Император Владимир Рустам Иванович Максимов
        Активированный космическим зондом НАСА внеземной объект осуществляет переброску информационных матриц нескольких человек из первой четверти двадцать первого века в сознания людей конца девятнадцатого века. Один из вселенцев оказывается незваным гостем в сознании великого князя Владимира Александровича - третьего сына императора Александра II. Смирившись с присутствием вселенца, Владимир Александрович знакомится с багажом знаний гостя из будущего и приходит в ужас от осознания надвигающейся катастрофы. Попытки разъяснить Николаю II ошибочность финансово-экономической модели развития страны не приводят к желаемому результату: царь глух к голосу разума. Не видя иного выхода, Владимир Александрович использует знания и способности вселенца и берёт власть в свои руки.
        Рустам Максимов
        Император Владимир
        Автор выражает огромную благодарность за неоценимую помощь в написании данной книги Чернову Кириллу Николаевичу.
        Автор искренне благодарен Шейко Максиму Александровичу, Кузьмину Антону Аркадьевичу, Ефремову Александру Юрьевичу, а также читателям СИ с никами «Дон Рэба» и «krisp-1».
        Отдельная особая благодарность читателю СИ с ником «Абрамий».
        Серия «Фантастический боевик. Новая эра»
        Выпуск 27
        
        Пролог
        «Прощай, загаженный арабами Париж, достал уже меня своим зловонием». Бросив взгляд в окошко авиалайнера, Владимир Муромцев откинул голову на спинку кресла. «Посмотрел бы тот, кто окрестил Москву Москвабадом, на современный Париж. Лучше ночью, подальше от дорогих кварталов…»
        Разогнавшись по взлётно-посадочной полосе, самолёт наконец-то оторвался от земли, оставляя позади аэропорт имени Шарля де Голля.
        Позади утомительная проверка документов, медицинских справок, осмотр содержимого багажа - процедуры, всегда раздражавшие Владимира.
        Позади осталась когда-то старая добрая Франция. Её столицу - Париж - заполонили миллионы арабов и африканцев, превратив некогда приятный город в урбанизированную помойку на берегах Сены. Некогда присущие этому городу оригинальный галльский шарм и обаяние растворились в море выходцев с Чёрного континента.
        «Ну-с, глянем прессу». Муромцев зашуршал газетой, пробежал глазами заголовки. «Ага, очередное открытие Терри Лавджоя, названное 2020-АС… Летит по столь интересной траектории, что по расчетам астрономов должно было пройти практически впритык к атмосфере Земли-матушки…»
        В другой газете сообщалось, что НАСА выслало к комете многоразовый межпланетный беспилотный зонд «Экскалибур», предназначенный для забора и доставки на Землю кометного и астероидного материала. Посадка зонда на комету должна произойти сегодня, и в НАСА с нетерпением ждут этот исторический момент.
        Глянув на часы, Владимир подумал, что миссия «Экс-калибура» скоро подойдёт к своей кульминации - бур зонда вгрызётся в недра кометы, после чего рукотворный аппарат стоимостью сотни миллионов долларов покинет поверхность космического тела.
        Следущее издание сообщало, что научный мир сомневается в естественном природном происхождении 2020-АС; кто-то из «яйцеголовых» парней высказал идею, что данная комета может быть космическим кораблём высокоразвитой инопланетной цивилизации. В подтверждение озвученной им теории учёный муж приводил длинный ряд расчётов, доказывающих, что 2020-АС прилетела оттуда же, откуда появился астероид Оумуамуа.
        «Ясно, что ничего не ясно. Очередной попил бабла пиндосами ради сиюминутной славы и нескольких сотен лимонов в карман “Локхиду” или “Нортропу”». Подавив зевок, Муромцев свернул газету и задумался о своих делах. Пока вроде идёт гладко…
        Работа для Владимира началась со встречи с посредником, вручившим карту памяти со всей требуемой для выполнения контракта информацией. Затем последовал перелёт на перекладных через Прагу и Мюнхен - необходимая предосторожность, выработанная годами жизни за гранью закона.
        Воспользовавшись хитроумным тайником, Муромцев получил аванс и документы на имя гражданина Бельгии Венсана Леклерка, согласно легенде, лет двадцать назад служившего в Иностранном легионе.
        Документы оказались подлинными, не искусной фальшивкой, так как имели внесённые в них биометрические данные Владимира. Заказчик, похоже, не скупился, коли задействовал весьма дорогостоящий канал легализации нужных лиц через электронную базу Интерпола. Подобное само по себе уже говорило о том, что предстоящая работа весьма и весьма серьёзная. Впрочем, не впервой.
        На счету Муромцева числилось штук пять настолько виртуозно исполненных контрактов, что до сих пор никто так и не усомнился в истинных причинах смерти отошедших в мир иной миллиардеров. Таких, к примеру, как Билл Хейте - человек-легенда ещё при жизни.
        Основатель глобального монстра «Байткрософт» покончил с собой, бросившись вниз с тридцатого этажа нью-йоркского небоскрёба. Спецслужбы США и полиция «Большого яблока» тогда сбились с ног, пытаясь отыскать мотивы, толкнувшие на самоубийство самого богатого человека на Земле.
        Выдвигалось множество версий, вплоть до самых фантастических, но никто из следователей так и не догадался, что причиной трагедии стала как бы случайная встреча Хейтса в лифте с неким загадочным незнакомцем. Данная встреча произошла примерно за месяц до суицида, как раз во время поездки Билла в Индию на международный конгресс молодых программистов, жадно внимавших каждому слову своего кумира.
        Из Франции Владимир сразу же вылетел прямиком в Японию, решив, что с его новой личностью нет необходимости нарезать круги вокруг шарика, добираясь до цели кружным путём через Америку или Канаду. Прямой рейс Париж - Токио, и через какое-то время ничем не примечательный бизнесмен в возрасте за полтинник ступит на землю Страны восходящего солнца.
        Липовые документы оказались безупречными. Пройдя паспорт-контроль, Муромцев успокоился, мгновенно позабыв о подозрительном поведении таксиста. Тот, скорее всего, страдал расстройствами психики по причине ограничений, то вводимых, то отменяемых из-за пандемии короновируса.
        Многочасовой перелёт в салоне бизнес-класса авиалайнера «Эйр Франс» обещал стать скучным и утомительным времяпрепровождением, впрочем, как и всегда.
        Следуя старому доброму правилу перестраховки на всякий случай, Муромцев какое-то время аккуратно присматривался к своим соседям, но не заметил в их поведении ничего подозрительного.
        Пожилая пара - скорее всего, туристы - занялась просмотром очередного голливудского блокбастера о вторжении инопланетян на Землю. Бесконечные компьютерные спецэффекты, которыми был напичкан сюжет, надоели бы Владимиру уже через четверть часа, а вот французам, похоже, такое нравилось.
        Сзади, судя по отрывочным фразам на русском, расположилась троица соотечественников, конструкторов или инженеров; эти жарко спорили меж собой о каких-то там турбинах, то и дело совали один другому планшетный компьютер. Судя по поведению россиян, им приходилось частенько мотаться между континентами, проводя много времени в самолётах.
        По опыту зная, что резкая смена часовых поясов неблагоприятно сказывается на организме, Муромцев укрылся пледом и, надев чёрные матерчатые «очки», собрался задремать. Тотчас услышал, как соседи за спиной попросили стюардессу принести им хорошего коньяка и что-нибудь экзотического на закуску.
        Выпив, соотечественники несколько раз громко загнули непечатными выражениями, помянув какого-то дегенерата Дитриха из Литвы. Этот идиот с неблагозвучной для русского уха именем и фамилией - Дитрих Пидорниекс - оказался лицом нетрадиционной сексуальной ориентации, и его с треском выгнали из российско-китайской корпорации.
        Погрузившись в приятную дремоту, Муромцев интуитивно почувствовал нарастающее беспокойство. Интуиция для специалиста его уровня - это нечто большее, чем просто обыкновенное шестое чувство, поэтому Владимир моментально встрепенулся и осмотрелся вокруг, прислушиваясь к окружающему шумовому фону.
        В салоне бизнес-класса вроде бы всё оставалось, как и прежде, ничего существенного не изменилось: кто-то из соседей спал, кто-то смотрел видео - в общем, никаких перемен. А вот стюардесса, кареглазая куколка в медицинской маске на пол-лица, сунувшись было в салон, тотчас исчезла, словно испугалась чего-то. На её лице отчётливо читались тревога и озабоченность, тщательно скрываемые от пассажиров.
        За многие годы жизни вне закона Муромцев научился разбираться в выражениях лиц людей, мгновенно улавливая тончайшие нюансы и детали. Очень часто человеку вовсе не нужно что-либо говорить: его состояние отражается на его лице, даже если он и пытается скрыть его от окружающих. Вот и сейчас Владимир мгновенно сообразил, что что-то произошло. Либо в самолёте возникли технические неполадки, либо в салоне аэробуса что-то идёт не так, как должно, либо случилось что-то непредвиденное в более глобальном масштабе.
        Словно в ответ на тревожное предчувствие Муромцева авиалайнер неожиданно качнуло, а затем многотонный летательный аппарат заложил резкий вираж вправо. В проёме вновь появилась всё та же кареглазая стюардесса, хватающаяся за переборку, с застывшими в глазах слезами.
        Едва взглянув на эту милую девушку-куколку, Владимир понял, что наступил конец. Пассажиры, похоже, даже не успели испугаться, сообразить, что к чему, когда в следующую секунду авиалайнер лёг на крыло, а затем…
        В это мгновение Муромцев подумал, что он сходит с ума: какая-то неведомая сила рассекла фюзеляж на множество частей, а один из распилов прошёл прямо перед креслом Владимира, едва не чиркнув тому по ногам. Чисто автоматически Муромцев успел отметить, что распил ровный-ровный, с зеркальным блеском краёв, словно сделан гигантским скальпелем в руках талантливого хирурга.
        Мгновение спустя всё вокруг залило ярко-белым светом, и Владимир почувствовал, как его вырвало из кресла, а затем с сильным ускорением швырнуло вперёд и вниз. В спину ударила тугая взрывная волна - это рванули наполовину опустошённые топливные баки аэробуса.
        «Вот и конец, - перед отключением сознания успел подумать Муромцев. - Даже если не отдам концы в воздухе, то шлёпнусь о землю или в воду с такой силой, что умру в долю секунды…»
        Часть 1
        «Очередное загадочное происшествие в Крыму… Добропорядочный гражданин и образцовый семьянин мещанин Д. сошёл с ума, перестал узнавать своих родных детей и супругу, бормотал неизвестные слова на непонятном языке. Позванному соседями городовому мещанин Д. заявил, что видит будущее России и всего мира, после чего потребовал срочно доставить его в Санкт-Петербург для встречи с Его Величеством Императором Всероссийским Николаем Александровичем. Как рассказали нашему журналисту Кислярскому в полицейском управлении города Севастополь, это уже третий случай появления в Крыму сумасшедших, желающих встречи с Его Величеством Императором, и тринадцатый случай помешательства разумом за две недели. Все ранее заболевшие лица помещены в лечебницу для душевнобольных, где за ними постоянно наблюдают лучшие доктора нашего города. Полицмейстер Севастополя высказал по этому поводу свою озабоченность и попросил архиепископа срочно отслужить молебны во всех церквях города…»
        «Чёрт возьми, это уже тринадцатый случай за неделю! И уже третий дурак, требующий аудиенции с самим царём!!! В будущем что, все дружно посходили с ума, что ли?» Великий князь Владимир Александрович с раздражением отшвырнул «Крымский вестник» на стол. Ни в чём не повинная газета скользнула по гладкому дереву, с шелестом свалилась на пол беседки. «Они что, не понимают, сколь глупа просьба простого мещанина о личной встрече с императором всероссийским?»
        «Они же не профессионалы, и не каждому так повезло, как мне», - тотчас прозвучало в голове великого князя.
        Владимир Александрович невольно вздрогнул, вспомнив, как его лихорадило в первые часы после… после вселения в его тело сознания чужака из будущего… «Из будущего ли он пришёл?»
        «Из будущего, из будущего, пора бы уж тебе, друг мой, прекратить мучить себя сомнениями на этот счёт…»
        «Посмотрел бы я на тебя, такого умного, окажись ты на моём месте, - мысленно выругался брат покойного императора Александра III. - Может, всё-таки мне снится страшный сон, я проснусь и благополучно позабуду всё, что сейчас происходит?»
        «Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моём месте! - Чёртов вселенец, похоже, искренне развеселился. Потешается, гад, над самим великим князем и в ус не дует. - Сходил бы ещё разок в церковь, дорогой ты мой тёзка, коли до сих пор испытываешь сомнения…»
        «Бесполезно, и ты это знаешь не хуже меня, - раздражённо отреагировал сын императора Александра II. - Семь раз ходил в храм Божий! Семь!!! Молился от зари до заката… Не может великий князь рассказать батюшке о ТАКОМ! Я даже жене не могу довериться!!!»
        «Тише, тише, не нужно столь сильно волноваться… Иначе схватим инсульт или инфаркт, причём оба. - Незваный гость, похоже, занервничал: видимо, не желал покидать тело человека из числа представителей правящей в России династии. - Жене, действительно, лучше ничего не говорить… По крайней мере, пока…»
        «Сколько, ты говоришь, летело народу в этом твоём аэробусе? - Волевым усилием Владимир Александрович прогнал прочь нехорошие мысли и перевёл разговор в более конструктивное русло. - Двести человек, не считая экипажа, так?»
        «Полагаю, около ста семидесяти человек пассажиров плюс члены экипажа, - уточнил вселенец, после чего продолжил: - Если предположить, что их всех закинуло в чужие тела, то почему выявилось всего лишь тринадцать случаев паранормальных явлений? Где остальные? Куда подевалось более полутора сотен душ?»
        «Хм… Не исключено, что не все из чёртовой дюжины выявленных сумасшедших являются душами людей из будущего, - мысленно хмыкнул великий князь. - Душевно больных хватает во все времена и во всех странах…»
        «Согласен, психов везде хватает… Не мешало бы нам проверить всех тех больных, чтобы доподлинно убедиться в твоих словах, - завуалированно предложил вселенец. - Что стоит тебе, известному и знаменитому меценату царских кровей, проявить сострадание к бедным людям? Заодно имидж и реноме поднимешь…»
        «С моим имиджем и реноме всё в полном порядке! - резко отреагировал Владимир Александрович. Но затем, спустя секунду, признал, что в идее незваного гостя есть рациональное зерно. - Может, проще поручить это дело охране и адъютантам?»
        «Угу, вот попадётся твоим казачкам-охранникам какой-нибудь двинутый хакер, изъясняющийся исключительно на околокомпьютерном сленге, - мысленно рассмеялся незваный гость. - Что твои адъютанты разберут в болтовне о гаджетах, хабах, фичах и драйверах? Примут за бред чокнутого умалишённого, и всё тут…»
        «Ладно, убедил, чёрт языкастый; дело серьёзное, не для посторонних глаз, - тяжело вздохнув, согласился великий князь с доводами тёзки из будущего. - Гаджеты, хабы, фичи, драйвера… Действительно, звучит странно, дико и совершенно не по-русски… Неужели нельзя было придумать простые и понятные русскому человеку названия для всех этих вещей?»
        «Какой смысл изобретать велосипед? Английский давным-давно стал языком международного общения, и на нём разговаривают пара миллиардов человек минимум, - тотчас разъяснил вселенец. - Плюс китайцы с японцами и всякие прочие корейцы-малайцы, которым он необходим для ведения бизнеса со всем остальным миром…»
        «Спасибо, я всё понял ещё неделю назад». Владимир Александрович недовольно нахмурился, никак не желая мириться с мыслью, что Российская империя вот-вот канет в Лету. Рухнет, измотанная войной с Германией, да ещё и потеряет в последующей междоусобице десятки миллионов своих граждан и огромные территории. Вновь возродится под властью последователей учения Мордехая Леви, едва не погибнет во второй войне с вооружённой с помощью еврейско-англо-саксонских денег Германией и спустя какое-то время снова развалится на кусочки, утратив ещё больше русских земель. Земель, обильно политых потом и кровью многих поколений, земель, за которые заплачено огромным числом человеческих жизней! «Нельзя допустить! Нельзя! Любой ценой!»
        «Полностью с тобою согласен. Необходимо любой ценой убрать твоего бестолкового племянника, любой ценой развернуть страну на путь реформ, - моментально оживился Муромцев. - Задача номер один: земля - крестьянам, чтобы выбить козырь из рук большевиков. Задача номер два - ликвидация безграмотности. Задача номер три - индустриализация…»
        «Стоп! Не гони лошадей, тёзка, - сразу же перебил великий князь “собеседника”, притормозил перечисление идей и планов. - Что значит “убрать племянника”? Мой племянник - законный наследник трона, а не какой-нибудь самозванец и узурпатор. Ники должен понять, что над империей и династией висит угроза полного уничтожения… Я уверен, что Ники прислушается к моему мнению…»
        «Ага, с разбегу, прислушается он… Держи карман шире! - Вселенец и не думал скрывать своего сарказма. - Максимум, на что годен твой племянник - строгать детишек, великих княжон… Не, я понимаю, если бы подле Николая стояла жена с мозгами, как у Екатерины Великой… Но у него нет и никогда не будет хорошей, толковой жены…»
        «Ох и язва ты, Муромцев… Екатерина Великая славилась не только своими мозгами, но и другими… кхм… достоинствами, - мысленно усмехнулся Владимир Александрович. - Но в одном ты прав: от Аликс не стоит ждать ничего хорошего… Карга старая, тварь Виктория, сплавила нам свою внучку с дурной кровью!»
        «Три ха! Да у вас своих уродов девать некуда. Братец твой Сергей - пидор, а браки между родственниками - обычное дело. - Незваный гость рубил правду-матку, невзирая на титулы и лица. - Довели страну до цугундера, а потом на большевиков все стрелки и перекинули…»
        «Не смей! Слышишь? Не смей!» Великий князь не сумел сдержать нахлынувшее желание придушить вселенца и, чтобы избавиться от бессильной ярости, изо всей силы стукнул кулаком по столу. Столешница жалобно скрипнула, давно опустевшая кружка с блюдцем и ложкой слегка подпрыгнули. «Ты не имеешь никакого морального права осуждать нашу семью! Я - могу, а ты - нет!»
        «Стол не поломай, тёзка… Вон казаки-охранники уже на тебя косятся, перешёптываются, - в спокойном тоне ответил Муромцев. - Нравится тебе или нет, но мы с тобой теперь в одной лодке, а правде нужно смотреть прямо в глаза, сколь бы неприятно это ни было…»
        «Попробовать опереться на братьев… Ты говорил, что Сергея убьют в девятьсот пятом, Алексей переживёт его на пару лет, потом умру я… Остаётся Павел, который погибнет во время революции от рук этих чёртовых большевиков. - Погасив вспышку гнева, Владимир Александрович вернулся к теме своей семьи. Точнее, к делам клана ближайших родственников - своих родных братьев. - Сергея можно спасти от смерти, а как быть с Алексеем? От чего он умрёт, знаешь?»
        «От своего вновь приобретённого титула, который ему пожалует российский народ, - ехидно ответил вселенец. - Князь Цусимский - звучит гордо и звучно, а главное, абсолютно заслуженно…»
        «Можно ли избежать разгрома? Всё-таки Япония не столь сильная в военном аспекте держава, как Англия, или Германия». Узнав неделю назад о грядущем поражении огромной России в войне с ничтожной Японией, великий князь поразился до глубины души. Сейчас он вновь пытался разобраться, можно ли избежать этого унизительного поражения и тем самым предотвратить революцию тысяча девятьсот пятого года. «Я никогда не поверю в то, что японские солдаты лучше, чем наши, а русские военачальники столь плохо командовали войсками, что проиграли все сражения…»
        «Командовали, как умели; полагаю, не хуже, чем в Крымскую, - ответил незваный гость. - В любом случае исход войны был предрешён заранее, ибо Россия проиграла гонку вооружений английским верфям, а твой брат Алексей занимался шлюхами, а не флотом. Среди адмиралов не оказалось ни Ушакова, ни Лазарева, ни Нельсона на русский манер…»
        «Хорошо, если нам известен примерный ход войны, имена военачальников, даты решающих сражений, то мы должны… нет, мы обязаны попытаться всё изменить». Владимир Александрович уже знал, что вселенец точно помнит всего лишь две даты - день начала самой войны и дату сокрушительного разгрома врагом русского флота. По странному стечению чисел последнее произошло в тот же самый день, что и трагедия на Ходынском поле, случившаяся несколько лет назад. Воистину знак небес! Ход войны тёзка знал в общих чертах, о военачальниках мог поведать прилично, правда, в основном об их недостатках. «Я поговорю с Алексеем, встречусь с нашими адмиралами…»
        «Так они тебя и послушают себе в убыток». Муромцев был настроен более чем скептически. «Тут, как в том анекдоте, всю систему менять надо…»
        «А если задействовать дипломатические методы, чтобы избежать этой войны? Поделить с японцами Маньчжурию и Корею? - Великий князь принялся перебирать в уме различные варианты, первые, что пришли в голову. - Либо оттянуть начало войны, чтобы Россия успела полностью подготовиться?»
        «За дипломатов не скажу, не в курсах о таких подробностях, - признался вселенец. - Поделить Маньчжурию и Корею… Можно, наверное, только Япония примет это за слабость России и всё равно нападёт. Пойми, даже если зацеловать микадо в задницу до множественных оргазмов, японцы всё равно будут ненавидеть русских. Русские для самураев - гайдзины, северные варвары, люди второго сорта, и не более того… Кстати, помнишь, я рассказывал тебе про Пёрл-Харбор?»
        «Это когда североамериканцы фактически подставили под удар свой линейный флот, и японцы с удовольствием клюнули на эту жирную приманку? - быстренько припомнил брат покойного императора Александра III. - Конечно, помню. Очень похоже на твой же рассказ о нападении японских миноносцев на Порт-Артур. Схожая тактика, схожие последствия внезапной атаки…»
        «Совершенно верно, внезапный удар - это фирменный почерк самураев, - подтвердил незваный гость. - Разница лишь в том, что, заранее отдавая инициативу противнику, Штаты на порядок основательнее готовились к войне, чем Россия сейчас. Экономика огромной Америки в долгосрочной перспективе не могла не победить более слабую японскую экономику. К тому же британцы разменяли союз с Токио на дружбу с Вашингтоном…»
        «Поэтому японцы переориентировались на дружбу с немцами, от которой не получили практически никакой выгоды. - Великий князь хорошо запомнил информацию про так называемую ось Рим - Берлин - Токио, вынужденный союз недавних вчерашних противников. - Да, для Токио это неравноценная замена… Особенно когда у тебя во врагах Англия и САСШ…»
        «Знаешь, тёзка, Англию лучше иметь во врагах, чем в союзниках, - после небольшой паузы поделился мыслями вселенец. - Ибо союзники из “лайми” получаются хуже врагов…»
        «У Англии нет постоянных друзей, у Англии есть постоянные интересы. - Цитирование Пальмерстона пришлось как нельзя кстати. - У нас же… у нас всего два союзника - армия и флот. И те предадут через двадцать лет…»
        «Почему предадут? Николай отрёкся от престола, и власть, в конце концов, подхватили наиболее решительные и многочисленные враги монархии - большевики, - возразил незваный гость. - Как говорится, кто смел - тот и съел…»
        «Большевики… Давай сменим тему, иначе я опять сорвусь. - Владимир Александрович почувствовал, что его эмоции вот-вот вспыхнут лишь от одной мысли о последователях учения Маркса - Энгельса, которые придут к власти в России. - Расскажи ещё раз о том, каким образом ты открыл свои способности к колдовству…»
        «Не к колдовству, а к гипнозу, - поправил Муромцев, а затем замялся. - А чего рассказывать-то? По словам ветеранов, в Великую Отечественную и не такое случалось… На войне никому умирать не хочется…»
        «Знаю, довелось как-то понюхать пороху… турецкого, - усмехнулся сын императора Александра II. - Ты про свою войну говори, тёзка, а не про вторую с германцами…»
        «Моя война… Скажешь тоже… Организовали эту войну амеры, саудиты и разные там иорданцы с турками. Через своих агентов в Москве и в Чечне сработали, а потом потирали ручки, глядя, как полыхает Кавказ». Постепенно втянувшись в монолог, незваный гость выудил из своей памяти множество нюансов и моментов, о которых позабыл сообщить в первый раз, как политических, так и сугубо военных, касавшихся тактики боя в горах, тылового обеспечения войск и тому подобного. Наконец, перешёл к той самой операции, где у него неожиданно открылся дар гипнотизёра.
        «Двигались в основном ползком и, казалось бы, уже вышли из окружения… А потом чуть не наскочили на группу “чехов” - пулемётчик и двое с ним. Хорошо, что успели спрятаться в тени разрушенного домика, иначе… В общем, когда поняли, что без шума не пройти, я решил, что лучше умереть одному, чем всем… Майор Данилов был уже без сознания, а с Ванькой Северьяновым мы были в одном звании, старлеи, плюс у него недавно дитё родилось, сынишка… Не срочников же на убой посылать!»
        Вселенец, наконец, дошёл до самого незабываемого эпизода своей жизни. «Закутался я в бушлат - авось, не сразу начнут стрелять - и вдоль стеночки, пока тень позволяет… Смотрю на “чехов” и мысленно им говорю: “Меня не видно, меня не видно…” Даже не заметил, как подошёл метров на десять, и только тогда торкнуло, что чечены меня реально не видят! То один скользнёт взглядом по моей фигуре, то другой - никакой реакции… Третий, видать, что-то почуял, обернулся, глаза вылупил, хотел, наверное, закричать, да я был быстрее - скосил всех троих длинной очередью… Бойцы распихали трофейные магазины, Ванька подхватил пулемёт - и бегом, пока чёрт не принёс других “чехов”… К своим вышли уже после полудня, раненых сержантов и комбата Данилова сразу же в медсанбат, а сами - бойцов кормить… Двое суток не жрамши были…»
        «Ну, и когда же ты осознал свои способности к гипнозу?» - пользуясь небольшой паузой, не утерпел, полюбопытствовал Владимир Александрович.
        «Проанализировал через пару дней на свежую голову, после чего пришёл к мысли, что могу воздействовать на людей. Если, конечно, хорошенько захочу… Поначалу не верил, потом малость потренировался на бойцах, по случаю разыграл зампотеха, - ответил незваный гость. - Затем Северьянов сообразил, что с моей помощью он может на халяву жрать водку, едва не попалил, гад этакий… В общем, после того как нас вывели из Чечни, Ванька оказался первым человеком, которого я обработал всерьёз: сунул ему под нос стакан с водой и внушил, что это “беленькая”. Сработало. Ирка, жена Ивана, раздумала разводиться, у них потом ещё и дочка родилась…»
        Со стороны казалось, что великий князь сидит себе в беседке, проводит массу свободного времени в гордом одиночестве, попивая чаёк да почитывая местную прессу.
        Казаки Его Императорского Величества Конвоя потели под жарким крымским солнышком, скучали, коротали время за разглядыванием редких прохожих, в основном прогуливавшихся мимо офицеров Черноморского флота.
        И так час за часом, день за днём вот уже вторая неделя пошла, как брат покойного императора Александра III Миротворца застрял в Севастополе.
        «Получается, что все наши приготовления по изгнанию турок из Константинополя тщетны. Тот “особый запас”, что много лет собирают в Одессе - бесполезная трата денег, как и строительство новых броненосцев для Черноморского флота». На следующий день Владимир Александрович долго пытал вселенца насчёт следующей войны с Турцией. Когда и почему начнётся, сумеют ли русские преодолеть хронический мандраж перед угрозой вмешательства британского флота и так далее.
        Увы, о ходе войны с турками незваный гость знал ещё меньше, чем о противостоянии с германцами. Рассказал про «Гёбена» и «Бреслау», про невозможность зажать их в клещи и принудить к бою по причине преимущества в скорости немецких кораблей над броненосцами Черноморского флота. Даже вступление в строй новых дредноутов не помогло: «Гёбен» то и дело уклонялся от невыгодного боя, упорно не желал гибнуть под русскими снарядами, а после революции вообще ремонтировался в Севастополе, словно в родном Вильгельсхафене.
        «Говоришь, “Императрица Мария” погибнет то ли из-за разгильдяйства экипажа, то ли в результате диверсии большевиков, агентов кайзера? Чёрт-те что получается, тёзка!»
        «Да, бардак в квадрате и блек-джек со шлюхами к нему в придачу, - согласился Муромцев. - Тут, как в том анекдоте про советскую власть, всю систему менять надо…»
        «Балабол… Чтобы что-то всерьёз менять, нужны верные люди и серьёзные ресурсы: деньги, деньги и ещё раз деньги. Огромные деньжищи, сотни миллионов, а то и больше. - Великий князь уже привык к плохо скрываемым намёкам на необходимость радикальных реформ, однако, в отличие от предыдущих дней, не стал вскипать на ровном месте. - Где нам взять столько денег, а?»
        «Где деньги, Зин? Золотой рубль - вот главная погибель России!» Незваный гость, похоже, черпал вдохновение буквально на ровном месте. «Самый страшный враг - это не турки с японцами и не кайзеровская Германия с австрияками. Самый страшный враг - слуги мировой банкократии, окопавшиеся у трона царя. Бунге, Вышнеградский, Витте и прочие хитромудрые агенты Шиффов, Ротшильдов, Барухов, Рокфеллеров…»
        «Хм… Что плохого в стабильной валюте и в золотом наполнении рубля? Благодаря реформе Витте мы получили возможность брать за границей крупные займы и привлекать в Россию иностранные инвестиции. - Сказать, что Владимир Александрович был озадачен - значит не сказать ничего. Сын императора Александра II и представить себе не мог, что надёжнейший и стабильный золотой рубль может погубить его страну. - Да, Ротшильды не станут давать в долг без выгоды для самих себя, но они банкиры, а не какие-нибудь добренькие меценаты…»
        «Охо-хо, как всё запущено… Так, коротко, основные тезисы. Золото - относительно редкий металл, ценный ресурс, который ещё нужно суметь найти и добыть. Золото невозможно добывать с постоянным приростом, скажем, пять процентов каждый год. А экономика нормальной страны может расти и с темпом пять процентов в год, и больше, - принялся объяснять вселенец. - Поэтому неизбежно возникнет всё возрастающий дисбаланс между наличием денег, обеспеченных золотым запасом, и динамикой роста экономики. Экономика требует денег, а деньги невозможно в неё влить, так как они не обеспечены жёлтым металлом. В результате, казалось бы, надёжный и стабильный золотой рубль искусственно сдерживает рост экономики страны, по сути, являясь для России золотым тормозом…»
        «Как же тогда быть с трудами разных учёных мужей от экономики, утверждающих, что золото - эквивалент денег, и одно с другим, по сути, есть одно целое? - принялся размышлять великий князь. - Дэвид Рикардо, например… Тот же Карл Маркс, которому поклоняются коммунисты!»
        «Дэвид Рикардо? А, тот самый Давид Рикардо, талантливый биржевой спекулянт, друг Ротшильдов, - тотчас сообразил незваный гость. - Здесь, как говорится, кто за девочку платит, тот её и танцует… А хитрозадый теоретик Мордехай Леви всего лишь повторял то, что выгодно ему самому в контексте его же собственного учения. В моё время профессор Катасонов посвятил этой афере несколько книг…»
        «Так, давай, Муромцев, выкладывай с подробностями всё, что ты знаешь про деньги, золото и экономику». Брат покойного императора Александра III оглянулся назад, пальцем поманил своего личного официанта, ожидавшего с кастрюлями и столовыми приборами в соседней беседке. «Заодно и пообедаем, чем бог послал…»
        «Не возражаю. Обед обещает быть долгим и может плавно перейти в ужин, поэтому заказывай побольше и повкуснее, - честно предупредил вселенец. - Начать, пожалуй, стоит с того, как иудеи-фарисеи создали схему получения хорошей прибыли на разнице курсов золота и серебра в разных концах Римской империи… Весьма хитроумные и прагматичные ребята были: внедряли религиозные идеи в массы и одновременно с этим обязывали верующих платить храмовый налог… Плюс придумали особые религиозные деньги для подношений в храм - священные сикли, или шекли (не в курсах, как они точно назывались). Паломники покупали их у менял, а менялы имели талант делать весьма приличный гешефт в свою пользу…»
        Вышколенный официант быстренько сервировал стол и, пожелав великому князю приятного аппетита, отошёл в сторонку.
        Владимир Александрович изволил приступить к обеду, неторопливо вкушая изысканные блюда и периодически отвлекаясь, чтобы черкнуть несколько строк в своей записной книжке. Сторонний наблюдатель, хорошо знакомый с привычками родного дяди ныне здравствующего императора, мог бы с уверенностью утверждать, что великий князь записывает впечатления о вкусовых качествах кушаний, приготовленных его личным поваром…
        Решив не откладывать дело в долгий ящик, на следующий день брат Александра III посетил лечебницу для душевнобольных. Посетил, можно сказать, инкогнито, заранее передав через адъютанта письмо докторам с просьбой особо не афишировать данный визит. Ибо визит сугубо благотворительный, вызванный исключительно душевной добротой Владимира Александровича, его беспокойством о судьбе несчастных, убогих и сирых, страдавших разнообразными психическими расстройствами.
        Прикрываясь такой легендой, великий князь пожертвовал руководству и медицинскому персоналу лечебницы кругленькую сумму, после чего соизволил лично взглянуть на душевнобольных. Терпеливо слушая рассказы докторов об их подопечных, Владимир Александрович задавал наводящие и уточняющие вопросы, внимательно присматриваясь к самим пациентам. Не скрывая, объяснил медработникам, что он, как представитель правящей царской семьи, весьма обеспокоен неожиданной эпидемией умственного помешательства, накрывшей Севастополь и Крым.
        Как и следовало ожидать, после упоминаний об озабоченности царской семьи персонал лечебницы вывалил на высокородного посетителя ворох самой разнообразной информации. По прошествии трёх часов великий князь разузнал всё, что ему требовалось узнать, и даже больше. Плюс смог лично понаблюдать за несколькими пациентами, чьё поведение наводило на мысль о наличии в их телах незваных «гостей» из будущего. Хорошо ещё, что доктора даже не думали всерьёз рассматривать данную мысль и пытались найти более тривиальные объяснения всех упомянутых случаев, исходя из представлений традиционной медицины.
        Едва запряженная лошадьми коляска тронулась с места, сын императора Александра II Освободителя ударился в панику. «Чёрт возьми! Мы имеем целых одиннадцать человек, якобы тронувшихся умом, а на самом деле… Страшно то, что ни один из них не смог адаптироваться к жизни со своим вселенцем! Ни один! Почему?!
        О боже! Я тоже сойду с ума! Когда?! Сколько времени у меня осталось?! Что делать?!»
        «Владимир, ты чего, белены объелся? С какого такого перепугу ты вдруг решил, что ты, великий князь, возьмёшь и сойдёшь с ума? - Чёртов вселенец тут как тут, не может помолчать ни минуты. Стопудово испугался, гад этакий, что угодит в психушку, да ещё и находясь в чужом теле. - Какая психушка, млин?! Кто нас туда посадит, если никто даже не подозревает о нашем… тандеме?»
        «Изыди, сатана… Стоп, в твоих идеях есть логика… - Вспомнив о так называемом враге рода человеческого, Владимир Александрович не удержался, машинально перекрестился. - Никто не знает и никто не подозревает…»
        «И никогда не узнает! - Муромцев моментально ухватился за великокняжескую мысль, развернул её в нужном направлении. - А причина в том, что мы смогли объединить два разума в один! Стали своеобразным симбиозом, этаким сверхразумом!»
        «Тёзка, хорош заливать с три короба, - с изрядной долей скептицизма усмехнулся великий князь, постепенно успокаиваясь. - Сверхразум, как же… Лучше бы ты подумал над тем, почему мы до сих пор не присоединились к тем, кто попал в психушку… Чем их симбиоз был хуже нашего, а?»
        «Давай просто банально прикинем возможные версии методом исключения, устроим, как говорится, мозговой штурм, - мгновенно предложил незваный гость. Видать, заранее подготовился к подобному развитию событий. - Первое: душа мужчины угодила в тело мужчины… Подозреваю, что у некоторых из тех одиннадцати бедолаг произошло вселение душ противоположного пола…»
        «Господи, помоги и спаси несчастных рабов твоих… - Мысленно ужаснувшись перспективе угодить в тело женщины и наоборот, Владимир Александрович перекрестился ещё раз. - Даже представить себе не могу, какие муки они испытывают…»
        «Лучше не фантазируй на эту тему - не дай бог, крыша поедет, - порекомендовал вселенец, после чего продолжил: - Второе: примерно одинаковый возраст одного и другого… Нет, слишком сомнительный аргумент… Третье: случайное совпадение имён-фамилий-отчеств… Маловероятно, так как разные там иностранные граждане давным-давно не заморачиваются своими отчествами…»
        «Не торопись, тёзка, - отреагировал великий князь. - Третий вариант стоит хорошенько обдумать…»
        «Не вижу в номере три никакой логики. Не забывай, что я уже тридцать лет живу под чужими именами и фамилиями и меняю документы разных стран, словно перчатки, - возразил Муромцев. - Пункт номер четыре - родственные связи… Это уже из разряда фантастики, так как мои предки происходили из рабочих, крестьян, совслужащих. Никаких царских и княжеских кровей в роду не было и быть не могло…»
        «Точно знаешь? Уверен в этом? - мысленно усмехнулся брат покойного императора Александра III, не удержавшись от искушения слегка поддеть собеседника. - Российские цари да князья любили побаловаться с девками из крепостных, и сие не считалось у нас зазорным…»
        «Здесь, конечно, без гарантий, но вряд ли ты пересекался с моими пра-пра… предками женского пола, в общем. - Вселенец призадумался на секунду, но после небольшой паузы всё-таки отмёл прочь данную версию. - Слушай, тёзка, а когда у тебя день рождения? Назови число, месяц, год».
        «Десятого апреля тысяча восемьсот сорок седьмого, - ответил Владимир Александрович, а попутно заметил: - Пятьдесят с небольшим - это ещё не старость, так что кое-кому сильно повезло, что он очутился в теле не старика, но мужа, причём этот мужчина - знатный и влиятельный человек в царской династии…»
        «Стоп! Десятого апреля - это по старому стилю, что ли? - Муромцев, похоже, не обратил никакого внимания на плохо скрываемую гордость за принадлежность к императорской фамилии. - Так, по-новому это будет…»
        «Что ещё за новый стиль такой? - на мгновение удивился великий князь и тотчас припомнил мимолётное упоминание вселенца о переходе большевицкой России на григорианский календарь. - Наша православная Россия-матушка живёт по православному календарю, и, надеюсь, никогда не перейдёт на католический…»
        «Вот, всё сходится! - Незваному гостю, похоже, церковно-конфессиональные нюансы были глубоко до одного места. - По новому стилю получается двадцать второе апреля, а у меня день рождения двадцать первого апреля! Год, конечно, другой, но в этом-то вся и суть…»
        «Ничего не понимаю… - Владимир Александрович почувствовал нарастающее внутренее раздражение. - Ты можешь объяснить нормально, по-человечески?»
        «Легко, тёзка, запросто, с превеликим удовольствием! - В отличие от хозяина тела, настроение вселенца было оптимистически-приподнятым. - В двух словах не получится, поэтому давай, как говорится, устраивайся поудобнее…»
        Минут десять спустя великий князь узнал, что неожиданно обнаруженный в себе дар гипнотизёра вынудил старшего лейтенанта Муромцева заняться изучением различных тайных и скрытых знаний. Тех, которые на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий стали именоваться эзотерическими науками и которые с пеной у рта категорически отрицались представителями официальной науки.
        Надо сказать, борьба официальной науки с «антинаучными» знаниями сильно напоминала противостояние христианской церкви и той же самой науки, сместившееся во времени на несколько веков вперёд. Только на сей раз в роли средневековой церкви выступала официальная наука, и - важнейший фактор - отсутствовали священная инквизиция и костры для еретиков. В общем, противостояние приняло более цивилизованные формы, методы ведения борьбы стали другими, а самое главное, в эту войну вмешались всемогущие рефери - хозяева всех мировых финансов.
        Здесь следует сделать одно маленькое отступление и уточнить, что, говоря об эзотерике, люди зачастую валят в одну кучу всё и вся, что только могут найти непонятного в жизни. В результате почти любой неискушённый индивидуум, заинтересовавшийся в наше время различными тайнами, образно говоря, рискует раз за разом погружаться в информационные нечистоты, не имеющие ничего общего с реальными знаниями.
        Достаточно включить телевизор, и с экрана зомбоящика на человека хлынет девятый вал откровенных подтасовок и разнообразных глупостей. Попробуй разберись, кому и чему можно верить, если ты делаешь самые первые шаги в познании тайн этого мира!
        Глядя на вышеописанные процессы со стороны, невольно приходишь к мысли, что этот электронноинформационный хаос на рубеже II и III тысячелетий от Рождества Христова создан согласно конкретному и грамотному сценарию. И этот сценарий прекрасно характеризует пословица, гласящая, что лист нужно прятать в лесу. В данном случае в лесу цифровом, где можно плутать практически бесконечно, продираясь через гигабайты информационного мусора.
        Вероятно, мудрецы ушедших эпох предвидели подобное развитие событий, придумав для потенциальных неофитов множество иносказательных пословиц. К примеру: ищущий да обрящет; дорога в тысячу миль начинается с первого шага; доверяй, но проверяй, и так далее и тому подобное. Особенно преуспели в пословицах китайские и прочие восточные аксакалы, мастерски владевшие пером и словом и оставившие своим потомкам множество пергаментов с глубокомысленными изречениями.
        Владимиру Муромцеву повезло: в середине и конце девяностых ещё не существовало разных там «Битв экстрасенсов» и прочих постановочных телевизионных шоу, являющихся идеальным средством, чтобы скомпрометировать любую сферу так называемых эзотерических знаний.
        В те годы ещё не раскрутилась всемирная паутина интернета, забитая в наши дни саморекламой множества магов, экстрасенсов, гадалок, астрологов. Да, на экранах зомбоящиков мелькали разные там Чумаки и Кашпировские, но этот бренный мир ещё не покинули Лонго и Джуна. Ещё не сбривший бороду Павел Глоба собирал огромные аудитории любопытствующего народа, жаждущего узнать, как прогнозировать собственное будущее и не только.
        Будучи достаточно скептически настроенным в отношении всяких магий и астрологий, Муромцев поначалу плевался с высокой колокольни исторического материализма на любую эзотерику и тому подобное. Затем, по мере осознания факта наличия в самом себе неких трансцендентных способностей, изменил отношение ко многим вещам и стал интересоваться литературой по соответствующим тематикам. Благо был коренным питерцем и, уволившись из рядов российской армии после приснопамятных хасавюртовских соглашений, вернулся в родной город.
        Спустя примерно год жизни на гражданке он совершенно случайным образом пересёкся с одним интересным человеком - издателем, печатавшим упомянутую эзотерическую литературу.
        Издатель этот работал, как сейчас принято выражаться, откровенно пиратскими методами, штампуя левые тиражи любых книг, рукописей, лекций, проходивших через его руки. Работал на самого себя под надёжной ментовской крышей, не заморачиваясь ни авторскими правами, ни выплатой гонораров кому бы то ни было. Времена были смутные, для многих голодные, поэтому на продукцию подпольного издательства имелся стабильный спрос на просторах бывшего Союза - люди желали приобщиться к ещё недавно запрещённым знаниям.
        Знакомство с Георгием - так звали издателя - дало Владимиру возможность приобретать из первых рук практически всё, что проходило через типографию эзотерическо-литературного пирата. К тому же Георгий, бывший на короткой ноге с несколькими питерскими астрологами и эзотериками, мог порекомендовать именно те вещи, которые действительно стоило изучать. Старлей в отставке не отказывался, пользуясь возможностью, с интересом читал различные лекции, книги, по ходу дела постепенно развивая в себе вновь обретённые способности гипнотизёра.
        В начале двухтысячных жизнь заставила Муромцева начать применение своих талантов на практике, во благо одним и во вред другим. Владимиру пришлось, как говорится на блатном жаргоне, вписаться за семью бывшего одноклассника, на которого нагло наехали прибандиченные мусора. Наехали круто, по беспределу, отжали бизнес, квартиру, да ещё навесили на бедолагу насквозь вымышленный долг в пол-ляма зелени. Жадные до денег оборзевшие менты рассчитывали заставить одноклассника продать доставшийся тому по наследству родительский особняк в Подмосковье, и, скорее всего, добились бы желаемого.
        Гибель в ДТП двух оперов поначалу никому не показалась подозрительным событием - аварию списали на несчастный случай, происшедший вследствие того, что уставший водитель банально заснул за рулём. Однако затем внезапно застрелился ещё один сотрудник того же самого отдела, причём сделал это в собственном же кабинете в присутствии пары сослуживцев.
        Эта странная смерть на рабочем месте вызвала множество слухов и пересудов, по городу пошёл нехороший резонанс, и вскоре в оставшихся в живых бандитов с погонами дружно вцепились сотрудники УСБ и… представители конкурирующей ментовской группировки из соседнего района. Эти чёртовы конкуренты - молодые и голодные опера - быстро сообразили, что им не помешало бы обезопасить себя на будущее. На всякий пожарный, мало ли что.
        Выйдя на того самого одноклассника Муромцева, поговорили с ним, потрясли все его контакты и обратили внимание на старлея в отставке, против которого не было никаких улик, даже косвенных. Более того, у Владимира не имелось мотивов при наличии железобетонного алиби в обоих случаях.
        Спустя некоторое время УСБ посадило пару-тройку уже бывших ментов, а опера из соседнего района прихватизировали наследство своих незадачливых предшественников. И всё было бы ничего, если бы один из новоявленных мафиози в погонах не являлся штатным стукачом «старших братьев». Он-то и слил куратору из «конторы» информацию о неком странном однокласснике, рассказав о смутных подозрениях и интуитивных догадках своих коллег.
        Товарищ из «конторы» оказался хорошим аналитиком, человеком на порядок умнее районного опера-стукача. После тщательного изучения личности Муромцева эфэсбэшник сделал вывод о причастности того и к аварии, и к самоубийству опера. Опытному чекисту с многолетним опытом работы не составило труда как бы случайно познакомиться с Владимиром, а затем расположить к себе бывшего офицера.
        Спустя примерно три месяца после знакомства эфэсбэшник сделал Муромцеву неофициальное предложение, от которого было очень сложно отказаться. Точнее, можно было не согласиться работать на непонятную структуру, якобы созданную бывшими и действующими комитетчиками, сулившими очень хорошие деньги в любой валюте. Вот только последствия в этом случае были абсолютно непрогнозируемыми. В общем, поразмышляв пару дней, Владимир принял предложение поработать, заодно намекнув, что у него есть желание посмотреть мир и лучше бы его новая работа была связана с заграницей.
        Дав своё согласие, бывший офицер не знал и даже не подозревал, что его вербовщик и работодатель сфальсифицировал почти всю личную информацию о новом специалисте, привлечённом к работе. По какой-то неизвестной причине Муромцев приглянулся битому жизнью чекисту, и тот решил замкнуть нового агента исключительно на самого себя. Поэтому, когда спустя двенадцать лет эфэсбэшный куратор скоропостижно скончался, Владимир неожиданно оказался свободным ото всех обязательств перед «конторой», став этаким вольным стрелком, имеющим возможность работать на того, на кого хочется. Благо репутация профессионала высочайшего класса и кое-какие личные сбережения «на чёрный день» давали Муромцеву такую возможность.
        «Так вот, тёзка, исходя из того, что в зодиаке триста шестьдесят градусов, а Земля обращается вокруг звезды на пять с четвертью дней больше, имеет значение не дата рождения, а градус, в котором находится солнце. - Незваный гость с удовольствием делился усвоенными давным-давно знаниями. - По крайней мере, так считают грамотные астрологи…»
        «Хорошо, предположим, что ты прав, и моё и твоё солнце находится в одном и том же градусе зодиака…» До этого самого момента Владимир Александрович считал, что он неплохо разбирается в астрономии. Однако чёртов вселенец, как оказалось, куда больше знал и о механике движения звёздного неба, и об охаянной всеми кому ни лень астрологии. «В Крыму живут тысячи мужиков, родившихся десятого либо одиннадцатого апреля… Почему ты угодил именно в моё тело, а не в какое-нибудь другое?»
        «Не знаю, и, видимо, мы никогда не можем разгадать эту загадку, - после небольшой паузы с некоторой растерянностью признался Муромцев. - Предлагаю считать происшедшее божьим промыслом, неподвластным умам человеческим…»
        «Уж лучше так, чем искать объяснения в презираемой учёными мужами астрологии, - мысленно усмехнулся великий князь. - Замыслы Бога нашего, Иисуса Христа, скрыты от умов людских…»
        «Кстати, о боге и богах вообще, - оживился вселенец. - Есть такое мнение, что земное человечество создано пришельцами с далёких звёзд, обыкновенными космическими геологами, именуемыми аннунаками… Сейчас я расскажу тебе и о шумерских глиняных табличках, в которых написано про аннунаков…»
        «Господи, давай не сегодня, - простонал сын императора Александра II. - И так голова кругом, а ты ещё покушаешься на святое… Аннунаков каких-то придумал…»
        «Лады, сегодня не буду разрушать твою христианскую картину мира, в которой солнышко крутится вокруг Земли, а боженька решает, когда его рабам кушать, а когда какать, - окатил волной сарказма незваный гость великого князя, вызвав в душе Владимира Александровича бурю негодования. - Пообщаемся на эту тему завтра, хорошо?»
        «Ты - бессовестный безбожник! Гореть тебе в адском пламени!» Не стесняясь, брат покойного императора Александра III мысленно высказал всё, что он думает о моральном облике вселенца - атеиста и богохульника. «Богохульник», в свою очередь, благоразумно промолчал, не рискнув окончательно выводить из себя хозяина тела. «Господи, за что ты меня наказываешь?!»
        Ночью великий князь безуспешно пытался посетить царствие Морфея, но так и не смог уснуть. Не помогло даже марочное крымское вино - Владимир Александрович выдул целую бутылку, словно воду, не почувствовав ни малейшего признака спасительного опьянения. В голове бурлила густая информационная каша, на ум приходили исключительно мрачные и беспросветные мысли. Хорошо ещё, что сознание Муромцева на какое-то время затихарилось и не лезло ёрничать над душевными муками представителя царской фамилии.
        Утром великий князь совершил морскую прогулку на катере, проветрился, поглазел на броненосцы Черноморского флота, возвращавшиеся в Севастопольскую бухту из учебного похода. Свежий морской воздух хорошенько провентилировал лёгкие, проветрил мозги, и настроение Владимира Александровича пришло в норму. После вкусного и сытного обеда родной дядя ныне здравствующего императора почувствовал, что готов продолжать общение с незваным гостем.
        «Ну-с, старший лейтенант Муромцев, хорош дуться, как мышь на крупу. - Отодвинув в сторону блюдце с полупустой чашкой чая, великий князь потянулся за стопкой газет. - Даю слово, что не вспылю, как вчера, и не стану ругаться матом…»
        «А на фига мне стучаться башкой об стену твоего примитивного миропонимания, если можно спокойно наслаждаться натуральной едой и прекрасными марочными винами? - хихикнул вселенец. - Тихо-мирно перекантуюсь в твоём теле с десяток лет, наблюдая за коллапсом империи, после чего мы вместе отправимся на рандеву с предками…»
        «У тебя хватит совести отсидеться в сторонке, глядя, как наше Отечество рвут на куски лживые союзники и антихристы-большевики? - На душе Владимира Александровича стало мерзко и тошно. - А как же присяга, честь офицера, в конце концов?»
        «Я присягал великой стране - Советскому Союзу, которого не существует уже лет тридцать с копейками… Армия послушно исполняла приказы тупой и продажной кремляди, а среди генералов так и не нашлось ни одного красного Лавра Корнилова, - с некоторым оттенком грусти отозвался Муромцев. - Поэтому не нужно трындеть мне ни о чести офицера, ни о долге перед Отечеством… Ты, если верить истории, вообще мог бы много раз накостылять по мозгам своему недалёкому племянничку, но предпочёл пустить все дела на самотёк…»
        «Я не могу пойти против Ники… Родная кровь всё-таки, - тяжело вздохнул брат Александра III. - Извини, я не хотел тебя вчера обижать…»
        «Ладно, проехали… Я не девка какая-нибудь, чтобы обижаться на всех и на каждого, - хмыкнул незваный гость. - С чего начнём, ваше императорское высочество?»
        «Давай про этих, как их там… шумеров и аннунаков, - улыбнулся великий князь, шурша верхней газетой. - А я пока гляну, что пишут журналисты о всплеске ложного умопомешательства на юге России…»
        Спустя пару-тройку часов Владимир Александрович ознакомился с наследием древних шумеров в переводе нелюбимого официальной наукой мистера Ситчина. Заодно узнал в общих чертах о космогонии африканских догонов, о некоторых особенностях календаря майя в контексте южноамериканских мегалитических сооружений. По ходу дела просмотрел доставленную адъютантами прессу, найдя всего лишь пару строк об одном странном случае сумасшествия где-то под Одессой.
        Тем временем Муромцев плавно перешёл к рассказу о великих египетских пирамидах, упирая на то, что подобное практически невозможно повторить даже с технологиями начала двадцать первого века.
        Великий князь имел смутное представление как о великих египетских пирамидах, так и о технологиях начала III тысячелетия от Рождества Христова, однако не прерывал повествование. Интересно всё-таки.
        Повествование незваного гостя прервал официант, доложивший, что ужин готов и его можно подавать на стол. Когда на город опустились сумерки, всё тот же официант зажёг десяток свечей, после чего с поклоном удалился восвояси.
        «Время везде и всюду, всё есть Время - так сказано в одном из древних текстов, относящихся к временам Заратуштры. Время - это эманация самого Всевышнего… В моё время изучение Времени как феномена сводилось к доработкам эйнштейновских теорий, а Всевышний ну никак не вписывался в сугубо материалистическую науку. К исследованиям профессоров Козырева, Сипарова, Павлова относились в лучшем случае прохладно, предпочитая не привлекать внимание общества к их работам. Максимум, до чего допетрила официальная наука - научилась точно замерять течение одного из линейных векторов времени, того, что идёт от прошлого к будущему. - Закруглившись с египтологией, вселенец перешёл к другой теме. - Смешно, но даже здесь учёные попросту воспользовались тем, что создал Всевышний…»
        «Ага, всё-таки без Господа Бога не обошлись! - мысленно встрепенулась особа царских кровей. - Давай рассказывай!»
        «Обошлись без упоминания Всевышнего, - продолжил Муромцев. - Глянь на любые механические часы - это донельзя упрощённая модель Солнечной системы, втиснутая в двухмерную плоскость. А Солнечная система - механизм в космическом пространстве, отсчитывающий и регулирующий ход времени для живущих на Земле…»
        «С этого момента, пожалуйста, поподробнее… - Владимир Александрович извлёк из кармана золотые часы с золотой же цепочкой. - Модель, говоришь?»
        «Да, геоцентрическая модель. Секундную стрелку можно сравнить с Луной, для наблюдателя с Земли перемещающейся по небосводу намного быстрее других планет. Секунд люди обыкновенно не замечают, как и не обращают особого внимания на бег единственного спутника своей планеты. Но, как пелось в одной знаменитой песне в двадцатом веке: не думай о секундах свысока… - Незваный гость процитировал слова из песни Роберта Рождественского; и великому князю текст понравился. - Хранители знаний о циклах времени, кстати, связывают Луну с эмоциями, а эмоции возникают и меняются буквально в одно мгновение…
        Минутная стрелка - это Меркурий. Не замечая секунд, мы более внимательно относимся к движению минутной стрелки. В моё время люди постоянно беспокоились, сколько у них осталось в запасе минут. Именно минут, а не секунд. Меркурий - это слова, приём и передача информации посредством речи и письма. В отличие от скрытых и неуловимых взгляду эмоций, за слова и тексты можно легко поплатиться свободой и жизнью…»
        «Так и есть, - мысленно согласился брат Александра III. - Крамола должна быть наказуема…»
        «Венера - это у нас часовая стрелка. Хранители знаний о циклах времени приписывают ей спокойствие, желание отдохнуть в гармонии, получить удовольствие. Люди, не считая редкостных занудливых трудоголиков, с нетерпением ждут того самого момента времени, когда можно наконец-то расслабиться, отдохнуть, с удовольствием понежить чрево чем-нибудь вкусненьким…»
        «У нас на циферблате часов всего три стрелки», - саркастически усмехнулся великий князь.
        Вселенец не обратил внимания на сарказм. «Угу, и вся троица - аналог индикатора внутренних планет Солнечной системы. В моё время выпускались часы, отсчитывавшие сутки, недели, показывающие месяц и год. Для удобства использования ограниченного по размерам механизма добавляли не стрелки, а цифры в отдельных окошках на циферблате. В космосе масштабы иные, поэтому мы смело можем сравнить Солнце со стрелкой, отсчитывающей сутки. Заметь, в геоцентрической системе обороты нашей звезды вокруг Земли реально отсчитывают дни, а само понятие дня связано со светлым временем суток…»
        «Солнце даёт тепло и свет, без чего просто не будет жизни, - резюмировал хозяин тела. - Кстати, на циферблате всего двенадцать делений, а в сутках двадцать четыре часа…»
        «Ага, заметил всё-таки… Людям вполне хватает двенадцати делений на циферблате, благо, благодаря чередованию дня и ночи есть возможность использовать в двухмерном пространстве более простой механизм. Как говорится, сущности не должны быть умножаемы сверх меры. Реально же солнечный зодиак состоит из двадцати четырёх знаков…»
        «Марс, согласно твоей модели, отсчитывает неделю за неделей?» - поинтересовался Владимир Александрович, пропуская мимо ушей информацию о солнечном зодиаке.
        «На творение Всевышнего я не претендую, - скромно ответил Муромцев. - Да, Марс можно назвать стрелкой, отсчитывающей недели. Марс - это индикатор силы, энергии, напряжения. Неделю обыкновенно связывают с работой. Пять-шесть рабочих дней, минимум отдыха, максимум напряжения…
        Между Марсом и Юпитером когда-то была планета, именуемая Фаэтоном. Планета развалилась на пояс астероидов, и её можно связать с декадой - циклом, сравнительно редко используемым людьми. Данный цикл не особо практичен…
        Большую космическую стрелочку по имени Юпитер, как ты уже догадался, мы символически свяжем с месяцем. Хранители знаний о циклах времени приписывают Юпитеру социально-общественные и властные функции, я же напомню, что месяцы года объединяются в четыре сезона - четвертичный цикл смены времён года. К примеру, человеческая цивилизация, со всеми её социально-общественными проблемами, сильно зависит от климата. Весна и лето объединяют крестьянство одной общей целью, мобилизуют народные массы в битве за урожай…»
        «Неурожаи ведут к голоду - типичной причине народных восстаний и крестьянских войн, - тут же развил великий князь хорошо знакомую ему тему. - Голод и неурожай опустошают государственную казну, заставляя власть выжимать из народа все соки, а это кратчайший путь к социальному взрыву и кровопролитию…»
        «Ты же понимаешь, что социальный взрыв невозможен в масштабе одной-единственной личности, - со смешком продолжил незваный гость. - Проблема одного-единственного индивидуума - это проблема единичной личности; люди же размножаются, объединяются в семьи, род, племя, народ, государство. Проблема одного человека, зачастую надуманная, становится проблемой всего государства, а проблемы одной страны с лёгкостью противопоставляются проблемам другой страны…»
        «Таким образом и зарождаются конфликты и войны, - заключил хозяин тела. - М-да, конфликт вряд ли возможен без общества: конфликтовать с самим собой как-то смешно и нелепо…»
        «Приятно иметь дело с умным человеком… На очереди Сатурн, отсчитывающий год за годом! - провозгласил вселенец. - Мои года - моё богатство. Хранители знаний о циклах времени называют Сатурн планетой-индикатором большого несчастья, ибо возраст приносит с собой не только мудрость и опыт, но и кучу проблем со здоровьем, маразм и слабоумие…»
        «Так оно и есть, сомнительное у нас с тобой богатство, тёзка… - Упоминание о здоровье вызвало у сына Александра II тяжёлый вздох. - Что там у нас на очереди? Уран?»
        «Нет, Хирон», - отозвался незваный гость из будущего.
        «Хирон? - удивился хозяин тела. - Кентавр из греческой мифологии?»
        «Этим именем назвали планетоид, вращающийся между Сатурном и Ураном; его откроют лет через восемьдесят, - разъяснил Муромцев. - Функция этой стрелки - комбинировать, соединяя абсолютно разноплановые вещи, возводя условности в ранг закона. К примеру, века (столетние циклы) - это искусственная попытка загнать энное количество лет в удобную и практичную десятичную систему счисления».
        «Чем же тебе не угодила десятичная система?» - хмыкнул великий князь.
        «Так не вписывается она в реликтовые календарные циклы, заданные Всевышним для этого мира, не монтируется и с объективными космическими ритмами, - ответил старлей. - Столетия, придуманные для удобства подсчёта времени, люди складывают в тысячелетия, в десятки и сотни тысяч лет - такие же притянутые за уши условные циклы, как и столетия. Причина в том, что ничтожно малая продолжительность человеческой жизни позволяет лишь умозрительно воспринимать даже такие циклы, как прецессия и галактический год… А теперь угадай, что можно сделать, используя знания о циклах времени?»
        «Никому не удавалось захватить мир со всеми его богатствами, - вздохнул Владимир Александрович. - Ни грекам, ни ромеям, ни гуннам, ни арабам, ни испанцам… Стой! Ты же говоришь не о народах и нациях, и не о религиях?»
        «Ага, догадался! И народы, и нации, и религии не могут существовать вне времени; Время везде и всюду, - хихикнул вселенец. - Вдох - выдох; вот она, цикличность любого процесса. Если всё делать вовремя, встраиваясь в естественные циклы времени, то можно навязать миру иную систему ценностей и заставить человечество играть по иным правилам… Как говорится, только бизнес, ничего личного…»
        «А как же быть с верой в Бога?» - мысленно содрогнулся хозяин тела.
        «Духовные потомки фарисеев за две тысячи лет превратили религии и веру в оружие и товар с помощью чуждых им, но жизненно необходимых знаний о законах времени, - ответил Муромцев. - Современные религии и веру, кстати говоря, фарисеи-ростовщики ловко противопоставили древнему учению о циклах времени, в результате чего человечество погрузилось в жуткий махровый материализм. Апофеозом кондового материализма стал управляемый конфликт двух общественных формаций - капитализма и социализма, загнавший мир в электронно-банковский концлагерь…»
        С наступлением темноты казаки Его Императорского Величества Конвоя окружили беседку со всех сторон, провожая подозрительными взглядами каждого, кто проходил по дорожке в какой-то дюжине метров от тонких стен. Словно назло, после захода солнца количество гуляющего народа возросло - господа офицеры с дамами и без оных то и дело забредали в этот уголок парка. До слуха Владимира Александровича то и дело доносились обрывки чьих-то фраз и тихий женский смех.
        - А слышали ли вы, господа, как наш вице-адмирал ругается на мандаринско-китайском языке? - По дорожке, похоже, проходила весёлая компания из нескольких молодых офицеров, причём без сопровождающих лиц в виде представительниц прекрасного пола. - Несколько дней назад, когда лично распекал нерадивых матросов…
        - Слышали… Слышали, - тотчас отозвалась пара молодых голосов. - Петь, мы же рядом с тобой стояли, запамятовал, что ли?
        - Сейчас припомню те китайские словечки… Кастомный хуавей тебе в верхний порт и заключенный хай-сенс в нижний, - подражая упомянутому вице-адмиралу, произнёс четвёртый голос. - Странные ругательства, никогда не слыхал подобных.
        - Андрюха, так это же китайские ругательства, а не русские, - засмеялись трое приятелей. - Чего только ни наслушаешься, побывав в Китае.
        - Может, это японские ругательства, а не китайские? - возразил четвёртый. - Не забудьте, господа, что Алексеев бывал и в Японии.
        - Нет, хуавей - явно китайское словечко, - безапелляционным тоном знатока заявил один из молодых офицеров, к слову говоря, сам ни разу в жизни не побывавший в Поднебесной. - Да, а я ещё слышал, как вице-адмирал обозвал одного кондуктора маоцзэдуном, втайне мечтающем о культурной революции на нашем «Егории Победоносцеве».
        - Точно! Тот кондуктор потом всё выспрашивал, что это за зверь такой, этот маоцзэдун, и какое отношение он имеет к бунтовщикам и инсургентам, - дружно заржали приятели. - Ох, как же насмешил он тогда вахтенного начальника!
        Четвёрка молодых офицеров с броненосца «Георгий Победоносец» растаяла в темноте, не подозревая, что в трёх десятках метров за их спинами судорожно хватает ртом воздух родной дядя самого императора всероссийского Николая II.
        Владимиру Александровичу неожиданно захотелось хлопнуть пару рюмашек водочки, но он не мог даже пошевелить рукой или вымолвить хотя бы словечко, чтобы подозвать официанта. По вискам текли крупные капли пота, по спине фланировал легион мурашек, но на всё это великий князь не обращал никакого внимания.
        «Походу, у нас только что обозначилась первая общая задача - установить контакт с точно такой же парочкой, что и мы с тобой, - без толики сарказма, на полном серьёзе заметил вселенец. - Вице-адмирал Алексеев… Что он за крендель и с чем его едят?
        «Евгений Иванович был недавно назначен старшим флагманом флотской дивизии на Чёрном море, - машинально ответил сын императора Александра II. - Я встречался с ним и в столице, и здесь пару раз, кажется…»
        «Евгений Иванович, говоришь? Вице-адмирал Алексеев? А не будущий ли это наместник Дальнего Востока, один из дружков Витте и всей прочей “безобразовской клики”? - мгновенно сообразил Муромцев. - Ни фига себе, вот так совпаденьеце!»
        «У Алексеева очень хорошие отношения с Ники, - призадумался Владимир Александрович. - Если вице-адмирал действительно тот самый человек, за которого мы его считаем… Невероятное совпадение!»
        «Стопудово, ваше высочество, даже к гадалке ходить не надо, - хихикнул в ответ незваный гость. - Пусть у него пока что всего лишь по одному орлу на погонах, другого адмирала Алексеева у нас нема. Это он, и точка!»
        «Чёрт, как с ним говорить? С чего начать? Спросить прямо в лоб? - Великий князь на секунду погрузился в тяжкие раздумья. - А вдруг мы ошибаемся, или те офицеры с “Георгия” что-нибудь напутали?»
        «Так, тёзка, не ломай голову всякой ерундой. Просто пригласи Алексеева к себе, а ещё лучше организуй с ним как бы случайную встречу, - тотчас предложил Муромцев. - И ещё… Как ты отнесёшься к идее взять и проверить, не передалась ли тебе моя сила - сила гипнотизёра? Поверь, это бы решило огромную массу проблем…»
        «Наверное, ты прав: проще всего пригласить вице-адмирала к себе. - Брат Александра III наконец-то вытащил из кармана платок, вытер им мокрое от пота лицо. - Так, ну и на ком мы будем пробовать твои способности? Или, наши… Что-то я совсем запутался…»
        «Тренируйся на кошках, - процитировал вселенец знаменитую фразу великого Юрия Никулина. - А если серьёзно… Прямо завтра начнём с прислуги и охраны, а первым подопытным у нас будет… да вот хотя бы твой официант…»
        «Мой официант - хороший и преданный человек, - вздохнул великий князь, покосившись в сторону соседней беседки. - Пообещай мне, что ты не причинишь ему вред…»
        «Не боись, ваше святейшество, постараюсь не выдернуть из него хард с виндой, - засмеялся незваный гость, сыпанув непонятными словечками из лексикона будущего. - Обещаю: даже оперативку не трону…»
        «Болтун… Обращением “Ваше Святейшество” пользуются, когда разговаривают с верховными иерархами христианского духовенства - патриархом или римским папой, - тяжело вздохнул Владимир Александрович, поднимаясь из-за стола. - Будет лучше, если ты перестанешь паясничать, думая на вашем англоизированном компьютерном сленге…»
        Утром следующего дня сын императора Александра II Освободителя отправил адъютанта к вице-адмиралу Алексееву, приглашая последнего на дружескую беседу в узком кругу. Затем, с помощью Муромцева, принялся экспериментировать с гипнозом и где-то к вечеру сумел добиться кое-каких скромных успехов. Вселенец сразу же принялся с жаром уверять, что для первого раза результат хороший, очень обнадёживающий на будущее.
        Видя, что выбранный в качестве подопытного кролика официант нисколько не пострадал, великий князь продолжил опыты над приближёнными к нему персонами. Следующими «кроликами» стали секретарь и двое казаков из числа охраны, затем очередь дошла и до одного из адъютантов. В общем, к моменту разговора с Алексеевым, состоявшимся через три дня, Владимир Александрович осознал, что ему постепенно передаются силы и способности его тёзки из будущего.
        Явившись по приглашению точно в назначенное время, старший флагман Черноморской флотской дивизии терялся в догадках, пытаясь понять, зачем он понадобился великому князю.
        Поначалу, пока официант сервировал стол, разговор крутился, как говорят англичане, о погоде. Подав, наконец, горячее, официант удалился, и брат покойного императора Александра III пригласил Алексеева отобедать чем бог послал.
        Как и следовало ожидать, за обедом Владимир Александрович принялся задавать вопросы о состоянии дел на флоте, в основном общего характера. Вопросы были настолько стандартно-дежурными, что вице-адмирал расслабился, практически не задумываясь над ответами. Гость с видимым удовольствием уплетал жаркое и едва не уронил от неожиданности вилку услыхав очередной вопрос хлебосольного хозяина.
        - Евгений Иванович, не желаете сменить тему и обсудить китайские смартфоны фирмы «Хуавей»? - поинтересовался великий князь, пристально глядя Алексееву прямо в глаза. - Модели «Мате-про-пятьдесят», «Мате-про-семьдесят», например, или что-нибудь из линейки «Редми» фирмы «Сяоми»?
        - Откуда… Откуда вы это знаете? - побледнев, просипел вице-адмирал. Позолоченный столовый ножик в правой руке задрожал, отбивая чечётку по краю фарфоровой тарелки. - Кто вы такой?
        «В точку! Есть контакт! - мысленно заорал Муромцев. - Прямое! Одним залпом! А ты всё не верил в мои и свои способности! Нет, друг мой, галантерейщик и кардинал - это сила!»
        «Рано радуешься, ещё ничего не ясно. - На висках великого князя выступила испарина, по спине потёк ручеёк холодного пота; волнение зашкаливало. - Господи, помоги! Чёрт, при чём здесь галантерейщик и кардинал?!»
        - Кто я такой, спрашиваете? Хороший вопрос. - Владимир Александрович тяжело вздохнул. - Сегодня с утра я был сыном императора Александра Николаевича, и до недавнего времени жил без особых проблем и хлопот… А несколько дней назад услышал о сяоми в верхний порт и самозваном маоцзэдуне на борту броненосца «Георгий Победоносец».
        - Значит, вы… тоже… - Голос Алексеева дрогнул. Старший флагман Черноморской флотской дивизии сидел, словно кукла, выпучив от удивления глаза и приоткрыв рот. - О, боже… Так не бывает.
        - Бывает, Евгений Иванович, очень даже бывает… Вы ножичек-то положите, а то он звенит о тарелочку, привлекая внимание прислуги и казачков охраны, - кивнул великий князь в сторону упомянутых персон. - Вот, так, правильно… Нам, как вы понимаете, лишнее любопытство со стороны нужно не больше, чем винил для смартфона.
        - Извините, ваше высочество, - пробормотал вице-адмирал, осторожно кладя на скатерть вилку и столовый нож. - Господи, сначала я думал, что сошёл с ума, потом - что я один такой… Неужели где-то ещё есть такие же несчастные, как и мы?
        - Есть, и, к сожалению, не один человек. Одиннадцать бедолаг уже угодили прямо в лечебницу Севастополя, - подтвердил дядя императора Николая II. - За последние две недели было выявлено несколько случаев ложного сумасшествия в соседних городах, плюс произошло энное количество подозрительных самоубийств.
        - Одиннадцать человек уже тронулись разумом… - Во взгляде Алексеева промелькнул страх. - Ваше высочество, а почему…
        - Почему мы не сошли с ума и не присоединились к тем, кто угодил в психушку? - усмехнулся Владимир Александрович, наливая вице-адмиралу стопку прозрачной, как слеза, водки. - Мы с моим вселенцем (предлагаю именно так называть сознания людей из будущего, вселившиеся в наши тела) прокрутили множество самых разнообразных идей, но так и не нашли ответа на эту загадку. Одно я могу сказать точно: психушка нам не грозит. По крайней мере, в обозримом будущем.
        - Ваше высочество, вы хотите сказать, что наши… э-э-э… «гости» точь-в-точь подошли к нашим телам и душам? - Похоже, Алексеев и его вселенец изрядно поломали головы в попытках постичь тайну переноса сознания. - Образно говоря, совпали по калибрам, словно снаряды к пушкам.
        - Да, наверное, Евгений Иванович. Совпали по калибрам, словно снаряды к пушкам - точная и одновременно образная аналогия, - согласился великий князь, наполняя свою стопку. - Думаю, у тех, кто оказался в лечебнице, либо не совпал «калибр», либо их «орудие» - их разум - не выдержало испытание на прочность. Признаюсь, в первый момент мне хотелось бегать по городу и орать благим матом… Ну, на здоровье!
        - А я с трудом подавил в себе желание выпрыгнуть за борт… - Вице-адмирал отставил в сторонку опустевшую стопку и взялся за вилку и нож. - Повезло, что в тот момент находился в своём салоне, а не на верхней палубе.
        - То есть в момент вселения чужака вы находились в море? - уточнил хлебосольный хозяин, ловко орудуя столовыми приборами.
        - Да, флагманский броненосец проводил учебные стрельбы, - кивнув, подтвердил Алексеев. - Мы пробыли в море четыре с половиной дня. Появление «гостя» произошло ночью на вторые сутки, я сказался больным и проторчал в салоне около суток, пока приходил в себя.
        - Быстро справились. Я приходил в себя почти трое суток, - улыбнулся Владимир Александрович. - Теперь вот сижу здесь, в Севастополе, уже почти две недели, пытаясь решить, что делать дальше.
        - Ваше высочество, и что же нам с вами делать дальше? - В голосе старшего флагмана Черноморской флотской дивизии отчётливо слышались нотки тревоги и страха. - Как жить, зная, что произойдёт в будущем с Россией и с нами самими?
        - Давайте для начала подсчитаем наши ресурсы и возможности, с учётом знаний и навыков наших вселенцев, - предложил великий князь, глядя на собеседника оценивающим взглядом. - Как зовут вашего «гостя»? Чем он занимался в будущем? Что умеет, чему учился?
        - Фамилия у него Каменский, зовут Евгением Марковичем, мой тёзка, получается. Тридцать шесть лет от роду, наполовину русский, наполовину белорус, на четверть еврей, - после небольшой паузы ответил вице-адмирал. - Имеет два высших образования по специальностям инженер-конструктор и инженер-проектировщик, работал в международной корпорации, строил турбины для мини-электростанций, работающих на солнечной энергетике… Чудеса, да и только, ваше высочество, верится с трудом.
        «Ура! Да будь товарищ Каменский хоть наполовину китаец, всё равно он наш человек! - Муромцев, похоже, был готов плясать от восторга. - Стоп! Тёзка, спроси, где сидел в самолёте Евгений, сын Марка? Ряд, место?»
        - Нет, это чистейшая правда. Мой «гость» поведал, что за сто с хвостиком лет произошёл невиданный прорыв в науках и технологиях, - с лёгкой грустью в голосе произнёс сын императора Александра II. - Инженер-конструктор и инженер-проектировщик в одном лице… Кхм, Евгений Иванович, где конкретно находился ваш Каменский в салоне самолёта? Интересуют ряд и место.
        «Ура, всё сходится! Володя, Женька сидел прямо у меня за спиной! - Услышав ответ Алексеева, киллер-гипнотизёр тотчас сообразил, с кем его свела судьба. - Я хорошо запомнил ту компашку технарей, почти весь полёт ругавшихся на какого-то Дитриха Пидорниекса из вонючей Литвы. Отвечаю: эти парни не дураки и дело своё знают туго… Знали…»
        «Хорошо-хорошо, давай не будем выпрыгивать от радости из штанов. - Владимир Александрович, как мог, попытался успокоить вселенца. - Христа ради, не своди меня с ума хоть сейчас!»
        - Каменский может спроектировать и построить опытный образец паровой турбины с редукторами понижающего действия и готов помочь наладить серийное производство данного вида двигателей, - практически без паузы говорил между тем Алексеев. - По словам Евгения, уже через семь с половиной лет в Англии будет построен первый турбинный линкор, вооружённый артиллерией единого калибра в двенадцать дюймов… А что с вашим «гостем», что он за человек?
        - С моим? С моим всё в полном порядке. Старший лейтенант Владимир Муромцев повоевал на Кавказе во время первой чеченской, после чего стал наёмным убийцей высочайшего класса. - Великий князь с интересом наблюдал за реакцией собеседника. Будущий наместник на Дальнем Востоке, разумеется, вряд ли мог представить себе уровень профессионализма старлея Муромцева, а вот инженер Каменский должен был слышать кое-какие фамилии из будущего. - Билл Хейте, Джордж Зорос - работа моего вселенца.
        - А вот мой, похоже, потрясён и даже слегка испуган. Ваше высочество, я не знаю, кто такие Зорос и Хейте, но Каменский готов побожиться, что они были всемирно известными и всемогущими людьми, - доложил после небольшой паузы вице-адмирал. - Оба этих деятеля якобы покончили с собой, но в будущем никто и никогда до конца не верил в эту версию.
        - Сыщики попросту не нашли никаких улик в пользу иных версий, а также не смогли определить конкретных подозреваемых, - улыбнулся гостеприимный хозяин. - Вот что я думаю, Евгений Иванович… Скорее всего, мы с вами единственные, сохранившие и свой собственный разум, и разум наших «гостей». Все прочие, в кого вселились души людей из будущего, либо сошли с ума, либо покончили с собой. Поэтому предлагаю вам действовать сообща, с учётом тех знаний, которыми обладаем мы и наши вселенцы.
        - Я согласен, ваше высочество, и готов действовать вместе с Вами, - практически без паузы ответил старший флагман Черноморской флотской дивизии. - Какие будут приказания?
        - Для начала договоримся, что когда мы находимся наедине, как сейчас, то я для вас не ваше высочество, а Владимир Александрович, - произнёс великий князь. - Теперь мы с вами братья по крови и знаниям и единственные близкие друг другу во всём мире… У нас больше нет других близких, которым мы можем довериться и открыться… И у нас больше нет иной цели, кроме как вмешаться и изменить судьбу нашей Родины.
        - Да, я всё понимаю, Владимир Александрович, - тяжело вздохнул Алексеев. - Почту за честь послужить вам и Отечеству, дабы не допустить тех испытаний, что ожидают Россию в будущем. Господи, лишь бы нам хватило сил и знаний!
        - Бог обязательно нам поможет, я верю, что он дарует нам силы и знания, - уверенным тоном заявил брат покойного императора Александра III. - Скажу больше, я уверен, что именно Он и послал нам помощников в лице наших «гостей».
        - Вы думаете, что они… тоже? - удивлённо вскинул брови вице-адмирал.
        - Без сомнения. Я считаю, что откровения, посылаемые Господом нашим Иисусом Христом монахам и подвижникам веры, есть не что иное, как души таких же вселенцев, как и у нас с вами, - разъяснил своё видение ситуации Владимир Александрович. - Теперь я хорошо понимаю служителей церкви, которые заранее знают, что должно произойти, но не имеют права вмешиваться в дела мирские.
        «Ну, ты, блин, и загнул, твоё высочество… - Муромцев прямо-таки обалдел от такой интерпретации божественных откровений у монахов. - Сам-то хоть понял, что сказал?»
        «А нефиг было крушить моё православное миропонимание историями про аннунаков и перечислением глюков в каждой из мировых религий, - мысленно отозвался великий князь. - Вот возьми и докажи мне, что монахи общаются не с такими вселенцами, как ты, а с ангелами небесными…»
        Киллер из будущего замолчал, пытаясь собраться с мыслями: отповедь хозяина тела стала для «гостя» непредвиденным сюрпризом - Невероятно… Я бы не догадался взглянуть на откровения монахов с такой точки зрения, - покачал головой Алексеев и спустя секунду продолжил: - Владимир Александрович, если священники стоят в стороне, вправе ли мы вмешиваться в естественный ход событий? Не пойдём ли против воли Господа Бога нашего?
        - Кто, кроме нас, Евгений Иванович, может и должен изменить ход событий? - Хлебосольный хозяин позвонил в колокольчик, вызывая официанта. - Только у нас есть вес и положение в обществе, и нам есть что терять… Полагаю, вы уже в курсе, что ждёт нашу страну через шесть лет?
        - Да, в общих чертах, - нахмурившись, кивнул вице-адмирал и уточнил: - Каменскому ход войны известен лишь в общих чертах. Бой «Варяга», гибель Макарова, осада и сдача Порт-Артура, разгром в Цусимском проливе… Этого мало для полного анализа ситуации.
        - Что же, хорошо, что Муромцеву известно намного больше, - произнёс великий князь, после чего замолчал на пару минут, ожидая, пока официант произведёт перемену блюд. - Честно говоря, я до сих пор не верю, что мы можем взять и проиграть войну стране, едва вылезшей из средневековья.
        - Совсем недавно Япония победила Китай, - заметил Алексеев. - Нельзя сказать, что японцы оказались на голову сильнее мандаринского флота, но у них есть храбрые и толковые адмиралы.
        - Кстати, Порт-Артур ещё официально не наш, - припомнил сын императора Александра II. - Евгений Иванович, как человек, побывавший в тех местах, что вы можете сказать об этой крепости?
        - По самой крепости ничего хорошего. Старые китайские развалины. Порт-Артур имеет закрытую бухту, подходящую для базирования максимум пары десятков вымпелов: крейсеров и канлодок. Базирование более крупных кораблей - броненосцев - затруднено по причине мелководности самой гавани и ведущего в неё фарватера, - поморщился вице-адмирал. - Сергей Петрович Тыртов, я и Степан Осипович Макаров высказывали идею, что России следует занять Циндао, более удобную бухту на юге Шаньдунского полуострова, пока на неё не позарилась какая-нибудь из европейских держав… Надеюсь, сейчас у Фёдора Васильевича имеются чёткие инструкции из Петербурга… Владимир Александрович, может, ещё не поздно остановить Дубасова?
        - Сегодня же вечером составлю и пошлю племяннику телеграмму, где изложу свои соображения в пользу Циндао, - заверил собеседника великий князь и после небольшой паузы поинтересовался: - Евгений Иванович, мы никогда не воевали с испанцами, но, может, России следует воспользоваться ситуацией и присмотреться к Филиппинам?
        - К Филиппинам? - удивлённо переспросил старший флагман Черноморской флотской дивизии. - Извините, Владимир Александрович, уточните, пожалуйста, о чём идёт речь.
        - Хм… Неужели ваш «гость» ничего не знает о предстоящей испано-американской войне? - настала очередь удивляться хозяину. - Взрыв «Мэйна», разгром эскадры адмирала Серверы?
        - Каменский сообщил мне об этом буквально в двух словах и без каких-либо подробностей, - с грустью в голосе ответил Алексеев, явно удручённый уровнем знаний своего вселенца в области истории. - Он даже не знает точно, в каком году начнётся эта война.
        - До начала боевых действий между Испанией и Соединёнными Штатами Северной Америки осталось около полугода. Американцы победят, и под их юрисдикцию перейдут Филиппины, Гуам, Куба и Пуэрто-Рико, - проинформировал великий князь. - Думаю, если мы поможем Америке дожать испанцев, то есть шанс выторговать себе базу на Филиппинах.
        - Владимир Александрович, у России на Дальнем Востоке хватит сил, чтобы разгромить испанский флот на Филиппинах, но где нам взять достаточное количество транспортов для перевозки экспедиционного корпуса? - поразмышляв пару секунд, развёл руки в стороны вице-адмирал. - Для захвата и удержания территории вокруг потенциальной базы нам потребуется не менее десяти тысяч солдат, а лучше все двадцать тысяч. Добавим к этому необходимость перевезти штатную и крепостную артиллерию, боеприпасы, амуницию и продовольствие. И это всего лишь первый эшелон войск.
        - Численность десанта вы рассчитываете, исходя из наших планов Босфорской операции? - догадался дядя ныне здравствующего императора Николая II. - Считаете, что испанцы и филиппинцы будут воевать с нами не хуже турок?
        - Я не знаю, на что способны филиппинцы с испанцами, но думаю, что наши русские солдаты намного лучше тех и других. - Алексеев пожал плечами и ловко поддел вилкой ломтик сочной буженины. - Проблема в другом. Неожиданная активность России в этом регионе очень не понравится американцам, а также нашим «лучшим друзьям» с берегов Туманного Альбиона. При неблагоприятном развитии событий наша база на Филиппинах будет блокирована британским или американским флотом, а затем осаждена противником и с суши.
        - Аналогичная ситуация и с Циндао. Эту бухту столь же легко блокировать, если враг будет иметь превосходство на море, - заметил Владимир Александрович, присоединяясь к поеданию буженины. - Давайте исходить из того, что России не удастся избежать конфликта с японцами… Даже если мы расцелуем самураев в задницу, это ничего не изменит: уж больно они ненавидят нас, русских.
        - Согласен. Японцы положили глаз на Корею, мечтают вновь поколотить Китай, чтобы стать, наконец, вровень с великими европейскими державами, - тяжело вздохнул будущий наместник Дальнего Востока. - Если дело дойдёт до войны, то нам лучше нанести превентивный удар, устроив самураям второй Синоп в их Сасебо, завалить минами подходы к портам Кобе и Иокогама.
        - Если мы ударим первыми, то в конфликт может вмешаться Англия… Мой «гость», правда, считает, что мы преувеличиваем мощь британского флота и просто боимся надавать британцам по мордасам. - Великий князь отправил в рот второй ломтик буженины. - Честно говоря, меня раздражает мнение Муромцева по многим вопросам нашей политики, но кое в чём он прав - мы смотрим на Англию через призму своих собственных страхов.
        «И долговых обязательств дому Ротшильдов, - тотчас влез Муромцев со своими комментариями. - Транснациональный капитал не имеет государственной принадлежности и не признаёт никаких границ».
        - Хм… На море мы, вероятно, сможем врезать врагу по сопатке разок-другой, но британцам не составит труда загнать наш флот в базы, как это произошло во время Крымской войны. Я не особо верю в успех крейсерской войны в Атлантике и на других театрах, ибо у англичан огромное превосходство в силах, - после небольшой паузы с нотками грусти в голосе произнёс вице-адмирал. - Месяц-два, максимум полгода, прежде чем их крейсера обезопасят основные коммуникации Британии от наших рейдеров и каперов… Если верить нашим «гостям», многочисленные подводные лодки немцев в будущем так и не смогли поставить Англию на колени, хотя топили по целой сотне транспортов за месяц.
        - Появление подводных лодок лет этак через десять-пятнадцать способно изменить баланс сил на море, - оптимистичным тоном заявил Владимир Александрович. - Однако Муромцев утверждает, что крупные артиллерийские корабли - линкоры - постройки десятых-двадцатых годов следующего столетия доживут до начала пятидесятых годов двадцатого века, приняв участие в двух мировых войнах. Кроме того, с развитием технологий в дополнение к подлодкам появится ещё один, новый класс кораблей - авианосцы.
        - Да, Каменский поведал мне про огромные плавучие аэродромы… Теоретически в этом нет ничего сложного, и мы могли бы построить корабль со сплошной палубой и дымовыми трубами вдоль борта уже сейчас, но… В этом нет никакого смысла, так как для авианосца нужны самолёты, а их ещё не изобрели. - Алексеев ткнул вилкой очередной кусочек буженины. - Могу ли я попросить вас более подробно разузнать у вашего «гостя» о кораблестроительных программах России следующего десятилетия? Каменский, к сожалению, плохо знаком с тактико-техническими характеристиками ещё не построенных крейсеров и броненосцев.
        - Сделаем следующее: я напишу подробную записку по данной тематике, а завтра вечером вручу её вам… Евгений Иванович, я хочу пригласить вас поужинать завтра в узком кругу, - улыбнулся великий князь. - Отказ не приму ни при каких условиях.
        - Что вы, Владимир Александрович, и в мыслях не было отказаться от вашего предложения, - заверил старший флагман Черноморской флотской дивизии. - С превеликим удовольствием почту за честь отужинать с вами.
        - Ну и отлично… Велю подавать десерт и чай. - Брат императора Александра III взял в руку серебряный колокольчик. - Я планировал пробыть в Крыму ещё одну неделю и уже известил об этом Марию Павловну… Могу задержаться ещё на пару недель, но в этом случае наши встречи инкогнито могут вызвать излишний интерес со стороны… а также могут быть неправильно истолкованы.
        «Ага… Со стороны самого императора и его больной на голову жёнушки… - Муромцев и здесь не удержался от ехидного комментария, мысленно закончив фразу хозяина тела. - Чёрт, а сколько ещё вокруг Ники искренне преданных ему жополизов…»
        - Я перенесу выход в море, запланированный на следующую неделю, - сообщил вице-адмирал. - В крайнем случае скажусь больным.
        - Это не вызовет подозрений со стороны вышестоящего начальства? - поинтересовался хлебосольный хозяин, намекая на вице-адмирала Копытова.
        - У меня хорошие отношения с Николаем Васильевичем, и он не станет чинить нам препятствий, - улыбнулся в ответ будущий наместник Дальнего Востока.
        За чаем разговор зашёл о знаниях инженера-проектировщика, точнее о том, можно ли как-нибудь использовать его хобби и увлечения с пользой для общего дела.
        Незваный «гость» Алексеева в юности увлекался автоспортом, затем, получив два высших образования, стал тратить всё своё свободное время на разработку оригинального софта для видеоигр и прочих компьютерных виртуальностей. Будучи по натуре технарём, Женька Каменский не особо любил гуманитарные науки и к истории относился как к сборнику бородатых анекдотов.
        Считая себя русским человеком, Евгений Каменский гордился своей страной, её былым и теперешним величием, и был готов встать на защиту Родины с оружием в руках. В армии, правда, не служил. К уголовной ответственности не привлекался, был разведён, выплачивал алименты бывшей жене на содержание общего ребёнка. В общем, такой вот дядечка средних лет, дитя своего времени, знающий обо всём понемногу - много и мало одновременно.
        Попивая чаёк и закусывая пирожными, хроноаборигены битый час вникали в азбучные истины цифровых технологий. Затем ещё около получаса пытались придумать, каким образом им использовать специфические знания инженера из будущего при условии полного отсутствия любой компьютерной техники. В конце концов выбросили белый флаг, решив, что утро вечера мудренее, да и вселенцу в вице-адмирала надо дать время для осмысливания возможностей.
        На следующий день Алексеев примчался на ужин часа в три пополудни, чем несказанно удивил Марию Павловну - вторую половину великого князя. Та даже поинтересовалась у Владимира Александровича, не перепутал ли его гость время, и, удовлетворившись отрицательным ответом, оставила мужчин общаться наедине друг с другом за рюмкой чая.
        Старший флагман флотской дивизии на Чёрном море, как выяснилось, нашёл применение светлому уму своего тёзки. Как уже говорилось выше, инженер Каменский в юности увлекался автоспортом и не понаслышке был знаком с двигателями внутреннего сгорания.
        Как говорится, за неимением гербовой пишут на простой, поэтому идея «гостя» Алексеева о создании лаборатории для разработки и проектирования перспективных моторов была принята на ура. Благо мысль о необходимости организовать подобную лабораторию посещала великого князя и раньше, с подачи старшего лейтенанта Муромцева, разумеется.
        Владимир Александрович на радостях велел подавать обед, который часам к семи вечера плавно перерос в ужин. Будущий наместник Дальнего Востока быстренько изучил несколько нарисованных великим князем эскизов ещё не построенных русских кораблей. Под каждым из рисунков были приведены примерные тактико-технические данные, по словам Алексеева, вполне достижимые при современной культуре кораблестроения, как иностранного, так и отечественного, если, конечно, сделать поправку на родимые бюрократию и долгострой.
        Видя, что по сравнению со вчерашним днём настроение у вице-адмирала значительно улучшилось, Владимир Александрович завёл разговор о необходимости определить общую позицию по вопросам первостепенной важности. В первую очередь, разумеется, решить, готовы ли они, братья, повлиять на естественный ход исторических событий, и не будет ли это выступлением против воли Господа Бога.
        Евгений Иванович Алексеев, которому как-то не улыбалось стать одним из организаторов проигранной войны с захолустной азиатской страной, высказался однозначно: он только за и готов всеми силами поддерживать все начинания великого князя, направленные против врагов России. И неважно, что это будут за враги, внешние или внутренние, лишь бы сорвать коварные планы супостатов, желающих уничтожить родное Отечество.
        - Вот вам моё мнение, Владимир Александрович: нам было бы лучше уклониться от противостояния с англичанами и не доводить дело до вооруженного конфликта, - заявил вице-адмирал, расправляясь с очередной котлетой по-киевски. - Но если выбирать между возможной дракой с Германией и дракой с Англией, то война с «лайми» обойдётся русскому народу дешевле и сравнительно малой кровью. Географию, к сожалению, не изменишь, и война с немцами - это худшее, во что может вляпаться наша Россия-матушка.
        - Английские броненосцы никогда не доплывут до Москвы, а общую границу с Германией никуда не перенесёшь… Чёрт, разделили буйную Польшу на свою же голову, - поморщившись, констатировал сын императора Александра II. - Ладно, об этом потом… Что вы думаете о варианте помощи Испании в предстоящей войне с янки?
        - Если Мадрид наскребёт золота, то испанцы найдут массу охотников, желающих подзаработать отстрелом янки… То же самое относится и к американцам, и к потомкам голландцев на юге Африки, - пожал плечами Алексеев. - Иного варианта чем-то помочь Испании я, увы, не вижу.
        - Чисто теоретически: Россия может продать испанцам какие-нибудь военные корабли, чтобы усилить флот малыша Альфонсо и его мамочки-регентши? - поинтересовался хлебосольный хозяин. - Без ослабления нашей собственной обороноспособности, разумеется.
        - Ваше высочество, я заранее попрошу вас простить меня за те слова, что я сейчас произнесу… Говоря начистоту, отечественных судостроительных мощностей с трудом хватает для исполнения нашей же собственной кораблестроительной программы. - Вице-адмирал тяжело вздохнул и отложил нож с вилкой в сторону. - Перерасход средств, бюрократическая волокита, долгострой - вот неполный список куда более опасных врагов, нежели англичане или чёртовы самураи.
        - Евгений Иванович, мы же договорились обходиться без «высочества»… Спасибо вам за честность и прямоту, я понял, о ком идёт речь. - Несмотря на то что гость и словом не обмолвился о роли младшего брата великого князя в проблемах русского флота, Владимир Александрович мгновенно сообразил, на что намекает его собеседник. - Обещаю, что по приезде в столицу я всерьёз займусь делами нашего флота… Ладно, чёрт с ними, с испанцами. Давайте поговорим о бурах.
        Алексеев кивнул, вновь беря в руки столовые приборы. Будущий наместник Дальнего Востока спокойно воспринял информацию о предстоящей через пару лет новой англо-бурской войне, в которой победят британцы. В Южной Африке, по мнению вице-адмирала, России ловить было нечего: русские давным-давно опоздали к разделу этой части света.
        Сладенький южноафриканский пирог поделили между собой Англия, Португалия, а также недавно примкнувшая к ним Германия. Берлину достались те территории, на которые не позарились Лондон и Лиссабон, и честолюбивые немцы, без сомнения, рассчитывали увеличить свои вновь приобретённые владения за счёт колоний других европейских государств.
        Отвлечёмся на пару минут от сюжета и попробуем порассуждать об объективных политико-экономических процессах, происходящих независимо от нашего мнения и желаний. По аналогии с движением Солнечной системы вокруг центра Галактики - процесс, на который человек не может повлиять в принципе.
        Южноафриканские месторождения золота и алмазов неизбежно должны были привлечь внимание главного охотника за этими драгоценными камнями и металлами - банковскую империю Ротшильдов. Возникнув, по официальной версии, в девятнадцатом веке, данная финансовая империя постепенно становилась главным кредитором всего мира, то есть брала в свои руки невидимые бразды правления республиками и монархиями земного шара.
        Было бы наивной глупостью думать, что Ротшильды позволят влезть в их южноафриканские дела какому-нибудь стороннему игроку, будь то какое-либо государство либо частные лица. Это в сказках для всеядных лохов попаданцы-всезнайки из будущего направо и налево обдуривают наивных хроноаборигенов, вывозя из-под носа Ротшильдов тонны золота и алмазов. В реальности же всё происходило наоборот - банковские дома с лёгкостью использовали и используют в своих целях царей, королей, президентов и прочих главнюков, считающих себя хозяевами подлунного мира.
        Фантасты и сказочники старательно обходят стороной тот факт, что ещё пару тысяч лет назад соплеменники Ротшильдов создали и запустили в действие систему информационно-идеологической обработки, призванную отформатировать до нужного уровня коллективное бессознательное человечества. Данная религиозно-мировоззренческая прога успешно обрабатывала людям мозги до тех пор, пока космические часы не возвестили о наступлении на Земле очередной техногенной эпохи.
        К этому времени хитроумные банкиры взяли под свой контроль правительства наиболее развитых стран и неторопливо готовились к очередному переформатированию политической карты мира. На двадцатое по счёту столетие христианской эры хозяева мировых финансов запланировали тестирование и внедрение мировоззренческой операционки следующего поколения, чтобы через несколько десятков лет заменить христианство, отыгравшее свою роль в истории.
        Далее, с лёгкостью организовав парочку мировых войн и энное количество локальных конфликтов меньшего масштаба, в начале двадцать первого века банкократия загнала человечество в глобальное долговое виртуальное рабство. Сценарий, написанный ещё древними иудеями, успешно сработал: мир лёг к ногам банкиров и финансистов - теневых правителей земного шара. Просто и гениально - всего лишь изворотливость ума, согласно принципу «сами придут и сами всё предложат».
        Увы и ах, но ни один попаданец никогда не переплюнет древних иудеев, придумавших пару-тройку мировых религий (читай: операционных систем) для управления обществом путём воздействия на коллективное бессознательное человечества.
        - С учётом этих единиц Резервного флота у англичан найдётся достаточное количество кораблей, чтобы патрулировать прибрежные воды Португальского Мозамбика и Германской Юго-Западной Африки. Ни Берлин, ни Лиссабон не пойдут на открытый конфликт с Лондоном, дабы прикрыть чужие делишки у себя под боком, - резюмировал вице-адмирал, поднимая бокал с красным крымским вином. - Таким образом, я не вижу, чем мы всерьёз можем помочь бурам.
        - Логично. Россия также не стала бы рисковать, покрывая, к примеру, тех же немцев, займись они поставкой вооружения какой-нибудь третьей стороне… - Призадумавшись, великий князь пропустил мимо ушей перечисление типов бронепалубных крейсеров первого, второго и третьего классов, которые Туманный Альбион способен задействовать для борьбы с контрабандой оружия в водах, омывающих юг Африки. - Я не сомневаюсь, что у нас отыщется множество добровольцев, желающих подраться с англичанами под флагами бурских республик. По крайней мере, в мире Муромцева и Каменского так и произошло в реальности.
        - Владимир Александрович, вы думаете, что наши… э-э-э… «гости» пришли из параллельной реальности? - Заданный Алексеевым вопрос не вязался ни с внешним видом бородатого флотоводца, ни с уровнем знаний хроноаборигенов о мире вообще.
        - Не знаю, Евгений Иванович, - честно признался родной дядя царствующего императора Николая II, пока ещё ни разу не Кровавого и не святого. - С некоторых пор я свободно рассуждаю о множественности миров, созданных Господом Богом нашим, что само по себе звучит дико и необычайно. - Он глубоко вздохнул, призадумался на пару секунд. - Предлагаю всё же считать, что наши «гости» пришли из этого мира, из будущего. Как известно, пути Господни неисповедимы, как и промысел его Божий.
        - Господи, спаси и сохрани нас, рабов твоих грешных. - Вице-адмирал на всякий случай перекрестился. - Лишь бы хватило сил развернуть Россию на новый курс.
        Следующим вечером хроноаборигены обсудили российско-французские отношения и англо-германские противоречия в свете вышеупомянутого союза Петербурга с Парижем. Разговор плавно подошёл к перспективам примирения французов с немцами при посредничестве России, с учётом неизбежных британских интриг. Картина вырисовывалась паршивая - хоть бери и выкупай у Германии Эльзас и Лотарингию, чтобы возвратить эти территории уязвлённой фрицами Франции.
        Спустя два дня из Царского Села пришла ответная телеграмма за подписью Ники. Царь вежливо благодарил великого князя за беспокойство о дальневосточных делах, информируя, что вопрос о русской базе на Ляодунском полуострове обсуждался с Алексеем Александровичем. Командующий Тихоокеанской эскадрой получил указания из Адмиралтейства внимательно наблюдать за действиями англичан, и император не сомневается в воинских талантах и решительности контр-адмирала Дубасова.
        «В общем, всё хорошо, дорогой дядюшка, не волнуйся, не переживай, отдыхай себе на здоровье и не лезь в чужой сад-огород со своими ценными советами, - съехидничал Муромцев, комментируя содержание телеграммы. - Чую я, что придётся нам серьёзно поработать с твоим племянничком… дорогой дядюшка. И с братцем твоим родным младшеньким - с Алексеем…»
        «Хорошо, как только прибудем в столицу, я первым делом навещу Алексея. - Владимиру Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как согласиться с мнением вселенца. - Попробую убедить его помочь повлиять на Ники… твоими методами и способностями».
        «Не твоими, а нашими, тёзка, - заметил незваный гость. - Думаешь, я не чувствую, что ты хотел бы обработать и Евгения нашего свет Ивановича, но не знаешь, этично ли это будет? Уверяю тебя, этично, тем более что Алексеев - наш единственный союзник, которого лучше поддерживать в тонусе…»
        «Евгения Ивановича не нужно поддерживать в тонусе, он сам справится с любыми выпавшими на его долю трудностями, - возразил великий князь. - Алексеев - крепкий и решительный мужчина, настоящий моряк, чего не скажешь о твоём соотечественнике из будущего. Каменский плохо знает историю, а его профессиональное образование в наше время, к сожалению, никому не нужно».
        «Не торопись с выводами, тёзка, - хмыкнул в ответ Муромцев. - Уверен, что как только Женька приспособится к реалиям докомпьютерной эпохи, он удивит нас обоих».
        Вселенец как в воду глядел. Приехав в одиннадцатый раз на совместный ужин, вице-адмирал вручил Владимиру Александровичу тубус с эскизными рисунками двигателя внутреннего сгорания. В первом десятилетии двадцать первого века такой мотор назвали бы примитивным и архаичным, но для конца девятнадцатого - начала двадцатого столетия данный проект являлся революционным. К эскизам прилагалось общее описание технологической оснастки, необходимой для организации производства подобного двигателя, и приблизительные пропорции металлов для полудюжины сплавов новых сталей.
        Будучи человеком неглупым, Евгений Иванович смог по достоинству оценить компактность и мощность мотора, годного и для флота, и для сухопутных сил, и для гражданских нужд. Старший флагман Черноморской флотской дивизии прямо-таки лучился от счастья, рассказывая об инженерном таланте и технических знаниях Каменского вообще.
        Оптимизм Алексеева постепенно передался великому князю, после чего тот попросил вице-адмирала записывать абсолютно всё, что поведает гость из будущего. Знаний, как известно, много не бывает.
        - Моя дорогая Мария Павловна страстно желает нашего возвращения в столицу - к балам, балету и прочим развлечениям, - отправив в рот кусочек осетрины, со вздохом произнёс Владимир Александрович. - Я пообещал супруге, что мы выезжаем через пять дней, поэтому давайте договоримся о способах связи… Телеграфу и почте доверять нельзя: телеграммы и письма могут быть прочитаны и неверно истолкованы. Остаётся один вариант - курьерская доставка лично в руки адресата. Что скажете, Евгений Иванович?
        - Исходя из того, что полностью избежать утечки информации невозможно, вариант с курьером - лучшее, что можно придумать. - Вилка на секунду замерла в руке будущего наместника Дальнего Востока. - Я готов подобрать надёжных людей из числа офицеров флота…
        - Нет-нет, мы не будем втягивать в наши тайные дела офицеров армии или флота, - перебил вице-адмирала на полуслове великий князь. - Я создам свою собственную курьерскую службу, которая и обеспечит доставку корреспонденции.
        - Воля ваша, Владимир Александрович. - Собеседнику не оставалось ничего иного, кроме как согласиться с мнением хлебосольного хозяина. - Я, в свою очередь, займусь обоснованием новой кораблестроительной программы с учётом послезнания господина Муромцева… У нас с господином Каменским возникли кое-какие задумки с хитринкой.
        По дороге в Санкт-Петербург Марию Павловну разобрало любопытство, и она попыталась выведать у великого князя о его застольных беседах с адмиралом Алексеевым. Владимир Александрович сначала отшутился, затем, мысленно посовещавшись с вселенцем, завёл с супругой разговор о… равноправии полов в Российской империи.
        Мария Александрина Елизавета Элеонора - полное имя бывшей Мекленбург-Шверинской принцессы - слегка удивилась неожиданному интересу мужа к данному вопросу, но виду не подала. Зато высказала несколько толковых идей, реализация которых могла бы стать первым шагом к самой настоящей гендерной революции. Если, конечно, у недавно коронованного императора найдутся воля и решимость, чтобы сокрушить традиционные устои патриархального общества.
        По прибытии в столицу великому князю пришлось изменить свои первоначальные планы, чтобы срочно встретиться с коронованным племянником. Царь прислал адъютанта с приглашением приехать как можно скорее, и Владимиру Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как перенести намеченный визит к брату на пару дней вперёд.
        Встреча с Николаем II не задалась. Беседа за обеденным столом крутилась вокруг малозначительных вопросов и больше напоминала обсуждение чисто семейных мелочей. Разговор в кабинете императора вышел каким-то натянутым и скомканным одновременно.
        Царь явно прознал, что за последние две-три недели его родной дядя почти ежедневно общался с адмиралом Алексеевым, и хотел разузнать подробности. Не спрашивая напрямую, Ники поинтересовался здоровьем и настроем Евгения Ивановича, потом немного помялся и неожиданно предложил посетить завтра балетное выступление в Мариинском театре.
        «Ха-ха-ха, стопудово с Матильдушкой Кшесинской в главной роли, - мысленно засмеялся Муромцев, явно ожидавший подобного. - Соглашайся, тёзка, я давно хочу глянуть на эту цацу».
        «Насмотришься ещё, - поморщился великий князь, ловя себя на том, что одна сама мысль об этой балерине вызывает у него головную боль и зубовный скрежет. Подумать только, Матильде Кшесинской предстоит родить ребёнка от Андрея - младшего сына Владимира Александровича! И это после того, как сия дамочка… - Чёрт, де-факто она породнится со мной и со всей царской семьёй!»
        - Дядюшка, с тобой всё в порядке? - Николай заметил гримасу на лице брата своего покойного отца и слегка встревожился. - Здоров ли ты?
        - Всё хорошо, Ники, это у меня печень немного пошаливает: переел жирного и копчёного, пока отдыхал в Крыму. Буду рад посмотреть балет, очень по нему скучал, - улыбнулся Владимир Александрович. - Полагаю, ты не против узнать подробности моих бесед с вице-адмиралом Алексеевым… Видишь ли, дорогой племянник, наблюдая за кораблями Черноморского флота, я заинтересовался вопросом постройки подводных судов у нас в России и за границей. Как мне поведал Евгений Иванович, в Северо-Американских Штатах компания некого Филиппа Холланда занимается строительством экспериментальной подводной лодки…
        Недолго думая, великий князь красочно и лубочно расписал императору перспективы и возможности подводных лодок. Мол, появление данного класса боевых кораблей перечеркнёт все надежды англичан удержать первенство Британии на море и помножит на ноль мощь и силу нынешних властелинов морей - крейсеров и эскадренных броненосцев. В общем, наплёл Николаю с три короба, ни разу не упомянув о том, что до появления первых подлодок, представляющих собой хоть какую-то боевую ценность, должен пройти десяток лет, не менее.
        Как и предполагалось, заинтригованный царь развесил уши, проглотив рассказ, как говорится, даже не поморщившись. Ещё и переспрашивал потом, уточняя предполагаемую стоимость лодки Холланда и возможность её приобретения для последующего копирования на отечественных верфях.
        В ответ Владимир Александрович мог лишь развести руками: вопрос о покупки лодки Холланда обсуждался с Алексеевым лишь теоретически. Старший флагман Черноморской флотской дивизии при всём желании не мог перепрыгнуть через голову ещё одного родного дяди государя императора - великого князя Алексея Александровича. Последний вряд ли мог по достоинству оценить все перспективы «жестянок», о возможностях которых не имел ни малейшего представления.
        «Ай-вей, какая милая еврейская девочка! Прямо-таки как моя любовница Циля Либерман из Ашкелона! - Как и следовало ожидать, при посещении театра вселенец повеселился на славу. Комментировал всё, что видел, отпуская шуточки в адрес расфуфыренных дам и их гордых собственной значимостью кавалеров. Досталось всем, в том числе и Кшесинской. - Не, серьёзно: она мне положительно нравится! Танцует не хуже Плисецкой, недурна собой, достаточно умна, чтобы… водить дружбу со всеми, не обижая никого из… э-э-э… высокородных поклонников, вот…»
        «Заткнись, - мысленно прошипел Владимир Александрович, внезапно осознавший, что ему опротивели балет, Кшесинская, да и весь театр вообще. Зал был до отказа заполнен отпрысками великих фамилий и великосветскими львицами. Сын императора Александра II Освободителя смотрел на этих живых веселящихся людей, видя вместо них трупы и призраки. Тяжело жить, когда тебе известно не просто будущее, а будущее всей твоей семьи, будущее всех твоих близких, знакомых, народа, страны и всего подлунного мира в придачу. - Господи, ну за что мне такое наказание?!»
        А тут ещё и супруга пристала. Мария Павловна взяла под руку и не отпускает. Чует своим женским сердцем, что с её мужем что-то не так, вот и пристаёт с расспросами.
        - Дорогой, тебе не по душе выступление? С тобой что-то творится, и я не понимаю, что именно… И началось это незадолго до странных визитов этого твоего нового близкого друга, адмирала Алексеева… Что происходит, Владимир?
        - Успокойся, милая, со мной всё в порядке. - Вымученно улыбнувшись, великий князь чмокнул супругу в щечку. - Просто голова разболелась… Такое иногда бывает, ты же знаешь.
        «Прости, тёзка, что-то меня сегодня заносит… не в ту сторону, млин, - искренне попросил прощения Муромцев, ознавая, что перегнул палку с хохмами и шуточками. - В глубине души я тебя понимаю… Чёрт, даже не знаю, что бы я делал на твоём месте…»
        «Тебе повезло, ты не на моём месте, - мысленно буркнул хозяин тела. - Извинения приняты… Будь добр, иди на хрен со своим неуместным шутовством и сарказмом…»
        На следующий день, хорошенько выспавшись, Владимир Александрович отправился во дворец Алексея на Мойке, дабы тет-а-тет поговорить с тем о морских делах. Генерал-адмирал искренне обрадовался, увидев своего старшего брата, и сразу же потащил его к столу, чтобы поднять бокал за здоровье родного племянника - Кирилла Владимировича.
        Пожелав начать службу с самого младшего офицерского чина, мичман Кирилл Романов на днях должен был уйти в дальнее плавание на борту «России» - новейшего и крупнейшего крейсера Российского флота. Кораблю предстоял переход на Дальний Восток, туда, где Российской империи вскоре предстояло потерпеть тотальный и унизительный разгром на море.
        Самого же великого же князя Кирилла ожидало вынужденное купание в прохладной водичке Жёлтого моря, завершившееся благополучным спасением. В отличие от адмиралов Макарова, Моласа, художника-баталиста Верещагина и сотен русских моряков из экипажа злополучного броненосца «Петропавловск».
        - Лет через десять Кирилл станет капитаном первого ранга, а там и до контр-адмирала рукой подать… - Алексей Александрович налил себе и брату по второму бокалу. - Давай, Володя, выпьем за будущего генерал-адмирала русского флота, которому я в старости смогу передать дела.
        - Кстати, о делах… Расскажешь мне об этом новом крейсере, о «России»? - Владимир Александрович слегка пригубил бокал.
        - «Россия» - наш лучший броненосный крейсер, быстроходный, отлично вооружённый, с большой дальностью плавания, - улыбнувшись, похвастался младший брат. - Скажу тебе по секрету: на Балтийском заводе строится ещё один крейсер океанского класса, так что скоро нам будет чем попугать англичан.
        - Смотри, как бы они сами нас с тобой не попугали, - хмыкнув, ответил старший брат. - Возьмут и построят следом за «Пауэрфулом» и «Терриблем» с десяток больших и быстроходных броненосных крейсеров, да ещё столько же бронепалубных им в придачу.
        - Эх… Уже строят новую серию крупных бронепалубных. - Лёгкая улыбка исчезла с лица Алексея Александровича, и он был вынужден признать очевидное. - К сожалению, нам не выиграть в гонке с британскими верфями: они строят много и быстро.
        - Если англичане могут построить больше кораблей, чем мы, то нам следует делать ставку на индивидуальное превосходство в артиллерии и бронировании, - рассудительно заметил Владимир Александрович. - К примеру, та же самая «Россия» могла бы нести от шести до восьми восьмидюймовок плюс пару десятков шестидюймовых пушек.
        - Хм, что-то не припоминаю, чтобы раньше ты проявлял столь сильный интерес к флотским делам… - Генерал-адмирал с минуту задумчиво смотрел на своего старшего брата, словно видел того впервые в жизни. - Восемь восьмидюймовок, говоришь? Интересная мысль… Дай угадаю: ты обсуждал эту идею с Сандро?
        - Сандро здесь ни при чём, я не виделся с ним месяца три, не менее, - ответил старший из великих князей. - Неужели ты считаешь, что я разбираюсь лишь в живописи и французской кухне и не способен думать самостоятельно?
        - Ничего подобного и в мыслях не было, - нахмурился младший из великих князей. - Просто предположил, что у тебя был разговор с Сандро… Погодь, ты переговорил с Кириллом? Как же я сразу не догадался!
        - Нет, Алексей, ты не угадал. - Владимир Александрович отрицательно качнул головой и внёс ясность в возникший вопрос: - Когда я отдыхал в Крыму, мне случайно повстречался вице-адмирал Алексеев, который любезно согласился составить компанию в дегустации крымских вин. Я много расспрашивал его о том и сём, и он прочитал мне целую лекцию о британском флоте.
        - Как там поживает наш Евгений Иванович? - осмыслив информацию, после небольшой паузы поинтересовался Алексей Александрович. - Давненько я с ним не общался.
        - Честно служит нашему родному государю императору всероссийскому, - улыбнулся старший из великих князей. - Ладно, расскажешь мне о том, что у нас планируют строить, какие идеи витают в Морском ведомстве?
        - Какие идеи витают в Морском ведомстве? - Младший из великих князей бросил на брата подозрительный взгляд. - А давай-ка я покажу тебе эскизные чертежи «Князя Потёмкина-Таврического», восьмого броненосца для Чёрного моря.
        - Любопытно, любопытно… С удовольствием посмотрю, что вы там понапридумывали в МТК, - улыбнулся Владимир Александрович.
        Генерал-адмирал слишком поздно осознал свою ошибку. Едва глянув на ватманы, старший брат принялся задавать крайне неудобные вопросы, никак не вязавшиеся с его прежним уровнем знаний в морских делах. Алексей Александрович был сбит с толку и изумлён настолько, что позабыл об обеде и даже об откупоренной бутылке французского коньяка.
        Битый час великие князья жарко спорили о водотрубных котлах, перспективных взрывчатых веществах, схемах бронирования и свойствах новой крупповской брони. Генерал-адмирал чувствовал себя не в своей тарелке, так как попадал впросак почти в каждом вопросе. Хмурясь, он ссылался то на Тыртова-старшего, то на Авелана с Казнаковым, то на Макарова со Скрыдловым, то на Асланбекова и Пилкина.
        Под конец, когда разговор зашёл о минном оружии, Владимир Александрович не выдержал и, плюнув на последствия, набросал на скорую руку схему ПТЗ с двумя-тремя вертикальными переборками, простирающимися между двойным дном и броневой палубой.
        Этот рисунок окончательно добил младшего брата. Алексей Александрович минут пять пялился на лист ватмана, после чего выбросил белый флаг:
        - Володя, я не знаю, кто тебя консультировал там, в Крыму, но одно знаю точно: это был не Алексеев. Евгений просто не знает того, что известно тебе. А ты… Ты рассуждаешь так, словно речь идёт не о теориях и новациях, а об уже опробованных на практике вещах…
        Пригласив, наконец, гостя отобедать, генерал-адмирал некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Затем спросил, пристально глядя брату в глаза:
        - Откуда ты получил информацию о новых технологиях? Из Англии или Франции?
        «Это провал, тёзка, тебя раскололи, - мысленно прокомментировал крайне недовольный Муромцев. - Говорил же тебе: не умничай с первым встречным - нарвёшься…»
        - Поверишь, если я скажу, что на отдыхе на меня снизошло божественное откровение? - на полном серьёзе вопросом на вопрос ответил Владимир Александрович. Мысленный комментарий вселенца великий князь проигнорировал: пусть обижается, коли ему приспичило побрюзжать.
        - Не хочешь - не говори.
        Алексей Александрович надулся, одним махом опустошил бокал и принялся терзать ножом и вилкой поданное жаркое.
        - Слушай меня внимательно. Ты расслаблен, ты спокоен, тебе хорошо, ты находишься в безопасности… - Голос гостя неожиданно зазвучал в совершенно иной тональности.
        Младший братец замер с вилкой в руке, не донеся до рта кусок телятины, с удивлением глядя на своего старшего брата.
        - Я говорю тебе правду, и только правду, и ты это знаешь… Что я тебе говорю?
        - Ты говоришь правду, и только правду, и я это знаю, - словно робот произнёс генерал-адмирал.
        - Ты расслаблен, ты спокоен, тебе хорошо, ты находишься в безопасности, - продолжал вещать высокородный гипнотизёр. - Тебе хорошо, ты засыпаешь, ты спишь…
        На противоположной стороне стола послышался тихий всхрап - Алексей Александрович так и уснул со столовым прибором в руке. Владимир Александрович, в свою очередь, в этот самый момент осознал открывшиеся перед ним горизонты и перспективы. Одновременно с этим он ощутил, что Муромцев искренне гордится и восхищается талантами своего ученика.
        Сеанс гипноза успешно завершался.
        - Сейчас я начну считать. На счёт «десять» ты проснёшься и ничего не вспомнишь. Раз, два, три… десять!
        - А, что?.. Извини, задумался… - Генерал-адмирал встрепенулся, воззрился на кусочек жаркого на собственной вилке и осторожно отправил его в рот. Телятина уже успела остыть, и на лице Алексея застыло удивлённое выражение. - Что ты сейчас сказал?
        - Спросил, что в нашем Адмиралтействе думают о новейшем германском броненосном крейсере «Фюрст Бисмарк». - Владимир Александрович с интересом наблюдал за поведением братца. Тот с подозрением косился то на тарелку с телятиной, то на свою собственную вилку, словно подозревал посуду в каком-то тайном заговоре. - Его, как я слышал, недавно спустили на воду.
        - Да что они там, в Адмиралтействе, вообще могут думать? - невольно вырвалось из уст Алексея Александровича. Сообразив, что сказанул что-то не то, генерал-адмирал попытался уточнить свою мысль: - Кхм, в смысле ничего не думают без моей воли и моего ведома… Думают по приказу… Володя, что-то ты меня совсем запутал со всеми этими крейсерами.
        - Хорошо, давай поговорим о броненосцах, - пожал плечами высокородный гипнотизёр. - На сколько миллионов рублей в год должен быть увеличен бюджет Морского ведомства, чтобы ты приказал адмиралам строить броненосцы водоизмещением в пятнадцать тысяч тонн и более?
        - Хм… Ты планируешь обсудить с нашим племянником финансирование флота? - На минуту за столом воцарилась мёртвая тишина: генерал-адмирал осмысливал услышанное, глядя брату прямо в глаза. - Если хочешь предложить Ники увеличить морской бюджет, то ты выбрал очень удачный момент для разговора о деньгах. Этим летом желтомордые япошки пополнили состав своего флота парочкой великолепных броненосцев, а мы (из-за недостатка средств, разумеется) отстаём с постройкой и вводом в строй «Полтавы» и двух её систершипов.
        «Воровать надо меньше да на балеринок бабло спускать, - моментально отреагировал вселенец. - Братишка твой врёт и даже не краснеет…»
        «Неудивительно. Он прилично выпил ещё до моего прихода, потом добавлял по ходу действия бокал за бокалом, - хмыкнул в ответ хозяин тела. Затем всё же признал очевидное: - Ладно, ты прав, заливает Алёша красиво… Чёрт, он даже не подозревает, что японцев следует воспринимать всерьёз!»
        «Вот и помоги ему, загрузи в мозги нужные файлы, - предложил Муромцев. - Сила у тебя имеется, главное, не спеши и не распыляйся на несколько целей».
        - Хорошо, я поговорю с Ники, и всё ему разъясню, - произнёс Владимир Александрович. - А ты поговоришь с Витте и запросишь у него денег на тридцать два процента больше, чем это нужно в действительности.
        - На тридцать два процента больше? - с удивлением в голосе переспросил Алексей Александрович и спустя пару секунд улыбнулся: - А, понимаю… У тебя появился личный интерес в делах флота.
        - Да, на тридцать два процента больше, - подтвердил старший брат. - Ты же знаешь, что я говорю правду и только правду.
        - Ты говоришь правду и только правду, - заученно согласился генерал-адмирал, наливая себе очередной бокал. - Слушай, Володя, а поехали со мной после Рождества в Париж… Отдохнём, повеселимся. Я познакомлю тебя с Лаганем, и ты сможешь донимать его своими вопросами, сколько душе угодно… Ха-ха-ха!
        - Лагань, Лагань… Где-то я уже слышал эту фамилию… - На этот раз Владимир Александрович обошёлся без подсказки со стороны вселенца. - Директор тулонского отделения фирмы «Форж э Шантье», которая строит для тебя крейсер, «Светлану» кажется?
        - Он самый, Амбаль Лагань, - кивнул младший братец и неожиданно раскрыл кое-какие планы на будущее: - Я дал указания Абазе помочь Амбалю с контрактом на постройку ещё одного крейсера для нашего флота. Наши адмиралы никак не решат, что нужно российскому флоту, поэтому получат что-нибудь такое этакое, по самому современному французскому проекту.
        «О боже… Что-нибудь такое этакое, - мысленно застонал вселенец. - Да скопируй ты концепцию тех же самых японцев, и все дела…»
        - А почему всего лишь один крейсер? Строить, так сразу парочку, а ещё лучше три или четыре корабля сразу, - неожиданно развеселился старший брат. - Представляешь, сколько ты заработаешь на серии из нескольких крейсеров?
        - И правда, надо заказывать три вымпела сразу, аккурат по одному крейсеру на каждый из наших флотов. - Хозяин дома не обратил внимания на тот сарказм, с которым высокородный гость произнёс слово «заработаешь». - Володя, ты гений! Всё, завтра же велю Абазе…
        «Пошутил, да?! Теперь твой братец закажет у “Форж э Шантье” целую тройку “Баянов”, и лягушатники положат в карман несколько лишних миллионов рублей! Золотом! - Возмущению Муромцева не было предела. - Золотом, а не какими-нибудь бумажками с фей-сами дохлых презиков! Тёзка, какого хрена ты вообще делаешь?!»
        «Чего это ты так разнервничался? - В отличие от вселенца, Владимир Александрович не видел повода для преждевременной паники. - Я действую по принципу: “если не в силах чему-то противостоять, то надо самому возглавить сей процесс”… Ты же сам советовал мне использовать именно такую стратегию».
        У Муромцева второй раз не нашлось мыслей, чтобы возразить опытному интригану и царедворцу с царской фамилией. В отличие от вселенца, великий князь прекрасно ориентировался в финансово-политических хитросплетениях своего времени, великолепно знал, на какие рычаги следует надавить, чтобы получить то или это.
        В данном конкретном случае Владимир Александрович, нисколько не смущаясь, надавил на своего родного брата и получил информацию из первых рук. Более того, и глазом не моргнув, оказался вовлечён в очередную авантюрную схему генерал-адмирала, на которой можно было погреть руки. Либо, в свете грядущих событий, превратить гешефтную аферу младшего братца в выгодное для России предприятие - построить во Франции более мощные боевые корабли, чем это было сделано в нашей истории.
        - Алексей, я с удовольствием составлю тебе компанию. Вообще, предлагаю покутить вместе, как в былые годы в Монако, Ницце и Монте-Карло. - Владимир Александрович отсалютовал брату полупустым бокалом. - Надеюсь, ты познакомишь меня со своими французскими партнёрами?
        - Договорились. Отпразднуем Рождество и сразу же махнём на пару месяцев в Париж… Слушай, Володя, а почему бы тебе как-нибудь не заглянуть ко мне на заседание Адмиралтейств-совета? Готов побиться об заклад, что ты утрёшь нос всем нашим адмиралам, вместе взятым… Ха-ха-ха, - засмеялся Алексей Александрович. - А то сидят с умным видом, пьют мой коньяк и придумывают всяческие нелепости за казённый счёт… Решено! Разгромим наших гордецов-флотоводцев в пух и прах, проучим их!
        - Хорошо, как-нибудь загляну, попью чаю с коньячком в хорошей компании, - улыбнулся старший брат. - Но сначала ты пригласи к себе Витте.
        Спустя две недели генерал-адмирал пригласил к себе министра финансов и за рюмкой чая высказал пожелание об увеличении финансирования военно-морского флота.
        Буквально за пару дней до этого разговора Владимир Александрович имел продолжительную беседу с племянником, во время которой просил императора прислушаться к мольбам Алексея Александровича и дать морякам столько денег, сколько им требуется. Пусть даже в ущерб интересам сухопутных сил.
        Далее Николай встретился с Витте и, как стало известно позднее, был сильно озадачен разговором со своим министром финансов.
        Высадившись, образно говоря, прямиком на грядку своего родного брата, великий князь обратил свой взор в сторону армейских проблем. Сухопутные силы, в отличие от моряков, пребывали в этаком анабиозе, так как научно-техническая революция ещё не выкатила на поле боя ни танков, ни бронемашин, ни реактивных систем залпового огня. Отсутствовали даже обыкновенные миномёты - массовое и относительно дешёвое оружие «царицы полей».
        В России, как и во всём остальном мире, происходила постепенная модернизация артиллерийского парка, а единственной действительно революционной новинкой являлся пулемёт. Впрочем, детищу Максима Хайрама тоже ещё предстояло пройти эволюцию от громоздкой «швейной машинки» на орудийном лафете до совершенных смертоносных агрегатов - «машиненгеверов» тридцатых-сороковых годов следующего столетия - и их потомков.
        Хотя российская промышленность и уступала британской, страна могла самостоятельно производить широкую номенклатуру вооружений для своих собственных сухопутных сил. К сожалению, в количестве, недостаточном для ведения длительной войны против мощной европейской державы типа той же Германии. Относительная слабость военной промышленности объяснялась до банального просто - промашками властей в организации и управлении и недостатком средств.
        Российской армии, так же как и флоту, в первую очередь остро недоставало того же самого, что и царскому ВПК - денег. Военным ведомством, как и Морским министерством, руководили многочисленные отпрыски императорской фамилии, воровавшие никак не меньше «семи пудов августейшего мяса».
        К примеру, великий князь Сергей Михайлович с лёгкостью мог бы дать генерал-адмиралу фору как по умению растрачивать казённые средства на всяких там балерин, так и по любви к продукции французских оружейных баронов. Точнее, французских промышленников, не обязательно имевших титулы, зато обладавших несомненными талантами впаривать стреляющую продукцию своим недалёким союзникам. Те же Анри и Эжен Шнейдеры, войдя в доверие к престарелому Михаилу Николаевичу, быстренько расположили к себе и Сергея Михайловича с его любовницей Матильдой Кшесинской.
        «Чёрт, куда ни плюнь, везде эта Матильда… походила, как чёрная кошка… - спустя какое-то время не выдержал и мысленно разразился длинной тирадой в адрес балета Муромцев. - Задолбали уже с вашими балеринами! Импортируйте в Россию стриптиз с шестом, что ли! Создайте, наконец, конкуренцию этому грёбаному балету!»
        «Успокойся, хватит уже ругаться. - Владимир Александрович находился в хорошем расположении духа. - Завтра я встречаюсь с Петром Николаевичем и хотел бы быть готовым к разговору об аэронавтике… Что думаешь по этому поводу?»
        «Ничего. Перефразируя известную поговорку двадцатого века, самолёт начинается с мотора, - мысленно проворчал в ответ вселенец. - Мотора у нас нет, и в обозримом будущем не предвидится. Точка…»
        «Тебя послушать, так в обозримом будущем вообще ничего нельзя построить: ни танк, ни самолёт, ни самоходное орудие, - заметил великий князь. - Ответ у тебя один: нет двигателя, и всё тут. Но надо же с чего-то начинать, чёрт возьми!»
        «Начинай, тёзка, с того, что проще всего сделать: сядь и пиши уставы, которые я ещё помню из своей жизни, - посоветовал Муромцев. - Реформы в армии следует начинать с образа мышления генералитета, а не с “железа”…»
        «Ты прав, но, будь добр, объясни мне своё видение структуры и вооружения пехотной роты, батальона, полка, - предложил Владимир Александрович. - Чем нам вооружать нашу “царицу полей” в ближайшее десятилетие?»
        «Чем-чем… Пулемётами и миномётами, батальонными и полковыми пушками-мортирами, лёгкими полевыми гаубицами. - Муромцев быстренько перечислил то, что, по его мнению, должна иметь на вооружении русская пехота. - Личное оружие каждого солдата - “мосинка” - задержится в армии ещё лет на пятьдесят, не меньше, пока её не вытеснят автоматы».
        «А ты знаешь, сколько стоит один “максим”? - усмехнулся великий князь. - Теперь умножь эту цифру на количество пехотных рот в армии и прибавь к этому стоимость патронов и лент к каждому пулемёту…»
        «Погоди-погоди… Один “станкач” на целую роту? - искренне удивился вселенец, пропустив мимо ушей вопрос о деньгах. - По одному “максиму” на взвод, три-четыре на роту, дюжину на батальон - вот как нужно вооружить нашу пехоту… Да, самое главное - каждое отделение должно иметь свой собственный “ручник”…»
        «Каждое отделение?! Один пулемёт?! Это сколько же придётся потратить в масштабах всей армии?! - до глубины души изумился Владимир Александрович. - Боже, наших генералов кондрашка хватит, когда они услышат о таких деньжищах!»
        «Да по фигу Генералов можно наделать в любой момент, а солдата надо растить много лет, кормить, поить, учить, одевать. И за мгновение потерять из-за тупости долбодятлов с лампасами… - Муромцев жёстко рубанул с плеча, высказав то, что считал нужным. - Поверь, тёзка, каждый мужик, которого призвали служить царю-батюшке, больше всего в жизни желает вернуться домой живым и здоровым… В моей истории большевикам не составило особого труда разагитировать вчерашних крестьян, которым осточертело умирать за безмозглого царя и богатых буржуев…»
        «Хорошо, я тебя понял. - Великий князь призадумался на пару минут, переваривая неприглядную правду-матку. - Ладно, расскажи о миномётах, полковых и батальонных пушках и гаубицах».
        «Ну, слушай… В тридцатые годы следующего столетия Красная армия получила на вооружение пару хороших отечественных миномётов, созданных по схеме мнимого треугольника, так называемый тип Стокса - Брандта. Батальонный, калибром в восемьдесят два миллиметра, и полковой, в сто двадцать миллиметров, - принялся излагать вселенец. - Кроме них в войска поступили пятидесятимиллиметровый ротный миномёт и горно-вьючный полковой калибром в сто семь миллиметров. Первый оказался неудачным, а второй верой и правдой служил много лет… Уже во время войны был создан стошестидесятимиллиметровый миномёт, после войны - двестисорокамиллиметровый, но это уже ария из другой оперы…»
        Далее Муромцев прочитал целую лекцию на тему артиллерии двадцатого века, сделав упор на лизоблюдстве царских генералов дворянского происхождения в период перед Первой мировой и бестолковости командармов РККА идеологически верного пролетарского происхождения - в период перед Второй. И тех и других, по мнению вселенца, следовало бы разжаловать до лейтенантов и загнать прямиком в штрафбат. Досталось и послевоенным генералам уже Советской армии, не сумевшим отстоять перед очарованным ракетами Хрущёвым разработки перспективных артиллерийских систем.
        Владимир Александрович не обратил особого внимания на критику в адрес товарища Хрущёва, имя которого в начале двадцать первого века не пинал только ленивый. Зато не пропустил мимо ушей заявление вселенца о тактико-техническом превосходстве германской полевой артиллерии, полученном вследствие разработанной немцами грамотной доктрины применения данного вида вооружений.
        В результате Муромцеву пришлось подробненько рассказать о том, какие орудия имелись в вермахте и Красной армии и дать их сравнительные ТТХ с точки зрения обыкновенного солдата. Благо киллер-гипнотизёр из будущего не понаслышке знал, что такое вовремя подоспевшая артподдержка и насколько она нужна простой пехоте.
        «Предлагаю исходить из того факта, что французы уже протолкнули через Сергея Матильдовича, извини, Михайловича, свой концепт, и русская армия получит ту самую трёхдюймовку, которую она получила и в моей истории, - излагал свои идеи вселенец. - Если добавить к ней щит и модернизировать лафет, то это орудие прослужит России как минимум четверть века… На её базе можно создать полковую пушку, точнее лёгкую гаубицу с раздельным заряжанием, но с обязательной унификацией по калибру, чтобы использовать одни и те же снаряды… В моей реальности “полковушку” склепали, взяв за основу горную пушку системы Данглиза с другим лафетом…»
        «Сколько трёхдюймовых гаубиц нового образца, по твоему мнению, должно быть в каждом пехотном полку? - тяжело вздохнув, поинтересовался великий князь. - Одна восьмиорудийная батарея? Две?»
        «Две батареи? Мало! - весело рассмеялся Муромцев. - Три гаубичных и одна пушечная батарея - самое то что надо!»
        «Это невозможно, это… очень большие деньги. Я понимаю, что ты хочешь как лучше, но… тридцать два орудия на один пехотный полк - это уже слишком. - Владимир Александрович мысленно содрогнулся, прикинув, в какие средства обойдётся насыщение новой артиллерией всей русской армии. - Даже если завтра Ники прогонит к чёртовой матери Михаила Николаевича и Сергея Михайловича, казна не сумеет изыскать столько средств… А тут ещё и твои миномёты с пулемётами…»
        «Да, согласно нашему плану, каждый пехотный полк следует вооружить аналогичным количеством миномётов, - подтвердил вселенец. - Кстати, восьмиорудийная батарея слишком громоздка в управлении и в моей реальности она была переформатирована в шестиорудийную… По итогам Русско-японской войны, кажется, уже точно, и не помню в каком году…»
        «Хорошо, хватит на сегодня. Пойду прогуляюсь на свежем воздухе. - Почувствовав лёгкую головную боль - следствие умственного перенапряжения, Владимир Александрович решительно поднялся на ноги. - Вечером приедут Кирилл с Борисом… Прямиком от своих шлюх, чёрт возьми… Тёзка, будь добр, воздержись от ёрничества и сарказма: мне и без твоего ехидства противно…»
        Кирилл с Борисом пребывали в состоянии лёгкого подпития, и их визит в родительское гнездо вылился в очередные огорчения для их отца.
        Общаясь со своими детьми - взрослыми мужчинами, между прочим, - великий князь с грустью признался самому себе, что старшие сыновья выросли великовозрастными балбесами и алкоголиками. Владимиру Александровичу оставалось лишь надеяться, что его младшенького, Андрея, удастся вырвать из той среды, где варились Кирилл с Борисом, а также уберечь от загребущих ручек и других частей тела небезызвестной балерины Кшесинской.
        «Может, я и не смогу предотвратить матильдизацию всей России, но матильдизацию моей семьи остановлю… - Ворочаясь в постели, великий князь долго не мог уснуть. - Любой ценой, пока Андрей ещё не вступил в связь с Кшесинской, Матильда должна остаться с Сергеем. Так будет правильно…»
        Спустя несколько дней крейсер «Россия» унёс Кирилла Владимировича в длительное путешествие на Дальний Восток. Проводив старшего брата, Борис Владимирович собрался было убыть по своим личным делам, но был остановлен отцом.
        - Вот что, сын, у меня к тебе есть серьёзный разговор, поэтому задержись-ка ты дома на пару дней, - мягким, но твёрдым тоном попросил брат покойного императора Александра III. - Вино, служба, женщины - всё это никуда не убежит от тебя… Нам нужно поговорить о делах семьи…
        Проведя три успешных сеанса гипноза с Борисом, Владимир Александрович взял в оборот младшенького - Андрея. С ним также не возникло никаких проблем, и уже через неделю после ухода в море Кирилла великий князь ощутил прилив оптимизма. Стал посматривать на Марию Александрину Елизавету Элеонору, прикидывая, какую пользу для его планов можно получить от женщин в целом и от родной супруги в частности.
        «Лучше попробуй провести пробный сеанс с дочерью, - внёс предложение Муромцев, видя сомнения хозяина тела. - Бабы, конечно, дуры, но в некоторых делах они дадут мужикам фору в сотню очков с гаком… Женой займёшься потом, когда закончишь с детьми».
        «Ты прав, друг мой. Господь Бог подарил женщинам потрясающую интуицию и талант создавать интриги, - мысленно усмехнулся Владимир Александрович. - К тому же ночная кукушка всегда перепоёт дневную… А не попробовать ли мне поработать с Кшесинской?»
        «Тёзка, я понимаю, что тебя задела правда про Андрея, но ты сильно преувеличиваешь роль балета в истории, - ответил вселенец. - Матильдой займёмся потом, а пока надо работать с Алексеем и детьми… И про царя не забывай…»
        «С Ники как-то тяжко идёт: Аликс что-то подозревает и почти не оставляет меня с племянником наедине, - неожиданно пожаловался великий князь. - Николай постоянно идёт у неё на поводу, словно собачка на поводке…»
        «Ничего, прорвёмся. Есть такая хорошая поговорка: вода камень точит. Вот и мы проточим царю мозги», - оптимистично заверил Муромцев.
        Действительно, внучка английской королевы Виктории пылала ненавистью к Владимиру Александровичу и с чисто женской хитростью постоянно придумывала причины, чтобы не дать императору и его родному дяде провести длительную беседу тет-а-тет.
        Министр двора барон Фредерикс, судя по всему, угодил под пяту новой императрицы, так как всячески помогал ей создавать вокруг Николая невидимый «забор» в виде плотного рабочего графика и прочих бюрократических ловушек. В то же самое время Сергей Юльевич Витте - великий князь знал это доподлинно - попадал на приём к Ники чуть ли не каждый день и безо всяких проволочек со стороны министра царского двора.
        - Наш пострел везде поспел, - вслух произнёс Владимир Александрович, провожая недобрым взглядом отъезжающую карету с тушкой Витте. - Ладно, ещё не вечер, чёрт подери.
        Очередная встреча с племянником вновь не привела к решительному прорыву в отношениях. Темой беседы стала монетарная политика и экономика вообще.
        Николай внимательно слушал доводы дядюшки в пользу не обеспеченных золотым запасом денег, задавал, казалось бы, вполне правильные вопросы, но ни в какую не соглашался с идеей отмены золотого стандарта. Под конец разговора вообще понёс какую-то ахинею об исключительной эталонной ценности жёлтого металла, словно в мире не существовало ни серебра, ни драгоценных камней, ни других редкоземельных металлов.
        «Знаешь, а с ним очень хорошо поработали, грамотно, - заметил вселенец в самом конце беседы. - И скорее всего, продолжают работать… сразу несколько человек… Два-три не самых плохих специалиста…»
        «Угу, да ещё и эта ночная кукушка постоянно мозги парит, - добавил великий князь, заметив тень императрицы, промелькнувшую за полузакрытыми дверьми. - М-да, бесполезная трата времени. Русский царь с трудом понимает прямую аналогию между кровеносной системой организма и денежной массой в стране…»
        «Ты бы ему ещё про систему цифрового управления рыночной экономикой поведал, - буркнул Муромцев. - Про электронные торги на биржах через компьютерные сети и тому подобное…»
        - Дорогой Ники, мы с твоим дядей Алексеем надеемся после Рождества поехать во Францию, чтобы отдохнуть там пару месяцев, - сменил тему разговора Владимир Александрович, видя, что обсуждение экономических вопросов зашло в тупик. - Я бы хотел поехать со всей семьей… Ты не станешь возражать, если я возьму с собой и Бориса?
        - Конечно, дядюшка, поезжайте, поправьте здоровье с нашим дядей Алексеем. Я планировал назначить Бориса нашим флигель-адъютантом, поэтому пусть он отдохнёт, пока есть такая возможность. - Николай был рад сменить тему беседы и говорить о чём угодно, лишь бы не об экономике. - Если желаешь, могу замолвить за Андрея словечко перед генералом Демьяненковым.
        - Спасибо тебе, Ники, - не кривя душой, искренне поблагодарил великий князь племянника. - С Николаем Афанасьевичем я договорюсь сам. Андрей способный мальчик, он быстро нагонит учёбу.
        «Ну что, тёзка, готов ли ты приступить к операции под кодовым названием “Кадры решают всё”? - поинтересовался вселенец, когда экипаж Владимира Александровича отъехал от царского дворца. - Мы, как ты помнишь, дали обещание адмиралу Алексееву найти курьеров для особых поручений».
        «Чего их искать? Подберу надёжных офицеров из числа не особо знатных дворян, преданных Родине, и все дела, - отозвался великий князь, потирая виски. - Поработаем с ними для надёжности… Говоришь, кадры решают всё? Интересная мысль, очень интересная…»
        «Это я Иосифа Виссарионовича процитировал, того, который Сталин и Джугашвили в одном лице, - уточнил незваный гость. - Его бы, кстати говоря, не помешало бы найти и перетащить на свою сторону…»
        «Ага, а ещё Ульянова-Ленина, Бронштейна-Троцкого и всю прочую агентуру еврейских банкиров англосаксонского мира, - хмыкнул Владимир Александрович. - Ты бы ещё предложил их на должности министров…»
        «Недооцениваешь ты товарищей революционеров, ваше высочество. - Вселенец, как умел, мысленно спародировал Владимира Ильича. Получилось не очень, и хозяин тела не оценил шутку юмора. - Среди революционеров можно найти очень толковых людей, которые могли бы помочь нашему делу. И если бы… Тёзка! Тебе надо срочно организовать свою собственную спецслужбу, собственную разведку и контрразведку!»
        «Может, мне ещё создать и свой собственный жандармский корпус? - усмехнулся великий князь. - Представляю физиономию племянничка, когда тот узнает, что у его дяди имеется своя собственная охранка…»
        «Николаю совершенно не обязательно об этом знать, - заметил Муромцев. - Более того, твой племянник… Хм, а это мысль…»
        «Что за мысль?» - моментально насторожился Владимир Александрович.
        «А мы замаскируем организацию твоей личной спецслужбы под соусом создания Российского легиона - структуры, аналогичной Французскому Иностранному легиону, - принялся излагать вселенец. - Под вывеской Российского легиона мы наберём небольшую частную армию, обученную и вооружённую лучше любой регулярной армии этого мира…»
        «Звучит красиво, а ты посчитал, во сколько это мне выльется? - поинтересовался великий князь. - И где мы возьмём эти деньги?»
        «Для начала распродашь все свои коллекции, что покроет наши первичные расходы, - предложил незваный гость. - Затем одолжишь бабла у банкиров…»
        «Что?! Всё распродать?! Это же бесценные сокровища! - Волна возмущения захлестнула было Владимира Александровича, однако мгновение спустя хозяин тела успокоился. - Впрочем… Если выбирать между “всё потерять” и “всё продать”, то второе предпочтительнее… Извини, тёзка. Продолжай, пожалуйста».
        Забросив все дела и развлечения, великий князь трое суток размышлял, каким бы образом обвести вокруг пальца своего родного племянника, чтобы тот ничего не заподозрил. В конце концов, согласовав с Муромцевым кое-какие моменты, сын императора Александра II принял мужественное решение устроить аукцион по распродаже своих произведений искусства.
        По прикидкам Владимира Александровича, вырученные на аукционе деньги должны были покрыть первоначальные затраты, после чего великий князь рассчитывал привлечь в дело средства спонсоров. Таковые, без сомнения, найдутся, так как вселенец убедил хозяина тела сыграть на религиозных и патриотических чувствах российской аристократии.
        На следующей неделе Владимир Александрович занялся делами первостепенной важности: поочерёдно вызвал к себе пару десятков гвардейских офицеров и обстоятельно побеседовал с каждым из них.
        По результатам этих бесед четверо лейб-гвардейцев получили повышение в своём социальном статусе - были переведены в распоряжение великого князя и назначены его новыми адъютантами. Спустя пару дней один из новоиспечённых адъютантов отправился в Севастополь, а брат покойного императора Александра III приступил к распродаже художественных ценностей из своей личной коллекции.
        Услышав о намерении своего супруга распродать всё и вся, Мария Павловна пришла в ужас. Ещё больше её шокировала отмена Владимиром Александровичем нескольких светских приёмов и визитов, а также отказ мужа от посещения балета, театров и выставочных залов.
        Своё решение великий князь объяснил нехваткой времени, хотя сам часами просиживал в рабочем кабинете, разрисовывая и исписывая десятки листов дорогущей белой бумаги. К вечеру примерно половина черновиков и эскизов отправлялись в камин, а остальные муж запирал в сейфе, словно редчайшие драгоценности ушедших эпох.
        Движимая чисто женским любопытством, Мария Павловна пару раз подсмотрела через плечо супруга на его художества. Изображённая на одном из ватманов странная безлошадная повозка не привлекла особого внимания женщины, а вот словосочетание «проект конституции» на другом сильно встревожило бывшую Мекленбург-Шверинскую принцессу.
        Как и следовало ожидать, поздно вечером Мария Павловна попыталась вызвать супруга на откровенность.
        - Милый, я очень сильно волнуюсь, переживаю за нас и за наших детей. Скажи, пожалуйста, что с тобой происходит? Почему ты пишешь про эту страшную конституцию? Ты хочешь навлечь на себя неприятности, как ваши бунтовщики-декабристы?
        - Дорогая, успокойся, пожалуйста… Родная, ну почему ты так нервничаешь из-за какой-то писанины? - Владимиру Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как обнять и поцеловать обеспокоенную жену. - Уверяю тебя, я не собираюсь идти по стопам князя Трубецкого и прочих инсургентов.
        - Пообещай мне, что ты ничего не сделаешь за спиной Ники, - не унималась супруга. - Даже если он наделает глупостей…
        - Его глупости могут стоить ему короны, причём без моего участия! - Великий князь рывком поднялся с кресла, заходил по кабинету туда-сюда. - Да-да, он может потерять власть и без моего вмешательства в государственные дела! Ибо он беспросветно туп!
        - Подумай о наших детях… - В голосе Марии Павловны появились жалобные нотки. - Что будет с ними?
        - Поверь мне, я только о них и думаю. - Владимир Александрович остановился напротив хныкающей жены и тяжело вздохнул: ему не хотелось принимать сложное решение здесь и сейчас, но иного выхода не было. - Успокойся, дорогая, не плачь. Всё будет хорошо, я тебе обещаю… Запомни: я говорю тебе правду и только правду…
        В первых числах декабря 1897 года отряд кораблей контр-адмирала Реунова бросил якоря на внешнем рейде Порт-Артура. Через несколько дней крейсер «Дмитрий Донской» и канонерские лодки «Сивуч» и «Гремящий» вошли в Талиенванский залив. Вскоре китайские чиновники положили в свои карманы приличные взятки, сам Китай получил очередной русский кредит, и в середине марта следующего, 1898 года Порт-Артур стал новой военно-морской базой российского флота.
        Забегая вперёд, скажем, что спустя несколько месяцев Николай II поддался паническому настрою министра иностранных дел графа Муравьёва и отдал приказ контр-адмиралу Дубасову эвакуировать русский десант с архипелага Мяо-Дао. Царь попросту пропустил мимо ушей рекомендации Владимира Александровича о необходимости занять стратегически важные острова Эллиота и Мяо-Дао.
        В конце декабря Владимир Александрович неожиданно получил послание от своего младшего братца. Генерал-адмирал напоминал старшему брату про его обещание и приглашал его почтить своим присутствием совещание с адмиралами - членами Адмиралтейств-совета. Судя по изложенной Алексеем Александровичем повестке дня, совещание предполагалось совместить с обедом, переходящим в ужин, и закончить к полуночи чаепитием с пряниками и плюшками.
        «Не, генерал-адмирал - настоящий молодчик, как ловко он всё продумал! - искренне восхитился Муромцев. - Заезжий дядюшка (родной дядя государя императора, между прочим) вдребезги раскритикует господ адмиралов, а другой дядюшка царя пожалеет обиженных, напоит коньячком, да ещё пообещает выбить деньжат на новенькие кораблики… Классика жанра: добрый и злой следователи ломают комедию ради общего гешефта…»
        «На месте своего брата я бы поступил точно так же, - мысленно усмехнулся хозяин тела. - Алексей не настолько глуп, как его представляют в вашем будущем. Короля делает свита…»
        «Ну-ну, Макиавелли Александрович, посмотрим, чего стоит свита твоего братца, - усмехнулся в ответ вселенец. - Война план покажет… Всего лишь шесть лет осталось…»
        Начало совещания в особняке генерал-адмирала на Мойке было назначено на 27 декабря в три часа дня после полудня. Кроме неожиданного гостя в лице Владимира Александровича присутствовали вице-адмиралы Казнаков, Верховский, Диков, Макаров, Авелан, оба Тыртова, старший и младший, а также Евгений Иванович Алексеев собственной персоной. В общем, опытные военачальники и лучшие умы Российского императорского флота в одном флаконе.
        Пригласив своего старшего брата, «семь пудов августейшего мяса», образно говоря, подложил подчинённым большущую свиноматку. Адмиралов сбивало с толку присутствие за столом ещё одного великого князя, ранее не замеченного в интересе к флотским делам, а сейчас внимательно слушавшего развернувшуюся дискуссию.
        Чувствуя себя не в своей тарелке, флотоводцы неторопливо аргументировали своё мнение по тем или иным вопросам и подозрительно посматривали на коллегу, вице-адмирала Алексеева. Последний вел себя сдержаннее, чем обычно: хмурился, отмалчивался, не пытался давить опытом и авторитетом.
        Алексей Александрович, в свою очередь, наслаждался прекрасно срежиссированным и организованным им же самим спектаклем. Буквально на глазах разваливался недавно сложившийся альянс из двух-трёх адмиралов, попытавшихся было лоббировать интересы некоторых отечественных верфей. Подобные планы противоречили замыслам генерал-адмирала, которые обещали принести ему в ближайшем будущем хорошие дивиденды.
        - Кхм… Господа, минутку внимания! - Проведя в молчании почти целый час, Владимир Александрович кашлянул и постучал серебряной вилкой по пустому бокалу. - Надеюсь, вы позволите высказаться командующему Гвардейского корпуса?
        Звон хрусталя привлёк внимание раскрасневшегося хозяина, оборвал жаркий спор между Макаровым, Авеланом и Тыртовым-младшим. Великолепный обед с множеством изысканных блюд и закусок вкупе с алкоголем в неограниченных количествах сделали своё дело, развязав флотоводцам языки. Адмиралы спорили между собой, спорили громко, косясь на представителей царствующей династии.
        - Господа, я попрошу вас прислушаться к тому, что скажет мой любезный брат. - Споры за столом мгновенно затихли, и Алексей Александрович успел ввернуть небольшой анонс: - Критический взгляд со стороны, так сказать.
        - Да, можно сказать и так, - согласился старший сын императора Александра III. - Взгляд на море сухопутного человека, которому не безразличны проблемы нашего флота. - Великий князь выдержал небольшую паузу и продолжил: - Начну с крейсеров, конкретнее с корабля, на котором сейчас служит мой старший сын Кирилл. Мне хочется знать, сколько времени понадобится на разработку программы модернизации «России» согласно утверждённым МТК предложениям?
        - Ваше высочество, я впервые слышу о программе модернизации «России», - с удивлением в голосе произнёс вице-адмирал Диков, председатель упомянутого МТК, Морского технического комитета. - Прошу пояснить, о чём идёт речь.
        - Совершенно верно, Иван Михайлович, Вы впервые слышите о данной программе, ибо я про неё ещё не сказал ни слова, - кивнул Владимир Александрович. - Думаю, господам адмиралам прекрасно известно, что англичане с французами применяют на своих броненосных крейсерах совершенно иную схему размещения артиллерии главного калибра, устанавливая орудия в башнях в диаметральной плоскости корабля. Тем же путём пошли и германцы со своим новыми крейсерами… Почему мы не можем сделать точно так же, аналогичным образом? Почему артиллерия «России» не защищена даже противоосколочной бронёй? Зачем вообще на крупных кораблях ставят десятки малокалиберных «хлопушек», которые не способны утопить вражеский миноносец одним выстрелом?
        Эмоциональное выступление командующего Гвардейским корпусом продолжалась минут двадцать, не менее. Владимир Александрович озвучил множество различных вопросов, на которые требовал дать чёткие и обоснованные ответы. Здесь и сейчас, а не через несколько дней, недель или месяцев.
        - Информация к размышлению, Павел Петрович: немцы вооружают свой броненосный крейсер «Фюрст Бисмарк» четырьмя двухсотсорокамиллиметровыми орудиями главного калибра в двух башнях в диаметральной плоскости. Чем мы хуже германцев?..
        Фёдор Карлович, если мы хотим выбросить деньги на ветер, то постройка пары российских «Фудров» или «Вулканов» - идеальный способ это сделать. Аналог «Великого князя Константина» в наше время можно сообразить из быстроходного лайнера, грузопассажирского парохода, устаревшего крейсера на худой конец…
        Иван Михайлович, можно ли приостановить строительство «Князя Потёмкина», чтобы переработать проект с целью довести скорость этого броненосца до восемнадцати узлов минимум? Нельзя? Очень жаль…
        Владимир Павлович, я понимаю, что проще всего заложить на Балтийском заводе ещё один корабль, однотипный с «Пересветом» и «Ослябей», но неужели нельзя повременить и по-быстрому разработать проект броненосца наподобие «Потёмкина» со скоростью хода в восемнадцать узлов? Например, увеличьте тот же самый «Пересвет» до пятнадцати тысяч тонн, замените десятидюймовки на двенадцатидюймовки, добавьте пару-тройку шестидюймовок…
        Вице-адмиралы, поначалу скептически настроенные в отношении представителя сухопутных сил, переглядывались между собой и мрачнели с каждой минутой. Старший брат генерал-адмирала, как выяснилось, неплохо разбирался в военно-морской стратегии, тактике, и - о ужас! - без стеснения лез в финансовые и технические вопросы. А хлебосольный хозяин дома знай себе поддакивал родному брату и втихаря посмеивался над растерянными флотоводцами.
        - Ваши замечательные идеи, Степан Осипович, воплотятся в жизнь где-нибудь через полвека: водоизмещение больших эскадренных миноносцев достигнет трёх тысяч тонн и больше. Это будут мощные безбронные корабли со скоростью хода свыше тридцати узлов, вооружённые минным оружием и пяти- и шестидюймовой артиллерией…
        Наши французские друзья, Павел Петрович, уже несколько лет экспериментируют с электромоторами, работающими от аккумуляторных батарей. А инженер Гюстав Зеде построил подводную лодку, по всем статьям превосходящую ныряющие бочонки Джевецкого…
        Фёдор Карлович, копируя «соколы», мы могли бы усилить вооружение этих истребителей, заменив ютовую «хлопушку» калибром в сорок семь миллиметров на нормальную семидесятипятимиллиметровку…
        Степан Осипович, вы всерьёз готовы обсуждать модернизацию тихоходных и низкобортных мониторов, построенных четверть века назад? Не проще ли пустить эти корабли на слом, заменив их новыми броненосными канонерками с малой осадкой и мощным вооружением? Современными восьмидюймовками Канэ, например?..
        Алексей Александрович как-то незаметно выпал из общей беседы и, пользуясь моментом, налегал на еду, запивая закуски дорогущим французским коньячком. План старшего брата сработал на все сто процентов: Владимир Александрович прессовал адмиралов, словно паровой каток. Члены Адмиралтейств-совета с надеждой поглядывали на генерал-адмирала, явно ища у того спасения от вредного и въедливого родственничка.
        - Павел Петрович, я оцениваю новую кораблестроительную программу в сто миллионов рублей и намерен ходатайствовать перед императором о выделении ассигнований в полном объёме. Да-да, вы не ослышались, в полном объёме… С условием того, что вы, господа, будете прислушиваться к моему мнению в некоторых вопросах…
        Совещание завершилось около двадцати двух ноль-ноль и совсем не так, как планировали Верховский, Авелан, Тыртовы и другие. Условившись с великими князьями собраться здесь же и в том же составе через три дня, члены Адмиралтейств-совета покинули особняк Алексея Александровича. Старший брат генерал-адмирала, в свою очередь, немного задержался и отбыл восвояси примерно за полчасика до полуночи.
        - Владимир, я не верю в перспективность использования нефти для отопления котлов и не понимаю, на чём основана твоя убеждённость в собственной правоте, - заявил Алексей Александрович, проводив взглядом последний из отъехавших экипажей. - Эксперименты с нефтью мы проводим на миноносцах уже больше десятка лет и пока что не достигли особых успехов. Посмотрим, что получится с «Ростиславом», после чего по результатам испытаний я приму окончательное решение.
        - Алексей, проблема не в нефти как таковой, а в системе призыва и комплектования экипажей вообще, - ответил Владимир Александрович и, выдержав небольшую паузу, развил свою мысль далее: - Посуди сам: наши российские матросы - это вчерашние рабочие и крестьяне, в массе своей не умеющие ни читать, ни писать. На флоте их обучают грамоте за казённый счёт, но это не тот уровень образования, который необходим специалистам по такому сложному оборудованию, как нефтяной котёл.
        - Так и есть. Только мы более-менее выучим одних, их увольняют в запас, а на их место приходят другие, те же самые безграмотные крестьяне, - кивнув, согласился генерал-адъютант. - Что делать, такая у нас система.
        - Это неправильно, и я считаю, что пришла пора менять систему, - произнёс старший брат. - Да-да, надо менять систему комплектования кадрами и сделать службу на флоте профессией, а не отбытием срока.
        - А ты подумал, что матросам-профессионалам придётся платить приличное жалованье, что это повлечёт за собой увеличение жалованья для офицеров? - спросил младший брат. - Казна не потянет столь значительное увеличение расходов.
        - Согласен, профессиональный матрос-специалист должен получать такие деньги, чтобы их хватало на содержание его семьи, - ответил Владимир Александрович и обнял сильно подвыпившего младшего брата. - Ладно, я поеду к себе, а ты хорошенько выспись и отдохни… Поговорим через три дня.
        - Угу, нас ждёт второй акт спектакля «Битва на Мойке», - пьяненько ухмыльнулся Алексей Александрович, подавая старшему брату бокал. - Давай, на посошок!
        «Чёрт, тёзка, тебе обязательно столько пить? - недовольно ворчал вселенец по пути домой. - Откинешь копыта раньше времени, и - привет, товарищи революционеры, отрабатывайте выданные вам фунты-доллары…»
        «Разве это много? - засмеялся великий князь. - Вот Алексей сегодня действительно выпил много, больше обычного…»
        «Слушай, а давай загипнотизируем твоего брата, отобьем у него тягу к рюмахе? - неожиданно предложил Муромцев. - Серьёзно, без шуток. Печень брата скажет тебе большое спасибо».
        «Я бы не хотел насильно лишать Алексея одной из немногих радостей в его жизни, - вздохнул хозяин тела. - Тебе не понять, сколь тяжело жить, будучи сыном российского императора…»
        «Да уж, где нам, сиволапым, понять вас, особей голубых кровей, - тотчас съязвил вселенец. - Кстати, о голубой крови… Хочешь узнать, как поменять пигментацию крови и стать одним из потомков реальных богов?»
        «Ты про своих любимых аннунаков, что ли? - усмехнулся Владимир Александрович. - Ну, давай, порази меня очередной сказкой из будущего».
        Недолго думая, Муромцев вкратце поведал об изучении группой российских учёных-энтузиастов вопроса палеоконтакта - вероятного посещения планеты Земля представителями высокоразвитой инопланетной цивилизации. По мнению этих учёных, данное событие имело место быть за энное количество тысяч лет до Рождества Христова, найдя отражение в мифах и эпосах разных народов на разных континентах Земли.
        Одной из частей упомянутой работы являлось исследование одной из главных функций крови в организме - переноса кислорода (О^2^), углекислого газа (СО^2^), питательных веществ и продуктов выделения. Спустя некоторое время великий князь узнал о дыхательных пигментах, которые содержат в своей молекуле ионы металла, способные связывать молекулы кислорода и углекислого газа и при необходимости отдавать их.
        Например, у человека дыхательным пигментом крови является гемоглобин, в состав которого входят ионы двухвалентного железа (Fe^2+^). Благодаря гемоглобину, кровь у людей красная[1 - Здесь и далее почти дословно цитируется часть текста из исследования Андрея Юрьевича Склярова «Какова ты, родина богов?» - Здесь и далее прим. авт.].
        В то же самое время природа-матушка не ограничилась лишь одним цветом. Перенос кислорода и углекислого газа вполне могут осуществлять дыхательные пигменты и на основе ионов других металлов, например гемованадий, содержащий ионы ванадия, и гемоцианин, содержащий ионы меди. Последний пигмент широко распространён на Земле: благодаря ему голубой цвет крови имеют некоторые улитки, пауки, ракообразные, каракатицы и головоногие моллюски - те же осьминоги например. Кстати, у моллюсков кровь бывает красная, голубая, коричневая и даже с разными металлами.
        Соединяясь с кислородом воздуха, гемоцианин синеет, а отдавая кислород тканям - обесцвечивается. Но и на обратном пути - от тканей к органам дыхания - такая кровь теряет цвет не полностью. Дело в том, что углекислый газ (СО^2^), выделяясь в ходе биологической деятельности клеток организма, соединяется с водой (Н^2^О) и образует угольную кислоту (Н^2^СО^3^), молекула которой распадается на ион гидрокарбоната (НСО^3^) и ион водорода (Н^+^). Ион гидрокарбоната (ПСО^3^), взаимодействуя с ионом меди (Си^2+^), образует в присутствии воды соединения сине-зеленого цвета.
        На Земле эволюция в ходе развития живого мира переориентировала организмы на железо, которое составляет основу дыхательных пигментов большинства живых видов. Значительная часть железа находится в крови. Шестьдесят - семьдесят пять процентов этого металла связано с гемоглобином, белковая часть которого «блокирует» окисление железа из двухвалентного в трехвалентное состояние, поддерживая таким образом его способность связывать молекулы кислорода. Гемоглобин же входит в состав красных кровяных клеток - эритроцитов, составляя более девяноста процентов их сухого остатка, что обеспечивает высокую эффективность эритроцитов в переносе кислорода.
        Железо, как и любой другой микроэлемент, совершает в организме постоянный кругооборот. При физиологическом распаде эритроцитов девять десятых железа остается в организме и идет на построение новых эритроцитов, а теряемая одна десятая часть пополняется за счет пищи. О высокой потребности человека в железе говорит хотя бы то, что современная биохимия не обнаруживает никаких путей выведения избытка железа из организма.
        Дело в том, что хотя железа в природе достаточно много (второй металл после алюминия по распространенности в земной коре), наибольшая его часть находится в очень трудно усваиваемом трехвалентном состоянии. В результате, скажем, практическая потребность человека в железе в пять-десять раз превосходит действительную физиологическую потребность в нем.
        Несмотря на все сложности с усвоением железа, несмотря на постоянное балансирование на грани «железного дефицита», эволюция на Земле пошла по пути использования именно этого металла для обеспечения важнейшей функции крови - переноса газов. Прежде всего потому, что дыхательные пигменты на основе железа более эффективны, чем дыхательные пигменты на основе других элементов. И если эволюция пошла по такому пути, это означает, что железа на Земле оказалось достаточно для именно такого выбора природы.
        Вполне можно представить себе ситуацию, что на некоей планете железа оказалось существенно меньше, чем его есть на Земле, а меди - гораздо больше. По какому пути пойдет эволюция живых существ? Ответ напрашивается сам собой: по пути использования меди для транспорта газов и питательных веществ голубой кровью.
        Исходя из вышесказанного, нельзя исключать, что на какой-либо планете либо на нескольких планетах вполне могут существовать человеческие существа с кровью голубого цвета. Указанная цивилизация вполне может достичь уровня развития, достаточного для космических путешествий в межзвёздном пространстве и обнаружения обитаемых планет, заселённых менее развитыми гуманоидами. К примеру, такими, как неандертальцы, жившие на Земле энное количество тысячелетий назад, либо другими существами гуманоидного типа…»
        «Володя, довольно на сегодня, - буквально взмолился великий князь. - У меня уже мозг пухнет от этой твоей биохимии…»
        «Погоди-погоди, я ещё не подошёл к самому интересному - к проблемам с кислотно-щелочным балансом у голубокожих космогеологов на планете, где меди в сотню раз меньше, чем железа, - возразил вселенец. - Кровь на основе гемоцианина имеет не только некоторые преимущества, но и серьезные недостатки…»
        «Хватит, я сказал! Пощади меня и мой разум! - мысленно застонал сын покойного императора Александра II. - Расскажешь потом, когда у меня в голове уложится».
        Ровно в назначенное время вице-адмиралы Авелан, Алексеев, Верховский, Диков, Казнаков, Макаров, Тыртов-старший и Тыртов-младший вновь собрались во дворце генерал-адъютанта. Теперь, когда представители царствующей династии сами же и изменили основное правило игры - пресловутую экономию средств, - флотоводцы намеревались посадить в лужу командующего Гвардейским корпусом.
        Движимые страстным желанием взять реванш за прошлое поражение, Казнаков с Верховским с ходу вступили в словесную баталию со старшим братом генерал-адмирала. Баталия выдалась на славу: острая, жаркая, с перерывами на горячие блюда, закуски и многочисленные тосты во славу российского флота.
        К середине совещания неожиданно выяснилось, что у восьмёрки вице-адмиралов нет единого мнения по ключевым вопросам, а их коалиция разваливается буквально на глазах. Владимир Александрович и неожиданно примкнувшие к нему Алексеев, Авелан, Диков и Макаров продавили-таки план великого князя, несмотря на позицию остальных членов Адмиралтейств-совета.
        Часам к девяти вечера Казнаков, Верховский и оба Тыртова выбросили белый флаг, признавая своё поражение. Довольный таким развитием событий, Алексей Александрович предложил выпить на мировую и молиться, чтобы его старший брат выбил из Витте кругленькую сумму в сто миллионов рубликов.
        В утверждённом по итогам совещания документе имелось несколько радикальных отличий от плана, существовавшего в реальности Муромцева и Каменского. Так, в частности, МТК получил приказ в срочном порядке разработать проект по модернизации «России», усилив артиллерийское вооружение этого корабля.
        Постройку ещё одного крейсера подобного типа, который уже был заложен на Балтийском заводе, было решено приостановить в связи с переработкой изначального проекта.
        Новый «Громобой» должен был получить две двухорудийные башни главного калибра в оконечностях, четыре 203-миллиметровых и шестнадцать 152-миллиметровых орудий Канэ в бронированных казематах плюс несколько противоминных пушек на верхней палубе. Авелану с Верховским удалось отстоять эту дюжину 75-миллиметровых пушек Канэ, по мнению Владимира Александровича, совершенно бесполезных в современном морском сражении.
        Генерал-адъютант, в свою очередь, протолкнул решение заказать во Франции водотрубные котлы Бельвиля, обосновав эту идею лучшим качеством импортных механизмов. Стандартное водоизмещение обновлённого «Громобоя» должно было превысить 13 500 тонн, что автоматически делало этот крейсер крупнейшим в русском флоте.
        Вторым важнейшим моментом стала отмена постройки третьего броненосца «облегчённого» типа с 254-миллиметровыми орудиями главного калибра, который предполагалось заложить на Балтийском заводе. Вместо улучшенной копии «Пересвета» решили строить более крупный корабль - увеличенный до 15 000 тонн «Князь Потёмкин» с усиленным бронированием и скоростью хода в восемнадцать узлов. Вооружение прототипа - восьмого броненосца для Чёрного моря - признали соответствующим новому техническому заданию и оставили без изменений.
        Что касается самого «Князя Потёмкина», то после недолгих споров члены Адмиралтейств-совета признали нецелесообразным приостановку постройки этого корабля. По словам вице-адмирала Алексеева, около месяца назад посетившего Николаевское казённое адмиралтейство, переработка проекта с целью улучшения боевых качеств броненосца привела бы к затягиванию стапельного периода на год, а то и более. Это, по мнению всё того же Алексеева, было категорически неприемлемо.
        Вообще, поведение Евгения Ивановича Алексеева осенью 1897 года стало сильно удивлять как его непосредственного командира, так и высокое столичное начальство. Алексеев неожиданно проявил себя как въедливый и вредный службист, лично влезающий во все проблемы технического характера. За последние три месяца вице-адмиралу удалось решить парочку действительно сложных задач, а также подать патент на какое-то изобретение, касавшееся работы с металлами.
        Далее, признав неспособность российских верфей выиграть соревнование с британской судостроительной промышленностью, флотоводцы обратили свои взоры в сторону иностранных предпринимателей.
        Было решено объявить несколько международных конкурсов, разместив за рубежом заказы на один-два броненосца, пять-шесть крейсеров 1-го и 2-го рангов и дюжину истребителей. Предполагалось, что в будущем лучшие из кораблей заграничной постройки послужат прототипами для строительства серий из нескольких боевых единиц уже на отечественных заводах. Кроме этого - на этом особо настаивал Владимир Александрович, - была одобрена идея покупки за границей выставляемых на продажу кораблей, от которых неожиданно отказываются их заказчики.
        «На “Варяге” по всем мирам и измерениям, - мысленно прокомментировал вселенец. - Не забудь напомнить брату, что на “шеститысячники” нужно добавить по парочке восьмидюймовок в оконечностях, и отказаться от большей части малокалиберок в пользу дополнительных шестидюймовок…»
        «Честно говоря, я бы на месте брата не доверил бы Крампу постройку этого крейсера, - поморщился великий князь. - Но пусть за это отвечают Алексей и его адмиралы… Слушай, ты же сам говорил, что “Варяг” Крампа соответствовал уровню современных ему крейсеров и даже превосходил всякую японскую мелюзгу класса… забыл твоё смешное названьице…»
        «Это не моё названьице, “собачками” их окрестили наши моряки… Да, в бою один на один с “Варягом” им ничего не светило, - нехотя признал Муромцев. - И с тем же “Ретвизаном”, построенным Крампом, не возникало особых проблем…»
        «Вот и оставим всё как есть, - резюмировал Владимир Александрович. - Не забудь, что кроме флота нам ещё и армию поднимать, а я не могу поспеть везде и всюду…»
        «Ну, так отговори племянника от назначения Алексеева на Дальний Восток, - побурчал Муромцев. - Придумай ему какую-нибудь должность в столице, и все дела…»
        «Нет, Евгений Иванович будет нужен на Востоке, чтобы закрепить за нами Маньчжурию и заключить добрососедское соглашение с обиженным на весь мир Китаем, - приоткрыл свои планы великий князь. - С некоторых пор, как ты знаешь, я смотрю на Китай как на нашего потенциального союзника на Тихом океане…»
        Последний пункт итогового документа был целиком и полностью посвящён зарождавшемуся в мире подводному кораблестроению. В частности, МТК и лично вице-адмирал Диков получили указание разработать тактико-технические требования к российской подлодке с электрическим двигателем. В свою очередь, военно-морским агентам было приказано провентилировать вопрос о возможности постройки и приобретения подводной лодки иностранной постройки в САСШ или во Франции.
        На следующий день в Царское Село приехал будущий наместник на Дальнем Востоке, в данный момент являвшийся тайным агентом Владимира Александровича в Российском флоте. Именно он, вице-адмирал Алексеев, сумел, образно говоря, завербовать Макарова с Диковым, уговорив их поддержать инициативы генерал-адмирала и его старшего брата. Благодаря ему, вице-адмиралу Алексееву, в Адмиралтейств-совете сейчас царили разброд и шатание, что было только на руку великому князю.
        - Великолепная работа, Евгений Иванович! Огромное вам спасибо! Если бы не вы, даже не знаю, чем бы всё дело закончилось! - На радостях Владимир Александрович едва не расцеловал дорогого гостя. - Больше всего я опасался, что нам придётся давить авторитетом и действовать в приказном порядке.
        - Я бы на вашем месте не торопился праздновать победу, ибо в сражение ещё не вступили главные силы нашего Морского ведомства - кабинетная бюрократия и махровая казёнщина. - Алексеев озабоченно смотрел на хозяина дома. - Прошу прощения за откровенность, Владимир Александрович, но вчера вечером мы объявили войну той системе, которая тщательно пестовалась на протяжении последнего столетия.
        - Не извиняйтесь, мне прекрасно известно, кто выпестовал родимую российскую бюрократию и казёнщину… - Радостная улыбка медленно сползла с лица великого князя. - К сожалению, ни отец, ни брат ни разу не рубанули с плеча, как… как те большевики из будущего наших «гостей».
        - Большевики, насколько я могу судить об их деятельности, рубанули так, что срубили сук, на котором сами же и сидели, - рассудительным тоном произнёс вице-адмирал. - Уничтожение и развал системы, как нам показал пример Французской революции, неминуемо приведёт флот к Трафальгару и Абукиру.
        - В реальности наших «гостей» одним из катализаторов революции девятьсот пятого года стало поражение при Цусиме, - заметил сын покойного императора Александра III. - Хорошо, давайте обсудим наши действия в ближайшие два месяца. Я, как вы знаете, скоро поеду во Францию, где намерен ознакомиться с состоянием дел у наших союзников: посмотрю на их артиллерию, побываю на заводах и полигонах… Хочу основательно подготовиться к противостоянию с кланом Михайловичей.
        Отпраздновав в столице Рождество, оба великих князя один за другим отбыли за границу. Алексей Александрович со свитой из адъютантов и приближённых, а Владимир Александрович ещё и с семьёй и прислугой.
        Сыновья - Борис и Андрей - поначалу очень обрадовались путешествию и приключениям, но уже на второй день отец спустил их с небес на землю.
        - Вот, что, дорогие мои будущие генерал-гвардейцы, есть у меня желание проверить, что вы знаете о современном оружии.
        Размешав серебряной ложечкой сахар в стакане чая, великий князь окинул взглядом притихших сыновей. Андрей с Борисом обменялись удивлёнными взглядами, не понимая, с чего это вдруг их папане приспичило устраивать им экзамен, да ещё и в дороге. Вроде не успели ни провиниться, ни набедокурить, выпили по рюмашке, не более.
        - Давайте-ка для начала поговорим о перспективных новинках на поле боя - пулемётах. Сравним детища Максима, Браунинга и австрийской фирмы «Шкода»… Андреас Шварцлозе, если не ошибаюсь, ещё работает над своим образцом.
        Как и следовало ожидать, будущие генерал-гвардейцы с треском провалили импровизированный экзамен по тактике применения пулемётов в современной войне. Как говорится, обидевшись за державу, Владимир Александрович немедленно принялся читать сыновьям лекцию о новом виде оружия. Неторопливо, обстоятельно, без зазрения совести используя знания из будущего. Борис и Андрей от удивления пооткрывали рты - их учителя в академиях ни о чём подобном и слыхом не слыхивали.
        - Мы пробудем во Франции месяца полтора, и я дам вам возможность посетить злачные места Монако и Парижа. Всё остальное время вы будете сопровождать меня в поездках государственной важности. - Полюбовавшись на ошарашенные физиономии сыновей, великий князь разлил по бокалам только что открытую бутылку вина. - Сначала ваш дядя Алексей организует нам экскурсию на верфь «Форж э Шантье», затем мы посетим заводы и полигоны «Шнейдер-Крёзо» и «Сен-Шамон», где постреляем из новых французских орудий. Смотрите вокруг, спрашивайте, вникайте, запоминайте, но сами держите язык за зубами. Пусть французы станут смотреть на вас как на каких-нибудь экзотических туземных вождей. Я понимаю, что такое отношение обидно и оскорбительно, а в вашем возрасте очень хочется блистать в обществе, но… представьте, что вы работаете самыми настоящими шпионами.
        - Папа, не беспокойся, мы сделаем так, как ты скажешь, - заверил слегка захмелевший Андрей. - Лично я намерен вести себя хорошо.
        В отличие от младшего брата, Борис уловил суть отцовской инструкции.
        - Отец, задуманный тобой план экскурсий по военным заводам очень похож на вояж высокопоставленного военного атташе, которого интересует какой-то конкретный вопрос. Что происходит? Николай поручил тебе проверить готовность наших союзников к войне, да?
        - Ты угадал, мы едем с тайным заданием от моего племянника, - кивнул Владимир Александрович. Высказанное средним сыном предположение об истинных целях поездки во Францию великолепно вписывалось в замысел великого князя. - Учтите, мои дорогие: наша миссия секретна. Кроме вас и меня о ней знает только ваш родной дядя Алексей. Сестре и маме - ни слова.
        На родине Ришелье и д’Артаньяна всё пошло, как и задумывалось. Алексей Александрович, приехавший на пару дней ранее, организовал старшему брату встречу с месье Амбалем Лаганем - директором тулонского отделения фирмы «Форж э Шантье де ля Медитерране». Последний моментально сообразил, что двум представителям правящей в России династии неспроста понадобилась его скромная персона, и изо всех сил старался угодить высокородным гостям.
        Результатом переговоров стала договорённость с французами на постройку пары броненосных крейсеров водоизмещением примерно по 10 000 тонн каждый и броненосца водоизмещением более 15 000 тонн. Согласно этой договорённости, фирма «Форж э Шантье» обязалась передать заказчику всю проектно-техническую документацию по обоим кораблям, чтобы российская сторона могла построить по французскому проекту несколько систершипов на своих, отечественных верфях.
        Согласно этой же договорённости, российская сторона обязалась сформулировать тактико-технические требования и представить фирме эскизные предложения, что и было сделано Владимиром Александровичем во время третьей встречи с месье Лаганем.
        Первоначально, ознакомившись с эскизами и требованиями русских друзей, директор тулонского отделения «Форж э Шантье» очень озадачился и попросил несколько дней для консультаций со своими инженерами. Француза сильно смущали заявленные заказчиком характеристики, явно подготовленные в обход специалистов из МТК, а также некоторые странности в поведении его старого друга Алексея Александровича.
        Общаясь с русскими друзьями, Лагань обратил внимание на то, что генерал-адмирал находится под очень сильным влиянием своего старшего брата. С другой стороны, сделка с великими князьями - неважно, кто из них играет первую скрипку, а кто лишь подпевает солисту - сулила фирме весьма выгодный контракт и хороший гешефт её директору. В общем, спустя неделю стороны ударили по рукам, отметив контракт небольшим банкетом в узком кругу.
        Разобравшись с заказом будущих «Баяна», «Цесаревича» и пока ещё безымянного броненосного крейсера, Владимир Александрович и его семья задержались на гостеприимном Лазурном побережье на целых две недели. Благо положение в обществе и финансовые возможности позволяли отдыхать сколько хочется.
        Следующими целями третьего сына императора Александра II стали город Сен-Шамон, где располагался металлургический концерн «Форж э Ассиери де ля Марин», и заводы Шнейдера в Ле Крёзо.
        Экскурсия по этим предприятиям заняла с неделю и оказалась весьма полезной как для самого великого князя, так и для Бориса с Андреем. Действуя строго по пословице «доверяй, но проверяй», Владимир Александрович смог получить немало прямых и косвенных подтверждений информации, предоставленной его «гостем». Готовясь к маневренной и быстрой войне, хитрозадые союзнички вели работы по созданию широкого спектра орудийных систем самых разных калибров.
        Столица Франции встретила семейство великого князя дождём и весьма неприятными новостями из Петербурга. Буквально на второй день своего пребывания в Париже Владимир Александрович получил письмо от младшего брата, в котором сообщалось о возникших проблемах с финансированием новой кораблестроительной программы. Не стесняясь в выражениях в адрес жадного Витте и своих тупых подчинённых, Алексей Александрович информировал, что вынужден прервать отдых и ехать домой.
        Как оказалось, министр финансов, слабо разбиравшийся в военно-морских вопросах, проконсультировался с кем-то более знающим и сразу же помчался жаловаться императору. Жаловаться на моряков, разбазаривающих казённые средства путём строительства более крупных и дорогих кораблей, чем это требуется России. Дальше то ли звёзды сошлись не тем образом, то ли Аликс чего-то наплела в уши царю, но Николай II вдруг страстно возжелал переговорить с любимым дядюшкой о новой кораблестроительной программе.
        «Хм, что-то я не припомню, чтобы в моей реальности граф Витте Полусахалинский осмелился бросить вызов всесильному генерал-адмиралу, - заметил Муромцев. - Либо в будущем чего-то не знают об этом времени, либо в игру вступили какие-то новые силы…»
        «Либо кто-то из Лёшкиных адмиралов банально проболтался о ста миллионах, запрошенных Адмиралтейством на нужды флота. - Мысленно озвучив ещё одно предположение, великий князь вложил письмо обратно в конверт. - Скорее всего, против нас выступили родственнички - Михайловичи, например, или Николай Николаевич… Закулисные интриги чужими руками - это его любимый конёк…»
        Хорошо знакомый с раскладами внутри семьи, Владимир Александрович как в воду глядел. Главным организатором демарша Витте действительно являлся Николай Николаевич Младший, который случайно узнал о кругленькой сумме с восемью нулями, испрашиваемой моряками. Утечка же самой информации произошла через вице-адмирала Сергея Петровича Тыртова, имевшего частную беседу с Александром Михайловичем - давним завистником Алексея Александровича.
        Не теряя времени, приятель Николая II по детским шалостям быстренько придумал, как досадить генерал-адмиралу, причём сделать это с особым изяществом, как и полагается особе голубых кровей. Поведав как бы по секрету министру финансов про аппетиты Морского ведомства, Сандро с чистой совестью умыл руки.
        Николай Николаевич Младший, в свою очередь, пригласил на обед вице-адмиралов Авелана и Верховского и подробненько расспросил их. Не подозревая от великого князя какого-нибудь подвоха, Верховский с Авеланом рассказали ему слишком много - больше, чем следовало бы. В результате Витте получил возможность оперировать цифрами, а в цифрах Сергей Юльевич разбирался намного лучше, чем самодержец всея Руси.
        Потратив пару дней на посещение дорогущих парижских ресторанов для элиты общества, великий князь не получил ожидаемого удовольствия от изысканной французской кухни. Устроив было по старой привычке в одном из ресторанов разгон персоналу - официантам и поварам, - Владимир Александрович неожиданно устыдился собственного поведения. Приказав адъютантам, чтобы те оплатили счёт, великий князь пулей выскочил из ресторана на улицу.
        «Тёзка, что ты со мной сотворил?! Год назад я бы выстроил лягушатников во фрунт, научил бы их уму-разуму. А теперь…»
        «А что теперь? Как по мне, так не царское это дело - с поварами да официантами лаяться, - искренне удивился Муромцев, не понимая сути претензий хозяина тела. - Ты бы лучше свою охрану усилил, а то шастаем по Парижу с двумя адъютантами и пятью казаками, словно провинциальные братки образца начала девяностых… Одного террориста-революционера с хорошей пукалкой хватит, чтобы отправить всех в царствие небесное…»
        «Но-но, не перегибай. Моя охрана - не просто казаки, а офицеры лейб-гвардии. - Владимиру Александровичу, как говорится, стало за державу обидно. - Преданные Отечеству и престолу люди, досконально поверенные…»
        «Ага, вокруг царской семейки тоже толпы таких… досконально проверенных вольных каменщиков и агентов влияния со всей Европы, - саркастически прокомментировал вселенец. - Так и вьются возле престола, змеюки подколодные, шипят царю в уши всякое… Короче, тёзка, по приезде домой первым делом займёмся нашей с тобой безопасностью…»
        Домой, в Россию великий князь приехал спустя десять дней. На обратном пути, как и планировалось, сделал две остановки в Германии, в Эссене и Дюссельдорфе, где посетил заводы оружейных концернов Эрхарда и Круппа. Разумеется, не один, а в сопровождении Бориса с Андреем, которые хорошо запомнили наказ отца, данный им в самом начале путешествия.
        Как и французы, немцы тонко почувствовали момент и были готовы плясать вокруг родного брата покойного императора Александра III.
        Сначала высокородным гостям организовали экскурсию по всему циклу производства, затем дали возможность пострелять из нескольких серийных орудий, а Генрих Эрхард даже не поленился выкатить на полигон один из опытных образцов. Владимир Александрович остался доволен организационной стороной своего визита, сыновьям же больше понравилось стрельба из пушек.
        «Как и всяким нормальным мужикам, обожающим возиться с различным оружием, - прокомментировал этот момент Муромцев. - Я бы на месте фрицев предложил бы ещё и стволы за собой почистить, банником. Чтобы нюхнули всех прелестей каждодневного армейского быта…»
        «Ты бы лучше прикинул, что бы мы могли купить либо заказать у немцев, - мысленно отозвался великий князь. - Сергей Михайлович, как ты знаешь, в фаворе у Ники, и не сдастся без боя…»
        «Если враг не сдаётся, то его уничтожают, - ответил вселенец цитированием Алексея Пешкова с акцентом Иосифа Виссарионовича. - А с твоим племянником у нас нет выхода: либо мы его, либо он всех и вся… Компромиссов здесь быть не может…»
        По приезде домой Владимир Александрович первым делом навестил генерал-адмирала.
        - Ну, рассказывай, брат, чем завершилась твоя встреча с Ники. Дай угадаю: он попросил флот ужаться в расходах, так?
        - Володя, нашего племянника использовали втёмную, словно малолетнего мальчишку. Интригу заварили Николаша и Сандро, науськали на меня Витте, а Ники оказался настолько глуп, что даже не сообразил переговорить с Ниловым! - В голосе Алексея Александровича зазвучали гнев и возмущение. - Нилов - это мой адъютант, капитан первого ранга… Сандро с Лукавым всё просчитали, гады такие!
        - Успокойся, Алексей, я разберусь с кознями Витте и наших врагов… Лукавый - это Николай Николаевич, что ли? - поинтересовался старший из братьев Александровичей.
        - Он самый. Кто-то из гусар его так назвал, вот и прилипло, - кивнул генерал-адмирал, подхватывая со стола бутылку «Наполеона». - Мой адъютант, правда, не без греха: выпивает немного… Зато говорит то, что думает, и ни черта не боится. Ники любит таких людей, храбрых и честных, готовых за него хоть в огонь, хоть в воду… Мог же послать за ним!
        «Ага, алкоголик-стахановец, тайный агент хозяина русского флота и особа, приближённая к императору, в одном лице, - тотчас сыронизировал Муромцев. - Прямо-таки цвет нации. Коварные вольные каменщики нервно курят в сторонке…»
        - Ладно, Николай сказал, какую сумму готова дать казна? - спросил Владимир Александрович, проигнорировав иронию вселенца.
        - Всего лишь девяносто миллионов, - глубоко вздохнул Алексей Александрович. - Да, Володя, мне пришлось прилично насочинять, чтобы объяснить Николаю твой неожиданный интерес к флоту.
        - И какую же сказку ты рассказал нашему дорогому племяннику? - прищурился старший брат, предчувствуя что-то недоброе. По спине пробежал холодок. Незваный гость мысленно ругнулся трёхэтажным матом.
        - Сказал, что ты хочешь организовать общество для содействия армии и военному флоту, учредить свой банк, собирать пожертвования, - ответил генерал-адмирал, разливая по бокалам коньяк. - Помнится, с месяц назад ты озвучивал эти идеи, вот я и воспользовался твоими мыслями. Не бери в голову. Ники можно наплести с три короба, он в любую сказку поверит.
        - К сожалению, не в любую, - хмыкнул новоявленный банкир, беря один из бокалов. - Я действительно планирую учредить свой собственный банк, точнее наш семейный банк. Могу ли я рассчитываю на твою поддержку?
        - Ты говоришь о моей доле в нашем банке? - тотчас насторожился Алексей Александрович. По договорённости со старшим братом генерал-адмирал имел полное право положить в свой карман пять процентов от суммы, отпущенной казной на новую кораблестроительную программу. Циничное казнокрадство в чистом виде, конечно, но лишь таким нестандартным методом Владимиру Александровичу удалось заставить «семь пудов августейшего мяса» зашевелить мозгами. - Сколько тебе нужно, о какой сумме идёт речь?
        - Речь идёт не о твоём финансовом вкладе, а о готовности стать одним из учредителей и главных акционеров банка, - уточнил старший брат. - Тебе, по сути, и делать-то ничего не понадобится. Живи в собственное удовольствие со своей дорогой графиней Богарне и считай доходы с процентов.
        - Присмотрю для Зины ещё одно колье с бриллиантами… Володя, мне уже нравится жизнь банкира, - заулыбался Алексей Александрович. Успокоился, переводя дух, опустошил бокал коньяка. - Володя, ты же понимаешь, что великий князь - банкир - это нонсенс. В семье начнут смотреть на тебя как…
        - …как на тронувшегося умом родственничка, - договорил за брата Владимир Александрович. - В лучшем случае, полагаю.
        - Ты не хуже меня знаешь правила игры, - пожал плечами генерал-адмирал и потянулся за бутылкой. - Давай хлопнем ещё, пока подают обед.
        «Блин, тёзка, да он такими темпами сопьётся раньше, чем это произошло в моей истории, - не выдержал Муромцев. - Давай, не тяни, а то поздно будет».
        «Ты прав, настало время вмешаться, - вздохнул старший брат, с тревогой глядя на раскрасневшуюся физиономию младшего братца. - Прямо сейчас, за обедом, и начнём… Ты готов?»
        На следующий день великий князь поехал разговаривать с племянником. Николай поначалу обрадовался визиту старшего родственника, но когда Владимир Александрович озвучил свои задумки, царь натуральным образом «завис», словно заражённый вирусом комп.
        - Дядюшка, дорогой, зачем тебе вдруг понадобилось заниматься банками и этим презренным делом - ростовщичеством? - спрашивал Николай, с изумлением глядя на великого князя. - Ты же состоятельный человек, у тебя хорошие доходы… Что скажут наши родственники? Неужели тебя совершенно не беспокоит репутация среди своих?
        - Дорогой Ники, смею тебя заверить, моя репутация нисколько не пострадает. - Улыбнувшись, дядя императора разъяснил племяннику кое-какие истины. - Что же касается банковского дела, а не ростовщичества, как ты выразился, то давай глянем на это иначе…
        Терпеливо, словно ребёнку, Владимир Александрович разложил царю по полочкам весь механизм привлечения частного и иностранного капитала к софинансированию общегосударственных проектов.
        От строительства Китайской Восточной железной дороги до сооружения торгового порта на Ляодунском полуострове; от закупки за рубежом целых заводов до финансирования учебных заведений, в стенах которых подготовят квалифицированных мастеров для работы на вышеупомянутых заводах. В общем, ораторствовал битый час, красочно расписывая Николаю II перспективы, которые-де откроются перед страной, если мудрый и умный государь император разрешит великому князю воплотить в жизнь задуманное.
        Царь призадумался, впечатлившись суммами, которые теоретически могла бы сэкономить государственная казна, и пообещал дать ответ через несколько дней. Затем, сменив тему разговора, Николай протянул великому князю телеграфный бланк и попросил дядюшку ознакомиться и высказать своё мнение о перспективах войны между Америкой и Испанией.
        «Сбываются твои прогнозы, тёзка… - Владимир Александрович быстренько пробежал глазами текст телеграммы, благо тот оказался совсем коротким. - “Мэн” утоп, Вашингтон выдвинул ультиматум Мадриду…»
        «Я предупреждал, что точные даты я не помню, - мысленно отозвался вселенец. - Давай, спроси племянника о его мыслях насчёт войны между испанцами и янки».
        У императора, как быстро выяснилось, не оказалось никаких мыслей на этот счёт. Царь полагал - совершенно справедливо, между прочим, - что возможный конфликт обойдёт Россию стороной; следовательно, русским не о чем беспокоиться и незачем ломать голову. Николаю даже не пришла в голову идея взять и, пользуясь ситуацией, отхомячить от заморских владений испанской короны какой-нибудь лакомый кусочек.
        Как и ожидалось, у государя всея Руси нашлись железобетонные аргументы в пользу нейтралитета России.
        - Дядя, мы мирная нация, и если конфликт между Испанией и Северо-Американскими Соединёнными Штатами дойдёт до войны, то это не наше дело. Российская империя выступает за мирное разрешение конфликта Вашингтона с Мадридом на основании договорных норм общепринятого международного права, и точка.
        Выслушав слова родного племянника, великий князь мысленно схватился за голову.
        - Ники, дорогой, в нашем мире существует лишь одно международное право - это право умного и сильного. Никакие договора и конвенции не остановят уязвлённых североамериканцев в их желании отомстить за гибель своего корабля. Ни для кого не секрет, что Вашингтон с вожделением смотрит в сторону Кубы, Филиппин, Пуэрто-Рико. После того как янки разобьют испанцев, Мадриду придётся расстаться и с другими островными владениями. Той же Германии словно воздух нужны новые колонии, нужны новые базы для своего военно-морского флота. Чем мы хуже немцев?
        - Хорошо, предположим, что между Испанией и Америкой началась война… - Поразмыслив, Николай предложил компромисс: - Предлагаю пригласить нашего дядю Алексея и адмирала Тыртова, чтобы они могли рассудить нас. Право, нельзя же спорить о морской стратегии, не учитывая мнение самих моряков.
        Такой вариант полностью устраивал Владимира Александровича, успевшего обработать своего младшего братца. А вот вице-адмирал Павел Петрович Тыртов, послушав о захватнических планах великого князя, пришёл в тихий ужас.
        Бросая настороженные взгляды то на царя, то на генерал-адмирала, управляющий Морским министерством детально разъяснил, что в случае объявления войны Испании российскому флоту понадобится несколько недель, чтобы перебазировать силы на новые ТВД.
        Новейшие броненосцы и лучшие крейсера флота находились на Дальнем Востоке (либо шли туда или оттуда), а дислоцированные на Средиземном море «Александр II» и «Николай I» несколько месяцев находятся в заграничном плавании, следовательно, имеют сильно изношенные котлы и механизмы. Оба броненосца, без сомнения, намного сильнее испанского флота, вместе взятого, но вряд ли смогут догнать и принудить неприятеля к бою.
        Имевшиеся на Балтике крейсера «Минин» и «Пожарский» устарели настолько, что уже не годились для боя. Более новые «Герцог Эдинбургский» и «Генерал-адмирал» имели слишком малую скорость хода и также были бесполезны в качестве крейсеров при эскадре. Впрочем, в случае войны с какой-нибудь второстепенной страной оба последних корабля ещё могли блокировать побережье либо противодействовать неприятельской торговле.
        - Хорошо, Павел Петрович, премного благодарен вам за исчерпывающий доклад о состоянии резервов флота на Балтике. - Владимир Александрович мило улыбнулся Тыртову и повернулся к своему младшему брату: - Алексей, поправь меня, если я ошибаюсь. По моему скромному мнению, имея шесть броненосцев на Чёрном море, Россия обладает подавляющим превосходством над турками. Так?
        - Да, турецкий флот имеет ничтожную боевую ценность, - кивнув, подтвердил Алексей Александрович. - Намного меньшую, чем форты на берегах Босфора.
        - Тогда что мешает нам договориться с Блистательной Портой и провести через проливы парочку броненосцев? - поинтересовался старший из братьев Александровичей. - Я уверен, что османы с радостью согласятся выпустить в Средиземное море наши корабли, наплевав на мнение англичан или кого-либо другого.
        - Мы можем договориться - турки будут весьма рады ослабить наш флот… Владимир, у нас в составе Черноморского флота всего-навсего шесть эскадренных броненосцев, тогда как Англия способна сконцентрировать на Средиземном море десяток кораблей данного класса, а то и более, - разъяснил генерал-адмирал, выделив интонацией слова «всего-навсего шесть». - Разделение и уменьшение наших сил на Чёрном море может привести к весьма неприятным последствиям.
        - Каким именно? Мы так и так не контролируем Босфор и Дарданеллы, а если начнётся война с Англией, то шести броненосцам Черноморского флота придётся противостоять десятку вражеских, причём это будут более мощные корабли, чем наши. - Владимир Александрович бросил взгляд на Николая. Император помалкивал, не спеша высказывать своё мнение. - Единственное решение данной проблемы - сокрушить османов, вымести их из зоны проливов и поставить британцев перед фактом.
        - Да, это единственное решение, - подтвердил Алексей Александрович. - Мы готовимся к операции из года в год, то и дело проводим масштабные учения; пора бы уже взять да накостылять туркам по шее.
        - Флот всегда готов исполнить любую волю Его Императорского Величества, - вставил управляющий Морским министерством, преданно глядя в глаза царя.
        - Очень хорошо, Павел Петрович, просто замечательно. Давайте же, наконец, определимся со сроками, назначим день «Д», окончательную дату удара по туркам, от которой и будем отталкиваться при планировании операции, - улыбнулся Владимир Александрович. - Кстати, почему бы не разорвать османов с двух сторон? Мы можем организовать комбинированный удар через Дарданеллы навстречу Черноморскому флоту?
        Вопрос предназначался вице-адмиралу Тыртову, но слово взял генерал-адмирал.
        - Комбинированный удар? Интересная мысль… Теоретически - да, можем, но прямо сейчас, в данный момент - нет. На Балтике, как ты только что слышал, у нас одно старьё; «Николай Первый» и «Александр Второй» требуют ремонта; новейшие броненосцы типа «Полтава» ещё не достроены, а ослаблять эскадру Тихого океана нельзя… Павел Петрович, что там у нас со сроками ввода в строй «полтав»?
        - Все три корабля достраиваются на плаву, проходят испытания и доводку механизмов и артиллерии, - принялся отвечать управляющий Морским министерством. - «Петропавловск» войдёт в строй не ранее чем через восемь месяцев, «Полтава» и «Севастополь» минимум через пятнадцать.
        - Вы слишком оптимистично настроены, Павел Петрович. Год-полтора - вот реальные сроки достижения боевой готовности, - усмехнулся Алексей Александрович. - Исходя из этого, сроки сосредоточения нашей Балтийской эскадры для помощи Черноморскому флоту - зима-весна девятисотого года в лучшем случае.
        - Господа, мы собирались разобрать морскую стратегию, в случае если России вдруг понадобится объявить войну Испании, но вновь взялись обсуждать турецкий вопрос. Судя по тому, что я только что здесь услышал, наш флот не готов к борьбе с европейской державой. Даже настолько экономически слабой страной, как сегодняшнее Испанское королевство. - Поднявшись с кресла, император подошёл к окну и повернулся к гостям. - Что нас ждёт в случае возникновения конфликта с Англией? Блокада на Балтике? Второй Севастополь?
        - Хуже. Британия обожает воевать чужими руками, посему для начала нас ожидает война с Японией, а затем прямое столкновение с Тройственным союзом и… той же Турцией, - выдал прогноз Владимир Александрович. - Да-да, вы не ослышались, первым делом нас ждёт драка с японцами, которых будут подзуживать из Лондона.
        Лицо царя передёрнулось, в голосе Николая мелькнули нотки гнева и раздражения:
        - Я верю, что мы отлупим японских макак так же, как побили турок.
        - Чем? «Ясима» и «Фудзи» уже сейчас вывели японский флот на качественно иной уровень. На британских верфях строятся ещё пара-тройка мощнейших броненосцев плюс парочка броненосных крейсеров, превосходящих «Россию» и «Рюрик» по всем статьям, - печальным и грустным голосом произнёс генерал-адмирал. - Во Франции и Германии заказаны ещё два корабля аналогичного класса, и через три-четыре года Япония будет готова к нападению на нашу Тихоокеанскую эскадру.
        - Ясно. Павел Петрович, большое спасибо за консультацию, не смею вас больше задерживать.
        Николай II выразительно посмотрел на Тыртова. Вице-адмирал откланялся и быстрым шагом покинул кабинет императора. Николай вздохнул и повернулся к братьям своего покойного отца.
        - Хорошо, чего вы оба от меня хотите? Денег?
        - Ваше величество, Морскому министерству действительно необходимо получить ещё десять миллионов рублей, - ответил Владимир Александрович, без какой-либо иронии глядя племяннику прямо в глаза. - Дополнительно к тем девяноста, что уже были согласованы с казной ранее.
        - Вы организовали весь этот спектакль ради каких-то десяти миллионов? - Царь покачал головой и прошествовал к своему креслу. - Признаюсь, не ожидал, что вы оба выступите против меня единым фронтом.
        - Ники, не возводи напраслину на ровном месте. Ситуация на Дальнем Востоке требует принятия срочных мер по усилению нашего флота. - Алексей Александрович поёрзал на диване, колыхнувшись своим объёмным телом. - Я не знаю, начнётся ли война между Испанией и САСШ, но России действительно не помешало бы заиметь военно-морскую базу где-нибудь на Лусоне или на Палаване… Может, и правда попросить у испанцев право аренды на какой-нибудь заливчик на Филиппинах?
        - Не успеем. Вашингтон настроен весьма решительно, - уверенно произнёс Владимир Александрович. - Я хотел обсудить с Тыртовым высадку десанта на Канарах, но теперь понимаю, что два старых броненосца с изношенными машинами много не навоюют.
        - Почему это два старых броненосца? Проведём через проливы «Двенадцать Апостолов» и «Три Святителя», добавим к ним «Память Меркурия» и три минных крейсера, пошлём с Балтики «Адмирала Ушакова», - быстренько перечислил генерал-адмирал предполагаемый состав эскадры.
        - Ты имеешь в виду небольшой броненосец береговой обороны? - Командир Гвардейского корпуса мгновенно припомнил рассказ Муромцева о героической гибели «Адмирала Ушакова» во время Русско-японской войны.
        - Да, первый в серии из трёх кораблей, - кивнул Алексей Александрович. - Чуть не забыл: с Дальнего Востока возвращается «Адмирал Нахимов», который может присоединиться к действиям против испанцев.
        - Так, дорогие мои дядюшки, я намерен не позволить вам втянуть империю в сомнительную авантюру с неясными последствиями… Дядя Владимир, я никогда бы не подумал, что ты станешь столь горячо ратовать за войну. И с кем? С Испанией! Россия не начнёт беспочвенный конфликт с бедной и несчастной страной, даже не уговаривай. - Николай II вскочил с кресла и решительно взмахнул рукой, словно саблей. - Дядя Алексей, я прикажу Витте найти и дать ещё десять миллионов на твой любимый флот… Боюсь, мне придётся вводить ещё один налог, флотский! Всё, теперь оставьте, пожалуйста, меня одного.
        - На мой взгляд, из нас получилась отличная команда по выколачиванию денег из казны, - выйдя на свежий морозный воздух, засмеялся Владимир Александрович. - Ты согласен с тем, что мы молодцы?
        - Да, лоббисты из нас хорошие, и пусть Витте теперь орёт, сколько хочет, - улыбнулся генерал-адмирал, соглашаясь с мнением своего старшего брата. - Как бы Ники не отомстил мне, уволив со службы Тыртова.
        - Разве это проблема? Уволит одного - назначит другого: адмиралов у нас хватает, - пожал плечами командир Гвардейского корпуса. - А частая ротация кадров пойдёт нам с тобой на пользу.
        - Господи, брат, ну что ты такое говоришь?! - горестно воскликнул Алексей Александрович. - Какая нам польза с того, что Ники заменит Тыртова на кого-то другого? Павел Петрович меня устраивает, и я считаю, что он на своём месте.
        - Хорошо, хорошо, сдаюсь. Море - твоя епархия, и тебе лучше знать, с кем тебе лучше работать, - шутливо вскинул вверх ладони рук Владимир Александрович. - Кстати, когда к тебе пожалует наш старый американский друг из города Филадельфия, пожалуйста, пригласи меня на переговоры с ним.
        - Погоди-погоди, а откуда тебе известно, что к нам едет Крамп? - Мгновенно сообразив, о ком идёт речь, генерал-адмирал остановился у заднего колеса собственного экипажа. - Я ещё никому об этом не говорил.
        - Я просто поставил себя на место капиталиста и промышленника мистера Чарльза Крампа. К тому же я периодически почитываю иностранную прессу, - улыбнулся старший из братьев Александровичей. - Так пригласишь меня или нет?
        - Ладно, приезжай, если тебе так сильно хочется увидеть Чарльза, - махнул рукой Алексей Александрович и замер с задумчивым видом, теребя бородку. - Хм… Слушай, Володя, если Ники не хочет воспользоваться слабостью Испании, это ещё не означает, что мы с тобой обязаны слушаться племянника во всём и вся… Почему бы нам не найти в испанских проблемах свой собственный интерес? Понимаешь, о чём я?
        - Последнее время ты нравишься мне всё больше и больше, - хлопнул младшего брата по плечу Владимир Александрович. - Ты в курсе, что испанские орудия системы Онторио - полная дрянь, а испанцы купили у фирмы «Ансальдо» крейсер без пушек главного калибра и пролетели с его вооружением?
        - Не стану спрашивать, что за птичка напела тебе про «Кристобаль Колон», - засмеялся генерал-адмирал. - Давай, садись в мой экипаж, обсудим.
        В следующие два часа великие князья оживлённо обсуждали нюансы поставки в Испанию крупнокалиберных морских пушек, которые снимались с вооружения российского флота в связи с появлением орудий системы Канэ. Поначалу высокородные контрабандисты намеревались предложить испанцам широкий спектр артсистем, однако быстро выяснилось, что флот располагает скромным количеством устаревших восьми- и шестидюймовых пушек, теоретически подлежащих списанию. Прочая артиллерия, по сути, представляла собой металлолом четвертьвековой давности, который можно было спихнуть каким-нибудь африканским племенам, но никак не потомкам конкистадоров-завоевателей Америки.
        Вздохнув, «семь пудов августейшего мяса» констатировал, что испанцам придётся довольствоваться парой десятков более-менее современных орудий и устаревшими минами Герца. Владимир Александрович слегка огорчился, но пообещал наскрести в арсеналах армии некоторое количество крупнокалиберных мортир и пушек, пригодных для береговой обороны. Плюс всякий старый хлам вроде митральез и берданок с несколькими боекомплектами на каждый ствол.
        Забегая вперёд, скажем, что Испании не помогли контрабандные поставки оружия, организованные великими князьями. Потомки конкистадоров проиграли войну, потеряв боевые корабли и заморские территории. А на небольшие расхождения по времени Муромцев не обратил никакого внимания, так как он изначально не помнил дат решающих сражений с точностью до дня.
        Опасения Алексея Александровича оказались напрасными. Николай не стал вымещать свою досаду и гнев на ни в чём не повинном вице-адмирале, которому не повезло оказаться игрушкой в руках близких родственников императора. Управляющий Морским министерством остался на своём посту, а огорошенный аппетитами флота министр финансов был вынужден изыскивать в бюджете кругленькую сумму денег.
        Всю следующую неделю Владимир Александрович посвятил своему новому детищу - банку. Совершенно не сомневаясь в том, подпишет ли племянник указ о создании нового финансового института - подпишет, никуда царь не денется, - великий князь пригласил в свою резиденцию нескольких интересных господ. Приглашения были разосланы заранее, примерно за месяц до описываемых событий.
        В назначенное время в особняк Владимира Александровича прибыли четверо дорогих гостей и сопровождающие их лица в количестве семи персон. Хлебосольный хозяин, не мешкая, усадил всех за стол - отобедать, как говорится, чем бог послал. Во время обеда, как и следовало ожидать, разговор крутился вокруг всяческой общепринятой ерунды.
        Гости присматривались друг к другу любезничали с великим князем, нахваливали поданные на стол блюда, в принципе, догадываясь, что произойдёт дальше.
        Власть имущие, как известно, во все времена обожают выколачивать из своих подданных драгметаллы и прочие материальные ценности. Мысленно чертыхаясь, господа капиталисты прикидывали про себя, во сколько десятков или сотен тысяч рубликов им обойдётся то или иное блюдо, которыми их потчует улыбающийся хозяин.
        По завершении обеда великий князь попросил четвёрку избранных проследовать в его кабинет для приватной беседы, совмещённой с коньячком и разными там плюшками с чаем и кофеем. Сопровождающие лица перешли в соседний зал, где им предстояло скоротать какое-то время в компании граммофона и богатого бара с самыми разнообразными винами и другими спиртными напитками.
        Представим, наконец, тех, кто был приглашён в кабинет Владимира Александровича.
        Начнём с самого старшего по возрасту господина - с барона Гинцбурга Горация Осиповича, золотодобытчика, представителя рода еврейских банкиров Гинцбургов (антисемитам топать ногами и ругаться матом). Полагаю, нет необходимости в подробностях объяснять, каким бизнесом занимался барон Гинцбург и с кем он водил дружбу в своей жизни. Умеющие думать собственной головой уже всё прекрасно поняли, а всем прочим нет смысла рассказывать про мировую финансовую мафию - в представлении глупцов миром рулят болтуны-политики всех мастей.
        Следующим по возрасту шёл Александр Фёдорович Второв - основатель товарищества «А. Ф. Второв и сыновья», а также отец Николая Александровича Второва. Последний являлся достойным продолжателем дела своего отца и в ближайшем будущем должен был стать одним из самых богатейших людей России.
        Далее следовал ещё один представитель хитромудрого еврейского народа (антисемитам впадать в истерику и скакать на майдане) - московский банкир Поляков Лазарь Соломонович. Возведённый недавно в потомственное дворянство, Лазарь Соломонович приходился родным братом Якову Соломоновичу Полякову, также занимавшемуся банковским бизнесом.
        Наконец, самым младшим был Павел Павлович Рябушинский - старший сын Павла Михайловича Рябушинского, старовера по вероисповеданию, основателя известной династии Рябушинских. Павел Павлович оказался в числе избранных, можно сказать, случайно: его отец не смог приехать по состоянию здоровья, о чём с извинениями сообщил Владимиру Александровичу с неделю назад.
        В ответ великий князь пожелал уважаемому купцу здоровья и предложил ему прислать вместо себя надёжного и доверенного человека, например сына. Павел Михайлович никак не мог отказать представителю царствующей династии в высочайшей просьбе, в результате чего Павел Рябушинский неожиданно для самого себя оказался в компании финансовых акул и зубров капитализма и сейчас внимательно слушал речь хозяина дома.
        Нацепив поначалу на лица маски добродушной вежливости - мол, мы и сами неплохо знаем, каким макаром делать деньги из воздуха, - уже через полчаса господа Второв, Гинцбург и Поляков стали смотреть на Владимира Александровича совершенно иным взглядом. Один из сыновей покойного императора Александра II внезапно предстал перед прожжёнными капиталистами в совершенно ином свете, поразив банкиров глубиной знаний о мире денег и ценных бумаг. Ещё через часик, как раз к перерыву на чаепитие с пирожными, гости были готовы замутить совместно с великим князем любую финансовую авантюру.
        Владимир Александрович не спешил. Сделав предложение, от которого сложно отказаться, он предложил будущим компаньонам подумать пару дней, а затем вновь собраться на званый обед. А пока он, великий князь, просит господ ознакомиться с собственноручно написанным уставом банка, дабы внести в сей документ необходимые правки и дополнения. Великий князь, как вы понимаете, не профессионал, следовательно, он может ошибаться в вопросах, в которых господа банкиры разбираются лучше него. Забегая вперёд, скажем, что согласование всех юридических нюансов потребовало дополнительной, третьей встречи.
        Спустя пару дней в особняке Владимира Александровича произошло событие, которое впоследствии назовут рождением альянса еврейских банкиров и царской короны. Взвесив все за и против, упомянутые еврейские банкиры и примкнувшие к ним господа промышленники стали учредителями банковского дома «Прометей». Несколько необычное название для подобной организации, но его предложил великий князь, поэтому возражений не последовало.
        «Теперь нам осталось подсунуть нужные бумажки твоему племяннику на подпись, и дело в шляпе, - удовлетворённо констатировал Муромцев. - Что я тебе говорил: гипноз рулит! Морган со своей бандой нервно курит в сторонке».
        «Меня больше интересует, что именно соблазнило столь умных людей влезть в нашу авантюру, - мысленно отозвался Владимир Александрович. - Десять процентов в банке, где одним из учредителей и крупнейшим акционером является царь всея Руси или возможность погреть руки на прокручивании средств военно-морского бюджета?»
        «Конечно же второе. Ни один нормальный банкир не упустит шанс навариться на казённых деньжатах, - моментально отреагировал вселенец. - Ты же сам видел, как загорелись глаза у Осиповича с Соломонычем, стоило им услышать о сотне лимонов, которые может привлечь твой брат Алексей».
        «Да, это откроет Гинцбургу и Полякову возможность спекулировать на биржах в куда более крупном масштабе, не опасаясь нехватки оборотных средств, - согласился великий князь. - Ладно, пусть богатеют, пока есть такая возможность… Придёт время, и им придётся вложиться в реальное производство».
        «Вкладываться надо не в производство, а в финансирование перспективных разработок двойного назначения, - наставительно разъяснил Муромцев. - Радио, химическая промышленность, станкостроение - вот что является локомотивами экономики. А на первом месте стоят образование и медицина, с которыми у нас тут полный капут…»
        «Сколько, ты говоришь, лет боролись твои большевики за ликвидацию безграмотности? - поинтересовался хозяин тела. - Вот и я не волшебник, и не могу одним взмахом руки дать всем мужикам хотя бы семилетнее образование».
        «Баб тоже нельзя сбрасывать со счетов, - после некоторой паузы заметил незваный гость. - Всеобщее образование должно быть по-настоящему всеобщим, без дискриминации по половому признаку».
        «Будут деньги - будет образование, но деньги вперёд», - отрезал Владимир Александрович, невольно перефразировав классиков советской литературы.
        Муромцев в ответ захохотал, пообещав при случае пересказать произведение Ильфа и Петрова.
        Изначально банк «Прометей» имел следующий состав акционеров и учредителей: император Николай II, великие князья Владимир, Алексей, Сергей, Павел Александровичи, представители крупного капитала - барон Гинцбург, господа Второв, Поляков и Рябушинский.
        Каждый из учредителей, за исключением царя, владел одной десятой частью активов «Прометея». Николаю II по настоянию Владимира Александровича принадлежали двадцать процентов активов банка.
        Встреча с племянником прошла как по маслу, даже, можно сказать, несколько скучновато. Великий князь на полную катушку использовал силу гипноза, и царь, словно послушный болванчик, подписал заранее подготовленные дядюшкой документы. Владимир Александрович ликовал: Ники, не видя никакого подвоха, подписал указ, фактически дезавуирующий кучу положений и законов империи!
        Оглашение этого указа, произошедшее несколько дней спустя, произвело во властных кругах эффект разорвавшейся бомбы. Министр финансов неожиданно узнал, что его ведомству предстоит сотрудничать с недавно образованным банком, вкачав в этот самый банк сотню миллионов рубликов - всю сумму, отпущенную государством на финансирование новой кораблестроительной программы.
        Управляющий Морским министерством, в свою очередь, также был поставлен перед свершившимся фактом, узнав, что осуществлять платежи кораблестроителям будет банк «Прометей», одними из учредителей которого являлись генерал-адмирал и сам император. Плюс кучка евреев в союзе со староверами, кровно заинтересованные в успехе своего нового предприятия.
        Витте, как и ожидалось, попытался разобраться в ситуации, но натолкнулся на непонимание со стороны Николая II. Царь, которому Алексей Александрович буквально за день до визита министра финансов вручил десяток тысяч рублей золотом - якобы доля от первой удачной сделки, - не желал слушать Сергея Юльевича. Банк «Прометей» уже приносит доход, и точка. Все остальные вопросы - к великому князю Владимиру Александровичу, который разбирается в деньгах не хуже господина Витте.
        Министр финансов не рискнул спорить с сыновьями Александра II, нежданно-негаданно объединившимися с представителями крупного капитала и еврейскими банкирами.
        Будучи умным человеком, Витте сообразил, что подобный альянс не мог возникнуть без ведома его, Сергея Юльевича, хозяев. Следовательно, Ротшильды запустили в действие какой-то новый, параллельный план по подчинению России. Пожав плечами, Витте решил для начала пообщаться с господами Гинцбургом и Поляковым. Но предварительно посоветоваться с супругой, урождённой Матильдой Исааковной Нурок, не понаслышке знакомой с внутренней кухней еврейских банкиров.
        Занявшись проектом (и одноимённым банком) «Прометей», Владимир Александрович позабыл про мистера Чарльза Крампа. Хорошо, что младший брат вовремя прислал адъютанта с приглашением отобедать в узком кругу вместе с его американским другом. Последний, как прекрасно знал великий князь, страстно желал схватить жирный кусок бюджетного пирога российской кораблестроительной программы, всучив заказчику некачественно построенные крейсер и…
        «Стоп, стоп, тёзка, давай-ка не будем приписывать Трампу… тьфу ты, Крампу грехи, которых за ним не замечалось, - оперативно вмешался вселенец в ход размышлений хозяина тела. - Да, с “Варягом” наши изрядно намучились, а вот “Ретвизан” оказался ничуть не хуже “Цесаревича”… Слушай, а давай заставим Крампа строить нам корабли на халяву? Подсунем ему контракт, где пропишем офигенные штрафы, вплоть до отмены платежей в случае недовольства со стороны заказчика…»
        «Нет, мы будем играть честно, без шулерства, - подумав секунд пять, отверг идею Муромцева Владимир Александрович. - Во-первых, флоту нужны будущие “Варяг” и “Ретвизан”, а во-вторых, если мы откажемся платить либо перегнём палку, их могут перекупить японцы. Оно нам надо?»
        «Нельзя исключить и такой вариант, - с неохотой признал незваный гость. - Кстати, не забудь про Рожественского и парочку “гарибальди”. Их надо купить раньше джапов, а Зиновия пнуть под зад, отправив служить куда-нибудь на южный берег Карского моря…»
        «Помню я, помню… И про итальянские крейсера, и про Зиновия, - отозвался великий князь. - Мурманск… или нет, Николаев-на-Мурмане подойдёт? Пошлём Рожественского туда, пусть строит новый военный порт за Полярным кругом…»
        Крамп, похоже, рассчитывал переговорить с генерал-адмиралом в формате тет-а-тет, поэтому присутствие за столом старшего брата Алексея Александровича вызвало у Чарльза лёгкое удивление. Впрочем, тёртый жизнью американец быстро справился со своим удивлением и после недолгого обмена любезностями перешёл к деловой части визита.
        Услышав в ответ достаточно жёсткие требования, к тому же озвученные Владимиром Александровичем, глава фирмы «Вильям Крамп и сыновья» серьёзно задумался. Судя по всему, в расстановке сил вокруг трона Российской империи произошли серьёзные изменения, и красноречивое молчание генерал-адмирала косвенно подтверждало циркулирующие в деловых кругах слухи. Владимир Александрович каким-то непостижимым образом прибрал к своим рукам вотчину родного брата, Морское министерство, и теперь диктовал свои условия всем и вся.
        Уезжать из России несолоно хлебавши как-то не улыбалось, поэтому Чарльз Генри Крамп клятвенно пообещал учесть все пожелания заказчика. И, как выяснилось, не прогадал! Помалкивавший до поры до времени Алексей Александрович показал кораблестроителю эскизный рисунок - проект нового броненосца водоизмещением в 15 000 тонн, с полубаком, скоростью хода не менее восемнадцати узлов без форсирования машин и механизмов. Котлы системы Бельвиля, Нормана либо Шульца-Торникрофта.
        Вооружить этот корабль планировалось четырьмя 305-миллиметровыми орудиями, шестнадцатью 152-миллиметровыми плюс некоторым количеством 75-миллиметровых пушек. Главный броневой пояс должен был иметь толщину 250 миллиметров, верхний и казематы артиллерии среднего калибра - 152 миллиметра, бронирование оконечностей - не менее 100 миллиметров. Вся упомянутая броня должна была быть произведена исключительно по методу Круппа, так как никакая другая более не устраивает русский флот.
        «Клюнуло, - мысленно усмехнулся Муромцев, едва американец оторвался от разглядывания ватмана. - Вона как глазёнки у пиндоса заблестели, а фейс стал озабоченным, словно у начинающего сексуального маньяка…»
        «Погоди радоваться. Сам же рассказывал, что он тот ещё прохвост, - отозвался великий князь. - Подскажу Алексею послать в Филадельфию самого вредного офицера - главу наблюдающей комиссии, - какой только найдётся во всём нашем флоте…»
        Следом за эскизом будущего «Ретвизана» на стол перед Крампом лёг следующий ватман, на котором был изображён изящный четырёхтрубный бронепалубный крейсер и приведены его предполагаемые характеристики.
        Водоизмещение 7 000 - 7 500 тонн, скорость хода не менее двадцати трёх узлов, вооружение из пары 203-миллиметровых, дюжины 152-миллиметровых и десятка 75-миллиметровых орудий системы Канэ. Требования к броневой защите: пояс толщиной в два с половиной дюйма, прикрывающий ЭУ, карапасная палуба с толщиной броневых листов на скосах в три дюйма плюс защита кожухов котельных отделений бронёй аналогичной толщины. Броня, разумеется, крупповская, и никакая другая. Котлы Нормана, Шульца-Торникрофта, либо, на худой конец, Бельвиля.
        Эскиз будущего «Варяга» особо не впечатлил американского судостроителя - те же англичане строили серию более крупных крейсеров с более мощным вооружением, правда, менее быстроходных. Впрочем, достоверными данными на этот счёт Крамп не располагал, так как головные британские корабли типа «Дайадем» ещё проходили испытания. Строившийся на его же собственной верфи в Филадельфии быстроходный японский крейсер «Касаги» уступал русскому кораблю по вооружению и имел намного меньшее водоизмещение.
        Прекрасно понимая, что кроме него найдётся множество желающих подзаработать на российских заказах, Крамп не стал просить время для размышлений. Шутки шутками, но если набивать себе слишком большую цену, то русские денежки уплывут в руки французов и немцев, и никакая личная дружба с генерал-адмиралом не поможет получить желанный контракт. Только наивный глупец не поймёт, что с некоторых пор русским флотом командует Владимир, подвинув родного братца Алексея на второй план. Чарльз Генри Крамп не считал себя наивным глупцом, поэтому после недолгих раздумий пошёл навстречу своим российским партнёрам. Кто платит, тот, как известно, заказывает музыку и танцует девочку.
        Американец, как выяснилось впоследствии, словно в воду глядел. На международный конкурс, объявленный Морским министерством, поступило множество проектов со стороны английских, германских и итальянских кораблестроительных фирм. Все присланные проекты рассматривались в МТК в обычном рабочем порядке, давая господам адмиралам возможность спорить и дискутировать, чтобы… чтобы, по сути, создать видимость рабочего процесса.
        - Господин Крамп, мне бы хотелось попросить вас изучить данный документ. Не буду скрывать, что это инсайдерская информация, и вы первый, кому выпал шанс с нею ознакомиться. - С этими словами Владимир Александрович протянул американцу папку с какими-то бумагами. - В коридорах нашего правительства обсуждаются условия международного конкурса, но господа чиновники всё ещё не могут прийти к консенсусу между собой… Бюрократия, сами понимаете.
        - Да-да, конечно, понимаю. - Лёгкая улыбка промелькнула на губах предпринимателя из Филадельфии. Крамп не хуже великих князей знал, как чиновники умеют тянуть время. Пока договорятся о разделе сфер влияния между подрядчиками, обычно собственными друзьями и родственниками, пока удовлетворятся суммами взяток, откатов и гешефта, пока согласуют вопросы с моряками и так далее и тому подобное. Бюрократия, словно тот поручик Ржевский из анекдота про детей, обожает процесс, а конечный итог ей в принципе неинтересен. - С вашего позволения, ваше высочество, я сейчас же взгляну на документы.
        - Разумеется, смотрите, пожалуйста, - улыбнувшись, кивнул великий князь, после чего по-русски обратился к скучающему генерал-адмиралу: - Алексей, предлагаю отойти покурить, чтобы не смущать гостя.
        Галантно извинившись, братья удалились, оставив Чарльза Генри Крампа наедине с бумагами. Американец быстренько пробежался взглядом по документам, после чего захлопнул папку, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Великий князь Владимир удивлял опытного дельца всё больше и больше, а его предложение построить во Владивостоке судостроительный завод под ключ сулило фирме крупные барыши и перспективы занять монопольное положение во всей России.
        Когда генерал-адмирал и его старший брат вернулись к столу, Крамп уже прикинул, сколько он может заработать на сотрудничестве с великими князьями. Цифры впечатлили бы любого капиталиста.
        - Господа… Ваше высочество Владимир Александрович, ваше высочество Алексей Александрович, я высоко ценю оказанное мне доверие и готов обсуждать взаимовыгодное стратегическое партнёрство.
        Командир Гвардейского корпуса бросил на гостя оценивающий взгляд.
        - Хорошо. Мистер Крамп, у нас в России говорят, что железо надо ковать, пока оно горячее, поэтому давайте сразу перейдём к конкретике.
        Американец утвердительно кивнул головой, подтверждая готовность решать дела здесь и сейчас.
        - Первое условие, которое не обсуждается: мой брат Алексей получит пять процентов с той суммы, которую выделит русская казна…
        Разобравшись с мистером Крампом, Владимир Александрович посвятил пару-тройку недель служебным делам, после чего решил совместить приятное с полезным, а именно - устроить празднование в честь своего очередного дня рождения. Дата, конечно, не круглая, но в свете последних событий нельзя было упустить момент и не использовать данное мероприятие в своих личных целях. Точнее, в целях спасения Отечества, династии и народов, населяющих Российскую империю.
        Тщательно спланированная операция «День рождения» была проведена как по маслу. В число приглашённых попали избранные, нужные великому князю люди, в основном родственники. Плюс несколько генералов и офицеров лейб-гвардии, которых требовалось заранее приблизить к себе.
        Приехал и Николай со своей вздорной «англичанкой», от которой, казалось, веяло тревогой и страхами. Вручив дядюшке позолоченную шкатулку из слоновой кости, царская чета посидела для приличия пару часиков за столом да и отбыла восвояси: Ники прекрасно понимал, что его присутствие стесняет старших товарищей из числа родственников.
        Гости надарили Владимиру Александровичу энное количество материальных ценностей: несколько безделушек из драгметаллов, пару-тройку картин. Наиболее же ценным подарком - по мнению Муромцева - был новенький пулемёт системы Максима, подаренный Алексеем Александровичем.
        Указанный пулемёт являлся частью партии из дюжины смертоносных машинок Хайрама Максима, которые генерал-адмирал закупил в САСШ на свои собственные деньги. Пулемёт торжественно преподнесли имениннику, хорошо ещё, что без станка размером с орудийный лафет.
        Улучив момент, именинник провёл в свой кабинет Павла и Сергея Александровичей, где раздал им документы, свидетельствующие о том, что каждому из них принадлежат десять процентов акций банка «Прометей». Сей экспромт был продуман заранее и, как и следовало ожидать, стал для братьев приятным сюрпризом. Огромным сюрпризом, оцениваемым в суммы с шестью нулями, а в перспективе и более. Полагаю, не требуется уточнять, что с этого дня Сергей и Павел Александровичи были готовы поддержать любое начинание своего старшего брата.
        Спустя две недели Владимир Александрович решил, что пришло время обсудить с царствующим племянником идею создания русского Иностранного легиона.
        Данное вооружённое формирование, по задумкам великого князя (и Муромцева), должно было стать главной опорой самодержавия, инструментом, который можно было бы без колебаний использовать в борьбе с революционерами и бунтарями всех мастей. Получив от хозяина команду «фас», наёмники без зазрения совести прольют реки крови, изничтожут за деньги кого угодно. Кроме того, в структуре Иностранного легиона неплохо бы создать параллельную жандармерию и свою собственную контрразведку. На всякий случай, чтобы не произошло того, что свалилось на Россию в реальности старшего лейтенанта Муромцева.
        «Так, тёзка, хорош пороть всякую ерунду… В моей реальности глупый и бестолковый царь достал всех и вся и сам выпустил из своих рук все рычаги власти, - ворчливо заметил вселенец. - Власть валялась в грязи, Временное правительство - сплошь предатели русского народа - не желало испачкать свои ручонки в белых перчаточках… пока не пришли большевики. А эти милые ребятишки не чурались замарать руки ни грязью, ни кровью…»
        - Разберёмся, - вполголоса вслух процедил сын покойного императора Александра II. - Разберёмся со всеми… Воздам по заслугам, никого не помилую.
        Николай II достаточно спокойно отнёсся к новой инициативе своего неугомонного родственника. Выслушал, походил по кабинету, пообещал подумать, и… неожиданно нанёс удар по обоим дядюшкам одновременно - по Владимиру и Алексею. Не в прямом смысле этого слова, разумеется, но грамотно, по всем законам придворной тактики.
        - Скажи-ка, дядя, а ты знаком с критическими публикациями в журнале «Русское судоходство»? Статья называется «Искалеченные броненосцы». - С этими словами царь протянул Владимиру Александровичу экземпляр упомянутого издания. Не самый свежий, судя по степени помятости его страниц. - Ты с некоторых пор радеешь за наш доблестный флот, и Нам бы хотелось доподлинно выяснить, насколько правдива данная публикация…
        «Тёзка, ты об этом что-нибудь знаешь? - мгновенно насторожился великий князь, мазнув взглядом по фамилии автора. - Токаревский. Токаревский… Вроде что-то знакомое, но никак не припомню, кто он такой…»
        «Нет, я впервые слышу эту фамилию, - после небольшой заминки мысленно отозвался Муромцев, и хозяин тела ощутил растерянность незваного гостя. - Извини, тёзка, здесь я тебе не помощник…»
        Николай между тем продолжил вещать о текущем моменте… Политинформатор, блин.
        - Можем и напрямую спросить отчёт у Нашего дяди Алексея, но хотелось бы поступить более деликатным образом… Ты, дядя, не хуже Нас знаешь, сколь ревностно генерал-фельдцейхмейстер Михаил Николаевич следит за военно-морским бюджетом. Не далее как вчера Сергей Михайлович попросил Нас стать главным учредителем банковского дома «Мидас», и Мы обещали дать ему своё согласие… Как и Наш дядя Алексей, Сергей Михайлович изо всех сил печётся об обороноспособности России, а в его ведомстве подобных скандалов не происходит.
        Намёк был более чем прозрачен, как, впрочем, и ситуация в целом. Клан Михайловичей, подмявший под себя всю российскую артиллерию, не собирался оставаться в сторонке, наблюдая, как ушлые Александровичи прокручивают через подконтрольный им банк десятки миллионов казённых рублей. Не мудрствуя лукаво, Михайловичи воспользовались той же самой схемой, что и Владимир Александрович со своим братом Алексеем.
        «А ещё есть Константиновичи с Николаевичами, которые также будут не прочь урвать кусок казённого пирога, - мгновенно дополнил вселенец. - Ставлю на Николаевичей - инженерные войска и кавалерия, как-никак…»
        - Мой дорогой племянник, думаю, в ближайшем будущем тебе придётся стать учредителем ещё двух банковских домов. - Великий князь с трудом скрыл улыбку. - Что же касается фактов, изложенных в этом журнале, - Владимир Александрович потряс «Русским судоходством», - то мы с Алексеем обязательно разберёмся с данной проблемой… Поверь мне, Ники, я говорю правду, и только правду…
        По пути домой Муромцева охватило запоздалое раскаяние. «Господи, тёзка, что мы с тобой наделали?! Михайловичи с Кшесинской загубят всё и вся! Срочно узнай, с кем из еврейских банкиров они работают! Дальше надо выяснить, нет ли у нас протечки… в смысле утечки информации… Уж больно быстро Михайловичи сработали…»
        «Утечки, протечки… Тёзка, не сходи с ума раньше времени, - мысленно усмехнулся хозяин тела. - Информация шла прямиком от Николая. Думаю, он с самого начала рассказывал всё Сергею. Они часто встречаются, ибо их объединяет общая страсть к одной балерине…»
        «Чёрт, вылетело из головы… Забыл, что этот Сергей Матильдович… пардон, Михайлович крутит шашни с Матильдой с благословения самого царя. - Вселенец немного расстроился, но быстро взял себя в руки. - Так, тёзка, что будем делать, а?»
        «Я думал, это ты мне подскажешь, что нам предпринять. - Великий князь сделал вид, что расстроен и растерян, хотя сам пребывал в прекрасном настроении. - Тебе одному известно, что произойдёт в будущем, а мы, хроноаборигены сиволапые, только и умеем, что щи лаптем хлебать…»
        «Ржёшь, да, твоё высочество? - окончательно успокоился старший лейтенант. - А вот мне не смешно. Я не могу оперировать вариантами будущего с множеством неизвестных… Не готовился я вытворять всякие выкрутасы со временем».
        «А я не готовился к тому, чтобы свергнуть с трона родного сына своего старшего брата… Не готовился лезть в вотчину своего младшего брата, не готовился сочинять конституцию, - вздохнул Владимир Александрович. - И много чего ещё не хотел бы делать… А придётся. Иначе нас всех сомнут, размажут по шарику, словно и не бывало…»
        «Угу, и империю, и династию, - подтвердил вселенец. - Так что не миндальничай со своими родственничками, тёзка, не то они просрут наследие Пети Великого…»
        С «Искалеченными броненосцами» Токаревского А. М. разобрались довольно быстро - публикация оказалась старой, почти двухлетней давности. Зато последующие статьи в «Русском судоходстве» можно было сравнить со взрывом фугаса в навозной куче. Раздобыв где-то секретный отчёт контр-адмирала Мессера Владимира Павловича, существовавший всего в семи экземплярах, журнал взял и ознакомил с ним широкую общественность.
        О сём отчёте прекрасно знали и генерал-адмирал, и управляющий Морским министерством, и начальники мгш и ГУКиС, и председатель МТК, и многие другие адмиралы российского флота. Знали и, как это постоянно бывает на Руси, помалкивали в тряпочку, не желая своими руками разрушать свои же собственные карьеры.
        Сложившаяся практика устраивала всех и вся, начиная с «семи пудов августейшего мяса», которому было глубоко наплевать как на проблемы его подопечных, так и на своё реноме в глазах широкой общественности. «Хозяин» российского флота в открытую сожительствовал с замужней женщиной, графиней Зинаидой Богарне, не заморачиваясь угрызениями совести и чихая на общепринятые моральные нормы.
        Послушав старшего брата, приехавшего обсудить скользкий вопрос, Алексей Александрович вскипел. Вскочил с кресла, заходил из угла в угол, сопровождая свою отповедь яростной жестикуляцией рук.
        - Володя, скажи прямо: ты хочешь моей смерти?! Ладно, Ники - он глуп и наивен! Но тебе не хуже меня известно, что у нас так заведено! Везде! И в твоей любимой гвардии в том числе! Но я не лезу с советами в твою епархию, я не говорю, какие ружья и пушки нужны твоим солдатам! Ты же постоянно лезешь в мою вотчину, постоянно!
        - Алексей, сядь и выслушай меня до конца, - спокойным, но твёрдым тоном приказал Владимир Александрович. Великому князю страшно хотелось отвесить братцу оплеух, да побольше, но усилием воли он сдержал свой гневный порыв. - Разъясняю текущий момент простым и понятным языком. Нам - тебе и мне - объявили войну. Тайную войну холодную войну - называй её так, как тебе заблагорассудится…
        - Но почему?! - перебивая, воскликнул генерал-адмирал, воздев вверх обе руки. - Что мы такого сделали?!
        - Мы, дорогой мой, сделали очень страшное дело - мы стали успешно зарабатывать за государственный счёт, не беря взяток и подношений, формально не воруя из казны ни копейки, - пояснил командир Гвардейского корпуса. - Тем самым мы нажили себе завистников из числа родственников, которые также не прочь грести деньги большой лопатой…
        Алексей Александрович вновь перебил старшего брата:
        - Ты прав! Сандро спит и видит, чтобы сесть на моё место! И он женат на Ксении, родной сестре Ники!
        - Вот видишь, ты не хуже меня знаешь, кто поёт в уши нашему легковерному племяннику. - Владимир Александрович выудил из стоящей на столе вазы большое спелое яблоко, придирчиво его осмотрел. - Я планирую сделать так, чтобы Михайловичи дорого заплатили за свои интриги против нас… Очень дорого. Но для этого мне нужна твоя помощь.
        - Говори, я сделаю всё, что ты скажешь.
        Генерал-адмирал постепенно успокоился: прекратил вышагивать туда-сюда, прошёл к креслу и плюхнулся в него всем своим весом. Кресло жалобно скрипнуло.
        - Тебе понадобится козёл отпущения, а ещё лучше - целое стадо. - Командир Гвардейского корпуса надкусил яблоко, пробуя его на вкус. - Дальше я представлю дело так, что Ники будет вынужден взвалить на них все грехи…
        - Стой! Что ты такое говоришь? Какой козёл отпущения? - опешил Алексей Александрович. - Если я признаюсь, что в моём ведомстве царит беспорядок, тот же Сандро тотчас же этим воспользуется!
        - Конечно, воспользуется! С его стороны было бы несусветной глупостью не использовать такой момент в своих личных целях, - улыбнулся Владимир Александрович. - Но у него ничего не выйдет, я тебе обещаю.
        - Володя, в последнее время я часто не понимаю ход твоих мыслей. - Генерал-адмирал взял бокал и потянулся к графину, в котором плескался коньяк. - Будь добр, объясни мне толком, что ты задумал.
        - Хорошо. Ты когда-нибудь слышал изречение «Если процесс невозможно остановить, то его нужно возглавить»? - поинтересовался старший из братьев Александровичей.
        Младший отрицательно качнул головой.
        - Так вот, применительно к нашей ситуации… Ты возглавишь процесс реформирования флота и тем самым выбьешь все козыри из рук Сандро и прочих наших врагов. Да-да, именно ты и никто другой!
        - Господи, опять ты со своими реформами, - горестным голосом произнёс Алексей Александрович, после чего, словно воду, залпом осушил бокал «наполеона». - Вот скажи, брат, какая муха тебя укусила? Неужели ты не можешь спокойно прожить остаток дней в своё собственное удовольствие? Размеренно и неторопливо, без суеты и великих планов на будущее… Мы и так берём от жизни всё что можем, зачем нам нужны какие-то там реформы?
        «Придётся тебе, тёзка, сдавать экзамен экстерном, раньше времени, - мысленно прошипел Муромцев. - Давай, начинай, у тебя всё получится!»
        - Алексей, ты больше не сможешь пить, пока я тебе не разрешу. - Глубоко вздохнув, Владимир Александрович произнёс кодовую фразу и запустил сеанс гипноза: - Я говорю правду и только правду…
        Спустя полчаса генерал-адмирал был выведен из гипнотического транса и с удивлением уставился на старшего брата.
        - Володя, что ты сказал? Извини, я немного задумался.
        - Я сказал, что доложу нашему племяннику о том, что последнюю пару лет члены Адмиралтейств-совета старательно саботировали твои прямые указания, вследствие чего был нанесён ущерб обороноспособности империи, - чётко и с расстановкой произнёс командир Гвардейского корпуса.
        - А… Э-э-э… Ик…
        Икнув от неожиданности, Алексей Александрович машинально потянулся за выпивкой. Налив с полбокала коньяка, попытался влить его в себя и внезапно раскашлялся, захлёбываясь «наполеоном». Секунд пять спустя генерал-адмирала вывернуло в ведёрко из-под шампанского, заботливо сунутое ему в руки Владимиром Александровичем.
        - Ну, ну, всё будет хорошо… На второй заход, да?
        Старший брат протянул младшему стопку салфеток и нажал кнопку звонка.
        - Эй, ты! Неси сюда ещё одно ведро, а лучше два! - рявкнул он появившемуся в дверном проёме слуге и вновь повернулся к брату: - Охо-хо, как тебя развозит…
        В общем, в тот день великий князь задержался во дворце на Мойке до самого позднего вечера. Младшего братца выворачивало наизнанку несколько часов без перерыва, вокруг него хлопотала испуганная и бледная Зинаида Богарне. Алексей Александрович ругался, стонал и охал, слуги бегали туда-сюда с тазиками и тряпками, а срочно вызванный доктор беспомощно топтался у постели высокородного алкоголика.
        Спустя пару дней младший братец вроде как поправился, встал на ноги и сразу же попытался влить в себя небольшую дозу коньяка. Попытка пригубить стакан завершилась объятиями с «белым другом», после чего «семь пудов августейшего мяса» снова слёг, на этот раз почти на неделю.
        Через неделю ситуация повторилась, после чего стало ясно, что генерал-адмирал выведен из строя на неопределённый срок и будет болеть, пока полностью не бросит пить. По словам старшего брата, изношенный организм Алексея Александровича объявил забастовку, так как больше не мог принимать и перерабатывать спиртное.
        Узнав о недомогании любимого дядюшки, император изволил самолично навестить больного. Надо отдать должное Николаю II: во время этого визита он ни разу не обмолвился о делах, словно тех и не существовало в реальности. Поговорив с Алексеем Александровичем на отвлечённые темы часика три, царь пожелал великому князю скорейшего выздоровления, вежливо улыбнулся Зинаиде Богарне и отбыл восвояси.
        Воспользовавшись ситуацией, Владимир Александрович развил бурную деятельность по дискредитации высшего командного состава флота. Первым делом великий князь появился на заседании Адмиралтейств-совета, где учинил адмиралам форменный Трафальгар с Синопом, помноженные на Наварин с Кибероном. Перечислил все недостатки строящихся кораблей и промашки технического характера, известные благодаря Муромцеву, поднял вопросы качества работ на верфях, плохо отозвался об эффективности снарядов всех видов.
        Привилегированное положение в обществе и знания из будущего помогали (словесно) громить в пух и прах все теории и концепции, по которым жил и развивался российский военно-морской флот. Впрочем, не только российский: досталось и французским союзникам, и давним недругам-англичанам, и прочим европейским флотам. Кроме германцев, которых великий князь хвалил за прекрасную морскую артиллерию и качественные снаряды.
        Похвалы удостоились и янки с японцами (!), причём последних Владимир Александрович даже привёл в пример (!) как талантливых учеников британской военно-морской школы. Североамериканцев же похвалил за развитие культуры кораблестроения и желание стать вровень и превзойти наглых британцев, возомнивших себя хозяевами морей. По ходу дела великий князь озвучил прогноз, предсказав сокрушительное поражение Испании и полное уничтожение испанского флота на Филиппинах и Кубе.
        Как и следовало ожидать, громкое и резкое выступление Владимира Александровича не добавило ему любви со стороны раскритикованных адмиралов. Будучи прекрасно осведомлёнными о крутом нраве великого князя, большинство флотоводцев опасались потерять свои должности и прочие атрибуты власти.
        Почти каждый день особняк на Мойке посещал кто-нибудь из членов Адмиралтейств-совета, МТК или ГМШ, навещая болеющего начальника. По сравнению со своим старшим братом ленивый и самонадеянный Алексей Александрович казался флотоводцам ангелом во плоти, и лишь его полное выздоровление могло убрать тот домоклов меч, который завис над Морским министерством.
        Господа адмиралы не жаловались, они просто просили генерал-адмирала подтвердить распоряжения Владимира Александровича. Например: обязательно ли создавать комиссию для проведения сравнительных испытаний различных систем котлов, если российский флот вполне устраивают надёжные и проверенные котлы Бельвилля? Нужны ли броневые щиты для шестидюймовок Канэ на вновь строящихся крейсерах, если можно сэкономить казённые деньги? Можно ли обойтись на вновь строящихся и проектируемых кораблях без таранов и как быть с таранной тактикой вообще?
        Кончились эти визиты тем, что «семь пудов августейшего мяса» разозлился и выпустил циркуляр, обязующий членов Адмиралтейств-совета в точности исполнять все приказания командира Гвардейского корпуса, как его собственные. Великий князь словно того и ждал - моментально воспользовался ситуацией, жестоко отомстив ябедникам с орлами на погонах.
        Посетив эллинги Галерного островка и Нового Адмиралтейства, Владимир Александрович велел приостановить строительство «Дианы» и «Паллады» и переработать проект в части увеличения скорости и усиления вооружения. В частности, переделать носовую часть корпусов, заказать и смонтировать более мощные ЭУ, убрать к чертям собачьим два с лишним десятка малокалиберных скорострелок, установить по паре 203-миллиметровых и по дюжине 152-миллиметровых орудий Канэ, продумать возможность размещения минимум сотни мин заграждения.
        Отодвинутся сроки ввода в строй и возрастёт стоимость кораблей? Если господа адмиралы успешно разрешат эти вопросы в пользу казны и флота, то он, великий князь, в долгу не останется. Если же нет, то пусть виновные пеняют на себя.
        Разумеется, Николаю II быстренько доложили о самоуправстве командира Гвардейского корпуса, якобы тормозящего отечественное кораблестроение в угоду личным амбициям. Наслушавшись разных домыслов и интерпретаций, самодержец всея Руси затаил на родного дядюшку жуткую обиду.
        В начале мая Владимир Александрович представил своему коронованному племяннику полный отчёт о состоянии дел в российском флоте. Собственно, сей документ был подготовлен заранее, ещё зимой, и сейчас великому князю оставалось лишь дополнить его парой-тройкой страниц - совершенно секретной аналитической справкой.
        Николай выслушал устный доклад, полистал содержимое толстой папки, дошёл до секретной аналитической справки. Прочитал её в присутствии родного дяди, помолчал, покрутил в руках незажжённую папиросу и… поблагодарил Владимира Александровича за его старания во благо Отчества и самодержавия.
        Сухо так поблагодарил, без эмоций, без огонька в глазах, что свидетельствовало о недовольстве императора возникшей перед ним необходимостью делать выбор. А с умением делать выбор у Николая II обстояло плохо - всю свою жизнь он умудрялся либо делать неправильный выбор, либо избегать выбора как такового, что в конечном итоге и привело к тому, что царь угодил на жертвенный алтарь революции.
        «Ну, и как по твоему мнению он поступит? - ехидно поинтересовался вселенец по пути домой. - Ставлю на то, что всё останется на своих местах».
        «Честно говоря, мне безразлично, что будет делать Ники, - мысленно отозвался великий князь. - Да, да, ты не ослышался, мне наплевать…»
        «Обоснуй, - после секундной паузы попросил Муромцев. - Тёзка, ты меня пугаешь…»
        «Неужели ты не заметил, что с некоторых пор я безразлично отношусь к своим родственникам? - спросил Владимир Александрович. - Я играю с братьями и сыновьями, словно с куклами, каждый день представляю своих племянников лежащими в гробах… Я становлюсь бездушным и безжалостным механизмом, железным монстром из твоего страшного будущего…»
        Почувствовав состояние души хозяина тела, старший лейтенант принялся спешно разряжать ситуацию: «Стой, стой, не загоняйся такими мыслями! Обещаю, что мы обойдёмся минимальными жертвами. Я же тебе рассказывал, что Георгий умрёт сам, и эта смерть будет естественной… Здоровье-то у него хреновенькое…»
        «А как же Михаил? - саркастически скривил губы великий князь после небольшой паузы. - У него со здоровьем в полном порядке».
        «В моей реальности Михаил сам отказался от короны, отдав власть Временному правительству, - ответил незваный гость. - Про этих милых господ я тебе уже рассказывал…»
        «Рассказывал… Жаль, что ты не помнишь всех этих уродов поимённо. - Владимир Александрович гневно сжал кулаки. - Многие уйдут безнаказанно, многие!»
        «Прости, тёзка, если бы знал, что окажусь ЗДЕСЬ, заучил бы все фамилии, - на полном серьёзе повинился Муромцев. - Обещаю, достанем по максимуму… Создадим своё собственное ГРУ и всех, до кого дотянемся, помножим на ноль…»
        «ГРУ, говоришь? - хмыкнул хозяин тела. - Нам бы для начала финансовую разведку создать да жандармский корпус реорганизовать… Чёрт, прав твой товарищ Сталин - кадры решают всё!»
        Вопрос с кадрами стоял очень остро и в перспективе грозил похоронить все начинания великого князя. Имея всего лишь одного стопроцентно надёжного соратника, вице-адмирала Алексеева, Владимир Александрович в полном объёме ощутил удивительную правоту народной мудрости, гласящей, что один в поле не воин. Особенно, когда сей один в поле воин планирует запустить в России реформы, не уступающие по своим масштабам деяниям Петра Великого.
        «Увы, результаты нашей с тобой деятельности незаметны на фоне глобального российского бардака и пофигизма, - констатировал вселенец. - С другой стороны… Тёзка, а ты заметил, что Борис с Андреем ловят каждое твоё слово, буквально смотрят тебе в рот?»
        «Честно говоря, как-то не обращал на это внимания, хотя… - Великий князь на минуту призадумался. - Борис стал чаще бывать дома, то и дело донимает меня расспросами по тактике современной войны. Андрей всерьёз заинтересовался пулемётами, позавчера попросил разрешения взять один из “максимов” на полигон… Наверное, ты прав…»
        «Такими темпами мы сто лет будем переводить стрелки истории, - подытожил киллер-гипнотизёр. - Надо бы придумать что-нибудь необычное, неординарное…»
        «Я и так уже прыгнул выше головы, - вздохнул Владимир Александрович. - Думаю, сейчас самое время съездить в Крым, отдохнуть да посоветоваться с Евгением свет Ивановичем…»
        Уехать на отдых удалось лишь в начале июня, когда Алексей Александрович соизволил, наконец, бросить экспериментировать с попытками влить в своё чрево что-нибудь спиртосодержащее. Скорее всего, младшему братцу просто осточертели постоянные обнимашки с «белым другом», которыми неизменно заканчивались все его попытки выпить. К тому же, проторчав в четырёх стенах почти целый месяц, генерал-адмирал страстно желал отдохнуть от надоевших ему жалобщиков с орлами на погонах.
        Выбирая между Лазурным побережьем и Крымом, Алексей Александрович предпочёл вариант номер два, отложив вояж в Ниццу до бархатного сезона. Старший брат был искренне рад такому повороту событий, так как сын одного из учредителей банковского дома «Прометей» обратил свой взор на военное кораблестроение.
        Звали этого товарища Николай Александрович Второв, и великий князь рассчитывал с его помощью ни много ни мало взять и приватизировать Николаевское адмиралтейство. Затем, если господин Второв не разочарует, передать под управление частного капитала и Лазаревское (Севастопольское) адмиралтейство. А там, глядишь, и братья Рябушинские подтянутся, внесут, так сказать, свою скромную лепту в укрепление обороноспособности России.
        Ещё одной причиной для поездки на юг - пожалуй, основной - была необходимость встретиться с вице-адмиралом Алексеевым. Курьерская почта и телеграф - это, конечно, хорошо, но ничто не заменит личного общения, переговоров в формате тет-а-тет. Особенно сейчас, когда Владимир Александрович готовился приступить ко второму этапу операции «Прометей» и попутно дать пинка Михаилу Николаевичу и его клану.
        Адмирал Алексеев удивил. Удивил не только целой кипой описаний технических новинок и великолепно сделанными чертежами, но и парой-тройкой других идей. Одной из этих идей являлся способ поиска вселенцев из будущего посредством публикации в газетах объявлений, смысл которых был понятен только тем, кто очутился в прошлом в чужом теле.
        «Утеряны биткойны. Лицу, их нашедшему, огромная просьба вернуть биткойны владельцу майнинга. Выплата вознаграждения гарантирована. Подпись: штандартенфюрер Штирлиц».
        Прочитав вслух текст объявления, великий князь перевёл взгляд на вице-адмирала.
        - Да уж, всё гениальное просто… А вы молодец, Евгений Иванович, великолепно придумали! Я вот как-то не догадался о столь простом способе поиска.
        - Догадались бы, Владимир Александрович, обязательно догадались бы, если бы постоянно находились в Крыму, - улыбнулся Алексеев. - В наше время обычное газетное объявление - единственный способ для «гостей» дать знать о себе, не раскрывая своего инкогнито. Эти… как там их… соцсети отсутствуют, а прочие средства связи ещё не изобретены… Ещё одна новость: мой Каменский, как оказалось, может нам помочь с радио-делом!
        - Отлично! - Родной дядя ныне здравствующего императора удовлетворённо потёр руки. - Кстати, а почему господин Каменский не сообщил вам об этом сразу? Чего он боялся?
        - Он не боялся, а просто не был до конца уверен, что сможет воспроизвести своё юношеское хобби с помощью технологий начала двадцатого века, - ответил вице-адмирал и уточнил: - В юношеском возрасте Евгений одно время мастерил с друзьями самодельные… э-э-э… сканеры и трекеры… Ага, просит не спрашивать, зачем им понадобились эти устройства.
        - Каждый волен хранить свои тайны в своём чулане… - заметил великий князь, открывая папку с написанной от руки документацией. - Так, что тут у нас… Четырёхцилиндровый, карбюраторный, с жидкостным охлаждением… А здесь - шестицилиндровый в сто лошадиных сил… Пора вас прятать, Евгений Иванович, в какой-нибудь «почтовый ящик»… Шучу.
        - К сожалению, практически все наработки Каменского по двигателям невозможно воплотить в металле в ближайшем будущем. - В голосе Алексеева звучала неподдельная грусть. - Господин Муромцев знаком с технологической оснасткой наших заводов?
        - Да, недавно я побывал на Металлическом заводе и на Обуховском сталелитейном, - тяжело вздохнул Владимир Александрович. - Захотелось сравнить с заводами Круппа и Эрхарда… Думаю, при всей культуре производства в Германии немцы также не смогли бы запустить в серию ни один из подобных двигателей.
        - Значит, придётся делать самим. И начинать следует с создания станочного парка, - сделал вывод собеседник, после чего поинтересовался: - Когда вы планируете посетить Николаев?
        - Думали ехать через пару дней, но генерал-адмирал хочет задержаться в Севастополе на недельку, - ответил великий князь. - Возжелал вдруг лично посетить каждый из броненосцев Черноморского флота… Как бы не задумал поход в Николаев со всей эскадрой.
        - Хорошая идея. Внеплановый выход в море даёт повод устроить учения с эволюциями в открытом море, - заметил Алексеев. - Я попрошу Николая Васильевича провести показательные учебные стрельбы в честь его высочества Алексея Александровича.
        - Боевыми снарядами, хорошо? На максимальную дальность и со всей возможной скорострельностью, - секунду подумав, предложил Владимир Александрович. - Было бы неплохо утопить в качестве мишени какое-нибудь старое корыто, если, конечно, такое найдётся.
        - Будет исполнено, - склонил голову вице-адмирал. - В качестве мишеней подойдут обычные буксируемые щиты, используемые на подобных учениях.
        Младший братец, как оказалось, вовсе не собирался выводить в море всю Черноморскую эскадру в полном составе. Поэтому инициатива вице-адмирала Копытова - с подачи Алексеева, между прочим - устроить учения в честь визита главного начальника российского флота застала генерал-адмирала врасплох.
        «Хозяин» российского флота хотел было вежливо послать своих подчинённых с их инициативами куда подальше, но старший брат вдруг пожелал взглянуть на стрельбы главным калибром. Причём взглянуть не с палубы царской яхты, а из боевой рубки одного из броненосцев. Алексею Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как утвердить предложенный ему план учений и возглавить данное мероприятие.
        Внеплановый выход в море шестёрки броненосцев Черноморской эскадры обернулся конфузом для флотоводцев. Стрельба велась днём, при хорошей погоде, и артиллерийские офицеры хорошо видели всплески от падений практических снарядов. Шесть пар деревянных щитов-мишеней разносили в щепки полтора часа кряду, расстреляв кучу боеприпасов.
        Скорострельность барбетных артустановок, стоящих на пяти старых броненосцах Черноморского флота, сильно разочаровала Владимира Александровича. Управление огнём осуществлялось дедовским методом, артиллеристы пяти упомянутых броненосцев не имели возможности быстро поразить цели, особенно при стрельбе на максимальных дистанциях.
        Единственный сравнительно новый корабль с башенной артиллерией ГК, «Три Святителя», отстрелялся чуть лучше, уничтожив одну из предназначенных ему мишеней уже восьмым выпущенным снарядом. Впрочем, это было, скорее, счастливое случайное попадание вследствие недолёта - мишень опрокинуло вздыбившимися из-под неё массами воды.
        - По моему мнению, мнению сухопутного офицера, сейчас в составе Черноморского флота имеется всего лишь один нормальный броненосец, годный для боя с британским флотом, - констатировал Владимир Александрович во время обеда в адмиральском салоне со своим младшим братом. - Надеюсь, в ближайшем будущем «лайми» будет не до наших южных границ, и мы успеем построить хотя бы один-два действительно хороших корабля.
        - Скоро войдёт в строй «Ростислав», а недавно заложенный «Князь Потёмкин-Таврический» будет мощнее любого из английских броненосцев, - оптимистично заверил генерал-адмирал, не меньше старшего брата разочарованный результатами учебных стрельб. - Я думаю, нам стоит попросить у Ники денег на модернизацию «Синопа», «Чесмы», «Екатерины» и «Георгия Победоносца». Установим на них по две башни в оконечностях с новыми двенадцатидюймовками. Что думаешь?
        После трёхсекундной паузы Владимир Александрович категорически отмёл идею выкинуть деньги на ветер:
        - Ты лучше ориентируй своих адмиралов на строительство на отечественных верфях пяти-шести единиц по образцу нашего «француза», а самое главное, брось все силы на разработку эффективной системы управления огнём. Чтобы не получалось так, как вышло сегодня. Ещё следует заранее, без промедления, заказать Обуховскому заводу два с половиной десятка двенадцатидюймовок. Иначе придётся покупать орудия за границей - у Круппа или у тех же французов.
        - Эх, мне бы твою уверенность в успешном воплощении в металле нашего «француза», - вздохнул Алексей Александрович, намазывая ножом чёрную икру на ломоть белого хлеба. - Может, сделаем проще и примем за стандарт увеличенного до пятнадцати тысяч тонн «Потёмкина» со скоростью восемнадцать узлов?
        - Нет, Алексей, в данном случае проще не означает лучше, - покачал головой старший брат, неторопливо разделывая вилкой котлету - Российскому флоту требуется революционный проект, благодаря которому мы нивелируем количественное превосходство англичан и втянем в гонку вооружений на море третьего игрока - Германию.
        - Германию? Но зачем? - совершенно искренне удивился генерал-адмирал. - Немцам никогда не перегнать Англию по количеству броненосцев, Извини, но я совершенно не понимаю ход твоих мыслей.
        - Ты прав, немцам никогда не перегнать британцев, как по числу кораблей линии, так и по количеству крейсеров, - утвердительно кивнул Владимир Александрович, осторожно пробуя на вкус кусочек котлеты. - Если не произойдёт чудо и не появятся корабли, в три-пять раз превосходящие по силе любой из современных броненосцев. В этом случае броненосцы устареют буквально за пару лет… И тогда у всех крупных морских держав появится шанс на равных помериться силами с британским львом.
        - Для перевооружения всех флотов мира понадобятся огромные деньги, - задумчиво произнёс генерал-адмирал, одним махом уполовинив бутерброд с чёрной икрой. - Ты считаешь, что будущее за орудиями крупных калибров? При всём их недостатке в виде отвратительной скорострельности?
        - Да, и именно поэтому я попросил тебя обеспечить контракт Лаганю. Французы имеют богатый опыт создания и эксплуатации башен с крупнокалиберной артиллерией, расположенных как в оконечностях, так и побортно, - пояснил командующий Гвардейским корпусом, ткнув вилкой следующий кусочек котлеты. - Кстати говоря, каждая башня главного калибра должна иметь свой собственный горизонтально-базисный дальномер, ещё пару-тройку нужно установить на марсах и в боевых рубках вновь строящихся броненосцев.
        Алексей Александрович, на удивление, оказался в курсе современных новинок.
        - Ты имеешь в виду дальномеры Барра и Струда? Макаров мне о них уже все уши прожужжал. Получается… Штук шесть на один корабль… Не много ли? Может, обойдёмся микрометрами Люжоля-Мякишева?
        - Брат, забудь про микрометры, от них нет никакой пользы при стрельбе на пятьдесят кабельтовых и больше. Перспективный линкор будет иметь артиллерию всего двух калибров: главного, от двенадцати дюймов и выше, и вспомогательного, пять-шесть дюймов. Все остальные пушчонки будут упразднены за ненадобностью. - Владимир Александрович звякнул вилкой по краешку тарелки. - Беспроволочные радиостанции, дальномеры с базой в десяток метров, оптические прицелы - через десяток лет без них невозможно будет представить современный линкор. Разумеется, всё это потребует денег, и ещё раз денег.
        - Ты говоришь так, словно знаешь будущее, и это меня пугает, - заметил генерал-адмирал, отправляя в рот вторую половину бутерброда. - Между прочим, мне сообщили, что Ники в обход меня интересовался возможностью уменьшить водоизмещение и стоимость проектируемых кораблей. Говорил, что флот должен жить по средствам.
        - Экономика должна быть экономной, - засмеялся командир Гвардейского корпуса, процитировав ещё не родившегося Леонида Ильича Брежнева. - Сдаётся мне, что наш непоследовательный племянник выискивает козла отпущения… Перетряхни свою вотчину, брат, пока не поздно.
        Николай II действительно стал задумываться, как бы отомстить братьям своего покойного отца за их «наезды». Отомстить по-тихому, исподтишка, как ему советовала любимая супруга, старательно формировавшая в глазах царя негативный образ родных дядюшек. Кроме всего прочего, императрица распускала при дворе сплетни и слухи, касавшиеся неожиданного охлаждения Владимира Александровича к балету и прочим развлечениям высшего света.
        Словно этого всего было мало, на Морское министерство обратил свой пристальный взор господин государственный контролёр, а именно Филиппов Тертий Иванович. Честный служака, чиновник с огромным опытом работы с финансами, Тертий Иванович щепетильно относился к имперскому законодательству. Семидесятилетний Филиппов не являлся столь мотивированным противником, каким была «гессенская муха», но, как типичный человек девятнадцатого века, вряд ли мог по достоинству оценить прогрессорскую деятельность великого князя.
        - Хорошо, если ты такой умный, то скажи, кто лучше всего подойдёт на должности управляющего, председателя МТК и начальников главного штаба и ГУКиС, - с хитринкой в глазах предложил Алексей Александрович. - Кто из наших замшелых адмиралов всем сердцем поддержит твои реформаторские почины?
        - Могу назвать несколько перспективных фамилий: Мессер, Макаров, Гильдебрандт, Безобразов, Скрыдлов, Чухнин, - после небольшой паузы ответил командир Гвардейского корпуса. - Эти адмиралы, насколько я могу судить со стороны, ещё не успели замшеть.
        Муромцев мысленно посоветовал хозяину тела не ввязываться в обсуждение талантов и способностей указанных флотоводцев, так как плохо знал их сильные и слабые стороны.
        - А почему не называешь Копытова, Алексеева, Рожественского, Бирилева наконец? - усмехнувшись, поинтересовался генерал-адмирал. - Чем они хуже Чухнина или того же Безобразова?
        - Бирилев и Рождественский - типичные карьеристы, которых лучше задвинуть на периферию, а Николай Васильевич уже староват для нервозной столичной должности, - пожал плечами Владимир Александрович, до поры до времени не желавший афишировать свои контакты с одним из вице-адмиралов Черноморского флота. - Против Алексеева ничего не имею против, и если ты двинешь Евгения Ивановича наверх, то я поддержу его кандидатуру
        - Надо подумать, - вздохнул младший братец, сооружая себе очередной бутерброд с чёрной икрой. - Господи, как тяжело быть большим начальником на Руси-матушке.
        - И не говори, - с сарказмом в голосе отозвался старший брат. - Лопаем тут чёрную икру ложками, а у бедняков зачастую нет даже куска чёрствого хлебушка.
        Бутерброд замер в руке генерал-адмирала на полпути к его рту.
        - Ты это серьёзно?.. Да ну тебя с твоими шуточками… Я уже было подумал, что ты всерьёз.
        - Всерьёз, брат, всерьёз, - кивнул Владимир Александрович. - Кроме внешних врагов у нас полным-полно врагов внутренних, ибо расслоение общества на очень богатых и очень бедных способствует популяризации идей, изложенных в трактатах Маркса и Энгельса.
        - Господи, брат, дались тебе эти Энгельс с Марксом! - воскликнул Алексей Александрович. - У нас есть гвардия и жандармы, обыкновенная полиция наконец! Перестреляют всех бомбистов и бунтарей, надо только вовремя дать команду!
        - Ни гвардия, ни жандармы не уберегли нашего с тобою отца, царствие ему небесное, - с горечью в голосе произнёс командующий Гвардейским корпусом. - К примеру, что нам с тобой делать, ежели вдруг взбунтуется команда броненосца, на котором мы сейчас идём в Николаев?
        - «Георгия Победоносца»? С чего бы его команде вдруг бунтовать? - опешил генерал-адмирал, делая огромные глаза. - Хм, не знаю… Не знаю, что мы будем делать… Умеешь ты испортить аппетит, Володя, умеешь.
        - Ладно, не расстраивайся и не ломай голову. Я разработал план, как предотвратить превращение флота в рассадник крамолы и мятежей, - слегка натянуто улыбнулся Владимир Александрович. - Мой план является частью программы реформирования нашего флота, и после его осуществления в наших руках будет надёжный инструмент для… в общем, для решения разнообразных проблем.
        Алексей Александрович был не настолько глуп, как это представляли и представляют советские и постсоветские историки.
        - А я почему-то думал, что для решения, кхм, разнообразных проблем ты намерен использовать Русский Иностранный легион, за создание которого столь рьяно ратовал последние полгода. Ох, брат, с тобою не соскучишься.
        Черноморская эскадра, разумеется, не стала заходить в Днепровский лиман - шести броненосцам нечего было делать в мелководной акватории. Великие князья перешли на борт минного крейсера «Капитан Сакен», который и доставил их обоих в город Николаев. В роли почётного эскорта выступал другой минный крейсер - «Казарский», а также два миноносца.
        Николай Александрович Второв приехал в Николаев заранее и четыре дня терпеливо ждал приезда Владимира Александровича. Заручившись поддержкой своего отца и нескольких деловых партнёров, Второв был настроен решительно.
        Прочувствовав всю серьёзность намерений потенциального инвестора, генерал-адмирал организовал для него экскурсию по всем уголкам казённого предприятия - пусть Николай Александрович сам всё осмотрит, оценит, прикинет и подумает, потянет ли он новый для себя бизнес или нет. Представители царствующей династии, безусловно, окажут всемерную помощь начинающему кораблестроителю и его компаньонам, но и спрос с Второва будет серьёзный. Как, впрочем, и заказы - передаваемому в частные руки Николаевскому адмиралтейству предстоит строить дредноуты. Правда, об этом ещё не знал никто, кроме создателя и президента банковского дома «Прометей», великого князя Владимира Александровича.
        Сразу же по возвращении в Петербург на командующего гвардией обрушился девятый вал бумажно-канцелярской работы. Став главой крупнейшего частного банка Российской империи, Владимир Александрович желал быть в курсе практически всех финансовых операций, проводимых Поляковым и Гинцбургом. Как говорится: доверяй, но проверяй. По крайней мере, на первых порах, чтобы многоопытные еврейские банкиры, образно говоря, крутили свои гешефтные схемы с оглядкой на Олимп. А то возомнят себя всесильными хозяевами земли Русской, наберут за границей кредитов в никчёмных бумажках, а потом вывезут из России энное количество тонн золотишка.
        «Они в любом случае стырят у нас столько золота, сколько захотят, и фиг ты их остановишь, - мысленно прокомментировал незваный гость. - Гены пальцем не раздавишь, особенно те, которые подкорректировали инопланетные специалисты под руководством товарища Яхве…»
        «Ты преувеличиваешь, - отмахнулся хозяин тела. - Банкиры-евреи воруют не больше, чем банкиры иных национальностей».
        «Ну-ну, посмотрим, - пробурчал вселенец. - Момент истины наступит, когда ты предложишь им идею создания ФРС в отдельно взятой стране…»
        Великий князь вздохнул. Идея создания российского варианта федеральной резервной системы будоражила его ум вот уже более полугода. Будучи хорошо образованным человеком, Владимир Александрович быстро разобрался в механизме работы ФРС США, о котором ему поведал старший лейтенант из будущего. Разобрался, и - вот она, кровь царей - захотел получить аналог, адаптированный к российским реалиям.
        Муромцев скептически относился к данной задумке, полагая, что воплотить похожую идею на Руси возможно лишь после переустановки «операционки» в коллективном бессознательном российского народа. Проще говоря, сначала требовалось поменять православие на протестантство и вырастить несколько поколений россиян, для которых деньги будут единственной целью жизни и абсолютной ценностью в подлунном мире. И это при условии отсутствия неблагоприятных внешних факторов, ибо даже хитромудрым иудеям понадобилось несколько сотен лет, чтобы положить в свой карман весь земной шар.
        В середине лета, отладив работу банка «Прометей» так, как ему требовалось, великий князь вплотную занялся кланом Михайловичей. Начал с «изобретения» нового колёсного станка со щитком для пулемёта «максим», благодаря которому пулемётчик мог вести огонь, лёжа на земле.
        Затем велел генералу Барсову организовать для гвардейских офицеров показательные испытания опытного образца трёхдюймовой пушки Путиловского завода. Следующим шагом стало приглашение на данное мероприятие родного брата Павла Александровича, десятка высших чинов Гвардейского корпуса, нескольких особо вредных журналистов плюс пары фотографов в придачу.
        Спустя несколько дней после показательных испытаний в газетах Российской империи стали появляться статьи, в которых критиковалась конструкция орудия Путиловского завода. В частности, критике подверглись лафет, накатник, цилиндры гидравлического тормоза, а также отсутствие щита для защиты расчёта от ружейно-пулемётного огня.
        В доказательство приводились фотографии, на которых замаскировавшийся в кустарнике пулемётчик лихо расстреливал деревянные щиты, изображавшие орудийную прислугу. Огонь вёлся из пулемёта системы Максима с дистанции в пятьсот-семьсот метров, и щиты были изрешечены пулями, словно дуршлаг. Фотографии щитов-мишеней прилагались, причём в разных ракурсах.
        А вот фотография пулемётчика и пулемёта «максим» оказалась выполнена таким образом, чтобы было невозможно толком рассмотреть замаскированный еловыми ветками колёсный станок. Читатель мог видеть некое подобие маленького шалашика, из которого торчал пулемётный ствол и выглядывал улыбающийся гвардии поручик.
        Через пару недель после первой критической публикации Сергей Михайлович не выдержал давления прессы и побежал жаловаться Николаю. Мол, бессовестные, проплаченные неизвестно кем журналюги совсем страх потеряли, уже на родственников императора бочки катят, того и гляди призовут народ к бунту. Кстати говоря, журналисты действительно были проплаченными, получившими солидные гонорары прямо из рук адъютантов Владимира Александровича.
        Царь, которому пришлось не по душе очередное газетное разоблачение, постарался утешить и успокоить Сергея Михайловича. Пообещал разобраться и приструнить зарвавшихся борзописцев, чтобы тем неповадно было подрывать авторитет великих князей. Вон любимый дядюшка Алексей из-за подобных статей настолько разнервничался, что даже бросил употреблять спиртное. Пропадает теперь на службе круглые сутки, не появляясь на приёмах и светских раутах, да ещё и похудел на несколько килограммов. Беда, да и только.
        Взявшись погасить огонь газетной войны, Николай II пригласил дядю Владимира на трёхдневную морскую прогулку по финским шхерам на яхте «Полярная звезда». Заодно и пообщаться в тихой и ненавязчивой обстановке.
        Великий князь, разумеется, принял данное приглашение, так как всегда был открыт к общению со своим венценосным племянником в формате тет-а-тет. Тем для разговора было предостаточно, начиная с внешней политики - САСШ практически за полгода поставили Испанию на колени - и заканчивая обсуждением экономических проблем самой России.
        Об экономике Ники говорил не более четверти часа, а тему внешней политики обошёл стороной, словно той не существовало вовсе. Пробубнил что-то невнятное о мирных инициативах России на международной арене, после чего перевёл разговор в другое русло. Мягко и ненавязчиво попросил Владимира Александровича зачехлить мечи и перестать громить в газетах военное ведомство, ибо разоблачающие статьи наносят большой ущерб имиджу семье генерал-фельдцейхмейстера.
        Вопрос был поставлен таким образом, что великому князю не оставалось ничего иного, кроме как объявить временное перемирие. Пообещав царю зарыть томагавки в землю, Владимир Александрович, в свою очередь, попросил Ники передать Сергею Михайловичу одну очень интересную папочку.
        В ней, в этой папочке, были изложены все критические замечания по образцу трёхдюймовой пушки Путиловского завода, а также пути их устранения. А если подчинённые Сергея Михайловича не исправят выявленные недостатки, то пусть пеняют на себя - газетчики с удовольствием продолжат строчить цикл статей, изобличающих эзоповым языком тот бардак, что творится в ГАУ.
        К удивлению великого князя, Николай раскрыл папку, внимательно ознакомился с её содержимым и даже задал пару вопросов технического характера. Потом удивил ещё больше - размашисто накалякал собственноручную резолюцию и заверил дядюшку, что в ГАУ примут к исполнению каждый пункт данного документа. Ибо он, император всея Руси, желает, чтобы на вооружении русской армии состояла самая совершенная артсистема в мире.
        Разобравшись, как он считал, с главной проблемой империи, царь завёл разговор о необходимости экономии казённых средств. Говорил несколько витиевато, намекая на то, что хорошо бы уменьшить водоизмещение вновь проектируемых кораблей, броненосцев и крейсеров, уложившись в какие-то там стандарты. Что это за стандарты, кто их разработал, обосновал и утвердил - об этом не было сказано ни слова.
        Слушая всю эту ахинею из уст родимого племянника, великий князь едва сдерживал улыбку - не каждый день случалось воочию наблюдать, как Ники борется со своими внутренними противоречиями.
        С одной стороны племянник зачем-то пытался показать дядюшке, как он печётся о государственных интересах, с другой - страстно желал и далее класть в собственный карман кругленькие суммы, выплачиваемые ему банковским домом «Прометей». Данные выплаты производились с доходов, получаемых Поляковым и Гинцбургом в результате биржевых спекуляций, проводимых, в свою очередь, на денежки Морского министерства. Банкиры играли на бирже, царю текло золотишко, и все были довольны, кроме…
        «Кроме разных там Сандро, Витте и прочих Безобразовых, которых мы резко отпихнули от госкормушки, - мысленно прокомментировал Муромцев. - Классика жанра, тёзка».
        Забегая вперёд, скажем, что царская воля была исполнена с поразительной для ГАУ быстротой, и трёхдюймовая пушка Путиловского завода была запущена в производство года на полтора раньше, чем в реальности Муромцева. Новая трёхдюймовка сразу же получила щит, прикрывавший прислугу от ружейно-пулемётного огня. Во всём остальном это была обычная пушка образца 1902 года, перевозимая шестёркой лошадок. Модернизированная трёхдюймовка Путиловского завода - образца 1905 года, с металлическими колёсами и раздвижными станинами - пошла в серию спустя шесть лет, но это уже другая история.
        В конце августа капитан 1-го ранга Нилов доставил Владимиру Александровичу толстенький, запечатанный сургучом пакет - личное послание от Амбаля Лаганя. Точно такой же пакет был вручён и младшему брату великого князя, «хозяину» российского флота.
        Директор тулонского отделения «Форж э Шантье» информировал великих князей, что в процессе работы над проектом будущего «Цесаревича» выяснилась невозможность уложиться в оговоренные заказчиками параметры. Нет, если заказчики дадут добро, то фирма обязательно втиснется в 15 500 тонн водоизмещения, но в этом случае «Форж э Шантье» не сможет гарантировать достижение контрактной скорости, либо французы будут вынуждены перекомпоновать и ослабить бронирование.
        Исходя из вышесказанного, он, Амбаль Лагань, предлагал своим русским друзьям самостоятельно сделать выбор в пользу того или иного варианта проекта. Варианты прилагались тем же письмом, причём самые разнообразные - хитроватым галлам уже слышался звон золотых монет.
        Ознакомившись с предложениями французов, брат покойного императора Александра III Миротворца сделал выбор в пользу наиболее крупного и дорогого проекта. Все прочие варианты, по сути представлявшие из себя ловкое жонглирование броневыми плитами и их толщиной, отправились в личный архив великого князя. Генерал-адмирал - в этом Владимир Александрович нисколько не сомневался - никуда не денется и сделает то, что ему прикажет старший брат, а среди адмиралов не найдётся ни одного камикадзе, желающего пободаться с близкими родственниками императора. Чай, не 1917-й на дворе.
        «Теперь нам с Алексеем предстоит самое трудное - убедить Ники утвердить проект броненосца водоизмещением в шестнадцать тысяч тонн, что на целую тыщу тонн превышает заявленный мною же лимит, - усмехнулся великий князь. - Племянничек встанет на дыбы, когда я скажу ему о параметрах и стоимости “француза”…»
        «А зачем вообще Николаю знать, что мы реально строим и сколько мы планируем заплатить Лаганю? - искренне удивился вселенец. - Двойную бухгалтерию изобрели не в моём времени, а на много веков раньше денег…»
        Фарфоровая чашка с чаем замерла в руке Владимира Александровича. «Ты хочешь сказать, что… Хм… С деньгами проблем не будет - банк всё оплатит. Но как быть с технической документацией и наблюдателями со стороны заказчика? Наши морские офицеры быстро обнаружат подлог… Вряд ли нам удастся подкупить всех и каждого».
        «Не нужно никого подкупать, - отозвался Муромцев. - В моей реальности “Цесаревич” был заложен примерно в середине девяносто девятого, следовательно… Ну, ты и сам всё понял…»
        «Не нужно сто раз напоминать мне про лето следующего года. - Великий князь машинально сдавил пальцами ручку чашки. Раздался хруст, и фарфоровая чашка шлёпнулась дном на стол, расплескав по полированной поверхности несколько капель чая. - Хороший знак…
        Решено, подменяем документацию! Хотел бы я посмотреть на лица членов Адмиралтейств-совета, когда они узнают, что Алексей водил их за нос…»
        Посмотреть на лица упомянутых господ не удалось. Точнее, посмотреть удалось, но лишь на лица тех, кто остался на службе к лету следующего года. Впрочем, обо всём по порядку.
        Завязав с алкоголем, генерал-адмирал несколько недель не находил себе места, метался и маялся, не зная, чем бы ему заняться. Богатому плейбою царских кровей вполне хватало одной женщины, его сегодняшней любовницы, графини Зинаиды Богарне, на чьё содержание тратились огромные средства.
        Будь Алексей Александрович более честолюбивым и озабоченным своим общественным положением, он с лёгкостью мог бы влезть в политику, растолкав крутившихся вокруг Николая II худосочных прихлебателей. Однако политика мало интересовала великого князя, а высокая и хлебная должность вкупе со статусом родного дяди царя позволяли прикарманивать миллионы, которые уходили на подарки любовницам и просто шлюхам.
        Разрушение привычного образа жизни, состоявшего из смеси основного инстинкта и алкоголя, резко изменило характер Алексея Александровича - «семь пудов августейшего мяса» стал проявлять раздражительность и нетерпимость, третируя собственных подчинённых. А подчинённых у генерал-адмирала было не просто много, а очень много - целое море, весь личный состав военно-морского флота Российской империи.
        Первым поводом выразить начальственный гнев стала неудача шведской фирмы «Нептун», подряженной осуществить подъём броненосца «Гангут», затонувшего в Выборгском заливе летом 1897 года.
        Предложенный шведами план операции по подъёму корабля был разработан лишь в общих чертах, зато утверждён ГУКиС, МТК, управляющим Морским министерством адмиралом Тыртовым Павлом Петровичем и даже одобрен самим императором. В реальности Муромцева шведской фирме не удалось поднять утопший броненосец летом следующего, 1899 года, после чего российская сторона разорвала контракт. Злополучный «Гангут» так и остался лежать на дне Выборгского залива, где покоится и по сей день.
        Следующим поводом учинить преобразования в Морском министерстве стали учения, организованные на Балтике по приказу генерал-адмирала в самом начале осени.
        Поразмышляв на трезвую голову о летнем фиаско на Чёрном море, Алексей Александрович решил проверить подготовку артиллеристов Балтийского флота. Точнее, боевые возможности материальной части - орудий, что устанавливались на новых кораблях. Таких, как башенные десятидюймовки и 120-миллиметровые пушки Канэ на «Адмирале Ушакове» - головном корабле серии из трёх броненосцев береговой обороны. Или 152-миллиметровые орудия системы Канэ, стоящие на личной яхте Алексея Александровича - трёхтрубном крейсере французской постройки под названием «Светлана».
        Учениями командовал вице-адмирал Макаров, слыхавший о летней неудаче черноморцев и приложивший все усилия, чтобы его балтийцы не ударили в грязь лицом. Почуяв веяние новой эпохи, Степан Осипович пару месяцев гонял моряков в хвост и гриву, и в результате артиллеристы «Ушакова» довольно быстро расстреляли щиты-мишени, разнеся их в мелкую щепу.
        Артиллеристы «Светланы» стреляли намного хуже, так как капитан 1-го ранга Абаза не успел хорошенько натренировать команду своего новенького крейсера, пришедшего на Балтику в июне текущего года.
        Стрельбы проводились днём, в условиях вполне удовлетворительной видимости, и что самое главное, на самых разных дистанциях, имитирующих дальность до целей в реальном бою.
        Годик назад генерал-адмирал поздравил бы личный состав с очередной викторией, пусть даже и учебной, закатил бы застолье для господ адмиралов и каперангов да и отбыл бы со своей Зиной куда-нибудь на Лазурное побережье - жрать изысканные блюда французской кухни и попивать дорогущие вина и коньяки многолетней выдержки. Но то было год назад, а теперь…
        Теперь Алексей Александрович даже не помышлял об алкоголе, так как одна лишь мысль о выпивке вызывала у великого князя приступы паники и тошноты. Поэтому господам адмиралам и каперангам пришлось довольствоваться скромным обедом без капли спиртного, да и то после того, как генерал-адмирал устроил подчинённым разнос из-за… плохого качества снарядов, фугасных и бронебойных, а также из-за отсутствия современных дальномеров.
        Под разнос попали, как это частенько бывает на Руси, все подряд - как виновные, так и ни в чём не виноватые лица, случайно угодившие под раздачу. Впрочем, для большей части личного состава барский гнев оказался всего лишь не особо приятным сюрпризом, схожим с градом или с тропическим ливнем. Неприятно, но не смертельно. Для других же - заслуженных адмиралов и высших офицеров - наступили тяжёлые времена: «семь пудов августейшего мяса» решил последовать совету Владимира Александровича и «слить» всю верхушку Морского ведомства к чертям собачьим.
        Стрелочниками были назначены вице-адмиралы Тыртовы Павел Петрович и Сергей Петрович, Авелан, Верховский и Диков. Все вышеперечисленные флотоводцы получили предложение подать в отставку подобру-поздорову и уйти без разборок и скандалов.
        Ещё несколько высших офицеров флота, заседавших в креслах ГМШ, МТК, ГУКиС, были уволены со службы приказом по адмиралтейству. Позднее их места заняли более молодые и менее закостеневшие в своих взглядах моряки, чьи кандидатуры одобрил старший брат генерал-адмирала.
        Новым управляющим Морским министерством стал пожилой и заслуженный вице-адмирал Копытов Николай Васильевич, начальником ГМШ - не менее пожилой и заслуженный военачальник, вице-адмирал Казнаков Николай Иванович. Председателем МТК был назначен вице-адмирал Алексеев Евгений Иванович, начальником ГУКиС - вице-адмирал Макаров Степан Осипович.
        Припомнив пророчества своего старшего брата, озвученные во время обеда на борту «Георгия Победоносца», Алексей Александрович изволил самолично встретиться с Александром Степановичем Поповым. Содержание беседы со знаменитым физиком-изобретателем осталось в тайне, однако этот разговор имел далеко идущие последствия.
        Буквально в течение пары недель генерал-адмирал организовал Александру Степановичу финансирование разработок и назначил нескольких помощников из числа офицеров флота. Ещё месяц спустя Морское министерство заключило с Поповым контрактное соглашение. Согласно этому документу, изобретатель обязался доработать и совершенствовать станцию беспроволочного телеграфа, а флот брал на себя организацию производства указанных радиостанций.
        Революция «сверху» в вотчине Алексея Александровича застала Николая II врасплох. Ошарашенный неожиданной крутостью своего любимого дядюшки, император был вынужден утверждать все кадровые перестановки задним числом, совершенно не понимая сути происходящего.
        Попытка поговорить с великим князем по душам закончилась драматическим спектаклем одного актёра: генерал-адмирал жаловался племяннику на хитрозадых адмиралов - лизоблюдов и подхалимов, год из года втиравших очки добродушному и доверчивому начальнику. Сия тирада в исполнении Алексея Александровича произвела на царя гнетущее впечатление, и спустя некоторое время Николай крупно нагадил флоту, отменив свои же собственные рескрипты по целому ряду важнейших вопросов.
        Так, в частности, Николай приказал прекратить разработку проекта 15 000-тысячетонного крейсера с башенной артиллерией и строить третий океанский крейсер по образцу «России». С учётом выявленных недостатков в процессе эксплуатации последнего и пожеланий самих моряков.
        Вместо увеличенного в размерах «Потёмкина» царь решил, что флоту проще построить ещё один броненосец типа «Пересвет», благо в наличии имелись и свободный стапель (на Балтийском заводе) и готовый проект. Данное решение император обосновал необходимостью экономии казённых средств в свете последних кадровых изменений в Морском ведомстве.
        Вероятно, будь у Николая II возможность без скандалов расторгнуть недавно согласованные заграничные контракты, он, скорее всего, отказался бы и от сделок с французами и американцами. Пресловутая экономия денег, унаследованная от своего покойного батюшки, стала для царя настоящей идеей фикс.
        Слава богу, император не рискнул ссориться с двумя родными дядюшками сразу, и в результате через несколько лет российский флот пополнился двумя первоклассными броненосцами - 15 000-тонным «Ретвизаном» и почти 17 500-тонным «Цесаревичем». История строительства последнего вообще походила на остросюжетный детектив с элементами шпионской драмы.
        Сначала генерал-адмирал подсунул племяннику на подпись специально заготовленный для этого дела документ - один из присланных французами вариантов «Цесаревича» с ослабленным бронированием. Затем, после одобрения проекта Николаем, дал отмашку директору «Форж э Шантье» начинать строительство корабля согласно их личным договорённостям. Обведённый вокруг пальца царь так и остался в полном неведении о закулисных играх великих князей.
        Месье Лаганю, в свою очередь, было безразлично, какой из вариантов устроит титулованных заказчиков, лишь бы те исправно вносили платежи в установленные контрактом сроки. Кто платит, тот, как известно, волен заказывать то, что пожелает, лишь бы это позволяли их финансы. А у учредителей банковского дома «Прометей» проблем с деньгами не возникало - в их распоряжении был весь военно-морской бюджет России.
        Одержав небольшую, но весьма важную викторию над агентами влияния Шнейдеров при дворе, Владимир Александрович приступил к излечению от алкоголизма ещё одного своего родного брата. На этот раз самого младшего, Павла Александровича, которому в планах великого князя отводилась роль будущего командира лейб-гвардейскими полками русской армии.
        Павел Александрович, откровенно говоря, совершенно не подходил на эту должность, так как не блистал ни умом, ни способностями военачальника, ни какими-либо лидерскими качествами. Кроме, пожалуй, умения организовать попойку для сослуживцев и подчинённых и вообще таланта поглощать спиртное в огромных количествах. Обо всём этом старший лейтенант из будущего напомнил хозяину тела, не забыв добавить к своим мыслям изрядную долю издёвки и сарказма.
        «Павел - родная кровь, один из немногих, кому я могу доверять, - довольно жёстко пресёк ёрничество вселенца великий князь. - Я не намерен обсуждать характер и умственные способности своего брата, и точка».
        «Ладно, не злись, - сдал назад Муромцев. - Подыщем Павлу толкового начальника штаба, за которым он будет как за каменной стеной…»
        Владимир Александрович потратил целых три месяца, чтобы избавить брата Павла от алкогольной зависимости. Как пояснил незваный гость, командир гвардейской кавалерийской дивизии был чересчур податлив влиянию внешней среды и резонировал с каждым встречным алконавтом. Подобных персонажей в лейб-гвардии пруд пруди, да ещё и младшенький Александрович оказался на зависть компанейским товарищем. Великому князю пришлось использовать свои властные полномочия, чтобы удалить из столицы нескольких офицеров, собутыльников Павла. На время, разумеется, пока братец не оклемается.
        Процесс излечения сопровождался, скажем так, постоянными неудобствами бытового характера, аналогичными тем, что в своё время испытывал генерал-адмирал. Зато через три месяца Петербург получил возможность лицезреть похудевшего и осунувшегося Павла Александровича, воротящего нос от коньяков с многолетней выдержкой, марочных вин и прочих джинов и водок.
        Служебные обязанности, руководство банком, забота о здоровье младшего брата, подготовка государственного переворота - всё вместе это отнимало огромное количество времени. Плюс ещё супруга и сыновья, которым также требовалось уделить внимание, и желательно как можно больше. В какой-то момент Владимир Александрович перестал следить за переменами, происходившими на флоте, полностью положившись на своего товарища по несчастью вице-адмирала Алексеева.
        В один прекрасный день рутина объявила тайм-аут, и жизнь моментально преподнесла брату покойного императора Александра III приятный сюрприз. Этим сюрпризом стал неожиданный визит министра финансов, Сергея Юльевича Витте собственной персоной. Великий князь сначала даже не поверил своей удаче, когда адъютант передал письмо господина Витте с просьбой уделить ему время для приватной беседы.
        «Цель сама вошла в перекрестие прицела, и снайперу оставалось легонько надавить на спусковой крючок, - мысленно рассмеялся вселенец. - Тёзка, такой случай грех упускать - второго шанса не будет».
        «Я не собираюсь страдать мучениями совести. - Владимир Александрович представил холёную физиономию Витте и машинально сжал кулаки. - Он сделал свой выбор, замахнувшись на русское золото и МОЮ страну».
        Сергей Юльевич, как и ожидалось, завёл осторожную беседу на тему кредитно-финансовой политики банковского дома «Прометей», прощупывая настроение новоявленного банкира царских кровей. Судя по всему, министр финансов хотел получить интересующую его информацию путём разговоров вокруг да около. Да ещё и из первых рук, наглец этакий!
        Великий князь сделал вид, что он готов поиграть по правилам самонадеянного гостя, а сам потихоньку взялся обрабатывать агента мировой банкократии по полной программе. Одного сеанса, по опыту Муромцева, могло оказаться недостаточно, поэтому Владимир Александрович первым делом внушил Витте мысль о необходимости продолжить их общение через пару деньков. Сергей Юльевич ничего не заподозрил и послушно посещал дворец великого князя целых три недели подряд.
        Спустя ещё две недели газеты России разнесли по стране весть о трагической гибели министра финансов. Точнее, о самоубийстве, так как господин Витте нежданно-негаданно взял да и бросился вниз головой с крыши пятиэтажного здания. Просто так, без каких-либо логически объяснимых причин.
        Расследование резонансной трагедии проводилось лучшими сыскарями империи, а его ходом постоянно интересовался сам император. Сыщики восстановили и скрупулёзно изучили распорядок последних дней жизни Сергея Юльевича, но так и не обнаружили чего-либо необычного и подозрительного. Самоубийство министра финансов так и осталось загадкой и со временем обросло массой легенд и слухов.
        Николай II скорбел о смерти Витте дней десять, после чего назначил преемника. Им, к удивлению незваного гостя из будущего, оказался граф Коковцев Владимир Николаевич собственной персоной. Коковцев продолжил претворять в жизнь политику своего незадачливого предшественника, пока его самого не вынесло из министерского кресла волной тотальных перемен.
        Постучав в дверь, подполковник Аверин дождался разрешения войти и шагнул в рабочий кабинет великого князя.
        - Ваше высочество, вице-адмирал Алексеев просит срочной аудиенции. Он уже ждёт в приёмной…
        Едва адъютант успел объявить о прибытии неожиданного визитёра, Евгений Иванович, словно ураган, ворвался в кабинет сына покойного императора Александра II. Следом за Алексеевым в кабинет ввалилась троица ошарашенных казаков-охранников, не сумевших сдержать посетителя в приёмной. Казаки вытянулись по стойке смирно, подполковник Аверин замер с раскрытым ртом, шокированный энергией и напором пожилого адмирала.
        - Сработало! - громко воскликнул Алексеев, потрясая какой-то газетой. Оглянулся на лейб-гвардейцев, топтавшихся на пороге. - Ваше высочество, сработало!
        - Всё в порядке! Господа офицеры, благодарю за службу! - начальственным тоном рыкнул Владимир Александрович, ловко пряча в стол листы с набросками закона о ценных бумагах.
        Адъютант с казаками моментально исчезли с глаз.
        - Что сработало?! Присаживайтесь, Евгений Иванович, и объясните, наконец, толком!
        - Извините, ваше высочество. - Вице-адмирал присел было на стул, но тотчас вскочил, положив перед великим князем один из номеров «Крымского вестника». - Прошу прощения, я весь на нервах… Сразу к вам… Вот здесь, я обвёл пером!
        - «Найдены биткойны на имя штандартенфюрера Штирлица… Верну за обещанное вознаграждение… Подпись: Дейенерис Таргариен»…
        Прочтя вслух текст объявления, Владимир Александрович замер, на секунду прикрыл глаза. Потряс головой, бросил взор на объявление - текст никуда не исчез.
        - Так… Давайте всё по порядку… Кто такая эта Дейенерис Таргариен? Сядьте, вы, наконец, Евгений Иванович!
        «Дейенерис Таргариен - персонаж фэнтезийной саги, экранизированной в первой четверти двадцать первого века, - мгновенно выдал Муромцев короткую справку. - Роль Дейенерис играли две актрисы - англичанка и её испанская дублёрша… Испанка играла несколько сцен с обнажённой натурой…»
        «Помню, ты как-то рассказывал про это ваше фэнтези, - мысленно поморщился великий князь. - Ладно, что мы имеем?»
        Тем временем Алексеев выдал по теме более полную, развёрнутую информацию:
        - По информации Каменского, Дейенерис Таргариен - это вымышленное имя одной из героинь американского телевизионного сериала «Игры Престолов». Роль Дейенерис играла британская актриса Эмилия Кларк, а сам сериал снимался по произведениям Джорджа Мартина - американского писателя-фантаста… Вывод: человек, подавший данное объявление в «Крымском вестнике», является выходцем из того же самого мира, что и наши вселенцы.
        - Ещё один «гость» из будущего? - нахмурился Владимир Александрович, откидываясь на спинку кресла. - Кто? Почему он молчал больше года? Где он сейчас? В Крыму?
        - Скорее всего, в одном из городов Крыма либо черноморского побережья России, - предположил вице-адмирал. - Это предпоследний номер «Крымского вестника», мне прислали его сегодня с курьером.
        - Ваше объявление публикуется уже шесть-семь месяцев… Хорошо, будем считать, что найден ещё один визитёр из будущего и житель нашей России не сошёл с ума после вселения в его тело чужого разума.
        Великий князь поднялся на ноги, прошёлся по кабинету, подошёл к окну, бросил взгляд на улицу, повернулся к посетителю.
        - «Гость» адаптировался к сознанию хозяина тела, адаптировался к нашей реальности и спустя год решился раскрыть собственное инкогнито… Вывод: визитёр весьма осторожен, но при этом желает найти таких же путешественников по времени, как и он сам.
        - Да, мы имеем дело с очень осторожным человеком, - соглашаясь, кивнул Алексеев. - Поэтому предлагаю не торопиться, чтобы не спугнуть этого типа.
        - Ладно, сыграем по его правилам… Евгений Иванович, я даю вам полный карт-бланш в этом вопросе. Делайте всё, что сочтёте нужным. - После небольшой паузы великий князь подошёл к столу и нажал кнопку звонка. - Давайте мы с вами хорошенько перекусим, а после обеда расскажете, что происходит в Адмиралтействе.
        В Адмиралтействе, по словам вице-адмирала, разгорелось подковёрное противостояние между реформаторами и ретроградами. К ретроградам, по мнению Евгения Ивановича, относились все те, кто группировался вокруг Копытова и Казнакова, и даже Макаров с Мессером. На противоположном полюсе находились Алексеев и генерал-адмирал, невольным образом объединившиеся в реформаторский тандем.
        - Степан Осипович взялся за стандартизацию всего и вся и на прошлой неделе добрался до крупнокалиберных снарядов и зарядов к ним, - рассказывал вице-адмирал, помешивая чай серебряной ложечкой. - На заседании Адмиралтейств-совета ознакомил управляющего с результатами своих проверок… Скандал решили замять, не вынося сор из избы. Хорошо ещё, что Алексей Александрович в отъезде, отдыхает в Париже.
        - Хорошо бы навести Макарова на мысль, что длину снарядов следует увеличить на пару-тройку калибров, - призадумался Владимир Александрович. - Это касается всех типов снарядов, особенно фугасных, тонкостенных. Я мог бы просто приказать, сославшись на генерал-адмирала, но будет лучше, если Степан Осипович дойдёт до этого самостоятельно.
        - Сделаем. Степан Осипович прислушивается к моему мнению, - заверил Алексеев. - На следующем заседании мы с Макаровым поставим вопрос о принятии на вооружение фугасных снарядов с мелинитовой начинкой.
        - Отличная новость. - Лёгкая улыбка тронула губы великого князя. - Казнаков с Копытовым, без сомнения, сразу же заведут разговор о деньгах… Евгений Иванович, обрадуйте этих динозавров, что банковский дом «Прометей» с удовольствием поможет родному флоту: мы купим мелинит во Франции. Купим столько, сколько понадобится.
        - Откровенно говоря, я бы отдал предпочтение тротилу, а не мелиниту, - вздохнул вице-адмирал. - С мелинитом следует обращаться очень осторожно, а у нас снаряды ворочают вчерашние крестьяне, знающие о химии не больше, чем я о кибернетике.
        - Тротил можно закупить в Германии либо заказать в нужном количестве, - не совсем уверенным тоном произнёс Владимир Александрович (Муромцев не помнил, в каком году немцы начали снаряжать свои снаряды данным В В). - Нет, проще будет достать технологию и делать его в России.
        - Я считаю, что в качестве начинки снарядов, торпед и мин тротил намного перспективнее мелинита, - заметил Алексеев. - Как только у нас появится возможность производить достаточное количество этой взрывчатки, я предложу генерал-адмиралу полностью отказаться от пироксилина.
        - Евгений Иванович, составьте, пожалуйста, предварительный план перевооружения: количество тротила в тоннах, сколько времени займёт переход с одной взрывчатки на другую, - попросил брат покойного императора Александра III. - О финансах не беспокойтесь, это моя забота.
        - Владимир Александрович, такой план готов, - улыбнулся председатель МТК. - Согласно вашему распоряжению, я реорганизовал работу МТК и теперь занимаюсь широчайшим кругом проблем.
        - Вот как? - вскинул брови великий князь. - Давайте, рассказывайте во всех подробностях.
        Прихлёбывая чаёк, вице-адмирал неторопливо поведал о детально проработанных им планах реформирования флота. Начиная от перехода на комплектование экипажей кораблей профессионалами-контрактниками и заканчивая перевооружением и модернизацией стремительно устаревших единиц. Кроме тех, чья боевая ценность уже равна нулю либо станет равна нулю в самом ближайшем будущем.
        На Балтике немедленному списанию, как безнадёжно устаревшие, подлежали корабли береговой обороны «Первенец», «Не тронь меня», «Кремль», а также мониторы типа «Ураган», «Чародейка» и «Смерч». Кроме них на слом должны были пойти башенные броненосные фрегаты, названные в честь четырёх адмиралов российского флота, а также древние канонерские лодки типа «Ерш» и «Мина». Списанию подлежал и броненосец «Пётр Великий», модернизация которого за казённый счёт представлялась Алексееву излишне затратным мероприятием.
        Четверку старых броненосных и полуброненосных фрегатов - «Генерал-адмирал», «Герцог Эдинбургский», «Козьма Минин» и «Дмитрий Пожарский» - планировалось переоборудовать в минные заградители, чтобы использовать их на Балтике. Три более новых броненосных крейсера - «Адмирал Нахимов», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» - после перевооружения можно было либо оставить на Балтийском море, либо, при необходимости, перевести на Тихий океан.
        Броненосцы «Николай I», «Александр II», корвет «Рында», а также крейсера «Адмирал Корнилов» и «Память Азова» должны были составить учебно-артиллерийский отряд Балтфлота. После капитального ремонта котлов, машин и модернизации артиллерийского вооружения, разумеется.
        На Чёрном море планировалось сдать на слом «Новгород» и «Вице-адмирал Попов», причём сделать это как можно скорее. Длительная и затратная модернизация броненосцев «Екатерина II», «Синоп», «Чесма» и «Георгий Победоносец» вряд ли бы поставила эти корабли в один ряд с «Ретвизаном», «Микасой» или «Коммонвельфом». Все четыре броненосца подлежали переводу в корабли береговой обороны и учебно-артиллерийский отряд с последующим списанием в 1905 - 1915 годах. Аналогичная судьба была уготовлена и «Двенадцати Апостолам» - его планировалось сдать на слом после 1915 года.
        Три броненосца единичных проектов - «Три Святителя», «Ростислав», «Князь Потёмкин-Таврический» - должны были составлять основу Черноморского флота в первое десятилетие двадцатого века. Затем, по мере вступления в строй новейших дредноутов, вышеуказанные корабли следовало модернизировать и перевести во вторую линию.
        Единственный крейсер Черноморского флота «Память Меркурия» - по сути, вооружённый пароход - вряд ли мог тягаться с британскими «Гиацинтом» или «Амфитритом», не говоря уже об «Абукире» и его систершипах. В МТК предложили вариант переделки данного корабля в минзаг с последующей отправкой его на Дальний Восток.
        Ушедшие на Дальний Восток броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий» Алексеев хотел уже через годик вернуть на Балтику для ремонта и модернизации, после чего перегнать их обратно на Тихий океан. «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтаву» планировалось ремонтировать и модернизировать на месте - во Владивостоке или в Дальнем, когда там будет построена нормальная военно-морская база.
        Из броненосных крейсеров «Россия» и «Рюрик», по мнению председателя МТК, можно было получить великолепные минные заградители с сильным артиллерийским вооружением и большой дальностью плавания. Либо перевооружить и довооружить оба корабля 203-миллиметровыми орудиями Канэ с длиной ствола в сорок пять калибров, если, конечно, Обуховский завод справится с крупным и срочным заказом. В этом случае крейсера могли бы нести по десятку восьмидюймовок каждый, имея в бортовом залпе по шесть орудий указанного калибра, не считая десяти-двенадцати шестидюймовок.
        Далее вице-адмирал предложил идею перевооружения скорострельной артиллерией канонерских лодок, начиная с «Корейца» и «Манджура» и заканчивая недавно построенным «Гиляком». Здесь предлагалось несколько вариантов комбинирования орудий разных калибров, различавшихся по стоимости и объёмам работ.
        Коснулся Евгений Иванович и темы якорных морских мин, грозивших стать бичом Российского флота в грядущей войне с Японией. Широкомасштабное применение минных заграждений во время войн - Крымской 1853 - 1856-го и Русско-турецкой 1877 - 1878 годов - вынудило моряков задуматься о создании средств противодействия новой угрозе. Единственным более-менее эффективным методом борьбы с минами стали буксируемые тралы самых различных типов.
        Ещё до назначения Алексеева новым председателем морского технического комитета МТК объявил конкурс на лучший проект по уничтожению минных заграждений. Были рассмотрены одиннадцать проектов, выплачены две премии, приняты на вооружение три буксируемых трала: для малых и больших гребных шлюпок и для миноносцев. Кроме этого, в МТК готовились провести всесторонние испытания ещё одного образца - трала лейтенанта Шульца, наиболее перспективного трала изо всех имеющихся.
        Исходя из вышесказанного, вице-адмирал подготовил план организации на каждом из флотов минно-тральных флотилий постоянного состава. На первых порах Алексеев хотел включить в их состав все имеющиеся в наличии миноноски, миноносцы, а также паровые минные катера с портовыми буксирами. В перспективе же председатель МТК намеревался разработать проекты большого и малого тральщиков - простых и дешёвых посудин, пригодных к массовому строительству как на казённых, так и на частных верфях.
        - Где-то с месяц назад я призадумался над идеей паравана-охранителя и с помощью Каменского нарисовал несколько эскизов этого перспективного механизма. К сожалению, мой тёзка из будущего видел параван лишь на картинках, поэтому пока рановато говорить о каких-то конкретных результатах работы, - рассказывал вице-адмирал, отодвигая опустевшую чашку чая, третью по счёту. - Владимир Александрович, мне не хотелось бы делиться секретными разработками с подчинёнными, которым не положено знать наш общий секрет, а у меня самого практически нет свободного времени.
        - Не расстраивайтесь, Евгений Иванович, вы уже сделали очень многое, и сделаете ещё больше, - совершенно искренним тоном произнёс великий князь. - У вас есть около года, чтобы подобрать надёжные кадры, после чего мы создадим в структуре МТК закрытое конструкторское бюро… Не стоит афишировать на весь мир наши перспективные разработки.
        Алексеев моментально сообразил, что в ближайший год в России ожидаются серьёзнейшие перемены на самой верхушке Олимпа власти. Председатель МТК внутренне подобрался, словно матёрый волк, услыхавший призывный вой вожака стаи.
        - Благодарю за доверие, Владимир Александрович. Можете не сомневаться, я сделаю всё, что от меня требуется.
        - Я нисколько не сомневаюсь в вас, Евгений Иванович, - хищно улыбнулся родной дядя ныне здравствующего императора; улыбка походила на оскал тигра или снежного барса. - Вишенка на торте будет?
        - Конечно, Владимир Александрович. - Вице-адмирал выудил из своей рабочей папки несколько листов. - Николай Карлович Гейслер принял предложение МТК и банковского дома «Прометей».
        - Прекрасно, Евгений Иванович! - Великий князь радостно хлопнул ладонями по столешнице. - Я попрошу вас - именно попрошу - лично курировать все разработки Гейслера и его сотрудников. Денег не жалейте.
        В середине декабря, убедившись, что братец Павел окончательно бросил пить, великий князь занялся созданием финансовой разведки и контрразведки империи. Вызвав по совету Муромцева к себе во дворец одного очень интересного офицера, Владимир Александрович предложил ему возглавить службу безопасности при банковском доме «Прометей». Данная структура, по замыслам великого князя, со временем должна была трансформироваться в инструмент контроля над банковской сферой России и не только.
        Полковник Александр Дмитриевич Нечволодов - так звали указанного офицера, - принёс извинения и попросил дать ему неделю на размышление. Одно дело - ловить иностранных шпионов, террористов и революционеров, и совсем другое - заниматься финансовыми потоками внутри страны.
        Владимиру Александровичу такой подход понравился, и он дал полковнику для раздумий целых десять дней. Через десять дней Александр Дмитриевич стал начальником СБ банка «Прометей» и по совместительству руководителем личной контрразведки великого князя. Спустя ещё год с небольшим карьера Нечволодова стремительно пошла вверх - его назначили руководителем могущественного Тайного департамента при министерстве финансов, который подчинялся самому императору.
        Наступил новый, 1899 год, и сразу же после празднования Рождества в Царское Село примчался адъютант Алексеева, вручивший Владимиру Александровичу личное послание от вице-адмирала. Текст послания состоял всего лишь из одного-единственного предложения - «Есть контакт», - совершенно непонятного стороннему и непосвящённому человеку.
        - «Есть контакт»…
        Прочитав фразу ещё раз, великий князь бросил письмо в камин. Пламя мгновенно охватило лист бумаги, и спустя минуту огонь испепелил послание. «Перестраховался наш Штирлиц, мог бы написать подробнее…»
        «А сам-то? Евгений всё сделал правильно, элемент случайности никто не отменял, - возразил Муромцев. - Подождём результата… Эх, нет ничего хуже, чем ждать и догонять…»
        Ждать пришлось целых две с половиной недели, зато результат поразил как Владимира Александровича, так и незваного гостя. Впрочем, обо всём по порядку.
        Сославшись на необходимость лично посетить достраивающийся броненосец «Ростислав», председатель МТК отбыл в Крым. Спустя десять дней великий князь получил от Алексеева телеграмму, в которой содержалось время и место встречи с мадам Дейенерис Таргариен. Владимиру Александровичу оставалось всего лишь приехать в арендованный вице-адмиралом роскошный особняк, что он и сделал в указанное время.
        - Позвольте представить Вам, Ваше Высочество, Дарью Матвеевну Овчинникову, вдову купца второй гильдии Евстратия Овчинникова, проживающую в Керчи, - произнёс Алексеев, делая полшага назад. - Это и есть наша Дейенерис Таргариен собственной персоной.
        - Здравствуйте, ваше высочество. - Женщина лет тридцати - тридцати пяти сделала лёгкий поклон, что было несколько неуместно в данной ситуации. - А вы симпатичный мужчина… Ой! Простите, это моя итальянка вмешивается, Летиция. Вы ей очень понравились… Ой, извините!
        «Ни фига себе! Они не тёзки! - Великий князь внутренне похолодел. - Её “гостья” вмешивается в управление телом хозяйки!»
        «Ни черта не понимаю, - мысленно оторопел вселенец, потрясённый не меньше хозяина тела. Дамочки носили разные имена, но, как выяснилось позднее, родились в соседние дни одного месяца; солнца Дарьи и Летиции находились в одном градусе зодиака. - Не тёзка и даже не русская…»
        - Обычно я первым делаю дамам комплименты, - улыбнулся Владимир Александрович, галантно кивая. - Вы очень красивая женщина.
        - Ах, спасибо…
        Дарья Матвеевна мгновенно вспыхнула, словно школьница, и потупила глазки. Пользуясь моментом, великий князь окинул гостью оценивающим взглядом опытного любовника. Госпожа Овчинникова с её кустодиевской фигурой совершенно не походила на образ худенькой Дейенерис Таргариен, плюс была повыше Эмилии Кларк. Единственное, что объединяло киношную героиню британской актрисы и Дарью Матвеевну, это голубые глаза и роскошные светлые волосы.
        «Типично русская женщина, - прокомментировал Муромцев. - Если поработать над причёской и макияжем, то отбоя от мужиков не будет. Энергетика у неё сильная, так и тянет…»
        «Она вдова, а её покойный муж, вероятно, был староват для активной сексуальной жизни, - машинально отозвался Владимир Александрович. - Чёрт, от тебя нахватался, между прочим!»
        - Ваше высочество, Дарья Матвеевна, предлагаю продолжить беседу за трапезой, - произнёс вице-адмирал, делая приглашающий жест в сторону богато сервированного стола. - Нас ждёт настоящая итальянская кухня… Не шучу, специально выписал повара-итальянца.
        За обедом разговорились. История жизни Дарьи Матвеевны Овчинниковой оказалась достаточно банальна, можно сказать скучна. Красивая и умная девушка, старшая дочь бедных родителей, в двадцать лет вышла замуж за сравнительно обеспеченного пожилого человека - купца второй гильдии Евстратия Овчинникова. Типичный брак по расчету, без детей, продлившийся одиннадцать лет, пока купец не скончался после очередной попойки с друзьями.
        Похоронив супруга, женщина оказалась поставлена перед выбором: либо продать не особо успешную торговлю покойного мужа, либо самой заняться его делами. Как уже говорилось, детей у Дарьи Матвеевны не было, поэтому она решила рискнуть, и бесстрашно окунулась в океан российского бизнеса конца девятнадцатого века.
        Если кто-то ожидает повествования о невероятном успехе вдовы в бизнесе, то он жестоко ошибается. За шесть лет одиночного плавания в океане патриархата купчихе удалось сохранить статус-кво, и не более того. А тут ещё и итальянка из будущего рухнула на голову, точнее угодила прямиком в чужое тело.
        Дарья Матвеевна едва не сошла с ума, пока не приспособилась к симбиозу с незваной гостьей из будущего. Сексуально озабоченные злопыхатели, коих у целомудренной и одинокой вдовы хватало с лихвой, отметили, что женщина почти месяц не выходила из дома, и сделали выводы, исходя из собственной моральной испорченности.
        - Господи, ваше высочество, каких только ужасных сплетен они про меня не насочиняли! - В красках расписав козни страдающих сексуальной неудовлетворённостью завистников, купчиха расплакалась, щедро орошая слезами накрахмаленную салфетку. - Распустили слухи, что я доступная, развратная и продажная женщина! Господи, разве можно так врать?! Как только таких врунов земля носит?!
        - Дарья Матвеевна, не плачьте, пожалуйста. - Великий князь сунул даме свой собственный носовой платок. - Хотите, я пошлю в Керчь батальон верных гвардейцев, и они поднимут на штыки всех ваших врагов и соседей-сплетников? Уверяю вас, солдаты убьют всех, включая стариков и младенцев. Злословие должно жестоко караться.
        - НЕТ! Ваше высочество, не делайте этого! - Женщина моментально пришла в себя, замерла, поражённая словами Владимира Александровича. - Ради бога, прошу вас, пощадите несчастных! Они не ведают, что творят!
        - Успокойтесь, я пошутил, - произнёс сын императора Александра II, незаметно кивнув Алексееву. Вице-адмирал оперативно протянул Дарье Матвеевне целую стопку салфеток. - Расскажите про вашу итальянскую «гостью» Летицию.
        «А я бы выслал терроргруппу, чисто ради профилактики, хи-хи, свободы слова, - мысленно засмеялся вселенец. - Чтобы неповадно было всяким уродам раскрывать свои вонючие хавальники…»
        «Уймись, побереги патроны, - нахмурился хозяин тела. - У нас девятьсот пятый год на носу, а Русский Иностранный легион существует лишь на бумаге…»
        «Эх, могли бы сотворить миф на ровном месте, - вздохнул киллер-гипнотизёр. - На четверть века хватило бы, а то и вообще новую религию состряпали бы…»
        Летиция Кавалли летела в Японию из Парижа тем же самым самолётом, что и старший лейтенант Муромцев. Угодив в тело россиянки конца девятнадцатого века, итальянка испытала шок (Дарья Матвеевна была поражена не меньше) и долго не могла найти общий язык с хозяйкой тела, ибо мыслеобразы Летиции соответствовали логике мышления человека первой четверти двадцать первого века.
        Постепенно, месяца через три, обе женщины примирились с новой реальностью, и жизнь керченской купчихи вошла в более-менее привычное русло. До того самого момента, пока вдова не прочла в «Крымском вестнике» одно интересное объявление. Остальное было делом техники.
        «Летиция Кавалли, сорок пять лет. Два высших образования. Последние двадцать лет работала в сфере печати, полиграфии или чего-то похожего… Блин, там же везде сплошная компьютеризация процесса от и до, - призадумался Муромцев. - Хоть убей, не знаю, куда приткнуть сей дамский тандем…»
        «Для начала переселим Дарью Матвеевну в столицу, - мысленно отозвался великий князь. - Потом придумаем, что делать со знаниями Летиции…»
        «Слушай, а давай предложим Алексееву жениться на Дарье? - тотчас выдал вселенец. - Брак по расчёту, зато Дарья-Летиция постоянно будет под нашим надзором…»
        «А это мысль. - Владимир Александрович бросил оценивающий взгляд на председателя МТК. - Двух зайцев одним выстрелом… Тёзка, ты гений!»
        Разговор о свадьбе состоялся через пару дней. Вице-адмирал признался, что купчиха пришлась ему по душе, и он готов пойти с нею под венец хоть сейчас. Дело за малым - хотелось бы получить согласие самой невесты.
        Потянув для приличия полторы недели, Дарья Матвеевна согласилась выйти замуж за Алексеева. Жених хоть и в возрасте, зато богатый и с положением в обществе. Грех упускать такого видного мужчину. Женщину не пугало даже то, что Евгения Ивановича в любой момент могли назначить командовать флотом где-нибудь у чёрта на куличках. Свадьбу сыграли в апреле, после приезда великого князя из Москвы.
        Планируя визит в Москву, Владимир Александрович преследовал сразу несколько целей.
        Во-первых, учредить совместно с Николаем Александровичем Второвым финансовый фонд «Проксима» - «дочку» банковского дома «Прометей».
        Во-вторых, провести несколько сеансов гипноза, чтобы излечить от алкоголизма московского губернатора, своего родного брата Сергея Александровича.
        В-третьих, лично оценить состояние московского Кремля, посмотреть на месте, что и как надо будет перестроить, чтобы превратить Кремль в императорскую резиденцию. Плюс примерно прикинуть, во сколько миллионов рубликов обойдётся масштабное строительство.
        В-четвёртых (самое главное), пообщаться с несколькими интересными личностями, образованнейшими людьми своего времени, такими как академик Иван Иванович Янжул, профессор-экономист Александр Иванович Чупров, профессора математики Николай Васильевич Бугаев и Павел Александрович Некрасов.
        В Москве всё прошло как по маслу. Окрылённый открывшимися перед ним перспективами, Второв развил бурную организаторскую деятельность, вовлёк в бизнес капиталы и активы нескольких крупных промышленников и даже заключил союз со своим конкурентом - купцом 1-й гильдии Николаем Дмитриевичем Стахеевым. Наполеоновским планам и амбициям Николая Александровича не хватало публичного пиара, и торжественное открытие фонда «Проксима» с лихвой исправило этот недостаток.
        С Сергеем Александровичем пришлось повозиться - младший братик оказался не настолько податлив к гипнозу, как хотелось бы. Тем не менее великий князь смог поставить московскому губернатору гипноблок, действие которого продлилось около полугода. Осенью Сергей Александрович сорвался и устроил бурную пьяную вакханалию с оргиями, но это уже ария из другой оперы.
        После осмотра Кремля Муромцев посоветовал Владимиру Александровичу организовать отдельное архитектурно-фортификационное бюро, которое и будет заниматься ремонтом и перестройкой зданий. А самое главное, закрыть и оградить от праздношатающейся публики - посетителей церквей и храмов - хотя бы часть территории Кремля, иначе будет невозможно обеспечить безопасность императора и членов его семьи. Революционерам и террористам не составит труда прикинуться верующими, чтобы закидать бомбами выбранную мишень.
        Темой бесед с Янжулом, Чупровым, Бугаевым и Некрасовым являлись экономические и финансовые вопросы. В разговорах с вышеуказанными профессорами и академиками великий князь осторожно знакомил учёных мужей с принципами деятельности ФРС США и просил их оценить работоспособность подобной системы в принципе.
        Полагаю, не требуется уточнять, что господа академики и профессора, образно говоря, сочли необходимым принять вызов и один за другим взялись за расчёты и вычисления. Спустя какое-то время каждый из учёных прислал Владимиру Александровичу математические обоснования возможности или невозможности применить теоретические выкладки на практике в условиях российского капитализма.
        По возвращении в Царское Село великий князь узнал, что у Алексея Александровича возникли трения с императором - Николай стал требовать сократить стоимость проектируемых броненосцев и крейсеров. Сие, соответственно, должно было уменьшить водоизмещение и в худшую сторону повлиять на боевые характеристики кораблей.
        Генерал-адмирал пытался было апеллировать к их прежним договорённостям, но царь упёрся намертво, словно баран. «Хозяин» же российского флота, в свою очередь, обиделся на племянника и принялся вымещать злость на подчинённых, распекая всех подряд - за дело и просто под настроение. В Адмиралтействе стоял стон.
        «Похоже, сейчас нам лучше не лезть к царю с новыми идеями, - взгрустнул вселенец. - Плакал наш Иностранный легион… А какая была задумка!»
        «Лёшка как-нибудь переживёт, а Иностранный легион я и сам создам, - мысленно отозвался сын покойного императора Александра II. - Решено, возвращаемся в столицу. Самое время дать Ники последний шанс…»
        «Хозяин земли русской», похоже, считал, что после победы в словесной дуэли над Алексеем Александровичем в его противостоянии с родными дядюшками наступил решительный перелом. В его, Николая, пользу, разумеется. Поэтому не стал по обыкновению тянуть волынку, перенося и откладывая неизбежную встречу с Владимиром Александровичем.
        Разговор выдался длительным и крайне тяжёлым, ибо великий князь с ходу выложил на стол заранее подготовленные аргументы - две папочки, красную и зелёную.
        В красной папке лежал вероятный сценарий войны с Германской и Австро-Венгерской империями, расписанный по воспоминаниям старлея Муромцева. Продолжительной войны оборонительного характера, так как командир Гвардейского корпуса заявил, что пора расстаться с иллюзиями относительно победы над Центральными державами. В союзе с жаждущими реванша потомками галлов либо без оного Россия неизбежно умоется кровью. Причиной пессимизма командующего Гвардейским корпусом являлось содержание второй папки.
        В зелёной папке находился аналитический доклад о реальных возможностях российской военной промышленности, исходя из потребностей воюющей армии. Многомиллионной воюющей армии, растянутой на тысячи вёрст фронта, и войны, которая затянется года на три-четыре, не меньше. За годик-другой немчуре и австриякам с Россией не совладать, уж больно обширны просторы Руси-матушки и велика сила духа русского народа. Велика, но не безгранична.
        Доклад Владимира Александровича состоял из нескольких частей, посвящённых той или иной сфере российского ВПК. Начиная от темы станкостроения и заканчивая химической отраслью промышленности, производящей взрывчатку и пороха.
        Если говорить вкратце, то со станкостроением дела обстояли не очень - государство выкручивалось, закупая станочный парк за границей. Платя чистым золотом в прямом смысле этого слова. Отечественное станкостроение, дипломатично говоря, оставляло желать лучшего.
        Львиная доля основного компонента взрывчатки - чилийская селитра - ввозилась в Россию через Германию, а о технологии искусственного производства азотной кислоты и селитры в промышленных масштабах оставалось только мечтать.
        Общая слабость химической индустрии страны тормозила производство взрывчатки и разработку эффективных и надёжных взрывателей. Пороха в основном производили самостоятельно, но в объёмах, явно недостаточных для ведения длительной и изнурительной крупномасштабной войны.
        Далее, снарядные и патронные заводы империи требовали срочной модернизации, расширения производственных площадей и мощностей. Запасы меди, латуни, мельхиора и прочих стратегически важных металлов и сплавов - отдельная тема, грустная и печальная.
        Беспристрастные колонки цифр и разноцветные графики говорили, что имеющиеся заводы просто не в состоянии обеспечить потребности многомиллионной армии в винтовках, не говоря уже про орудия и пулемёты. Да что там винтовки! После начала войны для нужд армии неизбежно мобилизуют миллионы лошадей, каждой из которых необходимы банальные подковы в количестве четырёх штук на одну копытную морду. А ещё упряжь, сёдла и много чего другого, имеющего свойство ломаться и изнашиваться, как и любое оружие и снаряжение.
        Ну, и вишенкой на торте шёл раздел, касающийся высокотехнологичной, по меркам рубежа девятнадцатого-двадцатого столетий, продукции - оптических приборов и средств связи: от биноклей, стереотруб, оптических прицелов до полевых телефонов включительно. Потребности армии в биноклях и различных стереотрубах, необходимых для большой войны, великий князь оценивал в четверть миллиона единиц минимум. И это не считая прицелов для артиллерийских орудий нового поколения и оптики и дальномеров для флотских нужд.
        В конце беседы Николай II, хмурясь, несколько минут всматривался в колонки цифр и графики производства. Захлопнув папку, слегка подрагивающими руками зажёг папиросу, взглянул на великого князя полными тоски глазами.
        - Дорогой дядюшка, Наш брат Вильгельм заверил Нас в вечной дружбе между Германией и Россией. Вена же никогда не рискнёт ссориться с нами в одиночку. Мы ознакомим Михаила Николаевича и Сергея Михайловича с твоим аналитическим докладом, а летом обсудим его на Государственном совете. Мы благодарны тебе за старания, которые ты положил во благо Отечества.
        Вернувшись домой, сын покойного императора Александра II Освободителя повернулся лицом к иконе и перекрестился. «Прости меня, Господи, я не вижу иного выхода. Прости меня, брат Сашка, если сможешь, но Россия дороже твоих сыновей…»
        Во второй половине мая Владимир Александрович на борту крейсера «Светлана» совершил морское путешествие по Балтике и высоким заполярным широтам. Выйдя из Петербурга, крейсер обогнул Скандинавский полуостров, доставив в Кольский залив члена царской семьи и его многочисленную златопогонную свиту.
        Здесь, в Екатерининской гавани состоялись торжества по случаю открытия коммерческого порта Александровск. По завершении мероприятия «Светлана» доставила Владимира Александровича в Архангельск, откуда великий князь спустя пару дней отправился в Москву и далее в Петербург.
        В июне произошло событие, о котором старший лейтенант Муромцев умолчал по причине полного незнания о нём, и которое едва не разрушило многие начинания Владимира Александровича. Любимая женщина Алексея Алексеевича, графиня Зинаида Богарне неожиданно отошла в иной мир, оставив великого князя наедине с его винным погребом.
        Генерал-адмирал впал в депрессию и уныние и в один прекрасный момент нажрался вусмерть на пару с мужем своей покойной любовницы, герцогом Евгением Лейхтенбергским. Попойка аукнулась весьма печальными последствиями для обоих - Алексея Александровича с трудом откачали лучшие доктора столицы, а его собутыльника через месяц жестоко избили нанятые охранкой бандиты. Герцог Лейхтенбергский до конца своих дней остался прикованным к кровати инвалидом и спустя пару лет скончался в бедности и полном одиночестве.
        «Чёрт бы тебя побрал с твоим гипнозом! Я чуть не угробил своего родного брата! Сам, своими руками! - Сидя у постели генерал-адмирала, Владимир Александрович долго не мог прийти в себя, мысленно ругая вселенца на чём свет стоит. Незваный гость предпочёл не вступать в спор, ожидая, пока хозяин тела слегка поостынет и будет способен мыслить логически. - Господи, за что?! За что ты послал мне такие испытания?!»
        Риторический вопрос великого князя так и повис в информационном поле планеты без ответа. Младший братец потихоньку оклемался, окончательно восстановившись где-то к середине июля, как раз к похоронам наследника престола. Владимир Александрович, справившись с переживаниями и душевными метаниями, извинился перед Муромцевым и взялся «обрабатывать» ещё одного своего племянника, Михаила.
        Несостоявшийся император Михаил Александрович хорошо поддавался гипнотическому воздействию извне. Как, впрочем, различным соблазнам и всяческим плотским искушениям. Наработав кое-какой опыт, великий князь мог бы с лёгкостью внушить племяннику любую программу, в том числе и программу самоуничтожения, после чего Михаил покончил бы с собой в любой момент. Либо убил бы того, на кого ему укажет гипнотизёр. Всё остальное стало, как говорится, делом техники.
        Механизм смены власти был запущен сразу же после скоропостижной смерти на Кавказе самого младшего сына императора Александра III, Георгия Александровича. Тело покинувшего этот бренный мир цесаревича было доставлено в столицу и после всех положенных религиозных ритуалов было погребено в Петропавловском соборе рядом с саркофагом отца. Наследником престола, вплоть до рождения у Николая сына, автоматически стал Михаил Александрович, четвёртый сын Александра III.
        Чтобы избежать непредвиденных осложнений, Владимир Александрович назначил на 9 июля (по новому стилю) начало военных манёвров, в которых были задействованы почти все гвардейские полки. Учения планировалось провести в окрестностях Царского Села, а по их окончании устроить императорский смотр и парад, переходящий в банкет-фуршет.
        После неожиданной кончины Георгия манёвры приостановили на неделю, но не отменили. Задействованные в учениях нижние чины в массе своей во время похорон цесаревича оставались в полевых лагерях, занимаясь тактикой и огневой подготовкой.
        Манёвры возобновились во второй половине дня 15 июля, и под их предлогом солдаты гвардейских полков ночью взяли Царское Село в двойное кольцо. Таким образом, утром 16 июля великий князь имел за своей спиной силу в несколько тысяч надёжных штыков и сабель, и никто не подозревал, что своим присутствием гвардейцы обеспечивают успех государственного переворота.
        Стук в дверь вырвал из объятий Морфея Владимира Александровича и его супругу.
        - Ваше высочество! Ваше высочество, проснитесь! Ваше высочество! Это подполковник Аверин!
        - Господи, не дадут поспать, - простонала Мария Павловна, переворачиваясь на другой бок. - Владимир, что там опять такое, из-за чего нас разбудили прямо посреди ночи?
        - Спи, я сам разберусь.
        Великий князь чмокнул в щёку Марию Александрину Елизавету Элеонору и потянулся за одеждой.
        - Сейчас выйду, дайте хоть штаны надеть!
        По бледной физиономии Аверина текли крупные капли пота. За спиной подполковника замерли адъютанты и человек пять казаков охраны, чьи напряжённые взгляды были прикованы к лицу Владимира Александровича.
        - Ваше высочество, прошу прощения, произошло непоправимое… Его величество император Николай Александрович убит… Убит своим родным братом Михаилом Александровичем…
        - Канделябром? - прищурился великий князь, прислушиваясь к доносившимся с улицы отзвукам зычных команд и ржанию лошадей.
        - Нет, из револьвера, - отрицательно мотнул головой Аверин. - Подробности мне неизвестны. Я уже послал за их высочествами Алексеем Александровичем и Павлом Александровичем.
        - Гвардию в ружьё, послать гонцов к Константину Константиновичу, вызвать ко мне генералов Павловского, Пенского, Чекмарёва. - В голосе сына императора Александра II зазвучал металл. - Господа атаманцы, грузите пулемёты в коляски - и по коням!
        В Александровском дворце царили смятение и растерянность. Барон Мейендорф отдавал и сразу же отменял приказы, часть казаков собственного Его Императорского Величества Конвоя зачем-то прочёсывали близлежащую зелёнку, другие щёлкали затворами винтовок на крыше дворца. Откуда-то из глубины здания доносились женский плач и подвывания, по двору бродила пара-тройка женщин из числа прислуги.
        - Пулемёты на позиции, не пропускать никого, кроме великих князей и их адъютантов! - приказал Владимир Александрович, спешиваясь с коня и оглядываясь по сторонам. - Отозвать казаков из парка! Не хватает ещё перестрелять своих!
        - Простите, ваше… величество, виноват. - Командир Собственного Его Императорского Величества Конвоя замер по стойке смирно, застыл, словно статуя. - Никогда бы не подумал, что цесаревич Михаил может…
        Великий князь глянул в лицо Мейендорфа - в уголках глаз барона блестели слёзы.
        - Запомните, Александр Егорович, вы ни в чём не виновны. Ведите!
        «Картина маслом, - удовлетворённо прокомментировал Муромцев, едва хозяин тела заглянул в кабинет царя. - Семь пуль в две тушки… Лепота…»
        - Это граф Фредерикс, - глухим тоном произнёс барон Мейендорф, указывая на второй труп, лежащий ничком в углу. - Михаил Александрович… Он под присмотром в соседней комнате.
        - О Господи! Ники! - В кабинет друг за дружкой вбежали великие князья Константин и Дмитрий Константиновичи. - Владимир, да что же это у нас творится?! Сначала Георгий, теперь Николай!
        - Александр Егорович, ждите нас здесь. - Владимир Александрович повернулся в сторону родственников. - Идёмте…
        - Мишка! Что ты наделал?! - Отпихнув в сторону трёх казаков, Константин и Дмитрий Константиновичи принялись трясти цесаревича-цареубийцу словно грушу. Казаки благоразумно ретировались в коридор, чтобы ненароком не попасть под чью-нибудь высокородную горячую руку. - Почему?! Зачем?!
        - Он всегда ненавидел меня, - пролепетал Михаил Александрович, не делая попыток вырваться из рук трясунов. - Всегда!
        - Прекратить! Дмитрий! Константин!
        Сын императора Александра II грохнул кулаком по стойке буфета. Братья Константиновичи отпустили виновника «торжества», тот плюхнулся на стул и прикрыл лицо руками.
        - Моё мнение таково: у нас нет права казнить наших родственников!
        - И что же с ним делать, брат Владимир? - нехорошо прищурился Константин Константинович. - Посадить на трон вместо Николая?
        Дмитрий выругался вполголоса и отошёл к окну.
        - На трон есть кому сесть и без него.
        Великий князь выглянул в коридор, окликнул ближайшего из казаков:
        - Господин есаул! Будьте добры, принесите бумагу и письменные принадлежности.
        Спустя полминуты перед Михаилом появились несколько листов бумаги и чернильница с перьями.
        - Давай, племянник, пиши отречение от престола. Даю слово, что никакого суда над тобой не будет. Ты будешь жить в покое и достатке… в Москве.
        Дмитрий и Константин Константиновичи переглянулись между собой, но ничего не сказали.
        - Пиши, пиши, эта бумажка спасёт твою никчёмную жизнь, - донёсся от дверей знакомый голос, и в комнату вошёл Павел Александрович. Его сопровождение, три дюжих кавалериста с револьверами в руках, шагнули следом, готовые схватить и скрутить любого, на кого укажет их командир. - Господи, да что же это такое?! Вторые похороны за неделю!
        - Я намерен исправить жестокость своего отца и старшего брата и вернуть из ссылки Николая Константиновича. - Владимир Александрович подошёл вплотную к Дмитрию и Константину. - Родство должно быть дороже женщин, золота и бриллиантов.
        Ближе к полудню к Александровскому дворцу постепенно подтянулись члены царской семьи: Михаил Николаевич, его сыновья - братья Михайловичи, Алексей Александрович и другие. Одним из последних примчался Николай Николаевич Младший, увидел озабоченную физиономию Сергея Михайловича и сразу же осознал главное - в России произошла смена власти.
        - Почему именно ты?! - спросил… нет, выкрикнул великий князь, сверля нового императора полным ненависти взглядом. - Ты же понимаешь, что по закону твои сыновья не имеют прав на наследование престола?!
        - Я решу эту проблему, - улыбнулся Владимир Александрович, глядя прямо в глаза своему завистнику.
        Николай Николаевич внезапно ощутил странное неудобство и смутное беспокойство и нехотя отвёл взгляд.
        Часть 2
        - Ваше величество, курьер генерал-адъютанта вице-адмирала Алексеева прибыл в Кремль, - хорошо поставленным баритоном доложил секретарь. - Примете сразу или прикажете сопроводить в вашу личную гостевую комнату?
        - Пусть подождёт, - ответил Владимир Александрович, не отрывая глаз от докладной записки министра внутренних дел. - Проведите офицера в гостевую, предложите ему поужинать. Я освобожусь часа через полтора.
        - Слушаюсь, ваше величество.
        Поклонившись, секретарь попятился, вышел из кабинета и бесшумно закрыл за собой двери.
        Император даже не повёл бровью, целиком погрузившись в чтение отчёта князя Святополк-Мирского о беспорядках в Кишинёве и последовавших за этим волнениях в Бессарабии. Указанные беспорядки и волнения произошли после жёсткой реакции властей на попытку всяких козлов устроить в Кишинёве традиционный еврейский погром.
        В роли организаторов кровавой вакханалии выступили революционеры-террористы (!) и крайне правые монархисты (!), нежданно-негаданно друг для друга оказавшиеся фактически в одной лодке - и первые и вторые выступали против внутренней политики императора. Этот совершенно нелогичный союз двух заклятых врагов привёл к тому, что подавлявшие бунт армейские подразделения разгромили артиллерийским огнём добрую половину Кишинёва: власти империи действовали жёстко и беспощадно. Досталось всем, в том числе и формально потерпевшей стороне - евреям.
        В принципе, эсеров-революционеров-террористов и крайне правых монархистов можно было понять - их чёрно-белые картины библейско-христианского мировоззрения рушились буквально на глазах.
        Виной тому являлось введение в стране в ноябре 1901 года нового основного имперского закона - конституции, объявлявшей равенство всех религий, возникших не менее тысячи лет назад, при условии, что они не представляют угрозы для государства и его граждан. Под данное определение автоматически попадали основные религии мира - буддизм, ислам, иудаизм, христианство, - а терминология «угроза государству и его гражданам» могла трактоваться сколь угодно широко, в зависимости от уровня интеллекта и кругозора государя императора. К примеру, околохристианские секты всех мастей, ваххабизм и исмаилизм сразу же угодили в чёрный список, а суфиты и староверы - нет.
        Население необъятной империи крайне неоднозначно восприняло долгожданную конституцию. Основной закон, с одной стороны, безгранично укреплял самодержавную власть царя - Всероссийский император провозглашался Ближайшим Соратником Всевышнего (Бога) на Земле. С другой стороны, конституция наделяла россиян определёнными гражданскими правами и свободами.
        Наиболее благосклонно к конституции отнеслись купцы и промышленники всех калибров, особенно староверы, почуявшие возможность работать и зарабатывать во благо себе и обществу, а также наиболее прогрессивная часть государственных служащих всех рангов.
        А вот официальная Православная церковь приняла конституцию с крайним негативизмом. Митрополит Антоний, до этого момента благоразумно державший нейтралитет между крайне правыми консерваторами во главе с обер-прокурором синода Победоносцевым и семьёй императора, выступил с критической проповедью.
        Почин митрополита Антония был подхвачен частью духовенства, а самое главное - сторонниками Победоносцева. Сам Константин Петрович, явно не отдавая себе отчёта в собственном поведении, имел глупость во время личной аудиенции попытаться надавить на монарха психологически.
        Победоносцев нарвался, в прямом и переносном смысле этого слова. До предела разгневанный царь, у которого в те дни голова шла кругом от массы навалившихся проблем глобального масштаба, не сдержался и парой сильных ударов под дых вышиб из обер-прокурора дух. Затем, применив весь арсенал техники гипноза, вложил в сломленный и затуманившийся разум Константина Петровича программу самоуничтожения. На следующий день Победоносцев повесился.
        Развивая успех, Владимир Александрович отправил митрополиту Антонию приказ явиться в Кремль вместе со всеми членами Священного Синода. Будучи хорошо знакомыми с крутым характером императора, высшие иерархи Русской православной церкви не посмели ослушаться и в точно назначенное время предстали перед государем всея Руси.
        Познакомившись, благодаря багажу знаний Муромцева, с более древними моделями мироздания, монарх согласился с мыслью о том, что религии играют роль нейролингвистических операционных систем, созданных для управления народными массами. Соответственно, как и в любой другой операционке, в религиозных доктринах со временем накапливаются разнообразные ошибки, превращающие некогда животворящую систему в закостеневший догматический талмудизм. На радость тем хитрозадым индивидуумам, которым удаётся, образно говоря, стать сисадмином и получить коды допуска к физическим носителям информации - к древним текстам и артефактам.
        Если ещё вспомнить о том, что приверженцы той или иной религии с превеликим удовольствием используют стоящий на вооружении религиозный механизм в целях личного обогащения и подавления инакомыслия, то здравомыслящему человеку становится ясно, что обновляется подобная операционная система лишь искусственным образом и ценой большой крови. Либо деградирует под воздействием порождённого ею же самой еретического талмудизма, становясь информационным донором для более примитивной религиозной доктрины следующего поколения. Прекрасный тому пример - ислам, впитавший в себя осколки знаний постепенно вырождавшегося зороастризма сасанидских времён.
        У императора, занятого реструктуризацией долгов России перед Францией и Ротшильдами, не имелось никакого желания тратить своё драгоценное время как на религиозное реформаторство вообще, так и православия в частности. Имея в голове багаж знаний вселенца, монарх с прискорбием признал, что в христианстве существуют логические нестыковки, делающие данную операционную систему критически уязвимой к вторжению бесовщины.
        Исходя из зерванитской аксиомы, гласящей, что Всевышний (Бог) - есть добро и Он творит лишь добро, следовал однозначный вывод, что Творец не имеет никакого отношения к появлению во Вселенной дьявола и зла. Если же религиозная доктрина не может дать чёткий ответ о происхождении зла, ссылаясь на волю Бога, якобы породившего «врага рода человеческого», то возникает вполне закономерный вопрос о реальности соот-вествия образа иудейского бога Яхве с образом Всевышнего - Творца добра и Вселенной.
        Всевышнему - Творцу Вселенной, Владыке Времени даром не нужно создавать паразитическое существо, сеящее вокруг себя ложь и разрушения. Точно так же Всевышнему не нужны рабы - рабы нужны лишь тому, кто ущербен по своей натуре и не способен сотворить собственное мироздание; либо тем, кто вынужден приспосабливаться к жизни на планете, сильно отличающейся от их родного мира.
        Другой, прямо-таки вопиющий глюк христианства касался последнего Спасителя, Иисуса Христа, воплотившегося на Земле в человеческом теле. После долгих веков словесного переливания из пустого в порожнее церковные иерархи договорились величать Спасителя Господом нашим Иисусом Христом, приравнивая его к самому Всевышнему Тот факт, что Спасителя осудили потомки рабов инопланетных геологов и даже посмели убить, никак не насторожил отцов-основателей новой религии.
        Первые адепты христианства явно не подумали, что ежегодное празднование убийства и воскрешения Бога есть скрытый призыв к покушению на самого Всевышнего и его творения, дурной пример, который, как известно, весьма и весьма заразителен. Первым, кто задумал покуситься на Всевышнего и его творения, был дьявол, и, возвеличив Спасителя до уровня Всевышнего, церковники заложили в основу христианства логическую информационную мину замедленного действия.
        Далее, если взять календарные циклы, то здесь христианство унесло в дальние дали виртуальной реальности. Ведь что такое календарные циклы, на каких принципах они построены? Все календари, которыми пользовалось и пользуется человечество, ориентированы на циклы небесных тел - светила и окружающих его планет, в том числе спутника Земли.
        Календарные циклы можно разделить на две категории: реликтовые (идеальные) и сугубо бытовые, которые могут существенно отличаться от реликтовых. Прекрасным примером сугубо бытовых циклов являются солнечно-лунные календари, которыми пользовались и пользуются многие народы, стоящие на примитивном уровне развития. Сугубо бытовой солнечно-лунный календарь, необходимый для вычисления фаз луны, можно охарактеризовать принципом «что вижу, то и пою». Информационная и смысловая нагрузка подобного календаря минимальна.
        Реликтовые календарные циклы основаны на базовых (идеальных) циклах светила и планет, существовавших до вторжения в этот мир духа зла. Именно поэтому они и называются реликтовыми, проецирующими образы и информационно-событийные матрицы идеального, неосквернённого мира на оккупированный злом мир. Данные календари имеют приоритет над бытовыми календарями (бытовой, по сути, один календарь - лунно-солнечный), основанными на изменённых в результате вторжения духа зла циклах светил и планет.
        В качестве основополагающих стоит упомянуть три реликтовых календарных цикла: тридцатидвухлетний солнечно-сатурнианский календарь, основанный на реликтовых циклах Солнца и Сатурна, двенадцатилетний лунно-юпитерианский, основанный на реликтовых циклах Луны и Юпитера, и трёхсотшестидесятидневный солнечно-лунный, основанный на реликтовых циклах Солнца и Луны.
        Проще говоря, до вторжения в этот мир духа зла Луна (Месяц у славян) имела цикл обращения тридцать дней, что давало двенадцать циклов (месяцев) за год; Юпитер и Сатурн обращались вокруг светила соответственно за двенадцать и тридцать два года; небольшие погрешности в циклах, конечно же, присутствовали.
        Все вышеупомянутые реликтовые календарные циклы несли и несут информационно-событийную матрицу, беспристрастно изобличающую и разоблачающую искажения, внесённые в этот мир дьяволом и его слугами. Следовательно, реликтовые календарные циклы смертельно опасны для любой системы либо сообщества, приписывающих себе право властвовать от имени Всевышнего. Реликтовые календарные циклы попросту неподвластны ни Яхве, ни его рабам, и единственный способ борьбы с ними - умалчивать и замалчивать сам факт существования данных циклов, параллельно придумывая суррогаты в виде церковных, религиозных и прочих календарей. Принцип, как при обмене золота на стеклянные бусы.
        Всё бы ничего, но нюанс в том, что основной христианский праздник - Пасха - заимствованье у иудеев, вычисляется по лунно-солнечному календарю, и сей календарь бытовой по сути, ни разу не сакральный и уж никак не реликтовый. То, что у евреев данный праздник имеет совершенно иной смысл и празднуют они конкретное историческое событие - это уже другой вопрос.
        Исчисляя Пасху, хочешь не хочешь приходится использовать естественные космические циклы солнца и луны, «забывая» о том, что сие есть тела небесные, влияние которых на земную жизнь христианство отрицает и осуждает. Сие, если говорить прямо, манихейство, двойной стандарт, заложенный в основы основ религиозной системы. Неудивительно, что за время своего существования христианство постоянно сотрясали ереси, зарождавшиеся в недрах указанной религии, а все попытки реформации системы приводили к ещё более страшным последствиям. Страшным для этносов, народов и стран, юзающих данную операционную систему.
        Поразмышляв, как ему поступить, Владимир Александрович организовал театрализованное представление в стиле «а-ля грозный царь едва сдерживает на цепи своих звероподобных опричников».
        Павел Александрович по просьбе старшего брата подобрал ради такого дела колоритно смотревшихся выходцев с Кавказа - преданных и храбрых офицеров, готовых выполнить любой приказ государя. Господа офицеры моментально сообразили, что от них требуется, посовещались между собой, вдохновенно отрепетировали разок-другой и в нужное время сыграли так, что им позавидовал бы сам Станиславский.
        Войдя в роль, император с ходу произнёс гневную и обличительную речь, благо спецслужбы набрали на церковников компромата выше крыши. Затем в ультимативной форме потребовал от членов Священного Синода заняться чисто религиозными делами и не вмешиваться в государственные реформы. Иначе с высшими иерархами прямо сейчас и здесь произойдёт нечто страшное, а на Церковь обрушатся гонения.
        - Мне, помазаннику Божьему, во сне явился сам архангел Гавриил, явив мне волю Божью: Отец наш Небесный сильно разгневан на слуг его нерадивых, думающих лишь о благе своём земном, - громкоголосо заявил царь. - Поведал мне Гавриил, что семнадцатого июня тысяча девятьсот восьмого года от Рождества Христова Господь Бог явит чудо Божье, произнесёт Слово, которое услышат по всей России и которое увидят по всему миру. И будет это Слово обличающим.
        Ошарашенные таким поворотом событий члены Синода порядком струхнули, и до мордобития, к счастью, дело не дошло. Пообещав религиозным деятелям, в случае непослушания, показать, где раки зимуют, государь величественно удалился, сопровождаемый едва сдерживающими смех офицерами.
        «Государство и Церковь с некоторых пор соседствуют, словно кошка с собакой, и этим разладом рано или поздно воспользуется папский престол», - написал широко известный московский журналист Гиляровский, комментируя распространившиеся слухи о небывалом разладе между властью светской и властью духовной.
        Статья понравилась Владимиру Александровичу, и спустя некоторое время он пригласил Гиляровского в Кремль. Беседа состоялась месяц спустя и продолжалась пять часов кряду; царь и журналист откровенно обсуждали злободневные темы, волновавшие все слои российского общества.
        Под конец встречи, ознакомившись с мнением Владимира Алексеевича по наиболее скользким вопросам, император неожиданно понял, что лучшей кандидатуры в министры информации ему не найти. Не откладывая дела в долгий ящик, государь изложил Гиляровскому свои мысли и предложения.
        - Я хочу, чтобы журналисты писали всё, как оно есть на самом деле, без приукрас, только факты и ничего лишнего и личного. Объективно пишущие получат определённую юридическую неприкосновенность, - высказал пожелания монарх и, помедлив, продолжил: - Буду честен с вами, Владимир Алексеевич. Государственный механизм заржавел, империя загнивает уже много лет, и если ничего не предпринимать, то нашу страну ждут страшные потрясения. Царь физически не имеет возможности заглянуть во все уголки, даже если он этого и захочет.
        Чувствуя, что произошли реальные перемены, разнокалиберные болтуны и теоретики всех мастей разразились потоком критики существующих порядков и законов вообще, благо конституция благосклонно разрешала высказывать своё собственное мнение. В разумных пределах, разумеется, ибо призывы к любому виду насилия и содействие оному автоматически ставили нарушителей вне закона. Со всеми вытекающими из Уголовного кодекса последствиями. Между прочим, нового Уголовного кодекса, крайне жёсткого в отношении подстрекателей.
        Основное население страны - многомиллионное крестьянство и жиденькая прослойка промышленных рабочих - в массе своей не определилось с отношением к новому имперскому закону. По вполне тривиальным причинам - конституция не стала, да и не могла стать панацеей ото всех проблем и бед крестьянства и рабочего класса. Фабрики и заводы так и оставались в руках их законных владельцев, земля так и не перешла в собственность крестьян, а молочные реки с кисельными берегами по-прежнему остались сказками.
        А вот в Ватикане, как и в определённых кругах на Западе, мгновенно сообразили, что Россия подложила громаднейшую свинью под устои христианско-капиталистического миропорядка. Свинью, способную подорвать корни денежной цивилизации, вот уже несколько сотен лет тщательно выстраиваемой жаждущими абсолютной власти банкирами и ростовщиками - духовными потомками фарисеев и прочих служителей Яхве.
        Провозгласив себя ближайшим соратником самого Всевышнего (Бога), государь теоретически становился на порядок выше так называемого наместника Бога на земле - папы римского. Ведь кто такой этот «наместник»? Временщик, ВРИО, избранный такими же, как и он сам, кардиналами католической церкви на определённый отрезок времени. Зачастую пожизненно.
        Соратник же самого Всевышнего (Бога), если следовать неумолимой логике и терминологии, куда ближе к Создателю, чем некий «наместник». Представим себе слегка лубочную картинку: соратник и Всевышний стоят плечом к плечу в едином строю небесного воинства, в окружении ангелов и архангелов, в едином строю ведут битву со злом. Этакая битва на Куликовом поле, к примеру.
        Какова роль «наместника Бога на земле» в подобной битве? «Наместник» нервно курит в сторонке… пардон, топает где-то в последних рядах, среди таких же, как и он сам, «солдат удачи» из разных миров, желающих набить карманы трофеями. Любыми, вплоть до грязных, заражённых чёрт-те чем подштанников, содранных с поверженных бесов.
        Минут через десять Владимир Александрович швырнул бумаги на стол и прикрыл глаза. «Безмозглые идиоты, чёрт бы их всех побрал. Господи, как мне вразумить кучу тупорылых долбодятлов, возомнивших себя спасителями Отечества?! Хоть самому революцию устраивай!»
        «Поправка - кучу рабов мистера Яхве, а не долбодятлов. Не надо обижать долбодятлов столь обидными сравнениями, - тотчас отреагировал вселенец. - Варианты вразумления рабов Яхве на выбор: организовать АНБ, ГПУ, ГТП или папскую инквизицию… Но сначала потребуется избрать папу… Мухосранского, например, или Крыжопольского…
        Царь давно перестал реагировать на ёрничество и сарказм незваного гостя. «Ты, к сожалению, был прав со своими странноватыми аналогиями. Религиозные системы и примыкающие к ним доктрины являются “операционками” для управления массовым сознанием биологических компьютеров. Самое поганое в этом всём то, что нельзя, невозможно переустановить “операционку” каждому индивидууму… Господи, тёзка, как же мне осточертело думать твоими нерусскими терминами!»
        «Хи-хи, не каждый идеолог революционной “пехоты” удостоится чести быть приглашённым погостить в резиденции императора, - мысленно хихикнул Муромцев, намекая о прошлогодних встречах императора с двумя интересными иудейскими деятелями, Мойше Лилиенблюмом и Ушером Гинцбергом. - Ушер с Мойше вышли из дворца с такими рожами, словно базарили не с правителем гоев, а с посланником мистера Яхве…»
        Владимир Александрович усмехнулся, вспомнив потрясённо-задумчивые лица господ Лилиенблюма и Гинцберга. Указанные господа действительно были приглашены в Москву, в Кремль, и в течение недели удостоились трёх личных аудиенций российского императора. Встречи прошли, как говорится, в тёплой и дружественной атмосфере, несмотря на роптание и неодобрение со стороны Синода и, соответственно, Православной церкви в целом.
        Неизвестно, чего ожидали от этих встреч господа Мойше и Ушер, так как Владимир Александрович безапелляционно навязал гостям свои темы для беседы. Начал с того, что вкратце пересказал Гинцбергу и Лилиенблюму космогонию догонов, от которой у иудейских старцев глаза полезли на лоб. Потом поделился мыслями о космических геологах-богах - беглецах из других звёздных систем, перешёл к высокотехнологичным девайсам этих богов, которые у потомков древних иудеев стали отождествляться с чисто религиозной утварью. В какой-то момент обратил внимание, что Ушер с Мойше, говоря компьютерной терминологией, «зависли», и перенёс «продолжение банкета» на послезавтра.
        Вторая и третья встречи прошли по тому же самому сценарию: Лилиенблюм и Гинцберг узнали много чего интересного о Великих пирамидах на плато Гиза, о шумерах, о разрушенных городах богов в Южной Америке и так и не смогли заинтересовать царя своими собственными темами для обсуждений. Лишь под конец император, как бы между прочим, сообщил гостям о предстоящей отмене так называемого ценза оседлости и уравнивании в правах людей, исповедующих основные религии.
        Действительно, примерно через полгода ценз оседлости канул в небытие, и еврейские кагалы хлынули во все губернии Российской империи. Как говорится, с разбегу об телегу.
        Во-первых, постоянно науськиваемое националистами и антисемитами население данных губерний крайне предвзято относилось к лицам еврейской национальности. У еврейских ортодоксов практически ежедневно возникали недопонимания с представителями различных сословий, что автоматически давало полиции повод и право вмешиваться, сажая в кутузку всех подряд. Местных зачастую вскорости выпускали, а вот пришлых прессовали по полной программе.
        Во-вторых, желая поиметь с евреев гешефт, жандармы и полиция с удовольствием «прессовали» лиц семитской национальности, создавая им неудобства и неприятности. Причём делали это совершенно законными методами и средствами, ссылаясь на параграфы законов и императорских указов, и без особых сантиментов тащили в околоток самых уважаемых членов еврейских общин.
        А пару месяцев назад у всех этнических преступных группировок России, в том числе и еврейских, объявился новый, безжалостный и беспощадный противник - китайские триады. По слухам, эти экзотические для Европы бандиты заключили контракт с наместником Его Императорского Величества на Дальнем Востоке вице-адмиралом Алексеевым. Согласно данному контракту (по слухам, разумеется), китайцы получили эксклюзивные права на торговлю опиумом и гашишем на территории Российской империи в обмен на выдавливание и уничтожение конкурентов.
        По стране прокатилась волна загадочных смертей и исчезновений представителей самых разных сословий и социальных слоёв. Расследования топтались на месте; полиция и жандармы зачастую не могли толком определиться с кругом подозреваемых. Это, по мнению профессиональных революционеров и падких на сенсации журналистов, подтверждало версию о достигнутом консенсусе между триадами и царской властью.
        На самом деле фантастическая версия про пришлых китайцев была придумана Владимиром Александровичем для прикрытия деятельности «чёрного эскадрона» - секретного подразделения при службе контрразведки. Данной силовой структурой руководила некая Любовь Константиниди - вчерашняя крестьянская дочка, на вид застенчивая и скромная женщина, в которой сложно было заподозрить опытного агента иностранной разведки первой четверти двадцать первого столетия от Рождества Христова.
        Появившись в окружении царя около двух лет назад, двадцатидвухлетняя Константиниди в мгновение ока сделала головокружительную карьеру, которой позавидовал бы любой античный герой. Полагаю, читатели уже догадались, что указанная особа жила обыкновенной жизнью крестьянской девушки, пока в её тело не угодила ещё одна гостья из будущего, полностью перевернув жизнь хроноаборигенки. Впрочем, обо всём по порядку.
        Взойдя на престол после гибели незадачливого племянника, Владимир Александрович распорядился отменить дорогостоящие мероприятия по случаю своей собственной коронации. В опубликованном во всех газетах империи рескрипте новый царь всея Руси информировал подданных, что в связи с последними трагедиями в семье он не видит повода для публичных торжеств. В общем, коронация была проведена скромно, без всенародных гуляний и прочих празднеств.
        Сразу же после коронации император устроил разгром потенциальной внутрисемейной оппозиции, отодвинув подальше от власти одних, приблизив и реабилитировав других.
        В Туркестан помчался особый курьер, вручивший великому князю Николаю Константиновичу - старшему сыну Константина Николаевича - личное послание от Владимира Александровича. Ещё один курьер с письмом аналогичного характера отправился в Англию, где проживал Михаил Михайлович - второй сын престарелого Михаила Николаевича.
        Забегая вперёд, скажем, что после некоторых раздумий и переписки с царём Николай Константинович возвратился в Санкт-Петербург, а вот Михаил Михайлович предпочёл остаться в Лондоне, морально поддержав демарш отца и своих родных братьев.
        Демарш клана Михайловичей, как это ни странно прозвучит, был воспринят Владимиром Александровичем как подарок судьбы и стал вторым крупным успехом после операции по восшествию на престол. В реальности Муромцева генерал-фельдцейхмейстер и его сыновья навредили России намного больше, чем все подданные микадо, вместе взятые, поэтому отстранение великих князей Михайловичей от рычагов власти стало для нового русского государя задачей первостепенной важности.
        Взвесив все за и против, Владимир Александрович принял решение говорить с каждым из представителей клана Михайловичей по отдельности, как говорится, в приватной обстановке.
        Начал с патриарха клана, с четвёртого сына покойного императора Николая I. Результатом беседы с Михаилом Николаевичем стала почётная отставка последнего со всех постов с сохранением пожизненного содержания за счёт казны плюс дополнительными финансовыми бонусами и выплатами. Должность генерал-фельдцейхмейстера упразднялась за ненадобностью.
        Сергей Михайлович, приставленный покойным Николаем II присматривать за балериной Кшесинской, столкнулся с жёсткими условиями нового царя и был вынужден их принять. Отныне развитием русской артиллерии занимался лично сам царь, а покровитель Матильды исполнял роль свадебного генерала. Концерн Шнейдера, в свою очередь, лишился в России привилегированного положения.
        Разумеется, великому князю крайне не нравилась данная ситуация и спустя семь месяцев он попытался надавить на генералов из ГАУ, чтобы организовать своим французским друзьям выгодные условия конкурса.
        Реакция императора была сокрушительной: Тайный департамент при министерстве финансов приостановил работу банковского дома «Мидас», наложив арест на все его счета, имущество и активы. Воспользовавшись ситуацией, финансовые спекулянты Гинцбург и Поляков сначала обанкротили, а затем попросту перекупили «Общество Путиловских заводов». Предприятие перешло под управление назначенной Второвым администрации, а разобиженный Сергей Михайлович собрал чемоданы и укатил в Париж. Что примечательно, один, без Матильды.
        Нелюбимый генерал-адмиралом Александр Михайлович пал жертвой конфликта Владимира Александровича с бабским триумвиратом - вдовствующими императрицами Марией Фёдоровной и Александрой Фёдоровной и Ксенией Александровной, родной сестрой Николая II.
        Самым слабым звеном данного триумвирата являлась Аликс, которая никак не могла примириться с мыслью о фактическом крахе её влияния и амбиций. После похорон мужа «гессенская муха» впала в депрессию, а спустя какое-то время крупно разругалась с Дагмарой. Собственно, сей конфликт был заранее просчитан и разожжён по рекомендации Муромцева, неплохо разбиравшегося в заскоках женской психологии. Комбинация с подставой получилась на славу.
        Сначала доверенные (и проплаченные кем нужно) люди донесли до Марии Фёдоровны и Александры Фёдоровны информацию о том, что новый царь рассматривает варианты суда над Михаилом. Обе вдовствующие императрицы помчались к императору: одна - просить казнить убийцу любимого супруга, другая - с просьбой о помиловании своего сына.
        В разговоре с Дагмарой Владимиру Александровичу стоило огромных трудов сыграть роль, представив дело так, что он-де не хотел бы судить родного племянника, но народ вряд ли поймёт такую мягкость в отношении преступника. Даже в отношении столь высокородного, каким является бывший цесаревич. Как бы между прочим император обмолвился, что Аликс также надеется на правосудие.
        Бывшую датскую принцессу накрыло эмоциями, и буквально на следующий день она едва не порвала «гессенскую муху» на кусочки. Вдова Николая II сначала ударилась в истерику, а затем слегла с жуткой депрессией. Узнав о конфликте между вдовствующими императрицами, Владимир Александрович посетил Александру Фёдоровну и в личной беседе с Аликс пообещал разобраться с её обидчицей.
        Остальное, как говорится, было делом техники (гипноза). Во время следующей встречи с Марией Фёдоровной император спровоцировал датчанку на откровение, и та наговорила много чего такого, чего не стоило озвучивать ни при каких обстоятельствах. А когда спохватилась, было уже поздно - Владимир Александрович смотрел на неё, словно дедушка Ленин на ненавистную буржуазию.
        Спустя месяц после размолвки с царём Мария София Фредерика Дагмара навсегда покинула Россию, увезя с собой младшую дочь Ольгу. Забегая вперёд, скажем, что через пару лет «гессенская муха» также укатила к себе на родину, не выдержав морального давления в виде постоянных встреч с живым и здоровым Михаилом Александровичем, которого никто и не собирался отдавать под суд.
        Великая княгиня Ксения Александровна пыталась было найти пути для примирения сторон, но сделала только хуже - император мастерски разыграл сильный гнев и заявил, что не желает видеть никого из детей своего старшего брата. Супруга Александра Михайловича обиделась и в сердцах пообещала присоединиться к матери. Таким образом, Сандро оказался в весьма затруднительном положении, которое ещё больше ухудшилось после отставки Сергея Михайловича и трений Николая Михайловича с Николаем Николаевичем Младшим.
        В июле 1902 года семья Александра Михайловича переселилась жить во Францию. Остававшиеся в России Георгий и Николай Михайловичи пока не собирались покидать страну, несмотря на интриги Лукавого, стремившегося любой ценой заполучить в свои руки полный контроль над армией.
        Размышляя над вопросом, как поступить с тем или иным родственничком, Владимир Александрович в основном руководствовался принципом «разделяй и властвуй». В отношении же Николая Николаевича Младшего царь применил (по совету вселенца) другое правило, гласившее, что друзей следует держать близко, а врагов ещё ближе. Иначе их (врагов) в случае необходимости будет сложно догнать и быстро ликвидировать. Особенно столь крупных вредителей с огромным разрушительным потенциалом, каким был смахивающий на пожарную каланчу Николаша.
        Исходя из вышесказанного, император взял да и назначил Николая Николаевича Младшего главнокомандующим сухопутными силами, обязав его сработаться с военным министром. Военным министром всё ещё оставался генерал Куропаткин - никчёмный полководец, но неплохой исполнитель на вторых ролях.
        Обрадовавшийся было перспективам карьерного роста Николаша сразу же встал в позу, изображая обиду, но после откровенного и жёсткого разговора с Владимиром Александровичем засунул своё великокняжеское самолюбие в одно место, засучил рукава и взялся ломать старые армейские порядки. А что ещё оставалось делать, когда новый царь доходчиво разъяснил простую истину, гласящую, что кто не с нами, тот против нас. К тому же Николай Николаевич втайне лелеял честолюбивые планы, страстно желая стать великим полководцем и превзойти скромные военные успехи своего отца, так и не решившегося выставить турок из Константинополя.
        Первым серьёзным испытанием для Николаши, с которым он с честью справился, стала борьба с голодом, периодически уносившим сотни тысяч жизней представителей малообеспеченных слоёв населения. Причиной голода, если говорить откровенно, являлась неэффективная аграрно-экономическая политика царизма вкупе с неурожайными годами. Решить данный клубок застаревших первопричин одним махом не представлялось возможным. Оставалось, по возможности, смягчать последствия аграрных недореформ времён Александра II.
        Для монарха не составляло особого труда создать стратегический резерв зерна - банковский дом «Прометей» обеспечил как финансирование закупок зерновых, так и строительство современных, по меркам начала двадцатого века, зернохранилищ. Успели впритык - уже в 1901 году в стране разразился очередной рукотворный продовольственный кризис, на борьбу с которым бросили армию.
        Подстёгиваемый своим собственным тщеславием, Николай Николаевич Младший подошёл к поставленной ему задаче, как к стратегической операции фронтового масштаба - подобрал толковые кадры, максимально мотивировал подчинённых, в обязательном порядке приказал привлекать широкие массы добровольных помощников из числа гражданских лиц.
        В более чем полусотне губерний было объявлено военное положение. Взяв, согласно императорскому указу, в свои руки всю полноту власти, военные создали логистическую цепочку доставки зерна в голодающие районы и организовали раздачу продовольствия на местах. Дисциплина и порядок, чёткие приказы и проверка их исполнения - армия оказалась на высоте, чего не скажешь о местных властях.
        Новое назначение получил и великий князь Пётр Николаевич, младший брат Лукавого. Побеседовав с императором и поразмышляв над его прогнозами на будущее, Пётр Николаевич согласился принять должность начальника управления стратегических исследований при министерстве финансов. Данная структура создавалась для «изобретения» и обоснования тактики применения таких перспективных технических разработок военного характера, как аэропланы, танки, бронемашины, бронепоезда, миномёты.
        Думаю, не стоит пояснять, что в роли генератора идей и главного «изобретателя» всех упомянутых новинок выступал сам Владимир Александрович собственной персоной. Что же касается формального отношения УСИ к министерству финансов, то это было сделано для того, чтобы хотя бы ненадолго запутать вражескую разведку.
        Не забыл новый император и про сыновей Константина Николаевича - младшего брата своего отца Александра II. Как уже говорилось выше, великий князь Николай Константинович был полностью реабилитирован, получил предложение вернуться в столицу и восстановить свой авторитет на государственной службе.
        Почти пятидесятилетний плейбой остался верен себе, выкинув очередное коленце. Опальный отпрыск царствующей семьи с чего-то вдруг возомнил, что он одержал победу над самодержавием и ему должны принести публичные извинения, о чём и сообщил в ответном послании.
        Владимир Александрович сначала рассердился, затем, мысленно посовещавшись с вселенцем, написал ответ, полный ехидства и шутливых саркастических намёков. Мол, если Николай решил отдать пальму первенства молодым членистоногим особям мужского пола, то это его личное дело, точнее половая проблема.
        Уязвлённому великому князю не оставалось ничего иного, кроме как организовать своё триумфальное возвращение в Санкт-Петербург, что он и сделал перед Рождеством 1901 года. К сожалению, царю на некоторое время пришлось отложить мысль пристроить Николая Константиновича на какую-нибудь серьёзную государственную должность - возрастной плейбой с головой ушёл в светские рауты и развлечения высшего света.
        Константин и Дмитрий Константиновичи получили повышения по службе, звания и были назначены советниками Его Императорского Величества. Муромцев не удержался и пару дней отпускал едкие комментарии по поводу того, чего может насоветовать мучающийся угрызениями совести поэт с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
        Владимир Александрович, смирившийся к этому времени с ершистым характером незваного гостя, проявил ангельское терпение и никак не отреагировал на колкости вселенца. Император прекрасно осознавал, что династия выродилась и находится на грани краха, а на правду, как известно, нормальные люди не обижаются.
        Наиболее крупные бонусы достались родным братьям царя - великим князьям Алексею, Павлу и Сергею Александровичам.
        Сильно похудевший «семь пудов августейшего мяса» был назначен канцлером Российской империи, сохранив за собой прежнее хлебное место «хозяина» всего военно-морского флота. Новое назначение сделало генерал-адмирала вторым лицом в государстве после императора - фигурой важной и не особо обременённой служебными обязанностями.
        Работа канцлера, по мнению Алексея Александровича, заключалась в том, чтобы устраивать профилактические разносы адмиралам, генералам, губернаторам, директорам казённых заводов, чиновникам всех калибров. В прежние времена генерал-адмирал чередовал бы подобные мероприятия с банкетами и попойками и по доброте душевной великодушно прощал бы виновных и бестолковых. Теперь же, став трезвенником, потеряв любимую женщину, испытывая проблемы по части мужского здоровья, «семь пудов августейшего мяса» не давал спуску никому.
        Павел Александрович, в свою очередь, был назначен новым командующим Гвардейским корпусом. Как и следовало ожидать, великий князь не проявил себя на новой должности новым Суворовым либо Румянцевым, так как являлся всего лишь проводником воли Владимира Александровича. В то же самое время в период командования Павла Александровича русская гвардия первой получала и осваивала новое вооружение - ручные и станковые пулемёты, батальонные гаубицы, полковые мортиры, миномёты, бронетехнику и бронепоезда.
        Новый император долго размышлял, куда бы ему пристроить Сергея Александровича, московского генерал-губернатора, ответственного за Ходынскую катастрофу. Итогом этих раздумий стало назначение непутёвого братца министром по особым поручениям с сохранением за ним кресла генерал-губернатора Москвы. Думаю, не стоит уточнять, сколько и каких комментариев отпустил по этому поводу старший лейтенант Муромцев.
        Ещё одним человеком, чья карьера пошла на взлёт после восшествия на престол Владимира Александровича, оказался вице-адмирал Евгений Иванович Алексеев. Получив весьма ответственную и хлопотную должность наместника Его Императорского Величества, в сентябре 1899 года Алексеев отправился на Дальний Восток. Практически одновременно с отъездом вновь испечённого наместника к восточным границам империи потянулись квартирмейстеры различных частей русской армии.
        Забегая вперёд, скажем, что в следующие пять лет вице-адмирал пребывал на Дальнем Востоке вахтовым методом, наведываясь в столицу к жене по три-четыре раза в год. Разумеется, это была официальная версия поездок в Москву.
        Дарья Матвеевна - новоявленная супруга Алексеева - постоянно проживала в Москве, взвалив на свои вовсе не хрупкие женские плечи обязанности главы администрации императорского дома. Так с некоторых пор именовалось реорганизованное министерство двора Его Императорского Величества.
        Вступив на престол, новый император не стал торопиться менять министров, отправляя в отставку всех подряд. Своего кресла лишился всего лишь один министр - господин Коковцев.
        Новым министром финансов неожиданно для общества стал Иван Христофорович Озеров, которого осенью 1899-го порекомендовал академик Янжул Иван Иванович. Владимир Александрович сразу же пригласил Ивана Христофоровича в Царское Село, где провёл с последним длительную и обстоятельную беседу на тему экономики и мира финансов и драгметаллов.
        Немного волнуясь, Иван Христофорович обрисовал новому царю собственное видение ситуации, обосновал необходимость кардинального реформирования банковской и налоговой систем, предупредил об опасном росте долговых обязательств России. В конце разговора император преподнёс вновь испечённому министру памятный подарок и попросил разработать несколько вариантов плана реформ. Со сроками не торопил, уточнив, что у Ивана Христофоровича есть два-три года, чтобы повернуть вспять «реформы» покойного Витте.
        Закрепляя статус-кво, Владимир Александрович одним росчерком пера переименовал Государственный банк в Центральный банк и назначил нового управляющего главным финансовым учреждением империи. Им стал Сергей Фёдорович Шарапов, чьи идеи в реальности Муромцева успешно реализовывали советские экономисты в тридцатые годы двадцатого столетия от Рождества Христова.
        Назначение Озерова и Шарапова ознаменовало собой отказ от прежней политики, направленной на искусственное торможение экономики страны путём привязки российского рубля к пресловутому золотому стандарту.
        Реформы системы госуправления начались весной 1901 года, и начало им положила судебная реформа. Она ознаменовалась закрытием монастырских тюрем и введением в России нового Уголовного уложения (кодекса), ужесточавшего наказания за особо тяжкие преступления в отношении личности. Отныне, как совершенно справедливо заметил будущий министр информации Гиляровский, смертная казнь стала не самым страшным наказанием для кровавых упырей и безжалостных душегубов.
        В «просвещённой» Европе также обратили внимание на судебную реформу в России. Газеты Британской империи разразились бурным потоком словесных фекалий, изощряясь в сравнениях московитов с античными варварами и африканскими дикарями.
        Спустя год, летом 1902 года, после переезда в Москву всего императорского дома и всех министерств за исключением Морского, был дан старт следующему этапу преобразований. Осенью 1902 года часть министерств были переименованы, а само их количество увеличилось на четыре новых ведомства: были созданы министерства здравоохранения, природных ресурсов, информации и тяжёлой промышленности. Под крылышко последнего вскоре «упорхнули» все казённые верфи и оружейные заводы России.
        Прежде чем вводить в стране конституцию, Владимир Александрович, образно говоря, метнул пробный камень в кривое зеркало многовекового патриархального уклада жизни. Этим камнем стал манифест о равноправии полов, провозглашённый в апреле 1901 года. Отныне все мужчины и женщины Российской империи получали равные юридические, гражданские и социальные права, а любое ущемление этих прав преследовалось по закону.
        Надо ли говорить, какой вой подняли сектанты и традиционалисты всех мастей? По стране прокатилась волна митингов и демонстраций протеста, в основном стихийных. Подобные демонстрации во множестве раз переросли в грабежи и уличное насилие, дав властям возможность потренировать жандармов, полицию и казаков.
        Спустя два-три месяца протесты пошли на убыль, ибо ночная кукушка, как известно, всегда перепоёт дневную. К сожалению, в результате всплеска домашнего насилия и уличных беспорядков пострадало огромное количество граждан и гражданок, многие десятки тысяч, а полицейские управления и суды долгие месяцы разгребали захлестнувший их девятый вал жалоб и заявлений.
        Сразу же после провозглашения манифеста о равноправии полов император дал старт армейской реформе. Локомотивом этой реформы, как уже говорилось выше, был назначен великий князь Николай Николаевич Младший - самовлюблённый и не особо одарённый умом тип, страдавший манией величия. В принципе, при проведении преобразований в армии можно было спокойно обойтись и без Николаши, подобрав нескольких толковых генералов, не обязательно из числа дворян и аристократии.
        Однако новый царь дал Лукавому шанс, и тот, к удивлению Муромцева, попёр вперёд, словно африканский носорог. Великий князь быстренько показал Куропаткину, кто в доме хозяин, и только так строил всех генералов-ретроградов.
        Последние частенько с трудом понимали, с чего это монарху вздумалось вменить в обязанность господам офицерам обучение низших чинов грамоте. Простой солдат, в понимании упомянутых генералов, являлся всего лишь бессловесным исполнителем приказов вышестоящего начальства, и не должен был знать больше положенного. Зачем, спрашивается, вчерашнему крестьянину умение читать, писать, считать, если от него всего-то требуется освоить простую и надёжную «мосинку» да научиться колоть штыком тушку супостата?
        Начало преобразованиям в Военном ведомстве положило введение новых уставов, собственноручно написанных Владимиром Александровичем. Параллельно с этим в войска стала поступать летняя полевая форма нового образца, по своей раскраске напоминавшая всем хорошо известную хаки. К новой форме вскоре прилипло название «репинка», так как император привлёк к подбору расцветки учеников знаменитого художника Ильи Репина. Следом за «репинкой» в армию пришли полушубки, призванные заменить в зимнее время шинели.
        Как и в реальности Муромцева, Россия первое время была вынуждена покупать станковые пулемёты системы Хайрема Максима у фирмы «Виккерс». Затем, как и в реальности Муромцева, Россия приобрела у британцев лицензию на производство «максимов» на своих заводах. Стоимость этой лицензии, по мнению вселенца, являлась завышенной, поэтому Владимир Александрович решил последовать примеру китайских товарищей рубежа двадцатого - двадцать первого веков и послать европейцев с их лицензиями и авторскими правами пешком в увлекательное сексуальное путешествие.
        Пока в Туле и Коврове осваивали серийное производство пулемётов, в далёком Барнауле развернулось строительство нового оружейного завода. Организацией данного предприятия занялся один из учредителей банковского дома «Прометей» Николай Александрович Второв, с которым царь имел доверительную беседу.
        Темой той беседы стало технологическое отставание российской промышленности, культура производства в целом, а также проблема нехватки квалифицированных кадров.
        Николай Александрович принял предложение императора о создании их совместной оружейной корпорации, но, извинившись, отказался занять должность министра тяжёлой промышленности по причине сильной занятости. Император не стал настаивать, прекрасно понимая, что Второву постоянно приходится держать ухо востро - банкиры-спекулянты Поляков и Гинцбург вошли во вкус и принялись измышлять всяческие финансовые авантюры.
        Кресло министра тяжёлой промышленности в конечном итоге отошло адмиралу Алексееву, который около полугода умудрялся командовать этой самой промышленностью дистанционно, с помощью курьерской почты и телеграфа. Администрация Его Императорского Величества в данном конкретном случае играла несвойственную ей роль - роль этакого передаточного звена между министром и его подчинёнными. Последние, зная о прохождении всей документации через канцелярию самого государя, старались исполнять свои должностные обязанности на совесть.
        Практически одновременно с приобретением лицензии на производство «максимов» Россия купила в Дании право на выпуск ручных пулемётов системы Мадсена. Производством «мадсенов» занялись всё тот же Тульский и Сестрорецкий оружейные заводы, а Военное министерство вступило в переговоры с господином Андреасом Шварцлозе.
        Станковый пулемёт этого германского оружейника не критично уступал детищу Хайрема Максима, был более дёшев и менее технологичен в производстве. Наличие же на вооружении двух образцов со схожими тактикотехническими характеристиками, чего почему-то боялись многие генералы, совершенно не волновало императора.
        «Станкачи» системы Шварцлозе появились в русской армии на год раньше, чем в армии Австро-Венгрии, а уже через пять лет на каждый лицензионный пулемёт любой системы приходилось три, выпущенных без отчислений обладателям патентов и прав. Что же касается именно пулемётов «шварцлозе», в 1907 году, проанализировав боевой опыт применения на различных ТВД, было принято решение прекратить производство творения господина Шварцлозе в пользу других систем.
        Скупая подряд лицензии на производство пулемётов, царь не мог обойти вниманием машинку Джона Мозеса Браунинга. Пулемёт Кольта-Браунинга образца 1895 года, с одной стороны, подкупал технологичностью производства, с другой - его достоинства во многом являлись следствием его недостатков. В отличие от европейских «станкачей», «кольт» имел воздушное охлаждение ствола, ему не требовалось столько масла, сколько пожирал вышеописанный «шварцлозе», но тяжёлый треножный станок, компенсирующий возникающую при стрельбе вибрацию, посредственная скорострельность и недостаточная точность на дальних дистанциях не особо понравились русским генералам.
        Вопрос покупки лицензии на производство американского пулемёта был продавлен прямым императорским приказом. Спустя некоторое время фирма «Кольт» получила из России запрос с достаточно подробным техническим описанием того, что желал бы получить заокеанский заказчик.
        Изучив данный запрос, американские оружейники удивились невероятной прозорливости русских, с ходу разрешивших пару-тройку врождённых проблем модели М1895. Впрочем, бизнес есть бизнес, и практичные амеры засучили рукава, по ходу дела прикидывая, есть ли у них шанс впендюрить модернизированный пулемёт армии САСШ и прочим потенциальным покупателям.
        Ну, и чтобы российские генералы и оружейники имели возможность сравнить и оценить все существующие на данный момент пулемёты, монарх повелел приобрести заодно ещё и лицензию на производство «гочкисов» модификации 1900 года.
        Контракт с фирмой Бенджамина Гочкиса заключался с целью освоить в стиле «а-ля Китай» производство и доработать конструкцию таким образом, чтобы через несколько лет армия получила сравнительно лёгкий ручной пулемёт. Пулемёт, пригодный и для броневика, и для танка, и для бронепоезда, и для аэроплана. «Ручник», способный вести огонь и с сошек, и со станка.
        Восстанавливая историческую справедливость, Владимир Александрович вызвал в Кремль Александра Алексеевича Соколова, поручив ему создать станок для пулемёта «максим». Причём сделать этот станок лучше того образца, который несколько лет назад «изобрёл» сам царь. Думаю, не стоит уточнять, что штабс-капитан Соколов приложил все усилия, чтобы не ударить лицом в грязь перед государём всея Руси.
        Владимир Георгиевич Фёдоров также удостоился чести угодить на личную императорскую аудиенцию. Разговор проходил за закрытыми дверьми, можно сказать в дружеской и неформальной обстановке, и его содержание так и осталось тайной. Создатель первой русской самозарядной винтовки покинул Кремль с весьма озадаченным выражением лица, унося под мышкой тубус со стопкой эскизов.
        Поздней осенью 1902 года прошли испытания пробной партии стальных касок, изготовленных на Пермском артиллерийском заводе по эскизным рисункам царя. Первый блин, как говорится, вышел комом. Стрельба из винтовки Мосина показала, что на дистанции прямого выстрела шлемы пробиваются пулями образца 1891 года со сферическим наконечником. Осколки крупнокалиберных снарядов также с лёгкостью продырявили несколько экземпляров данного образца каски.
        Эта неудача лишь раззадорила горного инженера Сергея Алексеевича Строльмана, загоревшегося идеей создать сплав, каска из которого защитит голову солдат от осколков и пуль.
        К сожалению, Строльман не знал, что группа оружейников под руководством генерал-майора Сергея Ивановича Мосина получила задание создать остроконечную пулю нового образца, более лёгкую, обладавшую лучшими баллистическими характеристиками. Поэтому представленный спустя пять месяцев второй образец стального шлема Строльмана уже не удовлетворял заказчика. Каску всё же запустили в производство, заказали Пермскому артиллерийскому заводу опытную партию шлемов, а Сергей Александрович получил задание разработать новый сплав стали.
        Основательно перетряхнув после отставки Сергея Михайловича прежний состав ГАУ, император назначил в данное ведомство нового руководителя. Им стал недавно произведённый в генерал-майоры Роберт Августович Дурляхер - настоящий профессионал и признанный авторитет артиллерийского дела.
        Оправдывая высочайшее доверие государя, Роберт Августович оперативно загрузил работой всех своих подчинённых. Первым заданием, спущенным с самого верха, стали проектирование 76-миллиметровой батальонной гаубицы и 122-миллиметровой полковой мортиры. Эскизы набросал сам государь лично, имевший определённое представление о грабинской Ф-23 и 122-миллиметровых мортирах М-5 и «Лом». Ощутив веяние времени, честолюбивые офицеры ГАУ трудились в поте лица, рассчитывая сделать себе карьеры на переоснащении артиллерийского парка русской армии.
        Задачей второй очереди была объявлена разработка лёгкой 107-миллиметрой гаубицы, по возможности с максимальной унификацией с запущенной в производство трёхдюймовкой Путиловского завода. Оговорённые весогабаритные характеристики должны были позволить перевозить данный дуплекс Её Величеством Шестёркой Лошадей.
        Одновременно с разработкой вышеуказанных отечественных артсистем ГАУ объявило и провело открытый конкурс на лучшие проекты 122-миллиметровой дивизионной и 152-миллиметровой корпусной гаубиц, а также 122-миллиметровой корпусной пушки. Предложение поучаствовать в этом конкурсе разослали заводам Круппа, Эрхарда, Армстронга, Виккерса, Обуховскому, Пермскому, фирмам «Бофоре», «Шкода» и «Сен-Шамон».
        Во время полевых испытаний лучшие результаты показали крупповские образцы. Их доработали, и в данный момент шло согласование всех деталей контракта. Специально под производство новых гаубиц и пушек банкир Второв вложил большие средства в модернизацию Путиловского завода, а казна крупно потратилась на обновление станочного парка и расширение инфраструктуры Пермского завода.
        Далее в планах Военного министерства числилось проектирование новых осадных мортир и тяжёлых гаубиц калибром от восьми до одиннадцати дюймов включительно, дальнобойных корпусных пушек калибром в шесть-восемь дюймов. Но это в планах.
        А пока Владимир Александрович велел модернизировать те артсистемы, с которыми русской армии в самом ближайшем будущем предстояло отражать нападение самураев. Так, в частности, ГАУ занялось лафетами и снарядами для осадных и крепостных 152-миллиметровых пушек весом в сто двадцать и сто девяносто пудов, переведённых в разряд тяжёлых полевых гаубиц, а также 203-миллиметровых лёгких мортир и пушек. Планировавшаяся к производству осадная и крепостная шестидюймовая пушка весом в двести пудов, созданная на Обуховском заводе, так и осталась опытным образцом.
        Что же касается полевой артиллерии русской армии - четырёх- и девятифунтовых пушек, шестидюймовых полевых мортир, трёхфунтовых горных пушек, - то здесь император решил поберечь казённые средства. Введение в 1895 году новых лафетов теоретически увеличило скорострельность, фактически же из-за расстройства наводки скорость стрельбы орудий ограничивалась двумя-тремя выстрелами в минуту.
        Поэтому вся «модернизация» вышеуказанных арт-систем образца 1877 года заключалась в переоснащении тротилом и мелинитом штатных боеприпасов; в арсеналах постепенно перерабатывали партии фугасных и осколочно-фугасных снарядов, которые одну за другой отправляли на Дальний Восток.
        В перспективе государь готовился вбросить армейцам идею миномёта, созданного по схеме мнимого треугольника. Эскизные наброски по миномётам трёх разных калибров вот уже два года лежали в сейфе, в ожидании, когда царь-батюшка наконец-то закупит, а российская промышленность освоит технологию производства бесшовных труб.
        Готовясь к введению конституции и другим преобразованиям, Владимир Александрович запустил в России административно-территориальную реформу. Количество губерний увеличилось, и теперь они группировались в генерал-губернаторства, удивительным образом совпадавшие с обновлёнными границами военных округов. Наиболее крупным промышленным центрам страны был присвоен статус городов имперского значения, что «подарило» их градоначальникам новые полномочия и заботы.
        В том же 1902 году в окружении императора появилась упомянутая госпожа Любовь Константиниди, личность которой более полувека оставалась окутанной завесой таинственности. Возникла словно из ниоткуда, моментально став лучшей подругой Дарьи Матвеевны Овчинниковой, в замужестве Алексеевой.
        Вступив на престол, новый император объявил о предстоящем переносе столицы империи в Москву. На подготовку «великого переселения» чиновничества царь отпустил год-полтора, поэтому переезд двора и всех государственных учреждений начался после Рождества 1901 года и затянулся до следующей зимы. В Москве, как и ожидалось, начался самый настоящий строительный бум, схожий с тем, что периодически происходил в столице в двадцатом - двадцать первом веках в реальности старшего лейтенанта Муромцева.
        Переезд двора в Москву создал массу хлопот и проблем Конвою Его Императорского Величества, так как на территории московского Кремля находились несколько православных храмов, в которые постоянно тёк поток верующих и паломников. Кроме того, территория Кремля вовсе не являлась закрытой зоной, её свободно мог посетить любой желающий, будь то россиянин либо подданный иностранного государства. Данный факт шокировал вселенца, не понаслышке знакомого с темой ликвидации особо важных персон.
        Владимир Александрович с ходу отмёл идею закрыть свободный доступ в Кремль, разъяснив Муромцеву, что государю всея России негоже лезть в чужую епархию, то есть в вопросы коммуникации между Церковью и верующими. Россияне должны иметь возможность свободно посещать любые храмы, которые пожелают. Следовательно, проблема безопасности царской семьи должна решаться совершенно иначе.
        На ремонт и перестройку исторической резиденции русских царей были выделены огромные суммы, и с наступлением весны 1900 года территория Кремля напоминала разворошённый муравейник. Не мудрствуя лукаво, император приказал первым делом отгородить внутренними стенами часть кремлёвских построек от посещаемых народом храмов, создав тем самым две зоны - открытую для всех и закрытую для простых граждан. Параллельно с этим архитекторы и строители занялись перестройкой и ремонтом кремлёвских дворцов и зданий.
        Серьёзная перестройка территории Кремля под требования Владимира Александровича по самым скромным оценкам должна была завершиться лет через семь-восемь, а то и через все десять. После этого, по задумке царя, московский Кремль должен был превратиться в хорошо замаскированный «под старину» укрепрайон в самом центре Москвы. С гарнизоном из лично преданных императору полков, с серьёзным артиллерийским парком и даже с собственной флотилией боевых катеров на Москве-реке.
        «Чёрта с два я отдам вам власть, господа либералы-предатели из дворян и товарищи большевики. Я вам не мягкотелый Ники, - мысленно ухмылялся Владимир Александрович, изучая планы и сметы. - Умоетесь кровью, когда полезете… Хрен вам, а не МОЯ Россия…»
        Старлей из будущего также внёс свою лепту в процесс ремонта и перестройки Кремля. Желая иметь возможность быстро и незаметно перемещаться из здания в здание, например, из Большого Кремлёвского дворца в Арсенал или Сенат, царь хотел поставить перед архитекторами задачу проложить несколько новых подземных ходов.
        Вселенец, в свою очередь, предложил просто перекинуть от здания к зданию несколько виадуков с арочными опорами, причём сделать эти виадуки из железа, примерно как Эйфелеву башню в Париже. Поверх же виадуков соорудить крытые галереи с окнами, по которым, в случае необходимости, хоть сам гуляй, хоть снайперов расставляй, хоть перебрасывай роты солдат из здания в здание. Проще и дешевле, чем копать подземные коммуникации, то и дело натыкаясь на подземные ходы, нарытые прежними правителями Московской Руси.
        «Если смотреть на перспективу, то в Кремле следует построить несколько хорошо защищённых гаражей для хранения и обслуживания бронетехники, - мысленно рассуждал Муромцев. - Случись чего, мы всегда будем иметь под рукой бронегруппу, способную вместе с артиллерией вдрызг разнести любые баррикады. Либо прорваться через кольцо окружения, вывезя твою тушку, ну и меня в придачу…»
        «Я не собираюсь драпать из МОЕЙ страны и МОЕЙ столицы, - отозвался хозяин тела. - Но сама идея мне нравится. Тёзка, напомни об этом тогда, когда начнём выпуск броневиков».
        «Ещё можно соорудить взлётную полосу на набережной Москвы-реки, - заметил незваный гость. - Думаю, первым аэропланам должно хватать длины набережной для разбега…»
        Переезд императорского двора в Москву поначалу создавал массу проблем личной охране царя - офицерам Собственного Его Императорского Величества Конвоя. Владимир Александрович иной раз желал прогуляться по Кремлю, взглянуть на ход строительных работ, зайти в какой-нибудь храм, побыть в одиночестве, смотря на Москву-реку из бойницы какой-нибудь башни. Соответственно, во время подобных прогулок царь периодически пересекался со своими подданными и частенько вступал с ними в разговоры. Разумеется, не на улице, где вокруг императора мгновенно собиралась толпа народу.
        Тех, кому посчастливилось попросить императора о личной аудиенции, казаки провожали в специально оборудованный под подобные мероприятия зал, старательно обыскивали и лишь затем допускали пред очи государя. В целях безопасности зал для общения с подданными был разделён толстенной стеклянной стеной, а сам процесс разговора происходил с помощью телефонных аппаратов.
        Прямо как в американской тюрьме, скажут читатели, и будут абсолютно правы. А что ещё делать бедному царю, если по Европам ошиваются анархисты, бомбисты-террористы и прочие революционеры, а в столичном подполье до поры до времени затаились обиженные жизнью кондовые монархисты и различные больные на голову персонажи?
        Во время самой беседы в скрытой боковой нише находились человек пять отменных стрелков из числа казаков, готовые в любой момент нейтрализовать любую угрозу.
        Многие, в основном женщины, не соглашались пройти достаточно унизительную процедуру личного досмотра, и им приходилось покидать Кремль несолоно хлебавши.
        Уже через полгода после переезда двора Его Императорского Величества по Москве стала циркулировать информация о том, что Владимира Александровича можно запросто встретить в Кремле. В Кремль потянулись желающие увидеть государя вживую, сначала москвичи, а спустя пару лет ещё и ходоки со всех концов страны. Как и следовало ожидать, повстречаться с царём удавалось не каждому, в среднем одному из пяти десятков жаждущих: император не афишировал маршруты и расписание своих прогулок.
        Жандармы и служба контрразведки быстро сориентировались в правилах игры и оперативно внедрили в толпы обывателей своих агентов. Благодаря работе этих агентов многие жалобщики попадали по адресу, минуя зал для аудиенций: новообразованный Следственный комитет с удовольствием заводил дела в отношении особо важных и богатых персон. Кое-кому из мнимых жалобщиков везло меньше - за них брались либо жандармы, либо контрразведка, раскрывшие за два года пять попыток организовать покушение на царя.
        Тот майский денёк запомнился императору надолго. Проснувшись часов в семь, Владимир Александрович, как обычно, привёл себя в порядок, позавтракал, выглянул в окошко и решил начать рабочий день с прогулки на свежем воздухе. Прогуливаясь по Александровскому парку, минут сорок наслаждался ласковыми лучами солнышка и лёгким тёплым ветерком, затем не спеша направился к Боровицким воротам.
        Возле входа в Кремль уже собралась небольшая группа обывателей, человек десять, состоявшая в основном из молодых женщин. Увидев шагающего в кольце охраны императора, дамочки замахали руками, загалдели, прося у стоявших в оцеплении казаков разрешения подойти ближе. Все, кроме одной.
        Одетая по предпоследнему писку моды девушка развернула перед собой плакат, на котором несколько карикатурно изображался пассажирский воздушный лайнер, поверх которого было написано одно-единственное слово - «Boeing». Написано по-английски, броскими жирными печатными буквами красного цвета.
        К женщине сразу же шагнул один из казаков, повелительно махнул рукой, указывая на плакат, явно приказывая убрать сие народное творчество. Девушка подчинилась, торопливо зашуршала бумагой, сворачивая плакат.
        «Ё-моё, тёзка, ты это видел?! Ты ЭТО видел?! - мысленно завопил Муромцев. - Блин, хватай эту девку, пока не сбежала!»
        «Млин, Вовка, мне что, самому её в Кремль волочь?! - выругался Владимир Александрович. Шок, вызванный недвусмысленным намёком в виде плаката с боингом длился всего пару секунд. - Для этого, чёрт возьми, у меня есть охрана! Сейчас прикажу, пусть приведут её!»
        Сказано - сделано. Получив высочайший приказ, три офицера Его Императорского Величесва Конвоя отделились от кольца охраны и в темпе порысили к внешнему оцеплению. После короткого разговора с девушкой взяли её под руки, скорым шагом направились к Боровицкой башне, провожаемые разочарованными возгласами обывателей. Спустя час тщательно обысканная дамочка предстала перед стеклянной стеной, за которой восседал за столом царь всея России.
        - Ваше величество, осмелюсь заметить, странная она какая-то. Одета не хуже, чем парижанка, пользуется косметикой, но как-то не так, как это делают настоящие француженки, - негромко произнёс подполковник Гурков, метнув на девицу полный подозрения взгляд. - Говорит с лёгким акцентом, в её речи проскальзывают странные фразы… Во время обыска ничему не удивлялась, покраснела, но была готова раздеваться вплоть до костюма Евы. Российские женщины обычно так себя не ведут.
        - Спасибо за предупреждение, господин подполковник, буду смотреть в оба, - ответил Владимир Александрович, беря в руку телефонную трубку. - Вы, если что, не зевайте.
        «Не нравится мне это, - тотчас отреагировал Муромцев. - Тёзка, ты бы с собой “пушку” брал, что ли…»
        Ответив на приветствие девушки (её речь сильно искажалась в телефонной трубке), император сразу же взял быка за рога:
        - Кто вы, откуда и что нарисовано на вашем плакате?
        - Меня зовут Любовь Афанасьевна Константиниди, я родилась в городе Анапе в семье рыбака. Два года назад я прочитала в старой газете объявление о биткойнах, после чего покинула отчий дом, чтобы найти владельца майнинга, - неторопливо заговорила женщина, с видимым любопытством осматривая разделяющее зал стекло. - На моём плакате изображён небесный дракон племени боингов, из клана семьсот сорок седьмых.
        «Ты слышал?! Нет, ты это слышал?! - Владимир Александрович с трудом сдержал самого себя, едва не выругавшись вслух. - Тёзка, она из твоего времени, четвёртая! Где она пропадала всё это время, чёрт возьми?!»
        «Ни фига себе! Невероятно… - Вселенец был потрясён не меньше, чем хозяин тела. - Уно моменто, сейчас проверим подлинность этого… экземпляра».
        - Небесный дракон из племени боингов, говорите? Мне показалось, что из племени нортропов, из клана спиритов, - с лёгкой улыбкой на губах произнёс император. - Какие ещё племена драконов вам известны, кроме боингов и нортропов?
        - Племена локхидов, грумманов, а из наших, российских - сухих, мигов, туполевых, - ответила девушка, покосившись на затянутую ширмой нишу. - Ваше величество, может, хватить ваньку валять? Нам нужно серьёзно поговорить, наедине… Я безоружна, готова раздеться до исподнего, если не верите. Отпустите охрану, а если опасаетесь, то пусть ваши казаки свяжут мне руки и ноги.
        - Кхм, ладно.
        Кашлянув, Владимир Александрович положил трубку и покрутил ручку второго аппарата. Послышался едва слышный зуммер звонка.
        - Подполковник Гурков? Арсений Гаврилович, будьте так добры, приведите госпожу Константиниди на мою сторону зала. Так надо, это дело государственной важности.
        - Ваше величество, я… я не могу исполнить ваш приказ.
        Ширма стремительно отъехала в сторону. Из ниши, держа оружие наготове, дружно шагнули четверо казаков. Подполковник Гурков остался на месте, стоя по стойке смирно, держа телефонную трубку у уха.
        - Я дал вам присягу. Вы… Вы собственноручно написали инструкцию, каким образом следует охранять ваше величество.
        - Хорошо. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет… сам придёт.
        Император поднялся с кресла. В трубке послышалось недовольное сопение: Гурков злился на упрямство государя, которому вдруг взбрело в голову поболтать с какой-то девкой наедине. Впервые за два года, между прочим! До этого момента никто и никогда не удостаивался подобной чести! Что происходит? Кто эта странная женщина, рассказывающая странные сказки о небесных драконах? Откуда, чёрт возьми, драконы в России-матушке?!
        - Ваше величество, в верхнем ящике стола лежит заряженный револьвер, - скороговоркой выпалил подполковник, бросая трубку. - Мадемуазель! Я провожу вас к его величеству…
        Спустя пять минут ошарашенный и потрясённый Владимир Александрович слушал историю жизни Любы Константиниди, в чьём теле неожиданно очутилась агент разведки республики Абхазия Эсма Шоуа. А может, и не Эсма Шоуа, ибо ни у царя, ни у Муромцева не имелось никакой возможности проверить подлинность имени и легенды гостьи из будущего.
        «Любовь Константиниди, немая от рождения, третий ребёнок в бедной многодетной рыбацкой семье, неграмотная восемнадцатилетняя (на момент вселения абхазской разведчицы) девушка… - Император рассматривал сидящую перед ним молодую женщину, искусно подчеркнувшую свою красоту с помощью одежды и косметики, пытаясь представить её в роли забитой крестьянки. - Закалённая, неплохо физически развитая для своего возраста, не боящаяся черной работы… Что-то не монтируется сей образ с тем, что я вижу перед собой…»
        «Ей просто повезло с мисс Шоуа из Абхазии. В самолёте летели три красивых брюнетки, как мне показалось, француженки. Эсма, должно быть, одна из них, - прокомментировал Муромцев. - Она, доложу я тебе, своё дело знает: не каждый сможет столь классно раз за разом переодевать Любашу, чтобы маскировать её личико и фигурку от нашей охраны и контрразведки…»
        Шок, вызванный вселением в тело незваной гостьи, привёл к весьма неожиданному эффекту - немая от рождения девушка внезапно заговорила. Сначала с запинками, коверкая слова, но - заговорила! К неописуемой радости своих родителей, родных сестёр, братьев и прочих родственников.
        Спустя ещё какое-то время Люба стала удивлять родичей всё больше и больше: попросив у соседей азбуку, взялась самостоятельно учиться грамоте и арифметике (!), отшила перспективного жениха, накостыляла парочке местных хулиганов. Хорошенько так накостыляла, разом отбив у парней желание мстить. Спустя полгода потенциальные женихи и хулиганы вообще стали шарахаться от девушки, за глаза называя её ведьмой и чёртом в юбке.
        Учась грамоте, Любовь Константиниди читала всё подряд, и в один прекрасный момент ей на глаза попалось странноватое объявление в «Крымском вестнике». Маленькое уточнение: странноватое для всех тех, кто слыхом не слыхивал о майнинге и биткойнах, то есть для хроноаборигенов. Зато Эсма Шоуа моментально сообразила, о чём идёт речь в газете и без труда раскусила простецкий план «штандартенфюрера Штирлица», под погонялом которого скрывался вице-адмирал Алексеев.
        Далее события разворачивались словно в шпионском романе. Подкопив немного денег, девушка написала родителям записку с извинениями и незаметно для близких улизнула из рыбачьего посёлка. Начались долгие поиски авторов загадочной переписки в крымских газетах, затянувшиеся на полтора с лишним года.
        Благодаря опыту и знаниям абхазской разведчицы Любовь Константиниди сравнительно быстро вычислила автора объявлений, после чего расследование зашло в тупик. Наместник Его Императорского Величества отбыл на Дальний Восток, а шансов подобраться к «штандартенфюреру Штирлицу» было ничтожно мало. Не ехать же в далёкий Харбин, рискуя вляпаться во множество приключений на филейную часть тела? Девушка и так несколько раз попадала в сложные ситуации, из которых смогла выкарабкаться, оставив позади себя пару-тройку дохлых тушек любителей поживиться молодым женским телом.
        Месяцев семь назад, ещё раз проанализировав имевшиеся данные, Константиниди отправилась в Москву. В столице, опять-таки благодаря знаниям и опыту Эсмы Шоуа, Люба завела несколько интересных знакомств и спустя некоторое время сделала вывод о необходимости личной встречи с царём. Только он - если, конечно, гостья из будущего не ошибалась - мог подтвердить либо развеять догадки тандема Шоуа - Константиниди.
        Остальное было делом техники и терпения профессиональной разведчицы из Абхазии. Пять месяцев почти каждодневных походов в Кремль, рекогносцировка на местности, постоянная смена нарядов и маскировка внешности, чтобы лишний раз не заинтересовать полицию и жандармов. А чтобы сводить концы с концами - жизнь в Москве требует денег, - девушка промышляла банальными кражами, благо таланты Эсмы позволяли Любе легко втираться в доверие к богатеям мужского пола. Никого не убила, никого не покалечила, за раз экспроприировала не больше сотни рубликов.
        - Простите, ваше величество, выбирая между торговлей собственным телом и воровством, я избрала второй путь. - Любовь Константиниди гордо вскинула голову, с вызовом глянув в глаза Владимиру Александровичу. - Госпожа Шоуа хочет предложить вашему величеству свои опыт и знания. Эсма пошла в разведку с пятнадцати лет, последние десять лет провела за рубежом, знает пять языков, умеет стрелять, прекрасно владеет холодным оружием… В последнем я убедилась на собственном опыте.
        - На моём месте было бы глупо терять тот прекрасный алмаз, что сам пришёл ко мне в руки, - произнёс император, лихорадочно обмениваясь потоком мыслей со своим вселенцем.
        Муромцев, не понаслышке имевший представление о работе разведки начала двадцать первого века, требовал немедленно взять девушку как минимум в личные телохранители.
        - Госпожа Константиниди, какую должность хотела бы получить ваша «гостья»? На что она рассчитывает?
        - В идеале - командир отдельного отряда специального назначения, подчиняющегося лично и исключительно вашему величеству, - мгновение спустя ответила девушка. - Эсма Шоуа готова предложить свои навыки любой силовой структуре империи: жандармскому корпусу, Следственному комитету, армии, полиции, военной разведке.
        - Госпожа Константиниди, вы в курсе, что Следственный комитет работает бок о бок со службой контрразведки? - поинтересовался Владимир Александрович, поразмышляв секунд пять-десять.
        Идею засунуть Константиниди в армию, полицию либо жандармский корпус царь моментально отмёл - дорогущие природные алмазы не предназначены для заколачивания ими кривых и ржавых гвоздей. Военная разведка находилась в стадии реорганизации, так как император пытался создать в России начала двадцатого века аналог ГРУ времён расцвета СССР Получалось пока не очень, ибо за пару лет подобные структуры не создаются.
        Оставались занимавшийся высокопоставленными и высокородными предателями страны Следственный комитет и служба контрразведки, руководство которой на тот момент осуществлял сам царь. А кто ещё из вселенцев помнит фамилии истинных врагов народа начала двадцатого века? Технарь Женька Каменский? Да для него даже небезызвестный Михаил Горбачёв сродни фэнтезийному персонажу, этакому нарисованному мультяшному покемону.
        Летиция Кавалли? Итальянка знает о своих «родных» Макиавелли, Борджиа, Муссолини и прочих политических деятелях Апеннинского полуострова. Фамилии Гучков, Керенский, Рузский, Сухомлинов, Родзянко, и многие-многие другие ей ни о чём не говорят. От слова совсем.
        - Нет, ваше величество, я первые об этом слышу, - отрицательно покачала головой молодая женщина. - Эсма подсказала, что такая служба ловит иностранных шпионов, да?
        - Не только, - вздохнул император.
        Люба успела вызвать симпатию в душе монарха, и в любой другой ситуации ей без проблем можно было бы придумать должность в администрации Его Императорского Величества. Вот только абхазская разведчица явно не желает осесть в Кремле, а хочет и дальше жить привычной ей вольницей.
        - Контрразведка занимается ещё и ликвидацией будущих предателей и вражеских агентов, о которых знаю лишь я один.
        Лёгкая улыбка тронула губы девушки.
        - Ваше величество, мы согласны. Я и Эсма Шоуа.
        - На что? Я вам ещё ничего не предложил. - Владимир Александрович удивлённо приподнял бровь: внешний вид Любы никак не монтировался с образом амазонки. - Госпожа Константиниди, я могу понять и принять мотивы вашей «гостьи», но по каким причинам вы, красивая и молодая женщина, горите желанием сломать свою собственную жизнь?
        - Ваше величество, вы только не смейтесь, но мне с детства снились сны, в которых я видела будущее - своё собственное, своих близких. Видела даже свою будущую смерть от руки солдата в чёрной форме, с кокардой на фуражке в виде черепа с костями… Немая девочка не могла рассказать людям о своих снах. - В голосе Любы мелькнули нотки печали и грусти. - Я перестала видеть эти сны после появления гостьи из будущего, а в благодарность за излечение и важные знания поставила перед собой цель - изменить будущее… Любой ценой, ваше величество.
        - По принципу «цель оправдывает средства?» - хмыкнул царь.
        Молодая женщина утвердительно кивнула.
        - Желающие изменить будущее России частенько начитаются Маркса и Энгельса, затем подаются в бомбисты, становятся профессиональными революционерами… Почему вы избрали иной путь?
        - Ваше величество, внезапно заговорившая девушка стала видеть совсем другие сны. - Любовь Константиниди звонко рассмеялась. - В своих новых снах она занимается охотой на людей, согласно спискам государя, и покидает этот мир в глубокой старости. Ещё в этих снах отсутствуют германские танки и каратели из войск СС, расстреливающие детей и женщин.
        «Люба не врёт. Знавал я в своё время дамочку, которая во сне видела следующий день своей собственной жизни и относилась к этому факту, как к само собой разумеющейся ерунде, - мысленно заметил Муромцев. - Эх, есть много, друг Владимир, того, что неизвестно нашим мудрецам…»
        - Хорошо, давайте попробуем. Я назначу вас командиром отдельной группы, которую вы сами же и создадите. Думаю, опыт мадемуазель Шоуа поможет подобрать нужные кадры. Работы у вас будет много, очень много…
        Владимир Александрович поднялся с кресла, сделал несколько шагов, разминая ноги. Девушка также вскочила на ноги.
        - Кроме внутренних врагов придётся давить иностранных шпионов, а также агентуру мировой банкократии. Подчиняться будете лично мне, я же буду определять задачи вашей группы и наиболее приоритетные цели… До многих скрытых врагов и дураков я уже и сам дотянулся.
        Император говорил чистую правду. Для того чтобы вычислить и ликвидировать, к примеру, того же Керенского, вовсе не требовалось создавать отдельную спецслужбу. Александра Фёдоровича задержали обыкновенные полицейские, согласно действующему законодательству, определили его на трое суток в камеру по подозрению и до выяснения. А то, что господин Керенский не ужился в камере с уголовными элементами - в этом, извините, виноват он сам, и никто другой.
        Евстратий Медников, который сам едва не угодил за решётку вместе с Сергеем Зубатовым, прокручивал комбинации и покруче. Попробуй, не прокрути, когда его бывший начальник, Зубатов, сидит в одной камере со своим «крестником» Евно Азефом, который оказался двойным агентом, причастным к множеству терактов.
        Узнав об этом, Медников хотел было застрелиться, но получил приказ явиться в Кремль для разговора с государем. Царь запретил Евстратию даже думать о самоубийстве - ошибки и промахи нужно исправлять, а делать это с того света крайне проблематично.
        Кроме упомянутых выше личностей в тюрьме неожиданно очутились и прочие деятели, причастные к тайным операциям охранки, например, небезызвестные Пётр Рачковский и Иван Манасевич-Мануйлов. Этим любителям провокаций и авантюр вменялись обвинения в непрофессионализме и тайном сговоре с экстремистами и террористами всех мастей - эсерами, националистами и тому подобными радикалами.
        Получив высочайшее благословление, Любовь Константиниди с нуля создала небольшую группу, всего в полудюжину бойцов, которую в целях конспирации окрестила «чёрным эскадроном». Это неофициальное название приклеилось к подразделению, с течением времени разросшемуся до пяти с половиной десятков человек - специалистов по добыче информации совершенно незаконными методами и радикальному решению проблем.
        Старший лейтенант из будущего, в свою очередь, повторно столкнулся с неразрешимой загадкой несовместимости имён. Дни рождения женщин совпадали, из чего Муромцев сделал вывод о верности выдвинутой им теории о градусах зодиака. Таким образом, Владимир раскрыл секрет совместимости информационных матриц хозяев тел и их вселенцев.
        В начале лета отошёл в иной мир Иван Николаевич Дурново, вынудив Владимира Александровича раньше времени начать перестройку вертикали власти. Пользуясь своими неограниченными (прописанными, между прочим, в конституции) властными полномочиями, император с лёгкостью переформатировал Кабинет министров в Совет министров, он же Совмин. С этого момента большинство министров напрямую подчинялись премьер-министру, который, в свою очередь, отчитывался перед царём либо его родным братом-канцлером.
        За рамками Совмина, под личным патронажем Владимира Александровича остались три важнейших министерства: финансов, военное, и министерство тяжёлой (читай военной) промышленности. Плюс Центробанк, где в кресле управляющего восседал Сергей Фёдорович Шарапов.
        Морское министерство, которое, по идее, следовало бы слить воедино с Военным, образовав Минобороны, по-прежнему оставалось личной вотчиной генерал-адмирала. Алексей Александрович, войдя во вкус, попросил брата отдать ему заодно и торговый флот, мотивировав свою просьбу тем, что гражданские моряки и корабли должны быть резервом военного флота. Царь обещал подумать.
        В кресло премьер-министра прочили множество известных личностей, однако монарх удивил и здесь, назначив на этот пост Ивана Ивановича Янжула. Если быть совсем точным, с трудом уговорил уважаемого академика, руками и ногами отпихивавшегося от столь высокой должности. Иван Иванович согласился взвалить на свои плечи тяжеленную ношу премьерства лишь при условии, что император будет назначать министров в соответствии с уровнем их образования и профессиональными качествами.
        Таким образом, к середине 1903 года Владимир Александрович расставил на ключевых постах людей, готовых взяться за проведение кардинальных экономических реформ.
        Нельзя сказать, чтобы господа Озеров, Шарапов и Янжул являлись единомышленниками и соглашались друг с другом во всём подряд, но план индустриализации страны они разработали. Данный план, по мнению вышеупомянутых господ, следовало запустить в действие до поэтапной земельной реформы, над которой трудился сам царь. Иначе крестьян, обрадованных перспективой получить земельный надел, ничем не заманишь в наёмные работники, и растущая промышленность задохнётся от нехватки рабочих рук.
        Император, в принципе, был готов дать отмашку реформаторам хоть завтра, если бы не одно «но». Этим «но» была полная неопределённость военно-политического характера: никто не мог сказать, нападёт ли Япония на Россию или нет? А если нападёт, то когда? В указанные вселенцем даты? Почему именно в эти даты, а не в какие-то другие? С какого перепугу военные планы самураев обязательно должны быть подстроены под 27 января (9 февраля) следующего, 1904 года?
        «Тёзка, хорош предаваться воспоминаниям, там тебя человек дожидается, - мысленно напомнил Муромцев. - Сегодня у нас что, рыбный день? Значит, чёрную икорку ложками лопает, балыками и осетринкой закусывает. В общем, подъедает наши с тобой запасы…»
        «Не жадничай, никто тебя не объест, - отозвался хозяин тела, бросая взгляд на циферблат карманных часов. - Пойдём, посмотрим, что понапридумывали мой сводный братец на пару с твоим дружком…»
        Как уже говорилось выше, летом 1899 года вице-адмирал Алексеев убыл на Дальний Восток творить историю, в которой не будет ни Цусимы, ни Мукдена, ни Порт-Артура.
        Ещё до коронации Владимир Александрович много размышлял над тем, стоит ли в свете предстоящей войны с Японией вкладывать средства в арендованные у Китая территории. Войны, кстати говоря, хотелось бы избежать, либо отодвинуть сроки её начала хотя бы на три-четыре годика, к моменту, когда Россия сосредоточит в Маньчжурии отлично вооружённые и обученные дивизии. А самое главное, перегонит на Дальний Восток новейшие линкоры, на порядок превосходящие японские (британской постройки) корабли линии.
        Итогом размышлений императора стал иезуитский замысел - взять да и использовать в своих собственных интересах грядущую войну Запада и Китая, более известную, как восстание боксёров (ихэтуаней). Россия, как известно, не просто входила в число интервентов, но и самым активнейшим образом участвовала в подавлении восстания китайского народа. За что и поплатилась позднее, потеряв единственного хоть чего-то стоящего потенциального союзника на Дальнем Востоке.
        Реализуя коварный замысел царя, наместник Алексеев первым делом выдернул из Пекина российского посланника Гирса, христианских миссионеров и всё дипломатическое представительство в полном составе. Эвакуация была проведена в последних числах декабря и, по свидетельству очевидцев, больше походила на бегство.
        Чтобы китайцам не взбрело в голову устроить какую-либо провокацию, на рейде китайского порта Дагу сосредоточилась эскадра под командованием контр-адмирала Веселаго Михаила Герасимовича. В её состав входили: броненосец «Сисой Великий», крейсер «Дмитрий Донской», канонерские лодки «Кореец» и «Гремящий», минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак». Провокаций со стороны китайцев не последовало, и спустя несколько дней эскадра Веселаго ушла в Порт-Артур.
        Таким образом, к весне 1900 года в Пекине практически не осталось российских подданных, и разразившиеся летом бои за посольский квартал и сухопутный поход на столицу Поднебесной империи стоили европейцам, американцам и японцам большой крови.
        Президент Франции Эмиль Лубе пытался уговорить Владимира Александровича двинуть на Пекин хотя бы несколько пехотных полков, но император был неумолим: не наша война, и всё тут.
        Пользуясь моментом, официальный Лондон обвинил Россию в предательстве интересов всего цивилизованного мира, а сами англичане под шумок оккупировали архипелаг Мяо-Дао.
        Имея фору примерно в шесть-семь месяцев, командование российской армии успело до восстания боксёров перебросить на Дальний Восток более тридцати тысяч солдат, артиллерийский парк в сотню полевых пушек и большое количество военных припасов. Думаю, не нужно объяснять, что эти силы терялись на фоне просторов Маньчжурии и длины российско-китайской границы, и если бы противником наших генералов оказались какие-нибудь пруссаки, то Россия запросто распрощалась бы с недостроенной железной дорогой.
        Китайцы же - повстанцы-ихэтуани и регулярные войска Цыси - стали мальчиками для битья для заранее сформированных отрядов генералов Каульбарса, Сахарова, Стесселя, Суботича, Ренненкампфа, Штакельберга и Орлова, действовавших совместно с флотом.
        Тихоокеанская эскадра высадила тактические десанты под Инкоу и Дагушанем; кроме того, моряки заняли основные острова в архипелагах Эллиота и Блонда. Расписывать ход боевых действий в подробностях не имеет смысла, так как русская армия изначально имела значительное тактико-техническое и организационное превосходство.
        Замирение Маньчжурии затянулось на всё лето и закончилось в середине ноября 1900 года. Отдельные шайки хунхузов партизанили ещё около года, пока не были выслежены и разгромлены казаками полковника Мищенко.
        Согласно проведённым подсчётам, восстание боксёров нанесло КВЖД и российским поданным ущерб в десять с половиной миллионов рублей. Барон Розен, министр иностранных дел, хотел взыскать данную сумму с Пекина в ближайшие пять-семь лет, однако Владимир Александрович велел Роману Романовичу вместо денег выбить из правительства Цыси территориальные уступки в бассейне Амура.
        По итогам мирных переговоров, прошедших после окончания боксёрской войны, Китай обязался выплатить западным державам и Японии огромную контрибуцию в четыреста миллионов лай плюс выполнить множество унизительных условий. Россия, единственная из держав-победительниц не поддержавшая унижение Китая, приросла территориями на правом берегу Амура, а также получила более выгодные условия аренды южной части Квантунского полуострова.
        Самураи, ревностно следившие за продвижением России на юго-восток, не могли смириться с успехами русского оружия и русской дипломатии. Однако японские милитаристы отдавали себе отчёт в том, что военный конфликт с северным соседом нежелателен, так как Япония в данный момент ещё не готова к войне с европейской державой. Новая кораблестроительная программа была выполнена примерно наполовину, а финансы Страны восходящего солнца находились не в лучшем состоянии из-за активного участия в подавлении боксёрского восстания. Поэтому в самом конце 1900 года от официального Токио поступило деловое предложение, от которого было сложно отказаться.
        Япония предложила России взять и банальным образом поделить «китайское наследство» - Маньчжурию и Корею, - чтобы в дальнейшем избежать конфликта интересов между двумя государствами. Корея становилась полноценной колонией воинственной островной империи; Маньчжурия, соответственно, отходила к Российской империи. Границу между новыми колониями двух империй предлагалось провести по реке Ялу.
        Владимир Александрович подумал-подумал да и согласился. А чего тут мудрить, если потенциальный враг предлагает, образно говоря, разрулить ситуацию, не доводя её до стадии критического противостояния? К тому же мирный раздел «китайского наследства» был выгоден России как с политической, так и с военно-экономической точки зрения.
        На фоне зверств союзных войск в провинциях Чжили, Шаньдун и оккупированном иностранцами Пекине, русские вели себя в Маньчжурии цивилизованным образом, а местное население изначально не особо поддерживало идеи ихэтуаней. Более того, часть маньчжурских туземных правителей, получив гарантии от русской военной администрации, выражали желание попроситься под руку Москвы.
        Раздел сфер влияния на Дальнем Востоке между двумя империями вызвал переполох по обе стороны Атлантики. К числу традиционно недовольных англо-саксонских стран примкнули и европейские державы: Германия, Австро-Венгрия, а также формальная союзница - Франция. Впрочем, никто из завистников не горел желанием конфликтовать с Россией из-за далёкой китайской провинции либо лезть отбирать у японцев Корейский полуостров.
        Подписанный между Петербургом и Токио договор положил начало дележу Китая всеми кому не лень.
        Кайзер Вильгельм II неожиданно заявил, что именно германская нация должна принести отсталому китайскому народу христианскую веру и европейскую цивилизацию, после чего Берлин стал перебрасывать в Циндао сухопутные силы. Немцы явно намеревались опередить англичан и первыми отхватить солидный кусок китайской провинции Шаньдун.
        Вашингтон, в свою очередь, предпочёл сначала сосредоточить на Филиппинах эскадру из четырёх броненосцев и шести крейсеров, а затем предъявил Китаю требование предоставить САСШ военно-морскую базу на острове Хайнань. Это вызвало протесты со стороны официального Парижа, который сам давненько присматривался к вышеуказанной территории.
        На всё это с завистью и зубовным скрежетом взирали из Лондона - Англия основательно завязла в Англо-бурской войне и не имела возможности оперативно сосредоточить в Гонконге и Вэйхайвэе значительные сухопутные силы. Впрочем, англичане никогда не стали бы англичанами, если бы не умели подкупить и привязать к себе нужных им союзников.
        Спустя полтора года после подписания договора Розена - Ито (так называлось соглашение о разделе «китайского наследства» между русскими и японцами) Великобритания и Япония заключили военный союз, направленный против любой третьей державы, если та окажется в состоянии войны с новоиспечёнными союзниками. По сути, данный альянс был направлен как против России, так и против Германии, усиливших своё военное присутствие в Юго-Восточной Азии.
        Подписанный в Милане договор Розена - Ито зажёг пламя новой войны, на этот раз на Корейском полуострове. Японцы, следуя своим многовековым жестоким и кровавым традициям, особо не церемонились ни с мирным населением, ни с корейской знатью. Преданный и брошенный собственными правителями, корейский народ не желал жить под пятой иноземных оккупантов, поэтому продвигавшиеся на север самураи то и дело встречали сопротивление. Вскоре в стране спонтанно вспыхнуло пламя партизанской войны, тысячи корейских беженцев хлынули в Маньчжурию и Россию.
        В Маньчжурии, в отличие от Кореи, сложилась принципиально иная ситуация - российская военная администрация в лице наместника заключила соглашение с туземными правителями, разграничив полномочия и ответственность сторон. Российские власти обещали не покушаться на самобытный уклад жизни населения и местные порядки; маньчжурские и китайские правители, в свою очередь, обязались не чинить белокожим северянам никаких препятствий. Здесь следует отметить, что по мере восстановления разрушенного и общего улучшения экономического положения аборигены почувствовали ощутимую разницу между старыми, цинскими порядками и новыми, русскими.
        Желая избежать ошибок, допущенных Николаем II в реальности старшего лейтенанта Муромцева, Владимир Александрович принял решение не загонять тихоокеанских моряков в потенциальную ловушку Порт-Артур. Главной базой русского флота на Квантунском полуострове - читай, на Тихом океане - был избран порт Дальний, расположенный в просторном Талиенванском заливе.
        На выбор императора в пользу Талинванского залива повлияла сравнительная теснота внутреннего рейда Порт-Артура и необходимость длительных и дорогостоящих работ по углублению входного фарватера. Что же касается Дальнего, то уже в начале 1901 года здесь началось строительство мола, двух доков, судоремонтного завода, арсенала и других военных объектов.
        Строительство шло достаточно высокими темпами, так как вице-адмирал Алексеев организовал рабочий процесс с учётом знаний и опыта инженера Евгения Каменского. К примеру, наместник оперативно привлёк к работам десятки тысяч китайцев, адаптировал к местным условиям некоторые методы и приёмы строительных работ из двадцатого века. Думаю, не стоит уточнять, что у Алексеева не было никаких проблем с финансированием - утверждение России на Тихом океане являлось одним из приоритетов политики императора Владимира I.
        Основой сухопутной обороны главной базы Тихоокеанского флота планировалось сделать укрепрайоны, расположенные на главенствующих высотах Квантунского полуострова, на горе Самсон, а также на перешейке в районе Цзиньчжоу (Киньчжоу).
        Укрепрайоны проектировались и строились с учётом опыта ещё не срежиссированной хозяевами денег Второй мировой: приспособленные к круговой обороне каменные и железобетонные фортификационные сооружения, доты, дзоты, переплетённые колючей проволокой инженерные препятствия. Форты, доты и дзоты располагались на местности таким образом, чтобы перекрывать все подходы фланкирующим артиллерийско-пулемётным огнём.
        В мирное время постоянный гарнизон каждого укрепрайона состоял из нескольких мортирных и пушечных артбатарей, отдельной пулемётной команды и сапёрной роты, сведённых в отдельный отряд. Согласно замыслам полковника Константина Ивановича Величко, мыслившего категориями девятнадцатого века, в случае войны в каждом из укрепрайонов должны были дополнительно разместиться один-два пехотных полка.
        По мнению же наместника, знакомого с историей Русско-японской войны в реальности старлея Муромцева, наступающего противника не следовало пускать дальше Цзиньчжоуского перешейка, а размещённые в укрепрайонах артиллерийские части планировалось использовать в качестве огневого резерва командования.
        Основу береговой обороны в районе Дальнего должны были составить две батареи вполне современных десятидюймовок (десять орудий), шесть батарей 152-миллиметровых пушек Канэ (тридцать орудий) и две батареи стареньких шестидюймовок весом в сто девяносто пудов, по четыре орудия в каждой. Последние предназначались для прикрытия огневых позиций 254-миллиметровых орудий, если вражеские десантники неожиданным образом окажутся в тылу десятидюймовых батарей.
        Не забыли и вспомогательную базу Порт-Артур, в котором имелись два сухих дока и восстановленный судоремонтный завод.
        На Золотой горе была построена пятиорудийная батарея десятидюймовок и пара батарей 152-миллиметровых пушек Канэ (десять орудий). На Тигровом полуострове соорудили ещё две батареи шестидюймовок Канэ, по пять орудий в каждой. Далее, пару батарей всё тех же 152-миллиметровых орудий системы Канэ разместили на склонах горы Ляотешань и две батареи - на горе Крестовой.
        Кроме этого, на господствующих над Порт-Артуром высотах вне оборонительного периметра укрепрайонов оборудовали огневые позиции для батарей шестидюймовок весом в сто девяносто пудов. С указанных позиций имелась возможность обстреливать побережья бухт Десяти Кораблей, Луизы и Голубиной, теоретически пригодных для высадки морского десанта. Старые 152-миллиметровые пушки доставали до этих точек практически на пределе дальности стрельбы, но из-за острой нехватки современных орудий Канэ Алексеев решил выдвинуть на второстепенные позиции то, что имелось в наличии.
        Толстый ковёр скрывал шум шагов, поэтому император почти неслышно вошёл в особую гостевую комнату, где его ожидал курьер от генерал-адъютанта. Офицер уже успел отужинать, попить чаю и сейчас отдыхал, отвалившись на спинку дивана.
        Впрочем, курьер лишь притворялся расслабленным - едва царь скользнул в дверь, штабс-капитан моментально вскочил на ноги и вытянулся по стойке смирно. Вдохнул, набирая воздуха в грудь, чтобы от всей души поприветствовать государя.
        - Тсс, обойдёмся без громогласого официоза: ночь на дворе, люди спят, - предостерегающе поднёс палец к губам Владимир Александрович.
        Этот офицер исполнял обязанности курьера вот уже полтора года, был хорошо знаком царю, но протокол есть протокол, и, согласно ему, следует назвать пароль и услышать ответ.
        - Коротнутым дитрихам сосать и причмокивать девятидюймовый хрен в тридцать пять калибров…
        - С электрическим приводом под красно-бело-красным брейд-вымпелом натовских проституток, - мгновенно подхватил штабс-капитан, ставя на стол небольшой саквояж. - Печати, секретки - всё на своих местах… Ваше величество, разрешите идти?
        - Да, конечно, идите, Сергей Леонидович, - кивнул император, с хрустом ломая массивную пломбу из сургуча. - Благодарю за службу.
        - Рад стараться, ваше величество. - Офицер громко щёлкнул каблуками. - Прошу прощения…
        - Хорошо, хорошо, господин штабс-капитан, не извиняйтесь, - улыбнулся Владимир Александрович, одну за другой обрывая свинцовые пломбы.
        Курьер развернулся и, стараясь не стучать каблуками, мягким шагом покинул особую комнату.
        Император выудил из саквояжа папку с бумагами, раскрыл её и моментально погрузился в чтение…
        Тихоокеанским флотом летом 1903 года командовал вице-адмирал Яков Аполлонович Гильдебрандт, которого некоторое время назад прочили на тёпленькую - в прямом смысле этого слова - должность на Чёрном море. Начальником штаба при Гильдебрандте состоял вице-адмирал Веселаго Михаил Герасимович, а контр-адмиралы Чухнин и Ухтомский числились младшими флагманами эскадры.
        Военно-морской базой Дальний и береговой обороной Талиенванского залива командовал контр-адмирал Витгефт, подчинявшийся лично Алексееву. Из-за данного организационного нюанса у наместника и командующего флотом периодически возникали трения и недопонимание - Яков Аполлонович полагал, что Витгефт должен подчиняться непосредственно ему и никому другому.
        К указанному периоду Россия сосредоточила на Дальнем Востоке следующие силы: десять эскадренных броненосцев, четыре броненосных крейсера, пять бронепалубных крейсеров 1-го ранга, два крейсера 2-го ранга, два минных транспорта, пять канонерских лодок, шесть старых клиперов, десяток истребителей, десятка полтора номерных миноносцев.
        Основные силы флота - броненосцы «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь», «Сисой Великий», «Три Святителя», «Двенадцать Апостолов», «Наварин», «Пересвет», «Победа», «Ретвизан» - базировались на якорных стоянках в Талиенванском заливе. Там же, в Талиенванском заливе, базировались шесть крейсеров: «Баян», «Аскольд», «Паллада», «Диана», «Новик», «Боярин». Кроме этого, в Дальнем находились оба минных транспорта, четыре канонерки, пара клиперов и практически все истребители.
        В Порт-Артуре, в так и несостоявшейся главной базе Тихоокеанского флота, обычно отстаивалась брандвахта - канлодка, два клипера, номерные миноносцы и минные крейсера.
        Броненосцы «Три Святителя» и «Двенадцать Апостолов», как многие уже догадались, в 1900 - 1902 годах совершили переход на Дальний Восток. Как и предполагалось, турки без проблем разрешили указанным кораблям пройти через Босфор и Дарданеллы, да ещё и облегчённо вздохнули - русский Черноморский флот одним махом сократился на парочку броненосцев.
        «Три Святителя», несмотря на свои не самые выдающиеся мореходные качества, являлся ценной боевой единицей, неплохо смотревшейся в одном строю с «Сисоем Великим» и тройкой «полтав». Присутствие же на Тихом океане «Двенадцати Апостолов» и «Наварина» стало следствием перестраховки со стороны царя и адмиралтейства. После подписания договора Розена - Ито генерал-адмирал приказал отправить на Дальний Восток ещё один черноморский броненосец. Выбор пал на «Двенадцать Апостолов», и в конце ноября 1902 года этот корабль встал на якорь в Талиенванском заливе.
        «Победа» и «Пересвет», спешно модернизированные путём замены башенноподобных мачт с массивными боевыми марсами на обычные и снятия половины малокалиберной артиллерии, перешли на Дальний Восток самостоятельно. Как и 15 000-тонный «американец» «Ретвизан», благодаря усилиям Владимира Александровича получивший орудия главного калибра с углом возвышения в тридцать пять градусов и шестнадцать 152-миллиметровых казематных скорострелок Канэ. По прибытии в Дальний указанные броненосцы поступили под общее командование контр-адмирала Григория Павловича Чухнина, образовав быстроходное крыло Тихоокеанской эскадры.
        Крейсера «Варяг» и «Аскольд» также имели конструктивные отличия от кораблей с такими же названиями из реальности Муромцева. Во-первых, оба крейсера строились с броневым поясом в средней части корпуса толщиной в два с половиной дюйма, прикрывавшим ЭУ. Во-вторых, оба корабля получили вооружение из двух 203-миллиметровых и дюжины 152-миллиметровых орудий Канэ, что дало «Варягу» и «Аскольду» значительное огневое превосходство над более мелкими японскими бронепалубниками.
        Данные улучшения были куплены ценой увеличения водоизмещения с одновременным уменьшением стандартного запаса угля, что привело к некоторому сокращению дальности плавания. Несмотря на это, оба «семитысячника» иностранной постройки могли выжать из своих машин и механизмов более двадцати трёх узлов и оказались способны поддерживать в течение суток скорость в двадцать узлов.
        Особняком стоял построенный во Франции «Баян», так и не ставший родоначальником серии из четырёх морально устаревших броненосных крейсеров. Если смотреть издалека, то чисто внешне «Баян» мало чем отличался от крейсера с тем же названием, построенного французами в реальности старшего лейтенанта Муромцева. Такой же четырёхтрубный силуэт, две мачты и пара башен главного калибра в оконечностях корпуса. На этом сходство кораблей и заканчивалось.
        Спроектированный согласно требованиям нового русского императора, «Баян» был вооружён четырьмя 203-миллиметровыми, двенадцатью 152-миллиметровыми орудиями Канэ и таким же количеством 75-мил - лиметровых пушек аналогичной системы. Артиллерия крейсера располагалось следующим образом: восьмидюймовки - в башнях попарно, шестидюймовки - каждая в собственном индивидуальном каземате, по шесть штук с каждого борта. Артиллерийское вооружение дополнялось четырьмя подводными минными аппаратами, по мнению Муромцева, совершенно бесполезными в современном бою.
        Корабль мог сконцентрировать прямо по носу и корме огонь двух 203-миллиметровых и четырёх 152-миллиметровых орудий. На каждый борт, соответственно, могли стрелять все четыре восьмидюймовки, шесть шестидюймовок и столько же 75-миллиметровых скорострелок Канэ.
        Главный броневой пояс «Баяна» толщиной от 170 до 90 миллиметров (сужался к низу) простирался от носового до кормового барбетов башен главного калибра включительно, упираясь в бронетраверзы толщиной от 90 до 150 миллиметров. Верхний броневой пояс имел толщину 100 миллиметров и тянулся от носового до кормового бронетраверза; оконечности крейсера защищались 90-миллиметровыми броневыми плитами.
        Лобовые плиты башен главного калибра имели толщину 170 миллиметров, боковые и тыльные - 150 и 100 миллиметров соответственно, крыши перекрывались 50-миллиметровой бронёй. Толщина стенок барбетов восьмидюймовых башен достигала 170 миллиметров. Индивидуальные казематы шестидюймовок Канэ защищались броневыми плитами толщиной от 50 до 150 миллиметров (крыши - 50 миллиметров), трубы подачи боеприпасов - 90-миллиметровой бронёй.
        Боевая рубка корабля представляла собой этакий колодец с толщиной стенок в 200 миллиметров и 70-миллиметровой крышей, коммуникационная труба защищалась 90-миллиметровой бронёй. Толщина листов карапасной броневой палубы варьировалась между 30 миллиметрами и 50 миллиметрами, в зависимости от места их расположения. Кожухи котельных отделений имели 30-миллиметровое бронирование. Вся броня была крупповской, на чём особенно настаивал заказчик.
        Имея водоизмещение десяток тысяч тонн с гаком, «Баян» мог развить ход в двадцать узлов, поддерживая указанную скорость в течение суток. Максимальная скорость, достигнутая на испытаниях на мерной миле, составила двадцать три узла. Дальность плаванья экономичным ходом (десять узлов), согласно проектным расчетам, достигала четырёх тысяч миль.
        Увлекающиеся историей кораблестроения могут смело заявить, что русский крейсер до боли напоминает «Адзуму» и прочих «асамоидов», и будут правы. «Баян» строился с учётом послезнания Муромцева и практически ни в чём не уступал проектам Филиппа Уоттса. В мае 1903 года новый броненосный крейсер на пару с «Победой» отбыл на Дальний Восток, и спустя четыре с половиной месяца корабли вошли в Талиенванский залив.
        Лучший из крейсеров 2-го ранга - «Новик» - ещё на стадии проектирования получил более сильное артиллерийское вооружение: на нём установили восемь 120-миллиметровых орудий. Кораблестроители из города Эльбинга без лишних проволочек пошли навстречу условиям заказчика, увеличив водоизмещение до 3 500 тонн с сохранением двадцатипятиузловой скорости, в результате чего фирме Шихау достался заказ ещё на три боевые единицы данного типа - «Алмаз», «Жемчуг» и «Изумруд».
        Желая получить нормальное качество постройки за приемлемую цену, Владимир Александрович принял волюнтаристическое решение в пользу немцев, оставив вороватых хозяев Невского завода без лакомого заказа. Савва Иванович Мамонтов и прочие акционеры вскоре угодили под следствие и в конечном итоге были разорены судебными исками.
        Что же касается самого Невского завода, то осенью 1900 года он перешёл в руки нового владельца. Им стала созданная промышленниками Второвым и Стахеевым судостроительная корпорация «Посейдон», одним из соучредителей которой являлся сам император.
        Купив предприятие, Николай Александрович организовал закупки импортного оборудования, провёл оптимизацию и модернизацию производства, и в феврале 1902 года Невский завод наконец-то приступил к постройке серии истребителей типа «Буйный». Строительство шло быстрыми темпами, сравнительно качественно, и летом 1903 года пять кораблей вошли в состав отряда контр-адмирала Моласа. Ещё пять истребителей данной серии заканчивали приёмные испытания. Адмиралтейство планировало отправить их на Тихий океан ближе к зиме.
        В течение 1901 - 1902 годов пароходы доставили на Дальний Восток дюжину разборных истребителей типа «Сокол» постройки Невского и Ижорского заводов. К началу 1904 года практически все корабли данного типа были собраны на стапелях верфи, возведённой в Дальнем корпорацией «Посейдон». Отправку ещё нескольких разборных истребителей завода Крейтона отменили в связи с прекращением строительства кораблей данного типа в пользу более крупных единиц типа «Буйный». Ещё раньше Адмиралтейство отказалось от планов пополнения корабельного состава новыми миноносцами; последним номерным миноносцем Российского Императорского флота стал № 273.
        Фирму Крейтона переориентировали на проектировку и строительство двух типов минных тральщиков - большого, быстроходного, способного поддерживать эскадренную скорость, обеспечивая действия линкоров и крейсеров, и малого, тихоходного, предназначенного для рутинной службы по «перепахиванию» моря.
        Во Владивостоке, в нескольких сотнях миль от Квантунского полуострова, базировалось отдельное корабельное соединение, состоявшее из трёх броненосных крейсеров - «Россия», «Громобой», «Рюрик», и двух бронепалубных - «Варяга» и «Светланы». Кроме этого, во Владивостоке ожидался скорый приход вспомогательных крейсеров «Лена» и «Ангара», недавно приобретённых Морским министерством.
        Владивостокским отрядом командовал вице-адмирал Пётр Алексеевич Безобразов, младшим флагманом при котором состоял недавно повышенный в звании до контр-адмирала Иессен Карл Петрович. Командиром Владивостокской военно-морской базы и начальником береговой обороны прилегающего района - полуострова Муравьёва-Амурского и острова Русский - был назначен контр-адмирал Рожественский собственной персоной. Полагаю, не стоит пояснять, что Зиновий Петрович постоянно находился под пристальным вниманием наместника, и любой прокол контр-адмирала моментально становился известен самому императору.
        В случае начала войны в январе-феврале 1904 года Алексеев планировал отправить в рейдерство в Тихий океан отряд в составе броненосного крейсера «Рюрик» и парочки упомянутых выше вспомогательных крейсеров.
        Приказав Балтийскому заводу строить ещё один крейсер по образцу «России», покойный Николай II подложил флоту огромнейшую свинью. Придя к власти после смерти своего недалёкого племянника, Владимир Александрович был вынужден принять тот факт, что «Громобой» уже спущен на воду и радикальная модернизация корабля на много месяцев отодвинет сроки его ввода в строй. В общем, новый император просто вызвал вице-адмирала Макарова, объявил ему о своём желании и вручил Степану Осиповичу папочку с наскоро набросанными эскизами.
        Начальник МТК взял под козырёк, и уже спустя неделю инженеры Балтийского завода ломали головы, в темпе перекраивая рабочие чертежи. Как и следовало ожидать, достройка крейсера затянулась, и капитан 1-го ранга Иессен увёл его на Дальний Восток в конце мая 1901 года.
        Чисто внешне наскоро модернизированный «Громобой» имел мало отличий от изначального проекта. Изменения коснулись артиллерийского вооружения - корабль получил два 203-миллиметровых орудия в оконечностях корпуса и четыре артустановки того же калибра на верхней палубе; вышеуказанные восьмидюймовки защитили противоосколочными казематами. Количество 152-миллиметровых пушек Канэ осталось прежним - четырнадцать штук, а вот число практически бесполезных малокалиберных скорострелок сократилось до четырёх 75-миллиметровых «хлопушек».
        Аналогичную модернизацию прошла и «Россия». Работы проводились во Владивостоке, в несколько этапов, поэтому растянулись на два с половиной года. К лету 1903 года крейсер вновь вошёл в строй, став флагманским кораблём вице-адмирала Безобразова.
        Вскрыв саквояж, Владимир Александрович первым делом рассортировал полученные документы на три стопочки. Самую маленькую из них составили чертежи двух миниатюрных артсистем.
        «Так, так, так… Смотри-ка, тёзка, Евгений свет Иваныч вместе с Каменским умудряются находить время на изобретательство! - мысленно воскликнул Муромцев. - Давай глянем, а то в бумагах наместника всегда сплошные отчёты и цифры… Надоело уже, скучно…»
        «Ладно, начнём с творчества твоего головастого белорусского парня… Та-ак, электромеханическая система центральной наводки для артиллерии главного калибра линейных кораблей и крейсеров… - Хозяин тела взял верхний ватман, вчитался в описание чертежа. - Описание принципа работы… Расчёты… Рабочие чертежи всех механизмов… Офигеть, сразу чувствуется уровень образования… Будет чем удивить Гейслера и Макарова…»
        Перейдя к самой маленькой стопочке, монарх ознакомился с проектом переделки 37-миллиметровых и 47-миллиметровых пушек Гочкиса в окопные мортиры, чьим предназначением была стрельба исключительно надкалиберными минами. Баллистические данные данных систем оставляли желать лучшего, однако лёгкие и мобильные мортиры на деревянных колёсах прекрасно подходили для позиционной войны. Генерал-адъютант информировал, что в арсенале Порт-Артура уже организовано изготовление партии подобных мортир, благо с кораблей снято достаточное количество «хлопушек» Гочкиса.
        «Кое-кто тянет время с нормальными миномётами, заставляя наместника импровизировать, - с нотками недовольства заметил вселенец. - Самураи вот-вот нападут, а армия сидит без миномётов».
        «Ты же знаешь, что Николай Александрович ведёт переговоры с братьями Маннесманнами о покупке технологии по производству бесшовных труб, - отозвался Владимир Александрович. - Любители саке и суши не настолько глупы, чтобы без серьёзного повода переть против превосходящих сил».
        «Ага, превосходящие силы, как же, - съехидничал незваный гость. - “Двенадцать Апостолов” с “Наварином” давно пора перевести в разряд учебных калош, “Рюрик” встал к стенке завода для замены стареньких восьмидюймовок…»
        «Кстати, о заводе… - Император пошуршал бумагами, выудил нужный отчёт. - Ага, вот оно. К Рождеству планируется сдать под ключ первый цех на заводе корпорации “Посейдон” во Владивостоке, построенный с помощью мистера Чарльза Крампа».
        «Всё равно, до начала строительства на Дальнем Востоке крупных кораблей нам ещё шагать и шагать, - мысленно вздохнул Муромцев. - Большой док в Дальнем готов?»
        «Нет ещё. Алексеев пишет, что работы завершатся не раньше весны, - ответил хозяин тела. - Строительство задерживается из-за увеличения размеров новых броненосцев».
        «Молас прошёл Дакар… - Вселенец вспомнил о телеграмме двухдневной давности, переданной контр-адмиралом вместе со встреченным на траверзе Дакара германским пароходом. - Ладно, будем надеяться, что “Цесаревичу” не понадобится встать в док сразу же по приходе…»
        «Смотри, сколь творчески Каменский развил твою идею о габионах. Сборная пирамида на болтах из нескольких листов железа, а по периметру габион. - Владимир Александрович перетасовал ватманы, на которых изображались полевые укрепления, созданные из нескольких металлических сеток, в пространство между которыми насыпался подручный камень. - Издали наверняка смотрится, как небольшой холм, а на самом деле - пулемётная точка… Самое то, что нужно на сопках Маньчжурии…»
        «Дёшево и сердито, не окопы же долбить вдоль и поперёк, - мысленно хмыкнул киллер-гипнотизёр. - Прикинь, как удивятся товарищи самураи, когда гайдзины начнут десятками клепать доты вдоль всей Ялу…»
        «Алексеев пишет, что он считает необходимым возвести на нашем берегу реки Ялу минимум три сотни подобных укреплений. Потребность в металлической сетке исчисляется тоннами и квадратными километрами, а в Дальнем нет и десятой части требуемого количества стального проката. - Император отложил бумаги на стол, задумчиво погладил усы. - Придётся, тёзка, строить на Дальнем Востоке ещё один завод, сталелитейный…»
        «Да уж, было бы глупо возить из Европы железо и сетку, - заметил вселенец. - Грамотнее всего начать постройку пары заводов: один - во Владике, другой - где-нибудь в Благовещенске либо в Хабаровске».
        Далее наместник информировал, что на Тихом океане количество служащих по контракту специалистов-профессионалов достигло шестидесяти процентов от общего числа нижних чинов. Генерал-адъютант писал, что к концу года количество контрактников увеличится до семидесяти - семидесяти пяти процентов, и уже сейчас машинные команды всех кораблей состоят исключительно из профессионалов. Ещё толком не обученные моряки последнего призыва в массе своей задействованы в качестве подносчиков боеприпасов, вестовых и тому подобных.
        Владимир Александрович тотчас вспомнил последний рапорт вице-адмирала Скрыдлова, командующего Чёрноморским флотом, копию которого переслал младший брат. На южных рубежах страны к концу лета 1903 года количество моряков-контрактников составляло около восьмидесяти процентов от общего числа нижних чинов. В связи с этим генерал-адмирал высказал логичное предположение, что климат Чёрного моря больше способствует выбору в пользу профессиональной службы.
        «Самые худшие показатели на Балтике: у Старка всего около половины моряков-контрактников, - мысленно резюмировал Муромцев. - Зря ты назначил его командовать Балтийским флотом…»
        «Я дал ему шанс, как и Рожественскому. На Балтике у нас глубокий тыл, как раз по талантам Оскара Викторовича. - Зевнув, монарх поднялся на ноги. - Между прочим, благодаря Старку Балтфлот вышел на первое место по радиофикации кораблей».
        «Ха-ха-ха! Исключительно благодаря соседству баз Балтийского флота с Адмиралтейством и питерским радиозаводом профессора Попова! - развеселился незваный гость. - Старк требует и получает для своего флота столько аппаратов, что может позволить их ставить даже на номерные миноносцы, в то время как тихоокеанские истребители до сих пор не получили своих радиостанций».
        «Не вижу особой проблемы, - пожал плечами император, выходя из гостиной. - Скажу Алексею, чтобы он по-быстрому закупил в Германии “телефункены” с доставкой на Дальний Восток».
        «Хорошо быть царём-батюшкой: проблемы решаются на раз-два, - восхитился Муромцев. - Тёзка, а почему бы тебе сразу не купить фирму “Сименс и Гальске”?»
        «По той же самой причине, по которой в твоём времени Россия не купила фирмы “Самсунг”, “Асус”, “Делл” и прочие “сони”, - отзеркалил государь с долей иронии тональность киллера-гипнотизёра. - На завтра, если ты не забыл, у меня запланирована утренняя баталия с министром финансов. Напомни попросить Озерова наскрести в бюджете десяток миллионов на твои любимые миномёты… Пришла пора их “изобрести”…»
        «Пора заняться настоящими, реальными финансовыми реформами: ввести налоги на недвижимость, обанкротить Дворянский земельный банк, ударить рублём по крупным землевладельцам, поставить к стенке финансовых спекулянтов, - пробурчал в ответ вселенец. - Господа Поляковы и Гинцбурги с превеликим удовольствием поучаствуют в переделе собственности…»
        «О да, наши милые еврейские банкиры и их соотечественники с удовольствием поучаствуют в любой авантюре, которые пахнут гешефтом, - В ответе хозяина тела проскользнули нотки сарказма. - Кстати, благодаря именно еврейским деньгам нам удалось смягчить последствия экономического кризиса девяносто девятого года».
        «Подумаешь, самые богатенькие евреи страны собрали тридцать пять миллионов рубликов, - фыркнул Муромцев. - Да на одной прокрутке казённых денег через банк “Прометей” они заработали раз в пять больше».
        «Во-первых, не тридцать пять, а тридцать шесть с половиной, а во-вторых, львиная доля заработанного ими капитала пошла на кредитование реального сектора экономики, - усмехнулся Владимир Александрович. - Согласно нашим изначальным договорённостям, между прочим…»
        «Если бы не Нечволодов и его парни, то фиг бы они вложились в российскую экономику, - не скрывал своего скепсиса незваный гость. - Не боишься, что евреи банально скупят на корню всю Россию?»
        «В твоём будущем евреи скупили весь мир и множество раз сотворили с ним то, что красочно расписано в “Камасутре”, - с лёгкостью положил вселенца на лопатки император. - Меня сейчас больше заботят отряд Моласа и перевооружение армии, а не “пехота Яхве”…»
        Идущий на Дальний Восток отряд под командованием контр-адмирала Михаила Павловича Моласа состоял из двух броненосцев, двух крейсеров, тринадцати истребителей - пять типа «Буйный» и восемь единиц типа «улучшенный “Кит”» постройки фирмы «Шихау», - и дюжины судов обеспечения.
        Первой звездой отряда, без сомнения, являлся «Цесаревич», по образцу которого в России строилась серия из пяти броненосцев. Семнадцать с половиной тысяч тонн водоизмещения, симметричный силуэт с двумя дымовыми трубами, стосорокаметровый корпус без излюбленного французами завала бортов, восемнадцать узлов полного хода - таков был «Цесаревич», созданный Амбалем Лаганем согласно техническому заданию Владимира Александровича.
        Вооружение состояло из восьми 305-миллиметровых орудий ГК с длиной ствола в сорок калибров в четырёх башнях, двенадцати 152-миллиметровых пушек в бронированных казематах и четырнадцати 75-миллиметровых «хлопушек», раскиданных по казематам и верхней палубе. Как и на «Ретвизане», орудия ГК «Цесаревича» имели угол возвышения в тридцать пять градусов.
        Корабль имел солидную броневую защиту. Главный бронепояс состоял из плит толщиной в 250 миллиметров и тянулся от носового до кормового броневых траверзов, в свою очередь имевших толщину от 100 до 200 миллиметров. Выше располагался верхний бронепояс с толщиной плит в 200 миллиметров, казематы 152-миллиметровых орудий защищались 150-миллиметровыми бронеплитами. Оконечности броненосца от бронетраверзов до форштевня и почти до архштевеня были защищены 100-миллиметровой бронёй, броневая палуба и её скосы состояли из плит толщиной 60 миллиметров, две противоторпедные переборки - 30 и 50 миллиметров соответственно.
        Боевая рубка была защищена наиболее основательно - 270-миллиметровые стенки и 100-миллиметровая крыша. Бронирование башен ГК достигало 270 миллиметров (лобовые проекции), боковые стенки состояли из 200-миллиметровых плит. Тыльная часть башен имела толщину 150 миллиметров, а крыши перекрывались 100-миллиметровыми бронеплитами. Барбеты башен защищались 250 - 270-миллиметровыми бронеплитами.
        Главной особенностью проекта «Цесаревича» и строящихся по его подобию кораблей являлась линейновозвышенная схема расположения башен ГК в диаметральной плоскости корпуса. Данная схема, ставшая со временем классической, позволяла сосредоточить огонь изо всех восьми 305-миллиметровых орудий по целям, находившимся на траверзах корабля. По целям на носовых или кормовых курсовых углах могли работать четыре 305-миллиметровых орудия ГК.
        Шестидюймовки Канэ располагались в четырёх казематах, по три орудия в каждом, и были разделены противоосколочными переборками. Интересной особенностью размещения казематных пушек являлась возможность сконцентрировать огонь шести 152-миллиметровых орудий прямо по носу или по корме.
        В проекте имелись и недостатки, причём существенные, вызванные ограничениями водоизмещения. В частности, была признана недостаточной высота барбетов возвышенных башен главного калибра - второй и третьей. В походном положении орудия этих башен почти соприкасались с крышами первой и четвёртой башен.
        Кроме этого, расположенные в двух казематах в средней части корпуса восемь 75-миллиметровых пушек Канэ - по четыре на борт - защищались бронёй толщиной всего в 60 миллиметров. Таким образом, попадание фугасным снарядом крупного калибра в каземат противоминных скорострелок могло привести к весьма неприятным последствиям. На строившихся в России по образцу «Цесаревича» броненосцах типа «Бородино» этот недостаток ликвидировали, защитив каземат малокалиберной артиллерии 150-миллиметровыми бронеплитами.
        Второй звездой отряда контр-адмирала Моласа был броненосный крейсер «Богатырь». Историю постройки этого корабля, его систершипов, а также крейсера 2-го ранга «Боярин» можно было бы приводить в учебниках в качестве хрестоматийного примера образа мышления высокопоставленной российской бюрократии, не приученной проявлять какую-либо личную инициативу.
        Всё началось с того, что осенью 1899 года Владимир Александрович вызвал к себе во дворец четырёх членов адмиралтейств-совета, чтобы обсудить с ними тактику противоборствующих сторон в недавно отгремевшей Испано-американской войне. В процессе беседы за чаем с плюшками выяснилось, что флотоводцы высоко оценивают действия американского крейсера «Бруклин» и не прочь получить в своё распоряжение несколько подобных кораблей вдобавок к заказанным во Франции «Баяну» и «Олафу» (второй крейсер типа «Баян»).
        Император удивлённо поднял брови, обвёл взглядом лица вице-адмиралов Копытова, Казнакова, Мессера и Макарова.
        - В чём же проблема, господа? Надо - построим… Кстати, почему вы молчали и не сообщили мне о своих выводах раньше, хотя бы месяца два назад?
        - Ваше величество, насколько мне известно, фирма «Форж э Шантье» не может строить несколько кораблей одновременно, а наши казённые и частные верфи загружены под завязку, - развёл руками управляющий Морским министерством, после чего извиняющимся тоном добавил: - Простите, ваше величество, мне следовало обратиться к вам раньше.
        «Я давно говорил, что Васильич тебя боится, вот и сейчас он думал тихонько пересидеть в кустиках. Понадеялся на родимое русское авось, - моментально влез Муромцев со своими комментариями. - Слушай, тёзка, тебе больше не нужно лавировать между закидонами племянника и самолюбием младшего братца… Если не ошибаюсь, фрицы ещё не закладывали “Богатырь”. Понимаешь, о чём я?»
        Монарх с полминуты молчал, с горечью осознавая тот факт, что вселенец в очередной раз прав - Копытов действительно его боялся. Интересно, что он такого успел сотворить, чтобы напугать боевого вице-адмирала?
        - Николай Васильевич, полагаю, вы в курсе, что японцы заказали фирме «Вулкан» броненосный крейсер, аналогичный кораблям класса «Идзумо». Думаю, наши германские друзья пойдут нам навстречу, если вместо бронепалубника мы попросим построить быстроходный броненосный крейсер, а лучше два.
        - Ваше величество, вы желаете аннулировать строительство «Богатыря»? - В голосе вице-адмирала Казнакова явственно слышались нотки озадаченности. - Как в этом случае быть с уже заключённым контрактом? Вдруг немцы потребуют выплатить неустойку?
        - Николай Иванович, ни один уважающий себя капиталист не станет отказываться от более жирного куша из-за капризов платёжеспособного клиента, - усмехнулся император, иронично взглянув на начальника ГМШ. - Господа, согласуйте с нашими друзья из Штеттина контракт на два броненосных крейсера со скоростью в двадцать два - двадцать три узла, вооружённые и забронированные не хуже «Баяна» и «Олафа». Водоизмещение, скажем, десять тысяч тонн, можно больше, но чтобы был не хуже, чем «японец».
        - Прошу прощения, ваше величество, но в свете обсуждаемой темы я бы хотел поднять ещё один важный вопрос, - вступил в разговор вице-адмирал Макаров. - Разрешите?
        - Конечно, Степан Осипович, мы для того здесь и собрались, - дружелюбно улыбнулся Владимир Александрович. - Что за вопрос?
        - Разговор пойдёт о крейсере второго ранга «Боярин», заказанном датской фирме «Бурмейстер ог Вайи». По каким-то не понятным мне причинам мы собираемся строить корабль, на три-четыре узла уступающий в скорости проекту фирмы «Шихау». - Председатель МТК бросил неприязненный взгляд на вице-адмирала Казнакова. - Я считаю это неправильным и прошу ваше величество разрешить Адмиралтейству перезаключить договор с датчанами, чтобы получить более крупный и быстроходный крейсер.
        Государь выразительно взглянул на начальника ГМШ. С историей заказа «Боярина» датским кораблестроителям новый царь был знаком лучше Муромцева. Ситуация, в принципе, была вполне типичной для Российской империи тех времён: вдовствующая императрица Мария Фёдоровна обеспечила своим соотечественникам выгодный контракт, и её нисколько не волновал тот факт, что русский флот получит недостаточно быстроходный крейсер.
        - Николай Иванович, думаю, Степан Осипович прав, и нам следует пересмотреть контракт с фирмой «Бурмейстер ог Вайн». Попросите наших датских друзей увеличить водоизмещение и поставить более мощные машины и механизмы. А если «Боярин» не достигнет скорости в двадцать четыре узла, я запрещаю принимать корабль в казну.
        Как и предсказывал Владимир Александрович, руководство фирмы «Вулкан» оперативно справилось с шоком, вызванным крутым зигзагом тактической мысли российских флотоводцев. С истинно немецким педантизмом инженеры из Штеттина оперативно разработали новый проект. Не мудрствуя лукаво, потомки тевтонов воспользовались своими же собственными наработками по «Якумо», адаптированными под изменившиеся требования заказчика.
        Закладка «Богатыря» состоялась в апреле 1900 года, работы на германской верфи шли весьма быстрыми темпами, и весной 1903-го новенький крейсер на пару с броненосцем «Победа» отправился в дальнее плавание к берегам Китая. Три с половиной месяца спустя корабли вошли в Талиенванский залив, обрадовав командование Тихоокеанского флота.
        В отличие от прототипа, «Богатырь» имел полубак, нёс три слегка наклонные и более тонкие дымовые трубы и мог развить скорость в двадцать три узла. В отличие от «Якумо», все двенадцать 152-миллиметровых орудий Канэ располагались в индивидуальных казематах, защищённых шестидюймовой бронёй. Главный броневой пояс имел толщину 170 миллиметров, верхний - 120 миллиметров, оконечности защищали 100-миллиметровые бронеплиты. Барбеты и обе 203-миллиметровые двухорудийные башни защищались бронёй от 150 до 170 миллиметров, боевая рубка - броневыми плитами от 120 (крыша) до 200 миллиметров.
        Сразу же после спуска на воду «Богатыря» на верфи в Штеттине заложили корпус второго корабля данного типа, названного «Олегом». Зная о невезучих судьбах последних двух кораблей, носивших название «Витязь», Владимир Александрович отменил постройку крейсера с данным названием на эллинге Галерного островка. Вместо этого при техническом содействии фирмы «Вулкан» на стапелях Николаевского и Лазаревского адмиралтейств началось строительство «Очакова» и «Кагула».
        Датские кораблестроители также изъявили желание пойти навстречу пожеланиям заказчика, благо Морское министерство не поскупилось доплатить кругленькую сумму На «Боярине» установили котлы Шульца-Торникрофта, и, несмотря на увеличившееся на пятьсот тонн водоизмещение, корабль достиг скорости в двадцать четыре узла. Артиллерийское вооружение осталось прежним: шесть 120-миллиметровых орудий Канэ, столько же 75-миллиметровых скорострелок аналогичной системы. Один из торпедных аппаратов - кормовой - исключили, согласно изменившемуся мнению МТК.
        «Ослябя» с «Авророй», также входившие в отряд контр-адмирала Моласа, практически не отличались от своих систершипов, пополнивших состав флота несколькими месяцами ранее. На «Ослябе» были заменены более лёгкими конструкциями фок- и грот-мачты, демонтирована часть практически бесполезных в современном эскадренном бою 75-миллиметровых скорострелок Канэ.
        «Аврора», как и оба других корабля данного типа, после частичной переделки подводной части корпуса смогла достигнуть предусмотренной контрактом скорости. Корабль получил артиллерийское вооружение, практически аналогичное построенным за границей «Аскольду» и «Варягу», и мог принять на борт более сотни морских мин.
        Построенные в Германии истребители типа «улучшенный “Кит”» в количестве восьми единиц были заказаны в конце 1900 года, практически одновременно с заказом во Франции десяти кораблей типа «улучшенная “Форель”». Как и в предыдущем случае, немецкие кораблестроители обогнали потомков галлов в скорости работ, весной 1903 года передав России все восемь истребителей.
        В отличие от предыдущей четвёрки, корабли второй серии фирмы Шихау имели увеличенное до пятисот тонн водоизмещение и несли артиллерийское вооружение из трёх 75-миллиметровых скорострельных пушек Канэ. Восьмёрка шихауских истребителей без труда достигла на мерной мили контрактной скорости в двадцать девять узлов, что вполне удовлетворило заказчика.
        Десять «форелей» - они же тип «Меткий», - строившиеся на верфях Жака Огюста Нормана и гаврского филиала «Форж э Шантье», должны были войти в строй к концу 1903 года и отправиться на Дальний Восток вместе с «Олафом» и «Олегом» либо с купленными в Италии броненосными крейсерами. Водоизмещение «Меткого» и его систершипов также приблизилось к пятистам тоннам, а их артиллерийское вооружение и скорость были аналогичны кораблям германской постройки. Единственное существенное отличие - «улучшенные “форели”» имели всего лишь два торпедных аппарата вместо трёх, стоящих на «улучшенных “китах”».
        Пять истребителей отечественной постройки типа «Буйный», принятые летом в казну, смогли достигнуть скорости в двадцать семь узлов и по дальности плавания экономичным ходом практически не уступали «французам» и «немцам». Водоизмещение «Буйного» и его систершипов слегка превысило пятьсот тонн: корабли получили полубак и вооружались тремя 75-миллиметровыми скорострелками Канэ и парой торпедных аппаратов.
        Как и ожидалось, рутинный поход отряда Моласа привлёк пристальное внимание со стороны «просвещённых мореплавателей». Сразу же после прохождения Ла-Манша на параллельном курсе обнаружились три британских крейсера из состава Отечественного флота, сопровождавшие русские корабли до самой Касабланки.
        У побережья Африки соглядатаев сменили четыре крейсера из состава Атлантического флота, отвернувшие прочь лишь в Гвинейском заливе. Следующее появление «лайми» произошло на траверзе Кейптауна: вынырнувшие из темноты на восходе солнца «Пегасус» и «Ифигения» обогнули отряд Моласа по широкой дуге, какое-то время шли параллельным курсом и к вечеру затерялись далеко за кормой.
        Любопытство англичан было вполне объяснимо, ибо новый русский броненосец ещё на стадии достройки на плаву произвёл фурор воистину мирового масштаба. Первым, как и следовало ожидать, на дерзкий вызов «двуглавого орла» отреагировал долго почивавший на лаврах старых побед «морской лев».
        С появлением «Цесаревича» Королевский флот утрачивал наметившееся было качественное превосходство над одним из своих потенциальных противников - Россией. Заложив и построив шесть броненосцев типа «Канопус» и такое же количество броненосцев типа «Дункан», британцы по всем статьям превзошли потенциальную угрозу, исходящую от тройки «полтав» и парочки «пересветов».
        Развернув строительство броненосцев классов «Формидебл» и «Лондон», англичане с полным на то основанием рассчитывали оставить позади всех своих потенциальных врагов. Далеко позади, так как в кулуарах Адмиралтейства обсуждались идеи, в конечном итоге вылившиеся в проект броненосца «Кинг Эдуард VII». В общем, в реальности Муромцева, понастроив за пять-семь лет более двух десятков броненосцев, Великобритания с лёгкостью перегоняла Россию как по количеству кораблей линии, так и по их индивидуальным боевым характеристикам.
        «Цесаревич», при всех его недостатках в системе бронирования и всего лишь восемнадцатиузловой скорости, ещё на стадии достройки произвёл шокирующее впечатление на лордов Адмиралтейства. Настолько шокирующее, что, получив первые, сильно искажённые данные о русском броненосце, англичане отменили строительство двух последних кораблей типа «Лондон». Указанные линкоры - «Куин» и «Принс оф Уэллс» - были построены как второй и третий корабли серии «Кинг Эдуард VII».
        Линкоры типа «Кинг Эдуард VII» проектировались и строились в огромной спешке и стали ответом Туманного Альбиона на появление «Цесаревича». Чтобы не позволить русским удержать качественное превосходство, главный строитель Королевского флота Уильям Уайт просто взял и скопировал состав вооружения детища Амбаля Лаганя. Как и «Цесаревич», перекроенные «книги» получили по восемь 305-миллиметровых орудий в четырёх линейно-возвышенных башнях плюс по дюжине казематных шестидюймовок.
        Последняя серия (пара) британских линкоров с вертикальными паровыми машинами тройного расширения - «Агамемнон» и «Лорд Нельсон» - представляла собой всё те же «книги», имевшие более солидную броневую защиту. Полное водоизмещение «Лорда Нельсона» и «Агамемнона» достигало почти 20 000 тонн, толщина главного бронепояса увеличилась до 305 миллиметров, а вот скорость максимального хода оставалась прежней - восемнадцать узлов.
        В 1905 году время паровых машин тройного расширения подошло к концу, уступив место эпохе паровых турбин. Построенные сразу в четырёх экземплярах первые в мире турбинные линкоры - «Дредноут», «Беллерофон», «Сьюперб», «Темерер» - имели существенные отличия от кораблей, оставшихся в реальности старшего лейтенанта Муромцева. Стремясь любой ценой удержать своё тающее, словно весенний снег, превосходство в линейных силах, англичане разместили все пять башен ГК в диаметральной плоскости. В качестве противоминного калибра вместо практически бесполезных 76-миллиметровых скорострелок на линкорах разместили четырнадцать четырёхдюймовок.
        Следующими в мичигано-дредноутную гонку включились потомки галлов. Будучи ознакомленными с задумками Владимира Александровича ещё на стадии проектирования «Цесаревича», французские адмиралы размышляли почти полтора года, после чего приостановили строительство броненосцев «Патри» и «Репюблик». Указанные корабли были перепроектированы и перезаложены, но уже с совершенно иным составом вооружения.
        Не мудрствуя лукаво, Эмиль Бертен использовал оригинальные наработки французской школы кораблестроения, разместив десять 305-миллиметровых пушек в двух- и одноорудийных башнях. Последние располагались побортно, по три башни с каждого борта. Теоретически любой из шести линкоров типа «Патри» имел возможность сосредоточить на носовых и кормовых курсовых углах огонь шести 305-миллиметровых орудий, а в бортовом залпе могли участвовать семь орудий ГК. Артиллерия среднего калибра была представлена дюжиной 164-миллиметровых пушек, распиханных по казематам по всей длине корпуса.
        На следующем типе линкоров французы решили отказаться от экспериментов, перейдя к классике - четыре линейно-возвышенные двухорудийные башни в оконечностях. Шестёрка «дантонов» должна была получить паротурбинные ЭУ, мощные 194-миллиметровые орудия среднего калибра, а их водоизмещение по проекту достигало 23 000 тонн.
        Следом за «дантонами» и «патри» потомки галлов проектировали четвёрку ещё более мощных линкоров типа «Курбэ», с двенадцатью орудиями ГК в шести башнях. Из-за недостатков береговой инфраструктуры французы сочли возможным расположить пару башен ГК побортно, что теоретически позволило бы вести огонь всем бортом из десятка 305-миллиметровых орудий.
        Третьими из европейцев на проект «Цесаревича» отреагировали потомки тевтонов и алеманов, до этого момента даже не мечтавшие сравняться с Британией по числу кораблей линии. Почуяв реальный шанс обнулить подавляющее преимущество англичан на море, Альфред фон Тирпиц призвал депутатов германского парламента срочно пересмотреть, а ещё лучше - отправить в мусорную корзину так называемый закон о флоте. Депутаты рейхстага, как это часто водится в демократических странах, сочли, что они разбираются в военно-морской стратегии и кораблестроении не хуже, чем какой-то там адмирал, и дружно проигнорировали просьбы флотоводца-русофоба.
        Кайзер Вильгельм II, соображавший в морских делах на порядок лучше, чем избираемые демократическим путём болтуны, пришёл в тихое бешенство. Несколько резких и гневных выступлений донельзя обозлённого монарха привели к тому, что в Германии разгорелся парламентский скандал, приведший к правительственному кризису и внеочередным выборам в рейхстаг.
        Члены нового парламента учли печальный опыт своих недалёких предшественников и наступили на горло собственной песне, точнее смачно плюнули на принятые ранее законодательные акты. Получив в свои руки карт-бланш, адмирал фон Тирпиц взялся за дело с небывалой для своего возраста энергией.
        Первым делом немцы, известные любители чёткого планирования и идеального порядка, отменили строительство пяти броненосцев типа «Брауншвейг». Проект был полностью переработан согласно новому техза-данию, и осенью 1905 года в строй вступил первый из пяти германских линкоров с восемью 280-миллиметровыми орудиями в четырёх башнях в оконечностях корпуса, унаследовавший название «Брауншвейг». В качестве среднего калибра немцы избрали мощные 170-миллиметровые орудия, установив в казематах четырнадцать пушек указанного калибра.
        Следующая серия линкоров - пять кораблей типа «Дойчланд» - стала развитием «Брауншвейгов» с той же скоростью и тем же составом вооружения. Изменения коснулись схемы бронирования корпуса, а водоизмещение «дойчландов» превысило 19 000 тонн.
        Затем последовали две четвёрки улучшенных и более быстроходных мичигано-дредноутов - «нассау» и «ост-фрисланды». На этих линкорах немцы добавили по две башни ГК, как и французы, расположив их побортно в средней части корпуса. На «Нассау» и его систершипах установили новые 280-миллиметровые орудия с длиной ствола в сорок пять калибров, а «остфрисланды» получили ещё более мощные 305-миллиметровые орудия очень удачной модели с длиной ствола в пятьдесят калибров. На «нассау» и «остфрисландах» германцы вновь вернулись к 150-миллиметровому среднему калибру, неожиданно отказавшись от 88-миллиметровых противоминных пушек.
        Мичигано-дредноутная линкорная гонка, спровоцированная Владимиром Александровичем, не обошла стороной и Италию с Австро-Венгрией. Итальянцы в авральном порядке перепроектировали свои быстроходные броненосцы «Реджина Елена» и «Витторио Эмануэле», заменив на них двухорудийные башни с 203-миллиметровыми пушками одноорудийными с 305-миллиметровыми орудиями. Таким образом, оба корабля формально сравнялись по количеству двенадцатидюймовок с «Цесаревичем» и прочими линкорами с линейно-возвышенной схемой расположения орудий ГК.
        Пока корпуса вышеупомянутых броненосцев стояли на стапелях, итальянцы разработали совершенно новый проект и в конце 1903 года заложили «Рому» и «Наполи» - первые линкоры с восемью орудиями ГК в четырёх башнях в диаметральной плоскости.
        Сильно ограниченные в финансовом плане военные моряки Австро-Венгрии также желали получить новые броненосцы, вооружённые по схеме «all big guns». Флот Двуединой монархии не имел денег, чтобы укрупнить старые и построить новые доки, поэтому австрийские инженеры ограничились водоизмещением около 16 000 тонн.
        Спроектированные корабли типа «Фельдмаршал Радецкий» получили вооружение из восьми 305-миллиметровых орудий в одно- и двухорудийных башнях. Четыре одноорудийные башни располагались побортно, что позволяло обеспечить бортовой залп всего из шести пушек ГК - меньше, чем у французских линкоров типа «Патри». Зато австрийцы сумели втиснуться в ограничения, продиктованные береговой инфраструктурой в портах Адриатического побережья.
        Изменения коснулись и строившихся на британских верфях японских броненосцев «Касима» и «Катори». Получив информацию, что северные варвары вырвались вперёд в военно-морской гонке, адмиралы Страны восходящего солнца потребовали от фирм «Виккерс» и «Армстронг» спроектировать корабли, способные противостоять «Цесаревичу».
        Британским кораблестроителям не оставалось ничего другого, кроме как пойти навстречу заказчику. В результате «Катори» с «Касимой» были построены как классические восемнадцатиузловые мичигано-дредноуты с четырьмя линейно-возвышенными башнями ГК. Восемь 305-миллиметровых орудий дополняли дюжина казематных шестидюймовок и такое же количество две-надцатифунтовок.
        Применение линейно-возвышенной схемы размещения башен на новых линкорах оказало влияние и на проектирование и строительство кораблей других классов, в частности броненосных крейсеров.
        Первыми с использованием данной схемы были построены «Блэк Принс» и «Дюк оф Эдинбург», получившие шесть 234-миллиметровых и десять 152-миллиметровых орудий. Последние размещались в казематах, а две пушки ГК установили в одноорудийных башнях в средней части корпуса. Таким образом, крейсера могли сосредоточить огонь четырёх орудий ГК прямо по носу и по корме, а по целям на траверзе могли стрелять пять 234-миллиметровых пушек ГК и столько же шестидюймовок.
        На следующей серии броненосных крейсеров из четырёх единиц - тип «Уорриор» - англичане повторили схему размещения шести 234-миллиметровых орудий в шести башнях, заменив десяток 152-миллиметровых пушек восемью 190-миллиметровыми орудиями в одноорудийных башнях, по четыре с каждого борта.
        Последняя серия - три броненосных крейсера типа «Минотавр» с паровыми машинами тройного расширения - получила восемь 234-миллиметровых пушек в двухорудийных башнях в оконечностях корпуса и десять одноорудийных башен со 190-миллиметровыми пушками, размещённых побортно.
        Построив «Роон» и «Йорк» согласно изначально задуманному проекту, потомки тевтонов также перешли к линейно-возвышенной схеме расположения башен ГК. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» получили по восемь 210-миллиметровых орудий в четырёх башнях плюс десять 150-миллиметровых пушек в казематах в средней части корпуса.
        Первым французским крейсером с линейно-возвышенными башнями ГК стал «Жюль Мишле». На нём установили четыре двухорудийные башни со 194-миллиметровыми орудиями и дюжину 164-миллиметровых пушек в казематах.
        Следом за «Жюлем Мишле» был построен вооружённый аналогичным образом «Эрнест Ренан», за которым последовали «Эдгар Кинэ» и «Вальдек-Руссо». Оба последних крейсера могли похвастаться четырнадцатью 194-миллиметровыми орудиями, расположенными в четырёх двухорудийных и шести одноорудийных башнях.
        Не отставали и итальянцы. Перепроектированные «Амальфи» и «Пиза» строились с четырьмя двухорудийными башнями, несли восемь десятидюймовок плюс аналогичное количество 190-миллиметровых пушек в четырёх башнях, расположенных побортно.
        Американские и японские адмиралы также перекроили свои проекты, подойдя к делу творчески и со вкусом. Четвёрку броненосных крейсеров типа «Теннесси» вооружили восемью 254-миллиметровыми орудиями в четырёх башнях и шестнадцатью 152-миллиметровыми пушками в казематах. Заложенные в 1905 году в Стране восходящего солнца корабли, названные «Касуга» и «Ниссин», получили по восемь 305-миллиметровых и по дюжине шестидюймовок, сравнявшись по мощи артиллерийского вооружения с русскими линкорами класса «Цесаревич» и «Бородино».
        В первой половине следующего дня император имел продолжительную беседу с Иваном Христофоровичем Озеровым. Министр финансов представил государю ежемесячный отчёт о ситуации в российской экономике, проинформировал о росте инфляции и текущих выплатах по внешнему долгу. Затем разговор коснулся банковского сектора, затянулся, и Владимир Александрович пригласил Озерова остаться на обед.
        После обеда император позвонил генерал-майору Нечволодову, обсудил с ним некоторые аспекты деятельности банковского дома «Гефест», учреждённого Константином и Дмитрием Константиновичами совместно с князем Абамелек-Лазаревым и предпринимателем Александром Манташевым.
        Следуя примеру монарха, за последние три года практически каждый представитель царствующей династии счёл своим долгом поучаствовать в организации своего собственного «карманного» финансового учреждения. Не обошла сия мода и братьев Константиновичей, объединившихся с представителями армянской буржуазии и аристократии.
        «Налицо скрытое соперничество еврейских и армянских банкиров за влияние при дворе посредством практически узаконенного подкупа великих князей, - мысленно прокомментировал Муромцев. - В моё время были “новые русские”, в твоём времени будут “новые армяне”…»
        «Пусть лучше это будут наши доморощенные армянские капиталисты, чем подконтрольные известно кому транснациональные корпорации. - В ответе Владимира Александровича содержался недвусмысленный намёк на банковскую империю Ротшильдов, с которыми у царя складывались вполне приемлемые отношения. - В целом я доволен тем, как Дмитрий и Константин ведут дела…»
        «Дела ведут Семён Семёныч с Александром Ивановичем, а Константин с Дмитрием снимают сливки с нефтяного бизнеса господина Манташева, - засмеялся вселенец. - Знаешь, тёзка, а из твоих родственничков со временем выйдут классические буржуа… Если не нагрянут эсеры с большевиками и не порешат всех во имя всеобщего равенства и братства…»
        Император мысленно промолчал, а вечером, сломав текущие рабочие планы, в Кремль неожиданно нагрянули оба упомянутых родственничка плюс родной брат царя, Павел Александрович в придачу с Николаем Николаевичем Младшим. Нагрянули всей толпой, прямиком с учений, пропылённые, голодные, разгорячённые спором о достоинствах и недостатках тачанок. Да-да, самых обыкновенных тачанок, появившихся в гвардейских кавалерийских частях весной этого года.
        - Словно дети, - покачал головой государь, когда великие князья сели за стол и попытались втянуть его в спор, апеллируя к авторитету монарха. - С бричками и тарантасами, господа генералы, разбирайтесь сами, меня же интересуют исключительно авто… Давайте рассказывайте, как показали себя французские и американские машины.
        Пару месяцев назад Владимир Александрович велел Павлу сформировать для освоения закупленных в САСШ и Франции автомобилей отдельную гвардейскую техническую роту, с прицелом развернуть её в ближайшем будущем в батальон.
        Павел Александрович, недолго думая, кинул клич по всем гвардейским полкам и буквально за пару недель набрал достаточное количество добровольцев-энтузиастов, готовых возиться с моторами и носить пахнущую бензином военную форму. Заодно (возиться) и с пулемётами системы Мадсена на шкворне, которыми в обязательном порядке вооружались все купленные для армейских нужд авто без исключения.
        Существуя всего месяц с небольшим, отдельная Гвардейская техническая рота успела стать для жителей столицы и Подмосковья притчей во языцех. Почувствовав к себе особое расположение вышестоящего начальства (одним из добровольцев являлся исполняющий обязанности командира роты великий князь Андрей Владимирович), молодые гвардейские офицеры устроили ночные гонки по улицам первопрестольной, распугивая мещан и обывателей рёвом почти двух десятков моторов. Затем, получив после многочисленных жалоб москвичей втык от командира Гвардейского корпуса, переключились на округу, пугая помещиков и крестьян ночными и дневными марш-бросками.
        Будучи приданной на время учений Гвардейской кавалерии, отдельная Гвардейская техническая рота изображала подразделение бронемашин, коих ещё не имелось в составе российской армии. Для большей достоверности на полтора десятка авто установили лёгкие реечные каркасы и обтянули их парусиной, покрашенной в чёрный цвет. Получилось нечто, напоминавшее небезызвестное «корыто» вермахта времён Второй мировой, сильно уступавшее продукции фирмы «Даймлер-Бенц» по мощности двигателей и проходимости.
        Фальшивые броневики то и дело застревали, будучи не в силах справиться с родимым российским бездорожьем, и для их вызволения из грязи приходилось прибегать к помощи сослуживцев-кавалеристов. Вдобавок пехотинцы условного противника, опрокинутые, согласно легенде учений, ударом механизированного подразделения, исподтишка тыкали штыками парусину, изодрав её в клочья почти на всех машинах.
        - Кончилось это тем, что Андрей приказал впрячь в своё авто тройку лошадок и так и ездил до самого конца учений, - закончил рассказ Павел Александрович, следом за котлетой отправляя в рот ломтик сыра. - Ты, брат, говорил, что будущее за механизацией армии, но пока этими новомодными автомобилями лучше всего удаётся поражать воображение неискушённых провинциальных дамочек.
        «Обойдёмся без цитирования Горацио Китченера или того, что ему приписывают в будущем, - на мгновение опередил вселенца император. - Первый блин комом - это великолепный результат в наших условиях…»
        - А где сам Андрей? - вопросительно поднял бровь царь. - Почему не приехал вместе с вами?
        - Племянник засел за бумаги, пишет подробный рапорт о действиях своей роты, - с набитым ртом ответил командующий Гвардейским корпусом. - Сказал, что хороший командир обязан опросить личный состав сразу же после боя, чтобы учесть все ошибки и нюансы для систематизации опыта.
        - Как командир Андрей Владимирович не по годам умён и мудр, весь в отца, - подольстил Николай Николаевич Младший, лихо расправляясь с жареной куропаткой. - Лет пять назад ни за что не подумал бы, что Андрей Владимирович станет одним из пионеров нового рода войск.
        - Льстец ты, Николаша, лукавый льстец, - покачал головой Константин Константинович, вступая в беседу. - Скажу как есть, честно и откровенно: на данный момент пулемётные авто представляют собой ничтожную боевую ценность по причине недостаточной проходимости шасси и общего технического несовершенства их конструкции. Самодвижущиеся пулемёты - вот что это такое.
        - Прогресс не остановить, - задумчиво произнёс Дмитрий Константинович, беря вазочку с красной икрой. - К тому же мы ещё не научились правильно использовать машины, несмотря на новые уставы и наставления.
        Великие князья дружно скрестили взоры на Владимире Александровиче - авторе тех самых новых уставов и наставлений, по которым училась воевать русская армия.
        У монарха возникло нехорошее ощущение, что родственникам что-то известно о его тайне, как и о тайнах его сподвижников. Однако уже через десяток секунд гости вновь вернулись к прерванной было трапезе, и разговор автоматом возвратился на круги своя. Ближе к полуночи царь получил достаточно подробную информацию о том, насколько инициативен тот или иной генерал, как проявили себя пулемёты Максима на опытном станке Соколова, как отстрелялась единственная пока батарея 122-миллиметровых полковых мортир и тому подобном.
        Заночевав в Кремле, на следующий день великие князья разъехались по своим дворцам. Все, кроме Павла Александровича, который по просьбе старшего брата должен был сопровождать государя в предстоящей поездке в Ревель, Гельсингфорс и Санкт-Петербург.
        Павел сразу же предупредил, что хочет взять с собой супругу, небезызвестную Ольгу Пистолькорс. Ольга, мол, давно мечтает увидеть вживую кайзера Вильгельма II и быть представленной германскому императору в качестве жены брата царя.
        Владимир Александрович мысленно поморщился, но не возражал. Хочет ехать - пусть едет, но Павлу самому придётся представлять императору Вильгельму свою любимую Ольгу. Государь и так постоянно благоволил младшему брату - разрешил вступить в брак с разведённой женщиной, приставил к нему опытных генералов, благодаря уму и стараниям которых Павел смотрелся более-менее толковым военачальником.
        Вояж на Балтику, как и все остальные, достаточно редкие поездки монарха по стране, организовывал и обеспечивал директор службы контрразведки империи вице-адмирал Дубасов Фёдор Васильевич. Назначение Дубасова на должность начальника спецслужбы произвело в своё время эффект почище разорвавшейся бомбы, ибо боевому адмиралу пророчили большое будущее в Морском министерстве.
        Перемены в вотчине Алексея Александровича вкупе с коронацией нового императора вынудили уйти со службы по состоянию здоровья Николая Васильевича Копытова, вскоре отошедшего в мир иной.
        Затем наступила очередь и Николая Ивановича Казнакова, который плохо ладил с подчинёнными - энергичным и упрямым Макаровым и склонным рубануть правду-матку Мессером. Летом 1901 года Казнаков попросил монарха удовлетворить его просьбу об отставке, и Владимир Александрович не стал уговаривать вице-адмирала остаться, поблагодарив Николая Ивановича за службу парочкой орденов, а также солидными пенсионными выплатами и прочими материальными бонусами.
        Как и ожидалось, кресло управляющего Морским министерством занял Степан Осипович, к которому государь по неизвестным причинам относился с заметной симпатией, а Дубасов оказался одним из претендентов на должность начальника МТК, причём шансы Фёдора Васильевича смотрелись предпочтительнее шансов Владимира Павловича (Мессера).
        Командующего Тихоокеанским флотом вызвали в Петербург, до которого вице-адмирал так и не доехал. Во время короткой остановки в Москве Дубасов неожиданно получил приглашение императора посетить Кремль для приватной беседы государственной важности.
        Разговор с царём привёл к тому, что количество претендентов на кресло начальника МТК сократилось до одного, а Фёдор Васильевич взвалил на свои адмиральские плечи бремя стража империи и самодержавия. Вместе с бароном Меллер-Закомельским Александром Николаевичем, назначенным директором Следственного комитета, и генерал-майором Нечволодовым, руководившим Тайным департаментом при министерстве финансов.
        Ещё до вступления в новую должность вице-адмирал в очередной раз продемонстрировал свою храбрость и сложный характер, в беседе с Владимиром Александровичем подвергнув критике как договор Розена - Ито, так и идею строительства военно-морской базы в Талиенванском заливе вообще. Дубасов без обиняков заявил, что вместо Квантунского полуострова русским следовало занимать Мозампо и архипелаг Каргодо, а фактическая сдача японцам Кореи - ошибка, за которую рано или поздно придётся платить большой кровью.
        Император прекрасно знал, что в 1897 - 1898 годах Фёдор Васильевич препирался по этому поводу с Адмиралтейством, а решение в пользу Квантуна принималось, видимо, кулуарно Николаем II и графом Муравьёвым при полном пофигизме генерал-адмирала.
        Алексею Александровичу на тот момент было в принципе плевать на всё и вся, а управляющий Морским министерством Тыртов не собирался рисковать собственной карьерой, идя против царя и своего непосредственного начальства. Поэтому вполне разумные доводы Дубасова остались неуслышанными. Младший братец позднее признался, что их племянник вынашивал идею уволить героя Русско-турецкой войны со службы, и вице-адмиралу очень повезло, ибо смена власти в России спасла его от незаслуженного наказания.
        С другой стороны, Владимир Александрович неплохо разбирался в стратегии и географии и всеми силами стремился отодвинуть вооружённый конфликт со Страной восходящего солнца на более поздний период. Поэтому государь велел принести в кабинет карты и лоции, после чего обрисовал Фёдору Васильевичу собственное видение стратегической ситуации на Дальнем Востоке.
        Рассказал всё как есть, не утаивая ни капли правды, начиная от пропускной способности Транссиба и заканчивая реальными боевыми характеристиками всех типов снарядов в полевой и крепостной артиллерии. Затем перешёл к проблемам флота, коих имелось в предостаточном количестве, привёл конкретные факты и цифры из секретного отчёта вице-адмирала Макарова за 1900 год.
        Слушая речь императора об уязвимости от ударов с моря Корейского полуострова, используемого в качестве стратегического плацдарма для наступления на континент, Дубасов призадумался.
        Царь говорил настолько убедительно, словно десанты на побережье Кореи совершались в недавнем прошлом и он сам был тому свидетелем. На самом деле Владимир Александрович в очередной раз воспользовался знаниями вселенца, на сей раз историей Корейской войны, сведённой американцами вничью благодаря тотальному господству на море и способности обеспечивать высадку морских десантов стратегической важности.
        Вице-адмирал прекрасно знал, что по сравнению с Японией Россия имеет на Дальнем Востоке ничтожно малое количество сухопутных сил, которых будет явно недостаточно для освобождения Кореи.
        Указав на это, Фёдор Васильевич получил контраргумент со стороны монарха - в случае начала войны самураям придётся наступать по трём расходящимся направлениям, растягивая фронт и ставя себя в сложное стратегическое положение. Российское командование, в свою очередь, изначально готовит русскую армию к продолжительной военной кампании в Маньчжурии, делая ставку на действия от обороны и войну на истощение.
        - Ресурсы Японии не безграничны, поэтому затягивание боевых действий на три-четыре года приведёт к краху экономики и финансов, - резюмировал Владимир Александрович. - Мы же сможем воевать и три, и четыре года при условии, что в стране не вспыхнут мятежи и волнения, финансируемые и организованные извне.
        - Мятежи и волнения могут произойти лишь по одной причине - в случае поражений на суше и на море, - нахмурился Дубасов. - Я не могу говорить за наших генералов, но как моряк сообщаю вашему величеству следующее: если японцы нападут в обозримом будущем, в ближайшие два-три года, то нашему флоту придётся туго. Враг имеет качественное превосходство по броненосцам, по количеству броненосных и бронепалубных крейсеров, а также по кораблям минных флотилий.
        - Чтобы выиграть время, нам пришлось сунуть самураям в пасть бедную Корею, и по этой же причине я приказал перевести на Тихий океан черноморские броненосцы и все боеспособные крейсера с Балтики, - тяжело вздохнул император[2 - Разговор в Кремле происходил осенью 1901 года.]. - Надеюсь, что вкупе с дипломатическими манёврами нам удастся оттянуть конфликт годика на три-четыре.
        - Ваше величество, именно поэтому я считаю, что моё место там, на Дальнем Востоке, а не в кабинетах Адмиралтейства, - заявил вице-адмирал. - Я готов уступить должность начальника МТК любому из претендентов, лишь бы вы позволили мне возвратиться обратно.
        Чувствуя, что Дубасов вот-вот поставит вопрос ребром, царь сыграл на опережение:
        - Фёдор Васильевич, у меня к вам имеется личная просьба, и я надеюсь, что вы не откажете государю всея Руси. Вы - один из немногих людей, кому я могу всецело доверять, посему хочу предложить вам возглавить вновь организованную спецслужбу империи.
        Будучи человеком чести и долга, вице-адмирал никак не мог отказать императору в его личной просьбе, да ещё высказанной подобным образом. Засучив рукава, Фёдор Васильевич с ходу взялся за дело, самостоятельно вникая в тонкости и особенности работы и не стесняясь поучиться у профессионалов, переведённых ему в помощь из Тайного департамента при министерстве финансов.
        Сравнительно быстро разобравшись в основных вопросах, Дубасов сделал вывод, аналогичный тому, который позднее сформулировал Иосиф Виссарионович - кадры решают всё. Перелопатив сотни личных дел жандармов и полицейских, вице-адмирал добился перевода под своё начало всех выбранных им сыщиков и агентов.
        Кроме того, Фёдор Васильевич нашёл возможность применить свой богатый военный опыт, подойдя к организации оперативных мероприятий и комбинаций, как к планированию военных операций. Результаты не заставили себя ждать: в сети контрразведки стали периодически попадать особы дворянских кровей, революционеры, анархисты, а также иностранные агенты, в основном германские и австро-венгерские.
        Самым же громким успехом Дубасова стала ликвидация весной 1903 года группы эсеров-террористов, напавших на фальшивый императорский поезд. Точнее, на поезд-ловушку, специально организованный тремя спецслужбами в рамках масштабной операции по выявлению каналов утечки информации о передвижениях лиц из числа правящей династии.
        Во время перестрелки с террористами погибли машинист поезда и трое гражданских, случайно угодившие под пули, плюс все шестеро нападавших. Двое жандармов и трое гражданских получили ранения. Контрразведчики вычислили и задержали пару наводчиков-наблюдателей, по горячим следам вышли на цепочку организаторов, а затем арестовали агентуру эсеров на железной дороге.
        Кроме того, совместными усилиями Дубасова и Нечволодова были изобличены несколько промышленников, финансировавших терроризм и подрывную деятельность эсеров и анархистов. Благодаря межведомственной операции подчинённых вице-адмирала и барона Меллер-Закомельского, за решёткой оказались Савва Морозов и Александр Коновалов, взятые, как говорится, с поличным.
        Через четыре дня после окончания военных манёвров столичного гарнизона и войск московского военного округа императорский поезд заскрипел тормозами на ревельском железнодорожном вокзале.
        На оцепленном жандармами вокзале царя встречали генерал-губернатор Эстляндии генерал-лейтенант Бобриков Николай Иванович, армейские и флотские военачальники, а также канцлер империи великий князь Алексей Александрович собственной персоной. Генерал-адмирал прибыл в Ревель на сутки раньше на яхте «Штандарт», подаренной ему пару лет назад старшим братом по случаю начала нового столетия.
        Потратив на официоз с военачальниками некоторое количество драгоценного времени, около часу дня Владимир Александрович наконец-то поднялся на борт линейного корабля «Александр III».
        Являясь головным кораблём серии из пяти однотипных единиц, «Александр III» только что завершил приёмные испытания и через несколько недель должен был убыть на Дальний Восток, где ему предстояло сменить безнадёжно устаревший броненосец «Наварин».
        Вместе с новым линкором на Тихий океан планировалось отправить броненосные крейсера итальянской постройки «Полкан» и «Соломбала», они же «Морено» и «Ривадавия» в девичестве, купленные по случаю у итальянской фирмы «Ансальдо», а также крейсер 2-го ранга «Жемчуг» и пять истребителей типа «Буйный».
        Затем, в начале зимы, должна была наступить очередь «Олафа», «Олега», «Изумруда» и десятка истребителей типа «Меткий», строящихся во Франции.
        Договорившись с Вильгельмом II о встрече в Ревеле, государь приказал привести из Кронштадта «Александр III», чтобы, с одной стороны, похвастаться перед кайзером, с другой - намекнуть германскому императору на открывающийся перед немцами шанс в противостоянии с Англией. Впрочем, Вильгельм и сам, безо всяких намёков и подсказок со стороны, прекрасно осознавал, что, благодаря затеянной русскими мичигано-дредноутной гонке, Германии выпал редкостный шанс догнать и «замочить в сортире» спесивого и наглого британского «морского льва». Благо судостроительные мощности потомков тевтонов и общее состояние их промышленности позволяли немцам быстро развернуть строительство однотипных линкоров по четыре-пять единиц в серии.
        «Количество заменяет качество, - мысленно хмыкнул Владимир Александрович, рассматривая с мостика “Александра III” чёткий походный ордер германского отряда. - Хорошо идут, красиво…»
        - Колонну возглавляет броненосный крейсер «Принц Генрих», за ним следуют броненосцы «Веттин», «Виттельсбах», «Мекленбург», - перечислил названия немецких кораблей стоявший рядом командир линкора, капитан 1-го ранга Бухвостов. - На траверзах колонны держатся бронепалубные крейсера «Амазон», «Нимфа», «Медуза», «Тетис», «Ариадна», «Ниобе».
        - Спасибо, Николай Михайлович, очень познавательная информация, - слегка насмешливым тоном произнёс управляющий Морским министерством. - К сведению на будущее: Его Императорское Величество не хуже нас разбирается в силуэтах кораблей германского флота.
        - Прошу прощения, ваше величество, - отозвался каперанг, на всякий случай щёлкая каблуками.
        - Полно вам, Степан Осипович, стращать подчинённых, выдавая военные тайны своего родного монарха, - рассмеялся царь, оборачиваясь в сторону отряда из трёх скромных броненосцев береговой обороны, тащившихся в кильватере «Александра III».
        Низкобортные «адмиралы» то и дело зарывались в набегающие валы, ворвавшаяся на их палубы вода вспенивалась у волноломов перед баковыми башнями ГК.
        - Словно утята за уткой… Николай Михайлович, готовьтесь отсалютовать гостям и не тянитесь по стойке смирно, мы же не на параде.
        - Слушаюсь, ваше величество, - произнёс Бухвостов, удивлённо покосившись на Макарова; капитан 1-го ранга слышал, что, находясь в хорошем настроении, государь любит общаться с подданными, как говорится, без чинов, и особенно благосклонен к военнослужащим.
        - Надо было брать «Корнилов» и «Память Азова», - с нотками грусти в голосе пробурчал Алексей Александрович, недовольный мореходными качествами броненосцев береговой обороны.
        Канцлер протянул руку в сторону, вице-адмирал Старк моментально вложил в ладонь генерал-адмирала подзорную трубу.
        - Смотри, смотри, как хитро поворачивают! Вот же выпендрёжники.
        Идущие по обоим траверзам колонны две тройки лёгких крейсеров дружно отвернули «все вдруг», затем повернули на восемь румбов, расходясь на контркурсах с «Принцем Генрихом» и лидируемым им отрядом из трёх броненосцев.
        Несколько минут спустя германские лёгкие крейсера ещё раз продемонстрировали высокую выучку и слаженность действий командиров и экипажей, один за другим становясь в кильватер броненосной колонне. Со стороны манёвр немцев смотрелся красиво и весьма эффектно.
        В отличие от гостей, русские предпочли не выпендриваться, поражая воображение кайзера сложными и искусными перестроениями.
        Оказавшись на траверзе «Принца Генриха», «Александр III» повернул на шестнадцать румбов, ложась на параллельный германцам курс. Манёвр флагмана чётко повторили все три броненосца береговой обороны, продемонстрировав потомкам тевтонов и алеманов свои посредственные мореходные качества.
        После этого на мачты русских кораблей взлетели приветственные сигналы; плюнув клубами дыма, загрохотала артиллерия, салютуя кайзеру и его флоту. Борта германских броненосцев и крейсеров расцвели дымами ответных салютов в честь приглашающей стороны, над морем разнеслось гулкое эхо, напугавшее чаек и альбатросов.
        Войдя на ревельский рейд, оба отряда застопорили ход. Корабли, наконец, замерли, встав на якорях.
        С «Принца Генриха» спустили паровой катер, который быстро доставил кайзера и немецкую делегацию к борту «Александра III». Владимир Александрович лично встретил дорогого гостя у трапа. Выстроенные на верхней палубе русского флагмана моряки трижды выдохнули раскатистое и дружное «Ура!», оркестр грянул гимн Германской империи.
        Вильгельм II, как и ожидалось, страстно горел желанием осмотреть новый русский линкор, поэтому после традиционных расшаркиваний и прочего церемониального этикета государь предложил гостям совершить экскурсию по кораблю, которую сам же и провёл. Показал немцам всё, начиная с машинного отделения и заканчивая боевой рубкой и боевым отделением одной из башен ГК. Экскурсия завершилась в адмиральском салоне, где хозяев и делегацию кайзера ожидал небольшой фуршет.
        После дружеских выпивонов и закусонов за здравие и во славу народов России и Германии оба монарха, как говорится, созрели для дружеской беседы с глазу на глаз.
        Разговор, по предложению Владимира Александровича решили продолжить в более комфортабельной атмосфере, для чего перебрались на борт «Штандарта». На борту бывшей царской яхты стараниями генерал-адмирала гостей ожидал роскошный и изысканный ужин, приготовленный лучшими поварами империи согласно индивидуальным вкусам каждого из присутствующих.
        Первый раунд переговоров с Вильгельмом II в формате тет-а-тет, как и ожидалось, затянулся до глубокой ночи. Услышав о намерениях и желаниях русского царя, кайзер не смог сдержать радостной улыбки: раскинувшаяся от Балтики до Японского моря огромная континентальная держава резко меняла курс, отказываясь от военного противостояния с Тройственным союзом. Ура, ура, и ещё раз ура!
        Немного успокоившись, германский император попросил государя всея Руси прояснить несколько моментов первостепенной важности, таких как союзнические отношения Петербурга с Парижем, как военные, так и финансово-политические. России, по мнению Вильгельма, предстояло долгое и мучительное избавление от цепких финансовых объятий лягушатников, которым жизненно необходим сильный союзник, иначе… Иначе Германия в любой момент разнесёт Францию в пух и прах, повторив разгром более чем тридцатилетней давности.
        Мысленно усмехнувшись, Владимир Александрович предложил вариант вхождения немецкого капитала в экономику Российской империи.
        Вильгельм подумал-подумал и выдвинул встречное предложение, грамотно сманеврировав цифрами и фактами финансового дисбаланса в текущем сотрудничестве двух государств. Дипломатично намекнул на недавний отказ России от золотого обеспечения своей валюты и, как следствие, сложности с обеспечением стопроцентной конвертируемости рубля, что не особо нравилось германским банкирам и капиталистам-промышленникам. Не удержавшись, похвастался промышленной мощью Второго рейха, явно позабыв, что пару часов назад искренне восторгался детищем российской судостроительной отрасли - линкором «Александр III».
        «Как же, детище российской промышленности… Держи карман шире, - недовольно проворчал Муромцев. - Заказы на высокотехнологичные девайсы типа подшипников для машин размещали по всей Европе, а практически вся оптика этого корабля приобретена у всё той же немчуры…»
        «Не ной, на Карле Цейссе свет клином не сошёлся, - отмахнулся хозяин тела от недовольства вселенца. - Если немцы станут тянуть и набивать себе цену, мы привлечём американцев с их евреями».
        «Евреи, евреи… Пора, чёрт возьми, создавать государство под названием Израиль. - Старлей из будущего постоянно ожидал подвохов и предательств со стороны представителей “богоизбранного” народа. - Начать следует с информационной обработки самих евреев: мол, пора бы им подумать о восстановлении своего любимого Иерусалимского храма…»
        «Сначала разрешим проблему с японцами. - Владимир Александрович кивнул головой, по ходу беседы соглашаясь с аргументацией кайзера. - Не хотел, но придётся сделать фрицам предложение, от которого они не смогут отказаться… Не сейчас, а зимой, во время моего визита в Кёнигсберг…»
        На следующий день во время совместного завтрака оба монарха утрясли последние детали Ревельского соглашения. В полдень сделали совместное политическое заявление, демонстративно пожали друг другу руки, позируя для специально приглашённых на данное мероприятие фотографов. Фотографы из ведущих газет двух стран впервые работали на таком уровне, поэтому страшно волновались из-за освещения и качества снимков в целом.
        После торжественного обеда, будучи в приподнятом настроении, Вильгельм II понараздавал русским морякам на несколько орденов больше, чем это было предусмотрено предварительным соглашением обеих сторон. Импровизируя на ходу, самодержец Российской империи прикрепил ещё по одной награде к мундирам командиров «Веттина», «Виттельсбаха» и «Мекленбурга», сравняв с немцами счёт по числу высочайше пожалованных красивых и блестящих висюлек.
        Наконец, под громкие крики «ура» и буханье салютных пушек германская эскадра взяла курс к родным берегам, и Владимир Александрович получил возможность переговорить со своими родными братьями. Благо, благодаря кайзеру, изрядно прибавилось тем для срочного обсуждения в узком кругу.
        Беседа с Алексеем и Павлом Александровичами продолжалась до ночи с перерывом на ужин, по завершении которого «Штандарт» снялся с якоря и дал ход в шесть узлов, держа курс на Гельсингфорс.
        Финский залив изрядно штормило, поэтому генерал-адмирал повелел Степану Осиповичу оставить неказистые низкобортные броненосцы береговой обороны в Ревеле.
        Яхту сопровождал «Александр III», в гордом одиночестве держась строго в кильватере «Штандарта». Лучи боевых прожекторов нового линкора плавно скользили по свинцовым волнам, несколько раз выхватив из темноты силуэты торговых судов, следовавших в основном на восток и на запад.
        Рассвет застал маленький отряд на подходах к Гельсингфорсу, где бывшую царскую яхту встретили крейсера «Память Азова» и «Адмирал Корнилов», сменившие «Александр III» в качестве почётных конвоиров.
        Отсалютовав императорскому штандарту - невольный каламбур, - новый линкор направился в Кронштадт, где ему предстояло догрузить боекомплект и принять на борт контр-адмирала Дмитрия Густавовича фон Фёлькерзама, назначенного командовать отрядом «Б» - так Муромцев окрестил вторую волну пополнения Тихоокеанского флота.
        Стоя на мостике «Штандарта», Владимир Александрович делал вид, что любуется видом со стороны залива на Гельсингфорс.
        «Если всё пойдёт, как идёт сейчас, то “Суворов” и “Бородино” отправим на Дальний Восток в начале лета, следовательно, им придётся прорываться в Дальний с боями. Не успеваем мы, тёзка, так же, как и в твоей реальности…»
        «Думаю, первым на прорыв пойдёт отряд “В” - “Олаф”, “Олег” и “Изумруд”, - отреагировал вселенец. - Начальником этого соединения следует поставить грамотного и инициативного адмирала. Никаких Вирениусов и Рожественских!»
        «Назначим Иессена. По твоим словам, он проявил себя храбрым и инициативным военачальником, - отозвался хозяин тела. - А вот “Орёл” и “Слава” запаздывают на год, как и в твоей реальности».
        «Ничего, если мы протолкнём в Дальний отряды “Б” и “В”, то у нас будут четыре линкора нового класса, “Ретвизан”, три “пересвета”, три “полтавы”, “Наварин” и “Сисой” с “Тремя Святителями” против шести броненосцев у самураев, - в мгновение ока подсчитал Муромцев предполагаемое соотношение сил. Из подсчёта исключил тихоходный “Двенадцать Апостолов” и пару старых кораблей со стороны Японии. - Далее, по шесть штук примерно равноценных броненосных крейсеров у них и у нас, плюс модернизированные “Россия” и “Громобой” с “Рюриком” до кучи. Это намного лучший расклад, чем в оставленной мною реальности».
        В Гельсингфорсе императора и его свиту встречала небольшая группа военных во главе с генерал-губернатором Великого княжества Финляндского генерал-майором фон Ренненкампфом Павлом-Георгом Карловичем.
        Получив информацию об истории взаимоотношений Советской России (СССР) с отколовшейся от развалин империи Финляндией, Владимир Александрович с трудом удержался от желания организовать финнам Варфоломеевскую ночь. Ночь длиной в целую зиму. Либо лето, но не менее страшное и кровавое, чем вышеупомянутая средневековая резня во Франции.
        Поостыв и отбросив эмоции, государь постепенно склонился в сторону иного решения проблемы - в чисто британском стиле.
        Первым шагом стало назначение генерал-губернатором Финляндии новоиспечённого генерал-майора Ренненкампфа, получившего во время высочайшей аудиенции в Кремле подробные предписания и инструкции. Ссылаясь на агентурные сведения по линии контрразведки и Следственного комитета, царь в чёрных красках обрисовал Павлу Карловичу ситуацию на северо-западном фланге империи, затем нарезал круг задач на ближайшие пару лет и пообещал поддержку на самом высочайшем уровне.
        Действительно, следом за Ренненкампфом в страну озёр прибыла большая группа жандармских офицеров во главе с подполковником Лавровым Владимиром Николаевичем. Офицеры добирались до Гельсингфорса инкогнито, пересекая границу в разных местах и поодиночке, словно пробирались на территорию враждебного государства. Впрочем, в отношении Финляндии так оно, по сути, и было - в среде финляндской буржуазии давным-давно зрели мысли о национальной независимости и отделении от России.
        Группа подполковника Лаврова ещё только осваивалась на новом месте, когда Великое княжество Финляндское стало объектом повышенного интереса со стороны банковского дома «Прометей». Точнее, не сама Финляндия, а её экономика в целом и финансовый сектор в частности.
        Для начала подручные господ Гинцбургов и Поляковых провернули пару-тройку спекулятивных сделок, осенью 1902-го обанкротив одно из национальных финансовых учреждений. Финская марка, завязанная на пресловутый золотой стандарт, дрогнула, что лишь раззадорило стаю хищных еврейских банкиров. Перегруппировав капиталы и подкупив некоторое количество местных чиновников, акционеры банковского дома «Прометей» взялись за финнов всерьёз.
        В начале 1903 года в компании с одиннадцатью диверсантами по Финляндии «прогулялась» мадам Константиниди-Шоуа собственной персоной.
        Результатом полуторамесячного рейда тактического отряда «чёрного эскадрона» стало бесследное исчезновение Конни Циллиакуса, Арвида Неовиуса, Германа Гуммеруса, Арвида Мёрнэ и ещё двух дюжин националистов-русофобов шведского происхождения. Расследование, предпринятое полицией Великого княжества, не принесло каких-либо осязаемых результатов. Лишь спустя несколько месяцев сыщики пришли к выводу, что вышеупомянутые персоналии, скорее всего, стали жертвами своих политических взглядов.
        Результативностью рейда «чёрного эскадрона» госпожа Константиниди-Шоуа целиком и полностью была обязана подполковнику Лаврову и его группе: именно контрразведчики чётко определили круг русофобов и террористов, связанных с иностранными разведками. Как с разведками Центральных держав, так и с разведками Швеции, Великобритании, Франции и далёкой Японии.
        Подполковник Лавров, в свою очередь, быстренько догадался, что неуловимые диверсанты каким-то образом получили доступ к совершенно секретной информации из его же собственных отчётов, отправляемых на имя адмирала Дубасова. Принимая во внимания то, что над Фёдором Васильевичем имелся всего один-единственный непосредственный начальник… В общем, Владимир Николаевич предпочёл не афишировать свои выводы и догадки.
        Проинспектировав ещё строившуюся военную базу в окрестностях Гельсингфорса, государь остался доволен - подготовка русских войск оказалась вполне на уровне. Чувствовалось, что генерал-майор фон Ренненкампф с полной ответственностью подошёл к делу, сумев донести до подчинённых замыслы императора.
        Краеугольным камнем обороны военной базы являлись многочисленные и хорошо замаскированные пулемётные доты и дзоты. Доты прикрывали позиции для размещения гаубичных батарей и подходы к паровозному депо, построенному для обслуживания бронепоездов и железнодорожных батарей. Планировалось, что на военной базе под Гельсингфорсом хватит места для размещения пехотной дивизии с частями усиления. Пока же здесь базировались два пехотных полка, два сапёрных батальона и три батареи 190-пудовых крепостных 152-миллиметровых пушек.
        Строительство большой военной базы пришлось не по нраву властям Великого княжества Финляндского; в Сейме росло недовольство политикой Кремля, явно направленной на ликвидацию суверенитетов на рубежах империи. Националистично настроенные интеллигенция и буржуазия роптали, несмотря на то, что простые финны не ощущали каких-либо ущемлений своих прав и свобод.
        На следующий день после проверки боеготовности отряда генерал-майора Ренненкампфа Владимир Александрович присутствовал на учениях 1-го полка морской пехоты, организационно входившего в состав вновь созданной дивизии морской пехоты российского флота. Командиром дивизии и морской пехоты вообще был назначен контр-адмирал Молас Пётр Павлович, вызванный четыре месяца назад в Кремль для получения нового назначения и имевший доверительную беседу с монархом.
        К середине 1903 года дивизия морской пехоты состояла из трёх полков, по одному на каждый из действующих флотов: Балтийский, Черноморский, Тихоокеанский. К указанному моменту в наличии имелись 1-й (Балтика) и 2-й (Чёрное море) полки; 3-й (Тихоокеанский) полк находился на стадии формирования. В начале следующего, 1904 года все три вышеуказанных полка планировалось развернуть в три дивизии, получив тем самым уже целый корпус морской пехоты.
        В Финском заливе основательно штормило, поэтому вице-адмирал Старк принял решение проводить учебную высадку десанта в шхерах.
        Кроме 1-го полка морпехов в учениях принимали участие крейсера «Память Азова», «Адмирал Корнилов» и корвет «Рында». Транспорты с морскими пехотинцами на борту конвоировали канонерские лодки «Храбрый» и «Грозящий», а также минный крейсер «Абрек».
        Противника изображали несколько сапёрных команд, соорудившие на островах грубые муляжи орудий береговой обороны из брёвен, и пять номерных миноносцев типа «Пернов».
        По легенде учений после артиллерийской подготовки с крейсеров батальонам морской пехоты предстояло захватить побережье условного противника. Обороняющейся стороне предписывалось контратаковать десантно-высадочные средства либо силы прикрытия нападающих.
        Разыгранная моряками и десантниками учебная баталия пришлась по душе Владимиру Александровичу и не понравилась незваному гостю из будущего.
        Вроде все шло как по маслу - эффектно, красиво, со стрельбой холостыми снарядами и слаженным маневрированием кораблей. Условно попав под огонь крейсеров и канонерских лодок, миноносцы условного противника один за другим картинно отворачивали назад, имитируя повреждения.
        Растянувшись широким фронтом, три дюжины паровых катеров со шлюпками на буксирах красиво подходили к берегу; крича «ура», морпехи дружно прыгали в воду у самого уреза, в темпе неслись к лесу, где дымились условно уничтоженные муляжи орудий условного противника.
        «Хрень полная, гнилая показуха для дилетантов. Нормальный грамотный враг заминирует пляжи, понастроит дзоты, изрешетит паровые катера и шлюпки перекрёстным пулемётным огнём, - нещадно раскритиковал Муромцев ход манёвров. - Для нужд морской пехоты следует наклепать быстроходные пехотно-десантные катера, способные переправить на берег не только солдат, но и пушки. Нормальные батальонные гаубицы, а не эти хлопушки Барановского».
        «Ладно тебе брюзжать; первый блин частенько бывает комом… Никто никого не протаранил, никто не утоп, никто никого не подстрелил. - Император был не в настроении распекать Старка и Моласа, главных организаторов учений. - Сам знаешь, что для хороших пехотнодесантных катеров нужны сильные бензиновые моторы, а с ними у нас дикий напряг… Господи, тёзка, твой сленг из будущего заразен, словно чума!»
        «На первых порах обойдёмся паровыми машинами, - не переставал брюзжать старлей из будущего. - Разработаем проект, склепаем опытный образец, а серийную постройку спихнём в частные руки…»
        «Уговорил, набросаю на скорую руку эскиз, спрошу мнение господ адмиралов. - Глянув на клонящееся к горизонту солнце, царь зябко поёжился. - Но сначала хороший ужин».
        Изобразив на бумаге нечто похожее на лодку Хиггинса, по завершении ужина Владимир Александрович пустил рисунок по кругу, предложив флотоводцам высказать мнения и замечания.
        Приглашённые на ужин господа адмиралы, недолго думая, дружно расхвалили эскиз императора, найдя его смелым и перспективным решением проблемы доставки морской пехоты с кораблей на берег. Такое отношение покоробило Муромцева, ожидавшего со стороны морских волков дельной и конструктивной критики. Так и не дождавшись оной, вселенец обиделся и не обменивался мыслями с хозяином тела до самого Санкт-Петербурга.
        На следующий день «Штандарт» пришёл в Северную столицу. Сойдя с яхты на берег, Владимир Александрович вместе с родными братьями и свитой из высокопоставленных морских офицеров сразу же поехал на Балтийский завод, на котором готовились спустить на воду две подводные лодки - первые субмарины российского флота.
        Визит на Балтийский завод стартовал с экскурсии-инспекции на строящиеся линкоры «Князь Суворов» и «Слава». Экскурсоводами выступили директор завода генерал-майор Инженерного корпуса Ратник Саверий Ксаверьевич, а также полковники-инженеры Пётр Филимонович Вешкурцев и Николай Николаевич Кутейников. К экскурсии нежданно-негаданно присоединился подполковник Александр Петрович Меллер с Обуховского сталелитейного завода, заскочивший на Балтийский завод по служебной необходимости.
        Присутствие Меллера оказалось весьма кстати, дав монарху возможность оперативно, из первых рук получить информацию о сроках готовности 305-миллиметровых орудий главного калибра, а также о текущем состоянии дел на ОСЗ. Несмотря на плотный график визита, Владимир Александрович выкроил немного времени, чтобы поинтересоваться мнением Александра Петровича по нескольким вопросам технического характера. С прицелом на будущее.
        Ответственными за строительство «Дельфина» и «Касатки» являлись инженер Иван Григорьевич Бубнов и капитан 2-го ранга Михаил Николаевич Беклемишев.
        Получив в 1900 году предписание МТК о создании комиссии по подлодкам, Бубнов с Беклемишевым посетили в 1901 - 1902 годах САСШ, Англию, Францию, Германию и Италию, имея цель ознакомиться с зарубежными достижениями в данной сфере.
        Обобщив по итогам загранкомандировок передовые технические решения иностранных инженеров-кораблестроителей, Иван Григорьевич и Михаил Николаевич разработали свой собственный оригинальный проект, одобренный… и положенный под сукно всесильным канцлером тире генерал-адмиралом.
        Отвергнув авторский проект Бубнова и Беклемишева, Алексей Александрович повелел им строить «Дельфин» и «Касатку» согласно совместным техническим выкладкам и эскизам императора и генерал-адъютанта Алексеева.
        В целях дезинформации вражеской агентуры вышеуказанные эскизы и выкладки выдавались за разработку неких гениев-теоретиков из Управления стратегических исследований. Действительно, на всей документации, полученной членами комиссии, стояла личная подпись руководителя УСИ, великого князя Петра Николаевича. Он же, Пётр Николаевич, курировал процесс постройки - дистанционно, ни разу не появившись на верфи за всё время работ.
        В день закладки подлодок на завод как бы мимоходом наведались наследник престола Кирилл Владимирович и Николай Александрович Второв - влиятельнейший банкир и промышленник Российской империи.
        Результатом сего визита стало финансово-техническое участие в строительстве корпорации «Посейдон», чьи совладельцы вознамерились получить в ближайшем будущем госзаказ как минимум на десяток подводных лодок. Второв, имевший невероятное чутьё на прибыльные дела, рассчитывал подмять под себя перспективное направлением целиком, став монополистом в отрасли подводного кораблестроения. Что же касается наследника престола, то он сыграл роль свадебного генерала, причём сыграл эту роль без нареканий.
        В отличие от первых российских субмарин в реальности Муромцева, своим внешним видом напоминавших раздутых бочкообразных рыб, «Дельфин» и «Касатка» смотрелись типичными выходцами из середины двадцатого века. Этакая смесь «семёрок», «эсок», «щук», «ленинцев». Выбирая форму корпусов, незваные гости из будущего исходили из того, что в первой четверти двадцатого века подводные лодки, по сути, являлись ныряющими кораблями.
        К примеру, субмарины Первой мировой выходили на позиции и вели поиск целей в основном в надводном положении, а погружались для торпедных атак и для уклонения от вражеских контратак и преследования со стороны противника. На первый план выходили хорошая мореходность, живучесть и автономность, надёжность работы двигателей, аккумуляторных батарей и всех систем оружия в целом. Безоружные и беззащитные гражданские корабли топились как торпедами, так и артиллерией. За время войны субмарины освоили роль минных заградителей и подводных транспортов.
        В отличие от большинства русских подлодок времён Первой мировой в реальности Муромцева, «Дельфин» и «Касатка» получили двухкорпусную конструкцию с несколькими межотсечными водонепроницаемыми переборками. Нормальное надводное водоизмещение субмарин достигало 350 тонн, подводное составляло чуть больше 500 тонн. Два бензиновых мотора позволяли развить в надводном положении скорость до одиннадцати узлов. Скорость в подводном положении составляла около семи узлов - не самый плохой показатель среди зарубежных «одноклассников». Вооружение подводных лодок состояло из четырёх торпедных аппаратов - двух носовых и пары кормовых, а также одной 47-миллиметровой пушки.
        Согласно замыслам императора, «Дельфину» с «Касаткой» предстояло стать платформами для отработки заложенных в них конструкторских решений, а также «учебными партами» как для инженеров, так и для первых офицеров-подводников. При наличии у России трёх действующих флотов пара учебно-боевых подлодок являлась каплей в море, поэтому ещё во время достройки этих кораблей Балтийский завод получил заказ на четыре субмарины II серии. Им планировалось присвоить «рыбьи» названия - «Скат», «Налим», «Макрель», «Окунь» - и перевезти на пароходах во Владивосток и Дальний.
        Забегая вперёд, скажем, что полгода спустя Невский завод, организационно входивший в корпорацию «Посейдон», также получил заказ на строительство шести подводных лодок II серии. «Щука», «Судак», «Стерлядь», «Пескарь», «Белуга» и «Лосось» одна за другой вошли в строй осенью 1904 года.
        На Балтийском заводе к тому времени, благодаря внедрённому Кутейниковым методу секционной постройки, в хорошем темпе клепали шесть новых боевых единиц II серии для тихоокеанцев: «Осётр», «Сиг», «Кефаль», «Бычок», «Палтус» и «Плотву».
        - Степан Осипович, а почему бы вам, морякам, не превратить новые линкоры в носителей подводных миноносцев? Помнится, у вас в своё время была хорошая практика на «Великом князе Константине», на котором Вы гоняли турок по всему Чёрному морю.
        Потоптавшись на узкой палубе «Касатки», Павел Александрович с видимым облегчением протопал по перекинутому через полоску воды мостику назад на набережную. И сразу же обратился к управляющему Морским министерством.
        - Что скажете?
        Макаров бросил беспомощный взгляд на Алексея Александровича: Адмиралтейство закрыло тему носимых миноносцев ещё несколько лет назад. Канцлер стоял в сторонке, о чём-то негромко беседуя с начальником МТК, оба посматривали на лейтенанта, суетившегося в тесном «лимузине» рубки «Дельфина».
        - Э-э-э… Видите ли, ваше высочество, в России внимательно отслеживают различные новшества в мировом кораблестроении. Мы не стали повторять эксперимент Бенедетто Брина с подпалубным ангаром-доком для миноноски, как это сделали итальянцы на своём «Кайо Дуилио». Нам прекрасно известно то, что французы далеко не в восторге от построенного ими крейсера-носителя миноносок «Фудр».
        - Степан Осипович, напоминаю: с некоторых пор французы не пользуются в России прежним авторитетом, - ехидно вставил командующий Гвардейским корпусом.
        - Совершенно верно, вашевысочество. Мы, Россия, стали застрельщиками новых веяний в морских делах, и не только, - мгновенно согласился с мнением собеседника управляющий Морским министерством. - Что же касается вашей идеи использовать новые линкоры в качестве носителей подводных лодок, то я предложу его высочеству Алексею Александровичу обсудить данный вопрос с его величеством.
        Генерал-адмирал и канцлер в одном лице наконец-то оторвался от разговора с Мессером.
        - Павел, никаких обсуждений не будет. Все наши линкоры и броненосцы проектировались как артиллерийские корабли. Я скажу прямо как есть: лягушатники сели в лужу со своим «Фудром». Хорошо, что мы не попались на эту удочку.
        - Покорнейше прошу меня извинить, господа, я прямо сейчас могу назвать броненосцы, идеально подходящие в качестве носителей подводных лодок. - Несмотря на едва заметную усмешку на губах, вице-адмирал Дубасов говорил громким и уверенным голосом.
        «Эх, не сдержался наш Фёдор Васильевич, пнул-таки своих коллег по цеху при всём честном народе, - мысленно восхитился старлей из будущего. - Энергичному и опытному адмиралу тяжело смириться с ролью стороннего наблюдателя на обочине кораблестроения… Мыслю, что сейчас наши славные флотоводцы вдрызг переругаются прямо на глазах у штатских и собственных же подчинённых».
        «Взрослые же люди, чёрт подери… - Выбравшись из люка, ведущего внутрь лодки, Владимир Александрович задержался в “лимузине” рубки, чтобы задать пару-тройку вопросов лейтенанту Черкасову, командиру “Дельфина”. - Сейчас я дам им прикурить…»
        - Удачи вам, лейтенант, в командовании вашей «рыбкой».
        Пожав руку Черкасову, вытянувшемуся по стойке смирно, император повернулся лицом к набережной.
        - Господа адмиралы, над водой звуки разносятся ой как далеко! Не желаете ли продолжить обмен любезностями после торжественного обеда?
        - Да-да, немедленно жду всех к себе во дворец! - Бросив быстрый взгляд на старшего брата, Алексей Александрович расплылся в широкой улыбке; в глазах генерал-адмирала мелькали огоньки гнева и недовольства. - Отказы не принимаются, обижусь!
        Пока ехали во дворец канцлера, государь всея Руси приватно побеседовал с Павлом Александровичем.
        - Павел, позволь, я напомню тебе, что жандармы и контрразведка сбились с ног, ежемесячно отлавливая десятки иностранных шпионов, террористов, революционеров и просто болтливых придурков. Наши враги давным-давно вычислили, что именно в нашей семье рождаются революционные технические решения и идеи, способные перевернуть тактику и стратегию. Понимаешь, о чём я говорю?
        - Владимир, если ты всерьёз веришь в то, что подводные лодки способны изменить тактику и стратегию войны на море, то зачем мы строим и строим сверхдорогущие надводные корабли? Зачем тратим десятки миллионов рублей на линкоры, когда армия ещё не насыщена современной полевой артиллерией? - Младший брат императора, как говорится, бил не в бровь, а в глаз. - Из-за флота мы перестали вкладывать деньги в модернизацию крепостей, из-за флота мы никак не сформируем новые пехотные и кавалерийские дивизии.
        «Ну и ну, флот виноват во всём и вся… Я уже слышал подобное… от Николаши! - Владимир Александрович невольно восхитился талантом Николая Николаевича Младшего загребать жар чужими руками. - Ну, Лукавый, держись!»
        «М-да, твой братишка однозначно пал жертвой харизматичной каланчи пожарной, - удручённо констатировал Муромцев. - Но в целом Павел мыслит стратегически, зрит в корень…»
        «Один шибко умный вселенец прожужжал мне все мозги про то, что в его реальности Николаша фактически работал во благо Англии, - мстительно напомнил хозяин тела. - Сейчас я кое-кому организую стратегию…»
        - Ты прав, брат, флот «съедает» десятки миллионов рублей, которые мы могли бы пустить на пушки и пулемёты. Я обещаю тебе, что мы ограничимся постройкой десяти линкоров класса «Цесаревич» и отменим модернизацию всех устаревших броненосцев. - Сделав вид, что задумался, император принял решение переиграть Лукавого на его же поле. - Очень хорошо, что ты напомнил мне про крепости. Крепости на нашей западной границе, в Польше, уже не соответствуют требованиям новой эпохи. В случае войны с Германией и Австрией враг применит крупнокалиберные мортиры, которые похоронят наши гарнизоны в обломках укреплений и фортов…
        Спустя четверть часа командующий Гвардейским корпусом в расстроенных чувствах перешагнул порог резиденции Алексея Александровича.
        С одной стороны, раскрыв планы развития российского флота, государь развеял опасения младшего брата, зародившиеся у того во время одной доверительной беседы с Николаем Николаевичем Младшим.
        С другой, столь красочно обрисовал безрадостную и мрачную перспективу русских крепостей в Привисленском крае, что Павел Александрович внутренне содрогнулся. Он словно наяву увидел, как германские бронебойные снаряды проламывают стены и крыши фортов, а затем взрываются в заполненных солдатами коридорах и казематах… Это было страшно.
        Здесь следует отметить, что Николай Николаевич Младший периодически озвучивал перед подчинёнными мысли о том, что сухопутной державе, коей, без сомнения, является Россия, совершенно не обязательно обзаводиться многочисленным военным флотом. Сравнивал в качестве примеров Германию, потенциального противника на континенте, и Великобританию, давнего недруга России.
        Германская нация, обделённая при колониальном разделе мира, по мнению Николая Николаевича Младшего, в обозримом будущем созреет для большой войны ради расширения жизненного пространства в Европе. Оставшаяся в гордом одиночестве Франция неизбежно будет побеждена, после чего немцы обратят хищный тевтонский взор на восток, в сторону необъятных русских просторов. Вот тогда-то народ горько пожалеет о том, что властители вбухали несколько годовых военных бюджетов страны в плавающие казармы, обделив вниманием сухопутные силы. Ну и так далее в том же духе.
        В несколько годовых военных бюджетов Павел Александрович, разумеется, не верил, так как имел доступ к реальным цифрам доходов и расходов империи. А вот в необходимости строить «кэпиталшипы» усомнился. Усомнился после ознакомления с новым видом морского оружия - подводными лодками. В свете оборонительной стратегии, принятой Россией на океанских просторах, сравнительно дешёвые и многочисленные субмарины смотрелись отличной альтернативой дорогущим броненосцам и броненосным крейсерам.
        Озвучивая младшему брату приоритеты кораблестроительной программы на период с 1905-го по 1910 год, Владимир Александрович говорил чистую правду. По завершении постройки пяти линкоров типа «Бородино», броненосца «Князь Потёмкин» и двух крейсеров по образцу «Богатыря», на ведущих судостроительных заводах страны предстояло разместить заказы ещё на четыре линкора. Пару на предприятиях Северной столицы и два «для нужд Черноморского флота»: в Николаеве на верфях корпорации «Прометей» и, возможно, на стапеле Лазаревского адмиралтейства.
        Основные параметры технического задания на новые линкоры были заранее определены лично самим царём: скорость - восемнадцать-двадцать узлов, вооружение - восемь 305-миллиметровых орудий в четырёх башнях, дюжина казематных шестидюймовок, главный броневой пояс - 270 миллиметров. В качестве силовой установки предписывалось использовать паровые машины тройного расширения, так как годных для монтажа на корабли турбин не имелось от слова совсем. В Адмиралтействе и МТК потихоньку скрипели шестерёнки технической мысли - адмиралы, офицеры и инженеры жонглировали цифрами, определяясь с водоизмещением, весом и толщиной брони и переборок. Никто никуда особо не торопился.
        Перераспределив Высочайшим рескриптом заказы на строительство броненосных крейсеров и крейсеров 2-го ранга в пользу германских и французских компаний, император вскоре столкнулся с недовольством со стороны отечественных судостроителей и непониманием со стороны определённой группы морских офицеров.
        Господ предпринимателей можно было легко понять - в России стремительно разрастался капитализм, а потенциальная прибыль со свистом пролетела мимо карманов российских промышленников. Словно пресловутая фанера над Парижем.
        Хорошо образованные морские офицеры, в массе своей искренне радеющие за Отечество, прекрасно осознавали, что крейсерский тайм-аут грозит отечественному кораблестроению ещё большим отставанием от передового мирового уровня. Критическим отставанием на многие годы, так как промышленный потенциал России и культура производства бледно смотрелись на фоне тех же Англии, САСШ, Германии.
        На явные и мнимые обиды доморощенных капиталистов монарх клал с прибором с высокой колокольни, а с плюрализмом мнений среди морских офицеров покончил одним махом.
        Получил как-то в один прекрасный день телеграмму от Николая Александровича Второва об успешном завершении операции по линии промышленного шпионажа, где также сообщалось о намерении немцев установить на крейсере «Любек» паровые турбины Парсонса, и призадумался. Через недельку обсудил тему с генерал-адмиралом тире канцлером и специально приглашёнными в столицу членами МТК. Результатом сего саммита стало объявление открытого конкурса на проект лёгкого крейсера, способного развить скорость в двадцать семь - двадцать восемь узлов, практически недостижимую при использовании паровых машин тройного расширения.
        Как и ожидалось, конкурс безрезультатно растянулся на много месяцев; МТК получил множество новаторских идей и технических решений, а недовольные господа офицеры - пищу для размышлений. Спустя какое-то время в периодической печати появились публикации о паровых турбинах, в которых недавние критики оценивали крейсерские каникулы уже в совершенно ином ракурсе.
        После обеда в резиденции Алексея Александровича прояснилась причина неожиданного демарша главы службы контрразведки. Фёдор Васильевич попросил дать ему возможность высказаться по некоторым наболевшим вопросам. И высказался, указав на нежелание Адмиралтейства выжимать весь возможный потенциал из устаревших кораблей, уже не способных противостоять своим более современным визави.
        Дубасов начал свою речь с констатации общеизвестных фактов:
        - Мы десятки лет готовимся к решению вопроса Проливов, собираясь достичь Константинополя напрямик через Босфор. Храним в Одессе «особый запас», построили броненосцы с сильным носовым залпом, на практике отработали планы переброски войск морем. А зачем? Зачем нам ломиться через Босфор, когда существует другой путь?
        - Дарданеллы укреплены не хуже Босфора, - догадавшись, о чём пойдёт речь, вставил адмирал Макаров.
        - Разумеется, турки готовы встретить врага и у ворот Дарданелл, - кивнул вице-адмирал. - Поэтому я бы предложил десантироваться в Саросском заливе, затем ударом с тыла нейтрализовать вражеские форты на полуострове Галлиполи. Лучше всего захватить, чтобы расстрелять из трофейных пушек укрепления Кум-Кале, Чанак-Кале, Нагары и другие. Для успеха операции потребуется пятнадцать тысяч хорошо подготовленных морских пехотинцев и совершенно иные десантно-высадочные средства.
        - Какие? - воспользовавшись паузой, тотчас поинтересовался император.
        - Многочисленные мелкосидящие моторные катера, способные доставить солдат, лошадей и пушки прямо на берег, - объяснил Фёдор Васильевич. - Залог успеха десанта - артиллерийская поддержка крупным калибром, а для этого необходимо иметь вооружённые гаубицами мощные и забронированные корабли.
        - Мониторы и канонерские лодки? - спросил хлебосольный хозяин дома.
        - Я считаю, что вместо мониторов и канлодок следует использовать устаревшие броненосцы с установленными на их палубах современными дальнобойными гаубицами, - ответил главный контрразведчик империи. - Наилучшими кандидатами для перевооружения до сегодняшнего дня я считал броненосцы «Николай Первый» и «Александр Второй», теперь же предлагаю превратить их в носители подводных лодок. Из расчёта по две подлодки на каждом корабле.
        Начальник МТК переглянулся с управляющим Морским министерством.
        - А что? Можно попробовать. Освободить от надстроек корму, убрать шлюпки и катера, снять грот-мачту… Это даст метров сорок свободной палубы.
        - А чем будем спускать и поднимать подлодки? - Алексей Александрович погладил свою окладистую бороду. - Вон у французов на «Фудре» куча проблем с куда более лёгкими миноносками.
        - Спускать будем тельферно-козловыми кранами, а поднимать обратно на борт их вовсе не обязательно. Да-да, господа, не обязательно - в перспективе носители станут средством доставки подводных лодок ближе к вражеским берегам и коммуникациям, - вступил в разговор Владимир Александрович. - После модернизации и монтажа кранов оба броненосца-носителя продолжат службу в учебно-артиллерийском отряде, чтобы отработать тактику применения и научить нас всех использовать новый вид морского оружия. Наступательного оружия, господа.
        В гостиной воцарилась мёртвая тишина. Маститые адмиралы переглядывались изумлёнными взглядами - монарх в очередной раз поразил их, просоленных океанскими штормами старых морских волков. Поразил новизной взглядов на перспективы использования новомодных подлодок, словно заранее знал о тактике использования кораблей данного класса.
        «Володя, ты гений! До Первой мировой и в её начале британские военно-морские эксперты всерьёз полагали, что подлодки станут участвовать в эскадренных боях! Наравне с эсминцами, дредноутами и крейсерами! - Восторгу Муромцева не было предела. - Во время войны до адмиралов постепенно дошло, что субмарины банально не поспевают за надводными кораблями и их лучше развёртывать в определённых квадратах моря. До боя, на позиции, как бы в засаде, где подводникам сам бог велел использовать их самое сильное качество - скрытность…»
        «Ну, тутошние британские адмиралы ещё не в курсах, что подводные лодки не ходят в бой в одной линии с линкорами и крейсерами. Лично меня бы крупно озаботил и заставил задуматься вид вражеского броненосца с подлодками на верхней палубе, - мысленно усмехнулся император. - Кстати, один старший лейтенант из будущего как-то раз поведал, что в его время строили корабли-доки с затапливаемой камерой внутри корпуса для безопасного спуска на воду десантных средств. Думается, вместо амфибий в док могут встать подводные лодки, а при необходимости - торпедные катера и малые моторные тральщики, за которые ты ратуешь двумя руками».
        «Да, ратую руками и ногами. В моей реальности японцы мастерски использовали минное оружие, а во время Великой Отечественной немцы буквально завалили “рогатой смертью” весь Финский залив, - моментально отреагировал вселенец. - Вспомнил! В сорок втором году японские мини-субмарины атаковали британскую базу в Диего-Суареце, где повредили линкор “Рэмиллис” и потопили английский танкер. А в Индийский океан эти маленькие подлодки доставил специально оборудованный носитель, “в девичестве” гидроавиатранспорт…»
        Степан Осипович вовсе не намеревался поднимать белый флаг.
        - Прошу прощения, ваше величество, но «Николай Первый» и «Александр Второй» имеют один серьёзный недостаток - они тихоходны. Скорости в четырнадцать узлов уже недостаточно, чтобы уйти от более мощного и быстроходного корабля либо догнать какой-нибудь дозорный крейсер. Делать ставку на скрытность, на авось - это, извините за прямоту, игра в рулетку. Раз прокатит, другой, третий, а потом - всё. И хуже всего то, что никто не помешает врагу использовать против нас нашу же тактическую новинку. У тех же немцев четыре старых броненосца типа «Саксен», про англичан и французов я вообще молчу - у них старья предостаточно.
        - Есть ещё итальянцы со своими «Лепанто», «Дандоло», «Дориа», - кашлянув, негромким голосом добавил вице-адмирал Мессер.
        - Вот именно, итальянцы. Спасибо, Владимир Павлович. - Макаров кивком головы поблагодарил начальника МТК за поддержку. - После покупки двух «гарибальдийцев» у нас с Римом установились тёплые, почти союзнические отношения. Но где гарантия, что подданные Виктора Эммануила и в будущем останутся нашими хорошими друзьями?
        - Что же, вы правы, Степан Осипович: полвека назад «макаронники» были в одном строю с англичанами и французами, - тяжело вздохнул Владимир Александрович.
        Услышав незнакомое им жаргонное выражение, высокопоставленные военачальники удивлённо уставились на своего монарха.
        - Господа, лично я считаю, что идеи Фёдора Васильевича требуется творчески переосмыслить. Да-да, переосмыслить и проработать. Прямо здесь и сейчас, чтобы не откладывать вопросы в долгий ящик.
        - С чего начнём? - сделав официанту условный знак, поинтересовался канцлер Российской империи. - Сейчас подадут чай. Особый сорт, доставили прямо из Китая.
        - Давайте начнём с главного - со стратегии. Вице-адмирал Дубасов предлагает не ломиться через Босфор… Ладно, зайдём со стороны Эгейского моря… - Император откинулся на спинку стула. - Турки ждут, что враги полезут через узкую щель Дарданелл, а мы высадимся фактически в их тылу. Местность гористая, сложный изрезанный ландшафт. Нам действительно понадобятся корабли с крупнокалиберными орудиями, способные обеспечить успех десанта навесным огнём… Вам слово, Фёдор Васильевич.
        - Спасибо, ваше величество… Из кораблей Балтийского флота я предлагаю довооружить современными дальнобойными гаубицами броненосцы «Николай Первый» и «Александр Второй», а также перевооружить ими крейсер «Адмирал Нахимов». Данная модернизация не потребует много средств, зато позволит выжать из этих устаревших кораблей максимум потенциала. - Голос главы контрразведки империи звучал чётко и уверенно. - Считаю, что на Чёрном море аналогичным образом следует довооружить и оставить в строю все четыре старых барбетных броненосца.
        - Хорошо, Фёдор Васильевич, а какие у вас виды насчёт «Двенадцати Апостолов» и «Наварина»? - Вице-адмирал Макаров пригладил воинственно вставшую торчком бороду. - Модернизация? Довооружение гаубицами?
        - Моё мнение, Степан Осипович, следующее: модернизация «Наварина» и «Двенадцати Апостолов» выйдет весьма затратной для нашей казны, - ответил Дубасов. - Я бы предложил перевести их в учебно-артиллерийский отряд, а лет через пять вывести из состава флота.
        - Господа адмиралы, насколько я понимаю, у нас не остается броненосцев на роль носителей подводных лодок, - пригубив чашечку с чаем, резюмировал Алексей Александрович. - Длина и общие габариты наших подлодок таковы, что под них не подойдёт платформа в виде старого крейсера… Строить специальный носитель выйдет долго, дорого и…
        - И без гарантии получить желаемое, как это уже частенько бывало, - улыбнувшись, закончил император фразу за генерал-адмирала. - Степан Осипович, Фёдор Васильевич, какая, по вашему общему мнению, должна быть скорость у носителя подводных лодок?
        - Как минимум восемнадцать узлов, ваше величество, чтобы корабль не отставал от эскадры. - Управляющий Морским ведомством бросил победный взгляд в сторону главы контрразведки империи. - У нас нет устаревших броненосцев с такой скоростью.
        - Соглашусь с уважаемым мною Степаном Осиповичем, - кивнул Дубасов. - При отсутствии подходящих броненосцев единственный кандидат на роль носителя - крейсер «Рюрик».
        - «Рюрик»? - удивлённо вскинул брови канцлер империи.
        «Стоп, стоп, “Рюрик” же планировалось оставить учебно-артиллерийским кораблём Тихоокеанского флота, - мысленно отреагировал Муромцев. - Если он не погибнет в неравном бою, как это произошло в моей истории».
        Владимир Александрович отложил мысленную дискуссию с незваным гостем до завершения внезапно возникшего спора между двумя адмиралами.
        - Логично, Фёдор Васильевич. «Рюрик» не обладает модернизационным потенциалом «России» и «Громобоя». Как вы считаете, Степан Осипович, новая верфь корпорации «Посейдон» во Владивостоке справится с перестройкой крейсера без перегона корабля на Балтику?
        Прежде, чем дать ответ, вице-адмирал Макаров немного помедлил, прикидывая и размышляя.
        - Да, ваше величество, справится. Простите, ваше величество, но разработка проекта модернизации и сами работы займут время. От полугода и более.
        - Ничего, Степан Осипович, мы никуда не спешим. - Император с видимым наслаждением продегустировал из фарфоровой чашки бодрящий китайский чай. - Если всё пойдёт без форс-мажоров, то первые серийные подлодки доставят в Дальний к началу следующего лета.
        По завершении саммита царь остался ночевать в резиденции Алексея Александровича. Флотоводцы разъехались сразу же после ужина. Младшие братья, также ночевавшие во дворце канцлера, мирно почивали каждый в своих покоях. Владимиру Александровичу же не спалось.
        «Интересно, когда и почему между Дубасовым и Макаровым пробежала чёрная кошка? До сих пор вроде были хорошими друзьями, а тут вдруг, словно волки, готовы вцепиться один в другого…»
        «Разберёмся… Ты давай спи, тёзка, а то завтра весь день будешь клевать носом в поезде, - отреагировал старлей из будущего. - Сам же хотел перелопатить ворох докладов и документов, пока мы доедем до Кучино».
        «Да, едем к Дмитрию Павловичу…»
        Отходя в царствие Морфея, император вспомнил своё первое посещение имения Рябушинского полтора года назад, когда там только начиналось строительство Аэродинамического института. Денег в эту «стройку века» сразу же выделили столько, что Николая Егоровича Жуковского, приглашённого на должность директора вышеуказанного храма науки и техники, едва не хватил сердечный приступ. От радости.
        Вопреки опасениям вселенца, Владимир Александрович прекрасно выспался, а затем с аппетитом позавтракал в компании младших братьев. После завтрака все трое разными маршрутами - в целях безопасности - добрались до вокзала, где высокородных пассажиров ожидал личный императорский поезд. На нём практически без остановок с ветерком доехали до Москвы, где к поезду подали целых шесть автомобилей.
        Когда в машины сели какие-то закутанные в плащи типы и сопровождаемая казаками Его Императорского Величества Конвоя колонна авто скрылась с глаз, Павел Александрович поинтересовался у венценосного брата: что, собственно, происходит? Государь, догадываясь, что к чему, попросил флигель-адъютанта пригласить вице-адмирала Дубасова.
        Фёдор Васильевич подробненько доложил, что контрразведка проводит операцию по прикрытию, поэтому в целях безопасности императору и его единокровным братьям сегодня следует переночевать в бронированных спальных вагонах. Ради своей же собственной безопасности и конспирации.
        Утром, наскоро перекусив, чем бог послал, пересели в подкатившие к поезду неприметные экипажи, на которых и ехали до самого Кучино.
        Во второй половине дня в имении Дмитрия Павловича Рябушинского собрались десятки человек, так или иначе причастных к предстоящему историческому событию. Начиная с родных братьев Дмитрия Павловича и заканчивая техническим персоналом Аэродинамического института, работавшим над сборкой первых в России самолётов.
        Взгляд императора сразу же вычленил среди множества народа плотную группу, целиком состоявшую из великих князей: Сергея Александровича, Николая, Константина и Дмитрия Константиновичей, Николая и Петра Николаевичей, Георгия и Николая Михайловичей. Вышеуказанные члены императорской фамилии о чём-то переговаривались, с любопытством наблюдая за суетящимися у пары бипланов техниками и жандармами.
        В отдалении мелькали конные патрули казаков лейб-гвардии, плотно оцепивших территорию аэродрома в имении Дмитрия Рябушинского.
        «Господи, это же идеальная мишень для революционеров и террористов всех мастей, - мысленно простонал Муромцев. - Не дай бог, какой-нибудь фанатик пройдётся по толпе очередью из “ручника”…»
        «Не ссы, тёзка, сегодня сюда ни одна мышь не проскочит. Нас здесь сейчас вообще нет: мы ещё вчера прямо с поезда укатили в Кремль. - Царь приветственно помахал правой рукой, привлекая к себе внимание родственников. - Фон Валь с Дубасовым своё дело знают туго…»
        Направляясь к группе высокородных гостей, Владимир Александрович по пути ответил на приветствия и тепло поздоровался с хозяином имения, с Николаем Егоровичем Жуковским, со Степаном Карловичем Джевицким, с Дмитрием Константиновичем Черновым, с Огнеславом Степановичем Костовичем, с Сергеем Алексеевичем Чаплыгиным и с буквально пару дней назад произведённым в полковники Александром Матвеевичем Кованько.
        Приветливо кивнул нескольким смутно знакомым офицерам Жандармского корпуса, при виде императора вытянувшимися по стойке смирно, а также двум техникам, которые, стянув с голов форменные фуражки, изумлённо таращились на государя.
        Следом за царём шагали Алексей и Павел Александровичи, также здоровавшиеся с гостями и сотрудниками Аэродинамического института. Кто-то из жандармов шепнул техникам, чтобы те вернули на место свои головные уборы и не стояли, словно соляные столбы.
        - Ваше величество, у нас всё готово к демонстрации двух прототипов, - подождав, пока император поздоровается с каждым из великих князей, доложил Дмитрий Павлович Рябушинский. - Разрешите начинать?
        - С Божьей помощью, Дмитрий Павлович, начинайте, пожалуйста.
        Сняв с головы фуражку, Владимир Александрович демонстративно размашисто перекрестился. Стоявшие за спиной родственники также потянулись за своими головными уборами.
        «Надо было сказать “поехали” и взмахнуть рукой, - мысленно съехидничал вселенец. - Историческое ж событие…»
        «Думаешь, царю, словно твоему Гагарину, также стоит промчаться над землёй? - Государь всея Руси скосил взгляд в сторону высокородных родственников. - А если разобьёмся? Опять, как и в твоей реальности, просрём наследие предков?»
        «Не бойся, я уже один раз разбился…»
        Муромцев хотел что-то добавить, но в этот момент техник крутанул пропеллер ближайшего биплана, на хвостовом оперении которого красовалась цифра «1».
        Чихнув для приличия пару раз, бензиновый двигатель германского производства мощностью в тридцать лошадиных сил выплюнул струю сизого дыма и бодро затарахтел, прогреваясь.
        Спустя пару минут пилот прибавил газу, и мотор взревел на повышенных оборотах. Затем по сигналу лётчика техники, удерживавшие летательный аппарат на месте, дружно бросились в разные стороны. Биплан тотчас резво покатился вперёд по полю, пилот увеличил обороты двигателя, доведя их до максимума.
        Увидев, что самолёт оторвался от земли, генерал-адмирал потрясённо потряс головой.
        - Летит… Невероятно, но эта штука полетела! О Господи, Пётр, я до последнего момента сомневался, что такое возможно.
        - Это наука, Алексей, самая обыкновенная наука. - В голосе начальника УСИ великого князя Петра Николаевича звучала такая гордость, словно это он сам, а не император с парой вселенцев, разработал проект первого русского самолёта. - Должен вам сказать, дорогие мои, что у нашего государя императора просто потрясающая интуиция по технической части. Без твоих рекомендаций, дорогой Владимир, мы вряд ли смогли бы за год создать лётные экземпляры.
        Между тем биплан поднялся метров на тридцать вверх, и лётчик ввёл самолёт в горизонтальный вираж. Летательный аппарат послушно развернулся на сто восемьдесят градусов и лёг на обратный курс.
        Минуту спустя биплан пронёсся над ликующей и орущей «ура» толпой. Солидные и степенные учёные мужи, словно мальчишки, подбрасывали вверх свои головные уборы, пожимали руки, поздравляя друг друга с успехом. То тут, то там вспыхивали фотовспышки - офицеры Жандармского корпуса с разных ракурсов спешили запечатлеть исторический момент.
        Проведя в воздухе около десяти минут, продемонстрировав зрителям несколько виражей в горизонтальной плоскости, самолёт пошёл на посадку. Успешно приземлился, тарахтя мотором, подкатил к ангару. Пилот заглушил двигатель, покинул кокпит биплана и, чеканя шаг, подошёл к императору.
        - Ваше императорское величество, разрешите обратиться?! Полётное задание успешно выполнено! - Лётчик вскинул ладонь к виску, отдавая честь. - Доложил капитан Новицкий!
        Владимиру Александровичу стоило огромных усилий не обнять при всём честном народе этого славного капитана и не задушить его в своих объятиях. Ограничился крепким рукопожатием.
        - Благодарю за службу, Владимир Михайлович! Как вам аэроплан? Сложен ли он в управлении?
        - Никак нет, ваше императорское величество! Аэроплан легко управляется и в вертикальной и в горизонтальной плоскости, - браво отрапортовал Новицкий.
        - Ладно, давайте глянем, как пролетит второй прототип, - кивнул царь в сторону биплана с цифрой «2» на хвостовом оперении, который готовился подняться в воздух.
        По сигналу Петра Николаевича техник крутанул пропеллер. Рыкнул и затарахтел мотор, и всё повторилось, как в предыдущий раз. Единственное отличие - пролетая над ангаром, а не над толпой, пилот «двоечки» покачал крыльями.
        - Ваше императорское величество, разрешите обратиться?! Полётное задание успешно выполнено! - лихо отдал честь лётчик. - Доложил капитан Баратов!
        - Вольно, Николай Григорьевич! Молодцы! Горжусь вами, господа офицеры! - Император не сдержал чувств и после рукопожатия приобнял обоих новоиспечённых пилотов. - Горжусь всеми, кто здесь присутствует!
        Великие князья, до этого момента державшиеся за спиной государя, наперебой принялись расхваливать и поздравлять Новицкого и Баратова. Капитаны, не ожидавшие столь горячего проявления чувств, явно чувствовали себя не в своей тарелке.
        Положение спас Пётр Николаевич.
        - Господа! Триумф русского гения был бы невозможен без организаторских способностей Дмитрия Павловича и Николая Егоровича! Мы безмерно обязаны талантам и знаниям Степана Карловича, Сергея Алексеевича, Огнеслава Степановича и Дмитрия Константиновича! - Начальник УСИ громкоголосо перечислил имена ещё нескольких человек, имевших непосредственное отношение к созданию самолётов типа «Воробей» нулевой, установочной серии.
        «Воробьи», построенные в количестве всего-навсего шести штук, являлись демонстратором намерений и возможностей России, и не более того. И если бы не «потрясающая интуиция по технической части» Владимира Александровича, основанная на знаниях Муромцева, сотрудники Аэродинамического института топтались бы на месте несколько лет, набивая шишки методом проб и ошибок. За три летних месяца во время пробных полётов произошло пять аварий, вдребезги разбился один прототип, и - о чудо! - обошлось без жертв.
        Рядом с царём оказался Николай Константинович.
        - Я не знаю, Владимир, как это ты сделал, но тебе удалось совершить то, о чём люди мечтали испокон веков.
        Владимир Александрович собрался было возразить: мол, сегодняшнее событие - это заслуга большой группы единомышленников, а не его лично. Но великий князь скептически улыбнулся.
        - Да-да, это сделал именно ты, а не Пётр, не Рябушинский и не Жуковский со всем своим институтом… Они, без сомнения, умнейшие люди нашего времени, но не настолько, чтобы запустить в небо «этажерку» из реек и полотна. Это всё организовал ты, и ты точно знал, что и как следует делать, чтобы получить результат. Ты один, и никто другой.
        «Он прав. Это ты организовал технологический прорыв в научной сфере… Ещё один доморощенный Шерлок Холмс на нашу с тобой бедную голову, - хмыкнул незваный гость из будущего. - Сейчас начнёт допытываться, каким таким макаром у царя-батюшки возникают гениальные догадки про элероны и элевоны, и почему ты сечёшь в аэродинамике на порядок лучше самого Жуковского…»
        «Пустое, - отмахнулся хозяин тела. - Царь, к твоему сведению, всегда может сослаться на божественное откровение или провидение…»
        - Николай, если бы я был таким умным, как тебе кажется, то первым делом решил бы проблему всеобщего образования, хотя бы начального, а вторым - придумал бы, как наделить крестьянство землёй, не став врагом для помещиков и дворянства. - Владимир Александрович говорил ровным, но достаточно жёстким тоном. - А ещё, брат, мне ежедневно приходится ломать голову, как нам свести концы с концами, чем отдавать долги Ротшильдам и где наскрести денег на индустриализацию… Иначе нашу с тобой Россию сожрут с потрохами и не подавятся.
        - Я могу тебе чем-то помочь? - секунду помедлив, серьёзным голосом поинтересовался Николай Константинович. - Не буду зазря хвалиться, но я неплохо разбираюсь в сельском хозяйстве. Жизнь научила.
        - Хорошо, пересаживайся в мой экипаж. - Император прищурился, о чём-то размышляя. - Пока едем в Кремль, будет время поговорить без лишних ушей. А сейчас предлагаю не портить людям их праздник.
        Спустя полтора часа царь обсуждал с великим князем проблемы и беды огромной державы. Говорил откровенно, называя вещи своими именами, чем поначалу слегка шокировал Николая Константиновича. Последний явно не ожидал, что император готов резать устои империи по живому.
        - Обанкротив заложивших свои активы дворян и помещиков, я могу начать раздачу земли крестьянам хоть завтра; нарезать наделы, распределить пашню - это не проблема… А смысл? - Поведав об одном из вариантов земельной реформы, Владимир Александрович наблюдал за реакцией собеседника. - Община, как и любое другое человеческое общество, состоит из богатых и бедных (причины обсуждать не будем), и это расслоение быстро приведёт к появлению новой сельской буржуазии и бедняков-батраков… Что, по твоему мнению, следует делать с общиной? Оставить её как есть, упразднить, трансформировать в латифундию?
        - Российская деревня неоднородна, инертна и консервативна; не думаю, что она способна обеспечить агротехническую революцию в нашем сельском хозяйстве, подобную той, что происходит в Европе и в Америке.
        Простой российский крестьянин умён своим крестьянским умом, ему не хватает образования и широты кругозора, при этом он готов работать на СВОЕЙ земле день и ночь… Вот тебе моё мнение: общину следует упразднить.
        Великий князь на минуту умолк, глядя прямо в глаза венценосного собеседника, затем продолжил:
        - Имей в виду, Владимир, что предстоящая реформа ни в коем случае не должна повлиять на объёмы производства сельхозпродукции в целом, иначе Россия лишится важнейшей статьи доходов. Свято место пусто не бывает - мировой рынок зерна быстро поделят немцы, американцы, аргентинцы. Про угрозу голода я уже не говорю, это само собой разумеется.
        - Причина голода, в первую очередь, в социальнообщественном строе, при котором землевладельцы готовы пойти на что угодно ради получения быстрой прибыли… В Америке лучше климат, и производительность труда в сельском хозяйстве выше нашего. В Аргентине картина аналогичная - под экспорт зерна заточены крупные латифундии, которые предлагают хорошее соотношение цены и качества. - Озвучив очевидные факты, император тяжело вздохнул. - Если говорить о наших латифундистах, то они, по сути, помещики нового толка. Помещики современного капиталистического формата, заинтересованные в производстве продукции и получении прибыли… Понимают ли они, что крестьяне их искренне ненавидят?
        - О, поверь мне, миллионы крестьян прекрасно всё знают и понимают! - воскликнул Николай Константинович и тотчас продолжил: - Если ты доверишь мне провести земельную реформу, то я привлеку к своей работе Николая Николаевича Коншина и использую некоторые идеи Владимира Ульянова. С Коншиным я имел доверительную беседу где-то с полгода назад, а Ульянов…
        - Кого?! Ульянова?! - изумлению Владимира Александровича не было предела. - Того самого, который написал «Развитие капитализма в России»?
        - Да, того самого, - кивком подтвердил великий князь. - Погоди, получается, что ты знаком с этим его трудом?
        - Разумеется, я читал как «Развитие», так и другие работы Ульянова. Старший брат этого революционера был казнён за подготовку покушения на моего старшего брата… Я внимательно слежу за жизнью своих личных врагов и врагов России. - В голосе императора зазвучали стальные нотки. - Если речь зашла о внуке Сруля Мойшевича Бланка… Бог наделил Владимира Ульянова острым умом, и рано или поздно этот еврейский ум нанесёт России колоссальный ущерб.
        - У меня раз за разом возникает ощущение, что тебе известно намного больше, чем ты говоришь. - Николай Константинович буквально пронзил взглядом венценосного собеседника. - И я чувствую, что ты в любой момент можешь лишь намекнуть кому надо… Этот Ульянов зачем-то нужен тебе, да?
        - Ульянов и ему подобные социалисты-теоретики играют роль этакой болезненной прививки, которую делают, чтобы самодержавие выработало иммунитет. Без этого иммунитета для власти Российская империя рухнет, словно карточный домик, - жёстко произнёс Владимир Александрович. - Кстати, это по моей просьбе некий банкир и меценат дал Водовозовой деньги на два дополнительных тиража «Развития капитализма в России». Власть должна получить болезненную прививку, иначе… Николай, привлекай к работе всех, кого ты сочтёшь нужным, и с умом используй идеи Ульянова.
        Забегая вперёд, скажем, что весной 1904 года Владимир Ульянов неожиданно получил денежный грант и сопроводительное письмо от некого Певзнера Шмуэля Йосефа.
        Господин Певзнер предлагал Владимиру Ильичу написать теоретическую работу о развитии империализма в контексте обострения отношений между капиталистическими державами. Разумеется, не бесплатно; в качестве дополнительного бонуса обещая помочь с публикацией исследований Ленина в Европе и России.
        Между Певзнером и Ульяновым завязалась активная переписка, завершившаяся сердечным соглашением к обоюдной радости сторон - обильно и вкусно кушать и сладко спать нравится всем, в том числе и несгибаемым фанатичным марксистам. Заполучив финансовые гарантии, тридцатичетырёхлетний революционер вдохновенно взялся за цикл обличительных статей об империализме, попутно теоретически обосновав необходимость физического уничтожения представителей дворянского сословия и буржуазии. Всех, невзирая на пол и возраст, вплоть до седьмого колена.
        Заказчик, в свою очередь, получил негласную поддержку администрации Его Императорского Величества в кое-каком проекте, напрямую касавшегося положения «богоизбранного» народа в России.
        Некоторое время собеседники обдумывали сказанное друг другом, затем великий князь решительно сменил тему беседы.
        - Один чудаковатый член императорской фамилии вот уже несколько лет балуется сельским хозяйством. Как ты думаешь, великокняжеские латифундии получат некоторые преференции в борьбе с конкурентами?
        - Великокняжеские латифундии? - переспросил монарх. - Николай, ты реально готов взвалить на себя тяжеленный крест первопроходца?
        - Знаешь, очень хочется стать соратником ближайшего соратника Всевышнего, - усмехнулся Николай Константинович. В его глазах мелькнули огоньки озорства. - Ты говорил, что можешь перекупить Дворянский земельный банк и готов раздать землю крестьянам, так?
        - Мне не нужно фрондёрство обозлённых дворян и помещиков, мне нужен мир и покой в стране хотя бы на десять лет. - Владимир Александрович откинулся на спинку кресла. - Поэтому я продумываю эксперимент: наделить часть крестьян землёй так, чтобы над производительностью труда задумались все землевладельцы в России…
        Выслушав замыслы государя, великий князь на пару минут серьёзно призадумался.
        - Кооперативное хозяйство с наёмными работниками… Звучит необычно, но это не столь важно, если это будут мотивированные хорошо работать и оснащённые техникой крестьяне. Знаешь, при грамотном руководстве на уровне среднего звена твой эксперимент может сработать… Но где ты возьмёшь такие деньжищи?!
        - А вот это пока секрет. Могу лишь сказать, что обойдусь без заграничных займов, - ответил царь. - Хорошо, Николай, считай, что преференции уже лежат у тебя в кармане.
        К теме «деньжищ» императору пришлось обратиться буквально на следующий день, когда в Кремль с совместным докладом явились министр финансов и глава Центробанка - Иван Христофорович Озеров и Сергей Фёдорович Шарапов соответственно.
        Беседа происходила в почти домашней обстановке за чашечкой чая с печеньем, выпечкой и вареньем. Министр и глава ЦБ докладывали по очереди, не вставая из-за стола. Отчитавшись о текущем состоянии дел в его ведомстве, Озеров приступил к чаепитию с плюшками, а царь приготовился слушать Шарапова.
        Сергей Фёдорович уложился в сорок минут, после чего, встав из-за стола по стойке смирно, торжественным тоном попросил государя принять его, главы Центробанка, отставку и положил на стол лист бумаги с прошением на высочайшее имя. Возникла немая сцена.
        - Сергей Фёдорович, но почему?! Сядьте, пожалуйста, мы здесь не на плацу… Давайте сначала попробуем поговорить. - Владимир Александрович был обескуражен; вселенец также удивился до глубины души. - У вас что-то произошло? Что-то со здоровьем? Почему вы ничего не сказали мне?
        Шарапов уселся обратно в кресло.
        - Хвала Господу нашему, Иисусу Христу, со здоровьем у меня всё в порядке. Причиной моего прошения об отставке является моё внутреннее несогласие с предложенной вами, ваше величество, идеей создания Российской резервной системы. - С этими словами глава Центробанка подвинул вперёд неприметную серую папку. - Будучи православным христианином, я не в силах заставить себя пойти против христианской веры и моих убеждений. Я заранее прошу простить меня за то, что я сейчас скажу, но выдвинутая вами идея в сути своей идёт вразрез с истинной христианской верой и заповедями Господа нашего, Иисуса Христа. Простите, но мой долг - донести до вас эту мысль, невзирая на любые последствия.
        «Вот так фокус! - У Муромцева, образно говоря, отвалилась челюсть. - Храбрый человек, чёрт возьми, второго такого фиг где найдёшь!»
        - Делай, что должен, и будь, что будет. - Император побарабанил пальцами по столу, собираясь с мыслями. - Неужели вы, Сергей Фёдорович, и вправду думали, что я прогневаюсь на вас за ваше мнение?
        - Простите, ваше величество, я не исключал подобного развития событий, - повинился глава Центробанка. - Виноват-с.
        - Ладно, проехали…
        Царь перевёл взгляд на министра финансов, который сидел тихонько, словно мышь под веником.
        - А вы, Иван Христофорович, почему молчите? Хотелось бы знать, что вы думаете о РРС. Не вставайте, не надо.
        - В принципе, я согласен с Сергеем Фёдоровичем. Основной принцип работы Резервной системы строится на обмане, что противоречит истинным христианским ценностям, - тяжело вздохнул Озеров. - Скажу как есть: я готов строить хоть финансовую пирамиду, хоть гору, лишь бы выдернуть Россию-матушку из нищеты и лап французских банкиров.
        - Иван Христофорович! Я что, меньше вашего люблю Россию-матушку?! Ваше величество, давайте смотреть правде в глаза - после отказа от практики внешних займов мы покрываем текущий дефицит бюджета перекладыванием денег из одного кармана в другой. Маневрируем на грани фола, ибо вынуждены отбивать атаки заграничных спекулянтов на наш рубль… Вот, расчёты чётко показывают, что ничем не обеспеченная эмиссия денежной массы вгонит страну в гроб не хуже, чем кандалы золотого стандарта.
        Раскрыв рабочую папку, Шарапов выудил из неё несколько листов бумаги.
        - Во-первых, чтобы обеспечить выплаты по процентам консорциуму банков-кредиторов, нам придётся либо вернуться к практике внешних займов, либо каким-то волшебным образом перераспределить в нашу пользу мировые финансовые потоки. Я лично такого способа не вижу. Во-вторых, запустив РРС, мы станем желанной добычей крупнейших международных финансовых воротил, таких как наши вчерашние кредиторы Ротшильды. Подконтрольные им структуры найдут способы закачать в страну огромную массу спекулятивных денег, чьё давление перекосит всю финансовую систему империи. Обменный курс рубля рухнет, страну захлестнёт валом инфляции. Со всей ответственностью заявляю: передача права печатать деньги в руки консорциума частных банков в конечном итоге приведёт к потере Россией своего финансового суверенитета!
        - Сергей Фёдорович, я прекрасно все знаю и понимаю, но вашему императору нужны деньги на индустриализацию и ликвидацию безграмотности народных масс.
        Выдержав небольшую паузу, Владимир Александрович встал из-за стола, прошёлся до набитого документами шкафа, брякнул связкой ключей.
        - Господа, прежде чем мы вернёмся к нашему разговору, прочитайте, пожалуйста, доклад Александра Дмитриевича.
        Секретный доклад генерал-майора Нечволодова состоял всего лишь из четырёх листов, собственноручно написанных главой Тайного департамента.
        На первом листе сообщалось о финансировании Якобом Шиффом антироссийской пропагандистской шумихи, периодически раздуваемой журналистом Джорджем Кеннаном на страницах американской прессы.
        Вторая и третья часть содержали аналитический прогноз о вероятных целях уже упомянутого Шиффа и Феликса Варбурга - родного брата Поля и Макса Варбургов. Совместные капиталы и политическое влияние амбициозного клана Кунов-Лебов-Шиффов-Варбургов, по мнению Нечволодова, уже сейчас позволяли организовать и финансировать любую войну, выгодную американским и транснациональным банковским кругам. России, несмотря на либеральную политику в отношении евреев, в данном раскладе отводилась роль пушечного мяса и козла отпущения.
        На последней, четвёртой странице глава Тайного департамента привёл схему связей финансовых учреждений господ Гинбургов и Поляковых с подконтрольными клану Кунов-Лебов-Шиффов-Варбургов зарубежными банками. Указанные банки были замечены в кредитовании промышленников, так или иначе связанных с выявленными революционерами и террористами. По весьма странному стечению обстоятельств - не нужно обвинять автора в антисемитизме! - девяносто процентов этих революционеров оказались евреями по национальности.
        - Провозгласив свободу вероисповедания и уравняв евреев в правах со всеми остальными народами, я рассчитывал выиграть время для модернизации и реформирования России, - признался царь, после того как Озеров с Шараповым прочли доклад главы Тайного департамента. - Моё искреннее желание уничтожить всяческую дискриминацию по национальному признаку иудейская банкократия приняла за мою слабость. Честно говоря, на их месте я сделал бы аналогичные выводы.
        - Ваше величество, смею вас заверить: наиболее передовая часть русского общества всецело поддерживает Вашу внутреннюю политику, - убеждённо заявил министр финансов. - Промышленники и купечество целиком на вашей стороне…
        Император жестом остановил хвалебную оду в свою честь в исполнении Озерова.
        - Полно вам, Иван Христофорович, петь дифирамбы. Мы оба прекрасно понимаем, что капитализм, словно мифологический Сатурн, пожирает своих «детей». В роли детей Сатурна в нашем случае невольно выступают страны и народы, которые не успевают вовремя осуществить технологическую революцию, перевооружиться в самом широком смысле этого слова. Китай вон не успел, на очереди Турция и Россия… Это война, господа, а для войны нужны деньги, деньги и ещё раз деньги.
        - Ваше величество, полагаю, у нас есть возможность раздобыть средства, не идя против совести и христианских ценностей, - неожиданно произнёс глава ЦБ. - Да-да, ваше величество, если изменить положение о Центральном банке и принять парочку законодательных актов, согласно которым не консорциум частных банков, а исключительно ваше императорское величество получит эксклюзивное право печатать деньги, то…
        Выслушав план Шарапова, Владимир Александрович перевёл взгляд на министра финансов.
        - Что скажете, Иван Христофорович?
        Подумав пару секунд, Озеров с уважением взглянул на главу ЦБ.
        - Сергей Фёдорович прав. Конституция позволяет вам, ваше величество, на абсолютно законном основании изменить положение, увеличить активы Центрального банка, проводить кредитование, используя свои личные средства. По сути, идея Сергея Фёдоровича - это упрощённая вариация той же самой Резервной системы, зависящая не от амбиций группы банкиров, а от ума и воли одного-единственного человека.
        - Иван Христофорович, не преувеличивайте. Идея не моя, а его величества, государя Владимира Александровича, - горячо возразил Шарапов. - В основном законе чётко прописано, что никто не имеет права осуществлять контроль личного состояния императора и его семьи, кроме него самого. Поэтому его величество вправе одолжить самому себе.
        - Сергей Фёдорович, вы же понимаете, что злоупотреблять подобным правом нельзя. - В голосе министра финансов явственно послышалась досада.
        - Господа, не кажется ли вам, что у нас отлично получается коллективная игра в одной команде? - Царь довольно улыбнулся, словно дорвавшийся до миски сосисок котяра. - Иван Христофорович, пожалуйста, помогите мне уговорить Сергея Фёдоровича остаться на посту главы Центрального банка.
        - С превеликим удовольствием, ваше величество, - мгновенно отреагировал Озеров. - Сергей Фёдорович…
        - С моей стороны было бы верхом неприличия уйти со своего поста в столь трудное для России время, - отведя взгляд, произнёс глава ЦБ. - Ваше величество, прошу вас…
        - Сергей Фёдорович, вы даже не представляете, насколько я благодарен вам и Ивану Христофоровичу…
        Перебив Шарапова на полуслове, император извлёк из ящичка стола бутылку коньяка многолетней выдержки и три хрустальных фужера редкой красоты.
        - Можно я попрошу вас, господа, и дальше спорить и не соглашаться со мною в вопросах, в которых у вас больше знаний и опыта? Согласны? Ну и отлично.
        Владимир Александрович ловко открыл и разлил коньяк по фужерам.
        - И ещё… Когда мы общаемся в такой вот приватной обстановке или наедине, очень прошу вас, господа, обращаться ко мне по имени-отчеству.
        Степенные государственные мужи по доброте душевной никак не могли отказать монарху в столь маленькой просьбочке. Дальнейшая беседа шла непринуждённо, словно разговор трёх старых добрых приятелей. В какой-то момент, глянув на часы, царь предложил министру финансов и главе Центрального банка страны оценить мастерство лучших поваров Кремля, благо подошло время обеда.
        Во время обеда Дарья Матвеевна доложила императору, что вчерашние фотоснимки наконец-то проявлены и отпечатаны, и Владимир Александрович велел немедленно нести фотографии в зал.
        Надо ли говорить, что фотографии произвели фурор? Рассматривая чёрно-белые снимки, прямо скажем, посредственного качества, Озеров с Шараповым радовались, словно малые дети. Царя засыпали массой вопросов, касавшихся технических моментов, а также финансирования программы самолётостроения. Уже во время послеобеденного чаепития, заговорщицки переглянувшись с главой ЦБ, министр финансов пообещал заложить в бюджет на следующий год один миллион рублей для нужд Аэродинамического института.
        Как и предполагалось, спустя пару дней, когда западные журналисты переварили информацию о первых полётах российских «этажерок», мировая пресса взорвалась сотнями статей, от наивно-восторженных до ругательных и откровенно лживых и гнусных. Так, в частности, «Нью-Йорк Геральд» и «Морнинг Пост» полили на своих страницах потоками грязи достижение русских, а небезызвестный Джордж Кеннан написал, что двигатели царских самолётов работают на крови невинно убиенных евреев.
        Ответ наймитам американской банкократии прилетел оттуда, откуда никто не ожидал - из Германии. Потомки тевтонов и алеманов обиделись за свой родимый фатерланд, так как двигатели бипланов были произведены на немецком заводе по чертежам заказчика, некого господина Евгения Каменского, и работали исключительно на бензине.
        Патриотично настроенные германские журналисты выдали разгромную статью об «этажерке» братьев Райт. Европейские читатели узнали, что летательный аппарат американцев, образно говоря, сделан из говна и палок, а в мотор братья Райт вместо бензина заливают поросячью мочу… В общем, через неделю на страницах мировой периодической печати вспыхнула самая настоящая чернильная война, спустя пару месяцев переросшая в хулиганские атаки на редакции газет и избиения отдельных журналистов.
        Как гласит арабская пословица: собака лает, а караван идёт. Пока представители второй древнейшей профессии дистанционно мерялись фекальным юмором и изощрялись в сортирном остроумии, император Всероссийский заложил краеугольный камень в фундамент российской экономики - организовал министерство нефтегазовой промышленности.
        Серьёзный разговор с господами Второвым, Манташевым, Абамелек-Лазаревым и Эммануилом Людвиговичем Нобелем планировался ещё этим летом, но из-за всеобщей забастовки в Баку администрация Его Императорского Величества перенесла встречу на осень. Впрочем, оно и к лучшему, так как после начала забастовки в Баку с визитом отправился Иван Иванович Янжул собственной персоной, сопровождаемый целой делегацией высокопоставленных чиновников и генералов.
        Внезапное появление премьер-министра Российской империи помогло на какое-то время разрядить наэлектризованную обстановку: Янжул пригласил за круглый стол представителей забастовщиков и господ промышленников, настоятельно попросив тех и этих услышать мнение один другого. Переговоры растянулись на пару дней, и в конце концов стороны достигли компромисса по большинству спорных моментов. Составив своё собственное мнение о положении дел на нефтяных промыслах, Иван Иванович отплыл на борту вооружённого парохода в Нижний Новгород, посетив по пути Астрахань и Царицын с Саратовым.
        Будучи в Саратове, премьер по просьбе министра тяжёлой промышленности встретился с Порфирием Фёдоровичем Блиновым и Яковом Васильевичем Маминым. Последние с начала весны вели деловую переписку с Алексеевым и были готовы воплотить в металле некоторые задумки адмирала, но им требовалась организационная поддержка на уровне повыше губернского. Поддержку с лёгкостью мог бы обеспечить и хорошо известный банк «Прометей», однако наместник убедил царя в том, что в данном конкретном случае не следует привлекать внимание господ Полякова и Гинцбурга к староверам-провинциалам.
        Практически одновременно с Янжулом в Закавказье отправилась Любовь Константиниди с двумя десятками бойцов своего «чёрного эскадрона». Маршрут отряда пролегал через Кутаис, Тифлис, Ереван, Шушу, поэтому отряд сосредоточился в Баку уже после окончания забастовки.
        Потратив на адаптацию, внедрение и наблюдение примерно полтора месяца, диверсанты «чёрного эскадрона» за один день провели несколько точечных ликвидаций, отправив в небесные чертоги к предкам чёртову дюжину активистов революционного движения. Случилась и досадная потеря: отряд Константиниди потерял одного бойца, случайно угодившего в разборки между местными гопниками.
        По возвращении в Москву Иван Иванович Янжул предоставил монарху подробный и обстоятельный отчёт о том, что увидел на земле солнечного Азербайджана, в Нижнем, Астрахани, Царицыне и на Волге вообще. Свой доклад премьер-министр дополнил организационными выводами, которые Владимир Александрович тотчас же утвердил. Главным же результатом поездки Ивана Ивановича стал план императора по реорганизации и взятию под плотный контроль нефтедобычи на Апшеронском полуострове.
        В общем, в один прекрасный осенний день в рабочем кабинете царя собрались влиятельнейшие люди России: Алексей Александрович, Дмитрий и Константин Константиновичи, Николай Александрович Второв, Семён Семёнович Абамелек-Лазарев, Александр Иванович Манташев - плюс пребывавший в полной растерянности скромный инженер Владимир Григорьевич Шухов.
        Последний понятия не имел, зачем его пригласили в Кремль и какого лешего от него понадобилось самому императору, посему заметно нервничал. Дождавшись, когда миловидная и обходительная женщина, оказавшаяся главой администрации Его Императорского Величества, проведёт его и распахнёт двойные двери, Шухов смело шагнул вперёд… и остолбенел в буквальном смысле этого слова - в кабинете находились первые лица империи!
        - Здравствуйте, Владимир Григорьевич! Господа, кто не знаком, представляю вам нашего русского гения, Владимира Григорьевича Шухова, - приветливым тоном произнёс государь и, подойдя, поздоровался с инженером за руку. - Присаживайтесь, пожалуйста, где есть свободное местечко… Дарья Матвеевна, помогите нам выбрать хорошее креслице.
        Мысленно проклиная себя за волнение и растерянность, Шухов осторожно присел в кресло рядом с Эммануилом Нобелем, с которым был знаком по работе в Баку.
        Следующую фразу император адресовал важному усатому господину - князю Абамелек-Лазареву.
        - Семён Семёнович, как вы и хотели, здесь нет ни одного еврея. Ну-с, приступим.
        Десять минут спустя, когда после дежурных любезностей император перешёл к делу, Владимир Григорьевич наконец-то позволил себе расслабиться. Навострил уши - собравшиеся говорили о создании в России министерства нефтегазовой промышленности! Ещё через полчаса, когда разговор от общего перешёл в практическую плоскость, инженер и сам активно включился в обсуждение: аргументировал, разъяснял, доказывал и даже спорил с канцлером и Второвым.
        После потрясающе вкусного обеда, на котором Шухова представили императрице Марии Павловне, соучредители и деловые партнёры вновь возвратились в царские апартаменты. Да-да, именно соучредители и деловые партнёры, так как новорождённое министерство задумывалось и создавалось монархом как частный концерн с ограниченным количеством держателей долей капитала. Более того, вновь организованный концерн государь вскорости желал трансформировать в банкирский дом, чтобы спустя некоторое время интегрировать его в какую-то новую всероссийскую финансовую структуру.
        Роли и сферы деятельности в зарождающемся нефтегазовом комплексе господа соучредители распределили, нарезав круг задач согласно принципу «каждому по его возможностям».
        Итак, князь Манташев - формальный директор - вкладывает деньги, качает нефть, торгует ею, координирует работу всех структурных подразделений.
        Князь Абамелек-Лазарев также занимается финансированием; осуществляет модернизацию производственных мощностей на своих заводах по последнему слову техники, выпускает на них всё необходимое для функционирования нефтегазового комплекса. В перспективе - станкостроение и двигателестроение.
        Магнат Второв и корпорация «Посейдон», кроме финансовых вливаний, обеспечивают транспортировку энергоресурсов - строят танкерный флот и железнодорожные цистерны. В перспективе - трубопроводы в центральные области России.
        Магнат Нобель занимается логистикой, торговлей, добычей, разработкой, производством и внедрением новых технологий, оборудования, энергетических установок. В перспективе - двигателестроение в невиданных ранее масштабах.
        Инженер Шухов организует разработки технологий, оборудования, двигателей, котлов и энергетических установок. При необходимости - заказывает требуемое за границей.
        Великие князья Дмитрий и Константин Константиновичи берутся продвигать и лоббировать интересы «Октагона» - название концерна придумал Владимир Александрович - везде и всюду, а также отвечают за безопасность в самом широком смысле этого слова.
        Канцлер и генерал-адмирал в одном лице выступает лоббистом, заказчиком и потребителем продукции концерна «Октагон».
        Император, соответственно, занят стратегией и глобальным руководством.
        Приехав в Москву обыкновенным инженером, Владимир Григорьевич покинул столицу держателем одной восьмой части капитала корпорации, буквально за день став как минимум миллионером. Столь внезапное изменение статуса и финансового положения с трудом укладывалось в голове, перспективы вырисовывались воистину фантастические.
        Больше всего Шухова поразил царь. Точнее, выдвинутые им и чётко обоснованные требования по увеличению оплаты труда наёмным работникам, улучшению условий труда и социальным гарантиям (!) в определённых условиях. Причём на всех заводах и предприятиях концерна без исключения. Кроме вышесказанного, Владимир Александрович велел превратить нефтяные промыслы в закрытые и хорошо охраняемые объекты, чтобы в будущем избежать диверсий и террористических атак.
        Будучи патриотом России, Владимир Григорьевич всем сердцем поддержал провозглашённые императором стратегические цели министерства. Развитие машиностроения, переход на жидкое топливо военно-морского флота, создание и внедрение электрогенераторов для модернизации производственных мощностей, а в отдалённой перспективе - электрификация всей страны. Будучи умным человеком, Шухов прекрасно понимал, что работы - интересной работы, чёрт возьми! - ему хватит не на одно десятилетие. Имея за спиной столько денег и таких покровителей, можно творить невероятные технические чудеса… Господи, лишь бы с царём ничего не произошло!
        «Слушай, тёзка, надо сказать Рябушинскому, чтобы он брал рубль за въезд в имение и два - за выезд, - мысленно засмеялся старлей из будущего, когда государь со вздохом бросил на стол вот уже третье письмо с просьбой разрешить побывать в Кучино, чтобы посмотреть на полёты “этажерок”. - Чего? Деньги - наш законный гешефт; за удовольствие надо платить, вот пусть зеваки и профинансируют хотя бы часть программы…»
        После демонстрации в узком кругу первых русских аэропланов по столице разнеслись самые невероятные слухи, а в имение Рябушинского тоненьким ручейком потянулись любопытствующие.
        Когда же мировая и отечественная пресса, образно говоря, плеснула масла в огонь, в Кучино хлынули толпы народа, жаждавшего поглазеть на самолёты. Писаки всех мастей - перо им в творческую чакру - энергично поддерживали ажиотаж, придумывая самые фантастические истории о покорителях воздуха. В результате личный состав лейб-гвардейского Егерского полка, на которого возложили охрану (и оборону) Аэродинамического института, чувствовал себя словно на войне - солдаты ежедневно останавливали и разворачивали назад десятки конных экипажей, попутно отлавливая на подходах множество пеших «партизан».
        Получив от ворот поворот, девяносто девять процентов любопытствующих смирялись с тем, что они не входят в касту избранных. А вот некоторые особо упёртые богатеи, принадлежавшие к дворянскому сословию, не могли унять гордыню и манию величия и, воспользовавшись законодательными лазейками и личными связями, принялись писать императору. Адресат получал эти якобы личные письма приблизительно раз в десять дней, брался их читать, неизменно возвращая послания в канцелярию с пометкой «отказать, ссылаясь на государственную тайну».
        «Мог бы сразу дать дельный совет. Три письма с дурацкими просьбами - это десять зазря потерянных минут нашей жизни. Мы, Муромцев, потеряли целых десять минут, которые могли бы использовать во благо России. - Нажав кнопку вызова секретаря, император глянул в окно. Над Москвой нависли низкие тучи, накрапывал грустный осенний дождик. - Опоздали, аттракцион с самолётами переносится на весну…»
        Отдав секретарю необходимые распоряжения, Владимир Александрович решил размять перед ужином ноги, гуляя по отреставрированным залам Кремля. Пятёрка офицеров Его Императорского Величества Конвоя во главе с полковником Авериным бесшумно шагала следом, не мешая монарху размышлять. А поразмышлять было о чём.
        «Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться демаршу Сергея нашего Фёдоровича. Как правитель потенциально богатейшей страны на Земле, я должен быть опечален тем, что мне то и дело приходится просить Ивана свет Христофоровича изыскать средства на то, на это… - Государь мазнул взглядом по картине кисти Айвазовского. - Но как человек, радуюсь, что у меня есть такие люди, которые не втирают глаза, говорят то, что считают нужным донести до царских ушей, спорят со мною…»
        «Не переживай, создать аналог ФРС в условиях дикорастущего капитализма сродни подвигам Геракла, - отреагировал незваный гость. - Вон, большевики из моей реальности ринулись строить коммунизм с нуля, так с разбегу и обломались. Пришлось спешно дружить с заокеанской еврейской банкократией, чтобы раздобыть деньги на индустриализацию, а потом ещё и ломать об колено крестьянство, чтобы получить работников на строящиеся заводы…»
        «Чёрт, когда я вспоминаю, сколько денег за последние полвека растрачено на содержание и поддержку дворянства, мне хочется взвыть от злости, - признался император. - Казалось бы, что всё делали правильно - спасали от банкротства надёжу и опору трона и самодержавия… Как оказалось, зря: дворянам на всё насрать…»
        «Если тебя это как-то утешит, напоминаю, что в девяносто первом никто не вышел спасать власть коммунистов - надоели они народу не меньше, чем царь с дворянами, - отозвался старлей из будущего. - Короче, хорош хандрить, давай думать, как нам принудить фрицев сплясать под нашу дудку. Вариант с продажей земель - заведомая ошибка. Аляска это уже доказала…»
        Спустя примерно год после взятия власти в свои руки Владимир Александрович долго обдумывал заманчивую идею продать, фактически обменять часть царства Польского на германские инвестиции в экономику России. Рассматривал проблему под разными ракурсами, ставил себя на место кайзера, окружённого ярыми русофобами, которые напевали Вильгельму в уши бравурные заверения о несокрушимости растущей тевтонской мощи. Мощь и вправду впечатляла, грозно смотрясь на фоне рыхлой Двуединой монархии и одряхлевшей Блистательной Порты.
        Зажатый между Австрией и Германией «Польский балкон» с военно-стратегической точки зрения являлся как оперативным мешком, так и плацдармом одновременно. Плацдармом и мешком для русских армий, а не для немчуры с австрияками. Кайзеровские генштабисты прекрасно осознавали вышеуказанные аспекты и особо не ломали себе голову о теоретически вероятном марше русских прямиком на Берлин.
        Парировать наступление с территории Польши - раз плюнуть: наносишь мощные фланговые удары, окружаешь и добиваешь. В худшем случае, если русские не рискнут двинуть свои корпуса на запад, давишь с юга и севера, пока не запрёшь врага в колоссальном котле. А там, глядишь, и гонористые польские паны со своими многовековыми обидами на московитов встанут под знамёна Второго рейха. Попёрлись же они в 1812-м вместе с французами и прочими европейскими ордами брать Москву, соблазнившись обещаниями Наполеона.
        Далее, на сравнительно крошечной территории проживают около семи процентов населения, там же сосредоточены почти одиннадцать процентов промышленности России, по производству угля и стали Польша занимает второе место после Донбасса. Основной рынок сбыта промышленной продукции, производимой поляками - внутренний рынок Российской империи. При этом большей частью польских заводов владеют евреи и немцы, охотно инвестирующие в экономику Привисленского края.
        Даже если предположить, что Вильгельм II совсем уж круглый дурак в политике и экономике, в окружении кайзера имеется достаточно умных советников, понимающих, что Польша - это чемодан без ручки. Пока этот чемодан, натужно кряхтя, тащит Москва, немцы могут не беспокоиться за чистоту германской крови. А вот если к уже живущим во Втором рейхе полякам добавятся с десяток миллионов их соотечественников, то потомкам тевтонов будет угрожать ополячивание их любимого фатерланда. Подобная перспектива вряд ли обрадует коренных пруссаков, баварцев и прочих саксонцев со швабами.
        Исходя из вышесказанного, у Германии не имелось резона передвигать границу на восток, да ещё и возводить для потенциального противника химические и станкостроительные заводы где-нибудь между Волгой и Уралом. Даже с учётом того, что во внешней политике Кремля произошла резкая смена курса - отказ от конфронтации с Центральными державами, - немцы не собирались передавать русским технологии стратегического характера. Германцам было выгодно продавать России конечную продукцию концернов Второго рейха, а не создавать себе конкурента своими же собственными руками.
        Вариант самоопределения Польши путём восстановления её государственности император категорически отверг, язвительно напомнив вселенцу о запущенном в СССР «параде суверенитетов», закончившимся кровавым развалом страны. Чётко по пословице: не в бровь, а в глаз.
        Зададимся вопросом: что это за народ такой - поляки? Однородная нация? Нет, конгломерат нескольких западнославянских народов. В поляков скопом засчитывают малополян, силезцев, Мазуров, поморян, кашубов, лемков, серадзяно-ленчицан и множество других народностей. Просто потому, что так удобно официальной Варшаве, придерживающейся политики построения моноэтнического государства.
        В обозримом прошлом Речь Посполитая владела обширными территориями, которые Берлин, Вена и Санкт-Петербург на правах победителей поделили между собой. Историческую память шляхтичей и их великопольские амбиции никто не отменял, благо в двадцатом веке Польша дважды возрождалась из небытия.
        В тридцатых годах прошлого века националистически настроенная Варшава сыграла роль провокатора и зачинщика новой войны, по стечению обстоятельств став одной из первых жертв Третьего рейха. Гримаса судьбы.
        По окончании Второй мировой Советский Союз способствовал очередной реинкарнации польской государственности, на сей раз в облике социалистически ориентированной страны. За что Польша сполна «отблагодарила», став в первой четверти двадцать первого века вернейшим союзником США в Восточной Европе.
        Пользуясь ситуацией, Варшава выступила застрельщиком и подстрекателем гражданской войны на Украине, приведшей к разделу данного государства. Реваншистски настроенные поляки инспирировали и всячески поддерживали гражданское противостояние в Беларуси, угрожали Калининградской области РФ… Риторический вопрос, господа-товарищи: а на фига России и царю нужен под боком ТАКОЙ сосед?!
        «Я могу понять логику коммунистов-дарвинистов, искренне верящих в братство народов и готовых расцеловать в задницу каждую обезьяну, лишь бы та пообещала шагнуть на путь построения социализма. - Копируя ехидный сарказм Муромцева, Владимир Александрович всласть прошёлся по внешней политике Советского Союза в послевоенное время. Удовлетворившись молчаливым согласием вселенца, перешёл к текущей проблеме. - Неужели товарищи большевики всерьёз могли поверить в то, что с помощью учения Маркса и Энгельса они обуздают потомков польской шляхты? Тот же Сталин, на портреты которого в твоём мире готовы молиться, словно на икону…»
        «Кстати, о Сталине, - тотчас отреагировал старлей из будущего, стараясь поскорее сменить тему обсуждения. - Не пора бы тебе лично взглянуть на товарища Джугашвили, поговорить с Иосифом о том о сём?..»
        «Предлагаешь побазарить с Кобой за жизнь? - Лёгкая улыбка тронула губы императора. - Или завести с ним беседу о вечном?..»
        «Насколько я знаю, Сталин был способен дискутировать на любую тематику, - не совсем уверенно заявил незваный гость и после секундной паузы добавил: - В зрелом возрасте, разумеется…»
        «Вот именно, в зрелом возрасте, - хмыкнул монарх. - Впрочем, ты прав, с этим человеком стоит познакомиться ближе… После того как я пообщаюсь с Менахемом Усышкиным и Зеевом Жаботинским - вон, от Мойше Лилиенблюма пришло письмо с просьбой удостоить высочайшей аудиенции господ Усышкина и Жаботинского. Надо уважить старика…»
        «Усышкин и Жаботинский… Вспомнил, они ратуют за переселение евреев в Палестину! - моментально оживился вселенец. - И?»
        «Что “и”? Если мы перетянем сионистов на нашу сторону, то коммунисты лишатся энного количества бойцов и командиров еврейской национальности - людей образованных и от этого весьма опасных. - В который уже раз выяснилось, что в стратегии Владимир Александрович даст фору кому угодно. - Без деятельного участия евреев, организаторов и координаторов революционных процессов, пролетарии пролетят, словно фанера над Парижем… История про построение государства силами одних лишь малограмотных крестьян и рабочих - это сказочка для младенцев и клинических идиотов…»
        «Ну что же, давай будем думать, каким макаром нам вписаться за Эрец Израэль, - хмыкнул Муромцев, пропуская мимо ушей очередную шпильку хозяина тела в адрес советской власти. - Пункт первый - поднять и организовать еврейские массы; пункт второй - вышибить турок и арабов из Иерусалима… Я ничего не забыл?»
        «Первую проблему решит Ушер Гинцберг и его соратники-сионисты, а вторую - Еврейская народная армия, которую создадут Усышкин и Жаботинский. - Глянув в окно, царь проводил взглядом спешившего куда-то секретаря Дарьи Матвеевны. - Наше дело - обучить и вооружить эту армию и в нужный момент доставить её морем в Палестину…»
        Встречу с Менахемом Усышкиным и Зеевом Жаботинским смело можно было назвать прорывом в непростых отношениях Кремля и «богоизбранного» народа.
        Господа Усышкин с Жаботинским - не последние люди в иудейском обществе - услышали от императора именно то, что и ожидали: Россия готова оказать евреям посильную помощь в появлении на карте мира государства Израиль. Помощь оружием, инструкторами, обучением, транспортом и логистикой. А дальше - как карта ляжет, ибо крейсера и канонерки физически не способны поддержать огоньком еврейскую пехоту в гористопустынной местности. Корабли, конечно, можно закинуть в Мёртвое море, призвав на помощь Яхве: монарх не обидится, если бог сотворит подобное чудо… Визитёры вежливо улыбнулись в ответ.
        Вторую часть аудиенции посвятили проблеме антисемитизма на просторах огромной империи, с которой евреи столкнулись после отмены черты оседлости. Здесь монарх не мог гарантировать собеседникам неприкосновенность их соотечественников, даже если бы очень этого захотел.
        Бороться с ксенофобией в российских реалиях начала двадцатого века - дело бесперспективное. Черносотенцы, нежданно-негаданно угодившие в немилость Кремля, перешли на нелегальное положение и из подполья в лучших традициях большевиков науськивали на евреев народный гнев. В стране вон многие десятки миллионов неграмотных мужиков, и каждому не объяснишь, что лупить всей толпой залётного пейсатого дядьку - чужака, между прочим - это нетолерантность и антисемитизм в одном флаконе.
        Теоретически имелся вариант заронить в головы Усышкина и Жаботинского мысль о некой культурнотерриториальной автономии где-нибудь в районе Умани, Винницы, Бердичева, Жмеринки, но в этом случае кто пойдёт освобождать от турок и арабов Эрец Исраэль?
        Зачем его освобождать от турок? Пресловутая «большая игра», забодай её комар. У России, точнее у российского флота с некоторых пор возникла острая необходимость иметь маневренную базу поближе к Суэцкому каналу. По двум причинам.
        Первая: в случае войны постараться побольнее пнуть растянувшегося во весь земной шар вшивого «морского льва». Вторая: вдовствующая императрица Мария София Фредерика Дагмара с некоторых пор изо всех сил мстила России, ловко интригуя при греческом и британском дворах. Женская месть страшна тонко рассчитанным коварством и беспощадной жестокостью, а тут ещё Владимир Александрович имел неосторожность запретить своей родной дочери Елене выходить замуж за греческого принца Николая.
        Хозяин Букингемского дворца сделал королю Греции предложение, от которого тому не удалось отвертеться. Будучи припёртым к стенке обстоятельствами личного характера, Георг I пошёл на охлаждение отношений с Москвой, запретив русским военным кораблям бункероваться в Пирее и в других портах материковой Греции. Ольга Константиновна решительно протестовала против явно опрометчивого шага своего венценосного супруга, но не смогла противостоять лихо закрученной интриге двух датских принцесс.
        В результате искусственно разожжённого Лондоном дипломатического конфликта канонерка «Храбрый» перебазировалась на Крит, а крейсера «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» ушли в Неаполь. Хозяин Кремля, в свою очередь, сделал далеко идущие выводы в отношении правящей в Греции династии Глюксбургов.
        Следующие два с половиной месяца Владимир Александрович в основном занимался текущими вопросами, не выезжая из Москвы. Некоторые дела, впрочем, доставили императору радость и удовольствие.
        За выдающиеся заслуги перед Отечеством монарх наградил Дмитрия Ивановича Менделеева орденом Андрея Первозванного, к которому приложил свою личную благодарность в виде миллиона рублей. Заслуги Менделеева, объективно говоря, невозможно было оценить наградами и деньгами.
        К примеру, разработанная Дмитрием Ивановичем и внедрённая при его непосредственном участии технология изготовления коллоидных порохов ликвидировала зависимость России от заграничных «друзей». А организованная Менделеевым при Санкт-Петербургском университете рабочая группа из нескольких талантливых учёных-химиков под руководством профессора Дмитрия Петровича Коновалова добилась больших успехов в разработке химического оружия.
        Готовясь к войне, император не собирался подтверждать известный постулат, гласящий, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. Конвенциям о запрещении какого-либо вида оружия царь предпочитал строительство предприятий ВПК, и в первую очередь - химической отрасли. Созданная в лаборатории Коновалова технология позволила наладить производство артиллерийских боеприпасов, снаряжённых веществом удушающего действия - хлорпикрином с хлористым сульфурилом.
        Изготовлением вышеуказанных боеприпасов занялись специально переоборудованные арсеналы в Санкт-Петербурге и Севастополе, и к началу 1906 года русский флот получил на вооружение химические снаряды калибром от 120 до 305 миллиметров включительно. Армия получила химические боеприпасы чуть позднее - в начале 1907 года.
        С позволения и благословения Менделеева в Москве был учреждён Химический университет, названный его именем. Ректором университета, по рекомендации Дмитрия Ивановича, пригласили профессора Петербургского политехнического института Байкова Александра Александровича. На базе МХУ шло создание экспериментального производственного комплекса для воплощения в жизнь прорывных проектов и отработки технологий.
        Найдя время, государь пообщался с Сергеем Михайловичем Прокудиным-Горским - основоположником цветной фотографии в России. Результатом этой приятной встречи стала организация научной лаборатории при администрации Его Императорского Величества. Изобретения Сергея Михайловича вкупе со знаниями Летиции Кавалли позднее помогли разработать более совершенные методы защиты денежных знаков и ценных бумаг.
        За эти два с половиной месяца российский флот на Тихом океане пополнился отрядом контр-адмирала Моласа - в Дальний пришли «Цесаревич», «Ослябя», «Богатырь», «Аврора», сопровождаемые чёртовой дюжиной истребителей и шестью зафрахтованными угольщиками.
        На переходе в Индийском океане находился отряд под командованием контр-адмирала фон Фелькерзама: «Александр III», «Полкан», «Соломбала», «Жемчуг» плюс пять истребителей и семь транспортов. Фелькерзам уже миновал Цейлон; с каждой пройденной милей отряд «Б» всё ближе и ближе приближался к Талиенванскому заливу - конечному пункту своего маршрута.
        В Ревель потихоньку подтягивались новенькие крейсера германской постройки - «Олег» и «Изумруд». А вот фирма «Форж э Шантье» задерживала передачу заказчику «Олафа» и десяти новых истребителей, поэтому дата выхода в море отряда контр-адмирала Иессена переносилась вот уже второй месяц подряд. Впрочем, вице-адмирал Макаров заверил царя, что ледокол «Ермак» способен обеспечить переход кораблей Иессена от Ревеля до Скагеррака хоть в январе, хоть в феврале, хоть в марте.
        Наконец наступило 10 декабря - день, когда государь отправился в гости к Вильгельму II в Кёнигсберг. Императора традиционно сопровождали вице-адмирал Дубасов, министр финансов Иван Христофорович Озеров, министр иностранных дел барон Розен Роман Романович, а также предприниматели Николай Второв и Павел Рябушинский. В Вильно к делегации присоединились Алексей Александрович и великий князь Николай Константинович собственной персоной, желавший пообщаться с кайзером.
        Принимающая сторона заранее предвкушала оглушительный политический успех Кёнигсбергского саммита; германские министры и дипломаты пребывали в слегка возбуждённом состоянии, а генералы - в прекрасном настроении. Будучи людьми военными, они тщательно проанализировали попытку Наполеона победить огромную державу, а также хорошо запомнили предостережение Бисмарка насчёт России.
        Следуя заранее согласованному протоколу, монархи крупнейших стран Европы первым делом заключили военно-политический союз между двумя империями. Затем, после торжественного обеда, подписали подготовленные министрами договора и документы, касавшиеся военно-экономического сотрудничества. За ужином переговорили о согласовании внешней политики Германии и России, о совместных шагах на международной арене. В каких-то вопросах мнения новоиспечённых союзников совпадали, где-то существенно расходились.
        На следующий день, после совместного завтрака государь четыре с половиной часа общался с Вильгельмом II в формате тет-а-тет. Темой беседы двух императоров была «лоскутная» монархия в центре Европы, с которой у России складывались весьма непростые отношения. Именно во время этого разговора Владимир Александрович и вложил в голову кайзера мысль, что с созданием Второго рейха под верховенством Пруссии объединение германского народа не завершено.
        Как и прочие немецкие земли, Австрия имеет полное право стать составной частью могучей Германской империи - державы, перед которой будут трепетать вся Европа и половина земного шара. В подобной державе, по мнению царя, нашлось бы место и Венгрии, и Чехии, и Богемии, и Моравии, и Трансильвании, и Далмации. Германский военный флот прочно утвердился бы на Средиземном море, одним своим присутствием доводя британских морских лордов до нервного срыва.
        Италия, хотя она и являлась членом Тройственного союза, получила бы под боком реального союзника, а не вынужденного, коим являлась Австро-Венгрия. К тому же географическое положение Италии таково, что в случае войны с Францией и (или) Великобританией «макаронникам» не поздоровится - флот противника покажет потомкам римлян кузькину мать. Мальта и Корсика рядом, а длина береговой линии итальянского «сапога» позволяет вражеским адмиралам выбирать удобную точку для удара с моря. Вон в реальности Муромцева англичане в 1941-м безнаказанно обстреляли Геную и Специю и стопроцентно провернули бы подобное мероприятие ещё несколько раз, если бы в Средиземноморский ТВД не вмешался Третий рейх.
        Кайзер призадумался, и призадумался основательно, так как и сам втайне мечтал совершить нечто такое, что превзойдёт славу его деда и поставит его в один ряд с Оттоном I, Максимилианом Австрийским или Фридрихом Великим. Перспектива объединить под своей властью всю германскую нацию - такое, несомненно, прославит Вильгельма II в веках. Тем более что русский царь прав - Германии жизненно необходимо утвердиться на берегах Адриатики, откуда рукой подать до важнейших стратегических коммуникаций в Средиземном море.
        Союзные Берлину австрияки, конечно, имеют военно-морской флот, но он как-то бледно смотрится на фоне реальной британской морской мощи. Максимум, на что способны флотоводцы Двуединой монархии - это поколотить итальяшек, как это произошло при Лиссе. В войне против «лайми» Вене ничего не светит.
        В германском генштабе также прекрасно осознавали, что боевая ценность их итальянского союзника мала и в случае серьёзных неприятностей немцам придётся спасать Рим. Не исключено, что в прямом смысле этого слова.
        Следует отметить, что Владимир Александрович не обозначил ничего сверхординарного. Аншлюс Австрии, осуществлённый Адольфом Гитлером в 1938 году, вполне мог произойти ещё во время развала «лоскутной» монархии в 1918-м либо в 1919 годах. Объединение германских народов в указанные годы предотвратила лишь угроза военного вмешательства со стороны Антанты.
        После обеда, на котором оба императора обсуждали исключительно новомодную тему воздухоплавания, пришло время поговорить о финансах и экономике. Мысленно перекрестившись, государь озвучил собеседнику преференции, которые он готов предоставить германским деловым кругам, если те вложат свои капиталы в развитие промышленного потенциала России. Особо подчеркнул тот факт, что указанные привилегии будут действовать вплоть до окончания срока правления сидящего прямо напротив кайзера императора Владимира I.
        Вильгельм II, который и так находился в приподнятом настроении, не верил своим ушам: ради немцев (справедливо говоря, ради немецких денег и технологий) Кремль был готов поставить на грань выживания целые отрасли российской экономики. Германский промышленный капитал, если ему предоставят указанные льготы, лет за пять-семь подомнёт под себя весь российский рынок. Следом за промышленным капиталом в страну войдёт и банковский, а это означает возможность захватить экономику восточного соседа изнутри, тем самым прочно привязав Москву к политике Берлина.
        Смущало, правда, то, что русский царь говорил исключительно о совместных предприятиях, работающих исключительно на российском сырье. Металлопрокат, станкостроение, тяжёлое и среднее машиностроение, химические и механические заводы. Предполагалось, что работать на них станут местные, а вот инженерный и руководящий состав будет смешанный, русско-немецкий. И наконец, смущающая и искушающая изюминка - прибыль совместных русско-германских предприятий не подлежала обложению налогами. Это позволило бы потомкам тевтонов грести русское золото лопатой…
        Чёрт, император Владимир отменил привязку рубля к золоту, и теперь инвесторам не представлялось возможным выкачивать из России тонны золота. Что же делать? Этот решительно настроенный русский мужик с тяжёлым взглядом не станет унижаться и предлагать дважды… Как же просто было вести переговоры с Николаем II и сколь сложно договариваться с его родным дядей!
        Образно говоря, держа фигу в кармане, кайзер дал своё принципиальное согласие; заявил, что германские деловые круги заинтересованы в долгосрочном сотрудничестве с российскими предпринимателями. Так как обе империи заключили военно-политический союз, он, Вильгельм II, с удовольствием поможет новоиспечённому союзнику и партнёру в наращивании промышленного потенциала. Немцы - цивилизованная нация, и они считают своим долгом приобщить своих русских друзей к высокому уровню европейской культуры хозяйствования и производства.
        Внутренне усмехнувшись, Владимир Александрович сделал вид, что не заметил бахвальства кайзера. Пусть тот и дальше возвеличивает германский народ, разглагольствуя о превосходстве немчуры над прочими нациями, лишь бы не сорвался с крючка. Если Вильгельму приспичило примерить на себя роль главного главнюка в Европе, то флаг ему в руки и барабан на шею. Москва не собирается оспаривать геополитические амбиции Берлина, Россию интересуют её внутренние проблемы.
        Буквально через пару дней с подачи «Таймс» мировая пресса окрестила заключённый русско-германский союз Кёнигсбергским пактом. Крикливые заголовки целую неделю не сходили с первых полос ведущих британских, французских и американских газет; представители второй древнейшей профессии изощрялись обличающими статьями, пугая читателей теперь уже точно неминуемым нашествием варваров - гуннов и татаро-казаков.
        У страха, как известно, глаза велики, поэтому спустя некоторое время французы стали требовать у своего правительства защитить их от страшных бошей. Президент Франции Лубе оперативно велел главе правительства Комбу экстренно найти средства для укрепления обороноспособности Третьей республики.
        Не отставали и англичане, видевшие в союзе России и Германии смертельную угрозу для своей островной империи. Выступая в парламенте, премьер-министр Артур Бальфур заявил, что Британии брошен исторический вызов, и Лондон обязан удержать превосходство на море. Парламент дружно проголосовал за поправки в военном бюджете, лорды Адмиралтейства и кораблестроители радостно потирали руки, предвкушая золотой дождь.
        Заключение торговых соглашений с Германией вовсе не означало, что буквально завтра в России появятся десятки новых современных производственных комплексов. Берясь за дело, педантичные немцы первым делом составляли рабочую документацию и пунктуально рассчитывали смету строительства, борясь буквально за каждую марку в свою пользу. Бюрократические проволочки никто не отменял, поэтому согласование договоров и проектов обещало затянуться на долгие месяцы.
        Был отпразднован Новый год, пролетело православное Рождество, буднично и незаметно приближался конец января, а с ним и дата начала войны с Империей восходящего солнца.
        За неделю до даты нападения все русские торговые суда покинули японские и корейские порты, а также Гонконг и Шанхай. Успели вовремя: военно-морской атташе в Японии капитан 1-го ранга Русин телеграфировал, что японские эскадры покинули Сасебо и Мозампо, уйдя в неизвестном направлении. За два дня до ожидаемой атаки на Дальний адмирал Алексеев привёл флот в полную боевую готовность, отозвал из иностранных портов стационеры. Самураев ждали…
        Вечером 26 января император удалился в свой личный кабинет и всю ночь на 27-е мучил свой организм, ежечасно поднимаясь с дивана. Ежеминутно ожидая шифрованной телеграммы с Дальнего Востока, он ворочался с боку на бок, не позволяя себе нормально уснуть.
        Долгожданная телеграмма пришла после восхода солнца, и её содержание обескуражило - японцы так и не объявились! Не пришли, не атаковали! Экипажи боевых кораблей и расчёты береговых батарей зазря провели ночь в полной боевой готовности.
        «Скажу как на духу, тёзка: сам ничего не понимаю. - Незваный гость пребывал в полной растерянности. - Возможно, в Токио перенесли нападение на день-другой. Должны атаковать, надо ждать…»
        Словно насмехаясь над послезнанием и предусмотрительностью царя, хитрозадые азиаты и не думали внезапным ударом начинать войну. Нападения не последовало ни 28-го, ни 29-го, ни 30-го, а днём 31-го от Русина поступило донесение, что японский флот возвратился в свои базы; крейсера и броненосцы встали на якорные стоянки, многие офицеры и часть матросов сошли на берег.
        «Ты, старший лейтенант Владимир Муромцев, прожужжал мне весь мозг, вещая, как в вашей военно-фантастической литературе противник неизменно нападает точно в указанный день и час: японцы - двадцать седьмого февраля по старому стилю, немцы - двадцать второго июня по новому, - язвительно высказывал вселенцу Владимир Александрович, давая выход накопленному за несколько месяцев внутреннему напряжению. - С какого перепуга, чёрт подери, враги обязательно должны соблюдать условленные даты и время? Почему никто не учитывает банального “эффекта бабочки”? Почему не срабатывает фактор случайности?»
        «Хи-хи, тёзка, пипл хавает то, что соответствует рабочему алгоритму операционной системы каждого отдельно взятого индивидуума… Проще говоря, читающая публика на постсоветском пространстве с удовольствием ностальгируют по мифологизированному прошлому погибшей державы - этакий золотой век на новый лад. - Довольный тем, что на дальневосточных рубежах империи удалось избежать войны, старлей из будущего щедро сыпанул жаргонизмами. - Как вообще можно всерьёз воспринимать сочинительства о похождениях хронопроходимцев? Герои фантастических альтернативок сплошь и рядом учат предков уму-разуму…»
        «Почему вы, потомки, считаете себя вправе учить жизни своих предков?! - дал государь волю своим эмоциям. - Вы что, достигли высочайшего духовного уровня, достойного нашего Спасителя Иисуса Христа?!»
        «Зерванитские маги ещё за шесть веков до рождения Христа говорили о том, что будущее многовариантно и вектор его развития зависит от выбора, сделанного в настоящий момент времени, - моментально стал серьёзным вселенец. - Мы с тобой несколько раз подряд сделали совершенно иной выбор, нейтрализовав провальные векторы твоего племянника. В моей реальности не существовало императора Владимира Первого, а это значит, что мы с тобой изменили будущее России!»
        Монарх был настроен скептически. «Ты настолько уверен в том, что избранный нами вектор будущего не приведёт страну к ещё большей катастрофе? Мы с тобой не в силах передвинуть стрелки космических часов даже на одну секунду, не говоря уже о большем. Я реалист, а не маг… Что станет с Россией, если я завтра умру? Кирилл не потянет лямку реальной власти, Борис - его никто не готовил в цари, а Андрей совсем ещё мал…»
        «Тёзка, если ты осознаёшь всю остроту проблемы, это значит, что ты готов её разрешить, - констатировал Муромцев. - Скажу прямо, как есть: заменить тебя просто некому. От слова совсем… Короче, не спеши умирать, ещё не всё сделано…»
        Неделю спустя в Талиенванский залив пришёл отряд «Б» контр-адмирала фон Фелькерзама, а в Тулоне прошёл последние испытания на мерной миле систершип «Баяна» - броненосный крейсер «Олаф». Скорость составила двадцать два узла без форсирования машин и механизмов, после чего был подписан акт о приёмке корабля в казну. Прибывший во Францию экипаж под командованием капитана 1-го ранга Руднева занялся подготовкой перехода крейсера на Балтику.
        Ещё через два дня барон Розен доложил императору, что во время утренней аудиенции посол Страны восходящего солнца Курино Синъитиро передал послание от маркиза Комуры Дзютаро. Министр иностранных дел Японии выражал обеспокоенность гонкой военно-морских вооружений на Дальнем Востоке. Так как существенных разногласий между двумя странами не имелось, в Токио полагали, что причиной являлись англо-русские противоречия - именно из-за нарастающего противостояния с Лондоном Россия наращивала количество линкоров и крейсеров на Тихом океане.
        - Роман Романович, заверьте Комуру, что Москва искренне заинтересована в тёплых и добрососедских отношениях с Японией. Напишите, что Россия проводит замену устаревших боевых единиц на новые корабли, пусть маркиз не беспокоится, - дал указание Владимир Александрович. - А чтобы японцы видели, что наши слова не расходятся с делом, я велю адмиралу Алексееву отправить на Балтику парочку устаревших броненосцев. На его выбор.
        По идее, наиболее устаревшим и бесполезным броненосцем на Дальнем Востоке являлся «Двенадцать Апостолов», однако его было решено оставить в качестве учебно-артиллерийского корабля. Посему выбор наместника пал на «Сисой Великий» и «Наварин», но на первом потекли котлы, и его пришлось срочно ставить на ремонт. За пару дней до того как маркиз Комура получил ответное послание от барона Розена, «Наварин» в сопровождении зафрахтованного угольщика навсегда покинул Дальний Восток.
        Следующим по списку шёл «Три Святителя», и, зная, что в адмиралтействе разрабатывается проект модернизации этого корабля, генерал-адъютант приказал готовить броненосец к переходу на Балтику «Три Святителя» покинул воды Жёлтого моря в начале марта, когда государю стало окончательно ясно, что войны с самураями в этом году не предвидится. Забегая вперёд, скажем, что «Наварин» так и не дошёл до Кронштадта - корабль застрял на Средиземном море, демонстрируя присутствие России на стратегических коммуникациях Великобритании.
        Благополучно избежав совершенно ненужной ему и стране войны с японцами, Владимир Александрович решительно крутанул маховик реформ. Начиная от банковской и заканчивая земельной - так уж получилось, что банки и земельный вопрос имели тесную взаимосвязь друг с другом.
        Итак, в один прекрасный весенний день 1904 года император объявил, что корпорации «Прометей», «Гефест» и «Октагон» учреждают совместный финансовый институт - банк «Урсус».
        Следующим царским указом Дворянский земельный банк был преобразован в трастовый фонд, активы которого тотчас перешли под управление банка «Урсус». Читай - самого царя и его ближайшего окружения.
        Акционеры «Урсуса» - метал од оны российского капитализма - придерживались принципа, гласящего, что проблемы индейцев шерифа не волнуют. Индейцами в данном конкретном случае оказались помещики и дворяне, привыкшие жить на широкую ногу и заложившие свои имения и земли; вся вышеуказанная недвижимость перешла в собственность нового банка. А банк, в свою очередь, почти сразу же потребовал реструктуризации либо немедленного погашения долгов.
        Реструктуризация кредитов на условиях «Урсуса» означала попадание в ещё большую кабалу и неминуемую потерю собственности, а немедленно отдавать долги подавляющему числу заёмщиков было нечем. Кроме того, исчезла возможность получить кредитование на льготных условиях, что для многих становилось равносильно банкротству.
        Дворяне и помещики в ужасе взвыли! Как быть, что делать?! Продавать земли и имения с молотка? Идти на поклон к евреям-ростовщикам?
        Спустя полторы недели после учреждения банка «Урсус» в Кремле состоялся саммит глав и полномочных представителей крупнейших банкирских контор и домов империи. Присутствовали следующие господа толстосумы: Гинцбург, Поляков, Вавельберг, Вейхардт, Рябушинский, Гувелякин, Кафталь, Юнкер, Алферов, Латышев, Бурцев, Феттер, Ерошенко, Дубинин, Новосёлов, Тихомиров, Фёдоров. Председательствовали Сергей Фёдорович Шарапов и Иван Христофорович Озеров, озвучивавшие волю и замыслы государя.
        Целью саммита являлось согласование стратегии Центрального и коммерческих банков в целях профилактики в стране рукотворных финансовых кризисов. Таких как прошлогодний крах банкирских домов екатеринбургского купца Якова Андреева и парочки казанских купцов: Василия Заусайлова и Василия Мартинсона.
        После трёх дней обсуждений и прений банкиры вынужденно согласились с законопроектом главы ЦБ: все существующие в России банки необходимо разделить на две группы - коммерческие и инвестиционные. Первые получили право работать с вкладами и кредитованием, вторые - заниматься инвестиционной деятельностью.
        Риск коммерческих банков был ограничен в обмен на возможность получить кредит Центрального банка через дисконтное окно. Вклады подлежали страхованию. Для этого создавалась имперская корпорация по страхованию вкладов. Депозиты решили в обязательном порядке страховать до тысячи рублей. Коммерческим банкам запретили создавать филиалы, осуществляющие операции с ценными бумагами.
        Компаниям, работающим на рынке ценных бумаг, запретили заниматься традиционными видами банковских операций. Должностным лицам инвестиционных компаний не разрешалось занимать соответствующие должности в коммерческих банках.
        Выждав ещё пару недель, Владимир Александрович выступил с предложением дать выбор помещикам и дворянам, имевшим либо имеющим отношение к военной или гражданской службе. Для этой цели банк «Урсус» разработал особую программу погашения кредитных обязательств.
        Механизм программы прост, словно армейский устав: господа помещики и дворяне организуют кооперативные хозяйства с наёмными работниками и, используя эффективные методы хозяйствования и современную сельскохозяйственную технику, добиваются повышения урожайности зерновых и прочих сельхозкультур. Трудовые отношения с наёмными работниками регулируются положением, которое составил великий князь Николай Константинович. Банк «Урсус» гарантирует закупку всей сельхозпродукции, произведённой кооперативами, по ценам не ниже рыночных - монарх повелел создать госрезерв на случай неурожая. Какая-то часть продовольствия сразу же уйдёт в пользу малоимущих, которых на Руси хватало во все времена и при любой власти.
        В общем, выбор у «индейцев» небольшой: либо - либо. Либо идти по миру, либо, образно говоря, зубами вгрызаться в землю. Ну а конфискованные имения выставлялись на аукционы, которые, согласно межбанковскому договору, организовывал Крестьянский банк.
        Трастофикация Дворянского земельного банка всколыхнула крестьянские массы по всей России. Уже к началу июня в газетах во всех концах страны появились сотни объявлений, извещающих о выставлении на торги земель и найме сезонной рабочей силы. Реформу широко обсуждали во всех слоях общества - ругали, одобряли, критиковали.
        На этом фоне мало кто обратил внимание на появление в Москве наместника Его Императорского Величества адмирала Алексеева Евгения Ивановича. Генерал-адъютант и ранее периодически приезжал в столицу, затем, спустя какое-то время, убывал обратно на Дальний Восток. Вот только на этот раз министр тяжёлой промышленности возвратился из Харбина навсегда.
        После подробного устного доклада, продублированного толстенным журналом рапортов и отчётов, Алексеев был приглашён императором на обед в узком домашнем кругу.
        - Откровенно говоря, Владимир Александрович, я искренне рад, что нам удалось избежать драки с самураями. России эта война и даром не нужна. Разделив с Японией сферы влияния, вы поступили мудро. Чисто по-человечески мне жаль Корею и её народ: японцы не считают корейцев за людей, хищнически разграбляют природные богатства этой страны - империализм в чистом его проявлении, прямо по Марксу и Ленину.
        При упоминании Маркса с Лениным Мария Павловна с укоризной во взгляде посмотрела на генерал-адъютанта - зачем, мол, поминать за обедом нечистую силу.
        - Бедственное положение корейского народа - это не повод воевать с Японией; хватит нам того, что за спасибо освободили болгар. - Государь потянулся за понравившимся ему блюдом. - Что вы скажете о ситуации в Маньчжурии и Северном Китае? Как к нам относится местное население?
        - Мы принесли в Маньчжурию стабильность, порядок и деньги, поэтому среди туземных князей с каждым годом растёт число тех, кто считает, что закон русского царя лучше богдыханского. Простому народу практически без разницы, какая власть на дворе, лишь бы она не обдирала людей до последней нитки. - Генерал-адъютант скосил глаза на Марию Павловну; императрица никак не отреагировала на его слова. - Основываясь на своём опыте организации трудовых батальонов, набранных из туземцев, для начала я рекомендовал бы создать два отдельных регулярных воинских формирования - Маньчжурский и Китайский легионы. Приток добровольцев будет, гарантирую.
        - Ну, этим теперь займётся Николай Петрович Линевич, а вы мне нужны здесь, в Москве. Вот, Дарья Матвеевна не даст соврать, работы по министерству вооружений уйма. Администрация тонет в бумагах и переписке. - Монарх отодвинул в сторону опустевшее блюдечко; супруга адмирала тире министра виновато улыбнулась, подтверждая сказанное. - Завтра предлагаю вам, Евгений Иванович, прокатиться вместе со мною в Аэродинамический институт, где нас ждут, чтобы похвастаться «Стрижом».
        - Жуковский презентует новую модель самолёта? - моментально смекнул Алексеев. - Что же, у меня также найдётся, чем удивить: пока ехал в поезде, рисовал чертежи, заодно изложил и свои соображения насчёт производства.
        - Рад бы, но не могу сдержать любопытство. - Выразительно взглянув на жену, Владимир Александрович с улыбкой поднялся из-за стола. - Милые дамы, прошу нас извинить: дела государственной важности.
        - Ох, мужчины, опять вы со своими пушками и кораблями просидите без ужина до полуночи… - В голосе Марии Павловны явственно послышались нотки озабоченности. - Дорогой, я велю подать вам чай, а потом и ужин в твой кабинет.
        - Спасибо, милая.
        Поцеловав в щёчку императрицу, император на пару с генерал-адъютантом покинули обеденный зал.
        - Рассказывайте, Евгений Иванович, что у вас там за сюрприз?
        - Самоходки и бронепоезда, Владимир Александрович, - скромно отозвался Алексеев. - А также железнодорожные батареи.
        Спустя пять минут царь перелистывал кипу рисунков и чертежей, одновременно слушая комментарии и пояснения адмирала. Ещё через полчаса государь и министр увлечённо спорили о том, сколько времени займёт строительство завода для сборки бронетехники и бронепоездов и где лучше всего его строить. В Питере, Москве? А может, в Челябинске, Омске или Нижнем Тагиле? Последний формально ещё даже не город.
        Задумка выпускника БГУ Евгения Каменского, чьё сознание невероятным образом соседствовало в одном теле с сознанием генерал-адъютанта, была проста как пять копеек. Обладая послезнанием о пути, которое прошло мировое танкостроение за сотню с лишним лет, инженер-конструктор из двадцать первого века первым делом исключил тупиковые направления - ромбо- и вагонообразные танки с многочисленным экипажем.
        Затем, по мере ознакомления с технологиями начала двадцатого века, Каменский пришёл к выводу, что корпуса танков можно собирать из набора стандартизированных узлов и деталей, изготовленных разными предприятиями. Главное, чтобы эти компоненты полностью соответствовали заданным заказчиком спецификациям. Ходовую часть и трансмиссию выпускник БГУ спроектировал играючи, благо имел два высших технических образования и интересовался историей гусеничной техники.
        Сложнее было с двигателями и пушечным вооружением. Надёжных и освоенных отечественной промышленностью мощных моторов ещё не существовало в реале, поэтому над этим вопросом Каменскому пришлось поработать всерьёз. Как и над вооружением, ибо имеющиеся под рукой орудия были либо слишком тяжёлыми (75-миллиметровые Канэ), либо (37-миллиметровые и 47-миллиметровые одноствольные Гочкиса и 63,5-миллиметровые Барановского) не обладали эффективностью из-за малого калибра и неудовлетворительного качества осколочно-фугасных снарядов.
        Армия не претендовала на снятые флотом с вооружения малокалиберные пушки Гочкиса и Барановского, промышленность худо-бедно осваивала производство мелинита, поэтому инженер из будущего остановил свой выбор на… револьверных пятистволках Гочкиса. Именно ими, по мнению Каменского, следовало вооружить первые русские штурмовые орудия; одноствольные «гочкисы» годились для вооружения бронеавтомобилей.
        Разработка, сборка и доведение до серийного производства нового, революционного образца боевой техники - дело не быстрое. Особенно в России в самом начале двадцатого столетия. Поэтому инженер-конструктор из двадцать первого века предлагал начинать танкостроение с технологически более простых в производстве пулемётных танкеток с экипажем из трёх человек.
        Низкий силуэт, рациональное расположение лобовых бронелистов корпуса, заднее расположение двигателя, на вооружении пара ручных пулемётов в неподвижно установленной боевой рубке. Внешне - этакая вариация на тему Т-33 и Т-26 с ходовой частью по типу плавающего танка Т-38.
        «Каменский прав на все двести процентов: сначала танкетки и штурмовые орудия без лишних сложностей с башенными погонами и самими башнями… Смотри, в качестве примера Евгений взял британский танк “Уиппет” с передним расположением мотора. Схема хорошая, проверенная на собственном опыте: под обстрелом как-то веселее выскакивать через заднюю дверь, а не лезть через верхние люки, подставляя башку под пули “духов”».
        Оказавшись в своей стихии, Муромцев не умолкал: «Выбор револьверной пятистволки для самоходки - решение экстравагантное, но я его одобряю… За неимением подходящей по габаритам трёхдюймовки с хорошей баллистикой и скорострельностью Женька приспособил к делу убойный флотский агрегат. Думаю, на дальности прямого выстрела очередь тридцатисемимиллиметровых сработает не хуже одного трёхдюймового… Возьмём начинённые тротилом осколочно-фугасные, проведём испытания, сравним бризантность и осколочное воздействие…»
        «Шрапнельный эффект от разрыва полуторадюймового снаряда равен нулю, - заметил царь. - Чем выковыривать из траншей вражескую пехоту?»
        «Пулемётами! Зря, что ли, Каменский вооружил самоходку ещё и тремя “ручниками”? - мысленно засмеялся вселенец. - Встав над траншеей, экипаж прочешет её огнём с двух бортов, словно метлой…»
        «Ладно, поверю на слово, когда сам увижу, - хмыкнул монарх. - Что думаешь о стандартизированных бронеплощадках?»
        «Грамотная задумка, намного опережающая своё время, - одобрил незваный гость. - Обрати внимание, что углы обстрела каждого из четырёх бортовых пулемётов не меньше ста двадцати градусов, а здесь размеры башенных установок явно предназначены для трёхдюймовок…»
        Не мудрствуя лукаво, инженер из будущего спроектировал лёгкую и тяжёлую бронеплощадки, в качестве базы используя двух- и четырёхосные железнодорожные платформы соответственно. Лёгкая бронеплощадка вооружалась четырьмя станковыми пулемётами и 47-миллиметровой пушкой Гочкиса во вращающейся башне, тяжёлая - двумя 76-миллиметровыми орудиями в башенных установках и четырьмя «максимами». Внешне обе бронеплощадки походили на советские ПЛ-35 и ПЛ-37, имели угловатые силуэты - Каменский отдавал предпочтение простым прямым линиям и больше думал о внутреннем объёме и эргономике, чем о внешнем изяществе.
        Кроме двух типов стандартизированных бронеплощадок выпускник БГУ предлагал в массовом порядке монтировать на железнодорожных платформах сравнительно устаревшие пушки калибром от шести дюймов до 229 миллиметров включительно, чтобы использовать подобные артиллерийские поезда в регионах с развитой железнодорожной сетью. К примеру, в той же Польше.
        Как оказалось, министр тяжёлой промышленности целиком и полностью проникся замыслами Евгения Марковича Каменского.
        - Если уж советские военные моряки в условиях блокадного Ленинграда строили боевые позиции и подъездные пути к ним, то кто мешает нам сделать то же самое в мирное время? Модернизация наших крепостей на западных рубежах России потребует миллионы рублей, так почему бы крупнокалиберным железнодорожным батареям не стать составной частью крепостных артиллерийских парков? По мере разработки крупнотоннажных транспортёров мобильность получат десяти- и двенадцатидюймовые морские орудия, осадные гаубицы и мортиры.
        За спорами и обсуждениями время пролетело незаметно. Соратников отвлекла Мария Павловна, лично проконтролировавшая доставку и сервировку ужина, а Дарья Матвеевна принесла поднос с печеньем и чаем.
        - Евгений Иванович, сколько лет, по вашему общему мнению, понадобится, чтобы армия получила первый батальонный комплект танкеток? - спросил государь во время чаепития. - С учётом наших весёлых российских реалий.
        - Три года при условии мирного неба над головой. - Пригубив чашку чая, адмирал посмотрел царю прямо в глаза. - Владимир Александрович, основываясь на опыте последних лет и мнении Каменского, я пришёл к выводу, что мы упустили один из важнейших факторов индустриализации и военного строительства.
        - И что же мы упустили? - вопросительно вскинул брови император.
        - Телеграф и радиосвязь. Каменский считает, что у нас отвратительнейшим образом организована работа жизненно важной для страны сферы - проводных коммуникаций, и он прав, - вздохнул генерал-адъютант. - Считаю своим долгом внести предложение о создании отдельного Корпуса связи под патронажем флота, в ведение которого следует передать всю телеграфную связь империи. Я готов совместить две должности, чтобы возглавить данное подразделение.
        - Знаете, вы с Каменским полностью правы - империи необходима реорганизация телеграфной связи и надёжный контроль в данной сфере. - Монарх задумчиво покрутил чайную ложечку. - Будем смотреть правде в глаза: во всей России сейчас нет человека, знающего о средствах связи больше, чем вы… Вывод: никто, кроме вас, Евгений Иванович.
        На следующий день после этого разговора Центральный банк Российской империи дал старт очередной денежной реформе, разрешив своим филиалам и коммерческим банкам пустить в оборот денежные знаки нового образца. Новые ассигнации получили больше степеней защиты, чем находившиеся в обращении, имели меньшие размеры, а самое главное - на кредитных билетах нового образца отсутствовало какое-либо упоминание о гарантии их обмена на золото.
        Часть 3
        «Утро красит нежным цветом планы русского царя, просыпается с рассветом вся огромная страна… - Когда Владимир Александрович с утра пребывал в хорошем настроении, старлей из будущего обожал мысленно декламировать тексты советских песен, переиначивая их на свой лад. Тоже под настроение. - Ну что, тёзка, с почином нас! При Сталине трёхдюймовку юзали до середины сороковых до упора, а мы сварганили подобие ЗиС-3 за пять лет. Всего за пять!»
        «И чего ты, Муромцев, радуешься? Сам говорил, что мы нагло крадём идеи у Грабина, выходим из положения за счёт гения советской эпохи».
        Хозяин тела не отрывался от чтения еженедельного отчёта о поставках вооружений в армию. Данный отчёт ложился на рабочий стол императора в понедельник в восемь часов утра, обыкновенно поднимая настроение государя лучше любого из тонизирующих напитков. Иногда случались досадные накладки (в любом деле не обходится без форс-мажора), и вместо греющих душу листов со столбцами цифр в папке попадались докладные записки о причинах задержек и простоев.
        «Так, переходим к миномётам, не выноси мне мозг…»
        Производство 76-миллиметровых миномётов, созданных по схеме мнимого треугольника, освоили всего лишь полгода назад. Справедливости ради, термин «освоили» не совсем подходил к процессу кропотливой ручной сборки каждой «трубы», но, как говорится, процесс пошёл, и его уже не остановить. Миномёты, как и прочие новые образцы оружия, первым делом получали гвардейские части; каждому батальону придавалась батарея из шести миномётов.
        Разработка 76-миллиметровой батальонной гаубицы сильно отставала от сроков и планов - во время испытаний то и дело вылезали «детские болезни» этой перспективной и долгожданной артсистемы.
        В конструкторском бюро Пермского артиллерийского завода шла разработка рабочей документации на 122-миллиметровый миномёт полкового уровня, который должен был стать дополнением к 122-миллиметровой полковой мортире. Кроме миномётной и мортирной батарей в каждом пехотном полку на первых порах полагалось иметь одну батарею из шести 76-миллиметровых пушек образца 1905 года.
        Данное орудие представляло собой глубокую модернизацию трёхдюймовки образца 1900 года с заново спроектированным лафетом, с лёгкими коробчатыми раздвижными станинами и облегчёнными металлическими колёсами. На данный момент новыми 76-миллиметровыми пушками могла похвастаться лишь лейб-гвардия, но царь надеялся, что к концу года трёхдюймовки получат и другие части, дислоцированные в центральных округах страны.
        Второй год подряд продолжалось производство 122-миллиметровых гаубиц образца 1904 года, созданных в тесном сотрудничестве с концерном Круппа. Данная артсистема поступала на вооружение гаубичных артполков, положенных по новым штатам каждой пехотной дивизии; в первую очередь, по сложившейся традиции, новинками обзавелась лейб-гвардия.
        Согласно замыслам генштаба, один артполк 122-миллиметровых гаубиц должен был состоять из трёх дивизионов по три шестиорудийные батареи в каждом, в перспективе - на механической тяге. Но это в планах, а пока что основной тягловой силой по-прежнему оставались лошади, замены которым в ближайшие годы не предвиделось.
        Призванная прийти на замену гужевому транспорту техника находилась на стадии разработки и постройки опытных экземпляров. Так, в частности, проходил испытания гусеничный трактор-тягач АТ-1, созданный с использованием двигателя и ходовой части штурмового орудия САУ-1; по сути, та же самая самоходка без боевой рубки и пушечного вооружения и с увеличенным запасом хода за счёт установки дополнительных бензобаков.
        На фоне полного отсутствия конкурентов как таковых тактико-технические характеристики АТ-1 смотрелись вполне удовлетворительно - трактор-тягач мог буксировать по шоссе 122-миллиметровую гаубицу образца 1904 года со скоростью до пятнадцати километров в час. К сожалению, растиражировать данную модель в сотнях экземпляров промышленность могла лишь после постройки и пуска тракторостроительных заводов в Ярославле, Харькове, Саратове, Омске и Нижнем Новгороде.
        Аналогичная ситуация сложилась и с самим штурмовым орудием САУ-1 - в наличии имелся один-единственный ходовой прототип, служивший для отработки различных технических решений. В сборочном цеху Пермского завода находились ещё пять машин в разной степени готовности, на складах - созданные по чертежам Каменского моторы и прочие комплектующие. Прототипом САУ-2, вооружённым 47-миллиметровой револьверной скорострелкой Гочкиса, планировалось заняться в августе текущего года, когда опытная партия САУ-1 своим ходом уйдёт на полигон.
        Ещё одним перспективным образцом, создаваемым на базе трактора-тягача АТ-1, была БМП, предназначенная для доставки штурмового пехотного отделения прямиком к вражеским позициям. Но это в перспективе. А на данный момент три прототипа БМП, собранные в Перми, осваивались офицерами Его Императорского Величества Конвоя - император не собирался становиться лёгкой мишенью для бомбистов, снайперов и просто стрелков-одиночек с «пушкой» в кармане.
        Куда лучше обстояли дела с танкетками и бронеавтомобилями. В январе наступившего года Гвардейская техническая рота была развёрнута в моторизованный батальон, оснащённый десятком типов разномастных броневиков с пулемётным вооружением. Все эти броневики, по сути, являлись экспериментальными образцами, изготовленными в двух-трёх экземплярах каждый, и испытывались в условиях, приближенных к боевым. Из данного разнообразия образцов, по мнению Каменского, для серийного производства следовало отобрать по критерию стоимость - эффективность две-три наиболее перспективные модели.
        Поступив в одну из рот моторизованного батальона, танкетки поначалу показались гвардейцам слишком тесными и тихоходными «консервными банками». Весной, оценив проходимость гусеничных машин по сравнению с колёсными броневиками, офицеры изменили своё мнение в лучшую сторону.
        На летних учениях, планировавшихся на начало июня, комбат Андрей Владимирович намеревался удивить златопогонных консерваторов и ретроградов революционным тактическим приёмом - ночным прорывом бронетехники сквозь линию обороны условного противника. В качестве ударного кулака младший сын государя собирался использовать все двадцать две танкетки, пустив их в атаку с зажжёнными фарами; новаторскую идею Андрею подсказал его отец.
        Последняя страница отчёта уже традиционно посвящалась флоту. На ней указывались предстоящие даты ввода в строй тральщиков, подлодок и эсминцев; несколько коротких абзацев о степени готовности строящихся на отечественных верфях боевых кораблей. Линкоры и крейсера занимали стапели много месяцев, спуск на воду подобного корабля анонсировался заранее, а ввод в строй иной раз затягивался на годы.
        На данный момент в России шло строительство четырёх линкоров двух сходных проектов: «Павел I» и «Андрей Первозванный» на заводах Санкт-Петербурга, «Иоанн Златоуст» и «Евстафий» - в Севастополе и Николаеве соответственно.
        Являясь дальнейшим развитием типа «Бородино», балтийские и черноморские корабли различались общей компоновкой и силуэтами: «Златоуст» и «Евстафий» имели по три дымовые трубы, «Павел I» и «Андрей Первозванный» - по две.
        Все четыре линкора несли стандартное вооружение из восьми 305-миллиметровых орудий в четырёх башнях и шестнадцати казематных шестидюймовок; схема бронирования в целом повторяла «Бородино», паровые машины тройного расширения позволяли развивать и поддерживать скорость хода в восемнадцать узлов.
        Корни заложенных весной 1906 года крейсеров водоизмещением в 5 500 тонн так называемой «адмиральской» серии - по два вымпела для Балтики и Чёрного моря - росли из «Новика» и его систершипов. «Камушки» германской постройки и «Новик» с «Боярином» хорошо показали себя в качестве ближних разведчиков при эскадре, выступали в роли лидеров флотилий эсминцев, исправно несли дозорную службу.
        На «Бутакове», «Спиридове», «Лазареве» и «Истомине» по личному распоряжению императора применялся целый ряд новаторских тактико-технических решений из будущего. Таких как транцевая корма, линейно-возвышенная схема расположения артиллерии и наклонный броневой пояс с примыкающим к нему сверху скосом бронепалубы по образцу КРТ «Мотами» и трёхтрубными торпедными аппаратами на верхней палубе.
        Корабли вооружались восемью 152-миллиметровыми орудиями Канэ, которые, благодаря заимствованной у «Дидо» и «Атланта» схеме, могли вести огонь на оба борта; два орудия установили на шканцах. Защиту обеспечивали: бронепояс - 2,5 дюйма толщиной, бронепалуба - полтора, её скосы - два, трубы подачи боеприпасов - три дюйма. За неимением турбин на «адмиралах» планировалось установить паровые машины; согласно расчётам, максимальная скорость хода этих трёхтрубных крейсеров должна была достигнуть двадцати пяти узлов.
        Общее положение дел в стране, на первый взгляд, особых опасений не внушало. Но это только на первый взгляд. Начнём с того, что доходная часть бюджета на четверть зависела от акцизов и монополий на торговлю горячительными напитками. Одно это приводило государя в бешенство.
        Империя бурлила. И до того остро стоявший земельный вопрос расколол крестьянские массы, став причиной волнений в нескольких губерниях центральной части России. Подзуживаемые различными провокаторами левого и правого толка, крестьяне требовали дать им землю здесь и сейчас, причём без каких-либо аукционов и договорных обязательств - им, мол, умные люди поведали про кабальные условия банка «Урсус». И вообще, все помещики - кровопийцы, а с молотка идёт имущество лишь тех, кто сам себя довёл до банкротства. Где настоящая справедливость, спрашивается?
        Чтобы не допустить всероссийского крестьянского бунта, императору пришлось неделю сочинять циркуляр губернаторам и генерал-губернаторам, в котором, казалось бы, расписал всё от «а» до «я». И всё равно в нескольких губерниях пролилась кровь, заполыхали подожжённые имения и поместья, полиция и казаки применили оружие. Повезло ещё, что земские власти на местах имели достаточно сил и влияния, чтобы локализовать крестьянские протесты и выступления: где уговорами, где посулами, а где и угрозой призвать на помощь войска с пушками и пулемётами.
        Многие разорившиеся помещики и дворяне пополнили ряды обиженных и недовольных властью, примкнув к революционерам и террористам разных мастей. Последние были рады каждому рекруту, так как почти ежедневно несли потери - в отличие от предыдущих российских монархов, новый царь действовал циничными и порой жесточайшими методами.
        Взять, к примеру, указ о частных сыскных агентствах на манер американских Пинкертона и прочих, а также положение о вознаграждении за информацию о разыскиваемых лицах.
        После публикации указа и положения частным сыском занялись все кому не лень, а особых успехов в этом деле добились евреи. Да, да, евреи - вчерашние изгои, бенефициары и несостоявшаяся элита Советской России.
        Им, презренным христопродавцам, их бог по имени Яхве разрешал обогащаться любыми доступными средствами, вот они и придумали, на чём поиметь гешефт - на своих же товарищах по борьбе с самодержавием!
        Не отставали и всяческие абреки, которым Аллах позволял брать несколько жён и закрывал глаза на способы обогащения сынов гор. Горцы столетиями охотились на себе подобных, пока окончательно не достали своим беспределом русских и царскую власть; достав, огребли по сопатке и были вынуждены умерить манию величия до пределов своих долин и аулов. И тут вдруг - Аллах воистину Акбар! - всё та же царская власть неожиданно узаконила дело для настоящих мужчин - охоту на людей. Более того, за охотничьи трофеи русские готовы платить баснословные деньги! По коням, джигиты!
        Ответив на революционный террор тотальным террором, спецслужбы России за последние годы многократно сократили количество живой силы врага, отправив к праотцам сотни боевиков-революционеров. В живых остались наиболее хитрые и умные - настоящие гении подпольной борьбы, фактически профессиональные диверсанты, за спинами которых зачастую стояли банковский транснациональный капитал и иностранные разведки. Именно эти мастера по спецоперациям и продолжали вести партизанскую войну ради всеобщего счастья трудового народа, убивая высокопоставленных чиновников, полицейских, жандармов, военных. Под удар угодила и семья императора.
        Летом 1905 года на ступенях храма Христа Спасителя член боевой организации эсеров Василий Сулятицкий привёл в действие «адскую машинку», убившую родного брата царя Сергея Александровича. Вместе с великим князем погибла и его супруга, были убиты адъютант великого князя капитан Джунковский, два офицера охраны и трое гражданских. Число раненых и пострадавших превысило два десятка человек.
        На фоне фиаско фон Валя и его подчинённых Следственный комитет и контрразведка приступили к проверке деятельности Жандармского корпуса. Практически сразу же последовали громкие разоблачения, и учуявшие «запах крови» журналисты с охотничьим азартом принялись смаковать ставшие достоянием гласности факты халатности и злоупотребления служебным положением на местах. Не дожидаясь завершения расследований, Владимир Вильгельмович попросил государя принять его отставку. Просьбу генерала удовлетворили.
        Любовь Константиниди, в свою очередь, в спешном порядке переориентировала своё подразделение на противодиверсионную деятельность и предложила царю по завершении внутреннего расследования упразднить Жандармский корпус вообще. Профессиональных сыскарей, коих, без сомнения, среди жандармов имелось великое множество, предлагалось перевести в ведомства Меллер-Закомельского и Дубасова, а прочими, прошедшими проверку - усилить полицейские управления.
        Обосновывая свою идею, Люба привела доходчивую аналогию из повседневной жизни простого народа:
        - Спецслужбы страны стали напоминать четвёрку пышнотелых дев в тесной деревенской баньке, которые то и дело трутся меж собой выдающимися формами и округлостями. Если девы задевают друг дружку грудями, то это ещё ничего, но когда кто-то толкнёт бедром или пихнёт задом, то можно потерять равновесие на скользком полу, упасть, разбить локоть, коленку, сбить с ног соседку, обжечься о камни или ошпариться кипятком.
        Мысленно посоветовавшись с вселенцем, Владимир Александрович первым делом был вынужден лично заняться реорганизацией всей системы охраны государственных деятелей высокого ранга. В течение трёх месяцев подряд пять раз в неделю монарх читал лекции для офицеров Его Императорского Величества Конвоя, обучая личный состав тактическим приёмам и методикам двадцать первого века.
        В реальном секторе экономики, несмотря на инфляцию и нестабильность рубля, последние пару лет наблюдался устойчивый рост. Принудительное упорядочение кредитно-финансовой сферы пошло на пользу промышленному производству и добывающим отраслям, развитие которых стало приоритетным. Акционеры «Октагона» шаг за шагом подминали под себя - читай, под государство - угледобывающие регионы, расставляя на шахтах и предприятиях своих людей и вводя везде свои собственные правила и порядки.
        Как и повсюду в мире, растущая промышленность России требовала не просто огромного количества рабочих рук, а квалифицированных и образованных работников, брать которых было просто неоткуда. В рамках решения этой проблемы царь перенёс опыт концерна «Октагон» на всю империю, «обрадовав» господ капиталистов трудовым кодексом, в котором скрупулёзно прописал права и обязанности нанимателей и их работников.
        Классический восьмичасовой рабочий день, учитывая географические особенности страны, разрешалось заменить десятичасовым в летние месяцы и шестичасовым зимой. Согласно новому законодательству, повышался размер минимальной оплаты труда и вводилась совершенно иная градация штрафных санкций: отныне можно и нужно было штрафовать работодателя, если тот не выполняет массу условий, касающихся охраны труда и общей безопасности производства.
        Проверяющими органами назначались контрразведка, Следственный комитет и Жандармский корпус - структуры, занимавшиеся борьбой со шпионажем и революционным движением. Заводы царской России в реальности Муромцева стали инкубатором коммунистических идей и кузницей кадров для десятков тысяч революционно настроенных активистов из числа рабочих. Именно рабочие - идейно подготовленные и отлично мотивированные - под руководством мыслителей и идеологов еврейской национальности стали становым хребтом революции. Допустить подобное ещё раз было бы огромной ошибкой.
        Радикальное улучшение условий труда и приемлемая зарплата, по мнению Совмина, должны были поспособствовать притоку в города деревенской рабочей силы.
        Следующим шагом было создание механизма кредитования строительства рабочих посёлков, после чего планировалось обязать работодателей организовать поголовное обучение всех своих работников грамоте. За счёт самих господ промышленников, разумеется.
        «Занимаясь исключительно материальной стороной всех проблем, я не нахожу времени, чтобы всерьёз взяться за государственную идеологию и духовную сторону жизни, - мысленно пожаловался император. - Скажи-ка, тёзка, если завтра случится война, за что будет сражаться русский солдат? За веру, царя и Отечество? С верой теперь полные непонятки, Отечество - штука сугубо личная, как и вера, а царь… М-да, правы были товарищи большевики, когда накачивали народные массы идеологией строительства светлого будущего: коммунизм - это тебе и вера, и царь, и Отечество в одном флаконе. Умно…»
        «Не скажи. Со временем идеология строительства светлого будущего превратилась в мёртвую догму, ибо ставила во главу угла идеализированный материализм - информационный вирус, созданный для порабощения человечества, - возразил вселенец. - Профессор Катасонов в моё время как-то сказал, что большевики совершили ошибку, создавая новое бытие под нового человека. Надо было, наоборот, сначала взрастить этого самого нового человека, а потом заниматься материализацией нового бытия. Перепутали, в общем, софт с железом, живую воду с мёртвой…»
        «Думаю, идеологией мне следует заняться в самое ближайшее время, иначе возникший вакуум софта заполнят католицизм, ислам и иудаизм, - решил хозяин тела. - Но это ещё не самое страшное. Ты, Муромцев, подумал, что произойдёт, когда люди станут образованными и начнут задавать попам неудобные вопросы? Например: почему в научно обоснованной теории эволюции Дарвина сказано одно, а в Библии - совершенно другое? Где и как пересекаются обезьяны и Адам с Евой? В Эдеме? Ну, и тому подобные…»
        «Хи-хи, тёзка, в будущем подобным не заморачиваются. Образованным людям совершенно до лампочки, кто там в Эдеме шалил с мартышками, - мысленно засмеялся старлей из будущего. - Моя чукча думает, что нам бы не помешало министерство идеологии. И в роли министра я вижу тебя, Твоё Императорское Величество… А вот и наш гость; он, кстати, тоже подходит на должность министра-пропагандиста…»
        Сидевший в восьми метрах от Владимира Александровича небритый черноволосый кавказец с недельной щетиной на скулах то и дело косился в сторону госпожи Константиниди.
        Девушка, одетая в помесь модного охотничьего костюма начала двадцатого века и «репинки», восседала на стуле в независимой позе, закинув ногу на ногу. Водя пилочкой по ногтям, Люба старательно делала вид, что полностью поглощена маникюром. Своё лицо девушка прятала под карнавальной маской; под правой рукой Константиниди лежал браунинг, который она была готова пустить в ход в любой момент.
        Ближе к высоким двустворчатым дверям в большом кресле грузно развалился мужчина в штатском с натянутой на голову балаклавой красного цвета. Намётанный глаз кавказца сразу же определил, что этот дядечка уже в возрасте и вряд ли полезет в драку. А вот выстрелить сможет, причём сделает это с лёгкостью; интуиция подсказывала, что мужчине не впервой смотреть в глаза смерти. Пистолет у него, скорее всего, спрятан в кармане кителя, и извлечь его в мгновение ока он не успеет.
        - Это ваша работа? - Император толкнул вперёд по столу папку с какими-то бумагами. - Вы написали?
        - Да, я, - взглянув на текст, произнёс кавказец.
        Статьёй «Российская социал-демократическая партия и её ближайшие задачи» он гордился, и гордился по праву - работу заметили и по достоинству оценили соратники по партии.
        - Вы полагаете, что все люди изначально во всём равны от рождения? - Прищурив взгляд, монарх слегка наклонил голову. - Серьёзно?
        - Именно так, все люди изначально во всём равны от рождения.
        «Гость» не отвёл своего взгляда; в его голове бушевал ураган самых пренеприятных мыслей. Какого чёрта его расспрашивают о какой-то ерунде? А главное, кто спрашивает? Сам ЦАРЬ! Кровавый сатрап, исчадие ада, приспешник дьявола… Иосиф и не заметил, как мысленно перешёл на обличающую церковную терминологию… Господи, какого лешего его вообще притащили в Кремль? Покуражиться перед пытками? А может, царь собрался пытать его лично?
        - Но ведь это не соответствует реальности; люди не равны от рождения хотя бы потому, что одни из них мужчины, а другие - женщины, - с лёгкой усмешкой возразил государь. - Равенства нет даже в телесном плане, не говоря уже о психологии и прочем. Разве я не прав?
        - Бог создал людей равными, - твёрдым тоном заявил кавказец; не на Дарвина же ссылаться с его чёртовыми обезьянами: равенство между макаками и гориллами лишь в желании тех и других набивать брюхо и спариваться. - Мужчины и женщины во всём равны перед Всевышним.
        - Надо бы как-то точнее определиться, кто именно создал - бог или Всевышний, - хмыкнул Владимир Александрович. - Разницу между Всевышним и богом знаете?
        Кавказец отрицательно качнул головой; ему не хотелось ввязываться в бесполезную дискуссию на религиозную тему. Иосиф ожидал, что царь начнёт расспрашивать его о планах и замыслах большевиков, после чего неизбежно последуют пытки и избиения. Пытать будут женщина-амазонка, захватившая его на финляндской границе, и тот толстый мужик, сильно смахивающий на средневекового палача в этой своей красной балаклаве.
        - Всевышний создал единую Вселенную целиком, оба мира - материальный и духовный, они же видимый и невидимый. Размеры материальной Вселенной невообразимы, измеряются многими миллиардами световых лет. Световой год, если верить современным учёным, равен расстоянию, которое видимое электромагнитное излучение преодолевает в вакууме за один год с постоянной скоростью примерно в триста тысяч километров в секунду - Император говорил так, словно озвучивал азбучные истины сопливому первоклашке. - К примеру, расстояние от Солнца до ближайшей звезды Проксима Центавра немного больше четырёх световых лет. Расстояние до наиболее удалённых галактик оценивается десятком миллиардов световых лет, а то и больше.
        В глазах кавказца зажглись искорки любопытства. Бросив быстрый взгляд в сторону, он отметил, что сказанное царём не произвело практически никакого впечатления на женщину в маске и толстого мужика. Возникло ощущение, будто этих двоих совершенно не волнуют ни скорость света, ни тема звёзд; ощущение, словно для них это обыденная информация.
        - Что же касается бога, то здесь всё не так однозначно, как кажется на первый взгляд, - продолжил монарх после секундной паузы. - К примеру, в одном из текстов «Авесты», написанном зерванитами задолго до появления христианства, говорится о представителях высокоразвитых цивилизаций, освоивших технологии перемещения между звёздами. Второй пример: лет сорок назад здешние астрономы открыли звезду Сириус-Б, а мифы догонов повествуют о системе Сириуса, состоящей из четырёх звёзд.
        - Зачэм ви мнэ это рассказиваэте? - В голосе Иосифа неожиданно прорезался сильный кавказский акцент. - Кто такая дагона?
        - Догоны? Африканский народ, живущий где-то в Мали, кажется, - любезно пояснил государь. - Суть в том, что многие описанные в Библии события и логика поступков Яхве сильно смахивают на вмешательство в жизнь аборигенов-землян иной, более высокоразвитой цивилизации. Цивилизации, покорившей межзвёздное пространство, освоившей генную инженерию, термоядерный синтез, создавшей волновое и лазерное оружие, не говоря уже о беспроводной связи и голографии.
        - Кто вы? Вы не тот, за кого себя выдаёте, - глухим взволнованным голосом произнёс «гость». - Все вы… Вы - не те, вы - другие… Вы полны знаний, и эти знания не открывают простым смертным.
        - Иосиф, мы не боги, а такие же люди, как и вы, с таким же генетическим кодом, как и все остальные. - В словах Владимира Александровича промелькнули нотки сожаления. - Мы просто знаем намного больше, чем знают другие.
        - Вы знакомы с учением о циклах времени, и вы говорите о технологиях, а не о магии, - утвердительным тоном неожиданно заявил кавказец. - Персидские дервиши говорят о магии и ни слова о технологиях… Вы из будущего. Все вы, втроём.
        - Муромцев был прав, когда охарактеризовал ум Сталина термином «свободная архитектура сознания», - по-английски произнесла Любовь Константиниди. - Отпустить его мы уже не можем.
        - Спокойствие, всё под контролем. - Монарху пришлось воспользоваться языком Байрона, после чего он снова перешёл на русский. - Нет, мы не из будущего, а из параллельного мира.
        - Из параллельного мира? - Глаза Иосифа округлились от неподдельного удивления. - Значит, магия перемещения между мирами - это не мистические сказки дервишей и суфиев?
        - Любая достаточно развитая технология неотличима от магии, - мысленно усмехнувшись, процитировал император Артура Кларка. - Мы пришли в этот мир, чтобы спасти жизни десятков миллионов самых обыкновенных обывателей ценой жизней десятков тысяч пассионарно настроенных революционеров и фанатиков всех мастей.
        - Вам наплевать на миллионы жизней обывателей, вы пришли, чтобы спасти власть эксплуататоров - дворян, помещиков и капиталистов. - Тщательно выговаривая каждое слово, Джугашвили вызывающе посмотрел царю прямо в глаза. - Рано или поздно вас разоблачат, и тогда революционно настроенный пролетариат поднимется на борьбу с мировым злом и скинет ярмо буржуазии.
        - Хорошо, что вы заговорили о зле… Типичный марксист и материалист чисто европейского разлива вряд ли в курсе того, что именно рассказывают о циклах времени персидские дервиши и суфии. Вы же нисколько не удивились, услышав об «Авесте» и зерванитах, более того - моментально выдвинули теорию о пришельцах из будущего, - нехорошо так прищурился государь. - Вы ошибаетесь, если считаете, что революционным насилием и террором в отношении какой-либо части человеческого общества коммунисты способны изменить циклы планет, играющих роль часовых стрелок в часовом механизме Солнечной системы. Циклы времени в замкнутом материальном мире действуют неотвратимо, и никому не дано остановить его ход. Я уже молчу про реликтовые календарные циклы - отражение невидимого духовного мира идей, - имеющие приоритетное влияние на любые объекты в материальном мире.
        Иосиф просверлил собеседника взглядом, в котором тонко переплелись раздражение и любопытство. Монарх не принял вызова взять да и подискутировать на тему классовой борьбы - вопроса, в котором Сталин чувствовал себя как рыба в воде. Вместо этого венценосный собеседник навязал монолог на тему устройства мироздания, словно разговор шёл в духовной семинарии…
        С другой стороны - это Иосиф прекрасно знал по собственному опыту - в православной семинарии ТАКОГО никогда не услышишь! Пытливый ум потенциального солдатского императора двадцатого века от Рождества Христова с интересом воспринимал новую информацию.
        В следующие два с половиной часа Владимир Александрович прочитал лекцию по зороастрийскому космогенезису, где раскрывались такие темы, как происхождение Всевышнего, а также появление духа разрушения, именуемого в христианстве дьяволом и сатаной.
        Если коротко: сделав неправильный выбор, ибо выбор был сделан преждевременно, дух разрушения встал на путь гордыни и лжи, чем лишил самого себя возможности использовать вектор вечного времени.
        Путь гордыни и лжи привёл дьявола к мысли присвоить себе чужое творение. Сатана вторгся в материальный мир, созданный наимудрейшим Творцом в качестве ловушки для духа разрушения - ловушки размером со всю Вселенную, автоматически замкнувшейся во времени сразу же после попадания в неё духа разрушения.
        Далее на просторах уже замкнутой во времени материальной Вселенной разыгралась битва между соратниками Всевышнего тире Творца и порождениями дьявола. Сатана потерпел поражение и был, образно говоря, загнан в угол. «Угол», к сожалению, состоит из множества галактик, что и создаёт иллюзию всевластия духа разрушения в материальном мире.
        Надеясь протянуть как можно дольше, дьявол принялся паразитировать на наиболее совершенном создании Творца, имевшемся на оккупированных территориях - на роде человеческом.
        Духовно осквернившись через поедание себе подобных, люди осквернили свою информационную матрицу - душу, и угодили в круг воплощений. Попадание же в круг воплощений привело к тому, что люди стали основным ресурсом для «питания» сатаны и его «ботов», называемых в христианстве бесами. Точнее, не сами люди, а отпускаемое им «сверху» время пребывания в материальном мире, именуемое жизнью.
        Механизм похищения чужого биологического времени проще всего описать, используя околокомпьютерную терминологию. Итак, внедряешь в ранее рухнувшую (осквернённую через людоедство) операционную систему в облачном хранилище самопрограммируемый информационный вирус-репликант, который встраивается в биологическую оболочку, словно в родную. Исходный код данного информационного вируса-репликанта, если его так можно назвать, двоичный, использующий всего два символа - ложь и страх; первое порождает второе, и наоборот.
        Используя уже имеющиеся и создавая новые уязвимости (человеческие слабости и пороки), информационный вирус-репликант распространяется в человеческом обществе, опутывая его массой условностей на самых разных планах и уровнях. Находясь под воздействием самопрограммируемых информационных вирусов-репликантов от фирмы «Сатана и К», человек раз за разом воплощается в материальном мире, образно говоря, зависая в матрице, растянутой до уровня многосерийной «Санта-Барбары». В результате время, отпущенное человеку для решения его личных проблем и задач, тратится на подпитку информационных вирусов-репликантов - читай, власти дьявола в оккупированном им мироздании.
        Разумеется, миллиарды индивидуумов, имеющих живой и пытливый ум, во все времена прекрасно осознавали, что что-то идёт не так, и начинали поиски причин происходящего… Почему-то исключительно в социальном устройстве общества и с назначением персонально виновным за все грехи человечества кого-то конкретного. За красивыми и привлекательными лозунгами типа «мы мир насилия насилием разрушим», обыкновенно следовало воплощение принципа «кто не с нами, тот против нас». Как следствие - массовое кровопролитие, подпитывающее «ботоферму» духа разрушения и его самого.
        Многие миллиарды других индивидуумов, также одарённых разумом и правом выбора, во все времена принимали правила игры, установленные сатаной в оккупированном мире. И служили дьяволу верой и правдой, всеми силами поддерживая базирующиеся на лжи и заблуждениях так называемые общепринятые обычаи, порядки, традиции, нормы, правила, законы. Говоря по-русски, простым, понятным для русского человека двадцатого века языком, служили полицаями при фашистах.
        Миллионы индивидуумов во все времена понимали, что спасение утопающих - это дело рук самих утопающих, а не доброго дядечки со стороны. И начинали с себя, борясь в меру сил и возможностей с самопрограммируемыми вирусами-репликантами - читай, грехами и пороками. Путь духовного развития и самопознания (не путать с религиозным путём) в захваченном сатаной мире тяжек и сложен, а главное, опасен для оккупантов. Поэтому подобных людей практически сразу же прессуют сподвижники дьявола: духовно развитые индивидуумы самим своим существованием угрожают системе тотальной лжи, ибо не признают власть сатаны в принципе.
        Дьявол периодически пытается вырваться из ловушки, в которой время неумолимо движется от прошлого к будущему. И каждый раз безуспешно, так как ограничен в саморазвитии по сравнению с Всевышним тире Творцом и его соратниками.
        Монолог на тему мироустройства в исполнении императора всея Руси произвел на Иосифа гнетущее впечатление - Джугашвили хотелось жёстко подискутировать на совершенно иные темы. Умом Сталин понимал, что царь неспроста пересказывает древнеперсидскую мифологию ничем не примечательному грузинскому революционеру, но душой по-прежнему рвался на борьбу с сатрапами и угнетателями народов… Ага, поборешься тут - баба в маске будет пострашнее самого дьявола! Дьявол далеко, а женщина-пришелец с пистолетом сидит поодаль.
        Сам факт того, с какой лёгкостью его захватили и доставили в Кремль, полностью ломал представление о возможностях силовых структур, созданных в России пришельцами. За последние два-три года было убито, либо бесследно исчезло множество товарищей по партии и просто сочувствующих революционному движению. За убийствами - это стало ясно лишь сейчас - стояли пришельцы из параллельного мира, а также царская охранка. Дамочка в маске, судя по всему, являлась высокопоставленной особой из числа пришельцев - княгиней либо графиней.
        Какие из этого следуют выводы? А вывод всего один: бежать надо из России, и бежать как можно дальше - в Европу или Америку. Лучше, конечно, в Европу, в спокойную и сытую Швейцарию, где свил своё семейное гнёздышко товарищ Ульянов-Ленин. Тому, кстати, очень даже неплохо живётся: строчит себе за хорошие деньги статейки и книжки на тему мировой революции и классовой борьбы, и ни одна баба ему ногой в ухо с разворота не врежет.
        - Никто из людей не способен задать, а затем и проконтролировать процесс воплощения в материальном мире человека с конкретно заданной информационной матрицей, в простонародье - душой. Женщины беременеют тогда, когда ЦИКЛЫ ВРЕМЕНИ позволяют им притянуть чью-то душу, и рожают тогда, когда приходит ВРЕМЯ произвести ребёнка на свет, - уверенным тоном продолжал император. - Грубо говоря, никто не в силах заставить баб рожать тогда, когда это требуется царю, князю, вождю, стране, партии, и уж тем более рожать заранее запрограммированных идеальных людей. Само Время не позволяет этого сделать, а над Временем властен один лишь Всевышний. Поэтому все социальнообщественные эксперименты по выведению идеального человека и созданию идеального общества - обреченное на провал дьявольское наваждение. Даже если всех женщин оплодотворять искусственно, даже если они будут рожать «детей из пробирки»… Не желаете ли, Иосиф, пообедать с нами в узком кругу?
        Обедать в узком кругу с императором - главарём пришельцев чёрт знает откуда? Да упаси боже! Если об этом узнают товарищи по партии, не сносить Джугашвили головы. И так в последнее время вся конспирация летит в тартарары, и не только у большевиков; провал следует за провалом, охотники за головами и контрразведка прореживают ряды подпольщиков, словно садовник заросли чертополоха.
        - Ну, что думаете? - поинтересовался Владимир Александрович, когда офицеры Его Императорского Величества Конвоя проводили Сталина из Кремля. - Как вам показался Иосиф Виссарионович?
        Государь долго размышлял над мыслью, не пообщаться ли ему с человеком, чьё имя ассоциировалось с победой русского народа в величайшей войне, не говоря уже о прочих достижениях Красной империи. Загвоздка заключалась в том, что Сталин был врагом - врагом общественно-политической формации и правящего класса империи, а быстро изменить данные реалии без кровавых потрясений для державы не представлялось возможным. От слова никак.
        Решение взглянуть на неординарную личность царь принял, поддавшись уговорам Муромцева - вселенец убедительно доказал, что кадровый голод невозможно преодолеть одними лишь указами и рокировкой чиновников. Выпестованная самодержавием неповоротливая бюрократическая машина саботировала реформаторские начинания, тормозя развитие гражданского общества и экономики. Императору то и дело приходилось прибегать к стимулирующим репрессивным методам, благо Нечволодов, контрразведка и Следственный комитет работали на совесть; народные массы, если верить Гиляровскому и его пишущей братии, одобряли борьбу с засильем чинуш.
        - Сложно сказать, маловато информации для анализа, - неопределённо пожал плечами Алексеев. - Умён, храбр, решителен - этого не отнимешь. Каменский знает о нём исключительно из книжек и фильмов, у меня же ещё не сложилось чёткого и определённого мнения о его талантах.
        В отличие от генерал-адъютанта, Любовь Константиниди высказалась радикальнее.
        - Сталин - материалист до мозга костей, прикрывающийся красивыми лозунгами о всеобщем счастье для всех трудящихся. Идеология коммунизма и партия большевиков являются для него лишь средством для достижения его личных целей. Ради власти он пойдёт на что угодно. Ему наплевать на метафизические проблемы, на вселенское противостояние добра и зла, для него существуют лишь он и борьба за власть. Его борьба.
        - Его борьба, - повторил Владимир Александрович, задумчиво ковыряясь вилкой в тарелке. - Борьба его, проблемы - общие…
        - Ваше величество! Владимир Александрович! - В обеденный зал быстрым шагом вошла, буквально вбежала всерьёз чем-то взволнованная глава администрации Его Императорского Величества. - Прошу прощения, барон Розен Роман Романович срочно просит принять его! У нас дипломатический кризис, ваше величество: Бальфур предъявил ультиматум!
        В обеденном зале на мгновение воцарилась мёртвая тишина; стало слышно, как тикают настольные часы в резном деревянном корпусе, стоявшие на комоде в углу зала.
        - Походу, «лайми» пошли ва-банк, и на этот раз это не блеф, - произнёс монарх, поднимаясь из-за стола; соратники дружно громыхнули стульями. - Дарья Матвеевна, срочно вызовите в Кремль всех министров, начальника Генерального штаба, великих князей - кого найдёте; телеграфируйте канцлеру в Ливадию мою просьбу срочно выехать в столицу. Где Дубасов?
        За последние пару лет отношения России и Великобритании ухудшились до предела. Получив информацию, что Москва и Лхаса близки к заключению союзнического соглашения, британцы сработали на опережение. Осенью 1903 года англо-индийские войска вторглись в Тибет, и в июле 1904 года подошли к Лхасе. Далай-лама бежал в Монголию, откуда и попросил помощи у северного соседа.
        Посоветовавшись с Куропаткиным, государь принял решение помочь тибетцам оружием и военными инструкторами, а также высочайше разрешил - читай, повелел - российским добровольцам принять участие в боевых действиях.
        Добровольцы не подкачали, совместно с тибетцами накостыляв британцам летом 1905-го у Джиантзе. Хорошенько так накостыляли, душевно, вынудив Лондон перебрасывать на север дополнительные англо-индийские силы. Вялотекущие боевые действия продолжались, грозя со временем переползти на территорию собственно самой Индии - колонии, завоевав и грабя которую Британская империя разбогатела, как на дрожжах.
        Первыми, по обыкновению, отреагировали финансовые воротилы Сити, сообразив, чем грозит общенациональное восстание индусов при появлении южнее Гималаев русских добровольцев. Скалькулировав риски, в семье Ротшильдов пришли к выводу, что полыхнувшая Индия получит поддержку не только из Москвы, но и со стороны Берлина.
        Противостояние же почти со всей континентальной Европой означает… отличную возможность заработать, опутав финансовыми обязательствами все стороны конфликта. А самое главное, убрать абсолютно неконтролируемого царя Владимира, объявившего себя неподвластным воле самого Яхве! Русский царь - страшно сказать! - поставил себя выше сынов Израилевых! Угодив под неожиданно сильное обаяние русского, Владимиру неосознанно подражает Вильгельм, возомнивший себя вторым Арминиусом.
        Со скрежетом забуксовав на Тибете, англичане открыли «второй фронт» в Персии, при поддержке духовенства организовав осенью 1905-го антишахские выступления сразу в нескольких городах страны. Верные Мозаффару ад-Дину воинские подразделения жёстко подавили протесты в Тегеране, что лишь подлило масла в огонь - против шаха выступил ряд авторитетных духовных лидеров. В стране назрела революционная ситуация.
        Дожимая ситуацию, официальный Лондон потребовал от Мозаффара ад-Дина провести политические реформы - собрать меджлис - и освободить трон в пользу Мирзы Али-Реза хана Азуд оль-Молька. А чтобы шаху лучше думалось, в Персидский залив вошли несколько британских крейсеров и канонерок, высадивших десантные отряды в Бендер-Аббасе.
        Мозаффар ад-Дин, связанный с Москвой кредитными обязательствами, обратился к России за военной помощью, которую ему и оказали точно соответственно заключённому в прошлом году соглашению о военном сотрудничестве.
        Пятого мая в Персию вошла казачья бригада полковника Ляхова - авангард дивизии под командованием генерал-майора Юденича. Указанная дивизия, в свою очередь, входила в состав Кавказского фронта, формируемого под началом великого князя Николая Николаевича Младшего в рамках операции по радикальному решению проблем с Проливами.
        Персия, если говорить откровенно, представляла для Владимира Александровича интерес исключительно из-за своего геополитического положения. Плюсы Тегерана как союзника - выходы к Индийскому океану и к восточным границам Турции, огромные запасы пока ещё мало кому нужной нефти; минусы - экономическая отсталость, чуждые исламизированные культура и менталитет. Последнее, впрочем, совершенно не смущало «просвещённых мореплавателей», не хуже русских понимавших все выгоды от геополитического положения Персии.
        Итак, 26 мая 1906 года Лондон в ультимативной форме потребовал вывода из Персии всех русских войск. Иначе по истечении трёх суток Британская империя объявит России войну.
        Выслушав доклад Розена, император прошёлся по кабинету, собираясь с мыслями.
        - Ну что же, война так война. Спасибо, что хоть не напали исподтишка, джентльмены, млин…
        В кабинет тихонько вошёл вице-адмирал Дубасов, замер у дверей, ожидая распоряжений.
        - Здравствуйте, Фёдор Васильевич! Полагаю, вы уже в курсе?
        - Так точно, ваше величество, в курсе, - подтвердил глава контрразведки империи, бросив подозрительный взгляд в сторону Розена и Алексеева. За последним вот уже несколько лет замечалось множество странностей. С другой стороны, коли государь выделил и приблизил, дважды назначив на очень ответственные посты, значит, адмирал справляется со своими задачами. - Если разрешите, у меня есть кое-какие мысли на этот счёт.
        - Хорошо, пока ждём господ министров, давайте попьём чаю и кофе с пирогами, пряниками и всем, что найдётся на кухне - простимулируем мыслительный процесс чем-нибудь вкусненьким. - Взглянув на часы, царь сделал приглашающий жест в сторону обеденного зала, усмехнулся, пряча улыбку в усы. - У меня тоже есть что сказать.
        Попивая чаёк с печеньицем, Фёдор Васильевич озвучил мысль о том, что, будучи не в силах остановить подготовку России к войне с Турцией с помощью спец-операций и дипломатии, Лондон перешёл к превентивным мерам радикального характера. Дубасов напомнил, что ещё год назад первый морской лорд адмирал Джон Абертнот Фишер сказал журналистам, что русских можно остановить только силой, и это будет военно-морской сила.
        «Прости, тёзка, моя вина: не подумал, что Фишер сработает в стиле Черчилля, - покаялся Муромцев. - Обиделся он, что мы обошли его с постройкой дредноутов…»
        Главный контрразведчик империи был прав на сто процентов: практически сразу же после назначения на пост первого морского лорда Фишер развил бурную деятельность по реорганизации и подготовке британского флота к войне с Германией и Россией одновременно.
        Спешка была вызвана развернувшейся между Англией и Германией линкорной гонкой, грозившей в ближайшие годы обесценить боевую мощь трёх десятков британских броненосцев последних серий.
        На данный момент - шёл май 1906 года - англичане строили линкоры быстрее своих немецких визави, введя в строй шесть «Кингов Эдуардов» против четырёх «Брауншвейгов», но в достройке у тех и других стояло по шесть кораблей данного класса. А на заложенную четвёрку турбинных «Сьюпербов» с десятью 305-миллиметровыми орудиями ГК в пяти башнях Берлин ответил аналогичным числом «Позенов» с дюжиной 280-миллиметровых орудий ГК в шести башнях и паровыми машинами тройного расширения - турбины в Германии всё ещё являлись дефицитным оборудованием. В общем, во всём виноваты немцы.
        - Ну что же, Фёдор Васильевич, поздравляю вас с третьим орлом на погоны, - удовлетворённо кивнул Владимир Александрович, выслушав Дубасова. - Не вставайте… Всё по-честному, Вы заслужили умом и честью!
        - Рад стараться, ваше величество! - Едва привстав, новоиспечённый адмирал опустился на стул. - Готов служить Отечеству и престолу!
        - Благодарю за службу, - с теплотой в голосе произнёс царь. - А теперь, господа, послушайте, что скажет ваш император…
        Владимир Александрович говорил вдумчиво, с расстановкой, расписывая британскую стратегию так, словно он сам же её и составлял.
        Итак, по словам монарха, во всём происходящем в Европе, как точно подметил адмирал Дубасов, были виноваты кайзер и Германия с её амбициозной внешней политикой. Молодая и хищная капиталистическая империя, обделённая во время колониального раздела мира, Германия страстно жаждала подвинуть в сторону ведущих игроков на Африканском континенте - Францию и Великобританию. Именно поэтому кайзера понесло в Марокко в конце марта прошлого года, и именно поэтому Вильгельм II пошёл на конфронтацию с Лондоном и Парижем.
        На созванной в Альхесирасе международной конференции Берлин получил поддержку со стороны Австро-Венгрии и России. Французов поддержали англичане, Испания, САСШ и Италия, судя по всему, переметнувшаяся в другой лагерь.
        Чувствуя за спиной поддержку со стороны союзников, кайзер положил с прибором на Францию и англосаксов, заключив оборонительный союз с султаном Абд эль-Азизом; на «макаронников» немцы даже не обратили внимания. Чтобы обеспечить вышеуказанное соглашение, к берегам Северной Африки направилась германская эскадра, а в Европе реально запахло войной. Париж двинул войска к немецкой границе, на что в Берлине пригрозили всеобщей мобилизацией и вторым Седаном - Вильгельм играл по-крупному.
        Загнанные в угол французы, скорее всего, утёрлись бы и стерпели дипломатическое унижение - им не впервой, но англичане разглядели в немецкой политике куда большую угрозу для своей доминантной роли, чем какой-то там союз занюханного султана с кайзером.
        Провозглашённый примерно год назад всё тем же Вильгельмом II лозунг о культурном единении потомков всех германских народов в одну большую и дружную семью нашёл отклик в беднейших странах Европы - германские племена оставили свой след во многих местах. Под культурным единением кайзер подразумевал мирное проникновение немецкого языка, немецкой парадигмы мира, немецкого мышления и немецкого капитала во все уголки Старого Света - эдакое миссионерство под прусские военные марши.
        Далеко идущие центростремительные замыслы Берлина в перспективе ставили жирный крест на традиционной британской политике, основанной на принципе «разделяй и властвуй». По большому счёту у Лондона не осталось иного выбора: либо война против русских и немцев, либо проигрыш гонки вооружений стремительно набиравшей экономическую мощь Германской империи.
        Одним из вдохновителей и генераторов военных приготовлений стал эксцентричный и решительный первый морской лорд адмирал Джон Фишер. За его спиной стояли Адмиралтейство и финансовые воротилы Сити, его поддерживали промышленники и влиятельные аристократы, на его стороне были общественное мнение и сам король. Когда же, наконец, Фишеру и его соратникам удалось перетянуть на свою сторону армейский генералитет, «флотская мафия» фактически прижала к стенке правительство Великобритании, заявив: сейчас или никогда.
        Кайзер ошибся, недооценив решительность «лайми», да ещё и подставился, решив подразнить англичан эскадрой из пяти броненосцев, двух броненосных и трёх бронепалубных крейсеров у берегов Марокко. На африканского султана демонстрация «гранд-отелей», может, и произведёт впечатление, на опытнейших британцев - нет.
        В Лондоне прекрасно осведомлены о том, что из-за пожирающей ресурсы и финансирование линкорной гонки немцы всё ещё не завершили модернизацию четырёх «Бранденбургов». Кроме указанных кораблей проходят модернизацию четыре бронепалубных крейсера типа «Фрея», а «Ганза» и «Фюрст Бисмарк» демонстрируют военно-морскую мощь Второго рейха в Юго-Восточной Азии.
        Итого на Балтике и в Северном море у Германии несут службу четыре новых линкора, пять «Виттельсбахов» и три броненосных крейсера. Дюжина бронепалубных крейсеров не представляют для англичан серьёзной опасности, а восемь «Беовульфов» ну никак не смотрятся в линии кордебаталии против линкоров и броненосцев.
        Пять-шесть бронепалубников не первой свежести и сколько-то канонерских лодок, которых немцы держат в качестве стационеров в своих колониях, британцы отловят один за другим. Благо островитяне скопили богатейший опыт подобной войны за три сотни лет.
        Что там ещё есть у немцев? Эсминцы и миноносцы? Да, многочисленные минные силы способны задать трёпку кому угодно, но победить весь британский флот им не под силу. Как и подводным лодкам, которые Германия клепает с оглядкой на русский опыт. Десяток субмарин, экипажи которых не прошли тактическую подготовку по написанным императором Владимиром I наставлениям, возможно, смогут нанести англичанам болезненные потери. Да и то если «лайми» сами подставятся под удар.
        В общем, господа адмиралы и министры, надо исходить из того, что британским эскадрам до Москвы как до Луны вприпрыжку, но воевать нам придётся на всех морях. Причём очень скоро. Задачу взять штурмом город Лондон никто не ставит. России надо просто отбиться от первых ударов, не гробя зазря моряков и корабли, пока в войну не вступит Германия либо пока английские сухопутные силы не испробуют на своей шкуре остроту русских трёхгранных штыков.
        Спустя три часа в Малом конференц-зале за большим круглым столом почти в полном составе собралось правительство Российской империи.
        Заслушав текст британского ультиматума, министры и великие князья по очереди высказались, кто что думает; говорили, особо не стесняясь в выражениях. Единогласно сошлись во мнении, что Россия прекрасно обошлась бы и без войны, но коли тебе бросили вызов, отступать нельзя. Исходя из этого, расписали круг задач по министерствам на ближайшие дни.
        В восьмом часу вечера, когда министры и часть великих князей разъехались по домам, государь обсудил ситуацию в узком кругу военачальников и близких родственников. Присутствовали великие князья Павел Александрович, Константин и Дмитрий Константиновичи, Николай и Пётр Николаевичи, генералы Редигер (начальник Генштаба) и Куропаткин, адмиралы Дубасов и Алексеев.
        Итогом пятичасового мозгового штурма стала перекройка плана операции по захвату Проливов под новые реалии, в которых учитывалось тотальное превосходство английского флота на Средиземном море и локальное на Балтике и на Тихом океане. Британцев следовало опередить во что бы то ни стало, иначе те в темпе устроят вторые Трафальгар и Копенгаген с Абукиром и Сент-Висентом в придачу - Нельсоны и Коллингвуды у них найдутся.
        Устанавливая срок выполнения своих требований, Лондон не учитывал нестандартную логику мышления и умственный потенциал русского царя - Владимир Александрович моментально разглядел выход там, где другие видели беспросветный тупик.
        - Если англичане дают нам трое суток, то мы дадим туркам сутки, и ни минутой больше. Когда же султан отклонит наш ультиматум - а он гарантированно не примет столь жёстких требований, - Россия автоматически объявит османам войну. - Во взгляде монарха читалась непреклонная решимость. - Задача Витгефта - ударить через Дарданеллы сразу же после объявления войны. Только так он сможет спасти хотя бы часть моряков и кораблей, а самое главное - честь русского флота.
        - Ваше величество, британцы постоянно следят за эскадрой, и они войдут в Дарданеллы следом за Витгефтом, - произнёс адмирал Алексеев. - Бересфорд без колебаний растопчет нейтралитет османов, иначе Фишер обвинит его во всех грехах, вплоть до трусости и измены.
        - Именно поэтому Бересфорд из кожи вон вылезет, чтобы одержать победу, - заметил адмирал Дубасов. - Надо исходить из того, что турки пропустят британцев через Дарданеллы, и нам хорошо бы встретить врага в Мраморном море, а не в Босфоре.
        - Константинополь я возьму раньше, чем болгары перейдут границу, - самоуверенно заявил Николай Николаевич Младший. - А вот дальнейшее продвижение к Дарданеллам будет зависеть от того, сколько полков будет в моём распоряжении.
        - Мало. У тебя будет мало полков - все наши планы сдвинулись на две недели, логистика полетела ко всем чертям. - В голосе Константина Константиновича слышалась озабоченность. - Мы успеем погрузить на транспорты морскую пехоту и по нескольку батальонов из разных дивизий вперемешку с полевой артиллерией.
        - Во время перехода морем сформируем батальонные тактические группы, придадим им по две-три батареи, - блеснул знаниями Павел Александрович и пророчески добавил: - Дарданеллы возьмёт тот, кто овладеет морем.
        К маю 1906 года в Российском Императорском флоте произошли значительные изменения, в том числе многочисленные кадровые перестановки в высшем командном составе. В частности, ушёл в отставку командующий Балтийским флотом вице-адмирал Старк, а Владимир Павлович Мессер и Пётр Алексеевич Безобразов находились в длительных отпусках в связи с неважным состоянием здоровья. В связи с этим наблюдался определённый дефицит кадров, но император не спешил раздавать орлов налево и направо: те же Гаупт, Греве, Вирениус, Лощинский ходили в каперангах, в то время как фон Фитингоф и Трусов были произведены в контр-адмиралы.
        Тихоокеанский флот состоял из двух эскадр и двух пограничных флотилий, которые дислоцировались следующим образом: 1-я эскадра - во Владивостоке, 2-я - в Дальнем. Камчатская пограничная флотилия базировалась в Петропавловске-Камчатском (император переименовал Петропавловский порт), Сахалинская пограничная - в бухте Маука. Кроме двух крупных военно-морских баз и Порт-Артура, тихоокеанцы располагали оборудованными якорными стоянками в заливе Святой Ольги, в бухте Находка, а также на островах Эллиота.
        Во главе Тихоокеанского флота стоял вице-адмирал Николай Илларионович Скрыдлов, его заместителем являлся контр-адмирал Николай Александрович Беклемишев, начальником штаба был контр-адмирал Михаил Павлович Молас. Штаб флота находился в Харбине - неофициальной столице Желтороссии. В мае 1906 года Тихоокеанский флот являлся единственным флотом империи, на котором все линкоры, броненосцы и крейсера 1-го ранга имели систему центральной наводки артиллерии Каменского-Гейслера.
        Первой эскадрой командовал вице-адмирал Константин Павлович Кузьмич, державший флаг на броненосце «Ретвизан». Младшим флагманом 1-й эскадры был контр-адмирал Дмитрий Густавович фон Фелькерзам, начальником штаба - контр-адмирал Николай Карлович Рейценштейн. Командующим Владивостокской военно-морской базой и одноимённым крепостным районом - контр-адмирал Евгений Александрович Трусов.
        В состав главных сил 1-й эскадры кроме «Ретвизана» входили броненосцы «Пересвет», «Победа», «Ослябя», броненосные крейсера «Россия», «Громобой», «Полкан», «Соломбала». Лёгкие силы были представлены крейсерами 2-го ранга «Жемчуг» и «Изумруд». Минная дивизия 1-й эскадры состояла из дюжины эсминцев типа «Буйный» и аналогичного количества миноносцев типа «Сокол», построенных на отечественных верфях, и пары переклассифицированных в миноносцы минных крейсеров.
        Во Владивостоке базировались штабной учебноартиллерийский корабль «Двенадцать Апостолов», включённый в общую систему обороны крепости в качестве броненосной батареи.
        Второй эскадрой командовал вице-адмирал Григорий Павлович Чухнин, младшим флагманом являлся контр-адмирал Карл Петрович Иессен, начальником штаба - контр-адмирал Сергей Петрович Писаревский. Военно-морскими базами Дальний и Порт-Артур временно руководил командующий бригадой подплава Тихоокеанского флота капитан 1-го ранга Эдуард Николаевич Щенснович.
        Линейные силы 2-й эскадры были представлены пятью кораблями данного класса: «Цесаревичем», «Александром III», «Князем Суворовым», «Бородино» и «Орлом». Пятый линкор типа «Бородино» - «Слава», - ввод в строй которого задержался почти на год из-за недостаточных производственных мощностей Обуховского сталелитейного завода, находился на переходе в Южно-Китайском море.
        Крейсерские силы 2-й эскадры состояли из десяти боевых единиц самых различных типов и кораблестроительных школ. Два броненосных крейсера, созданных германскими кораблестроителями - «Богатырь» с «Олегом» - органично сочетались с парой аналогичных кораблей французской постройки - «Баяном» и «Олафом».
        Творение Крампа «Варяг» и «Аскольд» постройки фирмы «Германия» - крейсера единичных проектов. Такой же единичный «Боярин» в компании с систершипами «Новиком» и «Алмазом» - эта троица выполняла при эскадре роль ближних разведчиков и лидеров минных флотилий. Плюс старый и сравнительно тихоходный броненосный крейсер «Рюрик», на котором установили самую мощную на всём Тихоокеанском флоте радиостанцию. Взвесив все за и против, в Адмиралтействе отказались от идеи переоборудовать корабль в носитель подводных лодок.
        Минная дивизия 2-й эскадры располагала двадцатью семью эсминцами иностранной постройки: пятнадцатью типа «Внушительный» французской постройки и дюжиной «немцев» типа «Бдительный»; их дополняли одиннадцать номерных миноносцев. Бригада подплава двухдивизионного состава состояла из десяти подводных лодок: «Скат», «Налим», «Макрель», «Окунь», «Осётр», «Сиг», «Кефаль», «Бычок», «Палтус», «Плотва».
        Кроме вышеперечисленных кораблей в состав сил 2-й эскадры входили минные заградители «Амур» и «Енисей», канонерские лодки «Кореец», «Манджур», «Бобр», «Сивуч», «Гиляк» и четыре клипера.
        В штабе Чухнина ожидали прибытия ещё двух минзагов - «Тунгуски» и «Печоры», представлявших собой улучшенные копии «Амура» и «Енисея». Новые минзаги шли вместе с линкором «Слава» и тремя зафрахтованными угольщиками. Отрядом командовал опытный моряк Бруно Александрович фон Фитингоф, произведённый в контр-адмиралы буквально перед походом на Дальний Восток. По приходе в пункт назначения фон Фитингоф должен был занять должность командира военно-морских баз Дальний и Порт-Артур.
        Камчатская пограничная флотилия подчинялась генерал-губернатору Камчатки и Чукотки капитану 1-го ранга Шеину. Основной и первоочередной задачей флотилии являлась борьба с иностранными браконьерами, из года в год заполонявшими территориальные воды Камчатки и Чукотки. Для этого в распоряжении Сергея Павловича имелись четыре угольщика и сборная солянка из семи вооружённых пароходов Добровольного флота; суда имели различное водоизмещение и разные скоростные характеристики.
        Пограничная флотилия Сахалина состояла из дюжины сторожевых кораблей - мобилизованных пароходов Доброфлота - и трёх небольших угольщиков; задача сахалинских пограничников была аналогична задаче их камчатских коллег. Флотилия подчинялась губернатору Сахалина Николаю Львовичу Гондатти - ставленнику Николая Дмитриевича Стахеева; по рекомендации царя Стахеев обратил взор на рыбопромышленную отрасль экономики России.
        Деятельность Камчатской и Сахалинской пограничных флотилий сильно осложнила российско-японские отношения. Количество задержанных и конфискованных в 1904 году браконьерских шхун исчислялось двумя десятками, в 1905-м - перевалило за сотню. За первые три месяца 1906 года пограничники конфисковали ещё четыре десятка браконьерских судов.
        Становым хребтом Балтийского флота являлась эскадра из четырёх стремительно устаревающих броненосцев: «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь» и «Три Святителя»; последний проходил модернизацию на Балтийском заводе. Состав эскадры Балтфлота планировалось пополнить ещё более старым броненосцем «Сисой Великий», которому предстояло встать на ремонт сразу же по прибытии в Кронштадт.
        Крейсерские силы на Балтике были представлены тремя однотипными и не особо скоростными крейсерами отечественной постройки - «Палладой», «Авророй», «Дианой», - а также чуть более быстроходной «Светланой». Тройка «богинь» была переведена с Дальнего Востока в 1905 году по следующим причинам: прорабатывался вопрос о продаже двух кораблей данного типа Греции, на Балтике остался всего один-единственный крейсер. Теоретически в качестве крейсеров можно было использовать «Штандарт» и «Полярную Звезду», имевшие на вооружении по четыре 120-миллиметровых орудия Канэ, но их реальная боевая ценность оставляла желать лучшего.
        В составе флота имелись три минных заградителя - «Онега», «Ладога» и «Нарова», переоборудованные из утративших своё боевое значение старых броненосных крейсеров. Отряд кораблей береговой обороны состоял из модернизированных канонерских лодок «Гремящий», «Грозящий», «Отважный», «Храбрый», четырёх клиперов, «Рынды» и десяти тральщиков специальной постройки.
        Миноносные силы Балтфлота находились в стадии реорганизации и обновления состава - из боевой линии выводились наиболее старые номерные миноносцы. Их заменяли эсминцами типа «Доброволец» - адаптированной переработкой британских V/W из реальности Муромцева с линейно-возвышенным расположением четырёх 75-миллиметровых орудий (за неимением четырёхдюймовок) и двумя трёхтрубными торпедными аппаратами. К сожалению, из-за отсутствия турбин «добровольцы» оснащались морально устаревшими паровыми машинами отечественного производства, поэтому их скорость хода едва достигала тридцати узлов. Кроме четвёрки трёхтрубных «добровольцев» в строю находились девять «соколов», три эсминца типа «Буйный», шесть номерных миноносцев и три минных крейсера.
        Субмарины II серии постройки Невского завода - «Щука», «Судак», «Стерлядь», «Пескарь», «Белуга» и «Лосось» - составляли 1-й дивизион подлодок Балтийского флота. Второй дивизион подплава был укомплектован лодками III серии Балтийского завода - более крупными и совершенными субмаринами «Кайман», «Крокодил», «Аллигатор», «Варан» «Змея» и «Дракон». Эти подлодки строились с учётом опыта эксплуатации субмарин предыдущих серий и вошли в строй весной 1906 года.
        Балтийским флотом командовал вице-адмирал Павел Петрович Андреев, начальником штаба являлся вице-адмирал Михаил Герасимович Веселаго, младшим флагманом по личной просьбе канцлера был назначен контр-адмирал Зиновий Петрович Рожественский.
        Созданный полгода назад Северный флот во всех официальных документах именовался Флотилией Ледовитого океана. Местом базирования ФЛО был Романов-на-Мурмане, который царь переименовал в Мурманск.
        Флотом командовал контр-адмирал Фёдор Фёдорович Вишневецкий, а начальником штаба при нём состоял каперанг Иван Константинович Григорович. ФЛО состояла всего лишь из двух боевых кораблей - старых крейсеров «Адмирал Корнилов» и «Память Азова», переведённых на север всего лишь пару месяцев назад.
        Черноморский флот, если говорить откровенно, уже не представлял собой прежней боевой мощи. «Георгий Победоносец», «Екатерина II», «Синоп» и «Чесма» всё ещё доминировали на Чёрном море лишь по причине отсутствия у турок чего-нибудь похожего на современный флот. Более современный «Князь Потёмкин» был сравнительно удачным броненосцем одиночной постройки, чего не скажешь о «Ростиславе» - гибриде мелочной экономии и ошибочной концепции в выборе главного калибра.
        Тем не менее «Ростислав» являлся флагманским кораблём вице-адмирала Гильдебрандта Якова Аполлоновича - командующего Черноморским флотом. Младшим флагманом был назначен контр-адмирал Николай Иванович Небогатой, начальником штаба - контр-адмирал Генрих Фаддеевич Цывинский.
        Крейсерские силы на Чёрном море были представлены всего лишь одним броненосным крейсером - «(Знаковым»; его систершип «Кагул» всё еще достраивался в Севастополе.
        Из находившихся в строю кораблей Черноморского флота системой центральной артиллерийской наводки Каменского-Гейслера были оборудованы «Очаков», «Ростислав» и «Потёмкин»; данная система была смонтирована и находилась в процессе доводки и на крейсере «Кагул».
        В составе флота имелись девять эсминцев типа «Буйный», четыре «сокола», три минных крейсера и четыре номерных миноносца; для замены последних в Николаеве строилась первая четвёрка «добровольцев».
        Боевую службу исправно тянули шесть модернизированных канонерок: «Донец», «Терец», «Кубанец», «Черноморец», «Уралец», «Запорожец». В Севастополе базировались минзаги «Дунай», «Буг» и шесть подводных лодок II серии: «Карп», «Карась», «Камбала», «Минога», «Язь», «Угорь».
        Флотилия на Средиземном море имела переменный состав и к указанному периоду состояла из броненосца «Наварин» и броненосных крейсеров «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах».
        «Наварин», на котором держал флаг капитан 1-го ранга Иван Николаевич Лебедев, задержался на Средиземном море почти на два года. Броненосцу давным-давно требовался капитальный ремонт машин и механизмов, после которого адмиралтейство собиралось превратить «Наварин» в учебно-артиллерийский корабль Балтфлота.
        Крейсера «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» прошли ремонт и модернизацию артиллерии и прибыли с Балтики всего три с половиной недели назад. Организационно оба эти корабля входили в состав эскадры контр-адмирала Вильгельма Карловича Витгефта, сосредотачивавшейся на Средиземном море в рамках подготовки к войне с Турцией.
        Согласно плану Адмиралтейства, эскадра Витгефта выдвигалась на ТВД тремя эшелонами. Первый - «Донской» с «Мономахом». Второй - броненосцы «Николай I», «Александр II», броненосцы береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и броненосный крейсер «Адмирал Нахимов». Третий эшелон состоял из шести вспомогательных крейсеров с десантом и должен был прибыть на Средиземное море перед объявлением войны Турции.
        Объявленный Великобританией ультиматум ломал планы комбинированной операции по захвату Босфора и Дарданелл. Два батальона Еврейской национальной армии и 2-я полубригада Иностранного легиона изображали учения в Курляндии, ожидая подхода в Либаву вспомогательных крейсеров, «Георгий Победоносец» заканчивал текущий ремонт машин, а 2-я дивизия морской пехоты была разбросана по полевым лагерям от Одессы до Батума.
        Ультиматум официального Лондона буквально загонял в угол отряд контр-адмирала фон Фитингофа, который от самого Сингапура постоянно сопровождали два-три английских крейсера. В ещё более тяжёлом положении оказались Витгефт и «Наварин» Лебедева - британский Средиземноморский флот имел подавляющее количественное превосходство в виде дюжины броненосцев и почти двух десятков броненосных и бронепалубных крейсеров разных типов.
        Первым, потерянным Россией боевым кораблём, стал «Сисой Великий», три недели назад наконец-то отозванный со Средиземного моря. Броненосец совершал переход по маршруту Копенгаген - Либава, когда поломка в машине вынудила капитана 1-го ранга Озерова снизить скорость до шести узлов. «Сисой» находился где-то между Борнхольмом и Эландом.
        В отправленной штабом Балтфлота радиограмме сообщалось, что война между Англией и Россией неминуема. Вице-адмирал Андреев приказал Озерову изменить курс, чтобы укрыться в Данциге либо в Мемеле. Озеров выбрал Мемель. К сожалению, в Кронштадте не знали, что в момент отправки радиограммы Борнхольм с юга огибали шесть английских крейсеров и пять броненосцев - Экспедиционные силы из состава Отечественного флота под командованием вице-адмирала Артура Уилсона.
        Авангард соединения Уилсона, состоявший из трёх броненосных крейсеров, вошёл в Балтийское море ещё четыре дня назад, чтобы посетить с официальным визитом Стокгольм. Через два дня после объявления Бальфуром ультиматума «Сатлей», «Баккант» и «Юриалус» покинули столицу Шведского королевства, направляясь к устью Финского залива.
        За три часа до заката 28 мая сигнальщики «Сисоя Великого» обнаружили впереди слева по курсу большое облако дыма, а вскоре разглядели силуэты нескольких боевых кораблей. Пересекая курс британской эскадры далеко за её кормой, броненосец расходился с англичанами.
        Сигнальщики «Аметиста» заметили двухтрубный корабль минут на сорок позднее своих русских визави. Ещё полтора часа ушло на опознание, так как «Сисой» поначалу почему-то приняли за догонявший эскадру «Венерэбл» - этот броненосец вынужденно отстал от отряда в Скагерраке из-за неполадок с рулевым управлением. Осознав, наконец, что проходящий за кормой их соединения корабль - это действительно «Сисой Великий», за которым «лайми» гнались от самого Копенгагена, англичане изменили курс, отсекая русских от родных берегов.
        Понимая, что его броненосец обречён, Озеров повернул в сторону Данцига и приказал готовиться к бою. К последнему бою. В штаб флота была отправлена радиограмма, частично заглушенная противником. Машинная команда не покладая рук устраняла неисправность, и к двум часам ночи корабль мог дать двенадцать узлов хода.
        Увы, наличие у врага четырёх лёгких крейсеров свело на нет попытку отрыва - англичане висели на хвосте словно привязанные, нагло резали курс, вынуждая менять его под угрозой тарана. Не помог даже предутренний туман, в котором «Сисой» навалился на борт «Топаза», помяв тому обшивку.
        В 09:00 утра по Гринвичу на лёгком крейсере «Сапфир» замигал ратьер: «лайми» любезно сообщили о начале боевых действий между двумя державами и потребовали спустить флаг и сдаться. Русские отказались.
        В разгоревшемся бою, продолжавшемся до 10:20, пять броненосцев Уилсона превратили «Сисой Великий» в груду искорёженного железа. Британские снаряды разрушили мостик и надстройку, снесли мачты, искорёжили дымовые трубы; обе 305-миллиметровые башни заклинило, часть шестидюймовок вышли из строя, шлюпки и катера были разбиты вдребезги.
        Следуя на грохот канонады, примерно в половине одиннадцатого в район боя подошли два миноносца под германскими флагами; на горизонте виднелись дымы ещё двух. Немцы просигналили англичанам, что те вот-вот войдут в территориальные воды нейтрального государства.
        Не желая прямо здесь и сейчас начинать войну ещё и с потомками тевтонов, Уилсон приказал лёгким крейсерам добить «Сисой» торпедами. Британская эскадра вновь открыла огонь, «камушки» понеслись в атаку с носовых курсовых углов. Русские ответили изо всех уцелевших орудий, в том числе из двух двенадцатидюймовок кормовой башни - исправили горизонтальную наводку.
        «Сапфир» и «Аметист» дружно промазали, «Даймонд» угодил под огонь пары казематных 152-миллиметровых пушек и попал всего лишь одной торпедой, которая не взорвалась. В атаку вышел слегка помятый «Топаз», которому удалось отомстить за ночной навал: торпеда угодила броненосцу в корму.
        Следом за четвёркой миноносцев с юга подтягивались «Аркона» и «Медуза», в радиоэфире слышались переговоры других германских кораблей. Так и не увидев белого флага, Уилсон велел лечь на курс отхода.
        Англичане ушли, а немецкие миноносцы подошли к борту «Сисоя Великого». Положение русского броненосца было безнадёжным: вода неотвратимо затапливала внутренние отсеки, волны омывали носовую башню, рулевое управление не работало; кочегары гасили топки и поднимались наверх. Договорившись с немецкими офицерами об эвакуации, Озеров отдал команде приказ покинуть корабль.

* * *
        Утром 28 мая в устье Финского залива патрульным судном пограничной стражи были замечены три четырёхтрубных крейсера. Визуальный контакт произошёл примерно в семи милях южнее Гангута, и, так как на борту «Кондора» не имелось радиостанции, информация о появлении британцев дошла до командования Балтфлота через четыре с половиной часа. За это время отряд контр-адмирала Берни Милна успел захватить и потопить два рыбацких парусника и остановить для досмотра германский пароход.
        Отдадим должное вице-адмиралу Андрееву - он отреагировал оперативно, сразу же отдав все необходимые приказы и распоряжения. Два дивизиона подводных лодок, семь эсминцев и бригада крейсеров покинули Ревель и Гельсингфорс в течение часа, к выходу в море готовились «Севастополь», «Полтава», «Петропавловск» и шесть миноносцев; на всех береговых батареях Финского залива объявили боевую тревогу.
        Англичан обнаружили быстро; те, не особо скрываясь, занимались своим излюбленным ремеслом - борьбой с торговым судоходством. К ранее потопленным парусникам добавили ещё парочку, захватили в качестве призов три русских и один голландский пароход. «Баккант» с дальней дистанции безрезультатно обстрелял береговую батарею на Оденсхольме.
        Появление с нескольких разных направлений русских крейсеров и эсминцев нисколько не смутило Милна, так как «богини» уступали британцам по целому ряду боевых параметров. А вот контр-адмирал Кригер, державший флаг на «Авроре», думал иначе; пользуясь разобщённостью вражеских сил, русские вступили в огневую дуэль с «Юриалусом», обратив того в бегство. За двадцать минут боя противники обменялись попаданиями, после чего флагман Милна разорвал дистанцию.
        В течение следующих пятидесяти минут к «Юриалусу» один за другим присоединились «Сатлей» и «Баккант», изменив соотношение сил в пользу «лайми».
        Полагая, что из Ревеля к месту боя на всех парах спешат броненосцы контр-адмирала Рожественского, Кригер решил связать врага боем на отходе, чтобы подвести британцев под главные калибры «полтав», а также дать эсминцам возможность выйти в торпедную атаку.
        Рожественский, имея в авангарде шесть «соколов», действительно полным ходом шёл к месту боя; с фок-мачты «Петропавловска» хорошо видели, как «Паллада» получила два попадания и загорелась. Прикрывая повреждённый крейсер, «Вольный», «Волевой» и «Видный» дружно пошли на сближение с англичанами, ставя дымовую завесу; их поддержала четвёрка «добровольцев», атаковавшая врага с норд-оста.
        Выписывающие рваные зигзаги трёхтрубники показались Берни Милну большей угрозой, чем отчаянно дымившие эсминцы типа «Буйный». «Лайми» развернулись «все вдруг» через правый борт, ложась на обратный курс, после чего с флагмана Милна разглядели в клубах дыма на зюйд-осте мачты и трубы русских броненосцев.
        «Соколы» хорошенько надымили, до поры до времени скрыв от противника приближение главных сил, и теперь артиллеристы «полтав» страстно жаждали применить в реальном бою систему центральной наводки Каменского-Гейслера. Снаряды «Петропавловска» и «Севастополя» раз за разом ложились в непосредственной близости от «Сатлея» и «Юриалуса», но прямых попаданий добиться не удалось. Идущая в арьергарде «Полтава» не открывала огня из-за плохой видимости целей.
        Покинув Финский залив, отряд контр-адмирала Милна продолжил операцию по блокированию торговых путей в Балтийском море. Крейсируя западнее островов Даго и Эзель, британцы в течение следующего дня захватили ещё два русских парохода и потопили рыболовный парусник.
        Эскадра и бригада крейсера Балтийского флота даже не пытались противодействовать англичанам, так как все наличные силы были заняты обеспечением минных постановок. «Ладога», «Нарова», «Онега» и «Волга» совместно с четырьмя канонерскими лодками «засеяли» акваторию Финского залива многими сотнями морских мин, фактически перегородив его пятью линиями, тянувшимися от Наргена до Порккала-Удд.

* * *
        Утром 29 мая пять броненосцев Уилсона занялись обстрелом мирно спавшего городка Виндава, а за час до полудня в Ирбенском проливе были замечены два четырёхтрубных крейсера. Это были «Кресси» и «Абукир», направлявшиеся в Рижский залив. Восьмиорудийная береговая батарея на мысе Церель, вооружённая 152-миллиметровыми орудиями с длиной ствола в тридцать пять калибров, безрезультатно выпустила три десятка снарядов, не попав по врагу ни разу.
        Получив донесения, что англичане безнаказанно громят Виндаву, вице-адмирал Андреев приказал Рожественскому и Кригеру выдвинуться к побережью Курляндии и попытаться заманить врага в район патрулирования 2-го дивизиона подлодок; субмарины этого дивизиона занимали позиции к западу от острова Даго. Взаимодействие с подводными лодками предписывалось осуществлять по радио.
        Через Моонзунский пролив в Рижский залив спешно отправили две канонерские лодки и три «сокола», из Кронштадта в Ревель вышли «Абрек», «Светлана» и вспомогательный крейсер «Океан». Вице-адмирал Макаров отдал приказ командиру Кронштадтской военно-морской базы контр-адмиралу Нидермиллеру в срочном порядке подготовить к выходу в море ещё не принятые в казну эсминцы «Охотник» и «Пограничник».

* * *
        Между тем британское соединение пополнилось броненосцем «Венерэбл», лёгкими крейсерами «Эттентив» и «Эдвенчер», бронепалубными «Тезеус», «Гибралтар», «Графтон» и «Эндимион»; последние были замечены входящими в Ирбенский пролив.
        Превратив несколько десятков объектов недвижимости Виндавы в пылающие руины, Уилсон присоединил к своей эскадре «Венерэбл», «Эттентив», «Эдвенчер» и пошёл на рандеву с отрядом Милна. Встреча состоялась в пятнадцати милях западнее Виндавы, после чего англичане двинулись к Аландскому архипелагу.
        Взаимное обнаружение произошло случайным образом. С идущего на правом траверзе эскадры Рожественского «Москвитянина» увидели лежавший в дрейфе пароход, и эсминец повернул в его сторону. С противоположной стороны к пароходу шёл лёгкий крейсер «Сапфир», с которого чуть ранее датчанам приказали остановиться. Противники увидели друг друга практически одновременно.
        Прочитав радиограмму с «Сапфира», Артур Уилсон предположил, что четыре русских эсминца - это авангард основных сил Балтфлота. Контр-адмирал Рожественский, в свою очередь, пришёл к аналогичному выводу по причине того, что «Аврора» и «Диана» с тремя эсминцами добежали уже до Ирбенского пролива, так и не обнаружив врага. Ни минуты не мешкая, Рожественский отдал броненосцам приказ немедленно лечь на обратный курс; аналогичный приказ получили и корабли Кригера.
        Какое-то время отряды броненосцев противоборствующих флотов шли параллельными курсами, совершенно не подозревая об этом.
        Три британских «самоцвета» стали теснить четвёрку «добровольцев» к северо-западу, пока взору англичан не открылась кильватерная колонна из трёх броненосцев и нескольких миноносцев. Отряд Кригера «лайми» в тот момент не заметили.
        Вице-адмирал Уилсон с превеликим трудом поверил очередному донесению с «Сапфира»: почти весь русский флот находился рядом, практически в ловушке, и ему, Уилсону остаётся только прижать врага к берегу и не дать русским обогнуть мыс Ристна.
        Несколько быстрых и чётких распоряжений, и вот уже вся шестёрка «формидеблов» резко поворачивает вправо; пополнившийся «Эттентивом» и «Эдвенчером» отряд Берни Милна меняет курс, чтобы с новыми силами заглянуть в Финский залив.
        Обнаружив идущего параллельно-сходящимся курсом врага, Рожественский принял единственно правильное в данной ситуации решение - прорываться с боем. Все три броненосца увеличили ход до максимума и, когда британцы оказались в зоне поражения, открыли огонь главным калибром. До точки поворота у мыса Ристна оставалось пройти около пяти миль.
        «Просвещённые мореплаватели» ответили с некоторым опозданием. Зато по каждому русскому броненосцу стреляли по два британских. И пристрелялись они довольно-таки быстро: уже через четыре минуты с начала боя перешли на беглый огонь, а дистанция сократилась до сорока кабельтовых. В боевой рубке флагманского «Лондона» в тот момент никто не сомневался в исходе боя.
        Всё стало меняться на тринадцатой минуте боя, когда перед форштевнем «Венерэбла» проскочила никем не замеченная торпеда - «Аллигатор» стрелял с дальней дистанции и промахнулся. «Полтава» и «Севастополь» к тому времени получили по полудюжине попаданий, на «Петропавловске» вовсю полыхало на шканцах и на юте.
        Несколько минут спустя «Иррезистибл» содрогнулся от сильного взрыва - торпеда угодила в корму, и корабль резко вывалился из строя вправо; этот взрыв поначалу приписали удачному попаданию 305-миллиметрового снаряда. Ещё через три минуты «рыбка» поразила «Бульвары», и лишь после этого до англичан дошло, что что-то идёт не так.
        Сомкнутый строй британской эскадры неожиданно разрушился: ведя артиллерийскую дуэль с «Полтавой», «Лондон» держал заданный курс, «Имплекейбл» с «Венерэблом» обходили стопоривший ход «Бульвары», а потерявший управление «Иррезистибл» на циркуляции едва не протаранил «Формидебл». Последний отвернул в сторону, снижая ход и маневрируя, чтобы избежать столкновения, чем невольно облегчил лейтенанту Гадду задачу по расчёту стрельбы. «Крокодил» выпустил две торпеды с дистанции, промах с которой был исключён.
        Успешные торпедные атаки «Варана», «Дракона» и «Крокодила» радикально изменили соотношение сил - теперь трём изрядно побитым «полтавам» противостояло равное количество потрёпанных кораблей противника. Не прекращая посылать во врага снаряд за снарядом, русские броненосцы один за другим обогнули мыс Ристна.
        К борту «Формидебла» подошёл «Топаз», чтобы снять экипаж тонущего броненосца. Во время боя лёгкий крейсер держался слева и за кормой боевой линии англичан, поэтому до этого самого момента с него не видели ни перископов, ни торпед. А когда заметили и то и другое, было уже поздно: «Кайман» выпустил «рыбку», которая спустя пару минут настигла едва ползущий «Бульварк».
        Заметим, что командир «Каймана», лейтенант Янович, великодушно не стал стрелять по стоявшему без хода «Топазу», занятому спасением экипажа «Формидебла», хотя мог использовать торпеды из кормовых аппаратов.
        На зюйд-зюйд-осте из клубов дыма появились мачты каких-то кораблей. Тем временем в боевой рубке «Лондона» наконец-то разобрались в ситуации - та неожиданно превратилась в критическую. Ожидаемо прогнозируемая победа обернулась катастрофическим разгромом со страшными для репутации британского флота потерями.
        Надо отдать должное Артуру Уилсону, который в столь сложный момент не потерял самообладания. Первым делом вице-адмирал велел сосредоточить огонь всех трёх броненосцев на «Петропавловске». После этого приказал «Сапфиру» и «Даймонду» идти к торпедированным кораблям, а Берни Милну - немедленно выдвинуться на помощь своей уполовиненной эскадре.
        Положение Рожественского было не менее критическим: контр-адмирал полностью потерял управление боем, не знал, где находится отряд Кригера, все три броненосца получили тяжёлые повреждения, шесть «соколов» держались под берегом, а четвёрка «добровольцев» исчезла где-то за горизонтом. Единственным желанием Зиновия Петровича было пройти меридиан мыса Такхона, севернее которого патрулировали субмарины 1-го дивизиона. Повезло один раз - авось повезёт и во второй.

* * *
        Выполняя приказ Уилсона, пятёрка крейсеров Берни Милна вошла в Финский залив, стараясь держаться вне видимости береговых постов. С мыса Такхона, действительно, разглядели лишь лёгкое облачко дыма на горизонте. Сами того не ведая, англичане прошли севернее района патрулирования 1-го дивизиона подплава; на «Белуге» кроме дыма наблюдали силуэты пары-тройки вражеских кораблей.
        А вот сигнальщики «Паллады» не только увидели, но и сосчитали крейсера противника. Получив в предыдущем бою повреждения, «Паллада» не могла дать больше шестнадцати узлов хода, поэтому была оставлена в дозоре между Гангутом и Оденсхольмом. В районе Оденсхольма дозор также несли канонерские лодки «Храбрый» и «Грозящий».
        В погоню за «Палладой», которая сразу же стала удирать к финским шхерам, Милн отрядил «Эттентив» и «Эдвенчер», поставив им задачу просто оттеснить одиночный крейсер как можно дальше. Далее отряд Берни Милна шуганул две русские канонерки и немного пострелял по береговым батареям на Оденсхольме. Получив приказ Уилсона, он пошёл выручать командующего.

* * *
        Конец ожесточённому линейному бою положила субмарина «Лосось», атаковавшая «Аметист» - этот британский крейсер держался впереди слева по курсу «Лондона». Увернувшись от идущей на него торпеды, «Аметист» замигал прожектором, предупреждая флагман о подводной угрозе; это же предупреждение было продублировано по радио.
        Сэр Артур Уилсон не мог допустить, чтобы русские подлодки уничтожили остатки его эскадры - подобного позора Британия не заслуживала. Исполняя приказ вице-адмирала, три немного побитых английских броненосца вышли из боя и легли на курс отхода.
        Отряд Берни Милна, спешивший Уилсону на выручку, был атакован «Белугой». Сигнальщики «Юриалуса» вовремя увидели перископ, от выпущенной торпеды удалось спастись благодаря высокой скорости хода, после чего крейсера по широкой дуге обошли предполагаемый район патрулирования подводных лодок.

* * *
        Сняв с «Формидебла» всех уцелевших, «Топаз» двинулся к тонущему «Бульварку». Здесь спасавшихся требовалось поднимать из воды, для чего на крейсере застопорили ход и спустили шлюпки. Где-то под водой затаились две-три русские субмарины, а клубы дыма и мачты на зюйд-зюйд-осте быстро материализовались в «Аврору», «Диану» и три эсминца. Не обращая внимания на переполненный людьми «Топаз», русские нацелились на «Иррезистибл».
        Управляясь машинами, торпедированный броненосец рыскал на курсе, на шести узлах отходя на запад, в сторону шведского побережья. Обнаружив и опознав «богини», «Иррезистибл» открыл огонь главным калибром и после семи залпов добился накрытия и попадания в «Аврору» - на баке полыхнуло.
        Отвечая из восьмидюймовок, русские крейсера шарахнулись в разные стороны, а «Видный», «Вольный» и «Волевой» целеустремлённо понеслись к броненосцу, собираясь атаковать торпедами.
        С норд-оста на выручку британцам на полном ходу спешили «Сапфир» и «Даймонд». Им требовалось около получаса, чтобы дойти и вступить в бой.
        «Иррезистибл» перенёс огонь на эсминцы, подключил всю наличную артиллерию, и вскоре «Вольный» был поражён тремя 152-миллиметровыми снарядами. Корабль запарил, стремительно кренясь на левый борт, и перевернулся кверху килем.
        Получив в борт пару шестидюймовых, «Волевой» отвернул в сторону, теряя ход, и минуту спустя исчез в облаке дыма после прямого попадания 305-миллиметрового фугаса. Покончив с парой врагов, англичане сосредоточили весь огонь на «Видном»: эсминец окружила стена всплесков от разрывов снарядов.
        Когда попытка догнать британский броненосец в подводном положении не удалась - подлодка разрядила аккумуляторные батареи раньше, чем вышла на приемлемую дистанцию пуска торпед, - лейтенант фон Липгард решил всплыть и продолжить погоню на поверхности.
        На поверхности шёл бой: «Иррезистибл» отчаянно отбивался от эсминцев, а по нему самому вели огонь одна или две «богини». За кормой субмарины был замечен «Топаз», занятый спасательной операцией, на северо-западе виднелись два быстроходных английских крейсера.
        Набрав ход, «Змея» наконец-то вышла на более-менее удобную позицию для стрельбы. Лейтенант дал двухторпедный залп и сразу же отвернул в сторону, приказав срочно погружаться.
        С броненосца с опозданием открыли огонь кормовые трёхдюймовки, зашевелились, разворачиваясь на новую цель, стволы 152-миллиметровых казематных орудий… Поздно, «укус» «Змеи» оказался смертельно точным: одна из «рыбок» угодила в левый борт.
        После успеха фон Липгарда «Диана» и «Аврора» на всех парах поспешили выручать «Видный» - горевший и одновременно тонувший корабль стоял без хода в двадцати пяти кабельтовых от кренящегося «Иррезистибл а». От попытки взять эсминец на буксир пришлось отказаться, так как «Сапфир» и «Даймонд» вступили в перестрелку с русскими крейсерами.
        Приняв на борт израненных офицеров и нижних чинов, «богини» до наступления темноты подобрали из воды полтора десятка членов экипажа «Вольного», а после захода солнца направились к Соэлозунду - Кригер вполне обоснованно предполагал, что в устье Финского залива его могут поджидать британские крейсера.
        Действительно, убедившись, что русские не собираются его преследовать, вице-адмирал Уилсон в третий раз направил Милна в Финский залив. Отряд из пяти крейсеров околачивался юго-западнее Гангута полночи и половину следующего дня. Ночью англичанам везде мерещились миноносцы, а после восхода солнца - перископы и подводные лодки. Ближе к полудню на юге были замечены «Аврора» и «Диана», идущие полным ходом вдоль побережья Даго, но перехватить их «лайми» не успели.

* * *
        Вошедшие в Рижский залив «Кресси» и «Абукир» ранним утром следующего дня объявились у острова Кюно, затем днём обстреляли Пернов; на подходах к порту и в гавани потопили пять небольших торговых судов.
        Четвёркой бронепалубных крейсеров, выделенных Атлантическим флотом, командовал контр-адмирал Френсис Бриджмен, державший флаг на «Гибралтаре».
        Пройдя Ирбенским проливом, «Графтон» с «Эндимионом» подошли к Аренсбургу, вступили в перестрелку с полевой батареей, подавив её, и после полудня двинулись на северо-восток вдоль побережья Эзеля, догоняя систершипы. Флагман Бриджмена на пару с «Тезеусом» к тому времени ушли вперёд миль на двадцать, держась немного мористее.
        На подходе к Моонзунду «Тезеус» и «Гибралтар» остановили и захватили пароход, направлявшийся из Вердера в Ригу Абордажная партия ещё только поднималась по сходням, когда на горизонте обнаружились три русских четырёхтрубных миноносца.
        Миноносцы гордо продефилировали на пределе досягаемости британских орудий и разделились, видимо, собираясь идти в торпедную атаку. Уловка не удалась - сигнальщики крейсеров заметили на выходе из Моонзунда пару однотрубных корабликов. Это были возвращённые с Дальнего Востока и недавно модернизированные канонерские лодки «Гремящий» и «Отважный».
        До заката оставалось часа четыре, и в предвкушении лёгкой победы контр-адмирал Бриджмен смело пошёл на перехват. Русские миноносцы направились к Кюбассару, видимо, с целью укрыться за полуостровом, а канонерки повернули на три румба влево, явно намереваясь вступить в бой. И вступили, открыв огонь с тридцати пяти кабельтовых из четырёх 203-миллиметровых и шести 120-миллиметровых пушек Канэ.
        «Тезеус» и «Гибралтар» легли на параллельный курс, пристреливаясь орудиями левого борта.
        После первого же близкого разрыва восьмидюймового снаряда стало ясно, что лёгкой победы не будет. Осознание того факта, что русские впихнули на свои канонерки по паре 203-миллиметровых и по четыре 120-миллиметровых орудия шокировало, словно холодный душ зимой на морозе. Преимущество крейсеров в скорости компенсировалось низкими силуэтами кан-лодок и ограниченной акваторией боя между Кюбассаром и побережьем материковой Эстляндии.
        С юго-запада подходили «Графтон» и «Эндимион», но их вовремя разглядели с мостика «Ретивого», и спустя пять минут с миноносцев запустили три серии разноцветных сигнальных ракет. Предупреждённые о появлении новых врагов, обе канонерки резко отвернули «все вдруг», на всех парах уходя на север, в Моонзунд.
        Англичане повернули с опозданием, так как русские канлодки показали себя крайне неудобным противником, сближаться с которым было опасно. За двадцать минут боя «лайми» добились двух попаданий: снаряды угодили в бронепояс «Отважного» и продырявили верхнюю часть дымовой трубы «Гремящего». Русские всадили по одному 203-миллиметровому фугасу в корму «Гибралтара» и в середину корпуса «Тезеуса» - крейсера подвела высота надводного борта.
        А вот командиры «Эндимиона» и «Графтона» рискнули лечь на курс преследования, что едва не привело их корабли к гибели.
        Пройдя через Моонзунд в надводном положении, «Пескарь» и «Стерлядь» неожиданно для себя оказались в гуще морского боя. Командиры подводных лодок - лейтенанты Панютин и Ризнич, - наблюдая в бинокли за боем из «лимузинов» рубок, возвышавшихся над водой всего на три метра, долго не могли определить, кто где есть. Наконец, по правому борту рассмотрели хорошо знакомые силуэты «соколов», удирающих к Моонзунду. Подлодки погрузились и на пяти узлах поползли навстречу неприятелю, видневшемуся на зюйд-зюйд-весте.
        Британцев спасли высокая скорость хода и дальние дистанции, с которых «Пескарь» и «Стерлядь» выпустили свои торпеды; малая подводная скорость хода не позволяла субмаринам занять более выгодные позиции. Оба крейсера успели отвернуть и сразу же спешно легли на курс отхода; к ним присоединились «Тезеус» и «Гибралтар», прекратившие перестрелку с погоней за двумя канонерками. На флагмане Бриджмена заработала радиостанция, извещая английские корабли о наличии в северной части Рижского залива русских подлодок.
        После захода солнца севернее острова Руно Бриджмен соединился с «Кресси» и «Абукиром», и на следующий день британцы покинули акваторию Рижского залива. Ушли, чтобы вновь засыпать снарядами Виндаву, а ближе к вечеру обстрелять и Либаву.
        Утром 31 мая в Ревель на поезде прибыли Макаров и контр-адмирал Паренаго, командир Санкт-Петербургской военно-морской базы, чтобы срочно организовать оборону Ирбенского пролива и Моонзундского архипелага и на месте оценить состояние кораблей и моральный дух их экипажей и командиров. Получив первые донесения об одержанной виктории, в Кремле сразу же затребовали подробный отчёт о потерях и повреждениях: государя одними победными реляциями не проведёшь, это вам не Николай II.
        В штабе в Ревеле царило восторженно-паническое настроение. Восторг был вызван лёгкостью, с которой подводные лодки потопили три вражеских броненосца и обратили в бегство многочисленные крейсера. Панику вызывал тот факт, что три «Полтавы» и «Паллада» требовали серьёзного ремонта, и вся оборона Финского залива теперь, по сути, зависела от бригады подплава. К вышесказанному добавлялась горечь из-за гибели «Сисоя» и трёх эсминцев.
        Да, командир подводных сил Балтфлота капитан 1-го ранга Добротворский показал себя блестящим стратегом и тонким тактиком, сосредоточив оснащённые радиостанциями субмарины в двух позиционных районах - в точности, как того требовали императорские инструкции. Данный тактический приём фактически спас корабли Рожественского. Если бы не подлодки, враг неминуемо потопил бы две канонерки и всласть попиратствовал в Рижском заливе. Но где гарантия, что англичане не сделают выводов из своих ошибок?
        Детальное обследование повреждений броненосцев показало, что прямые попадания британских 305-миллиметровых снарядов создавали жутко смотревшиеся пещерообразные пробоины, но в целом разрушения носили локальный характер. Причину данного эффекта определили во взрывчатом веществе, которым снаряжались вражеские боеприпасы. Англичанам ни разу не удалось добиться сквозного пробития брони башен и барбетов ГК и главных бронепоясов, но четырнадцати двенадцатидюймовых снарядов хватило, чтобы «Полтаве» и «Петропавловску» понадобился сухой док, а «Севастополю» - замена орудийного ствола ГК в кормовой башне.
        А тут ещё, словно назло, к Аландским островам подтянулась солидно смотревшаяся шведская эскадра из восьми броненосцев береговой обороны и десятка миноносцев. Покрейсировав пару суток в нейтральных водах, потомки викингов удалились к собственному побережью.

* * *
        «Наварин» Лебедева присоединился к эскадре Витгефта за пару дней до объявленного Британией ультиматума. О самом ультиматуме контр-адмирал с каперангом узнали спустя двадцать часов после его объявления, когда из Пирея пришёл германский бронепалубный крейсер «Ундина». На его борту находился российский военно-морской агент в Греции, который доставил Витгефту опечатанный сургучом пакет.
        Прочитав приказ Адмиралтейства, Вильгельм Карлович изменился в лице и передал документ новоиспечённому младшему флагману - Лебедеву. Иван Николаевич взволновался не меньше своего нового начальника, но приказ есть приказ, и его следовало выполнять.
        Тепло попрощавшись с немцами - командир «Ундины» имел приказ из Берлина идти в Полу, чтобы укрыться в союзном порту, - Витгефт стал готовить эскадру к переходу до Спроса. Подготовка заняла часа три, после чего русские тремя отрядами покинули бухту Суда.
        Практически сразу же у эскадры вырос хвост в виде британских крейсеров «Латона» и «Сцилла», к которым чуть позднее присоединились однотипные «Най-яд» и «Интрепид».
        Англичане следили издали, не предпринимая никаких враждебных действий, и периодически телеграфировали что-то по радио. Это было очень плохо, так как, по сведениям разведки, у берегов Кипра находились «Цезарь», «Ганнибал» и «Илластриес», а в Александрии - четыре броненосца и шесть крейсеров. Остальные силы британского Средиземноморского флота не покидали Мальту.
        К Спросу подошли после восхода солнца и до полудня прождали неприметный греческий пароход; тот выжимал узлов девять, не более. На борту судна находился офицер-шифровальщик российского посольства в Афинах, лично в руки вручивший Витгефту инструкции Владимира Александровича.
        Ознакомившись с ними, контр-адмирал воспрянул духом - царь полностью доверял ему. Ему, Лебедеву, и тысячам моряков Средиземноморской эскадры. Честно предупреждая, что шансов на успех в предстоящей операции не столь уж много, император просил - именно просил! - не посрамить честь русского флота.
        Обсудив ситуацию со своим младшим флагманом, Вильгельм Карлович разделил эскадру на три отряда. В первый вошли «Николай I», «Александр II» и «Наварин», во второй - броненосцы береговой обороны, в третий - броненосные крейсера. За русскими по-прежнему зорко наблюдали «Латона» и «Найяд».
        За пару часов до заката все три отряда двинулись в путь в разных направлениях, а после захода солнца корабли рассыпали строй и разошлись каждый своим курсом - другого варианта отрыва от более быстроходных «лайми» Лебедев с Витгефтом не придумали.
        Британские крейсера сразу же заметались, не зная, за кем следить и кого преследовать в лабиринте островов Эгейского моря. В эфире то и дело трещала морзянка, а под утро к поискам присоединилась эскадра контр-адмирала Хедворта Лэмбтона - броненосные крейсера «Ланкастер», «Саффолк», «Монмут» и «Бедфорд».
        В 15:00 следующего дня в десяти милях восточнее Лемноса собрались «Николай I», «Александр II», «Наварин», «Нахимов», «Мономах», «Апраксин» и «Сенявин». В точку встречи не пришли «Ушаков» и «Донской», сообщившие по радио, что их сопровождают англичане. Точнее, сопровождали «Донского», который к компании с «Найядом» и «Сциллой» кружил в районе архипелага Северные Спорады.
        «Ушаков» же силился не отстать от тройки вражеских броненосцев, спешивших к Дарданеллам; соединение уже находилось на траверзе Хиоса. Радиостанция «Ушакова» периодически передавала курс и скорость «лайми», а во время последнего выхода в эфир сообщила, что с юга накатываются два быстроходных британских крейсера. В связи с этим капитан 1-го ранга Миклуха информировал, что поворачивает на запад, к побережью греческого острова Евбея.
        Не мешкая ни минуты, Витгефт разослал командирам кораблей пакеты с откорректированным согласно обстоятельствам планом прорыва через Дарданеллы. Набирая ход, эскадра двинулась на восток.
        Как только подошли на отмеченную в плане дистанцию, «Апраксин» сбросил ход и отвернул в сторону, чтобы ввести в дело обе башни. Загрохотали десятидюймовки, накрывая укрепления Кум-Кале. Показавшийся со стороны азиатского берега турецкий миноносец спешно обратился в бегство.
        Несколько минут спустя аналогичный манёвр совершили «Наварин» с «Нахимовым». Получив во время модернизации новые 203-миллиметровые орудия Канэ с длиной ствола в сорок пять калибров, крейсер посылал туркам по шесть снарядов в минуту. Броненосец стрелял намного медленнее, выпуская по одному снаряду примерно раз в минуту.
        Вскоре открыл огонь и «Сенявин», давая полные залпы каждые три минуты. Пять-шесть направлявшихся в пролив и идущих из него торговых судов разных стран в панике шарахнулись в стороны, разбегаясь кто куда. Турецкие форты и укрепления Кум-Кале, Седд-уль-Бахр, Хеллес и Оркание заволокло облаками дыма и пыли.
        Районы маневрирования и дистанции стрельб по всем целям в зоне Проливов были расписаны заранее - контр-адмирал Цывинский не за просто так получил погоны с двуглавыми орлами. Целых восемнадцать месяцев сформированная Генрихом Фаддеевичем разведгруппа изучала будущий ТВД; маскируясь под гражданских лиц, офицеры десятки раз прошли Дарданеллы с Босфором туда и обратно. Ходили в качестве пассажиров на судах разных стран, стараясь не привлекать к себе особого внимания, вели скрытую рекогносцировку, по возможности фотографировали.
        Сопровождаемые «Мономахом» «Александр II» и «Николай I» приблизились к проливу на пятнадцать кабельтовых и открыли огонь из шести 120-миллиметровых гаубиц каждый. На этот раз использовались химические боеприпасы.
        Несмотря на неожиданность нападения, турки отвечали, стреляя по ближайшим к ним кораблям; выпустили чёртову дюжину крупнокалиберных снарядов, из которых пять легли в двух-трёх кабельтовых от головных броненосцев. Сопротивление продолжалось минут сорок, пока комбинированный обстрел не сделал своё дело - форты умолкли. Для верности русские гаубицы ещё с четверть часа засыпали врага снарядами с удушающими газами.
        Наконец, по сигналу с флагмана «Мономах» осторожно двинулся вперёд, ведя огонь с обоих бортов по Седд-уль-Бахру и Кум-Кале. Окутанные дымом и пылью турецкие укрепления молчали, и крейсер вошёл в пролив. Следом потянулись «Александр II», «Николай I», «Наварин», «Нахимов» и «Сенявин» с «Апраксиным».
        Следующая задача была куда серьёзнее - подавление фортов в районе Чанак-Кале: Ильдиса, Румели, Меджидие, Анатоли, обоих Гамидие, Намазие и Чеменлика. Вышеуказанные укрепления находились на европейском и азиатском берегах пролива, и чтобы нейтрализовать их до наступления темноты, следовало поторопиться.
        Эскадра перестроилась в две кильватерные колонны. Слева шли «Александр II», «Мономах», «Сенявин», правую составили флагман Витгефта, «Нахимов», «Наварин» и «Апраксин». Каждая колонна вела огонь по целям, расположенным на противоположном берегу. На этот раз стесняться не стали, сразу же засыпав противника химическими снарядами; ими стреляли все корабли, кроме «Наварина» - в его погребах не имелось соответствующего боекомплекта.
        Турки ответили, как только эскадра вошла в зону поражения их орудий, и вели огонь до тех пор, пока не нюхнули как следует удушающих газов. После этого интенсивность стрельбы с фортов снизилась: большая часть артиллеристов в панике покинула позиции. Но наиболее храбрые и отчаянные спрятались в подземных укрытиях, чтобы с именем Аллаха на устах хотя бы раз выстрелить по неверным. Таковых набралось немало, и стреляли они, по сути, прямой наводкой.
        Головные броненосцы получили три-пять попаданий крупнокалиберными снарядами, «Нахимов» был поражён дважды, а в корпус «Мономаха» угодил один-единственный калибром 356 миллиметров. Его детонации сполна хватило, чтобы старенький крейсер стал терять ход, постепенно погружаясь в воду. К повреждённому кораблю подошёл «Наварин» и, не обращая внимания на обстрел, взял его на буксир.
        Русская корабельная артиллерия гвоздила по туркам с максимальной скорострельностью, на которую только была способна; боекомплект к 120-миллиметровым гаубицам таял на глазах. Но именно град 120-миллиметровых химических снарядов в конечном итоге заставил на время замолчать вражеские орудия. Выигранного времени хватило, чтобы эскадра миновала узость в районе Чанак-Кале.
        В районе Нагары действовали по уже отработанному сценарию. Противник также повёл себя вполне предсказуемо - кто-то сбегал с позиций сразу же после первых разрывов снарядов с удушающими газами, а кто-то проявлял настоящую храбрость и героизм. В результате русские броненосцы и крейсера получили ещё большее число пробоин и повреждений.
        На закате, когда, наконец, турецкие укрепления остались позади, «Сенявин» и «Апраксин» подошли к борту «Мономаха», и экипаж крейсера покинул тонущий корабль.
        Во время этой вынужденной остановки выяснилось, что больше всех досталось «Николаю I», «Наварину» и «Адмиралу Нахимову»; в последний угодило ещё три крупнокалиберных снаряда. Количество прямых попаданий во флагман Витгефта перевалило за десяток, «Наварин» же потерял одну дымовую трубу и сел носом. Меньше всего повреждений получили броненосцы береговой обороны: на «Апраксине» вывело из строя кормовую башню ГК, а «Сенявин» лишился фок-мачты.
        Ночью в Мраморном море русские корабли были неожиданно атакованы двумя турецкими миноносцами. Противника заметили слишком поздно, так как до этого в темноте то и дело обнаруживались различные суда и пароходы, сновавшие туда-сюда.
        Три выпущенные врагом торпеды прошли мимо, четвёртая же угодила в корму «Адмирала Нахимова», заклинив руль и сорвав правый винт. Броненосный крейсер больше не мог удерживать заданный курс, и «Александру II» пришлось взять его на буксир.
        Рассвет застал эскадру Витгефта на полпути к Константинополю. Спустя пару минут после восхода солнца прямо по курсу открылся трёхтрубный корабль, поначалу принятый за турецкий крейсер «Абдул-Гамид». Незнакомец вышел в эфир, передав позывной «Очакова», а сигнальщики доложили, что его сопровождают три эсминца.
        Авангард Черноморского флота проскочил мимо, и спустя три четверти часа с «Очакова» передали, что наблюдают как минимум пять британских боевых кораблей. Враг шёл к Константинополю полным ходом.
        Уйти от «лайми», имея в составе эскадры повреждённые вымпелы, не представлялось возможным, поэтому контр-адмирал Витгефт отдал приказ готовиться к новому бою. Тем временем радисты поймали радиограмму, в которой говорилось, что флагман Черноморского флота на пару с «Потёмкиным» прошли Босфор и входят в Мраморное море; броненосцы охраняли четыре эсминца.

* * *
        Боевую тревогу, внезапно объявленную на всех кораблях Черноморского флота, поначалу сочли очередной прихотью великого князя Алексея Александровича, вот уже неделю околачивавшегося в Крыму. Появилась, знаете ли, с некоторых пор у генерал-адмирала весьма нехорошая привычка проверять боеготовность, вместо того чтобы пьянствовать под настроение. Вот он и самодурствовал из вредности в своё собственное удовольствие.
        К вечеру полученные из столицы телеграммы реабилитировали канцлера перед его многочисленными подчинёнными. На пороге стояла война с Англией и Турцией - война, к которой Россия готовилась последние десятилетия, и которая должна была стать реваншем за обидное поражение полувековой давности.
        Первыми ранним утром Севастополь покинули «Буг», «Дунай» и все шесть подлодок. Пару часов спустя в море ушли четыре канонерские лодки и «Очаков». Отойдя за пределы видимости с берега, в назначенной точке минзаги и канонерки взяли субмарины на буксир. Броненосный крейсер сопровождал караван, взявший курс к турецкому побережью.
        После полудня в море один за другим потянулись три старых барбетных броненосца, принявшие на борт три батальона морской пехоты и десантные катера вместо штатных шлюпок, суда Доброфлота, загруженные различным воинским имуществом, «соколы» и минные крейсера. Ближе к вечеру в поход отправились «Ростислав» и «Князь Потёмкин-Таврический» с эскортом из семи эсминцев типа «Буйный».
        В тот же день в Одессе, Николаеве и Новороссийске началась спешная погрузка войск на зафрахтованные гражданские пароходы. Как и предполагал великий князь Константин Константинович, пехотные батальоны местами перемешались с артиллерийскими батареями и наоборот. Канонерские лодки «Терец» и «Донец» конвоировали транспорты с морской пехотой, вышедшие из Одессы.
        Лелеявшаяся долгие годы операция по захвату Босфора прошла буднично, словно это были очередные учения. «Чесма», «Синоп» и «Екатерина II» в пух и прах разнесли ближайшие к устью пролива турецкие укрепления и батареи; огонь 305-миллиметровых пушек корректировали по радио с канонерских лодок. Под бодрящий оглушающий грохот двенадцатидюймовок личный состав штурмовых подразделений перебрался в шлюпки и десантные катера, которые по сигналу с флагмана двинулись к берегу.
        Высадка происходила под плотным прикрытием 152-миллиметровых орудий броненосцев и канонерских лодок, познакомивших турок со снарядами, начинёнными отравляющими газами. Подданные великого султана оценили новинку массовым забегом на полумарафонскую дистанцию. Подавив разрозненное сопротивление, штурмовые группы заняли обозначенные в плане плацдармы.
        Подавлением батарей Румели-Кавак, Сары-Тыш, Беюк-Лиман, Маджар-Кале занимались «Потёмкин» и «Ростислав». Стрельба велась с дальней дистанции, фугасные снаряды разрушали укрепления, словно песчаные замки на пляже. К обстрелу присоединился «Очаков», ведя огонь исключительно химическими снарядами, и через полчаса в пролив двинулись миноносцы и четыре канлодки.
        Турки отвечали выстрелами прямой наводкой, но их успехи ограничились прямым попаданием 240-миллиметрового снаряда в палубу «Запорожца». Поражённая канонерка через час затонула.
        Из бухты Золотой Рог один за другим вышли несколько вражеских боевых кораблей, вынудив «соколы» отступить. «Уралец», «Черноморец» и «Кубанец» вступили с турками в перестрелку, затем повернули обратно, заманивая противника под 305-миллиметровые орудия «Екатерины II» и «Синопа». «Чесма» шла в двух милях позади своих систершипов.
        Встречный бой с русскими броненосцами стал бы для турок самоубийством чистой воды, а самоубийцами они не были. Возвращаться на столичный рейд также не имело смысла: командиры османских кораблей прекрасно видели, что неверные безнаказанно громят укрепления по берегам Босфора - над позициями береговых батарей висели облака дыма и пыли. Оставалось одно - уходить в Мраморное море и далее, в Средиземное. Что турки и сделали.
        Узнав со встреченного в Мраморном море парохода, что русские и греки (?) обстреливают Дарданеллы, капитаны «Мессудие», «Абдул-Меджида» и «Абдул-Гамида» направились к острову Имралы. До прояснения ситуации.
        А ситуация вокруг Константинополя складывалась не в пользу турок. Ступившие на берег восточнее Босфора штурмовые батальоны морской пехоты шаг за шагом продвигались на юг, а высадившиеся западнее пролива захватывали разгромленные корабельной артиллерией позиции береговых батарей. Десантники подрывали уцелевшие орудия и склады боеприпасов.
        Прорвавшись через Босфор, три русских броненосца принялись обстреливать город химическими снарядами; в качестве целей выступали правительственные кварталы и военные казармы. Снявшийся с якоря антикварный броненосец «Хивзюр-Рахман» попал под огонь «Синопа» и грудой мелаллолома лёг на дно бухты Золотой Рог.
        В Мраморное море вошли «Гридень», оборудованный мощной радиостанцией для координации действий подводных лодок, «Очаков» и три эсминца; одна за другой проскользнули, словно хищные барракуды, все шесть субмарин Черноморского флота. Наконец, во главе каравана войсковых транспортов к турецкой столице прибыли «Князь Потёмкин» и «Ростислав». Для обеспечения флангов захваченных плацдармов в Чёрном море были оставлены канонерки «Терец» и «Донец», а также минные крейсера «Казарский» и «Сакен».
        «Очакову» первым из кораблей Черноморского флота выпала сомнительная честь вступить в боевое соприкосновение с британцами. Обогнав сравнительно медлительные броненосцы контр-адмирала Эдмунда Поэ, «Ланкастер» и «Бедфорд» открыли огонь по «Очакову» и эсминцам. «Очаков» ответил.
        Перестрелка трёх броненосных крейсеров была недолгой - всего четверть часа. Увидев то, что требовалось рассмотреть, русские корабли легли на обратный курс. «Ланкастер» с «Бедфордом» начали преследование и буквально через полчаса повторно вступили в огневой контакт, на этот раз с численно сократившейся эскадрой контр-адмирала Витгефта.

* * *
        В ограниченной акватории Мраморного моря особо не развернёшься, поэтому Витгефт решил начать бой на контркурсе, стреляя левым бортом. Выстроившись кильватерной колонной, «Николай I», «Сенявин», «Апраксин» и «Наварин» на десяти узлах двинулись навстречу британцам. Первым громыхнул главным калибром «Апраксин», после чего заговорила артиллерия «Сенявина». «Наварин» и флагман пока молчали.
        Англичане не рискнули всерьёз бодаться с тихоходными, повреждёнными, но всё ещё способными постоять за себя броненосцами Витгефта: как только поблизости легли первые 254-миллиметровые снаряды, оба броненосных крейсера не мешкая отвернули на юг, выходя из зоны обстрела.
        От Дарданелл приближались «Илластриес», «Цезарь» и «Ганнибал», поэтому Витгефт развернул свою эскадру «все вдруг», взяв курс на Босфор; головным встал «Наварин», замыкающим - «Николай I».
        На мостике флагмана офицеры с беспокойством вглядывались в силуэты на горизонте, считая вымпелы. По всему выходило, что в Мраморное море пожаловали целых девять броненосцев из состава британского Средиземноморского флота в сопровождении как минимум пяти крейсеров, не считая парочки уже обстрелянных.
        Отход к Босфору всего на десяти узлах - севший носом «Наварин» не мог идти с большей скоростью - не самое лучшее решение, но иного варианта Вильгельм Карлович не видел. Эскадра уже потеряла «Мономах», по-прежнему ничего не было известно о судьбе «Донского» и «Ушакова»; право, не оставлять же «Наварин» на радость англичанам! Вот и ползли к востоку, прикидывая, хватит ли боекомплекта, чтобы отбиться.
        «Апраксин» с «Сенявиным» первыми открыли огонь, залпами пристреливаясь по «Илластриесу», противник ответил три минуты спустя. Ещё спустя пять минут флагманские корабли противоборствующих сторон получили по одному попаданию крупнокалиберными снарядами каждый, и в дело вступили двенадцатидюймовки «Наварина» и «Николая I», взяв на прицел всё тот же «Илластриес».
        Бой шёл на параллельных курсах, британцы, имевшие ход на пять узлов больше, быстро догоняли русский отряд. Наши артиллеристы стреляли метко - через десять минут флагман Поэ имел уже пять прямых попаданий. Флагман Витгефта был поражён трижды, один снаряд угодил в «Апраксин». Наконец с обеих сторон зачастили шестидюймовки, и попадания пошли одно за другим.
        * * *
        Оторвавшись от «Бедфорда» и «Ланкастера», «Очаков» с эсминцами повернул в сторону острова Имралы: на крейсере заметили чей-то трёхтрубный силуэт и решили разузнать, кто прячется между островом и азиатским берегом. Опознав «Абдул-Меджида», «Абдул-Гамида» и «Мессудие», командир «Очакова» капитан 1-го ранга Ливен запросил по радио подкрепление в виде «Ростислава» с «Потёмкиным», чтобы совместно с эсминцами зажать турок между молотом и наковальней.
        Турки вовремя заметили на горизонте смертельно опасные русские броненосцы и не мешкая пошли на «Очаков», стремясь прорваться на запад вдоль берега. Головным шёл «Мессудие», огнём и корпусом прикрывая слабо бронированные крейсера «Абдул-Гамид» и «Абдул-Меджид».
        Пользуясь преимуществом в скорости, «Очаков» легко мог диктовать дистанцию боя, но… всю задумку сорвали «Ланкастер» и «Бедфорд», не вовремя появившиеся с вест-норд-веста. Первые пристрелочные выстрелы британцы сделали с шестидесяти кабельтовых.
        Не желая упускать турок на глазах у самого командующего флотом, державшего флаг на «Ростиславе», светлейший князь Ливен пошёл на риск, сблизившись с «Мессудие» примерно на двадцать пять кабельтовых. Развернув носовую 203-миллиметровую башню на правый борт против турок, «Очаков» одновременно вёл бой с англичанами, стреляя из кормовой башни ГК и 152-миллиметровых казематных орудий левого борта.
        «Лайми» приблизились на сорок пять кабельтовых, и тут их накрыли залпами подходившие «Князь Потёмкин-Таврический» и «Ростислав»; броненосцы вели огонь с семидесяти кабельтовых.
        «Бедфорд» получил прямое попадание в корпус - один из снарядов взорвался в котельном отделении - и стал терять ход. Радиостанция повреждённого крейсера заверещала морзянкой, взывая о помощи.
        Командир «Ланкастера» проявил истинно британское мужество, бросив свой корабль в атаку на более сильного противника. Выписывая зигзаги, чтобы сбить прицел артиллеристам противника, крейсер полным ходом сближался с русскими броненосцами; шестидюймовки выплёвывали снаряд за снарядом, радиостанция открытым текстом передавала в эфир координаты.
        Бой с «(Знаковым» на близкой дистанции на контркурсах стал для «Мессудие» последним. Русские канониры превзошли своих турецких визави по всем статьям, выведя из строя обе 234-миллиметровые башни и заставив замолчать всю вражескую артиллерию правого борта. Это позволило эсминцам «Заветный» и «Звонкий» отстреляться торпедами практически в полигонных условиях. «Мессудие» пошёл ко дну в считаные минуты.
        Проскочив вдоль берега, оба турецких бронепалубные крейсера смогли отбиться и оторваться от «Завидного» и к концу дня присоединились к британскому флоту.

* * *
        Через двадцать пять минут после начала боя «Николай I» горел от башни до кормового балкона - настолько сильным оказался сосредоточенный огонь трёх броненосцев Эдмунда Поэ. Английские снаряды искорёжили обе дымовые трубы, снесли грот-мачту, разворотили мостик, вывели из строя пять гаубиц на верхней палубе и три казематных 152-миллиметровых пушки правого борта. Контр-адмирал Витгефт, как и многие офицеры, был ранен, но продолжал отдавать команды. Флагман держался на курсе, башенные 305-миллиметровые орудия и уцелевшие казематные шестидюймовки выпускали снаряд за снарядом.
        Тем временем контр-адмирал Поэ обратил внимание на то, что огонь низкобортных броненосцев береговой обороны причиняет его кораблям слишком большой ущерб.
        Сильнее всего пострадал «Цезарь» - по нему стреляли все исправные орудия ГК «Апраксина» и «Сенявина». К сожалению, шести прямых попаданий 254-миллиметровыми снарядами оказалось недостаточно, чтобы пустить броненосец на дно: аварийные партии потушили пожары и взяли под контроль затопления в носовой части. «Ганнибал» пострадал меньше остальных - ему достались всего лишь пара 305-миллиметровых и пяток 152-миллиметровых снарядов.
        Перераспределив цели, британцы всей мощью навалились на «Сенявин», «Апраксин» и «Наварин». Последний к этому времени засадил «Илластриесу» по одному двенадцатидюймовому снаряду в носовой барбет, в корпус и в каземат - это не считая попаданий шестидюймовыми и трёх крупнокалиберных «подарков» с других русских кораблей.

* * *
        Несколько минут ожесточённой перестрелки - и совершенно неожиданно для русских английские броненосцы один за другим стали отворачивать в сторону. Резкий свист снарядов и оглушительный грохот разрывов сменился потрескиванием пламени пожаров, отрывистыми командами, стуком кувалд и шипением пожарных рукавов.
        Сигнальщики разглядели идущие навстречу смутно знакомые силуэты, но из-за сотрясений, вызванных как попаданиями, так и собственной стрельбой, радиостанции кораблей вышли из строя, поэтому связаться с черноморцами не представлялось возможным.
        Передышка оказалась недолгой - десяток минут спустя «Альбион», идущий во главе колонны из шести систершипов, занялся пристрелкой по «Наварину». Ещё через пять минут отряд Витгефта схлестнулся с главными силами британского Средиземноморского флота.

* * *
        Бросив взгляд в сторону уходящего на дно «Мессудие», капитан 1-го ранга Ливен с сожалением вздохнул - «Абдул-Меджид» и «Абдул-Гамид» удирали как минимум на двадцати узлах, и погоня за ними была бессмысленна. А вот догнать и утопить едва ползущий «Бедфорд», как говорится, сам бог велел: второй британский крейсер храбро ввязался в бой с «Потёмкиным» и «Ростиславом», сумев отвлечь русских артиллеристов, и сейчас отчаянно маневрировал под залпами броненосцев.
        Догнать «Бедфорд» удалось, а вот утопить - нет: англичане стреляли намного лучше турок, корабль менял галс за галсом, выскальзывая из прицелов, словно угорь. Наконец, очередное попадание русского 203-миллиметрового снаряда вынудило британцев направить загоревшийся броненосный крейсер на мель у берега маленького островка Халиада.
        Выбросившись на мель, «Бедфорд» с четверть часа отстреливался изо всех уцелевших орудий, пока на горизонте не показались хорошо знакомые трёхтрубные силуэты. Это были «Саффолк» и «Донегол», полным ходом спешившие на выручку. «Очакову» и эсминцам пришлось ретироваться.
        Трое суток спустя подводная лодка «Карась» всадила в неподвижно стоявшую мишень пару торпед, вынудив «лайми» отказаться от замысла снять «Бедфорд» с мели.

* * *
        Связав боем оба русских броненосца, командир «Ланкастера» вовсе не намеревался героически погибать под залпами русских пушек. Первое же попадание 254-миллиметрового снаряда с «Ростислава», пришедшееся в третью дымовую трубу, подстегнуло британцев к бегству. Отчаянно маневрируя на полном ходу, броненосный крейсер склонился к норду, затем и вовсе к норд-весту. «Потёмкин» и «Ростислав» преследовали его, постепенно отставая.
        Мраморное море имеет ограниченную акваторию. Через двадцать минут погони сигнальщики «Ростислава» заметили на норд-норд-весте мачты трёх кораблей, вскоре опознанных как броненосцы типа «Маджестик»; это был отряд контр-адмирала Эдмунда Поэ, спешивший на выручку «Ланкастеру» и злополучному «Бедфорду».
        Вице-адмирал Гильдебрандт принял решение моментально, благо англичане сами подставились под продольный огонь. Несколько коротких команд - и спустя семь минут развернувшиеся левым бортом «Потёмкин» и «Ростислав» поставили отряду Поэ классическую «crossing the Т». До врага было шестьдесят кабельтовых.
        Двенадцати минут прицельной стрельбы главным калибром хватило, чтобы «Илластриес» с креном на левый борт отвернул вправо, заметно осев носом. Прикрыв флагман своими бронированными тушами, дымившийся «Цезарь» и почти неповреждённый «Ганнибал» отвернули чуть позже, разойдясь с русскими контркурсами. Ответный огонь «лайми» был безрезультативным.
        Спустя какое-то время «Цезарь» и «Ганнибал» совершили поворот на шестнадцать румбов через левый борт и легли на параллельный курс, пытаясь догнать корабли Гильдебрандта. Не имея превосходства в скоростных характеристиках, англичане безуспешно пытались достать русских носовыми орудиями ГК.
        Не меняя курса и скорости, «Ростислав» с «Потёмкиным» взяли на прицел «Альбион» и «Вендженс» - головные броненосцы эскадры командующего Средиземноморским флотом вице-адмирала Чарльза Бересфорда. К этому моменту, благодаря полученной от контр-адмирала Небогатова с борта «Екатерины II» радиограмме Яков Аполлонович уже знал, что остатки отряда Витгефта вступили в неравный бой с главными силами врага.
        Британцы шли, не меняя курса, поэтому у Гильдебрандта появилась возможность преподать врагу повторный урок, сделав «crossing the Т». Расстояние между противниками стремительно сокращалось; первые пристрелочные залпы «Потёмкин» и «Ростислав» произвели с восьмидесяти кабельтовых. Когда дистанция сократилась до шестидесяти пяти кабельтовых, «Князь Потёмкин» открыл огонь на поражение; спустя пару минут то же самое сделал и «Ростислав».
        Как только вокруг его «Альбиона» стали падать снаряды «Потёмкина», вице-адмирал Бересфорд отдал своей эскадре приказ повернуть последовательно на восемь румбов вправо. Во время поворота флагманский броненосец получил опасное попадание в корпус - «подарок» прилетел с «Ростислава» - и был вынужден снизить ход до двенадцати узлов, пропуская вперёд «Вендженс». Последний также получил попадание: снаряд угодил в барбет кормовой башни ГК, срикошетил, взорвавшись в кормовых помещениях.
        Поворачивая один за другим, арьергард эскадры Бересфорда - «Оушен» и «Глори» - успел нанести тяжёлые повреждения «Николаю I» и смертельные - «Апраксину». Чуть раньше выпущенный «Канопусом» снаряд угодил в бронепояс напротив котельного отделения «Сенявина».
        Опасаясь, что англичане лягут на параллельный курс, Яков Аполлонович отдал по радио приказание Небогатову немедленно повернуть на четыре румба влево, чтобы не позволить врагу занять выгодное тактическое положение - артиллерийская дуэль на параллельных курсах с пятью-шестью броненосцами грозила обернуться для отряда Гильдебрандта катастрофой. Получив слева за кормой угрозу в виде трёх «екатерин» с их сильным носовым залпом, «лайми» вряд ли рискнут разворачиваться на шестнадцать румбов, позволив расстреливать себя продольным огнём.
        Исполняя приказ командующего, отряд Небогатова повернул, построившись пеленгом, но до лобового столкновения с англичанами дело не дошло - враг не стал лезть в расставленную для него тактическую ловушку.
        Ведя артдуэль с расстояния в пятьдесят - шестьдесят пять кабельтовых, «Потёмкин» и «Ростислав» разошлись с шестёркой «канопусов» контркурсами; исправив повреждения, флагман Бересфорда встал в кильватер «Оушену», на котором держал флаг контр-адмирал Эштон Керзон-Хау Из-за этой заминки «лайми» потеряли драгоценное время, чем Гильдебрандт немедленно воспользовался: «Ростислав» с «Потёмкиным» развернулись через правый борт на шестнадцать румбов и легли на параллельный курс; расстояние увеличилось до семидесяти кабельтовых, корабли маневрировали самостоятельно, ведя пристрелку по «Оушену» и «Альбиону».
        Эскадра Бересфорда, имевшая преимущество в скорости на пару узлов, последовательно повернула влево на три румба, сближаясь и угрожая сделать «crossing the Т». Яков Аполлонович парировал вражеский манёвр аналогичным поворотом на три румба влево, в результате чего противник вновь оказался на параллельном курсе, с каждой пройденной милей всё дальше и дальше удаляясь от остатков отряда Витгефта. Впереди замаячили Принцевы острова, а стороны вновь приступили к пристрелке.

* * *
        Разойдясь с Бересфордом контркурсами, «Цезарь» и «Ганнибал» полным ходом пошли на сближение с отрядом контр-адмирала Небогатова. Получивший пробоину в носу «Илластриес» покинул поле боя.
        Имея эскадренную скорость всего лишь в одиннадцать узлов, «Екатерина II», «Синоп» и «Чесма» не имели шансов догнать «канопусы» даже теоретически, поэтому Небогатов приказал повернуть к едва плетущимся кораблям Витгефта.
        Затем, разглядев приближавшиеся «Цезарь» и «Ганнибал», Николай Иванович повернул на них, сближаясь строем фронта; британские броненосцы повернули на четыре румба вправо, намереваясь отсечь Небогатова от Гильдебрандта.
        Навстречу англичанам со стороны Константинополя, напрягая машины, спешил «Александр II», передавший «Нахимов» пароходу «Москва».
        Прекрасно зная сильные и слабые стороны «екатерин», контр-адмирал Небогатов не стал вести бой по чужим правилам. Развернувшись на шестнадцать румбов, Николай Иванович поставил свои корабли между «Цезарем» с «Ганнибалом» и отрядом Витгефта и довернул на пару румбов влево. В результате «лайми», имея ход на три-четыре узла больше, не смогли реализовать своё преимущество в скорости, так как были вынуждены двигаться по внешней дуге воображаемой окружности.
        Командиры обоих британских броненосцев быстро осознали бесперспективность предпринятого ими манёвра и решили атаковать идущий встречным курсом «Александр II». Русский корабль сразу же повернул обратно. Погоня за ним грозила обернуться неожиданностями, так как справа с носовых курсовых углов приближалась четвёрка эсминцев.
        На левой раковине находилась тройка сравнительно тихоходных «екатерин», поэтому англичане развернулись на шестнадцать румбов, чтобы разойтись с отрядом Небогатова на контркурсах. Во время этого расхождения на контркурсах нанесли повреждения «Синопу» и «Чесме», затем, обрезав «Екатерине II» корму, сосредоточили огонь на флагмане Небогатова, засыпая его снарядами всех калибров.
        Чтобы парировать угрозу с кормовых углов, Николай Иванович перестроил свой отряд строем фронта, и спустя некоторое время врагу стали отвечать шесть двенадцатидюймовок вместо двух. Несколько близких разрывов вкупе с предыдущими повреждениями вынудили, наконец, командиров «Цезаря» и «Ганнибала» удалиться за пределы досягаемости русских орудий.

* * *
        Контр-адмирал Витгефт к этому времени погиб, и командование остатками отряда принял Лебедев. «Сенявин» с «Навариным» отстреливались из уцелевших орудий ГК от «Ланкастера», маневрировавшего на почтительном расстоянии, «Апраксин» и «Николай I» едва ползли, горя и погружаясь.
        Видя, что Небогатов, не дойдя каких-то пары миль, вступил в бой с «Цезарем» и «Ганнибалом», Лебедев приказал снять экипаж бывшего флагмана, который потерял обе дымовые трубы, и идти к мысу Беюк-Чекмедже, до которого было около трёх с половиной миль по прямой. Чтобы ускорить погружение, после эвакуации личного состава старший механик «Николая» открыл кингстоны. Броненосец ушёл на дно на ровном киле.
        До Беюк-Чекмедже дотащились, потеряв по дороге «Апраксин» - из-за полученных пробоин вода подступила к топкам, которые пришлось погасить, а лишившийся хода корабль - затопить. Команда перебралась на борт систершипа. Сопровождаемые «Ланкастером», державшимся мористее вне досягаемости артиллерии, добрались до берега. «Наварин» выбросился на мель (над водой едва возвышалась верхняя палуба), «Сенявин» встал на якорь, практически касаясь днищем грунта.
        Когда подошли «Чесма», «Синоп», «Екатерина II» и четыре эсминца, отогнавшие надоедливый «Ланкастер», началась эвакуация всех уцелевших русских моряков. После эвакуации на «Наварине» открыли кингстоны и взорвали погреба; «Сенявин» был взят на буксир «Александром II».

* * *
        Вступая в бой с трёхкратно превосходящей его силы эскадрой Бересфорда, вице-адмирал Гильдебрандт прекрасно осознавал, что помочь ему может только чудо, так как разозлённые британцы ни за что не отступят. И не уступят. Они и не уступали, методично выбивая орудия, разрушая небронированные борта и надстройки.
        Ожидаемое рукотворное чудо произошло, когда «Потёмкин» лишился четверти своей артиллерии, а «Ростислав», редко отвечая из уцелевших пушек, полыхал пожарами от носовой башни ГК до кормового балкона.
        Торпеду, проскочившую между «Канопусом» и «Голиафом», хорошо разглядели сигнальщики обоих броненосцев. Следующая шла прямо в корму «Вендженса», но его командир умудрился отвернуть свой корабль от смертоносной стальной сигары. После резкого манёвра «Вендженса» головным оказался «Голиаф», и хотя его сигнальщики разглядели опасность, этот броненосец не смог увернуться от попадания - торпеда «Миноги» настигла цель.
        После взрыва у борта «Голиафа» доклады о замеченных торпедах посыпались, словно из рога изобилия - испуганным сигнальщикам «рыбки» мерещились на всех курсовых углах.
        Придя к выводу, что его корабли атакованы многочисленными русскими подводными лодками, Чарльз Бересфорд отдал приказ лечь на обратный курс. Четыре броненосца повернули «все вдруг» вправо, ведя огонь из орудий противоминного калибра по любому предмету, замеченному на поверхности воды. «Потёмкин» и «Ростислав» были оставлены в покое.
        Во время поворота «Оушен» полным ходом налетел на пару внезапно вынырнувших из глубины торпед. Командир «Карпа», лейтенант Белкин, целился в «Альбион», наблюдая того в перископ, и очень удивился, когда после пуска «рыбок» намеченную им цель заслонил высоченный борт другого корабля. Последовавшие один за другим близкие взрывы встряхнули субмарину так, что рубка подлодки показалась из воды - лишь быстрое заполнение балластных цистерн спасло от ответного удара.
        В следующие пять-шесть минут «лайми» дважды обнаружили реальные торпедные «усы», и оба раза успели отвернуть в сторону. «Потёмкин» и «Ростислав», побитые, но не побеждённые, задробили стрельбу, постепенно удаляясь в сторону Босфора.
        Торпедированный «Оушен» был взят на буксир «Вендженсом», а «Голиаф» получил вторую торпеду, на этот раз выпущенную «Камбалой». Увидев во время очередного всплытия под перископ медленно ползущий в сторону островка Яссыада вражеский броненосец, лейтенант Заботкин потратил на сближение четверть часа, после чего нанёс точный удар. Десять минут спустя команда «Голиафа» оставила лёгший на борт корабль.
        Для обеспечения буксировки «Оушена» вице-адмирал Бересфорд отправил на помощь «Вендженсу» «Глори», а также вызвал по радио в район боя «Саффолк» и «Донегол», околачивавшиеся подле сидевшего на мели систершипа.
        Помощь «Глори» не понадобилась, а крейсера опоздали: стремительно распространяясь по внутренним отсекам «Оушена», вода затопила погреба носовой башни ГК, котельные отделения, и через час броненосец ушёл под воду носом вперёд.
        Недостаток, по его мнению, инициативных действий со стороны подчинённых и понесённые обидные потери взбесили Чарльза Бересфорда. Расхаживая по мостику флагмана, аристократ поносил чудо-оружие варваров-московитов последними словами; доставалось и своим офицерам.
        Вице-адмирал прекрасно понимал, что на его карьере смело можно поставить крест: Фишер не простит ему гибели двух броненосцев и того, что русских не удалось вымести из Босфора - попробуй войди в пролив, на входе в который тебя, словно акулы, поджидают в засаде подлодки. Поэтому когда Бересфорду принесли радиограмму с «Ланкастера», командующий Средиземноморским флотом воспрял духом - у него появился отличный шанс отомстить!
        Бересфорд не мешкал ни минуты. Оставив «Вендженс», принимавший на борт моряков «Оушена», вице-адмирал повёл «Альбион», «Канопус» и «Глори» к Беюк-Чекмедже; по пути к отряду присоединились «Донегол», «Цезарь», «Ганнибал» и «Ланкастер». «Саффолк», получив предупреждение о подводной угрозе, был отправлен вылавливать из воды команду «Голиафа».
        Русских перехватили, когда они были уже на полпути к Константинополю. До конца светового дня оставалось не так уж много времени, поэтому «лайми» не заморачивались маневрированием, сразу же пойдя на сближение.
        Создав по правому борту противолодочную завесу из «Донегола» и «Ланкастера», командующий Средиземноморским флотом навязал отряду Небогатова бой на параллельных курсах, где сполна использовали тактико-техническое превосходство пяти английских броненосцев.

* * *
        Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что он делает, Николай Иванович поставил свои корабли между буксирующим «Сенявин» «Александром II» и британцами. «Синоп» и «Чесма» были вынуждены сражаться против двух противников каждый, а «Екатерина II» вступила в артиллерийскую дуэль с флагманом Бересфорда. Дистанция боя, поначалу составлявшая сорок кабельтовых, быстро сократилась до тридцати.
        Четыре эсминца, державшиеся под берегом, ушли вперёд, чтобы через четверть часа выйти в атаку с носовых курсовых углов. «Донегол» и «Ланкастер» отбили эту атаку, потопив «Живучий» и нанеся повреждения «Жуткому». Запаривший эсминец направился к берегу, а «Живой» и «Жаркий» отступили.
        От Босфора подошли «Очаков» под флагом вице-адмирала Гильдебрандта и «Князь Потёмкин», на котором была заклинена кормовая башня ГК, а также ещё семь эсминцев: четыре «сокола» и три типа «Буйный». Носовая башня была исправна, и несколькими выстрелами «Потёмкин» вынудил вражеские крейсера отойти к югу. По сигналу командующего все наличные эсминцы устремились во вторую атаку.

* * *
        Бересфорду больше всего на свете хотелось довести артиллерийский бой с тройкой «екатерин» до логического финала - устаревшие русские броненосцы красиво горели и всё реже и реже отвечали на залпы «лайми». К сожалению, русские эсминцы беспардонно сорвали честолюбивый план вице-адмирала.
        Повернув на восемь румбов, «Альбион» открыл огонь из 305-миллиметровых орудий по «Князю Потёмкину», оказавшемуся на траверзе, а пушками других калибров - по атакующим эсминцам. Следом за флагманом один за другим повернули «Канопус», «Глори», «Цезарь» и «Ганнибал», аналогично «Альбиону» распределившие цели для своей артиллерии. «Ланкастер» и «Донегол» вступили в жаркую перестрелку с «Очаковым».
        Угодив под сосредоточенный огонь пяти английских броненосцев, шесть русских эсминцев пустили торпеды с дальней дистанции, после чего повернули назад. «Сметливый», «Свирепый» и «Строгий» сблизились на десять-пятнадцать кабельтовых. Одна из выпущенных «Свирепым» торпед угодила в борт «Альбиона», но не взорвалась; сам эсминец и оба его систершипа погибли.
        Зато взорвались те пять снарядов, которые «Князь Потёмкин» успел всадить в флагман Бересфорда, прежде чем британцы жестоко отомстили. К сожалению, достигнутых попаданий оказалось недостаточно, чтобы пустить «Альбион» ко дну.
        Прямо скажем: «Потёмкину» не повезло. Ведя артиллерийскую дуэль с пятью противниками, следовавшими практически параллельным курсом, он попал под огонь «Вендженса» и «Саффолка», подошедших со стороны островка Сивриадар. «Вендженс» шёл наперерез, вынудив «Потёмкин» повернуть к северу, «Саффолк» присоединился к «Донеголу» и «Ланкастеру», которые смогли отвлечь на себя «Очаков», хорошенько получив в ответ от его 203-миллиметровых пушек.
        Во время поворота на норд в корму русского броненосца угодил 305-миллиметровый снаряд, повредивший рулевое управление. Руль заклинило в положении «лево на борт», и «Князь Потёмкин» совершил полную циркуляцию, став отличной мишенью для вражеских канониров. Попадания следовали одно за другим, убивая и калеча моряков и выводя из строя орудия.
        Разглядев неуправляемую циркуляцию русского корабля, вице-адмирал Бересфорд приказал довернуть на пару румбов, сближаясь. «Вендженс» обрезал курс, ведя меткий огонь, и после попадания 305-миллиметрового снаряда рядом с амбразурой боевой рубки «Потёмкин» окончательно лишился управления. В следующие четверть часа шесть английских броненосцев превратили «Князь Потёмкин» в груду горящего и тонущего металла.
        Подтянувшись в район сражения в надводном положении, подводные лодки «Угорь» и «Карп» погрузились, сближаясь с противником. Однако на сей раз «лайми» были начеку: стреляя по замеченным перископам, вражеские корабли интенсивно маневрировали. Командующий Средиземноморским флотом, хорошо усвоивший предыдущий урок, отдал приказ всем вымпелам выйти из боя и полным ходом идти к острову Мармора.

* * *
        Итоги сражения в Мраморном море штаб Черноморского флота подводил пять дней подряд. Список потерь в личном и корабельном составе ужасал, а объём работ по ремонту повреждённых боевых единиц заставлял шевелиться волосы не только на голове.
        Из числа принимавших участие в сражении броненосцев меньше всего пострадала «Чесма» - кораблю был необходим месячный ремонт у стенки завода. Куда более серьёзный ремонт в сухом доке требовался «Ростиславу».
        Тратить ресурсы и время на восстановление «Синопа» и «Екатерины II» не имело смысла, так как полученные ими повреждения были слишком велики. Оба броненосца не могли сражаться на равных с более современными британскими кораблями аналогичного класса, построенными по иным концепциям и для решения широкого спектра тактических задач. «Екатерину» с «Синопом» было решено использовать в роли самоходных плавучих фортов в системе обороны Босфора.
        На «Очакове» требовалось срочно заменить вышедшие из строя орудия, «Нахимов» с «Сенявиным» нуждались в сухом доке, «Александр II» решили частично перевооружить, заменив вышедние из строя устаревшие 305-миллиметровые орудия парой современных восьмидюймовок Канэ.
        Прояснились судьбы «Донского» и «Ушакова», которые, не придя в точку рандеву, не принимали участие в прорыве через Дарданеллы. Окружённый отрядом из четырёх более быстроходных вражеских крейсеров - «Латона», «Сцилла», «Найяд» и «Интрепид», - «Донской» принял неравный бой, отбиваясь от этой четвёрки до конца светового дня. В наступившей темноте капитан 1-го ранга Блохин довёл едва державшийся на плаву корабль до побережья Скироса. Все уцелевшие моряки эвакуировались на берег, а так и не спустивший флаг «Дмитрий Донской» был затоплен на глубине.
        «Адмирал Ушаков» также был вынужден вступить в неравный бой, но, в отличие от «Донского», с двумя противниками - броненосными крейсерами «Монмут» и «Камберленд». Бой разгорелся в нескольких милях от острова Евбея, и «лайми» получили тяжелейшую оплеуху, потеряв «Монмут».
        В самом начале боя в носовую башню вышеуказанного крейсера попал 254-миллиметровый снаряд, вызвав сильный пожар; огонь добрался до погребов, произошла детонация кордита. Получивший крен и дифферент на нос корабль сбросил скорость, облегчив задачу русским артиллеристам - как минимум три снаряда проникли в котельные отделения.
        Тотальную невезучесть «Монмута» частично компенсировал «Камберленд», успевший засадить в броненосец береговой обороны штук пять 152-миллиметровых снарядов. После этого британский крейсер вышел из боя и подошёл к борту «Монмута», положение которого уже было безнадёжным.
        На «Ушакове» заклинило кормовую башню ГК, через подводные пробоины затопило носовую часть, скорость упала до десяти узлов. Радисты доложили, что перехватили переговоры «Камберленда» с кораблём, находившимся поблизости, и вскоре на горизонте появились дымы.
        Понимая, что запас везучести исчерпан, капитан 1-го ранга Миклуха повёл «Ушаков» прямиком к берегу Евбеи, успев посадить броненосец на мель до подхода англичан. Подошедшие «Викториес», «Юпитер» и «Марс» около часа расстреливали неподвижную мишень на глазах у перебравшихся на берег русских моряков, превратив «Ушаков» в груду развалин.
        На четвёртый день после сражения в Мраморном море в Константинополь пришёл «Георгий Победоносец», которого ультиматум Бальфура застал в сухом доке в Севастополе. Теперь этот корабль фактически оказался единственным полностью боеготовым броненосцем на южном ТВД.
        Спустя неделю силы Черноморского флота в передовой базе в бухте Золотой Рог пополнил в спешном порядке принятый в казну броненосный крейсер «Кагул» - систершип «Очакова». На борту «Кагула» в Константинополь на правах триумфатора прибыл великий князь Николай Николаевич Младший, назначенный командующим Юго-Западным фронтом. Буквально на следующий день «Очаков» был отправлен в Севастополь - заменять разбитые орудия и исправлять повреждения дымовых труб и корпуса.
        Наличие или отсутствие в Босфоре любого из вышеуказанных крейсеров уже не имело значения, так как вся тяжесть противостояния с врагом в ограниченной по размерам акватории Мраморного моря легла на подлодки, эсминцы и канонерские лодки. Сам факт наличия вражеских субмарин настолько сильно нервировал англичан, что те так и не рискнули использовать крейсера и броненосцы против приморского фланга русского эскпеди-ционного корпуса, двинувшегося в сторону Дарданелл.

* * *
        В отличие от Балтийского и Черноморского флотов, на которые война с Великобританией свалилась словно снег на голову, на Тихом океане постоянно жили с мыслью, что нападение врага может произойти в любой момент.
        Во-первых, тихоокеанцы соседствовали с передовой британской военно-морской базой в Вейхайвее, от которой до Ляодуна с Квантуном рукой подать. В случае объявления войны вражеский флот мог объявиться у Дальнего буквально на следующий день.
        Во-вторых, добрососедские отношения с Японией за последнее время претерпели изменения в худшую сторону. Причиной того стала деятельность Камчатско-Чукотской и Сахалинской флотилий Пограничной стражи. Японские браконьеры, десятилетиями вольготно занимавшиеся незаконным рыбным промыслом в территориальных водах северного соседа, неожиданно для самих себя оказались объектом охоты; десятки браконьерских судов были конфискованы, разорились сотни семей. Изменение пограничной политики Российской империи пришлось не по нраву официальному Токио, но на все жалобы и протесты японцев не менее официальный Петербург неизменно отвечал в стиле: взгляните на карту, господа самураи, это наша корова, и мы её доим.
        За неделю до объявленного Лондоном ультиматума в штаб в Харбине поступило донесение, что три британских броненосца и четыре крейсера покинули Гонконг, взяв курс на Формозу. На следующий день китайская агентура донесла, что из Вейхайвея вышли три броненосца и два крейсера; отряд якобы направлялся с дружеским визитом в Нагасаки. Практически одновременно из Нагасаки сообщили, что «Свифтшур» и «Трайэмф» покинули этот порт, уйдя в неизвестном направлении.
        Вышеуказанные передислокации англичан, разумеется, не представляли для русского флота какой-либо опасности, но многоопытный вице-адмирал Скрыдлов на всякий случай приказал установить местонахождение английских отрядов.
        Выполняя приказ командующего, вице-адмирал Чухнин выслал на поиски «лайми» три крейсера: «Аскольд», «Варяг», «Рюрик». Командиру «Рюрика» была поставлена задача продемонстрировать в омывающих Шаньдун водах Андреевский флаг, посетить Циндао и, после получения соответствующей радиограммы, встретить отряд контр-адмирала Фелькерзама.
        В свою очередь, «Варяг» с «Аскольдом» направились к Цусимскому проливу, где должны были пересечься с «Россией» и «Громобоем», идущими из Владивостока. После рандеву объединённому отряду предписывалось провести манёвры между Квельпартом и архипелагом Гото и, если от командования не поступит никаких других указаний, тихо-мирно разойтись по своим базам. Если же удастся обнаружить британцев, то крейсерам следовало сопровождать «лайми», нервируя и раздражая самим фактом своего присутствия.
        Ещё один отряд, состоявший из пяти эсминцев французской постройки, отправился к островам Мяо-Дао, чтобы произвести разведку. После выхода этого отряда в море каперанг Щенснович решил провести внеплановые учения и привёл в состояние повышенной боевой готовности подчинённые ему силы береговой обороны Дальнего и Порт-Артура.
        Соединившись в указанном районе с двумя владивостокскими крейсерами, «Аскольд» с «Варягом» поступили в подчинение контр-адмирала Рейценштейна, державшего флаг на борту «России».
        Следующие трое суток отряд околачивался южнее Цусимского пролива, производя различные эволюции и учения, пока в вечерних сумерках третьего дня неожиданно не произошёл визуальный контакт с большой эскадрой японского Императорского флота, идущей на запад.
        Подданные микадо также обнаружили русские корабли, и после некоторого замешательства их эскадра - шесть эскадренных броненосцев, четыре бронепалубных и четыре вспомогательных крейсера, шестнадцать эсминцев - разделилась на несколько отрядов, расходившихся разными курсами. Одновременно японцы разразились потоком радиограмм, расшифровать которые не удалось.
        Не зная, что и думать, Рейценштейн отдал приказ сворачивать учения и расходиться по базам; две пары крейсеров разошлись каждая своим курсом. За «Россией» и «Громобоем» сразу же увязались парочка японских вспомогательных крейсеров, а утром следующего дня обнаружилось, что «Аскольда» с «Варягом» сопровождает четвёрка японских эсминцев.
        После полудня на русских кораблях приняли радиограмму из штаба флота, в которой сообщалось об ультиматуме Бальфура и о начале боевых действий по его истечении. За «Россией» и «Громобоем» к этому времени следили уже не вооружённые пароходы, а «Цусима» и «Нийтака».
        «Варягу» и «Аскольду» также не удалось стряхнуть с хвоста соглядатаев, а ближе к вечеру японцев сменили броненосные крейсера «Кинг Альфред» и «Левиафан», наведённые самураями по радио. «Лайми» следовали за русскими до глубокой ночи и отстали лишь тогда, когда командиры «Аскольда» и «Варяга» резко изменили курс, и оба крейсера полным ходом скрылись во тьме.
        Рассудив, что, кроме Дальнего, русским идти больше некуда, британцы направились к Талиенванскому заливу, на подходе к которому были встречены «Алмазом» и четвёркой эсминцев. Опознав англичан, дозорные корабли 2-й эскадры отошли под прикрытие береговых батарей, по пути проинформировав по радио командование о появлении гостей.
        Подойдя к Дальнему, «Кинг Альфред» с «Левиафаном» крейсировали туда-сюда, благоразумно держась вне досягаемости 254-миллиметровых орудий береговых батарей. После трёх часов дня силы «лайми» значительно увеличились - из Вейхайвея подтянулись четыре эсминца типа «Ривер», «Дрейк» и «Гуд Хоуп» под флагом контр-адмирала Фоукса.
        Ближе к закату сигнальщики флагмана обнаружили приближающиеся со стороны русской базы подлодки в количестве пяти единиц. Субмарины шли развёрнутым строем в надводном положении, но могли погрузиться в любой момент, после чего теоретически незаметно подкрасться.
        Война ещё не была объявлена, но наличие скрытой подводной угрозы нервировало Фоукса куда больше, чем вероятность сойтись в прямом бою с вражескими линкорами. Не желая становиться лёгкой мишенью, контр-адмирал послушал собственную интуицию и приказал отойти мористее.
        Проведя ночь в двадцати пяти милях к зюйд-осту от Квантунского полуострова, с первыми лучами солнца британский отряд вновь направился к Дальнему. Помня о подлодках, сэр Уилмот Фоуке решил противопоставить субмаринам скоростные и маневренные качества своих кораблей.
        Выписывая зигзаги и восьмёрки двадцатиузловым ходом, англичане пытались рассмотреть в Талиенванском заливе мачты русских линкоров и крейсеров. Тщетно: все крупные боевые корабли бесследно исчезли под покровом ночи, а ходившие под берегом тут и там эсминцы и миноносцы недвусмысленно указывали на то, что главная база российского флота готова встретить врага во всеоружии.
        Отправив в Вейхайвей предупреждающую радиограмму, Фоуке с тяжёлым сердцем направился обратно к берегам Шаньдуна.
        Нехорошие предчувствия не обманули контр-адмирала: во второй половине дня внезапно появившаяся у Вейхайвея 2-я эскадра российского Тихоокеанского флота подошла на дальность открытия огня. Пять линкоров, семь крейсеров и двадцать два эсминца, разделённые на несколько отрядов, маневрировали на малых ходах в нескольких милях от берега.
        После истечения срока ультиматума русские занялись тем, зачем пришли - разгромом британской военно-морской базы.
        Размеренно пристрелявшись, линкоры накрыли главным калибром береговые батареи Люгундао, Хуандао, Жидао, портовые сооружения и находившиеся на внутреннем рейде суда и корабли. Портовые склады и мастерские заполыхали пожарами, четыре эсминца типа «Ривер» избежали попаданий, разбежавшись по гавани, а крейсера «Талбот» и «Джуно» получили повреждения от близких разрывов.
        Английские береговые батареи, вооружённые 152-миллиметровыми пушками, вели ответный огонь, но он оказался малорезультативен - сигнальщики зафиксировали лишь близкие разрывы в кабельтове от «Баяна» и «Олафа».
        Под прикрытием огня 203-миллиметровых орудий броненосных крейсеров русские эсминцы сделали попытку прорваться на внутренний рейд, но внезапно повернули назад, даже не дойдя до линии боновых заграждений. Затем, неожиданно и к огромному облегчению «лайми», задробив стрельбу, эскадра вице-адмирала Чухнина в полном составе удалилась в восточном направлении. Отряд Фоукса примчался к Вейхайвею после захода солнца, когда русских уже и след простыл.
        Своим чудесным спасением главный форпост британских военно-морских сил в Жёлтом море был обязан радиограмме крейсера «Рюрик», который сообщил Чухнину о неравном сражении с английской эскадрой в девяноста милях к зюйд-осту от Циндао.

* * *
        Выполняя приказ командования, капитан 1-го ранга Хлодовский подошёл к точке рандеву с отрядом контр-адмирала фон Фитингофа, где обнаружил «Славу» и основные силы британского Восточного флота, которым командовал вице-адмирал Артур Мур.
        Шесть броненосцев, два броненосных, шесть бронепалубных крейсеров и восемь эсминцев, которые присоединились к флоту, выйдя из Шанхая, окружили одиночный линкор со всех сторон, готовясь по команде с флагмана засыпать русский корабль снарядами. Радиостанцию «Славы» британцы успешно заглушили работой множества собственных радиотелеграфов, орудия были заряжены и наведены на цель, канониры с нетерпением посматривали на часы. До заката оставалось часа полтора, до истечения срока ультиматума - двадцать минут.
        Далеко за кормой линкора, идущего полным ходом, сгруппировались несколько шлюпок, на которые перебрались экипажи «Печоры» и «Тунгуски», затопившие свои минзаги по приказу фон Фитингофа - набитые минами корабли не имели шансов уцелеть в артиллерийском бою, не могли и убежать от более быстроходных «лайми».
        Ещё дальше лежал в дрейфе зафрахтованный германский угольщик, захваченный англичанами. С борта «Рюрика» не разглядели ни шлюпок, ни немецкий пароход, поэтому в штабе Чухнина какое-то время считали, что «Печоре» и «Тунгуске» удалось избежать гибели.
        Появление на горизонте русского крейсера несколько огорчило Артура Мура, не желавшего дробить свои силы. Тем не менее вице-адмирал тотчас распорядился отрядить для уничтожения новой цели «Аргайлл», «Эн-трим», «Ниобе», «Андромеду», «Амфитрит», «Аргонот» и четыре эсминца. Указанные корабли, набирая ход, тремя отрядами двинулись на норд-вест, стремясь до захода солнца взять «Рюрик» в кольцо.
        Так и не дождавшись белого флага, английские броненосцы громыхнули двенадцатидюймовками. Описывать ход боя не имеет смысла, так как «лайми» имели трёхкратное превосходство в количестве 305-миллиметровых орудий и шестикратное в 152-миллиметровых пушках.
        Открыв огонь с пятидесяти кабельтовых, по мере умолкания башен ГК «Славы» британские броненосцы сократили дистанцию боя до тридцати, а затем и вовсе до каких-то пятнадцати кабельтовых. Избиваемый со всех сторон русский корабль горел, но не сдавался, упорно отстреливаясь из двух-трёх чудом уцелевших шестидюймовок. С наступлением темноты Артур Мур послал в атаку четвёрку эсминцев, которые добились четырёх торпедных попаданий, после чего английская эскадра взяла курс на Вейхайвей.
        «Слава» ушёл на дно после полуночи, а сутки спустя американский пароход подобрал в море самодельный плотик, на котором находились тела пяти погибших матросов с геройского линкора.
        Подтянувшийся на закате германский угольщик принял на борт шлюпки и команды минзагов; русские моряки были объявлены военнопленными, а захваченный «лайми» пароход потащился в Гонконг.
        Капитан 1-го ранга Хлодовский, как, вероятно, и весь экипаж «Рюрика», очень хотел помочь своим боевым товарищам, но объективно оценив ситуацию, Николай Николаевич понял, что, вступив в бой, он просто бессмысленно погубит вверенный ему корабль. Отход в Циндао, до которого было часов пять на полном ходу, также означал неравный ночной бой, так как «Энтрим» с «Аргайллом» имели превосходство в скорости и с помощью эсминцев могли и должны были загнать «Рюрик» между молотом и наковальней. Чисто интуитивно Хлодовский решил уходить на север, надеясь прорваться с боем, а затем затеряться ночью в открытом море.
        «Рюрик» повернул, набирая ход. С мостика с тревогой наблюдали, как в погоню устремляются британские крейсера: один, второй… шестой, да ещё и четвёрка эсминцев до кучи; последние вскоре вырвались вперёд. План англичан был прост, как три копейки: обложить русский корабль со всех сторон, чтобы потопить его, как «Славу». Здесь следует заметить, что гибель линкора с «Рюрика» не наблюдали, но не сомневались в исходе неравного боя.
        Через полчаса, когда Хлодовский приказал начать пристрелку правым бортом по эсминцам «лайми», радисты приняли радиограмму из штаба эскадры, в которой крейсеру предписывалось полным ходом идти к мысу Шантунг. Спустя несколько минут «Энтрим» выплюнул несколько снарядов из башенных 190-миллиметровых пушек, на что «Рюрик» быстро ответил кормовыми восьмидюймовками.

* * *
        Муромцев считал, что вице-адмирал Чухнин являлся наиболее способным и грамотным флотоводцем России начала двадцатого века, ставя Григория Павловича выше самого Макарова. Именно по этой причине Владимир Александрович назначил Чухнина командующим 2-й эскадрой. И как только началась война, вице-адмирал доказал, что выбор императора оказался верным.
        Получив радиограмму Хлодовского, Чухнин сразу же понял, что «Слава» обречена - контр-адмирал Бруно Александрович фон Фитингоф, которому царь лично вручил погоны с орлами, предпочтёт смерть потере нового корабля и собственной чести.
        Что же касается «Рюрика» - взгляд на карту, - то ему нужно продержаться десять-одиннадцать часов - именно столько времени потребуется русским крейсерам, чтобы двадцатиузловым ходом дойти до заданного квадрата; эсминцы добегут туда ещё быстрее. «Рюрик» способен выжать семнадцать узлов максимум, следовательно, не десять-одиннадцать, а восемь-девять часов; но лучше не рассчитывать на то, что он останется на плаву… С одной стороны, ночью британцы вряд ли смогут потопить корабль артогнём, особенно если цель будет огрызаться изо всех калибров, а «Рюрик» будет вести огонь до последнего, с другой - эсминцы представляют смертельную опасность… Радиостанция крейсера, скорее всего, будет выведена из строя, и эскадра пойдёт вслепую.
        Минуту спустя вице-адмирал Чухнин велел плюнуть на Вейхайвей, который никуда не денется, и выдвигаться навстречу британскому флоту. Ознакомив офицеров штаба эскадры со своей задумкой, командующий передал под начало контр-адмирала Иессена все наличные крейсера и эсминцы, и попросил - именно попросил - Карла Петровича спешить изо всех сил.
        Следует отметить, что радиограмму Хлодовского приняли почти на всех кораблях 2-й эскадры, и весть о гибели в неравном бою отряда фон Фитингофа (а в этом не оставалось никаких сомнений) лучше любых приказов сплотила личный состав ради одной общей цели - мести за погибших товарищей.

* * *
        Как и опасался Григорий Павлович, четыре английских эсминца сделали своё чёрное дело - всадили в борт «Рюрика» торпеду. Атаковали уже в полутьме, потеряли от артогня «Фойла» и «Ди» и попали всего лишь раз, но это попадание оказалось золотым - на крейсере заклинило руль, и он потерял управление. Далее последовал ожесточённый трёхчасовой ночной бой, после подхода шести броненосцев завершившийся гибелью русского корабля - 305-миллиметровые снаряды с лёгкостью крушили конструкции корпуса «Рюрика».
        «Энтрим», а также «Кеннет» и «Итчен» получили повреждения, причём эсминцам требовался серьёзный ремонт. Британская эскадра задержалась в районе боя ещё два часа, пока «лайми» не отыскали шлюпки с остатками команд «Фойла» и «Ди». Выжившие члены экипажа русского крейсера также были подняты из воды, раненым была оказана медицинская помощь.
        Вице-адмирал Артур Мур был проинформирован о появлении у Вейхайвея русского флота, сравнительно оперативно он получил радиограмму и о внезапном уходе противника. Это известие встревожило Мура, но ночью, когда англичане топили «Рюрик», вице-адмирал Того Хейхатиро сообщил по радио, что корабли его эскадры установили визуальный контакт с русскими крейсерами.
        Японские отряды шли из Чемульпо в Вейхайвей и находились восточнее Шантунга, поэтому было логично предположить, что союзники пересеклись с эскадрой Чухнина. Это, в свою очередь, означало, что русские готовы встретить основные силы Восточного флота в открытом море, а отряд контр-адмирала Фоукса имеет все шансы натолкнуться на превосходящие силы вражеского флота и прекратить своё существование.
        Телеграфировав Фоуксу приказ оставаться в Вейхайвее до прихода японцев, Артур Мур приказал строиться в походный ордер. Вперёд, в авангард выдвинулись «Энтрим» и «Аргайлл», в десяти кабельтовых по траверзам флагмана заняли позиции две тройки бронепалубников, в арьергарде тащились эсминцы. «Джед» и «Уэл-ланд» вели на буксирах «Кеннет» и «Итчен». «Челмер» и «Арун» обеспечивали буксировку.
        Того и Мур ошиблись. Третий боевой отряд контр-адмирала Девы, состоявший из четырёх бронепалубных крейсеров, действительно имел визуальный контакт с «Варягом» и «Аскольдом». Разглядев в темноте смутные силуэты, частично перекрывавшие один другого, японцы сочли, что им повстречались четырёхтрубные «Баян» и «Олаф». Последние в это время стремительно шли на юг, как и вся эскадра вице-адмирала Чухнина.

* * *
        До рассвета оставалось около часа, когда сигнальщики «Амфитрита» заметили в предутренних сумерках по правому борту какой-то корабль, пару минут спустя нырнувший в полосу низко стелившегося над водой тумана. Опознать незнакомца не удалось, а когда он внезапно выскочил из тумана, словно чёртик из табакерки, сигнальщики заорали, что это - «Новик»!
        Его появление оказалось настолько неожиданным, что командир и офицеры «Амфитрита» на мгновение растерялись. Идя встречно-пересекающимся курсом, вражеский крейсер нёсся двадцатиузловым ходом, и, по идее, должен был проскочить где-то в пяти кабельтовых за кормой «Дайадема» - концевого корабля правого отряда. Пару секунд спустя «лайми» забегали словно наскипидаренные, безнадёжно опаздывая с наводкой орудий - цель перемещалась быстрее птицы.
        Проносясь мимо «Дайадема», «Новик» сверкнул вспышками выстрелов, практически в упор поразив английский крейсер четырьмя 120-миллиметровыми снарядами; один промах.
        На шканцах «Дайадема» вспыхнул пожар, «Амфитрит» и «Аргонот» запоздало громыхнули частью 152-миллиметровых пушек правого борта - снаряды пронеслись над и за кормой «Новика», едва не найдя себе цель в нескольких милях мористее.
        Обнаружив «лайми» и вступив с ними в бой, командир «Новика» капитан 2-го ранга Шульц совершенно не ожидал увидеть в каком-то десятке кабельтовых впереди справа по курсу силуэты английских броненосцев. Решение было принято мгновенно: курс и скорость не менять, беглый огонь по врагу всем правым бортом, торпеды - товсь, пли!
        Пару минут спустя прямо по курсу были замечены низенькие тени, шарахнувшиеся в сторону, а «Монтагю», «Дункан» и «Корнуоллис» один за другим застучали шестидюймовками. Попадания последовали мгновенно. Теряя скорость, загоревшийся крейсер отвернул в сторону, и в этот момент торпеда «Новика» поразила «Монтагю». Кратковременная заминка на борту торпедированного броненосца не повлияла на меткость канониров «Дункана» и «Корнуоллиса»: крейсер кавторанга Шульца получил ещё три снаряда, потерял ход и стал уходить под воду.

* * *
        «Новик» являлся крайним правофланговым кораблём в разведывательно-поисковой завесе из двадцати двух эсминцев и трёх крейсеров, сформированной Иессеном специально для обнаружения эскадры Мура. Растянувшаяся на целых двенадцать миль по фронту завеса сработала не самым идеальным образом, но результат был налицо - англичан удалось сначала найти, а затем и атаковать. Решающую роль в этом сыграли обе флотилии эсминцев, командиры которых, капитаны 2-го ранга Коломейцев и Рощаковский, проявили себя на все сто.
        Как только «Новик» вступил в бой, командир 2-й флотилии капитан 2-го ранга Коломейцев сразу же повёл свои эсминцы на помощь Шульцу. После поворота флотилии на восемь румбов вправо британские корабли оказались впереди слева по курсу. Первый дивизион - пять вымпелов - атаковал тройку британских крейсеров, с которыми ранее разминулся «Новик». Второй - также пять вымпелов - смело пошёл в атаку на колонну вражеских броненосцев.
        Перестроение и преследование «лайми» потребовали энного количества времени, поэтому эсминцы Коломейцева выходили в атаку с первыми лучами появившегося на горизонте солнечного диска. Яркое солнце, к сожалению, не помешало английским наводчикам, встретивших 2-ю флотилию градом снарядов всех калибров. В итоге корабли 1-го дивизиона не смогли выйти на дистанцию пуска торпед, а 2-й дивизион сцепился в жёсткой схватке с шестёркой своих британских визави и так и не смог пробиться к постепенно отстающему «Монтагю».
        Понимая, что повреждённому броненосцу грозит гибель, вице-адмирал Артур Мур приказал тройке левофланговых крейсеров повернуть назад и разогнать русские эсминцы. Артиллерийский огонь «Европы», «Ниобе» и «Андромеды» вынудил корабли 2-го дивизиона спешно спасаться бегством. «Меткий» и «Мощный» были сильно повреждены и больше не принимали участия в сражении; повреждения получили «Ловкий», «Лёгкий» и «Летучий», числившиеся в 1-м дивизионе.
        В любой другой ситуации англичанам не составило бы особого труда догнать и добить подранков, но наступивший рассвет в прямом смысле этого слова высветил две серьёзнейшие угрозы.
        Первой из них являлись двенадцать эсминцев 1-й флотилии капитана 2-го ранга Елисеева, после нескольких поворотов и перестроений нагонявшие эскадру Мура с кормы, и «Боярин» с «Алмазом», замеченные на левой раковине.
        Вторая угроза была не менее опасна, чем первая: в семидесяти пяти кабельтовых по правому борту из утренней дымки проступили силуэты «Богатыря», «Олега», «Олафа» и «Баяна» - отряд контр-адмирала Иессена. Как только позволили видимость и дистанция, эта четвёрка открыла огонь по «Дайадему», «Амфитриту» и «Аргоноту».
        Русские броненосные крейсера являлись слишком опасным противником для тройки бронепалубников, поэтому вице-адмирал Мур приказал последним развернуться, отойти в арьергард, и присоединиться к систершипам. Исполняя этот приказ, «Амфитрит», «Аргонот» и «Дайадем» последовательно поворачивали на шестнадцать румбов влево, перекрывая броненосцам линию ведения огня; одновременно «Энтрим» и «Аргайл» получили указание выдвинуться вперёд полным ходом, чтобы парировать вероятную попытку Иессена сделать «crossing the Т».
        Когда, наконец, тройка бронепалубных крейсеров разблокировала директрису, «Албермарл» громыхнул из 305-миллиметровых орудий. Следом пристрелкой занялись и остальные броненосцы. Кроме «Монтагю», отставшего уже мили на две.
        Русские не стали вступать в невыгодную им артду-эль. Как только поблизости упали первые крупнокалиберные снаряды, отряд Иессена красиво повернул «все вдруг» на ост и полным ходом вышел за пределы досягаемости ГК английских броненосцев.
        «Энтрим» и «Аргайл» увязались следом, вступили в перестрелку с «Богатырём», но спустя некоторое время спешно отошли обратно - русский отряд слаженно перестроился, повернув «все вдруг» на норд.
        Поднимавшееся по небосводу солнце испарило остатки тумана и мглы, и в какой-то момент сигнальщики «Албермарла» разглядели на горизонте полоску дыма; спустя несколько минут полоска трансформировалась в облачко дыма.
        «Энтрим» и «Аргайл» выдвинулись вперёд, чтобы произвести разведку, и через полчаса морально нокаутировали Мура и офицеров его штаба радиограммой: на горизонте линейный флот противника.
        Как и подобает истинному британцу, в критической ситуации Артур Мур не потерял присутствия духа. Скрипнув зубами, командующий Восточным флотом твёрдым голосом стал отдавать приказы: контр-адмиралу Джорджу Каллагану перейти с «Монтагю» на «Амфитрит», взять под своё начало все шесть бронепалубников и парировать угрозу со стороны Иессена; «Энтрим» и «Аргайл» получили задачу атаковать русские линкоры с носовых курсовых углов. «Кеннет» и «Итчен» оставались при торпедированном броненосце, который не мог дать полного хода. Мало кто верил, что «Монтагю» и оба эсминца уцелеют в предстоящем бою.
        Повернув на пять румбов влево, английская эскадра перестроилась и легла на курс, ведущий к китайскому берегу; корабли быстро набрали ход в семнадцать узлов, оставив позади «Монтагю», тащившегося на четырнадцати, и пару эсминцев. К сожалению, примитивнейший до глупости план подсунуть врагу лёгкую добычу потерпел неудачу: русские не обратили особого внимания на севший носом броненосец.
        Увидев, что «лайми» спешно перестраиваются и меняют курс, Григорий Павлович Чухнин приказал повернуть на шесть румбов вправо, разобрать цели и по готовности начинать пристрелку залпами. Быстро выяснилось, что придётся иметь дело с пятью, а не шестью броненосцами, как предполагалось ранее. Это облегчило задачу выбора целей - каждый линкор открыл огонь по соответствующему кораблю в колонне противника.
        Шестёрка британских бронепалубников, образовавших подобие кильватерного строя за кормой броненосной колонны, вступила в перестрелку с подходившим полным ходом с востока отрядом Иессена.
        «Энтрим» и «Аргайл» набрали ход, спугнув «Боярин» и «Алмаз», и неожиданно для себя обнаружили в восьмидесяти пяти кабельтовых нового противника: «Аскольд» и «Варяг» шли параллельно-сходящимся курсом, обходя колонну линкоров с правого борта. На мостике «Албермарла» не видели появления этих двух крейсеров, прикрывшихся корпусами и дымом линкоров. План Мура моментально затрещал по швам.

* * *
        Удрав из-под огня бронепалубников, «Могучий» и «Мстительный» подошли к «Новику» и, до того, как корабль перевернулся, успели принять на борт полторы сотни человек из числа его экипажа. Спустя сорок минут, когда «лайми» удалились, флотилия Коломейцева возвратилась к месту гибели крейсера, и «Могучий» поднял на борт ещё восемнадцать моряков. Всех спасённых передали на «Меткий» и «Мощный», которые лишились части дымовых труб, трёх пушек и могли выдать узла двадцать два максимум.
        Теоретически два десятка эсминцев могли бы быстро добить «Монтагю», но, как уже говорилось, вице-адмирал Чухнин не поддался на вражескую уловку. Броненосец, с каждым часом отстающий на две-три мили, нисколько не мешал русским линкорам громить английскую эскадру, и его гибель на данном этапе сражения никак не компенсировала вероятную потерю нескольких эсминцев. С другой стороны, 305-миллиметровые орудия «Монтагю» вынудили Иессена держаться от него подальше, и контр-адмирал вступил в бой с Каллаганом позднее, чем планировалось.

* * *
        Когда стало ясно, что вражеская эскадра идёт генеральным курсом, вице-адмирал Чухнин по радио приказал флотилиям Коломейцева и Елисеева обогнать британцев, а затем атаковать «Энтрим» и «Аргайл». «Алмаз» и «Боярин» благоразумно держались от вышеуказанных броненосных крейсеров слева по курсу в пятидесяти пяти кабельтовых.
        Вице-адмирал Артур Мур прекрасно видел маневрирование русских эсминцев и быстро разгадал замысел своего визави, но англичане так и не смогли придумать никаких контрмер - все наличные силы были втянуты в битву. Единственный козырь в виде четвёрки эсминцев Мур не желал бросать в бой до самого последнего момента.
        Планируя генеральное сражение, Григорий Павлович собирался на сто процентов использовать двухкратное превосходство своих линкоров в орудиях ГК, ведя огонь с семидесяти - семидесяти пяти кабельтовых. Стрельба на такой дистанции неизбежно означала большой расход 305-миллиметровых снарядов и исключала из игры многочисленные 152-миллиметровые пушки с обеих сторон. Чухнин учёл и тот факт, что предыдущую ночь английские канониры провели в напряжении, в то время как их русские визави имели возможность немного отдохнуть перед боем.
        Перестреливаясь с «Варягом» и «Аскольдом», «Аргайл» и «Энтрим» с каждой минутой всё дальше и дальше отрывались от броненосцев и через три четверти часа удалились вперёд уже на пятьдесят кабельтовых. Сзади броненосную колонну Мура буквально подпёрли шесть сравнительно тихоходных вымпелов Каллагана; головной «Амфитрит» вступил в кильватер «Дункану». Бронепалубники сильно страдали от русских 203-миллиметровых снарядов.

* * *
        Артдуэль на дистанции в шестьдесят пять - семьдесят кабельтовых, длившаяся три четверти часа, так и не выявила победителя. Русские снаряды ни разу не проникли во вражеские погреба и машинно-котельные отделения, британские также не смогли нанести смертельно опасных повреждений нашим линкорам. Перелом наступил на сорок шестой минуте боя, когда флотилии Коломейцева и Елисеева пошли в атаку.
        Атака минных флотилий не стала неожиданностью для «лайми» - её ждали с минуты на минуту. «Аграйл» и «Энтрим» оперативно отвернули влево, перенося огонь на эсминцы, три минуты спустя налево повернул «Албермарл», а следом за ним поворачивали и остальные броненосцы. Строй английской эскадры изогнулся, ломаясь.

* * *
        Чухнин не стал повторять манёвр британцев, так как рисковал оказаться у тех на правой раковине со всеми вытекающими из этого последствиями. По сигналу с флагмана пятёрка русских линкоров неожиданно повернула влево «все вдруг» на восемь румбов, образовав строй фронта. Носовые башни линкоров не прекращали вести огонь, частично развернувшись на новые цели - в прицелы «Цесаревича» и «Бородино» попались «тонкошкурые» крейсера Каллагана.
        Сразу же после манёвра линейных сил отряд контр-адмирала Иессена развернулся «все вдруг» через левый борт на шестнадцать румбов, расходясь с британцами контркурсами. Через несколько минут броненосные крейсера совершили последовательный поворот на шесть румбов вправо - Иессен нацелился окончательно отсечь «Монтагю» от основных сил «лайми».
        Дождавшись, когда отряд Иессена исполнит задуманный манёвр, Чухнин приказал ещё раз повернуть влево «все вдруг» на восемь румбов, после чего последовательно довернуть вправо на три румба. В результате под огнём русских линкоров оказались «Дункан» и бронепалубные крейсера контр-адмирала Каллагана. Окутанный дымом пожаров «Дункан» вскоре повернул следом за систершипами - на корме броненосца творился сущий ад, - а потерявший первую дымовую трубу «Амфитрит» неожиданно повалился на правый борт. Ломая строй, бронепалубники стали спешно отворачивать, выходя из боя.
        После гибели флагмана Каллагана пришёл черёд «Европы»: попадание 305-миллиметрового снаряда «Цесаревича» вызвало детонацию погребов, и английский крейсер исчез в облаке дыма. Когда облако дыма немного снесло в сторону, сигнальщики «Богатыря» и «Олега» на мгновение увидели вертикально уходящий под воду форштевень «Европы».

* * *
        Отсекая «Монтагю» от основных сил «лайми», отряд контр-адмирала Иессена попал под огонь указанного корабля. Получив попадание 305-миллиметровым снарядом, «Богатырь» резко сбросил скорость, в результате чего «Аргонот», «Дайадем», «Ниобе» и «Андромеда» смогли выйти из-под обстрела и в конечном итоге избежать гибели.
        Меткий выстрел «Монтагю» вынудил Карла Петровича Иессена всерьёз заняться своим обидчиком. Обрушив на броненосец град снарядов, удалось вывести из строя его носовую башню ГК, а через четверть часа удачно угодивший осколок заклинил и кормовую. За этот успех пришлось заплатить серьёзными повреждениями «Баяна», в который угодила пара 305-миллиметровых снарядов, и искорёженной дымовой трубой «Богатыря». Потопить «Монтагю» не удалось, так как главный броневой пояс корабля выдержал шквальный обстрел из 203-миллиметровых и 152-миллиметровых орудий. Отряд Иессена потерял драгоценное время.

* * *
        Сосредоточенный огонь трёх линкоров вызвал пожар и сильный взрыв в кормовой башне «Дункана» - детонации погребов, к сожалению, не произошло, - а затем и вовсе лишил этот броненосец хода. Русские, словно того и ждали, быстро переключились на «Корнуоллис», «Рассел» и «Эксмут». Британцы, занятые отражением массированной торпедной атаки, отвечали шестидюймовками левого борта; сделав четыре выстрела, кормовая башня «Корнуоллиса» умолкла, заклиненная прямым попаданием.
        Отбиваясь от флотилий Елисеева и Коломейцева, «лайми» потопили «Ловкий», «Молодецкий» и «Деятельный». Были повреждены «Могучий», «Достойный», «Точный» и «Твёрдый»; эти корабли больше не принимали участия в сражении. Ни одному из русских эсминцев не удалось выйти на дистанцию пуска торпед, поэтому все уцелевшие вымпелы отошли к северу, где соединились с «Варягом», «Аскольдом», «Боярином» и «Алмазом».
        Минут через десять заполошной стрельбы беглым огнём изо всех калибров вице-адмиралу Муру показалось, что торпедная атака врага будет отбита без потерь со стороны «просвещённых мореплавателей». Однако уже через пару минут лёг на борт «Амфитрит», затем взорвалась «Европа», стал отставать и в итоге потерял ход «Дункан», заполыхал пожарами «Корнуоллис» - русские линкоры вышли на левую раковину. Оставшиеся в строю броненосцы спешно развернули башни, начав отвечать врагу главным калибром.
        Именно в этот момент Артур Мур понял, что сражение, по сути, проиграно: стрелять по кораблям Чухнина мешало облако дыма на месте гибели «Европы», перекрывшее всю видимость на левой раковине, а удиравшие бронепалубные крейсера, в свою очередь, не давали накрыть залпами отряд Иессена. Самое же главное - чёртовы бронепалубники не позволяли поворотом влево сделать русским линкорам «crossing the Т», поставив врага под продольный огонь! Единственное, что ещё можно было предпринять - бросить в атаку четвёрку эсминцев, что Мур и сделал.

* * *
        Видя, что четвёрка английских крейсеров мешает собственным же броненосцам обрезать курс его отряду, Григорий Павлович Чухнин выжал из этого момента максимум: не обращая внимания на стрельбу «Дункана» и «Корнуоллиса», приказал сосредоточить огонь на «Расселе».
        Далее произошло то, что давно должно было произойти - 305-миллиметровый бронебойный снаряд пробил барбет кормовой башни, воспламенив пороховые заряды, огонь проник в погреба, и броненосец с грохотом исчез в огромнейшем облаке дыма. «Корнуоллис» повернул вправо, обходя место гибели «Рассела», и исчез в дыму, словно его и не было.
        Следующей мишенью пятёрки русских линкоров стал «Эксмут». По нему, к сожалению, не могли стрелять кормовые башни большинства мателотов - не хватило угла поворота, - поэтому вновь досталось «Дункану».
        Облако дыма, наконец, сползло в сторону, позволив канонирам разглядеть в своих прицелах отряд Чухнина. Флагман Мура открыл огонь и быстро добился попаданий в боевую рубку и носовую возвышенную башню «Цесаревича», шедшего головным. Осколки 305-миллиметрового снаряда проникли в боевую рубку, убив и ранив практически весь командный состав корабля, повредив приборы и оборудование. Броненосец потерял управление и покатился вправо.
        Следом за ним повернул было «Бородино», но практически сразу же лёг на прежний курс - командующий не отдавал приказа менять курс. Потерявший управление «Цесаревич» совершил циркуляцию, очень не вовремя перекрыв директрису, и где-то через четверть часа пристроился флагману в кильватер.
        Став головным, «Бородино» был поражён тремя 305-миллиметровыми снарядами «Эксмута» и «Албермарла», а затем подвергся торпедной атаке: четыре эсминца полным ходом неслись навстречу, словно вознамерились таранить русский корабль. Линкору пришлось круто отвернуть влево и задействовать 75- и 152-миллиметровые пушки. Следом повернули «Князь Суворов», «Александр III» и «Орёл».
        Результатом вынужденного манёвра стало то, что основные силы противоборствующих сторон оказались на расходящихся курсах на расстоянии семидесяти пяти кабельтовых друг от друга. Таким образом, линкоры Чухнина уже не могли настичь уходившие полным ходом «Эксмут», «Албермарл», а также «Корнуоллис», который спасся благодаря вовремя подоспевшим «Энтриму» и «Аргайлу», отогнавшим «Аскольд», «Варяг» и пятёрку эсминцев.
        Отчаянная атака британских эсминцев захлебнулась - «Уэлланд» и «Джед» получили тяжёлые повреждения и позднее были добиты «Боярином» и «Алмазом». Давший было ход «Дункан» стал жертвой массированной торпедной атаки эсминцев 1-й флотилии; после пары торпедных попаданий у короля одним кораблём стало меньше. «Монтагю» героически отбивался до последнего, пока, поражённый тремя торпедами, не ушёл на дно под флагом Святого Георгия.
        Сопровождавшие броненосец «Кеннет» и «Итчен» ускользнули, так как командующий приказал поберечь уголь и не гоняться за подранками по всему океану. Одержав победу, 2-я эскадра до полудня крейсировала в районе боя, спасая уцелевших, как своих, так и английских матросов и офицеров, а Чухнин, Писаревский и Иессен решали, что же им делать дальше.
        Первым делом адмиралы подсчитали оставшиеся в их распоряжении силы и ресурсы. Вторая эскадра лишилась «Новика» и трёх эсминцев, линкоры израсходовали пятьдесят-шестьдесят процентов снарядов ГК, крейсера - двадцать пять - сорок процентов. Самое же главное - запасов угля на эсминцах не хватало, чтобы своим ходом добраться до родных берегов. Поэтому вырисовывался один-единственный вариант действий - заход в Циндао, бункеровка, передача в немецкий госпиталь тяжелораненых, по возможности исправление кое-каких повреждений. Дальнейшие планы озвучил контр-адмирал Иессеи, высказавшийся за то, чтобы наведаться с ответным визитом в Гонконг.
        В Циндао пришли поздно ночью. Сразу же по приходе немцы огорошили союзников новостью - Япония объявила войну России! Это означало, что посещение флотом Гонконга откладывается на неопределённый срок, а в Дальний придётся прорываться с боями… Вопрос только: зачем это делать? Главная база Тихоокеанского флота, исполняющий обязанности командира которой был начальник бригады подплава каперанг Щенснович, обязательно сумеет постоять за себя, чего не скажешь о силах береговой обороны в многочисленных портах Страны восходящего солнца.
        - Господа, в сложившейся ситуации наилучшим решением будет активная наступательная стратегия, - заявил Григорий Павлович Чухнин и в следующие полчаса посвятил обоих контр-адмиралов в свои замыслы. Писаревскому и Иессену план понравился, после чего с задумкой ознакомили командиров линкоров и крейсеров 1-го ранга. Все указанные офицеры поддержали идею командующего эскадрой.
        На эскадре начался аврал: раненых перевезли в военно-морской госпиталь Циндао, на корабли в спешном порядке грузили уголь, механики и артиллеристы исправляли то, что было возможно отремонтировать в походных условиях. В результате сутки спустя в море смогли выйти все вымпелы, в том числе и те, которые предполагалось оставить в германском порту.
        За полчаса до ухода 2-й эскадры пришла телеграмма из штаба Тихоокеанского флота: Беклемишев информировал Чухнина о появлении у берегов Квантуна японской эскадры. Самураи объявились с первыми лучами восходящего солнца, через несколько часов после объявления ими войны. Вместе с японцами подошли и четыре британских броненосных крейсера, хорошо знакомые русским морякам по предыдущим визитам.
        Врага практически одновременно заметили на наблюдательных постах на острове Гуанлудао и мысе Риф, в Дальнем и Порт-Артуре незамедлительно сыграли боевую тревогу На береговых батареях в темпе заряжали и наводили орудия, офицеры-артиллеристы напряжённо вглядывались в далёкие силуэты, дальномерщики каждые пять минут докладывали расстояние до целей - самураев ждал горячий приём.
        Противник открыл огонь издалека, с семидесяти кабельтовых, выпустив пару десятков снарядов по Дагушаню и острову Санчандао. Судя по тому, как ложились эти снаряды, японцы имели достаточно точное представление о позициях береговых батарей. Последние выжидали, не торопясь начинать артдуэль, и вместо «бога войны» ответный ход сделали подводные лодки.
        Следуя вдоль берега, вражеская эскадра последовательно пересекала два района патрулирования субмарин и столь же последовательно потеряла два корабля - крейсера «Гуд Хоуп» и «Читосе». Причём оба крейсера являлись флагманскими кораблями отрядов контр-адмиралов Фоукса и Девы. Победы записали на свой счёт капитаны 2-го ранга Плотто и князь Трубецкой - командиры «Налима» и «Окуня», одновременно являвшиеся командирами двух дивизионов бригады.
        Столь скромные успехи тихоокеанских подводников по сравнению с их балтийскими и черноморскими коллегами были вызваны наличием у противника дюжины эсминцев, которые сорвали все последующие атаки русских подлодок. Четыре субмарины просто не сумели приблизиться к 1-му боевому отряду на дистанцию пуска торпед, а после снятия экипажей «Читосе» и «Гуд Хоупа» вице-адмирал Того оперативно увёл англо-японскую эскадру подальше от берега.
        Во второй половине дня Того Хэйхатиро ответил на оплеуху из-под воды высадкой морского десанта на островах архипелага Блонд. Десантники взяли в плен личный состав русских наблюдательных постов, который, согласно инструкции, не оказал противнику вооружённого сопротивления. Впрочем, всю документацию и телеграфные аппараты наблюдатели уничтожили, оставив самураев с носом.
        Ещё до высадки десантов на острова Блонда четыре японских эсминца появились в водах, омывающих архипелаг Эллиота, ведя разведку. Во второй половине дня, когда пара эсминцев сунулась было в пролив Тунгус, противника обстреляли из нескольких замаскированных 107-миллиметровых пушек. Учитывая ТТХ и возраст этих орудий, ни о какой точности стрельбы не могло быть и речи, но врага они всё-таки отогнали.
        В телеграмме Беклемишева, разумеется, все вышеуказанные подробности не приводились, зато сообщалась фраза, обозначавшая проведение операции против Вейхайвея. Согласно предвоенному плану, при наличии в тексте данной фразы следовало вскрыть пакет с координатами точки встречи в открытом море, далее - следовать инструкциям.
        Во время подготовки к выходу в море выяснилось, что из-за полученных повреждений «Богатырь», «Баян» и «Варяг» в ближайшее время смогут выжать из своих машин узлов восемнадцать-девятнадцать максимум, а шесть эсминцев в лучшем случае сумеют набрать ход двадцать три узла. Это вынудило вице-адмирала Чухнина перетасовать силы своей эскадры, передав «Алмаз», «Боярин» и все девять исправных эсминцев под начало Иессена, поднявшего флаг на «Олеге». На «Варяг» перешёл Писаревский, после чего тройка покалеченных крейсеров выдвинулась в авангард. Шесть хромоногих эсминцев заняли позицию в арьергарде.
        Отойдя от Циндао на двадцать миль, Чухнин приказал Иессену послать в указанную в телеграмме точку встречи «Алмаз» и «Боярин», что контр-адмирал в точности и исполнил. Потянулись длительные часы ожидания.
        Идя экономичным десятиузловым ходом, эскадре требовалось примерно двое суток, чтобы достичь берегов Японии. За эти двое суток в море могли встретиться как суда нейтральных стран, так и корабли противника. Поэтому сигнальщики до боли в глазах всматривались в каждое пятнышко на горизонте, а эскадра пару раз изменила курс, чтобы избежать визуальных контактов.
        К сожалению, извергаемый из дымовых труб дым сильно демаскировал русские корабли.
        Спустя шесть с половиной часов после выхода из Циндао «Алмаз» вышел на связь, передав, что крейсера визуально наблюдают «Амур» и «Енисей», за которыми гонятся три британских эсминца. Поправка: четыре эсминца - один плетётся вдали.
        Пока вице-адмирал размышлял, глядя на карту, «Алмаз» сообщил, что англичане развернулись и поспешно удирают на север: вероятно, приняли крейсера за авангард 2-й эскадры. Никто, собственно, не сомневался, что англо-японская агентура в германской колонии уже сообщила кому следует об уходе русских, и в Вейхайвее сейчас царит тревожное ожидание.
        Григорий Павлович сразу же отказался от мысли присоединить минзаги к своей эскадре по причине малой дальности плавания полным ходом указанных кораблей. Взвесив все за и против, Чухнин принял следующее решение: «Алмазу» и «Боярину» отконвоировать «Амур» и «Енисей» до Циндао, после чего идти полным ходом к острову Квельпарт. Далее связаться с эскадрой по радио, если же установить связь не получится, то уходить в Дальний либо действовать по обстановке.
        Между тем в Вейхайвее царило не просто тревожное ожидание, а близкое к паническому. Причиной того являлась телеграмма из Шанхая, куда добрались остатки разбитой эскадры Артура Мура, в которой перечислялись потери Восточного флота и сообщались сроки, когда британские корабли обретут утраченную боеготовность. Для этого требовались недели ремонтно-восстановительных работ, которые можно было провести лишь в Гонконге. Таким образом, вся тяжесть войны с Россией на Дальневосточном ТВД нежданно-негаданно свалилась на плечи японцев.

* * *
        Получив известие об обнаружении «Амура» и «Енисея», Того Хэйхатиро сообразил, что русские переиграли союзников, тайком выставив минные заграждения где-то в окрестностях Вейхайвея. После визита 2-й эскадры англичане так и не сумели организовать дозорную службу на дальних подступах к своей военно-морской базе: «лайми» банально не хватило вымпелов.
        Поставив себя на место «северных варваров», Того понял, что дальнейшее пребывание его эскадры в районе Шандуна бессмысленно - Чухнин не станет возвращаться в Дальний. Зачем ему идти к Квантуну, когда перед ним лежат беззащитные морские коммуникации Страны восходящего солнца? Мощные русские линкоры, судя по донесению агентуры в Циндао, не особо пострадали в бою с Муром, да и крейсера сохранили боеспособность.
        Проинформировав британцев (те остались очень недовольны) о своём уходе, Того покинул Вейхайвей. Впереди броненосцев шли два отряда эсминцев и три крейсера Девы.
        Огибая мыс Шандун, флагман 3-го боевого отряда подорвался на мине и стал быстро тонуть. Подрыв произошёл там, где только что прошли восемь эсминцев, и это означало, что мины выставлены в расчёте на цели с большой осадкой. Контр-адмиралу Деве и его штабу пришлось перебраться на борт «Касаги», «Такасаго» пошёл ко дну.
        Не имея представления о границах и протяжённости минных полей, Того решил повернуть на север, в сторону больших глубин. Почти сразу же после поворота из-под кормы «Асахи» взметнулся водяной столб - броненосец наскочил на мину. Первый боевой отряд застопорил ход и лёг в дрейф.
        В борьбу за живучесть включился весь экипаж «Асахи», и вскоре стало ясно, что потерявший ход корабль уверенно держится на плаву. На «Микасе» дали задний ход и, приблизившись кормой к «Асахи», завели на него буксирный трос. Флагман начал буксировку «малым вперёд», и какое-то время японцам казалось, что всё идёт благополучно.
        Взрыв, как всегда, произошёл неожиданно - наскочив на мину, «Микаса» получил солидных размеров пробоину и вскоре сел носом по самые клюзы. Тем не менее броненосец сохранил ход, поэтому, положившись на волю богов, Того приказал двигаться дальше. «Асахи» был взят на буксир «Сикисимой». Преодолевая кабельтов за кабельтовым, самураи буквально выползли с минного поля и к полуночи дотащились до Вейхайвея.
        Подняв флаг на «Хатсусе», Того Хэйхатиро отправил телеграмму вице-адмиралу Камимуре с приказом немедленно полным ходом идти в Мозампо, забункероваться и заняться поиском русских в Цусимском проливе и западнее острова Коею. Оставив в Вейхайвее оба аварийных броненосца, на рассвете 1-я эскадра вновь покинула британскую базу и, обойдя опасный район по широкой дуге, взяла курс на Квельпарт. На мостике «Хатсусе» царило тревожное ожидание.

* * *
        Учитывая, что «Амур» и «Енисей» выставили четыре линии заграждений из шестисот мин, союзники вскоре вновь стали нести потери. Ночью на минах погиб не имевший радиостанции английский транспорт, вышедший из Шанхая, утром следующего дня - японский флотский угольщик, возвращавшийся из Вейхайвея в Чемульпо. Позднее данное минное заграждение стало причиной гибели пяти китайских судов, трёх пароходов нейтральных стран и, косвенно, броненосного крейсера «Дрейк».
        Одержав пару побед на позициях у своих берегов, русские подводники быстро поняли, что враг повторно не наступит на старые грабли: корабли противника просто не появлялись в водах Квантуна. Согласно инструкциям, в подобном случае следовало сменить тактику, что капитан 1-го ранга Щенснович с удовольствием и сделал, выдвинув четыре субмарины на новые позиции - к британской базе.
        К этому времени на фоне резкого обострения англогерманских отношений вице-адмирал Артур Мур стал всерьёз опасаться высадки русских на Шаньдунском полуострове: Вейхайвей мог быть осаждён и захвачен с суши. Контр-адмирал Фоуке получил приказ увести британские боевые корабли в Гонконг, и так как «лайми» не была известна протяжённость минных полей, их эскадра прошла через позиции русских подлодок.
        Над морем клубился туман, ухудшавший видимость, и лейтенант Подгорный рискнул атаковать в полупогру-жённом положении. Выпустив две торпеды, «Кефаль» успела уйти под воду прежде, чем англичане взяли субмарину на прицел. Смельчакам везёт - обе торпеды поразили цель.

* * *
        Что же касается Того, то на следующую ночь после ухода из Вейхайвея он получил радиограмму о том, что русские крейсера были замечены южнее острова Росса. Часа через два после восхода солнца на правой раковине эскадры неожиданно появились два быстроходных корабля, в которых японцы с удивлением опознали «Боярин» и «Алмаз». Русские, судя по заработавшим радиостанциям крейсеров, были удивлены не меньше.
        По приказу командующего контр-адмирал Дева взял восемь эсминцев и устремился на врага, который предпочёл показать корму. «Иосино» и «Касаги» имели сомнительные шансы догнать противника, рисковать же эсминцами Того не собирался, поэтому после полуторачасовой погони отряд Девы повернул обратно. Русские исчезли за горизонтом, не прекращая передавать в эфир, японцы же старательно перебивали эти радиопередачи.
        Радистам на кораблях 2-й эскадры удалось принять и расшифровать лишь первую часть радиограммы «Боярина», в которой содержалось самое главное - условный код эскадры Того и её координаты! Их и доложили вице-адмиралу Чухнину, соединение которого находилось вне видимости береговых постов к югу от Квельпарта.
        Взглянув на карту, Григорий Павлович сразу же понял, что его визави пойдёт между Квельпартом и материковой Кореей, и 2-й эскадре выпал хороший шанс дать самураям прикурить. Чухнин сполна использовал выпавший ему шанс.

* * *
        Обменявшись опознавательными сигналами с «Иосино», вспомогательный крейсер «Мукогава-Мару», высланный контр-адмиралом Накао в дозор к западному входу в пролив между Кореей и Квельпартом, лёг на противоположный галс.
        Спустя четверть часа сигнальщики «Мукогава-Мару» заметили на юге дым, быстро материализовавшийся в четвёрку характерных силуэтов - это были русские броненосные крейсера. Вооружённый пароход спешно повернул на норд, верещанием морзянки предупреждая Того об опасности. Поздно. Выпустив по «Мукогава-Мару» пару десятков снарядов, отряд Иессена прошёл в тридцати кабельтовых за кормой самураев, и вскоре на востоке загромыхали раскаты боя.
        План Чухнина был прост - поставить японцев между молотом и наковальней, благо этому способствовала сама география. Роль молота в данном случае играли линейные силы и все наличные эсминцы, роль наковальни - броненосные крейсера Иессена, которые вновь объединили в один отряд. «Варяг» с «Аскольдом» остались при эскадре в качестве разведчиков и лидеров минных флотилий.
        Тревожное сообщение с «Мукогава-Мару» несколько запоздало - идущие в авангарде японские эсминцы вошли в визуальный контакт со 2-й эскадрой прежде, чем Того прочёл бланк радиограммы. Столкнувшись с превосходящими силами русских, все восемь эсминцев отошли, не принимая бой. Преследуя самураев, отряд Писаревского также не стал лезть под ГК броненосцев противника и изменил курс, давая линейным силам возможность сказать своё веское слово.
        Они и сказали, дав первый залп с восьмидесяти кабельтовых; фактически Чухнин сделал японцам «crossing the Т». Парируя этот манёвр, Того последовательно повернул на восемь румбов влево, рассчитывая дойти до ближайшего архипелага из небольших островов, расположенных вдоль южного берега материковой Кореи.
        Дистанция сократилась до семидесяти пяти кабельтовых, дав возможность задействовать относительно устаревшие 305-миллиметровые орудия «Ясимы» и «Фудзи», и продолжала постепенно уменьшаться.
        Через четверть часа после начала артдуэли главных сил в бой вступил и отряд Иессена. Четыре броненосных крейсера быстро вынудили Деву спасаться бегством, после чего сосредоточили весь огонь на арьергарде 1-го боевого отряда. Таким образом, «Ясима» и «Фудзи» оказались под интенсивным перекрёстным обстрелом сразу с двух бортов.
        Имея эскадренный ход в шестнадцать узлов - не самые новые «Ясима» и «Фудзи» уже не могли разогнаться до прежних восемнадцати, - самураям требовалось часа полтора, чтобы добраться до спасительного (так считал штаб Того) архипелага. За эти полтора часа русские линкоры…
        «Фудзи» загорелся и стал отставать на тридцать второй минуте боя, «Ясима» продержался в строю на четырнадцать минут дольше. На пятьдесят шестой минуте боя отстающие броненосцы были атакованы девятнадцатью эсминцами, заходившими с кормовых углов; отражая атаку, «Ясима» и «Фудзи» окончательно оторвались от впередиидущих мателотов. Дистанция боя главных сил к этому времени сократилась до сорока пяти кабельтовых, крейсера Иессена обстреливали «Ясиму» и «Фудзи» примерно с сорока и тридцати кабельтовых соответственно.
        Как только «Фудзи» с «Ясимой» покинули линию, вице-адмирал Чухнин приказал перераспределить цели. По «Хатсусе» стали вести огонь три линкора, по «Сикисиме» - два. Шансы японцев на спасение таяли с каждым новым попаданием.
        Через час после начала артдуэли с пятёркой линкоров Чухнина Того понял, что гибель его эскадры - это всего лишь вопрос времени. Солидное бронирование несколько раз спасало «Хатсусе» и «Сикисиму», чего не скажешь о «Фудзи» с «Ясимой», небронированные оконечности которых превратились в дуршлаг. А как только русские потопят «Ясиму» и «Фудзи», на «Сикисиме» с «Хатсусе» смело можно будет поставить крест.
        На шестьдесят третьей минуте боя Того Хэйхатиро бросил в контратаку на русские эсминцы все свои шестнадцать эсминцев. Контр-адмирал Дева получил приказ уходить, чтобы сохранить «Касаги» и «Иосино» для будущих побед во имя микадо.
        Самоубийственая атака самураев обошлась весьма дорого: в жестокой схватке на ближних дистанциях были потеряны «Бдительный», «Меткий» и «Мощный» - все они были потоплены вражескими торпедами. Пошли ко дну «Бесстрашный», протараненный «Кисараги», а также «Достойный» и «Боевой», погибшие от артогня «Ясимы» и «Фудзи». Японские же потери на этом этапе боя оказались намного больше: «Фудзи», «Ясима», семь эсминцев. Девять уцелевших эсминцев ретировались к побережью Кореи.
        Сорок минут спустя сильно избитый «Сикисима» потерял управление и покатился вправо, ещё через четверть часа «Хатсусе» резко сбросил ход - 305-миллиметровый снаряд повредил паропровод. Дистанция боя сократилась до тридцати кабельтовых, самураев расстреливали, как на учениях. Дальнейшее было делом техники: под прикрытием огня линкоров и броненосных крейсеров в атаку пошли все боеспособные эсминцы - все восемь вымпелов.
        Спасшихся японских моряков вылавливали из воды почти до заката. К огромному удивлению русских, некоторые из узкоглазых всячески противились спасению; человек пять офицеров, уже находясь в шлюпках, сделали себе харакири, несколько застрелились, ещё находясь в воде. Среди спасённых не оказалось ни вице-адмирала Того, ни офицеров его штаба, не было ни одного офицера званием выше лейтенанта.
        Тем временам перед Григорием Павловичем Чухниным встала задача возвратить матчасть своей эскадры в Дальний в целости и сохранности. Ещё на одно сражение линкорам и броненосным крейсерам попросту не хватило бы боекомплекта, угля на эсминцах оставалось в обрез. Приятной неожиданностью стало появление «Алмаза» и «Боярина», на которых возложили дальнюю разведку.
        Во время боя с Того выявилась неприятная особенность японских фугасных снарядов, которые с лёгкостью разрушали надстройки и небронированные борта; мириады осколков поражали орудия, приборы, оборудование, наносили огромные потери личному составу. Практически каждое попадание в небронированные борта и надстройки приводило к возникновению пожаров, с которыми было сложно справляться. На каждом линкоре осколки японских фугасов вывели из строя по нескольку орудий, причём части пушек требовался заводской ремонт. Ничего подобного не наблюдалось во время недавнего боя с англичанами, которые использовали бронебойные снаряды, начинённые чёрным порохом.
        Посовещавшись с контр-адмиралами, Чухнин решил первоначально идти в Циндао. На выбор повлияла относительная близость германской базы, до которой было около двух суток хода на экономичной скорости, а также необходимость отконвоировать к родным берегам «Амур» и «Енисей». Пара выигранных сражений ещё не означала, что «лайми» и самураи покорно смирятся с поражением - нет у них традиций задирать лапки кверху после первого же пинка под зад.
        Переход до Циндао прошёл без помех и боестолкновений. Присоединив минзаги, вице-адмирал повёл вверенную ему эскадру домой, в Дальний. Проходя мимо Вейхайвея, ожидали любых неприятностей, вплоть до нового генерального сражения, но всё обошлось: противник просто не имел сил, которые можно было бы выставить против пяти русских линкоров.
        В Дальнем эскадру встречали как победителей. Благосклонно отнесясь к положенным восторгу и овациям в свою честь, Григорий Павлович дал три дня на срочный ремонт и погрузку боекомплекта - война продолжалась.
        Тем временем японцы нагнали в Вейхайвей с полдюжины плавмастерских и судов обеспечения. Ремонтные бригады круглосуточно сооружали кессоны, необходимые для заделки пробоин на своих броненосцах. Русские подлодки, развёрнутые на позициях севернее британской базы, потопили два транспорта и вспомогательный крейсер «Минке-Мару», но это не остановило самураев. Проблему «Микасы» и «Асахи» следовало решить кардинально, что Чухнин и сделал на пятый день после возвращения в Дальний.
        Десяток эсминцев пришлось оставить у стенки судоремонтного завода, однако все крейсера, линкоры и минзаги смогли выйти в море. Обстрел Вейхайвея проводился по всем законам современного тактического искусства - огонь корректировался с аэростата, базировавшегося на борту вспомогательного крейсера «Русь». Основной целью выступали повреждённые японские броненосцы, а также береговая инфраструктура английской базы. Боеприпасов не жалели.
        Несмотря на то, что самураи буквально приткнули «Асахи» и «Микасу» к юго-восточному берегу Люгун-дао, грамотно используя особенности ландшафта, это не помогло от снарядов, падавших под большими углами. Пока линкоры множили на ноль парочку покалеченных броненосцев, «Амур» и «Енисей» выставили на подходах к Вейхайвею ещё более шестисот мин, сильно осложнив навигацию союзников в данном районе.
        А что же 1-я эскадра? Куда исчезла она, а также японские и британские крейсера? Где, чёрт возьми, был Камимура, когда погиб Того?
        Приставшие, как банный лист до филейной части тела, «Цусима» с «Нийтакой» сопроводили «Россию» и «Громобой» до широты Гензана, после чего незаметно растворились в ночной тьме.
        Когда до Владивостока оставалось пятьдесят миль, Рейценштейн получил по радио приказ выдвинуться к проливу Цугару для наблюдения, так как, по донесениям агентуры, в Хакодате пришли четыре английских боевых корабля. Исполняя указание штаба 1-й эскадры, отряд Рейценштейна несколько часов крейсировал у западного входа в пролив, пока не получил известие о начале войны и приказ возвращаться во Владивосток.
        В Хакодате действительно заходил отряд из четырёх британских броненосных крейсеров, но «лайми» ушли задолго до того, как с «России» и «Громобоя» увидели берега Японии. Эта четвёрка - «Карнарвон», «Девоншир», «Хэмпшир» и «Роксбург» - взяла курс на залив Ольги, в тридцати милях от которого соединилась с «Трайэмфом», «Свифтшуром», «Ариадной» и «Спарти-эйтом». Соединением командовал вице-адмирал Чарльз Друри, державший флаг на «Трайэмфе».
        Соединение Друри появилось в заливе Петра Великого на восходе солнца, когда Россия и Англия уже несколько часов как находились в состоянии войны. Визит англичан не остался незамеченным, так как командир военно-морской базы Владивостока капитан 1-го ранга Трусов оперативно выдвинул в море корабельные дозоры, состоявшие из миноносцев типа «Сокол».
        Ходя галсами в устье Уссурийского залива, британцы завязали перестрелку с береговыми батареями. Когда через три часа заметили выход из пролива Босфор Восточный русских броненосцев, ушли в море. Эскадра вице-адмирала Кузьмича в количестве восемнадцати вымпелов двинулась следом.
        Сразу же сказалось отсутствие «России» и «Громобоя»: «лайми» разогнались и уверенно держали девятнадцать узлов, в то время как «Ретвизан» и «пересветы» с трудом выдавали восемнадцать, как и двадцатиузловые на бумаге «Полкан» и «Соломбала». «Гарибальдийцы» с их мощным артиллерийским вооружением были включены в состав 1-й эскадры именно по причине ухудшения за пару лет эксплуатации их скоростных характеристик: восемнадцати узлов было маловато, чтобы держаться в одном строю с броненосными крейсерами германской и французской постройки. Имевшиеся же в распоряжении Кузьмича «Жемчуг» и «Изумруд» легко могли стать жертвой четвёрки «девонширов»; вице-адмирал не горел желанием терять зазря единственные реально быстроходные крейсера.
        Осознав через пару часов полную бесперспективность погони, Константин Павлович приказал лечь на обратный курс. Соединение Друри пришло в Гензан, где его уже ожидала 2-й эскадра Соединённого флота под командованием вице-адмирала Камимуры Хиконодзё, состоявшая из шести броненосных, четырёх бронепалубных и четырёх вспомогательных крейсеров, а также дюжины эсминцев. Сутки спустя, когда англчане закончили бункеровку, эта объединённая армада взяла курс на Владивосток.
        Как и в предыдущий раз, дозорные миноносцы вовремя засекли подход незваных гостей, и Владивостокская крепость встретила врага огоньком. Как и в прошлый раз, противник вступил в перестрелку с береговыми батареями, расположенными на острове Русский, и не шёл дальше устья Уссурийского залива. Наблюдатели зафиксировали близкие разрывы, не заметив ни одного попадания. Точность стрельбы союзников также оставляла желать лучшего.
        Посовещавшись, русские адмиралы решили спровоцировать врага на более решительные действия. Кузьмич вывел все четыре броненосца 1-й эскадры в Уссурийский залив, а фон Фелькерзам, подняв флаг на «Соломбале», вместе с «Полканом» вышел в Амурский залив. Замысел был следующим: следуя галсами, вести прицельный огонь ГК в расчёте на удачное попадание, а дальше действовать по ситуации. Миноносцы готовились атаковать повреждённые корабли.
        Друри и Камимура не поддались на провокацию; задробив стрельбу по береговым батареям, союзники оттянулись мористее, словно приглашая русских выйти на бой. На прямой бой в открытом море, где они могли бы свободно маневрировать и использовать своё численное превосходство за неимением качественного в орудиях ГК.
        Вице-адмирал Кузьмич разгадал несложный замысел своих визави и не вышел из-под защиты береговых батарей. Трёхчасовая перестрелка на дальних дистанциях оказалась не особо результативной - пять попаданий против семи, ни одного реально опасного. В 17:45 Константин Павлович увёл русские корабли в бухту Золотой Рог, после чего эскадры Друри и Камимуры потянулись на ост, медленно исчезая за горизонтом.
        Из Владивостока вышли «Жемчуг» и «Изумруд», ведя за собой десяток эсминцев, легли на восточный курс, догоняя врага. Установив визуальный контакт, разведчики вскоре были вынуждены спешно удирать обратно, преследуемые тройкой «девонширов». На Японское море опустилась ночь.
        Ночью с Сахалина телеграфировали, что база пограничной стражи в бухте Маука подверглась обстрелу с моря и была превращена в руины. Разгром учинили «Нанива», «Такачихо», «Акаси» и «Акицусима», сопровождаемые шестью миноносцами. Застигнутые в базе торговые и пограничные суда были потоплены торпедами.
        Одновременно с ударом по бухте Маука японские вспомогательные крейсера и миноносцы совершили нападения на три русских пограничных корабля; столкновения произошли в российских территориальных водах и завершились в пользу самураев. Так как оставшиеся в строю сторожевики пограничной стражи не могли на равных сражаться с вражескими крейсерами и миноносцами, Николай Львович Гондатти опасался, что следующим шагом южных соседей станет высадка десанта на южном побережье острова. Губернатор просил срочной помощи у флота.
        Поразмышляв над картой ТВД, командование 1-й эскадры решило послать к берегам Сахалина отряд контр-адмирала Рейценштейна - «Россию» и «Громобой». Данные корабли обладали хорошей дальностью плавания, имели возможность душевно накостылять японским бронепалубникам, а также могли постоять за себя при встрече с броненосными крейсерами. Николаю Карловичу предписывалось выйти в море не позднее полудня, но с первыми же лучами солнца с походом пришлось повременить - Камимура и Друри вновь припёрлись в залив Петра Великого.
        Где-то до 9:00 утра всё развивалось по сценарию вчерашнего дня: противник особо не лез на рожон, неторопливо перестреливался с береговыми батареями. Кузьмич и Фелькерзам вывели «гарибальдийцев» и броненосцы в Амурский и Уссурийский заливы… Затем что-то произошло, и, задробив стрельбу по береговым батареям, соединение союзников спешно легло на курс отхода на юг.
        Русские адмиралы тотчас вывели в море все наличные силы 1-й эскадры и, как и несколько дней назад, потерпели обидное фиаско в гонке на полных ходах. Друри и Камимура исчезли за горизонтом, уйдя в Гензан.
        Отпустив Рейценштейна к Сахалину, раздосадованые неудачами на фоне успеха Чухнина, Константин Павлович и Дмитрий Густавович на следующий же день организовали рейд лёгких сил к Гензану.
        Задействованные в этой операции «Жемчуг», «Изумруд» и восемь эсминцев отечественной постройки благополучно достигли цели назначения, потопили пару небольших каботажных пароходиков, вступили в перестрелку с береговыми батареями, выставили две минные банки и без проблем возвратились обратно во Владивосток. За исключением нескольких миноносок, в Гензане не обнаружилось ни английских, ни японских боевых кораблей. Русские адмиралы не знали, что Камимура ушёл в Мозампо, а Друри - в Гонконг.
        Поход Рейценштейна к берегам Сахалина также не принёс 1-й эскадре особых побед. «Россия» и «Громобой» прошлись вдоль южных берегов острова, завернули в Охотское море, встретили и потопили полдюжины браконьерских шхун, возвращавшихся на Хоккайдо с уловом.
        Контр-адмирал быстро сделал вывод, что операция японского флота против пограничной базы в бухте Маука и уничтожение русских пограничных судов в море совершались с одной-единственной целью - убрать препятствие на пути браконьерских флотилий. Выполнив поставленную задачу, 5-й боевой отряд контр-адмирала Уриу не мешкая ушёл в Хакодате, откуда, после получения известий о разгроме у Квельпарта, совершил переход в Сасебо.
        За победой у Квельпарта и последующей минной блокадой Вейхайвея последовала высадка русских войск в Чифу Задействованные в этой операции силы - 3-я дивизия морской пехоты и инженерные части - подошли к британской военно-морской базе одновременно с немцами: после обмена резкими заявлениями министров иностранных дел обозлённый досадными поражениями «морской лев» объявил-таки войну Германии.
        Войну которую в силу географического положения сторон, можно было вести в колониях и на просторах морей и океанов. Войну, в которой оказавшиеся на одной стороне царь и кайзер вынужденно крепили военно-экономическое и культурное сотрудничество между двумя странами.

* * *
        После начала войны с Британской империей Владимир Александрович объявил народу манифест о введении в России чрезвычайного положения. Основная суть данного документа заключалась в следующем: в военное время за исполнением указов царя будут следить военные власти и спецслужбы. Они же будут карать саботажников и вредителей по законам военного времени, без излишних бюрократических проволочек.
        Манифест о введении в стране чрезвычайного положения наконец-то развязал руки подчинённым генерал-лейтенантов Александра Дмитриевича Нечволодова и барона Александра Николаевича Меллер-Закомельского - был дан старт тайно и тщательно разработанной операции «Рузвельт».
        При содействии Тайного департамента при министерстве финансов силы спецопераций Следственного комитета провели десятки задержаний и обысков в финансовых учреждениях, подозреваемых в сотрудничестве с банкирским кланом Кунов-Лебов-Шиффов-Варбургов. Были изъяты обличающие документы, многие миллионы рублей золотом и ассигнациями, получены доказательства коррупции и казнокрадства со стороны сотен чиновников высокого ранга. Последних задерживали, невзирая на имена, титулы и личные связи.
        Администрацию Его Императорского Величества вскоре завалили груды писем с жалобами и просьбами о помиловании. По мере ознакомления с некоторыми из писем император пришёл к выводу о необходимости упразднения принципа сословного деления российского общества. Как говорится, прямо здесь и сейчас, благо идёт война, способствующая переломным преобразованиям.
        Спустя несколько дней после начала операции «Рузвельт» государь провёл встречи с давними компаньонами - Лазарем Соломоновичем Поляковым и Горацио Осиповичем Гинцбургом. Тема бесед осталась за закрытыми дверями рабочего кабинета монарха, а по результатам встречи Гинцбург и Поляков добровольно передали все свои доли в совместных с монархом предприятиях под управление банка «Урсус». Оба банкира сохранили себе жизни, но до конца своих дней жили в Кремле под домашним арестом. Для прочих же ушлых дельцов, особенно представителей «богоизбранного народа», наступили нелёгкие времена.
        Развивая успех и действуя с личного царского одобрения, оперативники и следователи раскрутили сотни незаконных схем финансовых махинаций, осуществлённых банковским сектором России за последнюю четверть века. Чрезвычайное положение давало право, не откладывая вопрос в долгий ящик, вернуть в казну хотя бы часть средств, похищенных и разворованных, а также конфисковать всё имущество коррупционеров и казнокрадов.
        Посовещавшись с командой единомышленников, Владимир Александрович ввёл в курс дела Гиляровского, попросив Владимира Алексеевича максимально объективно подготовить общественное мнение к грандиозному перераспределению частной собственности в пользу государства. Страну, по сути, ждала национализация (с последующей передачей предприятий в надёжные руки Второва и К) в огромных масштабах, и императору требовалась поддержка со стороны широких народных масс.
        Между тем боевые действия шли своим чередом. Вильгельму II не особо понравилось то, что русские сделали с Турцией; в телеграмме, направленной царю, кайзер выразил сожаление о том, что Россия не посоветовалась со своим лучшим союзником. В ответной телеграмме Владимир Александрович гарантировал немцам их права на железную дорогу до Багдада и далее, а также намекнул, что будет не против увидеть на греческом троне более молодого короля.
        Вильгельм понял намёк правильно, благо Берлин с некоторых пор старательно готовил смену власти в Афинах… Новый король Греции Константин I сразу же по восшествии на престол объявил войну Турции и попросил у кайзера военной помощи от возможной агрессии со стороны Англии. Вильгельм II тотчас объявил, что его долг - помогать и защищать нового союзника; в перспективе это означало прямой выход Германии к Средиземному морю и утверждение на нём кайзерлихмарине.
        В войну против турок дружно вступили Болгария, Румыния, Сербия и Черногория, сделав положение османов на Балканах безнадёжным. Италия заявила свои права на Триполитанию и Киренаику, отправив к берегам Ливии десятки боевых кораблей и транспортов с десантом.
        После того как победоносная эскадра Чухнина пару раз использовала Циндао в качестве маневренной базы, Лондон обвинил Берлин в злонамеренном нарушении международного права и нейтралитета. После военного переворота в Афинах Великобритания разорвала с немцами дипломатические отношения; за пару часов до объявления войны Германии английский флот покинул Балтийское море. Швеция сразу же объявила о своём нейтралитете.
        Взяв Константинополь, русские полки продвигались на запад навстречу болгарам, а на юго-западе подошли к полуострову Галлиполи, где столкнулись с британской морской пехотой. Адмиралы Королевского флота продемонстрировали мастер-класс на тему морской силы - «Террибл» и «Пауэрфул» одним рейсом перебросили из Портсмута две бригады морпехов, которые преградили путь нашим войскам. Оба крейсера сразу же ушли на Мальту, куда спешно прибывали войска из метрополии.
        Почти ежедневно получая подкрепления, английские морпехи при поддержке корабельной артиллерии упирались около месяца, пока Черноморский флот окончательно не закупорил Дарданеллы минными полями. Когда же русские субмарины проникли в Эгейское море и Саросский залив, «лайми» с боями отошли к мысу Хеллес, откуда корабли Средиземноморского флота эвакуировали свои войска на Имроз.

* * *
        Нежданно-негаданно обломав зубы на русском флоте, «просвещённые мореплаватели» засучили рукава и взялись за немцев.
        Атлантический флот, базировавшийся в Гибралтаре, блокировал в Касабланке германскую эскадру, состоявшую из пяти броненосцев, двух броненосных и трёх бронепалубных крейсеров. Имея небольшое количественное превосходство над немцами, командующий британским соединением вице-адмирал Уильям Мэй действовал в духе Нельсона и Коллингвуда - дерзко и решительно.
        Сражение у Касабланки напомнило баталии в духе семнадцатого-девятнадцатого веков, так как противники вели бой в классическом линейном строю. Германская эскадра, во главе которой стояли вице-адмирал барон фон Баудиссен и контр-адмиралы фон Гольцендорф и Брёйзинг, прорвалась-таки из марокканского порта на океанские просторы, выиграв бой «по очкам».
        Касабланка ярчайшим образом продемонстрировала несостоятельность избранного немцами калибра в качестве главного калибра броненосцев: 240-миллиметровые снаряды ни разу не смогли пробить барбеты, башни и главные бронепоясы «Магнифишента», «Маджестика» и «Принца Джорджа» - флагмана Мэя.
        Бой шёл на параллельных курсах, в какой-то момент дистанция сократилась до сорока-тридцати кабельтовых, на которых 240-миллиметровые снаряды стали тяжёлым испытанием для броненосцев 2-го класса. «Ринаун» был тяжело повреждён и едва успел приткнуться к отмели, «Барфлер» и «Центурион» отделались обширными пожарами и разбитыми казематами.
        Британские 305- и 254-миллиметровые снаряды также не смогли добраться до жизненно важных отсеков своих визави. «Лайми» изрешетили шестидюймовками высокие надстройки германских кораблей, и к концу боя «гранд-отели» фон Баудиссена стали напоминать головки сыра маасдам.
        Потомки тевтонов не остались в долгу, из многочисленных 150-миллиметровых пушек от души расковыряв фугасами небронированные борта и надстройки «маджестиков» и броненосцев 2-го класса.
        Отбиваясь от наскоков «Барфлера», «Центуриона» и пятёрки бронепалубных крейсеров, немцы двинулись к Гибралтару. Уильям Мэй с тремя «маджестиками», напрягая механизмы, шёл по пятам.
        Зная о героическом прорыве Витгефта через Дарданеллы, фон Баудиссен не имел морального права отдать приказ интернироваться в нейтральном порту. Вице-адмирал решил прорываться к союзникам в Специю.
        При подходе к Гибралтарскому проливу германская эскадра была встречена двумя десятками английских эсминцев. Первая торпедная атака была отбита, но это позволило Мэю нагнать врага и завязать артиллерийский бой. Перегруппировавшись, эсминцы пошли во вторую атаку.
        На этот раз без потерь не обошлось: пошёл ко дну «Фрауэнлоб», принявший на себя торпеду, мчавшуюся в борт флагмана, был торпедирован и выбросился на берег Марокко броненосный крейсер «Фридрих Карл». Не желая, чтобы непобеждённый корабль стал трофеем врага, немцы взорвали погреба и за несколько дней пешком добрались до Танжера, где их объявили почётными гостями султана Абд эль-Азиза.
        «Лайми» потеряли «Хок», угодивший под залпы ГК «кайзеров», и два эсминца; ещё пять дестройеров были повреждены.
        Остановить фон Баудиссена не удалось, немцы вошли в Средиземное море.
        Развязка наступила спустя двое суток неподалёку от Менорки, где путь германской эскадре преградили броненосные крейсера «Кент», «Корнуолл», «Эссекс» и «Бервик», переброшенные с самой Мальты. Отчаянные действия этой четвёрки, граничившие с самоубийством, вновь позволили Уильяму Мэю догнать противника.
        В разгоревшемся бою англичане потопили броненосцы «Кайзер Фридрих III», «Кайзер Вильгельм II», броненосный крейсер «Принц Адальберт», лёгкие крейсера «Тетис» и «Газелле», потеряв слабобронированные «Кент», «Эссекс» и «Виндиктив»; «Барфлер» едва дотащился до Гибралтара, где сел на грунт и позднее был исключён из состава флота.
        Сильно повреждённые, но не побеждённые «Кайзер Вильгельм дер Гроссе», «Кайзер Барбаросса» и «Кайзер Карл дер Гроссе» прорвались в Маон, где и интернировались. Вице-адмирал барон фон Баудиссен не покинул мостик своего флагмана, героически погибнув вместе с ним.
        Гибель корабля, названного в его честь, привела императора Германской империи в неописуемую ярость. В своём обращении к нации Вильгельм II пообещал с помощью союзников вести войну с Англией до победного конца, а от адмирала Тирпица потребовал немедленно организовать массовое строительство подводных лодок, способных топить англичан не хуже субмарин союзников. Тирпиц, кстати говоря, догадывался, что своими успехами русские моряки обязаны эффективным тактическим приёмам, а не сверхсовременным конструктивным особенностям их подлодок.
        Одновременно в Германии началась тайная мобилизация, и через месяц после Менорского сражения кайзер объявил войну Франции.
        Мечтая стать вождём объединённой германской нации, Вильгельм II не стал портить лелеемый им имидж сильного лидера в глазах европейских монархов и мирового сообщества, нарушая нейтралитет Бельгийского королевства. Ни кайзер, ни его генералы нисколько не сомневались, что первоклассная артиллерия Второго рейха легко и быстро проложит дорогу корпусам германской армии вглубь территории Франции.
        Тем временем на Дальнем Востоке установилось шаткое равновесие: расчёт японцев на британскую военно-морскую мощь и быстрое уничтожение или нейтрализацию 2-й эскадры не оправдался. Более того, Чухнин нанёс поражение союзникам, разбив их эскадры по отдельности, и план десантировать сухопутные части на Квантунский полуостров с последующим ударом в тыл русским частям в Маньчжурии приказал долго жить.
        Вейхайвей пал. «Лайми» увели все свои броненосцы и крейсера в Гонконг, который русским не было никакого резона захватывать, ибо данная цель не оправдывала тех усилий, которые пришлось бы затратить на её удержание. Захват же исключительно с целью разрушения также требовал отвлечения на юг значительных сил 2-й Тихоокеанской эскадры, чем не приминули бы воспользоваться самураи.
        Японцам не повезло. Им в одиночку пришлось иметь дело с превосходящими силами противника, как на суше, так и на море. Если на суше они могли обороняться долгие месяцы, шаг за шагом отдавая врагу Корейский полуостров, то на море не имелось возможности создать локальное превосходство в силах, а без него победить никак. В реальности Муромцева самураи побеждали, лишь имея количественное и качественное (Жёлтое море, Ульсан, Цусима) либо подавляющее (Чемульпо) превосходство в силах.
        До запланированного на осень прибытия «Касимы» и «Катори» оставалось ещё несколько месяцев; строящиеся в Куре «Касуга» и «Ниссин» должны были войти в строй месяцев через восемь, а заложенные с трёхмесячными интервалами «Цукуба», «Икома», «Ибуки» и «Курама» - годика через два-три. Таким образом, обрести паритет с Тихоокеанским флотом по линейным силам самураям светило не ранее конца 1908 года.
        В Лондоне, кстати говоря, страстно желали конфисковать оба японских линкора для нужд Королевского флота, но не решились портить отношения с крайне необходимым им союзником на Дальнем Востоке.
        В Токио оценили благородный жест британцев, с истинно восточным хладнокровием дождались прихода «Катори» и «Касимы» в Иокагаму и лишь потом приняли предложение Москвы начать мирные переговоры.
        За пять месяцев войны Соединённый флот под командованием Камимуры не добился сколь-либо существенных успехов: потопив в локальных боях семь русских, потерял пять своих эсминцев, разменял под Чемульпо «Мияко» и «Иосино» на «Боярин».
        Единственная крупная набеговая операция контр-адмирала Девы, принявшего 2-ю эскадру вместо ушедшего на повышение Камимуры, закончилась безрезуль-тативной перестрелкой южнее островов Блонда с двумя линкорами и двумя крейсерами Писаревского. Опасаясь быть отрезанным вышедшим из Чифу Иессеном - три броненосных, один бронепалубный крейсер, шесть эсминцев, - Дева ретировался восвояси.
        Ответные рейды контр-адмиралов Иессена и Рейценштейна к берегам Японии привели к уничтожению двадцати пяти вражеских вспомогательных крейсеров и транспортов. Кроме того, русские трижды высадили тактические десанты на побережье Кореи, подорвав имидж хозяев в глазах их рабов.
        Сухопутная армия самураев, по сути, топталась на месте; дважды форсировала Ялу, и дважды отступила обратно в Корею, столкнувшись с неожиданно сильным огневым воздействием русской полевой артиллерии. Экономику лихорадило, курс иены падал, госдолг рос не по дням, а по часам.
        Читая сводки с фронтов и отчёты о росте промышленного производства, Владимир Александрович мысленно ликовал - его план увенчался успехом.
        Находясь почти всю свою сознательную жизнь в тени венценосного старшего брата, Владимир привык подчиняться и играть вторым номером, не претендуя на пальму первенства. Вот и сейчас император всея Руси спокойно позволил Вильгельму II перехватить знамя борьбы с Великобританией, гарантировав немцам поставки продовольствия, сырья и прочный тыл на востоке. В обратном направлении шло промышленное оборудование, станочные парки, постепенно перебирался жить и работать инженерно-технический персонал.
        В сложившейся в мире ситуации следует отметить несколько интересных моментов. Будучи участником военного конфликта с Россией, Япония не объявляла войну Германии и наоборот. Русские, воюя в союзе с немцами против Англии, не воевали с французами; последние также не спешили объявлять войну своему бывшему союзнику и должнику.
        Италия дистанцировалась от войны с «лайми» и лягушатниками, а вот Австро-Венгрия объявила войну Франции и отправила свои дивизии в Эльзас и Лотарингию. САСШ торговали со всеми без исключения, объявив полный нейтралитет по отношению ко всем воюющим державам.
        Закрытие Проливов на неопределённый срок лишило латифундистов возможности экспортировать русский хлеб в прежних объёмах, одновременно позволив концерну «Октагон» пополнять зернохранилища госрезерва, покупая зерно по цене намного ниже рыночной.
        Прекращение поставок различных английских и французских товаров компенсировалось изделиями германской промышленности; зашевелились, стремясь успеть захватить рынки сбыта, и родные российские предприниматели, привыкшие при посредственном качестве отечественного товара задирать цены.
        Используя чрезвычайное положение, на окраинах империи был запущен процесс уничтожения коллаборационистов, взращенных при попустительстве предыдущих российских монархов.
        В Лифляндской губернии на национальной почве произошли столкновения местных с бойцами Еврейской национальной армии, после чего начались волнения в Риге, Митаве, Вендене, Ковно, Режице, Двинске и других городах. Революционеры националистического пошиба разжигали среди тамошних рабочих и крестьян антисемитские настроения, провоцируя традиционный еврейский погром.
        Реакция Кремля оказалась убойной в прямом смысле этого слова. Административную границу Финляндии рывком пересекли три армейских корпуса, согласно легенде, направленные для организации береговой обороны финских шхер. На военную базу в Гельсин-форсе стали прибывать части ещё одной пехотной дивизии, генерал-майор Ренненкампф получил приказ ввести в городе осадное положение, что с удовольствием и сделал.
        В Эстляндскую, Лифляндскую, Курляндскую и Ковенскую губернии, в дополнение к уже имеющимся там частям, были направлены 1-я полубригада Иностранного легиона, а также две конные дивизии, сформированные из кавказских горцев и туркестанцев. Местные власти получили приказ не препятствовать карательным операциям абреков, и к осени 1906 года в вышеуказанных губерниях воцарилось кладбищенское спокойствие. Оставшиеся в живых аборигены были загнаны в резервации, созданные по североамериканскому образцу.
        Глядя, сколь жёстко царская власть расправляется с националистически настроенными революционерами в соседних губерниях, горячие финские парни не рискнули здесь и сейчас поднимать общенациональное восстание. Обещанная Лондоном прямая военная поддержка оказалась фикцией и обманом, поток вооружения, обещанный шведами, на деле материализовался скромным контрабандным ручейком винтовок и револьверов. Выход из войны Японии и переброска в Грецию германских и австро-венгерских дивизий лишний раз убедили финскую буржуазию в правильности сделанного ею выбора.
        Обезвредив на время наиболее влиятельную агентуру мировой банкократии, Владимир Александрович удовлетворил просьбу Ивана Ивановича Янжула, назначив товарищем премьер-министра Второва.
        Осознавая, что в военное время отказ от такого поста может выйти себе дороже, Николай Александрович со свойственной ему энергией и решительностью взялся за дело. Собственно, все вокруг понимали, что данное назначение - это предпоследний шаг к креслу председателя Совмина, в котором Второва хотели видеть не только император и сам Янжул, подыскивающий себе достойного преемника, но и связанные с царём банкиры и предприниматели.
        Наконец, дождавшись, когда волна патриотизма в обществе достигла определённого уровня, Владимир Александрович созвал всероссийский Земский собор, применив весьма оригинальную схему его созыва.
        В Земский собор по жребию выбирались представители ото всех сословий империи, причём прямо пропорционально доли этих самых сословий относительно общей численности населения. Но главной особенностью Земского собора являлся его состав: по два избранника, рождённых в один и тот же день календарного года - всего семьсот тридцать лиц мужского пола русской национальности, умеющих читать и писать, изо всех губерний страны.
        Избранникам предстояло упразднить либо реформировать сословную структуру российского общества. Вынося данный вопрос на обсуждение Земского собора, государь предложил узаконить формальные привилегии потомственных дворян, чтобы народ не забывал о славных деяниях предков указанных лиц перед Отечеством.
        Дальше в повестке работы Земского собора стояла проблема ликвидации безграмотности - задача, достойная подвигов Геракла. Выступая перед представителями народа, император обрисовал мрачные картины апокалиптического будущего, если государство и общество не сумеют в ближайшие годы разрешить эту проблему.
        На третий день после открытия Земского собора в Кремль совершенно неожиданно заявился Николай Николаевич Младший, успевший объявить себя покорителем Константинополя. Процесс «покорения» османской столицы великим князем занял дней десять максимум; как только стало ясно, что русские адмиралы и генералы прекрасно справляются с турками и англичанами и без его участия, Лукавый не мешкая отбыл в Москву, где и занялся пиаром себя любимого.
        - Владимир, смею заверить тебя, что в столь сложное для Отечества время я целиком и полностью на твоей стороне. - Ни с того ни с сего заведя разговор о своей люяльности, Николай Николаевич Младший добился прямо противоположного результата - император насторожился. - Я считаю, что твоя идея созвать Земский собор исключительно из представителей русской нации будет по достоинству оценена будущими поколениями. Уверен, что лишь русская нация может быть надёжной опорой самодержавию…
        «Эка понесло Лукавого, - мысленно засмеялся вселенец. - Да после февраля семнадцатого русская нация хрен ложила на самодержавие…»
        «В твоей истории самодержавие сгинуло в красной дыре внучки королевы Виктории, - грубо, но чётко в суть, отреагировал хозяин тела. - Не мешай, что-то не пойму, с чего его вообще понесло в эту степь…»
        Словно услышав мысли Владимира Александровича, великий князь принялся вещать, как лучшие представители русской нации создали организацию под названием «Русский союз», и как было бы хорошо, если данная огранизация была бы замечена и обласкана самим самодержцем. Учредители «Русского союза», мол, столь страстно жаждут работать на благо русского народа, что ажно кушать не могут…
        Кто эти славные люди? Протоирей Иоанн Кронштадтский, князь Александр Григорьевич Щербатов, главный редактор «Московских новостей» Владимир Андреевич Грингмут, врач Александр Иванович Дубровин, художник Аполлон Аполлонович Майков, игумен Арсений наконец. Некоторые, конечно, антисемиты, другие - просто не жалуют инородцев, но всех их объединяет безграничная любовь к русскому народу и государю императору.
        - Безграничная любовь к русскому народу, говоришь? - хмыкнул царь. - Прекрасно, я встречусь с этими замечательными людьми. И даже дам им возможность воплотить их любовь в жизнь.
        Встреча состоялась в Кремле и прошла, как говорили в советские времена, в тёплой и дружественной атмосфере. Монарх терпеливо слушал и дифирамбы в свою честь, и здравые мысли, и пустопорожние мечтания о светлом будущем.
        - Господа, я выслушал ваши идеи и замыслы; похвально, что вы готовы положить жизни ради счастья русского народа. Теперь вы выслушаете своего императора, - произнёс Владимир Александрович, обводя взглядом лица гостей. - В России есть беды и есть проблемы. Наши проблемы - это власть тьмы и тьма власти, но с этим вопросом я с Божьей помощью разберусь сам.
        В зале, где находилось около двух десятков человек, наступила настороженная тишина. Тяжёлый взгляд императора, словно луч прожектора, прошёлся по лицам основателей «Русского союза», которые вмиг почувствовали себя тревожно и неуютно - сообразили, что царь замыслил нечто этакое, от чего фиг отвертишься. Зачем они вообще связались с «покорителем» Константинополя?
        - Наши беды - это дураки и дороги. С дорогами мы вряд ли справимся, ибо они у нас, по сути, и не дороги вовсе, а направления, - продолжил свою речь государь. - А вот частично решить беду с дураками я доверю вам. Да-да, господа, вам. Вы столь красочно расписывали свою любовь к русскому народу, что я решил поручить вам достойную этой любви задачу - выучить грамоте десятки миллионов простых русских людей.
        Настороженная тишина переросла в мёртвую: члены «Русского союза» мгновенно осознали, в какие проблемы они вляпались.
        - Меня раздражает ситуация, когда десятки тысяч российских евреев грамотны, а десятки миллионов чистокровных русских не умеют ни читать, ни писать, ни считать. Те самые великороссы, о благе которых вы страстно печётесь, могут быть с лёгкостью обмануты и оболванены как соплеменниками Иуды, так и другими образованными инородцами. - В голосе Владимира Александровича прорезались нотки гнева. - Обмануть безграмотные народные массы - дело несложное. Достаточно вложить в головы людей простые и понятные им лозунги, а потом разделить их по национальному, религиозному, социальному, классовому признакам. Разделённый народ обречён стать рабом чуждой идеологии, чужой веры, чужой власти. А власть, если кто-то этого ещё не понимает, уже перетекла из рук потомственной аристократии в руки держателей транснационального банковского капитала. Для них, транснациональных банкиров, монархи - это всего лишь пешки, а любой народ - многомиллионные армии рабов, отдающие свои жизни ради процветания горстки великолепно образованных иудеев. Конкретно же русскому народу уготовлена роль пушечного мяса и главной сакральной жертвы
во имя антихриста.
        Услыхав про антихриста, протоирей Иоанн Кронштадтский и игумен Арсений перекрестились; после секундной паузы их примеру последовали и остальные гости.
        - Ваша задача - сломать планы сатанистов, вытащив миллионы потенциальных русских учёных, врачей, инженеров из невежества и безграмотности, - наконец перешёл к конкретике император. - Идёт война, но я гарантирую вам поддержку со стороны правительства и свою личную. Курировать и финансировать вашу деятельность на ниве просвещения будет товарищ премьер-министра Николай Александрович Второв, а отвечать за результаты - великий князь Николай Николаевич. - Царь повернулся к Лукавому - Здесь нужен армейский подход: организация, дисциплина, логистика, а у тебя имеется богатый опыт, умение и талант мотивировать, проводить грамотную кадровую политику С турками и без тебя закончат.
        Вдребезги разбитые на Балканах османы потеряли все свои европейские владения; в Закавказье дела у турок также шли плохо. Не получив никакой реальной поддержки со стороны Англии и Франции, в сентябре 1906 года Турция запросила перемирие. Посредником в переговорах выступил Берлин: кайзер Вильгельм II грезил лаврами Александра Македонского и мечтал достичь «жемчужины британской короны», благо Москва не торопилась с выходом к Персидскому заливу.
        В Германии тем временем с нескрываемой радостью обсуждали появление в Киле русских субмарин и новейших эсминцев - союзникам давно следовало объединить силы в Европе, как это уже произошло в Китае.
        Когда же в сентябре в Киль прибыла эскадра вице-адмирала Андреева из четырёх броненосцев и трёх «богинь», Вильгельм II на весь мир объявил о боевом братстве двух великих народов, чьей общей целью является утверждение справедливого мира и согласия не только в Европе, но и на всем земном шаре. Данное заявление означало, что при негласной поддержке русских Германия претендует на роль общемирового гегемона - роль, которую последнюю сотню лет играла Великобритания, и к которой исподволь примеривались САСШ.
        Потерпев тактическое поражение в тайной войне с российскими спецслужбами, банковский клан Кунов-Лебов-Шиффов-Варбургов-Рокфеллеров гарантировал Лондону и Парижу кредитование в размере двадцати миллиардов долларов - огромная сумма по тем временам. В САСШ спешно разворачивалось производство боеприпасов, артиллерии, амуниции и стрелкового оружия для англичан и французов.
        Начав, наконец, в начале августа общее наступление, германские корпуса за пять дней боёв прорвали первую линию обороны французских войск. Бои были жесточайшими, обе стороны понесли огромнейшие потери: одних только погибших немцы насчитали около ста тысяч солдат, раненых же было раза в два больше.
        Продвинувшись вперёд на десять-пятнадцать километров, кайзеровцы упёрлись во вторую линию обороны и после неудачной атаки с ходу были вынуждены взять оперативную паузу для подтягивания тяжёлой артиллерии. Без серьёзной артиллерийской поддержки, как показала практика, невозможно прорвать насыщенные пулемётами оборонительные позиции. Массированное применение французами пулемётов шокировало бравых и самоуверенных генералов Второго рейха, рассчитывавших на скорую победу.
        Не желая терять сотни тысяч солдат на каждой из вражескох линий обороны, Вильгельм II настоятельно попросил короля Леопольда II пропустить германские войска через территорию Бельгии. Бельгийцам на размышление давалось ровно трое суток, после чего Германия оставляла за собой право решить вопрос военным путём.
        Увы, но Вильгельм II в очередной раз не учёл фактор в виде английского флота, перевозившего во Францию части Британского экспедиционного корпуса. Джон Фишер, как выяснилось, разработал авантюрный план по доставке английских войск в Бельгию и, получив информацию о неминуемом вторжении немцев на территорию этой страны, перенаправил идущие в Кале войсковые транспорты прямиком в Антверпен.
        Когда немцы пересекли границу Бельгийского королевства, в Антверпене успела высадиться сводная дивизия; ещё три дивизии и бригада морской пехоты высадились в Брюгге, Остенде и Зебрюгге. В результате германские войска затратили больше времени, чем планировалось, на охват территории Франции с севера, что, в свою очередь, позволило французам выдвинуть к бельгийской границе резервные корпуса.
        К концу августа немцам удалось с боями занять три четверти территории Бельгии, но их план молниеносной войны приказал долго жить.
        В сентябре на Западном фронте появились русские, а месяц спустя и австро-венгерские дивизии. Владимир Александрович счёл, что русской армии следует нюхнуть пороха современной войны, Франц-Иосиф же просто не рискнул отсидеться в сторонке. Война продолжалась, но никто не спешил назвать её Мировой - Россия и Германия сражались на одной стороне против общего врага.
        notes
        Примечания
        1
        Здесь и далее почти дословно цитируется часть текста из исследования Андрея Юрьевича Склярова «Какова ты, родина богов?» - Здесь и далее прим. авт.
        2
        Разговор в Кремле происходил осенью 1901 года.