. Вырвать его из когтей хищной охотницы, что умело завлекала моего ментора в коварные сети.
        - Они не понимают всей опасности страстей, - буркнула я.
        - О, напротив, - заспорил Демиург. - Они прекрасно осознают и наслаждаются ими. Они осознанно впускают их в свои сердца, чтобы ощутить остроту и яркость жизни. Они желают этого, и именно за этим сюда являются. Намеренно.
        Конечно, он был снова прав. Джер был слишком умён, чтобы не понимать происходящего. И вряд ли он был впервые в театре… и впервые с женщиной. Как бы я не желала вырвать его из лап Элигии, это было невозможно. Потому что он сам хотел находиться в них.
        - А чего сейчас желаете вы, Юна Горст? - Демиург словно прочитал мои мысли, отчего снова сделалось не по себе.
        Я не хотела больше позволять себе откровений. К тому же, отныне у меня должно было быть только одно-единственное, заветное и самое верное желание, что оставалось моим предназначением. О да, Юна Горст знала, чего она хочет, и у неё имелся ответ. Я отвернулась от ширмы, даже отошла вглубь ложи, почти к самому выходу.
        - Убить Кирмоса лин де Блайта, - ровной скороговоркой выдала я, ни секунды не сомневаясь в сказанном. - Этого я хочу больше всего. Сейчас и всегда.
        - Вы представляете, кто на самом деле ваш враг? - Демиург развернулся следом, и теперь я смотрела на него против света.
        - Представляю, - криво усмехнулась я. - Чёрный Консул, могущественный маг с безупречной репутацией, выдающимися способностями и армией Квертинда в подчинении. Который думает, что неуязвим.
        - У всех есть уязвимости, - протянул Демиург, неотрывно рассматривая меня. - И у него тоже. По крайней мере, в одной я его подозреваю.
        - Вы видели его? - встрепенулась я. - Знаете, как он выглядит? Как можно его победить? Есть способ к нему подобраться? - хотелось задать ещё сотню вопросов, но я сама себя прервала ради главного: - Вы поможете мне, Господин Демиург?
        Было совершенно очевидно, что если кто в Квертинде и может противостоять Чёрному Консулу, кто может свергнуть его и превзойти, то это тот, кто стоял сейчас напротив меня. Тот, кто низложил самих Иверийцев и создал целый Орден Крона, внушающий ужас квертиндцам.
        - Если ты будешь со мной откровенна, - плавным жестом он поднял руку с единственным перстнем на мизинце. - И доверишься мне.
        Он ждал, что я склонюсь и поцелую алый камень на его руке, но я не торопилась. Да, мне была необходима его помощь и защита, его знания и наставления. Мне хотелось заключить сделку с самим Господином Демиургом, стать его союзницей. Но всё же я была мейлори чёрного паука. И мой ментор очень хорошо меня научил.
        - Зачем вам я теперь, Господин Демиург? - я выдержала его требовательный взгляд, не шелохнувшись. - Почему вы явились сегодня и предлагаете свою помощь? Наверняка, есть много более подходящих кандидатур на роль убийцы Чёрного Консула, чем простая студентка.
        Он улыбнулся. Впервые за всё время - по-настоящему. Мне даже показалось, одобрительно.
        - Я отдаю долг Тезарии Горст и верю в твой наследственный потенциал, - теперь он уже почти смеялся. - Или мне просто скучно. Или и то, и другое. Выбирай, что больше нравится.
        Не нравилось мне ни одно объяснение. Но одному их них я поверила. Не первому, нет. Почему-то я сомневалась, что человек его власти и образа мыслей всё ещё сохранил честь и сентиментальность. Вряд ли он на самом деле почитал своим долгом помочь дочери той, кто пожертвовала собой ради его идей. Но вот скука… Скука была отличным объяснением. Господин Демиург почитал себя драматургом, и хотел использовать меня для своего развлечения. Что ж, я намеревалась ему это позволить… на своих условиях.
        - Мне нужны уроки кровавой магии, - уверенно заявила я. - Для защиты от заклинаний Толмунда. И вся информация о Кирмосе лин де Блайте, которой вы обладаете. И ваше доброе расположение.
        Последнее я добавила с ответной улыбкой, надеясь на то, что мы друг друга поняли. Судя по кивку кровавого мага, так и было. Кажется, я уже его забавляла. Но меня это не обижало. Это казалось честной сделкой.
        - Жду вас через три дня в приюте Ордена после восхода солнца, - предложил Демиург. - Для начала занятий. Вы помните, где он находится?
        Теперь кивнула я.
        Интересно, а Каас был знаком с Демиургом?… Наверняка. Он ведь говорил, что после смерти Кирмоса лин де Блайта меня будет ждать другой человек. И Шенгу лин де Сторн тоже упоминал это… Мысли разбежались, закружились потоком и беспорядочным ворохом вопросов. Почему-то подумалось о том, станет ли помогать мне Демиург после того, как я убью Чёрного Консула. Не надоем ли я скучающему драматургу к тому моменту?
        - Ну и славно, - он едва слышно хлопнул в ладоши, но я подпрыгнула. - Будь свободен…
        - Устанавливай правила, - охотно закончила я уже приевшийся лозунг Ордена Крона.
        Развернулась к лестнице, чтобы убежать, но Демиург окликнул меня.
        - Никогда не торопитесь уходить, - он осторожно двинулся по доскам в мою сторону. - Возьмите себе в привычку считать до десяти каждый раз, когда вы хлопаете дверью. Удивитесь, сколько интересного вы упускаете.
        Такие наставления казались мне смешными и мелочными, но возражать я не стала. Просто терпеливо ждала.
        Господин Демиург остановился в паре шагов, протянул руку и раскрыл ладонь. Моему взгляду явилось кольцо, или даже перстень. Но не тот, что был надет на пальцах создателя Ордена Крона, а другой… женский. С голубым камнем размером с крупную чернику в обрамлении почти бесцетного блестящего металла. Поначалу он не показался мне приметным, но внезапная догадка заставила присмотреться к драгоценности. В полутьме камень почти не сверкал, и на мужской ладони перстень выглядел маленьким. Неужели…
        - Это Асмодей?! - почти вскрикнула я, но вовремя сдержалась.
        - Это подарок, - Демиург взял кольцо двумя пальцами и протянул. - Возьми.
        - Я не ношу украшений, - боязливо пояснила я и шагнула назад от зловещего камня. - К тому же это очень дорого, я не могу его принять… Даже повода нет.
        - Это подарок на день рождения, - настоял Демиург и сделал шаг ко мне. - Для твоего ментора. А для тебя это мой первый урок, который поможет получить то, чего ты действительно хочешь.
        - Вы предлагаете мне подарить ему женский перстень? - засомневалась я.
        - Как я уже сказал, я предлагаю тебе довериться мне, - Демиург сам взял мою ладонь и вложил в неё перстень, сжал пальцы. - Или хотя бы позволить мне завоевать твоё доверие.
        Идея такого подарка казалось мне очень плохой. Во-первых, Джер может даже не понять, что это тот самый камень, о котором шла речь в сегодняшем спектакле, а во-вторых, я хорошо знала своего ментора. Он не был впечатлительным или чувствительным к красивым легендам. Возможно, самому Демиургу с его манерностью и понравился бы такой жест, но Джермонд Десент был воином, солдатом. И его невозможно было поразить мистическим символом.
        - Знаете, я не думаю, что мне стоит это делать, - поделилась я сомнениями. - Джер совсем не такой, каким вы его себе представляете…
        - Позволь демону Асмодею сделать своё дело, - перебил Демиург, сжимая свою руку поверх моей. Кольцо больно впилось в кожу. - Тому, что живёт внутри каждого из нас. Ты ведь хочешь увидеть его демонов, Юна? Хочешь сделать их своими помощниками для управления им? Ты ведь можешь предсказать продолжение сегодняшего вечера для своего ментора?
        Я обиженно выдернула руку, разжала пальцы. В союзники мне предлагалось женское кольцо, которое было способно, разве что, вспороть кожу при достаточном усилии. Всмотрелась в камень… И мне показалось, что в его гранях я вижу всё те же мучительные фантазии, которые донимали меня весь сегодняшний вечер. Джер и Элигия… Вернуться домой после спектакля о любви… Толмунд!.. Да, я могла предсказать продолжение вечера. Вот только не могла этому помешать. Или могла?
        - Вы думаете, Асмодей и правда может сработать? - спросила я уже почти с надеждой.
        С глупой, конечно, наивной надеждой. Но сейчас мне казалось, что даже такая лучше, чем никакая. Что даже плохая попытка лучше, чем бездействие. Тем более Господин Демиург был убедителен… и точно не глуп.
        - Проверь, - просто предложил он.
        - Ладно, - неохотно согласилась я, убирая перстень в карман брюк.
        Однажды там уже лежало одно кольцо… Кольцо Джермонда Десента, когда я думала, что он может оказаться Кирмосом лин де Блайтом. От воспоминаний загорелись щёки. И меньше всего я помнила стыд, а только тепло его кожи под моими ладонями и запах горячего мужского тела… Самый родной и близкий запах, которым сегодня дышала другая.
        Я встряхнула головой. Асмодей… Это всё проклятый Асмодей. Кажется, он и правда работает.
        - Мне пора, - я отвернулась, пряча глаза от хозяина этого театра, и быстро зашагала по ступенькам.
        Считать до десяти не стала. Кажется, с меня на сегодня было достаточно интересного.

* * *
        Беляк привстал на задние лапы, вытянул уши, прислушался. Среди серых камней, да ещё в темноте, он был почти не виден - тусклая шкура поредела и свалялась. Упитанный заяц, слишком крупный для своего вида, был похож скорее на волосатого поросёнка на тонких лапах.
        От резкого металлического свиста он сорвался мгновенно, захрусел лапами по жухлой хвое, мелькнув куцым хвостиком.
        - Agefa sol encis, - крикнула я вслед улепётывающей жертве. - Eman miсhi'tum del Rewd!
        Пальцы загорелось зелёной магией, и земля послушно вспучилась там, где мелькнул беляк. Увы, здесь меня тоже ждала неудача: поймать в тиски почвы его не удалось, и теперь ушлый грызун окончательно скрылся в прелой траве и сухостое.
        - Гадство, - выругалась я, направляясь за болтающимся в смолистом стволе кинжалом.
        Каас имел смещённый центр тяжести, отличный от тренировочных ножей, которые я училась метать в бестиатриуме. Да и густые сумерки не способствовали меткости. Возможно, если бы я целилась в саму тушку, а не в бедро, бросок вышел бы более удачным, но это бы не гаранитровало выживания моей добыче. А Голомяс просил исключительно живую жертву.
        После сотворения магии навалилась привычная усталость. День выдался действительно паршивым, и даже охота, которой я развлекала себя последние два часа, получилась провальной. На языке вертелись ругательства, но я молчала, раскачивая бордовую рукоять.
        Замёрзшие руки слушались плохо, и пришлось потрудиться над тем, чтобы вытащить Кааса из сосны. В один момент я дёрнула резко, даже агрессивно, и кинжал, наконец, поддался. Потёрла лезвие о мох, чтобы убрать остатки смолы. Обернулась. Сквозь изрядно полысевшие стволы и кустарники виднелись домики менторов. Некоторые уже загорелись кольцами высоких окон, но ни Джера, ни Элигии дома ещё не было. Я подула теплом на покрасневшие пальцы, нырнула ими в карман и нащупала острые грани Асмодея. Где же они?… Времени добраться до академии было предостаточно. Неужели я напрасно мёрзну здесь, и эта парочка не явиться до самого утра?
        Со стороны входа раздался разливистый женский смех. Я быстро сунула Кааса в кожух и подобралась ближе к дорожке, распихивая руками колючие кустарники. Мягкая почва зачавкала под сапогами, зашуршали сухие листья.
        Два силуэта в сумерках постепенно приобретали до боли знакомые очертания. Элигия хохотала, закинув голову назад. Она держалась за локоть Джера, уже уверенно и слишком крепко. Отороченная мехом накидка женщины была надета явно наспех, локоны растрепались по плечам. Ментор улыбался, но на свою спутницу не смотрел. Он вглядывался в мою сторону, привлечённый звуками. Конечно, можно было бы затаиться, а шум свалить на снующую по территории академии живность, но я не планировала прятаться. Только не теперь.
        - Юна? - Джер остановился посреди дорожки, заметив меня, вылезающую из недр лесного массива. - Ты должна быть сейчас в замке академии. Снова нарушила правила?
        - Я их теперь сама устанавливаю, - напомнила я, отряхивая ладони.
        Элигия ухмыльнулась, угадав лозунг Орден Крона. И прижалась теснее к моему ментору, прикрыла глаза.
        - Устанавливай их хотя бы не вовред себе, - Джер приобнял магистра факультета Вейна. - Выглядишь замёрзшей и уставшей. Завтра первый день занятий, тебе следует выспаться и отдохнуть.
        Он хотел сказать, что я выгляжу, как бродячая шавка с улиц Кроуница, а не как несравненная леди в драгоценностях и дорогих мехах? Знал бы он, какую змею прямо сейчас грел у себя в объятиях…
        - Надо поговорить, - без предисловий бросила я, стараясь не смотреть на Элигию. - Сейчас.
        - О, Юна, - встряла нахалка. - Позволь Джермонду немного личного времени. Он и так заботится о тебе, как самый лучший ментор…
        - Заткнись, - рыкнула я.
        В сумеречной тишине прозвучало слишком громко и слишком грубо.
        - Повежливее с магистром, - Джер недовольно сдвинул брови и обратился к Элигии: - Прости дерзость моей мейлори, она не получила должного воспитания в детстве. Надеюсь, занятия магистра Банфик научат её деликатности.
        - Ничего страшного, - подмигнула мне певица. - Я бы и сама могла преподать Юне несколько женских уроков. Если Юна позволит мне, то…
        - Не позволю, - снова оборвала я и сделала пару шагов им навстречу. - Джер, мне есть, что рассказать. Прошу тебя, давай поговорим.
        Необходимо было поведать ему о Господине Демиурге, о том разговоре, что состоялся в ложе. Мне нужен был совет ментора, его рассуждения и его поддержка… Нужно было решить, что делать дальше… И мне нужно было отвлечь его от этой дряни.
        - Я сейчас занят, - Джер явно не был расположен к беседе. - Иди к себе в комнату, поговорим завтра.
        Певичка премерзко хохотнула. Захотелось метнуть в неё Кааса, как недавно в зайца. Или хотя бы пару оскорблений. Но это очевидно ухудшило бы моё и так незавидное положение. Ментор был недоволен моим появлением и не собирался продолжать разговор. Он двинулся к домикам, утягивая за собой Элигию. Это было плохо. Очень плохо для меня.
        - Ты должен меня проводить! - я почти бегом добралась до дорожки и преградила им путь. - По правилам академии.
        Элигия потянулась к его уху и что-то шепнула. Джер кивнул.
        - Дойдёшь сама, - он обогнул меня, закрывая собой спутницу.
        Неужели думал, что я стану нападать на магистра? Впрочем, такое уже случалось. А учитывая мою неприязнь, у магистра Велилльер были все шансы ощутить на себе боевые навыки Юны Горст. И её неистовый, горячий и уничтожающий гнев, что так и норовил сейчас выплеснуться в спины удаляющейся парочки. Нет! Нет-нет-нет.
        - Подожди, - я кинулась их догонять. - Джер, подожди!
        - Иди к себе, - он развернулся резко, я даже попятилась. - Сколько раз я должен тебя прогнать, чтобы до тебя, наконец, дошло?
        Меня словно стукнули под рёбра, и из груди резко выбило весь воздух. Даже боль пришла - запоздало, как всегда после удара. Я стояла под злым зелёным взглядом ментора и пыталась вдохнуть. Я не знала, как остановить его. Я прекрасно владела оружием, но, оказывается, слова и взгляды тоже могли ранить очень больно. И, увы, в этом я была не очень хороша. В отличие от Джера.
        Всё складывалось отвратительно. Совсем не так я себе представляла нашу беседу, которую я даже начать не смогла. У меня оставалась только одна надежда, последняя, невероятная.
        - Сейчас, - я завозилась в кармане дрожащими пальцами. - У меня есть подарок.
        - Юна, - сердито выдохнул Джер. - Прекрати этот театр. Посмотри на себя со стороны сейчас, ты выглядишь жалко.
        - Вот, - сдерживая ком в горле, я вытянула перед собой Асмодея. - Вот, это тебе. Весь мир - театр, Джер. Весь мир.
        Голос дрожал, я несла какую-то чушь, просто повторяла слова Демиурга, которые первыми всплыли в памяти при упоминании театра. Неуместные, конечно, слова, но я не знала, что ещё сказать.
        Огромный голубой бриллиант ходил ходуном в моих пальцах, слабо играл гранями в тусклом свете молодой луны. Я хлюпнула носом. Асмодей мирно покоился в своей колыбели из блестящего металла и совсем не выглядел зловеще или впечатляюще. Просто красивое украшение. Женское…
        Джер подошёл сам, всматриваясь в камень. Он стал ещё злее от моей глупости. Если раньше он казался недовольным, то теперь ментор был в ярости. В самой худшей её разновидности - пульсирующей, обжигающей, отталкивающей. Но меня она не отпугнула. Я видела таким его только однажды, когда он спас меня от Фаренсиса в бестиатриуме. Но то было влияние магической связи, последствия моего острого страха…
        - Элигия, иди домой, - кинул Джер, даже не оборчаиваясь.
        От удивления я вытаращила глаза и протянула Асмодея ближе к Джермонду. Наверное, мне хотелось усилить влияние демона. Ментор завороженно взял кольцо из моих рук, поднёс его ближе к глазам.
        Леди Веллильер за его спиной застыла с открытом ртом, пытаясь заглянуть за мужское плечо. Она хотела рассмотреть, что же так резко заинтересовало Джера. Элигия занесла ладонь, чтобы дотронуться до моего ментора, но засомневалась. Должно быть, даже она почувствовала резкую и неприятную перемену в его настроении. Нашлась певица очень быстро, я даже позавидовала такой расторопности.
        - Доброй ночи, магистр Десент, - изящно поклонилась она затылку Джера, кинула на меня странный взгляд и в одиночестве побрела к своему дому.
        Я не могла поверить в происходящее, даже пару раз моргнула, чтобы убедиться в том, что мы действительно остались наедине. Эта чужеземная магия была мне незнакома. Диковинная, удивительная. Должно быть, с её помощью веллапольцы приручали животных.
        - Джер? - позвала я, слабо улыбнувшись.
        Он сжал кольцо в кулак, посмотрел на меня поверх костяшек. Интересно, что он чувствовал в этот момент, кроме ярости? Что вселял ему Асмодей?
        - Не позволю ему погубить тебя, - он схватил меня в охапку одной рукой, прижался губами к моему виску.
        Я оторопела. Ещё минуту назад он прогонял меня, как шавку, а теперь крепко обнимал. Что это за всемогущие демоны, таящие в себе такую силу? Господин Демиург был прав, прав во всём… Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что в следующую нашу встречу я непременно поцелую его перстень. Хотя бы за это объятие, которое согревало меня лучше камина и хмеля.
        - Я не собираюсь сбрасываться с башни, - вспомнила я легенду кольца. - К тому же, Асмодей теперь твой. Пусть тебя и губит!
        И улыбнулась уже смело - широко и радостно. Захотелось помолиться всем богам Квертинда за то, что мы снова беседовали вот так, просто. За то, что Джер был рядом, обнимал меня. Или мне теперь стоило молиться демонам? Всё равно. Кто-то всемогущий только что сотворил самое настоящее чудо, которое не укладывалась в голове, было похоже на сказку. Но это происходило на самом деле. И мне было безразлично, кого благодарить - светлых, тёмных, добрых или злых.
        - Ты замёрзла, - ментор потёр мои плечи. - Идём в дом.
        Я снова хлюпнула носом и покорно поплелась, повиснув на его руке. Довольно прижалась щекой к тёплому плечу. Возможно, я выглядела жалко. Но мне было плевать. Слишком дорого я заплатила за то, чтобы удержать это тепло в своём менторе. Чтобы удержать в нём жизнь… И теперь искренне считала, что это тепло будет принадлежать только мне.
        На короткое мгновение стало стыдно. Не за собственнические мысли, нет. За то, что однажды я всё-таки позволила ему умереть… Надо было рассказать об этом Джеру. Когда-нибудь. Завтра, наверное. Сейчас у нас и так слишком много тем для обсуждения.
        - Ты не должна с ним больше видеться, - неожиданно начал Джер, закрывая дверь. - Он очень опасен, настолько, что невозможно предугадать последствия.
        - Ты о Господине Демиурге? - запоздало сообразила я.
        Отодвинула книги и устроилась на самом краю стола, потирая озябшие ладони. Джер скинул плащ, заметался из стороны в сторону, о чём-то напряжённо раздумывая. Странно, такая суетливость не была ему свойственна. А в его праздничном наряде это выглядело и вовсе… неестественным. Ментор кинул на меня встревоженный взгляд, принялся разжигать камин. Что-то происходило с ним, но я не понимала, что. Ладонь дёрнулась к пауку на моей шее, словно он мог подсказать ответ.
        - Он поможет мне выстоять против Кирмоса лин де Блайта, - пояснила я. - Только представь, насколько он могущественный и какую поддержку может оказать… Глупо отказываться от этого.
        Мелкие язычки огоньков вспыхнули на сухих поленьях. Пламя разгоралось быстро, но Джер оказался недоволен. Он поджигал одну за одной лучины и закидывал в разгоряющийся камин. Молча.
        - Он не опасен для меня, - снова заговорила я. - Мне кажется, мы с ним нашли общий язык. Он совсем не такой, каким его представляют. Он не чудовище и не прислужник Толмунда. Он человек, хоть и несколько… необычный.
        В памяти возник образ пронзительных разноцветных глаз создателя Ордена Крона. И почему-то то, как я испугалась, когда он… обнимал меня? Волоски на руках встали дыбом, и я стыдливо натянула рукава, ухватившись за края. Потом подумала и спрятала руки за спину. Откуда Джер узнал, что я с ним встречалась? Они были знакомы? Понял это по влиянию связи, там, в театре? И почему ментор так странно и резко отреагировал при виде «Асмодея»? Неужели… Неужели Джер приревновал?
        - Я твоя мейлори, Джер, - торопливо напомнила я. - И я больше не глупая наивная маленькая Юна, которую каждый может использовать в своих целях. Ты бы гордился мной, если бы был там. Ему невыгодно губить меня, у нас схожие цели. По крайней мере, одна цель - точно. И я не откажусь от неё, даже если ты попытаешься меня остановить. Если мне суждено погибнуть от руки Чёрного Консула, то я сделаю это и без влияния Господина Демиурга, по собственной воле. А с его помощью у меня в разы больше шансов выжить, - я помолчала немного, раздумывая, что ещё добавить. - Пожалуйста, поверь в меня.
        Впервые в жизни я чувствовала себя не пешкой, а игроком. Той, кто способна тоже управлять другими. И вполне успешно, судя по тому, что произошло только что. Эту власть дал мне Демиург, это он посвятил меня в это таинство, в самое его начало. Невозможно было вообразить, сколько ещё уроков этот необыкновенный человек мог мне преподать. Отказываться от его помощи и правда было глупо, тем более, учитывая мою грандиозную цель.
        - Он уже погубил твою мать, - Джер подошёл, наклонился ко мне и оперся руками о столешницу так, что я оказалась между них. - А теперь подбирается к тебе.
        Я заёрзала от близости ментора, но не стала отодвигаться.
        - Я сама к нему подбираюсь, - призналась я. - Потому что он нужен мне. Я сама хочу этого, как, возможно, хотела и моя мать. И не только из личной мести… мир устроен отвратительно. Тирания Иверийцев скоро сменится тиранией Кирмоса лин де Блайта! Квертинд пожирает девять из десяти своих подданых, ломает их и принуждает к страху. Как сломал Кааса, Нину, Осмельяна и пытается сломать меня. Все живут по указке навязанных правил и законов, не имея выбора. Человек только тем и отличается от животного, что может выбирать, кем ему стать! А его пугают, путают, показывают ему бесконечные спектакли, чтобы вселить ложные переживания. Как ты не можешь понять?
        - Юна, мир - не театр, - Джер взял моё лицо в ладони, и я застыла. - И даже не академия, где за нарушение правил положены отработки. Если в мире гибнет человек, то он не встанет, когда опустится занавес. Его смерть принесёт горе родным и близким, изменит чьи-то жизни. Ты пытаешься встать на очень скользкий путь, получить контроль и власть.
        - Над собственной жизнью! - с чувством перебила я.
        - Пусть так, - согласился Джер. - Но правила твоей жизни так или иначе повлияют на тех, кто тебя окружает. И правда в том, что чем больше у тебя власти и контроля, тем больше они влекут за собой последствий. Нельзя позволять каждому устанавливать правила, это погрузит Квертинд в хаос и войны. Ты уже сталкивалась с правом выбора, за которое ты так отчаянно борешься. Скажи, понравилось тебе выбирать?
        Я крепко сжала бордовую рукоять Кааса и надулась. Оттолкнула Джера, встала и подошла к купели. Нет, мне не понравилось выбирать там, на горном плато. Но это сделало меня той, кем я стала сейчас. Той, кем я оставалась наедине со своим разумом. Не изгоем Квертинда и не сорокиной дочерью, а Юной Горст, что научилась выбирать и принимать последствия. Я имела свободу творить себя сама, а не позволять это делать обществу.
        - Людям гораздо проще следовать уже установленным правилам, - раздалось за спиной. - И просто наслаждаться понятной и размеренной жизнью, а не превращать её в вечную борьбу. Отсутствие выбора не делает людей животными. Это делает их счастливыми.
        - Думаешь, я счастлива быть сорокиной дочерью? - резко развернулась я. - Счастлива сидеть взаперти в этих стенах, - яростно взмахнула руками, - которые не позволяют мне даже выйти в город? Счастлива видеть тебя с этой… этой… Ты хоть знаешь, что она из Ордена Крона? Что она хотела тебя убить в прошлом году?
        - Сейчас она хочет другого, - Джер усмехнулся уголком губ. - Ты теперь тоже из Ордена Крона и тоже хотела меня убить в прошлом году.
        - Не смей! - я подошла и ткнула его пальцем в грудь. - Не смей меня с ней сравнивать!
        - Ладно, - легко согласился Джер, больно сжав мою ладонь. - А ты не смей больше встречаться с… с создателем Ордена Крона.
        Значит, ему можно проводить время в компании вульгарной певички, а мне он пытается запретить общаться с тем, кто по-настоящему мне нужен и… и интересен?
        - За один день он сделал для меня больше, чем кто-либо в этом королевстве, - зло выплюнула я, выдёргивая ладонь. - И готов сделать ещё. Это он дал мне Асмодея. Это не просто кольцо, это… - я пыталась подобрать слова, но из-за раздражения получалось плохо, - Это…
        - Это просто кольцо, - однозначно утвердил Джер. Выглядел он отвратительно спокойным. - Помнишь, в прошлом году, ты говорила мне о том, что кто-то невидимый управляет тобой? Теперь он обрёл плоть и кровь. Ты и представить себе не можешь, Юна, в какие игры он играет, и что на самом деле ему от тебя нужно.
        Что ему могло быть нужно от меня? У меня ничего не было. Абсолютно ничего. Даже репутация, и та больше ни на что не годилась. Юна Горст не обладала ничем, кроме дыхания и некоторых боевых навыков. Выдающихся для студентки, конечно, но весьма посредственных для настоящего воина. Нет, кое-что ещё было, конечно, но…
        - Вряд ли его интересует моя девичья честь, - озвучила я последние мысли, всё ещё пытаясь справиться с гневом. - Я для него - просто шанс снова изменить судьбу Квертинда, который не жалко потерять. Надежда на победу в его сражении. У нас с ним общие цели, общие идеи, и именно он оказался рядом, когда я была в отчаянии. Я для него больше, чем просто мейлори!
        Последнее, возможно, было уже лишним, но мне было сложно контролировать свою речь. Я и так едва сдержалась, чтобы не напомнить ментору, где был он, когда я нуждалась в близком человеке. Но больше всего мне хотелось продемонтрировать Джеру, что он не единственный, кто способен быть для меня авторитетом. Разбудить в нём того самого спящего демона ревности, который уже показался в нефритовых радужках ментора.
        Элигия просила дать ментору личного времени? Так пусть берёт, сколько нужно! Пусть хоть женится на ней, но только не указывает мне, с кем встречаться. К тому же, у меня были весомые аргументы, почему Демиург был полезен. Но Джер настойчиво не хотел их замечать, а только пытался навязать свою волю. Как Квертинд, чтоб его покарали семь богов!
        - Думаешь, для меня ты просто мейлори? - он шагнул ко мне, чтобы обнять.
        - Не трогай меня! - я отскочила, как от противника.
        Джер прищурился, рассматривая меня. От этого взгляда стало не по себе. Словно он решал, стоит ли настаивать на своём.
        Меня же разрывало на части. Хотелось броситься к нему в объятия, но я боялась, что так позволю ему думать, что он убедил меня.
        - Не надо, - уже попросила я, снова отступая к двери.
        - Ну хорошо, - Джер примирительно поднял руки. - Я позволю тебе решать и самой делать выбор. Как хороший ментор.
        Хороший ментор… от этих двух слов меня перекосило. Я до боли прикусила щёку, чтобы не заорать и не впасть в истерику. Эмоции и чувства одолевали меня, лишая способности разумно мыслить и делая зависимой. Зависимой от Джера, от его слов, взглядов, объятий и его внимания. Мной сейчас тоже управляли демоны, а не я сама.
        - Вот и оставайся им, - обиженно буркнула я, развернулась и хлопнула дверью.
        Кроуницкая ночь впилась в меня мелкими снежинками, что срывались с затянутого тучами неба. Изо рта вырвалось облачко пара, и я обхватила себя руками, скорее от злости, чем от холода. Неужели это и всё, Джер вот так меня и отпустит? Раздражение и обида подгоняли меня, и я почти побежала в замок, но… Заставила себя остановиться, врасти в порог домика ментора.
        - Раз, два, три, - прошептала я себе под нос, успокаивая дыхание.
        В некоторым смысле, для Джера это даже выгодно - спихнуть нерадивую мейлори на кого-то другого. Моё увлечение занятиями Господина Демиурга избавит ментора от меня. Ему даже не придётся прогонять прилипчивую, как вязкая слякоть, девчонку.
        В деревьях блеснули пара глаз филина. Эта птица редко подбиралась так близко к людям, но я часто встречала их в глубине лесов, поэтому быстро потеряла интерес.
        Потёрла глаза.
        Прохладный воздух охладил мой пыл, забрался под одежду и окутал хвойным запахом северной осени.
        - Четыре, пять, шесть, семь, - снова посчитала я, осматриваясь.
        Окна в домах менторов уже почти все погасли, только один всё ещё светился тусклым кольцом. Кажется, там жил магистр Риин.
        Слабый ветер завывал между сосновых стволов, отдалённо похрустывали ветки.
        В остальном было тихо. Я снова ждала чуда?
        - Восемь, девять, десять, - закончила я как раз в тот момент, когда дверь за спиной открылась.
        Удивительно, но остатки всех жгучих и дурных мыслей смело внезапным ликованием.
        Я стёрла торжествующую улыбку с лица, попыталась придать себе оскорблённый вид. Обернулась, недоумённо глядя на Джера.
        - Я же должен проводить тебя, - как-то виновато оправдался ментор, закрывая за собой дверь. - Не то ты умудришься вляпаться в приключения даже по пути в свою комнату.
        - Как хочешь, - кинула я как можно равнодушнее и первой шагнула на дорожку.
        Ночь клубилась мглой у моих ног, создавая отличную декорацию для моей наигранной обиды. Даже мелкие колкие крупинки, вылетающие из тумана, казалось, аплодируют мне, как зрители в театре.
        Кем бы ни был Господин Демиург, у него получалось управлять даже Джером. Его первый урок оказался гораздо эффективнее чем тот, который мне преподал ментор ровно год назад.
        Людьми правят представления и легенды, в которые они предпочитают верить.
        Людьми правят их же собственные демоны.
        Глава 5. Новая легенда академии
        Сирена развлекалась.
        Звонко хохоча и потряхивая соломенными кудрями, она раздавала яркие коробочки с подарками и весело чмокала в щёку каждого одареваемого. Оуренские смущались, Фиди восторженно визжала, пара примелькавшихся уже девушек с факультета Вейна наперебой тараторили благодарности. Ярко обёрнутые поздравления от студентки Эстель достались даже Заку Маффину и Мотане Лавбук. Последняя недоумённо поправила очки, с подозрением разглядывая содержимое коробочки. Да, этим утром Сирена Эстель по праву завладела вниманием и обожанием компании, и потому просто светилась от гордости.
        Лоним развалился в ворохе светло-зелёных подушек на одной из лавок и наблюдал за своей девушкой прищуренным взглядом довольного льва. Почти такого же, какой величаво взирал на нас с рельефной фрески. Увидев меня, он моментально потупился и опустил глаза. Лоним, конечно, а не лев. Хотя если бы символ академии вдруг ожил и презрительно рыкнул в мою сторону, я бы вряд ли удивилась.
        В просторной гостиной было тесно: первокурсники столпились у высокой каминной решётки, распихивая друг друга локтями и наступая на ноги. Поллу и Вилли, как всегда, чувствовали себя причастными к церемонии распаковки отправлений и с важным видом раздавали указания галдящим студентам.
        - Проверяйте именные карточки, лу-ли! - наставляла Вилли, придерживая в суете свою шляпу. - Чужие подарки не брать!
        Кажется, в этом году в Кроуницкую Королевскую Академию приняли рекордное количество новичков, потому что вокруг камина выросла целая гора перевязанных голубыми бантами коробок, свёртков и писем.
        Из хлопающих высоких дверей, больше напоминающих ворота, то и дело доносились колкие вихри снежных крупинок, оседающих на плитки пола мелкими водяными бусинами.
        - Почти последний, лу-лу, - запыхтел всклокоченный Поллу, волоча с улицы внушительного размера коробку с огромным бантом. - Остались только письма.
        Меня в этом шумном царстве студеческой жизни не заметили, чему я оказалась несказанно рада. Держась ближе к стене, серый камень которой прикрывался цветастыми гобеленами, я потихоньку миновала гостиную и нырнула в нефритовую арку как раз под самым хвостом крылатого льва.
        В столовой дела обстояли немного хуже. Одними из первых меня заметили целительницы, зашептались над глиняными стаканами и полупустыми тарелками. Сразу же последовал высокий хохот, безошибочно выдавая едкую шутку в мой адрес. Руки сжались в кулаки, но ненадолго: всего на три вдоха по две секунды. Нет, к такому невозможно привыкнуть. Но на этот раз они хотя бы не тыкали в меня пальцами и не скандировали оскорбления. И на том спасибо.
        Для завтрака я выбрала дальний стол. Он, как и все, был накрыт на четверых. Морковная запеканка, которую Маффин в прошлом году сравнил с лысиной Голомяса, источала аппетитный аромат. И хоть мой истерзанный вчерашним голодом и холодом желудок обрадовался первому кусочку, я погрустнела. Я скучала по друзьям. Скучала по нашим посиделкам в столовой за шутками и обсуждением новостей. Скучала по их смеху и доброму отношению. Толмунд, да я просто скучала по человеческому общению!
        Одиночество сгущалось, кололо спину брезгливым укором. Вокруг меня словно не было воздуха: даже белые колпачки рудвиков, разносящих посуду, держались в стороне.
        Я протолкнула ещё один кусок в горло, хруснула орехом и сделала жадный глоток кисловатого горячего отвара. Этого хватит. Поднялась резко, едва не уронив стул, натянула капюшон и быстрым шагом покинула заполняюшуюся студентами столовую. Мне не хотелось видеть их радости и волнительного предвкушения, чтобы не отмечать в себе нарастающую зависть и озлобленность. Капюшон упал на глаза и закрыл обзор. На выходе я задела кого-то плечом, довольно болезненно, но извиняться не стала. Не заслужили.
        - Да что за!.. - ругнулась я, накнувшись носом сапога на какое-то препятствие в гостиной.
        Если бы с координацией у меня было чуть похуже, то я бы пропахала носом грязные плиты пола, споткнувшись о коробку под ногами. Наверное, её подложили сюда специально. Вот вонючие слизняки, решили опрокинуть Юну Горст на потеху первокурсникам? Моё тренированное тело среагировало быстро, вернув равновесие и не позволив полудохлой каракатицей растянуться на пороге. Такого удовольствия наглецам я не доставлю, как бы не старались они сделать из меня жертву.
        Рывком сдёрнула капюшон, злобно оглядываясь.
        На моё удивление, наглецом оказался напуганный Поллу, лапой пододвигающий длинную посылку ближе ко мне. Ту самую, которую он принёс одной из последних.
        - Для Юны Горст, лу-лу, - пояснил рудвик, отступая подальше - на безопасное, по его мнению, расстояние.
        - Для меня? - удивлённо спросила я пустоту, потому что магистр логистики уже скрылся за каменной лавкой.
        Присела на корточки, развернула к себе именную карточку, пришпиленную под массивным голубым бантом. И отпрянула, увидев своё имя. Безотчётный страх пронзил стрелой и сразу же скрылся, почти не оставив следа. Я напомнила себе, что смеюсь в лицо опасности… Смеялась раньше. В те времена, когда была глупее и беззаботнее. Опыт и знания сделали меня пугливой и подозрительной.
        Единственный подарок отправлял мне Каас. Надеюсь, это не он воспользовался услугами транспортной компании Квертинда, чтобы напомнить о себе из пекла Толмунда? Или Господин Демиург решил подкупить меня сюрпризом?
        Не раздумвая слишком долго, я оттащила посылку подальше от прохода и принялась сдирать упаковку. К комкам и голубым лентам, которым была усыпана гостиная, добавилась теперь крупные лоскуты упаковочного пергамента и от моего подарка. Страха больше не было. Сердце забилось часто и радостно в предвкушении. Я взволнованно прикусила губу, торопливо заелозила руками по чёрной поверхности в азартном поиске прилагающейся записки. Она нашлась быстро, мелькнув тиснёной золотой короной. На обратной стороне было очень коротко выведено знакомым почерком: «Для моей мейлори».
        - Джер, - сквозь улыбку прошептала я и рывком сдёрнула остатки упаковки.
        Дыхание застыло в груди, а потом вырвалось радостным всхлипом. Передо мной лежал длинный кейс из тонкого дерева с двумя защёлкнутыми замочками. Который я, кажется, узнала… Нет, этого просто не могло быть…
        - Пресвятая Девейна, - я неуверенно поглаживала блестящее дерево, боясь случайно развеять свою догадку, как иллюзию. Схватила обеими руками замочки, помедлила пару секунд, и одним махом открыла крышку.
        Внутри, в своей пушистой колыбели из длинного меха, покоился Карнеум. Самый точный в мир лук, напоминающий в своей инкрустации произведение искусства. Тот самый, что я видела в «ОружейНОРМе».
        - Это был Джер, - я схватила рукоять, которая предназначалась специально для моей ладони, вытащила лёгкое оружие. - Тот самый господин, что разбирается в оружии. Ну конечно.
        Волны ликования прокатилась по моему телу, я подпрыгнула и закружилась в танце с Карнеумом. О да, эти танцы я знала превосходно. Теперь у меня был самый лучший партнёр. Идеальный. Как и самый лучший в мире ментор.
        Ноги сами собой понесли меня к выходу, но у дверей я развернулась, бережно положила Карнеум в мягкое нутро кейса, что сам по себе являлся творением Нарцины.
        - Поллу! - криком позвала я, не обращая внимания на заинтересованно застывших студентов. - Охраняй! Ценой собственной жизни!
        Рудвик лулукнул в ответ несогласие, но я не сомневалась, что мой подарок в надёжных лапах. Бегом вылетела из дверей, навстречу ветру и морозному утру. Снег ещё не выпал, но ледяные порывы гоняли по земле сухую хвою и снежные крупинки, сбивал их в мелкие насыпи. Я резво перепрыгивала через подмёрзшие лужи, словно взлетая на крыльях над хлипким льдом. Меня подгоняла дикая, необузданная энергия счастья, будто посреди осени наступила самая настоящая весна. Казалось, сама жизнь благославляла меня этим утром, потому что проглянувшее сквозь тучи солнце осветило фигуру моего ментора, показавшегося на дорожке. Я рассмеялась этой удаче и запрыгнула на него с разбегу, обвила руками и ногами. Он едва успел меня подхватить, даже пошатнулся.
        - Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? - ликующе выпалила я прежде, чем успела подумать.
        И смутилась, спряталась, уткнувшись носом в чёрного паука на его шее. Я что, сказала это вслух? Я имела ввиду, что люблю своего ментора, а не… Ну в общем, не этого мужчину.
        - Планирую это выяснить, - щекотно шепнул Джер, осторожно ставя меня не землю. - Но не прямо сейчас.
        - Прости, - я нащупала ногами почву и отошла, опустив глаза на свои сапоги, но вспомнила про новый лук: - Джер, это же Карнеум! Он стоит целое состояние!
        - Я решил, что могу сделать подарок для своей мейлори, - он пожал плечами, поднял краешек губ. - Можно сказать, отдуваюсь за весь прошлый год. Мне ведь даже не пришлось оплачивать твоё обучение.
        - Спасибо! - я снова бросилась ему на шею, но на этот раз более сдержанно.
        Хороший ментор. Просто хороший ментор… Подлый укол досады омрачил мою радость, но я постаралась быстро взять себя в руки. Нужно быть благодарной, ведь Карнеум действительно был сокровенным желанием, которое Джер угадал. Заказал специально из столицы… Я даже представить не могла, сколько стоит этот лук. Неужели Надалия Аддисад так хорошо платит магистрам академии? Спрашивать об этом было, конечно, невежливо, даже несмотря на то, что с Джером мы были уже очень близки.
        - Ты исполнил мою маленькую мечту, - улыбнулась я, когда мы двинулись к замку.
        Джер выглядел довольным и… счастливым. Да, пожалуй, именно таким. Как будто это я только что сделала ему бесценный подарок. Он тихо рассмеялся в ответ, шутливо обнял меня за шею, притянул к себе и вдохнул запах моих волос. Интересно, у меня был какой-то особенный для него аромат? Как у него для меня. Джер пах кроуницкой осенью, её морозной свежестью, дубовым мхом и терпкой кожей.
        - А какая большая? - спросил он над макушкой.
        Я снова смутилась и даже перестала хихикать. Под красной луной я загадала самую важную, большую свою мечту, и если бы кто-то посмотрел сейчас на нас с ментором со стороны, то подумал бы, что она имеет все шансы сбыться. Но… Но всё было слишком сложно.
        - Убить Кирмоса лин де Блайта, - слукавила я, на ходу обхватывая ментора двумя руками и прижимаясь щекой к его боку. - Теперь у меня для этого есть даже достойное оружие!
        Он снова рассмеялся от моего жеста. Джер был в отличном настроении. Как и я. За спиной послышались шаги, и мы оба обернулись. За нами шла магистр Калькут, сурово выпятившая свой внушительный подбородок. Она, конечно, направлялась в замок, но было похоже, что женщина гонится за нами специально. Под её осуждающим взглядом мы, не сговариваясь, ускорили шаг в надежде оторваться от суровой целительницы.
        Еловые ветки вдоль дорожки сплели сеть, ловящую сизые клочки тумана. Словно облака спустились с небес и повисли на хвойных лапах белёсыми всполохами. Проткнутные насквозь тусклыми солнечными лучами, они казались жемчужными, как затейливые кружева роскошного наряда. Тонкий лёд приятно потрескивал под сапогами в такт нашим шагам, редкие снежные крупинки застревали в волосах. Мы так и шли до самого замка - в обнимку, посмеиваясь и подшучивая над преследующей нас грозной женщиной.
        У статуи семи богов пришлось отлепиться от Джера, чтобы не вызывать лишних сплетен. Расстались мы только в гостиной, у самого камина, где меня ждали превосходный Карнеум и надутый Поллу, караулящий моё сокровище. На радостях я крепко сжала тщедушное пушистое тело рудвика, отчего тот нервно пискнул, и потащила кейс в свою команту. И хоть впереди меня ждали скучные занятия, я с нетерпением неслась по лестнице, упиваясь восторгом и клокочущей радостью. В этом году учёба в Кроуницкой Королевской Академии начиналась с самого лучшего в моей жизни утра.

* * *
        - Кто мне скажет, что это такое? - знакомо начал занятие магистр Риин, поднимая высокого над головой тусклый самородок.
        Второй курс факультета Ревда слаженно молчал. Я даже пожалела, что Мотана Лавбук выбрала факультет Вейна, сейчас её явно не хватало в аудитории. Первые каменные столы пустовали, будующие маги земли предпочитали сидеть подальше от преподавательской трибуны. В этом смысле я не была исключением. Увы, задние парты среди сокурсников считались престижными, и место я выбрала пониже, в середине серых лавок, подальше от шумной компании будущих боевых магов. Уже почти закономерно рядом оказался ещё один изгой - амурный хлюпик Нед Комдор, получивший своё дурацкое прозвище за фанатичную преданность Сирене. Он угрюмо кивнул мне в знак приветствия, но удовольствия от встречи, ясное дело, не явил. Даже подчёркнуто отодвинулся.
        Места было предостаточно, потому как на «Практической магии Ревда» присутствовали только студенты моей склонности - порядка двадцати человек. Я украдкой осмотрела знакомые лица, с которыми стояла в очереди к святилищу в прошлом году.
        - Плохо, второй курс факультета Ревда, - выдохнул магистр Риин. - Очень плохо. Кажется, никто из вас не ознакомился с учебником «Углублённая магия и её ограничения».
        - Это медь? - неуверенно предположил грузный Рами Стишьен.
        Студента Стишьена я помнила по занятиям в бестиатриуме, он проявлял настойчивое усердие, но весьма скудные успехи. Неуклюжий, полноватый, почти как Толстый Мон, он вечно валялся на песке арены.
        - Это ризолит, - разочарованно пояснил магистр, опуская самородок в специальный прозрачный короб. - Металл, блокирующий магию. Из него делают запирающие артефакты - кандалы для узников Зандагата.
        Я заинтересованно всмотрелась в сгусток металла. Он и вправду был похож на медь - с блестящими рыжеватыми выпуклостями и тёмно-зелёными, почти бирюзовыми впадинами.
        - Добыча ризолита засекречена, и вряд ли кто-то из квертиндцев встречал его в обычной жизни, - продолжил преподаватель, расхаживая вдоль рядов. - Его выращивают искусственно с помощью кровавой магии. Таким образом, уже сами самородки заключают в себе свойства магического артефакта.
        - Будешь? - Нед незаметно протянул мне фляжку под партой.
        - Нет, - уверенно отказалась я. - И тебе не советую. Из тебя хреновая полынья фея, Комдор.
        - На этот раз обычная сливуха, - хмыкнул амурный хлюпик, потряхивая булькающей фляжкой.
        Он едва успел спрятать её под жилет при приближении магистра Риина. Испуганно оглянулся на ментального мага, но сразу же придал себе внимательный вид. От скуки я обмакнула перо в чернила и вывела на пергаменте «Ризолит», о котором вещал преподаватель.
        - При соприкосновении с кожей мага, ризолит влияет на магическую память, не позволяя ей наполняться естественным образом, - рассказывал Флейн Риин. - Поэтому у осуждённых нет возможности накопить плазну на сотворение даже простейшего заклинания.
        - Магистр, - я подняла руку, развернувшись. - А кровавую магию ризолит сдерживает?
        - Гхм, - прочистил горло ментальный маг и неохотно ответил: - Кровавая магия имеет иные принципы накопления плазны. Мы не будем их изучать, Юна.
        О, ну конечно. Плазна для кровавой магии добывается жертвами. Или распитием заготовленной крови. Я и без изучения это прекрасно знала.
        - А если в Зандагате окажется стязатель? - логично предположила я. - Как его будут сдерживать?
        - Стязатель? - магистр растерялся, потирая свою татуированную лысину. - Стязателей не отправляют в Зандагат. Их судит ложа. Если есть такая необходимость.
        - Пытают и убивают кровавой магией? - раздалось с задних парт.
        Кажется, не меня одну интересовали вопросы запрещённой седьмой стихии. В небольшой аудитории стало так тихо, как не было ещё ни разу с самого начала занятия.
        - Так, - нашёлся Флейн Риин, потирая сморщенные ладони. - Давайте-ка мы с вами перейдём к основной части занятия и попробуем сотворить простейшие заклинания Ревда.
        Студенты оживились, забыв о теории. Я же откинулась на спинку, лениво перечеркивая «Ризолит». Запереть пять из шести склонностей Кирмоса лин де Блайта было бы неплохим решением, но малоэффективным. Главную и самую опасную магию ризолит, очевидно, не сдерживал.
        - Наконец-то! - разволновался какой-то студент прямо над моим ухом. - Настоящая магия! Я сам смогу её творить!
        Магистр прошёлся до высоких кадушек с отличной землёй - свежим чернозёмом, должно быть, привезённым откуда-то с юга. Прекрасный полигон для первой тренировки заклинаний Ревда. Я уже отлично знала, что на выращивание растений в подходящей почве требуется меньше магической памяти. Со своим вторым порядком я могла бы заполнить пару ёмкостей любой травой, какую только пожелаю. Даже дерево могла бы вырастить, правда потратив на это все свои силы.
        - Магия - это ваши желания, оживающие в реальности при помощи силы вашего разума! - увлечённо заявил магистр. Он раскинул руки и серые рукава мантии отбросили окрылённую тень. - Вы можете материализовать вашу фантазию, представив её в детальных мелочах.
        Он прилепил пломп на гладкую белую доску, и буквы засветились зелёным цветом.
        SOL DABO NENS-SE. EMAN MIСHI'TUM DEL REWD.
        Я довольно хмыкнула. Сколько раз в прошлом году я повторяла это заклинание, выращивая из мёрзлой почвы фиолетовые подснежники? Кажется, я немного нового для себя почерпну в аудитории магистра Риина. Из-за занятий с ментором мои навыки в магии заметно превосходили навыки всех тех, кто сейчас сосредоточенно бубнил новое для себя заклинание.
        - Найдите близкий и знакомый вам образ простейшего растения и воздействуте на него магической силой, - пространно объяснил магистр Риин. - Приложите всю свою волю, чтобы сотворить вмешательство в мироздание.
        Последние слова он произнёс с предыханием, величественно. И это возымело должный эффект - по рядам прошлась взволнованная волна, второкурсники заёрзали. Я выразительно зевнула.
        - Кто первым желает спуститься и попробовать вырастить растение? - магистр сделал приглашающий жест. - Ну же, я не осужу вас за неудачу.
        Кажется, не только утро у меня выдалось приятным. В таком настроении и с полной магической памятью я была обречена на несомненный успех. Я уверенно поднялась, желая вырастить дюжину превосходных первоцветов. Или, может, что-то съедобное? В такой земле даже южные ягоды могут получится сладкими, словно вызревшими под палящим баторским солнцем.
        Флейн Риин одобрительно мне кивнул, но сразу отвернулся, потеряв интерес. Он склонился к самой широкой кадушке, деловито порыхлил почву мелкими граблями.
        Пока я задумчиво протискивалась между каменных лавок, источающих тепло, с крайнего ряда вскочил Бэзил Окумент. В три длинных прыжка он преодолел редкие ступени, оказался рядом и незаметно, но очень сильно пнул меня по голени. Рыжий наглец был гораздо успешнее в сражениях, чем несчастный Стишьен, и попадание получилось умелым. Я зашаталась, замахала руками, но вовремя сгруппировалась и удачно приземлилась на каменную лавку, почти не ударившись. Правда, в своём падении я задела чернильницу, и теперь на моих штанах растекалось тёмное пятно. Несколько синих капель попали даже на Неда, который споро оказался за моей спиной.
        В следующую секунду я уже была готова вскочить и кинуться в бой, но меня удержал Комдор. Очень вовремя, потому что магистр Риин как раз развернулся к нам, привлечённый шумом. Я злобно запыхтела, вцепившись взглядом в Бэзила. Хотелось врезать рыжему любителю оскорблений, но это бы означало неизбежную драку. Окумент слыл достойным противником в тренировочных дуэлях, и шансы на то, что борьба затянется, были велики.
        - Что происходит? - вмешался магистр Риин, откладывая грабли.
        - Я не при чём, - ехидно хохотнул Бэзил, и его поддержали улюлюканьем с задних парт. - Юна поскользнулась.
        Первый порыв немедленно броситься в бой прошёл, и я просто сверлила нахала уничтожительным взглядом. Нед всё ещё крепко обхватывал мои плечи, и я пару раз похлопала его по ноге, чтобы отпустил. Тот подчинился с некоторой заминкой. Я потёрла ещё влажное свежее пятно, пальцы немедленно стали фиолетово-синими. Выругалась себе под нос.
        - Тогда спускайтесь вы, - неожиданно предложил магистр, обращаясь к Бэзилу. - Студент Окумент, если не ошибаюсь?
        - Но… - Бэзил был застигнут врасплох. - Я ещё никогда не пробовал творить заклинаний, магистр.
        - Для этого вы и здесь, - преподаватель поднялся и подал руку Бэзилу. - Смелее! - добавил уже громко, назидательно: - Никто в этой аудитории не будет вас осуждать, если ничего не выйдет с первого раза.
        Бэзил кивнул и шагнул навстречу магистру. Второкурсники наградили его скудными аплодисментами, но даже такие приободрили рыжего. Он с наглой ухмылкой глянул в мою сторону. Я отвернулась и досадливо потёрла пальцы о пергамент. На желтой поверхности остались чернильные отпечатки.
        - Вот гнилостный слизень, - прошепал Нед у меня над ухом, предлагая свой ещё чистый лист.
        - Спасибо, - подавленно буркнула я, пачкая ещё одну страницу. - За заботу.
        Нед действительно помог мне. Не тем, что отдал свой пергамент, а тем, что удержал от драки. Пожалуй, это было правильно. Теперь я это осознавала. Чернила на пальцах подсохли, и я смяла пергамент в комок, исподолбья наблюдая за начавшимся обучением.
        Довольный говнюк Окумент помахал рукой последнему ряду, оказавшись перед разлинованной граблями землёй.
        - Какое растение вы желаете вырастить, студент Окумент? - ласково обратился ментальный маг.
        - Эээ… - студент Окумент потёр скудную ржавую щетину на бороде. - Бруснику?
        - Лучше начинать с простых трав, - подсказал магистр. - К примеру, кориандр. Вы наверняка хорошо себе его представляете.
        - Может укроп? - с виноватой миной предложил Бэзил.
        - Отлично! - одобрил магистр. - Укроп пахучий в исполнении студента Окумента!
        Сзади раздались одинокие хлопки, которые почти никто не поддержал. Бэзил несмело склонился над кадушкой, помедлил минуту, зажмурившись.
        - Sol dabo nens-se, - обратился к своей стихии заклинатель Ревда. - Eman miсhi'tum del Rewd.
        Земля осталась глуха к новоиспечённому магу, и в аудитории повисла тишина. Все напряжённо ждали, но я уже знала, что это провал. Бэзил покраснел, отчего частые веснушки на его лице стали почти незаметными.
        - Ничего страшного, - подбодрил увлечённый магистр. - Попробуйте ещё раз!
        - Sol dabo nens-se, - уже настойчивее произнёс Бэзил и воззвал к своему главному богу: - Eman miсhi'tum del Rewd!
        Снова неудача. Я нарочно громко хмыкнула. Бэзил стрельнул глазами в мою сторону, напыжился, почти уткнулся носом в свежую почву и проорал ещё одну попытку вырастить укроп:
        - Sol dabo nens-se!
        - Sol Amunt, - в такт его заклинанию прошептала я.
        Нед рядом встрепенулся, услышав мой шёпот, и вытянулся в струнку, с тревожным интересом наблюдая за мной и Бэзилом.
        - Eman miсhi'tum del Rewd! - хором завершили заклинание мы.
        Земля взорвалась зелёным фонтаном магии, ударив Бэзила Окумента прямо в его веснучатый нос. Он истошно завыл, потирая глаза и отлепляя от лица куски чернозёма. Студенты вскочили со своих мест, метнулись к пострадавшему сокурснику. К противному вою добавился топот ног и причитания. Первым подоспел магистр Риин, помог незадачливому магу прочистить ноздри и рот. Совершенно ошалелый Окумент открыл вполне целые глаза и зыркнул на меня с какой-то смесью ненависти и испуга. И немедленно начал плеваться землей. Комдор громко заржал. Не удержавшись, я тоже засмеялась, наблюдая приятную моему взору картину плюющегося рыжего.
        - Студентка Горст! - сторого прикрикнул магистр Риин, отряхивая ладони. - Что за безобразие?! Ваши успехи не дают вам право покушаться на жизнь и здоровье других студентов!
        Кажется, преподаватель не имел чувства юмора. Хотя никто не пострадал, мягкая почва вряд ли могла серьёзно поранить Бэзила. К тому же, в кадушке её было мало для того, чтобы заклинание вышло боевым. Получилось на самом деле смешно, я даже уловила пару сдавленных хохотков за спиной.
        - Я не при чём, - сделала самый невинный вид. - Бэзил поскользнулся.
        Изо всех постаралась удержать смех, но не смогла. Пихнула Неда локтём, чтобы не смешил меня своим хохотом, но в итоге мы оба надрывали животы.
        - Это совсем не смешно, это опасно! - разозлился Флейн Риин. - Я поговорю с магистром Десентом!
        - Простите, магистр, - без тени раскаяния ухахатывалась я. - Я и сама с ним поговорю. Мы с ментором часто беседуем. Как вы с Голомясом.
        Вспомнилась ночь Красной луны и курительные благовония в трубке лысых собеседников, которых я застала на облачном мосту. Они тогда испугались Надалии наверняка потому, что курение было запрещено правилами академии. Намекать на это магистру Риину было не очень разумно с моей стороны. И даже смахивало на шантаж. Но он первый начал!
        - С каких пор вы начали дерзить? - недовольно прищурился магистр Риин. - Это непозволительно! Прочь с моего занятия! И вы, студент Комдор.
        - Но я просто смотрел! - попытался защитить себя Нед, но новый взгляд на пыхтящего Бэзила выдавил из него предательский смешок.
        - Я попрошу, чтобы магистр факультета Ревда назначил вам наказания, - ровно и подчёркнуто официально отчеканил ментальный маг.
        - Я даже не нарушала правил! - заспорила я. - Применила магию на занятиях. Магию своей склонности.
        - Покиньте аудиторию! - строго потребовал магистр, резко взмахивая рукой.
        Я пожала плечами и под звенящее молчание спустилась вдоль каменных лавок, высоко задрав голову. Несмотря на недовольство магистра, меня не покидало ощущение полной и безоговорочной победы. Нед плёлся следом, бурча себе под нос что-то про капраньи яйца.
        На моё удивление, пунцовый Бэзил, весь в земляных разводах, снова склонился над кадушкой, упрямо требуя реализации своего заклинания. У самого выхода я помедлила, резко развернулась и воззвала к Ревду. К моим рукам покорно потянулись зелёные нити. Окумент в ужасе отпрыгнул, повизгивая. Студенты снова вскочили, готовые защищать своего сокурсника. Но земля в чаше оставалась спокойной. Из её середины вытянулся только фиолетовый подснежник, распутив пушистые лепестки. Я мигом юркнула к выходу, и даже почти не услышала вполне приличных ругательств магистра Риина, что летели мне вдогонку.
        Преследовать меня, конечно, никто не стал. За мной бежал только согнувшийся от хохота Нед Комдор.
        - Куда теперь? - амурный хлюпик нагнал меня на лестнице, всё ещё посмеиваясь.
        - В бестиатриум, - озвучила я первое, что пришло в голову. - Только лук возьму.
        Я даже обрадовалась внезапно освободившему времени. Мне с самого утра не терпелось испробовать Карнеум, а тут выдался целый день, да ещё и такой замечательный.
        - Я подожду тебя! - крикнул мне вслед Комдор, задержавшийся в гостиной.
        Вот же… прилипала. Неда я недолюбливала ещё с прошлого года, когда он повсюду таскался за Сиреной. Теперь же он, кажется, планировал таскаться за мной. Вряд ли из романтических побуждений, но даже дружба с таким пьющим страдальцем казалось мне плохой перспективой.
        В комнату я влетела вихрем, и сразу же сунулась к кейсу. Замерла перед красотой Карнеума, позволила себе полюбоваться им несколько минут. До чего ж прекрасен! Бережно вытащила, приладила оружие, прислушалась к ощущениям. Веса практически не чувствовалось, но боевая сталь за спиной придавала азартной уверенности. О да! Я даже взглянула на себя в зеркало. Чёрные агрессивные изгибы, выглядывающие из-за моего плеча, и букет стрел казались роскошным украшением. Я поправила песочный тиаль, выставила вперёд бедро с Каасом, вытянула шею. Наигранно порычала на своё отражение. И рассмеялась, вполне естественно. Собственный вид и недавний успех вдохновили меня. У Юны Горст уже было всё, чтобы стать новой легендой академии.

* * *
        Бестиатриум оказался занят.
        В своём радостном энтузиазме я совсем забыла о том, что занятия проходят не только у меня, но и у всей академии. Уже в проходной арке я услышала, как Фаренсис ругался на старший курс Омена. В отличие от магистра Риина, совсем не скупясь в выражениях. Пришлось повернуть назад.
        Но моё настроение сегодня испортить было невозможно. В нетерпении я решила испробовать свой подарок и выпустила пару стрел в еловые шишки, точно угодив в макушку. Идеальный прицел, высочайшая точность. Карнеум был предназначен для самых чистых выстрелов.
        - Может, сходим в теплицы? - Нед привалился к стволу, наблюдая за полётом моих стрел.
        Он пнул ногой камень и тот ударился о дорожку, разлетевшись на осколки. Камней тут было много: бестиатриум буквально осыпался, измученный боевыми тренировками, кроуницкой непогодой и временем.
        - А что там? - я натянула тетиву, плавно и бесшумно, и мягко выстрелила в лысую хвойную ветку толщиной в мой мизинец.
        Стрела попала точно в цель, срубив остриём тоненький сучок. Я гордо опустила Карнеум.
        - Ну там, - засомневался Комдор, ковыряя носком сапога землю. - Всякие растения. И плодородная почва. Я там тренировал магию Ревда в прошлом году.
        - Пойдём, - охотно согласилась я, собирая стрелы.
        Стрелять по ёлкам мне уже надоело, это были скучные цели. Можно было бы заглянуть к Голомясу, но я боялась, что Нед увяжется за мной и туда. Оказаться с амурным хлюпиком в библиотеке хотелось меньше всего: книжная мудрость и Комдор - слишком много раздражающих факторов на один маленький ярус круглой башни.
        - Правда? - обрадовался мой спутник, подпрыгивая вокруг меня. - Там здорово! Я покажу тебе!
        - И как успехи в магии Ревда? - на правах обученного мага спросила я, вышагивая по плитам.
        - Отлично! - идущий впереди Нед развернулся ко мне и теперь шёл спиной вперёд. - То есть… Фонтанов земли у меня пока не получается, но я уже могу вырастить ягоды.
        - Неплохо, - искренне похвалила я, и Нед снова подпрыгнул.
        Не столько от радости, просто он так и ходил - вприпрыжку. Казалось, что за лето Нед вырос ещё сильнее, и теперь шерстяная накидка была ему коротка и едва прикрывала колени парня. Длинные руки студента Комдора болтались вдоль его тощего тела, как ивовые прутики. Но надо признать, что с мечом в прошлом году он управлялся неплохо, да и стрелял вполне сносно. Особенно в сравнении с другими первокурсниками.
        - Магистр Десент нас накажен? - он, наконец, развернулся лицом к дороге, и моему взору явился светло-зелёный лев на капюшоне.
        - Если дополнительные занятия в бестиатриуме считаются наказанием, - предположила я реакцию своего ментора.
        Возможно, Неду вообще даже не перепадут отработки, а меня, скорее всего, ждала поучительная беседа. Обычно Джер не слишком заморачивался с наказаниями за мелкие проступки.
        - Ну давай, ошмёток мага!.. - резко раздалось откуда-то слева.
        Я настороженно остановилась, вглядываясь за сосновые стволы. Там, на узкой полянке, происходило что-то интересное. Отсюда были видны только одинаково коричневые накидки студентов и затылки.
        - Мы же не пойдём туда? - Нед подошёл и тоже попытался рассмотреть происходящее.
        Я шикнула на него и осторожно ступая, подобралась ближе, держась за широкий ствол. Перед глазами оказались собственные пальцы, испачканные в чернилах. «Как у кровавого мага» - мелькнула непрошенная мысль, и я попыталась оттереть присохшие тёмные пятна.
        - Покажи нам боевую ментальную магию! - напирал Маффин, потряхивая кулачищами.
        Я моментально отвлеклась от чистки испачканных рук и оценила широкий затылок с парой складок. Ну конечно. Кто же ещё станет поджидать студента в лесу, подальше от замка, если не этот хряк?
        - Это запг'ещено пг'авилами академии! - с жаром ответил тот, кого окружила шайка Зака.
        Вот кряхт, Куиджи! Ты-то как умудрился вляпаться? Рядом хруснула ветка, слишком громко, и я гневно развернулась к Неду. Он стоял совсем близко, виновато оскалившись. Но увлечённые разборками студенты нас не заметили, продолжая напирать на несчастного ментальщика, что казался просто ребёнком на фоне внушительных боевых магов.
        - Это же Лампадарио, - прошептал Нед. - Пойдём отсюда, у неудачников свои методы решения проблем, нам здесь делать нечего.
        Хотелось напомнить Комдору, что лучший студент своего факультета Куиджи Лампадарио уж точно поудачливее амурного хлюпика. В том числе и в личной жизни. Но вслух я сказала другое, более подходящее моменту:
        - Ты что, струсил?
        - Нет! - резко возмутился Нед, но понизил голос до шёпота: - Просто это не моя война. Не хочется получать люлей за какого-то зануду.
        - Тогда иди, - предложила я, наблюдая за напрягшимися громилами.
        Нед неуверенно затоптался на месте, поднимая шум. Кажется, он не мог спокойно постоять ни минуты.
        Зак обошёл Куиджи по кругу, глядя на него сверху вниз и противно ухмыляясь. Теперь я увидела ментального мага: он стоял с высоко поднятой головой и не отводил взгляда от своего потенциального противника. Это было смело, но, увы, я знала, что даже против одного Маффина бедному Куиджи не выстоять. А тут было ещё двое студентов с тиалями Омена.
        - Посмотрите, - засюсюкал один из будущих магов огня, кажется, это был Шон Мелко. - Маменькин сыночек боится нарушить правила.
        - Да он сейчас обоссыться от страха, - захрюкал Зак, сжимая и разжимая кулаки. - Слышь, ментальщик, кто для тебя сейчас опаснее - мы или ректор Аддисад?
        Вся компания громко загоготала.
        - Благог'одный человек следует только своим пг'инципам, - ответил Куиджи, не опуская взгляда. - И даже в тг'удной ситуации поступает по-спг'аведливости.
        - Да он же псих, - шепнул мне притихший Нед. - Самоубийца.
        Как бы мне не хотелось пристыдить Неда, но он был близок к правде. Потому что вместо ответа студент Мелко замахнулся и прилично так приложился к челюсти Куиджи, сваливая его с ног одним ударом. Следующий удар пришёлся уже по лежащему ментальному магу, выбивая из него жалобный стон. Шон под громкий гогот замахнулся ещё раз, уже сапогом, но ударить не успел. Я налетела на него сзади, легко опрокинула на живот и села сверху. Каас и Карнеум заголосили одновременно, требуя участия в битве, но я сдержалась и просто стукнула негодяя головой о твёрдую землю. Приподняла за волосы, заглянула в облепленное хвоей лицо хама и хотела стукнуть снова, но меня схватили и подняли в воздух. Я даже узнала этот захват: несомненно, на помощь своему мелкому другу пришёл Зак. Я выгнулась, всадила локтем в горло Маффина. И сразу же - в челюсть. Он захрипел, но рук не разжал, только сильнее стиснул меня. В горячке я вытащила Кааса, намереваясь порезать крепкие предплечья, но тут случилось невероятное.
        Нед Комдор издал не то боевой клич, не то вопль ужаса, и с диким неистовством впечатал кулак в бок Зака. Студент Маффин пошатнулся, отпустил меня, сделал три ошалелых шага, но не упал.
        - Вам спокойно жить надоело, мелюзга? - Шон Мелко уже поднялся, отряхивая с лица грязь и иголки.
        Он прошипел воззвание, и между пальцев у него заиграли искры, недвусмысленно намекая на последующее пламя. Зак тоже уже пришёл в себя и поджёг в руке огненный шар. Третий студент факультета Омена растерялся и испуганно переводил взгляд, явно не ожидая такого развития драки. Даже не драки, а избиения несчастного ментального мага. Куиджи подполз ближе ко мне, схватился за ногу, пытаясь подняться.
        - Дерьмо! - ругнулся совершенно обезумевший Нед, заметавшись с кулаком наперевес. - Вы просто выродки, паршивые гниды!
        О, это он зря. И кто тут ещё псих?
        Я сняла с плеча Карнеум, прицелилась. Огонь убивает не мгновенно, от него можно увернуться, его можно потушить. А вот стрела приносит моментальную смерть. Должно быть, даже Заку хватило мозгов, чтобы понять это, потому что он не торопился провоцировать меня на выстрел. По крайней мере, своими действиями.
        - Ты не выстрелишь, пустышка, - улыбнулся Маффин окровавленными губами.
        - Теперь я сорокина дочь, забыл? - напомнила я. - Моей матери хватило духу убить самих Иверийцев, а мне совсем ничего не стоит пристрелить трёх жалких червяков. Хочешь проверить мою решимость?
        И, не дожидаясь ответа, я выпустила стрелу в сторону Шона Мелко, что всё ещё намеревался сражаться. Тетива свистнула, и остриё воткнулось в землю у самого кончика сапога студента.
        - Ты сдурела! - с запозданием отскочил Мелко, но, сообразив, что я стреляла не в него, ринулся на меня с разбегу.
        Следующая стрела полоснула парня по щеке и оцарапала ухо. Я выдохнула напряжение, вставила следующую. Шон схватился за лицо и ошарашенно застыл. Как и все на этой поляне. В следующий миг короткую тишину пронзил мерзкий вой падающего студента Мелко. Он закатался по земле, прижимая руку к ранению. Я закатила глаза. Там была просто царапина. Пока что.
        - Ты могла его убить! - затопал ногами Зак, тыкнул пальцем в Карнеум. - Это боевое оружие! Ты хотела прострелить ему голову!
        - Если бы хотела - он бы сейчас не выл, - я развернула прицел в сторону Зака и тот поднял вверх руки, признавая мою силу. - Или хочешь сам проверить, как воется со стрелой в бошке?
        - Юна, - подал голос Куиджи, дёргая меня за штанину. - Не надо.
        Но я уже вошла в азарт и просто не могла остановиться. Ощущение власти над этими говнюками вскружило голову, мне захотелось узнать, на что они способны под прицелом. Насколько сильно они верят в моё безумие и угрозу?
        - На колени, - выплюнула я, испытующе вглядываясь в Зака.
        Он дёрнулся, как от удара, сглотнул. Недоумённо осмотрел своих друзей с открытыми ртами и выпученными глазами. Потоптался в сомнении, выплюнул кровавую слюну. И… тяжело бахнулся на одно колено, склонил голову. Я криво ухмыльнулась. Одним краем губ.
        - Вы тоже, - приказала я двум другим остолопам.
        Незнакомый мне студент упал сразу, даже ладони на землю положил. Шон Мелко ещё постоял, раздумывая, но короткий взгляд на злобно пыхтящего Маффина всё же убедил его опуститься.
        - Тебе это не сойдёт с рук, - буркнул Мелко, прикрывая щёку ладонью. - И твой ментор тебя не защитит.
        Я перевела прицел и упёрла прямо в его лоб. Тот крянул, зажмурился. Мгновенная смерть. От неё студента Мелко отделял только короткий жест моих пальцев. Перед прицелом появился Куиджи.
        - Юна, - осторожно позвал ментальный маг. Он гундосил и слова разобрать было трудно: - Убег'и ог'ужие. Они не стоят этого.
        Несколько секунд я раздумывала, как быстро убрать Лампадарио с дороги. Его обычно узкие карие глаза сейчас были похожи на два ореха. Этот благородный человек расценил сложившуюся ситуацию, как трудную, и решил поступить по-справедливости. Очевидная справедливость заключалась в том, что смерть для трёх тупоголовых отморозков всё же была слишком строгим наказанием. И с этим было сложно не согласиться.
        - Вам повезло, что Куиджи простил вас, - спокойно, но громко сказала я. - Проваливайте.
        Лук я опустила, но стрелу держала на тетиве. Чтобы они понимали, что в случае глупости я не стану предупреждать и перекидываться оскорблениями, а перейду к решительным действиям. Все трое неуверенно поднялись и спиной попятились назад, не сводя глаз с Карнеума. Потом развернулись и побежали, сверкая пятками. Я задумчиво проводила их взглядом. Возможно, теперь эти говнюки тоже будут носить с собой оружие. Но сила была не в том, что у меня была сталь. А в том, что они верили, будто я могу ею воспользоваться. Верили в легенду, которую сами же обо мне и придумали.
        - Юна, я не пг'ичиню тебе зла, - тихо заговорил Куиджи, поднимая руки.
        - Знаю, - я убрала Карнеум за плечо, и Куиджи облегчённо выдохнул.
        - Я должен поблагодаг'ить тебя за то, что вмешалась, - хлюпнул кровоточащим носом Лампадарио. - Иначе мне не удалось бы спг'авиться без пг'именения магии. Но ты нас всех здог'ово напугала.
        - Даже я испугался, - Нед одобрительно похлопал меня по плечу. - Юна, у тебя просто стальные яйца! Эти придурки и правда поверили, что ты можешь их проткнуть. Я уж думал, не сработает.
        - Так это она не сег'ьёзно? - Куиджи поднёс форменный платок к кровоточащему носу.
        На салатовом клочке ткани с вышитом львом стремительно разрослось багровое пятное.
        - Конечно, нет, - обрадовался своей проницательности Комдор.
        Он пропрыгал к торчащей из земли стреле и весело её выдернул. Но Куиджи с подозрением косился мне за спину, всё ещё сомневаясь в моих истинных намерениях. И явно ожидая моего подтверждения. Или опровержения.
        - Дай посмотрю, - вместо ответа я взяла его за подбородок, оценила последствия удара.
        Нос ментального мага съехал набок, а скула лопнула, обнажив кровавое нутро. Она уже начала распухать и наливаться синевой. Магия Девейны могла бы помочь, но за ней стоило обратиться в целительское крыло. А там явно поймут, что такие травмы - результат драки. Придётся рассказать правду о стычке на этой поляне. Впрочем, для правильного и послушного Куиджи это казалось вполне логичным решением.
        - Без целителей заживать будет долго, - задумчиво заключила я осмотр. - И останутся заметные шрамы.
        - Так идём к магистру Калькут! - быстро предложил Нед, подавая мне стрелу.
        - Это ег'унда, - с достоинством махнул рукой Куиджи. - Мне совсем не больно. Шг'амы укг'ашают мужчину.
        Я подставила плечо другу, но он отмахнулся от помощи и пошёл к дорожке сам, прихрамывая.
        - Гнусные ублюдки, - Нед посмотрел вслед Куиджи с сочувствием. - Только и могут, что обижать слабых.
        - Я не слабый! - возмутился ментальный маг.
        - Слушай, Лампадарио, - заинтересовался Нед, догоняя хромающего парня. - А что, существует боевая ментальная магия? Я думал, вы только иллюзии создаёте.
        - Ментальные маги могут воздействовать на г'азум жег'твы, - прогундосил Куиджи. - Усыплением или внушением. Но только в случае кг'айней необходимости! Это ведь неэтично.
        - То есть, ты мог их вырубить, но предпочёл дать себя избить? - не понял Нед.
        - Использование магии вне занятий запг'ещено пг'авилами академии, - повторил свой недавний аргумент Куиджи.
        Комдор развернулся ко мне и выразительно покрутил пальцем у виска. Я в ответ пожала плечами.
        - Мы собирались в теплицы, - напомнил Нед, когда мы втроём ступили на плитки дорожки.
        - Вы не будете пг'отив моей компании? - Куиджи аккуратно сложил окровавленный платок, убрал в карман.
        Кровь остановилась, но лицо ментального мага перекосило, на щеке разлился огромный синяк. Было бы неплохо приложить холодное, но, как назло, погода с самого утра выдалась солнечная, и тонкая наледь подтаяла, превратилась в чавкающую слякоть.
        - Не будем, - ответила я за обоих, и Нед согласно закивал.
        Мы двинулись вглубь леса, выстраившись друг за другом. Первым шёл Комдор. Дорожка была тут совсем узкая, перерастающая в побитые каменные ступени. Хвойные ветки едва не хлестали нас по лицу, древние валуны по бокам затянуло сплошным мхом. Дальше деревья и вовсе сомкнулись над головами, не пропуская свет. Запахло сыростью, мокрой землёй и прелыми листьями.
        - Юна, - несмело позвал меня сзади Куиджи, и я обернулась. - Можно попг'осить тебя не г'ассказывать Фидег'ике о сегодняшнем пг'оисшествии?
        Выглядел он затравленно и умоляюще. Эта просьба явно далась ему с трудом, и Куиджи до сих пор сомневался.
        - Незачем её волновать, - кивнула я, и украшенный шрамами молодой мужчина повеселел. - Кстати, она только о тебе и говорит.
        - Она хог'ошо обо мне отзывалась? - оживился ментальный маг, вышагивая строго по узким плиткам.
        - Нууууу, - протянула я. - В целом - да. Но, кажется, тебе стоит быть немножечко смелее.
        Дорога стала шире, и мы поровнялись с Недом. С удивлением я заметила тонкую речушку, пробегающую по низкому каменному каскаду. Она огибала мшистые камни и коряги, шуршала пенным потоком и разбивалась крохотными водопадами. Я остановилась.
        - Нужно пг'одемонстг'иг'овать свою силу в сг'ажении? - узкие брови Куиджи поехали вверх. - Но благог'одный мужчина избегает сопег'ничества, зная о своём пг'евосходстве!
        - Я не совсем об этом, - опустила руки в белую, похожую на молоко пену. Пузырьки защекотали кожу, и вода окрасилась чернильными разводами, - Точнее, совсем не об этом.
        - Юна пытается сказать, что ты благородный тупень, Лампадарио, - Нед похлопал Куиджи по плечу, усмехаясь. - Вот я бы с Сиреной не медлил, если бы она только дала мне хоть один шанс!
        Куиджи отшатнулся от него, как от врага. Присел рядом со мной, умылся. Вместо чернильных разводов пена покрылась алыми.
        - Я понял, - наконец, сообразил мокрый Куиджи. - Вы намекате на новый уг'овень отношений.
        Я утвердительно закивала, уже жалея, что завела этот разговор. Что я могла посоветовать по этому поводу? Мой собственный опыт ограничивался только объятиями, и не сказать, чтобы очень интимными. Зато Нед не растерялся и заговорил, увлекая нас за собой в чащу, где дорожка была почти не видна за сухими ветками и осенней падалью.
        - Была у меня в прошлом году одна умелая девка, из простых, - Комдор схватил длинную палку и начать махать ею, как мечом, налево и направо. - Дочь конюха. Не слишком красивая, но ляшки вот такие, - он жестом показал размер. - Крепкие ножки очень важны в этом деле.
        - Непг'илично так отзываться о слабом поле, - назидательно заметил ментальный маг. - Тем более в пг'исутствии леди.
        - Я не леди! - запротестовала я, запихивая выбившийся тиаль под жилет. - При мне можете отзываться как угодно!
        - Вот видишь, - развернулся Нед, подпрыгивая спиной вперёд. - Девчонкам нравится, когда их покоряют. Тебе бы не помешало немного мужского напора, - он тыкнул палкой в Куиджи, и тот нахмурился, - Юна, подтверди!
        - Фиди точно понравится, - наверняка подтвердила я то, что смогла.
        Студент Лампадрио выглядел оскорблённым. Хотя, возможно, мне так казалось из-за его перекошенного лица. Я извиняющейся улыбнулась другу и резко сдёрнула Карнеум, вложила стрелу. Вдалеке, среди хвойного сухостоя мелькнула крупная тень. Куиджи испуганно обернулся, проследил за моим взглядом. Нед выставил перед собой палку.
        - Кто там? - прошептал ментальный маг.
        Я и сама хотела бы это знать. На этот раз мне совершенно точно не показалось, и в деревьях кто-то был. Кто-то, кто ходил за мной по памятам, дышал мне в затылок и наблюдал из укрытия. Кто-то опасный и осторожный, как дикий зверь. В низине, шагах в сто, недалеко от мелкой речушки, где мы умывались, показалась огромная коричневая туша. А следом - ещё одна.
        - Это просто лоси, - облегчённо рассмеялся Нед. - Пришли на водопой.
        Пара огромных бурых животных двигалась медленно, лениво. Тот, что порогатее, обдирал губами низкие еловые лапы и приносил их своей спутнице. Нас лоси совсем не замечали. Странно, я и не подозревала, что они водятся на территории академии. Впрочем, так глубоко я сама никогда не забредала. Мелькнула идея подстрелить их для Голомяса, но дотащить такую громаду до библиотеки, даже втроем, не представлялось возможным.
        - Я должен сделать Фидег'ике Уог'т пг'едложение г'уки и сег'дца, - неожиданно заявил Куиджи, наблюдая за парой лесных великанов.
        Нед прыснул, захихикал, а потом захохотал так громко, что лоси стремительно сорвались с места и убежали. Я с трудом сдерживалась, чтобы не присоединиться к Комдору, но всё же посмеивалась сквозь сжатые губы. Карнеум задрожал у меня в руках, и я убрала его на место. Куиджи снова надулся.
        - Я подозревал, что все ментальные маги тихие психи, - задохнулся от смеха Комдор. - Но не думал, что настолько.
        Хохот парня прокатился эхом над скальной местностью, и лес отозвался топотом лап разбегающегося зверья и хлопаньем крыльев. Я тоже никак не могла перестать хихикать. Потенциальный жених Фидерики сунул руки в карманы и побрёл вдоль единственной здесь дороги. Мы двинулись за ним. Тропинка взобралась на скальный выступ, превратилась в частую лестницу.
        Вскоре наверху показались высокие стеклянные сооружения, целых три штуки. Огромные прозрачные куполы отражали тусклые солнечные блики, и даже стены были из стекла. Сквозь них просматривалась буйная зелёная растительность.
        - Наши отношения не так уж и невинны, - загундосил обиженный Куиджи. - Летом я даже видел Фидег'ику в тонком нижнем одеянии. Очень волнительное зг'елище, котог'ое я никак не могу забыть. Мне, как пог'ядочному человеку, стыдно за эти мысли, и тепег'ь я пг'осто обязан жениться!
        - Не уверена, что ты мыслишь в правильном направлении, - высказала я сомнения в его рассуждениях.
        - Я сначала подумал, что это тебе сегодня мозг отбили, но ты, походу, такой с рождения, - съязвил Комдор, выкидывая своё импровизированное оружие. - Тоже мне, благородный муж.
        - Лучше быть благог'одным мужем, чем амуг'ным хлюпиком, - неожиданно огрызнулся Куиджи.
        - Что ты сказал?! - взревел Нед, кидаясь на и так пострадавшего ментального мага.
        Я успела схватить Комдора за капюшон, и он дёрнулся назад.
        - Разошлись! - приказала я на манер Кэймона лин де Фаренсиса.
        Именно так магистр факультета Омена останавливал дуэли, когда те становились слишком агрессивными. На удивление, вышло очень убедительно, и парни послушались. Оба мага сверлили друг друга взглядами и недовольно пыхтели, но попыток вступить в драку больше не делали. Я отпустила накидку Комдора, и он рывком открыл стеклянную дверь, приглашая нас в душное нутро теплицы.
        Внутри оказалось просторно. Влажные от полива тропинки петляли между цветущими грядками, огибали плодоносящие деревья и сходились в самом центре. Там, под льющимся сквозь прозрачный купол светом, было сооружено самое настоящее святилище: на высокой божнице стояли фигурки Ревда, не меньше десятка. Крупные и мелкие, металлические, деревянные, каменные и даже одна хрустальная. Нестройный ряд богов стойкости разделяли потухшие сейчас огарки свечей и обычная садовая утварь.
        - Вот где надо проводить занятия нашего факультета, - Нед уверенно протопал к грушёвому дереву и сорвал продолговатый плод.
        - Эти г'астения плодоносят вопг'еки сг'окам пг'иг'оды, - озвучил очевидное Куиджи.
        Он подошёл к высокому кусту с гроздьями недоспелых томатов, принюхался. Я же принюхалась к огромной бочке, из которой пахло совсем не аппетитно - птичьим помётом.
        - Магия Ревда устанавливает свои сроки, - равнодушно ответила я, пробираясь вглубь теплицы.
        Туда меня увлёк Нед, активно махая ладонями. Он залез прямо на одну из грядок, опустился на корточки. Бережно отодвинул цветущие ветки шиповника и продемонстрировал мне куст землянки. Необычно крупные ягоды были ещё совсем зелёными, лишь одна порозовела с лоснящегося бока. Я присела рядом, протянула руку, чтобы сорвать недозрелую, но уже ароматную ягоду, как вдруг Комдор стукнул меня по ладони.
        - Это для Сирены, - пояснил амурный хлюпик и зашептал воззвание.
        Магия Ревда полилась сквозь его пальцы, впиталась в листья и стебли. Земляника увеличилась на глазах и зарозовела ярче. Комдор обхватил свой тиаль, черпая из него магическую силу. Судя по успехам, порядок Неда приближался ко второму, и мага стоило похвалить, но я лишь покачала головой.
        - Она будет моей, - упрямо сжал зубы Нед. - Я выбрал её своей избранницей, как хьель-амир Тахарии-хан выбирает невесту. Раз и навсегда, не отступаясь от своего выбора.
        - А он уже выбрал? - вспомнила я разговоры о визите таххарийского принца в Удел Батор.
        Туда в прошлом году собирались все девушки, чтобы попытать счастье и завоевать внимание знаменитого воина. Даже Оуренский восхищался его боевыми навыками.
        - Ты не слышала? - удивился Нед и хмыкнул: - Благородные южанки пришлись ему не по нраву. Он едем к нам, на север. Хочет всех квертиндочек посмотреть!
        - Прямо в Курониц? - я сорвала ближаший крыжовник и закинула в рот.
        Скривилась от кислятины. Надеюсь, хоть он не предназначался для Сирены.
        - Сначала на ту сторону Галиофского моря, - хлюпик не стал возражать против крыжовника. - К нам прибудет к празднику Династии. Мне остаётся только мечтать, что Сирена не станет выдвигать свою кандидатуру на роль невесты амира. С ним мне точно не справиться.
        - Нед, тебе и с Лонимом не справиться, - я плюнула жесткую кожицу на землю, сорвала ещё одну недозрелую ягоду. - Сирена влюблена в него. А он - в неё.
        - Откуда тебе знать? - раздражённо фыркнул Нед. - Может, он с ней просто играет. Коллекционирует Лилии! И скоро он бросит её, а я буду утешать мою Сирену в объятиях и кормить земляникой.
        - Я знаю, - спокойно утвердила я. - Мы знакомы с Лонимом с детства, он мой близкий друг.
        - Что-то я не вижу его рядом с тобой в этой теплице, - Нед выпрыгнул на дорожку и потёр грязные подошвы о плитку. - И в столовой, и в гостиной. Вообще нигде! - он развёл руками, явно указывая на отсутствие Лонима.
        В ответ я лишь горько вздохнула и откинула кислую ягоду, так и не донеся до рта. Поднялась, размяла ноги, потёрла сапоги о шершавую влажную дорожку по примеру Комдора. Хоть я и начинала извлекать выгоду из мрачной легенды о себе, в ней всё же были свои минусы. Теперь мне был закрыт вход в ту престижную компанию лучших студентов, в которую входил Лоним Рилекс, и в которую меня так легко приняли в прошлом году. Многие сказали бы, что Лоним поступал трусливо и эгоистично, что он обязан был оставаться верным дружбе, несмотря ни на что, но… Но я понимала своего старого друга и не могла его осуждать.
        За короткую дорогу к боголюбимому центру теплицы я успела налопаться фруктов и ягод, надышаться дурманящими летними ароматами и прийти к выводу, что дела мои налаживаются. Боевые и магические навыки Юны Горст превосходили даже многих старшекурсников, отношения с ментором теплели с каждым днём. Вдобавок, у меня, кажется, появились ещё и соратники.
        У божницы я подставила лицо солнечным лучам и позволила себе довольно улыбнуться. Сжала песочный тиаль со словами «Во имя Квертинда» и даже слегка поклонилась самому высокому малахитовому Ревду. Я начинала понимать, что означает по-настоящему устанавливать свои правила и выбирать для себя роль. Не просто понимать, а использовать те незримые пути к человеческой сути, которые помогали управлять сознанием. Те пути, которые использовал Господин Демиург. И… Джер? Внезапно я вспомнила, что в ночь Красной Луны он советовал мне обернуть чужой страх себе на пользу. Это новое сходство создателя Ордена Крона и ментора позабавило меня.
        - Я настолько смешон? - подал голос Куиджи, развалившийся в плетёном кресле.
        Выглядел он плохо - сказывались последствия удара. Должно быть, и чувствовал себя не лучше, раз даже забыл о своей навязчивой галантности. Щека парня распухла, глаз покраснел. Я тоже когда-то красовалась в таком виде после встречи с Маффиным. Тогда мне повезло больше, чем Куиджи: Сирена за одно воззвание убрала неприятные травмы. Жаль, что ни я, ни кто-то из скудного круга моих нынешних друзей не обладал магией Девейны. С целительницами академии, включая их магистра, отношения как-то не заладились с самого поступления. Но всё же одна идея у меня появилась.
        - Куиджи, - я со звоном выдернула Кааса, и студент Лампадарио подскочил, вцепился в подлокотники. - Возьми. Приложи к щеке. Сталь холодая, поможет снять отёк.
        - Ух ты, - подбежал Комдор, привлечённый блеском клинка. - Это твой? Можно подержать?
        Он буквально выдернул оружие из моих пальцев, покрутил его в ладонях, поводил пальцем по гравировке, сжал рукоять.
        - Это Каас, - представила я свой кинжал, забирая его у Комдора и вручая Куиджи.
        Из-за жары и влажности на лбу появилась испарина, и я развязала накидку, распахнула полы. Помахала на себя ладонями, рассматривая вьющиеся по стенам листья.
        - Это г'итуальный кинжал кг'овавого мага, - умный ментальный маг перевернул лезвие, оценил изгиб. - Пг'испособленный для жег'твопг'иношений. Откуда он у тебя, Юна?
        - Подарок от дорогого человека, - я сама приложила кинжал к повреждённому лицу парня.
        Куиджи зашипел, но не отпрянул.
        - Даг'ить ножи - плохая пг'имета, - он накрыл мою ладонь своей, прижимая кинжал. - Надеюсь, вы с ним не поссог'ились?
        - Нет, - коротко ответила я, сглатывая подступающий к горлу ком.
        - Он твой парень? - встрял Нед. - Вырасти тоже для него что-нибудь! На дальних грядках полно места!
        Комдор поправил тиаль с летящей внутри стрелой, перебирая статуэтки Ревдов.
        - Ему это уже не нужно, - я отвернулась, закрыла глаза.
        Картинки поплыли одна за другой, взорвавшись яркими образами воспоминаний.
        Едва сорванный бутон в петлице алого лацкана формы стязателя. «Ещё никогда мне не дарили цветы женщины». Улыбка Кааса и рыжие пряди…
        Плеск питьевого фонтанчика и пушистые свежие лепестки на ладони в бордовой перчатке, когда Каас предлагал мне сбежать с ним. Хотел защитить…
        И засохший фиолетовый подснежник, выпадающий из письма Господина Демиурга.
        Земля дрогнула, заставив меня резко открыть глаза и подпрыгнуть. Нед ухнул. Куиджи даже не пошевелился. Я пошире расставила ноги, подобралась. Но следующего толчка не последовало. Магистр факультета Ревда остановил землятресение, не позволив ему начаться. Живой, тёплый и родной мне магистр. Ради которого я убила Кааса. И убила бы ещё раз, если мне снова пришлось бы выбирать. Только теперь уже с первого раза, не сомневаясь. Кажется, новая легенда академии о жестокой и беспринципной Юне Горст всё же имела свои основания.
        - Вы что здесь делаете?! - раздался недовольный крик.
        В узком проходе между свисающими стручками гороха возникла светло-зелёная мантия свира. Мужчина ускорил шаг, направляясь к нам с полным ведром в руках. На удивление, в его блестящем и большом тиале кружился голубой вихрь Вейна. Должно быть, этот бытовой маг поддерживал влажный климат в теплицах.
        - Фамилии! - потребовал законный обитатель цветущего царства.
        На ходу он поднял ведро, недвусмысленно намекая на то, что собирается обдать водой незванных гостей.
        Мы сорвались с места, обгоняя друг друга. Стеклянная дверь зазвенела, выпуская нас из запотевшей теплицы в прохладную осень. Свир пустился в погоню прямо с ведром, и мы, смеясь, понеслись вниз по каменным ступеням.
        - Капюшоны! - приказала я на бегу, спрыгивая со скального выступа.
        Мои спутники немедленно накинули вышитых крылатых львов на головы. Куиджи споткнулся и едва не покатился кубарем прямо по острым камням, но Нед вовремя подхватил его и поставил на ноги. Мир полетел мимо зелёными островками мха, заколотил еловыми ветками и завыл ветром в ушах. Я бежала первой, свернув с тропинки и наобум прокладывая дорогу через бурелом и заросли пожелтевшей травы. К счастью, высокие сапоги защищали мои голени от хлёстких ударов растительности. Парни бежали следом, поддерживая друг друга и ухахатываясь.
        Остановились мы только у речушки.
        Погоня, наконец, отстала, и я с удовольствием напилась ледяной воды, утёрлась рукавом. Куиджи припал к ручью прямо губами. Он задыхался даже от такого короткого бега, кряхтел и держался за бок. Этот новоявленный мужчина со шрамом был в очень плохой форме, но я ободряюще похлопала его по плечу.
        - Неплохо сработались! Мы теперь банда! - запрыгал вокруг возбужденный гонкой Нед. - Банда изгоев! Будем держать в страхе всю академию!
        - Если я пег'еживу этот день, - застонал Куиджи, тяжело дыша и растягиваясь прямо на земле.
        - Лампадарио! - рывком усадил его Комдор, потряс за плечи. - Заканчивай со своим воздержанием… Хотя бы от магии! Мы теперь как стая одиноких волков! Опасная для людей, но не друг для друга. Мы - команда!
        Я поправила Кааса, что наспех успела вдеть в кожух, и бахнулась рядом с Куиджи на ковёр из сухих веток. Нащупала в косах иголки и мелкий сор, принялась вытаскивать.
        - Тг'ебуется военный штаб, - с азартным энтузиазмом отозвался ментальный маг. - Это очень важно для гг'уппиг'овки! Но в теплицы я больше не пойду.
        Я с удивлением вытаращилась на послушного правилам студента Лампадарио. Сейчас он имел вид отъявленного хулигана - взмокший, с подпухшей от драки щекой, в грязной накидке и обломках хвороста.
        - Банда изгоев, - со значением понизил голос Нед и протянул руку Куиджи.
        Тот крепко пожал её, сдвинул узкие брови. Но сразу же застонал от мимики.
        - Придурки, - хмыкнула я и поднялась, отряхиваясь.
        В замок академии мы вернулись ближе к ночи. Камин в гостиной горел ярко, потрескивал и заполнял помещение духом хвойных брёвен. Несколько одиноких студентов подняли на нас сонные взгляды, но быстро уткнулись обратно в книги. Двое членов молодой банды изгоев задержались на каменных лавках, с важным видом обкладываясь подушками и обсуждая грядущие планы. Я же поспешила в свою комнату. Тихо, чтобы не разбудить спящих соседок, стащила грязные вещи и едва успела натянуть ночную рубашку прежде, чем бахнуться на кровать и забыться в сладком и очень крепком сне.
        Глава 6. Занятия боевых магов
        Всю ночь лил дождь. Он шелестел по камням, барабанил в стекло тяжёлыми каплями. Резкие порывы ветра подхватывали льющиеся с неба потоки и с силой швыряли их о стены. Погода за окном бесилась, и я натянула одеяло на нос, порадовавшись, что по расписанию мои занятия начинались только во второй половине дня. Это означало, что я могу ещё долго нежиться в ласковой постели.
        К утренней песне Сирены ливень немного стих, но ближайшие три часа вылезать из своего укрытия я не планировала. Сонные соседки угрюмо переговаривались, шуршали пергаментами и тяжело вздыхали. Сегодня они явно мне завидовали. Фиди предприняла несколько неуверенных попыток разбудить меня, но я заткнула уши и звучно зевнула, отвернувшись к стене. Услышала, как к кровати подошла студентка Эстель и нависла надо мной в нерешительности. Я замерла. Как бы не хотелось оставаться сегодня в постели подольше, где-то в глубине души я мечтала, чтобы Сирена поддалась прихоти устроить утреннюю пытку пробуждением. Ведь это было проявлением её заботы.
        Увы, желание держаться подальше от Юны Горст всё же пересилило, и серебристая лилия застучала каблучками в сторону выхода. Хлопнула дверь, и я осталась одна. Вздохнула, но не расстроилась. Молчаливый протест Сирены в этот раз оказался кстати: он обеспечивал мне сладкий утренний сон, который я обожала. Какая-то навязчивая мысль болталась на границе сознания, пыталась всплыть воспоминанием, но я легко отмахнулась, устраиваясь поудобнее на подушке.
        Дверь снова хлопнула, но я не обратила внимания. Наверное, студентка Эстель забыла нанести румяна. Или Фиди вернулась за клейким пергаментом. Ответ нашёлся сам собой и очень быстро: в следующий миг с меня слетело одеяло.
        Я с трудом сдержала торжествующую улыбку. И даже не открыла глаза, чтобы в них не отразилось веселье. Сирена всё-таки не удержалась. Я подозревала, что она не сможет устоять перед соблазном помучить меня, тем более в такое хмурое утро. Облегчать задачу серебристой лилии я не собиралась, поэтому подтянула колени к груди и пригрозила:
        - Если не вернёшь одеяло - отрежу тебе ночью патлы.
        Поёрзала от самодовольства. Было интересно, что же я получу в ответ - одеяло или едкую реплику студентки Эстель?
        - Я готов рискнуть, - отозвался мой ментор.
        - Джер?! - я вскочила на кровати, заметалась.
        Джер стоял рядом, улыбался уголком губ, спокойно наблюдая за моей суетой. Как он сюда попал? Зачем пришёл? Разве у него нет дел? Внезапно я сообразила, что из одежды на мне только тонкая рубашка без рукавов. Попыталась нелепо прикрыться, но плюнула и ринулась отбирать одеяло. Опрометчиво, потому что он только этого и ждал. Ментор воспользовался моим приближением, резко поднял и перекинул через плечо.
        - Это женский корпус! - воспротивилась я, стараясь вывернуться. - Тебе нельзя здесь находиться! Здесь могу находиться только я!
        - Сейчас ты должна находиться на отработке, на занятии у первого курса, - он понёс меня через всю комнату, крепко сжимая. - Я тебя предупреждал, чтобы ты не опаздывала.
        Я прикусила губу от досады. Вот кряхт! Треклятая отработка! Я забыла! Попыталась растопырить руки и схватиться за стены, но не вышло. Оглянулась, чтобы найти спасительный выступ или хотя бы канделябр, но растрёпанные волосы закрыли обзор. Обрежу ко всем приспешникам пекла! Сильные руки крепко обхватывали мои ноги, лишая возможности брыкаться. Но мириться с судьбой я не собиралась, и в качестве протеста заколотила руками по мужской спине. Безрезультатно.
        Мой нелепый плен длился недолго. Джер поставил меня под душ, отошёл на полшага и включил воду. Резкий поток обдал холодом, и я взвизгнула. Очень позорно, как пристыженная девчонка. К счастью, вода начала теплеть, и я вернула себе самообладание. Откинула потяжелевшие волосы за спину, посмотрела с вызовом. Тонкая ткань ночной сорочки мерзко облепила тело, и я попыталась её отодрать, но застыла, наткнувшись на взгляд Джера.
        Он рассматривал меня. Так, как будто видел впервые. Внимательно, медленно, снизу-вверх. Вслед за тёплыми струйками, стекающими по коже, пробежали мурашки. Вода разбивалась о моё тело, отскакивала мелкими каплями, оседающими горячей росой на одежду и лицо ментора. Он смотрел тяжело, напряжённо, зелёные глаза пронизывали, забирались сладким ядом под кожу и вспарывали сознание, выпуская что-то затаённое, жгучее и отчаянное. Захотелось сбежать, но я не смогла даже шагнуть, лишь поджала пальцы.
        Меня захватило чувство безмерной высоты, как бывает, когда стоишь в шаге от пропасти, и стоит только пошевелиться - сорвешься, полетишь вниз головой, унося с собой своё дыхание и взбесившееся сердце. Неуловимый запах ментора вдруг стал почти осязаемым, тягучим. Я приоткрыла губы и резко втянула воздух, чтобы глотнуть его, испробовать на вкус, напиться. Сдавленный всхлип вырвался на выдохе против воли. Джер заглянул мне в глаза и вдруг поднял одну бровь. От этого короткого непривычного жеста все ощущения смешались воедино: запах ментора, тепло, звук капель неразрывно переплелись со стыдом, азартом и волнением. Чувства заполнили всё моё тело, взорвались и - резко собрались внизу живота, заныли тупой болью, скрутились тугим тянущим комком.
        - У тебя десять минут, - кинул Джер, и я не узнала его голоса.
        Слишком низкий, хриплый. Совсем не тот голос ментора, которым он учил меня анализировать последствия и отвечать за поступки.
        Он быстро отвернулся и вышел, а я так и осталась стоять под горячими струями и в полной растерянности. Оцепенение сменилось крупной дрожью. Меня колотило. Но не от холода и не от страха. Я не знала, от чего и не могла определить наверняка. Прикусила губу до боли, сжала и разжала кулаки, посчитала вдохи. Немного помогло.
        - О, Ревд, - прошептала я, оглядывая собственное тело, ставшее вдруг чужим и непослушным.
        Внезапно осознала, как выглядела под взглядом ментора: я была почти голой. Рассерженно посмотрела на закрытую дверь, пытаясь не то воспламенить её, не то разодрать в щепки. И зашлёпала ногами по холодному каменному полу, резко дёрнула ручку.
        - Ты теперь должен на мне жениться! - злобно крикнула вслед.
        Подумала пару секунд и осторожно выглянула в коридор. За дверью никого не было. Конечно, Джер уже ушёл.

* * *
        В бестиатриум я вошла как раз в тот момент, когда магистр Фаренсис заканчивал своё представление с огненными образами. Огромная толпа оголтелых первокурсников раскрыла рты, восторженно заохала и нервно засуетилась. Маг огня мазнул по мне недовольным взглядом, но почти сразу отвлёкся, демонстрируя мелким первосортную сталь. Я ухмыльнулась.
        Джер тоже был здесь. Собранный, внимательный и сосредоточенный. Он вместе с двумя старшекурсниками Ревда и Лонимом Рилексом доставал из ящиков оружие. От одного вида ментора в груди горячим душем разливалось смутное томление, которое напрочь лишало разума. Стараясь не смотреть в его сторону, я прошла к дальним лавкам и бахнулась рядом с помятым и угрюмым Недом. От него разило хмельным перегаром, но всё же я посочувствовала собрату по несчастью и ободряюще пихнула его плечом. В ответ Комдор протянул мне руку. Не растерявшись, я уверенно пожала мужскую ладонь.
        - Он отобрал мою фляжку, - вместо приветствия пожаловался Нед, кивая на Джера. - Ты сможешь её вернуть?
        - Не уверена, - я потрогала влажные косы, которые заплела сразу после незапланированного душа. - У нас сейчас некоторый разлад.
        Нед понятливо кивнул, но стал ещё угрюмее. На другом конце арены загорелось сразу два терреската вокруг испуганных девушек. Магистр Фаренсис принялся швырять огненные шары под визги и аплодисменты. Краем глаза я заметила, как от зевающих старшекурсников отделился Лоним и уверенно зашагал через всю арену. Оставшиеся возле оружейных ящиков боевые маги проводили его недовольным взглядом. Но магистр Десент не заметил. Или сделал вид.
        - Привет, - поздоровался мой старый друг, оказавшись рядом. - Юна, ну как ты?
        Я знала, что даже такой простой вопрос дался ему нелегко. Лоним переживал и не знал, как начать разговор со мной. Он прятал руки в карманах и постоянно оглядывался.
        - А как она может быть? - огрызнулся вместо меня Нед. - Наслаждается популярностью на вершине хреновой славы.
        - Нормально, - безразлично ответила я, наблюдая за процессом обучения первогодок.
        Лоним с отвращением глянул на Неда, сел рядом со мной, с другой стороны.
        - Сегодня мы пойдём к шахтам, - сообщил студент Рилекс, задумчиво потирая ладони. - Обычно всех разделяют на группы для поиска икша. Если хочешь, можем войти в туннели вместе.
        - Чтобы ты поджал хвост и сбежал, если мы найдём грязекровок? - выглянул из-за моего плеча Нед.
        Магистр Фаренсис уже раздал оружие и бестиатриум заполнился глухими звуками ударов тренировочных мечей. Несмелыми и осторожными. Юные маги робели, жмурились и пятились задом от своих противников. Прибитый ливнем песок покрылся сотнями следов. Лоним слева от меня напрягся, сжал свой тиаль, но поглядел на меня внимательно и передумал.
        - Успокой своего цепного пса, Юна, - скривился друг, не обращая внимания на грубые провокации Комдора.
        - Сам ты пёс! - взорвался Нед, подпрыгивая.
        - Только если ты успокоишь свою озлобленную пташку, Лоним, - спокойно ответила я, одной рукой удерживая Неда. - Справедливый обмен.
        Комдор легко поддался перехвату. Он не слишком-то рвался в битву. И что-то мне подсказывало, что его останавливала не только близость преподавателей и неизбежность наказания. Нед грозно рыкнул, но сел обратно, кидая красноречивый взгляд на магистра Десента. Тот ходил между парами вялых бойцов, раздавал негромкие команды. Жестом он подозвал к себе наказанных старшекурсников, чтобы привлечь к обучению и поставить в пару к особо неуклюжим мальцам.
        - Сирена отойдёт, со временем. Она скучает по тебе, - Лоним кивнул в ответ на настойчивое приглашение магистра Фаренсиса. - Я смогу на неё повлиять.
        - Ладно, - согласилась я, понимая, что наша беседа затянулась, и Лониму пора идти. - Я понимаю. Не бойся, Лоним, мне хватит сообразительности не требовать от тебя выбор между дружбой и любовью.
        - Я тебя обожаю, - облегчённо отозвался мой друг и потрепал меня за волосы. - Всегда обожал, ты знаешь?
        Нед выругался, встал и первым побежал к ящикам. Выбрал тяжёлый двуручный меч, но Джер вручил ему деревянный и направил к рыжеватому парнишке со смешно оттопыренными ушами. Тот вылупился на Неда, словно он был крупным икша, а не студентом академии с тренировочным мечом. Рядом орудовала деревянным клинком высокая девочка, которую я приметила ещё на Церемонии Определения. Несмотря на то, что получалось у неё очень хорошо, гораздо лучше, чем у её одногодок, она постоянно прерывалась, чтобы задать Джеру вопросы.
        - Я знаю, Лоним, - я внимательно следила за беседой ментора и худой дылды. - Но пока придётся обожать меня на расстоянии. Иначе леди Эстель утопит в море пренебрежения нас обоих. Не хочу быть причиной вашей ссоры.
        - Поговорю с ней, - пообещал Лоним, спускаясь на арену. - Но так или иначе понадобится время. Слухи и пересуды утихнут, и вы снова станете подругами.
        - Посмотрим, - кинула я ему вслед.
        Если ситуацию Лонима я прекрасно осознавала, то поведение Сирены обижало меня. Я пока не решила, как относиться к бывшей подруге, и смогу ли я её простить. Очень глупо с её стороны было выбрать слепую бесполезную преданность мёртвым правителям вместо дружбы с вполне живой мной. Свободолюбивая на словах Сирена не смогла выйти за рамки своей аристократичной ограниченности. И я даже не понимала, в чём виновата конкретно перед ней.
        Пока я предавалась размышлениям, высокая девчонка отлепилась от Джера и зашагала к мишеням. В руках она несла боевой лук, один из лучших в коллекции академии. Я заинтересованно подалась вперёд, собираясь насладиться зрелищем. Кого-то она мне напоминала. От приятных воспоминаний защекотало в носу, и я с удовольствием чихнула. Первокурсница вздрогнула, пугливо вытаращилась на меня. Я развалилась на каменной лавке, раскинула руки. Закинула ногу на ногу. Кажется, мне предстояло неплохое представление.
        Девчонка нервно выдохнула, нелепо сдвинула ноги, попыталась натянуть тетиву. Слабо, неумело и как-то бестолково. У меня точно получалось лучше, даже в первый раз. Тогда я хотя бы смогла выстрелить. Дылда вспыхнула и принялась мучить ладное оружие, оттягивая несчастную тетиву, как струну музыкального инструмента. Я рассмеялась. А она неожиданно разревелась. Высокая мелкая глухо похныкивала, утирала слёзы и густо краснела. Тоже мне, боевой маг.
        Потеряв интерес к трагедии дылды, я принялась выискивать более способных бойцов среди юных дарований. На свою беду нашла красноречивый и настойчивый взгляд Джера, что кивком указал мне на неуклюжую лучницу. Я повертела головой, отказываясь от его любезного предложения. Артур Оуренский из меня некудышный, да и педагогическими навыками я совсем не обладала. Но под следующим взглядом ментора я стушевалась и встала. Ладно-ладно! Не надо так смотреть, я поняла.
        - Не реви! - рявкнула я, нехотя спускаясь к девчонке.
        В ответ она хлюпнула носом, глянула исподлобья. Первокурсница оказалась выше меня на голову, но худее и нескладнее. Новёхонькая накидка висела на ней мешком, тонкие запястья в рукавах казались прозрачными. Своей тщедушностью девушка напомнила мне Нину, погибшую в Кедровках, и от этого я боялась к ней прикоснуться. И хоть смерть от моего касания ей не грозила, всё же личный контакт с Юной Горст не сулил дылде ничего хорошего.
        - Ноги расставь, - я стукнула сапогом по её длинной ступне, раздвигая стойку пошире. - Что ты как одноногое пугало?
        Она надулась, но послушалась. Через пару минут усилий и команд мы добились более-менее приличной позиции, из которой хотя бы можно было натянуть тетиву. Я встала за спиной девчонки и показала, как это делается, крепко обхватив её руку и помогая прикладывать усилия. Конечно, силы в ней не было никакой, и тетива поддалась только за счёт моих тренированных мышц.
        - Меня зовут Тефида Морани, - заговорила моя подопечная, приободрённая слабым успехом.
        - Сорокина дочь, - представилась я, не желая вступать в отвлечённый диалог.
        - Ты - Юна Горст, - как-то восторженно заметила девчонка. - Самая лучшая студентка факультета Ревда!
        Вряд ли эта характеристика была близка к правде, но я не стала возражать. Приятно всё-таки слышать похвалу, пусть и от такой несведущей соплячки. Наверняка эта девчонка решила понравиться мейлори магистра склонности Ревда, ещё не до конца разобравшись в студенческих отношениях. Что ж, вскоре её ждало разочарование.
        - У тебя слабая спина, - я прошлась пальцами по торчащим лопаткам, игнорируя её попытки завязать беседу. - Тебе понадобится эластичная лента. Чтобы тренировать мышечную тягу. Держи прицел ровнее!
        Лук в её руках дрожал от напряжения, она взволнованно пыхтела и тужилась. Я снова помогла натянуть тетиву, перехватила древко из холодных пальцев.
        - Это у тебя настоящий Карнеум? - не затыкалась девчонка. - Впечатляет, правда? Мой брат служит в армии Квертинда, у него тоже есть творение великого мастера. Копил на него шесть лет. В детстве я тайком пробиралась к нему в комнату, когда он приезжал домой, брала Карнеум и представляла себя лучницей.
        - Что ж он не научил тебя молчать во время выстрела? - я задержала дыхание и разжала пальцы.
        Стрела вонзилась в край мишени. Попадание вышло отвратительным, но целиться из-за чужого плеча было неудобно. И скучно.
        - Кажется, у меня неплохо получается! - непонятно чему обрадовалась Тефида. - Благодаря тебе! Это ментор тебя научил так хорошо стрелять?
        Стук мечей за спиной стал настойчивее. Нед почти свалил несчастного ушастика, обрушивая на него град ударов и постукивая плоскостью меча по бокам и бёдрам. Кто-то сегодня будет плохо спать из-за синяков и ушибов.
        - Ментор, - скупо подтвердила я, поднимая выше худой локоть. - Задержи дыхание перед выстрелом, это повысит точность.
        По-хорошему стоило бы пояснить, что не только он. А ещё отец, охота и врождённое упрямство. Но возиться с мелкой с каждой минутой становилось всё труднее. Я начинала понимать, почему все обученные будущие маги так ненавидели отработки с первокурсниками. Тефида Морани постоянно болтала, отвлекалась от прицела, ёрзала и совсем меня не слушала.
        - Тебе с ним так повезло, - мечтательно протянула девчонка. - Он так тебя оберегает! И обучает! И защищает! И не наказывает!
        В сознании моментально возник образ Джера, оценивающего меня жадным взглядом. Смятение и волнение пробежались лёгкой, неощутимой дрожью, и я нервно сглотнула. Что бы произошло, задержись он ещё на одну минуту там, в душе? Виски обдало жаром, и я оглянулась. Хороший ментор увлечённо беседовал с Фаренсисом, явно обсуждая первые успехи будущих любимых детей Квертинда. На нас с Тефидой он, конечно, не смотрел.
        - Как видишь, я на отработке, - вслух заметила я. - Естественно, не по собственному желанию.
        Непутёвая девчонка снова растягивала лук, как гармонь, и я уже с силой стукнула её по пяткам, развела локти. Тефида же, казалось, вовсе не желала становиться хорошей лучницей, а только продолжала сыпать глупыми вопросами.
        - Магистр Десент тебя наказал? - на этот раз она разжала пальцы, и стрела вонзилась в мокрый песок почти перед нами. - За выпивку на Церемонии Определения? Поэтому ты здесь?
        - Как ты сама оцениваешь моё желание обучать беспомощных первогодок? - вспылила я, выдёргивая стрелу.
        О, Ревд, ну должен же быть в ней хоть зачаточек разума?! Тефида Морани оказалась ещё приставучее Комдора! Я даже пожалела, что стою перед мишенью, а не в ряду бойцов с мечами. Хотелось хорошенько отделать вертлявую девчонку, чтобы у неё не осталось сил на разговоры.
        - Я бы ни за что не ослушалась такого ментора, - продолжила девчонка. - Магистр Десент меня восхищает! Мне нравится его слушать, он так умно говорит. И такой внимательный!
        Да все с ума посходили в этом году? Когда это дылда уже успела поговорить с Джером? Ах, ну да, совсем недавно… Я с силой дёрнула тетиву вместе с ладонью Тефиды, и та сдавленно крякнула от неожиданности.
        - О нет, ты не подумай, что я тебя осуждаю… - верно расценила мой жест первокурсница. - Ты такая крутая! Я бы хотела… хотела бы стать, как ты!
        - Не рекомендую, - искренне посоветовала я.
        Ещё одна стрела угодила в мишень, и мы обе выдохнули.
        Решив, что на сегодня с меня достаточно, я присела на первый ряд холодных лавок, вытянула ноги. Обрадованная Тефида посеменила за мной, бахнулась рядом, скопировала мою позу. Я цокнула языком. Глупая девчонка, понятия не имеет, чего на самом деле хочет.
        - Я хочу попросить магистра Десента об уроках, - доверительно прошептала Тефида. - Индивидуальных занятиях. Я знаю, что вы тренировались вне академии в прошлом году. Как думаешь, он согласится?
        Она придвинулась ко мне ближе, схватила под руку. Довольно захихикала. А я напряглась. Раньше я была бы уверена, что Джер вежливо откажет докучливой первокурснице. Но с появлением Элигии в его жизни я боялась наверняка предсказывать реакции ментора. Не хватало ещё делить внимание Джера с этой ходячей непосредственностью.
        - Джер не даёт частных уроков, - предупредила я и с совершенно каменных лицом добавила: - Попроси лучше Фаренсиса. В смысле, магистра лин де Фаренсиса. Он в этом как раз специалист.
        - Спасибо, - радостно поблагодарила дылда. - Я обязательно попробую!
        Я мельком глянула на довольную Тефиду. Это будет хороший урок для простодушной девчонки. Кажется, только что я совершила подлость, и должна была сокрушаться на этот счёт. Кто знает, чем обернётся для студентки Морани личная встреча с Фаренсисом? Вряд ли боевыми успехами. И тогда наивная, доверчивая, светлая душа покроется налётом тьмы, обнаружив обман и моё коварство. Вместо обожательницы я приобрету нового врага.
        Возможно…
        Но как бы это не было жестоко, мне было всё равно. Моя собственная душевная тьма с каждым днём становилась всё гуще, напитывалась безжалостностью, равнодушием и отвращением к наивности. Квертинд требовал этого от меня и потому прощал. Судьей мне могла стать только моя собственная совесть. Но сейчас она умиротворенно молчала.

* * *
        - Эта гора называется Трескималь, - рассказывал рыжий Окумент. - Из-за трёх вершин. Одна осыпалась ещё до завоевания Галиофа, а вторая превратилась в пологий холм уже при Иверийцах. Осталось только третья, - он тыкнул на заснеженную пику. - Веллапольцы считали эту гору священной, потому как она объединяет в себе три лика их богини.
        Толпа магов Ревда повернула головы в указанном направлении. Я же смотрела на Окумента, что вёл группу второкурсников. Судя по типичной внешности, Бэзил Окумент был из местных. Возможно, даже из самого Кроуница. Он прекрасно ориентировался в горных тропах и всю дорогу рассказывал легенды о скалах, ущельях и пещерах.
        - Это не наша Горст их богиня? - хохотнул кто-то за спиной. - У неё тоже три лика: сорокина дочь, истеричная пустышка и покровительница хлюпиков.
        - Хлюпик у тебя в штанах, урод, - огрызнулся Нед, шагающий рядом со мной.
        Он, было, кинулся в драку, но я схватила его за плечо и толкнула перед собой, чтоб не отставал. Сил на конфликты не осталось.
        Шли мы уже третий час.
        Чем выше забирались, тем холоднее становилось: голые камни блестели от инея, грязь уже не хлюпала, а только хрустела под сапогами. Комдор и Бэзил в начале подъёма успели надавать друг другу поджопников и схлопотать наказание за драку. Теперь оба тащили тяжёлые заплечные мешки с походной утварью. В их недрах позвякивали котелки, фляги с напитками, факелы и медицинские склянки. На лбу у Комдора проступили капельки пота, и дышал он тяжелее меня из-за внушительной ноши. Я посочувствовала Неду, но и одновременно порадовалась за себя и за то, что мне хватило мозгов не ввязаться в потасовку.
        В отличие от Сомнидракотуля, тропа на Трескимале была неплохо протоптана и даже расчищена. Она пролегала между высоченными пиками валунов, в уступах которых ещё встречались древние крючковатые сосны, жухлые травы и даже полупрозрачные кроны лиственных деревьев. Бурые и жёлтые пожарчики напомнили мне о ранней осени в Фарелби, а подъём - о прошлогодних тренировках с Джером. Сейчас он шёл далеко впереди, вместе с Кэймоном лин де Фаренсисом, возглавляя процессию старшекурсников. Мы же плелись в самом хвосте. За спинами будущих магов Ревда и Омена ментора совсем не было видно, но настроение у меня было всё равно приподнятым, даже волнительным. Ведь это было моё первое боевое занятие вне стен академии.
        - Привал, - громко объявил магистр Фаренсис, когда мы достигли открытой площадки.
        «Привал, привал, привал» - подхватило эхо, отскочившее от скальных стен. Собственно, дальше идти было некуда. Наша дорога заканчивалась входом в кроуницкие северные шахты. Из самой широкой тянуло затхлой сыростью и мокрой пылью. Чуть правее, под отвесным склоном, темнела ещё одна, больше похожая на пещеру. Горные выработки подпирались деревянными балками, уходящими внутрь скалы рядами. Второкурсники притихли, несмело оглядываясь. Нед рядом ухнул и свалил свой рюкзак на каменистую землю. Открутил крышку фляжки.
        - Просто вода, - прошипел он в ответ на мой укоризненный взгляд.
        Я с сомнением принюхалась. Если хлюпик снова увяжется за мной, лучше бы ему быть трезвым.
        Кроуниц отсюда был почти не виден: только некоторые дома ютились совсем близко, у подножья. Угрюмый квартал почти врос в скалы, подпирая своим нагромождением основание горы. Частый дым из труб говорил о том, что у жителей нет денег на магический обогрев жилищ. Как и на ремонт, судя по полуразвалившимся строениям.
        - В шахты войдёте группами по три человека, - сообщил Джер. Он как раз подошёл к нашему курсу. - В каждой обязательно будет маг склонности Омена, способный вызвать пламя.
        Слушали его внимательно, затаив дыхание. В возникшей тишине слышался даже далёкий плеск моря, накатывающего на скалы. Должно быть, с другой стороны отвеса открывался великолепный вид на бушующую водную гладь, но мы пришли сюда не любоваться природными красотами. Студенты окружили моего ментора, как голодные муравьи. Несмотря на утомительный подъём, выглядели все бодро и собранно.
        - Если встретите икша, первое, что вы должны сделать - поджечь сигнальный шнур, - продолжил магистр факультета Ревда. - Желательно как можно тише, чтобы не привлекать внимание грязекровок. Они не имеют глаз, не реагируют на свет и движение, но могут вас услышать. Постарайтесь не вступать в бой с икша до прихода магистров или старших студентов.
        Следом за Джером подошёл магистр Фаренсис с мотками алых верёвок. Должно быть, это и были сигнальные шнуры.
        - Мы что, будем ходить на верёвочке? Как собачонки? - спросил кто-то из студентов, и всё заржали.
        - Лучше по верёвочке, чем по грани жизни и смерти, - ответил Джер, оценивая всю группу внимательным взглядом.
        - Если я скажу, вы будете ходить не только по верёвочке, а ещё и вальсом в дамских платьях, - Фаренсис не стал церемониться с объяснениями. - Проверить оружие!
        Зазвенела сталь, засверкала бликами на солнце. Студенты придирчиво оценивали привычное оружие, покрепче крепили ножны, колчаны и перевязи. Почти все клинки, топоры и луки - из арсенала академии, но встречались и личные, как у меня. Морозный воздух трещал от напряжения и острого предвкушения. Даже старшекурсники подобрались и перестали подтрунивать над нами.
        Зак Маффин собрал вокруг себя свою немногочисленную шайку, в миг потерявшую ко мне навязчивый интерес, в котором я купалась всю дорогу. Краем глаза я заметила Оуренских, разминающихся с мечами, и Лонима. Он кивнул мне, и я впервые задумалась о том, что сейчас нас ждёт не очередная хулиганская выходка. С оружием, в плотной крутке, с тяжёлыми наплечниками и тиалем Омена мой старый друг больше не был вихрастым парнем из дома часовщика. Он превратился в молодого мужчину. В обученного воина и достойного солдата армии Квертинда. Лоним смотрел на меня, и я была убеждена, что мы думаем об одном и том же - о том, как же сильно оба изменились. О том, что времена, когда мы смеялись в лицо опасности прошли. Теперь она смеялась нам в лицо большими завывающими пастями скальных входов.
        - Смотри, - важно подошёл ко мне Нед. - Моя гордость. Пока не придумал названия. Может, «Кромсатель плоти»? Или «Разрушитель заговоров»?
        Я неохотно отвлеклась от изучения старшекурсников и взглянула на гордость Неда. Ею оказался новый кинжал. Длинный и узкий, он был размером с некрупный меч. Глубокая борозда делила обоюдоострое лезвие на две половинки, делая клинок похожим на змеиное жало.
        - Подумай ещё над именами, - посоветовала я.
        В суетливых приготовлениях не было времени обсуждать такие мелочи. Карнеум и Каас были при мне, тиаль за ненадобностью я заправила под куртку. Хотела взять ещё перевязь с метательными кинжалами, но передумала. В пути ни к чему лишний груз.
        Некоторые уже собрались в группы по три человека и сейчас получали свой инвентарь. В том, что в моем отряде окажется Нед Комдор, я не сомневалась. Третьим вызвался Лоним, но Фаренсис отослал его к Рами Стишьену и его не более расторопному другу.
        - Им может понадобиться твоя защита, - коротко прокомментировал магистр факультета Омена свой выбор в ответ на недовольство Лонима Рилекса. - С Юной и Комдором пойдёт Нивейд Малкер.
        Этого студента я помнила только по отличным танцам на занятиях магистра Банфик. Высокий и изысканный аристократ в паре с Сиреной смотрелся восхитительно. Он всегда был так же идеален, как и леди Эстель: с уложенными волосами и в аккуратной одежде. Даже сейчас он больше походил на рыцаря из сказок - в прекрасном кольчужном жилете, новых кожаных перчатках и с начищенным до блеска мечом наперевес.
        - Икша боятся огня, - сообщил Малкер, поочерёдно нам кивая. - Возможно, мне придётся спасать вас от грязекровок. Держитесь за мной, не высовывайтесь и слушайте команды.
        Мы с Комдором переглянулись, но спорить не стали. Если икша и правда уязвимы к огню, то маг Омена может поджечь одним огненным шаром сразу несколько монстров. От Малкера зависело благополучие и, возможно, жизни нашей группы.
        В туннели мы вошли по очереди. Уже внутри, под сырыми каменным сводами и трухлявыми балками, я поняла, что могу не вернуться. Задумчиво оглянулась на свет, остановилась возле таблички: «Шахта закрыта. Не входить. Смертельно». За надписью начинался настоящий лабиринт: десятки коридоров темнели нутром в стенах, зловеще звенели каплями и обдували сквозняками. Прямо в стене, между минеральными наростами, обнаружился окаменелый отмечаток какой-то ящерицы. Я потрогала ребристый рельеф, размышляя о судьбе древней рептилии. Она осталась тут навсегда, в этих сырых кроуницких шахтах. Это был настоящий памятник времён Кроуница, не площадь Хвоста Дракона, не Тифоний бульвар с бесчисленными вывесками и не разные фонари, и именно пещеры - древние, как сами Галиофские утёсы, неуютные в своей сырости и наводящие страх темнотой.
        - Смотри, эдельвейс, - догнал меня Комдор с белым цветком в руках. Крохотные лепестки казались пушистыми, как заячьи уши. - Ещё цветёт, представляешь? Это хороший знак. Символ удачи!
        Кусочек жизни в этом каменном застывшем царстве казался нелепостью. Но Комдор явно не задумывался о грядущей опасности, в отличие от меня. Он прыгал вокруг, взмахивал кинжалом и напевал какую-то детскую считалочку. Нед умудрился заполнить собой всё пространство и дико раздражал.
        - Мой символ удачи висит у меня за спиной, - буркнула я в ответ. - Выкинь этот сорняк, Комдор, не то студенты решат, что это ты для меня приволок.
        Нед брезгливо откинул растение и даже отряхнул руки, как будто цветок внезапно стал ядовитым. Нивейд Малкер хмыкнул.
        Первые группы второкурсников уже скрылись глубоко в коридорах, утягивая за собой красные шнуры. Концы их Фаренсис крепко привязывал к длинным наростам, что свисали с потолка.
        - Юна, - позвал меня Джер из темноты, и я вздрогнула.
        Осторожно подошла к одному из туннелей.
        - В первую очередь - сигнальный шнур, потом - всё остальное, - предупредил ментор, оценивая меня внимательным взглядом. - Заставь Малкера подпалить конец, это его единственная задача.
        Фаренсис за спиной привязывал к запястью Нивейда Малкера красную верёвку, давал короткие указания.
        - Это и правда похоже на поводок для домашней псины, - кивнула я на верёвку. - Хорошо, что ты на меня такой не надел.
        Нарочно попыталась пошутить, чтобы отогнать гнетущие мысли. Я стыдилась своей трусости и больше всего боялась, что Джер почувствует это по нашей связи.
        - Неплохая идея, - он обхватил ладонями мою шею. Заглянул в глаза. - Но я всё ещё надеюсь на твою сознательность. Верю, что ты справишься.
        Это скупое прикосновение вселило в меня уверенность и твёрдость. И острое, волнующее желание жизни. На короткое мгновение я снова окунулась в утренний душ, и все опасения растворились в нефритовой радужке Джера. Никогда не думала, что прикосновения и взгляды будут так много значить для меня. Но Джер и вправду умел одним взглядом перевернуть мой мир. Сейчас мне казалось, что именно за это я и полюбила своего ментора. С того, самого первого, выжидающего взгляда, когда он смотрел поверх бокала с полыньим штормом, и до этого момента в сырых пещерах, где он вселял в меня веру в себя. Да! Во имя всех Семерых Богов, я - Юна Горст, и я справлюсь!
        - Какой вы наивный, магистр Десент, - с довольной улыбкой положила ладони на его руки. - Я смеюсь в лицо опасности, а это никак не совместимо с сознательностью!
        Он усмехнулся и чуть крепче сжал руки, но сразу же отвлёкся.
        - Комдор, - строго позвал Джер.
        - Там просто вода, клянусь, магистр Десент! - сходу запричитал Комдор.
        Он достал свою фляжку, открутил крышку, протянул. Должно быть, даже Неду хватало только одного взгляда Джермонда Десента, чтобы сразу же раскаяться. Джер понюхал содержимое ёмкости и вернул её владельцу. Вроде бы остался доволен.
        - Ну вперёд, - кивком указал магистр Десент на один из коридоров.
        Оба моих напарника занимались какой-то мелкой суетой, кидая серьёзные взгляды в тёмный проход, куда нам предстояло отправиться. Я с преувеличенной дотошностью проверяла шнуровку на сапогах.
        - Вы - боевые маги Квертинда, - напомнил Фаренсис. - Сражения - ваша обычная обязанность. Ждёте, пока мы погладим вас по головке на прощание?
        Оттягивать поход и дальше не имело смысла. Тысячи солдат Квертинда сражались на передовой ради того, что им было дорого. Конечно, у каждого были свои мотивы: кто-то шёл в ногу с иверийскими устоями, кто-то восставал против. Но икша были прямой угрозой всем жителям королевства, безоговорочной и однозначной. И мои боевые навыки должны были сейчас напрямую послужить людям. Я могла истребить икша, избавить от растущей заразы, спасти чьи-то жизни. Плечом к плечу с теми, кто выбрал защиту квертиндцев своим призванием. Именно так я пыталась придать себе не только уверенности, но и вовлечённости. Для пущего эффекта взглянула на боевых товарищей - Комдора и Малкера. Первый кашлял, поперхнувшись водой из фляжки, а второй чесал нос, закинув внушительный блестящий меч на плечо.
        - Идём, - я подхватила фонарь и первой шагнула в тёмную глубину, чтобы ненароком не передумать.
        Оборачиваться не стала. По шагам я и так слышала, что напарники двинулись следом. Даже с уверенностью могла предсказать, кому из двух принадлежит шаркающая поступь за моим левым плечом.
        - Кажется, ты собирался командовать, Малкер, - раздался шёпот как раз из-за левого плеча. - А сам идёшь за девчонкой, как ссыкливый олух.
        - Ты всю жизнь таскаешься за девчонками, хлюпик, - так же шёпотом прорычал Нивейд Малкер. - У меня есть стратегический план. Пустышку Горст сожрут первой, это даст мне время оценить боевую ситуацию.
        - Икша реагируют на звук, болван, - усмехнулся Комдор.
        - Заткнитесь оба, - рявкнула я через плечо, повыше поднимая фонарь.
        Свет отразился от свисающих с потолка наростов разнообразных форм и размеров. Преобладали сосульки, поблёскивающие влажными неровными боками, и рваные кристальные кружева. Местами нам приходилось протискиваться мимо них или низко пригибаться. Прозрачный минерал был похож на бриллиант, и я даже попыталась отломить себе кусочек. Длинная серебристая нить легко поддалась, являя совсем не алмазную хрупкость. Выкидывать её я побоялась - вдруг зазвенит при падении? Сунула кристалл в карман, прокладывая путь вглубь пещеры.
        Поначалу двигались мы небыстро. Единственного фонаря едва хватало, чтобы освещать пространство прямо перед нашими носами. Я опасливо вглядывалась в каждое подозрительное очертание. Казалось, то тут, то там наросты вот-вот оживут, раскроют зубастые пасти и кинутся в бой, заслышав шаги. Я поглядывала на часы, засекая время нашего погружения. С его начала прошло только полчаса, а казалось, что уже полдня.
        На первой развилке я резко остановилась. Наш поводок покорно тянулся за Малкером, но я здраво рассудила, что на всякий случай стоит запоминать повороты. Кроуницкие шахты были настоящими лабиринтами, что представляло ещё одну угрозу: даже если мы не встретим икша, в случае потери своего сигнального шнура рискуем остаться здесь навсегда. Как окаменелая ящерица.
        Но было и ещё кое-что. В одном из скальных коридоров, что уходил вниз, я заметила тень. Она мелькнула длинным силуэтом по земле и скрылась за поворотом. Тихо и плавно, как будто растворилась в окружении от одного взмаха ресниц.
        - Что встала, Горст? - зашипел Малкер. - Увидела призрак своей казнённой мамаши?
        Я медленно развернулась. Опустила фонарь, чтобы свет зловеще освещал мой подбородок. Придала себе скорбный вид.
        - Да, - проговорила ровно, со всей серьёзностью. - Увидела. Мама приказала мне убить тебя.
        - Что за?… - засомневался Малкер, но быстро нашёлся: - Хватит валять дурака! Мы в этой пещере одни! Никого там нет!
        Он гневно развернулся, но почти налетел на сурового Неда, и тот с силой толкнул его ко мне. Я мгновенно обхватила шею парня сзади, прижала к себе. Колени Малкера подогнулись, как у тряпичной куклы. Он нелепо взмахнул мечом, но я быстро вывернула податливое запястье, опуская остриё вниз.
        - Я тоже слышал приказ, - Комдор включился в игру. - И Малкер мне давно не нравится, ещё с танцев Банфик. Прикончим его прямо здесь, Юна.
        - Вы не посмеете! - испуганно пискнул Малкер. Он явно сомневался в своём утверждении. - Я вам нужен! Я единственный, кто обладает магией Омена! Без меня вам конец!
        Очень захотелось продолжить свой спектакль и приставить к горлу сокурсника Кааса, но я сдержалась. Мало ли, эта принцесса ещё чувств лишится от испуга, придётся тащить его на себе. Но зловещую паузу я всё же выдержала.
        - Тогда дальше первым идёшь ты, - почти нежно шепнула я и подняла фонарь перед его носом. - Заодно и проверишь, есть ли там какой-либо призрак.
        Дрожащей рукой он перехватил фонарь, и я ослабила захват. Маг огня отлетел моментально, зыркнул круглыми глазами на нас с Недом. Смекнув, что мы не собираемся его казнить, Малкер обиженно одёрнул куртку и свернул вправо. Забурчал себе под нос проклятия. Мы захихикали. Всё-таки хорошо быть в большинстве. Хотя бы изредка.
        Дальше шли в молчании, хоть и довольно быстро. Малкер задавал высокий темп, видимо, в отместку за нашу мистификацию. Но рот свой больше не раскрывал, что меня вполне устраивало. Казалось, ничего уже не могло ухудшить настроения в нашей группе, но очень скоро голод, напряжение и усталость дали о себе знать болью в мышцах и угрюмостью в движениях. Ещё через полчаса поворотов и узких коридоров мы набрели на просторный пещерный зал с огромным провалом посередине. Широкая трещина отделяла от нас дальнюю половину скальной комнаты, как будто здесь поработал маг Ревда. Перебраться через это ущелье не представлялось возможным, и путь дальше нам был отрезан.
        - Отлично, Малкер, - возмутился шёптом Нед. - Ты завёл нас в тупик.
        - Вы! - Малкер развернулся и почти кинул мне фонарь. Я едва успела поймать наш единственный источник света. - Два вонючих баребуха рудвика! Два главных неудачника курса! Да чтоб вы сдохли!
        Последнее он почти прокричал, срываясь на визг. Кажется, с ним случилась настоящая гневная истерика. Общее напряжение и физическое изнурение стали для избалованного аристократа серьёзным испытанием. Нивейд отошёл к самому краю провала, протянув за собой красный шнур. Я быстро оценила помещение, разминая пальцы.
        - Малкер, - предупредила я, но Нивейд отказался меня слушать.
        - Заткнись, Горст! - он вытянул меч в мою сторону, но передумал и устало бахнулся на плоский камень. - За что магистр Фаренсис назначил меня в вашу группу? Чем я так провинился?
        Он сокрушённо обхватил голову руками. Очень зря, потому что за его спиной скальные наросты ожили и завозились. Мне действительно не показалось: бурые и коричневые валуны увеличивались, отделялись от влажных камней и горных образований. Я даже узнала знакомое бормотание и клацанье челюстей, которые уже однажды слышала.
        - Малкер, - как можно тише позвала я, давая понять об опасности. - Зажигай сигнальный шнур.
        Существа вокруг вскинулись, вытянулись в невысокий рост. Теперь их даже можно было разглядеть: безглазые чудища с огромным, забитым острыми зубами ртами и длинными языками-лентами, что доставали им до узких плеч. Не меньше десятка жутких монстров почти окружили ничего не подозревающего Нивейда. Икша жевали грязь и лениво шлёпали трёхпалыми ступнями, очевидно потревоженные нашим вторжением. К счастью, своей цели они пока не обнаружили, а только дёргали головами, прислушиваясь.
        - О, Ревд, - прошептал Нед, на удивление тихо отступая в темноту.
        Малкер поднял голову, сфокусировал взгляд и раскрыл рот в немом крике. Глаза его заблестели от ужаса. Я резко вздёрнула руки, привлекая внимание студента и останавливая вероятную панику. Тот понятливо закивал, но сидел истуканом, ожидая спасения. Пришлось тыкнуть на красную верёвку, привязанную к его запястью. Маг огня, наконец, сообразил и отвязал алый конец. Принялся гипнотизировать сигнальный шнур, очевидно пытаясь его поджечь. Целую минуту ничего не происходило. Нивейд дрожащей рукой сжимал тиаль, видимо, надеялся зачерпнуть из него магической силы.
        Икша медленно ходили вокруг Малкера хороводом, чавкая и издавая противные звуки. Один из грязекровок наступил на сапог перепуганного мага, но не обратил на этого никакого внимания. В отличие от хозяина сапога. И без того уже пунцовый от усилий Нивейд пошёл красными пятнами и натурально заревел. Крупные слёзы беззвучно катились по щекам парня, застревая в редкой щетине. Алый шнур в его пальцах никак не загорался, и я начала подозревать, что дело плохо. Обернулась на Неда. Он отошёл уже на двадцать шагов и, кажется, не собирался возвращаться. Недвусмысленно кивнул за спину, предлагая мне сбежать. В ответ я покачала головой, очень надеясь, что мне удалось передать упрёк одним взглядом так же, как это делал Джер.
        Как можно тише поставила фонарь на землю, спустила с плеча Карнеум, вложила стрелу. Оценила ситуацию. Шестеро икша бродили довольно далеко от своей потенциальной еды, ещё двое шатались в трёх шагах. И один был совсем близко, под самым носом у изогнувшегося змеёй Малкера. В такой позе долго ему не простоять. Кажется, сражения избежать не удастся. Возможно, от страха и переживаний почитатель Омена не мог вызвать пламя без произнесения воззвания. Такое часто случалось даже с сильными магами.
        - Воззвание, - одними губами прошептала я Малкеру, который уже почти трясся в истерике.
        Он быстро повертел головой, отказываясь от моего предложения. Прочитать воззвание - значит, привлечь внимание монстров. Но я понимала, что так или иначе несчастный Нивейд окажется в его центре - и тогда нам предстоит схватка. Лучше бы, чтобы к этому моменту помощь была уже в пути.
        - Agefa sol encis, - так же беззвучно зашептала я, прикидывая, скольких икша смогу поймать в тиски почвы.
        По всему выходило - немного. Двух или трёх, учитывая, что произнести вслух воззвание я не могу, а вспороть каменистую почву даже с помощью магии будет непросто. Но этим заклинанием я преследовала другую цель - необходимо было убедить Малкера, что я намерена защищать его.
        - Eman miсhi'tum del Rewd, - пальцы мои загорелись зелёной магией, и земля покорно обхватила тощие ноги двоих грязекровок.
        Тех, что стояли дальше всех. Они задёргались, закряхтели, замахали длинными руками и зашатались из стороны в сторону. Я натянула тетиву и уверенно кивнула Малкеру. Тот нервно сглотнул, хлюпнул носом, отчего почти все икша дёрнулись в его сторону.
        - Ignem Venie! - визгливо заорал Малкер. - Eman miсhi'tum del Omen!
        Под гром отразившегося от сводов эха воздух пронзил жуткий многоголосный лепет, коричневые тельца замелькали, с неистовой скоростью бросились к Малкеру. Тот застыл статуей, сжимая в руках шнур. К сожалению, всё ещё не горящий.
        Первая моя стрела просвистела между раскрытой зубастой челюстью и улетела куда-то в камень. Вторая свалила того головастика, что был ближе к Нивейду. Ещё двое всё-таки налетели на парня и вгрызлись зубами в плоть. Кровь брызнула из рваных ран, и Малкер истошно заорал.
        - Комдор, ты где застрял? - тоже заорала я, стараясь перекричать дикую какофонию звуков.
        Трое икша, что ещё не были заняты поеданием Нивейда, двинулись ко мне. Я рванула под своды зала, на ходу подстреливая одного из монстров. Двое других теперь преследовали меня неотрывно, ориентируясь по звуку шагов. Земля была скользкой от влаги, и я сразу же пожалела о своем перемещении, но возвращаться уже не было времени. Рывком оттащила одного уродца от Малкера, полоснула Каасом. Но он не сдох, а загорелся фиолетовой аурой, призывая своих собратьев. Я откинула подранка подальше, схватила следующего и с безумной яростью воткнула кинжал в хлипкое тельце. Потом ещё и ещё.
        - Я ещё даже не маг, - как-то глухо отозвался Нед. - Я не смогу их поймать в тиски.
        Малкер застонал, попытался рукой заткнуть рваную рану на бедре. Кровь забилась сквозь пальцы, и маг огня завыл громче. От этого стона нас накрыло волной из скрюченных тушек, клацающих зубами в опасной близости от тел.
        - Комдор! - снова крикнула я. - У тебя есть оружие, тупорогий ты капран!
        Я уже не разбирала количества монстров, просто слепо резала всех, кто попадался под руку. Втыкала ставшее вдруг скользким лезвие, выдёргивала, втыкала снова, била клинком в огромные пасти и отсекала конечности. Взвыла от боли, когда в моё предплечье впились два ряда острейших зубов, разрывая рукав и вместе с ним мою кожу. И сразу же ранивший меня икша упал, проткнутый насквозь клинком Неда. Он застыл, выпучив глаза и стиснув зубы. Меч в его руках подрагивал, с лезвия капала густая коричневая жижа.
        - Помоги Малкеру, - приказала я, запрыгивая на высокий камень.
        Оберегая глаза, я придавила сапогом очередного икша и натянула тетиву. Стрела отбросила бегущего на меня грязекровку почти в тот момент, когда он сомкнул челюсти на моей голени. Липкая гадость неудачно брызнула на оголённую руку, и кожу обожгло ядом. Даже смахнуть её не было времени - я сосредоточенно расстреливала мерзких икша, наползающих со всех сторон.
        - Пресвятая Девейна, помоги, спаси, защити, - Малкер катался по полу, наобум махая мечом.
        Рядом сражался Комдор, не позволяя подобраться грязекровкам. Оружие было в каждой из его рук: правой он орудовал мечом, левой помогал себе новым безымянным кинжалом. У ног Неда образовалась уже гора из тощих трупиков, щедро залитая коричневой жижей. Но ситуация выглядела удручающей: свободные от битвы икша вспыхивали фиолетовым, и рядом появлялись ещё двое-трое их собратьев. Простая арифметика подсказала мне, что прибавляются монстры гораздо быстрее, чем мы успеваем их убивать. Это означало, что долго нам так не продержаться.
        - Сигнальный шнур, - нашлась я, отбегая ближе к ущелью.
        Попыталась найти глазами алую верёвку в смазанной куче из мёртвых икша, крови Малкера и едкой слизи. Не зря поводок имел яркий цвет: в следующую секунду я уже держала край нашего вероятного спасения.
        - Поджигай, Малкер, - сунула под нос парню изрядно потрёпанный конец шнура. - Поджигай, пока Девейна не забрала твою огненную душонку, долбанутая ты принцесса!
        Откинула покрасневшей рукой слишком мелкого голодного икша, должно быть, молодую особь. Вонзила Кааса по самую рукоять в раскрытую пасть.
        - Я не могу, Юна, - взгляд парня был совершенно пустым, осоловелым. - Не получается. Простите меня. Пришла наша смерть, нужно молиться.
        Окровавленным ладонями он обнял мои, держащие шнур. И поцеловал куда-то в пальцы - не то в свои, не то в мои. Обмяк и зашептал молитвы Девейне и Омену.
        - Кряхт! - я отшвырнула бесполезного Малкера и обернулась.
        За спиной уже собралась маленькая армия - три, или четыре десятка монстров. Их яркой магии я больше не видела, но ясно осознавала, что обезумевший Малкер был недалек от истины. С таким количеством нам не справиться. Нед ещё держался, но только потому, что грязекровки не могли подобраться к нему все разом.
        Я снова подняла Карнеум, потянулась за стрелой и… рука нащупала одно-единственное оперение, последнее. Колчан был пуст.
        - Кряхт, кряхт, кряхт! - трижды выругалась я.
        Тридцать стрел закончились меньше, чем за десять минут. Теперь было понятно, что подожги мы шнур с самого начала, помощь всё равно могла бы не успеть.
        Повинуясь решительному порыву сражаться с судьбой до конца, я осмотрела массивные сосульки, свисающие с потолка пещеры. Было бы неплохо обрушить их на головы икша. В нервной горячке выпустила последнюю стрелу в самый толстый из наростов, напоминающий широкий ствол сосны. Остриё полоснуло по влажному боку, и повержено рухнуло вниз, даже не поцарапав хрупкий на вид минерал.
        Ожидаемая неудача едва не подкосила меня. Непрошенные дурные мысли о смерти полезли сами собой. «Неужели это конец?» - проносилось в голове снова и снова, пока я окидывала тяжёлым взглядом взбесившийся вокруг меня мир. Ноги сами собой отошли подальше - к самому краю расщелины, дробящей площадь зала на две половины. Я достала Кааса, намереваясь дорого продать свою жизнь. Каас… возможно, я скоро с ним встречусь. И с Ниной, и с Осмельяном… И даже с Гренкой. И с Прекрасной Чахи, что канула в безмерной глубине ущелья. Инстинктивно я оглянулась назад - в не слишком далёкое дно местной расщелины, где острыми пиками торчали кристальные иглы. Внезапная идея пронзила мою голову, как стрела Карнеума.
        - Юна! - взвыл Нед, выдёргивая клинок из очередной тушки. - Их слишком много! Что будем делать?
        - Сражаться! - криком ответила я, и несколько ранее не замечавших меня икша сорвались в мою сторону. - Защищай принцессу, Комдор!
        Тот в ответ истерически хохотнул и бросился в бой с новыми силами. Малкер подполз ближе к Неду, закрыл голову руками. Но, сообразив, что его больше не жрут, поднял меч и тоже присоединился к битве. Грязекровки буквально свалили меня с ног, острые зубы щёлкнули прямо у кончика носа. Я отшвырнула уродцев, откатилась в сторону, перевернулась на живот, рывком вскочила на ноги и взяла разбег. В три больших шага запрыгнула на самый высокий камень, оттолкнулась ногами и полетела над расщелиной. Уже в полёте подумала о возможной смерти на сверкающих под ногами кристаллах. И о том, что секунду назад у меня ещё был шанс передумать, а теперь я уже лечу над хрупкими пиками, что проткнут моё тоненькое тело не хуже клинков.
        Успела только охнуть, когда удар вышиб воздух из легких. И слепо схватилась за край, впилась когтями в твёрдый уступ. С яростным желанием жизни подтянулась, уперлась стопами в какую-то опору, закинула ноги на камень.
        - Ты куда? - закричал сзади ошалевший Малкер. - Бросить нас решила?
        - Сейчас, - прохрипела я, поднимаясь и фокусируя взгляд.
        Прочистила горло, отошла подальше от трещины и что есть сил заорала первое, что пришло в голову:
        - Эй, грязекровки! Пусть замыслу богов я снова проиграла, но всё ещё дышу под красною луной!
        Должно быть, икша ненавидели песнь Сирены ещё больше, чем Джер. Потому что в мою сторону ломанулся сплошной коричневый поток тощих тел. Они бежали, наступая друг на друга, верещали и стучали челюстями. Даже раненые ползли в мою сторону, словно отсутствие конечностей их волновало меньше извечного голода. Я вжалась в каменную стену, наблюдая, как скрюченные головастики ссыпаются в расщелину, как орехи в лукошко. Замешкавшихся на земле уродцев пинками подталкивали Малкер и Комдор, приободрённые очевидным успехом.
        - Получилось? - запрыгал Комдор, с ног до головы покрытый едкой слизью. - Драконий шип мне в зад, у нас получилось!
        Он пропрыгал от одного ещё ворочающегося икша к другому, довершая смертельную работу. Малкер упал на живот, пополз к краю трещины, чтобы заглянуть.
        - Будете знать, как связываться с бандой изгоев! - орал совершенно обезумевший от битвы Нед. - Я перережу вас и все ваше отродье!
        Грязеточащие трупики в ответ молчали. К горлу подкатил ком, но не отчаяния и грусти, а какой-то сумасшедшей эйфории, заполняющей меня с ног до головы. Захотелось попрыгать вместе с Недом, но вместо этого я рассмеялась в голос. Безумно и даже как-то истерически.
        - Там… - вскочил Малкер, тыкая на нутро расщелины. - Там есть живые.
        Я оттолкнулась от стены и бегом подбежала к краю. Большая часть коричневых тел висела на острых пиках, но выжившие уже загорались фиолетовой аурой. Я застыла, надеясь, что так икша пытаются сбежать из каменной ловушки. Увы, сражаться с судьбой эти твари умели не хуже Юны Горст. За две минуты они размножились с помощью своей призывной магии до нескольких десятков. Самые голодные уже ползли по стенам, наступая на головы и тела своих живых и не очень собратьев.
        - Бегите! - крикнула я, сталкивая самого ушлого обратно в пропасть.
        У меня же вариантов побега не было. Прыгать обратно было плохой идеей, учитывая, что теперь эта расщелина превратилась в копошащуюся коричневыми конечностями реку.
        - Ни за что! - отозвался Нед, удерживая дёрнувшегося Малкера за шиворот. - Мы пришли сюда вместе и уйдём вместе!
        - Бегите, глупцы! - только и смогла возразить я, отступая назад.
        Снова вжалась в стену и крепко зажмурилась. Перед глазами поплыли зелёные круги. Кажется, настало время молиться. Ревд, помоги мне! Ревд, молю тебя, дай мне… плазны! Дай мне магических сил!
        - Sol del bretx utvie, - низко и спокойно проговорила я. - Eman miсhi'tum del Rewd.
        Шансов на успех было мало. Это заклинание требовало не меньше третьего, а то и четвёртого порядка магии Ревда. Я знала его наизусть, но никогда не осмеливалась применять. Сейчас смерть от истощения магической памяти казалась мне более привлекательной, чем гибель от острых зубов икша. Это могло бы стать самоубийством. Но мою потемневшую душу уже давно ждали в пекле Толмунда, так что новый грех вряд ли что-то менял.
        - Sol del bretx utvie, - выкрикнула я во весь голос и протянула руки к расщелине. - Eman miсhi'tum del Rewd!
        Земля задрожала, и зелёная магия полилась сквозь меня сплошным потоком, заполняя расщелину. Трещина в земле съезжалась, сращивалась, сдавливая своими краями всё, что находилось внутри. Моё тело заледенело в миг, превратилось в хрупкий пустой сосуд. В уши врезался самый громкий и противный звук, который мне только довелось слышать в жизни, - жуткий хруст кристаллов и костей, хлюпанье и жалобное бормотание. Земля давила икша, как тараканов, ломала их тела и выжимала жизни. Разлом стремительно закрывался, повинуясь моей магии. Рваные каменные кромки коснулись друг друга, и я со всхлипом выдохнула, падая на колени. Из ставшей узкой расщелины брызнули мелкие фонтанчики грязной жижи.
        Через две секунды стало так тихо и спокойно, что я услышала биение собственного сердца. И даже ощутила, как тонкая ткань сорочки под курткой прилипла к спине, как настойчиво зудела пострадавшая от ядовитой слизи рука, как показавшийся внезапно тёплым воздух заполнял лёгкие. Кажется, я всё ещё дышала.
        - …слышишь, Горст? - ворвался испуганный голос Неда в моё сознание. - Нас уже наверняка ищут, сейчас немного посидим и пойдём, да? Ты только не помирай, Юна. Как же я без тебя теперь?
        Я открыла глаза, и Нед облегчённо рассмеялся. Он держал мою голову, пытался поднять, но сам был ослаблен и, кажется, ранен. Малкера и вовсе рвало желчью. Живых икша замечено не было, и только грязная жижа пузырилась по краю разлома, делая его похожим на рваную земную рану. У меня всё-таки получилось! Но радость победы была омрачена отвратительным самочувствием, и я даже не смогла понять, сколько времени прошло с тех пор, как мне удалось срастить земной разрыв. Сквозь гром в ушах и головокружение попыталась встать, держась за Комдора. На удивление, получилось. И даже весьма устойчиво.
        - Вы подожгли шнур? - малоразборчиво спросила я распухшим языком.
        Но меня поняли. Нивейд Малкер захныкал, стыдливо закрыл глаза рукой. Нога его была перевязана куском сорочки, уже изрядно напитавшемся кровью.
        - Простите, простите, - шептал без конца Малкер.
        - Надо было бросить тебя на съедение икша! - рявкнул Нед. - Пока у нас был шанс! Юна смогла закрыть огромный разлом земли, а ты не можешь поджечь крохотный огонёк! Да это даже первокурсники умеют!
        Я проковыляла до Малкера, похлопала его по плечу.
        - Это не тебя магистр Фаренсис наказал, - озвучила я догадку. - А меня. Хотел избавиться от чужого кристалла.
        - Что?… - не понял Нивейд.
        Пояснять я не стала. Меня мутило, мрачное окружение расплывалось и только один-единственный огонёк от забытого фонаря жёлтым пятном подрагивал в проходе. Именно туда я и направилась.
        - В таком состоянии ты не дойдёшь, - предупредил меня огненный маг. - Да и я тоже. То, что не смогли сделать икша, довершат голод и истощение. Теперь мы умрём медленно и мучительно.
        - Как ты достал ныть, Малкер, - я подхватила фонарь, пошатываясь. - Вся Академия Благородных Дев мужественнее тебя одного.
        От слабости почти упала на четвереньки возле сигнального шнура, прямо посреди трупов икша. Подняла фонарь и слабо стукнула его о землю, пытаясь разбить. Не получилось, сил совсем не было. На помощь пришёл Нед, сообразив, что я пытаюсь сделать.
        Когда ты владеешь магией, простые решения внезапно пропадают из сознания. Уповая на мистическую силу и божественное вмешательство, мы часто забываем о том, что вполне мирское спасение находится в наших же руках. Иногда - буквально. Мы так надеялись на магию огня, когда увидели икша, что ни один из нас не подумал о том, что поджечь шнур можно не только склонностью Омена, но и обычной масляной лампой. Спасительный огонь, не магический, а очень даже бытовой, всё ещё мерно подрагивал за прозрачными стенками.
        Нед осторожно разбил стекло, вставил сигнальный шнур. Тот вспыхнул одномоментно, сразу целиком, осыпаясь ярко-оранжевым светящимся пеплом. Артефакт. Конечно, артефакт магии Омена.
        - Ты расскажешь Сирене об этом сражении? - Нед уставился на гору трупиков икша, которую сам же и возвёл.
        - Вряд ли она будет меня слушать, Нед, - буркнула я, пытаясь оттереть Кааса от липкой коричневой крови.
        Там, где она попала на мою кожу, уже вспучились бледные волдыри. Кусок плоти покраснел и оголился. Я плюнула на попытки привести в порядок оружие и поползла подальше от места сражения. Ужасно медленно и неуклюже.
        - Я как будто заново родился! - выпалил взволнованный и бодрый Нед. - Уверен, это что-то схожее с кровавой магией!
        - Ни капли не похоже, - устало возразила я.
        На четвереньках я ползла долго. Но всё же добралась до крохотного уступа в скале, забилась в него, подтянула ноги в груди и задрожала. Холод и головная боль нарастали, явно указывая на истощение магической памяти. Но вроде бы в прошлый раз было хуже. В тот раз, когда я случайно активировала свои часы… Встряхнула головой, чтобы выкинуть из неё лишние мысли. Сейчас нужно попытаться хоть немного поспать. Тело и разум потяжелели, но никак не желали проваливаться в спасительную темноту, которая маячила перед глазами. В ушах гудело, из носа потекла капелька крови. Я выругалась, утирая её уцелевшим рукавом.
        - У меня идея! - подобрался ближе неугомонный Нед. - Мы должны прийти сюда только нашей бандой! Ты, я и Куиджи!
        - Ты придурок, Нед, - равнодушно заключила я сквозь пульсирующую боль. - И Куиджи подтвердит, что это безрассудство.
        Кажется, Комдор так и не понял, что за последние полчаса мы дважды были на волосок от смерти. Он просто делал свою работу, сражался, не задумываясь о том, что итог боя может оказаться совсем не в нашу пользу. Я даже позавидовала его беззаботности и… внезапно ощутила благодарность за неё. Если бы Нед поддался панике хоть на минуту, как Малкер или я, перестал бы сдерживать волну грязекровок, возможно, у меня бы не было даже секунды, чтобы принять решение. В горячке боя невозможно мыслить глобально, приходится думать только о том, как бы не пропустить следующий удар.
        - Конечно! - обрадовался ещё больше Нед. - Именно поэтому мы должны это сделать! Мы - команда! Пожалуйста, Юна! Куиджи послушает, если ты скажешь, что здесь не так уж и опасно! Только не говори, что ты испугалась!
        - Я смеюсь в лицо опасности, - оскалилась я, переводя взгляд за спину Неда.
        Там уже замелькал свет и вслед за длинной тенью вбежал магистр Фаренсис. За его спиной тут же возникли вооружённые Оуренские. Артур присвистнул, оценивая помещение. Виттор осмотрел скрюченные трупы, ковыряя их мечом. Комдор же рядом хлопнул в ладоши, видимо, расценив мой девиз, как согласие. Этим хлопком он словно открыл невидимую дверь, из которой толпой повалили всклокоченные студенты. Со всех сторон послышались удивленные возгласы: «Невероятно!», «Это правда Горст сделала?», «Как же много икша» и десятки других. Кажется, моя работа произвела огромное впечатление. Я закрыла глаза, позволяя телу расслабиться. Мне казалось, что я дрейфовала на поверхности сознания, но не тонула, а плыла. По течению, против, - сейчас было неважно. Я всё ещё различала звуки: зал полнился шумом, негромкими разговорами и бряцаньем стали. Противно яркий свет от десятка фонарных огоньков проникал даже сквозь закрытые веки, усиливал болезненное биение крови в висках.
        - Юна, - голос Кэймона лин де Фаренсиса вырвал меня из дремоты. - Вылезай. Всё закончилось, ты молодец. Я помогу тебе.
        Я открыла глаза. Мужчина приблизился, попытался поднять меня на руки. Но я остановила его, вытягивая перед собой сжатый в кулак предмет. Фаренсис поначалу не понял моего жеста, но потом подставил ладонь, подхватывая тонкую хрупкую палочку. Тот самый кристалл, что я отломила по дороге сюда.
        - Подарок с моего первого выездного занятия, - я улыбнулась сухими, покрывшимися корочками губами. - Для вас, магистр Фаренсис.
        На лбу мужчины залегла тяжёлая складка, и он застыл в нерешительности. Больше не делал попыток меня поднять, но и не уходил.
        - Вы же любите кристаллы, - хмыкнула я. - Можете поиметь этот вместо меня.
        - Да пошла ты… - магистр Фаренсис резко встал и развернулся.
        В своей гневной порывистости он даже задел плечом Джера, что подоспел следом. Ментор чёрного паука с удивлённым любопытством посмотрел в спину своему коллеге. Я торжествующе хихикнула и с удовольствием откинула голову назад. Удерживать её вертикально больше не было никаких сил.
        - В академии остался хоть один магистр, которого ты не оскорбила своим поведением? - Джер присел рядом, потрогал мой лоб.
        Я попыталась вспомнить, хоть через нарастающую головную боль напрягать память получалось не очень хорошо.
        - Голомяс считается? - потяжелевшими губами спросила я.
        Джер усмехнулся, откупорил какую-то склянку и протянул мне. Я подозрительно принюхалась. Надеюсь, не полыний шторм?
        - Это лауданум со снотворным, - пояснил ментор. - Поможет восстановить силы после резкого истощения магической памяти и быстро уснуть. Тебе сейчас это нужно.
        - Помню-помню, - я старалась не выдавать своего состояния. - Редкая гадость.
        Прозрачный флакончик с янтарной жидкостью ходил ходуном в моих пальцах, и я едва сумела попасть им в рот. Знакомая горечь заглушила солёный привкус крови, и меня чуть не вывернуло.
        - Ты уже пила лауданум? - удивился Джер. - Когда? Почему я об этом не знаю?
        Он бережно поднял меня, и я обхватила мужскую шею ослабевшими руками. Лауданум на удивление быстро, почти мгновенно, разлился в голове и потребовал немедленного сна. Я усилием воли отогнала его, сосредотачиваясь на реальности. Язык распух, прилип к нёбу, и не слушался приказов разума. Ответила мысленно: «Ты не знаешь кое-что гораздо более важное, чем распитие лауданума, Джер. Кое-что, от чего ты можешь выкинуть сейчас меня на холодный пол, оставить умирать в пещере. Кое-что, в чём я обязана признаться. Я так и не рассказала правду о той ночи, когда ты умер у меня на руках.»
        - Джер, - с огромным трудом вслух позвала я.
        - Спи уже, - отозвался ментор. - Тебе надо беречь силы.
        Тепло его обволакивало меня, согревало. Джер не впервые нёс меня на руках, но сейчас это казалось особенно сближающим, каким-то сокровенным. Покачивающиеся в такт шагам объятия убаюкивали, как самая уютная в мире колыбель. Как будто ментор прятал меня от всего мира. Хотелось разлепить веки, чтобы увидеть его лицо, его взгляд. Но важнее было сейчас разлепить губы.
        - Я должна тебе кое-что сказать, Джер, - начала я свой рассказ, который так долго откладывала, и… вырубилась.

* * *
        - Бестолочь! - громыхнула магистр Калькут. - Какой ещё Pirus? Причём тут гной? Это явный химический ожог, просто сними воспаление!
        - Простите, - пискнул в ответ голос знакомой второкурсницы. - Inflammate Utvie. Eman miсhi'tum del Deveine.
        Едкий запах медикаментов и крови ударил в нос. Судя по тому, что за воззванием к Девейне не последовал нестерпимый зуд, лечили не меня. Я закряхтела и всё-таки подняла веки. В первую секунду даже засомневалась в том, что мне это удалось, потому что видела я только мутную пелену. Моргнула. Туман в глазах не желал рассеиваться, и пришлось моргнуть ещё несколько раз, прежде, чем из темноты выплыло лицо Джера. Он сидел рядом с больничной койкой, задумчиво подперев подбородок сомкнутыми в замок руками. Мужские пальцы сжимали теплую накидку с вышитым львиным капюшоном. Судя по потрёпанности - мою.
        - Сирена принесла, - Джер проследил за моим осознанным взглядом и потряс накидкой, откинул её на спинку потёртого кресла. - Как ты себя чувствуешь?
        В голове гудело, тело не слушалось, язык казался раздутым, как голова икша. И сильно, до рези в глазах, болела и чесалась рука.
        - Как будто накануне сразилась с полчищем грязекровок, - прохрипела я и поднялась на локтях, чтобы получше разглядеть комнату.
        Комнатой это назвать было нельзя: помещение отделялось от соседнего только белыми шторами, поэтому суетливая работа целительниц была прекрасно слышна. Для факультета Девейны наступил горячий вечер, и целительское крыло грохотало тележками, инструментами, звенело воззваниями на десятки женских голосов. Единственная узкая кушетка, на которой я лежала, стояла у вполне широкого окна, сквозь который лился скудный свет от ранних звёзд. Значит, следующий день ещё не наступил. Хорошо.
        - Поздравляю с третьим порядком склонности Ревда, студентка Горст, - Джер хотел напоить меня, но я выхватила из его рук глиняный стакан. - Без него закрыть такой земной разрыв точно не вышло бы.
        В стакане оказался полюбвшийся мне уже айвовый сок, и я жадно напилась, ощущая лёгкое прибавление сил.
        - Спасибо, - поблагодарила я одновременно за напиток и за поздравление. - Ты ведь сказал, что я справлюсь. Я не могла подвести своего магистра!
        Гордо выпрямилась, скинула белую простынь. От подъёма закружилась голова, но я крепко зажмурилась на пару секунд, схватившись руками за край матраса. Ментор улыбнулся, взял меня за подбородок и провёл большим пальцем над верхней губой, стирая остатки сока. Это прикосновение показалось мне очень интимным, и я вспыхнула, согреваясь. Подалась ближе к нему, но Джер сразу же переменился, разрушая короткий миг нежности.
        - А теперь расскажи мне, почему вы сразу не подожгли сигнальный шнур? - как-то укоризненно спросил ментор.
        Неужели он думал, что я по собственному желанию бросилась в отчаянный бой, не подумав? Это ведь было совсем на меня не похоже! Я рывком вылила остатки сока в горло. Ладно, это было на меня похоже. Но сейчас вина за произошедшее лежала точно не на мне.
        - Мы пытались, - вспомнила я, как икша медленно кружили вокруг краснющего Нивейда. - Но Малкер подвёл своего магистра, в отличие от меня. Этот бездарь не смог зажечь шнур, а про фонарь мы сразу не догадались.
        Ментор кивнул, будто другого ответа от меня и не ждал.
        - За лето икша стало гораздо больше, - он отошёл и отвернулся, сцепил руки в замок. - Мы будем обсуждать эту вылазку у Надалии, но, думаю, для второкурсников это было последнее выездное занятие. Они становятся слишком опасными. Вы чуть не погибли.
        - Это всё Малкер! - вспылила я, осторожно потирая руку. - Если б не он, всё бы сложилось по-другому! Почему из-за одного нытика нужно наказывать весь курс? Это несправедливо! Я же справилась, Джер!
        - Многие студенты почитают это за благо, а не за наказание, - Джер подошёл ближе. - Ты не просто справилась, Юна. Ты спасла жизни всей своей группе. Но в то же время ты просто сделала то, чего от тебя ждали.
        На короткий миг мне стало обидно, но Джер прижал мою голову к своему животу, и я крепко обхватила ментора руками. Сразу же зашипела от боли: покрасневшее предплечье как будто ошпарили кипятком.
        - Фаренсис наверняка догадывался о способностях Малкера, - пробурчала я. - Он нарочно назначил его в мою группу, чтобы навредить мне. Хотел от меня избавиться!
        - Это было не только его решением, - заявил Джер, поглаживая меня по волосам. - Мы заранее распределили группы, с некоторыми поправками на месте. В каждой было по одному сильному боевому магу, способному действовать в критической ситуации и принимать решения в случае, если что-то пойдёт не по плану. Догадываешься, кто этим магом был у вас?
        - Я? - пискнула я севшим голосом и задрала голову, чтобы заглянуть в глаза Джера.
        Подбородок упёрся в живот ментора, и от этого почему-то стало неловко. Я даже не почувствовала, а каким-то обострившимся чутьём ощутила, как напряглись его мышцы под тонкой тканью сорочки. Но он никак не выдал этого, только убрал руку с моей головы.
        - Ты, - ментор криво улыбнулся и щёлкнул меня по носу, как маленького ребёнка. Но тут же посерьёзнел. - Магистр Калькут обещала прислать целительниц, - он отцепил мою повреждённую руку и осторожно осмотрел её. - Пойду потороплю её и поднимусь к Надалии, а то там меня уже заждались.
        Без объятий Джера я почувствовала себя голой. Обида на мир вдруг прорвалась громким всхлипом и острой болью в сердце, виски покрылись испариной. Я растерянно стиснула сорочку на груди, часто задышала. Даже немного забеспокоилась, но вовремя вспомнила, что это обычные последствия лауданума.
        - Не забудь надеть накидку, - кинул на прощание Джер, отодвигая занавеску, которая здесь служила и стеной, и дверью одновременно. - На улице холодно, а твой организм очень ослаблен опустошением магической памяти.
        Я только и успела кивнуть ему в ответ прежде, чем осталась одна. Но не расстроилась, даже наоборот: Джер был рядом всё время, пока я была в отключке! Не оставил меня одну, не сплавил целителям, а сидел и ждал, пока я очнусь! Кушетка, на которой я сидела, оказалась очень высокой, и я легко помахала ногами в воздухе. Ещё один побочный эффект лауданума - приподнятое настроение и ощущение собственного всесилия - отлично скрашивали моё одиночество и отвлекали от боли в руке.
        В единственном потёртом кресле кучей громоздились мои вещи - чёрный Карнеум, пустой колчан, кожух с Каасом, сапоги, песочный тиаль, рваная куртка и принесённая Сиреной накидка. Губы сами собой разъехались в улыбке. Моё самочувствие всё-таки небезразлично серебристой лилии! Да я сегодня просто центр вселенной!
        Посидев ещё немного, я спрыгнула, зашаталась от слабости, но поймала равновесие и принялась возвращать свою экипировку на место. Если целители не идут ко мне - пойду поищу целителей сама! Пострадавшая кожа навязчиво горела и, по-моему, состояние её ухудшалось. Пока шнуровала сапоги, снова закружилась голова, и я всё-таки ненадолго присела в кресло. Благо, хоть одежда была на мне. Накидку надевать не стала, а только накинула на голову капюшон и вышла.
        За занавеской оказалось людно. В узком больничном коридоре сидели наименее пострадавшие боевые маги с мелкими ранениями и ожогами. Меня встретили гробовым молчанием, но в любопытных взглядах я читала скандирование «ЮНА!» в честь своего безоговорочного успеха. Должно быть, наша битва стала главной темой вечера. Деловитый рудвик в чистом переднике налетел на меня, и даже позволил себе ругнуться. Но как только поднял круглые глаза - сразу осёкся и попятился, наощупь поднимая упавший чепчик.
        На ходу я заглядывала почти за каждую занавеску, надеясь найти магистра Калькут или свободную целительницу. В ограждённых тканью комнатах маги Девейны суетились над раненными бойцами, взывали к богине, с шумом отрывали бинты, увлечённо слушали рассказы своих пациентов. За одной из штор обнаружился Малкер, над которым трудились сразу три целительницы. Щеки неудачливого мага огня порозовели, и он даже шутил, судя по смеху окруживших его девушек. Вмешиваться в его фальшивый триумф я не стала, просто осторожно двинулась дальше. Увы, везде служительницы Девейны были заняты делом, а их магистр, как назло, словно сквозь землю провалилась.
        Устав от неудачных поисков лечения, я остановилась под одной из низких круглых люстр. Свет от десятка добротных свечей лился сверху, высвечивая мою фигуру и привлекая ещё большее внимание. Помимо людей и рудвиков на меня пялились ещё и бесконечные Девейны с портретов в золочёных рамах. Кажется, статуэтки в целительском крыле были не в чести, или просто для них не хватало места. Поэтому богиня благочестия и исцеления взирала с бесконечных изображений, прикрывающих каменных стены. Студенты зашептались. Я выпрямила спину, сцепила руки за спиной, перекатилась с пятки на носок, демонстрируя скуку. И уверенно зашагала вдоль узкого прохода, как будто знала куда идти. В общем-то, знала: подальше от толпы зрителей.
        В самом конце коридор расширился в небольшой зал с парой обитых дешёвой кожей диванчиков, низким столиком и вытертым ковром. Здесь же обнаружилась громадная фреска с мелким повторяющимся рельефом из кубков, змей, трав и - о чудо! - накрытый под ней стол. Еда исходила паром прямо в котелках и глиняных горшках. Я чуть не взвизгнула от радости, но вовремя сдержалось. За меня это сделал пустой желудок, и рот мгновенно заполнился слюной. Несколько студенток толпились с тарелками, тихо переговариваясь и посмеиваясь.
        - Сможете вылечить? - без предисловий обратилась я к группе целительниц, поднимая руку кулаком вверх.
        Девушки притихли. Я не всех помнила по именам, но точно видела каждую на занятиях в прошлом году. Второкурсницы. Ответом почитательницы Девейны меня не удостоили, а просто тихо посеменили к выходу. Ну и пусть катятся, найду других.
        Я схватила торчащую в ароматном вареве ложку и подула на её кончик. Грибная крупа показалась невероятно вкусной, и я зачерпнула ещё. В другую руку взяла поварёшку из котелка с мясным рагу и с шумом втянула сытный перчёный соус. Язык проглотишь! Активно работая приборами, я принялась запихивать вкуснятину за обе щёки.
        - Целительницам запрещено тебя лечить, - раздался несмелый женский голос. - Ещё с прошлого года…
        Я резко обернулась, проталкивая в горло пищу. У заставленного склянками стола стояла Маина Зеваш, которую я запомнила по первой демонстрации артефакта на занятии магистра Риина. Она с явным опасением смотрела на сорокину дочь, вооруженную сразу двумя деревянными ложками.
        - Ладно, - милостиво согласилась я с запретом, и от моего голоса девушка подпрыгнула. - Да не бойся ты так, не стану я на тебя нападать. Дерево не слишком пригодный для убийства материал, просто разлетится в щепки о твой череп.
        - Ими нужно накладывать еду в тарелки, - боязливо пояснила девушка.
        - Вот спасибо, добрая душа! - пробубнила я, поддевая печёную картошку и отправляя в рот. - А то я не знала, что ложки - это не оружие!
        - В смысле, это общие ложки, - спешно уточнила целительница, и только сейчас я заметила прячущихся за её спиной перепуганных подруг. - Кушать прямо из них - негигиенично.
        Я хмыкнула и оторвалась от трапезы. Кажется, самым смелым и сильным по характеру магом среди целительниц была именно Маина Зеваш. Судя по перепуганным девчачьим моськам, ситуация для них была действительно критическая: безумная и опасная Юна Горст устанавливает свои правила на их территории!
        - А ты вылечишь меня, если я перестану есть общими ложками? - перешла я к прямому шантажу.
        - Моя магическая память пуста, - студентка Зеваш явно растерлась, обернулась за поддержкой. - И у подруг тоже. Мы уже истратили всё на лечение других бойцов.
        Соврала? Возможно. Проверить у меня всё равно не было возможности. Не выбивать же из неё правду, в самом деле? К тому же, я уже, кажется, наелась. В любом случае меня подташнивало, и продолжать ужин было опрометчиво.
        - Тогда помой их, - я вручила обе грязные ложки обескураженной Маине, схватила с тарелки огурец и обогнула целительниц. - Хоть какая-то будет от вас польза.
        Перед выходом выразительно хрустнула свежим овощем. Не знаю, насколько это было устрашающе, но перечить моей наглости никто не осмелился. Дверью хлопать не стала, но всё-таки задержалась на пороге, по новой привычке считая до десяти.
        Светлая ночь заколола щёки лёгким морозцем, и я вдела руки в рукава, сунув огурец в рот, запахнула накидку. Крыльцо целительского корпуса находилось в торце замка, на первом этаже. Широкие, подлатанные ступени источали тепло, как и сами стены Кроуницкой Академии, и я осторожно опустилась на одну из них, вытянула ноги. Зажевала хрустящий плод, окидывая взглядом замечательный вид на крохотное кладбище. Каменные плиты и изваяния покосились, поросли мхом и местами превратились в обычные валуны. Их по-хозяйски теснили сосны, учащаясь к лесу. От забора осталась только широкая каменная арка, над которой сидел крылатый лев в натуральную величину. В ярком свете фонарей он смотрелся зловещим защитником древних покойников, от которых уже даже костей не осталось. Я прицелилась остатком огурца и попыталась попасть в раскрытую львиную пасть, но промахнулась. Зеленый огрызок стукнул льва по лбу и отлетел в сухую траву.
        - Юна! - на широкой дорожке показались два силуэта. - Мы тебя уже обыскались!
        - Банда изгоев! - обрадовалась я друзьям, высоко вытянув обе руки.
        Комдор издал победный клич и подпрыгнул, явно забыв о трудном дне и ранениях. Впрочем, ему, возможно, больше повезло с лечением.
        - Я же говог’ил, что магистг’ Десент её сюда принёс, - довольно протянул Куиджи.
        - А я тут, - я пожала руку Неду, - веду воспитательные работы среди целительниц.
        - Но ты всё ещё нездог’ова, - Куиджи тоже пожал мне руку, но не отпустил её, а отодвинул рукав, рассматривая ожог. - Тебе тг’ебуется магия Девейны. Такое г’анение пг’осит вмешательства вг’ачевателей!
        - Можешь вылечить? - со слабой надеждой поинтересовалась я у ментального мага.
        - Только замаскиг’овать повг’еждения иллюзей для пг’иличного вида, - пояснил Куиджи.
        Я равнодушно махнула рукой. Внешний вид меня не интересовал, а вот нарастающая боль и зуд доставляли неудобства.
        - Дай попить, - попросила я у Неда, плюхнувшегося рядом.
        Тот хмыкнул, протянул фляжку. Я приложилась к горлышку, испытывая практически такое же удовольствие, как от вкуса шоколада, который только недавно попробовала. По другую сторону осторожно опустился Куиджи, и настроение взмыло до предельных высот.
        - Мммм, - довольно протянула я. - Какая сладкая вода! Я никогда не пила вкуснее! Ты сюда что-то добавил?
        - Это Десент добавил лауданум, - хохотнул Нед. - Но не во фляжку, а прямо в тебя!
        - Магистр Десент! - обиженно поправила я.
        - Вся академия только и говог’ит о том, как вы задавили г’азломом гг’язекг’овок! - поведал радостный Куиджи. - К вам телепог’тиг’овались почти все икша шахт! Беспг’ецедентный случай! Это такая почётная г’епутация для нашей банды изгоев!
        Я потрепала Лампадарио за волосы и чуть не оглохла от свиста Комдора. Зашипела и прижалась к ментальному магу, ковыряясь пальцем в ухе.
        - Эй! - вскрикнул Нед тёмной фигуре в студенческом плаще. - Да, ты! Подойди!
        Комдор всё ещё был явно на кураже после битвы. Он наслаждался заслуженной почётной славой, как мог. Несчастный свидетель его клокочущей горячности застыл, обхватывая какую-то позвякивающую коробку. Я заинтересовалась, потому что похожую видела в морге Голомяса. Там маг седьмой стихии хранил свои тиали, заполненные собранной кровью.
        - Да не бойся ты! - вступилась я. - Иди к нам. Я не позволю Комдору тебя прирезать. По крайней мере, сразу.
        Нед поддержал меня хохотом, и даже Куиджи развеселился. Хотя шутка вышла так себе. Но в таком настроении мы бы смеялись даже над словом «плазна». Неизвестный студент осторожно приблизился, скинул капюшон. И оказался Толстым Моном, исподлобья взирающим на нас троих. Он сдвинул брови и по очереди переводил взгляд от одного к другому, нависнув над нами всем своим внушительным телом.
        - Что несём? - Нед вскочил и нахально выхватил одну из склянок прямо из ящика. - Полыний шторм? Сливуха? Херес?
        - Мазь от ожогов, - спокойно пояснил Мон. - И настой тысячелистника. Хочешь попробовать?
        - Дрянь, - коротко заключил Нед, возвращая на место прозрачный сосуд.
        - У тебя очень кг’асивый тиаль, - вкрадчиво похвалил Куиджи.
        Я только сейчас взглянула на тиаль, что был почти не виден в складках одежды: богато украшенная крупными алмазами колба расширялась в золотые лепестки цветка на крышке. Комдор невежливо обхватил тиаль с извивающейся вокруг чаши змеёй и с брезгливым видом рассмотрел его.
        - Как у девчонки, - определил Нед.
        - Благодарю, - коротко ответил хозяин белого тиаля.
        - Ты уже давал обет Девейны целителя, выг’ажающий мог’ально-этические пг’инципы твоей магии? - Куиджи тоже встал.
        На фоне огромного тела парня он смотрелся жалко. Но ментального мага это совсем не смутило, даже наоборот. Оба члена банды изгоев угрожающе напирали на целителя, хотя со стороны казалось, что крупный маг Девейны расшибёт их обоих одним ударом. Но он не помышлял о драке, а мелкими шагами отступал назад.
        - Что вам нужно? - нахмурился Толстый Мон.
        - Чтобы ты выполнил г’аботу целителя, - в голосе Куиджи впервые прозвучала твёрдость. - И вылечил Юну Гог’ст!
        - Да отстаньте от него, - я осталась сидеть. - Ракель Зулейтон в прошлом году так запугала целительниц, что они до сих пор боятся ко мне подходить.
        Конечно, мне была приятна забота друзей, но участвовать в травле несчастного Толстого Мона, что и так всегда страдал в одиночестве, совсем не хотелось. Странно, что Куиджи так легко поддался дурному влиянию Неда и растерял своё благородство.
        - Ну, я не целительница, - Толстый Мон перевёл тяжёлый взгляд с Куиджи на Неда. - А целитель. И совсем не девчонка. Могу попробовать.
        - Правда? - встрепенулась я.
        Вместо ответ Мон довольно бесцеремонно вручил свой ящик Неду и присел напротив.
        - Для определения повреждений мне нужно прикоснуться к твоей груди, - Мон протянул ладонь. - Ты позволишь?
        Нед за его широкой спиной грязно захихикал. Куиджи отвернулся.
        - Вряд ли это необходимо, - я отодвинула рукав, демонстрируя воспаленную рану.
        Целитель подвинулся, чтобы на руку лучше падал свет от фонаря, наклонился и даже понюхал обожженную ядом кожу. Потом обхватил предплечье пальцами, и я скривилась от боли.
        - Inflammate Utvie. Eman miсhi'tum del Deveine! - громко и чётко потребовал Мон.
        Рука немедленно зачесалась, зазудела, загорелась белой магией в ладонях целителя. Я прикусила губу и с удивлением отметила, что нежная кожа стала мягче и сухие корочки отпали сами собой. Удивительно: Мон лечил только мою руку, но даже губы поддались его исцеляющей магии. Ласковая волна прошлась по всему телу, расслабила мышцы, и я разомлела. Когда процесс был завершён, я приложилась к предплечью ногтями, намереваясь разодрать исцелённое место, но маг Девейны схватил меня за запястье.
        - Лучше пока не трогай, - предупредил он и безошибочно достал пузатый флакончик из ящика.
        Едва касаясь, Мон смазал всё ещё покрасневшую кожу какой-то пенящейся мазью, по запаху похожей на облепиховую.
        - Хорошо, - я рассматривала блестящую от лекарства, но вполне целую кожу. - Спасибо тебе.
        - Хвала милостивой Девейне, - Толстый Мон тяжело сел рядом, обхватил голову руками.
        Я не знала, как много магической памяти он истратил, но догадалась, что немало. Вряд ли он был на грани истощения, но чувствовал себя, очевидно, отвратно. Мон накрыл ладонью свой красивый тиаль, и тот в ответ слабо засветился, отдавая накопленную плазну.
        - Разве тебе не нужно внутрь? - Нед присел справа от меня и кивнул на вход у нас за спинами.
        - Больше нет, - Мон всмотрелся в густой лес за кладбищем. - Я потратил всю свою плазну, вряд ли кому-то ещё смогу помочь. И с магистром Калькут сейчас лучше не встречаться.
        Куиджи устроился рядом с Моном, покровительственно похлопал его по спине. Я придвинулась ближе к моему неожиданному спасителю и потёрлась плечом. Грузный целитель всегда мне нравился. Он был похож на забавного медвежонка. Смешной, неуклюжий, он по-детски хмурился и казался невероятно ранимым. В прошлом году на занятиях в бестиатриуме он избегал сражений, стараясь выглядеть максимально незаметным. И у него это получалось, несмотря на крупные габариты. Но я никогда не подозревала в нём трусости. Это было, скорее, какое-то полное отсутствие жестокости и агрессии. Если в ком и был свет Девейны, то именно в этом угрюмом толстяке.
        - Мы не расскажем о том, что это ты меня вылечил, - попыталась я ободрить ослабевшего парня.
        - Мне всё равно, - он пожал плечами.
        - Но тогда весь факультет Девейны отвернётся от тебя, - предсказала я. - И ты останешься один.
        - А я и так один, - Мон провёл ладонью по ежику волос на голове. - Я даже живу один в целой комнате, потому что устроил там лабораторию. Запах неприятный, медицинский, но я уже принюхался, - он забрал у Комдора свой звенящий ящик. - Единственный сосед сбежал от меня ещё вначале прошлого года. Вилли согласилась его переселить.
        После исцеления усталость навалилась на меня с новой силой, на этот раз вполне естественная. Сказывался тяжёлый день, и чудилось, что по венам потёк свинец. Мне предстоял ещё путь до моей комнаты, но было лень даже поднять ногу.
        - Тепег’ь ты не один, - участливо заметил Куиджи.
        - Что-то не верится, - слабо улыбнулся Мон.
        Все замолкли. Даже Нед справа от меня притих, прислонившись плечом ко мне. Радостное возбуждение сменилось внезапной усталостью, буквально подкосившей всю нашу компанию. Несколько раз хлопали двери, выпуская излечившихся студентов. Они окидывали нас недоумёнными взглядами и молча обходили, почти убегали по освещённой фонарями тропинке. Ночь сгустилась, вступила в свои права, и воздух стал ещё холоднее. Мы так и сидели, прижавшись друг к другу плечами и молчали. Мёрзли и почти засыпали от изнеможения, но не уходили. Четыре чужих человека, каждый по-своему отвергнутых обществом.
        А потом пошёл снег. Не мелкая насыпь, которая кружила по земле, не колючая крупа, а самый настоящий, первый в этом году снег плавно опускался мягкими пушистыми кристаллами. Не сговариваясь, мы задрали головы и посмотрели в ставшее вдруг хмурым небо. Ни звёзд, ни молодой луны, только сплошная пелена и ярко-белая рябь, мерцающая в свете фонарей.
        Это была странная ночь. Вместе со снегом с небес на нас спускалось что-то объединяющее, благословенное и при этом неизбежное. Каждый думал о своём, ловя ртом тающие снежинки. Они всё падали и падали, укрывая тонким блестящим ковром лес, полуразрушенный камень, плиты дорожки и блёклые пятна света.
        День, в который я чуть не погибла, подходил к концу. Но было такое ощущение, что этот конец предвещал начало чего-то более грандиозного, великого и по-настоящему важного. И в этот момент мне захотелось остановить время и восславить Квертинд за эту ночь, за этих людей, которые сидели рядом со мной. Я не ждала подарков от судьбы, всё ещё намереваясь сражаться с ней. Но сегодня впервые за долгие годы я поблагодарила её. За то, что иногда в нашей схватке она всё-таки поддавалась.
        Глава 7. Тарокко и эдельвейс
        В утренней столовой было ослепительно ярко. Солнечный свет бликами отражался от серебристого покрова, выросшего за ночь на добрый локоть, от громоздкого сугроба, под которым едва угадывались очертания статуи семи богов, и от побелевших горных вершин, что в такую погоду были прекрасно различимы из высоких окон. Рудвики по ту сторону стекла почти по пояс утопали в первом снеге, подкидывали на лопатах сверкающие россыпи и настойчиво тыкали мётлами в бронзовых богов. Из-за непривычной яркости я сощурилась, едва миновав нефритовую арку. Под веками заплясали разноцветные мушки, и меня ощутило шатнуло.
        Когда, наконец, я вернула себе равновесие, а глаза приспособились к свету, взору явилась суетливая Дамна лин де Торн в окружении пыхтящих поварских колпачков. Высокая статная женщина в простом платье с закатанными рукавами подгоняла не слишком расторопных пушистых работников, которые оттирали изразцовую печь у дальней стены столовой, давно покрытую слоем вековой пыли. По назначению этот отопительный предмет интерьера на моей памяти не использовался никогда, но некоторую функцию он всё же нёс: печь отделяла большой студенческий зал от маленького, где обычно обедали магистры.
        - Здесь ещё грязь осталось! - тыкнула в уступ ментор серебристой лилии. - Мойте внимательнее!
        На тех зелёных плитках, которые уже познакомились с мыльной ветошью и усердием ушастых уборщиков, даже угадывались очертания морских гадов - черепах, ящеров, китов и зубастых рыб. Госпожа лин де Торн подняла с пола огромную каменную вазу с букетом свежих ирисов и примостила её на уже чистый угол. Начала увлечённо пятиться, чтобы оценить наведённую красоту, но ойкнула, когда наткнулась на недовольную Калькут.
        - Лучше б в лекарской помогали, - пробурчала магистр целителей. - У меня весь факультет без плазны после вчерашнего, им не до украшательств. Не туда полномочия применяете…
        Порывистым тяжёлым шагом Биатрисс Калькут скрылась за печью, а госпожа лин де Торн лишь жизнерадостно встряхнула локонами и продолжила наводить свои порядки.
        - Принеси ещё воды, - приказала деятельная леди, и один из рудвиков сорвался с места.
        Искрящийся солнечный свет, аромат цветов и летящие мыльные пузыри наполняли утро особой энергией. Сонные студенты улыбались, обменивались смешками и галдели, похрустывая ещё тёплыми лепёшками. Даже кухарка Элька Павс сегодня расстаралась: между тарелками с картофельными оладьями и хлебными корзинками стояли глиняные соусницы со сметаной и рубленной зеленью, горшочки с маслом и исходящие паром кувшины.
        С моим появлением студенты характерно затихли, а потом рванули новым хором насмешек и улюлюканий. Я лишь хмыкнула свысока, подхватила одну из порций и уверенно прошагала через всю столовую в самый угол - туда, где одиноко сидел Толстый Мон.
        - Ты не против? - вместо приветствия спросила я, бойко усаживаясь напротив целителя.
        Он втянул голову в плечи и неуверенно заозирался, будто искал ответа на этот вопрос у вновь притихшей публики. Выглядел он плохо: под глазами залегли коричневые тени, кожа побледнела. Но я сама выглядела не лучше: всё ещё сказывалось вчерашнее магическое истощение. Я протянула руку прямо через стол, чем смутила целителя ещё сильнее. Пару секунд он сидел без движения, потом всё же вложил вспотевшую мягкую ладошку в мои пальцы. Я крепко сжала кисть, потрясла и деловито оценила завтрак. Налила из кувшина ароматного напитка сразу в оба стакана - себе и своему новому другу.
        - Проклятая Банфик, - плюхнулся на свободный стул Нед, и Мон подпрыгнул. - Мы единственный в истории академии второй курс боевых магов, которому поставили углублённый этикет. Десент - гребанная благородная дева!
        Помятый Комдор прикусил бок пресной лепёшки, потёр ладонь о жилет и по очереди протянул её сначала мне, потом Толстому Мону. Последний даже поперхнулся от крепкого рукопожатия боевого мага, и Нед заботливо постучал по широкой спине соседа.
        - Магистр Десент! - строго поправила я и огрызнулась: - Он хоть не амурный хлюпик!
        - Профти, - зажевал хлеб Нед. - Просто не понимаю, за что нам мучиться на этих танцах. Факультет Омена, между прочим, сегодня отдыхает.
        Я прикусила язык. В отличие от Комдора, я догадывалась, за что нам поставили в список предметов занятия Беллы Банфик. Джер вместе со мной наказал весь второй курс, обязав боевых магов изучать бесконечные па, вежливость великосветских диалогов, очерёдность званых ужинов. О необходимости всей этой показушности я могла бы спорить вечно, но решение было уже принято, и несчастные бойцы Ревда целый год были вынуждены страдать за мою полынью глупость. Вслух делиться своими рассуждениями я, конечно, не собиралась, поэтому молча жевала хрустящий картофельный оладушек.
        - На нас все смотрят, - Толстый Мон вытянул шею, нервно утирая рот салфеткой. - Зря вы сели за мой стол. Навлечёте на себя дурную репутацию.
        Мы с Недом одновременно расхохотались. Очень громко. Очень-очень громко: так, чтобы все услышали. Настолько громко, что даже Элька Павс вышла из кухни и грозно уперла натруженные кулаки в боки. Но неожиданно смягчилась и охнула, увидев за обычно пустым столом Толстого Мона целую компанию. Даже потёрла передником уголки глаз. Я быстро отвлеклась от пустой впечатлительности поварихи, скосив взгляд на притихших Сирену, Оуренских и Лонима. Они недоумённо ковырялись в тарелках, почти не общаясь между собой.
        - Монт… Монтимер, - попыталась я вспомнить полное имя Мона. - Поверь, твоя репутация вряд ли дурнее нашей. И мы ею гордимся!
        - Монтгомери, - напомнил студент Лоза. - Но вы можете звать меня просто Мон, я привык. Или жирный. Я уже даже не обижаюсь.
        Он тяжело и горестно вздохнул, отправляя в рот смазанный соусом кусочек. Слегка порозовел от смущения.
        - По рукам, жирный, - Нед выставил пятерню, но стушевался от моего пинка. - Что? Он же сам разрешил!
        - Я могу пг’исесть? - подошедший Куиджи кивнул на свободный стул, вопросительно уставившись прямо на меня.
        - Само собой, - повелительно кивнула я члену банды изгоев. - Если не боишься навлечь на себя гнев Квертинда.
        Нед хрюкнул, и из носа у него полился отвар прямо в тарелку. Интересно, он теперь будет смеяться каждый раз, когда я пытаюсь шутить?
        - Он гневается на меня за то, что я дг’ужу с тобой, Юна, - как всегда, слишком серьёзно оценил моё высказывание Куиджи. - Но я не могу оставаться в стог’оне пг’и такой неспг’аведливости!
        - Вот и не оставайся, - я помогла Куиджи расставить посуду и приборы.
        Заодно оценила реакцию обитателей академии: над нами уже не смеялись, а рассматривали с настороженным интересом. Теперь, когда я была не одна, мне это даже льстило. Банда изгоев увеличивала почтительность окружающих не меньше, чем Карнеум или знак соединения. Кстати, стоило продемонстрировать своего чёрного паука. Я откинулась на спинку стула, небрежно перекинула назад источающие фруктовый аромат косы. Такой запах они приобрели после ночного купания - вчера, уже в самом душе я выяснила, что едкая кровь икша совсем не смывается с волос обычным мыльным раствором. На помощь пришла Фиди: она намазала мою голову какой-то не менее скользкой, чем ядовитая слизь, но значительно более ароматной кашицей. Тяжёлые локоны после этой процедуры не просто очистились, а стали блестящими и послушными, отчего с утра почти сами свились в косы.
        - Да что ж такое! - громко возмутилась Дамна лин де Торн. - Нет, это невыносимо! У вас что, глаз нет? Одни уши?
        Тонким пальчиком она указывала на испачканные плитки, ожидая немедленного повиновения. Стайка рудвиков, ворча и покряхтывая, перемещалась вслед за строгой леди с явным неудовольствием. Не выдержав, Дамна самолично выхватила тряпку и с остервенением затёрла по одному из изразцов. Вдруг по столовой прокатился громкий гул, студенты зашептались, и даже госпожа лин де Торн застыла с ветошью в руках. Я сдвинула брови, пытаясь увидеть виновника перемены. Обычно такую реакцию не вызывал никто, кроме меня.
        Тонкая фигурка у входа с тугим пучком испуганно остановилась, прячась за внушительным фолиантом. Через пару секунд девушка выглянула из-за своего бумажного щита, затем несмело улыбнулась под редкие аплодисменты. По мере того, как опускалась вниз её книга, лица присутствующих вытягивались почти до самых пуговиц на салатовых жилетах. Причина изумления красовалась на шее студентки - там, прямо над белоснежным воротничком сорочки, тёмно-синим полукругом выделялся дельфин. Это означало только одно: у Мотаны Лавбук появился ментор!
        - Вы видели? - зашептал Нед, и я охотно подалась вперёд.
        - Мотана теперь мейлог’и! - поддержал Куиджи.
        - Значит, в домики магистров скоро заселится новый ментор? - я поболтала остатки отвара в стакане.
        Эта новость мне не понравилась. Там и так уже жила одна морская пиявка, которая тянула свои зубки к Джеру. Теперь появится ещё одна?
        - Ректор Аддисад, - вступил в беседу Монтгомери.
        Я дёрнулась, чтобы привычно подняться в знак приветствия ректору, но не обнаружила в пределах видимости лазурной мантии. Нед тоже озадаченно опустился обратно на свой стул.
        - Ректор Аддисад стала ментором Мотаны с разрешения её родителей, - прошептал Мон, низко наклонившись над столом. - Она в лекарских, лежит без сознания. Ночью принесли. Магистр Калькут говорит, она проведёт у нас не меньше недели. На шее у ректора такой же знак.
        - Ого! - только и смогла откомментировать я.
        Кому-то с ментором в академии повезло ещё больше, чем мне. Мотана Лавбук - мейлори самой Надалии Аддисад! Но я ни капли не позавидовала самой прилежной ученице нашего курса. Даже наоборот, выдохнула и расслабилась. Уж Надалия Аддисад на сердце моего ментора не претендовала!
        - Ооооо, да, - довольно щёлкнул пальцами Нед. - Целая неделя без присмотра Надалии!
        Толстый Мон приосанился и даже улыбнулся впервые за утро, явив заметную щербинку между зубов. Выглядел он так, словно только что раскрыл тайну мироздания, не меньше.
        - Она попг’авится? - озаботился Куиджи.
        - Да, она поправится? - вторила я, вспомнив о том, что этот ритуал вообще-то опасен для жизни.
        - Не уверен, - Мон отправил за щеку огромный кусок пресной лепёшки, щедро сдобренной маслом. - Но у неё изначальная склонность - кровавая. Думаю, всё должно пройти хорошо. Я до утра возносил моления благостной Девейне, - парень сжал свой тиаль. - И магистр Калькут тоже.
        - У г’ектог’а Аддисад была кг’овавая склонность?! - ужаснулся Куиджи.
        - Я сама видела в детерминанте, - подтвердила я слух. - Ещё в прошлом году.
        В доказательство своих слов активно закивала. И вспомнился собственный детерминант, к которому я уже успела приложиться утром. Одинокая красная молния почти терялась среди пышного букета зелёных. Третий порядок, подумать только! Пустышка Юна Горст утёрла нос всем крикунам! Захотелось немедленно продолжить наращивать свой магический потенциал, но по лёгкому головокружению и слабости я подозревала, что после вчерашнего заклинания моих сил вряд ли хватит даже на один подснежник.
        - Какой у нас план? - заёрзал сытый Нед, пригибаясь над столом. - Пока ректор в отключке, нужно что-то придумать!
        - Твой план на ближайшую неделю - растить ягоды, - остудила я пыл своего сокурсника. - И постараться не влипать в неприятности.
        - Да брось, Юна, - ещё больше оживился Комдор. - Мы станем самой известной бандой на всю академию!
        - На весь Кг’оуниц! - воодушевился Куиджи.
        - Вот! - Нед приобнял ментального мага. - Псих быстро соображает! Ты ведь с нами, Мон?
        - Наверное… - студент Лоза снова огляделся.
        Кажется, до него начинало доходить, что это мы скорее испортим ему репутацию, а не он нам.
        - Я не псих, - дёрнул плечом Куиджи. - И у меня для вас есть сюг’пг’из.
        - Что за сюрприз? - заинтересовалась я.
        - Пока секг’ет, - студент Лампадарио спешно встал, заметив магистра своего факультета. - Встг’етимся пег’ед закатом у Цег’емониалього зала?
        - Договорились, - легко согласилась я, заинтригованная сюрпризом, и тоже поднялась. - Мон, ты придёшь?
        - Если вы не против, - едва слышно ответил Мон.
        Он торопливо промокнул салфеткой капли пота со лба, что блестели в утренних лучах, и вслед за нами мягко зашагал к выходу под любопытные шепотки и косые взгляды.

* * *
        Когда я жила в Фарелби, большой мир виделся мне чередой чёрно-белых иллюстраций со страниц листовок и редких книг, которые я удосуживалась просмотреть. В представлении маленькой Юны существовало добро и зло, правда и ложь, свет и тьма. Раскрыв рот в толпе чумазой, но сытой ребятни, я внимала рассказам подвыпивших путешественников о том, что где-то бедняки страдают от голода, а богачи - от грабежей, что немощные гибнут от болезней, а сильные - от боевой стали. Из молитв набожных старух у порога святилища Девейны я узнавала, что существуют жестокие, губительные и коварные силы, разрушающие человеческие жизни, что злодейка-судьба бывает не так милостива, как богиня-прародительница. Но в своей слепой вере в сказку и справедливость я всегда верила, что беды непременно, неизбежно уравновешиваются счастьем: горечь от смерти смягчается радостью нового рождения, за лишениями следует изобилие, а добрые, честные и открытые сердцем люди помогают нуждающимся. По-другому и быть не могло, ведь тогда мир бы просто-напросто рухнул, разрушился под гнётом бедствий. Именно так я и полагала в бесхитростной жизни
дочери рыбака, и никогда не задумывалась о том, что на самом деле Квертинд может быть устроен иначе.
        И только здесь, в Кроунице, я начинала понимать, насколько всё перемешано. Семеро богов осыпали мир цветами своих склонностей и хорошенько разбалтывали краски. Не было абсолютного зла в виде Ордена Крона и абсолютного добра в виде Иверийской династии. Не было хороших спасителей и плохих злодеев, ложь оказалась неотличима от правды, а справедливость - пресловутая справедливость! - была только точкой зрения и зависела от красноречия её изрекающего. Под красными лунами Квертинда творилось то, что не вписывалось в рамки сознания маленькой Юны: кровавого убийцу прочили на место короля-спасителя, двуличных консулов осыпали почестями, а нищих детей скидывали в общие могилы за темницами. Но самое невообразимое заключалось в том, что упоминать эту правду было… неприлично. Да, именно так. Квертиндская знать так хорошо выучила язык лицемерия, что сделала его единственно верным правилом общения: искренность здесь считалась невежеством.
        - Искусство диалога - это искусство быть мудрым в контакте с другим, - пропела в такт мелодии магистр факультета Нарцины, зрением коршуна высматривая халтурщиков. - В своей речи вы должны использовать не правду, а мудрость. Мудрость сказать то, что действительно уместно, полезно и выгодно. Учитесь владеть своим словом так же, как вы владеете своим телом. И улыбайтесь, любимые дети Квертинда. Улыбайтесь!
        Ещё тогда, на берегу своего озера, я и подумать не могла, что за радушными улыбками танцоров с праздничных открыток скрывалось отвращение. Теперь же я старательно растягивала уголки губ в ответ на такую же мимику рыжего Бэзила, которому по злой случайности выпало стать моим партнёром на сегодняшнем занятии.
        - Одни и те же слова могут иметь разное значение в беседе, - магистр ритмично захлопала в ладоши, больше для пиликающих в углу студенток, чем для нас. - Поэтому будьте разумны при их использовании в светской речи.
        В этот высокопарный бред я перестала вслушиваться после второй музыкальной партии. Прилежно старалась точно повторять указания магистра Банфик. Шаг, поворот, поклон, реверанс, взмах руки. Долгий взгляд на партнёра - и снова - шаг, поворот, поклон. Не медлить, не спешить, не отвлекаться на нестройный топот ног и бьющий по нервам стон виолончели: ту-ру-ру, ту-ту-та…
        - Что это, Горст? - насмешливо оскалился Бэзил, когда моя голова оказалась слишком близко от его лица. - Неужели ты надушилась? Не могу разобрать нотки, но от тебя пахнет, как от леди! Не для амурного ли хлюпика такие старания? Что-то в последнее время вы стали неразлучны.
        - Заканчивай с обзывательствами, Окумент, - вежливо попросила я, но на всякий случай подобралась для выпада. - И не суй свой нос не в своё дело. В том числе и в мои волосы.
        - Изящный отказ может возродить влечение, - Белла Банфик стукнула меня между лопаток, и я поперхнулась. Лимонно-жёлтые кисточки её шали мелькнули совсем близко, и я даже почувствовала кислоту на языке. - И поэтому своим «нет» вы должны выразить границу между решительным отступлением и возможным развитием. Но в обоих случаях важно уметь отказывать так, чтобы партнёр не чувствовал себя оскорблённым!
        Все мои силы уходили на то, чтобы не оскорбить партнёра, чья натянутая улыбка превращалась в ехидную ухмылку каждый раз, когда его ладони смыкались на моей талии. Вот ноги Окумента в удобной близости для подсечки. И… шаг, поворот, вложить свою ладонь в его руку. Не вывернуть её, выдёргивая палец из суставной сумки, а мягко сжать, не оскорбляя мужское право вести в танце. Боги, какой же бред! Реверанс, долгий взгляд, улыбка… На окружающие более успешные пары старалась не смотреть. Хотя посмотреть было на что: в начале занятия Нед твёрдой походкой пропрыгал прямо к Сирене, уверенно подвинул вечно хохочущего друга Бэзила - то ли Морха, то ли Шорха, - и пригласил леди Эстель на танец. Либо недавний боевой успех сказался, либо принадлежность к банде изгоев действительно прибавляла уважения, но перечить Неду никто не осмелился. Даже Сирена опешила на пару секунд, не сразу сообразив, что происходит. Манеры и привычки в этот момент оказались быстрее разума серебристой лилии, и она скорее инстинктивно присела в согласном реверансе. И сразу же очутилась в объятиях своего настойчивого поклонника. Оказалось,
танцевал Комдор весьма сносно, особенно когда партнёрша его двигалась гораздо изящнее капрана. По крайней мере, танцы Неду точно были не чужды. В отличие от меня.
        С появлением нас в затхлом полуподвальном зале магистр Банфик сходу озвучила, что наше занятие по «углублённому этику» совмещено с факультетами Девейны и Вейна с целью создания условий для этого самого занятия. То есть - разнополых пар, в которых каждый из двух участников должен был исполнять свои партии в череде танцев с трудновыговариваемыми названиями. По понятным причинам мне досталась женская партия. Хотя, вряд ли это что-то меняло, - в мужской партии тоже присутствовали изящные па, которые были так же далеки от меня, как бескрайние степи Таххарии-хан от Галиофских утёсов. Или ещё дальше. Бэзил, как и я, не отличался танцевальными навыками, и капранами выглядели мы оба: в прыжке сбивали соседей, наступали на ноги и толкались бёдрами в неудачных попытках поймать ритм тел. Слаженно делали только одно - ругались. Как заправские матросы поминали кряхта и Толмунда, желали друг другу скорейшей парализующей чумки, вяло отмахиваясь от замечаний преподавателя.
        - Смена партнёров! - часто захлопала Банфик, прерывая музыку, и сразу же отточенным жестом задириживала студенткам Нарцины. - Брандаль, голуби мои! В трехчетвёртном размере!
        Я сорвалась с места, напоследок всё-таки пнув Бэзила локтем в бок. Ловко огибая целительниц, подбежала к Толстому Мону и спешно, пока не началась музыка, исполнила подобие поклона.
        - Ещё один танец с Бэзилом или кем-то из его шайки - и я не ручаюсь за их здоровье, - пробурчала я притоптанному земляному полу.
        Растерянный Монтгомери Лоза зачем-то кивнул в качестве приглашения и почти незаметно потёр ладошки о брюки. Осторожно протянул мне правую. Не растерявшись, я крепко пожала её. Потом сообразила, закатила глаза и бахнула свою руку поверх его. Заиграла музыка. Мимо прошелестел сияющий Нед, всё ещё крепко прижимающий Сирену. Видимо, приказ Банфик о смене партнёров Комдор успешно проигнорировал. Я поймала взгляд бывшей подруги - короткий, меньше секунды, и отвернулась сама.
        - Наше тело никогда не лжёт, - Банфик закачалась под переливы струн, вязаная шаль её при этом легко скользнула с пухлых плеч. - Почувствуйте скрытую в танце поэзию, признайтесь своему партнёру в страсти только лёгким касанием, взмахом. Очаруйтесь и очаруйте!
        На удивление, Мон двигался легко и плавно, как будто грузный вес парню совсем не мешал. Я частенько наступала ему на ноги, но он не подавал вида, словно так и должно было быть. Мне даже показалось, что кружились мы весьма уверенно. Точнее сказать - Мон просто тащил меня, а я едва успевала перебрать ногами от скорости и запоздало подпрыгивала в нужный момент.
        - Осторожнее, жирный хряк, - раздалось из-за спины, и я метнула гневный взгляд на Бэзила.
        Он слегка толкнул нас плечом, но это пошло только на пользу танцу. Моему вежливому предупреждению рыжий отморозок явно не внял. Захотелось немедленно объясниться на понятном ему языке, но я быстро взяла себя в руки и как можно ласковее улыбнулась Мону. Лицо целителя казалось восковой бездвижной маской.
        - У тебя хорошо получается танцевать! - поддержала я партнёра комплиментом. - Твой будущей девушке повезёт!
        - У меня уже есть девушка, - одними губами ответил Мон, и я чуть не рухнула от столкновения.
        - Смотри куда прёшь, сальная хрюшка, - рявкнул Бэзил, вызывающе прикрывая партнёршу с синим тиалем Вейна.
        Нет, он нарочно протаранил нас своим задом! Судя по тому, что я ещё ни разу не услышала о сорокиной дочери, этот олух боялся открыто со мной конфликтовать после урока в аудитории магистра Риина. И выбрал новую цель для насмешек. Мон даже не покраснел. Просто едва ощутимо потянул меня за локоть, увлекая ближе к зеркальной стене. Целитель не пыхтел, не злился, и, кажется, вообще не замечал оскорблений. Боги, как он это выдерживает? Как достигнуть такого же уровня внутреннего спокойствия? И стоит ли? Может всё-таки здоровая агрессия - не такое уж плохое качество?
        На третьем столкновении и «потной свинье» не выдержала я.
        - Ещё раз посмеешь его обозвать, и я тебе реальную свинью в глотку затолкаю, - резко развернулась к Бэзилу, разминая пальцы перед дракой.
        Хотела ещё добавить, что он - бездарный кретин, не способный к магии, но сдержалась. А зря. Окумент расправил плечи и шагнул мне навстречу.
        - Нет, это невыносимо! - вклинилась между нами магистр Банфик. - О, Нарцина! Для меня тоже нет никакого удовольствия учить боевых магов грации и чуткости! Вы устраиваете драки на пустом месте! - она переводила гневный взгляд с меня на Бэзила. - Закончили с танцами, перейдём к речевому этикету и приличествующим обращениям!
        - Спасибо, - шепнул Мон, когда Банфик утащила Окумента подальше от нас. - За меня раньше никто не заступался. У меня никогда не было… друзей.
        - Планирую брать тебя на вылазки в шахты. Магия исцеления там очень пригодится. Так что мы не совсем друзья, - вслух рассудила я, но сразу же осеклась. - Мы больше, чем друзья, Мотгомери. Мы же банда!
        Мон повеселел, и в глазах его появился какой-то нездоровый блеск. Возможно, мне просто показалось, потому что тёмный угол подвала почти не освещался, и свет от далёкого пламени играл в зрачках моего лучшего за всё время партнёра по танцам. Стульев и лавок здесь не было, поэтому уселись мы на жёсткие потрёпанные маты, разбросанные по углам помещения. Не слишком подходящее местечко для изучения этика. Впрочем, я предпочитала для этой цели именно такое. Ещё один член банды изгоев, казалось, напрочь забыл о нашем существовании, увлечённо рассказывая Сирене какую-то историю. Возможно, даже про меня.
        - «Ваша милость» - подходящее обращение только для Консулов Верховного Совета Квертинда, - начала Банфик. - «Ваша светлость» - к главам родов, носящих приставку «лин де». Следующими в иерархии…
        Я зевнула и вытянула ноги. За ночь мне удалось поспать не больше четырёх часов. Даже в здоровом состоянии это было катастрофически мало для моего организма, а после вчерашних событий казалось и вовсе дразнящим издевательством. Голова сама собой наклонилась и уткнулась в плечо Мона - большое и мягкое, как набитая пухом подушка. Магистр факультета Нарцины всё говорила и говорила, и я медленно прикрыла глаза, надеясь, что женщина сочтёт этот жест за упоение её речью. В конце концов, я и правда её слушала! Первые секунд тридцать…

* * *
        Комар жужжал.
        Удивительно, как он ещё не погиб с наступившими в Кроунице холодами? Я устроилась поудобнее, сминая зелёное покрывало лопатками, и попыталась натянуть тетиву. Куда девать локоть? В бок? Вверх? Оружейник Помпоз Норм говорил, что Карнеум предназначен для стрельбы из любого положения. В том числе и лёжа. Внутренний прилив рукояти хищно обхватил мою руку, повелительно, будто это я была его собственностью, а не он - моей. До безумия приятное ощущение! Я приподняла один бок, упёрлась локтем в кровать и выстрелила в крохотную чёрную точку на полукруге потолка. Стрела свистнула, звякнула о камень и вместе с серой крошкой рухнула вниз. На потолке осталась заметная выщерблина. Мерзкое насекомое с жужжанием отлетело всего на пару локтей и нахально уселось снова.
        - Уснула на занятии магистра Банфик! - возмутился Джер. - О чём ты думала, Юна?
        Он сидел за столом спиной ко мне и ругался. Уже второй час он разбирал какие-то документы, копался в книгах, чиркал что-то на пергаменте, лишь изредка отрываясь, чтобы отчитать меня очередной нотацией. Например, как сейчас.
        - Сначала о лицемерии в Квертинде, - я прищурила один глаз и на этот раз оттянула тетиву к бедру. Всё равно не то! - Потом, кажется, о Сирене. А потом… - напрягла лоб, пытаясь вспомнить, но в итоге лишь приподнялась на локте. - Да какая разница, Джер? Зачем мне, боевому магу, нужна эта чепуха?
        Не дожидаясь ответа, рассерженно бахнулась обратно на кровать. В этот раз магистр Банфик самолично проводила меня с урока прямо до дома ментора. Всю дорогу она твердила о моей зажатости, сухости, холодности и под конец добавила, что я умру старой девой в окружении рудвиков. Не то чтобы я планировала дожить до старости, но почему-то от её слов стало очень обидно. И даже как-то… унизительно. Хотя к рудвикам неприязни я никогда не испытывала. Сдав меня с поличным Джеру, Белла Банфик обречённо развела руками, потребовала наказания и, взмахнув кисточками шали, удовлетворённо удалилась.
        Так и начался мой плен. Не знаю, было ли это наказанием, но Джермонд просто не выпустил меня обратно в замок, объяснив временное заточение чем-то вроде «чтобы была не виду». Спорить я не стала, лишь пожала плечами и скинула накидку. Показала язык ментору в затылок. Он ведь теперь тоже был у меня на виду! Так что складывалось всё удачно. Кроме того, что через десять кругов по знакомому, изученному до каждой пылинки интерьеру навалилась нестерпимая скука. И обида. Которую я последний час старательно вымещала на комаре, пока Джер разбирался с бумагами.
        Камин почти прогорел, и без движения становилось прохладно. Кончик носа заледенел, застывшие пальцы покалывало от слишком частых встреч с тетивой.
        Комар снова зажужжал. Не иначе, насмешки в мой адрес. Ещё вчера Фаренсис грозился заставить боевых магов ходить вальсом в бальных платьях, но Джер пошёл дальше: он всё-таки заставил. И не только вальсом, а ещё бранделем, шманделем и Ревд-его-знает-чем ещё. Я забурчала ругательства в адрес богини красоты Нарцины, вытащила подушку из-под покрывала, подложила под спину. С опоры стрелять будет поудобнее.
        - Можно я вообще не буду ходить на эти занятия? - предприняла я отчаянную попытку. - Только время трачу!
        - Нельзя, - Джер развернулся на стуле, облокотился о спинку. - Ты ведь уже взрослая девочка, Юна. Должна сама понимать, что то, что преподаёт магистр Банфик - тоже своего рода магия, весьма могущественная. И ей тоже можно научиться. Использовать или нет - другой вопрос.
        - Знаешь, я подметила, что сталь и угроза расправы могущественнее магии, - покрепче перехватила Карнеум. - Ты сам говорил: напугай их, подчини посредством страха! И это сработало!
        - И ты, конечно, решила, что теперь будешь пугать всех: врагов, друзей и даже магистров? - съехидничал Джер. - Что Юна Горст станет вздорной грубиянкой, с которой лишний раз побояться связываться, независимо от намерений?
        Я надула щёки и возмущённо выдохнула. Он хоть когда-нибудь будет мною доволен?… Впрочем, сейчас ментор выглядел вполне довольным. И весёлым. Только меня это злило.
        - Я ведь и правда сегодня честно пыталась следовать указаниям магистра Банфик, пока танцевала с Бэзилом Окументом! - возмутилась я. - Но заткнулся он только после того, как я пригрозила затолкать ему свинью в глотку.
        - Тебе никогда не приходило в голову, что добиваться своего можно не только силой и угрозами? - Джер смешно прищурился, и вокруг его глаз собрались мелкие лучики. - Что есть другой, более лёгкий способ убеждения? При этом не менее, а, возможно, даже более действенный. Такая сила, которая может воздействовать на воображение сильнее страха и интересовать больше материальной выгоды. Сила, которая способна менять историю. Тонкие и опасные игры, сладкие сети, в плен которых враги сдаются сами.
        Теперь я разозлилась ещё больше. Потому что в словах Джера я слышала не его самого, а сладкоголосую певичку, способную соблазнить даже фонарный столб.
        - Элигия плохо на тебя влияет, - фыркнула я и проворчала себе под нос: - Мерзкая пиявка, чтоб у неё язык отсох.
        - Мы сейчас говорим о тебе, - строго напомнил Джер. - Я, как хороший ментор, пытаюсь убедить тебя научиться ещё хоть чему-то, помимо способов убийства. В конце концов, кроме навязчивой идеи уничтожения Кирмоса лин де Блайта, у тебя есть ещё и вполне мирная жизнь. И я жду, что ты, как хорошая мейлори, прислушаешься ко мне.
        - Ну ладно, - больше для вида согласилась я. - В следующий раз возьму на вылазку блестящую книгу Првленской. Сопру у какой-нибудь первокурсницы. Всегда подозревала, что эта розовая крошка, которой она обсыпана, - пыльца фей, превращающая икша в рудвиков.
        Джер рассмеялся. Заразительно, чуть хрипловато, и я подхватила его смех. Злоба и обида сразу же спрятали свои тёмные щупальца при виде смеющегося ментора, и даже настроение изменилось в лучшую сторону.
        - Надеюсь, эта великая сила изменит историю, даст власть, а заодно своей тонкой и опасной игрой убедит их не жрать меня, - снова пошутила я, ободрённая его смехом. - Я разгадала секрет магии Иверийцев!
        - Это меня в тебе удивляет, - Джер продолжил ухмыляться уголком губ. - Ты способна постигать сложные истины, менять своё мировоззрение, с искренним рвением добиваться успеха в магии Ревда, силой выдирать уважение у толпы, но настойчиво игнорируешь безотказно действенные методы её обольщения.
        Я зевнула. Беседа становилась скучной и всё об одном и том же: занятия магистр Банфик полезны, нужны, пригодятся мне в будущем и так далее.
        - Что-то я не видела, чтобы ты сразил кого-то на арене кокетливым взглядом или красноречивым касанием, - снова оттянула локоть вниз, повела кончиком стрелы вслед за полётом чёрной жужжащей точки.
        - Увы, мне эта сила недоступна, - Джер встал и тихо прошёлся до кровати.
        Присел рядом. Я сморщилась. Из-за его веса кровать прогнулась, и я едва удержалась, чтоб не скатиться с подушки в его сторону. Но хуже было то, что баланс изменился. Показательно вздохнула. Теперь придётся искать новую позицию для выстрела!
        - Мне, очевидно, тоже, - рассеянно буркнула я, прицеливаясь.
        - Вот как раз тебе, - Джер перехватил стрелу, закинул обратно в колчан, отложил его подальше. - Не пользоваться этой силой - просто преступление.
        Ментор сомкнул пальцы на изгибе Карнеума и выдрал лук из моих рук. Я даже почти услышала - клянусь! - как мой верный символ удачи заголосил проклятия в ответ на такое обращение.
        Резко села, чтобы возмутиться наглым вмешательством в тренировку, но передумала.
        Джер сидел неблизко, на расстоянии вытянутой руки, но что-то происходило с ним. Ментор снова смотрел на меня… Но в мужском взгляде было что-то новое, дикое. Не усмешка, не упрёк, не одобрение и не снисходительность к докучливой мейлори. Глаза его были яркие, густо-зелёные, и только у самого зрачка вихрилась темнота помешательства. Я видела такое только раз, у Кааса, перед тем, как он вышел из злосчастного грота и начал свою пытку. Что это было? Предвкушение кровавых ритуалов? Острый азарт? Безумие?
        Я тяжело сглотнула - во рту пересохло. Отодвинулась. И этим словно разрушила хрупкую преграду, сдерживающую хищный инстинкт - Джер моментально оказался рядом. Почему-то подумалось - схватит, набросится, вгрызётся в горло - прямо в знак соединения, вырвет сердце. И тут же визгливо хохотнула - какие глупости! Джер специально это делает, доказывая мне важность занятий Банфик. Он меня не тронет. Он же мой ментор!
        Должно быть, ментор почувствовал страх по связи, или мысли отразились у меня на лице, но он остановился. Застыл прямо перед моим лицом, внимательно меня разглядывая. Хотя что там можно было разглядеть?
        - Никогда не думал, что придётся защищать тебя от себя самого, - голос его низкий и холодный, какой-то… обречённый.
        Я резко втянула воздух - тот, который он выдохнул, и Джер усмехнулся. Опустил взгляд на мои губы, потом ещё ниже - куда-то на грудь. Смутившись от такой резкой перемены, я снова отодвинулась, прижалась вплотную к спинке кровати и обхватила себя руками. Но ментора интересовали не мои формы. Он осторожно поднял одну мою косу и стянул ленту. Мужские пальцы легко забегали между прядями, расплетая косичку.
        - Зачем?… - только и смогла выдавить я.
        Даже сама не знала, о чём спрашивала - зачем он меня пугает? Зачем сидит так близко? Зачем трогает?
        - Хочу посмотреть, - коротко ответил ментор.
        Свободные от плетения волосы окутали покрывалом моё плечо, разбрасывая горьковато-фруктовый аромат. Джер принялся за вторую косу. И я, сидя окаменелой статуей, вдруг подумала: почему я позволяю это делать? Я ведь не из робких, но рядом с ментором становлюсь как будто глупее, младше, пугливее. Сижу послушной куклой, с которой играет хозяин, и не сопротивляюсь. Почему так? И сразу же ответила: потому что мне это нравилось. Нравилось, как его пальцы порхали по моим волосам, иногда касаясь кожи у самых щёк, обжигая случайными прикосновениями. Нравилось наблюдать за ним - увлечённым, задумчивым и в то же время нетерпеливым, как ребёнок, открывающий долгожданный подарок.
        - Давно хотел это сделать, - вкрадчиво признался Джер.
        Он потянул широкую прядь, намотал на палец, поднял повыше и осыпал каштановым водопадом. Белый локон мелькнул и скрылся в общей массе. Я так и сидела - неподвижно, растерянно, боясь даже случайным вздохом нарушить таинство момента. Я знала, что ментор хотел преподать мне урок. Но, кажется, увлёкся. Джер смотрел на свет, льющийся сквозь мои волосы, и думал о чём-то своём.
        - Разве сегодня вы завтракали баторскими апельсинами? - невпопад спросил ментор. Он так же задумчиво поднёс прядь к губам и вдохнул запах. - Твои волосы пахнут иначе.
        - Нет, - тихо зашептала я. - Это всё икша… То есть Фиди… Это она… То есть, такая специальная мазь, или не мазь… Из-за неё пахнет… - поток мыслей оборвался внезапным вопросом. - Тебе нравится?
        - Нравится? - хрипло переспросил он и снова рассеянно посмотрел на прядь в своей ладони. - Мне нравится оружейная сталь, породистые лошади и закат над горными пиками Кроуница. Нравится торжественное золочение Лангсорда и мрачные шпили Варромара над болотами. А это, - он смотрел на мои волосы как на диковинку, что-то такое, что он видел впервые. - Это то, что не может мне нравится, Юна. Не должно.
        Я подалась к нему, упираясь руками в покрывало. Теперь отшатнулся он, будто я хотела ему навредить. Пришлось встать на четвереньки, чтобы подползти ещё ближе и уткнуться носом в колючую щеку. Джер заледенел, позволяя мне вдыхать его запах.
        - Справедливый обмен, помнишь? - шёпотом, чтобы не спугнуть, напомнила я.
        И взвизгнула, когда Джер подхватил меня подмышки, перевернул, уложил к себе на колени и безжалостно защекотал! Такой подлости я не ожидала! Замолотила руками, как девчонка, совсем забыв о навыках, сдула с лица волосы, которые так и норовили забиться в рот.
        - Вы быстро учитесь, студентка Горст, - смеялся надо мной Джер, пробегаясь пальцами по рёбрам под зелёным жилетом.
        Я извивалась ужом, упиралась ладонями в его подбородок, но он снова и снова хватал мои запястья одной рукой и продолжал жестокую пытку.
        - Прекрати!.. - хохотала я, зажмуриваясь от смеха. - Это нечестно!
        - Конечно, нечестно, - согласился Джер. - Ты забыла, что мне стоит доверять в последнюю очередь.
        - Ну хватит! - уже серьёзно потребовала я, стараясь сдерживать смех. - Джер, ну перестань!
        - Обещай прилежно учиться на занятиях магистра Банфик! - потребовал коварный вымогатель, и не думая останавливаться.
        Я попыталась пнуть Джера коленом, но ментор поймал его, стряхнул меня на смятое покрывало, придавил своим телом. И вдруг замер. Насмешка пропала из его глаз, в них сверкнуло явное и однозначное удивление.
        У самого горла ментора, там, где бугорком выделялся кадык, остриё Кааса крепко прижималось к мужской коже. Я даже не поняла, как это произошло - просто в долю мгновения в мои вены хлынула кипящая смола. Обволакивающая своей чернотой, она выжгла разум, лишила мыслей, превратила меня в зверя, ведомого лишь одним желанием - защищаться! Я не помнила, как рукоять Кааса скользнула в мою руку, как кинжал успел встать между мной и Джером колючей преградой. Словно сам живой Каас управлял моим телом в этот момент, снова подталкивая к убийству ментора.
        - Не останавливайся, - ласково шепнул Джер, нагибаясь ниже. - Маленький смертоносный вихрь.
        Я задрожала от его голоса. Лезвие проткнуло кожу, и алая бусина крови медленно покатилась по кинжалу, упала на мою сорочку. Я всхлипнула против желания, и внезапная пустота, возникшая в ту секунду, пока капля чертила красную дорожку по лезвию, заполнилась стыдом, трепетом и страхом. Мой разум корчился в этом судорожном контрасте, отказываясь признавать ситуацию. Мы лежали на его кровати не как ментор и мейлори, а как мужчина и женщина, как любовники, и любой, кому довелось бы это увидеть, без сомнений подтвердил бы сходство. Пламя вспыхнуло вдоль внезапно чуткого хребта, и я выгнулась, отчего только теснее прижалась к мужскому телу, и Джер раскрыл губы, ловя мой резкий выдох. Джер, всё ещё нанизанный на кончик моего кинжала… Толмунд! Неужели я снова посмела поднять руку на своего ментора?
        - Прости, - зашептала я, торопливо отталкивая Кааса подальше.
        - Это ты меня прости, - Джер медленно поднялся, и я чуть не застонала. - Тебе лучше уйти.
        Кончики моих волос потянулись за ним десятками мостиков. И я даже приподнялась следом, чтобы не разрывать эти видимые связи. В слабом освещении губы ментора казались твёрдыми, высеченными из камня. Он сжал зубы, и от этого скулы стали ещё острее, по мужской шее побежала красная капля. А глаза… Глаза я не видела. Потому что Джер старательно отводил взгляд. Впервые в жизни.
        - Ну прости меня! - отчаянно взмолилась я. - Не знаю, как это вышло, меня как будто подменили…
        Я кинулась к нему, но он грубо схватил меня за плечи и оттолкнул.
        - Уйди, Юна, - зло попросил ментор.
        Он вернулся к своему столу, опёрся руками о каменную столешницу. Я заметила, как сорочка натянулась на мужской спине, очерчивая напряженные мышцы. Джер злился на меня, возможно, даже был разочарован. Но я не собиралась сдаваться. Подбежала, нырнула под одну его руку, отодвинула задом книги, уселась на стол и крепко обхватила руками.
        - Пожалуйста, извини, - запричитала я. - Клянусь, я больше никогда не подниму на тебя руку. Ни разу в жизни!
        - Не бросайся клятвами, - ментор криво ухмыльнулся, а это уже было неплохо.
        Я подползла ещё ближе, прижалась. Заледеневший кончик носа упёрся в точную копию моего чёрного паука, и я боялась пошевелиться. Вдруг спугну притихшего Джера? Так и дышала ему в шею, едва осмеливаясь втягивать запах его кожи и крови. В голове отточенным хронометром стучали слова Банфик: «зажатость», «холодность», «сухость». А сердце, беспокойное сердце, казалось, опережало тот темп, который сотрясает сам мир, и ухало где-то в животе. А что, если бы он не остановился? Я бы тогда тоже… не остановилась? Я бы зарезала своего ментора в порыве бессознательного страха перед его близостью? Нет… Никогда.
        - Уйди, наконец, - процедил Джер, больно натягивая мои волосы на затылке.
        Ещё свежая глубокая царапина заблестела прямо перед глазами, как напоминание о скоротечном безумии. Может, у меня и правда дурная кровь Тезарии Горст? Может, моя душа изначально была тёмной, а сейчас просто начала проявлять свою суть? Я потрясла головой, отгоняя непрошенные мысли. Джер запустил ладонь в мои волосы и прижался губами к макушке, как делал это раньше много раз. Я застыла, прислушиваясь к его дыханию. В отличие от всех предыдущих разов, сейчас ментор дышал загнанно, как попавший в ловушку зверь.
        Мейлори не должна чувствовать связи. Нет. Но мне казалось, что я всегда ощущала эмоции ментора острее собственных, как будто они лились сквозь меня магией. Отдавались громким эхом в сознании и сотрясали тело. Сейчас Джер пронзал меня до самого скелета кончиками своих подрагивающих ресниц, выжигал под кожей пустыню тяжёлым дыханием и жалил прикосновениями.
        Над порезом наливалась новая капля, и мне вдруг неистово, до тупой боли в груди захотелось остановить её падение. Алая крупинка жизни ментора - самого важного, что у меня было, - опасно подрагивала в такт биения его сердца. И я не придумала ничего лучше, чем слизать выпущенную мною же кровь. Губы легко скользнули по шее Джера, и на языке появился знакомый солоноватый привкус. Джер дёрнулся, как от пощёчины, и резко отлетел от меня на три шага.
        - Джер, я…
        - Пошла вон! - рявкнул ментор так, что меня чуть не снесло его грубым приказом.
        Ещё не успев ничего сообразить, я быстро собрала разбросанное по дому оружие, подхватила накидку, прижала её к груди, задом пятясь от взбесившегося ментора. Хлопнула дверью, стараясь успокоить дрожь и выпрыгивающее из груди сердце. Сделала два ошалелых шага к дорожке, но силой воли заставила себя врасти в порог, чтобы досчитать до десяти. Вдруг он пойдёт за мной?…
        На первом же счёте за спиной что-то рухнуло, загремело, разбилось, и я не выдержала. Рванула к дорожке так, как будто в доме был не мой ментор, а самый лютый в мире зверь. Лихорадочное волнение подгоняло меня посильнее шквального ветра, подхватывающего снежные вихри. Лицо кололо ледяными иглами, ноги подгибались, но я неслась вперёд, не разбирая дороги. За что он так со мной? Я ведь и правда - не хотела…
        Остановилась только посредине облачного моста. Не знаю, почему я пришла именно сюда, а не в бестиатриум. Возможно, боялась встретить кого-то по пути - не хотелось, чтобы меня видели такую: растрёпанную, потерянную, дрожащую.
        Метель буйствовала даже здесь. Тысячи снежинок белыми комарами проносились сквозь резные каменные ограждения, оседали пушистыми коронами на потухшие шарики фонарей.
        Я спряталась от колючей стихии в библиотечной башне, но спускаться вниз не стала. Скрутила спутанные волосы в жгут, накинула капюшон, чтобы случайные студенты не узнали меня со спины. Оперлась о подоконник под круговыми окнами и тяжело вздохнула. Идти мне было некуда.
        Бледное солнце уже перевалило небесный пик и клонилось к вершине Сомнидракотуля. Ровно год назад, в девятый день от Красной Луны, на раскалённом драконьем вулкане я дала клятву мейлори. Приняла своего ментора, которого на тот момент считала чудовищем. Теперь же я слепым щенком льнула к теплу этого чудовища, до последней крохи слизывая с мужских ладоней скупую заботу, и мечтала о большем. В ответ он только хмурился, прогонял меня, не подпускал к себе близко.
        За спиной мелькнул какой-то студент, затормозил ненадолго и сразу же нырнул в книжное пекло. Меня обдало сквозняком, и пара прядей выбились. Лёгкий аромат напомнил мне о мужских пальцах в моих волосах, о легких касаниях… Я покрепче вцепилась в холодный камень.
        Джеру нравилось. Я ведь видела: ему и правда нравилось! И мне нравилось. Я хотела, чтобы это продолжалось. Почему же моё тело, моё непослушное, слишком быстрое, глупое тело среагировало быстрее желания?… Почему каждый раз, когда наступал момент острой нежности я ощетинивалась в ответ колючим ежом, пугалась потревоженной пташкой и пряталась в раковину, как улитка?!
        Костяшки пальцев, обхватывающих подоконник, побелели от злости. Я бы выломала кусок камня, если б у меня хватило сил. Способностью крушить я обладала превосходно. Потому что весь год, с тех самых пор, как у меня появился ментор, я только и занималась тем, что училась сражаться, противостоять судьбе, сеять вражду и уничтожать. Училась у него же. Но это было так… грубо!
        Ноготь зашуршал по заиндевевшему стеклу, вышкрябывая корявые буквы имени. Я обвела его в романтический символ, как делали девушки на скучных занятиях магистра Айро. Криво усмехнулась… глупость. Я не знала, как нужно проявлять свою нежность. Устало подула на наивное творчество, потёрла рукавом. В подтаявшей проплешине показались вершины гор, почти неразличимые за белой пеленой. Ранний снег беспорядочно парил над академией, взлетал, кружил, забивался в каменные щели. Далеко внизу колыхались маковки сосен - тёмные пушистые точки, качающиеся под скорбную песню метели.
        Я мечтала, чтобы Джер воспринимал меня не только, как мейлори. Но в действительности не могла представить себе даже его поцелуя. Каково это - трогать губами твёрдый мужской рот? Свободно отдаваться во власть другого человека? Ощущать себя в его руках не напакостившим котёнком, а возлюбленной? Я со злостью выплюнула прилипший к губам волосок. Ответов на эти вопросы у меня не было. Но где-то в глубине сознания появилась надежда найти их у того, кто наверняка знал эти ответы. Эти и многие, многие, многие другие простые ответы о такой сложной человеческой природе.

* * *
        В закатном солнце огромный пузырь крыши Церемониального Зала казался половинкой яблока. Недозрелого, но уже зарумянившегося с подсвеченного бока. Метель прекратилась, и оранжевые лучи свободно пробивались сквозь редкие тучи, делая корку снега похожей на позолоту. Вся осенняя растительность скрылась под пушистой пеленой, и только ёлки торчали бесформенными снеговиками вдоль ещё не расчищенных дорожек.
        Куиджи важно ходил у высоких ворот, заложив руки за спину. За ним тянулась вереница следов, и снег ритмично похрустывал от шагов ментального мага. Развесёлый Нед чертил палкой неприличные символы на гладком белоснежном полотне, а Мона я вообще заметила не сразу - целитель спрятался за высоким сугробом, нежно обнимая ящик со склянками.
        - …таким обг’азом, я пг’ишёл к выводу, что магия икша сг’одни ментальной, и я смогу г’азобг’аться в её пг’инципах, - донеслось до меня, когда я подошла совсем близко.
        Остановилась у святилища Девейны. Высокая башня храма со змеёй и чашей над входом открывала божественный ряд святилищ, окружающих Церемониальный Зал, поэтому располагалась ближе всех к воротам. Я прислонилась плечом к плотной кладке. Запах ритуальной амбры защекотал нос, и я зажала его пальцами, чтобы не чихнуть. Увлечённые друг другом студенты меня даже не заметили.
        - Нед, а тебе не показалось, что яд с головной части туловища токсичнее, чем с конечностей? - Мон сдвинул брови, перебирая свои склянки. Большая часть была пустой. - Молодые особи имеют более или менее ядовитую кровь?
        Студент Лоза говорил тихо, смешно оттопыривая верхнюю губу с редким светлым пушком. Он сидел прямо на снегу и был так увлечён своим ящиком, что не заметил, как накидка не большом животе разъехалась, обнажив золотистые пуговки форменного жилета.
        - Мне показалось только то, что они хотят меня сожрать, - Нед плюнул через плечо. - Но ты можешь предложить им вопросный лист прежде, чем они разделают тебя на рагу.
        Куиджи захохотал, и даже Мон сверкнул своей щербинкой между белоснежных зубов.
        - Почему-то мне кажется, что вы замышляете какую-то дурость, - дала я знать о своём присутствии. - Прямо перед взорами богов!
        - Юна! - обрадовался Куиджи. - Наконец-то! Солнце ског’о сядет, а мы ещё даже не начинали!
        Мон с готовностью поднялся, звякнув ящиком, а Нед глянул на меня с таким невинным и непричастным видом, что я убедилась совершенно точно: дело нечисто. Комдор отвёл глаза и с преувеличенным интересом вернулся к рисованию.
        - Не стыдно перед богиней за свои художества? - кивнула я на характерные изображения прямо позади святилища, понятные и без сопутствующих надписей.
        Глянула строго, надеясь, что Комдор поймёт: я уже чувствую неладное в его поведении.
        - Так она там, - неопределённо махнул рукой Нед то ли на святилище, то ли на небеса. - Ей оттуда невидно.
        - Мы все оголены пред взором Девейны, - серьёзно напомнил Мон. - И дела наши, и помыслы, и грёзы.
        Целитель сжал белый тиаль и поклонился башне, но сразу же стушевался, затоптался на месте. Свежий снег звонко захрустел.
        - Мой взор пока не видит ваших помыслов, но зато задница прекрасно чувствует подвох, - я потёрла замерзающие ладони. - Куиджи, ты говорил о сюрпризе?
        - Да! - нашёлся ментальный маг. - Г’азумеется. Идёмте!
        Он уверенно прошагал до соседней башни, высоко поднимая ноги. На гладком полотне остались новые следы. Храм рудвиков, как прозвали его в прошлом году студенты, стоял здесь же, прямо у входа, замыкая выстроенный вокруг Церемониального Зала комплекс. Куиджи дёрнул примёрзшие створки входа, потом ещё и ещё. Не сразу, но покосившиеся низкие ворота поддались, являя нам пыльное нутро заброшенного склада.
        - Наш военный штаб! - торжественно представил студент Лампадарио.
        Мы с Моном переглянулись с явным сомнением. Нед заглянул за моё плечо и присвистнул. Посещать пыльное тёмное помещение не было никакого желания, ещё и воняло оттуда какой-то тухлятиной.
        - Да бг’осьте! - разулыбался Куиджи. - Это же потг’ясающая идея! Никто нас здесь не побеспокоит! Я немного пг’ибг’ался, но интег’ьег’ ещё тг’ебует дог’аботки.
        Он показательно шагнул внутрь, нашарил заранее подготовленный фонарь и поманил нас за собой.
        - Дохлую кг’ысу я выкинул, - обрадовал студент Лампадарио. - Осталось пг’оветг’ить, и запах уйдёт.
        Я набрала побольше воздуха в лёгкие и переступила порог. В любом случае, в башне было немного теплее, а вспыхнувший слабый свет даже придавал некоторого уюта. Да и после частых визитов в морг Голомяса я терпимо относилась к разного рода запахам.
        В отличие от других святилищ, в храме рудвиков потолок был низким, сколоченным из крепких досок и явно намекающим на рачительное использование пространства ветхого склада. Судя по всему, над нами тоже была комната, приспособленная под хранилище рухляди. Каменная лестница вилась вдоль стены, поднималась к узкому мостику и тяжелой двери с навесным замком. Металлические перила проржавели, но выглядели крепкими.
        Лампадарио поставил лампу на крышку дряхлого клавесина, что возвышался посреди хлама, по-хозяйски перевернул единственный стул и предложил мне присесть. Даже привычная галантность ментального мага в этот момент показалась мне подозрительной. Я сморщила лоб, но всё же опустилась на стул, закинула руки за его спинку. И сразу же подскочила от металлического грохота, раскатами прокатившегося по затхлой башне.
        - Кряхт!.. - ругнулся Нед, пиная прохудившееся ведро, в которое он наступил. - Паршивое барахло! Мы банда изгоев, а не мусорщики!
        Куиджи спешно подхватил несчастную рухлядь, останавливая шумное избиение, и осторожно поставил ведро рядом с беспорядочной кучей хлама. Только теперь я сообразила, что там было место для особо бесполезных предметов: сундук без крышки служил огромной урной, из которой торчали обломки мётел, черенки лопат и даже ржавая секира, непонятно каким образом оказавшаяся среди бытового скарба.
        - Я же говог’ил, что интег’ьег’ тг’ебует дог’аботки, - возмутился ментальный маг. - В мужском ког’пусе мы не можем встг’ечаться, потому что в нашей гг’уппиг’овке есть леди.
        - Я не леди! - заспорила я.
        - А пахнешь, как леди, - раздалось сверху, и я задрала голову. - Что? - Нед поднял обе брови. - Это не я, это Окумент растрепал всем, что ты сегодня надушилась. Запах приятный, - он наклонился к моей голове, принюхиваясь.
        - Это дрянь, которая смывает слизь икша, - оскалилась я и кивнула на Куиджи: - Кстати, Фиди меня ею намазала!
        - Таг’окко и эдельвейс, - мечтательно протянул Куиджи. - Любимый аг’омат обвог’ожительной Фидег’ики!
        Он завороженно двинулся ко мне, как кот на запах сметаны. Даже Мон, что до сих пор молча тёрся у лестницы, повёл носом. Тарокко и эдельвейс… Так вот почему Джер говорил про баторские апельсины. Я уже пробовала однажды этот кисловатый фрукт, когда меня им угостил бард на празднике Династии. Память мгновенно явила Джера, прижимающего меня к кровати. Тяжесть его тела, тепло, хриплый голос и короткий миг такой острой нежности…
        - Стоять! - громко приказала я ошалевшему Куиджи и собственной памяти, и сразу вернулась в реальность: - Вы ведь притащили меня сюда не для того, чтобы нюхать?
        Нед хохотнул, но быстро стал серьёзным. Куиджи вытащил из-за стопки низких ящиков огромный сверток, с видом вершителя судеб бахнул его на клавесин и развернул. Мы вчетвером склонились над тщательным чертежом, выполненным с большим усердием. Я даже залюбовалась: настолько аккуратные были чернильные линии, на обширном пергаменте не было ни единой кляксы.
        - Что это? - я склонила голову, пытаясь вникнуть в редкие сокращенные надписи.
        - План тег’г’итог’ии академии, - представил ментальный маг. - С обозначением всех дополнительных входов и выходов. Я ещё в пг’ошлом году пег’ечег’тил на всякий случай.
        - Чем вас не устраивает главный выход? - я быстро нашла на схеме ворота с двумя львами.
        - Тем, что его теперь охраняет не только каменная плита, но и свиры, - пояснил Нед. - И не выпускают студентов без специального разрешения или сопровождения.
        - Да ладно? - не поверила я.
        - Чтоб меня капраны драли, - Комдор стукнул себя тиалем по груди.
        - Я пг’овег’ил здесь и здесь, - Куиджи тыкнул пальцем на схематические двери. - Везде висят замки. Ског’ее всего, они являются аг’тефактами ментальной магии, связанными с ключами, как во всех замках.
        - Что за артефакты? - я скинула капюшон, чтобы лучше видеть.
        Мон странно покосился на мои распущенные волосы, а Нед даже протянул руку, чтобы потрогать, но получил ощутимый шлепок по ладони.
        - Обычные аг’тефакты ключника, - пожал плечами Куиджи. - Пг’и повг’еждении или попытке вскг’ыть замок, связанный с ним ключ вибг’иг’ует и нагг’евается.
        - И что происходит? - я убрала падающую на лицо прядь за ухо.
        - Пг’иходит ключник, - непонятно пояснил студент Лампадарио. - Или сг’азу охг’ана замка.
        - Кто-то вроде злобного гномика? - предположила я. - Или тролля с дубиной?
        - Ну ты даёшь, Юна, - засмеялся Нед. - Обычный маг со склонностью Девейны, присягнувший хозяину замка академии.
        - В академии есть ключник? - удивилась я.
        - Конечно. В любом замке есть ключник, - уже настороженно пояснил Нед. - Даже в поместье моего деда есть. Ты что, раньше никогда не видела ключников?
        Вместо ответа я злобно запыхтела. Я замков и поместьев-то не видела, не то что их служителей. Тем более магических. Очередное напоминание о моем невежестве было неприятно, и я резко выпрямилась, встряхнув уже надоевшими волосами. Даже среди банды изгоев я была лишней. Не стоило об этом забывать.
        - Ключники приносят обет Девейны хозяину замка, - торопливо пояснил Толстый Мон. - Отпирать запертые двери только с дозволения хозяина и названных им людей. Они хранят ключи от всех дверей и тайны замка. Это все знают.
        - Без него нам не выйти, - очевидно подытожил Куиджи, осматривая карту.
        Я села обратно на стул, вытянула ноги. Странно, когда я последний раз седлала капрана, чтобы выехать за Джером в театр, свиров у входа ещё не было. Значит, их поставили уже после. Теперь студенты были заперты в академии не только условными правилами, но и вполне реальными преградами вроде замков и охранников. И чем это отличается от Зандагата?…
        У ножки стула обнаружился череп какого-то крупного животного, и я подняла его, всматриваясь в пустые глазницы. С другой стороны, студенты в академии жили на полном обеспечении, и желания выбираться не возникало. По крайней мере, у большинства студентов. У того большинства, что уже давно укладывались спать в своих комнатах, а не мёрзли в вонючей заброшенной башне.
        - И куда мы собрались выходить? - насмешливо спросила я у черепа. - На обзорную экскурсию в Кроуниц?
        - В шахты! - нетерпеливо запрыгал Нед, как будто только и ждал этого вопроса. - Ты же обещала, помнишь? Что мы вернёмся туда только нашей бандой!
        - Я такого не обещала, - пригрозила пальцем, но меня перебил Куиджи.
        - Магия икша уникальна, - ментальщик замахал рукавами. - И в ней сосг’едоточена главная сила гг’зекг’овок! Пг’едставь, если их лишить способности телепог’тиг’оваться… Или изучить её! Какие бескг’айние возможности для пг’огг’есса!
        Накидку он распахнул, хотя в башне было прохладно. Поверх светло-зеленого жилета лежал тиаль с тремя кольцами Мэндэля, и Куиджи расправил узкие плечи, демонстрируя свою полную приверженность склонности разума.
        - Ты и вправду псих, - я покачала головой. - Хоть представляешь себе, что шахты - это не аудитории магистра Риина, а смертельные лабиринты? Да тебя раздерут там за три минуты!
        - Я тоже владею ог’ужием, - насупился студент Лампадарио. - Я посещал на пег’вом куг’се занятия по тактике и пг’актике самозащиты.
        - Нед сказал, что вы с ним сможете нас защитить. Ты ведь сегодня говорила, что планируешь брать меня с собой! - на круглых щеках Мона заалели пятна. - Я соберу образцы крови икша в специальные колбы, чтобы сохранить их до своей лаборатории. - Целитель сунул мне под нос свой ящик. - У меня есть теория, что для излечения ожогов сгодится обычная мазь. Магии Девейны очень мало в мире, её не хватает на всех больных… А если вдруг икша станет больше…
        - Вы рехнулись, - я отшатнулась от Мона, не веря, что и он заодно с этими безумцами.
        Мои и без того огромные глаза сейчас стали похожи на глазницы того самого черепа, который я держала в руках. Конечно, мне хотелось ещё раз побывать на выездных занятиях, но с магистрами, сигнальными шнурами и другими боевыми магами в доступной близости.
        - То есть, ты не пойдёшь с нами? - обиженно прищурился Нед.
        - Вы тоже не пойдёте! - велела я, стараясь придать как можно больше приказного тона голосу.
        - Мы пойдём, - со значением заспорил Нед, выдерживая мой взгляд. - С тобой или без тебя. Я смогу защитить друзей.
        Я встала, задрала голову, чтобы посмотреть Комдору в глаза. Он не был способен защитить даже себя, и если бы не я - он бы сдох в той пещере, растерзанный сотнями острых зубов. Боевой маг, навыки которого ограничивались выращиванием земляники. Простой студент, не способный принимать решения в критической ситуации. Неудачливый амурный хлюпик, что без шансов таскался за недоступной Сиреной Эстель. Всё это вертелось у меня на языке, но почему-то высказать обидную правду я никак не решалась. Мон вздрогнул, звякнув своими склянками и отошёл подальше - упёрся широкой спиной о металлические перила.
        - Давайте мы все успокоимся, - повёл ладонями Куиджи. - И обсудим ваг’ианты компг’омисса.
        - Да обсуждайте, что хотите, - вспылила я, обходя Неда и направляясь к выходу.
        Хлопнуть дверью не удалось из-за её ветхости, но я рывком закрыла ворота и даже стукнула по дощатой поверхности сапогом. От пинка деревянные дверцы покосились ещё сильнее, и между створками образовалась щель шириной в ладонь. Я фыркнула. Тоже мне, банда изгоев! Банда неудачников - вот так было правильнее. И безмозглых придурков. Да они понятия не имеют, во что ввязываются! Никакой ответственности! Никто и не заплачет, когда их сожрут. Даже штаб у них пыльный и вонючий, после посещения которого хочется вымыть руки. Я загребла пушистого снега и с силой потёрла им ладони. Пальцы закололо от холода. Между дальних заснеженных ёлок что-то хрустнуло, мелькнуло, и я метнула туда рассерженный взгляд. Ощущение преследования меня сейчас не пугало, а только раздражало.
        - Ты тоже катись в пекло, Чёрный Консул! - процедила я сквозь зубы, хотя хотелось проорать.
        На улице уже стемнело. Мелкие снежинки белой мошкарой кружились у фонарей, осыпали мои плечи мягкими хлопьями. Я тяжело зашагала, утопая в снегу по самую щиколотку и стряхивая с головы пушистую насыпь. Потревоженные волосы немедленно окутали меня ароматом тарокко и эдельвейса, едва перебивающим слабый запах амбры, который всегда витал в воздухе возле святилищ.
        - Что за день такой, - бурчала я в такт хрусту снега. - Отовсюду приходится сбегать.
        Догонять меня никто не собирался, и я вдруг вспомнила, что нужно досчитать до десяти. Остановилась резко, оглянулась на закрытые ворота и мелькающие фигурки банды в неплотно закрытых створках. Слабый свет пробивался сквозь широкую щель, резал подрагивающим жёлтым клинком гладкое снежное полотно с одинокими следами. Окружающая меня морозная темнота казалось светлой из-за поблескивающего снега и горящих фонарей, но все же глубокой, по-ночному густой.
        Все студенты уже должны были находиться в замке. Мне не впервой было нарушать правила и разгуливать в ночи, я давно следовала заветам свободы и гордилась этим.
        Но Куиджи?… Неужели его не заботит то, что он будет возвращаться в потёмках? Магистр Риин будет недоволен. И Мон… Как бы целитель не старался двигаться незаметно, всё же с его габаритами это было невозможно. Проклятый Комдор, это всё его навязчивая беспечность! Должно быть, грязекровки обрадуются плотному ужину…
        - Полоумные идиоты, - снова выругалась я, делая ещё два шага подальше от военного штаба банды неудачников.
        А если они придумают, как выйти из замка? Неужели и правда пойдут в шахты без меня? Перед глазами мелькнули зубы икша, вгрызающиеся в мою руку. И катающийся по земле Нивейд Малкер, стонущий молитвы. Может, стоит сдать банду изгоев магистрам?… Настучать на них Надалии Аддисад? Ревд, она же без сознания… Я нащупала в складках свой тиаль, сжала покрепче. Потёрла чёрного паука на шее, сосредоточенно ловя ртом снежинки.
        - Что б вас и правда капраны драли, - развернулась и побрела обратно. - Безответственные психи. Упёртые бараны!
        Накидка потяжелела, низ её побелел от прилипшего снега. У самого входа я принялась яростно отряхиваться, продолжая ругаться. Постучала заснеженными сапогами по стене, дёрнула скрипучие створки. В лицо пыхнуло слабое тепло и запах тухлятины. Три пары глаз поднялись от знакомого чертежа и выжидающе уставились на меня.
        - Зайдём в мелкую шахту не дальше, чем на сто шагов, - с порога выдвинула я свои условия. - Если не встретим икша - развернёмся и повернём обратно. - Впилась взглядом в Неда, на лице которого уже разъезжалась довольная улыбка. - И только попробуйте ещё хоть раз со мной поспорить!
        - О, великий генерал, Юна Горст, - Нед вскочил и принялся дурашливо кланяться. - Никто не посмеет в походе ослушаться вашего приказа!
        - Ты правда пойдёшь с нами? - светлые брови Мона радостно поползли вверх, от этого он стал похож на щенка.
        Доверчивого, доброго и беззащитного щеночка.
        - Мы же банда, - тяжело вздохнула я, закрывая за собой двери. - Банда самоубийц.
        - Нам нужно г’аспг’еделить обязанности! - засуетился Куиджи.
        Он достал форменный платочек и тщательно потёр руки. Чертёж, который он перестал удерживать, немедленно скрутился в трубочку. Я ещё раз оглядела помещение, задержалась взглядом на двери с массивным замком.
        - Придумаем специальные имена! - Комдор подошёл к клавесину и уверенно положил руки на клавиши. - Мон, хочешь быть «возмездием богини»?
        Нед заиграл какую-то простенькую мелодию на жутко расстроенном и глухо звучащем инструменте. Я скрестила руки на груди, проследила за длинными пальцами парня, что уверенно бегали по клавишам.
        Нед Комдор всегда казался мне своим парнем, прямым и грубоватым. И почему-то я решила, что он тоже из простой семьи, вроде моей. Но в академии, конечно, не было малоимущих студентов. Несмотря на свою непосредственность, Комдор наверняка получил прекрасное образование. Вырос в поместье с ключником, где специально нанятые педагоги преподавали ему важные дисциплины, включая сражение, танцы и музицирование. Жаль, что среди них не было навыков выживания.
        - Можно я останусь Моном? - попросил студент Лоза, устраиваясь на ступеньках.
        - Как хочешь, - разрешил Комдор и начал пританцовывать в такт детской мелодии. - Псих останется просто психом.
        - Я не псих! - запротестовал Куиджи.
        Зелёный тиаль Ревда закачался от движений Неда, серебристые ножны с чеканным орнаментом заиграли в приглушенном свете. С недавних пор Комдор не расставался со своим новым оружием, и я усмехнулась, подумав о том, что это я заразила его своим примером. Злиться долго на этих придурков было невозможно!
        - Я буду аспидом, - выпрямился Нед, прерывая игру. - Это ядовитый змей из легенд, ужасно смертоносный. А ты, Юна?
        - Сорокина дочь, - я прошлась до клавесина и кивнула на свернувшийся чертёж. - Вы придумали, как выбраться за стены академии?
        - Пока нет, - вздохнул Куиджи, снова разворачивая широкий лист. - По всему выходит, что без ключника это невозможно. Академия спг’оектиг’ована непг’иступной, как и все дг’евние замки.
        На этот раз он придавил пергамент не только фонарем, но и тем самым черепом, который я недавно рассматривала. Выглядела эта картина зловеще, но мне понравилась атмосфера. Я даже вошла в азарт.
        Вариантов на ум мне пришло сразу несколько. Во-первых, стоило исследовать забор на предмет пробоин и выщерблин. Академия - часть Кроуница, а уж я была хорошо осведомлена о ветхости древнего камня города и трещинах в ограждающих стенах. Во-вторых, можно было отвлечь свиров. Это было непросто и грозило, как минимум, отработками, но у меня в распоряжении была целая команда, способная провернуть рискованное дельце. Но начать я решила с третьего, самого простого и любопытного, на мой взгляд, варианта.
        - Давайте просто попросим ключ от одной из дверей, - предложила я в лоб. - Может, ключник отличный парень, поощряющий шалости. И наверняка у него есть свои желания, с выполнением которых мы ему поможем.
        Любую сомнительную авантюру стоит начинать с переговоров. В каждом человеке, отдаёт он себе в том отчёт или нет, дремлет желание приключений. Даже в самом скрупулёзном прагматике можно отыскать потаённые прихоти, глубоко запрятанные за скучной серьёзностью. Первое правило ментора гласило, что людям всегда что-нибудь нужно. Оставалось понять, что же нужно таинственному ключнику, и использовать это в своих целях. Но для начала стоило хотя бы с ним познакомиться.
        - Не получится, - отозвался Мон со ступеней. - Он не сможет открыть двери без позволения владельца замка. При попытке он просто умрёт из-за обета Девейны.
        - Разве замок не принадлежит Квертинду? - скривилась я.
        Это рушило мои планы. Если ключник зависит не только от собственных желаний, а ещё и от чьего-то позволения, договориться с ним не получится.
        - Даже если так, у него всё равно есть кастелян, - Мон провёл рукой по светлому ёжику волос и отдалённо напомнил мне Кааса. - И только он может дать разрешение ключнику впускать или выпускать нас по желанию.
        Может, ещё не всё потеряно? Может, просто в цепочке моих планов появилось ещё одно звено?
        - Надалия Аддисад? - предположила я, сжимая бордовую рукоять. - Старик Гремор Айро? Может, рудвик Вилли? Кто хозяин замка?
        Нед и Куиджи молча переглянулись. Мон пожал плечами. Я снова взглянула на запертую дверь.
        - Надалия ни за что не позволит нам покидать академию, - Нед достал свой кинжал, повертел его в руках. - Нужно придумать другой способ.
        Вопросы, вопросы, вопросы и бесконечные замки… Я вспомнила низенькие запертые двери в высоченном каменном заборе академии, которые приметила ещё тогда, когда впервые бродила с Сиреной по плиточным дорожкам территории… Без ключа открыть их было невозможно, а о попытках взлома моментально становилось известно.
        Наверное, стоило подумать о том, чтобы вернуться к варианту с отвлечением свиров, но кое-что не давало мне покоя.
        Я подошла ближе к Мону, с сомнением оглядела каменную лестницу, подёргала перила. Целитель встал, уступая мне дорогу, и я шагнула на первую ступень. Вверху было темно и мрачно. Низкая деревянная дверь с двумя перекладинами и кольцом-ручкой почти вросла в стену. Должно быть, её давно не открывали.
        - Куиджи, - позвала я. - А что за этой дверью?
        - Я не смог её откг’ыть, Юна, - отозвался ментальный маг. - Но осматг’ивал. В г’жавом замке ощущается магическая сила акг’тефакта.
        - У тебя что, четвёртый порядок? - удивилась я тому, что Куиджи смог почувствовать артефакт, и попросила: - Подай фонарь.
        - Благог’одный муж не хвастается достижениями, - занудил свою песню Лампадарио, протягивая мне наш единственный источник освещения.
        Я осторожно двинулась наверх. На лестнице лежал слой пыли, и сапоги оставляли тёмные следы на каждой каменной ступени. Серый гранит был крепким, добротным и даже почти без выщерблин. Я схватилась за перила и сразу же потрясла ладонью, стряхивая отколовшуюся ржавчину. Трое членов банды изгоев остались стоять внизу с задранными головами.
        - Рты закройте, - посоветовала я. - Пыль залетит.
        - Ты куда? - спросил Нед.
        - Буду вызывать этого вашего ключного гномика, - я уже добралась до ограждённого мостика и подёргала замок. Магической силы в нём, увы, не почувствовала. - У меня к нему есть серьёзный разговор.
        Отвлекать свиров было неплохой идеей. Особенно, когда помогать мне в этом была готова целая банда.
        Но ведь так будет не всегда.
        Мне необходима была личная свобода. Свобода и мои собственные правила перемещения. Мне предстояло посещение приюта Ордена Крона, встреча с господином Демиургом, который имел ответы на десятки моих вопросов. Гораздо более важных вопросов, чем тот, на который я пыталась найти ответ прямо сейчас. Мелькнула догадка, что студентов в академии закрыли по просьбе Джермонда… Что эти ограничения были направлены именно на меня. Но Юну Горст не так просто принудить к бездумному послушанию.
        Я достала стрелу из колчана и попыталась сунуть наконечник в скважину. К сожалению, не влез. Следующим орудием вскрытия выступил Каас. Я с дурью саданула рукоятью, но сразу же зашипела от боли - только кулак расшибла. Замок звякнул, осыпал ржавую крошку, но остался висеть неприступной преградой.
        - Дай я, - Нед пробежался по лестнице, перепрыгивая ступени. - Ты ведь всё-таки леди.
        Я отвесила ему подзатыльник, и Комдор довольно заржал. Он в точности повторил мою попытку, только со своим кинжалом, который был заметно потяжелее. Ругнулся, ударил снова. Замок насмешливо звенел, но не поддавался.
        - Если попытаться вскг’ыть замок, пг’идёт ключник, - сообразил Куиджи, тоже оказавшийся рядом. - Хг’анитель обязан пг’овег’ять все наг’ушения, даже такие незначительные, - он сильно пихнул Неда. - Дай мне попг’обовать.
        Ментальный маг обнял обеими ладонями увесистый кусок металла и принялся его гипнотизировать.
        - Юна, у тебя есть шпилька? - поинтересовался заправский взломщик. - Ты ведь ле…
        Я резко воткнула Кааса перед носом Лампадарио. Тот вскрикнул и подпрыгнул, вытаращился на меня испуганными глазами.
        - Такая подойдёт? - ухмыльнулась я уголком губ.
        Нед захохотал, поднимая фонарь повыше. Куиджи обиделся и отвернулся.
        - Отойдите, - тихий голос вмешался в нашу суету. - Пожалуйста.
        Внизу, на пыльных ступенях, стоял Толстый Мон с оружием наперевес. Та самая секира, что торчала среди горы мусора, в руках огромного целителя выглядела небольшим топориком. Но я прекрасно понимала, что это обманчиво: огромный ржавый обух весил вряд ли меньше меня самой.
        - Отличная шпилька, - хмыкнул Комдор.
        Мы, не сговариваясь, побежали вниз, освобождая место для вооружённого Монтгомери. Целитель тяжело зашагал по ступеням, остановился отдышаться у самой двери. Несмело примерился, громко выдохнул и на удивление технично саданул по замку секирой. Тот даже не лязгнул - глухо рухнул на пол вместе с петлями.
        - Вот так целитель, - присвистнул Нед, запрыгивая обратно на ступени.
        - Монтгомери, да в тебе силы на пятерых, - похвалила я.
        - Не тг’огай! - крикнул Куиджи, когда Нед попытался схватиться за дверное кольцо. - Я должен пг’овег’ить на наличие охг’анных заклинаний!
        Ментальный маг заводил руками по дверному полотну, по кольцу, закрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям. Потом дёрнул на себя ручку и дверь охотно поддалась, выплюнув многолетнюю пыль и труху. Куиджи первым вошёл внутрь, забормотал воззвания к Мэндэлю.
        - Всё чисто, - донеслось из коморки. - По кг’айней меге, что касается магических ловушек.
        Нед быстро нырнул в проём, пригибаясь. Мон протиснулся бочком, а мне оставалось только подпрыгивать, чтобы заглянуть за спины банды изгоев.
        - Что там? - не выдержала я, вытягивая шею.
        - А ты как думаешь? - хмыкнул Нед. - Сокровища рудвиков.
        Когда мне всё-таки удалось попасть внутрь, я смогла оценить грандиозность узкой башни. Потолком здесь служил высоченный свод, и из далёких окон под куполом лился слабый ночной свет. Вспомнилось торжественность святилища Ревда, подрагивание сотен свечей и благоговейный трепет перед божественным образом. Эта башня была точь-в-точь похожа на знакомый мне храм, если не считать того, что вместо статуи бога и витых канделябров вокруг валялся хлам, а вместо ритуального духа амбры в нос врезался затхлый запах пыли.
        На узких полках лежали ветхие, отсыревшие книги, разбитые уличные фонари, пустые бутылки и горшки. Сухие вязанки трав на крючках затянуло паутиной, а у основания стен темнела сырая плесень. Я понятия не имела, зачем кому-то понадобилось запирать здесь это барахло. И вообще хранить.
        - Тут есть выпивка, - Нед потряс здоровенной бутылкой, цвет которой невозможно было различить из-за слоя пыли.
        - Навег’ное, стоит тут ещё со вг’емён Галиофа Ивег’ийского, - Куиджи издал какой-то странный сдавленный звук, и я не сразу поняла, что он чихает. - Лучше не пей эту гадость, если не хочешь пг’исоединиться к пг’инцу-завоевателю.
        - Мы все отправился в Сады Девейны, а не в пекло к Галиофу, - Толстый Мон обхватил свой тиаль и даже поднёс к губам для поцелуя.
        Целитель отошёл, привлечённый какой-то расколотой статуэткой, и моему взору явилось бесформенное высокое нечто, накрытое рваной холщевиной. Я протиснулась мимо чихающего Куиджи, задрала повыше голову. Несколько лунных лучей падали на таинственный столб под грязной тканью, и мне сделалось жутковато. Как будто там, внутри, прятался высокий бездвижный человек, ожидающий спасения от полотняного плена. По спине пробежали мурашки, дыхание перехватило, и я посильнее вогнала ногти в ладонь.
        - Похоже на памятник, - отозвался сзади Мон, приметивший мою заинтересованность.
        - Сейчас и проверим, - Нед рывком сдёрнул ткань, и облако пыли взметнулось в воздух.
        Сухая грязь забилась в ноздри и глаза, и я зажмурилась. Попыталась чихнуть - но не получилось. Я зачесала нос, согнулась пополам, ловя ртом воздух вместе с летящей в нём пылью.
        - Кто это? - завороженно проговорил Куиджи.
        - Статуя какого-то часовщика, - предположил Мон.
        Я кинула короткий взгляд на часовщика. Бронзовая статуя человека с густой бородой, казалось, смотрела прямо на меня. Перекинутые через плечо древние одежды зеленели складками, огромные песочные часы расположились между массивных коленей сидящего мужчины. Странно, он показался мне смутно знакомым, хотя я точно никогда не видела его раньше. Я раскрыла и закрыла рот, пытаясь сделать глоток воздуха, но у меня снова не получилось. Горло сдавило так, как будто моё тело держали в крепком захвате, а виски запульсировали тупой болью. Я потрясла головой, не понимая происходящего, и захрипела.
        - Горст, ты чего? - заметил Нед мои дерганья.
        Толстый Мон моментально оказался рядом, оценил внимательным, изучающим взглядом. Ноги подкосились, и я начала медленно оседать, ощущая, как все тело сводит судорогой. Парни вокруг засуетились, забегали, их губы выталкивали слова и крики, но я ничего не слышала. Окружение тонуло в бело-розовом тумане и уплывало вместе с сознанием. Острая, распирающая боль сжимала мою грудь, скручивала одеревенелые мышцы и взрывала вены. Но самое ужасное - я не могла дышать. Сам воздух душил меня, расплющивал и застревал в глотке. Подумалось, что я умираю - вот так, глупо и внезапно, в самый обычный момент своей жизни.
        Первый шумный вдох ворвался только тогда, когда стараниями Мона я оказалась на лестнице. Он пытался поднять меня на руки, но я дёрнулась, вырвалась, перегнулась через перила и принялась жадно, со стонами глотать бесценный для жизни газ. Затхлый, попахивающий тухлятиной воздух казался мне самым сладким спасительным эликсиром. Я вдыхала часто и глубоко, чтобы убедить саму себя в том, что всё ещё дышу.
        Перед глазами стоял наш угрюмый штаб: сундук с рухлядью, старый клавесин, придавленный черепом чертёж, единственный стул да покосившиеся ворота. Голова закружилась, я закрыла глаза и начала считать вдохи. К счастью, у меня теперь было, что считать.
        Когда, наконец, дыхание выровнялось, а сознание вернулось к привычному состоянию, я вдруг ощутила тёплые широкие ладони на своей спине, забравшиеся под сорочку.
        - Такое может быть от переживаний, - голос Мона дрожал. - Никаких повреждений нет, это от страха или перенапряжения.
        - Юна, ты в пог’ядке? - Куиджи придержал меня за локоть, но я вывернулась.
        Студент Лоза убрал руки из-под моей одежды, смущённо отвёл глаза. Я ещё раз свободно вдохнула, наверняка убеждаясь в своём вполне здоровом самочувствии.
        - Нормально, - прохрипела и я тут же прочистила горло. - Бывало и похуже.
        Нед протянул мне свою фляжку, и я сделала жадный глоток, вытерла губы рукавом.
        Что это со мной? Может, и правда от переживаний?
        В последнее время я была сама не своя, нервная, впечатлительная, дерганная. Мне давно уже мерещились призраки, будто фантазии и страхи сочились из снов. В каждом движении тумана, в играх тени и света, в лесных звуках я примечала Кирмоса лин де Блайта. Чёрный Консул, казалось, поселился не только острым желанием мести в сердце, но и прямо рядом со мной - шёл по пятам, дышал в затылок, и волоски вставали дыбом от этого ощущения.
        Даже сейчас боковым зрением я видела движение на улице, зловещий силуэт мелькал у входа.
        - Может, сходим к магистру Калькут?… - обеспокоился Мон.
        - Тшшшш! - шикнула я на банду и всмотрелась в полоску ночи между двух неплотно закрытых дверей.
        Парни застыли, проследили за направлением моего взгляда. В проёме было темно, но мелкие снежинки перестали влетать в узкую щель, а это означало, что им явно что-то мешало. Или кто-то.
        - Там кто-то есть, - шепнул Куиджи, подбираясь ко мне ближе.
        Этого подтверждения мне оказалось достаточно. Одним махом я перепрыгнула перила, забыв о том, что минуту назад практически умирала, рванула к двери и с разбегу врезала по ней пяткой. Звук падающего тела моментально сменился активным похрустыванием снега. Я бросилась в погоню и сразу же увидела его - высокого человека, быстрым шагом уносящего ноги. Мой кошмар обрёл плоть и вполне реальный образ. Мой страх, которому следовало посмеяться в лицо, стремительно удалялся мужской фигурой в тёмном глухом плаще.
        - А ну стой! - приказала я на бегу, перебираясь через огромный сугроб.
        Этот гад и не подумал послушаться, наоборот - перешёл на бег. Я рванула за ним. Сапоги утопали по щиколотку, и каждый шаг давался с трудом: приходилось выдёргивать ступни из слабых тисков снега. Метели не было, но от скорости снежинки хлестали по лицу не хуже самого злого бурана. К счастью, бежали мы вдоль освещенной дорожки, иначе я бы уже давно переломала ноги. Старалась попадать в уже протоптанные следы, и это немного облегчало преследование. Убегающему приходилось труднее, поэтому расстояние между нами заметно сокращалась.
        - Да стой же ты! - снова потребовала я, хватая подлеца за шиворот.
        Рванула на себя, что было сил, и едва успела отскочить, потому что преследуемый мною человек низко охнул, взмахнул руками и упал навзничь. Не теряя инициативы, я запрыгнула сверху, сорвала капюшон и чуть не взвизгнула, обнаружив причудливую клювастую маску с двумя окошками-глазками. Сердце колотилось бешено, потому что я боялась увидеть чёрный насмешливый взгляд, затянутый мутацией кровавой магии. Но сквозь прозрачные стёкла на меня смотрели совершенно испуганные мутно-серые глаза. Я дёрнула за металлический клюв, намереваясь посмотреть на пленника, но он вцепился в маску морщинистыми дрожащими ладонями так крепко, словно я намеревалась содрать его скальп.
        - Помилуйте, госпожа, - взмолилась моя добыча грубым мужским голосом. - Не губите!
        - Юна, - крикнул запыхавшийся Нед, уже подоспевший следом. - Оставь его в покое, - он махнул рукой в мою сторону, уперся ладонями в колени и сплюнул на снег. - Это ключник. Ты ведь хотела только поговорить!
        - Почему он в маске? - я поднялась, и мужчина спешно отполз в сторону, поправил свой клюв, накинул капюшон.
        В глаза бросились аж три широких пояса с ключами разных форм и размеров. Они звенели, как монетки на груди у капрана, пока несчастный неуклюже поднимался на ноги. Я отругала себя за спешность. Попыталась оправдаться тем, что бег по сугробам вообще не способствует логическим заключениям, но все же стоило быть внимательнее. Не опознать в увешанного отмычками человеке ключника было аналитическим позором. Но мысль о том, что я приняла обычного служителя замка за Кирмоса лин де Блайта, была ещё позорнее.
        - Так надо… - засомневался Комдор, за спиной которого уже показались Куиджи и Мон. - Я не знаю! Все ключники носят маску.
        - Мы должны оставаться неузнанными, - сдавленно прогудел сам ключник. - И незаметными.
        Не сводя с меня глаз, он осторожно нащупал утонувшую в снегу связку ключей. Дёрнул плечами, поёжился. И принялся пятиться задом, намереваясь снова сбежать.
        - Постой, - как можно вежливее попросила я, всё ещё ощущая вину за свою погоню. - У меня к тебе есть просьба.
        - Я не могу открывать двери без разрешения владельца замка, - насторожился ключник. - Я принёс обет Девейны Его Светлости.
        - Это я уже знаю, - я даже радушно улыбнулась, стараясь казаться дружелюбнее. - И была уверена, что Его Светлость дал мне такое разрешение. Неужели он не успел предупредить?
        Я врала самозабвенно, хаотично пытаясь придумать продолжение диалога. Кем мог быть Его Загадочная Светлость? Нужно было вспомнить, к кому там обращались в Квертинде именно так… Кажется, к наследникам родов.
        Неужели Кэймон лин де Фаренсис? Только не это… Я и представить не могла, как подойду к магистру факультета Омена с просьбой. На свою беду, я совсем недавно напомнила ему о нашем враждебном отношении.
        - Он сегодня весь день занят трупами, - облегчённо махнул ладонью ключник. - Привезли целых шесть штук! Вы бы захаживали к нему почаще, а то…
        - Голомяс?! - хором выкрикнули мы с Недом, и подбежавший Куиджи опасливо заозирался.
        Раскрасневшийся от бега Мон ухнул и сел прямо в снег, разметав полы накидки.
        - Его Светлость Цергог лин де Рутзский, - со значением поправил ключник и потёр выглядывающую из-под маски рыжую бороду.
        - Цергоша… - совершенно легкомысленно выпалила я, ещё не веря в свою нежданную удачу.
        Ну конечено! Как же мне сразу не пришло это в голову? Старый кровавый маг самолично занимал библиотечную башню, ещё и устроил в её основании настоящую обитель седьмой стихии. Он ведь говорил, что много отдал Квертинду за возможность проводить ритуалы для Толмунда. Губы сами собой разъехались в довольной улыбке. Голомяс был не только тем единственным магистром академии, с которым у меня были тёплые отношения, но я ещё и совершенно точно знала, в чём он нуждается.
        - Я должен доложить свирам о порче имущества, - ключник явно осмелел, сообразив, что мы не собираемся причинять ему вред. - И о нарушителях. А после - восстановить сорванный артефакт.
        - Ладно, - коротко разрешила я, и клювастый служитель снова попятился.
        Охотничий азарт пропал, сменился активной работой мысли. В конце концов, вряд ли за сорванный замок нас ждало исключение, а его восстановление и вовсе никак не мешало нашей банде. Нас гораздо больше интересовали другие замки, и, кажется, я уже знала, как их можно открыть.
        Ключник развернулся и тихонько посеменил прочь. Через пять шагов он оглянулся, убеждаясь, что на этот раз за ним никто не гонится. Я задумчиво провожала взглядом хранителя нашей свободы.
        - Что тепег’ь? - озаботился Куиджи.
        Ментальный маг дрожал от холода и никак не мог отдышаться. Крупинки снега на высоком лбу парня уже превратились в капельки воды, что стекали по его узкому лицу. Сидящий в сугробе Мон подпёр подбородок ладонью и уставился перед собой, и только Нед никак не мог угомониться: он прыгал вокруг меня и полушёпотом говорил со своим кинжалом. Должно быть, придумывал названия.
        - Теперь мы все идём спать, - решила я, оглядывая всю уставшую компанию. - Утро вечера мудренее.
        О том, что у меня уже был чёткий план действий на мудрое утро, банде изгоев сообщать пока не стала.
        Глава 8. По ту сторону мешка
        На голых ветках черничного куста поблёскивала мелкая наледь.
        Я сорвала синюю, с белым налётом ягодку, и раскусила. Холодный сок разлился освежающей сладостью на языке, оставил на кончиках пальцев яркие разводы. Я с удовольствием слизала тёмные капли и набрала целую ладонь ещё не до конца побитых первым морозом ягод. С радостным мычанием отправила всю горсть в рот, наслаждаясь дарами северной осени. Пальцы немедленно покрылись тёмными разводами, черничными струйками, и я уже по привычке представила себя кровавым магом. Загребла колючего мокрого снега, потёрла руки.
        Мохнатая лапа, торчащая из рваного мешка, задёргалась, и я посильнее стукнула добычу сапогом, надеясь оглушить. На этот раз охота вышла успешной. Лисицу удалось поймать с помощью магии Ревда, пока та была слишком увлечена выдворением полёвки из норы. Плутовка сунула длинный нос слишком глубоко, и оказалась лёгкой неподвижной жертвой. Благодаря тискам земли, неудачливая охотница осталась не только жива, но ещё и полностью невредима. Впрочем, такой ей предстояло оставаться недолго, о чём она, судя по активности, догадывалась. Стараясь не думать об отчаянной борьбе рыжей хищницы с неотвратимой судьбой, я подняла присмиревший мешок, перекинула через плечо и двинулась к библиотечной башне.
        За хмурое утро дорожки уже успели расчистить от снега, и шла я легко. Туман был слабый, равномерный, словно это был и не туман вовсе, а просто воздух подсвечивался белой магией Девейны, смешивался цветом со снежным настилом.
        Какой-то особо пухлый рудвик на моём пути прислонился мохнатой мордой к торчащему черенку лопаты и дремал. При приближении вооружённой студентки с дёргающимся мешком он навострил уши, вытаращил глазки-черешенки и приготовился защищаться лопатой, но к этому моменту я уже успешно обогнула незадачливого дворника и шагнула на скользкие скальные ступени.
        Настроение было приподнятое, но тревожное. Меня даже немного потряхивало без причины, и я часто оглядывалась, убеждаясь, что за мной нет слежки. Делала я это не столько из собственных ощущений, сколько по ставшей уже дурной привычке. Как назло, лиса за спиной снова задёргалась, заражая навязчивой нервозностью. В отличие от обречённой лисы, моё волнение было неуместным: ведь я была по выгодную сторону мешка.
        День предстоял сложный, грядущие встречи пугали меня абсолютно непредсказуемом исходом. И если разговор с Голомясом имел всего два варианта развития, то посещение Приюта Ордена представлялось мне настоящей шкатулкой сюрпризов. Приятных или нет, - заранее предугадать было невозможно. С некоторых пор я начинала нервничать, когда ситуация казалась мне неподконтрольной. Тем более, когда её контролировал кто-то другой.
        У низкого крыльца я поскользнулась, взмахнула мешком, но всё же устояла. Перед порогом морга Голомяса хлюпала подтаявшая лужа, как самая настоящая ловушка для непрошенных посетителей. Надо сказать, посетителей-то с этой стороны башни почти не было: живых и мёртвых жертв кровавому магу приносили нечасто, а студенты по понятным причинам предпочитали пользоваться облачным мостом.
        Я толкнула бедром тяжелую створку, задом затащила дёргающуюся в мешке лису. Со злостью отпихнула протёртый бордовый бархат занавески, который рванулся в открытую дверь, как подгоняемый магией Вейна парус.
        - Юна! - обрадовался Голомяс, придерживая летящую ткань. - Тащи в клетку!
        Я поднесла мешок к спрятанной под холстиной клетке и выпустила свою добычу. Новоиспечённая пленница юркнула за решётчатую дверь, и немного успокоилась, обнаружив миску с мелкими костями птицы.
        - С жертвами сейчас полный дефицит, - пожаловался Голомяс, прикрывая дверь. - С прошлогодним выпуском академию покинули мои главные поставщики, и теперь я вынужден перебиваться полёвками да сороками, - он прошаркал до высокого металлического шкафа со стеклянными дверьми. - А вот и твой куртажик!
        Холщовый мешочек упал в руку, приятно звякнув монетами.
        - Спасибо, - поблагодарила я за честно заработанную награду. - Вся живность попряталсь глубоко в лесу, за этой лисой я гналась почти до самых теплиц. В округе очень мало осталось дичи, наверное, чувствуют ваше присутствие и боятся подходить ближе.
        Рыжая аппетитно захрустела угощением. Напуганной она, как назло, не выглядела. Но Голомяс обречённо вздохнул, подтверждая мои слова.
        - Животные удивительные создания, - старик просунул между прутьев половинку кровяной сосиски, оставшейся от завтрака. - Каким-то шестым чувством они ощущают близость магии Толмунда и избегают жилища кровавых магов. Это ещё одна неразгаданная тайна мира фауны, которую не дано постичь даже за долгую жизнь.
        - Не обязательно её постигать, - я уверенно прошлась до металлической раковины в самом углу чистого помещения и открутила кран, даже не спросив разрешения. Потёрла потемневшие от сока руки куском мыла. - Можно просто расширить территорию охоты.
        Хозяин замка не обратил никакого внимания на моё самоуправство. Он вернулся к своим делам: достал длинный свёрток с инструментами, раскатал его по столу и принялся оценивать пыточные приборы на предмет остроты и чистоты. Моё присутствие и передвижение Голомяса никак не стесняло, и я сочла это благоприятным знаком. Набрала немного воды в ладонь, напилась.
        - Территория замка огромна, - старик задумчиво поднёс к свету мелкие щипцы. - Держу пари, ты ещё не всё видела.
        - Вы меня недооцениваете, - я улыбнулась и привалилась боком к шкафу. - Старинный замок с его прямоугольными башнями, светло-зеленые полусферы церемониального комплекса, круглые домики менторов, похожие на сказочные грибочки, солнечные теплицы, старинное кладбище с крылатым гривастым охранником, каменная плита главных ворот и двенадцать дверей в ограждающих стенах, - я почесала затылок и вытянула палец, привлекая ещё больше внимания. - Ах да, бестиатриум! Мой любимый бестиатриум - огромная арена веллапольской и квертиндской славы. Если бы спросили моего мнения, то я бы непременно ответила, что сердце Кроуницкой Королевской Академии бьётся не у статуи семи богов и не в потрескавшихся фресках стен, а именно там - на вечно влажном от тумана песке бестиатриума.
        - Очень… поэтично, - Голомяс потерял всякий интерес к своим инструментам, прищурился. - Мне даже начало казаться, что ты пытаешься польстить владельцу всего этого великолепия.
        - Ни в коем случае! - возразился я. - Клянусь вам, Ваша Светлость, я искренне люблю академию, каждый её уголок и камешек.
        - Хитрюга, - хохотнул библиотекарь. - Выяснила, значит, что замок принадлежит роду Рутзских, который по нелепой случайности я возглавляю вот уже… гхм… дай Толмунд памяти, сколько ж это лет?
        Старик потёр прикрытую седым пушком лысину, насупил брови. Руки с чёрными венами красноречиво свидетельствовали о том, что Цергог лин де Рутзкий возглавляет этот род уже много, много, очень много лет.
        - Орлеан Рутзкий - ваш родственник? - уточнила я, рассматривая ногти.
        В памяти всплыла клиновиданя бородка консула-наместника Галиофских утёсов, и я попыталась найти в нём сходство с Голомясом. Они были совсем не похожи. Разве что, в профиль немного. Или в неуловимой мимике, в жестах. Но может у них были общие политические взгляды? Мелькнула безумная мысль о том, что Голомяс тоже может иметь отношение к Ордену Крона…
        - Дальний, - махнул рукой глава рода Рутзских. - Там уж и генов моих нет, одно название. Я даже не желаю ему удачи в гонке за короной Квертинда. Надеюсь, он провалит испытание изгнанием, в которое отправился с последней Красной Луной. Не нравится мне этот юноша.
        Да уж. Орлеану Рутзскому Голомяс явно не симпатизировал. Возможно, как раз именно из-за политических взглядов. Юношей уже взрослого мужчину с лёгкой проседью я бы не назвала, но спорить на стала. Как и влезать во внутрисемейные дрязги. У меня была другая, более важная цель, которая должна была укрепить отношения с моей собственной внезапно образовавшейся семьёй изгоев, а заодно - подарить мне такую необходимую свободу.
        - Голомяс, - обратилась я привычно, без титулов. - Я бы могла поохотиться на более крупного зверя: диких свиней, косуль, снежных коз или даже мелких лосей. Для ваших ритуалов ведь имеет значение размер?
        - О! - глаза старика жадно засветились. - Это было бы большой удачей! Но как хрупкая девушка дотащит огромную тушу до башни?
        - С доставкой проблем не возникнет, - пообещала я. - Но вот найти этих животных будет гораздо проще за пределами территории… У подножья замка густой лес, нетронутый человеком. Убеждена, что он кишит живностью.
        - Так вот к чему ты клонишь, - сообразил библиотекарь и как-то сник. - Пытаешься обойти новые меры Надалии по соблюдению правил.
        - Это будет выгодно нам обоим! - я потрясла увесистым куртажиком. - Прошу вас, позвольте ключнику отпирать для меня замки дверей!
        Напряжённо подалась вперёд - не поторопилась ли с просьбой? Не зря ли помянула ключника? Может, нужно было ещё побеседовать, убедить Голомяса в своих интересах? От нетерпения даже погладила паука на шее, чтобы справиться с волнением.
        - И что стало с той светлой девчонкой, что вручила мне эту розу? - старик подошёл к накрытому колбой цветку. - Кажется, ещё вчера ты таращилась на меня с доверчивым любопытством, а уже сегодня ухищряешься и изворачиваешься, чтобы добиться своей цели.
        - Да нет, что вы, - быстро оправдалась я. - Это совсем не то…
        - Очень даже то! - резко оборвал меня Голомяс, но сразу же смягчился, улыбнулся по-отечески: - Иначе и быть не могло, мейлори чёрного паука. Твой ментор слишком хорошо знает Квертинд, чтобы позволить тебе сохранить в девичьей душе святую простоту. Увы.
        Я потёрла вмиг вспотевшие ладони, затопталась на месте. Было ясно, что Голомяса трудно использовать в своих интересах. Старик был слишком умён и прозорлив, и за это я его уважала. Вот только мне необходимо было дозволение хозяина замка свободно проходить сквозь его ограждения… Мозг активно заработал, пытаясь придумать способы убеждения или альтернативные методы побега.
        - Власть над ключником дать тебе не могу, - ожидаемо продолжил Голомяс. - Уж прости мне мою подозрительность. Это напрямую угрожает безопасности замка и его обитателей. Да-да! - сурово закивал старик. - И не смотри на меня так! Тобой тоже могут манипулировать, как бы ты не была в уверена в собственных решениях.
        - Никто не может на меня влиять! - с чувством заспорила я. - Может, я и выгляжу как хрупкая доверчивая девчонка, но, поверьте, не так просто заставить меня следовать чьей-то воле!
        - Да подожди ты возражать, - нарочно тихо сказал старик. - Я знаю, что с твоим упорством ты переломаешь мне все стены, если уж тебе вздумалось во что бы то ни стало их покинуть. Или свои кости об них, что тоже видится для меня нежелательным исходом. С моей стороны будет мудро избежать разрушений и травм.
        - Так вы позволите мне выйти? - я аж рот раскрыла от удивления.
        Голомяс задумался, кажется, ещё до конца не решившись. Я постаралась придать себе жалостливый вид и даже молитвенно сложила руки. А что мне ещё оставалось? Раз уж я решилась просить, то нужно было настаивать до конца, пусть даже со стороны это выглядело глуповато. Хозяин замка фыркнул на мои кривляния, но всё же заговорил:
        - За стойлом есть неприметная дверь, не отмеченная на карте. Раньше там был тайный ход, через который в замок доставляли провизию, медикаменты и оружие, но те времена давно уж минули. Сейчас там хранят сено и фураж для животных. Я прикажу открыть проход, чтобы ты могла свободно покидать академию, - он поднял руку, прерывая мою востороженную благодарность. - Но ты должа пообещать мне, Юна, что большие не станешь связываться с подозрительными стязателями!
        - Клянусь! - я кинулась на старика, едва не сбив его с ног, и крепко сжала в объятиях. - Спасибо, Голомяс!
        - Ну ладно, ладно… - неохотно похлопал меня по спине старик. - Твой ментор знает, что ты затеваешь?
        - Ментор всегда знает, что происходит с мейлори, даже если она пытается тщательно скрыть свою деятельность, - вслух процитировала я давние слова Дамны лин де Торн и добавила: - А мой ментор из тех, кто знает всё на свете.
        Конечно, я слукавила, но, кажется, Голомяс и не ждал от меня прямого искреннего ответа. Пряча глаза, он отвернулся и снова подошёл к яркому бутону, подарку Чахи, рядом с которым лежала книга с оригинальной обложкой. Нарисованные театральные занавеси обрамляли до абсурда странное название: «М и м».
        - Жду от тебя новых поставок, - подобравшись, сурово напомнил кровавый маг.
        - Очень постараюсь вас не разочаровать, - я задела бедром шумную тележку по дороге к двери, ведущей в библиотеку, но ничего не уронила. И уже у самого выхода ещё раз горячо поблагодарила Цергога лин де Рутзского за помощь и дозволение покидать замок.

* * *
        В библиотечной башне сегодня было довольно людно. И даже как-то теплее от количества светло-зелёных жилетов, корпящих над пергаментами. В узких ярусах малькали тиали, шуршали пергаменты, скрипели перья и даже суетились рудвики, которые обычно избегали обители седьмой стихии. Шум стоял непривычный, хохот и перебранки то и дело сотрясали глухие округлые стены библиотеки.
        Я вышагивала по винтовой леснице, очень надеясь, что ярус новейшей истории сегодня свободен. В числе обязательных предметов для старших курсов история, тем более новейшая, не значилась, а первокурсники вряд ли заинтересуются дополнительной информацией. Хотя, если в этом году в академию приняли кого-то вроде Мотаны Лавбук…
        От подъёма по бесконечным пролётам сбилось дыхание, и я остановилась перевести дух у очередной двери, хранящей тома книжной мудрости. К тяжелому полотну было приколочено сразу несколько табличек с надписями: «Землеведение», «Картография», «Океанология» и прочие. В миг потеряв интерес к географической чуши, я потёрла глаза, в которых летали мушки, развязала накидку и помахала полами. Душно!
        Горящий факел на стене напомнил мне о недавней трусости. В этот раз трогать его я не стала, просто шагнула на следующую ступень, намереваясь на ходу предаться размышлениям о Кирмосе лин де Блайте, но застыла, услышав знакомый женский голос.
        - Интересно, будешь ли ты так же нравится Лониму без своих тусклых лохм? - донеслось из-за двери.
        И следом - возня тел и странное бряцанье. На оружие не похоже, но явно не бумажные страницы. Скорее всего, сталь. Я подобралсь ближе, стараясь не выдавать шагами своего присутствия. Осторожно приложилась ухом к двери.
        - Прекратите! - совсем неожиданно всхлипнула Сирена. - Отпустите меня!
        - Вот так, - снова металлический лязг и последовавший за ним жалобный стон студентки Эстель.
        Мне послышалось? Сирена Эстель, гордая и насмешливая аристократка, которая умела стрелять словами не хуже, чем я - стрелами, - плачет? Я нахмурила брови и плотнее прижалась к обтесанному дереву, щекой упираясь в одну из надписей. Это уже походило на зловещие совпадения - в глухих коридорах библиотеки мне чудились совершенно невероятное вещи. Причём, тоненький плач серебристой лилии удивлял не меньше золотистого отблеска перчатки стязателя. И почему-то злил.
        Попадаться на глаза бывшей подруге не хотелось, к тому же её благополугичие с недавних пор - совсем не моя забота. Стоило бы пройти мимо, подняться выше, - туда, где на страницах хроник ждал меня Чёрный Консул… Но Сирена, как и я, никогда не плакала… Что же могло её довести до такого состояния? Перед глазами на секунду встала жуткая картина истекающей кровью серебристой лилии, умирающей у меня на руках.
        Третий совершенно отчётливый всхлип перешёл в девичий плач, и я не сдержалась. Пнула дверь с такой силой, что книжные шкафы задрожали, и пламя свечей дёрнулось от ветра.
        Я готова была с разбегу налететь на того, кто посмел ранить леди Эстель, но внезапно остановилась. Картина открылась не совсем та, которую я себе представила секунду назад, но всё же неприятная: ошарашенная Лилия с ножницами натягивала волосы Сирены, пока Ракель и ещё какая-то целительница удерживали руки студентки Эстель. В единственном здесь синем тиале девушки кружился вихрь Вейна, в глазах плескалось отчаяние, а за спиной - огромная, во всю стену карта Квертинда: ледяные пики Галиофских утёсов, жирная точка Лангсорда в центре Иверийского престольного округа, бескрайний Данужский лес, Полуостров Змеи на западе, южный Удел Батор вдоль кромки Марииского моря…
        Что целительницы забыли в отделе факультета Вейна? Эти трое обладательниц змеиных тиалей явно свернули не туда и сейчас это поняли, застыв с открытыми ртами. По крайней мере, мне очень хотелось, чтобы мой вид красноречиво об этом говорил.
        Ещё не до конца осознав ситуацию, я привычно оценила слабый захват девушек и нашла четыре способа избавления. Выбор представлялся от сложной и агрессивной контратаки до простого, но безопасного для всех участников побега. Жаль, что до моей стихии очень далеко - семь пролётов вниз, значит, магия отменяется… Инстинкт боевого мага активно работал, заглушая эмоции, но потом я снова взглянула на Сирену.
        Пухлые щечки блестели от влаги, сорочка была разорвана, а вместо тугих пружинок у лица надо лбом торчали колючие пучки. Её остригли почти наполовину, и бедняжка сдавленно подвывала, глотая слёзы. У ног соломенной лужицей растекались некогда прекрасные локоны леди Эстель, которые мне всегда так нравились.
        Зубы сами собой сжались чуть ли не до хруста.
        В последнее время жестокость и агрессия стали моими постоянными спутниками. Я пребывала в состоянии бесконечной злобы, и каждый взгляд в мою сторону, каждая мимолётная фраза, добрая или злая, вызывали раздражение. Я научилась сосуществовать с собственной тьмой и подавлять её проявления, научилась лицемерить и сдерживать чрезмерную враждебность. Сейчас же, глядя на медленно летящую со щеки Сирены слезинку, мне показалось, что до этого момента я не злилась никогда. Не знаю, может, сказалось напряженное утро или постоянное ощущение преследования, а может, мне и вправду было жаль Сирену, но в этот момент меня просто затрясло от ледяной ярости, которая не оставила трём поганым ведьмам шансов на спасение. Изо всех сил сдерживая желание в три выстрела закончить это представление, я подчёркнуто спокойно развернулась и прикрыла за собой дверь.
        - Посторожу вход, - подняла я уголок губ, прислоняясь лопатками к деревянному полотну. - Чтобы никто не вошёл… и не вышел.
        Ярость вдруг смешалась с наслаждением. Я довольно прищурилась, как почуявший добычу хищник. Выход здесь был только один, и чтобы покинуть этот ярус, обречённым лисицам придётся сразиться со мной. О, да! Я желала этого сейчас как никогда - оказаться по ту сторону мешка, где за спиной дёргаются в предсмертных конвульсиях напуганные жертвы. Размяла пальцы, потянула шею, уже ощущая, как разгоняется кровь от предвкушения драки. Или избиения. Сейчас мне было всё равно - моя личная справедливость подсказывала мне, что эти гадины заслужили хорошей трёпки. Такой, чтобы плазны всего целительского факультета не хватило на восстановление их стройных тушек.
        Лилия нелепо дёрнулась, выставила перед собой ножницы, защищаясь. Незнакомая девушка спряталась за спиной плачущей Сирены, и только Ракель осталась неподвижной. Теперь я улыбнулась ещё шире, по-настоящему. И негромко рассмеялась: боги, какие нелепые попытки избежать наказания! Мне даже оружие доставать не пришлось - недоумение на лицах всех четырёх девушек сменилось откровенным ужасом.
        - Смотри, Сирена, твоя верная псина прибежала, - нашлась первой Ракель, всё ещё удерживая за плечо студентку Эстель. - Ты забыла уроки пантеры, пустышка? Думаешь, я больше не способна ни на что подобное?
        - Рискни, - коротко предложила я и сложила руки на груди. - Заодно и узнаешь, на что теперь способна я.
        От этого простого жеста Лилия вскрикнула, выронила ножницы и подняла руки. Я едва удержалась, чтобы не захохотать: кажется, Зак всё-таки поделился впечатлениями от последней встречи со мной.
        - Спустишь на нас свою собаку? - чётко и громко проговорила Ракель над ухом Сирены, толкая её мне на встречу. - Или сорокина дочь тебе больше не подчиняется?
        Карнеум за плечом стал тяжелее и громче: чёрная сталь притягивала ладонь, и мне даже пришлось обхватить песочный тиаль, чтобы не поддаться зову оружия. Для начала нужно было вытолкать Сирену, а уже потом можно будет выпустить то, что клокотало во мне гремучей раскалённой смолой.
        Студентка Эстель молчала. Она смотрела на меня круглыми глазами и мелко вздрагивала. Я с досадой подметила страх даже в ней, словно серебристая лилия вместе со мной слышала хор оружейной стали, требующий кровавой расправы прямо в узкой библиотечной нише. В том месте, где Лилия успела выстричь волосы на голове леди Эстель, появилась заметная проплешина, делая вид обычно уверенной девушки каким-то жалким и беззащитным. Я выругалась про себя. Ну нет, я точно не спущу им это с рук. Нужно только отправить Сирену подальше от места бойни.
        - Сирена, - я двинулась к девушкам, и они немедленно отпрянули. - Уходи отсюда.
        - Не подходи ко мне, проклятая! - хлюпнула носом студентка Эстель.
        Накидка валялась на полу, и я подняла её, подала подруге. Та замотала головой, отказываясь принимать одежду из моих рук. Я осторожно повесила плащ на спинку стула, чтобы девушка могла дотянуться.
        - Иди в комнату, Сирена, - процедила сквозь зубы.
        Злость во мне нарастала, вскипала предвкушением ударов и жестокого урока для трёх бессовестных студенток. Остригу их наголо. Исполосую лица шрамами - достаточно глубокими, чтобы даже после исцеления остались полосы. Сломаю пальцы, чтобы они не только ощущали боль, но и слышали хруст своих костей. То, что мне хватит силы, ловкости и умения, я не сомневалась ни разу.
        Первой пострадает Ракель, поскольку это наверняка её идея. Лилии достаточно будет вывихнуть колени, чтобы могла только ползать. А третья, так и быть, пусть бежит, если ей хватит ума бросить своих подруг, а не вступать со мной в бой. К тому моменту, как она вернётся с подмогой, меня тут уже не будет. План действий получился отличный, но начинать его на глазах у Сирены совсем не хотелось. Она и так была напугана. Крики и плач ползающих в крови целительниц испугают её ещё сильнее.
        - Ты не можешь мне приказывать, - противно взвизгнула серебристая лилия.
        Я зло сощурилась. Толмунд тебя подери, капризная принцесска, я же о тебе пекусь! Как же просто всё-таки было в кругу своей банды, где со мной никто не спорил! Неужели леди Эстель готова пожертвовать волосами только ради того, чтобы подчеркнуть отвращение ко мне? Я ведь хотела помочь! Но могу и уйти, оставив глупую гордячку на растерзание бешеным кошкам. Кто знает, что они отрежут ей после волос.
        - Сирена, пошла вон, - сердито выплюнула я, оценивая взглядом трёх прижавшихся к стеллажам девушек.
        Даже Ракель отступила к стене с картой, закрыв собой восточную границу с Таххарией-Хан. Должно быть, желание расправы отпечатлось у меня на лице, и пантера верно расценила расстоновку сил, вмиг превратившись в драную кошку.
        Сирена же не двинулась с места. Устраивать перебранку при целительницах было совсем плохой идеей, поэтому я лишь сверлила глазами леди Эстель, пытаясь заставить её подчиниться. В ответ она задрала мокрый от слёз нос, выдерживая мой взгляд. О, Ревд, Сирена!
        - Только если ты пойдёшь со мной, - выдвинула она условия, противоречащие моим ближайшим планам.
        Эта леди просто невыносима! И как только Лоним это терпит? Захотелось стукнуть её, вытолкнуть силой за дверь, принудить к исполнению моих требований, но я лишь коротко кивнула, снова протягивая накидку. В конце концов, состояние Сирены было важнее. А выглядела она дурно. Даже после шторма леди Эстель умудрилась остаться более привлекательной, чем после встречи с компанией брошенной Лонимом девушки.
        - Смотрите-ка, псиной управляет, оказывается, не только её ментор, - донеслось в спину.
        Я резко развернулась, и осмелевшие, было, девушки разбежались в стороны, снова вжались в книжные ряды.
        - Мной управляет здравый смысл, - не осталась я в долгу. - Переживаю, что не отмоюсь от вашей крови.
        Уверенно зашла обратно, и Лилия завизжала. А я ухмыльнулась. Неторопливо свернула ещё плохо подсохщий от чернил пергамент Сирены, наслаждаясь страхом в глазах целительниц, сунула в карман атласные ленты, даже злостчастные локоны с пола подобрала, чтобы не оставлять этим курицам трофей.
        - Не попадайтесь мне на глаза, - кинула на прощание и спешно вышла вслед за ожидающей Сиреной.
        По облачному мосту мы шли в молчании.
        Сирена - впереди, кутаясь в накидку и всё ещё всхлипывая, я - сзади, стараясь подстраиваться под неторопливый шаг девушки и успокаивая ревущую в груди агрессию. Хотелось что-то сказать, как-то поддержать Сирену, но я боялась сделать только хуже. Ещё вчера я бы посмеялась над нелепой трагедией, ведь если подумать - ей же не пальцы отрезали, а всего-навсего волосы! Но с некоторых пор мои собственные волосы приобрели особую важность и стали мне дороги. Если быть точной - прямо со вчерашнего дня. Поэтому сейчас я угрюмо плелась за бывшей подругой, искренне ей сочувствуя и пытаясь подобрать слова утешения.
        На входе в замок студентка Эстель вдруг резко накинула капюшон, и посторонилась. Я тоже помедлила, пытаясь найти причину остановки. Из дверей выпорхнула Элигия - счастливая, светящаяся каким-то заразительным восторгом, она даже не заметила слёз студентки своего факультета, лишь радушно улыбнулась в качестве приветствия. Тиаль Вейна лежал поверх удивительно закрытого для этой развратницы платья - длинные рукава, высокий воротник-стойка и юбка, почти прикрывающая пятки. В таком наряде Элигия Веллильер была и впрямь похожа на благочестивую преподавательницу. Но меня этим обмануть было невозможно: я знала, что платье было притворством, обманчивой маской, за которой пряталась вульгарная певичка из Ордена Крона. Я даже боялась думать о том, что же её так порадовало на этот раз.
        - Здравствуйте, магистр Веллильер, - тихо просипела Сирена и быстро нырнула в закрывающуюся дверь.
        Я же приветствием Элигию не удостоила, только хищно скосила глаза, когда поровнялась с ней.
        - Сирена - твоя подруга? - кивнула магистр факультета Вейна на ленты и локон в моих руках.
        - Нет, - я даже не соврала.
        - Очень жаль, - как-то слишком искренне расстроилась певица. - Она очень сообразительная девушка.
        Подавив безумное желание скинуть с моста вездесущую пиявку, я поторопилась догнать свою едва не остриженную не-подругу.
        Наверное, это было похоже не бегство, но порой бегство от собственных желаний бывает очень кстати, особенно если эти желания идут вразрез с законами. «Нельзя бить женщин» - прошептала я давнее наставление Джера, уже второй раз за день удерживая саму себя от насилия. Как же сложно всё-таки ощущать физическое превосходство и власть над чужими жизнями, и при этом не использовать в своё удовольствие ни то, ни другое! Подлые целительницы, хамовитые однокурсники, Элигия - все они были для меня проблемами, которые я могла бы решить росчерком кинжала и полётом стрелы. Или столкновением с моста, да.
        Гул от наших шагов эхом отражался от высоких потолков. Темнота прятала пыль и плесень по углам, изредка прерываясь светом от редких окошек. Вместо вдохов я считала ступени, пытаясь разогнать темноту в собственной душе. А она всё ещё клокотала, требовала выхода, немедленной мести за посягательство на ту, что я всё ещё считала своей подругой. Несмотря на несправедливое отношение, я любила Сирену, и даже - смешно сказать! - любила её волосы.
        В одном из освещённых пролётов, у фрески с изображением всадницы с роскошной шевелюрой, студентка Эстель остановилась и ощупала свою голову. И сразу же зашлась жалобным, громким плачем.
        - Хочешь, я им отомщу? - я быстро сбежала по ступенькам, взяла подругу за руку. - Обрею наголо и заставлю сожрать собственные волосы?
        - Не надо, - шарахнулась от меня Сирена, двинулась вниз. - Ты очень изменилась… стала каким-то чудовищем.
        Вот как? Чудовищем? Принцесса-чистоплюйка могла бы и поблагодарить чудовище за спасение остатков собственных волос. Сжав зубы, я зашагала следом, надеясь, что осознание всё-таки посетит светлую остриженную головку леди Эстель.
        Не посетило. Весь путь до нашей комнаты мы так и прошли молча. Там Сирена быстро закрылась в комнате гигиены, оставив меня топтаться у порога. Злость немного остыла, сменилась жалостливым сочувствием. Я свалила кучей вещи на тумбочку, немного постояла под дверью, слушая журчание воды и сдержанные рыдания, и со вздохом отправилась искать Фиди. Если Сирене не нужна была месть, то ласка и успокаивающие объятия, которыми студентка Уорт владела в совершенстве, точно были необходимы.

* * *
        Фиди нашлась очень быстро. У большого камина я осторожно взяла её за локоть и оттащила от недовольных сокурсниц. Коротко изложила суть проблемы, не забив присовокупить своё мнение на счёт обидчиц Сирены. Взволнованная Фидерика сразу же побежала наверх, и мне стало чуточку спокойнее за состояние студентки Эстель. Роскошные рыжие локоны мелькнули на лестнице и скрылись в направлении женского корпуса. Я даже облегчённо выдохнула, провожая взглядом подругу. Утром я снова позаимствовала у неё липкую дрянь для волос, пахнущую тарокко и эдельвейсом. Мне вдруг понравилось носить на себе этот запах, и я решила приобрести себе такой же флакончик. Даже название выучила: бальзам «Эдерокко».
        Присела на спинку каменной лавки, задумчиво понюхала собственную косу и почти мгновенно ощутила мужские пальцы, порхающие рядом с моим лицом. Твёрдые, суховатые пальцы Джера с мозолями от рукояти меча… Я знала каждую из них. Теперь же было даже страшно взять его за руку, обнять его или потереться щекой о грудь. Всё вдруг стало так сложно…
        Я откинула косу за спину и вздохнула. У Лонима с Сиреной всё гораздо проще. И я совершенно точно знала, что такая мелочь, как новая стрижка, не изменит их отношений. Оставалось надеяться, что ароматная шевелюра студентки Уорт не станет очередным напоминанием Сирене о её потере… Или по крайней мере, что Фидерике хватит сил и ласки успокоить наполовину облысевшую серебристую лилию. Моя же помощь там была явно лишней, поэтому я нырнула под нефритовую арку и помедлила, в этот раз наслаждаясь установившейся с моим появлением в столовой тишиной. Даже загордилась немного - на моей памяти сама Надалия Аддисад не удостаивалась такой чести.
        Долго испытывать публику не стоило: ну как снова подхватят своё «сорокина дочь»? Кто знает, что там успел наговорить Зак и напуганные целительницы. К счастью, толпа сама быстро потеряла ко мне интерес, и я двинулась прямиком к банде изгоев, в полном составе восседающей за дальним столом. По очереди пожала руки парням, подскочившим при моём приближении, скинула накидку. Все трое вытянулись в струнку, как будто и я вправду была их генералом. Хмыкнула про себя: ни дать ни взять - подснежники, влекомые магией Ревда. Один широкий, один длинный, а один… ну не знаю, бывают подснежники картавыми?
        - Рассказывай скорее, - Нед даже стул отодвинул, чтобы я могла присесть за обеденный стол.
        - Голомяс разрешил? - спросил Мон.
        Студенты Комдор, Лампадарио и Лоза выглядели озабоченными. Они тоже нуждались в успокоении, судя по их напряжённому виду, и им я точно могла помочь, в отличие от Сирены. Но не торопилась. Удобно устроилась на стуле, потёрла ладони над исходящим паром варевом.
        - С мясом? - принюхалась я к похлёбке цвета сливок.
        Хотелось подольше помучить парней неизвестностью, поэтому я с преувеличенным интересом сунула ложку в горшочек. Бульон был наваристым, немного чесночным, с луком, морковкой и репой. Куски мяса обнаружились на самом дне, и я важно помешала свой обед, наслаждаясь ролью хозяйки ценных сведений.
        - Магистг’ Голомяс дал дозволение ключнику отпиг’ать двег’и? - не выдержал Куиджи.
        Нед заёрзал на стуле и постучал пальцами по нефритовой столешнице. Мон застыл с кусочком вымоченной в похлёбке лепёшки, так и не донеся её до рта.
        - Дозволение ключнику не дал, - медленно проговорила я, пережёвывая мясо.
        Над столом прокатился слаженный разочарованный вздох. Комдор даже кулаком пристукнул от расстройства. Мон всё-таки зажевал кусочек хлеба и потянулся за следующим. Студенты за соседними столами загалдели особенно громко и как-то взволнованно. Поначалу я даже подумала, что подслушали и обсуждают мой провал. Но нет - никому не было никакого дела до нашей банды. Казалось, что друг другом все увлечены гораздо больше, чем едой - какие-то важные новости явно прошли мимо меня.
        - Я так и знал, - признался Куиджи, отвлекая меня от наблюдений. - Это слишком опасно - допускать постог’онних в упг’авление замковыми пг’оходами. Голомяс слишком остог’ожен, чтобы г’азг’ешить подобное.
        Куиджи оказался прозорливее меня. Возможно, в следующий раз его стоило посвятить в свои планы заранее… Лампадарио мог стать неплохим советчиком.
        У высоких окон громыхнул поднос, и все подпрыгнули, как от землетрясения. Я среагировала последней - слишком хорошо знала обычный для столовой шум. Оглядела потревоженных студентов, прислушалась к ощущениям. Ничего необычного не заметила. Даже засомневалась - не пропустила ли подземный толчок? Откуда такая реакция?
        Несчастный рудвик, распластавшийся среди битой посуды, поднял свой белый колпачок и виновато натянул его на глаза. Хлопнула дверь, и из кухни вышла Элька Павс, упёрла руки в бока. Утихший было шум вернулся с новой силой, и я быстро переключилась на важные новости.
        - Дозволение не дал, - повторила я и продолжила: - Но подсказал, как можно выбраться из замка в обход свиров.
        - Сег’ьезно? - вскинулся Куиджи.
        - Как?! - подпрыгнул Нед.
        - Угггххм, - поперхнулся Мон.
        Куиджи постучал по спине целителя. Мон громко закашлялся в салфетку, раскраснелся и выпучил глаза. Вздёрнутый нос парня напоминал пяточок, на пухлой щеке белым мазком выделялся соус, и я готова была поставить лирн, что сейчас прилетит громкое обзывательство или насмешка. Но на нас не смотрел никто. Даже рыжий Бэзил промолчал, лишь вцепился в меня странным рассеянным взглядом. Неужели, подобно Ракель, замышляет какую-то пакость? Гадить по-тихому - не в его стиле, но нельзя было терять бдительность. Криво ухмыльнулась говнюку и изобразила неприличный жест, но Оккумент не заметил - Шорх толкнул своего друга локтем, привлекая к беседе, и тот охотно подчинился. Серьёзно? Бэзил Оккумент упустил такую возможность оскорбить Мона?
        - Что происходит? - кивнула я за спину.
        Перегнулась через стол, подхватила булку и вцепилась зубами в ржаной бок.
        - Беда в Кроунице, - как-то скучающе произнёс Нед. - Двенадцать трупов нашли в таверне «Хмельной ящер».
        - Какая стг’ашная смег’ть, - опустил глаза Куиджи.
        - Пьяная драка? - предположила я. - Оплакиваем пропоиц? Почему у всех такой видок, словно этих забулдыг икша пожрали?
        Всё ещё красный Мон обхватил свой тиаль, хлюпнул носом. Куиджи кинул какой-то странный взгляд в сторону Кааса на моём бедре, а Нед икнул.
        - Их же не в самом деле икша пожрали? - уже серьёзнее уточнила я.
        Неужели грязекровки вылезли из шахт? Быть такого не могло… Плохо. Очень плохо. Я даже запаниковала на секунду, оглядываясь на взъерошенных студентов.
        - Говорят, что там поработал какой-то кровавый маг, - Нед ковырнул ноготь кинжалом. - Сам Господин Демиург явился из ниоткуда и высосал кровь и жизнь из здоровых мужиков. И ушёл в никуда - ни следа, ни свидетеля не оставил. Подавальщик, который пришёл в «Хмельной ящер» утром, рассказал, что там всё красное - от пола до потолка. А трое здоровяков выплакали кровью глаза. Я думаю, брешет этот подавальщик.
        - Господину Демиургу не нужно идти в грязный кабак ради жертв, - вырвалось у меня, но я сразу же исправилась: - Конечно, брешет.
        - Весь цивилизованный Квег’тинд знает, что Господина Демиуг’га не существует, - рассудил Куиджи. - Но пг’еступление и пг’авда загадочное.
        - Спаси Девейна их души, - сжал белый тиаль Толстый Мон.
        - Это ведь нас не остановит, да? - озаботился Комдор. - Мы ведь всё равно выйдем из академии? Юна, ты обещала уже два раза!
        - Я такого не обещала! - пригрозила пальцем Неду.
        - Ты ведь знаешь, как выйти из академии? - быстро продолжил Комдор. - Не зря ведь ходила к Голомясу, нюхала его трупы? Покажешь нам выход?
        Я огляделась, убеждаясь, что нас по-прежнему никто не слышит и не рассматривает. Внезапное убийство очень кстати отвлекало внимание жадных до сплетен студентов. Один Бэзил опять задумчиво пялился на мои косы. Мёдом они ему намазаны, что ли? Придурок.
        - Покажу завтра вечером, после занятий. Тогда же и выйдём шахты, - решила я, отворачиваясь от рыжего, и торопливо добавила: - Не дальше, чем на сто шагов!
        - Почему не сегодня? - возмутился Нед. - Как раз мы свободны и готовы к первой вылазке! И все так увлечены новостями, что не заметят нашего отсутствия! Мне уже не терпится! Давай сегодня, Юна!
        - Нет, - коротко отрезала я.
        - Почему нет? - включился в уговоры Куиджи. - Выйти сегодня было бы очень г’азумно.
        - У меня другие планы, - я глотнула тягучий кисель, облизала верхнюю губу.
        - У тебя что, есть ещё кто-то, кроме нас? - прищурился Комдор.
        - Орден Крона, - честно ответила я, и все засмеялись. - Планирую встретиться с Господином Демиургом.
        Я тоже приподняла уголок губ, поддерживая собственную шутку, двусмысленность которой была понятна только мне одной. И содрогнулась от крупных мурашек, пробежавших по спине при упоминании того, кого не существовало для всего цивилизованного Квертинда.

* * *
        До приюта Ордена Крона я добралась только к вечеру.
        Указанный Голомясом ход оказался подземным, заваленным сеном и жухлой соломой, пропахший сыростью и выложенный диким камнем. Мне пришлось долго упрашивать капрана протиснуться в узкий лаз, потом тащить его под узды, поглаживая мохнатую морду с широким носом.
        - Ну что ты, - уговаривала я упирающееся животное. - Там совсем не страшно. Мы всего лишь пройдём короткий тёмный туннель, зато потом нас ждут свобода и свежий воздух. Нам обоим это понравится.
        Капран мне явно не верил, но всё же перебирал копытами по стоячим лужам. Я упорно тянула рогатый транспорт к свету, придерживая монеты на груди, чтоб их позвякивание не выдало наш побег. Шаг, ещё шаг. «Вот так, хорошо» - ободряла я копытного спутника.
        Воспоминания о Господине Демиурге скребли душу нарастающим волнением, пытались перерасти в обыкновенный страх, но я не позволяла трусости овладеть мой, лишь крепче сжимала поводья и продолжала упрямо идти вперёд. Я была уверена, что случай в таверне «Хмельной ящер» никак не связан с создателем Ордена Крона - он был слишком занят и слишком властен для подобной кровожадной показушности. Стоило ему захотеть - все двенадцать жертв сами пришли бы к нему в театр. Или прямо в Приют, куда сейчас направлялась и я…
        - Ты молодец, - пальцы зарывались в тёплую шерсть на гнедом крупе, а ноги упрямо шли вперёд. - Вот так, не надо бояться.
        Ещё шаг… и вот уже виден свет. С сырого потолка текла вода, капюшон промок до нитки, но я не останавливалась, лишь упрямо отмахивалась от особо крупных капель. И только на самом выходе, в стороне от главных ворот, за высоким припорошенным валуном, позволила себе осмотреться и помедлить.
        Под стенами академии было тихо и спокойно. Морозный воздух пах хвоей, ещё высокое солнце пробивалась сквозь редкий туман, разгоняя лучами морок. Нервно фыркающий капран расслабился, когда низкий свод остался позади. Я же наоборот - занервничала сильнее. В отличие от капрана, мне только предстояло шагнуть в пугающую неизвестность. И кто знает, что меня ждало на том конце. Но возвращаться было нельзя - слишком много у меня накопилось вопросов.
        Я скинула мокрый капюшон, подула на замёрзшие ладони и вскочила в седло. Погнала капрана прямо по камням, подальше от сторожевых башен входа. От тряски все внутренности подскочили к горлу, но вскоре я взобралась на пологий холм, прикрытый лапами елей. И всё-таки обернулась назад, на двух крылатых львов со щитами в лапах, стерегущих главные ворота Кроуницкой Королевской Академии. Жаль, что я не могла взять с собой этих защитников.
        Дорогу я помнила хорошо, и ближе к закату выехала на отличную брусчатку богатого района с насмешливым названием «Долина нищих». Тот же человек в неестественно ровной позе открыл алые ворота, и я по старой памяти заслонила лицо от розового куста. Но в этот раз цветов на беседке не обнаружилось: сухие ветки была аккуратны подвязаны и готовы к зиме.
        Снега здесь совсем не было, и двор казался сказочно ярким. Сохранившие остатки зелени растения сменялись бурыми и жёлтыми кустами, пестрели пушистые звезды астр, на широких клумбах ступеньками возвышались остриженные кусты. Ровные линии, чёткие формы - шары, кубы, конусы, выглядели опрятно и строго. Низкие статуи купались в море контрастных листьев, каменные чаши заполнялись огненным цветом дубков, а вдоль дорожки рос гривастый ячмень, опуская свои пушистые кисточки прямо на плитки. Осенний сад Приюта Ордена был ещё красивее весеннего.
        Неприятная тоска сжала тисками грудь и на секунду явила шагающего рядом Кааса. Он придерживал меня за локоть, не позволяя упасть на редких ступенях и улыбался. А я, так же, как и сейчас, вертела головой во все стороны, стараясь не выдавать волнительную тревогу. Каас верил в меня тогда, пытался защитить… Я сжала рукоять кинжала до побелевших костяшек. Нельзя позволять себе сожалений. Каас мёртв, и теперь никто не станет со мной возиться.
        Кроны деревьев ещё не облетели до конца, но заметно поредели, и весь широкий двор прекрасно просматривался.
        На моё удивление, Приют Ордена был просто забит людьми: бесконечные служанки мели и без того чистые дорожки, нарядные господа со спутницами прогуливались вдоль сосновых аллей, из низких серых строений выбегали суетливые люди то с кипой свёртков в руках, то с целым лотком украшений, то с туго набитыми мешочками. Мелькнул даже персонагвир под мышкой низенькой леди в бордовых одеждах консульства. И все, без исключения, останавливались при виде меня и радостно улыбались. Я, отвыкшая от беспричинного радушия, даже оглянулась - не идёт ли кто следом? Само собой, за спиной никого не было. Рассеянная приветливость явно предназначалась именно мне и жутко смущала.
        На пороге святилища Нарцины двое нарядных мужчин разговаривали на незнакомом языке. При моём приближении они затихли, внимательно рассматривая знак соединения. Я прикрыла ладонью паука и ускорила шаг, буквально лопатками ощущая пристальное внимание, которое въедалось в кожу, как запах амбры.
        У самого поместья, по каменным стенам которого взбирался ярко-красный дикий виноград, я заметила ещё одно напоминание о Каасе - Нэнса - того самого прислужника, а, может, и владельца трактира «Фуррион». Он тоже заметил меня - растянул губы под тонкими усиками и изобразил изящный поклон. Я отвернулась. Он насмехается или шутит?
        Ещё дальше обнаружился Тать. Он сидел под навесом, прямо на длинном столе, поставив сапоги на лавку, в окружении вооруженных мужчин. Никто не смел к ним приблизиться. Вокруг группы бойцов образовалось свободное пространство, заполненное лязганьем стали и мужским хохотом. С Татем я поздоровалась кивком, в ответ он стукнул кулаком по плотной куртке, и его примеру последовали все незнакомые мне наёмники. Некоторые были магами, и вместо пустого кулака сжимали у груди тиали в знаке почтения. Юну Горст тут явно знали. И ждали.
        Хорошим это было знаком или плохим, решить я так и не смогла. Но привычного уже презрения во взглядах членов Ордена Крона не наблюдалось, и я немного приободрилась. Здесь я точно не была изгоем, а «сорокина дочь» внезапно превратилось из оскорбления в особый, почётный статус. Кто бы мог подумать, что от такой кардинальной перемены меня отделяли только алые ворота без опознавательных знаков.
        Один из бойцов, что тренировался с мечом в стороне, улыбнулся мне так искренне, что я не сдержала ответной улыбки. Давно забытое чувство единства и значимости осторожно поскреблось в затылок, вспорхнуло бабочкой в животе и прогнало тревоги.
        Я так увлеклась обменом любезностями, что не заметила, как бездвижный лакей-истукан открыл передо мной дверь в поместье. «Интересно, есть ли здесь ключник?» - мелькнула быстрая мысль. Кому он служит после смерти актрисы? Господину Демиургу?
        В знакомом интерьере сегодня было светло. Резные деревянные животные на стенах лоснились в свете десятков новых свечей, пахло воском и можжевеловым духом из камина.
        У мелкого мозаичного столика девушка составляла букет из сухоцветов, по очереди вставляя их в пузатую вазу. Ещё одна потягивала какой-напиток из кубка, удобно развалившись на гобеленовом стуле.
        - Гостья к господину, - оповестил мой провожатый с непроницаемым лицом. - Он ожидает.
        Поправив золотые нашивки на ливрее, лакей вышел. Если Орден Крона был театром, то этому мужчине явно досталась роль деревянной куклы. Кажется, он даже разговаривал, не разжимая губ - настолько застыл в своей равнодушной маске.
        Леди же, в отличие от истукана, казались вполне живыми. Обе они были невероятно, потрясающе привлекательны, чем напомнили мне Элигию. На хорошеньких личиках читалась буря эмоций - от жадного интереса до горделивого превосходства. Пришлось даже справляться с возникшей неприязнью, которую эти две девушки точно не заслужили. Пока что.
        - Валиса, предупреди, - велела та, что сидела за столом.
        Тоненькая прислужница бросила свой мёртвый букет, присела в согласном поклоне и застучала каблучками по лестнице.
        - Я думала, ты выше, - без вступления обратилась ко мне оставшаяся леди. - И гораздо… плотнее. Как дева-воительница из степей. Ну знаешь, с толстыми ногами и бугристыми мускулами. А ты оказалась ничего, миленькая.
        Должно быть, слава о Юне Горст прошлась впереди меня, и посеяла образ в головах местных обитателей. Или её прогнали насильно, как капрана. Не уверена, что это меня радовало, но по крайней мере, не пришлось представляться.
        - Спасибо, - посомневавшись, ответила я. - Ты тоже миленькая.
        Девушка рассмеялась, глотнула вина из серебряного кубка. «Миленькая» - это я, конечно, преуменьшила. Передо мной сидела настоящая красавица с золотыми волосами, блестящими глазами и пухлыми губами. Совсем не такая, как Элигия, - моложе и нежнее. И при этом - почти раздетая. Платье на ней было, но из тончайшего прозрачного шёлка персикового цвета, сквозь который светилось загорелое стройное тело, едва прикрытое узкими полосками ткани. Я бы в таком даже спать постеснялась.
        Широкое золотое ожерелье, обхватывающее хрупкую шею девушки, больше походило на ошейник, вымощенный драгоценными камнями. Я потёрла паука на своей собственной шее и неприятно поморщилась. Ладони вспотели.
        - Он готов вас принять, - пискнули откуда-то сверху.
        - Идём, - кивнула на лестницу златовласка. - Я тебя провожу к господину.
        От меня не укрылось то, что она не добавила к господину «Демиурга», но уточнять причину я не стала. Даже название Ордена было зазорно произносить вслух, чего уж говорить о имени его создателя.
        Второй этаж встретил нас длинным коридором, обставленным гораздо роскошнее, чем нижняя гостиная поместья. От каждого предмета веяло историей и богатством, картины имели персональные крохотные занавеси, мягкий свет канделябров тускло отражался в их золоченых рамах. Пейзажи и натюрморты выглядели настолько натурально, что в примении магии Нарцины при их создании не возникало никаких сомнений. Потолок был низким, но расписанным не хуже, чем в «Фуррионе», резные деревянные цветы и птицы наполовину утопали в стенах, а под ногами блестел лакированный паркет.
        Шёлк невесомого платья девушки шелестел от её легких шагов, и сама она казалось частью окружающей роскоши, драгоценной статуэткой, вроде тех, что мне доводилось доставлять в дом Эрики Томсон.
        Двое стражей в сером и тихая прислужница ждали у низкой двери. Мне вдруг подумалось, что оставаться неизвестной легендой при такой повышенной почтительности непросто. Любой случайно забредший со двора человек заподозрил бы присутствие значительной персоны, и наверняка заинтересовался бы её личностью. Другое дело, что за подобными случайностями здесь могли тщательно следить. Не зря же у входа сидел Тать с бойцами, а в самом поместье - живые куклы в драгоценностях. Может, это только способствовало укреплению легенды, а не её разоблачению.
        Тихий скрип двери резанул уши не хуже ломающихся костей икша. Ноги вдруг стали непослушными и мягкими, как застывший студень. Я даже пошатнулась, шагая через порог, но быстро заставила себя успокоиться и усилием воли придала походке твёрдости. Сапоги сразу же утонули в мягком ворсе ковра, и я сощурилась, прикрывая глаза.
        В комнате было темно и прохладно. Пахло крепким алкоголем, терпкой сладостью и… малиной. От этих запахов рот наполнился слюной и закружилась голова. Я с трудом протолкнула комок в горло, сжала кулаки. Мой разум оставался спокойным, но тело предательски ныло и реагировало на каждый мельчайший звук. На всякий случай я начала считать вдохи.
        - Мой господин, - прислужница рывком опустилась на колени, звякнув ошейником, положила руки на бёдра. - Леди Горст уже здесь.
        Первым порывом было помочь ей подняться, но я сдержалась и попыталась оценить ситуацию. Блондинка опустила голову, прикрыла глаза и облизала губы. Ресницы её подрагивали, выдавая волнение и какой-то фанатичный восторг.
        Мне всё это не понравилось. Я застыла, как вкопанная, исподлобья оглядывая помещение. Тот, кого девушка назвала своим господином, стоял спиной у открытого окна, засунув руки в карманы брюк. Слабый дневной свет делал его фигуру загадочной и какой-то зловещей. Наверное, таким Господин Демиург хотел оставаться для всех квертиндцев - тёмным мужским силуэтом, подсвеченным мягкими сумерками. Высоким, таинственным и молчаливым хозяином, незримой, но вполне осязаемой тенью Квертинда. Он был недосягаем почти для всех, а для многих оставался и вовсе только плодом воображения, сверхчеловеком, магом с несуществующими способностями. Но кем он был на самом деле?…
        Вполне реальный на вид мужчина лениво развернулся, смахнул невидимую пылинку с тёмного жилета, подбитого пурпурным атласом, и обогнул письменный стол. На тщательно выбритом лице не было ни одной морщинки, и только ямочка на подбородке нарушала идеальную гладкость лица. Господин Демиург остановился напротив сидящей на коленях девушки, коснулся её волос, нежно погладил высокий лоб.
        - Благодарю, Марианна, - он поднёс ладонь к девичьим губам, и Марианна вцепилась в неё обеими руками, с яростым обожанием покрыла перстень на мизинце поцелуями.
        От этой интимной сцены неприязнь к ним обоим усилилась, и я даже деликатно отвернулась, заблуждала рассеянным взглядом по деревянным сюжетам на стенах, книжным шкафам, кожаному дивану. Остановилась на длинном аквариуме, заполненном растениями в горшках и пересечённом жердочками. Такая же странная деталь кабинета, как и слишком раболепное приветствие красавицы-блондинки.
        - Можешь идти, - в тихом голосе власти было больше, чем в приказах магистра Фаренсиса.
        Девушка торопливо поднялась, но сразу же присела в поклоне, не поднимая глаз. Пятясь задом, она засеменила к выходу. В такой позе Марианна выглядела жалко. Я даже не узнала в ней ту насмешливую и горделивую златовласку, что представляла меня девой-воительницей.
        Лязгнула дверь, и в комнате воцарилась тишина. Я напряглась, переступила с ноги на ногу и снова уткнулась взглядом в стеклянный шкаф. Ярко-синяя бабочка вспорхнула с цветка и уселась прямо на стекло, широко раскинув невероятной красоты крылья. Прекрасная пленница, рождённая в неволе, никогда не видавшая ни свободы, ни солнца, ни простора зелёного луга…
        - Юна Горст, - уже громко позвал меня мужской голос, и я прикусила кончик языка от неожиданности. - Я ждал Вас немного раньше.
        - Господин Демиург, - я скопировала его тон, отвлекаясь от аквариума с бабочками, и шагнула ближе. - Простите. Возникли некоторые трудности в академии.
        От взгляда разноцветных глаз меня пробрала дрожь. Кряхт! Да откуда взялась эта пугливость?! Я отругала себя за такую реакцию, за то, что так же, как и всё, подверглась влиянию легенды. Я уже знала механизмы и процессы этого внушения, я сама пользовалась теми же, но всё равно никак не могла усмирить сердечный ритм и волны мурашек. Кажется, недавний маленький спектакль, развернувшийся в этом кабинете, всё же произвёл на меня должное впечатление. Ещё и эти проклятые бабочки…
        - Прощаю, - с лёгкой насмешкой протянул мне перстень создатель Ордена Крона. - Я рад, что ты всё-таки пришла.
        Хозяин кабинета перешёл на «ты», и я впервые не обрадовалась этому простому обращению. Тряхнула головой, чтобы отогнать робость, и холодный аромат тарокко и эдельвейса смешался с пряным воздухом кабинета. Запах, который так любила Фидерика, немного вернул меня в чувства.
        - Я тоже, - искренне ответила я, с сомнением поглядывая на обцелованный Марианной красный камень.
        Прикасаться к нему не хотелось. Возможно, он носил имя какого-то демона и влиял на людей. После того, как «Асмодей» заставил Джера отправить Элигию домой, я с большим недоверием стала относиться к драгоценностям. Тем более, к кольцам с камнями.
        - Не хочешь мне подчиняться, - понятливо кивнул Демиург и убрал руки за спину. - Это необходимо изменить. Ты ведь часть Ордена Крона, Юна. Все в Ордене служат его создателю, даже если никогда его не видели.
        - Хотите, чтобы я стала перед вами на колени? - я высоко задрала подбородок, стараясь не выдавать волнения. - Чтобы боялась поднять глаза и умоляла о внимании?
        Каким-то шестым чувством, нутром я ощущала, что нельзя выказывать трепет и покорность. Он ведь только этого и ждал. Сломанная игрушка слишком быстро надоедат хозяину, значит, мне нужно как можно дольше не позволять себя сломать. А ещё лучше - превратиться из игрушки в… человека? Последних, кажется, Господин Демиург тоже не особенно уважал. Впрочем, судя по недавнему выводу Сирены, я уже и не была человеком. Чудовищем. Монстром. Кем-то, с кем Демиург и сам себя ассоциировал. Значит, мы можем говорить на равных, мелочно рассудила я. В любом случае, иного способа общения с создателем проклятого Ордена я представить не могла. Точнее, не хотела представлять себе ничего иного…
        - Только если ты сама этого захочешь, - он подошёл близко, как тогда, в театре.
        Я неловко дёрнулась, но не сделала ни шагу назад. И снова, как и тогда, ощутила себя частью тайны, чего-то сокровенного.
        Как странно - когда был рядом Джер, я становилась младше и глупее, а рядом с Демиургом я вырастала на добрый десяток лет. Иная, совсем взрослая Юна не могла оторвать взгляда от мужчины, что стоял совсем близко. И ничто не способно было отвлечь от этого особенного единения, казалось, начнись за окном война - мы бы стояли вот так, не шелохнувшись, отгороженные от всего мира плотной тишиной молчания.
        Даже бабочки, трепещущие в своей цветущей клетке, не могли соперничать с притягательностью их хозяина. Мы рассматривали друг друга, как будто испытывали на прочность и искали подвохи.
        В ярких радуках отражась я сама, в растрепанных легким ветром волосах не было ни единой седой пряди, и от крепкого и поджарого тела веяло силой молодого мужчины. Господин Демиург не был похож на древнее зло. О нет, совершенно нет. Скорее на принца из сказочной страны, что в конце неизменно спасает мир. И это молчаливое обещание непостижимым образом заражало схожей одержимостью.
        Сказочный принц склонил голову на бок, погладил мою щеку тыльной стороной ладони и остановился взглядом на губах. Мне показалось - поцелует, и я всё-таки отшатнулась, сделала два шага назад и почти упёрлась спиной в закрытую дверь. Даже запаниковала на долю секунды: сказок не существует, а принцев и подавно. Я сама пришла в логово монстра, который может сделать со мной всё, что пожелает, и на мои крики никто не прибежит.
        Рельеф паука под пальцами вернул меня в реальность. Ревд, что за глупости? Почему я думаю об этом? В кого превратилась Юна Горст в этом кабинете? В чувствительную неженку?
        У меня есть конкретная цель, и я пришла сюда не в качестве глупой жертвы, а как вполне разумное и подготовленное орудие мести Тезарии Горст. Демиурга я не интересую в качестве объекта вожделения. У него на меня другие планы. По крайней мере, аналитика указывала именно на это. А вот интуиция…
        - Вы обещали мне помощь в освоении кровавой магии, - напомнила я себе и ему севшим голосом. Прочистила горло и заговорила громче и увереннее: - Меня больше интересуют выгодные сделки, чем служение.
        Господин Демиург усмехнулся. И сразу же перестал быть сказочным совершенством, к моему привеликому счастью. Принцы достаточно мужественны, чтобы сражаться с драконами, но недостаточно умны, чтобы навести порядок в своём собственном королевстве. И уж тем более недостаточно хитры, чтобы победить врага более опасного, чем дракон. А тот, кто сейчас стоял напротив, может, и не имел достаточно мужества, чтобы вызвать Кирмоса лин де Блайта на честный бой, но зато достаточно ума и хитрости, чтобы выживать до сих пор и даже представлять угрозу.
        - Вы советовали в письме мне самой выбирать свою роль, - я решила не терять инициативы в беседе, ободрённая его молчанием. - Так вот, я не хочу быть прислужницей или молчаливой рабыней. Вы не мой господин, - с вызовом проговорила я. - И скорее всего, даже не Демиург. Так что если хотите управлять мной, то придётся изменить привычкам и научится сотрудничать. Учитывать мои интересы. Как партнёр.
        На последнем слове голос всё-таки предательски дрогнул, но я понадеясь, что это было не слишком заметно. Плевать, какую он там игру затевает и какой хочет меня видеть. Сначала мне нужны были тайные сведения, а потом, так и быть, я смогу разыграть для него впечатлённую дурнушку.
        Потенциальный партнёр изучал меня какое-то время, потом хлопнул в ладоши и развернулся к столу.
        - Что ж, сделки я люблю, - Демиург отодвинул стул, приглашая меня присесть. - Прошу, госпожа Горст, распишитесь кровью.
        - Кровью? - опешила я то ли от резкой перемены настроения, то ли от странного предложения.
        - Это книга заклинания Толмунда, - указал Демиург на единственный предмет на столешнице. - Редкий сохранившийся экземпляр. Родной брат того, по которому кровавую магию постигали сами Иверийцы. Открывается с помощью капли крови, - он нетерпеливо постучал по обитой кожей спинке стула. - Вы ведь пришли сюда за этим. Не будем медлить.
        Я осторожно приблизилась. Уселась, опасливо оглядываясь на создателя Ордена Крона, и рассмотрела учебник. Провела кончиком пальца по мятой коже переплёта и съежилась. Вряд ли бычья или овечья. Хотя, и животными кровавый бог не брезговал. Ровно посередине вспучивался металлический кругляш с символом Толмунда - человеческим сердцем.
        Не долго думая, я попыталась открыть фолиант, как самую обычную книгу. Обложка ожидаемо не поддалась усилиям, будто какой-то хулиган намертво приклеил её к страницам. От напряжения и нервозности я задёргала переплёт, намереваясь отодрать. Приложила ладонь к чеканному сердцу, потрясла, даже лизнула. Я понимала, что нужно сделать, но мне отчего-то не хотелось использовать кровь. Будто я всё ещё надеялась, что мне удасться обмануть судьбу, если я смогу обмануть кровавый артефакт. Или я слишком увлеклась неподчинением теперь уже не только приказам создателя Ордена Крона, но даже и его просьбам.
        Господин Демиург всё это время стоял за спиной и молчал, но от его взгляда, казалось, на затылке вот-вот зашевелятся волосы. Этот идеальный мужчина очень странно воздействовал на меня.
        Чтобы избавиться от глупого трепета, я попыталась представить великих правителей, сидящих перед зловещим фолиантом точно так же, как и я сейчас. Интересно, они убивали людей ради кровавых ритуалов? Собственноручно казнили преступников? И Тибр, и Мелира, и Везулия? Неужели почитаемые короли прошлого отнимали жизни с помощью ритуальных кинжалов?
        Впрочем, я уже слишком хорошо знала Квертинд, чтобы удивляться этому.
        Иверийцы планировали жить вечно.
        Пока их не сжёг Орден Крона.
        Прямо в охраняемой спальне, в окружённом армией стязателей Иверийском замке. В столице, полной армии и охраны…
        Магистр Айро говорил, что Господин Демиург - миф.
        Теперь же я могла взглянуть в глаза этому мифу, слегка откинув голову. Или дотронуться до ладони щекой, всё так же лежащей на спинке стула… Молчание затягивалось, обложка всё никак не поддавалась, и некстати вспомнился свежий случай убийства в таверне, который тоже приписывали Господину Демиургу и его невероятным способностям.
        - Это ведь вы на самом деле убили Лауну и Мирасполя? - не выдержала я, бросив свои попытки справиться с непослушной книгой. - Даже если огненный шар, сжегший правителей, сорвался не с вашей руки, именно вы организовали их казнь. Помогли убийцам проникнуть в Иверийский замок. Но как?
        - Без применения магии, - Демиург опустил руки мне на плечи, легко погладил. - Мне бы хотелось оправдать все мистические слухи о себе, но правда в том, что вся моя сила заключается в способности управлять чужой волей. Чем бы был Квертинд без хорошего заговора? Люди никогда не признаются в собственной слабости. Они на многое готовы, лишь бы скрыть несовершества человеческой природы, - мужские ладони обхватили шею, скользнули к ключицам. - Скажу тебе по секрету, никто из Иверийских правителей не умер естественной смертью. Разве что, Мелира. Но она ушла из жизни по своей воле, отказываясь и дальше нести бремя власти.
        - Вы хотите сказать, что убили всех правителей? - я дёрнула плечами, и Демиург слегка приподнял ладони, но потом снова положил.
        Правда, гладить мои плечи больше не стал, и я сочла это компромиссом. За окном уже стемнело, и перстни на длинных мужских пальцах заиграли бликами от свечей в высоких канделябрах.
        - Они сами искали смерти. Каждый из них. Начиная с отравленного Тибра, истинные Иверийцы гибли от собственных заблуждений. Безумства великих королей приобретали разные формы, но оставались всегда безумствами, - он легко, едва касаясь, погладил моё лицо кончиками пальцев, очертил скулу. - Несчастная Везулия, покончившая с собой, слишком слабая, чтобы вынести могущество своей магии. Одержимый тиран Дормунд, изменивший саму суть Квертинда, сгубил себя своими же пороками. Избалованный Ирб, любимый сын счастливых родителей - Мелиры и Уиллриха, наивный и непосредственный даже в зрелом возрасте, нашёл глупую смерть. Беспечная Лауна - капризный ребёнок в теле молодой женщины, покорилась своим девичьим страстям. Иверийских правителей сгубила человеческая природа, а я только помог ей взять верх.
        Я почесала щеку - там, где мужские пальцы ещё недавно щекотали кожу, и вдруг задумалась: каково это - жить столетиями? Когда родился Господин Демиург? Как зовут его на самом деле? Видел ли он Иверийцев, или всё это - тоже часть его легенды, которую он рассказывает изо дня в день, внушая трепет и преклонение? Вопросы снова копились, сыпались в мою голову, как сухие крупинки каши в ещё холодный котелок.
        - И вы знаете о сути иверийской магии? - я развернулась, чтобы снова заглянуть в разноцветные глаза. - В чём она заключается?
        Демиург склонился надо мной и холодно улыбнулся - покровительственно и как-то снисходительно, отчего я заёрзала на стуле, прикрывая ладонью часы. Ответ на вопрос о иверийской магии был мне почти известен, но всё же хотелось услышать подробности.
        - Непременно расскажу тебе о ней, - кивнул создатель Ордена Крона. - Но не сегодня. Я бы хотел познакомиться с тобой поближе, Юна. Завлечь тебя тайнами, которых у меня и избытке. Ты ведь любопытная девочка? - он наклонился ещё ближе и обжёг моё ухо горячим дыханием.
        Решил растянуть удовольствие? Что ж, это выгодно нам обоим. На сегодня мне хватит и знаний кровавой магии. Если, конечно, эта злосчастная книга когда-нибудь откроется.
        - При необходимости я могу противиться любопытству, - отодвинулась я. - Некоторые тайны мне лучше не знать.
        - Все женщины тщеславны, - вздохнул Демиург, поднимаясь. - А знание наделяет превосходством. Ты, как и твоя мать, не откажешься от истинной свободы и превосходства.
        - Я совсем не похожа на свою мать, - воспротивилась я.
        - Ты похожа на неё гораздо больше, чем признаёшь, - торопливо пояснил Демиург и сразу же смягчился: - Но я не хочу с тобой спорить. У нас слишком много дел, чтобы тратить время на пустые разногласия. Ты ведь хочешь научиться кровавой магии?
        - Хочу, - без запинки выпалила я.
        Наконец-то! Все эти прикосновения, поглаживания, странные взгляды беспокоили меня и держали в напряжении. Гулком, натянутом, как струна томлении, от которого в теле разливалась обессиливающая тяжесть, мешающая анализировать. Близость Демиурга… запутывала и одурманивала. Я знала, что он не применял магию, но ощущала именно её - кровавый маг словно забирал и возвращал мне силы, наслаждаясь контрастом.
        - Тогда приступим, - он достал из ящика длинную иглу на резной ручке. - Позволь?
        Я вложила свою ладонь в его, уже понимая, что сейчас будет. Тепло мужской кожи опалило жаром, и я даже резко выдохнула. Вот троллье дерьмо!
        Лёгкий, почти неощутимый укол вспорол кожу, и на кончике безымянного пальца налилась алая бусинка крови.
        - Такая крохотная жертва за такие разрушительные знания, - Демиург прижал мой палец к металлическому кругу, и что-то внутри книги звякнуло.
        На этот раз осторожно, чтобы не повредить бесценные страницы, я откинула обложку и заглянула внутрь. Вздохнула разочарованно. Язык Древних Волхвов. Само собой. Но радовало то, что слова были выведены простыми чернилами, и лишь изредка в уголках виднелись кровавые отпечатки пальцев. Извивы устаревших символов были мне непонятны, но я легко узнала подробные рисунки человеческого организма: вспоротые грудные клетки, нарисованные органы и цветные рисунки тел, пронизанных сотнями вен и сосудов. Надписи на языке Древних Волхвов закручивались в причудливые извивы, но кое-где мой глаз выхватил знакомое «Eman miсhi'tum del Tolmund», и я догадалась, что это - заклинания.
        Демиург безошибочно открыл страницу и ткнул пальцем в жуткого вида голову, и я сразу поняла, что это.
        - Mor'tum instata, - как-то слишком коротко прочитал он длинное название и сразу же перевёл: - С языка тахиши - «Мгновенная смерть». Милость Толмунда. Вызывает кровоизлияние в мозг, разрывает головные сосуды. Жертва плачет кровавыми слезами. Одно из моих самых нелюбимых заклинаний, хоть и имеет довольно эффектный вид. Никогда ненавидел насилие.
        - Отвратительный вид, - буркнула я, вспомнив Нину.
        Глаза сами собой жадно вцепились в длинную формулировку. Я даже начала проговаривать заклинание про себя, будто намеревалась когда-либо использовать милость Толмунда. Дорвавшись до тайных знаний, мне хотелось впитать, вобрать в себя как можно больше, пока у меня ещё было время и возможность.
        - Кровь - такая же стихия, как земля, вода, воздух или огонь, - объяснил Демиург. - Ты можешь научиться видеть ее ток, ощущать биение сердца и влиять на него так же, как влияешь на природные процессы. Ты можешь изменить направление крови магией, разогнать сильнее, замедлить, загустить или даже остановить. С её помощью можно даже разрывать мышцы и ломать кости.
        - Вам часто приходится приносить жертвы Толмунду? - я перелистнула страницу и забегала глазами по строчкам, огибающим изображение человеческого мозга.
        - Сейчас редко, - Демиург, наконец, отошёл к высокому секретеру, скрипнул дверцей, и я расслабилась. - Только чтобы поддерживать своё существование. Я уже наигрался во власть над человеческим телом. Поначалу она дурманит, приносит обманчивое ощущение всесилия.
        - Разве вы не всесильны? - я пригнулась, чтобы лучше рассмотреть крохотный шрифт.
        Пожелтевшие страницы пахли пылью и старой бумагой. Палец, которым я водила по строчкам, дрожал, и я встряхнула ладонью. Чистой ладонью со светлой кожей, без единой черной вены.
        Меня кинуло в жар, и я сняла накидку с ещё влажным капюшоном, повесила на спинку стула. Интересно, смогу ли я когда-нибудь применить заклинание Толмунда на живом человеке? Использовать разрушительные знания и заставить существо корчиться в агонии? Не уподоблюсь ли я сама Чёрному Консулу, пытающему пленных?
        - Даже боги не всесильны, - Демиург поставил передо мной шкатулку. - А я всего лишь смертный.
        - Что это? - заинтересовалась я причудливой крышкой из светлого дерева.
        Шкатулка открылась без труда и крови, явив аккуратный ряд из трёх глиняных сосудов, которые мне уже доводилось однажды видеть. В подтверждение моей догадки, Господин Демиург озвучил назначение крохотных бутылочек.
        - Тиали Толмунда, - он взял тот, что лежал посередине. - Для пополнения магической памяти. Хватит на слабое заклинание, - маленькая пробка вышла почти беззвучно. - Выпей, Юна.
        Я перехватила сосуд из мужских пальцев и принюхалась. Кровь. Конечно же, кровь.
        - Человеческая? - вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.
        - А ты как думаешь? - раздалось совсем близко, и я подпрыгнула.
        Демиург нащупал цепочку на моей шее, вытащил тиаль из под жилета, пригляделся. Слегка натянул - так, что я подалась к нему ближе, мазнул взглядом по мне и снова посмотрел на тиаль. Рассеянный трепет, в котором с пребывала, наконец, сменился ощутимой яростью. Я даже подняла карешек губ, принимая привычное и такое знакомое мне ощущение агрессивной злости.
        - Разве ты ещё не выбрала склонность? - мужчина пересыпал песок внутри прозрачной колбы, завороженно наблюдая за его движением.
        Тот самый песок, который появился там благодаря Джеру.
        До этого момента прикосновения Демиурга смущали меня, волновали и приводили в замешательство. Когда он гладил по плечам, когда трогал ладонью щеку, волосы или шею - я терпела и прислушивалась к ощущениям. Я покорялась его касаниям, позволяя ему развлекаться, и порой даже ловила себя на том, что получаю удовольствие. Но мой тиаль в его руке разрушил это ощущение околдованности - как будто Господин Демиург дотронулся до моей тайны, самого сокровенного, интимного и личного из всего, что у меня было. Как будто унизанная перстнями ладонь прикоснулась к Джеру в моей душе.
        - Я ещё не решила, - грубо вырвала тиаль, заправила его под жилет.
        Вскочила и даже отошла, заметавшись по кабинету, но обнаружила, что всё ещё держу в руке открытую колбу с кровью. Рывком опрокинула содержимое в горло, не задумываясь о том, как добыли эту жидкость. В конце концов, трупам она уже не пригодится, а мне ещё может послужить. Солёная слизь заполнила рот, разлилась по зубам и горлу. Я едва сдержала рвотный позыв, и попыталась протолкнуть кровь в желудок. Получилось только с третьей попытки, и я всё же закашлялась.
        Демиург подал мне янтарную жидкость на дне стакана, и я сделала жадный глоток. Закашлялась ещё сильнее, потому что в стакане был алкоголь. Мысленно поминая драконий зад, кряхта, грифоньи сиськи и весь арсенал фразочек Неда Комдора, я боролась с тошнотой и выступающими на глазах слезами.
        Пополнение кровавой плазны оказалось на редкость гадким. Пришла запоздалая идея, что зарезать кролика было бы лучшим способом, чем пить эту гадость. Тушки животных я даже освежевать умела, а вот с выпивкой у меня как-то сразу не задалось.
        Откашлявшись, я проверила тиаль под жилетом, сунула его поглубже и пожалела, что верхняя пуговица так и осталась оторванной.
        Господин Демиург развалился на коричневом диване с тем самым стаканом, на котором остался красный отпечаток моих губ. Дождавшись, когда я посмотрю на него, он приложился к стакану ровно в том месте, где пила я. Мужчина медленно слизал остатки крови с прозрачной стенки, и меня передёрнуло от брезгливости.
        Боги, как же всё в нём… излишне, искусственно, театрально. От каждого слова, слетающих с губ этого самодовольного мага до мимолётных жестов, которым он умел говорить ещё убедительнее, чем речами. Всё очарование и симпатия в миг исчезли, оставив только возмущение и стыд.
        Кулаки сжались сами собой, и захотелось сбежать, хлопнуть дверью и даже не считать до десяти. Дурное, импульсивное желание, которое я проглотила, - так же, как проглотила только что человеческую кровь из тиаля Толмунда.
        Я ведь знала, что Демиург будет наслаждаться ситуацией. Глупо поворачивать обратно именно сейчас, когда я уже сделала первый шаг к заветной цели.
        - Что теперь? - прохрипела я, облизывая губы.
        Кончик языка немедленно покрылся горечью алкоголя и тягучим вкусом крови.
        - Теперь я предлагаю тебе взглянуть на меня по-новому, - с ухмылкой ответил Демиург. - И убедиться в том, что я живой мужчина.
        О, Ревд! Опять эта проклятая двусмысленность. Остерегаясь снова смотреть в его сторону, я села туда же, где сидела раньше - за вычурный стол на резных ножках. Книга была открыта почти в самом начале, и единственное на странице заклинание было даже подчёркнуто.
        - Visi spectra el sang, - прочла я медленно. - Eman miсhi'tum del Tolmund.
        Сразу же подняла ладони - не льнёт ли красный туман? Встряхнула руками, опустила их ниже - ближе к полу. Даже заглянула под стол в поисках магии Толмунда.
        - Смотри на меня, Юна, - скорее приказал, чем подсказал Демиург. - Пытайся увидеть во мне ток жизни. Найди во мне стихию Толмунда, почувствуй её пульсацию и упрямую силу.
        Тон его голоса мне не понравился, и я даже снова хотела воспротивиться и сделать назло, но по-всему выходило, что назло сделаю только себе.
        - Visi spectra el sang, - уже настойчивее произнесла я, сдвинув брови и выдерживая взгляд разноцветных глаз. - Eman miсhi'tum del Tolmund.
        - Не как на своего врага, - он отставил пустой стакан на стеклянный столик. - А как на проводника в тот мир, в котором ты ещё никогда не была. На того, кто может ответить на твои вопросы, избавить от тревог и одарить властью. Наши отношения - тайна для всего Квертинда, и оттого сама ситуация располагает к доверию, - он подался вперёд и понизил голос. - Смотри на меня, Юна, как хищник смотрит на жертву. Пытайся взглядом снять кожу, как будто хочешь вцепиться в меня и испробовать на вкус. Смотри на меня на глазами, а древними инстинктами, позволь им завладеть разумом.
        Тени лежали только на одной половине его лица, и я невольно залюбовалась искусной игрой света, подчёркивающей его внешность. Тонкий нос с едва заметной горбинкой, тёмные брови, густые ресницы… И подбородок с ямочкой. Светлая сорочка с кружевными манжетами облепила мужские плечи и обозначила мышцы. Длинные пальцы сомкнулись в замок, локти упираются в колени…
        - Visi spectra el sang, - губы пересохли, и вышло неубедительно, но я продолжила: - Eman miсhi'tum del Tolmund.
        Я подалась вперёд всем телом, навстречу этому мужчине, и даже отсюда почувствовала, как пахнут его губы - крепким алкоголем и кровью. И ещё чем-то, абсолютно пьянящим, отупляющим. Все органы чувств обострились, сконцентрировалась на том, кто сидел в десяти шагах от меня, и мир буквально исчез.
        Кажется, я почувствовала собственную кровь - как она прилила к щекам, как забилась венками на шее и запястьях. И увидела действие заклинания - все мужское тело стало вдруг прозрачным, сотканным из тысячи вен, как на картинке в древней книге. Алые, пульсирующие, они петляли и чернели на мужских плечах, руках, протягивались одинокими молниями на грудь, живот и… я смутилась, резко опустила взгляд. Как раз вовремя, чтобы увидеть красные ручейки тумана, впитывающиеся в мои ладони. Наполняющие меня чем-то клокочущим, безумным и неистовым.
        Кровавая магия встряхнула моё тело, выгнула его и накрыла сладостной эйфорией.
        Хотелось ли мне вцепиться в Демиурга? О да. Но ещё больше захотелось, чтобы он вцепился в меня - сейчас я даже была готова целовать его перстень, его пальцы, его губы… Всё что угодно, лишь бы он ещё раз прикоснулся ко мне.
        - Не так сложно, правда? - он откинулся на спинку дивана, и я резко вскочила от его движения.
        Стул грохнулся с громким стуком, и я едва не споткнулась об него, вовремя ухватилась пальцами за столешницу. Демиург рассмеялся - звонко и обидно, так, что я чуть не разревалась от внезапного стыда и позора. Облизала губы - и рот снова наполнился вкусом крови. Только моей собственной - я прокусила губу, и даже не почувствовала. Кожу покалывало изнутри и пульсация казалось приятной, будоражащей. Я посчитала четыре вдоха, нащупала паучьи лапы на шее.
        - На сегодня занятие окончено, - он плеснул ещё янтарной жидкости из графина. - По крайней мере, практическое. Слабенькое заклинание позволило тебе только рассмотреть седьмую стихию, увидеть её магическим зрением. Для более сильных, боевых заклинаний одних тиалей не хватит, необходимы жертвы. О них лучше заботится заранее, и всегда держать кровавую магическую память заполненной, - Демиург сделал большой глоток. - Понадобится время, чтобы поднять твой порядок.
        Я взглянула на свои руки. Растопырила пальцы, внимательно рассмотрела кожу. Чёрных вен не появилось, и я немного успокоилась. Рывком подняла стул - он оказался удивительно лёгким, как будто бумажным, - и снова уставилась в книгу.
        - Мне нужно только заклинание защиты от кровавой магии, - я перелистнула страницу, прошепатала про себя очередную надпись перед воззванием. - Чтобы Кирмос лин де Блайт не смог прикончить меня в долю секунды. Как его здесь найти?
        Чернильные буквы отпечатывались картинками в моей памяти, даже не строчками, а сразу целыми страницами. Глаза стали видеть и улавливать больше - я подмечала движение тяжелых портьер от лёгкого ветра, подрагивание пламени свечей в кручёных канделябрах, слабый плеск алкоголя в стакане Демиурга и шелест крыльев бабочек за стеклом. Ощущение контроля над миром множилось, разросталось и заполняло всё моё нутро. Я сгорала от нетерпения, хотелось немедленно отправиться сражаться с Чёрным Консулом. Я даже была уверена, что сейчас смогу его победить - кажется, каждая моя клеточка подчинялась разуму, каждая мышца отзывалась мысленным приказам быстрее, чем световой луч пронзал тьму.
        - Ты хочешь найти заклинание защиты или Кирмоса лин де Блайта? - с насмешкой спросил создатель Ордена Крона.
        Я резко вскинула голову. В глаза бросилась картина - прекрасная Девейна в окружении райских садов. Счастливые люди в белых одеждах, диковинные животные, рыбы, выпрыгивающие из цветущего пруда. Казалось - сделай шаг и окажется на согретом солнцем камне, ощутишь вкус фруктов и беззаботного счастья.
        Губы сами собой разъехались в улыбке. Ну конечно.
        Демиург наверняка был неплохо знаком с Кирмосом лин де Блайтом. И этот источник информации был гораздо более точным и полным, чем книги и обрывки статей. Чёрный Консул оказался гораздо ближе и доступнее Садов Девейны.
        - Вы видели его? - спросила я напрямую, всё ещё улыбаясь. - Какой он? Расскажи мне о том, кто убил мою мать.
        В ответ Демиург похлопал ладонью по свободной части дивана, приглашая меня присоединиться. Я уткнулась в неестественно вытянутого в струнку человека в книге, делая вид, что не замечаю. «Sang dalor venie. Eman miсhi'tum del Tolmund» - глаз уже умело выхватил из текста нужные строчки. Я смекнула, что заклинание боевое, и потеряла интерес к страданиям книжного героя.
        Господин Демиург молчал. Молчал и ждал.
        Что ж, он честно выполнил свою часть сделки. Хочет развлекатся и чувствовать себя хозяином положения? Так и быть. Моя очередь выполнять свою часть.
        Посомневашись ещё долю секунды, я всё-таки встала и прошлась по мягкому ковру. Присела на краешек дивана. Не слишком близко к Демиургу, но и не слишком далеко - чтобы не выдать боязни. Мазнула взглядом по сжимающим бокал пальцам - нет ли черных молний? Их не было. Но я вдруг вспомнила, как видела вены совсем недавно - чёрные ручейки, текущие от кончиков пальцев к шее мужчины… Волоски на собственных руках встали дыбом, и я натянула рукава сорочки.
        - Что же ты хочешь знать о нём, Юна? - Демиург развернулся ко мне, подпер щеку кулаком. Разноцветные глаза прищурились, рассматривая меня взглядом довольного льва.
        - Всё, - я пожала плечами. - Всё, что вы можете рассказать. Что вы о нём думаете?
        Эффект от кровавой магии постепенно отступал, и пальцы снова задрожали. То ли от близости Демиурга, то ли от разговоров о Чёрном Консуле… Я даже по-новому оглядела кабинет, всматриваясь в его тёмные уголки. Не сверкнёт ли золотом иверийская корона? Не дрогнет ли граница света и тени?
        - Что я о нём думаю? - задумчиво повторил Демиург и потёр щеку. - Пожалуй, я думаю, что мы с ним очень похожи. Возможно, в другом мире, стали бы лучшими друзьями. Но в мире Квертинда он - единственный достойный враг, которого я встречал в жизни. И я ценю его за это.
        - Вы цените своего врага? - уточнила я.
        - Разве это тебя удивляет? - он усмехнулся. - Порой противники ценнее друзей. Столетие очень длинное, Юна. Коварство долгой жизни в том, что однажды победы ложаться усталостью на плечи, перестают приносить удовлетворение. И только поражения оттеняют их вкус, позволяют вновь ощутить радость триумфа.
        Он отставил стакан, немного задрал рукава сорочки, обнажив запястья. Потряс ладонью, будто она устала от лёгкой ноши. Блики от колец забегали по деревянным панелям стен, по расписному потолку, по дивану, на котором мы сидели, и даже по моим брюкам. Простой, короткий жест, который напрочь отключил мой мозг. Я уставилась на красивые мужские руки с длинными пальцами. А что, если взять его за руку? Как Джера. Я ведь часто так делала, это ничего не значит…
        - То есть, - я запнулась, заёрзала и часто заморгала, хватаясь за разбегающиеся мысли о вкусе поражений. - Вы хотите сказать… Господин Демиург, мы же не проиграем Кирмосу лин де Блайту?
        О нет… Нет, нет, нет! Я снова начала дрожать против своей воли. Обхватила себя руками и стиснула зубы. Бабочки прямо за спиной забились и затрепетали, и я раздражённо оглянулась на пёстрых насекомых.
        Даже подвинулась ближе к Демиургу, чтобы оказаться подальше от нервирующих красавиц.
        - Ты боишься его, Юна? - он воспользовался приближением и натянул одну мою прядь так, что я наклонила голову.
        Демиург как будто видел меня насквозь без применения кровавой магии - как пульсировал ток жизни в моём теле, отчаянно и быстро подгоняемый взбесившемся сердцем, как расширялись мои зрачки и как подрагивали руки. Должно быть, мысли господин Демиург тоже не просто видел - считывал импульсы в моей голове ещё за секунду до их появления. Казалось, соври я сейчас - он непременно это узнает.
        А мне было страшно.
        Да, икша вас всех задери! Да, мне было жутко страшно!
        Со мной рядом был древний маг из легенд, мистическое воплощение жутких сказок… И за моей спиной стоял Чёрный Консул - как просочившися в явь кошмар из пугающих снов. Один втирался в доверие, как змей, а другой шёл по пятам, дышал в затылок ледяным дыханием смерти, и я замирала, как мышь в кошачьих лапах. Я больше не смеялась в лицо опасности. Кажется, впервые за всё время, опасность стала повелевать мной, диктовать свои правила и требовать должного внимания.
        Демиург мог бы меня защитить… Пожалуй. Только вот он сам был отнюдь не спасителем.
        Мужская рука описывала в воздухе медленные полукруги, наматывая прядь моих волос всё туже и туже. Я почти прижалась к нему и даже не вздрогнула, когда он нежно погладил мои губы большим пальцем. Это оказалось приятно и… волнующе. Но самое главное - не было никаких увёрток, кинжалов и попыток высвободиться. Мне не хотелось сопротивляться… И не хотелось ему лгать.
        - Я боюсь его, Господин Демиург, - поддавшись порыву, честно призналась я шёпотом. - Он же страшный зверь… Загнанный, голодный, я чувствую в воздухе его взгляд, вижу его сквозь морок, злую и опасную тень. Мне кажется, он следит за мной.
        - На любого страшного зверя однажды найдётся свой охотник, - он отпустил меня, и я с позорным всхлипом отпрянула. - Тебе нечего бояться, пока ты вот так откровенна со мной, как сегодня. Пока ты прилежно учишься, внимаешь всему, что я тебе говорю. И делаешь успехи.
        Демиург положил руку на спинку дивана и закинул ногу на ногу. Вокруг глаз собрались мелкие лучики от усмешки, хотя губы совсем не улыбались. О да, создатель Ордена Крона прекрасно умел улыбаться глазами, и я вдруг обнаружила, что откровенно любуюсь им. Этот мужчина выглядел невероятно привлекательным. Да что там, он был красив. Тяготы столетия никак не отражались на мужском лице, и за столько лет ни один клинок не оставил шрама на коже мужчины, даже губы мягкие, гладкие - нижняя чуть полнее верхней. И, наверное, тёплые…
        - У нас с вами общая цель, - невпопад напомнила я скорее самой себе. - Мы оба хотим убить Чёрного Консула.
        - Видишь ли, Юна, - он придвинулся ближе, и я снова занервничала. - Убийство - это было бы слишком просто и милосердно с моей стороны. Мне бы хотелось для Кирмоса лин де Блайта более изощрённого способа уничтожения. Такого, который по-настоящему его пугает.
        - Разве есть что-то страшнее смерти? - вытаращилась я, обхватывая рукоять Кааса.
        К моей радости, Демиург не заметил нервного жеста и лишь придвинул стеклянный столик. Тот подкатился почти безшумно, и я заинтересовалась конструкцией, но сразу же отвлеклась, обнаружив вазочки с ягодами, орехами и россыпь разноцветных леденцов.
        - Что есть смерть? - господин Демиург поднял ягоду малины и слегка помахал ею в воздухе. - Всего лишь конец пути. Сожалеть о её неизбежном наступлении и бояться того, что тебя однажды не станет - так же глупо, как сокрушаться по поводу того, что когда-то тебя вовсе не было на этом свете. Такие люди, как Кирмос лин де Блайт, рождаются раз в столетие, а может, ещё и реже. И они не боятся смерти.
        Он разглядывал рубиновую ягодку на свет, словно мог увидеть в ней страх Кирмоса лин де Блайта. Я тоже смотрела завороженно, боясь упустить каждое слово, которые срывалось с губ мужчины.
        - Я хочу подчинить его своей воле, - изрёк господин Демиург, впиваясь в меня взглядом. - Как подчиняю всех. Хочу, чтобы он следовал моим правилам. Тем правилам, которые установлю я. Хочу растоптать на его глазах всё, во что он верит. Извратить его идеалы, попрать идеи и выпотрошить душу. Хочу увидеть, как он бежит и прячется от меня, как вздрагивает ночами от мысли, что я могу прийти в любой момент. Я хочу унизить его… перед самим собой. Это в тысячи раз страшнее, чем смерть. Я хочу сделать его своей куклой, что вслед за ниточкой выполняет приказ кукловода, - он помедлил и усмехнулся. - Открой ротик, Юна.
        Я застыла. От такой наглости едва и правда не раскрыла рот, но вовремя сжала зубы. Он что, снова перепутал меня с одной из своих живых игрушек? Всё-таки зря я позволила себе искренность в его присутствии. Оглянулась на дверь и напряглась, подгоняемая желанием сбежать. Ухватилась ладонями за гладкую кожу дивана, чтобы не поддаться мелочной трусости, и попыталась подумать над его нахальным приказом.
        Нет, всё-таки тут и думать нечего: это было ужасно унизительно.
        Мужчина поднёс малину к моим губам, и я сжала их как можно сильнее, отказываясь повиноваться. Он надавил, и прохладный сок увлажнил кожу. Губы защипало, и я яростно замотала головой.
        Дрожь пробежалась по позвоночнику от осознания того, что Демиург может заставить меня, если захочет. Может ослабить кровавой магией и с силой затолкать в горло хоть всю горсть этой проклятой малины. Если только захочет… Но он сам недавно говорил, что ненавидит насилие.
        - Вот видишь, - мужчина съел ягоду и прищурился от удовольствия. - Ты тоже готова умереть, только чтобы не покориться моей воле. Эта девичья упрямость и губительное мужество однажды сыграют с тобой очень злую шутку. Ты с такой решимостью доказывала мне сейчас свою независимость, даже ни на секунду не допустив мысли, что подчиняться может быть приятно. И очень зря, - он положил в рот ещё одну малину, словно мы обсуждали именно её. - Эти ягоды выращены в диких зарослях малинника под южным солнцем Батора. Вкусные и сочные, как первый поцелуй.
        Я облизала губы от сока. И правда сладко… Демиург протянул мне вазочку, но я отказалась. Достаточно и того, что я разделила с ним самую первую.
        - Вы мстите ему за что-то? - я насухо вытерла губы рукавом, чтобы ни капли сока не осталось. - Что он вам сделал?
        - Месть? - он рассмеялся. - Нет, это слишком мелочно. Отомстить я хочу Квертинду - пожалуй, что именно ему. А Кирмос лин де Блайт - он всё же человек, хоть с ним и связывают олицетворение нынешнего королевства. Но он даже не Ивериец. Простой смертный, как и я. Но в отличие от меня, уязвимый перед неотвратимым влиянием человечности. И я это докажу.
        - А вот я мщу за свою мать, - сверкнула глазами, опасаясь, что разговор снова свернёт к ягодным приказам. - И больше всего меня интересует именно его смертность. Простите мне мою простоту и прямоту, Господин Демиург, но я не собираюсь связываться с его душой. Я использую любую возможность, чтобы убить его. Прикончить. Как можно скорее.
        - Если это тебя освободит от чувства долга, - он слегка дотронулся до моего плеча кончиками пальцев. - То я согласен, пусть будет по-твоему. Такой исход меня тоже устроит, хоть он и несколько… скучен.
        - Я здесь ради этого, - решительно напомнила я. - Вам понравилась моя откровенность, так вот, я собираюсь продолжать. Наверное, вы единственный, кто знал обоих моих родителей. Они оба доверяли вам… и служили вам. И они оба мертвы из-за конкретного человека. Я знаю, что вы считаете меня наивной, глупой, доверчивой… Слишком примитивной. Может, вы и правы, это так. Но я достаточно умна для того, чтобы понимать, насколько я ничтожна в масштабах ваших политических игр. И что вы - мой единственный реальный шанс победить Кирмоса лин де Блайта.
        - Проникновенная речь, - Демиург беззвучно захлопал в ладоши. - Если бы твоя сила состояла только из желания мести, то он был бы уже мёртв.
        - Конечно, мне ещё нужно выучиться кровавой магии, - по-своему рассудила я. - Как можно быстрее поднять порядок. Но я хочу увидеть его. Кирмоса лин де Блайта. Взглянуть ему в глаза. Или хотя бы… хотя бы в затылок, из укрытия.
        - В Лангсорде говорят, что сила желания равняется жертве, которую ты готов принести за его исполнение, - начал Демиург, и яркая вспышка озарила моё сознание, явив мёртвого Кааса под дождём. Но мужчина говорил совсем о другом: - Я могу поднять твой порядок кровавого мага до пятого за четыре месяца упорной работы.
        Я встрепенулась, вытянулась ему навстречу - неужели это правда? За год я добилась третьего порядка магии Ревда, и все говорили, что это невероятный результат, значительный успех, прорыв… Но пятый - за четыре месяца?
        - Под упорной работой я подразумеваю человеческие жертвоприношения, - сразу пояснил мой кровавый учитель, и я сникла. - Насколько сильно ты, Юна, желаешь стать кровавым магом? Готова ли ты отправить к Толмунду несколько тысяч квертиндцев за скорый успех?
        - Не готова, - обречённо выдохнула я. - Тогда я сама стану Чёрным Консулом. Или куда вероятнее - Чёрной Сорокой.
        - Прекрасный псевдоним, - будто бы даже восхитился Демиург. - Но у тебя уже есть фамилия, которая говорит гораздо громче любых прозвищ. Позволим толпе именовать тебя, никто не справится лучше с назначением.
        В прошлом году Шенгу лин де Сторн говорил о том, что я важна для Ордена. Что я могу стать символом восстания, что люди пойдут за мной… Тогда я ещё не знала, что из-за моей фамилии. Он говорил, что толпа отвернётся от меня, но не добавил, что не вся. В Квертинде были те, кто считал поступок моей матери подвигом, а не преступлением. И они наверняка были готовы встать за моей спиной и разделить мой путь… Но ещё Шенгу лин де Сторн говорил, что Джер - Кирмос лин де Блайт.
        - Нет! Не хочу, чтобы меня именовали, - вскочила я, напугав облепивших стекло бабочек. - Вы… - ткнула я в Демиурга пальцем, но передумала. - Не позволю себя использовать, как стяг над армией. У меня нет отличий перед Орденом Крона и всеми этими людьми, - махнула рукой в сторону открытого окна. - Даже фамилия эта досталась мне не заслуженно!
        Темнота на улице резалась огнями фонарей, но даже сейчас внизу было шумно: в приюте явно не было дурацких правил академии.
        - Так заслужи её, - просто предложил Демиург, отказываясь вникать в суть моей речи.
        Хотелось снова возразить, но я смолчала. Ведь я уже занималась тем, что использовала свою фамилию в качестве зловещей легенды о себе. Оправдывала ту репутацию, которой меня наградили против воли студенты. А здесь, в Ордене Крона, на это смотрели с иного, гораздо более приятного ракурса… Снизу громыхнул мужской смех - возможно, Татя или кого-то из его банды. В некотором смысле они тоже были изгоями. Изгоями Квертинда.
        - Я просто хочу, чтобы вы помогли мне найти Кирмоса лин де Блайта, - устало потёрла глаза, отгоняя непрошенные тщеславные мысли.
        Шкатулка с сюрпризами «Орден Крона» открылась и оказалась средоточением соблазнов, манящими меня на десятки скользких дорожек. Я боролась с искушениями, но мне всё больше хотелось поддаться им. Стать кровавым магом в кратчайший срок, возглавить сопротивление против несправедливой власти, даже позволить Демиургу накормить меня малиной. Здесь, в Ордене Крона, я была своей. Оглядывалась по привычке, но встречала только радушие и одобрение. Вместо призрительных гримас - добродушные улыбки. Вместо угрозы расправы - готовность защитить. Вместо холодности ментора - ласку и внимательность наставника. Даже извечное, плотно поселившееся под рёбрами чувство слежки пропало, отпустило на тот короткий срок, пока я беседовала с человеком, который мог бы стать для меня кем-то большим…
        - Кирмос лин де Блайт сам тебя найдёт, Юна, - вернул меня в реальность Демиург. - Это я обещаю. Нам нужно успеть подготовить тебя к этой встрече.
        На любого страшного зверя однажды найдётся свой охотник.
        Сколько у меня осталось времени, чтобы стать тем самым охотником? Каких жертв это потребует от меня? И не окажусь ли я в итоге не по ту сторону мешка, как рыжая хищница-лица, которая не заметила приближения того, кто несёт ей смерть?
        Наверняка этого не знал даже Демиург. А всё, что могла сделать я - это не переставать дёргаться.
        - Мне пора в академию, - буркнула я, стаскивая накидку со спинки стула.
        - Я дам тебе знать о следующей встрече, - мужчина поднялся проводить меня.
        - Господин Демиург, - уже в дверях спросила я. - А что будет со мной после, - кинула неуверенный взгляд на подобравшихся охранников. - После того, когда всё это кончится?
        - То, чего ты сама захочешь, - пространно ответил мой кровавый учитель. - А я поспособствую исполнению твоих желаний.
        Дальше зедрживаться я не стала. Кивнула и зашагала по гулкому нарядному коридору. На этот раз меня не провожали.
        Чего я хотела? Однажды я уже отвечала на этот вопрос. Странно, но с тех пор мои планы почти не изменились. Бегать по горам, растить подснежники. Или служить в армии Квертинда. Путешествовать. Просто жить… Но непременно со своим ментором.
        В груди что-то неприятно сжималось, и я вышла за дверь, постояла у порога. Досчитала до десяти, краем глаза отмечая пристальное внимание.
        На светлом небе серебристая россыпь была почти незаметна, но часы подсказали мне, что в Кроунице уже глубокая ночь. Приют Ордена Крона, который любой верноподданый Квертинда счёл бы самым опасным местом в королевстве, представлялся мне чем-то вроде убежища, в котором я могла бы спрятаться от враждебности мира. Такое заманчивое ощущение, которое было мне совсем не свойственно. Я всегда бросала вызов судьбе, боролась с ней и продиралась с силой через самые опасные дебри, защищая то, что мне дорого. Смеялась в лицо опасности, и никогда не пасовала перед трудностями. Сейчас же, стоя в туманной ночи, я вдруг сама захотела защиты.
        Захотелось остаться здесь, в приюте Ордена, пить вино из кубков, собирать букеты из сухоцветов и прогуливаться вдоль ухоженных аллей под руку со сказочным принцем, а не ехать тёмными проулками в Кроуницкую Академию, где меня ждала борьба, презрение и бесконечное унижение, с которым я уже свыклась.
        Я накинула влажный капюшон и поморщилась. Наверное, тогда я бы стала кем-то другим. Не Юной Горст, а милой чувствительной девушкой с тонкой душой и в шёлковом платье.
        Сапоги застучали по мостовой. Глупо думать о том, чему никогда не бывать. Да и вряд ли мне понравилось бы на месте этих фарфоровых кукол, греющихся в тепле и безопасности. Кто знает, какие битвы с судьбой им предстоят. Мне же прямо сейчас предстояло успеть в Кроуницкую Академию, пока над Галиофскими Утёсами не наступил холодный рассвет.
        Глава 9. Ради любви к экзарху
        Холодный рассвет наступил снежной лапой на белый город. На сто третий день двести десятого краснолунного года зима не злилась на столицу, и только едва коснулась лощёной гладкости колонн в аркадах, плотной кладки мостовых и фигурных карнизов. Вода под частой паутиной мостов бурлила медленно, мешала колотый лёд с государственными тайнами. Притихший фонтан на площади Тибра укрыла тонкая невесомая вуаль, и вместо золота Иверийская корона сверкала серебром в зимней ласке солнечный лучей. Гладкое лицо Лангсорда - мраморного фасада Квертинда - не спряталось под плотным покрывалом, а лишь обрело снежные ресницы и лёгкий пушок белёсой щетины.
        Огромный Иверийский замок по ту сторону площади оброс ледяной коркой, как мёртвая принцесса хрустальным саваном. Каждый раз под торжественный звон колоколов Храма Семи я подбегала к окну и надеялась, что эта хрупкая защита треснет, и колкие острые льдинки пронзят сердца врагов королевства, обратят их тела в сверкающий дым. Но каждый раз разочаровывалась: в жизни, как в сказке, нет места чуду спасения.
        Бом. Во имя Квертинда!
        Бом. Бом. Бом. Казалось, от этого величественного грохота тряслись стены, и я осторожно коснулась холодной поверхности. В небольших ромбах мозаичного окна соседствовали разноцветные стёкла: если смотреть сквозь синее, то Лангсорд замирал в морском безмолвии, - сквозь зелёное, - деревья и лужайки зацветали против срока, - сквозь алое, - мир заливался краснолунным светом, как лучшим баторским вином, и небо розовело смущением.
        Бом. Пришла в голову мысль заполнить тиаль. В храме Девейны. Магией исцеления я никогда не пользовалась, а только наблюдала, как она пронизывает тело Камлена Видящего, когда над ним колдовали прославленные врачеватели. Наверное, у Великого Консула должен быть тиаль.
        Бом. Бом. Семь ударов.
        Внизу, на ступенях Преториях, суетились люди: малыш в слишком длинном для него камзоле бежал в объятья матери, кто-то махал рукой, обращаясь к толпе, чьи-то торопливые шаги оставляли темные следы на ещё свежей пороше. По лестнице поскакала меховая шапка, подхваченная снежным порывом, и тоненькая леди кинулась вдогонку. Она едва не сбила чинного господина с пушистой бородой, по-стариковски опирающегося на лощёную трость, и он пригрозил кулаком вслед неуклюжей кудряшке. У трёхглавых фонарей, всё ещё горящих с ночи, влюбленные кормили вечно голодных голубей остатками сдобы, то и дело прерываясь на короткие поцелуи.
        Дальше, где мостовая огибала площадь, вдоль аркады скрипели колёсами дилижансы, ржали кони, недовольные соседством с механическим транспортом.
        Сквозь жёлтое стекло мир становится светлым, жизнерадостым и весёлым. Именно таким, каким и должен быть в преддверии праздника Династии. Какая живая прелесть была в этой суете, в мелких заботах и круговерти жизни! Оттиски судеб на открытке Зимнего Лангсорда, движущийся пейзаж житейской красоты. Присмотришь - и заметишь в густеющем снеге профили семи богов, увлечённых созерцанием мгновений.
        Знакомая фигурка Гвелейда Дилза, дипломатического консула, вынырнула из украшенного хвоей входа в Преторий, едва заметно поклонилась статуе Тибра и присоединилась к людскому потоку. Верховный Совет закончился совсем недавно, и Его Милость спешил к дилижансу в окружении двух приметных охранников.
        Я зажмурилась, отгоняя настойчивые шепотки окружающих предметов, и глубоко вдохнула охлаждающий мысли воздух. Со следующим рассветом Консул Дилз должен отправится к Галиофским утёсам, где сейчас пользовался гостеприимностью Квертинда хьель-амир Таххарии-Хан. Следовало напомнить юному Махди ад-Хадзину о важности союза наших королевств. Со времён Галиофа-завоевателя, сложившего армию и собственную голову в диких степях Таххарии-хан, взаимных претензий со страной варварских обычаев у Квертинда не было. К счастью, весьма размытая граница, пролегающая через бескрайний Данужский лес, не представляла политического интереса, а обширный лесной ресурс казался неисчерпаемым. Возможно, через столетия, когда мир окажется на пороге истощения, найдутся причины для конфликтов, но пока принца варваров мы принимали, как желанного гостя, и осыпали его варварское высочество почестями и вниманием.
        Помимо высокопарного радушия, Гвелейд Дилз вёз для хьёль-амира шкатулку с рубинами, ценные манускрипты и инкрустированный тиаль в знак признания за визит. И в качестве намёка на взаимную выгоду политического брака, поскольку не в меру разборчивый Махди ад-Хадзин до сих пор испытывал трудности с выбором невесты среди верноподданных леди Квертинда. Возможно, щедрые дары подтолкнут его к окончательному решению.
        Тихий голос из голубого стекла витража прыгнул на кончики моих пальцев, пробежался невидимым муравьем к запястьем, и я резко одёрнула руку. Стоило поторопиться в хранилище реликвий и погрузиться в очередное видение, пока прорицание не выдернуло меня в случайный период времени.
        - Госпожа Ностра, - раздалось со стороны мраморных коридоров.
        Я расправила складки платья, выпрямила спину и обернулась.
        Партимо Батор, наместник южного удела, не спешил покидать Преторий, как это сделал только что Гвелейд Дилз. Тучный мужчина широко улыбнулся, поднимая тяжёлый бархат унизанной драгоценностями бордовой мантии, и с усилием шагнул на низкую ступень.
        Высокий молодой человек с золотистыми кудрями и приятным лицом, что сопровождал консула, подал руку своему спутнику, и тот охотно, почти не глядя, принял помощь. Вдвоём они пересекли арочную галерею, миновали компартимент и остановились у мраморных арфистов между колоннами. Юный посетитель с интересом осмотрел скульптуру, а я же отметила сходство этого парня с прекрасными изваяниями. И, смилостившись над уставшим Консулом Батором, сама направилась навстречу непрошенным визитёрам. Мелкий жемчуг в складках юбки шифона тихонько зашелестел, стук каблуков гулким эхом взлетел к арочным сводам.
        - Госпожа Ностра, - обрадовался Партимо Батор, отдышавшись. - Очень надеялся застать Вас в Претории после окончания Верховного Совета.
        - Консул Батор, - я тепло улыбнулась и присела в реверансе. - Не ожидала этой встречи, но очень польщена вашим визитом.
        - Великий Коснул прячет Вас от светской жизни? - старик достал кружевной платок из рукава и утёр капельки пота на лбу. - Ни один званый приём Лангсорда, ни один бал и даже ни один салон не удостоился чести лицезреть Ваше Сиятельство. Я уже отчаялся побеседовать с вами вот так, просто, без докладов и официоза.
        С Партимо Батором мы не встречались вне Верховных Советов, где я слышала только его выступления и короткие отчёты о ситуации в южном уделе, названном в честь древнего рода консула, и изредка - личное мнение касательно политических перемен. Наместник отказывался признавать ряд проблем, будучи уверенным, что Квертинд процветает и проживает свои наилучшие времена, и поводы для беспокойства не требуют внимания, а уж тем более, немедленных предприятий. Чаще всего Партимо Батор спорил с Грэхамом, уличая его в слишком радикальных методах. К слову, некоторые из утверждений Консула Батора я даже разделяла, но с отношением к оптимистичному наместнику пока не определилась. И тем более, не смела вступать в беседы за столом Совета, а скромно помалкивала, стоя за спиной Камлена Видящего вместе с рудвиком Йоллу.
        - Не думаю, что Великий Консул стал бы ограничивать меня в подобных желаниях, если бы таковые у меня имелись, - я старалась не смотреть на молодого человека, что рассматривал меня слишком откровенно, как недавно - мраморных музыкантов.
        Такое пристальное внимание было неприличным, и я кинула только короткий взгляд на юношу, за который успела разглядеть нежно-голубые льдинки глаз и тонкий шрам на левой щеке.
        - О! - понятливо закивал консул. - Так вы затворница? Смею рассудить, что вы немилосердно лишаете Квертинд своей белоснежной красоты и тонкой грации. Это сродни преступлению, семеро богов мне свидетели!
        - Вы мне льстите, - захлопала я ресницами в ответ на скучный комплимент. - Квертинд вряд ли нашёл бы заметную разницу между мной и мраморной статуей. А последних только в Лангсорде насчитывается несколько сотен.
        Молчавший до этого момента спутник консула Батора хмыкнул, и это дало мне повод обратить на него своё внимание.
        - Позвольте представить вам моего младшего и ныне единственного сына, - заметил мою заинтересованность консул. - Ренуард Батор, будущий наследник рода, ретивый почитатель магии Мэндэля и достойный верноподданый Квертинда.
        - Ванда Ностра, - я протянула руку сыну консула. - Примите мои соболезнования в связи с… трагическим исчезновением вашего брата.
        - Мой бедный Филипп! - закатил глаза Партимо, и сразу же воспользовался платком, который до сих пор держал в руках. - От него не осталось даже тела, чтобы мы могли упокоить наследника как подобает, в фамильном склепе.
        Вначале года Филипп Батор, старший сын консула, принял испытание династией, и это стало для него роковым решением. Корона Тибра развеяла несчастного, как десятки других претендентов, не оставив даже волоска. В Баторе объявили траур, но южный край не умел подолгу горевать: к зиме баторцы уже забыли Филиппа, назначив нового героя и ставленника - юного Ренуарда, что сейчас, должно быть, явился в Преторий повторить подвиг своего брата.
        - Самонадеянный олух, - неожиданно отозвался новый герой юга, прикладываясь губами к моей ладони. - Возомнил себя белым рыцарем, спасителем Квертинда. Хорошо, что корона Тибра быстро остудила его пыл и притязания.
        - Ренуард! - громко возмутился обиженный родитель. - Не позорь память брата в присутствии госпожи Ностры! - и уже спокойнее, с виноватой улыбкой, обратился ко мне: - Простите моего сына, Ваше Сиятельство. Молодость!
        Должно быть, консул и сам считал молодость слабым оправданием, поскольку от меня не укрылись огоньки недовольства в глазах под тяжёлыми веками.
        - Так вы не намереваетесь испытать судьбу и примерить корону Тибра? - уточнила я у Ренуарда. - Древний род семьи Батор как никакой другой подходит для управления королевством. Ваша преданность Квертинду и традициям имеют все шансы на одобрение династией.
        - У меня давно было подозрение, что корона одобряет не род, а личность, - поделился Его Сиятельство. - И она это подтвердила, одобрив Рутзского с исконно веллапольскими корнями и отвергнув моего брата. Я не собираюсь вверять своё существование мистическому артефакту. Даже человеческая оценка меня мало волнует, а уж мнение древней диадемы на мой счёт - и подавно.
        Спорить с этим пылким утверждением было глупо, и я лишь согласно улыбнулась. Ренуард Батор, кажется, потерял интерес к беседе и прошёлся до букета в напольной вазе. Вытащил кремовую розу из нежной композиции, понюхал. Подумалось: сейчас преподнесёт мне, но он принялся обрывать нежные лепестки и небрежным жестом скидывать их в открытую оконную створку, из которой ощутимо тянуло холодом. Его отец, кажется, даже зашипел в ответ на такое поясничество, но не стал при мне отчитывать избалованного отпрыска.
        - Мы с Ренуардом нарочно искали именно вас, - Партимо Батор подставил мне локоть, и я легко оперлась. - Хотим предложить вам посетить Батор и погостить в зимней резиденции нашего рода. Поверьте, поместье ничем не уступает дому Его Милости Камлена Видящего, в которым вы живёте ныне. Даже превосходит его в комфорте и красоте, - консул повёл меня вдоль амфилиады. - Ренуард покажет вам юг. Он прекрасен! Цветущие растения там наполняют воздух надеждой круглый год, и тяготы жизни не кажется такими уж непреодолимыми.
        - Я никогда не была в Уделе Батор, - призналась я. - Но не думаю, что сейчас лучшее время. В Претории много дел, а Камлен не так здоров, каким хочет казаться…
        - Позвольте себе небольшой отпуск в честь грядущего сто двенадцатого дня! - настоял наместник южного удела. - Ежегодно мы устраиваем грандиозные празднества зимнего торжества. День Династии в Баторе - это не только хвоя и тарокко. Ни в одном крае не славят Великую Иверийскую Династию так, как славим мы. Ледяной цветок вплетут вам в волосы праздничным украшением, нежную кожу разотрут розовыми маслами и угостят молодым вином. А на закуску - ягоды магнолий, которые как раз зацветают к этому сроку. Можете себе представить, что они почти не требуют магии Ревда, только самую малость, и это совсем не меняет вкуса?
        - Вы влюблены в свой край, - мне пришлось слегка придержать консула, когда на пути оказались три ступени. - И мне приятно ваше приглашение, но Великий Консул не может покинуть Преторий в ближайшее время, а я неразделимо с ним связана.
        - Я понимаю, - Партимо Батор участливо похлопал по моей ладони. - Сейчас вы очень привязаны к покровителю. Но хочу, чтобы вы знали, что не останетесь одиноки в Квертинде. В будущем всегда можете рассчитывать на поддержку Удела Батор и возглавляющей его семьи… Все эти разговоры об Ордене Крона слишком преувеличены. Подумать только, даже Господин Демиург упоминался за столом Советов уже дважды! Какие невежественные глупости, мне стыдно за коллег.
        - Думаете, его не существует? - искренне спросила я.
        - Ох, - наместник не скрыл снисходительности во взгляде. - Преторий слишком жесток для вашего трепетного и впечатлительного женского сердца, милая госпожа Ностра. Мне бы хотелось подставить вам крепкое плечо, но я слишком стар, и проклятая подагра делает меня малоустойчивым защитником.
        Я охотно засмеялась от самоиронии консула. Партимо Батор был прекрасным политиком. Отличным оратором и превосходным актёром. Я даже с удовольствием грелась в его отеческой заботе, которую почти невозможно было перепутать с хитрым расчётом.
        - Вы крепки духом, это главное, - учтиво похвалила я Его Милость.
        - Это фамильная черта семьи Батор, - консул остановился. - Кажется, это Йоллу? - он кивнул на бордовую фигурку рудвика, мелькнувшую у выхода к кабинетам архивного отдела. - Не буду утомлять вас скучными отчётами о заготовках зерна, лучше воспользуюсь пушистыми ушами секретаря, специально приспособленными для этих целей.
        - Он вас обожает, - выдала я маленького служителя Претория.
        - Увы, не разделяю его эмоций, - посетовал Партимо. - Каждый раз чувствую себя униженным, когда приходится отчитываться перед рудвиком, - он нарочито помялся и почти шёпотом спросил: - Госпожа Ностра, можно вас попросить?
        - Конечно, Ваша Милость, - согласилась я ещё до просьбы. - Служить консулу Квертинда - честь для меня.
        Со смертью Камлена мой статус станет выше наместника Батор, и мы оба это понимали. Но пока я мало чем отличалась от остальных верноподданых сиятельств, и даже присутствие на Верховных Советах не наделяло меня полномочиями. Опасно было обманываться на этот счёт: просьбы консулов расценивались, как приказы, и противиться им означало выказать нерасположение. Такой ошибки я совершить не могла.
        - Окажите гостеприимство Ренуарду, пока я буду занят, - Консул поднял мою руку и поднёс её к губам для поцелуя. - Он впервые в Лангсорде и в Претории. Покажите ему главное консульство, его залы и королевскую библиотеку. Знакомство с историческим сердцем Квертинда пойдёт ему на пользу.
        - Я буду счастлива устроить небольшую экскурсию для Его Сиятельства, - я присела в поклоне, принимая прошение.
        Учитывая перемолненную магическую память, это было крайне невовремя, но отказаться или перенести внезапное свидание с юным Батором было бы невежливо. Контроль над видениями позволял мне сопротивляться внезапным провалам в чужие истории, но давался с некоторым трудом. Дурманная дымка вечности, видимая только мне, тянулась навязчивым шлейфом, наполняла силой и бодростью. Избыток плазны обжигал щёки, говорил со мной на разные голоса и стремился прорваться потоком от каждого прикосновения. Но в мои обязанности входили не только прорицания, поэтому я ещё раз улыбнулась Консулу, убеждая его в своей верности и готовности исполнить просьбу.
        Довольный Партимо Батор откланялся и, покряхтывая, устремился вглубь коридоров искать Йоллу. Плотно набитый бордовый бархат накидки консула волочился по полу, как королевская мантия. Несмотря на мучительную болезнь, статью наместник удела Батор внушал почтение и причастность к высокопоставленным особам королевства. Он прихрамывал, но тяжёлую поступь прекрасно компенсировали благородная осанка и повелительные жесты.
        Я же воспользовалась короткой передышкой и припала к рифленному мрамору белой колонны. Прислонила к щеке холодный атлас редикюля и прикрыла глаза. Ревущая в груди магия билась восторженной птицей, рвалась из сознания в пространство, льнула к телу дыханием стен. Крылья-веки заслонили меня от сияющих коридоров, мозайки стёкол и необходимости удерживать реальность. Сюда, в кабинеты Претория, не допускали простых посетителей, и меня никто не мог обнаружить. Но даже на этот случай у меня было отличное оправдание - слабая здоровьем бледная прорицательница могла себе позволить прилюдно упасть в обморок или даже опереться на экзарха стязателей, который, по лангстордским слухам, непозволительно часто посещает дом на Аннийском проспекте…
        - Мне позвать целителей? - Ренуард Батор стоял в трёх шаг и выглядел озабоченным. В петлице его короткого камзола красовалась роза, подобная той, которую он недавно нещадно оборвал.
        - Нет, я просто… - слишком узкие рукава показались тесными, и я осторожно расстегнула тканевые пуговки на манжете. - Мне уже лучше, благодарю.
        Достала из редикюля флакон с мятным маслом прямо при юном наследнике, мазнула крышкой по запястьям и вискам. Глубоко вдохнула - стало легче. Перевозбуждение утихло, голоса почти умолкли, и я радушно улыбнулась Его Сиятельству.
        Бледная прорицательница Ванда должна подождать. Сейчас настало время для обходительной госпожи Ностры, будущего Великого Консула и - стоило это уже признать - самой завидной невесты Квертинда. Надеюсь, слава королевской библиотеки Претория затмит мою собственную, и в ближайшие полчаса мы всё-таки будем говорить о книгах, а не о выгодных браках, светских приёмах, ближайших балах, оружейных палатах… И что там ещё в голове у молодых парней из благородных семей?
        - Как здоровье Великого Консула? - Ренуард предложил мне локоть, как недавно его отец.
        - Благодарю, милостью Девейны и силами целителей, он чувствует себя сносно, - почти не соврала я.
        Камлен в последнее время был рассеян, всё чаще проводил дни в постели в кабинете Великого Консула, редко навещал собственный дом и не принимал посетителей. В короткие занятия он уже почти не учил меня контролю над прорицаниями, а всё больше философствовал и приучал к полемике: знал, что мне предстоит видеть не только прошлое и будущее, но ещё и настоящее. Казалось, что Камлен не просто готов ко встрече с Девейной, но даже ждёт её с некоторым трепетом. И приближает, слишком невнимательно выполняя рекомендации целителей. Но рассказывать об этом, конечно, я никому не собиралась.
        - Впервые вижу выжившего прорицателя в сознании, - парень слегка увёл меня в сторону, когда навстречу вышли трое стязателей. - До этого я встречал двух, оба были детьми. Один предсказал мне смерть от последнего Карнеума, а второй и вовсе только мычал и мочился в золотой кувшин бабушки. Даже не знаю, который из них был противнее.
        - Не принимайте близко к сердцу, - посоветовала я, увлекая его в широкий коридор. - Прорицания не всегда означают оговорённые события. То, что на самом деле видел ребёнок, могло его обмануть. Или он вовсе принял вас за кого-то другого - необученные прорицатели путают не только людей, но и времена, места, даже предметы. Например, кувшины с ночными горшками.
        Мы уже миновали южную галерею и вышли к высокой двери с иверийскими коронами на каждой створке. Я сама толкнула тяжелое полотно, приглашая Ренуарда зайти следом.
        Королевская библиотека была некрупной, но знаменитой на весь Квертинд своей роскошью. Пышное убранство финансировалось из запасов золотого фонда королевства и было доверено знаменитому магу Нарцины прошлого века - Монро Тьёлди. Декорирование, начатое Мелирой Иверийской, длилось несколько десятков лет и включило в себя не только роспись потолка, имитирующего сады Девейны в небесах, отлитие медных скульптур райских дев, но и новые переплёты книг и фолиантов. Ровные ряды идеальных корешков белели в узких шкафах, щедро увенчанных золоченой лепниной с иверийскими коронами по центру. Райские девы в рамах из округлых барельефов нависали строго над шкафами, обещая посетителям неземные блаженства при чтении.
        - Надеюсь, самочувствие позволяет вам правильно оценивать ситуацию? - осведомился Ренуард, кажется, ни капли не впечатлённый архитектурой великого мага искусства. Который, к слову, был земляком скучающего Батора.
        - Магическая память дарит непривычное энергичное оживление, но я вполне адекватна, - заверила я своего спутника, с подозрением осматривающего вазы в оконных эркерах.
        Должно быть, Ренуард боялся, что я начну мочиться в расписной фарфор прямо поверх цветов. Я улыбнулась этой мысли и немного нагнулась к ближайшей вазе, вдыхая нежный аромат. Сегодняшние композиции мне очень нравились: нежные букеты из кремовых роз, лизиантуса, эвкалипта и кустовых хризантем подчёркивали вязь на пилястрах, визуально объединяющих два этажа библиотеки. Аромат стал осязаем, окружил меня плотной периной солнечных образов, и я отпрянула.
        - Благодарю за беспокойство, - я поспешила завязать светскую беседу, пока юный Батор не углубился в обсуждение анатомии прорицателей. - Как вам королевская библиотека? Уверена, вы наслышаны о её великолепии. Книжный зал вмещает сорок тысяч томов, часть из которых - ценные рукописи и редкие издания. Есть даже первый экземпляр знаменитого учебника о магии Шарля Уеспера! А в дальнем зале разместилась коллекция тиалей известных деятелей истории и искусства…
        - Ваше самочувствие меня совсем не беспокоит, - грубо прервал Ренуард Батор. - В отличие от моего отца, который вознамерился вернуть себе величие рода Батор. Вы знали, что Анна Иверийская - родная сестра моей бабки? Той самой, в кувшин которой мочился прорицатель. Она до сих пор жива. Премерзкая старуха. Это её идея - притащить меня сюда.
        - Должно быть, ваш отец очень гордится своей родственницей, - осторожно предположила я, ещё не до конца понимая, куда клонит мой собеседник.
        - Мой отец честолюбимый засранец и закоренелый рутинист, - парень присел на одну из белых лестниц, небрежно тряхнул кудрями. - Для меня он, конечно, заболтивый родитель, но для вас - один из бордовой стайки, что вьётся вокруг будущего Великого Консула. Все хотят урвать себе кусочек власти, пока Кирмос лин де Блайт в изгнании. А вы, госпожа Ностра, - лакомый кусочек этой власти. В который я должен вознить зубы благородного рода для укрепления преимущественных прав семьи.
        Я рассеянно огляделась, словно это именно я была впервые в королевской библиотеке, а Ренуард Батор с интересом наблюдал за моей реакцией. Откровенность его сиятельства граничила с хамством, и мне трудно было беседовать в таком тоне. Сейчас я заметила, что не так уж он и молод: слишком светлая щетина казалась мне обманчивой гладкостью щёк, а длинный шрам почти через всю левую половину лица красноречиво говорил о боевом опыте. Этот южный красавец умел держать в руках что-то повнушительнее арфы и пера. Но риторикой явно гнушался, ведь сейчас почти открыто заявил о притязаниях на мою руку.
        - Это довольно мудро, - похвалила я планы Партимо Батора. - И вообще-то не слишком-то честолюбиво. Вместо рискованного и почти заведомо проигрышного участия в гонке королей ваш отец ставит на вторую правящую должность. Великий Консул пользуется почти теми же привелегиями, что и правитель, и, конечно, они распространяются на всю его семью.
        - Считаете, мудро конкурировать с самим Кирмосом лин де Блайтом? - он расстегнул верхние пуговицы камзола, обнажив знак соединения на шее.
        Раскинулся на низкой библиотечной лестнице, как в самом удобном кресле. Подчёркнутая расслабленность делала молодого человека хозяином положения. Он вёл себя так, словно находился в гостиной собственного дома, а не в королевской библиотеке Претория. Был в этой самоуверенности какой-то юношеский задор, особая лукавая харизма. Эта непосредственность веселила меня, но я напомнила себе, что передо мной - наследник Батора, и сжала губы.
        - Простите, никак не могу уловить нить беседы, - я подошла ближе. - Вы ведь заявили, что не претендуете на корону?
        - Согласно плану моих родственников, я претендую на вас, - подтвердил мои мысли Ренуард, глядя на меня снизу вверх. - А Чёрный Консул сам женится на Великом Консуле, чтобы укрепить свою власть.
        На этих словах я не выдержала и рассмеялась. Искренне и звонко. Переливы отскочили от расписаной потолочной фрески, рассыпались сверкающей пыльцой над эркерами. Должно быть, хорошее настроение и превосходное самочувствие могли прорываться не только прорицательскими видениями, но и внезапными приступами хохота. Взглянула на недоумённого Ренуарда - и рассмеялась снова. Я очень неблагородно хохотала, прижав пальчики к бледным губам и почти сгибаясь пополам. Молодой Батор какое-то время сидел надутый, но вскоре тоже улыбнулся, обнажив белые, как корешки местных книг, зубы.
        - Я сказал какую-то глупость? - с виноватой улыбкой спросил парень, поднимаясь мне навстречу.
        - Даже не знаю, с чего начать, - мы двинулись к балкону в торце зала, отгороженного высокими стеклянными дверьми.
        - Начните с начала, - подсказал Ренуард.
        - Во-первых, не стоит называть Кирмоса лин де Блайта Чёрным Консулом, - охотно приняла я роль наставницы. - Это зловещее прозвище совсем ему не подходит, к тому же, насколько мне известно, он его ненавидит.
        - Хорошо его знаете? - осведомился мой спутник.
        - Мы не были представлены, - коротко ответила я.
        - А во-вторых? - он всё-таки заинтересовался одной из бронзовых дев, обнажённых по пояс, и задрал голову к нависающей статуе.
        Перед глазами встал знак соединения мейлора. Геральдическое солнце на шее парня выделялось ярко-оранжевым, и издалека его можно было принять за рану.
        - А во-вторых, брак Кирмоса лин де Блайта, или любого, кто станет следующим правителем Квертинда, уже обещан Веллапольскому княжеству в качестве гарантий мира. Или хотя бы его видимости, которая необходима нашему королевству вначале правления новой династии, - закончила я свою мысль.
        Подняла юбку, чтобы не задеть ножку витого кандебляра и даже слегка подпрыгнула через латунную преграду. Его Сиятельство легко придержал меня за талию, скорее из вежливости, чем из необходимости.
        - Я идиот, - сходу признался Ренуард, и я снова рассмеялась. - Клянусь, весь последний год был уверен, что вы уже принадлежите наместнику Полуострова Змеи, и все мои попытки окажутся тщетными, - ножны на его поясе звякнули о колонну, и Ренуард придержал их. - Значит, мне стоит начать кампанию по завоеванию вашего сердца? Присоединиться к своре охотников за вторым местом у трона?
        - Если вы этого желаете, - я заметила, как парень погрустнел, словно женитьба на мне представлялась ему менее приятной перспективной, чем соперничество с самим Кирмосом лин де Блайтом.
        Мы остановились у самого выхода к балкону, и мне вдруг стало стыдно перед Ренуардом Батором за то, что я оказалась ему навязана долгом. И обидно. По-женски обидно. Несмотря на то, что я любила другого, что ответила бы отказом на предложение, почему-то пренебрежение в голосе молодого Батора звучало, как личное оскорбление.
        - Ваш отец достаточно цивилизован, чтобы не заставлять вас жениться против воли, - заверила я наследника рода Батор. - Так что не воспринимайте меня, как угрозу собственному личному счастью.
        За высокими прозрачными дверьми падали снежинки, оседали на перила открытого балкона. Он нависал над статуей Тибра и открывал прекрасный вид на всю центральную площадь, колонные аркады, фонтан, Иверийский замок и мостовые.
        - Скажите, госпожа Ностра, - парень развернулся ко мне, заглянул в глаза. - А каково вам быть наградным трофеем? Неужели вам хочется быть центром интриг, заговоров и… всей этой консульской грязи? За каждым знаком внимания видеть не искреннюю заинтересованность, а алчность и властолюбие?
        - Я думаю, что отлично смогу отличить одно от другого, - от воспоминаний загорелись щёки, и я опустила взгляд.
        Разве можно спрятать за ласковыми взглядами выгоду? За бережливыми ухаживаниями и внимательностью - личные амбиции? За прикосновениями тёплых рук с почерневшими венами - обман и корысть? Разве можно подделать то искреннее удовольствие, которое мы испытывали от редких встреч? Грэхам говорил, что даже кровавая магия не позволяет ощутить то, что дарит чувство взаимной влюблённости. И я ощущала, что он влюблён… И верила ему. Да, и собиралась верить и дальше. Экзарх стязателей был не из тех людей, кто станет использовать низменные методы для упрочнения своей власти.
        - Вы до крайности высокомерны, если думаете, что сумеете раскусить коршунов Претория, - заметил парень моё смущение.
        Ренуард Батор смотрел на меня надменным взглядом, и в этот момент был удивительно похож на своего отца. Снисходительностью к глупой девчонке, которая оказалась «бесхозным куском власти».
        - Возможно, вы правы, - не выдержала я и перешла в наступление. - Скажите же, что вы порекомендуете в моём положении? Принести обет безбрачия?
        - Рекомендую вам сваливать, - он дёрнул створки, и в библиотеку ворвался ледяной ветер вперемешку со снежинками.
        - Простите? - сощурилась я.
        - Сваливать. Дёргать. Делать ноги, - любезно уточнил Его Сиятельство, делая шаг на балкон. - Пока коршуны не разорвали вас на бордовые лоскуты во имя Квертинда, который неизвестно кому достанется. Конечно, вы лишитесь привелегий, но, по крайней мере, у вас появится шанс на личное счастье.
        - Благодарю за совет, - я обхватила себя руками от холода, но позволила шальную улыбку. - Я много думала о своей личной жизни и будущих решениях, но теперь, конечно, не пропаду.
        - Как знаете, - Ренуард пожал плечами, сунул руки в карманы и отошёл к самым перилам.
        И даже не подумал предложить мне свой камзол! Я потопталась на пороге, не уверенная, стоит ли мне сопровождать избалованного Батора ценой собственного здоровья. Он развернулся, недовольный промедлением.
        - Идите же, - Его Сиятельство подал мне руку. - Представим, что мы с вами король и королева, а площадь забита квертиндцами, желающими нам процветания и долгих лет жизни. Не поверите, как легко это сделать на этом балконе.
        - Лучше вернитесь в тепло и реальность, - посоветовала я, пытаясь затянуть его внутрь.
        Он привлек меня к себе, обхватил талию одной рукой и закружил в вихре, как в танце. Запели колокольчками браслеты, зазвенели завьюженные снежинки, зашуршали страницами нерасказанных историй. Крохотные кристаллики разлетелись, как люди в бесконечном водовороте судеб, чтобы уже никогда не встретиться… Растаять на ладони румяного ребёнка или срастись в белое полотно сугроба. Мои туфли ненадолго оторвались от пола, блестящего изморозью. От неожиданности я взвизгнула и рассмеялась уже в который раз. Взметнувшийся снег осел на волосы и платье как достойный соперник моей бледности.
        - Белая королева для наследника Батора, - прошептал над моим ухом Ренуард. - Вот такой вы должны быть, госпожа Ностра. Молодой и хохочущей девушкой, а не чопорной прорицательницей Квертинда.
        Я раскраснелась от мороза и внезапной близости мужского тела, и даже немного растерялась. Дверной проём нависал над нами, как рама для картины волнительного мгновения. Золотая лепнина по краю, а в центре - снежный вальс. Золотые пряди у лица Ренуарда Батора, и прозрачный холод льда в его радужках… Наречённый король поймал меня в силки своих глаз и пылкой фантазии. И я с желанием подчинилась, разделила с ним смелую мечту. Когда чаша духовных сил полна до краёв, мы готовы тратиться на иллюзорные глупости, идти на поводу у воображения. Я задрожала - то ли от холода, то ли от заразительной решимости своего спутника, но внутри пылал жар. Тот самый огонь юности, который толкает к глупостям - ведь я была немногим старше Ренуарда!
        - А вот и один из коршунов, - испортил момент Его Сиятельство и перевёл взгляд куда-то мне за спину. - Чу! - он сделал страшные глаза. - Судя по его намерениям, этот стязатель собирается разорвать сначала меня. Должно быть, принял за конкурента. Не уверен, что готов пострадать за короткое объятие.
        Я обернулась.
        В библиотеку вошёл Грэхам. Чудесная картина резко превратилась в дурную театральную постановку, участницей которой я себя почувствовала. Понадеялась, что Грэхаму достанет такта превратить всё в милый фарс, но в тёмных провалах глаз слишком отчётливо пульсировало раздражение. Его лицо было в этот момент средоточением усталости и безумства. На секунду мне даже почудилась алая магия Толмунда, проступающая сквозь лакированный паркет.
        - Вы нахал, - стыдливо отчитала я Ренуарда. - И понятия не имеете о его намерениях!
        Не знаю, что предало мне решимости прямо сказать то, о чём я думала весь вечер. Наверное, близость Грэхама или непонятный страх, хлынувший по моим венам. Даже книги заголосили одновременно, перебивая звуки шагов экзарха и тихий смех Батора.
        - А вы, значит, имеете? - прищурился Ренуард, очевидно, заподозрив меня в легкомыслии. - Выходит, слухи не врут, и мой отец немного запоздал со сводничеством. Вы уже определились с выбором защитника.
        - Надеюсь, ваше сердце не разбито? - не стала отпираться я.
        - Врёте, - неожиданно выдал нахал. - Вы, как и любая женщина, надеетесь, что за короткий срок успели оставить неизгладимый след в моей судьбе. А я, чтобы не оскорбить ваших надежд, признаю, что вы всё же запали в душу, госпожа Ностра.
        - Неужели короткого объятия вам достаточно? - нарочито рассмеялась я. - Хорошо, я вам поверю. Вы ведь уже сделали обо мне вывод, как о наивной доверчивой особе, нужно его оправдывать. И что же вы намерены делать, господин Батор?
        - Пока не решил, - пожал плечами Ренуард. - Рассматриваю три варианта: первый - самоубийство, второй - вызов экхарха Аргана на дуэль, что фактически равняется первому, и третий - эмиграция в Тимберию. Что вы порекомендуете, как виновница моих страданий?
        - Рекомендую вам сваливать, - я скосила глаза на Грэхама, который подошёл уже достаточно близко. - Дёргать. Делать ноги. И как можно скорее.
        Его Сиятельство ухмыльнулся шутке, но сразу же придал себе серьёзный вид.
        - Экзарх Арган, - склонился в подобающем поклоне Ренуард. - Не знал, что вы тоже любитель чтения. Ведь не бронзовые нимфы привели вас в королевскую библиотеку в этот час?
        Я зябко потёрла плечи, сверкнув глазами в сторону Батора. Его глупая отвага граничила с наглостью. Экзарх Арган имел полное право потребовать объяснений, тем более, учитывая его частые конфликты с отцом Ренуарда. Молодому наследнику, кажется, было невдомёк, что некоторые шутки лучше всё же оставить для узкого круга ровестников.
        - Меня заботит безопасность госпожи Ностры, - процедил Грэхам, даже не удостовив наглеца кивком.
        Вместо приветствия он больно схватил меня за запястье и принялся застёгивать пуговицы на рукаве. Я уж и забыла об этой маленькой небрежности, которая сейчас показалась настоящим позором. Алое пламя отражалось в огромных чёрных радужках стязателя, пока он поочерёдно вдавливал крохотные пуговки в петли.
        - Ваша Милость, - не слишком изящно из-за вздёрнутой руки присела я в книксене.
        Кто-то из нас же должен был вспомнить о приличиях! Конечно, с такой вольностью со стороны экзарха любая конспирация становилась неуместной и наигранной, но я чувствовала вину. А ещё - исходящее от Грэхама ощущение угрозы, пылающей ярости. Это было удивительно, поскольку он не был склонен к импульсивности, склокам и скандалам. Даже повод для ревности был смешным и мелким, не способным вызвать у сдержанного стязателя не то что гнев, даже недовольство. Но что-то было не так, что-то настораживало меня. Что-то в его взгляде, в резких движениях требовало, предостерегало: «Пожалуйста, Ванда, молчи».
        - Демонстрируете свою близость с госпожой Ностра? - к сожалению, Ренуард Батор не так хорошо знал Грэхама и совершенно не понимал его состояния. - Теперь станете подавлять меня авторитетом должности?
        - Приказываю вам закрыть балкон, - вызверился экзарх, снимая верхнюю одежду. - Госпожа Ностра замёрзла.
        Ренуард хохотнул, сделал дурашливый жест и подчинился. Развернулся, плотно прикрывая стеклянные створки.
        Повисшее напряжение можно было пить, - даже не как вино, а как вульгарный густой кисель - напиток простолюдинов. Или того хуже - резать серебрянным ножом, как застывшее ягодное желе. Я не понимала происходящего, но совершенно однозначно расценила, что это необходимо прекратить.
        - Благодарю за визит и компанию, Ваше Сиятельство, - наконец, нашлась я, подавая руку для прощания. - Увы, вынуждена завершить нашу приятную встречу.
        Мне на плечи упал плащ стязателя, и я вздрогнула. От алых лацканов пахнуло металлом, сыростью подземелья и дорожной пылью. Китель был влажный от снега и невероятно тяжёлый, и я даже сгорбилась от непривычного груза. Зато стало гораздо теплее. Вдруг вспомнилось, что Грэхам приехал прямо перед Верховным Советом и ещё не успел отдохнуть с дороги. Интересно, как давно он не спал? Может, дело в смертельной усталости?
        - Гарантирую, что следующая встреча будет ещё приятнее, - не отрывая от меня томного взгляда, приложился к моей руке Ренуард. - Кажется, я понял, какой тип мужчин вы предпочитаете, госпожа Ностра. Суровых и грозных мужиков!
        Стоило осадить наглеца, но меня прервал Грэхам. Он вдруг в два шага оказался прямо перед Ренуардом и резко дёрнул локтем. Я не успела рассмотреть, что произошло, но молодой Батор широко открыл рот, с хрипом вдохнул и едва не согнулся пополам. Экзарх придержал его за шею, похлопал по щеке.
        - Грэхам! - прикрикнула я от испуга и сразу же зажала себе рот ладонью.
        Семеро богов, он его убил? За глупый мальчишеский флирт? Он безумец?
        Я боязливо оглянулась в поисках свидетелей, как соучастница преступления. Никого вокруг не заметила, но от этого стало ещё волнительнее. Прямо посреди Претория, в королевской библиотеке… Как картинки из самых страшных видений, перед глазами пронеслись страшный суд Ложи Стязателей, пекло Толмунда и темницы Зандагата. Не верилось, что он посмел… Я вцепилась в лацканы кителя, и едва не осела от развернувшейся на моих глазах трагедии. От радостного возбуждения не осталось и следа, я как будто уже окунулась прорицание. Наверное, если бы сейчас на светлый паркет капнула кровь, я бы лишилась чувств.
        Но признаков убийства всё не появлялось, и душа Ренуарда не спешила отлетать в сады Девейны. Грэхам же и вовсе выглядел абсолютно спокойным и уверенным в своих действиях.
        - Тихо, тихо, - бордовая перчатка погладила золотые кудри. - Не хнычь, ты ж суровый мужик. Папе не расскажешь, да?
        - Да… - выдавил кривляющийся Батор. - Вы… Я вас…
        - Прошу прощения за грубое пояснение, Ваше Сиятельство, - экзарх отпустил парня, и тот пошатнулся. - Совсем нет времени на демонстрацию авторитета или близости с госпожой Ностра. У неё, кстати, тоже. Но в силу деликатности и воспитания она не смогла дать вам в печень.
        - Вызываю вас… - начал багровый от недостатка воздуха и возмущения Батор.
        - Перестаньте, - перебил Грэхам. - Вы же сами недавно сказали, что дуэль со мной равна самоубийству. А я хоть и желаю вам смерти, как мужчина, но как политик в ней не заинтересован - Квертинду только междуособиц сейчас не хватает. Считайте это столичным уроком, который останется между нами, - он крепко взял меня за локоть и поволок прочь. - Идёмте, госпожа Ностра.
        - Простите, Ренуард, - с трудом обернулась я на оскорблённого наследника Батора.
        Не знаю, уместны ли были мои извинения… Возможно, ему бы больше пригодилась помощь целителей. К счастью, Его Сиятельство не стал настаивать на дуэли или продолжать спор. Сердце подсказывало мне, что нужно быть на стороне Грэхама, но разум… Разум вопрошал: «Что это было?»
        Я покороно перебирала ногами, едва поспевая за быстрым шагом экзарха. И только когда мы уже оказались достаточно далеко, в гулких коридорах Претория, позволила себе высказаться.
        - Ты хоть понимаешь, что унизил сына Консула? - чуть резче, чем хотелось бы, спросила я. - Что будет, если он расскажет отцу о произошедшем?
        - Не расскажет, - заверил меня Грэхам.
        Мы остановились у входа в кабинет Великого Консула, где я уже давно должна была окунуться в видение. Вместо него реальность явила мне не менее странную и пугающую картину.
        Глаза кровавого мага - дымчатый кварц в самом тёмном воплощении, бесконечная галактика с россыпью звезд и едва заметной планетой-зрачком - отражали не ужас мучений его жертв, а наслаждение их болью. Методика убийства, алгоритм, даже искусство. Радость и упоение. Обычно невозмутимый и отрешённый Грэхам казался палачом, обожающим свою работу. Наверное, впервые за всё время я увидела брешь в его защите - и сквозь неё проступил жестокий и беспринципный стязатель. Я даже интуитивно посторонилась, испугавшись, что меня ждёт та же участь, что и Ренуарда.
        - Что с тобой происходит? - спросила я прямо.
        - Кровавая магия, - усмехнулся он, схватил мои пальчики и поцеловал. - Я как раз был в подземельях, когда мне сообщили, что вы с молодым Батором направляетесь в библиотеку, - кажется, ему стоило усилий не сжать до хруста мою ладонь. - Не смог сдержаться.
        - Мы ничего такого… - попыталась вывернуться я, но сразу же передумала.
        В конце концов, я была ни в чём не виновата. И Ренуард не виноват. Почти. Но кровавый маг повёл себя, будто перед ним - предатель Квертинда, а не слишком самоуверенный юнец из правящей семьи. Грэхам Арган - экзарх стязателей, и обязан контролировать последствия ритуалов Толмунда так же, как я контролирую прорицания.
        - Тебе следует извиниться перед Его Сиятельством, - уже спокойнее посоветовала я. - Уверена, он войдёт в положение и охотно примет вежливые разъяснения. Преторий - не поля боя и не место для пыток. Любой вопрос можно решить цивилизованно.
        - Будешь учить меня решать мужские вопросы? - Грэхам подошёл вплотную, навис сверху.
        - Ты пугаешь меня, - честно высказала я, ощущая лопатками холодный мрамор.
        Бессилие жертвы перед кровавой магией старше Древних Волхвов и самого Квертинда. Это не побороть, не смолчать, не удержать в груди, это то, что наполняет лёгкие беззвучно, без логики. Противоестественно для человека, но разве стязатели оставались людьми после всех тех пыток, что они причиняли? Они - клинки Квертинда с гербами на эфесе. И страх перед ними - такой же символ, как бордовые перчатки, чёрные маски и алые лацканы. Надо мной стоял не мужчина, что входил в двери моего дома с ветками орхидей, но кровавый маг, что иссушал тела и ломал кости взглядом. Грэхам зажмурился, потёр переносицу и нехотя заговорил:
        - Сегодня мне пришлось судить одного стязателя. Того, кого я считал другом и товарищем. Кто однажды спас мне жизнь в бою, - он поскреб ногтем золотую корону на лацкане плаща, который всё ещё был на мне. Только сейчас я заметила тёмное пятнышко крови и тихо застонала. - Ложа признала его виновным и казнила согласно уставу.
        - Ох, Грэхам, - я пригладила его жёсткие волосы.
        - Мне не нужна твоя жалость, Ванда, - отстранился он. - Десять минут назад я вернулся из подземелья, а через пятнадцать должен отбыть в Пеулс. Так что эта встреча будет короткой, но хочу, чтобы ты узнала и поняла кое-что.
        - Так скоро? - расстроилась я.
        Вопрос прозвучал эгоистично и мелочно, но… Целых три долгих недели я ждала его возвращения в столицу, чтобы выяснить, что у нас есть только пятнадцать минут на короткое свидание в гулких коридорах? Хотелось так много рассказать, прогуляться вдоль осиновых аллей, как бывало, или поиграть в шашки… Или стянуть его перчатки и чертить пальцами дорожки-вены, называя каждую по имени… Ощущать на себе его пристальный взгляд, превращающий меня в томную красавицу, вытягивающий тело в один бледный чуткий нерв… Неужели новая отстрочка?
        - Возможно, я неважный кавалер, - продолжил Грэхам, не уловивший моей чувственности. - Был не учтив и слишком резок, но сказал правду: у меня действительно нет времени на светские игры и ужимки. Я в первую очередь стязатель. Стязателей не учат сопернечеству за внимание дамы на бальных паркетах. Их учат убивать. И если ты не знала - ложу набирают не из детей аристократов, как это принято в магических академиях. В отличие от тиалей, бордовые перчатки носят не только сливки квертиндской знати, а иногда вполне себе отбросы общества.
        - Ты не такой, - замотала я головой, переплетая свои пальцы с его.
        Замша перчатки жёсткая, и только от самой ладони исходило тепло.
        - Я как раз такой, - с нажимом проговорил Грэхам, не позволяя стащить перчатку. - Вырос в Фурловке - ты наверняка слышала о криминальной подворотне Лангсорда. Тогда ещё экзарх Блайт вытащил меня из такой грязи, о которой ты, надеюсь, никогда не будешь иметь представления.
        - Ты был преступником? - я положила руки ему на плечи, противясь страху внутри.
        - Это уже не важно и далеко в прошлом, - в коридоре послышались шаги работников консульства, и Грэхам отстранился. Я заметила, что это стоило ему усилий. - Главное, что теперь у меня есть должность экзарха, верность Квертинду и Кирмосу лин де Блайту лично. Это те ценности, которые останутся первостепенными до самой смерти.
        - Экзарх Арган, - склонились проходящие мимо мужчины с весами консульства на одеждах. - Госпожа Ностра.
        От их понимающих взглядов захотелось немедленно спрятаться в кабинете. Мелкие чиновники зашептались, и даже захихикали, удаляясь. Грэхам подождал, пока пара сплетников отойдут достаточно далеко и торопливо, словно боялся не успеть, продолжил:
        - Я не смогу предложить тебе ничего из того, чего ты достойна. Не стану мужем и отцом, - он задумался на секунду. - И, наверное, должен был благородно самоустраниться из твоей жизни. Но я… - взял мои лицо в ладони. - Не могу. Ванда, я не могу отказаться от тебя.
        - И не надо, - я подалась ему навстречу, словила дыхание.
        Вместо поцелуя он усмехнулся мне в губы, прикрыл глаза.
        - Ты должна подумать, - прошептал Грэхам, поглаживая меня по волосам. - О себе и своей жизни. О Ренуарде Баторе. Он, вроде, хороший парень, - от злой улыбки я едва не влепила ему пощёчину. - И если ты в следующую нашу встречу сообщишь неприятное для меня решение, я смогу это пережить.
        - Ты решил переложить ответственность на мои плечи? - я выпрямила спину, хотя в тяжёлом плаще это было непросто. - Так поступают… Ох…
        Огромная воронка из крохотного редикюля, что висел на моём запястье, почти затянула меня в новое видение. Перед глазам возникли мастерские мадам Фонфон, в ушах зазвенел девичий смех. «Марилька, перебери новые перья для шляпок» - звучало где-то в другой реальности. Я с силой сдёрнула ремешок, оцарапав кожу, и выкинула мелкую сумочку на пол. Атлас мешочка приземлился ровно в световую мозаику, падающую из стрельчатого окна. Я глубоко задышала, фокусирая взгляд на Грэхаме. Преторий. Сто третий день. Двести десятый краснолунный год… Моё настоящее.
        - Тебе нужно в хранилище, - Грэхам подобрал шитый жемчугом аксессуар, но возвращать не стал. Открыл дверь в кабинет, посторонился. - Времени ещё меньше, чем я думал. Обещай, что подумаешь над тем, что я сказал.
        Я усмехнулась. Время - бесконечный ресурс, которого вечно не хватает. Погонщик мгновений, нещадно работающий хлыстом. У меня были недели и месяцы, чтобы думать над тем, что говорит Грэхам. Десятки и сотни часов, чтобы принять решение. И только считанные минуты на то, чтобы видеть его и ощущать тепло.
        - Ты идиот, - ругнулась я на манер Ренуарда и зашла внутрь. - Потратил целых пятнадцать минут на пустые предупреждения, - развернулась и сощурилась. - Неужели ты думал, что я стану требовать женитьбы и отказа от должности, если посмеешь тронуть меня пальцем? Кто я, по-твоему? Мелироанская дева с кружевом вместо мозгов? Неужели даже тебе необходимо доказывать свою состоятельность, как разумной личности?
        В кабинете было темно из-за опущенных занавесей, и свет из коридоров очертил фигуру Грэхама. Он так и стоял в проёме, придерживая дверь, и молчал.
        - Иди же теперь, - кивнула я ему за спину. - Квертинд ждёт от вас подвигов, экзарх Арган. А я буду ждать следующих пятнадцати минут, чтобы получить нечто большее, чем заверения в жертвенном благородстве.
        Я склонила голову на бок, приоткрыла губы и откинула назад волосы, обнажая шею. Знала, что кровавые ритуалы будят не только инстинкты убийцы, но и другие, не менее властные над разумом и сознанием. Полутьма была мне выгодным союзником: придавала образу интимности и чувственности.
        Грэхам сомневался - хотел уйти, но никак не мог оторвать от меня взгляд. Мужской, тяжёлый взгляд, в котором не было ни восхищения, ни возмущения, ни злости. Только чистейшая похоть, будто я была куртизанкой, завлекающей в свою постель голодного путника. Такие же последствия магии Толмунда, как чувство вседозволенности или беспричинная агрессия… Последней Грэхам Арган сегодня уступил.
        Мгновение или два мы смотрели друг на друга, словно ждали новых переменных в игре, одобрения богов, измеряющих силу влечения - достаточно ли убедительна страсть? Что важнее - долг или стремления души?
        Грэхам первым нашёл ответы на эти вопросы. Он шагнул ко мне и жадно впился в губы, обхватил руками, крепко прижал к себе. Экзарх, кровавый маг, стязатель, преступник… Какая разница?
        Хлопнула дверь, камзол упал на пол, но я даже не заметила этого, всем телом отдаваясь во власть желания. Время остановилось или, наоборот, ускорило своей бег, потому что я не знала сколько прошло - день, минута, месяц… Всё равно. Даже зов вечности притих, не осмеливаясь нарушить нашу нежность. Отголоски покалывали виски, но каждая моя клеточка была сосредочена на поцелуе. Его губы. Мои губы. Одно дыхание на двоих и попытки стать ближе.
        Я, как безумная, шарила ладонями по его фигуре: жёсткие волосы и тёплая шея. Металл пряжек и холод ремней. Рельефные мышцы спины и твёрдые, как камень, - бёдер… Вместе с Грэхамом я падала в пекло, где он не раз бывал один - грешник и святой, убийца и защитник.
        «Умоляю вас, экзарх Арган» - влажные, больные от слёз глаза и руки, хватающие мои - в бордовых перчатках с золотыми коронами. Каждый из них похож на ходячий труп, каждый просящий пощады и не получающий её. Море крови, целая лужа, но меня не мутит, наоборот: я наслаждаюсь её видом. Что-то острое и перочинное заставляет лишать жизни медленно и не сразу, вымучивать, терзать, вытягивать одновременно душу из тела и алый туман из под земли…
        - Ванда! - требовательный зов из другой реальности - той самой, которая была моей. - Что ты видела?
        - Прошлое или будущее, - я улыбнулась через силу и вдруг заметила свои руки, сжимающие мужские ладони в бордовых перчатках. Тошнотворный комок подобрался к горлу, я отшатнулась от Грэхама. - К сожалению, не своё настоящее.
        - Провожу тебя в хранилище, - он хотел взять меня за локоть.
        - Нет! - отскочила я, зашарила по плечу в поисках консульской броши. - Я сама.
        Пальцы ходили ходуном, и замочек на весах не сразу поддался. Я всё-таки достигла своего предела, и больше не могла сдерживать видения. Как невовремя… Я была готова принять Грэхама, но смотреть его глазами было выше моих сил. Слишком много несчастных судеб хранило в себе его облачение.
        - Нам следует сверить расписание ваших посещений, экзарх Арган, - попыталась пошутить я, отмыкая хранилище реликвий. Шкаф со сказками покорно щёлкнул, и я легко отодвинула в сторону потайную дверь. - Как несправедливо выходит - убиваете вы, а несчастные жертвы являются мне.
        Что-то хрустнуло, звякнуло, и по кабинету полетел запах мяты. Навязчивый, резкий, слишком едкий. Атласный мешочек, что Грэхам по какой-то нелепой случайности всё ещё держал в ладони, пошёл масляными пятнами.
        - Прости, - кажется, он сам только что обнаружил посторонний предмет у себя в руках, осторожно положил испорченный редикюль на край стола. - Я… - посмотрел с надеждой. - Я привезу тебе новую сумку в следующий раз?
        Я почти скрылась за дверью, но прислонилась щекой к её краю. Вопрос, который хотел задать Грэхам, должен был звучать по-другому. И я, конечно, знала на него ответ. Ведь у меня были десятки и сотни часов, дни и месяцы, чтобы найти его в тоске по тому, что сейчас выглядел потерянным ребёнком.
        - И целую корзину орхидей в качестве извинений, - улыбнулась я ласково. - Возвращайтесь скорее, экзарх Арган.
        - Вернусь, - пообещал Грэхам, отступая к выходу. - И в следующий раз буду не так милосерден к тому, кто попытается вас очаровать.
        Дверь лязгнула, и я почти сползла по шкафу, приложила прохладные ладони к горящим щекам и глупо хихикнула. Скинула туфли, расстегнула манжеты на рукавах. Погладила пальчиком свои губы - те, что недавно познали поцелуй Грэхама. Он вышел с привкусом крови и чужого страдания, но я всё равно была бесконечно счастлива той девичьей радостью, что окрашивает жизнь в цвет чудес и дарит крылья. Сердце порхало в груди весенней птахой, и я позволила себе ещё минуту пребывания в волшебной реальности, как героиня одной из сказочных книг, стерегущих реликвии мёртвых правителей.
        В хранилище было тёмно и пыльно - Йоллу не утруждал себя частыми уборками. Я поднялась, с удовольствием разминая затёкшие в туфлях ступни, пробежалась босиком между лакированных полок. Покружилась, наслаждаясь лёгким перестуком жемчужин в складках летящего шифона и напевая мотив знакомой баллады. Какой бы королевой стать мне сегодня? Мелирой Великой, благодетельницей Квертинда? Или, может… Анной Иверийской, влюблённой в генерала лин де Врона?
        На глаза попалась связка ключей от Иверийского замка.
        Моя маленькая мечта в хрустальном ледяном саване… Потянулась, почти дотрагиваясь пальчиками до покрытого пылью металла… И резко одернула руку. Камлен Видящий запретил отпирать замок. Даже в восторженной впечатлительности и любовной эйфории мне не стоило забывать о правилах и обязанностях.
        Однажды каждому приходится падать в бездну вечности. Настанет день, когда и я застыну воспоминанием. Всё, что рвалось в груди, сияло и пело превратится в едва слышные отголоски моих вещей - тонких браслетов, крохотных сумочек и шёлковых платьев.
        Ещё ни разу я не смотрела глазами Лауны. Потому что боялась. Боялась увидеть последнюю ночь королевы, когда она умерла в своих покоях, в объятиях экзарха - любимого и любящего мужчины, ради которого она поступилась долгом.
        Тонкий шарф из переливчатого газа, обожжёный с одного края, скользнул между моих пальцев. Личная вещь Лауны Иверийской, зверски убитой в Ночь Красной Луны… Образы заструились вдоль изящной вязи по краю шёлковой ткани, прыгнули на бледные запястья, впитались в кожу. Я охотно приняла видение, отдалась в его власть и увидела ярко-пурпурного кролика. Смешной грызун хрустит листком салата, до абсурдного весело пучит жёлтые глазки-пуговки и дёргает ушами. Изящный пальчик с полированным ноготком погружается во что-то липкое, вязкое, и на трёхэтажном торте остаётся безобразная выемка - свидетельство моего хулиганства. Я с удовольствием облизываю сливочный крем и хохочу.
        - Под вечер над рекой прохлаааада и покой, - выводит арфистка, расположившаяся у широкого окна. - Сливаясь облака у! - она берёт воздуха, чтобы взвыть на высокой ноте, - Ууууууходят вдаль грядой.
        Я выдыхаю вместе с ней, когда Её Сиятельство госпожа Оуренская натягивает ленту корсета туже. От вибрации струн трясётся золоченая бахрома на шторах, и едва не стучат фарфоровые чашки с распускающими от кипятка цветками жасмина.
        К утренней церемонии одевания допущены представители высшей аристократии. Жёны наследников знатных родов, мои собственные фрейлины, камердинеры и прислуга, тщательно проверенная стязателями и менталистами перед посещением покоев Иверийской королевы. Леди лин де Бродзен из сурового Кроуница проводит щёткой по моим волосам, а я подцепляю ягодку с торта и кидаю её под ноги - туда, где стоит на задних лапах неественной окраски кролик. Он такой забавный!
        - Какая занудная песня, - жалуюсь я, нагибаясь к Пушистику. - Неужели в целом Квертинде не нашлось музыки повеселее?
        - Это любимая арфистка княза Ивора, - подсказывает сиделица в шляпке с голубыми перьями, по последней южной моде. - Он посчитал, что вам будет приятно ознакомиться с культурой его княжества. Веллапольский двор не похож на Квертиндский. Мужчины там суровы и скупы, а дамы - сдержанны и кротки.
        - Пуф! - я надуваю щёки, передразнивая пышнотелую сиделицу, и знатные леди с фрейлинами хихикают над моей шуткой. Закрываю лицо веером и свожу брови. - Сдержанность и кроткость!
        Покои звенят женским смехом, и даже служанки, подвязывающие ночной балдахин к фигурным кроватным столбикам, тихонько прыскают.
        - Князю Ивору придётся присягнуть Квертинду, назваться Иверийским и ознакомиться с культурой моего королевства! - подставляю запястье одной из фрейлин. - А свою арфистку отослать обратно в ту деревню, откуда он её вытащил.
        Девушка достаёт аметистовый браслет из шкатулки с торжественной парюрой, обвивает холодный металл вокруг моей руки. Вдевает похожие серьги в уши, обдав меня тёплым ароматом молока и пирожных. Поднимает глаза, обхватывает жёлтый тиаль с парящей в нём арфой, и протягивает: «Ууууууууу» на манер заунывной почитательницы Нарцины. Мы обе игриво перемигиваемся. Вряд ли эта бесталантная чужачка за инструментом знает о благословении богини искусства.
        - Вам следует быть серьёзнее, Ваше Величество, - сиделица цокает на нашу мимику, закрывая собой от иноземной исполнительницы. - Ваша помолвка с веллапольским князем должна гаранитровать Квертинду мир с нашими ближайшими соседями. Он приехал с предложением руки и сердца и привёз дары своего края.
        - Разве я ещё не ношу траур по отцу и бабушке Мелире? - уточняю я, чтобы выиграть время. - И чем он намерен меня удивлять? Крылатым медведем? Пушистой ящерицей?
        Ярко-жёлтый, как цыплёнок, Хрустик машет в воздухе лапками, требуя угощения ничуть не худшего, чем досталось его пурпурному собрату. Длинные уши ходят из стороны в сторону, как у рудвика. Надеюсь, веллаполец привёз мне в подарок милое создание своей гибридной магии, а не опасного для жизни монстра.
        - Полгода - достаточный срок для траура, - госпожа Диброэн говорит то, что я и без неё знаю. - Вы - последняя истинная Иверийская наследница, и должны продолжить свой род как можно скорее. Квертинду нужен король, а вам нужен муж, - она проходит до высоких дверей. - Великий Консул Камлен ждёт аудиенции уже полчаса. Позволите его впустить?
        - Впускай, - великодушно разрешаю я, отправляя в рот крохотное хрустящее пирожное.
        С этими церемониями совсем не остаётся времени на неспешный завтрак! Глотаю ароматного чая, и желтоватая жидкость горчит на языке. Подумать только - такой прекрасный вид и такой гадкий вкус. Морщусь - больше от несмолкающей унылой музыки, чем от жасминового напитка.
        Служанка ставит передо мной атласные туфельки с изумрудами, и я резво ныряю в них. Поднимаю руки, вытягиваясь в струнку и выбегаю на балкон, чтобы хоть на минуту дать ушам передышку.
        В садах дворца Иверийского замка сегодня людно: высокопоставленные гости съехались на церемонию в честь визита княза Ивора. Тщательно выстриженные газоны и лужайки заворачиваются в спирали, торчат шарами и конусами. Боскеты декоративной стрижки имитируют настоящие зелёные дворцы с арками и башенками. Хрустальные фонтаны в каскадах между клумбами окутывают гуляющих влажной дымкой. Как я любила в детстве играть с отцом в жмурки в королевском саду! Жаль, что те времена минули…
        Площадь Тибра за белыми воротами полна людьми, славящих свою королеву и защитницу - Лауну Иверийскую. С моего балкона их совсем не видно - мешают фруктовые деревья и щербатая конюшенная стена. Лошади в помпонах жадно хватают мелкие яблочки, фрукты лопаются у них во рту, крепкие зубы звонко встречаются со сбруей. У карет и дилижансов сидит юноша - кучер или конюх, жует травинку. Увидев меня, он с очень не-мальчишеским визгом вскакивает, отряхивает штаны, тычет пальцем. Несколько человек задирают головы и замирают от восторга, закрывают рты ладонями, машут. Конечно, для них я далёкая величавая особа в светлом платье, недосягаемая правительница и хранительница тайной магии. Я улыбаюсь своим подданым и сдержанно машу ручкой. Налетевший ветерок подхватывает мой шарф, и я едва успеваю поймать его, пока легкий шёлк не унесло порывом на потеху толпе.
        - Прелестного утра, Ваше Величество, - желает за спиной Камлен и сразу же портит прелесть этого утра своим занудством. - Вы уже прочитали отчёты о нынешнем положении политических дел в Веллапольском княжестве?
        Я уж и забыла, что госпожа Диброэн впустила Великого Консула. Накручиваю на палец свободный от причёски локон, ощущая себя пристыженной девчонкой. Но когда мне было читать отчёты, если весь вечер накануне я с Холли Блайт играла в тессеры в западной беседке? Запрещённое для юных леди развлечение сделало нас сообщницами и объединило тайной. Я, как королева, имею необходимость поддерживать добрые отношения с влиятельными семьями Квертинда. А Холли Блайт принадлежит к знаменитому и уважаемому роду. Кажется, двоюродная племянница Монреда лин де Блайта… Или троюродная.
        - Может, просто перескажете мне их? - нахожу я простой выход, поправляя пион на перилах.
        Обожаю пионы! Нужно будет приказать магам Ревда вырастить целую клумбу в зимней оранжерее, чтобы я могла вдыхать аромат раннего лета круглый год. И сделать выжимку цветочного масла для ванн.
        «Лауна Иверийская!» - кричат снизу. «Ваше Величество, Во имя Квертинда!» - доносится из осиновых аллей. Хочется рассмеяться, но я позволяю себе только благожелательную улыбку и лёгкий поворот головы. Загадочность, благородство и высокая нравственность.
        Я любима своим народом и без бессмысленных политических отчётов и брачных клятв! Будет справедливо ответить им взаимностью. Хочу быть честной перед людьми и самой собой, искренней, сильной, верить в добро и любовь!
        - Ну хорошо, - как будто делает мне одолжение подслеповатый прорицатель. - Реформы государя Феоана привели в Веллапольском княжестве к гражданской войне, что в свою очередь ставит нас в затруднительное положение, поскольку князь Ивор яростный приверженнец революционных движений. Брак с вами является ссылкой опального князя из его родины. Возможно, он станет настраивать Квертинд против собственной страны, пропагандируя вторжение.
        - Вам не кажется сад слишком строгим? - киваю на скромные акации и барбарисы в кадках. - Может, подданым Квертинда понравится больше цветочных клумб и ярких насаждений. Как вы думаете, Ваша Милость, людям пора уже попробовать что-то менее… традиционное?
        Камлен смотрит с осуждением. Щурится, - я уверена, не от плохого зрения в этот раз, а от неодобрения. У меня даже возникает короткое желание высечь старика за дерзость, словно во мне клокочет магия Толмунда. Но Великий Консул просто выполняет свою работу: его должность призвана укрепить мою власть и облегчить правление.
        - Верховный Совет Квертинда надеется, что вы сумеете распалить нрав будущего мужа, - игнорирует мой вопрос Камлен. - Генерал лин де Сторн заверяет, что сейчас лучшее время поддержать притязания князя Ивора и начать военную кампанию в отношении Веллапольского государства. Ваш союз может принести Квертинду новые земли. Территория княжества огромна и богата ресурсами, многие месторождения ещё не исследованны, если позволить квертиндским магам…
        - Война, война, война, - быстро захожу обратно в покои, надеясь оторваться от престарелого Великого Консула. - Квертинд не хочет больше войн! Зачем нам расширять границы, если это потребует крови и жертв? Я хочу заботиться о счастье квертиндцев и войти в историю, как Лауна Неотразимая. И для этого мне не нужен князь Ивор.
        - Ваше Величество, - раздражающе спокойно обращается Камлен. - По древнему соглашению между нашим Королевством и Веллапольским княжеством, рука каждой истинной Иверийской наследницы Квертинда обещана представителям их правящей династии. Взамен они отказываются от претензий на Галиофские утёсы, обширные ресурсы которых, как вы знаете…
        - Я знаю, - грубо прерываю Консула. - Женщинами моей династии жертвуют в угоду строптивым северянам! Как вообще раздробленное внутренной войной королевство может предъявлять какие-то там претензии? - подхватываю сливу из хрустальной вазы и вгрызаюсь в сочный бок. - Вы видели их армии? Нет? А княза Ивора? Представляете, чтобы у Лауны Неотразимой был такой супруг?
        Арфистка, наконец, заканчивает свою смертельно скучную мелодию, и я падаю на кровать. К счастью, Камлен решает больше не докучать мне мнением Верховного Совета, только почтительно склоняется, не осмеливаясь перечить, и уходит. «Видящий» - фыркаю про себя. Кто придумал ему такое дурацкое прозвище? Да он не видит дальше кончика своего носа! В прямом и переносном смыслах.
        Дотягиваюсь до висящего рядом канделябра - хрустальные капли в его основании подобны музыкальному инструменту, и если стукнуть крайнюю - покои наполняются волшебным перезвоном, как в самом начале бала. Танцевальный вечер всегда открывают колокольчики - и это мой любимый момент - предчувствие веселья и беззаботной радости, сплетен фрейлин и страстных взглядов придворных офицеров. Каждый раз, когда мне завязывают глаза для вальса в темноте, я надеюсь, что моим партнёром станет тот, кто в тысячи раз прекраснее опального веллапольца… Кто предан королевству всем сердцем, до последного вздоха… Тот, кто был рядом последние полгода и не позволил мне повторить судьбу моей безумной прапрабабки Везулии…
        - Смотрите, - Бернардина подносит мне крохотный портрет в медальоне. - Князь Ивор. У него красивые глаза!
        Я фыркаю. Что ещё могла сказать глупая фрейлина? Тусклые, серые глаза смотрят с усталостью. Никакой глубины и выразительности. Кажется, даже с портрета этот князь заражет меня скукой и унынием. Мои извечные враги, с которыми я сражаюсь, как солдат в редких стычках с проклятым Орденом Крона, - стойко и с решимостью.
        - Бернардина, он же стар, - зеваю я и ещё раз толкаю хрусталь канделябра. - Меня мутит, когда я думаю о том, что придётся к нему прикоснуться. Разве такого мужа я достойна?
        - Вы достойны самого лучшего, - заученно заверяет нелюбимая фрейлина.
        Запуганная курица!
        Скорее бы вернулась Тезария из мастерской боевых артефактов. Кажется, она сблизилась с магом Ревда, изготавливающим кольца с террескатом. Говорят, он молод и хорош собой… Не примоню, как же его имя. Неужели за него Тезария Столлин собралась замуж? Сделала из своего жениха настоящую тайну! Вот кто умеет быть настоящей подругой и развлечь меня беседами и придворными интригами. Знает ведь, что я непременно, всегда допытываюсь до правды! Иначе бы я была не Лауна Иверийская! Нет, Лауна Неотразимая!
        Вскакиваю и вихрем проношусь по покоям, поочередно заставляя петь все хрустальные капли. Мои кролики бегут за мной вприпрыжку, и я охотно подражаю им, скачу развесёлой зайкой. А это кто у нас? Почему до сих пор такой скучно-серый? Неужели сам господин Хвостик? Поднимаю пушистое тельце и крепко прижимаю к груди. Такой лапочка!
        Подхожу к высокому трюмо и поправляю медальон - артефакт времени. Я создала его вчера, перед сном, вложив всю магическую память. Крохотные часики спешат всего на две минуты - но этого хватит, чтобы исправить непоправимое. К счастью, мне приходилось активировать подобные только трижды… Жаль, что ни моего отца, ни мою великую бабушку даже Иверийская магия не смогла спасти.
        Зеркало отражает Иверийскую королеву с серебристыми волосами, тёмно-фиолетовыми глазами и с пушистым кроликом на руках. На секунду я осознаю себя Вандой Ностра и отдалённо отмечаю лишь слабое сходство Лауны с Везулией. Они были мало похожи: последняя Иверийская королева была красива другой, пёстрой и жизнерадостной красотой. Лицо не отличается бледностью, на щеках горит румянец, а длинные волнистые волосы перехвачены сразу двумя лентами мятного и нежно-розового цветов. Лауна не была прорицательностей. Может, дело в этом… Она светилась изнутри жизнелюбием и надеждой, словно её подсвечивали крохотные фонарики.
        - Nimal-Se Canvi, - шепчут мои губы. - Eman miсhi'tum del Mendel.
        Я целую Хвостика в тёплую макушку и взываю не только к магии разума, но и к Иверийской магии. Раздираю пространство и приказываю времени, как учил отец - Ирб Иверийскй. Магическая память почти пуста после вчерашнего, но нужна лишь капелька, крохотная частичка…
        - Сегодня на площади ужасная толчея, - раздаётся за спиной. - Если бы не стязатели, я бы не поспела к началу поломвки, - шум юбок перебивает стук сапогов. - Даже не успела поглазеть на витрины свадебных салонов, а я ведь уже три месяца, как невеста!
        - Тезария, - я улыбаюсь во весь рот от голоса любимой подруги, оборачиваюсь и бегу к ней. Налетаю с разбегу, хватаю в охапку чёрные жесткие локоны. - Милая Тезария! Мы должны выбрать тебе самое красивое подвенечное платье!
        - Ваше Величество, - она приседает в книксене, но я быстро машу рукой, поднимая её. - Вы же знаете, я хотела бы обвенаться тайно.
        - Хитрая лисица! - смешливо корю я фрейлину. - Всё равно не спрячешь от меня своего избранника. Он красив? Это кто-то из офицеров? - перебираю я варианты, пристукивая каблучком. - Неужели стязатель? - кидаю взгляд на сопровождение из двух молодых людей в бордовых перчатках. - Ну конечно! Вы вынуждены скрывать свои отношения, потому что ему нельзя иметь связей!
        Тезария только кротко хихикает, ещё сильнее подпитывая мои подозрения. Как я сразу не догадалась? Она ведь намекала на маску, за которой он вынужден прятаться… Поэтому церемония будет тайной, стязателям нельзя иметь жену!
        Всё вдруг сложилось в понятную картину, и я захлопала в ладоши, отправила в рот малиновое пироженое. Черноволосая плутовка соблазнила стязателя и нарушила закон! Но я, конечно, как королева великодушно прощу влюблённым их увлечение и попрошу Мирасполя освободить от службы юного жениха. Пожертвую им поместье в Баторе. Нет, в Иверийском престольном округе, чтобы я могла навещать Тезарию в пригороде!
        - Это так романтично, - заговорщически шепчу подруге, рассматривая молодого стязателя с такими же чёрными, как у самой Тезарии, волосами.
        Кажется, это любимец Мирасполя, молодой аристократ из Астрайта. Не какой-нибудь там вояка, а настоящий благородный господин. Не мудрено, что Тезария влюбилась, как прелестная Изельтинна из баллад Монрио Велсби!
        - А это кто у нас? - сюсюкает фрейлина, поглаживая уши кролика у меня на руках. - Новый цвет? Какая яркая бирюза!
        - Это Хвостик, - хвастаюсь я новым питомцем, на которого пять минут назад наложила иллюзию. - Посмотри, какой он хорошенький! - поднимаю повыше малыша. - У него шёрстка теперь, как лазурь Марииского моря у песчаных берегов Батора!
        Тезария достаёт из бархатного мешочка невзрачное кольцо, протягивает мне. Я чувствую, как оно пульсирует магией Ревда - моя защита от магических атак, которые никогда не совершались. Придётся надеть перстень сегодня в тронный зал, где намечается торжественная церемония.
        Лауну Иверийскую слишком хорошо охраняют, чтобы позволить мятежникам подобраться близко. Иверийский замок неприступен, тайные ходы закрыты на сотни замков, отпирать которые может только ключник, преданный мне не только душой, но и обетом Девейны. Охрана из стязателей выставлена у каждой двери, и любые посетители, даже фрейлины и служанки, надевают ризолит, как только переступают жилое крыло замка. Мирасполь очень тщательно заботится о своей королеве, не упуская ни единой мелочи. Излишняя предосторожность приобрела уже статус традиции и здорово усложнила дворцовую жизнь. Даже мои несчастные верноподданные чувствуют себя в клетке рядом со мной!
        Нет места безопаснее, чем Иверийский замок, но я всё равно чувствую волнение, когда покидаю покои. Это не страх перед нападением или покушением, которым грозит в последнее время Орден, это страх перед неизвестностью. Бессилие и обречённость перед навязанным предками браком, которому я противлюсь всей душой. Сжимаю сильнее Хвостика, мягкая бирюзовая шёрстка почти не успокаивает, и ладони дрожат. Шаги большой процесси гулом отдаются под сводами коридоров. Проходим мимо заколоченной комнаты - я никогда там не была, но из щели под дверьми веет угнетением и холодом.
        - Этот нувориш Эстель - помните, тот, что проматывает богатства деда? - решил жениться на мелироанской деве, - шепчет Тезария, когда мы сворачиваем к тронному залу. - Господин-выскочка думает, что свадьба с благородной леди принесёт ему уважение знати.
        - Ох, Тезария, во всём ты видишь выгоду, - упрекаю подругу. - Может у них настоящая любовь?
        Подруга прекрасно знает, как отвлечь меня от дурных мыслей, как отстрочить осознание того, что сейчас решится моя девичья судьба.
        - Нарделию Линдрен, его избранницу, застукали за похабным занятием прямо в Мелироанской академии, - продолжает на ходу рассказывать сплетни фрейлина, и я истерично хихикаю. - И с кем бы вы думали? С эпатажной Дамной Торн, что славится своей пристрастью к женщинам. Бедняжке Линдрен теперь ничего не остаётся, как выйти замуж за странного Эстеля, чтобы восстановить свою репутацию.
        Мы обе прыскаем, когда двое стязателей из сопровождения останавливаются перед высокими дверьми в тронный зал. Шум и гомон наполняют меня тревожным трепетом. Тезария поправляет мою причёску, задевает браслетом из ризолита локон, и я шиплю от боли.
        - Это ужасно неприлично, - делюсь я своим мнением на счёт последних новостей, поглаживая разбушевавшегося Хвостика.
        - Приличные женщины редко творят историю, - кидает напоследок Тезария и отступает в темноту, предоставляя молчаливым прислужницам готовить меня к торжественному выходу.
        Ящик с парюрой пришёл вместе со служанкой из покоев королевы, и голову венчают диадемой - высокой тиарой, лишённой магии. На шею вешают аметистовое ярмо - грузное ожерелье с россыпью бриллиантов, призванное подчеркнуть цвет моих глаз. Мелира Иверийская позаботилась о королевских драгоценностях, щедро успыпав их камнями из Галиофских шахт.
        На плечи накидывают тяжёлую бордовую мантию, испещрённую золотыми коронами и отороченную соболевой опушкой. Ужасная нелепость, учитывая жаркую погоду. В довершение поверх облачения вешают тяжелую цепь с символом моей династии - огромным куском золота, которым, при желании, можно убить… Перед глазами появляется некрасивый Ивор с размождённым Иверийской короной черепом, и я истерично всхлипываю, то ли от смеха, то ли от горя…
        В регалиях я как никогда чувствую себя девчонкой, слишком рано лишившейся родителей. На глазах наворачиваются слёзы, когда я вспоминаю тот день, когда впервые их примерила. Посла, стоящего рядом с накрытым бордовым знаменем гробом. Полные растерянности и ужаса глаза, которые он прятал и отрывные, сухие слова сообщения: «Ваш отец, король Ирб Иверийский погиб в опасном путешествии к городам Тимберии». И мне не верится и хочется кричать: «Не может быть! Как же так? Мой папа обладал магией времени, он бы не позволил себе умереть, не оставил бы меня одну!»
        Чьи-то руки пытаются забрать у меня кролика, но я крепко держу его, как будто это он - то самое воспоминание.
        - Хвостик! - прижимаю крепче пушистика.
        Огромные, крупные слёзы катятся по моим щекам, и я начинаю всхлипывать. Потом и вовсе - плакать в голос, реветь над своей участью и необходимостью делать то, чего мне не хочется. Дипломатический консул смотрит испуганными глазами, не может поверить, что я сяду на трон в обнимку с животным. Но я - королева! Могу пожелать обниматься с кем пожелаю ещё целый месяц, пока не будет назначена даты свадьбы. А потом… потом лягу с мужчиной, которого я не люблю, не знаю и знать не хочу! Бедный кролик бьёт лапками, и я чуть не роняю его. Стятазель пытается повторить попытку консула разлучить меня с малышом, но я зло отпихиваю его, зарываюсь лицом в мягкую шёрстку, позволяя рыданиям вырываться.
        - Позовите Мирасполя, - шепчет консул стязателю, и тот, ругаясь, выходит в тронный зал.
        Со мной случается настоящая истерика, и я даже не знаю, как её остановить. Надеюсь только, что распухший нос и красные глаза отпугнут князя Ивора, и он убежит в ужасе обратно в свой суровый край. Смеюсь сквозь слёзы и снова плачу.
        Моя мать, благородная Анна Иверийская, лишила себя жизни только чтобы не принадлежать нелюбимому. Она увековечила свои чувства в книгах и легендах, в балладах и сказаниях. А я трусливая маленькая королева, которая идёт на поводу у советников и консулов, принимая навязанный брак.
        - Принесите вина и успокоительные капли, - отдаёт приказ знакомый и такой родной голос.
        Замечаю высокую фигуру экзарха в темноте коридора и подбегаю к нему, расталкивая свиту.
        - Смотри, Мирасполь! - осторожно достаю кролика из под мантии. - Это Хвостик. Магистр Ирмол научил меня смешивать магию, если к ментальной добавить капельку, - перехожу на шёпот. - Капельку моей магии, то иллюзия может держаться вечно…
        - Лауна, - мягко перебивает экзарх. - Кроликов тебе привезли для других целей, ты же помнишь об этом?
        - Я помню, - в миг погрустнела я. - Но они такие милые, у меня рука не поднимается.
        - Ты должна научиться беречь себя и продлевать жизнь с помощью кровавой магии, - наставляет Мирасполь. - Ты - единственная и последняя королева из Иверийского рода, самое главное сокровище королевства. А королева должна заботиться о Квертинде и квертиндцах, а не о кроликах.
        - Как Лауна Неотразимая? - я поднимаю глаза на Мирасполя.
        Его лицо близко-близко, чёрные радужки почти вытеснили белок из глаз кровавого мага. И они даже прекраснее пионов.
        - Как Лауна Неотразимая, - тяжело вздыхает Мирасполь, забирая из моих рук Хвостика.
        Кролик боится кровавого мага и тихонько пищит, хватаясь за меня лапками.
        - Обещаю, Ваше Величество, что ему не причинят вреда, - Мирасполь непреклонен, и даже несколько нежен с Хвостиком.
        Я успокаиваюсь и передаю ему питомца. Если и можно кому доверить самое ценное, то только ему.
        - Жорхе, - экзарх подзывает стязателя и громко, чтобы я слышала, отдаёт приказ. - Береги Хвостика, как саму Лауну Иверийскую.
        Я тихонько хихикаю, прижимаясь к Мирасполю, но вдруг подпрыгиваю от внезапного звона. Резкий звук бьющейся посуды и лязг серебряного подноса заставляют всю свиту обернуться к неуклюжей служанке, явившейся с вином и лекарствами.
        - Простите, Ваше Величество, - бросается ко мне девчонка, но её ловит за шиворот стязатель, не позволяя приблизиться.
        Ставит рывком, очень неприлично ощупывает, проверяет браслеты из ризолита на чистых, но в кровь сбитых руках прислужницы. Девчонка причитает, хлюпает носом, размазывает слёзы и сопли по лицу. Ещё совсем ребёнок, не больше пятнадцати лет. Я недовольна тем, что моё объятие прервали, да ещё и жуткое винное пятно расплывается на белом мраморном полу, как кровь.
        - Как тебя зовут, растяпа? - кивком приказываю подвести её ближе.
        - Элигия, Ваше Величество, - девчонка неловко склоняется, оттопыривает покатые бёдра.
        Мне она не нравится. Правильные черты, раскосые глаза и полные губы. Женственная фигура даже в таком нежном возрасте. Слишком… красивая. Но грязная, в рваном платье и босая. Как её допустили ко мне? Я не помню имён прислуги, но всех знаю в лицо. А эту вижу впервые.
        - Я с нижней кухни, - словно угадывая мои мысли, оправдывается девчонка. - Остальные заняты ооо, - хлюпает мокрым носом. - Оообслуживаем гостей в тронном зале.
        - Принеси ещё капель, - отворачиваюсь, теряя интерес. И вдруг натыкаюсь на взгляд Мирасполя, обращённый не ко мне, а к этой… - Хотя нет, - резко передумываю и обращаюсь уже ко всем сразу: - Уберите прочь эту недотёпу. Прочь из моего замка!
        - Красивая, - стязатель держит служанку за подборок, демонстрируя всем девичье лицо.
        Да как он смеет? Говорит так, будто выказывает сомнение в приказах своей королевы!
        - Кирмос, - обрывает Мирасполь. - Ты слышал приказ Её Величества. Если понравилась, можешь забрать в Варромар. Только держи подальше от столицы.
        Стязатель кивает, и только сейчас я понимаю, что это Кирмос Блайт. Тот самый что, кажется, нравится моей лучшей фрейлине…
        - Нет! - снова приказываю я. - Пусть Тезария решит, что с ней делать.
        Отворачиваюсь, считая обсуждение исчерпанным. Краем глаза замечаю, как Тезария подходит к стязателю Блайту, улыбается, встряхивает чёрными кудрями, что-то шепчет… И на душе становится легче без успокоительных капель. Лауна Неотразимая думает не только о себе!
        - Ваше Величество, - Мирасполь берёт меня за руку. - Мы не можем больше медлить, князь Ивор и гости заждались вашего выхода.
        - Да, - я крепко сжимаю его ладонь и обращаюясь к охраннику с кроликом на руках. - Вы позаботитесь о Хвостике, пока меня не будет, стязатель?…
        - Жорхе Вилейн, - подсказывает он, едва удерживая рвущегося из рук в бордовых перчатках малыша. - Буду защищать его ценой собственной жизни.
        Я благосклонно киваю, принимая ответ и служение. Делаю знак лакеям, и они растворяют створки. В глаза врезается резкий свет, в уши - громкие восславления. Мирасполь отпускает мою руку и слегка подталкивает к выходу.
        - Мирасполь! - возмущенно оборачиваюсь, но убеждаюсь, что он идёт следом.
        - Я всегда рядом, Лауна, - шепчет успокоительно экзарх, и мне этого достаточно.
        Поднимаю полы платья и делаю шаг в объятия народной любви, благосклонно улыбаясь собравшимся гостям.
        - Ваше Величество, - склоняются те, кто стоит ближе к дверям.
        Торжественная музыка гремит под высокими сводами, вдоль дороги к трону выстроились господа и дамы, послы, консулы, придворные.
        - Во имя Квертинда! - перекрикивает кто-то музыкантов.
        Изящные шляпки, драгоценности, высокие причёски, трости и запонки. Дети с букетами цветов.
        - Она совсем как ребёнок, - раздаётся мне в спину.
        Парча, шелка, тафта. Солнечный свет из окон заливает тронный зал, отражается в овальных зеркалах на стенах.
        - Экзарх снова спас приём, - женский голос из толпы.
        Стязатели идут за спиной, справа - Мирасполь, и я слегка медлю, чтобы ухватиться за край его плаща.
        - Как бы ему не пришлось спасать Квертинд, - это уже мерзкий Камлен.
        У самых ступеней я останавливаюсь, приподнимаю платье повыше и задираю голову. Два трона - для короля и королевы Квертинда. Здесь сидели мои великие предки - Тибр Спаситель с простолюдинкой Ангелиной. Безумный Дормунд с Аишей Батор. Мелира Великая с веллапольцем Уиллрихом. Мой отец Ирб Исследователь с мамой - мелироанской девой Анной. Почему только мужчинам позволено жениться по велению сердца? Почему какие-то там Веллапольцы должны диктовать мне, чьей женой стать?
        Поднимаюсь уже решительно, сажусь на трон, расправляю складки платья, высоко задираю голову. Мирасполь и Кирмос Блайт встают за спиной.
        Мне вручают копьё Тибра и пустой шар, похожий на детерминант. По легенде, когда-то в нём парили песочные часы, но теперь это полая стеклянная сфера, традиционно входящая в торжественное облачение правителя. Тем лучше, что она пустая, ведь по заветам отца и бабки я обязана скрывать суть своей магии от Квертинда… Как и свою женскую суть и страстность натуры. Но с последним пора покончить.
        Распахиваются западные двери, и в тронный зал входит князь Ивор в сопровождении свиты. Даже его облачение, слишком скудное и несоответствующее случаю - простые штаны и шитая рубаха - говорит о том, что этот человек лишний в Квертинде. Он останавливается перед троном, склоняется почтительно, и уже хочет произнести речь, но я прерваю его.
        - Князь Ивор, - мне не терпится поскорее покончить с церемониями, чтобы перейти к главному. - Я, истинная наследница престола, хранительница величайшей из магии, королева Квертинда Лауна Иверийская отказываю вам в помолвке и оставляю за собой право выбора мужа по велению сердца. Возвращайтесь обратно на свою родину.
        На какую-то секунду повисает тишина, и я сомневаюсь. Тянусь к медальону под мантией, чтобы вернуться назад во времени и сказать то, чего от меня все ждали… Но смотрю на пустой трон рядом с моим и одёргиваю руку. Лауна Неотразимая приняла решение.
        Тронный зал взрывается гулом и криками, Ивор пытается что-то сказать, слова князя тонут в шуме толпы. Он подходит ближе, но его останавливают стязатели, едва не вступая в драку с охраной опального веллапольца. Кирмос Блайт поминает Толмунда и бросается на помощь собратьям по оружию, и мы с Мирасполем остаёмся одни на тронном помосте. Он всегда рядом…
        Всё вышло не так уж и дурно, зря я боялась и плакала. Но шум и суета беспокоят меня, и, кажется, даже кто-то назвал Безумной, как прадедушку Дормунда. Разворачиваюсь, чтобы не видеть буйства толпы, и тепло улыбаюсь Мирасполю, прислоняюсь щекой к его руке, лежащей на спинке трона…
        - Мы уже можем уйти? - спрашиваю я совершенно ошалевшего экзарха, который едва не отломал золоченую лепнину вокруг Иверийской короны в изголовье. - Очень переживаю за Хвостика.
        Глава 10. Юна, стреляй!
        - Юна, стреляй! - гаркнул Комдор.
        «Шмяк!» - стрела вонзилась в брюхо самого крупного икша, отбросив его назад.
        Он рыкнул, мотнул головой, но продолжил идти вперёд. Следующие две стрелы довершили дело, и монстр, наконец, откинулся навзничь.
        - Уводи Куиджи! - крикнула я Неду, вытаскивающему кинжал из щуплого тельца.
        Выход из шахт уже маячил за спинами. Мы пятились задом, пытаясь оторваться от вереницы грязекровок.
        Куиджи Лампадарио стоял ровно посередине каменного прохода. Маг раскачивался из стороны в сторону, призывая божественное вмешательство. После третьей вылазки он осмелел, и каждый раз пытался воздействовать магией Мэндэля на сознание древних существ, подолгу застывая на одном месте. Его преданность склонности разума и исследовательский интерес граничили с безумием, и мы с Недом чувствовали себя охранниками поехавшего мага, бормочущего бесполезные воззвания.
        - Псих, твою мать!.. - ругался Нед, толкая увлечённого ментальщика к выходу.
        Меч Комдора опустился на череп икша, и тот треснул. Двух членов банды изгоев с ног до головы обдало коричневой жижей.
        То, что у икша нет не только глаз, но и мозгов, я поняла ещё в тот момент, когда они охотно рухнули в расщелину пещеры. Но Куиджи был со мной категорически не согласен, и за три месяца посещения шахт обзавёлся не только тремя новыми шрамами, но и целыми научными трактатами, посвящёнными исследованиям древних созданий и их особой магии. Бумагомарательство студента Лампадарио не принесло ровным счётом никаких результатов, и я даже начала подозревать, что Куиджи и правда свихнулся на научном изучении.
        Вот и сейчас псих бубнил себе под нос экспериментальные заклинания, в очередной раз доказывающие свою неэффективность.
        Сразу трое икша кинулись на отважного безумца, но Нед успел закрыть его собой. От мощного удара Комдор упал на каменный пол, перевернулся на спину и взвыл, когда острые зубы сомкнулись на его плече.
        - Нед! - Куиджи, наконец, сообразил, что дело плохо и бросился на помощь. - Пошли пг’очь, мег’зкие отг’одья!
        Представитель мерзкого отродья выплюнул штанину Неда, забормотал и, помогая себе руками, на четвереньках побежал к ментальщику.
        Куиджи взмахнул лёгким клеймором, зажмурился и воткнул остриё в сырую стену примерно в двух локтях от раздутой головы икша. Последний, кажется, здорово удивился неумелой атаке.
        Да, мы ему этого не говорили, но боец из Куиджи был никакой. Даже на тренировках в бестиатриуме, которые я практически навязала своей банде, он едва мог попасть мечом по манекену. Теперь же он вцепился в эфес, пытаясь его вытащить и нелепо пятясь от вскинувшегося врага.
        Я выплюнула горькую слюну, в два шага оказалась рядом и распорола Каасом обозлённого уродца от лба до самого брюха под громкие сипение психа.
        - Быстро на выход! - приказала я, пользуясь короткой передышкой.
        Для убедительности метнула в Лампадарио его сумку, до отказа набитую пергаментами. Дважды просить Куиджи было не нужно, он рванул, что было сил, забыв о торчащем в стене мече. Записи исследований, по его мнению, были важнее.
        Собратья распоротого гразекровки тоже среагировали на мой приказ и прыгнули сзади, сдирая Карнеум и утаскивая его подальше.
        Я попыталась поймать удаляющийся лук, но пальцы схватили пустоту. Кряхт! Возможно, какие-то зачатки мозга у икша всё же имелись.
        - Sol del bretx venie, - предприняла я отчаянную попытку воззвать к Ревду. - Eman miсhi'tum del Rewd.
        Заклинание не сработало. Из жадности я потратила всю магическую память на выкорчевку кроуницколя из недр пещеры, и сейчас корила себя за глупость. Минерал, который должен был принести нам очередную прибыль, мог стать причиной смерти.
        Нед всё ещё барахтался на земле, пытаясь ладонями раздавить безмозглый череп и уворачиваясь от длинного языка, что уже лизал его отросшую щетину. Кажется, ему даже и в голову не пришло воспользоваться магией.
        Из узкого прохода показался Мон, которому я приказала сидеть тихо и не высовываться до окончания драки. В бою толку от целителя было ещё меньше, чем от психа. Ретивый почитатель Девейны боялся не самих икша, а причинить им вред, как бы это абсурдно не звучало.
        Монтгомери несмело оттащил одного уродца от Неда, секунду держал его на руках, как ребёнка, соображая, что же делать дальше. Решение подсказал сам икша: с аппетитом вгрызся в плоть Мона, едва не выдирая кусок его живота. Целитель зажмурился и с силой стукнул мелкого зубастика об землю. Тот дёрнулся пару раз и затих.
        В глубине пещеры мелькнули фиолетовые вспышки. Плохо.
        Убедившись, что банда справляется, я перекинула Кааса в другую, ещё не такую скользкую от крови икша руку, и двинулась вдоль стены. Нужно было вернуть Карнеум.
        Метнула кинжал в одного из трёх выбегающих из темноты чудищ и попала очень удачно - ровно в середину зубастой башки. Бегом кинулась следом, схватилась за рукоять. К несчастью, вытащить быстро Кааса не получилось: он застрял в кости и не желал поддаваться на радость уже жующим мои сапоги грязекровкам. Пару раз дёрнув клинок, я оставила попытки освободить его и достала стрелы из колчана - по одной в каждую руку. Не думая, замахнулась и с силой вогнала древко в сморщенное тельце по самое оперение, и сразу - следующее. Зазубренные наконечники распарывали кожу ладоней, пока я один за одним втыкала их в икша, не желающих подыхать от колотых ран. Израненные руки неприятно защипало от ядовитой коричневой крови, но уродцы, наконец, обмякли.
        Я поднялась, вытерла ладони о стену. Фиолетовые вспышки хорошо осветили помещение, и я разглядела кровавые следы на сыром камне. Да сколько можно?!
        - Помоги Комдору, Мон! - крикнула я как можно громче, привлекая внимание.
        Пятеро новых грязекровок, что намеревались присоединиться к пожиранию Неда, подпрыгнули и с готовностью ринулись на меня. Мерзкое клацанье челюстей приближалось с невероятной скоростью. К счастью, я всё-таки успела вытащить Кааса и отступить в глубь пещеры.
        Краем глаза заметила, как целитель поднял Неда и подставил ему плечо. Комдор, было, ринулся за мной, но припал на одну ногу и зашипел от боли.
        - Ждите на выходе, - я взобралась на скальный выступ, оттолкнулась и перепрыгнула надвигающуюся группу. - Не смейте возвращаться!
        Новых вспышек видно не было, и за мной бежали только пять скрюченных тел. Видимо, эти уродцы решили, что смогут впятером справиться с улепётывающей едой. Я завела их поглубже в пещеру, позволяя друзьям вырваться на свободу. Света икша не боялись, но из шахт выходили неохотно и явно не любили снег. Сердце бешено колотилось, от частого дыхания уже драло горло.
        Забегать слишком глубоко в шахты было плохой идеей - в недрах встречались мелкие группы грязекровок, с которыми мы обычно легко справлялись. Но сегодня что-то пошло не так, и даже пара новых голодных преследователей значительно бы ухудшили моё положение.
        Я увернулась от свисающей сосульки, обогнула кристальный выступ и поняла, что попала в ловушку. Передо мной был тупик, даже отдалённо не напоминающий пещерный зал, только узкий провал с прослойками минералов в стенах. Некстати вспомнились окаменелые рептилии…
        - Ну давайте, твари, - я резко развернулась, надеясь напугать решительностью икша.
        Само собой, твари были слишком тупыми, чтобы уловить угрозу в моём голосе, а видеть они меня просто не могли, поэтому ни на мгновение не задержались у входа.
        Первый напоролся на Кааса сам, словно только за этим и приблизился. Со втором тоже не возникло проблем, - я успела всадить остриё в раскрытую пасть, и этого хватило, чтобы угомонить вечный голод. К сожалению, мой азартный запал закончился, и третий икша всё никак не хотел подыхать, с несвойственной для зубастика ловкостью уворачиваясь от каждого удара. Может, он был особенно сообразительным, но, скорее всего, я просто сильно устала. Оставшиеся двое уродцев повисли на мне, и я буквально рухнула, как мешок с картошкой, поскользнувшись на липкой крови.
        Схватила свободной рукой ногу икша и откинула его подальше, стараясь посильнее жахнуть о торчащий хрупкий кристалл. Помогло ненадолго, уродец быстро вернулся и сиганул сверху, клацнул челюстями у моей щеки. В ушах зазвенело, перед глазами мелькнули острые зубы, я попыталась позвать на помощь, но только глухо засипела. Схватила тварь за горло, но пустая магическая память очень невовремя дала о себе знать слабостью во всем теле. Резкая боль пронзила предплечье, и сознание помутнело.
        Зря всё-таки я отправила банду к выходу. И зря не зашла к Джеру перед вылазкой… Может, никогда его больше не увижу.
        Не разибрая пространства и оберегая глаза, я слепо махала оружием, надеясь на удачу. «Давай, Каас», - молила я, рассчитывая не то на случайное попадание кинжала, не то на сверхъестественную помощь мёртвого друга.
        Когда мир приобрёл чёткость, я увидела огромную пасть, раскрытую прямо у моего горла. Дёрнула повреждённой рукой, чтобы закрыться, но она отказалась слушаться, угодив в крепкие тиски. Троллье дерьмо!
        Я зажмурилась и глотнула побольше воздуха, как перед погружением в глубину. Не успела ни выдохнуть, ни застонать, ни подумать о происходящем. Короткий свист - и острые зубы мягко и как-то нежно скользнули по черному пауку, словно икша хотел меня поцеловать.
        «Это всё», - оформилась короткая мысль, и я застыла.
        Попыталась отрешиться от грядущей боли.
        Странно, но я совсем не боялась. Даже жаль… Хотелось напомнить о себе ментору ещё разок. Увидеть мозайку счастливых моментов и подумать о том лучшем, что со мной случалось. И посмеяться в лицо уже не опасности, а самой смерти.
        Медленные секунды сменяли друг друга.
        Боли не было, и жизнь всё никак не проносилась перед глазами. Образ Джера закрывался кровавыми кругами и бешеным ритмом сердца, и даже раскаяние в отважной глупости запаздывало. Я бы решила, что остановилось само время, но липкая слюна текла шее, и это нестерпимо щекотное ощущение было главным и единственным, что меня беспокоило.
        Я открыла глаза. Вверх-вниз. Тощее тельце лежало на груди и ходило ходуном. Вверх-вниз. Пару мгновений я рассматривала странное движение икша, пока не поняла, что он вздымается в такт моему дыханию.
        Второй уродец свернулся калачиком, так и не выпустив изо рта мою руку, а третий не дёргался уже давно - я всё-таки попала кинжалом. Осторожно пошевелила пальцами, осознавая тело.
        Разорванная рука болела, почти всё чесалось от яда икша, и мои собственные зубы клацали похлеще смертоносных челюстей монстров. Но я всё ещё дышала.
        - Джер, - выпалила я бездумно, стаскивая с себя трупики икша, и закричала: - Каас!
        Пять скрюченных трупов окружили меня, и я лихорадочно отползла подальше, отпихнула мёртвых уродцев сапогом.
        Огляделась.
        В пещере больше никого не было. Ни Джера, ни, тем более, Кааса. Только отдалённые быстрые шаги гулом звенели где-то на границе сознания, и яростно стучала в ушах кровь.
        Я потянулась к бордовой рукояти, с громким хлюпом выдернула кинжал, бережно обтёрла его о штанину. И застыла, заметив стрелы, торчащие из голов двух грязекровок. Осторожно потрогала оперение, пытаясь вспомнить, когда успела их вытащить.
        - Юна, - Нед прогнулся, едва втискиваясь в узкий тупик. - Ты жива?
        Выглядел Комдор бодро, шрамы в разорванной куртке затянуло розовыми рубцами. Должно быть, Мон успел над ним поработать. В одной руке парень держал свой меч, в другой - Карнеум, почти похищенный подлыми уродцами. В ответ я только тряхнула головой, прижала кровоточащую руку.
        - Я ж говог’ил, что нет повода для беспокойства, - встрял Куиджи. - Она легко спг’авилась. Вам не показалось, что в этот г’аз икша отг’еагиг’овали на заклинание тг’анса? - он зажал свой меч между колен, достал пергамент и что-то увлечённо зачиркал пером, похожим на артефакт магии механизмов. - Опг’еделённо, магия телепог’тации заключена в мыслительных пг’иказах…
        Комдор вручил мне лук, и я уставилась на него, как на что-то совершенно чужое. Моргнула.
        Попыталась понять, откуда у Неда стрелы, и вдруг поняла, что стрел у Неда нет…
        Разум, совсем недавно размышлявший о смерти, схватился густым студнем и был способен только подмечать простые детали. Снова потрогала торчащее из икша древко. Спиралевидное оперение для высокой точности, чёрное перо щитовидной формы неизвестной мне птицы. Никогда таких не видела…
        - Пойдём отсюда? - предложил Мон с тяжёлым мешком за спиной. - Скоро рассвет, нужно успеть сдать кроуницколь господину Норму… У меня занятие у магистра Калькут в десять утра.
        Я поднялась, шатаясь. Посмотрела на часы. Оглядела банду, медленно кивнула. Кажется, идти могу.
        - Да, - прохрипела я. Схватилась за собственное горло, наверняка убеждаясь в целостности, и заскребла ногтями по зудящей коже. - Да, идём отсюда.
        Ноги казались ватными, шея и оцарапанные ладони чесались, рука болела. Я плелась за веселящейся от богатой добычи бандой, то и дело оглядываясь в темноту пещерных коридоров.
        На выходе зажмурилась от яркости, но ненадолго: тщательно осмотрела каждый камень, каждый уступ, каждую ёлку и сугроб, надеясь увидеть движение и след. Ничего подозрительного так и не нашла, и задумчиво уставилась вдаль.
        Пологий склон Трескималя просматривался почти до самого основания. На вершинах острых валунов лежал гладкими лоскутами снег, торчали голые ветки кустов и блестящие от изморози пики низких елей. На высоких ветках сидели, нахохлившись, молчаливые вороны. Над Кроуницем занимался рассвет, и чёрный дым из пыхтящих труб в близлежащих трущобах уже угадывался на фоне светлеющего неба. Гасли огоньки в окнах.
        - Ты в порядке? - возник за спиной Мон, когда я по третьему разу обходила высокий уступ с подозрительным углублением.
        В стороне тянулась вереница заячьих следов, но больше никаких признаков жизни не обнаружилось. Кое-где еловые ветки смыкались, образуя хвойные рощицы, и стоило признать, что здесь было, где спрятаться.
        - Шея чешется, - пожаловалась я, устало усаживаясь прямо в снег. - И рука болит.
        Вообще-то у меня болело всё, но больше беспокоило ощущение слежки, которое жгло не хуже яда икша. Только изнутри. Хорошо бы, чтобы Мон вылечил и это, но магия Девейны, увы, не исцеляла душевные болезни. А в том, что мои подозрения реальны, я сильно сомневалась.
        Целитель потёр ладони, смазал мазью оголённые участки тела, зашептал воззвания к Девейне. Тихонько ругнулся про себя, когда дошёл до пострадавшей руки.
        - Некрасивый шрам останется, - подметил сосредоточенный Мон больше для себя. - Через всё предплечье, на самом видном месте.
        От локтя до самого плеча теперь красовались два длинных розовых рубца, ещё сочащихся сукровицей. Студент Лоза хотел по всем правилам наложить повязку, но я только махнула рукой - не истекаю кровью, и ладно. Куртку жалко. Придётся просить у Вилли новую.
        Целитель, всё ещё ругаясь, убрал склянки в специальные углубления, привычно выровнял их до идеального порядка. Рядом с лечебным чемоданом лежал мешок с необработанным кроуницколем - уникальным минералом из местных шахт. По моим прикидкам, добыча тянула лирнов на пятьсот, не меньше. Это стоило некрасивого шрама. И даже разорванной куртки.
        Два месяца назад мы обнаружили, что наши вылазки могут приносить не только информацию для Куиджи, удовольствие битвы для Неда и чувство собственной важности всей банде, но и вполне ощутимую прибыль. Кроуницколь произрастал в каменных уступах шахт и легко отходил от горной породы, едва потревоженный магией Ревда. Необработанные куски мы сдавали Помпозу Норму на радость предприимчивого оружейника, а выручку делили между собой. Не уверена, что парням из банды изгоев эти деньги казались большими, но для меня это был баснословный и очень лёгкий заработок. Я помнила о том, что за каждый год обучения в академии необходимо платить, и рассчитывала накопить если не всю сумму, то хотя бы внушительную часть. Кто знает, будет ли Демиург так же щедр к концу года, а брать деньги у Джера мне по-прежнему было неловко.
        Толстый Мон бахнулся рядом, утёр рукавом пот со лба и умылся снегом. Полные щеки раскраснелись, но целитель выглядел бледным. Истощение магической памяти порой доставляло больший дискомфорт, чем реальные раны, но Мон никогда не жаловался. И вообще говорил мало, хоть и многое замечал.
        - Спасибо, - вдруг вспомнила я о благодарности, которой давно уже пренебрегала. - Без тебя мы бы все истекли кровью.
        С бандой мы стали настолько близки, что помощь друг другу воспринимали, как должное. Каждый делал то, что умел, и не ждал похвалы. Но недавняя близость смерти вдруг напомнила мне о важности мелочей, и я посчитала нужным похвалить целителя.
        - Это моя работа, - Мон попытался скрыть гордость, но было видно, что ему приятно. - Спасать тех, кому нужна помощь.
        Я похлопала его по плечу, задумчиво загребала снега и отправила в рот. Колкие хрусталики медленно таяли, увлажняя горло.
        Холод немного взбодрил, но мозг совершенно отказывался анализировать ситуацию, утомленный битвой и осознанием возможной смерти. То, что меня спас сегодня не только Толстый Мон было очевидным, но личность спасителя и самое главное - причины - оставались загадкой. Чёрное оперение наводило на мысли о Кирмосе лин де Блайте, но на мысли о нём меня наводило практически всё, чему я не могла найти простого и быстрого объяснения. И это дурацкое ощущение чужого присутствия… Может, стрелы были вообще моими, но от шока я приняла их за незнакомые? Следовало бы их вытащить и взять с собой… Я с сомнением посмотрела на тёмное нутро входа. Возвращаться туда не хотелось. По крайней мере, сегодня уже точно.
        - Да сколько г’аз повтог’ять, я не псих! - возмутился Куиджи в ответ на тихую реплику Неда.
        Комдор довольно хохотнул и опрокинул в рот остатки бурой жидкости из фляжки. Потряс пустым сосудом, и в снег упала пара капель чего-то явно бодрящего. Я почти синхронно с Недом издала вздох сожаления и откинулась на снег.
        Сумерки расступились, и из-за острых пиков показалось розоватое зарево. Первые лучи заскользили по макушкам деревьев, обещая солнечный день. Кроуницкая пелена летала в воздухе только лёгкой клубистой дымкой, слабый морозец щипал щёки.
        Я не любила восходы. Утро всегда было самым трудным временем дня, и проводить его я обычно предпочитала в тёплой постели, а не в сугробе каменистого плата. Но теперь у меня была банда и заработок, а свободное от учёбы время находилось только ночью. Учитывая то, что ещё приходилось выделять дни на редкие занятия с Демиургом в приюте Ордена, спала я катастрофически мало.
        Издевательски звякнул механизм в часах, призванный прерывать мой сладкий сон, и запела Сирена:
        «Как сладок сна конец, и новое начало
        Уже зовёт меня на бой с самой судьбой.
        Пусть замыслу богов я снова проиграла,
        Но всё ещё дышу под Красною Луной.»
        Нед и Куиджи, уже привыкшие к утренней песне, никак не отреагировали, а вот Мон придвинулся ближе, заботливо накрыл меня полой своей большой накидки. Я благодарно улыбнулась другу и прижалась к тёплому боку.
        - Смотри, какой ровный, - он вручил мне бледно-жёлтый кусок кроуницколя из мешка. - Может, себе оставить?
        - У тебя ведь нет оружия, которое нужно точить, - я посмотрела сквозь прозрачный камень на зимний рассвет.
        Горный склон окрасился в золото, и снег заблестел драгоценным сиянием. От Монтгомери тянуло жаром, и меня немного разморило после магии Девейны.
        - Зато будет кроуницколь, - логично рассудил Мон, и я усмехнулась, стараясь подавить зевок.
        Вообще-то добыча минерала была незаконной и преследовалась городовыми, но мы ни разу не встречали охрану у шахт. От посягательств на богатства пещер всех местных прохиндеев прекрасно удерживали правдивые слухи об икша.
        Смельчаков, или, вернее сказать, идиотов, отважившихся на погружение в шахты, находилось немного. По правде говоря, кроме четырёх придурков в зелёных жилетах я не видела ни одного.
        Мон всё-таки не удержался от зевка, очевидно подтверждая то, что нам пора было возвращаться в академию.
        - Двойной клык, кха! - дурашливо ткнул Комдор своим всё ещё безымянным кинжалом в насупившегося Куиджи. - Погибель психа! Кошмар Лампадарио!
        - Гнев магистра Десента, - предложила я, намекая на сегодняшнее занятие в бестиатриуме.
        Времени до него было ещё много, но у нас были дела в Кроунице. Всё же надо было сбыть кроуницколь.
        Покряхтывая, я поднялась и отряхнула накидку. Подала руку Мону, и тот схватился за неё, как вдруг со стороны дальней шахты послышался странный гомон. Я вздрогнула и едва не кинулась наутёк, даже выпустила мягкую ладонь друга. Панически огляделась, ожидая полёта четырёх стрел с чёрным оперением, кровавого тумана или зловещей тени с мечом наперевес.
        - Кажется, мы тут не одни, - совсем не испугался Нед, осторожно ступая по хрустящему снегу.
        Дальше, за высоким нагромождением валунов, была ещё одна шахта - более глубокая и узкая, с почти разрушенными балками входа.
        Я жестами приказала всем оставаться на месте, и осторожно, чтобы не выдать шагами присутствия, подошла ближе к каменистому барьеру. Выглянула из-за уступа, и сразу же спряталась.
        - Кто там? - спросил Нед слишком близко, и я чуть не врезала ему локтем под дых за то, что ослушался.
        - Сам посмотри, - предложила я. - Да не высовывайся ты так, заметят.
        У низкой вырубки в дальнем конце скалы собралась настоящая толпа. Трое вооруженных разбойников окружили двух несчастных бедолаг в разорванных одеждах и с почерневшими лицами. Не нищих, нет. Шахтёров. Судя по крохотному мешочку, им сегодня гораздо меньше повезло с минеральным уловом, чем нам.
        Один из шахтёров перекинул руку своего собрата по промыслу через шею и почти нёс его на себе. Должно быть, им тоже неслабо досталось от икша. Грязекровок с каждым днём становилось всё больше, и они встречались даже за пределами шахт. Официально появление древнего зла власти скрывали, но редкие сообщения о мелких группах икша на склонах Галиофских утёсов доходили даже до академии. О том, что будет, когда им окончательно станет тесно в кроуницких пещерах, я старалась не думать. Надеялась, что этого не произойдёт.
        - Ладно, мужики, - начал бритый наголо тип в шипованной куртке. - Мы сами местные и уважаем ваш труд.
        Слева втиснулся Куиджи, наступив мне на ногу. Я зашипела на него, он виновато втянул голову в плечи.
        - Так дайте нам пройти, - промямлил тот, что висел тощей хламидой на друге.
        «Надо же, в сознании», - быстро отметила я. - «Но шансов нет».
        - За выход уплотите, и будет вам таво-етова, - хмыкнул разбойник, красноречиво поигрывая дубиной.
        Оружие было у него в левой руке, поскольку правая по локоть отсутствовала. Что именно бандит подразумевал под «таво-етова» было неясно, но бритоголовый пояснил.
        - По одной земле ходим, мужики, - он потянулся за мешочком. - Валить вас невыгодно, вы одна рожна жаловаться не побежите. Камешки добром отдайте и идите с миром, - грабитель оценил состояние своих жертв. - Если дойдёте.
        Шахтёр крепко вцепился крючковатыми пальцами в мешок, будто он был ему дороже жизни. Тот из громил, что был с дубиной, не выдержал промедления и несильно пнул мужичка навершием под ребро. Слабого тычка хватило, чтобы неустойчивая конструкция из двух уставших добытчиков повалилась в снег. Крохотный мешочек взметнулся в воздух, безрукий попытался поймать его, но только пнул грязной культёй. Холстина ударилась о наст, и из нутра высыпали мелкие камешки, совсем не похоже на кроуницколь.
        - Да это же изумруды, чтоб мне глаза гарпии выели! - быстро определил Комдор.
        - Они дорогие? - заинтересовалась я камешками, по виду похожими на бутылочные осколки.
        - Мы столько за три месяца не заработали, - пояснил Нед.
        Хотелось присвистнуть, но я лишь удивлённо дёрнула бровями. Участники грабежа нас пока не видели, слишком увлечённые сбором изумрудов, но всё же рисковать не стоило. Громкие звуки могли нас выдать.
        - Благог’одный муж обязан помочь… - начал Лампадирио, но я всё-таки пнула в бок.
        - Из способных держать оружие остались только вы с Моном, - вызверилась на Куиджи. - Но у него оружия в принципе нет, а ты можешь попробовать закидать злодеев пергаментами.
        Куиджи надулся, обиженно запыхтел. Но псих был знаменит своей отвагой в угоду губительной справедливости, и порой его порывы всё же стоило осаждать.
        Мон попятился, стараясь не звенеть внушительным мешком. Пусть не таким дорогим, как тот, которого сегодня лишились шахтёры, но все же весьма привлекательным для разбойников.
        - Надо уносить отсюда ноги, - Нед дёрнул Куиджи за капюшон.
        Кажется, ментальный маг хотел что-то возразить, но одного взгляда на мои новые шрамы ему оказалось достаточно. Всё-таки хорошо, что я не позволила Мону их перевязать.
        Трое членов банды уже почти спустились к широкой тропе, а я всё-таки помедлила. «Ты вот так просто уйдёшь?» - спросил Каас, который внезапно стал гласом моей совести. Благо, отвечать ему вслух я ещё не начала, поэтому только подумала: «Нужно защитить свою банду». Конечно, это было сомнительным оправданием. И я вдруг почувствовала себя… плохим человеком. Не легендой академии с дурной репутацией, а самой настоящей сволочью, закрывающей глаза на несправедливость. Ладонь шлёпнула по чёрному пауку, и свежие рубцы снова закровили. В назидание за бездействие.
        После лечения Мона чувствовала я себя вполне сносно, Карнеум и Каас были при мне… Я бы, возможно, могла решить проблемы шахтёров в три стрелы. Позиция была выгодная, бандиты бы даже не успели понять, что произошло. По крайней мере, первые два. А с третьим мы бы как-нибудь справились вчетвером. Несчастные добытчики даже наградили бы нас за спасение…
        Я обернулась. Широкое плато было затоптано нашими следами, залито капельками крови и выпивки. Пещера, из которой мы вышли, темнела провалом, и в очертаниях её каменистых стен мне вдруг померещилось движение. Колени подогнулись, и я едва не рухнула от усталости и напряжения. Тысячи стрел с чёрным оперением засвистели в ушах, и я заткнула их, замотала головой. Руки с тёмными дорожками вен потянулись ко мне тенями, поползли по белому снегу… Чей-то взгляд словно повернул ржавый ключ под лопаткой, выпустив на свободу болезненный страх. Нет. Нельзя позволять безумию взять верх. Два счёта - вдох, три счёта - выдох.
        Накинув капюшон, бегом сорвалась за парнями.
        Разбойников я не боялась. Но другое опасение неотрывно преследовало меня - где-то близко всё ещё кружил кто-то явно поопаснее тупых громил. И Нед был прав: лучше было унести отсюда ноги, пока этот кто-то не сменил свою чёрную милость на гнев.

* * *
        В Понтоне пришлось задержаться.
        Мы шли по дощатому настилу, служащему здесь дорогой, и старались зажимать носы из-за вони.
        Море по правую руку подбиралось почти до мшистой ограды, слизывая с берега снег, и желтоголовые олуши чинно разгуливали по мокрой солёной грязи. По левую ютились покосившиеся домики с дырявыми крышами, и роль олуш здесь выполняли местные жители. Чумазые, истощавшие, с ввалившими глазами и пятнами по всему телу, они кутались в рваньё, вздрагивая от каждого порыва ледяного ветра, и кидали на непрошенных гостей угрюмые взгляды.
        Нам здесь были не рады.
        Понтон - восточная окраина Кроуница - в противовес западной «Долине нищих» служил приютом для обездоленных. В ход строительства действительно нищего района шло всё, что плохо лежало: трухлявые доски, холстины, ободы бочек, даже солома. Ею заполняли сквозные дыры в стенах, подбивали дверные щели. На ней же спали.
        Зима только три дня как вступила в свои права, но холода в северную столицу пришли уже в середине осени. Порывы бриза трепали брезентовые стяги на окнах, худо-бедно прибитые ржавыми гвоздями. То и дело слышался кашель, сиплый голос и мужская брань.
        Ближе к консульской набережной в море уходил узкий пирс, который местные гордо звали «Вольной пристанью». Причаливали сюда только рыбацкие лодочки, везущие скудный улов. Настолько скудный, что даже запах рыбы слабо пробивался сквозь зловоние нечистот. Причина плохой добычи красовалась на прибрежном частоколе: слишком дырявые и явно незнававшие починки сети темнели от плесени и водорослей. Должно быть, их хозяева подались в рыбаки от голода, и совсем не имели навыков и знаний.
        Но примечательна «Вольная пристань» была вовсе не рыбной ловлей - в Понтоне это была самая просторная площадка с довольно крепкими досками поверх бурых камней, приспособленная под торговлю. С одного бока к пристани прижималась таверна без названия, но с выцветшей от времени вывеской, изображающей двух дерущихся олуш, а прямо под листовками объявлений расположились торговцы. Рынок смотрелся под стать всему Понтону: товарами служили ещё целые фонари, глиняная посуда, доски, инструменты, статуэтки и свечи для божниц, амбра и сушеные травы. В основном всякая рухлядь вроде той, которой был забит наш военный штаб в академии. Ближе к крыльцу таверны попадались лотки с едой и дымящиеся чаны с напитками.
        - Здравствуй, Джетка, - я протянула несколько монет женщине в переднике поверх ватной куртки. - Нам как всегда.
        - Четыре чашки горячей медовницы? - худое лицо озарила добродушная улыбка. - И четыре свежие сайки?
        - Сегодня три, - поправила я, оглядывая площадь. - А почему так мало людей на «Вольке»? Опять городовые разогнали?
        - Так халдянка нынче во всём Понтоне, - Джетка огромным половником налила сдобренную мёдом воду в чашку. - По домам сидят, лихорадят да нутро выплёвывают. Болезнь деток косит… Как бы мою Ульку не заразило.
        Женщина протянула мне две исходящие паром кружки и промокнула уголки глаз. Тепло от глиняных стаканов с горячим питьём обожгло ладони, и я поспешила передать напиток оставшейся банде.
        Куиджи отказался посещать с нами Понтон, но не по соображениям чистоплюйства - обычно благородный муж очень сочувствовал беднякам, и даже мелкие монеты раздавал жадной детворе. Не без брезгливости, стоит отметить. Всё-таки аристократ. Но именно сегодня у самого спуска с Трескималя маг сослался на важное почтовое отправление, которое он получил от матери из Лангсорда, и погнал капрана в центр Кроуница. Выглядел при этом Лампадарио как-то загадочно и взволнованно - я даже засомневалась, стоит ли его отпускать одного в город, но быстро сама себя осекла: его свобода - его правила. В конце концов, у меня тоже были дела, о которых я не рассказывала банде изгоев. Каждый имел право на секреты.
        - Давно халдянка началась? - заинтересовался Мон, принимая из рук Джетки ароматную сайку.
        Сайки у неё были самые лучшие - из пшеничной муки, всегда свежие, мягкие, присыпанные толчеными семечками. Я тоже взяла свою и с удовольствием вгрызалась в булочный бок. После битвы и спуска с гор сайки Джетки казались всей банде пищей богов. Это была уже традиция - непременно заглядывать на «Вольную пристань» перед возвращением в академию и лакомиться сдобой.
        А совсем недавно мы ещё и договорились встречаться здесь с Помпозом Нормом. Всё-таки наше сотрудничество было выгодно обеим сторонам, и оружейник охотно согласился избавить банду от необходимости ехать на Тифоний бульвар. От сегодняшней добычи он расщедрился на дополнительную плату и отдельного капрана под тяжёлый мешок. Прощались мы крайне довольные друг другом, и огромный мужчина даже обнял меня, как родственницу. Щедро расплатившись, он поспешил покинуть вонючий райончик, а мы отправились перекусить перед тяжёлым днём - на завтрак в академию уже не успевали.
        Свою долю и долю Куиджи я убрала во внутренний карман куртки, и набитые лирнами мешки оттягивали полу, перекашивая и без того пострадавшую одежду. Но я только радовалась, поглощая сдобную сайку и запивая горячей медовницей.
        - Две недели уже, - Джетка закончила с выдачей и засунула руки в валяную муфту, принялась переминаться с ноги на ногу. - Страшно болеют, кровью харкают. Пятнами покрываются. За три дня иссушаются, - женщину вдруг осенило, и она схватила меня за рукав. - Так вы ж маги! Вылечить можете милостью Девейны! У Мильны младшая захворала, совсем плохая… Может, вы к ней?
        - Мы не целители, - я покачала головой. - Точнее, не все. Только Мон, но у него сегодня нет плазны, - женщина сморщила лоб, и я сразу же исправилась. - Магических сил.
        Джетка смотрела на меня, как на что-то мистическое, соображая, о чём же я ей пытаюсь втолковать. Озарения не наступало, морщины на лбу не разглаживались.
        - Не может он, лечебная медовница в кружке закончилась, - пришел на помощь Нед, возвращая свой пустой стакан. - Накопит новую со временем, вылечит.
        - Так помрёт Мильнина дочь, - логично заключила Джетка.
        Мон насупился, словно почувствовал свою вину. Затоптался на месте, как медведь, скинул капюшон. Нед только длинными руками развёл.
        - Дядь Аспид, покажи кинжал, - подбежал мелкий наглец, имени которого я не помнила.
        Он шмыгал носом, в грязных руках держал палку. Как ни странно, Нед обожал возиться с понтоновской малышней, и они отвечали ему взаимностью. Следом подбежал ещё один, хромая. Пацан трясся от холода, и я не выдержала: достала монету и купила кружку медовницы обожателю Комдора.
        - И мне, - потребовал первый, даже не прибавил «пожалуйста».
        - И мне! И мне! - дети налетели со всех сторон, как олуши. - И мне!
        Нас буквально окружила стайка чумазой малышни в обносках на радость Джетке, почуявшей прибыль.
        - Не галдите! - рявкнула торговка. - И в очередь встаньте, господа маги всем купят, кто вёл себя хорошо. Правда же, Юна?
        - Купим, - недовольно проворчала я.
        Джетка очень хорошо понимала ситуацию и ориентировалась быстрее, чем боевой маг в сражении. Юркая, вроде бы ещё не старая женщина, умудрялась даже глазки строить Неду, но тот шарахался от кокетки в ватном тулупе, как недавно от увешанных сталью разбойников. Впрочем, некоторое сходство отмечала даже я - возможно, кто-то из грабителей приходился Джетке родственником.
        Купить угощения мы решили в складчину - благо, сегодняшняя добыча позволяла лишние траты. Я даже из мешка Куиджи вытащила его взнос, мелочно рассудив, что благородный псих не будет против. Жадность поддушивала меня мерзкими щупальцами и пыталась намекнуть на то, что если у меня не будет денег на оплату следующего учебного года, придётся присоединиться к побирушкам. К счастью, это было большим преувеличением, потому что я уже была обученным магом, что в Квертинде само собой равнялось достойному заработку. Почти четвёртый порядок позволял мне хоть кроуницколь выкорчевывать, хоть овощи растить, хоть получить офицерское звание в местном гарнизоне и присоединиться к службе королевству. Во имя Квертинда, да. Но вылететь из академии всё равно не хотелось, у меня были больше планы на следующий год.
        - Я - певун-лопотун, я - аспид-яда мастер, на высоких ногах несу злобному беду, доброму - награду! - Комдор подкинул кинжал и схватил его под одобрительные визги детворы.
        Мелкие кроуницы окружили певуна-лопотуна, как икша, просили потрогать тиаль или подержать оружие. Угрюмые взрослые тоже интересовались действом, но восторга у них это явно не вызывало. Нас бы погнали отсюда, если б мы не были «любимыми детьми Квертинда» и гордостью Кроуница. Студентов академии в городе уважали и почитали. А может, дело в том, что наш вид сегодня мало чем отличался от понтонского: грязные, в рваной одежде, воняющие мазью от ожогов и уставшие студенты легко сходили за своих.
        - Ладно, Мон, забирай этого выпендрежника, - я охотно потёрла ладони, выдохнула облачко пара.
        Руки согрелись, от еды я даже взбодрилась и уже, было, направилась к голубой вывеске транспортной компании, когда поняла, что Мона рядом нет.
        - Монтгомери? - я огляделась в поисках целителя.
        Шумное море накатывало на «Вольную пристань», пытаясь добить старый пирс белыми кулаками пены. Сваи почернели от плесени и мха, но держались. Олуши то и дело приземлялись на дрейфующие у рыбацкого причала лодочки и громко крякали, требуя угощения. У таверны вяло переругивались пьяные мужики, ветер пытался сорвать свежую листовку Ордена Крона на доске объявлений. В воздухе вместо снега летали перья - две уставшие женщины ощипывали кур, лысые тушки отправляли в корзину, а ощип кидали прямо на землю.
        - Я - змей, я всех злей, семь богов обхитрил, всех врагов уморил! - Комдор выступал вместо бродячего артиста.
        Дети визжали, то разбегались, то брали «дядю Аспида» в плотное кольцо. Я хмыкнула. Ребятня Понтона - единственные, кто его так называл. Может, поэтому Комдор устраивал им представления. Нед вытащил длинную травинку между досок настила, и чумазая детвора завизжала от зелёного свечения магии Ревда. Всё внимание Понтона в миг приковалось к боевому магу, развлекающему толпу.
        Мона я заметила на ступенях одного из домов - он склонился к мелкой девчушке с источающим пар стаканом, и даже сайку присовокупил. Это было странно, потому что милосердными порывами целитель не отличался, и, в отличие от Комдора, держался подальше от бедноты и их отпрысков.
        - Мон? - осторожно приблизилась я, закрывая нос рукавом.
        Из дома, в котором жила девочка, несло каким-то гнильем и сыростью.
        Едва я подошла, землю заметно тряхнуло, и с потолка посыпалась труха. Короткий толчок, с которым Джер легко справился. Кроуницкая подземная буря. В том, что всё закончилось, я не сомневалась, но привычное землетрясение едва не убило несчастную малышку - дверная балка зашаталась, со скрипом отошла и, болтаясь на одном гвозде, с силой стукнула по тому месту, где сидела девчонка.
        Инстинкт боевого мага сработал раньше аналитики, и я успела выхватить крохотное тельце из-под удара. Отошла на два шага и только потом подумала, что не стоило прикасаться к ребёнку и тем более брать на руки.
        Девочка была лёгкой, легче мелкого икша. И такой же тощей - ручку я могла обхватить пальцами. Она не ревела. Вцепилась в мою куртку и, кажется, намеревалась забраться под мышку. Жаром от неё веяло похлеще, чем от кружки с горячей медовницей.
        - Да отстань ты, - я отцепила от себя мелкую, посадила её на ближайшую бочку.
        Не то чтобы я была так же брезглива, как Мон или Куиджи, но в Понтоне стоило соблюдать простую гигиеническую осторожность. Мелкую явно лихорадило, и из-под ватничка виднелись красные пятна.
        Я ждала, что мне на шею кинется благодарная мать, но судьба девчонки была безразлична окружающим. Привыкшие к беспокойной земле кроуницы на «Вольной пристани» продолжили заниматься своими делами, даже не взглянув в нашу сторону.
        - Где твоя мама? - спросила я и почему-то вспомнила о Тезарии Горст. - Или папа? Родители у тебя есть? Хотя бы один?
        Та в ответ шмыгнула носом, спряталась за сосульками волос.
        - Держи, - Мон снова попытался всучить ей еду. - Это вкусно, покушай.
        Девочка потрясла головой, отказываясь от угощения.
        - У меня халдянка, - пискнула мелкая. - Нельзя кушать и пить. Нельзя облизывать пальцы. Я скоро умру.
        - Это можешь скушать, - ласково пояснил Мон. - Я целитель, не позволю тебе умереть.
        В подтверждение он показал свой тиаль. Вряд ли девочка разбиралась в цветах магии, но волшебная змея в белой дымке убедила её. Она жадно выхватила сайку и откусила огромный кусок. Сразу же закашлялась, но еду не выплюнула.
        Я знала, что Мон соврал, и оттого разозлилась. Не на целителя, нет. У него не было магической памяти на лечение этой девчонки. Он соврал для её успокоения. Но ведь Монтгомери Лоза был не единственным целителем в мире!
        Мелкая снова закашлялась, залаяла, как дикая собачонка, утирая локтем кровавую слюну. Дитя Квертинда в самом прямом смысле оказалось нелюбимым и никому не нужным созданием, умирающим в пропахшем бедностью доме.
        - Проклятье, - не выдержала я. - Почему так, Мон? Неужели королевство не может направить сюда отряд служителей Девейны?
        Пальцы мои выбивали нервную дробь по бочке, на которой сидела девчонка. Как ей помочь? Как помочь всем им? Боги, целый Понтон и без того голодал, теперь ещё и болезнь, которая выкашивала детей! А Квертинду не было никакого дела до восточной окраины Кроуница, словно их не существовало вовсе. Жизнь района угасала на глазах, а власти дрались за трон и гнались за привелегиями… Консульство было всего через два квартала - такое чистое, с его светлыми стенами, бордовыми одеждами, бесконечными бумажками и нелепыми приказами. И кучей денег в хранилище, которыми можно было бы оплатить работу целителей.
        - Магии Девейны не хватит на все болезни, - спокойно пояснил студент Лоза. - Её слишком мало не то что для мира, даже для Квертинда.
        Он намотал кусок бинта на палец, потёр под носом малышки. Бесцеремонно засунул в рот деревянную палочку. Я скривилась. Не только от действий целителя, но и от правды. Пожалуй, сил всего факультета Девейны не хватит не исцеление Понтона. А ведь ещё и Южный квартал, Грифоний мыс, Яглионка… Это если не считать богатого центра Кроуница и западных окраин. Сколько ещё таких девчонок загибается на холодных тюфяках, пропахших плесенью? И сколько ещё умрёт, сгорая от лихорадки?
        - А если ты заразишься? - спросила я, наблюдая за работой целителя.
        - Меня вылечат, - он убрал испачканные инструменты в пустую банку. - Или сам вылечусь. На один случай моих сил хватит, правда, почти дня три придётся восстанавливаться.
        - Собираешься принести халдянку в академию? - спросила я без упрёка.
        На какой-то короткий подлый миг мне вдруг даже захотелось, чтобы дети аристократов почувствовали на себе все ужасы болезни. Бессилие, неизбежность… Вряд ли кто-то из них так же смело мог смотреть в глаза скорой смерти, как эта чумазая мелочь. Но потом дети аристократов приобрели вполне конкретные лица, и я сразу же отказалась от зловещих пожеланий. Нет, такой судьбы даже врагу не пожелаешь, а студенты Кроуницкой Королевской Академии врагами мне никогда не были. Даже Зак и Ракель.
        - Я исследую халдянку и, если повезёт, смогу предотвратить её распространение, - Мон осторожно переложил хрупкие сосуды бинтами. - Нужно только поторопиться, иначе из Понтона болезнь уйдёт в остальной Кроуниц.
        Загремел ложечками, достал какой-то порошок, капнул прозрачной жидкости, потряс. Я уже знала: готовил лекарство.
        - Это поможет? - я кивнула на пузырёк с гадкой жидкостью, который Мон влил в сопротивляющуюся девчонку.
        Помню, однажды и мне студент Лоза такой всучил от простуды. Редкостная дрянь. Я тогда ещё обиделась на то, что он пожалел магии Девейны, но целитель вообще отличался жадностью на плазну, когда дело не касалось боевых ран.
        Девчонка вырвалась, выплюнула остатки и дала дёру. Откуда только силы взялись? Магия разочаровала её на всю жизнь. Возможно, очень и очень короткую.
        - Есть такая вероятность, - Мон проводил глазами больную девчонку. - Травы и снадобья могут помочь не хуже магии. Но в Квертинде почти никто не знает об их свойствах, всё уповают на милость и магию Девейны. Но всё же болезнь легче предупредить, чем вылечить…
        - Надеюсь, у тебя получится, - я похлопала друга по мягкому плечу.
        - Тоже надеюсь, - он растянул губы в улыбке, аккуратно защёлкнул замочки внушительного портфеля.
        Ящик, который раньше Мон везде таскал с собой, преобразился в саквояж целителя размером с кейс Карнеума. Студент Лоза даже в академии с ним не расставался, любовно натирая кожаный бок. Внутри всё было в строжайшем порядке, и не приведи Девейна кому-то было его нарушить.
        В своей комнате, из которой он соорудил лабораторию, Монтгомери пропадал сутками. Я бывала там однажды - домик ведьмы, ни дать, ни взять. Сушеные травы и грибы, грязные колбы, ступки, порошки. Мне всегда это казалось глупостью вроде дирейного корня Фидерики, от которого она так и не похудела, но теперь я надеялась, что у этой глупости есть шанс спасти Понтон. Или хотя бы одну смелую девчонку. Впрочем, стоило перестраховаться…
        - Ты же вернёшься сюда, когда накопишь плазны? - я попыталась, чтобы это звучало просьбой, а не приказом. - Вылечить эту мелкую? Сам же сказал, хватит сил на один случай…
        - Я даже не уверен, что найду её, - стушевался Мон. - Но точно вернусь сюда через несколько дней. Через три, может, четыре. На создание вакцины нужно время, - он задумчиво всмотрелся в подлетающий кинжал и восторженную детвору вокруг увлечённого Комдора. - Пожалуй, возьму с собой Неда.
        - Дядю Аспида, - смешливо поправила я, и мы оба прыснули.
        - Я певун-лопотун, я аспид-яда мастер, на высоких ногах несу злобному беду, доброму - награду! - не унимался Комдор, уже по десятому разу начиная свою присказку.
        Он зарычал, зашипел, изображая могучего змея из легенд, и детвора порскнула в стороны со смешливым визгом.
        - Кончай детей пугать, Комдор, - крикнула я через всю «Вольку». - И неси лучше свой зад на занятия, если не хочешь опять вытирать сопли первокурсникам.
        Часы показывали четверть одиннадцатого. Если поторопимся, то успеем принять душ перед посещением бестиатриума. Джер, конечно, подозревал о наших вылазках, всё же подтверждать его догадки своим внешним видом не стоило. И уж тем более - опаздывать.
        Проверив заметно полегчавшие мешочки в кармане куртки, я направилась за капраном.

* * *
        В бестиатриуме появилось новшество - кадки с землей из аудиторий магистра Риина перекочевали на нижние каменные лавки-ступени. Второй курс Ревда в этом году подобрался на редкость бестолковый: за сто дней осени только половина сумели перейти от теории магии к практике. Колкий тёмный песок бестиатриума был мало пригоден для питания растений, попытки вытянуть из него даже простые травы отнимали огромное количество магической памяти. Поэтому Джер велел принести более благодатные полигоны прямо на арену для облегчения задачи отстающим студентам.
        Боевые маги земли, с упором пока только на «боевые» страдали над кадушками, пытаясь подчинить законы мироздания. Сам Ревд же был подчёркнуто глух к воззваниям второкурсников и оставлял горе-заклинателей без ответа. На их фоне мы с Комдором выгодно отличались успехами, и если бы не состояли в изгоях, отбоя бы не нашли от желающих брать занятия за куртажик.
        Бэзил Окумент, в отличие от нас, охотно записался в наставники и набрал себе целую команду из немощных пока одногруппников. Дорвавшись до магии и обнаружив в себе плазну, рыжий говнюк быстро поднимал порядок и даже умудрялся брать за это плату - его банда последователей-неумёх насчитывала около десятка человек. Кажется, Бэзил вознамерился подвинуть меня на пьедестале знаменитого мага Ревда академии. За осень он отрастил козлиную рыжую бородку, отчего стал похож на капрана. Конечно, я уже трижды ему сообщала об этом несомненном сходстве и каждый раз оставалась собой чрезвычайно довольна.
        - День поединков, - Нед бахнулся рядом, тяжело выдохнул. - Только этого не хватало.
        Выглядел Комдор гораздо лучше, чем час назад. Правда, под глазами залегли тёмные круги, а влажные после душа волосы взялись колкими сосульками. Свои собственные я решила пока не заплетать в косы, чтобы быстрее высохли. Но день поединков требовал исправить эту проблему - тяжелые рассыпчатые пряди во время боя будут закрывать обзор. Не считая того, что любой противник пожелает в них вцепиться.
        - Может, нас пронесёт, - я зевнула, потянулась в карман за лентами.
        Короткая кожанка для боевых занятий пришла в негодность, и куталась я в шерстяную накидку. Тоже на самый удачный выбор для сражения, но новую куртку я добыть не успела. Даже чистая сорочка нашлась только одна, и та белая. К счастью, под верхней одеждой её совсем не было видно.
        - Вряд ли, - зевнул в ответ Комдор. - Десент без настроения. Отправил Стишьена и Фонского ползать по камням и снегу. А Шорх третий час бегает вокруг бестиатирума при полном вооружении. Выносливость тренирует.
        Нед хмыкнул. Стукнул по карману с фляжкой, но доставать предусмотрительно не решился. Сидели мы далеко от всей группы - в противоположном конце аренного круга. Не из-за стеснения, конечно. При желании могли бы дать любой отпор издёвкам и подначкам, но сегодня по негласному договору решили не приближаться к сокурсникам. Устали за ночь.
        - Он в последнее время вообще редко бывает в настроении, - поделилась я наблюдением, стряхивая с волос мелкий снежок.
        Джер расхаживал вдоль практикующих магию Ревда, глаза его недобро сверкали. На виске пиявкой налилась толстая вена, губы отдавали чёткие и нервные приказы. Студенты списывали жестокость магистра факультета Ревда на плохую успеваемость курса, но я догадывалась, в чём на самом деле причина.
        После того, как я призналась в том, что хожу на занятия к Демиургу, ментор словно с цепи сорвался. Даже пытался запретить мне освоение кровавой магии. Несмотря на мои убеждения, что занимаюсь я только теорией и пока не уверена, что когда-нибудь перейду к практике, он был непреклонен. Доказательства, факты, спор до хрипа - всё было впустую. Замолчал ментор только при напоминании о Чёрном Консуле. Где-то глубоко в душе зашевелились давно забытые сомнения, но я их жёстко пресекала.
        - Вам специальное приглашение нужно? - рявкнул магистр Десент, обходя по кругу арену.
        Комдор напрягся, уставился на меня. Джер шёл, разгоняя сапогами клубы туманной дымки, стелящейся почти вплотную к земле. Куртка застегнута на все крючки, волосы гладко зачесаны назад, губы сжаты в тонкую нить.
        - Могу вырастить тебе подснежник, - как можно милее улыбнулась я.
        Ментору улыбка милой не показалась, и он только сильнее нахмурился. Перекинул в другую руку длинный бастард, служащий ему преимущественно указкой, прошелся ладонью по небритой щеке.
        - Пришли сюда отдохнуть? - не унимался Джер. - Сидящие в сторонке маги Квертинда?
        Да, сегодня он как-то особенно был не в духе. Тёмные брови ментора почти сошлись на переносице, даже радужки потускнели. Вместо яркого нефрита - грозовые тучи, что вот-вот разразятся штормом. Лучше не язвить.
        - Ожидаем приказов магистра! - оправдалась я, надеясь на лёгкое задание.
        О, Ревд, избавь меня от магической тренировки! Сейчас у меня не хватит сил даже на гейзер, не говоря уже о разломах и тисках. Я оценивающе поскребла пальцем мёрзлую землю в широкой щели между древними камням. На подснежник, пожалуй, хватит.
        Объяснять что-то уже подошедшему Джеру про кроуницколь было сродни самоубийству.
        - Комдор, на арену, - сразу приказал Джермонд, и Нед стрелой сорвался с места. - В пару к Окументу. Юна… - он задумался, куда бы меня отправить.
        Только не магическая тренировка! И не ползание по камням и снегу! И не бег в обмундировании, в котором после сегодняшней ночи я сдохну через два круга! Не убили икша - добьёт собственный ментор!
        - Юна, убери волосы, - закончил Джер, и отвернулся.
        Я благодарно выдохнула. Какое счастье, что мой магистр - мой ментор! Мой хороший ментор. Всё-таки он что-то подозревал, иначе бы точно не оставил меня без дела.
        От движения раненная рука заныла, но я запретила себе тереть предплечье, пробегаясь пальцами по прядям. Пахнущие бальзамом «Эдерокко» волосы быстро свились в косы, и нужно было срочно придумать себе новое занятие, пока ментор не сделал это за меня. Или хотя бы сымитировать активную деятельность.
        - Sol dabo nens-se, - шепнула я привычное. - Eman miсhi'tum del Rewd.
        Фиолетовый подснежник послушно вытянулся за пальцами, распустил пушистые лепестки. Хоть что-то. Я даже залюбовалась цветочком, довольная успехом, как в те далёкие времена, когда только один стебелек отнимал у меня всю магическую память. Сейчас так же навалилась усталость и ледяное покалывание по всему телу. Заклонило в сон, и я даже задумчиво погладила пористый камень ступени, прикидывая, как долго смогу проспать до того, как ментор заметит. Ладонь намокла от подтаявшего инея, и я отмахнулась от глупой идеи.
        - Проклятье, Комдор, - ругнулся Джер. - Даже манекены более опасные противники, чем ты.
        На арене происходил весьма вялый поединок. Нед, отряхиваясь от мокрого песка, парировал удары Окумента. Клубы ледяного марева разгонялись резкими движениями, а потом снова, как улитки, наползали на круг ристалища. Сталь звякнула о тот самый кинжал, которым Комдор хвастался перед малышней, и он совершенно позорно зарылся в песок. «Ууууууу», - насмешливо загудели второкурсники. «Уууууу» - вторил им сквозняк. Да уж, здесь у дяди Аспида было явно меньше поклонников.
        Помявшись, я всё-таки решила воспользоваться коротким перерывом в драке и встала. Ночь выдалась та ещё, и ноги казались чугунными. Мелкий невесомый снежок едва срывался с хмурого неба, но я решила не накидывать капюшон. Перекинула косы вперёд, пригладила выбившиеся волоски.
        - Спасибо, что не поставил меня в поединок с Бэзилом, - несмело подошла к Джеру. - Ты же знаешь, я ненавижу к нему приближаться даже ради пинка.
        Ментор не повернулся. Дёрнул уголком губ, но как-то невесело. Отросшие волосы упали ему на глаза, и Джермонд недовольно тряхнул головой. Расстегнул ворот куртки и шагнул ближе к дерущимся.
        - Что застыл, божьего знака ждёшь? - подначил Джер замешкавшегося Окумента.
        Рыжий с новыми силами кинулся в бой. Он явно был в отличной форме. Я поморщилась от боли в руке и сочувствия Комдору. Бедняге приходилось нелегко в поединке после драки с икша и бессонной ночи. Я бы сама, возможно, сплоховала на его месте. Хорошо, что я не на его месте.
        - Держи, - шагнула ближе к ментору и протянула подснежник. - Благодарность для хорошего ментора!
        Неожиданно Джер смял его ладонью и выкинул под ноги.
        - Юна, ты за дурака меня держишь? - он крепко схватил мою руку, развернул к себе.
        Я снова скривилась и чуть не застонала. Как раз за свежую рану!
        - Отпусти, - не подумав, дёрнула плечом.
        Конечно, хватка стала ещё сильнее, и ментор притянул меня ближе. На долю секунды заглянул в глаза, не нашёл в них ответа и отвернулся. Но руку не выпустил.
        - Тебя не было всю ночь в академии, - сквозь зубы процедил Джер, наблюдая, как Бэзил теснит Неда к краю арены. - Снова.
        Некоторые студенты начали на нас оглядываться, но большинство пока ещё следили за поединком. Комдор не желал признавать поражения. Он прихрамывал на правую ногу - то ли от старой раны, то ли от уже новой. Хорошо бы Неду выкинуть меч в знак проигрыша и отправиться к целительницам, но он ограничился сочным плевком на песок и кинулся на Бэзила.
        - Отпусти меня, - как можно спокойнее проговорила я, обводя взглядом бестиатриум.
        Со стороны казалось, что мы обсуждаем драку. Звенела сталь, галдели студенты, завывал ветер в арках над каменными зверями, небо в круглом пространстве хмурилось тучами.
        - Никогда, - совершенно серьёзно пообещал Джер. - Я твой ментор и забочусь о тебе.
        Мы привлекали всё больше внимания, и одногруппники уже начали подозревать, что ментор далеко не хвалит меня, а очень даже ругает. Как результат - на лицах появилось несколько довольных ухмылок. Вот же злорадный сброд!
        Как же, саму Юну Горст отчитывают, как нашкодившего первокурсника.
        Не знаю, откуда Джер узнал, что ночью меня не было - с него станется и в женский корпус заглянуть. Но ясно было одно: оправдываться смысла не было, нужно было защищаться. А лучшая защита, как известно, - нападение.
        - Это не забота! - заспорила я, подчёркнуто дёргая плечом. - Ты хочешь меня подчинить и сломать, как Квертинд! Я могу за себя постоять, и сама решить, что мне нужнее!
        - За него ты тоже решаешь? - кивнул Джер на Неда, что всё-таки проигрывал, и уже немного спокойнее добавил: - Ты нарушила все правила академии, ты сбегаешь за её пределы, не спишь ночами в своей кровати, пьёшь и дерёшься! Скоро дуэли устраивать начнёшь? Моё терпение… - он осёкся.
        Разжал хватку, и я чуть не застонала от облегчения. Пошатнулась, но быстро вернула себе равновесие, надеясь на то, что Джер не заметил. Но он был занят другим - задумчиво растирал что-то между пальцами. Когда я сообразила, что это была кровь, ментор дёрнул завязки накидки, рывком снял её с моего плеча. Секунду рассматривал влажное алое пятно на белой сорочке, потом разорвал рукав ко всем приспешникам Толмунда, и его взору открылась довольно красноречивая рана от укуса икша.
        Это уже было совсем слишком с его стороны, но я решила, что с попраной репутацией разберусь потом. Сейчас лишь вжала голову в плечи, всем видом демонстрируя раскаяние.
        - Магистр Десент, - обратился Нед, который, кажется, всё же выкинул меч.
        - Не вмешивайся, Комдор, - потребовал магистр Десент.
        Но Нед и не думал вмешиваться. Он только хотел предупредить.
        Не знаю, какие бы бездны гнева разверзлись бы передо мной в то мгновение, когда Джер понял, где я провела эту ночь, если бы не Надалия Аддисад.
        - М?гистр Десент, к вам гостьи, - раздалось со стороны входной арки.
        О, Семеро Богов, храните ректора Кроуницкой Королевской Академии! Она только что спасла студентку от низвержения в пекло!
        Джер прошипел что-то гневное себе под нос и развернулся. Я выглянула из-за его плеча, оберегая руку и размышляя, на каком языке сейчас говорил мой ментор.
        На арену бестиатриума выбежал волк.
        Огромный волк высотой не менее трёх локтей в холке, покрытый густой серой шерстью.
        Зверь разогнал туманную дымку и студентов одним своим видом. Боевые маги Ревда выставили мечи, приняли оборонительные стойки. Те, кто был без оружия, медленно пошли к ящикам, опасаясь привлечь внимание хищника. Я даже загордилась одногруппниками - настолько слажено, быстро и чётко они приготовились отражать атаку. Но волк и не думал нападать. На правах хозяина жизни зверь протрусил ровно на середину арены, оставляя следы на влажном песке, и важно уселся.
        - Это наш бестиатриум, - Надалия Аддисад появилась на входе в компании странного вида мужчин. - Он предстафляет собой открытый амфитеатр и служит для тренирофок боефых факультетов Рефда и Омена. Как вы можетье видеть, сейчас как раз проходит занятие.
        Второкурсники недоумённо переглянулись. Я поймала взгляд Неда и пожала плечами. Волк Надалию Аддисад совсем не волновал, она неспешно двигалась по кругу в нашу сторону, и я очередной раз восхитилась смелостью этой женщины.
        Вместе с ректором пришли трое.
        Назвать их людьми язык не поворачивался - это были скорее варвары, полузвери. Высокие, крепкие, сразу видно - настоящие бойцы. Какие-то непропорционально огромные головы с выпирающими скулами, прикрытые мохнатые шкурами плечи и десятки тёмных косичек с костяными застёжками. По обе стороны крепких бёдер мужчин висели изогнутые мечи - хопеши, если я не ошибаюсь. Магистр Фаренсис в прошлом году как-то показывал нам исторический образец, весь в ржавчине. Но только эти - о! - эти хопеши были в идеальном состоянии. Сам Помпоз Норм был одобрительно присвистнул при виде блеска тонко заточенных лезвий. Я же свела восторги до короткой ухмылки и встала рядом с Джером.
        Рывком надела накидку и всё-таки потёрла плечо. Болит, зараза. Ещё и глаза, давно не знавшие сна, жутко чешутся - под веки будто сыпанули битого стекла. Весьма неудачный день для гостей и приключений.
        - Магистр Десент, - ректор подвела троих посетителей прямо к нам. - Позвольте представить вам хьель-амира Тахарии-хан - Махди ад-Хадзина.
        Тот, что стоял впереди, коротко склонил голову. Застежки на косичках щёлкнули друг о друга, и он выпрямился. Под сложной конструкцией из ремней и меха блеснула бронзовый торс - словно отлитый из металла, неживой. И абсолютно безволосый, как часть брони огромного варвара. Должно быть, этот из троих был самый важный - на поясе вспучивалась орнаментом огромная круглая пряжка. Не исключено, что из чистого золота. Долго рассматривать варвара я не стала: меня очень интересовали хопеши - те самые, замах которых, по слухам, невозможно было заметить глазу.
        - Добро пожаловать в Квертинд, - скороговоркой выдал ментор, и я удивлённо на него зыркнула. - Надеюсь, вам нравится в королевстве?
        Ладно, я понимаю, что разозлила его, но дикарь-то тут при чём? Оставалось надеяться, что хьель-амир не был знаком с обычной выдержкой Джера, и совершенно не заметил яростных ноток в голосе.
        - Дорога в паровых тележках очень утомительна, - пожаловался варвар на чистом квертиндском. - А дома высокие и стоят близко. Таххарийцы привыкли к седлу и простору. Магия понравилась. Капраны понравились. Женщины не понравились.
        Что ж, эти полузвери умели говорить, уже неплохо. Двое охранников, а это были именно они, судя по их вооружению и цепким взглядам, молчали и прищурено осматривали студентов. Крепкие руки, облачённые в металлические наручи, лежали на эфесах изогнутого оружия. Квертиндские боевые маги не остались в долгу, собрались в плотный полукруг подальше от волка, уверенно сжимая сталь. Дружелюбия не проявляла ни одна из сторон. Джер так вообще стоял неподвижно, и всем своим видом демонстрировал, как ему не нравится, что занятие прервали. Ну, как занятие…
        - Женщины Квертинда умеют удивлять, - вклинилась Надалия Аддисад. - Возможно, в северном Кроунице вы найдёте достойную себя невесту… Но на занятии боевых факультетов это вряд ли возможно, - ректор мазнула по мне взглядом и задрала подборок к стенам. - Бестиатриуму уже много лет, он стоял здесь ещё до завоевания Галиофа Иверийского. В каждой из его арок заключен прообраз гибридного животного, культивированного веллапольскими приручателями. Позвольте, я покажу вам трибуну преподавателей…
        Низенькая фигурка ректора Аддисад в лазурной накидке с белой опушкой двинулась вдоль стен, пытаясь увлечь за собой гостей. Но те не сдвинулись с места.
        - Здесь проводятся битвы? - хьёль-амир оглядел ряды полуразрушенных арок, даже не заметив, что ректор уже отошла.
        - Тренировочные бои, - пояснил Джер. - Мы учим студентов битвам, чтобы они могли достойно показать себя в сражении.
        Махди ад-Хадзин с интересом оглядел притихших студентов, отметил ящики с оружием, мишени. Его сопровождающие смотрели прямо перед собой, словно забыли, что они живые.
        Надали Аддисад вернулась, жутко недовольная тем, что её проигнорировали. Я знала, какие уничижительные и разгромные речи могли выкрикивать её сжатые в тонкую полоску губы, но сейчас ректор промолчала. Это далось ей нелегко, судя по подрагивающим морщинкам у рта.
        - Ты учишь? - варвар вперился жёлтыми глазами в магистра Десента, и была в этом какая-то… насмешка.
        - Не только я, - Джер выдержал его взгляд, но на насмешку отвечать не стал.
        Мне ужасно не понравилось это хамство, и я немного шагнула вперёд, закрывая собой ментора. В глазах хьель-амира блеснуло золото, почти такое же, как на его поясе, и он принялся меня рассматривать. От острого взгляда захотелось дёрнуться, но я стояла неподвижно и высоко задрав подбородок, чтобы смотреть нахалу прямо в глаза. Очень подлый и противный страх всё-таки царапнул изнутри, и я не выдержала - глянула на волка.
        - Лха-ту, - выдал варвар, продолжая меня пристально рассматривать. - Душа таххарийца.
        - Что? - не поняла я и испугалась ещё сильнее.
        Не меня же он назвал своей душой? Становиться невестой и ехать в Таххарию-хан я была точно не готова. На плечо легла рука Джера, и я сделала маленький шажок ближе к нему. Ментор почувствовал страх, и напомнил, что он рядом.
        - Мой волчонок, - пояснил хьель-амир. - В Таххарии-хан обрести лха-ту для воина - великая удача и честь. Мужчина тогда приобретает душу, когда убивает ощенившуюся волчицу и забирает себе её дитя. Своего лха-ту я достал из живота матери, когда разорвал ей пасть. Лха-ту предан тому, кто его вырастил, и защищает своего анкумака до конца жизни.
        Он присвистнул, и волк охотно потрусил в нашу сторону. Подставил мохнатую голову для своего анкумака и даже хвостом завилял. Варвар довольно похмыкал, почесал зверя за ухом. Удивительная преданность для дикого животного. Тем более для волка. Но история всё равно жутковатая.
        - Анкумак - по-вашему будет - хозяин, - перевёл Махди ад-Хадзин и ткнул пальцем в чёрного паука: - Этот мужчина - твой анкумак?
        Я даже не сразу сообразила, что он говорит о менторе, а, сообразив, чуть не захлебнулась слюной от возмущения. Гневно обернулась, надеясь на помощь в разъяснении. Но Джер лишь улыбнулся уголком губ. Впервые за сегодня. Ещё чего! Не дождётся, анкумак. Слышал бы варвар, как я разговаривала с «хозяином» десять минут назад…
        - Эээээ… магистр Десент ментор для мейлори Юны Горст, - помощь пришла от ректора Аддисад. - Помните, я рассказывала вам о родовой магии, объединяющей кровного наставника и его ученика? В нашем случае ментор защищает мейлори, а не наоборот… То есть, это вообще другой вид отношений, более цивили… - она передумала заканчивать. - Давайте я всё-таки покажу вам целительский корпус?
        Кажется, хьель-амир вообще её не слышал, потому что не сводил с меня глаз. Я больше не боялась, но было не по себе. Как-то… жутковато. Чтобы не играть с дикарём в гляделки, уставилась на белёсые заколки. Широкие костяные кольца с причудливой резьбой на рёбрах закрепляли концы мелких чёрных косичек.
        - Ректор Аддисад мудрый ректор и прекрасный собеседник, - раздался сзади голос Джера. - Уверен, она не даст вам заскучать в стенах академии.
        Очень красноречивый намёк на то, чтобы незваный гость поскорее проваливал. Даже я поняла. Но варвар сделал мягкий шаг ко мне, ноги в меховых сапогах почти бесшумно скользнули по песку. Я тоже шагнула - назад, ближе к ментору. Надалия Аддисад развела руками и с возмущением ударила их о бёдра. Двое других дикарей вообще казались статуями, как звери под арками бестиатриума. Джер крепко обхватил рукой мою талию, прижал лопатками к своей груди. Странно, он обычно воздерживался при всех…
        - А это - миинх, - хьёль-амир снял одну заколку, наклонился, чтобы быть со мной на одном уровне, и протянул на ладони костяную штуку. - Значит «Прощение мёртвого».
        Я затравленно обернулась на Джера.
        - Миинх, - громко и чётко повторил хьёль-амир, снова привлекая моё внимание. - Подарок для мейлори Юны Горст. Возьми.
        Чего этот дикарь пристал ко мне? Зачем мне его пояснения и подарки? Я не знала их обычаев, но здраво рассудила, что лучше ничего не принимать от навязчивого варвара. Кто знает, что он задумал. Волк стоял рядом, внимательно рассматривал меня такими желтыми глазами, как и у его хозяина.
        - Миинх мы надеваем, когда сожалеем об убийстве, - продолжил таххариец, и я схватилась за бордовую рукоять. - Ты уже убивала, мейлори Юна Горст?
        - Студентка Горст, вы можете принять подарок, - снова заговорила ректор, скрывая нотки возмущения в голосе. - Не оскорбляйте таххарийского принца отказом.
        Мне ужасно не нравилось такое пристальное внимание к моей персоне, не нравилась давящая тишина над обычно шумным бестиатриумом, и то, что этот дикарь не уважал моего ректора, которого даже консулы побаивались. И моего ментора. И липкий, противный страх, от которого сосало под ложечкой. Наверное, от усталости. Но миинх я осторожно взяла, надеясь, что на этом наше знакомство с принцем-варваром закончится.
        Не тут-то было. Хьёль-амир наклонился ещё ближе, втянул воздух у моего лица и что-то проговорил-пропел гортанно, отрывисто. Дикари-истуканы за его спиной одобрительно хмыкнули. Я почувствовала, как напрягся Джер - буквально каждой мышцей. Даже мужское сердце, кажется, начало стучаться настойчивым дятлом в мою спину. Ментор обнял меня второй рукой, теснее прижал к себе.
        Тёплые объятия Джера придали уверенности, и я решила выйти из роли жертвы.
        - Что вам нужно? - грубо и прямо спросила я.
        Гораздо больше мне хотелось врезать Каасом в бок широкого торса, точно в прореху между двумя кожаными пластинами брони, но - Толмунд забери эту дипломатию! - всегда стоило начинать с переговоров.
        - Хочу поединок, - тихо произнёс Махди ад-Хадзин.
        - Чего? - вытаращилась я. - Хотите драться со мной?
        Он что, так шутит?
        - Не с тобой, мейлори Юна Горст, - пояснил дикарь и кивнул на Джера. - С ним. У вас же здесь тренируют битвы? Это будет тренировочная битва. Хочу узнать, кто учит воинов Квертинда сражаться.
        Я сходу замотала головой, отказываясь от его любезного предложения. Но это не было предложением. Хьёль-амир скинул шкуру, отстегнул несколько ремней с кинжалами. Снял броню и остался в одних штанах и пушистых сапогах. Не глядя, передал обмундирование своей охране. Те с молчаливыми поклонами и совершенно каменными лицами приняли вещи.
        Джер отпустил меня, и в миг стало холоднее. Я возмущённо обернулась. Ментор едва заметно потряс запястьем, откинул голову. Нет. Он же не собирается потакать этому дикарю? Почему Джер молчит? Почему он не объяснит зарвавшемуся Хадзину, что не станет с ним драться? Это же Джермонд Десент, он может объяснить что угодно, кому угодно и при этом остаться в выигрыше!
        Свистнула сталь, и я увидела хопеши в руках хьель-амира, который уже обходил арену по кругу. В стелящемся тумане бронзовая кожа полуобнажённого мужчины казалась тёмной, почти коричневой. Широченные плечи с чётким рисунком рельефных мышц явно привыкли к большим нагрузкам. Руки с полосками сухожилий крепко сжимали два изогнутых меча.
        - Джер! - отчитала я ментора за промедление.
        Он протёр ладони песком и вытащил тот самый меч, которым недавно указывал на ошибки боевых магов Ревда. Все они, как один, сейчас ошалело молчали, наблюдая за происходящим. Некоторые даже - с явным любопытством и каким-то азартом. В отличие от самовлюблённого варвара, раздеваться мой ментор не стал, но явно готовился к битве.
        - Тренировочные бои только для студентов! - заявила я хьель-амиру и даже направилась в его сторону, стараясь выглядеть угрожающе.
        - Уйди с арены, мейлори Юна Горст, - предупредил хьёль-амир.
        - Ректор Аддисад! - почти взмолилась я. - Остановите это!
        - Студьентка Горст, займите место на трибуне, - совершенно спокойно предложила Надалия Аддисад. - Хьель-амир Махди ад-Хадзин не причинит непоправимого вреда магистру Десенту.
        Да что за троллье дерьмо?! Почему все молчаливо выполняют капризы таххарийского принца? Я одна сохранила адекватность в этом цирке пресмыкания? «Они и тебя ему на подносе подадут, мейлори Юна Горст» - насмешливо сверкнул Каас, который почему-то был в руке, а не в кожухе.
        - Юна, идём, - схватил меня Комдор за рукав и потащил к лавкам. - Не позорь магистра Десента.
        - Это ты его позоришь, проигрывая Окументу, - огрызнулась я.
        Нед отпустил меня и повернулся спиной. Обиделся.
        - Ладно, прости, - толкнула я его здоровым плечом. - Просто это всё, - обвела взглядом бестиатриум, - бред какой-то.
        - Бред, - согласился Комдор. - Но Квертинду выгодно дружить с Таххарией-Хан. Если хьёль-амир останется доволен визитом, мы сможем рассчитывать на союз.
        - И что теперь, плясать перед ним, как ручные обезьянки? - пробубнила я себе под нос. - Или ручные волки?
        Волк лха-ту высоко подниматься не стал, но уселся на каменный обод арены, как самый правильный зритель. Тоже мне, дикий и опасный зверь. Ручная псинка.
        - Да брось, это будет интересно, - подбодрил Комдор.
        - Кому как, - передёрнула я плечами.
        Раненое снова заболело.
        Джер прошелся взглядом по студентам, убеждаясь, что все устроились на трибунах. Любимые дети Квертинда были охвачены предвкушением и волнением. Как же, их магистр сойдётся в поединке со знаменитым хьёль-амиром, легендарным воином из Таххарии-Хан! Маги Ревда с зелёными тиалями заёрзали от любопытного нетерпения. Только вот мне это почему-то очень на нравилось. Было какое-то гаденькое предчувствие. Может, из-за той ночи на Сомнидракотуле, когда Каас пытал Джера, я боялась увидеть что-то подобное снова. Может, не хотела видеть ментора проигравшим даже тренировочный бой. Может, ещё из-за чего. В любом случае, в груди стало тесно от тревожного тумана, и я привычно потёрла ладонью паука. Надеюсь, он не исчезнет…
        На короткую секунду поймала взгляд Джера. Что в нём было - понять не смогла, но выглядел ментор вполне уверенно, и я тоже попыталась успокоиться. На всякий случай подобралась ближе к Карнеуму, что валялся с остальными луками у оружейных ящиков. Перекинула колчан за спину, ухватилась за чёрные изгибы. Стало легче.
        То, что хьель-амир и не думал шутить, я поняла по первым же мгновениям поединка. Одним стремительным скачком он сократил дистанцию до соперника, по-звериному рыкнул и нанес невероятной силы удар одним из своих хопешей. Еле различимая полоска стали со свистом рассекла туман… Если бы Джер замешкался хоть на долю секунды, то уже бы лежал на окровавленном песке с распороторой грудной клеткой. Хопеш со звоном ударился о бастард, и Джермонд Десент пошатнулся. Я сжала кулаки и подалась вперёд. Такой прыти от варвара никто не ожидал.
        Джер нырнул в сторону, чтобы выиграть для себя несколько секнуд и подготовить атаку, но дикарь ловким полуразворотом не позволил осуществить противнику его замысел, снова оказавшись лицом к лицу.
        - Покажите ему, магистр Десент! - крикнул Бэзил Окумент с трибуны, и я подпрыгнула.
        - Уложите его! - завелись студенты.
        - За Кроуницкую Академию!
        - Во имя Квертинда!
        «Заткнитесь» - раздраженно пробубнила я себе под нос. Со всех сторон послышались выкрики и улюлюканье жадных до зрелища студентов. Надалия Аддисад старалась держать лицо, но я заметила промелькнувшее беспокойство. Кажется, она тоже была уже не так уверена в том, что магистру Десенту не причинят вреда.
        Хьёль-амир ринулся на Джера, с расчётливой яростью обрушивая на него удар за ударом. Хопеши мелькали в воздухе, как крылья стрекозы, и я не представляла, как Джер вообще различает их направление. Выдержать такой темп было практически невозможно, но ментор пока справлялся. Он ушёл в глухую оборону, ловя на клинок незримые взмахи. На ответные выпады попросту не оставалось ни времени, ни сил. Лязг, свист и скрежет стали сменялись гомоном трибун. Но я его почти не слышала. Сердце ухало в ушах, и ладонь с рельефов паучьих лап медленно съехала к колчану… Дрожащие пальцы едва нащупали оперение стрелы.
        - Только попробуй, - прошептала я варвару, который не мог меня слышать и снова повторила: - Только попробуй.
        Кажется, меня услышали. Только вот не варвар, а Джер… Не слухом. Связью. Я испугалась! Ментор развернулся совсем немного, на мгновение потерял концентрацию, за что тут же получил увесистый удар эфесом в скулу.
        Я вскочила, сдерживая крик. За мной поднялись студенты, не меньше моего переживающие за исход боя.
        В глазах варвара мелькнуло торжество, он широко замахнулся для добивающего удара, и от этого атака вышла чуть медленнее обычного. За своё позерство хьель-амир поплатился: Джер поднырнул под клинок, в полсекунды выгнул руку и ткнул дикаря в незащищенный бок. Под радостные крики варвар всё-таки успел среагировать - мягко отскочил, но длины бастарда хватило, чтобы прочертить рваную рану на золотистой коже.
        Волк, покорно сидящий на месте, жалобно заскулил. Я улыбнулась уголком губ, пытаясь унять бешеное сердце и сжимая древко стрелы.
        Противники оказались далеко друг от друга и получили несколько долгих секунд передышки.
        Джер перекинул меч из руки в руку и обратно. Дышал он часто и коротко. Было видно, что ментор устал, и бой даётся ему нелегко. А вот таххарийский принц выглядел бодрым и полным сил. Он хищно улыбался, ничуть не смущенный криками поддерживающей магистра Десента толпы. Жёлтые глаза блестели от азарта боя, в котором он совершенно точно был намерен победить. Некстати вспомнился измотанный Комдор перед неугомонным Окументом…
        Первым закончив передышку, варвар снова кинулся в атаку. Замаха я не видела, но по разлетевшемуся у ног туману догадалась, куда он метил. Если бы это был прямой меч, то лезвие попросту вонзилось бы в песок рядом с сапогом Джера. Но это был хопеш. И только один из двух. Закругленное лезвие подсекло мужскую голень, заставив Джера потерять равновесие. Я сделала два шага ближе, оказавшись на арене, натянула тетиву. Удар второго хопеша ментор смог отбить, но устоять на ногах не вышло, и он рухнул на песок. В тренировочном бою это означало проигрыш. Джер проиграл хьёль-амиру.
        - Остановитесь! - не выдержала ректор Аддисад.
        Но дикарь и не думал останавливаться. Один из причудливых мечей прижался к горлу Джера, а второй вспорхнул в воздух. В самой высокой точке он вдруг дёрнулся, откинулся назад, закрутился в воздухе и мягко вошёл в песок почти на всю длину клинка. Я выдохнула.
        Любой лук, даже боевой, не способен выбить меч из руки взрослого мужчины. Наконечник просто оцарапает лезвие, может, изменит направление удара, но не сможет откинуть его на добрые пять локтей. Но у меня был далеко не любой лук. У меня был Карнеум. Скорость полёта стрелы до ста шагов в секунду. Идеальная точность. Именно поэтому моя стрела выбила клинок из рук таххарийца.
        Я инстинктивно потянулась за следующей стрелой, поймала на прицел жёлтый глаз.
        - Студьентка Горст, я приказываю вам остановиться! - прокричала Надалия Аддисад, шурша складками накидки. - Да что ж это… Ой!
        Я развернула прицел в сторону компании из двух спешащих ко мне варваров и ректора. Наткнувшись на мой взгляд, они остановились. И посмотрели как-то… снисходительно. Злость разлилась тягучим дёгтем, обожгла грудь, и я едва не спустила тетиву. «Юна, стреляй!» - попросил Каас почти человеческим голосом.
        - Юна! - позвал Джер.
        Наконечник стрелы дёрнулся в его сторону.
        Хьёль-амир сориентировался быстро, подал руку поверженному противнику, помог подняться. Варвар не боялся меня. Ему было любопытно, немного забавно, но не страшно. Он даже вскинул руку, приказывая дикарям оставаться на местах. Развернулся в мою сторону, чтобы я наверняка не промахнулась. Хотя после последнего выстрела вряд ли у дикаря оставались сомнения в моей точности. Но совершенно точно были сомнения в моей решимости. Очень зря. Я хмыкнула и натянула тетиву до щелчка.
        Неожиданно ментор закрыл собой таххарийца, двинулся навстречу. «Юна, стреляй!» - повторил Каас, когда на прицеле оказался Джер. Кажется, на макушку упала тяжелая капля. Или мне только показалось?
        Ментор подошёл вплотную, убрал стрелу, рывком прижал мой лоб к груди.
        - Ты живой! - обрадовалась я, обхватывая его руками.
        - Тебе нужно отдохнуть, - прошептал ментор, шумно вдохнул.
        Пожалуй… Я так и не поняла, грозила ли ментору опасность в этот раз. Меня вёл не разум, и даже не эмоции, а подсознание, требующее защиты самого дорого. Или… безумие? Я потерлась щекой о куртку Джера, зажмурилась, чтобы не видеть недоуменных и сочувствующих взглядов. Обиднее всего был понимающий взгляд волка. Вот же… дикая собака!
        - Твой волчонок преданнее моего, - раздалось совсем близко. - Повезло, ментор магистр Десент.
        - Сам ты волч… - я не успела закончить, потому что Джер очень нахально закрыл мне рот рукой.
        - Где твои манеры, Юна? - ментор отлепил меня от себя и подал руку таххарийцу. - Благодарю за бой.
        Я недоверчиво зыркнула на Джера.
        - Ты опасный противник, - похвалил таххариец, охотно принимая рукопожатие.
        - Я проиграл, - признал ментор.
        - Мне все проигрывают, - без тени самодовольства поведал варвар. - Но ты бился достойно. У воинов Квертинда хороший учитель. Если бы мне пришлось убить тебя, я бы надел миинх.
        «Я бы тоже надела миинх, если бы застрелила тебя» - ответила мысленно и вспомнила о костяной застёжке, которую он мне подарил.
        - У народа Таххарии-Хан достойный хьёль-амир, - вернул любезность Джермонд.
        Таххариец довольно пригладил бородку, заплетенную в две короткие косички, сузил глаза и стал похож на тигра. От него несло сладковатым запахом какого-то масла или воска, и я упёрлась носом в плечо Джера. Меня начало подташнивать. Усталость дня навалилась как-то сразу, одномоментно. В голове помутнело, как будто я залпом выпила стакан вина.
        - Тебе понравился бой, мейлори Юна Горст? - обратился хьёль-амир с издёвкой.
        - Да пошёл ты… - ментор вывернул моё запястье за спиной, и я проглотила остаток фразы.
        Да сколько можно затыкать мне рот? С кем тут манерничать, с варваром?
        - Пошёл? - громогласно рассмеялся Махди ад-Хадзин.
        Двое охранников загоготали в такт, хотя я даже не была уверена, что они поняли смысл происходящего.
        Изобразила кривую улыбку, стараясь не шипеть от боли.
        - Юна устала сегодня, - оправдал меня ментор и кивнул на сочащийся кровью порез на теле дикаря, который сам же и оставил. - А вам действительно стоит наведаться в целительское крыло замка. Маги Девейны будут рады оказать помощь хьёль-амиру Таххарии-Хан.
        - Позвольте я провожу вас? - без надежды на успех предложила подошедшая Надалия Аддисад.
        - Да, - покровительственно разрешил варвар и попрощался на свой манер: - Будьте славны пред взором предков.
        Махди ад-Хадзин резко развернулся и как есть, в одних штанах и меховых сапогах, уверенно зашагал через весь бестриатриум. Таххарийцы с его одеждой коротко склонились Джеру и поспешили за своим принцем. Ректор Аддисад закатила глаза, раздула щёки и тяжело выдохнула.
        - О, Вейн, наполни меня спокойствием и мудростью, - едва слышно взмолилась ректор, пока маги Ревда ещё не окружили нас.
        Женщина пригладила причёску, расправила плечи и устремилась вслед за хьёль-амиром. Синий дельфин на её шее был почти не заметен за пушистой оторочкой лазурного капюшона.
        - Магистр Десент, это было потрясно! - подбежал первым Комдор, едва ректор отошла.
        Второкурсники стремительно стекались со всех концов бестиатриума, хвалили Джера и делились впечатлениями. На меня старались не смотреть и не говорить со мной, но где-то в толпе всё же мелькнуло сдержанное «сорокина дочь» и новое «волчонок Десента».
        Весь рукав пропитался кровью, и я отошла, часто моргая и пытаясь удержать себя в этой реальности. Даже не знаю, что досаждало больше - рана, бессонная ночь или осознание собственного помешательства. Мне нужно было отдохнуть. Но сначала…
        - О, Ревд, наполни меня спокойствием и мудростью, - повторила я молитву ректора Аддисад и, пошатываясь, направилась следом за ней - прямиком к целителям. Оставалось надеяться, что я всё же смогу найти там магистра Калькут, на которую запрет не лечить Юну Горст не распространялся.
        Глава 11. Шаххрейн
        Ночью меня разбудил крик.
        - Иииииииииииихииииии! - истошно и как-то придушенно вопила Фидерика.
        Я вскочила, в два шага оказалась рядом, успев отметить только темноту за окном и слабый свет из комнаты гигиены.
        - Юна! - визгливо пролепетала Фиди и с придыханием снова позвала: - Юююююююна!
        - Что? - я ощупала её голову, плечи, талию. Повреждений не нашла.
        Слабо соображая, сдёрнула с девушки шерстяную накидку, скинула прямо на пол и попыталась оценить состояние подруги. Фидерика была ледяная, растрепанная, с холодным раскрасневшимся носом и пылающими щеками.
        - Что случилось? - проснулась Сирена, приподнялась на локте.
        - Сирееееена! - Фиди закрыла лицо руками, затрясла спутанными кудрями.
        Она часто дышала и хлюпала носом. Я ещё не успела до конца проснуться и просто обняла Фиди, погладила по холодным волосам, оценивая их длину и густоту. Вроде, все на месте. Но Фиди мелко вздрагивала.
        - Кто? - сходу проанализировала я ситуацию и прошипела: - Убью… Маффин? Ракель?
        - Фидерика, ты где была? - подошла серебристая лилия, осторожно отняла ладони от лица Фиди.
        - Сначала… - Фиди выглядела рассеянной. - Мы гуляли по Кроуницу. Девочки, я никогда не видела его таким! Огромные звёзды, такие низкие, будто фонари из небесного города спустились на землю…
        Она закружилась, разметав полы клетчатой юбки. Глупо хихикнула и бахнулась на свою кровать. Я переступила озябшими ногами, нахмурила брови. Не Маффин. И не Ракель.
        - Ты была с Лампадарио, - озвучила очевидную догадку Сирена. - И не в академии.
        - Мы шли по какому-то тоннелю из стойла, жутковатому, - Фиди поёжилась. - Я ужасно трусила и просила вернуться… Такая дурочка, - она снова захихикала. - С Куиджи ничего не страшно!
        Я села на свою кровать, накинула одеяло на плечи. Ну да, псих вообще со страхом не в ладах. Весьма опрометчиво, но Фидерике об этом лучше было не знать. Сонная Сирена зажгла лучиной канделябр.
        - А потом гуляли, гуляли, - глаза Фиди засверкали от пламени свечей. - На площади Дракона, на Тифоньем бульваре - из-за количества фонарей там светло, как днём! И на берегу моря…
        Фидерика замолчала, углубившись в своим мысли. Раскрасневшиеся от мороза пухлые щёчки стали ещё краснее.
        - Он тебя в Понтон не водил? - на всякий случай уточнила я, чем заслужила гневный взгляд Сирены.
        А что? Там тоже есть на что посмотреть…
        - Со стороны консульской набережной есть такой трактирчик, всего на три столика, - заговорщически поделилась Фидерика. - А внутри - настоящая весна! Цветы, сотни цветов - живые и иллюзорные, сверкающие и переливающиеся разноцветном светом. Он сам создал их для меня, девочки! Сам!
        - Куиджи ментальный маг, Фиди, как и ты, - зевнула я. - Он создаёт иллюзии. Сам.
        - Юна! - рыкнула Сирена.
        Да что? Я тоже могу вырастить цветы. Причём, даже не иллюзорные. И почему никто не кричит при этом «Цветы! Цветы!» Джер вот точно не визжал от восторга при виде фиолетового подснежника.
        - Мы зашли туда, - Фиди внимательно посмотрела на меня, потом на Сирену. - И в общем, вот, - закончила она свой рассказ, вытягивая перед собой ладонь с драгоценным кольцом.
        - Фидерикааааааааа! - кинулась леди Эстель обнимать подругу.
        - Ой псииих, - протянула я в такт.
        И неожиданно улыбнулась. Что-то такое светлое, тёплое, доброе шевельнулось в душе. Впервые за долгое время это была не злость, не агрессия, не чувство превосходства или победы, а искренняя радость за чьё-то настоящее счастье. Какой-то отголосок маленькой Юны, доверчивой и наивной. Я уж и отвыкла от этого ощущения…
        - Юна, - Фиди сама пришла на мою кровать, обхватила меня прямо с одеялом. - Спасибо, что познакомила нас. Мы вспоминали тебя сегодня, конечно. Если бы не ты, мы бы сами никогда…
        Я смутилась от собственных чувств и потупилась. Теперь ясно, куда вчера сбегал благородный псих… Променял, значит, друзей на невесту! Хотелось сохранить серьёзность и суровость, но улыбка сама собой разъезжалась против моей воли.
        - Покажи скорее, - подбежала Сирена, требуя демонстрации колечка.
        Фидерика охотно вручила ей ладонь, заёрзала и запрыгала. Её просто распирало от радости, и это было невероятно заразительно! Я тоже кинула любопытный взгляд. Крупный прозрачный камень-сердечко в обрамлении более мелких. Надо будет спросить у Лампадарио, какого демона он надел на пальчик моей подруги. А то мало ли, в замке академии много башен…
        - Красивое, правда? - принялась рассматривать окольцованный пальчик Фиди.
        - Я тоже, возможно, скоро выйду замуж, - как-то невесело заявила леди Эстель.
        Мы обе с любопытством уставились на неё. Ладно Куиджи, у него точно были не все дома, но Лоним?… Мой старый друг никогда не страдал благородными порывами. Сирена опустила глаза, одёрнула ночную сорочку.
        - За достойного человека! - поведала каменному полу леди Эстель.
        - Это же потрясающе! - подпрыгнула рядом абсолютно ослепшая от счастья Фидерика. - Сразу две свадьбы! Мы с Куиджи, и вы с Лонимом!
        А вот я прищурилась, стараясь найти ответы во внешности Сирены. Остриженные целительницами волосы отросли до подбородка. Сирена Эстель ещё тогда укоротила их до изящной стрижки, подчеркивающей линию тонкой шейки с серебристой лилией. Сейчас леди Эстель морщила носик и молчала. Это-то меня и насторожило.
        Всегда точная в выражениях Сирена называла своего парня невыносимым, забавным, нахальным и приставучим, даже гениальным иногда, когда он не слышал, но достойным человеком - ни разу. Почему-то мне показалось, что сейчас Сирена не Лонима Рилекса имела ввиду, а кое-кого другого. Из жаждущих жениться помимо Куиджи Лампадарио на ум приходил только один мужчина.
        - Что ты задумала? - напрямую спросила я, не обрадовавшись своим выводам.
        Вообще-то я не ждала, что она ответит. Думала, фыркнет, скажет, что это не моё дело, и чтобы я не совала свой проклятый нос в дела истинно преданных Квертинду леди. Но то, что задумала Сирена, явно требовало моего участия.
        - Завтра расскажу, - пообещала леди Эстель и задула единственную горящую свечу в канделябре. - А сейчас давайте спать.
        - Ой, девочки, как уснуть-то теперь? - завозилась в темноте Фидерика, наощупь пробираясь к своей кровати.
        Пару секунд я задумчиво сверлила взглядом то место, где стояла Сирена. От резкой темноты перед глазами замерцали круги, и я перевела взгляд за окно - на звёзды. Те самые, огромные и низкие, будто спустившиеся из небесного города фонари… Крепко зажмурилась и почти мгновенно провалилась в глубокий и сладкий сон.

* * *
        Есть такая легенда - о двух влюблённых, что первыми соединились священными узами брака.
        Мир стоял пустой и безмолвный, когда из вечной тьмы появился Он. Душу его жгли, омывали ядовитыми водами. Кормили злобой, выколачивали из недр густую кровь, чтобы затвердела она в горы и равнины. Но Красная Луна коснулась Его своим светом. Скинул Он оковы страдания и впитал алый туман, соткал доспех из нитей несчастных судеб. И ступила нога мучителя на созданную из его крови землю в поисках новых жертв. В рогатом шлеме принёс он страдания и иссушение. В закалённом клинке принёс он смерть и вечную жизнь.
        Из неугасимого света родилась Она. Воспарила из сияния звезд и солнца, поцелованная Красной Луной и счастьем созидания. Спустилась по облачной лестнице к беспокойным берегам, и каждый шаг творил чудо: наполнял океаны слезами богини, взращивал деревья и травы из волос её. В драгоценном кубке принесла она на землю изобилие и плодородие. В извивающейся змее принесла отраву и исцеление.
        Так Толмунд и Девейна создали Квертинд.
        Первые боги не были предназначены для союза, но не знали об этом.
        Прошли они неисповедимые пути и встретились на их пересечении.
        Дрогнули горы и земля - кровь Толмунда. Разлились моря и реки - слёзы Девейны. И разверзлись небеса, являя райские сады, и треснула твердь, обжигая пламенем пекла. Смешались праведники и грешники, застонал мир, завыл, запутался.
        Снял Толмунд цветок с головы Девейны и бросил в землю. И сказал, что будет биться с любым, кто запретит ему владеть ею. Но не было равных в Квертинде богу смерти. Не было достойных богини жизни.
        Сплелась алая лента с белоснежной, соединила сердца и руки влюблённых. Осыпали их пеплом и лепестками, обвенчали священными обетами. И Красная Луна была тому свидетельницей.
        Так и стала Девейна женой Толмунду.
        Ради любви - его меч лишался своей остроты рядом с ней. Ради любви - её кубок опустошался рядом с ним. Ради защиты их любви - она точила меч, а он наполнял кубок. Только не была Девейна богиней смерти. Не был Толмунд богом жизни. Меч оставался тупым, а кубок - пустым.
        Созданный ими же мир погружался в хаос, ибо не было больше равновесия: ни созидания, ни разрушения, ни добра, ни зла, ни света, ни тьмы.
        Веками звучала для Толмунда и Девейны сладостная музыка, напетая его сломленными жертвами и её исцелёнными душами. Это была воистину божественная симфония - симфония угасания, состоящая из мольбы о пощаде и криков отчаяния. Погружался Квертинд в пепел и пламя без божественного вмешательства, а первые боги теряли друг в друге свою силу. Счастливая любовь превращала их в людей.
        Толмунд и Девейна хотели вернуть равновесие, отдали силы стихий детям своим: Мэндэлю, Омену, Ревду, Вейну и младшей дочери Нарцине. Но и это не принесло спасения.
        И тогда влюблённые боги разделились, поклявшись друг другу в вечной супружеской верности.
        Мир обрёл не только земли и воды, но ещё и долгожданное спокойствие.
        Так закончилась история любви первых богов, ставших первыми мужем и женой.
        Так закончилось одно из занятий по «Религиоведению» в прошлом году, которое я умудрилась не проспать.
        Магистр Калькут заключила эту легенду собственной философией о том, что всё лучшее достигается лишь ценою великого страдания… Что ж, было в этом что-то правдивое. Демиург бы сказал, что человечность способна сгубить даже богов. Джер бы сказал, что Толмунд и Девейна сделали трудный выбор. Я бы сказала, что эти двое просто проиграли самой судьбе.
        - Эй, Горст, - плюхнулся рядом Окумент, вырывая меня из божественных размышлений. - Ты ведь придёшь на праздник Династии? Сто двенадцатый день уже близко.
        Завтрак я успешно проспала, а до обеда ещё было пару часов, которые я решила провести в украшенной к празднику гостиной. В этом году в честь приезда таххарийцев Надалия расщедрилась на живые ёлки в кадушках, фигурные растяжки и ментальных магов, поддерживающих иллюзию падающего снега. Крупинки были сверкающими, парящими у самого потолка и исчезающие над головами. Торжественное, волшебное зрелище.
        Роль жертвы мне уже давно никто не приписывал, а опасливые шепотки и едкое презрение в каком-то извращённом смысле даже начинали нравиться. К тому же, в гостиной сегодня было удивительно мало студентов и ещё меньше - студенток. Я сидела, единолично раскинувшись на каменной лавке, задумчиво пересыпала песок в своём тиале и периодически проверяла на месте ли миинх. «Прощение мёртвого» я всё-таки надела утром. Вместо двух кос заплела одну тоненькую - у виска. Теперь костяная заколка терялась где-то в ворохе волос, но я и не думала использовать миинх, как украшение. Какой-то частью своей души я верила, что подарок таххарийца, как и веллапольские камни, обладает мистической силой и правда принесёт мне прощение того, кого мне пришлось убить…
        - Тебе какое дело? - недовольно оскалилась я, доставая Кааса.
        В отражении лезвия мелькнули мои лазурные глаза и рыжая шевелюра Окумента. «Это что ещё за козёл рядом?» - спросил Каас, и я ухмыльнулась его прозорливости. Поправила пряди и убрала кинжал в кожух.
        - У нас с тобой вроде уже неплохо получалось танцевать на последнем занятии Банфик, - он перекинул руку за спинку лавки. - Можем повторить в бестиатриуме.
        - Окумент, ты совсем страх потерял? - я даже поперхнулась слюной. - Серьёзно решил подкатить ко мне?
        Мимо пушистым ураганом пронеслась Вилли, обвешанная нитями цветных камней и яркими лентами. Подготовка к Дню Династии шла полным ходом, и в воздухе уже витала праздничная радость вместе с ароматом хвои.
        - Сдалась ты мне, - фыркнул Бэзил, поднимая выпавший из шляпы Вилли Иверийский символ. - Просто не хочу позориться перед нормальной леди своими танцевальными навыками.
        - Плохому танцору известно, что мешает, - я отпихнула его руку. - Могу отрезать тебе яйца. Из добрых побуждений.
        - Дура ты, Горст, - как-то вполне честно обиделся Окумент. - Я как лучше хотел. Тебе со мной ведь выгоднее дружить. Предупредить хотел…
        - Предупредить? - перебила я уже откровенно громким смехом, и некоторые студенты испуганно вскинулись. - То есть ты сначала пытался ко мне подкатить, теперь - запугать? Окумент, ну это даже для тебя тупо.
        Возле увитого еловыми ветками камина я заметила застывшего Родрика Трейсли. Он нервно перебирал пальцами бордовые ленты, делая вид, что помогает украшать помещение. Должно быть, неплохо я его напугала в тот раз, когда хотела прирезать прямо здесь.
        - Дура, - к моему удовольствию уже откровенно разозлился Бэзил. - Как есть - дура!
        «Сам дурак» хотела ответить я и уже почти скрутила рыжего идиота, но перед глазами мелькнул голубой тиаль Вейна. Совсем близко. Обычно ко мне не осмеливался никто подходить, и я заинтересовалась храбрецом.
        - Мотана? - округлила я глаза.
        - Лавбук? - не меньше моего удивился Бэзил.
        Девушка была без привычной книги, поэтому руками обнимала саму себя. Вместо тугого пучка на голове у неё красовалась высокая прическа на манер Надалии Аддисад. Синий дельфин на шее отдавал голубизной в ярком свете гостиной.
        - Юна Горст, - она попыталась придать уверенности, но голос дрогнул. - Меня просили тебе кое-что передать.
        Мысли заскакали безумными кузнечиками от одной провинности к другой. Меня вызывает Надалия Аддисад? Голомяс сдал ход? Меня видели ночью? Кто-то из города донёс о разгуливающих студентах? Поймали кого-то из банды? Я нарушила такой ворох правил академии, что даже маленькой части хватило бы на исключение. Оправдания вытесняли друг друга, и я уже выстраивала защитную речь в кабинете ректора. Заодно прикидывала, как быстро сообщить Джеру, который сегодня вёл занятие у третьего курса.
        - Сирена Эстель просила тебя посетить вместе с ней атхавар хьёль-амира, - так и не дождавшись моей реакции, пояснила Мотана. - Мужчин к обряду не допускают, а она боится заходить без защиты.
        - Ты?… - попыталась я вернуть разум в русло беседы. - То есть, ты не от Надалии?
        - Нет, я от Сирены, - уже совсем уверенно кивнула Лавбук. - Мы стали подругами.
        Я открыла и закрыла рот. Почему-то «мы стали подругами» прозвучало упрёком.
        - Что Сирена собралась посетить? - я растерянно потёрла паука на шее.
        - Атхавар - традиционное жилище амира, короля кочевого народа Таххарии-Хан, или других высокопоставленных особ, - шатёр из белого войлока на стобах, покрытых золотыми листами, - скороговоркой выдала Лавбук. - Сегодня хьёль-амир Махди ад-Хадзин в атхаваре принимает подарки от девушек, желающих стать невестами. Этот ритуал называется, - она сморщила лоб на секунду, вспоминая, и сразу же просияла. - Дуната Мар. Означает «дар согласия».
        Так и хотелось подсечь ногу Лавбук, чтобы та позорно рухнула на каменный пол. К счастью, с мимолётной эмоцией я справилась быстро и сосредоточилась на главном: Сирена всё-таки решилась. Один Вейн знал, что было в голове у этой капризной леди, но в то, что она искренне хотела замуж за таххарийца, мне не верилось. Как, впрочем, и в честность дружбы с Мотаной. Просто Сирена, в отличие от меня, очень хорошо знала, с кем выгодно дружить и не гнушалась притворством. Я кинула рассерженный взгляд на Окумента. Тот напрягся от речи Лавбук, и что-то мне подсказывало, что мыслишка о подсечке у него тоже проскочила.
        - Лучше не ходи, - угрюмо прорычал Бэзил.
        А как же Лоним? А как же громкие заявления Сирены о свободе? Не думает же она, что варвар предоставит ей вольную жизнь? Судя по его нраву и обычаям, запрёт в клетке… Или в том же шатре, куда ступит ножка леди Эстель в модной туфельке.
        - И где же его бронзовую задницу вылизывают сегодня? - уточнила я у Мотаны.
        Бэзил хохотнул, а Лавбук только нахмурилась. К подобным вопросам книжная мудрость её явно не готовила.
        - Где этот… ахатварь? - упростила я задачу прилежной студентке.
        - Ат-ха-вар, - чётко, по слогам произнесла мейлори ректора Аддисад, чем снова вселила желание подсечки, и охотно пояснила: - Сразу за площадью, после первого спуска. Ты точно не пройдёшь мимо, его заметно издалека.
        Я коротко кивнула. И даже с некоторым рвением поднялась. Сирена может сколько угодно заводить новых подруг, которые будут восхищаться её ухищрениями и идеями по защите от варваров. Но вот только одна старая подруга прекрасно знала, что порой Сирене нужна защита от себя самой.

* * *
        Замок Кроуницкой Королевской Академии светился жёлтыми глазками окошек. Извечный туман, сегодня особенно плотный, поглощал одну за одной прямоугольные башни, лишая здание величественной высоты. Даже горы вокруг попрятались за белёсой вуалью, вытолкнув из своих недр неуклюжее творение зодчих в качестве сурового стража. А он был только рад служить охранником. Гранитный фасад достойно противостоял времени: тёмный камень впитал в себя смену эпох, и сам стал памятником, величавым монолитом истории.
        В такие дни замок казался мне одушевленным существом - студенческая суета вдыхала жизнь в древние камни, какая-то таинственная сила шевелила его фундамент, и Кроуницкая Академия пыхтела, раздувалась и завывала на десятки голосов. Чудилось, вот-вот разом зарычат все каменные львы, вспорхнут с барельефов и фресок змеи, полыхнут огнём драконы, залают псы и запоют птицы.
        Накануне Праздника Династии это ощущалось особенно остро, и высокие квадратные ворота были огромным беззубым ртом каменного монстра, охотно выплёвывающим из своего теплого недра очередного обитателя. Хвойные растяжки из еловых лап висели над входом-ртом смешными усами, украшенными бордовым лентами, золочеными коронами и переливчатыми иллюзиями, сверкающими разноцветными вспышками.
        Я так сильно полюбила Кроуницкую Академию, что считала её своим настоящим домом, где у меня была настоящая жизнь. И я была частичкой её души, крохотной капелькой, дарующей жизнь древнему замку. Чувствовала причастность к чему-то важному и великому. Может, именно так ощущали верноподданные принадлежность Квертинду и верность Иверийской династии, в честь которой отмечали ежегодный праздник?
        Накинув капюшон с львиной вышивкой, я прищурилась, едва угадывая очертания статуи семи богов, увенчанной золоченой короной. До вечера ещё было несколько часов, но в такой мзге трудно было различить что-то дальше расстояния вытянутой руки. Снега не было, но ледяной туман колол щеки не хуже злой метели.
        - И чего тебе не сиделось в комнате, Сирена? - спросила я пустоту, зябко потирая плечи.
        Любая нормальная студентка немедленно повернула бы обратно и устроилась у большого камина в гостиной с чашкой ароматного отвара или айвового сока. Коротким порывом было так и поступить, но это означало бросить подругу на съедение дикарю. Допустим, она этого ещё заслуживала, но вот Лоним - точно нет. Не знаю, что у них там произошло, и вряд ли я подходила на роль переговорщика, но выяснить причину была обязана.
        Каменные ступени, уводящие с площади перед академией, покрылись ледяной коркой, и спускалась я медленно. Кое-где даже держалась за стволы елей. Моим первоначальным планом было найти Сирену, потребовать объяснений и утащить её в нашу комнату подальше от таххарийской ахатвари. Если получится - хитростью и уговорами. Если не получится - силой.
        Шатёр хьёль-амира я действительно заметила издалека, несмотря на плохую видимость. Огромная палатка из расписной ткани, украшенная золочеными пластинами выталкивала белый дым, который мгновенно поглощался кроуницким туманом. Я нашла это несколько символичным: здесь, в Квертинде, таххарийский принц был таким же, как дым от его палатки - незаметным и растворённым в миллионе крохотных частичек. Вонял только. И дым, и таххариец.
        Над самим атхаваром летал белый пепел. Невесомые хлопья, похожие на снег, кружили над длинной очередью, состоящей преимущественно из целительниц. Белые огоньки тиалей в хихикающей толпе лишь изредка разбавлялись голубым мерцанием вихрей Вейна или серыми кольцами Мэндэля. Пару раз даже мелькнул оранжевым Омен.
        Вокруг шатра расположился настоящий осадный лагерь из невест. По вытоптанному претендентками снегу сновали рудвики с кувшинами горячего отвара, украшенные к празднику фонари горели особенно ярко, разгоняя плотный туман. По краю возникшей у жилища варваров площади стояли низкие столики с напитками и пряными закусками - сырами и колбасами, золотистыми лепёшками и сдобными пирогами. Пахло жжёной травой и кострами.
        - Юна, наконец-то, - ко мне подбежала раскрасневшаяся Фидерика. - Мы давно тебя уже ждём. Сирена извелась вся.
        - Тут что, живёт хьёль-амир? - кивнула я на расписанную орнаментом палатку.
        - Тут живёт его колдунья, - Фиди взяла меня под руку и повела ближе ко входу. - Старая ведьма, к которой он прислушивается. Это она потребовала соорудить атхавар, чтобы быть ближе к природе, - Фидерика потянулась к моему уху и перешла на шёпот. - Говорят, она предсказывает будущее.
        Ведьм я не любила. Даже несмотря на то, что спустя столько времени я всё-таки прониклась к Рдяной Чахильде некоторым уважением, перед глазами всё равно стоял умирающий Гренка с пузырящейся у горла кровью, а от запаха роз тошнило. Идея посещения палатки варвара, которая с самого начала казалась паршивой, теперь стала ещё менее заманчивой. Чахи хотя бы была кровавым магом - пусть зловещим, но понятным и… квертиндским. А вот иноземная колдунья не нравилась мне уже только за то, что смела устанавливать свои порядки на нашей земле. Чем ей замок академии не понравился? Почему они вообще поселились здесь, а не на постоялом дворе Кроуница, как нормальные путешественники?
        - Привет, - коротко поздоровалась бледная, как туман, Сирена.
        Она теребила тонкий браслетик из мелких камешков и оглядывалась на стайку шумных девиц. На освещённом участке дорожки стояла Ракель, окруженная десятком капюшонов с крылатыми львами. Она что-то активно рассказывала и даже помогала себе жестами. Девушки в ответ закрывали рты ладошками, шумно вздыхали.
        - Ракель переводит пророчества для тех, кто уже вышел, - пояснила Сирена, сморщив носик. - Хвастается тем, что знает таххарийский.
        Белый пепел лежал нетающим снегом на соломенных кудрях серебристой лилии. Но вместо того, чтобы стряхивать его, Сирена без конца перебирала пальцами ровные синие бусины на запястье.
        - Зачем ты меня звала? - решила я начать издалека.
        Впереди очереди было ещё несколько девушек, и я рассудила, что время на беседу есть. Сунула замёрзшие ладони в карман накидки.
        - Дуната мар, - выдохнула Сирена так, будто бы это что-то проясняло. - Ритуал, когда любая девушка может стать невестой хьёль-амира. Нужно вручить ему в дар личную вещь, любую. Это будет означать согласие на брак…
        - Не надо, - я схватила её руку вместе с браслетом. - Не глупи, Сирена. Ты ведь не собираешься спать в таком месте, - кивнула на шатёр, - и с таким мужчиной.
        - Конечно, нет! - нарочито расхохоталась серебристая лилия. - Разве может такая, как я стать королевой Таххарии-Хан и женой великого воина?
        - Не может? - сходу предположила я, чем заслужила уничтожающий взгляд подруги.
        И сразу прикусила губу. Куда вела Сирена пока было непонятно.
        - Хьёль-амир принимает очень мало даров, - шепнула мне на ухо Фидерика. - Он не все кандидатуры одобряет. Но колдунья гадает всем, кто заходит…
        - Конечно не может! - ни к кому особенно не обращаясь сморщила носик Сирена. - Хьёль-амир никогда не выберет меня невестой, потому что я - капризная, своевольная, избалованная, непостоянная, - в интонации подруги скользнули подозрительно знакомые нотки. - Ах, да! Ещё у меня несносный характер, и я требую постоянного внимания! Без конца отвлекаю от вонючего чулана и грязных драк в бестиатриуме! И от этих… Этих штук со всяким железками…
        Она прищёлкнула пальцами, пытаясь вспомнить слово «механизмы». Но подсказывать я не стала.
        - Где Лоним? - так же шёпотом спросила у Фиди.
        - Они поругались, - Фиди пригубила дымящийся отвар из стакана.
        Это я уже поняла. Фидерика переступала с ноги на ногу, пытаясь согреться, и кидала на меня виноватые взгляды из-под капюшона. Колечко пряталось где-то под шерстяными перчатками, и единственная из всех собравшихся настоящая невеста никак не выдавала своего нового статуса.
        Со стороны палатки пыхнуло жаром, и гомон затих. Из-под откинутого полога вынырнула Маина Зеваш в компании двух подруг. Талантливая и смелая целительница просто сияла счастьем, а когда она активно закивала в знак согласия, встревоженная девчачья толпа заохала и нестройно захлопала.
        «Принял дар согласия» - поняла я. А ещё я поняла, что девушки перед нами зашли в палатку все разом, и это означало, что мы следующие.
        - Послушай, Сирена, - я схватила подругу за плечи и хорошенько встряхнула. - Это очень плохой способ донести до Лонима свои претензии. Лучше выскажи ему всё в лицо! Поругай его, не знаю… дай пощечину.
        - Как вульгарно, - она ладошками стукнула меня по рукам, высвобождаясь. - Я хочу, чтобы он понял, что может меня потерять. По-настоящему потерять. Он думает, что лучше него я никого не найду. Так вот, я докажу, что он не прав.
        - Но он прав! - очевидно заключила я и сразу же пояснила открывшей от возмущения рот подруге: - В смысле, он прав в том, что ты избалованная и капризная. Это не плохо, просто… просто ты не сможешь жить в Таххарии-Хан. Жестокие обычаи, походные условия, выжженная трава степей и бесконечное выживание, - я попыталась вспомнить что-то ещё о стране варваров, но на ум ничего не приходило, поэтому я коротко резюмировала. - Сирена, ты совершаешь глупость!
        - Знаешь, что! - всё-таки возмутилась серебристая лилия. - Не тебе мне говорить о глупостях! С тех пор, как выяснилась правда о твоей матери, ты только и делаешь, что их совершаешь! Я хотя бы имею мотив! Я могу стать амирьей - королевой Таххарии-Хан! Меня будут почитать, уважать и славить! Паломники будут нести дары к моим ногам, а таххарийцы склонять головы при моём появлении! И никто! - она подняла вверх пальчик. - Никто не посмеет сказать, что я ему мешаю или требую слишком много внимания!
        - Очень красивая теория, - парировала я. - Но ты быстро передумаешь, когда начнёшь спать на шкурах и питаться недожаренным мясом. Не говоря уже о том, что со свободой можешь распрощаться. Этот дикарь не любит, когда ему перечат.
        - Я сумею его обуздать! - хмыкнула Сирена, и я надула щёки.
        Вот как с ней разговаривать? Леди Эстель не имела понятия даже о жизни простолюдинов Квертинда, не говоря уже о нравах дикарей. Как можно быть настолько… самоуверенной?!
        Палатка очередной раз пыхнула, выплюнув густое облако дыма с пеплом. Золотистые пластины на её стенах зашатались, глухо захлопали о плотный войлок. Проходящий мимо рудвик ухнул и споро припустил в сторону ёлок - подальше от ахатвари. Весьма мудрое решение, рассудила я. Что происходило внутри я не знала, но надеялась, что вошедших девушек не поджаривали на вертеле под ритуальные песни. В любом случае, проверять лично мне не хотелось.
        - Идём, - схватила я подругу за рукав.
        Удалось сдвинуть почти на пять шагов прежде, чем Сирена превратилась в упрямого капрана, уперевшись ногами.
        - Вы уходите? - спросила замёрзшая тоненькая целительница, что стояла за нами.
        - Да! - выпалила я.
        - Нет! - возмутилась Сирена.
        Единства с подругой у нас по-прежнему не было, но это был вопрос десятый. Сейчас важнее всего было удержать Сирену от вздорных решений, последствия которых она не осознавала. Хотя, казалось бы, - что тут анализировать? Воззвать к сознательности серебристой лилии у меня не получилось, значит, придётся протащить леди Эстель через всю площадь. Пожалуй, сразу в мужской корпус.
        - Срочно позови Лонима, - кинула я Фидерике, ухватывая сопротивляющуюся подругу за талию.
        Кто-то рядом послушно сорвался с места, но я не успела заметить, кто именно, потому что Сирена вцепилась в мои некстати распущенные волосы, не позволяя повернуть голову.
        - В этом вся ты! - она продолжала упираться ногами. - И твоя дурная наследственность! Одной грубой силой не решить проблему!
        - Скажи это варвару, за которого ты собралась замуж! - разъярилась я не на шутку.
        Пусть ненавидит меня ещё больше, пусть оскорбляет, но загубить свою жизнь из-за короткого обиженного порыва я Сирене не позволю. Поднять девушку мне не удалось, но я явно выигрывала схватку, и мы короткими, но уверенными рывками приближались к ступеням. Она принялась молотить меня кулачками по спине. Между прочим, довольно ощутимо.
        - Мейлори Юна Горст, - ворвался в нашу перепалку низкий мужской голос. - Ты принесла мне дуната мар?
        Перед палаткой вдруг стало очень тихо.
        Слышалось только далёкое потрескивание костра и тихие напевы. Даже хруст снега пропал - каждый боялся сдвинуться с места.
        Хьель-амир стоял, откинув полог, и наблюдая за моими попытками силой принудить Сирену покинуть это место. Последняя тоже удивлённо застыла. Не ожидала, что варвар знает и помнит моё имя. Я сама, честно признаться, оторопела от его хорошей памяти.
        - Дуната мар принесла я, - ловко вывернулась студентка Эстель и присела в реверансе, приподняв полы накидки. - Юна Горст и Фидерика Уорт сопроводят меня в атхавар.
        Коротко ругнувшись на то, что Сирена сориентировалась быстрее, я встала за её спиной.
        - Как тебя зовут? - обратил хьёль-амир внимание на потенциальную невесту.
        Даже мне от его наглого взгляда стало не по себе. Махди ад-Хадзин очень подробно рассматривал Сирену, как товар на рынке. Задержался глазами на ножках, торчащих из-под плотной ткани накидки.
        - Леди Сирена Эстель, Ваше Высочество, - не спасовала она в ответ.
        - Сирена, пошли отсюда, - процедила я сквозь зубы и дёрнула её за капюшон.
        - Нет, не высочество, - поправил варвар. - Если станешь невестой, сможешь звать меня своим повелителем.
        В словах дикаря не было ни капли иронии. Он покровительственно протянул руку, приглашая Сирену войти в атхавар.
        - Убедилась? - прошептала я её затылку. - Теперь идём.
        - Это обычная формальность, - кинула Сирена через плечо и уверенно двинулась на встречу хьёль-амиру.
        Я почти вскрикнула от возмущения. Хотелось призвать на помощь окружающих, но девушки только таращились на высокого варвара, сменившего броню на короткую меховую безрукавку. Кожа его блестела металлом даже в тумане, хопеши покоились на бёдрах. Рядом тихонько прошуршала накидкой Фидерика, нырнувшая в пышущее жаром и светом нутро палатки вслед за Сиреной. Все без исключения взгляды уставились на меня, вызвавшую промедление. И самый противный и мерзкий был прищуренный взгляд золотистых глаз.
        Без лишней спешки я проверила своё оружие, слегка размяла пальцы и под гробовое молчание прошла до шатра, чтобы окунуться в таххарийское пекло вслед за своими полоумными соседками. По пути успела поразмыслить о том, почему связь с Лонимом, находчивым и здравомыслящим, так плохо повлияла на разум Сирены.
        Помимо нас внутри атхавара оказалось пятеро, включая самого хьёль-амира.
        Двое охранников, таких же бронзовых и скуластых, как и сам иноземный принц, сразу стали за опустившимся пологом, преграждая нам выход. Махди ад-Хадзин устроился между полыхающих жаровен на низком табурете, скрестил ноги, уложил хопеши на бёдра. По правую руку на узорной подстилке распластался волк, даже не поднявший головы с лап при нашем появлении. Устал, должно быть, бедолага.
        Пятой была ведьма.
        Хотя признать в лысом, сгорбившемся над одной из жаровен существе женщину было не очень просто. У неё не было не только волос, но даже бровей и ресниц. Их странным образом заменяли татуировки. От самой макушки вниз тянулись синие линии, пересекающие её затылок, виски, щеки. Ровными дорожками они спускались по шее до самой груди и закручивались в спиральные орнаменты причудливого ожерелья. Одеждой лысой старухе служили куски шкур, подпоясанные венком из сушеных трав - я не представляла, как это конструкция удерживается на сморщенном теле. Вдобавок ведьма отрывала крупные пучки от своего пояса и кидала их в огонь, наполняя и без того душное помещение шатра запахом жжёных сухоцветов.
        - Подойди, леди Сирена Эстель, - велел варвар, низко опустив подбородок.
        Он указал на истертый коврик перед собой, и Сирена со смелым рвением покорилась. Выпрямила спину, расправила складки накидки. Я видела только её оголённый стрижкой затылок, но была готова поклясться, что лицо леди Эстель сверкает лучезарной и самой обворожительной улыбкой.
        Я почти оперлась плечом о деревянный столб, подпирающий полог атхавара, но отпрянула, обнаружив в его резьбе оскаленные волчьи пасти. Лоб от жары моментально покрылся испариной, ладони вспотели. Я осторожно вытерла их об накидку.
        - Сними это, - тыкнул в Сирену пальцем варвар, призывая потенциальную невесту раздеться.
        Фиди прижалась ко мне боком, схватилась за рукав. Я напряглась. Сирена Эстель обернулась, пугливо глянула на меня, но всё же развязала ленты накидки. Спустила её с плеч, осторожно перекинула через руку. Вытянулась в струнку, демонстрируя идеальную форму студентки Кроуницкой Королевской Академии и аристократичную осанку. Аккуратная и гордая девушка смотрелась приклеенной картинкой на фоне растянутых по стенам меховых шкур, свисающих с потолка глазастых ложек и трещоток. Белая сорочка светилась огоньком цивилизации и благословением Девейны в мире примитивных дикарей. Но хьёль-амира больше интересовали не манеры и вид леди Эстель, а её округлости. Очень недвусмысленно он пробежал глазами по точеной фигурке, задержался на груди и удовлетворённо кивнул.
        - Я спрошу три раза, а ты ответишь правду, - тихо, едва перебивая треск костров, проговорил хьёль-амир.
        - Спрашивайте, - великодушно разрешила Сирена, хотя вряд ли её разрешение требовалось.
        От звонкого голоска девушки ведьма вскинулась, повела носом. По-животному принюхалась к воздуху, закатила глаза. Премерзкое зрелище. Чахи по сравнению с ней и вправду была прекрасной.
        - Ты пришла сюда по доброй воле, дева Квертинда? - начал свой допрос варвар.
        Колдунья забормотала что-то себе под нос, вкинула пучок в кованую жаровню. Травы задымились и вспыхнули, золотистые искры взмыли в воздух. Полог захлопал, как от сильного ветра, по войлочным стенам побежали тени. Ведьма вытянула руку с крючковатым пальцем, тыкнула в Фиди. Та пискнула и ещё сильнее вжалась в меня.
        - По собственной воле, - на свой лад ответила Сирена, оглядываясь.
        От танцующего пламени свисающие предметы отбрасывали рваные движущиеся тени на стены, создавая иллюзию безумных плясок. Я сжала рукоять Кааса, подалась в слух. Как оценить угрозу? С одной стороны, варвары не должны были причинить нам вреда, с другой - однажды наивная вера в подобную истину ткнула меня носом в смерть Гренки. Смерть Фидерики, которая явно интересовала колдунью, я точно не допущу.
        Ведьма зачерпнула дым ладонью, подкинула и завыла гортанную песню, не отводя глаз от студентки Уорт. Голос её шуршал травами, перекликался птичьими трелями, звенел то шёпотом, то стоном. Она шумно втягивала воздух говорила что-то, и от каждого звука Фиди хлюпала и подпрыгивала. Не понимая ни слова, девушка плакала - то ли от страха, то ли от обиды. Но надо отдать должное варварской карге - приблизиться к нам она не посмела. На её счастье.
        - Голос предков говорит, твоя дочь будет предназначена правителю, - шепнул сзади один из дикарей, и мы обе оглянулись.
        Фидерика - испуганно, я - удивлённо. Не ожидала, что эти истуканы умеют говорить. Думала, они рычат как волки или гортанно воют, как ведьма.
        - У меня будет дочь? - всхлипнула Фиди.
        Вместо ответа тот дикарь, что был ближе к нам, кивнул. Косички с миинхами почти неслышно клацнули друг о друга. Я осторожно нащупала свой собственный - подарок хьёль-амира. Надеюсь, он не был чем-то вроде «дара согласия».
        - Ты принесла мне в дар личную вещь? - почти пропел хьёль-амир, не отвлекаясь на вой ведьмы.
        Сирена нервно сглотнула, потеребила несчастный браслет из лазуритов, даже затопталась на месте. Снова обернулась не меня, и я в ответ отрицательно покачала головой.
        - Принесла, - как-то обречённо выдохнула серебристая лилия.
        Камешки щёлкнули друг о друга, когда девушка стащила браслет с руки и положила его в чашу перед хьёль-амиром. На короткую секунду вцепилась в нитку бусин пальцами, как в последний шанс, но потом отпустила. Снова помявшись, коротко поклонилась повелителю шкур, ковров и сушеных трав. Я закрыла глаза рукой. Видят боги, я пыталась ей помешать.
        - Ты уже познала мужчину, леди Сирена Эстель? - подался вперёд хьёль-амир, впиваясь жёлтыми глазами в мою подругу.
        - Это… это слишком личный вопрос, - попятилась Сирена Эстель.
        Ведьма открыла рот, обнажив острые и тонкие клыки, заточенные не хуже кинжалов. Неожиданно забасила сиплым, мужским голосом, от которого по спине пошёл холодок. Дым над одной из жаровен дёрнулся, потянулся к колдунье, потёк по её фигуре.
        - Мамочки, - пискнула Фидерика, зажмуриваясь.
        В палатку ворвался ледяной, промозглый холод резким порывом ветра и тумана. Полог входа откинулся, явив нам совершенно всклокоченного и обезумевшего Лонима. За его спиной замаячили вооруженные Оуренские и - слава семи богам - Комдор с Лампадарио! Своей банде я обрадовалась в этот момент так, как не радовалась никому в своей жизни. Ну… почти никому.
        - Сирена! - рявкнул студент Рилекс так, что сам хьёль-амир позавидовал бы ярости в его голосе.
        - Запрещено, - мгновенно преградили старшекурсникам путь в палатку варвары и пояснили, как заведено: - Дуната Мар.
        - Юна! - взмолился Лоним, увидев меня. - Вытащи её оттуда!
        Ответить я не успела, потому что уже бежала к Сирене. Жуткая колдунья варваров вытянула обе руки вперёд, упала на четвереньки и поползла прямиком к леди Сирене Эстель, перебирая ладонями со скоростью встревоженного таракана. Оружия у неё не было, но острые зубы могли вспороть глотку девушки не хуже пасти икша. Успели мы одновременно: ведьма дёрнула юбку студентки Эстель так, что та чуть не треснула, я же рванула подругу за шиворот, привлекая к себе.
        Кажется, за спиной началась какая-то потасовка, потому что звякнуло оружие. Хьёль-амир поднялся, брови его сдвинулись в одну линию. Я тоже достала Кааса, намереваясь прирезать ползающую таххарийскую тварь, кем бы она ни была.
        - Не надо, мейлори Юна Горст, - спокойно остановил меня принц дикарей. - Голос предков будет говорить суть.
        - Шаххрейн, - чётко и осмысленно выдала колдунья, нюхая юбку Сирены. - Шаххрейн?
        Какую там суть она несла, я не поняла, но остановилась, выставив кинжал. Агрессии ведьма не проявляла, нападать не собиралась. Но вид и близость её заставляли напрячься и подобраться для защиты. Или атаки.
        - Пошла вон, - пнула я сапогом тщедушное тельце.
        Ведьма вместо того чтобы сжаться в комок или отползти, вцепилась в мой сапог мёртвой хваткой. Как кусок грязи, присохший после осенней прогулки на Трескималь.
        - Шаххрейн! - радостно сообщила ведьма, заглядывая мне в глаза.
        - Шаххрейн, шаххрейн, - подтвердила я, отпихивая её подальше.
        К счастью, довольная старуха отпустила мою обувь и, как была, на четвереньках закружилась вокруг своей оси. Запела, завыла, зарычала, радостно приговаривая: «Шаххрейн!» Деревянные расписанные ложки застучали друг о друга от сквозняка, заверещали трещотки, задёргалось пламя.
        - Что значит шаххрейн? - спросила ошалевшая Сирена у хьёль-амира.
        Тот посмотрел пристально, насупил брови. Не дожидаясь ответа и развития событий, я почти пинками погнала серебристую лилию к выходу. На этот раз она не сопротивлялась, на ходу накидывая верхнюю одежду. Фидерика уже успела выбежать и броситься к Куиджи, вытирающего платочком слёзы с пухлых щёк своей невесты. У выхода метался Лоним наперевес с мечом - почти раздетый, в наспех накинутой сорочке.
        - Леди Сирена Эстель, - позвал хьёль-амир, когда мы уже почти покинули атхавар.
        Мы обе обернулись.
        - Да? - задрала голову серебристая лилия.
        - Я принимаю твой дар согласия, - ровным тоном сообщил хьёль-амир и потянулся к лежащему в чаше браслету.
        Надел его на ладонь, задумчиво перебрал камешки и махнул рукой охранникам.
        Двое варваров незамедлительно вытолкали нас наружу, в ледяные объятия кроуницкого тумана и взволнованного гомона студентов. Напряжение прошлось короткой дрожью и схлынуло. Я словно вернулась домой, в родной Квертинд, из неприятного путешествия. Сразу стало гораздо легче и привычнее: хохотали девушки, лулукали рудвики, скрипели ветки, где-то каркали вороны и хрустел снег.
        - Дочка? - спросил совсем рядом Куиджи, поглаживая рыжие кудри. - Это же пг’екг’асно, Фидег’ика! Ты плачешь от счастья?
        Фиди рассмеялась сквозь слёзы, крепче сжала психа в объятиях. И я вдруг поняла, как они мне дороги. Даже хохотнула облегчённо.
        Сирену ждала совсем другая встреча, не подразумевающая радости. Лоним рывком дёрнул её за локоть, привлекая внимание окружающих, и потащил куда-то в сторону отдалённых елей.
        - Мне больно! - вскрикнула леди Эстель.
        Но Лоним как будто не видел того, что Сирена послушно идёт следом, - лишь крепче сжимал ладонь и рывками тащил за собой девушку. Со стороны казалось, что он нарочно хочет оставить синяки на тонкой ручке.
        - Эй! - вскинулся Комдор рядом со мной. - Поосторожнее с ней!
        Он проводил взлохмаченного Лонима Рилекса недовольным взглядом, но остался на месте. Рядом со мной и длинной первокурсницей Тефидой, поверх накидки которой я неожиданно заметила тиаль с песком.
        - Я позвала Лонима, как ты и сказала, - довольно отчиталась мелкая. - И ещё подумала, что будет неплохо привести нашу банду!
        - Нашу банду? - эхом отозвалась я, щурясь от тумана и летящего пепла.
        После посещения палатки чувствовала я себя странно. Голова кружилась от запаха дыма и скорости событий. Из тумана то и дело выплывали знакомые улыбающиеся лица студентов. Вокруг атхавара царило радостное оживление. Привычная суета казалось мне домашней, уютной, но невыносимо душной. Я развязала завязки накидки, позволяя холоду проникнуть под одежду. И с огромным удовольствием обнаружила, что помимо горячего отвара на походных столиках есть ещё и мой любимый айвовый сок.
        - Банду изгоев! - пояснила мелкая и двинулась следом за мной к напиткам. - Ещё на всякий случай привела магистра, чтобы обезопасить студенток от неприятных случайностей. Ну знаешь, всё-таки варвары…
        - Где Джер? - сходу спросила я и приложилась жадными глотками к глиняному стакану. Напившись, вспомнила: - То есть, магистр Десент?
        - Ушёл в горы со старшекурсниками, - ответил мне женский голос за спиной.
        Я закатила глаза и со стуком поставила пустой стакан на стол. Вездесущая пиявка! Всё забываю, что она теперь тоже магистр. Зло глянула на Тефиду, и та вжала голову в плечи. Нужно было спросить, кого там она ещё привела вместе с Лонимом. Может, всю академию, включая коридорных свиров? Вот же… заставь дуру богам молиться!
        - Ты распустила волосы? - обошла меня Элигия и нащупала одинокую тонкую косичку с миинхом, пригладила выбившиеся пряди. - Тебе так гораздо лучше. Стала такая хорошенькая!
        - Ещё раз тронешь меня - отрежу тебе пальцы, - необдуманно пригрозила я, ухватывая рукоять Кааса.
        Тефида рядом поперхнулась айвовым соком, закашлялась. Но никто, кроме неё, не слышал моей угрозы.
        - Когда же ты поймёшь, что я - не враг тебе, - сочувственно вздохнула певичка. - Особенно сейчас, когда мы стали так близки с твоим ментором. Джер очень трепетно к тебе относится. Поэтому нам необходимо найти общий язык… И я готова пойти на встречу. Хочу, чтобы ты могла мне довериться.
        Каждая фраза, каждый жест этой женщины были для меня едкой отравой. Она словно нарочно всаживала иглы в плотную оболочку моего кокона, намереваясь лопнуть сдерживающие ярость границы. Но, как ни странно, от этого понимая подавлять агрессию по отношению к ней стало легче. Я чувствовала себя сильнее, не поддаваясь на её хитрые издёвки. Теперь я тоже принадлежала к Ордену Крона и умела менять маски. По крайней мере, училась.
        - Начни первая, - с самой милой улыбкой посоветовала я и приблизилась, чтобы меня не услышала Тефида. - С какой целью Господин Демиург прислал тебя в академию? Что ты здесь разнюхиваешь? Зачем тебе Джер, пиявка? Расскажи, ты ведь хочешь доверия между нами.
        - Ох, Юна, это так смешно! - отпрянула с хохотком Элигия, обмахиваясь ладонями. - Маги Ревда совсем ничего не смыслят в управлении ветром и водой! Но если хочешь, я могу дать тебе несколько уроков, - она скосила глаза и развернулась вслед за взглядом. - Мотана! Твоя работа по естественным течениям Марииского моря достойна высшей похвалы!
        Я хмыкнула, мысленно засчитывая себе победу. Элигия отошла сама, привлечённая горячим и подробным отчётом студентки Лавбук, словно она явилась сюда именно за этим. Я немного расслабилась и потянулась ещё за стаканом, рассматривая как Куиджи сосредоточенно отряхивает пепел с накидки Фидерики.
        - Здорово, когда кто-то из банды находит свою вторую половинку, правда? - встала рядом Тефида Морани.
        В отличие от Окумента, мне совсем не хотелось иметь последователей. Тем более таких ретивых. Но Тефида точно не заслужила грубости или упрёков. Да и по сути она была права - действительно, за несмелой нежностью Куиджи и Фидерики наблюдать было очень здорово. И на душе становилось теплее. Я мельком взглянула на длинную первокурсницу. Высокая, нескладная, она смотрела на мир с вызовом и потирала шею. Так и хотелось влепить ей подзатыльник, как Комдору…
        - Комдор, - я поперхнулась соком и выплюнула оранжевую струйку на снег. - Где Комдор?
        - Аспид вон там, - кивнула дылда на дальние ели, за которые Лоним утащил Сирену для отповеди.
        - Дерьмо, - ругнулась я, шагнула в ту сторону и почти сразу перешла на бег. - Троллье дерьмо!
        За своим соревнованием в лицемерии с Элигией я совершенно не заметила, что Комдора нет рядом уже давно. Обычно Нед умудрялся заполнить собой всё пространство и внимание, но в окружающей суете я упустила из виду то, что давно его не слышу. Гаденькое предчувствие поскреблось в затылок впервые за весь день. Даже перед входом в палатку я была увереннее, чем сейчас.
        - Почему троллье? - заинтересовалась припустившая за мной Тефида, но ответом я её не удостоила.
        Резко завернула за хвойную рощицу из пяти деревьев, поскользнулась на притоптанном снеге и с размаху врезалась в ель, стряхнув с веток снежное облачко. Очухалась и внимательно всмотрелась в фигуры друзей. Фонари были далеко, и в белом мареве разобрать происходящее было непросто. Но то, что участников было трое, сомнениям не подвергалось.
        - По-моему, Нед защищает честь Сирены, - рассудила ситуацию Тефида.
        - Комдор! - угрожающе захромала я в их сторону.
        На бегу немного подвернула ногу, и сейчас она отдавалась в лодыжке болью при каждом шаге. Но это было неважно.
        - Лоним! - вклинилась я между двумя парнями. - Что здесь происходит?
        - Твой цепной песик решил, что имеет право вмешиваться в мои отношения, - невесело ухмыльнулся старый друг.
        Сейчас он совсем не был похож на того весёлого и вечно подшучивающего Лонима Рилекса, с которым мы воровали яблоки. Завязки свободной сорочки болтались на мужской груди, нос и щёки раскраснелись от мороза. Но холод его волновал так же мало, как меня - повреждённая лодыжка. Лоним потирал пальцами висок и выглядел злым.
        - Уведи свой выводок отсюда, Юна, - просто и устало попросил студент Рилекс. - Пожалуйста.
        Мне бы хотелось увести его самого - подальше от любопытных взглядов и поближе к теплу, но давать Лониму советы, а тем более вступать в спор было точно плохой идеей. Я слишком часто пребывала в состоянии сокрушительной ярости, чтобы легко распознавать её в других людях. Поэтому привычно дёрнула Комдора за капюшон и кивком указала Тефиде на дорожку.
        - Я ещё не закончил, - оттолкнул меня Нед и снова встал перед Лонимом. - Чем ты сам отличаешься от этого варвара? Обращаешься с Сиреной, как с рабыней! Распускаешь руки и хамишь!
        Сирена разумно молчала, даже не пытаясь поддакивать Комдору. Она с подозрением смотрела на обоих парней и даже носик не морщила. Должно быть, её настигло долгожданное осознание, и она всё-таки чувствовала себя виноватой. Хотя в случае с леди Эстель ничего нельзя бы сказать наверняка.
        - Яйца отрастил, хлюпик? - прохрипел Лоним. - Пошёл вон.
        - Не вмешивайся, Комдор! - рявкнула я, стараясь скопировать недавний тон ментора.
        - Кто-то должен вправить мозги Рилексу, - проигнорировал меня Нед, уворачиваясь от хватки. - Сирена девушка, а не обезьянка шарманщика не поводке!
        - Нед, - очнулась, наконец, сама Сирена. - Это очень благородно с твоей стороны - вступиться за меня, но есть некоторые нюансы…
        - Ну вправь, - перебил её Лоним, не отрывая усталого взгляда от Комдора. - Завтра на рассвете в перелеске возле теплиц. Докажешь мне, что ты не хлюпик. Или бесславно сдохнешь, как мелкая шавка.
        - Вызываешь меня на дуэль? - удивился Комдор.
        - Хранителем персонагвира выбираю Виттора Оуренского, - подтвердил Лоним. - Выбери своего и, будь так добр, избавь меня до завтрашнего утра от своей компании.
        - Лоним Рилекс! - взвизгнула Сирена. - Ты должен ругать меня за глупость, а не совершать новые! Немедленно прекрати это!
        Но причина разногласия в виде мечущейся леди Эстель никого не интересовала. Девушку просто не замечали, как и её требований. Внезапно осмелевший Нед Комдор не входил в планы Сирены, как и в мои собственные.
        - Хранителем персонагвира выбираю Юну Горст, - согласился боец моей банды изгоев. - На рассвете.
        - Кряхт, - вырвалось у меня само собой веллапольское ругательство.
        - Настоящая дуэль? - состроила восторженную гримасу Тефида.
        - Вы нарушаете правила академии! - привела свой аргумент серебристая лилия. - Вы же не собираетесь поубивать друг друга?
        Волосы Сирены разлетелись в разные стороны, одуванчиком окружили голову, испуганный беглый взгляд метался от одного к другому. Кажется, дуэли больше не казались ей романтичными. Потому что на дуэлях именно что убивали. Без применения магии, только сталью и желанием уничтожить противника. Древний, как сам Квертинд, давно устаревший способ выяснять отношения не был популярен в современном королевстве. И я, как и Сирена, не могла поверить, что всё происходящее - всерьёз. Но Лоним не шутил. Я это точно знала и больше не пыталась оттащить Комдора. Он двинулся сам, сплюнув под ноги и сунув руки в карманы. Свет осветил его высокую фигуру, когда Нед вышел на обледенелую дорожку. Ещё секунда - и он исчез в тумане. Я рассеянно взглянула на часы.
        - Юна! - кинулась вслед за мной Сирена, когда я тоже собралась уходить. - Нужно их остановить! Мы должны что-то сделать!
        - Ты уже сегодня достаточно сделала, - угрюмо пробурчала я. - Вы все как будто с ума посходили с появлением этого варвара.
        - Мы им помешаем, - деловито закивала подруга, но голос её дрогнул. - Да. Я согласна признать тебя главной в этой затее и намерена теперь прислушиваться к твоим советам!
        - Да неужели? - зашагала я по снегу.
        Боль в ноге усилилась, разлилась до самого колена. Догнать Комдора не представлялось возможным, и я поникла, припадая на один бок. Следом двинулась Тефида, которая начала меня порядком раздражать. Как, в общем, и все вокруг.
        - Просто скажи, какой у нас план, - истерично попросила Сирена.
        - Позаботься о Лониме, пока он не вмёрз в ближайшую ёлку, - распорядилась я. - И не смей завтра являться на дуэль!
        - Но её же не будет? - почти плакала серебристая лилия.
        - Её не будет, если Лоним умрёт от переохлаждения, - я остановилась и втянула прохладный воздух сквозь зубы. - Иди к нему, Сирена.
        - Да, - активно закивала девушка. - Пойду. Нужно попробовать его переубедить.
        «Это вряд ли» - пронеслась в голове мысль, приглушаемая острой пульсацией в лодыжке. Отказ от дуэли навлекал позор на весь род гораздо больший, чем смерть от неё же. Лоним хоть и не мог похвастаться славой и честью семьи Рилекс, но у него был ещё десяток причин оставаться верным решению. Но Сирена уже возвращалась к своему парню, преисполненная спасительных речей. Я же снова сделала шаг и зашипела от боли. Мелкая дылда охотно подставила мне плечо, когда мы дошли до скользких ступеней.
        - Слушай, отцепись от меня, а? - вызверилась я на Тефиду. - Что ты присосалась ко мне, как клещ?
        - Но я ведь хотела помочь… - обиделась дылда.
        - Благими намерениями выстлан путь в пекло, - поделилась я простой истиной, которую только что открыла сама для себя.
        Проблемы сыпались сегодня как из кубка Девейны, а мне ещё предстояло посетить Приют Ордена. И повреждённая лодыжка точно не служила оправданием пропуска встречи с Демиургом, как и грядущая дуэль двух друзей. Я снова взглянула на часы и покачала головой.
        Я тоже очень хотела помочь всем, уберечь дорогих людей от необдуманных поступков, но провалилась по всем пунктам. Никого не уберегла, а себе только навредила. И в итоге оказалась между двух огней. Между Лонимом и Недом. Ни одному из них я не желала ни победы, ни поражения. И как предотвратить дуэль не имела ни малейшего понятия. И вообще пожалела, что не осталась у камина в гостиной, в тепле и покое.
        - Юна Горст, - раздался знакомый голос сверху, который не предвещал мне ничего хорошего.
        - Ну что ещё? - раздражённо задрала я голову на Мотану, спускающуюся по ступеням, и всё-таки оперлась на Тефиду. - Сирене опять нужно раздеться перед варваром? Отравить целительниц? Оседлать розовых слонов?
        - Я не от Сирены, - студента Лавбук оценила мой вид и прицокнула.
        Глухой стон сам собой вырвался из груди. Времени на посещение кабинета Надалии Аддисад не оставалось совсем, как и сил.
        - Бэзил Окумент просил тебе передать, чтобы ты была осторожна, - Мотана обошла нас по кругу. - Ракель готовит для тебя засаду сегодняшним вечером.
        По виду студентки Лавбук нельзя было определить её намерений. И мы были очень мало знакомы, чтобы я могла уловить какой-то скрытый смысл. Подозрительно оценила её с ног до головы, пытаясь понять, почему Мотана взяла на себя роль посланца. Следит за порядком?
        - И ты ещё не сдала её Надалии? - предположила я первое, что пришло в голову.
        - Бэзил был очень убедительным, - слегка улыбнулась студентка Лавбук. - И не знаю, как ты, а я не всё рассказываю ментору.
        Я даже расстроилась немного. Как ни странно, вмешательство ректора было бы очень кстати. Но… да. Я тоже не всё рассказывала своему ментору, как собиралась в прошлом году. «Скоро дуэли устраивать начнёшь?» - прозвучали слова Джера в сознании. «Начнёт, но не она» - ответил Каас, и я зачем-то стукнула по кожуху.
        - Спасибо тебе, - поблагодарила вместо меня Тефида. - За предупреждение.
        Я благодарить не стала. Почему-то мне казалось, что ещё придётся заплатить Мотане Лавбук за её «доброту». Может потому, что я, в отличие от Тефиды, прекрасно знала, что никто не станет что-то делать без выгодной для себя цели. Или хотя бы без идеи.
        - А знаешь, - обратилась я к Тефиде, усаживаясь на ледяную ступень. - Может ты и правда сможешь мне помочь сегодня. Ради нашей банды.
        - Ради банды изгоев я готова на всё! - с жаром вытянулась в струнку мелкая.
        - Найди-ка мне Толстого Мона. У меня есть для него задание, - я задумчиво потёрла лодыжку. - Или даже целых два задания.
        Первокурсница без лишних вопросов рванула в сторону целительского крыла замка. Мотана поправила причёску и пошла к лагерю перед атхаваром. Я же постучала пальцем по иверийской короне на часах, обдумывая уже план не только побега из академии, но и возвращения.
        Глава 12. Тайны династии правителей
        «Убивать легко, Юна,» - убеждал меня Каас, привычно устроившись в ладони.
        Сейчас я была готова с ним поспорить. И не только потому, что до сих пор переживала последствия убийства Кааса.
        Убивать легко, когда ты охотник, загоняющий добычу. Когда ты останешься голодным вечером, если не сможешь справиться с кроликом или с перепёлкой. Юркая, хитрая, осторожная и быстрая дичь борется за жизнь отчаянно и порой побеждает неотвратимость смертоносной судьбы в виде Юны Горст. Охотничий азарт придает решительности, но он рождается в схватке с природой, в состязании с животным за право самого сильного и быстрого.
        Убивать домашний скот - совсем другое.
        Молодой бычок жевал сено и доверительно заглядывал мне в глаза, надеясь на новое угощение. Он и не подозревал, что из гостинцев у меня только сталь ритуального кинжала.
        - Ты ведь не соплячка, Горст, - подначил Тать, ожидающий у выхода. - Как ты будешь вести армии Ордена Крона в бой, если трусишь прирезать скотину?
        Нард Татовский выплюнул сухую травинку, улыбнулся своей краснозубой улыбкой. И без того обезображенное лицо исказил оскал. По приказу Демиурга Тать привёл меня в хлев, чтобы я пополнила кровавую плазну для боевого заклинания. И теперь мне нужно было прирезать крупного бычка, впитывая эфир его угасающей жизни.
        - Я не трушу, - обиделась я, крепче сжимая бордовую рукоять. - Просто это… Это не честный бой.
        - Честный бой, - рассмеялся Тать. - Да ты совсем ещё зеленая, да? - он почесал рыжеватую бороду. - Я тебе так скажу, Горст. В настоящем бою ты не можешь быть честным или нечестным. Это тебе не дуэли аристократов. Ты либо убийца, либо убитый, ясно? Одно из двух.
        - Он не может быть убийцей, - кивнул я не бычка, не соглашаясь с утверждением.
        - Он родился, чтобы быть убитым, - хлопнул крышкой портсигара Тать. - А ты рождена для другого.
        Я вздохнула. Уточнять у Татя для чего, по его мнению, я родилась, не стала. Каждый раз, когда я приходила в Орден Крона, находился кто-то, кто стремился мне любезно сообщить о том, как важна я для истории Квертинда и великой борьбы против угнетения. И в каждом убеждении было столько искренности, веры в меня и идею, что я ни разу не решилась спорить. Юна Горст стала таким же неотъемлемым символом проклятого Ордена, как и сам Господин Демиург.
        - Скоро стемнеет, - поторопил Тать, чавкая за спиной. - Да и господин уже заждался.
        - Прости меня, ладно? - прошептала я в висящее ухо телёнка.
        Нащупала бьющуюся жилку на шее. Зажмурилась, вспоминая арахнокота и домика Чахи, но потом открыла глаза. Смотреть в лицо нужно не только опасности, но и ответственности. Я должна видеть, как убиваю. Чтобы не превратиться в слепого палача.
        Лезвие Кааса прижалось к горлу животного, и я с рассчитанным усилием резанула по толстой коже. Бычок замычал, забился, оттолкнув меня от себя и разбрызгивая кровь по всему коровнику. Его вой подхватили другие, ещё целые дойные коровы, которые никак не могли нас видеть в закрытом загоне.
        Я отскочила к воротам, чтобы не попасть под смертельный танец несчастной жертвы, и чуть не зарезала Татя, когда он хлопнул меня по плечу.
        - Отлично, - похвалил наёмник. - Одним росчерком и кожу, и вены. Даже оглушать не пришлось.
        Огромная туша дёрнулась, прочертив дорожку алых брызг, взмахнула обезумевшей от ужаса мордой, врезалась в стену и упала на бок. Я потёрла паука на шее. Бычок ещё дрыгался, но это были предсмертные конвульсии. Под головой со спиленными рогами мгновенно натекла лужа крови. Едкий, приторный запах наполнил помещение. Я облизала губы, ожидая ощутить металлический привкус. Но язык прошёлся по сухой коже с корочками, и я откусила торчащий лоскут. Плюнула на пол, вытерла нос рукавом.
        К умирающему животному моментально подбежали люди в передниках - погонщики или мясники, заметить я не успела. Тать развернул меня к выходу, сжал одной рукой плечи.
        - Это наша Юна Горст, ясно? - гордо крикнул он наёмникам, ожидающим снаружи.
        Почти втолкнул в толпу, но я не позволила себе упасть. Быстро поймала равновесие, осматривая свою одежду. Несколько капель крови попали на жилет и брюки, а весь рукав почти до локтя напитался красным. Легко отделалась. Бойцы Татя хлопали меня по плечу, а я улыбалась в ответ. Скорее из вежливости, чем из радости. Пополнение кровавой плазны не приносило эффекта кровавой магии, увы… Только ощущение собственной жестокости.
        - Наша Горст! - подхватил бешеный Крейг.
        - Молодцом, Юна, - подмигнул Фолон.
        - Будь свободен… - начал Джоу.
        - …устанавливай правила, - закончила я.
        В ответ мужчины издали стройный победный возглас. С наёмниками я была знакома плохо. Только недавно запомнила имена пятёрки Татя, а других и вовсе путала, каждый раз сильно смущаясь от такой пренебрежительности. В приюте Ордена я обычно запиралась в кабинете Демиурга и ждала его там, реже - в нижней гостиной. Создатель Ордена Крона очень ревностно относился к моей персоне. Он не одобрял прогулок по территории и, тем более, панибратского отношения с народом. Я не разделяла этого высокомерия, но так редко появлялась в приюте, что у меня просто не было времени на знакомства и беседы. В основном я изучала теорию кровавой магии, но сегодня настал день, когда я впервые решилась принести жертву Толмунду, чтобы впитать его силу.
        Демиург со мной не пошёл. Видимо, ненависть к насилию и грязи всё-таки переселила желание держать меня всегда рядом, и он поручил Татю сопровождать Юну Горст во время кровавого мероприятия. Конечно, Нард Татовский не преминул похвастаться мной перед своими людьми, как той самой ручной обезьянкой на верёвочке. Я не была против. Мне нравилось оживлённое внимание и гордая радость в глазах членов Ордена Крона, смотрящих на дочь знаменитой Сороки - Тезарии Горст. В конце концов, у каждой медали две стороны, и глупо отказываться от лучшей.
        Седовласый Фолон, самый старший из всех, потрепал меня по макушке, а Джоу, его сын, даже приобнял.
        - Но-но! - отругал его Тать. - Руки-то не распускай, гусь лапчатый. Не по тебе девка, ясно?
        - Ясно, - совсем не обиделся Джоу, легко выпуская меня.
        - Пошли, - кивнул за спину Нард Татовский. - Провожу тебя к… к следующему этапу обучения. Только переодеть тебя надо.
        Переоделась я в крохотном предбаннике, прилегающем прямо к хлеву. В качестве сменной одежды мне предложили светлое платье из простой ткани, которое легко укоротилось до сорочки. У Демиурга была навязчивая идея увидеть меня в истинно женских одеждах, но такого удовольствия я не собиралась ему доставлять. Верхняя часть изрезанного наряда прекрасно разместилась под зелёным жилетом, заменяя испорченную рубашку, а отрезанной юбкой я натёрла до блеска Кааса. Жилет и брюки решила не менять, несмотря на несколько видимых капель крови. Потерпит Демиург мой не слишком идеальный вид.
        К вечеру туман немного развеялся, являя мёртвое великолепие сада Приюта Ордена. Холодный камень, торчащие голые ветки и изредка - голубая, идеально пушистая хвоя. Серые артерии дорог, каменистые ограждения с налётом бурого мха и частые, яркие фонари. С наступлением зимы просторный двор как будто вымер - никто не гулял по кедровым аллеям, не носился вдоль заборов и не бряцал оружием. Вокруг было холодно, тихо и безлюдно.
        - Тать, - позвала я, когда мы шагнули прямо на клумбу, выбирая короткий путь. - Почему ты пришёл в Орден Крона? Устанавливать правила свободы?
        Он достал серебристый портсигар, сверкнувший в свете молодой луны, любовно потёр отполированную крышку.
        - Мне идти больше некуда, ясно? - закинул в рот жевательный лист. - В Орден Крона пришёл потому, что я - это я. С детства хотелось всё новое изучать, неизведанное. Чтоб всё шурум-бурум, каждый день - праздник. Если б денег хватило на обучение - стал бы магом Вейна. Открывал бы новые земли или путешествовал под парусом к дальним берегам. Да только не повезло в чистенькой и богатой семье родится, а с моим норовом это сразу изгоем делает, ясно? Таким только в канаве помирать или в Зандагате гнить, выбор невелик. Я б и сгнил, если б не Господин Демиург. Молодой я тогда ещё был, когда он мне сказал: на что тебе другие земли, если ты Квертинд открыть можешь? По-человечески устроенный мир - вот что никто ещё не видывал и никогда не бывал, - он пожевал, сплюнул. - Ты Джоу видела?
        - Ну, видела, - подтвердила я, огибая подвязанные кусты роз.
        На спасителя Квертинда Нард Татовский не был похож. Но держался с достоинством, не ёрничал и не выпендрежничал.
        - Он две недели как в пятёрке, отец настоял, - он даже руку мне подал, когда надо было спрыгивать с высокого булыжного ограждения. - Характер у него - дрянь. Брыкливый, своевольный. Придумал до того хитрую комбинацию, что три лавки успел обчистить в одиночку прежде, чем мы его утихомирили. А знаешь для чего? Нищей девке помочь хотел в Мелироан уехать. Несправедливо, говорит, что такая красота в ледяных трущобах прозебает. Квертинд его бы на раз-два смолотил за такую справедливость. А Орден шанс ему дал одуматься. И девке помочь не грабежом, а государственными изменениями. И таких как Джоу в королевстве несколько тысяч.
        - Целая армия изгоев, получается, - присвистнула я, когда мы вышли на широкую центральную дорожку.
        Фонари выстроились в ровный ряд вдоль блестящей от изморози брусчатки, делая вечер светлым как день.
        - Для них и нужно восстание, - Тать оторвал хвойную веточку от идеально пушистой голубой ели, понюхал. - Для Джоу и девки его. И для остальных. Не чтоб мародерствовать, ты не подумай. Просто каждый должен иметь право жить так, как расстарается, ясно? А не как на роду написано. Кто умный, тот должен своим умом из грязи подняться, а не преступлениями.
        - Мне ведь тоже Орден Крона помог, - внезапно осознала я, согревая руки в карманах форменной накидки. - В академию попасть. Я теперь и не представляю, что б со мной было…
        - Плохо бы тебе было, мелкая, - Тать почесал обезображенную, всю в рытвину от ожога щеку. - Но теперь у тебя есть мы. А у нас есть ты, - он выкинул ветку за высокий бордюр. - Ты вышибешь мозги этому сукину сыну Блайту, именем Ордена Крона! И поведёшь братьев в новый Квертинд, где каждому есть своё достойное место. Меня держись - не пропадёшь, ясно?
        Быть мелкой мне не понравилось, как и неуклюжие попытки втереться в доверие, но держаться Татя почему-то хотелось. Располагал он к себе, хоть и вид имел устрашающий - бандит, и всё тут. Но грубость и дерзость с лихвой компенсировались безусловной искренностью и верностью. Может, Нард Татовский и в самом деле был плохим человеком… но он был своим плохим человеком. А для пятёрки бойцов так и вовсе самым хорошим.
        - Не думаю, что за мной пойдут… - засомневалась я.
        И не думаю, что поведу. Но вслух этого говорить не стоило. До сих пор не верилось, что Господин Демиург готовит меня к управлению армией изгоев. Наши беседы, помимо изучения кровавой магии, сводились всё больше к философии и культуре, чем к стратегии или тактике.
        - А как же, - остановился Тать у фонтана с Нарциной. - Пойдут. И я пойду.
        - Почему? - прямо спросила я.
        - Потому что все чуют, что ты своя. И живёшь ты как мы, а не как эти, - он кивнул за спину, закряхтел. - По-настоящему, ясно? Рядом с тобой и сам становишься лучше. Тезария такой же была - едва приближалась - все вокруг в струнку вытягивались. Да не только в женской прелести дело было, а в том, что вселяла она что-то такое, правдивое. С первого взгляда понятно, что ты её дочь, ясно?
        - Ясно, - в очередной раз сдалась я, скидывая капюшон. - Ну, идём?
        Беседовать с Татем было интересно. Мне очень хотелось узнать Орден Крона поближе - не только через идеологию его создателя, но и простых бойцов. Тех, кто искал здесь для себя какое-то спасение. Хотелось самой оценить - действительно ли мы с людьми Ордена так близки, как считают они сами? Но плотные сумерки уже напитались темнотой, превратившись в поздний вечер. На рассвете мне нужно было быть у теплиц, чтобы предотвратить беду и утихомирить двоих друзей, в близости которых я не сомневалась ни на каплю. Впрочем… Что есть близость? На короткую секунду, на один вдох я вдруг почувствовала, что стою между Квертиндом и Орденом Крона точно так же, как между Лонимом и Недом… И не знаю, кому из них я желаю победы.
        - Жди здесь, - коротко приказал наёмник, хотя мы даже ещё не успели отойти от фонтана.
        Я хотела спросить, зачем, но Тать уже зашагал к поместью.
        В Кроунице похолодало, и с неба начал срываться крупный снег. Я задрала голову к звездам и принялась ловить ртом лёгкие пушистые снежинки. Порадовалась тому, что они реальные - не иллюзия в гостиной, не пепел над атхаваром, а невесомые зимние кристаллики, ледяными капельками оседающие на языке. Холодные. Вкусные. Настоящие.
        Если верить Татю, здесь всё было настоящим. Интересно, сможет ли Приют Ордена Крона когда-нибудь стать мне домом? Таким же, как академия…
        - В Баторе любят говорить, что истинная близость таится в поцелуе, - раздался за спиной знакомый голос. - Романтики теплого края верят, что он является проверкой настоящей любви.
        - Здравствуйте, Господин Демиург, - криво ухмыльнулась я.
        Он шёл со стороны одного из зданий, натягивая чёрные перчатки. Как всегда - тёмная фигура в элегантном сюртуке. И как всегда, наше занятие началось с изучения нравов и поговорок Квертинда, которые удивительным образом откликались моим мыслям.
        - Здравствуй, Юна, - она улыбнулся и подал мне локоть. - Прогуляемся сегодня. Хоть мы и не в Баторе, увы. Знаешь, за столько лет я так ни разу и не почувствовал себя уютно в Кроунице. Этот холод, туман, ветра… Неприветливость и угрюмость населения. Чувствуется наследие веллапольской ментальности.
        - Вы выросли в Уделе Батор? - предположила я, неохотно опираясь на его руку.
        Мы двинулись по одной из узких дорожек, к открытой террасе с фигурным ограждением. В теплое время здесь стояли плетёные лавочки и столики, а сейчас просторную и пустую площадку укрывал гладким полотном снег.
        - О нет, я вырос в столице, - он взглянул на небо. - В самом сердце королевства, в колыбели его грязных тайн.
        - И что в Лангсорде говорят о настоящей любви? - поддержала я разговор.
        - Ничего романтического, - улыбнулся мой спутник. - Только то, что любовь подобна жестокому тирану, которому нужно подносить жертвы. И жертва есть наивысшее признание в искренности чувств.
        - В таком случае вы точно столичный житель, - заключила я, припоминая то, что Демиург без конца повторяет о человечности.
        - Я житель Квертинда, - совершенно серьёзно ответил он.
        В темноте его глаза были почти одинаковыми, и только лунные блики отражались в зрачках. Перед нами возник лабиринт - не увядающий даже зимой, с плотной бархатной зеленью на своих стенках, присыпанных горками снега. С этой стороны зеленая изгородь имела прорехи - входы в путанные коридоры. Они же - выходы, потому что больше ни с одной другой стороны плотная стена не прерывалась.
        Демиург первым вошёл в узкий проход и помедлил, понимая, что я не иду за ним.
        Как-то раз одна из местных девушек обмолвилась в гостиной, что во время приёмов и праздников гости используют лабиринт для уединения и… интимных забав. С тех пор, глядя на стриженные ограждения, я никак не могла отделаться от чистоплюйного ощущения гадливости.
        Создатель Ордена Крона не торопил, и мы помолчали немного, прерываемые лишь далёким уханьем филина.
        - Как на самом деле вас зовут? - спросила я, всё ещё не решаясь последовать за Демиургом.
        - Иногда мне кажется, что и я сам уже не помню, - усмехнулся он в ответ. - Но в Квертинде остался ещё человек, который зовёт меня по имени. Тот, кого ты хочешь убить.
        Он снова протянул руку, настаивая.
        - Вы так и не ответили, - покачала я головой.
        - Ты ведь говорила, что можешь сопротивляться любопытству? - ехидно прищурился мужчина, но продолжил: - Моё настоящее имя не имеет никакого значения. Ни для Квертинда, ни для тебя, ни для меня. И никогда не имело.
        - Так и не скажете, - поняла я.
        - Сегодня тебе предстоит узнать слишком многое. Об Иверийской династии, об их магии и о её природе. О том, с кем и почему я сражаюсь много лет. Поверь, это информация для меня гораздо более личная, чем тот набор букв, которым меня нарекли при рождении.
        - Для этой беседы нам обязательно гулять по лабиринту? - нахмурилась я.
        - Обязательно, - последовал однозначный ответ.
        Раз так… Я всё-таки шагнула в лабиринт. Ну и ещё уже успела обдумать то, что много часов провела наедине с Демиургом, запертая в кабинете. Вряд ли ради домогательств он бы повёл меня в запутанные открытые коридоры, по которым сегодня гуляли только сквозняки.
        Меня сразу же придержали за талию, но я не придала этому значения. За время, что мы провели вместе, я привыкла к Демиургу, и его прикосновения меня больше не пугали. В этом был весь он - в легких, едва ощутимых касаниях, в дразнящих жестах, в сластолюбивых взглядах. Мимолётных, как взмах крыла редкой бабочки, которых он разводил. Но как бы Господин Демиург не наслаждался этой игрой, как бы не упивался собственной загадочностью, он ни разу не позволил себе лишнего. С ним я находилась в безопасности. Возможно, это был самообман, но с каждым новым занятием я чувствовала себя увереннее и спокойнее. Он приучил меня к себе. И к мысли, что сможет помочь.
        - Ты больше не хочешь выцарапать мне глаза, - проницательно заметил Демиург, когда мне свернули в очередной поворот. - И даже подчиняешься, хоть и не сразу.
        Двигался он уверенно, раз за разом направляя нас по совершенно одинаковым коридорам. Освещения здесь не было, но лунного света вполне хватало. Иногда мимо мелькали комнаты с резными лавками или статуи, угадать очертания которых не представлялась возможным под пушистой белой шапкой. Я запоминала повороты, хотя цепочка следов должна была быть заметна ещё несколько часов, учитывая лёгкий снегопад.
        - Это не мои методы, - я заглянула в очередной тупик, надеясь найти ориентир, но картина не изменилась. - Обычно я стреляю в голову или режу глотку Каасом.
        - Каас Брин, - сразу же вспомнил Демиург. - Обиженный на мир стязатель. Мальчишка, едва не загубивший тебя из-за своего горячей влюблённости.
        - Не говорите так о нём, - предупредила я.
        От следующего поворота я оторопела и даже тихо ухнула. Мы оказались на небольшой открыткой площадке с низкой башенкой в середине. Той самой, которая была видна из-за стен лабиринта.
        - А как ещё о нём говорить? - пожал плечами мужчина. - Неразумный, мстительный и смелый до нелепости мальчишка. Он должен был соблазнить тебя и привести в Орден, в итоге сам превратился во влюблённого идиота. Из помощника он стал угрозой, и я не видел иного способа устранения.
        - Не смейте, - мгновенно разозлилась я. - Не смейте говорить о Каасе в таком тоне. Вы не знали его так, как я! Вы!.. - я открыла рот от внезапной догадки. - Это вы приказали ему идти на Сомнидракотуль вдвоём со мной? - рассмеялась диким, невесёлым смехом. - О, ну конечно. Жизнь Кааса была в опасности в любом случае, и это он шёл туда за смертью, а не Джер. Вы использовали его как щит, как разменную монету, подставили!
        - Но это не я его пристрелил, - спокойно заметил Демиург.
        Ярость полыхнула во мне привычным жаром, и я хватанула ледяного воздуха. Кинула взгляд на башню, из которой пахнуло амброй. Сжала кулаки и посчитала вдохи. Нужно успокоиться. Мы пришли сюда за секретами Иверийцев, а Каас… Секреты Кааса должны покоится вместе с ним. Они были для меня гораздо священнее, чем тайны династии правителей.
        - Я даже ментору не позволяю говорить о Каасе, - процедила сквозь зубы, надеясь, что разговор на этом будет исчерпан.
        Мне хотелось многое сказать, но я сдержалась.
        - Правда? - неискренне удивился Демиург и подошёл ближе. - А ты многое позволяешь своему ментору, Юна?
        Он погладил пальцем мою щёку, стряхнул снежинки с волос.
        - Больше, чем вам, - соврала я, отстраняясь, и закончила уже без намёков: - Я не хочу говорить больше ни о Каасе, ни о Джере, - и добавила на манер Татя. - Ясно?
        - Вот она, твоя человечность, Юна, - Демиург улыбнулся тепло, заглянул в глаза. - Тебя так легко разозлить, едва надавив на чувствительные точки. Огрызаешься и защищаешь границы, за которые не хочешь меня пускать.
        - Если вам не указать на ваше место, вы так и будете лезть в душу, - я выдержала его взгляд.
        - Ты указываешь мне на свои слабости, - он стянул перчатки, обнажив унизанные перстнями руки. - И становишься лёгкой марионеткой.
        Обошёл по кругу, стал перед воротами башни и вцепился в меня глазами.
        - Всегда держи своих врагов в замешательстве, - сказал Демиург. - Если они не знают, какие эмоции ты испытываешь, то не смогут управлять тобой. Весь мир - театр лжи, - он рывком распахнул створки, зажмурился и втянул запах. - И только ложь - владычица толпы.
        Единственный фонарь над входом вспыхнул, погружая мужскую фигуру в луч света. Крупные снежинки медленно опадали на его волосы и плечи, сверкая гранями. Аромат амбры усилился.
        Я ухмыльнулась про себя, но всё же завороженно смотрела на Демиурга. И очень удивилась, впервые обнаружив в нём почтительность. Создатель Ордена Крона прижал ладонь к груди и коротко поклонился. Постоял немного, не обращая на меня внимания, зашёл внутрь.
        Луч света опустел, как покинутая актёром сцена. Даже если это была игра, невозможно было не признать, что она была восхитительно красива.
        Несколько минут ничего не происходило. Я знала, что Демиург ждал, когда я последую за ним, поэтому топталась на месте, слушая, как шумит лёгкий ветер в мелких листьях лабиринта, как хрустит снег под моими сапогами и глухо каркают вороны. Но потом всё-таки не выдержала - прошлась до башни и заглянула внутрь.
        Господин Демиург сидел на постаменте невысокой статуи - бородатого старика, обнимающего песочные часы. Того самого, которого я уже однажды видела в пыльном штабе банды изгоев. В складках простых одежд и на коленях зеленела патина, глаза прикрыты, как у спящего. Кадильница над входом едва чадила амброй, но и без религиозных окуриваний было понятно, что передо мной святилище бога.
        - Если все вокруг лгут, - я прислонилась боком к косяку, не торопясь заходить в неизвестный храм и выдавать своего замешательства. - То как мне доверять вам, Господин Демиург?
        - Очень просто, - он закинул ногу на ногу. - Почти всё, что я говорю, имеет доказательства. Ты узнаешь от меня ту правду, которую готова принять и в которую готова поверить. Для всего должен быть свой черёд.
        Я мазнула взглядом по длинной бороде, старческих руках и огромных песочных часах. Кажется, я начинала догадываться о том, к какой правде готовил меня Демиург… Прежде, чем обрывки мыслей успели сложиться в полную картину, я вспомнила плато Сомнидракотуля, тяжёлые капли и песню Сирены.
        - Крон - бог времени, - без предисловий представил Господин Демиург, задирая голову к статуе. - Бог, благословивший Иверийцев своей величайшей магией. Подаривший им власть над самой непокорной стихией. Позволивший им, подобно богам, вмешиваться в ход истории и менять её во благо.
        От коротко порыва ветра я поёжилась и обхватила себя руками. Взглянула на часы с символом и сразу же отвела взгляд, чтобы не выдать себя. Артефакт стихии времени. Мысли закружились безумным вихрем, запрыгали одна от другой…
        Магия в Квертинде не появляется ниоткуда, она всегда является божественным благословением и откликом на воззвание. Каждое изменение мироздания подчиняется определённой логике и даже возведено в формулы. Все стихии имеют своего покровителя. Все…
        Демиург молчал, позволяя мне принять и поверить в новую правду. Только он не знал, что я уже с ней сталкивалась лично.
        Я могла бы догадаться, что создатель того чуда, которое вернуло мне ментора, использовал те же принципы, что и все остальные… Вложил свою редчайшую силу в артефакт, чтобы его могли активировать и другие маги. Если бы только я задумалась над этим глубже и внимательнее, то поняла бы, кто был создателем часов. Или создательницей… Да на них даже символ династии правителей!
        Перед глазами возник образ Маины Зеваш, окружившей себя террескатом. У целительницы никогда не было стихии Ревда, но она смогла активировать артефакт с заклинанием именно этой склонности. Тогда, сидя в аудитории магистра Риина, я и не подозревала, что тоже ношу на себе артефакт чужой склонности, только гораздо более редкой. Артефакт иверийской магии. Теперь навечно утраченной… Возможно, в ту ночь на плато я потратила последнюю её кроху. Но всё же изменить ход истории мне помог…
        - Восьмой бог? - вырвалось у меня само собой, и я растеряно забегала глазами по статуе. - Но… как? Земля - это плоть Толмунда, воды - слёзы Девейны…
        Я сморщила лоб, пытаясь припомнить всё, что говорила магистр Калькут. Хуже истории Квертинда я знала только его религию. Но точно знала, что ни на занятиях, ни в учебниках Крон не упоминался. Упоминался он только… в названии проклятого Ордена! Орден Крона!
        - Не восьмой, а первый, - поправил Демиург. - Прежде, чем появилось пространство, зародилось время. И именно Крон позволил богам обрести плоть и ступить на землю, а не Красная Луна.
        Он горько усмехнулся. Легенда о богах, как и все легенды мира, была неполной и неточной. Лживой. Ведь её писали люди… Те, что правят Квертиндом.
        - Однажды Крон уже проклинал Квертинд, наслав икша на его земли на долгих сто двенадцать лет, - продолжил свой рассказ Демиург. - Древние Волхвы предали первого бога, дерзнули бросить вызов Крону и использовали его величайшую магию ради увеселений, алчности, личной выгоды. Величайшая из магий оказалась погибельной игрушкой в руках одарённых ею людей. Представь, какой хаос маги привнесли в мир, получив такое могущество. И тогда пришли икша. Крон погрузил королевство в разруху и нищету, обрек мир на исчезновение.
        - Пока Тибр Иверийский не прогнал икша, - вставила я растеряно.
        Тибр ведь был человеком… Или нет?
        - С благословения создателя, - Демиург опять посмотрел на статую Крона. - Бог смилостивился над Квертиндом, и дал ему ещё один шанс. Но своей магией одарил не всех, как раньше, а только одного юношу, призвав его беречь величайший дар и передавать по наследству. Это был жестокий урок, который люди обязаны были уяснить навсегда. Но люди такие… человечные.
        Ноги сами сделали пару шагов назад, и я очутилась ровно в круге света. Огляделась вокруг - тот же снег, те же высокие зелёные стены лабиринта и хмурое небо Кроуница с рваными облаками, иногда проглядывает серебристая долька месяца. И святилище бога Крона, который создал всё это. И который мог уничтожить всё. Не просто мог, а собирался, вновь насылая проклятие икша на неблагодарное королевство… Я снова взглянула на часы. Может, существуют ещё заряженные артефакты, хранящие иверийскую магию? Может, с их помощью можно как-то прогнать икша, как прогнал Тибр?
        - Господин Демиург… - начала я.
        И осеклась. Если рассказать ему о своих часах, то придётся рассказать и о смерти Джера.
        Что сделает Демиург, если будет знать, что я позволила Джеру умереть? Разве могу я доверить такую тайну человеку, строящему свои отношения с людьми на манипуляциях и угрозах? Может, Крон и хочет уничтожить мир, но пока мир ещё стоит и дышит. И я пока ещё дышу. Я зажмурилась, затрясла головой, пытаясь остановить бешеный поток сознания.
        - Что ты хотела, Юна? - мягко спросил Демиург.
        Он явно был расположен к беседе. Я закусила губу, пытаясь придумать вопрос. К счастью, их у меня было столько, что оставалось только ухватить за хвост любую из разбегающихся в голове мыслей.
        - За что вы уничтожили Иверийцев? - спросила я самый очевидный. - Если они несли в себе магию Крона, если защищали королевство от его проклятия, то их следовало оберегать и почитать, а не убивать.
        - Потому что именно из-за Иверийской династии Крон исчез из Квертинда, - последовал заготовленный ответ. - Безумный Дормунд так беспокоился о сохранности магии и так мечтал единолично владеть ею, что приказал стереть все упоминания о первом боге с лица земли. Сжечь всю литературу, разрушить все святилища и казнить тех, кто смел произносить вслух имя Крона. Дормунд Иверийский боялся, что кто-то посмеет посягнуть на его магию… Не без оснований, - Демиург задумался, глядя перед собой, но быстро собрался. - Тогда же я и создал Орден Крона, надеясь сохранить милость первого бога для Квертинда и защитить память о нём. Но чем громче я кричал, чем ожесточённее сражался за правду, тем строже становились законы. По всему королевству вырастали консульства, а стязатели получали безграничные возможности. Открытой борьбой с королём я добился только того, что свобода слова, свобода воли и выбора стала пустым звуком. А Орден Крона - нарицательным проклятия и преступления.
        Мы помолчали немного, углубившись каждый в свои мысли. Истинное предназначение Ордена Крона - это не борьба с традициями, а наоборот, их сохранение. Восемь богов Квертинда. Мне вспомнились восемь башен вокруг Церемониального Зала и наш захламленный штаб - храм рудвиков, как его едко прозвали студенты. Сколько в этом оказалось небрежности и презрения… Крон имел право на обиду. Жаль, что Демиург так и не смог защитить память о нём. Но он смог создать сопротивление, которое до сих пор объединяло людей и для многих оказалось шансом на лучшую жизнь. Или хотя бы на веру в неё…
        - Орден Крона - нарицательное свободы! - заявление получилось слишком громким и горячим, и я даже на секунду заозиралась, забывшись.
        К счастью, в приюте такие возгласы не грозили наказанием или заключением. Но мне все же стоило быть внимательнее в выражениях.
        - Теперь - да, - улыбнулся Демиург. - Очень трудно поднять людей на борьбу, предлагая им в качестве мотива только идею спасения памяти бога. Каждый хочет спасать себя. Пришлось предложить свободу, - он развёл руками. - Сражаться с правительством - дело неблагодарное и весьма затратное. Гражданская война требует больших вложений, но в те времена мне только предстояло это узнать. Мятежи, восстания и революции требуют огромных ресурсов - денежных, человеческих, интеллектуальных. Чтобы накопить их, у меня ушли годы.
        Я подула на ладони и потёрла их друга о друга, затопталась на месте. Снег в волосах начал таять и сбегать мелкими капельками на шею. Орден Крона не был проклятым, он был благословенным. Он пытался сохранить память о первом боге, а заодно - и Квертинд… Но чем дольше я размышляла об этом, тем отчётливее понимала, как трудно убедить в этом людей. Не все были готовы к правде… Тем более к борьбе за неё. Другое дело - свобода.
        - Не хочешь почтить создателя? - Демиург встал, двинулся мне на встречу.
        - Нет, - резко отпрянула я. - Думаю, мне… Надо к нему привыкнуть.
        Возможно, я тоже не была готова к правде, потому что сейчас голова просто взрывалась от размышлений. Одно цеплялось за другое, и я никак не могла упорядочить мысли.
        - Я понимаю, - не стал настаивать мужчина, закрывая двери в святилище. - У тебя это долгий процесс. Но ко мне ведь ты уже привыкла? - он снова подставил локоть.
        - С чего вы взяли? - фыркнула я, но всё же оперлась, отгоняя от себя задумчивость.
        Просто так теплее, а я уже изрядно замёрзла. К тому же, подлеченная Моном лодыжка всё ещё давала о себе знать лёгкой болью.
        - Ты больше не дрожишь от прикосновений, не пытаешься сбежать и не трёшь знак соединения в моём присутствии, - в подтверждение он накрыл мою ладонь своей. - Кажется, у тебя это что-то вроде защитной реакции.
        Свободная рука сама собой метнулась к пауку. А ведь и правда, в компании Демиурга я вообще забываю о том, что он есть. Не уверена, что это к лучшему.
        Обратно мы шли быстрее, или мне так только казалось. Я молчала, размышляя уже о том, для чего Демиург открыл мне существование Крона. Внятных мотивов так и не придумала. Снег всё-таки успел замести следы, и чтобы отвлечься, я снова запоминала повороты.
        К террасе мы вышли уже ночью.
        На пустом раньше пространстве сейчас одиноко стояли два кресла и стол, накрытый салфетками. Прямо под ними исходила паром брусчатка, которую какой-то свир стихии Омена заботливо нагрел магией. Мокрое серое пятно посреди заснеженной площадки смотрелось крохотной лужицей. От поместья к ней тянулись протоптанные дорожки следов. Я резко остановилась, нахмурившись. Огромная терраса на заднем дворе приюта была предназначена для людных торжеств и массовых мероприятий, но никак не для одиноких ужинов. Конечно, с того момента, как Демиург пытался накормить меня малиной прошло много времени, и я уверенно таскала закуски со столика на колесах в кабинете. Но сейчас это выглядело как-то… слишком романтически.
        Захотелось потереть паука, но я сама себе этого не позволила. Вообще под внимательным взглядом разноцветных глаз чувствовала себя как на прицеле. Я знала, что Демиург ждал моей реакции, и поэтому спешно просчитывала варианты, не двигаясь с места.
        - Неплохо, - в словах слышалось одобрение. - Я рассчитывал, что в первую минуту ты попытаешься сбежать в академию.
        Ну, были у меня такие мыслишки, честно признаться. Тем более, что в академии меня тоже ждали дела. Не такие значительные, как совместный ужин с создателем Ордена Крона и посещение святилища первого бога, и куда менее приятные. Зато привычные.
        - Я подумал, что нам стоит отметить сегодняшний день и велел накрыть здесь, - он воспользовался моим замешательством и выдал речь, явно заготовленную на случай попытки побега. - Ты устала, замёрзла и наверняка голодна.
        Он стряхнул снежинки с плеч, сунул в карман перчатки.
        - К тому же, ты ещё не спросила меня о том, почему я не остановился, когда убил Дормунда, - окончательно пресек мои сомнения Демиург. - И какие ещё тайны хранила династия правителей.
        - Опять пытаетесь завлечь меня тайнами?
        - Просто хочу накормить и согреть. Не знаю, как тебя согревает ментор, но убеждён, что мои методы куда деликатнее.
        И улыбнулся - вызывающе и нахально. Теперь он знал, какую реакцию ждёт.
        - Никак, - я уверенно прошла мимо него прямо к столику. - Никак он меня не согревает. Только советами потеплее одеваться.
        Уселась уютно в кресле, завернулась в лежащий здесь клетчатый плед. Поёрзала, откинулась на спинку. Даже пятку на колено закинула, чтобы поза выглядела максимально расслабленной. Очень не хотелось выдавать своего смущения. Мы много времени провели наедине, и вряд ли стоило придавать значение смене декораций. Театр Демиурга показал мне, как окружение может влиять на настроения людей, задавать нужную эмоцию. Но это работало и в обратную сторону - только мои ощущения могли создать романтику момента, и я не собиралась позволять им этого делать.
        Господин Демиург скинул сюртук, повесил на спинку стула. Устроился напротив, сдернул салфетки. Провёл рукой над стеклянной колбой с единственной свечкой, и та в ответ вспыхнула крохотным огоньком.
        - Вы владеете магией Омена? - я задумчиво всмотрелась в пламя, согреваясь.
        И пожалела, что тоже не разделась. От нагретых под нами плиток, от кресла и даже стола веяло теплом. Я распахнула накидку, поймав недовольный моим внешним видом взгляд разноцветных глаз, и рассмотрела ужин. Помимо светильника на столе оказалось рагу из какой-то птицы, странного вида луковички в соусе, яичный рулет, набитая чем-то рыба, нарезанные фрукты, корзинка свежих румяных булок и ароматная веточка сирени в вазочке. Вырастить цветущую сирень посреди зимы всё равно что закрыть разлом длиною в сто шагов или, может, усмирить землетрясение. И это ради веточки к ужину? Пустая трата магии Ревда…
        - Неужели это тебя удивляет? - он разложил салфетку на коленях, задрал рукава, обнажая запястья. - Ты так много задаешь вопросов о моей личности, что я могу подумать, будто ты увлеклась мною.
        - Я спросила из вежливости, - совсем не соврала я и скинула накидку за спину. - Мне достаточно знать то, что Крон своей магией вас точно не одарил. Ну и потом, - я схватила булку из корзинки, откусила кусок. - Вы тот, кто может защитить меня от Кирмоса лин де Блайта или Квертинда, независимо от успеха попытки убийства. Вполне логично, что я желаю узнать вас лучше.
        - Ты очень прагматична, - похвалил Демиург, умело поддевая лопаткой кусок рулета.
        За его спиной светилось окнами двухэтажное поместье, и кто-то суетился у порога. Я осторожно огляделась, пытаясь уловить движение вокруг нас. Снегопад закончился, и каменные вазы вдоль фигурной баллюстрады вместо цветов были заполнены серебристыми горками, сверкающими в лунном свете. Вдоль ограды выстроились в ряд фигурные фонари. Хоть свет от них почти не добирался до нас, зато прекрасно освещал прилегающую территорию. Приют Ордена Крона был обнесён высоким забором, за которым непроходимой преградой плелись заросли терновника. Двор патрулировали головорезы вроде Татя, и любая попытка проникнуть внутрь, миновав алые ворота, казалась мне невозможной. Может, поэтому здесь я чувствовала себя в безопасности. Если Кирмос лин де Блайт и вправду ходил за мной по пятам, владения Демиурга были для него неприступны. Это невероятно радовало и придавало уверенности.
        - И за что же вы убили остальных Иверийских правителей? - не стесняясь, я наложила полную тарелку еды и схватилась за одну из вилок.
        За ту, которая показалась мне привычнее и удобнее. Рагу из цыпленка оказалось сочным, с кусочками бекона, приправленным нежной зеленью и орехами. Я уж и забыла, какой бывает вкусной еда, призванная утолять не только голод, но и чувство превосходства. Готова поспорить, что у Демиурга была целая банда поваров.
        - За то, что они выбрали преданность династии вместо Крона, - длинные пальцы мужчины щипали булку, лежащую на маленькой тарелочке. - Ни один из них не пожелал вернуть первого бога Квертинду, следуя заветам собственной семьи и подпитывая таинственное величие. Они сами возомнили себя богами. Но в них не было ничего священного или божественного. Только честолюбие, трусость и культ самих себя. Они - как артефакты. Просто оболочки человеческого тела, безделушки из мяса, костей и крови, в которых Крон вложил свою магию и разрешил активировать по собственному желанию. Знаешь, почему в истории Иверийской династии не рождалось никогда больше одного ребёнка от наделённого магией времени родителя? - он прервался на секунду, чтобы промокнуть губы белоснежной салфеткой. - Потому что иверийское дитя - это тоже артефакт, созданный магом. Вещь, в которую они вкладывали всю свою магическую силу, полностью лишаясь её. Величайший дар, что можно безвозвратно передать своему потомку только единожды. Дар, ниспосланный им богом богов для защиты жителей и процветания королевства. Но они предали его - своего бога, что
помог им взойти на престол и основать династию во имя Квертинда. Во имя Квертинда, который они впоследствии извратили, превратив в деспотичный образчик монархизма. Тут не осталось ничего, за что можно бороться. Лучшие давно ушли.
        Он слегка развернулся на звук шагов, что доносился от поместья и недовольно потёр висок. Господин Демиург очень не любил, когда его речь прерывали, и сейчас даже прикрыл глаза, чтобы скрыть раздражение.
        По цепочке следов через широкую террасу к нам шла Марианна с кувшином в руках. Светловолосая девушка была похожа на богиню, торжественно шествующую над поверхностью заснеженного озера. Следом тянулся длинный шлейф лёгкого платья, торчащий из-под меховой накидки. Она шла неспешно, сверкая драгоценными капельками в серёжках и на запястьях. Не женщина - прекрасное, изысканное творение Нарцины, которыми окружал себя создатель Ордена Крона. Но судя по его реакции, сейчас он это творение явно не ждал.
        - Господин, - услужливо улыбнулась Марианна, приблизившись. - Я позволила себе распорядиться подогреть для вас пино-нуар.
        В ответ господин только небрежно махнул на пустые бокалы на столе, призывая девушку наполнить их. Она охотно покорилась, и в бокалы полилось тёмно-алое, как кровь зарезанного мною бычка, вино. Оно исходило паром и источало сложный аромат, перебивающий даже запах сирени.
        Закончив, Марианна поставила кувшин на стол и помялась, не желая уходить. Демиург сразу же пригубил вино, не обращая внимания на напряженность девушки. Она вцепилась в меня свирепым взглядом, словно я претендовала на место возле объекта её обожания. Марианна и раньше не проявляла ко мне симпатии, но сейчас её неприязнь превратилась в откровенную агрессию. К счастью, она слишком хорошо знала своего господина, чтобы позволить дальнейшую задержку.
        - Принести что-нибудь ещё? - с надеждой хлопнула ресницами златовласка.
        - Да, - успела ответить я раньше Демиурга. - Принеси мне воды.
        Девушка открыла рот и чуть не прикончила меня взглядом. Уверена, что если бы Марианна была кровавым магом, я бы уже корчилась в муках от Sang dalor. Я усмехнулась краем губ. Было в издевательствах над её чувствами какое-то особое удовольствие. Изощрённая пытка, приносящая наслаждение. Оскорбленная простой просьбой девушка ждала указаний от своего господина, но тот медлил. Если Демиург и удивился моей нахальной смелости, то никак это не прокомментировал, только подтвердил приказ:
        - Принеси воды.
        Марианна удалилась, подметая намокшим шлейфом слякоть, а я принялась жевать пропитанную горько-сладким сиропом луковичку. По вкусу на лук это не было похоже, скорее на капусту или лист салата.
        - Почему ты не пьёшь вино? - спросил Демиург, делая большой глоток.
        - Нужно сохранить ясность разума и быстроту реакции, - пояснила я, запихивая в рот кусок рулета. - Кое-кто в академии не желает мне добра и использует грязные методы борьбы с сорокиной дочерью. Дома меня ждёт не слишком радушная встреча.
        - Я могу помочь, - то ли предложил, то ли просто констатировал факт Демиург.
        - Каким образом? - хмыкнула я. - Надерёте зад зарвавшимся студентам?
        - Ты удивишься, узнав, как легко решаются такие проблемы, - вслед за глотком вина он отправил в рот дольку тарокко.
        - Убьете их? - я даже на секунду испугалась за жизнь Ракель Зулейтон.
        Удивилась этому, ведь я искренне желала целительнице всего наихудшего. Но… не смерти.
        - Предпочитаю методы убеждения, а не насилия, - загадочно улыбнулся Демиург.
        По его примеру я тоже подхватила дольку кисловатого фрукта из Батора, который успел мне уже полюбиться. На секунду даже задумалась над тем, какие методы можно применить. Исключение? Запугивание? На ум ничего годного не приходило, но в любом случае это могло только навредить.
        - Я сама с этим разберусь, - уверенно заявила я. - К тому же, у меня уже есть помощники.
        - Уверен, раз ты взялась за это, то непременно преуспеешь, - закрыл тему Демиург.
        - Вернёмся к Иверийской магии, - согласилась я.
        И крепко задумалась, пытаясь придумать следующий вопрос. Что бы спросил на моём месте Джер?
        - Если династия правителей мертва, то почему Крон продолжает наказывать Квертинд? Икша с каждым днём становится всё больше.
        - Первые икша появились ещё при Дормунде, - кивнул в знак одобрения вопроса Демиург. - Но тогда их были единицы, и случайные свидетели легко справлялись с грязекровками, считая их порождением веллапольских экспериментов. И, конечно, Иверийцы держали это в строжайшем секрете, а гонцов с дурными вестями казнили.
        - Почему они не прогнали их с помощью своей магии? - просто предположила я. - Как Тибр.
        - Насколько мне известно, они пытались. Только вот никто из последних Иверийцев не обладал достаточными знаниями, а Ирб и Лауна и вовсе не подозревали о существовании Крона. Мелира - возможно. Тогда я был уже далеко от королевского двора и переживал не лучшие времена, чтобы знать наверняка, - он снова задумался, изучая свои пальцы. - Дормунд очень хорошо поработал над сокрытием природы магии времени. Заодно почти уничтожил знания об её использовании. И вряд ли сам знал о том, как именно его дар может прогнать икша. Этот секрет Тибр Иверийский унёс с собой в могилу. Думаю, он простодушно надеялся на то, что его потомки сохранят преданность и веру в создателя вместо того, чтобы незаслуженно присвоить себе статус благодетелей Квертинда.
        - Вы уничтожили всех благодетелей, но Квертинд всё ещё проклят, - заметила я, не сдаваясь. - Иверийская династия мертва, а вместе с ней - магия Крона и шанс на спасение.
        - В том-то и дело, что Иверийская династия в Квертинде жива, - перебил меня Демиург. - Я думал, что уничтожив всех истинных Иверийцев, изменю мир. Но посмотри, чего я добился - их все обожают. Кровожадных и безумных тиранов, скрывших от людей природу своей магии, лишивших королевство главного божества. Я сам возвёл их в ранг святых мучеников их же смертью. Борьба с Орденом Крона, давно потерявшим своё истинное назначение, стала только ожесточённее. На место слабых, безвольных правителей пришли сильные консулы Верховного Совета. Во главе с Камленом и Кирмосом лин де Блайтом, - он прервался на глоток вина. - И только теперь понял, что недостаточно убить человека, ибо он жив, пока жива память о нём. Иверийская династия - это само сердце Квертинда, его Преторий, его Консульства, его законы, запреты и принуждения. Это их сторонники и продолжатели, которые желают и дальше нести их знамя.
        - Почему бы просто не рассказать Верховному Совету о Кроне? - выпалила я и тоже сделала глоток.
        Теплое вино обладало вяжущим, терпким вкусом. И отлично согревало внутренности, хотя я уже давно не мёрзла.
        - Расскажи, - легко предложил Демиург. - И попроси их сравнять с землёй половину королевства, собственные дома, отменить законы, попрать свои убеждения, идеи и веру величайших правителей ради теории о вероятном спасении Квертинда.
        Я пережевала кусок рулета, задумавшись. Ведь и правда - нет никакой гарантии, что икша исчезнут и Крон снова явит свою милость, если Верховный Совет низложит династию и развенчает их легенду. Это вообще казалось невероятным, противоречивым - Квертинд без почитания Иверийцев. А как же… праздник династии? И корона? Мысли сами собой метнулись к статуе семи богов, увенчанной золоченым Иверийским символом. Он всегда казался мне лишним. Одёрнула сама себя, понимая, что думаю не о том. Я была боевым магом, лидером банды изгоев, символом Ордена Крона, но никак не политиком. Задумчиво пересыпала песок в тиале, сосредотачиваясь на беседе.
        - Вы ведь именно этого и добиваетесь, - вернулась я в диалог. - Уничтожить всё иверийское наследие, а вместе с ним - и большую часть королевства.
        - Квертинд обречён, - не стал отпираться Демиург. - Наследие иверийской династии - это не только проблема икша, но и угнетение народа, неравенство и бесчиства правительства. Все те механизмы, созданные, чтобы ограничивать свободы и удерживать власть в руках короля. Иверийцы воздвигли их для защиты самих себя и своих тайн. Но даже это их не спасло, - он облокотился о стол, сцепил руки в замок. - Я хочу сберечь хотя бы часть королевства. На руинах построить новый Квертинд. Такой, где у детей есть родители и право выбора. Где царит единство, свобода и равенство. Мир равновесия и процветания - таким, каким его дал нам Крон. И тогда я смогу вернуть великого бога в сознание квертиндцев. Создатель достоин почитания более, чем семь его последователей. И он сам этого хочет.
        С стороны поместья к нам снова шли, но это была не Марианна. Мальчишка-поварёнок почти бежал со стаканом воды в руках. Молча поставив его на край стола, он припустил обратно так, что сверкали пятки. Демиург подвинул мне воду, и я хмыкнула. Златовласка больше не решилась сама ко мне приближаться.
        - Вам этого не позволят, - я хлебнула прохладной воды. - Превратить Квертинд в руины.
        Не нужно было быть политиком, чтобы сообразить, как яростно будут сопротивляться те, кто мечтает хранить традиции. Ну и просто выжить.
        - Поэтому я решил не спрашивать их позволения, - мужчина подался вперёд для откровения, и я напряглась. - Прежде чем разрушить Квертинд, его надо возглавить. И в этом мне поможет Орлеан Рутзский. Он выиграет гонку королей и позволит Ордену Крона свершить своё правосудие над тем, во что Иверийцы превратили Квертинд.
        - Вы всё отлично продумали, - хитро прищурилась я. - Но в вашем плане есть один изъян.
        - Кирмос лин де Блайт, - охотно согласился Демиург, откидываясь на спинку кресла. - Консул, неожиданно способный противостоять мне не только в битве за престол, но и в преданности своим идеям. Его оказалось гораздо труднее убедить отказаться от нынешнего Квертинда, чем Орлеана Рутзского.
        - Разве такого врага не проще убить, чем убедить? - предположила я.
        - Убить его очень сложно, - усмехнулся Демиург. - Но ты уже знаешь, что это не главная моя цель. Возможно, его получится устранить из претендентов на престол. Он сам откажется от последнего испытания.
        - Это невозможно, - отрезала я. - До его коронации осталось всего полгода, и он ни за что не назовёт себя. Чёрного Консула от войны за Квертинд удержит только смерть.
        - Надеюсь, ты ошибаешься, - Демиург задумчиво поболтал вино в бокале. - У нас с тобой будет возможность это проверить. Но если ты права, - он поднял на меня глаза. - Значит, придётся воевать. И к войне нужно подготовиться.
        - Мне кажется, что к войне я готова гораздо больше, чем к политическим интригам, - я уже наелась и тоже откинулась в кресле.
        Завернулась в плед, потому что вокруг заметно похолодало. Почесала нос, раскрасневшийся от мороза и взглянула на часы. Времени до возвращения почти не оставалось, но уходить не хотелось. Внезапно все проблемы показались такими… мелкими и ничтожными. Битвы за репутацию, студенческая возня, хьёль-амир, даже предстоящая дуэль. Неужели Квертинд и вправду обречён? В это совсем не верилось. Но где-то внутри поселилось опасение, что если королевство не разрушит Господин Демиург, то это непременно это сделают икша. Только они уже не оставят шанса на новый мир…
        - Это я исправлю, - заверил меня Демиург. - Ты удивительно быстро учишься и задаешь верные вопросы. Я даже начинаю сожалеть о том, что уже не смогу стать твоим ментором.
        Я откинула голову и рассмеялась. Луна светила серебристой долькой, бледная, как сверкающее полотно снега вокруг нас.
        - Что? - удивился поначалу Демиург, но потом охотно присоединился к моему смеху. - Это и вправду смешно.
        - Поверьте, вам ещё никогда так не везло в жизни, - хихикала я. - За все ваши долгие сто… с чем-то там лет вы вряд ли знавали большей удачи, чем возможность не быть моим ментором.
        - Сто сорок четыре, - неожиданно признался кровавый маг, и я сразу же закрыла рот.
        Это он сейчас серьёзно или шутит, поддавшись моему весёлому настроению?
        - Ментор тебя не обижает? - он скомкал салфетку и кинул поверх тарелки.
        - Это я его обижаю! - заявила я, улыбнувшись. - У нас с ним… сложные отношения. Иногда мне кажется, что дорога ему, но не так, как… - я осеклась, понимая, что слишком разоткровенничалась.
        - Не так, как тебе хотелось бы, - закончил за меня Демиург. - Со мной можешь этого не стесняться. Я ведь уже помог однажды исполнить твоё желание в нашу первую встречу. Почему бы тебе не позволить мне помочь ещё раз?
        «Потому что она не позволит тебе управлять ментором», - ответил за меня Каас, но я проигнорировала его подсказку.
        - Знаете, я пойду, - засуетилась я и залпом осушила стакан воды. - Меня будут ждать в академии, так что лучше бы не опаздывать…
        Длинные пальцы мужчины задумчиво постукивали по столу, пока я одевалась. Он внимательно наблюдал за мной, но не собирался останавливать. Лишь когда я оказалась в доступной близости, мягко удержал за руку:
        - Юна…
        - Да? - задержалась я.
        - А ты не задумывалась о том, какая роль будет у твоего ментора в грядущей войне?
        Конечно задумывалась. Весь прошлый год изводила себя сомнениями и до сих пор периодически ловлю себя на этих мыслях. Правда, успешно справляюсь с ними.
        - Только не начинайте, - больше устало, чем зло выдохнула я. - Джер - не Кирмос лин де Блайт, я в этом уверена, и он это доказал. Поверьте мне.
        Аргументов на этот счёт у меня не было. Точнее был один, но рассказывать о часах и смерти Джера я не собиралась. Поэтому приготовилась твердить скороговоркой свою истину в ответ на хитрые убеждения. И ещё боялась, что Демиургу всё-таки удастся снова толкнуть меня на бездну подозрений.
        - Я совсем не о том, - он нежно погладил мой большой палец. - Те знания, которые ты обрела сегодня, не только наделяют тебя превосходством и по-новому открывают Квертинд, но и делают моей сообщницей. Ты не просто символ Орден Крона, тебе предстоит стать одним из его лидеров и руководителей. Как бы мы не пытались это скрыть, очень скоро это станет известно Преторию. Понимаешь, что это значит?
        - Что теперь не только Кирмос лин де Блайт будет моей целью, но и я - его, - кивнула я. - И в любой момент я могу оказаться жертвой.
        - Не только ты, но и все, кто тебе близок, - разноцветные глаза смотрели внимательно, не мигая. - Ты просишь у меня защиты даже для самой себя, но кто защитит твоего ментора?
        На этот раз я не стала останавливать ладонь, метнувшуюся к пауку. С облегчением потёрла родной рельеф лап, убеждаясь в том, что Джер жив. Ментор был для меня гарантией благополучия, безупречным авторитетом и моим щитом от всех бед, невзгод и отчаяния. Моим спасением… И я никогда раньше не задумывалась, что подвергаю его риску.
        - Только слепой не заметит того, как он тебе дорог, - продолжал давить Демиург. - И ты точно не сможешь этого скрыть, - он отпустил мою руку и отвернулся. - Просто постарайся не давать своим врагам больше поводов для интереса к его персоне, чем уже есть.
        Что-то такое странное промелькнуло в его взгляде, напряженной позе, мимике. Я бы сказала, что это ревность или беспокойство, если бы не знала господина Демиурга слишком хорошо. Судьба Джера была ему безразлична. Была ли ему безразлична моя судьба? Ответить на это было невозможно. Но я так и не смогла объяснить его короткий порыв. Когда имеешь дело с тем, кто владеет театрами и вершит историю королевства, никогда нельзя быть уверенной в том, чем на самом деле является его забота.

* * *
        Светлые ночи гораздо хуже тёмных, потому что в них оживают тени. Они мягко сливаются друг с другом, шевелятся, как ползущие твари, падают к ногам, чтобы в следующий миг облепить с ног до головы того, кто посмел нарушить их границы. Светлые ночи как строгие судьи: призваны специально для того, чтобы нагнетать вину и обличать грехи, а их тени - карающие стражи неспящего разума. Тёмные же ночи гораздо лучше светлых. Тёмные ночи - время убийц, воров и предателей - служат отличным убежищем для потемневших душ. Время, когда можно слиться с окружающей мглой и не притворяться кем-то лучшим. Время, когда не видны чёрные прорехи в сердце. Хорошее время. Моё.
        Сегодняшней ночью света хватало. Яркая луна отражалась не только от далеких скальных пиков, но и от укрытых снегом еловых веток, от сугробов и обледенелых каменных ступеней. Горный воздух бодрил, мороз щипал щеки, но холода я не чувствовала, до рези в глазах всматриваясь в окружение. Краем сознания отмечала, как запущена территория академии в сравнении с приютом Ордена: дорожки, присыпанные снегом и хвоей, не досчитывались части плиток, бордюры почти разрушились, а лесной массив не имел ничего общего с садом. Дикие неуклюжие ёлки, сосны и пихты, кособокие и местами полысевшие, стояли нахохлившимися стражами в пушистых зимних шубах.
        Шла я небыстро, искренне жалея о том, что оставила в комнате Карнеум. Окружающие тени охотно плясали вокруг меня свой безумный танец, но сегодня я не видела в них ни судий, ни мёртвых узников «Кедровок». Тёмные восстающие призраки превращались в стонущие изображения людей из книги о кровавой магии, и под каждым была надпись, въевшаяся в моё сознание. Я шептала знакомые заклинания, которые никогда не планировала использовать, чтобы просто убедиться в своей памяти.
        С каждым шагом ощущение слежки усиливалось, а звуки ночного зверья казались визгами, криками или свистом стрелы. Можно было бы свернуть в ближайший пролесок, легко затеряться и выйти только у самой статуи семи богов. Там нырнуть в ласковое тепло стен замка и забыться сном в тёплой постели… Но я только сжимала кулаки в карманах и старалась не выдавать своего напряжения.
        Ближе к площади стали попадаться фонари, разбрасывающие желтые пятна света вокруг своих празднично украшенных столбов. И я вдруг вспомнила, как меня избили в прошлом году - почти в то же время, как раз накануне праздника Династии. Кажется, у меня намечались свои традиции в честь сто двенадцатого дня от Красной Луны. Если прямо сейчас рвануть к ступеням, то шансов догнать меня почти не будет. Я успею оказаться в гостиной, где любой шум привлечёт внимание свиров или коридорного патруля… Не раздумывая, шагнула под один из фонарей и остановилась ровно посередине. Задрала голову к небу.
        Надо мной кружила огромная птица, чёрная на фоне яркого неба. Коршун. Редкое явление в северных Галиофских утёсах. Как он забрался так далеко от дома? По спине пробежал холодок и короткий страх кольнул изнутри. Ощущение слежки уже походило на помешательство. Я слышала каждый шорох и боялась. Видел ли меня сейчас Кирмос лин де Блайт? Следил ли он за мной? Была ли я для него развлечением или просто добычей, как полевая мышь - для коршуна, которую он высматривал со своей высоты?
        Что ж, Чёрный Консул, любуйтесь Юной Горст и наслаждайтесь своим превосходством.
        Чтобы не позволять безумию отравлять меня и дальше, начала считать… нет, не вдохи. Просто считать. До десяти, как каждый раз после того, как хлопаю дверью.
        «Раз, два, три…»
        Справа хрустнула ветка, слишком явно и близко. Но я не позволила себе повернуться на шум, так и стояла с задранной головой и смотрела на кружащего надо мной коршуна. Хотите поиграть с добычей? Я готова.
        «Четыре, пять, шесть, семь…»
        Отсюда казалось, что фонарь надо мной горит ярче остальных. Он словно специально подсвечивал мою фигуру, как актрисы на сцене театра, чтобы даже подслеповатым зрителям было удобнее меня разглядеть. Что-то мелькнуло между деревьями, но я закрыла глаза, втянула хвойный морозный воздух. Сейчас…
        «Восемь, девять, десять.»
        - Ты опять нарушила правила, Горст, - раздалось до боли знакомое хрюканье, заменяющее смех.
        - Маффин, - растянула я губы в облегчённой улыбке, так и не открывая глаз.
        Семеро богов, да я едва сдержала радостный смех при его появлении. Кто бы мог подумать, что Зак Маффин окажется для меня спасителем.
        - Думала, мы простим тебе унижение? - голос с другой стороны я узнала не сразу, и даже пришлось открыть глаза.
        - Шон Мелко, - обрадовалась я парню с горящим тиалем Омена не меньше, чем его грузному другу.
        - И Родрик Трейсли, - шепнули у затылка, и я мгновенно оказалась лицом вниз, с вывернутыми руками.
        Закряхтела от резкого движения, хватанула ртом воздух. И подняла голову. Растрепавшие волосы закрывали обзор и мою ухмылку. Я дунула на клок, пытаясь убрать его со лба. И неосознанно просчитала ход схватки. Пнуть Трейсли по голени, вывернуть руку, нырнуть в деревья. И бежать, петляя между заснеженными зарослями кустарников. Я была слишком хорошим бойцом для того, чтобы понимать, что шансов на победу против трёх обученных магов у меня нет, учитывая то, что мои руки уже крепко держал Трейсли, а Мелко стоял близко, готовый к сопротивлению. Оружия я не видела, но вряд ли правила академии остановят их от использования магии и кулаков. Раз они до сих пор не пустили в ход ни то, ни другое, осознанно упустив эффект неожиданности, значит…
        - Юна Горст снова в ловушке, - зазвучал женский голос. Ракель наигранно громко вздохнула, демонстрируя разочарование. - Старые добрые угрозы расправы. Жизнь тебя ничему не учит, да, Горст? - она подошла близко, но меня крепко держали лицом вниз, и я видела только подол накидки. - Конечно, слишком вульгарные методы для пантеры, но с собаками только так и поступают. Дикая псина будет тявкать, пока не стукнешь её хорошенько. Другого языка ты понять не способна.
        - В прошлый раз ты называла меня маленьким паучком, теперь повысила до псины, - съехидничала я, выворачивая шею, чтобы увидеть лицо девушки. - Глядишь, так доберусь и до более высоких должностей.
        Ракель мне помогла - присела напротив, убрала волосы с моего лица. Заглянула в глаза с издевательской насмешливой нежностью.
        - Не обольщайся, пустышка, - вспомнила она старое прозвище. - Паук в своём плетении имеет строгую систему и конечную цель. Собака же простодушна и глупа, способна только лаять и кусать.
        - Гав! - подыграла я, клацнув зубами у её лица.
        Она вздрогнула на секунду, едва удержавшись в неудобной позе, но тут же расхохоталась.
        - Страшно, Ракель? - улыбнулась я.
        - А тебе? - спросила она. - В этот раз мы позаботимся, чтобы ты провалялась в целительском крыле ближайшие две недели. Уж поверь, тебя там сильно не любят, и вряд ли будут способствовать скорому выздоровлению, - Зулейтон перешла на шёпот. - Будешь лежать и думать о том, стоит ли мне угрожать в следующий раз. Если, конечно, твой скудный умишко вообще способен думать.
        Трейсли сильнее вывернул мою руку, видимо решив, что я от злости сочту момент удачным для драки. Зак подошёл ближе, сосредоточив всё внимание на моих ногах. Решил перехватить удар. Глухо звякнула сталь, и в руках Мелко сверкнули два меча. Всё-таки с оружием. Надо же, каким опасным противником меня считают. Но вместо сопротивления я только шире улыбнулась, игнорируя боль в плечах.
        - Может быть, Ракель, я не так уж и умна в своих плетениях, и мой умишко и вправду скудный, - признала я обвинения. - Но знаешь, что отличает собак от кошек? Особенно диких.
        - Удиви меня, - она подалась ближе, почти вплотную приблизив лицо.
        - Собаки всегда живут стаями, - выдохнула я ей в губы и со всей дури саданула лбом в красивый нос.
        И в тот же момент ощутила, как меня резко развернуло вместе с Трейсли. Он разжал руки и отлетел за ограждение. Сдавленно крякнул, оседая по стволу дерева.
        - Пг’очь от неё, мег’завцы! - раздалось слева.
        - Паршивые ублюдки! - крикнул Нед. - Не связывайтесь с бандой изгоев!
        В долю секунды я замахнулась, саданула ошалевшего Маффина в центр груди. Сразу же ударила по голени, потом ещё и ещё. Короткий гладиус, позвякивая о дорожку, низко пролетел возле моей щиколотки, едва не задев её. За ним следом сразу же последовал глеймор. Значит, Мелко обезоружили… Но отвлекаться не было времени, я быстро крутанулась, обогнула Маффина и всадила каблуком сапога под колено. Здоровяк, наконец, свалился на четвереньки, но тут же попытался подняться. Пришлось стукнуть ему по почкам обухом Кааса, чтобы уложить на землю. Увлекшись, я методично избивала крепкое тело по самым чувствительным точкам. Не из ненависти к Заку Маффину, просто чтобы отбить желание геройствовать.
        Студент Маффин всё ещё шевелился, но попыток подняться больше не делал.
        Я оценила ситуацию. Завывания закрывающей лицо руками Ракель перемежались с воззваниями к Девейне и ругательствами Комдора. Куиджи собирал разбросанное оружие, а Толстый Мон держал Шона Мелко за шиворот. Выглядело это смешно, потому что Мелко и правда был мелким. Боевой маг Омена не сдавался: молотил кулаками в огромный живот своего пленителя, изворачивался ужом и ругался. При каждом ударе Мон издавал сдавленные стоны и дёргался, но студента Мелко не отпускал.
        Неда я нашла последним - он присел у отлетевшего Родрика Трейсли и хлопал его по щекам. Обеспокоенно трогал венку на шее, пытаясь нащупать пульсацию.
        - Мон, - позвал Комдор, не обращая внимания на незаконченную драку.
        Я с готовностью кивнула целителю, чтобы тот отпустил Шона Мелко. Он легко поставил парня на землю. Но среагировать я не успела - сверкнула искра в ладони огненного мага, выросла до размера яблока и полетела под ноги. Мон и Куиджи с криками бросились в рассыпную, а я рванула сквозь короткие языки пламени, быстро угасающие на мокрой от снега брусчатке. Нужно было наказать студента Мелко за дерзость. Но он и не думал продолжить битву, резво спрыгнул с дорожки, нырнул под разлапистую ёлку и дал дёру. Мудрое решение хорошего бойца. Догонять я не стала, решив разобраться с оставшимися. Больше всего меня интересовала Ракель Зулейтон. Теперь я могла с ней… поговорить.
        Мои парни столпились вокруг лежащего Родрика Трейсли, не проявляющего признаки жизни.
        - Ракель, - прокряхтел поверженный Маффин, пытаясь сесть.
        На огромном лбу сверкали капельки пота, на щеках - красные неровные пятна румянца. Крови не было, но я по себе знала, как паршиво сейчас Заку.
        - Ракель, помоги, - он забегал невидящим взглядом по окружению.
        Ракель не могла помочь. Она смотрела на меня дикими от ужаса глазами, отползая задом. Судя по виду её носа, она уже успела подлечить саму себя, но размазанная по лицу кровь придавала девушке жуткий вид. В два быстрых шага я приблизилась, вздёрнула стройное тело на ноги.
        - Надеюсь, своим не скудным умишком ты уже поняла, что не нужно мне угрожать в следующий раз, - почти прорычала я. - И следующего раза не будет, - прижала Кааса к её щеке и надавила на лезвие, чтобы только слегка оцарапать кожу. Ракель тихонько завыла. - Иначе я вырежу тебе на лбу слово «Сука», чтобы предупредить всех остальных о том, кто на самом деле прячется за этой красивой мордашкой. Ясно?
        Ракель побледнела, отрицательно замотала головой.
        - Ясно!? - закричала я ей в лицо и надавила на кинжал, выпуская капельку крови.
        - Да, - всхлипнула она, задрожала. - Мне всё ясно.
        Я отпустила её накидку, и девушка мешком рухнула к моим ногам. Но на удивление быстро поднялась и, пошатываясь, рванула в сторону замка.
        - Ракееееель, - снова позвал Маффин, глядя вслед улепётывающей целительнице.
        Кажется, он вообще слабо соображал, что происходит. Я отвесила ему лёгкий подзатыльник, и тот снова распластался мордой на дорожке.
        - Что тут у вас? - подошла к остальной банде.
        - Жить будет, - заключил Мон, растягивая глаз Родрика Трейсли. - Но приложил ты его конкретно, Нед. Сотрясение, не меньше.
        Пальцы целителя были в крови, и я только сейчас заметила, что он ощупывает затылок лежащего студента.
        - Да я в корпус бил, - оправдался напуганный Нед. - Не думал, что он такой лёгкий. Он же не икша. Это он об дерево… Не сгруппировался. И как такого лопоухого баклана в академию взяли?
        Я хмыкнула. Известно как. Как и всех остальных - за сто пятьдесят тысяч лирнов в год. Но Комдор не выглядел весёлым. Он подпрыгивал, топтался на месте, внимательно наблюдая за действия Монтгомери. Пальцы Неда, сжимающие рукоять длинного кинжала, нервно подёргивались.
        - Насколько опасны повг’еждения мозга? - с тревогой в голосе спросил Куиджи, всё ещё обнимающий оружие Шона Мелко.
        Рядом с рукой Родрика тоже валяется кинжал, которым он даже не успел воспользоваться. Почему-то подумалось, что он бы точно отомстил мне за тот случай в гостиной, если б моя банда не явилась вовремя.
        - Голова будет болеть долго, - только и ответил Мон.
        Целитель положил светящуюся белым ладонь на бледный лоб Трейсли и прислушался к ощущениям.
        - Ракеееель, - раздалось жалобное за нашими спинами.
        Мы дружно обернулись. Зак Маффин сидел посреди дорожки, освещённый луной, и пытался встать на ноги. Он был явно далёк от успеха, потому что шатался и каждый раз плюхался на зад. Я медленно выдохнула, осознавая, что перестаралась.
        - Помоги ему, - кивнула на здоровяка, обращаясь к Мону.
        Тот охотно поднялся и пошёл к ползающему Заку. Комдор остался с Трейсли, снова присел рядом, аккуратно пнул кулаком бесчувственное тело.
        - Уйди! - замахал кулаками Зак, когда Мон пытался расстегнуть его куртку. - Ракель, помоги! Ракеееель!
        - Тихо, - похлопал студент Лоза по алеющим щекам Зака. - Сейчас я твоя Ракель.
        Маффин ещё пытался сопротивляться, но когда ладони целителя вспыхнули магией, обречённо сгорбился, позволяя снять с себя куртку. Следом последовал жилет, а сорочку Толстый Мон только расстегнул, чтобы добраться до поясницы пациента.
        Спустя несколько минут Монтгомери всё-таки поднял Зака на ноги. В сравнении с огромным и широким целителем Зак вовсе не казался толстым. Он был скорее… крупным. Но с подтянутым животом, огромными плечами и бугристыми мышцами. Сорочка почти лопалась не его предплечьях, обтягивая мощные руки. Оранжевый тиаль освещал мужскую грудь, кожа которой казалось мертвецки бледной в свете луны. Я склонила голову на бок, рассматривая тренированное тело боевого мага стихии Омена.
        - Юна, - отвлёк меня Куиджи от любования избитым мною Заком.
        - А? - быстро вскинулась я, устыдившись.
        - Сюда идут, - он кивнул в сторону замка, где мелькали огни фонарей.
        Я всмотрелась в мелькающие огоньки и уловила отдалённые голоса. Продолжение драки меня совсем не пугало. Если Ракель позвала на помощь кого-то ещё из противников сорокиной дочери, я была готова вступить с ними в бой. Но вдруг она всё-таки настолько струсила, что решила обратиться к преподавателям? Вдруг сюда идёт ректор Аддисад, или того хуже - Джер? Если так, то мне было бы лучше слинять отсюда до прихода ментора. Я потёрла паука, принимая решение. С Заком Маффином я перестаралась, может, и с Ракель была излишне убедительна?
        Наст захрустел под сапогами, когда я шагнула к ближайшему дереву. Отогнула хвойную лапу, ссыпая снег. Лёгкий след для опытного преследователя. Но к тому моменту, как нас додумаются догонять, мы уже будем далеко.
        - Валим, - коротко приказала я банде.
        Куиджи воткнул мечи рядом с Трейсли, потащил за капюшон задумчивого Комдора, который так и сидел над парнем без сознания. Мон накинул на плечи Заку его куртку, помог поймать равновесие, похлопал по плечу на прощание и тоже двинулся в мою сторону. Все трое споро нырнули в объятия леса, с трудом продираясь сквозь высокие сугробы и торчащие ветки кустов. Я зашла последней, опуская за нами еловую лапу, как театральный занавес.
        Шли мы тяжело. Ноги почти по колено утопали в снегу, путались в сухих кустах и ветках. Руками же приходилось раздвигать плотно сомкнутые колючие ветки, и ладони быстро покрылись мелкими царапинами. Через десять минут идея идти через лес показалась мне неудачной - даже карабкаться на склон Сомнидракотуля было проще. Сердце едва не выпрыгивало из груди, частое дыхание драло глотку. К счастью, дальше низкие ели сменились голыми сосновыми стволами, явив подобное поляны.
        - Всё, - сдался Куиджи. - Я готов пг’инять каг’у за содеянное. Пусть лучше меня найдут и накажут.
        Он остановился, схватился ладонями за колени. Ментальный маг с шумом втягивал воздух, широко раскрыв рот. Загрёб рукой чистого снега, умылся.
        Мон уселся, приминая запорошенные низкие кусты, промокнул лоб полой накидки.
        - Мы победили, - он улыбнулся, слегка высунув кончик языка и осматривая всех нас по очереди.
        - Не увег’ен, - заспорил Куиджи. - Мы лишь г’азвязали войну. Нам нужно пг’одумать стг’атегию, чтобы пг’екг’атить это высшем уг’овне.
        Задумавшись, студент Лампадарио чесал затылок так, что аж шевелюра хрустела.
        - Пойдём к ректору Аддисад? - Толстый Мон провёл ладонью по светлому ёжику волос.
        - Конечно нет! - возмутился псих. - Может, удасться как-то повлиять на неё чег’ез Мотану Лавбук. Пг’едложить патг’улиг’овать не только ког’идог’ы академии, но и двог’, - он наморщил лоб. - Хотя это повг’едит нашим вылазкам. В таком случае…
        Я двинула Куиджи плечом, кивком указывая на Неда. Тот не прыгал вокруг, не обзывал психа психом, а меня - леди, не пытался придумать имя кинжалу и даже не гордился очередной победой банды. Он стоял спиной к нам, понуро привалившись плечом к дереву и ковыряя кинжалом смолистую кору.
        - Нед, с Трейсли всё будет в порядке, - заверил Толстый Мон.
        Комдор кивнув, на короткую секунду повернувшись в профиль, и продолжил своё вялое вредительство.
        - Ты беспокоишься о дуэли, - озвучил очевидное Куиджи и подошёл к Неду. - Это пг’авильно. Лоним Г’илекс сег’ьёзный пг’отивник.
        - Я слышал, он один из лучших среди всех будущих выпускников боевых факультетов в этом году, - подтвердил Мон.
        - Ты сам виноват, - я тоже подошла к Комдору. - Сунул нос не в своё дело, выставил себя полным придурком и спровоцировал дуэль, которая ни одному участников не нужна.
        - Это ради Сирены, - угрюмо пробурчал парень. - Я думал о ней. И поступил, как должен был. Поступил благородно.
        - Следующим утром ты можешь сдохнуть, Комдор, - я обошла его и ткнула пальцем в куртку. - Только об этом нужно было думать. Потому что вся остальная хрень - благородство, рыцарство, самопожертвование - не будет иметь значения.
        - Спасибо за веру в меня, Горст, - злобно хмыкнул Нед. - Умеешь поддержать, - он отошёл от дерева, развёл руками, в одной из которых до сих пор держал кинжал, тыкнул им в Мона, потом в Куиджи. - И вы! Тоже мне, друзья…
        Разочарованно сплюнул на снег. Повисло тяжелое молчание.
        Лунный свет сюда почти не проникал, и в темноте ярко горели огоньки тиалей - зелёный, серый, белый. До сих пор я не воспринимала банду изгоев как друзей… Это были соратники в битве против судьбы, где каждый преследовал свои цели. Я знала их наизусть, была рядом от завтрака за одним столом до усталого вздоха вечером. Они были верны мне, как и я - им… И всё же между нами стояла стена под названием «честь». Для меня это понятие было ещё более мифическим, чем крылатые львы или драконы. Я легко убивала ради выживания и была готова убить ради мести. Но идея смерти на дуэли казалась мне наигранной, глупой, бессмысленной. Дуэль - детская забава, пережиток прошлого, и нет ничего легче - двум сторонам отказаться от поединка ради жизни. И всё же - я не представляла, как могу это предотвратить. Лишь отчётливо понимала, что любые слова бессильны. И поэтому молчала.
        - Мы не пг’осто дг’узья, Нед, - первым заговорил Куиджи. - Мы - банда изгоев. И никогда не оставим дг’уг дг’уга в беде.
        Ментальный маг подошёл к Неду и коротко обнял его. Наверное, этому приёму Куиджи научила Фидерика… И сейчас я была благодарна ей за это. Тоже подошла к Комдору и крепко сжала его плечо.
        - Поспи, - посоветовала я. - Силы тебе пригодятся.
        Нед согласно кивнул, но ободрённым не выглядел. Мон тоже внёс свою помощь: сунул в руку Комдору пузырёк с какой-то белой жидкостью.
        - Скажи, что эта хрень сделает меня в бою таххарийском варваром, - Комдор охотно взял склянку.
        - Сонные капли, - пояснил Мон. - Действуют всего пару часов, но у нас осталось не так много времени до рассвета. Они помогут выспаться, а остальное всё в милости семерых богов.
        Я моргнула. Накрыла ладонью часы, потёрла паука… Никогда не любила рассчитывать на милость богов. Но всё же однажды именно она явила мне чудо, в котором сейчас нуждался и Нед. Наверное, как благочестивой верноподданной Квертинда мне стоило бы помолиться. Как честной и порядочной жительнице - подготовиться к стойким ударам судьбы, грядущим на рассвете. Но я не была ни благочестивой, ни честной, ни порядочной. Поэтому притянула к себе психа, обняла за шею.
        - Идите к замку, - приказала я удивлённым моей сентиментальности Комдору и Толстому Мону. - Мы с Куиджи вас догоним. Помолимся только.
        Те несмело двинулись вперёд под мою ободряющую улыбку. Конечно, я бы предпочла сражаться вместе с Комдором или за него, как он сражался сегодня за меня. Это были методы Юны Горст - стрелять в голову или резать глотку Каасом. Методы насилия. Увы, в этот раз я была в них крайне ограничена. Поэтому единственное, что мне оставалось - проверить, насколько я сильна в методах убеждения.
        Если Неду Комдору могло помочь только чудо, то я предпочла не оставлять его организацию богам.
        Глава 13. Банда изгоев
        Место для дуэли были выбрано замечательное: за тонким ручейком, на заснеженной черничной поляне. Лес ещё спал, тихий и хмурый, и только заячьи следи да вороновы перья выдавали в нём присутствие жизни. Яркое новорожденное солнце располосатило белый покров тенями от сосновых стволов, заполняя утро ослепляющим светом.
        Нас уже ждали.
        Лоним и двое Оуренских сидели на обрушенном снегом валежнике, внимательно наблюдая за нашим приближением.
        Я шла первой, обнимая персонагвир. Мёртвый артефакт стихии Толмунда мерно дышал в такт шагам. Этому участнику ритуала дуэлей был абсолютно безразличен исход, в отличие от остальных собравшихся.
        За правым плечом шагал Комдор, за всё утро не проронивший ни слова. Слева бормотал сонный Куиджи, а в самом хвосте, за спинами, плёлся Толстый Мон, позвякивая медицинским чемоданчиком.
        Настроение в банде изгоев было тревожное, гнетущее.
        Мы обогнули скалистое нагромождение камней и остановились прямо перед тремя парнями. Выглядели все трое бодрыми и полными сил. Ни страха, ни сожаления на лицах не было. Только решимость…
        - Ну что, хлюпик, падай в ноги, проси пощады, - Виттор поднялся первым.
        Длинные светлые волосы собраны в хвост, одет по-боевому: кожаная куртка, металлические наручи, перевязь с мелкими кинжалами. За спиной - две алые рукояти мечей с фамильными символами. И наглый вызов на благородной физиономии.
        Комдор не ответил.
        - Нед - человек чести, - заступился Куиджи. - И будет сг’ажаться, защищая своё имя!
        Горячее заявление Куиджи никто не поддержал, даже сам Нед. Повисла пауза, которая вселила в меня короткую надежду. Может, всё ещё обойдётся? Может, кто-то из парней одумается, и мы вместе вернёмся в замок, чтобы провести свой законный выходной как порядочные студенты? В яркой предпраздничной гостиной, у огромного камина. Или в бестиатриуме, что уже по традиции преображался в площадку для торжества…
        - Давайте покончим с этим, - встал Лоним, откидывая ногой сухую корягу.
        На короткое мгновение я оказалась перед своим старым другом. Он был частью моего детства, беззаботной жизни под названием «Фарелби», и оттого кольнуло где-то в груди. И я поняла: нет, ничего уже не обойдётся.
        Я была здесь не в качестве Лонима Рилекса врага, но всё же - по другую сторону… Ещё секунду мы рассматривали друг друга, пытаясь найти оттенки прошлого. Я надеялась, что в том весёлом и лукавом парне из часового домика отыщу мягкость и беспечность, что он сейчас рассмеётся своей задорной улыбкой и объявит о грандиозной шутке. Но передо мной стоял взрослый мужчина, готовый сражаться и умереть за то, что ему было дорого. За эту короткую секунду я успела окончательно разглядеть в нём бойца, способного на убийство.
        Что успел разглядеть во мне Лоним - не знаю.
        - Напомню кодекс дуэлей, - раздался голос Артура Оуренского. - Бой насмерть, один ни один, без применения магии.
        Лоним отошёл, достал меч, сверкнувший в рассветных лучах, придирчиво осмотрел его. Комдор хлопнул крышкой фляжки. Очень плохое решение, но отчитывать Неда я не стала.
        - Отказаться имеете право до тех пор, пока не коснулись страниц персонагвира, - зелёный тиаль старшекурсника мелькнул совсем близко. Артур был в накидке, без оружия. - Первым начинает Рилекс, как бросивший вызов. Потом Комдор, как ответившая сторона.
        - Позволишь? - Виттор кивнул на артефакт кровавой магии у меня в руках.
        - Разве у тебя нет фамильного с эмблемой рода? - огрызнулась я, но персонагвир всё же отдала.
        Книгу успела утром одолжить у Голомяса, оставив его с кучей вопросов. В качестве платы пообещала непременно и честно на них ответить по возвращению. И даже собиралась обещание сдержать. Старик будет ругаться, но изменить уже ничего не сможет.
        Оуренский отошёл, и меня обдало коротким порывом ветра, пахнущего совсем не по-зимнему: мокрой корой, сырым мхом и землёй. Словно посреди зимы началась самая настоящая весна. Сама природа твердила о жизни в это солнечное утро, напитывая воздух упоением и радостью. В такое утро меньше всего хочется умирать…
        Снег захрустел, когда Лоним и Нед разошлись на расстояние двадцати шагов.
        Вот так просто, без объявления начала и сложных церемоний.
        Не знаю, было ли это прописано в кодексе, но парни словно чётко знали, что делать. Выглядели оба спокойными. Только Нед походил на ходячего трупа - с торчащими в разные стороны лохматыми волосами, с тёмными кругами под глазами и почти неживой бледностью. Он потёр ладони снегом, обнажил клинок.
        Мимо прошуршали форменными мантиями Мон и Куиджи, устроились на том самом буреломе, где нас ожидали, - подальше от поля битвы. Артур последовал их примеру, сел с другой стороны поваленного бревна.
        - Давай, Рилекс, - Виттор подошёл к своему другу с открытой книгой. - Раз-два и до завтрака успеешь отмыться от крови.
        В ответ Лоним хмыкнул, положил ладонь на персонагвир.
        - Лоним Рилекс, студент факультета Омена, третьего курса Кроуницкой Королевской Академии, - выдал без запинки.
        Страницы вспыхнули, признавая участника дуэли. Словно они тоже были крохотным солнцем, излучающим свет… И сразу же погасли, стоило Лониму убрать ладонь.
        - Твоя очередь, Горст, - Виттор почти кинул в меня персонагвиром, и я едва успела поймать увесистый артефакт.
        Вот же козёл! А ещё аристократ! Разве манеры не обязывали его поблагодарить меня за услугу?
        - Чтоб тебя икша драли, Оуренский, - пожелала я в сердцах, открывая книгу.
        Белобрысый говнюк разумно промолчал, и я подошла к Комдору, протянула ему пустые страницы.
        - Моя семья не простит, - дрожащими губами прошептал Нед, раздумывая. - Не простит, если я их опозорю, если я откажусь…
        Я быстро осмотрела поляну. Лоним разминался с мечом, не обращая на нас внимания, а вот зрители на буреломе внимательно следили. Ожидали развития событий. Казавшийся издалека спокойным Комдор был на самом деле в панике, но пока это видела только я.
        - Не смей, - процедила сквозь зубы.
        Отказаться от дуэли из-за трусости - это был совсем не благоприятный исход для Неда. Такого я ему точно не желала. Уж лучше смерть.
        - Я не хочу умирать, Юна, - так же прошептал он, хлюпнул носом. - Ты же сама говорила, что всё это бред, что важна только жизнь… И моя семья…
        Я схватила его затылок и резко притянула, чтобы заткнуть. Прислонила лоб парня к своему, заглянула в глаза. Меня обдало парами сливухи и приторным, кислым запахом страха.
        - Мы твоя семья, Комдор, - выплюнула каждое слово, всматриваясь в расширенные зрачки. - И не позволим тебе умереть, ясно?
        - Ясно, - слишком быстро закивал Нед. - Да, - в глазах мелькнула надежда. - Мне всё ясно.
        Быстро, пока он не очухался, я схватила его за запястье и плюхнула сухую ладонь поверх страниц персонагвира.
        - Давай, - поторопила для верности. - Ради банды изгоев.
        - Да, - уже осознанно кивнул парень и громко назвался: - Энедин Комдор, студент факультета Ревда второго курса Кроуницкой Королевской Академии.
        Желтый свет хлынул мне в лицо, и я сощурилась. Через две секунды захлопнула книгу, посчитав церемонию законченной. Хотелось напоследок дать Комдору подзатыльник, но, решив, что это его унизит, воздержалась. Присоединилась к своей оставшейся банде, уселась рядом и кинула враждебный взгляд на Оуренских. Две одинаковые нахальные рожи ехидно скалились, кажется, догадавшись о слабости Неда.
        Первый звон стали показался глухим. Оружие неохотно звякнуло, подчиняясь воле своих владельцев. Всё выглядело, как на поединках в бестиатриуме: двое студентов скрестили мечи, но дрались не в полную силу, боясь навредить. Комдор наступал осторожно. Пытался угадать логику противника, как учил магистр Десент. Взмах, удар снизу-вверх, сверху-вниз. Сталь описывала смертоносные дуги медленно, лениво.
        Солнце нещадно, совсем настойчиво, припекало спину. Снежок вокруг начал подтаивать и хлюпать под ногами дуэлянтов.
        Когда Лоним решился, наконец, атаковать в ответ, сзади очень громко хрустнула ветка. Я резко обернулась, зажмурившись от яркого света, и попыталась разглядеть причину шума, но кроме высоких стволов и заснеженных елей ничего не заметила. На миг я перенеслась во вчерашний день с его страшными тайнами и жуткими предсказаниями. Господин Демиург поведал мне о Кроне и об уничтожении Квертинда, но в ту секунду я была странно спокойна. Потому что чувствовала себя в безопасности. Высокие ворота и охрана приюта Ордена Крона защищали меня от того, кто стал моим вечным спутником. Даже если это был всего-навсего придуманный страх. Но что если это ощущение не обманчиво, и за мной и правда следят?…
        Нарастающий лязг мечей не позволил мне уйти с головой в размышления. Комдор теснил Лонима к краю поляны, и выглядел приободрённым. Боец банды, наконец, ощутил свою силу и поймал азарт битвы, позабыв о недавнем позорном страхе. Увы, со стороны мне было прекрасно видно, что жив Нед только потому, что Лоним пока не решился его убить. Слишком уж легко Рилекс отражал удары, слишком ловко уходил от атак и, казалось, даже немного скучал.
        Я сгребла мокрый снег с бревна, слепила тугой снежок. Ручейки побежали между похолодевшими пальцами, а по спине - дрожь от напряжения. Покосилась на Виттора - он положил подбородок на сцепленные в замок пальцы и неотрывно следил за поединком. Тоже нервничал.
        Оба дэулянта кружили по поляне, выискивая слабости и набираясь решимости. Долгие минуты тянулись, как бесконечные тени деревьев в рассветном лесу - сонные, расплющенные, неестественно длинные.
        Всё изменилось, когда меч Комдора всё-таки достал противника. Лоним успел увернуться от рубящего удара, но край лезвия все же рассёк его бровь, и на снег брызнули капельки крови. Мон тихо ухнул, Виттор возмущённо прицокнул. Кажется, дуэлянты и сами этому удивились. Рилекс отшатнулся, отошёл назад на два шага. Потрогал рану.
        - Мечом машешь, как булавой, хлюпик, - он покрутил меч, не спуская глаз с противника.
        - Хлюпик тот, кто вымещает злость на девушке, - огрызнулся в ответ Нед и едва успел подставить меч, защищаясь от внезапного удара.
        Я встала. За мной поднялся Виттор, остальные остались сидеть. Все пятеро зрителей молчали - боялись привлекать внимание.
        Запястья Комдора дрожали, он даже обеими руками перехватил рукоять, чтобы не выпустить. Зарычал, с силой оттолкнул меч противника. И сразу же - поймал новый удар. Сталь запела, захрипела боевую песню. Лоним не позволял Комдору больше раздумывать над ударами, бедняге только и приходилось успевать подставлять меч под новый взмах.
        Я развернулась ещё раз, но теперь на Куиджи. Тот выглядел не лучше Неда - почти зелёный от переживаний, с расширенными зрачками и напряжённой складкой между бровей. Поймав мой взгляд, ментальный маг коротко кивнул. И в тот же миг страшно вскричал Нед, лишившись своего оружия.
        От силы удара Комдор плюхнулся на зад, попытался отползти, но Лоним больше и не думал играть в благородство. Я ожидала, что он приставит меч к горлу противника, насладиться выигрышным положением и заслуженной победой, но вместо этого клинок в руках Рилекса взлетел в воздух, не оставляя сомнений в его намерениях. Ещё мгновение - и длинный клеймор проткнул бы Неда насквозь. Но Лоним остановился. Черты его лица исказились, расплылись, он часто заморгал, затряс головой. Меч он выпустил из рук, и тот с громким хлюпом приземлился рядом с успевшим откатиться Недом.
        - Что за?.. - поднялся Артур, всматриваясь в своего друга.
        Лоним Рилекс смотрел прямо перед собой невидящим взглядом какое-то время, потом ойкнул, замахал руками. Я выкинула остатки растаявшего снежка и выругалась. Всё получилось слишком явно…
        - Ах ты подлый ублюдок! - вскочил Виттор, кидаясь на Куиджи.
        Я едва успела встать на его пути, и меня буквально снесло весом парня, мы закатались по земле, вцепившись друг в друга. Я попыталась уйти от захвата, но с Виттором это было не так просто. Он уселся сверху, схватил меня за горло и врезал так, что мир ушёл во тьму, и перед глазами заалели круги. Я замычала, мысленно ожидая следующего удара, но его не последовало. Открыла глаза и резко села.
        - Думали, я не замечу?! Вы тут что, самые умные?! - орал боевой маг, когда его оттаскивали Артур и Мон. - Ты бесчестный сукин сын, Лампадарио! Теперь это твой позор!
        - Заткнись, Оуренский, - ухмыльнулась я уголком губ, сплюнула солёную слюну.
        Куиджи так и сидел на месте - бледный, с огромным глазами и дрожащими губами. Он обхватил ладонью тиаль и что-то бормотал себе под нос. Наверное, проповеди про благородного мужа. Или всё ещё заклинания Мэндэля. Болван. Даже не попытался сделать вид, что он не при чём.
        Лоним с усилием тёр глаза, пытаясь сфокусироваться на реальном мире. Нед уже успел вооружиться, но, в отличие от своего противника, абсолютно не был готов убивать, к счастью. Только отошёл к краю поляны, удивлённо и напуганно озираясь.
        Я поднялась, преодолевая головокружение, и быстро подбежала к Лониму. Взяла его лицо в руки.
        - Всё в порядке, это Юна, - сразу предупредила я парня в трансе, похлопала по щекам. - Слышишь, Лоним?
        Он слышал. И узнал. Только вот смотрел с ненавистью.
        - Комдор тебе не враг, Лоним. Не враг, - быстро затараторила я. - Если бы ты его убил, ты бы себя не простил, - и тихо добавила: - Поверь мне, я знаю.
        Лоним Рилекс на стал отвечать. Стукнул по моим рукам, высвобождаясь, отшатнулся. Перевёл взгляд мне за спину.
        - Не ожидал от тебя, Лампадарио, - крикнул он Куиджи и зашагал прочь.
        А я так и осталась стоять с открытым ртом.
        Я спасла их обоих, Комдора - от смерти, Рилекса - от угрызений совести и темноты души. Я сама установила правила справедливости, по которым в конце дуэли все выживали и сохраняли свою благородную честь. Только вот благими намерениями выстлан путь в пекло…
        Мон и Артур всё ещё держали Виттора, но тот уже не сопротивлялся. Дёрнулся, чтобы его отпустили и пошёл вслед за другом, задев меня.
        - Вы плохо кончите, банда изгоев, - кинул через плечо. - Попомните мои слова.
        Его брат последовал за ним, но я успела схватить тёмного Оуренского за рукав.
        - Артур, - позвала я.
        И замешкалась. Не знаю, зачем я это сделала… Будто мне хотелось оправдаться перед ним, найти одобрение или утешение. Я знала, что оба Оуренских не станут со мной связываться, но зелёный тиаль Ревда на груди Артура всегда делал его как-то… роднее. Мне не за что было извиняться, но хотелось сгладить впечатление от прерванной дуэли.
        - Возможно, Куиджи не должен был вмешиваться, - попыталась я защитить друга. - Знаю, что для вас важны правила и все эти громкие слова о чести, но…
        - Это не Куиджи, Юна, - он не пытался сбежать. - А ты. Последствия твоего влияния.
        - Куиджи защищал друга, ясно? - огрызнулась я. - И спас ему жизнь. Это его решение, не моё.
        - Больше не позволяй ему решать, - Артур всё-таки отошёл. - Никому из них. Иначе мой брат окажется прав. Вы плохо кончите.
        Он сделал несколько шагов задом, выдерживая мой взгляд, потом развернулся и перешел на бег, догоняя друзей. Я задумчиво смотрела ему вслед. Артур когда-то был моим учителем, но сейчас он мыслил как… как аристократ, привыкший брать не себя слишком многое. Привыкший следовать написанным правилам. Легко делать выбор, когда он лежит между честью и бесчестием. Или даже между честью и собственной жизнью. Но когда приходится выбирать между честью и преданностью, всё не так очевидно. Наградой за сложный выбор Куиджи стала жизнь его друга. Разве это не стоило того, чтобы вмешаться?..
        - Это мой позог’, - раздалось сзади. - Я единственный мужчина и опозог’ил честь семьи. Такое унижение…
        Ментальный маг смотрел перед собой, словно и сам был в трансе. Я ругнулась, но, к счастью, к нему вприпрыжку подбежал Комдор с совершенно безумным взглядом.
        - Я твоя семья, псих, - он сжал щуплое тело в объятиях. - Ты защитил меня. Ты спас меня.
        Возникший рядом Мон молча развернул моё лицо, всмотрелся в ушибленную скулу. Щека привычно зачесалась от магии Девейны, когда целитель приступил к лечению.
        - Ну хватит, - недовольно дёрнула я головой. - Так заживёт.
        Я не сомневалась, что поступила правильно, но не могла не думать о Лониме и словах Оуренского. Эти трое были примером дружбы - сильные, достойные друг друга, честолюбивые и амбициозные. Мне бы хотелось стоять с ними плечом к плечу, быть среди лучших, но…
        Говорят, что друзей, в отличие от семьи, можно выбрать. Я не выбирала банду изгоев. Ни один из них не был героем - трусливые, жалкие, беспомощные и растерянные. С глупыми идеями, смешными принципами и святой верой в справедливость. Они шли за мной, как слепые котята, даже не представляя, куда я их веду. Хуже всего то, что я и сама не знала. Но по дороге мы громили всё, что оказывалось на нашем пути, ломали преграды и дрались - не за честь, нет! - друг за друга. Кем бы не были эти парни - они были для меня не друзьями, а единственной семьёй. Той самой, которую не выбирают. И я собиралась защищать семью, чтобы потом не пришлось за неё мстить.
        У Юны Горст не было другой семьи. В отличие от остальных… И я не знала, имела ли я право тащить за собой банду на дно тёмного колодца и превращать каждого в озлобленную сволочь, которой давно сама уже являлась.
        - Я не псих! - возмутился Куиджи, посмеиваясь.
        Первый шок схлынул, на щеках ментального мага проявились мазки румянца, и живой Комдор, кажется, немного скрашивал раскаяние Лампадарио. Псих даже к фляжке со сливухой приложился, правда сразу же закашлялся и выплюнул глоток себе на сапоги.
        - Зовите меня Аспид, банда изгоев! - запрыгал Нед, размахивая кинжалом.
        - Не заслужил, - хмыкнула я.
        Он рванул ко мне, но поскользнулся на подтаявшей слякоти и растянулся в прямом смысле у моих ног.
        - Паршивый снег, - Комдор поднял мокрые ладони и плюхнул их снова, с громким чавком избивая землю. - Блевотина балахвоста!
        Да… этого члена семьи я не выбирала с особенной тщательностью. Дурацкий неуклюжий Комдор, тощий и длинный, как палка, подпрыгивающий при каждом движении, с впалыми щеками и сосульками волос. Безответно влюблённый в Сирену и нуждающийся в постоянном поощрении. Он так и сидел, плюхаясь в мокром снегу и источая ругательства хрипловатым от пережитого голосом. Я всё-таки от души отвесила ему подзатыльник. И неожиданно рассмеялась. Расхохоталась так, что где-то за спиной вспорхнула стайка птиц. Рядом зафыркал Мон, заразившийся моей истеричной веселостью. Комдор тоже заржал, обхватив голову руками. На бревне хихикал Куиджи, вытирая платочком проступившие слезы. Казалось, даже молодое пьяное солнце хохотало вместе с нами в это утро: оно тоже нарушило законы зимы, прогревая уже влажную от снега землю.
        - Юна, - хрюкнул чумазый Нед. - Мы сегодня просто обязаны выйти в шахты. Нужно выпустить пар.
        - Я готов! - спохватился Куиджи. - Никакой больше ментальной магии! Хочу пег’ег’езать сотню гг’зязекг’овок собственными г’уками!
        Мон активно закивал в знак согласия и для убедительности подхватил свой чемоданчик.
        - Ладно, - легко согласилась я.
        У меня и самой чесались руки. Хорошая битва прочищает голову и помогает отогнать дурные мысли. А они просто распирали мою голову, врезались изнутри десятками нерешённых проблем: первый бог Крон, проклятый Орден, разрушение Квертинда… Обиженный Лоним и провинившаяся Сирена. Банда изгоев и моё дурное влияние. Кирмос лин де Блайт, что всё ещё оставался моей главной целью. И Джер, по которому я дико скучала и которого избегала… В любом случае, вылазка в шахты не повредит мне больше, чем неудавшаяся дуэль.
        - После завтрака - я подала Комдору руку, и он схватился за предплечье, поднимаясь. - Всем нужно немного отдохнуть и переодеться.
        Всё ещё посмеиваясь, мы двинулись к замку. Когда Куиджи и Нед немного оторвались, Мон нежно тронул меня локоть.
        - Юна, - несмело обратился целитель. - Скажи, а зачем был этот спектакль с ментальной магией? Почему бы просто не оттащить их друг от друга?
        - Если честно, рассчитывала, что никто не заметит, - призналась я. - Ментальная магия же не имеет видимых эффектов. Но из Куиджи плохой маскировщик, - подумала и добавила. - Пожалуй, это пойдёт ему на пользу… Лампадарио давно пора становиться мужчиной. Некоторые решения ему нужно принимать самому.
        В этот раз Мон не кивнул, соглашаясь со мной, как обычно, а задумался. Я не стала вмешиваться в его мысли, а бегом догнала двоих бойцов, вклинилась между ними и притянула обоих за шеи, крепко обнимая.

* * *
        К шахтам мы добрались, когда солнце ещё висело высоко над пиками гор. Правда, охота на икша получилась неудачной - за три часа мы встретили только пару монстров. Они даже крякнуть не успели, когда изголодавшаяся по дракам банда растерзала щуплые тельца. Остальные грязекровки словно сквозь землю провалились - мы забрели достаточно глубоко, бродили по сырым пещерам и даже нарочно громко смеялись. Наши голоса отскакивали от влажных наростов-сосулек, ломких сверкающих кристаллов и растворялись под низкими сводами. Под сапогами хрустели камни и осколки минералов, но даже этот нарочитый шум не привлёк чудовищ.
        Погружение можно было бы назвать неудачным, и мы уже разочарованно двинулись к выходу, но по пути наткнулись на богатую минералом жилу, и добрый час потратили на заполнение сразу двух мешков кроуницколем. В этот раз выкорчёвку желтоватых залежей я доверила Комдору. Во-первых, ему стоило тренировать магию Ревда, а во-вторых - я ещё помнила прошлый раз, когда меня чуть не растерзали икша. Магическую память стоило поберечь до самого спуска.
        Вместе с мёртвыми икша на ум сразу же пришли стрелы с чёрным оперением, и я панически заозиралась, но в пещерах это было бессмысленным. Единственный факел кидал беспорядочные движущие тени, острые стены бликовали тысячами слепящих отблесков, вдобавок из-под земли поднимались мутные испарения.
        - Давайте скорее, - нервно торопила я увлечённых добычей друзей.
        Мои слова не восприняли всерьёз. Банда изгоев, получившая сегодня урок преданности и практически новую жизнь, без конца забавлялась и хорохорилась. Парни дурачились, с шумным хрустальным звоном скидывали в мешки извлечённые из стен кристаллы. Магия Ревда струилась зелёной лентой, вспыхивала у ладоней Неда, с высокой точностью разделяла горные породы, образуя крупные трещины в каменистых стенах.
        Я осторожно прислонилась спиной к пологому выступу. По скользкой стене стекала тоненькая струйка, отдалённо напоминающая родник в одиноком гроте на плато Сомнидракотуля. Как давно я там не бывала… Вылазки к икша, Орден Крона да и просто учёба отнимали всё моё время, и на занятия с Джером не оставалось времени. Раньше я ходила за ним по пятам и просила о тренировках, но теперь всё изменилось. Наконец-то настал момент, когда прилипчивая мейлори больше не докучала хорошему ментору своим вниманием, предпочитая компанию сверстников. Интересно, он радовался этому?
        - Сколько можно?! - зло рявкнула на друзей, снова поторапливая время. - Заканчивайте!
        Рукав куртки покрылся влагой, и я слишком резко отряхнула его, как будто меня заботил внешний вид. Вытащила из-под ворота тиаль и осторожно обхватила стекло ладонью, вспоминая тот день, когда мы сидели с ментором на арене бестиатриума и были так близки, как наверное, ни в один из других моментов. Тёмный песок пересыпался внутри прозрачной колбы, возвращая меня в конец прошлого учебного года. Тогда казалось, что всё станет проще, лучше и уж точно - понятнее. Тогда я была уверена, что нужна Джеру не меньше, чем он - мне. И что больше никто и никогда не сможет встать между нами. Теперь же у него была Элигия, а у меня… У меня была банда изгоев.
        - Давайте помогу, - не выдержала я мучительного для меня промедления, и присоединилась к работе, взывая к Ревду.
        Думать о Джере было невыносимо. К счастью, концентрация на заклинаниях отвлекла от невесёлых размышлений, загнала раздирающие душу мысли куда-то вглубь сознания. Мне вообще в последнее время удивительно удачно удавалось избегать личных расстройств, ведь всё чаще приходилось решать чужие проблемы.
        Комдор и вправду возился долго, попеременно то хохоча, то ругаясь на самого себя из-за редких неудач в попытках воззвать к нашему богу. Куиджи и Мон охотно его поддерживали, аккуратно складывая неровные куски звенящими стопками.
        Когда с набиванием мешков было покончено, мы без препятствий двинулись к выходу. Добыча сегодня вышла самой щедрой за всё наши вылазки, отчего настроение моё если не улучшилось, то хотя бы сменилось холодным расчётом. Если рассудить строго, то оплата обучения и охота за Кирмосом лин де Блайтом - вот две цели, которые должны меня по-настоящему заботить. И первой я сегодня неплохо послужила, и даже на вторую оставалось время.
        - Зараза, сапог каши просит, - пожаловался Нед, задирая ногу на высокий уступ у края вырубки. - Давайте до Тифоньего бульвара прогуляемся? Я новые куплю.
        - И к аптекарю зайдём, - охотно поддержал Мон. - У меня касторовое масло закончилось, змеиное мясо, метридат…
        - Зайдём, - прервала я перечисление целителя. - Спускайтесь, я догоню.
        Редкое состояние здравомыслия стоило использовать с умом, поэтому я намеревалась хорошенько осмотреть плато перед выходом из шахты. Со своим нарастающим ощущением преследования нужно было что-то делать, и я решила провести небольшое расследование. Если Чёрный Консул и правда ходит за мной по памятам, то рано или поздно он оставит следы.
        Парни не удивились и не стали задавать лишних вопросов, охотно списав мою задержку на естественные человеческие нужды.
        Оставшись в одиночестве, несколько минут я размышляла, стоит ли вернуться в шахты. Напряженно вглядывалась в свистящую сквозняками вырубку, пытаясь уловить движение. Туманные испарения то и дело норовили слепить фигуру Джера, но я потрясла волосами, отгоняя дурные выводы. Костяная застёжка на конце тоненькой косички стукнулась о Карнеум за спиной, и я нащупала её пальцами, чтобы проверить целостность. Всё оказалось в полном порядке. И подарок таххарийца, и мой контроль над сомнениями. Ментор черного паука прямо сейчас возился на арене с первокурсниками, и это могли подтвердить десятки людей.
        К сожалению, моих подозрений касательно слежки не мог подтвердить никто. Так же, как и опровергнуть. Значит, с этим мне придётся справиться самой.
        В низких кустарных зарослях мелькнул серый хвост, и я резко вытащила Кааса. Облезлая горная рысь юркнула под каменную насыпь и исчезла. Собственная реакция показалась мне слишком резкой, но я твёрдо решила не игнорировать чутьё и попытаться выстроить цепочку рассуждений. Убедиться в достоверности информации, пока позволяло время. Сделать хоть маленький шаг и, наконец, вытащить камешек из сапога. Я глубоко вдохнула и обняла свободной ладонью паука.
        Итак… Если допустить, что я всё же не схожу с ума, и на дуэли с нами кто-то был, но он наверняка узнал, куда я направляюсь.
        «Допустим, ты не сходишь с ума» - охотно подтвердил Каас, мелькнув перед глазами гравировкой. «Что бы сделал Чёрный Консул, обладая этой информацией? Пошёл бы следом или ждал нас у шахты заранее?»
        Хороший вопрос. Пожалуй, в таком случае удобнее ждать в месте назначения, чем идти по пятам.
        Я внимательно огляделась.
        Следов на широком плато было множество. Случайные зеваки на Трескималь не забредали, но всё же гора не была безлюдной, как чёрный вулкан, на котором жила Чахи, и это здорово усложняло расследование. Одна из цепочек вела дальше, к мелкой шахте, где в прошлый раз мы видели разбойников. Я осторожно двинулась вдоль вытоптанной дорожки. Снег под подошвами неприятно захлюпал грязной кашицей. Зима сегодня забыла о том, что она зима, и погода охотно обогревала северный край. Земля подтаяла, и как мага Ревда меня это не могло не радовать, но как жительницу Кроуница, определённо, расстраивало. Слякоть налипла почти до самого колена, и я посочувствовала Неду по поводу мокрых ног. Горячее солнце всё ещё нещадно палило, уютно разместившись между двумя блестящими вершинами и прекрасно освещая всегда хмурое плоскогорье Трескималя.
        За нагромождением из острых валунов я остановилась. Так-так. Здесь были не просто человеческие следы, а целая стоянка - кто-то ободрал соседнюю сосну и раскидал длинные иголки. Не иначе, от скуки. Некстати вспомнился Тать… Ещё обнаружился пепел жженого табака и желтые лужицы с характерным запахом. Их хозяин, или, судя по количеству следов, хозяева явно кого-то ждали…
        - Кряхт, - ругнулась я, догадавшись.
        И попятилась, надеясь, что мои догадки ошибочны. Потом развернулась и вовсе перешла на бег, на ходу снимая Карнеум. Совсем не это я искала, совсем не это!
        - Комдор! - позвала криком, огибая мелкую рощицу.
        Ответом мне послужило только эхо и далёкие звуки возни. На протоптанной широкой тропе никого не было. Банда не могла уйти далеко… Кровь хлынула в голову, я лихорадочно заметалась в поисках источник звона. Хотелось закричать ещё, но я разумно рассудила, что лучше не привлекать внимание.
        Тучи неспешно наползали на яркое небо, стирая с него лазурь. Из-за таяния снега Трескималь обнажил свои скальные зубы: серые, колючие, острые. Деревья, обступающие спуск, покачивали верхушками по велению налетевшего ветра. Низкие крючковатые сосны были похожи на пальцы ведьмы, выглядывающие прямо из-под земли.
        Вдалеке, за тёмной зеленью хвои, что-то шелестело, сопело, шаркало и верещало. Словно притаившееся чудовище из рассказов старух о духах гор и леса… Будь это правдой, я бы не насторожилась. Но правда была в том, что люди пострашнее всех легендарных чудовищ, и способны причинить куда больше вреда, чем устрашающие выдумки.
        Я размяла пальцы, вложила стрелу в тетиву. Быстро, но осторожно зашагала в сторону укрытого за валунами перелеска. Обогнула часть скалы, протиснулась между лысыми стволами и увидела однозначное подтверждение своим самым худшим догадкам.
        У полуразрушенной вершины, в скальной впадине шла битва. Сейчас было сложно сказать, кто напал первым, и что послужило её началу, но перевес был явно не на стороне банды изгоев. Сражались все - даже Толстый Мон, всегда избегающий любого насилия, отчаянно размахивал огромными кулаками под насмешливое улюлюкание разбойника. Его противник потешался. Тот самый однорукий бандит, в подранной поддевке, в сдвинутой на лоб шапке, насмешливо пинал целителя шипованной дубиной, наслаждаясь преимуществом.
        Куиджи бегал вокруг валуна, стараясь оторваться от грузного грабителя, и только Нед являл очевидные боевые успехи. Посреди неуклюжего сражения боевой маг выглядел настоящим мастером битвы - его меч и длинный кинжал работали слаженно и со знанием дела. Правой рукой он ловко блокировал атаки противника, а левой заставлял жилистого тощего мужичка плясать, как ярморочная балеринка. Комдор был настолько хорош, что несчастный бандит буквально рычал от напряжения. Только вот сдаваться не собирался - просто тянул время, ожидая, когда подельники разберутся с более лёгкими жертвами, и численное преимущество окажется на их стороне.
        Я пошире расставила ноги, моментально утонувшие в липкой грязи, и натянула тетиву.
        Нед заметил меня, отчего немного замешкался. Балеринка-мужичок мгновенно обернул это себе на пользу: хрипло крякнул и кинулся на боевого мага в зелёном жилете. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы сократить расстояние и замахнуться. Выпад, бросок, ловкий уворот, и палаш Неда в очередной раз поймал на лезвие оружие врага.
        Куиджи за спиной взвизгнул, угодив в захват, но Комдор даже не развернулся. Его безымянный кинжал отточенным жестом прочертил короткую дугу - снизу-вверх. Технично, неспешно, с рассчитанным усилием. Прежде, чем острый кончик коснулся корпуса разбойника, в моей голове прозвучал голос Джера: «Не попади в грудную кость. Застрянет в ребре - останешься без кинжала».
        Комдор в кость не попал. Длинное лезвие вошло легко и глубоко, высунув покрасневший кончик из спины сухощавого головореза, как мокрый язык. От такого точного удара мужичок слегка подпрыгнул и в недоумении раскрыл рот. Сомневаться не приходилось - посмертно.
        - Помоги Куиджи! - крикнула я другу, перемещаясь ближе к битве.
        Но тот меня не слышал. Нед Комдор резко выдернул кинжал из обмякшего тела и перевёл взгляд на наливающуюся кровью рану. Отшатнулся и застыл, слово запоздало понял, что натворил.
        - Комдор! - попыталась я снова воззвать к реакции парня, погружённого в собственные мысли.
        - Лысько! - одновременно со мной рявкнул разбойник, держащий в удушающем захвате Куиджи.
        Ментальный маг, весь красный от недостатка дыхания, барахтался и нелепо озирался. Глаза парня, обычно слишком узкие на худом лице, едва не выкатывались из орбит. У его пленителя они были немногим меньше - грабитель осознал гибель друга, и пребывал в состоянии яростного шока.
        - Ты убил Лысько, сосунок! - проорал здоровяк Комдору, сильнее сжимая горло Куиджи.
        Нед настороженно навис над истекающим кровью Лысько, словно не был в этом уверен. Грузный разбойник же сориентировался гораздо быстрее: вытащил ржавый нож, чтобы прикончить свою почти потерявшую сознание жертву.
        Мир привычно сузился до точки моего прицела, в которой мелькал то красный лоб Куиджи, то безумный глаз грабителя.
        По венам хлынула кипящая смола, и от макушки до пяток меня заполнило странное, волнующее, острое и горячее желание убийства. Чёрная сталь лука налилась жаждой и азартом битвы, захватила меня своей хищной грацией. Это не было кровавой магией, но что-то сродни ей: незнакомый мне трепет, возникший в тот короткий миг, когда свист тетивы знаменовал полёт стрелы. Смертельный миг.
        Шмяк! Древко пробило череп суетливого бандита чуть выше брови, когда тот уже прислонил оружие к горлу Куиджи. Ментального мага обдало алыми брызгами, и мой друг с визгом согнулся пополам, вдохнул влажный от наползающего тумана воздух. Крепкое мужское тело за его спиной дёрнулось назад и упало без чувств. Я выдохнула. Идеальное попадание.
        - Вы это… - очухался последний из грабителей, оставив избиение Мона. - Чего творите-то, ребятня?
        Кажется, он растерял весь свой потешный запал. Я резко развернулась в его сторону, поймав на прицел. Страх в глазах этого человека не остудил, а только распалил мою страсть к стрельбе.
        - Мы ж не со зла… - попятился калека, озираясь.
        По телу прошлась волна злорадного удовольствия, наделяя меня ролью хозяйки положения.
        - Девчонка, - неуверенно растянул детина рот в щербатой улыбке. - Ты не кипятись, ладно? Я сдаюсь, сдаюсь.
        В подтверждение своих слов он выкинул дубину и поднял вверх целую руку. Глупой ухмылкой и крепким телосложением этот бандит напомнил мне Зака Маффина, которого я тоже однажды держала на прицеле. Только тогда я не испытывала ничего подобного моему нынешнему состоянию…
        «Решил уйти безнаказанным» - услужливо подсказал Каас, когда разбойник медленно двинулся к тропинке. Взгляда он с меня сводил, но шагал уверенно и твёрдо.
        Как странно: я смотрела в мутные глаза мужчины и понимала, что его жизнь находится сейчас между моими пальцами. И у меня не было ни одной причины оставлять ему это самую жизнь. Ведь он заслуживал наказания, я в этом была уверена. Неожиданная власть была… сладостной и упоительной. Мне нравилось принимать решение о его существовании. Наконец-то я могла отомстить тем способом, о котором грезила. Хоть кому-то.
        Повинуясь естественному желанию, я задержала дыхание и со знакомым уже удовольствием выстрелила.
        Стрела пошла ровно посередине между прищуренных глаз калеки. Он глупо моргнул, мотнул головой, как бык, и откинулся навзничь.
        Ещё одно идеальное попадание. Я довольно выдохнула. Чистый восторг! Это было совсем не то же самое, что стрелять в Кааса. Правильное убийство без раскаяния и жалости. Полное ликование от казни отморозков сменилось понятным и простым ощущением отлично сделанной работы. И никаких угрызений совести.
        Глубокий вдох принёс тягучий, пропитанный прелыми ароматами туман Кроуница. Бодрящий, словно нектар из садов Девейны, он приятно разлился в груди, охлаждая горячечный жар боя. Я привычно ухмыльнулась, встряхнула волосами и… наткнулась на дикий, испуганный и безумный взгляд забрызганного кровью Куиджи.
        - Ты цел? - быстро подбежала к другу, внезапно вспомнив, как близко он был к смерти. - Куиджи, они тебя ранили?
        За хищным азартом даже не заметила, успел ли вражеский кинжал достать Лампадарио. К счастью, беглый осмотр внешних повреждений не выявил. Но вместо ответа ментальный маг резко отвернулся, согнулся пополам, и его вытошнило на грязную пожухлую траву, показавшуюся из-под талого снега.
        - Это ничего, - я осторожно похлопала по сгорбленной спине. - Пройдёт.
        Куиджи нещадно рвало, и противный кислый запах слизи напомнил мне аромат роз в палисаднике Чахи и брызгающего кровью Гренку. Как давно это было… Кажется, с совсем другой Юной Горст. Мелочно порадовавшись тому, что чувствую себя прекрасно, я осмотрела остальную банду.
        Нед Комдор стоял в стороне с оружием наперевес. Чистый меч в правой руке и окровавленный кинжал в левой совершенно точно свидетельствовали о его победе. Но он явно не ощущал ничего даже отдалённо похожего на восторг. Парень отвернулся, нарочно вглядываясь в потемневшие небеса, с которых начал срываться мелкий снежок. Судя по тому, что Нед схватился за живот - его тоже тошнило.
        Никто не радовался чудесному спасению и не издавал победных кличей, как полагается после славной битвы. Вместо поздравлений и горячих благодарностей один из участников схватки ползал на карачках, избавляясь от обеда, а другой не мог даже двигаться от потрясения. Я понимала друзей, впервые столкнувшихся с насильственной смертью лично, но… Но немного сожалела о том, что не могу разделить с ними радость победы.
        Взмокший Толстый Мон к счастью, оказался крепче желудком. Прихрамывая и постанывая от боли, он всё же нашёл в себе силы осмотреть врагов. Целитель присел над разбойниками, ощупывал их запястья. Воззвал к Девейне, прошёлся ладонями по бесчувственным телам, осмотрел раны.
        Куиджи снова вырвало, и я поморщилась от противных звуков.
        - Я ничем не могу помочь этим людям, - озвучил Мон, как будто это было не очевидно. - Они мертвы.
        - Мы с Недом уже помогли им, - сыронизировала я, чтобы как-то разрядить обстановку. - У двоих из головы торчат мои стрелы. Не поверишь, мне не нужно спрашивать у Девейны, живы ли это ублюдки.
        Захмыкала над свой шуткой, но меня никто не поддержал. Избитый целитель закашлялся и сплюнул сгусток крови в липкую грязь. Ему вторил краснющий Куиджи, не понимающий происходящего от удушья. Друзья пребывали в ужасном состоянии из-за нападения жадных мерзавцев.
        - Что теперь? - подпрыгнул Нед, который всё ещё старался не смотреть на небольшую бойню, что мы тут устроили. - Что теперь делать?
        Я не ответила. Ранние сумерки успели опуститься на Трескималь, укрывая место стычки. Солнце скрылось между вершинами, и его прощальные лучи едва освещали свежие трупы. Мелькнула короткая мысль доставить их Голомясу, и я снова усмехнулась изощрённой издёвке. Конечно, тащить тела через весь город - плохая идея. Но и оставлять их здесь, на виду, нельзя. Вряд ли кто-то заплачет по этим ублюдкам, но вдруг их обнаружат случайные зеваки? По повреждениям явно видно, что убили этих людей не икша. Они бы не оставили столько живой плоти на костях… Да и кости тоже бы сожрали. Сообщить о стычке властям Квертинда? Ну уж нет. Я лучше других была знакома с местной справедливостью, и точно не доверила бы консульству решение свой судьбы.
        В задумчивости пнула ближайшее тело.
        - Мёртвым чертят дорогу Толмунда, - осторожно предположил Мон и оглядел нас троих. - Не уверен, что я, как служитель Девейны, этически могу это сделать. Юна, может ты?
        - Это выродки не заслужили дороги в пекло, - я прошлась от одного трупа до другого, внимательно рассматривая исказившиеся лица и выдёргивая стрелы. - Пусть блуждают в собственной тьме.
        Калека так и умер с издевательской ухмылкой на кривой физиономии. Видимо, до конца не верил, что я выстрелю в безоружного…
        - Юна, - севшим голосом позвал Куиджи. - Не обижайся, но мне кажется, что ты всё же унаследовала жестокость своей матег’и…
        Я кинула на парня злобный взгляд. На узком подбородке повисла тонкая струйка слюны, цвет его кожи стал почти зелёным. Как будто ментальщика тронула магия Ревда. Он без сил сидел в грязной луже, даже не делая попыток подняться.
        Хотелось съязвить в ответ о том, что жестокость в сравнении с беспомощностью - не такое уж и плохое наследство, но я сдержалась. Конфликты - это то, что меньше всего нужно было сейчас нашей банде. Важнее и разумнее - сосредоточиться на последствиях.
        - Sol del bretx venie, - проговорила я как можно ровнее. - Eman miсhi'tum del Rewd.
        Уже немного затвердевшая от мороза земля дрогнула и послушно разъехалась, образуя неглубокий провал.
        Парни слаженно отшатнулись. На лицах застыла какая-то смесь брезгливости и восхищения.
        Игнорируя их потрясение, я с усилием толкнула ногой труп того разбойника, что пытался прикончить Куиджи. Мёртвый говнюк оказался невероятно тяжёлым и поддался неохотно, но всё же провалился в яму.
        - Ты странно реагируешь на убийство, - заметил Мон и тоже зашептал воззвание над психом, отчего тот благодарно застонал. - Не похоже, чтобы ты была в шоке.
        - Да что вы, - я кинула крупный кусок земли вслед мертвецу, потрясла испачканной рукой. - А вы странно реагируете на спасение своих задниц. Будьте уверены: на их месте сейчас бы лежали мы. Особенно ты.
        Ментальный маг задрожал от моего кивка. Тонкие длинные пальцы парня осторожно вытащили платочек с львиной вышивкой, и Куиджи промокнул лицо. Изящно, как истинный аристократ. Вот только утончённости его нынешней внешности это совсем не прибавило - выглядел мой друг как грязный и вонючий разбойник, которого я прямо сейчас скинула в свежую могилу. К тому же, жутко тощий.
        Мон насупился, глядя на меня исподлобья.
        Я отвернулась и снова принялась за дело. Должен же был кто-то сохранять трезвость мысли и способность к действию! Друзья выбрали очень плохое время для нравоучений. Радость после удачных выстрелов начала потихоньку улетучиваться, таять под напором осуждающих взглядов тех, в ком я уже очень долгое время не видела пренебрежения. Тем более такого несправедливого!
        - Наверное, это твоя особая склонность, - продолжал давить на больное Куиджи, наблюдая за зелёной магией у моих рук. - Твой даг’. Беспощадность. Ты г‘одилась с этим.
        - Никто не рождается с этим, Куиджи, - я прошептала закрывающее воззвание, и земля сомкнулась над трупом, пряча его от глаз. - К сожалению, это приобретённое. Квертинд сделал меня такой. И поверь, взял очень высокую плату.
        В следующее заклинание я вложила больше магии, чтобы новая яма вышла глубже и вместительнее. От раздражения перестаралась, и разлом получился на добрых полтора роста в глубину. Зелёные ленты магии водопадом сползли по стенам и впитались, не оставив и следа. Голова закружилась неимоверно, в глазах потемнело. Но не от высоты, а от большой траты плазны. Кто бы мог подумать - сталь пригодилась для убийства, а магия - для сокрытия следов.
        - Всё же, это ненормально, Юна, - заметил Мон, помогая скидывать второе тело. - То, как ты… спокойна.
        На ум приходили только упрёки в адрес парней и обвинения в бесхарактерности и неблагодарности. Я покрепче стиснула зубы, чтобы не начать их озвучивать.
        Третий труп лежал в десяти шагах, поэтому пришлось волочь его по земле в полном молчании. Мон всё же помог мне на середине пути, хотя по-хорошему делать это должен был Нед.
        Мужичок-балеринка, убитый Комдором, шмякнулся к своему однорукому собрату с глухим звуком, как набитый рыбой мешок падает на дно дилижанса. Ему вслед посыпались куски земли и крупные хлопья снега, что уже начали срываться с затянутых небес.
        Стоя на краю могилы и глядя на мёртвых грабителей, я позволила себе передышку. Потёрла паука, отрешенно блуждая мыслями в посмертии. Эти подонки отправятся к Толмунду, если сами найдут дорогу в пекло. А если нет - будут вечно стонать под одной из разрушенных вершин Трескималя. Впрочем, лежать в могиле с другом - не самая плохая участь. По крайней мере, это не выгребные ямы Кедровок…
        - Что нам теперь делать? - внезапно заметался Нед, нарушая тяжёлую тишину. - Что нам делать, Юна? Мы убийцы, мы все убийцы. Нас отправят в Зандагат! Мы умрём там, сгниём заживо. Нас будут пытать кровавой магией! Это ужасно, я слышал, что кровавая магия - самое жуткое, что можно испытать на себе. Я не хочу встречаться со стязателями! Я хочу жить!
        - Sol del bretx utvie, - стараясь не обращать внимание на истерику Неда, прошептала я, чтобы сомкнуть могилу. - Eman miсhi'tum del Rewd.
        Вместо зелёной магии в воздухе мелькнули голодные вороны, спланировавшие с ближайшей ели. Важные чёрные падальщики разогнали крыльями туман и уселись на рваный край разлома. Бусинки глаз уставились выжидательно.
        Вот кряхт! Земля отказалась повиноваться воззванию, и яма зияла грязью и двумя перекошенными физиономиями головорезов. Отличный ужин для воронья, но и отличное свидетельство преступления. Я воззвала ещё раз, но толку не было. Магическая память опустошилась как-то слишком быстро. Или дело было в плохой концентрации? Я зарычала от досады и попробовала снова. Во рту жутко пересохло, в висках запульсировали знакомый холод и усталость. Троллье дерьмо!
        - Не думаю, что об этом кто-то узнает, - тихо и обречённо заметил Мон. - Если ты не сдашь нас, Нед.
        - Не сдам! Я не сдам, - запрыгал одуревший Комдор. - Но боги всё видят. Боги всё видят! Мы отправимся в пекло. Но сначала нас замучают до смерти. Вы слышали, как казнят изменников из Ордена Крона? Пытают, а потом лечат. А потом снова пытают. И только потом отдают в руки стязателей. О Ревд, Ревд, прости меня, Ревд! Простите меня…
        Он подошёл к раскрытому разлому и начал просить прощения у мёртвых бандитов прямо над моим ухом.
        - Извини, - обратился боевой маг к убитому. - Прости, прости, прости…
        Причитания Неда всё звучали и звучали, вторя моей нарастающей головной боли. Он почти выл, кажется, даже плакал. Жалкий, напуганный и совершенно потерянный ребёнок аристократов, который за сегодняшний день уже второй раз столкнулся с жестокой реальностью жизни.
        Я рывком развернула хлюпика к себе и от души врезала ему по лицу. Не кулаком, нет. Ладонью, чтобы не осталось шрамов. Женский способ драки, но с рассчитанным усилием. Слишком долго я сдерживалась, позволяя им оставаться в стороне, и теперь не выдержала. У меня просто не осталось сил на убеждения и разговоры, а мне предстояло ещё как-то придумать, как же закрыть разлом…
        Комдор отшатнулся и посмотрел затравленно, словно он мог тоже отправиться вслед за разбойниками. Но потом до него всё-таки дошло, что я не причиню ему вреда.
        - Прости, - снова всхлипнул он. - Прости, Юна. Но что нам теперь делать?
        - Закапывайте, - неожиданно сама для себя приказала я.
        И приободрилась от собственного приказа. Вряд ли Нед был способен довершить начатое мной воззванием, да ещё в таком состоянии, а магов Ревда среди нас больше не было. Да и урок первого выездного занятия научил меня тому, что не всегда стоит рассчитывать только на одну лишь магию. Сейчас нам оставалось уповать на ручной труд, который пойдёт всем на пользу. Общее дело, вроде как, объединяет… И я вдруг осознала, что не обязана одна отвечать за последствия. Всё-таки парни тоже имели отношение к тому, что мы стояли над двумя присыпанными снежком трупами в открытой ещё могиле. По крайней мере, Комдор уж точно.
        Вся банда изгоев застыла, глядя на меня так, как будто впервые видела. Как на убийцу. Как на сорокину дочь.
        Я закатила глаза.
        Долго они ещё будут изображать моралистов? Такая простая истина - ты либо убил, либо убитый, - никак не доходила до изнеженных студентов, верящих в законы чести. Увы, я очень хорошо понимала, что бы произошло, если бы я не пристрелила грабителей. Выбор между их жизнью и жизнью друзей был простым, даже очень. В отличие от того выбора, который мне уже однажды пришлось совершить. Но сил объяснять это в подробностях не было никаких.
        Хлюпик достал своё пойло и закинул голову, вливая в себя хмель большими глотками.
        - Юна, - Куиджи пошатывался, и Мон подпёр его плечом. - Ты только что убила двух людей. Они мег’твы, Юна! Совсем.
        Да сколько можно это твердить? «Они мертвы, Юна.» «Это ненормально, Юна.» «Ты убила их, Юна.» Я сглотнула горькую слюну и почти закричала, буквально набросилась на Куиджи:
        - Они мертвы, псих ты недоделанный! А ты только что выжил. Если тебе тоже нужно врезать, чтобы ты пришёл в себя, - просто кивни.
        Конечно, он не кивнул. Просто стоял и смотрел, как я яростно пинаю комки почвы, ссыпая их на двух мерзавцев. Мон тоже наблюдал своими грустными светлыми глазами, словно понимал и жалел меня. И это неимоверно раздражало. Ещё больше, чем нудятина Куиджи.
        Зато Нед перестал выть, вручил мне свою фляжку и кинулся к краю могилы, активно помогая мне.
        Я решила, что и так сделала большую часть работы за всю банду, поэтому просто привалилась к ближайшему сосновому стволу. Хлопнула пробкой и жадно приложилась к кислой сливухе. Головная боль немного утихла, но всё ещё продолжала терзать виски. Ноги и руки налились тяжестью, а сердце ухало где-то в животе. Жаль, что под рукой не было лауданума госпожи Торн. Сожаления об убийстве меня не мучали, но магическую память не мешало бы восстановить хотя бы таким способом. И заодно угомонить яростную обиду.
        Мон и Куиджи до сих пор стояли в обнимку и глазели. Окутанные туманом и сумерками, как двое бельчат в дупле. Кажется, у них было много вопросов, которые они боялись сформулировать вслух. К счастью для меня, потому что мне совсем не хотелось отвечать ни на один из них. Да и вряд ли я бы сказала правду. Мон что-то шептал себе под нос - должно быть, молитвы Девейны во спасение души Юны Горст. Куиджи опирался на него и молчал, пытаясь осознать ситуацию и впуская в свою душу первые щупальца тьмы. «Не позволяй им решать» - вспомнились слова Артура, сказанные этим утром.
        - Копать, - я кинула в психа фляжкой, та стукнула его по худому животу и упала к ногам. - Я сдохну, если тоже начну, едва стою на ногах. Да и в конце концов, я же леди.
        Даже теперь никто не рассмеялся.
        Целитель рассеянно кивнул, соглашаясь с моим приказом, и присоединился к Неду, что уже по локоть был испачкан в земле. Куиджи пошатнулся, оставшись без опоры, поднял фляжку и глотнул. Зашёлся кашлем, поднёс рукав к носу, часто задышал. Осторожно вернул мне почти пустой сосуд и опустился на четвереньки, загребая землю.
        Спустя четверть часа занятость ожидаемо успокоила друзей и даже заставила действовать слаженно.
        Нед уже полностью пришёл в себя и раздавал короткие указания.
        Мон и Куиджи дружно подчинялись, споро забрасывая слишком глубокую яму булыжниками и крупными комками земли, будто верили, что это поможет облегчить их совесть.
        От такого рвения разлом заполнился довольно быстро, и банда принялась ровнять сапогами слякоть и засыпать камнями, чтобы скрыть могилы. А я так и стояла возле дерева, по привычке потирая знак соединения.
        В том, что этих разбойников когда-то найдут, я сильно сомневалась. Даже если будут искать, никто не станет перекапывать склоны ради трёх пропавших охотников за лёгким заработком. Кроуницы прекрасно знали, что Трескималь кишит икша, и любой подъём на эту гору может оказаться смертельным. Проблемы могут возникнуть, только если кто-то укажет место, где лежат тела. Кто-то из своих.
        Обида на парней всё никак не проходила, а только укрепилась недоверием к их выдержке. Кому, как не мне, было знать, что никто из банды не отличался терпением и стойкостью? Нед задал хороший вопрос, когда спросил, что нам теперь делать. Конечно, я слышала за этим немного другое: «Как нам теперь с этим жить?» Тот вопрос, что я задавала себе каждый раз, когда умирал кто-то рядом. За столько смертей ответа я на него так и не нашла. Но знала, что жить с этим точно можно. Жить во тьме, что поглощала душу, - но она была таким же явлением, как и свет. Я начинала принимать себя такой. И втайне гордиться.
        Наверное, я слишком грубо обошлась с друзьями. Но кто-то должен был принимать решения и точно знать, что делать дальше. Вести за собой слепых котят, даже если сам не знаешь, куда вы придёте в итоге. Так сложилось, что из всех присутствующих на это оказалась способна только я. Оставалось только надеяться, что, вопреки словам Оуренских, банда изгоев кончит хорошо… Что мои парни, как и я, смогут с этим жить. И что ни один из них не свернёт с общей дороги из-за мелкого совестливого порыва.
        - Нужно сказать несколько слов, - нарушил молчание Мон.
        Чумазые, перепачканные землёй и утомлённые событиями студенты стояли там, где только что закопали свежие трупы.
        Вместе с туманом Кроуниц вернул себе и холод ранней зимы, от чего щёки и ладони начало пощипывать от мороза. Хлопья снега летели всё активнее, укрывая следы битвы сверкающим полотном. Угрюмая северная столица была со мной заодно, и охотно помогала даже в том, за что все осуждали.
        Вороны, возмущённые таким поворотом событий, вернулись на маковки сосен и громко закаркали. В плотных сумерках это казалось особенно зловещим. Где-то далеко в чаще зашуршало звуками ночное зверьё, а у подножья скалы начали загораться окошки Понтона.
        Мешки с кроуницколем, послужившим поводом для драки, сиротливо стояли в стороне… Теперь эта добыча больше не казалась нам такой уж лёгкой.
        Говорить никому не хотелось. Да и что мы могли сказать о тех, кто едва не прикончил нас за несколько сотен лирнов? Какой смысл в этих бесполезных церемониях, если они уже ничего не изменят?
        - Нужно возвращаться в академию, - снова решила я за всех. - Но сначала обязательно отнести кроуницколь господину Норму. Оставлять здесь мешки нельзя. Да и желательно убраться отсюда до того, как закончится снегопад. Хорошо бы, чтобы следы замело.
        Друзья стояли с опущенными головами, не реагируя на мои слова, и я решила их поторопить.
        - Идёмте, - похлопала по плечу Неда и продолжила как можно убедительнее: - Они были отличными парнями и верными друзьями… Наверное. По крайней мере, защищали друг друга до самой смерти. Пусть Толмунд очистит их души. Теперь можем идти.
        Чтобы показать пример, двинулась в сторону спуска. Спустя пару десятков шагов обернулась. Сапоги оставили грязные следы на свежем снегу, но эта цепочка была единственной. Банда так и осталась стоять под снегопадом, словно эти могилы держали их ноги, как заклинание тисков земли. И это было плохим знаком… очень плохим.
        - Ну что ещё? - не выдержала я. - Нужно всплакнуть над этими упырями? Или может кто-то хочет покаяться городовым? - подошла ближе. - Псих, пожалуешься маме? - ткнула пальцем в Куиджи. - Комдор, может, ты? Предаешь нас? Ты не аспид, а жалкий червяк! Неужели совесть дороже нашей дружбы? Напомнить тебе, что Куиджи пожертвовал своей честью сегодня ради твой жизни?
        Обидные речи вышли слишком громкими, отчего эхом прокатились над Трескималем. Усталость и раздражение прямо-таки рвались из моей груди. День вышел тяжёлым, вдобавок я понятия не имела, смогу ли оправдать то, что здесь случилось. Если кто-то из присутствующих всё-таки не выдержит… Квертинд точно сочтёт нас преступниками. Всё, чего недавно так боялся Комдор, может стать реальностью. Наказание, Зандагат, пытки. По всему выходило, что я поступила правильно, что спасла друзей от смерти, но смогу ли я убедить в этом их? И тех, кто будет меня судить? Этих гнилых, скользких и лицемерных прислужников власти, которые служат Иверийскому знамени…
        Нед поднял на меня глаза и взглянул спокойно и твёрдо. Я даже отшатнулась от неожиданности, мгновенно оборвав гневную цепочку мыслей.
        - Никогда не предам вас, - едва слышно проговорил Комдор.
        Он снял с шеи тиаль, и зелёный огонёк спрятался под пальцами парня, когда тот вытянул его перед собой. Из моего рта вырвалось облачко пара, но слова застряли в глотке.
        - Нед… - хотел вмешаться Куиджи, но Нед не дал ему договорить.
        - Что бы не случилось, - уже громче сказал он. - Клянусь, я никогда не предам банду изгоев. Клянусь, что буду защищать вас любой ценой и никогда не оставлю в беде, - он крепче сжал тиаль. - От этого момента и до конца моего существования.
        Крупные хлопья снега падали на его растрепанные волосы, на узкие плечи и подолгу не таяли. Угрюмая тишина не прерывалась даже карканьем воронов, и только одинокое далекое уханье филина вторило клятве боевого мага Ревда, которого я секунду назад обзывала жалким.
        - Клянусь, - внезапно отозвался Куиджи, и я вздрогнула. - Своим сег’дцем, г’азумом и честью. Тем, что от неё осталось. Клянусь в вег’ности банде изгоев. Клянусь бег’ечь ваши тайны и ваши жизни. Что бы не случилось.
        Он снял свой тиаль и крепко прижал зажатый кулак к кулаку Неда. Слабый серый цвет ментальной магии просачивался сквозь пальцы, смешиваясь с зелёным.
        Мон, не раздумывая, осторожно стащил цепочку с большой головы и поднёс красивый белеющий сосуд к губам. Потом обнял его ладонью и к серо-зелёному свету добавился белый.
        - Клянусь, - тихо вторил Толстый Мон. - В преданности каждому из вас до конца своих дней. Пресвятая Девейна мне свидетельница.
        Целительский свет вспыхнул у его ладоней и скрутился браслетами вокруг запястий, признавая обет Девейны. Я раскрыла рот от удивления. Три пары глаз уставились на меня.
        Да, я не выбирала банду изгоев. Пожалуй, никто из них не заслуживал уважения. Никто из нас не заслуживал уважения. Но в это мгновение, когда магический свет трёх склонностей сливался в один, я здорово удивилась тому, что не только я готова принимать их любыми. Но и они меня - тоже.
        Я вдруг поняла, что эта клятва свяжет нас до самой смерти. Всё, что с нами происходило, перестало быть игрой и обычной дружбой. И хоть никакой особой связи не возникало, мы все давно уже были связаны одной судьбой. Мы клялись в преданности, потому что внутри банды каждый из изгоев переставал им быть. Каждый обретал неуязвимость для внешнего мира и семью, которая встанет за его спиной. Что бы не случилось.
        Кожаный шнур путался в волосах, пока я пыталась стянуть его с шеи, но заминка никого не смутила. Четвёртый тиаль, когда-то наполненный Джером, присоединился к остальным.
        - Клянусь, - закончила я клятву, крепко сжимая нагретый от моего тела стеклянный сосуд. - Что даже в пекле Толмунда буду спасать ваши задницы.
        Комдор хмыкнул и привычно подпрыгнул, от чего у меня на окончательно сердце потеплело. На щеках Куиджи появился лёгкий румянец, а Мон провёл ладонью по ёжику волос, смахнув снежинки.
        И как я только могла позволить себе сомнения? Это же моя банда… Нет, моя семья. Моя единственная семья. За которую я готова пристрелить хоть тысячу грабителей, хоть вполне честных квертиндцев. И не только их… Конечно, если не замёрзну насмерть на стремительно потемневшем склоне Трескималя.
        - Теперь мы можем идти? - с надеждой спросила я, надевая тиаль обратно.
        Пальцы заледенели, и от прикосновения к тёплой коже пробежали мурашки.
        Нед легко стукнул тиалем по груди, прошептав «Во имя Квертинда» и спрятал накопитель под курткой. Куиджи неловко помялся, снова вытащил платочек, но сразу же убрал его обратно, поскольку тот был уже грязнее его самого.
        - Поужинаем в городе, - согласился Мон, взваливая на спину один из мешков. - Если, конечно, у вас разыграется аппетит…
        Он с опаской глянул на осунувшегося, но вполне живого Куиджи, и двинулся по моим недавним следам, уже изрядно присыпанных снегом. От трогательной клятвы потрясение схлынуло, и парни начали приходить в себя и даже улыбаться.
        Не знаю, как дела у них обстояли с аппетитом, но шагали они вполне бодро. На этот раз я решила идти в хвосте: так все трое были у меня на виду. Беседа клеилась неохотно, как-то слишком наигранно, но я всё же старалась шутить и всячески делать вид, что ничего не произошло. Мне было стыдно за то, что я позволила себе сомневаться в друзьях и нагрубила им, и поэтому пыталась заслужить прощение. Увлёкшись, я даже начала копировать нелепую поступь Комдора, подпрыгивая на каждом шагу. И только уже у самой рощицы, закрывающей путь к подножью, позволила себе обернуться.
        Каменистое плато с могилами было невозможно отличить от сотни других. Зима делала своё дело, быстро и легко превращая место битвы в обычную заснеженную поляну. Высокие валуны, лысые кусты, скальные уступы под сверкающим покровом становились похожи друг на друга, как братья Оуренские.
        - Сами вы плохо кончите, - пробурчала я природным близнецам, окинула последним взглядом склоны и кинулась догонялась банду изгоев.
        Глава 14. К новым вершинам
        - Твоя доля, - я бахнула последний мешок на зелёную столешницу.
        Лирны приятно зазвенели, приземлившись рядом с тарелкой овсяной каши. Куиджи испуганно уставился на набитый кошель, будто это была не честно заработанная награда, а плата за убийство и сокрытие трупов. Кажется, он был единственным, кто всё ещё до конца не отошёл после вчерашнего. Я похлопала его по руке и пододвинула ближе увесистый мешочек. Ментальный маг опасливо заозирался.
        - Никто не посмеет больше тебя обидеть, - по-своему рассудил Комдор, заметив замешательство друга. - Уже давно в академии все боятся даже смотреть в нашу сторону.
        Он захлюпал напитком и с аппетитом зажевал свой завтрак. Нед, в отличие от Куиджи, просто светился какой-то новой, совершенно твердой уверенностью. И неспроста - студенты в столовой действительно вели себя на удивление сдержанно и почтительно, словно знали о нашей вчерашней клятве. Редкие косые взгляды сразу же отводилось, стоило только поймать их на себе. Казалось, за одну только ночь банда изгоев начала представлять для них не любопытное сборище неудачников, а опасную и агрессивную свору, с которой лучше не связываться. Впрочем, так оно и было. Даже Толстый Мон впервые на моей памяти расслабленно откинулся на спинку стула и прищуренным взглядом рассматривал группу притихших целительниц за соседним столом.
        Со вчерашнего вечера ударил лёгкий морозец, и высокие окна от самого пола до потолка украсил зимний узор. Выглядело это особенно красиво в обрамлении хвойных лап и сверкающих корон. Обычно светлые прозрачные занавеси заменили на бордовый бархат, по стенам растянули яркие бусы и развесили портреты Иверийских правителей в золоченых рамах. День торжества в честь почитаемой династии наступал на пятки, но для меня он был ещё очень далёким: в ближайшие четыре предпраздничных дня вместе с Демиургом мы должны были отправиться к месту стоянки самой настоящей армии. Поездка планировалась давно и откладывалась практически до последнего, но сегодня утром Элигия незаметно вручила мне послание, в котором говорилось, что момент настал. Сразу после сто двенадцатого дня от Красной Луны большой отряд бойцов должен был переправиться в Астрайт, поэтому мы не могли больше медлить с визитом в лагерь армии Ордена Крона. Его создатель в послании обещал, что наша завтрашняя отлучка займёт не больше пары дней, и мы как раз вернёмся к началу праздника, но я всё равно нервничала. Не потому, конечно, что боялась пропустить
ночь восславления лживых правителей прошлого. Просто с каждой новой встречей с Господином Демиургом я становилась всё ближе к восстанию, к реальной войне, что уже практически нависла своей тяжёлой лапой над Квертиндом. С одной стороны меня это пугало, но с другой - я даже предвкушала возможность по-настоящему проявить себя в бою. Вчерашний день показал, что убийство не повергает меня в ужас или дурноту, а в каком-то извращённом смысле даже приносит удовольствие. Тем более, если это правильное убийство во имя великой цели. А цели у Ордена Крона были по-настоящему великими.
        - Ещё еда, лу-лу, - пропищал рудвик в белом колпачке, завороженно вытаращившись на меня.
        Он несмело расставлял тарелки, каким-то чудом умудрившись принести сразу четыре порции. Я улыбнулась маленькому кухонному работнику, отчего он заметно расслабился и задёргал кисточками на кончиках ушей.
        - У вас такие цветные глаза, лу-лу! - смело выдал пушистый малыш, облизываясь. - Так и хочется их съесть!
        - Ээээ… Спасибо? - смутилась я и под хмыканье своей банды воткнула вилку в исходящий паром ежевичный пирог.
        - У тебя новый поклонник, Юна, - заржал Комдор.
        - Пригласим его в нашу банду! - охотно поддержал Мон и подвинулся ближе к столу и ароматному угощению.
        - Да идите фы, - весело огрызнулась я, пережёвывая сладкий кусок.
        Крохотный поварёнок забрал пару пустых стаканов и быстро, почти как стрела Карнеума, ретировался за кухонной дверью. Из владений Эльки Павс донёсся грохот и шум воды.
        Получить такой комплимент от рудвика было неожиданно, но всё же в некотором смысле заслуженно. Я даже поймала отражение лазурной радужки в черпаке ложки, ярко выделяющейся на фоне тёмных прядей и бледной кожи. Хорошо всё-таки, что рудвики - не икша, и моим глазам совершенно точно не грозило быть съеденными.
        - Пойдём сегодня к шахтам? - осторожно предположил Комдор, расправившись с пирогом.
        - Я хотел пг’овести сегодня вечег’ с Фидег’икой, - неуверенно подал голос Куиджи.
        - У меня тоже планы, - пресекла я дальнейшее обсуждение. - Да и нам всем нужно немного отдохнуть.
        Отдыхать я не собиралась, но по поводу планов не соврала. Меня сегодня действительно ждал в Ордене Демиург для обсуждения завтрашней поездки.
        - Если ты свободен, можем вдвоём сходить в Понтон, - предложил Мон Комдору. - У меня есть некоторые идеи по сдерживанию халдянки, а ты здорово поможешь с местной детворой.
        - После занятия у Банфик, - легко согласился Нед. - Юна, ты с нами?
        - Мне надо в Кроуниц, - напомнила я о планах, но пояснять не стала. - Пожалуй, пойду прямо сейчас. Наврите там что-нибудь Банфик о моём самочувствии.
        - Собиг’аешься пг’огулять занятие? - как будто удивился Куиджи, но сразу же скис.
        - Нам с магистром Банфик это обеим пойдёт на пользу, - хмыкнула я, поднимаясь.
        Несколько секунд размышляла, стоит ли вернуться в комнату за Карнеумом, но всё-таки решила, что Кааса будет достаточно. По моим расчётам, встреча с Демиургом должна была быть короткой, и уже к обеду я вернусь в академию - готовиться к отъезду. Светлый морозный день и гостеприимство приюта Ордена не таят в себе случайных опасностей и внезапных сражений, так что незачем таскать с собой боевой лук.
        Попрощавшись с бандой, я одёрнула жилет и зашагала к выходу. Быстро юркнула под нефритовую арку, намереваясь поскорее миновать нарядную гостиную, но у камина задержалась. Дрова гулко потрескивали в ярком пламени, и лицо обдало смоляным жаром, но я не отпрянула, а внимательно изучила записки у голубых бантов свежих посылок. Моего имени не было, и я с лёгким сожалением толкнула тяжёлую створку, отделяющую по-домашнему уютный каменный зал от площади.
        - Крон в помощь, - едко бросила статуе семи богов, удерживающих золотую корону.
        Должно быть, когда-то на месте иверийского символа над бронзовыми богами возвышался сам создатель, но в новом Квертинде об этом никто не знал. Как и в прошлом году, главная достопримечательность Кроуницкой Королевской Академии подсвечивалась цветами склонностей с помощью магии Мэндэля, отчего вид имела весёлый и торжественный.
        Я быстрым шагом пересекала подмёрзшую площадь, плотнее кутаясь в накидку, скрутила волосы в жгут и убрала их под капюшон. Утренний морозец был лёгкий, приятно бодрящий, и снежный покров слепил глаза, несмотря на довольно хмурую погоду. Солнце только изредка выглядывало в редкие небесные прорехи, чтобы снова надолго спрятаться за плотными облаками.
        Рядом с атхаваром, из жерла которого сегодня шёл тёмный дымок, я припустила бегом, чтобы случайно не столкнуться с непрошенными в Квертинде гостями. Тройка скуластых варваров, похожих на гладкие глыбы, всё же приметили меня и проводили угрюмыми взглядами. Видимо, их назначил сегодня в качестве охраны уродливой колдуньи, чему бездвижные таххарийцы явно были не рады.
        Дикую аллею с рядом украшенных фонарей усердно чистили от снега рудвики в ватных кафтанах, и мне пришлось буквально уворачиваться от лопат и метел. К стойлу я подходила, хохоча себе под нос и стряхивая мелкие снежинки с капюшона. Кажется, праздничная радость от всей этой кутерьмы была так же заразна, как и халдянка. Иначе объяснить свою утреннюю весёлость я не могла, но она казалась мне вполне естественной.
        Капрана выбрала молодого, с лоснящейся шерстью и широченной грудью. До приюта Ордена Крона дорога была простой и ровной, но именно сегодня мне хотелось прокатиться с ветерком.
        Воровато оглянулась на фыркающих животных, развешанные для сушки сёдла и тележки с соломой. Придержала звонкие монеты на мощном мохнатом крупе и незаметно утащила животное в сторону - туда, где меня ждал тайный выход. Нырнула за высокий стог, миновала длинный коридор и вышла за дряхлые ворота прямо к неприметной двери. Рванула на себя створку - и вскрикнула так, что голос сдавленным писком разнёсся под низким сводом тоннеля. Резко захлопнула дверь перед собой и почти кинулась наутёк - обратно в праздничный уют академии, но вовремя взяла себя в руки. Прислонилась плечом к деревянному полотну. Посчитала секунды вдохов, крепко зажмурившись и хватая ртом воздух.
        Всё. Вот теперь я точно сошла с ума, потому что образы из моих мыслей просочились в реальность, и за этой дверью я увидела Джера.
        До боли прокусила губу, чтобы наверняка убедиться, что не сплю, и быстро решилась повторить попытку.
        - Джер? - осторожно спросила у своего видения, на этот раз только одним глазом заглядывая в тайный тоннель.
        - Юна? - ответило видение отчего-то совсем не удивлённо. - Опять сбегаешь из академии?
        - Нет, я… - запнулась лишь на секунду перед тем как выдать совершенно глупый ответ: - Решила прогуляться.
        - Отлично, - охотно кивнул вполне материальный ментор. - Составлю тебе компанию.
        Мне всё же пришлось распахнуть эту створку, за которой я меньше всего ожидала увидеть именно того, кто сейчас стоял прямо передо мной. Но это был и вправду живой Джер - в привычной мне плотной боевой куртке и заправленных в сапоги штанах. С лёгкой щетиной и отросшими до подбородка волосами он был похож на одного из студентов боевого факультета. Судя по отсутствию на одежде снега, в тоннеле ментор находился уже давно. Голомяс, видимо, сдал потайной ход не только мне…
        - Прогуляться? - эхом выдохнула я, понимая, что паузой выдаю своё замешательство. - В смысле, прямо сейчас? Я не могу, у меня же… - мысли рванули похлеще пришпоренных капранов: Орден Крона, Господин Демиург, путешествие к целой армии изгоев, но с языка сорвалось то, что было уместнее: - …занятие у Банфик!
        - Оно ведь не за пределами академии? - насмешливо уточнил Джер.
        - Нет, - уже увереннее подтвердила я и решила перейти в наступление. - А что ты здесь делаешь?
        - Решил прогуляться, - вернул мне ментор моё вранье. - Удивительное совпадение намерений.
        Он криво ухмыльнулся, совершенно точно подтверждая то, что наша нынешняя встреча была чем угодно, но только не совпадением. Понятное дело, что Джер в этом сыром тоннеле нарочно поджидал именно меня. Он давно уже сообразил, что я нашла способ покидать академию не через главные ворота и теперь активно пользуюсь им. Причём, почти ежедневно. И сегодняшний день не стал исключением. Только вот… Если бы я решила пойти на занятие Банфик, ментор бы что, стоял здесь до самого обеда? Я надула щёки. Ну да - я и занятие Банфик… Как предсказуемо!
        После короткого порыва паники пришло заметное облечение, и сердце при виде Джера запрыгало быстро и как-то особенно радостно. Я буквально каждую секунду мечтала о том, чтобы он оказался рядом, но сегодня… Именно сегодня Джер оказался невовремя. О, Ревд, как же Джер невовремя!
        - Ты ведь не передумала гулять? - издевательски спросил он.
        Я хмыкнула в ответ. Мы оба понимали, куда я направлялась. Не то, чтобы я скрывала от него свои посещения приюта Ордена, но вот так, с поличным, он не заставал меня ни разу. И почему-то я струсила настаивать на своих планах. Или просто так сильно соскучилась, что не смогла отказаться от прогулки вместе со своим ментором.
        - Не передумала. Тогда возьмёшь капрана? - с лёгкой надеждой на отказ спросила я.
        Может, он просто проверяет мою решимость? Может, у него есть дела, а здесь он ради эффекта неожиданности? Чтобы просто напомнить мне, что знает о моих перемещениях?
        - Возьму, - легко разрушил Джер мою слабую надежду и протиснулся мимо меня в сторону стойла.
        Ездовые животные дружно зафыркали, когда Джермонд скрылся за низкими воротами.
        Ненадолго оставшись одна, я надула щёки и вгляделась в другой конец тоннеля. Туда, где за завесой из капель маячил спасительный свет. Коротким порывом было рвануть быстрее на ту сторону и всё-таки дать капрану волю, но вместо побега я только обречённо вздохнула.
        От ментора чёрного паука не убежать, сколько не пытайся.

* * *
        Кроуниц всегда был особенным городом. Низкий и серый, он занимал всё пригодное для построек пространство скального полуострова, длинным языком протянувшегося в Холодное море. Город стылых ветров и туманов не манил мигрантов из-за вечной хмари, не прельщал путешественников из-за угрюмости, охотников за сокровищами - из-за опасностей, а торговцев - из-за бедности местного населения. Квертиндцы с большого материка старались не посещать северную столицу без крайней надобности, и местное население жило обособлено, в отрыве от остального королевства. Небольшой порт был единственной транспортной связью с Квертиндом, поскольку хребет Галиофских утёсов высился непроходимой преградой на суше.
        Одинокий и гордый, как древний дракон, Кроуниц достойно нёс звание северной столицы и в своей фундаментальности казался не моложе окружающих его гор. А крохотные деревеньки и маленькие острова, нестройной гурьбой окружившие Кроуницкий мыс, и вовсе были детишками строгого и сурового хранителя древних скал.
        С высоты Сомнидракотуля город был как на ладони - площади, широкие улочки и узкие проулки, двухэтажные дома с покатыми крышами и главная пристань с вечно крякающими олушами. Отсюда можно было разглядеть даже чугунную вязь вывесок и разномастные пятна фонарей, а яркие иллюзорные ели в честь грядущего Дня Династии разгоняли похожий на разбавленное молоко туман. Слабый сегодня морок стекал с гор, разливался вдоль берега моря и льнул к побитым капраньими копытами мостовым. Я знала их почти все, от проходов под сплошными арками до мелких выщерблин у обочины. Я любила Кроуниц. Как и тех, кого встретила в этом городе.
        - Я не вернусь в Фарелби, - слова вырвались сами собой, сложились в очевидный вывод.
        Джер молчал, сидя рядом на плоском уступе Сомнидракотуля.
        Вначале мы не планировали идти именно сюда, а просто бродили по улицам. Всё время прогулки я рассказывала ментору о банде изгоев, об охоте на икша и кроуницколе, о посещении палатки хьёль-амира и глупости Сирены, которая ещё неизвестно чем обернётся. Мы обсуждали учёбу и успехи факультета Ревда, весь день бесцельно шатались по Кроуницу, пили бузовник и ели крабовые «драконьи чешуйки». Но к вечеру ноги как-то сами собой принесли нас на знакомое плато чёрного вулкана.
        Время на этом краю земли по-прежнему замедляло свой бег. За год как будто ничего и не изменилось: мелкий грот с родником, белое от снега ровное плато и светящийся огнями Кроуниц во всём своём мрачном великолепии у наших ног.
        - Останусь жить в Кроунице, - я выкинула фиолетовый подснежник в пропасть, и тот мигом исчез в клочке ледяного тумана. - Лучше, конечно, на Яглионке. Там в каждом доме есть канализация. Но, скорее всего, смогу позволить себе только комнату в Южном квартале.
        Джермонд свой подснежник выкидывать не стал. Покрутил стебель между пальцами, задумчиво рассматривая пушистые лепестки.
        Цветы я вырастила тоже в память о былом: чтобы вспомнить, каково это - радоваться крохотным успехам и почти впервые за всю жизнь осознавать чью-то искреннюю заботу. Ну и ещё чтобы заполнить пробелы в своих рассказах - я умышленно избегала разговоров об Ордене Крона, поскольку любое упоминание выстраивало между мной и ментором ледяную стену отчуждения.
        В остальном говорить с Джером было легко. Как и всегда. Кажется, никто не слушал меня внимательнее. Это даже иногда пугало, особенно когда ментор лукаво улыбался в ответ на моё красочное описание убийства разбойников, и в зелёных глазах горели искры одобрения. Да, это я тоже решила не утаивать. Нельзя было исключать, что вчерашний случай принесёт мне в будущем значительные проблемы. Оттого я посчитала разумным ввести ментора в курс событий задолго до возможных последствий. Впрочем, моё признание Джера ничуть не обеспокоило, и, в отличие от банды, ментор не явил ни каплю презрения или отвращения. Мне даже захотелось спросить, уж не гордится ли он мной, но на Галиофские утёсы опустились белёсые сумерки, и мы оба замолчали, вспоминая, что обычно это означало в наших тренировках начало магической практики.
        Тогда-то я и вырастила фиолетовые подснежники. Прямо как маленькая Юна, истеричная пустышка и доверчивая девушка с двумя косичками и святой верой в идеальный мир. От неё во мне не осталось ничего: я стала обученным магом Ревда, символом борьбы Ордена Крона и лидером банды изгоев. А вместо двух кос в ворохе прядей одиноко белел миинх… Но подснежникам было всё равно. Бутоны, как и прежде, охотно вытянулись за моими пальцами прямо из-под снега. Магическая память ещё не восстановилась полностью, и её остатков хватило всего на два первоцвета. Один - для меня, другой - для Джера.
        - Кроуниц - небольшая часть Квертинда, хоть и по-своему очаровательная, - отозвался ментор, всё ещё рассматривая фиолетовый подснежник. - Ты ведь нигде не была и ничего не видела, кроме Кроуница и Фарелби. В каждом из уголков королевства есть своя прелесть, в каждом городе и деревушке - загадка и обаяние. А красота Лангсорда воспета в балладах и знаменита даже за пределами Квертинда.
        - Вся эта роскошь не для меня, - скривилась я от такой поэтичности.
        - Откуда ты знаешь? - он тоже выкинул уже подмёрзший стебель и поднял глаза. - Ты никогда в ней не жила. Стоит хотя бы взглянуть со стороны, чтобы рассуждать с полной уверенностью.
        - Просто знаю, - я пожала плечами. - И не хочу отсюда уезжать. Хотя помню, как ты обещал, что мы будем путешествовать вместе. Побываем и в Лангсорде, и в болотистом Астрайте. И в гостях у Сирены, - растянула губы в улыбке. - Хотя, по правде, в Нуотолинисе я уже бывала проездом. Там слишком… суетливо.
        Вспомнилась людная набережная и бард, напевающий свою дурацкую балладу. Что он там пел? Что-то о моём внутреннем свете… Подняла уголок губ, выдёргивая из-под куртки тиаль. Интересно, что бы этот бард спел обо мне теперь?
        - Не помню, чтобы я такое обещал, - нахмурился Джер, и я прикусила язык.
        Заметно занервничала, прикрывая ладонью часы. Обернулась назад - на тихое спокойное плато - туда, где однажды иверийский артефакт явил чудо. Я точно помнила, что Джер обещал, вот только это было в те смертельные пять минут, которые исчезли, выпали из времени и пространства… Которых никогда не существовало ни для кого, кроме меня. Троллье дерьмо! Я слишком увлеклась и расслабилась, совсем забыла о том, что у меня всё же есть тайны от ментора. Теперь даже не одна.
        - Но вообще-то мне и правда хотелось бы показать тебе Квертинд, - прервал мою беспокойную возню Джер. - И квертиндцев. Такими, какими вижу их я.
        Он придвинулся ближе, одним махом обхватил меня, усадив перед собой. Я оторопела от внезапной близости и сжалась в комок.
        - Что ты делаешь? - хотела крикнуть, но в горле пересохло и вышел только сдавленный писк.
        - Обнимаю тебя, - просто ответил ментор. - Так теплее.
        - Но я не замёрзла! - зачем-то запротестовала я, но вырываться не стала.
        - Я замёрз, - тёплая рука перекинула мои волосы на одну сторону, обнажая шею.
        Джер устроился за спиной, обвил руками талию. Положил голову на моё плечо, отчего тонкую кожу шеи защекотал колючий подборок. Я замерла в тёплых объятиях, боясь спугнуть внезапную нежность.
        Что это с ним? И что это… со мной? Вместе с теплом мужского тела меня окутало чем-то волнующим и убаюкивающим. Тело не напряглось, а наоборот - расслабилось, стало лёгким и податливым. Это было сравнимо с трепетом от убийства, только неторопливым, ласковым. Я наслаждалась объятием так, как никогда не делала этого раньше: какая-то непреодолимая сила вливаясь в меня, как вливается в тиаль магия - из ниоткуда, собирается из незримых нитей средоточением света в крохотном сосуде. Я сидела неподвижно, впитывая, вбирая в себя это невидимое вещество, оживающее внутри меня взмахами десятков крыльев невесомых бабочек.
        - Закат над Кроуницем, - прошептал Джермонд. - Самый красивый из всех, что мне доводилось видеть.
        Солнце над морем гасло медленно и плавно, утопая одним боком в тёмной воде. Лучи его резали беспокойную гладь подрагивающим клинком, и, казалось, - они никогда уже не смогут выбраться из тьмы. А я - никогда больше не смогу выбраться из объятий Джера. Останусь здесь добровольной пленницей, вечно счастливой от сладостного дурмана.
        - И мне, - выдохнула почти со всхлипом, но сразу же смущённо рассмеялась сама над собой.
        И услышала, как Джер улыбается.
        Мужская ладонь легко огладила моё плечо, локоть и сжала замёрзшие пальцы.
        - Давным-давно, ещё до Веллапольского княжества, Кроуниц принадлежал Квертинду, как и сегодня, - Джер уже не шептал, но рассказывал тихо-тихо древние предания. - И именно квертиндцы выстроили этот город, - он переплёл свои пальцы с моими. - Настоящие квертиндцы. Как ты и я. Как те люди, которые сейчас ложатся спать в своих домах.
        В глазах его отражался закатный блик, пока он осматривал город, о котором говорил. Его лицо было так близко, что я могла бы лизнуть колючую щёку и ощутить вкус кожи. Я смотрела завороженно, просто ловила тембр родного голоса и плыла ему навстречу. Джер развернулся, и сердце пропустило удар, потому что мужские губы оказались напротив моих.
        Он тоже замер, но только на короткое мгновение. Напрягся, как перед нападением и - отвернулся. Опустил голову, грустно улыбнулся каким-то своим мыслям.
        - Именно квертиндцы придают величие королевству. Отсюда, с этой северной вершины до самой южной кромки Марииского моря, - зачем-то продолжил ментор и для ясности добавил: - А Орден Крона пытается это величие разрушить.
        Истеричный хохоток вырвался каким-то всхлипом. Я откинула голову ему на плечо и зажмурилась. Так вот зачем всё это… Момент хрупкой близости разбился о понимание того, зачем Джер всё это устроил. Зачем поджидал в тоннеле, выслушивал о моих трудностях и участливо кивал в знак понимания. Всё это - всего-навсего уловка, чтобы втереться в доверие и отговорить меня от участия в восстании и верности проклятому в Кверитнде Ордену. Как… мелочно.
        - Ты не понимаешь, - сквозь едкий смешок выдавила я.
        - Тогда помоги мне понять, - возмущённо предложил Джер. - Ты хотела использовать Орден Крона, но больше похоже на то, что они используют тебя. Почему ты ему… Им это позволяешь? Чего хочешь добиться?
        Я замолчала. Ментор был зол, хоть и пытался сдерживаться. Его раздражение было столь велико, что прорывалось даже сквозь извечную выдержку магистра Десента и передавалось мне. Хуже всего, что причиной была я - снова я- плохая мейлори для очень хорошего ментора. Мейлори, что без конца скрытничала, нарушала правила академии и планировала нарушить законы Квертинда.
        От досады и разочарования прикусила губу. Что я могла сказать? Что хочу убить Чёрного Консула из личной мести? Но это не обязывало меня нести знамя с перечёркнутой короной. Рассказать правду о боге Кроне? Об икша - его орудии уничтожения Квертинда? О грядущем разрушении? О грандиозном обмане лживых правителей? Имела ли я право разглашать эти сведения? Имела ли я право обрекать на них Джера? Демиург не зря предупреждал, чтобы я не втягивала в это ментора. Одно неверное слово - и Джер может оказаться мишенью Кирмоса лин де Блайта. Как и Демиург, как и я сама. Причём, даже более удачной мишенью, поскольку жизнь ментора была мне дороже собственной.
        - Свободы, - выдохнула я привычное прикрытие. - Для всех и каждого. Свободы устанавливать правила и жить другой жизнью. Свободы иметь выбор и управлять своей судьбой. И судьбой королевства! Точно так же, как это делаю я сама. Квертиндцы заслуживают этого.
        Вот так. Получилось неплохо. Пожалуй, это даже не было прикрытием. В глубине души я знала, что это тоже истина, немаловажная часть нашей войны.
        - Юна, невозможно освободить Квертинд, если он этого не хочет, - уже спокойнее заговорил хороший ментор. - Такая свобода - не благо, а тяжкий крест. Люди не хотят сражений. Не хотят борьбы и изменений. Они хотят просто жить… ни о чём не думая. Ты удивишься, узнав, как много людей растут, влюбляются, меняются под Красными Лунами… Ходят друг к другу в гости, готовят ужин, отмечают День Династии и смеются над глупыми шутками. Им не нужно восстание.
        - Они просто не знают, чего лишены! - теперь уже огрызнулась я. - Кирмос лин де Блайт и его консульская шайка пытаются убедить квертиндцев в том, что свобода - это рабство. Они купаются в роскоши и привилегиях, насмехаясь над жителями!
        - Это не так, - откровенно заспорил Джер, и я почти зарычала. - Лидер всегда страдает больше всех. Потому что его ошибки порой стоят сотен, а иногда и тысячи жизней, - он поддел пальцем одну мою прядь, но я дёрнула головой в качестве протеста. - Но они неизбежны. Кто бы не стоял у власти, в мире всегда будет добро и зло, богатство и бедность, расцвет и гниение. Орден Крона не сможет этого исправить. Никто не сможет этого исправить, даже боги.
        - Боги смогут это разрушить, - увлекшись, всё-таки выдала я, но сразу же осеклась.
        К счастью, Джер не стал это комментировать. Мы снова замолчали, наблюдая, как солнце всё ещё играет лучами в кучевых облаках. Теперь в крепких объятиях стало как-то неуютно, словно я предательски пользовалась ментором.
        Страшная, болезненная мысль пронзила вдруг моё нутро. А что, если наши дороги разойдутся? Что, если мне придётся выбирать между Орденом Крона и Джером? Что, если ментор попытается меня заставить, подчинить своей воле? Мне придётся пойти и против него тоже? Я сглотнула тяжёлый ком и тяжело задышала. Горло сдавило, и я с шумом втянула горный воздух сквозь зубы. Попыталась встать, но Джер удержал меня, обхватил крепче. Чем сделал только хуже…
        Я уже было задёргалась, запротестовала вслух, но он указал рукой куда-то в сторону, привлекая моё внимание.
        - Знаешь, что там? - горячее дыхание обожгло ухо.
        Я настороженно отодвинулась, насколько это было возможно в тесных объятиях. От беседы осталось неприятное послевкусие, будто бы я съела испорченный тарокко. Даже в животе закололо, в правом боку. Я поёрзала, но всё же вгляделась в указываемом направлении.
        - Южный район, - пробурчала угрюмо. - Продуктовый рынок на границе с Понтоном.
        - Верно, - согласился Джер. - Видишь тот дом, с низкой башенкой?
        Каменная надстройка нелепо торчала над двухэтажным рабочим кварталом. Из дымохода валила гарь, марала небо пятнами сажи. Яркие светящиеся огни почти не пробивались сквозь чёрные дымные сгустки. Я даже знала, что прямо под этой башенкой находилась мясная лавка и широкая лужа, вечно воняющая кровью и помоями. Мне почти никогда не удавалось её перепрыгнуть, и подошвы сапог потом ещё долго воняли тухлятиной. Но к чему об этом сейчас? Если Джер надумал отвлечь меня красотами Кроуница, то выбрал не самый удачный объект для любования.
        - Ну, - кивнула я коротко, не желая долго рассматривать бедный район.
        - Там живёт одна женщина, Линда. Уже совсем пожилая и почти ослепшая. Муж её был мечтателем и хотел писать детские сказки про чудных животных, но прославился только в качестве жертвы в консульских донесениях. Погиб год назад от зубов икша.
        Ментор сделал небольшую паузу, чтобы я могла осмыслить сказанное. Или в качестве уважения к погибшему… Не знаю.
        - Несчастная женщина вынуждена сама себя обеспечивать, - продолжил Джер. - Но она не способна к работе в шахте или лавке, не имеет магии и слаба здоровьем. Линда вяжет детские игрушки, которые создал её муж в своих черновиках. Ужасно нелепые и кособокие. Птицеящеры и тигрорыбы. Она продаёт их у порога мясной лавки, что находится в этой башне.
        - Уродливые поделки? - я недоверчиво покосилась и пошутила: - Наверное, это и есть те самые квертиндцы, о которых ты говоришь. Неуклюжие и никому не нужные. Порождения больной фантазии сказочника.
        - Нет, - серьёзно ответил на мою шутку Джер. - Квертиндцы - это её покупатели. К концу дня на лотке Линды не остаётся ни одного зверька. Даже хоботорога, а уж он особенно отвратительно выходит у мастерицы, - он поднял уголок губ. - Можешь мне поверить!
        Я засмеялась. Дурацкая история о подслеповатой старухе была как нельзя кстати. И почему-то на душе стало теплее от того, что бедная Линда не голодает благодаря доброте местных жителей. Вот уж действительно - проявление лучшей стороны человечности.
        От кроуницкой пристани отделился голубеющий в тумане парус, раздулся под действием магии Вейна и взял курс на тонущее в воде тусклое солнце. Мы, не сговариваясь, проводили взглядами транспортное судно. Джер лениво перебирал мои пальцы, поглаживая каждый из них. Наверное, ментор так же не любил наши разногласия, как и я. Колкая неловкость всё ещё висела в подмёрзшем тумане, но сгладилась беседой о хоботорогах. Или о квертиндцах?
        - Если откровенно, - я потёрлась щекой о его рукав и повернулась к чёрному пауку на мужской шее. - Зачем всё-таки ты подкараулил меня сегодня? - плечи Джера напряглись, но я продолжила. - Зачем ты привёл меня сюда? Любоваться Кроуницем? Ты ведь знал, что я не отступлюсь, что уговоры…
        - Хотел побыть наедине, - перебил ментор. - И убедиться, что ты всё ещё моя. Или напомнить тебе об этом.
        Он легко подул, и мелкие волоски у меня надо лбом разлетелись каштановыми брызгами. Мужские губы коснулись виска - Джер втянул морозный воздух прямо над моим ухом. Прижал крепче, будто по запаху определил, что я - всё ещё его. Его… Кто?
        - Моя мейлори, - ответил Джер моим мыслям или, скорее, самому себе. - Даже не представляешь, как дорого мне обходится твоя свобода. Изо дня в день я борюсь с желанием держать тебя возле себя и не отпускать дальше десяти шагов. Сегодня, например, я этому желанию проиграл, - он стиснул меня сильнее. - А завтра планирую с ним справиться. Я ведь… Хороший ментор! Здравым умом понимаю, что ограничениями только настрою тебя против себя. Но… Есть кое-что, что нельзя объяснить рационально. Это-то и не даёт мне покоя.
        Я открыла рот от его откровения и вытаращила глаза. Раньше он никогда не говорил со мной о том, что чувствует. Ну, почти никогда… Только в те моменты, когда рассказывал о действии связи.
        - Это всё наша связь, - сходу определила я, боясь позволить себе подумать иначе. - Кровавая магия.
        - Какая-то злая нужда, - то ли согласился, то ли заспорил Джер.
        Хотел ещё что-то добавить, но вместо этого снова вдохнул мой запах, прижал к себе и замолчал.
        Солнце скрылось окончательно, и сквозь клочки облаков выглянули первые звёзды. Их свет медленно стекал по туманной изморози, и мы были первыми, кого он осветил сегодняшней ночью. В этом мгновении не было остроты или трепета, не было страсти, а было только ощущение единения и правильности происходящего. Так любили птицы свой полёт, так сердца гоняли по венам кровь, так ночи сменяли дни. Так ментор и мейлори, освещённые серебристыми нитями звёздного света, делили человеческое тепло на заснеженном краю земли. Неизбежно. Естественно. Повинуясь совершенному желанию беречь друг друга.
        Нет. Всё-таки я не могла представить себя без Джера. Без него я будто бы не могла дышать, жить полноценно и идти вперёд. Мне обязательно, непременно и жизненно было необходимо знать, что мне есть к кому возвращаться. Что у меня есть эти объятия, в которых можно спрятаться от чего угодно - от всеобщего презрения, от Квертинда, и даже - от ответственности. Что если меня отвергнут все, и банда изгоев, и Орден Крона, у меня всегда будет тот, перед кем не надо притворяться кем-то лучшим. Всегда будет Джер.
        - Ты ведь всегда будешь рядом? - мой шёпот показался громким и испуганным.
        Он так так и сидел, уткнувшись носом в мои волосы и зажмурившись. Думал о чём-то своём. Мне даже стало неловко, что я попыталась прервать его в этой отрешённости. А он очень не хотел прерываться.
        - Джер? - отчего-то тревожно позвала я, когда пауза слишком затянулась.
        Ментор открыл глаза и улыбнулся спокойно и жутко. И от этой улыбки сердце ухнуло куда-то в пятки, и на меня обрушились все старые сомнения, из-за которых я чуть не потеряла ментора. «Кирмос лин де Блайт очень хитёр, но ты не должна поддаваться», - подначил Каас почти реальным голосом. Нет… Нет! Только не это! Он умер, он же умер тогда у меня на руках. Джер - не Чёрный Консул. Но тогда почему он так долго молчит сейчас?
        - Джер?! - уже истерично повторила я, и стукнула кулаком в мужскую грудь.
        Ментор сжал мои пальцы, переплёл со своими и вытянул наши руки навстречу свету от далёких фонарей Кроуница. Он словно хотел достать до каждого из огоньков, в темноте уже слившихся в размытые пятна. Пальцы казались прозрачными, и я завороженно уставилась на это зрелище, будто обманутая магией Мэндэля.
        - Я ведь поклялся всегда возвращаться за тобой, - наконец, заговорил Джер. - Даже если мне придётся тебя покинуть. Во всём мире не существует таких преград, которые бы заставили меня нарушить это обещание. Я всегда буду с тобой, Юна.
        Свет струился между нашими пальцами мягким мерцанием, подсвечивал кожу. Его ладонь поверх моей. Сверкающий иллюзиями Кроуниц. И бесконечное звёздное небо. Моя мечта, ожившая сказка… Острая нежность и бережная забота.
        - И я всегда буду с тобой, Джер, - я крепко сжала его руку и обняла её, убаюкала, как младенца.
        Мы парили над городом и, казалось, не принадлежали ни небу, ни земле, а только друг другу. Всё вокруг молчало, и сердца с оглушительным стуком отсчитывали невесомые секунды. Как бы мне хотелось и вправду остановить время, чтобы это мгновение длилось вечно, и я действительно осталась рядом с ментором навсегда.
        Объятие Джера делало меня слабой и какой-то детской, будто бы возвращало в сказку, в которую я уже давно не верила. Я позволила себе ослабить контроль и довериться ментору. Я могла забыть о том, что должна отвечать за каждый свой шаг, за каждый свой взгляд и выстрел, о том, что за мной могут следить…
        По затылку пробежали ледяные мурашки, и я резко распахнула глаза. Тёплая рука Джера так и лежала на замёрзшем лице, прижатая моими же ладонями. Кажется, ещё секунду назад я тёрлась об неё щекой…
        Сердце ухнуло где-то в горле и упало в пятки, выбив из груди весь воздух. Меня как будто разбудили хлёстким ударом от сладкой дрёмы.
        Я резко обернулась. Вгляделась в кромешную тьму за нашими спинами и чуть не заорала от ужаса, потому что в глубине скалы, справа от грота, увидела мужской силуэт.
        О, Ревд! Что же я натворила… Что же натворила… Безответственная, маленькая, глупая Юна! Дура… Просто дура!
        А ещё смела подозревать Джера!
        Оттолкнула ментора, вскочила на ноги и кинулась вниз, к капранам. Проехалась по скользкому склону и чуть не свалилась в сугроб, но вцепилась в мохнатый круп животного. Сдёрнула с седельного ремня фонарь и подняла его повыше, освещая плато.
        Животные боязливо зафыркали, застучали копытами. Монетки на их груди зазвенели, вызывая эхо над Сонидракотулем. Я прикусила губу, до рези в глазах вглядываясь в мелкий грот, в сугробы-кусты, в огромные деревья у спуска. Зубы застучали походным барабаном, а в висках загремели раскаты похлеще штормовых.
        На заснеженной поляне никого не было.
        Не может быть!
        Мне точно не показалось!
        Просто в темноте у него было слишком много времени, чтобы скрыться… Чёрный Консул не стал бы ждать.
        - Юна, ты чего? - осторожно позвал сзади Джер, и я раздражённо шикнула на него.
        Свободной рукой вытащила Кааса и быстрым шагом пошла к тому месту, где видела свою живую тень. Тело сотрясло мелкой дрожью, язык прилип к нёбу и от разряженного воздуха закружилась голова.
        Заглянула в грот, обошла каменистую воронку, так и оставшуюся после той роковой битвы, размяла пальцы на бордовой рукояти.
        - Что ты ищешь? - снова подал голос ментор, на этот раз уже совсем близко.
        - Здесь следы, - прохрипела я.
        Свет от фонаря выхватил две ровные дорожки в глубоком покрове. Они огибали скальный выступ и вели в хвойные заросли, плотно присыпанные снегом.
        Ну наконец-то! Хоть какое-то подтверждение тому, что я не свихнулась на преследовании. Мелкий страх смешался с ликованием и потёк по венам раскалённой лавой. Кажется, я даже нервно подпрыгнула от своей находки, как Комдор.
        Стараясь попадать подошвами в колею и жадно выставив перед собой кинжал, я двинулась по следу. Тени вокруг бешено дёргались - рука с фонарём дрожала. От этого зловещего танца становилось жутко, и сердце больно билось о грудь. Кажется, я ощущала угрозу даже кончиками волос. Но она приглушалась азартом охотника, что гнал меня вперёд и вперёд. Сейчас. Ещё немного. И я увижу его - Кирмоса лин де Блайта.
        - Прекрати бояться, - сквозь зубы процедил Джер и дёрнул меня за плечо, останавливая. Забрал фонарь, присел над дорожками. - Действительно, следы. Похоже на лосиные.
        - Это Сомнидракотуль! - выкрикнула я так, будто ментор был виноват передо мной. - Здесь нет животных! Чахи всех сожрала!
        - Сожрала, жрала, жрала… - ответила эхо на мой громкий вопль.
        Облачка снега сорвались с каменистых уступов, осыпав нас колючей крошкой. Я потрясла головой и замахала руками в тщетной попытке разогнать завьюженные крупинки. Капраны сзади всё никак не унимались, и громкий шум впивался в молчаливую гармонию гор противным беспорядком.
        - Рдяная Чахильда уже больше года мертва, - Джер спокойно встал, поднял свет повыше и взглянул на рощу, за которой пропадали следы. - Вполне возможно, что звери стали возвращаться.
        Сюда вернулся только один зверь - самый опасный из всех. Он окружён и знает, что его дни сочтены. Я искала его столько времени и нашла здесь - на том самом плато, на котором уже однажды вмешалась в судьбу и сотворила чудо. В то утро я должна была уйти отсюда победительницей, а в итоге увязла в сомнениях и страхах ещё на целый год. Стала изгоем из-за того, что его чёрная милость решила рассекретить портрет моей матери. Я едва не тронулась рассудком из-за ощущения преследования и страха скорой смерти!
        - Это всё Чёрный Консул, - пробубнила себе под нос, выхватила лампу и решительно двинулась вперёд. - Я убью его. Убью!
        - Юна, - позвал сзади Джер, но я отмахнулась.
        Мягкий снег почти не хрустел под сапогами, но приходилось высокого задирать ноги. Убью! Или умру сама. Выживет один из нас, но это противостояние пора прекратить. Лучше посмотреть в лицо опасности, чем вечно оглядываться в панике. Жаль, я не взяла Карнеум, но в такой тьме даже моё острое зрение не способно найти цель. Зато Каас лежал в руке уверенно и твёрдо.
        - Юна! - всё-таки нагнал меня ментор, но останавливать не стал - приноровился к моему шагу. - Куда мы идём? Скажи мне, что с тобой происходит? Чего ты так испугалась?
        - Испугалась? - попыталась рассмеяться я, но вышел дурацкий всхлип. - О нет, я не испугалась. Я просто…
        «Просто веду нас по следу Чёрного Консула» - закончила мысленно и от этого замедила шаг. Только сейчас осознала, что со мной рядом Джер - мой родной ментор, моё дыхание, моё спасение и моя слабость. Он идёт со мной вместе и пойдёт до конца, куда бы не привела нас эта дорога.
        Я остановилась, нелепо хлопая глазами и рассматривая мужское лицо со шрамом над губой. Спутанные волосы, так похожие цветом на мои. Чёрный паук на шее, пульсирующей тонкой венкой. Самые зелёные в мире глаза, что сейчас смотрели обеспокоенно и настороженно. Джер… О нём я не подумала. Если я ещё раз увижу, как кровавая магия истязает тело ментора, то сама буду готова воткнуть кинжал себе в сердце, лишь бы это прекратилось. Кирмос лин де Блайт получил сегодня очень большое преимущество, если он и правда был здесь и видел наше объятие.
        Вот теперь я по-настоящему испугалась. Буквально ужаснулась, представив, что чуть было сама не привела Джера в лапы чудовища. «Ты просишь у меня защиты даже для самой себя, но кто защитит твоего ментора?» - прозвучал в голове отголосок прошлой беседы с Демиургом. К горлу подкатил ком, и я тревожно заозиралась. Попыталась закрыть собой Джера, но моё тело было слишком маленьким по сравнению с его.
        - Ты просто что? - Джер взял меня за плечи и слегка встряхнул.
        В глубине зрачка его вихрилось темнота буйного помешательства - он будто бы снова был зол, но я знала, что на этот раз точно из-за действия связи. Ментор почувствовал страх мейлори и занервничал. Он пошёл бы по моему следу, если бы я была далеко, но сейчас всё, что ему оставалось - пытаться выяснить, отчего же мы оба страдаем.
        - Просто мне кажется, что мы здесь в последний раз, - виновато выдохнула я и поставила фонарь прямо на снег. - И больше никогда не вернёмся сюда.
        - Вот и хорошо, - неожиданно заявил Джер и одной рукой обхватил мою голову.
        Прижал так, что я больно стукнулась носом о твёрдую грудь, погладил по волосам. Меня окутал любимый запах - терпкой кожи и промёрзшего металла. Запах мха, тумана и Кроуница. Запах Джера. Я обхватила его руками, боясь думать о том, что в одно мгновение Чёрный Консул может прекратить такое драгоценное счастье. Острое счастье, неловкое счастье, которое наш край земли бережно берёг только для нас двоих. Или… или это было счастьем для меня одной?
        - Хорошо, что не вернёмся? - всё-таки отстранилась я и постаралась выглядеть не слишком напуганной.
        Нахмурилась и опустила голову - спряталась за волосами, чтобы не выдать себя. Не показывать, насколько мне дорог Джер. И ещё - чтобы скрыть свою обиду, которая умудрилась просочиться сквозь беспокойство и напряжение. Хороший ментор был обязан заботится о своей мейлори. Даже если она безнадёжна, безумна, безответственна. Даже если он и рад бы никогда больше не видеть её в своей жизни и не возвращаться на это плато…
        - Мы найдём место получше, - пояснил ментор, поднимая мой подбородок, заглянул в глаза. - Нам давно пора уже двигаться к новым вершинам.
        Облачко пара вырвалось из моих приоткрытых губ, и Джер опустил на них глаза. Нежно погладил большим пальцем.
        - Пора, - ошалело отшатнулась я. - Пора, - повторила эхом и снова внимательно огляделась, шарахаясь от каждой пляшущей тени. - Пора возвращаться в академию, - заключила угрюмо.
        Ментор, было, шагнул ко мне, но я решительно развернулась, отдирая себя с корнями от недолгого счастья. Оборванного и прерванного.
        Дошла до капранов, крепко сжимая кулаки и всё ещё тщетно вглядываясь в темноту. Смотрите же, Чёрный Консул. Смотрите и запоминайте - у Юны Горст нет ценностей, кроме её жалкой жизни.
        Вскочила в седло, погладила закрученный рог и натянула перчатки.
        - Ты идёшь? - постаралась придать голову равнодушия.
        Джер так и остался стоять между двух каменных вершин, вспарывающих снежный покров. Почти утонувший в снегу фонарь слабо освещал его фигуру. Выглядел ментор растерянным и удивлённым. И смотрел дико - будто впервые за вечер не узнавал меня. Не знаю, хотел ли он остаться здесь ещё или просто задумался о странностях в поведении его мейлори.
        Зато я совершенно точно знала, чего хотела сама. Кинуться обратно - в родные объятия, отдаться во власть сладостной неги и позволить своим самым смелым фантазиям стать реальностью. Здесь, вдали ото всех, под звёздами и над городом. На краю земли, вне времени и далеко от людей. Мне бы хотелось стать для Джера кем-то большим, чем просто мейлори. Мне бы хотелось, чтобы моя борьба осталась позади, и я стала просто обычной девушкой, что смеётся над глупыми шутками и отмечает праздник Династии. Мне бы хотелось… многого. Но я была Юной Горст. Плохой хорошей мейлори, что должна была заботиться о своём менторе. Даже если это стоило ей собственного счастья…
        Едва ментор сдвинулся с места, я развернула капрана и со всей дури саданула несчастное животное по бокам. Не побежала - понеслась со склона навстречу злому ветру и хлёстким ударам веток. Мне больше не хотелось остановить время. Только разогнать его ещё сильнее, как капрана, чтобы, наконец, достигнуть своей цели. Убить Кирмоса лин де Блайта и освободить Квертинд. Ведь тогда мы с Джером действительно сможем отправиться к новым вершинам… Туда, где ещё никогда не бывали вместе.
        КОНЕЦ