Правила колдовства Сергей Вацлавович Малицкий
        Приют окаянных #3
        Друг моего врага - мой друг. Хроники обучения магическому ремеслу. Взросление с опасностью для жизни. О правилах, которые нужно соблюдать, чтобы остаться в живых. Но что делать, если правила не действуют? Третья книга цикла «Приют окаянных».
        Сергей Малицкий
        Правила колдовства
        Пролог
        Башни и идолы
        Арданское лето и в горах лето, а уж на равнине, где зеленые тэрские рощи перемежаются столь же зелеными тэрскими лугами, да полно речек и озер, оно словно кушанье на королевском столе - и на вид ясно, что вкус чудесный, от аромата опьянеть не мудрено, а уж если доведется поднести к устам, лизнуть, а то и откусить малую толику, никогда не забудешь вкуса, захлебнешься от сладости со свежестью пополам, а придется отправиться куда подальше, будешь оборачиваться и шептать как помешанный - лето, лето, лето, мать твою…
        Понятное дело, Ардана - край обширный, три тысячи лиг можно отмерить, что с севера на юг, что с востока на запад и это еще и без гор, да и мест благословенных в Ардане полно, но Тэра есть Тэра. Сердце Арданы, голос ее и твердый взгляд. Край благодати и милости. Мякотка, как говаривали, потирая привыкшие к деньгам ладони, арданские купцы, вступая в пределы самого вольного арданского королевства, которое, тем не менее, не только не казалось мягким, но и отчего-то не разваливалось на части и вполне себе богатело и становилось все сильнее с каждым годом и с каждым новым королем, что сменяли друг друга не по ухищрениям и коварству, а согласно династического наследования и строго распорядка.
        А ведь случались на этой земле и страшные времена. Одна тысяча двести семьдесят восемь лет минуло с того дня, как обрушилась Черная башня в стольном Тэре, погребя под собой ужасного правителя, что едва не вовлек в огненную напасть всю Ардану. Важной была та погибель, если уж новое летоисчисление с нее ведется, хотя и не обошлось в той давней истории без святого мученика Нэйфа, да раскинется его благословение надо всей этой землей.
        Да только что такое для нынешнего арданца тысяча лет, если он и прошлое лето едва помнит? Вы бы еще спросили у него, что случилось десять или двадцать тысяч лет назад. Спора нет, каждый год боли и муки этой земли принят к учету в книгохранилищах Храма Присутствия или Храма Святого Нэйфа, да только кто читает те свитки? Да и зачем обычному арданцу эти хлопоты в благости и неге? К чему помнить вкус пива из прошлогодней кружки, если нынешняя у губ? Пей, счастливый или горемычный обыватель, лето через край, утирай губы, делай новый глоток, обливайся и пропитывайся этим летом с головы до пят, на весь год его должно хватить, точно до следующего лета, лишь бы боги не поскупились и повторили и это солнце, и этот теплый ветер, и эту зелень вокруг, и, что главное, мир и спокойствие. Дорогого стоят, но не оценишь, пока не утратишь. Придет время, каждый счастливый миг вспомнишь, еще завоешь от тоски и невозможности их вернуть. А пока… лето.
        Худощавый и крепкий, скорее молодой, чем старый путник, хотя и уже далеко не юнец, вошел в пределы срединного тэрского городка с юга. Вошел точно в середине лета и почти точно в полдень - за час или за два до того знойного мига, когда солнце почти полностью подъест тени лошадей, повозок, шатров и навесов на главном крестьянском рынке королевства, что занимал всю центральную площадь Фатача. Вошел припорошенный пылью и слегка вымотанный дальней дорогой, во всяком случае, сапоги его были стоптаны, и пыль развеивалась из дыр под их носами при каждом шаге. Одежда его была черной, что никак не располагало к долгой дороге под палящим солнцем, но выкрашенный охрой деревянный диск на груди путника разрешал и эту несуразность; служителю Храма Присутствия выбирать одежду не приходилось: и черная сутана с капюшоном из тяжелого сукна, и такие же черные порты, и те же сапоги с коротким голенищем - все это было видано и перевидано тысячи раз и не возбуждало излишнего любопытства. Святой братии от двух главных храмов Арданы и множества храмов поменьше немало бродило по тэрским дорогам.
        Другое было удивительным. Уставший священник вел под уздцы черного как смоль жеребца, на котором не было ни седла, ни какой-нибудь сбруи, кроме накинутой на голову узды, и опирался при ходьбе о землю затейливым посохом или из черного дерева, или выморенного в черный цвет. И на то, и на другое можно было бы и не обратить внимания, но лошадь была столь хороша, что за нее даже не слишком ушлый купец легко бы выторговал целый табун неприхотливых и незаменимых в крестьянском ремесле снокских лошадок, а посох был так искусно покрыт медью, особенно у навершия и у пятки, что казалось, будто лучшие тэрские ювелиры трудились над ним. Правда, самая его середина была еще и опоясана серебряной застежкой, словно древнюю деревяшку кто-то переломил однажды, но по всему выходило, что сей ущерб никак не умалил ее ценности. Об этом или о чем-то похожем думал всякий зевака, что попадался на пути путника, пока тот пробирался по сельским улицам не такого уж маленького города, пусть даже дома выше двух этажей в нем были редкостью, но мысли эти были недолгими. Стоило тому или иному праздному бродяге разминуться с
загадочным встречным, как горожанин по непонятной причине тут же забывал о странном зрелище и только какое-то время недоуменно морщился и подергивал головой, словно пытался вспомнить о каком-то важном деле, существо которого вроде бы мелькнуло в ворохе хлопот, но тут же развеялось без остатка. Между тем путник уверенно пробирался к городскому рынку и как будто вполголоса разговаривал с идущей за ним лошадью, хотя та, вроде бы, вовсе не участвовала в беседе, или говорил еще с кем-то, конечно, если не беседовал сам с собой по причине сумасшествия или какого-то каприза. Во всяком случае, если бы какой ловкий фатачский пройдоха осмелился подобраться поближе к незнакомцу, да сумел разобрать его негромкую речь, вряд ли бы он что-нибудь понял, поскольку собеседник странного храмовника был не только невидим, но и неслышим.
        - Да, ваше всемогущество, - негромко говорил путник. - Нет, о месте во главе круга я не радею. Не по чину мне вожделеть стезю, по которой идут те, кто сильнее и мудрее меня. Да, я буду выполнять все, что мне велено, без сомнений на любом месте, забота о колыбели и об очаге не менее важна, чем круг. Лишь одно меня тревожит, стоит ли тратить накопленные за долгие годы силы для этого обряда? Когда еще мы сможем внимать вашей мудрости, неужели останемся без присмотра? Что нам эти маола из Фоскада? Может, когда-то они и были вашей гвардией, но те времена давно минули. Неужели мы сами не можем разобраться с убогими…
        На этом месте собственного говора путник как будто споткнулся, побледнел, видно слышимый только ему ответ был жестким, во всяком случае словно судорога скрутила его руки, посох зазвенел, волочась за путником по мостовой Фатача, жеребец недовольно замотал головой, но храмовник уже тряс головой, слизывая выступившую из носа кровь и, слегка заикаясь, цедил вполголоса:
        - Да, ваше всемогущество. Слушаю и повинуюсь. Ясность высших сил мира сего не должна быть очевидной для слабых. Нет ничего важнее явлений частей и слуг твоих, и прочие слуги, что служили тебе прежде, должны вернуться к прежней службе или перейти в стан твоих врагов с наибольшим ущербом для себя. Все понял, а если чего не понял, Олс благословенный словно старший брат или мудрый отец наставит и разъяснит. Все понял, ваше всемогущество, все понял. Слушаю и повинуюсь.
        В странном храмовнике не было и тени подобострастия, хотя тот, с кем он говорил, судя по тону служителя храма, мог уничтожить его одним своим невидимым дуновением. Нет, храмовник словно претерпевал муки, к которым готовился всю свою жизнь, хотя, кажется, пережил их немало, поскольку в распущенном вороте сутаны, все же жара донимала его, из-под тонкой камизы проглядывали страшные шрамы, как будто однажды ему пришлось пройти через огонь. Сохраняя достоинство даже через боль, путник затвержено повторял что-то о высокой чести и полном повиновении до того самого мига, в который подошел к южным воротам ярмарки и с поклоном показал старшине фатачского дозора дорожный ярлык и купчее уведомление на право продажи лошади.
        - Нэмхэйд, - с трудом разобрал буквицы на полоске пергамента стражник и с восхищением прищурился. - Это чего же Храм Присутствия распродает такую красоту? И почему здесь, а не в Тэре? Пожалуй, тут и мошны под такой товар не найдется.
        - Другое дело у меня здесь, - спокойно ответил путник, глядя в глаза стражнику. - Но о нем я говорить не могу.
        - Все у вас так в храме, - хмыкнул стражник, возвращая ярлык. - Таинства разные. Службы. А у нас здесь просто. Привел товар, продавай. А не хочешь продавать, проваливай. Мне все равно, конечно, а у тебя язык отвалится отбрехиваться.
        - Я ненадолго, - холодно улыбнулся путник. - Не отвалится.
        - Я присмотрю за тобой, - пообещал стражник. - Только ты умойся, кровь у тебя под носом, от жары наверное. Смотри, солнце в эту пору палит нещадно. Да, если сторгуешь лошадку, все одно без торгового сбора не выйдешь с ярмарки.
        - Нет, - помотал головой путник. - Ты меня и не вспомнишь.
        - У меня хорошая память, - засмеялся стражник, но путник уже прошел через ворота и смешался с толпой.
        Народу было на торжище немало, хотя основная торговля обычно случалась по осени, к уборочной и первому обмолоту, но и теперь торговые ряды не страдали от скудости. Овощей и фруктов, во всяком случае, было полно, и между рядами бродили не только фатачские хозяйки с корзинами, но и хозяева окрестных ферм, самое время было прикупить инструмент, прицениться к семенам на следующий сезон да и просто перекинуться словом с дружками и соседями. Путник с красавцем конем в поводу заставлял их с восхищением замирать на месте, но едва различимое сквозь ярмарочный гомон постукивание посоха по заплеванным камням рыночной площади словно сдерживало их от пустобольства, вряд ли в кошельках даже всех рыночных торговцев скопом имелась и половина стоимости этого жеребца. Тем временем путник добрался до середины площади, остановился неподалеку от торговца семечками, рассыпающего их берестяным кубком по кулькам и мальчишеским карманам за медные гроши, и опустился на колени, смахивая пыль с черного камня, что был частью мостовой, хотя и превосходил размером окружающие булыжники в несколько раз.
        - Обронил что или камешек приглянулся? - засмеялся торговец. - Не выковырнешь, пытались уже. Он, похоже на пару локтей в землю уходит, если не больше. Плита, наверное, была могильная когда-то. Или еще какая пакость. Не стоит и корячиться. У камнерезов тебе любую плитку за гроши подберут. А за такого коня и дом из нее построят.
        - Замолчи, - щелкнул пальцами путник, и торговец заткнулся тут же. Остекленел взором, замер, опершись коленями о мешок, уронил внутрь него кубок.
        - Пяти хватит, - еле различимым шелестом пронеслось над ярмарочной площадью или же сам путник прошептал что-то услышанное только им, но странный черный посох поднялся на локоть от мостовой и с едва различимым звоном коснулся черного камня, после чего словно безмолвие окутало и путника, и его жеребца, и ближнего торговца, и мальчишку, замершего у мешка с семечками, и дородную фатачскую хозяйку с корзиной со снедью, и то ли нищего, то ли прощелыгу, с воровским умыслом волочащегося за этой хозяйкой, и широкоплечего седобородого деда с уздечкой в руках и седлом подмышкой, что явно собирался прицениться к черному жеребцу. Окутало и встало едва различимой мутной стеной, поднялось посередине площади невидимой башней, разом отвратив взоры и от черной лошади, и от храмовника, и от торговца семечками, и от всех, кто оказался внутри этой башни, словно не было их на этом месте секунду назад.
        - Сам не свернись, - прошептал храмовник, повторяя только ему слышимые слова, мгновение разглядывал собственные ладони, затем прикоснулся к лицу, подхватил потеки крови под носом и размазал их по скулам.
        - Не медли, - сказал он через секунду, прошептал еще что-то совсем уж неслышное, вытащил из-за пояса короткий нож с черным диском на гарде, прикоснулся к нему губами, приложил его ко лбу, затем потянул к себе лошадь и внезапно ударил ее ножом в горло. Ударил сильно. Так сильно, что кулак его со стиснутой в нем рукоятью ножа почти скрылся в плоти животного, которое захрипело, рванулось было куда-то вверх и в сторону, но тут же замерло и упало на колени, едва не придавив храмовника. Он отшатнулся и посмотрел сначала на руку, со стиснутым в ней ножом, на которой не было и следов крови, а потом на жеребца. Тот истаивал.
        Головы у него уже не было. Она словно исчезла в страшной ране, в черном пятне, в которое та обратилась, вывернулась наизнанку в невидимое ничто, и теперь в этом же пятне исчезала и прочая плоть лошади - ее лоснящаяся на жаре шкура, могучие плечи, ноги, спина, круп, хвост. И вслед за ними в ней же исчез и торговец семечками, и мальчишка, и хозяйка, и ярмарочный вор, и старик, и исчезло бы как будто все, если бы это черное пятно - рана не захлопнулось и не исчезло. Или же не ушло в черным камень.
        Храмовник опустился на колени, прикоснулся к камню и тут же отдернул руку, поскольку камень оказался горячим.
        - Дело сделано, - сказал он, поднялся, отряхнул пыль с коленей, щелкнул пальцами, стирая мутную башню, и скрылся в толпе.

* * *
        В тот же самый день и час, через мгновение или через минуту после совершения странного обряда в центре ярмарочной площади Фатача более чем в двух сотнях лиг на северо-запад у небольшого острога на краю Бейнского леса, что охранял древнюю заброшенную дорогу, пронзающую страшный лес точно посередине, стражник почувствовал холод, облизавший его лицо. Словно в самое полуденное пекло долетел ледяной выдох с дальнего севера и отвесил ему пощечину. В следующее мгновение этот холод пронзил по древней дороге весь Бейнский лес, заставив в ужасе пригнуться и прижаться к затянутым мхом камням пересекающую заброшенный путь свору волков-имни.
        На Бейнской заветри, которой заканчивалась заброшенная дорога, холод обрел силу и резким порывом сбил с ног молодого кузнеца, который вздумал возобновить кузницу на месте уже старого пепелища.
        Затем холод покрыл рябью плес Курсы под Бейнской заветрью и унесся по северному тракту к Бейну.
        На окраине руин великого города он уже напоминал сгусток черного дыма. Через сотню лиг показался бы черным полотнищем. А еще через четыре сотни лиг, в дальнем краю, куда не забредают ни купцы, ни странники, у древних башен Фоскада, укрывающего от незваных гостей благословенную долину маола, был черным всадником.
        У начала длинной лестницы, сложенной из белого камня, что поднималась к трем башням, перекрывающим вход в долину, и длинной дороги, петляющей по горному склону вдоль нее, всадник спешился и, сбросив на плечи капюшон черной сутаны, оказавшись тем самым продавцом семечек, стал подниматься по ступеням. Их было пять сотен до главных ворот и двух изваяний причудливых имни - с оскаленными пастями, звериными лапами, колючими гребнями и драконьими хвостами, стоявших справа и слева от чеканных створок, но добравшись до самого верха торговец даже не смахнул со лба пот. Между изваяниями, каждое из которых превышало рост человека в два раза, стояли пять стражников, потребовавших у торговца назвать свое имя и показать подорожную, но торговец не произнес в ответ ни слова. Он пошел на них с голыми руками, а когда они обнажили мечи, схватился в рукопашную, отнял меч у одного из них и убил всех, но будучи израненным, не упал, истекая кровью, а обратился в мальчишку, что замер полчаса или час назад у мешка с семечками на рынке Фатача и, окунув руки в кровь, с трудом дотянулся до морд застывших словно перед прыжком
изваяний и вымазал им клыки.
        В крепостном дворе, что начинался за воротами, мальчишку, который волочил за собой меч, посекли стрелами, но, обратившись в фатачскую хозяйку и приняв в себя еще с десяток стрел, он добрался до внутреннего бастиона и поднялся на его площадку уже в виде ярмарочного вора, где срубил всех защитников крепости, несмотря на то, что многие из них слыли искуснейшими меченосцами Арданы. В главное хранилище Фоскада заходил уже седобородый дед. Там его ждали двадцать лучших воинов во главе с худом стариком, облаченным в посеребренный доспех, совпадающий цветом с цветом его седых волос. В руке старик держал небольшой резной жезл, украшенный рубинами и большим бриллиантом вместо навершия.
        - Бесполезно, - проскрипел старик. - Здесь был этот выскочка Нэмхэйд, был Олс, верный слуга Дайреда, был, прикрываясь тенью своего ножа, его отзвук Экрас. Фоскад ответил каждому одно и то же: маола больше не гвардия Дайреда. Мы не враги этой земле. Кто ты? Чего ты хочешь?
        - Маола больше не гвардия Дайреда? - удивился дед, отбросил меч, полез за пазуху и извлек оттуда черный свиток, увидев который, старик с жезлом побледнел до цвета собственных седин. - А что тогда делать с этим?
        Дед развернул свиток, прищурился, водя пальцем по алым буквицам, и с хохотком прочитал:
        - «А если мы нарушим нашу клятву, пусть наши жилища обрушатся на наши головы, пусть наши источники наполнятся ядом, пусть наши нивы сгорят, пусть наши заклятья обернутся против нас, а мы сами будем прокляты».
        - Это клятва не действует! - закричал старик. - Та война окончена тысячи лет назад. Даже по закону тридцати трех колен мы уже разменяли это родство! Мы не в ответе за далеких предков!
        - Неужели? - удивился дед. - А как же ты, Арса? Или ты не исчислял своих предков? Ты и есть тридцать третье колено от последнего главы гвардии. Пусть даже и сжимаешь в руке жезл с фальшивым камнем. Долголетие твоего рода сыграло с тобой плохую шутку, приятель. Тридцать три поколения людской род может разменять и за семь сотен лет, и даже быстрее. Но ведь ты маола. Забыл? За твоей спиной тысячи лет.
        - Кто ты? - замер старик.
        - Какая разница? - спросил дед, поднимая над головой свиток. - Так что делать с этим?
        - Мы не враги этой земле, - повторил старик, не выпуская из руки жезла и с трудом вынимая другой рукой меч из ножен.
        - В третий раз спрашиваю, - устало покачал головой дед, глядя, как окружающие старика воины тоже обнажают мечи, - что мне делать с этим?
        - Ты ничего не сделаешь с нами, даже если весь Черный круг заявится сюда, - крикнул старик. - Этот жезл силен даже без камня воды! Будь ты даже самим Дайредом! У тебя нет здесь силы! А твои стражи без камня воды ничто!
        - Не совсем, - вздохнул дед. - Хотя бы на полчаса их хватит и без камня. Вам ведь больше и не надо? Маола ведь стали уже не те? Так что мне делать с этим?
        - Вот наш ответ! - поднял над головой меч старик и в тот же миг за его спиной щелкнул самострел и стрела пронзила сердце деда.
        Но тот не упал. Тот, кто спешился у начала белой лестницы, кто только что был торговцем, мальчишкой, хозяйкой, вором, дедом, не упал. Он обратился в высокого молодого воина, который по-прежнему держал над головой свиток. Воин сокрушенно покачал головой.
        - Когда уже вы научитесь… Если бы эта стрела убила Арсу, я бы ведь и в самом деле ушел отсюда не солоно хлебавши. Ну, скорее всего, ушел бы. Наверное… А так-то…
        - Дайред? - сдавленно вскрикнул старик.
        - Почти, - ответил воин, и вслед за этим свиток над его головой вспыхнул, и почти сразу переломился, рассыпался пеплом жезл в руке старика и тот, воя от боли, начал складываться в кучу истлевающей плоти, и воины с обнаженными мечами попятились к дальней стене, потому как откуда-то снаружи донесся треск и грохот, и истошные крики, и пыль посыпалась с перекрытий.
        - Измельчали маола, - с презрением произнес воин и, прежде чем рассеяться дымным вихрем, добавил. - Даже ваш жезл оказался поддельным. Что ж. Дальше я уже буду говорить с каждым по отдельности. Может быть…
        И вслед за воином рассеялся вихрем оставленный у начала лестницы черный конь.
        А два оживших стража Фоскада между тем рушили древний замок. Источники долины уже были наполнены ядом. Нивы занимались пламенем. У древних чудовищ было меньше часа, до того как они должны были рассыпаться в прах. Но они успевали.
        Часть первая
        Каверзы и уловки
        Глава первая
        Зерна и плевелы
        Осень едва перевалила через неделю, но успела все переиначить. Остудила вечера и ночи, заострила тени, обесцветила луг и небо, присыпала лес желтым и раскрасила лишайники на скалах вокруг Приюта Окаянных в красный цвет. Лишь с солнцем пока не сладила, поэтому, когда утреннее светило нащупывало лучами башни Стеблей с их лицевой стороны, в Медвежьем урочище оживало сонное лето. Из домика возле перехода к крепостным воротам выбирался седой старик Тид и, чтобы не упустить ни единого полагающегося ему солнечного луча, усаживался на скамейку, что была устроена с восточной стороны жилища. В лиге от его домика, торопясь подвести под крышу новый скотный двор, стучали топорами расторопные слайбы, и Тид щурился, пытаясь разглядеть, ладно ли у них идут дела.
        Ближе к полудню солнце уже вовсю прожаривало верхние ярусы Приюта Окаянных, на которых, то и дело припадая глазом к подзорной машине, маялся седой стражник Айран, а после полудня постепенно переносило остатки лета в крепостной двор. По случаю свободного дня там раздавались шум, гам, визг и творилась свойственная этим звукам всяческая суета. Возле забитых в каменную твердь крепостного двора четырех столбов с закрепленными на них корзинами шла яростная игра в два мяча, (хотя мяч для облегчения судейства над головами взлетал один), тут же через веревку прыгали девчонки и гонялись друг за другом, стараясь «осалить», - мальчишки.
        Чуть в стороне - на плите, служащей основанием гранитной вазы, что возвышалась в самом центре крепостного двора, а точнее на прилаженной сверху широкой доске, - жмурился солнцу толстый рыжий кот. В паре локтей от него, обхватив плечи, сидел худой черноволосый мальчишка с длинным носом, которого звали Тисом. Лет ему было всего одиннадцать, но всякий дал бы ему на пару тяжелых лет больше. Наверное потому, что вид он имел бледный и изнуренный, словно только что встал на ноги после тяжелой болезни, что в общем-то как раз так и было. И за плечи он держался по той же самой причине, даже горячее осеннее солнце не могло выгнать из его худого тела судорожного озноба.
        - Сейчас-сейчас, - прошептала одна из трех подкравшихся к Тису со спины девчонок - темноволосая, как и вся троица, соорудившая из своих локонов две тугих косы, отчего ее широко открытые глаза казались еще больше, и вдруг пробасила. - Кто это?
        - Дина, конечно, - угадал Тис, ощупывая закрывшие ему глаза пальцы второй девчонки из троицы - темноглазой разбойницы с острым носом и стянутыми в упругий хвост роскошными черными кудрями. - Хотя голос был Йоры. Как дела? Опять ходили на среднюю башню?
        - И опять ничего не проглядели, - вздохнула Дина, беря кота на руки и садясь рядом с Тисом. - Нет там ничего. Просто камень и все. Или мы слепые и глухие. Кстати! Как ты нас всегда угадываешь? Пальцы у нас одинаковые, даже пахнут они одинаково. Специально одну и ту же карамель сосали и пальцы облизывали. Или у тебя глаза на затылке?
        - Я же тебе объясняла, - улыбнулась третья, тоже черноволосая, но чуть смугловатая и как будто старшая среди троицы, хотя в уголках рта у нее таилось хулиганства больше, чем у всех собравшихся у каменной вазы вместе взятых. - Спутать невозможно. Дело не в запахе и не в схожести пальцев. Это как… твоя суть. То лицо, что внутри тебя. Его же не подделаешь.
        - И Тис это видит? - заинтересовалась Дина. - И ты, Гаота, ведь тоже это видишь?
        - У каждого свои таланты, - заметила Гаота.
        - Вот демон, - стиснула кулаки Дина. - Вот бы и мне так видеть любую суть.
        - Не дай бог, - хихикнула Йора, - ты так и замуж-то никогда не выйдешь. Мало ли чего в избраннике высмотришь? Идеальных людей нет.
        - Больно хотелось замуж, - скривилась Дина. - Во-первых, мне еще только одиннадцать лет. Рано мне еще замуж. А во-вторых, главное, чтобы он сам во мне ничего не высмотрел, а я-то уж как-нибудь справлюсь с его недостатками.
        - Пайсина говорит, что самая большая ошибка, это пытаться переделать человека, - заметила Гаота.
        - А что же она сама делает? - не поняла Йора. - Она же учитель!
        - Она не об этом, - покачала головой Гаота, подошла к Тису и положила ему руки на плечи. - Она о любви. Правда, до конца я так и не поняла. Странная она стала как будто. То говорит, что того, кого любишь, нельзя переделывать, то говорит, что когда любишь, не видишь недостатков. Как-то это все не сходится.
        - Не стоит, Гаота, - мотнул головой Тис, поежившись от прикосновения девчонки. - Ты устанешь, а я через пару часов вновь буду трястись от озноба. Это же не болезнь. Сейчас Джор принесет горячий ягодный отвар с медом и пару пирожков. А может и не пару. Всем хватит.
        - Я лучше знаю, стоит или не стоит, - поджала губы Гаота и закрыла глаза. - Я просто должна понять…
        Она и в самом деле не могла понять, что происходит с их приятелем. Того темного клубка, который Гаота разглядела в нем при первой встрече, теперь не было. В Тисе теперь как будто вообще ничего не было. Он был выскобленной вазой. Выскобленной до крови на внутренних стенках. Гаота снова и снова пыталась проглядеть его изнутри, но не видела ничего. Вот только невидимая рана, оставшаяся от вырванной из Тиса чужеродной силы, не затягивалась. И на пальцах у нее всякий раз оставалось что-то вроде прозрачной пленки.
        Гаота зажмурилась и потрясла руками. Нет, вроде бы показалось. Тем более, что она прикасалась ладонями к одежде.
        - Ну? - спросил Тис. - Спасибо, что не пыталась наполнить меня силой. Что ты разглядела?
        - Ничего, - с огорчением надула губы Гаота и присела с другой стороны от Тиса. - Сам-то что чувствуешь? Неужели не было облегчения, когда избавился от той тяжести?
        - Разве я говорил, что то ощущение было тяжестью? - удивился Тис. - Оно было дикой болью и огромной силой одновременно. Или ее соблазном. Я радовался, что избавился от боли. И теперь радуюсь. А силой… Силой я все равно бы не воспользовался. Той силой. То, чем я воспользовался во всей этой истории, было моим, не влитым в меня кем-то. Но сейчас и этого нет. Я как будто отравлен. Кто-то словно вливает в меня яд. По одной капле каждый день. Чтобы я не умер, но и не жил. Или чтобы умирал долго и медленно.
        - Но я ничего не вижу! - в отчаянии воскликнула Гаота. - Я даже хулиганку Глойну вижу, когда она становится невидимой для всех остальных. Я должна видеть! Но я не вижу…
        - Неправда! - раздался веселый голос и возле Гаоты словно соткалась из воздуха маленькая, но очень озорная девчонка. - И вовсе не всегда ты меня видишь!
        - Только тебя тут не хватало, - хором произнесли Дина и Йора.
        - Я тоже не вижу того, что со мной, - поежился Тис. - Знаешь, иногда мне кажется, что я не на то смотрю. И эта ерунда у меня перед глазами, а я просто не обращаю на нее внимания. И все равно сейчас мне куда легче, чем раньше. Это лучше, чем та боль. Возможно, мне просто нужно больше времени. Или найти в себе силы и возобновить утренние пробежки. Правда, кое-кто все-таки что-то видит. Или чувствует. Дина, дай-ка мне Брайдика.
        Тис повернулся к Йоре, наклонился и подхватил мурчащего кота, который словно по инерции еще мурчал секунду, но затих, как только оказался в воздухе, а когда Тис опустил его к себе на колени, расширил глаза, прижал уши, оскалил клыки, зашипел, вырвался из рук и, подняв хвост трубой, побежал в сторону дома учеников.
        - Ты его ущипнул, что ли, Тис? - удивилась Глойна.
        - С ума сойти! - воскликнула Йора. - Такого точно никогда не было!
        - Ну почему же? - пожала плечами Дина. - На Мисарту он тоже раньше шипел. И на Йоку как-то шипел. И на Флича. Даже на добряка Грана. А уж Бейда он вообще не выносит. Это как в любви. Кто-то нравится, а кто-то нет. И объяснить это невозможно.
        - Получается, что Тиса наш Брайдик разлюбил? - спросила Гаота.
        - Эй! - донесся голос еще одного подростка, ровесника засевшей у каменной вазы пятерки, не считая, конечно, Глойну. - Что это Брайдик от вас убежал? За хвост дергали? Он этого не любит! А я как знал, что вы тут соберетесь. Чашек, правда, всего две, зато ягодного отвара целый кувшин. И меда я тоже не пожалел. И пирожков принес на всю компанию. И даже с запасом!
        - Джор! - с досадой нахмурилась Йора. - Обед же был только час назад!
        - А то я не знаю, - поставил около вазы кувшин и похлопал себя по животу мальчишка с добрым и как будто чересчур доверчивым лицом. - Или ты боишься выиграть конкурс на самую толстенькую подругу Гаоты?
        - Если что, я этом конкурсе тоже участвую, - засмеялась Гаота. - И претендую на первое место. Отвара я могу подождать, а пирожок хочу получить немедленно.
        - И я! - пискнула Глойна.
        - Сейчас, - засуетился Джор. - Но сначала и отвар, и пирожок Тису. Кажется, его снова бьет озноб. Надо было одеяло принести.
        - И подушку, - обхватил плечи руками Тис. - Вот будет пример для новеньких.
        - Держи, - протянул Тису чашку и пирожок Джор. - Вторую чашку я собирался дать самой худенькой из троих. И самый большой пирожок тоже ей. Но, появились новые участники. Внимание! В конкурсе выигрывает… Глойна!
        - Наконец-то, - расплылась в улыбке Глойна.
        - А ведь могла бы выиграть и Дина, - заметил Джор. - Но эти прожорливые невидимки…
        - А будете обзываться, - пообещала Глойна, - я опять стану невидимой, и вы будете видеть, как я жую и глотаю. Вредину Фаолу вчера вырвало.
        - Ой, - испугался Джор.
        - А ты неплохой парень, - заметила Дина. - Надо будет к тебе присмотреться!
        - Я ослышалась? - хихикнула Йора. - Кому-то, кажется, еще только одиннадцать лет!
        - А ему разве больше? - парировала Дина.
        - Вы о чем это? - начал краснеть Джор.
        - Ты сам-то присматривался к Тису? - спросила Гаота Джора. - Ничего не видишь?
        - Что я могу увидеть, если даже ты так ничего и не рассмотрела? - вздохнул Джор. - Может быть, и увидел бы, если бы Тис расплел мои ветви, но боюсь этого. Снова начнут мертвецы мерещиться по углам. Нет, я знаю, что они мне не мерещатся, что замок на самом деле наполнен тенями героев, но… не хочу. Но на Тиса я смотрел…
        - И что? - не унималась Гаота.
        - Он какой-то мутный, - откусил сразу половину пирожка Джор. - Не как раньше. Словно в тумане. Или в этом…
        - В саване, - подсказал Тис. - Кстати, именно это я и чувствую. И запах тлена мерещится неотступно.
        - А что Гантанас? - спросила Йора.
        - Гантанас занят, - пожал плечами Тис. - Причем чем-то очень важным. Да и вернулся он только сегодня. И с ним Брайдем.
        - Через полчаса общий сбор, - напомнила Дина, с наслаждением уплетая свой пирожок. - Но он пройдет почему-то в лесу Орианта. Глойна, дай-ка глотнуть из твоей чашки, пока я не подавилась от жадности.
        - Ты не знаешь, разве? - удивился Джор. - Тело Спрая привезли. Его собираются похоронить там. И посадить над его могилой молодой кедр. Весь лес Орианта высажен так.
        Гаота замерла. Как она могла забыть? Точнее, как она могла не догадаться, что это был за сверток, который вчера несли стражники через четыре предела? Ну точно, Скин, Купан и Киуин и ездили за телом. Самые близкие друзья светловолосого воина с голубыми глазами, светлой шевелюрой и правильными чертами лица. Пожалуй, среди взрослых он был третьим объектом девичьего обожания. Сразу после Юайса и Роута.
        - Известно, как он погиб? - спросила Йора.
        - Присутствовали только Гран и Йока, - пожал плечами Джор. - Там же была еще и Мисарта, но она ничего не помнит. Йока, кстати, тоже ничего рассказать не может. Хила говорит, что Мисарту зацепило, как и Спрая, но вскользь. Неопасно. Вышибло час жизни из головы, да слегка лицо опалило. Она сейчас как раз в той комнате, где Тис лежал. Но, наверное, выберется через пару дней. А Флича вообще там не было, они как раз за ним ехали.
        - Повтори еще раз, - отставил чашку в сторону Тис. - Где это произошло?
        - Ну, я ж с чужих слов, - почесал затылок Джор. - Синай при мне рассказывал Уинеру. Да и он ведь не был свидетелем, тоже передавал слова Грана, наверное. Они же так и отправлялись на каникулы. Гран, Спрай, как охранник, и трое учеников. Флич, Мисарта и Йока. Вы же сами знаете!
        - Повтори, - попросил Тис, с трудом удерживая бьющий его озноб.
        - Да пожалуйста, - хмыкнул Джор. - Гран ехал в Труар к брату, заодно и вызвался присмотреть за Фличем, Йокой и Мисартой. Флич из деревни под Корклой, это недалеко от Труара. А Йока из самого Труара. Там у нее родители. И брат Грана тоже из Труара. А родители Мисарты из Тимпала, но они уехали куда-то в Нечи. Это далеко.
        - Я знаю, - прошептала Гаота.
        Сейчас ей самой казалось, что ее начинает бить озноб.
        - Ну и все, - пожал плечами Джор. - Оставили Флича в его деревне, добрались до Труара. Там Йоку и Мисарту встретили родители Йоки, Гран их передал с рук на руки, можно сказать. Спрая те тоже приютили, у них там большой дом. Гран уехал к брату. А через две или три недели, как было уговорено, вернулся за девчонками. Ну, наверное, где-то те наследили, сболтнули, что они из Стеблей. Или просто напоролись на какого-то колдуна, который подбирает себе молодую поросль в ученики.
        - Черный Круг набирает молодую поросль, - прошептал Тис.
        - Может и Черный Круг, - помрачнел Джор. - Они немного не доехали до деревни Флича. Уже сады были видны. Мисарта отстала, у нее лошадь закапризничала, и Спрай вернулся за ней. Ну, тут их и настигли. Гран говорит, что было три всадника, один из них - сильный колдун. Спрай почувствовал неладное, якобы вскинул одной рукой Мисарту на свою лошадь и шлепнул ее по крупу. Я про лошадь, конечно. Ну и преградил дорогу этим… Гран почувствовал опасность, помчался обратно, но не успел. Воины сразу стали разворачиваться, а колдун совершил какое-то колдовство, и Спрай упал замертво, а Мисарта, которая успела отъехать на полсотни шагов, только с лошади упала. Сильно ушиблась, кстати. Ну, а дальше все ясно. Эти трое развернулись и убрались восвояси. Гран же сильный маг. Ну, говорят все так.
        - Почему же тогда у Мисарты лицо опалено? - спросила Гаота. - Почему не спина?
        - А я откуда знаю? - пожал плечами Джор. - Может, обернулась?
        Джор замолчал. На игровой площадке все так же шумели дети, лица овевал теплый осенний ветер, но здесь - у каменной вазы - повисла тишина. Глойна сдвинула брови, засопела, сунула чашку в руки Дине и исчезла.
        - Как он умер? - спросила Дина.
        - Паралич, - сказал Джор. - Не знаю, что за магия, но Гран говорит, что паралич. Все сразу встало - сердце, легкие, все. Гран попытался снять заклятье, привести Спрая в чувство, но у того хлынула кровь изо рта. Сердце стало хрупким, как скорлупа. Лопнуло.
        - Как они довезли тело? - спросил Тис.
        - Ну, наверное, применили какое-то колдовство? - предположил Джор.
        - Ни Скин, ни Купан, ни Киуин - не обучены магии, - заметил Тис.
        - Значит, колдовство применил Гран, - нахмурился Джор. - Откуда я знаю!
        - Я слышала, что они оставили тело на льду в погребе у соседей родителей Флича, - поежилась Йора. - А там уж… Есть много средств, чтобы не дать тлену взяться за тело. И это не обязательно колдовство. Что тебя беспокоит?
        - Все, - пробормотал Тис. - Не могу объяснить, но все. Я бы всех расспросил. Родителей Йоки, саму Йоку, Грана, его брата, Флича, родителей Флича, соседей, Мисарту, родителей Мисарты, всех. Побывал бы на месте, где это случилось.
        - И что бы ты узнал? - скривился Джор. - Половины этих людей не было на месте. А родители Мисарты вообще в Нечи. Что бы это тебе дало?
        - Что-нибудь, - ответил Тис. - Или ты предпочитаешь искать потерянное на свету?
        - Я предпочитаю не попадать в такую беду, - пробурчал Джор.
        - Не все в нашей воле, - задумалась Гаота и посмотрела на Тиса. - А ведь я согласна. И это хорошая задача для всех нас на ближайшие дни. Понятно, что почти все перечисленные слишком далеки от нас, но хотя бы Гран, Йока и Мисарта здесь.
        - Скажи еще, что и их лошади, - засмеялся Джор.
        - И их лошади тоже, - серьезно сказала Гаота. - Спасибо за подсказку. Надеюсь, Капалла мне поможет.
        - Нам поможет, - твердо сказала Дина.
        - Именно! - поднялась Йока и вдруг побледнела. - Несут!

* * *
        Они вышли из проездного двора, и Гаота сразу поняла, что тело лежало в караулке. Спрая, завернутого в светло-серую ткань, несли стражники Киуин, Купан, Скин и Крэйн. На верхней площадке средней башни застыл с поднятой над головой рукой Айран. Точно с таким же жестом замерли у выхода из караулки и Домхан с Крайсой. Они оставались на посту. За несущими тело ковылял старик Тид. Из библиотеки начали выходить наставники и мастера - Гантанас, Брайдем, Гран, Юайс, Деора, Роут, Пайсина, Бейд, Синай, Скриб, Капалла и Хила.
        Гаота оглянулась. Игры прекратились сами собой. Дети - и новички, и те, кто встретил в этих стенах второй год, столпились у открытых ворот Орлиной башни.
        - Пошли, - поднялся Тис, и Гаота заметила, что у мальчишки дрожат колени от слабости. Она посмотрела на Джора, но тот уже обнял Тиса и стал поддерживать его под руку.
        - Сердце болит, - прошептала Дина и, поймав испуганный взгляд Йоры, замотала головой. - Нет. Не так, как будто рвется, а так, как будто плачет. Будь я проклята. Почему так?
        - Где твои родители? - спросила ее Йора. - Где мои родители? Где родители Гаоты? Родители Тиса? Оно давно уже плачет у каждого. И болит тоже давно.
        И они пошли вслед за несущими тело стражниками, и вслед за детьми, которые, не толкаясь и пропуская друг друга, тоже стали проходить через Орлиные ворота и потянулись по тропе, по которой каждое утро совершали пробежку вместе с Пайсиной через лес Орианта к его дому, уже зная, что каждый кедр из поднявшихся в этом лесу был посажен над останками защитников Стеблей. Останками, которые были найдены в руинах крепости. Кажется, в лесу Орианта должно было стать на одно дерево больше.
        Могила была выкопана недалеко от сторожевой башни близ Снежного ущелья. Возле ямы стояли Габ и Уинер с лопатами и сам Ориант с саженцем кедра. В ведрах поблескивала приготовленная вода. Жена старика Орианта Хила вышла из процессии и уткнулась носом в его плечо. Все собрались и выстроились между дорожкой и камнями, ограждающими обрыв. Все, кроме троих стражей, оставшихся на посту, и Мисарты, заточенной в больничную келью. Гаота взглянула на отливающий молодой хвоей лес Орианта и подумала, что очень редко стоят в нем деревья. Много в этом лесу места для новых ям и новых ростков. Стражники положили тело на землю и обнажили лицо Спрая. Оно казалось отлитым из воска. Но оно не было опаленным.
        - Так случается, - заговорил подошедший к яме Гантанас. - Наш второй учебный год в этих стенах мы начинаем с траурной церемонии. С похорон нашего друга, нашего воина, нашего защитника.
        Старший наставник и попечитель Стеблей говорил негромко, но каждое слово словно разносилось ветром и долетало до каждого уха. Гантанас говорил, плакал и не стеснялся своих слез. Гаота обернулась и поняла, что плачут почти все или все. Она коснулась ладонями своих щек и с удивлением поняла, что и она тоже плачет.
        - Спрай сделал то, что должен был сделать, - продолжил Гантанас. - Он защитил тех, кого должен был защитить. Никто из воспитанников Стеблей не пострадал. Такова стезя настоящего воина. И такова будет стезя многих из вас. Я не хочу сказать, что многие из вас погибнут. Годы, которые предлагает вам ваша судьба для обучения в этих стенах, как раз и должны послужить вашей силе, умению и могуществу. Всему тому, что позволит вам не только защитить себя, но и, что является главным, защитить тех, кто будет полагаться на вас. Так, как сумел защитить тех, кто полагался на него, Спрай.
        - Если бы не Гран, и Спрай бы умер без пользы, - услышала шипенье за спиной Гаота и, обернувшись, увидела Джая со стиснутыми зубами, который за лето окончательно превратился в молодого и крепкого парня. Она плюнула ему в ноги и поймала взгляд Тиса. Тот смотрел на нее с благодарностью.
        - Я все сказал, - махнул рукой Гантанас. - Сегодня у вас день отдыха. Завтра тоже. А послезавтра я так же, как и все остальные наставники, буду ждать вас в своем классе. Наверное, надо бы придумать какое-то посвящение в ученики, что ли. Но пока в голову ничего не приходит. Но мы обязательно что-то придумаем. Может, и вы нам поможете. А теперь все свободны. Кто хочет, может простится со Спраем. Он был бы благодарен каждому доброму слову.
        Гаота снова взглянула на Джая. Тот приподнял губу, посмотрел на Гаоту с презрением и ненавистью, плюнул ей под ноги в ответ, но в очередь тех, кто собрался пройти мимо тела Спрая, встал. Гаота почувствовала, что слева и справа к ней прижались Йора и Дина.
        - Боюсь, что это не последняя смерть, - прошептала Йора.
        - Это точно, - вздохнула Дина. - Наш летний поход так уж точно мог закончиться не так удачно. Да и тогда в тоннеле - едва…
        - Тихо, - попросила Гаота и повторила еще раз. - Прошу. Тихо. Подождите.
        Что-то должно было произойти, потому что что-то было не так. Она смотрела, как мимо тела проходят юные ученики, большинство из которых она не знала не только по именам, но и в лицо. Смотрела, как шепчет что-то Хила. Как вытирает слезы Капалла. И Деора кажется бледней, чем обычно. И Бейд, ненавистный Бейд плачет точно так же, как плачет старик Скриб и тот же Уинер, вытирая лицо и не замечая, что пачкает щеки землей. Заметила, что Габ отвернулся и смотрит куда-то в сторону. Что Роут присел на корточки и стал немного похож на волка, даже не обращаясь в него. Что Юайс вовсе спрятал лицо своими светлыми кудрями, да так, что и не поймешь, что там с его лицом. Что Пайсина стоит, держась за ствол молодого кедра. Что прекрасная Сиона стала за это лето еще прекрасней, а Мил наконец превратился из озорного мальчишки в невысокого парня. Что испуганная Йока похожа на сломанную куклу, а Флич на глиняного болванчика. Улыбнулась, поняв, что Брайдем даже с вылеченной ею ногой продолжает прихрамывать по привычке. Стиснула зубы, когда осознала, что Тис и подходит к телу Спрая и вообще стоит на ногах лишь благодаря
собственному упорству и поддержке Джора. И окаменела в тот миг, когда подошедшая едва ли не последней к телу Фаола - вздорная и язвительная ябеда Фаола, которая странным образом тоже начинала становиться красавицей, вдруг зашипела, но не обратилась змеей или еще какой ящерицей, а вместо этого стала бледнеть и расплываться, обращаясь в призрака или вовсе обретая непонятные прозрачность, прерывистость и рыхлость, оставаясь при этом тонкой, стройной и воздушной. Она поднялась на локоть от земли, взлетела словно клочок тумана и завыла так, что сердце Гаоты рухнула с самой высокой горы в самую глубокую пропасть и застонало от невыразимой тоски.
        - Все по комнатам! - приказал Гантанас, взмахивая каким-то жезлом и накрывая непроглядной тьмой и тело Спрая, и яму, и тех, кто оказался рядом, но, главное, саму Фаолу и ее невыносимый стон.
        - Вперед, - приказала Гаота подружкам и, найдя взглядом среди бегущих прочь учеников Джора с Тисом, которые не могли сдвинуться с места, добавила. - А вы не спешите. Это очень важно, очень. Подождите нас.

* * *
        Они так и прошли через наброшенную Гантанасом пелену, держась друг за друга. Прошли и замерли в полудюжине шагов от ямы, замерли в ужасе, потому что увидели как то, во что превратилась Фаола, раздвигает образовавшиеся на ее кистях вместо пальцев призрачные клинки и втыкает их в тело Спрая, разрывая на части и покрывая бледным гнилостным пламенем что-то, напоминающую выброшенную на берег медузу. Медузу, которая даже оказавшись на прибрежном песке, пытается оставаться прозрачной или притворится песком. И тело Спрая, освобожденное от этой пакости, вдруг стало на глазах поддаваться тлену. Во всяком случае, он наконец стал похож на мертвого человека.
        - Это его и убило, - посмотрел на окаменевшего Грана Гантанас. - Могильное покрывало или полотно. Редкая, редчайшая пакость. Я уж думал, что не осталось магов, способных его накинуть. Никто не может выдержать более двух минут таких объятий, а распознать их вообще не может никто. Почти никто. Я уж не говорю, противостоять им. Так что, твоей вины в этом нет, Гран. Я предполагал что-то подобное, но не был в этом уверен.
        - Но как… он его сумел набросить? - прошептал Гран. - Он же не приближался вплотную! Да и смерть была мгновенной…
        - И это отдельная загадка, - задумался Гантанас. - Надо будет еще раз осмотреть Мисарту. Она точно пережила какой-то магический удар, не просто так она вылетела из седла. Эту девочку ни одна лошадь не сможет сбросить с себя. Похоже, у того колдуна имелось какое-то средство для доставки покрывала. Возможно, их было два, а возможно, что Мисарту накрыло откатом от заклинания. Надо разбираться и думать. Даже не знаю, что бы мы делали, если бы не Фаола. Я надеялся на нее, но не был уверен. Держи ее, Сиона.
        Только теперь Гаота заметила, что за бледной тенью Фаолы замерла красавица Сиона, которая жила с ней в одной комнате и была, кроме всего прочего, старостой всей их группы. Тем временем Фаола опустилась на землю, встала на ноги и как будто стала медленно обретать плоть. Когда она наконец смогла прислониться, облокотиться на руки старшей подруги, Гаота поразилась не только бледному цвету ее лица, но и свету, который исходил от ее волос.
        - Я в порядке, - прошептала Фаола чуть слышно. - Что это было? Я имни?
        - Нет, - покачал головой Гантанас. - Ты не имни. Мы как-нибудь с тобой это обсудим, Фаола, но я думаю, все дело в твоей истории. Однажды ты пережила смерть. Это легло на твои способности вот таким странным образом. Думаю, что твоя сила подчинила себе одного из грисов. Или ты как-то отразила его в себе. Это вопрос исследований и осмысления. Но кроме всего прочего, это вопрос твоего владения собственной силой. Честно говоря, я боялся, что ты подобно грисам станешь пожирать все, связанное с магией смерти. Особенно в тот миг, когда твоя сущность подчиняет тебя себе. Но, к счастью, ты сильнее ее. Или, скорее, ты другая. Ты просто уничтожила эту пакость. Спасибо.
        - Я как будто была во сне, - прошептала Фаола.
        - Будешь стараться, и сможешь овладеть этим искусством в совершенстве, - пообещал Гантанас. - Я даже думаю, что со временем сможешь определять колдуна, который творит подобную пакость. Великая редкость, такое колдовство. Но то, что в Стеблях есть такой мастер, как ты, еще более великая редкость. Значит так, здесь Юайс, Пайсина, Брайдем и Гран. А так же Сиона и Фаола. Ну и конечно Габ, Уинер и Ориант. Прочие учителя и мастера увели учеников. Все произошедшее должно остаться в тайне. Хотя бы в относительной тайне. Вы понимаете?
        - Боюсь, что ты перечислил не всех, - заметил Юайс.
        Гантанас с недоумением посмотрел на Юайса, потом обернулся и всплеснул руками.
        - Чтоб мне провалиться! Как я мог забыть? Чтобы в центре событий не оказалась славная девичья троица, этого же просто и быть не могло!
        - Они вечно суют свои носы туда, куда их не просят! - сдвинула брови Фаола.
        - Как вы прошли сквозь мой полог? - сдвинул брови Гантанас, хотя глаза его искрились добродушием.
        - Чего там было проходить? - удивилась Дина, тут же в один прыжок выскочила за пелену и вернулась обратно. - И не такое проделывали.
        - Девочка-лед, девочка-камень и девочка… - Гантанас стал щелкать пальцами, пытаясь подобрать определение.
        - Все остальное, - с усмешкой заметила Сиона.
        - Головная боль! - высунула язык Фаола.
        - Чего вы хотели? - спросил Гантанас. - Посмотреть? И как вам зрелище?
        - И не такое видели, - показала язык Фаоле Йора.
        - Тис, - негромко произнесла Гаота и в наступившей тишине добавила. - Фаола. Возможно, я была недостаточно терпелива, сталкиваясь с тобой. Может быть, даже обидела тебя чем-нибудь.
        - По мне так наоборот, - фыркнула Дина.
        - Подожди, - поморщилась Гаота. - Я сейчас говорю за нас троих. Прости нас, Фаола. Но нам нужна твоя помощь. Тис.
        - Ерунда, - замахал руками Гантанас. - Не может быть. Он уже давно был бы мертв.
        - Тис, - повторила Гаота и перевела взгляд на Гантанаса. - Он жив, все еще жив, потому что это - Тис. Но он умирает. Медленно, но умирает.
        - Послушай, - Гантанас закрыл глаза, поднес дрожащие руки к вискам. - Послушай меня, девочка. То, что может Фаола, - это пока еще подобно реакции зверя. Она еще не владеет этим искусством. Но это и хорошо. Она непосредственна. Она уничтожает эту пакость помимо своей воли. Подчиняясь зову своей природы. Сегодня она несколько раз могла пройти мимо Тиса. Если бы подобная пакость истязала его, она бы не осталась безучастной.
        - Это Тис, - покачала головой Гаота. - Я могу повторить. Это - Тис. Он борется с этой пакостью сам. Каждую минуту своей оставшейся жизни. Фаола, помоги ему.
        Девочка стояла и молча смотрела на Гаоту.
        - Где он? - спросила Сиона, и Дина и Йора, ни о чем не спрашивая Гаоту, которая не сводила взгляда с Фаолы, снова нырнули в тьму и протащили через пелену едва державшегося на ногах Тиса и перепуганного Джора.
        - Вся шайка в сборе, - вздохнул Брайдем.
        - Кот остался в доме, - заметила Дина, и это ее замечание вызвало общие улыбки, которые над телом Спрая кому-то могли показаться неуместными.
        - А мне нравится эта шайка, - обвела взглядом собравшихся вокруг могилы Йора. - Или вы о нас?
        - Что скажешь, Фаола? - спросил Гантанас.
        - Я не чувствую, - призналась девчонка. - Не чувствую ничего.
        - Просто я пока еще жив, - прошептал Тис. - Да, я все слышал. Даже сквозь столь мастерски наброшенную защиту. Я понял, о чем идет речь. Умирать не обязательно. Я могу отойти.
        - Отойти? - не понял Гантанас.
        - Да, - кивнул Тис. - Но ненадолго и недалеко. Иначе не смогу вернуться.
        - Кажется, я что-то начинаю понимать, - пробормотал Юайс. - И если это есть…
        - Оно останется, - пожал плечами Тис. - Если здесь останется моя кровь.
        И он вытащил из-за пояса небольшой нож, в полной тишине распахнул рубашку и нарисовал на груди косой крест. И как только на нем выступили первые капли крови, начал растворяться, но не так, как растворялась и становилась прозрачной, обретая невесомость, Фаола, а словно уменьшаясь и удаляясь одновременно. И там, где он только что стоял, намертво пригвожденное вычерченным им крестом к его силуэту осталось что-то скользкое и ненасытное. И Фаола, уже не издавая ни воя, ни обращаясь в чудовище, вытянула к этому скользкому свои пальцы клинки и рассекла его в лоскуты, что тут же растворились, словно выползший под полуденное солнце туман.
        - А ведь эта пакость куда сильнее, чем та, что убила Спрая! - услышала Гаота голос Брайдема, но то, что он говорил дальше, уже не смогла разобрать. Она рванулась за Тисом. Рванулась, не зная дороги. Не зная, как за ним последовать. Бросилась вперед, подчиняясь чему-то такому, чему не так давно подчинилась вздорная и обидчивая девчонка по имени Фаола. И оказалась на серой равнине, у которой не было ни конца ни края. И остановилась, растерянно оглядываясь.
        - Тис! - попробовала она позвать, но голос ее растворился, едва отлетев от ее уст.
        - Не трать силы, - услышала она сдавленный далекий шепот Дины, оглянулась и увидела ее совсем рядом. Дина была похожа на тень самой себя.
        - Да, - с другой стороны сказала такая же бледная Йора. - Мы сделали эти полшага. Но я почти убеждена, что это случайность. Никакой демон не поможет нам проделать тоже самое на площадке средней башни.
        - А я думаю, как бы нам не провалится в Снежное ущелье, - добавила Дина.
        - Здесь нет ущелья, - прошептала Гаота и, наклонившись, показала на пепел, покрывающий равнину. - Зато есть следы.
        Они нашли Тиса, лежащего в удушливой пыли через пару сотен шагов. Он едва дышал. Девчонки подхватили приятеля и потащили его по собственным следам обратно, но пройдя сто шагов, еще сто, и еще сто, наглотавшись пыли или пепла, принялись кашлять и задыхаться. И тогда Дина не нашла ничего лучшего, как заорать во все горло. И вслед за ней заорала Йора. А потом и Гаота. А потом откуда-то издалека как будто донесся или прозвучал у них в головах голос Джора, который говорил или вопил изо всех сил:
        - Они вон там! Вон там! Я их слышу!
        И из мглы появились Юайс и Пайсина, подхватили всех четверых и вывались на весеннюю траву недалеко от могилы Спрая.
        Габ и Уинер уже ее закапывали, а точнее уже поливали посаженный над телом воина кедр.
        - Это невозможно, - прошептал бледный как смерть Гантанас.
        - Не могу поверить, - покачал головой Гран.
        - Ну и задали вы нам задачку, - вздохнул, поднимаясь, с травы Юайс.
        - Завтра я не пойду на пробежку, - вытерла пошедшую из носа кровь Пайсина.
        - И я, - поспешил добавить взъерошенный и почему-то мокрый и заплаканный Джор.
        - Где Фаола и Сиона? - спросила Гаота.
        - Ушли, - развел руками Гантанас, наклоняясь над Тисом. - Ведь вас не было почти час.
        - Ну мы и дуры, - прошептала Йора, размазывая по лицу слезы.
        - Исключительные, - согласился Юайс.
        - Замечательные, - кивнула Пайсина. - Может быть, и послезавтра не будет пробежки. Надо отдышаться.
        - Как вы это сделали? - спросил Брайдем.
        - Не знаю, - надула губы Дина. - Просто мы всегда вместе. Нас не разорвать. А вот куда пошла Гаота…
        - За Тисом, - сказала Гаота и потрясла его за плечо. - Ты как?
        - Минуту, - попросил он. - Хотя бы минуту. Дайте поспать. Прямо здесь. Просто поспать. Кажется, я не спал много-много-много дней. И принесите кота. Надо провериться.
        - Кота? - не понял Гантанас.
        - Да, - задумалась Гаота. - У Брайдика теперь будет много работы. Как бы ни больше, чем у Фаолы.
        Она взглянула на Грана, но больше ничего не сказала.
        - Что-то я не пойму, - появилась тут же из неоткуда Глойна. - Отчего я не смогла протиснуться за вами в какую-то муть? Со всех же сторон заходила! Даже подпрыгивала!
        - Это невыносимо! - схватился за голову Брайдем.
        Глава вторая
        Жезлы и посохи
        Ночью Тису снилось страшное. В узкой горной долине, в небольшой крепости, увенчанной тремя черными башнями, напоминающие лишенных крыльев драконов бесновались два зверя. Они были столь велики, что с трудом протиснулись через проездные ворота, но так сильны, что камень крошился под их когтями. Подобные широким кинжалам в их пастях сверкали огромные клыки. Начинающиеся на их загривках игольчатые гребни топорщились костяными лезвиями и изгибались вместе с длинными змеиными хвостами, где заканчивались ядовитыми шипами. Серая кожа ужасных созданий была подобна камню, стрелы отскакивали от нее. Но тех, кто пытался противостоять этой напасти, можно было пересчитать по пальцам. Несколько стрелков стояло на башнях, без особого успеха осыпая чудовищ стрелами, да небольшой отряд мечников тщетно пытался нащупать клинками уязвимое место в непробиваемой броне. Вот один из отчаянных воинов попал под ужасные клыки. Вот второй оказался смят и раздроблен огромными когтями. Вот уже третий задохнулся, пронзенный косым шипом. Вот и четвертый отлетел через обрушившиеся ворота к длинной белой лестнице и покатился по ней
мертвым безвольным телом. Лишь один оставался на ногах. Сверкая взглядом сквозь прорези сшитого из сыромятной кожи шлема рядового ополченца, он уворачивался от клыков и когтей, в прыжках взлетал над заваленным битым камнем крепостным двором, чтобы уйти от удара смертоносным хвостом то одного, то другого чудовища, мечась от колонны к колонне и от прохода к проходу, уклонялся от неминуемой гибели, и в то же время бил, колол, рассекал, рубил и пытался проткнуть непробиваемую кожу как будто бы с той же надеждой на победу, с которой лучники осыпали чудовищ стрелами, но не прекращал усилий.
        Между тем звери успели обрушить внутренние строения замка и теперь лезли на сами башни, разрывая когтями их кладку, словно пытались добраться до начинки мозговой кости. Вскоре одна башня пошла трещинами и съехала в пропасть вместе с двумя лучниками, засевшими на ней. Вторая рухнула внутрь самой себя, одевшись клубами пыли. Третья задрожала, накренилась, упала и покатилась по тем же белым ступеням камнями, балками и безжизненными телами. Только тогда чудовища оставили окутанные пылью руины замка и ринулись по узкой дороге к раскинувшемуся в горной долине чудесному селению. К белым домикам, к красным черепичным крышам, к зеленым садам, к голубым прудам и ручьям и к обильным полям, занимающим многочисленные террасы на горных склонах. Гибель этой красоты казалась неминуемой. Кое-где над зелеными нивами уже начинал подниматься дым, вызванный злым колдовством. Вода в источниках, обнаруживая в себе яд, меняла цвет. Не хватало только крови, которая должна был залить эту землю. Но чудовища двигались слишком медленно. Усилия погибших не пропали даром. Ужасные твари припадали на порубленные лапы и мотали
посеченными мордами. А потом из пыли за их спинами, пошатываясь, чихая и мотая головой, выбрался тот самый пятый удачливый воин, движением ноги снес со смотровой площадки заваливший ее мусор, вычертил концом черного клинка круг и воткнул в его центр свой меч. Неизвестно, произносил ли он что-нибудь при этом, весь этот сон казался Тису безмолвным действом, но в тот миг, когда черный клинок покраснел, как краснеет раскаленный в горне металл, в тот миг, когда жгучим пламенем окрасилась каждая, даже не сквозная рана на бронированных телах чудовищ, запылала каждая царапина, каждая отметина, сделанная тем самым мечом, Тису показалось, что он слышит истошный вой. Чудовища, успевшие удалиться от замка на три или четыре сотни шагов, развернулись и двинулись обратно, но срок их жизни уже истекал. С каждым следующим шагом они переставляли лапы все медленнее, а за сотню шагов до замершего возле своего меча воина словно окаменели, а потом и рассыпались, раскатились раскаленными валунами. И тогда воин снял с головы шлем и застыл, раскинув в стороны руки, вдыхая полной грудью горный воздух и давая свободу длинным
черным волосам. Это была девушка. Но даже в своем собственном сне Тис замер, застыл, окаменел не из-за ее красоты, а из-за того, что он совершенно точно ее знал. Но не мог вспомнить, откуда и где он ее видел.
        Он проснулся в липком поту. Утро только занималось, окна их с Джором комнаты были серыми. Тис с трудом сел, опустил дрожащие ноги на холодный пол, нащупал сапоги, потянул со стула одежду. Его трясло, от слабости темнело в глазах, и все-таки он радовался. Радовался тому, что усталость и немощь наконец-то стали именно усталостью и немощью, а не растянутой на долгие дни и месяцы казнью. Он справится, обязательно справится с этой бедой. Одного он не мог понять, одно занимало его последние два дня - оставалось ли в нем могильное полотно после того, как он отсек занимающийся над ним черный смерч, или было наброшено на него после?
        - Или же было наброшено еще до отсечения, но не связано с той гадостью, - прошептал Тис, посмотрел на сопящего на своей постели Джора и вышел из комнаты в коридор.

* * *
        В первые часы Тис не мог поверить в свое исцеление. Он пытался протестовать, но его подхватил на руки пожалуй самый крепкий из наставников - Юайс - и понес в лекарскую к Хиле. Где-то рядом бежала неразлучная троица. Йока все время подпрыгивала, пытаясь заглянуть ему в лицо, Дина держала его за руку, а Гаота шла впереди, как будто Юайс и сам не знал, куда ему следует отнести обессилевшего ученика. Замыкал эту чудесную процессию Джор, который держался за голову и о чем-то плаксиво причитал при этом, а время от времени то слева, то справа доносился тонкий взволнованный голосок Глойны - «Я здесь! Я здесь! Только не вздумайте на меня наступить!».
        - А ты не исчезай! - наконец не выдержал Юайс, в ответ на что Глойна обиженно захныкала:
        - Я не исчезаю! Я когда волнуюсь, оно само исчезается! Я не виновата.
        Как раз в этот момент появилась Хила, и весь последующий путь уже шла рядом, и когда Юайс все-таки поднялся вместо со своей ношей в лекарскую, которая находилась на пятом ярусе северной башни Стеблей, пожилая врачевательница успела на ходу осмотреть недомогающего и пришла к одному единственному выводу - мальчишке, который уже немало провел времени в ее владениях в прошлом учебном году, теперь нужен покой, покой и только покой. Именно с этими словами она остановила на пороге лекарской Гаоту, Дину и Йору, извлекла откуда-то из пустоты за шиворот заверещавшую Глойну и положила руку на плечо Джору:
        - Для плакальщицы ты слишком молод и слишком мальчик. Идите все к себе. Все будет хорошо. Попотчую вашего Тиса травками и отпущу. Думаю, уже завтра он вернется в вашу разбойничью шайку.
        Когда дверь закрылась и за Юайсом, и за Хилой, которая побежала в свою комнату за снадобьями, Тис обнаружил себя лежащим в постели, но не там, где он изнемогал от боли и, чего уж там говорить, от скуки в прошлый раз, а у окна. На его бывшей постели сидела Мисарта. Именно сидела, потому что подушка ее была подоткнута к стене, а на коленях у нее лежала толстая старинная книга. Тис взглянул на камин, служащий началом тайного хода, на котором теперь стояла решетка, украшенная тяжелым замком, и почувствовал, что сил у него не осталось даже на то, чтобы сказать молчаливой девчонке, с который он не перебросился ни единым словом за весь прошлый год, - «Привет». Поэтому он просто стал смотреть на нее, отмечая, что за лето она изменилась сильнее других, разве только Сиона повзрослела заметнее. Но Сионе исполнилось пятнадцать, а Мисарте, кажется, тринадцать. Она была старше и самого Тиса, и Джора, и всей разбойничьей троицы на два года. Огромный срок в этом возрасте. Интересно, что она читает? Кажется, «Уложение об истории Бейна». Надо будет выпросить у Скриба этот том и заглянуть в него. В прошлом году Тису
так и не удалось толком погрузиться хотя бы в одну книгу, боль, которая преследовала его, не позволяла ему сосредоточиться на чтении, но теперь он обязательно все прочтет, и об истории этого чудесного города, чьи руины все еще лежат севернее Бейнского леса и широкой Курсы, узнает все, что только можно. Он прочитает все книги. А еще обязательно поблагодарит Фаолу, про которую неугомонная троица раньше рассказывала ему только всякие гадости. Нет, Гаота, Дина и Йора не то чтобы не любили светловолосую девочку, они скорее досадовали на ее ябедничество, непрошенный присмотр и вечную обиду, которая была написана у нее на лице. Скорее всего Фаола была мучима ревностью, потому что все девчонки, да и мальчишки были немного влюблены в ее старшую подругу Сиону, а выпало жить в одной комнате с ней одной Фаоле, и поэтому та с раздражением воспринимала всякий обожающий взгляд, направленный на ее соседку. Впрочем, какая разница, кто, на кого и почему был обижен? Главное, не забыть ее поблагодарить.
        В какой-то момент Тису показалось, что его кровать уменьшается, а больничная палата увеличивается и становится такой большой, что будь у него силы подняться, он шел бы от одного ее окна до другого не менее половины дня. Но тогда ему пришлось бы пройти мимо постели Мисарты - молчаливой и строгой черноволосой девочки с темными бровями и двумя косами. Интересно, в чем заключается ее магический талант? Гантанас, старший наставник, говорил, что какие-то таланты есть у каждого, некоторые таланты остаются непроявленными не только для преподавателей, но и для самих учеников, и на второй год обучения им предстоит только начинать постигать глубину собственных возможностей, что, конечно же, не исключает достижения определенного магического минимума во всех возможных умениях. К примеру Сиона мастерски управлялась с погодой, Джор и Гаота чувствовали тоньше прочих, а Гаота к тому же могла исцелить едва ли не любой недуг. Дина управлялась со льдом, а значит и с водой, а Йора была олти, во всяком случае в камень умела превращаться. А Мисарта, что умела Мисарта? Или важнее все-таки задуматься о том, что умеет
делать сам Тис? Или он теперь уже ничего не умеет, а все, что в нем было магического, он отсек в тот трудный день на площадке средней башни Приюта Окаянных вместе с темным смерчем? А что если его признают негодным для обучения и выгонят из приюта? Куда он пойдет? Может быть, стоит вернуться в Дрохайт, где он прожил часть прошлого года? Жена бургомистра Сничта вроде бы предлагала ему кров. Но она не знала и до сих пор не знает, что под обликом упрямой девчонки скрывался мальчишка. Вряд ли это ее обрадует. Может быть, ему попроситься в кузницу к Габу? Вроде бы тот хвалил его меч, который, к сожалению, оказался таким же непрочным, как и сам Тис. Что говорил Гантанас на одном из последних уроков в прошлом году, когда Тис сидел в его классе, превозмогая застилавшую глаза боль? Кажется, то, что как бы ни были одарены его ученики, все их способности или даже тень их способностей это лишь вход в великое королевство магии. Выходит, Тис остался без входа? Или же для него этот вход обернулся выходом?
        Больничная палата почему-то накренилась, но ни одна кровать не поехала к стене, оказавшейся внизу, и Мисарта, которая вдруг встала с постели и, с оглушительным грохотом шлепая босыми пятками по полу, подошла к кровати Тиса, не упала в сторону и не съехала к низкой стене. Интересно, а не разучился ли Тис делать полшага или шаг в сторону? То, что он сделал, когда начертил кровавый крест на своей груди. Но тогда он еще был с этой прозрачной пакостью внутри. Чьи это были способности? Его или ее? Главное, не забыть поблагодарить Фаолу. Чего от него хочет Мисарта? Почему она так громко идет? Ведь у него может лопнуть голова от этого грохота!
        - Тише, - попросил Тис. - Тише.
        - Хила! - оглушил Тиса голос Мисарты. - Как бы этот задохлик не умер тут! У него кровь на рубахе! Кажется, кто-то начертил ему крест на груди!
        - Тише! - повторил просьбу Тис и подумал, что у Мисарты такое большое лицо, что загораживает всю больничную палату. И о том, что ее лицо обожжено, но не пламенем, а чем-то другим, потому что скулы и часть щек как будто были смуглее, чем кожа вокруг рта, носа и под глазами. Так, словно она прикрывала лицо ладонью. Наверное, и одна рука с тыльной стороны у нее тоже смуглее. Кажется, правая.
        - Руку покажи? - прошептал он еле слышно, но в ответ услышал все то же:
        - Хила! Быстрее! Он умирает!
        «Нет», - подумал Тис и сделал полшага в сторону. Или просто уснул.

* * *
        Тогда он проснулся поздно ночью и сразу обнаружил возле кровати дремлющую Хилу. Мисарты в палате уже не было, постель ее была заправлена.
        - Убежала в дом учеников твоя соседка, - засмеялась, протирая глаза, седая Хила. - Выпросила у меня мазь, чтобы выровнять цвет лица, и убежала. Не так уж она была и больна. Или уже пришла в себя. После возвращения с этого, да простят меня боги, летнего отдыха была такой странной, как будто по голове ее кто-то ударил, а потом очухалась. Больше боялась, что будут смеяться над ее лицом. Гантанас так и не смог определить, что было за колдовство, от которого она закрывала лицо, а у самой у нее память отшибло. Здорово ты ее перепугал. Орала на все Стебли, что ты умираешь. Только ты сам ничего не говори. Береги силы. Сейчас сменю повязки на твоей груди, да, я тебя перевязывала, и накормлю тебя, и напою. Или тебе сначала нужно в отхожее место? Хочешь, отнесу тебя?
        Тис гордо отказался и медленно, но добрался сам и до отхожего места, и до рукомойника, а на следующее утро так же медленно спустился во двор Приюта, где весь день перебирался вместе с табуретом с места на места, стараясь оставаться под лучами осеннего солнца, кутаясь в принесенное Джором одеяло и принимая от приятеля то пирожки, то ореховый отвар, то сушеные с медом фрукты. Прекрасная троица тоже не оставила его вниманием, то и дело подбегала то одной своей частью, то другой, чтобы убедиться, что он все еще жив, но теперь, на следующий день, начинались занятия, и Тиса не устраивала роль полуживого доходяги.
        С трудом нащупывая ступени, он медленно спустился с третьего этажа дома учеников на первый, вошел в помывочную, где уже гудел огонь под чаном с горячей водой, и подумал, что как-то раньше он никогда не интересовался, кто же согревает по утрам воду? Наверное, прежде это делал староста. Неужели прекрасная Сиона вставала раньше других и топила печь? Вряд ли. Скорее всего или Уинер, или Габ. Хотя, кажется, в этом году в связи с увеличением количества учеников Гантанас обещал прибавку работников приюта, и на общей кухне уже крутились какие-то новые лица. А ведь в прошлом году она, как и лекарская, была царством Хилы. Но уж лекарскую та никому не отдаст.
        Прибавив огонька масляной лампы, Тис осторожно снял повязки и покачал головой. Так и есть, не просто так к нему подбиралась Гаота и разминала плечи, пока Йора и Дина отвлекали его разговорами. Рана успела затянуться. И ведь исцеляла его девчонка так, чтобы не обидеть лишней бодростью или легкостью. Понятно, почему после того разговора Дина и Йора подхватили Гаоту под руки. Конечно, не от смерти спасала, но силы потратила, и вполовину лишь на то, чтобы он не трепыхался.
        Стараясь не обжечься о горячий котел, Тис зачерпнул пару ковшей воды, смешал ее с холодной и, как мог, привел себя в порядок. Потом оделся и вышел на улицу. Верхушки гор над Стеблями уже окрасились утренним солнцем. На скамье у выхода сидел Брайдик. Тис присел рядом, протянул руку и погладил кота. Тот заурчал, выгнулся, подошел и потерся головой о локоть мальчишки. Все было хорошо. От заразы в теле Тиса не осталось и следа. И именно это как будто придало ему сил. Он поднялся со скамьи и двинулся к Орлиным воротам.
        Возле башни прохаживался охранник Киуин. Наверное, именно он и развел огонь под чанами. Всегда молчаливый и сдержанный, Киуин и в этот раз не произнес ни слова, разгладил седые волосы и бородку, покачал головой, глядя на ковыляющего Тиса, и приоткрыл ворота, что обычно распахивались лишь к утренней пробежке Пайсины, за которой тянулся хвост воспитанников. Интересно, все ли новички привыкли к такому распорядку?
        - Чего вам только не спится, - пробормотал Киуин чуть слышно, но и эти слова, скорее всего, он произнес самому себе.
        Тис вышел из Приюта и двинулся по дорожке, которая огибала лес Орианта. До его домика он добрался лишь через полчаса, то и дело останавливаясь и опираясь о ближайшее дерево. Стало уже совсем светло, но утро оставалось ранним. Ориант уже копался на своем участке, окучивая какие-то грядки. На Тиса он не обратил никакого внимания или просто его не заметил. Тис пошел дальше и когда добрался до могилы Спрая, услышал шаги. Оглянувшись, он увидел Фаолу. Она бежала в одиночестве и, когда увидела Тиса, остановилась и скорчила недовольную гримасу.
        - Чего не спишь? - спросила с вызовом. - Пришел собрать ту гадость, что я из тебя достала? Соскучился?
        - Нет, - покачал головой Тис. - Просто слишком слаб, чтобы бежать со всеми. Поэтому начал раньше, за час. А ты?
        Его вопрос словно сбил ее с толку. Она вспыхнула, хотела что-то сказать, потом вовсе сделала шаг, чтобы продолжить свою пробежку, но затем вдруг заплакала и, всхлипывая, проговорила:
        - Я не могу со всеми! Все теперь считают меня нечистью! Потому что грисы - это нечисть, а во мне, кажется, грис. Или я сама стала грисом. И я слышала, что Флич сказал Джаю, что я ем мертвечину. Что будто бы я вытащила какую-то гадость из мертвого тела Спрая и съела ее. А я не ела! И поэтому я бегу одна, потому что всем противно быть рядом со мной!
        - Подожди, - Тис шагнул к девчонке, но пошатнулся, и ей пришлось подхватить его под руку. - Мне не противно. Никому не противно. Даже Гаоте, Дине и Йоре не противно. Потому что это все глупости. И еще я очень благодарен тебе. Кажется, ты спасла меня. Спасибо! А Флич просто дурак.
        - Правда? - спросила Фаола.
        - Ну, если говорит такое, - пожал плечами Тис. - А что ты еще умеешь?
        - А вот, - прошептала Фаола, щелкнула пальцами, развела их и показала мальчишке огонек, который колыхался в воздухе алым лепестком. - Я в прошлом году помогала Сионе растапливать печи. Каждое утро! Только ты не говори никому. Сиона сказала, что всем нашим талантам придет время, и что вот это умение лишь одно из многих, которые нам придется освоить.
        - Это просто волшебство, - признался Тис. - Здорово.
        - Так что я ничем не хуже твоих подружек! - уперла руки в бока Фаола и показала Тису язык.
        - А у меня, кажется, никаких умений не осталось, - рассмеялся Тис и тоже показал Фаоле язык, отчего она прыснула и как будто стала не вздорной и мстительной, а самой обычной девчонкой.
        - Послушай, - Тис с тоской посмотрел на тропинку, по которой до дома учеников надо было еще топать и топать, - ты не могла бы помочь мне добраться до дома учеников? А то я боюсь дойти до него да и до столовой лишь к обеду.
        - Ты собираешься сегодня на занятия? - удивилась Фаола.
        - Конечно, - кивнул Тис. - Теперь мне просто необходимо стать самым лучшим учеником, талантов-то никаких не осталось.
        - Это еще не точно, - подмигнула ему Фаола и подхватила его под руку.
        Пайсина и Юайс показались во дворе приюта, чтобы собрать на пробежку сонных воспитанников, когда Тис и Фаола еще только проходили через Орлиные ворота. А еще через час Тис уже сидел в общей столовой за одним столом с Джором и подружками и вместе с ними пытался понять, стали ли блюда приютской кухни лучше или хуже с уходом из нее Хилы.
        - Ерунда все это, - громогласно заявил с соседнего стола добряк Брок, почесывая живот. - Главное, чтобы порции не уменьшились!
        - И не увеличились, - прыснула Йора и толкнула Тиса локтем. - О чем ты разговаривал с утра с Фаолой?
        - Ни о чем, - вздохнул Тис. - Она всего лишь помогла дойти мне до Орлиных ворот, а потом до дома учеников. Мне кажется, что ей не хватает друзей.
        - Сама виновата, - хмыкнула Дина. - Надо было меньше ябедничать. Понятное дело, Сиона стала уже совсем взрослой. Ей теперь не так уж интересно с Фаолой.
        - Дело не в этом, - покачал головой Тис. - Она боится, что ею будут брезговать. Ну, после Спрая. И после меня.
        - Не будут, - пообещала Гаота и внимательно окинула взглядом подруг и Джора. - Ведь правда? Не будут!
        - Не будут! - проявилась возле Тиса Глойна. - А о чем мы говорим?
        И тут же снова исчезла.
        - Вот ведь, - вытер пот со лба Джор. - Кстати, я начал запираться, когда переодеваюсь.
        - Да, - протянула Гаота. - Хорошо, что Глойна девочка.

* * *
        Урок, с которого должен был начаться этот день, назывался «Жезлы и посохи», и проводить его собирался едва ли не самый пожилой наставник, а точнее хранитель книг и разных неведомых ценностей - старик Скриб, поэтому все приютские первогодки, который пошли этой осенью на второй год обучения, собрались в библиотеке, потолки в которой были столь же высоки, как и потолки в обеденном зале приюта, а по стенам вздымались книжные шкафы, лестницы и открытые галереи. Тис забился в самый дальний угол читального зала, поближе к камину, и украдкой посматривал на своих однокашников, которые за лето подросли и повзрослели. Конечно, он уже пригляделся к неразлучной троице, которая, прихватив с собой Джора, расположилась поближе к столу Скриба, чтобы ничего не упустить, но прочие как будто представали перед ним только что.
        Самыми старшими были, да и казались Сиона и Джай, хотя пытался подчеркнуть свой возраст только последний. За лето он раздался в плечах и превратился в молодого парня, хотя едва перевалил за четырнадцать лет. Но и этого ему хватило, чтобы посматривать на остальных ребят с легким презрением и даже как будто с сожалением, что ему приходится пребывать среди этакой малышни. Сразу за спинами Гаоты, Дины и Йоры расположились Мисарта, Бич и Брок. Им всем стукнуло по тринадцать, и, похоже, их возраст странным образом объединил всех троих, хотя раньше они прекрасно обходились друг без друга. Возле Мисарты крутилась ее соседка по комнате, десятилетняя Йока, а возле Бича и Брока - Гайр и Мил, хотя Гайр был лишь на год младше обоих, а Мил - который не мог усидеть на одном месте и минуты, был ровесником и троицы, и Джора и самого Тиса. Флич держался невдалеке от Джая, заискивающе поглядывая на него, а Фаола как будто не могла определиться, продолжать ли следовать тенью за Сионой или попытаться сблизиться еще с кем-то. Пару раз Тис ловил ее беспокойные взгляды, но так вышло, что она оказалась за одним столом с
вечно мрачным Олком, который как обычно не собирался сближаться ни с кем. Тис разглядывал их затылки, иногда ловил взгляды, когда кто-то из ребят оборачивался или просто крутился, и думал о том, что все они обычные дети. И еще о том, что среди них должен был оказаться один мальчишка из Дрохайта, который так и не дошел до Приюта Окаянных, потому что погиб от страшного колдовства. А сколько таких мальчишек и девчонок раскидано по всей Ардане?
        Задумавшись об этом, Тис почти задремал, поэтому упустил момент, когда заскрипела дверь хранилища, и оттуда вышел не один Скриб, а в сопровождении двух стражников, а точнее стражника и стражницы, потому как самый здоровый из всех охранников Стеблей - Крэйн тащил какой-то тяжелый ларец, а черноволосая красавица Крайса что-то продолговатое и завернутое в сукно. Заждавшиеся ученики недовольно загудели, но Скриб сдвинул седые брови, покачал головой и сначала запер хранилище на три замка и только потом подошел к своему столу. Крайса и Крэйн отошли к нему за спину, но не ушли вовсе, и Тис понял, что сегодняшнее наставление было не только важным, но и опасным. Теперь самым главным для Тиса было не заснуть во время наставления, потому как голос у Скрибы был глухой и негромкий. Но в воцарившейся в читальном зале тишине каждое произнесенное им слово было слышно каждому:
        - Я не буду учить вас колдовству, - глухо произнес Скриб, протирая слезящиеся глаза белым платком, который он прятал за отворот манжета своего котто. - Для этого есть тот же Гран или Гантанас. Да и Брайдем кое-что может показать, и Юайс, и прочие… Это не мое дело. Я буду учить вас прикосновениям. Да, это очень важно, уметь прикасаться к разным предметам, хотя прикосновения лишь малая часть умения обращаться с магическими предметами. Но важная. Потому что с этого все начинается. Ясно?
        Собравшиеся в читальном зале ученики сидели в безмолвии. Даже Мил затаил дыхание. Слишком много легенд ходило об особом хранилище, из которого как раз теперь были извлечены ларец и странный сверток.
        - Но сегодня прикосновений не будет, - продолжил Скриб. - Они скоро начнутся, но не те и не к тем предметам. Всякая наука должна усваиваться шаг за шагом, а не прыжком через десять ступеней, хотя бы потому, что прыгать по ступеням можно только вниз. На десяток так уж точно. Сегодня вы будете слушать и смотреть.
        И снова безмолвие было ему ответом.
        - Основным предметом нашего изучения, - окинул цепким взглядом учеников Скриб, - будут не какие-то чудесные вещицы, что служат источником магии, как таковые. Не всякие штуковины, которые наделены колдовскими свойствами по природе своей или в силу разных обстоятельств, а те предметы, который именно для этого и созданы или приспособлены, и которые не являются магическими по собственному существу. Что… - поднял руку Скриб, чтобы остановить начавшееся шушуканье, - не исключает использование в интересующем нас смысле любого предмета, в том числе и магического.
        Скриб еще раз осмотрел всех учеников, словно убеждаясь, что сказанное им дошло до каждого, и недовольно покачал головой, заметив, что Гаота быстро обернулась, словно хотела удостовериться, что Тис тоже в читальном зале и даже внимает словам наставника.
        - Речь будет идти о предметах силы, - глубоко вздохнул Скриб. - То есть, о тех предметах, которые могут служить источником силы для опытного колдуна. Силы на тот случай, если его собственные силы истощились. Силы для того, чтобы совершать колдовство, на которое его сил не может хватить по определению, или колдовство, которое не способен совершить, не имея предмета силы, ни один колдун. Силы для того, чтобы защититься от противника, который сильнее его.
        - А как защититься от противника, у которого тоже есть предмет силы? - пискнула Дина.
        - Об этом после, - скривился Скриб. - Не беги перед лошадью, девочка, даже если она похожа на полуживого старика. Короче, предмет силы колдуна это и его оружие, и его доспех, и его бутыль вина, и его ломоть хлеба, а так же его постель, крыша над головой и все прочее.
        - Что не исключает потребности во всем этом в естественном виде, - раздался голос Гантанаса, который, как оказалось, тоже стоял в углу читального зала.
        - Именно так, - улыбнулся Скриб и кивнул старшему наставнику. - Спасибо, что пришел, хотя я пока справляюсь. Значит так. Сейчас о самом главном, поэтому прошу полной тишины.
        Старик постучал пальцами по ларцу и даже понизил голос.
        - Прежде чем пуститься в подробности, должен сказать, что предметы силы это не только подпорка или помощь колдуну, это еще и великий соблазн, а иногда и великий вред.
        Тис обернулся и, взглянув на Гантанаса, понял, что и тот не пропускает ни единого слова старика.
        - Заполучив предмет силы, - продолжал старик, - слабый колдун способен возомнить себя сильным, а сильный - представить себя властелином мира, что не может являться истиной даже для сильнейшего из сильнейших, но может нанести неисчислимые беды окружающим. Кроме всего прочего, колдун, который часто обращается к предмету силы, становится зависимым от него, распыляет свое умение и порой утрачивает собранность и магическое спокойствие. Поэтому именно в обращении с предметами силы важны, как нигде, сдержанность и разум.
        Старик еще раз осмотрелся, как будто кто-то мог с ним затеять спор.
        - Предметы силы, - заскрипел он снова, когда пауза показалась Тису слишком длинной, - отличаются друг от друга не только размером или материалом, из которого они изготовлены. Я уж не говорю, что у колдуна этих предметов может быть несколько. Они отличаются целеполаганием.
        - Предназначением, - чуть слышно прошелестел за спиной Тиса Гантанас.
        - Есть предметы силы, которые подобны оружию и годятся для чего угодно, - медленно открыл ларец Скриб. - Есть предметы силы, которые служат только для защиты и подобны щиту или доспеху. Есть предметы силы, которые, к примеру, служат для извлечения из них огня. Есть предметы силы, умеющие лишь излечивать или убивать кого-то. Есть предметы силы, которые одновременно с этим не только предметы силы, а и еще что-то важное, как ваши мечи или кинжалы. Наконец, есть предметы силы, которыми может воспользоваться каждый или только вы. Это ясно?
        И снова тишина была ему ответом.
        - Материал для изготовления предмета силы тоже может быть любым, - вздохнул Скриб. - Более того, предмет силы может быть изготовлен вовсе для других целей. К примеру, вылеплен гончаром в виде горшка. Хотя это и не самый удачный пример.
        - Ну почему же, - под общие смешки не согласился Гантанас. - Его же можно носить вместо шлема!
        - Так мы и поступим, когда будем принимать зачеты по пройденному и освоенному, - изобразил на лице улыбку Скриб. - В связи с тем, что сегодняшний урок ознакомительный, мы не будем вдаваться в подробности, оставим это для следующих занятий. Но именно сегодня мы увидим то, что даже посвященные видят не каждый день. И даже далеко не все из них. Еще раз повторяю, предметом силы может стать все, что угодно. Есть колдуны, которые вовсе обходятся без предметов силы. Или делают ими собственное тело. Но вместе с этим есть основные типы подобных предметов. Прошу Крэйна и Крайсу подойти ко мне.
        Стражники встали справа и слева от старика, а ученики насторожились и даже приподнялись со своих мест, после чего Скриб стал отдавать распоряжения, что достать из ларца, а Тис понял, что для управления с некоторыми вещицами нужна изрядная крепость духа и тела, которой Скрибу могло уже не хватать.
        Рассказ продолжался, но Тис как будто начал уплывать куда-то. Нет, он не засыпал и не проваливался в бесчувствие, он просто стал тем, кем ему показался при близком знакомстве Джор - деревом. Раскинул ветви и обратил на старику листву, чтобы ощутить каждый предъявленный им предмет и запомнить собственные ощущения.
        Первой группой предметов силы оказались ювелирные изделия. Прежде всего перстни, но кроме них и всяческие кулоны, диадемы, ожерелья, браслеты и разнообразные броши. Они не были так уж удобны, конечно, исключая перстни, но как правило имели строго определенное предназначение и были не всегда уместны в использовании, потому как привлекают внимание воров.
        Второй группой оказались так называемые палочки или жезлы. Они могли быть и просто кусками дерева, а могли быть выточены из камня, отлиты или выкованы из металла, вылеплены из глины и изготовлены любым другим подобным образом. Важное их преимущество было в том, что они не так бросались в глаза, как ювелирные изделия или предметы силы большего размера, но позволяли наполнить их немалой силой и были довольно удобны в использовании.
        Третьей группой предметов силы было оружие. Конечно, его можно было присовокупить к посохам, но те же кинжалы скорее были бы отнесены к жезлам. Отношение к подобному использованию оружия всегда было спорным, и недостатки такого использования, пожалуй, превосходили преимущества.
        Как и следовало ожидать, четвертой группой оказались посохи, которые и были содержимым свертка, а пятой - чего Тис уж точно не ожидал, те предметы, которые колдун не может унести с собой, но может использовать. Что-то вроде той же вазы, установленной на постамент на крепостной площади Стеблей.
        Рассказ продолжался довольно долго, Крэйн и Крайса поочередно доставали из ларца то браслеты, то кольца, то какие-то украшения на цепях, то выточенные из камня или из дерева палочки или жезлы, предлагали вниманию учеников причудливые посохи, а Скриб говорил о каждом предмете несколько слов и иногда добавлял - какому колдуну или магу этот предмет принадлежал и при каких обстоятельствах он с ним расстался. Похоже, каждый из его коротких рассказов мог бы стать короткой притчей. Во всяком случае тишина в читальном зале стояла мертвая, разве только кто-то из девчонок испуганно попискивал, когда некоторые предметы из-за прикосновения друг к другу начинали сыпать искрами или испускать лучи света и клубы дыма. Пожалуй, это было самым интересным занятием, на которых пришлось побывать Тису за целый год. К концу наставления в читальном зале стоял восторженный гул.
        - Для начала этого хватит, - вздохнул Скриб, закрыл ларец и дал команду Крэйну и Крайсе отнести продемонстрированное богатство ко входу в хранилище. - И если кто думает, что подобного барахла на моих полках немало, то он не ошибается. Моя задача, чтобы этот кто-то думал еще и о том, что сладить с этим богатством в силу собственной дремучести он пока не сможет.
        - А с чего нам начать, чтобы избавиться от дремучести? - подал голос, развалившись на своем стуле, Джай.
        - С самого начала, - ответил старик. - После обеда вам будет нужно подойти к Уинеру. Он предупрежден и будет ждать вас. У него есть пара сундуков, в которых хранится разная ерунда. Или, если быть точнее, то, что пока еще не нашло своего предназначения. То, что не нужно ни ему, ни мне, но то, что пригодится вам. Вам придется выбрать что-нибудь из его запасов. А при следующей встрече я начну учить вас делать из выбранного предметы силы. Но! - Скриб поднял кривой палец и медленно покачал им. - Не жадничайте. Одного предмета хватит. И не старайтесь выбрать что-то большое, острое или колючее. Этот предмет долгое время будет находиться рядом с вами, возможно, прикасаться к вашему телу. Вы будете класть его под подушку. Гладить его точно так, как вы гладите того толстого рыжего кота, тезку нашего управляющего. И это не моя прихоть, это то, что сделает его предметом силы. Хотя этим дело и не ограничится.

* * *
        Последние слова Скриба Тис слушал уже сквозь сон, но когда его однокашники повалили к выходу, проснулся и даже успел протереть глаза. Гаота и Джор было ринулись к нему, чтобы помочь дойти до следующего класса, но тут же побежали вслед за остальными учениками, и оглянувшись, Тис понял, что Гантанас все еще стоит за его спиной. Скриб тем временем удалился вместе со стражниками в свое хранилище.
        - Как ты? - присел напротив Тиса Гантанас.
        - Хорошо, - кивнул Тис. - Хотя мне и придется начать с самого начала.
        - Сначала ползать, потом ходить, потом бегать? - улыбнулся Гантанас.
        - Наверное, ползать я уже умею, - постарался ответить улыбкой Тис.
        - Ты умеешь многое, - стал серьезным Гантанас. - И я пришел сюда не поддержать Скриба, старик еще крепок и сам может за себя постоять, я пришел сюда из-за тебя. Ты не должен огорчаться, если будешь возвращаться в строй медленнее, чем тебе хотелось бы. Это ведь может занять весь год. И даже не один год. Главное, что это стало реальным. Благодаря Фаоле.
        - Мне нужно быстрее, - прошептал Тис.
        - Куда тебе торопиться? - удивился Гантанас.
        - Разве те, кто пытался меня приручить или измучить болью, уже отказались от победы над нашим Приютом? - спросил Тис.
        - А ты думаешь, что ты будешь способен противостоять им? - внимательно посмотрел на мальчишку Тис.
        - Я не знаю, - признался тот. - Но не хочу чувствовать себя бесполезным.
        - Ты хочешь мне что-то рассказать? - догадался Гантанас.
        - Я видел сон, - кивнул Тис. - Этой ночью. Но не понял его. Я как будто оказался в узкой горной долине. В очень красивой долине. В ней стоял небольшой замок. Или крепость. С тремя черными башнями. Перед ними еще была длинная белая лестница и дорога вдоль нее.
        - Пятьсот ступеней, - прошептал Гантанас.
        - Может быть, - кивнул Тис. - На моих глазах замок был разрушен. Два серых чудовища уничтожили все. Даже башни. И… почти всех убили. А потом пошли к селению, но развалились на куски. Что это было? И когда это было? И было ли?
        - Было, - кивнул Гантанас. - Только не нужно об этом никому рассказывать. Эта беда - секрет. А случилось это не так давно. В середине этого лета. И это очень плохой знак. Хотя и не смертельный. Это место называется Фоскад. Называлось Фоскад. После этого происшествия его не стало. Поля были выжжены, источники отравлены. Хотя дома и уцелели, но жить в той долине стало невозможно. И все ее жители ушли.
        - Куда? - спросил Тис.
        - Ардана велика, - уклончиво ответил Гантанас.
        - А что это были за звери? - спросил Тис.
        - Это были стражи Фоскада, - вздохнул Гантанас. - Каменные изваяния, застывшие перед его башнями. И то, что с ними произошло, это великое колдовство, доступное лишь немногим, может быть, даже только богам, потому что предмет силы, оживляющий эти чудовища, утрачен. Когда-то он назывался Камнем Воды.
        - Но ведь в этом происшествии… - Тис замялся, - в этой беде есть какой-то смысл?
        - Да, - кивнул Гантанас. - Смысл все тот же. Враг этого мира еще не настолько силен, чтобы явиться к нам во плоти, но уже достаточно силен, чтобы расквитаться с отступниками. Тысячи лет назад те, кто осел в той далекой долине, служили ему. И он пришел призвать их на службу либо уничтожить. Похоже, что они отказались от службы, и это значит, что все не так уж плохо. Прости, но пока что тебе рано знать об этом слишком много. Не потому что ты мал, ты испытал столько, что и не каждому взрослому удавалось хотя бы узнать о подобных испытаниях, а потому что тебе нужно думать больше о самом себе.
        - Ему это удалось? - спросил Тис. - Врагу удалось расквитаться с отступниками? Удалось их уничтожить?
        - Частично, - признался Гантанас. - Я не был на месте, а посланные туда люди еще не вернулись, хотя вести об этой беде прилетели к нам быстро, но, кажется, что-то ему помешало. Или отсутствие Камня Воды, или что-то еще. Однажды мы это узнаем.
        - Почему я видел этот сон? - спросил Тис. - Разве во мне еще есть какие-то способности?
        - Безусловно есть, - кивнул Гантанас. - Поэтому я и говорю сейчас с тобой. Но сон этот ты видел лишь потому, что твоя кровь, твои корни из этой долины. Твоя мать оттуда, пусть даже ее семья покинула долину много лет назад. Ты маола, Тис.
        - Маола? - переспросил мальчишка.
        - Полукровка, скорее всего, - засмеялся Гантанас. - Так же, как и Гаота. Как и Юайс, хотя я и не знаю в точности. Как и я. Как и многие другие. Это неважно, мы не делим наших учеников по их происхождению, хотя и учитываем это. Кстати, все стражники Приюта не так давно были стражниками этих трех башен.
        - И однажды то же самое случится с Приютом Окаянных? - прошептал Тис.
        - Это неизвестно, - покачал головой Гантанас. - Но в любом случае мы учим вас, чтобы этого не случилось. А если это случится, то для того, чтобы не случилось чего-то еще более худшего. Ты доберешься до следующего класса собственными силами?
        - Да, - кивнул Тис. - Хотя, думаю, Джор или Гаота с подружками, ждут меня на улице.
        - Ты угадал, - засмеялся Гантанас и ушел.
        Тис проводил его взглядом, кивнул показавшимся в дверях веселым рожицам своих друзей и подумал о том, что он не рассказал старшему наставнику о двух вещах. О том, что чудовищ Фоскада уничтожила какая-то смутно знакомая ему девушка. И о том, что он, Тис, знает, где находится Камень Воды.
        Глава третья
        Умиротворение и беспокойство
        Гаоте снился черный камень в центре какого-то городка. Вросший в землю, покрытый пылью, сбитый ногами так, что вычерченные на нем символы стали неразличимы, смешались со сколами и бороздами от случайных ударов посохами, стальными набойками на каблуках, от тележных колес, обитых жестью. Зимой он, скорее всего, покрывался льдом или грязным снегом, а летом нагревался на солнце так, что присев на него можно было и ожог получить, да только была ли охота к нему задом прикладываться? Хоть и был он поперек самого себя не менее двух локтей, вся прочая его величина в землю и уходила, что он возвышался на рыночной пылью? На пару пальцев, да и то вряд ли. Споткнуться можно, а вот отдохнуть - вряд ли. Да и не слишком полезно сидеть на камне. Постоять если только, да и то в осеннюю или весеннюю слякоть. Постоять, обстучать обувь, попытаться разобрать знаки, внезапно проявляющиеся под ногами, потом взлететь к синему небу, удивиться пылающему солнцу и уже сверху обнаружить, что и слякоти никакой нет, и что весь степной городок выстроен точно вокруг этого камня, словно на него опирали одной ногой огромную рогатину
и вычерчивали другой ее ногой идеально ровный круг. И уже оттуда, с неба, разглядеть одинокого путника в черном, который и сам казался камнем, хотя ведь шел, не спотыкался, не каменел на ходу, тем более, что вел под уздцы красивого черного коня и тоже все посматривал в синее небо, как будто чувствовал взгляд Гаоты или что-то другое хотел увидеть над головой. Вот он в очередной раз задрал подбородок, и Гаота почувствовала холод, который охватил ее с головы до пят. Страшным колдуном оказался таинственный путник, знакомым колдуном, тем самым, на груди у которого возможно и по сей день оставались отпечатки ладоней Гаоты после того, как она вытаскивала его из небытия, исцеляла детским умением, недетской силой, сама того не зная, что навлекает на собственную семью неотвратимую беду. Прочь, прочь, прочь! И от этого колдуна, и от этой степи, и от этого города, и от этого камня! Прочь…
        Гаота проснулась мгновенно, словно вывалилась из вязкого сна, прислушалась сама к себе, к сопению подруг и, еще не открывая глаз, вытерла руки об одеяло, как будто то давнее прикосновение по-прежнему оскверняло ее ладони. Потом повернулась на бок и с досадой поморщилась. Неужели опять Брайдик притащил в постель куриную кость? Что это уперлось ей в бок?
        - Не спится? - прошептала Йора.
        - Кошмары какие-то в голову лезут, - пробормотала Гаота и вытащила из-под бока ключ. Понятно, что надо было бы повесить его на одно кольцо с ключом от комнаты, но терпеть под боком целую связку ключей было бы странно. И вот ведь - вроде бы уже почти неделя прошла с того дня, как Уинер осчастливил весь первый поток учеников предметами силы, а силы в этих предметах как не было, так и нет. И что толку их мусолить целыми днями в руках и укладывать под подушку? Интересно, что скажет об этом Скриб послезавтра? Или когда он обещался продолжить свои уроки?
        - Спи, - вздохнула Йора. - Мне тоже все время под бок закатываются эти… предметы силы. Я же два взяла.
        - Определилась, какой оставишь, а какой обратно отнесешь? - спросила Гаота.
        - Думаю пока, - проворчала Йора. - Спи давай, середина ночи еще только. Хоть бы Брайдик помурлыкал бы, что ли, под боком? Шляется опять где-то…
        В лунном свете, наполняющем комнату девчонок, все вокруг казалось одновременно и зыбким, и отчетливым. Гаота взглянула на пустое ложе, на котором с вечера обычно сворачивался в клубок кот, перевела взгляд на постель Дины. Самая заводная девчонка из троицы спала, разметав по подушке черные кудри и прижав большим пальцем нижнюю губу. А ведь год назад частенько рыдала по ночам и именно этот палец помогал ей не завыть в голос. А с утра - как обычно - отчаянная, веселая, неугомонная, боевая. Любимая подруга. И Йора - любимая подруга. А больше у Гаоты никого не осталось. Разве только еще два приятеля - Тис и Джор - и наставник Юайс. А еще наставница Пайсина. И Брайдем, которому Гаота почти год назад излечила покалеченное колено. И Гантанас, похожий на обремененного многочисленными любимыми внуками деда. И Хила. И Глума, что спасла полтора года назад Гаоту вместе с Юайсом и Коланом и так и осталась лишь в ее памяти и одновременно где-то в страшных и опасных лесах. Нет, много кто остался у Гаоты, вот только мамы и папы у нее не стало и сестер. И брата, который не успел родиться. И у Йоры никого не
осталось. И у Дины.
        Чувствуя, что на глаза начинают накатывать слезы, Гаота зажмурилась и стала вспоминать, как почти неделю назад они всем потоком явились в мастерскую и хранилище мастера Уинера.

* * *
        Не то чтобы мастер Уинер, лысая голова которого напоминала натруженное колено, не ждал гостей. Наверное, он не ждал, что к нему явятся сразу все ученики, а именно - шестнадцать воспитанников, успевших отучиться в Стеблях целый год, пусть даже один из этих шестнадцати, Тис, еще только ковылял в направлении мастера Уинера, опираясь на плечо еще одного из шестнадцати - Джора. Как посмеивался время от времени смотритель приюта и наставник Брайдем - однажды окажется, что первый курс воспитанников Приюта Окаянных составляли легендарные ученики, поэтому деваться им некуда - надо оправдывать будущие легенды, а значит учиться и еще раз учиться. Так что, открывший дверь своей мастерской на стук Джая мастер Уинер целую минуту оглядывал пожаловавших к нему учеников с недоумением, пока вперед не вышла Сиона и довольно внятно не объяснила мастеру, что Скриб дал задание каждому из них выбрать себе предмет силы и при этом упомянул какие-то два сундука, что имеются где-то у мастера Уинера.
        Именно после этого объяснения Уинер как будто наконец понял, чего от него хотят, от досады покрутил головой, но от двери отошел и даже махнул рукой на два старинных сундука, что и в самом деле стояли посредине его мастерской:
        - Ясно-ясно, не шумите. Вот ваши сундуки, только чтобы не драться, выбирать по одному предмету и не мусорить! После себя все убрать. Веник и совок вон там.
        - А что там? - опередила Джая и Флича и прижала руками крышки сундуков Сиона. - И почему мы не можем просто взять что-то из своих собственных вещей и сделать предметами силы?
        - Да делайте, что хотите, - раздраженно поморщился Уинер. - Я тут при чем? Вы можете этими предметами силы обвешаться с головы до ног. Какое мне дело? Гантанас распорядился, чтобы вы брали свои предметы здесь, вот и берите. Все равно без толку лежат. Между прочим, все это собрано при расчистке крепости. Если что, носы не воротить, сундуки наполнены едва-едва, надо ж понимать, что, к примеру, кости, да и одежда полуистлевшая - все шло в погребение в лес Орианта. Оружие и доспех - в кузницу Габа. Магические штучки, хотя их было мало, да и те не слишком ценные, а так же редкие украшения или обереги какие - все подбирал Скриб. А все остальное - здесь. По песчинке просеивали. По камешку. Ничего не упустили. И если при гибели какого-нибудь воина у него был камешек в сапоге, то и он тоже будет здесь. Хотя нет, камешек мы бы выбросили. А вот гвоздь или булавка - все здесь. Так что, чтоб с уважением. Понятное дело, за двенадцать лет и здесь мусор мог скопиться, не все же удавалось сразу очистить, потом руки не доходили, но что-нибудь приличное каждому достанется.
        - Это что же получается? - скривился Джай. - Мы должны копаться в мусоре? Да и не просто в мусоре, а в мусоре, что валялся среди останков?
        - Ну, я бы мусором это не назвал, - заметил вошедший в мастерскую вслед за Тисом и Джором Гантанас. - Во всяком случае, те, кому эти вещи когда-то принадлежали, мусором их не считали.
        - Так открывай тогда, - недовольно посмотрел на Сиону Джай. - Я первым подошел, значит, и выбирать буду первым.
        - Первым, значит первым, - легко согласился Гантанас, подходя к сундукам и кивая Уинеру, который, судя по всему, был весьма рад появлению старшего наставника и даже собирался воспользоваться этим, чтобы улизнуть из собственной мастерской. - Не спеши, дорогой мой Уинер. Потерпи еще пару минут. Подскажи, какие скамьи можно взять, и какой стол переставить? Я, кажется, сейчас проведу прямо тут небольшой урок.
        В какие-то секунды возле сундуков появился низкий стол, покрытый отметинами от стамески и зубила, пяток скамей для слегка приунывших учеников и табурет для самого Гантанаса, после чего Уинер с явным облегчением скрылся за дверью.
        - А теперь открывай оба сундука, Сиона, - улыбнулся седой и даже как будто слегка ветхий, но при этом неизменно бодрый наставник. - Открывай и выкладывай все это богатство на стол. Сундуки заполнены лишь на четверть, поэтому все поместится. Да, и ты, Фаола, и ты, Мисарта. И Бич, пожалуй. Сели на ближнюю скамью, так и не обессудьте. Помогите Сионе.
        То, что Фаола, Мисарта и Бич выкладывали на стол, на первый взгляд и в самом деле напоминало мусор. Какие-то палочки, обломки, черепки, стекляшки вскоре образовали на нем небольшую гору, которая всерьез разочаровала Джая, и выбирать что-то первым он отказался.
        - Я ведь здесь не просто так, - сказал притихшим воспитанникам Гантанас. - Это очень серьезный момент. Нет, никто не говорит, что вот сейчас вы выберете предмет силы, который будет рядом с вами всю вашу жизнь, хотя и это не исключено, но то, что вся наша жизнь состоит из узелков, которыми завязывается наша судьба, это несомненно. Тем более если речь идет о таком важном выборе. Сейчас вы должны успокоиться и понять главное - осмысленный выбор в таких случаях редко помогает. Куда важнее оказывается зачастую мгновенное решение, порыв естества, внезапное желание или даже ощущение призыва. Тем не менее сразу скажу, что выбирать лучше что-то деревянное. Оно дольше хранится, легче на вес, проще наполняется силой и боится лишь огня и отчасти сырости. Хотя, конечно, те же магические жезлы мне приходилось видеть и вырезанными из камня, и из окаменевшей смолы, и отлитыми или выкованными из металла. Просто с металлом или с тем же камнем содействовать несколько труднее.
        - Вы так говорите, как будто для этого содействия нужно согласие того же камня или металла, - засмеялся Джай.
        - Насчет согласия вопрос спорный, - признался Гантанас. - У магов по нему единого мнения нет, поскольку ощущения у каждого свои. Но одно несомненно. Всем этим предметам по нескольку тысяч лет. И это только с того момента, как они сами или вместе с телами их обладателей упали на пол крепости, свалились с полок в ее комнатах, обрушились вместе с истлевшими шкафами. Так что, они могут быть и еще древней. И если последние тысячи лет они просто лежали, то перед этим существовали среди людей. И может быть даже были предметами силы. Да-да, не удивляйтесь. Порой предметы силы обнаруживаются у людей, которые вовсе не имеют магических талантов. Представьте себе любимую игрушку, которую дитя не выпускает из рук, потом держит у себя в сумке, на столе, а повзрослев, передает собственным детям. Рано или поздно она станет предметом силы. Другой вопрос, что извлечь силу из подобной вещицы по силам немногим. Но то, что сила в ней будет, это несомненно. И все-таки есть еще одно - весьма важное обстоятельство, - понизил голос Гантанас. - Сохранится за тысячу лет, тем более в крепости, которая в тот год, когда мы
пришли сюда, не могла похвастаться надежной кровлей и перекрытиями, это кое-что да значит. В крепости, которая пережила пожар. В крепости, которую осаждали всеми способами и магическими в том числе. Тысяча лет - это очень много. Дерево истлевает, железо рассыпается от ржавчины, разве что камень остается, но и он не вечен. А теперь согласитесь - если вот это все пережило столь длинный срок, значит, в этом есть какой-то секрет, а уж сила - без всяких сомнений.
        Раздача предметов неожиданно пошла бойко. Стоило Гантанасу наклониться над столом, как на нем обнаружилось полно всяких весьма полезных вещей. Тому же Джаю, а заодно и Броку достались бронзовые навершия для самых настоящих магических жезлов или даже посохов, которые Гантанас предложил вырезать ученикам самостоятельно, но сначала подойти к старику Орианту, чтобы тот показал, какое дерево годится для такой цели, какое нет, а к которому даже подходить не стоит. Кто-то выбрал себе затейливый подсвечник или его часть, кто-то глиняную солонку, кто-то свинцовую фигурку, кому-то глянулась глянцевая малярная кисть, лишившаяся волоса, кому-то половинка песочных часов, кому-то лекарская склянка, кому-то оловянная гирька для рыночных весов, кому-то старое огниво, кому-то еще что-то. Всякий подхватывал выпавшую ему добычу и довольный или задумчивый отправлялся восвояси. Через полчаса мастерская почти опустела, хотя Гаота, которая почему-то выбрала кусок окаменевшей породы с торчащим из нее бронзовым кольцом, сидела до последнего, приглядываясь к каждому «счастливчику», сжимающему в кулаке - по словам Гантанаса
- очередной неординарный предмет. Дина выбрала себе небольшое и потемневшее от времени веретено, правда, предварительно поинтересовалась, можно ли примотать на его узкий или широкий конец перо, чтобы выполнять письменные работы, и, получив согласие, совершенно успокоилась. Йора же так долго не могла выбрать между каменным пестиком для размалывания орехов и буковой рукоятью от ручного жернова, что Гантанас рассмеялся и отдал ей оба предмета. Кусок породы с бронзовым кольцом разломился в руках Гаоты как раз в тот момент, когда выбранная Джором резная обожженная палочка по уверениям удивленного Гантанаса оказалась самым настоящим, пусть и простым магическим жезлом, так что мальчишке предстояло не только овладевать ею, но и искать подступы к чужой силе или к чужим запасам силы, которых, конечно же, за столько лет в этой обожженной палочке могло и вовсе не остаться.
        Гантанас обратил внимание на ойкнувшую Гаоту, взял в руки две половинки камня, объявив их образование результатом известкования, а потом пригляделся к найденному ею между этими половинками ключу и удивленно покачал головой.
        - Не классическая, но бронза, - пробормотал Гантанас. - К тому же в хорошем состоянии. Понятно, что таких замков в крепости не сохранилось, да и маловат ключик для серьезного замка. Возможно, его хранил один из воинов, как память о доме. Или какая-то из защитниц крепости запирала этим ключом свою шкатулку с украшениями. А уж будучи раненой или в горячке боя сунула ключик в расщелину в стене, где он и закаменел за долгие годы. Но для предмета силы он вполне годится. В конце концов дело ведь не в размере, хотя в ту же булавку много силы не поместишь. А ты? - Гантанас повернулся к Тису, который не спешил подходить к столу, а сидел и рассматривал магический жезл Джора.
        - Мне не нужно, - пожал плечами Тис. - И так как инвалид ковыляю, а еще и силу свою куда-то вкладывать? Вот приду в себя, может быть, и возьмусь за что-то. Хотя так до конца и не понял, зачем это нужно?
        - У тебя был меч, - напомнил Гантанас. - Как сказал Габ - очень хороший меч. А похвала Габа - дорогого стоит. Насколько я помню, ты ковал его сам. Теперь у тебя нет меча. Ты можешь представить себе, что тебе предлагают оружие, а ты спрашиваешь - зачем оно?
        - Разве фехтовальщиков учат полнить свои клинки силой? - пожал плечами Тис. - Да и не об оружии ведь идет речь?
        - И до оружия доберемся, - пообещал Гантанас. - Кузнец из тебя, конечно, пока никакой, но меч мы тебе найдем. Без изысков, простой, но настоящий. А предмет силы тебе нужен не для того, чтобы таскать его с собой и грозить всякому, кто попадется тебе на пути. Предмет силы нужен для того, чтобы природу этой самой силы понять и прочувствовать. Научиться ею управлять. Запасать ее. Сберегать. Понимаешь?
        - Ну ладно, - пробормотал Тис, подошел к столу и долго вглядывался в оставшиеся предметы, пока наконец не вернулся к сундукам и не попросил веник, совок и, по возможности, туесок или горшок.
        - Об уборке никто не говорил… - с досадой поморщилась Сиона, но Тис лишь покачал головой.
        - Посмотри, - сказал он старосте. - В каждом сундуке еще полно всякой мелочи. Понятно, что это пыль, песок, мусор вроде того камня, что в руках Гаоты разломился, но я вижу тут и отдельные бусинки и бляшки… Бисер поблескивает. Кто-то же должен разобраться с этим богатством?
        - Это всего лишь обычное цветное стекло, - заметил Гантанас. - Дешевый камень. Обломки. Именно, что мусор.
        - Пусть будет, - согласился Тис. - Джор, помоги мне. И не волнуйся, пыли в нашей комнате не прибавится. Разбирать я это дело буду осторожно.
        Гаота посмотрела на напряженное лицо Гантанаса и вдруг почувствовала, что тот одобряет выбор Тиса, хотя даже беглый взгляд подсказывал, что ничего ценного на дне этих сундуков оказаться либо просто не могло, либо оно было разбито вдребезги. И уже потом, когда они неразлучной троицей вместе с Тисом и Джором отправились к дому учеников, чтобы еще раз рассмотреть собственные будущие предметы силы, оглянувшись, Гаота увидела, что Гантанас стоит у дверей мастерской Уинера и смотрит им вслед. Увидела и пожалела, что не спросила наставника, каким был его первый предмет силы и есть ли у него он сейчас?

* * *
        - Какие мы все-таки еще глупые, - заявила рано утром Дина и принялась сдирать со своего веретена с немалым трудом примотанное перо, которым она пыталась заниматься каллиграфией целую неделю.
        - Что значит «еще»? - пробормотала Йора, осматривая синяк, который образовался у нее на боку от ночного соседства с довольно тяжелым, хотя и небольшим каменным пестиком.
        - Ну, с возрастом, думаю, должны поумнеть, - вздохнула Дина. - Все-таки, одиннадцать лет - не очень много. Нет, ну надо? Я всю неделю притворялась, что мне удобно писать веретеном. И вот кого я пыталась обмануть? Ведь неудобно же!
        - И что же нам делать? - спросила Йора, подбрасывая на ладонях попеременно каменный пестик и ручку от жернова.
        - А то нам заняться нечем? - удивилась Гаота, надевая шнур от ключа на шею и пряча свой предмет силы под рубаху. - Между прочим, Сиона сразу сказала, что замирать над этими предметами - глупо. Повесил на шнурок - и пусть висит. А уж когда научит нас Скриб каким-то определенным действиям, тогда и поговорим. Чтобы я еще на этом ключе спала - нет уж.
        - Легко Сионе, - фыркнула Дина. - У нее, кажется, сломанный ореховый гребешок. Обломила оставшиеся зубья, подравняла на камне - и вот тебе почти кулон на веревочке. А у меня веретено. Оно ж в три кулака по длине! Да и у тебя - ключик, что игрушка!
        - Обрежь! - посоветовала Гаота. - Укороти веретено. Ты же не собираешься прясть? У тебя и прялки нет. В широкой части - просверли дырочку, продень шнурок. Узкую часть - отрежь. Как раз и выйдет по длине, как жезл Джора. Он три вечера с высунутым языком сидел, очищая свою безделушку. И узор восстановил, и цвет. Была черной, стала желтой. Понятно, что твое веретено чуть тоньше, ну так и ты постройнее Джора. Отнеси ему, он счастлив будет тебе помочь. А если узор какой набросаешь, он и украсит тебе его.
        - А мне? - соединила грустным домиком брови Йора. - А мне помочь? У меня же буковая рукоять от жернова такой же длины. Ну, разве что чуть потолще!
        - И тебе тоже, - засмеялась Гаота. - Только послушайте мой совет - сначала похвалите его восстановленный жезл, а потом уже просите о помощи. А толкушку свою оставь на столе. Будем пергаменты прижимать, чтобы Брайдик их на пол не скидывал.
        - А что там с Тисом? - спросила Дина.
        - А вот пошла бы и посмотрела, - повернулась к подруге Гаота. - Или стесняешься?
        - С чего бы это! - вскинулась Дина. - Некогда мне! Просто всего ничего учимся, а у меня от Грана уже два замечания. Так что - зубрить - не перезубрить это начертательное колдовство.
        - А вот его ты и используй, - посоветовала Гаота. - Может, и узор не придется придумывать. Нарисуй на своем веретене уложения силы. Да хоть те же водяные заклинания. Или огненные.
        - А ведь это мысль! - кинулась к конспекту по начертательному колдовству Йора. - И я тоже что-нибудь нарисую.
        - Ты не ответила, - подняла голову от своих записей Дина. - Что с Тисом-то? Ты же хотела проверить, как он? Не завелась ли снова в нем та зараза?
        - Не завелась, - вздохнула Гаота, с сожалением рассматривая свой ключик, вряд ли хотя бы даже крохотный узор мог на нем уместиться. - Правда, оживает он медленно, но упорно. Перебирает крохотные свитки, что остались от его матери. Ну, я рассказывала, с магическими ключами от ее умения. До прошлого года открыл всего два. И оба раза едва выжил. Так что я наказала Джору, чтобы глаз с него не спускал. Нельзя ему сейчас рваться. Нет запаса прочности.
        - Везет ему, - прошептала Дина, подперев голову ладонями. - Мама оставила ему свое поучение. Хоть в виде заговоров. И то хлеб. А у нас ничего. Так, Йора?
        - Так, да не так, - проворчала Йора, прикладывая свою буковую палочку к очередному рисунку в тетради. - Кажется, я замучаюсь выбирать. Много узоров подходит. Надо бы еще прикинуть, как они между собой взаимодействуют. Тебя разве родители не учили ничему?
        - Учили, - пожала плечами Дина.
        - И меня учили, - вздохнула Йора. - И я каждую минуту того обучения как золотую крупинку в памяти храню. Что там у Тиса с мусором, вот что я хотела узнать?
        - Он не показывает, - засмеялась Гаота. - Но Джор говорит, что мусора нет уже, а остались лишь склянки, по которым Тис найденное рассортировал. А еще он выпросил у Скриба лупу и каменный клей. А у Уинера - тонкий льняной шнур.
        - Зачем? - не поняла Дина.
        - Наверное, будет нанизывать на него свой предмет силы, - предположила Гаота.
        - Лучше бы он скорее поправлялся, - фыркнула Йора. - А то до сих пор чуть ли не за час выходит по утрам, а все одно - едва успевает добраться до дома, когда и мы возвращаемся.
        - Мы? - удивилась Гаота. - Чего же ты сегодня не побежала?
        - Так сегодня же свободный день! - удивилась Йора. - Когда же еще высыпаться? Да и опоздали мы уже. Через полчаса уже и завтрак.
        - А ну-ка быстро в помывочную, - сдвинула брови Гаота. - А то принюхается к вам тот же Джор, и не станет вырезать для вас узоры.
        - Придется обращаться к нему, когда у него случится насморк, - ехидно хлопнула в ладоши Дина. - Куда мы отправимся после завтрака?
        - Как и собирались, - строго сказала Гаота. - На конюшню к Капалле. Или вы забыли? Она нас будет ждать!

* * *
        После того, как скотный двор вынесли за пределы Стеблей, в крепости остались только лошади и толстый рыжий кот Брайдик, который особого ухода не требовал, потому что и так был ухожен сверх всякой меры, новенькие в очередь вставали, чтобы угостить его или погладить. Другое дело лошади. Хотя и они не страдали от недостатка внимания. Капалла перегородила жердями часть крепостного двора, оставив узкий проход вдоль западной стены к Кузнечной башне Габа и постирочной, и у лошадок появился хотя бы какой-то простор, пусть даже Брайдем и обещал, что рано или поздно лошади тоже переберутся наружу.
        - А как же быть с возможной осадой? - с изрядной долей ехидства спрашивала его Капалла, которой данная идея вовсе не казалась такой уж мудрой.
        - И чем же тебе помогут лошади в случае осады? - с легким раздражением, у которого были отдельные причины, спрашивал на самом деле обожаемую им лошадиную хозяйку Брайдем. - Ты же, кажется, не ешь конину?
        На этом месте обсуждения будущего расположения конюшни Капалла неизменно возмущенно фыркала, и диалог прерывался. Так что пока лошади все еще оставались в крепости. Место под будущую конюшню, правда, было уже размечено возле нового скотного двора - как раз примерно в лиге от домика старика Тида и на восток от входа в Приют, но строительство еще не начиналось. По всем приметам у Брайдема или у Гантанаса появились какие-то другие соображения по этому поводу. Зато вычищенный и отмытый бывший скотный двор по соседству с нынешней конюшней, распахнув широкие ворота, блаженно пропитывался осенними ароматами близкого горного леса и леса Орианта. Вот только Брайдем все еще не решил, что в нем разместить и пока что распорядился хранить в нем сено. Сейчас почти все лошади стояли в денниках, одну из них на длинном поводе прогуливала, заставляя бегать по кругу, подруга Капаллы черноволосая преподавательница обращения и оборачивания, а так же зверологии Деора, а еще одну сама Капалла, то и дело смахивая пот со лба рукавом, обрабатывала щетками у входа в конюшню.
        - Как обещали! - возвестила о прибытии троицы, перелезая через жерди, Гаота. - Доброе утро! Брайдем ведь еще не выделил помощника?
        - Доброго дня! - с довольно редкой улыбкой на лице оглянулась обычно строгая Деора. - А что если он обещал нам вас?
        - Да уж, - засмеялась Капалла. - Я бы от таких помощниц не отказалась, если бы еще они чуть больше любили лошадей, и чуть меньше - поспать. Доброе утро давно уже минуло. Лошади просыпаются рано.
        - Никогда не понимала, как можно спать стоя? - проворчала Дина.
        - Я могу, - фыркнула Йора.
        - Ты - это совершенно отдельный и особый случай, - не согласилась Дина. - К тому же, ты не лошадь.
        - Лошади не спят стоя, а дремлют, - заметила Капалла. - Пора бы уже запомнить. А если вы зайдете в конюшню ночью, то увидите, что они порой и лежат. Но, правда, недолго. А помощник у нас будет обязательно. Хотя я, конечно, надеюсь на помощницу. Но всему свое время. На кухне ведь уже появились новые повара?
        - Пока - два человека! - хором произнесли Дина и Йора. - И еще трое помогают Уинеру поддерживать порядок в коридорах и классах. И Брайдем еще говорит, что этого мало.
        - Брайдему дай волю, он тут целую дружину разместит, - подала голос Деора.
        - Подожди, - отозвалась Капалла. - Наберут в следующем году третий поток, и наставников будут дополнительно нанимать.
        - А Гантанас то и дело теперь напоминает нам, что теперь мы избавлены от дежурств на кухне и по уборке, поэтому учиться придется еще больше, - надула губы Дина. - Как будто раньше мы учились еще меньше? И почему избавлены от дежурств новенькие? Мы же дежурили! И классы сами убирали!
        - Наверное, потому что вы считаетесь первым легендарным потоком Приюта? - подмигнула Гаоте Капалла. - Хватит уже разговоров. Пришли помогать - помогайте. Лошадок у нас немало, так что - в бой. И не забывайте, чему я вас учила! Когда будете расчесывать хвосты, сзади лошади не вставать. Только сбоку. И не вздумайте осматривать копыта - это занятие не для вас. Все ясно?
        - Яснее не бывает, - проворчала Дина, подхватывая одно из приготовленных для помощниц ведер с щетками. - В следующие выходные опять будем выслушивать то же самое наставление?
        - Пока Брайдем не выделит мне помощницу, - улыбнулась Капалла.

* * *
        На самом деле подруги очень любили те дни, когда им удавалось прийти в конюшню, чтобы помочь Капалле ухаживать за лошадьми. Даже если при этом приходилось еще и выгребать лошадиный навоз, который старик Ориант неизменно загружал на тачку и вывозил куда-то к сторожевой башне, где у него постепенно разрастался любимый огородик. А уж чистка лошадей или даже ежедневное расчесывание грив и хвостов доставляли удовольствие и тем, и другим. К тому же в карманах у каждой из подруг обязательно имелось лакомство для их любимиц, хотя выделить кого-то из более чем трех десятков животных было непросто. У каждой имелся свой характер, каждая была красива по своему, каждая и сама была готова отдать предпочтение той или иной своей обожательнице. Впрочем, о чем Гаоте было прекрасно известно, на конюшню заглядывали не только они, хотя мальчишек конечно же больше привлекала возможность прокатиться на лошади хотя бы по тому же кругу, по которому сейчас прогуливала одну из застоявшихся лошадок Деора.
        Сейчас главным было не торопясь и как можно бережнее привести каждое животное в порядок. В холодное время это делалось прямо в денниках, но в теплый осенний день лучше было вывести животное на воздух. Понятно, что это было не мытье лошадей в летнюю жару, когда можно было окатить водой заодно и друг друга, но тоже доставляло удовольствие. Вскоре и Гаота, и Дина, и Йора уже пристроились с выбранными ими любимицами к жердям ограды и занялись их кожей. В обычные дни, когда им удавалось забегать в конюшню не более чем на полчаса, да и то не каждый день, они сразу занимались гривой и хвостом, которые лучше всего было расплетать и распускать просто пальцами, но сегодня был день серьезной чистки. Сначала следовало протереть слегка влажной мочалкой глаза и ноздри. Потом взять мягкую щетку и плавными движениями очистить сначала голову, потом плечи, потом спину. Причем сначала с одной стороны, а потом с другой. И только затем заниматься ногами. И все время присматриваться, нет ли где потертостей или укусов или еще чего-нибудь, чему места в хозяйстве Капаллы конечно же почти не бывало. Ну а потом надо было
взять влажную мягкую тряпку и протереть лошадь полностью. На все про все как правило уходило не менее двух, а то и трех часов. И это при условии, что все лошади и так были чистыми и брать ту же скребницу - не приходилось.
        - У меня такое чувство, что я вымыла все классы на целом ярусе! - вытерла пот со лба Дина, отводя в денник последнее доставшееся ей животное.
        - А у меня, как будто я и не завтракала, - хмыкнула Йора.
        - Ничего, уже скоро обед, - подмигнула подругам Гаота. - К тому же мы всегда можем заглянуть на кухню и утащить по паре пирожков.
        - Сомневаюсь, - вздохнула Дина. - По выходным там всегда пасется Брок. Кажется, даже готов мыть посуду за лишний пирожок.
        - Как обычно - спасибо! - подошла к ним Капалла. - Имейте в виду, я буду рада вас видеть даже тогда, когда у меня здесь все-таки появится помощница. И вот еще что, когда рано утром мимо пробегала Пайсина с теми детьми, что готовы напитаться бодростью даже в свободные дни, она просила вам напомнить, что сегодня мы учим новеньких играть в два мяча. Так что будет рада видеть вас в среднем зале.
        - А почему не здесь? - удивилась Йора, оглядываясь на установленные в крепостном дворе столбы с корзинами.
        - А вот это спросите у Сионы, - подала голос Деора, выводя из конюшни очередную лошадь. - Она ведь не только управляется с погодой, но и предсказывает ее. Скоро начнется дождь.
        Гаота покосилась на небо, на котором, конечно, были облака, но что-то они не слишком напоминали тучи, и вспомнила, как Сиона объясняла свое нежелание эти самые тучи разогнать. Обычно она говорила, что это потребует слишком много времени и сил, которых может не хватить не только у самой Сионы, но и у всех магов приюта даже вкупе с приютскими воспитанниками. Потом, когда подобные вопросы стали скорее обращаться шутками, отвечала просто - «Зачем?»
        Действительно, зачем тратить силы на что-то не слишком нужное и противоречащее естественному ходу вещей? Но сейчас Гаота хотела поговорить не об этом.
        - На какой лошади путешествовала Мисарта? - спросила она.
        - Что? - уточнила Капалла с грустной улыбкой. - Искали повреждения на животных?
        - Конечно, - вклинилась в разговор Дина. - Мисарта, конечно, вроде бы не помнит ничего и мазью от Хилы лицо мажет, но у нее же ожог был! Как от солнца. Глаза, нос и рот прикрыла наверное ладонью, а остальное обожгла. Лошадь же тоже могла пострадать?
        - Лошадь не пострадала, - ответила Капалла. - Мисарта ездила на Ромашке.
        Подруги одновременно повернулись в сторону Деоры, которая как раз выгуливала Ромашку.
        - А на ком ездил Спрай? - спросила Йора.
        - На Гнедой, - ответила Капалла. - И с ней тоже все в порядке. Флич - на Лентяйке. И ее вы тоже вычистили. Ничего не заметили? Потому что ничего и нет. Думайте-думайте, я предполагала, что вы сами догадаетесь. Где ваша внимательность? Дознание вести не так уж и просто. Может быть, даже сложнее, чем разыскивать тайные ходы в крепости.
        - Тайные ходы тоже не просто разыскивать, - надула губы Дина. - А Гран на чем ездил?
        - На Черной, - ответила Капалла.
        - Подождите, - нахмурилась Гаота, оглядываясь на конюшню. - А где Ласточка? Ее ведь Тид забрал?
        Как она могла забыть эту забавную и добрую лошадку с белым пятном на лбу? Ну, точно, наверное, ее забрал Тид. Он частенько брал ту или иную лошадь, чтобы добраться до Белой Тени, что вновь поднимала стены в устье Медвежьего урочища. Своя-то лошадь у Тида была уже немолода.
        - Нет? - в ожидании уставилась на Капаллу Гаота.
        - Ласточка погибла, - ответила Капалла. - На ней была Йока. Гран, правда, говорит, что Ласточка закапризничала, и как раз перед бедой Спраю пришлось сесть на нее, но уезжала из крепости на Ласточке Йока. Только не спрашивайте ее ни о чем. Она все равно ничего не помнит. Так же, как и Мисарта. Если хотите, поговорите с Граном.
        Глава четвертая
        Части и целое
        Тис вставал, когда Джор еще посапывал в постели. Одевался, выходил на улицу и отправлялся на прогулку. В крепостном дворе было уже светло, осень по сути только вступала в свои права, где-нибудь в Фионе, где полтора года назад Тис трудился помощником кузнеца, еще только подходило к концу лето, а здесь, в южных отрогах Рэмхайна, было уже свежо. Ночная прохлада схватывала за плечи и насылала озноб. Легкая пробежка разогнала бы его без следа, но на настоящую пробежку Тис пока был не способен. Боялся упасть тут же, не дойдя до Орлиных ворот. Поэтому он ежился, радовался тому, что уже способен шагать, не опираясь на чью-то руку, на ходу здоровался с Капаллой, которая уже возилась возле своей конюшни, наверное, только новые повара поднимались раньше ее, кивал Габу, если тот высовывался из своей башни, разводил руками, если кузнец задавал ему все тот же вопрос: «Ну и долго мне тебя ждать, парень?». Оставлял за спиной Орлиные ворота и только тогда пробовал бежать. Спотыкался поначалу и падал, да и ноги едва отрывал от земли, семенил скорее, задыхался так, что добредя до хижины Орианта, был не в силах
ответить что-то на стариковское приветствие, только прижимал руку к груди и кланялся, но все же бежал. Обливался потом, чувствовал вкус крови на языке, выкашливал что-то из себя кусками, сдерживал не оставляющую его тошноту, стискивал зубы так, что они скрипели, порой вздрагивал, казалось самому, что ослеп, черные круги плыли перед глазами вместо молодых кедров Орианта, натыкался на них не раз, все лучше, чем свалиться с обрыва в Снежную пропасть, пусть и сладил Уинер вдоль нее что-то вроде плетня, но бежал. Не отвечал на насмешки, если пошатываясь, набредал на обратном пути на Джая, Флича или еще кого несдержанного по детской глупости на язык. Выходил чуть раньше, чтобы не сталкиваться ни с кем, и бежал. А на второй неделе вот такого бега, на второй неделе после того, как Фаола вытерзала из него неведомую пакость, не шагнул после первого же круга в Орлиные ворота, чтобы добрести до помывочной и долго приходить в себя, а завернул на второй круг. Подумаешь, подвиг, добавил к полутора лигам еще полторы, но добежал, не умер, и хотя едва не полз потом к их с Джором комнате, был счастлив. И так теперь
каждый день.
        Хила, которая настаивала, чтобы Тис показывался у нее ежедневно, сначала ловила его после обеда у общей столовой, потом смекнула что-то и стала отлавливать непослушного недужного сразу после пробежки. Набрасывала на плечи принесенную с собой шаль, подводила Тиса к скамьям, что стояли у дома учеников, прижималась ухом к его груди и слушала.
        - Повезло тебе, парень, - беззлобно ворчала, - или сердце у тебя с железным запасом прочности, или зараза твоя не успела его истерзать. Понятно, что сейчас силы в нем нет, но в твоем возрасте это дело наживное. Дело же не в том, что эта пакость или даже эти разные пакости силы из тебя тянули. Думаю, дело в том, что они и были твоей силой. Знаешь, если вельможа ногами не ходит, если его слуги носят, то ноги у него со временем отсыхают. А ты весь как те ноги. Только вины твоей в том нет. Но ты не насилуй себя, засыпай ту яму, что в тебе есть, понемногу. Грунт плотнее ляжет. Проваливаться не будет. Ты слышишь меня или как? Чего губу прикусил?
        Говорила и сама понимала, что будет насиловать. Не по глупости, а по упорству и по ощущению, что близко край, но не под ногами пока, хотя, вроде вот она яма, куда ни ткнешься - провал. Вместо скорости и выносливости - яма, вместо былой ловкости и умений - яма, вместе уверенности в себе, пусть и не яма, но зыбкие мостки поперек нее. Может и засыпал бы Тис эту яму собственным сбережением за год или за два, но не было у него этих двух лет. Не потому, что срок ему был отмерен, а именно по ощущениям зыбкости всего вокруг, ощущениям, что прилетали с ветром, со стужей, с телом Спрая, погребенным в пяти шагах от тропы, на которой Тис разыскивал собственную силу. Поэтому каждое утро - пробежка. Два круга. Пока - два. Перестанет горлом идти кровь, будет больше. Главное, чтобы Гаота не распознала его слабость, и так то и дело приходит, кладет руки на плечи и делится силой. А потом уходит, пошатываясь.
        Вот и сегодня поймала его в столовой, пока он сидел и думал, сможет ли встать, хорошо хоть Джор понимал все без слов, и принес еду, и унес пустую посуду. Улучшения наступали, но не так быстро, как хотелось Тису. Сегодня маленький сдвиг случился как раз за этим столом. Он почувствовал вкус пищи. И даже поел с аппетитом.
        - Сегодня ты ел лучше, - заметила Гаота, вглядываясь в лицо Тиса.
        - И долго ты его будешь ублажать? - донесся от входа в столовую смешок Джая. - Дурного коня кормить - толку мало.
        - Однажды я ему покусаю! - прошипела Дина.
        - Я бы не смогла, - вполголоса ответила Йора. - Вырвет же, такую пакость кусать!
        - Не берите в голову, - проворчал Брок с соседнего стола. - Его пожалеть надо. Только представьте, если бы он это не сказал, так бы и носил в себе этакую дрянь. Бедняга.
        - Что тут у вас? - вернулся к столу Джор. - Опять Джай какую-нибудь гадость ляпнул? Или Флич? Или Гайр? Хотя, Гайр вряд ли.
        - А ну-ка, - решительно поднялась со своего места Гаота и шагнула за спину Тиса. - Дина, Йора, помните наш разговор? А помогите-ка мне уже сегодня. Что толку заплаты лепить, если та пакость, которую из Тиса Фаола вытащила, раны после себя оставила? Ау, Тис! Или ты готов полгода лежать неподвижно, чтобы эти раны затянулись? Или думаешь, никто не знает, как ты бегаешь по утрам? Никто не видит кровь у тебя на губах? Флич уже и к Хиле сбегал, доложился, что у Тиса поганая болезнь, что он скоро всех тут перезаразит.
        - Не она это! - проворчал Джор. - Ту заразу я знаю, ее не спутаешь. Она обычно горняков терзает.
        - Так и я знаю, что не она, - стиснула зубы Гаота. - Была бы та зараза, я давно бы уже ее излечила, а на эту мне силы почему-то не хватает, как будто в открытую рану кто-то соли каждый день подсыпает. Дина, Йора, кладите ладони на мои руки. И готовьтесь к головокружению и слабости на весь день.
        - Гаота! - только и смог сказать Тис.
        - А ну-ка, - шагнул вперед Джор. - А про меня забыли, что ли?
        - И про меня, - закряхтел, поднимаясь, толстяк Брок. - Отодвиньте лавку от стола, а то и не подойдешь к вам! Мил! Ты куда собрался? Иди сюда! Мы друзья или кто?
        - Друзья, - подтолкнул юркого Мила к Тису возмужавший и раздавшийся в плечах за лето Бич. - Дайте и мне подойти. Если все разом, точно справимся. Только уж ты, Гаота, постарайся. Я в исцелениях не мастак. Только силой могу поделиться.
        - Подождите, - раздался голос красавицы Сионы. - Как хотите, но нам с Фаолой тоже надо ухватиться.
        - Можно за локти, - кивнула Гаота. - Только чтобы кожа к коже. И не бойтесь, я вреда никому не причиню. Главное, хотеть помочь. Больше ничего не нужно.
        - Вот бы так экзамены сдавать, - вздохнула Дина. - Главное, хотеть сдать. Больше ничего не нужно.
        - Я тоже хочу, - к столпившимся друзьям шагнул всегда молчаливый и сдержанный Олк. - Мало ли, вдруг когда-нибудь и мне помощь потребуется, а то ведь и попросить постесняюсь.
        - Подходи со стороны Фаолы, - кивнула Гаота.
        - Не могу, - покачала головой Олк. - Тут что-то…
        - Кто-то, а не что-то! - появилась под боком у Фаолы словно внезапный сюрприз маленькая Глойна. - И ты на меня чуть не наступил! Вот, хватайся рядом с моими ладонями.
        - Ну все, - кашлянул Брок. - Куча мала готова. Давай, Гаота, все равно больше никто не сможет подойти. Нас и так тут… уже одиннадцать человек, считая Тиса!
        - С половиной! - пискнула Глойна.
        - Начали, - прошептала Гаота.
        Все одиннадцать человек замерли и натужно засопели, а кто-то даже заскрипел зубами и прошептал что-то не вполне приличное. Тис затаил дыхание. Нет, он не почувствовал, что в него вливается сила, как она вливалась всякий раз, когда этой силой старательно делилась с ним неугомонная девчонка Гаота. Скорее ему показалось, что он опускает липкие руки, липкое лицо, липкое тело, все свое липкое нутро в проточную, прохладную воду, и эта прохлада не только уносит облепившую его гадость, точнее след от гадости, обрывки ее паутины, но и охлаждает невидимый никому жар, и он наконец может вздохнуть полной грудью. Вздохнуть и дышать. Главное, оказывается, просто дышать. Дышать…
        - Все, - обессилено выдохнула Гаота то ли через минуту, то ли через десять. - Кажется, мы эту гадость вычистили и сожгли. Думаю, что окончательно. Да еще набросили на Тиса что-то вроде защиты. Спасибо прежде всего Дине и Йоре, ничего не забыли, и всем остальным тоже! Надеюсь, что Гантанас не ошибся с советом, и что Тис разберется как пользоваться этой защитой. У кого в горле пересохло? На кухне найдется по чашке сладкого отвара? И не дергайтесь по поводу ваших ладоней и легких ожогов на руках. Могло быть и хуже. Жаль, но сейчас я уже никому не помогу. С этим - к Хиле. Но сначала на противостояние. Скоро урок. Поспешим. Юайс не любит, когда мы опаздываем.
        - Да мы и не опаздывали никогда! - воскликнула Дина, дуя на обожженные ладони.
        - Это же Юайс! - с деланным придыханием произнесла Йора, что вызвало общий хохот, потому как симпатия Гаоты к светловолосому наставнику была общеизвестна.
        - И ничего смешного, - засмеялась вместе со всеми Гаота. - Просто однажды он спас мне жизнь. Ты идешь? - повернулась она к Тису. - Ты как себя чувствуешь?
        - Я бы на его месте сказала, что-то в боку покалывает, - хихикнула Дина. - Чтобы Гаота не зазнавалась!
        - И что в животе пусто, - улыбнулась Йора. - Чтобы Брок пирожками поделился. Пошли уже!
        - Все хорошо, - прошептал Тис.
        - Не совсем, - проворчал Брок, подбрасывая пакет с пирожками. - Похоже, я недобрал. Или недоел. Надо еще пару пирожков взять. А то не дотяну до обеда.
        - Да пошли уже! - побежал к выходу Мил.
        - Идите, - попросил Тис. - Я приду. Хотя, может быть, этот урок и пропущу. Отдышаться нужно.
        Он с трудом улыбнулся и наклонился, уткнулся лицом в собственный локоть. Меньше всего Тису хотелось, чтобы кто-то увидел его слезы. Он и сам не мог вспомнить, когда на его лице появлялись слезы в последний раз, обычно их заменяла холодная ярость. Но именно теперь, когда его недомогание было разделено большей частью его соучеников, пришло время слез.
        Он просидел в столовой в одиночестве минут десять. Отдышался, съел оставленный Броком на тарелке пирожок, поднялся и понял, что от его недуга осталась только усталость. Впервые это была только усталость, может быть, впервые с того самого уже давнего дня, когда он почувствовал опасность, накрывающую кузницу, и укрылся от нее на крохотном островке посреди топи.
        Тис поднялся и вышел из столовой во двор Стеблей. Сразу за вырезанной из гранита вазой стоял старший смотритель приюта Брайдем и что-то рассказывал столпившимся вокруг него первогодкам. Их было двадцать. Во втором наборе приюта не оказалось переростков, подобных Сионе или Джаю, зато было двое или трое черных ребят, наверное, с юга, из народа кинки. Всем детям было от девяти до десяти лет, пожалуй, только Глойна не успела добраться до этого возраста, хотя Тис прекрасно понимал, что какой-нибудь сирота и пяти, и шести лет не остался бы без попечения, прояви он хоть какие-то умения или способности. На одном из занятий Гаота даже спросила Брайдема, а что происходит с теми детьми, которые попадаются на пути друзей Приюта, но не обладают магическими талантами? Тогда Брайдем ответил не сразу, он подошел к окну своего класса и какое-то время словно пытался что-то высмотреть неведомое среди горных вершин, а потом сказал, что детей обладающих магическими способностями очень мало. Не один на сотню, а где-то один на тысячу. Причем, кто его знает, выльются ли эти способности во что-то достойное внимания. И
имни, способных к перекидыванию и другим практикам, немногим больше. А уж сирот из них вовсе малая часть. Не так много сирот и среди простых детей. Конечно, под этим небом случается достаточно бед, которые могут лишить ребенка родителей и крова, но больших войн да и просто войн давно не было, а среди народов Арданы не принято бросать в беде ни ближних, ни дальних родственников, да и просто добрых соседей хватает. Поэтому не все так плохо, как могло бы показаться, даже с учетом беспокойных ожиданий и бед, которые клубятся на горизонте, и о которых речь впереди. Но те друзья, которых упомянула Гаота, не проходят мимо сирот, не обладающих талантами. Во многих королевствах есть приюты для несчастных, а там, где их нет, их судьбой обеспокоены храмы. Чаще всего бывает достаточно довести такого ребенка до ближайшего храма.
        - И успокоиться? - спросила тогда Гаота.
        - Покоя на этой земле нет, - ответил ей Брайдем.
        Вряд ли Гаоту устроил этот ответ. Он и Тиса тогда не устроил, но теперь ему казалось, что другого ответа и быть не могло. Что толку сокрушаться о всеобщей несправедливости? Не лучше ли оглянуться вокруг себя? Хотя бы для того, чтобы вспомнить, кем ты был сам, что ты пережил и где в итоге оказался.
        Так он и сделал. Подошел к гранитной вазе в центре крепостного двора, тем более, что Брайдем уже повел детей к Орлиным воротам, наверное, собрался знакомить их со Стеблями, начиная со Сторожевой башни, и оглянулся. Всмотрелся в три главных крепостных башни, которые по сути и составляли Стебли - одну из семи легендарных крепостей, порадовался, что древние часы на средней башне, которая открыла Тису свой секрет в прошлом году, уверенно отсчитывают часы, и стал поворачиваться по часовой стрелке. Сразу за южной башней, из которой Тис только что вышел, и в которой находилась трапезная, высился дом учеников. Затем следовало здание, которое называлось хозяйством Орианта, и где старик хранил разные семена, нужную ему утварь и где иногда проводил занятия, разъясняя особенности разных растений и связанные с ними тайны. За этим зданием стояла конюшня Капаллы и скотный двор, который с лета пустовал. За ними торчали на фоне скал две небольших башни, о которых Тис почти ничего не знал кроме того, что одна из них называлась Торговая, а другая - Пороховая, и того, что пройти к ним можно было только через конюшню
или бывший скотный двор. За скотным двором следовала Сливная башня, которая и на башню не была похожа, в ней находилась постирочная. Сразу после нее начиналась тыльная крепостная стена и начиналась она Кузнечной башней, хотя основой всего западного рубежа обороны Стеблей были Орлиные и Тайные ворота, чьи тайны легко разгадала неугомонная троица тоже еще в прошлом году. Недалеко от башни Тайные ворота высилась Водяная башня, а точно напротив конюшни - на другой стороне двора - располагались дровяной склад, мастерская Уинера и еще две башни - Тюремная и Масляная. В Масляной стояли кувшины с земляным маслом, а в Тюремной не было ничего, поскольку, как посмеивался Гантанас, Приют это Приют, а не тюрьма. Ну а между ними и Северной башней крепости стояли еще два высоких дома - дом охраны и мастеров, и дом наставников. Весь мир, вся жизнь Тиса уже второй год происходила именно в этом кругу, и, кажется, ему это нравилось.
        Пошатываясь, но стараясь ступать твердо, Тис пошел к Кузнечной башне, из которой доносилось позвякивание молота. Габ, беря в руки молот, обычно плотно закрывал дверь, выходящую во двор крепости, а чтобы приглушить звук, еще и задергивал плотный полог, открытыми оставались только окна-бойницы, ведущие в лес Орианта, и у старика, как тот сам жаловался, время от времени начинало звенеть в голове. Дверь была закрыта, но не заперта. Тис с трудом сдвинул ее с места, затем отогнул полог. Почувствовавший сквозняк кузнец обернулся от наковальни, положил молот, сунул заготовку щипцами в угли и расплылся в улыбке:
        - Кого я вижу! Неужели собрался с силами?
        - Еще нет, - вздохнул Тис, - но есть надежда, что скоро соберусь. Ничего, если я снова начну приходить иногда?
        - Будешь ковать себе новый меч? - прищурился Габ.
        - Пока нет, - замотал головой Тис. - Еще один такой же - не хочу, а сделать что-то лучше, пока не готов. Нет, просто в помощь. Шевелиться надо, чтобы выздоравливать, вот я и буду иногда здесь шевелиться. Если, конечно, вы не против.
        - Это ты хорошо придумал, - расплылся в улыбке Габ. - И почему же я должен быть против? Вон, Брок напрашивается в помощники к новому повару, тот же не против? И я не против. Даже раз в неделю заглянешь, все равно буду рад. Работы полно. И насчет меча мы с Брайдемом и новым ключником уже кое-что придумали для тебя. Думаю, порадуем тебя уже сегодня. Мне даже будет интересно, что ты скажешь об одном любопытном клинке, очень интересно. Только поэтому я ни слова не сказал Брайдему о том, что рассмотрел сам. Язык себе прикусил, чтобы не болтать. И чтобы они не передумали. Кстати, в помощниках у меня ты не один будешь, в новом наборе еще один ученик кузнеца нашелся. Даже сын кузнеца. Правда, знает поменьше тебя и умеет поменьше, но металл чувствует. Яраном его кличут. На год тебя помладше. Не успел познакомиться?
        - Нет, - покачал головой Тис. - Из нового потока никого не знаю кроме Глойны. Но теперь познакомлюсь. Что с отцом этого Ярана?
        - То же, что и с прочими, - помрачнел Габ. - В этот раз почти все сироты. Да и остальные не из теплых кроваток прибыли. Синай говорит, что так с первого взгляда может и незаметно, но сгущаются тучки. Но с другой стороны, мы же по всей Ардане пенку снимаем, так-то, может, и не слишком заметно. Брайдем все надеется, что пронесет беду. Когда тебя ждать-то?
        - Думаю, к концу недели, - кивнул Тис и вышел из кузницы.
        У конюшни Капалле помогала какая-то незнакомая светловолосая женщина. Тис было удивился, но тут же припомнил, что, кажется, и новый ключник появился в Стеблях на замену Тайсу. Да и на кухне суетился крепкий молодой и высокий мужчина из народа дорчи и тонкая в талии, но широкая в плечах смуглая, даже темнокожая девица. Она уж точно из кинки. Далеко забирались друзья Стеблей, чтобы опередить посланников колдунов Черного Круга. По всей Ардане помогали тем, кто обладал магическим даром, или укрыться от злых колдунов, или скрыть свои способности. А уж тех, кто оказывался беззащитен, привозили сюда. Что-то здесь будет еще через один год?
        Тис вспомнил свое пребывание год назад в Дрохайте, вспомнил Рана, который, скорее всего, оказался в лапах черных колдунов, вспомнил мальчишку Казура, который точно оказался в их лапах, но устоял и погиб. Вспомнил Алаин, которая с двумя служками разгуливала по Дрохайту едва ли не как хозяйка. А ведь он находился в нескольких шагах от меча своей матери. И в нескольких шагах от убийцы своей матери. И ничего не мог сделать.
        Эта мысль словно вонзилась ему в сердце, Тис присел на постамент гранитной вазы и не сразу услышал крик Джора.
        - Эй! Ты как там?
        - В порядке, - поднял голову Тис и понял, что урок закончился. Точно. Наверное, он пропустил колокольчик Скриба, когда заглядывал к Габу, да и новенькие уже возвращались из леса Орианта. Кажется, им удалось там побегать и поиграть. И довольный, словно выгулявший собственных внуков дед, за ними шел Брайдем.
        - Давай помогу, - подбежал Джор. - А то опоздаем на следующий урок.
        - Спасибо, - поднялся Тис. - Я сам. Что у нас дальше?
        - Да зануда наш, - поморщился Джор. - Бейд. Забыл, что ли? К нему лучше не опаздывать.
        - Зато спать на его уроках можно ничего не опасаясь, - улыбнулся Тис.
        - Вот! - обрадовался Джор. - Кажется, я узнаю прежнего Тиса. Хотя, честно говоря, если все учесть, получается, что настоящий Тис должен вот только теперь открыться. Юайс спрашивал про тебя, рад, что мы тебе помогли все вместе. Гайр сожалел, что раньше ушел из столовой. Мисарта с Йокой ничего не сказали, а Джай и Флич смеялись над нами. А еще у нас на уроке была новая охранница. Да, ты не знаешь разве? Она прибыла вместо Спрая. Смуглая такая. Познакомилась со всеми, запомнила имена. Красивая… Знаешь как ее зовут? Фригра!
        - Мисканское имя, - заметил Тис.
        - Да, - кивнул Джор. - Гаота тоже сказала. Она же мисканка наполовину. Теперь в охране две красавицы - Крайса и Фригра. Ну-ка, посмотри на меня. Тебе точно лучше. У тебя и взгляд вроде уже не мутный. Тогда вот еще тебе новость. У Капаллы появилась помощница. Зовут - Олла.
        - Я ее видел, - кивнул Тис.
        - Ну, а остальное ты, наверное, знаешь, - пожал плечами Джор. - Новых поваров зовут Оноир и Крана. Они сменяют друг друга. Один день - он старший, другой - она. Крана темненькая. Говорят, что от нее у некоторых блюд необычный вкус, хотя мне нравится. Она добавляет какие кинкские травы в них. Брок, кажется, в нее влюбился и просится на кухню помощником. Хотя, скорее всего это его старая любовь к еде. А новый ключник не такой старый, как был Тайс. Но и не молодой. Какой-то прежний знакомый Гантанаса, зовут его - Слат. На вид - умный дядька. Ну вот, кажется, я тебе все и рассказал.
        - Поспешим, - улыбнулся Тис. - Класс Бейда на третьем ярусе. Надо еще подняться. А Брок точно влюбился не в эту повариху, а в ее пирожки. Он оставил мне один. У них и правда необычный вкус. Будь я Броком, и я бы в них влюбился. А заодно и в повариху.
        - Не согласен! - погрозил Тису пальцем Джор. - У Хилы пирожки были не хуже. Она, кстати, о чем-то расспрашивала Гаоту, так что в обед тебя придут осматривать.
        - Пусть, - обреченно согласился Тис.

* * *
        Этот день, пожалуй, получился самым суматошным. Тис с некоторым напряжением просидел все занятия до обеда, хотя то и дело ловил гордый взгляд Гаоты, как будто то, что он не дремал, тяжело дыша, в дальнем углу, являлось ее личной и неопровержимой заслугой, хотя где-то так оно и было на самом деле. Потом Тис отправился вместе с Джором на обед, где был и в самом деле осмотрен Хилой в ее бывшей поварской самым тщательным образом, после чего услышал от нее в адрес крутящейся поблизости троицы слова, которые обрадовали всю компанию:
        - Жить будет, но, раздери меня надвое, Гаота! Что с ним было и как вы это сделали? И почему вы отделались только легкими ожогами, даже покраснениями всего лишь? Да и вообще, неужели можно вылечить человека, навалившись на него толпой?
        - Можно, - гордо ответила Гаота. - Если эта толпа состоит из друзей.
        После обеда Тис вместе с остальными соучениками спустился в средний зал, который на самом деле был самым большим залом, а назывался средним лишь по его расположению между нижними и верхними подземельями и где обычно проводились дневные занятия по фехтованию, стрельбе из лука и борьбе, и понял, почему подружки шушукались, что Юайс уже подходил к Капалле и осматривал помещение бывшего скотного двора. Заниматься чем-то даже в просторном зале одновременно двум потокам было невозможно. Гам, визг, хохот переполняли его. Конечно на четвертом ярусе южной башни имелось еще два пусть и не огромных, но довольно вместительных зала, в одном из которых Габ открывал воспитанникам тайны холодного оружия, а в другом Пайсина учила их же владеть собственным телом или тому же фехтованию, но если на третий год в крепости появится еще один поток, поиск места для занятий мог стать проблемой. Хотя вот этот час после обеда и полуденного отдыха было неплохо проводить в такой суете. Это не было обычным уроком, скорее это был час для игр и бодрости и, наверное, час единения обитателей Приюта Окаянных, которые, конечно же, не
были никакими окаянными, а были обычными детьми, теми, кому очень не повезло в жизни, а потом, через какое-то время, все-таки повезло. Стебли становились для них родным домом на глазах. Тис, который вошел в зал последним, и сначала просто присел на соломенных тюфяках в углу, смотрел на новичков и замечал, что хотя еще не все из них оттаяли, радость и интерес в их глазах поблескивали живым огнем. А уж когда Джай скрестил деревянный меч с невысокой, но на удивление гибкой и быстрой смуглой незнакомкой в учебной схватке, прекратился и шум, и гам. Вокруг соперников тут же образовался плотный круг, и все кто в нем оказался, следили за боем, затаив дыхание.
        Джай выглядел как настоящий воин и был достоин всяческого восхищения. Он прекрасно перемещался, отлично реагировал на выпады соперницы, к тому же был на голову выше ее ростом и, наверное, даже сильнее. Вот только уязвить он ее не мог. Она отбивала все его удары и даже собственные выпады делала, не сходя с места, лишь припадая на выставленную ногу, и не сходила с места даже тогда, когда Джай вовсе бросался на нее, как на препятствие, которое намеревался разрушить. В этом случае она всего лишь отбивала его удар, чуть уклонялась в сторону и позволяла парню пронестись мимо, не упустив случая шлепнуть превратившегося за лето в красавца Джая по мягкому месту собственным мечом плашмя, что, похоже, вызывало в нем самую настоящую ярость. Наконец, когда он взметнул меч, чтобы раскроить ей голову, она отпрыгнула в сторону, поймала его удар на свой деревянный клинок, как-то хитро выкрутила собственную руку и выбила меч из руки Джая так, что его оружие подлетело едва ли не к потолку зала, но было тут же поймано вездесущей Пайсиной.
        - А так? - в ярости засучил рукава и двинулся на незнакомку Джай.
        - Остынь, - улыбнулась незнакомая воительница, бросая свой меч все той же Пайсине. - У меня нет задачи унизить тебя. Ты неплохо держался. Из тебя выйдет толк.
        - Ты шлепала меня! - прошипел Джай.
        - Меня саму так учили! - развела руками незнакомка. - Это не унижение, это закалка. Закалка твоего характера, твоей стойкости. Ты должен был отнестись к этому весело. Если ты сделаешь другой выбор, то подтвердишь свою уязвимость.
        - Вот сейчас мы и посмотрим, - сузил взгляд Джай.
        - Что ж, - незнакомка тоже засучила рукава. - Ты сам этого захотел. Кто первый упал, тот и проиграл. Согласен?
        - Да! - бросился вперед Джай.
        И опять он совершил ошибку. Кажется, Джай надеялся ухватить маленькую соперницу за плечи, вцепиться покрепче, развернуться вместе с ней, поймать ее на бедро и бросить на деревянные маты, на которых они скрещивали учебные мечи, но ему не хватило скорости. Или ее избыток имелся у его соперницы. Та всего лишь использовала его собственную силу и его вес. Присела в тот самый миг, когда его руки были готовы сомкнуться на ее плечах, сама подхватила его снизу поперек пояса, неожиданно легко выпрямилась и взметнула молодого мужчину над собственными плечами, но не приложила его потом к деревянному полу со всей силы, а опустила почти мягко, прижавшись грудью к его плечу. В зале воцарилась полная тишина, в которой раздался ее веселый голос:
        - Мы можем это повторить столько раз, сколько тебе будет угодно. До вразумления.
        Тису показалось, что потолок, а точнее своды зала обрушатся от грянувшего хохота. Джай в остервенении вырвался из объятий незнакомки, вскочил на ноги и бросился прочь.
        - Мечта, - заметил присевший рядом с Тисом Джор. - Повторить столько раз, сколько будет угодно. Я бы никогда не вразумился. Ты видел? Она прижалась к Джаю грудью. Повезло. Это новая охранница. Фригра. Как она тебе?
        - Необычная школа у нее, - заметил Тис. - Я не сталкивался. Хотел бы поучиться у нее фехтованию. Хотя, слабые места есть. Другой вопрос, знает ли она сама о них и позволяет ли их использовать?
        - Я вовсе не об этом! - скорчил гримасу Джор. - Хотя твои слова лучшее подтверждение твоего грядущего возвращения в строй. Как она тебе сама по себе? Красивая. Правда?
        - Да, - согласился Тис. - Конечно, не такая как Гаота, Дина или Йора, но довольно красивая.
        - Это даже сравнивать нельзя, - махнул рукой Джор. - Гаота, Дина и Йора считай, что вообще наши родные сестры. Они всегда красивее всех. А кто может сравниться с Сионой? Я уж не говорю про Пайсину или Крайсу. Мне и Капалла очень нравится, хотя она совсем взрослая. Зато посмотри, сколько красавиц во втором потоке. Кстати, как-то так получилось, что там десять девочек и десять мальчиков. Никого еще не знаешь?
        - Узнаю со временем, - пробормотал Тис. - Не будешь так добр подать мне меч? Я хочу… потанцевать. Да, и покажи мне нового старосту и мальчика, которого зовут Яран.
        - Зачем тебе меч? - пожал плечами Джор, но шагнул в сторону и подхватил один из деревянных мечей, торчащих из корзины. - Сомневаюсь я, что тебе стоит сейчас… танцевать. Может на сегодня уже хватит впечатлений? У тебя руки дрожат. А староста и Яран вон там. Как раз те двое, что учатся забрасывать мяч в корзину. Не туда смотришь. Вон там, у стены. Староста, его зовут Блас, чуть пониже. Ну, который с черными кудрями. Он, кстати, наш ровесник, самый старший на втором потоке. А Яран чуть повыше и потоньше. Держи меч, я тоже хочу побросать мяч.
        Тис взял деревяшку, привычно ощупал ее, взял в одну руку, перекинул в другую, с некоторым трудом поднялся и пошел в дальний правый угол, где пока никто ничем не занимался. Перекладины и подвешенные для лазания канаты находились по левой стене. Как-то незаметно в зале образовалось две группы учеников. Нет, Джор и еще пятеро мальчишек стали бросать мяч и бегать между корзин, но все остальные уселись вокруг наставников. Мальчишки - вокруг Юайса. Девчонки - вокруг Пайсины и Фригры. До ушей Тиса донеслись слова Пайсины:
        - Как вы только что могли заметить, дорогие мои, не имеет никакого значения, что вы ниже ростом, меньше весите и даже обычно слабее мальчиков. Вы всегда сможете противостоять им.
        - Мальчикам? - с недоумением подала голос Дина.
        - Соперникам, - успокоила ее Пайсина. - Иногда - врагам. Кстати, ими могут оказаться и женщины…
        Далее Тис не стал прислушиваться. Он встал спиной к окнам, расставил ноги, взял меч в правую руку, закрыл глаза и сделал выпад правой ногой в сторону, одновременно вскидывая над головой клинок. Так начинался длинный и самый простой танец обычного дружинного мечника. Никаких секретов в нем не было. По крайней мере тех, что бросаются в глаза. Но именно с него начинал учить обращаться с мечом своего названного сына Глик. И еще он говорил, что взглянув на то, как воин выполняет этот танец, мастер сразу определит, стоит ли с ним скрещивать клинок или нет.
        Теперь Тис делал все движения медленно, даже очень медленно, так, словно он их делал в воде. И не просто в воде, а в чем-то напоминающим тяжелый, густой отвар. Он переступал с ноги на ногу, менял руки местами, наклонялся, приседал, выпрямлялся, скрещивал ноги, разворачивался, взмахивал, тыкал, прикрывался мечом и одновременно с этим как будто вдыхал воздух, вынырнув с огромной глубины. Пока еще ничего не видел, порой едва не падал, оступался, но вдыхал воздух. Упражнение, которое у него занимало раньше не более пяти минут, на этот раз потребовало не менее двадцати или и того больше. Во всяком случае, когда он открыл глаза и вытер со лба пот, детей в зале стало вполовину меньше, а напротив него стояла та самая Фригра и внимательно на него смотрела.
        - Это танец исцеляет раны, - выдохнул Тис. - Меня так учили. Главное - делать его как можно медленнее. Хотя, медленнее - еще труднее.
        - Мне показалось, что я увидела одну тысячную от того, что ты можешь на самом деле, - заметила она.
        - А мне показалось, что когда вы сражались с Джаем, вы подставились ему не менее девяти раз, - отметил Тис.
        - Восьми, - нахмурилась она и вдруг улыбнулась. - Ну да, девяти. Когда он пытался ударить меня со всей дури, мне пришлось на мгновение перестать играть и по-настоящему сдерживать его удар. Спасибо за науку. Ведь ты Тис?
        - А вы Фригра, - кивнул Тис. - У вас тут уже полно поклонников.
        - Надеюсь, они станут моими друзьями, - стала серьезной охранница и подмигнула Тису. - А еще я надеюсь у тебя чему-то научиться.
        - Как и я, - поклонился ей вслед Тис.
        - Тис! - окликнул его Джор. - Ты, конечно, ковылял со своим мечом как будто только что выбрался из кабака, но сейчас тебе придется кое-куда пройти. Прибегала Фаола. Тебя зовет Брайдем.

* * *
        Брайдем ждал Тиса вместе с новым ключником в оружейной комнате. Седой, коротко остриженный мужчина в снокском кафтане выглядел усталым, наверное, прием хозяйства всего Приюта Окаянных да еще в отсутствии прежнего ключника был делом хлопотным.
        - Как тебя зовут, парень? - спросил он Тиса и, услышав его ответ, прижал руку к сердцу. - Постараюсь запомнить. А меня зовут Слат, и если ты собираешься пожаловаться кому-то насчет неудобства или еще чего в этих стенах, можешь не донимать больше смотрителя Брайдема. Он остается главным управляющим и смотрителем крепости, так же, как Гантанас остается старшим наставником ее, а заодно и главным попечителем, но со всеми жалобами прошу обращаться теперь ко мне.
        - Я никогда не жалуюсь, - сказал Тис, прислонясь к стене.
        - Он после болезни, - поспешил объяснить Брайдем. - И на самом деле никогда не жалуется. Обычно жалуются на него. И еще на его подруг. Хотя, ни одна жалоба еще не подтвердилась. Тис из тех, на кого можно опереться. И я бы даже сказал, что нужно.
        - Как бы он не упал, - нахмурился Слат. - На упавшего опираться не слишком удобно. Присядь, парень, вот на эту скамью. О каких подругах ты говоришь, Брайдем? Неужели про эту троицу, про которую мне все уши прожужжали? Про тех, что нашли два тайных хода из крепости и даже спасли Стебли от нападения?
        - Про них, - улыбнулся Брайдем. - И еще назвали своего кота моим именем. Поверь мне, я согласился бы и на целую стаю котов под той же кличкой, если бы все мои ученики были такими, как они. Хотя, головная боль это еще та. Вот увидишь, они найдут и оставшиеся три хода. Кстати, эти два хода они нашли с помощью Тиса.
        - Ну ладно, - хмуро кивнул Слат. - Я еще до конца не привык к местным порядкам, и пока настоял, чтобы молодым не выдавали оружие. Ну, хотя бы первые полгода. Надо же приглядеться к детям. Да и потом - по строгому учету и только на занятия под ответственность наставников. Но ты, судя по всему, особый случай.
        - Я такой же, как и все, - не согласился Тис.
        - Пусть будет так, - кивнул Слат и подмигнул Брайдему. - Ну что там, старый воин? Покажешь то, что выбрал для парня? Я ведь правильно понял, что он не так уж давно лишился своего оружия? По словам Габа исключительного меча, который, к тому же, как раз им и был выкован. Честно говоря, в это трудно поверить, тебе ведь сколько сейчас, одиннадцать? Не с колыбели же ты его начал ковать? Ну ладно-ладно. В любом случае сейчас, как я вижу, кузнец из тебя, парень, никакой.
        - Вот, - кивнул Брайдем, взял лежащий на оружейных шкафах сверток, положил его на стол и аккуратно развернул. - Смотри.
        Внутри холстины оказался самый обыкновенный полуторный меч. Прямой, в простых деревянных покрытых облупившимся теперь уже лаком ножнах, с простой, обломанной с одной стороны и погнутой с другой - гардой. С обычной, покрытой насечками и тронутой ржавчиной вороненой рукоятью. С неровным, с высверлами навершием. Брайдем вытянул клинок из ножен и вновь положил меч на стол. Заточка клинка была двухсторонней на всю длину. И дол был на всю длину, упирался в гарду. Но, судя по всему, еще недавно он был забит грязью, а заточка клинка напоминала пилу. Но мелкую, зазубрины, которых было полно, не заходили в плоть клинка глубже, чем на волос.
        Тис с некоторым трудом поднялся и наклонился над столом.
        - Что скажешь? - спросил Слат. - Барахло? Когда я выбирал его с Синаем на тэрском рынке, мне так и сказали. Хотели впихнуть чего подороже и поярче. С камнями и встроенными амулетами. Но я выбрал этот. Не мог не взять. Да и что за него просили. Смех один. Собственно я вообще не собирался покупать оружие, здесь, как мне сразу сказали, его пока полно, ваш Габ править его не успевает, но этот меч просто просился под руку.
        - Чего же себе не оставишь? - прищурился Брайдем.
        - Да есть у меня уже меч, - пожал плечами Слат. - Да и не на свои деньги куплен, на общинные. Синай выделил.
        - Гарда плохая, - заметил Тис. - Не потому, что сломана, а потому что мягкая, плохое железо. И навершие насажено не родное. Надо будет посмотреть, но отбалансирован меч, скорее всего, не очень хорошо. Рукоять отличная, она же часть клинка, все равно оплетается под руку. Ножны, скорее всего, не родные, но не в этом дело. Не треснуты, уже хорошо. Нет никаких надписей, наговоров, инкрустаций, амулетов, ничего нет. И это тоже неплохо. Всякое колдовство, что вложено в оружие, может и добрую службу послужить, и недобрую. Да еще и не меченосцу. А вот клинок…
        Тис осторожно приподнял меч за рукоять, вгляделся в падающий из окна и отраженный клинком свет.
        - Клинок повидал разное, - заметил Брайдем.
        - Но вышел из разного с честью, - покачал головой Тис и посмотрел на Слата. - Не секрет? Сколько отдали за это оружие?
        - Тебе скажу, - хмыкнул Слат. - Пятьдесят монет серебра.
        - Странно, - пробормотал Тис. - Дрянные мечи из дрянного железа стоят по сотне серебра. Порой и дешевле конечно. Но дрянной меч не выдержал бы такого удара, - Тис показал на срез и на вмятину на гарде. - Обычно плохой меч как раз здесь и ломается. У стыка рукояти и клинка. К тому же тут чужая гарда. Вот, видите насечки и паз? Родная гарда была чуть толще и защелкивалась здесь. А эта гарда просто забита и расклинена вот здесь. И навершие тоже чужое. Хотя я уже говорил… А что касается клинка… то любой из этих ударов, что оставил едва заметные зазубринки, плохой бы меч или сломал или изуродовал. До дола бы разрубил. Знаете, о чем это говорит?
        Тис посмотрел на замерших напротив него Слата и Брайдема.
        - Хозяин этого меча сражался против очень серьезного противника и с очень серьезным оружием. Потому что плохие и даже обычные мечи этот клинок разрубал бы вовсе без повреждений. Этот меч повидал многое и не опозорил кузнеца, который его выковал.
        - И сколько бы ты за него дал? - спросил Слат.
        - Нисколько, - пожал плечами Тис. - У меня нет денег. Да и не было никогда. Но если бы этот меч был выкован просто из хорошей стали, его цена была бы где-то десять золотых. Самых полновесных. Конечно, с родной гардой и навершием. Но этот меч выкован не из хорошей стали.
        Тис снова приподнял клинок и покачал его, оперев острием в стол.
        - Видите?
        - Ты про узор? - прищурился Брайдем. - Ну, ясное дело. Я сам видел, как тэрские кузнецы скручивают поковки в жгуты и ломают их пополам. Хочешь сказать, что это тэрская сталь? Та, что обязательно для дружинных? Сколько стоит такой клинок?
        - Пятнадцать золотых? - предположил Слат.
        - Нет, - пробормотал Тис, затем поднял клинок и снова пригляделся к лезвию. - Это не тэрская сталь.
        - Теперь мне понятно, почему Габ смотрел на это оружие, как кот на телячью вырезку, - пробормотал Брайдем. - И ведь ни слова ни проронил. Хороший меч - хороший меч. Чем он хорош-то? Это же не меч из Бейна, оттуда совсем другое оружие приходило. Тому оружию вообще цены нет.
        - Этому мечу есть цена, - не согласился Тис. - Мне кажется, это меч из Дорхадаса. Не знаю, сколько ему лет. Может быть, сто лет, может быть, и того больше, но это меч с севера. Если бы это был тэрский меч, клинок бы тронула ржавчина. Тэрская сталь хороша, но ржавчина сильнее ее. Если за клинком не следить, он порыжеет. А здесь ее нет. Даже на рукояти нет, это приставшая ржавчина, наверное, от гарды. Но рукоять не тронута ею. Хотя вот эти оспины на гарде напоминают следы от травления, как будто его искупали в кислоте и зачем-то вымазали грязью. Похоже, как будто он какое-то время валялся на заднем дворе. Этот меч не ковался из полос. Он отливался. Особая сталь, секреты которой кузнецы-дорчи не открывают никому, разливалась по изложницам, потом расковывалась и отжигалась. Причем сам клинок и его лезвие отпускали по-разному. Этот меч может стоить и тридцать, и сто золотых. Почему его продали так дешево? Не верю, что торговец оружием мог проглядеть его.
        Брайдем в недоумении посмотрел на ключника.
        - Он приносит несчастье, - признался Слат. - Мы с Синаем долго выпытывали у продавца подробности, но он словно боялся этого меча. Его аж трясло. Думаю, что он его и даром отдал бы, но Синай сказал, что оружие в дар принимать нельзя. По словам продавца все, кто этим мечом обладал, а им обладали вроде бы важные вельможи, были убиты. Потом этот меч передали в дружину тэрского короля, и все воины, что им сражались, погибли. С него срубили навершие, заменили гарду с северной вязью, но и после этого в первом же бою меченосец погиб. Причем, клинок подхватил враг, бросился на тэрский дозор, и тут же погиб сам. Более того, погибли все, кто с ним связывался. Подбирали ножны, меняли гарду, навершие, заново балансировали, пытались поправить клинок. Все. Ты поразил меня, парень. Я разбираюсь в оружии, но не думал, что кто-то перещеголяет меня.
        - У нас тут особый народ подобрался, - покачал головой Брайдем и внимательно посмотрел на Тиса. - Тут Приют Окаянных, парень. Где же еще быть окаянному мечу, как не здесь? Гантанас сказал, что если ты с ним не справишься, никто не справится. Но просил, чтобы ты был очень осторожен, не пытался его исправить без Габа.
        - Да у меня и нет своей кузницы, - пожал плечами Тис. - Без Габа никак не обойдешься. Как зовут это оружие? У такого меча должно быть имя.
        - У него нет имени, - пожал плечами Брайдем.
        - Ты меня не понял, друг, - сказал Слат. - Я не говорил, что у него нет имени. Я сказал, что это Меч без имени. Он так называется. Меч без имени. Хотя продавец сказал, что потом его переименовали в Проклятье.
        - Я возьму его, - сказал Тис. - Когда его можно забрать? А то сейчас будет последний урок.
        - Забирай сразу, - вздохнул Брайдем. - Последний урок отменен. Гантанас собирает наставников на совет. Не волнуйся, ничего не случилось. Точнее, ничего не случилось в Приюте. Пока.

* * *
        На второй обед, на котором обычно подавали что-нибудь сладкое, да и на ужин - Тис не пошел. И не потому, что когда он выходил из оружейной, то наткнулся на Джая, с которым кроме Флича в трапезную шли еще два паренька из новеньких, начавшие усердно хохотать, услышав замечание их нового кумира, что доходяге выдали доходяжный меч, а потому что впечатлений для первого дня без заразы внутри у Тиса уже было предостаточно. Он вернулся в дом учеников, подхватил по дороге разлегшегося на скамье Брайдика и, пока неспешно поднялся на третий ярус, довел кота до нужного состояния, то есть, до громкого мурлыканья. В комнате угостил всеобщего любимца припасенным кусочком вяленой рыбы и, обнажив принесенный меч, положил его на стол.
        В клинке ничего не было. Нет, оружие и в самом деле было непростым, но никакого шлейфа проклятия или чего-то подобного не ощущалось. Пожалуй он был даже чересчур чист, до странности. Наверное, ничего похожего на наведенное колдовство не должно было быть и в утраченных родных гарде и навершии. Правда, Тис что-то припоминал из рассказов Глика о том, что некоторые свойства магического оружия проявляются лишь при смачивании его кровью или при попытке зарядить каким-нибудь наговором или амулетом, но не был сейчас настроен на опыты. Он слишком устал. У него даже не было сил убрать меч обратно в ножны и спрятать его в шкаф, где уже давно висел лишь один ремень. Поэтому Тис придвинул к себе склянки, по которым раскладывал разобранные останки из сундуков Уинера и решил закончить начатую еще почти неделю назад работу, тем более, что вечернее солнце светило в одно из окон комнаты. Но сначала он разложил на столе пять собранных браслетов, пять нанизанных на крученую и пропитанную воском льняную нить украшений. Зеленое - из нефрита, рыжее - из яшмы, голубое с разводами - из бирюзы, черное с бардовым отливом -
из железняка, узорчатое - из агата. Он сидел над каждым долгие часы. Раскладывал их по цвету, по рисунку, склеивал прозрачным каменным клеем раздавленные бусины, хотя их было немного, и сохранились не только все составные части браслетов, но и все осколки, в каждом браслете было ровно по пятнадцать частей, промывал отверстия и зашлифовывал царапины. Наверное, Тис возился мы с этими браслетами месяц, если бы не решил прислушаться к едва различимым отзвукам давно стершейся магии. Он предположил, что это были обереги, выпросил у Скриба в пользование древнее уложение по зачаровыванию амулетов и нашел там старинный приговор из пятнадцати слов «на удачу и против напасти», а когда стал прислушиваться к каждой бусине и относить ее к тому или иному слову, неожиданно обнаружил, что и рисунок на них начинает складываться сам собой. И вот теперь эти пять браслетов, которые вновь стали оберегами, хотя и не сумели спасти много-много-много лет назад их обладательниц или обладателей, лежали перед ним, и ни один из них не годился ему в качестве предмета силы.
        Подумав, Тис расстегнул ворот и достал висевший на шнуре браслет, который ему однажды вручил незнакомец, назвавшийся Нимом. Собранный из страшных клыков древнего имни он не так уж давно спас от безумия Джора, а до этого неплохо прикрывал Тиса от пригляда его врагов, но теперь это потеряло смысл, поскольку никакого интереса в своем нынешнем состоянии Тис для них скорее всего не представлял. К тому же его даритель обещался однажды прийти и забрать свой подарок, поэтому сделать его предметом силы Тис не мог. Да этот браслет и без силы Тиса или, точнее, его нынешнего бессилия был полон. Тис прикоснулся к изогнутым клыкам, на мгновение замер, потому что ему показалось, что он близок к какой-то разгадке, но ощущение почти сразу улетучилось, и он просто убрал браслет обратно.
        Осталась одна склянка. В ней лежали оранжевые осколки сердолика, порой очень мелкие, которые никак не хотели складываться во что-то целое. В них был какой-то секрет. Тис был уверен, что и этот предмет не сможет послужить ему предметом силы, но странное желание разгадать его загадку, не давало ему покоя. Заклинание на удачу и против напасти здесь оказалось бессильным, и все же Тис думал, что сердоликовое украшение было каким-то оберегом. Вот только, что в нем был за наговор, он не мог определить. Конечно, можно было бы отнести эти оранжевые осколки к мусору, мало ли что могло обратиться пылью за сотни лет, но у Тиса не поднималась рука. Внезапно он вспомнил, что когда искал в уложении наговор на удачу из пятнадцати слов, то ему в разделе с разными рисунками и орнаментами попалось что-то о восстановлении мелких амулетов. Применить его к браслетам он не мог, а вот для чего-то другого, может быть, и стоило попробовать. Тис придвинул к себе манускрипт и стал бережно переворачивать листы пергамента. Ну точно, решение было столь простым, что казалось почти невозможным. Правда, Тису предстояло немного
поколдовать, чего он давно уже не делал, к тому же произносить неизвестное ему заклинание, но вряд ли Скриб дал бы ему опасную книгу. Весь секрет был в том, что восстанавливать надо было не сам амулет, а заклинание в него вложенное. Правда, древний составитель предупреждал, что нехватка даже одной крупицы амулета помешает его восстановить, но у Тиса не было выбора. Он несколько раз прочитал странное, полупонятное заклинание, состоящее наполовину из незнакомых слов, в окружении которых даже знакомые слова казались чужими. Потом взял одну из склянок, налил в нее воды, насыпал щепотку соли и уронил туда же десять капель каменного клея. Затем закрыл склянку, взболтал ее содержимое до состояния молочной взвеси, высыпал туда оранжевые осколки, еще раз взболтал и нараспев прочитал требуемое заклинание, чувствуя, что склянка в его руках становится горячей.
        - И кто же здесь колдует? - раздался голос Гаоты у него за спиной.
        - Наверное, тот же самый, кто не пошел и на второй обед, и на ужин, - засмеялся Джор.
        - И тот же самый, кто утащил нашего кота! - воскликнула Дина.
        - Что это было за заклинание? - спросила Йора.
        - Одна очень старая присказка про то, как сложить целое из частей, - улыбнулся Тис.
        Он был очень рад появлению друзей, а уж тому, что Джор не забыл принести ему пирожков и чашку горячего отвара, тем более. Впрочем, пирожков было принесено с запасом, или же друзья по дороге ограбили Брока.
        - Мы пришли к тебе посоветоваться насчет нашего расследования гибели Спрая! - заговорщицки прошептала Дина.
        - Открылись кое-какие подозрительные обстоятельства! - закивала Йора.
        - Но Мисарта по словам Хилы ничего не помнит, Йока тоже, - вздохнула Гаота. - Флича там не было, а Гран, как нас предупредил Брайдем, рассказал все Гантанасу и ни с кем об этом говорить больше не хочет. Ему больно об этом вспоминать. Он считает это своим промахом. Винит себя в смерти Спрая.
        - Может быть, стоит расспросить Гантанаса? - предложил Тис.
        - Да мы бы расспросили! - всплеснула руками Гаота. - Но как ничего не упустить? Как все это представить? Надо же все понять!
        - Глина, - предложил Тис.
        - Что глина? - не поняла Дина.
        - Сходите к Уинеру, возьмите гончарной глины и слепите с десяток лошадок и с десяток маленьких человечков, которых можно посадить на этих лошадок, - Тис оглядел замерших подруг. - Я понимаю, что участников той беды было меньше, но на всякий случай. Слушайте Гантанаса и расставляйте. Кто и где и за кем находился. И все сразу станет ясно. А если не ясно, сразу будете знать, что следует спросить.
        - Я с ума сойду! - пролепетала Йора. - Почему я сама не догадалась?
        - Это не я придумал, - пожал плечами Тис. - В прошлом году же Брайдем рассказывал, что принцев так обучают королевскому ратному делу. Вы что, прослушали? Они целые битвы из таких фигурок устраивали. А это просто была маленькая битва. Битва, в которой пал Спрай, а Мисарта обожгла лицо. Разве не так?
        - Чтоб мне лопнуть! - пролепетала Дина.
        - Это чтобы мне лопнуть! - не согласилась Гаота, подходя к столу. - Что это? Только не говори, что ты это собрал!
        - Хорошо, не буду говорить, что я это собрал, - кивнул Тис.
        - Это что? - подскочили к столу сразу и Дина, и Йора. - Это твои предметы силы? Это же для девочек!
        - Да, - восхищенно покачала головой Гаота. - Обереги для девочек. Очень красивые. И ты их собрал из того мусора. Только не говори, что и меч ты тоже собрал из того мусора.
        - Меч мне дал новый ключник, - улыбнулся Тис. - А обереги и в самом деле для девочек. Я их собрал и даже уже очистил. И сейчас мы их будем делить.
        - Ой! - прошептала Дина.
        - Именно, что ой, - согласился Тис. - Мне кажется, что вот этот черный с алым проблеском браслет для тебя, Дина. Держи.
        Дина тут же нацепила начала повязывать подарок на запястье, а потом села на кровать и закрыла лицо руками.
        - А вот этот рыжий - из яшмы, тебе, Йора, - улыбнулся Тис.
        - Нет, я точно с ума сойду! - выхватила из рук Тиса браслет Йора и принялась скакать по комнате.
        - А какой тебе? - спросил Гаоту Тис.
        - А какой ты хотел подарить? - сдвинула она брови, а потом наклонилась к расплывшемуся в улыбке Джору и что-то прошептала ему на ухо.
        - Зеленый, - сказал Тис. - Из нефрита.
        - Угадал, - еще шире расплылся в улыбке Джор.
        - А остальные? - нахмурилась Гаота. - Тебе и Джору?
        - Вот еще! - вытаращил глаза Джор. - Я же не девочка!
        - Ну, дело не в этом, - заметил Тис. - Я хочу передать их через вас двум девочкам, которые спасли мне жизнь. Потому что сам не решусь. Одна из них, правда, сделала это уже давно. Ей вот этот голубой браслет из бирюзы, он подойдет к цвету ее глаз.
        - Сиона! - догадалась Гаота.
        - Да, - кивнул Тис. - Ну а вторая - Фаола. Вот этот узорчатый браслет из агата - прямо точно ее.
        - Я передам, - подхватила подарки Гаота.
        - А мне? - раздалось еле слышное с кровати, на которой лежал и мурлыкал Брайдик.
        - Глойна! - строго сказала Гаота. - Появляйся! Для чего мы с Джором и Юайсом делали тебе ожерелье, которое помогает тебе оставаться видимой? Почему ты им не пользуешься?
        - Я пользуюсь, - грустно сказала, появляясь на кровати Глойна. - Но видимой я могу пропустить все самое интересное.
        - К тому же, ты сама себя выдала, - с трудом сдержала улыбку Гаота. - Точнее, тебя выдал Брайдик. Кто же гладит кота, будучи невидимым? Он же начинает мурлыкать!
        - Ага, - надула губы Глойна. - Думаете легко сидеть рядом с котом, смотреть, как вам раздают такие красивые подарки, и не гладить его?
        - Нелегко, - согласилась Дина.
        - Невозможно даже, - кивнула Йора.
        - Подождите-ка, - вспомнил Тис и обернулся к столу. В склянке, в которую он высыпал куски сердолика, в просветлевшем растворе лежал какой-то амулет.
        - Гаота. Посмотри. Может быть, это подойдет? Вот у меня уже и прочный льняной шнурок есть.
        Гаота взяла из рук Тиса склянку, вытащила из нее амулет, мгновение с вытаращенными глазами разглядывала рыжую фигурку, а потом рассмеялась и тут же начала продевать в отверстие шнурок.
        - Что там? - забеспокоилась готовая зареветь Глойна.
        - Только не смеяться, - предупредила Гаота, разжимая кулак. - Во - первых, это маленький очаровательный рыжий зайчик из…
        - Сердолика, - подсказал Тис.
        - Во-вторых, он восстановлен каким-то чудным заклинанием!
        - Из книжки! - показал на стол Тис.
        - В-третьих, - Гаота с трудом сдерживалась, чтобы не прыснуть от смеха. - Он с заклинанием неслышного шага. Держи, Глойна. Но смотри у меня!
        Глойна все-таки заревела. А потом все четверо обнимали Тиса и даже слегка обслюнявили ему щеки. А когда они ушли, унеся с собой кота, то Джор грустно сказал, что он вообще ложится спать, потому что лишь во сне ему может присниться, что такие замечательные девчонки обнимают его и целуют, и чем дольше он будет спать, тем больше увидит девчонок и больше получит поцелуев.
        Тис дождался, когда Джор и в самом деле уснет, хотя день за окном только начинал угасать. Потом вспомнил, что прошептала ему на ухо Гаота перед уходом - «Этот меч наполнен какой-то будущей болью и он чересчур чистый», долго гладил клинок ладонями, потом убрал его в шкаф и достал рулончики пергамента от матери. Ключи к тому, что, как она говорила, успела вложить в своего сына. Сейчас ему казалось самым важным вспомнить ее уроки. Даже то, что она нашептывала над его колыбелью, когда он был еще младенцем. До сего дня он успел открыть два ключа. Один из них в башне в Бейнском лесу. Второй - уже здесь в Стеблях в прошлом году. Оба ключа ему обошлись весьма дорого, но даже эти ключи словно растворились в нем. Теперь ему казалось, что нужно все начинать заново. Осталось только набраться сил, слишком серьезными были два предыдущих испытания.
        Тис рассыпал эти рулончики по столу и посчитал их. Их осталось десять. Значит, всего их было двенадцать, хотя он помнил слова матери, что они могли быть вложены друг в друга. Надписаны были шесть из десяти, но он почему-то не мог прочитать их названий, вроде бы знакомые буквы не складывались в понятные слова. Тис вспомнил, что первым он открыл ключ рулончика, перевязанного ниткой и, кажется, научился прятаться, скрываться, таиться и притворяться не тем, кто он есть. Второй ключ назывался «мертвые». И что он дал ему, Тис так до конца и не понял, хотя и раскрыл тайну средней башни, нашел сердце крепости и кое-что понял про зеркальную комнату. А что если он зря тогда сетовал, что открыл не то, что нужно? А что если он должен открыть то, что само являет себя?
        Тис еще раз разложил в ряд все ключи, напоминающие крохотные пергаментные свитки и внезапно разглядел понятные слова. На одном из рулончиков, которые он считал неозаглавленными, проявились три слова.
        «Жезлы, посохи, амулеты».
        Руки словно сами потянулись к этому ключу. Тис развернул рулончик, и тот рассыпался белым пеплом в его руках, а в следующее мгновение на него непреодолимой силой навалился сон.

* * *
        Тис проснулся еще затемно. Бросился к столу, убрал в кисет оставшиеся девять ключей, а потом растормошил Джора.
        - Ты что? - зевнул Джор. - Знал бы ты, какой мне снился сон…
        - Хочешь, чтобы тебя целовали не во сне? - спросил приятеля Тис.
        - А что нужно сделать? - насторожился Джор.
        - Сделай им жезлы, - предложил Тис. - Настоящие. Такие, чтобы на всю жизнь.
        - Разве я мастер? - вздохнул Джор. - Этому же учатся всю жизнь. Что ты о них знаешь?
        - Я о них знаю все, - ответил Тис.
        Глава пятая
        Сила и бессилие
        Сиона приняла подарок Тиса с благодарностью, но как должное, а вот Фаола словно не могла поверить, что это возможно. Стиснула агатовый браслет в кулаке, прижала его к груди и даже язык забыла показать. И вроде бы говорить было не о чем, цена похожему амулету в любой лавке несколько медных монет, а все одно застыла, лишь об одном думала, наверное, как бы ненароком слезу по щеке не пустить. Мгновения счастья, каким бы оно ни было небольшим, по глупости или из вредности попыталась испортить Мисарта. Она поочередно отметила злым взглядом на руках одногруппниц каждый из пяти браслетов и заметила, что у всякого колдуна и уж тем более у молодого неопытного мага должна быть какая-нибудь приметная вещь, и яркий браслет на эту роль сгодится как нельзя лучше. Вот бы еще льняную нитку чем-нибудь заменить, да хоть пропустить сквозь нее тонкую стальную струну, а там уж главное оповестить всех, кого только можно, что вот эта вещь именно моя и ничья больше.
        - Это еще для чего? - не выдержала Йора, хотя Дина щипала подругу за бок и змеиным шепотом призывала к сдержанности.
        - Трупы опознавать, - со скучающим видом объяснила Мисарта. - Мало ли что может случиться? Магия - опасное ремесло. Есть такие заклинания, что достаточно в одном слове ошибиться, чтобы прожариться с корочкой. Без приметной вещицы и не угадаешь, кто это перед тобой - Йора или, к примеру, та же Дина. С другой стороны, если глупости через край, и приметные вещицы не помогут. Защитникам этой крепости не помогли ведь? Кто они? Ни имен, ни лиц их никто уже и не вспомнит. А вот если бы они всякие подземные ходы разыскивали, то сгинули бы еще вернее, и не только косточек их не выпало бы погребать под ориантовскими кедрами, так и бусинок этих никто бы не сыскал.
        - Может и так, - не сдержалась Гаота. - Только рано или поздно все на свет выплывет. И если чье-то имя и неизвестным останется, это же не значит, что дело его прахом развеялось. Может быть, то, что Стебли уже сотни лет недоступны для всякой мерзости, важнее было бы для защитников этой крепости и собственных имен, и всего прочего.
        - Не верю, - зловеще прошептала, повернувшись к Гаоте, Мисарта и повторила, прищурившись. - Не верю в благие намерения перед лицом смерти. Какая разница, что станет с другими, если тебя самой уже нет?
        - А если речь о твоих близких пойдет? - спросила Гаота. - Тоже разницы не сыщешь?
        - Так! - засуетился Гайр, который осваивал науки не лучше и не хуже других, но обладал даром пророчества, особенно пророчества того, что должно было произойти в ближайшие пять-десять минут. - Гран уже близко. И, кажется, он не в духе.
        - Да они все не в духе в последнюю неделю, - проворчал Флич. - Мне вчера Деора на обращении и оборачивании влепила неуд только за то, что я разные виды имни не в том порядке перечислил.
        - Ну, еще перепутал названия, да и описания не туда прилепил, - криво усмехнулся Олк. - Пытался впихнуть Деоре вместо ясного ответа полную неразбериху.
        - И что? - вскинулся Флич. - Мне что, легче станет, если я буду точно знать, что за имни меня на куски рвет?
        - Ну, хоть будешь знать, стоит ли умолять о пощаде, - пожал плечами Олк.
        - Тихо, - лениво одернул соседей повзрослевший Джай. - Не задирайся, Флич. Сам же знаешь, что не прав. Забыл, что говорил Гантанас? Голова - как шкатулка. Что положишь, то и возьмешь. Только складываешь в нее знания ты лишь тогда, когда учишься, а доставать будешь всю жизнь.
        - А то он не учится? - хмыкнул Гайр. - Больше других пыхтит.
        - Именно так! - огрызнулся Флич.
        - Можно всю жизнь учиться, - заметила Сиона.
        - Угу, - проворчал Бич. - Если время на учебу останется. Надо же как-то будет еще и на кусок хлеба зарабатывать. Не будешь же до старости столоваться в здешней трапезной?
        - А почему нет? - словно ожила Фаола. - Если учиться лучше прочих, то можно стать наставником.
        - Ага, - отмахнулся от девчонки Флич. - Сначала потопаешь по всей Ардане, покажешь себя, хлебнешь лиха с пеной, что через край кружки ползет, а потом, так и быть, может быть Гантанас или кто-то еще и посмотрит, годишься ты в наставники или нет.
        - Да хоть грядки окучивать на огороде Орианта, - подала голос Йора. - Может у кого и есть другой дом, а у некоторых кроме Стеблей ничего нет.
        Тишина повисла в классе. Никто не ответил Йоре. Для большинства воспитанников Приют Окаянных стал единственным домом, а если кто и мог вернуться в родные места, все одно рвался обратно в Стебли.
        Гаота медленно обвела взглядом класс. Их было шестнадцать в первом потоке. На четыре человека меньше, чем во втором. Девять мальчиков и семь девочек. Причем сама Гаота появилась в Стеблях лишь поздней осенью прошлого года, а Тис так и вообще в середине зимы этого. Пришел и уселся в дальнем углу. Вот и сегодня он добрел до класса последним, и как всегда уселся вместе с неизменным приятелем Джором на привычном месте. И как всегда словно уснул с открытыми глазами, как будто находился и здесь, и не здесь. Хотя в последние дни понемногу начал напоминать прежнего Тиса. Силы, конечно, прежние к нему пока не вернулись, но взгляд из-под темных прядей был тем самым - спокойным, доброжелательным и где-то даже мудрым. Правда, когда Гаота однажды сравнила Тиса со своим обожаемым наставником противостояния Юайсом, мол и тот, и другой даром что масти разной, так и смотрят на все вокруг через свисающие на глаза пряди, и что глаза у них похожие, не цветом, нет, а тем, словно они повидали в своей жизни такого, чего никому не пожелаешь, понимания у подруг не нашла.
        - Ты что? - удивилась тогда Йора. - Давно в зеркало не смотрелась?
        - Это точно, - тут же прибежала с зеркальным осколком Дина. - На свои глаза посмотри. Вот уж где мудрости столько, что она при ходьбе выплескивается.
        Тогда они минут десять пытались выяснить, у кого взгляд мудрее, и еще минут двадцать с хохотом дрались подушками, потому как словами спор разрешить не смогли. А теперь Гаота сидела среди своих одногруппников и крутила головой.
        Джор, вечно взъерошенный и милый Джор, который, кажется, всякого жучка на крепостной площади обходил за три шага, чтобы не раздавить ненароком, Джор, который внутри своей мягкости в трудные мгновения обнаруживал стальной сердечник, в последние дни просто искрился радостью. Кажется, что-то они там придумали с Тисом насчет орнамента на жезлах Дины и Йоры. Точно после того, как Тис раздал свои подарки. Надо бы, чтобы поспешили, а то скоро Скриб уже начнет проверять, как там с предметами силы у его учеников.
        В противоположном углу класса сидел, развалившись и посматривая в окно на раскинувшееся за пропастью Медвежье урочище, красавщик Джай. Не любила его Гаота, хотя при первом знакомстве он ей показался и добрым, и веселым, и обходительным, но и она не могла не признать - вернулся он в крепость в конце лета еще более красивым и сильным, чем был. А что касается его срывов, возможно все дело в возрасте. Как сказала та же мудрая Хила - среди детей подарков, лентой перетянутых, не бывает. Но когда ребенку исполняется четырнадцать, то год или два он сам на себя становится не похож, порой с диким зверем легче договориться, чем с собственным отпрыском. Интересно, что она имела в виду? Только ли одного Джая или у нее были собственные дети? И где они теперь?
        Рядом с Джаем как обычно сидел Флич. И ведь не скажешь, что он во всем потакал своему соседу, но стоило тому затеять какую-нибудь гадость, Флич оказывался тут как тут. А так-то старательный парень, не всегда умный, если судить по словечкам, что он готов обронить по поводу и без оного, зато усердный. Мало кто столько просиживал в библиотеке Скриба, сколько он. На среднем ряду, тоже у стены, как раз между Тисом с Джором и Джаем с Фличем, сидел в одиночестве Олк, который от этого самого одиночества нисколько не страдал. Вот и сейчас, закрыл глаза и бормочет что-то, верно, заклинания заучивает, но взгляд Гаоты почувствовал, прищурился и даже как будто повел подбородком, мол, в чем проблема? Самым таинственным из всех учеников казался Гаоте Олк. Раньше таким таинственным Тис казался, но теперь, после его исцеления, Гаота, пожалуй, ощущала его изнутри и снаружи лучше, чем саму себя.
        На некотором расстоянии перед Джаем и Фличем, а в просторный класс по устному и начертательному колдовству можно было загнать в два раза больше столов, сидели Мисарта и Йока. Йока, всегда чистенькая, аккуратная, исполнительная только и делала, что крутила головой и ловила всякое слово что наставника, что своих старших соучеников. И не поймешь, то ли учится, то ли запоминает, чтобы кляузу какую написать, хотя, вроде бы, в кляузах замечена не была. Рядом с ней - Мисарта - ровесница Брока и Бича. Лишь на год младше Джая и на два - Сионы. Вечно чем-то недовольная, вечно хмурая, вечно с гримасой на лице. Волосы убраны в два небрежных пучка, хотя в прочей неприбранности девчонку не укоришь, да и кто заплетает Йоке две тугие косы каждое утро? Точно соседка по комнате. Это Сиона к волосам Фаолы не прикасается. А ведь их точно по масти делили. Рассудительная Сиона - староста и первая красавица группы - она же обладательница роскошной платиновой шевелюры - живет в одной комнате вместе со светловолосой Фаолой, которая на втором году учебы вдруг оказалась вовсе не такой уж вздорной девчонкой, какой чудилась
трем подружкам весь прошлый год. А черноволосая несмеяна Мисарта обжилась в одной комнате со строгой и тоже темноволосой Йокой. Так и расселись у окна - сначала Сиона и Фаола, за ними Мисарта и Йока, а дальше уже Джай с Фличем. А первые столы в каждом ряду свободны. Никто не хочет сидеть под самым носом у наставника. И сама Гаота сидит за вторым столом. За нею - Дина и Йора, за ними - Олк. А в первом ряду, что у глухой стены, - сразу перед Джором и Тисом - Брок и Бич. Самый толстый и вечно голодный Брок и самый надежный, хотя и порой медлительный - Бич. Брок и теперь что-то жует. А перед ними уже Гайр и Мил. Низкорослый и шустрый Мил как обычно раздумывает, как бы нашкодничать, а Гайр предсказывает будущее и предостерегает Мила, не дергайся, сиди, не успеешь подложить на стул Грану острый камешек, да и мало ли пытался? Ни разу еще он на этот камень не сел, да и вот он уже, стоит в дверях!
        Наставник Гран был средних лет, во всяком случае, волосы его отливали сединой, да и морщин на лице было предостаточно, но держался он всегда бодро, и даже пытался, как помнила Гаота, оказывать знаки внимания Капалле. Теперь же он выглядел куда как старше прежнего. И не только из-за гибели Спрая. Как ни крути, тот был воином, а не магом, против злого колдуна должен был выступить сам Гран, просто не уследил за доверенным ему крошечным караваном, а пока развернулся, злого колдуна и след простыл. Именно так Гаота поняла эту историю во многих пересказах, а передать им с подружками эту историю пусть и из вторых рук, но в подробностях собирался как раз сегодня после долгих уговоров сам Брайдем. Нет, нынешняя мрачность Грана имела какие-то другие причины. Хотя бы потому, что подобное настроение в последние дни охватило чуть ли не всех наставников Приюта. Что-то происходило за его стенами, а что - спросить было не у кого. Во всяком случае, если бы можно было рассказать что-то воспитанникам, тот же Юайс поведал бы обо всем без наводящих вопросов и просьб. Да и Гантанас не оставил бы учеников в неведении.
Значит, все дело в тайне.
        - Добрый день, - проговорил Гран, прошел к своему столу, опустился на учительский стул, откинулся к стене и окинул мрачным взглядом замерших учеников. - О чем мы собирались сегодня с вами говорить?
        - Вы хотели рассказать что-то о колдовстве, - услужливо напомнил наставнику Флич. - Кажется, сделать вводный урок.
        - Точно так, - медленно произнес Гран. - Что там у вас со Скрибом по предметам силы? Начали уже проводить опыты?
        - Пока лишь привыкаем, - подал голос Джай. - Осваиваемся. Старик не торопится открывать нам секреты.
        - Не старик, а наставник Скриб, - поправил Джая Гран. - Человек, опыта и мудрости которого хватит на сотню юнцов, уверенных в собственном превосходстве над всеми прочими. Но никаких секретов он вам и не откроет, хотя научить может многому. Не так уж много секретов в колдовстве. Умения, старания, зубрежки, повторений много, а секретов мало. Считай, что и нет. Все в памяти и на кончиках пальцев. Все на кончиках пальцев…
        Он повторил эту фразу еще раз, и еще раз, потом как будто задремал на секунду, после чего открыл глаза и твердо произнес:
        - И вот еще что вам нужно запомнить, волшебных палочек или жезлов - не бывает.
        - Вот те раз, - чуть не подавился пирожком Брок. - А чего ж мы тогда у Скриба делаем?
        - А мечи, которые летают и сами врагов разят, бывают? - спросил Брока Гран.
        - Нет, конечно, - растерялся Брок.
        - А что же тогда вы делаете на противостоянии у Юайса? - спросил Гран. - На фехтовании у Пайсины, у Домхана, у Крайсы? Поди и эта новая девица вас будет чему-то обучать…
        - Фригра, - подсказала Сиона.
        - Точно так, - кивнул Гран. - Толковая, кстати. Я, конечно, не Домхан и не Юайс, но хват меча разглядеть способен. Если бы еще этот хват мог выручить против злого колдовства…
        Произнеся эти слова, Гран вновь замер и не меньше чем на пару минут уставился в окно, после чего все-таки поднялся и спросил:
        - Кто знает, что такое колдовство, магия, ворожба, ведовство и все подобное?
        - Ну… - Бич уважительно кашлянул, - это использование сил… сущего. Или нет?
        - Сил природы, иначе говоря? - переспросил Гран. - Каких именно сил? Что это за силы? Откуда они берутся?
        - Ниоткуда, - вдруг прошептала Йора. - Сила просто есть. Она всюду.
        - Но что это? - не унимался Гран.
        - Неизвестно, - вдруг сказал Мисарта.
        - Точно так, - показал пальцем на Мисарту Гран. - И так, магия - это использование сил или силы, которые всюду и сути которых или которой мы не понимаем.
        - Разве можно использовать что-то, чего ты не понимаешь? - пролепетал Мил.
        - Легко, - позволил себе усмехнуться Гран. - Я сам видел в библиотеке, как ты толстым манускриптом с описанием растений Андары ударил по голове Гайра. Прочитал ли ты хоть страницу в той книге? Не уверен. Понял бы хотя бы абзац, попытавшись прочесть его? Был бы весьма удивлен. Староарданский - непростой язык. Однако разве помешало тебе это использовать книгу? Нисколько!
        - Разве это подходящий пример? - спросил Джай.
        - Это шутка, - вздохнул Гран. - Но вот тебе подходящий. Ты дышишь воздухом, Джай. Той самой субстанцией, что при движении своем создает ветер, что служит опорой крыльям птицы, что раздувает огонь в очаге, но что ты о ней знаешь? И мешает ли это тебе дышать?
        - Да нет, вроде… - с удивлением пожал плечами Джай.
        - Должен заметить важное… - продолжил как будто думать вслух Гран. - На определенном уровне постижения мудрости и разгадывания загадок сущего всякий может добраться не только до понимания того, что есть воздух, из чего он состоит, как он влияет на дыхание, на пламя, на растения и что сам извлекает из дыхания, из пламени и из тех же растений, но лишь некоторые, очень немногие могут добраться до понимания силы. Что, однако, не мешает тысячам колдунов пользоваться этой силой. Точно так же, как тысячам воинов не мешает пользоваться стальным оружием то, что они очень приблизительно знают, что такое сталь, откуда она берется и каковы ее секреты. Но вернемся к силе. Представьте себе невидимое покрывало, что окутывает все. Или даже так, представьте себе невидимый туман, что клубится повсюду. Где-то он гуще, где-то едва различим. Где-то он прибывает за счет порождения силы естественными причинами, где-то истаивает из-за ее поглощения. И вот, если бы сущее одарило нас крыльями и мы смогли бы подняться над просторами Арданы, да еще и обладали способностью, отмеренной немногим, видеть силу, мы смогли бы
различить не только всемирный полог этой субстанции, ее беспрерывную пелену, но и ее узлы, скопления, линии напряжения, вершины силы и ее пропасти. А оказавшись над нашим приютом, узрели бы не просто скопление и напряжение силы, но и ее неведомый источник.
        Класс сидел, затаив дыхание. Гран подошел к окну, потянул на себя створки и не меньше минуты стоял, вдыхая свежий воздух и зачем-то ощупывая свое лицо. Вскоре он продолжил:
        - Те предметы силы, которые вы учитесь делать по заданию мудрого Скриба, это емкости для хранения силы. Горшки. Фляжки. Огромные кувшины, пусть даже внешне они могут выглядеть как обычные деревяшки, камни или кости. Те предметы силы, о которых вы еще даже не слышали, это что-то вроде невидимых весел, которые позволяют использовать не только накопленную силу, но и ту, что разлита вокруг нас. Это, как правило, посохи или жезлы, исполненные особыми мастерами, иногда некоторые виды оружия. Те предметы силы, что я вижу на запястьях некоторых из вас, а обереги и всяческие амулеты тоже они, пусть и не слишком совершенные и имеющие довольно ограниченное назначение, это способ отгородиться от некоторых завихрений все той же самой силы. Или же использовать эти завихрения. Наконец, существуют и очень редкие вещицы, которые оставляют память о себе в веках. С их помощью можно управлять силой. Но… - Гран вздохнул и развел руками, - все они остаются орудиями в руках мага. Или же даже в руках обычного человека, поскольку как воин - это обычный человек с воинским умением, как певчий - это обычный человек с
талантом певца, так и маг - это обычный человек или имни с особой чувствительностью к тому или иному оттенку силы или к ней как таковой в целом. Собственно моя задача научить вас во-первых, чувствовать силу или, скорее, разбираться в собственных ощущениях. Во-вторых, развивать собственные таланты в управлении силой, а так же осваивать способы ее познания за пределами предначертанного именно вам. Сразу должен отметить, что для этого изобретено множество ухищрений, и не только предметы силы способны стать подпорками вашей магической практики, но и столь нелюбимое вами начертательное или устное колдовство. Я знаю, что многие из вас слышали о том, что для истинного колдуна, для природного мага не нужно ничего. Он наматывает силу на руку, выдыхает ее и превращает камни не в видимость той же пыли, а в самую настоящую пыль. Это старый спор. Представьте себе двух бегунов. Один из них лучше другого в тысячу раз. Ему ничего не нужно для бега, кроме его ног и его дыхания. Он может бежать голым и уж точно босым. Он почти летит над землей. И, скажем, расстояние в десять лиг преодолевает за четверть часа. Второй
бегун очень хорош, он тренировался долгие годы, но никогда не преодолеет то же расстояние быстрее, чем за полчаса, а уж если скинет легкие и удобные башмаки, то покалечит ноги и не пробежит и лиги. А теперь представьте, что кто-то рассыплет по дороге мешок диргских шипов. Чего тогда будет стоить босой бег непревзойденного бегуна? Есть о чем подумать?
        Гран замолчал и окинул взглядом класс. Никто не проронил ни звука.
        - В-третьих, я должен не нарушить гармонию, что должна быть в каждом из вас, - понизил он голос. - Не покалечить, не испортить, не навредить, не соблазнить легкостью и всесилием никого из вас. И это самое сложное.
        - Кем мы должны стать, когда закончим обучение? - спросил в повисшей тишине Джай. - Я не спрашиваю, к чему мы должны стремиться. Я спрашиваю, кем вы хотите увидеть нас на выходе из вашего класса?
        - Ну, - Гран задумался, - по сути наша школа только создается. Вы учитесь второй год. Обычно опытный маг берется сделать из юнца подобного себе лет за пятнадцать. У нас нет столько времени, но, хвала нашим друзьям, мы не должны заботиться о пропитании, о крыше над головой и о многих других вещах. Пока мы думаем, что обучение продлится семь лет. Но не просто семь лет, а семь трудных лет. Сейчас большинству из вас одиннадцать - двенадцать лет. Когда эти семь лет пройдут, вам будет семнадцать или восемнадцать лет.
        - Мне будет двадцать! - подал голос Джай.
        - Мне будет двадцать один, - парировала Сиона.
        - Тебе будет пора уже нянчиться с собственными детьми, - засмеялся Джай.
        - Главное, чтобы не с твоими, - ответила под общий хохот Сиона.
        - Не имеет значения, - улыбнулся Гран. - Конечно же, я не о детях, а о возрасте. Я знавал великих магов, которые начинали свое обучение после двадцати. Думайте лучше подумаем о том, что каждому из вас дан великий шанс стать тем, кем вы хотите стать. Не рассеять свой талант в пустоте, а реализовать его. И в этом желания ваших наставников будут совпадать с вашими желаниями. К примеру, Гантанас или Брайдем удовлетворятся, если увидят в вас молодых людей с чувством собственного достоинства, с зачатками мудрости, склонными к справедливости и милосердию. Юайс или Пайсина будут счастливы видеть в вас воинов, которые смогут постоять за себя, и следопытов, что не потеряются в глухом лесу. Синай, Хила, Ориант возгордятся, если из вас выйдут расторопные, быстрые, хваткие, рукодельные дети Арданы, которые не пропадут без куска хлеба. А я и те, кто учат вас магии, учат вас обращению с силой, будем счастливы, если из вас получатся не рыночные фокусники, а вдумчивые практикующие маги, которые всегда будут отдавать себе отчет в том, что за сила подчиняется им, и никогда не станут считать, что им открыты все
тайны. Обучение не может быть закончено никогда.
        - Чем отличается черная магия от белой? - спросила Мисарта. - Или же чем отличается обучение магов в Черном Кругу от обучения их же здесь? Ведь все знают, что колдуны Черного Круга охотятся за талантами точно так же, как и друзья Приюта Окаянных.
        Гаота взглянула на Мисарту. Та смотрела на Грана таким взглядом, как будто продолжала какой-то давний спор, хотела завершить уже начатый разговор.
        - Нет черной или белой магии, - устало пожал плечами Гран. - И мы с тобой, Мисарта, об этом уже говорили. Хорошо, я попытаюсь объяснить это и проще, и короче. Начнем с твоего последнего утверждения. Охотятся на дичь. Вы для друзей Приюта Окаянных, которых, кстати, называют не охотниками, а хранителями, не дичь. Вас разыскивают и даже порой спасают. Но на вас не охотятся. И на таких, как вы - не охотятся. Хотя бы потому, что не обращаются с вами, как с животными. Любой из вас может уйти из Приюта. И никто не посмеет вас задержать. Ну, правда, кроме тех случаев, когда кого-то из вас отправили сюда родители или опекуны, перед которыми мы в ответе. В этом случае вам будет придан провожатый. Думаю, что в школах колдовства Черного Круга дело обстоит иначе. Что касается самого обучения… Я не преподавал в Черном Круге, поэтому могу лишь догадываться, как там устроено обучение. Но я тоже был маленьким мальчиком и учился грамоте при Храме Присутствия. Когда кто-то из нас ошибался в письме, священник бил нас по пальцам розгами. Когда кто-то из нас ошибался в своих речениях, а нам приходилось заучивать гимны
и обрядовые песнопения, нас били по губам. Да, мы научились и писать, и читать. А еще мы научились страху и ненависти, которые мне, к примеру, пришлось изживать из себя долгие годы. И я не уверен, что избавился от них окончательно. Я ответил тебе на эту часть вопроса, Мисарта?
        Она ничего не сказала. Гран выждал несколько секунд и продолжил:
        - Вернемся к черной или белой магии. Помнишь мой довод? Нет черных или белых мечей. Нет, клинки могут быть любого цвета, но кровь на них всегда будет алой. Так и магия. Все зависит от того, с какой целью она совершается. Черная цель окрашивает магию в черный цвет, белая - в белый. Магия - это способ управления силой и ничего больше.
        - А как же быть с магией, которая построена на пытках? - спросила Мисарта. - На смерти? На крови? На заклании жертвы? Как быть с магией мертвых? Как быть с магией, которая убивает? Это тоже способ управления силой и ничего больше?
        - Почти все, что ты перечислила, требует особого рассмотрения и отдельного разговора, - вздохнул Гран. - Сейчас не время для этого, этот разговор у нас будет значительно позже. Но у всего есть две стороны. Одно дело измывательство над беспомощной жертвой и другое - магия боя, когда боль павших или боль сраженного в бою противника используется колдуном для сплетения победного заклинания. Одно дело - пролитая для наполнения начертательного колдовства силой кровь жертвы и другое, кровь вашего противника, который никак не связан, а продолжает с вами сражаться. Одно дело магия, которая сплетена для тайного убийства, другое - магия, которая убивает коварного врага, опережает его. Да, все это - способы управления силой. И из стали выковываются не только мечи, но и орудия пыток. Позволь мне отложить этот разговор на пару лет. Он слишком важен и слишком непрост.
        - И мы научимся? - спросил Джай. - Научимся убивать магией?
        - Вы научитесь защищаться, - ответил Гран. - И сражаться, конечно же.
        - Я слышала, что магия сама по себе - признак ущербности мира, - вдруг подала голос Йока.
        Гаота удивилась. Йока редко поднимала руку, отвечала лишь тогда, когда спрашивали именно ее, и никогда не отличалась особой способностью связно излагать свои мысли.
        - Да, - кивнул Гран. - Есть такое предположение. Оно состоит в том, что обычно сила является неотделимой частью плоти мира. Ее почти невозможно использовать, это доступно лишь особым людям, даже не совсем людям. Тем, кто способен сам становиться источником силы. И то, что сила более или менее доступна многим, по этому предположению является признаком того, что она отделена от плоти. Обособлена. И это значит, что мир выведен из равновесия. Либо по той простой причине, что однажды на него было совершено покушение, о чем вам лучше говорить с Гантанасом. Либо из-за того, что когда-то он был связан с другим миром. Либо по причине, к которой склоняюсь и я. Думаю, дело в том, что однажды в нашем мире появилось слишком много магических существ, которые, кстати, представлены и в нашем Приюте. Речь, как вы понимаете, идет об имни.
        - То есть, - нахмурился Джай, - это результат случайности? И если однажды наш мир придет в равновесие, мы из молодых магов превратимся даже не в рыночных фокусников, а в пустышки?
        - Вас это не зацепит, - засмеялся Гран. - Это будет происходить тысячи и тысячи лет.
        - Для чего на нас тратят огромные деньги? - вдруг звонко спросила Дина. - Ведь никто не думает, что все это вокруг нас просто упало с неба?
        - Не упало, - согласился Гран. - А если и упало, то не с неба. Я, как и любой из наставников, уже столько раз отвечал на этот вопрос, что ответить на него еще раз не составляет для меня никакого труда. Этот мир нуждается в защите. Защитить его смогут только герои, которые накоротке с магией, поскольку опасность, которая угрожает нашему миру, имеет магическую природу. Конечно, это не значит, что таких героев нужно выращивать и обучать. Обучать и выращивать можно только хороших людей или хороших имни. Иначе говоря, оберегать детей от зла, помогать им. А уж станут ли они героями, это другой вопрос. Никто не должен идти на смерть и на тяжкие испытания. Но если они выпадут кому-то из вас, наша задача, чтобы вы не чувствовали себя беспомощными. Никто не обязан быть героем. Но если герои потребуются, у сущего должны быть для этого дела некоторые резервы. Я ответил на твой вопрос?
        - Я пока что не знаю, - призналась Дина, и как раз в этот момент, напоминая о конце урока, до класса донесся звон колокольчика Скриба. Вот уж что точно было предметом силы. Обычный медный колокольчик звенел не слишком громко, да и рука у Скриба была не такой уж сильной, но слышно его было в каждом уголке Стеблей, даже на верхнем ярусе южной башни в классах Деоры и Роута, и даже в большом подземном зале. Или же все дело было в том, что его хотели услышать все?

* * *
        Брайдем обещал принять неразлучную троицу у себя в классе, который находился на третьем ярусе северной башни с выходом в тот же коридор, куда выходили кабинеты Гантанаса и Юайса. Пожалуй, для кого-кого, а для Гаоты так уж точно это был любимый коридор в учебной части Стеблей. Однако им нужно было не в коридор, а в класс Брайдема, но сразу туда заявиться троица не смогла, потому как урок наставника естествознания слегка затянулся, но когда в коридор вывалилась шумная толпа первогодков, Брайдем тут же приметил в дверях физиономию Дины и обреченно махнул рукой:
        - Заходите, чего уж там, все равно в покое не оставите. Только от моих рассказов толку будет мало. Я там не был.
        - Но Гран-то ведь вам все рассказал? - уточнила Гаота, усаживаясь на лавку напротив стола Брайдема.
        - Рассказал, - неопределенно пробурчал Брайдем. - Что мог, то и рассказал. Не завидую я ему. Хорошо еще, что никто из учеников не погиб. Тогда бы, боюсь, Гран и вовсе бы сломался. И так ходит, как будто всю семью потерял.
        - Спрай был хорошим, - вздохнула Йора.
        - Мы тут плохих не держим, - заметил Брайдем. - Стараемся, во всяком случае. С первого взгляда не каждого можно проглядеть. А кое-кого и с сотого не рассмотришь. И чем же я вам могу помочь? Какова цель нашей беседы?
        - Установление истины, - жестко сказала Гаота.
        - Однако, - сделал удивленное лицо Брайдем. - Предположим, что мы ее установим, хотя я и пребываю в сомнениях по этому поводу, истина ведь вроде бы и так нам известна. Но хорошо, мы откроем какую-нибудь еще более истинную истину. И что это нам даст?
        - А разве истина сама по себе ничего не стоит? - удивилась Гаота.
        - Владея истиной, можно изобличить врага! - зловещим шепотом произнесла Дина.
        - Так вы еще и об этом? - помрачнел Брайдем и устало посмотрел в окно, за которым начинался обычный предобеденный детский гам. - И кого же вы готовы записать во враги?
        - Никого, - успокоила смотрителя Йора. - Однако то, что все наставники ходят с такими лицами, как будто крепость осаждена врагом, видим.
        - Но осады нет, - напомнила Дина.
        - Вот ведь… - с трудом проглотил ругательство Брайдем. - Будь вам лет по двадцать, я бы уж точно возложил бы на вас охрану приюта и сбережение воспитанников. Но вы пока в том возрасте, что вас самих сберегать надо.
        - Мы ведь можем и мечи опять нацепить! - схватилась за пустой пояс Дина.
        - Только избавьте меня от мечей, - попросил Брайдем. - Кое-что скажу, но немного, и не потому, что боюсь, что проболтаетесь. Нет. Боюсь, что раздор начнется в Приюте. Короче, много чего случилось за последние месяцы в Ардане, о чем говорить я не стану, хотя случилось и страшное. Но есть и кое-что не такое уж страшное, что нас очень беспокоит.
        - И что же? - спросила Гаота.
        - Дошли слухи, - Брайдем прищурился, - что враг наш, а им, как вам известно, является Черный Круг, задумал запустить к нам змеиных детей. Не с вашим потоком, Дина, нет, не нужно так таращить глаза, лопнут. И не с новым, а с тем, что придет через год. Для чего - не знаю. Может, чтобы убить кого-то. Может, чтобы вызнать наши секреты. Может, чтобы отравить всех тут каким-нибудь ядом. Или просто быть здесь чем-то вроде клинка в чужом теле. Знаете, заноза обычно едва различима, но если не вытащить ее сразу, столько бед может натворить…
        - Что значит «змеиных»? - не поняла Йора.
        - Так называют змеек, что вылупляются из яиц, подложенных змеями в птичьи гнезда, - объяснил Брайдем. - Внешне они ничем не отличаются от птенцов. Нет, отличаются конечно, но имеют такой узор на коже, что можно спутать с крыльями. Да и шипят… по-птичьи.
        - И что же? - испугалась Дина.
        - Ничего, - пожал плечами Брайдем. - Птицы выкармливают змеенышей, а когда приходит пора обучаться лёту, змееныши пожирают своих приемных родителей. Впрочем, это разговор про возможное будущее, а вы пришли поговорить про недавнее прошлое. Так что, давайте об этом и говорить. Времени у нас мало. Обед скоро.
        - Хорошо, - сказала Гаота и посмотрела на Йору. - Высыпай.
        Йора тут же подскочила к столу, стянула с плеча тряпичную сумку и с грохотом высыпала на стол какие-то фигурки.
        - Что это? - обреченно спросил Брайдем.
        - Это оловянные фигурки от Габа, - объяснила Гаота. - Мы хотели слепить их из глины и пришли к нему, чтобы узнать, где их лучше обжечь, ведь он же у нас по огню главный. Он нас выслушал и выдвинул из-под скамьи ящик, где было полно таких фигурок, правда, многие поломанные.
        - Я знаю, - поморщился Брайдем. - Мы их нашли как раз в будущем классе Гантанаса. Вот здесь, за стеной. Похоже, в нем когда-то изучали что-то связанное с битвами. Но нам-то они для чего?
        - В том-то и дело! - прошипела Гаота. - Разве гибель Спрая не была результатом маленькой битвы.
        - Даже так? - удивился Брайдем. - И чего же вы от меня хотите?
        - Сейчас мы расскажем вам, что сами знаем, а вы слушайте и поправляйте, если мы где-то ошибемся, - объяснила Йора.
        - Ну давайте, - обреченно кивнул Брайдем.
        - Дело было в полдень, - начала Гаота. - Еще с утра Гран, Спрай, Мисарта и Йока переправились на пароме на левый берег Курсы и держали путь на север в сторону деревеньки, где их ждал у своих родителей Флич.
        - Вот! - выставила четыре конный фигурки на стол Йора.
        - А вот Флич, - поставила еще одну конную фигурку на дальний угол стола Дина.
        - По той же дороге ехали еще три всадника, - продолжила рассказ Гаота. - Наверное, они держались в отдалении, потому что дорога эта, как мы узнали у Синая, не слишком хоженая, и скорее всего эти три всадника переправились на том же пароме.
        - Вот, - выставила еще три фигурки Йора. - Они охотились на Мисарту и Йоку и подбирали удобное место для нападения. Удобное место нашлось недалеко от деревни Флича, или просто откладывать было нельзя.
        - Скорее всего они замыслили это дело еще на пароме, - заметила Гаота. - Наверное, отравили одну из лошадей, которая потом закапризничала. Здесь, правда, имеется подозрительная путаница. Одни говорят, что Мисарта отстала, потому что у нее лошадь закапризничала, другие, что Ласточка Ойки закапризничала, но все сходятся, что отставала именно Мисарта, получается, что она и была на Ласточке. За ней вернулся Спрай, поменялся лошадьми, решил, что справится с Ласточкой. Тут эта троица и напала на них.
        - Получается, что охотились на Мисарту, - предположила Йора. - Спрай же ее подменял? Да и лицо обожжено было у Мисарты.
        - Хотя вроде бы память потеряли сразу обе - и Мисарта, и Йока, - заметила Дина.
        - Так или иначе, Спрай мертв, Ласточка - мертва, - вздохнула Гаота. - Гран, который, получается, спугнул трех нападавших, весь в печали, а еще две свидетельницы - ничего не помнят.
        - И что? - спросил Брайдем.
        - Синай сказал, что когда идет обоз или даже отряд, то нельзя отдаляться от общей группы больше чем на два десятка шагов, - сказала Йора. - И что Гран эти правила знает, и допустить такого, чтобы кто-то отстал - не мог.
        - Не должен был, - поправил Йору Брайдем. - Но, как видите, допустил.
        - Ничего мы не видим! - прошипела Дина. - Если у Мисарты было обожжено лицо, то что это была за магия? И почему лошадь Спрая, на которой она, получается, должна была сидеть, не пострадала? Не ней даже царапины нет! Почему Мисарте обожгло лицо, если на нее охотились? Ее хотели похитить или убить? И почему напали на отряд, если охотились на Йоку? Йока же не отставала? Ей же, получается, ничего не угрожало? И почему тот страшный колдун, который мог убить-заколдовать такого воина, как Спрай, да еще с двумя помощниками, не сразился с Граном?
        - Стоп-стоп-стоп! - поднял руки Брайдем. - Навалились на старика втроем и давай топтать. Дайте хоть выдохнуть! Ну, сразу замечу, что по рассказу Грана Ласточка капризничала еще от дома родителей Йоки, а не с парома. И что сначала на нее села Мисарта, надеялась с ней сладить. Но не вышло. А когда лошадь вовсе отказалась идти, то Мисарта и остановилась. Минуты - две, и вот уже она далеко. Да, Спрай вернулся сразу, а Гран замешкался, потому что Йока придуривалась и вырвалась вперед, ее тоже нельзя было оставлять. Поэтому остальное он видел издали. Спрай посадил Мисарту на свою лошадь, шлепнул ее по крупу - лошадь конечно, а не Мисарту, и стал осматривать Ласточку. Мисарта отъехала на пару десятков шагов, почему-то слезла с лошади и пошла обратно к Спраю. Тут и троица показалась. А потом все слилось в секунды. Вспышка, падающий Спрай, начинающая падать лошадь, окаменевшая Мисарта с рукой у лица, ревущая от страха Йока за спиной у Грана, и трое неизвестных, что скачут прочь. Гран, кстати, сказал, что один из них успел подскочить вплотную к Спраю. Может быть, он что-то у него взял.
        - Что? - хором воскликнули Гаота, Дина и Йора.
        - Не знаю, - пожал плечами Брайдем. - Но Гран говорит, что Спрай хвастался, что нашел кое-что интересное, что непременно надо показать Гантанасу. Может быть, это интересное было интересно не только Спраю?
        - Спрай никогда не хвастался, - пробормотала Гаота. - Я, конечно, никогда с ним не говорила лично, но вот уж кто всегда был молчалив и сдержан, так это Спрай.
        - Даже так? - сдвинул фигурки в кучу Брайдем. - Хорошо. С лошадьми путаница. Спрай никогда не хвастался. Отряд двигался неправильно. Какова же ваша версия событий?
        - Версия? - закашлялась Дина.
        - Нет у нас еще версии, - пожала плечами Йора.
        - У меня есть вопрос, - прошептала Гаота. - Вот вы, как старший смотритель, управляющий Стеблей. Или Гантанас, как старший наставник. Для вас что важнее - узнать, как все было, или не обидеть Грана подозрением?
        - Подозрением в чем? - не понял Брайдем.
        - Во всем, - чуть повысила голос Гаота. - На противостоянии Юайс учит нас, что выбирать надо всегда самое простое объяснение. И что совпадений не бывает.
        - О каких совпадениях ты говоришь? - нахмурился Брайдем.
        - Потеря памяти! - воскликнула Гаота. - И у Мисарты, и у Йоки. Вы спрашиваете про версии? Версий нет, но простое объяснение есть. Не было никаких всадников. И никто не отставал. И лошадь не капризничала. И Спрай ничего не находил. Что-то другое случилось. Не знаю уж, на ходу или на привале. И где точно, тоже не знаю. Но думаю, что это Гран убил Спрая. И памяти Йоку и Мисарту тоже лишил Гран. Мисарта, правда, сопротивлялась, поэтому ей еще и лицо обожгло.
        - О как! - вытаращил глаза Брайдем.
        - Ой! - пискнула Йора. - Гаота! Ты все это вот прямо сейчас придумала?
        - С ума сойти, - прошептала Дина.
        - Но почему тогда погибла Ласточка? - прищурился Брайдем. - Опять усложняешь? Почему Спрай сел на нее?
        - Не знаю, - махнула рукой Гаота. - Может быть, он рядом стоял и все было на привале. Узнал что-то тайное, и Грану пришлось его убить.
        - Так, - поднялся из-за стола Брайдем. - А теперь слушайте меня внимательно. Я даже не буду говорить, что знаю Грана уже несколько лет, и что за него поручались люди, которых я знаю еще больше лет. Но вы должны понять другое - если бы даже Гран был врагом, то в его интересах было бы оставаться этим самым скрытым врагом как можно дольше. И даже если бы Спрай привез бы в Стебли весть, что Гран, к примеру, враг, ему бы никто не поверил. Вы можете представить врагом Гантанаса?
        - Нет! - хором ответили девчонки.
        - А меня?
        - Нет… - уже не так уверенно ответили Йора и Дина, а Гаота спросила:
        - А может кто-то быть врагом и не знать об этом?
        - А может кто-то не хотеть, но убить кого-то? - спросила Дина. - Случайно!
        - А может кто-то ненадолго сойти с ума и натворить страшных дел? - прошептала Йора.
        - Тьфу, - замахал руками Брайдем. - Сами же все усложняете! Кто тут враг и не знает об этом? Как это возможно? Кто у нас умеет убивать случайно? Кто у нас тут сходит время от времени с ума? Запомните главное, Грана можно вывести из себя. Если, к примеру, убить у него на глазах кого-то. Но Грана нельзя обмануть и нельзя заколдовать! Он как камень! Как стальной слиток! Я бы после такого происшедшего со мной месяц бы пил, и было уже похожее, и пил, а он уроки ведет! Гран - не какой-то там юный талантливый самородок, который может натворить такого, чего сам не поймет! Он мастер! Один из сильнейших в Стеблях! Ясно?
        - Ясно, - прошептала Дина.
        - В основном, - вздохнула Йора.
        - И все равно что-то здесь не так, - надула губы Гаота.
        - Лучше бы уж вы подземные ходы искали, - покачал головой Брайдем. - Ладно. Вы мне другое скажите, тут вашей младшей подружки Глойны нет? А то ведь разнесет ваши бредни по всей крепости!
        - Нет, - задумалась Гаота. - Глойны здесь нет. До обеда у нее на шалости и сил нет. Правда, Тис подарил ей амулет с заклинанием неслышного шага, но у этого амулета есть еще одно свойство. Я, конечно, с ним не услышу Глойну, но зато увижу ее игрушку, где бы та ее ни прятала.
        - Все, - хлопнул в ладоши Брайдем. - Дуйте на обед, пока не опоздали. И чтобы рот на замок.

* * *
        Гаота остановилась уже на лестнице. Замерла, оглянулась на наткнувшихся на нее подруг, прошептала зловещим шепотом:
        - Поняла!
        - Что поняла? - хором спросили Дина и Йора.
        - Вы слышали, что сказал Брайдем? - спросила Гаота. - «Гран - не какой-то там юный талантливый самородок, который может натворить такого, чего сам не поймет!»
        - И что? - спросили Дина и Йора.
        - Все сходится! - воскликнула Гаота. - Йока!
        - Йока? - не поняла Дина.
        - Молчунья и тихоня Йока, чей талант до сих пор был никому неизвестен, - прошептала Гаота. - Не знаю как, но он проклюнулся! Лошадь под ней - погибла! Мисарта, ее покровительница, что ехала рядом - отделалась ожогом лица. Спрай, который бросился к Йоке, погиб. И только бедолага Гран никак не может понять, что же такое случилось? А может быть, тоже лишился памяти! Как вам такая версия?
        - Послушай, - осторожно протянула Йора. - Может быть, лучше будем искать подземные ходы?
        Глава шестая
        Источники и истоки
        Джор слушал Тиса так внимательно, как не слушал и Гантанаса. Сидел с открытыми глазами, разинутым ртом и почти не моргал, хотя час был поздний, и обычно в это время Джор уже клевал носом. Когда Тис закончил излагать общие сведения о том, что такое жезлы или, как говорят еще колдуны, малые посохи, рот у Джора захлопнулся со стуком. Хорошо хоть язык не прикусил.
        - Ты в порядке? - спросил Тис. - Мне продолжать?
        - Подожди, - восхищенно прошептал Джор. - Вот ты хочешь сейчас сказать, что развернул маленький клочок пергамента, оставленный тебе твоей матерью, и вот сразу все это узнал?
        - Не узнал, - поправил Джора Тис. - Вспомнил. И не все, может быть, а только самое главное. Я был еще маленьким, но помню, как мама говорила, что всего она мне рассказать не может, у нее и времени столько не было, но передать основу, направление, зерно - вполне. Это ведь как в любой науке, надо представлять в какую сторону идти и что искать, а уж библиотека Скриба тут недалеко. И, кстати, - Тис показал на стол, на котором лежал толстый манускрипт, - старик мне уже помог. Кое-что из того, что я тебе рассказывал, я почерпнул из этого уложения. Другой вопрос, что есть еще кое-что. Ну, вроде как эти ключи могут открывать не только знания, что передала мне мать, но и все то, что хранилось ее предками. Но вот это я совсем не понял. Или наоборот, не так запомнил слова матери. Да и не ощущаю вроде бы ничего такого, если честно.
        - Послушай, - вытаращил глаза Джор. - А что если тебе прочитать все пергаменты? Тьфу, то есть открыть все ключи? Ты будешь вообще все знать?
        - Вряд ли, - ответил Тис. - Думаю, что я всего лишь вспомню то, что услышал когда-то. Да и то не обязательно. Ведь когда мама рассказывала мне что-то, я еще и слов-то не понимал. Слушал, как колыбельные. Мне даже кажется, что кое-что она мне… пела. Поэтому я, наверное, не сразу все вспоминаю. Все как будто всплывает… частями. Набросками. Не знаю, словно штрихами что-то очерчено, а я должен угадать. А про жезлы и посохи - совсем просто, это как… обычные сведения. Как делать, что не забыть. Вот если бы я еще в дереве разбирался… Их чаще всего все же из дерева делают. Но открыть сразу все ключи я не смогу. Да, последний легко открылся, а два предыдущих ключа меня едва не убили.
        - Тогда лучше не надо, - пробормотал Джор. - Давай делать все постепенно. Ну, шаг за шагом. К примеру, я в дереве разбираюсь очень хорошо. Я даже объяснить это не очень могу, но всякое дерево как будто насквозь вижу. И с закрытыми глазами лучше, чем с открытыми. Это даже легче, чем читать мысли. Похоже, у меня и талантов других нет. И все же было бы здорово открыть такой ключик и тут же сдать все зачеты и пройти все испытания. И сразу же стать наставником Джором! Представляешь, захожу я в класс, вызываю Джая и говорю ему - тебе, Джай, за ответ неудовлетворительно!
        - Так ты его и не выслушаешь даже? - поинтересовался Тис.
        - А зачем? - не понял Джор. - Я же его вызову, чтобы поставить ему неудовлетворительно. Зачем его спрашивать? А вдруг он ответит хорошо?
        - Скорее всего, - согласился Тис. - Он довольно резок, почти всего напряжен или в каком-то раздражении, даже не знаю, но совсем не глуп. И учиться старается. Знаешь, если бы судьба так завернулась, что ты стал бы наставником, хорошим наставником, а не Бейдом каким-нибудь, то ты поставил бы ему ту оценку, которую он заслуживает.
        - Ты с ума сошел! - вытаращил глаза Джор. - Это же Джай! Он никого не любит. И дальше будет только хуже. Он даже противней Флича!
        - И что? - пожал плечами Тис. - А если кому-то из наставников не понравишься вот ты? И он тебя вызовет, но не станет слушать и сразу влепит неуд? Как тебе это?
        - Чего это неуд? - надул губы Джор. - Я же не Джай! Я Джор! И плохого никому ничего не делаю и не делал.
        - Угу, - хмыкнул Тис. - Я вижу, что ты Джор. Пойми, если ты будешь наставником, и у тебя попадется в классе вот такой Джай, и хоть кто-то будет знать, что ты его не любишь, ты ему будешь прибавлять за каждый ответ. Немного, но прибавлять. Чтобы сглаживать собственную нелюбовь. Понимаешь? И по-другому - никак.
        - Что-то мне уже не хочется становиться наставником, - пробурчал Джор. - Еще не хватало, Джаю оценки прибавлять. Лучше уж ставить все по совести. Непонятно, правда, как можно справиться с собственной нелюбовью? Или хотя бы скрыть ее?
        - Не знаю, - ответил Тис. - Возможно, надо представить, что вот такой Джай - это твой сын.
        - Тогда я его точно убью, - приуныл Джор.
        - Не убьешь, - засмеялся Тис. - Лучше скажи, ты запомнил хоть что-то из того, что я рассказал?
        - Да все запомнил, - оживился Джор.
        - Тогда давай-ка сюда все жезлы, - предложил Тис.

* * *
        Тис принял из рук Джора веретено Дины, буковую рукоять от жернова Йоры и старый, но уже очищенный жезл самого Джора и долго вертел их в руках, а потом положил на стол, сдвинул к деревяшкам сразу обе лампы, что помаргивали на столе, и покачал головой.
        - Без тебя я не разберусь, Джор. Что-то мне кажется, что из всего этого настоящий жезл можно сделать только из бука. Хотя если по мне, то и буковая палочка коротковата.
        - Это еще почему? - не понял Джор. - Уж не знаю насчет бука, но вот этот, который мне достался, он ведь уже жезл?
        - Да, - кивнул Тис. - Был жезлом. Но понимаешь…
        Тис задумался, огляделся и постучал пальцами по ножнам меча, который в последние дни все чаще лежал у него на столе.
        - Вот это очень хороший меч, который попал в какую-то беду. И он принес беду многим из тех, кто брал его в руки. Я с ним пока еще не разобрался, но разберусь. Но вот сразу так взять его в руки и полагаться на него я бы не стал. Это как погладить незнакомую собаку. Мало того, что она может оказать злой и коварной, а вдруг она вообще волк?
        - Или оборотень, - хмыкнул Джор.
        - Или так, - кивнул Тис. - О чем это говорит? О том, что у каждой вещи есть своя судьба. Даже у хорошей вещи. Понимаешь? У твоего жезла чужая судьба. Возможно, в нем и нет никакой гадости, даже скорее всего, но что-то в нем не так. Но если меч можно как-то, наверное, очистить, поправить, то жезл - вряд ли. Знаешь почему? Потому что то, что тебе придется править, и есть все его существо. Деревяшка - это его сотая часть. Важная, но не слишком большая. Это как поправить человека. Вот скажи, ты можешь поправить Джая?
        - Ты сейчас шутишь? - прищурился Джор и покосился на плотно прикрытое окно, за которым уже стояла ночь.
        - Нисколько, - понизил голос Тис. - Я даже не исключаю, что его поправить можно. Но я бы не взялся. Знаешь почему? На это пришлось бы потратить всю жизнь. Мою жизнь. Что-то мне кажется, что она мне и самому пригодится.
        - А я бы свою потратил, - вдруг ляпнул Джор и тут же испугался, замахал руками. - Не на Джая, конечно. А на кого-нибудь. Ну, на кого-то, кого я буду любить. Так что… не сходится.
        - Сходится, - не согласился Тис. - Знаешь почему? Потому что тратить жизнь на того, кого любишь, это и есть настоящая жизнь. И это и моя жизнь, и твоя. Если повезет, конечно. Даже если я еще, к примеру, никого не люблю. Нет, люблю конечно. Но не люблю так, как любила меня моя мать. Хотя… - Тис на мгновение запнулся, - возможно у нее были причины относиться ко мне с ужасом или даже с отвращением. Чего уж говорить о моем приемном отце. Но мои родители потратили свою жизнь на меня. Потратили, потому что это и была их жизнь. Да и твоя мачеха, если я понял, тоже. Все сходится.
        - Так что мы должны сделать? - спросил Джор, отвернувшись и шумно высморкавшись в тряпицу.
        - Мы должны сделать настоящие жезлы, - твердо сказал Тис. - Такие, что Скриб посчитал бы большой удачей спрятать их в своем хранилище. Не вот эти побрякушки, которые и в самом деле могут стать жезлами, но которые, думаю, при всем уважении к их древности, скорее всего предназначены для того, чтобы мы набили шишек. Понимаешь? Набили шишек и поняли, как их не надо делать. Мы должны сделать настоящие жезлы. Ты слышишь меня? Девчонки нашли два подземных хода. И в последнем спасли Приют от нападения врагов. Они совершили подвиг, Джор. А мы?
        - Да уж, - вздохнул Джор. - Не знаю уж, кто это раззвонил по всей крепости, может быть, Глойна, но новенькие показывают на нашу троицу пальцами. Они знаменитости. Кстати, на тебя тоже так смотрят. Только пальцами не показывают. Мне кажется, что тебя немного боятся.
        - Непонятное всегда страшит, - кивнул Тис. - Но в таком случае я могу сказать, что сам себя и я немного боюсь. Или нет. Боюсь, что не справлюсь с тем, что мне предстоит.
        - А что тебе предстоит? - насторожился Джор.
        - Не знаю, - признался Тис. - Я ведь все еще никому не могу рассказать кое-что из того, что со мной тут произошло. Ты же тоже никому не рассказываешь о мертвых, которых ты видел?
        Джор замер, поежился, покосился на дверь комнаты, вспомнил, что теперь они уже на третьем этаже дома учеников, а не на втором, где он видел смертные тени в последний раз, выдохнул и прошептал:
        - Знаешь, я и сейчас мог бы их увидеть, но теперь я владею собой. С твоей помощью.
        - Значит, пришла твоя пора помочь мне, - кивнул Тис. - Помочь сделать не большой, как наша троица, а маленький подвиг. Изготовить настоящие жезлы. Такие, за которые, как написано в этой книге, платят иногда больше, чем за мечи. Хотя, я ведь неправильно говорю, - оживился Тис. - Да, я кое-что знаю, но почти все уже тебе рассказал. А в дереве разбираешь ты, а не я. Поэтому это я тебе буду помогать, а не ты мне.
        - И если это получится… - взлохматил вихры и расплылся в улыбке Джор, - то у меня будет профессия? Я овладею редким ремеслом? Ты не шутишь? И смогу даже на это жить?
        - Думаю, что да, - кивнул Тис. - Не уверен, что нам удастся побыть ремесленниками, но хорошее ремесло еще никому не помешало.

* * *
        Двигаться к цели нужно было непрерывно. И не на два шага, отступая на шаг с последующим отдыхом, а хотя бы на половину шага, но каждый день, не сдавая при этом назад ни на палец. Да, тебе повезло, уже почти погребенный, ты удержался на этом краю, выбрался из-под земли и не обнаружил на том месте, где еще недавно стоял твой замок, ничего, даже руин. Только огромный котлован. Радуйся. Тебе не придется его копать. Начинай тесать камень и выкладывать фундамент собственного будущего. Теперь все зависит только от тебя. И пусть твоя новая крепость будет выше, крепче и неприступнее прежней. Главное, не останавливаться. Ты в самом начале пути.
        Кто шептал Тису на ухо эти слова? Или это был отзвук одного из уже открытых им ключей? А если это были его собственные мысли? Что ж, в таком случае изготовление нескольких жезлов - хотя бы для Гаоты с подругами и для Джора - вполне годилось для того, чтобы отмерить полшага. Другой вопрос, что эти полшага еще нужно было совершить.
        Перво-наперво друзья определились, что веретено Дины на роль жезла не годится никак. Джор его ощупал, обнюхал и даже лизнул и сказал, что деревяшка сохранилась неплохо, но, если следовать заданным Тисом размерам чуть длинновата и слишком тонка, хотя с толщиной он может разобраться.
        - Разобраться? - не понял Тис. - Обклеить пергаментом, что ли? Не пойдет. Нам нужен массив. Середину, конечно, придется высверливать или еще как-то выбрать, но не сильно. Кстати, веретено для этого слишком тонко. Что это за дерево?
        - Не поверишь, но это осина, - пробормотал Джор. - Похоже, хозяйка этого веретена была суеверна. Ну или верила сказкам, что имни можно убить осиновым колышком. Обычно такие штуки, я про веретено говорю, вырезают из других пород дерева.
        - А разве имни нельзя убить осиновым колышком? - спросил Тис.
        - Как и любого человека, - пожал плечами Джор. - И не обязательно осиновым. Подожди, ты же говорил, что осину нельзя использовать? Нет?
        - Нежелательно, - заметил Тис. - Это как и с металлом. Можно ли сделать меч из бронзы? Вполне. Раньше их и делали. Но стоит ли заморачиваться? Нет. Осина хорошее дерево для своих целей. Но оно забирает в себя. А нам нужно, чтобы отдавало. По этому условию некоторые деревья не подходят. Ну хотя бы такие, как елка, ива, некоторые орешники, с кустарниками вообще непросто.
        - То есть, главное, чтобы дерево было щедрым, - задумался Джор. - Ну, тогда рукоять от жернова - отличный выбор. Бук - то, что надо. А вот мой жезл, кажется, отпадает - это же ива! Мягкое, но непростое дерево! К нему можно прислониться и даже уснуть под ним, но лучше не залеживаться. Высосет оно из тебя беды и начнет отсасывать силы…
        - Насчет бука я уже говорил, - кивнул Тис. - Сделаем. Пусть палочка и короче нужной, но такое дерево да с такой историей не использовать было бы глупо. И для Йоры оно прекрасно подойдет. Дерево твердое, как раз под ее… каменные способности. Правда, над начинкой придется подумать. А вот твоя ива уже никуда не годится и не только потому, что она ива. Говоришь, хорошо дерево чувствуешь? Что у этой ивы внутри?
        - Внутри? - удивился Джор и стал катать рукоять в ладонях. - Да нет там ничего внутри. Хотя… Обрыв, что ли?
        - Теперь вижу, что чувствуешь дерево, - заметил Тис. - И, похоже, не только дерево. Сам посмотри с торцов, там зашлифованы каменным клеем серые узелки. Похоже эта ива была напряжена стальной проволокой. Мягкому дереву потребовалась стальная сердцевина. Но с годами она ослабла, может быть даже истончилась до предела. Ржавчина, скорее всего, причиной.
        - А если снова высверлить? - с сожалением повертел жезл в руках Джор.
        - Не стоит, - махнул рукой Тис. - Деревяшка может лопнуть, да и зачем нам ива? Не забывай, мы должны сделать настоящие и очень хорошие жезлы. А этот можно выкинуть или отдать Скрибу в его коллекцию. Ты же его очистил?
        - Думаю, если бы этот жезл был стоящим, Скриб его и сам бы не упустил, - пробормотал Джор. - Я подожду его выбрасывать. Может, весной посажу его в землю и выращу из него иву. Я могу, не сомневайся. Немного жизни в этой деревяшке еще есть.
        - Вырастишь дерево со стальной проволокой внутри? - удивился Тис.
        - До весны она растворится без остатка, - пробормотал Джор. - Уж я постараюсь.

* * *
        Тис смог уснуть лишь через час, все ворочался, представлял, какое дерево к какой из подружек может подойти, если уж решили так и делать Йоре жезл из бука, а потом решил, что лучше всего будет положиться на Джора, и в вопросе начинок для жезлов тоже, в конце концов, это будет ведь его ремесло? На следующий день Тис растолкал приятеля пораньше и, несмотря на то, что тот упирался и просил дать ему возможность отоспаться хотя бы в свободный день, вытащил его на пробежку. Возле Орлиных ворот Джор перестал стонать, а подбегая к домику Орианта уже вовсю мечтал, какие прекрасные жезлы они сделают, и как девчонки будут за эти жезлы обнимать Джора.
        - Сначала нужно материал выбрать, - придержал приятеля за плечо Тис и показал на грядки Орианта, на которых по случаю свободного дня возился с мотыгой не только он один, но и его жена Хила.
        - Доброго утра! - поздоровался Тис через плетень со стариком и Хилой. - Вот уж не знал, что и поздней осенью можно что-то делать на огороде кроме сбора урожая!
        - Осторожнее! - погрозил ему пальцем, выпрямляясь, старик. - Одно лишнее слово, и ты замучаешься пересдавать мне травоведение. Во-первых, и осень еще не поздняя, а очень даже ранняя. А во-вторых, как еще клубни оставить в земле? Только прикопать, чтобы они весной выбросили ростки и порадовали и цветами, и скорым урожаем. А вот о каких клубнях речь идет, не скажу. Пойдешь к Скрибу, найдешь книгу по огородным культурам и сам все там прочтешь.
        - Или я подскажу, - засмеялась Хила. - Я смотрю, уже и бежать можешь?
        - Не слишком быстро, - вытер пот со лба Тис. - Но понемногу прибавляю. Однако мы с Джором за помощью. Нам бы палочек набрать из разных пород дерева. Немного. До десятка. Толщиной… в два или три пальца. Для… опытов с жезлами.
        - А вы в дереве разбираетесь, что ли? - сдвинул густые седые брови Ориант.
        - Я не очень, - признался Тис. - Джор разбирается.
        - Да ну? - удивился Ориант. - Тихоня и скромник со способностью к чтению мыслей наставника обнаружил еще один особый талант? А ну-ка!
        Старик заковылял к плетню и сунул в руки Джору мотыгу.
        - Угадай, что за деревце послужило рукоятью, и я вам дерево не только на жезлы, но и на посохи дам. Только мысли мои не читать! Да и не получится, мы тут все теперь с особыми амулетами ходим. Тут ведь еще и эта маленькая неугомонная Глойна, которая то есть, то нету, вроде бы тем же даром обладает! Угадывайте.
        - Как тут угадаешь-то? - развел руками Тис. - Мало того, что кора содрана, она же еще и выскоблена и выморена! Похоже, и высмолена тоже…
        - Подожди! - нахмурился Джор, принимая в руки мотыгу с чуть кривоватой ручкой. - Я, кстати, не читаю мысли. Точнее, не подслушиваю их. Если только случайно. Но сейчас мне надо прислушаться. Не мешай, Тис.
        - К чему прислушаться? - не понял Тис. - К дереву? Оно думает?
        - Оно дышит, - постучал пальцами по рукояти, прислонившись к ней же ухом, Джор. - Это ведь яблоня? Так? Правда, почти мертвая…
        - Это что еще значит? - оторопел Ориант. - Что значит, почти мертвая?
        - Могла ожить, - сказал Джор. - Вы срубили ее два года назад. Мороз был сильным, наверное. Короче, она не выбросила весной листву, замерзла. Но могла ожить. Или к середине лета, или на следующий год. Однако, ей это не удалось. С топором трудно спорить. А потом, как обычно. Ошкурена, выскоблена, обработана оранжевым корнем, покрыта вареным льняным маслом. Хорошее дерево, но не для мотыги. Вот здесь, здесь и здесь может сломаться.
        - Что ты делаешь у меня на травоведении? - спросил с изумлением Ориант.
        - Сижу, - пожал плечами Джор.
        - Сиди и дальше, - кивнул Ориант. - Но имей в виду, что я тебе ставлю зачет за этот год уже сейчас. И иногда буду звать к себе на участок. Для… совета. Хила, покажешь мальчикам образцы?
        - Конечно, - засмеялась Хила. - Пошли, мальчики, а то ведь он прицепится теперь к тебе, Джор, что и не отдерешь.

* * *
        Через полчаса друзья с целой охапкой сучьев подходящего качества пришли к Уинеру, где под его неодобрительное ворчание напилили их на нужные куски, а уже после завтрака с выданной тем же Уинером старой корзиной явились в кузнецу Габа. Там уже вместе с кузнецом суетился у горна худой и высокий мальчишка из новеньких, которого, как Тис уже знал, звали Яраном.
        - Это еще зачем? - поинтересовался Габ, рассматривая корзину. - Для горна не пойдут, или еще какая цель имеется?
        - Жезлы будем из этого делать, - сказал Джор. - Пришли за помощью.
        - Ко мне? - удивился Габ. - С деревяшками? Я же кузнец, а не столяр. Почему не к Уинеру?
        - Так мы у него уже были, - объяснил Тис. - Нам еще нужен материл для сердцевины - желательно какая-нибудь проволока, чтобы не ржавела, конечно, и костный клей. Но главное - это отверстие. Нужно высверлить деревяшки, сердцевину заменить. Ну, натянуть начинку, залить клеем, а потом уж шлифовать и доводить до ума. Уинер сказал, что со сверлением надо идти в кузнецу, мол есть одно хитрое устройство для этого дела, но оно из железа, да и у кузнеца никак руки не дойдут, чтобы его запустить.
        - Уинер сказал, что для обычных дырок у него коловорот есть, - добавил Джор, - но для такого дела он не подойдет. Решил поначалу, что мы дудки хотим мастерить и предложил сразу брать материал с мягкой сердцевиной.
        - А вы дудками не увлекаетесь? - постарался сдержать улыбку Габ, в то время как его юный помощник не удержался и прыснул.
        - Пока нет, - бодро сказал Тис. - А там будет видно.
        - Вот, Яран, - показал на Тиса Габ. - Это тот самый Тис, что, будучи младше тебя, сумел выковать себе такой меч, что я бы гордился такой работой.
        - Я слышал, - кивнул мальчишка. - Да и видел уже. Ты как-то странно двигался в большом зале.
        - Это просто был медленный танец с мечом, - объяснил Тис. - Для того, чтобы… собрать себя.
        - В кучку, - засмеялся Джор.
        - Пока в кучку, - вздохнул Тис. - Чтобы потом из этой кучки что-то вылепить. Надо же с чего-то начинать.
        - А где тот меч? - спросил Яран.
        - Его больше нет, - ответил Тис. - Нет, он не потерялся, он… закончился. И, значит, был недостаточно хорош.
        - Яран никак не может привыкнуть, что здесь, в Приюте, иногда случаются необъяснимые истории, - улыбнулся Габ. - Но, думаю, скоро привыкнет. Теперь, что касается вашей просьбы. Раскаленная спица, я думаю, не подойдет?
        - Нет, - мотнул головой Тис. - Мало того, что она будет неравномерно выжигать сердцевину, она же будет еще и убивать дерево. Да и возни с ней слишком много. А потом еще придется прочищать отверстие, как-то вычищать из него нагар.
        - Ладно, - наморщив лоб, произнес Габ. - Придется мне отложить все дела и заняться тем хитрым устройством. Помогу вам, но давайте уже завтра, раньше я не успею. Я так понимаю, что с такими палочками ко мне каждый год будут приходить?
        - Скорее всего, - кивнул Джор. - Конечно, если у нас все получится.
        - Думаю, что получится, - задумался Габ. - Подход у вас уж больно деловой. Хорошо. Оставляйте здесь свою корзину и после завтрака будьте здесь. Только сразу скажу, костного клея у меня нет. С этим - к Слату. И вот еще что, - кузнец посмотрел на Тиса. - Я тебя жду конечно, но не тороплю. Мы тут оружие будем приводить в порядок, чтобы и новому потоку досталось. Спешки не будет, времени у нас полно, Брайдем раньше весны раздавать его запретил, надо еще присмотреться к новым ученикам. Да и отличный помощник у меня образовался. Хотя два помощника лучше одного. А вот твой меч надо бы посмотреть срочно. Я его оглядел, но не пристально. Наслышан я о твоем разговоре с новым ключником. Принесешь?
        - Принесу, конечно, - кивнул Тис. - Правда, я не знаю, что с ним делать. Хотел все обдумать. Что-то может случиться?
        - Ты знаешь… - Габ оглянулся на Ярана, который застыл с щипцами в руке, вытер ладони о фартук, - мне будет спокойнее, если я буду знать, что у парня по имени Тис есть оружие, на которое он может положиться. Надо кое в чем разобраться.
        - Я понял, - кивнул Тис.

* * *
        - А костный клей зачем? - спросил Джор у Тиса, когда они уже вышли из кузницы. Осеннее солнце светило ярко, до следующего завтрака был еще целый день и целая ночь, и можно было и побездельничать, а то и просто посидеть на солнце и посмотреть на новичков, которых как раз Джай и Бич обучали играть в два мяча. Тем более, что болельщиков было больше, чем игроков, и без радостного визга не обходилось.
        - Я же тебе говорил, - объяснил Тис, присаживаясь на постамент вазы и беря на руки Брайдика, который блаженно развалился на осеннем солнце. - Все просто. Сначала мы подбираем нужное дерево…
        - Я, кажется, знаю, как это сделать! - оживился Джор. - Если представить каждую из девчонок деревом, то можно подобрать к ней что-то созвучное! Я смогу!
        - Только не вздумай сказать, что ты представляешь кого-то из них деревом! - предупредил Тис. - Или я тебе не позавидую потом. И не перебивай меня, а то я собьюсь. Значит так, сначала мы подбираем нужное дерево, но потом еще нужно подобрать сердцевину для каждого жезла, которая будет его недостатки скрадывать, а достоинства усиливать. Как-то натянуть эту сердцевину, чтобы придать жезлу внутреннее напряжение, и залить клеем. Его ведь еще сварить надо. Схватывается он за день, значит, будем изготавливать один жезл в день. Ты не забывай, нам еще надо снаружи обработать каждую заготовку, мы же только кору содрали.
        - Но Уинер же сказал, что поможет, - не согласился Джор. - Как отверстия сделаем, он их… как это… от-цен-тру-ет и сточит лишнее. Или нам покажет, как это сделать. Все зависит от Габа. Если тот свое устройство запустит, то все будет быстро. Оно же где-то в Водяной башне!
        - Там где ослик? - засмеялся Тис. - Не видел я там никакого устройства. Сено, бочки, ящики видел, а устройства нет. Хотя, давно мы туда не заглядывали. Главное, чтобы Глойна не проболталась. Она же там то и дело пропадает. Жалеет ослика, что ему работать приходится. Морковку выпрашивает на кухне и таскает туда. Запомни, после того, как мы отшлифуем все заготовки и подберем сердцевину и даже зальем заготовки клеем, нам еще придется нанести на деревяшки узор, что поможет сохранять в жезлах силу, и придумать, как их покрасить, чтобы этот узор не был виден!
        - А это еще зачем? - не понял Джор.
        - На всякий случай, - пожал плечами Тис. - Это-то уж точно наука от моей мамы. Мы же делаем вещь на всю жизнь, а в Ардане немало мест, где колдунов не очень любят. Да и Черного Круга надо опасаться. А жезл да еще с магическим узором - первый признак, что он в руках у колдуна. Даже посох может быть и у странника, и у монаха, а вот жезл… Их всегда прятали. Зашивали в одежду, в мешки, в голенища сапог. Или, к примеру, изображали из них ручки для сумок. Некоторые даже насаживали на них молотки. Но молоток тяжел, глупо его таскать с собой. Да и ручка у молотка не круглая должна быть.
        - А мы как будем делать? - спросил Джор.
        - Мы сделаем ашарские свитки, - понизил голос Тис. - Это мало кто применяет. У них не два стержня, а один. И не слишком длинная полоска пергамента или хорошей бумаги. Как правило с молитвой о добром пути или о сохранении товара. Иногда просто для записей, это еще лучше. Ну и шнурок, чтобы можно было прихватить свиток узлом. За десять медяков такой можно купить чуть ли не в любой лавке. Если жезл будет сделан аккуратно, никто и не догадается, что это колдовской атрибут. Тем более, что молитва или какой-нибудь наговор на свитке могут послужить дополнительной защитой. Чтобы не распознать, что это на самом деле.
        - Отлично! - прошептал Джор. - Мы же могли бы еще написать на каждом пергаменте что-то особенное! Ну, там Гаоте, Йоре, Дине. Как думаешь?
        - Я думаю, что особенного писать не нужно, - покачал головой Тис. - Ты еще скажи - признание в любви. Вот полезное - может быть. Кстати, вот и они.
        Троица вышла из конюшни и направилась было в дом учеников, но, увидев Тиса и Джора, повернула к ним.
        - Не нужен нам костный клей, - пробормотал Джор, который покраснел до ушей после слов Тиса о любви. - У меня есть кое-что, что его заменит. Точнее, я смогу обойтись без клея.
        - А вы что здесь? - еще издали окликнула приятелей Гаота. - Смотрите на игру?
        - Нет, - оживился Джор. - Занимаемся вашими жезлами. Думаем, скоро они будут готовы. Только… мне нужно вас потрогать.
        - Это еще зачем? - не поняла Дина.
        - И что ты собираешься трогать? - нахмурилась Йора.
        - Ничего я не собираюсь, - вовсе залился краской Джор. - Просто надо почувствовать, какой жезл делать. Ну… это как настройка струнного инструмента… Просто за руку подержаться и запомнить. Жезлы ведь тоже надо настроить.
        - Он не шутит? - строго спросила Тиса Дина.
        - Нисколько, - покачал головой Тис. - У Джора обнаружился удивительный талант. Но обсуждать его будем позже, когда закончим это дело.
        - Ладно, - сдвинула брови Дина и протянула руку Джору. - Держи, что ли.
        - Вы бы поспешили с жезлами, - пробормотала Йора. - Скриб сказал, что скоро будет проверять, сколько мы смогли накопить силы.
        - Как он будет проверять, если он даже не говорил, как надо силу эту копить? - не поняла Гаота. - Вон, Джай с Фличем даже к Гантанасу ходили, потому что Скриб не дает ничего по этим предметам силы. А тот, говорят, вроде бы только посмеялся. Мол, это всего лишь проверка ваших стихийных возможностей.
        - И что такое - эти самые стихийные возможности - не объяснил, - пробормотала Дина, отпуская руку вовсе запунцовевшего Джора и ощупывая свою ладонь. - Это нам Сиона рассказала. У нее конечно есть стихийные возможности, она же с погодой управляется. Что это было? Джор, ты колдовал, что ли? Щекотно как-то.
        - Нет, - замотал головой Джор, ловя ладонь Йоры. - Я просто пытался почувствовать.
        - И правда, щекотно, - засмеялась Йора. - Но меня-то что трогать? У меня же уже есть буковая ручка?
        - К ней нужна еще начинка, - объяснил Тис.
        - Так вы жезлы делаете или пирожки собираетесь печь? - нахмурилась Гаота.
        - А вот увидишь, - улыбнулся Джор и протянул руку Гаоте. - Теперь ты. И я, кажется, кое-что придумал. Тис, а начинка обязательно должна быть из металла?
        - Как раз нет, - покачал головой Тис. - Металл для напряжения, для прочности, а основной материал должен быть живым. Ну, точнее более живым, чем металл. Лен, конопля, кора другого дерева, кожа, шерсть. Главное - долговечность, хотя прочность тоже важна. Но если мы начинку хорошо зальем клеем или чем-то, что ты там собираешься предложить, то любой материал сгодится.
        - Не любой, - выпустил ладонь Гаоты Джор и подхватил на руки еще громче заурчавшего кота. - Святые боги, чем вы его кормите?
        - Всем, что удается урвать у Брока, - засмеялась Дина.
        - Да ладно, - махнула рукой Йора. - Он сам на кухню ходит и уже подружился с новыми поварами, я видела, как они его подкармливали.
        - Подожди! - замерла Гаота. - Ты хочешь запихнуть в жезлы Брайдика?
        - Не целиком конечно, - хмыкнул Джор. - Мне нужна нитка из его шерсти. Довольно толстая. Для нитки, конечно. Вы же его вычесывали? Или нет? У кого под кроватью стоит корзинка с его шерстью?
        - У меня… - прошептала Йора.
        - Ну вот, - погладил Джор кота. - Кстати, Тис, а ведь это не просто кот.
        - Это давно известно, - кивнул Тис. - Гантанас еще говорил… что этот зверь, конечно, не имни, но… связан с волшебством. Он из Фоскада.
        - Я не знаю, что такое Фоскад, - отдал Тису кота Джор, - но как по мне, это лучший выбор. Вот, - Джор достал из-за пазухи веретено и отдал его Дине. - Чем быстрее вы спрядете хотя бы три или четыре локтя нити, тем быстрее получите жезлы. Между прочим, это веретено. И для жезла оно не годится. У тебя будет другой предмет силы.
        - Но я не умею прясть! - воскликнула Дина.
        - И я, - развела руками Йора.
        - Да, с прядением у нас не все гладко, - надула губы Гаота.
        - Кому тут нужно что-то прясть? - спросила Сиона, которая шла с Фаолой к игровой площадке.
        - Нам, - оживился Джор. - Нам очень нужно четыре… нет, пять локтей толстой нити из шерсти вот этого кота. Правда, у нас нет прялки…
        - Прялка есть у Хилы, - взяла из рук Дины веретено Сиона.
        - А прясть умеет Мисарта, - по привычке показала язык Фаола и тут же схватилась за агатовый браслет на запястье. - Она помогала Хиле.
        - Вы же не против, если она согласится помочь? - спросила Сиона.
        - Нет, - ответила Гаота. - Не против. Я занесу корзинку с шерстью. Только вам, а вы уже отдадите Мисарте.
        - Вот и отлично, - кивнула Сиона. - Тогда я забираю веретено.
        - Иногда помогает и длинный язык, - заметила Дина.
        - Демон меня раздери, - прошептал Джор. - Мисарта будет нам помогать? С ума сойти. Глядишь, так и от Джая будет какой-нибудь толк.
        - Что там у вас случилось? - посмотрел на Гаоту Тис.
        - Потом, - поморщилась та, глядя вслед Сионе, которая подошла к Мисарте, что сидела вместе с Йокой с другой стороны игровой площадки на скамье, принесенной от дома учеников. - Потом хотела рассказать, ну ладно. Намекну хотя бы. Кое-что можно сказать уже сейчас. На лошади Мисарты тоже есть ожоги. Но они едва различимы или были залечены по дороге. Даже Капалла их не сразу заметила.
        - Вы сейчас про что? - не понял Джор.
        - Мы продолжаем расследование убийства Спрая! - прошептала Дина.
        - Но ведь его убил какой-то чужой колдун? - удивился Джор. - Что вы можете тут расследовать?
        - Что-нибудь да расследуем, - понизила голос Йора и добавила, подражая голосу Гаоты. - Не все так однозначно!
        - Вы лучше подумайте о странной потере памяти сразу и Мисартой, и Йокой, - предожила Гаота. - И представьте, могло ли так случиться, что не было никакого колдуна? А Спрая убила, к примеру, Йока? Или Мисарта?
        - Постой, - замотал головой Тис. - Но тогда получается, что в этом как-то замешан Гран?
        - Получается, - кивнула Гаота. - Или же все наставники Приюта. Приглядись, они все ходят, как будто что-то скрывают. Брайдем, правда, отговорился какими-то змеиными детьми, которые могут оказаться в новом наборе учеников на следующий год, но что-то рано наставники начали мрачнеть. Об этом, кстати, болтать не следует. Мы только вам сказали.
        - А Глойны здесь нет поблизости? - насторожился Джор.
        - Нет, - успокоила Джора Гаота. - Она честно старается быть видимой. И сейчас в Водяной башне, кормит ослика. Можешь быть уверен. Благодаря амулету Тиса я ее вижу, не напрягаясь.

* * *
        Вечером Тис снова долго не мог уснуть. И не только потому, что у него сладостно ломило все тело, он не менее двух часов пытался выполнять какие-то упражнения в большом зале и даже сумел один раз подтянуться. Досадная мысль не давала ему забыться. Получалось, что беда, которая выпустила Тиса из стальных клещей в конце прошлого учебного года, не просто лишила его сил, но и расслабила его. Наполнила безмятежностью. Но ведь те, кто пытались сделать из Тиса орудие своих замыслов, те, которые убили его родителей, они же никуда не делись? Значит, и он должен помнить об этом каждую минуту своего пребывания в Приюте Окаянных. Рано или поздно они снова попытаются проникнуть в крепость, в этом у Тиса не было никаких сомнений.
        На следующий день сразу после завтрака Тис вместе с Джором вновь явился в кузнецу Габа, где уже был и Яран. Тис снял с плеча меч и протянул его Габу. Кузнец кивнул, погладил ножны, ощупал рукоять, погладил изувеченную, неродную гарду, слегка выдвинул меч из ножен, покачал головой и тут же убрал его в шкаф и запер на висячий замок. Потом посмотрел на Ярана и сказал:
        - Мы отойдем сейчас на час, боятся тебе нечего, но закрой кузницу изнутри. И не вздумай прикасаться к мечу.
        - Так вы же его заперли? - вытаращил глаза Яран.
        - Мало ли, - пожал плечами кузнец. - Если бы ты не был умельцем, тебя бы здесь не было.
        Потом Габ посмотрел на Тиса и Джора и добавил:
        - Пошли. Я уже вчера попробовал кое-что, кажется, получается выполнить ваш заказ. Но без вашей помощи не обойдусь. В ней, кстати, и ослик нуждается. А корзина ваша уже там.
        - Что за причина запирать кузницу? - спросил Тис, когда они вышли на площадь.
        - Обычная предосторожность, - мрачно ответил Габ.
        «Змеиные дети?» - подумал Тис, но вслух ничего не сказал. Джор тоже шел молча.

* * *
        В Водяной башне их уже ждал Уинер. Ворот, которым ослик накачивал воду на верхней ярус северной башни, чтобы снабжать ею все помещения Приюта, был неподвижен. Сам ослик стоял в углу и не спеша пережевывал клок сена.
        - Ну как? - спросил Габ.
        - Все получилось, - ухмыльнулся Уинер. - Как ты и говорил. Конечно, осторожность требуется, но сначала надо именно что сверлить, а внешнюю поверхность снимать позже. Да, и стягивать основу при сверлении, а то может разлететься заготовка. Как вам?
        Он взял с накрытого мешковиной стола обработанную палку и протянул ее Тису. Тот с восхищением посмотрел через сквозное отверстие на Джора, но палка была обработана и снаружи.
        - Не обессудьте, - развел руками Габ. - Меньше чем на треть пальца канал просверлить не удастся. Тоньше сверла у меня нет. Или, скажем, есть, но не такой длины.
        - Все отлично! - расплылся в улыбке Джор. - То, что надо. Но как вы это сделали?
        - Это очень большой секрет, - погрозил пальцем Джору Габ. - Покажем?
        - Да чего же не показать, - неожиданно ухмыльнулся Уинер и сдернул мешковину со стола.
        Тис и Джор замерли в изумлении. Их взглядам открылось какое-то странное устройство. Оно напоминало двух изготовившихся клевать друг друга стальных птиц, но между их клювами была зажата, а точнее надета на тонкое стальное изящное сверло, которое удерживала клювом одна из птиц, деревянная заготовка, стиснутая клювом второй птицы. В довершение всего к той птице, что держала в клюве сверло, сверху подходил ремень. Тис поднял голову и тут только заметил еще одно не вполне понятное устройство на стене над столом. От него второй ремень уже шел к той оси, что должен был вращать ослик.
        - Это ведь столярный станок? - спросил Тис. - Я видел похожие на рынке в Фионе. Но они были деревянными и маленькими. Мастера вытачивали на них деревянные кубки и всякую мелкую утварь. Иногда сажали на них точильный круг и правили ножи. А этот сделан из металла… Вот это отлито. А это? Как это сделано? Кто умеет резать металл как масло?
        - Если бы я знал, - вздохнул Габ. - Это древняя мудрость. И это очень редкая и очень дорогая вещь. И доставлена она из руин Бейна. Древнего города мудрецов. Вы о нем почти ничего не знаете. Могу лишь добавить, что это стало возможным благодаря Юайсу. Но видишь, в чем проблема. От ножного привода такой станок работать не будет. Мы приспособили его к вороту, но ременная передача проскальзывает, а цепную делать трудно и долго.
        - Да, - крякнул Уинер. - Думаю, что ребят подпускать к станку нельзя. Сверла другого у тебя во всяком случае нет.
        - Тогда какой от нас толк? - скорчил жалобную гримасу Джор.
        - А кто будет вращать ворот? - удивился Габ. - Ослика заставить ходить чуть быстрее нам так и не удалось. Даже с помощью морковки.
        - Да он просто ею уже обожрался! - воскликнул Джор.
        - Может быть, - кивнул Уинер. - В любом случае побыть осликами пока придется вам. Мы же для вас стараемся? Впрягайтесь. Да, Габ, думаю, за час мы управимся.
        - И заодно подкачаем немного воды, - улыбнулся Тис.
        - Главное, чтобы нас Джай не увидел, - пробурчал Джор. - А то ведь проходу не даст.

* * *
        Через час Тис уверился, что у ослика не такая уж легкая жизнь и понял, что сегодня он уже в большой зал не пойдет. Ворот поворачивался с трудом, и рубашка на груди Тиса стала мокрой от пота. Впрочем, и рубашка Джора тоже отсырела. Зато корзина была набита высверленными и даже выправленными снаружи жезлами.
        - Да тут на всю группу хватит! - заметил Габ.
        - Сделаем столько, сколько будет нужно, - вытер пот со лба Джор. - Пожалуй, теперь и я бы не отказался от морковки. Хорошо, что я не ослик. И что же дальше?
        - Возвращаемся в кузницу, - подхватил корзину Габ. - Спасибо, Уинер! Но, думаю, привод лучше делать водяной.
        - Посмотрим, - отозвался Уинер, накрывая станок мешковиной. - Юайс обещал подумать и об этом. Ты же понимаешь, что этот станок вовсе не от такого привода работал?
        - Лишь бы работал, - улыбнулся Габ.
        В кузницу они шли молча, хотя Джор светился от радости. Уже возле кузнечной башни, прежде, чем постучать в дверь, Габ сказал:
        - Я понимаю, что вашей троице вы все расскажете или почти все, но просто так не болтайте. Поверьте мне, у нас есть причины и быть мрачными, и опасаться неприятностей и снаружи приюта, и внутри него. Хочу попросить вас лишь об одном, чтобы вы были внимательны.
        Яран открыл дверь на стук сразу. Габ зашел в кузницу последним, оставил корзину у входа и, покопавшись в ящике за верстаком, бросил Тису моток цветной проволоки.
        - Вот, может быть, это подойдет. Тут и сталь, и медь, и разные мягкие сплавы меди и даже есть несколько кусков с добавлением серебра. Но все лишнее мне вернуть. И вот еще, - Габ снял с верстака что-то вроде изогнутого штыря с двумя рукоятками. - Примерно такой штукой старик, который учил меня, натягивал струну, когда вставлял ее внутрь жезла. Главное, не забыть сделать узелки на уровне концов жезла, а то соскочит струна, никакой клей не удержит. Ладно, сами разберетесь. А теперь давайте займемся твоим мечом. Ты не против, Тис, если Яран будет присутствовать?
        - Нет конечно, - пожал плечами Тис. - Мне нечего скрывать.
        - Хорошо, - пробормотал кузнец, снимая со стены какой-то странный, вышитый бисером и покрытый амулетами жилет.
        - Вы всякий раз наряжаетесь, когда осматриваете старое оружие? - удивился Джор.
        - Только в особых случаях, - ответил Габ. - Но, должен заметить, настоящие мастера, когда делают что-то важное, сначала моются и надевают на себя все чистое. С другой стороны, мыться каждый день никому не помешает.
        Габ открыл шкаф, извлек из него меч Тиса. Потом еще раз осмотрел его, отложил в сторону ножны и долго рассматривал клинок. Затем, окинув взглядом всех троих, сказал:
        - Скрывать не буду, Брайдем передал мне ваш разговор, и я готов с тобой согласиться, Тис. Это меч из Дорхадаса. Возможно, сделан по образцам древних учителей. Но есть только один дом, который не ставил клеймо на рукояти. Если я прав, вот здесь, под гардой будет клеймо орла.
        - И что это будет значить? - спросил Тис.
        - То, что этот меч повторить нельзя, - вздохнул Габ. - Этот кузнечный дом больше не существует. Все его мастера умерли, новых не появились. Такое случается.
        - Род нужно продолжать, - подал голос Яран.
        - Хотя бы через учеников, - кивнул Габ. - Что я еще могу сказать об этом мече? Если это дом Орла, то мечу не может быть меньше восьмидесяти лет. То есть, ты правильно предположил его возраст. А вот, что касается пустоты… Она точно имеет магическую природу. Или же этот меч тщательно очистили перед тем, как его продать…
        - Не похоже, - усомнился Тис. - К чему очищать меч магическим путем и при этом небрежно счищать с него ржавчину. Как-то это все странно.
        - Согласен, - пробормотал Габ. - Но если что, все эти сказки, которые, наверное, и до тебя доходили, что только напившись крови меч становится сам собой, это ерунда. Что-то может измениться только в том случае, если меч специально зачарован. Но здесь этого нет. Он даже… как будто мертвый.
        - В нем боль? - вспомнил слова Гаоты Тис.
        - Может быть, - сказал Габ. - Или воспоминание о какой-то боли. Не могу определить. Да я и не столь чувствителен. Но есть ощущение, что над клинком надругались. И это не очень совпадает с рассказами того продавца, о котором упоминали Синай и Слат. Я о страшной судьбе этого клинка. Мне еще нужно понять, почему Гантанас предложил отдать его тебе… Не довольно ли с тебя испытаний? Или он почувствовал, что только ты с ними сладишь? Подсобите.
        Кузнец поднес меч к верстаку и, вставив оружие в прорезь, стал забивать киянкой деревянные зубья вокруг клинка, расклинивая его. Только после этого он взял стальной молоток и, подставляя деревяшку, чтобы не повредить случайно клинок, стал сбивать с него карду. Когда она все же слетела, Габ наклонился над тем местом, где клинок переходил в рукоять и улыбнулся:
        - Гарду мы, конечно, сделаем другую. И даже защелкиваться будет. Но посмотрите. Я оказался прав! Почти прав…
        Тис, а вслед за ним и Джор с Яраном наклонились над едва различимым, но выполненным со всем тщанием клеймом. Точно вдоль выступа, что должен был удерживать родную гарду оказался выгравирован расправивший крылья орел. Или нет… Это был человек с крыльями.
        - Твоему мечу не двести лет, - пробормотал Габ. - А не меньше двух тысяч. И это непостижимо, что он так сохранился. По крайней мере такие клейма не ставились домом Орла уже две тысячи лет. Впрочем, надо проверить еще кое-что.
        Следом за этим Габ сбил с рукояти навершие, но не остановился на этом, а взял тяжелые клещи и стал отворачивать то, что сначала Тису показалось частью навершия, но оказалось заглушкой самой рукояти. Но что там могло быть? Ведь рукоять обычно изготавливалась монолитной!
        - Не удивляйся, - бормотал Габ, с трудом сдвигая захрясший колпак рукояти. - Кузнецы Дорхадаса всегда оставляли тайник под навершием. Другой вопрос, что там внутри. Это ведь может быть и амулет, и пергамент, и какая-то памятная вещица. Обычно это многое объясняет. Но, конечно, же, послужить причиной проклятия вряд ли может. Да и кто бы сказал, что в этом проклятии правда, а что вымысел. К тому же, если верить ощущением, тайник должен оказаться пустым. Откручивается туго, но мне отчего-то кажется, что недавно этот тайник уже открывали. Отойдите. Дальше. Отойдите к самой двери… А ну-ка… Осторожно… Сейчас…
        Габ поймал открученную заглушку, наклонился над тайником и, побледнев, произнес:
        - Земля. Просто земля…
        И повалился на пол.
        - Быстро! - выкрикнул Тис. - Яран! Быстро за Гантанасом!
        - И за Гаотой! - выдохнул Джор. - И Фаолу позови! Бегом!
        - Бегу, - ринулся к двери Яран.

* * *
        Пожалуй во всей крепости только Тис, Джор и, может быть, Гаота могли разглядеть в полной ясности то, что выбралось из тайника в рукояти меча. Оно напоминало ту сущность, что тянула соки из Тиса, но эта тварь была гораздо опаснее. Она походила на клубящийся ком шипящих змей, но ее целью явно был не лишившийся чувств Габ. Всей своей силой, всей мощью страшная начинка древнего меча была устремлена на Тиса. Она рвалась к Тису, она зачаровывала Тиса, она должна была выжечь Тиса дотла и мгновенно, но амулеты и бисер на жилете Габа не позволяли ей скользнуть к цели, они задерживали ее, жгли ее, взрываясь и испепеляясь один за другим, но все-таки она сдвигалась в сторону вожделенной жертвы.
        - На! - швырнул в клубок ивовый жезл Джор, и древняя палочка вспыхнула и задержала на мгновения неотвратимую смерть, испепелила сотую часть заклятия, но не остановила его.
        - Что делать, Тис? Что нам делать? - пролепетал Джор.
        - Ничего, - покачал головой Тис, раскинул в стороны руки и шагнул вперед. - Спрячься за меня.
        Он растянул руки как можно шире, растопырил пальцы, поблагодарил неслышно Габа за его предусмотрительность, Гантанаса за скопище защитных заклинаний на жилете Габа, Джора за брошенный ивовый жезл, Гаоту и собственных друзей за защитное заклинание, которое сейчас обжигало самого Тиса, но не давало ему поддаться страшному заклятью, оставило его в сознании, и стал сплетать то, что начало подниматься из самой глубины его существа. То, о чем он даже не подозревал. То, что не явилось к нему в страшных испытаниях на средней башне приюта несколько месяцев назад. То, отчего он и сам едва не умер. То, что он получил от своей матери или от ее предков, открыв страшный ключ под названием «Мертвые». Самая темная магия из возможных, та, о которой упоминала Мисарта, споря с Граном и называя ее черной, сейчас натягивалась между руками Тиса невидимой сетью, обжигая ему руки. За спиной Тиса заохал Джор, и Тис почувствовал, что его сила не убывает, а прибывает. Затянувшиеся мгновения, кажется, обратились в долгие минуты, вновь послышался скрип двери, и сил стало еще больше. И еще больше. И еще чуть-чуть больше, пусть
даже Гаота, Дина и Йора начали попискивать от напряжения. Но при этом рос и клубок оскаливших пасти ядовитых змей, каждая из которых была способна лишить жизни едва ли не всех обитателей Стеблей. Они уже почти добрались до ног Тиса. Оставались какие-то жалки полтора шага.
        Но заклинание было уже почти готово. Тис выкрикнул какие-то слова на незнакомом ему языке и хлопнул в ладоши. Замкнул сеть. И в то же самое мгновение змеи словно получили свободу, но бросились не на Тиса, а друг на друга, пожирая сами себя. И когда самая последняя из них попыталась сомкнуть пасть и скользнуть обратно под жилет застонавшего Габа, перед Тисом появилась преобразившаяся Фаола и пронзила ее своими лезвиями.
        Глава седьмая
        Твердость и хрупкость
        - Все было из-за этого? - спросила Гаота.
        Почти целый год троица не появлялась в личных покоях Гантанаса, что было в какой-то степени объяснимо, последний, пусть и единственный их визит к нему закончился небольшим пожаром, стол старшего наставника во всяком случае сгорел. Но после сегодняшней, едва не ставшей трагической истории, что приключилась в кузнице, их возвращение под крышу учительского дома, в обиталище самого уважаемого из наставников, туда, где они получили собственные мечи и кое-что узнали про самих себя, все-таки состоялось. У центральной каминной трубы и одновременно опоры жилища Гантанаса стоял уже другой стол, полки вдоль стен были те же, и ящики, и коробки, и корзины, и кувшины на них стояли те же самые, и даже небо над головами, что заглядывало в мансардные окна, тоже, хотя теплая осень приукрашивала и его, но сам Гантанас уже не улыбался. Он сидел напротив трех одиннадцатилетних девчонок и смотрел куда-то в сторону.
        - Мы сделали что-то не так? - осторожно предположила Дина.
        - Что с Тисом? - спросила Йора. - Он опять что-то натворил?
        - Нет, - негромко ответил Гантанас, и троица подумала, что их вечно худой и обходительный наставник явно нездоров.
        - Вам плохо? - спросила Гаота.
        - Нет, - повторил то же самое слово Гантанас и с некоторым усилием улыбнулся. - Мне не плохо. Мне трудно, сложно, нелегко. Но я отдаю себе отчет в том, что все мои нынешние трудности могут показаться однажды всего лишь забавным приключением. Впрочем, не могут. Ни одно приключение не может считаться забавным, если оно закончилось чьей-либо смертью.
        - Вы сейчас вспомнили Спрая? - догадалась Гаота.
        - Спрай был воином, - сказал Гантанас, поглаживая короткую бородку. - Это, конечно, не значит, что гибель воина менее болезненна, чем смерть обычного человека, но она всегда имеется в виду. Скалолаз всегда помнит, что может сорваться со скалы. Лекарь знает, что может заразиться от больного и умереть. А воин никогда не забывает, что рано или поздно удача может ему изменить. Но я сейчас вспомнил не Спрая. Я вспомнил Казура.
        - Казура? - хором произнесли девчонки и с недоумением переглянулись.
        - Я не знаю, говорил ли вам о нем, - заметил Гантанас. - Точнее, не помню. Тис о нем знает. Казуром звали мальчишку, примерно вашего ровесника. В то время, как мы разыскиваем талантливых детей и пытаемся их спасти от происков Черного Круга, а некоторых привозим сюда, Казур сам добрался до нашего края. Но не попытался войти в Стебли. Выжидал. Жил тут неподалеку, а мы его не приметили. Я даже не знаю точно, подходил ли он к Стеблям. Может быть, и не решился на это. Или Тида не было на месте, наверное, или мальчишка показался нам непримечательным. Последнее, вряд ли конечно. В любом случае мы его проглядели. Короче, он поселился в Дрохайте, чтобы приехать сюда через год. Подготовиться и попытать счастья. Неплохо устроился, хотя довольно странно говорить так о ребенке, трудился, но в итоге попал в лапы Черного Круга. Не один попал. Там был еще один парень, который пошел к черным колдунам с радостью, хотя, возможно, уже пожалел об этом. Но Казур не собирался в Черный круг. И его принесли в жертву. Пытали и убили. И в те мгновения, когда он подвергался пыткам, мальчишка показал себя неустрашимым воином.
Он проявил себя, как человек со стальной волей. Он выстоял.
        Гантанас помолчал немного и продолжил:
        - Он мог стать очень сильным магом, этот Казур. И тот мальчик, что ушел с черными колдунами, возможно тоже. В будущем, конечно. Но даже если бы я точно знал, что они оба окажутсяч никчемными колдунами, это не принесло бы мне облегчения. Случившееся - очень большая беда.
        - Но ведь это было в прошлом году? - пожала плечами Дина. - Нельзя ведь горевать бесконечно? Надо жить дальше.
        - С этим трудно спорить, хотя горе не спрашивает, можно ли войти, - вздохнул Гантанас и посмотрел на Йору. - С Тисом все в порядке. Настолько в порядке, что Хиле не потребуется ваша помощь, хотя то защитное заклинание, что вы на него наложили, едва его не обожгло, но зато оно же и помогло ему выстоять. Да, иногда одного без другого не бывает. Хотя и в этот раз надо благодарить не только вас троих, но и Джора с Фаолой, да и быстрые ноги Ярана, который успел вас позвать. Кстати, и с Габом тоже все хорошо. Он отделался легкими ожогами. И это тоже лучший из возможных исходов. И, следовательно, - Гантанас посмотрел на Дину, - вы сделали все так, как и должны были сделать.
        - О чем же тогда будет наш разговор? - спросила Гаота.
        - Об осторожности, - сказал Гантанас и, заметив, как вытягиваются лица у его собеседниц, добавил. - Не о той осторожности, о которой уже говорено и переговорено. Хотя и о ней тоже. Нет, об осторожности иного рода. Но сначала я, конечно, же должен объясниться с вами по поводу некоторого напряжения, которое возникло в крепости среди наставников, и которое вы не могли не заметить. У нашего беспокойства несколько причин. И главная из них в том, что некоторые события, которые произошли очень далеко от нас, свидетельствуют о том, что силы, желающие нам гибели, не дремлют и продолжают замышлять против нас и против всей Арданы разные пакости.
        - Разве в этом есть что-то новое? - надула губы Дина.
        - Кое-что есть, - кивнул Гантанас. - Если разбойник, который выходил на дорогу грабить странников с ножичком, выходит на нее с огромным мечом да еще наряжается в сверкающий доспех, пожалуй, есть повод поинтересоваться причиной такого парада. Хотя по сути, что тогда, что теперь - он всего лишь занимается грабежом. Да и жизни можно лишить что ножичком, что мечом. К тому же, кажется, что и разбойник этот, и его меч пока что очень далеки от нас. Казалось, что далеки… То, что случилось в кузнице Габа - это ведь тоже отзвук тех далеких бед. Да, это была попытка убийства Тиса, попытка отмщения мальчишке, который отказался быть орудием страшных негодяев и даже вырвался из-под их опеки. Но одновременно, что очень важно, то, что случилось, стало результатом тонкого расчета, частью очень длинной и замысловатой игры, которая врагу почти удалась, ведь намеченный удар по Тису все-таки состоялся. Но было бы глупо не учесть еще кое-чего. Происшедшее ведь могло быть и попыткой отвлечь наше внимание от того, что произошло со Спраем, а отчасти - и с тем же Тисом, поскольку и та магия, что убила Спрая, и та, что
медленно душила Тиса даже после его освобождения, и та, что едва не убила Габа, - колдовство одного разряда. Это магия мертвых. Запрещенная и презираемая, но практикуемая и очень опасная. То есть, независимо от того, что убийцам не удалось расправиться с Тисом, они как бы намекают нам, что вот эта магия пришла извне. Что нам не стоит процеживать прошлые события через мелкое сито, не стоит присматриваться к нашим новичкам и старожилам, что все имеет простое объяснение - снаружи крепости затаился враг.
        - Именно снаружи? - уточнила Гаота.
        - Получается, что так, - развел руками Гантанас.
        - Но вы ведь не купитесь на эту обманку? - насторожилась Дина.
        - А может все наоборот? - подала голос Йора. - Может, все проще? Не в том смысле, что смотрите, зло пришло снаружи, не ищите его внутри. А что если это просто вызов? Ищите где хотите. Все равно ничего не найдете. Зато все переругаетесь…
        - Предполагать это всего лишь вызовом - было бы слишком просто и самонадеянно с нашей стороны, - покачал головой Гантанас. - А вот купимся мы или нет, другой вопрос. Дело ведь в том, что если мы на что-то и купимся, то не поймем этого, пока не окажемся на краю пропасти, а то и не полетим в нее. Но ты, Йора, обмолвилась о важном. Переругаться несложно. Тем более, если для этого есть действительные причины. И говоря об этом, мы вплотную подходим к вашему очередному расследованию.
        - Вам Брайдем что-то рассказал? - спросила Гаота. - Если рассказал, то получается, что он проникся нашими подозрениями?
        - Мы все полны подозрений, - овтетил Гантанас. - И все-таки я сейчас ни на кого не хочу бросить тень и никого не хочу обелить. Скорее я хочу обратить ваше внимание на то, что есть такие ситуации, когда главное не искоренить зло, а не причинить зла. Вы понимаете меня?
        - Интересно… - пробормотала Гаота. - Не хотите ли вы сказать, что важнее не установить истину, а не возвести напраслину на невинных?
        - Примерно так, - кивнул Гантанас. - Я, правда, поправил бы. Не стоит противопоставлять установление истины возведению напраслины. Речь должна идти о другом выборе - наказать преступника менее важно, чем не наказать невинного.
        - Кажется, я поняла, - оживилась Йора. - Вы боитесь, что мы поспешим и обидим того, кто ни в чем не виноват. Ну там… Йоку, Мисарту, Грана. Не разберемся и обвиним.
        - Или вы не об этом? - прищурилась Дина. - Наставник, уж не думаете ли вы, что нам грозит участь Спрая, если мы докопаемся до правды?
        - Если нам и в самом деле грозит опасность, то она грозит нам в любом случае, - сказала Гаота. - Независимо до того, докопаемся мы до правды или нет. Ведь так?
        - Нелегкое это дело, вести с вами беседу в качестве наставника, - спрятал улыбку Гантанас. - Хорошо. Вы и без меня все прекрасно понимаете, тогда я вам скажу лишь две вещи. Может быть, главные в этом случае. Первая из них состоит в том, что никто из наставников не счел погребение Спрая окончанием этой истории. Никто не знает, сколько она будет длиться, но лишь достижение полной ясности позволит нам по-настоящему проститься с нашим погибшим другом.
        - Отлично! - пожала плечами Гаота.
        - Второе менее очевидно, - задумался Гантанас, - но, возможно, еще более важно. У каждого из вас имеется своя собственная история. Но своя собственная история, зачастую известная лишь одному, двум человекам, есть и остальных учеников. Далеко не у всех из них она столь же трагична как у вас, но кое у кого она может оказаться куда сложнее вашей. Кое-кто, возможно, находится над пропастью. На тонких нитях, что соединяют его или ее и с мраком, и со светом. Думаю, вы понимаете, что сравнение сил, что сталкиваются вокруг нас, с мраком и светом достаточно условно?
        - Надеюсь, мы все тут на стороне света? - оглянулась на подруг Гаота. - Условность ведь не помеха? Все равно же придется выбирать? Только что-то мне кажется, что всякий такой подвешенный не только рискует собственной жизнью, но и связывает нас через себя с врагом. Представляет собой опасность. Пока не оборвет нити с одной стороны. К примеру, ведущие к мраку.
        - И тут же полетит вниз, - хмыкнула Дина. - При любом исходе - вниз.
        - Ну почему же? - не согласилась Йора. - Он может уцепиться за те нити, что не лопнули!
        - И не слабо приложиться об обрыв, - прищурилась Дина. - И все равно свалиться в пропасть. Если, конечно, не догадается, что надо что-то выбирать до того, как нити оборвутся!
        - Похоже, всякое поэтическое сравнение грешит неточностями, - улыбнулся Гантанас.
        - Подождите… - уставилась на Гантанаса Гаота. - Я, кажется, наконец поняла, какой осторожности вы от нас ждете. Не той, что позволит сохранить эти нити. Нет. Вы боитесь, что мы отпугнем кого-то, кто движется в нашу сторону! Так?
        - Пожалуй, что да, - кивнул Гантанас.
        - О ком хоть идет речь? - нахмурилась Дина. - О ком-то из учеников? Или даже о наставнике? А нельзя как-то набирать нормальных детей, чтобы никто из них не колебался с таким выбором?
        - И вот еще вопрос! - вытаращила глаза Йора. - А может так случиться, что вот этот бедолага, что повис над пропастью, и сам не знает, что он над ней? Ну, к примеру, взять того же Джая! Ему кажется, что он по-прежнему на этой стороне, и он радуется, что учится в Приюте, и что с каждым днем становится красивее, умнее, сильнее, а он уже давно над пропастью! А?
        - Точно! - прошептала Гаота. - Я не про Джая, конечно. Но вот этот… кто-то, что висит над пропастью… Знает он или не знает об этом - не важно. Что если несмотря ни на какие усилия, он движется на ту сторону? Или даже уже стоит на той стороне? Что вы будете делать? Убьете его?
        Все трое замолчали. И Гантанас тоже не торопился с ответом. Гаота смотрела на наставника, замечала морщины у него под глазами и едва различимую дрожь в пальцах и думала, что было бы неплохо окружить Гантанаса и наложить на него руки всем потоком, чтобы глаза у него заблестели, а походка стала не шаркающей, а летящей.
        - Однажды из вас могут получиться отличные наставники, - вздохнул Гантанас. - Но, я думаю, этому не бывать. Не потому, что Стебли рухнут или беда опустошит эти земли, тот, кто хочет учить юных, и тому, кому есть, чем поделиться, никогда не останутся без учеников. Нет, просто Дина слишком горяча для наставника, Йора - слишком добра, Гаота - слишком проникновенна. Это не ваши недостатки, нет. Это ваши достоинства, которые приведут вас на другой, может быть, более важный путь. Причем, я вовсе не имею в виду, что кто-то из вас недостаточно горяч, добр или проникновенен. Нет. Это всего лишь мой взгляд на вас нынешних. И я понимаю, что все может измениться. Хотя… И сегодня среди наставников полно тех, кто находится здесь вынужденно. К примеру, те же Юайс или Пайсина - это воины по сути. Деора и Роут - хранители мудрости и защитники тех, кто подвергается гонениям. Бейд и Брайдем - точки опоры для всех прочих, пусть даже Бейд кажется вам непререкаемым занудой. Гран и я, к примеру, прежде всего собеседники, потому как на вопрос, как воспитывать детей, есть лишь один ответ, раскрывающий всего лишь два
неразделимых друг от друга способа воспитания - говорить с ними и служить им наглядным образцом. Что касается ваших вопросов, то я, конечно же, не скажу вам, о ком идет речь. Точно так же, как я и не поведаю кому-нибудь другому те тайны, которые кто-то из вас может доверить мне. И дети сюда прибывают не из лавки, где можно осмотреть и ощупать товар и выбрать тот, что устраивает во всех отношениях. К тому же, ребенок - это не занятная вещица, это прежде всего человек. Сегодня он не колеблется, а завтра полон сомнений. Сегодня он плачет при виде раздавленной бабочки, а завтра готов пнуть котенка или наоборот. Может ли так оказаться, что кто-то из нас повис над пропастью и не знает об этом? Вполне. Но может ли так оказаться, что тот, кто совершает зло или склоняется ко злу, не понимает этого? Вряд ли. Другой вопрос, какова глубина оправданий, что он придумывает для себя? Или они ему вовсе не требуются? Это ведь тоже имеет значение. И, конечно же, мы никого не убьем. Даже если кто-то из вас скажет, что он хочет стать черным колдуном.
        - А если кто-то из нас убьет кого-то? - в тишине прошептала Гаота. - Не обязательно кого-то вроде Спрая. А, к примеру, меня, Дину, Йору, Тиса, Джора, Глойну? Фаолу, Сиону? Кого-то из наставников? Вы убьете… кого-то из нас в ответ?
        Гантанас ответил не сразу. Он тяжело поднялся и принялся ходить по своей мансарде туда и сюда, и троица синхронно поворачивала головы вслед за наставником, словно птенцы в гнезде, разве только не разевала подобно последним рты. Наконец, Гантанас остановился и развел руками:
        - Хотел сказать, что не знаю, но думаю, что правильным был бы ответ - нет. Понятно, что случиться может всякое, что всякое нападение может вызвать защиту, которая сама по себе чревата непоправимыми последствиями, но все-таки - нет. Более того, если подобное случится и это сделает ребенок, я буду прежде всего думать о том, как оградить его от его собственного безрассудства или же от его черного рассудка.
        - Вы сейчас про тюремную башню? - подала голос Дина.
        - Как я мог забыть! - грустно усмехнулся Гантанас. - У нас же есть тюремная башня, которая способна решить все проблемы. Не так ли?
        - Ничего она не решит, - замотала головой Йора.
        - А если ужасный поступок совершит взрослый? - спросила Гаота. - Вы отправите его в тюремную башню? Или передадите в руки тэрским тюремщикам? Или сиуинским? Мы же на землях Сиуина? Или тимпальским? Ведь верховный настоятель тимпальского храма попечитель Стеблей? Или же у вас есть… свой палач?
        - У меня нет палача, - медленно проговорил Гантанас. - Но этот вопрос разрешим. То есть, в условиях необходимости принять какое-то ужасное решение, у меня есть человек, на которого я могу всецело положиться.
        - И кто он? - прошептала Гаота.
        - Я сам, - вздохнул Гантанас. - Но прежде, чем искать врага среди друзей и наставников, если, конечно, вам так уж неймется заняться этим неблагодарным делом даже с учетом тех советов и просьб, что я уже изложил, помните еще одно… Мы находимся в Приюте Окаянных. В Стеблях. В крепости, защищенной магией. Зло не может проникнуть сюда. Или не должно проникать. Четыре предела на входе стоят на страже нашего спокойствия. Вы помните об этом?
        - Помним, - поежилась Йора. - Такое не забудешь. А Гаота так помнит об этом лучше прочих.
        - У вас еще вопросы? - спросил Гантанас.
        - Только один, - сказала Гаота, оглянувшись на подруг. - Вот сегодня утром… В кузнице… Как бы мы все ни помогали Тису, ведь он справился с этой заразой сам. Что он сделал? Я пыталась у него узнать, но мне показалось, что он и сам не вполне понимает, что он совершил. Что это была за магия? Она мне показалась… отчасти знакомой.
        - Это была та самая магия мертвых, - понизил голос Гантанас. - Не думаю, что ты с ней сталкивалась напрямую, но тот, кто ею владеет, тот пропитывает этим колдовством даже обычные заклинания. Думаю, что однажды именно эта магия послужила тому колдуну, что навел беду на твою семью.
        - Получается, что Тис - враг? - прошептала Йора. - Если он использует вражескую магию?
        - Нет, - улыбнулся Гантанас. - Так ты скажешь, что и врач, что отрезает больном воспаленную ногу, которую уже нельзя спасти, враг этого больного… Я сейчас не буду вторгаться в тему, о которой вам предстоит еще много разговоров с наставником Граном, но призываю вас просто поверить мне - Тис не враг, и даже самая страшная магия - магия мертвых - не приговор тому, кто способен ее практиковать.
        - А мы будем ее изучать? - прищурилась Дина.
        - Нет, - твердо сказал Гантанас. - В рамках вашего обучения в Приюте - нет. Но это не значит, что ее не нужно будет знать. Некоторым из вас с ней следует познакомиться. Хотя бы для того, чтобы знать, как противостоять ей.

* * *
        За завтраком Гаота, Дина и Йора сидели, как воды в рот набрав, хотя, конечно же, в рот они набирали не воды, а полные ложки тех вкусных блюд, что как раз сегодня готовил новый повар Оноир, у которого среди приютских девчонок успело образоваться немало поклонниц. Черноволосая и темнокожая Крана в этот раз ему помогала. Это было довольно забавно отслеживать, как через день один из поваров становился старшим, а другой превращался в мойщика посуды, чистильщика овощей и во всех смыслах подсобного рабочего. Впрочем, сегодня ученикам было не только не до повара, но даже не до вкуса его блюд. И новички, и старожилы косились на Тиса и особенно на Ярана, который изо всех сил сдерживался, чтобы не разболтать о страшном происшествии, по совершенно загадочным обстоятельствам известном уже всем Стеблям. В то же время Тис спокойно ел, о чем-то негромко переговаривался с Джором и только время от времени посматривал то на Гаоту, то на Йору, то на Дину, то на Фаолу и, сталкиваясь с ними взглядом, с благодарностью кивал.
        - Пошли, - прошипела Гаота, как только тарелки и чашки подруг стали пусты. - Надо переговорить.
        Они оказались на площади не первыми, но на постаменте гранитной вазы, где заботами Брайдема и стараниями Уинера всегда лежали избавленные от заноз и неровностей доски, никого не было, кроме нежащегося на солнце кота, и подруги тут же расселись рядом с ним.
        - Уинер как знал, что это наше место, - хмыкнула Дина, разглядывая сидящих на расставленных вокруг игровой площадки новых скамьях. - То здесь было не протолкнуться, а теперь всякий раз свободно.
        - Просто игру отсюда плохо видно, - заметила Йора. - Я бы и сама посидела на скамейке. У нее ведь и спинка есть, можно развалиться! Или лучше бы поиграла.
        - Еще поиграем, - проворчала Гаота. - Вы хоть понимаете, что нам сказал Гантанас?
        - Что Тис владеет магией мертвых? - прищурилась Дина.
        - И это тоже, но Тис вообще как секретная шкатулка, - отмахнулась Гаота. - И в этом нет его вины, мы все равно хорошо знаем его, а если чего не знаем, так он и сам о том не подозревает. Подумаешь, магия мертвых. Все можно освоить. И ее мы тоже освоим. Гантанас сказал ведь, что некоторым из вас следует с нею познакомиться для того, чтобы противостоять ей!
        - Что ты там видела? - спросила Йора. - Ну, в кузнице, когда мы хватались за спину застывшего Тиса? Ты же прошипела что-то вроде - Ничего себе!
        - Да, - заинтересовалась Дина. - Я тоже хотела спросить.
        - Да там был страшный клубок змей! - вытаращила глаза Гаота. - Я думала, что они сейчас сожрут кузнеца, но на нем был какой-то жилет, да и рвались змеи не к кузнецу, а к Тису! А потом Джор кинул в этот клубок свою палочку, а вслед за этим Тис что-то сделал с этими змеями, и они начали пожирать сами себя. А в самом конце Фаола выскочила и последнюю змею добила своими лезвиями! Вы что? Ничего этого не видели?
        - Неа, - вздохнула Дина.
        - Ничего такого, - обхватила плечи Йора. - Только то, что Тису было трудно, и что Джор кинул свой жезл, и тот почему-то исчез над Габом. И все. Но я ненавижу змей. Хорошо, что я их не видела.
        - Это тебе надо учить магию мертвых, - сказала Дина Гаоте. - А нам чего-нибудь попроще.
        - Подождите! - не поняла Гаота. - А как же в лесу Орианта? Вы разве не видели, что уничтожала Фаола? Она еще плакала, боялась, что над ней все будут смеяться!
        - Ничего, - хмыкнула Йора. - И Фаола просто махала руками. Правда, когда мы с тобой оказались в каком-то… непонятном месте, где искали Тиса, тогда мы уже кое-что видели. Но я думаю, что эта способность у нас быстро исчезла.
        - И мы опять ничего не видим, - щелкнула пальцами Дина. - Хотя у нас полно других достоинств.
        - Стоп! - встала, развернувшись к подругам, Гаота. - Я бы не успокоилась, даже если бы вы вообще никогда и ничего не видели. Но вы однажды смогли увидеть, значит - сможете и еще раз. Вы поймите, нам без этой магии не обойтись. Дина! Ты мечтала стать такой сильной, чтобы никакой черный колдун не смог тебе осилить! Так?
        - Так, - вздохнула Дина. - Но, честно говоря, я не знала, что для этого придется изучать магию мертвых.
        - Никто тебя не заставляет вот сразу же бросаться, искать наставника и изучать ее, - поморщилась Гаота. - Просто надо иметь в виду, что без знания темной магии мы не сможем стать настоящими боевыми магами!
        - Ой, - расплылась в улыбке Йора. - Ты это вот только сейчас придумала?
        - Что? - не поняла Гаота.
        - Ну вот это! - понизила голос Йора. - Стать настоящими боевыми магами!
        - Да, - растерялась Гаота. - А что в этом такого?
        - Ничего, - мечтательно закрыла глаза Йора. - Теперь мне есть о чем мечтать по вечерам. Я хочу стать настоящим боевым магом. А не девочкой, которая умеет превращаться в камень. Каким бы большим не получался из нее валун!
        - Я тоже хочу об этом мечтать! - прошептала Дина. - Пожалуй, ради этого однажды стоит попробовать поучиться и магии мертвых. Или черной магии, как говорила Мисарта, когда спорила с Граном…
        - Спорила с Граном! - подняла палец Гаота. - Вам не кажется, что нам всем, не только нам троим, угрожает опасность?
        - Как тебе сказать… - поежилась Дина. - Ветер-то уже прохладный. Осень все-таки. Можно простудиться.
        - Я серьезно, - сказала Гаота. - Мы, конечно, могли бы счесть все это шуточками, но не так давно кое-кто из нас остановил врага, что пробирался в крепость. И это были вы - Дина и Йора. Враг-то никуда не делся. И сегодня утром мы все в этом убедились.
        - И что же нам делать? - спросила Йора. - Повесить мечи на пояс и наметить себе врагов?
        - Ни в коем случае, - хмыкнула Гаота и постучала себя пальцем по лбу. - Нужно думать головой.
        - Так, - не поняла Дина. - А чем мы до этого думали?
        - Мы вообще не думали, - успокоила ее Гаота. - А точнее, забыли о наших планах. Радовались недавней удаче и купались в лучах славы.
        - Лучи могли быть и поярче, - заметила Йора.
        - Что нам сказал Гантанас? - напомнила Гаота.
        - А что он нам сказал? - прищурилась Дина. - Не обидеть Грана, Йоку и Мисарту?
        - Или то, что у них могут быть тайны, которые никому не известны кроме Ганатанаса? - вспомнила Йора.
        - Не только это, - торжествующе улыбнулась Гаота. - Он напомнил нам о четырех пределах! Сказал, что зло не может проникнуть сюда. Как же он выразился… «Четыре предела на входе стоят на страже нашего спокойствия».
        - Вообще-то он оговорился, что зло не должно проникать в приют, - вспомнила Йора.
        - И где же он не прав? - не поняла Дина.
        - Везде, - твердо сказала Гаота. - Вы помните, как я проходила четыре предела?
        - Ну, я сама не видела, - задумалась Йора, - но по рассказам, тебе досталось. Тебя приморозило, придавило, обожгло, приподняло и…
        - И хлопнуло, - усмехнулась Дина. - Вообще это было страшное зрелище.
        - И что? - спросила Гаота. - Вот скажите, разве я - зло? Почему меня так терзало на входе?
        - Ну ты спросила, - почесала нос Йора. - Я, кстати, тоже не просто так прогулялась, хватанула разного. Не так, как ты, конечно.
        - И я, - кивнула Дина.
        - Да все! - прошептала Гаота. - А некоторые сначала заходили без проблем, а в этом году с трудом. Знаете, что год назад тот же Джай вприпрыжку забегал, по разговорам, в Стебли, а в этом едва смог пройти предел земли? А?
        - Где-то хватанул зла? - спросила Йора.
        - Не знаю! - отчеканила Гаота. - Но здесь что-то кроется. Не такие уж разборчивые эти четыре предела, если давят обычных, ни в чем не повинных девушек.
        - Добрых и старательных красоток! - надула губы Дина.
        - Ну, Джая я бы к красоткам не отнесла, - скривилась Йора. - Хотя в красоте ему не откажешь.
        - Нам нужно взять все это в свои руки, - твердо сказала Гаота.
        - Что - это? - не поняла Дина.
        - И как взять? - добавила вопрос Йора.
        - Мы должны, как и раньше, составить список, - прошептала Гаота. - И вести учет - кто и как проходит четыре предела. Я думаю, что зло может оказаться в крепости.
        - Как? - хором воскликнули Йора и Дина.
        - Четыре предела можно обмануть! - твердо сказала Гаота.
        Йора и Дина сначала посмотрели друг на друга, потом посмотрели на Гаоту, потом обернулись к средней башне и, выглянув из-за вазы, зачем-то узнали время на крепостных часах и только потом уже стали скользить глазами по играющим перед ними, по Уинеру, который возле своей мастерской размешивал краску в жестянке. Уставились на Габа, что нежился на солнце в вынесенном из кузницы плетенном кресле и вообще с максимальным удовольствием использовал свое состояние «немного пострадавшего от страшного колдовства». На новую помощницу Капаллы - Оллу, которая на длинной привязи вместе с Мисартой выгуливала одну из лошадей, на которой гордо восседала Йока.
        - Вы чего крутитесь? - не поняла Гаота.
        - Да вот, - зевнула Дина. - Смотрим, не услышал ли кто тебя.
        - Да, было бы неловко, если бы кто-то услышал, - согласилась Йока. - Ты сама подумай. Тысячи лет никто не мог пройти в Стебли. Даже когда здесь почти все было разрушено. Нет, кто-то, возможно, и заходил, но злу дорога сюда была заказана. Даже страшные демоны не могли попасть внутрь, но тут появляешься ты и заявляешь, что невидимых защитников крепости можно надуть.
        - Хорошо! - уперла руки в бока Гаота. - Кто видел, как заносят в крепость Бейда?
        - Да все видели! - вскочила на ноги Дина. - Но это же не обман. Просто Бейд боится четырех пределов. Поэтому всякий раз напивается у старика Тида до невменяемого состояния. И не может идти. А четыре предела действуют на мозги. А когда мозги не работают, им и действовать не на что! Так понятно?
        - Подожди-подожди… - задумалась Йора. - Если мозги не действуют…
        - Вот! - засмеялась Гаота. - А ну-ка, Дина. Ты же не напивалась до невменяемого состояния. Думай!
        - Это и есть хитрость, - пораженная остолбенела Дина.
        - Именно так, - твердо сказала Гаота. - Другой вопрос, что Бейду для этого надо напиваться. А такому магу, как Гран, достаточно щелкнуть пальцами. И задуть мысли в голове у любого.
        - И что толку? - прищурилась Йора. - Заносят только Бейда. Остальные заходят ногами. Что ты на это скажешь?
        - А можно задуть только мысли? - задумалась Дина. - Ну так, чтобы в голове было пусто, а ноги чтобы шли?
        - Поймала! - пискнула Йора.
        - Что поймала? - хором спросили Гаота и Дина.
        - Поймала! - восторженно прошептала Йора. - Зло поймала! Даже не одно зло, а четыре! Ну или два. Не знаю, как остальные, но кое-кто второй год подряд заходит в крепость по-особому. И я это видела своими глазами!
        - Например? - насторожилась Гаота.
        - Гран всегда ведет за руку Флича! - прошептала Йора.
        - Ну и что? - хмыкнула Дина. - Все знают, что Флич трус. А они с Граном жили недалеко друг от друга. Флич же еще хнычет всякий раз, когда идет через четыре предела. Как маленький. И злится, когда ему об этом напоминают!
        - Как маленький! - погрозила Дине Гаота. - Когда Флич был маленьким, он еще не успел стать таким гадким, какой он сейчас. А теперь следи за руками. Гран щелкает пальцами и омолаживает изнутри Флича на десять лет. Ну или примерно так. И ведет через четыре предела не старательного и умненького, но трусливого негодяя, а юного несмышленыша в его теле. А? Как тебе?
        - А потом щелкает еще раз, и Флич опять становится гадким, - охнула Йора.
        - Как вариант, - кивнула Гаота.
        - Еще двое, - прошептала Дина. - Ты о них?
        Она посмотрела на Йору.
        - Да, - кивнула Йора. - И еще двоих мы видели с Диной. Не знаю, как в прошлом году, а в этом Мисарта и Йока заходили в крепость, держась за руки.
        - В прошлом тоже, - задумалась Дина.
        - Глядите как странно, - засмеялась Гаота. - Гран, Флич, Мисарта, Йока. Полный набор. Не хватает только Спрая. Да и то лишь потому, что он уже погребен. Весь отряд здесь.
        - Но ведь в любом случае как минимум двое из них нормальные! - прошептала Йора.
        - Осталось выяснить, кто, - пожала плечами Гаота. - Так, чтобы никого не обидеть.
        - Надо отслеживать всех, - понизила голос Дина. - И не только этих четверых. Всех! Особенно новеньких! Вот уж за кем глаз да глаз! Подумайте сами. Зло не дремлет. Не знаю, как насчет Грана, Флича, Мисарты и Йоки, но один посыльный у зла в крепости был. И это был Тис.
        - Хотя он и никогда не был согласен с этим жребием, - напомнила Йора.
        - Кто его спрашивал-то? - хмыкнула Дина. - Но в любом случае он от этого жребия избавился. Что это значит? Это значит, что должны были прислать другого.
        - Хотя нельзя исключать, что Тис с самого начала был таким не один, - заметила Гаота. - Надо как-то осторожно поинтересоваться у Домхана или у Крайсы, ведет ли охрана учет того, кто как проходит четыре предела.
        - Вы как хотите, а я иду в нашу комнату! - твердо сказала Йора, подхватывая кота.
        - Зачем? - хором спросила Гаота и Дина.
        - Почему-то мне захотелось срочно почистить свой меч, - понизила голос Йора. - Или хотя бы подержаться за его рукоять.

* * *
        Это и в самом деле успокаивало. Троица закрылась у себя в комнате, оставила кота на свободной кровати, и каждая из троих извлекла из своего шкафчика свой собственный меч. Девочкам еще не приходилось сражаться с оружием, хотя прошедшим летом каждая из них вдоволь потаскала свой меч на собственном поясе, но держать мечи в руках стараниями тех же Пайсины, Юайса, Домхана и Крайсы они уже немного умели.
        В руках Гаоты был чуть изогнутый клинок ее матери. Единственная память о ней. И всякий раз, когда девочка брала его в руки, она вспоминала страшное - гору мертвых врагов и сверкающий меч, стиснутый в материнском кулаке. Та не выпустила клинок и после смерти. Более того, лишь ее руку Гаота и видела. Сразив целую стаю имни, ее мать была разорвана на куски. Там же погибли и сестры Гаоты, и ее отец.
        В руках Дины был прекрасный прямой тэрский клинок. Как сказал Гантанас тогда, клинок времен Черной Башни. Принадлежавший когда-то защитнице Стеблей, которая, как и мать Гаоты, пала, не выпустив его из руки. Клинок с серебряной ниткой в поковке, с клеймом другой легендарной крепости - Цветы. Клинок, которому не было цены.
        Йора гладила пожалуй самый странный меч из трех. Небольшой и на удивление легкий фальшион, что вызывало зависть всех девчонок, был выполнен из странного полупрозрачного материала. Вот такие чудеса когда-то изготавливали в чудесном городе Бейне, чьи развалины до сих пор лежат недалеко от Курсы.
        Девчонки подняли глаза, посмотрели друг на друга, поняли, что они, не сговариваясь, одновременно ревут и не смогли не закатиться в хохоте, заставив фыркнуть даже обычно невозмутимого Брайдика.
        - Что это значит, меч маола? - спросила Гаоту Дина.
        - Ты же знаешь… - пожала плечами Гаота. - Это значит, что моя мать была не человеком, а имни. Маола.
        - Самое трудно место в оборачивании, - проворчала Йора. - У всех имни есть какие-то отличительные способности. Ну там… кто-то оборачивается…
        - В камень, - прыснула Дина.
        - И в камень тоже, - гордо сказала Йора. - Кстати, Деора сказала мне, что это лишь первая ступень. Я смогу обернуться во что угодно!
        - Но только в неживое, - погрозила ей пальцем Дина.
        - А вот это я еще не знаю, - призналась Йора. - Хотя, я оборачивалась в дерево. Но уже не помню, живое оно было или нет. Главное, что я живая.
        - Это точно, - кивнула Гаота.
        - Так вот, про маолу, - продолжила Йора. - Они же ни во что не оборачиваются. Ну, живут дольше обычных людей. И все! Почему не назвать их просто - люди?
        - Я не против, - засмеялась Гаота. - В любом случае, я полукровка. Так что буду жить долго, но не слишком долго.
        - Посмотрим еще, кому из нас сколько удастся прожить, - вздохнула Дина. - Неизвестно даже, удастся ли нам дожить до старости.
        - Не хочется до старости, - призналась Йора. - Лучше до зрелости. Но чтобы долго. Пока не надоест.
        - Никогда не надоест, - засмеялась Дина, перебрасывая свой меч из руки в руку.
        - Непонятно, как его чистить, - пробормотала Йора, гладя полупрозрачный клинок своего фальшиона. - Брайдем сказал, что точить нельзя ни в коем случае, зря время потеряю. Только протирать и лучше вином.
        - Где же его взять? - не поняла Гаота.
        - Можно и водой, но вытирать насухо, - заметила Йора. - А Габ так и вообще отказался что-то советовать. Взял магнитный камень, оторвал его от железной трубы и приложил к моему клинку. И сказал, что если бы камень прилип, значит, у меня был бы меч из металла, и он что-нибудь посоветовал бы. А с такой поделкой надо или к Уинеру идти, или к Юасу, тот больше всех знает про Бейн. Но я никуда не пошла. Потом как-нибудь.
        - А магией ты его будешь наполнять? - спросила Дина.
        - Нет, да я еще и не умею этого, - пожала плечами Йора. - Гаота, когда там Джор сделает нам жезлы? Ты не спрашивала?
        - Я спрашивала, - сказала Дина. - Джор сказал, что скоро. Они там с Тисом затеяли что-то особенное.
        - У Тиса был особенный меч, - вспомнила Гаота. - Конечно, не такой, как у меня или у вас, но он выковал его сам.
        - Интересно, что с ним случилось, - задумалась Йора. - Надеюсь, однажды он нам это расскажет.
        - Ну, мы же тоже не все можем ему рассказать, - пожала плечами Дина. - Послушай, Гаота. Кажется, Гантанас сказал, когда возвращал тебе меч твоей матери, что видит подобный меч всего второй раз. Что он имел в виду?
        - Мне кажется, что у Юаса такой же меч, - заметила Гаота.
        - Значит, Юайс - маола, - заключила Йора. - Или полукровка.
        - Когда-то маола были личной гвардией страшного бога, - прошептала Гаота. - Дайреда! Того, кого мы все тут боимся!
        - Я нет, - пискнула Йора. - Ну, пока нет!
        - Я тоже, - прошептала Дина. - Но то, что этот меч из другого мира… заставляет задуматься…
        - Год назад, когда я только появилась в Стеблях, ко мне подходил Джай, - вспомнила Гаота. - Разглядывал рукоять меча и сказал, что это резьба маола. Он не так прост, мне кажется.
        - Лучше бы он был попроще, - скривилась Дина. - Страшно подумать, что с ним будет через два или три года. Вообще не будет никого замечать. Кстати, всем мечи раздавали? Свои ведь были только у тебя, и у Тиса?
        - У Мисарты, - сказала Йора. - Я помню. Она появилась в Стеблях с мечом.
        - Надо бы к нему присмотреться, - задумалась Гаота.
        - Присмотримся, - пообещала Дина.

* * *
        Они столкнулись с Мисартой на выходе из дома учеников. Маленькая Йока проскочила мимо и затопала по лестнице, а Мисарта замешкалась и столкнулась носом к носу со всей троицей.
        - Мы все узнаем, - неожиданно твердо сказала Дина.
        - Узнаем, кто убил Спрая, а кто лжет, - добавила Йора.
        - Мы никого не хотим обидеть, - пожала плечами Гаота, - но опасность может исходить от кого угодно.
        Мисарта медленно оглядела всех троих и вдруг сделала то, чего никто из подружек не ожидал. Твердая, непробиваемая, спокойная и невозмутимая девочка заплакала. Она оставалась неподвижна, но слезы покатились по ее щекам градом.
        - Что тут происходит? - строго спросила проходящая мимо Олла.
        - Ничего, - всхлипнула Мисарта. - Просто в глаз что-то попало. Наверное, лошадиная шерстинка. Мне надо умыться. Простите.
        Глава восьмая
        Возвышение и углубление
        - Ты пришел с мечом? - удивилась Пайсина, когда Тис появился на пороге малого фехтовального зала на четвертом ярусе южной башни со свертком в руках. Еще перед обедом он подошел к Сионе и попросил старосту, чтобы та передала Пайсине его просьбу дать ему возможность позаниматься в одиночестве, а не под пристальными взглядами других учеников. Сиона пожала плечами, заметила, что Тис и сам мог бы подойти к Пайсине или к Юайсу, но спорить не стала, и вскоре сообщила ему, что Пайсина будет ждать его как раз в этом зале. И вот, теперь Пайсина смотрит на него с таким удивлением, как будто он пришел не с мечом, а привел с собой ослика из Водяной башни.
        - Да, - кивнул Тис. - А как же еще заниматься? Вы уже знаете, что случилось в кузнице Габа сегодня утром?
        - Все наставники знают, - ответила Пайсина. - Это ведь тот самый меч? Он не опасен уже?
        - Мы очистили его с Яраном, - сказал Тис. - Главная очистка, конечно, случилась с утра пораньше еще с Габом. Но теперь я хочу, чтобы он стал моим мечом. Хочу прирасти к нему, да и просто не хочу оставлять его в одиночестве. Я помогу ему, он поможет мне. Ну, может быть. Я же могу на это надеяться?
        - Разреши? - попросила Пайсина.
        Тис кивнул и протянул Пайсине сверток. Она развернула ткань, взяла в руки меч, вытащила его из ножен, повернулась к окну, поднесла рукоять к лицу, прищурилась и долго смотрела на переливы древнего металла на клинке, потом вложила меч в ножны и вернула его Тису.
        - У этого меча есть какая-то особая история, - сказала она. - Не та, которую привез Синай со Слатом, боюсь, в ней нет ни слова правды, а что-то совсем другое.
        - Она мне пока неизвестна, - пожал плечами Тис.
        - Сегодня Синай вновь отправился в Тэр, - сказала Пайсина. - Только для того, чтобы узнать, что же это за подарок они получили со Слатом на тэрском рынке. Гантанас счел это важным и безотлагательным.
        - Я тоже считаю это важным и безотлагательным, - согласился Тис. - Опасность очевидна. Враг не успокоился. Поэтому я и хочу вновь обрести форму. Если она у меня, конечно, была когда-нибудь.
        - Ты надеешься, что сможешь противостоять врагу? - подняла брови Пайсина.
        - Я думаю, что рано или поздно мне придется противостоять ему, - ответил Тис.
        - Ты думаешь, что враг не успокоится, пока не убьет тебя? - жестко спросила Пайсина.
        Очень красива и довольно молода, вряд ли так уж на много лет старше Сионы, - подумал Тис, выдерживая твердый взгляд зеленых глаз наставницы. Глаз, в которых таилось не только сочувствие и поддержка каждому ученику, но и свидетельство тяжких испытаний, которые пришлось пережить их обладательнице. И, пожалуй, локон Пайсины был бы уместен в качестве амулета в рукояти любого меча. Но для этого нужно влюбиться в эту наставницу. И как-то заполучить ее локон. Или следует для начала немного подрасти?
        - Я думаю, что враг не успокоится, пока не убьет всех, - ответил Тис. - Но начать ему угодно именно с меня. Если, конечно, у него не изменились планы. В любом случае, я не готов с этим согласиться. И чем дольше он будет возиться со мной, тем в большей безопасности будут чувствовать себя остальные.
        - Вот, - протянула Тису затейливый ключ Пайсина. - Можешь оставить его себе. Занимайся, когда будет удобно. Только посматривай на расписание, чтобы не совпасть с другими. И имей в виду, чем дольше враг будет возиться с тобой, тем в большей опасности окажутся твои друзья. Возможно, кто-то из них и погибнет в этой схватке. Ты же не думаешь, что они будут просто стоять и смотреть?
        - Это ведь не значит, что я должен сдаться? - спросил Тис.
        - Нет, - мотнула головой Пайсина. - Это значит, что ты должен быть еще сильнее, еще быстрее, еще мудрее. Ну и конечно еще осторожнее. Кстати, не порежься. Клинок нуждается в правке, но все еще очень остер.
        - Я постараюсь, - ответил ей Тис.
        - И вот еще, - она остановилась в дверях. - Не закрывайся. В этот раз не закрывайся. Юайс хотел переговорить с тобой.
        - Я и не собираюсь закрываться, - кивнул Тис. - Я всего лишь хотел уединения. Юайс этому не помешает. Просто мне нужна тишина и покой. Для того, чтобы раствориться.
        - Тишина и покой, для того, чтобы раствориться, - улыбнулась Пайсина. - Кажется, нас учили похожие мастера. Не знаю, чему успели научить тебя. Мое обучение, к сожалению, оборвалось. Но ни того, ни другого я тебе не обещаю. Потом не обещаю. Сейчас - может быть.

* * *
        Освежить прежние умения Тис решил еще с утра, сразу после завтрака, удостоверившись, что Габ уже вполне очухался и ему ничего не угрожает, Хила в всяком случае заявила это вполне определенно, да и сам Габ уже блаженно сидел в плетеном кресле у входа в свое кузнечное заведение. Этому способствовало и то, что Джор ни о чем, кроме жезлов, и думать не мог, а неугомонная троица, которую сразу после происшествия вызвал к себе Гантанас, явно еще в трапезной опять начала строить какие-то тайные планы по спасению мира или хотя бы его части в пределах родных Стеблей. Поэтому, по-быстрому перекусив, Тис вернулся в кузницу, вытряхнул из тайника в рукояти меча в какую-то плошку уже неопасную землю, которую поручил суетящемуся под рукой Ярану хранить на случай внезапного интереса Гантанаса или Брайдема, тщательно промыл рукоять меча уксусом, затем сполоснул ее водой и просушил над горном. После этого он хотел было уже вернуть хотя бы временно на место искалеченную гарду и навершие, но Яран и в самом деле оказался толковым парнем. Мальчишка извлек из дальнего угла пласт мягкой глины, на котором они вместе с
Тисом и отпечатали сначала посадочное место для гарды, понятное дело, с двух сторон, а потом уж и сбитое с навершия яблоко.
        - Отец так делал, - объяснил Яран. - Потом заливай свинцом или оловом и вот, у тебя в руках образец. Похоже, я этим сразу и займусь, пока глина не рассохлась. Все одно ведь придется делать нормальную гарду и навершие?
        - Придется, конечно, - согласился Тис. - Меч же не виноват, что его для этакой гадости приспособили?
        - Не увидел я никакой гадости, - признался Яран. - Но в том, что она была здесь, не сомневаюсь. Еще до завтрака, пока Хила вас с девчонками осматривала, я видел, как Гантанас с Брайдемом тут все обнюхивали, мне показалось, что они порядком были или обозлены, или встревожены. Кстати, Гантанас так и сказал, что все, что удастся собрать, передать ему. А я еще спросить хотел, ты же собираешься балансировать меч?
        - Конечно, - кивнул Тис. - Он мне для упражнений нужен, но не сбалансированным его лишь на стенку повесить можно. Какой от него толк-то?
        - Воск надо использовать, - посоветовал Яран. - Не для того, чтобы навершие нарастить, а в тайнике. На время если - пойдет. Во-первых, смазать навершие маслом, чтобы его не клинило при посадке, я о заглушке говорю, конечно, потом просто насыпать внутрь свинцовой рубки. Подобрать по весу, чтобы баланс был нормальным, да и залить воском, чтобы не гремело. Законопатить и рукоять оплести ремешком, вон там кожаные обрезки лежат. Оплетать я умею. А уж когда сделаем нормальные гарду с навершием, тогда можно будет воск вытопить, а внутрь положить что-нибудь важное.
        - И что бы ты положил? - спросил Тис. - Амулет какой-нибудь?
        - Неа, - мотнул головой Яран и вытащил из прорези рубахи палочку-медальон на кожаном шнурке. - Вот это. Это бамбуковая шкатулка. Ее мой отец носил на груди. Внутри локон моей мамы. А если бы у меня этого не было, положил бы локон своей девушки. Такой меч никогда не потеряешь и никогда не отдашь врагу. Никому не отдашь.
        - У тебя есть девушка? - удивился Тис.
        - Пока нет, - пожал плечами Яран. - Я же еще мелкий. По возрасту, конечно. Но будет же когда-нибудь? Куда она денется? - И добавил, на мгновение замявшись. - Она у меня, а я у нее.
        - Я подумаю над этим, - пробормотал Тис. - И я очень благодарен тебе за помощь и за советы.
        Они провозились с мечом Тиса не менее часа, зато совершенно точно неплохо сбалансировали его и довольно качественно оплели кожей рукоять меча. Тис даже кое-чему научился у расторопного Ярана. Потом Тис завернул меч в холстину, справился на выходе из кузницы о здоровье Габа и вернулся в дом учеников, где в собственной комнате застал не только Джора, но и смуглую стройную девушку, которая с высунутым языком наносила тонкой кистью на готовые жезлы затейливые узоры.
        - Знакомься, это Тинга, - обрадовался Джор. - Она - кинки. И у нее поразительный талант в рисовании и начертательном колдовстве. У нее мама была шаманкой. Тинга вызвалась мне помочь. А это Тис, Тинга.
        - Никакая я не кинки, - пробормотала девчонка, макая кисточку в пузырек с тушью. - Я мулатка. Моя мама была кинки. А отец скорее всего был мисканом. Так же, как отец этой вашей Гаоты. Хотя мне с отцом повезло куда меньше, пусть даже он, возможно, все еще жив. А кинки среди новеньких всего двое - Друма и Ламх. Вот подрастут, поженятся и у них дети тоже будут кинки. А если поженятся на ком-то другом, то мулаты. Все просто. Повариха, кстати, тоже кинки. А Тиса я знаю, кто же его не знает? У тебя же, Тис, не жизнь, а сплошные приключения. Тут о них только и говорят, хотя мне показалось, что мало кто знает подробности.
        - Это точно, - согласился Тис, сбрасывая на кровать сверток с мечом. - А что получится, если мулат женится на мулатке? Или кинки женится на мулатке? Или если мискан или тот же снок женится на мулатке?
        - Точно не угадаешь, - задумалась девчонка. - Скорее всего, мулат и получится. Но надо смотреть. Но одно точно - самые красивые люди получаются при смешении кровей.
        - Не поспоришь, - развел руками Джор, явно любуясь девчонкой. - Как у тебя дела? Очухался уже?
        - Главное, что Габ не пострадал, - заметил Тис. - Что это у тебя?
        - Жезлы, - понизил голос Джор. - Ты не представляешь, как мне понравилось это дело. Вот заготовки, вот заготовки с начинкой, вот пергамент, нарезанный по размеру, это я у Слата выпросил, причем он мне дал уже выскобленный! Вот шнурки. Вот заготовки с рисунком. А вот это - готовый. Первый!
        Джор, сияя, словно золотая монета, протянул Тису что-то напоминающее маленький свиток, перехваченный черным шнурком.
        - Вот это да… - пробормотал Тис. - Удивительно. Как будто не самоделка какая-нибудь, а вещица из хорошей лавки. Все аккуратно и чисто. Здесь, правда, ничего не написано, ты правильно решил, что каждый сам может написать что-то для себя на пергаменте, но… Подожди. Что-то я не пойму… Это же обычная палочка. Даже в кожице. Неочищенная. Правда, кожица на удивление ровная… И палочка тоже… А где рисунок? И… струны внутри нет… Просто ровный спил. Или это не спил? Чем это зашлифовано? И как ты приклеил пергамент? Разрезал кожицу и вставил его туда?
        - Я его прирастил! - прошептал Джор. - У меня точно есть талант. Это тебе не какие-то там мысли читать или умерших видеть. Это настоящее умение!
        - Тут у всех какие-то таланты, - согласилась Тинга. - Но мне кажется, что самые удивительные как раз у Сионы и у Джора. Правда, я остальных еще не знаю, но вот они - это что-то. Сиона управляется с погодой, а Джор с древесиной. Если бы они были шаманами, то могли бы обвешать себя золотыми монистами.
        - Еще чего не хватало, - не согласился Джор. - Монеты на шнурочек нанизывать? Еще и дырявить их? Монеты должны быть в кошеле. В крайнем случае, в ларце.
        - Тоже неплохо, - хмыкнула Тинга. - Но дальше все сложно. Сумеешь не скатиться в транжиры и не уподобиться скупцу?
        - Я постараюсь, - вздохнул Джор. - Хотя я еще ничего и не заработал. Да и эти жезлы бесплатно раздам.
        - И все-таки я не понимаю, - озадаченно пробормотал Тис, рассматривая жезл. - Что это за дерево?
        - Бук, - подмигнул Тису Джор.
        - Это палочка Йоры? - вытаращил глаза Тис. - Но она же была чуть тоньше… И короче в полтора раза!
        - Поэтому я с ней и провозился так долго, - объяснил Джор. - Надо же было нарастить ее, да так, чтобы просверленное отверстие не затянулось! Целый час ушел. А потом уже все быстро. Натянул внутри серебряную проволоку с шерстяной ниткой с двумя узелками в начале и конце. Ты только посмотри, сколько Мисарта нитки напряла! Целый клубок! Всю шерсть использовала! Все это затянул древесиной, заодно и пергамент прирастил так же, хотя тоже не сразу начало получаться. Все-таки пергамент кожа, а не дерево, с бумагой бы проще было. Потом отдал Тинге, она нанесла свои шаманские узоры, а я спрятал их под свежей кожицей, заодно и пергамент еще надежнее укрепил. Дерево сухое, так что она не будет сползать. Но можно снаружи покрыть лаком, хуже не станет. И вот - пожалуйста!
        - Довольно досадно разрисовывать эти палочки узорами, зная, что никто их не увидит, - хмыкнула Тинга.
        - Главное, чтобы они действовали! - понизил голос Джор. - Я показал Тинге рисунок из твоей книги, ну, который способствует сохранению силы в предмете и одновременно препятствует звону. Ну, чтобы предмет силы не звенел в ушах у каждого встречного колдуна, но она стала рисовать по-своему. Похоже, но по-своему.
        - Не просто похоже, а точно так, как и в книге, - кивнула Тинга на раскрытый манускрипт. - Меня мама учила этому рисунку. Не знаю, как насчет сохранения силы, а для того, чтобы ничего не звенело, это точно лучший узор. Но у мамы не было в рисунках ни одного острого угла. Это заклинание из книги шепчет, а мамино - просто дышит. И вся разница. Ясно?
        - Ясно, - пробормотал Тис. - И еще более ясно, что Джор решил обойтись без клея. Неужели просто заставляешь смыкаться древесную плоть?
        - Знаешь, я не очень могу это объяснить, - признался Джор. - Ну, ты помнишь, я в начале осени палец порезал, ты хотел за Гаотой бежать, а я его себе сам исцелил. Причем, кого-то исцелить я точно не смог бы, тут без Гаоты никак не обойдешься, а сам себя - смог. Я зарастил рану. И вот эти палочки - так же. Кладу на нее ладонь и представляю, что это моя израненная рука, и как будто проникаю внутрь древесины и затягиваю ее. Полчаса на каждую уходит. Правда, потом усталость наваливается и приходится еще полчаса в себя приходить.
        - Это с непривычки, - заметила Тинга, откладывая в сторону законченный жезл и берясь за следующий. Когда молодой шаман исполняет танец на шаг в сторону, он потом неделю может без сил лежать. Жар, кашель, когда и понос, не без этого. Трудное это дело.
        - Не, - поторопился уверить друзей тут же покрасневший Джор, - никакого поноса!
        - А ты пробовала уходить на шаг в сторону? - спросил Тис девочку.
        - Пробовала, - почему-то помрачнела Тинга. - И на шаг, а дальше. Только мама ругалась. Нельзя без танца. Танец - как нить, всегда обратно вытащит.
        - И что ты там видела? - спросил Тис.
        - Серое все, - пробормотала Тинга и вдруг посмотрела на Тиса, прищурилась. - Ты ведь тоже можешь? Это очень редкий дар.
        - Я знаю, - кивнул Тис. - Поэтому стараюсь им не пользоваться. Здесь в крепости есть такие места, где лучше этого не практиковать. Или сама пропадешь, или всю крепость без защиты оставишь.
        - Это точно, - передернул плечами Джор. - Тут такое можно увидеть…
        - А что случилось с твоей мамой? - спросил Тис.
        Тинга задрожала, согнулась, уронила на жезл слезу, размыла слезой рисунок, отодвинула палочку и убежала из комнаты, всхлипнув:
        - Я вечером доделаю!
        - Не надо было у нее ничего спрашивать, - вздохнул Джор. - Я уже сделал такую глупость, едва сумел ее утешить. Только когда сказал, что у меня вообще ни папы, ни мамы не было, она стала не о себе, а обо мне плакать. Так и успокоилась. Сказала, что кочевала с матерью по мисканским степям, ну там гадала, ворожила, подворовывала, не без этого, отца-то она своего и не знает, и не потому, что разное случается. Она даже не уверена, что мать ее знала ее отца. Однажды та попала в переделку, короче, мисканский дозор, дюжина голодных воинов, навалились кучей… А потом через девять месяцев появилась вот она, красавица Тинга. Так и выросла. А год назад к их костру вышли странные путники в черных балахонах. Один из них с посохом в серебряной оковке. Они стали уговаривать мать отдать им Тингу. Спрашивали, где ее дочь, мол, видели их на тарбском рынке, понятно, что ворожила сама мать, но дочь ее подхватывала ворожбу и вообще вела все колдовство по сути, сравнивали ее с неограненным алмазом. А когда мать отказала им три раза, убили ее. Бросили в костер, сидели рядом и ели и пили то, что она приготовила. Ушли,
когда тело матери прогорело.
        - А где же была дочь? - спросил Тис.
        - Знаешь, - прошептал Джор. - Мне кажется, что эта прекрасная мулатка не только рисовать умеет. Она сказала, что все это время она сидела рядом у того же костра. В пяти шагах. И на нее не наступили только потому, что мать сунула ей в руки стебель репейника. Ну, знаешь, такой с колючками и с удушливым запахом, если ближе чем на два шага подойти. И набросила на нее какое-то заклинание. Почувствовала что-то и успела за пару минут до подхода этих негодяев.
        - Заклинание, которое редко кто может сплести, и такое, что сразу не разберет не только настоящий колдун, но и почти никто, - пробормотал Тис. - И которое развеивается со смертью заклинателя. О чем-то похожем рассказывал Гран в прошлом году.
        - Вот именно, - кивнул Джор. - И получается, что она его и сама доплетала, сдерживала, а в это время в пяти шагах от нее сгорала в огне ее мать. Уже мертвая. Ужас какой-то. Я даже представить себе это боюсь. Я думаю, те колдуны догадались или подозревали, что ребенок недалеко. Это они специально так сделали.
        - Мерзавцы остаются мерзавцами, даже если поступают как мерзавцы по особому умыслу, - прошептал Тис. - Так говорил один мой учитель - старик Дилис.
        - Она не выдала себя, - пожал плечами Джор. - Не знаю, как не сошла с ума, но еще часа четыре просидела так, когда эти колдуны ушли. Похоронила мать, стала бродяжничать. Они ведь лошадей увели у нее. С тех пор, говорит, не может переносить запах репейника и запах паленого мяса.
        - Как попала в Стебли? - спросил Тис.
        - Как все, - хмыкнул Джор. - В Тарб, конечно, она уже не сунулась, гадала по деревням за еду, добрела до Игла, едва не попала в рабство, там жесткие нравы, но ее отбил какой-то старичок. Сказал, что он хранитель. Много рассказывал о Стеблях, о Гантанасе. Учил чтению, письму. Потом попутно с обозом черных егерей отправил в Тэр. А там уже ее ждал Синай.
        - Повезло, - заметил Тис. - И не повезло, и повезло одновременно.
        - Как и всем остальным, - согласился Джор. - Вот так послушаешь рассказы о чужой жизни, и думаешь, что не так уж горестна твоя собственная. Ну или немногим хуже прочих.
        - Ладно, - поморщился Тис. - Значит, сращиваешь жезлы собственным умением?
        - Так другого-то и нет, - развел руками Джор. - Вот здесь жезлы для всего нашего потока. Всем подобрал начинку. Конечно, в первую очередь нашей славной троице. Вот, кстати, если Йоре серебро, то Дине - бронзу. Она, конечно, пожестче будет, но с кленом просто звенит в один тон! А Гаоте - ясень. Правда, она попросила не связывать ее сердцевину с металлом. Принесла полоску кожи, сама сплела ее с шерстяной ниткой из Брайдика да с прядью собственных волос. Сказала, что этой кожей ее мама оплетала рукоять своего меча. Попросила сделать так, чтобы хотя бы в жезле она была вместе с мамой. И знаешь, я думаю, что этот ясеневый жезл будет лучшим из тех, что я сделаю. Ну, или почти лучшим. Себе я, кстати, не пожалел шерсти. Косичку влепил в пять ниток и тоже без стали. Кедровую сделал. Легкая получилась, звонкая. Не лучшая, может быть, зато легко силу отдавать будет.
        - Фаола? Мисарта? Йока? - спросил Тис.
        - Всем сделал, - кивнул Джор. - Доделать только. Этим троим тоже из кедра с серебряной ниткой. Из него больше всего палочек получилось.
        - Флич? Джай? - спросил Тис.
        - Нет, - помрачнел Джор. - И ведь подошел, дурак. Хотел за руку подержаться, ну, поймать отзвук, как и у прочих. Высмеяли меня. Сказали, что не нуждаются в кустарных поделках. Ходили куда-то, приволокли два тонких кедровых ствола, вырезают себе посохи. У них же навершия есть. Джай еще каким-то свитком размахивал. Ну и ладно. Не хотят - не надо.
        - Мне сделаешь? - спросил Тис.
        - Обязательно, - прищурился Джор. - Какую начинку хочешь?
        - Начинку? - задумался Тис. - Даже не знаю… А можно вовсе без начинки? Ну, даже без шерстинок этих? Просто жезл с рисунком Тинги и с куском пергамента. А?
        - А если с тканевым лоскутом? - задумался Джор. - На нем труднее будет писать, но он похож на пергамент. Только тоньше, много тоньше. Как?
        - Делай, как знаешь, - согласился Тис. - Какое дерево ты для меня выберешь? Дуб? Ясень? Вяз? Кедр? Сосну?
        - Ты не знаешь его названия, - ответил Джор. - Но поверь мне, оно будет только у тебя. Доверься. Я не подведу.
        - Не сомневаюсь, - ответил Тис.

* * *
        Сейчас Тис стоял один посреди не слишком большого, но довольно просторного зала для фехтования. Пол в зале был деревянным, отшлифованным пучками болотного хвоща и мелким песком. Стены - были выкрашены известью, чтобы в зале было светлее, хотя Пайсина и предупреждала, что однажды им придется сражаться и с завязанными глазами. У дальней стены стояли соломенные чучела, торчали из корзин деревянные мечи, вдоль стен стояли скамейки, и более ничего, не то что в соседнем классе Габа, где по стенам были развешены доспехи и разные виды оружия, которое кузнец счел более важным не восстановить, а показать таким, каким оно дошло через сотни и тысячи лет. Интересно, что узнает Синай об истории меча Тиса? Кому он принадлежал? Как был утрачен? И откуда взялась эта история про проклятье и, самое главное, кто все это придумал? Неужели тот же, кто призывал к себе Тиса не так давно на оголовках крепостных башен? И что было бы, если бы Габ не стал сбивать навершие? Не тронул бы заглушку? Может быть, все кончилось куда как страшнее? А что если бы эти змеи постепенно переползли бы в тело Тиса и изменили его? Не убили
бы его самого, а сделали бы его источником яда и смерти?
        Тис вздрогнул и понял, что он так и стоит недалеко от входа. Он разулся, скинул куртку и остался босиком, в портах и рубахе. Пол холодил подошвы. После этого Тис взял в руки меч, снял с него ножны, положил их на скамью. Перебросил меч из руки в руку. Пожалуй, клинок был слегка тяжеловат для него. Наверное, легок для взрослого человека, но тяжеловат для мальчишки одиннадцати лет, пусть даже до двенадцати ему осталось всего полгода. Надо было рассмотреть мечи девчонок. Хотя бы попросить их об этом. И меч Гаоты, который казался ему по рукояти похожим на меч его матери. И классический клинок Дины, к которому Тис уже присматривался и даже подумывал, если все уляжется в этой его жизни в Стеблях, повторить для самого себя. И странный меч Йоры, который пришел, по слухам, оттуда же, откуда пришел и удивительный токарный станок Габа. Было бы интересно обсудить все это с Юайсом, тем более что и у того на поясе обычно висел такой же меч, как и у Гаоты. Слегка изогнутый. Ведь не просто так он его носил, всякий меченосец знает, что против хорошего доспеха куда как более удобен прямой клинок с закаленным
острием. Юайс вообще казался Тису самым интересным наставником из всех. Нет, Гантанас тоже был и глубок, и интересен, но на него словно давил тяжкий груз. Наверное, на Юайса тоже что-то давило, но он посмеивался при этом и даже перебрасывал как будто этот груз с плеча на плечо. Вот точно, как перебрасывает меч сейчас Тис.
        Мальчишка вышел на середину зала. Закрыл глаза. Взял меч правой рукой за рукоять обратным хватом. Поднял клинок перед лицом. Нащупал указательным пальцем левой руки острие, перевел палец в дол и провел им по долу до самой гарды, после чего перехватил меч двумя руками, как если бы тот был полуторным или двуручным. Резким взмахом обрушил его перед собой, отступил, сделал круговой удар, нижний, тычок, снова удар сверху, вертикальную защиту и снова замер, удерживая меч обратным хватом, отступив при этом на пять шагов назад. И это еще не было танцем. Это было только началом. Данью уважения к оружию. Ритуалом, в котором каждый клинок, даже короткий, даже какой-нибудь кинжал приравнивался к сокрушающему мечу, которым был способен управляться только какой-нибудь великан или хотя бы умелый здоровяк.
        Интересно, верил ли названный отец Тиса - Глик, что те упражнения, которые он показывал своему пасынку в его четыре или чуть большие года, останутся в его памяти? Или верил ли старик Дилис, который принял Тиса как родного, и не только потому, что тот был сыном его бывшей ученицы, а потому что всякому учителю нужен ученик, что вложенное им в этого мальчишку не забудется им через месяц или два? И почему ни у того, ни у другого не отыскалось магии, которую можно было бы свернуть в рулончики пергамента, чтобы все их умение однажды вошло в Тиса так же, как к нему возвращаются поучения и способности матери? Или же это тоже все есть в нем? По праву рода, по праву неосознаваемой памяти, по праву пережитого и в соответствии с пожеланиями тех, кто погиб, спасая его жизнь?
        Он снова начал с самого простого. С обычной разминки обычного воина. С того, что проделывают каждый день все тэрские меченосцы. Только делать он это стал с закрытыми глазами. Не из-за самонадеянности, а ради пользы, поскольку именно с закрытыми глазами труднее сохранять равновесие, но легче его добиваться. Все, что нужно, поселяется в кончиках пальцев рук и ног. Равновесие - очень важно. Такт, который не нарушается даже при ускорении и замедлении, окружая меченосца волнами и узорами - очень важен. И то, и другое, может как отнять силы, так и сохранить их. Нанесенный удар либо служит источником силы, поскольку имеет инерцию, которую можно использовать, либо источником бессилия, поскольку имеет инерцию, которой порой приходится противостоять. Двигайся по кругу, - говорил Дилис, - всякое движение замыкай в круг и начинай следующее, не прерываясь, чтобы все, что ты делаешь, напоминало бесконечную, завитую в кольца линию. - Но как же так? - домогался ответа у старика Дилиса маленький Тис. - Если я буду каждое движение замыкать в кольцо, то мой противник будет знать и куда я шагну, и куда я ударю! Ведь
он может рассчитать мои жесты! - Глупый, - смеялся Дилис. - Твои кольца могут быть и большими и мелкими. Следующее может начинаться на середине предыдущего. Одно быть горизонтальным, второе вертикальным, а третье косым. Наконец, как бы ты ни двигался, как бы ты ни завивал свой путь воина-меченосца, твой клинок подобно молнии может пересекать сразу несколько колец, ветвиться и пружинить и разить противника кратчайшим путем! - Как этого добиться? - спрашивал маленький Тис. - Танцуй, - отвечал ему старик Дилис. - Танцуй без перерыва. Повторяй первый танец, второй, третий, четвертый - вплоть до десятого. И только выучив все их, научившись прерывавшись на любом месте и переходить из танца в танец, переходи к танцу огненной птицы, у которого нет ни пределов, ни правил. Только ветер.
        - Танцуй, - говорил ему Глик, когда малыш закатывался в хохоте.
        - Танцуй, - говорила ему мать, когда он начинал хныкать. - Получай удовольствие.
        - Танцуй, - говорил ему кузнец Фомх, приютивший малыша в своей кузнице. - Когда нет монет, нет еды, нет заказов, но есть огонь в горне, есть металл и есть сила в руках, танцуй! Танцуй у наковальни! Радуйся! Смейся! И твори волшебство, даже если его результатом будет обычный гвоздь!

* * *
        - С ума сойти, - произнес рядом с ним Юрайс.
        Наставник, лицо которого почти постоянно закрывали светлые локоны, что не подчинялись ему, а всяческие повязки преподаватель противостояния не признавал, впервые стоял с открытым лицом, поскольку волосы его взмокли от пота и прилипли ко лбу. В руке у него был меч так похожий на меч матери Тиса.
        - Не могу поверить, - прошептал Тис и почувствовал, что и он тоже мокрый от пота. - Это был двойной танец? Я не был готов к двойному танцу. Я никогда его не практиковал. Дилис был слишком стар для этого. А для Глика я был слишком мал. Я думал - это просто эхо…
        Тис посмотрел на ноги Юайса. Тот был тоже бос.
        - А я не мог даже предположить, что кто-то в этой крепости знает танец огненной птицы маола, - покачал головой Юайс. - Пайсина только подступается к нему. Домхан о нем слышал. Крайса знает несколько фигур. Кажется, Фригра знает первую фазу, но очень медленно ее выполняет. Из всех моих знакомых его знает только одна девица из черных егерей, но и ее я сам ему научил. А ты не только выполнил его от начала и до конца, от возвышения до углубления, ты поймал его волну. Повторил каждую фазу в обе стороны, а потом разбросал все фигуры по вторым фазам и заново выстроил все по позициям. В невозможном сочетании, с которым я не сталкивался никогда! Давненько я такого не видал, даже взмок, как видишь. А ведь перед этим ты прошелся по всей программе. Даже не знаю, нужен ли тебе мой зачет? И ты ведь еще не оправился от болезни! Еле стоишь на ногах… Кто тебя учил?
        - Глик, Мэтт, Дилис, - прошептал Тис. - Почему я вас не услышал?
        - Ты услышал, - покачал головой Юайс, опускаясь на скамью. - Просто я сумел не сбить твой ритм. И это добавило тебе сил. Когда двое слышат друг друга, даже если один из них ведет другого, а меня, как это ни странно, вел ты, то им становится легче. Это как бежать по ветру. Ветер поддерживает и подгоняет тебя. И все равно, мне было трудно, и как ты выдержал, я не знаю. Знаешь, сколько ты уже танцуешь? Полтора часа. И со мною - больше часа. Удивительно.
        - Мне показалось, что я летел, - прошептал Тис. - И еще я не думал о танце. Я вспоминал своих наставников, их лица, их голоса, их поучения. Не для того, чтобы следовать этим поучениям, а чтобы они просто звучали. Но неужели, если ко мне подойдет враг, я тоже его не услышу?
        - Нет, конечно, услышишь, - успокоил Тиса Юайс. - Враг - всегда фальшь, ложь, диссонанс. Даже если внутри себя он сохраняет некую гармонию. Не услышать - невозможно. Главное, чтобы это не было слишком поздно. А ведь я только теперь по-настоящему начинаю понимать, почему они хотят тебя убить. Почему они передали сюда этот бесценный клинок. Они хотели действовать наверняка. Надеялись, что цена оружия затмит зло, заключенное в нем. Надеялись, что страшная выдумка укроет страшный замысел. Сколько стараний… Думаю, ты для них слишком опасен…
        - Я пока еще ребенок, - сказал Тис, опускаясь на скамью рядом с Юайсом.
        - Ну, я тоже был когда-то ребенком, - засмеялся Юайс. - Правда, уже довольно давно. Не волнуйся, этот недуг быстро проходит. И, главное, незаметно. Послушай, я буду рад, если иногда мне удастся потанцевать с тобой вместе. А уж если ты удостоишь этим Пайсину или кого-нибудь еще - они будут счастливы. Конечно, если смогут тебе соответствовать.
        - Это какое-то колдовство, - прошептал Тис. - Я не могу этого понять, но это колдовство. Да, я занимался, много занимался, хотя и был совсем маленьким. Мне это нравилось, это было лучше любой игры, но я не могу принять вашего восхищения. Я не заслужил его долгими годами труда и изнурительными занятиями. Это что-то… пришедшее извне. Ну… как мелодия. Как песенка, услышанная где-то. Она просто попадает в уши и ложится на язык. Я ее не сочинял. Не выстрадал. Не заслужил!
        - Те же самые слова я не раз говорил и себе, - пробормотал Юайс. - Не заслужил, не выстрадал, не достоин. Посмотри, как стирают ноги и руки в кровь те, кто старается больше тебя, но достигает меньшего. Да, у тебя есть талант, есть способности, которые и не снились другим, но ты всего лишь их случайное преломление на этой земле. Это несправедливо.
        - Но ведь это и в самом деле несправедливо, - пожал плечами Тис.
        - Справедливости нет, - ответил Юайс. - Но есть много всего другого. К примеру, долг. С тех, кому многое дано, многое и спросится. Просто имей в виду, что с тебя спросится больше, чем с других. И все.
        - Как это? - не понял Тис.
        - Очень просто, - ответил Юайс. - Когда тех, кому дано меньше, убьют, ты еще будешь сражаться, истекать кровью, чувствовать боль и преодолевать. А когда преодолеешь, если преодолеешь, конечно, именно ты будешь оплакивать тех, кто не преодолел. Понимаешь? Что приуныл?
        - А вы можете научить этому моих друзей? - спросил Тис. - Ну, этому огненному танцу?
        - Не хочешь их оплакивать? - засмеялся Юайс.
        - Не хочу, - кивнул Тис. - Хотя и буду, если придется. Но не хочу. Хочу, чтобы они жили. И радовались тому, что жив я. Танец огненной птицы маола поможет им?
        - Поможет, - кивнул Юайс. - Хотя кровь маола кроме тебя есть только в Гаоте и, возможно, в Мисарте. Правда, к новичкам я еще не пригляделся. Но все твои друзья смогут защитить себя, если будут стараться в ближайшие несколько лет. Кстати, ты можешь научить их сам. Когда окрепнешь. Но все равно - потребуется несколько лет.
        - Они у нас есть? - спросил Тис.
        - Не уверен, - ответил Юайс.
        Глава девятая
        Наглость и предусмотрительность
        На занятиях по устному колдовству, как раз в тот момент, когда Гран чуть устало и, пожалуй, слишком медленно, но в то же время ясно и четко диктовал определения основной и дополнительной словесных форм, весельчак Гайр вдруг поднялся, задрожал, словно судорога скрутила его тело, ухватился побелевшими пальцами за край стола и отчеканил, да так, что было слышно каждому, хотя и говорил он, стоя спиной к классу:
        - Ориант в гневе. Две могилы разорены. Но не в том беда, что кедры срублены. Беда в том, что новую могилу копать надо.
        - Ты что, свихнулся? - испугался его сосед Мил, но Гран зашипел на мальчишку, мгновенно оказался перед Гайром, куда только девалась медлительность наставника, и прошептал, глядя прорицателю в лицо:
        - Когда?
        - Через неделю, - ответил Гайр тем же тоном.
        - Кто? - спросил Гран.
        - Уинер и Габ будут копать, - ответил Гайр.
        - Кто умрет? - повысил голос Гран, но Гайр уже падал, заваливался на Мила, и не прошло и пары секунд, как, будучи подхвачен наставником и соседом, он начал хлопать глазами и испуганно озираться:
        - Чего это я? Что хоть стряслось-то? Что я сказал только что?
        - Успокойся, парень, - осторожно встряхнул его за плечи Гран, удостоверился, что Гайр окончательно пришел в себя, и точно тем же тоном, что и за минуту до этого, оповестил класс, что урок прекращается, но до обеда еще полно времени, и он будет рад, если вся группа останется на площади и не разбредется, пока к ним не выйдет Гантанас, Брайдем или кто-нибудь еще.
        Через пару минут весь первый поток нежился на осеннем солнце, а Джай с Фличем так еще и затеяли игру, забрасывая вместо мяча в корзины плотно набитый ветками и соломой тряпичный мешок. Остальные ученики, как обычно, поделились на мальчиков и девочек и заняли четыре ближайшие к игровой площадке скамьи, причем мальчишки пытались растормошить все еще испуганного Гайра и взахлеб обсуждали происшедшее. Только Джор и Тис отправились в дом учеников, да неразлучная троица угнездилась у основания гранитной вазы, тем более, что и Брайдик как обычно выбрал для праздного возлежания именно это место.
        - Что э-то бы-ло? - раздельно и даже по слогам спросила Дина.
        - А то ты не поняла? - хмыкнула Йора. - Пророчество, что же еще.
        - Разве Гайр так прорицает? - не согласилась Дина. - Обычно он посмеивается и предсказывает, что произойдет через минуту или пять минут. Или нет?
        - Не всегда, - пробормотала Гаота. - Помнишь, в прошлом году он предсказал мне, что я-то уж точно встречусь когда-нибудь с драконом? Скоро год будет тому предсказанию, а я никаких драконов пока еще не встречала.
        - Да может то вообще не предсказание было, а шутка? - скорчила гримасу Йора. - И в обморок он тогда не впадал. А теперь - ну прямо мороз по коже. И что это значит - «две могилы разорены»?
        - Это Джай и Флич, думаю, - с неприязнью покосилась на игроков Дина. - Флич выпросил у Брока навершие для посоха, во всем хочет походить на собственного кумира Джая. Вот они вчера и должны были идти к Орианту за кедровыми палками для посохов. Я сама слышала, как они сговаривались в трапезной. Скриб же на неделе наконец все-таки собрался проверить предметы силы. Не знаю уж, дошли ли Джай и Флич до Орианта, но вчера я их видела у мастерской Уинера. Кажется, они строгали ножами две свежие палки.
        - То есть, Ориант дал им материал? - уточнила Гаота.
        - Они строгали ножами две свежие палки, - повторила Дина. - Я, конечно, не самая зоркая в Стеблях, но отличить влажную кору от сухой - могу и на расстоянии. Откуда у Орианта могли взяться свежие палки? Он что, дрова заготавливает в собственном лесу?
        - Так ты хочешь сказать… - испугалась Йора.
        - Именно так, - кивнула Дина. - Я почти уверена, что они забрались в лес Орианта и срубили пару подходящих кедров. Помоложе и постройнее. А к старику даже не подходили.
        - Но это же наглость! - сдвинула брови Гаота.
        - Если бы только наглость, - вздохнула Дина. - Думаю, еще и кощунство. Ну, осквернение захоронений. Все же знают, что каждый кедр посажен над погребением одного из защитников крепости. Думаешь, Джай и Флич этого не знали?
        - Знали, конечно, - сузила взгляд Йора. - Но им на это было наплевать.
        - Ладно, - поморщилась Гаота. - Джай, конечно же, омерзителен, Флич ничем не лучше, но главное-то не в этом. Что еще за новая могила?
        - Я не прорицательница, - напомнила Дина. - И слышала не больше твоего. Но двух толкований тут не вижу. Через неделю будет выкопана новая могила. Это значит, что кто-то умрет.
        - Или погибнет, - подала голос Йора. - Нет, конечно же есть вариант, что в крепости отыщутся останки еще одного защитника, но что-то я сомневаюсь. Их же никто не ищет. И помещения вроде бы все расчищены, и раскопок никаких не проводится.
        - А может, боги накажут Джая и Флича за осквернение могил, и один из них сдохнет? - спросила Дина. - Только неизвестно, кто именно. Ну, не закопают же их обоих в одной могиле!
        - Сомневаюсь, - пробормотала Гаота, наблюдая за резвыми прыжками приятелей. - Сомневаюсь, что кто-то из них… умрет или погибнет. Да и ни к чему это. Слишком жестоко это все… Но что-то произойти может. Как-то Гайр произносил это… несмешно.
        - Да уж, - кивнула Йора. - На шутку это не было похоже. Смотрите-ка, Тис и Джор тащат чего-то. Джор сияет как начищенная золой золотая монета. Что у него в сумке?
        - Гантанас! - вскочила Дина. - И не один. Сейчас что-то будет…

* * *
        От дома наставников к игровой площадке шли четверо. Гантанас, Брайдем, Гран и Ориант. Гантанас был озабочен, Брайдем мрачен, Гран растерян, а вот Ориант просто пылал негодованием.
        - Сюда! - подал голос Гантанас еще с середины площади. - Друзья мои, все ко мне. Да-да, все без исключения. Разговор у нас состоится важный и безотлагательный. Потом доиграете. И ты, Гайр, подходи ко мне, не бойся.
        Гайр, который уже не только пришел в себя, но и вновь принялся сыпать шуточками, подмигнул друзьям, похлопал себя по щекам, хмыкнул и подошел к Гантанасу. Тот осторожно поймал голову Гайра в ладони, наклонился и вгляделся ему в глаза. После чего напомнил:
        - Мы же все помним, Гайр, одно из наших правил? О смерти никаких шуток. Ты не забыл его?
        - Не забыл, - пробормотал Гайр и тут же замотал головой. - Только откуда мне знать, что это было? Шутка или не шутка? Я же не помню ничего. Зачем я встал, что сказал… Только с чужих слов. И объяснить сказанное тоже не могу. Какие могилы, какие кедры, зачем новую могилу копать? Бред какой-то…
        - Я тебе дам бред! - рассерженно замахал руками Ориант. - Впрочем, я не знаю еще, кому дам… Кто осквернил могилы? Кто срубил два кедра в самой середине священного бора? Два молодых, зеленых, прекрасных деревца! Это же как… - он посмотрел на Йору, которая держала на руках Брайдика, - как убить котенка! Думали, я не замечу? Кто это сделал?
        Вокруг повисла тишина. Гаота посмотрела на Джая. Тот стоял, скрестив руки на груди, и безмятежно ухмылялся. Флич спрятался за спиной приятеля.
        - Страшно? - зловеще спросил Ориант, остановив взгляд на Джае.
        - Нисколько, - с вызовом ответил Джай. - Мне нужна была палка. Чем это место хуже любого другого? Тем, что земля под вашими кустами удобрена безымянными костями?
        - Да ты… - побагровел Ориант.
        - Кто второй? - спросил Брайдем, положив на плечо старику руку. - Было ведь срублено две, как ты говоришь, Джай, «палки». Трудно, наверное, пришлось? Таились? Переживали? Или нет? Один из вас так переволновался, что даже не смог добежать до дома учеников. Нагадил тут же. На соседнюю могилу. Или мне следует вызвать Хилу, чтобы она определила, кто это сделал?
        - Я справлюсь, если надо, - заметил Гран. - Хила не потребуется.
        - И что нам теперь будет? - под презрительные смешки высунулся из-за спины Джая Флич.
        - Ничего, - пожал плечами Гантанас. - Разве что однажды, если ты зайдешь достаточно далеко, Приют не пустит тебя в свои пределы. Заметь, не я, а сами Стебли. Кажется, у одного из вас уже были некоторые проблемы с возвращением в крепость?
        - Это отвратительно, - заметил Джай.
        - В какой-то степени я с тобой согласен, Джай, - кивнул Гантанас. - Нельзя принуждать ни к добру, ни ко злу. Как говорит та же Хила, ты можешь налить в горшок самое лучшее вино, но он останется тем же самым горшком. И все же одна тонкость имеется. Можно быть горшком, наполненным отличным вином, или быть горшком с кислятиной. И оставаться таким горшком всю жизнь.
        - Лучше быть человеком, - не согласился Джай.
        - Конечно, - кивнул Гантанас. - Но это не так легко. Так вот, по поводу того, что четыре предела на входе в Стебли - это не только защита, но и некое принуждение к добру. Не я это придумал. Более того, я не считаю, что это принуждение безошибочно. Еще года не прошло, как на входе в Стебли умывалась кровью та же Гаота, а ведь она никогда бы не позволила себе чего-то подобного. Да и присутствующий здесь Брайдем, которому несладко пришлось на входе, всегда казался мне образцом благочестия. Ты, мой старый друг, лучше бы заткнул уши, когда о тебе говорят. Так что - все сложно. Но и не настолько сложно, чтобы не понять главного.
        - И что же является главным? - процедил Джай сквозь зубы.
        - То, что ты сам сказал, - вздохнул Гантанас. - Быть человеком. И помнить, что вокруг тебя тоже люди. К примеру есть кто-то, для кого кости защитников не удобрение для строевого леса, а прах близкого человека, возможно, даже родного человека. Только представьте себе, что в разоренных вами могилах были погребены ваши родственники.
        - Да не было у меня тут родственников! - недовольно поморщился Флич.
        - Заткнись, - прошипел Джай. - Что я должен сделать?
        - Решай сам, - проговорил Гантанас.
        - Что я должен сделать? - посмотрел на Орианта Джай.
        Старик покачал головой, махнул рукой и заковылял к Орлиным воротам.
        - Выкорчевать старые корни, поправить могилы, пролить лунки, взять у Орианта саженцы и посадить, - подал голос Брайдем. - Ну и постараться не повредить соседние деревья.
        - Мил, - посмотрел на мальчишку Джай. - Слушай тут, потом мне все расскажешь. Флич. Пошли.
        - Обед же пропустим, - заныл Флич.
        - Я сказал - пошли, - повысил голос Джай и зашагал за Ориантом. Флич поплелся следом.
        - А может такое быть, - вдруг шагнула вперед Дина, - что четыре предела пропускают человека, а стража отказывает ему в проходе?
        - Или может такое быть, что четыре предела не выпускают человека из крепости? - тихо спросила Йора. - Ну, вначале впустили, а он здесь испортился и не может выйти?
        - Что скажешь, Брайдем? - пряча улыбку, посмотрел на смотрителя крепости Гантанас.
        - Трудные вопросы, - признался Брайдем. - Пожалуй, точно могу ответить только на второй. Еще ни разу четыре предела не прихватывали никого на выходе. Даже наш достопочтенный наставник Бейд, который после первой неудачи не рискует испытывать терпение древних камней, не пользуется на выходе из крепости никакими ухищрениями. Так что дорога наружу открыта всем, независимо от их возможной порчи. А вот что касается входа… Я о первом вопросе, конечно. Скажу так. На данный момент - нет. А там будет видно. В любом случае сейчас есть и более важные вопросы.
        - Это точно, - оглянулся на Грана, а потом перевел взгляд на Гайра Гантанас. - Надеюсь, вы все понимаете, что мы здесь не из-за срубленных молодых кедров, сколь бы этот случай ни был возмутительным?
        Ответом старшему наставнику было молчание. Гантанас кивнул и, снова подозвав Гайра, обнял его за плечи:
        - Сейчас в нашем приюте учатся тридцать шесть воспитанников. В вашем потоке - шестнадцать, во втором - двадцать. Через год придут новые ученики, и вас станет больше. Еще через год - еще больше. Вы первопроходцы, вам сложнее, чем остальным. Понимаете?
        Гантанас оглядел замерших учеников и продолжил:
        - У меня, как у старшего наставника, да и у других наставников, и у мастеров, и у охраны - много забот. Но одна из главных, чтобы никто из вас не погиб. Ни по какой причине. То есть, ни нападение коварного врага, ни какие-то случайности, вроде страшной болезни, ни, простите уж мне это предположение, ваша собственная глупость, - Гантанас выцепил взглядом неугомонную троицу и погрозил ей пальцем, - не будут служить мне оправданием в случае вашей гибели или даже какого-то ущерба вашему здоровью. Это, надеюсь, вы тоже понимаете. Так?
        Гаота оглянулась на Дину и Йору. Йора стояла пунцовая от стыда, а Дина наоборот побледнела и прикусила губу.
        - У каждого из вас есть какие-то способности, какие-то таланты, какие-то склонности, - продолжал говорить Гантанас. - У некоторых этих способностей много, у других меньше, зато они глубже или интереснее, но каждый из вас, даже если он и не уверен в собственных силах, может обучиться в Приюте магии и чему-то полезному, о чем мы с вами тоже уже говорили. Первый год вам был дан для привыкания, постижения каких-то основ и самых начал. Во второй год мы, как вы уже поняли, начинаем углублять то, что намечено нами в самом начале обучения. Вы должны будете овладеть тем, что является обязательным и для умудренного мага, и для немудрящего общинного колдуна. Но дальше, - Гантанас поднял палец и покачал им перед носом, - придет время развития именно тех способностей, которые отличают вас друг от друга. Того, что станет вашей особенностью, коньком, достоинством, силой, основой вашего будущего.
        - При этом вы все равно должны будете помнить, что нужно прежде всего оставаться человеком, - буркнул Брайдем.
        - Да, конечно, дорогой друг, - согласился Гантанас. - Я бы даже поставил это на первое место. Но тем не менее, особые способности - тоже многое значат. В том числе и та способность, которая имеется у Гайра, и которой он пользуется, чтобы иногда повеселиться. Она глубже, чем это может показаться.
        - Что это значит? - спросила Мисарта. - Для кого будут рыть могилу через неделю?
        - И можно ли сделать так, чтобы подобное пророчество не сбылось? - спросил, почесывая толстый живот, Брок.
        - Я не знаю, - признался Гантанас. - И никакой опыт тут не поможет. Всегда можно сказать, если пророчество не сбылось, что оно было ложным или ошибочным или неправильно понятым. К тому же очень часто бывает так, что пророчеств множество, какое-то из них сбывается, а прочие выветриваются из памяти.
        - Но у нас тут другой случай, - заметил Гран.
        - Точно так, - кивнул Гантанас. - У нас тут другой случай. Есть всего одно пророчество, и оно с точным сроком исполнения. Но я должен сразу отметить, что если через неделю Уинер и Габ начнут копать новую могилу в лесу Орианта, это вовсе не будет значить, что подлинного пророчества нельзя избежать. Скорее, это будет значить, что рука судьбы оказалась сильнее наших рук. Или же мы просто проиграли.
        - Мы не проиграем, - проворчал Брайдем. - Никогда. Хотя, кто его знает, вдруг мы будем упираться и сохраним всех учеников, но погибну, к примеру, я? Да хоть в пропасть свалюсь? Это будет исполнением пророчества, если оно намечало уничтожить какого-нибудь ребенка?
        - Неизвестно, - развел руками Гантанас. - Я уж не говорю о том, что пророчество и не может ничего намечать, поскольку оно не имеет личной воли. Это преломление будущего, его отзвук, вкус, который приходит к нам вот таким образом. Может быть, неточное преломление, приглушенный или искаженный отзвук, ошибочный вкус. Но я пришел сюда, чтобы попросить вас ближайшие несколько дней быть особенно аккуратными. То есть, не облегчать поганое дело злой судьбе. Ясно?
        - Ясно, - кивнула Сиона.
        - Об этом же я поговорю и с новым потоком, - продолжил Гантанас, - а так же с охраной, всеми наставниками и мастерами. Хотя, должен заметить, это не значит, что через неделю вы сможете опять начинать делать глупости.
        - Смогут, - обреченно вздохнул Брайдем.
        - Посмотрим, - усмехнулся Гантанас. - Теперь об особых мерах. Прошу вас всех в течение ближайшей недели оставаться после ужина в своих комнатах или вот в этом дворе.
        - На площади! - гордо поправил Гантанаса Брайдем.
        - Если угодно, - кивнул Гантанас. - Вы, конечно, можете отправиться в любое из учебных помещений, которое будет доступно, но там должен вместе с вами находиться какой-нибудь наставник. Либо вас там должно быть не менее трех человек. Теперь дальше, - поднял руку в ответ на поднявшееся бурчание Гантанас. - В каждой из двух половин дома учеников в ближайшие дни будет жить защитник. В комнате Тиса и Джора - Юайс. В комнате Сионы и Фаолы - Пайсина. Ясно?
        Бурчание стало чуть тише, но более одобрительным и даже заинтересованным.
        - Надеюсь, никто с этим спорить не будет, - улыбнулся Гантанас. - Ну и последнее. Думаю, все уже заметили добрую, но строгую женщину, которая помогает Капалле в конюшне? Это Олла. Поверьте мне, она, как и почти все в этой крепости, неслучайный человек. Мы всерьез рассматриваем ее как будущего наставника. Потоков у нас будет прибавляться, нынешние наставники будут не успевать, так что - это вопрос времени.
        - А по какому предмету она будет нас наставлять? - спросила Сиона.
        - Пока это не так уж важно, - улыбнулся Гантанас. - При необходимости, она сможет помогать и Грану, и той же Капалле, и даже мне или Брайдему. Но кроме всех прочих достоинств, как и каждый из вас, она обладает особым талантом. В ее случае - это проницательность.
        - То есть? - не поняла Фаола.
        - Как вам сказать, - задумался Гантанас. - Ну, к примеру, наша неугомонная и очаровательная невидимка Глойна уже поняла, что Олла увидит ее всегда, даже если Глойна оставит свой приметный кулончик в комнате. Ясно?
        - Она должна будет разобраться в этом пророчестве? - спросила Гаота.
        - Мы все будем разбираться в этом пророчестве, - вздохнул Гантанас. - А она должна будет увидеть невидимое и почувствовать опасность до того, как та станет угрожать кому-то из вас. Так что - не обижайтесь, если она иногда будет стучаться в ваши двери и даже напрашиваться на разговор. Это всего лишь для того, чтобы защитить вас. Впрочем, с ней я еще не говорил. Хотя и знаю о ее возможностях больше других. К тому же - она уже наш человек, а не присланный откуда-то мастер дознания, который будет готов вывернуть каждого наизнанку. Хотя иногда и без этого тоже не обойтись.
        - Есть и такие? - подал голос Олк.
        - Да, - кивнул Гантанас. - Есть и такие. Для исключительных случаев.
        - А откуда может быть прислан мастер дознания? - спросила Дина. - Из тимпальского храма? Или от снокского короля? Мы же на его землях? Или от тэрского короля? Он же тоже наш попечитель?
        - Не скажу, - улыбнулся Гантанас, поклонился замершим ученикам и, помахав всем рукой, направился обратно к дому наставников. Гран пошел за ним, а Брайдем задержался на несколько секунд, щелкнул пальцами и прошептал:
        - Скоро обед, хотя вряд ли вы его пропустите. Но поверьте мне, лучше бы нам обойтись без мастера дознания. Я как подумаю о… нем, у меня зубы начинают болеть. Приятного аппетита.
        - Интересно, - пробормотала Гаота, глядя вслед Брайдему.
        - Одну минуту! - подал голос Тис, который в последние дни как будто начал обретать прежнее дыхание. - Друзья. Одну минуту внимания. Есть один очень важный и срочный вопрос. Как вы относитесь к подаркам?
        - Отлично! - тут же отозвался Брок. - Особенно если их можно есть.
        - Увы, - улыбнулся Тис, радуясь, что его соученики, начав было разбредаться, остановились. - Но не только в еде радость. Посмотрите, как светится Джор. Он радуется, что у него тоже обнаружился талант. Он, к сожалению, конечно, не может пророчествовать…
        - К счастью, - обронил Джор, который и в самом деле с трудом сдерживал улыбку.
        - …но кое-что все-таки может, - продолжил Тис. - У нас ведь скоро проверка предметов силы у Скриба? Так вот, для каждого из вас Джор сделал настоящий предмет силы. Подлинный магический жезл, причем с учетом склонностей и талантов каждого. И как сказал тот же Гантанас, а мы уже показали ему результаты труда Джора, подобных изделий нет ни в одной магической лавке Арданы. Ни один ремесленник не может повторить то, что сделал Джор. Его жезлы - бесценны. Чего вы замерли? Я не шучу. Подходите. Это бесплатно, хотя сказать Джору спасибо и похлопать его по плечу я бы настоятельно рекомендовал.
        Кажется, этот день собирался стать самым счастливым днем в жизни Джора. Улыбка с его лица во всяком случае не сходила. Он раздавал своим соученикам жезлы, объяснял, из какого дерева и с какой начинкой они сделаны, разворачивал прикрепленные к этим жезлам листки пергамента и объяснял, что они прикреплены для маскировки, и письмена на этих листках временные, потому как сделаны водной краской и их легко смыть и заменить чем-то полезным, к примеру наговором на удачу в дороге.
        - Не действуют такие наговоры, - восхищенно бормотал тот же Бич, разглядывая выданный ему жезл. - Сейчас-то что здесь написано? Очень красиво выведено. Какой-то мастер каллиграфии постарался?
        - Это помогла написать девочка из второго потока, - вмешался Тис. - Тинга. Точнее, переписала то, что мы ей дали. Всего лишь краткая подсказка, как пользоваться жезлом и как накопить в нем силу. Думаю, она будет полезна каждому.
        - Мне-то уж точно! - воскликнул Мил и по-дружески боднул Джора головой в грудь. - А как же Флич и Джай?
        - Они отказались, - пожал плечами Джор.
        - Да, - вздохнул Тис и добавил под общий хохот. - Сказали, что им не нужны всякие кустарные деревяшки. У них теперь есть настоящие посохи.
        - Из кедров, - прыснул Гайр. - Мне не терпится поскорее испробовать эту штуковину.
        - Пошли! - побежал к дому учеников Бич.
        - Спасибо, - сказала Гаота, рассматривая свой жезл, когда почти все ученики отправились или в свои комнаты, или сразу в трапезную. - Все, как я просила?
        - Да, - закивал Джор. - Все точно так.
        - Можно я обниму тебя? - спросила Гаота, и вслед за ней сразу и Йора, и Дина стиснули мальчишку в объятиях.
        - Вот демон, - растерянно прошептал он и стал тереть глаза.
        - Неужели это моя буковая палочка? - прошептала Йора.
        - Она самая! - шмыгнул носом Джор. - Правда, она чуть-чуть подросла, но это никакая не подмена.
        - Странно, - задумалась Дина. - Я всего лишь сжимаю свой жезл в руке, а уже такое ощущение, что держусь за рукоять меча…
        - А твое веретено у нас в комнате, - вспомнил Джор. - Из него можно сделать неплохую защиту с наговором. А можно оставить веретеном. Мисарта нам очень помогла кстати.
        - А это что? - спросила Гаота, заглядывая в сумку Джора. - Твоя палочка?
        - Не, - замотал головой Джор. - Моя вот, за поясом. Надо будет придумать какой-нибудь чехольчик.
        - Сошьем? - подмигнула Дине Йора.
        - А это для Тиса, - продолжил Джор. - Я же обещал.
        - Спасибо, - обрадовался Тис. - Так давай же ее сюда. Так… Листок из ткани, как ты говорил. Странная ткань. Что это?
        - Это кусок моей рубашки, - сказал тихо Джор. - Меня в ней нашли.
        Замолчали все пятеро. Тис, Джор, Гаота, Йора и Дина. Даже Брайдик, который успел перебраться с рук Йоры на руки Дины, перестал мурлыкать.
        - Спасибо, - прошептал Тис еще раз. - А что это за дерево? Кора белая, но это же не береза?
        - Нет, - замотал головой Джор. - Но я не знаю, что это за дерево.
        - Как такое может быть? - нахмурился Тис.
        - Сам удивляюсь, - признался Джор. - Я просто завернул краешек ткани и нарастил на него древесину. Образца не было, поэтому и не знаю, что это за дерево. Считай, что это мое дерево. Я его придумал. И ни начинки, ни какого-то рисунка под корой на нем тоже нет. Ты не обиделся? Ты же говорил про рисунок, но мне показалось, что он здесь ни к чему.
        - Ты с ума сошел, - обнял друга Тис.
        - Окончательно! Точно! Никаких сомнений! - загалдели Гаота, Дина и Йора.

* * *
        Гаоту прорвало уже вечером, когда после ужина она, Дина и Йора в обнимку с Брайдиком вернулись в дом учеников. В комнате пахло осенней свежестью, кровати были застелены чистым бельем, на столе ярко светила масляная лампа, в стеклянной вазе лежали медовые фрукты, ореховый отвар исходил паром в кувшине и все пророчества казались дурацкой выдумкой, а Гаоте хотелось плакать.
        - Ну почему Пайсина будет жить не у нас, а у Сионы и Фаолы? Брайдик может поспать или со мной, или с Диной, - воскликнула она со слезой в голосе.
        - Или со мной, - улыбнулась Йора, почесывая кота за ухом.
        - Странно, - удивилась Дина. - Я вот думала, что ты будешь горевать, почему Юайс не у нас будет ночевать, а у Тиса с Джором.
        - Юайс - мальчик! - постучала себе по голове Гаота. - Неужели непонятно?
        - А ведь точно! - сделала серьезное лицо Дина. - Как я об этом сразу не подумала? К тому же Юайс у Тиса и Джора будет третьим. И Пайсина у Сионы и Фаолы будет третьей. И нас трое. Все сходится.
        - Хорошо хоть не у Мисарты и Йоки Пайсина будет третьей, - прошептала Йора.
        - Или наоборот плохо, - заметила Дина. - Ведь за Мисартой и Йокой нужен глаз да глаз!
        - Или тебе обидно, что ты исцелила Пайсину, а она про это забыла? - спросила Йора.
        - Откуда вы знаете? - изумилась Гаота.
        - Радуйся, что про это кроме нас и самой Пайсины вообще никто не знает! - заметила Дина.
        - Ты месяца два или три плакала и разговаривала по ночам, - прошептала Йора. - Много чего выложила. Мы всю прошлую зиму тебя слушали. И еще у тебя были ожоги на пальцах. А кузнец Габ до сих пор всем показывает тот оплавленный светильник.
        - И вы молчали, - грустно хмыкнула Гаота, садясь на кровать. - Можно подумать, что вы по ночам не плакали.
        - Случалось, - поскучнела Дина.
        - Держи, - сунула Гаоте в руки Брайдика Йора. - Надеюсь, он хотя бы немного заменит тебе Юайса.
        - Даже не знаю, - пробормотала Гаота. - Кстати, я вовсе не думала о том исцелении. И с Пайсиной о нем никогда не говорила. Вы еще скажите, чтобы Брайдем к нам пришел жить. Я же его тоже исцелила.
        - Ты чего? - постучала себя по голове на этот раз Дина. - Брайдем тоже мальчик.
        - К тому же старый и храпит! - добавила Йора.
        - Откуда ты знаешь? - уставилась на Йору Дина.
        - Все мальчики храпят, - пожала плечами Йора. - Вот, Брайдик, кстати, тоже храпит.
        - Мурлычет! - поправила подругу Дина. - Так, нужна помощь! Я забыла, из чего у меня жезл?
        - Клен с бронзой и Брайдиком, - засмеялась Йора. - А у меня - бук с серебром и Брайдиком и, кстати, я уже опробовала один из советов, нанесенных на пергамент. Что-то такое получается. Мне даже показалось, что эта палочка звенит. Отзывается! Одно забыла спросить, можно ли ее заряжать от кого-нибудь? Ну, идет какой-нибудь колдун, а ты так раз за ним и незаметно наполняешь палочку силой. А?
        - Ты за кем собираешься ходить? - поинтересовалась Гаота, прикладывая к уху свой жезл. - За Гантанасом или за Граном?
        - Слушай? А почему бы не попробовать? - расширила глаза Йора. - Но я бы начала с Юайса!
        - Это еще почему? - не поняла Гаота.
        - Потому что он бы точно не обиделся! - объяснила Йора.
        - А я вот все думаю, когда вы вспомните о главном? - заметила Дина.
        - О чем же? - повернулась к ней Йора.
        - Да много о чем, - хмыкнула Дина. - Мы еще со смертью Спрая толком не разобрались, а тут еще пророчество. Если вы не забыли, нам через неделю еще одну могилу пообещали. Что делать-то будем? А то ведь точно нам пришлют этого… дознавателя!
        - Хотелось бы на него посмотреть, - пробормотала Гаота.
        - Ну и что мы будем делать? - уставилась на Гаоту Йора. - Особенно с этими новыми правилами - сидеть в комнате по вечерам. А?
        - Мы будем готовиться, - твердо сказала Гаота.
        - К чему? - воскликнули хором Йора и Дина.
        - Ко всему, - ответила Гаота. - К тому, что среди нас есть опасный убийца, к тому, что снаружи полно врагов, к тому, что рано или поздно мы узнаем, где находятся еще три тайных хода из крепости.
        - И к тому, что через неделю кого-то будут хоронить, - пробурчала Дина. - Что сейчас делать-то будем? В ближайшие дни. Мы ведь уже всех стражников обошли, никто нам и не собирается рассказывать, как и кто проходил четыре предела, а сами мы сможем увидеть все только через год. Как нам разузнать это пораньше?
        - Просто спросить! - расширила глаза Йора. - Не стражников, не наставников, не мастеров, а тех, кто сам и проходил. То есть, всех. Даже Джая и Флича. И даже если кто соврет, то мы это сразу поймем. Говорить-то будут все. Главное, делать это постепенно. И начнем с себя. Каждый честно расскажет о своих ощущениях.
        - Интересная мысль! - оживилась Гаота. - А ведь точно, это самый простой способ. Завтра и начнем. Себя, правда, думаю, опросить еще успеем. Лучше начать с друзей, а потом и со всех остальных. Будем изучать четыре предела! Даже старика Тида надо опросить, он ведь чаще всех ходит.
        - И самим побродить там, - таинственно прошептала Йора. - А подземные ходы пока отложим. Ну, хотя бы до того, как кого-нибудь убьют.
        - Тьфу на тебя! - обозлилась Дина. - А если нас?
        - Ой! - испугалась Йора.
        - Завтра пойдем к Тису, - твердо сказала Гаота.
        - В каком смысле? - не поняла Дина.
        - Очень просто, - ответила Гаота. - Во-первых, Джор сказал, что Пайсина разрешила Тису заниматься с мечом в верхнем зале и даже дала ему ключ. Но Гантанас сказал, что одному заниматься нельзя. Вот мы ему и пригодимся. Заодно и пользу извлечем. Или мы все уже что-то можем с нашими мечами? Нас, конечно, учат, но мы так еще лет десять будем только начинающими фехтовальщиками. Но главное вы забыли? Тис же владеет темной магией! И мы тоже должны ею овладеть!
        - А у нас получится? - поежилась Йора.
        - Получится, - твердо сказала Гаота. - Вот в камень обращаться - вряд ли. А все, чему можно научиться, мы научимся.
        - Кто тут собрался обращаться в камень? - раздался в дверях комнаты знакомый голос, и девчонки с радостным визгом бросились к обожаемой Пайсине.

* * *
        Через полчаса комната Гаоты, Дины и Йоры оказалась полна. Девчонки сидели на всех кроватях, и Брайдик переходил из рук в руки. Тут была и Сиона, и Фаола, и Мисарта, и Йока и даже девчонки со второго этажа. Смуглая и загадочная Тинга. Молчаливая и таинственная Солас. Веселая и светловолосая Сеола. Готовая каждую секунду залиться слезами красавица Пота. Невысокая, и удивительно при этом живая и озорная Пира. Надутая на всех и одновременно ни на кого коротко остриженная Лана. Ослепительно красивая Кора. Забавная и настороженная Друма. Вся нашпигованная какими-то кольцами и булавками Глоха. И, конечно же, появляющаяся то тут, то там, всех разыгрывающая неугомонная Глойна. В какой-то момент Гаота ее поймала и прошептала ей на ухо:
        - Глойна! Ты не могла бы нам рассказать, как твои новые подружки проходили четыре предела? Ведь рассказывали тебе, наверное?
        Глойна вдруг почему-то надула губы и уже знакомым жестом постучала себя по голове:
        - Гаота! Душа моя! Ты с ума сошла или объелась чего? Это же мои подруги! Как я могу о них рассказывать? Стань им подругой, и они тебе сами все расскажут. Ну, может быть кроме Солас и Глохи. Но если постараться, то и они тоже.
        Гаота обняла Глойну, подумала, что было бы странно получить у нее какой-то другой ответ, и потянулась за кусочками фруктов, которые исчезали на глазах. Правда, на столе появились соленые сухарики, сладкое печенье, ягодный отвар в двух больших кувшинах, множество чашек, а чуть позже прибежала с целым блюдом пирожков все та же Глойна, уклончиво заявив, что заняла их у Брока, но главной радостью вечера была, конечно же, Пайсина. О чем она только не рассказывала. В какой-то момент Гаота поняла, что она сидит с открытым ртом и никого кроме Пайсины не слышит и не видит. А та сверкала зелеными глазами, окидывала взглядом девчонок и как будто каждую из них держала если и не за дочку, то уж точно за любимую младшую сестру.
        - Я так счастлива, - почему-то захлюпала носом справа от Гаоты Йора.
        А когда Пайсина заявила, что надо будет приготовить большой котел сладкого отвара, напечь печенья и устроить такой же вечер с мальчишками на первом этаже, слева от Гаоты послышался голос Дины:
        - Я так счастлива…
        - И я тоже так счастлива, - прошептала чуть слышно для самой себя Гаота.

* * *
        Следующий день был самым обычным днем. Все занятия шли в соответствии с расписанием. Наставники были предупредительны, но строги. Пайсина на утренней и послеобеденной разминке ничем не давала понять, что вчера была лучшей подругой для каждой из воспитанниц, только смотрела на всех как-то по-особенному и даже позволяла себе иногда подмигнуть то одной, то другой. И, кажется, что и мальчишки точно так же посматривали на Юайса. Но, что было самым главным, теперь в коридорах неугомонная троица встречала не незнакомок со второго потока, а почти подруг, которые улыбались при встрече, тем более, что часть вчерашних рассказов Пайсины была, конечно, про Гаоту, Дину и Йору. И про свое исцеление Пайсина рассказала тоже.
        Кроме всего прочего еще на завтраке за стол к подружкам подсела светловолосая Олла. До этого Гаота ни разу не разговаривала с этой новой помощницей Капаллы, только обратила внимание, что та как-то по-особому общается с лошадьми, что-то нашептывает им в уши, никогда не кричит, не ругается, а уговаривает. А тут она и уговаривать не стала. Села рядом как обычная воспитанница, попросив перед этим разрешения, а когда за столом повисла тишина, то негромко назвала по именам всех пятерых - Гаота, Дина, Йора, Тис, Джор, сказала, что ее зовут Олой, и добавила, что рассказывать ей никто ничего не обязан, с ней даже разговаривать необязательно, но она здесь лишь с одной целью - ощутить то место, где может лопнуть струна. И оказаться там.
        - Какая струна? - первой не выдержала Дина.
        - Вы чувствуете напряжение? - спросила Олла.
        - Да, - поежилась Дина. - Со вчерашнего дня.
        - А я с того дня, когда узнала, что погиб Спрай, - прошептала Йора.
        - А я всегда его чувствовала, - негромко заметила Гаота.
        - А я был занят, - хмыкнул Джор.
        - Мне тоже было не до того, - согласился Тис.
        - Напряжение - это когда что-то натягивается снаружи и внутри, - понизила голос Олла. - Причина может быть неизвестна или почти ясна, неважно. Главное, что напряжение редко просто уходит. Обычно - струна рвется. Хотя она выдуманная, конечно. Но лучше ее увидеть. К примеру, представить, что между северной и южной башнями Стеблей натянута огромная струна. И что она вот так гудит.
        Олла очень похожа изобразила гудение толстой струны, заставив всех пятерых рассмеяться.
        - И что же делать? - спросил Тис.
        - Прислушиваться, - вздохнула Олла. - Если струна начинает дребезжать, то искать того, кто пытается ее перегрызть. Вот прямо так - по звуку. А если тон становится все выше, все напряженнее, - Олла снова изобразила похоже повышение звука, - то искать того или тех, кто натягивает эту струну.
        - И что с ними делать? - спросила Гаота.
        - Заранее не угадаешь, - прошептала Олла. - Иногда достаточно ударить по рукам. А иногда все гораздо хуже.
        - Надо убивать? - прошелестела Дина.
        - Защищаться, - качнула головой Олла. - Иногда - умирать. Ну и конечно сидеть в своей комнате после ужина.
        - А если нам очень надо куда-то сходить? - спросила Гаота.
        - Неужели вы думаете, что я смогу вас остановить? - спросила Олла. - Вот вас - легендарную троицу и не менее легендарных Тиса и Джора? Главное, будьте вместе. Ясно?
        - Ясно, - хором выдохнули все пятеро.

* * *
        После ужина подружки зашли в свою комнату, с сожалением посмотрели на пустую вазу из-под фруктов, взяли мечи и пошли в фехтовальный зал. Лестницы южной башни были пусты, в коридорах царил полумрак, и девчонки против воли жались друг к другу. Вот такой сжавшейся кучкой они и ввалились в оказавшийся открытым зал. Ввалились и замерли, потому что худой и даже почти щуплый, обнаженный по пояс Тис вытворял с мечом нечто невообразимое. Он был его придатком, хвостом, спутником, шлейфом, хлыстом, повторяющим движения руки ловкого пастуха. Меч взвивался, падал, парил, скользил, вращался, кувыркался, перекрывал, летел, замирал, дышал, качался, выстаивался и сопротивлялся, а Тис лишь был размытой частью его гарды. И ведь не сказать, что этот чудесный танец был быстр. Нет, скорее он был медленен, но троице казалось, что еще медленнее они сами. И когда Тис остановился и открыл глаза, а все свое волшебство с мечом он делал почему-то с закрытыми глазами, то они не смогли произнести ни слова.
        - Привет, - улыбнулся Тис, чтобы вывести троицу меченосок из столбняка. - Чем могу помочь?
        - Послушай, - спросила Гаота. - Вот только честно. Вот эти вот выкрутасы можно применить в настоящей схватке?
        - Если это будет твоей целью, то нет, - хмыкнул Тис. - Хотя, конечно же, любое из этих движений, если тело их знает наизусть - может спасти фехтовальщика или дать ему победу. Но цель должна быть иной. Главное, что нужно - это ощущение легкости, полета и спокойствия. Хотя бы на первом этапе.
        - А на втором? - спросила Йора и тут же нахмурилась. - И сколько их всего?
        - Не знаю, - вздохнул Тис. - Но те, кто пытался меня учить, говорили, что много, и что на высших ступенях ничего нет.
        - Как это? - не поняла Гаота.
        - Пустота, мрак и свет одновременно, безмолвие, - пожал плечами Тис. - Большего не скажу. Я даже еще и шага не сделал в ту сторону. Вы-то зачем сюда пришли? Тоже хотите научиться фехтовать?
        - У нас три меча, - сказала Гаота. - А толком мы с ними ничего не умеем делать. Ну, самое общее, чему учимся раз или два в неделю. Надо, наверное, чаще держать меч в руках?
        - А зачем вам? - спросил Тис.
        - Чтобы нас не закопали, как Спрая, - ответила Дина.
        - Чтобы никого не закопали, - подала голос Йора.
        - Чтобы и у нас была легкость, полет и спокойствие, - добавила Гаота и прошептала, понизив голос. - А еще мы хотим научиться темной магии. Чтобы противостоять Черному Кругу. Научи нас.
        - Научить вас? - удивился Тис. - Для меня темная магия - это что-то огромное, возвышающееся в тумане. То, что я сам только пытаюсь разглядеть. Лишь улавливаю какие-то голоса пока и все. Фехтование - почти то же самое. Я лишь на самой начальной ступени. Сам учусь.
        - А мы в трясине по пояс, - пробормотала Дина. - Нам еще надо добраться не то что до ступеней, до тропинки хотя бы. А до ступеней нам еще брести и брести.
        - Может, будем учиться вместе? - предложила Гаота. - Я тоже кое-что умею.
        - Я могу обращаться в камень, - прошептала Йора. - Ну и еще в разное…
        - А я могу воду замораживать, - гордо сказала Дина. - Может быть, еще что-то, но пока не знаю, что.
        - Ну как? - спросила Гаота.
        - Странное чувство, - вытер со лба пот Тис. - Понимаю, что мне нужно подумать, и одновременно с этим точно знаю, что не смогу сказать «нет». Только это очень трудно, и очень тяжело. Настолько тяжело, что хныкать - можно.
        - Мы будем хныкать! - прошептала Йора.
        - Тише! - поднял руку Тис. - Кто-то бежит по лестнице! Что-то случилось!
        По лестнице бежал Джор. Он едва не вышиб дверь, забежал в зал, отдышался и пробормотал:
        - Гран сбежал.
        - То есть? - не поняла Гаота.
        - Сам ничего не знаю, - вытер пот со лба Джор. - Слышал разговор Домхана со Слатом. Мол, выпустили его из крепости. И кто бы его удержал? Взял у Капаллы лучшего жеребца, Ветерка, которого никто не нагонит, сказал, что срочно нужно попасть по просьбе Брайдема в Белую Тень - и был таков. Домхан еще ругался, что и там нужно ставить дозор. Да только что теперь толку?
        - Что же это получается? - посмотрела на Гаоту Дина. - Гран и есть тот убийца? Наш наставник?
        - Ничего пока не получается, - мрачно заметила Гаота. - Просто Гран почувствовал, что может влипнуть. Это лишь предусмотрительность. Но если пророчество сбудется, и кто-то погибнет, Гран точно будет не виноват.
        - Или виноват, но не очень, - вздохнула Йора. - Интересно, что теперь скажет Гантанас?
        - Следствие надо продолжать, - твердо сказала Гаота.
        Глава десятая
        Белые облака и черные птицы
        Три дня после ухода или бегства наставника Грана было пасмурно, на второй день так и вовсе зарядил мелкий и противный дождь, да и ветер начал неведомо откуда приносить во двор Стеблей желтые листья - в лесу Орианта росли только кедры, и за Снежной пропастью теснился по склонам один лишь можжевельник, но в середине недели выглянуло солнце и внезапно настало мисканское лето. Последний обрывок тепла, неги и даже счастья перед промозглыми ветрами и дождями конца осени и начала зимы. Каждую свободную минуту ученики обретались во дворе крепости под солнечными лучами. С утра светило их баловало теплом у тыльной стены крепости, потому как большую часть двора перегораживали три главных башни. К обеду к солнечным местам добавлялась Водяная башня, в которой хитрая Глойна, став невидимой, частенько не только подкармливала ослика морковкой, но и каталась на нем, а однажды даже и заснула верхом. Затем солнце принимало в объятия дом охраны и дом мастеров. А уже после обеда освещало почти весь двор, так как тыльная стена крепости была невысока, а солнце все еще держалось над горными вершинами. Именно в эти часы в
солнечные дни лета во дворе приюта воцарялась едва выносимая жара, сейчас же это было самое благостное время. Можно было посидеть на скамье, поиграть, скинув куртку, в два мяча, или даже разлечься на досках, прикрывающих каменное основание гранитной вазы, тем более, что ни неугомонной троицы, ни даже Брайдика на них не наблюдалось. Ну, с котом было понятно, после обеда он чаще всего пропадал на кухне, с достоинством принимая все преимущества, выпадающие на долю единственного приютского кота, а вот троица последнее время то и дело исчезала куда-то, хотя каждый вечер исправно оказывалась в фехтовальном зале, где сцепив зубы усердно внимала наставлениям Тиса, а после неизменно домогалась каких-то откровений и тайн черной магии.
        - Хорошо, - бормотал Джор, нежась на солнце и поглаживая живот. - Куда как лучше, чем четыре дня назад. Я уж думал, что вовсе в калеку превращусь. Даже после занятий Пайсины не было так плохо. Когда ты сказал, перестанут болеть мышцы? Еще через неделю? Или через месяц?
        - У каждого по-разному, - щурился на солнце Тис. - Зависит от твоих возможностей и от твоего усердия. Мне, кстати, тоже нелегко.
        - Найти бы еще эту золотую середину, - вздыхал Джор. - Между возможностями и усердием. И что же, думаешь, через пару лет я смогу противостоять Джаю?
        - Это зависит от того, будет ли Джай стоять на месте, или научится чему-то новому, - пожал плечами Тис.
        - А девчонки? - спросил Джор. - Ты их хвалишь последние два дня. Неужели можно чему-то научиться меньше чем за неделю?
        - Чему-то можно научиться даже за пять минут, - улыбнулся Тис. - Правда, добиться похвалы за пять минут нелегко. Ну, разве совершить что-то… умопомрачительное. Хотя, если ты станешь мастером, то всегда будешь помнить, что лучшая схватка та, которой удалось избежать, а уж если избежать никак не удается, то следует сделать ее как можно короче.
        - Минут в пять? - поинтересовался Джор.
        - Не длиннее одного мгновения, - ответил Тис. - А девчонок и в самом деле есть за что хвалить. Особенно Гаоту. Она схватывает отлично, не хуже тебя. Но кроме всего прочего еще и видит больше, чем я говорю. Знаешь, это как цвета. Кто-то видит зеленый, красный, синий, желтый… Вот как эти листья. А кто-то посмотрит на них и удивится - желтый? Да тут три десятка оттенков! Мой учитель таким был. Старик Дилис. Я ведь рассказывал тебе? Я какое-то время жил с ним. В башне. В Бейнском лесу.
        - Рассказывал, - кивнул, садясь, Джор. - Я много страшного слышал про Бейнский лес. Он ведь наполнен колдовством? Там полно имни и всякого… разного.
        - Не знаю, - задумался Тис. - Я не чувствовал страха, когда жил там. Сначала, после гибели родителей, было не до страха, а потом я оказался у Дилиса. Только когда он умирал, мне стало страшно. Но он был очень старым. Возможно, так и лежит в своей башне. Истлел уже, наверное. Больше трех лет прошло… Хотя, вряд ли. Он ждал врагов.
        - Почему ты его там оставил? - спросил Джор. - Из-за зимы? Это же зимой было? Не смог выкопать могилу?
        - Нет, - ответил Тис. - Дилис учил меня многому. И могилу копать зимой - тоже. Это не так сложно. Конечно, если земля промерзла не больше, чем на локоть. Разводишь костер, а когда он прогорает, копаешь на этом месте. Я оставил его, потому что враг должен был подумать, что Дилис был один. Прийти, увидеть, что башня заперта изнутри и… не искать меня.
        - И он не искал тебя? - спросил Джор.
        - Искал, - стиснул зубы Тис. - По моей глупости. У меня была… вещица, которая его привлекала. Ножик. Очень старый ножик. Знаешь, такой… небольшой, черный, с камнем. Ну, между гардой и лезвием. Я его толком даже и не рассмотрел. Его нельзя было разворачивать. Каждый раз, когда он оказывался вне зачарованного свертка, кто-то погибал. Сначала мои родители. Потом - Дилис. А в конце тот кузнец, что приютил меня. Что с тобой?
        - Не знаю, - прошептал побледневший Джор. - Озноб какой-то. Ты знаешь, мне показалось, что я увидел его. Не знаю почему, я же не читал твои мысли, даже не пытался. Но я увидел его как наяву. Он такой… совсем простой ведь? Чуть кривоватый, но не как садовый, а как нож, которым снимаю шкуру с убитого зверя. Так? Сам клинок в ширину ладони, не черный, но темный. Рукоять - из кости. А вот камень - точно черный. И круглый. Плоский и круглый. И такое ощущение, что он насквозь. Ну, не два камня с двух сторон ножа, а один. В круглом проеме. Так ведь?
        - Что ты такое говоришь? - в свою очередь побледнел Тис. - Да ты, похоже, разглядел его лучше меня. Где ты его мог видеть? Когда мои родители убежали из страшного места, меня еще не было. Именно тогда они унесли этот нож. Но так ведь тогда и тебя еще не было!
        - Я его видел только в страшных снах, - признался Джор. - По моему, им кого-то убивали. Я даже готов был предположить, что им убивали моих родителей, но мы ведь с тобой ровесники? Если нож был еще до твоего рождения у твоих родителей, значит, этого не могло быть. Но им могли быть убиты мои дедушки или бабушки. Я их, правда, не знаю. Так же, как и своих родителей. Где он теперь?
        - У врага, - ответил Тис. - Когда он попал к врагу, я сам едва уцелел. Но знаешь, мне одновременно стало и немного легче, хотя именно этот нож позволял моим врагам следить за мной или хотя бы пытаться следить за мной. Дело в том, что он был… как будто живой.
        - Нож? - не понял Джор. - Я бы еще согласился, что в какой-нибудь старой деревяшке может быть жизнь, но в старой железке…
        - И все же, я так чувствовал, - сказал Тис. - Мне казалось, что он был чем-то вроде дверной ручки. Особенно, когда я к нему прикасался. Даже через ткань. Брался за эту дверную ручку и тут же выпускал ее. Потому что чувствовал, что за дверью, к которой прикручена эта ручка, стоит кто-то страшный. Кстати, где девчонки?
        - Да, - махнул рукой Джор. - Все никак не угомонятся. По-моему, всерьез готовятся к тому, что Уинер и Габ все-таки будут копать могилу. С чего бы это? Неделя еще вчера закончилась. Ты разве не заметил, Джай и Флич с утра над Гайром насмехаются. Никто не умер.
        - Напрасно они так, - пробормотал Тис. - Что-то случится. Предсказания - слишком сложная штука. В них один миг может быть равен дням и неделям. Так что эта неделя может затянуться. И что же девчонки делают?
        - Ну, ты забыл, что ли? - хмыкнул Джор. - Забыл о моей недавней славе? Ну, на уроке Скриба!

* * *
        Славу Джора Тис забыть не смог. Пять дней уже прошло, как старик Скриб потребовал в своем читальном зале, чтобы ученики первого потока показали свои предметы силы, а когда они выложили на столы палочки работы Джора, застыл словно памятник самому себе. Затем, шаркая, подошел к Йоре, взял ее жезл, долго вертел его в руках, пока с явным удивлением не произнес:
        - Неужели бук с серебряной ниткой?
        - Да, - гордо произнесла Йора.
        - А что еще? - прищурился старик. - Что еще внутри? Мне чудится магия маола. Что-то из Фоскада? Разве у нас было в крепости что-то из Фоскада? Ну, конечно, кроме этого жирного рыжего кота…
        - Нитка из его шерсти, - удивленно пробормотала Йора. - Вы что, видите все насквозь?
        - И у всех так? - окинул взглядом учеников Скриб.
        - У нас посохи, - подал голос Флич. - С настоящими навершиями. У меня и у Джая. Кедровые! И мы даже уже накопили в них немного силы!
        - Как раз хватит, чтобы добрести до трапезной, - пробормотал Скриб. - Мало ли, нога заболит или еще что. Кажется, вы решили стать бродячими монахами? Или нищими?
        - Как пойдет, - процедил сквозь зубы Джай, пиная локтем Флича в бок.
        - Нет, посохи - это очень хорошие предметы силы, - закивал под смешки учеников Скриб. - Но слишком заметные. Жезлы, да еще хитро замаскированные - куда удобнее. Значит, бук с серебряной ниткой и с кошачьим волосом… Интересно, интересно…
        - Все палочки разные, - подала голос Дина. - Из разных пород дерева и с разной начинкой. Мастер подбирал материал для каждого отдельно. Для… гармонии.
        - Для гармонии? - вытаращил глаза Скриб. - Мастер?
        Тис посмотрел на Джора. Тот сидел алый, словно лепесток шиповника.
        - Дай-ка свой жезл, - шагнул к Дине Скриб. - Так-так… Клен! Надо же… Внутри тот же волос и бронза. А ну-ка, позволь коснуться твоей руки.
        - Да пожалуйста, - хмыкнула Дина, протягивая руку.
        - С ума сойти, - оторопел Скриб, закрыв глаза и прислушиваясь к чему-то. - Ни одной лишней ноты. Ни одного изъяна. Одно непонятно, отчего гула нет? Почему я не слышу силу? Чувствую, что есть уже она в жезле, но не слышу ее!
        - Начертательное колдовство, - подал голос Тис. - Узор сохранения силы и непреложного таинства, сплетенный и замкнутый вокруг деревянной основы. Его не видно, он под кожицей.
        - А клей? - спросил Скриб. - Его тоже не видно.
        - Его нет, - хрипло произнес Джор, не поднимая глаз. - Кожица была выращена после нанесения узора. И внутри жезлов клея нет тоже.
        Скриб не меньше минуты смотрел то на Джора, то на Тиса, потом выпустил руку уже забеспокоившейся Дины, отдал ей жезл, отошел к своему столу и в полной тишине сел за него. Затем извлек из кармана два жезла - один черный и потрескавшийся от времени с подвязанными к нему деревянными шариками. Другой - с вклеенным листом пергамента, обломанный с одного края и на вид еще более древний.
        - Вот, - потряс черным жезлом Скриб. - Выточен из мангрового дерева. Пропитан солью. Раскаленной спицей мастер выжег отверстие в заготовке. Затем выварил ее в масле, стянув перед этим кожей. Вставил внутрь уже серебряную спицу, которая не требует натяжки, и залил отверстие расплавленным янтарем. После этого нанес защитный узор охрой и покрыл все это черным лаком. До сего дня я считал этот жезл лучшим из тех, что мне попадались в руки. Лучшим из действующих. Он ведь еще и был сделан в виде игрушки.
        Скриб потряс жезлом и читальный зал наполнился мелодичным стуком деревянных шаров.
        - Очень много лет назад, когда на свете еще не было даже ваших прадедушек и прабабушек, маленький Скриб лежал в кроватке и забавлялся этой игрушкой, - вздохнул старик.
        Тис не сдержал улыбки и тут же поймал улыбки на лицах обернувшихся к нему и Джору девчонок.
        - А вот это жезл… - старик взял в руки сломанную палочку, - когда-то был еще лучше. Во много раз. Мастер не просто делал его. Он выращивал магический атрибут. Рассекал прямую яблоневую ветвь, рассекал прямо на дереве. Вставлял в нее косицу, сплетенную из серебра и мягкой бронзы. Не туго сплетенную. И тщательно зажимал рану на дереве. Лечил яблоню. И не трогал потом ее долгие годы. А ведь хорошая яблоня плодоносит до тридцати лет. Но и потом, срезая ветвь, не губил дерево. Заливал срез варом. Но главное заключалось в том, что он вырезал из полученной ветви жезл, подобных которому не мог сделать больше никто. Волокна древесины сливались с начинкой, прорастали через нее, натягивали. Когда этот жезл был целым, он звенел и от силы, и от начинки. Он сломался не от времени. Однажды он спас жизнь подросшему Скрибу, который попал в жуткую переделку. Отдал всю силу в одну секунду и не выдержал. Сломался. Как будто был не жезлом, а настоящим воином. И я его храню с тех пор. Вещицу, на изготовление которой была потрачена четверть века. Для многих - целая жизнь. Но вот что я должен вам сказать, дорогие мои.
        Скриб убрал жезлы в карман.
        - Те жезлы, что у вас на столах, лучше этого удивительно жезла, что спас мне жизнь. В десять раз лучше. Может быть в сто или даже в тысячу. Кто их сделал? Неужели ты, Джор?
        Весь поток повернулся к Джору, который был готов провалиться сквозь землю. И, сдвигая стол, мальчишка поднялся и пробурчал чуть слышно:
        - Я же не один делал. Мне вот Тис помогал. Подсказывал. С рисунком, с заклинанием. Ориант дал деревяшки. Габ и Уинер помогли их обработать и просверлить. Тинга - из младших - рисовала узоры. А я только подбирал каждому дерево и начинку в тон, собирал все и… сращивал. У меня способность… к деревяшкам. Так особо ничего, а к деревяшкам - да.
        - Святые боги… - покачал головой Скриб. - Кажется, сегодня первый день, когда я и в самом деле готов поверить, что из этой безумной затеи с Приютом Окаянных что-то получится. Что я могу сделать для тебя, парень? Надеюсь, ты понимаешь, что у тебя зачет по всем моим наставлениям до конца твоего обучения в Стеблях?
        - Я очень благодарен вам, - склонил голову и пробормотал срывающимся голосом Джор. - Но можно я все равно буду приходить на ваши занятия и сдавать все зачеты? Ну, чтобы не облениться. И не могли вы мне дать на время тот сломанный жезл? Вдруг мне удастся его починить?
        - Его дерево умерло… - ответил Скриб.
        - Но ведь если я его оживлю, это же не будет считаться темной магией? - забеспокоился Джор.
        - Не будет, - задумался Скриб, медленно подошел к столу Джора и Тиса и положил на столешницу сломанный жезл. - Но у тебя ничего не получится. Хотя я и буду за тебя болеть. И, может быть, поверю в чудо.
        - Тогда я просто его верну, - пожал плечами Джор. - Если ничего не получится.
        На том занятии Скриб словно скинул с плеч лет пятьдесят. Он внимательно осмотрел все сделанные Джором жезлы, записал имя удивительной мастерицы Тинги, пообещав ей такое же благоприятствование, как и самому Джору, а в конце занятия принес целую вазу деревянных кубиков, шаров и прочих поделок, каждая размером с ноготь большого пальца, выкрашенных в черный или серый цвет и снаряженных вставленным в древесину оловянным ушком-усиком. До самого конца занятия Скриб добродушно рассказывал об этих чудесных, как он сказал, «пищалках». По сути, это были те же предметы силы, но роль они играли совсем другую.
        - Какую же? - подал голос Джай, которому, как видно, больше всего хотелось, чтобы про их с Фличем посохи забыли навсегда.
        - Охранную, - проскрипел Скриб. - И предупредительную. На стоянке в чужом месте, особенно там, где могут подойти враги, их можно развесить на кустах или спрятать в траве. Да еще снабдить наговором. Они все обожжены на медленном мертвом огне, так что их почти невозможно углядеть. Да и олово плохо улавливается самыми зоркими колдунами. Хотя, конечно, если вы внимательно слушаете наставления Брайдема, то понимаете, что эти пищалки снабжались оловянными усиками и петельками уже после обжигания. Кроме всего прочего они весьма популярны у богачей. Их развешивают в хранилищах, и уж если кто-то и покусится на чужое добро, то хороший колдун всегда сможет узнать, кто это сделал. В пищалках остается след, поскольку всякий вор волнуется, боится, а уж если он при этом еще и колдует, то уж точно не останется неузнанным. То же самое происходит и на городских заставах. Конечно, колдун сможет пройти незамеченным мимо любых пищалок, но если он при этом будет отводить глаза страже или скрывать что-то, то опять же - словно распишется об этом на пергаменте.
        На том занятии Скриб впервые забыл позвонить в колокольчик. И именно тогда Тис понял, что дело не в старании старика или особых свойствах бронзы его колокольчика, а в магии. В положенное время колокольчик, что лежал у старика за спиной на полке, вдруг начал позвякивать, разнося мелодичный звон по всей крепости, и старик с добродушной улыбкой повернулся к нему, взял его в руки и пробормотал ко всеобщему удовольствию:
        - А вы как думали, сорванцы? Да, иногда просыпаю, забываю, старость не в радость. Но для этого у нас имеются разные магические уловки и секреты колдовства. Научитесь еще, не волнуйтесь. И отсутствие Грана вам не помешает. Он был хорошим магом. Да что был-то. И есть. Но не последним. Придумаем что-нибудь.

* * *
        - Ну вот, - рассказывал Тису Джор. - Тогда-то троица и осталась в библиотеке, воспользовалась хорошим настроением Скриба и выпросила у него целый мешочек пищалок.
        - Зачем им это? - не понял Тис. - И почему они это держат в тайне?
        - Да они и мне бы ничего не сказали, - признался Джор. - Просто деревяшки же. Поэтому и попросили, чтобы я их все ощупал и раскрыл их секрет. Как с пищалками управляться, Скриб им сразу объяснил. Деревяшки-то уж точно мертвые. С ними и я бы не сладил. Только если заново все выращивать. На пустом месте. Ну, как твой жезл. Там весь секрет в дыме, в масле, в пропитках. Какой-то удивительный состав. А так-то пустота. Но им же и нужна пустота!
        - И для чего они им? - не понял Тис.
        - Они уверены, что убийство все равно произойдет, - прошептал Джор. - И думают, что если оно произойдет с колдовством, они должны не пропустить его. Ну… запомнить. Узнать. Поймать след убийцы, понимаешь? Ну и вот. Считай, что уже неделю расставляют эти пустяковины во всех укромных местах Стеблей! Начиная с зеркальной комнаты и до крыши. Я бы никогда не додумался. Ты знаешь, они потрясающие. Головная боль, конечно, но потрясающие. Все трое.
        - Кто бы сомневался, - хмыкнул Тис. - И ведь каждый вечер все равно в фехтовальном зале. А я-то думал, отчего у них глаза блестят, и почему они кажутся в последние дни мне усталыми немного.
        - Я и сам занимаюсь и не ленюсь, потому что стыдно перед ними лениться, - признался Джор. - Им же труднее. Они девочки.
        - Как у тебя дела с жезлом Скриба? - спросил Тис. - Удалось оживить?
        - Удастся, - твердо сказал Джор. - Жезл, конечно, старый, и дерево мертвое. Но не совсем. Почти. Понимаешь, там есть еще и кровь.
        - Кровь? - не понял Тис.
        - Кровь Скриба, - ответил Джор. - И это совершенно точно. Ну, короче, не знаю, что там случилось, когда этот жезл отдавал свою силу, он не просто сломался. Он выгорел изнутри, но Скриб, кажется, был ранен. Во всяком случае, рука, которой он сжимал этот жезл, была в крови. И он пропитался ею. Жезл, не Скриб. Так что… именно там есть немного жизни. Я завернул его в льняную ткань, смоченную водой из водопада. Думаю взяться за него через неделю. Тут спешка не нужна. Он делался медленно, ремонтироваться тоже должен медленно.
        - Ты и в самом деле мастер, - улыбнулся Тис.
        - Посмотри лучше, какие облака? - отмахнулся от похвалы Джор. - Почему они стоят над горами и не переползают их? Потому что ветер им навстречу? Тогда почему он их не отгонит от Стеблей?
        Тис приложил ладонь к глазам. И в самом деле над горными вершинами, что прикрывали Стебли с запада, застыли белые, подсвеченные и окрашенные солнцем по краям в разные цвета, величественные облака. Они напоминали наброшенную на пики взбитую перину, которую Тис видел в спальне жены бургомистра Дрохайта. Но небо до самых облаков оставалось синим и глубоким.
        - Это зима, - сказал Тис. - Присела на горные пики и ждет, чтобы завалить нас снегом. А ветер не может отогнать облака, потому что не может отогнать зиму. Никто не может. Тем более, что на разной высоте ветер дует в разные стороны. А вдруг мы нежимся в южном ветре, а там, повыше, Ардана овевается ледяным?
        - Ничего себе, - поежился Джор. - Не знал, что ветер может дуть в разные стороны одновременно. Хотя, с водой так бывает. Я видел. Если поднять муть в речке, видно, как она сплетается и закручивается. Но только летом. Знаешь, не люблю я зиму. Я зимой всегда сонный. Но зимой же самая учеба? Что бы такое сделать, чтобы мне и остальные наставники поставили зачет до конца обучения?
        - Не советую, - засмеялся Тис. - Это как с этим жезлом. Ты ведь его медленно ремонтируешь? И нам с тобой надо учиться медленно. Точно-точно. Меня Дилис все время предупреждал. Не спеши. Не торопись. Делай все медленно.
        - Так может зря мы каждый день мечами машем? - спросил Джор. - Может, через день надо?
        - Нельзя через день, - сказал Тис. - Можем опоздать. Что-то меня гнетет. Тем более, эта смерть…
        - Какая смерть? - не понял Джор. - Перестань уже. Ты так до зимы собираешься ее ждать? Ну, конечно. Гайр же говорил, что Уинер и Габ будут копать могилу, а не долбить? Хотя, ты же сам сказал, что можно развести костер и потом копать могилу даже зимой. Нет, не будет ничего. Забыл, что говорил Юайс? Да и Олла обещает все уладить. Разве нет?
        - Примета плохая, - показал Тис на рассевшихся на тыльной стене воронов. - Видишь, птицы?
        - Ты чего? - не понял Джор. - Обычные вороны. Они всегда сюда прилетают на зиму. С дальнего севера, что ли. Ориант рассказывал, что ждет их каждый год. И подкармливает. Там - еще холоднее, а тут тебе и сторожевая башня, и водяная, да и вообще. Они же и в прошлом году галдели над окнами! Ну прилетели раньше на пару недель, мало ли. Может, там у них уже зима жуткая?
        - На месяц раньше, - пробормотал Тис. - Я спрашивал. Хотя, может быть, это совпадение…

* * *
        На вчерашний урок по устному колдовству - первый после исчезновения Грана - пришли сразу трое - Гантанас, Юайс и Олла, и пока воспитанники переглядывались, прикидывая, кто же из троих станет их наставлять в основах магии, Олла улыбнулась каждому, тем более, что за последнюю неделю она успела переговорить именно с каждым и, похоже, подобрала ключики ко всем сердцам, даже Джай улыбался ей при встрече. Однако Олла как будто не собиралась становиться наставницей. Она прошла к последнему столу и попросила у Олка разрешения присесть рядом с ним.
        - Олк и Олла, - засмеялся Гантанас, заставив обычно холодного и неприступного Олка подернуться румянцем, а класс захихикать. - Просто совпадение. Как и многое в этой жизни. Иногда хорошее, иногда не очень. С вашего разрешения, какое-то время Олла побудет с вами. Но она не станет вашим новым наставником, хотя владеет магией в достаточной степени. Просто у нее есть другие не менее важные задачи. Первое время Грана будет заменять Юайс. А там посмотрим.
        - А где Гран? - протянула руку Дина.
        - Неизвестно, - проговорил Гантанас. - Он миновал крепость Белой Тени, и исчез. Не в смысле - растворился в воздухе, а просто ускакал на нашем лучшем коне. Ускакал, оставив здесь вещи, оставив все. И мы разбираемся в этом. Единственное, о чем я хочу вас попросить, не делать каких-то поспешных выводов. Я знавал многих людей с незапятнанной репутацией, которые оказывались злодеями. И многих презираемых всеми бедолаг, которые показывали чудеса героизма, чести и доблести. Помните об этом.
        Гантанас кивнул Юайсу и вышел из учебного класса. Юайс смахнул с лица светлые локоны, которые странным образом не мешали ему видеть, и сел на место Грана. После чего развел руками:
        - Видите, как выходит? Два года назад я и подумать не мог, что окажусь наставником в Приюте Окаянных, хотя и бывал в этой крепости еще до того, как она стала приводиться в порядок. И вот - я наставник. Чуть больше недели назад я вовсе не собирался преподавать колдовство и все еще надеюсь, что это предмет будет моим не слишком долго, но вот - я с вами. И я сразу скажу, что вряд ли смогу сравниться с Граном в постижении таинств магии, хотя, конечно же, мне есть что вам рассказать, и есть, чему вас научить. Сегодняшнее занятие я думаю посвятить ответам на ваши вопросы. Надеюсь, вам есть о чем расспросить меня? Сразу скажу, что о самом себе я готов рассказать немногое. Слишком многим это грозит опасностью, боюсь, и в Стеблях есть уши и глаза, которые принадлежат не только их обладателям. Но об этом вам лучше пусть рассказывает Олла. Она попросила пять минут вашего внимания в самом начале урока. А уж потом я весь ваш. Черные егери, вольные города и королевства, народы и имни, все, что вам интересно, я смогу раскрыть с той или другой стороны. Ну и колдовство, конечно, тоже без внимания не останется.
Кое-что и я могу. Хотя с той же Сионой - не сравнюсь уж точно. Вы же помните мой самый первый урок по противостоянию?
        По классу пробежали улыбки, тот урок, на котором Сиона, умеющая управляться с погодой, испытывала наставника дождем, туманом, градом и молнией, не забыл никто.
        - Но это чуть позже, - кивнул Юайс. - Сейчас несколько слов скажет Олла.
        Олла похлопала по плечу надувшего губы Олка, прошла к стола и встала не за ним, а перед ним. Оказавшись вся на виду - уже не юная, но стройная, крепкая и удивительно милая.
        - Сразу хочу поправить уважаемого Юайса, - улыбнулась она. - Да-да. Я насчет чужих или не только своих ушей и глаз в Стеблях. Мне показалось, что их нет. Да, я почти уверена, что все мы здесь ни на минуту не остаемся без внимания, что где-то в отдалении ужасные колдуны просто трясутся от страха, думая о том, каких великих магов Гантанас и другие наставники выращивают в этих стенах, и замышляют всякие пакости против нас, но думаю, что чистого беспримесного зла в Стеблях нет.
        - После того, как наставник Гран убежал? - спросила Йора.
        - И теперь в Стеблях осталось зло лишь примесное? - спросила Гаота. - В каких пропорциях?
        - Девочки! - сдвинул брови, пряча улыбку, Юайс.
        - О пропорциях лучше поговорить с Синаем, - улыбнулась Олла. - Он же занимается с вами счетом? Как только он вернется из Тэра. Разузнает кое-что, - она посмотрела на Тиса, кивнула ему и добавила, - и непременно вернется. Возможно, даже где-нибудь встретит уважаемого наставника Грана. Во всяком случае, почтового голубя мы в Тэр отправили. И еще кое-куда.
        - Хотите взять его в кольцо? - поинтересовался Джай.
        - Хотим спасти его, - ответила Олла. - Если он, конечно, нуждается в спасении. Простить его, если его нужно прощать, если его можно простить, и если он заслуживает прощения. Понять его, если наше понимание ему необходимо. Вы должны сами понять главное. Гран - это тот человек, который пробыл в этой крепости не только два последних года, а куда больше. А еще больше лет его знают многие из тех, к кому вы относитесь с безусловным почтением. Но главное заключается в том, что он не убивал Спрая.
        - Неужели? - удивилась Гаота.
        - Почти наверняка, - кивнула Олла. - Несмотря на то, что у нас все еще нет объяснения его бегству. Но о том деле я говорю почти с абсолютной уверенностью. Дело в том, что убийство, любое убийство, и уж тем более убийство с применением магии оставляет следы не только на месте убийства или рядом. Или там, где оно могло готовится. Прежде всего оно оставляет следы в том, кто убил. И некоторые могут это уловить.
        - Но ведь вы начали расследовать это уже тогда, когда Грана не было в крепости! - напомнила Мисарта.
        - Да, - кивнула Олла. - Но я поговорила с каждым из вас. И каждый из вас что-то рассказал мне о Гране. Вас не так мало, а ваши наставники куда как внимательнее, чем вы. Сумма впечатлений оказалась приличной. Так что я кое-что почувствовала.
        - Так вы что расследовали? - не понял Флич. - Да понял я, понял, что Гран вроде бы не при чем. Я же сам там был. Ну, чуть позже. И видел все. Двух девчонок без памяти, вот они здесь - и Мисарта, и Йока, всех в соплях и слезах, от страха тогда тряслись, а у Мисарты еще и рожа была обожжена. И Грана, расстроенного, как будто ему на голову мешок с дерьмом свалился. Но вы же должны были расследовать предсказание Гайра. Или что? При чем тут Спрай? То дело давнее уже вроде.
        - Убийство остается убийством, сколь давним оно бы ни было, - заметила Олла. - И да, я заговорила об этом лишь потому, что это как-то связано с Граном, и лишь потому, что он исчез. Но я не буду заниматься именно этим, все-таки я не дознаватель. Нет. Я здесь по другой причине.
        Она подошла и взъерошила голову Гайра, после чего продолжила:
        - Вы все словно открытые раны. Да, мне так показалось. Все без исключения. Даже Джай, который старательно хочет доказать, что у него все хорошо. Не волнуйся Джай, я никому ничего не расскажу, тем более что и ты мне ничего не рассказал, ты ведь словно стальной слиток. Непроницаем и стоек. Да, вы не кровоточите, но затянуты слишком тонкой кожей, которая прозрачна по сути. И ваши наставники здесь не только учат вас, точнее, должны не только учить вас, но и врачевать. Медленно, - она посмотрела на Джора и улыбнулась ему, - незаметно, чтобы не обидеть, - она посмотрела на неугомонную троицу и кивнула каждой из них. - Твердо, - она улыбнулась Тису. - Не потому что вам нужна твердая рука. Нет. Вам нужна опора. Опора, чтобы устоять. Хотя, чего я не могу исключить, каждый из вас может стать опорой для всей крепости и для каждого из наставников.
        - Вроде Грана, - хмыкнул Мил.
        - Не спеши осуждать, - вздохнула Олла. - Теперь о главном. Я все еще не могу сказать, что в крепости никому не угрожает опасность. Но я не могу сказать однозначно, что в крепости угнездилось зло. Нет. Думаю, что все же не зло. Скорее что-то маленькое, испуганное, неимоверное сильное и одновременно беспомощное.
        - Это кто-то из новеньких! - подал голос Брок.
        - Неимоверно сильное? - усомнилась Фаола.
        - Из маленького ведь может вырасти что-то большое? - спросила Гаота.
        - Именно так, - кивнула ей Олла. - Я не скажу, кто это, откуда, ребенок это или взрослый, наставник, ученик или охранник - не скажу. И эти слова я уже сказала перед младшими, говорю вам и успею сказать каждому в этой крепости. Но вы должны понять главное - я обещаю одно, чтобы ни натворил этот человек, я смогу его услышать, понять и взять за руку. Взять за руку и увести от края пропасти. Сберечь его нутро от непоправимого.
        - Непоправимого? - хмыкнул Джай. - Неужели вы думаете, что здесь все чистенькие? Что никто из нас никого не убивал?
        - Не думаю, - ответила ему Олла. - Более того, знаю кое-что. Но ты должен понимать, Джай, что жизнь настолько сложна, что расплести ее на чистое и нечистое - почти невозможно. И те слова, что я говорила тебе, я могу повторить еще много раз. И ты всякий раз будешь соглашаться. Не потому что ты слишком мягок, как раз наоборот, а потому что я говорю очевидные и скучные вещи. С которыми трудно спорить. И, заметь, не заставляю с собой соглашаться. Но вернемся к главному. Мне кажется, я узнала, от кого исходит опасность. Узнала, кто может совершить убийство. Сразу скажу, что имя возможной жертвы мне неизвестно. Но я все еще могу остановить того, кто мне показался маленьким, испуганным, беспомощным и одновременно неимоверно сильным. Надеюсь, в ближайшие дни я еще раз переговорю с ним и успокою его. И ничего не произойдет.
        - Гантанас знает, кто это… существо? - спросил Олк.
        - Никто не знает, - ответила Олла. - И не узнает. Я дала слово, и я его сдержу.
        - Можно я спрошу, - поднялась Гаота. - То есть, расследуя это пророчество, вам удалось уловить напряжение, которое может закончиться чьей-то смертью. Так? И вы нашли его источник? И хотите его обезвредить?
        - Успокоить, - сказала Олла.
        - Этот источник как-то связан со смертью Спрая? - спросила Гаота.
        - Не скажу, - улыбнулась Олла. - И не сказала бы, даже если бы он и был связан. Скажу лишь одно…
        Она задумалась на мгновение, посмотрела в окно, за которым сверкала солнечное мисканское лето и галдели черные птицы, и добавила:
        - Всякий раз, когда вы будет расследовать что-то, а ваша стезя - магов и колдунов, пусть даже это будет лишь частью вашего будущего, неминуемо приведет вас к подобным задачам, помните. Не всегда убийца тот, кто стоит рядом с жертвой. Не всегда тот, кто наносит удар. Не всегда тот, кто готовит убийство и исходит ненавистью. Ясно?
        - Не совсем, - надула губы Дина.
        - Да уж, - кивнула Йора. - Хотелось бы пояснее.
        - Однажды этот человек сам вам все расскажет, - улыбнулась Олла. - Надеюсь, не через забрало боевого шлема. Я все сказала. Желаю вам удачи и всего самого доброго. Увидимся.

* * *
        - Увлекательная все-таки у Юайса была жизнь, - вздохнул Джор. - Столько интересного рассказал! И про черных егерей, и про мои родные места, и про страшных колдунов. А когда приходил к нам в комнату, мы всегда уже спали. И утром вставал, когда мы еще только начинали просыпаться. Интересно, сколько ему лет? Того, что он пережил, хватило бы на несколько жизней.
        - Не думаю, что он рассказал нам все, что мог, - заметил Тис. - Тем более, что Юайс еще вовсе не стар. Но мне как раз важнее было услышать то, что сказала Олла. Ты ведь почувствовал?
        - То, что она была испугана? - спросил Джор.
        - Не испугана, - покачал головой Тис. - Напряжена. И еще - на поясе у нее появился кинжал.
        - И что? - не понял Джор.
        - Она не охранник, - ответил Тис. - Значит, кому-то и в самом деле угрожает опасность. И она готова его защитить. Она не испугана. Она собрана, уверена в себе, но осознает, что ей будет нелегко. Надо подумать, как ей помочь.
        - Да наши девчонки уже головы сломали, - хмыкнул Джор. - Даже предлагали мне следить за ней. Ходить за Оллой, чтобы схватить того, с кем она захочет поговорить. Или хотя бы помочь при необходимости. Да вот только когда? Скоро звонок, и мы побежим на травоведение. Слушай, какое может быть травоведение осенью? Бред какой-то.
        - Кстати, - усмехнулся Тис. - А ведь у тебя уже два зачета есть - ты любимчик и у Орианта, и у Скриба!
        - Да ладно, - засмеялся Джор. - Ладно, пошли, послушаем что-нибудь про всякие полезные корешки. Вон, смотри, девчонки уже побежали. Наверное, пищалки расставляли в подземелье. Все в паутине! Неугомонные!
        - Самые лучшие! - заметил Тис.

* * *
        Учебный класс, в котором попеременно хозяйничали то Ориант с травоведением, то Хила с кухонными тайнами и шитьем, то порой даже Уинер с его угрюмыми рассказами о том, в какой руке следует держать молоток и почему полезно иногда попадать молотком по пальцу, находился на четвертом ярусе средней башни - точно над таким же классом, в котором властвовал Юайс. Ориант как всегда запаздывал, и поэтому у учеников было время не только добежать до своих мест, но и обменяться новостями.
        - Он все знает, - вздохнул Джор, показав на Тиса. - Я проболтался.
        - Тем лучше, - подмигнула друзьям Гаота. - А мы между тем охватили весь подвал.
        - И все башни, - добавила Дина.
        - Кроме дома наставников, дома охраны и подсобных помещений, - стала загибать пальцы Йора. - Ну, у нас просто пищалки закончились. Знаете, мне нравится такая работа. Интересно, бывают маги-дознаватели?
        - Бывают, - кивнул Джор. - Гантанас намекал на такую возможность.
        - Тогда, - Гаота оглянулась, понизила голос, - пока дознавателя нет, мы будем дознавателями.
        - А если никого не убьют? - спросила Дина.
        - Тем лучше, - обрадовалась Йора.
        - Все здесь, - заметил Тис.
        - О чем ты говоришь? - не поняла Гаота. - Орианта же еще нет.
        - Все ученики здесь, - объяснил Тис. - Что у младшего потока?
        - Хронология, - подала голос Дина. - Они все у Гантанаса. И больных тоже вроде нет. Что тебя беспокоит?
        - Не могу понять, - наморщил лоб Тис. - Гайр? Что с тобой?
        Мальчишка, сидевший за первым столом, обернулся. На лбу его выступили капли пота.
        - Не могу понять, - прошептал Гайр. - Как будто за горло кто-то держит. Ничего не вижу. Ни на пять минут, ни на полминуты. Даже предсказать Орианта не могу.
        - А я уже здесь, - раздался в дверях класса голос старика. - А ну-ка. Как тебя? Мил, конечно же! Помоги мне! Знаете, что мы сегодня будем изучать? Яблоки! Я целую корзину принес. Снокские, зимние! Чуть кисловатые, но эти просто мед. Мытые, можно брать по одному. А потом я расскажу о том, как их хранить. Что с тобой Гайр?
        - Не знаю, - прошептал тот и схватился за голову.
        За окном послышался какой-то шум.
        - Птицы! - обернулся Джор. - Воронье.
        - Просто вороны, - не согласилась Мисарта. - Очень умные птицы.
        - Сейчас, - вслед за Гайром схватилась за голову Гаота.
        Тис поднялся, не обращая внимания на Орианта. Смерть поднималась по ступеням средней башни. Точнее, уже поднялась. Она была прямо над ними. Она пылала холодным пламенем и держала Гайра за горло. И собиралась убить. Не Гайра. Просто собиралась кого-то убить. Но не маленькая и испуганная. А огромная и неимоверно сильная. Вот она сжалась в крохотный комок. Вот она выросла до неба. Вот она наполнилась злобой и ненавистью. И вот она нанесла удар. Смертельный.
        - Ой, - прошептала Гаота.
        - Быстро! - крикнул Тис. - Наверх! Кого-то убили!

* * *
        Олла была мертва. В ее уголках глаз, в уголках губ, в ушах, под ногтями - везде запеклась кровь, хотя убийство было недавним, возможно, и минуты не прошло, как Олла перестала дышать. Одна рука ее была стиснута в кулак, вторая лежала на груди. Кинжал висел на поясе в ножнах. В отдалении, почти у ограждения, сидел и тряс головой охранник Айран. Кажется, он ничего не понимал.
        - Не подходите! - крикнул Тису и Гаоте, которые склонились над Оллой, Юайс.
        - Она мертва, - заплакала Гаота. - У нее на теле нет никаких ран, но она мертва. У нее просто забрали жизнь! Без остатка!
        - Той пакости нет? - спросил Юайс. - Той, что была в Тисе или в Спрае?
        - Нет ничего, - замотала головой Гаота.
        - Нет, - покачал головой Тис.
        - Святые боги, - схватилась за голову Йора.
        - Все наши пищалки сгорели, - подала голос Дина.
        Сиона упала на колени рядом с телом и заплакала.
        - Да, ничего нет, - согласилась, шепча трясущимися губами, Фаола. - Никакой пакости. У нее просто забрали жизнь. Она мертва. Как будто задули свечу.
        - Все вниз, - послышался громкий голос Гантанаса. - Занятия отменяются. Сейчас по комнатам. Потом соберемся на второй обед.
        - Где убийца? - прошептал Джор.
        - В крепости, - ответил Тис. - А ведь Гран мог убежать и для того, чтобы не оказаться на месте Оллы.
        Часть вторая
        Выдержка и отвага
        Глава одиннадцатая
        Исповедуемое и неисповедимое
        Зима началась точно по календарю. Еще вчера стояла утомительная, долгая и промозглая осень, наполненная тяжелыми, ползущими по небу облаками, а в ее последнюю ночь ударил легкий морозец и пошел снег. Он шел всю ночь. Опускался хлопьями на крыши, на камни, на деревья, и к утру засыпал все. Укрыл белым все Медвежье урочище, да так, что черным на нем остались только Козлиная пропасть и ворота в скотный двор, который находился довольно далеко, а, к примеру, дом старика Тида у четырех пределов был занесен полностью, поскольку слабый ветерок все же имелся, а снежные хлопья были сырыми и прилипали и к стенам, и даже к стеклу.
        Двор Стеблей обратился в снежную гавань. Гранитная ваза на каменном постаменте скрылась в снежном наносе наполовину, но и то, что торчало над сугробом, тоже стало белым и напоминало скорее снежного истукана. Если бы начальник охраны Домхан вышел во двор, то завяз бы в снегу по пояс, но выйти он не мог, поскольку и внутренние ворота крепости, и выходы из всех жилых помещений тоже завалило снегом, а поскольку снег был сырым и к утру легкий морозец по непонятной причине принялся щипать за носы и щеки каждого, кто с восторгом и удивлением просовывал головы в форточки, а то и между оконных створок, то всякое применение силы к захрясшим дверям могло их серьезно повредить. Кончилось все это тем, что где-то за час до завтрака в окне второго этажа дома наставников с припасенной для какой-то надобности крепкой деревянной лопатой появился Юайс. Осмотревшись, он спрыгнул в глубокий сугроб, проломив при этом ледяной наст, и поочередно освободил двери дома мастеров, дома наставников, проездные ворота, а потом и двери дома учеников. Правда, надо заметить, что уже проездные ворота он освобождал не в одиночестве,
что было бы довольно непросто, поскольку они находились в некотором углублении, всякий путник, заходя в Стебли, должен был следовать в крепостной двор, поднимаясь почти на ярус, но Домхан, Уинер, Слат и прочие - не заставили себя ждать. Но самым удивительным было то, что, как оказалось, подобно Юайсу свои жилища еще затемно покинули Оноир и Крана, но вместо того, чтобы заняться расчисткой входа в трапезную, кажется, проникли в нее тоже через окно. Во всяком случае, когда мастера расчистили в нее вход, то детвора, отправившись на завтрак, обнаружила, что никакие природные напасти оказались не в состоянии сорвать назначенный прием пищи. Зато сразу после завтрака, а, если быть точнее, еще во время него - в трапезной появился Гантанас и объявил, что в связи со снежным катаклизмом первый урок отменяется, но каждый из учеников сможет с лопатой в руках заработать зачет по силовым упражнениям, поскольку присматривать за их усердием станет сама Пайсина.
        Неразлучная троица поспешила проглотить завтрак, и, хотя Хила, стоявшая в дверях трапезной, каждому советовала сделать перед расчисткой снега хотя бы получасовой перерыв, тут же побежала к мастерской Уинера, где уже были выставлены не менее полусотни или чуть меньше лопат, поскольку и мастера, и наставники, и охранники уже вовсю проделывали в сугробах ходы, переулки и даже улицы.
        - Ничего они не понимают, - надула губы, завязывая шею шарфом, Дина. - Ну кто же так чистит? Посмотрите, какой восхитительный сугроб! В нем ведь можно было прокопать самые настоящие лабиринты!
        - Зачем? - поинтересовалась Йора, пробираясь за подругами через снежные завалы к конюшне, возле которой, кажется, отбрасывала снег Капалла.
        - Ну ты что? - с недоумением обернулась Дина. - Не знаешь, для чего делаются лабиринты? Чтобы блудить, конечно!
        - Блудить? - удивилась Йора. - А как это?
        - Она имела в виду - бродить, распутывать, запоминать и находить дорогу, играть в прятки, в догонялки и всячески развлекаться, - со смехом обернулась Гаота.
        - Ну да, - пожала плечами Дина. - А я что сказала?
        - Привет, - поздоровался с девчонками, выбравшимися из сугроба, староста второго потока Блас. Да уж, перепутать его с Капаллой было немудрено. Блас, конечно, был куда как шире в плечах хозяйки всех крепостных лошадей, но имел почти такие же длинные волосы, да и снег, хотя и застывал на морозе и даже одевался коркой, под ней оставался липким и облепил старосту со всех сторон.
        - Ты даже на завтрак не ходил? - удивилась Гаота. - А где Капалла?
        - А вы разве не знаете? - удивился в ответ Блас. - Капалла уже третью ночь в конюшне ночует. Ласточка же должна жеребенком разродиться. А позавтракать я еще успею. Все равно Крана всякий раз отмечает, кто был в трапезной, а кто не был, и оставляет еду.
        Девчонки с изрядной долей стыда переглянулись и тут же принялись за работу, хотя вход в конюшню Блас наполовину уже успел расчистить. Как они могли забыть про Ласточку? Еще ведь и досадовали на Грана, что украл у Капаллы Ветерка, что конь-красавец не увидит собственного жеребенка, пусть даже Капалла и улыбалась с грустью, что у лошадей все совсем не так, как у людей. Но ведь самое главное было в том, что с того самого страшного дня Капалла осталась без помощницы, а они видели, какие на улице сугробы, и все равно пошли в трапезную. Кстати, а ведь Сионы там тоже не было!
        - А где Сиона? - спросила Гаота у Бласа, как будто один староста точно должен был знать о местонахождении другого.
        - Похоже, вы все проспали, - понял Блас. - Они вместе с Габом еще перед завтраком пошли спасать Орианта. Старик же в своем домике ночевал, в лесу. Сиона, Фаола, Яран, Джор и Тис. Все четверо пришли к нам с Яраном в комнату, мы оделись и спустились со второго этажа. Как раз и Габ выбрался из дома мастеров, а лопаты у него были. Ну, я остался здесь, потому что… Потому что понимаю зверей, и здесь я нужнее, а они открыли Орлиные ворота и сейчас, думаю, пробиваются к Сторожевой башне.
        - Вот ведь, - с досадой прикусила губу Дина. - Лабиринты… Чтоб мне провалиться!
        - Лабиринты тоже неплохо, - приободрила подругу Йора.
        - И все-таки мы слегка оплошали, - пробормотала Гаота, вонзая лопату в замерзший снег.
        - Не то слово, - покачала головой Дина.
        - Мы еще исправимся, - пообещала Йора, отгребая в сторону куски наста.
        Не прошло и пяти минут, как ворота наконец поддались их усилиям, они потянули на себя створку и оказались внутри, правда, сначала запутались в войлочном пологе, а когда выбрались из-за него, то услышали строгий голос Капаллы:
        - Кто там? Надеюсь, Блас, Гаота, Йора и Дина? Прежде чем подходить, прикройте дверь, запахните полог и снимите верхнюю одежду. Только мне не хватало, чтобы вы заморозили жеребенка!
        Пожалуй, еще никогда Гаота не сбрасывала верхнюю одежду так быстро, и все же Дина всех опередила. Когда подруги вместе с Бласом подбежали к Капалле, которая находилась в самом дальнем стойле, Дина уже была там. Она сидела на соломенной подстилке и осторожно гладила, стоявшего на подрагивающих ногах смешного жеребенка темно-коричневого окраса с лучистым белым пятном на лбу. Рядом стояла Ласточка и как будто с беспокойством ощупывала губами новорожденное создание.
        - Он уже стоит! - подняла зареванное лицо Дина, и Гаота тут только поняла, что и она тоже плачет.
        - Вот мы дуры, - захлюпала носом Йора. - Чуть что - в слезы.
        - С ним все в порядке? - спросила Гаота у Капаллы, размазывая слезы по щекам.
        - Во-первых, не с ним, а с ней, - пробормотал Блас, осмотрев маленькую лошадку, а потом принявшись осматривать и саму Ласточку. - Во-вторых, она родилась, как я вижу, еще поздним вечером, и, кажется, уже немного пришла в себя. К тому же уже и поела.
        - Точно так, - улыбнулась Капалла. - И мама ее тоже пришла в себя. Хотя у нее это первый ребенок.
        - И последний? - спросила Йора. - Ведь Ветерка уже нет. Или он есть, но где-то не здесь. Далеко. И не вернется. Ведь так?
        - Скорее всего, - кивнула Капалла. - Но это ничего не значит. Ведь и женщины рожают детей не всегда от одного и того же отца.
        - А если… лошадь любит только одного жеребца? - покосилась на Бланса Дина.
        - Что скажешь, Бланс? - спросила с улыбкой Капалла. - Ты же чувствуешь, о чем думают звери?
        - Что чувствуют звери, - поправил Капаллу Бланс. - Они не думают. Нет, возможно, что магические звери и думают как люди, мне они пока не попадались, а звери чувствуют. Я, правда, не знаю, можно ли назвать то, что они испытывают, любовью. Вот то, что испытывает сейчас Ласточка по отношению к этому жеребенку, это скорее привязанность. И одновременно и благодарность, что ей помогли, и страх за это существо, и беспокойство, что мы ввалились сюда толпой.
        - А наш Брайдик тоже не думает? - поинтересовалась Йора.
        - Ваш Брайдик особый случай, - улыбнулся Бланс. - Не знаю, думает ли он, но чувствует он… очень сложно.
        - Ну что? - окинула взглядом всех четверых Капалла. - Как назовем эту девочку?
        - Звездочка! - выдохнули разом все четверо.

* * *
        В крепостном дворе между тем кипела работа. Ни одна лопата не оказалась лишней. Конечно, лабиринтом назвать расчищенные пути было нельзя, но всякая дорожка - что от дома учеников к библиотеке, что от дома учителей к трапезной, что от Орлиных ворот к главным - не только становилась достаточной, чтобы двое учеников разошлись на ней, не задевая друг друга, но и ее бортики поднимались на такую высоту, что еще пара снегопадов обещали сделать путешествие по снежным тоннелям таинственным и опасным.
        - Однако хорошо бы было, если бы ты, Дина, могла не только замораживать воду, но и растапливать лед, - заметила Йора, определив, где рабочих рук меньше всего и направляясь к водяной башне, где трудился один Уинер, хотя снег летел от него во все стороны.
        - Я еще точно не знаю, что я могу, - призналась Дина, нацеливаясь на то, чтобы подправить стенку дорожки. - Но мне отчего-то кажется, что после такого «растапливания» меня саму надо будет растапливать. Тут же никаких сил не хватит!
        - Нет, вы только посмотрите! - засмеялась Гаота.
        На снежном бруствере недалеко от Уинера сидел Брайдик и наблюдал, как прямо перед ним снег словно сам собой поднимается и укладывается ему под лапы. При каждой следующей порции снега Брайдик раздраженно шипел, мотал головой, стряхивая с нее снег, но никуда не уходил.
        - Помощь подоспела? - вытер пот со лба Уинер, показавшись из снежной траншеи. - Поздновато вы что-то. До Водяной башни всего-то осталось десять шагов. Мы с Брайдиком почти управились.
        - Глойна! - позвала невидимку Гаота. - Почему твоя одежда становится невидимой, я уже кажется поняла. Но почему я не вижу твою лопату? И отчего же ты так стараешься? К ослику пробиваешься? На холоде нельзя потеть. Можно простудиться!
        - Ага! - словно неоткуда появилась маленькая и действительно взмокшая девчонка. - Всем до всех есть дело. Даже Орианта целый отряд откапывает, Гантанас туда послал еще в помощь Джая и Флича, а про ослика помним только мы с Уинером. А ты знаешь, что если ослику один раз дать морковку, то он потом ждет ее каждый день?
        - А ты знаешь, что в конюшне Капаллы вчера вечером лошадь Ласточка родила лошадку Звездочку? - как бы между прочим поинтересовалась Дина, подхватывая кота.
        - Да вы что? - вытаращила глаза Глойна.
        - И мы ее уже гладили! - заметила Йора.
        - Уинер? - восторженно посмотрела на мастера Глойна.
        - Беги уж, - хмыкнул Уинер, глядя вслед девчонке, которая припустила напрямик через сугробы к конюшне, наверное от излишнего усердия то исчезая, то появляясь вновь. - Беда с этими детишками. Но и радость одновременно.
        - Да ну? - удивилась Гаота, поскольку увидеть улыбку на лице мастера было почти невозможным, а уж добрые слова о детях в его устах можно было отнести лишь на счет какого-то коварного волшебства, но Уинер вдруг повернулся к входу в крепость, прищурился, а вслед за этим медленно потянул с лысой головы треух, вытирая при этом им лоб и лицо:
        - Твою же мать, только этой змеи нам не хватало…
        Из проездного двора поднималась, ведя небольшую снокскую лошадку под уздцы, высокая женщина. Впрочем, определить, что это была женщина троица не могла и доверилась Уинеру, но скорее всего так оно и было. Во всяком случае, полушубок с капюшоном на незнакомке был скорее женский, а уж когда она увидела спешащих к ней Гантанаса и Брайдема и скинула капюшон на плечи, сомнений и вовсе не осталось - это была женщина. Кажется, она была в годах, но в тех годах, которых не обращаются в старость, а ограничиваются возрастом, чего бы это ни касалось, закалки металла, хранения лучших вин или выпадения в осадок вездесущей мути.
        - Змея? - удивилась Гаота, рассматривая сухое скуластое лицо и короткие черные волосы, в которых на расстоянии вроде бы не сверкала ни единая искорка седины.
        - Вряд ли, - усомнилась Дина, наблюдая, как незнакомка обнимается сначала с Гантанасом, а потом и с Брайдемом. - Как бы она миновала четыре предела?
        - Проползла? - предположила Йора.
        - Даже не сомневайся, - пробурчал Уинер, подхватил лопату Глойны и, прежде чем зашагать к Водяной башне напрямик через сугроб, добавил. - Ведьма. Из главных. Кайла ее зовут. У этой женщины, девочки, мертвая хватка. Так что праздник нам обеспечен. Она вывернет наши Стебли наизнанку, наденет их на себя и будет разнашивать, пока не лопнут. А потом зачинит, выстирает и вывесит на просушку.
        - Как это? - не поняла Йора, глядя вслед Уинеру.
        - Мертвая хватка, это когда челюсти нельзя разжать, - сказала Дина. - Даже если тебя убили, то все равно. Челюсти - не разжать. Ну, так говорят. На самом деле нет, конечно.
        - Дина! - вспомнила Йора. - У тебя же мама была лесная ведьма!
        - Да, - вздохнула Дина. - Но мне кажется, что у нее не было никакой мертвой хватки. Интересно, чего здесь забыла эта Кайла?
        - Она дознаватель, - прошептала Гаота. - Неужели вы не понимаете? Она дознаватель, который будет искать убийцу Оллы.

* * *
        Тогда, несколько недель назад, когда на верхнем ярусе средней башни была найдена мертвой Олла, в крепости и в самом деле словно оборвалась струна. Как будто где-то в тайном месте имелся сберегаемый инструмент, который время от времени издавал волшебные звуки, проигрывал какую-то дивную мелодию, но смерть Оллы оборвала его единственную струну, и он превратился в кусок дерева. Или же Олла и была той самой струной. И вроде бы никто особо и не успел узнать Оллу поближе, никто к ней не прирос, что она разговаривала с детьми - неделю, не больше, но отчего-то ее гибель окрасила в траурные цвета все. Некогда веселые шутки и забавы теперь казались несмешными и ненужными, а ссоры и обычные детские подшучивания друг над другом - глупыми и отвратительными.
        Могилу для Оллы копали именно Габ и Уинер, и Гайр, который и предсказал эту трагедию, стоял с вытаращенными глазами, стараясь сдержать слезы и, наверное, клялся про себя, что никогда и ни за что не станет прорицать чего бы то ни было. Речь Гантанаса была краткой. Он не стеснялся своих слез и сказал лишь две вещи. Первая была о том, что воин, павший в первую минуту битвы, заслуживает не меньше почестей, чем павший в конце долгой и яростной сечи. Вторая была еще короче. Гантанас окинул взглядом собравшихся у могилы детей и сказал:
        - Если бы Олла не погибла, вполне возможно погиб бы кто-нибудь из вас.
        Махнул рукой и ушел. А потом были несколько дней занятий, на которых наставники - так или иначе, но говорили об Олле, рассказывали о ней что-то, потому что внезапно оказалось, что новенькой она была только для воспитанников, и предостерегали, предостерегали, предостерегали учеников от необдуманных поступков и глупостей, а кроме всего прочего пытались прощупать и выяснить - что могло послужить причиной трагедии?
        Выяснить ничего не удалось. Не было ни единого человека во всей крепости, кроме стражника Айрана, который надолго слег и точно так же, как и Мисарта с Йокой лишился памяти, кто был бы в те трагические минуты без присмотра. Каждый кого-то видел и каждого видел кто-то. А уж дети в полном составе находились на занятиях. В обоих потоках. Все, что пришло в голову Гаоте, так это предположить, что убийство совершено незнакомцем, который давно и успешно прячется в тайных укрытиях Стеблей, либо оно совершено призраком.
        - Это еще как? - не поняла Дина. - Призрак же создание бестелесное! Как может бестелесное нанести ущерб телесному? Ну, кроме как свести его с ума?
        - И мы еще вообще не проходили призраков, - напомнила Йора.
        - А если речь идет о призраке колдуна? - спросила Гаота. - Или даже о призраке демона? Колдовство вполне может повредить телесное. Даже легко!
        - А разве бывают призраки у демонов? - поежилась Йора.
        - Стоп-стоп-стоп! - подняла обе руки Дина. - Вы чего предлагаете-то? Найти убийцу?
        - Или убийцу, или место, где он прячется, - предположила Гаота.
        - А вы не подумали, что с нами станет то же самое, что и с Оллой? - спросила Дина.
        - Это ты сейчас говоришь? - удивленно уточнила Гаота.
        - Та самая моя подружка, которая отчаяннее всех во всей крепости? - округлила глаза Йора.
        - Вы не понимаете, - понизила голос Дина. - Самая отчаянная - это не значит, что самая глупая. Нам не нужно искать или сражаться. Нам нужно разгадывать! Ведь это загадка, поймите вы это!
        - Дина, - прошептала Йора, - ты не поверишь, но мне только что показалось, что ты уже взрослая.
        - Нет, - замотала головой Дина. - Я еще не взрослая. И я даже рада, что я не взрослая, потому что до того, как я стану взрослой, да и до того, как каждая из вас станет взрослой, нам еще нужно очень многому научиться. И это как раз для того, чтобы не оказаться мертвыми, как Олла. Вы хоть понимаете, что вы двое - моя семья? Моя единственная семья?
        - И ты тоже, - всхлипнула Йора, а Гаота просто обняла обоих подружек и постояла так с ними какое-то время. Но недолго, может быть, минут десять, как раз столько, сколько нужно, чтобы слезы высохли, и чтобы можно было сделать вид, что никто и не собирался плакать.
        Тогда они решили, что просто так это все равно не оставят, и будут думать о смерти Оллы, которая всем им успела понравиться всего лишь за неделю общения, день и ночь. Но вот, прошло несколько недель, и им все еще ничего не удалось придумать, а тот же Юайс на расспросы о том, как идет расследование убийства, отделывался какими-то общими словами. Единственно, что он сказал твердо, так это то, что в теле Оллы не было той гадости, что находилась в теле Спрая или Тиса. Ее просто убили.
        - Как это, просто убили? - спросили все трое.
        - Очень просто, - стал мрачным Юайс. - Представьте себе призрачную руку - магическую руку, которая проникает всюду. И вот она проникает в вашу грудь, берет в пригоршню ваше сердце и в этот самый миг становится настоящей. Стискивает его с такой силой, что ею можно раздавить в пыль камень. Мало кто может устоять против этого колдовства.
        - И что же делать? - испуганно пролепетала Гаота.
        - Остерегаться, - понизил голос Юайс. - И учится. А мы уж придумаем, чему вас научить. И всегда ходить по трое. Хотя, вам это сделать будет проще всех. И еще, я знаю, что вы занимаетесь с Тисом, это очень хорошо. Поверьте мне, если крупинки золота с раннего детства оставлять в нужных местах, из них рано или поздно получаются огромные жемчужины.
        - Но Тис ведь не ходит втроем? - подала голос Дина. - Он или с нами, или с Джором. Но с Джором - их двое.
        - Я знаю, - кивнул Юайс. - Но Тис попадал и в более страшные тиски, чем те, из которых не вышла живой Олла. Я не знаю, сможет ли он вас научить темной магии, а вы ведь определенно пытаетесь ее освоить, обрывки заклинаний во всяком случае клочьями висят на стенах фехтовального зала иногда до следующего обеда, но в чем я не сомневаюсь ни минуты, так это в том, что рядом с ним вы в относительной безопасности.
        - Хотела бы я, чтобы кто-то сказал так обо мне, - вздохнула тогда Дина, глядя вслед Юайсу. - Что рядом с Диной вы в относительной безопасности. Обычно все всегда было наоборот.
        - И по поводу золотых крупинок, которые становятся жемчужинами, - надула губы Йора. - Я же два года в лесу прожила. И знаете, кто мне помог выжить? Белки. Достаточно смотреть, как они прячут орешки. Знаете, они всегда их прячут в нужные места, но почти всегда забывают, где эти места расположены. Боюсь, что с золотыми крупинками будет та же самая история. Кстати, с тех пор я ненавижу орехи! Я их объелась, поскольку есть было больше нечего.
        - А я думаю о том, что если в Олле не было той гадости, что была в Спрае и в Тисе, то ее источник - Гран! - твердо сказала Гаота. - Он же убежал?
        - А ведь точно, - прошептала Дина.
        - Ну, хоть что-то нам не грозит, - вздохнула с облегчением Йора.
        Сейчас же они стояли с лопатами и смотрели, как Гантанас и Брайдем обнимаются с ведьмой. Вот она обернулась, провела взглядом по крепостному двору, по зданиям и на одно самое короткое мгновение остановилась глазами на троице.
        - Ой, - прошептала Йора.
        - Как холодом окатила, - выдохнула Дина.
        - Пронзила насквозь, - посмотрела на подруг Гаота. - Если бы она не была дознавателем, я бы точно решила, что она и есть убийца.
        - Просто она ведьма, - покачала головой Йора. - А ведьмы должны быть страшными.
        - Это еще почему? - не поняла Гаота.
        - Потому что если бы они не были страшными, они становились бы магами, - объяснила Йора.
        - Моя мама вовсе не была страшной! - не согласилась Дина.
        - Мамы не бывают страшными, - заметила Йора. - Они же мамы!
        Неожиданно над крепостным двором раздался звук колокольчика Скриба.
        - Что такое? - возмутилась Дина. - До начала второго урока еще полчаса!
        - Внимание! - развел в стороны руки и зычно прокричал Гантанас. - Я очень благодарен вам, друзья мои, за ваш труд, но главное - это учеба. Через полчаса вы должны быть на уроках. Поэтому предлагаю вам привести себя в порядок и отправляться на занятия! И не опаздывать!

* * *
        Юайс лишь одно занятие по обучению магии провел в кабинете Грана. Его собственный кабинет, в котором он преподавал охоту, следоведение и противостояние, тоже находился в средней башне и на том же самом ярусе, более того, выходил окнами на то же самое Медвежье урочище и даже имел с кабинетом Грана общую стену, вот только в коридор выходил в другой. К кабинетам Брайдема и Гантанаса, в самое любимое место Гаоты во всей крепости, именно вот этот кусок коридора между дверями трех лучших наставников, не считая, конечно, обожаемую комнатку троицы на третьем этаже дома учеников. Хотя, еще год назад их любимая комнатка располагалась на втором этаже, в которой как раз теперь жила неугомонная Глойна со своими новыми подружками. На второе занятие Юайс пригласил учеников уже в свой кабинет и продолжил преподавание магии там, заявив, что с пособиями Грана пусть разбирается его будущий постоянный сменщик, а он сам обойдется тем, что у него есть в голове, и тем, что найдет в библиотеке Скриба.
        Гаоте нравились занятия, которые проводил Юайс. И не только потому, что ей нравился сам Юайс, кому он только ни нравился. Нет, дело было в том, что Юайс не набрасывал в головы ученикам обрывочные сведения и утверждения, а как будто возводил здание, причем с каждым учеником разное - с учетом его пристрастий и возможностей. Поэтому и Гаота считала первым именно то занятие, которое Юайс провел в своем кабинете.
        В тот день он дождался, когда дети рассядутся по своим местам, после чего окинул взглядом каждого и, понизив голос, объявил:
        - Знаете, что меня больше всего интересовало, когда я начинал учиться магии? Конечно, не в такой школе, как у вас, а у одного мастера, да и учился не так, чтобы слишком долго. Я все никак не мог понять, почему колдуны редко колдуют? Почему мой мастер не прикажет той же воде из колодца самой прилететь к нему в бочку, а берет ведро и идет за водой собственными ногами? Или посылает меня? Последнее, кстати, меня злило больше всего. Или, почему он растапливает очаг или топит печь, долго щелкает кресалом, вышибая искру, раздувает огонь. Он же может ткнуть пальцем в дрова и они тут же запылают. Я же сам видел это множество раз! Я ни разу не завел с ним об этом разговор. Но постепенно все понял и так. Тому есть множество причин. И некоторые из них, связанные со свойствами силы, правилами ее накопления, обнаружения и всего прочего - мы обсудим позже. Но кроме всех этих очень важных причин есть и еще одна. Самая главная. Он, который был великим мастером магии, хотел при этом оставаться человеком.
        - А кем он еще мог стать, - громко засмеялся тогда Джай. - Демоном, что ли? Или имни?
        - А ведь в твоих словах есть мудрость, - неожиданно для самого Джая заметил Юайс. - Многие колдуны считали, что на высших ступенях мастерства плоть перестает служить ограничителем способностей человека. Возможно, некоторые из величайших мастеров со временем становились демонами или полудемонами, хотя мне подобные случаи неизвестны. Но то, что мудрость способна наделять ее носителей новыми качествами - это бесспорно. И однажды вы узнаете, как называются такие люди или имни и, может быть, даже встретитесь с ними. Если вам повезет.
        - Или если не повезет, - неожиданно для самой себя брякнула Гаота.
        - И такое тоже возможно, - согласился Юайс.
        С тех пор прошло несколько занятий. Юайс объяснял самые основы магии, но делал это просто и понятно. Более того, он что-то пробовал делать вместе с классом, и громче всех смеялся, когда у него что-то не получалось, хотя Гаоте всегда казалось, что в его забавах было что-то глубокое и выстраданное. Сегодня Юайс был чуть напряженнее, чем обычно. Он дождался, когда все рассядутся по местам, кивнул запыхавшимся Тису, Джору, Сионе и Фаоле, которые, как уже знала Гаота, все-таки успели вызволить Орианта и, вздохнув, объявил:
        - Сегодня у вас последнее занятие по колдовству со мной в качестве наставника.
        По классу прокатился недоуменный гул. Даже Джай скорчил недовольную гримасу.
        - И кто вас заменит? - подал голос Флич. - Неужели эта новая старуха?
        - Ты что? - толкнул локтем соседа Джай. - Разве старухи бывают новыми?
        Почему-то в классе никто не засмеялся, и, кажется, это обрадовало Юайса.
        - Нет, - покачал он головой. - Меня заменит не Кайла, хотя она, конечно же, была бы более уместна на этом месте. Она гораздо более сведуща в магии и опыта у нее побольше моего, и я, конечно, не стал бы называть ее старухой, хотя и в этом звании нет ничего оскорбительного. Вы же не способны издеваться, к примеру, над ранеными на поле боя? А ведь старики подобны этим несчастным. Просто их ранения накапливаются долгие годы.
        В зале повисла тишина.
        - Нет, - продолжил Юайс. - Меня заменит не Кайла, хотя я сам был бы счастлив учиться у нее. Она приехала в наш приют с другой целью. С целью, которая вам известна. И о которой она скажет сама, когда будет разговаривать со всеми вами вместе или по отдельности. Да, - он посмотрел на троицу, - по отдельности. Как бы вам ни хотелось иного. Но тот, кто меня заменит, он знает о магии больше меня, Грана, Кайлы и Гантанаса вместе взятых.
        - Кто же это? - удивилась Сиона. - Когда он приедет?
        - Всему свое время, - усмехнулся Юайс. - Одно могу сказать, уговорить его было нелегко, и он уже в крепости. Но об этом вы узнаете в свое время. Сейчас мы поговорим о более важном. И это связано с гибелью Оллы.
        Гаота напряглась.
        - Я не принадлежу ни к одному из храмов, - начал говорить Юайс. - То есть, ни к одной из конфессий, которых довольно много в Ардане, в том числе и ни к одному из главных храмов. Но это не значит, что я ни во что не верю. Я исповедую убеждение, что миром движет добро.
        - Неужели? - чуть слышно прошептала Дина.
        - Да, - улыбнулся Юайс. - Хотя я готов согласиться, что утверждать нечто подобное сродни непростительному легкомыслию. Личные истории большинства из вас свидетельствуют об обратном. Более того, история земли, на которой стоит наша крепость, тоже не слишком подтверждает эти мои убеждения. Не так давно закончилось ежегодное шествие в честь святого Нэйфа, который отдал свою жизнь, противостоя злу, а ведь как бы мы ни относились к храму, что возвеличивает его, Нэйф - это реальная историческая фигура, хотя об этом вы будете конечно же говорить не со мной, а с Гантанасом и Брайдемом. Нэйф победил или отсрочил зло, но и сам погиб. Да и та же гибель Оллы никак не подтверждает всесилия добра. И гибель Спрая… И гибель еще многих прекрасных или даже обычных людей. И все же миром движет добро.
        - И куда же оно его движет? - спросил Олк.
        - В будущее, - ответил Юайс.
        - Ага, - прыснул Джай. - Лошадь по кличке «Добро» - тянет нашу телегу в будущее.
        - А в темном лесу ее ждет волк по кличке «Зло», - хихикнул Флич. - И готовится сожрать и тех, кто на телеге, и саму лошадь.
        - Ты даже не представляешь, насколько ты точен, - кивнул Фличу Юайс. - Только я бы добавил, что не только волк, но и куда более страшные чудовища. Но все это не отменяет главного - миром движет добро. Хотя бы потому, что только в нем нутро человека может найти успокоение и радость.
        - Чем больше добра, тем сытнее жизнь у зла, - хмыкнула Мисарта. - Но при чем тут мы?
        - Мы… - фыркнула Дина.
        - Мы должны уметь защищаться, - сказал Юайс. - Защищаться сами и защищать других. Добру надо помогать. Мы планировали учить вас защите на четвертом году обучения, дав начальное представление о ней на третьем, но обстоятельства складываются так, что это становится важным уже теперь.
        - Неужели вы думаете, что мы сможем устоять там, где не устояла Олла? - спросила Мисарта. - Я спрашивала у Скриба, он сказал, что она - боевой маг. Была боевым магом.
        - Есть и такие? - вытаращил глаза Бич.
        - Тихо! - остановил поднявшийся шум Юайс. - Есть и такие. Но Олла погибла не потому, что она была слаба или была плохим магом. Она погибла потому, что доверилась.
        - Доверилась? - не поняла Сиона.
        - Я думаю, что доверилась, - кивнул Юайс. - Я не нашел на ее теле даже следов защитных заклинаний. Это значит лишь одно, она сознательно доверилась кому-то, полагая, что другого способа говорить с этим кем-то у нее нет. Но это не значит, что этому кому-то доверитесь вы. Следовательно, у вас будет шанс уцелеть.
        - Так мы даже не знаем все еще, кто убил Оллу! - выкрикнул Джай. - Может быть, ее убил тот, кому мы доверяем! Доверяем прямо сейчас!
        - Может быть, - кивнул Юайс.
        - Может быть, даже вы, - развел руками Джай.
        - Нет, не может, - задумался Юайс. - Но ты говоришь интересные вещи. Иногда мне приходит в голову, что тот, кто убил Оллу, не знает, что он ее убил. Во всяком случае только этим можно объяснить то, что мы его еще не нашли.
        - Как это может быть? - удивилась Йока.
        - Очень сложно, но возможно, - проговорил Юайс. - Иногда человек много больше, чем он кажется. Кажется ему самому. И он просто не знает о своих невидимых частях.
        - Не понимаю, - замотала головой Гаота.
        - Это долгий разговор, - вздохнул Юайс. - И мы к нему еще вернемся, но сейчас безотлагательным является вопрос вашей защиты. Гантанас включил эту тему в противостояние, поэтому вернемся мы к нему уже на следующем уроке противостояния. Я лишь скажу вам для начала, что есть много способов защиты. Надеюсь, вы понимаете, что речь идет о защите от колдовства? Это амулеты, предметы силы, которые отчасти тоже являются амулетами. Это особые заклинания. Это - особые умения. И, наконец, это нападение, которое тоже может являться защитой.
        - А мы можем начать с нападения? - спросил Флич.
        - Нет, - сказал Юайс. - И прежде всего потому, что сначала нужно научиться определять врагов и отличать их от друзей. Пока я лишь скажу вам, что можно противостоять колдовству, а можно - колдуну, что не одно и то же. Кстати, многие из вас уже противостояли врагу. Во всяком случае, пытались это делать.
        - Все посмотрели на Тиса, - скривился Джай. - Давайте нагоним таинственности и тумана и восславим выскочку и везунчика.
        - Не только, - пожал плечами Юайс. - Я примерно знаю ваши истории. Терпеть ту или иную беду, выносить то или иное испытание - приходилось каждому. А напрямую противостоять опасному колдовству - каждому второму. Сегодня у нас лишь вступление в тему, хотя задача и не терпит промедления, но одновременно с этим она не терпит и суеты. У вас еще не появились вопросы? Тогда для затравки я скажу о главных способах защиты, связанных с амулетами и заклинаниями. Напоминаю, речь пока идет о простой защите без ответного нападения.
        - А мы будем упражняться в этой защите? - спросил Брок.
        - Обязательно, - кивнул Юайс. - Так вот, что вы будете делать, если злой колдун попытается причинить вам ущерб? Даже убить вас?
        - Убежать, - предложил Мил.
        - Самый лучший способ, - остановил смешки Юайс. - Замечательный способ. Я сам к нему иногда прибегал. Но у него есть недостатки. Первый заключается в том, что не всегда можно убежать. Иногда зло слишком стремительно. К тому же и не от всякого зла можно укрыться. Второй недостаток в том, что убегая, мы можем оставить без защиты тех, кто на нас полагается. Или даже тех, защищать кого мы должны во чтобы то ни стало. Третий же в том, что убегая мы поворачиваемся к врагу спиной. Значит, становимся еще более беззащитны.
        - Есть еще один недостаток, - подал голос Олк. - Мы теряем уважение к самому себе.
        - И это тоже важно, - согласился Юайс. - Хотя есть и иные способы уклониться от схватки. Те, которые не похожи на бегство. И это тоже станет темой наших будущих уроков. Но общие представления вы должны получить как можно быстрее. Тем более, что главные способы борьбы с магическими угрозами довольны просты. Первый и самый простой из них - ловушка.
        - Ловушка? - не поняла Дина.
        - Ловушка для злой магии, - кивнул Юайс. - Как те пищалки, что вы расставили на крыше. Те, которые сгорели. Как те браслеты, что у вас на руках. Они подобны сосудам, выставленным под дождь. Какую-то часть нежелательной влаги они всегда готовы принять. То есть, впитать заклинание, направленное на вас. Точно так же, как доспех принимает в себя выпущенную врагом стрелу. И если не останавливает ее полностью, то уж точно лишает прицельный удар части силы. Беда в том, что от сильного колдовства спасет не всякий амулет. К примеру, ваши пищалки просто испепелись, хотя я бы не стал считать их защитными амулетами. Вторая беда в том, что чаще всего амулеты оберегают нас от какого-то определенного колдовства, а мы можем быть подвергнуты другой магии. Третья беда в том, что сильный колдун бьет точно в цель, и амулет просто оказывается не у дел. Ведь и доспех не может прикрыть воина полностью. В качестве примера можно вспомнить наши четыре предела. Случались смельчаки, которые обвешивались амулетами с головы до ног, но четыре предела их не пропускали все равно, потому что сила четырех пределов обращена напрямую
к человеку. Да и глупо предохраняться от морской воды, входя в море с десятком ведер в руках. Не поможет. Но амулеты могут облегчить вашу участь, дать вам время на ответ, наконец, на определенном уровне мастерства вы сможете использовать ту силу, что сумели поймать. Кстати, те жезлы, что изготовил для вас Джор - отличная защита, если вы научитесь ими пользоваться как амулетами. Они могут принять в себя очень много силы. Правда, использовать чужую силу очень опасно. Но это тоже тема одного из будущих занятий.
        - Отлично, - пробормотал Гайр, рассматривая свой жезл и с почтением оглядываясь на зардевшегося Джора, - но что же все-таки делать, если я его забыл в комнате? А кто-нибудь, ну хоть та же Дина, окажется опасным полудемоном и захочет меня убить? Что мне делать?
        - Все будет бесполезно, - хмыкнула Дина. - От меня не убережешься!
        - Да, - улыбнулся Юайс. - С Диной я бы не стал связываться, лучше убежать. Но, - он поднял руку, останавливая хихиканье, - есть множество других способов, каждый из которых потребует от вас долгих и утомительных занятий для того, чтобы им овладеть. И тут может помочь, что угодно. И устная магия, и начертательная, и предметная. Когда схватываются два сильных колдуна, оружием и защитой от соперника становится все, что есть вокруг. Посуда, инструменты, мебель, одежда. Рисунки на земле и в воздухе. Даже обычные слова! Можно вычертить на земле круг и поймать в него столько магии, сколько не влезет ни в один амулет. Можно выкрикнуть несколько слов и заставить человека забыть о том, что он вас видел. Можно рассечь кожу на собственных ладонях, произвести заклинание крови и укрыть себя под непроницаемой сферой. Можно сделать очень многое. Но всегда следует помнить, что всегда будет кто-то, для кого ваша самая мощная защита будет подобна яичной скорлупе. Что всегда будет кто-то, кто сильнее вас во столько же раз, во сколько вы сильнее муравья, ползущего по стене. Что как бы вы ни старались изучить все, что
вам преподают, всегда найдется что-то, чего нельзя постичь, выучить, понять. Что-то абсолютно непостижимое. Неисповедимое.
        - Зачем же тогда стараться? - не понял Флич.
        - Тот, кто поднимается в гору, умрет точно так же, как и тот, кто живет в болоте, - сказал Юайс. - Не каждый доберется до вершины, но каждый поднимется выше, чем он оказался бы, не трогаясь с места. Хотя это всего лишь образ. И в болоте полно тех, для кого оно уютный дом.
        - А я слышала, что есть еще зеркальная магия, - подала голос Мисарта.
        - И магия невидимости! - пискнула Йока.
        - И защита с помощью обманки! - обрадовался Бич.
        - Сейчас я всем отвечу! - улыбался Юайс. - Кстати, Бич, твою обманку я помню. Она подобна хвосту ящерицы, который та отбрасывает, спасаясь.
        Он отвечал на множество вопросов до самого конца урока, а когда наконец прозвенел звонок, то обнаружил в опустевшем классе Гаоту, Дину и Йору.
        - Так, - сдвинул он брови. - Я слушаю вас.
        - Это… - Гаота прокашлялась… - Вы сказали, что можно крикнуть несколько слов и заставить человека забыть о том, что он вас видел.
        - Йока, Мисарта, Айран, - перечислила Дина.
        - А нельзя крикнуть несколько слов, чтобы человек вспомнил, что он забыл? - спросила Йора.
        - Можно, - кивнул Юайс. - Но лишь в том случае, если магия того, кто заставляет вспомнить, не менее сильна, чем магия того, кто заставлял забыть. Я уж не говорю о том, что бывает магия, которая обращается не к забывчивости. Она просто уничтожает воспоминания. Напрочь.
        - Значит… - Гаота поежилась… - то, что убило Спрая и Оллу - сильнее вас и Гантанаса?
        - Боюсь, что оно может оказаться сильнее любого колдуна, - понизил голос Юайс.
        - В том случае, если оно не человек, - поняла Дина.
        - Или не только человек, - прошептала Йора.
        - Демон или бог? - расширила глаза Гаота.
        - Не бог, - покачал головой Юайс. - Тому есть множество причин, я пока не готов о них говорить. Тут надо отправляться на десятки тысяч лет в прошлое. А перемена коротка. Но что-то очень сильное и очень страшное. Поэтому, я рад, что вы задержались. Будьте очень осторожны. Очень. Вас, неугомонных, это касается в первую очередь.
        - Неисповедимое, - прошептала Гаота. - Но это же не значит, что его нельзя… исповедовать? Ну, или хотя бы попытаться?
        - Исповедовать неисповедимое это как раз то, чем занимаются все храмовники независимо от храма, к которому они относятся, - рассмеялся Юайс. - А вот изучать неисповедимое, пытаться в него проникнуть - это как раз то, что заставляет человека быть человеком. Еще вопросы есть?
        - Вот эта… Кайла, - заморгала Йора. - Она точно найдет убийцу?
        - Гантанас сказал, что у нее еще не было проигрышей, - пожал плечами Юайс.
        - А от кого она приехала? - спросила Гаота. - От тимпальского храма или от какого-нибудь короля?
        - От самой себя и от тех, о ком я не могу говорить, - сказал Юайс. - Но я думаю, что она сделает все, что только можно. Хотя и не возьмет у нас ни гроша.
        - Почему? - удивилась Дина.
        - Олла была ее дочерью, - сказал Юйас.
        Глава двенадцатая
        Последовательность и неотвратимость
        Вырываться в кузницу Тису удавалось только в свободные дни и только с утра. Утро и большую половину дня занимала учеба, а вечерами он усердно упражнялся с мечом, попутно натаскивая Джора и неугомонную троицу, которую труднее всего было не научить чему-то, а отучить от вредных привычек. И Гаота, и Дина, и Йора так старались продвинуться по пути воинского мастерства, что постоянно прикусывали нижнюю губу, и Тису всякий раз приходилось останавливать танец и объяснять, что легкость и расслабленность обозначают именно то, что обозначают - легкость и расслабленность, и ненужное напряжение даже мизинца на ноге, а уж тем более прикусывание губ и демонстрация страшных гримас - это верный путь к проигрышу, поскольку там, где напряжение, там и слабое место. Спокойное и назидательное многословие помогало плохо, пока Джор не вспомнил историю, которая случилась с одним лесорубом в его родном городке. Тот тоже все время прикусывал нижнюю губу, а когда однажды срубал не самую толстую елочку, немного не рассчитал, и та упала на другое дерево, дрыгнула комлем и попала тому лесорубу точно по подбородку. Челюсть не
сломала, но вмазала прилично. Бедолага, конечно, потерял сознание, а когда пришел в себя, то обнаружил, что нижней губы у него нет.
        - Как это нет? - испугалась Йора.
        - А вот так, - ловко завернул внутрь нижнюю губу Джор и прошамкал. - Откусил он ее. Из-за этой дурной привычки. И проглотил к тому же. Он же без сознания был. И к нему с тех пор кличка прилипла - Одногуб. Зато он верхнюю губу постепенно растянул почти до подбородка. Чтобы дурость свою прикрыть. Вот так и ходил.
        После этого рассказа девчонки еще минут пять ощупывали собственные лица и пробовали натягивать верхние губы и загибать нижние, Дина даже попыталась отдельно напрягать мизинцы на ногах, но от дурной привычки все трое избавились в тот же вечер. А Тис, смеясь, похлопал Джора по плечу, мол здорово ты придумал с этим Одногубом, только это и помогло, на что Джор даже немного обиделся:
        - Как это придумал? Да мне бы в голову такое никогда не пришло. Это ж на самом деле было. Он через два дома от нас жил. Ты не представляешь, как мы в детстве его боялись!
        - Дразнили вы его, наверное, - предположил Тис.
        - Точно! - удивился Джор. - А ты откуда знаешь? Но мы ничего ему не говорили. Просто каждый раз, как видели его на улице, натягивали как можно сильнее вниз верхнюю губу и молча шли мимо. Ты не представляешь, как он злился!
        Каждое занятие с мечом, к которым Тис быстро привык и которых ждал с нетерпением каждый день, заканчивалось упражнениями с темной магией. На самом деле никакой темной магией Тис толком не владел, но благодаря настырности девчонок постепенно продвигался в ту область знания, которая пришла к нему через ключ «мертвые», но при этом так и не стала ясной, а высилась подобно непроницаемому горному массиву где-то в отдалении.
        - Ты как будто вспоминаешь что-то, - пристально смотрела на него Гаота. - Что толку от такого знания, которое подобно пересыхающему роднику? Вода из него пробивается по капле, толком и не напьешься.
        - Нет никакого пересыхающего родника, - не соглашался Тис. - Просто это очень опасные знания. Возможно, я к ним еще не готов. Но так получилось, что я их разбудил. Ну, это как камень. Большой тяжелый камень, смотришь на него и примерно представляешь, как его поднимать. Но сил на это пока не хватает. Так и эти знания. Я уверен, что когда будет нужно, они проснутся. И я все вспомню. Или вспомню нужное.
        - Уже нужно, - шептала ему на одно ухо Дина.
        - Очень нужно, - шептала на другое ухо Йора, и Тис, пряча довольную улыбку, начинал с самого простого, с того, с чего начинала обучение его самого мама - с ухода на полшага. Правда, девчонкам эта наука давалась непросто, разве только Джор и Гаота были готовы выполнить это упражнение, но если Гаота сдерживала себя для того, чтобы ее подруги не отставали от нее, то Джор просто напросто побаивался возвращения прошлых страхов и больше всех радовался, когда Тис объявлял наконец - на сегодня хватит, продолжим завтрашним вечером.
        Сегодня Тис возился на кузнице. Сначала они с Яраном приготовили раствор, в котором Габ собирался вымачивать обрывки древних кольчуг чтобы потом прикинуть, можно ли как-то сплести из нескольких хотя бы одну или две более или менее приличных, а потом кузнец вновь истребовал меч Тиса и так же бережно, хотя уже и не с прежней опаской, разобрал его.
        - Понимаешь, - объяснял Тису кузнец, с помощью Ярана тщательно вымеряя каждую снятую деталь. - Я, конечно, мог бы поправить и гарду, и навершие те, что есть, но так хорошо, как надо, уже не получится, да и родная гарда у этих мечей выглядит чуть иначе, причем лишился их этот меч, судя по всему, не так давно, так что будем разбираться и восстанавливать его исходный облик. А вот посадочные места надо перемерить со всей тщательностью, от того и вся возня. Ничего, через час закончу, и ты снова сможешь махать этим мечом, пока не надоест.
        - Не надоест, - твердо сказал Тис.
        - Можно было бы найти сломанный меч с похожей гардой, - предложил Яран кивая на угол, где в деревянном ящике все еще было достаточно найденного оружия, восстановление которого Габ счел бессмысленным.
        - Нет, Яран, - покачал головой Габ. - Подобрать гарду, конечно, можно. Да и приладить ее по месту - тоже, но мне хочется восстановить меч таким, каким он был изначально. Понимаешь, я уверен, что и гарда была простой, и навершие без каких либо изысков. Это был стиль тех кузнецов, а Дом Орла из них был из самых уважаемых. Вещи, которые они создавали, отличались простотой и совершенством. Да что я зря языком чешу, взгляните хоть сюда.
        Кузнец вытащил из-под верстака многажды выскобленный кусок пергамента с нарисованными на нем рукоятью меча с гардой и навершием, разложил его на столе и приложил к рисунку клинок Тиса.
        - Святые боги, - пробормотал Яран, сглатывая что-то вставшее у него в горле, - мой отец так делал, когда объяснял заказчику свой замысел.
        - Нет никакого замысла, - покачал головой Габ. - Просто я встречал такие мечи. Очень редко, но встречал. Пусть и не такие древние. Посмотри сюда. Видишь? Ничего лишнего. Совсем ничего. Каждый выступ, если он есть, для чего-то предназначен. И даже навершие без острия. Ну, знаешь, иногда бывают мечи с заостренным противовесом? Мол, бывает, что при сражении надо рукоятью засадить врагу в лоб. Здесь противовес должен быть идеальным шаром. А это непросто, надо же и балансировку не нарушить.
        - А чем бы помешал выступ? - не понял Яран.
        - Ничем, - пожал плечами Габ. - Разве только в самых сложных танцах при перехватывании меча он может распороть запястье не самому умелому мечнику, да и пробить очень толстый доспех будет сложнее. Не поможешь основанием ладони, проталкивая клинок. Надавить будет некуда. Ладонь пробьешь. Ты что притих, Тис?
        - Ничего, - замотал головой Тис. - Так… Вспомнил что-то.
        Он смотрел на уложенный на стол меч, совпавший с нарисованным рисунком гарды и рукояти, и с каждой секундой уверялся, что однажды уже видел именно его или точно такой же клинок. Вот только не мог вспомнить, где и у кого…

* * *
        После завтрака Тис, как и собирался, отправился в библиотеку, чтобы покопаться в старых манускриптах. Скриб еще неделю назад выслушал его просьбу посмотреть что-нибудь, связанное с темной магией, то есть, магией, обращенной к миру мертвых, если, конечно, таковой имеется, к миру демонов с той же ремаркой или ко всяким тонким сферам, связанным с болью, смертью, ненавистью и чем-то подобным, оглянулся с подозрением на одну из двух запретных дверей в читальном зале и с категорическим отрицанием помотал головой, повторив это движение узловатым пальцем.
        - Никогда и ни за что.
        - А как же тогда этой гадости противостоять? - изумился Тис.
        - Неужели тебе для того, чтобы отбиться от вонючего разбойника со ржавым топором нужна именно вонючая одежда и такой же ржавый топор? - ехидно поинтересовался Скриб. - У тебя есть чистая одежда, к тому же сияющий доспех и острый меч. Им и обходись.
        Тис тогда еще какое-то время хлопал глазами а потом вышел во двор и натолкнулся на Гантанаса, которого, видимо, настолько заинтересовал ошарашенный вид одного из воспитанников, что прямо там во дворе он его обо всем и расспросил.
        - Значит так, - задумчиво проговорил Гантанас, уяснив причину недоумения Тиса. - Скриб прав и неправ одновременно. Прав в том, что он не имеет никакого права показывать кому бы то ни было всякие темные уложения и кодексы, поскольку дело ведь не только в конкретных рецептах и ритуалах, но и в злобе, которой пропитаны строки подобных трудов. Я бы и не каждому взрослому давал подобное в руки. Это как пересыпать из ладони в ладонь смертельно опасный яд - случайный сквозняк, резкий звук, пролетевшая муха, внезапная боль в левом боку, царапина на запястье - и вот уже это не просто таинственный порошок, а чья-то вполне реальная смерть.
        - А в чем же неправ? - спросил Тис.
        - Неправ он в том, что не надев на себя шкуру опасного зверя, не узнаешь наверняка, как его сразить, - вздохнул Гантанас. - Другой вопрос, что пройти по тонкой линии между тьмой и светом еще сложнее. Знаешь почему? Потому что ее нет. Это ты готов принять?
        - Конечно, - согласился Тис и тут же добавил. - Но как-то это… странно.
        - Ничего странного, - понизил голос Гантанас. - Затем ты должен согласиться с тем, что светлой магии вообще не существует. Да-да. Не удивляйся. Заклинание, которое позволяет Орианту помочь проклюнуться слабому зерну на его огороде, точно так же способно вырастить страшную опухоль в животе у твоего ненавистного врага да и у любого другого человека.
        - Ой, - прошептал Тис.
        - Таким образом может оказаться, - Гантанас тоже перешел на шепот, - что прекрасное заклинание Орианта будет включено в одну из темных книг злобных колдунов в качестве одного из самых страшных и самых действенных заклинаний темных магов. Что это значит?
        - Все… зависит… - пробормотал Тис.
        - Точно так, - кивнул Гантанас. - Все зависит от целеполагания. Но что еще можно извлечь из этого немыслимого казуса? Давай, не томи меня. Найди лазейку. Что проистекает из того, что заклинание Орианта, которое, кстати, уже в следующем году он будет преподносить вам как один из образцов положительной магии, является одновременно одним из самых зловещий заклинаний зла?
        - То, что в обычных колдовских книгах полно ужасных заклинаний черных колдунов, которые такими не выглядят? - не слишком уверенно предположил Тис.
        - Вот! - умехнулся Гантанас, развернулся и направился в трапезную, напевая при этом одно и то же слово «Целеполагание» с самым довольным видом.
        Так что как раз теперь Тис уселся за стол в читальном зале и, приготовив сшитую из листов бумаги тетрадь, начал листать огромный сборник заклинаний, в котором они были только перечислены и охарактеризованы парой строк, объясняющих, к какому типу это заклинание относится, какую силу использует, на каких принципах строится и какую цель предполагает. Оказавшиеся странным образом тут же Гаота, Дина и Йора оторвались от толстенного фолианта по устному начальному колдовству и с интересом уставились на Тиса, чтобы через минуту облепить его со всех сторон.
        - Это что за книга? - поинтересовалась Гаота.
        - Почему я ее раньше не видела? - удивилась Йора.
        - Почему ты не в кузнице? - прищурилась Дина.
        - Потому что есть дела и важнее, чем кузница, - ответил Дине Тис. - Хотя бы в данный момент. Тем более, что в кузнице я с утра уже был. И даже оставил там свой меч. Заберу его к обеду. А книгу эту вы раньше не видели потому, что ее никто не брал. Хотя еще Гран о ней упоминал. Это общий перечень известных заклинаний.
        - А, - разочарованно протянула Дина. - Это даже я помню. Но еще тот же Гран сказал, что толку от этой книги не будет, потому что в ней имеется лишь обзор заклинаний, но ни одно из них не приведено.
        - Я бы не стала теперь так уж полагаться на суждения Грана, - заметила Гаота. - Особенно после того, как он сбежал.
        - Подождите! - оживилась Йора и покосилась на Скриба, который как всегда пребывал в полудреме за большим столом, стоявшим точно посредине между двух запретных дверей, на каждой из которой красовался здоровенный замок. - Так что же мы тратим время? Мы так еще полгода будем листать колдовские трактаты, когда есть вот эта замечательная книга. Как тут сгруппированы заклинания?
        - По основному предназначению, - пожал плечами Тис. - Вот, к примеру, заклинания, связанные с целительством, все на букву «Б». То есть, отмечены словом «Болезни».
        - Странный выбор, - фыркнула Дина. - А заклинания о насылании болезней тоже есть в этом разделе? Почему составители не объединили эти заклинания на букву «И» - «Исцеление»?
        - Потому что я не составитель и ответить тебе не могу, - хмыкнул Тис. - Хотя, вроде бы всякое заклинание может служить как и одной цели, так и… обратной.
        - Я бы это обдумала, - прошептала Гаота.
        - То есть, - прищурилась Йора. - Ты хочешь сказать, что если есть заклинание для поиска… ну, скажем так, пропавшей вещи, то с его помощью можно ту же самую вещь запрятать так, что ее вовсе никто и никогда не найдет?
        - Не знаю, - пожал плечами Тис и открыл книгу в самом конце. - Вот тут есть перечень. И со словом «Поиск» - полно заклинаний. Кстати! Тут есть еще и заклинания со словом - «Необратимость». Наверное, это значит, что совершенное с их помощью колдовство нельзя исправить. Не удивлюсь, если одно и тоже заклинание находится одновременно в разных разделах. Видите? Они пронумерованы. Значит, если заклинание одновременно и там, и там - то оно именно то, что совершается раз и навсегда. Осталось только найти его в тех фолиантах, где оно изложено в подробностях. Но, как я вижу, ни у одного из заклинаний нет пометки, в каких книгах его искать.
        - А вот это что? - спросила Гаота, ткнув пальцем в чуть смазанное слово недалеко от «Необратимости».
        - Неотвратимость, - прочитала Йора. - Что такое «неотвратимость»?
        - Это что-то такое, что нельзя отвратить, - объяснила Дина. - Зачем нам «неотвратимость». Ты что, замуж уже собираешься, к примеру? Как по мне, неотвратимость важно только в свадебных делах. Нам же «Поиск» нужен.
        - Дина! - вытаращила глаза Гаота. - Ну, мы же договаривались!
        - И что? - удивилась Дина. - Разве у нас есть тайны от Тиса?
        - Это не тайны, - замотала головой Гаота. - Это просто желание не беспокоить друзей по пустякам. Пока мы сами не разберемся. Ты же не кричишь на весь двор, когда у тебя схватывает живот? Не бежишь к Тису и Джору? А почему? У нас же нет тайн от них!
        - Это другое, - покраснела Дина. - Ладно. Тис. Ты не мог бы одолжить нам эту книгу на несколько минут?
        - Тут несколькими минутами не обойдешься, - пробормотала Йора. - Вы посмотрите лучше сюда!
        Тис вытянул шею и увидел, что палец Йоры по-прежнему направлен на «Неотвратимость».
        - Здесь было три заклинания, три строчки, - прошептала Йора. - Они выскоблены!
        - Ну и что? - пожала плечами Дина. - Вон. Видишь слово «Последовательность». Под ним тоже пустое место. И не только ничего не написано, но даже и не выскоблено.
        - Разреши? - спросила у Тиса Гаота и, развернув книгу, быстро нашла страницу со словом «Последовательность». Под этим словом ничего не было кроме небольшого абзаца, в котором красовался следующий текст - «Сочетание привычных или малоизвестных заклинаний в той или иной последовательности или исполнение их в том или ином порядке, в том числе одновременно, могут иметь самые непредсказуемые последствия, включая совершенно отличные от последствий, изученных для каждого из используемых заклинаний в отдельности, и являются опасными и могут быть доступны лишь для магов высшего уровня, способных управляться с тонкими материями и неявными силами напрямую. Осязать их и проницать их».
        - С ума сойти, - прошептала Гаота. - А мы копаемся во всякой ерунде!
        - Все равно нам еще далековато до высшего уровня, - отметила Дина.
        - А ну-ка! - прошипела Йора и начала листать тяжелые страницы, разыскивая страницу со словом «Неотвратимость». - Вот! Здесь все не так!
        Тис пригляделся к странице. Под словом «Неотвратимость» было место тоже примерно для небольшого абзаца - строк на четыре, но в отличие от комментария к слову «Последовательность» оно было тщательно выскоблено до первоосновы пергамента, как и на последних страницах.
        - А если бы эта книга была на бумаге? - спросила Дина.
        - Тогда они бы проскоблили ее насквозь, - предположила Йора.
        - Или замазали бы чернилами, - заметила Гаота и перешла на шепот. - А ну-ка, прикройте меня от Скриба.
        Дина и Йора чуть сдвинулись, прижавшись друг к другу, а Гаота приподняла тяжелую книгу над столом, прищурилась, вглядываясь в выскобленное место в падающих в окно лучах зимнего солнца, после чего вытащила из кармана тряпицу, развернула ее, извлекла из свертка кусочек графита и быстро натерла им палец. Не прошло и пары секунд, как выскобленный участок стал становиться серым, выделяя более темным цветом следы от вдавленных некогда в него букв.
        - Потрясающе, - прошептала Йора. - Но теперь все смогут это прочесть!
        - Думаю, что если бы не Тис, эта книжица так и пылилась бы на полках, - заметила Гаота. - Не могу разобрать, что здесь написано? Это что? Староарданский? Вся книга написана на одном языке, а эти строчки на другом?
        - Не просто староарданский, - пробормотал Тис. - Посмотри, из слов исключены гласные. Первый раз такое вижу.
        - Ты можешь это прочитать? - спросила Гаота.
        - Кажется да, - Тис прищурился. - Это просто перечень. Здесь указаны три заклинания и написаны еще несколько слов на нижней строке. Сейчас… «Первое. Смертельная клятва. Второе. Костяная мельница. Третье. Назначенная смерть», - Тис поднял глаза, взглянул на побледневших подруг. - И чуть ниже - «Прочие заклинания неотвратимости могут быть упомянуты лишь в помещениях, защищенных охранными заклинаниями, и для глаз и ушей, подготовленных к этому». Что это?
        - Кажется, - Йора прокашлялась, - самая настоящая черная магия.
        - Я слышала только о костяной мельнице, - прошептала Гаота. - От отца. Но я никогда не думала, что это заклинание. Я думала, что это болезнь. Он называл это болезнью. Говорил, что иногда попадаются больные, которые страдают от костяной мельницы. Их кости начинают разрастаться в разные стороны, покрываться шипами, причиняя им невыносимую боль. Их нельзя излечить. Все эти больные неминуемо гибнут. Хотя их болезнь и не заразна. Но узнать ее причину - невозможно.
        - Вот она, причина! - прошипела Дина. - Причина изучать темную магию! Чтобы излечивать вот такие напасти!
        - Олла, - прошептала Йора. - А что если ее убили вот такой назначенной смертью?
        - И как мы это узнаем? - спросила Дина.
        - Узнаем, - твердо сказала Гаота и посмотрела на Тиса. - Дашь нам эту книгу?
        - Конечно, - пожал он плечами. - Мне кажется, что на первый раз я и так узнал слишком много. Даже записывать ничего не буду. Полагаюсь на вас.
        - Тис! - раздался возглас от входа и в библиотеке появился Джор с двумя деревянными лопатами. - Ой, простите мастер Скриб. Привет еще раз Дина, Йора и Гаота. Тис, мне нужна твоя помощь. Я тут попался Брайдему, он дал мне две лопаты и предложил, чтобы я позвал своего близкого друга и сделал вместе с ним одно полезное дело. Я хотел было снарядить на это полезное дело Джая с Фличем, но не придумал, как бы их обмануть. Поэтому пришел к тебе.
        - Не нужно никого обманывать, - встал из-за стола Тис. - Или я не твой самый близкий друг?

* * *
        Брайдем попросил их расчистить могилу Оллы. Сама дорожка, по которой вновь начала устраивать пробежки Пайсина, была не только расчищена, но и утоптана на ширину не менее десяти шагов, причем не только до обиталища Орианта, которое старик все-таки законопатил до весны, но и вдоль Снежной пропасти, а вот могилы, да и сами кедры чуть ли не на высоту человеческого роста были завалены снегом. К счастью, могила Оллы, как и могила Спрая, находилась с самого края леса, да и Снежная пропасть все еще не была засыпана снегом, так что Тис и Джор управились за полчаса. Выбрали место, где только что посаженные деревца полностью скрывались в сугробе, и стали пробивать поход в снежной стене, отбрасывая добытое к пропасти, пока под снегом не появилась свежая земля, что было верной приметой, потому что в отличие от могилы Оллы могила Спрая успела порасти травой. Конечно, пришлось повозиться, чтобы не повредить деревце, но вскоре им удалось выскоблить небольшую комнату в снегу размером пять на пять шагов. Джор даже предположил, что если набрать валежника, да перекрыть это пространство сверху, то в таком убежище
можно укрыться и от мороза. Только костер придется развести.
        - Деревце сгорит, - хмуро заметил Тис, сбивая снег с плеч и коленей. - И земля раскиснет.
        - Ну не здесь же, - обиженно поджал губы Джор, но тут же оживился. - Кстати, у нас завтра колдовство с новым наставником. И никто еще не знает, кто он.
        - Кто бы ни был, - вздохнул Тис.
        - Интересно, для чего это было нужно? - спросил Джор, очищая одну лопату другой. - И почему Ориант не делает надписи на могилах?
        - Потому что известны имена только двух погребенных, - объяснил Тис. - А нужно это было вот для чего. Точнее, для кого…
        По дорожке в их сторону шла Кайла. Она была одета в то же, в чем впервые появилась в крепости. Разве только в этот раз она ежилась, хотя мороза никакого не было. Впервые Тис увидел ее вблизи и удивился странному сочетанию полного отсутствия красоты или очарования в ее немолодом, но еще и далеко не старом лице, и одновременному ощущению его совершенства. У нее был высокий, едва приметно расчерченный морщинами лоб, прямой нос, сухие скулы, тонкие губы. Обычные глаза, обычные подбородок, обычные - черные с проседью короткие волосы, которые стали различимы, потому что, подойдя к мальчишкам, она сбросила с головы капюшон куртки.
        - Мы пойдем, - пробурчал Джор, но она чуть заметно повела подбородком и сказала:
        - Останьтесь.
        Сухо и коротко, но и Тис, и Джор замерли, как будто их приморозили к ледяной, чуть пересыпанной песком, дорожке.
        Кайла повернулась к ним спиной, сделала несколько шагов, подошла к могиле и вытянула перед собой руки ладонями вниз, после чего подняла голову вверх и как будто начала что-то шептать. Возможно, она просто безмолвно шевелила губами, лица ее Тис не видел, но ему казалось, что стоять вот так молча было невозможно, нужно было непременно или говорить что-то, или упасть на колени и плакать, биться головой о мерзлую землю.
        Это продолжало не меньше минуты, после чего Тис заметил, что земля на могиле почернела, да и сама могила как будто осела не менее чем на ладонь. Кайла опустила руки, и Тис заметил на ее ладонях кровь, а вслед за тем понял, что она обмякла. Ссутулилась. Свесила голову на грудь. Шагнул вперед, но Джор оказался ловчее. Он подскочил к Кайле, подхватил ее под руку, вывел из снежного коридора. Тис задрожал. Точно так же, как и на лице Оллы, на лице Кайлы выступила кровь. На носу, в уголках рта, в уголках глаз, из ушей. Полупрозрачными розовыми каплями пополам с потом на лбу и на висках.
        - Подайте мне снег, - глухо произнесла она, не открывая глаз.
        - Вот, - подхватил снежный пух, накопившейся на корке наста, Тис, и она протянула руки, поймала эту снежность на ладони, согнулась, дрожа всем телом, и стала умываться, роняя снежные кровавые хлопья под ноги.
        - Неотвратимость? - спросил Тис. - Назначенная смерть?
        - Да. Или что-то хуже.
        Она ответила сухо и почти безразлично. Потом открыла глаза, которые оказались наполненными не кровью, а слезами, и добавила.
        - Единственный ребенок. Лучшая. Больше никого. Никого не осталось. Хотя… Ладно. Вам не нужно знать.
        Она вытерла слезы, окинула взглядом Тиса и Джора. Кивнула, как будто ее о чем-то спрашивали. И сказала, прежде чем уйти по ледяной дорожке прочь:
        - Никому. Засыпьте кровь снегом. Спасибо.

* * *
        На первый урок с новым наставником весь первый поток собрался вновь в класс Грана. В коридоре появился Слат в сопровождении старика Тида, который, как обычно, горбился, шаркал валенцами и то и дело сморкался в большой пожелтевший платок. Тид хмуро окинул взглядом детей, почему-то кивнул Сионе и ушел вслед за Слатом, когда тот открыл дверь.
        - Вот! - показала на ведро, стоявшее у двери, Сиона. - Чистая вода. Возьмите тряпицы и протрите свои столы. Пылью покрылись, никто не заходил сюда уже несколько дней. И садитесь на места. Наставник может задержаться. Минут на пять.
        - А кто он? - спросила Йока, которая вместе с Мисартой протерла свой стол и принялась за стол наставника.
        - Не знаю, - пожала плечами Сиона. - Гантанас сказал, что наставник будет иногда задерживаться, что он все делает медленно, но он лучший из возможных. И из невозможных он тоже лучший.
        - Может, все же Кайла? - хмыкнул Джай. - Сидит в трапезной, ничего не ест, рассматривает всех. Чем не наставник?
        - Не знаю, - повторила Сиона, забрала тряпицы и ушла вместе с ведром. Вернулась она через минуту. Вслед за ней в класс вошел старик Тид.
        - Вы здесь уже были! - засмеялся, щелкая пальцами, Джай. - Запамятовали, наверное. У нас сейчас занятие будет. Мы наставника ждем.
        Тид кивнул и зашаркал к столу, после чего извлек откуда-то из-под овчинной жилетки короткую дудочку, вырезанную из тростника и, подняв ее перед собой, показал всем.
        - Это дудочка, - сказал он.
        - Ну? - фыркнул Флич.
        - Вот, - снова кивнул Тид и, разжав пальцы, убрал руку.
        Дудочка осталась висеть в воздухе. Класс замер.
        - Я у вас уже третий наставник, кажется, - проскрипел Тид, и Тис вспомнил, как он стоял против этого старика с обнаженным мечом. - Надеюсь, что не последний. Но каждый наставник обречен повторять одно и то же. Иначе говоря, начинать с начала. Видите дудочку?
        Класс молчал.
        - Это не магия, - покачал головой Тид. - Это мошенничество. Или фокусы, если вы веселите публику на рыночной площади. Вот.
        Старик прикоснулся к дудочке, и она стала раскачиваться на невидимой нити.
        - Паутина серебристого паучка, - объяснил Тид. - Редкость, найти ее можно не в каждом лесу, да и только рано утром, когда капли росы выдают ее. Какие уж теперь капли росы, но у меня был запас. Я пришел сюда пораньше, попросил, чтобы Слат открыл комнату и подвесил эту паутинку. А потом попросил Слата закрыть класс и не отдавать мне пока ключ. У вас должно было создаться впечатление, что в классе никого не было. А дальше надо было лишь запомнить, где висит конец паутинки, нанести на него капельку смолы и потренироваться. Фокусы требуют серьезной подготовки. Если кто-то думает, что магия - это серьезно, а фокусы - это баловство - это серьезное заблуждение. Нет. Фокусник трудится не меньше мага. Иногда и больше. И всегда беспокоится, что кто-то раскроет его тайны. Проведет вот так рукой, и все.
        Тид провел рукой над дудочкой, перехватил паутинку и рывком оборвал ее, положив дудочку на стол. Класс молчал.
        - Теперь о настоящей магии, - продолжил Тид и, медленно окинув класс взглядом, снова поднял дудочку со стола и подвесил ее там же, где она и была минутой ранее. Класс чуть слышно загудел.
        - Только это не она, - заметил Тид. - И это тоже все еще не магия, хотя она уже близко. Кто не видит дудочку?
        - Я, - подняла руку Дина.
        - Я, - буркнул Джай.
        - Я, - сухо сказал Олк.
        - Что-то я не пойму, - прошептала Гаота, обернувшись к Тису. - Меня как будто заставляют ее увидеть, но ведь ее нет?
        - Я и вижу ее, и понимаю, что ее нет, - ответил шепотом Тис.
        - Тихо, - повысил голос Тид. - Прошу соблюдать тишину. Дудочки нет.
        Он хлопнул в ладоши, и класс восторженно выдохнул.
        - Это было внушение, - объяснил Тид. - Дудочка так и лежала на столе. Я поднимал пустую руку, но внушил вам, что у меня в руке дудочка. И то, что я подвесил ее. Это было сложное внушение, обычно оно дополняется словами, но это не совсем магия. Если уж точно, совсем не магия. Скорее это целительство, воздействие на сознание, на то, что у вас в голове.
        Старик постучал себя кривым пальцем по лбу.
        - И некоторые из вас не подвержены такому внушению. Они дудочку не увидели.
        Тис посмотрел на Джая. Тот самодовольно посмеивался.
        - Бич, - повернулся к плечистому мальчишке Тид. - Я слышал, что ты успешно создавал иллюзии, в том числе сложные. Подвесь воображаемую дудочку над столом.
        Бич хмыкнул, пожал плечами, и в тот же миг над столом вновь появилась дудочка. Старик кивнул, показал всем дудочку, которая осталась лежать на столе, затем помахал пальцами, демонстрируя, что ухватить дудочку от Бича нет никакой возможности.
        - Это уже магия, - сказал Тид. - К тому же, довольно высокого уровня. Хотя множество магов использует и внушение в том числе. Но это не внушение. Это так называемый морок. То, на чем останавливается большинство начинающих магов. Картинка. Изображение того, что хочет показать вам маг без помощи внушения. То, что для большинства магов представляет предел их… нет, не возможностей, предел их усердия. Потому что всякое умение можно развивать выше и выше. К примеру, придать мороку твердость.
        Тид поднял со стола вторую дудочку и постучал ей по той дудочке, которую подвесил Бич. Раздался довольно громкий стук.
        - Это не я, - удивился Бич.
        - Это я, - сказал Тид. - Я придал твоему мороку твердость. А мог бы придать еще и размер.
        Тид кивнул и дудочка увеличилась в два раза.
        - И количество, - продолжил Тид, и дудочек стало не меньше десятка.
        Класс почти не дышал.
        - Я даже мог бы взять любую из этих дудочек и сыграть на ней, если бы умел, - позволил себе усмехнуться старик, - но это не отменяло бы главного. Все это не более чем морок, пусть и высшего уровня.
        Тид снова кивнул, и дудочки посыпались со стуком на стол, исчезая после первого прикосновения о столешницу.
        - Большинство магов… - начал говорить Тид, запнулся, вздохнул и добавил, - но не вы. Я надеюсь, что не вы, поскольку вы здесь. Большинство магов на этом останавливается. И им этого достаточно. Добавить к этому некоторые целительские заклинания, которые в большинстве своем тоже подобны внушению и не излечивают больного, а заставляют его излечиваться, и вот вам довольно уважаемый маг, а не какой-нибудь фокусник или бродяга-обманщик. Достаточно, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь.
        - А разве можно еще что-нибудь сделать с дудочкой? - хохотнул Джай.
        - Можно, - кивнул Тид. - Ею, к примеру, можно убить. Тысячью способов. И убийство с помощью звуков, которые она издает, будет лишь в середине этого перечня. Но мы ведь сейчас говорим о самых началах? Не правда ли? Мы говорим о том, что такое магия. Не по существу, не вскрывая ее плоть, а в самом обычном смысле. Что это такое с точки зрения обычного человека.
        - И что же это? - прошептала Сиона.
        - Сейчас, - ответил Тид. - Все должно идти своим чередом. Не торопите меня. Нельзя съесть яблоко, не надкусывая кожуры. Всему свое время. К примеру, после того, как вы научитесь делать иллюзии, придет время упражняться с иллюзиями. Заставлять их двигаться. Но мы сейчас не будем углубляться в эту тему. Если захотите, вам покажет движущиеся иллюзии Бич. Он умеет их делать, я знаю. Мы сделаем следующий шаг в нашем рассказе. Напомню, я говорю лишь о самых началах магии, о ее окраине, о ее основе, о ее азбуке. Следующим шагом начинающего мага, который хочет стать мастером, будет работа с предметами.
        - С предметами силы? - робко поинтересовалась Феола.
        - Нет, - поморщился Тид. - Все эти ответвления и закоулки - это конечно важно, как важны рисунки на песке, и в них случается достаточно магии, и их мы будем изучать, но это уже не основы. Основы - это то, на чем построено все остальное. Любые предметы. К примеру, та же дудочка.
        Старик посмотрел на нее, и она внезапно стало подниматься над столом, пока не замерла на том же уровне, где недавно была подвешена.
        - Сразу хочу отметить, - сказал Тид, - что хороший ведун со способностью к внушению мог бы провести этот урок и повторить все, что делаю я. Но это была бы лишь красивая картинка. То, что видите, происходит на самом деле. Если есть сомнения, спрашивайте Джая, Олка и Дину, у них чуть более зоркий взгляд, чем у прочих. Должен отметить, что работа с предметами требует серьезных усилий. Маг должен тренировать свою силу так же, как и воин. Чтобы не обливаться потом, когда ему нужно поднять вот такую дудочку.
        Тид снова окинул взглядом класс и добавил:
        - Или чтобы легко поднять что-нибудь потяжелее.
        Он кивнул и тяжеленный стол наставника вслед за дудочкой поднялся не меньше чем на локоть, чтобы потом так же плавно опуститься на место.
        Класс вовсе онемел.
        - Для настоящего мага почти нет препятствий, - проскрипел Тид, на лбу у которого не выступило ни капли пота. - Так вы можете заставить звучать дудочку, даже если не умеете на ней играть.
        Старик кивнул, и дудочка заиграла какую-то нежную мелодию.
        - Вы можете завязать узлом то, что нельзя согнуть, - добавил Тид, и дудочка вдруг оборвала звукоизвлечение, стала изгибаться и завязываться узлом.
        - Вы можете превратить один предмет в другой, - сказал Тид потрясенному классу, и завязанная узлом дудочка вдруг стала небольшой змейкой, что тут же зашипела, свиваясь кольцами над столом.
        - И этот другой предмет будет обладать всеми свойствами настоящего предмета, - позволил себе улыбнуться старик. - Даже убить ядом древесной гадюки. Точно до того момента, когда он вновь вернется к образу дудочки. Или к тому предмету, с которым вы работали.
        Тис оглянулся. Все его соученики, лица которых он видел, сидели с открытыми ртами.
        - Наконец, - старик помолчал, - вы сможете создавать предметы из ничего.
        Он щелкнул пальцами и подвесил над столом еще одну дудку. После чего взял ее и кинул Гайру, что сидел за первым столом.
        - Передай по рядам. В нее можно даже дуть.
        - А золото? - спросил Джай. - Золото можно сделать?
        - Не труднее, чем медь, - ответил старик. - Но это чревато. Несмотря на то, что таким умением обладают единицы, за ними наблюдают тысячи. Именно из этого происходит ненависть и недоверие к колдунам, поскольку самый сильный из них не может создать золото или что-то в этом роде надолго. Пройдет несколько минут, в лучшем случае - час, в исключительных случаях - день, и сотворенное магом исчезнет. Знаете почему?
        - Потому что маги - не боги? - неожиданно сказал Флич.
        - В том числе, - кивнул Тид. - Хотя, это не подвластно и богам, сказал бы я, не зная о том, что боги тоже бывают разные. Как и разными бывают обстоятельства.
        - А создавать живое? - спросила Йора. - Кто может создавать живое?
        - Из ничего? - переспросил Тид. - Возможно, только сам творец. Но это так же далеко от богов, как боги далеки от нас.
        - Сколько продержится эта дудка? - спросил Джай, передавая созданную стариком дудку Мисарте.
        - Вот эту, - Тид показал дудку, которую принес с собой, - Синай купил мне на рынке в Тэре. Я думал поучиться играть на старости лет. Ну, просто дуя в нее и зажимая пальцами отверстия. Пока получается не очень. Вот эта, - он принял созданную дудку из рук Йоки, - я создал у вас на глазах. Я оставлю обе их здесь на столе. И вы будете смотреть за ними. Когда придет час развеяться моему заклинанию, оно начнет истаивать. То есть, начнет истаивать дудка, истаивать словно снег под лучами весеннего солнца. Как истаивает человек, оставив за плечами долгую жизнь. Хотя иногда такие предметы просто исчезают. Я ведь не просто так показал вам все это. И наставник Гран мог многое из того, что умею я. И даже наставник Юайс - тоже далеко не так прост, как вам могло показаться. Но дело в конце концов не в наставниках, а в вас. Наставники подобны ювелирам. Они могут создавать прекрасное из обыденного, но они никогда не вырежут золотую брошку из дорожного камешка. И настоящая магия заключает в том, что каждый из вас может сделать чем-то значительным самого себя. Хотя бы для того, чтобы наставник не терял времени зря.
        - Это трудно, наверное, - подала голос Йока.
        - Очень, - кивнул Тид. - Но возможно. Запомните, если вы хотите стать магами, вы должны идти по выбранной дорожке, никуда не сворачивая, чего бы вам это ни стоило. Подниматься по бесконечной лестнице - ступень за ступенью - чего бы вам это ни стоило. Преодолевать преграду за преградой, чего бы вам это ни стоило. Но не рассчитывать на то, что можно побежать по этой лестнице, перепрыгивая через ступени. Нельзя пропускать ни одной. Кости не могут нарастать после того, как вы покроетесь кожей. Все должно идти своим чередом, и тогда никто не сможет остановить вас. А если кто-то и остановит, то это будет значить лишь одно - или он не человек, или он был более последователен, чем вы. Поэтому затвердите это наизусть. Последовательность и неотвратимость. Последовательность и неотвратимость. Последовательность и неотвратимость.
        Глава тринадцатая
        Смятение и упорство
        Гаоту, кажется, разрывало на части после урока Тида, но день оказался чересчур насыщенным, вдобавок Пайсина после обеда устроила большое занятие, на котором она вместе с Фригрой принялась проверять учеников первого потока, насколько они за полтора года учебы успели освоить азы фехтования, и неожиданное испытание слегка приглушило утренние переживания и даже полное смятение по поводу могущества вроде бы потешного деда, которое воцарилось среди большинства учеников. Занятие проходило не в большом зале, а в фехтовальном классе на четвертом ярусе южной башни. В том самом, в котором Тис ежевечерне встречался с Джором и неугомонной троицей. Мальчишки резво уложили вдоль одной из стен тростниковые маты, на которых расселись ученики, а на освободившееся пространство наставницы, к которым с явной симпатией ученики причислили и смуглую охранницу Фригру, стали поочередно вызывать учеников и проводить с ними что-то вроде учебных схваток. Понятно, что никакой задачи покалечить соперника или вышибить ему глаз никто из наставниц перед испытуемыми не ставил, но стучали деревянные мечи по-настоящему, хотя
проволочные корзины на голову надевали все без исключения. Кроме наставниц, конечно. Они обходились масками.
        - Красиво, - восхищенно пробормотала Йора. - Фригра - черненькая, а Пайсина - беленькая.
        - Какая разница? - с досадой прошептала Дина. - Почему не предупредили? Я бы хоть повторила основные упражнения по тэрскому фехтованию. Забыла же все уже!
        - А смысл? - пожала плечами Йора. - Это же свободное фехтование. Просто нападай на наставницу и не теряй стойку. Или отражай ее атаки. Главное - помни, что если зацепишь ее, получишь сдачи. А если не зацепишь, то плохую отметку. Безвыходная ситуация.
        - Никому что-то пока зацепить ни Фригру, ни Пайсину не удалось, - пробормотала Дина. - А что это они за ожерелье надевают на шею испытуемым? Чтобы корзина плечи не натирала?
        - Да ладно, - поморщилась Йора. - Никогда не натирала, а теперь вдруг стала натирать?
        - Кстати! - прошептала Дина. - Как-то мы раньше без этих корзин обходились? Только и надевали их на зачеты в конце года. И то лишь потому, что друг против друга сражались. На занятиях как-то обходились тряпичными куклами на концах деревянных мечей. Или войлоком. Зачем нужны корзины? Неужто наставница может покалечить ученика?
        - Наверное, чтобы мы привыкали, - предположила Йора. - Мало ли кто нас еще проверить захочет? А может, потому что потом будем сражаться друг с другом. Я бы тоже маской обошлась.
        - Ага, - кивнула Дина. - Забыла как Мил едва ухо не снес деревяшкой Броку?
        - Не забыла, - показала подруге язык Йора. - А ожерелье, наверное, из кладовой Скриба. Видишь, оно замотано тряпицами? Наверное, жуткий секрет, из каких камней оно собрано.
        - Или Скриб побоялся, что его поцарапают, - предположила Дина.
        - Рано нам еще знать, что это за ожерелье, - сказала Гаота, которая старалась не упустить ни единого движения ни наставниц, ни соучеников. - А надевают его на шею испытуемым, наверное, для того, чтобы никто из них не колдовал. Чтобы схватки шли по-честному. Посмотри, Пайсина каждому что-то говорит. Вот дойдет до нас очередь, и нам скажут.
        - Точно? - усомнилась Дина. - А если это по просьбе Кайлы?
        Все последние дни в Стеблях среди учеников только и говорили, что про Кайлу. Рассказывали, что она ходила к могиле Оллы, которую расчистили Джор и Тис, и пыталась оживить дочь. Только ничего у нее не вышло, разве только мерзлую землю сумела растопить, потому и могила слегка просела. Дина даже пристала к Джору с расспросами, на что тот только выпучил глаза и замахал на Дину руками - мол бред, выдумки и несусветица. Тем не менее, каждый из учеников ждал, когда же дознавательница с пронзительным взглядом займется именно им, но если она и проводила с кем-то беседы, то только с наставниками, на учеников она пока что только смотрела. Правда, таким взглядом, что мороз по коже продирал каждого.
        - Странно, - задумалась Гаота. - Вы слышали, что вчера сказал всем Юайс? Пока не будет раскрыто убийство Оллы, с мечами по крепости не разгуливать. Только в том случае, если мы идем на занятия.
        - Ну и что? - не поняла Йора. - Нам это и надо.
        - Ты подумай, - посмотрела на нее Гаота. - Они ведь явно опасаются, что мы поубиваем друг друга. Но сказали об этом только сейчас. Следовательно, это пожелание Кайлы. И ее можно понять. Мало ли, убийца же неизвестен, все боятся друг друга. Чуть что - могут повытаскивать мечи из ножен. Разбирайся потом.
        - И что тут странного? - нахмурилась Йора.
        - Ну как же? - понизила голос Гаота. - Одновременно с этим они устраивают нам смотрины. Зачем?
        - И делают нас безоружными, - задумалась Дина. - Относятся к нам, как к неразумным детям!
        - Угу, - надула губы Йора, - и в то же время выискивают среди нас убийцу.
        - Мы не будем безоружными, - твердо сказала Гаота. - Вот уж нет. Придумаем что-нибудь.
        - Хватит отвлекаться! - окликнула подруг Пайсина. - Смотреть, как выполняет упражнения ваш ровесник, не менее важно, чем прислушиваться к наставнику. Хотя бы потому, что со стороны все ошибки куда как виднее. Давай теперь ты, Гаота. Покажи, чему ты успела научиться за полтора года.
        - Меньше, - подала голос Дина. - Она нагоняла. Она же здесь с конца осени. А Тис так вообще меньше года в Стеблях. Он зимой пришел.
        - Я помню, - улыбнулась Пайсина, снимая корзину и ожерелье со взмокшего Брока и подавая атрибуты Гаоте. - Мы вместе начинали. Только отнесись к деревянной палке в своей руке со всей серьезностью.
        Да, серьезности Гаоте отчего-то всякий раз не хватало, когда на занятиях по фехтованию она получала в руки палку, пусть даже тот же Юайс или Пайсина неизменно подбирали палку схожую по тяжести с настоящим мечом. Всякий раз Гаота закатывалась от хохота. Но теперь ей было не до смеха. Приняв на плечи довольно тяжелое ожерелье, она тут же поняла его природу. Оно не просто не давало возможности применять колдовство против соперника или оборачивать магию на собственную пользу, одаривая себя той же бодростью или быстротой, оно как будто вообще лишало возможности колдовать. То есть, лишало легкости, которой, как говорил Гантанас, магические способности жаловали всякого колдуна, даже если ему всего лишь нужно было дойти от собственного дома до лавки. И для чего нужна корзина - которая двумя выемками опиралась на плечи, а проволочной чашечкой внутри на макушку, Гаота сообразила тоже только теперь. Но сообразила только потому, что провела уже немало занятий вместе с Тисом. Эта корзина не только защищала голову от случайных ударов. Она заставляла ученика держать стойку. Не позволяла ему наклоняться в ту или
иную сторону. Как бы он ни двигался, как бы ни переставлял ноги - его голова вместе с позвоночником именно благодаря корзине оставалась устремлена макушкой в небо, а плечи продолжали оставаться параллельны полу фехтовального зала. Не самое приятное открытие, если тот же Тис всегда говорил, что при достижении подлинного мастерства - все эти условности вроде правильной стойки и строгих правил должны рассеиваться как дым. Но делать было нечего. Осталось только выполнить главное условие - расслабиться. Расслабиться полностью - начиная от мизинцев на ногах и заканчивая лицом, на котором не должно было случиться ни прикушенных губ, ни каких-либо зловещих гримас вроде тех, что к примеру неизменно корчили на фехтовании те же Мил или Йока. Впрочем, их было можно понять, они были ниже прочих ростом.
        Гаота взяла меч, перебросила его из руки в руку, но не стала вставать в привычную тэрскую стойку - выставив правую руку с мечом вперед и слегка присев на заднюю опорную ногу. Она чуть согнула обе ноги и подняла деревянный меч над головой, удерживая его обеими руками. Так начиналась третья фаза простого танца маола, которую Тис называл - «знакомство с противником». Соученики негромко загудели, поскольку это не было тем самым началом, которое продемонстрировали первые трое испытуемых, к тому же корзина Гаоте определенно мешала, но она не собиралась сдаваться, и, кажется, Фригра это почувствовала. Наставница тоже поменяла стойку. Она вынесла опорную ногу вперед, чуть присела, а меч отнесла наоборот назад, прикрыв его от соперницы своим телом, но Гаота не смотрела на меч. Она смотрела на плечи и на ноги. И когда Фригра начала подтягивать вторую ногу к первой, двигая ее по полуокружности, точно так же сдвинула и свою опорную ногу, но осталась на том же месте, разве что еще сильнее присела.
        - Эта схватка или игра в замри-отомри? - раздраженно хмыкнул Джай.
        - Посмотрим, когда ты окажешься на месте Гаоты, - ответила Пайсина. - И, кстати, испытывать тебя буду я сама.
        - Отлично, - проворчал Джай, чья уже довольно давняя схватка с Фригрой, причем не только на мечах, все еще стояла перед глазами у каждого, кто ее видел. Между прочим, в той схватке они уж точно обошлись и без корзин, и без масок. Не потому ли, что деревянные мечи в нижнем зале были затуплены и обклеены на концах войлоком?
        Гаота скосила взгляд на Тиса, увидела сквозь прутья корзины его едва приметный кивок и сделала половину шага назад. Ровно столько, сколько было нужно, чтобы Фригра вновь оказалась вне позиции для немедленной атаки. «Думай до схватки, - повторял подругам и Джору и как будто самому себе Тис на каждом занятии. - Когда схватка начнется, думать будет уже твое тело. И оно будет думать без твоего участия, хотя все твои ошибки, все твои раны окажутся именно твоими. Точно так же, как оно думает за тебя во время медленного танца, как бы ты ни старался продумывать каждое свое движение. Именно медленный танец ключ ко всему. То, что в быстром танце или в схватке можно скрыть в движении, в суете, в напоре, в медленном танце обнажается со всей беспощадностью. Всякий твой жест, если он неверен, будет лишать тебя равновесия, и никакая скорость тебе не поможет. Как говорил мой наставник Дилис, есть такие школы, в которых главное - падение. Воин такой школы как будто все время находится на грани потери равновесия, но никогда не теряет его. И его мнимое падение - это его воинский прием, его хитрость, его уловка. Но
при всей сложности этой школы и опасности ее адептов, они проигрывают воину, который в совершенстве овладел путем самого простого меча. Который идеально удерживает равновесие. Простота способна сложиться в любую сложность. А сложность далеко не всегда можно раздробить на приводящую к победе простоту». Тогда девчонки честно сказали Тису, что не вполне поняли, что он хотел им сказать, на что он признался, что и сам до конца не понимает слова старого наставника, но сейчас Гаоте казалось, что она почти проникла в эту мудрость.
        Фригра напала. Стремительно и мгновенно. Причем не с одним ударом, переходящим в защиту и сразу же в последующий удар, что считал классическим началом любой схватки тот же Юайс, а с серией ударов, которые были направлены и в голову, и в грудь Гаоты, и в ее руки. И Гаота медленно отступая под этим напором в какой-то момент вдруг поняла, что она успешно защищается! Она поняла это так, как будто смотрела на саму себя со стороны! Поняла как раз в тот момент, когда не сильный, но ощутимый удар все же приняло на себя ее плечо.
        - Пять секунд, - захихикал Джай. - Наша целительница и глава шайки безголовых продержалась целых пять секунд.
        - Сам ты безголовый, - прошипела Дина.
        - И нет у нас ни главы, ни шайки, - добавила Йора.
        - Точно так, - кивнула, снимая корзину и потирая плечо, Гаота. - Плохо?
        - Отлично, - удивленно заметила Фригра, стаскивая с лица маску. - Честно говоря, я не очень поняла, как тебе удалось отбить третий и седьмой удар, с остальными ты могла справиться, но даже тот, что ты пропустила, ты по сути сумела отбить. Сказался недостаток скорости, которая у тебя еще будет. Ты чуть опоздала, поэтому и заработала синяк. Била по клинку, который уже касался твоего плеча. Ты меня удивила, девочка. Ты пока еще мало прошла по пути мастера меча, но определенно идешь в нужную сторону.
        - Не она одна, - подала голос Дина.
        - И это мы тоже проверим, - сказала Пайсина, принимая маску из рук Фригры и кивая Джаю. - Прошу тебя. Покажи свое мастерство.
        - Спасибо, - прошептала Гаота, обращаясь к Тису, который улыбнулся и кивнул ей.
        - Ты молодец, - обняли ее с двух сторон сразу Йора и Дина. - Все было отлично! И мы тоже постараемся не уступить тебе.
        Схватка Пайсины с Джаем тоже не получилось слишком уж длинной. Джай с гримасой принял на плечи корзину и почти сразу напал на наставницу. У него тоже нашелся прием, который, как припоминала Гаота, не показывали ни Юайс, ни Домхан, ни Крайса. Нападая на Пайсину, Джай довольно ловко вращался вокруг себя, то и дело перехватывая меч, и в какой-то миг даже взял меч обратным хватом и почти задел Пайсину, во всяком случае поймал ее меч на противоходе и скользнул деревяшкой по деревяшке, но потом Пайсина вдруг не просто расставила ноги и приняла нижнюю стойку, а почти села на пол, отклонилась назад и все таки достала предплечье Джая, пропуская его выпад над самым лицом.
        - Вот это да! - выдохнула Дина. - Ну, Пайсина…
        - Вот демон, - скрипнул Джай зубами, роняя свой меч. - Так ведь можно и руку сломать!
        - Нет, - твердо сказала Фригра. - Так руку сломать нельзя. Отрубить кисть - можно. Если бить по ней, а не обозначать удар. Ты был довольно неплох. И держался в этот раз твердо, значит, кое-что усвоил. Могу только похвалить тебя. Сколько раз ты его достала, Пайсина? Четыре?
        - С запястьем, четыре, - кивнула Пайсина. - Два раза в правое плечо и один раз в левый бок на уровне нижнего ребра. Думаю, синяки у тебя будут, Джай. Хотя, можешь скрыть их и сказать, что я ошиблась.
        Джай промолчал, хотя и зло прищурился.
        - В остальном - ты меня тоже порадовал, - призналась Пайсина. - Правда, я не думала, что кто-то из моих учеников практикует мастерство храмовых воинов. Причем не хватает по верхам, а копает вглубь. Это редкое умение и трудная наука.
        - Никто и не ждет легкости, - процедил сквозь зубы Джай.
        - Научись сдерживать ярость, и в этом умении у тебя не будет равных, - заметила Фригра.
        - Что совершенно не исключает других не менее действенных умений, - засмеялась Пайсина. - А теперь - Джор.
        И Джор, и Йора, и Дина тоже поочередно удивили и Пайсину, и Фригру. Хотя перещеголяла Гаоту только Дина. Она вообще не пропустила бы ни одного удара, если бы не споткнулась, наступив на собственный шнурок, который развязался самым предательским образом. Всегда горячая и готовая спорить по любому пустяку Дина в схватке внезапно оказалась холодной, спокойной, удивительно быстрой и безошибочно точной.
        - Иногда лед можно представлять не только вокруг себя, но и внутри, - довольно прошептала Дина, получив похвалу и вернувшись к подругам. - А шнурок мог развязаться у каждого. Но со шнурками я тоже потренируюсь. Кто следующий?
        - Тис, - прошептала Гаота, не сводя взгляда с мальчишки.
        Тот уже стоял в корзине и с ожерельем на плечах. В отличие от всех, кого он учил, он встал в самую простую тэрскую начальную стойку рядового стражника. И когда Пайсина попробовала на него напасть, тоже стал делать именно то, что требовалось от молодого тэрского воина - отбил удар соперника, обозначил защиту, сделал шаг в сторону, развернулся и отбил второй удар соперника, тут же перейдя к нападению. Причем делал все эти движения Тис как-то не так. Наблюдателям казалось, что он двигался так, словно никакого соперника и не имелось. Поэтому не было ничего удивительного, что уже третий удар Пайсины попал Тису в грудь.
        - И все? - скривился Джай.
        - Вот демон, - замотал головой Джор. - Не повезло.
        - Везение тут не при чем, - удивленно сдернула с лица маску Пайсина. - А вот насчет демона я бы подумала… Задержись на минуту после занятия, парень. Кто следующий?
        - Я! - поднялась со своего места Мисарта.
        - Все в порядке? - спросил Джор, когда Тис вернулся на маты. - Почему ты выбрал этот танец?
        - Потому что Пайсина начинала обучение именно с него, - прошептал Тис. - Я должен был показать, что она учила меня не зря.
        - Что-то я не поняла, - надула губы Дина. - Так зря или не зря?
        - Смотри, - улыбнулся Тис и кивнул на вставшую в стойку Мисарту. - Кажется, мы увидим что-то интересное.
        Мисарта и в самом деле как будто решила отличиться. И хотя она была в корзине и с ожерельем на плечах, как и остальные, кроме деревянного меча взяла еще и пару деревянных планок, что повязала на левое предплечье вроде наручей. Да и стойку приняла странную - расставила в стороны сразу обе руки, обратившись в этакую степную мельницу, застывшую в ожидании ветра. И ветер в прикрытом маской лице Фригры последовал немедленно. Охранница приняла ту же самую стойку и карусель деревянных клинков завертелась почти мгновенно, оглашая класс стуком не только мечей друг о друга, но и стуком наручей Мисарты о клинок Фригры. И, что было самым удивительным, корзина на плечах Мисарты продолжала сидеть как влитая.
        - Мисканская школа, - прошептал Тис, напряженно всматриваясь в поединок. - И на очень достойном уровне. В реальности такой поединок невозможен, но в качестве тренировки он восхитителен.
        - Все! - громко сказала Фригра через секунд двадцать яростного мельтешения. - Спасибо, вот уж не думала, что вспомню самые основы того, с чего когда-то начинала и сама. Отлично. Четыре два. Устроит такой счет?
        - Так он такой и есть, - вздохнула Мисарта, снимая корзину. - На мне два запястья, плечо и живот. Вас я вскользь достала по бедру и по плечу. Но только вскользь. Легкое ранение. А ваши касания выбили бы меня из схватки немедленно.
        - Возможно, - кивнула, расплывшись в улыбке, Фригра. - Кстати, хочу заметить каждому, кто был очарован красотой мисканского фехтования. В реальности такого не бывает. Две или три секунды решают исход. И если в битве сойдутся два равных воина, одному из них все равно поможет или стрела или брошенный нож или что-то такое.
        - Но ведь это нечестно? - подал голос Флич.
        - Война это не про честь, - ответила Фригра. - Война про победу, про хитрость, про то, что искусные воины наперечет, и их нужно сберегать всеми средствами. Кто следующий?
        - Я, - хмыкнул, вставая, Флич. - Если, конечно, эта корзина налезет на мою башку.
        Гаота усмехнулась, не разжимая губ. Флич был лишь на год старше ее и подруг, но в последнее время он вдруг начал стремительно расти. И если раньше казалась, что его большая, чуть одутловатая голова была придана слишком тщедушному телу, то теперь это тело довольно быстро набирало рост и объем. Понятно, что до того же Брока по толщине или Джая по росту Фличу было далеко, но Бича он уже почти догнал. И, кажется, этот рост сопровождался и увеличением силы. Недаром Флич то и дело пропадал вместе с Джаем в большом зале, где часами упражнялся с мешками с песком.
        - Дай-ка я, - подошла к Фригре Пайсина, словно чувствовала в намерениях Флича какой-то подвох. И ее ожидания оказались безошибочными. Флич встал в самую обычную стойку, но вместо фехтования явно вознамерился заняться рубкой леса. Он наносил удары со всей силы, словно вовсе не беспокоился о том, что может пропустить удар и сам. Пайсина, которая могла сразить его сразу, словно почувствовала настрой мальчишки и стала отступать, принимая рубящие удары на свою палку по касательной, пока, наконец, не поняла что-то, и не подставила под очередной удар деревянный меч, ухватив его сразу двумя руками. Палка Флича сломалась и обломившийся кусок, отлетая, задел Пайсину по плечу.
        - Попал! Попал! - довольно заорал Флич.
        - У тебя уже пять секунд как нет обоих локтей, - усмехнулась Фригра, поднимая кусок деревяшки. - И если ты не почувствовал касаний меча Пайсины, то лишь благодаря ее искусству.
        - Да ну? - обозлился Флич. - А если бы я был в полном доспехе? Зачем нужна вся эта ерунда? Зачем? Если все решает сила и хороший доспех?
        - Думаешь, он и от выстрела из ружья тебя прикроет? - поинтересовалась Пайсина, снимая маску.
        - Против ружья есть магия, - с презрением процедил сквозь зубы Флич. - Вместо того, чтобы тратить время на фехтование, лучше было бы потратить его на обучение колдовству. А то нацепляют тут разное…
        Флич раздраженно сбросил на пол корзину и потянул за ожерелье. Оно зацепилось за его голову, мальчишка раздраженно дернул, ожерелье лопнуло, и из под прикрывающих его тряпиц посыпались темно-коричневые, с алым проблеском необработанные камни.
        - Дикие рубины, - прошептал Тис. - Интересно-интересно.
        - На этом сегодняшнее занятие заканчивается, - громко объявила Пайсина. - Продолжим в следующий раз. Сегодня лучшей была Мисарта. За нею - Дина, Гаота, Джай, Йора и Джор. Но и остальные тоже молодцы.

* * *
        - Шесть человек не успели пройти испытание, - пробормотала Гаота уже в коридоре, где она вместе с подругами и Джором ждала Тиса, который остался в классе для разговора с Пайсиной.
        - Значит, злоумышленник среди них, - заметила Дина.
        - Какой еще злоумышленник? - уставились на Дину Джор и Йора.
        - Тот, кто не захотел проходить испытание, - объяснила Дина. - Вы хоть знаете, что такое дикие рубины?
        - Ну, - Гаота прищурилась. - Мы еще не углублялись в драгоценные минералы, но, кажется, они защищают от колдовства? От стороннего колдовства?
        - Точно так, - кивнула Дина. - Но не только. У моей мамы был большой дикий рубин. Когда она принимала просителей - ну снимала сглаз, порчу, а по большей части успокаивала и утешала, то неизменно давала его в руки. А потом, когда человек уходил, долго всматривалась в камень. И никогда его не давала мне поиграть. Говорила, что все нутро человека отражается в нем. Невидимое нутро. Он как зеркало. Представь себе такое зеркало. Человек уже ушел, а его отражение все еще в стекле. Стоит себе и прихорашивается.
        - Ужас, - прошептала Йора.
        - Именно так, - кивнула Дина.
        - Подожди, - нахмурился Джор. - Ну, положим что-то такое и я почувствовал. Но сколько нас было? Шестнадцать человек? И что это за мастер, что сможет разобрать среди десяти отражений во многих камнях - где и чьи?
        - Кайла? - предположила Гаота.
        - В том числе, - сказала Дина.
        - Вряд ли это придумал Гантанас, - нахмурилась Йора. - Как-то это неправильно. Если только без его ведома. А обмануть эти камни можно?
        - Конечно, - пожала плечами Дина. - Бросить их на пол, нарушить положение, перепутать их, если их несколько. Но не это главное. Главное, не прикасаться к ним с какими-то заклинаниями. Тогда никто не разберет их содержимого.
        - Значит, опыт провалился, - засмеялась Гаота. - Сразу и Сиона, и Йока, и Фаола, да и Мил с Бичем бросились их собирать. Так что злоумышленник может быть и среди тех, и среди прочих. Если это затеяла Кайла, то можно поздравить ее с неудачей.
        - Флич? - задумалась Дина. - Он все сорвал?
        - Не знаю, - покачала головой Гаота. - Или он, или тот, кто его настроил. Он был словно не в себе. Он, конечно, и сам не подарок, но вот чтобы так… Обычно он гадит из-за чужой спины…
        - Если это и было подстроено, то было сделано очень тонко, - заметил Джор. - Я ничего не почувствовал. Но что это значит? То, что убийца среди нашего потока? И он боится, что его обнаружат?
        - Или он невидим, - ответила Гаота.
        - Как Глойна? - нахмурилась Йора.
        - Или так, или просто прячется где-то в тайных ходах, - предположила Дина.
        - Но в курсе всего, что здесь происходит, - заключила Гаота.
        Дверь класса открылась и из него показалась сначала Фригра, которая держала в руках собранные дикие рубины, а затем и Пайсина со слегка озадаченным Тисом. Фригра одарила всех собравшихся своей смуглой улыбкой и побежала вниз по лестнице, а Пайсина остановилась.
        - Так и знала, что всех вас здесь увижу, - улыбнулась она. - А я переговорила с вашим юным наставником и выпросила у него разрешение хотя бы иногда, ну, может быть, раз в неделю приходить к вам на занятия. Но только на фехтовальную часть. Тис очень беспокоится, что я углублюсь в ваши магические опыты. Надеюсь, вы не против? Он настаивает, чтобы я согласовала это с вами.
        - Нет, конечно, - растерянно пожал плечами Джор. - Я не против.
        - Мы тоже, - прошептали, переглянувшись, подруги. - Но зачем?
        - По многим причинам, - вздохнула Пайсина. - Вы разве еще не заметили, что на общих занятиях мы изучаем только основы?
        - Вы не хотите давать опасное умение в руки тем, в ком не уверены сами, - догадалась Дина.
        - В том числе, - кивнула Пайсина.
        - Но почему тогда вы держите их в Приюте? - прошептала Йора. - Тех, кому не вполне доверяете!
        - Потому что жизнь сложнее, чем она кажется и на первый и на сто первый взгляд, - ответила Пайсина. - Не все из вас станут теми, кем мне хотелось бы вас увидеть. Но, возможно, почти никто из вас не станет тем, кем бы вас увидеть я не хотела бы ни при каких обстоятельствах.
        - Лучше здесь, чем в Черном Круге, - медленно проговорил Джор.
        - Возможно и так, - вздохнула Пайсина. - Хотя, всегда может случиться и страшное.
        - Оно уже случилось, - поняла Гаота. - Дважды. Спрай и Олла. И это значит, что кому-то не место в Стеблях даже в этом случае.
        - Ты это сказала, - заметила Пайсина и, чуть оживившись, похлопала по плечу Тиса. - На самом деле он был лучшим сегодня, хотя все вы и Мисарта тоже меня удивили.
        - Как? - не понял Джор.
        - Тис победил меня, - ответила Пайсина. - Причем в самом простом танце. Проще не бывает. Я дважды напала на него и дважды получила раны. Первый раз в запястье. Второй - в область печени. А мой третий выпад Тис принял на грудь сознательно. Будь у него там самый простой нагрудник - удар бы соскочил. Да и не будь его, я бы лишь скользнула концом клинка по его ребрам. В самом тяжелом случае - перебила бы одно. И упала бы с развороченной гортанью.
        - Но он же остановился! - не понял Джор.
        - Я не остановилась, - покачала головой Пайсина. - Хотя сразу подумала, что в этом есть какая-то хитрость. А когда поняла, что хитрости нет, было уже поздно.
        - Хитрости нет? - удивилась Гаота, уставившись на Тиса. - Я уж не говорю, что я не различила этих касаний. Что же тогда было?
        - Ничего не было, - сказал Тис. - Просто скорость и чистота. Я делал самые простые движения без ошибок. Мой наставник говорил, что эти танцы составляли не самые плохие воины. Если их делать точно, то результат будет тем, который нужен.
        - Именно так, - кивнула Пайсина и добавила, прежде чем уйти. - А я забыла об этом. Спасибо за урок, Тис. Надеюсь вы понимаете, что я не хотела скрыть от остальных, что я проиграла?
        - Я попросил об этом, - сказал Тис.
        - Без слов, - поразился Джор.
        - Да, - улыбнулась Пайсина и побежала вслед за Фригрой.
        - Она прекрасна, - прошептала Йора.
        - Фригра тоже, - вздохнула Дина.
        - О чем думаете? - спросил Тис.
        - Сегодня был очень непростой день, - сказала Гаота. - Думаю, заниматься фехтованием нам следует не каждый день. Надо оставить время и для других…
        - Приключений, - хмыкнул Джор.
        - А я думала как раз наоборот, - удивилась Дина. - Упражняться и упражняться.
        - Нет, - кивнул Тис. - Всегда должно быть время на то, чтобы оглянуться, и чтобы посмотреть вперед. Думаю, пять дней в неделю нам хватит.
        - До завтра? - спросил Джор.
        - До завтра, - кивнули одновременно три подруги.

* * *
        На лестнице пятерку встретил Гантанас. Он поднял палец, окинул взглядом каждого, потом поманил к себе Тиса и пошел по коридору второго яруса в сторону Северной башни. Тис пожал плечами и двинулся за старшим наставником. Джор почесал в затылке и заметил, что пожалуй он отправится на второй обед, потому что из трапезной поднимается слишком аппетитный запах, кажется, это пирожки с творогом, пропустить их нет никакой возможности. К тому же надо взять на долю Тиса.
        - И на нашу долю тоже, - твердо заметила Дина и потащила Гаоту и Йору, которые вовсе были не против пирожков с творогом, к раздевалке.
        - А про Звездочку вы забыли, что ли? - сказала она им уже внизу, показывая довольно тяжелую сумку. - И для кого интересно мы неделю морковь выпрашивали у Оноира и Краны? А? А с учетом Глойны и ее ослика это было не так уж и просто!
        И в самом деле, вспомнила Гаота, они давно уже сговорились, что отправятся после последнего занятия к Капалле, у которой не были уже несколько дней, хотя - вот она конюшня, рядом. Так что, выйдя на улицу и обнаружив во дворе крепости кроме порядком расширенных стараниями Уинера и Габа снежных тоннелей еще и легкий морозец, они побежали по одному из них в сторону Кузнечной башни, чтобы сразу за постройкой, в которой находилось «зимнее хозяйство Орианта», повернуть налево и оказаться через несколько шагов в царстве тепла, лошадиного пофыркивания и благостного ощущения полного счастья.
        - Я уж думала не увижу вас больше, - с легким укором отметила Капалла, которая как раз занималась тем, что грузила на тележку лопатой лошадиный навоз.
        - А мы раз - и тут, - заметила, сбрасывая куртку, Гаота. - Похоже, морковки и игры со Звездочкой придется немного отложить.
        Отложить намеченное удовольствие пришлось не меньше чем на час. К счастью, в конюшне появился Блас и нелегкое дело транспортировки собранного навоза к заколоченному вс снежную темницу домику Орианта у Сторожевой башни он взял на себя. Так что вскоре в чистой и даже выметенной конюшне во всю раздавалось довольное лошадиное хрумканье морковками, а чуть подросшая Звездочка прядала ушами и с интересом прислушивалась к движению мягких щеток и просто девичьих ладоней, которые ощупывали ее со всех сторон.
        - Брайдем сказал, что скоро конюшня все же переберется из крепости наружу, - вспомнила недавнюю новость Гаота.
        - Да, - сказала с легкой грустью Капалла. - Сама конюшня здесь, конечно, останется, но лошади будут снаружи. Синай уже нанял строителей. По весне прибудут и будут ставить ее возле скотного двора.
        - Он приехал? - спросила Дина.
        - Сегодня, - кивнула Капалла.
        - Понятно, почему Гантанас позвал Тиса, - пробормотала Гаота.
        - Да, - подтвердила Капалла. - Для него у Синая есть кое-какие новости.
        - А Ветерка он так и не нашел? - поинтересовалась Йора.
        - Он его и не искал, - ответила Капалла. - Поверьте мне, если Гран не захочет, чтобы его нашли, его не найдут.
        - А что вы обо всем этом думаете? - спросила лошадницу Гаота.
        - В твоем вопросе мне слышится другой, скрытый, - улыбнулась Капалла. - Что думают наставники о том, что произошло с одним из них?
        - И что же? - подняла брови Дина.
        Капалла стала загибать пальцы.
        - Наставники огорчены, насторожены, озадачены, удивлены, обеспокоены, напряжены, раздражены, взволнованы, испуганы, но тверды. Пальцы кончились. А то я бы и еще что-нибудь сказала.
        - Полная неясность, - вздохнула Йора. - А что делает Кайла?
        - Помогает по утрам мне, - вздохнула Капалла. - Вместо своей дочери.
        - Разве в этом заключается ее дознание? - удивилась Гаота.
        - Уж поверь мне, она знает свое дело, - сказала Капалла. - Она найдет убийцу.
        - Ожерелье из дикого рубина сегодня оборвалось у нас на занятии, - вспомнила Йора. - Наверное, это была ее идея? Она подозревает каждого из нас?
        - Она и должна подозревать каждого, - сказала Капалла. - И меня в том числе. Всех, начиная с Гантанаса и заканчивая… рабочими скотного двора, которые вовсе ни разу не заходили в крепость. Иначе преступление не раскрыть. И не думайте, что все дело в том ожерелье. У нее много способов найти убийцу, к раскрытию преступления ведет много тропинок. Уверяю вас, она движется одновременно по всем.
        - Но она еще ни с кем не говорила, - заметила Дина.
        - Еще успеет поговорить, - ответила Капалла. - Иногда достаточно дышать одним воздухом. Разговоры - это то, что дополняет все прочее.
        - Странно как-то, - задумалась Гаота, озираясь. - Зачем оставлять здесь конюшню, если все лошади будут за стеной?
        - Ну, во-первых, не все, - уверила ее Капалла. - Мало ли, вестник прискачет ночью. Что же ему, сдавать лошадь на конюшню? Оставлять ее у Тида? Дело может быть и безотлагательным. Да и на случай осады неплохо иметь конюшню. А если осада будет длительной, порой ведь и в качестве скотного двора. Как это ни печально, но лошади - не только друзья. Иногда они и еда.
        - Ой, - вздрогнула Йора, которая продолжала гладить Звездочку.
        - Мне тоже это не нравится, - кивнула Капалла.
        - Какая еще осада? - удивилась Гаота. - Разве уже ведется какая-то война?
        - Она будет, - твердо сказала Капалла.
        - Когда? - воскликнула Дина. - С кем? А мы успеем вырасти?
        - Надеюсь, что успеете, - ответила Капалла. - Но точно я вам не скажу. Ни когда, ни с кем. Я не знаю. Даже Гантанас не знает. Он знает лишь одно - есть те, кто хотят уничтожить Стебли. Но даже и это не самое страшное. Есть те, кто хотят залить кровью всю Ардану. Но, пожалуй, на этом мы и закончим. У вас есть ведь и свои заботы?
        - Я все! - раздался в воротах конюшни голос Бласа. - Надеюсь, для меня остался хотя бы кусочек неглаженной Зведочки?

* * *
        Из конюшни подруги шли молча. Время еще не казалось поздним, но зимние сумерки начинали заполнять крепостной двор. Ужин был не за горами, в конюшне незаметно пролетели целые три часа, и троица не стала подниматься на свой третий этаж и осталась в каминном зале на первом, где было достаточно плетенных кресел, укрытых мягкими пледами, и как будто никого больше.
        - Ну и денек, - прошептала Дина, располагаясь в одном из кресел. - С утра - этот неожиданный Тид. Потом все как обычно, а затем эта проверка в фехтовальном зале. Что вас больше всего удивило?
        - Мисарта! - прищурилась Йора. - Она очень красиво сражалась. Точно где-то училась этому. Неужели у каждого народа есть своя школа фехтования?
        - Их много, - задумалась Гаота. - И ни одна из них не может быть присвоена себе каким-то одним народом. Но меня удивило другое.
        - Что же? - спросила Дина.
        - Последовательность и неотвратимость, - твердо сказала Гаота. - Именно этими словами Тид закончил свой удивительный урок. Причем он их повторил три раза!
        - Ну и что? - хмыкнула Йора. - Гантанас постоянно повторяет, что каждый пропущенный урок - это словно глубокая яма. Пока не засыплешь, не пройдешь дальше. Что все должно следовать друг за другом. И то, что добивается победы тот, кто стремится к ней. Что не так?
        - Все так, - кивнула Гаота. - А теперь вспомните, что вы вычитали в той книге, которую взяли у Тиса. То же самое. Последовательность и неотвратимость.
        - Сочетание различного колдовства, которое позволяет наделить его неожиданными свойствами, и запрещенные виды магии, - выдохнула Дина. - А что, если это просто совпадение?
        - Совпадений не бывает, - заметила Йора. - Слова того же Гантанаса. Причем помните, это было еще в прошлом году, он сказал, что совпадений не бывает, а если они все-таки случаются, то это лишь подтверждает то, что их не бывает.
        - Глупость какая-то, - пожала плечами Дина. - Так что мы будем делать?
        - Искать убийцу, - твердо сказала Гаота. - Где бы он ни прятался. Мы отобрали все заклинания поиска, все их выучим, опробуем и будем испытывать.
        - А ты думаешь, что Кайла такая дура? - спросила Дина. - Сама не могла догадаться? Взять заклинание поиска, наполнить его силой и найти того, кто убил Оллу?
        - Она совсем не дура, - повысила голос Гаота. - Но убийца точно знает, что она его ищет. И как-то защищается. А про нас он не знает. И у нас есть надежда взять его врасплох. К тому же вы сегодня видели, что сотворил Тис. Он сражался самым простым способом и добился того, чего не добился никто. Он по сути победил Пайсину.
        - И даже не похвастался, - вздохнула Йора. - Я бы не удержалась.
        - Я бы тоже, - хмыкнула Дина.
        - Так что, осталась лишь последовательность, - продолжила Гаота. - Надо найти второе заклинание, которое позволит распространить поиск на всю крепость. Ну, увеличит первое. Ведь все заклинания, которые мы нашли, все они на какое-то отдельное помещение или на какое-то отдельное место. А нам нужны все Стебли. Все их тайные проходы. Чтобы негодяй нигде не мог укрыться!
        - И где же мы найдем такой расширитель? - уныло спросила Дина. - Мы уже всю книгу перелистали, там ничего такого нет!
        - И спрашивать не у кого, - добавила Йора. - Узнают, зачем нам это, отберут мечи и запрут где-нибудь. Они же все считают нас детьми.
        - Потому что мы и есть дети, - пробурчала Дина.
        - Что ж, - вздохнула Гаота. - Значит, испытаем заклинания поиска, выберем лучшее и будем обходить комнату за комнатой. В любом случае - мы не сдадимся!
        - Надо спросить у Скриба, - внезапно раздался знакомый голос и к изумлению подруг из кресла, что было развернуто к ним спиной и стояло у самого камина поднялась Мисарта. Она была слегка заспана, но в то же время спокойна.
        - Я не подслушивала, - сказала она. - Просто уснула у камина, сквозь сон слышала ваш шепот, а потом вы начали почти кричать. Думала, что вы наоретесь и уйдете на ужин. Я знаю, как расширить ваше заклинание поиска, чего бы вы ни искали. Обратитесь к Скрибу. У него слабенький колокольчик, но когда он звенит им, его слышно во всех классах. И в башнях, начиная от залов Роута и Деоры, что на верхних ярусах, и в среднем зале, что под землей. Говорят, что его слышно даже в зеркальной комнате и в лабиринте. Узнайте у него секрет этого звона, вряд ли он будет его скрывать, и соедините с поиском. А если у вас что-то получится, то перестанете смотреть на меня, как на врага. Я могу на это рассчитывать?
        Глава четырнадцатая
        Подозрения и догадки
        Тис шел вслед за Гантанасом по широкому коридору третьего яруса мимо дверей в туалетные комнаты для мальчиков и для девочек, смотрел в окна, в которых был виден заснеженный двор крепости с проделанными в нем широкими ходами - снег заледенел и Брайдем махнул рукой, решил оставить это нагромождение до весны - и гадал, из-за чего Гантанас позвал его? Не иначе из-за Кайлы? Может быть, она ему рассказала что-то? Но что она могла ему рассказать? Что они с Джором неправильно расчистили могилу ее дочери? Или она что-то сумела прозреть в самом Тисе? Что она могла прозреть из того, что был не в состоянии прозреть он сам? Или же все дело в Синае? Кажется, Джор сказал, что видел его с утра из окна. Интересно, какие новости привез Синай из Тэра? Или куда он ездил?
        Навстречу странной процессии, в которой ученик следовал за наставником в десяти шагах, проследовали трое - Брайдем, Юайс и Слат. У всех троих были озабоченные лица. Ничего удивительного, крепость полнилась заботами, а классы Брайдема и Юайса выходили дверями в тот же коридор, что и класс Гантанаса, но почему Слат с ними? Хотя, Слату, как нынешнему властителю всех дверей и ключей Приюта, не зазорно было ходить где угодно и с кем угодно. Троица миновала Гантанаса, а вслед за ним и Тиса, не обращая на него почти никакого внимания. Один Юайс поймал взгляд мальчишки, улыбнулся ему и даже ободряюще потрепал Тиса по плечу, и как раз этот жест странным образом немного поднял мальчишке настроение. А ведь совсем недавно настроение у Тиса было не таким уж и плохим. Особенно после того, как Пайсина в присутствии внимательной Фригры поклонилась Тису, поблагодарила за науку и даже попросила его повторить те простые движения, с помощью которых он сумел превзойти ее в учебной схватке. Ничего-ничего. Все будет хорошо. Неужели он не потерял способности волноваться после того, что пережил в последний год? Да что там
год… В последние несколько лет своей не такой уж долгой жизни. Что может быть хуже уже пережитых испытаний или бывших неудобств вроде ночевки в брошенной медвежьей берлоге в лесу в нескольких лигах от четырех пределов Стеблей? А ведь бывало кое-что и похуже.
        - Заходи, - обернулся к нему Гантанас, открывая дверь в свой класс - зал изучения истории и хронологии, языков и знаков, каллиграфии, страноведения и, как поговаривали ученики, высших ступеней всяческого колдовства. Неужели Ганатанас когда-нибудь сможет сравниться с тем, что выдал поразивший всех нерасторопный старик Тид? Или все это выдумки насчет высших ступеней? И какая разница, если до высших ступеней колдовства никто еще из первого потока так и не дорос? Всего второй год обучения. Сколько их еще будет?
        - Садись, - показал Гантанас на широкую лавку, которая стояла перед учительским столом в одиночестве, без подобающего ученического стола, и скрылся за дверью своего отдельного закутка.
        Тис сел на скамью и принялся вертеть головой, хотя знал каждый предмет обстановки этого класса наизусть. На стенах висели карты Арданы и отдельных ее королевств. На полках стояли фолианты с описаниями разных земель и островов, а так же путевые дневники знаменитых путешественников и исторические хроники разных лет. Тут же имелись какие-то коробки и кувшины с разными диковинами, наверное, не в таком количестве, как в жилище Гантанаса, о котором рассказывала неугомонная троица, но в достаточном, чтобы тот же Мил или Гайр приподнимались на цыпочках и пытались заглянуть внутрь каждого из сосудов. Хотя низкорослого Мила надо было поднимать. В окне кружила ленивым снегопадом зима.
        Тис поднялся, подошел к окну и рассмотрел в нем сначала глубокую и черную Козлиную пропасть, на дне которой бежала незамерзающая Звонка, потом уставился на вздыбленный поросшими лесом горами горизонт, пригляделся к скотному двору, который вместе с загонами для скота и несколькими стогами сена едва виднелся из-под снега и, наконец, посмотрел на старика Тида, что ковылял к своему дому по белой полосе четырех пределов. Вот вам и смешной старик. А ведь сегодня был едва ли ни самый удивительный день в жизни Тиса. И он пока еще не закончился.
        - Иди сюда, - позвал мальчишку Гантанас и, обернувшись, Тис увидел наставника с двумя чашками, из которых поднимался пар, и с блюдом высушенных с медом фруктов.
        - Устроил себе кое-какие привилегии, - засмеялся Гантанас, двигая к Тису одну из чашек, которые мгновенно наполнили класс каллиграфии ореховым ароматом. - Примостил на светильник подставку из проволоки, спасибо нашему кузнецу Габу, чтобы разогревать ореховый отвар, не спускаясь в трапезную. Можно сказать, чтобы наслаждаться ленью и праздностью.
        - Никогда не поверю, - улыбнулся Тис.
        - И правильно, - стал серьезным Гантанас. - У меня к тебе важный разговор, Тис.
        - Синай? - спросил мальчишка. - Или Кайла?
        - И то, и другое, - вздохнул Гантанас. - Хотя Кайла говорить будет с тобой сама.
        Наставник подождал, не скажет ли Тис еще что-нибудь, кивнул в ответ на его молчание и добавил:
        - Она будет говорить с тобой первым. И я очень тебя прошу перенести это с достоинством.
        - Она будет посягать на мое достоинство? - поинтересовался Тис.
        Гантанас прищурился, посмотрел на мальчишку так, словно попытался понять, нет ли в его словах какого-то неуместного смысла, затем задумался и после раздумий добавил:
        - Она может говорить очень жестко. Нет, речь не идет о каком-то физическом воздействии, хотя Кайле приходилось применять разные методы, и не все из них я могу принять, но здесь, в Стеблях она ограничена в способах дознания. И не только моею волей, но и своею собственной. Причины просты. Во-первых, вы дети. Во-вторых, и вы, и все наставники, и все мастера и вообще все, кто здесь есть - не враги.
        - Почти все, - уточнил Тис.
        - Может быть и так, - нахмурился Гантанас. - Но Кайла согласна со мной в том, что лишь одно может оправдать жесткость дознания - спасение чьей-то жизни. Но жесткость в отношении ребенка нельзя оправдать ничем.
        - Есть опасность довести счет жертвам до трех? - спросил Тис.
        - Возможно, - задумался Гантанас. - Хотя Кайла все еще не уверена в том, что гибель Спрая напрямую связана с кем-то, находящимся в Стеблях. Тем более, что наставник Гран исчез. Да, есть нечто общее в разных событиях. У тебя, и у Спрая в теле пребывала похожая мерзость, что тянула из тебя силы, а воина просто убила. Да и та гадость, что была обнаружена в твоем мече, была сотворена по похожему рецепту. И потеря памяти Йокой, Мисартой и Айраном - тоже была вызвана похожим колдовством, которое, правда, так до конца проглядеть не удалось.
        - Это все сделал кто-то один? - спросил Тис.
        - Неизвестно, - пожал плечами Гантанас. - Понимаешь, с одной стороны то, что убийство Спрая произошло за пределами Стеблей, вроде бы сужает круг подозреваемых. До Йоки, Мисарты, Грана и Флича, который так или иначе был не слишком далеко от места убийства. С другой - здесь Грана уже не было.
        - Он убежал, чтобы избежать обвинения? - спросил Тис. - Он знал, что прибудет Кайла?
        - Причина может быть самой разной, - задумался Гантанас. - Гран мог знать, мог предвидеть что-то, мог просто отвлекать внимание от кого-то. Об этом еще предстоит думать и думать.
        - Вы ведь его хорошо знали, - сказал Тис. - Он мог убить?
        - Мог, - сказал после короткой паузы Гантанас. - Как и любой из нас. Но он не убивал. Я в этом убежден.
        - Но памяти он не лишился, - напомнил Тис.
        - Не лишился, - пробормотал Гантанас. - Во всяком случае, он об этом не говорил.
        - Но лгал, - заметил Тис.
        - Лгал, - согласился Гантанас.
        - А можно не просто лишить памяти, а заменить ее? - спросил Тис. - К примеру, изобразить в голове у человека нападение каких-то колдунов? Или одного колдуна со стражниками? Представить все не так, как было в действительности, а так, как кому-то хочется?
        - Это слишком сложно, - покачал головой Гантанас. - Легче чуть подправить воспоминание, но все равно очень трудно даже для умелого колдуна. Да и Гран не тот человек, который поддался бы такому колдовству. Гран - мастер. Настоящий мастер. Мало кто может противостоять ему. А вот он сам может противостоять кому угодно. Хотя и не с гарантированным преимуществом, все-таки есть такие маги, что…
        Гантанас замолчал.
        - Тогда Йока, Мисарта или Флич? - нарушил затянувшуюся паузу Тис.
        - Что? - как будто очнулся Гантанас. - Йока, Мисарта или Флич? Понимаешь, есть еще одно. Давай пока что Флича отодвинем. Дело в том, что я абсолютно уверен, что и Йока, и Мисарта, да и уж тем более Айран были жертвами. Совершенно точно, что на них воздействовали. То есть, это было стороннее колдовство.
        - Тем более что когда была убита Олла, и Йока, и Мисарта сидели со мной в одном классе, - напомнил Тис. - И, кажется, даже не проявляли никакого беспокойства или напряжения.
        - И это тоже важно, - согласился Гантанас.
        - Гаота с девчонками подумывает о том, что это мог сделать призрак, - почесал затылок Тис. - Или какой-нибудь невидимка вроде Глойны. Только куда более опасный и страшный.
        - Вряд ли, - наморщил лоб Гантанас. - Хотя усердие неугомонной троицы похвально, пусть и опасно. Дело в том, что Глойна - это уникальный случай. Невидимость, особенно невидимость не связанная с прямым уходом в тонкие слои сущего, великая редкость. Мне неизвестны аналогичные способности. Ни теперь, ни в прошлом. Возможно, таких детей уничтожали из суеверия еще при их рождении. Неспроста за Глойной охотились посланцы Черного Круга. Но даже невидимка подчиняется силе четырех пределов.
        - Которая, как мы теперь знаем, выстроена призраками, - прошептал Тис. - Пусть и с помощью магического сосуда.
        Гантанас внимательно посмотрел на Тиса, словно вспоминая долгие разговоры, в которых капля за каплей, штрих за штрихом уяснял для себя все пережитое его воспитанником.
        - Только не призрак, - наконец произнес Гантанас. - Я уже, кажется, готов предполагать все, что угодно, но рассматривать призрака не могу. Это противоречит всему, что я знаю. Или же это призрак, который имеет под собой что-то из плоти и из крови. Об этом можно было бы поговорить. Но я позвал сюда тебя не за этим. Конечно, самое важное, это подготовить тебя к встрече с Кайлой. Предостеречь от поспешной реакции и возможной обиды, хотя я знаю, что тебе случалось переносить такое, что жесткость Кайлы может показаться лишь уколом придорожной колючки. Но, как ты уже догадался, дело еще и в том, что удалось разузнать Синаю. Все, что произошло с твоим теперешним мечом, было направлено именно против тебя. Те, кто искали нож, который ты хранил, те, кто гнались за твоими родителями, те, кто пытались подчинить тебя своей власти, не успокоились. Я не думаю, что они вовсе исключили возможность, что ты станешь однажды их послушным орудием, мы же не знаем, как воздействовали бы на тебя те твари из меча. Но, думаю, теперь одной из их целей стала твоя гибель.
        - Странно было бы, если бы эта цель не появилась, - прошептал Тис.
        - Торговец, который продал Синаю и Слату этот меч - мертв, - сказал Гантанас. - Причем мертв уже довольно давно. Его убили сразу после той продажи. Хотя его соседи и отмечали, что в последние дни, а это произошло как раз во время поездки Синая за Слатом, торговец словно стал сам не свой. И еще кое-кто видел незнакомца, что приходил к торговцу домой. Он был закутан в черное, поэтому никто не разглядел его лица, хотя в той слободе все знают друг друга. Единственной приметой можно было бы счесть посох, на который опирался незнакомец при ходьбе, но и посох был закутан в черную ткань.
        - А что говорят родные торговца? - спросил Тис. - Или он жил бобылем?
        - Нет, - ответил Гантанас. - У него была жена, трое детей, престарелая мать. Скорее всего они видели незнакомца. Вот только ничего не смогут рассказать.
        - Лишились памяти? - предположил Тис.
        - Их убили, - ответил Гантанас. - Не так, как Оллу. Просто перерезали горло. И торговцу, и всем его домочадцам. Сразу после приобретения твоего меча. Это убийство порядком обеспокоило городскую стражу. В Тэре только об этом и говорят. Там до сих пор переворачивают все притоны и логова городского ворья. Но в доме у торговца ничего не пропало.
        Тис сжался в комок.
        - Но не слишком ли это… странно? - тихо спросил он. - А если бы Синай не забрел в те ряды? Вообще бы не пошел на рынок? Зачем им было нужно оружие? Слат ехал в Стебли, не зная нынешнего арсенала. Или Синай сказал ему, что у нас тут нехватка мечей? Да их полно!
        - Это был первый вопрос, который я задал Синаю, - вздохнул Гантанас. - К сожалению, уже после происшествия. Их приманили. На самом рынке, конечно, все уже давно зачищено. А вот в Синае и Слате Кайла обнаружила едва различимые остатки мощнейшего заклятья. Их приманили к лавке и заставили купить меч. И это было заклятие Черного Круга. В противном случае Синай, да и Слат не поддались бы ему. Они оба в ладах с магией. Хотя, может быть, на это и был расчет…
        - Не понимаю, - шмыгнул носом Тис. - Если можно кого-то заставить купить то, что ему не нужно, да еще как-то вбить человеку в голову, что купленное непременно нужно передать именно мне, то почему бы было не внушить ему, что меня просто нужно убить? Да хотя бы подойти со спины в трапезной и всадить в спину нож. Это ведь куда проще?
        - Не думаю, - вздохнул Гантанас. - С такой начинкой человек может застрять на четырех пределах. Да и будь уверен, никто из незнакомцев не проходит в крепость, не поговорив со мной, а уж у меня есть способы проверить путника на наличие морока. Даже Тид, который по три или четыре раза ковыляет по четырем пределам туда или сюда, всякий раз выполняет некие предписания. В караулке для этого имеются необходимые амулеты. И Кайла не избежала проверки.
        - Но детей ведь вы так не проверяете? - заметил Тис.
        - Детей нет, - кивнул Гантанас. - Вам хватает и четырех пределов.
        - А если это кто-то из детей? - спросил Тис.
        - Думаю, что это кто-то из детей, - согласился Гантанас.
        - И что же делать? - спросил Тис. - В тот самый миг, когда выяснится, что это сделал кто-то из детей, что нужно будет делать?
        - Ты, верно, спрашиваешь, что сделать с врагом? - спросил Гантанас.
        - Нет, - замотал головой Тис. - Что сделать с ребенком, который повел себя как враг или способен стать врагом в будущем?
        - Ничего, - медленно произнес Гантанас. - Отдать его родителям. Или даже тем, кто его прислал сюда. Пусть даже это сделал наш враг. Причем, заметь, прислал сюда с самыми черными целями. Хотя я знаю, что всякий полководец всякого королевства без всяких сомнений приказал бы убить такого ребенка. Но если бы я был таким полководцем, я бы никогда не стал старшим наставником Стеблей.
        - А Кайла? - прошептал Тис.
        - Она не сможет убить ребенка, - твердо сказал Гантанас. - Иначе я бы выставил ее сразу.
        - Но погибла ее дочь, - заметил Тис.
        - Да, - кивнул Гантанас. - Ее единственная дочь. Единственный родной человек. Почти единственный… Но Кайла - это стальной стержень. Он есть у каждого, кто способен противостоять злу. Так вот она - сама стальной стержень. Очень жесткий, очень прочный, но живой. Понимаешь?
        - Нет, - замотал головой Тис.
        - Хорошо, - Гантанас наморщил лоб. - Забудь на мгновение о своем прошлом. Представь, что кто-то из воспитанников Приюта убил твоих родителей. Нет, это плохой пример. Представь, что какой-нибудь ребенок имеет отношение к смерти твоих родителей. Возможно, неосознанное. Возможно, продиктованное какой-то силой со стороны. Или вообще косвенное… Ты будешь готов отомстить? Ты будешь готов убить этого ребенка?
        - Нет, - прошептал Тис.
        - Вот видишь, - развел руками Гантанас.
        - А если все произойдет по-другому? - спросил Тис. - Если этот ребенок попытается убить меня? Или еще кого-то? И я окажусь у него на пути? Что мне будет лучше? Убить его? Или сражаться?
        - Сражаться, - твердо сказал Гантанас. - И ты должен помнить, что убить можно лишь кого-то, кто находится в твоей власти. Во всех остальных случаях это называется по-другому. Сразить!
        - Разница не слишком велика, - заметил Тис.
        - Но она есть, - улыбнулся Гантанас, поднимаясь и так и не хлебнув из чашки с отваром. - Главное, что я тебе хотел сказать, так это то, что ты должен быть осторожен. Я не думаю, что история, связанная с гибелью Оллы, была направлена на тебя напрямую, но я убежден, что твоя история - не закончена. Будь внимателен, собран и готов ко всему. Понимаешь?
        - Сколько хлопот я вам доставил, - вздохнул Тис.
        - И доставишь еще больше, - рассмеялся Гантанас. - Как и все прочие дети. Ладно, мне пора, сейчас подойдет Кайла, дождись ее. И что бы она ни говорила, помни - она очень хорошая. Она из тех, на кого я могу положиться полностью. Таких не так уж много даже в Приюте. И ей в ее прошлом пришлось испытать не меньше, чем тебе. Поверь мне.
        - Верю, - поднялся вместе с наставником Тис. - Можно я подскажу вам еще одно?
        - Да, конечно, - развернулся в дверях класса наставник.
        - Вот это… - Тис наморщил лоб. - Вот это заклинание… С потерей памяти. Я одно время жил у кузнеца. Ну, я рассказывал. У хорошего кузнеца, пусть и невезучего. Недалеко от Слаута. У него всегда была куча объяснений собственного невезения. И огромный запас баек о разных способах обогатиться. И он как-то рассказывал байку про одного казначея, у которого были склонности к колдовству. Об этом, правда, никто не знал. Да и казначей этот магии не учился, но в королевской библиотеке бывал регулярно. И год за годом думал, как бы обворовать казну, и при этом остаться живым.
        - И что же он сделал? - спросил Гантанас.
        - Он обокрал ее, - сказал Тис. - Устроил разорение в хранилище. Зарезал стражников. Покалечил самого себя. И применил найденное в древних трактатах заклятье. Стер себе память. Утром его нашли в крови, но живого. Пытали. Но ничего не выяснили. Решили, что казну разорили разбойники во главе с заезжим колдуном. Конечно, отставили бедолагу со службы. И он ушел со смертельной обидой невинного человека, поскольку ничего не помнил. А весной, уже через полгода, когда взялся перекапывать свой огород, нашел кувшин, в котором была записка с указанием того места, где спрятаны деньги.
        - Счастливый конец истории? - усмехнулся Гантанас.
        - Нет, - пожал плечами Тис. - Кузнец на этом месте рассказа всегда таращил глаза, стучал себя по лбу и говорил, что этот казначей повесился от стыда, узнав, что он был способен на такое. Кузнец счел его идиотом.
        - Выдумки, - хмыкнул Гантанас. - И заклинания такого нет, да и случая такого тоже не было. Я бы знал, если бы что-то подобное случилось хотя бы в пределах пары тысяч лет. Когда-то я занимался как раз учетом различных магических практик. Хотя… - Гантанас внимательно посмотрел на Тиса. - Не хочешь ли ты сказать, что Йока, Мисарта или Айран могли сами лишить себя памяти?
        - Кто-то из них, - прошептал Тис.
        - Я подумаю об этом, - обронил еле слышно Гантанас и ушел.

* * *
        Кайла появилась где-то через четверть часа. За это время Тис еще раз рассмотрел все карты на стенах, постоял у окна, допил свой отвар и съел несколько пропитавшихся медом яблочных долек. И даже успел облизать пальцы, после чего полез в карман и достал браслет, переданный ему еще странным воином на пепелище дома кузнеца Фомха. Мгновение рассматривал изогнутые клыки, из которых браслет был собран, рассматривал так, как будто пытался вспомнить что-то важное, затем скорчил недовольную гримасу, надел браслет на руку, спрятал его под рукавом и как будто успокоился. И все-таки, когда Кайла вошла в класс, Тис почувствовал какую-то дрожь и вскочил с места.
        - Садись, - коротко бросила она ему, прошла на место Гантанаса, потрогала его чашку, поморщилась, прошептала что-то, щелкнула пальцами и через мгновение начала пить вновь нагревшийся отвар, сдувая поднимающийся над чашкой пар.
        - Перестаралась, - проворчала она недовольно. - Что смотришь на меня, как таракан на веник? Неужели думал, что я буду возиться со всякими подставками над светильниками? Или Гантанас тебя припугнул? Или же ты вспомнил наставления о том, что колдовство нежелательно применять в быту? О том, что не стоит зря растрачивать силы? Меня тоже когда-то учили. Разному. К примеру тому, что нужно зубы чистить каждый день по нескольку минут. А потом возник вопрос - для чего? На сотню лет хватит и доли усердия, если не забывать о магии и о хороших лекарях, а больше сотни лет, что это за жизнь? Конечно, если ты не маола. Но и их век конечен. Что толку от хороших зубов, если все прочее пошло в разнос? Чего молчишь?
        - Я думаю, что тараканы не слишком разбираются, веник перед ними или, к примеру, жестяное ведро, - сказал Тис.
        - Обиделся, что ли? - она скривилась, посмотрела на Тиса искоса, прищурилась. - Брось. На меня не нужно обижаться. Меня нужно жалеть, поскольку я держусь с великим трудом. Поймешь когда-нибудь, если доживешь до собственных детей…
        - Я вас жалею, - вздохнул Тис.
        - Спасибо, - она скривила губы в улыбке, снова посмотрела на Тиса. - Амулет, что ли какой надел? Такое ощущение, словно ты одеялом накрылся из козьей шерсти.
        - Разве козья шерсть имеет какие-то особые свойства? - удивился Тис.
        - Имеет, - кивнула Кайла. - Покажи.
        Тис засучил рукав. Кайла прищурилась, покачала головой.
        - Ты смотри… Мальчик-сюрприз. Еще немного и достанешь какой-нибудь раритет. Камень Воды, к примеру. Нет?
        - Нет, - замотал головой Тис. - И этот браслет тоже не мой. Его мне дал добрый человек, когда я был еще не в Стеблях. И я его должен вернуть.
        - Похоже, человек очень добрый, - ухмыльнулась Кайла, допивая отвар. - Он золотом в болотных лягушек не бросался?
        - Не знаю, - пожал плечами Тис. - Хотя я встретил его на краю болота. А почему вы спросили про Камень Воды?
        - Не так уж много существует раритетов, слава о которых идет из уст в уста тысячи лет, - понизила голос Кайла. - И Камень Воды - один из них. Долгие годы, да что там - сотни и тысячи лет он был связан с твоим родом. Мнится мне, ты последний отпрыск своего семейства. Конечно, по линии матери. Считай, что хранитель.
        - Для чего он был нужен? - спросил Тис.
        - Для разного, - ответила Кайла. - Для того, чтобы украсить жезл маола. Для того, чтобы править чудовищами, равных которым нет и которые спят в неведомых подземных чертогах. Ну и для того, чтобы управляться с чудовищами поменьше. Знаешь ли, есть такие места в Ардане, где до сих пор дремлют каменные стражи. Ждут своего часа.
        - Чтобы напасть на то, что они охраняют? - спросил Тис.
        - Ты сейчас о чем? - замерла Кайла.
        - О ерунде, - пожал плечами Тис. - Сон мне один приснился как-то. Длинная-длинная лестница, у ее окончания башни. Небольшая крепость, что перекрывает вход в долину. У этих башен, у крепостных ворот два больших зверя. Каменных зверя. Похожих одновременно и на ящеров-драконов, и на львов.
        - И что там произошло? - вцепилась колючим взглядом в Тиса Кайла.
        - Кажется, они разнесли эти башни и эту крепость в груду развалин, - сказал Тис. - А потом пошли в долину.
        - И это все? - спросила Кайла. - Они всех убили?
        - Нет, - замотал головой Тис. - Почти всех. Но только в крепости. Одна воительница уцелела. По виду так почти девчонка. Но эти твари до долины не дошли. Она их как-то зачаровала. Начертила что-то черным мечом и они запылали. Недалеко от крепости. Но в долине все уже горело и без них.
        - Вот значит как… - пробормотала Кайла и закрыла глаза.
        - Это всего лишь сон, - заметил Тис.
        - Всего лишь сон… - повторила Кайла, не открывая глаз, и добавила. - В котором ты увидел то, что было на самом деле. Точно в середине лета. Конец Фоскада. Необъяснимый ужас, поскольку каменные звери ожили без Камня Воды.
        Она открыла глаза и уставилась на Тиса.
        - А ведь именно там должен был храниться Жезл Воды. Конечно, без камня, но память сущего протянула свои щупальца к тебе, как к наследнику древней силы. Жезл был уничтожен. Во всяком случае - исчез. Камень Воды утрачен еще раньше. А ты видишь странные сны.
        - Там могли быть мои родные? - спросил Тис.
        - Нет, - твердо сказала Кайла. - Все твои родные уничтожены. Даже те, в ком таилось лишь дальнее родство с тобой. Уж поверь мне.
        - А та женщина? - спросил Тис. - Девушка? Из моего сна? Кто она? Я ее не знаю, но она показалась мне знакомой.
        - Ничего не могу сказать, - прошептала Кайла. - Я была там в начале осени. Видела и обожженные камни, в которые обратились чудовища. Видела и следы магии. Черный меч, говоришь? Не знаю… Честно говоря, я не знаю, кто был бы способен на такую магию. Да и ни единой девушки в составе охраны ворот Фоскада не было. Нет, среди тамошних воинов полно боевых девчонок, но никого из них не было на воротах в тот день и никто не способен к такой магии. Даже с учетом того, что больше половины обитателей той долины были маола. Это их долина. Была их…
        - Они все погибли? - спросил Тис.
        - Что? - усмехнулась Кайла. - Хочешь найти родство не по крови, так по духу? По породе?
        Тис промолчал.
        - Нет, - ответила Кайла. - Погиб только глава совета с большинством советников и привратный дозор. А я все не могла понять, почему эта каменная погань не разнесла ничего, кроме башен. Похоже та неизвестная девчонка и в самом деле спасла долину. Но маола в той долине теперь уже нет.
        - И куда они пропали? - спросил Тис.
        - Ушли, - пожала плечами Кайла. - Я застала последних. Мир не ограничивается Арданой. Они могли уйти куда угодно. Возможно, мы не увидим их никогда больше. Как мне сказали, древний договор был разорван. Ритуальные жезлы не переламываются просто так. Даже если они фальшивы.
        - Договор с кем? - спросил Тис.
        - Со злом, - ответила Кайла. - А то ты не знал? Маола были гвардией самого Дайреда. Не главной силой, ею оставались чудовища, которые управлялись Камнем Воды, но его гвардией, которая заливала эти земли кровью. Или вам не преподают древние летописи?
        - Преподают, - прошептал Тис. - Но не так просто соотнести то, что было тысячи лет назад, и то, что происходит у тебя на глазах.
        - Это точно, - кивнула Кайла и снова закрыла глаза, после чего добавила. - Я подозреваю тебя.
        - В чем? - прошептал Тис и внезапно вновь почувствовал себя крохой, укрывшемся среди гнуса на болотном островке.
        - В убийстве моей дочери, - ответила Кайла.

* * *
        Такие дни случались неоднократно. Тис помнил их все наперечет. Когда убивали его родителей, а он лежал укрывшись каменной пеленой. Когда у него на глазах умирал наставник Дилис и объяснял Тису, как и каким образом малыш должен спастись. Когда по собственной глупости был убит кузнец Фомх, и Тис скрывался от всепроницающего взора врага всей силой своих детских умений. Когда убийца его матери прибыла в Дрохайт, где Тис то ли пережидал зиму, прежде чем отправляться в Стебли, то ли ожидал решения своей участи какими-то высшими силами. Наконец уже здесь, в Стеблях, когда преследующий его демон почти подчинил его своей воле.
        И вот опять. Время спрессовалось, затвердело, замерло, а потом ожило и стало стучать его по голове.
        «Я подозреваю тебя в убийстве своей дочери».
        - Вы сдурели, - услышал он собственный голос.
        - Нет, - услышал он ответ Кайлы. - Хотя я предпочла бы сдуреть.
        - Тогда почему вы мне это говорите? - вновь послышался голос Тиса. - Рассчитываете, что я признаюсь? Упаду вам в ноги, вымаливая прощение?
        - Нет, - вновь прозвучал голос Кайлы. - Я допускаю, что ты ничего не помнишь о происшедшем.
        - Я был в классе, - напомнил Тис.
        - Все были в классе, - согласилась Кайла. - Но не это главное. Главное то, что ты мог это сделать. Ты и еще двое.
        - Кто? - спросил он и как будто пришел в себя.
        Он по-прежнему сидел на скамье, разве только капли пота скатывались с его лба на глаза и повисали на ресницах. Кайла сидела напротив, сидела чуть выше воспитанника, потому что ее стул вместе со столом стоял на помосте наставника, и откусывала понемногу от яблочной дольки.
        - Тебе ведь не привыкать к жестокости? - спросила она. - Гантанас сказал, что выпавшее тебе к твоим одиннадцати годам можно поделить на всех воспитанников приюта, и все равно каждому достанется невыносимый груз. Поэтому я не буду тебя жалеть. Знаешь, жалость убивает. Это конечно не значит, что безжалостность оживляет. Нет. Но те, кого слишком жалели, как правило лежат в земле. А те, кого закаляли, все еще звенят и рубят. Понимаешь меня?
        - Не очень, - признался Тис.
        - Со временем поймешь, - прошептала Кайла. - Дело в том, что в Стеблях есть очень-очень-очень сильные колдуны. Такие как Гантанас, Ориант, Тид, конечно, и Скриб. Да-да. Не удивляйся. Я бы и беглеца Грана к ним причислила. Есть просто сильные. Такие, как Брайдем, Деора, Капалла, Хила, Синай, Слат. Хотя и не все из них практикуют магию. Есть те, которые обладают большим потенциалом и могут стать великими колдунами, даже превзойти таких гигантов, как тот же Тид. Это Юайс, Роут, наверное, повторю в этом списке и Деору. Да и Пайсина слишком увлекается фехтованием, есть в ней точка опоры для великой магии. Впрочем, не мое дело. Сильные маги есть и среди учеников. Сильные по своей скрытой силе. Это Сиона, Мисарта, Гаота, Джор, Блас. Пожалуй, что и Фаола. Да и среди младших еще кое-кто имеется. Но если я начну перечислять тех, кто подобен скрытому зерну, тех, чьи возможности лишь назревают, у меня не хватит пальцев рук… Но то, что было сотворено с моей дочерью, человеку неподвластно. Или, скажем так, почти неподвластно. Для такой магии нужны жертвы, часы времени и утомительная подготовка, которую не
скрыть. Значит, эта магия была совершена мгновенно. А такое мог сделать только нечеловек.
        - И причем же здесь я? - спросил Тис.
        - Посмотри на меня, - попросила Кайла, и когда Тис поднял взгляд, спросила. - Что ты видишь?
        - Вас, - пожал плечами Тис. - Но вы же понимаете, что я не убивал вашу дочь?
        - Я ничего не должна понимать, - процедила она сквозь стиснутые зубы. - Что ты видишь?
        Она задала вопрос ледяным тоном. Прошипела его так, как шипит клинок, обнаженный на ураганном ветру. Или раскаленный клинок, который кузнец опускает в масло. Ударила этим вопросом Тиса по щекам. Почти что пустила ему кровь.
        - Я… вижу…. вас! - тихо, но твердо повторил Тис.
        - Если бы ты был сильным человеком, ты бы сейчас закрылся от меня ладонью, - вздохнула Кайла. - Обычный человек падает от такого взгляда в обморок. Если бы ты был мудрым и сильным колдуном, то зажмурился хотя бы на секунду, а под столом соединил бы пальцы на руках и повторял бы про себя самые надежные отвороты. У меня черный взгляд. Я способна навести порчу, только моргнув в чью-либо сторону. Ты это понимаешь? Ты понимаешь, что если меня останавливает тэрский дозор на дороге, и я не в духе, я окидываю их взглядом, и они все, пусть даже среди них есть маги или храмовники, - все бегут прочь со слезами и с криками ужаса!
        - Вы похоже гордитесь этим? - спросил Тис. - Отчего же вы до сих пор не отправились в Черный Круг и не разогнали там всех?
        - Горжусь? - засмеялась Кайла. - Наверное, ты бредишь. И насчет Черного Круга - не шути. Там есть такие колдуны, рядом с которыми ваш Гантанас будет словно мальчишка на побегушках. И я в том числе.
        - Зачем же тогда вы затеяли все это? - спросил Тис. - Я про Приют Окаянных, конечно. Не честнее ли было бы лечь на спину и задрать лапки?
        У нее действительно был невыносимый взгляд. И Тис чувствовал, что каждое мгновение их разговора, а возможно и каждое мгновение собственной жизни Кайла сдерживает себя.
        - Ты, я вижу, задирать лапки не хочешь, - пробормотала она, и он понял, что ее глаза налиты слезами.
        - Не хочу, - прошептал он. - Но я человек. Хотя бы потому, что я так это чувствую. И я хочу быть человеком.
        - А я имни с крыльями, - шмыгнула она носом. - Чтобы взлететь выше облаков и броситься камнем вниз.
        - Хотите красивой смерти? - спросил Тис, и Кайла неожиданно расхохоталась.
        - Вот уж точно, - засмеялась она, вытирая слезы. - Красивой смерти. Как я раньше не догадалась? Нелегко с тобой будет Гантанасу, ой, нелегко. Тяжкий груз он взвалил на плечи. А если этот груз будет еще и посмеиваться над носильщиком, дела пойдут совсем тяжело.
        - Я не груз, - сказал Тис. - И вообще я собираюсь идти рядом. Значит, вы не гордитесь своим взглядом?
        - Он мое проклятье, - вздохнула Кайла. - Мне пришлось подальше отправить от себя дочь. Чтобы не нанести ей урон. Самое плохое для меня, это привычка. Когда привыкаешь - расслабляешься. Когда расслабляешься - отпускаешь свою силу. А сила иногда это беда. Сначала я отдалила от себя дочь. Потом, когда она попыталась создать семью и родила ребенка, отдалила еще сильнее. А когда ее мужа убили, а ребенка похитили, отправила Оллу в самое надежное место, хотя она и рвалась заниматься поисками. Но ее тоже хотели убить. Чтобы отсечь все следы. Мать всегда может найти своего ребенка. А я - дура - решила спасти обеих. И вот в самом надежном месте мою дочь убили. А я ведь еще не нашла свою внучку.
        - Как давно она пропала? - спросил Тис.
        - Год назад, - пробормотала Кайла. - Ей было десять. Олла ее многому научила, но не уберегла.
        - Она подобна вам? - спросил Тис.
        - Мэйдин-то? - спросила Кайла. - Нет. Она гораздо сильнее. Она владела своим взглядом так, как мне никогда им не овладеть. Она могла смотреть на смертельного врага и не причинять ему никакого вреда.
        - Это так важно? - спросил Тис.
        - Да, - кивнула Кайла. - Знаешь ли, когда против тебя настоящий враг, очень важно удержаться от размахивания мечом.
        - Черный Круг украл ее? - спросил Тис.
        - Не знаю, - сказала Кайла. - Охотников до молодых магов полно и без круга. Есть колдуны, которым нужны ученики, есть храмы, в некоторых из которых творятся страшные вещи. Есть и торговцы таким товаром. Но я найду ее. Сразу же, как разберусь здесь.
        - Я не убивал вашу дочь, - твердо сказал Тис. - И я человек.
        - Значит так, - Кайла тяжело вздохнула. - Даже не знаю, чего это я с тобой разоткровенничалась. Еще раз и коротко. Только не спорь. Пока не спорь. Дай мне сказать. Я не только смотрю, я еще и вижу. И слышу. И чувствую. Иногда чувствую то, что не могу объяснить. Вот сейчас я чувствую, что найду свою внучку, найду Мэйдин. Найду, освобожу и пришлю ее сюда. Тем более, что я это обещала Олле, еще когда отправляла ее сюда. Но только в том случае, если избавлю Стебли от той опасности, что убила мою дочь. И сейчас я чувствую, что найду убийцу. Или, скажем так, чувствую, что убийца будет найден. А чуть раньше я почувствовала, что в крепости есть трое, а может быть даже и четверо персон, которых к людям можно отнести с достаточной степенью условности. Самое удивительное, что Гантанас допускает такое. Для него все - дети. Но точно определить удалось только тебя. Хотя, про тебя он сказал сразу. Я буду смотреть на каждого так же, как на тебя, и, может быть, сумею разглядеть еще двоих или троих. Но не уверена, потому что если бы их можно было разглядеть, Гантанас бы увидел их уже давно. Но даже если я их не
найду, я сделаю так, что убийца сам вылезет из своей раковины! Понимаешь?
        - Не уверен, - признался Тис.
        - Поймешь, - вздохнула Кайла. - И так, мою дочь убил не человек. Нелюдей в крепости, я не имею в виду имни, трое или четверо. Один из них - ты. И то, что ты полукровка, не имеет значения. Мы можем утвердиться на этом рубеже?
        - Не знаю… - прошептал Тис.
        - Твоя мать маола, - сказала Кайла. - Маола относятся к имни, хотя и выделяются среди них. В крепости несколько маола. Полукровки маола, такие как Гаота. Чистые маола - такие как Юайс. Возможно, Мисарта. Может быть, еще кто-то. Их не просто выделить. Так же, как непросто выделить имни, если они сами этого не хотят. Все таки все они все с достаточной степенью условности, но относятся к людям. Ты тоже полукровка маола. Но не в родстве с человеком. Кто твой отец?
        Тис промолчал.
        - Послушай меня, - понизила она голос. - Я кое-что знаю про твою историю. Наверное, меньше, чем знаешь ты. Но ты должен отдавать себе отчет, что в твоем прошлом кроется твоя уязвимость. Да, я знаю, что ты преодолел то, отчего ломались величайшие воины и могущественные маги. Я знаю, что ты отсек назначенное предопределение и предрешенное зло. Но кровь свою изменить ты не в силах.
        - Гантанас тоже так думает? - спросил Тис.
        - Гантанас слишком добр, - ответила Кайла. - Хотя, может быть, это и хорошо. Ты знаешь, что такое ритуальное изнасилование? Или ты даже о простом изнасиловании не догадываешься?
        Тис промолчал.
        - Когда врагу нужен маг или воин с заданными свойствами, он обычно похищает женщину, у которой в роду или у нее самой эти свойства есть, - продолжила Кайла. - Маола в этом случае - лучший выбор. Хотя бы потому, что маола долго живут, сильны, значит, усилия будут оплачены сторицей. Потом подбирается самец. Если угодно - отец. В обычном случае - маг, великий воин, имни с хорошей родословной. В идеале - тоже маола. Но в особых случаях - нечто потустороннее. Да, орудием изнасилования по-прежнему будет служить человек, но вселившаяся в него сущность, которая порой способна физически его изменить, одарит плод заданными свойствами. В исключительных случаях эта сущность способна вовсе исключить передачу родства со стороны насильника! Она сама становится насильником! Сама изливает в жертву свое семя! Твой отец не человек, Тис. У людей не бывает шипов на ладонях. У имни, кстати, тоже.
        - А у кого бывает? - спросил Тис.
        Кайла не ответила.
        - У кого бывает? - повторил вопрос Тис.
        Кайла молчала.
        - Ну и что? - вдруг закричал он. - Ну и что?! Причем тут кровь?! Среди людей бывают и герои, и негодяи! Среди маола, наверное, тоже! Мою мать спас враг! Тот, кому на роду написано было быть ее врагом. Но он отдал за нее и за меня свою жизнь! Или я обречен стать негодяем?! Нет! Не бывать этому! Вот! Вот мои ладони! На них нет шипов! Нет и никогда не будет! Или вы хотите их вырастить? Зачем вы меня позвали?
        Кайла молчала. Тис тяжело выдохнул и опустил голову на руки.
        - Значит так, - сухо произнесла она, когда Тис отдышался. - Все, о чем мы с тобой тут говорили, должно остаться между нами. Ты по-прежнему под подозрением, поскольку силы, о которых мы говорим, способны скрываться даже от их владельцев. И я все еще не знаю, кто еще двое или трое.
        - Ваш замысел с дикими рубинами не прошел, - буркнул Тис.
        - Я иду разными дорогами одновременно, - ответила Кайла. - Но ты должен запомнить самое важное.
        - Я слушаю, - прошептал Тис.
        - Если это ребенок… - Тис вздрогнул, и Кайла повторила. - Если это ребенок, то его убивать нельзя. И это не воля Гантанаса. Это неотменяемое правило. Ребенка убивать нельзя, даже если он - ужасный демон в своей сути. Даже если он - личинка злого бога или одного из его слуг. Ребенка убивать нельзя, потому что это яд, который отравит всех. Если кто-то из тех, кто служит Стеблям, убьет ребенка, Стеблей больше не будет. Его стражи рассеются. Его четыре предела - исчезнут. Его слава - померкнет.
        - Вы уверены в этом? - удивился Тис.
        - Я неплохо вижу, - вздохнула Кайла. - Просто это… не моя работа. А то бы я углубилась в прорицание. Но не хочу. Не хочу знать будущее. Главное - что ребенка убивать нельзя. Знаешь, какой из этого следует сделать вывод?
        - Нет, - замотал головой Тис.
        - Ему нужно противостоять, - ответила Кайла. - Нечеловеку, который таится в ребенке, надо противостоять. Но там, где погибла Олла, не устоит никто. Возможно, даже такой воин, как Юайс. Или Роут. Или Деора. И уж тем более Пайсина. Не устоит Гантанас. Возможно, в силу возраста, не устоит Тид. Скорее всего, не устою даже я.
        - И кто же… - пробормотал Тис.
        - Ты, - сказала Кайла. - Только ты. Конечно, если ты и в самом деле не убивал мою дочь.
        - Кому вы служите? - спросил Тис. - Вы ведь служите сейчас? Если есть служба, значит, есть кто-то, кто ее дает? Если у врага есть Храмы, Черный Круг, то что есть у нас?
        - У нас? - с кривой усмешкой переспросила Кайла.
        - У нас, - твердо повторил Тис.
        - А ты не думал, что тот, кто убил мою дочь здесь в том числе и поэтому? - спросила Кайла. - Чтобы получить ответ на этот вопрос?
        Тис замолчал. Кайла тоже молчала и смотрела на него своим пронзительным взглядом.
        - У вас один глаз голубой, другой рыжий, - пробурчал он.
        - Мне больше нравится, когда они у меня оба зеленые, - улыбнулась она и заморгала, возвращая взгляд к зеленому цвету.
        - Как вы собираетесь найти убийцу? - спросил Тис. - Как вы добьетесь того, чтобы он вылез из раковины?
        - Ты не должен этого знать, - сказала Кайла. - Я ведь все еще подозреваю тебя.
        - Но как сделать, чтобы он больше никого не убил? - спросил Тис.
        - Не знаю, - ответила Кайла. - Пока не знаю. Но я думаю об этом.

* * *
        Тис вышел из класса до того, как вернулся Гантанас. Поднялся и пошел прочь, потому что Кайла вдруг замолчала, поднялась, подошла к окну и застыла, прижавшись лбом к холодному стеклу. Тис представил себе, что это он взрослый и умудренный прожитым человек, и это он должен кого-то искать и спасать в крепости, за стеной которой погребен его единственный ребенок, и понял, что ему нужно срочно на воздух. Глупо было бы подходить к соседнему окну и прижиматься к стеклу лбом так же, как сделала Кайла. Глупо, хотя и очень этого хотелось. Тис вышел на лестницу и пошел наверх.
        Он думал подняться на верхний ярус северной башни и хотя бы минут пять постоять на холоде, но отчего-то вышел на верхний ярус средней башни. Вышел туда, где все еще пребывали в невидимости и дозоре павшие при защите крепости древние герои. Вышел туда, где не так давно была найдена мертвой Олла. Вышел и увидел Айрана. Старый стражник прохаживался по расчищенной от снега крыше, метлы и лопаты стояли тут же. Отчего пожилой воин неизменно занимал этот дозор? Зимой - холод. Летом - зной. Что ему не хватало в караулке или еще где?
        - Ты что это? - обернулся Айран. - Как тебя? Тис? Замерзнешь, мать твою. Морозец, конечно, так себе, но ветерок имеется. А ну брысь вниз!
        - Господин стражник, - поднял воротник рубахи Тис. - Почему вы все время наверху? В караулке теплее!
        - Глаз у меня зоркий, - пробурчал Айран. - И с молодости был зорким и до сих пор не просел. Я и без этой вашей механической машины вижу все. За пару лиг могу рассмотреть, кто к крепости приближается. Ясно? Опять же - свежий воздух. Ты давай иди сюда, парень. Раз уж вышел, то и не обессудь. Еще не хватало, чтобы застудил чего.
        Тис подошел к стражнику, тот распахнул свой тулуп и прикрыл одной полой мальчишку.
        - Вот так вот, - проговорил он беззлобно. - Если своей головы нет, то уж терпи.
        - Вы из Фоскада? - спросил Тис.
        - Тут все из Фоскада, - ответил стражник. - Кто по старости, кто по совету. Кто по нужде.
        - Беда там вроде бы, - сказал Тис.
        - Да уж слышал, - вздохнул стражник. - На тех воротах мы и стояли.
        - Но вы же не маола, - сказал Тис.
        - А что те маола? - хмыкнул стражник. - Такие же люди, только посильней и постарше. Жизнь у них длиннее. Вот я старый?
        - Бывалый, - нашелся Тис.
        - Бывалый, - засмеялся Айран. - Хорошо. А Юайс?
        - Он молодой совсем, - махнул рукой Тис.
        - Он старше меня, - сказал Айран. - Много старше. Потому что маола. И ты думаешь, что я ему завидую? Нет, дорогой мой. У меня своя жизнь. У него - своя. И тот груз, что он тащит, я бы не потянул. Да и не хочу.
        - Как вы себя чувствуете после всего? - спросил Тис. - После той смерти.
        - Да что мне станется? - поморщился Айран. - И не такое видали. Да и не помню я ничего. Говорил уже всем. Услышал чьи-то шаги. Обернулся, а дальше не помню. Не помню, что увидел. А когда пришел в себя, все уже свершилось. Народу полно. Беда. Только голова стала болеть иногда. В висках ломит. Стучит что-то. Как те шаги. Я слышал, что девчонка одна из ваших. Гаота. Лечит. Вон, Брайдему колено поправила, сколько лет вояка хромал. Может, посмотрит мне голову, что там ломит?
        - Посмотрит, - кивнул Тис. - А можно я попробую? Вдруг я тоже сумею? Не наврежу-то в любом случае.
        - Да уж куда вредить, - засмеялся Айран. - Сам же едва пережил прошлый год. Я все смотрел на тебя и удивлялся, как ты все это выдерживаешь. Ну, попробуй. Вот здесь и вот здесь. Что это может быть? Может я головой ударился, когда чувств решился в прошлый раз? Стучит чего-то.
        - Сейчас, - пробормотал Тис, прикладывая к вискам старого воина ладони. И в самом деле, как будто что-то стучало в голове у ветерана. Тис закрыл глаза и вдруг увидел все тот же заснеженный простор Медвежьего урочища, причем увидел не так, как обычно, а удивительно четко. Казалось, что он мог различить каждую ветвь в кустарнике, что торчал из-под снега далеко за скотным двором. Каждый след на снежном насте. Каждый лист, принесенный неведомо откуда. Так бы стоял и смотрел. Но за спиной раздались шаги. Он развернулся и увидел Оллу. Она вышла из дверей, что вели на лестницу и медленно пошла в сторону воина. Она шла и разговаривала с кем-то. С кем-то невидимым, кто шел рядом с ней. С кем-то, кто был ниже ее ростом. С кем-то, кто или кричал на нее или угрожал ей, потому что Олла морщилась и прижимала ладони к ушам. А потом она замотала головой, подняла руку и полезла зачем-то за пазуху, но ничего не успела достать, потому что скорчилась от боли и упала замертво. А потом верхний ярус средней башни, горы, снег и лежащая Олла исчезли, улетели к ногам, а вместо нее перед глазами раскинулось небо. И стук
продолжился. Это были шаги, которые приблизились к воину, замерли на секунду, раздались вновь, стали удаляться и затихли на лестнице.
        - Да что ты будешь делать! - воскликнул Айран. - Полегчало! Вот уж не думал! Правда, полегчало! Не слышу ничего! Спасибо, дорогой!
        Глава пятнадцатая
        Изворотливость и наивность
        Уговорить Скриба оказалось нелегко. Старик недоуменно жмурился, поглядывал на свой колокольчик, порою даже зевал и переспрашивал:
        - Вы мне вот что скажите, неугомонные, искать-то чего собираетесь? Я уж не говорю, что всякое заклинание поиска для своего дела служит, ну так что такое надо потерять, если на все Стебли сетку раскинуть хотите?
        - Да мало ли? - недоуменно вопрошала Дина. - Вдруг Брайдик потеряется или кто в лабиринте заблудится? Или кто-то ключ от комнаты обронит?
        - Точно! - кивала Йора. - Бывает же такое, что потеряешь что-нибудь и не знаешь, где выронил?
        - Бывает и не такое, - щурился Скриб. - К примеру, случается, что кое-кто тайные ходы ищет. А еще, что и того опаснее, полагает, что вокруг него все глупцы, а он один умник, и стоит ему правильное заклинание составить, как все загадки разгаданными станут, и все вопросы ответы свои разыщут. Не так что ли?
        Застыли девчонки там, где и стояли. Ведь и в самом деле шли в книгохранилище, раздумывая, как бы седого и нерасторопного старика обвести вокруг пальца, кто же знал, что за его медлительностью и нерасторопностью скрывается и зоркий взгляд, и звериное чутье?
        - Вот, - наконец прерывисто выдохнула Гаота, засовывая руку за пазуху и извлекая оттуда бронзовый ключик на тонкой бечеве. - Вы же помните, мы ходили к Уинеру и выбирали себе разные находки, чтобы сделать их предметами силы? Потом, правда, с ними все по-другому развернулось, Джор сделал всем нам отличные жезлы, но безделушки-то эти остались? Вот, мне достался этот ключ. Понятное дело, скорее всего он был просто памятной вещицей одного из защитников крепости. Или, еще скорее, открывал какую-нибудь дверь, что не сохранилась. Но Уинер не нашел ни одного замка под этот ключ. Ни одной скважины из того же материала. Разве это не интересно, узнать, что этим ключом открывалось?
        - Очень интересно! - с облегчением пролепетала Йора.
        - Уснуть не можем, - добавила Дина.
        - Уснуть не можете? - скривил губы Скриб и поскреб сухими пальцами седую бороду. - А если не получите никакого результата? Угомонитесь наконец?
        - Нет, - призналась Гаота. - Но займемся чем-нибудь еще.
        - Хорошо, - вздохнул старик. - Если бы сказала, что угомонитесь, то не поверил бы и не помог бы. Только разжевывать вам ничего не буду и в рот пихать - тем более. Запомните, красавицы, колдовство это куда более тонкая штука, чем то же ювелирное ремесло. Одно дело искать ключ, другое - дверь, которую он открывает. Или ларец какой. Одно дело искать книгу вот на этих полках, другое - собаку, которая не вернулась к своему дому. Одно дело давать что-то, другое дело - брать. Вот беру я к примеру свой колокольчик. Что мне нужно от него в назначенное время?
        - Чтобы все услышали его звон? - пожала плечами Дина.
        - Вот! - показал на нее пальцем Скриб. - То есть, я должен дать. Разнести по всем комнатам, по всем классам звон колокольчика. Поделиться им. Так?
        - Так, - пискнула Йора.
        - А если я что-то ищу? - прищурился Скриб. - Что мне нужно?
        - Найти? - предположила Гаота.
        - Именно, - кивнул старик. - Мне нужно знание. Известие. Уведомление о том, где находится пропажа. То есть, я хочу взять. Разницу понимаете?
        - Взять труднее, чем дать, - прошептала Гаота.
        - Да, - согласился Скриб. - Не просто труднее, а намного труднее. Тут щелчком пальцев не обойдешься. Пробовать надо. И думать, где взять силу, потому как на полсотни шагов всякий камень бросит, а на тысячу? Что нужно, чтобы камень пролетел тысячу шагов? Причем не в глубокую пропасть, а от сих и до сих. Да и не только пролетел, но и вернулся. Что нужно?
        - Чтобы кто-то его поднимал и бросал снова, - прошептала Дина.
        - На каждом углу, - добавила Йора.
        - Именно так, - вздохнул Скриб. - Надо, чтобы колдовство ваше полнилось и оживало, а не тратилось и гасло. Задачка не из простых. Понятное дело, что случаются маги, которых такие мелочи не беспокоят, они могут и за пару миль костерок раздуть, но мы же о тонком колдовстве толкуем? Тут кувалда ни к чему. Тут тонкий резец потребен, пусть и в сильных руках. Понимаете меня?
        - Кажется, да, - пробормотала Гаота.
        - Пробовать надо, - сказал Скриб. - Со всей осторожностью и со всем усердием. Хотя бы для того, чтобы отдавать себе отсчет - получилось у вас что-то или нет. Не знаю я такого колдовства, чтобы оно скважину под ваш ключик отыскало. Честно говоря, и не думаю, что есть такая скважина. В том числе и потому, что если бы была она на самом деле, то обладатель этого ключа не стал бы ждать смерти на этих стенах.
        - А если он был героем? - спросила Дина. - Если сражался и не собирался умирать?
        - Есть правда в твоих словах, - согласился Скриб. - Но я думаю, что еще скорее, что где-нибудь под одним из камней на той же крепостной площади закопан давно уже истлевший ларец, в котором спрятано несколько монет и какие-то памятные мелочи, цена которым по нынешним временам - грош.
        - Значит, мы его и найдем, - пожала плечами Гаота.
        - Да помогут вам боги, - развел руками Скриб. - И если у вас что-то получится, то я лично подойду к вашему нынешнему наставнику по магии и моему старинному другу Тиду, и скажу, что вот эти трое заслуживают зачета по магическим дисциплинам без всяких испытаний. Идет?
        - Идет, - закивали все трое. - Только вы так и не сказали, как вы разносите звон колокольчика по всем классам.
        - Мы это с Брайдемом сладили, - усмехнулся Скриб. - Он сидел в нынешнем классе Роута - на пятом ярусе южной башни, а я здесь - в книгохранилище. И вот я держал в руках колокольчик, звонил в него и лепил на этот звон разные заклинания. А потом выходил во двор, чтобы услышать крик Брайдема с пятого яруса, что ни демона он не услышал. Так продолжалось два дня. На третий он этот звонок услышал. Причем, последовательность, которую я применил, никто до меня не пробовал. Это мое открытие, пускай оно и было совершено случайно. Именно подобные открытия и дают одним магам преимущества над другими.
        - И вы нам не откроете этот секрет? - надула губы Гаота.
        - Да нет никакого секрета, - махнул рукой старик. - А есть пример того, как из смеси кислого и соленого получается вдруг сладкое. Короче говоря, берется звон колокольчика и к нему добавляется заклинание сквозняка. Простенькое и никчемное. Или, если быть точнее, звон колокольчика добавляется к заклинанию сквозняка. Оно изначально использовалось для того, чтобы определить, есть кто в комнате или нет. При особой изворотливости давало возможность подслушать, о чем в этой комнате, пусть она даже и далеко, говорят. Толку от этого заклинания чуть, поскольку отбивается оно щелчком пальцев, а то и вовсе без щелчка, то есть, пригодно лишь против какого-нибудь новичка или вовсе не колдуна. Вы его на противостоянии будете изучать, но года через два, не раньше. Есть такие заклинания, которые не для пользы, а для отметины на пергаменте, как говорят. А вот в нужной смеси - оно может и сработать. Пробуйте!

* * *
        - Отлично! - расплылась в улыбке уже во дворе Дина. - Здорово ты, Гаота, насчет ключа придумала! Старик-то поверил!
        - Нет, - замотала головой Гаота, прижимая к себе книгу заклинаний, в которой было в том числе и заклинание сквозняка. - Не поверил он. Считай, что он нам положительную оценку натянул. За старание. Так что, если у нас ничего не получится, то я со стыда сгорю.
        - Может, и в самом деле поискать скважину для этого ключа? - спросила Йора.
        - Думаю, пока что мы обойдемся без древнего ларца, - сказала Гаота. - Значит так. Начать нужно с опытов. Я сейчас засяду в каминном зале, а вы идите в комнату и спрячьте что-нибудь. И не в комнате. Да так, чтобы одна не знала, что прячет другая. А еще лучше, попросите спрятать кого-то. А мы потом попробуем это найти.
        - Неправильно это, - замотала головой Дина. - Мы же знаем, что мы ищем. Так что и разыскивать мы должны то, что знаем.
        - Но мы же не знаем, кто убил Оллу? - сдвинула брови Гаота.
        - Как это не знаем? - надула губы Дина. - Мы не знаем имени, но кто убил - знаем. Убийца. Вот когда найдем убийцу, тогда и имя будем спрашивать. Так что надо сначала научиться искать что-то знакомое. А уж потом - думать о том, как искать незнакомое. Я спрячу свое веретено. Все равно лежит без толку.
        - А я пестик от ступки! - обрадовалась Йора и тут же забеспокоилась. - Но мы еще не решили, что будем делать, когда найдем убийцу? Как защищаться станем?
        - Давайте сначала найдем хоть что-то, - предложила Гаота, решительно направляясь к дому учеников. - А потом уже все обдумаем. Вряд ли мы сможем вот так легко защититься от того, кто убил Оллу. Значит, надо продумать как сделать, чтобы он не мог узнать, кто его ищет. И всего-то!
        - И всего-то? - испугалась Йора.
        - И всего-то, - без особой радости повторила Дина. - Дай мне слово, солнце мое, что ты не будешь колдовать на убийцу, пока мы все трое не решимся рискнуть. Единогласно!
        - Я тебя не узнаю, - удивилась Гаота.
        - Я сама себя не узнаю, - вздохнула Дина. - Впрочем, мы это уже обсуждали. Наверное, я взрослею. И становлюсь похожа на собственную маму.
        - Каково это? - прошептала Йора. - Каково это быть дочерью ведьмы?
        - Честно говоря, - прищурилась Дина, - я уже и забыла. Но зато я отлично знаю, каково быть подругой двух маленьких и пронырливых ведьмочек!

* * *
        Отсмеявшись, Гаота рассталась с подругами на лестнице и открыла дверь в каминный зал. Дом учеников состоял из двух равных частей и имел два входа, хотя и был объединен общим коридором на первом этаже. Под половиной мальчиков был устроен не слишком большой, но и не маленький гимнастический зал, где можно было размяться, поподнимать тяжести или поболтаться на перекладине, чем с неменьшим усердием (а по сути - и с большим) чем мальчики пользовались девочки. Под половиной девочек находился каминный зал, в котором кроме достаточного количества кресел, лавок и столов, имелись еще и светильники, и даже полки с книгами, которые или повторяли книги в хранилище Скриба, или были, как говорил Гантанас, сочинениями легкого содержания - сказками или сборниками виршей. Понятно, что кроме этих двух важных помещений, которые вечерами объединяли учеников первого и второго потока в зависимости от их предпочтений, на том же первом этаже имелись две помывочные для мальчиков и для девочек, а над ними и над обоими залами еще шесть этажей и обширная мансарда, из которых обитаемыми были пока что только второй и третий
этажи, но сейчас Гаоту интересовал именно каминный зал, и на ее счастье в нем никого не оказалось. Собственно, на это был и расчет, по свободным дням народ собирался здесь чаще всего после обеда.
        В камине потрескивали дрова, так что помещение ожидаемо было наполнено теплом, поэтому Гаота тут же сбросила куртку и шапку, оставив их на столе у входа, хотя могла бы и повесить на имеющиеся у двери крючки, но ей не терпелось углубиться в сборник заклинаний. Она выбрала стол поближе к окну и раскрыла тяжелую книгу точно на заклинании сквозняка, которое и в самом деле оказалось довольно простым и даже никчемным. Впрочем, простота его была обманчива, и хотя основой его служило самое простое заклинание воздуха, на вторичных ступенях были сплетены все прочие элементы.
        Вглядываясь в тщательно выписанные буквицы, Гаота вспомнила второе занятие с Тидом, которое тот провел так, словно не было ни первого года обучения всего потока, ни занятий по колдовству с Граном, с Юайсом, с Гантанасом, да и с кем бы то ни было. Он окинул класс хмурым взглядом и спросил, все ли присутствующие умеют читать. Ученики переглянулись, кое-кто даже набрался смелости и хихикнул, после чего Тид повторил вопрос и добавил:
        - Если все, то скажите мне, с чего вы начинали учиться?
        - С самых простых слов! - хмыкнул Джай.
        - С букв, - улыбнулась Сиона.
        - Точно так, - кивнул Тид. - С самых простых слов и с букв. Хотя это и не исключает того, что кто-то читал вам вслух, когда вы еще не умели читать сами. Точно так же и магия. Можно сказать, что она начинается с самых простых слов и даже с букв. Но есть еще одно. Умение читать - это что-то вроде ремесла, обращенного к тому, чем вы и так владеете. К тому, чему вы обучились до того, как речь даже зашла о чтении. Это умение говорить и слышать. Говорить и понимать услышанное. С магией то же самое. Конечно, магия подвластна не каждому, хотя и овевает хотя бы краешком своих крыльев всякого, даже того, кто не в состоянии управиться с самым простым заклинанием. Но в Стеблях случайных людей нет, уверяю вас. И все вы, пусть и в разной степени, еще до того, как научились самым первым заклинаниям, до того как смогли овладеть хотя бы внешними потоками магической силы, уже дышали магией. Пропускали ее через себя. Были ее частью. Чувствовали ее ветер.
        Он замолчал, медленно, задерживаясь на каждом, пробежал взглядом по всем ученикам и поднял перед собой узловатый старческий палец.
        - Есть разные способы изучения магии, - сказал он. - Так же, как и есть разные способы изучения того же фехтования. Иные учителя заставляют учеников долго и утомительно разучивать длинные и странные танцы с оружием. Практикуют тысячи и тысячи повторений, добиваясь совершенства движений, шлифуя тончайшие нюансы равновесия, растягивая секунды на множество кратчайших мгновений. Ученик на этом пути подобен слепому, доверившемуся поводырю. Рано или поздно, когда полотно науки станет полотном его жизни, он постигнет мудрость и совершенство преподанного ему умения. Рано или поздно он узреет глубины, которые скрыты в необъяснимом или если быть точным, в необъясненном. Рано или поздно он станет мастером. Пожалуй, это кратчайший путь к великому мастерству. Но… Но есть и другие учителя. Они предпочитают сотрудничество. Они строят своего ученика так, как строят здание. Как будто делают это вместе с ним. Как с собственным сыном. Начиная с самых первых камней, объясняя предназначение и место каждого камня. Раскрывая смысл и глубину каждого движения. Начиная с постижения этой глубины, с медитации, с ощущений, с
уяснения цели, с объяснения самого себя, поскольку, несмотря на то, что сила разлита вокруг нас, маг сотворяет магию из самого себя. Это более длинный путь. Это более сложный путь. Это менее плодотворный путь, поскольку именно на этом пути тот, кто должен сломаться, ломается. Тот, кто должен уйти, уходит. Тот, кто не находит в себе желания, не ищет его. По одной единственной причине. Это не путешествие с поводырем. Это путешествие с открытыми глазами. Вам ясно?
        - Вы собираетесь учить нас магии с открытыми глазами? - прошептала Сиона.
        - Да, - кивнул Тид. - Вы должны понимать, что вы делаете, как вы делаете, зачем вы делаете. И начнем мы с самого простого. С ветра.
        И он повел пальцем, который все это время держал перед собой, и класс наполнился ветром, хотя все окна и дверь были закрыты.

* * *
        Именно этот ветер и был расписан в самом начале заклинания сквозняка. И Гаота подумала и прошептала условленные формулы, хотя Тид и говорил, что нужно сразу учиться безмолвной ворожбе, потому как именно на этом пути можно быстро прийти к колдовству образами, от которого останется бросить мостик к колдовству-пожеланию. И все же она прочитала нужные слова, потому что хотела прочувствовать их как можно глубже. И ветер наполнил каминный зал, и даже пламя затрещало на углях.
        - Так, - довольно прошептала Гаота, потому что уже видела, что последующая часть заклинания странным образом противоречит первой, то есть, обращает силу ветра во что-то другое. Ну, точно, она не просто убивала ветер, который должен был образовываться первой частью, она использовала его силу. Значит, расширение действия, объем, слух, острота, внимание. Вот уж точно - колдовство с открытыми глазами. Если бы это заклинание преподавал Гран, Гаота бы просто его выучила, а теперь она видит, из чего оно составлено, и дивится, потому что все совпадающие отрезки исключены, и лишь в замыкающем ключе проставлены знаки удвоения и утроения. Ювелирная работа. И это, как сказал Скриб, в никчемном заклинании? Что же тогда их ждет в сложных заклинаниях? А может быть все дело в мастерстве мага?
        Гаота еще раз пробежала взглядом по набору словесных формул, кивнула сама себе, отметив сложные места, после чего обратилась к приговору запоминания, хотя Тид и настаивал на естественной тренировке памяти, и только после этого воспроизвела заклинание про себя полностью от начала и до конца. Воспроизвела и услышала сразу все - разговоры во всех комнатах дома учеников. И у мальчиков, и у девочек. Чавканье Брока, противный смех Флича, щебет девочек из первого потока. И голос Дины. Ну, точно. Она просит спрятать веретено Глойну - которая может сделать невидимым все, что берет в руки и надевает на себя. Значит, веретено будет где-то возле Глойны. А Йора? Где Йора. Надо же… Она обратилась к Бласу. Не поленилась подняться на второй этаж половины мальчиков. А Блас… Блас сказал, что передаст ее пестик кому-нибудь и будет с интересом следить за их опытами. Так… Но не все. Не все поддались заклинанию сквозняка. Ни звука от Сионы, от Тиса, от Джора, от Мисарты. И, кажется, они почувствовали ее колдовство.
        Гаота свернула ворожбу, перевела дух и стала прикидывать, какое из трех отобранных заклинаний поиска приладить к заклинанию сквозняка? Мало того, что надо было найти лучшие ключи для связки, похоже, следовало поменять в замыкающих знаках число дублирований. Маловато у Гаоты было опыта для того, чтобы сразу вылепить что-то гладкое и безупречное. Но ведь не добивается победы тот, кто не добивается ее? Так частенько повторяет Юайс?

* * *
        - Ну? - вбежала в каминный зал Дина. - Как успехи?
        - Относительно, - призналась Гаота, листая книгу. - Не хватает знаний. Нет, заклинание сквозняка действует отлично. Хотя, как ты первая заметила, оно помечено словом «Сквозняк» от руки. На самом деле оно называется «Шорох и шелест». Но сочетания его с двумя заклинаниями из трех мне не нравятся. Слишком много знаков дублирования и лишних ключей. Боюсь, может случиться ненужное усиление или еще что. И я еще не думала, как его можно распространить на всю крепость. Это же не звонок разносить по комнатам, это совсем другое.
        - Что совсем другое? - появилась в дверях Йора. - Я опять все пропустила?
        - Нет, - успокоила ее Гаота. - Главное, что я ничего не пропустила. Подслушала ваши разговоры. Ты, Дина, отдала веретено Глойне. Надеюсь, для того, чтобы она его спрятала. А ты, Йора, отдала свой пестик Бласу. Но я не поняла, кому он собирается его передать.
        - И правильно, что не поняла, - улыбнулась Йора. - А я не поверила, когда Блас стал делать какие-то жесты руками, уверяя, что нас подслушивают. Получается, он не просто староста, он хороший маг. И не только в обращении со всякой живностью.
        - Чувствительный, так уж точно, - кивнула Дина. - Глойна обещала спрятать веретено так, что его никто не найдет.
        - Только в том случае, если она может удерживать невидимость на предметах, даже отпуская их из рук, - предположила Гаота. - Но не видеть - не значит не найти.
        - Мы только пробуем, - успокоила Гаоту Йора.
        - Однако это очень интересно, - заметила Дина. - Я насчет «подслушала ваши разговоры». Так ведь можно услышать что-нибудь важное!
        - Угу, - хмыкнула Гаота. - Если только убийца будет хвастаться, как он убивал. Даже не надейся. Я, конечно, проверяла только дом учеников, но кое-кто услышал мой поиск и легко закрылся. И не только Блас.
        - Кто? - удивилась Йора.
        - Сиона и Мисарта? - предположила Дина. - Тид хвалил их больше других.
        - Они, - кивнула Гаота. - Ну еще и Тис. Или Джор.
        - А их Тид не хвалил, - заметила Йора. - Наверное, потому что Тис не любит высовываться. И Джор тоже. Как по мне - это куда мудрее, чем тянуть руку.
        - Я между прочим редко руку тяну! - прошипела Дина.
        - Тихо! - прошептала Гаота.
        - Что такое? - нахмурилась Дина.
        - Показалось, - улыбнулась Гаота. - Как будто кто-то прошлепал мимо босыми пятками. Едва различимо. Ну ладно. С чего начнем?
        - С пестика! - заявила Йора.

* * *
        Это было не совсем то, что нужно. Заклинание, которое выбрала Гаота, не было классическим заклинанием поиска, оно скорее должно было обнаружить изъян в предмете, где бы он ни находился, и к тому же не совпадало с заклинанием «Сквозняка» почти ни в одном ключе. Гаоте даже пришлось дополнить эту последовательность пустотой или, как говорил Тид, заклинаниями пустоты, которые были подобны войлоку, покрывающему некоторые доспехи изнутри. Правда, в этой пустоте при сочетании их с заклинанием «Изъяна» получилось некоторое усиление знаков Земли, но рискнуть стоило. Хотя бы для того, чтобы не возвращаться к нему в будущем.
        Гаота еще раз представила получившуюся у нее довольно громоздкую формулу, закрыла глаза и произнесла ее без запинки, хотя и не во весь голос. После этого расставила руки в стороны и стала ждать. Ничего не произошло. Хотя…
        - И? - спросила Йора.
        - Кажется, у тебя больше нет пестика, - с запинкой произнесла Гаота. - Не знаю, где его спрятали, но его определенно больше нет.
        - Как это нет? - не поняла Йора.
        - Не знаю, - мотнула головой Гаота, - но мне показалось, что я сделала что-то не так. Знак земли повел себя странно. Кажется, он умножился слишком сильно.
        - Ладно, - махнула рукой Йора. - Пестик этот мне не жалко, я его уже два раза на ногу роняла. Но если ты с ним что-то сделала, то в любом случае надо запомнить эту последовательность, вдруг ее можно будет применить против убийцы?
        - Что-то мне не очень нравится такой способ, - надула губы Дина. - Сколько безвинных людей ты готова покалечить, Йора, пока удастся применить что-то действенное против убийцы?
        - Я вообще никого не готова калечить! - воскликнула Йора.
        - Тихо! - замотала головой Гаота. - Дайте мне сосредоточиться. Мы всего лишь пробуем. С веретеном все будет проще. Я взяла самое просто заклинание поиска. Даже подгонять его не пришлось. Оно легко как влитое.
        - Ты уверена? - прищурилась Дина.
        - Ну, небольшое усиление знака огня вышло, но я его уравновесила водой, - отмахнулась Гаота.
        - Что-то я сомневаюсь, что огонь можно уравновесить водой, - задумалась Йора. - Если только потушить.
        - Давайте уже пробовать! - нахмурилась Гаота.
        В этот раз она была еще точнее, даже держала перед глазами клочок бумаги, на котором вычертила заклинание от начала и до конца. Сосредоточилась, прочитала его слово в слово, добавила силы, замкнула линии напряжения и тут же почувствовала запах паленого. Троица начала немедленно крутить головами и вскоре обнаружила источник запаха. Что-то невидимое пылало на столе в самом центре каминного зала. Сгорало ярко и жарко, оставаясь прозрачным, и только выжженная тень позволяла предположить, что горит именно веретено.
        - С ума сойти! - раздался за спинами трех подруг восхищенный голос Глойны, и почти сразу проявилась и его обладательница - завернувшаяся в одеяло, но босая девочка.
        - А где же обещанная вода? - спросила Йора, и именно в этот момент стол зашипел от выплеснувшейся неведомо откуда воды.
        - Вот и попробовали… - восхищенно прошептала Дина.
        - Уравновесили, - скривилась Йора.
        - Сгорело полностью, - обрадовалась Глойна и показала язык. - Ну да, не надо на меня так смотреть, я могу дарить свою невидимость, но пока что ненадолго и только маленьким неживым штучкам.
        - Зато я могу ругаться на маленьких живых штучек, которые бегают босиком по камням! - угрожающе прошептала Йора, после чего Глойна взвизгнула, тут же опять стала невидимой и, судя по шлепанью босых пяток, побежала на свой второй этаж.
        - Отлично, - пораженно прошептала Гаота.
        - Отлично! - сказал, заходя в зал, Блас. - Кажется, тут кто-то обучается ярмарочным фокусам?
        - Где пестик? - спросила его Йора.
        - Вот, - Блас показал наполненный чем-то мягким кисет, развязал его и высыпал на продолжающий слегка дымиться стол что-то вроде серого песка.
        - Это мой пестик? - спросила Йора.
        - Это был твой пестик, - объяснил Блас. - Я положил его в кисет и вывесил за окном. Когда услышал треск, подтянул наверх. И вот вам результат. По-моему, тут что-то не так со знаком земли.
        - Тут что-то не так с головой, - с отчаянием постучала себя по голове Гаота.
        - Ладно, - улыбнулся Бланс и, прежде чем уйти, добавил. - Не буду вам мешать на нелегком пути освоения таинств колдовства.
        - Это все? - упавшим голосом спросила Гаоту Йора.
        - Все только начинается, - твердо сказала Дина. - Две пробы - две неудачи. Но у нас же было три заклинания поиска. Еще одно было на живое существо. Ты его пробовала?
        - Пробовала, - прошептала Гаота.
        - На ком? - хором спросили Дина и Йора.
        - На Брайдике, - вздохнула Гаота и, увидев побелевшие лица подруг, тут же их успокоила. - Не волнуйтесь. Он не сгорел и не рассыпался. Я просто раскинула заклинание поиска на кота. Без сквозняка. Вложила побольше силы и он тут же нашелся. В трапезной.
        - Где же ему еще быть перед обедом? - с облегчением выдохнула Дина.
        - А на убийцу? - прошептала Йора.
        - Тоже, - кивнула Гаота. - Только оно так не работает. Мало того, что недалеко бьет. Но и не работает. Пустота. Наверное, надо знать, кто убийца.
        - Да уж, - согласилась Йора, - было бы неплохо.
        - А если со сквозняком? - прищурилась Дина.
        - Нет уж, - твердо сказала Гаота. - Мы же не знаем, что у нас получится в итоге. К тому же, всякий воин ведь тоже убийца. Он же сражал врагов. А в крепости полно воинов. А что если мы наведем какую-то ворожбу на охранников крепости? Или на того же Юайса? На Уинера? На Габа? У них в жизни случалось разное, думаю.
        - И что нам делать? - спросила Йора.
        - Обедать, - сказала Гаота. - И думать.
        - Вот вам и последовательность, - пробормотала Дина. - Не просто так по ней в той книге было написано то предупреждение.
        - Тут ни в одной книге ничего не написано просто так, - заметила Йора.
        - Да ладно, - усмехнулась Гаота, кивнув на полку с виршами. - Полно.

* * *
        Гаота думала о происшедшем весь день. И в трапезной, и в среднем зале, куда подруги затащили ее поиграть в два мяча, хотя игра и не получилась, потому что Гаота вспоминала о мяче только тогда, когда он в нее попадал, и опять в трапезной, и в каминном зале, где они под приглядом Сионы скоблили испорченный стол, и уже в своей комнате, когда Дина и Йора сочли, что Гаоту лучше оставить в покое и разошлись по кроватям.
        Гаота лежала в своей постели, прислушивалась к мурчанию Брайдика, который и в этот день не страдал от недоедания, и продолжала думать.
        Она думала о сегодняшней неудаче, вовсе не стараясь себя убедить в том, что это всего лишь первый шаг к удаче. О Тисе, который так ничего и не рассказал об его недавнем разговоре с Гантанасом, сославшись на то, что у него нет секретов от Гаоты и ее подруг, но эти секреты есть у кого-то еще. О Тиде, который, конечно же, прав в своем подходе к преподаванию правил колдовства, потому что именно этот подход позволяет не упустить ничего и создать из одаренных подростков настоящих магов, но кое в чем ошибается, поскольку нельзя все разложить по коробочкам и сосудам. О Гране, который не просто убежал из крепости и унес что-то важное, пусть даже это важное хранилось только у него в голове. О Мисарте, которая была более скрытна, чем кто-либо в приюте, но в которой чувствовалось то, чего нельзя было скрыть - какая-то прошлая или нынешняя боль. Конечно, не такая, как в Тисе, но тоже ощутимая и живая. О Кайле, которая словно была соткана из похожей боли. О Гантанасе, которому, наверное, было труднее всех. О своих подругах, что и в самом деле стали для Гаоты семьей. И думая обо все этом, она, как и почти каждый
вечер, вспоминала маму, сестер, отца. Но только не тот страшный день, когда осталась без них.
        Далеко за полночь она поняла, что просто не может уснуть. Конечно, можно было прочесть заклинание, Хила научила этой маленькой хитрости девчонок первого потока еще в прошлом году, но Гаота не хотела лишнего колдовства. Она хотела чего-то другого. И вот, лежа в постели, прислушиваясь к мурчанию Брайдика и сопению Дины и Йоры, Гаота стала вспоминать самые счастливые дни своей жизни. Их оказалось не так уж и мало. И, обливаясь светлыми слезами, она постепенно добралась почти до самого конца своего счастья. До того теплого вечера в далекой Нечи, когда мама учила ее приглядываться к тому, что вокруг.
        Гаота не знала в точности, как называется эта магия. Сейчас, вспоминая эту ворожбу, она вдруг поняла, что все ее умения - и по исцелению, и по прочим хитростям, которых осталось в памяти не так уж и мало, не были связаны с затверженными заклинаниями. Кто-кто, а уж ее мама точно не бормотала наговоры, не заставляла зубрить присказки или правила. Она просто делала. И дочь учила - просто делать. И как в тот самый вечер в Нечи или как в один из дней уже здесь, в Стеблях, когда Гаота исцелила Пайсину, девочка снова слепила невесомый и невидимый ни для кого кроме нее самой маленький живой шар и долго, наверное, не менее часа согревала его в ладонях. А потом подбросила его вверх и прошептала что-то. Ни слова, ни выдох, ни мелодию. Что-то неслышное, что она могла бы повторить в любой момент, но не смогла бы передать кому-то или записать буквицами на пергаменте, даже если бы захотела.
        И этот шар стал расти и расширяться, охватывая сначала всю комнату Гаоты. Потом всю девочковую половину дома учеников. Потом весь дом учеников. Затем уже южную башню, среднюю башню, дом наставников и северную башню, и вскоре уже все Стебли со всеми их ходами, залами, коридорами и лестницами, начиная от зеркальной комнаты в самом глубоком подземелье, и заканчивая площадками верхних ярусов южной и северной башен.
        Гаота уже знала, что она не видит тайных ходов и секретных помещений, потому что видит только то, что связано с жизнью, с живыми людьми. Так теперь она с трудом, но различала то, что не видела в прошлый раз - тайный ход из крепости через Сторожевую башню и тайный ход через Северную башню, да и то с великим трудом и только потому, что и там, и там не так уж давно через сотни, а может быть и тысячи лет ступила нога человека, и ее нога в том числе. Неоткрытые тайны Стебли продолжали ревностно хранить. Но зато Гаота чувствовала, видела жизнь. Начиная от силуэтов спящих подруг и кота, и заканчивая мерцающими огнями прочих обитателей крепости.
        Она видела девочек и мальчиков, спящих в своих постелях, и не слишком отличала Флича от Джая, Сиону от Фаолы, Тиса от Джора, хотя последние были едва различимы, как будто спали под тремя одеялами. Видела охранников и мастеров, наставников и лошадей в конюшне, различая крохотную искру Звездочки. Разглядела даже Кайлу, которая как будто тоже не спала в доме наставников, не спала по соседству с Гантанасом, который бродил по своему верхнему этажу из угла в угол, и именно Кайла - единственная из всех, кого осязала Гаота, как будто почувствовала ее взор и даже погрозила ей пальцем - мол спи, девочка, спи. Не твое это дело, не лезь в страшное. Но как бы это ни казалось странным, страшного не было. Гаота не чувствовала ни зла, ни беспокойства, ни опасности. Если угроза и существовала, то она или спряталась, или скрылась. Замерла и затаилась. Умолкла и задержала дыхание. Или вовсе покинула крепость? Нет. Этого не могло случиться. Она где-то поблизости. И ее нужно было найти. И ее можно было найти. Можно и нужно. Хотя бы для того, чтобы она никого больше не убила.
        - Почему она? - спросила сама себя Гаота. - Потому что угроза? Опасность? Почему не он. Глупость какая. Может быть и он… Где он или она могли скрыться? В непроглядной темноте лабиринта и неоткрытых тайных ходов? Может быть. Но скорее всего среди этих мирных подрагивающих огоньков.
        Внезапно Гаота почувствовала, что уже готова заснуть. Она еще раз окинула взглядом всю крепость и наконец поняла, что россыпь черных точек на среднем ярусе и поблизости - это сгоревшие во время убийства пищалки, из которых, как уверил ее тот же Юайс, ничего уже нельзя извлечь. А серые точки, рассеянные по всей остальной крепости - это пищалки целые, которые троица так и не использовала, и которые могут ей помочь в поисках. Осталось только придумать, как это сделать. Но это уже надо будет сделать завтра утром. А теперь - спать. Спать, не вытирая слезы, которые почему-то безостановочно побежали по ее щекам…
        Глава шестнадцатая
        Невидимое и незримое
        После разговоров с Гантанасом и с Кайлой прошло несколько дней, но Тис никому не рассказал о видении, что посетило его на месте гибели Оллы. Посетило посредством неосознаваемых воспоминаний старого воина Айрана. И дело было не в том, что Тис сомневался в подлинности явившихся ему образов, и не в том, что он собирался скрыть эту свою странную способность, которая могла оказаться и игрой мимолетности. Нет, он думал о другом. Все эти дни он безостановочно перебирал в голове слова Кайлы. Но думал не об объявленных ею подозрениях, это было неприятно, но не смертельно. Он думал об ее утверждении, что именно он должен противостоять той силе, что убила Оллу и, может быть, имела отношения и к другим бедам. Дело было в том, что он не только не чувствовал в себе каких-то особых способностей для такого противостояния, он был уверен, что теперь, после того, как он отсек свою связь с той силой, от которой пыталась убежать его мать, и от которой он сам скрывался месяцы и годы, он не смог бы выпутаться даже из тех бед, из которых успешно выпутался три или два года назад, да и совсем недавно в этой самой крепости.
Разве это не значит, что он и в самом деле всего лишь человек? И почему это «всего лишь»? Не всего лишь. Просто - человек.
        - Человек, - шептал раз за разом Тис, чтобы затвердить это слово наизусть, или для того, чтобы выговориться и не заорать вдруг ни с того ни с сего на Джора или еще на кого-нибудь. Заорать не от страха, а от ощущения собственной беспомощности. Даже во время вечерних занятий с девчонками и Джором он старался обойтись без пустой болтовни, пытался погружаться в происходящее с головой, растворяться и в собственных движениях, и в движениях тех, кого пытался чему-то научить. А уже в конце тренировки, когда троица подступала к нему с настойчивым желанием овладеть темной магией, углублялся в описания всех возможных средств защиты, которые только были ему известны. Он рассказывал друзьям о кровавом кольце, об отведении злого пригляда, об обманках, каменной пелене и о невидимости.
        - Кровавое кольцо - это, конечно, интересно, - сопела Дина, - но если каждый раз ладони кровянить, то когда они заживать-то будут? Или, думаете, наша Гаота как бездонная бочка? Мы будем резать, а она станет заживлять?
        - Стану, - упрямо хмурилась Гаота.
        - Не надо ничего резать, - досадовал Тис. - Я же объяснял. Это заклинание из тех, что выполняются только тогда, когда нужны. А для тренировки достаточно миски с водой. Я сам так упражнялся, пока…
        Тис запнулся, посмотрел на уставившихся на него Джора, Дину, Йору и Гаоту и понял, что объяснять вот этим троим про «когда» ничего не нужно.
        - Пригляд отводить тоже важно, - пробормотала Йора. - И обманки, хотя вряд ли кто-то с Бичем сравнится в этом искусстве, кое-что мы видели в его исполнении во время летнего похода, но что насчет каменной пелены?
        - Хи-хи, - пискнула, подражая голосу Йоры, Дина. - Это она так пытается разговорить тебя на тему ее способностей. Зачем ей искусство каменной пелены, если она может просто обратиться в камень? Кстати, Йора! Всегда хотела тебя спросить, а что будет, если кто-то захочет на таком камне что-то написать? К примеру какую-то глупость? Или гадость? А если он станет эту надпись вырубать? А?
        - Ты спрашиваешь, не обнаружу ли я какую-нибудь татуировку, когда вновь приму человеческий облик? - спросила Йора.
        «Человеческий облик», - повторил про себя слова Йоры Тис.
        - Точно так, - хмыкнула Дина. - И что будет, если кто-то срубит тебя, пока ты притворяешься деревом?
        - Деревом? - заинтересовался Джор. - Кстати. Я тоже хотел бы знать. К примеру, может ли дерево убежать от лесоруба, если в облике дерева скрывается живой человек?
        - Имни, ты хотел сказать? - уточнила Гаота.
        - Какая разница? - наморщил лоб Джор. - Вот скажи, что изменится, если я буду называть Йору редкой породой имни?
        - Вот я уже и редкая порода, - вздохнула Йора. - Реже не бывает…
        - А меня - ведьмой, - отозвалась Дина. - А тебя, Гаота, полукровкой. А тебя, Тис…
        - Тоже полукровкой, - отозвался Тис.
        - Вот! - развела руками Дина. - Что изменится?
        - Ничего, - пожала плечами Гаота. - Тем более, что тот же Гантанас неоднократно повторял, что саму способность имни становиться кем-то можно поставить в ряд магических талантов.
        - Слишком просто, - не согласился Тис. - Конечно, что-то колдовское в любом перекидывании имеется, но это не магический талант. Вот вы мне рассказывали про человека с собачьей головой, который был вашим проводником прошлым летом. Да я и сам видел кое-что подобное. Разве это магический талант - собачья голова?
        - Нет, конечно, - задумался Джор. - Это просто такое лицо.
        - Морда! - не согласилась Дина.
        - Лицо! - нахмурилась Йора.
        - Вот, - кивнул Тис. - А что касается каменной пелены, то это умение, а не талант. Пусть оно и доступно лишь магу. И это умение, которое кажется мне очень полезным. Тем более что пелена бывает не только каменной. Вот смотрите, что происходит с имни, когда он обращается? Мне тут кто-то рассказывал, что Роут однажды перекинулся в волка на глазах всего класса?
        - Я не видела, - с сожалением пробормотала Гаота.
        - А я видел, но ничего не рассмотрел, - понизил голос Джор. - Потому что очень сильно испугался. Хотя, тогда мне и без Роута было чего бояться.
        - И я видела, но тоже ничего не рассмотрела, - призналась Йора. - Это же неожиданно произошло.
        - Это точно, - согласилась Дина. - Тем более, что мне в лоб прилетела пуговица с его жилета. Он же обращаться начал в одежде, и одежда при этом обычно рвется. Даже самая прочная одежда! Деора говорила, что одежда остается целой лишь в одном случае, если животная суть имни меньше размером, чем его человеческая суть. Впрочем, это редко бывает.
        «Человеческая суть», - повторил про себя слова Дины Тис.
        - Тебе нужно просто превращаться в маленький камешек, - посмотрела на Йору Гаота.
        - Ага, - пробурчала та. - Вот заберу все твои рубашки и штаны и потренируюсь. На пару перекидываний хватит.
        - Имеется неудобство, - заметил Тис. - А в каменной пелене маг остается самим собой. И с одеждой его ничего не происходит.
        - А если по нему постучать киркой? - поинтересовался Джор.
        - А вот это уже зависит от силы колдуна, - пожал плечами Тис. - Хотя, что ты меня-то спрашиваешь? Я же не Йора.
        - С одеждой всякий раз не очень хорошо получается, - призналась Йора. - Меня даже в начале осени Джай и Флич дразнили. Предлагали обернуться в камень и обещали подержать мою одежду.
        - Надеюсь, ты не согласилась? - на всякий случай обеспокоилась Дина.
        - Еще чего? - вытаращила глаза Йора.
        - И все-таки я бы посмотрела, как перекидывается Роут, - вздохнула Гаота.
        - Угу, - хмыкнула Дина. - А представляешь, в волка перекинулся Роут, а обратно - Юайс?
        - Глупости, - недоуменно зажмурился на девичий хохот Джор. - Это невозможно.
        - Конечно невозможно, - перевела дух Гаота. - Я бы, кстати, Дина, хранила такую пуговицу как сувенир.
        - Вот она! - довольно улыбнулась Дина, показывая верхнюю пуговицу на куртке. - Подрасту, перешью ее на следующую куртку.
        - И не знаю, как с каменной пеленой, - продолжила, все еще улыбаясь, Йора, - но имни, который обернулся неживым, навредить трудно. Мне говорили, что если камень, в который перекинулся кто-то вроде меня, разбить, то имни все равно может перекинуться обратно в человека.
        - А если разбить и разбросать? - спросил Джор. - Ты станешь маленькой Йорой? Или множеством маленьких Йор?
        - Не знаю, - призналась Йора. - Пробовать надо.
        - Не надо пробовать! - прошипела Дина. - Даже не думай. Только мне стаи маленьких Йор не хватало!
        - И насчет невидимости, - вспомнила Гаота. - Какая еще невидимость? Она невозможна! Наша Глойна - это… исключение из правил!
        - Я не о той невидимости говорил, - отмахнулся Тис. - Речь идет о незаметности.
        - Но это же у Юайса! - не поняла Дина. - На противостоянии мы проходим. Забыл?
        - Магия и воинское умение или умение следопыта - не одно и то же, - не согласился Тис. - Юайс учит, как вести себя неприметно, не бросаться в глаза, отвлекать преследователей. И все такое. Но можно ведь не стараться быть незаметным, а быть им. С помощью магии, обращенной на тех, кто вокруг, но околдовывая не их, что опасно, а самого себя. Мой последний наставник вне Стеблей не был магом, но он говорил, что настоящий колдун может пройти через тэрскую ярмарку голым, и никто его не заметит. При этом одежду он наколдовывать на себя не будет. Честно говоря, я так и не понял, как это делается, но было бы интересно попробовать.
        - Я бы не стал раздеваться, - твердо сказал Джор.
        - Дело не в этом, - задумалась Гаота, - а в том, значит ли это, что на тэрской ярмарке не должно быть колдунов с зорким взглядом, или они будут тоже исключением из правил.
        - А мне бы такое умение очень пригодилось, - заметила Йора. - Я бы, кстати, полистала сборники заклинаний. Ведь не всякий раз тебя будет ждать рядом подруга с теплым одеялом, чтобы закутать!
        - Подруга, может, и готова ждать, - улыбнулась Дина. - Но никакая юркость и ловкость не сравнятся с внимательным взором любопытного мальчишки.
        - И почему все сразу посмотрели на меня? - покраснел Джор. - Я там не один был, когда Йора обращалась в камень.
        - Это случайное совпадение, - успокоила его Гаота.
        Она остановила Тиса уже у самого дома учеников, дождалась, когда ее подруги и Джор войдут в дом и спросила:
        - Что-то случилось?
        Тис смотрел на нее и думал, что если он кому-нибудь в Стеблях и хотел бы рассказать обо всем, что с ним когда-либо случалось и продолжает случаться до сегодняшнего дня, то это была бы ни все принимающая близко к сердцу Йора, ни упрямица Дина, ни добряк Джор, ни внимательный Гантанас, ни кто-либо другой, а именно вот эта темноволосая девчонка почти одного с ним роста, которая умеет смотреть прямо в глаза, причем делает это одновременно и с сочувствием, и с уважением, и с интересом, и с ободрением.
        - Может случиться, - ответил Тис.
        - Так и не хочешь рассказать, зачем тебя подзывал Гантанас? - вздохнула Гаота.
        - Не могу, - покачал головой Тис. - Но скажу одно. После Гантанаса я говорил с Кайлой.
        - Первый и пока единственный из всех детей, - кивнула Гаота. - Странная она. Вроде бы ходит по крепости, изучает что-то, но вовсе не разговаривает с детьми. Наедине во всяком случае. Ни с кем, кроме тебя. Кого она боится?
        - Может быть, себя? - предположил Тис.
        - И этот разговор тоже секрет? - спросила Гаота.
        - Еще больший, - вздохнул Тис, выпуская морозный пар изо рта. - Но кое-что я тебе скажу. У Оллы был ребенок. Девочка. Наша ровесница. Она была похищена. И Кайла рассчитывает ее найти. Но только после того, как она найдет убийцу. Возможно, потом она пришлет ее сюда. Хотя, последнее - это мое предположение.
        - Сомневаюсь, что кто-то захочет присылать сюда своего ребенка, если узнает о том, что здесь происходит, - прошептала Гаота. - Мне все чаще кажется, что это место для сирот, которым уже нечего терять.
        - Разве прямо сейчас что-то происходит? - спросил Тис.
        - Может произойти, - твердо сказала Гаота. - К чему ты нас готовишь?
        - К тому, чтобы вы могли постоять за себя, - сказал Тис.
        - Спрятаться и переждать? - уточнила Гаота.
        - В том числе, - согласился Тис. - Не забывай, мы все еще дети.
        - Я не забываю, - надула губы Гаота. - И о безопасности беспокоюсь не меньше, чем ты.
        - А заклинание поиска раскидываешь, - прищурился Тис. - Пробуешь… разное.
        - А что предлагаешь ты? - спросила Гаота.
        - Задуматься, как остаться в живых, - прошептал Тис.
        - И что же все-таки лучше? - скривила губы Гаота. - Кровавое кольцо? Обманка? Каменная пелена? Или невидимость?
        - Ничто из этого не спасет, - сказал Тис.
        - В том-то и дело, - кивнула Гаота и пошла в дом.

* * *
        Уже в комнате Тис несколько раз ловил взгляд Джора, но ничего не говорил, пересыпая из ладони в ладонь пергаментные материнские ключи, надеясь, что хотя бы один из них даст о себе знать. Безрезультатно. Разговор все-таки начал Джор.
        - Зачем это в Стеблях? - спросил он.
        - Что именно? - продолжал играть с крохотными свитками Тис.
        - Ты же понял, - усмехнулся Джор. - Ты не волнуйся, я терзать тебя лишними вопросами не стану, и так уж сообразил, если мой дружок замкнулся, значит, собрался впрячься в груженую телегу и тянуть ее в одиночку.
        - Точно так же, как и наша прекрасная троица, - улыбнулся Тис.
        - Не путай, - не согласился Джор. - У них тройка, а ты один.
        - Значит так надо, - твердо сказал Тис.
        - Что ж, - задумался Джор. - Спорить не буду. Но понять кое-что хочу. Зачем это в Стеблях? Вот эта… штуковина, от которой все напасти? Зачем?
        - Случайно? - предположил Тис.
        - Не верю, - прикусил губу Джор. - Это же не на яблочной кожуре поскользнуться. Ну поскользнулся, упал, поднялся, отряхнулся и дальше пошел. Что думаешь?
        - А если это что-то… неразумное? - предположил Тис. - Ну, вроде молнии? Града? Урагана?
        - И прячется оно тоже по неразумению? - удивился Джор. - Ну ладно. Пусть, нечто неразумное скрывается в Стеблях, но ты же понимаешь, что за всяким неразумным должно быть что-то разумное? Иначе все это объяснить невозможно! Может скажешь, что и магическая закладка в твоем мече - это тоже случайность? Или как это… казус судьбы?
        - Похоже, я пропустил кучу занятий, - заметил Тис. - Кто из наставников учит так изъясняться?
        - Просто ответь, - попросил Джор.
        - Причин может быть много, - медленно проговорил Тис. - Давай подумаем. Мы ведь исходим из предположения, что это враг? Имеет значение или нет, какой это враг? То есть, враг сам по себе или посланник тех врагов, от которых нас прикрывают четыре предела, воины Домхана и вся крепость? Враг или орудие врага?
        - Наверное, это важно, - сказал Джор. - Но вряд ли так уж важно прямо сейчас.
        - Да, - кивнул Тис, убирая свитки в кисет, который всегда висел у него под рубахой. - Я тоже об этом думаю. И первое, что приходит в голову, что этот враг, если он, конечно, враг, а не кто-то вроде зверя, попавшего в Стебли как в капкан, послан сюда не для того, чтобы убивать.
        - Почему это? - не понял Джор.
        - Потому что мне кажется, что он мог бы перебить здесь всех, - ответил Тис. - И мог сделать это уже давно. Хотя бы попытаться.
        Джор замолчал и сидел молча несколько минут, пока словно не вынырнул из раздумий и не спросил:
        - Но если он враг, он ведь и переманить на свою сторону никого из учеников тоже не смог бы? Ну, разве только Джая или Флича? Впрочем, даже их вряд ли. Зачем тогда он здесь? Это же опасно для него. Сколь бы он ни был силен.
        - Не знаю, - прошептал Тис.
        Он и в самом деле не знал. Он мог бы предположить разное, и то, что враг сознательно пытается заставить Гантанаса разрушить Стебли изнутри, если Кайла, конечно, права, и убийство ребенка и в самом деле стало бы приговором Приюту. И то, что враг хочет узнать, кто же ему на самом деле противостоит, кто является тайным главой и Приюта, и всех тех магов, которых, как порой слышал Тис, называли хранителями. И, наконец, то, что в неизбежной войне с врагом каждая из сторон была бы рада иметь лазутчика во вражьем стане.
        - А что если все это ошибка? - спросил Джор. - Если этот враг или орудие врага и не собирался никого убивать? Но кто-то его распознал, и он убил, а там уже все покатилось…
        - Не знаю, - прошептал Тис.
        - Может, он прятался в том же Гране? - продолжил строить догадки Джор. - Или шел себе по дороге, а навстречу ему Гран, Спрай, Мисарта и Йока. Гран распознал врага или Спрай как-то что-то углядел, враг убил Спрая и прилип к тому же Грану. Еще и памяти Мисарту с Йокой лишил. А в крепости - отлип от Грана и спрятался где-то. А потом Гран схватился за голову и бросился бежать. А враг убил Оллу и где-то таится. А?
        - Не знаю, - повторил Тис.
        - Вот и я не знаю, - вздохнул Джор.
        «Или врага все еще интересуют секреты Приюта Окаянных? - продолжал думать Тис, поглядывая на приятеля, который сосредоточенно скреб затылок. - И что значат слова Кайлы о том, что в Черном Круге есть такие колдуны, рядом с которыми Гантанас будет словно мальчишка на побегушках и она сама в том числе? Почему же тогда этот самый Черный Круг не явится к воротам Стеблей и не отправит всех его мастеров и наставников на те же «побегушки», а сам не захватит всех учеников Стеблей и не сделает их своими воинами? Не подчинит их себе? И есть ли тогда хоть кто-то, кто может противостоять Черному Кругу?»
        - Интересно, - сказал Джор, - как эта пакость преодолела четыре предела?
        - Возможно, она не знала, что она пакость, - предположил Тис. - Или забыла об этом.
        - Удобно, - скривился Джор. - Осознал себя негодяем, потом стер себе память, и проходи сколько хочешь раз четыре предела. Как крепость определяет, кого можно пропустить внутрь, а кого нельзя? Она же к памяти обращается? Ведь там кроется - негодяй ты или хороший человек? Или где?
        - Не знаю, - ответил Тис. - Но я вот еще о чем думаю, а может так быть, что человек никакой гадости не сделал, ничего плохого не совершил, но уже точно мерзавец? И как в таком случае к нему отнесутся четыре предела?
        - Меня всегда другое интересовало, - ответил Джор. - Почему хороших людей, которые уж совершенно точно ни единого раза не мерзавцы и не собираются ими становиться, четыре предела, то морозят, то жгут, то распластывают? Вот это для чего?
        - Возможно, эти хорошие люди недостаточно хороши, - сказал Тис. - Или это испытание.
        - Как бы я хотел, чтобы оно было самым трудным испытанием в моей жизни, - прошептал Джор и добавил. - Если что, я имел в виду уже прошедшие испытания, а не те, что мне еще предстоят.

* * *
        Как ему устоять, продолжал думать Тис и весь этот вечер, и на следующий день с утра, когда его нашел Джор и сказал, что Брайдем их снимает с занятий до обеда.
        - Кого именно? - спросил Тис. - И зачем?
        - Нас с тобой и Фаолу с Сионой, - прошептал Джор. - Да ты о чем думаешь? Брайдем же при тебе подходил. Сразу после завтрака. А после обеда - Гаоту с подругами. Завтра еще кого-то. И знаешь зачем? Прибираться в тюрьме!
        - В какой тюрьме? - не понял Тис.
        - Ну, в тюремной башне, - замахал руками Джор. - Что с тобой? Влюбился, что ли, в кого? Кстати, нам, считай повезло. Сразу два занятия этого зануды Бейда пропустим. Опять страдания этого Нэйфа изучать. Смертная тоска! А девчонкам, кстати, тоже повезло. Понятно, что после обеда они бы без развлечений и так не остались, но не так много в крепости осталось помещений, где они еще ни разу не побывали.
        - Это проверка, - сказал Тис.
        - Какая еще проверка? - не понял Джор. - Джай сказал, что это для тех, кто будет плохо сдавать зачеты…
        - Просто проверка, - сказал Тис. - Вот увидишь. Проверка на тот случай, если в ком-то из нас таится враг.
        - В нас? - изумился Джор. - Ты с ума сошел.
        - В ком-то из нас, - повторил Тис.
        - Ну ладно, - нахмурился Джор, - пусть в нас. Вон, Мисарта ходит все время мрачная, как ночь. Пусть в нас. Пусть в Фаоле. Но в Сионе? Да она… птица небесная, вот кто она!
        - Птица небесная? - удивился странному обороту в устах приятеля Тис, но тут же вспомнил, что не далее как вчера тот притащил в комнату из каминного зала сборник каких-то виршей и уснул лишь далеко за полночь. - Что ты там говорил насчет «влюбился»?
        - Ну, не птица… - пожал плечами Джор. - Тогда - отрада глаз моих. Плохо? Нежность моих рук. Источник моего счастья. Или как? Ты чего?
        - Джор, - прошептал Тис. - Сиона старше тебя на четыре года.
        - И что? - не понял Джор. - Разве сердце спрашивает возраст? К тому же это сейчас… четыре года треть жизни. А лет через двадцать… Ерунда.
        - Тогда ладно, конечно, - вздохнул Тис. - Можешь идти признаваться. Хотя, я думаю, получишь щелчок по затылку и все. Что касается проверки - проверять должны всех. Иначе это не проверка.
        - И как же нас будут проверять? - затаил дыхание Джор. - Допрашивать? Запирать в холодной камере? Пытать?
        - Скорее всего, пугать, - предположил Тис.

* * *
        Он не ошибся. Едва они с Джором, Фаолой и Сионой подошли к ступеням, что вели к тюремной башне, начинаясь точно между домом мастеров и не слишком высокой скалой, которую воспитанники Приюта называли просто камнем, как Тис почувствовал какое-то напряжение.
        - Вот уж наколдовали, - прошептала удивленно Сиона, а Фаола тут же сцепила руки, как будто боялась, что ее пальцы вновь обратятся в ужасные серпы.
        Ступени поднимались на уровень второго этажа дома мастеров и поворачивали налево, чтобы обратиться выдолбленной в скале короткой тропой, ведущей в небольшую дверь в основании башни, что высилась и над домом мастеров, и над хозяйством Уинера.
        - Непонятно, зачем устраивать башню внутри крепости, - бормотал, ежась от крепкого морозца, Джор. - И вообще, лучше бы я пошел к Орианту. Он звал меня разбирать прошлогодние семена.
        - Еще успеешь, - обернулась Сиона, открывая дверь башни. - Нас сняли до обеда, но Брайдем сказал, что здесь работы на час. Или даже на полчаса.
        Внутри тюремной башни оказалось тепло и даже уютно, хотя и чуть тесновато. Стены были побелены и везде, где только можно, прикрыты деревом или тканью. В устроенном в основании башни караульном помещении гудела жарким огнем каменная печь, возле которой дремал охранник Крэйн, и всем, что могло наводить на мысли о тюрьме, была лишь стальная решетчатая дверь на лестнице, что вела на верхние этажи. Над ее замком как раз колдовал Габ, который поприветствовал детей и напомнил Тису, чтобы тот зашел к нему в кузницу за мечом:
        - Я тут уже заканчиваю, так что буду тебя ждать. Мало того, что и с гардой разобрался, так Яран разыскал в отложенном ну почти точно классические ножны именно для твоего меча. Сбили с них ненужные медальоны, зачистили, добавили медную окантовку - и получилось то, что надо. Тот самый меч, который невежда или обычный воин сочтет дешевой поделкой, а тот, кто понимает, застынет от восхищения.
        - Лучше бы и тот, кто понимает, прошел мимо, не обращая внимания, - ответил Тис. - Обязательно зайду. Если нас конечно здесь не запрут.
        - Непременно запрут, - зевнул проснувшийся Крэйн.
        - Натворили что-нибудь? - подмигнул Фаоле Габ. - В такой компании и я бы согласился томиться. А что касается внимания тех, кто понимает, есть секреты. Подскажу. К примеру, краска, которую от ржавчины не отличишь. Впрочем, не буду вам мешать. Давайте наверх.
        - Вот, - показала Сиона развешенные под потолком крутого хода наверх камни, какие-то перья, цепочки и деревяшки. - Тьма защитных амулетов. Чувствуете, как давит? Наверное, Скриб половину своего хранилища сюда перетащил.
        - Зачем? - спросил Джор, поднимаясь вслед за Сионой.
        - Догадайся, - хмыкнула она.
        - Против какого зла эти амулеты? - спросила за спиной Тиса Фаола.
        - Не против зла, - пробормотал Тис, пытаясь унять легкую боль в висках. - Они против любой магии. Тут непросто будет колдовать. Очень непросто.
        - Мы колдовать и не собираемся, - крикнула сверху Сиона. - Нам придется только мести.
        Наверху четверку ждал Уинер. Судя по всему, он как раз закончил врезать на верхнем ярусе последнее окно и теперь собирал инструмент в деревянный ящик. Четверым помощникам предстояло вымести этот и предыдущий ярус от стружки и смести паутину со стен и потолка. Работы было немного, с нею можно справиться за полчаса и в одиночку, - подумал Тис. - А вот кому-то придется белить стены и развешивать амулеты.
        Они управились за десять минут, после чего открыли одну из двух дверей на верхнем ярусе и обнаружили за ней небольшую теплую комнатушку с выбеленными стенами без какой-либо утвари размером пять на десять шагов, в которой впрочем имелось окно, выходящее на крышу дровяного склада, и еще одна дверь, за которой Джор обнаружил крохотное отхожее место и даже медный кран для воды.
        - С ума сойти! - вытаращил он глаза. - И такое в каждом помещении? Это уже не тюрьма!
        - Как в лучших гостиницах Тэра, - пробормотала Сиона. - Хотя и там отхожее место в номере - великая редкость. Впрочем, я мало где бывала. Но для тюрьмы это то, что нужно. Можно не выводить преступника. Важно, если он очень опасен.
        Дети переглянулись.
        - Мы сейчас на четвертом ярусе? - оживилась Фаола. - Давайте посмотрим на третьем! Кажется, на втором и третьем даже двери крашеные. Может быть, там есть что-то интересное!
        На третьем ярусе интересного оказалось немало. Комнаты там были обставлены, и если в одной из них стояла просто длинная и узкая голая кровать, а также имелся стол и стул, то во второй и кровать была заправлена, и шторы на окне имелись, и даже на полу лежал теплый ковер.
        - А я бы с удовольствием пожила бы в этой тюрьме, - пробормотала Фаола, обнаружив, что при повороте рычага из крана течет вода. - Лишь бы кормили хорошо.
        - Кормить будут хорошо, - услышали дети голос Гантанаса. - Но я очень надеюсь, что никто из вас не окажется здесь.
        Наставник стоял в дверях за их спинами.
        - Для кого это? - спросил Джор.
        - Ты знаешь ответ на свой вопрос, - вздохнул Гантанас.
        - Если это тюрьма, то в двери должно быть отверстие для еды, - сказала Сиона.
        - Того, кто здесь может оказаться, двери не остановят, - заметил Гантанас.
        - Тогда зачем это все? - спросила Сиона.
        - Чтобы выиграть время, - объяснил Гантанас. - Переждать.
        - Это кто-то из нас… - прошептала Фаола.
        - Не из вас, думаю, - усмехнулся Гантанас. - Но… из вас.
        - Но тут же целых две комнаты! - воскликнула Сиона. - И наверху… И внизу! Шесть? Для шести… врагов?
        - Ну почему же сразу врагов? - покачал головой Гантанас. - Возможно, для детей, не осознающих своей силы. Своей опасности. Но не для шести детей. Для одного, полагаю. Как раз вот эта комната. Наверху - запасные помещения. Может быть, для охраны. По соседству - для меня. Это не тюрьма. Это отдельное жилище. И я не собираюсь оставлять своего ученика, чтобы он ни натворил, в одиночестве. Я буду жить рядом. Внизу - уже живет в одной из комнат Кайла. Хотя сейчас ее нет, там выполняет кое-какую работу одна из девочек второго потока. Трудится примерно так же, как и вы. А во второй будет жить кто-то из сильных наставников. Юайс. Деора. Или Роут.
        - Кто этот ребенок? - спросил Джор.
        - Я не знаю, - сказал Гантанас.
        - Вы хотите, чтобы все дети прошли по этим лестницам, чтобы узнать это? - спросил Тис.
        - Нет, - покачал головой Гантанас. - Я хочу, чтобы ни для кого это не стало сюрпризом или лишним поводом для волнения.
        - И долго этому ребенку придется тут сидеть? - спросила Фаола.
        - Пока не приедут его родители или опекуны, - ответил Гантанас.
        - А если он сирота? - спросила Сиона. - У большей части детей нет ни родителей, ни опекунов.
        - Думаю, что у этого ребенка найдутся опекуны, - строго сказал Гантанас. - Даже если сейчас они нам неизвестны.
        - И вы отпустите… врага… - прошептала Сиона.
        - Я отпущу ребенка, - ответил Гантанас. - Да, вы все свободны. Спасибо.
        На втором ярусе на этот раз одна из дверей, наверное, как раз дверь комнаты Кайлы, была открыта. В этой комнате оказалось довольно уютно. За небольшим столом сидела Тинга из второго потока и что-то рисовала на полосках холста.
        - Здесь жутковато, - прошептала она, обрадовавшись гостям. - Зато я рисую. Я люблю рисовать.
        - Что ты рисуешь? - спросила Фаола, оглядываясь.
        - Вот это, - Тинга показала на круг, разделенный на восемь секторов, - мне поручила рисовать Кайла. А остальные узоры просто… мои воспоминания. Защитные узоры. Шаманские. Кайла сказала, что часть рисунков могут быть какими угодно. Но мне здесь отчего-то хочется защищаться.
        - Круг - это колесо Нэйфа, - пробормотала Сиона. - А вот остальное… Это ведь начертательное колдовство. Странно. Такие простые узоры и в них столько магии…
        - Это мисканская ворожба, - засмеялась Тинга.

* * *
        На улице стало еще холоднее, и Сиона и Фаола побежали к дому учеников, стараясь побыстрее вернуться в тепло. Джор с такой же скоростью помчался в склад, в котором хозяйничал Ориант, а Тис направился в кузницу, раздумывая о том, что бы он смог увидеть, если бы положил пальцы на виски сбежавшему Грану или тем же Йоке и Мисарте? В кузнице его уже ждал Габ. Кузнец расплылся в довольной улыбке и развернул холстину на верстаке. Тис посмотрел на свой меч, на его простенькие, безо всяких изысков ножны, на простую гарду и прошептал с дрожью:
        - Много могло быть таких мечей?
        - В каком смысле? - не понял Габ. - Простых мечей полно, хотя всякий старается прилепить на свое оружие какую-нибудь блестку или камешек. Но вот таких - с такой гардой, которая только кажется простой - всегда было мало. Я уж не говорю о самом клинке. А в наше время такой меч и не сыщешь. Если они и есть, то хранятся в хорошо охраняемых оружейных комнатах под многими замками. Хотя, если ты не мастер и даже вынешь такой клинок из ножен, то ничего не поймешь. Скажешь, что не меч, а ерунда. Поделка. А издали так и вообще - барахло. Обманчивое впечатление. А что такое?
        - Я уже видел такой меч, - прошептал Тис. - Примерно полтора года назад. Скорее всего, именно этот. Его хозяин подарил мне вот это.
        Тис сдвинул рукав и показал кузнецу браслет из изогнутых клыков.
        - Я не знаток в амулетах, - признался Габ, - но с такими мечами не расстаются по доброй воле. Похоже, у бывшего хозяина этого меча не все хорошо сложилось.
        - Да, - пробормотал Тис. - Я просился к нему в спутники, но он отказал мне. Сказал, что его иногда убивают.

* * *
        Когда Тис поднимался по лестнице северной башни, ему послышались шаги. Те самые шаги, которые слышал воин Айран, когда уже лежал, вскинувшись взглядом к небу. Тис даже остановился и оглянулся в полумраке лестничного марша. Никого рядом не было. Ни видимого, ни невидимого. Он был в этом уверен, и все-таки леденящий ужас охватил его. А ведь еще недавно он думал, что ничего ужаснее, чем уже пережитое им, быть не может. Может быть, все дело в невидимости? Незримость опасности как раз и увеличивает ее ужас? Но та же Глойна никакого ужаса не вызывает, только улыбку и умиление. Понятно дело, от Глойны же не исходит никакой опасности, только какие-то проказы. Надо будет спросить у нее, как она чувствует себя в своей невидимости? И может ли увидеть оттуда что-то невидимое?
        - Случилось что-нибудь? - удивленно спросила Тиса Хила, которая как раз выходила из лекарской.
        - Больных нету? - спросил Тис.
        - А должны быть? - поинтересовалась седая жена Орианта, которая не так давно выхаживала на этом ярусе и самого Тиса.
        - Не знаю, - пожал он плечами, - надеюсь, что нет. Я хотел спросить кое-что…
        - Ну, спрашивай, - нахмурилась Хила.
        - Я про Оллу, - пробормотал Тис. - Ведь вы омывали ее тело… Перед погребением?
        - Да, - вздохнула Хила и прищурилась. - Но что тебя интересует?
        - Что у нее было в руке? - спросил Тис. - Что у нее было зажато в руке?
        - Я отдала это Кайле, - после паузы ответила Хила.
        - Но что это было? - не унимался Тис. - Мне нужно знать.
        - Еще один дознаватель? - вздохнула Хила. - Значит, мне ждать и вашу троицу? Ну ладно. У нее в левой руке был знак Храма. Стиснут в кулаке. Знак Тимпальского храма. Одного из наших попечителей. Колесо Нэйфа. Ну, такой круг с четырьмя перекладинами, то есть - с восемью спицами. Простенький и небольшой. Бронзовый. На шнурке. Ты ведь знаешь, кто такой был Нэйф?
        - Да, конечно, - ответил Тис. - Сегодня как раз наставник Бейд должен был в очередной раз рассказывать о нем. Нас просто сняли с занятий. Ото дня его гибели ведется летоисчисление в Ардане. То есть… это произошло одна тысяча двести семьдесят девять лет назад. Так?
        - Почти, - ответила Хила. - Только не ото дня его гибели а ото дня свержения поганого захватчика, властителя черной башни, управителя Тэра, разорителя семи священных крепостей, Стебли одна из которых, слуги ужасного бога Дайреда - погибели всего Талема, известного так же под именем Олс!
        - Опять Олс, - омертвел Тис. - Он же вернулся…
        - Говорят, что вернулся… - прошептала Хила. - Значит, Нэйф расправился с ним не окончательно. Но у Дайреда в слугах был не только Олс. Если вернутся все - обольется слезами каждый. А то и кровью. Три кровавых слуги - Олс, Паена, Лобхад. И это еще не самое страшное. Три тени, три составных части Дайреда - Экрас, Фюата и Тарта. Вот это вовсе смертный ужас. Внимай Бейду, он может кому-то не нравится, но плохому не научит. Да и наставления Брайдема и Гантанаса очень важны. Прошлое иногда возвращается, пусть даже этому прошлому тысячи и тысячи лет. Кому об этом знать, как не тебе?
        - А кто у нас? - спросил Тис.
        - В смысле? - сдвинула брови Хила.
        - Кто у нас? - повторил вопрос Тис. - Если Олс уже явился, то кто пытается явиться через нас? Паена? Лобхад? Тарта? Фюата? Экрас? Или же сам Дайред во всей своей полноте?
        - Тьфу ты! - пробормотала Хила и осенила себя священным кругом. - Придет же в голову. Если хоть кто-то из упомянутых тобой явился бы в этих стенах, конец Арданы был бы уже близок. Тьфу!
        - Зачем Олла держала в руках знак Нэйфа? - спросил Тис. - Разве это дает какую-то особую силу?
        - Ничего он не дает, - ответила Хила. - Ничего, кроме упоминания, что бы такой святой, выходец из одной из крепостей, который не побоялся пыток и самой смерти и укротил на время одно из поганых отродьев Дайреда. Это как… амулет без силы, но со значением. Как память. Понимаешь?
        - Но почему она держала его? - спросил Тис.
        - Объяснение может быть только одно, - ответила Хила. - Невыносимый ужас владел ею. И она искала опоры.
        Глава семнадцатая
        Прошлое и минувшее
        Ученики не любили наставника Бейда. Не в том смысле, что они проявляли к нему какую-то особенную неприязнь, но ему не удалось привить к себе даже мнимой привязанности, хотя он и не предпринимал к этому никаких усилий. Конечно, имело значение и то, что, лишь изредка подменяя Гантанаса на истории и хронологии, он обычно преподавал самый противный предмет из возможных - а именно поучения, которые именно из поучений, а так же из заучивания и повторения скучных и утомительных текстов и состояли, но Гаота думала, что многих отвращало и то, какое впечатление наставник Бейд производил сам по себе.
        Он был худ, довольно плечист, но при своем среднем росте казался если не карликом, то человеком роста ниже среднего, вероятно из-за большой головы а еще скорее из-за больших, чуть выпученных глаз. Он всегда был тщательно выбрит, и его волосы тоже неизменно были зачесаны назад, где время от времени обращались в маленькую косичку. Одежду Бейд предпочитал черную, но что бы он на себя ни надел, последним штрихом выбранного им одеяния неизменно становился белый воротничок, и этот самый воротничок так же неизменно подчеркивал не только безупречность облика Бейда, но и, одновременно, его сухость и холодность. Впрочем, об этом же говорили и вечно сомкнутые и с легким презрением выпученные губы. Все это вместе разглядывать никому не хотелось, поэтому на занятиях Бейда ученики или смотрели в окна, или сидели, уставившись в собственные тетради, и дело было не в том, что облик этого наставника был так уж отвратителен или, к примеру, кому-то не нравился исходящий от Бейда постоянный цветочный запах, точно он каждое утро обрызгивался настоем лепестков шиповника, запах-то никуда не девался, смотришь ты на
наставника или не смотришь. Дело было в том, что то презрение, что застыло у Бейда на губах, пронизывало его всего. И каждый ученик во всякую секунду чувствовал, что этот сухой, аккуратный, немногословный между утомительными нравоучениями человек не видит в нем никого и ничего кроме как случайно заползшее в его класс уродливое насекомое.
        Кроме всего прочего никто и никогда не встречал Бейда улыбающимся. Зато многие его видели пьяным. Возвращаясь перед началом учебного года из родного Тимпала, Бейд упивался на скамье у дома Тида до потери сознания, после чего кто-то из стражников выходил из караулки, пересекал четыре предела, взваливал Бейда на плечо и переносил его внутрь крепости, причем даже будучи пьяным, Бейд оставался чисто выбритым и аккуратным, что подчеркивалось все тем же воротничком. Гаота даже подумывала поначалу, не является ли этот наставник тайным пособником врага, иначе отчего он так страшится прохождения через четыре предела, но потом поняла главное - Бейд страшился любых испытаний, даже если их прохождение не угрожало ему ничем особенно неприятным. Протрезвев, Бейд оставался трезвым до следующего возвращения из родного Тимпала.
        Трезвым он был и в этот день. Войдя в класс, Бейд как обычно пересчитал учеников и, посмотрев на место Сионы, которой в классе не оказалось, перевел взгляд на Джая, который был следующим по возрасту.
        - Сняли с занятий до обеда, - хмыкнул Джай. - Брайдем приходил. Сиону, Фаолу, Тиса и Джора. Убираться в тюрьме. У нас теперь тюрьма есть, господин Бейд. Вот ждем, когда начнут эшафот сколачивать. Казнить будут тех, кто плохо сдал поучения.
        Класс молчал. Бейд чуть дольше, чем он себе это обычно позволял, задержал взгляд на Джае, потом сел за свой стол, что возвышался над остальными столами и соответственно над учениками за счет самого высокого во всем приюте помоста, и углубился в принесенный им с собой свиток. Только через пару минут раздался его сухой и одновременно глухой голос:
        - О чем мы сегодня должны говорить?
        - О страданиях и исходе мученика Нэйфа! - подняла руку и вскочила с места Йока. - О пророке, выходце из крепости Цветы, который проповедовал открытость нутра своего, правду и любовь, не подчинялся никакой магии, был схвачен стражниками в Тимпале, привязан к большому тележному колесу и доставлен таким образом в Тэр, где его ждал в своей башне мучитель Нэйфа, которым считают воплотившегося за двести двадцать лет до этого в крепости Корни в человеческом теле проклятого Олса - слугу ужасного бога Дайреда - разрушителя и губителя Арданы и всего Талэма! Однако снятый с колеса Нэйф не стал просить прощения у Олса, а плюнул ему в лицо, и Черная башня разрушилась. Но не нашли в развалинах ни тела Нэйфа, ни тела его мучителя. С тех пор в Андаре новое летоисчисление. Все это изложено в первой части уложения о мучениях и пророчествах Святого Нэйфа, которые мы должны проходить сегодня. Уже в третий раз.
        Отбарабанив все это, Йока победно улыбнулась и вполне довольная собой вернулась на свое место.
        - Вот ты все и рассказала, - не поднимая глаз от свитка, пробормотал Бейд. - Можно вставать и расходиться. Все точно. Почти точно. Тем более, что мы проходим все это уже в третий раз.
        Бейд медленно свернул свиток, поднялся и, чего он не делал никогда, подошел к окну. Класс недоуменно уставился на наставника.
        - Кто из вас был в Нечи? - спросил Бейд, не отрываясь от холодного стекла, за которым он мог видеть заледеневший двор крепости, внутренние башни, заснеженный лес Орианта и укутанный снегом горный склон за Снежной пропастью.
        - Я, - подала голос Гаота.
        - И все? - обернулся Бейд. - Больше никто? Говорят, красивый город. Стоит на берегу моря. На древних камнях, которые видели всякое… Я там не был. Слишком далеко от Тимпала. Самый край Арданы. Примерно полторы тысячи лет назад там был произведен страшный обряд, во время которого были убиты несколько человек и имни. Говорят, что это было сделано ради явления Олса. Там, а не в Корнях. Хотя крепость Корни лишь немногим севернее Нечи. В уложении все описано кратко. То есть - упрощенно. Для тех, кому неинтересна истина.
        Класс затаил дыхание.
        - Нечто, может быть, Олс, вселилось в человека по имени Мэйлас, - продолжил, возвращаясь на свое место, Бейд. - И этот Мэйлас оставался Мэйласом всю свою долгую жизнь, которая продлилась двести двадцать лет с момента того жертвоприношения в Нечи, и заканчивая тем днем, когда к Мэйласу в Черную башню, из обломков которой ныне построен Черный храм в Тэре, был доставлен истерзанный бедолага Нэйф.
        - Так Мэйлас был маола? - удивился Бич. - Двести двадцать лет…
        - Наверное, все двести пятьдесят, - предположил Бейд. - Мэйлас уже был не мальчиком, когда в него вселилось нечто. И, кстати, никто не может с полной уверенностью утверждать, что это был Олс. Но, кажется, Мэйлас не был маола. Просто всякое подобное вторжение в сущность человека может как и убить его, что происходит чаще всего, так и продлить ему срок на долгие годы.
        - И что же он делал эти двести двадцать лет? - тихо спросила Мисарта.
        - Лучше бы он не делал ничего, - негромко произнес Бейд. - Мэйлас пришел в Корни в облике мудреца и смиренного послушника. И за несколько лет захватил священную крепость. Отравил ядом сладострастия и обмана. Затем постепенно захватил и остальные крепости. Кроме Стеблей, в которых мы с вами находимся. Но и Стебли пали, погибли, оставшись незахваченными, благодаря четырем пределам. Двести двадцать лет Мэйласа - это кровавая смута и двухсотлетняя война, в результате которой почти вся Ардана оказалась у его ног. Он захватывал ее частями, натравливая королевства друг на друга, используя хитрость, коварство, подкуп и, конечно же, магию. И однажды захватил ее всю и стал править ею из выстроенной им Черной башни в Тэре. И конец этому правлению положил Нэйф. Не войско, не дружина великанов, не свора чудовищ, а истерзанный и чуть живой человек.
        - И как он это сделал? - удивилась Дина.
        - Меня не было в той башне, - скривил губы в презрительной усмешке Бейд. - Но если бы я там и был, как бы я это рассказал? Я бы погиб вместе со всеми, кто в ней находился.
        - Но откуда у него взялись такие силы? - спросил Брок. - Я слышал, что его всю дорогу били плетьми, и вместо воды давали сладкое вино. Сколько там от Тимпала до Тэра? Четыреста лиг? Двадцать дней по двадцать лиг! Как он выдержал?
        - Возможно, боги помогли ему? - предположил Бейд. - Я, правда, не слышал о таких богах, но кое-кто считает, что они время от времени подменяли его, чтобы он мог отдышаться. Если не телом своим, то хотя бы духом. Впрочем, это, скорее всего, фантазии тех, кто рассчитывает не на свои силы, а на подачки судьбы. Но я хотел бы рассказать вам другое. Конечно, это не входит в уложения. И свидетельств никаких не осталось. Но предположим, что Мэйлас - это Олс, как о том говорят. Один из трех слуг Дайреда, о котором мы еще будем говорить не раз, пусть даже этому имени уже тысячи и тысячи лет. Единственной целью Олса - как демона проклятого бога - могло быть лишь одно. Подготовка его пришествия. Для этого здесь должны были бы явиться все слуги Дайреда, числом три, и все его тени, числом три. Я не просто так рассказываю об этом. По рукам порой ходят списки, которые объявлены Храмом Нэйфа ересью, но о которых вы должны знать. В них говорится, что Нэйф должен был стать основой для явления еще одного из слуг Дайреда. Возможно, Лобхада. Это лишь предположение, поскольку Нэйф устоял. Тем более, что проводился ли
обряд, осталось неизвестным. Впрочем, в Ардане полно укромных мест, да и Цветы, в которых Нэйф был послушником, имели достаточно высокие стены.
        - Если Нэйф был назначен для воплощения демона, он мог обрести его силу, - подала голос Мисарта. - Ведь устоял - это значит, подчинил себе? Может быть, этим объясняется разрушение Черной башни?
        - Нет, - покачал головой Бейд. - Устоял, значит, отринул. Нельзя пить яд и не пропитываться им. Но думать об этом не возбраняется. Как-то ведь надо объяснить разрушение башни, которая сама была прочнее любого замка.
        - Вряд ли она была прочнее Стеблей, - ухмыльнулся Флич. - В любом случае, Олс был изгнан, королевства в Ардане восстановлены, все закончилось хорошо. Для всех. Кроме Нэйфа. Но и этого Мэйласа-Олса.
        - Он вернулся, - произнес Бейд и посмотрел на то место, где обычно сидел Тис.
        И весь класс развернулся и посмотрел на то место, где обычно сидел Тис. Гаота быстро пробежала глазами по этим взглядам. Почти все смотрели на стол Тиса и Джора с интересом. Разве только Мисарта с чем-то вроде сочувствия. Да Джай с явным раздражением.
        - Это еще неизвестно, - буркнул Джай.
        - Известно, - чуть слышно произнес Бейд, но его услышал каждый. - Я был там.
        - В Гаре? - скривился Джай. - Там ведь якобы случилось явление? В одна тысяча двести шестьдесят пятом? Четырнадцать лет назад? И где этот Олс? Почему он не захватывает Ардану? Не слишком ли это все похоже на храмовые выдумки? На бред!
        - А то, что крепость Корни по-прежнему логово самого поганого колдовства, не бред? - прошипела, обернувшись к Джаю, Мисарта.
        - Выдумки! - скривился Джай.
        - Я не был в городке Гаре на окраине Тэрского королевства, - продолжил рассказ Бейд. - Да, там творилось страшное. Мы посылали туда из Тимпальского храма, в котором я служил, дознавателей, и, когда один из них вернулся, в главном храме как раз шла служба, на которой я присутствовал. Это было в день начала священного шествия. Тысячи паломников ожидали удара ритуального колокола. Девяносто сэгатов и служек проводили церемонию в Белом храме, когда один из дознавателей в сопровождении встревоженной охраны ворвался в зал. Он упал на колени и воззвал к Ате - предстоятелю священного престола. - Что случилось, судья, - спросил его Ата. - Он вернулся, - ответил дознаватель. - Кто он? - переспросил Ата. - Старший слуга убийцы, - сказал дознаватель. - Ужас Тэра. Мучитель Нэйфа. Он вернулся. - Где? Когда? Кто? - закричал Ата, который был раздражен тем, что церемония прервана столь неуважительным образом. - Здесь, - ответил дознаватель. - Сейчас. Я.
        Бейд произнес эти слова, потер виски и, не глядя в притихший класс, продолжил:
        - Сказав это, дознаватель изменился. Это уже не был всем известный судья. Он обратился в другого человека. С лысым черепом. В худого и сутулого убийцу. И на вопрос Аты «Кто ты?», ответил прямо - «Олс». После этого, он убил голыми руками охрану, поднял ее оружие и перебил почти всех в зале, начав с Аты. Хотя в его охране были и воины. В живых остались трое. Я, Брайдем и нынешний Ата, который тогда был мальчишкой, играющим на дудке. Но мы были ранены. Нам просто повезло. Олсу зачем-то было нужно, чтобы кто-то засвидетельствовал его появление в главном храме Нэйфа. Как я уже сказал, нам просто повезло. Наверное. А может быть, повезло тем, кто погиб.
        - А куда делся Олс? - спросил в тишине побледневший Мил.
        - Растворился в воздухе, - ответил Бейд. - Как дым.
        - То есть, это был уже не дознаватель, - спокойно уточнила Мисарта.

* * *
        - Что это было? - спросила подруг во время короткого перерыва Гаота в комнате для девочек, благо бывший класс Грана, а теперь Тида, где должен был пройти следующий урок, находился в том же коридоре, что и класс Бейда. - Что стряслось с наставником? Я его не узнала!
        - Не, - протянула Дина. - Узнать как раз можно. Он все тот же. Просто скорлупка треснула и через нее стало видно ядрышко.
        - Отчего это она треснула? - не поняла Йора.
        - Похоже, он что-то чувствует, - сказала Дина.
        - Что он может чувствовать? - надула губы Йора. - Разве он владеет каким-нибудь колдовством? В прошлом году Брайдем как-то обмолвился, что Бейд вообще здесь только потому, что Храм Нэйфа числится одним из попечителей Приюта, и он здесь его полномочный представитель.
        - Не знаю, - задумалась Гаота. - Не знаю, что он может чувствовать, но если бы я пережила нечто подобное, я бы точно тронулась умом.
        - Вот он и тронулся, - пробормотала Йора.
        - А то ты, Гао, переживала что-то полегче, - вздохнула Дина.
        - А ты? - спросила ее Гаота.
        - А я? - поймала взгляды обоих подруг Йора, и они тут же обняли друг друга, потому что потерять самых близких людей было никак не легче, чем свидетельствовать гибели любого количества людей. Впрочем, обниматься им долго не пришлось. По коридорам уже летел звон колокольчика Скриба, и троица поспешила в класс Тида, рассчитывая, что старик опять будет шаркать валенками по ступеням и опоздает минут на пять.
        Увы, Тид уже был на месте, хотя в его классе царил полумрак. Всего лишь одно окно было открыто, остальные оказались плотно завешены тяжелыми шторами.
        - Теперь, я надеюсь, все уже на месте? - проворчал Тид, смотря, как рассаживаются по местам три запоздавшие подружки. - Про Сиону, Фаолу, Тиса и Джора ничего мне не говорите, сам уже все знаю. Хотя и не дам им спуску на итоговом испытании. Так что надеюсь, что у всех четверых найдутся друзья, которые передадут им сегодняшнюю науку. Все увидели у себя на столах полоски пергамента?
        - Да, да, - пронеслось по классу.
        - На пергаментах простенькое заклинание, которое вам придется зазубрить, чтобы рано или поздно его забыть, - объяснил Тид. - По сути, оно не нужно. Оно подпорка для хромого, который не знает, что его хромота мнима. Заклинания вообще подобны строительным лесам. Когда здание построено - леса разбирают. Когда колдовство освоено, когда оно поселяется на кончиках пальцев, на языке, в голове! - старик постучал себя по лбу. - Тогда всякие словесные формы становятся не нужны и, более того, кажутся бредом и ерундой, потому что всякая словесная шелуха для мысли, обращающейся к силе, подобна лабиринту закоулков. Зачем они, когда вы можете взлететь и двигаться кратчайшим путем? Но это будет потом. А пока затвердите заклинание. Да-да, прямо сейчас. Десять слов это не так уж и много, пусть даже смысл большинства из них вам неясен, поскольку это южный диалект староарданского. Непонятные слова, кстати, лучше запоминаются. Учите, учите, я подожду. Да, а как только кто-то из вас выучит его, подходите и рассказывайте. Только не топчитесь возле меня все сразу. Заодно сможете получить у меня необходимый материал для
контроля будущего колдовства. Слова-то сами по себе - это только слова.
        Тид развалился в плетеном кресле, которое появилось в классе Грана уже на втором занятии Тида, заменив обычный деревянный стул, и стал выслушивать одного за другим потянувшихся к нему учеников, отщипывая от большого кома воска по небольшому шарику и вручая его тому, кто прочитал требуемые слова без запинки.
        - Ну-ну, - сказал он Гаоте, которая подошла к нему одной из первых. - И ты заучивала с заклинанием памяти?
        - Нет, - мотнула она головой. - Просто это не заклинание. Это строчка из детской мисканской песенки. Мне ее отец пел иногда. Она про то, что маленькой девочке не нужно бояться темноты, потому что дорогу ей освещает Луна, а вокруг нее родительский сад, укрытый за высокой оградой.
        - А вот мы и посмотрим, - захихикал старик. - Заклинание это или только песенка. Хотя, - он поманил Гаоту к себе пальцем, чтобы прошептать чуть слышно, - рано или поздно ты поймешь, что могла бы воспользоваться любым набором слов. Главное - ритм! И длительность! Это как присказка, которую читает хозяйка, чтобы не переварить яйцо. Дело во времени! Что не исключает существования действительных заклинаний, но это отдельная и неблизкая тема.
        - Ну? Все готовы? - грозно рыкнул Тид через несколько минут и, окинув взглядом класс, добавил. - Лепите тот кусочек воска, что я вам дал, на ваши предметы силы. Тем более, что они у вас и в самом деле замечательные. Да, ваши посохи, Джай и Флич, тоже неплохи, опираться на них во всяком случае можно. Сберегите их, пригодятся в старости. А теперь запомните главное - мы здесь все не просто так. В той или иной степени каждый из нас способен к магии. А что это такое? Это возможность обращаться к силе и взаимодействовать с нею. Посредством чего? Посредством вашего желания. И умения, конечно, очередной маленькой лесенкой к которому и будет вот это заклинание. Вы должны захотеть! Ясно? А для некоторого облегчения, поскольку те силы, что таятся внутри вас, довольно неуступчивы и своенравны, мы начнем с использования ваших предметов силы. Или жезлов.
        - А чего мы должны захотеть-то? - не понял Гайр.
        - Лунного света, - ответил Тид и щелкнул пальцами, заставив тяжелую штору сдвинуться и закрыть окно.
        - Лунного света! - повторил он, и Гаота к собственному изумлению увидела, что рука старика светится! Каждый его палец выбрасывал тонкий луч голубоватого света точно из комочка воска, которые старик прилепил на подушечки пальцев.
        - Очень полезное колдовство, - прошептал Тид ошеломленному классу. - Особенно оно полезно, когда идешь темными коридорами. Но в темном лесу я бы не советовал им пользоваться. Слишком приметно. Для темного леса мы выучим заклинания, которые позволят нам видеть все, оставаясь невидимыми. Это же колдовство полезно еще и потому, что позволяет обращать силу напрямую в свет. То есть, это самый лучший способ почувствовать, что сила лежит в основе всего.
        - А для чего воск? - восхищенно прошептала Йора.
        - Отличный вопрос, - заметил Тид. - Воск по сути не нужен. Но, неумеючи можно вызвать не лунный свет, а солнечный, а то и вовсе огонь, которые не только опасны, но и требуют гораздо больших сил. Воск - это ваша временная предосторожность. Учебная хитрость, я бы сказал. Если он начинает таять, значит, вы что-то делаете не так. Приготовьтесь. И запомните, главное - захотеть. Пожелать. Возжаждать лунного света. Начинайте, а я буду смотреть.
        И старик снял со своих кривых и продолжающих испускать лучи холодного света пальцев комочки воска, оставил их на столе, поймал лучи в кулак и, удивительным образом слепив из них светящийся шар размером со среднее яблоко, очередным щелчком подвесил его под потолком класса.
        - Пробуйте, - твердо сказал он.
        «У меня все получится, - прошептала про себя Гаота, оглядываясь, и смотря за тем, как лепят на свои жезлы комочки воска Дина и Йора. - Точно получится. И я, так же, как и этот старик, смогу делать со светом все, что захочу. Наверное, полезное умение для путешествия в темных коридорах тайных ходов. Вопрос лишь в том, сколько сил потребует такое освещение. Нет, тренироваться и тренироваться. Так же ведь и костер можно разжигать? Хотя, какой костер? Дура ты, Гаота, у тебя еще и простого лучика не получилось!»
        - Вот, - воскликнула Мисарта. - Получилось!
        Гаота покосилась на темноволосую девушку. Из ее жезла в потолок бил яркий луч мертвенно белого цвета.
        - Идеально, - согласился Тид. - Хотя не могу не заметить, что твой жезл просто переполнен силой. Ты как-то особым образом наполняла его?
        - Нет, - пожала плечами Мисарта. - Просто таскала его всегда с собой. Старалась не выпускать из рук.
        - Самый простой способ, - согласился Тид. - А у вас что?
        Посохи в руках Джай и Флича отказывались светиться. Вместо этого они помаргивали, вспыхивали и гасли.
        - Для первого раза очень неплохо, - успокоил учеников Тид. - Силы маловато в ваших посохах. Можете попробовать спать с ними. Не знаю, как силы, а ума это прибавляет. Так… Почти у всех получилось. Да, лучи не столь яркие, как у Мисарты, но просто в ваших жезлах оказалось чуть меньше силы. Еще раз - главное захотеть. Мил, Гайр - неплохо. Бич - не придумывай, это не луч, а твоя обманка. Ну и что, что у тебя получился слабенький луч, это не то, что должно тебя беспокоить. Старайся. У меня в мой первый раз и такого не получилось. Йока - отлично. Брок - то, что надо. Гаота, старайся, ждем! Дина и Йора - неплохо. Олк? Ты что застыл?
        - У меня ничего не выходит, - мрачно пробормотал Олк. - Жезл не отзывается. Совсем.
        - А ну-ка, подойди ко мне, - предложил ей Тид. - И давно ты с ним упражнялся?
        - Ничего я с ним не упражнялся, - пожал плечами Олк. - Просто таскал его в кармане. Скриб сказал, что он сам должен заряжаться.
        - Если он не испорчен, - уточнил Тид. - У тебя нет жезла, приятель. Он у тебя просто выгорел изнутри. Точно ничего с ним не делал? Может быть, рядом с тобой кто-то сильное колдовство лепил? Хотя вряд ли… Чтобы такой жезл выжечь надо целый дом рядом спалить…
        - Не знаю я, - поморщился Олк. - Может, кто и лепил. Я не очень чувствую магию. Точнее, прикрыт от нее. С рождения.
        - Вот, - протянул Олку деревянную указку Тид. - Попробуй с нею, я как раз думал объяснять с этим предметом, но у вас и без моих демонстраций все прекрасно получается. Ну? Ну вот же! А жезл свой попроси Джора или заменить или отремонтировать! Хотя я бы так просто этого не оставил.
        Олк с недовольной гримасой и со светящейся указкой вернулся на место, а Гаота, чей жезл как назло не собирался выбрасывать ни единой искры лунного света, закрыла глаза, зажмурила их, а потом вдруг расслабилась так, как учил расслабляться Тис перед танцем с мечом и, забыв про заклинание, просто прошептала:
        - Хочу лунный свет.
        - С ума сойти! - услышала она голос Джая. - Во лекарка творит!
        - Гаота, - выдохнула ей в спину Дина. - Да ты принцесса.
        - Святые боги, - всхлипнула Йора. - Как же я тебя люблю…
        Гаота открыла глаза и вздрогнула. В классе было почти так же светло, как при открытых шторах, потому что лунный свет изливала она сама. Светились ее пальцы, светился жезл в ее руках, светились ее ладони, ее волосы, ее одежда и, наверное, ее лицо.
        - Никогда этого не забуду, - прошептал толстяк Брок.
        - Бывает магия, бывает колдовство, а иногда случается и волшебство, - восхищенно прошептала Мисарта.
        - А потом у кого-то жезлы выгорают, - проворчал из-за спины подруг Гаоты Олк.
        - Нет, - улыбнулся Тид. - Это называется юность и красота. И выгорание жезлов тут не при чем. Кстати, всем этим может похвастаться каждый из вас. А Гаота просто очень хотела, чтобы у нее получилось. И забыла сосредоточить свое желание на комочке воска, который она прилепила на жезл. Так что вы должны понять главное. В каждом из вас довольно много силы. Это я так говорю, чтобы вы не загордились. Да, Гаота, ты уже можешь прикрутить фитилек, все уже всё поняли и всё рассмотрели. Ты была великолепна.
        И старик щелкнул пальцами, впуская в класс солнечный свет.
        «Вот демон, - подумала Гаота. - А Тис этого не видел».

* * *
        Во время обеда Дина и Йора взахлеб рассказывали Тису и Джору об уроках Бейда и Тида. Гаота краснела, поскольку была в этих рассказах самым интересным местом, а Джор рассеянно крутил в руках жезл Олка.
        - Ничего не понимаю. Бронза внутри расплавилась. Даже не расплавилась, а рассыпалась пылью! Окалиной! И середина вся выгорела. Что Олк с ним делал? Ничего страшного, конечно, я ему запасной отдал. У меня их еще больше двух десятков, хотя, конечно, надо бы Скрибу их оттащить - это же для следующего потока. Но этот только выбросить.
        - Тихо! - вдруг прошептала Дина. - Вы ничего не поняли!
        - Чего мы не поняли? - сдвинула брови Йора.
        - Вы слышали, что сказал Тид? - поинтересовалась Дина.
        - И что? - не поняла Гаота.
        - И то! - прошипела Дина. - Что сказал Тид?
        - Он сказал Олку, что рядом с ним кто-то лепил сильное колдовство! - вспомнила Йора.
        - Ну вот! - развела руками Дина. - А кто сидит рядом с Олком?
        - Кто-кто, - наморщила лоб Йора. - Мы с тобой. Точно перед ним. С другой стороны - Джор, потом Тис. Еще с другой - Флич и Джай. Ну и Гаота, Йока и Брок, но они уже подальше чуть-чуть. И что?
        - Нет, - замотала головой Дина. - Ближе всех к жезлу сам Олк!
        - И что? - нахмурился Джор. - При чем тут Олк?
        - Во-первых, он всегда один, - стала перечислять Дина. - Во-вторых, всегда молчит. В-третьих, что это за такое - прикрыт от магии с детства? Он сам вершил колдовство и сам выжег свой жезл!
        - Какое колдовство? - не поняла Йора.
        - Известно какое, - торжествующе окинула взглядом друзей Дина. - Убийство Оллы!
        - И мы ничего не почувствовали? - усомнилась Гаота.
        - Если бы не вы и не Джор, я бы тоже был всегда один, - сказал Тис. - И болтать я не люблю. И сижу довольно близко от Джора. Может, это я вершил колдовство, убивал Оллу и сбрасывал магическую отдачу в жезл Олка? Олк - оборотень, имни. Причем, очень редкий имни. Не буду болтать, но он может обратиться как раз в такое существо, на которое магия вовсе не действует!
        - Это еще какое существо? - прошептал Джор.
        - Вот, - поднял руку Тис, сдвинул рукав и показал браслет из изогнутых клыков.
        - Ничего себе… - вытаращила глаза Дина. - Тогда Флич, Джор, и мы с Йорой. Мы ближе других. Мне, кстати, Флич давно не нравится. И чем дальше, тем он становится противнее.
        - Лучше не спешить, - сказал Тис. - Не нужно натягивать одну придумку на другую.
        - А что нужно делать? - не поняла Дина.
        - Думать, - предложил Тис. - Я вот как раз этим и занимаюсь.
        - Трудное это дело, наверное, я вот еще ни разу не пробовала, - с уважением прошептала Йора, и все пятеро расхохотались.

* * *
        Им троим - Дине, Йоре и Гаоте не досталась ни стружка, ни пыль, ни побелка в отремонтированном здании тюрьмы, хотя подруги конечно же обошли башню сверху донизу и даже поболтали с зевающим Крэйном, пытаясь выпытать у охранника, кого же именно будут помещать в эти камеры, можно ли здесь немного пожить на пробу и не собирается ли Гантанас устроить здесь постоялый двор для гостей крепости?
        - Каких еще гостей? - поначалу недоумевал Крэйн, который напоминал сонного, одетого и выбритого только ниже глаз, но выше носа медведя, пока не понял, что трое подруг, каждой из которой было всего по одиннадцать лет, просто подшучивают над ним. Поняв же это, Крэйн вовсе не обозлился, а просто покачал головой, покопался в сундуке возле печки и вручил подругам большой пакет с изюмом, объяснив, что сладкое полезно для головы.
        - Вечером приготовим ягодный отвар! - обрадовались девочки и отправились в комнату к Кайле, где продолжала уже после обеда выводить свои узоры Тинга, потому что встретившийся подругам у башни Брайдем поручил им помогать именно ей. Правда, помощь заключалась не в рисовании, а в подшивании изготовленных рисунков к тонкой бечеве. Йора тщательно нарезала тканевые полосы с рисунками на короткие флажки, Дина сушила те, что не успели просохнуть, на печной трубе, а Гаота с помощью иголки и нитки прихватывала высушенное к бечеве. По пять флажков на каждые четыре локтя веревки.
        - Зачем это нужно? - почти сразу начала домогаться ответа у старательной Тинги Дина.
        - Не знаю, - выводила очередные узоры, от усердия высунув язык, смуглая девчушка. - Но Брайдем что-то говорил об охоте на волка.
        - На Роута, что ли? - прыснула Йора, но Тинга лишь посмотрела на нее с удивлением и покачала головой.
        - Нет, конечно. Разве Роут волк? Он имни. Да и не про настоящего волка Брайдем говорил, а про тайного.
        - Теперь это уже так называется, - вздохнула Гаота. - И как же могут помочь этой охоте твои рисунки? Вот это понятно, это колесо святого Нэйфа. А вот это что за узоры? Не знаю таких рисунков, но странное ощущение от них. Смотрю, и у меня начинает голова кружится.
        - И у меня, - согласилась Йора.
        - Точно-точно, - согласилась Дина.
        - Это мисканская магия, - объяснила Тинга. - Но не простая, а такая… кочевая. Шаманская. Очень древняя. Мама говорила, что она оттуда…
        - Откуда? - не поняли подруги, проследив взглядом за жестом Тинги.
        - Из мертвого мира, - понизила голос Тинга. - Из Мэлата.
        - Нам эти сказки еще не рассказывали, - скривила губы Дина.
        - Так, - вздохнула Йора. - По самым верхам.
        - Может и сказки, - пожала плечами Тинга. - Только мама мне рассказывала это, как… колыбельные пела. Может, что и придумывала. Она говорила, что много тысяч лет назад было срублено священное дерево их мира, и мир стал истлевать…
        - Истлевать? - не поняла Гаота.
        - Именно так, - кивнула Тинга. - И кто-то пробил проход в этот мир, и предки мисканцев перешли в Талэм. Они были среди людей со стороны, среди айлов. А еще были имни. Разные. Впрочем, с ними все сложно. А те, кто жил здесь, назывались даланы. Но сейчас уже почти все смешались. Полно даже браков, когда один родитель имни, другой - человек.
        - И ты нам будешь это рассказывать? - улыбнулась Йора.
        - Я могу и не рассказывать, - пожала плечами Тинга.
        - А что значит эта твоя магия? - спросила Гаота.
        - Разное, - улыбнулась Тинга. - Есть защитные заклинания, есть заклинания поиска, есть заклинания погоды. Не вызов того же дождя или солнца, это сложная магия, которая требует много сил и мало кому дается, а предсказание того, чего ждать от погоды.
        - А что вы искали своими заклинаниями? - спросила Гаота.
        - Ну, разное, - нахмурилась Тинга. - Это же степь. Где трава слаще для лошадей? Где источники? Где еще что? Или вот жеребенок отбился от табуна. Где его искать? Опять же, есть ли волки в округе? Но это мало какой шаман мог наколдовать. И волчья шерсть нужна, и колдовство выходит не вообще на всех волков, а на одного волка. Того, что клок шерсти на репей повесил. Но бывает и другая польза. К примеру, уздечка с телеги свалилась. Куда за ней скакать?
        - А убийцу? - спросила Гаота. - Убийцу можно вашей ворожбой найти?
        - А он известен? - спросила Тинга.
        - Нет, - замотала головой Гаота. - Надо не просто найти. А выяснить кто и найти.
        - Нельзя, - надула губы Тинга. - Нужен или след, или какая-то вещь убийцы. И то очень сложно. Степь же большая. А иногда в ней и лес случается. Правда, у шаманов есть одна хитрость, они на каждой стоянке закладку делают.
        - А это что такое? - не поняла Гаота.
        - Это такая деревяшка, - объяснила Тинга. - Ну что-то вроде маленького жезла. В нем и силы-то мало, но он вроде сигнального костерка. Закладку закапывают так, чтобы она на ноготь из земли торчала. В траве и не найдешь. А когда заклинание строишь, оно об эти закладки опирается и как бы силой полнится и дальше разбегается. У меня так мама однажды бабушкин амулет нашла. Ушко медное перетерлось, и амулет потерялся. Только шнурок с колечком остался. Мы пятнадцать лиг обратно шли, но нашли этот амулет.
        - А если эта закладка сгниет от времени? - поинтересовалась Йора.
        - Никогда, - улыбнулась Тинга. - За год не сгниет, а потом она прорастает. И получается маленькое степное деревце. Это очень хорошая магия. Она идет по земле. Или по камням. Это важно.
        - Почему? - спросила Дина.
        - В степи трудно жить, - вздохнула Тинга. - Особенно, когда одна семья, а не табор. Надо быть незаметным. А яркая магия тянет на себя. Магия должна быть незаметной и тихой. Но действенной. Поэтому и закладки.
        - Покажи мне это заклинание, - попросила Гаота. - Мне очень нужно.

* * *
        Они развернули нарисованную Тингой схему уже после ужина и сделали это, предварительно закрыв комнату изнутри. Гаота долго водила пальцем по извилистым линиям, пока Дина и Йора жевали подаренный изюм, затем взяла на руки Брайдика, погладила его и вздохнула:
        - Все так просто и одновременно так сложно. Могло бы получиться, если бы у нас был хотя бы какой-то след убийцы. Хотя бы какая-то его вещь!
        - А может попробовать просто поискать убийцу? - предложила Дина. - Без следа. Вдруг получится? Тем более, если это заклинание незаметное?
        - Я только что попробовала, - призналась Гаота. - Пустота. Ничего.
        - Подожди! - вытаращила глаза Дина. - Как ты попробовала? Мы же не делали этих… закладок!
        - А пищалки? - вздохнула Гаота. - Мы же почти всю крепость ими начинили. Ну, кроме тех, сгоревших. Они лучше закладок. Правда, уж точно не прорастут, но нам же того и не надо?
        - И правда, незаметная магия, - прошептала Йора. - Я ничего не почувствовала. Обычно мне щекотно, когда ты колдуешь.
        - А может она и не действует вовсе? - предположила Дина. - Мы же не в степи. Надо попробовать на чем-то.
        - На веретене или на пестике? - хитро ухмыльнулась Йора. - Или на Брайдике? Так он здесь. Сытый и довольный.
        - Ключ, - вытащила из-под рубашки шнурок с ключом Гаота. - Представим себе, что это потерянный бабушкин амулет. Медное ушко перетерлось!
        - Это плохой способ проверки, - скривилась Дина. - Надо искать то, что точно где-то есть. А так что мы проверим? То, что этот ключ от давно сгнившего ларца, что хранился где-нибудь в Тимпале? Слишком далеко даже для степного заклинания. И пищалок у нас так далеко нет.
        - Сначала проверим на ключе, а потом уже спрячем что-то и поищем, - предложила Гаота. - Что мы теряем?
        - Мы ищем! - развела руками Йора.
        - Вот! - кивнула Гаота.
        Она развязала шнурок и положила ключ в центр рисунка, после чего начала вести пальцем по извилистым линиям так, как показала ей Тинга.
        - Ой! - вскрикнула Гаота.
        - Что такое? - подскочили к ней сразу обе подружки.
        - Палец обожгла, - надула губы Гаота. - Понятно, это же не земля, а ткань. Зря я прижимала палец. Тинга же сказала - в ногте над рисунком.
        - Ты только не засветись, как тогда в классе, ночью, - попросила ее Йора. - А то я точно умру от страха.
        - А я не умру, конечно, - пробормотала Дина, - но описаться могу.
        - Есть, - потрясенно пробормотала Гаота.
        - Что есть? - уставились на нее Дина и Йора.
        - Я нашла скважину, - прошептала Гаота.
        - И где она? - хором прошептали в ответ Дина и Йора. - Где ларец?
        - Между вторым и третьем ярусами, - сказала Гаота. - В подземельях крепости.
        - Это как же? - нахмурилась Дина. - Ниже среднего зала, но выше гротов? И как мы найдем это место?
        - Вы что, не поняли? - прошипела Гаота. - Да я уже его нашла. Там только одно такое место! И я разглядела его! Оно на лестнице!
        - Ой, - прошептала Йора. - Кажется, это не ларец…
        Глава восемнадцатая
        Отчаяние и упрямство
        В первый же свободный день Слат и Уинер принялись развешивать по Стеблям нарисованные Тингой ленты. Они подвязывали их ко всем дверям, натягивали вдоль всех коридоров и на всех лестничных маршах. Ученики обоих потоков, которые поголовно побывали в тюремной башне, дурачились, перерисовывали узоры, прикладывали ленты ко лбу или к ушам, посмеивались над разрумянившейся Тингой.
        - Мы отгоняем призраков или ловим их? - гоготал на завтраке Флич.
        Впрочем радовались не все, чуть ли не половина учеников была напряжена или обеспокоена. А Гаота так и вовсе не находила себе места, тогда как Йора и Дина словно воды в рот набрали. Зато Джор был возбужден, то и дело что-то начинал рассказывать что-то, ни один рассказ не доводил до конца, невпопад смеялся и время от времени начинал чесаться.
        - Что с тобой? - спросил его Тис.
        - Со мной? - не понял Джор. - Ничего. Все хорошо со мной.
        - Ты чешешься, - сказал ему Тис.
        - Да ладно, - пробормотал Джор, продолжая почесывать шею. - Тебе показалось.
        - Гаота? - посмотрел на девчонку Тис. - Мне показалось, или он и в самом деле чешется?
        - Не пойму, - пробормотала Гаота. - Так-то здоров, но словно сам на себя не похож.
        - Да ерунда, - отмахнулся Джор. - Сон мне просто приснился смешной, как будто я дерево, и по мне гусеницы ползают. Листву мою жрут. Так я полночи их стряхивал. Ну и натер шею о подушку.
        - То-то я уснуть не мог, слушал, как твоя кровать скрипит, - заставил себя улыбнуться Тис и, посмотрев на Гаоту, спросил. - Что-то срочное?
        - Как… - осеклась она, собравшись удивиться его догадке, но словно рассмотрела что-то у него в глазах и прикусила язык. - Да, хотелось поговорить. Ну, не так, чтобы очень срочное. Можно и днем. Или вечером. Ты сам-то здоров?
        - Да, конечно, - поднялся из-за стола, не выпив ягодный отвар, Тис. - Поговорим. Чуть позже. Мне нужно… отойти…
        Он быстрым шагом вышел из трапезной, успев разглядеть Кайлу, сидевшую за преподавательским столом, Гантанаса, Юайса, Брайдема, Пайсину, еще кого-то, отметил, что и среди наставников не происходит обычной легкой беседы, что случались по свободным дням, накинул теплую куртку и выскочил во двор, где Уинер, верно истратив запас лент, постукивал стальной лопатой по ледышкам, явно собираясь расправиться с оледеневшими сугробами.
        - Уинер! - подал голос от входа в читальный зал Скриб. - Я приготовил. Последние. Помоги, что ли!
        - Сейчас… - проворчал Уинер, отставляя в сторону лопату, но Тис, который разглядел тяжелую корзину в руках старика, сам бросился к нему, бросив мастеру Уинеру:
        - Я помогу. Не надо.
        - Давайте, - подбежал он к Скрибу. - Куда нести?
        - Молодость шустра, а юность еще шустрее, - усмехнулся Скриб, отдавай корзину Тису. - Куда-куда. В тюремную башню, куда же еще. Все обереги теперь там. Словно Гантанас собирается заточить в нее чуть ли не весь Черный Круг. Только ты не беги. Без меня все одно не справятся. Гантанас еще в трапезной ведь?
        - Да, - кивнул, пыхтя, Тис. Корзина оказалась и в самом деле довольно тяжела.
        - Ну и ладно, - кивнул сам себе Скриб. - Начнем пока с Тидом.
        - Скоро возьмете? - спросил Тис.
        - Кого возьмем? - после невольной паузы спросил Скриб и добавил, начиная преодолевать ступени у дома мастеров. - Ты в эти дела, малец, не лезь. Опасно. И запомни. Даже если и возьмем кого - ни слова - ни половины слова не услышишь. Не время вам еще совать голову в пасть…
        - В чью пасть? - спросил Тис.
        - Страшного зверя, - уклончиво ответил Скриб.
        - А когда будет время? - спросил Тис. - Когда нам стукнет по пятнадцать? А то Сионе уже пятнадцать. Ей, наверное, уже можно совать голову в пасть страшного зверя? Или надо ждать, когда исполнится семнадцать? Тогда точно еще рано.
        - Ты чего от меня хочешь-то? - дыхнул морозным паром Скриб, останавливаясь у дверей башни и отбирая у Тиса корзину. - Что выведать собираешься?
        - Много чего, - постарался улыбнуться Тис. - Но время-то еще есть. Мы же не заканчиваем обучение этой зимой?
        - Надеюсь, что нет, - насторожился Скриб. - А вот прямо сейчас что тебе надо?
        - Скажите, - понизил голос Тис. - Вот вам в вашей долгой жизни случалось видеть ожог лица, как был у Мисарты?
        - Вот куда клонишь… - понял Скриб.
        - Просто интересно, - пожал плечами Тис.
        - Я скажу, - кивнул Скриб, - хотя сразу отмечу, что не подходит мое знание под случай с Мисартой. Один раз лицо обожгло одному моему приятелю, когда он по пьяному делу бросил в костер кисет с ружейным порошком. Вспышка была знатной, долго он ходил с пятнистой рожей, да без ресниц и бровей. А второй случай был на магию завязан. Спор у нас случился с моим наставником. Он сказал, что может заставить меня выучить наизусть заклинание, которое мне долго не давалось, а я утверждал, что всякое заклинание я должен через себя пропустить. Что в подневольную копилку обращаться не желаю. Ну, наставник, светлая ему память, и сказал мне, что от моей воли это не зависит. И попытался меня приворожить. Ну а я давно приготовил отворот. Самый обычный, но действенный. От дурного взгляда. Он во всех книгах имеется, три оборота называется. Да вы все его знаете. Я ж нагловат был в юности. Вычитал, что этот отворот не только взгляд отвести может, но и всякое внушение, вот и разложил его перед наставником. И что ты думаешь? Все та же поганая последовательность! Она же может сработать не только тогда, когда ты сам
заклинание на заклинание лепишь, но и когда с чужим наговором что-то сплести пытаешься. Вспышка и получилась. Рожа у меня сразу облезла, посильнее, чем у Мисарты. Причем, ни с каким другим заклинанием эта вспышка не высекается. А против смертного - так и вообще. Словно ниткой против топора размахивать. Ясно?
        - Какое заклинание внушения применял ваш наставник? - спросил Тис.
        - Да то самое, - хмыкнул Скриб. - Тид сказал, что половина вашего потока на последнем занятии с его помощью заучивала заклинание лунного света. Десять слов не могли запомнить! Хорошо хоть, что оно действует лишь пару раз, а потом на время вовсе перестает схватывать, а то бы вы все с ним учили. Я, кстати, хоть рожу свою и подпалил, а то заклинание все одно на всю жизнь запомнил.
        - Я не был на том занятии, - вздохнул Тис, раскланялся со стариком и побежал обратно к трапезной. Только выбежав на середину крепостной площади, Тис вдруг подумал, что в трапезную ему не нужно. И завтрак кончился, и вон - уже и Гантанас, и Кайла, да и Юайс идут уже в башню, косятся на Тиса. Только понять трудно, то ли с тревогой, то ли с надеждой какой. А какая может быть надежда, если он все еще не знает, что делать? Что толку, что у него в роду какая-то внечеловеческая сущность отметилась, если он сам обычный мальчишка одиннадцати лет, который еще никогда не чувствовал себя таким слабым, как теперь?
        Тис покрутил головой, посмотрел на Кузнечную башню, из которой опять доносилось позвякивание молота, и неожиданно пошел к конюшне.

* * *
        - Редкий гость, - удивилась Капалла, когда он приоткрыл створку, поднял тяжелый полог от сквозняка, и оказался в тепле и полумраке. - Чего хотел? Если помогать, то надо или с утра пораньше, или ближе к обеду. А если просто так… то в любое время.
        - Просто так, - кивнул Тис. - Надо же было куда-то пойти.
        - Что-то случилось? - Капалла открыла дверь денника и оттуда выбежала чуть подросшая Звездочка. Застучала копытами по деревянному полу, подбежала к Тису и начала тыкать его мордой в локоть.
        - Лакомство просит, - улыбнулась Капалла. - Не смущайся, ты и не должен носить еду в карманах. Сейчас я тебе дам порезанное яблоко. Каждый день кто-то приходит, так что я уже жду.
        Звездочка и в самом деле стала брать с ладони Тиса порезанное яблоко, а потом, смешно расставляя ноги, побежала в денник к матери.
        - Так что же случилось? - спросила Капалла, садясь на скамью и приглашая Тиса сесть рядом.
        - Еще не случилось, - расстегнул куртку Тис. - Но может случиться.
        - Ты о том, что делает Кайла? - поняла Капалла.
        - Она сказала, что вы сильный колдун, - вспомнил Тис.
        - Ну, - Капалла усмехнулась, - не самый сильный, но кое-что могу.
        - Олла была сильна в колдовстве? - спросил Тис.
        - Мы с ней не мерились колдовством, - вздохнула Капалла. - Хотя всякий маг видит силу другого мага. Даже если тот ее скрывает. Ну, исключая, конечно, таких великих колдунов, которые сами определяют, что хотят показать, что нет. Думаю, что она была посильнее меня. Конечно, не столь опытна, как те же Гантанас, Ориант или Тид, но довольна сильна.
        - На что она рассчитывала? - спросил Тис. - Ведь не на то же, что уговорит врага быть добрым?
        - И на это тоже, - ответила Капалла. - Хотя, наивной она не была. У нее должно было быть что-то на крайний случай. Но Гантанас ничего не нашел. Так что, возможно, это что-то унес враг.
        - Значит, ее предосторожность не помогла ей? - спросил Тис.
        - Думаю, что она не успела ею воспользоваться, - ответила Капалла. - Знаешь, иногда так случается, что ты стоишь с мечом против лучника, который натянул тетиву и даже положил на нее каленую стрелу. И ты очень хороший мечник. Но лучник слишком близко. Да и доспех у тебя… не так уж хорош. И меч у тебя в ножнах. Понимаешь?
        - Меч в ножнах… - пробормотал Тис. - Кайла сказала, что рассчитывает на меня, а я не знаю, что делать.
        - Она случаем не сказала, что подозревает тебя? - усмехнулась Капалла.
        - И это тоже… - с удивлением посмотрел на собеседницу Тис.
        - Она всех подозревает, - кивнула Капалла. - Но я на нее не в обиде. Не хотела бы я оказаться на ее месте. Что думаешь делать?
        - Не знаю… - вздохнул Тис. - Кажется, я понял, почему было обожжено лицо у Мисарты. И морда у лошади… Но и только. И я не знаю, кто это. Но если бы даже знал… Я боюсь, что это существо… здесь не просто так.
        - Ты хочешь сказать, что у него есть какая-то цель? - спросила Капалла. - Думаешь, о себе?
        - Нет, - замотал головой Тис. - Не о себе. То, что тогда случилось в кузнице, явно исходило извне. Хотя, может быть, и с той же стороны, откуда здесь появилось и это. И эта беда. Я про убийцу, если что. Про врага. Думаю, у него какая-то другая цель. Возможно, он тоже ее ищет. Поэтому до сих пор не…
        - Не убил, - подсказала Капалла.
        - Да, - прошептал Тис. - До сих пор не убил. Потому что всякий раз, когда он кого-то убивал, это было скорее чем-то вроде защиты. Я не знаю, что случилось тогда со Стайном, но с Оллой точно была защита. Олла не была целью…
        - Но ведь та погань, что была вытравлена Фаолой из тела Стайна, да и та, что вытравлена из тебя, не была найдена в теле Оллы, - заметила Капалла.
        - Вы хорошо знали Грана? - спросил в ответ Тис.
        Капалла ответила не сразу. Помолчала, облокотилась спиной на ограждение, подняла руку и поймала морду лошади, свесившуюся над плечом. Ответила только через минуту:
        - Не настолько хорошо, как этого ему хотелось. Мне сложно с тобой об этом говорить, Тис. Ты ребенок. И ты - мужчина.
        - Понимаете… - Тис задумался. - Я постоянно все это пересыпаю в голове. Я не знаю, что случится потом, может, уже сегодня, или завтра, поэтому должен кому-то сказать. Бывает так, что сам человек хороший, но служит плохим людям?
        - Случается всякое, - пожала плечами Капалла. - Но обычно в таком водовороте судьбы всегда оказывается, что этот хороший человек где-то ошибся. Или просчитался. Или еще что. Или когда-то был недостаточно хорош. У всякого поступка есть причины. И последствия.
        - Понимаете, - Тис понизил голос, хотя и так говорил шепотом. - Для меня во всем этом еще полно неясностей. Точнее, чего-то не хватает. Какой-то мелочи. Но так-то все вроде складывается. Причем, не так важно, плох ли был тот же Гран или хорош. Вот взять тот же ожог лица. Я только что узнал у Скриба, что он случается, если противостоять одному простому заклинанию. Противостоять с тремя оборотами. Мы с этого заклинания противостояние начинали. И лучше всех оно получалось как раз у Мисарты. Скриб сказал, что вспышка бывает, если противостоять заклинанию заучивания. И вот, я не знаю, конечно, каким заклинанием отбивали память Йоке и Мисарте, но что, если это то же заклинание заучивания, но вывернутое наизнанку? То есть, заклинание стирания памяти? Или же заучивание новой памяти? Мисарта пыталась противостоять, безрезультатно, но лицо себе обожгла. И лошадей. Свою, и ту, что была рядом.
        - Гантанас тоже это предположил, - улыбнулась Капалла.
        - А то, что та погань, что была во мне и в Стайне, не убивала его, он предположил? - спросил Тис.
        - А что же его убило тогда? - не поняла Капалла.
        - А что если она поджирала следы смертного колдовства? - спросил Тис. - Так же, как и поджирала мои силы? Может быть, кому-то хотелось, чтобы я был жив, но слаб? Вот они и запустили ее в меня.
        - Или же… - Капалла напряглась… - Или же для того, чтобы спасти тебя, если кто-то захочет тебя убить. Чтобы эта тварь взяла чужую ворожбу на себя.
        - Это вряд ли, - надул губы Тис. - Все-таки, лишая меня сил, рано или поздно она меня все равно убила бы.
        - Но почему этой твари не оказалось в Олле? - спросила Капалла.
        - Потому что она была с врагом один на один, - ответил Тис. - Айран валялся без чувств. Так же, как, наверное, валялись без чувств Йока и Мисарта. Враг подошел и стер свое колдовство. Он невидим. Его колдовство - это единственный способ его поймать. Может быть, он не мог стереть его при Гране? Или девчонки сразу пришли в себя?
        - Что он делал в отряде Грана? - спросила Капалла.
        - Возможно, он прятался в ком-то, - прошептал Тис. - В Стайне, в Гране, в Йоке, в Мисарте. Или невидимой тенью сидел на крупе коня любого из них. Сидел. Теперь он в крепости.
        - Или меняет хозяина… - предположила Капалла. - Этакий наездник…
        - Не обязательно, - вздохнул Тис. - Просто если кто-то из упомянутых и есть враг, как-то совсем становится… страшно. Знаете, я еще вот что подумал. Зачем во мне была эта дрянь? Может быть как раз для того, чтобы я не помешал вот этой пакости? Сейчас же этой дряни нет вроде бы? И я, наверное, могу помешать? Но не знаю как. И вообще все это конечно угадывание… Но истина где-то близко. Я чувствую.
        - Спасибо, что ты мне это рассказал… - закрыла глаза Капалла. - Я не знаю, на что рассчитывает Кайла. Наверное, она хочет, чтобы враг сам себя выдал. Но я точно знаю, что в ком бы этот враг ни таился, он не выдает себя даже тому, в ком он сидит. Гантанас в этом уверен.
        - Значит, он может быть и во мне? - тихо спросил Тис.
        - Как раз в тебе - вряд ли, - улыбнулась Капалла. - Тебя, считай что наизнанку вывернули в начале этой осени. К тому же ты ведь объяснил, зачем в тебе была та гадость? Чтобы ты не мешал.
        - Я помешаю, - твердо сказал, поднимаясь, Тис.
        - Будь осторожен, - попросила его Капалла. - И вот еще что. Его колдовство - не единственный способ его поймать.
        - Есть и другой способ? - удивился Тис. - Его можно как-то узнать?
        - Олла сказала мне… - Капалла минуту колебалась, потом выдохнула. - Ладно. Олла не могла мне всего сказать. Она сказала, что если у нее ничего не выйдет, то враг сможет узнать о ее действиях, и тогда смерть настигнет каждого, о ком она успеет подумать перед гибелью. Олла была почти уверена в успехе. Она говорила, что если враг просто неразличимый паразит на ком-то, то она справится. Но если враг и есть суть этого пусть даже несведущего носителя, то все почти бесполезно.
        - И какой же это способ? - спросил Тис.
        - Нужно увидеть невидимое, что могут немногие, - объяснила Капалла. - И, что самое главное, увидеть в невидимом то, что не очевидно.
        - Это все? - огорчился Тис.
        - Ну, - пожала Капалла плечами. - Она сказала еще так - главный признак, что что-то есть, это то, что чего-то нет. Я помогла тебе?
        - Надеюсь, - вздохнул Тис. - Но я ничего не понял.

* * *
        На улице пошел снег, но не в тишине и безмолвии, а с ветром, завиваясь вихрями и грозя превратиться во вьюгу. В крепостном дворе никого не было, Уинер, наверное, бросил безнадежное дело скалывания льда в середине зимы и убрался или в трапезную, или в свою мастерскую. Несмотря на день, в тюремной башне светились окна. Тис покрутил головой, посмотрел на дом наставников, но решил, что время для разговора с Гантанасом еще не пришло. Да и что он мог сказать Гантанасу или что он мог услышать у него, кажется, Капалла ему и так все рассказала. Куда интереснее было свести то, что сказали ему Кайла и Капалла с тем, что он сам увидел, когда приложил руки к вискам Айрана. Понемногу все начинало сходиться, хотя Тис не только не знал цели врага, если, конечно, у него была конкретная цель, но все еще не мог понять, что вызывает его дополнительное беспокойство, что он еще упустил? И что это значит - увидеть невидимое, и главное - увидеть в невидимом то, что не очевидно? А еще и это - главный признак, что что-то есть, это то, что чего-то нет. Как понять? Голову сломаешь.
        Тис даже остановился под этим снегом, не чувствуя, что у него застывает нос и начинают замерзать уши, так ему хотелось разгадать эту загадку, но ветер оказался слишком сильным, и вскоре Тис уже сидел в тепле и неге в каминном зале напротив огня. Девочки из второго потока играли в какую-то настольную игру, двигали по расчерченному мелом столу чашки с горячим ореховым отваром, бросали кости, менялись каким-то карточками. Точно принесли забаву из дальних мест, Тис ничего не слышал о такой игре. И, кажется, не слышал не он один.
        - Глойна! - смеялась чернокожая Друма. - Перестань меня щекотать. Я расскажу тебе правила этой игры. Они очень простые.
        - Не вздумай, - задумчиво цедила сквозь стиснутые губы смуглая красавица Кора. - Так она просто подглядывает за нашими картами, а потом будет подглядывать с умом.
        - А мы возьмем ее в игру, - хмурила лоб, разглядывая выпавшие ей и, скорее всего, ею же и нарисованные карты, Тинга. - А чтобы не подглядывала, наденем на нее неисчезающую шапочку.
        - А такая бывает? - появилась за спиной Друмы с вытаращенными глазами Глойна, ойкнула и под общий хохот снова исчезла.
        - А так не расскажу! - засмеялась Друма. - Потому что ты опять стала невидимой.
        «Увидеть невидимое», - подумал Тис и сделал полшага в сумрак.
        Стены каминного зала стали серыми, огонь в камине обратился в бледный цветок и как будто стал отдавать холодом. Девочки, сидевшие за столом, стали серыми тенями. Между ними бегала веселая и озорная Глойна. Все - как всегда. Ничего необычного. Ничего такого, чего он не видел бы раньше. Или ему следует погрузиться в тонкое еще глубже? Он уже давно этого не делал. К тому же, ни разу не делал это почти при полном отсутствии сил. Или же он уговаривает сам себя?
        И Тис сделал еще полшага. Здесь уже и Глойна была серой тенью. И огонь в камине исчез вовсе. И серые стены стали черными, но как будто взбрызнутыми какой-то мутью. Неужели Олла могла заходить так далеко? И что она тут увидела? Или именно отсюда нужно посмотреть на каждого ученика? Но он и здесь ничего не видит. Разве только слышит какое-то гудение.
        И Тис сделал еще один шаг.
        Вокруг него вились мухи. Именно они и гудели. Они кружились в воздухе точно так же, как кружился заметаемый ветром снег во дворе крепости. Их было так много, что все вокруг - и стены, и тени девочек, и мебель, и камин - казались живыми. Подрагивали от беспрерывного мельтешения.
        Этого раньше не было. Тис поднялся из кресла, двинулся с места, стараясь ступать неслышно. Точно. Вокруг каждой из девочек, включая Глойну, вился целый рой мух. Но ни у кого из них не было столько мух, сколько было вокруг Тиса. Он попытался поймать хотя бы одну из них, но быстро понял, что видит лишь их тени, что они жужжат еще глубже.
        И он сделал еще пол шага.
        И оказался почти в кромешной темноте. Вокруг была темнота. Лишь слабо фосфоресцирующие контуры подсказывали, где стены, где двери, где лестница, где мебель. Девочек уже не было вовсе. И их контуры обрисовывали только мухи. Гул стал громче, но и здесь это все еще были тени ужасных насекомых. «Еще половина шага», - подумал Тис и вдруг замер. В одно мгновение он понял и то, что ему не хватит силы вернуться, и то, что именно там должен скрываться хозяин этих созданий, их повелитель, и он, Тис, ничего не сможет сделать против него.
        В груди засаднило, Тис посмотрел на себя и вздрогнул. На его груди помаргивало пятно размером с ладонь. Оно было подобно опутанному паутиной листу дуба, и в его светящихся контурах подрагивало та же пакость, что была исторгнута и из Стайна, и из самого Тиса. Маленький клочок живого могильного полотна. Нечто, похожее на бледную медузу, если бы у медузы имелись зубы и щупальца. Тварь щелкала зубами, сучила многочисленными ножками, раздувала крохотный капюшон. Отделенная от Тиса оболочкой плоского полупрозрачного кокона.
        Сначала Тис застыл от ужаса, затем попытался сбросить с себя эту дрянь, которая и служила тем самым центром, вокруг которого роились мухи, но остановился в последний момент. Это не было его частью. Более того, он не чувствовал этой пакости, только видел ее. Значит, это метка. Тем более, что такой же пакости нет ни на одной из девчонок. Сбросить эту метку, значит, дать знать врагу, что она обнаружена. А ведь это, кроме всего прочего, значит и то, что враг мог и не путешествовать с Граном и учениками. Достаточно было отправить со Спраем такую метку. Или нет? И что теперь делать? Просто принять то, что он - Тис - является целью врага? Или же его возможным слугой?
        Тис почувствовал тошноту и неслышно двинулся прочь из зала.

* * *
        Тис поднимался на свой третий этаж несколько минут, потому что не мог оторвать взгляда от пакости, что жила у него на груди. Он медленно переставлял ноги, медленно копался в карманах, медленно нащупывал замочную скважину в двери, медленно открывал ее. Мухи были везде. На лестнице, в коридоре, в комнате, но больше всего их было вокруг него самого. И все же, через пять минут после того, как Тис сел на свою черную, едва различимую в этих двух с половиной шагах от реальности, кровать, он увидел действительно много мух. В комнату ввалился непроглядный рой. От гудения, которое наполнило все вокруг Тиса, у него заныли зубы. И в центре этого роя светился огромный кокон с такой же тварью, что и на груди Тиса, но размером в половину роста человека. Выступы на этом огромном коконе обхватывали шею бедолаги.
        - Джор, - потрясенно вымолвил Тис.
        - Что? - откуда-то издалека, как будто через стену донесся веселый голос Джора. - Брайдик? Это ты мяукнул? Или мне показалось? Вот было бы здорово, если бы ты научился разговаривать. Мы могли бы с тобой поболтать о чем-нибудь по вечерам, а то Тис все время в своих мыслях, даже поговорить не может. Понятное дело. Мы же с тобой простые люди, ну, я имею в виду, что ты, конечно, же кот, простой кот, а вот Тис - всегда весь в делах. Занят!
        Это был Джор с котом на руках.
        Главной целью врага был Джор.

* * *
        Тис медленно поднялся с кровати и, стараясь не прислушиваться к тому, о чем там говорит Джор с котом, приблизился к приятелю. Когда-то Джор показался ему в сумеречном мире чем-то вроде дерева, раскинувшего ветви. Сейчас он скорее напоминал силуэт человека. Наверное, сыграло свою роль то, что с ним сделал Тис. Сплел его ветви, сберег его от ночных кошмаров, хотя и не позволил себе никоим образом вмешаться в суть доброго друга. Сейчас его друг был в серьезной опасности.
        Тис подошел еще ближе, смешал между собой два гудящих роя, протянул руку и прикоснулся к кокону на груди Джора. Нет. Эта тварь не была убийцей. Она должна была сожрать то, что убьет Джора. Сожрать без следа. Или нет? В любом случае, она была уже почти готова. Или готова. Но почему она столь велика? Куда больше тех тварей, что были в Стайне и в Тисе. Или дело в том, что велик сам Джор? Что говорила Кайла? В крепости присутствуют три или четыре персоны, которые не совсем люди? А что, если один из них и есть, Джор? Ну не враг же он в самом деле? Разве враг цеплял бы на себя этакую дрянь? Нет, Джор цель. Но почему он все еще жив? Может быть, у врага пока что не хватает сил для его убийства?
        Тис потянул на себя кокон чуть сильнее и вдруг почувствовал, что еще немного, и враг узнает о том, что кто-то раскрыл один из его секретов. Словно начала натягиваться невидимая струна, уходящая в темноту. И повинуясь какому-то странному чувству, Тис приложил оторванный им от груди Джора хвост твари к темному силуэту кота и вновь потянул ее. Погань переползла на животное с явной неохотой, но сразу же спеленала его поперек туловища, обернувшись вокруг тени Брайдика пару раз, сдвинула щупальца к его шее, и вызвала этим донесшееся откуда-то издалека блаженное мурлыканье.
        - Ты что? - удивился Джор. - То не допросишься от тебя ни одного благодарного мур-мура, то получаешь внезапное урчание, как от котла под крышкой. Ой! Тис! Демон тебя раздери! Ты этой гадкой привычке появляться из ничего у Глойны научился?
        - Нет, - замотал головой Тис и в самом деле появившийся из ничего точно напротив Джора. - Просто ходил посмотреть, как наши… покойнички. Не мешает ли им этот таинственный враг.
        - И что же? - заинтересовался Джор, вытирая мгновенно вспотевший лоб и продолжаю гладить довольно урчащего кота. - Не мешает?
        - Не знаю, - ответил Тис. - Кажется, нет. Думаю, что враг обитает значительно глубже.
        - Еще немного, и я буду бояться тебя, - натянуто улыбнулся Джор. - Все в порядке?
        - Пока да, - коротко ответил Тис.
        - Хорошо бы, - хмыкнул Джор. - А то напряжение какое-то. Эти ленточки, рисунки всюду. Как-то не по себе. И не только мне. Все об этом только и говорят. Что делать, если убийцей окажется твой сосед по комнате? А я спрашиваю Дину, а что ты будешь делать, если убийцей окажешься именно ты? А она смеется, невозможно! Мы никогда не расстаемся! Или все трое, или никто!
        - Не волнуйся, - успокоил приятеля Тис. - Ты точно не убийца.
        - А ты? - сдвинул брови Джор.
        - Я тоже, - кивнул Тис. - Кажется.

* * *
        После обеда Гаота все же схватила Тиса за рукав и вытащила на лестницу, где было довольно холодно.
        - Я понимаю, что ты очень занят какими-то неотложными делами, - начала она разговор, - но у меня есть вопросы, которые тоже требуют срочного ответа. Кажется, мы нашли третий тайный ход. Из пяти. Если их пять, конечно.
        - Надеюсь, не через лабиринт? - спросил Тис, ежась от холода и торопясь натянуть куртку.
        - Нет, конечно, - пожала плечами Гаота. - Мы же еще не умеем уходить на полшага, как ты. Ты же говорил, что для лабиринта это обязательное условие.
        - Мне так показалось, - ответил Тис. - Но я не был в лабиринте, и тем более ничего там не искал.
        - Наш ход недалеко от лабиринта, но не в нем, - призналась Гаота. - Чуть ниже среднего зала. И мы собираемся туда сегодня вечером проникнуть. Сразу после ужина. Как раз в зале никого не будет.
        - И вернуться через неделю? - поинтересовался Тис.
        - Это еще почему? - не поняла Гаота.
        - Потому что какой смысл в подземном ходе, если он позволяет вернуться в тот же день? - спросил Тис. - Это будет не ход… а отнорок какой-то.
        - Ну, не знаю, - наморщила лоб Гаота, теребя под рубашкой ключ. - Тебе что, совсем это не интересно?
        - Очень интересно, - ответил Тис. - Но я, кажется, не могу отлучиться даже на несколько минут. Скажем так, что у меня есть некое поручение от Кайлы. Я почти на службе.
        - Да? - приуныла Гаота. - Но тогда может быть хоть что-то посоветуешь?
        - Конечно, - кивнул Тис. - Прежде всего я бы посоветовал никуда не лезть. Во-вторых, я бы посоветовал обратить внимание на ловушки. Вы же обязательно полезете? Ловушки - самое главное. Джор говорил, что у вас есть такой опыт. Так?
        - Да, - кивнул Гаота. - Что-то такое летом нам пришлось пережить.
        - Наконец… - Тис вдруг словно что-то вспомнил. - Джор!
        - Что Джор? - не поняла Гаота.
        - Любым путем затащите его с собой! - прошептал Тис.
        - Зачем он нам? - не поняла Гаота.
        - Он вам очень нужен, - твердо сказал Тис. - Он очень чувствителен, может ощущать опасность не хуже меня. Но, и это самое главное, у него полно запасных жезлов. И все они в какой-то степени наполнены силой. Что это значит?
        - Что у него полно запасных жезлов? - нахмурилась Гаота.
        - Свет! - постучал себя по лбу Тис. - У вас будет свет! Забыла урок Тида? Или ты собираешься жечь факелы? Где ты их возьмешь? В дровяном сарае? А что скажешь Уинеру?
        - Демон! - восторженно прошептала Гаота. - Как я сама не догадалась? Но как его туда затащить?
        - Достаточно сказать, что вы доверяете ему великую тайну и очень рассчитываете на его помощь, - сказал Тис. - А уж если кто-то из вас чмокнет его в щеку, он свернет для вас горы. Помнишь, как он сиял, когда его хвалили за жезлы?
        - С этим мы справимся, - сказала Гаота. - Тем более, что он и в самом деле хороший парень. Но ты что-то не договариваешь.
        - Он следующий, - прошептал Тис. - Поверь мне, я это знаю. Он следующая жертва. Даже нет. Он главная жертва. Основная. Он - цель. Если вы его уведете из крепости, вы спасете ему жизнь.
        - Подожди, - нахмурилась Гаота. - Эти ленты, твои слова… Не хочешь ли ты сказать, что без нас тут что-то случится?
        - Если вы уведете Джора, может быть, ничего и не произойдет, - пожал плечами Тис. - А за пару дней Кайла закончит свое дознание. Я сегодня помог Скрибу оттащить в башню последние амулеты. Наши наставники во всеоружии. Сейчас главное - спасти Джора. И вот еще что. Он ничего об этом не знает. И не должен знать. Будет знать - упрется и погибнет. Как Олла. Спасите его.
        - Конечно, - растерянно прошептала Гаота. - Но я должна буду рассказать подругам.
        - Безусловно, - согласился Тис. - И оденьтесь теплее, чтобы не замерзнуть. Мало ли что случится. Помните свой последний поход? Не ты ли говорила, что вы собирались погулять несколько часов?
        - Так вышло, - отмахнулась Гаота. - Дело было летом, да и все равно мы уложились в пару дней.
        - Еды не забудьте взять! - напомнил Тис, когда Гаота уже побежала к подругам. - Джор довольно прожорлив. Хотя с Броком, конечно, не сравнится. Да! Если не вернетесь до завтрака, я возьму все хлопоты и вину на себя!

* * *
        Тис ушел в сумеречный мир прямо здесь, на лестнице южной башни и дождался, когда Гаота, Дина и Йора пробегут по ней на улицу. Вокруг каждой клубился рой мух, но меток на девочках не было. После этого Тис поднялся на верхний ярус и, оставаясь в сумраке, вышел на верхний - невидимый ярус средней башни.
        Стражи крепости стояли там, где Тис их и оставил в последний раз. И ваза, которая удерживала их здесь, тоже была на том же месте. Правда, кажется, число стражей слегка уменьшилось, но точно Тис сказать не смог. Он не решился пройти перед строем павших героев и вышел на верхний ярус северной башни за их спинами. И, кажется, вспомнил то важное, что упустил в прошлый раз.
        - Откуда ты взялся? - вытаращила глаза Хила, которая как раз поднималась по лестнице в лекарскую. - Только тебя не было, и нате вам. Ты, случаем, не у Глойны обучался?
        - Нет, - улыбнулся Тис, нащупывая заветный кисет под рубашкой. - Просто вспоминаю уроки мамы. У меня остался еще один вопрос. Об Олле.
        - Разве я на что-то не ответила? - удивилась Хила.
        - Вы сказали, что в левой руке у нее было зажато колесо Нэйфа, - сказал Тис. - А что у нее было в правой руке?
        - Ничего, - ответила Хила. - Я точно помню.
        - Ну, нет, - Тис зажмурился и повторил тот жест Оллы, который ему привиделся через старого воина Айрана. - Если она делала вот так… Что она могла достать из-за ворота? Что у нее было на груди? Может быть, кулон? Или ожерелье? Или еще что?
        - Ничего, - твердо сказала Хила. - Ни кулона, ни ожерелья, ничего такого, что женщины иногда прячут в укромных местах. Хотя…
        Она внимательно посмотрела на замершего в ожидании Тиса.
        - Возможно, у нее был знак единства.
        - Знак единства? - не понял Тис. - Кулон? Татуировка? Как он выглядел?
        - Ни кулон, ни татуировка, - пожала плечами Хила. - А такой… временный знак. Возможно, он был вычерчен углем между ключицами. Ромб с крестом внутри. Линиями проведенными между углами ромба. Я бы не обратила на него внимания, он почти стерся, или его кто-то стер, на коже было просто темное пятно, но кровь выступила в точках… Пять капель крови. Слишком симметрично относительно центра.
        - Для чего он нужен? - спросил Тис. - Это какое-то колдовство?
        - Что-то редкое, - предположила Хила. - Обычно его наносят на щиты воины, не подразумевая никакого колдовства. Или мне оно неизвестно. А у Оллы уже не спросишь.
        - Вы говорили об этом Гантанасу? - спросил Тис.
        - Зачем? - вздохнула Хила. - Она вся была в таких каплях крови. Таких симметрий можно было бы отыскать много.
        - Но она не тянулась к другим местам, - ответил Тис.
        - Ты видел, что ли? - не поняла Хила.
        - Если бы она дотянулась, возможно, осталась бы жива, - сказал Тис.
        Глава девятнадцатая
        Предосторожности и таланты
        - И что же нам делать? - поинтересовалась, выслушав рассказ Гаоты, Йора.
        В пустынном коридоре третьего яруса, где подруги решили уединиться для срочного соверщания, было довольно прохладно, поэтому все трое ежились и поднимали воротники, но возглас Йоры разлетелся так громко, что они тут же забыли о холоде.
        - Тихо! - прошипела Гаота. - Не забывайте. В любом случае все это страшная тайна. Что бы мы ни нашли, как бы мы ни поступили, болтать нельзя. Враг в Стеблях. Убийца Оллы!
        - Болтать в любом случае нельзя, - согласилась Йора. - Никогда не знаешь, кто может стать врагом завтра. Секреты крепости должны оставаться секретами.
        - Не для нас, - прошептала Гаота. - Если вы не забыли, в прошлый раз мы не просто открыли один из секретов. Мы уберегли Стебли от опасности!
        - Уходить никуда нельзя, - твердо сказала Дина. - Думаю, что Тис что-то задумал. Ему может понадобиться наша помощь. Забыли, что случилось с Оллой?
        - Ты еще не поняла? - всплеснула руками Гаота. - Уйти - это и есть наша помощь. Спасти Джора. Ему угрожает смертельная опасность.
        - Ты уверена? - скорчила недовольную гримасу Дина. - А если это способ избавиться от нас? Чтобы не путались под ногами. Почему Джору угрожает опасность? Кому мог повредить добряк и мямля Джор? Он же… просто Джор! Хороший парень, который научился делать отличные жезлы. Разве за это убивают? Кому он мог помешать?
        - Ну, - почесала лоб Йора, - если кто-то живет именно магическим ремеслом, то он мог бы счесть Джора нежелательным соперником на этом рынке. Я слышала, что, к примеру, колдуны иногда убивают друг друга. Правда, где этот рынок, и где мы…
        - А кому могла помешать я? - сдвинула брови Гаота. - Что я сделала плохого два года назад? Всего лишь спасла от смерти незнакомого человека. Излечила его. С помощью всей своей семьи, у одной меня сил бы на это не хватило. И чем это кончилось? Тем, что всю мою семью перебили, меня захватили в плен и потащили куда-то в горы. Может быть, даже в темницу Черного Круга! Если бы не Юайс с Глумой и Коланом…
        - Знаем, - перебила подругу Дина, прижимая пальцы к вискам. - Наизусть знаем эту твою историю. Так же, как и историю каждой из нас. Подождите. Надо подумать…
        - Пайсина сказала на прошлом занятии, - начала шептать Йора, косясь на поджавшую губы Дину, - что девочки взрослеют раньше мальчиков. Но и между собой девочки тоже взрослеют по-разному. Некоторые еще в куколки играют, а их ровесницам уже открывается изнанка бытия!
        - Да и пусть, - фыркнула, не отнимая пальцев от висков, Дина. - Хоть изнанка, хоть не изнанка. Главное, не перепутать, когда это самое бытие будешь натягивать на себя. Меня вообще лишь одно беспокоит - чтобы я не стала старушкой слишком рано. Я же не маола какая-нибудь. И даже не полукровка!
        - Можешь не беспокоиться, - пробормотала Гаота, подходя к окну, за которым день перевалил за половину и легкий ветер шевелил развешенные по всему двору ленточки с рисунками Тинги. - Те, кто владеют магией, способны продлить собственную молодость. И, кстати, на много лет. Деора недавно упомянула об этом. Кстати, каждое оборачивание имни омолаживает их.
        - Я, в отличие от Деоры, не имни, - скривилась Дина.
        - Зато ты дочь ведьмы! - показала подруге язык Йора. - А я имни. А Деора, кстати, особо отметила, что это касается любого мага. Конечно, если он серьезно относится к постижению магического ремесла.
        - И все-таки, - подбоченилась Дина. - Мы должны быть уверены, что поступаем правильно. Затащить Джора куда угодно - это вовсе никакая не проблема. Другой вопрос, не получится ли так, что мы вернемся в крепость, и обнаружим, что здесь еще кто-то убит? Да тот же Тис!
        - Ты можешь как-то этому противостоять? - тихо спросила Йора.
        - Не знаю, - снизила напор Дина. - Но не уверена, что и Тис может.
        - Джор в опасности, - напомнила Гаота. - Обычно то, что говорил Тис, сбывалось. Тихо… Брайдем идет!
        Наставник Брайдем верно что-то делал в своем кабинете, который вместе с его классом находился как раз на этом ярусе, поэтому он появился в конце коридора и, привычно прихрамывая, несмотря на то, что Гаота уже год как излечила его от хромоты, подошел к девочкам.
        - Тайный совет? - прищурился он, окинув их взглядом. - В такой мороз? Гантанас обещает оттепель только завтра. Не слишком ли тут холодно для важных переговоров?
        - В самый раз, - поежилась Дина. - Холод хорошо помогает от пустой болтовни.
        - Может быть, требуется моя помощь? - улыбнулся Брайдем.
        - Да, - неожиданно сказала Йора. - Вы можете предсказывать будущее?
        - Странный вопрос, - нахмурился Брайдем. - Почему я должен его предсказывать?
        - Ну как же? - прищурилась Йора. - Вы же наставник. И не просто наставник, а наставник по естествоведению, ясновидению и прорицанию. Я уж не говорю о тайных знаниях!
        - Вот как? - хмыкнул Брайдем. - Это ты, Йора, хорошо подметила. Правда, ясновидение и прорицание вы будете проходить только через пару лет, так что рано вам этим интересоваться. Я уж не говорю о тайных знаниях.
        - А если это вопрос жизни и смерти? - спросила Гаота.
        - Даже так? - задумался Брайдем. - Что ж, кое-что я вам скажу. Вот смотрите, если я возьму курс оборачивания и прочитаю вам его, тем более, что все трактаты и все манускрипты по этому разделу мне доступны и даже известны, вы же не будете требовать, чтобы я обратился в волка или там в быка? Нет?
        - Нет конечно, - пожала плечами Дина. - Вы же вроде бы не имни?
        - Хотя было бы интересно взглянуть, - пискнула Йора. - К примеру, в медведя!
        - Ну, во-первых, не все имни могут оборачиваться, - подмигнул Йоре Брайдем. - А во-вторых, именно так. Я не имни. Так что никаких медведей. Но я очень многое знаю о прорицании, о ясновидении и обязательно обо всем этом вам расскажу. В свое время. А что вас интересует?
        - Не может ли так случиться, - Гаота посмотрела в окно, - что в крепости кто-то погибнет в ближайшие дни? Ну, так, как погибла Олла?
        Брайдем вслед за Гаотой посмотрел в окно, помолчал немного и сказал:
        - Мы все - от Гантанаса до Роута. От Кайлы до Юайса. От Хилы до Орианта. От Капаллы до Габа. Все без исключения. Все пытаемся сделать все, чтобы этого не случилось. Но я должен заметить еще одно. То предсказание, что сделал Гайр, ведь могло и послужить причиной смерти Оллы. Вот смотрите. Не будь его видения, Олла бы не стала искать убийцу. Не стала бы искать убийцу, не нашла бы его. И не попала бы в опасность, которая так трагически закончилась. Конечно, я ни в коем случае ни в чем не виню Гайра, но вам это в голову не приходило?
        - Пока нет, - подала голос Дина. - Зато нам пришло в голову другое. Мне, во всяком случае. Если этот неизвестный убийца собирался убить кого-то, мало ли, вдруг он здесь именно для этого, то он бы и убил. Только не Оллу, а кого-то другого.
        - Кого именно? - спросил Брайдем.
        - Кого-нибудь, - выдержала внимательный взгляд наставника Дина.
        - Значит так, - Брайдем прокашлялся, - то, что сегодня свободный день, вовсе не значит, что вы должны мерзнуть в этом коридоре. Предлагаю вам отправиться в… каминный зал и попить горячего орехового отвара. Или в трапезную. И успокоиться! Ясно?
        - Ясно, - прошептала Йора. - Только можно мы сначала подумаем? И там, и там так хорошо… Надо выбрать!
        - Выбирайте, - проворчал Брайдем и зашагал по коридору дальше в сторону южной башни, на первом ярусе которой трапезная и находилась.
        - Все ясно, - твердо сказала Дина.
        - Что тебе ясно? - не поняла Гаота.
        - Надо идти к Гайру, - сказала Дина.
        - И что мы у него узнаем? - не поняла Йора. - Даже если он что-то и сумеет провидеть, как мы узнаем, что это? Да и непонятно, что делать? Вдруг он скажет, что кто-то может погибнуть? Мы уводим Джора, и гибнет кто-то другой. Или как?
        - Мы просто должны принять решение и поклясться его выполнить, - прошептала Гаота. - К примеру, клянемся, что уходим исследовать подземный ход и берем с собой Джора. Как там говорит Гантанас? Сущее ничего не пропускает мимо ушей. А потом идем к Гайру. И если он не предскажет, что в крепости кто-то погибнет, значит - спасаем Джора и исследуем нашу находку.
        - А если он говорит, что кто-то погибнет? - спросила Дина.
        - Тогда идем к Гантанасу, - твердо сказала Гаота. - Вместе с Тисом. И, к примеру, прячем Джора в тюремной башне. Конечно, если Тис внятно сумеет объяснить, откуда у него такие опасения? В эту башню Скриб уже столько амулетов перетаскал, что в ней можно укрыть любого колдуна. Даже самого страшного. И, следовательно, и того, чья жизнь в опасности!
        - Есть еще одно, - неуверенно пролепетала Йора. - А что мы будем делать, если Гайр ничего нам не скажет? Не сможет провидеть?
        - Скажет, - твердо сказала Дина. - Пусть только попробует не сказать!

* * *
        Они поймали Гайра сразу после второго обеда. Подкараулили его у входа в дом учеников, благо его шустрый приятель Мил как обычно пробежал в свою комнату в трех десятках шагов перед Гайром, и затащили последнего в тренировочный зал, в котором в это время никого не было.
        - Чего это вы? - встревожился Гайр, окидывая взглядом то девчонок, то разложенные по полу маты, словно предполагал, что именно на этих матах сейчас его будут месить острыми девичьими кулаками. - Чего я сделал-то?
        - Кажется, он нам не подходит, - мрачно заметила Дина, удерживая Гайра за грудки.
        - Точно, - заметила Йора, держа ровесника за руку.
        - Что вам надо? - задергался Гайр. - Куда это я не подхожу?
        - Плохой ты прорицатель, - сказала Гаота. - Как ты мог не предвидеть, что мы трое тебя схватим и заведем сюда? Почему ты не уберегся?
        - Вы с ума сошли! - воскликнул Гайр, явно собираясь орать и звать на помощь. - Вы чего? Думаете, что я день и ночь предсказываю? Только по настроению! А вот так - больно надо. Голова потом трещит. Да и зачем это? Хватит уже, напредсказывался! Отпустите!
        - Стой, не дергайся! - прошипела Дина. - А то тебя Йора сейчас в камень превратит!
        - Разве я умею? - удивилась Йора.
        - Тихо! - мотнула головой в сторону подруги Дина. - Если будет надо - сумеешь!
        - Эй! - залепетал Гайр. - Вы что задумали?
        - Скажи, - спросила мальчика Гаота. - Как ты сделал то предсказание? Насчет Оллы?
        - Не делал я никакого предсказания насчет Оллы, - приготовился захныкать Гайр. - Это вообще само собой получилось! Как накатило! Впервые в жизни. Я даже и не помню, что я тогда говорил. Я и не видел ничего. Просто, наверное, почувствовал чью-то неизбежную смерть. Погибнуть же могла и не Олла!
        - А бывало так, чтобы вот так на тебя накатило, ты что-то предсказал, а это не сбылось? - спросила Гаота.
        - Нет, - замотал головой Гайр. - Потому что у меня тогда это случилось в первый раз! Вы что? Не поняли еще?
        - Хорошо, - кивнула Гаота. - Ты успокойся. Сейчас мы тебя отпустим.
        - Ты уверена? - строго посмотрела на Гаоту Дина.
        - Уверена, - твердо сказала Гаота. - Только для начала закончим разговор. Скажи, Гайр, а ты мог бы предсказать что-то, если бы знал, что это очень нужно?
        - Кому нужно? - не понял Гайр. - И как предсказать что-то? Думаете, заказать можно? Может, вам гору золота под кроватью предсказать? Сразу побежите проверять?
        - Мы тут не шутки шутим! - прошипела, перехватывая Гайра за грудки, Дина. - Речь идет о жизни и смерти!
        - О чьей смерти? - испугался Гайр.
        - Хотелось бы верить, что не о чьей, - прошептала Гаота. - Успокойся. Нам всего лишь надо узнать, не погибнет ли кто-то в Стеблях в ближайший день.
        - В два дня! - прошипела Дина.
        - Три! - пискнула Йора.
        - Вы что? - вытаращил глаза Гайр. - Думаете, что вот так по заказу можно все узнать?!
        - А если постараться? - мило улыбнулась Дина, не выпуская Гайра. - Ты не обижайся, ты красивый мальчик, кудрявый опять же, но мы очень не хотим, чтобы кто-то в Стеблях погиб.
        - В ближайшие три дня? - с трудом вымолвил Гайр.
        - Вообще не хотим, чтобы кто-то в крепости погиб! - твердо сказала Гаота. - Но ближайшие три дня нас интересуют прежде всего.
        - А если я ошибусь? - прошептал Гайр.
        - А ты постарайся не ошибиться, - прошептала Йора.
        - Отпустите меня, - попросил Гайр.
        - Что? - не поняла Дина.
        - Отпустите меня, - повторил Гайр уже другим тоном и, не дожидаясь, когда Дина выпустит его, сплел пальцы перед грудью.
        - Отпусти его, - отпрянула от мальчишки Гаота.
        - Ой, - отскочила в сторону Йора.
        - Что б мне сдохнуть, - попятилась Дина.
        Щеки Гайра надулись. Глаза зажмурились. Руки затряслись, пытаясь разорвать сцепление пальцев. А еще через секунду мальчишка вдруг рванулся в сторону и зло закричал на подруг уже с лестницы:
        - Что? Одолели? Втроем на одного! Думаете легко это? Думаете просто? Моя мать проклятием этот дар считала! Знала до часа, когда отца убьют, а сделать ничего не могла! Понятно вам? Понятно? Нельзя это сделать по заказу! Ясно вам? А будете еще приставать - пойду к Брайдему! Тюремная башня свободна, кстати! Дуры!
        - Вот поганец, - развела Дина руками, прислушиваясь к топоту Гайра на лестнице.
        - И что мы теперь будем делать? - посмотрела на Гаоту Йора.
        - Спасать Джора, - вздохнула Гаота. - Больше нам ничего не остается.

* * *
        Все остальное время троица посвятила срочным сборам, поскольку совершать их после ужина было бы уже странно. Перво-наперво Дина сбегала в постирочную и притащила оттуда большую бельевую корзину, отговорившись встретившейся Капалле, что рано или поздно придется и постираться, а в корзине грязное белье тащить намного удобнее, чем в руках. Одновременно с этим Йора нашла в книжном зале пребывающего в окружении толстых фолиантов в тяжелой задумчивости Тиса, вытребовала у него ключ от их комнаты с Джором, и пока Гаота отслеживала Джора, который опять отправился к Орианту сортировать какие-то редкие семена, вытащила его меч и сумку с запасными жезлами. Затем подруги уложили на дно корзины мечи, а сверху поместили небольшие, но довольно тяжелые мешки, потому что сочли, что зимой ни одно одеяло лишним не будет, да и было бы странным, если бы Джора удалось не только затащить в подземный ход, но и уговорить его собраться как следует. После этого они отправились в трапезную и так усердно помогали темнокожей Кране, что та сдвинула белую косынку, которая прихватывала ее пышные черные волосы, и прямо спросила -
Что неугомонным надо?
        - Сухарей! - отвечали ей все трое хором.
        - Лошадей угощать? - поинтересовалась Крана.
        - Нет, - честно сказала Гаота. - Для себя. Будем очень заняты, может быть, день или два не сможем дойти до трапезной.
        - Дело, я полагаю, секретное? - спросила Крана, оглядывая всех троих.
        - Очень, - жалобно посмотрела на нее Йора.
        - И вы как раз те трое, что полгода назад спасли Стебли от нападения лазутчиков Черного Круга? - уточнила Крана.
        - Почти, - покраснела Дина. - Хотя мы не знаем точно, чьи это было лазутчики.
        - Так просто совпало, - прошептала Йора.
        - Вы понимаете, что я не смогу держать это в тайне? - спросила Крана.
        Дина и Йора посмотрели на Гаоту, а та пожала плечами и сказала:
        - А мы ни от кого и не таимся. Или вы думаете, что Домхан или Крайса выпустят кого-то из крепости без разрешения Брайдема или Гантанаса?
        - Не думаю, - с некоторым сомнением произнесла Крайна и махнула рукой. - Ладно. Вон, возьмите вон тот мешок сухарей, его на неделю хватит. Вон там - мытая морковь, пригодится. Да, и пирожки. Забирайте все блюдо, у меня свежие подходят. А то все равно Брок утащит и опять будет в каминном зале их разогревать. И вот это возьмите. Вяленое мясо. Да, вот это - мех для воды. Думаю, вода это главное. Надеюсь, меня не выгонят с этой работы, но что-то мне подсказывает…
        - Спасибо! - хором выдохнули подруги и тут же помчались с добычей в свою комнату.
        Оставалось самое сложное - уговорить Джора. Но это троица решила отложить напоследок. На ужине в трапезной было шумно, как и всегда в свободные дни, тем более, когда свободным был и следующий день, и можно было лечь поздно, повеселиться, порассказывать у камина страшные истории или как-то пошалить. Наконец, поиграть в мяч или просто побегать по малому фехтовальному залу, что находился как раз над владениями Скриба, потому как в среднем зале все-таки, как и во всем подвале, было холодновато в морозы даже при натопленных печах. Или же, в конце концов, отправиться в зал собраний, который располагался точно над трапезной и послушать рассказы того же Брайдема или Юайса. Во всякий день кто-то из наставников приходил в этот зал, в котором когда-то в будущем Гантанас собирался проводить какие-то торжественные обряды или даже праздники, для чего вполне годилась и трапезная, и отвечал на вопросы, рассказывал разные истории из жизни или что-то еще. А тот же суровый мастер стражи Домхан однажды принес снокскую дудочку и целый час виртуозно исполнял на ней разные мелодии, начав, правда, с дружинных маршей
разных королевств.
        Впрочем, сегодня наставникам было не до дудочек и даже не до рассказов. У всех из них были озабоченные лица и тревога в глазах, которая, наверное, и заставила их покинуть трапезную раньше учеников.
        - Что-то назревает… - прошептала Йора, озираясь, на что Дина сразу же поморщилась и произнесла, посмотрев на Джора, уплетающего тушеные овощи:
        - А где Тис?
        - В книжном зале, - отмахнулся Джор. - Что-то хочет разыскать, как он говорит, важное. Есть не хочет, но я ему отнес пирожков со второго обеда еще, а орехового отвара ему Скриб налил.
        - И что же он ищет? - спросила Гаота.
        - Какой-то знак единства пытается найти, - пожал плечами Джор. - Я не вникал, это же не по учебе. Для себя.
        - А что ты собираешься делать после ужина? - спросила Джора Дина. - Уж не опять ли к Орианту разбирать семена?
        - Даже не знаю, - облизал ложку Джор. - Ориант сразу после ужина идет спать. Спина у него болит. Так что я хотел сначала сходить в общий зал, послушать, но там непонятно, будет ли кто-то вообще сегодня. Так что, наверное, пойду спать. Ну а что делать? Тис занят, а в фехтовальном зале толкучка сегодня.
        - А если мы попросим тебя о помощи? - прошептала Йора.
        - То есть? - не понял Джор.
        - Понимаешь… - Дина закатила глаза. - Нам нужен настоящий мужчина. Сильный, смелый и решительный.
        Джор замер. Он внимательно окинул взглядом всех троих, почему-то поперхнулся, потряс головой, оглянулся и тихо спросил:
        - Вот вы сейчас точно не издеваетесь надо мной?
        - А мы разве хотя бы когда-то издевались? - удивилась Гаота.
        - Ну, так-то нет, - согласился Джор. - Но мало ли… А что нужно делать? Хотите обокрасть кладовую Скриба? Не получится. Самое ценное закрыто в сундуке под огромным замком, я сам видел, помогал Скрибу. А все остальное давно в тюремной башне.
        - Как ты мог подумать… - вздохнула Дина.
        - Джор… - с укоризной протянула Йора. - Мы тебя точно любим не за это.
        - Никакого воровства, - твердо сказала Гаота. - Просто, одно маленькое путешествие под землю.
        - В подземелье? - нахмурился Джор. - Надеюсь, не в лабиринт? Я заходил с краю, меня там почему-то тошнит.
        - Нет! - покачала головой Йора. - Так глубоко мы не полезем. Не готовы мы еще к лабиринту.
        - Гроты? - нахмурился Джор. - Но там же ничего нет?
        - Еще чуть повыше, - улыбнулась Дина.
        - В средний зал… - понял Джор. - Ну, это легко. Только там сейчас прохладно, хотя, вроде бы, Слат топил печи. А что мы там будем делать?
        - Там и увидишь, - сказала Гаота. - Только тебе надо надеть сапоги. Ты же в валенцах пришел в трапезную? И не забудь теплую куртку, шарф и шапку. Возможно, нам придется открыть окно.
        - Что-то я не очень понимаю… - насторожился Джор.
        - Ты должен понять одно, - сказала Дина, пристально глядя ему в глаза. - Без тебя мы не справимся.
        - Хорошо, - вскочил с места мальчишка. - Тогда я побегу за сапогами. Пять минут!

* * *
        - Интересно, за что его хотят убить? - спросила Дина, собирая пустые тарелки.
        - Может быть, за то, что он хороший? - спросила Йора.
        - По этакой причине тут должны были бы перебить чуть ли не всех поголовно, - заметила Гаота, подхватывая тарелки и относя их на мойку.
        - И почему ты говоришь, хотят? - не поняла Йора. - Думаешь, что их много? Убийц, конечно.
        - Здесь, наверное, один, - пожала плечами Дина. - А вот за стенами крепости - полно. Слушайте, может, у него какие-то особые способности?
        - Как у всех, - сказала вернувшаяся Гаота. - Тут у каждого какие-то особые способности. Пошли, пора одеваться. Насколько я понимаю, Джор легче прочих может отходить в сумрак. Почти как Тис. Но боится этого. Насмотрелся там… разного. А так-то… Забыли, что ли? Во время нашего путешествия за Глойной, он кое-что смог проявить.
        - Не только он, - скривилась Дина. - А что, если у него какая-то особая кровь? Или нежелательное родство? Я слышала, что когда случается кровная месть, то вырезают весь род. Вместе с грудными младенцами. А?
        - Нет у него никакого рода, - отмахнулась Гаота, натягивая теплую куртку. - Он не знает ни матери, ни отца. Найденыш он. И та женщина, которая его усыновила, тоже давно умерла. Кого тут вырезать? Донесем?
        Подруги тут же посмотрели на большую корзину, которая все это время простояла прямо перед входом в трапезную, под вешалками. Мешки и все нужное было прикрыто сверху дровами, за которыми троице пришлось прогуляться к Уинеру. Надо ли говорить, что вес у корзины получился внушительный.
        - От нашей комнаты дотащили, и дальше протащим, - твердо сказала Дина. - К тому же с нами теперь настоящий мужчина. Сильный, смелый и решительный!
        - Обокрали! - ворвался в холл трапезной растрепанный Джор. - Все унесли! И меч! И все мои жезлы!
        - Тихо! - прошипела Йора.
        - Все уже здесь! - показала на корзину Дина.
        - Успокойся, - улыбнулась Гаота. - Просто мы были уверены, что ты не откажешь нам в нашей просьбе.
        - Конечно… - растерянно покосился на корзину Джор.
        - Что тут за беготня? - выросла за его спиной Кайла.
        Джор окаменел, а троица вдруг сплотилась, сдвинулась и схватилась за руки.
        - Что случилось? - прищурилась Кайла, окидывая взглядом каждую.
        - Ничего, - пожала плечами Йора.
        - Совсем ничего, - прошептала Дина.
        - Просто мы хотим протопить средний зал, уговариваем Джора помочь, а он отказывается, - надула губы Гаота.
        - Я отказываюсь? - удивился Джор, хватаясь за ручку корзины. - Да легко!
        - Удивительно, - покачала головой Кайла, пристально рассматривая всех троих. - Как вам это удается?
        - Что? - захлопала глазами Дина.
        - Выдерживать мой взгляд… - прошептала Кайла.
        - Взгляд как взгляд, - прищурилась Гаота.
        - Ну-ну… - покачала головой Кайла и пошла по лестнице вверх.
        - Ну и взгляд, - выдохнула Йора. - Сердце едва не оборвалось.
        - Холодом обдало, - проговорила Дина.
        - И огнем, - прошептала Гаота.
        - Ну, мы идем или нет? - недоуменно спросил Джор.

* * *
        Тащить тяжелую корзину было не самой простой задачей в том числе и потому, что у нее было всего две ручки. И если у одной из них пыхтел доказывающий, что он мужчина, Джор, то за вторую пытались ухватиться сразу и Дина, и Йора, и Гаота. В конце концов, устав спотыкаться, Джор предложил снять пояса и перехватить корзину поперек, чтобы нести ее вчетвером, но именно в этот момент возле кладовых первого подземного яруса на четверку наткнулся позвякивающий ключами Слат. Окинув странную процессию взглядом, он недоуменно обернулся к лестнице северной башни, по которой обычно и опускали вниз дрова, потом покачал головой, щелчком пальцем отогнал девочек от одной из ручек и легко подхватил корзину, пробурчав в адрес троицы - «За парнем вашим приглядывайте, хорошие мои. А то надорвется, и не будет от него никакого толка… В будущем, конечно. В будущем».
        Так они впятером и спустились до среднего зала, где на все огромное пространство помаргивало всего четыре светильника, зато в двух печах гудел жаркий огонь.
        - Уинер что ли послал? - поинтересовался Слат. - Вроде ничего не намечалось тут завтра? Ну да ладно. Может и правильно, выстудишь если, потом замучаешься протапливать. Только не бросайте сразу помногу, полешко-два и хватит. И пусть прогорает. Через час загляну. А будете уходить, дверцы прикройте.
        Четверка проводила встревоженными взглядами ключника, потом с облегчением выдохнула.
        - Вот я не думала, что твоя идея с дровами, Гаота, сработает, - заметила Дина.
        - Да, - кивнула Гаота. - А я все боялась, что мечи звякнут, хотя, вроде бы, проложили их одеялом. Давайте быстрее. У нас всего час.
        - Час на что? - принялся озираться Джор, успевший отправить в каждую печь по два положенных полешка.
        - На утоление любопытства, - подмигнула ему Йора, вытаскивая из-под поленьев свой вещмешок.
        Не прошло и пяти минут, как все четверо стояли на площадке между средним залом и следующим ярусом, состоящим из нескольких, соединяющихся между собой пещер, в которых прежний ключник подумывал даже устроить дополнительные кладовые. Пугающий многих лабиринт находился еще ярусом ниже. Ниже лабиринта была только так называемая таинственная зеркальная комната.
        Дина и Йора держали в руках масляные лампы, позаимствованные в среднем зале.
        - И? - поинтересовался, поправляя меч, Джор.
        - Сейчас, - кивнула ему Гаота. - Мы уже были здесь, кое-что успели увидеть, но дальше пойти без тебя не рискнули.
        - Да и народу тут днем многовато, - заметила Дина. - Особенно из первого потока, все должны в свое время переболеть этим лабиринтом.
        - Ага, - подтвердила Йора. - Хотя вроде бы что днем, что ночью в нем одинаково темно, но боятся в него заходить именно ночью.
        - И? - повторил вопрос Джор.
        - Вот! - показала ему небольшой бронзовый ключ Гаота.
        - Ключ, - сказал Джор и принялся озираться, поскольку ни какой-либо двери, ни даже отверстия для того, чтобы вставить в него ключ, видно вокруг не было. Гаота смотрела на него с улыбкой, поскольку не так давно точно так же озиралась и сама, и если бы не повторение все того же колдовства, то ни она, ни ее подруги, скважины для него бы не нашли. Хотя, в первый раз им потребовался еще и веник.
        - Смотри, - улыбнулась Джору Гаота и присела на корточки, звякнув ножнами меча по каменным плитам. Именно между ними и находилось то самое отверстие. Гаота вставила в него ключ и сделала то самое, что еще утром сумела сделать вместе с подругами после получаса возни и постоянной опаски, что кто-то вздумает заглянуть в подземелье в свободный день и несусветную рань. Она надавила на ключ, загнала его в пол на палец, повернула, надавила еще раз и повернула ключ до упора. Одновременно с этим в стене или даже под полом что-то щелкнуло и вся дальняя стена площадки, на которой стояли все четверо, откатилась в сторону, оказавшись огромным и тяжелым каменным диском, установленном в широком пазу, и открывая проход в кромешную темень. Одновременно с этим под ногами у четверки что-то щелкнуло, ключ развернулся, приподнялся, развернулся еще раз и подлетел вверх, оказавшись в кулаке у Гаоты.
        - Быстро! - прошипела она, прислушиваясь к раздающемуся из-под камня стуку. - У нас не более половины минуты.
        - Эх… - стиснула зубы Дина, подняла перед собой масляную лампу и первой шагнула в темень. За ней, с тревогой засопев, проскочила Йора. Затем туда же шагнул Джор и только тогда, поняв, что темень уже вокруг нее, а полумрак теперь за узким проходом, в него протиснулась Гаота. Прошло еще несколько секунд, стук прекратился, огромное колесо, которое было выше любого из путешественников в два раза, качнулось и покатилось на место, перегораживая выход на лестницу, пока тихий щелчок не засвидетельствовал, что обратного пути нет. Налетевший откуда-то порыв ветра задул язычки пламени в лампах, и четверка оказалась в полной темноте.
        - Вот и все, - донесся голос Дины. - Теперь только вперед.
        - Это еще почему? - с тревогой спросил Джор.
        - Мы днем успели прочитать, - объяснила в темноте Йора. - Когда эта штука…
        - Жернов, - хмыкнула Дина.
        - Ну не знаю, - вздохнула Йора. - Когда она откатывается, на камне становится видна надпись - «Это только выход». На староарданском. Думаю, это специальный ход для спасения защитников крепости.
        - Которым они не воспользовались, - сказала Гаота. - Ведь ключ нашли где-то среди их останков.
        - Может быть воспользовались, а может и нет, - заметила Дина. - Возможно, что кого-то и выпустили. А герои - остались.
        - Может быть те, кто решил сохранить мудрость Стеблей, тоже были героями? - предположила Йора.
        - Вот окажется, что этот ход обрушился где-нибудь за тысячу лет, и мы тоже станем героями, - пробурчал Джор. - И тоже безымянными. Может, уже зажжем лампы? У кого лучше получается колдовство на искру?
        - Во-первых, у нас есть огниво, - заметила Йора.
        - А во-вторых, замечательные предметы силы от мастера Джора, - добавила Дина и осветила подземелье, выпустив луч лунного света из своего жезла.
        Они стояли в не слишком широком коридоре, который уходил куда-то вперед, где и терялся в темноте. Высота его была не менее полутора десятков локтей и все-таки колесо, которое перекрывало проход, скрывалось в таком же пазу в потолке, как и в полу. Причем ширина колеса была не менее полутора локтей. Ни простучать его, ни сдвинуть, не убрав невидимый сдерживатель, изнутри было невозможно. Стены, пол и потолок коридора были обработаны так же, как и во всем подземелье. Но на стене справа была вырублена еще одна надпись на староарданском. Дина направила на нее луч света.
        - «Это путь спасения, - прочитала Гаота. - На нем нет ловушек. Он для тех, кто сделал все, что мог. Для тех, кто должен сохранить то, что должно быть сохранено. Да убережется луч света, как бы ни сгущалась тьма. Храни - и сохранишься на сохраненном».
        - Это надо записать, - предложила Йора.
        - Я запомнила, - прошептала Дина.
        - Я тоже, - поспешил добавить Джор.
        - Вообще-то и я, - заметила Йора. - Ну, мало ли. Вдруг мы еще найдем надписи? Пойдем? Ведь ловушек нет?
        - Не спеши, - сказала Гаота. - Пойдем со всей осторожностью. Но сначала проверим на магию. Джор, ты поможешь мне? Мне показалось, что ты очень чувствителен. А моя проверка будет тихой. Я не хочу, чтобы нашу ворожбу кто-то почувствовал.
        Она села на холодный камень, скрестив ноги, закрыла глаза. По шороху одежды и звяканью меча поняла, что рядом примостился Джор. Слепила в руках крохотный светлый шар, хотя была уверена, что его никто не должен увидеть. Впрочем, рядом с нею были юные, но уже маги.
        - Ты видишь? - прошептала она, не открывая глаз.
        - Да, - ответил Джор. - Но это ведь не колдовство на эхо?
        - Эхо будет тоже, но только если проход перекрыт, - ответила Гаота. - А если где-то будет магия, то шарик увеличится. Мама говорила, что это как снежный ком. Хотя это я делала всего раз. При ней всего раз. Да и про снежный ком было только на словах. Но я пробовала. Потом. Уже здесь. Я боюсь, что не услышу что-то. Поэтому ты слушай тоже.
        - Я тоже вижу твой шарик, - прошептала Йора. - Но с трудом.
        - А я только какое-то мерцание, - вздохнула Дина. - Ничего. Научусь еще. Но ты не забыла, что такое заклинание опасно? Если где-то затаился наш враг - я имею в виду в этом подземелье - он нас почувствует.
        - Здесь никого не было больше тысячи лет, - сказала Гаота и выпустила шар.
        И он покатился по каменным плитам. Устремился вперед. Побежал по древнему, скрытому на многие сотни лет ходу, не сдвигая ни пылинку, ни паутину, ничего. Помчался вниз по ступеням и спускам, полетел через не слишком глубокие колодцы и переходы, спустился так глубоко, как только можно, а потом вновь покатился по длинному ходу, но на этот раз уже не вниз, а в сторону, пока не уперся в непроходимое препятствие и на разлетелся на крохотные брызги, отправив обратно к юной колдунье легкое эхо.
        - Не увеличился ни на искру, - прошептал Джор. - Магии в проходе нет.
        - Все точно, - кивнула Гаота. - Значит, это действительно тайный путь к спасению. Магия могла бы его выдать. А ловушки тут не нужны. Осталось выяснить, как открывается выход из этого хода.
        - Да уж, - вздохнула Йора. - И по отсутствию сквозняка можно было понять, что ход не сквозной.
        - А если там обвал? - спросила Дина.
        - Вряд ли, - отозвался Джор. - Мне показалось, что конец ровный. В смысле - не груда камней, а отшлифованный камень.
        - Кажется, мы узнаем, спасся ли кто-то из этой крепости или нет, - заметила Гаота. - Если и выход открывается ключом, значит, никто не спасся.
        - Вы прямо как дети, - засмеялась Дина. - Ключей же могло быть несколько!
        - Давайте уже пойдем, - предложил Джор. - Мне показалось, что ход довольно длинный, не менее двух лиг. А я уже замерз. Нет, я не жалуюсь. Но надо шевелиться.
        - Я пойду первой, - сказала Гаота. - Но, все-таки, будьте тоже осторожны. И светите мне. Я буду слушать.

* * *
        Магии и в самом деле не оказалось на том долгом пути, что им пришлось пройти в последующие четыре часа. В этих переходах даже пыли почти не было, хотя воздух ощущался не спертым, а каким-то удивительно сухим. Иногда Гаоте казалось, что она никогда больше не вдохнет чего-то влажного, с запахом снега или с запахом свежей листвы.
        Сначала, довольно долго, они шли по длинному коридору, который по их представлениям вел их вдоль Козлиного ущелья к югу. По их ощущениям он быстро вышел за пределы крепости и уже потом, даже обратившись в лестницы и спуски, - никогда не поворачивал к северу, словно у древних строителей этого хода была одна цель - увести подземных странников как можно дальше от крепости, которую они оставляют. Раз в час крохотный отряд останавливался на отдых. Дину с заклинанием лунного света сменяла Йора, потом свой жезл силы передавала Джору Гаота. Продолжая прислушиваться к малейшим возможным признакам древней магии, друзья даже успевали перекусить, но потом поднимались и продолжали путь, хотя все четверо были не прочь и поспать.
        - Не могу понять, - шептала Дина на одном из привалов, - как это - сражаться, зная, что ты обречен? Умирать, имея ключ от спасения? Враг же все равно не ворвался в Стебли! Четыре предела хранили его!
        - А что если эти четыре предела и держатся лишь за счет тех, кто погиб в этой крепости? - спросила Гаота. - Что, если их смертное колдовство сохранило ее?
        - А вы? - спросила Дина. - Вы смогли бы так?
        - Я не знаю, - призналась Йора. - Я очень бы хотела сначала хотя бы немного пожить.
        - Пожить? - фыркнула Дина. - А если бы у тебя не было такого выбора?
        - Понятное дело, - тихо засмеялась Йора. - Если бы ключ был у тебя, у меня бы не было такого выбора.
        - А что, если защитники крепости просто не знали об этом ходе? - спросила Гаота.
        - Не думаю, - вздохнул Джор. - Нет, я допускаю, что они не знали. Но кто-то же знал? А если они как-то наколдовывали четыре предела, то должны были открыться друг другу. Получается, что истина проявилась бы в любом случае.
        - Я бы смогла, - твердо сказала Дина. - Если бы вы были рядом со мной, смогла бы!
        - Я не знаю, - вздохнул Джор. - Иногда, редко, но все равно мне кажется, что я должен сделать… что-то другое.
        - Другое? - не поняла Дина. - Другое по сравнению с чем?
        - По сравнению с подвигами, схватками, жертвами, - сказал Джор. - Не в том смысле, что я должен делать те же жезлы, хотя мне это нравится. Или там разбирать семена с Ориантом. Я должен что-то сделать другое. Или, быть может, просто жить. Ну, может же быть так, что кому-то положено совершать подвиги, а кому-то просто жить?
        - Построить домик в тихом месте, жениться, завести кучу ребятишек, вырастить их, - стала перечислять Йора. - Ты об этом?
        - Может быть, и об этом, - прошептал Джор.
        - Ну, я не знаю… - протянула Дина.
        - А я знаю, - твердо сказала Йора. - Ты просто представь, что это не твой путь, а путь твоих родителей. Это они должны были построить домик, жениться, завести пусть не кучу ребятишек, а хотя бы тебя одну, и тебя как раз и вырастить. Разве это не достойное дело?
        - Вполне, - негромко засмеялась Дина. - Правда, никому из наших родителей этого не удалось.
        - А я вообще не знаю судьбы своих родителей, - заметил Джор.
        - А я, наверное, не смогла бы, - вдруг сказала, удивляясь самой себе, Гаота. - Правда, я не знаю, что это было за колдовство, которое установило эти четыре предела. Возможно, оно не было совершено отдельным обрядом. Может быть, защитники крепости просто сражались, а когда гибли, полнили эту магию. Но я бы лучше просто погибла бы. То есть, в бою. А не принося себя в жертву.
        - А есть разница? - не поняла Йора.
        - Скажи, Джор, - вдруг спросила Дина. - У тебя есть враги? Ну, скажем так, есть кто-то, кто хочет твоей смерти?
        Джор ответил не сразу. Какое-то время он просто дышал, и по его дыханию Гаоте казалось, что он не сидел рядом с нею последние пять или десять минут, а тяжело и трудно поднимался по отвесной скале. Наконец он ответил:
        - Я не могу это описать. Раньше я думал, что это трусость, а потом, когда и в самом деле испугался, было чего пугаться, понял, что нет. Это не трусость. Мне почему-то кажется, что где-то давным-давно. Или в моем прошлом или в прошлом моего рода, о котором мне ничего не известно, была какая-то страшная беда. Такая, что ни с чем не сравнится. И я как будто помню ее. Не так, чтобы рассказать, а так, чтобы почувствовать. И это чувство… оно как чувство опасности. Оно всегда со мной.
        - А что ты сделаешь, если однажды узнаешь, кто ты, кто твои родные? - спросила Йора.
        - Не знаю, - ответил Джор. - Наверное, буду смеяться и плакать одновременно.

* * *
        Когда они спустились на самый нижний уровень, а потом прошли по нему на юг еще около лиги, по расчетам Гаоты было уже четыре утра. Джор направил на гладкую стену, что перегораживала тупик лунный свет, и Гаота увидела еще одну надпись. Не на боковой стене, а на тупиковой были выбиты четыре слова - «Белый Круг - Красная башня».
        - Ну вот, - кивнула Дина. - Если есть Черный Круг, значит должен быть и Белый.
        - Если, конечно, это не для бодрости… - прошептал Джор.
        - Обман что ли? - не поняла Йора.
        - Не знаю, - пожал плечами Джор. - Я ничего не слышал о Белом Круге. Возможно, это все закончилось. Вместе с теми погибшими защитниками Стеблей. Семи же крепостей по сути уже нет, даже Стебли были восстановлены. Наш приют, как я слышал, опекают ближние королевства Тэра и Сиуин, тимпальский храм, а так же северные королевства - тот же Дохадас или Джейкоста. Нет никакого Белого Круга.
        - Стеблей тоже не было, - прошептала Гаота. - Их восстановили. Значит, и Белый Круг надо восстановить!
        - И как ты это себе представляешь? - спросила Дина.
        - Мы будем Белым Кругом, - твердо сказала Гаота. - Узнаем, что это такое. И будем. Кто-то же должен противостоять тем ужасным колдунам?
        - Я хочу, - прошептала Йора. - Это лучше, чем просто погибнуть.
        - Да, это было бы довольно интересно, - задумалась Дина. - Только, наверное, Гантанасу об этом говорить не следует. Нет, рассказать про этот ход придется. Ему и тем, кому он разрешит, а вот про наше желание стать Белым Кругом - не стоит.
        - Это точно, - хмыкнул Джор. - А что такое Красное башня?
        - А это еще одна загадка, которую нам придется разрешить, - сказала Гаота.
        - Кстати! - оживилась Дина. - Ты нашла уже скважину для своего ключа?
        - Она здесь, - показала крохотное отверстие в стене Гаота. - И мне только теперь стало понятно, почему я не нашла сразу две. Вторая слишком далеко. Но я думаю, что выходить из хода рано.
        - Это еще почему? - не поняла Дина.
        - Прислушайтесь, - предложила Гаота.
        Все замолчали и услышали едва различимый, подобный приглушенному грохоту шум.
        - Звонка! - вытаращила глаза Йора.
        - Да, - кивнула Гаота. - Мы где-то на уровне реки. Время - глухая ночь. Возможно, вы выйдем прямо в воду. Или на узкий берег. На скользких камнях наш лунный свет не поможет, да и нас могут заметить с моста. Или с берега. Вдруг нас уже ищут? К тому же нам нужно отдохнуть.
        - И что ты предлагаешь? - спросила Дина.
        - Спать, - ответила Гаота.

* * *
        Они проснулись одновременно от опалившего их в их же снах огня. Йора даже заплакала и принялась сбивать несуществующее пламя, а Гаота тут же схватилась за ключ:
        - Вот ведь пакость! В крепости что-то происходит!
        - Пожар, что ли? - вскочила на ноги Дина.
        - Не знаю, - бормотала Гаота, нащупывая найденное еще вчера отверстие. - Что там творит Тис? Мне показалось, что все наши пищалки вспыхнули! Во всей крепости сразу!
        - Да их же сотни, - всхлипнула Йора. - Я думала, что это я горю!
        - Кто-нибудь мне уже посветит? - повысила голос Гаота.
        - Вот, - осветил тупик Джор.
        Гаота вставила в ключ в скважину и с облегчением поняла, что все те движения, что она делала у первой скважины, срабатывали и здесь. Правда, этот камень сдвигался с места с большим скрежетом.
        - Только быстро! - закричала Гаота, когда в образовавшееся отверстие хлынул солнечный, пусть и приглушенный глубиной пропасти, свет. - Мы не знаем, сколько у нас секунд!
        Поймав ключ, который едва не улетел в противоположный угол хода, Гаота выскочила наружу последней и еще секунд пять ждала, пока огромная глыба, которая со стороны реки казалась просто неровным валуном, не закроет выход.
        - Ну и мастера жили в те времена, - крикнул Джор, стараясь перекричать гул воды. - Никогда бы не догадался, что здесь есть какой-то проход! И это сделано сотни лет назад! Откуда могли взяться такие умельцы?
        - Кажется, ты мало чего слышал о древнем городе Бейне, - крикнула в ответ Дина. - Смотрите!
        Только теперь Гаота смогла осмотреться. Она со спутниками стояла на узком барьере, всего лишь в десятке локтей выше ревущего незамерзающего потока, хотя лед от взмывающих капель покрывал все камни вокруг. Высоко вверху тянулась полоса зимнего неба, а на севере - не менее чем в двух лигах высился утес, служащий опорой для четырех пределов. И все это застилал кружащийся в воздухе снег.
        - Действительно! - повысила голос Гаота. - Это путь спасения. Пойдем по этому барьеру. Только будьте осторожны, постарайтесь не скользить. И смотрите по сторонам! Где-то должен быть подъем наверх!
        - Какой-то странный снег! - крикнула Йора. - Как будто ненастоящий!
        - Главное, что потеплело! - отозвалась Дина.

* * *
        Пожалуй, это путешествие было сложнее, чем спуск через подземные коридоры. Барьер спускался все ближе к воде, и вскоре все четверо вынуждены были обнажить мечи и опираться на клинки, чтобы хоть как-то удержаться на скользкой поверхности, которую к тому же покрывал свежий снег. Через час или полтора такой ходьбы им удалось добраться до того места, где скалы почти смыкались, и водяной поток продолжал свой рев в неприступной для прохода щели. К счастью, именно здесь был горный обвал, частично перегородивший водяной поток. По мелким и крупным камням, обрушившимся, судя по пыли и частично покрытой льдом сухой траве между них, явно уже немало лет назад, отряду удалось перебраться на другой берег. Впрочем, снег засыпал уже и этот переход.
        - Я уже вся мокрая! - захныкала Йора. - И замерзла! Интересно, нас хоть ищут?
        - Что будем делать дальше? - спросила Дина, стряхивая снег с ресниц. - Пойдем обратно по другому берегу? Я не вижу тут никакого подъема! И, честно говоря, при всей моей дружбе со льдом, я тоже уже замерзла. Хорошо хоть нет уже вчерашнего мороза. Тут кругом вода!
        - Вот он, - протянула руку Гаота. - Подъем!
        На высоте примерно в полсотни локтей или даже чуть выше в стене была отчетливо видна вырубленная узкая лестница, которая зигзагами поднималась на самый край пропасти и, наверное, скрытым образом должна была выводить спасшихся защитников крепости в известковые скалы, что высились на изрядном расстоянии от дома старика или уже теперь наставника Тида. Но добраться до этой лестницы по отвесной стене было невозможно.
        - Вот демон, - почесала затылок, ежась, Дина. - Интересно, как они собирались тут подниматься? Или же они высоко прыгали?
        - Летали, - сказала Гаота. - Ты еще не поняла? Мы стоим на этой лестнице. Она обрушилась. И, кажется, уже давно. Иначе бы ее обнаружили. Брайдем говорил, что они исследовали дно пропасти.
        - Он случайно нигде не оставил веревки? - скривилась Йора. - Когда это было?
        - Думаю, лет двенадцать назад, - ответила Гаота.
        - Ясно, - кивнула Йора. - Веревка отменяется. Что будем делать?
        - Чтоб мне сдохнуть, - процедила сквозь зубы, подойдя к стене и ощупывая ее, Дина. - Такое ощущение, что часть обрыва просто срезали ножом. Я тут и летом не заберусь! Ухватиться просто не за что! Что мы будем делать?
        - Странно, - крикнул Джор, который стоял чуть в отдалении. - Странно, что вы забыли про меня. Вы же еще прошлым вечером говорили, что вам нужен настоящий мужчина. Сильный, смелый и решительный. Или уже нет?
        - И как нам это поможет? - посмотрела на него Гаота. - Ты можешь забросить нас наверх? Или умеешь ходить по стене? Или умеешь летать?
        - Не, - прищурился Джор, рассматривая стену. - Я не умею летать. И ходить по стенам тоже не умею. Да и забросить наверх вас мне не под силу. Но сегодня с утра, кажется, и в самом деле немного потеплело. Хотя еще и холодно, но уже не так, как вчера. Это важно. И еще я очень люблю сказки. И, кстати, пару недель назад в зале собраний эта новенькая стражница - Фригра - рассказывала одну подходящую. Но мне потребуется ваша помощь!
        - Что нужно делать? - спросила Дина. - Как нам поможет это потепление, когда сырость кажется хуже мороза? И как нам помогут эти твои сказки?
        - Для начала спрячьте ваши жезлы, - предложил Джор. - А когда я попрошу, будьте готовы положить мне руки на плечи. Помните, как тогда, когда мы исцеляли Тиса? Примерно так.
        - Но нас всего трое! - воскликнула Йора.
        - Зато вы лучшие, - подмигнул ей Джор и сбросил с плеч мешок.
        Гаота следила за этим мальчишкой, который всегда казался ей робким и чуть-чуть неуклюжим, и не могла поверить своим глазам. Нет, он и теперь оставался чуть медлительным и не слишком ловким, но он явно знал, что делает. Для начала он вытащил из мешка сумку с жезлами и, к ужасу Гаоты, начал их жечь под самой стеной. Причем эти замечательные жезлы, некоторые из которых помогли им пройти темные коридоры, горели так, словно были вылеплены из земляного масла или даже из ружейного порошка. А Джор стоял возле этого огня, сдвигал к нему ногой свежий снег, хлопал опаленными ресницам и еще лил в пламя воду из меха, что тоже был в его мешке, хотя огонь от этой воды не гас. И когда все жезлы были сожжены, когда перед Джором обнаружилась теплая и жидкая грязь, образовавшаяся из налетевшего за десятилетия мусора, он достал из кармана белую семечку и сказал, обернувшись к трем подругам, зачарованно смотревшим на него:
        - У меня не оказалось в кармане боба, как в той сказке. Бобы и горох мы сортировали с Ориантом на той неделе. Но я попробую справиться с тыквой. Мне кажется, все должно будет получиться. Главное - никому потом про это не рассказывать. Кстати, берите в руки ваши жезлы и прикладывайте их ко мне. Вместе с вашими ладонями. Не волнуйтесь, больше пока никакого огня.
        И уже через минуту, когда под ладонями Джора из теплой земли проклюнулись сначала два зеленых листка, а потом полез и толстый мясистый стебель, на глазах обращаясь в древовидный, изогнутый ствол, который тут же начал выбрасывать зеленые усы и лепить их к отвесной стене, Гаота поняла главное - именно Джор и был целью врага. Может быть, из-за этого его умения, которое она сейчас видела собственными глазами, поражаясь и не веря тому, что видит. А скорее всего, из-за чего-то такого большого и важного, что это поразительное умение было лишь его малой частью.
        - Помогайте, - тяжело дыша, попросил Джор. - Но не тратьте слишком много сил. Нам еще придется по этому стеблю и забираться наверх! А потом бежать обратно до дома Тида, чтобы не простудиться!
        - Не волнуйся, - пообещала ему Дина. - Если надо, мы понесем тебя на себе!
        Глава двадцатая
        Безмолвие и бесстрашие
        Стебли были слишком большой крепостью. Возможно потому, что они предназначались не для двух потоков учеников, а для шести или семи. Когда не четыре десятка ребятишек будут торопиться на занятия, а четыре сотни или того больше, эти огромные лестницы и холодные коридоры окажутся в самый раз, вот тогда они наполнятся и оживут, а пока что они были слишком просторны и слишком пусты. От любого выкрика под высокими потолками разлеталось и, как могло показаться, минутами гуляло эхо. Впору было пугаться собственных шагов, которые отзвуком прилетали из дальних коридоров и казались шагами кого-то еще. Именно об этом думал Тис, спускаясь в одиночестве по лестнице северной башни, на верхнем ярусе которой он оставил в дверях лекарской добрую Хилу если и не в недоумении, то в изрядной задумчивости.
        Он не знал, что должен делать. Ощущение опасности стягивало ему голову невидимым стальным обручем беспомощности, но он все еще не знал, что должен делать. Должен и может. Сейчас ему казалось, что он не может ничего. И именно теперь и там, где он никак не ожидал этого, Тис наткнулся на Брайдика. Кот неторопливо поднимался ему навстречу.
        - Ты куда? - с недоумением спросил кота Тис, как будто тот мог ему ответить. - Это вовсе не южная башня. К кому ты идешь в гости? Трапезная в другой стороне. Или тебе нужен твой тезка? - посмотрел на двери класса Брайдема Тис.
        Кот при виде Тиса остановился, многозначительно мяукнул и принялся тереться о его ногу. Тис наклонился, погладил Брайдика и пошел было дальше, но, оглянувшись, обнаружил, что кот идет за ним.
        - Ладно, - решил Тис, остановился и присел на ступеньку. - Иди сюда. Что тебя беспокоит?
        Он взял кота на руки, но тот мяукнул еще раз, и мяукнул таким тоном, что Тис словно не по своей воле шагнул в сумрак. Шагнул прямо там, где сидел, и сразу шагнул довольно глубоко. В мерном гудении двух роев мух, что окружали и его, и кота, и теперь слились над ними в единый сгусток, он увидел страшное - та пакость, которую он снял с Джора и пересадил на кота, начала пробиваться из своего кокона наружу и как будто даже стала вгрызаться в кошачью плоть. Тис махнул рукой, разгоняя мух, и с облегчением понял, что его собственная метка все еще дремлет.
        - Прости меня, рыжий, - прошептал он и с удивлением понял, что его становящийся в сумраке глухим голос и здесь разносится гулким эхом. - Кто же мог подумать? Кажется, развязка скоро. А я все еще не знаю, что делать. Знаешь, я, наверное, сейчас попробую снять эту гадость и пересадить ее на себя. Думаю, что несколько часов я выдержу, а там мы что-нибудь придумаем. Должна же быть у этой истории какая-то развязка? А потом… да хоть позовем Фаолу! Согласен?
        Кот, что в сумраке обратился в черную тень, на которой продолжали светиться только его глаза, мяукнул, как будто понял, о чем идет речь.
        - Тогда немного потерпи, - попросил его Тис и вновь, как и тогда в комнате, подцепил отвратительное существо и начал его осторожно отдирать от животного, раздумывая, чтобы ему предложить - собственную руку или ногу, но не прошло и секунды, как эта пакость словно почувствовала что-то и сама скользнула под куртку Тиса. Скользнула, облизав его локоть, так быстро, что он не успел отдернуть руку.
        - Вот демон, - вздрогнул Тис и распахнул куртку, собираясь сбросить, соскоблить с себя сумрачного паразита, но того не было видно. И с той меткой, что уже была на Тисе, паразит слиться не мог. Прежняя пакость не изменилась.
        «Неужели эта гадость теперь во мне?» - с ужасом вспомнил Тис собственное не такое уж давнее испытание и вдруг почувствовал тяжесть. Лежавший во внутреннем кармане его куртки жезл стал ощутимо тяжелее. Тис осторожно сунул в карман руку и вытащил его. Оборачивающая жезл ткань была истерзана в лохмотья, а саму белую деревяшку плотно обхватывало скользким коконом ужасное существо. Оно подрагивало и даже как будто неслышно урчало от вожделения.
        - Вот что тебе было нужно… - задумался Тис. - Джор или его творение тебе больше по вкусу?
        Морщась от отвращения, он переложил жезл во внешний карман и посмотрел на кота.
        - Тебе стало полегче, приятель?
        Черная тень кота моргнула, изогнулась и принялась расчесывать задней лапой рану, над которой продолжали кружиться мухи.
        - Нет уж, Брайдик, - прошептал Тис. - Так не пойдет.
        Мгновение он думал, чем отогнать сумеречный гнус от кота, хотя над ним самим уже гудел рой ставший вдвое большим, как вдруг нащупал на запястье браслет Нима, сбросил его и надел на шею животного. Брайдик замер и довольно замурлыкал.
        - Вот и ладно, - прошептал Тис. - Только не потеряй. Это чужая вещь.

* * *
        Он вывалился из сумрака, потому что услышал чьи-то шаги. Наяву никаких мух не было, но проверять и ощупывать жезл желания не возникало. На лестнице показался Гантанас.
        - О, какая встреча, - как будто обрадовался поднимающемуся с котом со ступеней Тису. - Не меня ждешь? Нет? Ну ладно. Знаешь, с этими лестницами никакая старческая немощь не грозит. Если можешь подниматься, значит, ты бодр. А если нет, все равно до собственного класса не доберешься. И тебя вроде бы как и нет.
        - И что тогда? - спросил Тис.
        - А ничего, - хмыкнул Гантанас, почесывая короткую бородку. - Отдохнуть, выспаться и снова. На лестницу. Как дела?
        - Вроде бы неплохо, - пожал плечами Тис.
        - Да, - кивнул Гантанас. - Наверняка никогда не скажешь. Особенно, когда не все видишь, не все знаешь, не все можешь понять.
        Он пристально посмотрел на Тиса.
        - Ты знаешь, что Брайдик из породы боевых фоскадских котов?
        - Нет, - хмыкнул Тис. - Разве такие бывают? И что они могут?
        - Ну, - задумался Гантанас. - Для начала они отлично справляются с мышами и крысами. Заметь, обычная кошка не всегда возьмет крысу. Понятно, если у нее котята, то это совсем другое дело… А коты из Фоскада начинали давить крыс с младенчества. Хотя, не так уж и велики. И, между прочим, еще Хила заметила, как только мне принесли этого котенка, ну или через пару месяцев, когда я отдал его Гаоте, в трапезной пропали сначала мыши, а потом и крысы. Их даже нету в хозяйстве Слата. В подвалах! Понимаешь? Так что Брайдик не просто так ходит в трапезную. Но если мышей нет, почему бы не поклянчить у поваров мяса? Заслужил!
        - Тогда он охотник, - улыбнулся Тис.
        - Нет, - покачал головой Гантанас. - Он воин. Это у него в крови. Даже если он сам не подозревает об этом. Просто, нет того, кто угрожает его друзьям.
        - Хозяевам? - уточнил Тис.
        - Друзьям, - не согласился Гантанас и уже собрался было идти дальше, но остановился. - Ты ведь все-таки хотел что-то у меня спросить?
        - Вы знаете такой знак? - спросил Тис. - Ромб, в котором проведены линии от его вершин? Так, что они составляют крест?
        - Знаю, конечно, - кивнул Гантанас. - Это знак единства. Но он не магический знак. Или, если говорить точнее, не используется, как мне кажется, в магии. Скорее это такой… геральдический орнамент.
        - А если используется? - спросил Тис.
        - Если используется, значит мне это неизвестно, - улыбнулся Гантанас. - Но через час мы будем обсуждать с другими наставниками планы на весну и на… ближайшие дни, так что я могу спросить об этом. Я же не всеведущ? Может быть, Тид что-то знает? Или Ориант? Это все, что ты хотел узнать?
        - Кто учил Оллу магии? - спросил Тис.
        Гантанас замер и какое-то время стоял неподвижно, потом вздохнул и произнес:
        - Ты не знаешь этого колдуна. И, надеюсь, что никогда не узнаешь. Его зовут Криос. Он из Черного Круга.
        - Олла была в Черном Круге? - удивился Тис.
        - Нет, - поморщился Гантанас. - Или ты думаешь, что Черный Круг - это сообщество злобных могучих магов, которые сидят в тайном месте и составляют зловещие планы? Нет. Многие из них живут обычной жизнью. И даже способны на обычные человеческие поступки.
        - А Кайла знала? - спросил Тис.
        - Знала, - кивнул Тис. - Но Криос обещал научить ее дочь выдерживать взгляд матери. Олла была довольно сильна. Ну, не так сильна, как ее мать. Но со временем из Оллы мог выйти очень сильный маг.
        - И он научил ее? - спросил Тис.
        - Это осталось неизвестным, - улыбнулся Гантанас. - Девушка влюбилась, началась ее не слишком длинная, но счастливая жизнь, маме это не понравилось, так что они не успели разобраться, чему Криос научил Оллу.
        - А если он… - осекся Тис.
        - Нет, - замахал руками Гантанас. - Даже не думай. И я разговаривал с Оллой об этом, да и я хорошо знаю Криоса. Он никого не тащит в этот круг.
        - Но… - удивился Тис.
        - Я уверен, - вздохнул Гантанас. - Дело в том, что он мой родной брат. Старший.
        - Святые боги… - выдохнул Тис. - Но как же…
        - Он тоже всегда удивлялся, - засмеялся Гантанас. - Ну как же так… Ведь Черный Круг - это самые глубинные тайны магии. Это неисчерпаемая сила. Это общение с богом. Осязание, которое пьянит… Ну и… всякое разное.
        - Это все так? - спросил Тис.
        - Да, - стал серьезным Гантанас. - Но не только. И в этом «не только» - скрываются бездны. Завтра за пару часов до обеда в общем зале будет разговор. Почти все наставники и уж точно все ученики будут там. Не забудь прийти. Может быть, мы поговорим и об этом. Хотя, вряд ли. Думаю, рановато.
        - Этих ленточек недостаточно? - спросил Тис. - Что еще придумала Кайла? Что вы собираетесь сделать?
        - Она просто посмотрит каждому в глаза, - сказал Гантанас. - Когда они уже будут уходить из зала. После разговора. Не пристально, а так. Сквозь ресницы.
        - А если… - похолодел Тис.
        - Издали, - понизил голос Гантанас. - Она будет стоять в коридоре. Чуть в стороне. А дети будут выходить по одному. Вас меньше сорока. Это не займет много времени.
        - Вы думаете, что так никто не пострадает? - спросил Тис.
        - Я не знаю, - ответил Гантанас. - Но я буду там же. У меня есть способ любое колдовство перевести на себя самого.
        - А что будет потом? - спросил Тис.
        - То, что называется жизнью, - улыбнулся Гантанас и пошел в свой класс.

* * *
        Скриб тоже не знал, что такое знак единства. Нет, он вспомнил, что когда-то давно такой знак даже был начертан на дверях наставника, который учил маленького Скриба магическому ремеслу, но тогда будущий книжник Стеблей запомнил об этом знаке лишь одно - это символ того, что человек должен быть един духом, волей, здоровьем и целью собственной жизни. Четыре конца ромба как четыре вершины, которые связаны между собой. Сберегая здоровье, облегчаешь достижение цели, которая поднимает твой дух. Закаляя дух, укрепляешь волю, которая не дает тебе расслабиться и обратиться в немощную квашню. Как-то так. Хотя были и другие представления о значении четырех вершин.
        Тис кивнул старому наставнику, который даже по каменному полу ходил с деревянным скрипом, и углубился в толстую стопку фолиантов, которые Скриб посоветовал изучить на предмет нахождения малоупотребимых символов и заклинаний. Все эти книги были написаны на староарданском, страницы многих были ветхими, в корешках таились клубы пыли, но Тис принялся их перелистывать, не думая ни о пыли, ни о ветхости страниц. Другого способа разобраться с происходившим у него не было.
        Тут его и обнаружил Джор. Поинтересовался, собирается ли Тис на второй обед, а узнав, что тот и на ужин не собирается, сбегал в трапезную и притащил целое блюдо теплых пирожков с ягодой, пригласив полакомиться и старика Скриба. Тот сначала сидел несколько секунд, удивленно подняв брови, потом поднялся, скрылся за дверью своего отдельного хранилища и вытащил оттуда целый кувшин горячего орехового отвара.
        - У вас там камин или плита? - удивился Джор.
        - У меня там один старик есть, - проскрипел в ответ Скриб, - который все еще немного маг и может себе позволить не разводить очаг, чтобы сварить что-то или подогреть. Скрибом его зовут. Не слышал?
        Джор покраснел и по-быстрому убрался по своим делам, а Тис продолжил разбирать древние письмена.
        - Решение должно быть простым, - пробормотал Скриб, отпивая из своей чашки. - Самым простым. От самых простых решений нет защиты. Или она есть, но ее не готовят.
        - О каком решении вы говорите? - спросил Тис.
        - Известно о каком, - вздохнул Скриб. - Об обнаружении врага.
        - А разве этого достаточно? - не понял Тис. - Разве не самое сложное должно произойти после обнаружения врага? Если враг - ребенок, его ведь нельзя убивать?
        - Нельзя, - согласился Скриб.
        - А что же с ним делать? - спросил Тис.
        - Его нужно обнять, - понизил голос Скриб.
        - Обнять? - не понял Тис. - И это его остановит?
        - Ну, - Скриб поморщился, как будто открывал большой секрет. - На время. Но его же еще не нашли?
        - А потом? - спросил Тис. - Что потом?
        - Потом? - задумался старик. - Потом нужно его убирать из Стеблей. Отправлять обратно к мамочке и папочке. Или к тому, кто его сюда прислал. И молиться, чтобы на его место не пришел другой.
        - Почему может прийти другой? - спросил Тис.
        - Другой придет в любом случае, - задумался старик. - Более того, возможно он уже здесь. Учится, старается, зубрит и ждет своего часа. Даже если он и сам не знает, что он другой. А потом придет третий. И четвертый. И пятый. И знаешь, что самое главное?
        - Что? - спросил Тис.
        - Не подозревать всех и каждого, - ответил старик, тяжело поднимаясь. - Не превращать всю свою жизнь в поиски и ловлю лазутчиков. Дело в том, что те, кто не он, они важнее. Им надо посвящать себя.
        - А как же их безопасность? - спросил Тис.
        - Вот об этом Гантанас голову и ломает, - пробормотал Скриб.

* * *
        Напряжение, которое невидимо повисало над Стеблями, и которое чувствовали все его обитатели, накладывало отпечаток на все, и в том числе на книжный зал. Кроме дремлющего за своим столом Скриба и зарывшегося в фолиантах Тиса в нем не появилось ни одного любителя книг или свитков. С того момента, как Тис получил стопку тяжелых книг от старика, в книжный зал из учеников заглянул только Джор с пирожками, да Йора, которая сначала старательно скорчила таинственную рожицу, потом со свистом прошептала на ухо Тису - «я все знаю», после чего потребовала ключ от комнаты, потому как «Джор еще ничего не знает, но скоро узнает, а собирать его отдельно времени не будет совершенно». Через полчаса она же, слегка запыхавшаяся, вернула ключ, хотя с удивлением и заметила, что при случае Тис должен настучать соседу по голове, потому как шкафчик для оружия тот или забыл закрыть, или не закрывал с того самого момента, как этот шкафчик поставил в их комнате мастер Уинер.
        Едва Йора исчезла, в книжный зал заглянул старик Ориант. Он кивнул вскочившему со своего места Тису, сел напротив, разгладил кривыми пальцами седые длинные волосы, что делали его похожим на намокший после дождя пуховой цветок, и сказал, что понятия не имеет, для чего нужен был знак единства, о котором всех наставников оповестил Гантанас, но раньше, когда он, Ориант был маленьким…
        На этом месте повествования старик Ориант закрыл глаза и как будто заснул, причем через минуту или полторы Тис уже был готов осторожно толкнуть застывшего собеседника, но попечитель священного кедрового леса за тыльной стеной Стеблей внезапно открыл глаза и продолжил повествование, как ни в чем не бывало, поведав, что в юности наставники вроде Бейда тоже пичкали их рассказами о страданиях святого Нэйфа. И вот якобы, для того, чтобы тот выдержал тяжкие испытания от Тимпала до Тэра, ему на лбу постоянно чертили и поновляли знак единства.
        - Для чего это делалось? - спросил Тис.
        - Для того, чтобы дух его не исторгся из тела раньше времени, - отвечал старик, и Тис мгновенно понял, что старик и не думал засыпать, и взгляд у него был таким же цепким и пронзительным, как и у Скриба или у того же Тида. - От мучений человек может потерять разум, что на самом деле означает утрату духа, который и есть подлинный сосуд для сбора удовольствий или страданий, как кому повезет. Утрата духа приближает смерть, к тому же означает плохую работу палача, поскольку обрывает мучения жертвы. И знак единства на лбу приговоренного к мучениям якобы способствовал сохранению его духа в истерзанной плоти.
        - Но ведь это магия? - удивился Тис. - Разве Храм Присутствия, а ведь это его подручные терзали Нэйфа, как бы ныне они ни поклонялись ему, практикует магию?
        - Мальчик мой, - усмехнулся Ориант. - Кто ее только не практикует. И теперь, а уж тогда… Другой вопрос, что использовать магию и владеть ею не одно и то же, но это… другой вопрос.
        На этом месте беседы Ориант поднялся и ушел по своим делам, а, скорее всего, отправился на ужин в трапезную.
        После ужина, когда Скриб уже начал зевать и многозначительно посматривать на Тиса, без всякого смысла переворачивая тяжелые песочные часы, что пересыпались из колбы в колбу точно за один учебный час, появилась Деора. Изящная и напоминающая черную мускулистую кошку даже в зимней одежде, она кивнула Скрибу и села напротив Тиса на тот самый стул, на котором перед ужином сидел Ориант.
        - Трудишься, - то ли спросила, то ли прошелестела она чуть слышно, и Тис тут же вспомнил, что и теперь, на втором году обучения он, как и прочие ученики, до сих пор не знает, в какого зверя способна перекинуться эта наставница по обращению и оборачиванию, а так же по зверологии и противостоянию. - Сиди, чего уж. Не надо вставать.
        Тис затрепыхался было на стуле, но, подчиняясь взгляду непроницаемых черных глаз, остался на месте.
        - Вот, - произнесла Деора и выложила на стол перед Тисом полоску пергамента.
        - Что это? - спросил он, вглядываясь в странные знаки, среди которых красовался и знак единства.
        - Это я чертила, когда объясняла Олле, что такое знак единства, - сказала Деора. - Она не взяла листок. Сказала, что ей это не нужно, у нее хорошая память, да и не должно ей это пригодиться. И не пригодилось, судя по всему. Хотя я и не знаю, как она могла бы его применить. Я вспомнила об этой полоске после рассказа Гантанаса, что тебя интересует этот знак. Ты ведь хочешь узнать, кто убил Оллу?
        - Не только, - ответил Тис. - Я хочу остановить убийцу. Думаю, что у него была другая цель. Олла погибла случайно.
        - Не боишься? - прищурилась Деора. - А если Кайла узнает о твоих намерениях?
        - Она сама сказала, что если кто и сможет противостоять убийце, то только я… - пожал плечами Тис.
        - Кайла слишком резка, - заметила Деора. - Хотя ее можно понять. Думаю, что в одиночку этому убийце противостоять не сможет никто, но я буду последней, кто станет тебя пугать и рассказывать или даже намекать на то, с кем мы столкнулись.
        - Меня бы устроило, если бы я узнал значение этих знаков, - ответил Тис.
        - Я имни, - сказала Деора негромко.
        - Я знаю, - кивнул Тис.
        - Не перебивай, - произнесла она чуть слышно. - Имни имеют изначальную предрасположенность к магии, потому как магия отчасти источник их изменений. Причин тому много, в том числе причиной является и то, что имни были чужими не только здесь, но и в том мире, откуда пришли сюда. Так во всяком случае следует из древних легенд. А всякий переход - это нарушение равновесия, а нарушение равновесия - это источник силы и магии.
        - Имни уже не чужие здесь, - заметил Тис.
        - Не перебивай, - чуть громче сказала Деора. - Слушай. Это важно. Повторять не буду. Магия имни чуть отличается от магии людей. Хотя это не значит, что имни, которых, кстати, немало и в Стеблях, не могут овладеть магией людей. Так же, как не значит и того, что и люди не могут овладеть магией имни, тем более, что имни все же не люди, но и люди тоже.
        - Далее, - продолжила Деора, убедившись, что Тис ее внимательно слушает, - магия имни ближе к начертательной магии, чем к устной, но не является ею, поскольку знаки имни, которые не звучат, не вычерчиваются тоже. Они представляются. То есть, имни колдуют образами. Мастерство колдуна-имни заключается в том, что цепочка образов образуется в его сознании в качестве единой картины и действует мгновенно, хотя волевое усилие, которым колдун-имни наполняет каждый знак своей ворожбы, ничем не отличается от того волевого усилия, которым наполняет каждое свое слово, каждый свой рисунок или предмет силы обычный колдун.
        Тис молча слушал, разглядывая ряд странных значков и пытаясь их заполнить.
        - Теперь главное, - вздохнула Деора. - Этот знак у имни применяется только в этом заклинании. Это заклинание исцеления духа. Знаешь, что это такое?
        - Нет, - мотнул головой Тис.
        - Перекинуться из человека в зверя или обратно - не всегда просто, - объяснила Деора. - Особенно, когда этому мешает сильный колдун или еще какие обстоятельства. Порой случается так, что разум, сознание имни остается в теле зверя. А вновь обращенный человек наполняется звериным нутром. Это редкий случай, но он возможен. Для того, чтобы исправить такой казус, и служит это редкое заклинание. Оно заставляет соединить разлетевшийся дух в привычном месте, в привычном обиталище. В этом легко убедиться - вот знак дома, вот знак возврата, вот знак открытой двери, вот знак спокойствия. Но знак единства, как можно догадаться даже по его виду, не знак имни. И он используется вот с помощью этих двух знаков. Перед ним и после него. Один его открывает, другой закрывает, поскольку без них он все равно что случайное скрещение ветвей в лесу Орианта. Понял?
        - Только на словах… - пожал плечами Тис.
        - Так, - Деора на мгновение замерла, закрыла глаза, потом удовлетворенно кивнула. - Ты запомнил. Я чувствую. Поэтому, - она щелкнула пальцами и полоска пергамента начала истлевать.
        Скриб открыл глаза и начал озираться, шевеля ноздрями.
        - Не волнуйся, все в порядке, друг, - окликнула старика Деора и, поднявшись, оперлась о стол сильными руками, после чего наклонилась к Тису почти вплотную. - Ты ведь тоже имни. Ты высший имни. Маола. Тот, который не оборачивается ни в кого, хотя по достижению полноты мог бы обернуться кем угодно. Готовься принять урок мудрости, которой вас будут учить года через два или через три. Все эти знаки, из которых составлены заклинания имни, все слова, из которых составлены заклинания людей - это как крючки и точки, которыми храмовые музыканты записывают исполняемые ими гимны. Говорят, что лучшие из них слышат музыку просто смотря на ее запись. Могут угадать мелодию, даже услышать ее, не беря в руки инструмента. Так и настоящий маг. Он не заучивает заклинания. Он разговаривает с водой, огнем, ветром и землей на их языке, которым и являются эти знаки или какие-то другие. Настоящий маг поет. Желает исполнения своей ворожбы и поет об этом. Хочет чего-то и повелевает сущим с помощью своего желания. Другой вопрос, что самый великий из магов против этого сущего все равно что мелкая пичужка перед вековым лесом,
но свое зернышко при желании он склевать сможет.
        - Который раз ловлю себя на странном чувстве, - признался Тис, когда Деора замолчала. - Учусь, запоминаю, стараюсь проникнуться чем-то. Да хоть кузнечным мастерством. Магией. Каллиграфией. Фехтованием. И на каком-то этапе всякий раз обнаруживаю, что все предыдущее развеялось в дым, а постижение истинных знаний мне только предстоит.
        - Ты говоришь как взрослый, - сказала Деора, - а рассуждаешь как ребенок. Ничто не развеивается в дым. Все становится камнем. Ступенью твоего мастерства. Но ты перестаешь видеть это, потому что это то, на чем ты стоишь.

* * *
        Когда Скриб выпроводил Тиса из читального зала, впрочем, предложив тому взять с собой любой из фолиантов, от чего Тиса с благодарностью отказался, мальчик вышел во двор крепости и остановился, не зная, что делать и куда идти. Медленно опускающиеся в вечерний сумрак Стебли жили своей жизнью. Из приоткрытых из-за явно назревающей оттепели и слишком жарко натопленных печей форточек дома учеников раздавался смех. У входа в проездные ворота стояли Домхан, Крайса и Слат и вполголоса обсуждали что-то, причем Слат размахивал руками. Из приоткрытых ворот кузницы падал свет, но молот не звенел, да и поздновато было для кузнечного ремесла. Горели окна в окнах дома наставников и дома мастеров. Мерцали окна трапезной, где Крана или Оноир уже готовились к завтраку следующего дня. Гаота, Дина, Йора и Джор покинули пределы Стеблей.
        Тис почувствовал это мгновенно и даже потрогал через куртку жезл в боковом кармане, как будто оскверненный ужасной тварью подарок Джора только и мог рассказать Тису, что происходит с его приятелем, и почему-то пошел к гранитной вазе, что высилась посреди крепостного двора и торчала из заледеневших глыб едва ли на пару локтей. Скользя по снежным уступам, он с трудом забрался наверх, смахнул снежную шапку с ледяной корочкой и встал на гранитный монолит. Оглянувшись еще раз, Тис закрыл глаза, расправил в стороны руки и начал сплетать ту самую ворожбу, которой пыталась прощупывать Стебли Гаота, не подозревая, что ее молчаливый и неприметный в эти минуты сосед по этажу ощущает каждое ее движение, ловит каждый ее образ. Конечно, комок силы, который слепил Тис, ничем не напоминал яркий шарик света, что получался в руках Гаоты, и расширялся он медленно и неравномерно, задерживаясь в дверных проемах и окнах, но зато он не только показывал Тису, где хранятся распиханные троицей по всем Стеблям пищалки, но и призывал их. Пожалуй, Тис сумел бы призвать и некоторые из жезлов силы, что остались у учеников
первого потока, но ему это было не нужно. Все, что он хотел, так это раскинуть неосязаемую и невидимую паутину, на каждом конце которой должно было оказаться по пищалке, каждой из которых он давал имя, и эти имена копились и копились в его голове, пока или не кончились пищалки, или не иссякла сила сохранительного заклинания.
        - Ты чего это затеял? - услышал он как сквозь сон окрик стражника Крэйна, который, наверное, вышел проветриться из тюремной башни, и почувствовал, как сильные руки подхватывают его и ставят на ноги. - За каким демоном забрался на этот камень? А если бы упал и голову разбил? Так и падал уже! Вот ведь неугомонный. Здесь же лед кругом! Еще и кровь из носа пошла. Разбил, что ли?
        - Нет, - подхватил горсть сухого снега и прижал к носу Тис. - Так… Расковырял. Сейчас пройдет. Спасибо!
        - Расковырял, - пробормотал с удовлетворением вслед побежавшему к дому учеников Тису стражник, словно это и было той самой единственной причиной, которой он не мог удивиться.

* * *
        Тис проснулся под утро. Проснулся не от мурчания Брайдика, который, как оказалось, оставшись в одиночестве, с вечера ждал Тиса у дверей их с Джором комнаты, и не от обрывков заклинаний, которые не отпускали его даже в его снах. Он проснулся от того, что не разделся с вечера, и теперь что-то ощутимо припекало ему грудь.
        Мгновение Тис просто лежал, потом положил руку на грудь и вдруг понял, вскочил, вытянул из ворота кисет с ключами, впервые с первого щелчка пальцев зажег масляную лампу, распустил шнур и высыпал на стол оставшиеся ключи. Один из крохотных пергаментных рулончиков как будто изменил цвет, но что на нем было написано, Тис не знал, поскольку он упал надписью вниз. Стараясь не прикасаться к ожившему ключу, Тис осторожно собрал в кисет остальные рулоны, затянул его и спрятал на место. Только после этого он прикоснулся к ставшему теплым, почти горячим ключу и чуть повернул его. На срезе пергамента блестело, как будто было только написано, одно слово «Безмолвие».
        Он развернул этот ключ и взлетел.
        В одно мгновение он оказался выше и дома учеников, и дома мастеров и дома наставников и даже выше северных и южных башен и завис где-то если и не на уровне невидимых за облаками звезд, то уж точно на уровне этих самых облаков. Под ним и вокруг него, судя про пролетающим мимо мглистым клочьям, была зимняя ветреная ночь, но он не чувствовал холода и ветра. Ему даже казалось, что и ветер, и облака пролетают сквозь него. И неощущаемый холод проходил сквозь него. А ему оставалось лишь смотреть вниз и угадывать в спящем Приюте башни и переходы, дома и пропасти. И думать о том, что четыре вершины ромба вовсе не обязаны называться здоровьем, духом, волей или достижением цели или как-то еще. Всякий, кто добивался единства, мог придумать собственные приоритеты, а вот связать их воедино и одарить гармонией - удастся не каждому, и никакое, самое изощренное заклинание тут не поможет. Он смотрел вниз, ощущал, что где-то уже довольно далеко его неугомонные, но уставшие друзья в тайном подземном ходе у каменной плиты, за которой бушует незамерзающий поток реки Звонки, собираются присесть и перевести дух, а может
быть и поспать, пусть и не в тех условиях, в которых в комнатах и кельях Приюта спят наставники, мастера и ученики, и даже все еще неопределенный Тисом среди них враг. Он разглядывал силуэты пропастей и скал, которые казались черными на фоне серого в ночи снега, и думал, что когда он узнает, кто враг - все только начнется. И никакой отворот, хоть в три, хоть в тридцать три оборота не поможет отбиться от смертной магии, и для этого нужно что-то другое, даже если при этом не просто лицо будет обожжено, но и все тело, и о том, что эти поганые твари, одна из которых облепила жезл Джора, подобны бельевым вшам, только кусают больнее и могут загрызть до смерти, но они не созданы кем-то, а вызваны и приручены. Он думал о том, что самое страшное, самое невыносимое, это не тяжелая рана, не проигрыш, даже не смерть, а потеря памяти. О том, что ни единого дня из прожитых им, ни единого часа он не хотел бы забыть. И о том, что сейчас, перед одним из самых важных испытаний в его жизни, он впервые чувствует себя неготовым, пока вслед за этими мыслями еще какие-то образы и картины не полились на него водопадом, пока
он не захлебнулся ими и не понял, что стоит на верхнем ярусе средней башни. Не там, где обычно тянет свою службу зоркий стражник Айран. И не во внутреннем сумеречном зале, где выстроились в посмертный ряд последние защитники Стеблей и стоит склеенная из кусков магическая ваза, а на крыше этого призрачного яруса, и вокруг него не ночь, а день, а все пространство за Козлиной пропастью заполнено людьми, которые подтаскивают бревна, рубят их, шкурят, перекидывают и собирают из них в Медвежьем урочище или поселок или даже не слишком большой деревянный город.
        - Что это? - спросил он у матери, которая стояла рядом.
        - Это маола, - ответила она. - У них больше нет дома. Он разрушен и осквернен. Им надо где-то остановиться, и они решили остановиться здесь.
        - Но почему они строят дома из бревен? - спросил Тис. - Разве они не должны строить их из камня? Мне кажется, я видел в видении Фоскад. Он был каменным.
        - Они знают, что это ненадолго, - ответила мать. - На два или три года, четыре или пять лет. Вряд ли больше.
        - А что будет через два или три года, четыре или пять лет? - спросил он у нее.
        - Смертный ужас, - ответила она и посмотрела на него. Такая же, как и в тот последний день. Чуть встревоженная, но прекрасная и сильная.
        - Где Глик? - спросил он, хотя хотел спросить, где отец.
        - Рядом со мной, - ответила она, странно махнув рукой, и Тис понял, что сейчас он должен видеть только ее.
        - Что мне делать? - спросил он.
        - Быть моим сыном, - ответила она, выделив слово «моим».
        - Я твой сын, - прошептал он, подумав вдруг, что впервые смотрит на мать не снизу вверх, а как на человека одного с ним роста. - Где ты?
        - В тебе, - ответила она.

* * *
        Тис проснулся в слезах. Какое-то время он просто лежал в постели, потом схватился за кисет и на ощупь определил, что ключей стало на один меньше. И вновь он не мог осознать, что открыл этим ключом, какие знания или умения приобрел. Что это за безмолвие? Или это способность не болтать попусту?
        Он поднялся, посмотрел в окно, понял, что до завтрака осталось не так уж много времени, увидел в окно возвращающихся с зимней пробежки учеников во главе с Пайсиной и Юайсом и отправился в помывочную. На завтраке к нему подошла Сиона. Она окинула взглядом пустой стол и строго посмотрела на Тиса:
        - Где?
        - Ты о ком? - сделал недоуменное лицо Тис.
        - Где твои друзья? - повторила Сиона. - Только не притворяйся дураком. Тебе это не идет. Мне уже пора бить тревогу?
        - Нет, - замотал головой Тис. - В данный момент они спят. И, думаю, проснутся не раньше полудня. У них была трудная ночь.
        - Они спят у себя в комнатах? - спросила Сиона.
        - Нет, - признался Тис.
        - Ты думаешь, я это так оставлю? - прищурилась Сиона. - Или рассчитываешь, что они опять совершат какой-нибудь подвиг и их будут носить на руках?
        - А их носили? - удивился Тис.
        - Нет, но славили, - сказала Сиона.
        - Ты помнишь, как спасла мне жизнь? - спросил ее Тис, и рыночная площадь с помостом, на которой еще не нынешняя красавица, но уже прекрасная девчонка творила всякие чудеса, вновь предстала перед его глазами.
        - Чего ты хочешь? - нахмурилась Сиона. - Тебя опять нужно спасать?
        - То, что убило Оллу, целило не в нее, - ответил Тис. - Олла просто слишком близко подобралась к убийце. Целью был один из тех, кто сидел за этим столом. Поэтому их здесь нет. Но они вернутся, как только все разрешится.
        - Как разрешится? - побледнела Сиона.
        - Надеюсь, мирно, - прошептал Тис. - Но мне потребуется твоя помощь.
        - Какая? - спросила Сиона.
        - Пока не знаю, - замотал он головой. - Но я попрошу.
        - Знаешь, - староста первого потока прищурилась и постучала пальцем по столу. - В таком случае постарайся разрешить все это до обеда. Иначе я все расскажу Гантанасу.
        - Скорее всего так и будет, - ответил Тис. - Я подойду к тебе перед обедом. Или еще раньше.

* * *
        Через три часа, когда Тис уже сидел в зале над трапезной, где собрались все ученики и даже все наставники и мастера и часть стражников, он вдруг понял, что не может вспомнить, что делал эти три часа. Точнее он мог сказать лишь одно, что половину одного из этих трех часов он стоял у шкафа в своей комнате и держал в руках свой меч, но не взял его с собой. Затем он почувствовал боль в руках, раскрыл ладони и увидел вырезанные ножом на одной ладони знак единства, а на другой - колесо святого нэйфа. И это тоже сделал он сам. Да. Пришел в кузницу к Габу, накалил старый нож и разрезал собственные руки. Если бы кузнец это увидел, то оторвал бы ему голову. Да, точно, он делал это уже на улице. И, кажется, просто обронил нож там же, потому что он был ему уже не нужен. Потом он пошел к гранитной вазе и унимал боль, прижимая окровавленные ладони к холодному камню. Кажется, даже плакал. Зачем он все это делал? И какой толк от его умений, если они проходят мимо его сознания? Обходятся без него самого?
        Тис выпрямился и окинул взглядом просторный зал, в котором кроме витражных окон, скамей и стола наставника или рассказчика, за которым как раз усаживался Гантанас, ничего не было. Хотя этот зал был едва ли не самым уютным. Наверное, из-за огромных гобеленов с дивными рисунками, которыми были завешены все стены. Помнится Джор часами бродил вдоль этих стен, рассматривая удивительное плетение. Чья это работа? Почему он никогда не спрашивал об этом?
        - Сегодня я расскажу вам об истории учителя Мэйласа, - раздался спокойный, но твердый голос Гантанаса. - Об истории человека, который много лет назад в городе Нечи вдруг осознал себя пророком, и о том, к чему это привело. И скажу сразу, что одним из последствий трудов этого… человека стало последнее разрушение нашей крепости…
        «Он просто убаюкивает, - подумал Тис, начиная отодвигать от себя повествование наставника и в то же время зная, что слышит и запоминает каждое слово. - Но убаюкивает не нас всех, а кого-то одного. Иначе к чему нам рассказывать историю, которую мы уже знаем? Хотя, может быть, мы знаем ее не в подробностях. Но к чему они сейчас?»
        И, оставаясь сидеть среди соучеников, опираясь спиной о пористый камень стены, посматривая на своих соседей - Бича и Брока, Тис сделал шаг в сумрак. Два шага.
        Полутемный зал собраний в сумерках был заполнен все теми же мухами. Правда, в этот раз Тис не слышал их гула. Он подался чуть в сторону, услышал гул и вдруг понял, что этот сумрак не совпадает с пространством невидимого верхнего яруса средней башни. Если бы они соединились, то прошли бы друг сквозь друга, не заметив этого. Странным образом Тиса это успокоило, хотя он вовсе не собирался укрываться от угнездившейся в крепости пакости на верхнем ярусе средней башни. Он даже не стал думать об этом, потому что увидел, что все наставники, все поголовно отмечены таким же знаком, как он сам. Хотя и ни на ком не было такой пакости, что висела сначала на Джоре, а теперь высасывала или выгрызала сделанный им жезл. И еще он понял, что не может выделить никого.
        - Увидеть невидимое, а в невидимом увидеть то, что не очевидно, - прошептал Тис чуть слышно. - Главный признак, что что-то есть, это то, что чего то нет. Чего нет? Что очевидно?
        И продолжая бормотать что-то подобное, он начал поочередно всматриваться в затылки всех, кто сидел перед ним. Потом стал поворачиваться и всматриваться в тех, кто сидел справа или слева, пока Бич не толкнул его в бок и раздраженно не прошептал:
        - Послушай, Тис! А не мог бы ты упражняться у себя в комнате? То шепчешь что-то, слушать не даешь, то исчезаешь, то вновь появляешься. Я, конечно, уже видел это твое представление год назад в помывочной, но все равно мороз по коже.
        - Пока все, - успокоил его Тис и, наклонившись к Сионе, что сидела перед ним, прошептал ей на ухо. - Олк. - Потом подумал и добавил. - Мисарта и Йока.
        - Что Мисарта и Йока? - напряглась Сиона. - Что Олк?
        - Тихо, - произнес еще тише Тис. - Я не знаю, кто. Пока не знаю. Но Олк отличается от всех. Слишком сильно отличается. А эти двое… Именно они были в том путешествии, когда погиб Спрай. Если даже это не кто-то из них, я узнаю кто - от них самих.
        - Ну знаешь… - прошипела Сиона.
        - Просто задержи их, - попросил Тис. - Сделай так, чтобы они вышли из зала последними. Я буду смотреть на всех. Отвлеки как-то. Спроси о чем-то.
        - И все? - нахмурилась Сиона.
        - И все, - кивнул Тис. - Ну, если можно, то приготовь чего-нибудь. К примеру, снег. Или дождь.
        - Ты с ума сошел? - спросила она, вовсе развернувшись.
        - Ну, не знаю, - он пожал плечами. - Вдруг случится пожар? Что ты можешь предложить?
        - А теперь, - Гантанас встал, - я встану у выхода и выпущу из зала каждого только после того, как он ответит мне на один вопрос о только что прослушанном. Хотя бы из-за того, чтобы научить вас вниманию. И наших доблестных стражников и наставников это тоже касается. А вы как думали? А начнем мы пожалуй с нашей почтенной Кайлы. Только не подслушивать! В очередь, друзья мои, в очередь!

* * *
        Тис вскочил с места так быстро, что был у Гантанаса сразу за Кайлой, почти уткнулся носом ей в спину. Она вышла в дверь, а Гантанас посмотрел на Тиса, вздохнул и сказал:
        - У тебя я ничего спрашивать не буду. Ты, похоже, умудряешься прогуливать, даже присутствуя на уроке. Надеюсь, твои исчезновения принесут хоть какую-то пользу.
        Тис вышел в коридор, столкнулся взглядом с Кайлой, которая прижалась к противоположной стене, кивнул ей и шагнул в сумрак сразу, не заботясь о том, что она это разглядит. Окунулся в наполненную гудением серость, отмахнулся от мух, что лезли в лицо, подошел к черной тени Кайлы и встал рядом.
        - Демон тебя раздери, Тис, - прошипела мать Оллы едва различимо. - Что ты задумал?
        - Ничего, - ответил Тис. - Пока ничего. Я просто смотрю.
        Он прижался к стене и замер, высматривая всех выходивших и пытаясь определить, чьи тени мелькают перед ним. Это было непросто. И если наставников можно было выделить по поганым меткам, то учеников определить удавалось с трудом. Да, кажется, вот трясущаяся тень - это перепуганный Гайр. За ним сразу прошел Джай, все так же наполненный узлами силы словно огромный паук, готовившийся распрямить невидимые ноги. Вот Блас. Да, именно про него говорил Джор, что он напоминает ему могучего медведя. Вот Глойна. Ну конечно, именно она даже в первом шаге сумрака похожа на саму себя. Вот другие, неотличимые друг от друга ученики. Вот Юайс и сразу за ним Пайсина. Так… Деора. Роут. Удивительно, а ведь они чем-то защищены от пакости, что прикреплена к ним, так, словно накинули на нее неразрываемую пелену. Интересно… Во всяком случае, они в курсе. А вот это что-то странное… Как будто тень раздваивается… Но мух над ней столько же, сколько и над другими. Кто это? Судя по слабо долетающему голосу - Флич. Вот - Сиона. Ни с кем не спутаешь. Прекрасная даже в виде тени. Хотя мухи клубятся и над ней, пусть и не подлетают
ближе чем на ладонь. Все уже вышли? Или еще кто-то остался. Вот Олк. Ни на кого непохожий даже в сумраке. Единственный кто посмотрел в сторону и окатил невидимого Тиса явным презрением. Верно, не может простить браслета, который теперь украшает поврежденную шею кота. А ведь над тобой нет ни единой мухи, приятель. Что это? Отражение твоих магических свойств или что-то другое. Неужели? Неужели так просто? Так… Еще двое… Наверное, Мисарта и Йока. И над ними все тот же рой. Может, и не такой густой как над самим Тисом, но тем не менее. Почему бы вам не разойтись в стороны, подруги? Или разделить вас невозможно? Главный признак, что что-то есть, это то, что чего-то нет. Неужели все зря?
        Тис вывалился из сумрака, с облегчением вытирая лицо, как будто смахивая противное ощущение от множества отвратительных лап и крыльев.
        - Опять ничего, - мрачно проговорила Кайла и посмотрела на Тиса. - А изнутри?
        - Только не лезьте, - прошипел он в лицо матери Оллы, поежился от ее взгляда, в котором бушевало испепеляющее пламя, кивнул стоявшему в дверях зала Гантанасу и побежал вниз.
        Первым по лестнице не торопясь шел Олк. За ним - Мисарта и Йока. Они болтали о чем-то на ходу, свернули в холл трапезной, подхватили одежду и стали натягивать куртки, хотя чего там было идти до дома учеников - от дверей до дверей, и Олк вышел во двор, в чем был. Тис дождался, когда Мисарта и Йока последуют за Олком, увидел выглянувших из холла трапезной Сиону и Фаолу, остановился на мгновение и сказал Сионе - «Сейчас!», а потом посмотрел на Фаолу, которая была бледна и явно испугана и спросил:
        - Ты чувствуешь?
        - Да, - кивнула она.
        - Их десятка три, - заметил Тис. - Они на мне и на всех наставниках. Но не спеши с этим. Пока…
        - Пока что? - задрожала Фаола.
        - Пока их хозяин не успокоится, - ответил Тис и выскочил на улицу.
        - Придурок! - крикнула ему вслед Сиона. - Оденься! Зима же!

* * *
        Мисарта и Йока шли к дому учеников. Шли медленно, все еще болтая о чем-то. Почти дошли. Одни в большом крепостном дворе, ясным днем, от которого болели глаза, потому что солнце отражалась в ледяных глыбах и снежных завалах. Никого кроме них вокруг. Только Сиона в дверях трапезной и Олк в дверях дома учеников. Почему он не заходит? Чего он ждет? Или он заметил наставников в окнах второго яруса и почувствовал опасность? И как он будет нападать, если увидит, что развязка близка? И какая-тот может быть развязка? Что делать, ведь он, Тис, все еще ни демона не знает!
        - Мисарта!
        Уже выкрикнув ее имя, Тис все еще не мог объяснить, почему позвал именно Мисарту. Наверное только потому, что ее лицо было обожжено. Только поэтому. Она оглянулась, остановилась. Вслед за ней остановилась и Йока. И Олк продолжал стоять в дверях, но почему-то расставил ноги и стал расстегивать рубашку. Наверное изготовился к схватке. Такими он их и запомнит, наверное, если останется жив. Напряженного, похожего на страшного зверя, даже оставаясь человеком, имни Олка. Высокую, темноволосую, всегда хмурую и сосредоточенную Мисарту. И маленькую, старательную, иногда веселую, но какую-то слишком простую и незамысловатую Йоку.
        - Мисарта! - повторил он. - Ты можешь подойти?
        Она думала пару секунд, потом коснулась плеча Йоки и пошла к Тису. Пошла, потому что его куртка осталась в холле трапезной. И он стоял на льду без шапки и куртки. А где же его жезл? Ну точно, он же сунул его за пояс. Главное не думать о том, что на нем поселилось.
        - Чего ты хотел? - спросила Мисарта, подойдя почти вплотную.
        - Ты это… - запнулся Тис. - Ты хочешь вспомнить то, что произошло, когда был убит Спрай?
        - Я… - удивилась Мисарта, но Тис уже сделал шаг вперед и положил руки ей на виски.

* * *
        Это и в самом деле была узкая речушка с песчаным бродом, и Тис видел глазами Мисарты, как ее сначала преодолевает Гран, за ним едет Йока, следом сама Мисарта, а уже за нею, чуть слышно насвистывая что-то - Спрай. А навстречу им едут три всадника. Трое. Все трое известные Тису по именам. Поганые убийцы приятеля Тиса по Дрохайту Казура - Гирек и Дуруп и сама Алаин - убийца его матери. Та, у которой на поясе висит ее меч.
        - Привет, Гран, - сказала она наставнику. - Я забираю свою дочь.
        - Привет, Алаин, - ответил Гран. - Ты зря появилась здесь, добром это не кончится.
        - Меня это не интересует, - зло посмотрела на Мисарту, а потом и на Йоку Алаин. - Я забираю свою дочь.
        - Хочешь упечь ее в Черный Круг? - нахмурился Гран.
        - И без Черного Круга полно мест, где можно воспитать ребенка, - прошипела Алаин. - Нашла наставника для маленькой девочки, найду и для взрослой, раз уж она подросла. Я не ты, я своего ребенка уберегу от тамошних наставников.
        - У меня не было выбора! - почти заорал Гран.
        - Что происходит? - раздался за спиной Мисарты голос Спрая.
        - Не твое дело, - зарычала Алаин и посмотрела на Мисарту вновь. - Я забираю тебя.
        - Я никуда не пойду! - как будто заговорил голосом Мисарты Тис. - Я останусь в Стеблях. Если и вернусь, то только к Чуиду! И сделаю это без тебя!
        - Тебя никто не спрашивает! - рявкнула Алаин. - Ты моя дочь. Найдутся хранители и поумнее Чуида!
        - Нет! - заорала Мисарта. - Я не хочу стать такой, как ты!
        - Какого демона? - повысил голос Спрай, и именно в это мгновение Алаин резко выпрямила руку, и Спрай схватился за горло, а потом захрипел и упал с лошади.
        - Ты не знаешь, что ты натворила… - побледнел Гран. - Ты даже представить себе не можешь, что ты натворила. Ты рушишь то, что Олс создавал долгие годы. Ты хоть можешь себе представить, что с тобой будет теперь?
        - Что со мной может случиться худшего, чем уже случилось? - заорала Алаин, и в это мгновение Йока завизжала. Завизжала истошно и как будто упала на спину, оставаясь сидеть на лошади, но одновременно с этим разделилась на две Йоки или даже на три, одна из которых продолжала визжать, лежа на крупе, другая спрыгнула с лошади и, сладко улыбаясь, пошла к Спраю, а третья встала напротив Мисарты и стала сплетать какое-то колдовство.
        Алаин побледнела до цвета свежего снега и, заскулив по звериному, вонзила шпоры в лошадиные бока и помчалась прочь, уводя с собой и Гирека, и Дурупа. А Мисарта подняла руки, но в следующее мгновение утонула во вспышке огня.

* * *
        Мисарта, вся в слезах, билась в рыданиях у ног Тиса. А Йока стояла недалеко от входа в дом учеников, раскинув руки, и истошно визжала. И еще две ее тени расходились в стороны. Одна шла к Мисарте и Тису, а другая стала окидывать взглядом Стебли, разыскивая Джора. И Тис начал подниматься над крепостным двором. Подниматься в безмолвии. Подниматься, хотя он оставался стоять там, где стоял. Подниматься и видеть, что время остановилось. Что на ступенях лестницы замерли бегущие вниз наставники. Что Гантанас застыл в дверях южной башни, опираясь на плечо Кайлы. Что лишь Сиона и Фаола оказались на улице, и если одна уже начала свою ворожбу, пусть и в силах пошевелить лишь кистями рук, то вторая не может обратиться в гриса, потому что ей нужно для этого время, а времени нет. А напротив Тиса, разделившись на три части, стояла такая сила, что Тис чувствовал себя соринкой в ее глазу. Пусть и очень неприятной соринкой.
        Та, которая шла к Мисарте и Тису, остановилась и занесла руки для смертного колдовства. И в это мгновение из-под ее руки, из тени выскользнул диковинный, состоящий из клыков и игл сверкающий зверь и сначала прикрыл от гибели Мисарту своим телом, а потом закружил, забегал водоворотом вокруг одной из Йок, не в силах приблизиться к ней.
        «Брускар, - вспомнил название диковинного зверя и свой браслет, оставшийся на шее Брайдика, Тис. - Спасибо, Олк».
        Вспомнил и вытащил из-за пояса жезл Джора и бросил его в синее небо. И вторая Йока влила в визг первой рычание зверя и стиснула кулаки, обратив жезл Джора в клочья копоти вместе с пакостью, облепившей его. А потом стала искать и самого Тиса.
        Но он был в безмолвии.
        Она снова стиснула кулаки, но ничего не произошло. Лишь вымазанное в крови Тиса гранитное изваяние, изображающее вазу, в центре крепостной площади разлетелось в щебень.
        Но он продолжал оставаться в безмолвии.
        Она снова стиснула кулаки, и пакость, что сидела на груди Тиса там, внизу, возле лежащей на снегу Мисарты, стала расти, и одновременно с этим скрежетать клешнями и дергаться, словно и она не могла прорваться сквозь пелену безмолвия. И тогда Тиса соединил обе ладони, на которых, пронзая его невыносимой болью, пылали знаки единства и колесо Нэйфа. И Йока его увидела и стиснула кулаки в последний раз. А вслед за этим начала сплетать заклинание потери памяти для всех Стеблей сразу.
        Тис не умер. Его ладони обуглились. Но он не умер. Он вернулся в самого себя, а в пепел разлетелась его тень. И теперь этот пепел, кружась, опадал на крепостной двор. А вслед за ним начал падать снег. Кружиться и приносить облегчение, но не одаривать силой, хотя сила откуда-то все-таки взялась, а забирать ее. У той Йоки, что продолжала визжать. У той, что была заключена в смерч брускара. У той, что продолжала ворожбу. Тис посмотрел вниз и увидел, что поверженная Мисарта держит его за ногу, и снова соединил ладони. Ничего не произошло. Йока все еще была тысячекратно сильнее любого из ее противников. Уже занимались пламенем во всем замке пищалки, отражая заклинание забвения и обращая его обратно на его источник. Уже Сиона начинала ворожить на дождь, чтобы, к будущему раздражению Слата, пролить этим дождем чуть ли не все комнаты крепости. Уже едва держался, замыкая в круг смертельно опасного врага, Олк. Но Йока была сильнее. И никто бы не смог подойти к ней, не лишившись жизни. И если первая Йока продолжала визжать, вторая с недоброй насмешкой на губах застыла в искристом водовороте брускара, то
третья снова поднимала руки.
        Маленький рыжий комок, прикрытый браслетом Нима и облепленный снегом появился словно ниоткуда и вцепился в ногу визжащей Йоки. Она ойкнула, согнулась, заплакала, прекратила визжать, и только тогда заклинание сработало. Вторая и третья Йоки, которых видели только Тис, Олк, Сиона и Фаола - исчезли. Ладони Тиса выгорели до кости, и он, упав рядом с Мисартой, опустил их в холодный снег. Бесчисленные мухи опали черным пеплом поверх пепла безмолвия Тиса и тут же стали заноситься снегом. Из южной башни выбежал Гантанас, обнял Йоку, закутал чем-то, укрыл ее самим собой и повел в тюремную башню.
        «Хорошо, что в Приюте пока что мало детей», - подумал Тис, глядя, как обратившаяся в полугриса Фаола уничтожает ползущих к тому месту, где только что стояла Йока, тварей. И на Тисе тоже уже не было метки.
        - Ты уже выйдешь из сумрака или нет? - услышал он голос Мисарты и, наконец, почувствовал, что боль в его руках куда сильнее, чем ему это казалось поначалу.
        - Спасибо, - сказала она ему.
        - Мисарта, - он произнес это с трудом. - Ты должна знать. Твоя мать убила мою мать. И моего отца. И у нее на поясе меч моей матери.
        - Я знаю, - ответила она. - Как и то, что ты по сути мой двоюродный брат.
        - В этом я не уверен, - прошептал он. - Разве у твоего дяди были когти на ладонях?
        Он поднял ладони и посмотрел на ужасные раны.
        - Думаю, что нет, - она встала и потрясла головой. - Но меня зовут не Мисарта. Меня зовут Фана. Не знаю еще, какое имя выбрать. И Алаин все-таки моя мать, какой бы она ни была. Кто-нибудь накроет Олка?
        Обратившийся обратно в человека голый Олк трясся от холода, но не мог встать. У него не было сил.
        - Не все же одной Йоре страдать от наготы после оборачивания, - засмеялся мальчишка, когда Кайла накинула на него свою куртку.
        - Как ты? - спросила Кайла Тиса, который с трудом поднимался на ноги.
        - Нормально, - ответил он и посмотрел сначала на Сиону, а потом на Фаолу, которая снова стала сама собой. - Спасибо, Сиона. Спасибо, Фаола.
        Хотя, что это значит, сама собой? Она такая, какая она есть. И Сиона. И Олк. И Мисарта. Или Фана. И сам Тис.
        - Кажется, это начинает входить в привычку, - произнес, подходя к нему и подхватывая его на руки, Юайс. - Только не дергайся. Я отнесу тебя к Хиле. Хотя и считаю, что вопрос следует заострить. Осада крепости случится еще неизвестно когда, а лекарская по-прежнему находится на верхнем ярусе. Это очень неудобно! Так, Сиона? Кто-нибудь? Принесите его куртку и шапку. Продрог же мальчишка!

* * *
        Тис сумел вырваться из заботливых рук Хилы только через пару часов. Или даже еще позже. Гантанас в лекарской так и не появился.
        - Он сам стал заложником, - вздохнула Хила. - Теперь мы не скоро его увидим.
        Тис кивнул и вышел на верхний уровень средней башни. Айран смотрел куда-то на юг или на юго-восток. Скрипя снегом, который продолжал кружиться в воздухе, придерживая перед собой забинтованные кисти рук, Тис подошел к воину.
        - Что там?
        - Да вон, - махнул рукой Айран. - Бегут четверо. Но далеко еще, не могу рассмотреть. Наверное, со стороны Белой Тени. Но почему пешком? Кто это?
        - Джор, Гаота, Дина и Йора - ответил Тис.
        - Мать твою, - удивился Айран. - Кажется, точно. Три девчонки и парень. Да у тебя зрение лучше, чем у меня!
        Часть третья
        Дыхание и передышка
        Глава двадцать первая
        Предчувствия и предвестия
        Весна наступила внезапно. Еще вчера над Медвежьим урочищем кружила метель, заметая снегом и скотный двор, и домик старика Тида, который ежедневно после занятий упрямо отправлялся через четыре предела в привычное обиталище, и вот вам - на небосвод выкатило солнце и стало поблескивать и припекать. Сначала наст на заледеневших сугробах крепостного двора обратился в тонкие почти слюдяные пластинки, потом вокруг стволов молодых кедров в лесу Орианта образовались едва приметные ямки, а еще через неделю осели снежные валы по всей округе, а на первых проталинах расцвели снежные цветы.
        Однако ни Гаоте, ни Йоре, ни Дине, да и никому из Стеблей было не до весны. У них начались итоговые испытания и зачеты. Ученики второго потока, которые все еще пребывали в упоении приютской вольностью и легкостью первого года обучения, посмеивались над озабоченными лицами старших и над нешуточным беспокойством в их глазах, а Дина терла виски и шипела, что пятнадцать учеников первого потока на восьмерых наставников, не считая занятых в обучении мастеров, - это слишком жестоко. Вот будут проходить испытания сразу с полсотни воспитанников, тогда хоть дыхание удастся перевести, а при пятнадцати учениках по-всякому на каждого приходится по половине наставника или по два ученика на испытателя. Ни отбежать в сторону, ни подсмотреть заготовленную подсказку, ни пожаловаться на плохое самочувствие - тут же отволокут к Хиле, исцелят и сразу же отправят обратно за ученический стол.
        Гаота слушала подругу и то и дело посматривала на тюремную башню. Где пятнадцать учеников, там и шестнадцать. Но шел уже второй месяц, как самая младшая ученица из их потока - Йока - находилась под надзором в тюремной башне. Правда, как говорила та же Пайсина, с некоторыми уточнениями - и на тюрьму изнутри башня была непохожа, и в соседней с Йокой комнате жил безвылазно под тем же общим замком сам Гантанас, да и стражник Крэйн перестал выходить из этой башни даже затем, чтобы размяться на весеннем воздухе. Только Хиле было дозволено заглядывать в башню по несколько раз на дню - то отнести завтрак, обед или ужин, то какие-то снадобья для поддержания здоровья Гантанаса или Крэйна, то просто так, чтобы Йоке было не так одиноко без привычной приютской суеты.
        Выходила из башни Хила всякий раз с таким лицом, как будто посетила мертвецкую. Подруги даже поначалу подкарауливали лекарку во дворе и засыпали вопросами - как там Йока, что она говорит и чем занимается, и Хила даже что-то пыталась рассказывать, мол Йока чувствует себя хорошо, но ничего не помнит о произошедшем, поэтому иногда плачет и сама расспрашивает, что случилось? Почему она представляет опасность для Приюта, почему ей нельзя выйти погулять и когда же все это закончится? Кроме этого Хила упоминала, что Йока продолжает учиться, потому что рядом с нею находится лучший из всех возможных наставников - сам Гантанас, и девочка даже сдает те же самые зачеты и проходит те же самые испытания, что проходят и остальные ученики, не исключая фехтования, хотя Крэйн вовсе не ровня таким мастерам, как Пайсина, Юайс, Домхан, Крайса или Фригра.
        Но однажды Хила вдруг замолчала, оборвала свой рассказ на полуслове, окинула взглядом Гаоту, Дину и Йору и протянула им руку.
        - Что это значит? - уставились девочки на руку немолодой женщины, которая повидала в своей жизни всякого.
        - Ничего, - вздохнула Хила. - Просто рука. И у Йоки вашей тоже просто рука. Как у человека. И лицо, как у человека. И вообще она - по своей сути - маленькая девочка. Сколько ей?
        - Так… - задумалась Дина. - Нам всем будет скоро по двенадцать, значит, летом ей стукнет одиннадцать.
        - Дитя, - прошептала Хила, с трудом сдерживая слезы. - Маленькое несчастное дитя. И лапки у нее, как у… вашего Брайдика. Нежные, тонкие, почти прозрачные. Вот только внутри этих лапок - когти. Огромные. Куда там вашему Брайдику.
        - Она разве имни? - поразилась Йора. - Она зверь, что ли?
        - Нет, - прошептала Хила и, прежде чем уйти, добавила. - Она - боль. Может быть даже, слуга… Мне пришлось солгать ей. Сказать, что она больна. И может заразить других. Хотя, может, так оно и есть… Впрочем, ладно.
        Хила махнула рукой и пошла прочь.

* * *
        - Вот такие дела! - раздраженно запахнула курточку от сырого весеннего ветра Дина, потому что разговор этот был еще в самые первые дни весны. - И эту боль или слугу Гантанас собирается отправить к ее родителям.
        - А что ты предлагаешь? - спросила Гаота. - Убить ее? Обрушить на нее тюремную башню? Столкнуть ее в Козлиную пропасть? Что?
        - Не знаю, - процедила сквозь зубы Дина. - Но всякий раз думаю о том, скольких может убить она.
        - А я ничего не знаю, что такое боль и почему Йока чья-то слуга, - вздохнула Йора. - Хотя мы с этой Йокой почти тезки. Может, не слуга, а служанка?
        - Что делать-то будем? - спросила Дина.
        - Не знаю, - ответила Гаота.
        События развивались вовсе не так, как они предполагали. И в тот день, когда они бежали к Приюту, выбравшись по толстому стволу выращенной Джором тыквы из Козлиной пропасти. И в тот день, когда Хила назвала Йоку болью и каким-то слугой. И даже теперь, когда снег стремительно истаивал на взгорках, а трудности испытаний и сложности зачетов были таковыми, что всякое дополнительное беспокойство в голове просто не умещалось.
        И все же Стебли переменились. Переменились после того солнечного и ужасного зимнего дня, в котором, как потом узнала Гаота, сначала произошло общее собрание над трапезной, во время которого Гантанас повторял какие-то рассказы из истории полуторатысячелетней давности, а потом случилось что-то непонятное, свидетелей чему почти не было, поскольку все уже успели добежать до своих комнат, а когда на улице раздался всепоглощающий истошный визг, никто уже не мог двинуться с места. Никто даже точно не мог сказать, сколько все это продолжалось, но когда это закончилось, бросившиеся к окнам смельчаки увидели только уводившего к тюремной башне плачущую Йоку Гантанаса, закутывающую почему-то голого Олка в куртку Кайлу, поднимающуюся на ноги Мисарту, и Юайса, берущего на руки Тиса, у которого были то ли окровавлены, то ли обожжены ладони. Потом они увидели Сиону и Фаолу, которые бросились к той же Мисарте. Ну и всех остальных наставников, что тут же начали расхаживать по двору с озабоченными лицами, хотя заботиться надо было, наверное, куда как раньше, а теперь чего уж. Последний зимний снег, который начался
почему-то при чистом небе, валил так, что скоро скрыл не только неизвестно откуда взявшийся пепел, но и следы тех же наставников. Да и этот странный дождь, что залил едва ли не все Стебли изнутри. Хотя дождь-то точно был обязан своим появлением Сионе. Главное, что ключник Слат нежданной сырости не испугался, потому как дождь все лучше пожара даже в каменных хоромах, хотя он же с недовольным лицом с неделю бросил по самым укромным помещениям Стеблей с корзиной, в которую собирал какие-то обгорелые деревяшки, про которые совсем немногие знали, что это пищалки. Но, что было самым главным и самым ужасным, и тем, что передавалось из уст в уста, так это было то, что вот эта самая Йока - да-да, самая младшая девочка из всего первого потока, хотя что там было девочек-то - Сиона, Фаола, Дина, Йора, Гаота, Мисарта и Йока - убила и Оллу, и, судя по всему, Спрая.
        - Нет, - сказал подругам Тис, когда после возвращения со дна Козлиной пропасти они оказались в его комнате. - Йока не убивала Спрая.
        Но сначала был разговор с Брайдемом. Смотритель приюта вызвал к себе всех четверых - а именно Джора, Гаоту, Дину и Йору в тот же день, прямо из караулки, где их остановил и задержал на целый час Домхан, правда украсив это задержание кубками ягодного киселя и сладким печеньем. Брайдем вгляделся поочередно в лицо каждому, потом произнес неопределенное - «А ведь все могло закончиться и гораздо хуже» и отправил Джора к Тису, сказав, что рядом с тем кто-то должен быть, и лучше это будет Джор, чем кто-нибудь еще, хотя самое первое, что Джор должен запомнить, так это то, что ни рассказ Тиса, ни рассказ самого Джора о том, что произошло в последние два дня, не должен разлететься не то что дальше их комнат, но и дальше их собственных ушей. И понять это должен не только сам Джор, но и Тис.
        - Даже в виде написанного на пергаменте? - с укоризненным ехидством поинтересовалась Дина.
        - Даже так, - кивнул Брайдем. - И в виде рисунков - в том числе.
        - И Тис ничего не расскажет даже нам? - скорчила недовольную рожицу Йора.
        - Послушай, - наморщил лоб Брайдем. - Я, конечно, наивный человек, хотя и прожил немало лет. И даже, если честно, где-то добрый до неприличия, что по уверениям того же Бейда граничит с глупостью, но все же не совсем тупица. Поэтому не сомневаюсь, что все, что знаете вы - будет знать Тис, а все, что знает Тис или почти все - будете знать вы. Но вот эта ваша пятерка - должна быть тверда как… - Брайдем сжал огромный кулак. - Как кремень. Никому и ничего.
        - Как и всегда, - пожала плечами Гаота.
        - Тогда, прежде чем рассказывать о ваших новых подвигах и о том, как вы оказались с той стороны пропасти, если не выходили из крепости, - Брайдем с любопытством в который раз окинул взглядом всех троих, особо отметив мечи на их поясах и мешки, которые они свалили вместе с верхней одеждой у входа в его класс, - запомните еще одно - славы не будет.
        - То есть как это? - не поняла Дина.
        - Не скажу, что мы хотели прославиться… - поморщилась Йора.
        - То есть, о том, что мы нашли новый ход… - нахмурилась Гаота. - Но ведь мы и о прошлом ничего не сказали никому!
        - Ну, - развел руками Брайдем. - Подробностей вы, конечно, не выдали, хотя оба потока то и дело застывают на краю Снежной пропасти и посматривают вниз, но сам ваш подвиг уже вошел в историю Приюта. Некоторым такого приключения хватило бы на всю их долгую жизнь. Так вот, еще до того, как вы рассказали мне о вашей последней находке. Никто не должен о ней знать. А уж если кто станет настойчиво интересоваться… Придумайте что-нибудь. Решили прогуляться. Пробежаться по окрестностям. Ясно?
        - Ясно, - растерянно прошептала Дина.
        - Тогда рассказывайте, - кивнул Брайдем.

* * *
        Рассказ был долгим. Брайдема интересовали подробности, и он то и дело останавливал девочек и задавал какие-то вопросы, а то и брался записывать какие-то самые интересные моменты или особенности примененного его воспитанницами колдовства, порой качая головой и оживленно хмыкая или удивленно крякая. Особо его зацепило то, что Тис попросил спасти Джора, и то, что ход, обнаруженный подругами, служил только для побега и что на последнем камне было написано четыре слова - Белый круг и Красная башня. А уж когда та же Дина начала описывать, как Джор жег наполненные немалой силой жезлы, и среди оттепели, но все же среди зимы выращивал из семечки огромную тыкву с колючим стеблем, о который они прилично ободрали ладони, Брайдем просто застыл с открытым ртом. Когда рассказ закончился, Брайдем протянул руку и произнес сразу лишь одно слово - «Ключ».
        - Неужели вы не видели тех ступеней возле известковых скал? - ехидно спросила его Дина.
        - Видели конечно, - кивнул Брайдем, рассматривая отданный ему ключ. - Спускались на дно пропасти, видели и тот карниз, по которому вы прошли, но выход - не обнаружили. А вы бы сами нашли его снаружи?
        - Нет, - замотала головой Йора. - Я сама оглядывалась всего лишь через пять шагов, и уже не могла определить, где там выход.
        - Возможно, если вы будете хорошо держать язык за зубами, то этот ваш ход спасет немало жизней, - сказал Брайдем. - Что ж, сразу скажу вам, что в первую очередь мне сейчас придется в условиях строжайшей тайны посылать по внешнему берегу к месту вашего подъема Уинера и Габа, чтобы они порезали и сожгли эту вашу гигантскую тыкву, в наличии которой я нисколько не сомневаюсь. А мне самому вместе со Слатом и, пожалуй, с кем-то из охранников придется отправиться к ним на помощь, пройдя вслед за вами ваш путь. И я вовсе не нуждаюсь в проводниках, хотя и очень ценю ваше открытие. Хотя и не премину посмеяться над Слатом. Это же надо, помогать нести пожитки хитрым беглецам!
        - Сколько еще ходов осталось? - шмыгнула носом Дина. - Два?
        - Подожди ты с ходами, неугомонная, - поморщился Брайдем. - Дай хоть отдышаться. Мы еще поговорим обо всем этом, я и сам пока еще не во всем разобрался, с тем же Тисом лишь перекинулся несколькими словами, но хочу отметить самое главное. Возможно, Тис был прав.
        - Насчет Джора? - нахмурилась Гаота.
        - Именно так, - кивнул Брайдем. - Скорее всего, он и был целью.
        - Почему? - спросила Йора. - Чем он отличается от всех нас?
        - Вы все отличаетесь друг от друга, - сказал Брайдем. - Понятно, что не все отличаетесь так, как Йора, но похожих среди вас нет. А Джор… Лучше я оставлю свои догадки при себе. Так будет спокойнее и мне, и вам. И Тиса я об этом уже предупредил.
        - Он вроде Йоки, - прошептала Гаота.
        - Нет, - твердо сказал Брайдем. - Хотя Йока и оказалась той еще птичкой… Думаю, он куда важнее и сильнее ее. Не как ребенок, как дети, вы все прекрасны и дороги мне и каждому наставнику, даже Йока, хотя она одновременно с этим и наша боль, и наша печаль. Нет, как человек… облеченный магическим даром. Но Джор не из тех ростков, что тянутся к Черному Кругу. В этом вы можете не сомневаться. Есть еще какие-то вопросы?
        - Белый круг и Красная башня! - воскликнула Йора.
        - Ни-ко-му! - раздельно произнес Брайдем и выпроводил девчонок из своего класса, посоветовав им как следует вымыться, как следует поесть, а уже потом, может быть, посетить Тиса, который должен был уединиться в своей комнате, и именно там удовлетворить свое оставшееся любопытство.

* * *
        Каким бы это ни показалось кому-нибудь странным, но верные подруги последовали совету Брайдема, но сначала с удивлением обозрели заваленный снегом крепостной двор, пробивающийся из-под снега точно между южной башней и домом учеников пепел, а пуще прочего - занесенную снегом гору щебня на месте гранитной вазы. Побродив по ледяным глыбам, которые торчали из-под снега, девочки взяли себе на память по куску черного гранита, а уже потом побежали сначала в свою комнату, потом в помывочную, потом опять в свою комнату, потом в трапезную, где уже давно закончился не только первый, но и второй обед, и где за их столом в одиночестве набивал живот вполне довольный жизнью Джор, а уже после этого вместе с Джором отправились в их с Тисом комнату, где Тис сидел на своей постели с перевязанными руками и пытался есть пирожки так, как ест всякое лакомство Брайдик, наклоняясь к блюду и откусывая от лежащего в нем угощенья. С ягодным отваром у Тиса получалось лучше, поскольку в кубке торчала сухая тростинка, через которую можно было тянуть напиток, не прикасаясь к нему руками. Кстати, Брайдик утомленно урчал у миски с
мясной требухой тут же.
        - Стесняюсь спросить, - подхватила с пола явно евшего уже через силу Брайдика Дина, - а как ты собираешься с такими ручками ходить по нужде? Тебе Джор помогает?
        - В каком смысле? - едва не подавился пирожком Джор.
        - Успокойся, - улыбнулся Тис и пошевелил торчащими из-под повязок кончиками пальцев. - Я справляюсь.
        - Да не мучайся ты! - уселась рядом с Тисом Йора. - Насчет нужды не обещаю, а запихнуться в тебя пирожку я помогу.
        - Подожди, - вздохнула Гаота. - Не так давно нам пришлось пробежать чуть ли не пяток лиг, так что надо и отдышаться. А потом я слегка тебя подлечу.
        - Так и будешь каждую мою царапину врачевать? - усмехнулся Тис. - Юайс говорит, что иногда раны должны заживать сами. Иначе однажды они откажутся затягиваться самостоятельно. Так и будут ждать добрую и прекрасную волшебницу.
        - Он назвал тебя прекрасной! - подняла брови Йора.
        - Можно подумать, что целительниц со страшной мордой вместо лица не бывает, - скорчила гримасу Дина.
        - Бывают, - улыбнулся Тис. - Но мне повезло. Они бывают где-то еще, а не здесь. А уж если посмотреть на вас, Дина и Йора, то мое везение следует умножить на два.
        - Ну ладно, - расплылась в улыбке Дина.
        - На три! - поправила Тиса Йора. - Дина, Гаота и Йора.
        - На четыре! - подняла Брайдика Дина.
        - Похоже, я иду в этом списке пятым, - приуныл Джор.
        - На пять! - засмеялись все пятеро.
        - На шесть, - не согласился Тис.
        - Что с руками? - спросила Гаота.
        - Если коротко, то именно то, что было у Мисарты на лице после возвращения из дома, - развел руками Тис. - Все здесь. Так получилось. Сильный ожог.
        - Юайс был здесь? - спросила Гаота под улыбки Дины и Йоры.
        - Да, - кивнул Тис. - Он, Деора, Кайла, Капалла, Пайсина, Роут и Брайдем. Почти все наставники. Бейд и Тид пошли к тюремной башне, говорить через дверь с Гантанасом. Внутрь все равно никого не пустят, как я понял. Зато наставники принесли мне отвар, пирожки и коротко выслушали мой рассказ. А теперь я надеюсь выслушать ваш.
        - Не думаю, что ты отделаешься от нас коротким рассказом! - заметила Дина.
        - Мы тебя точно не избавим от описания наших приключений, - добавила Йора.
        - Тогда начинайте, - согласился Тис. - Хотя я заранее винюсь, что не проявил должного интереса к вашему открытию. Джор вот до сих пор не верит, что вы спасли ему жизнь.
        - Почему же, - печально вздохнул Джор. - Я верю. Но вообще-то, если честно, я надеялся, что я и в самом деле настоящий мужчина. Сильный, смелый и решительный. Ну, как вы говорили. Хотя спасение жизни - это тоже важно. Пусть даже я и не знаю, кому я мог попасть на зуб.
        - Послушай, - отпустила Брайдика обратно к миске и обняла за плечи Джора Дина. - Разве в этом есть какие-то противоречия? Или ты не проявил себя как сильный, смелый и решительный?
        - Ты так думаешь? - сдвинул брови Джор.
        - А ты еще не понял? - всплеснула руками Йора. - Да если бы не ты, мы бы все еще бы прыгали где-то в глубокой пропасти. Или орали бы, надеясь, что Домхан услышит нас из своей караулки!
        - Так! - покачал головой Тис. - Давайте только не будем рассказывать вашу историю с конца. Начнем с того, что вы стали искать скважину для ключа Гаоты.
        - Давай! - посмотрели на Гаоту Дина и Йора. - Ты нашла, тебе и рассказывать.

* * *
        Рассказ Гаоты получился не слишком длинным. Наверное потому, что Тис не останавливал повествование через каждые десять слов, как это делал Брайдем, и не задавал дополнительные вопросы. Он только слушал. А когда рассказ закончился, то поднял руки и пожалел, что не может похлопать в ладоши, поскольку приключения именно такими быть и должны - с новыми открытиями, с решением неразрешимых задач и без ужасных последствий.
        - Но об этом никому кроме тебя рассказывать нельзя, - поскучнела Гаота. - Если бы я была одна, а не с подругами и Джором, меня бы просто разорвало от желания все это рассказать кому-нибудь еще!
        - Кто должен об этом знать, насколько я понял, уже знает, - кивнул Тис.
        - Но об опасности, которая грозила Джору, об этой тыкве, о Белом круге и Красной башне Брайдем велел молчать! - напомнила Тису Гаота.
        - Юайс тоже начал наш разговор с того, что предупредил всех о молчании, - вспомнил Тис. - Наставников, между прочим! К тому же просил меня рассказывать только о том, что происходило именно сегодня в первой половине дня, не касаясь ничего, что относится к тайнам, принадлежащим не мне.
        - А есть такие тайны, о которых ты нам не расскажешь? - кротко поинтересовалась Йока.
        - Да и как определить, кому принадлежат те или иные тайны? - удивилась Дина. - Они же ненадписаны!
        - Если бы я это знал, - пожал плечами Тис. - Но вам я расскажу все или почти все.

* * *
        Когда он закончил свой рассказ, в комнате повисла тишина. Йока подошла к окну и уставилась на тюремную башню. Дина с гораздо большим почтением вновь взяла на руки Брайдика и принялась его гладить и почесывать. Джор, который до этого явно слышал куда более короткий вариант этой истории, изумленно хлопал глазами. А Гаота не сводила взгляда с Тиса.
        - Что это такое, безмолвие?
        - Сам не могу понять, - ответил Тис. - Наверное, способность как-то замереть, посмотреть на все со стороны, укрыться - но не пеленой или еще как, а укрыться в собственном молчании. Даже не знаю, что еще сказать. Большая часть вот этих даров от моей матери проявляется не сразу. Но я почувствовал вот еще что - это не будет продолжаться вечно.
        - То есть? - не поняла Гаота.
        - Я должен рассчитывать на самого себя, - твердо сказал Тис. - Пора уже.
        - А мы? - не поняла Дина.
        - Ну и на вас конечно, - улыбнулся Тис.
        - Не могу вместить это в себя… - замотала головой Гаота. - Мисарта, как бы ее ни звали на самом деле, дочь той колдуньи, что убила твою мать. И она здесь. Гантанас знает об этом?
        - Думаю, что да, - кивнул Тис. - Как ты понимаешь, мне не удалось поговорить с ним. Хотя я очень надеюсь, что еще удастся.
        - Как это? - удивился Джор. - А что с ним может случиться?
        - Ты не представляешь, какая это сила, - прошептал Тис. - Я про Йоку. И Гантанас не ее прикрыл. Понимаете? Он прикрыл собою всех нас!
        Все замолчали.
        - Что вы собираетесь делать? - спросила Дина. - Джор? Тис?
        - Теперь? - пожал плечами Джор. - Вообще-то хотелось бы понять, кому я насолил, и кто меня пытается убить. Вот уж не думал, что у меня есть враги.
        - А я попытаюсь наконец перестать себя чувствовать тенью самого себя, - хмыкнул Тис. - Ну и, может быть, мечтаю поучаствовать в каких-то ваших новых приключениях. Жутко завидую Джору.
        - А я хочу сдать отлично все зачеты и пройти все испытания, - вдруг сказала Йора. - На той неделе Сиона сказала, что от этого зависит весеннее приключение.
        - Весеннее приключение? - не поняла Дина. - О чем ты говоришь? Почему я не знаю?
        - Ну, просто я подслушала, - призналась Йора. - Она втолковывала это Фаоле, а я боялась, что не расслышала точно.
        - Да, - вспомнила Гаота, - что-то долетало. Речь шла об испытании в поле.
        - В поле? - удивилась Дина. - В каком еще поле?
        - В лесу, в горах, на реке, как кому выпадет, - объяснила Гаота. - Какое-то задание и небольшое путешествие. На месяц. Чтобы пораньше вернуться и готовить Стебли к приходу третьего потока.
        - Это же прекрасно! - вскочила Дина. - Но не думают же они, что нас троих можно разделить на разные отряды?
        - Вас-то нет, - хмыкнул Джор. - А вот ко мне уже подходил в трапезной Ориант, как раз перед вами, и сказал, чтобы я не рассчитывал на путешествия, на конец весны и начало лета он меня забирает к себе. Буду ему помогать. Может, и на все лето.
        - Думаю, это связано с твоею безопасностью, - предположил Тис.
        - И я с нею однажды разберусь! - пообещал Джор. - Но от подробного рассказа о своих приключениях вы не обойдетесь!
        - А мы и не собираемся, - засмеялись все четверо. - Хотя это приключение еще впереди.
        - Правда, мы еще ничего не сдали, - напомнила Йора.

* * *
        Дальше все пошло своим чередом, хотя прежде всего уже на следующее утро из крепости ушел небольшой отряд, в составе которого были Юайс, Синай, Роут и двое стражников - Купан и Фригра. Вместе с ними крепость покинула и Кайла. Никто не спрашивал, куда они отправились и надолго ли, но все догадывались, что это связано с последними событиями, что произошли в крепостном дворе.
        Брайдем со Слатом явно прошли через подземный ход, поскольку последний, а вместе с ним Уинер и Габ пару недель ходили с выпученными глазами, посматривали с уважением на трех подруг и особенно на Джора, а в трапезной чуть ли не неделю воспитанников кормили вкуснейшей тыквенной кашей, хотя откуда могла взяться тыква к началу весны никто кроме пятерых прикусивших языки друзей не догадывался.
        Затем начались те самые испытания, которые заняли чуть ли не половину весны, а когда они уже подходили к концу, и Гаота, Дина и Йора уже в голос ныли, надеясь однажды выспаться, недалеко от крепости появились гости. Правда, сначала Гаота заметила возле караулки Синая и Купана, стала высматривать Юайса, но вскоре поняла, что они вернулись без Юайса, Роута и Фригры. Их усталый и напряженный вид навел Гаоту на нехорошие предчувствия, но проходящая мимо Пайсина обняла ее и успокоила:
        - Не волнуйся. Все в порядке с твоим Юайсом. Просто ему пришлось отправиться чуть дальше, чем Синаю. Но он тоже вернется. Должен вернуться.
        Гаота изрядно опечалилась, поскольку хотела переговорить с Юайсом обо всем произошедшем, но пуще прочего о том, не попал ли наставник Гран в серьезную беду, даже если он и в самом деле служил в Стеблях не только самому Приюту, но и кому-то еще, но уже через час она стояла вместе со всеми сверстниками у окон класса Гантанаса, которого подменял Бейд, и смотрела в окно на домик Тида. Бейд стоял рядом с учениками. Собственно, он и предложил подойти к окну, сказав, что иногда зрелище важнее всего прочего.
        У дома Тида стоял сам Тид и четверо незнакомцев, державших в поводу пять лошадей. Некоторых из незнакомцев узнала Мисарта. Она приложила пальцы к вискам и прошептала:
        - Вот эти, одетые в серые плащи, мужчина и женщина средних лет - родители Йоки. Хорошие люди. Не без… Но хорошие люди. Не маги. Он торговец, она хозяйка. Просто так выпало. Радовались, что их дочь в этом заведении. Гордились этим.
        - А кто рядом с ними? - спросил Бейд.
        - Наверняка знаю одного, - прошептала Мисарта. - Его зовут Дейк.
        Она посмотрела на Тиса, который стоял бледный, как мел, дождалась его кивка, поймала быстрый взгляд Гаоты, поморщилась и продолжила:
        - Второй в капюшоне, и я могу только догадываться, кто это…
        Гаота прищурилась, вглядываясь в четверых. Они как будто были не вместе. Дейк о чем-то говорил с Тидом, незнакомец в капюшоне стоял темным столбом в стороне, заставляя сердце в груди Гаоты отчего-то болезненно сжиматься, а родители Йоки не сводили взглядов с четырех пределов.
        - Подожди… - прошептала Гаота. - Я могу ошибаться… Тис. Этот… Дейк ведь был здесь прошлой зимой? Перед твоим приходом!
        - Да, - кивнул Тис.
        - Это мой родной дядя, - прошептала Мисарта, не глядя на Гаоту, а потом добавила. - Но у меня есть и вполне приличные родственники. Или были.
        - Да, - вновь кивнул Тис.
        - Смотрите! - напомнил Бейд, хотя весь класс и так стоял у окон, правда, с некоторым недоумением косясь на Тиса и Мисарту.
        Родители Йоки как будто ожили, зашевелились, замахали руками, и через минуту на четырех пределах появилась Йока. Она как будто была все той же. Вот она добралась до островка, на котором уже не осталось снега, перешла мостик и пошла дальше. Гаота всматривалась в ее крохотную фигурку, одетую в уже привычный овчинный полушубок, все-таки весна все еще не походила на лето, на маленький мешок в ее руке и думала, что есть во всем этом какая-то несправедливость. Что ребенок не может быть не только убит, он не может и не должен быть заложником всех этих взрослых игр. Между тем Йока без каких-либо сложностей прошла по узкому пути из крепости, дошла до дома Тида и тут же попала в объятия отца и матери. Дейк продолжал разговаривать с Тидом, человек в капюшоне все так же стоял темным столбом. А потом человек в капюшоне развел в стороны руки, и Мисарта - вся в слезах - сползла на пол:
        - Это мой отец! - выдохнула она с какой-то тоской.
        Гаота, Дина, Йора прижались к стеклу. Вслед за отцом Мисарты уже посаженная на лошадь Йока тоже развела руки и неожиданно откуда-то изнутри крепости раздался оглушительный грохот, как будто рушилось огромное здание. Гаота почувствовала, как ужасная, непостижимая по своей мощи магия овеяла ее лицо и вслед за Диной и Йорой бросилась в коридор. Над крепостным двором поднимались клубы пыли. Обрушилась тюремная башня.
        - Ничего себе! - вскричал Флич. - А я все думал, как Нэйф обрушил Черную башню Мэйласа в Тэре?! Вот как!
        - Гантанас! - схватилась за сердце Гаота.
        - Гантанас! - загалдели остальные ученики, тоже прибежавшие в коридор.
        - Вон они! - радостно заорал Джай. - Вон! Вон идут! Покрытые пылью, но живые! Гантанас и Крэйн! Успели выйти!
        Гаота мельком взглянула на бредущего по двору, почему-то опирающегося на Крэйна Гантанаса и бросилась обратно в класс. Дина и Йора помчались за ней. У окна продолжали стоять Тис и Бейд. Мисарта сидела на полу, закрыв лицо руками. Тис в явном ужасе держался за голову. Гаота посмотрела в окно и замерла. Трое всадников и две свободные лошади мчались к Белой Тени. Прочь из Медвежьего урочища. У дома Тида лежали тела родителей Йоки и ее мешок. Старик Тид с трудом поднимался с земли. По четырем пределам к нему бежали Домхан и Крайса.
        - Она убила их, - прошептал Тис. - Убила своих родителей. Тид ничего не мог сделать. Отец… Мисарты вытащил посох из-под сутаны, ударил им о землю, и Тид упал.
        - Он слишком стар, - вздохнул Бейд. - Лет семьдесят назад никакой колдун не смог бы сбить Тида с ног. Хотя уже тогда он был стар.
        - Она убила их, - повторил Тис. - Без визга, без ничего. Так же, как Алаин убила Спрая. Просто протянула руки в их сторону и сжала кулаки. Освободилась.
        - Это уже не Йока, - покачал головой Бейд.
        - Будь я проклята, - прошептала, не поднимаясь с пола, Мисарта.
        Глава двадцать вторая
        Последствия и разгадки
        В первых числах последнего месяца весны неугомонная троица, а также Тис и Джор праздновали свои двенадцатые дни рождения, а так как шли эти дни рождения сплошной чередой, то все пятеро решили дождаться последнего дня, выждать еще один день, чтобы никому не было обидно, и уж тогда отпраздновать по-настоящему, тем более, что Брайдем объявил итоговые испытания для обоих потоков завершенными (что произошло почему-то раньше, чем в прошлом году) и повод для радости таким образом удвоился. Сиона, которой подругами было предложено получить разрешение на празднество в каминном зале для всего потока, немало этому удивилась, потому как не могла даже и подумать, что для подобной и, как ей казалось, безобидной затеи нужно отдельное разрешение, но за разрешением к Брайдему отправилась, а когда вернулась, то сообщила, что в ближайшие дни подобные праздники еще у нескольких воспитанников, а старосте второго потока Бласу стукнуло те же двенадцать как раз в этот день, и неожиданно оказалось, что праздник для пятнадцати человек превратился в праздник для тридцати пяти, а если считать и заглядывающих время от времени
в каминный зал наставников, то и для всех сорока. Угощениями служили все те же пирожки, которые Брок научился не только таскать с кухни, но и с немалым мастерством печь, и ягодный отвар, для изготовления которого не требовалось никакого мастерства, а только мед и сушеные ягоды. Слово за словом - шум и гам обратились поочередным рассказыванием разных историй, а когда стемнело, Джай притащил из своей комнаты снокскую лютню и прекрасным голосом под вздохи девочек второго потока спел несколько даланских баллад, а уж когда неожиданно для всех что-то запела на мисканском хрупкая Тинга, которой начала подпевать отчего-то побледневшая Гаота, то Тис понял, что праздник удался. Он выбрался из каминного зала и остановился посреди погруженного в сумрак крепостного двора, над которым сияли в темном небе весенние звезды.
        На пустом постаменте, на котором уже не было гранитной вазы, сидел пьяный - как и все последние недели - Крэйн и вполголоса разговаривал о чем-то со сбежавшим из каминного зала от почесывания и беспрерывной глажки Брайдиком. Горы камня на месте разрушенной тюремной башни уже не было - последние две недели мастера, что восстанавливали в устье Медвежьего урочища крепость Белой Тени, беспрерывно вывозили каменные блоки, потому как камень им был нужен, а Брайдем якобы с благословения Гантанаса объявил, что никаких тюремных башен в Стеблях больше не будет, и уже тех башен, что остались, да тыльной стены приюта для безопасности и спокойствия его обитателей вполне хватит. Правда, сами мастера не рисковали ступать на четыре предела, поэтому из своего домика всякий раз выбирался Тид и гнал приведенных строителями с закрепленных на них большими корзинами осликов в Стебли, где эти корзины наполняли Габ, Уинер и те из учеников, которые вызвались помогать Скрибу вызволять из руин магические амулеты и обереги. А уж потом тот же Домхан или Крайса выгоняли осликов обратно на четыре предела, за которыми их уже
ждали строители, чтобы перегрузить хорошо отесанный черный камень на подводы. К концу этой работы ослики настолько привыкли к короткому маршруту, что уже без помощи Тида или Домхана сами находили дорогу или туда, или обратно, тем более, что во дворе крепости их почти неизменно ждала Глойна, которая, ни от кого не таясь, одаривала морковкой каждое животное, благо Ориант вскрыл прошлогодние закладки и разрешил Глойне брать моркови столько, сколько обожаемые ею ослики смогут съесть. И вот, лето еще не началось, а тюремной башни уже нет, ослики, с сожалением поглядывая на три башни Стеблей, тоже убрались восвояси, постамент гранитной вазы опустел, а Тис стоит под звездным небом и сам не может понять - радуется он всем этим обстоятельствам или беспокоится о чем-то?
        - Хорошо Джай поет, - неожиданно услышал Тис голос Брайдема и, обернувшись, обнаружил, что тот сидит, завернувшись в плед, на скамье у стены дома учеников. - А уж Тинга… Кто ей подпевает?
        - Гаота, - сказал Тис. - И, кажется, кто-то из девочек второго потока.
        - Молодец, - кивнул Брайдем. - Второй голос держит безошибочно. Поверь, я разбираюсь немного. Певчие тимпальского храма на всю Ардану славятся.
        - Как Гантанас? - спросил Тис о старшем наставнике, который так и не показался ни разу на глаза ученикам после того, как рухнула тюремная башня.
        - Уже лучше, - кивнул Брайдем. - Хотя было непросто. Он же не стражник с толстой кожей и соответствующей закалкой, как тот же Крэйн. Вон - посмотри на него. Получил отпуск на полтора месяца, поставил брагу на меду и теперь промывает себе голову крепким бродилом. И даже Домхан его не ругает, потому как только Крэйн, возможно, и мог все это выдержать.
        - А Гантанас не мог? - спросил Тис.
        - Гантанас… - Брайдем помолчал, потом нехотя продолжил. - Гантанас все пропускает через самого себя. И эту девочку в том числе. Я его как-то спросил, как мне относиться к детям, если я чувствую враждебность? Ненависть? Или скрытую угрозу? Дети же разные, с разной историей, хотя, конечно, Йока - это нечто особенное. Впрочем, о ней не со мной. И он ответил мне просто, встречай каждого, как собственного ребенка. Причем не такого, о котором ты узнал только что, а который отъезжал ненадолго куда-то и вернулся именно к тебе, потому что кроме тебя у него никого нет. И есть у них родители или нет - не имеет никакого значения. Так же, как и то, сжимает ли он или она в кармане рукоять ножа, который собирается засадить тебе в сердце, или нет.
        - Сжимает? - спросил Тис.
        - Случается разное, - пробормотал после паузы Брайдем. - Если что, Йока как раз не сжимала. Но об этом тоже - не со мной.
        - Почему в этом году испытания завершились быстрее, чем в прошлом? - спросил Тис.
        - Есть срочные дела, - объяснил Брайдем. - И это значит, что и наставники будут заняты, и то, что им потребуется ваша помощь.
        - И вы решили назвать это испытательным приключением? - спросил Тис.
        - И приключением в том числе, - согласился Брайдем. - А что же оно еще, как не приключение? Но вот еще что надо помнить. Белая Тень только достраивается, да и на окрестных горных тропах не везде если и не дозоры, то хотя бы насторожи выставлены, так что - никакой болтовни. Отряды будут выходить из крепости по ночам. О том, кому куда назначено, знать никто не будет. Даже относительно собственной цели.
        - Почему Крэйн не отправился домой? - спросил Тис. - Полтора месяца - это немало. Можно добраться до Тэра хотя бы и провести там чуть ли не месяц. Да и подальше. Где у него дом?
        - У него нет дома, - сказал Брайдем. - Как и у остальных. Они все из Фоскада. Все стражники, некоторые мастера. Не все были отставлены от службы, некоторые просто оказались негодны по возрасту. Кто-то решил положить свою жизнь на службу Стеблям. Но всех их объединяет одно. У них нет близких. Почти ни у кого. Если бы они были, то были бы тоже здесь. И это, кстати, как раз моя головная боль. Жизнь порой берет свое. Человеку нужен дом.
        - Мой дом - Стебли, - сказал Тис.
        - И мой, - согласился Брайдем. - Но когда ты подрастешь, может так случиться, что тебе потребуется другой дом. Где будешь только ты и еще кто-то.
        Тис ничего не ответил. Он лишь на мгновение закрыл глаза и сразу вспомнил и повозку, которая служила домом его матери, и домик на Бейнской заветри, который она с любовью приводила в порядок, надеясь задержаться в нем какое-то время, и на руинах которого осталась навсегда, и ее рассказы о большом доме ее родителей за рекой Курсой в неблизкой стране Сиочане.
        - Тид не принимал у нас испытания, - вспомнил Тис. - Вместо него были вы, Деора, Капалла, даже Ориант. Тиду тоже нездоровится?
        - Пожалуй, хотя старик еще крепок, - кивнул Брайдем. - Но с осени у вас будет новый наставник по магии. Один из отрядов за ним как раз и отправится.
        - Это из-за того колдуна? - спросил Тис. - Который сбил Тида с ног? Бейд сказал, что лет семьдесят назад никакой колдун не смог бы сбить Тида с ног. Хотя уже тогда тот был стар.
        - Да, - кряхтя поднялся Брайдем и восхищенно покачал головой, прислушиваясь к звукам лютни и голосу Джая, - все-таки хорошо поет стервец. Ты, Тис, должен понять главное. Иногда происходит то, что происходит. То, что ты видишь. А иногда происходит и то, чего ты не видишь. Кто-то скажет, что Тид стал стар. И будет прав. Мы не молодеем, а уж те, кто простился с молодостью тогда, когда нас и на свете не было, тем более. Кто-то скажет, что семьдесят лет назад никакой колдун не смог бы сбить Тида с ног. И будет не прав. Потому что семьдесят лет назад никакой колдун и подумать об этом не смел. Вот смотри, - Брайдем понизил голос, - Тид упал. И что вы подумали? Что наш старый наставник магии оплошал. Уступил страшному чужаку. А что подумал страшный чужак? Что его смертельный удар сбил с ног старика-привратника Стеблей, но почему-то не убил. Наверное, какой-то амулет висит у него на шее. Но ничего. В любом случае, тут у них слабое место.
        - А что подумал Тид? - улыбнулся Тис.
        - А Тид подумал и сказал мне потом, что опять он оплошал, - засмеялся Брайдем. - Вычесывал граблями траву, вычесывал, а все одно камень попал под колено. И теперь это колено ноет так, как будто его вовсе нет. Понимаешь?
        - Все подстроено? - спросил Тис.
        - Ну, все подстроить мало кому удается, - хмыкнул Брайдем, - но кое-что - определенно.
        - Когда мой черед? - спросил Тис.
        - Твой? - Брайдем остановился, хотя уже сделал шаг в сторону дома наставников, обернулся и негромко сказал. - Послезавтра ночью. Завтрашний день на сборы.
        - С кем? - спросил Тис.
        - Увидитесь в караулке, - кивнул Брайдем и пошел прочь.

* * *
        Весь следующий день Тис посвятил сборам. Привел в порядок одежду, перетряхнул мешок, уложил туда же нехитрые доспехи, проверил меч, даже сходил в трапезную, где прямо спросил у Оноира - надо ли воспитаннику приюта беспокоиться о запасе еды, если его отправляют куда-то по важному делу? Оноир вгляделся в лицо Тиса, понял, что над ним не подшучивают, и сообщил, что Тис с таким вопросом у него на кухне не первый и даже не второй и не третий, и это только сегодня. И что Тис, конечно, может набить карманы пирожками с ягодой, но о запасе еды в дорогу на весь отряд, каким бы он ни был, беспокоится наставник, который этот самый отряд ведет, и никто другой.
        - С каким наставником ты идешь? - спросил Оноир.
        - Не знаю, - признался Тис.
        - Твой наставник - молодец, - кивнул Оноир. - А когда вы выходите?
        - Не скажу! - после короткой паузы нашелся Тис.
        - И ты тоже молодец, - вздохнул Оноир. - Если что, не советую наедаться в дорогу.

* * *
        В комнате, в которую Тис вернулся еще перед обедом, потому что уже не знал, куда себя деть, Джор занимался пополнением запаса жезлов.
        - Знаешь, что мне сказал Скриб? - обрадовался появлению друга Джор. - Что с таким же успехом я мог заниматься выковыванием гвоздей из золота. Это он про то, что я сжег те свои жезлы. Так… Мешок… Одежда… Пыль стерта с оружейного ящика… Только доспехи не надеты. Почему?
        - Ты часто видел ребенка в доспехах? - спросил в ответ Тис.
        - Ну… - задумался Джор. - Наручи и поножи можно же и под одежду натянуть?
        - И ты думаешь, что дорожный дозор не распознает их под одеждой? - спросил Тис.
        - Ну, не знаю, - пожал плечами Джор. - Так дорожный дозор и меч распознает! Может спросить ярлык меченосца.
        - Ну, это уже будет не моя забота, - ответил Тис. - Я же не один, а с наставником.
        - И сколько всего народу с тобой идет? - нахмурился Джор.
        - Не знаю, - покачал головой Тис.
        - И куда? - поинтересовался Джор.
        - Не знаю, - ответил Тис.
        - Про наставника я уже и не спрашиваю, - понял Джор.
        - Это точно, - кивнул Тис. - Не знаю.
        - Но точно сегодня, - усмехнулся Джор, отодвигая жезлы.
        - Не знаю, - ответил, кивая и подмигивая Джору, Тис. - Но после обеда я собираюсь поспать.
        - Что ж, - задумался Джор, наматывая на ладонь толстую шерстяную нитку. - Тогда время у меня еще есть.
        - На что у тебя есть время? - спросил Тис.
        - Не знаю, - ответил Джор.

* * *
        На обеде у большинства воспитанников, но большей частью у тех, кто не присутствовал на завтраке, был довольно заспанный вид. Тис окинул взглядом ближние столы, потом дальние и решил, что если определять по бодрости, то с ним точно пойдут куда-то Гаота, Дина и Йора. Все трое были чем-то серьезно озабочены и не в шутку напряжены.
        - Что-то случилось? - спросил у них Тис.
        - Ну… - загадочно протянула Дина, но Джор сразу разрушил всю таинственность:
        - Давайте только уж не будем делиться секретами, - пробурчал он. - С кем идем - не знаем. Когда идем - не знаем. Куда идем - тоже не знаем.
        - А вот и нет! - показала ему язык Йора. - Точно знаем, что нашу «трехголовость» решили не разъединять. А остальное точно - не знаем.
        - Думаю, что скоро, - прошептала Дина. - Потому что когда мы справлялись сегодня у Оноира о припасах еды, он даже руками замахал. Мол, я не говорю ничего даже тем, кто сегодня выходит, а вы, похоже, даже отсыпаться пока не собираетесь… Так… Минуточку! Тис! Ты сегодня?
        - Он не знает, - объяснил молчание Тиса, который сдерживался от болтовни, Джор. - Ну, или так ему велено всем отвечать.
        - Тис, - надула губы Дина. - Так и нам так всем велено отвечать. Хотя мы и в самом деле ничего почти не знаем.
        - Кое-что знаем, - заметила Гаота. - Брайдем велел нам взять у Уинера средство от сырости и хорошенько смазать им сапоги. И чтоб у нас еще запас остался. А еще взять у Хилы средство от гнуса, всякие снадобья от расслабления живота и средство от мозолей.
        - Непонятно, - пожала плечами Йора, - откуда у меня, к примеру, мозоли?
        - Ага, - засмеялась Дина. - И откуда у меня расслабление живота? К тому же у нас с собой Гаота! Зачем нам снадобья?
        - Лишними не будут, - задумалась Гаота, - но насчет мозолей правда непонятно. Как это понять?
        - Это легко, - расплылся в улыбке Джор. - Надо просто чуть-чуть подумать. Вот смотрите - что такое гнус? Это сырое место. Болото или густой лес. Так?
        - Ну? - сдвинула брови Дина.
        - Теперь дальше, - задумался Джор. - Мозоли и сапоги… Сапоги, мазь, сырое место… Болото, густой лес… река! Все ясно!
        Джор победно окинул друзей взглядом.
        - Вы поплывете в лодке. Вот и мозоли. От весел!
        - И куда это мы здесь поплывем? - поинтересовалась Йора. - По молодой траве? Грести будем или отталкиваться?
        - Да все просто, - не выдержал Тис. - Белая Тень, река, лодка. За водопадом садитесь в лодку. И плывете. До Чидского озера, потом перетаскиваете ее через плотину, в Курсу и… против течения.
        - Это почему же против течения? - надула губы Йора.
        - Успокойся, - толкнула ее Дина. - Все, что в одну сторону против течения, обратно будет по течению. И наоборот.
        - И все-таки! - нахмурилась Йора.
        - А вы догадайтесь, - посоветовал Тис.
        - Бейнский лес! - прошептала, расширив глаза, Гаота.
        - Вот и ответ, - кивнул Джор. - Только никому! Хотя это не точно.
        - А меня ни о чем не предупредили, - вздохнул Тис. - Ни о гнусе, ни о мозолях. Кажется, я иду в какое-то скучное место.
        - Не обязательно, - замотала головой Гаота. - Может быть, в какой-нибудь город, поселок или просто по дороге, которая открыта всем ветрам. Когда выходите?
        - Сегодня ночью, - прошептал Тис.
        - Ух ты! - выдохнула Гаота.
        - Я правильно понимаю, что мы все расстаемся на месяц или на два? - прошипела, наклоняясь к столу Дина.
        - Правильно, - вздохнул Джор. - Но только в том случае, если сейчас вы - все четверо - дадите мне самое честное слово, что вы все вернетесь. Несмотря ни на что!
        - Живыми или мертвыми? - положила руку на стол Дина.
        - Живыми! - попросила Йора, накрывая ее руку своей ладонью.
        - Сделаем все возможное! - добавила свою руку Гаота.
        - Никаких сомнений! - согласился Тис.
        - Ну, смотрите у меня! - сдвинул брови Джор и завершил пирамиду. - Я буду ждать!

* * *
        После обеда Тис собрался отоспаться, но уснуть ему никак не удавалось, как будто он забыл что-то важное. Не удавалось, хотя Джор вновь ушел, как сам и сказал - «за деревяшками» к Орианту, и в комнате стояла тишина. Поворочавшись, Тис поднялся и пошел бродить по крепости. Он заглянул к Капалле и покормил яблоком подросшую Звездочку. Затем зашел в кузницу и узнал, что Яран тоже никуда не идет, а до осени будет помогать Габу. После этого Тис прошелся по лесу Орианта и даже постоял у могилы Оллы. Затем вернулся, заглянул в Водяную башню, понял по звонкому ойканью, что трудягу ослика накормят и без него, и вдруг подумал, что как-то слишком уж это все напоминает ему последнее прощание с приютом, и отправился к главным башням. Поднявшись по лестнице северной башни, он хотел уже было выйти на верхний ярус средней башни, но неожиданно для самого себя поднялся еще на ярус и оказался на крыше северной башни.
        - Ну, наконец-то, - услышал он в некотором отдалении голос Гантанаса. - А я уже замучился тебя звать.
        - Разве вы меня звали? - удивился Тис, подходя к скамье, на которой сидели Гантанас и Крэйн. Гантанас кутался в теплый плед, а Крэйн укутывал себя изнутри, тянул что-то из медной фляжки и слегка покачивался, словно сурок на холмике возле своей норки.
        - Конечно, звал! - кивнул Гантанас. - А ты думаешь, для того, чтобы позвать, нужно кричать? Хотя да, вы же это еще не изучали…
        - У нас все время меняются наставники по магии… - пробормотал Тис, обескуражено рассматривая преподавателя истории и каллиграфии.
        - Пайсина сказала, что ты лучше всех сдал каллиграфию, - улыбнулся Гантанас, который как будто стал старше лет на тридцать - глубокие морщины прорезали его лицо, волосы, включая короткую бороду, побелели, глаза провалились. - Кстати, вот уж никогда бы не подумал, что наставница, которой куда как привычнее меч в руках - настолько ловка в каллиграфии. А наставники по магии у вас будут меняться не раз. Может быть, это и хорошо. Что ты застыл? Плохо выгляжу?
        - Что… она с вами делала? - прошептал Тис, перевел взгляд на Крэйна и тут только понял, что и стражник тоже поседел.
        - Ты про Йоку-то? - сдвинул брови Гантанас. - Да ничего она не делала. Плакала, капризничала, но чаще всего старалась быть старательной и аккуратной девочкой, пыталась разобраться в том, что случилось, в ярости кричала, грызла ногти… Дело в том, что ты начисто стер ей память… о некоторых вещах. Хотел защитить друга?
        - Да, - кивнул Тис. - Но я не стирал ей память. Я всего лишь отразил ее заклинание. Это она хотела стереть память. У многих.
        - Чем отразил? - сдвинул брови Гантанас.
        - Предметами силы, - ответил Тис. - Множеством предметов силы. Маленьких. Я использовал пищалки.
        - Все ясно, - поежился Гантанас. - С одним, даже с десятью предметами она бы справилась, но с сотнями… Слишком муторно. Хотя, если бы она была в полной силе…
        - Она не была в полной силе? - удивился Тис и посмотрел на Крэйна, который продолжал тянуть какое-то пойло из фляжки.
        - Даже не в ее малой части, - улыбнулся Гантанас. - И все же этого хватило. Хотя я бы добавил к ее нераскрытой полностью силе еще и изрядную долю наглости. Знаешь, когда Олла сумела как-то высмотреть второй или третий силуэт Йоки, та отправилась прогуляться с дознавательницей, скорее всего уже собираясь ее убить. А Олла на что-то надеялась…
        - Наверное, вот на это, - показал ладони Тис.
        - Ах вот оно что, - пробормотал Гантанас. - Укус Брайдика был всего лишь точкой… Что это за заклинание?
        - Я не знаю, - признался Тис. - Я смешал свое жгучее желание, чтобы это все прекратилось. Добавил крови. И образы. Знак Нэйфа и знак единства. Ну, еще знаки их открытия и закрытия - Деора подсказала.
        - Святые боги… - покачал головой Гантанас. - Это же свободное колдовство. Я планирую его преподавать лишь года через два!
        - Еще три года в Стеблях? - засмеялся Тис. - Это счастье. Хотя, если бы не Брайдик… Олла нарисовала знак единства у себя между ключиц. Наверное, проколола его концы иглой. Но не успела коснуться знака.
        - Это ведь я виноват в смерти Оллы, - стал серьезным Гантанас. - И теперь буду замаливать этот грех перед Кайлой до конца своих дней. Я даже предположить не мог такую силу. Думал, что хоть кто-нибудь, но почувствует, если магия будет слишком велика. А она оказалась поразительно хитра. Сбросила излишек силы в соседние жезлы. Оттого у Мисарты и «лунный свет» получился таким ярким. Сионы и Фаолы не было на том занятии, но поверь, их жезлы тоже просто пенились силой. Но основную часть она сбросила Олку. Единственному, кто самой природой защищен от магии. Единственному, кто мог не почувствовать это. И сбросила виртуозно. Выжгла его жезл, но не более того. Лишь изнутри.
        - И это все сделала Йока? - прошептал Тис. - Та девочка, что визжала?
        - Понимаешь… - Гантанас задумался. - И она, и не она. Я до конца не разобрался. Только не думай, что тогда у дома Тида пакость, что сидела внутри Йоки, убила не только ее родителей, но и саму Йоку. Нет. Я долго с этим разбирался, я долго разговаривал с ней, даже смотрел ее сны. Не насильно, нет, засыпал в соседней комнате и стучался. Научу когда-нибудь… Нет. Йока и в самом деле была маленькой девочкой. Но по своей сути - это ураган силы, который сносит любого, едва почувствует опасность. Даже если эта опасность - мнимая.
        - Мисарта рассказала вам? - спросил Тис.
        - То, что ты увидел? - спросил Гантанас. - Точнее, то, что ты помог ей увидеть? Да. Рассказала.
        - И о своем отце? - уточнил Тис.
        - И о своем отце, - кивнул Гантанас. - Но я хочу тебе сказать сразу, она не знает его имени. Это сделка. Она лишь чувствует его. В том числе и потому, что она вообще хорошо чувствует. Лишь Гаота, Джор и… Фаола из вашего потока могут сравниться с ней в тонкости чувства. Ну и ты, конечно.
        - Что такое сделка? - спросил Тис.
        - Это то же самое, что произошло с твоей матерью, - жестко сказал Гантанас. - Но без насилия. Это как… подбор производителя. Для того, чтобы получить ребенка с заданными свойствами.
        - Но она хотела ее забрать! - воскликнул Тис. - Мать хотела забрать Мисарту! Как вообще Мисарта попала в Стебли?
        - Понимаешь, - задумался Гантанас, - думаю, что Алаин почувствовала опасность, грозящую ее дочери. Но не могла определить природу этой опасности. Йока ей эту природу продемонстрировала.
        - И почему же она тогда ее не забрала? - прошептал Тис.
        - После того, что случилось со Спраем, опасность для Мисарты представляла уже не Йока, а хозяева ее матери, - вздохнул Гантанас. - Я уж не говорю, что и самой Алаин лучше было бы скрыться где-нибудь в укромном уголке Арданы. Хотя, с Йокой еще полно неясностей. Что касается Мисарты, то здесь как раз все и сложно, и просто. Алаин может служить кому угодно, но она чувствует, что для ее дочери лучше. Не забывай, что в ее семье были не только ужасные персоны. Вспомни хотя бы Глика. Да и две другие ее сестры - из тех, кому можно доверить собственную жизнь. Но, самое главное, что младенца - маленькую Мисарту или, точнее, маленькую Фану воспитывал мой друг. Его зовут Чуид. Может быть, однажды ты с ним познакомишься. Алаин искала такого воспитателя еще до того, как понесла. И нашла. Безошибочно. Кстати, Чуид ведь спас еще и Дину. Это он ее доставил в Стебли. А Мисарта к тому времени была уже в крепости. Мы с ней тоже много разговаривали.
        - С ней не случится то же, что и с Йокой? - спросил Тис.
        - Нет, - твердо сказал Гантанас. - Мисарта другая. Она вроде тебя. Или вашей неугомонной троицы.
        - Джор вроде Йоки? - спросил Тис.
        - Нет, - протянул Гантанас. - Что ты. Не нужно сравнивать горную вершину и разверстую бездну. Даже если у них одинаковые контуры. Но что-то наш разговор начинает уходить в сторону.
        - И все-таки, - попросил Тис. - Я же вижу. Вы испуганы. Йока… это что-то особое? То, чего следует бояться?
        - Мы точно не знаем, - прошептал Гантанас. - Синай уже объехал все окрестности ее городка, нигде не было обряда. Ну, помнишь, я рассказывал об обряде, который был совершен, после чего появился Мэйлас?
        - Да, - кивнул Тис. - А если он был?
        - Надеюсь, что нет, - пробормотал Гантанас.
        - Если он был, то наша жизнь будет короче, чем нам кажется, - пробормотал пьяным голосом Крэйн.
        - За ней пришли из Черного Круга? - нарушил Тис паузу, которая повисла после слов Крэйна.
        - Да… - прошептал Гантанас. - Я не знаю имени того колдуна, хотя… могу предполагать. Он довольно силен. Но Дейк - это Черный Круг.
        - И Йока теперь там… - уточнил Тис.
        - Ну, не дома же, - скривил губы Гантанас. - Да и она уже не та Йока. Прежнюю шкурку она сбросила. Но… ты должен понимать, что это существо… я сейчас не о какой-то демонической сущности, а о чистой силе, о внутренней Йоке. Она перестала быть взрослой силой, когда слилась с маленькой Йокой. Теперь это маленькая девочка, которая осознала огромную мощь и почувствовала еще большую ненависть. Ненависть за то, что не удалась ее миссия, за то, что она была изгнана из крепости. И прежде всего за то, что ей стерли память.
        - К кому? - спросил Тис. - К кому ненависть?
        - Думаю, к тебе, - пожал плечами Гантанас. - Хотя, как она ни допытывалась в наших разговорах, я не назвал ей ни одного имени. Поэтому - ко всем нам. К наставникам, мастерам, ученикам.
        - Ее цель… - начал говорить Тис, но Гантанас остановил его, подняв руку.
        - Не нужно. Я знаю то, что должен знать. Не нужно.
        - Но как… - прошептал Тис.
        - Думаю, что тот, кто говорил с ее нутром до меня, - вздохнул Гантанас, - был более убедителен. Или… его предложение для ее нутра было более уместным. Или, еще скорее, это нутро только кажется младенческим… И это самое страшное.
        - Кто мог ее заставить слушаться? - спросил Тис. - Кто мог нацелить ее?
        - Возможно, это был вот этот колдун, - предположил Гантанас. - А возможно, кто-то и посерьезней.
        - Значит, они пришлют кого-то еще, - твердо сказал Тис.
        - Возможно, - согласился Гантанас.
        - Скольких она должна будет убить, чтобы вы пожалели, что выпустили ее? - спросил Тис.
        - Любое количество, - прошептал Гантанас. - Если я и пожалею, то не об этом. Я пожалею о том, что не спас маленькую Йоку.
        - Это все? - спросил Тис. - Вы меня поэтому звали?
        - Святые боги, - поднял брови Гантанас. - А я уж думал, что ты засыплешь меня вопросами про Белый Круг, Красную Башню, подземные ходы, Кайлу, Олка? У тебя ведь должно быть много вопросов?
        - А вы готовы на них ответить? - спросил Тис.
        - Нет, - вздохнул Гантанас. - Хотя поблагодарить тебя я должен. Я ведь не был уверен, что это именно она.
        - А кто же еще? - спросил Тис.
        - Ты ведь хочешь честный ответ? - спросил Гантанас.
        - Да, - сказал Тис.
        - Из вашего потока - ты, Мисарта, Джор, - перечислил Гантанас. - Может быть, Флич. Хотя вряд ли. Против этих предположений было очень много возражений внутри меня самого. Но ты должен знать, что враг очень силен и хитер. И он всегда будет бить в уязвимые места. А те, кому ты веришь, это и есть уязвимые места.
        - Я так не хочу, - сказал Тис. - Не хочу сомневаться в тех, кому верю.
        - А я и не сомневаюсь, - вздохнул Гантанас. - Я лишь размышляю. Да, чуть не забыл. Зачем я тебя звал. Ты ведь видел Дейка?
        - Да, - сказал Тис.
        - Он твой враг? - спросил Гантанас.
        - Смертельный, - сказал Тис.
        - Слушай внимательно, - попросил Гантанас. - Сегодня ночью ты отправишься на очень трудное дело. С тобой будет Синай, он все расскажет. Может быть, не сразу. И ты будешь не один там, куда вы прибудете. Но ты должен пообещать мне, что если ты столкнешься там с Дейком, и у тебя будет возможность убить его, ты это не сделаешь.
        - Почему? - спросил Тис.
        - Потому что важнее спасти человека, чем убить негодяя, - объяснил Гантанас. - А уж если убийство негодяя грозит смертью даже не одному человеку, а многим…. То лучше задуматься. И отложить справедливую кару. Ты понял?
        - Понял, - прошептал Тис.
        - Он понял, - буркнул Крэйн и допил содержимое фляжки. - Даже если и не согласен.
        - Согласие требуется, - закутался еще плотнее в одеяло Гантанас.
        - Как она разрушила башню? - спросил Тис.
        - Захотела, - засмеялся Крэйн.
        - Она постепенно подчинила себе все амулеты, - ответил Гантанас. - И заставила их исторгнуть всю их силу одномоментно. Кстати, спасибо тебе.
        - За что? - спросил Тис.
        - За то, что ты ничего не спрашиваешь о Гране, - ответил Гантанас. - Но кое-что я тебе скажу. Его брат - его настоящий брат - исчез. Собрал вещички, продал дом и уехал в неизвестном направлении.
        - И поступил мудро, - проскрипел Крэйн. - Наши близкие - наши самые уязвимые места.
        - Только в том случае, если имеешь дело с мерзавцами, - заметил Гантанас.

* * *
        Выспаться Тису так толком и не удалось. Сначала его разбудил Джор и сунул ему в руки белый жезл чуть меньше того, что сожгла Йока. Вытер со лба пот и пробормотал, что он успел, хотя это было и нелегко.
        Затем его разбудили Гаота, Дина и Йора и напихали ему в мешок каких-то сладостей и, по их словам, очень полезных вещей.
        Наконец его разбудила Сиона и сказала, что пора отправляться.
        Тис оделся, повесил на пояс меч, закинул за плечи мешок и вышел в ночной двор крепости. На скамейке у дома учеников сидел Брайдик, который приветственно мяукнул Тису. У проездных ворот прохаживался Купан. Тис оглянулся на темные окна дома учеников и зашагал к караулке. Там его ждал Синай. Он придирчиво осмотрел Тиса и сказал, что на первый взгляд все в порядке, но в дороге придется все проверить еще раз.
        - Куда мы отправляемся? - спросил Тис.
        - Всему свое время, - ответил Синай. - Тем более что мы ждем еще одного человека.
        - Он опаздывает? - спросил Тис.
        - Задерживается, - ответил Синай. - Девочки обычно задерживаются.
        - А вот и нет, - раздался прерывистый голос, и в дверях караулки появилась Мисарта. - Я вовремя. Это вы торопитесь.
        - Я же говорил, - улыбнулся Синай.
        - Да помогут вам боги, - появился в проходе Домхан. - Ворота открыты. Будьте осторожнее.
        Глава двадцать третья
        Оставленое и оставшееся
        Каждое утро Гаота обнаруживала, что в трапезной становится все меньше и меньше детей. Неделя уже миновала, как ушел Тис и ушел, кажется, с Мисартой, отчего Гаоте даже было какое-то время почему-то не по себе, а троица все еще оставалась на месте. Уже были по десять раз смазаны и перемазаны сапоги. Уже давно были приготовлены средства и от гнуса, и от мозолей. Уже полтора десятка раз были переуложены вещевые мешки. А Сиона все не будила неугомонных и не сообщала, что нужно отправляться в караулку, потому что именно этой ночью выход. В конце концов уже и Сиона исчезла. Даже ученики второго потока однажды утром не появились в трапезной, точно отправились навстречу летним приключениям, хорошо хоть не по подземному ходу, что начинался в лекарской Хилы, верно Гантанас решил не рисковать новичками там, откуда едва выбрался прошлогодний отряд. Да и Капалла прямо сказала: новичкам в этом году один путь - отправляться к ближним горным перевалам, потому как нужно застолбить все тропки и проверить все тайные ходы в долину. Работа муторная, но важная. Белая Тень скоро будет восстановлена, а дело-то известное.
Когда все открыто - никто и не лезет. А как только прикроешь, спрячешь или начнешь сберегать, полезут все, кому надо или не надо.
        Трое подруг с этим утверждением не согласились, но спорить с хозяйкой всех крепостных лошадей, которых почти не осталось, не стали. Только гладили время от времени Звездочку, да гадали, кому из них достанется лошадь, а кто побежит по дорожке, держась за стремя. Чего уж говорить о том, что и наставников уже не осталось. Ну не сам же Гантанас станет главой их летнего приключения? Старший наставник до сих пор ходил по крепости, держась одной рукой за стенку. Да и тот же Крэйн, хотя и начал уже нести службу, но что такое веселый хохоток или крепкая воинская байка, забыл напрочь. Скриб, Хила, Ориант и Тид все-таки были староваты. А Слат, Габ и Уинер так заняты обустройством хозяйства приюта и подготовкой его к новым ученикам, что им было и головы не поднять. Да и Капалла, похоже, на время стала чуть ли не главным смотрителем Стеблей, потому как Брайдем наверное ушел на те же перевалы с молодыми воспитанниками, во всяком случае исчез вместе с ними, а сама хозяйка крепостной конюшни стала целыми днями бродить вместе с Тидом по зеленой луговине, что вместе с глухими лесами по ее закраинам разбегалась от
Козлиной пропасти чуть ли не до гор, и зачем-то забивать в траву деревянные колья.
        Полная неясность происходила и с охраной. Фригра еще не вернулась с какой-то поездки, а Домхан вовсе перебрался на время в Белую тень, будто тамошние хлопоты не могли обойтись без мастера стражи Стеблей. А шести стражников на всю крепость, пусть и во главе с прекрасной Крайсой, все-таки было как-то маловато. Хотя та же Дина говорила, что видела возле дома Тида каких-то всадников, и слышала, как Оноир и Крана, которым работы становилось все меньше и меньше, обсуждали между собой, что в долину, дабы охрана Стеблей не ослабевала, прибыли черные егеря, но сновать туда-сюда по четырем пределам не хотят, точно придется извлекать ослика из Водяной башни, вьючить на него корзины и доставлять еду к домику Тида как есть, не на себе же ее таскать. Хорошо хоть посуду эти самые черные егеря вроде бы собираются мыть сами.
        Дошло до того, что в трапезной с утра оказались только Джай, Флич, Бич, Брок и Олк. Конечно, не считая саму троицу и Ярана с Джором, которые никуда этим летом не собирались. Гаота, конечно, уже знала, что этим летом отменены поездки по месту проживания тех учеников, у которых имелись какие-то родители или опекуны, но смотреть на корчащего рожи Флича и думать, что с этим озорником (хотя Дина предложила определение куда хлеще) придется, к примеру, сидеть у одного костра несколько летних недель - было невыносимо.
        В конце концов на очередном завтраке в трапезной не оказалось и Джая, Флича и Бича. К тому же в кухне не стало и Оноира. Оставшиеся дети покосились на стол наставников, за которым как ни в чем не бывало предавались кушаньям Гантанас, Ориант и Слат, а так же все оставшиеся мастера, и тоже собрались за одним столом.
        - Повезло Джаю, Бичу и Фличу, - пробормотал, поглаживая живот, Брок. - Пойти в поход с Оноиром - это все равно, что пойти работать на кухню. Работы особо никакой, а все вкусности под рукой. Я как знал, где-то с месяц назад затеял с поваром разговор, мол, на костре такой вкусноты не приготовишь, как на плите. И был тут же повержен десятками названий блюд, повторить которые я не могу, потому как боюсь захлебнуться слюной.
        - А меня больше интересует, что здесь в крепости и конюшенная, и повар, и лекарь, и… даже садовник - колдуны, - проворчала Дина. - Все колдуны! Куда не посмотришь, на колдуна взглядом наткнешься. И Оноир точно колдун. Иначе чему сможет научить Оноир такого неуправляемого воспитанника, как тот же Флич?
        - Он старательный, - не согласился Олк.
        - Конечно, - вздохнула Йора. - Вор, который грабит чей-то дом, тоже старается. Но кому от этого хорошо?
        - Ну хотя бы вору, - предположил Брок.
        - Если не попадется, - показала язык толстяку Йора. - И, кстати, не все в крепости колдуны. Разве Габ и Уинер колдуны?
        - Уинер не знаю, - задумался Яран, который днями не вылезал из кузницы, - а Габ большой мастер. А большой мастер никак не может без волшебства. Правда, я пока еще не знаю, какого именно, но какого-то точно.
        - Ориант говорит, что колдовству может обучиться каждый, - облизал ложку Джор. - Даже самый обычный человек. Другой вопрос, каковы пределы его способностей. Это как с песнями. Поют-то все, а певцами называют мало кого.
        - Я не пою, - на всякий случай подал голос Олк.
        - Я тоже, - кивнул Джор и к общему хохоту добавил. - Когда ем.
        - Ой! - пискнула Йора. - Деора! Она же ушла с новенькими!
        - Вернулась, - пробубнил набитым ртом Брок.
        В трапезной и в самом деле появилась Деора. Стройная и гибкая темноволосая наставница по оборачиванию и всяческим зверским наставлениям подошла сначала к столу наставников, перекинулась несколькими словами с Гантанасом, затем прошла на кухню и, кажется, переговорила с Краной, после чего приблизилась к столу учеников, кивнула Джору и Ярану и, щелкнув пальцами, перечислила:
        - Гаота, Дина, Йора, Брок и Олк. Жду вас через полчаса у домика Тида. Выходим. Оружие, доспехи, мешки, одежда и прочее должно быть готово. Условия вам были разъяснены своевременно, так что, надеюсь, с этим у меня проблем не будет. Вопросы есть?
        - Но сейчас же не ночь? - удивилась Дина.
        - Ночь мы встретим уже в пути, - позволила себе улыбнуться Деора. - Не мешкайте!

* * *
        Следующие полчаса обернулись жутко короткими и быстро пролетающими минутами. Однако за выделенное им время трое подруг успели сделать довольно много разных неотложных дел. До возмущенного мяуканья затискать Брайдика и оттащить его в комнату к Джору. Угостить морковкой ослика в Водяной башне, тем более, что Глойна просила об этом отдельно и с большой тревогой, и перепоручить уход за длинноухим старателем тому же Ярану. Погладить Звездочку и обнять Капаллу, которая вместе с Уинером как раз затачивала очередные колышки. Наконец, поклониться Крайсе и Купану в караулке и лишь на середине четырех пределов понять, что они идут через главную защиту приюта и ничего такого особенного не ощущают.
        - Это потому что мы свои уже стали для этих четырех пределов, - решила Йора.
        - Когда мы бежали после подъема по тыкве, мы тоже ничего не заметили, - вспомнила Гаота.
        - Нам просто тогда было не до того, - сморщила носик Йора.
        - А меня вот беспокоит, что я не вижу лошадей, - пробормотала Дина. - Кажется, мы пойдем пешком.
        - Подожди, - успокоила ее Гаота. - Наверное, они за домом Тида.
        - Сгрудились в маленький табун и замерли? - вовсе скисла Дина. - В конюшне осталась только Звездочка со своей матерью. Капалла вроде бы как раз собиралась их выводить на выпас. Последних четырех лошадей забрали Оноир, Джай, Флич и Бич. Откуда возьмутся лошади для нас?
        - И нечего так волноваться, - проворчала Гаота, огибая вслед за Йорой и Диной домик Тида. - Пешком, значит, пешком. Радуйтесь, если не бегом.
        Они дошли до угла дома и замерли. Такого позора не ожидал никто. За домом Тида стояла обычная деревенская телега, перед которой переминались с ноги на ногу две маленькие снокские лошадки, приспособленные скорее для пахоты или еще для каких деревенских нужд. На краю телеги сидели с унылыми лицами Брок и Олк. Причем Олк обнимался с большим и туго набитым мешком, а Брок кроме всего прочего именно на этот мешок с несомненной обидой и косился.
        - Ну хоть никто этого не увидит, - выдохнула Дина и первой запрыгнула на край телеги, обнаружив внутри нее свежее и мягкое сено.
        - А что? - обрадовалась Йора, падая на сено и раскидывая руки. - А мне нравится.
        - Мне тоже нравится, хотя Деора и сказала, что это ненадолго, - заметил Олк и под возмущенным взглядом Брока сбросил тугой мешок с колен. - Вот здесь еда. Деора поручила мне ее охранять, но только до тех пор, пока не появятся девочки. Вы появились, теперь это ваша забота.
        - Еду охранять? - насторожилась Дина.
        - Нет, - успокоил ее Олк. - Деора сказала, что мало кто сравнится с вами в продуманности и серьезности, так что вы должны эту еду распределить по мешкам. Короче говоря, ее надо разделить на семь частей, считая и Деору. Правда, при одном условии, Броку выделять только соль и крупы в холщевых мешках.
        - Не доверяет, - горестно вздохнул Брок.
        - Но ты же в прошлый раз съел запас хлеба на два дня! - напомнил Олк.
        - Съел, - согласился Брок. - Сам не знаю как. Не ел, не ел, не ел, а потом раз, и все съелось само собой. Я даже не заметил, как. Поэтому и не доверяет.
        - Стоп! - взметнулась Дина. - Почему на семь частей? Нас же шестеро с Деорой!
        - Будет еще кто-то, - еще раз вздохнул Брок. - Он или она присоединится к нам у Белой Тени. Да и какая разница? Может, в отряде и еще кто-то прибавится? Это ж не для еды делится запас пищи, а для переноски.
        - Ладно, - решительно поднялась на колени Гаота. - Давайте сюда этот мешок. Сейчас все поделим!
        - Делить будете на ходу! - крикнула, выходя из домика Тида, Деора. - Отправляемся! Нужно до вечера быть у Белой Тени, а до крепости еще тридцать лиг. Поспешим!

* * *
        Нет, все-таки в таком способе передвижения были свои преимущества, уже через лигу стала думать Гаота, лежа на сене, чувствуя плечами плечи подруг и смотря в глубокое синее небо. Внизу поскрипывала телега, лошадки тянули ее, несмотря на шестерых путешественников с довольно тяжелыми мешками и оружием, довольно бодро, а пыль проселка позволяла обходиться без тряски. Вдобавок, несмотря на почти летнюю жару, легкий ветерок охлаждал лица и к тому же сносил в сторону поднимающуюся из-под лошадиных копыт пыль.
        - Для начала неплохо, - заметила Дина.
        - Ага, - согласилась Йора. - Только у меня в правом ухе что-то шуршит.
        - Не шуршит, а урчит, - проворчал Брок. - И не в ухе, а у меня в животе. Час уже прошел после завтрака! Да какой час? Больше уже!
        - Удивительно, - тут же отозвалась Гаота. - Целый час! И ты не запасся пирожками?
        - Запасся, - признался Брок. - Как я мог не запастись пирожками? Десятком так уж точно.
        - Ну так и ешь их! - воскликнула Дина.
        - Не могу, - вздохнул Брок. - От завтрака до посадки на эту телегу прошло целых полчаса. Как раз пирожки у меня в животе и урчат.
        - Кажется, приятель, тебе придется серьезно похудеть, - хихикнула Йора. - Или грызть крупу.
        - Клевать, - подал голос Олк.
        - Не могу, - признался Брок. - Пробовал еще в прошлом году. У меня от нее запор случается.
        - Так! - оборвала стенания толстяка Дина. - Хватит! Терпи! Скоро обед!
        - Обеда не будет! - смеясь отозвалась Деора. - Приучайтесь к походной жизни. Да вы вроде бы и не в первый раз вышли из приюта? Зато вечером обещаю вам ужин в трактире.
        - В каком еще трактире? - оживился Брок. - Разве в Белой Тени появился трактир? Наверное, какой-нибудь навес на столбах, где готовят еду для строителей? Может, мы и спать будем в постелях, а не на земле?
        - Точно не на земле, хотя и не уверена насчет постелей, - успокоила толстяка Деора. - Увидите. И трактир, и постели, и все остальное. Многое увидите. И побываете там, где еще не были никогда. А сейчас я советую вам поспать. Хотя и не уверена, что выспаться можно про запас.
        - Можно, - чуть слышно прошептала Йора.
        - Только не в камень, - попросила Дина. - А то колеса у телеги разлетятся в стороны, да и нас может придавить.
        - Я подумаю, - ответила Йора, и подруги прыснули в кулаки.
        - Невозможно заснуть, - пожаловался, ворочаясь, Брок, но уже через минуту залился легким храпотком, от которого толстяка тут же излечила Йора с помощью нескольких ударов локтем.
        Гаота закрыла глаза и подумала о том, что не ездила на повозке с того самого страшного дня, когда ее семья отправилась в свой последний путь. На север из морского Нечи в стольный Тэр. Теперь же Гаота движется на юг, навстречу самой себе двухгодичной давности. И ее мать уже никогда не увидит, какой стала ее дочь. И ее сестры не увидят. И ее отец. Интересно, куда отправилась Йока с провожатыми? И как это, убить собственных родителей? Что происходит у убийцы внутри при этом? И что Йока будет делать, когда окажется у себя дома? Будет жить одна? Или уж точно отправится в этот самый проклятый Черный Круг? И кто она? Кто, если ее мощь такова, что она смогла разрушить целую башню? Причем, разрушить ее издали! Или все дело в том, что слишком много сильных амулетов перетаскал в эту башню Скриб? Еще ведь и сетовал не так давно, что заново надо начинать сбор полезных штуковин, заново. Почти все, что удалось из-под развалин, оказалось безнадежно испорчено. Кто она - эта самая Йока? И все-таки как с ней сумел справиться Тис? Или же все дело в том, что ему помогли Мисарта, Олк, Сиона, Фаола, Гантанас и, конечно
же, Брайдик? И почему по этому поводу не удается извлечь ни единого слова ни у кого из наставников? От чего они уберегают своих учеников? От важных сведений? Или от ужаса, который должен их охватить при этом? И почему ничего не рассказывает Олк, бормочет всего лишь, что ничего не видел, ничего не соображал, а просто хотел защитить Мисарту, которой в жизни досталось столько всего страшного, что мало кто может такое выдержать, а Мисарта хорошая на самом деле, что бы такое про нее ни думали, и ни говорили. Не тот плох, кто редко улыбается, а тот, кто смеется, когда кому-нибудь плохо.
        Интересно, чего такого особенного досталось Мисарте, чтобы сказать, что ей досталось больше, чем тому же Тису? А самой Гаоте досталось мало, что ли? А Йоре? А Дине? Кто ее спас-то тогда на берегу моря, ведь тот же, кто был опекуном и Мисарты? Как его зовут, забыла уже. Да и какая разница?
        Все эти мысли наваливались на Гаоту и последовательно, и одновременно, и она даже положила руку на рукоять материнского меча и стала думать о том, как же это так может быть, чтобы меч был выкован в одном мире, оказался в другом и за многие тысячи лет не обратился в прах и ржавчину? И о своей матери, которая была то ли маола, то ли полукровкой маола, но при этом всегда смотрела на своего мужа - простого мисканского лекаря, пусть и довольно искусного в своем ремесле, с такой нежностью, что сердце Гаоты всякий раз словно расцветало от этого взгляда. И эти воспоминания вдруг зазвучали с такой силой, что Гаота заплакала. Заплакала, не открывая глаз. И ее слезы каким-то образом почувствовали Йора и Дина и тут же обняли свою подругу сразу с двух сторон и заплакали вместе с нею. Обняли точно так же, как обнимали ее две ее сестры. Обнимали для того, чтобы утешить, подбодрить, согреть или просто показать, как они ее любят. С этими мыслями Гаота и заснула.

* * *
        Проснулась она от возгласа Брока:
        - Ничего себе!
        Проснулась вместе с подругами, села, развернулась, оперлась руками о мешки, встала на колени и тут же вытаращила глаза. Справа и слева от проселочной дороги, которая почему-то вдруг стала мощеной камнем, паслись овцы и даже стояли какие-то избы, а впереди, там, где почти смыкались скалы Рэмхайнских гор и одинокая Медвежья гора, от которой тянулись крутые увалы тех же Рэмхайнских гор, но уже относящихся к другому их хребту, высилась освещенная вечерним солнцем крепость. Она казалась величественной даже с ее тыльной стороны, хотя, конечно же не могла сравниться со Стеблями. Но ее вторая стена была выше, чем тыльная стена Стеблей, а башни массивнее, чем та же разрушенная тюремная башня. И все они - и тыльная стена, и четыре башни при этой тыльной стене, и более высокие и мощные башни главной стены, и надвратный бастион - все они были выбелены до цвета свежевыпавшего снега.
        - Святые боги, - пробормотала Йора. - Белая Тень. Восстановили!
        - Почти, - отозвалась Деора. - Работы еще полно, но крепостишка получилась ничего так. Солидная. Хотя и маленькая.
        Вскоре лошади дотащили повозку до первых ворот, возле которых Деора перекинулась несколькими фразами с молодыми стражниками, у которых не было никаких особых знаков ни одного из королевств, затем телега проехала поочередно через четыре проездных двора, последний из которых совпадал с главными воротами крепости, и вскоре уже скрипела по крутому каменному мосту, под которым сверкала бурными струями Каменка, а за которым образовалась уже целая деревня, во всяком случае торжище в ней имелось, но не только торжище, а и трактир, и постоялый двор, и загон для лошадей с зеленой травой, и кузница, и пекарня, и скотные дворы и что-то еще, что образуется во всяком месте, где человек собирается жить долго, счастливо и намеревается делиться своим счастьем с каждым проезжающим или следующим мимо него по своим делам.
        - Не могу поверить, - бормотал, озираясь, Олк. - Неужели сам король Сиуина позволил это возводить на своих землях?
        - А почему бы и нет? - улыбнулась, обернувшись, Деора. - Если в королевстве богатеют люди, значит, богатеет и королевство. Это же подати, сборы. Торговля, оборот. Вон, видите ту синюю будку? Там сидит королевский мытарь. А в самой крепости у него казна. И каждый месяц в Сиуин отправляется кое-какая сумма. А еще через месяц здесь появится небольшая королевская дружина. Всего десяток мечей, но всем рэмхайнским разбойникам острастка. Всем польза. Вы что, забыли, чему вас учил Синай?
        - В этом году Синай очень занят, - призналась Дина. - У нас было мало занятий. Зато мы больше занимались противостоянием.
        - А вот это мы скоро проверим, - пообещала Деора придерживая лошадей у трактира и кивая выходящему из здания Домхану. - А вот и мы.
        - Все точно, - кивнул седой мастер стражи, подмигнув сразу всей пятерке воспитанников. - Лошадок я забираю, для них работы тут полно. Стол накрыт, удобства с той стороны трактира, увидите. Ваш спутник уже ждет вас.
        - А все остальное? - спросила Деора.
        - Как договаривались, - ответил Домхан. - Пин будет ждать вас там, где условлено. Но лучше к нему отправляться уже в темноте.
        - Да чего там осталось-то, - улыбнулась Деора, но тут же снова стала серьезной. - Чужие есть в поселке?
        - Как и всегда, - сузил взгляд Домхан. - Главное, чтобы их не было в самой крепости и в Приюте. И в трактире сегодня до темноты лишних не будет. Сегодня его хозяин вроде как в отъезде. Но не его повар. А уж завтра здесь опять будет не протолкнуться. Сразу три обоза подходят с разных сторон. И это только начало оживления нового северного тракта!
        - Из камня тюремной башни выстроили этот мост? - спросила Дина.
        - Точно так, - удивился Домхан. - А ты глазастая.
        - А почему не построили из этого камня еще одну башню? - не поняла Йора.
        - Понимаешь, - объяснил Домхан, - крепость Белой Тени должна быть белой. Надо же как-то соответствовать своему имени. Все должно соответствовать именам. А к тому черному камню белая краска не пристает. Смывается первым же дождем. Так что - пришлось ему служить материалом для моста. Мост-то хороший вышел?
        - Отличный! - поспешил похвалить сооружение Брок.
        - Значит мы не безнадежны, - рассмеялся Домхан и повел лошадок обратно в крепость.
        - Не понимаю, - прошипела, поправляя лямки на плечах, Йора. - Вот как я могу соответствовать своему имени? Или, точнее, как я могу не соответствовать ему?
        - Это просто, - объяснила ей Дина. - Вот представь, к примеру, что меня зовут Дина, но я - это не я.
        - Это как такое может быть? - не поняла Йора.
        - Это всего лишь пример, - постучала себя по лбу пальцем Дина. - Условность!
        - Кстати, - заметила Гаота. - Если бы краска не слезала с этого черного камня при каждом дожде, то было бы полное соответствие.
        - Просто у них тут плохая краска, - пожала плечами Дина. - Мел, наверное, разводят, и все.
        - А эти стражники чьи? - спросил Брок Деору. - Королевских-то еще нет.
        - Это друзья, - сказала Деора. - Те, что не оставляют друзей без помощи.

* * *
        В трактире за столом их ждал Блас - староста второго потока, который покинул Стебли несколькими днями раньше, и даже успел за это время чуть похудеть, хотя длинные черные кудри мальчишки нисколько не пострадали. Радость увидеть знакомое лицо в этом новом месте была столь велика, что и Брок, и подруги, и даже Олк тут же принялись обнимать Бласа, чем ввели его в некоторое смущение. А Брок, который почти тут же принялся за еду, не преминул заметить, что Блас герой.
        - Это еще почему? - не понял мальчишка.
        - Ты давно нас ждешь? - спросил Брок.
        - Наверное, где-то с час, - прикинул Блас. - Но часть этого времени я помогал накрывать на стол.
        - Точно герой, - вздохнул Брок. - Мало того, что помогал накрывать, да еще и сидел возле накрытого стола и не притронулся к еде. Я бы уже начал есть, когда носил еду на стол.
        - Очень удобно, - заметил Блас.
        - Что удобно? - замер с ложкой во рту Брок.
        - Удобно с таким настроем попадать в плен, - объяснил Блас. - Представляешь, вот попал ты в плен к каким-нибудь страшным колдунам или разбойникам. И они решили выведать, где скрываются твои друзья. Ну и, как водится, начали бы тебя пытать.
        - Пытать? - чуть не подавился Брок.
        - Конечно, - твердо сказал Блас. - Им же надо узнать, откуда им угрожает опасность? А ты ведь просто так им это не расскажешь?
        - Не расскажу, - пробубнил Брок.
        - Вот, - продолжил Блас с серьезным лицом, хотя подруги, да и Деора едва удерживались от смеха. - Поэтому тебя должны будут пытать. Ну, как пытают. Прижигают чем-нибудь. Ногти вырывают. Ломают… что-нибудь. Кипяток льют. Хотя бы на ногу. А с тобой ведь проще. Не нужно трудиться. Просто нужно не давать тебе еду. Показывать, и не давать. Это же страшнее всего. Или нет?
        - Нет, - с трудом проглотил кусок Брок. - Прижигать, ногти там… кипяток - это все равно страшнее.
        - Но тебе же это не грозит, - спросил Блас. - Ты же на еде сломаешься?
        - Не сломаюсь, - отодвинул тарелку Брок и повторил чуть громче, но твердо. - Не сломаюсь!
        - Он не сломается, - подтвердил Олк. - Это точно.
        - Вот и отлично, - улыбнулся Блас и подвинул тарелку обратно к Броку. - Ты ешь, друг. Мы еще не в плену. А до того, как мы туда попадем, ты или научишься терпеть без еды или… отъешься так, что тебе будет плевать на пытки.
        Троица закатилась в хохоте. Даже Олк улыбнулся. А Брок сдвинул брови и некоторое время пытался сообразить, отчего всем так весело, пока неуверенно не расплылся в улыбке и сам.
        - Всем успокоиться, - с улыбкой посоветовала Деора. - Ешьте, ни в какой плен попадать мы не собираемся. К тому же Броку простительно, это в нем говорит его вторая половина. Он же имни, так Брок? И если враги вдруг его схватят, то он тут же перекинется в страшного зверя, и врагам будет не до пыток. К тому же медведи наедается осенью на всю зиму. Разве не так, Брок?
        - Так-то так, - вздохнул Брок. - Но есть одна неувязочка. Сейчас-то весна! Кажется осенью я залег в спячку голодным.
        Теперь уже хохотали все семеро. И это как будто сплотило маленький отряд крепче всяких испытаний. Хотя Гаота и подумала, что если бы даже в их отряде были Флич или Джай, то не помогло бы даже это. Правда, Джай изумительно пел и играл на лютне, но вряд ли Деора разрешила бы взять с собой в поход лютню.
        Когда отряд вышел на улицу поселка, стояла уже летняя ночь. На башнях крепости горели огни и точно такие же огни горели и на двух будках, что отмечали начало и конец растущего на глазах селения. В будке, мимо которой проходил отряд, стоял стражник. Он помахал рукой Деоре и вновь скрылся в тени своего неказистого сооружения.
        - Сигнальщик, - объяснила Деора. - Его главная задача - зазвонить в случае опасности в колокол, который подвешен внутри его будки, а потом убегать со всех ног. Но если враг будет серьезным, то зазвонить он, конечно же, успеет, а вот убежать - вряд ли.
        - Откуда враг здесь? - спросил в темноте Олк. - Разве мы в Нечи? Мы в самой глубине Арданы. Вокруг нас нет врагов.
        - Боюсь, что ты ошибаешься, - сказала Деора, но объяснять свои слова не стала.
        Вскоре дорога пошла под уклон, в отдалении послышался шум воды и подруги переглянулись, хотя и могли видеть друг друга только в виде теней. Каждая из них вспомнила прошлогоднее приключение, которое произошло в этом чудесном месте. Сразу две тонких, но буйных речки впадали в Каменку, обрушиваясь в нее водопадами. Но если Звонка грохотала во весь голос, то Дикая речка вылетала не слишком тугими струями уже внутри основного водопада. Впрочем, в темноте рассмотреть было ничего нельзя. Хотя Гаота еще помнила, как им троим пришлось поочередно прыгать с высоты в полтора десятка локтей в холодную воду, в которой их встречал, держась на плаву, сам Юайс.
        - Сюда, - услышали они голос Деоры и разглядели на фоне отражающей ночные звезды и приободрившейся Каменки какое-то странное плавучее сооружение, больше всего напоминающее широкое и плоское корыто, и тень кого-то высокого, широкоплечего и лохматого.
        - Быстро в лодку, - прошипела Деора, хотя шум водопада все еще продолжал заглушать любые слова. - Осторожно. Пин поможет расположиться всем так, как надо. Садитесь и попробуйте поспать. Дорога будет долгой, хотя время от времени мы будем приставать к берегу.
        - Зачем? - спросила Йора.
        - Чтобы размять ноги и справить нужду, - объяснила Деора и повернулась к незнакомцу. - Когда первая стоянка?
        - Думаю, утром, - проскрипел тот старческим глухим голосом. - Уже на берегу Чида.

* * *
        Наверное, это было самым восхитительным путешествием из тех, что только могла представить себе Гаота. Она проснулась от того, что кто-то накрыл ее одеялом. От воды тянуло свежестью, утро только занималось, но мгла уже рассеялась. Каменка почти успокоилась и струилась между низких, поросших глухим лесом берегов. И Гаота, чуть приподнявшись, и подоткнув под щеку край одеяла, стала смотреть на воду, на берег, на небо. Она вдыхала речную свежесть, жмурилась от брызг, которые случались от взметнувшейся над водяной гладью рыбешки, прислушивалась к утреннему пению птиц. В какой-то момент пейзаж вокруг изменился, лес сошел на нет, начались холмы, и Гаота начала узнавать берег. Где-то с год назад они проезжали через эти места. Именно тогда впервые пришлось проявить свои способности и Дине, и Йоре. Точно, и судя по шуму воды впереди, Каменка должна была впадать в Чид. Значит, скоро брод, на котором все тогда и произошло. Интересно, пройдет ли над мелким местом эта странная плоская лодка, или им придется разуваться и перетаскивать ее на глубокое место, ведь разлива на этот раз вроде бы нет?
        Лодка плыла безостановочно. И там, где Гаота ожидала увидеть переправу, она внезапно обнаружила дощатый и довольно высокий мост, опирающийся на забитые в грунт обожженные и осмоленные бревна. Прошла еще минута, лодка дрогнула, и уже течение Чида подхватило ее и повлекло на запад.
        Гаота села и обнаружила, что уже никто не спит, хотя одеяла с плеч никто сбрасывать не спешил. Крутили головами Дина и Йора. Как завороженные уставились на заросшие лесом холмистые берега Блас, Брок и Олк. С тревогой присматривалась к ближнему берегу сидящая на носу лодки Деора. Гаота оглянулась. Помогая течению, с одним веслом на корме управлялся древний и седой старик. Его белые волосы и белая борода завивались кольцами и образовывали вокруг его лица что-то вроде серебряного ореола.
        «Пин», - прошептала про себя имя лодочника Гаота и поймала в строгих глазах искры веселья.
        - Говорить можно? - спросил свистящим шепотом Брок.
        - Можно, - кивнул лодочник. - Только негромко. По воде звук разносится далеко, но надо учитывать, что в этих краях может оказаться и тот, кто услышит даже шепот.
        - Это ведь Рэмхайнская пустошь? - спросил Брок.
        - Она самая, - ответил лодочник.
        - А где же… - Брок наморщил лоб, - где же древние развалины, о которых я столько слышал? Древнее которых ничего нет!
        - Они поросли лесом, занеслись землей, покрылись травой, - пожал плечами лодочник. - Хотя, кое-что я вам покажу. Через пару лиг. Вода как раз и открывает нам древности.
        - А долго мы еще мы будем плыть? - спросил Блас.
        - Не слишком, - ответил лодочник. - Если кого беспокоит мочевой пузырь или что-то вроде того, то предлагаю немного потерпеть. Через полчаса мы остановимся и передохнем. Я знаю хорошее и укромное место. А так-то, - он посмотрел на Деору, поймал ее кивок и продолжил, - завтра к полудню доберемся до черных вод Чидского озера, пересечем его, точнее, проплывем вдоль его берега до плотины за пару дней. Там уже мне потребуется помощь мальчиков. А после плотины еще день или полтора будем идти по этому же Чиду до Курсы. А уж там… будет видно.
        - Почти неделя в лодке, - понял Брок. - Но почему здесь нет лодок кроме нашей?
        - Есть, - покачал головой лодочник. - Но только в Чидском озере, и только у южного берега. И не только лодки, но и корабли. Хотя рыбацкие барки иногда подплывают к северному берегу, но редко. Рыба вся южнее.
        - Подождите! - не поняла Йора. - Какие корабли? Или мне послышалось про плотину?
        - Увидишь своими глазами, - улыбнулся лодочник. - Поверь мне, я не смогу это описать. Это надо видеть.
        - Да, - отозвалась Деора. - Это надо видеть. А вот и развалины. Ты ведь на них хотел посмотреть, Брок?
        Там, где они плыли, беспокойный Чид размыл часть прибрежного холма, и в его обрушившемся склоне белели руины какого-то удивительного сооружения. Огромные камни, каждый из которых был в три раза длиннее лодки, были свалены друг на друга словно поленья возле дроворуба. Некоторые из камней изгибались, верно являясь частью утраченных во мгле времен арок, некоторые когда-то были частью колонн или перекрытий. Казалось, что невиданные великаны в древности забавлялись с каменными игрушками, а потом наигрались, бросили их и забыли.
        - А вот это что? - спросил Брок, тыкая пальцем в оплавленные края некоторых камней. - Это ведь камень, а не воск? Что это? Почему камень оплавлен?
        - Война, - сказал лодочник.
        - Война, - подтвердила Деора. - Но очень давно. Тот мир погиб. Или, скажем так, те люди, что жили в городе, построенном из этих камней, погибли. Почти поголовно.
        - Как давно это было? - спросила Гаота.
        - Шестнадцать тысяч лет назад, - сказала Деора. - Мы будем изучать это. Но чуть позже.
        - Но почему? - спросил побледневший Блас. - Почему те, кто построил это, не вернулись? Почему они оставили эти руины, не восстановили их? И что это была за война, если от нее плавился камень? Это была такая магия?
        - Можешь называть это магией, - сказала Деора. - Хотя вот Юайс говорит, что это была наука. И что наука это не только перелистывание древних манускриптов, но и строительство зданий из таких огромных камней в том числе. Но противостояла эта наука магии. И закончилось все тем, что была почти уничтожена и наука, и почти уничтожена магия. Вы спрашиваете, почему те, кто построил это, не вернулись? Почему не восстановили свои города? Потому что их почти не осталось. А те, кто все-таки выжил, кто сохранил здания, через много тысяч лет построили последний оплот своего мира. Знаменитый город Бейн.
        - Который тоже был разрушен, - подал голос Олк.
        - Именно так, - вздохнула Деора. - Хотя, это длинная история.
        - То есть, - нахмурилась Йора, - шестнадцать тысяч лет назад на жителей этих мест напали?
        - Не только на жителей этих мест, - покачала головой Деора. - На весь Талэм. Весь Талэм был в огне.
        - И кто же на них напал? - спросила Дина. - Кто убил их? Кто, пусть даже этот враг почти полностью погиб в этой войне так же, как и хозяева этой земли? Кто разрушил эти здания? Кто все уничтожил?
        - Знаешь, - Деора задумалась на мгновение, - я бы могла называть разные имена, в том числе и имя ужасного бога, который все еще не может оставить в покое этот мир. Но я скажу проще - мы.
        - Мы? - изумилась Гаота.
        - Мы, - кивнула Деора. - Ты, потому что в тебе кровь маола. Я, потому что я имни. Так же, как Блас, Олк, Брок и Йора. И ты, Дина. Потому что ты дочь ведьмы. А магию принесли в Талэм мы. Ну, разве только наш лодочник, почтенный Пин, не может сказать того же самого о себе.
        - Мы, - проскрипел старик. - В том числе и потому, что за эти годы все перемешалось. Реки крови не только пролились на эту землю и в эти воды, но и сплелись в родстве. К тому же…
        Старик щелкнул пальцами и из воды выпрыгнула огромная, размером в руку рыбина и плюхнулась в самую середину лодки, обдав ошеломленного Брока брызгами.
        - К тому же я тоже не чужд магии. Держи, парень, рыбешку, держи. Это наш завтрак. Мы пристаем.
        Глава двадцать четвертая
        Небрежение и опаска
        Синай был загадкой. В крепости он появлялся изредка, хотя и числился наставником по счету, учету, торговле и мене, да и того же Гантанаса должен был подменять при нужде на хронологии и каллиграфии, но в классе ученики видели неторопливого и статного наставника не чаще пяти-шести раз в год, да и эти свидания Синай тратил лишь на то, чтобы проверить навыки детей в том или ином счете и рассказать им о чем-нибудь простом и полезном в обыденной жизни. К примеру о том, чем отличаются торговцы на тэрском или на сиуинском рынке. Почему в пределах Тэры разбойники редки, а стоит чуть проехать южнее - в ту же Иглу - с тракта лучше не сходить, дорого обойдется, да и на тракте глаз смыкать не стоит, а следует держаться больших обозов, у которых и охрана на лошадях, и хотя бы два-три хороших лучника на подводах. Почему обитатели Снокиса скупы, а более бедные подданные Фионы - хлебосольны. Отчего вольные города богаты, а столицы королевств - не слишком. Где в Ардане живется хорошо, где с изрядным напрягом, а где жить, что кости бросать - что выпадет, то и получишь.
        На таких занятиях ученики неизменно открывали рты и словно завороженные внимали каждому слову хмурого и немолодого наставника, который тем не менее плечи не сутулил, коротко остриженную седую бородку и черные усы над ней попусту не скреб, голову держал прямо и смотрел зорко. И вот теперь точно так же, как он восседал на учительском месте, Синай держался в седле. Тис вместе с Мисартой ехал чуть сзади и, разглядывая широкую спину предводителя крохотного отряда, гадал о целях их путешествия.
        Еще около Стеблей на вопрос Мисарты - «Куда путь держим?» - Синай неопределенно повел подбородком на юг и сказал что-то вроде - «Куда дорога приведет», а следующих вопросов он не дождался, даже если и ждал. Вряд ли, конечно, Мисарта и Тис соревновались друг с другом, кто окажется терпеливее или сдержаннее, но выдержки им было не занимать обоим, тем более и гадать смысла не было, всякая дорога куда-то, да вела, пусть даже к ближайшему перекрестку.
        Добравшись уже за полдень к Белой Тени, которая изрядно удивила и Мисарту, и Тиса своим обновлением, прошлой осенью строители лишь начинали расчищать фундаменты разрушенных стен, Синай отвел своих спутников в собранный из свежих бревен трактир, дал им ключ от комнаты и оставил горсть меди на то, чтобы они пообедали и поужинали, а сам куда-то удалился, сказав, что они могут отдохнуть до утра, но утром должны быть готовы к продолжению пути, и о лошадях он позаботится сам. Уже почти отойдя от стола, за которым Мисарта и Тис пытались сообразить, не бросают ли их на произвол судьбы, Синай обернулся и прошептал, хотя час был неурочный и в не слишком большом зале трактира никого из едоков не оказалось:
        - Мы торговцы из Абисса. Я - Ян. Мисарта - Яна. Тис - Янин. Я отец - вы мои дети. Старшая дочь и младший сын. Едем по базарам, приглядываемся к торговцам, ищем осенних поставщиков. Интересует зерно, лук и чеснок. Может приглядеться и к хорошей шерсти. Ясно?
        - Ясно, - пожала плечами Мисарта. - Только кому какое дело, кто мы?
        - Вот! - показал на нее пальцем Синай. - Это главное. Никому ничего вы говорить не должны. А сказал я это вам, чтобы пустоты и тревоги в ваших глазах не было. До завтра.
        Сказал и пошел прочь. Мисарта с Тисом посмотрели друг на друга, потом Мисарта нахмурилась и резво подгребла под себя мелочь, пробурчав при этом:
        - Я старшая сестра, поэтому деньги будут у меня.
        Пересчитала, сбегала к стойке, постучала монетой по деревяшке, переговорила с мальчишкой, выскочившим из кухни, и через минуту принесла к столу две миски с тушеными овощами. А еще через минуту мальчишка притащил и кувшин с холодным квасом и несколько ломтей хлеба. Тис принюхался к угощению и пожал плечами. С одной стороны Оноир и Крана и уж тем более Хила смогли бы извлечь из предложенных продуктов куда как более аппетитный запах, с другой - всего лишь полтора года назад ему приходилось довольствоваться такой пищей, что о принесенном он не мог и мечтать. Да и какой смысл было спорить?
        Мисарта быстро опустошила свою миску, облизала ложку, опрокинула кубок кваса и сказала, смотря не на Тиса, а куда-то через его плечо:
        - Если хочешь знать, то я даже не подозревала, кто такая Йока. Она была обычной девчонкой. И иногда по утрам, спросонья, называла меня мамой.
        - Но что-то ты должна была почувствовать? - предположил Тис.
        - Многое, - шмыгнула носом Мисарта. - Но только не то, что Йока убила Оллу. Если хочешь знать, я на тебя думала. Или на Джора. Хотя нет, Джор очень сильный, его силу еще просто мало кто рассмотреть может, но он слишком добрый. А про Спрая я думала, что его убил Гран. Хотя то, что Йока сильна, я всегда знала. Только кто здесь слаб-то? Возьми ту же Сиону. Она что ли слабая? А эта твоя Гаота с подружками?
        - Дело же не только в силе, - сказал Тис. - Или нет?
        - Не только, - согласилась Мисарта. - Но без силы ничего бы не вышло.
        - Спасибо, что поделилась со мной силой, - сказал Тис. - Тогда, когда схватилась за мою ногу.
        - Спасибо, что Олк меня спас, - вздохнула Мисарта. - Я ведь и на него тоже думала. Как ты догадался, что это Йока? И как сумел показать мне тот день?
        - Не знаю, - признался Тис. - Это почти случайность. Я и не предполагал у себя такую способность. Просто пытался избавить от головной боли Айрана и увидел, как была убита Олла.
        - Увидел Йоку? - удивилась Мисарта.
        - В том-то и дело, что нет, - объяснил Тис. - Я же смотрел глазами Айрана, а он мог видеть только ту Йоку, что осталась в классе. Думал, что Оллу убил невидимка.
        - Но почему ты окликнул меня? - спросила Мисарта. - Почему не Йоку? А если бы убийцей была я? Почему ты ее не выбрал?
        - Йока была слишком мила и трогательна, - признался Тис. - Слишком безупречна. А ты… вроде меня.
        - Пожалуй… - пробормотала Мисарта. - Хотя, когда я гостила у ее родителей, она была обычной девчонкой. Прыгала по лужам, обдирала коленки, обтрясала яблони у соседей. Мы ведь все то лето, ну, часть его, обходились без магии.
        - Они знали? - спросил Тис.
        - Вряд ли, - задумалась Мисарта. - Когда Йоке было три, заметили, что она сама подогревает кашку. Ну, берет тарелку в руки и делает ее теплой. Испугались, в тех краях люди не слишком жалуют колдовство. Но кто-то пронюхал и побежал в Храм. А в деревне был не Храм Присутствия, а Храм Нэйфа. Ну и… Через месяц приехал Брайдем, переговорил с родителями. А еще через шесть лет она уже ехала в Стебли. Если это было задумано Черным Кругом, то все было сделано очень тонко. Ты спрашивай, спрашивай, что хочешь спросить. А то я в другой раз, может, и разговаривать не захочу.
        - Да нет у меня никаких вопросов, - пожал плечами Тис. - Разве только интересно, что это за твои родители, что отбыли в Нечи? Ну, которые в Тимпале при храме служат. Ведь не Алаин с тем человеком в капюшоне?
        - Не они, - пробормотала Мисарта, тяжело вздыхая. - Гантанас все знает. Мой опекун Чуид обычно живет в Тимпале, но он легок на подъем, хотя и не молод. Уехал в Нечи. Письмо прислал с Синаем. Извинился. Я здорово огорчилась. Море недалеко от его хижины. Я там купалась. Я ведь в Стеблях на год раньше остальных учеников попала. Поехала с Чуидом, он переговорил с Гантанасом, и меня оставили. Помогала тут… Хиле, Капалле, Брайдему. Готовить научилась. А Чуид, пока меня не было, нашел на том самом берегу, где я любила купаться, Дину твою. Что молчишь? Может, скажешь, что не твою?
        - Почему же? - ответил Тис. - Мою. Они все мои. Гаота, Дина, Йора, Джор. А разве Йока не была твоею? Ведь должна была быть, если ты правду говоришь.
        - Если я правду говорю? - повторила Мисарта и вновь произнесла то же самое, но уже со слезой. - Если я правду говорю… А знаешь, что я и на себя думала? Что я тоже могла убить Оллу? Вот что самое страшное, понимаешь?
        - Ты не могла, - сказал Тис. - В тебе есть боль. В Йоке ее не было. Все было. А боли - не было.
        - Может быть, - как будто осунулась Мисарта. - Чуид сказал, что моя мать пришла к нему беременной. Сказала ему, что ей известно, что он хранитель, и что ей нужна его помощь. Она должна родить дочь. Дочь, которая будем способна к магии. В виду некоторых обстоятельств… И что она хочет, чтобы он воспитывал ее, а потом отправил в Стебли. Хотя тогда еще и слышно о приюте не было, работы только начинались. Но Чуид уже знал о них.
        - Он знал, кто твоя мать? - спросил Тис.
        - Она сама призналась, - сказала Мисарта. - Сразу. Сказала, что служит Черному Кругу, но не хочет, чтобы ее дочь попала в Черный Круг.
        - А он разве не подумал, что это тоже может быть тонким расчетом? - спросил Тис.
        - Это и было тонким расчетом, - прошептала, наливая глаза слезами, Мисарта. - Или ты думаешь, что я появилась на свет от большой любви? Там знали о моем предстоящем рождении. Они задумали меня. Испекли, как куклу. И моя мать так и сказала Чуиду. Они ждут, что я стану своей в Стеблях. А ей нужно, чтобы я стала такой, как Чуид.
        - Почему? - спросил Тис и закрыл глаза, вспоминая, как мать Мисарты убивала его мать.
        - Потому что внутри себя… - Мисарта прерывисто вздохнула, - она все понимает.
        - Почему же она на той стороне? - спросил Тис.
        - Потому что та сторона победит, - прошептала Мисарта. - Скорее всего победит. Может победить. И лишь оттуда она сможет меня спасти.
        - Она ищет оправдание, - сказал Тис.
        - Вот ведь… - вдруг всхлипнула и засмеялась, перемежая смех рыданиями, Мисарта. - Надо же… Я ведь сказала ей те же самые слова.
        - Ты часто видела ее? - спросил Тис.
        - Она приезжала раз в год, - сказала Мисарта. - Сначала привезла меня, когда отняла от груди. Мне был год. И оставила. А потом просто приезжала ко мне. Когда я была у Чуида. Но почти не говорила со мной. Сидела рядом. Молчала и держала меня за руку. И я чувствовала зло и ненависть, которые переполняли ее. Зло и ненависть не ко мне. Но они были перемешаны с любовью ко мне. Это было невыносимо… Иногда рассказывала про своих братьев и сестер. Их же было шестеро. Три брата и три сестры. Пару раз приезжала с Дейком. С одним из братьев. Скорее всего, с проверкой, что я еще жива. Чуид уходил в такие дни, но теперь, думаю, что Чуиду пора менять место жительства. Проверок больше не будет. После того, что случилось, Гантанас меня больше туда не пустит. Я его предупредила, но он и сам понял. Ты знал, что на южной башне есть голубятня? Она не простая. Так что, надеюсь, Чуида уже предупредили. И, похоже, теперь я буду вроде тебя. Перебежчицей. О чем ты думаешь?
        - О том, что если бы ты должна была солгать мне, то это была бы самая естественная и безошибочная ложь, - сказал Тис.
        - Я знаю, - кивнула Мисарта. - Но мне больше нечего сказать. А знаешь, что к этому предположению добавил Гантанас? Он сказал, что я просто должна была оставаться хорошей и доброй, хотя я себя особенно хорошей и доброй не считаю. Но все равно. Знаешь почему?
        - Потому что тебя не пропустили бы в крепость четыре предела, - понял Тис.
        - Да, - кивнула Мисарта. - Кстати, Йока должна была быть хорошей из-за того же.
        - Но почему же они поверили тебе? - спросил Тис. - Гантанас… Чуид… Почему?
        - Потому что Чуид иногда пророчествует, - прошептала Мисарта. - И он что-то увидел. Но не сказал мне. Сказал только Гантанасу. Поэтому тот и взял меня на год раньше. Чтобы присмотреться.
        - И присмотрелся, - понял Тис. - Но почему твоя мать пошла именно к Чуиду? Откуда она о нем узнала?
        - У меня была бабка, - ответила Мисарта. - Которую я никогда не видела. Ее звали и зовут Мона. Не все ее дети оказались ее достойными, и судьба ее, как я поняла, оказалась схожа с судьбой твоей матери, но Мона осталась жива, хотя и родила шестерых детей. Если что, я передаю тебе слова Алаин. Мона убежала из-под стражи. И все еще жива, хотя ей и много лет. Убежала вместе с двумя дочерьми. Но еще до побега она кое-что сказала Алаин, которую не считала безнадежной мерзавкой. Сказала, что если ей потребуется помощь, то есть человек, которому она сможет доверять. Конечно, если назовет ее имя и будет рассказывать все, как есть. Этим человеком оказался Чуид.
        - Что теперь будет с твоей матерью? - спросил Тис. - Мне показалось, что за Йокой прибыли важные лица. Наверное, ей не простят того, что Йока была раскрыта?
        - Думаю, что это уже забота моей матери, - ответила Мисарта, вытирая платком щеки. - Она достаточно взрослая, чтобы принимать решения и отвечать за них. Но я знаю две вещи точно. Первая заключается в том, что она все еще готова умереть ради меня. А вторая в том, что ты хочешь ее убить.
        - У нее меч моей матери, - глухо произнес Тис. - Она убила мою мать. Она убила собственного брата - моего отчима, по сути - отца. Из-за нее были убиты те, кто дал мне кров. Она убила моего друга - ребенка. Убила в Дрохайте. Это только то, что я знаю. Ты собираешься защищать ее?
        - Я не знаю, - ответила Мисарта и не произнесла больше ни слова. Ни когда они прошли в крохотный номер с двумя лежаками, ни когда легли отдыхать, ни когда выяснилось, что они проспали ужин и проснулись уже от утреннего стука в дверь от Синая. Только после короткого завтрака, уже приняв на конюшне постоялого двора ухоженных лошадок, Мисарта посмотрела на Тиса и прошептала, что всерьез рассчитывает обойтись без этого выбора. И то, что ее интересует на самом деле, так это то, не получится ли так, что внутри у нее сидит какая-нибудь гадость, которая однажды сделает за нее ужасный выбор.
        - Она спросит у тебя, - так же негромко ответил Тис. - Точнее, явит тебе свои намерения. Мне так уж точно явила.
        - И что ты сделал? - спросила Мисарта.
        - Отсек ее, - положил руку на плечо недалеко от сердца Тис. - Правда, особым оружием, которого больше нет, и чуть не умер после этого… Но отсек.
        - Знаешь, - Мисарта оглянулась, посмотрела на Синая, которая заканчивал затягивать веревки, привязывая мешки к крупу своей лошади, и прошептала. - Я не очень рассчитываю на дружбу, она не бывает по заказу. Но если мне придется… что-то отсекать, я не окажусь от помощи.
        - Я же не смогу сделать за тебя выбор, - сказал Тис.
        - Не, - замотала головой Мисарта. - Выбор я сделаю сама. Но мне может не хватить сил двинуться по выбранному пути.
        - Если нам будет с тобой по пути, конечно я помогу, - пообещал Тис. - Ты еще что-то хочешь сказать?
        - Знаешь, - Мисарта снова покосилась на Синая. - Наш старший слишком умный, чтобы случайно оставить нас наедине. Мы должны были поговорить, и мы поговорили. И это меня очень беспокоит.
        - Почему? - не понял Тис.
        - Все просто, - объяснила Мисарта. - Этому меня учил еще Чуид. Он говорил, что если предстоит что-то серьезное, какое-то важное дело, связанное с большой опасностью, то люди, которые им занимаются, должны быть открыты друг другу. Думаю, что мы выехали не на простую прогулку.

* * *
        Этот разговор не отпускал Тиса довольно долго. И он даже начинал подозревать, что окончательно не отпустит его вовсе, хотя бы до тех пор, пока не разрешится и эта загадка, и прочие, которые как будто жили где-то отдельно от него своею собственной жизнью, чтобы время от времени выпрыгивать на дорогу, по которой идет неведомо куда двенадцатилетний мальчишка Тис. Ну и ладно. Как выпрыгнут, так и будет время разбираться. А пока можно куда с большим удовольствием просто держаться за спиной Синая, иногда оборачиваться к Мисарте, которая, как более старшая, прикрывала их крохотный отряд с тыла, и даже ловить время от времени ее вымученную улыбку. Кто бы мог подумать, что Мисарта умеет улыбаться? Понятно, что ее улыбка не сравнится с улыбками Йоры, Дины и Гаоты, но и ей тоже хотелось улыбнуться в ответ. Хотя улыбаться было не время.
        Сразу после выхода из деревни близ Белой Тени Синай сделал первый выбор. Он не повернул налево к Тимпалу. И не повернул направо к Абиссу и Бейну. Иначе говоря, оставил в небрежении старый рэмхайнский тракт, и направился по куда как менее наезженной дороге, повел свой отряд на юг.
        «Хорошо, - подумал Тис, который уже бродил в этих краях, и бродил в одиночестве, зимой и без всякой лошади. - Впереди три важных перекрестка, и на каждом цель нашего пути может измениться. И я буду последним, кто спросит у Синая, куда мы все-таки едем».
        В тот же день они, сделав лишь один короткий привал возле какого-то давно сгнившего острога, пересекли по широкому, но мелкому и скальному перекату светлый Чид, которому, как сказал Синай, предстояло после этого переката еще с десяток лиг журчать до слияния с Каменкой, оставшейся возле Белой Тени, и доехали к вечеру до первого большого перекрестка. На лысом холме никакого острога не было, но имелась деревянная башня, крепкий загон для лошадей и стояли три свежесрубленных избы, одна которая могла сойти и за постоялый двор. Так во всяком случае заявил невысокий толстяк, оказавшийся старшиной сиуинского дозора, который разговаривал с Синаем как со старым знакомцем. Порадовавшись восстановлению Белой Тени, старшина перешел на шепот, но шептал очень громко, и Тис сумел расслышать, что прошлогодняя напасть, что творилась по берегам Чидского озера вроде бы рассеялась, но дикие имни или еще какое зверье шалить продолжают, так что на ночевку всякий раз надо искать место понадежнее. Ну а где его найдешь, если полтора года назад целый острог был выжжен да и деревня угольщиков вырезана полностью? Чего уж
говорить о лесных заимках местных егерей? Ни одной не осталось!
        - Неужто король Сиуина не собирается вновь брать эти края под свою руку? - спросил Синай.
        - Как это не собирается? - удивился старшина. - А мы что здесь тогда делаем? Через месяц придут старатели и будем рубить острог. И на дороге к Дрохайту еще один острог рубится. Вчерне уже и срублен. До него, правда, отсюда лиг пятьдесят, но лошадки у вас хороши, так что к вечеру доберетесь. Да и разрешение на восстановление Белой Тени разве не король Сиуина дал?
        - Он, - согласился Синай. - Только что ты мне дорогу на Дрохайт сватаешь? Может, мне на Граброк надо?
        - Да не сватую я, - развел руками старшина. - Наоборот отговариваю. Только ведь в стороне Граброка ближайший острог не намного ближе. А леса что там, что там - доверия не внушают. А правда, что в самом Медвежьем урочище то ли деревня, то ли целый город должен случиться?
        - А тебе-то какой интерес? - удивился Синай.
        - Ну мало ли… - начал переминаться с ноги на ногу старшина. - Ты забыл, что ли, что мне через пару лет в отставку? Пора бы уже и о спокойном месте подумать. Не молод, конечно, но семью бы я создал. А без работы какая семья?
        - Я же тебе уже говорил, - улыбнулся Синай. - Говорил и сказанного не забыл. Что ж, повторю, мне не трудно. Едешь до Белой Тени или до самих Стеблей, вызываешь мастера стражи Домхана и называешь свое имя. Давно уже твоя просьба до него донесена. В сами Стебли не попадешь, конечно, но без работы не останешься.
        - Ну вот! - обрадовался старшина. - Век тебя не забуду!
        - Кажется, здесь мы вовсе не дети Яна, - прошипела на ухо Тису Мисарта, но он думал лишь о том, что перед пятидесятью лигами пути было бы и в самом деле неплохо выспаться.
        Рано утром следующего дня, вновь наскоро перекусив, отряд занял место в седлах, и Синай повел своих спутников в сторону Дрохайта. Тис уже привычно держался за спиной наставника и теперь думал лишь о том, что вновь оказаться в озерном городе ему вовсе не хотелось бы. И не потому, что он боялся быть узнанным в своем теперешнем облике, или не хотел каких-то разговоров или объятий жены бургомистра, которая со своим пронзительным взглядом сразу же выцепила бы его в любом виде, поди и вспомнила бы предложение об удочерении Тиса или теперь уже усыновлении, а потому что чувствовал, что этот орешек рано или поздно все равно вновь встанет у него на пути, хотя и не мог определить, что же его все-таки беспокоит. Или же Синай направляется именно в Дрохайт? Ведь и сам Тис впервые увидел Синая и удивился его собранности и спокойствию еще в Дрохайте. Да и прежний ключник, которого сменил Слат, вроде бы тоже перебрался в Дрохайт? Интересно, как все-таки чувствуют себя бывшие приятели Тиса? И дозволено ли ему будет вновь оказаться в том небольшом храме, где был так жестоко убит несгибаемый мальчишка Казур?
        Ближе к вечеру, когда и Тис, и Мисарта порядком устали, Синай молча миновал перекресток, на котором был поворот и к Дрохайту, и к уничтоженной полтора года назад деревне угольщиков и сиуинскому острогу, а еще через десяток лиг, уже в темноте остановил отряд у ворот свежесрубленного острога, что высился на холме среди леса, и Тис, едва не падая с лошади от усталости, вновь через сон услышал разговор про зерно, лук и чеснок, и не только эти имена - Ян, Яна и Янин, но с некоторым удивлением даже разобрал шелест разворачиваемых ярлыков и звон монет, уплачиваемых за постой. И вновь на следующий день чуть ли не по темноте, едва успев оправиться, умыться из бадьи, что стояла между острогом и новым постоялым двором, Тис, чуть пошатываясь и почти повисая на уздцах лошади, присоединился к своим спутникам, что уже перекусывали какими-то холодными лепешками с томленой ягодой, и услышал слова Синая о том, что меняется край, меняется, и все это благодаря Стеблям. И о том, что тут неподалеку была заимка очень толкового егеря, но когда пришла беда в Дрохайт, он погиб. Но теперь будет больше купцов, больше
острогов, а значит больше порядка.
        Утро уже занималось, Тис забрался в седло, получил в руки свою порцию нехитрой еды, посмотрел на запад и внезапно понял, что видит в отдалении над кронами деревьев черную гладь Чидского озера. Ту самую воду, которую не так уж давно рассматривал вблизи. И которой даже нахлебался, когда в девчоночьем платье помогал затягивать ладью, на которой прибыл в Дрохайт, по извилистому скату в Чидское озеро. Однако Синай повел отряд на юг.
        - В Гар или в Тэр! - прошипела, подъехавшая сзади к Тису Мисарта. - Через пять лиг граница Тэры, там и развилка.
        - И куда лучше? - спросил Тис.
        - Не знаю, - пожала плечами Мисарта. - Я с Чуидом заезжала и туда, и туда, но была еще мала. Правда, он не любил Гар. Говорил, что испытал там что-то такое, чего больше никогда не хотел повторить. Кстати, как раз в тот год, когда я родилась. Четырнадцать лет назад. Мне будет четырнадцать в середине лета.
        - Ты старше меня почти на два года, - заметил Тис.
        - Вот! - погрозила ему пальцем Мисарта. - Слушайся меня, младший брат Янин.

* * *
        На границе королевства Тэра острога не было, зато стояла огороженная частоколом изба и стояло сразу две мытарских башни, возле которых сидели два мытаря - один тэрский, другой сиуинский. У частокола прохаживались тэрские стражники, не обратившие на троицу никакого внимания. Посматривали они с немалой тревогой скорее на юг. Тут же был устроен навес, повар-снок колдовал над уличной печью, а несколько подвод свидетельствовали о том, что купцы в этих краях все-таки встречаются.
        - Граница между королевствами не так уж и важна, - объяснил отсутствие сиуинской стражи Синай. - Здесь за дорогой присматривает Тэра, зато между Гаром и Граброком стоит дозор от Сиуина, а там пока что куда как больше обозов, чем здесь. Но и этот край оживает. И это меня радует. Ведь ни одной деревни в округе. Лишь возле Гара и Граброка начинаются хутора.
        - А это что? - спросила Мисарта, показывая на шест, забитый в землю возле одной из двух дорог. На шесте болталась красная тряпка.
        - Это дорога на Тэр, - нахмурился Синай.
        - Я про шест! - замотала головой Мисарта.
        - Предупреждение, - сказал Синай. - Обычно такой шест выставляется, когда на дороге кого-то убивают. Пока убийца не найден, всякий путешественник отправляется в указанном направлении на свой страх и риск.
        - И мы тоже, на свой страх и риск? - поинтересовалась Мисарта, но Синай ничего ей не ответил, а отошел к стражнику, который прохаживался возле коновязи.
        Вскоре они уже сидели под навесом, ели горячую кашу с тушеной бараниной и прислушивались к разговорам полудюжины купцов, которым явно не слишком улыбался крюк через Гар и лишние лиги к столице королевства, и к перебранке стражников.
        - Все ясно, - вскоре прошипела на ухо Тису Мисарта, которая отходила побродить вокруг спорящих. - Купцы ждут черных егерей. Боятся чего-то, хотя кое-кто призывает ехать через Гар. Но говорят, что этим лесам веры нет. Особенно после того, что было полтора года назад в окрестностях Дрохайта. Да и в этом лесу в течение последнего месяца уже погибли два купца и три стражника вместе с лошадьми. Говорят, что вновь объявилась стая диких имни.
        - И что же? - не понял Тис. - Без черных егерей никто не может с ними справиться?
        - Не знаю, - вздохнула Мисарта. - Возможно, тэрским воинам не с руки заниматься отловом или уничтожением диких имни. Или боятся.
        - А что такое дикие имни? - прищурился Тис. - Кажется, я в прошлом году пропустил это занятие.
        - Еще бы, - хмыкнула Мисарта. - Ты вообще полгода пропустил. Дикие имни - это просто. Это имни, которые обращаются в зверей и забывают о том, что они были людьми. Или им больше нравится быть зверьми. Вот они самые опасные.
        - Но эти имни ведь не соображают, что они звери? - уточнил Тис. - То есть, не помнят, что они были людьми?
        - Конечно не помнят, - ответила Мисарта. - Если бы помнили и были готовы убивать, то давно были бы в Черном Круге. Туда собирают таких. А эти считай что уже и не имни. Просто звери.
        - Кто тебе это рассказал? - спросил Тис. - Мать?
        - Деора, - показала ему язык Мисарта. - Хотя она и говорила, что и среди людей полно тех, кто забывают о том, что они были людьми. Думаю, нас маловато для такого испытания. Да и до Тэра тут больше шестидесяти лиг. Не пойдем мы по этой дороге. Опасно слишком. К тому же уже полдень. А вот и Синай.
        Синай, который перекусил первым, окинул взглядом своих спутников, кивнул кому-то из купцов и сказал негромко:
        - Выходим. Жду вас с лошадьми через пять минут на перекрестке. Проверьте снаряжение. Если надо - подтяните. И побыстрее, мы спешим.

* * *
        Он ждал их как раз у дороги, отмеченной шестом с красной тряпкой. Синай сидел в седле и удерживал под уздцы еще одну лошадь.
        - С нами будет еще кто-то? - удивился Тис.
        - Это же лошадь из нашей конюшни! - воскликнула Мисарта. - Резвая ее зовут! Только я не знаю, кто на ней поехал… Она была у коновязи. Никто не погиб?
        Она смотрела на Синая с тревогой. А наставник с тревогой смотрел на дорогу, по которой собирался вести свой отряд.
        - Пока что я могу отвечать только за свой отряд, - ответил Синай после долгой паузы. - Надеюсь, что никто из воспитанников не погиб. Но это лошадь не воспитанника. Признаюсь, собирался вести вас через Гар, но вместе с этой лошадью получил весточку… что нам придется поспешить. Очень поспешить. Так что, не обессудьте. Хотя я думаю, что все будет хорошо.
        - Здесь или в Тэре? - не выдержал Тис.
        - В этом лесу, - ответил Синай и посмотрел на Тиса. - Что будет в Тэре, я пока не знаю. А в этом лесу зверствует стая из пяти огромных волков. Пришли аж от самой Черной гряды, убили нескольких человек в Игле, и, наверное, где-то переправились через Курсу. Думаю, что эту погань специально кто-то отправляет в эти леса. Может быть, в том числе и из-за того, что нас ждет в Тэре. Хотя, это было бы уже слишком. Впрочем, ладно. Поехали. Но мечи держите наготове. Похоже, на будущее нужно брать с собой самострелы.
        Синай тронул лошадь, повлек за собой Резвую, и вскоре отряд, увеличившийся на одно оседланное животное без седока, но с притороченными к седлу свертками и мешком, углубился в довольно странный лес, потому как он казался вроде бы светлым и чистым, поскольку просматривался не менее чем на четверть лиги во все стороны, но именно там обращался в непроницаемую зеленую стену.
        - Шестьдесят лиг все-таки многовато, - чувствуя странный холод, обернулся к Мисарте Тис уже через лигу. - Неужели мы будем ночевать в лесу? И почему мы должны куда-то торопиться? Или Тэр, если нам надо в Тэр, снимется со своего места и переберется куда-то еще?
        - Не знаю, - пожала плечами Мисарта, но тут же поторопила свою лошадь, поскольку спереди раздался грозный окрик Синая.
        - Не растягиваться! Держаться друг друга!

* * *
        Они прошли до темноты около тридцати лиг. За это время им попались два разоренных обоза. В придорожных кустах лежали обглоданные лошадиные кости, стояли брошенные телеги. Тут же имелись наскоро сделанные могилы, верно, тэрские стражники похоронили останки купцов прямо там, где они и были убиты. Впрочем, одна могила была разрыта. Синай спрыгнул с лошади и наклонился, разглядывая огромный след волчьей лапы на свежей земле. Потом выпрямился и покачал головой, пробурчав при этом с изрядным беспокойством:
        - Не слишком ли это много даже для тебя?
        Именно в этот момент Тису почудилось какое-то движение в стороне. Он резко повернул голову и заметил в отдалении, почти на уровне глухого леса промелькнувшую тень.
        - Там… - с дрожью произнес мальчишка, но Синай уже сидел в седле и махнул рукой.
        - Вперед! Скоро стемнеет! У нас мало времени. И на сон ближайшей ночью я бы не рассчитывал!
        Они оказались на полосе выгоревшего леса уже в сумерках. Синай тут же спрыгнул к лошади и стал привязывать обеих лошадей в высокому обгоревшему пню.
        - А поить лошадей будем? - спросила Мисарта, озираясь.
        - Потом, - твердо сказал Синай. - Лошадей сюда и быстро собирайте хворост. Чем больше, тем лучше. Здесь его достаточно. Но дальше чем на полсотни шагов не отходите.
        Они работали до полной темноты, продолжая собирать сучья и обгоревшие когда-то ветви вымазанными в саже руками уже на ощупь. А Синай принимал у них хворост и раскладывал его валом вокруг пня и лошадей и как будто сплетал какую-то ворожбу.
        - Не поможет, - наконец не выдержал Тис, когда Синай запалил маленький, отдельный костерок внутри устроенного вала. - Я понял. Вы думаете отгородиться от этих тварей огнем. Отсюда и вал. Но что там дров-то… Он прогорит за полчаса! А ночь хоть и короткая, но все же длится больше получаса. Не поможет!
        - Я тебя не узнаю, - пробормотал Синай, усаживаясь у костра и соединяя пальцы. - Неужели это тот самый Тис, который всех удивил? Если да, то лучше займись лошадьми. У тебя есть еще время. Помоги Мисарте…
        - Что он сплетает? - спросил Мисарту Тис. - Что за магия?
        - Не знаю, - пожала она плечами, проверяя на ощупь упряжь и озираясь, как будто могла что-то рассмотреть в полной темноте. - Если делать все по канону, почувствовать не просто. Вся магия у него в руках. Пока не разожмет руки, не проглядишь. Да и тогда… Кажется, он мастер.
        - Мастер, - прошептал Тис, поскольку и в самом деле не мог проглядеть магии наставника, и в этот момент где-то в отдалении прозвучал леденящий кожу вой.
        - Ой, - прошептала Мисарта и звякнула мечом.
        - Еще один, - выдохнул Тис, услышав ответный вой с другой стороны.
        - Быстро к костру, - раздался голос Синая. - Садитесь рядом и молчите.
        - Чего-то я даже не хочу есть, - прошептала Мисарта.
        Тис ничего ей не ответил. Там, откуда донесся первый призыв имни вдруг раздалось рычание, а через мгновение и истошный визг. И снова рычание, и снова визг. Потом раздался вой с другой стороны, но уже ближе, и именно в это мгновение Синай что-то выкрикнул на каком-то древнем языке, и вокруг спутников и их лошадей встала стена пламени. И меньше через минуту Тис не увидел, а почувствовал и услышал - тяжелое дыхание, ужасный рык и топот. Три огромных неразличимых зверя, блеснув отсветом пламени на скользких шкурах промчались мимо костра туда, где был слышен визг.
        - Еще бы час… - прошептал Синай разводя руки и одним этим движением снижая накал пламени вдвое. - А то ведь придется жечь собственную одежду. Хотя, если бы имни были не дикими, пламя бы их не остановило.
        - И так теперь во всех лесах? - в ужасе спросила Мисарта. - Раньше мы путешествовали с опекуном без особой опаски.
        - Нет, - успокоил ее Синай. - Везде по-разному. Но Ардана становится все менее безопасной.

* * *
        Костер прогорел до наступления утра, но больше не было слышно ничего. Когда небо стало светлеть, Синай снял со своей лошади один из мешков, достал из него какие-то продолговатые свертки и начал их распутывать и что-то разбирать.
        - Ружье! - с восхищением прошептал Тис. - Настоящее!
        - Да, - кивнул Синай, осторожно забивая в ствол заряд. - Самое что ни на есть. Одного зверя мы срежем в любом случае.
        - Но их три! - напомнил Тис. - Мне показалось, что я видел…
        - Их пять, - ответил Синай. - И они, кажется, размером с теленка. Если не больше. Но одного зверя мы срежем. Трогаемся! О еде подумаем позже, когда перестанем думать о смерти.
        Они проехали по лесу еще около пары лиг, когда Синай придержал коня. На дороге лежали две туши. Одна поближе, а другая чуть дальше. Внешне они были похожи на огромных серых волков. Конечно, не с теленка, но довольно больших. Единственным отличием от обычных волков была черная шерсть на загривках, странные когти на лапах, не похожие на волчьи, и слишком большие клыки. Оба зверя были убиты одинаково. У каждого из них был разорван загривок.
        - Дурак, - прошептал Синай. - Мог бы уже и не красоваться. В горло нужно было бить… Впрочем…
        Он спрыгнул с лошади, положил ружье на траву, наклонился к зверю, ощупал когти, задумался:
        - А ведь надежда есть. С такими лапками они не могут бежать на полную силу.
        - Мы сможем уйти от них? - с надеждой прошептала Мисарта.
        - Мы - нет, - твердо сказал Синай, вновь забираясь в седло.
        - Кто это? - спросил Тис.
        - Это щенки, - ответил Синай.

* * *
        Это действительно были щенки. Тис понял это, когда уже белым днем увидел трех еще более громадных зверей, что неслись по краю леса за таким же большим волком, но другой стати и другого цвета. Три серых убийцы пытались нагнать бурого степного волка. У них это не получалось, но, казалось, что бурый бежит не слишком бодро.
        - Потерпи, - пробормотал Синай, поднимая ружье. - Я помню, что два это не три. Помню. Подведи их чуть ближе…
        - До них три сотни шагов! - вымолвил Тис под негромкое, но явственное гудение с закрытым ртом Мисарты.
        - Я знаю, - сказал Синая, и в это мгновение бурый волк резко развернулся и рванул к дороге. Тис от ужаса прикусил язык, Мисарта взвизгнула, а Синай нажал на спусковой крючок.
        Выстрел был оглушительным. Одно из трех серых чудовищ захрипело, обливаясь кровью, два других замерли, собираясь броситься к новой цели, и в это мгновение бурый развернулся еще раз и, разодрав плечо одному из двух оставшихся противников, рванулся к чаще. Двое последовали за ним. Один начал отставать.
        - Высшее мастерство, - пробормотал Синай и набросил поводья второй лошади на ближайший сук. - Он их разделил! Поехали, мы все еще спешим.
        - Зачем вы оставили лошадь? - не поняла Мисарта.
        - Так надо, - твердо сказала Синай. - Пока волки будут жрать лошадь, мы уйдем.
        - Но на ней же чьи-то мешки! - не поняла Мисарта.
        - Мы спешим! - напомнил Синай, пришпоривая лошадь.
        - Неужели? - начала догадываться Мисарта.
        - Да, - кивнул Тис.

* * *
        Роут догнал их, оседлав оставленную ему лошадь, уже на берегу Курсы, на улочках рыбацкой деревушки, почти у знаменитого тэрского моста. Прижимая рукой сочащуюся из плеча кровь, кивнул всем троим, покачал головой в ответ на вопрос Синая, не нужна ли ему срочная помощь, обогнал спутников и предъявил тэрскому дозору подорожную. Видно, объяснения собственного ранения, которые он дал дозорным, их устроили. Смотрели они, во всяком случае, на небольшой отряд с уважением. Вскоре четверка уже правила лошадей по мосту к городу, который вставал невиданными высокими зданиями и крепостными башнями на другом берегу реки. И над всем этим великолепием стольного Тэра высилась черная громада Храма Присутствия.
        Тис взглянул на Мисарту, невольно улыбнулся черным пятнам на ее щеках и понял, что и его лицо, скорее всего, вымазано в саже. Мисарта тем временем смотрела на Роута с восхищением и ужасом одновременно. Тис стер с лица улыбку и прислушался к тому, о чем говорили Роут и Синай.
        - Мы не опоздали? - спросил Синай.
        - Если Фригры нет на мосту, то нет, - прохрипел в ответ Роут, с трудом удерживаясь в седле.
        Глава двадцать пятая
        Неизвестное и незнакомое
        Когда своенравный Чид все-таки добрался до черных вод Чидского озера, обнаружилось, что девочки категорически не согласны с тем, что грести вдоль северного берега на первый взгляд бескрайнего водоема будут только мальчики. Глядя, как Пин вставляет в пазы стальные уключины и извлекает со дня лодки еще два довольно длинных весла, Дина решительно замотала головой:
        - Грести будут все! Во-первых, не думаю, что я слабее мальчишек. Во-вторых, вспомните, что говорила Пайсина. Из всякого движения можно извлечь закалку, силу, выносливость. Понятно, что тяжести зря поднимать не стоит, но в гребле-то надорваться сложно? Почему закалка, сила и выносливость должны доставаться только мальчишкам?
        - Не должны, - оживился Брок. - Я готов поделиться!
        - Для начала давай ты перестанешь кричать, - посоветовала Дине Деора. - Даже просто повышать голос. Мы на воде.
        - Это точно, - кивнул Пин и, к удивлению спутников, вслед за веслами извлек из-под ног длинный сверток, в котором оказалось самое настоящее ружье и какой-то диковинный лук. - Однако должен заметить, что и у закалки, силы и выносливости есть своя цена. И это не только мозоли на руках. По началу кровавые, кстати. Это еще и боль в руках, в плечах, в спине и, кроме всего прочего, в ногах.
        - А в ногах-то почему? - удивилась Йора. - Мы что? Ногами будем грести?
        - Вот, - отложил оружие и постучал пальцами по широкой и на удивление гладкой скамье Пин. - Это место гребца. Ничего не замечаешь?
        - Гладкая, - заметила Гаота.
        - Будешь гладкой, если по тебе день за днем елозит чья-нибудь задница, - усмехнулся Пин. - И, кстати, благодаря ногам. Видите брус на дне лодки? Сюда упираетесь ногами, сюда садитесь и гребете. Усилие должно прежде всего падать на ноги, но еще лучше, если оно будет распределено по всему телу. Дело это нелегкое, лодка, конечно, плоская, идет легко, но нагружена прилично. Кому уже приходилось грести на двухвесельной?
        - Мне, - осторожно поднялся со своего места Блас. - Правда, на килевой лодке, но зато часто.
        - Отлично, - кивнул Пин и продолжил, понизив голос. - Садись. Начнешь грести, как я дам команду. А вы все смотрите и учитесь. Если что будет не так - поправлю и подскажу. А теперь слушайте меня внимательно. Места эти опасные. Народ тут бывает всякий. Причем, днем он охотник, а ночью может оказаться и грабителем, и убийцей. То же самое касается и рыбаков, хотя основная рыбная ловля тут зимой. Поэтому - ни одного лишнего звука. Говорить только с уха на ухо и только шепотом. Плывем вдоль берега, стараясь не отдаляться более чем на полсотни локтей, хотя я тут на корме и буду подправлять курс. Если я скажу - «Ложись» - ничком на дно лодки без разговоров. Лучше и одеяло набросить на себя сверху. Грести по очереди, мальчик, девочка, мальчик, девочка. И мне все равно, есть у вас еще силы или нет. Скажу смена - без разговоров - смена. Повторять не буду. Могу и за шиворот снять с гребного места, силы хватит. И последнее и самое важное. У кого с терпелкой сложности - не наедаться и не напиваться сверх меры. Стоянка на берегу будет за два дня всего одна. Хотя приставать будем, конечно, но не чаще, чем пару
раз в день. В остальное время придется опорожняться через край лодки. Ясно?
        Ответом старику было молчание, хотя Брок недовольно засопел.
        - Ну, раз ясно, тогда трогай, парень, - обратился старик к Бласу и принялся натягивать тетиву на странный изогнутый лук.

* * *
        Противоположного берега видно не было. Казалось, что это никакое не озеро, а море, к тому же и легкий ветерок гнал по его поверхности настоящую волну, хотя Деора и прошептала, что, если смотреть с южного берега озера на северный, то Рэмхайнские горы над ним проглядывают, а так-то и на середину озера выберешься - ничего не увидишь на южном берегу, за которым только топь, все так же будет вода до горизонта, разве только шпили загадочного города Дрохайта покажутся над ним, потому как ширина этого озера сорок лиг, а длина - больше восьмидесяти. Но, и это самое главное, озеро это ненастоящее.
        - Как это ненастоящее? - с трудом удержалась, чтобы не повысить голос, Дина. - Его нет, что ли, на самом деле? А по чему же мы тогда плывем?
        - По воде, - уныло вымолвил Олк.
        - Озеро есть, но оно создано людьми, - объяснила Деора.
        - Выкопано, что ли? - в свою очередь вытаращила глаза Йора.
        - Тихо! - погрозила пальцем девочке Деора. - Запружено. Или ты не слышала о плотине? Ладно, об этом пока забудьте, увидите, когда доплывем.
        - А что будет, если плотина рухнет? - поинтересовался Брок.
        - Страшное дело, - предположил Олк. - Если это озеро прорвет плотину, то пойдет огромная волна. Ниже по течению Курсы снесет множество деревень. Даже Тэру достанется. Погибнут тысячи и тысячи людей.
        - Не снесет, - покачала головой Деора. - Не должна плотина рухнуть. Впрочем, увидите.
        - Все может рухнуть, - негромко заметил Пин. - То, что люди сотворили, они же могут и разрушить. Правда, говорят, что люди стали уже не те. Да и тысячи лет минули. Ту плотину, что могла рухнуть, укрепили и подняли еще мастера Бейна. И все же я бы не зарекался.
        Гаота развернулась и посмотрела на старика. Он все так же сидел на корме, только теперь у него было не только весло под мышкой, но и ружье у одной ноги, и лук с наложенной на него стрелой в руках. Блас греб размеренно и уверенно, и старик, убедившись, что юный гребец знает в этом деле толк, теперь не спускал взгляда с близкого берега.
        Гаота тоже посмотрела на берег. Странно, но возле него почти не было камыша или тростника, лишь кое-где метелки колыхались под ветром, но узкой полосой, не более трех или пяти локтей, а сразу за ними начинались покрытые мхом камни и словно искореженные ветрами деревья, хотя какие тут могли быть ветра - те же самые, что и в Медвежьем урочище. Или же деревья изгибали и калечили оплавленные руины, скрытые под землей?
        - Глубины… - словно прочитал мысли Гаоты Пин. - Поэтому и болотной травы мало. Чуть ли не от самого берега и уже с головой. Всего и есть в озере три острова. Один - крошечная скала, на которой мы переночуем, и два островка, на которых стоит Дрохайт. Один приличный, а другой рядом и небольшой. Так вот о них говорят, что когда-то давно, когда уровень этого озера был пониже, то эти острова были одним целым.
        - Для чего уровень озера подняли? - спросила Гаота. - И намного?
        - Намного, - кивнул Пин. - А для чего… спрашивайте своих наставников. Это все слишком серьезно, чтобы обходиться байками. Так. Все, хватит на первый раз с этого молодца. Кто следующий?
        - Я! - поспешила сменить Бласа Дина.

* * *
        Все было так, как и предсказывал Пин. Они сделали пару остановок на безлюдных берегах, потом переночевали на крохотном скальном островке в сотне локтей от берега, даже развели в каменной расщелине костерок, и на следующий день сделали еще пару остановок на берегу, пока уже в темноте вдруг не пристали к песчаному берегу, где Пин вновь разрешил развести костер, предварительно выкопав яму в песке, чтобы ни один отблеск не отразился в воде. Гаота, которой, как и прочим, за эти два дня пришлось присесть на весла не менее дюжины раз, была готова вместе со своими подругами упасть на прохладный песок и забыться, не думая ни о еде, ни о костре, но пример Деоры, которая гребла наравне со всеми, а теперь взялась за короткую лопату, тут же пристыдил троицу. Гаота опустилась на колени и стала отгребать песок в сторону не руками, а предплечьями, стараясь при этом не запачкать истерзанные ладони, а Дина и Йора отправились в прибрежный кустарник за хворостом.
        - Здесь безопасно? - с тревогой спросила Деора, посылая вслед за девчонками Олка и Бласа и передавая лопату Броку.
        - Относительно, - прошептал Пин, который стоял неподвижно у самой кромки воды и словно прислушивался одновременно и к воде, и к суше. - Сейчас темно, а днем бы ты увидела. Этот песочек окружен отвесными скалами, сюда можно попасть только по воде. Но здесь, как ты уже поняла, никого не было.
        - И что же тебя беспокоит? - спросила Деора.
        - Многое, - ответил Пин. - Но прежде всего то, что за два дня пути мы не встретили ни одного охотника или рыбака, только кострища видели, но все прошлогодние. Вот уж - опасаешься незнакомцев, а когда их не обнаруживаешь, опасаешься еще больше.
        - И что это значит? - не поняла Деора. - Ты же сам говорил, что вся рыбалка на юге озера?
        - Вся, да не вся, - замотал в темноте головой Пин, который казался на фоне серого озерного зеркала черной тенью. - Хотя бы с полдюжину старателей встретить должны были. А вот что это значит, надо еще думать. Вы вот Медвежье урочище задумали оживить, я слышал, что даже черных егерей приглашаете рэмхайнский тракт охранять, хорошее дело, конечно, но Ардана этим трактом не ограничивается. И вот ты понимаешь - это ведь не просто северная окраина Арданы, это же, считай, чуть ли не самое оживленное место. Рядом и Тэр, и Сиуин не последнее королевство, и Абисс не так далеко, но место словно проклято. С каждым годом все больше гадостей случается…
        - К примеру? - заинтересовалась Деора.
        - Да вот прикинь, - медленно присел на песок Пин. - В позапрошлом году, по осени, то есть, этой осенью уже два года стукнет, особая беда в этих краях случилась. Образовалась стая имни, в которой вперемешку ходили волки, медведи и еще какая-то пакость. Не сочти за обиду, я пакостью не вашу породу называю, а черную магию, которая их вела. И эта стая не просто разбойничала в округе, она вырезала чуть ли не с десяток егерей, уничтожив их заимки, да еще целый острог на восточном берегу озера и деревню угольщиков.
        - Я знаю об этой беде, - негромко заметила Деора.
        - А что с того знания? - спросил Пин. - Хорошо, хоть в самом Дрохайте крепкий бургомистр, держит свою шальную братию. Хотя, вроде, тоже не без напряга. Но вон, уже в этом году, говорят и купцы гибли, и стражники в тэрской пуще, что по левому берегу Курсы. Считай, что в прошлом месяце. И делали это опять имни. Да и по этому берегу разное случалось. Другой вопрос, что до вашего Рэмхайнского тракта тут и дорог толком нет. Некому хвататься пропавших. Понимаешь хоть, куда я клоню?
        - Да чего уж не понять, - пожала плечами Деора, принимая от девчонок хворост и щелкая в яме кресалом. - Кто-то явно хочет, чтобы началась охота на имни. Подбрасывает удобного врага, потому как скрытых имни в людских поселениях полно. Только это ведь старая история. Все началось, как ты понимаешь уже давно. Еще в Гаре.
        - Не знаю, - вздохнул Пин. - Все, что случилось в Гаре, туманом задернуто. Слухами земля полнится, а ясности никакой не дает. Сколько у нас еще есть времени?
        - Не знаю, - прошептала Деора и словно задумалась на мгновение, говорить ли дальше, шестерка воспитанников, что уселась на песок тут же, явно обратилась в слух. - Но не думаю, что слишком много. Ты ведь о годах до большой беды?
        - О том и речь, - ответил Пин. - Я уж думал, что на мою долю не выпадет, но, похоже, увернуться не удастся.
        - Что должно выпасть? - робко пролепетала Йора в темноте.
        - И что за большая беда? - прошептала Дина.
        - Ничего, - холодно ответила Деора. - Ничего хорошего. Учитесь, растите, набирайтесь силы и опыта. Чтобы выжить. Брок. Где котелок?
        - Вот, - прошептал толстяк, которого в последние дни никто не видел жующим. - Воды уже набрал.
        - Когда выходим? - спросила старика Деора.
        - Затемно, - ответил он. - Мы уже рядом. Осталось всего две лиги. Слышите?
        Гаота зажмурилась, как будто это помогло бы ей услышать что-то, но внезапно и в самом деле расслышала тихий рокот.
        - Это Чид вырывается из объятий Чидского озера, - ответил старик. - Но на волок мы не пойдем. Обойдем его по Козлиной тропе. Неспокойно у меня внутри.
        - А лодка? - удивилась Деора.
        - Понесем, - вздохнул старик. - Не в первый раз. Все же не ладья.

* * *
        Пин и в самом деле поднял своих подопечных затемно, пообещал им короткий завтрак через пару часов и сам сел на весла, умудряясь, как бы это ни казалось невозможным, грести вовсе без единого всплеска. Впервые он направил лодку не дальше вдоль берега, а от него, что объяснилось довольно быстро, здесь берег поворачивал довольно круто к югу. Не через два часа, а через полчаса, когда рокот невидимого и ожившего Чида стал гораздо громче, лодка ткнулась носом в прибрежные валуны. Обходясь в утреннем сумраке одними жестами, старик расставил недавних обитателей суденышка по росту и силе, так что нос лодки достался самому старику и Броку, корма - Деоре и Олку, а середина неугомонной троице и Бласу, который пытался было размахивать руками и беззвучно протестовать, но лишь до тех пор, пока Деора не ухватила его за плечо и не прошипела ему что-то на ухо.
        Лодка оказалась неожиданно легкой. Так во всяком случае показалось Гаоте, когда она подняла ее вместе с остальными на плечо, но уже через несколько шагов сначала в сумраке, а потом - уже и в лучах утреннего солнца, которое начало подсвечивать странную процессию в спину, стала становиться все тяжелее и тяжелее. Когда узкая тропа, на которой носильщики обтирали плечами и мешками соседние деревья, забралась вверх сотни на три локтей и уперлась в глухие заросли можжевельника, Пин дал команду опускать лодку, вытер пот и, пригнувшись, шагнул в густой папоротник, за которым рев Чида казался особенно громким.
        - Сюда! - позвал он спутников через минуту. - Только чтобы тихо!
        Ученики и даже Деора вслед за Пином сначала согнулись, потом встали на четвереньки, а потом и вовсе распластались на краю скалы, где папоротника уже не было, а росли только пучки какой-то жесткой травы. Гаота посмотрела вниз и замерла. В некотором отдалении, где-то в четверти лиги, облизывая тяжелые валуны, ревел поток Чида, а не менее чем на полсотни локтей ниже этого водяного бурления, начиналось странное водяное ложе, как будто вырезанное из серого камня. Вода мгновенно успокаивалась и скатывалась по его длинному и довольно пологому корыту, которое время от времени становилось плоским, словно ступени огромной лестницы, далеко вниз, оставаясь на каждом из перепадов быстрым и спокойным струящимся зеркалом, пока где-то в полутора лигах не становилась снова уже обычной рекой.
        - Значит так, - проговорил Пин чуть громче, чем обычно, потому что водяной грохот слегка заглушал слова даже на таком расстоянии. - Я так понимаю, что глаза тут у всех молодые, так что смотрите, мне интересно все, чтобы вы ни увидели. А я пока расскажу, что тут и к чему. Первое, что вы должны понять, что больших кораблей в Чидском озере нет как раз по этой самой причине. Не пройдут они сюда. Потому и уголь дрохайтцы не берут в Амхайне, а отжигают на восточном берегу озера. А те ладьи, что приходят за рыбой или еще зачем, поднимаются по этому корыту. Дело это нелегкое, но выполнимое. Видите широкую тропу вдоль слива? Тут обычно не менее десятка лошадей трудятся, понятное дело, что для кого-то это прибыльное занятие, да и сами корабельщики впрягаются, бечеву на плечи набрасывают, и подтягивают суденышки до вон той площадки. А там уже по той просеке волокут до озера их по суше. Видите бревна? Так по бревнам и перекатывают. А что делать? Рыба из Чидского озера на всю Ардану славится. И я свою плоскодонку тут на веревке вытягиваю. Сил пока хватает, но можно и монетку бурлакам бросить.
        - А где же плотина? - спросила Гаота.
        - Под этими камнями, - показал Пин на поросший вековыми деревьями горный склон под самой скалой, на которой они лежали. Видите, где ровный сток начинается? Вот там и была верхняя ее часть. Все, что выше, это, считай, и дало озеру новый уровень. Отсюда даже виден край плотины или, как говорят, надолбы шлюза. Удивительно, что сток-то остался.
        - Что такое шлюз? - не понял Брок. - И зачем нужна была плотина? Кому могло прийти в голову устраивать ее? Озеро было очень нужно? Или хотелось, чтобы оно подросло? И что случилось? Землетрясение? Гора обрушилась?
        - Не все сразу, Брок, - прошептала Деора.
        - Шлюз это хитрая штука, - пожал плечами Пин. - Сам я не видел ни одного шлюза, но говорят, что это было что-то вроде загона. Заплывает в него кораблик, за ним закрываются огромные ворота, а вода-то через плотину в загон падает, и вот он наполняется, и кораблик с этой водой тоже поднимается. Пока не сможет вплыть в озеро. Так же и выплыть из озера. И никаких тебе волокуш. А когда высота большая, загонов несколько, идут они друг за другом лесенкой. Судя по высоте, здесь их должно было быть как раз много. А что касается плотины… Ты мельницу водяную видел когда-нибудь?
        - Конечно, - пожал плечами Брок. - И водяную, и ветряную.
        - Так же и здесь, - кивнул Пин. - Просто мельница на этой плотине была большая, и не муку она молола, а что-то другое делала.
        - Свет, - подсказала Деора. - Видел светильники в среднем зале?
        - Волшебные-то? - переспросил Брок.
        - И он туда же, - покачала головой Деора. - Ладно, вернемся, подойдешь к Юайсу, он умеет рассказывать понятно. Нет там никакого волшебства. Это все секреты древнего Бейна. Наука. Да и какая разница… Все равно - все давно погребено.
        - Но как? - прошептал Олк.
        - Ты ружье мое видел? - спросил Пин. - Не удивляет?
        - Редкость, конечно, но не удивляет, - сказал Олк.
        - Возьми заряд для одного выстрела и умножь его на тысячу, - объяснил Пин. - А то, что получится, еще на тысячу. И еще на тысячу. Много раз. Пока этого заряда у тебя не скопится столько, что и на десяти подводах не увезешь. А потом долби шурф или ищи расщелину. И закладывай этот заряд со всей осторожностью. А там уж… Искра, и нет горы. И опять, заметь, никакого волшебства.
        - Зачем они это сделали? - спросила Дина.
        - Не знаю, - вздохнул Пин. - Но говорят, для того, чтобы утопить страшного врага. Это было уже так давно, что и свидетельств никаких не осталось.
        - А этот слив? - прищурилась Гаота. - Это что? Для забавы?
        - Для рыбы, - ответил Пин.
        - Рыбу ловить? - не поняла Гаота.
        - Рыбу ловить здесь как раз нельзя, - прошептал Пин. - Даже королевский указ на этот счет имеется, это же уже земли Тэры. Но все равно ловят, конечно. За мзду, или так… Когда рыба идет на нерест, тут все бурлит. Она поднимает по этому потоку и попадает в озеро. А потом уже и в верховья Чида. Жизнь, такая штука… Ну? Что сумели разглядеть?
        - Бревна разбросаны, - прошептала Йора. - Друг на друге. И вон там что? Пепелище? Не, правее, за кустами.
        - Это сгоревшая ладья, - прошептала Гаота. - И возле нее трупы…
        - Твою же мать… - скрипнул зубами Пин, и одновременно с этим с лежавших вокруг сгоревшей ладьи тел, напоминающих на таком расстоянии брошенные мешки, поднялось с криком воронье.
        - Тихо! - прошипел Пин.
        Из кустов показались какие-то воины в странных одеяниях, напоминающих серые одеяла, наброшенные на плечи. Они стали оттаскивать трупы к сливу и сбрасывать их в воду. Вскоре туда же пошли и обгорелые останки ладьи. Затем пришел черед бревнам. Их принялись выравнивать.
        - Демон меня возьми, - покачал головой Пин. - Не могу понять, что это за воинство… Но они…
        - Наводят порядок, - сказала Деора. - И ждут кого-то со стороны озера. Иначе не стали бы сбрасывать трупы в реку. Они могут ждать нас?
        - Нет, - покачал головой Пин. - Не должны были. О вашем походе никто же не знал. Даже я не мог угадать, куда вы поплывете. Возможно, это продолжение тех поганых историй, что тревожат всю округу. Но кто они?
        - Я слышала о поддельных черных егерях, - заметила Деора.
        - О поддельных не знаю, но это точно не они, - твердо сказал Пин. - Я тридцать лет служил в их рядах в предгорьях Черной Гряды, знаю о чем говорю. Но это и не дирги… Да и что им здесь разбойничать, за тысячи лиг от их земель? Надо разбираться. Что будем делать?
        - Вон, - протянул руку влево, куда скатывались по каменному желобу трупы, Блас. - Видите?
        - Что там? - прищурился Пин. - Уплывут тела бедолаг в Курсу, не сомневайся. День-два и следов не останется.
        - Лодка, - сказал Блас. - Болтается в воде у нашего берега. Кажется, привязь ее зацепилась за что-то… Но она не плоскодонная…
        - Вот ведь глазастый! - изумился Пин. - Да их там две… Не, одна разбита… - он посмотрел на Деору. - Думаю, стоит рискнуть.
        - Хочешь оставить свою посудину здесь? - спросила Деора.
        - Уже и оставлял, - признался Пин. - Когда уходил в Тэр на снокской ладье, пару лет назад. Затащим в можжевельник, и все. Тащить ее отсюда к реке муторно, да и деревья дальше плотно, много времени потеряем. А стянуть ее в озерную воду отсюда я и один смогу.
        - А весла? - спросила Деора.
        - Подойдут, - кивнул Пин. - Кто тут у нас самый ловкий?
        - Я, - хором ответили все шестеро.

* * *
        Лодка, которую мальчишки сумели подтянуть к берегу, укрываясь за прибрежными зарослями, была вымазана изнутри в крови. В ее борту торчала стрела. Пин долго ее рассматривал, потом пожал плечами и пробормотал, что определить принадлежность этой стрелы не может. Но ни северные народы, ни любые другие известные ему - таких стрел не используют. Гаота пригляделась к странной стреле, запоминая, как та выглядит. Она была довольно длинной, и сделанной не слишком тщательно. Но у нее был трехгранный стальной наконечник с зазубринами и оперение располагалось не на конце стрелы, а в середине задней трети.
        - Пожалуй, уже эта находка оправдывает наш поход, - прошептала Деора, приматывая стрелу к ножнам своего меча и окидывая взглядом замерших детей. - Что застыли? Быстро в лодку и выгребать отсюда!
        - А как мы обратно будем добираться? - с ужасом прошептала Йора, поглядывая на мелькающие в струях Чида трупы.
        - А если навстречу будет плыть ладья с врагами? - расширила глаза Дина.
        - Будет, значит, сойдем на берег, - строго сказал Пин. - А насчет обратной дороги пока разговора не было!
        Они уселись в довольно широкую и глубокую лодку, которая, впрочем, уступала длиной лодке Пина и, морщась от запаха крови, который не успел выветриться, хотя кровь уже и засохла, стали отталкиваться от дна, стараясь держаться берега и прибрежных кустов, которые скрывали суденышко от случайного взгляда со стороны волока. Но уже через четверть лиги Блас уселся на весла и принялся что было сил выгребать вниз по течению. Пин приложил ружье к плечу, встал у кормы и простоял так больше часа, словно под ним была не шаткая опора, а башня какой-нибудь крепости.
        - Время неудачное, - бормотал он, озираясь. - Здесь мало сейчас купцов, почти нет. Не путина, да и торговли в эту пору почти никакой. Говорят, как торные пути к Дрохайту начали в порядок приводить, корабликов куда как меньше стало. Хотя раз в два-три дня по всякому ладья проходит. Думаю, я останусь у устья, надо будет предупреждать торговый люд. Доберетесь ножками-то?
        - Доберемся, - сказала Деора. - Так и собирались. Да и время есть. Переправишь нас на тот берег, а там уж справимся.
        - Что ж, - кивнул Пин. - Удачи вслух желать не буду, но нутром я с вами.
        Чид, который, как поняла Гаота, полнился не только тугим водяным потоком, что скатывался по рыбьему пути, но и водой, что пробивалась через завал, раскинулся чуть дальше не слишком широко, вряд ли больше, чем на три десятка шагов, но поблескивал глубиной и нес лодку к полноводной Курсе со всем усердием. Снова гребцы стали менять друг друга, хотя и весла подходили хуже, чем на плоскодонке Пина, да и мозоли на руках всех шестерых прорвались и теперь заставляли сжимать зубы и терпеть боль, хотя Деора смазывала ладони каждому освободившемуся гребцу.
        - Гнуса нет, - почему-то удивился Брок, когда уже к позднему вечеру впереди неожиданно посветлело и показалась Курса.
        - Не время, - объяснил Пин. - А теперь, на всякий случай, лягте на дно.
        Все семеро, включая Деору, дружно повалились на дно лодки, стараясь не обращать внимание на кровавые подтеки, лишь один Пин остался стоять. Когда Гаота почувствовала ветер, что ерошил макушки воспитанников, старик уже греб к противоположному берегу.
        - Все, - произнес он за минуту до того, как лодка заскрипела носом о прибрежный песок. - Вы на правом берегу. Да, спускаться по течению, не подниматься. Обратно до плотины мы бы два дня веслами махали, а на этой-то штуковине я и за неделю один не управлюсь.
        - И как вы будете добираться? - спросила Гаота, окидывая взглядом разлив Курсы и пытаясь разглядеть в сумерках в высоком левом берегу прорезь устья Чида.
        - Ножками, - улыбнулся старик. - Ну ладно, надеюсь, свидимся еще. Прощайте.

* * *
        Путешествие отряда Деора тоже продолжилось «ножками», хотя и не через глухие леса и безлюдные степи. Проселок, по которому наставница вела своих подопечных, вилял вдоль берега Курсы от деревни к деревне. Ни Гаота, ни кто-то из ее спутников не стали задавать Деоре лишних вопросов. Каждому было ясно, что возвращаться они будут другим путем, хотя Гаоте нет-нет, да хотелось спросить у Деоры какую-нибудь глупость, а вернутся ли они вообще в Стебли, которые теперь после нескольких дней путешествия уже казались чем-то уютным, надежным и безопасным? Конечно, если забыть о Йоке, о разрушении тюремной башни и о том, что не то что славы, но даже удивления от воспитанников Приюта неугомонной троице по поводу обнаруженного ими уже третьего тайного хода заполучить не удалось. За все последние месяцы ни Гаота, ни Дина, ни Йора, ни Джор умудрились не проболтаться. Хотя то, что не проболтался Тис, которому они рассказали о своем приключении, никого не удивляло. Да и меркло оно на фоне того, что опять же приключилось с самим Тисом.
        - Идем на запад, - пробормотал Олк со странным блеском в глазах, когда они остановились за мелкую монету на ночлег в пустующем сеннике одного из крестьян. - Пусть даже пока дорога ведет на север вдоль Курсы. Все одно река скоро повернет к западу.
        - И что? - тут же взвилась Дина, которую отошедшая с Броком и Бласом за нехитрым ужином Деора оставила за старшую.
        - Бейнский лес, - пожал плечами Олк. - Думаю, мы идем туда.
        - А зачем? - насторожилась Йора. - Это же очень опасно! Туда даже королевская стража боится заходить.
        - Кому опасно, а кому и не очень, - предположил Олк. - А зачем, мне неведомо. Значит, надо. Но не думаю, что нас туда ведут на съедение имни.
        - Точно нет, - надула губы Йора. - А если да, то я превращусь в камень, чтобы они об меня все зубы обломали. Забыли? Я тоже имни!
        - А я в лед! - прошипела Дина… - Вот демон… Я же не умею в лед превращаться. Даже не знаю…
        - Я тоже не умею, - напомнила Гаота. - И что будем делать?
        - Успокаиваться, - посоветовал Олк. - С Деорой я бы не волновался.
        - А мы и не волнуемся, - вздохнула Йора, рассматривая собственные ладони, которые только-только начали заживать, потому как Деора запретила Гаоте их исцелять, чтобы не лишать гребцов заработанных мозолей. - Просто как-то не по себе. Я и в простом-то лесу чуть от страха не умерла, а уж в Бейнском…
        - Что носы повесили? - появилась в сеннике с масляной лампой в руках Деора. - Все не так уж и грустно. Есть горячая еда, давай-давай, Брок, ставь сюда котелок. И хлеб. Блас, ты не потерял ничего по пути? И хорошие новости.
        - Мы возвращаемся домой? - оживилась Йора.
        - Нет, - улыбнулась Деора. - Домой нам еще рано. Я наняла подводу до Амхайна. Хозяин этого сенника едет за углем, так что от монеты не отказался. Но при одном условии.
        - При каком? - насторожилась Дина.
        - Брок и Блас - мои братья, - а вы, - Деора прищурилась, - мои дочери. И чтобы ничего лишнего не болтать. Ясно?
        - А я? - поднял брови Олк. - Я кто тогда?
        - Ты племянник, - улыбнулась Деора. - Просто отличаешься чуть по масти. Волосы светлые. Завтра с утра и отбываем. Только сначала придется снять все мечи, доспехи и завернуть все это дело в рогожу. Мы семья, которая ищет, где остановиться и заработать. А не маленькая грозная дружина.
        - И дружина тоже, - прошептал Брок.

* * *
        Дорога до Амхайна заняла три дня. Предупрежденные Деорой ее «дети, братья и племянник» ехали молча, хотя для той же Дины это было сродни пытки, а вислоусый пожилой крестьянин, что понукал двух крепких лошадок, рта не закрывал. Он рассказывал о разных сортах угля и о видах на урожай в этом году. О страшных делах, что творятся который год по левому берегу Курсы, и о том, что как раз по их правому берегу все пока спокойно, даже Бейнского леса не слышно и не видно, и последняя беда была уже несколько лет назад, когда оказалось перебито немало жителей в деревне Бейнская заветрь, что довольно далеко отсюда, да и кузница была сожжена там же. Хотя, конечно надо вспомнить земляную осыпь почти на границе с Сиочаной, тогда тоже много народу погибло, но это уже природное дело, у богов не отмолишь. А вот так, чтобы без причины - редко. Хотя вот прошлым летом прямо посреди рыночной площади в Фатаче поумирало сразу то ли трое человек, то ли шестеро, никто точно не знает. Там уж точно без колдовства не обошлось, потому как вчера человек был живой, а сегодня мертвый, да еще такой мертвый, что как будто он пару
месяцев в склепе пролежал. А еще говорят, что на краю Бейнского леса на старой дороге дозор в те же дни видел призрака в виде черного всадника. Может и врут, конечно, но так, чтобы сразу несколько испытанных воинов получали расслабление живота от страха, прежде не случалось. И все одно, ничто не сравнится с уже давней бедой, что страшнее даже тех ужасов, что приключились еще чуть раньше в Гаре. Это уже случилось на Курсе как раз на стрелке городка Туар. Хотя, корни-то той беды все равно из Амхайна.
        - И что же там случилось, - поинтересовалась Деора, которая обычно поддакивала крестьянину, не задавая уточняющих вопросов.
        - Две сотни народу утопло, - прошептал крестьянин. - Или и того больше. Целое судно на дно ушло. А там как раз фионские угольщики домой возвращались. А что и как - неизвестно. И никто не спасся. Но говорят, что кое-кто из утопленников всплыл потом в порезанном виде. Мало, правда.
        - На куски, что ли, порезанном? - деланно зевнула Деора.
        - Нет, - замотал головой крестьянин. - Убитые просто. Точно в сердце, хотя при этом у некоторых было и горло перерезано. Но мало таких. Остальные так и не всплыли. Говорят, их в трюме заперли. Но разве теперь-то узнаешь?
        С крестьянином Деора распрощалась поздним вечером на окраине Амхайна, небольшого, но суетливого города, пропитанного угольной пылью и привыкшего к тому, что уже через пару десятков лиг за его околицей, за несколькими поселками угольщиков поднимается Бейнский лес. Однако Деора не повела своих спутников к лесу, а пошла сначала в угольную слободу, где уже в темноте и постучала в неприметный домик с палисадником и парой заброшенных ульев у крыльца. За окном заморгал огонь свечи, а вскоре дверь открыл худой, вроде бы рыжий и как будто встревоженный чем-то человек. Он переговорил о чем-то с Деорой и скрылся в доме. Наставница вернулась к спутникам, которые ждали ее возле изгороди.
        - Ничего-ничего, - сказала она, пытаясь разглядеть в темноте воспитанников, задержавшись взглядом на Броке, который тащил собранные в тюк мечи. - Тут полно старателей со всей Арданы. Труд в забое тяжек, но неплохо оплачивается. Так что, с учетом того, что под землю я вас не пущу, бояться вам нечего.
        - А разве в Бейнском лесу не страшно? - пролепетала Йора.
        - Иногда, - вздохнула Деора. - Но у нас будет проводник. Его зовут Гига. Я с ним близко не знакома, только видела его издали, но говорят, что он хорош. В лесу чувствует себя как дома, хотя и не имни. Сейчас он выйдет.
        - Деора, - Гаота зажмурилась, замотала головой, перешла на шепот. - Не знаю, но мне не по себе. Мне кажется, что за нами… за этим домом так уж точно - следят.
        - Да, - прошептал Блас. - Мне тоже не по себе. А что, если этот Гига не заслуживает доверия?
        - Не думаю… - стала осматриваться Деора. - Впрочем, лучше быть готовым ко всему.
        - Трудно быть готовым ко всему, когда твое оружие спрятано, - похлопала по свертку на спине Брока Дина. - Скорее бы уж подрасти. Чтобы дозоры не вздрагивали при виде ребенка с мечом.
        - Так, - Гига, который в темноте показался Гаоте высоким, худым и неуклюжим, вышел из дома, навесил на дверь замок и, на ходу подтягивая лямки мешка, подошел к отряду. - Не рано ли вам в Бейнский лес?
        - В самый раз, - сказала Деора.
        - Что ж, - громогласно объявил Гига. - Тогда я покажу вам шахту с самым жирным углем. Но место там получить будет непросто! Идите за мной!
        - Зачем нам в шахту? - открыла рот Йора.
        - Цыц! - прошипел Гига и добавил негромко. - Главное, не озираться. Идите за мной. За моим домом следят. Но в лес они за нами не сунутся! Да, через пару часов остановимся на сон. Боюсь я что-то у дома задерживаться. Не по себе мне.
        Глава двадцать шестая
        Обременительность и неизбывность
        Синай не повел отряд ни к крепостным башням, ни к Черному Храму, который, как успел еще с моста разглядеть Тис, стоял через площадь от королевского замка, похожего на толпу насупленных башен, а повернул к югу - на шумную даже в вечернее время приречную улицу, на которой трактиры перемежались постоялыми дворами, а через прогоны между ними доносился гам прибрежного рынка и все сопутствующие ему запахи. Здесь, пусть и не среди толкучки, но среди многолюдия, им и пришлось спешиться, забросив за спины дорожные мешки. Прогуливающиеся по мостовой стражники, которых оказалось довольно много, углядев на поясах чужаков мечи, было направились к незнакомцам, но Синай еще издали извлек из ворота рубахи какой-то ярлык и помахал им перед собой, разом сменив настороженность на лицах охранников на раздражение и скуку. Выскочившие из ближайшего постоялого двора служки подхватили лошадей, Роут махнул рукой, обещая позаботиться о животных, и Синай повел Тиса и Мисарту на противоположную сторону улицы, где тут же нырнул в узкий проход между выстроенных из красного кирпича зданий. За первыми же воротами он отстранил
Тиса и Мисарту в забитую серыми досками нишу, замер у почерневшего дубового столба, на котором покачивалась рассохшаяся створка, поймал шмыгнувшего в проход оборванного мальчишку, зажал на секунду ему лицо и почти тут же усадил бродяжку у этого же самого столба на камень.
        - Вы убили его? - ужаснулась Мисарта.
        - Конечно, - проворчал Синай. - А что с ним было делать? Сейчас разделаем и отметим мясом на вертеле наше прибытие в славный город Тэр. Может, и не самый богатый город Арданы, но самый большой так уж точно. Чему вас учат в приюте? Мало того, что я не людоед, так и любая смерть в этом городе для нас хуже худшего. И шагу пройти не сможем. И так уж творится в городе непонятно что. Нет, дорогая. Это всего лишь мгновенный сон. На тот год выучите его, думаю. Еще и забавляться будете друг над другом, если, конечно, Брайдем вам уши не оборвет. Пошли, соглядатай очухается через пять минут.
        - Кто его послал за нами? - спросил Тис уже на соседней улице, куда как менее многолюдной, хотя стражи и здесь было полно.
        - Не тот, кого мы боимся, - ответил, оглядываясь, Синай. - Кто-то из глав воровского Тэра. Точнее из тех, кто остался жив. Тут кланов десять, сразу и не разберешься, но вроде бы приходит время воровских войн. Сразу три атамана лишились голов и всей казны в последние дни. Чуть ли не всю королевскую гвардию вывели на улицы воеводы. Есть чего опасаться. А может и любопытства ради. Просто осторожность. Мы незнакомцы, значит - проглядеть и донести. Или никто не посылал. Чем мельче старатель, тем шустрее из штанов выпрыгивает. Да, за карманами присматривайте. Тут рты разевать не стоит.
        - А кого мы боимся? - спросила Мисарта.
        - Кого мы боимся, того тут нет, надеюсь, - заметил Синай. - А вот кого опасаемся, полно. Так что…
        - Рты разевать не стоит, - продолжил Тис.
        - Вот именно, - кивнул Синай и нырнул в очередной проходной двор.
        Через полчаса Тис уже был готов запутаться в переплетениях узких и широких улиц, дворов и переулков, но в конце концов троица оказалась на краю небольшой площади, на которую выходило сразу пять улиц, и людей на которой не было вовсе. В центре ее высилась каменная чаща, вырезанная из черного камня, чем-то напомнившая Тису вазу, которую разнесла Йока в центре крепостного двора Стеблей, но только здесь, наполняя небольшой каменный бассейн вокруг изваяния, из нее медленно сочилась кажущаяся черной в вечерних сумерках вода. Но главным было другое - не только ваза и бассейн, но и мостовая самой площади, и мостовая уходящих с нее улиц, и даже стены мрачных домов, составляющих ее границы, тоже были черными, словно после разрушения черной башни Мэйласа и строительства Черного храма осталось слишком много особого кирпича.
        - Черный Круг? - вытаращила глаза Мисарта.
        - Тсс, - прижал палец к губам Синай, придерживая девочку за плечо возле угла ближайшего дома. - Площадь называется Площадью Черной звезды, хотя, что в ней звездного, мне непонятно. Нам сюда.
        Он повлек детей за собой в глубину одной из улиц, но прошел по глянцевым камням недолго, не более сотни шагов. Постучал в узкую дверь, дождался скрежета ключа и повел детей по узкому коридору вслед за неясной тенью со светильником в руках, пока и они, и он не оказались в большой комнате с высокими потолками. Посреди комнаты стоял окруженный лавками стол, на котором помаргивали язычками пламени три светильника. По стенам располагались лежаки. Их было не менее десятка. Правда, ни белья, ни подушек на них не оказалось, хотя в изголовье каждого лежали сложенные шерстяные одеяла. На табурете у входа стояла кадушка с водой. Во всяком случае, на доске, что ее накрывала, поблескивал испариной медный черпак. Окон в комнате не оказалось, хотя воздух не был спертым, наверное, где-то в высоких стенах имелись отдушины.
        - Значит так, - сбросил с плеч на лавку мешок Синай. - Мне нужно отойти, оставайтесь пока здесь. Можете поесть того, что у вас припасено. Вода в кадушке. Должна быть свежей.
        - Не сомневайся, - неожиданно проскрипел голос проводника, тонкие пальцы сдвинули капюшон и Тис разглядел в сумраке комнаты улыбающееся лицо немолодой женщины. - Как зовут?
        - Тис, - услышала она в ответ и посмотрела на Мисарту.
        - Мисарта… - произнесла та с некоторой заминкой.
        - Ага, - как будто удовлетворилась проводница и развела руками. - А меня - Дилгой, что не значит, что меня можно звать, окликать и вообще как-то шуметь или выдавать себя в этих стенах. В коридор, - она кивнула на дверь, - со светильником не выходить. Дверь напротив - отхожее место. Внутри - лампа имеется. Вода для умывания - тоже. Дверь слева - выход во внутренний двор. Туда вам нельзя. Дверь в конце коридора - черный выход на улицу, через который вы вошли. Никому не открывать. У кого есть ключ - сами войдут, у кого нет, с теми разбираться буду я сама. Все ясно?
        - Им закрыться? - спросил Синай, показав на щеколду на внутренней стороне двери.
        - Ни к чему, - ответила она, и через мгновение Тис и Мисарта остались одни.

* * *
        - Что скажешь? - спросила Мисарта минут через пять, в течение которых они успели обойти всю комнату, попить воды, которая и в самом деле оказалась свежей и на удивление вкусной, и даже занять пару лежаков на некотором удалении друг от друга.
        - Не знаю, - пожал плечами Тис. - Все черное. Если бы стены были белыми, и одной лампы хватило бы…
        - Я не об этом, - поморщилась Мисарта, снимая с пояса меч и выкладывая его на стол. - Я о магии. Чувствуешь?
        Тис закрыл глаза. Магия была всюду. Она словно стекала невидимыми потоками со стен, скапливалась на полу, подымалась незримыми парами к потолку и снова скатывалась вниз.
        - Что это? - спросил он, не открывая глаз.
        - Не знаю, - тем же тоном, которым мгновение назад говорил он сам, ответила Мисарта. - А если серьезно, то сначала была странная площадь, магия на которой словно вода из той вазы разливалась по окрестностям, потом дом, который прикрыт магией так, что даже на фоне остальных домов он словно закутан пологом, а внутри этого дома комната, которая подобна секретному ларцу. Чудно, не правда ли? Я уж думала, что только в Стеблях можно зачаровать такое пространство…
        - У тебя хорошее чутье, - заметил Тис.
        - У тебя не хуже, - пожала Мисарта плечами. - Просто ты смотрел глазами, а нужно во всякий миг смотреть всем. Ушами, глазами, носом, руками, всем телом.
        - Кто тебя этому научил? - удивился Тис.
        - Мой опекун, - ответила она. - Ведь он был хранителем. Да и есть.
        - Что значит - «хранителем»? - спросил Тис.
        - Ну, - Мисарта смутилась, - точно я не знаю, но вроде бы это человек, который помогает, защищает, хранит.
        - Что хранит? - не унимался Тис.
        - Ардану, что же еще? - удивилась Мисарта.
        - Один человек хранит целую страну? - в свою очередь удивился Тис.
        - Не один, - замотала головой Мисарта. - Их много. Гантанас говорил мне, что самое малое, что мы сможем сделать после окончания его школы, это стать хранителями. Самое малое и самое большое. Говорил, что Ардана нуждается в хранителях. А Хила… - Мисарта перешла на шепот, - вовсе говорила, что мы уже хранители!
        - Да уж, - поежился Тис. - Хороший бы получился хранитель из Йоки.
        - А из Грана? - скривилась Мисарта. - Из Йоки, кстати, великий бы хранитель получился. Она очень сильная была. Но, я думаю, это было невозможно. Олла ошиблась, когда решила, что с ней можно договориться.
        - Почему ты так уверена в этом? - сдвинул брови Тис.
        - У нее было прошлое, - ответила Мисарта. - Помнишь, когда я лежала у твоих ног? Я почувствовала. Там… тысячи лет прошлого. С таким - не договоришься…
        - Мне было не до того, - признался Тис, усаживаясь за стол.
        - Маленькая Йока была просто шкуркой, - объяснила Мисарта. - Шкурка. Она слетела - и все. Или впиталась. И растворилась. Что там ее десять лет в тысячах? Пшик.
        - Значит, ты думаешь, что это было неизбежным? - спросил Тис.
        - Я не разбираюсь в этом… - задумалась Мисарта. - Чуид рассказывал мне про Гар… Он был там. Когда случился страшный обряд. Ты знаешь что-нибудь об этом?
        - Меня тогда еще не было, - напомнил Тис. - Это ведь случилось в одна тысяча двести шестьдесят пятом? Я родился в шестьдесят седьмом.
        - Через два года, - поежилась Мисарта. - Чуид сказал, что в Гаре пытались вернуть Олса. Кто это творил - так и осталось загадкой. Говорят, в Черном Круге или возле него есть великий колдун, о котором никто не знает. Он как будто в стороне.
        - Твой отец? - прошептал Тис.
        - Нет, - замотала головой Мисарта. - Мой отец, насколько я поняла, еще молод, хотя и силен. Нет. Но главное не в этом. Обряд удался. Олс - вернулся. Где он сейчас и что будет дальше - неизвестно. Вроде бы он вселился в какого-то судью, а потом отправился в Тимпал, где устроил резню.
        - Это я слышал, - кивнул Тис. - Выжили трое. Брайдем, Бейд и музыкант, который потом стал Атой храма.
        - А Олс там же пропал, - прошептала Мисарта. - Или где-то скрывается. До времени, конечно. Но главное не в этом. Чуид говорил, что когда проводится такой обряд, то разверзается бездна. Проход в отхожие места мира. И оттуда выбирается всякая пакость. Ну или… что-то просто сильное. Нечеловеческое. И оно необязательно вселяется в кого-то… Оно может войти в чрево женщины вместе с семенем. Или вселиться в готовый плод. Понимаешь?
        - Ты сейчас на кого намекаешь? - прищурился Тис. - На меня? Или на Йоку?
        - Главное, что я родилась до этого обряда, - призналась Мисарта. - Хотя мне от этого не легче. Со мной-то как раз все ясно. Про тебя ничего сказать не могу, это твоя история. Но, думаю, если бы в тебе угнездилась эта пакость, она бы уже давно проклюнулась. А вот Йока… Слишком много времени прошло. Мы ведь с Чуидом были в тех местах еще до моего знакомства с Йокой. До того, как Гантанас попросил меня присматривать за нею. Чуид говорил, что почувствовал какой-то обряд там. Но никаких следов отыскать ему не удалось. И вроде бы этих следов не отыскал не только он.
        - Ты не задумывалась, почему мы здесь? - спросил Тис.
        - Что мы должны сделать? - не поняла Мисарта.
        - Нет, - замотал головой Тис. - Почему именно мы здесь. Мы же должны быть врагами. Разве нет?
        - А ты так это чувствуешь? - спросила Мисарта.
        Спросила и замерла, и именно в этот миг показалась Тису почему-то и уже пожилой, умудренной опытом женщиной и одновременно с этим юной и беспомощной девчонкой.
        - Я не знаю, - сказал Тис. - Я ничего не чувствую по этому поводу. Пустота какая-то. Усталость. Даже странно. Может быть, Гантанас хотел, чтобы мы как-то привыкли друг к другу? Почему Йока хотела тебя убить?
        - Потому что я ее разглядела, - прошептала Мисарта. - И я думаю, если бы ты не стер ее память, она бы меня все-таки убила. Можешь не корчить рожи, я знаю, что она сама себе все стерла. С твоей помощью. Но зачем ей было разрушать башню? Вот же, я ее цель. Наверное, никто не должен был знать об ее прошлом.
        - Ты рассказала Гантанасу? - спросил Тис.
        - Да, - кивнула Мисарта. - Но он как будто догадался сам. Да, кстати. Эта Дилга показалась мне похожей на него.
        - Пожалуй, - задумался Тис.
        Только теперь он понял, кого ему напомнила Дилга. Хотя что у нее было общего с Гантанасом? Разве только прищур светлых глаз?
        - Это было бы не в духе Гантанаса, - предположила Мисарта. - Я о том, что он послал в Тэр двоих врагов, чтобы они привыкли друг к другу. Он даже мог обидеться на такое предположение. Думаю, он ждет от нас какой-то пользы. Ну, помощи в чем-то. К тому же - здесь Роут и Синай. Да и Фригра, как я поняла. Это ведь тоже не просто так? Что ты умеешь?
        - Многое, - задумался Тис и против своей воли нащупал на груди кисет с ключами матери. - Но не всегда осознаю, что именно. Как тогда, на площади…
        - Тогда было страшно, - согласилась Мисарта. - Ты стоял передо мной, но почему-то был невидим для Йоки. И я не могу это объяснить. Но что ты умеешь точно? Ну, лучше всего остального? А то мне уже все уши прожужжали, что ты совершил какое-то чудо прошлым летом, что ты лучше всех фехтуешь в Стеблях и… разное. Что можешь выжить один в зимнем лесу. И даже притвориться девочкой…
        - Да, - кивнул Тис. - Я могу набрасывать пелену на себя. И вот такую - вроде личины, едва приметную - тоже. Я же не девочка на самом деле. Но главное, наверное, это сумрак. Я могу уходить в сумрак.
        - Глубоко? - спросила Мисарта.
        - На несколько шагов, - сказал Тис.
        - Ничего себе! - она вытаращила глаза. - Я на полшага пыталась, получилось, но потом неделю приходила в себя! Чуид запретил мне. А здесь я даже и не пробовала. Это очень редкое умение. Реже только невидимость, как у Глойны.
        - Не знаю, - хмыкнул Тис. - помнится, Гран в прошлом году говорил, что есть и еще более редкие умения. К примеру - тот же пересмешник. Ну, который может притвориться кем угодно, и ты даже магии никакой не почувствуешь.
        - Я помню, - кивнула Мисарта. - Но пересмешников мало. Говорят, раз в сто лет или еще реже появляется. За ними охотятся. Потому что, если он встанет на чью-то сторону, то это сразу… большая опасность. Или преимущество. А я вот умею накидывать пелену. Ну, кроме всего прочего. Научиться-то я всему хочу.
        - Какую пелену? - спросил Тис. - Камень? Дерево? Что? Я ведь тоже могу.
        - Любую, - пожала она плечами. - Но дело не в этом. Я могу ее накинуть не только на себя.
        - Как это? - удивился Тис.
        - На тебя, на отряд воинов, на дерево, на скалу, на дом, даже на крепость, - перечислила Мисарта. - Но чем больше пелена, тем больше сил.
        - С ума сойти, - разинул рот Тис. - Кажется, у Черного круга есть все основания выцарапывать тебя из Стеблей!
        - Они не знают, - прошептала Мисарта. - Я скрывала это свое умение. Чуид научил меня. Это главное, чему он меня учил. Скажи мне другое, тебе приходилось убивать людей?
        - Да, - сказал Тис и вспомнил ужас, который охватил его в Дрохайте. - Но я защищался. Песьеглавец был пущен по моему следу. И я не горжусь этим.
        - Я тоже не горжусь, - вовсе понизила голос Мисарта. - Мы как-то шли с Чуидом к Эдхарскому мосту, и на окраине Эайда чуть не попали в лапы разбойников. Они приметили нас еще на рынке, Чуид рассчитывался серебром, отследили и отправились следом. Чуид заметил их издали и свернул с дороги в лес. Рассчитывал укрыться там. Но не получилось, с ними были собаки. И тогда я сделала башню. Потом пробовала - ничего не получилось. Думаю, вышло от страха.
        - Какую башню? - открыл рот Тис.
        - Обычную, - вздохнула Мисарта. - Мытарскую. Она на выезде из Эайда стоит. Чуид туда заходил со мной, чтобы продлить подорожную. Ну я ее и сделала. С лестницами и всеми ярусами. Она не очень высокая. Наверное, ярусов восемь, но они не как у нас в Стеблях. Я даже не задумывалась. Просто хотелось где-то укрыться. Но мы укрылись не в башне, а за нею. Это нас и спасло. Разбойники как увидели эту башню, чуть не ополоумели. Полезли внутрь, а там - наверху - оказалась мытарская казна. Ну… они там вместе с собаками начали драться. Их было человек десять. И тут у меня кончились силы.
        - И? - прошептал Тис.
        - Башня исчезла, - выдохнула Мисарта. - Вместе с казной. И они все попадали с высоты. Кто-то сразу разбился, а кто-то еще стонал. Собаки так уж точно, даже не скулили. Но Чуид никому не стал помогать. Сказал, что каждый сам делает свой выбор. Я никому про это не рассказывала.
        - Даже Гантанасу? - с восхищением спросил Тис.
        - Ему мог Чуид рассказать, - предположила Мисарта и посмотрела на Тиса так, словно пыталась понять, не пожалеет ли она о своей откровенности?
        - Ну ладно, - кивнул он. - Если вдруг передо мной окажется здание, я не буду подниматься в нем слишком высоко.
        - Если бы мы оказались внутри башни, - улыбнулась Мисарта, - эти разбойники упали бы прямо на нас.
        - Осталось понять, как эти наши умения пригодятся в Тэре, - задумался Тис, - тебе нужно выйти?
        - Нет, - замотала она головой. - Иди. Только не бери с собой лампу. Дилга запретила.

* * *
        Тис выбрался в кромешную темноту коридора, нащупал дверь в отхожую, где и в самом деле теплился огонек светильника и оказалось довольно чисто, привел себя в порядок, умылся, вытерся имеющимся тут же полотенцем, вновь выбрался в коридор, жалея, что он сейчас не в Стеблях, а в Тэре, где ему до сих пор бывать не удавалось, разве только проплывать мимо на грузовой барке, и вдруг шагнул к двери, ведущей во внутренний двор. Мерцание, которое ему почудилось в ее верхней части, тут же нашло свое объяснение. В тяжелую и резную старинную дверь было вставлено витражное оконце. Рассмотреть через него ничего было нельзя, хотя…
        Тис поочередно прощупал все острые витражные стеклышки, которые цветной мозаикой составляли разделенный на доли круг, почувствовал подрагивание, подцепил одно из стекол, вытащил его из ослабшего паза и заглянул в образовавшееся отверстие.
        На улице уже стояла ночь, но во дворе, освещенном полудюжиной светильников, оказалось довольно светло, хотя здание, составляющее его стены, смотрело на него или мертвыми, или зашторенными окнами. Точно напротив Тиса имелся арочный проездной двор, в который мог выехать даже всадник, к тому же оседланная лошадь замерла у столба тут же, но чуть левее арки имелась лестница на второй этаж, на площадке которой стояли двое. Один - лицом к Тису - высокий старик с помятым, пусть и гладко выбритым лицом, другой - почему-то показавшийся Тису знакомым - спиной к нему. Впрочем нет, знакомыми казались оба. Но если тот, что стоял спиной, был знаком по неуловимому ощущению, то стоявший к Тису лицом - чем-то напоминал все того же Гантанаса.
        Его собеседник развернулся, чтобы спуститься по лестнице, и Тис вздрогнул. Это был Дейк. Все сошлось в одно мгновение. Вдобавок и старик бросил быстрый взгляд на дверь, за которой притаился Тис, и мальчишка похолодел, поняв, что он обнаружен. Но ничего не произошло. Старик развернулся и скрылся в доме. Дейк легко запрыгнул на лошадь и подал ее к выезду из двора. Тень в арке, в которой Тис тут же узнал Дилгу, открыла ворота.
        Тис вставил стекло на место и бросился обратно в комнату.
        - Что случилось? - замерла Мисарта, которая раскладывала на холстине хлеб, вяленое мясо и сыр. - Что тебя испугало?
        - Испугало? - удивился Тис, вытирая со лба пот. - Ты знаешь, что мы в доме колдуна Черного Круга?
        - Нет, - призналась Мисарта. - Но ты же не думаешь, что Синай нас привел сюда, чтобы продать в Черный Круг? По крайней мере, становится ясно, откуда здесь столько магии.
        - Я только что видел Дейка, - прошептал Тис. - Он разговаривал с хозяином дома!
        - Святые боги, - Мисарта села на скамью. - Надеюсь, он тебя не заметил?
        - Нет, - выдохнул Тис. - Но хозяин дома меня заметил точно. Или почувствовал, неважно! Что будем делать?
        - Ничего, - прошептала Мисарта. - Поверь мне, ничего делать не нужно. Или, как говорил Чуид, нужно замереть и выждать. Не думаю, что нас подвергли опасности. Скорее всего, это самое безопасное место в Тэре.
        Тис задумался. То, что он чувствовал вокруг себя, и в самом деле было схоже с самым безопасным местом в Тэре. Во всяком случае, проглядеть магическую защиту на здании и на отдельной комнате в этом здании не было никакой возможности. Или же он просто не пытался этого сделать?
        - А еще вот что… - Мисарта задумалась. - Надо спрашивать.
        - Спрашивать? - не понял Тис.
        - Чуид говорил, когда у тебя есть вопросы и ты точно разговариваешь не с убийцей - задавай их, - объяснила Мисарта.
        - А как я узнаю, с кем я говорю? - спросил Тис.
        - И об этом мне говорит Тис? - хмыкнула Мисарта. - Тот самый, который, по слухам, много раз совершал невозможное, и на которого даже Сиона посматривает с опаской. Даже Пайсина!
        - Ты придумываешь! - не поверил Тис.
        - Самую малость, - улыбнулась Мисарта и показала пальцами толщину ногтя. - На вот столько!

* * *
        Он задал этот вопрос, когда в комнате появилась Дилга, поставила на стол кастрюлю с какой-то, судя по запаху, аппетитной похлебкой, с улыбкой отодвинула еду, которую Мисарта достала из мешка, и извлекла из-под стола деревянный ларь. В нем оказался свежий хлеб. Как Тис мог его не почуять? Запах свежей выпечки сразу наполнил комнату. Впрочем, в этом же ларе оказались и чистые тарелки.
        - Как ни колдуй, а для хорошего хлеба нужны твердые чуткие руки, печь, мука, вода, ну и еще кое-что, - засмеялась Дилга.
        - Гантанас не говорил, что у него есть сестра, - сказал Тис.
        Мисарта замерла, а Дилга продолжила разливать угощение по тарелкам.
        - Мы ведь в доме Криоса? - спросил Тис.
        И снова Дилга ничего не сказала.
        - Почему вы с ним, а не с Гантанасом? - спросил Тис.
        - А ты мог бы выбрать? - посмотрела спокойным, слишком спокойным взглядом на мальчишку Дилга.
        - Я… не знаю, - признался Тис. - Я даже думать об этом не могу. У меня не осталось родных.
        - А вот она? - кивнула на Мисарту Дилга. - Разве она тебе не двоюродная сестра? Не по твоему отцу, поскольку насильник твоей матери не мог быть твоим отцом, тут замешено кое-что пострашнее, а хотя бы по приемному. Разве Глик не родной брат Алаин?
        У Тиса перехватило дыхание. Дилга шагнула к нему, положила руку на плечо и держала ее, пока мальчишка снова не смог дышать.
        - Да, - кивнула она. - Иногда нет ничего страшнее ясности. Сам-то хоть понимаешь, что о глупостях спрашиваешь? Запомни, мальчик. Случается бремя, которое нельзя сбросить, потому что сбросить его можно только вместе с жизнью. И случаются вещи, которые нельзя пережить, потому что они твоя жизнь и есть. Еще вопросы есть?
        - Олла в этой комнате жила? - спросил Тис.
        - Однако, - удивилась Дилга. - Поскольку я уверена, что Гантанас не сказал тебе ни слова о том, куда вы направляетесь и зачем, то, кажется, я в кои-то веки готова проникнуться к нему уважением. Где он вас откопал таких?
        - Таких у него много, - подала голос Мисарта.
        - Я уже поняла, - вздохнула Дилга. - Олла жила у меня. В моей комнате. С окном. Ей нечего было бояться здесь. Ты ведь уже понял, зачем вы здесь?
        - Мы должны найти ее дочь, - прошептал Тис. - Мэйдин. Что с ней?
        - Она исчезла, - ответила Дилга.
        - А что здесь делал Дейк? - спросил Тис.
        - Он здесь тоже из-за Мэйдин, - ответила Дилга. - Хочет купить ее для Черного Круга. Но это не значит, что мы собираемся ее продавать. Понимаешь?
        - Понимаю, - кивнул Тис.
        - Ну а раз понимаешь, то не снимай браслет с руки, - посоветовала Дилга. - Если бы не он, Дейк бы заметил тебя, когда ты подглядывал за ним через витраж.
        - Но Криос меня заметил и в браслете! - прошептал Тис.
        - Криос очень сильный маг, - ответила Дилга.
        - Сильнее Гантанаса? - спросила Мисарта.
        - Он даже сильнее меня, - ответила Дилга.

* * *
        Наверное, это было сном. Нет, сначала это был не сон. Они перекусили с Мисартой, потом появилась Фригра. Она обняла обоих, Мисарту, кажется, даже расцеловала. Присоединилась к трапезе, но ничего не стала рассказывать. Потом уже пришли Роут и Синай. Синай был чем-то озабочен, а Роут бодр, раны на его лице, по крайней мере, исчезли. Они тоже присоединились к трапезе, а потом Тиса начало клонить в сон.
        - А и ладно, - услышал он голос Дилги. - Иногда и магии не нужно, достаточно усталость. Ну, если только самую малость. И то сказать, дети есть дети. Что такое двенадцать лет? Смешно. Да и почти четырнадцать, тоже немного. Мисарта-то уже давно спит. Завтра будет трудный день, парень. Спи, пока есть такая возможность. Знать бы еще, как он обернется. Гиблое место - этот Горелый балаган, вот точно гиблое. Грязи в Тэре предостаточно, но до каких-то пределов все же и честь пробивается. А хозяева этого района - даром, что он ближе прочих к Храму, ни чести, ни порядка не знают. Мать родную продадут, выкрадут, еще раз продадут, опять выкрадут, порежут и пирожков напекут с ее мясом.
        Последние слова явно предназначались уже не Тису, потому как он-то уж точно спал. Точно так же, как спала и Мисарта, а то, что Тис смотрел на беседу, происходящую за столом, да еще при этом и улавливал часть произносимых за столом слов из-под высокого потолка, тем самым сном и было. Ну не заклинанием же безмолвия ведь в самом деле, не сплетал он никакого заклинания, да и раны на его ладонях давно затянулись, хотя и раны тут были не при чем. Какой от них толк? Расслышать бы, о чем за столом говорят. Расслышать и рассказать по утру Синаю, а ну как сон вещий? Тот же Гайр говорил как-то, что иногда ему снится то, что должно произойти. Другой вопрос, что если он сразу по пробуждении не отметит это как-то для себя, то стирается из памяти без следа все без разбора.
        - Пропала… - произнес Синай.
        Точно, Синай это и сказал.
        - Больше года назад.
        Это уже слова Дилги. Ну точно. Сидит между Роутом и Фригрой за тем же самым столом. Смотрит на них, бормочет что-то.
        - Жива хоть еще пока? С чего взяли, что жива?
        - Кайла сказала, что почувствовала бы, если бы умерла. Она ведь и то, что Мэйдин уже в Тэре, почувствовала.
        Ага, а это сказал Роут.
        - Ошибиться не могла? - спросила Фригра.
        - Вряд ли, - ответил Синай. - Кайла сейчас словно без кожи. Да и посланник Черного Круга здесь. Торгуются. Сделка будет завтра. Скорее всего. Все сходится.
        - Сколько их? - спросил Роут. - Покупателей сколько?
        - Думаю, с Дейком человек десять, - ответила Фригра. - Точно сказать нельзя. Они прячутся в Черном Храме. Но десять возле балагана постоянно пасутся.
        - Для этого ли Нэйф рушил Черную башню, чтобы из нее ту же самую погань возвели? - спросил Синай.
        - Только не начинай, - поморщилась Дилга. - Может, ты еще скажешь, что Храм в Тимпале колыбель благочестия?
        - Стойте, - поднял руки Роут. - Давайте по порядку и с самого начала. Полтора года назад Мэйдин исчезла. Так?
        - Да, - кивнул Синай. - Олла с ног сбилась, хотя поначалу ей было не до поисков. Мужа ее убили. Он был рядом с дочерью.
        - Муж - имни? - уточнил Роут.
        - Да, - кивнула Дилга. - Кайла его сразу невзлюбила. Хотя, вроде бы, ни в кого он не перекидывался.
        - Он был олти, - покачал головой Синай. - Мог перекинуться в кого угодно, хотя и не поддерживал отношений со Скотным двором. Может, и не перекидывался никогда, но Кайла говорит об этом вполне определенно. Ошибки быть не может.
        - И дочь его не имни? - спросила Фригра.
        - Нет, - твердо сказал Синай.
        - Великая редкость… - прошептала Дилга. - Во что же излилась сила такого смешения? Ведьма и имни, а ребенок не то, и не другое…
        - Насчет ведьмы я бы не зарекался, - пожал плечами Синай. - Что это как не природная склонность к магии? Другой вопрос, какая ведьма? Если она и в самом деле вроде Кайлы, но сильнее ее, тогда интерес Черного Круга понятен.
        - Мы все время уходим в болтовню, - поморщился Роут. - Полтора года назад ребенка похитили. Отца ее при этом убили. И вот Кайла почувствовала, что ее внучка в Тэре. Ехала с Юайсом в Нечи, но словно удар молнии поймала, осталась в Тэре. Где была ее внучка до этого, с кем - мы не знаем. Но Кайла говорит, что мало кто ее мог удержать. Может быть, никто.
        - Но теперь она вроде бы в Тэре, - продолжил Синай. - И в Тэре появился посланец Черного Круга со свитой, что великая редкость для такого умельца. Одновременно с этим были убиты трое из десяти главарей воровских кланов Тэра и ограблены на очень большую сумму. А в Горелом балагане был замечен торговец людьми Торж.
        - Редкостная пакость, - заметила Дилга. - Обвинялся в краже детей, но всегда выпутывался.
        - Это не так важно сейчас, - отметил Синай. - Важно другое. Он снял комнату в Горелом балагане, но не появляется там. Точнее, появился один раз, оплатил на месяц, запер ее и исчез. Месяц, кстати, заканчивается через день. Хотя, он может и продлить оплату. Второй этаж, восточное крыло, в самом центре. Я снял комнату через одну. Кайла в соседней. Не смыкает глаз.
        - Он колдун? - спросил Роут.
        - Точно неизвестно, но амулетами обвешен словно мисканская танцовщица, - ответила Фригра.
        - Но никаких связей с Черным Кругом у него раньше не было? - спросил Роут.
        - Откуда же мы можем знать? - удивилась Дилга. - Другой вопрос, что не занимался Торж молодыми колдунами. Женщинами, обычными детьми - да. В основном на продажу или за выкуп. Работорговец, можно сказать. Или появился спрос и занялся? Но главное не в этом. Главное в том, что есть еще кто-то. Вы же сами говорите, что сладить с ней было сложно. А тут мало того, что сладили, так еще и уже полтора года в неволе держат. Да и какой смысл Черному Кругу убивать воров и собирать деньги, если куда как проще убить Торжа?
        - Значит, не проще, - заметила Фригра.
        - Есть кто-то еще, - согласился Синай. - Зачем приходил Дейк к Криосу?
        - Вы знаете, - поморщилась Дилга. - Я не лезу в дела брата, он не лезет в мои дела. По-моему, вполне разумное правило.
        - И все-таки, - вздохнул Синай.
        - Просил амулеты, - развела руками Дилга.
        - Какие? - нахмурился Синай.
        - Отвороты, - прошептала Дилга. - На магию. На завтра. Утром придет. Криос их приготовит.
        - Значит, сделка точно завтра, - поняла Фригра. - И посланник Черного Круга опасается магии. Ничего себе. Что же это за магия?
        - Он воин, а не колдун, - заметила Дилга. - Хотя я бы не зарекалась… Колдун тоже может появиться.
        - Да, мы все еще не знаем, что за колдун помогает Торжу, - скрипнул зубами Роут. - И колдун должен быть очень сильным. Где хоть будет сделака?
        - Думаю, в комнате Торжа, - ответил Синай.
        - А откуда там возьмется Мэйдин? - спросила Дилга.
        - Неизвестно, - пробормотал Синай и посмотрел на Роута. - Мы хоть сладим с Дейком, если придется рубиться на мечах?
        - Возможно, - предположил Роут. - Но он ведь не один. И мы все еще не знаем, кто с другой стороны.
        - А чем нам могут помочь дети? - спросила Фригра. - Не мечом же махать? Хотя, Тис, владеет мечом на удивление…
        - Не для того, чтобы сражаться с Дейком… - пробормотал Синай. - Но Гантанас и в самом деле сказал, что они могут помочь. Как - не знаю. Может, с девочкой должен говорить ровесник?
        - Эй! - удивился Роут. - А не подслушивают ли они нас?
        - Надо же… - засмеялась Дилга. - Точно подслушивают. А я думала, что обойдусь их усталостью и легкой сонной усладой. Давай девочка, открывай глаза, ты разоблачена. А Тис?… Так, не трогайте его, он уже не здесь… Демон меня раздери, как ему это удалось?

* * *
        Нет, это все же было безмолвие. Именно в этом безмолвии Тис взлетел над домом Криоса, над площадью, которая сверху и в самом деле напоминала пятиконечную звезду, над всем этим районом огромного города и удивился, потому что и Черный храм сверху напоминал ту же самую звезду, хотя королевский замок был обычной крепостью - многогранником, повторяющим очертания берега и уже невидимых, застроенных давно холмов. И все же самым удивительным было то, что он видел этот ночной город, как днем. И уж точно не мог ошибиться - третье по величине здание города - после крепости и Черного храма - с огромным двором и есть тот самый Горелый балаган. Хотя бы потому, что торчащая из его центра башня была закопчена каким-то давним пожаром. Осталось понять, что делать дальше…
        Интересно, как ему удалось пронзить магическую защиту Криоса?
        Или он сделал то, что должен был сделать?
        Не прорывался, а стал частью?
        Или же ему помогают?
        Кто?
        Второй этаж, восточное крыло, в самом центре…
        Что он может сделать в безмолвии?
        Проникнуть внутрь потайной комнаты призрачной тенью?
        А чем он хуже Йоки?
        Она же прогуливалась с Оллой по крыше Стеблей?
        Или ему не следует равняться с Йокой?

* * *
        Он медленно шел по пустынному коридору.
        Здесь спят…
        Здесь спят…
        Здесь…
        Здесь Кайла, похожая на натянутую тетиву тугого лука…
        Это - пустая комната…
        Соседняя. Значит, ее снял Синай.
        Через одну.
        Пустая комната.
        Никого нет.
        Тишина.
        А если шагнуть в сумрак?
        Из безмолвия? Тенью в тень? И чем это закончится? А еще на шаг? А еще?

* * *
        Там, где он оказался, не было коридора.
        И у запертой комнаты не было ни границ, ни дверей, ни потолка, ни пола.
        Серость разбегалась во все стороны словно туман, прижавшийся к земле.
        И где-то далеко, на ее границах клубились какие-то ужасные существа.
        Грисы?
        Куда он забрел? Не только вглубь, не только в сторону, но куда-то еще?
        Вот она. Девочка. Скрученная черными лентами. Ноги, руки, туловище. Привязана к стулу. Но, главное, глаза. Они затянуты глухой повязкой, под которой словно колышутся сгустки мрака.
        И ей холодно.
        Она дрожит.
        - Кто здесь?
        - Мэйдин?
        - Да! Кто здесь?
        - Ты меня не знаешь. Я - Тис.
        - Ты ребенок?
        - Такой же, как и ты.
        - Мне нужна помощь, - она едва могла говорить. - Кажется, моего отца убили. Меня захватили и держат здесь. Я не знаю, сколько прошло времени, может быть, день, может быть, два. Или больше. Но я ужасно хочу есть.
        - Прошло полтора года, Мэйдин.
        - Полтора года?
        Она как будто онемела.
        - Где моя мама?
        - Ее нет, - ответил Тис.
        Девочка сжалась в комок, начала задыхаться, затряслась, захрипела, заскрипела зубами. Потом выдохнула:
        - А Кайла?
        - Рядом, - ответил Тис. - Недалеко тут. Ищет тебя.
        - Ты можешь освободить меня? - она говорила, с трудом переводя дыхание. - Только не трогай повязку на глазах. Иначе она узнает. Он страшен, но она еще страшнее.
        - Он - это Торж? - спросил Тис.
        - Торж? - переспросила она. - Кажется, я слышала это имя. Не знаю. Он - это Сиос. Торж, наверное, посредник. Они говорили о моей продаже. Час или два назад. А может, и месяц назад!
        - А кто она? Которая страшнее?
        - Сикра.
        Сикра. В висках начало стучать. Как это возможно? Он же в безмолвии. А то, что он говорит, находясь в безмолвии, это возможно? А то, что он уходит в сумрак, находясь в безмолвии, это возможно? Сикра. Когти, выросшие на середине ладоней. И свистящий нечеловеческий сип, которым существо, зачинающее Тиса, называло его несчастную мать. Сикра… Именно это имя звучало. Это имя звучало тогда… Из какого ключа он узнал об этом?
        - Почему ты молчишь? Ты можешь освободить меня?
        - Нет, Мэйдин. Я здесь не сам. Это безмолвие. Я трогаю тебя, но руки проходят сквозь. Я словно призрак.
        - Дай мне свои глаза. Я сама освобожусь.
        - Не понимаю.
        - Дай мне посмотреть твоими глазами.
        - Как это сделать?
        - Откройся…

* * *
        Он открыл глаза весь в поту и в лихорадочной дрожи. Открыл их в окружении Мисарты, Дилги, Фригры, Роута, Синая. Схватился трясущимися руками за лицо и принялся тереть глаза, словно пытался смахнуть чужую плоть со зрачков.
        - Говори, - прошептала Дилга. - Говори, мой мальчик.
        - Я отвел ее к Кайле, - ответил он. - Надо срочно их вытаскивать. Но без мечей, без схваток. Наверное, Мисарта поможет мне. Мы попробуем.
        - Мы попробуем, - кивнула побледневшая Мисарта. - Что попробуем?
        - Кайла сказала, что мы сможем, - поморщился Тис.
        - Как ты это сделал? - спросил Роут.
        - Я вытащил ее из сумрака, - ответил он. - Она была там… очень глубоко. Думает, что прошло два или три дня. Сколько меня не было?
        - Пара минут, - прошептала Дилга. - Или меньше. Секунды.
        - Я думал, всю ночь, - выдохнул Тис. - У нее повязки на глазах. Если она их снимет, похитители будут знать.
        - Кто похитители? - спросил Синай.
        - Сиос, - ответил Тис.
        - Так он еще жив? - изумилась Дилга.
        - Он служит… - ответил Тис. - Главную зовут Сикра.
        - Сикра? - вытаращил глаза Синай.
        - Этого не может быть, - ответила Дилга. - Сикра погибла вместе с Мэйласом и Нэйфом под руинами Черной башни. Почти тысячу триста лет назад!
        - Тогда это ее тезка, - пожал плечами Тис. - Нам надо спешить. Чем ближе мы подъедем к Горелому балагану, тем мне будет легче.
        Глава двадцать седьмая
        Дудочник и болтун
        Гига оказался молчалив и сдержан. Правда с вечера, а точнее уже ночью он позволил себе некоторое время раздраженно шипеть, призывая к осторожности и сетуя на непонятную слежку, но с утра, когда крохотный отряд проснулся в заброшенном сеннике и вышел на усыпанный угольной крошкой проселок, уже обходился без лишних слов. Окидывал взглядом то одного, то другого спутника, щурился палящему солнцу и знай себе шагал в сторону Бейнского леса, что мутной полосой перегораживал горизонт за угольными вышками и низкими, вросшими в землю хижинами угольщиков. Другое дело Деора, которая то и дела оглядывалась и все время старалась оказаться между детьми и проводником. Однако слежки вроде бы не было, или Гаота ее не замечала.
        На последнем привале, когда до Бейнского леса оставалось не более пяти лиг, и Гига процедил сквозь кривую ухмылку, что ночлег будет уже под заповедными кронами, Гаота подошла к Деоре и процедила сквозь стиснутые зубы:
        - Что не так?
        Наставница обернулась на воспитанницу, поняла, что ее беспокойство не осталось незамеченным и негромко ответила:
        - Сама пока не пойму. Две причины для беспокойства. Ульи и болтовня.
        - Ульи и болтовня? - не поняла Гаота.
        - Сейчас… - натянуто улыбнулась Деора Гиге, который поднялся с травы, что в выбранной для привала ложбине была довольно высока, и отправился к ближайшим кустам. - Возле дома Гиги должно было стоять два улья. Если один или не одного - значит, беда.
        - Но их же там вроде бы и было два? - нахмурилась Гаота, оглядываясь на Дину и Йору, которые не сводили с нее глаз. Вот ведь, настоящие подруги, почувствовали беспокойство. А мальчишки знай себе, уплетают лепешки с мясом. Хотя нет, - подумала тут же Гаота. - Брок уплетает. Олк ест, но смотрит туда, куда ушел Гига. А Блас и вовсе не ест, а так же не сводит взгляда с Гаоты.
        - Два-то два, - согласилась Деора, - да вот только летками они стояли друг к другу.
        - А как должны были? - не поняла Гаота. - Мне, кстати, вообще показалось, что они были заброшенными.
        - Конечно, заброшенными, - кивнула Деора. - И стоять могли как угодно, и правил разных полно, но летом их обычно выставляют летками к северу.
        - Ну и ладно, - сморщила нос Гаота. - А болтовня?
        - Гига-болтун, - пожала плечами Деора. - Я сама его только издали видела, уже говорила об этом, но у него кличка - болтун.
        - Так может… - Гаота сдвинула брови, - она как издевка? Молчуна обозвать болтуном. Лохматого - лысым. Глупого - умником. Так разве не бывает?
        - Бывает, - улыбнулась Деора. - Но это слишком сложно. Для тех кличек, что прилипают сами собой, не подходит.
        - А если его купили? - прошептала Гаота. - Тогда мы все в опасности?
        - Гигу не могли купить, - покачала головой Деора. - Человек, который должен был с ним договориться, сказал, что Гига не продается. И этому человеку я верю, как себе.
        - А кто он? - затаила дыхание Гаота.
        - Большой человек… - задумалась Деора. - Большой имни… Большой умница. И очень странная персона. Открою тебе небольшой секрет. Мы можем встретить его в лесу. Даже должны встретить. И он посмотрит на вас. Думаешь, просто так я взяла именно вашу неугомонную троицу? Опять же Олка, который подобен величайшей ценности для всякого мудреца имни. Бласа, что сама рассудительность и надежность. Да и Брока - он же добрейший из добрых. Никогда об этом не думала?
        - Думала, - согласилась Гаота. - Хотя и как-то не очень обращала на это внимание. Но что будет, если этот большой человек на нас посмотрит?
        - Если он увидит и почувствует, что в вас есть надежда, - Деора прищурилась. - Что в вас есть будущее. Тогда, возможно, он станет нашим новым наставником по магии.
        - Вместо Тида? - вытаращила глаза Гаота.
        - Вместо Грана, - вздохнула Деора.
        - А Гига… - Гаота посмотрела на кусты, из-за которых уже выбирался проводник, на ходу поправляя одежду и одновременно с этим рассматривая срезанную пустотелую травину. - Он знает, зачем мы идем в Бейнский лес? А то ведь мы и сами только-только начинаем догадываться, что мы вообще туда идем.
        - Знает, - кивнула Деора. - Поэтому, если вдруг начнет расспрашивать об этом, то это будет плохим знаком.
        - Плохим знаком? - не поняла Гаота. - Каким таким плохим знаком?
        - Просто плохим, - прошептала Деора и быстро добавила. - И я буду не против, если ты разболтаешь подругам и друзьям, что у меня на правой руке, на ладонь выше запястья, имеется татуировка в виде змеи, опоясывающей предплечье.
        - Отдохнули и хватит, - буркнул Гига, подходя к спутникам и подвязывая вырезанную травину к бечеве, что висела на груди. - Бейнский лес - опасное место. Идти будем медленно, к тому же место для ночлега найти в нем будет нелегко.
        - А что? - спросил Брок, вытирая губы. - Ходят местные в Бейнский лес или нет? Ну, поохотиться там или за грибами? За ягодами? Лес же. А то, сколько мы прошли от последнего поселка? Лигу? Или около того? Все дороги в поселке кончились. Как отрезало. Дальше только целина и луговина. Чего в нем страшного?
        - Не ходят в этот лес ни охотники, ни грибники, - с явной неохотой пробормотал Гига, приложил ладонь ко лбу и какое-то время смотрел как раз в сторону последнего поселка, через который они прошли примерно с час назад.
        - Но почему? - присоединился к Броку Блас.
        - Бейнский лес, как дикая лесная кошка, - наконец ответил Гига. - Выглядит еще милее, чем домашняя. Да и не крупнее ее. Только гладить ее не советую. Может кожу содрать с руки.
        - А вы не боитесь идти в этот лес? - спросила вдруг Дина.
        - А ты? - мрачно посмотрел на девочку Гига.
        - Я боюсь, - призналась Дина. - Но по-другому со страхом справиться нельзя. Его нужно побеждать.
        - А я нет, - усмехнулся Гига. - Я опасаюсь, но не боюсь. Потому что я не грибник, и не ягодник. И уж тем более не охотник. Я следопыт. И проводник.

* * *
        Когда до края леса осталось не более пары десятков шагов, Гига остановился. И семеро, идущих за ним, остановились тоже. Деревья, которые взмывали к небу на сотни локтей, были плотно обвиты лесными лианами, поэтому даже вблизи лес больше всего напоминал затянутую крепостным плющом стену. И вблизи этой стены царила тишина. Не было слышно ни птиц, ни ветра, ничего.
        Гаота посмотрела под ноги. Обычная луговая высокая трава закончилась еще четверть лиги назад. Сейчас у нее под ногами была темно-зеленая пружинистая щетка, состоящая из мелких листьев и таких же мелких цветов. И это тоже уже был лес. Да, собирать грибы или ягоды в этом лесу не хотелось. Кажется, Тис говорил, что прожил в этом лесу два года? Надо было его расспросить об этом. Но кто же знал, что они окажутся здесь?
        - Я чувствую взгляд, - прошипела, обернувшись к Гаоте, Йора.
        - Чей? - не поняла Дина, стараясь унять дрожь в плечах.
        - Леса! - вытаращила глаза Йора.
        - Гига, - подал голос Брок. - Это же деревья! Отличный лес. Ну, не подряд, но одно из десяти же можно рубить? Людям нужна древесина. Неужели никто не пробовал?
        - Пробовали, - пробурчал, оборачиваясь, Гига. - Древесина отличная. Только приносит она одни несчастья. Никто из смельчаков удачи из этой древесины не извлек. У каждого что-то наперекосяк пошло. Все, по слухам, умерли не своей смертью. Да и давно это было. Сотни лет уже никто не осмеливается даже войти в этот лес. Кроме следопытов. Да и не служит эта древесина.
        - Не служит? - переспросил Блас.
        - Гниет, коробится, прорастает, осыпается в труху, - перечислил Гига. - Так-то и в самом деле отличная, но стоит ее вынести из леса, словно порча на нее находит. Хотя в лесу может служить веками. Себе дороже - такие деревяшки в дело пускать. Ладно, - он снова обернулся, приложил ко лбу ладонь, словно пытался что-то высмотреть за спиной, и, наконец, подошел к зарослям вплотную. Нащупал прижимающийся к зеленой стене ствол кустарника, похожего на акацию, переломил его и шагнул в зеленую темень.
        - Зачем было ветку ломать? - крикнула ему вслед Дина.
        - Я всего лишь пометил место, где мы вошли, - отозвался Гига. - На тот случай, если мы пропадем в лесу. Хоть какая-то примета. Заходите, ждать не буду.
        «Для кого примета? И что значит - пропадем в лесу?» - спросила сама себя Гаота и шагнула вслед за Деорой под зеленый полог.

* * *
        Самым удивительным было то, что за этой границей лес показался Гаоте самым обыкновенным лесом. Конечно, если бы ей хотя бы на мгновение удалось забыть о том, что вот эти огромные деревья, которые не обхватил бы вокруг основания, взявшись за руки, и втрое больший отряд, никакие не башни, царапающие небо, а самые обыкновенные растения. Конечно, нельзя было не отметить, что они росли не сплошь одно за другим, но, стоя возле каждого великана, можно было различить великана следующего.
        - Бейнские сосны, - восторженно прошептала Деора. - Настоящие бейнские сосны. Как же я по вам соскучилась…
        - Вы уже были в бейнском лесу? - спросила у нее Гаота, когда уже через лигу путешествия по мягким мхам, которые напоминали огромный зеленый ковер, Гига объявил первый привал на окраине густо заросшей можжевельником полянки.
        - Была, - кивнула Деора. - Но уже довольно давно и с другой стороны. С запада. От Сиочаны. Но лес один и тот же с любого края. Хотя, эти сосны растут не везде.
        - Сколько им лет? - спросила Дина.
        - Этот лес ровесник Бейна, который просуществовал две тысячи лет, - ответила Деора. - А Бейн лежит в руинах уже двенадцать тысяч лет. Вот и считай. Некоторые из этих красавцев видели столько, что нам и не снилось.
        - А мы когда-нибудь увидим руины Бейна? - спросила Йора.
        - Обязательно, - кивнула Деора. - Кстати, Бейн не так уж и далеко от этих мест. Примерно на таком же расстоянии, как и Стебли.
        - Может, хватит уже болтовни? - поморщился Гига, намечая ножом на травине, что висела у него на груди, расположение отверстий. - Думаю, пора уточнить цель нашего путешествия.
        - А разве Ласай не рассказал тебе о ней? - холодно спросила Деора.
        - Он упоминал несколько целей, - ухмыльнулся Гига, продувая будущую дудку. - Надо бы определиться с самыми главными. От этого зависит, в какую сторону мы пойдем.
        - Самая главная - нектар зимней орхидеи, - сказала Деора. - Величайшее и бесценное лекарство. Его можно найти только здесь.
        - Да ну? - удивился Гига, прислушиваясь к чему-то. - Нет ли в этом чего-то странного? Искать зимнюю орхидею летом?
        - А ты полагаешь, что на лето она прячется под снегом? - прищурилась Деора.
        - Я полагал, что мы будем искать Камень Воды, - раздраженно прошипел Гига.
        - Святые боги, - всплеснула руками Деора. - Как все просто.
        - Просто? - поморщился Гига. - Ладно. Не буду при детях. Можно тебя на пару слов? Ты ведь не боишься мужчин?
        - Мужчин - не боюсь, - усмехнулась Деора. - Хочешь завести меня в кусты? Пошли. Мне тоже есть что тебе сказать. Только не советую приближаться ко мне ближе чем на пять шагов. Пожалеешь.
        - Десять устроит? - процедил сквозь зубы Гига.
        - Вполне, - кивнула Деора.

* * *
        - Что происходит? - посмотрела на Гаоту Дина.
        - Выяснение отношений, - пожала плечами Йора. - Мальчик, девочка, обычные дела.
        - В Бейнском лесу? - удивился Брок. - Не самое лучшее место.
        - Что-то мне не нравится наш проводник, - пробормотал Блас, упуская ладонь на рукоять меча, и в тот же миг в можжевельнике, за которым скрылись Деора и Гига, и откуда как будто доносилась приглушенная ругань, послышался вскрик, а вслед за этим хруст веток.
        - Зачем мы ее отпустили! - выхватил меч Олк.
        - Быстро! - выкрикнула Деора, выбегая к детям. - Быстро возвращаемся! На этой окраине леса засада! Гига убежал! Что вы стоите?
        - Покажите правую руку, - сказала Гаота, выставив перед собой меч.
        - Не поняла? - нахмурилась Деора.
        - Правую руку! - хором выдохнули все шестеро. - Быстро!
        - Сейчас, - расплылась в улыбке Деора и принялась засучивать рукав рубахи. - До локтя хватит? Или мне тут вовсе раздеться перед вами, детки?
        - Это было бы любопытно, - пробормотал Брок. - Где змея?
        - Какая змея? - нахмурилась Деора.
        - Татуировка, - объяснил Брок. - Или мы руку перепутали? Вторую покажете?
        - Отлично, - раздался голос Деоры, и из кусов вышла еще одна наставница, в одной руке сжимая обнаженный клинок, а в другой - платок, которым она стирала что-то бледно-голубое с лица. - Отлично и ужасно. Как я могла не понять? Дудочник. Хотела разговорить его и забыла кличку - Дудочник. Мало того, что не думала, что эта знаменитость приползет от Черной гряды в Амхайн, да еще будет служить Черному Кругу, но и забыла главное. Дудочник! Дети, не подпускайте его к себе! Клинки наизготовку! Как раз тот случай, когда за убийство негодяя я буду готова поставить зачет каждому!
        - Как ты… - пробормотала первая Деора. - Почему ты жива?
        - Потому что ты глуп, - покачала головой Деора. - Это же надо? Плюнуть в меня парализующим ядом речной гадюки. Выдуть его через свою фальшивую дудку. В меня - змеиным ядом. Это не только смешно. Это даже обидно! Советую лечь на землю и не сопротивляться. Думаю, от моего яда у тебя нет противоядия. Брок, у тебя была веревка в мешке.
        - Покажи правую руку, - подал голос Брок.
        - Ты мне? - уточнила вторая Деора.
        - Да, - шмыгнул носом Брок. - Кто вас знает, лучше поостеречься.
        - Что ж, - сдвинула рукав на руке Деора, показывая изящное изображение змеи, выполненное краской и шрамами, и в это мгновение первая Деора согнулась, зарычала и в одно мгновение обратилась Броком.
        - Да чтоб меня! - разинул рот Блас, а еще через миг второй Брок сбил с ног оторопевшего первого и затрещал кустами орешника за спинами детей.
        - Живым брать? - напрягся Олк. - Как лучше для зачета?
        - Стойте, - повысила голос Деора и подняла руку с изображением змеи над головой. - Все видели? Сейчас быстро, неслышно и осторожно идем за мной. Судя по всему, этот дудочник не один. Мы слишком близки к краю леса.
        - Их много? - выдохнула Йора.
        - И они могут изобразить весь наш отряд? - ойкнула Дина.
        - Нет, - покачала головой Деора. - Дудочник, насколько мне известно, один на всю Ардану. Всегда был изрядным мерзавцем, воровал, никогда не попадался, но, кажется, сети Черного Круга его не миновали. Разговоры - потом. За мной.
        - У него есть настоящее имя? - спросила уже почти в спину Деоры Гаота. - И лицо?
        - Имя у него есть, - откликнулась Деора. - Его зовут Магад. А вот лицо… Не уверена. Он может привыкнуть к любому. По слухам, ему приходилось убивать и жить чужой жизнью годами.
        - Выходит, он убил настоящего Гигу? - спросила Гаота.
        - Надеюсь, что нет, - ответила Деора. - Я тебе уже говорила. Ульи. Ладно. Теперь-то уж точно дальше молчком.

* * *
        Деора и в самом деле неплохо знала лес. Нет, она не знала именно эту его часть, но знала, чего ждать от растений, которые перегораживают путь. К каким насекомым лучше не приближаться, а каких можно стряхивать с одежды, не взвизгивая от ужаса. Как избежать встречи со змеей, и о чем говорит птичий клекот над головой, хотя птиц почти не было слышно. Правда, все это она начала шептать, когда после бегства дудочника прошло уже несколько часов и за спиной остались лиги лесных зарослей, которые отличались друг от друга так, что порой казалось, что ты не только уже в другом лесу, но и в другой стране.
        Гаота следила за каждым жестом, каждым движением Деоры и думала, что однажды она тоже станет такой же сильной, красивой и уверенной в себе. Хотя, этого Гигу надо было разоблачить еще возле дома настоящего Гиги. Или именно тогда этого сделать было нельзя? Ведь кто-то же следил за ними? А что если эти соглядатаи все еще идут по их следу?
        Уже ближе к вечеру, когда лес стал погружаться в полумрак, Гаота вдруг поняла, что в этом лесу есть не только диковинные деревья, кусты, лианы, цветы, гигантские папоротники, но и тропы! Правда, определить в сумраке, кому они принадлежали - людям или зверям, Гаота не смогла, но тут как раз под ноги попался ручей, и Деора предложила слегка намочить обувь.
        - Они же поймут, что мы ушли по воде, - пожал плечами Олк. - Или вверх по течению, или вниз.
        - Не уверена, что у них есть собаки, - заметила Деора. - Бейнский лес не любит собак. Во всяком случае тех, что рвутся с поводка и скалят клыки. Мы не пойдем по воде. Если только на десяток шагов. Видишь вон тот пригорок? Он затянут листоверткой. Мало того, что она выпрямляется через минуту даже после поступи огромного лося, так она еще и начисто отбивает запах. А вон там, на пригорке, мы и заночуем.
        - Похоже, туда нам придется уже пробираться на ощупь, - пробормотал Брок, который, судя по его виноватому пыхтению, считал, что дудочник убежал именно из-за него.
        Гаота прищурилась. День в лесу и в самом деле гас стремительно, и деревья становились мглистыми силуэтами прямо на глазах.
        - Ничего, - успокоила спутников Деора. - Просто идите за мной.

* * *
        Пригорок, на который отряд взобрался уже под проглядывающим между кронами звездным небом, оказался не только сухим и чистым - только низкая трава и мягкая хвоя устилали землю под огромными, пусть и не такими великими, как бейнские сосны, деревьями, но и обжитым. В самой его середине обнаружилась округлая ложбина, центром которой служил обложенный камнями очаг. Луч лунного света из жезла Дины во всяком случае позволил рассмотреть его в подробностях. Центром этого очага служила яма с песком, окруженная серыми валунами. Камни поменьше составляли что-то вроде мостовой шириной в пару локтей во все стороны. Выше продолжалась упругая трава, которая, впрочем, пробивалась уже и между камнями. Огня этот очаг, судя по его виду, не принимал не менее года, хотя с одного его края и имелась небольшая поленница наломанного хвороста.
        - Ничего себе! - удивился Блас. - Так в Бейнском лесу есть люди?
        - И люди, и имни, и еще… разное, - пробормотала Деора. - На западной стороне леса таких стоянок я встречала немало, но они почти все были заброшены, а этой пользовались последний раз еще в начале весны.
        - Да ладно! - не поверила Дина. - Год или два назад!
        - Это зачарованный лес, - улыбнулась Деора. - Еще пара месяцев, и этот очаг вовсе забьется травой. Ладно, кому нужно до ветру, делайте свои дела быстро и собирайтесь у костра. Думаю, с ним справятся все, но я его поручу Бласу. А я пока накину насторожь на склоны холма. Хочется отдохнуть без оглядки. Хотя я и не верю, что сюда могут добраться пособники дудочника. И, кажется, сегодня у нас будет горячий ужин. Брок, давай-ка сюда котелок.
        Гаота вместе с Диной и Йорой помогли Бласу сложить по всем правилам потайной костер, мальчик пощелкал кресалом, и вскоре огонек пополз по завитку коры, а затем и охватил нарубленную ножом щепу. Блас старательно, словно на испытании у Юайса, наложил сначала заклинание сокрытия колдовства на валуны, замыкающие очаг в кольцо, а затем уже наколдовал беззвучие на треск углей и бездымие на сам костер. Последнее, как заметила Гаота, у Бласа получилось не очень, и она даже хотела подправить эту ворожбу, но у костра появилась Деора с котелком воды и щелчком пальцев выправила все сама. Олк расставил над пламенем костерка переносную треногу, и вскоре языки пламени начали лизать жестяной бок влажной посудины.
        - Все из-за меня, - в который раз пробормотал Брок, усаживаясь на край травяной мягкости и сжимая в руках мешочек с сушеной ягодой и туесок с медом. - Надо было остановить его, а я не ожидал…
        - Не бери в голову, - успокоила мальчишку Деора. - Я могла бы сказать то же самое и о себе. Ведь были же подозрения, не просто так и о змее речь зашла. Зато вы теперь всегда будете помнить этот урок. Враг может удивить вас, и в этом будет его преимущество. Почему все, кто слышал о Магаде, звали его дудочником, но никто не говорил, что он играет на дудке? Потому что это оказалась не дудка, а орудие убийства. Или же способ вывести противника из строя, хотя этот бледно-голубой яд очень опасен. Кстати, что бы мы с ним сделали? Убивать мне его не хотелось бы, хотя он этого заслуживает, но я не судья, и не убиваю пленных. Тащить за собой? Нет уж. Оставлять связанным? Тоже не лучший выбор. Так что, судьба сделала выбор за нас. А что касается тебя, Брок, то я должна тебя поздравить.
        - С чем же? - не понял толстяк, который с каждым днем пути все меньше напоминал толстяка, а казался уже просто большим мальчиком или даже упитанным молодым парнем.
        - Ты перестал жевать на каждом шагу, - отметила Деора. - Молодец. Ни разу не забрался в туесок с медом. Не отсыпал в ладонь ни горсти ягод. Я горжусь тобой. Противостоять соблазну, которому в прошлом ты поддавался, дорогого стоит.
        - Только не напоминайте мне прошлогодний поход, - надул губы Брок. - Я все понял. А жевать перестал, как сгрыз запас собственных сухарей. А общее нельзя. Это я еще в прошлом году понял.
        - Вот и отлично, - кивнула Деора.
        - Почему здесь никого нет? - спросила Дина.
        - О ком ты спрашиваешь? - не поняла Деора. - Охотников и собирателей в Бейнском лесу и в самом деле почти нет, но кто тебе нужен?
        - Да никто мне не нужен, - хмыкнула Дина. - Я о птицах, зверях. Пока нам только попадались насекомые. Не слышу ни звука. Ни щебета, ничего. Кстати, и комары почему-то не кусают.
        - Ну, с комарами просто, - призналась Деора. - Это чуть магии от меня. Так же, как и наша возможность разговаривать, не нарушая ночную тишину. Хотя это не значит, что можно орать. А птицы и звери - это другое. Это уже… осмысленная часть леса. А он нас еще не принял. Он присматривается к нам, прислушивается, принюхивается. И если примет, то мы все услышим и многое даже увидим.
        - Он как человек? - прошептала Йора. - Весь лес, как один человек?
        - Это нельзя описать, - задумалась Деора. - С одной стороны - нет конечно. То есть, нет какого-то центрального дерева или огромного гриба, который думает и распоряжается за весь лес. С другой - мудрецы, особенно те, что способны погрузиться в тайны этого леса - к примеру старцы Скотного двора, говорят, что некое соединение всего живого здесь происходит. Но оно словно дымка, висящая в воздухе. Словно аромат цветов.
        - А опасные звери в этом лесу есть? - спросил Блас.
        - Это очень сложный вопрос, - призналась Деора. - Скажу вам так. В этом лесу есть опасности. И этому лесу есть чем показать собственную жестокость. Есть, чем убить. И боятся этот лес не просто так. Но ведь люди боятся и огня? Разве это мешает им пользоваться?
        - Иногда огонь становится убийцей, - заметил Олк. - Идет стеной пламени. Сжигает траву, деревья, деревни. Убивает каждого. Такое может случиться с Бейнским лесом? В нем есть силы, которые могут уничтожить нас, как бы мы ни были осторожны и почтительны?
        - Да, - после недолгой паузы ответила Деора. - Но мы постараемся избежать такой опасности.
        - А как у этого леса дела с Черным Кругом? - подал голос Брок.
        - Ты ведь хочешь спросить, не может ли Черный Круг воспользоваться его мощью? - улыбнулась Деора. - Он пытался сделать это множество раз. Какие-то вещи черным колдунам удавалось извлечь из этого леса. Извлечь и даже использовать. Но в целом лес всегда оставался врагом черной ворожбы. Это уже в корнях. Он был создан против такой магии.
        - Создан? - удивился Олк.
        - Думаешь, он просто так называется Бейнским? - спросила Деора. - Бейн был последней мечтой этой земли. В нем воплотилось все, что было утрачено. Все, что как будто кануло в бездну. В нем ожили науки, но одновременно с этим именно в нем, что было самым удивительным и самым прекрасным в истории Арданы, впервые наука и магия - после долгих лет противостояния и кровавых войн - не служили гибели друг друга, а сосуществовали с почтением и взаимным интересом. И Бейнский лес был частью этого сосуществования. Он преграждал путь к Бейну. К сожалению, Бейн это не спасло. Но Бейнский лес остался. Впрочем, это долгая тема, и тот же Гантанас в последующие годы вашего обучения справится с нею лучше.
        - О каком Камне Воды говорил этот… дудочник? - прошептала, поежившись, Гаота. - И зачем он ему?
        - И что такое зимняя орхидея? - напомнила Йора.
        - И зачем мы все-таки здесь оказались? - добавила вопрос Дина.
        - Ну наконец-то, - засмеялась Деора. - Наконец-то я дождалась вопроса о цели нашего путешествия. Если бы вы знали, сколько я приготовила уклончивых ответов и отговорок. В том числе и потому, что не была уверена ни в ком. Даже в Пине при всем к нему почтении. Но теперь мы близки к цели нашего путешествия и среди нас нет незнакомцев. Можно слегка развязать языки. Хотя бы на самую малость.
        - Давайте, развяжем, - оживилась Йора.
        - Для начала коснемся зимней орхидеи, - погрозила девчонке пальцем Деора. - Это удивительное растение и в самом деле существует. Вы никогда ее не разыщете, если не найдете ее именно глухой зимней ночью. Причем одной ночью за всю зиму. Иногда в начале зимы, иногда - в середине, иногда - в конце. Единственная примета - должен быть сильный мороз. Но не обязательно самый сильный.
        - Искать орхидею в мороз? - вытаращила глаза Дина. - Отчего я об этом ничего не слышала?
        - Потому что это по всеобщему убеждению - сказки, - пожала плечами Деора. - Только представь. Трещит мороз, ты чуть живая от холода стоишь в глубоком сугробе. Вокруг тьма. И вдруг в этой тьме ты видишь светящуюся плеть лианы. Снег шипит на ее листьях, хотя ствол дерева, по которому она начинает забираться, вынырнув из глубокого снега, не загорается. И вот раскрывается чудесный цветок. Он горит словно звезда. Но проходит минута, другая, листья цветка складываются, свечение угасает, и лиана скрывается в снегу.
        - Святые боги, - прошептала Дина. - И что? Надо успеть сорвать его? Ну, чтобы получить этот нектар?
        - Нет, - ответила Деора. - Надо как-то пометить дерево. К примеру, повязать его лентой. Или еще как. И прийти сюда в середине лета. Разгрести траву или листву. Может быть даже, землю. И отыскать упругий зеленый стебель, но не рвать его, нет. А нащупать на нем бутоны. Тот, что твердый - как раз и нужен. В нем еще хранится нектар, напоминающий жидкий янтарь. К осени он обратится плодом, который не возьмет в рот ни один зверь, поэтому таких орхидей почти и не осталось. Потому что нет таких зверей. Плоды таких орхидей должны проходить через его желудок и попадать в землю вместе с его экскрементами. В желудке они и дозревают.
        - Этот зверь - брускар, - прошептал Олк.
        - Возможно, - согласилась Деора. - Но если в середине лета сорвать такой плод - по сути еще спящий цветок, то можно получить несколько капель снадобья, которое способно спасать тех, над кем смерть уже занесла свой полог. Насколько я знаю, такое средство принес в Стебли Тис. Он отдал его Гантанасу. Не знаю, правда, осталась ли его хотя бы капля.
        - Вот это настоящее волшебство, - прошептала Йора.
        - Настоящее волшебство - это Камень Воды, - вздохнула Деора. - Говорят, что ему должны подчиняться чудовища, которые могут уничтожить эту землю и развеять любые воинства. Снести с лица Арданы все. Он хранился в одной из семей маола. Хранился в тайне. Насколько я знаю, эту семью вырезали. Остался один ее отпрыск. Но где камень - неизвестно. Пусть даже посланцы Черного Круга и пытаются искать его везде. Наверное, кто-то решил, что мы пришли сюда именно за ним. Но это не так.
        - Может быть, оно и к лучшему? - спросила Гаота. - То, что он утерян?
        - Может быть, - кивнула Деора. - Но его ищут. Кстати. Когда он исполняет свое предназначение, его нельзя удержать в руках. И кроме камня имелся и жезл, на котором его нужно закреплять. Это жезл и сам по себе предмет невиданной силы. До последнего времени все думали, что он хранится у старейшины Фоскада - древнего поселения маолы. Но, кажется, это не так. У него в руках была обманка.
        - Где это место, Фоскад? - спросил Брок.
        - Очень далеко, - ответила Деора. - Севернее Бейна. Почти на полтысячи лиг. Но Фоскада больше нет. Он был уничтожен в середине прошлого лета. Магия разрушила его. И фальшивый жезл воды переломился в руках старейшины маола. И - ничего не произошло. А должна была высвободиться небывалая сила. Конечно, куда меньшая, чем та, что наполняет Камень Воды, и все же…
        - Кто это сделал? - спросил Олк.
        - Я бы сказала, что это сделал Черный Круг, - прошептала Деора. - Но он ведь не сам по себе? Он ведь служит… кому-то.
        - Кому-то? - переспросил Олк.
        - Именно так, - кивнула Деора. - Кому-то. Позволь мне обойтись без имен.
        - А Скотный двор? - заинтересовалась Йора. - Это же не… скотный двор вроде того, что построен напротив Стеблей?
        - Нет, - рассмеялась Деора. - Это всего лишь ироничное название поселения имни в дальних краях. Мудрецы любят шутить сами над собой. А еще это последнее укрытие для любого имни, который не может найти защиты для себя в другом месте.
        - А для людей есть такое место? - спросила Дина. - Ну, или и для людей, и для имни, и для маола. Хотя я помню, что маола - это тоже имни.
        - Может быть, Стебли? - с улыбкой предположила Деора.
        - Зачем мы здесь? - напомнил вопрос Дины Брок.
        - Мы ищем древнее здание, - сказала Деора и добавила, посмотрев на Гаоту, Дину и Йору. - Красную башню.
        Троица замерла, затаив дыхание.
        - Здесь есть здания? - удивился Брок.
        - Очень давно, когда Бейнский лес только затевался, здесь было выстроено девять башен, - ответила Деора. - Они были довольно высоки и с них можно было наблюдать за теми, кто не хотел позволить укорениться лесу. Те башни, что были построены в западной части леса - разрушены до основания. Даже фундаменты их выкопаны и разбиты. Все дело в том, что лес ведь тоже уменьшился. И они оказались за его пределами. А четыре башни в этой части леса должны были уцелеть. И три из них и в самом деле уцелели. Руины четвертой где-то скрыты в зарослях.
        - И которая из них Красная башня? - спросила Дина.
        - Неизвестно, - пожала плечами Деора. - Может быть, это одна из разрушенных. Хотя, теперь появилась надежда, что еще полторы тысячи лет назад она была цела. Известно лишь, что у каждой из башен был свой цвет. Но какая из них и где - загадка. Сейчас все они одинакового серого цвета.
        - И стоят уже четырнадцать тысяч лет, - поразился Блас.
        - Три из девяти, - напомнила Деора. - Да и те уже довольно ветхи.
        - И как мы будем их искать? - спросил Олк.
        - Нам должен был помочь Гига, - вздохнула Деора. - А теперь мы будем об этом думать сами. Или надеяться на помощь Ласая. Если он нас, конечно, сам разыщет. Но это все будет завтра. А сейчас давайте спать. Мы уже заболтались.
        - Ты слышала? - прошептала Йора, пихая локтем Гаоту. - Мы здесь потому, что мы были там. Да-да. Там, где было написано это слово - Красная башня. Зачем она нам?
        - Затем, - пробурчала с другой стороны Дина. - Для коллекции. Вот ведь, чтобы мне лопнуть. Взрослею на глазах. Еще год назад не удержалась бы и ляпнула бы вопрос про Белый Круг. А сейчас промолчала, почесалась и даже не покрылась волдырями от нетерпения. Что делать-то будем?
        - Спать, - прошептала Гаота.
        - Вот, - сунула ей в руки одеяло Йора. - Я, если что, собираюсь спать прямо на этой траве.
        - И я, - согласилась Дина.
        - И я, - прошептала Гаота.
        Или подумала.
        В этом таинственном лесу, наполненном жизнью, который встретил их безмолвием и тревогой, она казалась сама себе крохотной пичугой. Но даже крохотная пичуга способна запеть так, что ее услышит весь лес. А может ли она запеть так, что ее не услышит никто, а она услышит каждого?
        И Гаота, впитывая в себя каждую крупицу лесного бытия, каждое мгновение его внимания, настороженности, интереса, пренебрежения, презрения, тревоги, страха, ненависти, спокойствия стала снова лепить все тот же крохотный шарик, который уже давно лепила в дальнем городе Нечи, пока он не прилип к ее большому пальцу правой руки. После этого она щелкнула пальцем и отправила шарик в ночное небо, где он разбежался невидимой магической волной во все стороны. И уже засыпая, Гаота разглядела и двоих насторожившихся лесных путников в десяти лигах к западу. И два десятка чужаков в полутора десятках лиг к северу. Чужаков, уходящих туда же, на север. И четыре башни, который выделялись на фоне встревоженного леса как выделялись бы бездонные колодцы на выметенной до последней соринки огромной площади…

* * *
        - Этого не может быть, - донесся до Гаоты сквозь сон голос Деоры.
        - Я тебя уверяю, - с легкой усмешкой отозвался голос незнакомца. - Один или одна из твоих подопечных просматривал перед сном Бейнский лес, как будто он был нарисован на холсте, а исследователь завис над ним с лупой. Причем, рассматривал со всей осторожностью. Я-то с трудом почувствовал этот взгляд, Гига мне вовсе не поверил, да и ты, будучи рядом, ничего не ощутила. Уже одного этого хватит, чтобы я забыл о всех сомнениях и отправился в Стебли учить этих детей. Хотя бы потому, что мне самому есть чему у них поучиться.
        - Но как вы нашли нас? - спросила Деора.
        - Я слишком хорошо знаю лес, - ответил ее собеседник. - Это самое высокое место. К тому же здесь очаг. И я шел сюда наугад. Считай, что мне повезло.
        - Это нам повезло, - не согласилась Деора.
        Гаота открыла глаза, поняла, что уже наступило раннее утро, и как будто только что расслышала трели птиц. Остальные ученики тоже протирали глаза, а у костра, кроме Деоры сидели двое мужчин. Один из них был все тот же Гига, правда почему-то с завязанным ртом. А вторым - странный худой человек с внимательным взглядом из-под черных спутанных волос, и с черной же короткой бородой, которую можно было бы счесть и изрядной небритостью. Незнакомец подмигнул Гаоте и прошептал:
        - Это ты вчера ворожила?
        - Да, - призналась Гаота. - Простите.
        - Да чего уж теперь, - улыбнулся незнакомец. - Ворожила не просто хорошо, а изумительно. Кстати - вот и одно из последствий. Слышишь птиц? Лес тебя принял. А значит, и твоих друзей.
        - Ты видела врагов? - спросила Деора. - Да и не косись на Гигу, это уже настоящий Гига.
        - А рот у него завязан, потому что он проспорил мне пять часов спокойствия от его болтовни, - рассмеялся незнакомец. - Да, если что, меня зовут Ласай. И я твой новый наставник магии.
        - И наш? - хором прошептали проснувшиеся Дина и Йора.
        - Безусловно, - согласился Ласай. - Хотя сначала вам нужно добраться до вашего дома в целости и сохранности.
        - Гаота, ты видела врагов? - повторила вопрос Деора.
        - Да, - кивнула Гаота. - Но лишь потому, что в этом лесу кроме них и… - она посмотрела на Ласая, - вас, вообще никого не было. Их двадцать, но я не знаю, среди них ли этот дудочник или нет. Они шли на север. К какой-то башне.
        - К башне Дилиса, - покачал головой Ласай. - Нет старику покоя ни при жизни, ни после смерти. Ладно. Тогда мы начнем с южных башен.
        Глава двадцать восьмая
        Непредвиденность и внезапность
        Этот город был вовсе не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Именно теперь, идя вслед за Синаем и его спутниками по ночным улицам Тэра, Тис постепенно начинал понимать, почему в пятилетних скитаниях по Ардане Глик и Мэтт никогда не заезжали в древнюю столицу Тэры. Этот город был пропитан магией. Магией, которая уходила в землю, в тысячелетия, в неизведанные глубины, перерождалась там, поднималась обратно и полнила собой в этом городе каждый камень и даже изливалась из той самой вазы вместе с черной водой. Уж точно высеченной по тому же самому образу, по которому был высечен похожий, пусть и монолитный обелиск в центре крепостной площади Стеблей, где теперь красовался лишь пустой постамент. Там, под городскими мостовыми, под зданиями, некоторые из которых помнили происходящее и тысячу, и полторы тысячи лет назад, таились подземелья и фундаменты, которым были десятки тысяч лет. Там истлевали свидетельства той мощи Тэра, о которой ныне столица королевства не могла и мечтать. О которой она безвозвратно забыла. Которая гремела еще тогда, когда то, что стало Рэмхайнской пустошью, было
оживленным городом на берегу светлой реки Чид. Но самым ужасающим теперь казалось то, что этот город все еще оставался тем, чем он был тогда, когда далеко за рекой поднимал стены легендарный Бейн. Когда тянул свои кроны к синему небу Бейнский лес в пору своего расцвета. Тэр был средоточием черной магии. Неизбывной угрозой и ныне разрушенному Бейну, и затаившемуся Бейнскому лесу, и всей Ардане. Не скрытые крепости и тайные угодья на склонах Черной Гряды, не мрачные цитадели в далеких землях, не закрытые дворы в королевских дворцах и уединенных замках, а открытый всем и каждому свободолюбивый и вольный Тэр.
        - Что-то не так? - с беспокойством оглянулся на Тиса Синай, когда на площади у королевского замка странный вооруженный отряд, состоящий из нескольких взрослых и двоих детей, после недолгого разговора с демонстрацией подорожных и ярлыков на оружие разминулся с тэрским дозором.
        - Черный Храм, - прошептал Тис, оглядываясь на громаду Храма, перегораживающую часть звездного неба.
        - Главный Храм Присутствия, - подал голос Роут. - Высится в Тэре, в то время, как главный Храм Нэйфа находится в Тимпале. Тот Белый, этот Черный. Чего тут удивительного?
        - Черный, потому что построен из камня Черной башни, разрушенной Нэйфом, - добавила Фригра.
        - Нет, - не согласился Тис. - Это не новый храм. Это и есть Черная Башня. На своем прежнем месте. Она обрушилась наполовину. Расчищенные руины просто перестроили. Уменьшили высоту, вознесли пять пристроев, как пять улиц на той площади вокруг источника. Башня осталась. Она спрятана внутри. И…
        Тис хотел уже было сказать, что в той мгле, в которую он способен шагнуть, эта башня может оказаться все еще целой - так же, как на ярус выше во мгле средняя башня Стеблей, пусть даже среднюю башню Стеблей никто и не разрушал, но не сказал. Запнулся.
        - Откуда ты это знаешь? - спросил Синай. - Насколько мне известно, упоминания о ходе строительства Черного Храма вымараны из всех летописей.
        - Может быть, неслучайно? - предположил Роут.
        - В этом я как раз не сомневаюсь, - не замедляя шага, пробурчал Синай.
        - Я вижу это, - наконец признался Тис. - Вижу нижнюю часть Черной башни сквозь громаду этого храма словно черного жука в окаменевшем куске смолы. Зачем они это делают?
        - Кто они и что делают? - снова обернулся Синай, огибая ближайшую крепостную башню.
        - Сэгаты этого храма, - наморщил лоб Тис. - Зачем уже больше тысячи лет они принимают паломников, что катят ритуальную повозку с чучелом Нэйфа? Зачем они воздают ему почести, если в центре своего главного храма по-прежнему скрывают руины порождения Мэйласа? Мучителя Нэйфа! У них даже алтарь тот же самый скорее всего!
        - Боюсь, что сейчас не время для таких разговоров, - заметил Синай. - Хотя у меня как-то была беседа с одним священником этого храма. Ныне покойным, если что. Так вот он сразу сказал, что основание Черной башни было слишком хорошо построено, чтобы его разрушать полностью. Фундамент, кстати, оказался как раз по размерам будущего храма. Тот встал на него, как влитой. И обошлось все куда дешевле. И это никак не свидетельствует о каких-то тайных обрядах и черных службах. Не стоит во всем искать заговор.
        - Даже если он есть, - хмыкнула Фригра.
        - Ныне покойным, - с усмешкой повторил слова Синая Роут.
        - Мутная какая-то история с его смертью, - проворчал Синай. - С этим я согласен, чего уж там. А вот по поводу ежегодного обряда приходилось слышать и куда менее приятное. Якобы для некоторых служителей Храма Присутствия - это не знак почтения Нэйфу, а способ повторения его мучений. Ясно?
        - Ясно, - ответил Тис. - Тогда, выходит, что у священного престола Храма Присутствия стоят не только сэгаты, исполняющие службу во славу творца всего сущего, но и наследники Мэйласа? Олса, иначе говоря?
        - Не поминай имени ужасного демона вблизи его бывшего гнездилища, - посоветовал Роут. - Тем более, если оно не бывшее. Можно беду накликать.
        - Да, не стоит пробовать на язык некоторые слова, - заметил Синай. - Ты же не пробуешь дерьмо, чтобы убедиться, что оно дерьмо и есть? Что касается сэгатов, славящих единого бога-творца, и наследников Мэйласа, то ты всегда должен быть готов к тому, что они совпадают друг с другом чаще, чем тебе этого бы хотелось.
        - Потому что этот Храм черный? - подала голос Мисарта.
        - Такое может быть в храме любого цвета, - заметил Роут.
        - Я бы вообще не придавала большого значения цвету камня, из которого он выстроен, - тихо засмеялась Фригра. - Некоторые считают, что Белый храм Нэйфа, что высится на холме в Тимпале, не светлее Черного Храма в Тэре.
        - Осталось напомнить, что попечителями Стеблей является и Белый храм, и… - Синай поморщился.
        - И король Тэра, - закончила за него Фригра. - Но не Храм Присутствия. Мы пришли.

* * *
        Они остановились в узком переулке перед широкой улицей, за которой поднимал в звездное небо черный остов опаленной давним пожаром башни Горелый балаган. Здание высотой в три этажа расползалось по широкой улице, которая в этот час была безлюдной, далеко вправо и влево. В высоких, но узких окнах балагана кое-где помаргивали огни. У входа, украшенного высокой аркой, в свете масляных фонарей прохаживалась стража и мелькали еще какие-то силуэты.
        - До того, как это заведение стало едва ли не самым большим постоялым двором Арданы, оно было зимними торговыми рядами, - проговорил Роут. - Хотя я и не думаю, что они зарабатывают именно на постояльцах. Вроде бы это место всегда было местом торговли краденым и совершения всяких грязных сделок.
        - Нас интересует правое крыло, - заметил Синай, вглядываясь в тени полуколонн, отделяющие окна друг от друга. - Оно же восточное. Вот это. Войти в Горелый балаган можно только через центральный вход. Прочие выходы закрыты изнутри и, насколько мне известно, заперты надежными замками. Окна узки и перекрыты тяжелыми решетками. Во всяком случае - на первом и втором ярусах. Ты просил оказаться поближе, Тис, и вот мы совсем рядом. Надо как-то проникнуть внутрь, найти Мэйдин с Кайлой, подняться на третий этаж и спуститься по веревке? Или как? Какой у тебя план, Тис?
        - Давайте-ка для начала мы с Фригрой прогуляемся до главного входа, возьмем там несколько пирожков у ночного пекаря, заодно и осмотримся, - предложил Роут, заметив сдвинутые брови Тиса. - Хотя я и отсюда вижу, что там не только стража, но и еще какие-то люди с оружием.
        - Пошли, - решительно сказала Фригра. - Чем быстрее мы начнем что-то делать, тем быстрее освободимся, и я наконец высплюсь.
        - Главное, чтобы не вечным сном… - прошептал чуть слышно вслед уходящим спутникам Синай и снова посмотрел на Тиса. - Что скажешь?
        - Я не все вижу, - признался Тис. - Есть ощущение, что часть происходящего скрыта от меня. И меня это очень беспокоит.
        - А я вообще ничего не понимаю, - призналась Мисарта.
        - Вот за этими стенами, насколько я могу себе представлять, Кайла сейчас обнимает свою внучку, - прошептал Синай. - Девочку, которую украл и удерживал в последнее время когда-то довольно известный, хотя и сверх меры изворотливый и бесчестный колдун Сиос, которого я лично давно списал со счетов. Думал, что он подох давно. Который, наверное, убил ее отца. И в том числе, пусть и не напрямую, был одной из причин, приведших к смерти ее мать. И вот он, кажется, с помощью скользкого торговца живым товаром Торжа собирается продать дочь Оллы Черному Кругу. Этот Сиос ныне служит, как передал нам ты, Тис, некоей Сикре, о которой я не знаю ничего, поскольку последний раз это имя принадлежало особе, погибшей под руинами Черной башни. Почти тысяча триста лет назад. Люди столько не живут, а последним демоном этой земли в тот год был как раз сам Мэйлас. Хотя уже то, что Сиос кому-то служит, свидетельствует о некоторых достоинствах этой госпожи. Ну что еще… Со стороны Черного Круга прибыл для совершения сделки известный вам воин Дейк.
        Мисарта и Тис переглянулись.
        - Думаю, не в одиночестве, - продолжил Синай. - На дела, связанные с магией, воинов без поддержки хороших магов, даже таких воинов, как Дейк, не посылают. Не это ли тебя беспокоит, Тис?
        - Не знаю, - признался Тис. - Но все как-то надуманно. Как будто, кому-то надо, чтобы Мэйдин нашли.
        - Она тебе это сказала? - спросила Мисарта.
        - Мы почти не говорили, - вздохнул Тис. - Я всего лишь показал ей дорогу. Отвел ее к бабушке. Мэйдин назвала имена Торжа, Сиоса и Сикры. И сказала, что для нее последние полтора года промелькнули, как несколько дней. Наверное, она находится под воздействием магии. Может быть, это ловушка. Она сама так сказала. И добавила, что если это ловушка, то это ничего не меняет.
        - Вот демон, - пробормотал Синай. - Она не сказала, от кого исходит ловушка? Кто ее устроитель?
        - Нет, - мотнул головой Тис. - Но она сказала, что этот торговец… Торж. Что на нем слишком много амулетов.
        - Все не слишком хорошо, - послышался приглушенный голос Фригры. - Роут пока остался в трактире, прислушивается и присматривается, но вряд ли мы пройдем через главный вход. Там не только стража. Не только чуть ли не полсотни ночных охотников Горелого балагана, город и в самом деле слегка возбужден после убийств трех главарей кланов и их ограбления. И там не только Дейк. Там воины очага.
        - Ты уверена? - нахмурился Синай.
        - Да, - кивнула Фригра. - Блеск их глаз ни с чем не спутаешь.
        - Демон меня раздери, - пробормотал Синай. - Или эта девочка равна по ценности какому-нибудь Камню Воды, или это и в самом деле ловушка. Вопрос только - на кого. Что будем делать?
        - Где вы будете нас ждать? - спросил Тис Синая.
        - То есть? - не понял Синай.
        - Куда нам выводить Мэйдин и Кайлу? - спросил Тис. - Прямо сюда? Или еще в какой переулок?
        - А ты можешь выбирать? - удивился Синай. - Или ты уже внутри?
        - Мы теряем время, - вздохнул Тис.
        - Сюда, - сказал Синай, с интересом рассматривая Тиса. - Во всяком случай, Дилга должна привести лошадей сюда. И уже скоро.
        - Мисарта, - посмотрел на девочку Тис. - Помнишь, ты рассказывала о том, как построила башню на окраине Эайда? Вы ведь ехали с твоим опекуном к Эдхарскому мосту? Он правда, такой красивый и величественный, как о нем говорят?
        - Конечно! - закивала Мисарта. - Он потрясающий. Мы заплатили несколько монет только для того, чтобы перейти по этому мосту через морской пролив. Перейти и вернуться. Он до сих пор стоит у меня перед глазами. Он так высок, что корабли с мачтами проходят под ним. Чуид говорил, что ему тысячи и тысячи лет. И что в его переходах до сих пор служат мастера, которые поддерживают его. И что он сам по себе - как отдельное королевство.
        - Ты сможешь его построить? - спросил Тис.
        - Ты с ума сошел? - разинула рот Мисарта.
        - А если бы это было в десять, в сто раз легче, чем обычно? - спросил Тис. - И если бы у тебя было столько силы, что ты могла бы ею захлебнуться?
        - Я могла бы… попробовать, - прошептала Мисарта. - Хотя я и не уверена. Так ты поэтому взял меня с собой?
        - Дай руку, - протянул ладонь девочке Тис, и когда она взялась за нее, шагнул в сумрак.
        - Я верю в этого парня, - донесся до него голос Фригры. - Даже если он начинает свою работу с исчезновения. К тому же он единственный из мальчиков, кто победил меня в последние лет десять в фехтовании с мечом… Да что там мальчиков…

* * *
        Он сделал сразу три шага. Он не сомневался, что сможет вернуться, силы вокруг было достаточно. Да, это было очень далеко или глубоко, но именно здесь он и оставил Мэйдин. Точнее, сюда он привел Мэйдин, и сюда же привел и Кайлу, хотя та вряд ли поняла, что произошло, потому что сидела в комнате, обливаясь слезами, и вдруг оказалась в таком странном месте. Рядом с внучкой.
        Сейчас в этом странном месте стояли Тис и Мисарта. Вокруг была все та же ночь, но уже похожая на раннее утро, как если бы утро приходило в мертвый город, над которым нет неба и солнца. Справа и слева от Тиса и Мисарта высились серые беззвучные стены тех же зданий, возле которых они и стояли. Впереди, через улицу, темнела громада Горелого балагана, которая казалась больше и тяжелее, чем она была на самом деле. А над нею высилась охваченная холодным пламенем центральная башня. Улица между мрачным заведением и подростками была пуста, но по ней, подчиняясь неощутимому ветру, летели черные лепестки.
        - Холодно, - поежилась Мисарта.
        - Не выпускай мою руку, - предупредил Тис. - Может выбросить наружу. Помнишь, как ты расправилась с разбойниками? Это важно.
        - Что мы будем делать? - спросила Мисарта.
        - Мы попробуем сходить за Мэйдин, - сказал Тис.
        - Через центральный вход? - посмотрела Мисарта туда, откуда несколько минут назад вернулась к отряду Фригра.
        - Не думаю, - покачал головой Тис. - Там кто-то есть. Кто-то кроме Дейка. Я попытаюсь рассмотреть, но чуть позже, когда мы доберемся до Мэйдин и Кайлы.
        - Откуда здесь столько силы? - спросила Мисарта. - Ее так много, что я даже боюсь ее вдыхать. Боюсь захлебнуться.
        - Я не знаю, - признался Тис. - Но ее здесь действительно много. Особенно в сумраке. И чем глубже, чем больше. Но я на всякий случай подхватил несколько волокон силы от той круглой площади. Она там изливалась из вазы вместе с водой. Считай, что пара струй сейчас проходят через мой карман. Я, кстати, думаю, что на той площади должны жить одни колдуны. Там для них просто оазис. Ничего удивительного нет, если хозяин того дома, где мы были, числит себя в Черном Круге. Конечно, если вся та площадь ему и принадлежит…
        Тис закрыл на мгновение глаза и вдруг подумал, что именно так и есть.
        - Что мы должны делать? - прошептала Мисарта, и Тис почувствовал, что девичья ладонь вспотела. Ты говорил о башне, о мосте…
        - Сделай ту башню, - попросил Тис. - Можно и без мытарской казны на верхнем ярусе.
        - Я же не нарочно… - засмеялась Мисарта. - Сейчас… Послушай. А ведь здесь и в самом деле это куда как проще. Я бы, пожалуй, позабавлялась… Да тут даже можно Стебли выстроить!
        - Ну вот, - кивнул Тис, когда перед ними проступила через серую мглу приземистая башенка. - То, что надо. Стебли здесь ни к чему, а вот башенка… Давай-ка поднимемся вон на тот балкончик.
        Они вошли во внутреннее помещение башни, где было свалено сено и были выложены поленницы дров, и поднялись по винтовой лестнице на крохотный балкончик. Отсюда Горелый балаган уже не казался тяжелым зданием. Сейчас он напоминал затянутый туманом противоположный берег быстрой реки, хотя никакой реки внизу не было. По серой мостовой по-прежнему летели черные лепестки, а иногда и целые бутоны цветов. А над туманом все так же пылала холодным пламенем башня.
        - Что дальше? - спросила Мисарта.
        - А теперь нам нужен Эдхарский мост, - сказал Тис. - Всегда мечтал на него посмотреть.

* * *
        Теперь это были совсем другие ощущения. В прошлый раз Тис был тенью, а теперь ступал по серому грунту собственными ногами. Мост, который и в самом деле оказался восхитительным, пусть и много короче оригинала, остался за спиной. Они уже были на другой стороне. Вошли в здание, хотя вокруг по-прежнему не имелось ни дверей, ни потолка, ни пола. И серость точно так же разбегалась во все стороны словно туман, прижавшийся к земле. И где-то далеко, на ее границах клубились какие-то ужасные существа. Или же не далеко, а близко? Грисы… Действительно, ужасные создания, единственная цель которых - сожрать тебя… Сожрать всякого, оказавшегося в их владениях. Выгрызть, выпить нутро. Почему в сумраке они не повсеместны? Или действительно, погружаясь в сумрак, можно выбирать не только глубину, но и направление? Интересно, что творится в сумраке в том же Бейнском лесу? Ведь этими глубинами Тиса и Мисарту явно одаривал сам город. Осталось понять, что же Тис упускает? Отчего чувствует опасность? И почему ни один из оставшихся ключей в кисете не дает о себе знать? Значит ли это, что Тис должен справиться теми
умениями, что у него уже есть? А вот и Мэйдин.
        Очередной порыв странного ветра, который словно вздымался к невидимому небу от ног, приподнял полог тумана, и Тис с Мисартой увидели Кайлу, сидящую на земле и прижимающую к себе девочку, черные ленты с которой уже были сорваны, но глаза оставались затянуты глухой повязкой с клочьями мрака. Святые боги… Это ведь тоже грисы. Крохотные, но грисы…
        - Мы долго? - спросил Тис, и его голос прозвучал так, словно его рот был набит сеном.
        - Спаси и сохрани… - вздрогнула Кайла. - Тис, дорогой мой. С кем ты? Мисарта? Это ты? Тебя не узнать… Вас не было минут… десять. Мэйдин только уснула.
        Тис посмотрел на Мисарту. Она и в самом деле напоминала саму себя лишь отдаленно. Казалась старше себя лет на пять. К тому же как будто упругие вихри оплетали ее руки, ноги, туловище. Оплетали и словно ветром шевелили одежду. Тис посмотрел на себя. Он был все тем же Тисом.
        - Прошло почти два часа, - сказал Тис. - Из них минут восемь мы добирались до вас… По мосту. Нам пора выбираться.
        - Я не сплю, - сказала Мэйдин. - Привет, Мисарта.
        - Привет, - выдохнула девочка.
        - Прости, что я тебя не вижу, - сказала Мэйдин.
        - Ничего, - вздохнула Мисарта. - Зато я тебя вижу.
        - Мне нужно снять это, - сказала Мэйдин, показывая на повязку на глазах.
        - Боюсь, это опасно, - пожал плечами Тис. - Лучше просто попытаемся уйти.
        - Я знаю, что это опасно, - кивнула Мэйдин. - Я уже попробовала ощупать это. И кое-что поняла. Если я это сниму, грисы, - девочка повела вокруг себя рукой, - бросятся на нас. И мы с ними не справимся. Вдобавок те, кто торгуют мной, узнают, что я освободилась.
        - А если не снимать? - спросил Тис.
        - Они выжгут мои глаза, - ответила Мэйдин. - Как только мы выйдем из Горелого балагана. Ведь так называется это заведение? Они зачарованы.
        - Да, - кивнул Тис, посмотрев на пылающую башню, что все так же высилась у них над головами. - Но ты же боялась… этой Сикры.
        - Я все еще боюсь ее, - прошептала Мэйдин. - Но есть еще что-то… Я уже намекала…
        - Ловушка? - спросил Тис.
        - Ты ведь почувствовал ее? - спросила Мэйдин.
        - Он очень толковый мальчик, - подала голос Кайла.
        - Бабушка, - хмыкнула Мэйдин. - Только не нужно меня сватать. Мне еще только одиннадцать. К тому же ты сама рассказывала, что в этом вашем Приюте полно красивых девочек. Сиона, Фаола, Гаота, Дина, Йора, Мисарта. Прости, Мисарта, я, кажется, забыла, что ты здесь. Что ты почувствовал, Тис?
        - Не знаю, - признался он. - Мне просто показалось, что это ловушка.
        - Да, это ловушка, - согласилась Мэйдин. - Хотя, это не значит, что нужно беречься. Мы приманка. Ловят - не нас.
        - Кто-то хочет поймать Торжа? - удивился Тис.
        - Нет, - покачала головой Мэйдин. - Думаю, он один из устроителей. Хотя, он явно запуган.
        - Сиоса? - спросил Тис. - Этого колдуна, что украл тебя?
        - Украл и убил моего отца, - вздохнула Мэйдин. - Нет. Кто-то охотится на Сикру. Ты ведь можешь осмотреться? Мне кажется, ты должен это уметь.
        - Здесь? - прошептал Тис.
        - Нет, глубже, - ответила Мэйдин. - Здесь нас могут сожрать, нужно уйти глубже. Ты сможешь?
        - А мы сможем вернуться? - переспросил Тис. - Хотя, о чем я спрашиваю… Столько силы вокруг.
        - Мы постараемся, - прошептала Мэйдин. - Бабушка. Не отпускай меня. Возьмись одной рукой за руку Мисарты. Тис пока что делает все это руками. Ты готов, Тис?
        - Да, - прошептал он.
        - Бабушка? - спросила Мэйдин.
        - Сдергивай повязку, - вздохнула Кайла. - Убить двух грисов я уж смогу, не сомневайся. Только глаза крепче зажмуривай.
        - Давай, - рванула ткань девочка.

* * *
        У нее оказались большие и светлые глаза. Мэйдин была словно противоположностью Мисарты. Мягкой, нежной, плавной. И в то же время какая-то сила клубилась и в ее глазах, и за ними.
        В тот миг, когда она сдернула повязку, а Кайла обратила зашипевших грисов в хлопья пепла, умудрившись никого не обжечь при этом, поганые твари ринулись на четверку со всех сторон, и Тис отправил всех еще на шаг вглубь сумрака, где все опять было по-другому. Они оказались опять в комнате, в которой стояла кровать, какая-то тумба, стул, и даже имелось окно, но все это, включая открытую дверь, покрывали черные подтеки, что продолжали подрагивать и струиться к полу у них на глазах.
        - Здесь еще холоднее, - поежилась Мисарта.
        - Ничего себе! - удивилась Мэйдин. - А ты старше меня на пару лет. А ты, - она посмотрела на Тиса, - мой ровесник. Совсем еще мальчишка. С большим носом.
        - Это ненадолго, - пожал плечами Тис. - Я про возраст. Нос навсегда.
        - Руки уже можно отпустить, - улыбнулась Мэйдин. - Я смотрю, значит, мы не разбежимся. Я тебя научу. Это не сложно. И нос у тебя нормальный. Не волнуйся. И Мисарта очень красивая. Ладно. Давай уже, начинай. Нам нужно осмотреться. Я бывала здесь, они говорили обо всем только на этом уровне. Здесь время бежит как обычно. Поэтому у нас мало времени. Поспешим.
        - Хорошо, - кивнул Тис и выпустил уже приготовленный шарик, который здесь казался черным и исходил паром, как вынесенный на мороз свежеиспеченный хлеб.
        И сотворенная этим шариком волна тоже показалась ему черной.
        - С ума сойти, - прошептала Мэйдин. - Не думала, что такое возможно… Что это за магия? Я же все знаю. Не все умею, далеко не все, но все знаю. Думала, что все знаю… Кто тебя этому научил?
        - Одна девочка, - ответил Тис. - Но она об этом не знает. Я подсмотрел. И она делает куда как лучше это. Настоящий мастер.
        - Гаота, - сказала Мисарта. - Ее зовут Гаота. Я тоже кое-что чувствовала, когда эта троица забавлялась своими поисками.
        - Я запомню, - кивнула Мэйдин. - А теперь закройте глаза, и я смогу показать вам то, что вижу сама. Я ведь вижу очень хорошо.
        - Это точно, - согласилась срывающимся голосом Кайла.
        И Тис закрыл глаза и внезапно ясно, куда яснее, чем ему это удавалось раньше, стал различать каждую дверь, каждую перегородку, каждую комнату, которую миновала созданная им черная волна. Различать и чувствовать тени спящих и бодрствующих, некоторые из которых вдруг становились ярче, чем прочие.
        - Вот, - прошептала Мэйдин. - Видите? Видите лохматого человека? На первом ярусе? Почти под нами. У него всегда был такой сонный вид. Я это чувствовала, а теперь вижу. Это Торж. Думаю, именно он продал Сикру. Убегает. И правильно делает. А вон там, в стороне… Маленький старичок… Вываливается через окно. Ага. И лошадь у него приготовлена. Это Сиос. Не смотрите, что он так убог на вид. Пожалуй, я побоялась бы встать у него на пути даже вместе с бабушкой. Он убил моего отца… убил просто щелчком пальцев. Это было невыносимо…. А ведь это чудесная магия, Тис. Чудесная. Магия поиска. Жаль, что она так не действует в реальности. И жаль, что только Тэр захлебывается от безмерного количества силы… Или наоборот?
        Тис стоял с закрытыми глазами и в самом деле видел, как на первом ярусе мечется странный человек средних лет с взъерошенными волосами и маленькими глазками на широком лице. И как странный старичок с лицом, напоминающим кривой клубень, выползает через окно и забирается на огромную лошадь, чтобы бежать из города. И одновременно с этим видел и угрожающие фигуры воинов со светящимися глазами у главного входа. И видел дремлющего в одном из глубоких кресел Дейка…
        - Кто этот человек? - спросила Мэйдин.
        - Дейк, - сказала Мисарта. - Мой дядя. И, возможно, дядя Тиса. По крайней мере по приемному отцу. Он твой покупатель. Из Черного Круга. Но он не с нами.
        - Нет, - пробормотала Мэйдин. - Он, пожалуй, как-то связан с этим, но покупатель не он. Кажется, вот этот…
        Тис пригляделся и заметил молодого и благодушного на вид человека, что сидел в соседнем с Дейком кресле. У него были короткие светлые волосы, широкая улыбка и добрые глаза.
        - Я его не знаю, - признался Тис. - Хотя он кажется мне очень опасным. Куда опаснее, чем тот же Дейк.
        - Это Рэдхарк, - подала голос Кайла. - Не ожидала его здесь увидеть. Он служит в королевской канцелярии. Я вообще не думала, что он владеет магией. По мне так он слащавый вельможный увалень.
        - Он не просто владеет магией, - прошептала Мэйдин. - Он знает, что мы на него смотрим.
        И словно в подтверждение этих слов Рэдхарк поднял руку, улыбнулся и помахал кому-то.
        - Где были мои глаза? - мрачно спросила Кайла.
        - Твою же мать… - прошептала Мисарта. - Не пора ли нам уходить?
        - Нет еще, - с трудом, как будто преодолевая душащие ее слезы, прошептала Мэйдин. - Если мы не выманим ее, нас не выпустят. Если мы ее выманим, тогда можно будет попробовать ускользнуть. А вот и она. Спускается. Кажется, за меня действительно собирались неплохо заплатить… Она решила разобраться сама.

* * *
        То, что спускалось по лестницам пылающей башни Горелого балаган, можно было назвать человеком только потому, что у него были две ноги, две руки и голова. Тис не мог сказать, был ли у этого существа хвост, и заканчивались ли его ноги копытами или когтями, но только лишь потому, что не мог оторвать взгляда от лица этого создания. Или от того, что следовало назыать лицом, поскольку именно оно венчало торчащую из странного одеяния, сплетенного из шевелящихся грисов, шею. Кажется, это была женщина или существо, притворяющееся женщиной. У нее были полные, хотя и гневно поджатые губы. Изогнутые, становящиеся странно более широкими к переносице брови. Тонкий нос. Острые скулы. Острый подбородок. И удивительные, чуть раскосые и как будто погруженные в кромешную тьму теней прозрачные глаза. И все это вместе, будучи в каком-то смысле совершенным, вызывало если и не отвращение, то леденящий ужас.
        - А теперь бежать, - сдавленно прошептала Мэйдин. - Она слишком близка и слишком быстра. Это Сикра. Странно. Я думала, что она больше похожа на человека.

* * *
        Они бежали по длинному коридору, поворачивали, перебегали в другие коридоры. Мисарта беспрерывно создавала у них за спиной стены и повороты. Но существо, которое преследовало их становилось ближе с каждой секундой. Оно разносило не только выстроенные Мисартой стены, но и настоящие стены Горелого балагана. И, продолжая все это видеть с помощью собственной ворожбы и взгляда Мэйдин, Тис различал ошалелых постояльцев, в комнатах которых от невидимой тени вылетали двери и рушились стены.
        - Я встану и задержу ее! - крикнула Кайла.
        - Нельзя! - отозвалась Мэйдин. - Она сметет тебя как пылинку! Ты осталась у меня одна!
        - Почему мы никак не можем добраться до моста! - прошипела Мисарта.
        - Потому что эта тварь пожирает пространство за нашей спиной и добавляет его перед нами! - тяжело дышал Тис. - Разве ты не чувствуешь? Мы как будто бежим на одном месте! Это какой-то демон?
        - Нет, - отозвалась Кайла. - Если я не ошибаюсь, это вовсе не демон. Это результат постижения магии в ее высших проявлениях. И полная бесчеловечность. И, вы будете удивлены, любовь. Вот демон. Не могу в это поверить… Теперь бы еще выжить…
        - Любовь? - не понял Тис, и в этот миг гонка прекратилась.
        Сикра замерла возле очередной развороченной стены.
        Может быть, в полусотне шагов.
        И Мисарта с Мэйдин как будто наткнулись на стену.
        А в небе, в стенах, в полу, в дверных проемах, в глазах стало проявляться бесконечно милое, желанное, доброе, прекрасное, совершенное лицо. И добрый, проникновенный голос произнес:
        - Куда же ты так спешишь, Сикра?
        - Крайк… - Сикра, которая уже не была ужасным чудовищем, а вдруг стала просто милой девушкой, опустила плечи, оперлась о стену и зарыдала. - Крайк. Где ты был… Я так долго тебя ждала… Где ты был? Я думала, что тебя убили.
        - Я уже давно тут рядом, - мягко произнес голос, и возле Сикры стала проступать чья-то фигура. - Разве ты не видишь лепестки роз в реке времени? Я завернул ее вокруг твоего убежища только ради тебя. Я даже звал тебя. Но ты почему-то продолжала прятаться.
        - Я не могла поверить… - рыдала она.
        - Надо верить, Сикра, надо… - увещевал девушку обладатель совершенного лица.
        - Я верю, Крайк, верю… - плакала она, прижимаясь уже не к стене, а к незнакомцу, и он обнимал ее, словно уводил в непроглядную тень.
        - Уходим, - прошипела Кайла, подхватывая на руки обмякшую Мэйдин. - Для того, чтобы выдерживать такую магию, девушкам нужна нешуточная закалка. И у них она есть. Иначе бы они уже побежали обратно. Быстрее. Мост рядом.
        Тис посмотрел в пустые глаза Мисарты, содрал с запястья браслет, нацепил его на руку девчонки и потащил ее за собой. И ему казалось, что Крайк и Рэдхарк смотрят ему вслед.

* * *
        Они перебежали улицу по мосту, перелезли на балкончик, спустились вниз и возникли перед ошарашенными спутниками из пустоты. Фригра стояла на коленях и рыдала.
        - Что там происходит? - раздраженно прошептал Роут. - Что с Фригрой?
        - Магия, - пробормотала Дилга, удерживая под уздцы лошадей. - Невообразимая магия. Как хорошо, что я уже вышла из этого возраста. Или нехорошо.
        - Вот, - надула губы Мисарта, снимая с запястья браслет. - Я, кажется, пришла в себя. Наденьте это Фригре. Но только на время. Это чужая вещица.
        - Быстрее! - приказал Синай, забираясь в седло. - Кайла! Вот твоя лошадь. Посадишь Мэйдин перед собой? Вы управились довольно быстро. Погоня будет?
        - Может быть, - поежился Тис. - Хотя, кажется, пока что они не слишком спешат.
        - Они уже поймали главную добычу, - объяснила Кайла. - Вытащили из сумрака Сикру. Наш черед впереди.
        - Так это та самая Сикра? - удивился Синай. - Твою же мать. Кто смог с ней сладить!
        - Олс, - прошептала Дилга. - Ведь так?
        - Олс, - кивнула Кайла. - Хотя он и предстал в своем самом прекрасном облике. В облике Крайка Мэйласа.
        - Что это было, - захныкала Фригра. - Куда вы забрали у меня эту сладость? Где все?
        - Ты что, Тис? - прошептала, приходя в себя, Мэйдин, усаживаясь на лошадь перед Кайлой. - О чем думаешь?
        - Об одном, - ответил Тис. - Неужели Нэйф погиб зря?
        Тис смотрел на громаду Черного храма, но, судя по тени на небе, видел огромную башню.
        - Все готовы? - спросил Синай, окидывая взглядом отряд. - Ничего не забыли?
        - Сейчас, - вздохнула Мисарта. - Вот теперь всё.
        - Что ты сделала? - посмотрел на нее Тис.
        - Убрала башню и мост, - сдвинула брови Мисарта. - За собой надо прибирать.
        Глава двадцать девятая
        Постижимость и неслучайность
        Следующей ночью Йора расплакалась. Она плакала неслышно, но Гаоте именно это и приснилось - слезы Йоры. В этом сне она шла вместе с Диной и Йорой по берегу моря, по крупному белому песку, который хрустел под ногами и на который набегала бирюзовая волна, точно где-то между Аршли и Ашаром, и Йора вдруг вздрогнула, согнулась, присела и, обхватив голову руками, забилась в рыданьях. И Дина точно так же присела возле Йоры с одной стороны, Гаота с другой, и вскоре они уже рыдали втроем, и потому что разделенное на троих горе уменьшается, а радость множится, и потому что каждой было о чем поплакать. Так они и проснулись - все в слезах, ночью, недалеко от костра, возле которого застыл, оставив в покое непослушные рыжие вихры, Гига.
        - Чего ревете-то? - пробурчал он недовольно, и это было сказано таким тоном, что все трое одновременно прыснули, хотя слезы еще не успели высохнуть у них на щеках.
        - Ты чего рыдала-то? - спросила Дина Йору. - Сон такой был хороший, будто идем мы по цветущему лугу, и вдруг ты начинаешь рыдать.
        - По берегу моря, - перебила Дину Гаота.
        - По лугу, - не согласилась Дина. - Не знаю, что тебе снилось, а мне снился луг. Я… не очень люблю море. С некоторых пор не очень люблю.
        - Мы шли по лесу, - прошептала Йора. - Но не по Бейнскому лесу, а по лесу Черной гряды. И я все узнавала. Скалы, под которыми проспала целую зиму, рощу… Ягодники, на которых пыталась наесться. Видела шишки, которые грызла. А потом мы дошли до места, где были убиты… мои родители, и я увидела кровь. Свежую кровь! Представляете? Два пятна. Одно там, где лежал папа. А другое там, где лежала мама. И я зарыдала.
        Голос Йоры вновь задрожал, и Гаота тут же обняла ее, почувствовала на своих руках руки Дины и с трудом удержалась от того, чтобы не заплакать снова.
        - Так легче, - наконец произнесла Йора. - Самое трудное, когда я жила одна лесу и оборачивалась… было не плакать. Камни же не плачут. И деревья не плачут. Ну, не плачут так, как люди.
        - Как ты думаешь? - спросила Гаота. - Деревья или камни думают о чем-то?
        - Не знаю, - призналась Йора. - Ты понимаешь, когда я была камнем, мне почему-то казалось, что мои несколько месяцев в каменном облике равны секундам жизни настоящего камня. Разве можно определить за секунду, думаешь ты или нет? Да и деревья… Но деревья чувствуют. Не знаю, насчет того, думают ли они о чем-то, но они совершенно точно все чувствуют. Знаете, когда мы заходили в лес, и Гига, не этот Гига, а ненастоящий, сломал ветку, мне даже как будто стало больно. Кстати, а где все?
        Гаота приподнялась и принялась крутить головой, но в слабых отблесках костра смогла понять лишь одно, кроме них троих и Гиги возле костра не осталось никого. Не было ни Деоры, ни Бласа, ни Брока, ни Олка, ни Ласая. Только аккуратно сложенные одеяла лежали рядом друг с другом, да их мешки. И все. Впрочем, оружие их спутников тоже осталось возле костра. И даже кое-что из одежды.
        - Вы что, забыли? - пробурчал Гига. - Целый день Деора талдычила - станьте лесом, почувствуйте лес, пропустите его через себя, иначе ничего у вас не получится, а вы все еще удивляетесь?
        - Но мы же не имни! - воскликнула Дина.
        - И что? - поморщился Гига. - Я, что ли, имни? Вот, сижу, пропускаю через себя. И не в первый раз, кстати. Просто нужно почувствовать себя частью леса.
        - А много времени надо? - спросила Дина.
        - Для чего? - не понял Гига.
        - Чтобы пропустить через себя лес, - пожала плечами Дина.
        - А я откуда знаю? - вытаращил покрасневшие от огня глаза Гига. - Обычно мне одной ночи хватает. Но иногда не схватывает. Вот тогда и приходится… тужиться.
        - Тужиться? - прыснула Йора.
        - Называй как хочешь, - поморщился Гига. - То рыдают, то смеются. Не можете проникнуться, спите лучше. Некоторые во сне проникаются. Но заранее не угадаешь.
        - А если мы не проникнемся? - сдвинула брови Гаота.
        - И что? - скорчил недовольную гримасу Гига. - Страшного с того ничего не случится, только и хорошего-то ведь тоже. Это как… песню петь с набитым ртом. Или с залитыми воском ушами. Может, что и получится, только вряд ли.
        - Ну? - прислушиваясь к ночному лесу, Гаота посмотрела на Йору, которая застыла с открытым ртом. - Ну ладно, мы с Диной не имни, а ты-то? Проникайся!
        - Ты как раз имни, - прошептала Йора. - Ты же маола. Пусть и наполовину. А Дина так вообще ведьма.
        - Ведьма-неведьма, - недовольно пробурчала, зевая, Дина. - Защипали вы меня уже этой ведьмой, и что с того? Хоть бы сказали, что надо делать… Гига!
        - Слушай, смотри, дыши, впитывай, - слово за словом отчеканил Гига, отмахнулся от подруг и зажал глаза руками, словно его самого второе указание не касалось вовсе.
        - Сейчас, - вдруг прошептала Йора. - Сейчас… Только одежду жалко. Одежду.
        Девочка потянулась к завязкам, чтобы расшнуровать котто, но замерла на полпути, и вдруг осыпалась то ли песком, то ли пеплом. Обмякла, потеряла форму, расплылась чем-то воздушным и легким и одновременно с этим ожила, зашевелилась, зашуршала, зашелестела и взмыла в воздух тучей ночных мотыльков.
        - Твою же мать… - в изумлении разинула рот Дина. - Так она и в живое может? И что теперь? А если птица? Или искра от костра? Или летучая мышь? Что тогда? А если ветер ее развеет? Как она собирать себя станет?
        - Мы ей и поможем, - поежилась Гаота. - Если получится. Хотя бы одежду не порвала. Нам-то делать что?
        - Ты вспомни, - прошептала Дина. - Вспомни, что говорил Ласай, пока мы шли по лесу. Что он говорил?
        - Ловите взгляды, - пожала плечами Гаота. - Я пыталась, только поймать мне ничего не удалось. Какие взгляды-то? Или у деревьев глаза есть?
        - А ты представь, что есть, - прошептала, зажмуриваясь, Дина. - Представь, что они на тебя смотрят. Деревья. Птицы. Трава. Звезды. Он же помогает, неужели ты не чувствуешь? Лес помогает!
        - И что? - не поняла Гаота. - Ну да, силушки вокруг столько, что хоть залейся ею. Но разве она для нас?
        - А есть разница? - спросила, прошелестела, просвистела, прошуршала Дина, поднялась, сбросила рубаху, порты, исподнее и, в чем мать родила, пошла к черным зарослям. Пошла прямо через костер, но не по углям, а по воздуху, переступая по чему-то невидимому в паре ладоней над землей.
        - Ведьма… - выдохнула Гаота и вдруг засмеялась. Негромко, но уверенно, как будто и в самом деле что-то поняла про сгустившуюся вокруг тьму и про деревья, стоявшие черные колоннами вокруг бивака, и про невидимые ручьи под мшистым ковром, и про листья, и про траву, и про птиц, и про зверей. Они все были близко. Тыкались носами в локоть, дышали в висок, гладили по затылку.
        И она закрыла глаза и как будто разглядела каждого…
        Брока, кувыркающегося и порыкивающего на недалеком мшанике.
        Олка, сверкающего искрами игл и изогнутыми клыками над серебристым ночным ручьем.
        Бласа, свесившего толстый кошачий хвост с ветки дуба над ночной тропой.
        Ласая, стоявшего с горящими глазами между башенками можжевельника.
        Деору, обвивающую чем-то то ли чешуйчатым, то ли шерстистым верхушку ближайшего кедра.
        Дину, оседлавшую какую-то покрытую лишайником корягу и парящую над кронами.
        Йору, напоминающую вылепленную из тумана фигуру великанши.
        Гигу, скорчившегося у костра и покрытого, оплетенного цветущими ночными вьюнками. Оплетенного так плотно, что нельзя было понять, чьи это медленные мысли долетают до Гаоты - «Прекрасные… Удивительные… Глаз не оторвать… Магия, как она есть… Так дети же… Что такое - двенадцать лет? Считай, только от груди оторвались… От груди… Святые боги, дети же… А что я? Я только смотрю… Этакая красота… Вот ведь… Болтун, как есть болтун. Даже когда думаю, все равно болтун…»
        И продолжая смеяться, Гаота вдруг начала лепить все тот же шар силы. Но лепить не ладонями, а всем телом. Представлять саму себя этаким шаром, чтобы обратившись как будто в огромного ночного светляка, осветившись точно так же, как она осветилась лунным светом на уроке Тида, разлететься во все стороны. Исчезнуть возле костра, исчезнуть вместе с одеждой, но не стать стаей тех же светляков, а стать всем. Углями костра. Цветами в рыжей шевелюре Гиги. Брошенной одеждой. Стволами деревьев, их ветвями, листьями и корнями. Травой и почвой. Водой и ветром. Мошкарой Йоры и наготой Дины. Раздвоенным языком Деоры и страшными когтями Ласая. Усами Бласа и иглами Олка. Шерстью Брока и самой собой, пусть даже ничего не осталось от прежней Гаоты, только соленые слезы на невидимых щеках, потому что там, где Йора нашла кровавые пятна на месте гибели своих родителей, там, где Дина видела волны на месте гибели своих родителей, Гаота видела оторванную руку своей матери. Руку, стискивающую меч, который продолжал висеть у нее на поясе, пусть даже ни меча, ни пояса, ни самой Гаоты как будто и не было…
        - Ты так прячешь всякого, кто может услышать или увидеть тебя? - прошептала Гаота, и лес ответил ей эхом.
        - Прячешь всякого, кто может услышать или увидеть…
        - Или не прячешь, а принимаешь?
        - Принимаешь…
        - Помоги мне, лес…
        - Помоги мне…

* * *
        Гаота собрала себя под утро. Скатилась росой с листьев. Закружилась в порыве ветра. Проросла белесым побегом из мшаника. Брызнула соком из спелой ягоды. Налилась плодовым телом гриба. Ощутила собственные руки, ощупала голову, плечи, грудь, бедра, ноги. Выпрямилась и с удивлением поняла, что она и в одежде, и меч все еще висит на ее поясе, и вместе с этим удивительная свежесть поселилась во всем ее теле. Такая свежесть, которая бывает только от купания в холодной воде, когда выходишь из нее, и холодный ветер на берегу кажется теплым.
        - Гаота! Чтоб мне лопнуть! - из-за дерева выглянула голая Дина. - И ты здесь? Откуда ты взялась?
        - Не знаю, - пожала плечами Гаота, скидывая куртку. - На, накинь на себя. В какой стороне лагерь?
        - Вон там! - махнула рукой Дина, прихватывая шнуровкой куртку. - Где-то в полулиге. Я чувствую запах костра. Демон меня раздери! Да я все чувствую! Я ведьма, Гаота! Представляешь? Я летала!
        - И прошла по воздуху над костром, - засмеялась Гаота. - Я все видела. Одного только не поняла - зачем ты раздевалась и зачем тебе была коряга?
        - А я не знаю… - удивилась Дина и вдруг расхохоталась. - Правда, не знаю. Захотелось… почувствовать ночь, лес, ветер всем телом. А коряга… Ну это как… присесть. Не стоять, а присесть.
        - Расслабиться, - догадалась Гаота.
        - Ага, - засмеялась Дина. - Слушай. Это какое-то волшебство. Но если бы ты знала, как я хочу есть!
        - И я… - кивнула Гаота. - Пошли к костру. А то еще придется искать Йору.

* * *
        Йору им искать не пришлось. Та уже сидела возле костра между Броком и Олком и закатывалась от тихого хохота. Оказалось, что она пришла в себя в своей же одежде, но почему-то все на ней - и исподнее, и порты, и рубаха, и куртка - все было надето задом наперед. Пожалуй, хихикала она, в следующий раз придется начинать этот обряд, ложась лицом на землю.
        - Следующий раз будет не скоро, - сказала, выходя из-за кедра с полным туеском лесной ягоды, Деора. - Нельзя слишком глубоко впускать в себя лес. Он неохотно разжимает объятия.
        - Вообще может не отпустить? - испугалась Йора.
        - Не отпустить не может, но… - Деора щелкнула пальцами, - может привязать к себе. Представляешь, где бы ты ни была, что бы ты ни делала, в тебе будет жить тоска. По лесу.
        - Тоска? - не поняла Йора.
        - Это как жажда, - фыркнула Дина, пихая в плечо Брока и вытаскивая из-под него одежду. - Которую нельзя утолить.
        - Почему же нельзя, - пробурчал Гига, подходя к костру с котелком воды. - Очень даже можно. Вот, - он вытянул из рыжей шевелюры уже увядший цветок вьюнка, - заходи в лес и утоляйся. Да хоть пока из ушей не потечет. Где Блас? Он должен был принести грибов!
        - Уже здесь, - проговорил Блас, держа перед собой подол рубахи, на котором лежала чуть ли не гора грибов. - Без корзинки не очень удобно, а стоит ли плести - десять раз подумаешь, не обидится ли лес.
        - Грибов ему, кажется, все-таки не жалко, - вернулась уже одетая к костру Дина. - Держи, - она бросила куртку Гаоте. - А вы знаете, мне понравилось!
        - Да, - кивнул Блас. - Ты на меня произвела неизгладимое впечатление, Дина. Я чуть с дерева не свалился. Вот как? У тебя же нет крыльев!
        - Лес, - обняла покрасневшую Дину Деора. - Он полон силы. Однако, признаюсь, до сего дня я была уверена, что все эти рассказы про летающих ведьм - сказки.
        - Сказки и есть, - кивнул подошедший к костру Ласай. - Просто лес выполняет желания. Выходит, что Дина внутри себя таила мечту о ведьме. Или воспоминания о той же матери.
        - Я никогда не видела, чтобы она летала, - прошептала Дина.
        - А не нужно видеть, - улыбнулся Ласай. - Но ты ведь верила, что это возможно? И лес исполнил твое желание.
        - Что же? - надула губы Дина. - Выходит, это была случайность? И я никогда больше не полечу?
        - Полетишь, - успокоил ее Ласай. - Не хочу пророчествовать, но для того, чтобы маг смог раскрыть себя полностью, нужно либо долгая практика, либо источники силы, либо что-то выворачивающее его наизнанку.
        - Как это? - не поняла Йора.
        - К примеру, упасть в пропасть, - пожал плечами Ласай. - Не скажу, что колдун обязан выжить в случае такой напасти, но порой полет в пропасть или что-то похожее само по себе способно извлечь из мага неожиданные умения. К примеру - способности к парению в воздухе. Со своей стороны не могу не отметить, что все, кто перекинулся этой ночью - все прошли главную проверку настоящего мага. Все вы, кроме Дины, Йоры и Гаоты, оказались класти.
        - То есть, обратившись, не потеряли способность мыслить, - кивнул Блас.
        - Именно так, - кивнула Деора. - Впрочем, в Броке и Олке я была уверена еще с прошлого года. Хотя и должна заметить, что обычных оборотней или обычных имни, иначе говоря - олфи, в Стеблях и быть не могло. У них, как правило, нет магических способностей.
        - Я бы не зарекался, - задумался Ласай. - И насчет магических способностей, и насчет того, кто может оказаться в Стеблях. Однако, здесь, Деора, твое слово первое. Ты наставник по этому предмету, и я готов признать твой приоритет в этих науках. Хотя и не могу не отметить Олка. Его внутреннее существо мало того, что отличается невообразимой редкостью, но само по себе повод к пересмотру чуть ли не всей магической науки. Даже в летописях Скотного двора нет упоминаний о том, что буркас может принадлежать класти. Только олфи. И это великое чудо. Разумный буркас. Волшебство, как оно есть.
        - Или случайность, - пробурчал Олк. - Совпадение, которое случается раз в тысячу лет.
        - Или и того реже, - кивнул Ласай.
        - А я? - спросила Йора. - Я разве не класти? Я ведь не теряю разум!
        - Нет, - покачала головой Деора. - Ты еще более великая редкость, Йора. Почти такая же, как и класти буркаса. Хотя бы потому, что ты можешь стать и буркасом в том числе. И камнем, о чем нам уже известно. И деревом, что известно по пересказам Гантанаса. И роем ночной мошкары, что уже близко к высшим ступеням мастерства. И вообще всем, кем ты захочешь стать.
        - И медведем? - насторожился Брок.
        - Нет, - рассмеялась Деора. - Медвежонком. Для медведя Йора слишком мала. Хотя, если она будет много есть…
        - Не буду! - замотала головой Йора.
        - Ты олти, - сказала Деора. - Заметь, не олфи - имни, которых боятся и от которых большинство бед, а олти.
        - Вот так новость, - скорчила гримасу Йора.
        - А мы? - опустила уголки рта Дина.
        - Ты прыгнула выше головы, - развела руками Деора.
        - Это точно, - пробурчал Гига, который чистил грибы и бросал их один за другим в котелок. - Но сначала, должен заметить, она прошла по костру. Нет, понятное дело, что до углей было ладони две, но демон меня раздери, она прошла по воздуху! Разве такое возможно?
        - А вьюнок, который оплел тебя за минуты, разве не вызывает удивления? - прищурился Ласай.
        - Вызывает, - поморщился Гига. - Однако должен заметить, что это результат долгого труда! Первые раз десять меня неизменно оплетала жгучая трава, от которой случаются жуткие волдыри!
        - У каждого свой путь, - вздохнул Ласай, - и своя жгучая трава.
        - И собственные волдыри, - улыбнулась Деора. - Дина, ты молодец. Честно говоря, я в восторге.
        - И я, - кивнул Блас.
        - Да, - протянул Брок. - Я даже на дерево забрался, чтобы полюбоваться ведьминым полетом.
        - Никогда этого не забуду, - прошептал Олк и посмотрел на Деору. - А айны есть в Бейнском лесу.
        - Не знаю, - засмеялась Деора. - Хотя и должна тебя успокоить. Если я говорю, что лес может не отпустить, то это вовсе не значит, что он сделает тебя айном.
        - Зверем, который думает, как человек, но остается зверем, - вспомнила определение из свитка Дина.
        - Да, - кивнула Деора. - Все ограничится тоской. Теперь давайте поговорим о примолкшей Гаоте.
        - Теперь о Гаоте, - согласился Ласай. - Ты ведь не чистокровная маола?
        - Нет, - хрипло ответила Гаота, на которую сейчас, кажется, смотрели все. - Мой отец даже не был колдуном. Он мискан. Был мисканом. Лекарем. Хотя и врачевал с толикой магии. Но с мизерной. Чуть-чуть. По наитию. На кончиках пальцем. И мои сестры тоже не были колдуньями. Они были в отца.
        - А вот мать… - задумался Ласай. - Она ведь, кажется, из высших? Но из отверженных?
        - Я не знаю, - призналась Гаота. - Мы не успели поговорить о ее предках. Все, что у меня от нее осталось, ее меч.
        - Родовой меч, - пробормотал Ласай. - Выкованный не в этом мире. Один из десятка подобных ему. Великая редкость. И не украден, поскольку такие редкости не воруются. Их нельзя использовать. Это как нацепить себе на лоб ярлык, что я вор.
        - Это ее меч, - прошептала Гаота.
        - Значит, она была единственной наследницей высокого рода, - заметил Ласай. - Иначе бы меч достался сыну. Что бы мы по этому поводу не думали. Значит, не чистокровная…
        - Увы, - развела руками и хмыкнула Гаота. - Впрочем, какая разница?
        - Не скажи, - покачал головой Ласай. - Разница есть. И не в том смысле, что мы тут блюдем чистоту крови. Этой ерунды не осталось даже в Фоскаде, да упокоятся его руины. Нет. Разница в том, что все должно находить объяснение. То, что ты сотворила, я объяснить не могу. Ты стала частью леса. Не только духом, а духом и плотью.
        - Так может, я тоже олти? - спросила Гаота.
        - Нет, - покачала головой Деора.
        - Нет, - сказал Ласай. - Пожалуй, я бы сказал, что тебя нет.
        - Меня нет? - удивилась Гаота.
        - Сказал бы, - повторил Ласай. - Если бы не стал свидетелем произошедшего с тобой. Пожалуй, завтра я не поверю себе сегодняшнему. Сочту это видением. Мороком. Знаешь почему? Потому что это невозможно.
        - Что невозможно? - прошептала Гаота.
        - Невозможно живому человеку раствориться вместе с одеждой и оружием, - прошептал в ответ Ласай. - Даже в бейнском лесу. Даже в упоении силой и могуществом, которым нет предела. Ты ведь не демон?
        - Нет, - испугалась Гаота.
        - Точно не демон, - улыбнулась Деора. - Четыре предела Стеблей почти два года назад ее неплохо прожарили. Если бы она была демоном, то вся бы изошла на угли. Ну или бы так и не вошла в пределы Приюта окаянных.
        - Окаянных… - задумчиво повторил Ласай. - Какое дурацкое прозвание. Окаянных. Выходит, что подлых? Нет. Проклятых? Может быть. Но не более, чем прокляты все прочие, что ходят по земле Арданы. Кто дал это название?
        - Я не могу сказать точно, - откликнулась Деора. - Но вроде бы по словам Брайдема так Стебли обозвал нынешний Ата Храма Нэйфа.
        - Тогда уж приют обреченных, - пробормотал Ласай. - Или гнездо обреченных. Но обреченных не в том смысле, что приговоренных к незавидной участи. А обреченных к участию в битве.
        - К участию в битве? - переспросил, прокашливаясь, Брок. - В какой еще битве?
        - В битве, в которой вы уже стоите в боевых порядках, - мрачно проговорил Ласай. - В битве с теми, кто желает вашей смерти. Заодно с гибелью всей этой земли. Или ты против?
        - А у меня есть выбор? - спросил Брок.
        - Есть, - кивнул Ласай. - Ведь у того перевертыша, у Магада, который притворился Гигой, тоже был выбор. Выбор, кому служить. Или, точнее, чему служить. Но такой выбор не бывает простым. Это как на развилке. Думаешь, что выбираешь дорогу, а выбираешь целую жизнь. Иногда бесповоротно. Но сейчас не об этом. Сейчас о Гаоте.
        Ласай помолчал, поймал взгляд Деоры, кивнул ей и продолжил.
        - У маола, да и у всех имни есть высшая степень мудрости и силы, до которой, Гаота, тебе еще далеко. Тех, кто достиг этой мудрости называют фирами. У людей, Гаота, тоже есть похожая степень. Тех, кто до нее добрался, называют эсала. И до них тебе тоже очень далеко. И тех, и других в Ардане не больше, чем пальцев у меня на руках. А среди черных колдунов, при всей их мощи, подобных вовсе нет. И знаешь, в чем казус?
        - В чем? - хрипло спросила Гаота.
        - Фир или эсала должен обладать умением обращаться в сущее, - проговорил Ласай. - И не только в Бейнском лесу, а в любом месте. В любое время. В любом состоянии. Ну, вроде как Йора. Только не в рой ночной мошкары или что-то похожее, а в сущее. В саму ткань бытия. То, что сделала ты.
        - Я не нарочно, - сглотнула Гаота. - Это случайно получилось.
        Йора и Дина, что сидели рядом с Гаотой, захихикали.
        - Это еще не все, - продолжил Ласай. - После такого обращения мудрецы, о которых я говорил, как бы становятся не вполне живыми. То есть, своей частью они как бы остаются за пределами мира. К тому же некоторые из них не возвращаются, поскольку это непросто. И это не уход в сумрак или что-то похожее. Это перерождение. Ты ведь на самом деле исчезла. И вновь создала себя. С помощью леса и чего-то такого, что есть у тебя внутри.
        - Я не знаю, - призналась Гаота.
        - На тебя охотились черные колдуны? - спросил Ласай.
        - Один из них, - кивнула Гаота. - Или двое. Они послали за мной стаю имни. Волков. Некоторые из них были класти. После того, как я исцелила одного из колдунов. Вытащила его из-за смертного полога.
        - Ясно, - кивнул Ласай. - Так вот, что я должен заметить прежде, чем предупредить всех присутствующих, даже Гигу…
        - Начинается, - пробурчал Гига.
        - Что обо всем произошедшем здесь нужно держать язык за зубами, - продолжил Ласай. - Когда фир или эсала обращается в сущее, его одежда и оружие или, к примеру, его посох, остается на месте. А вот ты развоплотилась так, как была. Вместе с мечом и одеждой. И я не нахожу этому объяснения.
        - Потому что я не эсала, и не фир, - вздохнула Гаота. - Это же просто. Я не знала, как надо. И сделала это с мечом. И с одеждой. Да и прохладно ночью. Я же не ведьма.
        - Это точно, - хмыкнула Дина.
        - И я не уверена, что смогу это повторить, - прошептала Гаота. - Это было как… случайность. Непостижимая случайность.
        - Или постижимая неслучайность, - заметила Деора.
        - Ну ладно, - улыбнулся Ласай. - Сейчас перекусим и продолжим путь. У нас еще много дел. Но с сегодняшнего утра вы будете идти уже по другому лесу. По лесу, который вас принял. Есть какие-то вопросы?
        - А у нас в Стеблях есть эсала или фиры? - спросил Брок.
        - Деора? - посмотрел на наставницу Ласай.
        - Может быть и есть, - улыбнулась она. - Но у эсала и фиров есть одно важное свойство. Они не склонны к возвеличиванию собственной мудрости. Пока не придет время узнать это, мы не узнаем.

* * *
        Лес и в самом деле изменился. Все последующие дни, в которые небольшой отряд пробирался дебрями Бейнского леса по укромным звериным или еще каким тропам, Гаоте казалось, что она очутилась совсем в другом лесу. Не в том, который вставал молчаливой зеленой стеной за угольными поселками Амхайна. Не в том, на окраине которого фальшивый Гига ломал ветку. Не в том, над которым она взмывала, рассматривая древние башни и идущих на север врагов. Нет. Этот лес был другим. Он звенел птичьими трелями и журчанием светлых ручьев. Искрился солнечными лучами, особенно ранним утром, когда каждая капля росы - на листьях, на паутине, на траве, на ветвях становилась сама крохотной частицей солнца. Обнимал свежестью и укутывал дивными ароматами. Поражал зеленью травы и нежностью цветов. Щедро угощал ягодой и грибами. А когда через тропу перескакивала стая пятнистых косуль или в зарослях похрюкивала свинья с выводком поросят, не позволял схватиться за лук или нож, чтобы устроить себе ужин из свежего мяса.
        - Доверие Бейнского леса трудно получить, но легко потерять, - повторял Ласай, а Гига, который без всякого сомнения все-таки являлся неисправимым болтуном, болтал что-то чуть слышно о том, что он уже терял его пару раз и никому не пожелает, потому как может и прорастал жгучей травой только из-за того, что напоминал ему лес об обманутом доверии. И о том, что сразу он почувствовал слежку за собой, а в последний день так и вовсе бегом спасался, даже улей один убрать не успел, только сковырнул оба с места, а потом уж прыгал через плетни и заборы. И о том, что нет ему дороги обратно в тот дом, да и не больно-то и хотелось, все одно это дом приятеля, что погиб в шахте под угольным обвалом, пусть будет светла его память.
        Так они и вышли под бормотанье Гиги словно под шелест ветвей на ветру через три дня к древней полуобрушенной и затянутой мхом башне. И именно там Деора наконец отозвала в сторону Гаоту и вручила ей тот самый ключ, что сначала должен был стать предметом силы девчонки, а потом оказался ключом от тайного подземного хода.
        - Так вот в чем дело… - прошептала Гаота, но Деора лишь прижала палец к губам и покачала головой. Болтать ни о чем не следовало. И снова Гаота раскинула уже привычную ворожбу, но, даже войдя внутрь башни, которая была заполнена теми же мхами и нанесенным ветром мусором, ничего не нашла.
        - Нет, - сказал Ласай. - Это не Красная башня. Хотя, какая она - никто сказать не может. Говорят, что башни различались цветом черепицы, но эта башня лишилась черепицы вместе с оголовком, а на тех, что он сохранился, черепица давно облезла. Тысячи лет назад.
        - Так мы и в самом деле ищем Красную башню? - вытаращила глаза Йора.
        - В том числе, - прошептала Деора, пряча ключ.
        Еще через два дня отряд поднялся на высокий холм, на котором стояла башня чуть в лучшем состоянии, хотя она и была не так уж высока. Во всяком случае кедры, теснящиеся вокруг, превышали ее высотой раза в два, если не в три. Внутри этой башни было довольно чисто, и Ласай, посмеиваясь, признался, что задерживался здесь и на неделю, и на месяц, и даже подумывал навесить на эту башню дверь, но вот, подвернулась работа наставником в одном дальнем приюте, не смог отказаться. И здесь Гаота тоже ничего не нашла.
        - Ну что ж, - задумался Ласай. - Теперь одна дорога - к башне Дилиса. Хотя, там уже не раз побывали черные колдуны, искали что-то, все перевернули. Когда я там был, надо же было и захоронить бедолагу Дилиса, я ничего не почувствовал. Хотя и понял, что у Дилиса годик или два обитал мальчишка. Пропал - как в воду канул. Если бы не интерес черных колдунов, я бы сам там поселился. Там рядом родник с целебной водой. Впрочем, увидите. Мы выходить через лес будем мимо нее, - он посмотрел на Гаоту. - Подожди. Ты же чего-то говорила про четыре башни? Сумела разглядеть руины четвертой? Где она обрушилась?
        - Разве она обрушилась? - спросила Гаота.
        - В лесу всего три целых башни, - объяснил Ласай. - Во всяком случае, мне известны три. Ты можешь вспомнить, где ты видела четвертую? Или тебе нужно искать снова?
        - Не знаю, - призналась Гаота. - Тогда лес был для меня почти мертвым, затаившимся. А сейчас все вокруг звенит. Наверное, уже и не разглядишь. Но я помню. Сейчас.
        Она присела на корточки прямо у порога башни, сдвинула прошлогоднюю листву и, взяв в руку сухой сучок, начертила на земле то, что помнила.
        - Вот, - бормотала она. - Так это выглядело, если смотреть сверху. Вот башня Дилиса, где я видела чужаков. Она на севере. Близко от реки. А вот башня, возле которой мы были два дня назад. И вот эта, где мы сейчас. Получается треугольник. А вот здесь - четвертая. Точно посередине между этой башней и башней Дилиса. Кстати, я знаю мальчика, который жил в его башне. Он наш друг. И он в Приюте.
        - Даже так? - задумался Ласай, разглядывая рисунок Гаоты. - Как звали его мать?
        - Мы почти не говорили с ним об этом, - пожала плечами Гаота. - Я могу ошибиться. Но, кажется, Мэтт.
        - Мэтт, - кивнул Ласай и снял с шеи бечеву с длинным коричневым камешком, которых полно можно найти на любом морском берегу. - Отдай ему. Я нашел это у порога башни Дилиса. Враг втоптал это в землю.
        Гаота взяла камень и разглядела на его боку не слишком умелую гравировку. «Другу и учителю Дилису от благодарной ученицы Мэтт».
        - Святые боги… - прошептала Гаота, с трудом сдерживая слезы. - Дина! Йора! Смотрите!
        - Да, - пробормотал Ласай. - Иногда обычный камень может оказаться дороже золота и самоцветов. Послушай меня, Гаота. То место, что ты показываешь, единственное, где этой башни не может быть точно. Но мы пойдем туда.
        - Почему? - всхлипнула Гаота.
        - Потому что где-то там живет хранитель леса, - объяснил Ласай.
        - У леса есть хранитель? - удивилась Гаота.
        - Ты говоришь не совсем точно, Ласай, - улыбнулась Деора. - Не хранитель леса, а хранитель Арданы. И такой хранитель есть почти в каждом городе. Это те, на кого опирается в том числе и наш приют. Правда, думаю, хранитель, что живет в Бейнском лесу, должен был слегка одичать.
        - Слегка? - удивился Ласай. - Черный ликом и светлый душой Фонн? Вот и посмотрим. Если, конечно, мы его найдем. Его найти не легче, чем найти башню. Я уже пару месяцев его не видел.

* * *
        На том месте, что указала Гаота, ничего не было. Они добирались до этой странной округлой поляны четыре дня, а когда добрались, не обнаружили ничего. Все, что перед ними было, так это только та же самая низкая и кудрявая трава, что и на краю Бейнского леса, и россыпи алой ягоды в этой траве. Брок тут же опустился на колени и стал отправлять ее горстями в рот.
        - Следы, - заметила Деора. - Видите? Пересекают полянку. Едва приметные, но имеются. Если бы не роса… Она сбита.
        - И что с тех следов? - вздохнул Ласай. - Привычной магии я не чувствую, можно, наверное, уйти в сумрак, но надо бы за что-то зацепиться. Это слишком редкое умение. Хотя я и слышал, что у вас в приюте есть и такие таланты.
        - Это точно, - кивнула Деора и протянула Гаоте ключ. - Попробуй. Хотя бы в пределах полянки.
        - Да, - кивнула Гаота, приняла с благодарностью из ладони Брока пригоршню ягоды, закрыла глаза и раскинула уже привычный поиск. Скважина, которая была ей нужна, находилась рядом. В самом центре поляны.
        - Она здесь… - прошептала Гаота.
        - Твою же мать… - процедил сквозь стиснутые зубы Ласай. - Где здесь?
        - В самой середине поляны, - ответила Гаота, не открывая глаз.
        - В земле, что ли? - не поняла Деора.
        - Я бывал на этой поляне раз двадцать, - ответил Ласай. - Приходил сюда с жестяным ведром и наполнял его этой ягодой. И пересекал полянку раз двадцать. Потому что на той стороне отличные грибы! Отчего же я ни разу не споткнулся о башню?
        - Она не здесь, - сказала Гаота и поморщилась, потому что сейчас ей нужен был Тис. И все-таки…
        Она вспомнила прошлую осень. И едва живого Тиса, который вычерчивал на собственной груди косой кровавый крест. И Фаолу, которая рассекала костяными клинками вселившуюся в Тиса погань. И собственные ощущения, когда она рванулась вслед за исчезнувшим Тисом. Рванулась и оказалась на серой равнине без конца и края. Сейчас Тиса не было, но был ключ и что-то вроде тайной скважины для этого ключа. И это тоже как-то было связано с Тисом. И с нею самой.
        - Деора, - прошептала Гаота. - Ласай. Идите за мной если сможете. Хотя, я не знаю, смогу ли еще и сама. Но я попробую.
        И она шагнула вперед.

* * *
        Это был все тот же лес. Только трава на поляне стала еще ярче, и ягоды в этой траве было столько, что поляна казалась не зеленой, а алой. Но, самое главное, посередине поляны стояла не слишком большая, но довольно приличная башня с красной черепицей на оголовке. И на ее ступенях сидел человек с черным лицом. Точно из кинки. Как он оказался так далеко на севере? И что он забыл в этом лесу?
        - Твою же мать! - развел руками Ласай. - Фонн! Вот где ты прятался от меня!
        - Прятался? - удивился незнакомец. - А ты разве меня искал? Мы же с тобой виделись пару месяцев назад на Бейнской заветри! Где ты отыскал умелицу заходить в сумрак так глубоко? Кто из этих четырех прекрасных девушек обладает этим редким умением?
        - Четырех?
        Гаота с недоумением оглянулась. Так и есть. Рядом с нею, кроме Деоры, стояли Дина и Йора.
        - А ты как думала? - высунула язык Йора.
        - Где ты, там и мы, - твердо сказала Дина.
        - Фонн, - поклонилась хранителю Деора. - Только не говори, что ты меня не узнал.
        - Разве можно тебя не узнать, прекрасная Деора? - поднялся со ступеней Фонн. - Просто я не могу подобрать слова восхищения. В самом деле одичал тут, наверное. Ты же всегда говорила, что я должен одичать в этом лесу. Или я что-то путаю? Вас много?
        - Еще трое мальчишек остались на краю поляны, - развела руками Деора.
        - Ладно, - кивнул Фонн. - Подопечным Гантанаса я в гостеприимстве оказать не могу. Хотя и буду настаивать на молчании. Сейчас я их приведу. Но сначала скажите мне, что вам нужно?
        - В этой башне есть то, о чем ты не знаешь, - ответила Деора. - Мы пришли за этим. За тем, что связывает эту башню с Приютом окаянных.
        - Да, - кивнул Фонн. - Я кое-что слышал. Но зачем искать то, что не дастся в руки никому кроме того, кому назначено?
        - Среди нас есть тот, кому назначено, - ответила Деора. - Во всяком случае, я надеюсь на это.
        - Что ж, - Фонн подошел поближе. - Чего застыли? Заходите внутрь. Скамеек внутри достаточно, выпечка будет готова через минут десять. Я собирался запастись пирожками на неделю. Но мне не жалко. Или есть вопросы?
        - Отчего этот сумрак такой яркий? - спросила Гаота.
        - Это все Бейнский лес, - вздохнул Фонн. - У яркой ткани и изнанка ярче. Еще вопросы есть?
        - Как связан с Красной башней Белый круг? - хором спросили Йора и Дина.
        - Те, кто уцелел из Белого круга, должны были здесь собраться, - ответил Фонн. - Но, насколько мне известно, никто не уцелел. Или почти никто. Башня была заброшенной больше тысячи лет. Я здесь обитаю последние десять. Да, слегка прибрался, но не более того.

* * *
        Они нашли скважину, когда уже вся компания напилась орехового отвара с весенним медом и пирожками, и даже Брок заявил, что не впихнет в себя больше ни одного пирожка. Скважина была на втором ярусе башни, в стене возле камина. Так - трещина в камне. Деора вставила в отверстие ключ, нажала, повернула его, еще раз нажала, еще повернула, и плита камня над камином начала медленно разворачиваться.
        - Без магии не обошлось, - зачарованно прошептал Ласай. - Но вся магия обращена внутрь. Ощутить невозможно.
        - Именно так, - согласился Фонн. - Только вынужден вас разочаровать. Этот тайник я давно нашел. И даже открыл его. С помощью отмычки, уж простите. Внутри ничего нет. И не было. Надеюсь, вы мне верите?
        - Ничего нет, - согласился Брок, который был повыше прочих, и даже сунул внутрь руку и обшарил все углы тайника. - Только пыль.
        - Гаота, - позвала девочку Деора. - Посмотри ты. Фонн, демон тебя раздери, не корчи гримасы. Никто не сомневается в твоей честности. Иначе бы ты не был хранителем. Дай табурет.
        Гаота забралась на табурет, заглянула внутрь тайника и увидела что-то вроде жезла. Он лежал на виду. Длиной с пару ладоней, украшенный россыпью рубинов. С серебряной чашкой на самом конце как будто лишенной какой-то начинки. Гаота протянула руку и взяла этот жезл. Когда она вытащила его из тайника, он засиял отсветом солнца на кровавых камнях.
        - Твою же мать… - разинул рот Фонн. - Так она…
        - Пра-пра-правнучка Арсы, - кивнула Деора. - Последнего старейшины совета маола. Убитого прошлым летом с фальшивым жезлом в руках. Если бы он был жив, мы бы не нашли жезл. Гаота - последняя из рода хранителей жезла воды. И он у нее в руках.
        - Не могу поверить… - прошептал Фонн. - Даже без Камня Воды - это великий предмет силы. Хотя, самому камню служил другой род маола. Кажется, он был истреблен полностью на окраине Сиочаны лет десять или двенадцать назад. Кстати, черные колдуны искали в башне у Дилиса как раз Камень Воды. Я видел вычерченные на стенах заклинания. Постойте! Не хотите ли вы сказать, что…
        - Нет, - остановила Фонна Деора. - Есть вещи, которые должны оставаться в тайне даже для нас. Главное, что они его не нашли.
        - Это точно, - кивнул Фонн. - Иначе… земля разверзлась бы.
        - Не хотелось бы, - заметил Ласай. - Что ты, Гаота? Отчего ты замерла?
        - И что мне с ним делать? - прошептала девочка.
        - Ничего, - улыбнулась Деора. - Хотя нет. Нам нужно принести его в Стебли. Для начала.
        - Только маола могут защитить этот предмет, - задумался Фонн. - Если бы был нерушим Фоскад, я бы сказал, что жезл нужно отнести в Фоскад.
        - Фоскад сам придет в Стебли, - ответила Деора.
        - Может быть, следовало бы оставить его здесь? - прошептала Гаота.
        - Нет, - мрачно проговорил Ласай. - Иногда приходят времена, когда меч должен висеть на поясе.
        Глава тридцатая
        Разъяснения и намеки
        Сначала они простились с Дилгой. Уже в утренних сумерках остановились на набережной Тэра недалеко от моста, Синай принялся проверять упряжь и сверять ярлыки, и Дилга, которая ехала на одной лошади с Мисартой, легко, словно она и не была старшей сестрой далеко уже немолодого Гантанаса, спрыгнула с лошади, быстро прошла вдоль небольшого отряда и сказала каждому несколько слов, потратив больше всего времени на Фригру. Та, становясь по пути через Тэр мрачнее с каждой улицей, как будто оттаяла от слов Дилги. Наклонилась и обняла ее.
        - Ну и славно, - вздохнула Дилга, подходя к Тису в последнюю очередь. - Не женское это дело - ратное ремесло. Но уж если так выпало, то нет никого надежнее. Только вот там, где мужчина стискивает зубы, женщина иногда плачет. Хотя это и далеко не всегда слезы слабости. И это вовсе не значит, что женщина не способна стиснуть зубы. Понимаешь?
        - Почему вы мне это говорите? - прошептал Тис в ответ.
        - Это я себе говорю, - улыбнулась Дилга. - А тебе мне сказать нечего. Знаешь, когда я была сопливой девчонкой, да, я помню себя такой, хотя это было столько лет назад, что страшно подумать. Так вот тогда я все пыталась угадать, кто из моих сверстников станет мудрым, сильным и надежным, а кто окажется пустышкой.
        - Угадали? - спросил Тис.
        - Знаешь, жизнь еще не закончена, рано подводить итоги, - засмеялась она негромко. - Впрочем, редко удавалось угадать. Слишком много в жизни случается такого, чего даже и представить невозможно. Но про тебя я бы не гадала. Поверь мне. И знаешь. Криос и Гантанас были для меня как дети. Про них я тоже не гадала. И это было самым мудрым, что мне удалось сделать в жизни. Кстати, они и теперь кажутся мне детьми. Вот, - она протянула Тису сверток. - Я решила это доверить тебе.
        - Что это? - спросил Тис.
        - Печенье, - прошептала Дилга. - Знаешь, Гантанас, когда был таким, как ты или даже меньше тебя, очень его любил. Всякий раз, когда пишет мне письма, что иногда доставляет Синай, вспоминает его. Я буду очень признательна, если ты передашь Гантанасу это. Но если случайно съешь по дороге, не обижусь.
        - Я передам, - пообещал Тис.
        - Ты не думай… - Дилга оглянулась на проступающий сквозь утренний сумрак город. - Криос не… из тех, кого следует опасаться.
        - Жизнь покажет, - пожал плечами Тис.
        - Иногда она не показывает, - ответила Дилга и пошла прочь - тоненькая, похожая со спины на девчонку.
        - Тронулись, - окликнул Тиса Синай. - У дозора ни одного лишнего слова.
        Вскоре копыта лошадей небольшого отряда уже стучали по каменному мосту, который теперь, будучи пустынным, напоминал Тису широкую улицу какого-то города, и безусловно сам по себе был чудом. Хотя, конечно, сравниться с Эдхарским мостом не мог.
        На той стороне моста отряд поджидал довольно большой тэрский дозор. Старший дозора - седой и мордатый гвардеец - с подозрением окинул взглядом шестерых всадников и, безошибочно определив старшего, протянул Синаю руку за ярлыками.
        - Что изменилось? - спросил Синай. - С каких это пор стали проверять ярлыки не на въезде в город, а на выезде?
        - Все меняется, - недовольно пробурчал дозорный. - Ранний час, бабы верхом в мужской одежде, дети при оружии. А знаешь, что чужаки объявились в наших лесах? Немалым числом! Уже три дозора в лесном краю вырезали, и сами ни единого человека не потеряли! Что на это скажешь? Вот сейчас заберу лошадей, а самих отправлю в острог. До разбирательства. Твой приятель, - дозорный ткнул плетью, которую не выпускал из рук, в сторону Роута, - похож на одного парня. По слухам, вот примерно такой же оставлял лошадь у коновязи одного из дозоров, а потом налегке уходил в лес. Знаешь, что в лесу творится?
        - Ты нас, похоже, за птиц держишь? - поморщился Синай, отвязывая от пояса небольшой кошель. - Иначе как мы могли все успеть? Где мы еще побывали в последние дни? В лесу за твоей спиной? Куда теперь путь держать?
        - Откупиться хочешь? - оскалился дозорный. - А ты знаешь, что вот теперь я точно могу тебя продержать в остроге хоть до завтрашнего утра без еды и питья?
        - Нет, - раздался тихий голос.
        Тис оглянулся. Кайла подала лошадь вперед, и Мэйдин, которая сидела перед ней, повторила:
        - Нет, ты должен пропустить нас.
        - Это еще почему? - не понял дозорный.
        - Потому что я тебя об этом прошу, - сказала Мэйдин.
        - Ты… - начал было раздраженно морщиться дозорный.
        - Прошу, - повторила Мэйдин.
        Дозорный замер.
        - Поехали, - процедила сквозь стиснутые зубы Кайла.
        Синай не заставил себя упрашивать. Отряд дозорных, который насчитывал не менее трех десятков всадников, расступился, переглядываясь в недоумении. Вскоре отряд Синая уже правил лошадей по левобережной слободе Тэра. На одной из ее улиц Синай придержал лошадь и оглянулся на Кайлу:
        - Только быстро. Ты же знаешь, Стебли всегда будут тебе рады. Мы еще увидимся.
        - Знаю, - кивнула Кайла. Обняла, сидящую перед ней Мэйдин, прижала ее к себе. Потом отпустила, сползла с лошади и уткнулась носом в колено внучки.
        - Вот демон, - прошептала Мисарта, которая оказалась рядом. - Если эта девочка так легко заставила дозорных пропустить нас, то отчего она не попросит свою бабушку не плакать?
        - Чтобы у нее не разорвалось сердце, - предположил Тис. - Как она уговорила дозорного? Я не почувствовал магии.
        - Я тоже, - призналась Мисарта. - Похоже, нам будет о чем с нею поговорить.
        - Во всяком случае, понятно, почему ее пытались продать, - прошептал Тис. - Наверное, за очень высокую цену. Или для того, чтобы вернуть Мэйласа.
        - А мне все еще непонятно, почему нас отпустили, - заметила Мисарта. - Или погоня еще будет?
        - Может быть все, что угодно, - негромко заметил Роут. - Да, у меня тонкий слух. А вот что касается того, что вас - нас - «отпустили», я бы не обольщался. Вас запомнили. Хотя бы по ощущениям. Вас использовали, чтобы поймать кого-то, кто куда важнее вас. Хотя бы пока. Вас проверили на то, что вы можете. А можете, как оказалось, вы многое. И, наконец, вас было решено отправить для дальнейшего обучения все в те же Стебли. Для того, чтобы ваша ценность продолжала возрастать.
        - Откуда вы это знаете? - изумилась Мисарта.
        - Я не знаю, - улыбнулся Роут. - Я предполагаю. А если серьезно, всему свое время. Думаю, что все испытания впереди. И ваша задача не обмануть ожидания ваших врагов, но, - он поднял палец, - обмануть их надежды. Необоснованные, надеюсь.
        - Кайла, - негромко произнес Синай.
        - Все, - кивнула Кайла. - Постараюсь еще объявиться в этом году. Береги себя, девочка.
        Она еще раз прижала к себе внучку, кивнула Синаю, поклонилась всем, прижав руку к груди, когда смотрела на Тиса и Мисарту, и скользнула серой тенью между плетнями двух стоявших поблизости изб.
        - А теперь быстро за мной, - процедил сквозь зубы Синай. - Пока поедем в сторону Гара.

* * *
        Они остановились на привал только после полудня, когда Мисарта начала засыпать прямо в седле. Разминувшись с очередным обозом, Синай ушел с наезженного тракта на не слишком приметной полянке, провел отряд через лиственный перелесок, а через пяток лиг остановился на светлом взгорке, поросшим молодым сосняком.
        - Тис - помоги Фригре с костром, - сказал Синай, спешиваясь. - Я займусь лошадьми. Роут осмотрит окрестности. Девочки пусть отдыхают. Сейчас…
        Синай поймал на руки сползающую из седла Мисарту и осторожно уложил ее на пробивающуюся через толстый слой прошлогодней хвои траву.
        - Мэйдин, я бы тебе тоже посоветовал отдохнуть. Только подожди, надо расстелить одеяла.
        - Не нужно, - прошептала девочка, ложась рядом с Мисартой. - Не могу поверить, что я не спала… полтора года? Святые боги… Я же и не ела столько же.
        - Сейчас все будет, - проворчал Синай.
        - Разбудите меня, когда костер разгорится, - попросила Мэйдин.
        - Зачем тебе костер? - не понял Синай. - Жарко же…
        - Нужно, - ответила Мэйдин, закрывая глаза. - Очень нужно.
        - Что тебя беспокоит? - спросила Синая Фригра, разгребая старую хвою, чтобы освободить место для костра.
        - Все… - пробормотал Синай, устраивая лошадей возле затесавшегося среди сосняка раскидистого дуба. - Слишком просто все прошло… Если все слишком гладко, жди какой-нибудь занозы. Почему они упустили Мэйдин?
        - Не думаю, что они ее упустили, - ответила Фригра. - Думаю, рассчитывают на то, что Сикра набросила на нее какую-то удавку. Им же нужно кем-то заменить Йоку в Стеблях?
        - Что скажешь? - посмотрел на Тиса, который набрал охапку сухих сучьев под ближайшими деревьями, Синай.
        - Я могу только гадать, - ответил Тис, любуясь спящими лицом к лицу Мисартой и Мэйдин. - Йока могла сделать кое-что страшное. Не сделала и, наверное, забыла о том, что могла или должна была сделать. Но кто может знать, послана ли она была за этим в Стебли или творила то, что творила… по наитию?
        - Приятель, - поморщился Синай. - Не мог бы ты говорить со мной так, как говорил бы ребенок? А не как… Гантанас. Он ведь еще не начал учить вас риторике?
        - Нет, - пожал плечами Тис. - Я даже не знаю, что это за наука. Просто всякий раз стараюсь не сказать лишнего. Даже тем, кому доверяю.
        - И это очень умно, - вздохнула Фригра, снимая с запястья браслет. - Держи, Тис. Это ведь твоя вещица? Я видела ее у тебя на запястье. Спасибо. Она помогла мне.
        - Тебе не в чем корить себя, - пожал плечами Тис, принимая браслет. - Это же был демон. Никто бы не устоял. Просто его магия была раскинута для женщины. И она, кстати, тоже показалась мне демоном. Ну или кем-то вроде того…
        - С этим нам еще предстоит разбираться, - заметил Синай, расправляя меха для воды. - Говорят, что даже год в сумраке меняет человека, а уж если это была та самая дева Мэйласа, то я затрудняюсь представить, что с нею стало за такой срок. Пусть ей самой и показалось, что она бродила по тем туманам всего несколько лет. Я спущусь к роднику. Тут рядом. Разводите костер.
        - Мэйдин, - прошептал Тис, глядя, как Фригра укладывает хворост.
        - Что Мэйдин? - не поняла Фригра.
        - Она же провела в сумраке больше года, - сказал Тис. - Синай сказал, что даже год в сумраке меняет человека!
        - Человека все меняет, - ответила Фригра. - Кого-то закаляет, а кого-то обращает в гниль и тряпку. Другой вопрос, что бесследно ничего не проходит. Эй! Приятель! Только не это!
        Она остановила Тиса, который достал жезл Джора и собрался уже было поупражняться в разжигании костра.
        - Никакой магии, - покачала головой Фригра. - Слишком опасно. Тимпалский тракт все еще близко.
        Вскоре костер запылал, подчинившись щелканью огнива. Подошедший Синай отлил воды в котелок, расправил кожаное ведро, принялся поить лошадей, покосился на спящих девочек.
        - Может, не стоит пока будить Мэйдин? Пусть поспит?
        - Она сказала, что ей очень нужно… - не согласилась Фригра.
        - Удивительное дитя, - вздохнул Синай. - Столько всего перенесла, и все еще держит себя. Прямо как стиснутый кулак, а не ребенок. Разбуди ее, Тис. Только осторожно. Не потревожь Мисарту. Мне показалось, что она-то уж точно потратила силы больше других. У тебя вроде сна нет ни в одном глазу.
        - Мне сначала нужно успокоиться, - признался Тис.
        - Что тут у вас? - появился возле костра как будто посвежевший Роут. - В округе на пять лиг все тихо. Заброшенный тракт затянуло кустарником, но двигаться по нему на север можно.
        - Что улыбаешься? - усмехнулся Синай. - Успел поживиться?
        - Обижаешь, - развел руками Роут. - Просто пробежался. Хотя пару зайцев заметил. Боюсь, что них сердца поразрывались от нежданной встречи. Только я сырое не люблю. Ты же знаешь.
        - Хвала богам, что не любишь, - пробормотал Синай и посмотрел на Тиса. - Ну? Что медлишь?
        Тис смотрел на Мэйдин и думал о словах Синая. О стиснутом кулаке. Потому что кулак Мэйдин и в самом деле был стиснут. И не только стиснут, но и плотно обмотан ее же поясом. Он протянул руку и коснулся ее плеча.
        - Мэйдин?
        - Я здесь, - прошептала девочка, открыла глаза и села. Окинула взглядом сразу всех - и Фригру, которая забрасывала что-то в котелок, и Роута, помогающего Синаю с лошадьми, и спящую Мисарту.
        - Фригра, - она произнесла это таким тоном, как будто сил у нее почти не осталось. - Сними пока котелок с рогатины. Тис. Осторожно. Оттащи Мисарту от костра. Хотя бы еще на пару шагов.
        - Что ты собираешься сделать? - насторожился Синай.
        - Вот, - показала кулак Мэйдин. - Держу тут одну гадость, что запустила в меня Сикра. И стиснуть не могу сильнее, боюсь задушить и дать знать, что метка обнаружена, и руку ослабить тоже. Не выманю ее больше. Пришлось ногтями ладонь кровянить, чтобы она из сердца выползла, во второй раз не сумею.
        - Вот и разгадка, - медленно произнес Роут, пятясь от костра.
        - Чем тебе поможет костер? - спросил Синай.
        - Она идет на тепло, - ответила Мэйдин. - На кровь и на тепло. Крови уже хватит. А тепло лишним не будет.
        - Почему ты не сказала Кайле? - спросила Фригра.
        - Для того, чтобы она резанула себя по груди и приняла заразу в собственное тело? - удивилась Мэйдин. - У меня кроме нее никого не осталось.
        - Я помогу, - отставила в сторону котелок Фригра.
        - Нет, - поморщилась Мэйдин, разматывая пояс. - Ты не справишься. Никто из вас не справится. Даже ты, - она посмотрела на Тиса. - Но ты можешь увидеть.
        - Что вы делаете? - приподнялась, потерла глаза Мисарта.
        - Дай руку, - протянул ей ладонь Тис, и шагнул в сумрак.
        В руке Мэйдин вращала четырьмя холодными глазами такая же могильная погань, что и составляла часть силы Йоки. Она отличалась формой, обликом, хотя, что там мог рассмотреть Тис, если он не разглядел ее в Горелом балагане, лишь край пасти, проблески глаз, да напоминающий распущенный конец иссине-бледной бечевы язык посверкивали из-под большого пальца Мэйдин. Здесь, в сумраке девочка казалась тенью самой себя, но глаза ее горели. Хотя и не бледным могильным огнем. Она присела перед костром и протянула руку к языкам пламени, которое здесь, в холоде сумрака казалось бледным цветком. Покачала головой:
        - Не хочет.
        Тис посмотрел на застывшую в ужасе Мисарту.
        - Нож?
        Он не мог выпустить ее руку, и Мисарта поняла и достала свободной рукой из-за пояса короткий нож.
        - Режь, - вытянул над костром левую руку Тис.
        - Не могу, - выдохнула Мисарта и заплакала.
        - Вы что там творите? - как будто издалека донесся голос Синая. - Что происходит, мать вашу?
        - Режь! - повторил Тис.
        - Мать вашу… - повторила, всхлипывая, слова Синая Мисарта. - Из нас троих только у меня мать жива. Да и та…
        - Режь! - почти закричал Тис, и когда Мисарта все же подняла нож, сам махнул ладонью по острому лезвию.
        Кровь хлынула в пламя, раздалось шипение, и из руки Мэйдин в это же пламя ринулось ужасное создание, за распахнутой пастью которого потянулось длинное и как будто скользкое тело, почти змеиное, если бы не его отвратительное прозрачность и тысячи крохотных ножек по его краям.
        - Чтоб мне сдохнуть! - вскрикнула Мисарта, отпуская руку Тиса и вываливаясь из сумрака. А вслед за ней из сумрака вывалился и он сам, успев подхватить Мэйдин, которая начала закатывать глаза в тот же миг, когда заостренный хвост твари полностью скрылся в костре.
        - Воды! - закричал Тис, удерживая Мэйдин в руках.
        - Я в порядке, - прошептала она чуть слышно. - Только теперь силы и в самом деле кончились. Теперь я хочу спать.
        - Руку давай сюда, - почти зарычала Фригра. - Ну что это за парень такой? Вечно с тобой случается…
        - Настоящий… - с восхищением выдохнула Мисарта. - Настоящий друг.
        - Ну вот, - пробормотал Роут. - Кажется, обед отменяется. Зато вокруг куча настоящих друзей.
        Тис, руку которого уже смазывала каким-то снадобьем Фригра, оглянулся. Костер, над которым только что висел котелок, мгновенно прогорел и теперь уходил в землю, издавая зеленоватый дым и источая невыносимое зловоние. От жара земля по краям ямы посерела и начала осыпаться вглубь ямы пылью. И откуда-то извне, из сумрака, из темноты Тису почудился предсмертный, исполненный ненавистью и неутоленной жаждой хрип.
        - Дай-ка сюда девочку, - подошел к Тису Синай. - Демон вас раздери. Не видите, что ли? У нее тоже что-то с рукой.
        - Отсюда нужно уйти, - прошептала, не открывая глаз, Мэйдин. - С рукой - потом. Эта пакость мертва, но они могут пойти по нашему следу. Начиная с этого места.
        - Уйдем, - кивнул Синай, поднимая Мэйдин на руки. - Так, берите лошадей и пошли за мной. Будь я проклят, если я не знаю каждую тропинку в этом лесу.

* * *
        Мэйдин проспала весь этот день, ночь и половину следующего дня. Она спала даже тогда, когда Фригра посадила ее перед собой на лошадь, прихватив для надежности одеялом к себе. А когда уже на второй день, открыла глаза на привале, который Синай устроил в тени дубравы на берегу узкого ручья, то прежде всего попросила еды и опустошила котелок наваристой каши не менее чем на четверть. Наконец, наевшись и напившись, она разулась и опустила босые ноги в прохладную воду.
        - Как ты? - спросила ее Фригра.
        - Уже лучше, - улыбнулась Мэйдин, рассматривая свою правую ладонь, которая, как и левая рука Тиса, была перевязана. - Что со мной? Ожог?
        - Скорее обморожение, - сказала Фригра. - Чуть ли не до кости. Заживать будет долго, но сухожилия уцелели. Так что рука тебе еще послужит.
        - Если что, - заметила Мисарта, которая с босыми ногами последовала примеру Мэйдин, - то у Тиса есть одна подруга… Точнее, подруг-то у него не одна, а целых три. Так вот одна из них настоящая целительница. Если бы она была здесь, и ты, и Тис бы уже сняли повязки с рук.
        - У меня не одна подруга, и не три, - заметил Тис. - Понятное дело - Гаота, Дина и Йора. А Фаола? А Сиона? А Глойна? А Тинга? Да мало ли? А ты?
        - И я, - прыснула Мисарта. - Теперь и ты, Мэйдин.
        - Теперь и я, - с улыбкой согласилась Мэйдин. - А где Синай и Роут?
        - Тут рядом граница Тэрского королевства, - сказала Фригра. - Начинаются земли Сиуина, в пяти лигах севернее проходит тракт на Дрохайт. Пошли осмотреться, куда дальше держать путь. Не все в порядке в этом лесу. Зверье как будто ушло куда-то.
        - Да, - кивнула Мэйдин. - Я что-то чувствую. Как будто чужая магия рядом. Звери не любят колдовство, чувствуют его и уходят. Но это не ворожба наших преследователей. Это совсем другая магия…
        - Как ты сумела договориться с дозором? - спросил Тис. - Ты же не колдовала!
        - Я обращалась к существу человека, - ответила Мэйдин. - К тому, что в нем главное. Это не магия или не совсем магия. Это способность. Если бы тот дозорный был мерзавцем, мои слова ничего бы не значили. Главное, содержание человека. Его суть. Тогда магии не было, правда. А сейчас я ее чувствую.
        - Кто тебя учил магии? - спросил Тис. Он тоже чувствовал какое-то колдовство в воздухе. Как будто где-то неподалеку творил ворожбу какой-то шаман. Чужой шаман. И колдовство было неясным. Непонятным. Оно вроде бы и не несло угрозы, но в то же время было ее частью.
        - Мама, - прошептала Мэйдин. - Отец. Кайла. Чуть-чуть, когда я бывала в доме Дилги - то она. Но это случалось очень редко. Отец не любил Тэр. Старался реже бывать там. Он как чувствовал… А дом Кайлы на другом берегу. Мы там были… недалеко. Впрочем, она почти не бывает там сама. Хотя комната моей мамы там сохранилась. И я очень хочу туда вернуться. Хотя бы на время. А у вас есть дом?
        - Мой дом Стебли, - пожала плечами Мисарта. - Под Тимпалом есть домик в деревне, где живет человек, который будет мне рад. Но он тоже обычно странствует. Редко бывает дома.
        - А у тебя? - посмотрела на Тиса Мэйдин.
        - Мой дом тоже Стебли, - улыбнулся Тис. - Больше ничего не осталось. Хотя, может быть, когда-нибудь я захочу побывать везде, где я жил. Пусть даже на пепелищах. Или там, где жила моя мама. Когда меня еще не было.
        - Вы брат и сестра? - прищурилась Мэйдин.
        - Не по крови, - как будто с трудом произнесла Мисарта. - Но моя мать и отчим Тиса - были родными братом и сестрой.
        - Были? - не поняла Мэйдин.
        - Моего отчима… отца уже нет, - объяснил Тис.
        - А ты? - посмотрела на Фригру Мэйдин. - У тебя есть дом?
        - Был, - ответила Фригра. - На окраине Фоскада. Но этому поселению год назад настал конец. Хотя, я рассталась с ним еще раньше. Когда я уезжала, родных у меня там уже не осталось. Я поздний ребенок. Но зато Фоскад научил меня многому. Мои родные из Мисканы.
        - Фоскад… - прошептала Мэйдин. - Папа рассказывал мне про него. Про три башни на его входе. Про каменных идолов, изображающих чудовищ. Про магию, которая в них скрыта. Они должны были защищать этот городок.
        - Они его разрушили, - сказал Тис. - Во всяком случае, эти башни. А потом рассыпались и сами.
        - Сила Фоскада была вовсе не в этих идолах, - не согласилась Фригра. - А в маола, которых жили в долине. Хотя, людей там все равно было больше. Я вот - человек. И все стражники Стеблей, которые пришли из Фоскада, тоже люди. Хотя, по большому счету, маола - такие же люди, как и все. Чуть сильнее, чуть быстрее, чуть…
        - Живут они дольше, - подсказала Мисарта.
        - И несут на плечах больше, - усмехнулась Фригра. - Да возьми хотя бы нашего Роута. Он ведь имни. У нас в Стеблях немало имни. Но Роут даже слышать ничего не хочет. Он считает, что он человек. С некоторым особенным умением.
        - Мой папа тоже считал, что он человек, - прошептала Мэйдин. - С некоторым особенным умением. Но я родилась в маму. Я не имни. Хотя, папа считал, что кровь имни все равно проявит себя. Рано или поздно.
        - Жизнь покажет, - заметила Мисарта и посмотрела на Тиса.
        - А я хотел бы побывать в Фоскаде, - сказал Тис. - И на Скотном дворе, о котором столько рассказывают. И в Сиочане, где когда-то жила моя мать, уйдя из Фоскада. Хотя из Фоскада ее семья ушла еще задолго до ее рождения. И в Бейне. И посмотреть на Эрхарский мост. Своими глазами. И во всех семи крепостях.
        - Кроме Корней, - прошептала Мисарта. - Там бы я оказаться не хотела.
        - Папа рассказывал, - кивнула Мэйдин. - Это страшное место.
        - Все становится страшным, если страшное накладывает на него свою лапу, - поднялась и приложила ко лбу ладонь Фригра. - Что-то случилось. Синай и Роут бегут сюда.

* * *
        - Быстро! - прошипел Синай, хватая котелок и начиная заливать костер. - По заброшенному тракту идет большой отряд чужаков. Их не менее полусотни.
        - С ними колдун и два шамана, - добавил Роут, берясь за лопату. - Вряд ли они повернут по руслу ручья в нашу сторону, но судя по тому обряду, что они проводили в пяти лигах к востоку, это как-то связано с птицами. Шаманы кружились, к ним слетелась стая ворон, а колдун что-то заносил на большой свиток. Если это была ворожба птичьего взгляда, нас могли заметить.
        - Надеюсь, что нет, - оценивающе посмотрел на густые кроны ветл, под которыми располагался недолгий бивак, Синай. - Но лучше уйти. Отойдем к западу. Я знаю тропу через болото, в которое впадает этот ручей.
        - Не люблю я эти болота, - пробурчала Фригра, засыпая кострище старой листвой и мусором.
        - Я знаю заклинание от гнуса, - прошептала Мэйдин. - Оно совсем неприметное. И ворожбу птичьего взгляда я тоже знаю. Я знаю все виды колдовства, которые связаны с глазами.
        - А такого, чтобы нас в упор не могли разглядеть, не знаешь? - поинтересовался Синай, отвязывая лошадей.
        - Такого нет, - развела руками Мэйдин.
        - Тогда быстро! - приказал Синай. - Уходим!
        - Я заворошу след, - сказал Роут.
        Он догнал отряд, когда под копытами лошадей уже чавкала в болотном мшанике черная вода, и Синай вымерял путь от островка до островка.
        - Прошли мимо, - сказал Роут. - Двинулись куда-то в сторону Чидского озера. Но я не смог приблизиться и рассмотреть их.
        - Чего их рассматривать? - не поняла Фригра.
        - Это неизвестный враг! - прошипел Роут.
        - Враг? - не поняла Фригра. - Ты всякого готов причислить к врагам? А если это тэрские колдуны в сговоре с мисканскими шаманами уточняют границы Тэрского королевства? Может быть, у них ярлык от тэрского короля? Ты его проверил?
        - При прочих равных всякого незнакомца лучше счесть врагом, - отрезал Роут. - Чтобы потом не пожалеть о беспечности. Это не мисканы, поверь мне.
        - Неужели дирги? - удивилась Фригра. - Шаманы только у них и у мисканов. Ну не кинки же? Хотя во мне кровь кинков тоже есть, пусть и немного. Они ведь не черные? Да и что им делать тут?
        - Они не черные, - сказал Роут. - И они не дирги. Диргов я повидал немало. Это - чужаки.
        - Я помогу, - подала голос Мэйдин. - Я могу сотворить ворожбу маленького птичьего взгляда, и вы увидите все, что увижу я. Только я не буду танцевать. Я и не умею, да это и не нужно. Хорошо?
        - О чем ты? - не понял Синай.
        - Вон, какая-то пичужка, - показала Мэйдин на птичку, сидящую на ветке.
        - Это зяблик, - прошептала Мисарта.
        - Наверное, - кивнула Мэйдин. - Я не разбираюсь. Закройте глаза и не открывайте, пока я не скажу. Вы все будете видеть одно и то же.

* * *
        Сначала Тис увидел листья, синее небо, небольшой отряд из шести человек, который остановился с шестью лошадьми под уздцы посреди болота. Узнал себя с зажмуренными глазами, Мисарту, Мэйдин, которая приложила пальцы к вискам, Фригру, Роута, Синая. Потом он видел уже только синее небо и верхушки деревьев. Еще чуть позже деревья стали повыше, и птица поднялась чуть выше, хотя летела она все равно не слишком быстро, после чего она вдруг нырнула в листву, в сплетение ветвей, и Тис услышал, как Мэйдин прошептала ему едва ли не на самое ухо:
        - Ястреб. Едва не проглядела.
        После этого полет продолжался между деревьев, пока внизу где-то не блеснул не так давно покинутый ручей. Пичуга метнулась в сторону, схватила какую-то мошку, которая показалась Тису огромной, и внезапно вылетела на широкую, поросшую мелколесьем просеку. По заброшенному тракту шел странный отряд. Не менее полусотни всадников ехали друг за другом строго по двое. Их лошади были невысоки ростом, но отличались и от диргских лошадей, и от снокских. Тису приходилось бывать с кузнецом Фомхом на фионском рынке и он легко отличал одних от других. Эти лошади были серой масти и казались мощнее всех лошадей, которых приходилось видеть Тису. Но главным были воины. У каждого из них имелась пика, у каждого на поясе висел меч и короткий лук на плече. Стрелы, что торчали из тулов, были или без оперения, или оно было устроено иначе, чем у тех стрел, что были знакомы Тису. Доспехи тоже казались ему незнакомыми, хотя те же серые плащи скрывали их почти полностью. То, что Тис сумел разглядеть, скорее напоминало кольчужное одеяние, ниспадающее на бедра. Но главным было не это незнакомое оружие и даже не довольно дорогие
доспехи. Главным были лица. Округлые шлемы прикрывали их почти полностью, Тис даже не мог разглядеть цвета волос воинов, но совершенно отчетливо разобрал цвет их кожи. Он был серым. Узкие, заканчивающиеся острым подбородком не слишком скуластые лица чужаков были серыми. Серыми были руки, понукающее за узду лошадей. Серыми были глаза. А вот бороды, те, у кого они имелись, были или черными или седыми.
        - Не могу поверить своим глазам, - услышал голос Синая Тис. - Вот уже не думал, что увижу неизвестных мне воинов.
        - Кто это? - спросил Роут.
        - Я слышала рассказы о серых воинах, но не верила в них, - сказала Фригра. - Думала, что это дирги раскрашивают лица пеплом.
        - Дирги сами подражали кому-то, - ответил Синай. - Каким-то ужасным убийцам с далекого запада. - Что у них за пряжки на плащах?
        - Семиконечные звезды, - сказала Мисарта.
        - Проклятье, - прошептал Синай. - Это же знак Тасуила! Мэйдин, можешь показать шаманов?
        - Попробую, - откликнулась Мэйдин. - Но наше наблюдение может оборваться. Мне показалось, что колдун, сопровождающий шаманов, слишком силен.
        - Я отмолю у богов этого зяблика, - прошептал Синай. - Давай!
        И Тис увидел впереди этого отряда двоих колдунов, которых Синай считал шаманами. Скорее они были более богато одетыми воинами. И плащи их были скреплены пряжками из золота, но со все теми же семью лучами. А вот лица были выкрашены в черный цвет. Но только лица. За ними следовал кто-то, кого Синай или Роут сочли колдуном. Несмотря на жару, он был укутан в плащ и прятался под капюшоном. Пичуга приблизилась к нему, и вдруг колдун вытащил из-под плаща руку, щелкнул пальцами, и все закончилось.
        - Зяблик убит, - прошептала Мэйдин. - Но он не мог почувствовать. Он убил его из предосторожности. Это великое искусство. И, думаю, очень опасный враг.
        Тис открыл глаза.
        - Что это были за воины? - спросила Фригра.
        - Ты спрашиваешь, что за воины тайно путешествуют по землям Арданы и с помощью колдовства наносят на пергамент забытые дороги? - переспросил Синай.
        - Демон меня раздери! - повысила голос Фригра. - Мы же не так уж далеко от Стеблей! Куда бы эти вояки не собирались! И если хочешь знать, меня это беспокоит!
        - Пятьдесят воинов ничего не сделают со Стеблями, - заметил Синай. - А вот пятьсот тысяч или пять миллионов…
        - Пять миллионов? - осеклась Фригра.
        - Может быть, и больше, - сказал Синай. - Далеко на западе что-то происходит. Очень далеко. Это тысячи и тысячи лиг. Дирги только разносят слухи. Кинки, что живут в земле Мойнэ еще западнее, что-то слышали о большой войне на дальнем западе, где за горами через тысячи лиг раскинулся западный океан. Говорят, что некие серые воины покоряют всех. Я думал, речь идет о цвете доспехов, но… что они делают здесь? Это же другой край света!
        - И эти звезды? - напомнил Роут.
        - Может быть, все же совпадение? - нахмурился Синай.
        - Что такое, звезда Тасуила? - спросила Мэйдин. - Я что-то слышала, но все же…
        - Есть такой храм в Ардане, - вздохнул Синай. - Не в смысле здания, со зданиями у них не очень, а что-то вроде особой веры. У него почти нет прихода, он считается полузабытым. На самом деле это храм Дайреда. Точнее, его блаженной ипостаси - Тасуила. Который якобы состоит из примирения и любви и приносит только добро и негу. Храм надежды.
        - Странное сочетание, - заметил Роут.
        - Куда уж страннее, - хмыкнул Синай. - На его воротах, когда еще у этого храма было полно ворот, всегда красовалась семиконечная звезда. Кое-где она и теперь есть. И ни один из священников не расскажет тебе, что означают семь ее концов. А я скажу. Первый справа - это Экрас. Голод и острый нож. Второй - Фюата - ненависть и разящий клинок. Третий - Тарта. Жажда и секущая плеть. Эти три составных части божества. Далее - три демона, три верховных слуги его. Олс, он же Плэйг, он же Крайк Мэйлас. Посох мудрости и силы. Паена. Она же боль. Она же ваза для сбора душ умерщвленных.
        - Ваза, - выдохнул Тис.
        - И Лобхад - гниль и свиток силы, на котором записываются все деяния Дайреда, - закончил Синай. - Тот самый, что, по преданиям, пытался вселиться в святого Нэйфа. Да, верхний конец и вся звезда - это сам Дайред - пожиратель миров. Он же Тасуил, он же Дайолтес.
        - Все так… - прошептала Мэйдин. - Папа мне рассказывал. Но он что-то говорил и о трех линиях в центре звезды.
        - Теперь осталась одна, - пробурчал Синай. - Хотя, я не знаю точно. По древним уложениям храма Тасуила у их божества были брат и сестра. Брат якобы сгинул, срубив дерево жизни. А о сестре и вовсе ничего не было слышно. Не думаю, что нам стоит вспоминать этих родственничков.
        - Один из концов этой звезды ожил, - прошептал Тис. - Ведь Мэйлас вернулся?
        - Как вернулся, так и развернется, - скрипнул зубами Синай. - Главное, что путь до земель этих серых… занимает не один год, а несколько. Войско не ходит в такие долгие походы. Разве только небольшие отряды…
        - Я бы не успокаивала себя, - заметила Фригра. - Как зовутся эти воины?
        - Кинки их называют покойниками, - ответил Синай. - Или майра на их языке. А уж как они называют себя сами, я не хотел бы даже знать. Мисарта! Что с тобой?
        Тис оглянулся. Мисарта сидела на корточках, закрыв лицо руками.
        - Ты плачешь? - спросил Синай.
        - Нет, - выпрямилась девочка.
        Ее глаза были сухи.
        - Я не знаю, почему здесь эти пятьдесят воинов, - сказала она. - И не знаю, не придет ли за ними все их огромное войско. Но я бы не надеялась, что это случайность. И не потому, что карты не составляются просто так. С ними был мой отец. А это значит, что с ними Черный Круг.
        - А что нужно Черному кругу? - спросила Мэйдин.
        - Кровь, - ответила Мисарта. - Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч смертей. Может быть, миллионы. И реки крови. Для итогового обряда. Чтобы призвать Дайреда.
        Эпилог
        Отзвуки и отголоски
        Плоды зимней орхидеи они не стали искать. Олк, правда, сказал, что мог бы этим заняться, но для этого придется прочесать весь лес, на что нескольких недель одного лета точно не хватит, а Фонн только замахал руками и заявил, что даже Дилис, который исходил весь лес, нашел только два цветка, и заповедовал не заниматься ерундой, в развалинах Бейна этой орхидеи довольно много. Другой вопрос, что в Бейн не всякий следопыт сунется, а уж если кто и сунется, ему будет не до орхидеи точно.
        - А чего бояться в Бейне? - попытался допытаться Блас у того же Фонна или Ласая, но в ответ получил только неопределенные ухмылки и пожимания плечами, пока Деора не прервала разговор о руинах древнего города, отрезав:
        - Умный путник и в Бейнский лес не полезет, а уж в сам Бейн и глупый не сунется. За лиги до окраинных развалин к земле придавливает.
        - Чем? - удивился Блас.
        - Ужасом, - ответила Деора, - чем же еще. И самое главное, что у этого ужаса имеются причины.
        - Какие еще причины? - тут же подскочила Дина.
        - Понимаешь… - Деора поморщилась, - в Бейне не просто занимались наукой и магией, не просто пытались слить одно с другим, но и кое-чего добились. Да, тамошних умельцев это не спасло, но то, до чего они докопались, продолжает… существовать и без них. И оно… убивает. Не всегда, но убивает. Если говорить коротко, туда даже черные колдуны стараются не соваться, а уж им точно страх неведом. В пасть к ужасному зверю залезут, если сочтут это полезным для своего черного круга.
        - А я слышал, - отправил в рот горсть лесной ягоды Брок, - что обычный человек - ну, вроде как пастух там или охотник может войти в пределы Бейна и даже выйти из них без какого-либо вреда для себя. Многие и заходили. Поверху там, правда, уже ничего интересного не найти, подобрали все за тысячи лет, ну хоть погулять, подивиться.
        - Погулять и подивиться можно, - засмеялся Ласай. - Если в подземелья не заглядывать. А их там полно. Но тут ведь дело такое. Представь, что глубоко в тайной норе сидит чудище и либо зачаровывает своим шипением, заманивает к себе в логово, либо какие-то ароматы издает, либо приманки блестящие у входа разбрасывает. Только ухвати - и нет тебя. Так вот простой пастух для такого чудища все равно что слепой, глухой и с забитым носом. Оно зачаровывает, а он не слышит ничего. И идет себе. А вот если маг попадется, да еще неопытный…
        - То что? - с замиранием прошептала Йора.
        - Все, - развел руками Ласай. - Даже башмаков не останется.
        - Ну, пугать-то особо не стоит, - улыбнулась Деора. - Придет время, и в Бейн мы прогуляемся, посмотрим, что там к чему. Хотя есть там опасные места, куда заходить не стоит, даже если в подземелья не спускаться. Да и чудищами то, что там таится, я бы называть не стала. Не живое оно. Или, не совсем живое. Впрочем, ладно. Всему свое время. С этим лучше к Юайсу. Вот уж кто весь Бейн облазил. И даже жив остался.
        - Я там был, - подал голос Гига. - Как раз вместе с Юайсом и был. Он там что-то разыскивал и вроде даже нашел. Но только в самые опасные места он меня не брал. Усаживал у костерка и говорил - сиди, если хочешь жить. Ну я и сидел… Только… - Гига понизил голос, - все равно было страшно. Оно же… Ну, неведомое это у костерка-то не сидит. Гуляет оно.
        - Гуляет? - восторженно прошептала Йора.
        - Ага, - страшным шепотом ответил Гига. - Сидишь так у костерка, слышишь шаги. Оглядываешься - никого. Сидишь дальше. А оно тебя по плечу раз!
        - Ой! - взвизгнула Йора.
        - Оглядываешься, - как ни в чем не бывало продолжил Гига, - а там опять никого…
        - Спокойно! - повысила голос Деора. - В Бейн вам еще не скоро.
        - Юайса я знаю, - задумался Ласай. - То, что ты, Гига, жив остался, значит лишь одно - он о тебе позаботился. В хорошем месте оставлял. Есть там такие места. Мало, но есть. А то, что он сам жив остался, ни о чем не говорит. Он может живым остаться даже там, где все прочие сгинут без следа и даже пикнуть не успеют при этом.
        - А где он? - спросила Гаота. - Ушел куда-то из Стеблей еще весной, и ни слуху, и духу. Все вернулись вроде. А его все нет.
        - Ну, - пробормотала Деора, - во-первых, вернулись не все, мы-то еще здесь, а во-вторых, может уже и вернулся. Откуда мы можем знать?

* * *
        Расставшись с Фонном у его башни, они провели в Бейнском лесу еще несколько недель. Обучались различать растения - те, что сходны с обычными - из любого леса, и те, что наполнены той или иной магией. Сортировать грибы на съедобные, несъедобные и съедобные с некоторыми ухищрениями. Собирать ягоды и лесные плоды. Заваривать лечебные и снимающие усталость отвары. Учились путать следы и вовсе не оставлять их за собой. Изучали травы, которые отбивают запах или отгоняют ночной гнус. Рассматривали следы лесного зверья. И постепенно все вошло в свою колею. Не прошло и нескольких дней, как принявший воспитанников Стеблей Бейнский лес как будто забыл о них. У него была своя жизнь, у них - своя. Главным было - не переступать границу дозволенного, не наносить вреда, не поступать неразумно или даже просто глупо. Относиться к лесу с уважением, но на особое внимание или ответное почтение - не рассчитывать.
        Именно с таким настроением, шаг за шагом юные следопыты продвигались на север. Однажды, когда весь этот лесной быт - с костром, едой в котелке, приготовленной из собранного и найденного под ногами, сон на земле, постоянная оглядка и опаска стали привычными, отряд остановился у пробирающегося между огромных деревьев ручья. Ласай с мальчишками остались у небольшого омута, а Деора отправилась с девчонками выше по течению, где на светлом песчаном перекате позволила им вымыться и заодно постирать с серым прибрежным илом пропитанную потом одежду. Едва они успели развесить рубахи, порты и исподнее на прибрежных кустах и восхититься красотой и изяществом Деоры, которая, обнажившись, оказалась подобна им - такой же тонкой и гибкой девчонкой, несмотря на немалую разницу в годах, как кусты за их спиной затрещали и через них на прибрежный лужок вывалился Гига.
        - Тихо, мать вашу! - зашипел он в ответ на поднявшийся визг, прикрывая глаза рукою. - Да не смотрю я, не смотрю! Быстро от берега. Бегом. За кусты и в траву. И чтобы ни звука! Меня Ласай послал. Он мальчишек прикрывает.
        - Что случилось? - спросила Деора, как будто нисколько не стесняясь собственной наготы.
        - Бейнские волки, - прошипел Гига, начиная резать траву перед собой ножом. - Да прикройся же ты хоть чем, я же не железный!
        - Ты должен быть стальным, Гига, - усмехнулась Деора, набрасывая на мокрое тело рубашку. - Не спеши, я тебе помогу. Большая стая?
        - Большая, - процедил сквозь зубы Гига, стараясь не смотреть на Деору, которая уже взяла из его рук нож и продолжала резать траву, откладывая вырезные полосы дерна.
        - Семена? - спросила Деора.
        - Вот, - сказал Гига, протягивая ей перетянутый бечевой крохотный мешок. - А вот и вода. Во фляге.
        - Ручей же рядом? - удивилась Деора.
        - Нельзя из ручья, они по воде идут, - выдохнул Гига, но Деора уже рассыпала семена по полосе обнаженной земли, разливала сверху воду из фляжки, подхватывала и теребила в руках полосы дерна, кроша землю из корней травы в отмеченный вдоль берега рубеж и вполголоса начинала петь, стонать, ныть, шелестеть, шуршать какую-то песню, что напоминала больше не песню, а шепот, который случается в большом лесу, когда дождь уже кончился, но вода продолжает скатываться с листьев и падать на землю, на траву, на опавшие листья, на хвою, на валежник, на мох, на глянцевые шляпки грибов. И Гига вплел свой тонкий голос в эту странную песню, запищал, заскулил, словно мышонок в норке, выводок бельчат в дупле, голодный птенец в гнезде, подвешенном на тонкой ветке. И под это тихое многоголосье из земли полезли светлозеленые ростки, которые на глазах обращались в стебли, становились серо-зелеными и покрывались мелкими синими цветами. И ощущая что-то гнетущее и дикое, что накатывало из глубины притихшего леса, Гаота, успев подумать, что, похоже, не только Джор может управляться с растениями, толкнула застывших Дину и
Йору, сплела с ними пальцы и зашептала самое просто заклинание отворота, с которого в прошлом году Юайс и начал практические занятия по следоведению и противостоянию. И почти одновременно с этим сквозь заросли склонившейся над водой ивы, тяжело хрипя, прорвался огромный кабан и, замерев на долю секунды, помчался дальше по руслу ручья. На его холке запеклась кровь. Не прошло и десяти секунд, как вслед за ним одна за другой промелькнули стремительные тени. Огромные, почти черные, с оскаленными пастями и горящими глазами. Их было больше дюжины. И каждая из них весила куда больше того же Брока.
        - Твою же мать, - обессилено упал за выросшей на берегу ручья стеной льна Гига. - Вроде не заметили. Льняной отворот сработал.
        - Заметили, - поднялась Деора. - Отворот-то сработал, но то, что поблизости есть еще одна добыча, волки поняли. Могут и вернуться, если с секачом не выгорит. Уж больно здоров. Кажется, пару погонщиков уже покалечил, последние прихрамывали.
        «Как она успела разглядеть?» - удивилась Гаота.
        - А вы молодцы, - оглянулась на девчонок Деора. - Вас вовсе было не различить. Что применяли?
        - Простой отворот, - прошептала Дина, косясь на Гаоту. - Вот… Гаота начала. Кто это были? Имни?
        - Имни, - кивнула Деора. - Но непростые. Именно из-за них прежде всего и обходят Бейнский лес стороной, хотя, как вы успели понять, тут и без это пакости полно трудных мест. А этих вот, кстати, некоторые считают айнами, поскольку волки эти очень умны. Но зло заглушает в них разум. Хотя, говорят, кое-кто из них способен становиться людьми. Но только на время. Роут, кстати, считает, что это вырождение. Некоторые из класти со временем и уж тем более из поколения в поколение становятся олфи. А потом и игли. Но это вопрос спорный. Да и не на зачете мы. Одеваемся. Пора уходить из леса.
        - Ты уверена? - спросил, прикрывая глаза рукой, Гига.
        - Иди к Ласаю, - сказала Деора. - Скажи ему, что лес устал от нас, пора с ним проститься. Хотя бы на время.
        - Понял, - пробурчал Гига и скрылся в зарослях.
        Где-то в отдалении раздался истошный поросячий визг, а потом и хрип.
        - Настигли, - в ужасе прошептала Йора.
        - Такова жизнь, - ответила Деора. - Не медлите.
        - А что? - спросила Гаота. - Гига тоже обучен колдовству?
        - Самое нужное он умеет, - ответила Деора. - И он очень хороший проводник. Настолько хороший, что если бы пришлось выбрать - ради вашей же безопасности - с кем вам лучше идти через этот лес - со мной или с ним, я бы предпочла, чтобы вы пошли с ним.

* * *
        Он провели в лесу еще три дня. Вышли к диковинному огромному дереву, что вымахало возле неприметного родника всего лишь за три или четыре года. Гига стал рассказывать, что вода в роднике целебная, видано ли, какая громадина возле него поднялась, и жажду утоляет, да и раны излечивает, если промывать их ею, не просто так старик Дилис поселился поблизости. А Гаота смотрела на узкие ивовые листья и вспоминала слова Джора, что нельзя делать жезл из ивы, забирает он в себя, отнимает, укрывает, прячет. Интересно, что дало силу этому дереву, судя по молодой коре огромного ствола, может, оно и вправду не обошлось без магии? Наклонившись к зеркальцу воды, Гаота глотнула холодной воды и удивилась ее вкусу. Та была самой свежестью. Накопившуюся усталость от долгого похода как рукой сняло.
        - Что ты? - спросила Деора, заметив недоумение на лице девочки.
        - Ничего, - прошептала Гаота, хотя ей вдруг показалось, что жезл воды, который она спрятала в заплечном мешке, дал о себе знать. - Вода очень вкусная.
        - Посланники черных все перевернули здесь несколько лет назад, - заметил Ласай. - Искали камень воды. Думали, что Дилис хранит его где-то здесь. Вокруг башни все перерыли. Да и родник переворошили, все камни выволакивали из него, потом кучей обратно сбросили. Хорошо, хоть водяную жилу не забили.
        - Но не нашли, - предположила Дина.
        - Если бы нашли, нас бы здесь не было, - ответил Ласай.
        Башня Дилиса оказалась в зарослях неподалеку. В ней было чисто, хотя рядом имелась гора обгоревшего хлама. Тут же высился и холмик.
        - Это мы с Гигой здесь наводили порядок, - сказал Ласай. - Дилиса я, правда, еще раньше один хоронил, а все остальное выносили из башни и жгли мы вдвоем. Они же изгадили все. Да и продолжили бы гадить. Вот, и в последний раз опять были здесь. Видите? В башне камин есть, а они жгли костер на полу. Поганцы, что говорить.
        Гаота осматривала стены башни, прдеставляла, как маленький Тис проводил здесь долгие месяцы, и стискивала в кулаке обретенный подарок Мэтт своему наставнику.
        - Пошли, - сказала Деора. - Река тут рядом.

* * *
        На берегу у основания огромного утеса их ждал Фонн. На волнах покачивалась небольшая лодка, представляющая собой натянутую на изогнутые сучья просмоленную лосиную шкуру.
        - Второй день жду, - довольно улыбнулся Фонн. - Вижу все целы, вот и ладно. Но вашу священную троицу, - он подмигнул Гаоте, - придется разбить. Мой кораблик берет только троих. Я - третий. Как поплывете?
        - Очень просто, - зачастила Дина. - Я с Деорой, Йока с Олком, а Гаота - с Бласом. А Брок один. Он все еще слишком большой. А потом уже Ласай и Гига.
        - А нам что, на тот берег надо? - удивилась Йора, рассматривая дальний берег Курсы, над которым поднимались Рэмхайнские горы.
        - А ты что волнуешься? - спросила Деора. - Вы же в прошлом году как раз там и были. Пойдем по привычному пути, по Рэмхайнскому тракту. И вроде бы преследователей никаких нет. Скоро будем дома.
        - Не скоро, - нахмурился Фонн. - Однако, чуть ли не неделя еще пути. Говорят, обозы там появились. Я бы пристал к одному из них.
        - Так мы и поступим, - сказала Деора, подходя к лодке. - Значит, я и Дина - первые. Должен же кто-то встречать остальных на том берегу? Ты не передумал, Ласай?
        - Нет, - ответил колдун. - Я пока останусь. Поброжу с Гигой по лесу. В начале осени буду в Стеблях, не сомневайся. Но это ведь надолго. Надо закончить все дела. Ты же знаешь мое правило?
        - Знаю, - улыбнулась Гаота. - Все окна закрыть, все двери распахнуть настежь, дабы не возникло соблазна сломать их. Ложные клятвы отмолить, истинные - исполнить. Обещанное - переобещать, позаимствованное - вернуть. Добрую память усилить, плохую подтереть за собой. Так или не так?
        - Близко к тексту, хотя и не без издевки, - усмехнулся Ласай и поднял руку. - Храни и сохранишься на сохраненном.
        - Храни и сохранишься на сохраненном, - поднял руку Гига.
        - Сохраняю и сохраняюсь, - ответила обоим из отплывающей лодки Деора.
        - И мы тоже так должны сказать? - спросила Йора.
        - Если когда-нибудь станете хранителями, - ответил Ласай.

* * *
        На том берегу все было как и год назад. Разве только тракт оказался наезженным, и отряд Деоры еще и выбирал, к какому обозу примкнуть. Избранным стал обоз здоровяка-снока, который на четырех подводах вез из Абисса выделанные шкуры в Тимпал. Купец еще и обрадовался, когда Деора согласилась охранять его хозяйство до крепости Белой тени только за еду, хотя, когда увидел детей, слегка растерялся.
        - Это кто же кого охранять будет? - почесал он в затылке, но Деора его успокоила, щелкнув пальцами, после чего все шестеро мгновенно обнажили мечи.
        И потянулся неспешный путь от холма к холму, от перелеска к перелеску. За прошедший год изменилась не только дорога, которую расчистили от бурелома, наложили гати на болотистые места, соорудили пару мостков и даже подняли два то ли острога, то ли постоялых двора на трети и на двух третях пути. Изменился как будто и лес вокруг. Больше стало птичьего щебета, а если волчий вой и раздавался, то доносился он издалека и со стороны гор. Через неделю раним утром подводы загремели колесами по мосту через Каменку, а тем же вечером весь отряд уже набивал животы свежей выпечкой в трактире у крепости Белой тени. Вечером же Деора, несмотря на уговоры подопечных, не дала им отправиться к Приюту, а разместила их в двух отдельных комнатах.
        - Скоро середина лета, - шептала ночью в постели Йора.
        - С ума сойти, - вздыхала Дина. - Мы два месяца на ногах. Интересно, завтра пешком пойдем в Стебли или на подводе? Еще тридцать лиг!
        - Брось, - прошептала Гаота. - Мы уже дома. Белая Тень - граница. Завтра перейдем второй раз через Каменку и окажемся в Медвежьем урочище, где все знакомо.
        - Каждый камень, - согласилась Йора.
        - Почти, - засмеялась Дина. - И уж во всяком случае - домик Тида, скотный двор на краю луговины, башни Стеблей, все, что за ними и, конечно, четыре предела.
        - Интересно, - прошептала Гаота. - Пропустят ли они нас?
        - Пропустят, - твердо сказала Йора. - Кажется, мы хуже не стали за эти два месяца.
        - Спать, - подала голос Деора. - А то накажу вас… как-нибудь, и эти четыре предела меня еще не пропустят. Сочтут, что я была слишком строга. Спать, если не хотите, чтобы я осталась жить в домике старика Тида!

* * *
        Ночью небо заволокло тучами и пошел дождь.
        - Надолго, - поняла Деора, только выйдя из трактира. - Значит, подвода. Только мне не хватало детишек простудить.
        - Детишек? - возмутился, едва не подавившись, Брок.
        - Их самых, - невозмутимо добавила Деора, накинула на голову капюшон дорожного плаща и двинулась ко входу в крепость, наказав подопечным оставаться в трактире и не показывать наружу и носа.
        Трактир, как и площадь у него, с утра был забит купцами и погонщиками. Кажется, поселок у Белой Тени и в самом деле начинал оживать. Во всяком случае на кухне что-то беспрерывно готовилось, над столами тянулись бойкие разговоры, кое-где даже заключались сделки, а по словам того же Брока сразу за трактиром и постоялым двором расчищалась целая торговая площадь, по краям которой как раз возводились лавки и амбары. Да уж, лишь недавно устроенное торжище явно не справлялось с нахлынувшими торговцами.
        - Зачем здесь все это? - не мог понять Олк. - Ясно, что поселок нужен, считай, середина пути от Абисса к Тимпалу, да и разворот и на Тэр и на другие королевства. Но большое торжище именно здесь? Не понимаю.
        - Говорят, что здесь тоже куча народу, - пожал плечами Брок. - Или здесь, или неподалеку. Не могу понять. Или темнит что-то трактирщик, или посмеивается надо мной.
        - Скоро все узнаем, - скривила губы в улыбке Дина.
        Они уже опустошали по третьему кубку ягодного напитка и доедали по четвертому пирожку с мясом, хотя кто-то умудрился расправиться уже с восьмым, когда наконец появилась Деора. Она быстро пересчитала подопечных, проверила наличие у них на поясах мечей, за спинами мешков и дала команду выходить на крыльцо. У выхода их ждала крытая повозка, запряженная парой крепких лошадок.
        - Тут сено! - заорал Брок, подняв полог. - Мы поедем домой лежа!
        - Все для вас, все для вас, - наклонился в полумрак фургона с облучка возница, в котором дети узнали стражника Айрана.
        - А почему вы не на крыше? - робко пискнула Йора.
        - Кое-что изменилось, - подмигнул ей старый стражник. - Впрочем, скоро сами увидите. Это, конечно, не значит, что стража Стеблям больше не нужна, как раз наоборот, но за урочищем есть кому присматривать и без меня. Поехали!
        И повозка загрохотала по камням крутого моста.
        Гаота легла на спину и закрыла глаза. Кажется, вот только что она проспала всю ночь, да и усталости особой не чувствовала в последние дни, не пешком же они преодолевали рэмхайнский тракт, а сидя на подводе, но какая-то странная усталость нахлынула именно теперь. И захотелось лежать, ни о чем не думать и, может быть, даже немного поплакать. Впрочем, плакать, конечно не следовало, поскольку рядом были Олк, Блас и Брок.
        - Гаота, - прошептала Йора, ткнувшись в бок подруге. - А мне почему-то плакать хочется.
        - Тихо, - прошептала в ответ Гаота. - Не нужно плакать. Здесь мальчишки. Бери пример с Дины.
        Гаота приподнялась на локте и посмотрела на Дину. Та лежала, уставившись в потолок и слезы катились по ее щекам. Дина поймала взгляд Гаоты и пожала плечами. А что было делать? Гаота посмотрела на мальчишек. Олк и Блас лежали на боку, следя за дорогой между спинами Айрана и Деоры, а Брок тоже тер глаза.
        - Мы дома! - прошептала Йора. - Мы дома, представляешь?

* * *
        Медвежье урочище было не узнать. И дорога оказалась не просто наезжена, а просыпана мелкой галькой, которая поскрипывала под колесами фургона. И трава была скошена справа и слева, а в отдалении можно было различить сквозь завесу дождя не только стада овец, но и коров. Но, что оказалось самым удивительным, луговины перед Стеблями больше не было. Да что там луговины? Ее не было начиная от тех самых скал, где Джор посередине зимы вырастил огромную тыкву! Повозка оказалась если и не в городе, то в большом строящемся поселке сразу на несколько улиц. Всюду стучали топоры, визжали пилы, пахло смоляным варом и тесаным известняком. Дома - деревянные, каменные, засыпные - поднимались и справа и слева. Некоторые уже подводились под крышу, и все это сопровождалось криками, руганью, иногда и какими-то песнями и ладным трудом множества привычных к нелегкой работе рук. Хотя, конечно, проливной дождь явно умерил их старания.
        - Что это? - только и смогла вымолвить Гаота.
        - Стебли, - ответила Деора. - С разрешения короля Сиуина и благословения аты Тимпальского храма. Городок Стебли с прилегающими деревнями. Или, как говорят тут, новый Фоскад.
        - Новый Фоскад? - изумилась Дина.
        - Ну, все маола решили обосноваться здесь, - улыбнулась Деора. - Или почти все. Впрочем, не только они. Маолских родов и на пару улиц не хватит. В Ардане полно добрых людей, которые хотели бы чувствовать рядом плечо друзей.
        - Не только добрых, - прошептала Йора.
        - И это тоже, - кивнула Деора. - Но это всегда и везде. Одно другого не отменяет.
        Домик Тида оказался на прежнем месте, хотя теперь он скорее напоминал маленькую избушку. Рядом с ним - всего лишь шагах в ста, поскольку пространство вокруг домика и, соответственно, перед проходом в крепость, сделалось площадью, уже поднимался двухэтажный постоялый двор с коновязью и большой конюшней. А тот недавно построенный скотный двор, на который дети любили посмотреть с верхних ярусов крепостных башен, кажется, отнесли куда-то вовсе в дальний конец долины.
        - Всего за два месяца, - пораженно прошептал Блас.
        - Тут половина строителей - слайбы, - заметил Айран. - Лучших строителей в Ардане нет. Да и к зиме надо обустроиться.
        - Да уж, - кивнул Олк, - теперь понятно, зачем торжище у Белой тени.
        - Вы только посмотрите, - прошептал Брок. - Трактир, еще один трактир. Магазины! Лавки! Да их тут больше десятка! Интересно, нас будут выпускать из приюта по свободным дням?
        - Вы не овцы, чтобы вас впускать или выпускать, - улыбнулась Деора. - Кстати, насколько я поняла, тут можно неплохо подзаработать на строительстве. Так что - двойная польза. И похудеешь, и заработаешь монет на зимние походы за сладостями.
        - И я это сделаю! - пообещал Брок.
        - Джор мог бы открыть здесь лавочку колдовских штучек! - прошептала Дина.
        - А мы бы встали за прилавок, - расширила глаза Йора.
        - Лет через пять, - пообещала Деора. - Хватит глазами хлопать. Промокнете же под дождем. Выглянет солнце, еще прогуляетесь по внешним Стеблям, а сейчас советую бежать через четыре предела. Если они вас пропустят, конечно.

* * *
        Четыре предела конечно же пропустили всех членов отряда без всякой задержки. Разве только слегка подергали за косы, у кого они были, на пределе воздуха. А уже внутри крепости, начиная с объятий Крайсы на входе, начались встречи и разговоры с теми, кто успел вернуться куда раньше, чем отряд Деоры. Новости посыпались со всех сторон. Но подруги, успев потрепать по холке цокающую по крепостной площади Звездочку, подхватив и зацеловав промокшего под дождем Брайдика, побежали в свою комнату, куда к ним вскоре набились все остальные девчонки из их и предыдущего потока. Сиона, Фаола, Мисарта, Тинга, судя по визгу из пустоты - Глойна и еще кто-то, и, конечно же, Джор. И начались разговоры и рассказы. Пожалуй, где-то точно так же свое повествование для мальчишек вели и Брок, Блас и Олк. Но то, что Джор оказался в девичьей компании - никого не удивило, хотя никто и не думал обвинить его в недостатке мужественности. Просто Гаота, Дина и Йора - были его самыми близкими подругами. И, конечно, Тис.
        - А где Тис? - спросила Гаота.
        - Пропадает в поселке, - вздохнул Джор. - Вместе с Габом и Яраном помогают обустраивать сразу две кузницы тамошним кузнецам. Да и работы там полно. Одних скоб нужно столько выковать, что и не сосчитать. Там сейчас все. Уинер и Ориант ладят на северной слободе слеклоплавильню. Хила занимается лекарской. А Пайсина и Бейд помогают в устройстве школы. Для обычных детей. Хотя, какие они обычные? Там каждый второй - маола.
        - Обычные, - твердо сказала Сиона. - И мы - обычные.
        - И пусть, - показала язык Фаола. - А еще Тис ищет какую-то Нимни или Нима. Нет, Нимни. Девушку. Которая якобы защищала башни Фоскада до того, как они были разрушены. Говорит, что он ей должен что-то вернуть. Ее и в самом деле кто-то видел год назад, но толком никто не знает, куда она девалась.
        - Флич не вернулся, - сказала Мисарта.
        - Что с ним? - удивилась Дина. - Погиб?
        - Нет, - покачала головой Сиона. - История темная. У них был старшим Оноир. Так вот он места себе не находит. На одной из стоянок Флич стал хныкать, как ребенок. Ногу, что ли, себе сбил. Оноир стал его врачевать и обнаружил у него на груди медальон. Взял его в руки, чтобы посмотреть, но тут же потерял сознание. Его словно по голове ударило. И все, кто были в том отряде, тоже лишились чувств. А когда пришли в себя, то обнаружили, что Флич исчез. Ну и ограбил всех. Вытряхнул все монеты, лучшее оружие, вещи, запас еды. Хорошо, хоть не убил никого.
        - Как же так? - поразилась Йора.
        - Ты удивлена? - скривилась Дина.
        - Гантанас посмотрел на тот амулет и едва не упал, - продолжила рассказ Сиона. - Он же в кулаке Оноира так и остался. Сказал, что это вместилище полудемона. Я правда, так и не поняла, что такое полудемон, одно ясно, что он не так страшен, как целый демон. Но зато теперь Гантанасу стало все ясно с Фличем. Как тот проходил четыре предела. Демон просто прятался. А внутри Флич был обычным деревенским мальчишкой. Возможно даже дурачком. Но когда он проходил через четыре предела…
        - Уже в Приюте из его медальона выбирался демон и разнюхивал тайны Стеблей, - прошептала Фаола. - Синай едва вернулся, сразу поехал, кстати, к нему в деревню. Но не знаю, что он скажет его родителям. А Гантанас сказал, что то, что Флич никого не убил, означает, что он не совсем мерзавец.
        - Совсем мерзавец, не совсем, велика ли разница? - пробормотала Дина. - Я всегда подозревала, что с Фличем что-то не так. Надо бы посмотреть, нет ли какого амулета и у Джая. Новенькие появились?
        - Только Мэйдин пока, - ответила Мисарта. - Которую мы с Тисом привели из Тэра. Там тоже была непростая история. Мы, кстати, познакомились с сестрой Гантанаса. И с его братом. Точнее… брата мы только видели. Но не знакомились с ним. А сестра хорошая. Очень.
        - Мэйдин - дочь Оллы, - сказала Сиона. - Насколько я поняла, эту Мэйдин пришлось спасать. И без Олса там не обошлось.
        - И где она? - спросила Дина.
        - На могиле матери, - ответила Сиона. - Она каждый день туда ходит. Даже в дождь.
        В комнате повисла тишина. Затем заскрипела дверь и на пороге показалась девчушка с русыми мокрыми от дождя волосами и огромными глазами.
        - Я заглянула в комнату Сионы, а там никого нет, - прошептала она и внимательно осмотрела всех, включая и Глойну, которая проявилась между Диной и Йорой словно против своей воли. - Привет. Я Мэйдин. Дочь Оллы. Я теперь живу с Сионой и Фаолой, и Гантанас сказал, что моих знаний достаточно, чтобы я попала в первый поток.
        - А меня зовут Гаота, - улыбнулась Гаота. - А вот мои подруги - Дина и Йора.
        - Да, - обрадовалась Мэйдин. - Я слышала. Брайдик вас вспоминал. Называл неугомонной троицей.
        - Не Брайдик, а Брайдем, - прыснула Дина. - Брайдик - это кот.
        - Иди сюда, - позвала девочку Йора. - Вот полотенце. Вытри волосы, а то простудишься.

* * *
        После обеда троица сходила к старику Скрибу и оставила у него жезл воды. Когда старик принимал его, предварительно обернув лодони холстом, у него тряслись руки. Он отнес жезл в тайную комнату, долго гремел там какими-то запорами, а когда вышел, то прижал палец к губам и строго осмотрел всех троих.
        - Да понятно, - пожала плечами Гаота. - Не дети ведь. Никому ни слова.
        С Тисом девчонки столкнулись уже у домика Тида. Даже дождь не смог удержать их в комнате. Захотелось побродить по улицам строящегося городка и, может быть, даже посидеть в трактире. И уж во всяком случае заглянуть в кузницу, где трудились Тис и Яран, и найти Хилу, чтобы предложить ей помощь. Кто знает, может быть удалось бы заработать и несколько монет на сладости. Но Тис сам шел к ним навстречу и узнав в трех закутанных в плащи фигурах подруг, побежал к ним прямо по лужам, раскинув в стороны руки.
        - Все живы, - только и смог сказать он, обнимая девчонок. - Как же хорошо. Все живы.
        - Флич же не вернулся, - вспомнила Йора.
        - Но и он жив, - пожал плечами Тис, смахивая с лица капли дождя.
        - Вот и думай, - проворчала Дина, - хорошо это или плохо. Вообще-то мы ждем твоего подробного рассказа. А то Мисарта только намекнула, что ты совершал какие-то чудеса в Тэре.
        - Она тоже в грязь лицом не ударила, - заметил Тис.
        - А эта Мэйдин какая-то… волшебная, - прошептала Йора.
        - Не более волшебная, чем вы, - улыбнулся Тис.
        - Держи, - протянула Тису драгоценную находку Гаота.
        Тис взял камешек, поднес его к глазам, прочитал, пошатнулся и вдруг сел прямо там, где стоял. Сел в мокрую траву, в грязь, прижимая подарок к груди.
        - Сейчас, - сказал он прерывисто. - Сейчас, дайте минуту.
        И вдруг поднял улыбающееся лицо, подставляя его дождю.
        - А ведь это как раз то, что нужно. Как раз чуть-чуть не хватало для балансировки. Вставлю это в меч, залью воском. И буду рассчитывать на удачу.
        - И она тебе не изменит, - пообещала Гаота.
        - Смотрите! - закричала Йора. - Юайс!
        К домику Тида приближались три всадника. Первым из них, судя по свисающим на лицо светлым прядям, как раз и был Юайс. Наставник спрыгнул с лошади, смахнул с лица воду и увидел бегущих к нему учеников.
        - Ну, хвала всем богам! Гаота здесь. Если кто-то из моих спутников простудится из-за этого дождя, будет кому их излечить.
        Гаота посмотрела на мальчишек, сидящих на лошадях. Один из них был чуть старше ее и подруг. На год или на два. У него были темные волосы и наполненный какой-то звериной тоской взгляд. Второй был младше первого года на три или на четыре. Совсем еще ребенок. Ребенок, который неплохо держался в седле. И он показался Гаоте знакомым. Его светлые волосы торчали во все стороны даже под дождем. Взгляд был испуганным, но упрямым.
        - Вы ранены? - испугалась Дина, показывая на разодранный доспех на плече Юайса и повязки на его руках.
        - Ерунда, - ответил Юайс. - Бывало и похуже. Я уже на ногах. Знакомьтесь. Это Ран, - он показал на черноголового мальчишку. - А это Бад. Я вытащил их из Черного Круга. Или, точнее сказать, из питомника для молодых колдунов при Черном Круге. И, кстати, Ран мне очень помог. Если бы не он…
        - Мне там не понравилось, - негромко сказал Ран. - Очень. Я бы никому не пожелал там оказаться.
        - Я тоже, - улыбнулся Юайс.
        - С ума сойти, - выдохнула Йора.
        - Вы так собираетесь всех их учеников переспасать? - с уважением спросила Дина.
        - Увы, не смогу, - признался Юайс. - Думаю, они теперь утроят дозоры. Да и располагаются они в разных тайных местах. А в крепость Корни может сунуться только сумасшедший.
        - Вроде вашего наставника, - проговорил Ран. - Это было восхитительно. Я почти ничего не сделал. Все ваш наставник. Спасибо ему. И Баду. Если бы не он, я бы сгинул в этих Корнях.
        - Это сын Грана, - показал на мальчишку Юайс.
        Троица замерла. Мальчишка и в самом деле был похож на бывшего наставника магии. Бад сдвинул брови, прикусил губу, а потом не выдержал и спрятал лицо в ладонях.
        - Я тебя не встречал в Дрохайте? - спросил Ран, присматриваясь к Тису. - Или в Тэре? Кого-то ты мне напоминаешь…
        - Может быть, и встречал, - пожал плечами Тис.
        - Если что… - Ран стиснул зубы, поджал дрожащие губы. - Если вдруг встречал, то знай. Я не убивал Казура. Меня вообще там не было. Я узнал обо всем уже по дороге. Они обсуждали это при мне. В подробностях. Потому что меня за человека не считали.
        - Успокойся, - сказал Тис. - Здесь все иначе. Здесь считают людьми даже тех, кто этого не всегда заслуживает.
        Глоссарий
        Абисс - столица Тэйи
        Айлы - выходцы из мира Мэлат
        Айны - магические звери (не люди), обладающие разумом
        Айран - стражник Приюта Окаянных
        Айслинг - горы
        Айэйс - город и королевство на севере Арданы
        Алаин - вторая дочь Моны
        Амхайн - город в королевстве Тэра
        Аран - город в королевстве Нечи
        Ардана - земли, расположенные между горами Черной Гряды, Айслингом и Рэмхайнам и морями.
        Арды - один из народов Арданы
        Арса - глава старейшин маола
        Аршли - город в королевстве Ашар
        Ата - предстоятель Храма Нэйфа
        Ашар - город и одноименно королевство на юго-востоке Арданы aschur выход
        Бад - сын Грана
        Бальб - воспитанник приюта
        Бан - море
        Бейд - попечитель и наставник Приюта Окаянных в поучениях, по истории и хронологии воля beidh
        Бейн - древний город
        Бейнская долина - долина, в которой расположены руины Бейна
        Бейнская заветрь - большой холм на правом берегу Курсы
        Бейнский лес - зачарованный лес в верхнем течении Курсы
        Белый Храм - собор, возведенный на месте пленения святого Нэйфа.
        Бич - воспитанник Приюта Окаянных
        Блас - староста второго потока приюта
        Блатана - свободный город в Ардане
        Брайдем - смотритель и наставник Приюта Окаянных по естествоведению, ясновидению и тайным знаниям Breitheamh Судья
        Брок - воспитанник Приюта Окаянных
        Брускар - магическое существо
        Водяная башня - одна из башен Приюта Окаянных
        Габ - кузнец Приюта Окаянных
        Гайр - воспитанник Приюта Окаянных
        Гантанас - наставник Приюта Окаянных по истории, языкам и каллиграфии
        Гаота, Гао - воспитанница Приюта Окаянных
        Гар - город в королевстве Тэра
        Гига - проводник
        Гиор - воспитанник приюта
        Гир - воспитанник приюта
        Гирек - слуга Алаин со шрамом на правой скуле
        Глик - младший сын Дабха Нимха
        Глиняные увалы - возвышенность на севере Ашара
        Глойна - девочка из Абисса
        Глоха - воспитанница приюта
        Глума - черный егерь
        Горелый балаган - постоялый двор в Тэре
        Горм - море с северо-востока Арданы
        Граброк - город на юге королевства Сиуин
        Гран - наставник Приюта Окаянных по знахарству и травоведению, веществологии, устному и начертательному колдовству
        Грисы - опасные духи в виде сгустков паутины и мглы
        Дааг - море
        Дайред - бог иного мира
        Даланы - исконные обитатели Талэма
        Дейк - воин Черного Круга
        Деора - наставница Приюта Окаянных по обращению
        Джай - воспитанник Приюта Окаянных
        Джейкоста - королевство на севере Арданы
        Дикая речка - ручей на дне Снежного ущелья
        Дилга - сестра Гантанаса
        Дилис - слуга и воин дома Мэтт
        Дина - воспитанница Приюта Окаянных
        Дирги - народы, проживающие к западу от Черной Гряды
        Домхан - мастер стражи Приюта Окаянных
        Дорхадас - королевство
        Дорчи - один из народов севера
        Дрохайт - город на Чидском озере
        Друма - воспитанница приюта
        Дудочник - колдун-пересмешник
        Дуруп - слуга Алаин с клыком из-под губы
        Игла - королевство
        Игли - магические существа, звери
        Имни - тайный, магический народ
        Йора - воспитанница Приюта Окаянных
        Йока - воспитанница Приюта Окаянных
        Казур - трактирный служка в Дрохайте
        Кайла - мать Оллы
        Камень Воды - часть реликвии маола
        Капалла - конюшенная Приюта Окаянных
        Кинки - южный темнокожий народ
        Киуин - стражник Приюта Окаянных
        Класти - имни со способностью обращаться в зверя, не теряя разум
        Козлиная пропасть - пропасть, отделяющая Приют Окаянных от Медвежьего урочища
        Колан - черный егерь
        Кора - воспитанница приюта
        Коркра - снокский город при впадении Дары в Курсу
        Корни - крепость в предгорьях Горной Гряды
        Кос - воспитанник приюта
        Крайк - (см Мэйлас)
        Крайса - стражница Приюта Окаянных
        Крана - повар Стеблей
        Криос - брат Гантанаса
        Крона - крепость в предгорьях Черной Гряды
        Крэйн - стражник Приюта Окаянных
        Кузнечная башня - одна из башен Приюта Окаянных
        Купан - стражник Приюта Окаянных
        Курса - главная река Арданы
        Кэч - столица королевства Кэча
        Кэча - арданское королевство.
        Ламх - воспитанник приюта
        Лана - воспитанница приюта
        Ласай - колдун
        Лига - расстояние в тысячу шагов
        Лобхад - демон, один из слуг Дайреда
        Магад - колдун-пересмешник
        Майры - воины-чужаки
        Маола - одна из ветвей высших имни. Люди с особыми способностями
        Маолский водопад - водопад на Курсе у границы Сиочаны
        Меа - море
        Медвежье урочище - горная долина перед Приютом Окаянных
        Мил - воспитанник Приюта Окаянных
        Мисарта - воспитанница Приюта Окаянных
        Мисканы - один из народов Арданы
        Мона - жена Дабха Нимха mona монета
        Мэйдин - дочь Оллы
        Мэйлас, Крайк - губитель Нэйфа, смотри Олс
        Мэлат - название мира айлов
        Мэтт - мать Тиса
        Натхаир - город и королевство на востоке Арданы
        Нечи - королевство на юго-западе Арданы
        Ним (Нимни) - смотритель
        Нэйф - пророк, мученик, возведенный в ранг святого
        Нэмхэйд, Нэм - колдун
        Оайлин - большой остров северо-восточнее Арданы
        Одис - остров юго-восточнее Арданы
        Олк - воспитанник Приюта Окаянных
        Олла - дочь Кайлы
        Олс - демон, один из слуг Дайреда
        Олти - имни, которые способны обращаться по своей воле в разное
        Олфи - обычные имни-оборотни.
        Оноир - повар Стебелей
        Ориант - портной и огородник Приюта Окаянных
        Орлиные ворота - проездная башня на юго-западном пределе Приюта Окаянных
        Очаг - орден убийц
        Паена - демон, одна из слуг Дайреда
        Пайсина - наставник Приюта Окаянных по фехтованию, стрельбе и борьбе
        Пин - ветеран черных егерей, хранитель
        Пипа - воспитанница приюта
        Плэйг - смотри Олс
        Пота - воспитанница приюта
        Приют Окаянных - обитель в стенах крепости Стебли
        Раймс - столица диргов и равнина вокруг
        Ран - трактирный служка в Дрохайте
        Роп - воспитанник приюта
        Роут - наставник Приюта Окаянных по зверологии
        Рэдхарк - колдун
        Рэмхайн - горы на севере Арданы
        Рэмхайнская пустошь - заброшенные земли за рекой Чид
        Священный Двор Вседержателя - резиденция Аты - главы Храма Нэйфа
        Сеола - воспитанница приюта
        Сикра - ведьма
        Синай - купец и казначей Приюта Окаянных
        Сиона - воспитанница Приюта Окаянных
        Сиочана - закрытое королевство в Мертвых горах
        Сиуин - город и одноименное королевство
        Сиос - колдун
        Скин - стражник Приюта Окаянных
        Скотный Двор - союз имни
        Скриб - книгочей Приюта Окаянных
        Слайбы - горный народ Черной Гряды
        Слат - ключник стеблей
        Слаут - городок в Фионе
        Снежная пропасть - узкая пропасть, отделяющая Приют Окаянных от горного склона с запада
        Сноки - один из народов Арданы
        Снокис - город и одноименное королевство
        Солас - воспитанница приюта
        Спайред - город в королевстве Тэра
        Спеир - полуостров на юго-западе Арданы
        Спрай - стражник Приюта Окаянных
        Срон - воспитанник приюта
        Стебли - крепость в горах Рэмхайн
        Сэгат - священник, управляющий храмом или службой
        Тайные ворота - проездная башня на северо-западном пределе Приюта Окаянных
        Талэм - земля обетованная
        Тарб - ашарский город в Глиняных увалах и самое большое торжище Арданы
        Тарта - Тень Дайреда
        Тасуил - (см. Дайред) Тасиул - надежда
        Ти - море, омывающее юго-западный берег Арданы
        Тид - пожилой охранник в домике у Приюта Окаянных
        Тимпал - город в королевстве Сиуин с особым статусом, резиденция Святого Двора Вседержателя
        Тинга - воспитанница приюта
        Тис - сын Мэтт
        Торж - торговец людьми
        Триус - приток Курсы
        Тром - воспитанник приюта
        Туар - город на стрелке Курсы и Триуса
        Тэйя - королевство
        Тэр - столица королевства Тэра
        Тэра - одно из королевств Арданы
        Уинер - мастер Приюта Окаянных
        Фана - дочь Алаин
        Фатач - город в королевстве Тэра
        Фион - столица королевства Фиона
        Фиона - королевство
        Фир - имни высшего ранга
        Флич - воспитанник Приюта Окаянных
        Фонн - хранитель Бейнского леса
        Фоскад - город-крепость маола
        Фригра - охранница Стеблей
        Фюата - Тень Дайреда
        Хила - лекарь и повар Приюта Окаянных
        Храм Нэйфа - Священный Двор Вседержателя
        Храм Присутствия - Храм поклонения Солнцу, как лику творца-вседержателя.
        Храм Тасуила - древний храм айлов
        Цветочный залив - часть моря Горм
        Черная Башня - древнее строение в Тэре, разрушившееся в мгновение смерти святого Нэйфа.
        Черная Гряда - горы на востоке Арданы
        Черные егеря - охотничий орден
        Черный Круг - колдовской орден
        Черный Храм - Собор на крови Святого Нэйфа, построенный на месте Черной Башни из ее камней.
        Чид - левый приток Курсы
        Чидское озеро - проточное озеро на реке Чид
        Чуид - книгочей и переписчик - часть chuid
        Эгрич - судья Священного Двора
        Эдхар - королевство и город на северо-востоке Арданы
        Эдхарский мост - древний мост, соединяющий Ардану и Оайлин
        Эйад - свободный город
        Экрас - Тень Дайреда
        Эсала - люди, достигшие мудрости и силы
        Юайс - наставник Приюта Окаянных по следоведению и противостоянию
        Яран - воспитанник приюта