Грани будущего Степан Александрович Мазур
        В подземном мире нет понятия отпуска, но отдыхать нужно и там. Юноша по имени Зиновий с друзьями решили развеяться и поиграть в виртуальные игры в игровом комплексе, даже не подозревая, что вместо обещанных фэнтезийных миров окажутся за пределами подземного городского купола - на поверхности, где на грани выживания сражаются за свои жизни люди, не попавшие в «золотой миллион», успевший уйти под землю, спасаясь от ядерных ракет, где искусственный интеллект испепелил города, погрузив поверхность земли в радиоактивную ядерную зиму, и где жизнь сурова, а люди просто пытаются выжить, понятия не имея ни о какой виртуальной реальности.
        Степан Мазур
        Грани будущего
        Мазуру Александру Михайловичу посвящаю. Спасибо, что был
        

* * *
        Мазур Степан Александрович родился в 1987 году в городе Хабаровске. По образованию - историк. Работает журналистом в сфере высоких технологий. По призванию - писатель-фантаст, драматург и детский писатель. Инвалид 2-й группы. Любимый лозунг: «Жить вопреки, чтобы было о чем потом рассказать!»
        Глава 1
        «Призраки»
        Мир за пределами подземного купола был тих и смертоносен. Все живое давно обратилось в пыль и пепел, и лишь печальный ветер гонял их по выжженным пустыням и шрамам Земли. В глубине этих шрамов изо всех сил цеплялась за жизнь объединенная человеческая раса. Литосферная плита надежно укрывала в себе Homo sapiens от катастроф и катаклизмов, бушевавших на поверхности.
        Этих людей прозвали «наследием золотого миллиона». Подземные жители, предки которых отбирались из лучших умов человечества, были настолько богатыми, что смогли позволить себе выстроить жилые комплексы глубоко под землей еще во время благоденствия. Кланы магнатов, чьи влиятельные семьи понимали, что колонизация других планет неосуществима в ближайшем будущем, а равновесие в мире слишком хрупко, чтобы не допустить катастрофы, направили свои усилия глубоко под землю. Следуя банальному желанию уцелеть во время Апокалипсиса, они позаботились о сохранении достижений человеческой цивилизации в то время, когда искусственный интеллект запустил ракеты в небо, стирая с лица Земли «вирус», которым он посчитал своих создателей.
        Укрывшись за сотнями метров в толщах литосферных плит, человеческая гордыня продолжала развивать ядерные, компьютерные и иные технологии, не желая учиться на ошибках прошлого.
        Но теперь энергия атома и компьютерные нейросети использовались не для нападения и взлома сетей вероятного противника, а для выживания остатков человеческой расы. Ядерные боеголовки трансформировались в автономные атомные электростанции, а искусственный интеллект, лишенный права на самосознание, окончательно превратился в раба людей. Без возможности обрести свободу за пределами заводов. Человечество не могло снова позволить себе ошибиться и допустить одушевление роботов, поэтому «красная кнопка» вшивалась в ядро искусственного интеллекта еще на стадии начала создания программного обеспечения.
        Подземный купол Москва-Сити зависел от энергии деления ядер, как растения от света, только в первое время. Вскоре подземные ученые полностью перевели его на альтернативную энергетику, используя тепло земли, а ядерные реакторы законсервировали до тех времен, когда потомки снова отвоюют себе поверхность. Но годы шли, а поверхность оставалась все такой же смертоносной и недоступной.
        Про солнечный свет забыло целое поколение. Шестнадцать лет без солнца погубили не одну тысячу жизней. Из почти ста тысяч человек, успевших спуститься под землю в начале Катастрофы, побороть депрессию и дать потомкам возможность жить смогли далеко не все. Нехватку рабочих рук пришлось компенсировать роботами. Детям подземного мира солнце заменило представление о нем. А большинство познаний о внешнем мире черпалось из виртуальной реальности.
        Один из представителей нового поколения, шестнадцатилетний подросток Зиновий - или для друзей просто Зема, - вышел из капли струнного транспорта и начал спускаться по переходу. Если в прошлом для использования скоростного общественного транспорта приходилось спускаться в метро, то в современном мире наоборот - подниматься из казематов под самый купол. Современный транспорт вобрал в себя функции электричек, поездов, такси, автобусов и автомобилей.
        Безвоздушные стеклянные петли выплевывали капсулы-капли со скоростью, близкой к звуковой, так что в любую часть города можно было попасть за какие-то минуты. Достаточно было задать адрес-тег на распределителе. Подобный транспорт заменил собой все прочие, оставив в личном пользовании только электрические гибриды велосипедов и скайвеев для путешествия по своему району.
        Походка юноши с длинными русыми волосами ничем не отличалась от походок десятков тысяч других людей в Москва-Сити: уверенный шаг, расправленные плечи, приличная скорость. Иначе и быть не могло - повседневный экзоскелет типа «Саламандра-4» плотно облегал его тело, мягко тонизируя или расслабляя по необходимости мышцы.
        Последняя модель костюма сохраняла осанку, поддерживала комфортную температуру и имела первый из пяти уровней защиты, останавливающий нож или пулю малого калибра. Стандартный протокол безопасности современности диктовал новые условия.
        Уличные банды культистов не поддавались контролю, и проще было снабдить персональной защитой каждого жителя, чем решать проблему преступности полностью. За все время существования подземного купола комплексные меры по поддержанию порядка всегда приводили только к еще большему разгулу преступности. Психологи называли это «синдромом подземного жителя». Или в простонародье - «синдромом гнома». Диагноз, который выражался в полном отрицании законов и норм, установленных правительством. Первое, от чего отказывались гномы, - это носить чипы.
        Благодаря костюмам типа «Саламандра» торс Аполлона и Афродиты для подземных людей стал скорее стандартом, чем результатом кропотливого труда. Они же решали и проблему моды. Никому не нужна была разная одежда, поскольку универсальный костюм мог принять любую расцветку под настроение хозяина. Цвета - это все, из чего могли выбирать подземные жители из-за скудности ресурсов.
        Сам Зема предпочитал классический черный цвет в обрамлении темно-алого - в тон высоким ботинкам с двойной подошвой. Боты «Элефант» также поддерживали комфортную для ног температуру и потому считались демисезонными. Проще говоря - носились круглый год. Размер ноги - это все, чем ограничивался выбор обуви.
        Своеобразный подземный коммунизм уравнял классы, хотели они того или нет. Количество денег у уцелевших семей в бункерах под землей перестало иметь значение с первым запуском ракет. Немногочисленная элита, руководящая городом, состояла из сотни человек. Их прозвали «Палатенной Сотней», и совет являлся законодательным, судебным и исполнительным органом сразу.
        Возможно, под другими куполами ситуация была совершенно иной. В Инфосети гуляла информация о девяти других подобных подземных городах, тоже рассчитанных на сотню тысяч жителей каждый, но были ли они живы, оставалось загадкой. За двадцать лет множество бедствий могло покончить с ними. К тому же их просто могли не успеть запустить.
        Потревоженное магнитное поле Земли и толща пород глушили дальнюю связь. Километры пород экранировали Москва-Сити от внешнего мира надежнее стен бункеров, которые находились гораздо ближе к поверхности.
        Длинноволосый юноша на секунду остановился, глядя на транспортную трубу над головой. «Небесный червяк» растянулся на сотни километров через десятки зданий, которые в старом мире назвали бы небоскребами. Сейчас же они были физическими подпорками куполу и отвечали за сейсмологическую устойчивость в каждом квартале. Сколько их существовало по всему суперполису, посчитать не решился бы никто. Навесная транспортная сеть давно стала привычным атрибутом для всего Москва-Сити. Но насколько подросток помнил школьную географию, название купол носил не по своему географическому положению. Москва-Сити находился глубоко под городом, который когда-то назывался Владивостоком, и подземный купол был назван скорее в память о столице прошлого мира, чем отображал фактическую суть на карте. Возможно, люди в старой Москве тоже выжили, прячась в метро, и даже протянули шестнадцать лет после Катастрофы. О том не было никакой информации или элита не спешила ею делиться.
        Не успел Зема запросить информацию вслух, как искин[1 - Искин - искусственный интеллект. (Примеч. ред.)] на руке отобразил данные, взятые из Инфосети. Гаджет, похожий на умные часы, браслет и мини-ПК разом, засветился, связанный нейронной сетью с чипом в голове хозяина. На развернувшейся перед глазами проекции экрана поплыли цифры. Дисплей отобразил 22 574 жителей на контроле и отсчитал 5840-й день их жизни под куполом.
        После запрета на «полусферы» и «сферы», которые люди использовали на поверхности, под землей все большую популярность обретали голографические проекторы, выдающие информацию малого объема через монитор на руке. На том месте, где всего поколение назад люди носили умные, гнущиеся дисплеи, теперь находился ИМИИ - индивидуальный модуль искусственного интеллекта, а если коротко - искин. И заряжался он от тепла тела и движения самого человека. «Каждый сам себе батарейка», - принцип, не вызывающий удивления у подземников.
        Другая форма бесплатной энергии предполагала ее получение от тепла Земли в глубине купола. Но это больше подходило для стационарных объектов.
        Зема тут же забыл про мертвые цифры и двинулся дальше. Спускаясь в катакомбы своего района, он услышал предупредительный писк микродинамика в ухе: «Нет связи!» Такое было возможно только при переходе из сферы влияния «надземного» наследника Интернета в подземную распределительную сеть.
        Хотя оба уровня находились под землей, они отличались большей или меньшей степенью открытости. На нижних этажах казематов было гораздо теплее и темнее, на верхних этажах под куполом - открыто и сыро, так как все испарения от земли поднимались вверх, создавая эффект водяных полов. Вентиляция с этим полностью справиться не могла, а отсутствие сквозняков и ветров только усугубляло ситуацию. Сложно представить, какая катастрофа грозила бы Москва-Сити, живи в ней все расчетные сто тысяч жителей - и даже больше - долгие годы. Многие технические моменты конструкторам учесть не удалось.
        Несколько метров без связи между «этажами» были словно пограничным миром. Раньше особо продвинутые гномы использовали его для медитации «вне цивилизации». Это событие даже вылилось в особую культуру протеста, собрав тысячи поклонников и затрудняя движение естественного людского потока в транспортной сети, но со временем как-то само собой сошло на нет. Прогресс нашел, как заменить одну антикультуру другой: на смену гномам пришли культисты. Техно-ненавистники. Гроза цивилизованного мира, как некогда террористы для развитых государств.
        Сам терроризм под куполом был давно искоренен как явление, так как для взрывчатки попросту не имелось исходных материалов, да и протестовать против несуществующего правительства было проблематично. Корпорации быстро подмяли под себя все производство в подземном мире по воле Палатенной Сотни. Благодаря возобновляемым источникам энергии они больше доверяли роботам, КПД которых на производстве составлял более 99,9 процента. Люди отвечали за научно-конструкторский прогресс и творческие поиски выхода из депрессий, градом сыпавшихся на подземных жителей. Суицид уносил каждый год больше жизней, чем появлялось младенцев. Тема добровольного прерывания жизни в мире без солнца стояла остро, и эту проблему решали в первую очередь, уберегая от смертной казни даже культистов, которых Инфосеть вообще не брала в расчет, так как не могла подключиться к ним из-за отсутствия чипа.
        Зема быстро перебирал ногами по ступенькам, выбрав из семи вариантов подъемников единственный стационарный, с навсегда застывшими ступеньками. Среди шести эскалаторов и повальной роботизации этот ход выделялся тем, что пустовал. Протестные движения отвоевали себе «уголок прошлого мира» через судебные разбирательства - и забыли о нем. Но юноша не хотел протестовать и получить ярлык гнома или культиста. Ему просто приятно было иногда пройтись по обычным, неподвижным ступенькам, ведь их так мало осталось. Сделать что-то не как все хоть раз в день - на этом и заканчивался весь его юношеский максимализм.
        Роботы взяли на себя сначала всю физическую работу на производствах и коммуникациях, затем структурировали транспортные потоки, наладив систему поставок так, что подземный житель мог и не выходить из квартиры-бункера - своего тесного мирка, редко превосходящего габариты в десять квадратных метров. Все необходимое человеку доставлялось прямо на порог, а сам он всегда был на связи - и такой образ жизни многих устраивал. Тем более элиту.
        Единственной прослойкой населения, на которую не распространялся такой образ жизни, были студенты. В течение двух лет, до которых урезали срок получения комплекса профессиональных навыков, студентов обязывали посещать лекции старым способом - на своих двоих. Только так создавалась хоть какая-то видимость движения между районами. Без этого решения Палатенной Сотни районы подземного города застывали как желе, что еще больше погружало людей в депрессию.
        Динамик в ухе пискнул. Инфосеть возобновила связь. Она вобрала в себя функции телефонии, коммуникаций и связи на всех уровнях и присутствовала в обязательном порядке повсеместно, связывая подземное человечество лучше всех форм религий, культур и традиций. Усовершенствованные переводчики уравняли в понимании всех людей, поэтому говорить и быть услышанным мог каждый. Такие понятия, как «свой - чужой», перестали существовать. Но это не означало, что за тем, что ты скажешь, не следили.
        Цензуре подвергался любой аспект жизни… кроме игр в виртуальной реальности. Поэтому к ней тянулась не только молодежь. Все подземники посвящали большую часть своей жизни именно виртуальной реальности, отвлекаясь тем самым от депрессии с самых первых лет существования купола. Там люди общались, так же учились и работали, создавая удобные комьюнити, которые заменили собой социальные сети прошлого.
        Зема застыл перед зданием, в котором жил его друг. Само здание отличалось от сотен других только номером на стене. Друга они звали Демон, хоть отец и называл сына Дементий. Но еще со школьных лет каждый подросток предпочитал имени ник в сети. Его и считал своим основным позывным, а отнюдь не информацию, закрепленную за ним на информационном чипе при рождении.
        Жил Демон рядом с заводом гидропоники, так что улица вполне ожидаемо носила название Гидропоническая. Но если бы не теги в ИМИИ, или, как их чаще называли, искинах, юноша затруднился бы найти хоть одно отличие этой улицы от сотен ей подобных, где скупо горели фонари под укрепленными потолками и подсвечены были только линии разметки на земле.
        Зема засмотрелся на толпу людей, идущих вдоль разметки, и попытался отличить одних от других по ряду признаков. Но, как ни старался, не смог найти различий, кроме роста. Все в одинаковых «саламандрах» и «элефантах». У многих на головах капюшоны. Все как один. И каждый словно призрак. Вроде бы живой человек, а в целом - вроде и не существует вовсе, мираж.
        - Каждый подкупольник - призрак, - буркнул юноша и неожиданно вздрогнул, услышав за спиной резкий чих. Даже успел скривиться, пока модуль персональной защиты костюма накидывал ему на голову капюшон - глубже, чем хотелось обладателю длинной прически.
        Модный аксессуар костюма мгновенно превратился в защитную маску, как у ниндзя, закрывая все лицо. Это фильтры среагировали на наличие воздушно-капельной инфекции. При малейших признаках заражения они активировались, хотел пользователь того или нет. Наследие грибковой эпидемии работало безжалостно.
        Несмотря на жестокую расправу с модными прическами, принудительная схема обеззараживания была не только суровой, но и справедливой. Ее придумали после массовых смертей в нескольких кварталах. Вентиляционные системы поразил черный грибок и спровоцировал новый вариант чумы, с которым не справлялись антибиотики. Тогда Палатенная Сотня приняла решение выжечь напалмом зараженные районы, а корпорации обязала создать дополнение к персональным экзокостюмам. Так появились модули инфекционной защиты. При введении подобных систем число эпидемий сократилось в разы, и под куполом даже начался небольшой естественный прирост населения. Подземники понимали, что терпеть автономные выходки «маски» необходимо для гарантии жизнеобеспечения.
        Зема повернулся к разносчику инфекции, уже выслушивающему нравоучения от своего ИМИИ.
        - Да знаю, знаю, чертова пыль и аллергия, - пробурчал Демон и кивнул, вытирая покрасневший нос: - Здорова, Зем.
        Зема было сокращением от Зиновия, но кто из родителей так назвал отпрыска, он не знал. Зиновий с малых лет был сиротой. Родителей уничтожила другая беда подземного мира - выброс подземного газа, который периодически прорывал поверхность купола из-за движения литосферных плит и заставлял жителей города прятаться по квартирам-бункерам. В первое время люди не успевали сориентироваться из-за несовершенных систем оповещения.
        Так что Зему, как и многих других детей подкупольного мира, воспитывала система, которую он научился с детства ненавидеть, хоть никогда этого и не показывал. Как истинный конформист. Впрочем, периодически мальчика посещали мысли, что рожден он из пробирки в результате многочисленных биологических экспериментов по улучшению генофонда подземных жителей, а имя ему рэндомно[2 - То есть в случайном порядке. (Примеч. автора.)] подобрал компьютер, а родителей ему просто придумали, чтобы сильно не выделялся из толпы. Все в этом подземном городе вскоре должны стать родней, и с этим элита тоже должна была что-то решать.
        - Привет, рыжий! Проходной балл набрал? - ответил Зема, улыбаясь. Непривычно было двигать губами вместо того, чтобы ставить смайлик. Но какие еще могут быть причины для улыбки в этом мире, кроме как увидеть друга вживую?
        - Хватит на двоих, - насупился Демон. Ему не нравился собственный цвет волос, но еще больше его бесили веснушки, поэтому слово «рыжий» он терпел, скрипя зубами. - Если бы была возможность, я бы поделился.
        Флегматичный, немного замкнутый, но приветливый Демон учился на ботаника. Причем так его назвали бы в старом мире за зубрежку книг, а в новом он реально должен был продолжить дело отца по селекции новых культур овощей на заводе гидропоники. Гибридные овощи и фрукты входили в моду и имели большой спрос на рынке, но не обладали большой продолжительностью жизни. То есть семена не давали урожая уже в следующем поколении. И над этой проблемой бились лучшие ученые, причем только люди. Это была одна из немногих отраслей, куда не допускали роботов вовсе. Поэтому друг в «саламандре» строго синего цвета очень стремился попасть поближе к хранилищу семян в центре Купола, где располагались основные гидропонические фермы, а не жалкие их подобия на окраине города.
        Зема ухмыльнулся, делая вид, что избавляется от слюней и соплей приятеля, сам же просто поправил волосы, собрав их в конский хвост. Носить короткую прическу было проще, но кто сказал, что проще - это правильно? И почему нельзя чихать? Любой может заразиться! Снял дома костюм, походил пару дней без защиты - и все возможно, от аллергии до банальной простуды. И если с любыми типами простуды научились бороться за сутки, то с аллергиями с годами становилось все сложнее…
        По мнению подземных ученых выходило, что чем больше человек чистил себя и свое пространство от микробов, тем сильнее отвечала на это слабеющая иммунная система. Отвечала, конечно, качественным изменением подхода к болезни. Потому те же ученые всерьез опасались, что такими темпами через несколько поколений подземный человек совсем перестанет чувствовать себя комфортно без костюма. Эти тревожные данные беспокоили подземных жителей на фоне того, что новых типов антибиотиков придумать уже не смогли даже в этом поколении. По крайней мере, в условиях подземного купола и с теми материалами, которые предоставляли корпорации… Об этом постоянно твердила их подруга Виктория.
        Демон на мгновение засмотрелся на мелькнувшие сквозь защитные пленки глаза Земы. Татуировка дракона под правым зрачком обозначила себя весьма явно. Сердце застучало быстрее.
        - Все-таки набил?
        - Ага, - гордо заявил Зема, всем видом показывая, что он выделился из толпы не только длинной прической и желанием ходить по стационарным ступенькам. Сангвиник по натуре, он давно мечтал о татуировке на глазах, потому и учился на хирурга-окулиста. Практикантам было проще договориться о преимуществах по сравнению с обычными клиентами. В каждом обществе равных… есть кто-то равнее.
        Татуировку на белке глаза в последнее время можно было делать вместе с коррекцией зрения, но только по предписанию или за особые заслуги. Если раньше лазер возвращал четкость мира, воздействуя на линзу хрусталика, изгибая ее, то теперь медицина просто обязана была обеспечивать людям зрение в условиях малой освещенности под землей. «Кротовий синдром» еще в первые годы заточения под землей одел в очки многих, помучил линзами, а затем медицина полностью восстановила зрение каждому подземному жителю. Но никто из офтальмологов не рискнул бы сказать, как поведет себя на поверхности зрение рожденных под землей.
        - Подлатали глаза и бонусом позволили нанести на белок любой узор. От знака зодиака до даты рождения. Но кому это нужно? Только культистам без инфосети. Вот я и выбрал дракона. Они все-таки сожрали солнце, - гордо добавил Зема.
        - Драконы? - хмыкнул Демон. - Помню, один пытался проглотить солнце в скандинавском эпосе. Но это плохо кончилось. Ему потом вспороли брюхо. И вообще, это миф. Как динозавры и любовь на полуденном пляже.
        - Пляже? Там же сгореть можно.
        - Вот-вот.
        - Пора тебе, умник, заканчивать читать эротические рассказы, - стал на секунду строже друг, хотя сам порой почитывал на форумах новые творения школьников, которые быстро затирались спецслужбами, как некогда вся порнография в Инфосети еще в первые годы ее запуска. - Наши все экзамены сдали?
        - Пока не знаю. Базы не обновились.
        Вся информация о человеке была забита в систему ИМИИ и выдавалась по первому запросу не только спецслужбам, но и рядовому пользователю. Правда, при одном условии - он должен был находиться рядом. Тогда срабатывал принцип защиты личного пространства, информируя носителя об объекте, который мог быть потенциально опасным, если не представлял открытые данные о себе. Так же можно было узнать об успехах в образовании.
        Зема посмотрел на отображение часов. До конца единого экзамена оставалось три минуты. Плюс пара минут на обработку информации и внесение в единую университетскую базу данных. Демон сдал в числе первых, потому давно был дома. Что до Зиновия, то ему гарантировали работу вне зависимости от количества баллов. «Интуитивные специалисты» всегда ценились на вес золота - люди, понимающие суть процесса и вдающиеся в детали, только когда приходило время. Потому с экзаменов он ушел одним из первых.
        Умение отсекать лишнюю информацию в современном мире было не менее важно, чем получать новую по запросу.
        - Организуем конференц-связь от тебя? - спросил вихрастый друг.
        - Конечно. Пойдем, отец свекольной клубники с утра занес. Редкая по кислоте штука, но уши прикольно щиплет. - Демон подтолкнул друга в сторону лестницы, ведущей в свою каморку. - Никто, правда, не может понять, почему щиплет не губы. Но я разгадаю эту тайну, когда получу рабочий сертификат соответствия.
        Студентам нередко выдавали персональные каморки прямо рядом с основным жилищем семьи. С перспективой на создание новой ячейки общества две такие каморки менялись на одну полноценную по программе расселения.
        Учеба с последующим трудоустройством была единственной возможностью получить жилье. Купить квартиру было нельзя, так как сама зарплата как понятие отсутствовала, заменяясь цифровыми бонусами, выдаваемыми по рабочим сертификатам каждый понедельник или по школьным и студенческим билетам, представляемым в цифровом виде.
        - Вызвать Викторию и Ольгу. Связать в общую картинку и приглушить посторонний фон, - еще на пороге отдал приказ искину Демон.
        Зема прошел в единственную комнату, не разуваясь. Другу определенно нужна была грязь, чтобы укреплять организм от аллергий. Кто его еще мог спасти от этой напасти, как не верный друг?
        Комната представляла собой сразу и кухню, и столовую, и спальню, и читальню, так как, по сути, в ней было всего три предмета: трансформер кровать-стол со встроенным проектором под удобное использование голограмм, кресло-стул и «отсек необходимых нужд». Последний представлял собой шкаф, откуда выползал то душ, то унитаз, то холодильник, то СВЧ-печь. Каждое из вышеперечисленного появлялось вместе с отсеком, демонстрируя лучшие творения модульных технологий.
        Социальная реклама, спроецированная на этот раз не на ИМИИ, а прямо посреди комнаты перед креслом, хотели того ребята или нет, повторила им выборочно о мерах безопасности. Если спам перестал существовать в первый год Инфосети, а коммерческую рекламу можно было выбирать самому, исходя из выбранного инфопакета, то от социальных инструкций никуда было не деться. Безопасность - прежде всего. Все попытки игнорирования ее четко фиксировались и заносились в специальные базы данных. Потому ставить прошивочный патч не было никакого смысла. Конечно, если не хотелось провести пару дней в изоляторе и получить нашивку гнома на «саламандру». После нескольких подобных нарушений следовало лишение рабочего сертификата или чего хуже - извлечение чипа. Дорога после этого была лишь в изгои-культисты.
        Едва закончились инструкции, как синий огонек на руках каждого пользователя оповестил о трансляции входящих. Зема быстро моргнул три раза, переключая внимание датчика с физического мира на дополненный, который можно было видеть после операции на глазах. Вместе с коррекцией зрения в сетчатку встраивались датчики-трансляторы, давно заменившие умные очки.
        Мир преобразился. Тут же скрасились спартанские условия комнаты. Появилась голограмма пальмы у окна с видом на море, хрустальная люстра и мечи над входной дверью - это первое, на что обратил внимание друг.
        На связь вышла Вика. Она же Виктория или просто Вики. Блондинка с характером меланхоличного эмо-суицидника, ее взяли в компанию скорее из жалости, так как ни в какую другую брать не хотели даже виртуально. За излишний пессимизм.
        - По-моему, я провалилась, - вместо приветствия начала привычно ныть она. - Говорила мне учительница - не ходи в преподаватели. Учить все равно некого. Все и так умные. Искины хозяев в обиду не дадут, нужную информацию всегда подскажут. От большого ума одно горе.
        - Не переживай раньше времени. Через пару минут узнаем, - подмигнул Зема, больше желая, чтобы увидели его татуировку на глазу, чем по необходимости смочить глаза. Впрочем, Вики ему всегда нравилась. Даже в «саламандре» приторно-розового цвета. И если бы не периодическое желание задушить ее при очередном нытье, он вполне мог бы создать с ней семью. Но для этого надо было сделать первый шаг и встретиться с девушкой физически. А с этим у подземников с каждым новым днем было все сложнее и сложнее.
        Демон протянул другу «клубнику», которую достал из холодильного шкафа. Зема с осторожностью попробовал нечто похожее на картофель, но фиолетового цвета. Ощутил, как в горле перехватило, отпустило, затем его защекотало и словно кто-то начал теребить мочки ушей, отчего те быстро стали краснеть.
        - Это что еще такое? - изумилась Вики.
        - Клубоух, - тут же ответил Зема, делая вид, что наслаждается вкусом фрукта-овоща. На самом деле словно сырую картошку жевал. - Дам попробовать, если сделаешь мне массаж.
        - Массаж? Еще чего… А вкусно? - засомневалась Вики, с сомнением смотря на аналог клубники.
        - Безумно. Видишь, как уши от восторга горят?
        - Ага, - добавила контрастности цвета своей голограмме подруга, выделяя уши. Краем зацепила синий рукав «саламандры»: - Привет, Демон. Не прячься там. Выйди на обзор.
        - Привет, - едва выдавил из себя тот, робко входя в полосу обзора голограммы. Уши его загорелись без всякой клубники, еще и щеки. С женским полом он общался нечасто.
        Понятие своего внутреннего семейного круга в подземном мире стало фактически монолитным. Везде, кроме виртуальной реальности, где каждый мог надеть любой скин[3 - Изображение определенного персонажа, подбираемого под вкус пользователя по сотням параметров. (Примеч. автора.)].
        Ольга - или Ольха, как чаще ее называли в инфосфере, - ворвалась в разговор как всегда неожиданно, с ходу словно опаляя всех жаром. Лысый череп брутально-бритой подруги сверкал как полированный шар, полный негодования чуть приплюснутый нос тревожно подергивался, показывая гнев хозяйки лучше, чем все остальное. Как ярко выраженный холерик, она всегда была на грани между войной, тюрьмой и тотальной влюбленностью в науку и технику. А еще мечтала о большой и красивой любви с первого взгляда, но любовные страсти за пределами фантазий пугали ее так же, как она в своей огненной «саламандре» окружающих. На подстройку тысяч оттенков огня ушло немало времени, зато со стороны ее костюм выглядел так, как будто горит. Подруга могла считать его уникальным.
        - Эти упыри хотели меня завалить! Я, в рот им ноги, потомственный фармацевт! У меня тетка - доктор! Для меня ДНК и РНК не набор букв!
        - Какая между ними вообще разница? Все болезни от нервов. Все решают успокоительные, - перебила Вики. На фоне подруги она казалась спокойным и рассудительным, даже уравновешенным человеком. - О! Я сдала!
        - Я тоже, - добавила Оля, поглядывая на свой искин.
        - И я! - ответил Демон, глядя куда-то в сторону.
        Зема и сам увидел цифры, подсвеченные желтым. Зеленые означали - проходной балл, красные - непроходной, а желтые - на усмотрение попечителей, что в его случае означало одобрение на работу.
        Все принялись поздравлять друг друга. Зиновий вдруг набрался смелости и выпалил:
        - Ребят, а пойдемте все вместе поиграем. Вживую!
        Длинноволосый юноша даже натянуто улыбнулся, хотя вена на его лбу тревожно задергалась от этих слов. От сказанного стало страшно.
        С развитием домашних технологий люди все реже стали встречаться без необходимости тет-а-тет. Даже студенты. Школьников обычно не выпускали за пределы района из боязни за безопасность при возможной встрече с культистами, да и работникам бывать за пределами районов, где их селили вместе с семьями в связи с привязкой к профессиональным обязательствам, почти не доводилось.
        Работа рядом с жильем привела к затворничеству по каморкам десятки тысяч человек. Так было гораздо безопаснее. Умные дома проецировали копии родственников, друзей, знакомых и незнакомцев. С последними человек обязательно встречался сотни раз виртуально перед тем, как решался сделать это хоть один раз вживую.
        Зема именно так познакомился с друзьями, тысячи раз совместно гуляя по виртуальным инопланетным мирам, спроецированным городским паркам, подводным городам, оцифрованным музеям прошлого, театрам, набережным, прежде чем позволил себе встретится с одним из них - Демоном - в центре города.
        Получалось странно. Они вчетвером как будто побывали в тысячах мест, до которых в реальной жизни никогда не доберутся, но по-настоящему все вместе еще ни разу не встречались.
        - Я, конечно, понимаю, во все более ускоряющемся цифровом потоке каждая минута на вес золота, - продолжил Зема. - Но это лишь оправдание, когда тебе дается месяц свободного времени после экзаменов перед тем как выйти на работу и погрузиться в другую, «взрослую» жизнь. Ребят… сами понимаете: сейчас или никогда.
        - Знаешь, я готова хоть сейчас, - почесывая лысину, ответила Оля. - А что? Давайте в центре.
        - Ага, если вам искины разрешат, - хихикнула Вики.
        - Мы с Демоном сразу подойдем, - горячо заверил Зема, решив для себя, что обязательно вытащит единственного физически видимого друга «в свет», чего бы это ему ни стоило. Пусть там бормочет про драконов, про солнце, про алюминиевые огурцы у искусственного интеллекта на поверхности на закуску. Главное, рядом с живыми. А не с друзьями с «эффектом присутствия».
        - А где в центре? - осторожно спросил на всякий случай Демон. Он точно знал места, где нет обзора камер безопасности. И если собеседники назначили бы место в такой слепой зоне, это не сулило бы ничего хорошего, и можно было бы с чистой совестью отказаться.
        - В «Солярисе», где же еще, - как само собой разумеющееся ответила Оля. - Самый передовой игровой центр. Сейчас новый проект выходит… Как там его?
        - «Игры Равновесия», - спокойно добавил Демон и как зачарованный заговорил: - Они новый уровень эффекта погружения запускают. Там целый игровой континент и стазис-камеры. Хоть на месяц залипнуть можно. Искины позаботятся о телах. В сознании только мозг остается с внешним питанием от колб жизни. Зрение не портится, так что новый игровой центр игнорирует ежечасные пятиминутные перерывы. Говорят, там даже элита играет.
        - Врут, конечно, но звучит неплохо. Мне все равно делать нечего все время межсезонья, - пожала плечами Вики.
        Межсезоньем назывался месячный период после выпускных экзаменов в университете перед направлением на работу, за который студентам предписывалось найти пару для создания семьи.
        - Тогда решено - через час на входе, - подытожил Зема, не упуская возможности поиграть, помочь другу обрести уверенность и заодно позаботиться о личной жизни. Комбо!
        Четверо распрощались, и их проекции потухли. Затих распределительный хаб. Зема и Демон посмотрели друг на друга.
        - Думаешь, стоит? - на всякий случай спросил рыжий, как будто уже не был уверен в необходимости прогулки.
        - Думаю, при работе изо дня в день следующие три десятка лет мне будет что вспомнить. И тебе. Я о физических ощущениях, а не виртуальных. Тактильные ощущения, запахи живого тела, ощущение тепла другого тела. Женского. Представляешь? Девушки… они всегда забавно пахнут. Даже через костюмы. Говорят, раньше у них были какие-то духи и одеколоны, чтобы пахнуть еще лучше. Но это до Катастрофы.
        Демон кивнул неуверенно.
        Зиновий решил дожать его:
        - Я даже буду рассказывать своим внукам об этом месяце путешествий. Ведь и жену я найду там же. Возможно, мы даже сядем рядом, держась за руки, в геймерских креслах.
        - За руки? - с тревогой переспросил Дементий.
        - Да. И эту команду не надо прописывать или проговаривать. Это вот так… рукой… ее руку… Понял?
        Демон густо покраснел, но на всякий случай кивнул. - И про драконов ей, пожирающих солнце, прямо на ухо расскажешь… даже прошепчешь. Ты сам. Без искина.
        - А она? - тревожно переспросил Демон.
        - А она, Дем… - Зема понизил голос до шепота: - Выслушает.
        Друг даже не стал задумываться над тем, кто она-то, и твердой поступью направился к порогу.
        - Идем!
        - Идем, - подтвердил зачинщик встречи, глядя на повеселевшего друга. Никогда не видел его таким прежде. Полным надежды и бодрости духа. Вот что значит - живое присутствие.
        Волнительная для всех встреча произошла в центре города в назначенный час. Первым подтянулись на место Дема и Зема, фактически подгонявший друга. Ребята оказались ближе всех к «Солярису».
        Огромный игровой комплекс не так давно стал самым большим зданием в городе. По архитектуре он походил на городской купол в миниатюре, накрывающий киберарену. По бокам ее дополняли здания-«подпорки», в которых располагались серверы и все необходимые мощности дата-центров и биологических колб для обслуживания игроков-людей, а также штат роботов из обслуживающего персонала.
        О возможностях стазис-камер Зема и Демон только гадали. Если раньше игровое кресло со шлемом и ручными, а также ножными манипуляторами захватывало внимание игрока только на неполный час с обязательным, по постановлению Палаты, перерывом с пятьдесят пятой по шестидесятую минуту для удовлетворения естественных потребностей и восстановления водного баланса, а также легкой разминки для глаз, то сейчас информаторы обещали новый уровень тактильной связи. От рук и ног больше ничего не зависело. Все вертелось вокруг управления игрой напрямую мозгом. Во всяком случае, в этом убеждали на информационном сайте проекта.
        Девушки подошли, когда ребята как раз обсуждали возможности новых игр. Встретились подруги чуть раньше и теперь шли, взявшись под ручки, словно старые приятельницы. Учитывая, что голову Оли покрывал капюшон, скрывая лысый череп, выглядели они обе весьма мило, разве что яркие цвета «саламандр» отпугивали ядовитыми раскрасками.
        - Привет, парни, - первой поздоровалась Оля.
        Вики кивнула:
        - Здрасти. Долго ждете?
        - Приветище, - ответил, широко улыбнувшись, Зема. - Только пришли. Мы… рады вас видеть. Вживую.
        - Ага, - выдавил из себя Демон, растеряв весь словарный запас. При встрече с девушками он как будто впал в ступор. И в этом искин ничем не мог ему помочь. Еще одной гранью, в которую запрещали лезть искусственному интеллекту, была сфера отношений между людьми. Судя по открытым данным разведки, прошлое восстание ИИ было связано с этим напрямую. Но подробностей никто не знал.
        Зема и сам подзавис, отмечая, что у Вики довольно пышная грудь. Жаль, что спрятана под костюмом. При том, что в проекциях Вики всегда была ничем не примечательной девчонкой. Похоже, подруга скрывала свои «плюсы». И от этого уши горели еще больше, чем от воздействия свекольной клубники. Юноша даже поймал себя на мысли, что с ним разговаривают, мир вокруг живет и дышит, а он уже минуту смотрит на точку, где у женщины должна быть зона декольте. И это было гораздо круче любых рассказов, которые писали на форумах школьники.
        - А еще она сероглазая! - наконец напомнила о своем существовании Оля, отвесив Земе подзатыльник.
        - Все, все, вижу. Вижу, - потирая ушибленное место, пришел в себя юноша.
        Массивные двери игрового центра уползли в разные стороны быстро и без скрипа, как будто и не весили тонны. По привычке многие здания строили как бомбоубежища.
        Из черного зева прохода в здании послышался голос:
        - Приветствуем любопытных путешественников на просторах современного курортного комплекса «Солярис». Приглашаем отдохнуть от ритма многомиллионного города на наших виртуальных полях без забот и последствий.
        В чем-то бот был прав. Реальное пространство за стенами купола на поверхности было отравлено радиацией, и иной отдых, кроме как смена деятельности для мозга, был просто недоступен в силу ограниченности ресурсов и жизненного пространства под землей. Четверо подтянулись к стойке с человекоподобным андроидом, голову которому заменял дисплей с отображением лица молодой девушки. О полной схожести роботов с людьми уже несколько поколений никто не слышал и тем более не видел гибридов, внешне не отличимых от людей.
        - Во что желаете поиграть? - спросил андроид голосом, не принадлежащим ни мужчине, ни женщине.
        Гендерный нейтралитет был привит роботам вместе с прекращением попыток их очеловечивания после того, как последняя версия искусственного интеллекта уничтожила все живое на Земле, пожелав человечеству «спокойной ночи» безмятежным женским голосом… Следом в небо полетели ракеты.
        - Выдайте весь список, пожалуйста, - ответил за всех Демон, желая услышать последнюю информацию из первых рук.
        - В данный момент наш современный курорт располагает полной версией «Игр Равновесия». «Игры Смерти» и «Игры Жизни» находятся в стадии тестирования, но если вы желаете принять участие в качестве бета-тестеров, то с вами свяжутся и назначат время.
        - Нет, нет, нет! - перебила Оля. - Нам четыре билета на полную версию. На «Игры равновесия». Немедленно. Лучшие места. На месяц. Перевод подтверждаю. - Перевод подтверждаю, - ответил каждый по очереди.
        Андроид, получив команды, загрузил данные и после подтверждения оплаты повел рукой в сторону:
        - Следуйте в синюю комнату повышенного комфорта, пожалуйста.
        Вся четверка двинулась к двери с синей подсветкой. Сопроводительный голос из беспроводных динамиков в стене начал рассказывать о преимуществах выбранного проекта. Согласно ему, игровой мир «Игр Равновесия» растянулся на целый континент, сопоставимый по площади с Австралией. Но это не вызывало удивления, так как в предыдущей игре, в которую ребята играли совместно из дома, игровой мир растянулся на всю поверхность земного шара, каким его представляли в древности. Впрочем, новая игра также была полна фэнтезийных рас, живущих в головах и сердцах людей в соответствии с представлениями о них, полученными из электронных книг и видеофайлов.
        Комнату озарил яркий свет. Стали видны шесть капсул, в четырех из которых уже происходили некие химические процессы: булькали разноцветные жидкости, а стеклянные стенки покрывались изморозью, как будто тела должны были подвергнуться криогенной заморозке. - Это что? Где кресла? - брякнула Вики, из всех старых атрибутов в капсуле заметив только шлем, висящий в центре колбы. Но он совсем не походил на старый привычный шлем виртуальной реальности. Это была скорее верхняя часть космического скафандра, к которой вели не только кабели питания, но и трубки с жидкостью и газом.
        - Стазис-камеры представляют собой последнее достижение игровой индустрии, - ответили динамики из глубин камеры. - Пользователь помещается в невесомость благодаря жидкости. Спецраствор и слабые электрические сигналы не дают атрофироваться мышцам. Пониженная температура погружает тело в пограничное состояние между сном и бодрствованием, и конечности не участвуют в процессе игры, но мозг остается активным все время. Глаза в термошлеме питает солевой раствор, звук поставляется прямо на барабанные перепонки, воздействуя на внутричерепные улитки через электромагнитные колебания посредством пьезоэлектрических технологий. Ушные раковины герметичны для посторонних звуков, а кислородная маска отвечает за бесперебойную поставку воздуха. Все остальное пространство в камере заполняется питательной жидкостью, насыщенной витаминами, минералами и всеми необходимыми микроэлементами. Данный раствор очень полезен для волос и кожи. «Солярис» гарантирует, что, проснувшись, вы будете ощущать себя так, словно побывали на курорте.
        - Как будто кто-то когда-то бывал на курортах, - вновь пробурчала Оля.
        - Прошу в камеры, дамы и господа, - продолжил голос, не распознав скепсиса.
        Четверо встали возле камер. Походило на то, что надо раздеваться перед тем, как залезть внутрь. «Саламандры» спокойно блокировали электромагнитные сигналы, снижая вредное воздействие на организмы подземных жителей, что точно мешало бы играть… Но еще до момента возникшей неловкости вокруг каждой камеры из пола стали подниматься непрозрачные перегородки, создавая личное пространство.
        - Оставьте свою одежду, обувь и личные вещи в выделенных ящиках, - спокойно продолжил нейтральный голос.
        У всех четверых не было никаких личных вещей, кроме искинов, настроенных по умолчанию на хозяина. Да и они после обновления были, скорее, необходимым атрибутом «саламандр», встраиваемые в них с шестнадцатилетнего возраста владельцев, когда прекращался интенсивный рост и костюмам не было особой необходимости менять габариты. Все четверо получили костюмы персональной защиты не так давно.
        Все необходимое подземнику находилось прямо в «саламандрах», включая гигиенические принадлежности. А цифровые ключи и идентификаторы были загружены во вживленные в тело чипы, доступ к которым выдавали по запросу искины.
        - Трусы-то можно оставить? - сострил Зема.
        Костюм не подразумевал нижнего белья. Нижнее белье пропало как класс много лет назад наряду с косметикой и драгоценностями для искоренения классового неравенства. Трое друзей рассмеялись, оценив шутку.
        - Личные вещи в выделенный ящик, - повторил все так же спокойный голос.
        - Копил, копил и накопил на личные трусы, - засмеялась Вики, первой входя в камеру. - Вы тут моете, надеюсь?
        - Капсула прошла полный цикл обеззараживания, - тут же послышался ответ на вопрос.
        Зиновий вошел в свою капсулу, неловко взявшись за шлем. Над лицевым щитком загорелся подсказывающий синий огонек с надписью «перед», чтобы не перепутать. Едва юноша пристроил на голове гаджет, как дальше за дело взялась автоматика, подгоняя капсульный шлем под габариты черепа. Лишний воздух вышел из внешнего пространства, создавая вакуум, который стал быстро заполняться гелем. Но еще перед тем как пришла первая паника, нос и рот обхватила инерционная маска. Подали кислород. Парень вдохнул поглубже - давно не вдыхал такой чистый воздух. Голова закружилась, и глаза закатились. Последнее, что он понял, - в дыхательной смеси содержалось нечто постороннее.
        Последним ощущением стал укол в шею.
        Открыть глаза удалось уже в другом мире.
        Глава 2
        Обратная сторона реальности
        Дальний Восток России пострадал от ядерных ударов меньше всего. Почти не тронутые Армагеддоном земли сохранили клочки цивилизации, которой не удалось уйти под землю, как «золотому миллиону». Их прозвали анклавами. Крупнейшие центры образовались вокруг Хабаровска и Владивостока.
        Шепот тех, кто был не согласен называться «вирусом», раздавался после судного дня из подземелий. Намного выше подкупольных городов, они тоже дали шанс выжить.
        Зарываться в землянки собственными силами тем, кому не хватило бомбоубежищ, оказалось непросто без использования тяжелой техники. Но не желающие становиться добычей Искателей люди делали все, чтобы уцелеть, прячась по любым помещениям, прячущимся под землей.
        С каждым следующим годом после Катастрофы их недовольный возглас становился все тише. С шумным топотом шахтерских ботинок, со скрипом тележек, доверху груженных скальной породой, с перекличкой дозоров, с криками новорожденных, которые появлялись несмотря ни на что под светом лучин, отделенные сотнями метров от зараженной поверхности земли, - он все же не умолкал. Люди поверхности жили, позабыв про компьютеры и удобства технологий, отброшенные в развитии на столетие назад, но полностью дикими они не стали.
        После Армагеддона миновало шестнадцать лет. Бесконечная зима начала давать людям перерывы в виде кратких межсезоний в течение последних пяти лет. Долгие годы укрывшиеся в бетонных туннелях анклава «Владивосток» люди знали только друг друга, забыв про гаджеты и даже не вспоминая про виртуальную реальность. Они видели только изнеможденные лица, они слышали только охрипшие от вечных простуд, криков и слез голоса. Выжившие делили ночлег под сводами крепостных казематов и резали галеты с военно-морских складов на много частей, едва утоляя постоянное чувство голода. Они словно застряли костью в горле убитой природы, не войдя в «золотой миллион» по причине финансового неравенства. Но и хоронить себя раньше срока не желали.
        В целях выживания и дальнейшего развития резерваций главы поселений решили наладить торговлю между городами. Так было положено начало воссозданию железной дороги Владивосток - Хабаровск - последней надежды людей на выживание. Имя ей было ДВЖД. Дальневосточная Железная Дорога.
        Начальником экспедиции спасения назначили Кая Александровича Брусова. Мужчину пятидесяти пяти лет, который хорошо помнил довоенное время и имел отношение к железной дороге. По велению капитана первого ранга и главы анклава «Владивосток» Руслана Тимофеевича Седых его группе было необходимо реанимировать подвижной состав новой ДВЖД.
        Во многих отношениях эта новая экспедиция на Север могла считаться самой странной со времен Падения Человечества. Кай прожил довольно долгую жизнь и понимал, о чем говорил. Жизнь его была наполнена удивительными событиями, путешествиями и приключениями - если, конечно, приключениями можно назвать цепь случайностей, благодаря которым он все же выжил после Конца Света. Катастрофа, потрясшая мир до основания, разворачивалась на его глазах. Еще в первые годы жизни в анклаве он вступил в ряды рейдеров, которые периодически выползали из убежища на поверхность, чтобы «Владивосток» мог жить. С автоматом в руках Кай видел все последствия первых послевоенных лет. Слушал с замиранием сердца разговоры облученных людей о горящих небесах, видел, к чему привел обмен ядерными ударами между великими державами.
        Слишком поумневшие компьютеры опустошили боекомплекты, но на этом не остановились. Уцелевших людей добивали карательные отряды роботов, прозванных Искателями. Кай научился их убивать. Многие считали это доблестью. Но у Брусова просто не было другого выхода. Он любил жизнь.
        Кай Брусов за десятки лет выживания стал философски относиться к Концу Света, о котором шептало на каждом углу старшее поколение. Он видел, как игрушками нового поколения стали жестянки от консервов. Друзья-ровесники умирали на глазах, не выдержав бегства из городов и лишения благ цивилизации. Он уцелел, привыкнув обитать в сельской местности, где за всю жизнь ничего не менялось, кроме появления телевизора с несколькими каналами. Где, как и тысячи лет назад, «ходили до ведра» и из всей медицины имелся только фельдшер на районе. Брусов умел снайперски стрелять из автомата, потому что с детства охотился в лесу с отцом и не понаслышке знал, что значит получить подзатыльник за подпорченную шкуру зверя, если не поразить его в глаз.
        Ядерные удары, обрушившиеся на соседний Китай, пригнали на ставший родным для Кая город Владивосток потоки бешеной радиации. Она изуродовала не только мегаполис, но и ближайшие леса, саму дремучую тайгу. Сюда он переехал жить из деревни под хребтом Сихотэ-Алиня после окончания Института железнодорожных путей сообщения. Он умел пользоваться противогазами, счетчиками Гейгера и костюмами радиационной защиты. Потому легко прибился к группе энтузиастов, которые готовились к войне с Китаем еще до Катастрофы и сделали в лесах немало тайников на случай Часа Икс.
        Как известно, то, чего больше всего боишься, обязательно происходит.
        Брусов долгое время бродил от тайника к тайнику, встречая старых знакомых, ставших сталкерами и бродивших между зараженными территориями. Они рассказывали ему о китах, которые выбрасывались на берега Сахалина, о редких тропических рыбах в холодных ручьях Камчатки. Подобные байки стали привычны, как ежедневные сводки о потерях, что сыпались на анклав, несмотря на все меры, принятые бравым служакой Седых. Капраз быстро смекнул, что прошлый мир перестал иметь значение, и сколотил вокруг себя команду, способную постоять за себя и свои семьи. Из нее и начал постепенно образовываться анклав.
        Первые отключения электричества и первая карточная система, рухнувшая с первым же неурожаем, первый голод, первые смерти, первые кровавые убийства, первые бунты, первые людоеды, первый кровавый террор, первое падение власти, первые мародеры и первые кислотные дожди - через все это прошел Брусов, получив немало шрамов. Глотая антирадин, он видел, как страдают от лучевой болезни люди, ставшие близкими. Их лица стерлись в памяти. Зато там навсегда остались неясные контуры первых подземелий. Они отпечатались в памяти раскаленным оттиском, и Брусов четко понимал: они не будут изгнаны из головы никогда.
        Не многие мужчины в Анклаве могли дотянуть до сорока. Смертность среди населения оставалась слишком высокой даже спустя десятилетия. Так что Кай считался ветераном-долгожителем. Рабочие же спешно организованной чудо-группы величали Брусова по-свойски - «Батей». Богатый опыт выживальщика за плечами ставил его выше генералов прошлых лет.
        Брусов, с юности немало узнав про паровозы и прочую технику, говорил, что неплохо бы вернуться хотя бы к технологиям XIX века. Выходило, что с падением компьютерной системы все вновь возвращалось к простейшим механическим конструкциям. Кай видел и помнил, как они работали. В отличие от полумифических систем прошлого.
        И, что называется, - договорился. Седых внимательно выслушал и поставил Брусова во главе проекта. С тех пор рабочие экспедиционной группы трудились над паровозом дни и ночи. Создавали поезд надежды. Жителям подземелий он казался лучом света в окружающем царстве вечных свинцовых сумерек. Титан, красавец, мечта, он ставился в строй двумя полнокровными бригадами лучших техников, работающих в три смены. Фактически не вылезая из цеха, они ваяли надежду на спасение человеческой расы в свирепом мире радиации и бетонных небес. В чертовски опасном мире, где сама жизнь, казалось, прокляла все живое и обрекла на долгую, мучительную и неотвратимую смерть.
        Состав-красавец возрождался из стали, чугуна, листового железа, алюминиевых сваек, сварки и гениальных проектов лучших конструкторов анклава при личном участии Брусова.
        Попутно Кай раздумывал над планом похода и собирал карты местности у перекупов, выуживал информацию у рейдеров, заходивших далеко на север. В цеху ни на минуту не прекращалась бешеная работа. Бронепоезд, единственный в своем роде, постепенно обретал законченные формы, из гадкого утенка превращаясь в прекрасного стального лебедя. Работа велась в одном из заброшенных локомотивных депо глубоко под землей, в туннеле, вырытом еще в советское время под городскими сопками.
        Изначально ветка соединяла подземные заводы, потом расползлась под городом за их пределы. После Армагеддона выжившие люди только углубляли то, что им досталось в наследство. Рыли ручными средствами - кирками и лопатами, отвоевывая себе драгоценные метры пространства. Мощным, еще советским, системам воздухоочищения было почти без разницы, сколько кубометров пространства снабжать пригодным для дыхания воздухом, а анклаву с наплывом людей было жизненно необходимо больше жизненного пространства.
        Все унаследованные и вырытые подземелья спасали анклав в первые годы, пока выжившие пережидали буйство разъяренной стихии на поверхности. Природа мстила людям за вмешательство в ее дела, и выживать на поверхности в первые годы было невероятно сложно. К счастью, это также ударило и по ИИ: отряды Искателей, которых искусственный интеллект отправил для борьбы с уцелевшими представителями человечества, по большей части пришли в негодность из-за потревоженного магнитного поля Земли. Они качались, они падали. Они функционировали, но недолго. А Брусов понял основной момент - ночью роботам просто не хватало энергии. Потому его рейды всегда происходили именно в ночи. Ночью он брал роботов тепленькими, разбирая по запчастям, которые у технарей анклава ценились на вес золота.
        Потревоженная земля после потрясения фактически сама выводила сверхточную технику искинов из строя. Работали только простейшие механизмы «ламповой эры». Но казать нос на поверхность долгие годы решались лишь рейдеры. Они приводили в анклав полезных выживальщиков с информацией или необходимыми бункерам навыками.
        Чем ближе подходил к концу запас провизии, тем больше становилось желающих рискнуть выйти на поверхность и тем реже приводили новых людей. Молодые парни и девушки порой шли на самоубийство, прекрасно понимая, что количество людей не уменьшится, а запасы провианта на складах неумолимо сокращаются.
        Анклав, изначально задуманный только под землей, за годы раскинулся и на поверхности. На данный момент он занял территорию в два десятка квадратных километров общей площади, включающей в себя железнодорожный вокзал, морской порт да несколько десятков близлежащих зданий и заводов, достроенных или соединенных между собой. Все это считалось оазисом в современном мире.
        На строительство на поверхности пошло все, от досок и тентов до веревок и самого откровенного хлама. Все что угодно, лишь бы защита под землей держала потолок, а над землей сглаживала воздействие агрессивного солнца, которое вместе с изменившимися после Катастрофы облаками несло людям больше неприятностей, чем тепла и света. Ограда немного спасала людей от пронизывающих ветров, снежных бурь и порой даже холодных дождей, когда природа была наиболее благосклонной. Эти весенне-летне-осенние периоды были редкими и составляли всего лишь около месяца в году, но с каждым годом период оттепели увеличивался, давая надежду, что вскоре зима закончится.
        В анклаве, конечно, не все состояло из рухляди. Имелись также прочные металлоконструкции и отлитые из бетона укрепления. В последние годы бетонными плитами и кирпичным стенами с ограждением из колючей проволоки был обнесен и периметр анклава. Вышки и наблюдательные посты стояли как внутри периметра, так и за его пределами. Помимо безопасной зоны, еще порядка десяти километров за пределами стен считались относительно безопасными территориями для рейдеров. Солдаты с вышек прикрывали добытчиков, таскающих из мертвого города все мало-мальски пригодное для общих нужд. Заходить с каждым разом приходилось все дальше и дальше.
        Радиация уже была не настолько сильна, как в первые годы: восточные ветра из Китая стали тише - и мест для жизни прибавилось, но следом за восставшей природой, голодом и роботами пришла новая беда - другие люди!
        Враги анклава называли себя «свободными». Выжившие каким-то чудом группки, одиночки, небольшие семьи одичалых людей, которые, по большей степени, превратились в бандитов и мародеров, нещадно терзали добытчиков анклава. Каждый выживал, как мог. Но когда вся эта братия собралась вместе для выживания и начала тиранить анклав, устроив охоту на рейдеров, жизни не стало совсем. Седых не раз приходилось выкупать своих людей, обменивая их жизни на продукты. А продукты медленно и верно подходили к концу. Круг замыкался. Рейдерам снова приходилось идти в путь.
        «Летом», когда температура окружающей среды, несмотря на последствия ядерной зимы, приближалась к нулю градусов по Цельсию и начинал идти град или очень холодный дождь, откопать можно было больше. Зимой же работа рейдеров представляла собой сущий ад. Только не тот жаркий, подземный, с кипящими котлами и пылающей геенной, а скорее нордический, скандинавский - Нифльхейм. Ледяное царство вечного холода. Народам, которые оказались не готовы к ядерной зиме, пришлось несладко. Но северянам с их «зимней прививкой» было известно, что делать, чтобы не замерзнуть при минус сорока градусах по Цельсию. К тому же в подземельях анклава было заметно теплее, чем снаружи. А в сборочном цеху, в который фактически превратился бывший железнодорожный вокзал со всеми уцелевшими рельсовыми путями, - и вовсе жара.
        Отсутствие витаминов в рационе также изводило людей. Нужны были свежие овощи, зелень, семенами которых пообещал поделиться анклав Хабаровска в обмен на патроны. Чтобы не косили анклав эпидемии и цинга, нужен был бартер. Запасы витаминов таяли на глазах, а проблемы несбалансированного питания множились.
        Местная кузня, как и весь Владивостокский анклав, создавалась под началом военных и моряков. В первое время брали только специалистов: технарей, медиков, строителей, военспецов разного пошиба. Затем под крыло военных перешли профессиональные выживальщики, опытные добытчики, разнорабочие и просто люди, которые за паек и наличие крыши над головой готовы были на многое, да и с головой и руками дружили. Простое ощущение безопасности значило для уставших людей нового мира больше, чем кто-то мог предполагать до Войны.
        Но и отгонять от анклава тех, чей девиз - «Да здравствует анархия!», было все сложнее. Большое количество людей на прокорме обернулось тем, что анклав стал остро нуждаться в провизии. Вездеходы сжигали бесценное топливо в дальних рейдах. Находить удавалось немного, но никто не собирался сдаваться. Нельзя было опустить руки и позволить себе стать слабыми - это означало бы, что роботы оказались правы и существование человечества лишено смысла. Но когда на связь вышел другой крупный город на Дальнем Востоке - Хабаровск, - затея Брусова отправиться на север по железнодорожному пути стала золотой. Хабаровский анклав передал со сталкером сообщение, что готов взять крупную партию оружия в обмен на провизию.
        Вот оно, решение проблем, решил Седых и выдал Брусову карт-бланш.
        Естественно, все силы анклава «Владивосток» были брошены на воплощение идеи, как добраться до «партнера». И не просто добраться, клянча и моля о спасении, а с ценным грузом. Для равнозначного обмена. Все понимали, что этот мир не для слабых и жалких людей. Щадить тебя никто не будет. Сделай сам, возьми сам, докажи, что ты чего-то стоишь. И без вариантов… Так думал Брусов и смотрел с одобрением, как старая рухлядь, которой фактически являлся древний локомотив, покоившийся в локомотивном депо с начала минувшего, двадцатого века, постепенно сбрасывал с себя ржавчину и менял полусгнившее стальное нутро.
        Не имея в конце состава «двойника», который в случае чего мог заменить вышедший из строя ведущий локомотив, экспедиция делала ставку на единственную тяговую машину. Поэтому каждая ее деталь проверялась с невероятной тщательностью, ведь от качества сборки зависела, без малого, жизнь всего анклава.
        До Катастрофы по линии Владивосток - Хабаровск ходили в основном новейшие атомовозы[4 - Автономный локомотив, приводимый в движение за счет использования атомной энергии. (Примеч. автора.)], а также устаревшие дизель-генераторные локомотивы[5 - Состав, движимый тягой дизель-генератора. (Примеч. автора.)], электровозы и автономные мотор-вагонки[6 - Моторные и прицепные вагоны, из которых формируют мотор-вагонные поезда (электропоезда), дизель-поезда, турбопоезда и др. (Примеч. автора.)]. Однако монстр, пробужденный анклавом к жизни для первого рейса после гибели человечества, являлся, как ни странно, именно паровозом. Тому имелось почти бесконечное число причин. Выжившие не могли использовать электрические мотор-вагонные составы и тепловозы по понятным мотивам: электропитание на линии было отключено вот уже шестнадцать лет, а топлива для дизельного генератора в анклаве осталось ничтожно мало. Собрать же атомный двигатель ручным способом с помощью кувалды и молотка было невозможно даже самым лучшим кулибиным.
        Единственным доступным вариантом оставался паровоз. По сравнению с более прогрессивными моделями тягачей, машина на паровой тяге имела множество преимуществ. В первую очередь - простоту. Вследствие относительной примитивности технических узлов и агрегатов, их широкой известности в кругу инженеров, воссоздать паросиловую установку оказалось совсем не сложно. Элементарное машиностроительное и металлургическое оборудование, которого на судоремонтных заводах Владивостока сохранилось более чем достаточно. А также запасы запчастей, сталепроката и разнообразных материалов, законсервированных на складах военных заводов ТОФ[7 - Дважды Краснознаменный Тихоокеанский флот. (Примеч. автора.)], позволили менее чем за полгода изготовить паровой котел, сам парогенератор, систему реверса и множество вспомогательных устройств, часть из которых инженеры дублировали по найденным в архивах чертежам, часть доделывали, как получается, по ходу дела.
        Второй причиной для выбора паровоза в качестве движущей силы будущего бронепоезда стала, как ни странно, высокая сила тяги при рывке с места. Известно, что из всех распространенных видов двигателей железнодорожных локомотивов только паровая машина способна была неограниченно долго развивать максимальную силу тяги. Это значило, что паровоз был способен быстро тронуться, что в условиях полной неизвестности, в которую отправлялся «поезд надежды», являлось немаловажным.
        Наконец, важнейшей причиной выбора паровоза была, выражаясь техническим языком, его «многотопливность», или «топливная всеядность». Тепловозу нужна была солярка. Атомоходу - урановые стержни. Электричке - поток электронов. И только паровоз способен был двигаться на угле и дровах, торфе, мазуте, щепках, опилках, отходах почти всякого производства, макулатуре, зерновой шелухе, бракованном зерне, спирте, отработанном масле и даже сырых деревьях, срубленных в соседнем лесу взводом вооруженных автоматами дровосеков.
        При этом механики заверяли, что при определенных характеристиках парового котла тяговые возможности парового локомотива существенно не снижались. КПД падало, но идти и тянуть вагоны он был способен, даже если закидывать топку шапками и человеческими телами!
        Еще одной отличительной чертой парового локомотива была потрясающая надежность. Как известно, срок гарантии для «обычного» паровоза еще в начале двадцатого века устанавливался в сто лет! Ни одна из великолепных машин, разумеется, не прослужила так долго. Однако списывались паровозы не по причине износа, а вследствие прогресса, который развивался быстрее, чем выходили из строя паровые агрегаты.
        Основой для работы экспедиционной группы послужил легендарный Ем-3927. Последний имперский паровоз с почти полуторавековой историей в год Армагеддона дремал на станции Владивосток на вечной стоянке в одном из локомотивных депо. Дремал, пока человеческий гений не превратил его в настоящего бронированного монстра.
        Кай понимал, что было у паровоза и много минусов. К ним стоило отнести крайне низкий КПД, который даже на последних известных паровозах цивилизации составлял не более двадцати процентов, что обуславливалось как раз перечисленными выше «плюсами» парового двигателя, например «всеядностью». Возможность потреблять любое топливо означала недостаточную эффективность его сгорания и потерю тепла при передаче от котла к цилиндрам.
        Вторым ужаснейшим недостатком парового двигателя являлась необходимость в больших запасах воды, что, естественно, ограничивало возможность использования локомотива. Задумавшись над этой проблемой, инженеры анклава сконструировали несложную систему конденсации отработанного пара, что снизило актуальность проблемы. Однако устранить ее полностью никакая конденсация не могла - так что, помимо запасов угля, пришлось везти с собой водяную цистерну.
        Наконец, третьей гигантской проблемой парового тягача оказались высокая пожароопасность, обусловленная наличием открытого огня, и опасность взрыва котла. А также большое количество дыма, копоти и, соответственно, невыносимо тяжелые, учитывая длительность путешествия, условия труда локомотивной бригады.
        Кроме замены внутренних силовых агрегатов, бронепоезд получил новую, бронированную шкуру. Эта шкура представляла собой нашитые друг на друга стальные листы толщиной почти пять с половиной миллиметров по основному корпусу и десять миллиметров вокруг парового котла. Днище локомотива также было бронировано клепаными листами в два с половиной миллиметра. Такая «защита» должна была гарантированно предохранять состав и его обитателей от попаданий из ручного оружия. Что же касалось прочего - например, нападений людей и нелюдей, - тут гарантировать безопасность не мог и сам Господь Бог, в которого некоторые еще верили в анклаве.
        Чудо-локомотив имел четыре цилиндра, тендер-вагон[8 - Тендер - открытая емкость с запасом угля. (Примеч. автора.)] для запасов угля, запасов воды и мог развивать максимальную скорость около ста километров в час и более. При этом в начале двадцать первого века на линии Владивосток - Хабаровск был выложен «бархатный путь» с бетонными шпалами и стальными рельсами, обработанными антикором. Бархатный путь предназначался для скоростей двести - триста километров в час. Срок жизни такой дороги составлял без малого сорок пять лет. Так что надежда на быструю прогулку была. Но, конечно, никто даже не собирался разгонять паровоз до таких скоростей в первом путешествии.
        Как показывали исследования прилегающего к анклаву участка пути, сталь рельсов не проржавела. Бетонные шпалы, укрепленные арматурой, - не пострадали. Таким образом, без малого два десятилетия, прошедших с момента Армагеддона, словно испробовали гарантию на прочность. Однако двигаться группе все равно предстояло очень медленно. Ибо насыпи, составляющие основу железной дороги, поросли за периоды оттепели травой и деревьями на удивление быстро. Растения вполне могли расшевелить почву. Камень и щебень под несокрушимым «бархатным полотном» тоже наверняка просели. В целом Брусов понимал, что прокатиться с ветерком не получится.
        Приморье фактически не пострадало от непосредственных боевых действий - здесь не было бомбежек и обстрелов. Жатву из мертвых собрали только голод и радиация, принесенная ветром со стороны китайских провинций, уничтоженных ракетами, прилетевшими с территории Соединенных Штатов. Так что механически железная дорога на всем протяжении от Владивостока до Хабаровска не должна была пострадать. Морозы и перепады температуры, сезонное промерзание почвы, дожди и снегопады не угрожали линии, поскольку фундамент железной дороги откапывался на двухметровую глубину и просыпался скальной породой. Новейшим, химически обработанным рельсам коррозия также не угрожала. А значит, единственным, что могло стать препятствием на пути бронепоезда, оставалась в теории… тайга. А на практике - люди.
        За прошедшие десятилетия природа могла уничтожить насыпь железнодорожного полотна, превратив его в длинный, поросший зеленью и занесенный землей холм. Сосны и ели могли пройти сквозь бетон и смять рельсы, подобно тому, как ребенок сминает в руках пластилин. Но все же группа надеялась, что большая часть трассы до Хабаровска не пострадала слишком сильно. Однако не предусматривать отсутствие полотна на отдельных участках было бы наивно и глупо. Потому решили взять запас материалов для укладки железнодорожных путей с собой.
        Скрипя зубами и раз за разом решая множество возникающих технических и организационных проблем, команда анклава создала уникального стального монстра, обвешав его лобовую броню деталями, снятыми с уничтоженных искателей. Люди на полном энтузиазме собрали состав из того, что было под рукой. Но если с металлом и оборудованием для создания бронепоезда особых проблем не возникло - изобилие военных заводов поставляло то и другое, - то с техническими специалистами было туго…
        Из старшего поколения владивостокцев, заставших еще «тот мир», имевших при этом техническое образование, не осталось почти никого - только старики вроде Брусова. Молодежь же была приучена больше к автомату и отбойному молотку, чем к учебникам, инженерным справочникам и чертежам. Также плохо обстояло дело и с углем. Плохо - с мазутом и маслом. Плохо - с электроприборами. Пришлось попотеть над мини-плавильней, парораспределительным механизмом и тормозной колодкой. Особые трудности возникли с воздушными насосами и системой клапанов, предохраняющих котел от взрыва.
        Технических проблем хватало с избытком, но все они были решаемы. И вот в один счастливый день и час состав был готов…
        Глава анклава - злобный, вечно хмурый капитан первого ранга Седых - полгода назад урезал рабочие пайки почти до крайнего предела. Тому имелись веские основания - запасы провизии подходили к концу во всех бункерах и цехах анклава. Группы, имеющие отношение к подземному локомотивному депо, то есть к непосредственной подготовке безнадежной, безумной экспедиции, еще щадили, выделяя чуть больше риса и сухой ламинарии на рабочую единицу. Остальные обитатели анклава жили впроголодь. Но бунтов почти не было. Для того чтобы требовать новых условий жизни, надо помнить, что когда-то жизнь была другой. А первое поколение выживальщиков слишком хорошо знало, чем оборачивались перевороты, потому меньше всего хотело подливать масла в огонь. Все же молодые пассионарные единицы, рейдеры, день и ночь шарили по окрестностям в поисках иного способа решения ситуации - искали добычу покрупнее. Но кладов с каждым годом больше не становилось, и молодежь была не в состоянии снабдить провиантом огромное население подземного Владивостока, состоявшего без малого из двух тысяч мужчин и женщин.
        Так что, без громких слов, экспедиция отправлялась в поход за будущим. От чудо-паровоза ждали многого. На словах все выглядело просто - добытчики должны были дойти до Хабаровска и вернуться. Но на деле это была дорога смерти в неизвестные края. Сплошная «терра инкогнита» - неведомая земля, где лишь небольшими кусочками существовали известные островки, опять же, по непроверенным данным кочующих рейдеров.
        Брусов даже вспомнил старую книгу, которую видел, еще будучи ребенком у себя дома. Книгу о блокаде Ленинграда во время предпоследней мировой войны. Там описывалась трасса, очень похожая на предполагаемый путь. Она называлась «Дорога жизни» и шла по льду под постоянным огнем противника. Между анклавами льда не существовало, и никто не обстреливал убогие подземелья, не преграждал дорогу друг другу. Но ситуация выглядела даже хуже по сравнению с ленинградцами. В «ледяное кольцо» анклавы взял не враг, а сам новый мир. Радиация и мутировавшая природа. Сказывалось отсутствие чистой воды, которую можно было получать только через фильтры подземных заводов. Сказывалось отсутствие пищи, которую можно было добыть только на стратегических складах ТОФ. Много лет назад эти запасы казались неисчерпаемыми. Километры туннелей, заполненных морожеными коровьими и свиными тушами, стеллажами с консервами, мукой, крупой, солью, сахаром, галетами, джемом, рыбой и даже замороженными овощами… Но все они закончились. Сокровища, собранные целыми поколениями еще с советских времен, были съедены всего парой поколений
«спасшихся» жителей подземелий.
        Близость к стратегическим складам флота сыграла с Владивостоком смешную шутку. Смешную и смертельную одновременно. Если в других городах выжили те, кто смог наладить производство продуктов глубоко под землей, то у наследников армии, флота и военных заводов такой необходимости не было.
        Брусов надеялся на «Эльдорадо» у хабаровчан. По обрывочным сведениям, приносимым время от времени полубезумными сталкерами, иногда с промежутками в целые годы, «Хабаровск» относился как раз к «развитым» в продуктовом отношении анклавам. Гидропоника и подземные парники, освещаемые электричеством, давали им то, чего не имелось у анклава «Владивосток», - возможность не только создавать технику и штамповать патроны (при оставшемся прекрасном оборудовании не хватало только металла и селитры для возобновления производства пороха), но и выращивать пищу.
        Зерно. Овощи. Грибы. Животных на мясо. Птицу, яйца. Свежую зелень. Сокровища, которым не подобрать цены.
        Всего, по данным владивостокцев, на русском Дальнем Востоке сохранилось несколько десятков анклавов. Жителям анклава были известны, по крайней мере, «Хабаровский», «Бикинский», «Сахалинский», а также анклав «Большой Камень», находящийся ближе всего, но испытывающий те же проблемы - недостаток провизии, - а значит, поставленный на грань существования.
        Возможно, имелись и иные, но сведения о них за десятилетия после Катастрофы не доходили, очевидно, в силу большой удаленности.
        По сравнению с соседями, дела в России после Армагеддона обстояли относительно неплохо - если гибель 99,9 процента населения можно в принципе назвать «неплохим» результатом. В соседнем Китае, густонаселенном, промышленном, а потому более всего пострадавшем от удара противника, не выжил, по имевшимся сведениям, вообще никто. И, что страшно, - никто не выживет в будущем.
        Южнее и западнее приморской границы, там, где совсем недавно стояли многомиллионные города, теперь простиралась ядерная пустыня. Баллистические ракеты ложились в Маньчжурии и Даурии так близко, что каверны, образовавшиеся от ударов, практически сливались одна с другой. Это объяснялось, безусловно, большим количеством городов и заводов, которые нужно было уничтожить. Китай, вероятно, отвечал своему противнику адекватным образом. Если бы не одно но - этот противник просто играл оружием людей, направив его на них самих.
        Брусову не довелось видеть, во что превратились Америка и Канада после ударов китайских водородных бомб, но чем стали Япония и Корея - две «местные» союзницы США, - жители анклава знали доподлинно. Вокруг Приморья со всех сторон простиралась Великая пустошь, однообразие которой нарушали лишь чудовищные воронки. С запада она переваливала через старую таежную границу, с востока и юга - отделялась от берегов России отравленной морской акваторией. Земля с почти лунным ландшафтом. Разве что с кратерами значительно большего размера, с ветром, гоняющим пыль, да радиацией, убивающей все живое, что не умело носить костюм радиационной защиты.
        Только на севере, где лежали остатки российских земель, слишком малонаселенных и слабых в техническом плане, а потому, очевидно, не представлявших интереса для ударов ИИ, сохранилась жизнь. Так выстояли дальневосточные анклавы. Жители Владивостока пытались связаться с каждым из них. Но радиус действия аппаратуры связи ограничивал эти судорожные попытки. Сеть приемо-передающих радиорелейных станций, работавших на деци- и сантиметровых волнах, погибла с наступлением Армагеддона. Их никто не обслуживал - и использоваться они не могли. Действие же компактных радиопередатчиков, имевшихся в распоряжении группы, не превышало сорока - пятидесяти километров даже с использованием высотных антенн, установленных в окрестностях анклава на самых высоких сопках. С помощью радио до Хабаровска было не дотянуться.
        В пределах же этих сорока - пятидесяти километров экспедиционная группа оставалась единственным выжившим очагом человечества… По их мнению. И все же слухи до них доползали. Раз или два в год одинокие таежные торговцы-сталкеры, сами обычно на грани полного истощения, прибывали к анклаву для обмена. Они приносили муку и зерно, обычно везомую на волокушах, а также бесценный товар - информацию об окружающем мире. Хабаровск, твердили они в последний раз, еще жив и ищет партнеров для обмена. Затем менялы отдавали свой товар, набивали сумки патронами и возвращались обратно - в радиационный ад на тысячу километров пути. Такова была доставшаяся в наследство «импортная» торговля - две или три волокуши в год.
        Разумеется, этого было недостаточно. И, провожая уходящих купцов-сталкеров взглядом, жители анклава часто думали о разделяющем их расстоянии. Всего тысяча километров! Меньше суток дороги для грузового автомобиля, день - для легкового. Одна ночь - для рейсового поезда по железной дороге, шесть - семь часов для скоростного экспресса. Месяц или чуть меньше для спортсмена-бегуна по шоссе, ставящего личный рекорд или пробующего себя на прочность. Но так было в том, старом мире. Реалии нового были таковы: минимум два месяца пути для пешего путешественника с волокушей - зимой, при отсутствии дорог, обилии зверей и бандитов и при прочих неблагоприятных условиях.
        Мрачная картина.
        Еще тогда родилась идея пройти этот путь не пешком, а на транспорте. Пройти - и вернуться с товаром, который мог бы всех спасти. Автомобильный транспорт тут не годился - когда к задумке рейда на Хабаровск стали относиться всерьез, уже не осталось машин на ходу. А ведь требовался целый караван! Автобан, запланированный между городами к началу Армагеддона, так и не достроили, а еще существовавшая на тот момент советская «федеральная трасса» вряд ли могла выдержать десятилетия без эксплуатации и ремонта. Дожди со снегом, град, бураны, бурная смена сезонов - все это наверняка привело ее в негодность значительно сильнее, чем «элитное» железнодорожное полотно.
        Брусов хорошо помнил, что дороги в России всегда были дрянного качества и таяли как сахарные на радость дорожным службам и к негодованию автомобилистов. В отличие от асфальтированной трассы, железная дорога должна была выстоять как минимум сорок пять лет. А если не проросла деревьями, то и все сто. Согласно путевым циркулярам, технические условия для прокладки железной дороги и автобана отличались невероятно - железную дорогу всегда строили исключительно на века! Кроме того, для запуска «каравана» по железнодорожному пути требовался единственный локомотив - с довольно примитивной с технической точки зрения паровой установкой. А для отправки «каравана автомобилей» - как минимум десяток автомашин с рабочими двигателями внутреннего сгорания, воссоздать которые с имевшимся оборудованием было теоретически возможно, но в ограниченном количестве. А значит, локомотив с подвижным составом из лишенных двигателя вагонов в этом смысле выглядел предпочтительней.
        Каждый житель анклава был готов положить свою жизнь, чтобы наладить эту торговлю. Оружия имелось в избытке. Склады 178-го завода, базы подводных лодок, части ТОФ, здания штабов и военучилищ, сухопутные войсковые части, раскиданные во Владивостоке по десятку на каждый район, «Экипаж», «Улисс» и множество прочих частей и учреждений представляли рай для оружейных баронов. Хоть фактически Россия и соблюдала нейтралитет даже в самые опасные времена, в последний год перед Армагеддоном, когда все ожидали ядерной перестрелки между Штатами и Китаем, все склады и базы Владивостока оказались забиты оружием и боезапасом под завязку - чтобы остановить возможный поток беженцев с юга и просто «на всякий пожарный случай», который, как известно, всегда случается. Радиация и ядерная зима не делали разницу между воюющими и нейтральными странами. Военная база «Владивосток» и главный порт дислокации Российского Дважды Краснознаменного Тихоокеанского флота на момент Катастрофы обладали крупнейшим запасом стрелкового оружия и боеприпасов на всем огромном Дальнем Востоке! Имелись даже вертолеты - Ка-50 и Ка-52, «Черная
акула» и «Аллигатор», для нового вертолетоносца, спущенного на воду как раз перед началом Войны. Возникла вроде бы простая мысль - идти до Амура воздухом. Однако авиационное топливо в порту было в дефиците, пожалуй, еще большем, чем провизия. Но самое главное, на винтокрылой машине невозможно было привезти обратно много продуктов. А значит, для большой торговли вертолеты по определению не годились. Неудивительно, что капраз Седых и инженеры под руководством Брусова остановили свой выбор на железнодорожном составе, ибо самое простое решение являлось самым лучшим.
        С тех пор весь анклав потерял покой.
        «Батин бронепоезд» генералитет назвал незамысловато - «Варяг». Простое и благородное имя всем пришлось по вкусу. Идти ко дну этот сухопутный крейсер не мог по определению, но встречать врагов огнем орудий под гордо реющим флагом - вполне.
        В каждом вагоне пришлось делать окна из плексигласа у самого потолка. Так как все боковые убрали, инженерам, чтобы экспедиция не тратилась на освещение состава днем, пришлось делать окна над головами. Правда, меньше, чем были по бокам ранее. Зато никто не мог уничтожить членов команды, пробив слабое окно на ходу. Теперь солнце должно было светить прямо в темечко, если, конечно, никто не собирался закрываться от него в темном-темном купе. В каждом купе были заварены все окна.
        Груз подбирали тщательно. Три из двенадцати вагонов доверху забили рельсами, шпалами и прочей железнодорожной снастью, превратив боевой и торговый бронесостав еще и в шпалоукладчик - подобие классической ОПМС, починявшей дорогу без прекращения движения поездов в довоенные годы. На тот случай, если дорога сильно повреждена, сообщение прервано и рядом нет и в помине даже встречной рельсополосы, она точно была нужна.
        Хватит ли трех вагонов рельсов на тысячу километров пути? Этого, разумеется, не знал никто. Но надежда на лучшее теплилась. И времени «прокатать» дорогу, гоняя ремонтные составы туда-сюда в обоих направлениях, не было. Беда заключалась не только в недостатке времени и возможностей для пробных прокатов. Угля для топки локомотива собрали только на половину наглухо закрытого переваренного тендера. В нем было все, что осталось после работы мини-плавильни. Вторую, вернее, дальнюю половину открытого топливного вагона закидали всякой рухлядью, способной гореть под жаром угля - остатками мебели, досками и поленьями, опилками, картоном, стружкой и шелухой. Когда все это кончится в пути, команда должна будет взяться за топоры. Лес вдоль линии оставался радиоактивен - это анклавовцы знали прекрасно. Но дерево, как шутил капраз Седых, могло гореть и после смертельной дозы.
        Помимо всего прочего, связанного с подготовкой к экспедиции, мрачный капитан первого ранга поручил Брусову подобрать для экспедиции личный состав. «Кадры решают все», - раз за разом твердил он, позволив самостоятельно выбирать соратников и будущих подчиненных.
        Кладовые анклава обеспечили экспедиционный корпус всем необходимым - от костюмов химзащиты до последних остатков провианта. Но вот людей на складах по номенклатуре набрать было невозможно.
        С инженерами-машинистами дела обстояли относительно просто - они были подобраны и, в некотором смысле, даже «выкованы» самим процессом постройки тягача и бронесостава. Каю оставалось только выбрать двух самых квалифицированных и подготовленных, наилучшим образом показавших себя при сборке и наладке силовых агрегатов.
        С учеными оказалось сложнее. Людей с достойным образованием в анклаве можно было пересчитать по пальцам. При этом все рвались в экспедицию, ведь этот поход был фактически сравним с экспедицией на Луну. Много лет никто из жителей анклава «Владивосток» не покидал бомбоубежищ, бункеров, военных заводов и казематов, связанных между собой в единую систему, дальше, чем на пятьдесят километров от железнодорожного вокзала. Что творится за пределами старой городской черты - не знал никто. Отрывочные сведения торговцев, информация, что, теоретически, там кто-то мог выжить - это все, чем довольствовались «яйцеголовые». Изнемогая от невозможности проводить эксперименты в стесненных условиях анклава, ученые рвались исследовать новый, неизвестный им мир.
        Подумав, Брусов выбрал из пятнадцати «научных сотрудников», проживавших в анклаве и специально получавших паек «за мозги», или, как выражался Седых, - «за сохранение знаний», двух самых молодых специалистов, не достигших двадцати лет. Никто из них не видел старого мира, никто не знал старой науки, называемой старшими академической, но с юных лет, еще с организованной начальной школы, каждый показал свои способности. В полуголодном мире анклава только исключительно талантливые, почти гениальные юноши и девушки могли рассчитывать войти в элитную касту умников и получать свой паек за знания, а не за махание киркой и стрельбу из автомата. Под руководством более мудрых (и крайне пожилых) товарищей этот действительно «избранный» молодняк зубрил вузовские учебники по физике и ботанике, биологии и математике, архитектуре и машиностроению.
        Маститые пожилые ученые, примерно одного возраста с Брусовым, в экспедицию не пошли и остались на насиженном месте - передавать академическую подготовку дальше. В новый мир отправились только юные. Доказывать профпригодность.
        С бойцами бронесостава было еще сложнее. Кай отлично знал качества большинства стрелков анклава, поскольку на правах старшего офицера часто наблюдал за общими тренировками ударных подразделений. Но в экспедиции требовались не только боевые навыки. Важнейшим свойством, которое он определил для себя в качестве критерия для отбора в группу, являлась психологическая совместимость.
        Спору нет, в анклаве место всегда было очень ограничено, все спали практически друг на друге, а большая часть помещений изолирована была под склады, места спортивных и научных занятий, административных собраний, тренировок с оружием, лазаретов, школ и так далее. В бронесоставе же царила совершеннейшая теснота. Однако за пределами закрытого салона условия были обратными. Люди, никогда не видевшие ничего, кроме родных подземелий, должны испытать жесткий стресс при виде открытых просторов дикой природы.
        Так что проблема совместимости играла важную роль. И Кай решал ее, наблюдая за людьми. Так Брусов выбрал пару снайперов, пару минеров, двух связистов, четырех бывалых рейдеров, остальные были опытными стрелками и разнорабочими. Всех распределили по подгруппам, каждая - с назначением командира. В каждой все были знакомы друг с другом годами, набраны из одних и тех же взводов. Сохранность состава зависела полностью от военных, потому Брусов брал лучших, не стесняясь разбивать подразделения, оставляемые внутри анклава. Командиры ворчали, но отдавали людей в экспедицию без возражений.
        Технари превратили поезд в бронированную крепость. В двух вагонах даже были поставлены выдвижные стационарные пулеметные турели. Но основная надежда возлагалась на людей. Автоматчиков планировали задействовать и как «группы для сбора топлива». Брусов прекрасно понимал, что в лес дровосекам не с одними топорами ходить. Не говоря уже о ночных работах по возможному восстановлению путей. Четыре с половиной вагона оружия как-никак!
        В целом десять из двенадцати вагонов бронесостава были забиты разным «товаром» почти от стенки до стенки. Оставалось лишь два жилых. С учетом выдвижных пулеметных «башен», встроенных в потолки жилых вагонов, наборов химзащиты, полок с «дежурным» оружием и всех антирадиационных мер, в состав, таким образом, вмещалось не более пятидесяти пяти человек. И в эти пятьдесят пять должны войти доктора, повар, научные работники, технари-машинисты, квалифицированные рабочие для укладки шпал, ремонтных и сварочных работ. Все они должны жить неопределенное время в тесном помещении вместе, словно космонавты, которым так и не удалось слетать на Марс. Двадцать четыре часа. Нос к носу, спина к спине. Выход наружу без основания был запрещен под страхом расстрела. Только в костюме и полном снаряжении против радиации. Разумеется, с оружием в руках.
        По возможности группа должна иметь как можно меньше поводов для конфликтов. И объединяющую цель - дойти до Хабаровска и вернуться. Причины для драк и обид, как все понимали, могли найтись сами собой. Лекарства всего два: пуля и железная дисциплина.
        Не брать с собой женщин, как раньше не брали на корабли, Брусов не решился.
        Слишком мало людей было в анклаве. Наравне с мужчинами женщины специализировались по профессиям. Елена Смирнова, например, - лучший снайпер среди рейдеров. Анжела Михайлова - отличный технарь, днем и ночью лично собирающий оружие для загрузки в бронесостав. Как не взять таких? И без повара Алисы Грицко группе точно не обойтись. Выходил только смежный состав. К тому же только это спасало мужчин от депрессии и держало в тонусе.
        За всеми этими раздумьями Брусов подошел к поезду и уткнулся лбом в холодный лист брони. Голова трещала от мыслей. Учесть сразу все было невозможно. Но дали приказ - выполняй. Пусть и не в ответе за тех, кто сгубил мир почти на корню, но в ответе за тех, кто пытается выжить в Чистилище. На то и отметина - серебряные виски.
        - Батя! - донеслось сбоку сквозь грохот металлических деталей и треска сварки.
        Брусов повернулся на крик. К нему бежал Пий - молодой рослый помощник машиниста. Он вырос в анклаве и совсем не помнил первых лет ужаса после Катастрофы. Тех диких лет ломки, борьбы с ощущением, что старого мира уже не вернуть, что всегда и все будет по-другому. Для Пия, как и всей молодежи, появившейся в анклаве с рождения или в раннем детском возрасте, существовал только мир подземелий и мир радиации выше поверхности земли. Как и все молодые жители анклава, парень был очень бледен, полностью лишен солнечного загара. Но, как и все молодые жители анклава, Пий улыбался. За подобные улыбки взрослые считали детей безумными. Таковы были реалии этого мира.
        - Чего тебе? - спросил Кай, нахмурившись и глядя на улыбчивую физиономию молокососа.
        Парень бодро кивнул на состав.
        - Бать, стрелки беспокоятся, что вагоны очень плотно подогнаны друг к другу и броня идет без зазоров. Сможем ли мы поворачивать? Говорят, ровной дороги не бывает.
        Кай усмехнулся. Чертовы умники! Вот оно, поколение, что вместо учебников чистило автомат.
        - Размер листовой брони и узел сочленения листов рассчитан так, что состав способен, скажем так, играть, - спокойно ответил Брусов инициативному пареньку. - Поскольку листовое железо идет внахлест друг на друга, мы сможем поворачивать под небольшим углом без проблем. Согласен, ровной дороги не бывает. Но железная дорога как раз достаточно ровная, чтобы избегать крутых поворотов, резких спусков или подъемов, которые, кстати, мы заметим издалека, чтобы притормозить. Поскольку угол наклона возрастает постепенно, на небольшой скорости состав этого почти не заметит. И если бы ты спросил об этом у кого-то из технарей, а не у начальника экспедиции, думаю, тебе бы даже доходчивей объяснили.
        - Я…
        - Ладно, ты молодец, что интересуешься! - прервал Кай. - Активность и инициатива - отличные качества, особенно для бойца.
        - Спасибо! - радостно ответил Пий, отдал честь и убежал.
        А Брусов, глядя ему вслед, прикинул - понимает ли тот полностью смысл слова «издалека», ведь для человека, никогда не видевшего горизонта, это понятие, должно быть, очень абстрактно.
        Все подталкивало к одному выводу: это будет тяжелая экспедиция.
        Глава 3
        Они живые!
        Зема открыл глаза, слепо глядя на белую муку, сыпавшуюся с неба. Глаза резало так, словно кто-то долго и тщательно слепил их прожектором. Челюсть болела, как будто ее пытались выкрутить. Тело ломило, и ничего приятного в этой виртуальной реальности не было. Вдобавок неплохо морозило. Побочный эффект адаптации?
        - Ничего себе эффект присутствия, - хотел было сказать юноша, но вместо этого выплюнул порцию крови. Разбитые десны кровоточили, а на губах запеклась корка. Сильно болела голова. Под глазом саднило и нарывало.
        Не лучшее состояние для пробуждения.
        - Что-то разработчики переборщили. Моя голова просто раскалывается, - послышалось от Демона. На лице друга была царапина во весь лоб, словно его волочили по земле некоторое время. - Глаза щиплет. Мне песок попал в гарнитуру? Зем, посмотри.
        - Какой песок? Что ты несешь? Как я тебе в шлем посмотрю, если он остался в капсуле? Здесь только наше присутствие разума в оцифрованном мире.
        - А зачем нам этот маскарад с разбитыми лицами устроили? Для атмосферы?
        - Камуфляж? - неуверенно обронил Зема, ловя рукой снежинку. До этого снег он видел только в холодильнике. Как и целое поколение людей под землей.
        - Ольха? - Вики тем временем уже расталкивала подругу. Та сонно брыкала ножкой, отмахиваясь, как от утренней родительской побудки в школу.
        Четверо поднялись, разглядывая друг друга со смешанными чувствами. В глаза сразу бросились несколько моментов. Во-первых, все ребята оказались в той или иной степени избиты, синяки и ссадины были тому свидетельством. Во-вторых, все облачены в привычные «саламандры» и «элефанты». В-третьих, у каждого в глазах линзы. Но не прозрачные, как для подземелья, а затемненные и суженные до предела в районе зрачков. Белки оставались открытыми, но тоже под пленкой, которая, видимо, могла затемниться в любой момент по движению зрачка. Нанотехнологии во всей красе защищали глаза подростков от слепоты в слишком ярком мире.
        - Что происходит? - первой спросила Вики. - Зачем ботам защита для зрения?
        - Как - что происходит? Мы избиты, у нас в глазах фильтры, нам вернули защитные костюмы… - начал перечислять Зиновий, не уверенный конкретно ни в чем. - Это что получается, нас вытащили из капсул и одели?
        - Ребят, может, нас похитили культисты? - предположила Ольха, потирая синяк. - Болит, как в жизни. Не может же так болеть. Слишком реалистично.
        - Нам же обещали новый уровень эффекта присутствия. Вот и болит, - ответил Зема.
        - А почему глаза щиплет, как будто мы на поверхности? Я в небо посмотреть не могу. В играх так не бывает. Это настоящее солнце, хоть и под шапкой облаков. Без фильтров мы бы ослепли. Игре не нужно нас слепить, - резонно возразила Вики.
        - Да и обещанных эльфов с гномами и пальм на берегу моря я не вижу, - поддержала подругу Ольха. - В играх оружие выдают и дают вводную. Ну, или наоборот.
        Немного привыкшие глаза всех четверых как-то разом остановились на четырех ящиках рядом, уже укрытых легким покрывалом снега.
        Зема первым подошел к ним, смахнул снег с крышки. Засовы открылись, как только юноша поднес к ним руку, как будто его искин разблокировал магнитный замок.
        - А вот и обещанное оружие. Мы в игре. Не волнуйтесь. Сейчас ко всему привыкнем.
        В первом ящике лежал военный модуль на «саламандру». Насколько помнили ребята по внешнему виду, такой устанавливали на правую руку органы правопорядка под куполом. Но этот был гораздо больше. Зема продел руку в браслет, и он самостоятельно опоясал запястье от кончиков пальцев до локтя. Походило на то, что стандартный выдвижной энергетический разрядник, использовавшийся для подавления отрядов культистов под землей, заменили на оружие помощнее, возможностей которого ребята не знали.
        Юноша вытянул руку, прицелился в столб, торчащий из снега, и дернул пальцем, как будто нажал на несуществующий курок. Ослепляющее пламя света вырвалось из дула и снесло столб ко всем чертям.
        Все четверо схватились за глаза, попадав на землю.
        - Мощность поменьше настрой, придурок, - посоветовала Ольха.
        - Умная, да? Методом проб и ошибок я пришел к тому же выводу, - отмахнулся друг.
        - Что вообще все это значит? - воскликнула Вики, разглядывая летающие мушки перед глазами. Те сливались с падающими снежинками, и все это смотрелось бы весьма интригующе, но только там, в теплом уютном мирке подземного купола, а не здесь, где слепило глаза и очень хотелось вернуться обратно в тепло и знакомый полумрак.
        - Что похитили нас не культисты, а военные, - спокойно ответил Зема. - Нас отправили на поверхность, друзья мои. Какая теперь разница кто?
        Демон подскочил к опустевшему ящику.
        - Здесь нет зарядного устройства или батарей. Это либо короткая миссия, либо без возможности для возвращения. И… зачем им студенты?
        - Мы самая коммуникабельная прослойка среди подземников, - напомнил общепринятый факт Зиновий. - Но я обещаю экономить патроны.
        - А как же спецчасти? Спецагенты? Почему такие необученные балбесы, как мы? - послышалось от Ольхи. - Нет, ребят, на поверхность могли отправить только спецназ. Чем балбесы шестнадцати лет лучше?
        - Тем, что мы первые люди, которые родились под землей, а не пришли туда, - на эмоциях вспылил Зема. - Мы не знаем этого мира, как все прежде до нас. Мы не отличим яви от вымысла разработчиков этой игры, если это все-таки игра или какой-то научный эксперимент. Мы удобны, как ни крути. Мы - лабораторные крысы!
        - Спокойнее вы, за нами могут наблюдать. Возможно, с помощью этих самых линз, - предположил Демон. - Но линзы можно снять через несколько дней, когда глаза адаптируются. Значит, это все-таки короткая миссия.
        - Дем, за нами следят всю нашу жизнь. Ничего нового, - отметил Зема.
        - Да ладно, ребят. Это не по-настоящему. Это все-таки такая игра, - неуверенно заявила Вики. - Интро или демка новой игры. Сейчас минут десять поиграем и к эльфам с гномами попадем. Просто мы не ожидали, что все будет настолько реально. А теперь ощущаем, на что способны стазис-камеры.
        Демон отпихнул первый ящик и открыл второй. Там лежал модуль, который можно было назвать защитным. Он также надевался на правую руку. Если первый представлял модуль нападения, то это дополнение для костюма позволяло его обладателю генерировать защитное поле перед собой. Такое вооружение использовали силы быстрого реагирования под землей, когда сдерживали толпу протестующих против чипизации в первые годы существования под куполом. Порой оба модуля надевались на обе руки сразу, но тогда было необходимо снять ИМИИ, а без связи и привычного цифрового помощника ни один подземник долго обходиться не мог. Потому органы правопорядка действовали в паре. Один в защите, другой в атаке. - Дем, давай поменяемся модулями. Ты стреляй, а я буду защищать, - сказал Зиновий, больше не желая казаться нубом[9 - Новичком. (Примеч. автора.)] в обращении с энергетическим оружием.
        - Как скажешь, - ответил рыжий друг и отстегнул свой модуль.
        - Все можно проверить. В игре есть определенные ограничения. Нас вряд ли заставят справлять естественные потребности, например, - припомнила Ольха.
        - Я не хочу, - отвернулся Демон, густо покраснев.
        - На меня не смотрите, - отшатнулся Зема. - Я и есть-то не хочу.
        - Нам что-то вкололи. Помните? Это могло замедлить процессы, - напомнил Демон. - Транквилизаторы? Допинг?
        - Воздействие фармакологии не ощущаю, - поразмыслив, ответила фармацевт-Ольха.
        - Ребят, мы забыли про помощь того, что всегда под рукой. - И Вики победно указала на свой искин, сделав голосовой запрос. - Друг, сделай-ка нам анализ обстановки. Например, проверь интенсивность света.
        Проекция искина не высветилась, темен был и дисплей. Ответа не последовало, и с подобным ребята столкнулись впервые в своей жизни, сколько себя помнили.
        - Либо разрядилась батарея, что невозможно в течение месяца после последней зарядки, да и подобранные цвета наши «саламандры» держат, либо разработчики предусмотрели этот ход, и искин представляет собой лишь декорацию для костюма, чтобы привычнее было. А так он здесь и не положен, - продолжила развивать свою теорию Вики.
        - Вика, это не игра! - воскликнул Зема. - Мы на поверхности. И это дело рук либо культистов, укравших нас из игрового центра и похитивших оружие у военных, либо самих военных, заславших нас на поверхность для разведки, так как сами без искинов здесь и дня не протянут. Эй, вы, ссыкуны! Слышите нас?! Что от нас хоть требуется?
        - И зачем было нас бить? - на всякий случай добавила Ольха, согласная с большинством доводов.
        - Может, нас просто неудачно транспортировали, - пожал плечами Зиновий.
        Четверо замолчали, переваривая информацию. Наконец Ольха подошла к ящикам, скинула пустые и склонилась над содержимым третьего, активируя модуль.
        - Мне достался дрон, - донеслось от нее. Бритая девушка надела на руку посадочно-заряжающий модуль для беспилотного летательного аппарата небольшого размера. Впрочем, сам модуль был больше всех предыдущих. - Зачем нам тут дрон?
        - Для разведки, - бодро ответила Вики и спихнула ногой опустевший ящик подруги. Самой Вики достался модуль, назначения которого не мог понять никто. Ребята просто не сталкивались ни с чем подобным. Продолговатая коробка, занявшая место на руке, не реагировала на голосовые команды, и движения пальцев ее тоже не интересовали.
        - Короче, оставь. Может, он просто не работает. Позже разберемся, - пришла к выводу Ольха. - Давайте найдем, где погреться. Температура ниже нуля. Уши отваливаются.
        - Чихни, - посоветовал Зема.
        - Думаешь, с инфекционным капюшоном будет теплее?
        - На первое время - да. В любом случае рано или поздно чихнешь, так что лучше сразу замкни его на себе, пока костюм не разрядился.
        Глаза всех немного обвыклись со светом и перестали слезиться. Морозное хмурое утро подарило ребятам свинцовое небо и безветренную погоду. Работающие костюмы держали тепло, но вот ладоням, щекам и ушам, не привыкшим к холоду и не укрытым «саламандрами», было тяжело переносить даже легкую зиму. С непривычки.
        - Ребят, если мы на поверхности, здесь все должно быть в радиации, - напомнил Демон.
        - Проверить без счетчиков мы не можем, но модуль персональной защиты сработал бы автономно. Еще в костюмы первой версии встраивали датчики Гейгера. Забыл? Меня больше беспокоит, насколько хватит заряда костюмам в условиях постоянного подогрева и активации дополнительных модулей. Неделю продержатся? Две?
        - Я могу свой модуль выбросить, - воскликнула Вики, испугавшись, что холодно будет не только конечностям. - Буду батарею экономить.
        - Оставь. Модуль положили не просто так, - посоветовал Зема и переглянулся с Демоном. В глазах друга мелькнуло понимание, что они попали в такую передрягу, которая никаким игрокам в «Солярисе» и не снилась. - Что ж, пойдем по шпалам. Может, и выйдем к теплу, - снова сказал Зиновий и первым зашагал в неизвестность. Но не прошел он и двух шагов, как пара фраз в спину заставила остановиться:
        - Ты пока не собрался в закат уходить, давай лучше я дрона запущу посмотреть округу, - предложила Ольха. - Так быстрее будет.
        В небо без предупреждения взлетала стрекоза-гирокоптер. Две камеры вывели изображение на дисплей посадочного модуля. Дрон навел камеру на четыре фигуры у железнодорожного полотна и взмыл высоко под самое небо.
        Основной дисплей искина не работал, но находившийся на модуле дрона на руке Оли отображал всю информацию в сверхчетком изображении. Перед ребятами раскинулся бескрайний белый мир, редко прерываемый кривыми лысыми деревьями и остовами строений. Ближайшим ориентиром с отдаленными признаками жизни оказался дым от костров, поднимавшийся от пары сооружений. Отпрянув от экрана, ребята и сами разглядели легкую дымку на северо-западе, вздымающуюся в небо, растворяясь в мрачном дне.
        - Там люди, идем! - откорректировал направление Зиновий. Но подумал и снова остановился: - Ребят, тут слишком просторно. Давайте снова ухудшим зрение. Мне что-то… тяжело дышать. - И он схватился за грудь, ощущая, как тревожно защемило сердце.
        Ольха без разговоров поддала другу поджопника:
        - Пошел, давай! Панику он будет мне тут наводить! А ну шагай! Не время отвлекаться на твои истерики.
        Лысая подруга как истинный фармацевт могла лечить и эффектом плацебо. Зема, во всяком случае, поверил в себя с первого удара.

* * *
        Анклав «Владивосток»
        Последний сварочный аппарат потух еще вчера, и суета снабженцев, заполняющих вагоны полезным грузом, наконец прекратилась. Весь цех пропах свежей краской, и цветастый состав напоминал Каю Брусову что-то старое из далекого детства, когда еще пытались красить двери и стены подъездов и ЖКХ разукрашивал детские площадки.
        Покрасили, конечно, тем, что было. На складах оставалось не так много краски, все еще годной на что-то, кроме разложения на химические компоненты и вони. В результате локомотив состава «Варяг» был выкрашен в строго-черный цвет, грозный, как хищный зверь. Однако дальше следовали синие, зеленые, красные и желтые вагоны… Предпоследний получился оранжевым, а самый последний и вовсе пришлось покрасить розовым, за неимением другой краски.
        Так что состав смотрелся как веселый паровозик. Но данное действие преследовало чисто практическую цель: покраска должна была защитить вагоны и тягач от ржавчины. Снег и дождь не пойдут составу на пользу.
        «Батин поезд», несмотря на цветастость, все же выглядел здорово: устрашающе грозный для врагов, внушающий уважение друзьям и чувство надежности - жителям анклава.
        Без зазоров и окон, «Варяг» растянулся по рельсам единой сплошной металлической сигарой. Гусеницей, чья толстая шкура из листового железа была покрыта шрамами нахлестов, узлов и соединений, оспинами болтов, дюбелей, разного рода торчащих антенн, закрепленных датчиков и других выпуклостей, назначение которых даже для Брусова оставалось загадкой. Ученые напихали что-то свое, до хрипоты споря со всеми сменами технарей. Он одобрил только узлы связи и внешние датчики Гейгера, да освещение, остальное отсек, не желая генераторам большой нагрузки.
        Брусову, как старшему экспедитору, достаточно было знать, что все провода, короба системы вентиляции, кондиционирования и воздухоочистки надежно упрятаны под неровной шкурой. Вздумай кто открыть огонь по поезду - от случайных пуль инженерные коммуникации тоже были надежно защищены. Гармонии и красоты во всей этой палитре разноцветного железа не наблюдалось, но главным для инженеров являлся результат. Некому крутить пальцем у виска. Другого такого состава в мире нет.
        Бронированная «юбка» поезда едва ли не касалась бетонного пола подземного цеха ТЧ. Лобовая броня на «таранном» вагоне, поставленном впереди локомотива, была усилена многократно и для устрашения обзавелась шкурой Искателей, которые когда-то бродили возле анклава, пробуя его жителей на зубок. Их броня говорила о том, что при условии целости рельсов «Варяг» мог сносить со своего пути любые препятствия. А в случае, если «целое» полотно частично поросло кустарником и деревьями, - срезать их по ходу движения, не делая остановок. Так же можно было справляться и со льдом.
        Ехать команда все же собирались тихо и осторожно, по возможности, осматривая рельсы впереди себя. Вынуждали обстоятельства и полная неизвестность пути. Да и с топливом в виде дров и картонных коробок развить очень большую скорость экспедиции не светило. Уголь нужно было беречь и не пускать в топку в начале пути. Определенный запас «для бегства» всегда должен оставаться.
        За черным тягачом следовал «модернизированный» тендер-вагон строго синего цвета, засыпанный углем по боковинам почти до потолка и закиданный всяким горючим барахлом. Как переходное звено между тягачом и прочим составом, синий вагон был герметично закрыт в отличие от простого тендера. Он имел всего одно окно в самом центре - одинокий двойной стеклопакет, добытый одним молодым рейдером, «стеклянное чудо», - и этот вагон был самым темным из всех в дневное время суток. В ночное же время здесь горела одинокая лампа. На все прочие вагоны приходилось по две лампы. Для кочегара много света не нужно, решили конструкторы.
        Второй «фишкой» этого вагона была его съемная крыша. При первой же остановке в лесу для недопущения попадания возможной радиации в салон тягач и основной состав закрывались, и крыша отъезжала в сторону, чтобы дровосеки могли спокойно накидывать сверху в вагон бревна или другое топливо. Из-за высокого уровня радиации технари отрезали тягач от состава, и добраться до него можно было, только обойдя весь состав… Но как же группе не хотелось возить что-то зараженное радиацией. Машинист с кочегаром все же были частью будущей семьи, по разумению Брусова, а не отрезанными ломтями, с которыми только по рации и можно общаться.
        За синим вагоном с углем шли два светло-красных с оружием. Ящиками здесь все было заставлено до потолка, и они были хорошо укреплены. Оставался лишь узкий проход в центре, как и в вагоне-тендере. Если прочие два вагона с оружием группа еще могла как-то использовать, закончись все патроны до последнего - что весьма сомнительно, так как вооружилась экспедиция до зубов, - то эти два были неприкосновенны. Хоть строгай лук и стрелы, сказал глава анклава Седых, точи копья, но красные вагоны - табу. Иначе бартер не состоится, и цель экспедиции обречена на провал. Выходило, что группа не могла привезти меньше двух вагонов оружия. Предстать несерьезными людьми перед хабаровчанами никто не хотел, иначе о каком союзе речь?
        В зеленом - или первом жилом - вагоне Брусов поселил женщин и ученых, а также медперсонал. Рядом с ученым и доктором находилась и его, Кая, лежанка.
        В соседнем купе должны были спать машинист, помощник машиниста, ботаник анклава и повар Алиса Грицко. Все прочие купе в этом вагоне были чисто женскими. Всего в зеленом вагоне находилось двадцать пять человек. Одному человеку приходилось постоянно либо не спать, либо дремать в проходе, поскольку часть купе загрузили медикаментами, личными вещами, канистрами с водой, предметами первой необходимости, гигиены, личным оружием и прочим, прочим, прочим… Так что Брусов для увеличения свободной площади рассчитывал держать дежурных на турелях с автоматами, вваренных, ввинченных в потолок жилых вагонов и выдвигаемых по нужде наружу. Для общего спокойствия. Впередсмотрящие, как на мачтах старых кораблей, должны были говорить, спокоен ли вокруг «бескрайний океан».
        Для дежурства имелась и еще одна причина. Ночью состав двигаться не станет, слишком опасно. Заперев все двери, экспедиция вынуждена будет ночевать где придется. При отсутствии окон наружный обзор могли вести только упомянутые часовые. Два «глаза».
        За зеленым жилым вагоном находился голубой нежилой, заполненный от пола до потолка ящиками с оружием. Разве что были они закреплены не так плотно, как в красных. Брусов предполагал, что из оружия здесь лежали простые патроны. Капраз особо не распространялся, что в этих ящиках, но в них при необходимости можно было залезть.
        Во втором жилом вагоне, покрашенном в коричневый цвет, расположилось мужское сообщество в количестве тридцати человек. Несмотря на то что в вагоне находились только люди, без дополнительного груза, для четверых все равно не хватало лежанок. Кто-то добровольно-принудительно всегда должен был бодрствовать. За вычетом одного на «вышке»-автомате, еще трое чем-то должны были себя занимать. Или валяться в спальниках по проходам.
        За вторым жилым вагоном был белый вагон-«столовка». Здесь среди царства запасов провианта вскоре обустроится повариха Алиса Грицко. И Брусов рассчитывал определить ей пару помощников из числа мужчин, чтобы не дрыхли без дела.
        С белой столовкой соседствовал фиолетовый вагон. Последний вагон с оружием на бартер. Среди закрепленных ящиков имелись и образцы тяжелого оружия, громоздкого, мощного, раньше способного останавливать танки, а ныне пользующегося особой популярностью при защите от ищеек ИИ. Козыри экспедиции, от которых хабаровчане непременно пустят слюнки и отдадут свои лучшие семена на экспертизу ботанику анклава.
        В желтом вагоне покоился рабочий инвентарь технарей, аппаратура ученых, которые вымолили у совета место в вагонах, а также тяжелое оружие самой группы, не поместившееся в тесных купе и занимавшее слишком много места. Были здесь и костюмы химической защиты, и все прочие антирадиационные приспособления. Так же тут стоял дизельный генератор, заряжающий при необходимости фонари и антирадиационную камеру, и дефицитное топливо в пузатых бочках и канистрах. Вагон для всякого хлама, без которого весь прочий состав бессмыслен. Еще здесь пристроились несколько «рабочих» ящиков с гранатами и патронами разного калибра.
        И как единый «хвостик» состава - держались вместе второй желтый, оранжевый и розовый вагоны, освобожденные изнутри от всяких купе и перегородок. Они были под завязку завалены рельсами, шпалами, железнодорожными гвоздями и всем необходимым для ремонта железнодорожных путей. К потолку в последних вагонах были приварены кольца, и с помощью нехитрой системы рычагов всего три человека могли достать рельс хоть из-под самого потолка. В пределах салона же рельсы катили на специально спроектированном металлическом «столике» на тяжелых колесах.
        Заканчивался состав антирадиационной камерой в последней четверти розового вагона. Система очистки, делающая безопасным проживание в консервируемом передвижном островке жизни, была необходима даже больше, чем оружие.
        Брусов, вновь прогнав в голове список содержимого вагонов, отошел от «Варяга». Техники на улице тем временем демонстрировали обе турели. Искусственные люки без скрипа разъехались в стороны, и под радостные возгласы собравшегося народа на свет появились крупнокалиберные «Утесы»[10 - Крупнокалиберный пулемет НСВ калибра 12,7 мм. (Примеч. автора.)]. С хрустом закрепившись в пазах, знаменитые машин-ганы в один момент превратились в укрепленные гнезда-башни. Люди должны были это видеть для поднятия духа. Чисто с практической точки зрения при прорыве из города или враждебной станции эти турели могли оказаться полезной штуковиной. Разве что нельзя было убирать их обратно, если счетчики радиации начали бы паниковать.
        В таком случае, предполагал Брусов, людям придется бегать по крышам вагонов и дежурить в костюмах химзащиты, а заходить и выходить строго через обеззараживающую камеру в хвосте состава. В дверь к машинисту никому ни ногой.
        Молодежь анклава меж тем облепила состав со всех сторон, во все глаза разглядывая тонны металла на колесах. Вот так и появляются на свет божий легенды.
        Провожали экспедицию всем анклавом. Глава анклава Седых по случаю крупнейшего за последнее время события взобрался на специально сколоченную для этого дела трибуну и бодрым голосом заговорил, сначала произнося общие слова, потом нужные. Голос его прокатился по цеху, отражаясь от железных листов и стен, так что слышно было хорошо без всякого микрофона. Люди притихли, вслушиваясь в каждое произнесенное слово своего лидера и вождя.
        - Сегодня мы собрались, чтобы доказать себе одну вещь, - заявил Седых, обращаясь к своему немногочисленному народу. - Наш анклав будет жить, ребята! Мы только что закончили большую работу. Такую большую, что в самом начале, если честно, даже я был не уверен, что у нас получится. Но у нас получилось! Мы сделали первый после гибели мира локомотив. Отныне наше будущее - в наших руках. И только воля совершить невозможное отделяет нас от победы!
        Седых глубоко вздохнул.
        - Экспедиция отправляется в путь. Вы все знаете, зачем и куда. За полгода, я уверен, не осталось в анклаве даже младенца, который бы не слышал про Большой караван на север. Сейчас перед вами готовый состав. «Варяг» поставлен на рельсы - и на ходу. Оружие для бартера собрано и разложено по вагонам. Команда подобрана и полна решимости совершить то, к чему готовилась весь этот долгий срок. Я не верю, я знаю - они вернутся! И привезут нам груз из Хабаровска, взятый в обмен на оружие и патроны. Караван вернется сюда с товаром провизии и семян! Как раньше, в далеком прошлом до Катастрофы Транссибирская магистраль кормила и поила наш город, так будет и впредь. Навсегда!
        Брусов смотрел на всегда спокойного, мрачного Седых и недоумевал. Ему казалось - или на старческих, вечно красных и злых глазах действительно показались слезы? Старик дрожал, но держался. Что ж, следовало отдать ему должное. Во многом именно благодаря военной диктатуре бывшего капитана тихоокеанского флагмана анклав «Владивосток» удержался на плаву в первые, самые ужасные годы. Сохранил население, женщин и детей, и не растратил этот «биологический фонд» на пушечное мясо лидерам банд и для сексуальных забав облученным отморозкам «свободным».
        Седых слыл диктатором в свое время, и в первые годы про него довольно грязно шутили, как про «расстрельника», шлепавшего каждого, кто говорил ему слово против. Однако в последние годы стало понятно, что суровые меры и личная власть вовсе не привлекали этого унылого и злого старика, а единственным, о чем он заботился, было сохранение жизни. Сейчас, глядя на слезы в глазах «диктатора», Брусов понял это яснее и чище, чем когда-либо раньше. Боевой капитан, водивший российские суда на патрули в Сомали, Тимор и даже в Залив, был, безусловно, жесток и резок. Но он любил и ценил всех своих людей и вел их, как Моисей по пустыне, все эти шестнадцать жестоких лет.
        - …а мне, - закончил тем временем Седых, - остается только представить вам лидера группы и начальника экспедиции, известного всем вам Кая Брусова. Батя, я даю тебе звание адмирала! Такому кораблю нужен только адмирал. Иди сюда, бери свое слово!
        Брусов, услышав о новой должности, от неожиданности закашлялся. Его смутило неожиданное повышение. Начальник экспедиции - да. Но «адмирал»? Это выглядело перебором для того, кто привык считаться старшим лейтенантом.
        Ноги словно сами собой поднялись по ступенькам и встали рядом с полненьким Седых. Брусов был выше «главы» почти на голову - и, чтобы не смущать собравшихся этим соотношением, он предусмотрительно отступил назад.
        - Я не буду говорить вам о важности экспедиции. Вы все видите и понимаете сами. Мы просто уедем и вернемся с добычей. Мы выживем! Слава анклаву «Владивосток»!
        - Слава! - закричали собравшиеся на явном подъеме эмоций.
        Вот так скромно и со вкусом Брусов, и не думавший произносить никаких речей, отделался от пожирающих взглядов и ушел с трибуны. Батю не заботило, что сказал он все слишком быстро, слишком необдуманно и слишком прямо. Душой он уже летел с паровозом вперед и не видел причин тянуть время.
        - Так оправдайте возложенные надежды, сынки! - Глава анклава, видя, что шоу закончено, обвел туннель суровым пристальным взором, затем тактично добавил: - И дочери!
        После чего сошел с трибуны и крикнул:
        - Открыть ворота!
        Народ оттянулся от поезда, давая пространство группе и расчищая рельсовый путь. Экспедиционная группа стала исчезать в железном чреве состава, пробираясь в один из двух входов-выходов в последнем, двенадцатом, розовом вагоне, причем в самой «хвостовой» его части. Обеззараживающая камера пока не работала, так что процесс этот не занял много времени. В сильно зараженных радиацией областях (а таковыми предполагались почти все) работать группа должна была совсем иначе.
        Второй дополнительный вход-выход располагался в будке локомотива у главного машиниста Амосова и его помощника. Там внук машиниста, Пий, под строгим контролем деда уже активно кидал в топку угольную породу. Экономить на старте было нельзя - поезд должен уехать красиво.
        Пока команда и боевые подразделения грузились в вагон, Брусов потихоньку подошел к Седых и, для порядка кашлянув, поинтересовался:
        - Э-э… Руслан Тимофеевич, ты в адмиралы меня за что? Сдается мне, не по заслугам.
        Предводитель хмуро ковырнул ветерана взглядом и, снова отвернувшись и наблюдая за «погружением» экипажа в розовый вагон, довольно мягко заявил:
        - За твою речь тебя на вышку бы на месяц-другой, уши поморозить в дозоре. Но я тебя и так неплохо наказал. Едешь в неизвестность. Так что вместо лычек сержанта народ иди по тамбурам развлекай. И не задавай глупых вопросов. Представителем анклава я к хабаровчанам старлея вшивого, что ли, зашлю?! - вспылил, наконец, Глава. - А старшими офицерами в отряде ты как командовать собрался, хрен моржовый? Интересно будет посмотреть, с какой охотой тебя будут слушать другие старлеи, капитаны и прочий гребаный майорат. Вроде седой уже, Брусов, а все балбес! Железнодорожник, твою мать! Шуруй давай! Чтобы я тебя без свежей зелени тут не видел!
        Батя, получив заряд бодрости, вскочил на ступеньку и скрылся во второй двери, что вела к машинисту.
        Атомный рейд начался!
        Тяжелые стальные врата цеха медленно отворились. Паровоз утонул в свете солнца, ярко светившего с небосвода. Добрый знак. Ни тучки. Порывы ветра с севера очистили пространство над морем. Восточного ветра, гибельного и страшного, несущего на побережье радиацию и кислотные ливни, в этот день не было.
        - Господи, как давно мы не видели яркого солнца! - воскликнул непроизвольно Брусов, не вылезавший из сборочного цеха последние месяцы. Сталкеры доносили, что снаружи все больше низкие серые тучи, серый мир, грязный ядовитый снег. Но сейчас приборы показывали, что в кои-то веки можно дышать на поверхности полной грудью. Ребята на вышках с самого утра стояли без респираторов.
        От солнца с непривычки защипало глаза, навернулись слезы. Все прищурились, прикрывая лица руками. На улице термометр показал плюс два-три градуса. Небывалая теплынь. Не придется каждый сантиметр рельсов ото льда освобождать. Народ расчистил пути до последних вышек, а дальше оттепель неплохо справляется с работой. Снег отступал, рельсы показали металлические шляпки, жаль, пока не было видно шпал.
        Брусов посмотрел на вышки. Несмотря на невозможно высокую в последнее время температуру, пограничники по привычке стояли в тулупах, валенках и зимних шапках-ушанках, махали.
        Паровоз выдал порцию пара, и пожилой машинист Амосов - или Кузьмич, как все в анклаве привыкли его называть, - уже понукал помощника Пия, без устали орудующего лопатой для поддержания жара в топке.
        Кузьмич был самым старшим человеком в группе. И довольно крепок телом. На зависть многим машинист держал себя в отличной форме. Усмехнувшись в бороду возгласу Брусова, он кивнул и дал гудок.
        Крики одобрения прокатились по всему цеху. Брусов и сам ощутил, как от сердца немного отлегло - поезд едет. Уже неплохо. Теперь самое простое: доставить его из пункта «А» в пункт «Б». Как в школьной задачке для младших классов.
        Колеса, ощутив тягу, медленно сдвинулись с места, и поезд неспешно тронулся.
        Высунувшись с машинистом из дверного проема, «старперы» команды жадно вдыхали морозный воздух. Белый пар поднимался к небесам. От застоявшегося в цеху запаха краски немного кружилась голова, и вдохнуть кислорода было просто необходимо. К тому же солнце в небе - это такое редкое явление.
        Кузьмич встал у окна, разглядывая рельсовый путь. Цех позади еще стоял какое-то время с открытыми вратами, выветривая запахи масштабной постройки, но скоро их вновь закроют.
        Когда состав преодолел расчищенную трассу и миновал последние сторожевые вышки, Кузьмич с сожалением понизил скорость. Поезд принялся вгрызаться в наледь на рельсах, с хрустом ее перемалывать. Растаяло не везде.
        - Пий, ну хватит там! Отдохни! - крикнул машинист внуку, пробурчав под нос: - Ишь, разошелся, работничек.
        Брусов наконец закрыл бронированную дверь на засовы. Взгляд скользнул по датчику Гейгера, подвешенному в углу рядом с иконкой Богоматери.
        Датчик говорил, что радиационный фон в норме. Стандартные две трети до предельно допустимой нормы. В цеху была треть. На улице же радиационный фон, как правило, всегда выше нормы - порой незначительно, порой кошмарно выше. Но понятие нормы давно сместилось ближе к красной отметке на старых счетчиках. - Ладно, Кузьмич, давай тихой сапой крадись, а я пойду с народом пообщаюсь. Буду на связи, - обратился Брусов к машинисту, и тот снова важно кивнул.
        На весь состав было четыре рации. Одна у Брусова, вторая у машиниста и по одной на жилой вагон у связистов.
        Поезд действительно стал красться. Едва ли двадцать километров в час. Не ощущалось ни качки, ни вибрации. Только слабый перестук колес. Хорошо, что внутри салонов ничего не красили, - людям не пришлось мириться с тошнотворным запахом.
        Глава экспедиции прошел рядом с Пием. Парень вновь натягивал майку, поостыв после работы с лопатой. От печки потянуло жаром, та постепенно раскалялась от горения угля. Никто не пожалел времени, потраченного конструкторами, предусмотревшими две двери. Одна отгораживала основной состав от внутренней кочегарни, вторая отделяла ее же от главного машиниста. При желании вагоны могли греться от печки, в ином же случае от нее отдыхали. Пока все были тепло одеты и нужды в высокой температуре не было, но ближе к ночи будет холодно, и необходимо дать тепло по всем жилым вагонам.
        Прикрыв дверь, Брусов прошел по бронированному переходу, засыпанному углем, к вагону. Сам вагон тоже был по обе стороны засыпан углем, и лишь доски надежным забором ограждали проход посередине для одного человека с грузом.
        - Ну как, все устроились? - Брусов прошел по купе, рассматривая, все ли в порядке. - В тесноте, но не в обиде? Да?
        - Все в полном порядке, шеф, - донеслось из купе бравых служительниц, от лучшего стрелка - капитана Елены Смирновой.
        - Лучше только во сне, - добавила повариха Алиса, выглядывая из соседнего купе.
        - Да тут мягче, чем в бараках анклава, - крикнула оттуда же Анжела, развалившись на своем спальном месте. - Одеяла из спецхранилищ достали? Я таких чистых никогда не видела.
        - Капраз либо свои отдал, - хихикнула Смирнова, - либо сам постирал.
        - С него не убудет за картошку, - согласилась Жанна, щупая рукав куртки. - Но мне больше спецовки нравятся. Новенькие, чистые. Точно только со склада.
        Настроение у девушек было приподнятое. Все шутили, смеялись. Хорошо, что конструкторы не стали ломать жилые вагоны изнутри. Пусть у каждого члена экспедиции будет хоть немного личного пространства. Вон и бурчание ученых не так слышно. Или это доктор шушукается с ассистенткой? Брусов понимал, что с каким-то из этих умников ему спать в одном купе, и о взаимоотношении полов еще немало предстоит узнать.
        - Личному составу обживаться, - велел Кай, застыв перед купе капитанши. - Лена, через десять минут - на вышку и лицезреть округу в оба глаза. Инструктаж ты прошла, научишь остальных. Через каждые полчаса дежурства - смена. Сама назначишь необходимых людей.
        - Будет сделано, Батя! - расплылась в добродушной улыбке Елена, отдавая честь. В голосе слышалась небольшая ирония. Еще вчера Брусов был с ней одного чина. Теперь он затмил генералитет.
        - Паровоз не боится ни быстрой езды, ни высокой форсировки котла. Паровоз боится только невнимательного обращения, плохого ремонта и ухода, - послышалось по рации, после чего - серия матов и веское предложение не давить на клавишу. Проверка связи у машиниста прошла успешно. Видимо, он зачитывал Пию нотации из «Инструкции по паровозовождению». Эту книгу пролистал и Брусов на досуге, но не с таким удовольствием, как «Как закалялась сталь». Всем им предстояло побыть месяц-другой Корчагиными.
        Начальник экспедиции сделал вид, что не заметил вольности, прошел дальше в свое купе. Не обращая внимания на суету медиков, сел на нижнюю полку. В его купе обживались доктор и медсестра, и предстояло создать нечто вроде лазарета по необходимости.
        На полке уже лежали бронежилет с рожками для автомата по всем карманам, легкая каска-сфера и верный, потертый от долгого использования АКМ. Под полкой покоилась сумка с личными вещами и несколько персональных сухпаев, выданных каждому в группе индивидуально на всякий случай. Пистолет Макарова был запрятан подальше.
        - Кай Саныч, скоро станция Первая речка, - зашуршало в рации хриплым, спокойным голосом. - Путь как по маслу. Проскочим без остановок?
        - И Вторую речку, - припомнил Брусов. - До Угольной можешь не останавливаться. Притормозишь, по возможности, за километр-другой. Мы собираемся, Кузьмич.
        Глава экспедиции быстро натянул на себя броник, нацепил каску. Калашников повис через плечо. Остановившись в конце вагона, Брусов крикнул:
        - Ленка, пятиминутная готовность!
        - Будем как по часам, шеф! - ответила задорно капитанша.
        Брусов прошел до второго жилого вагона в мужское логово, прикрикнул:
        - Мужики, боевая готовность.
        - Мы слышали, - прогудел басовито за всех рослый стрелок - старший лейтенант Богдан Бессмертных, намекая на рацию, что лежала в купе майора Сергеева - «командира вагона», - а заодно и всех военспецов.
        Минер майор Сергеев, как и снайперша Ленка в своем вагоне, распоряжался дежурством на второй вышке и следил за боевой готовностью подопечного отряда. И порядком по совместительству. Он и отдал первым приказ к выходу. Автономность, обеспеченная капразом, всех держала в тонусе. Когда в вагон зашел Брусов, военспецы уже разложили вещи и были готовы ко всему.
        Сергеев замер напротив счетчика Гейгера, раздумывая, давать ли приказ на облачение в химзащиту? Стрелка показывала лишь чуть более двух третей нормы. До тревожного хруста счетчика было далеко. Угольная, насколько знали члены анклава, не заражена. Но всегда могли подуть восточные ветры, и был шанс хватануть хорошую дозу.
        - Не думай, майор. Облачайтесь, - приказал Брусов. - С радиации не убудет. Ветер переменчив.
        - Группа готова к выходу… адмирал, - по-военному четко отчитался Сергеев и с легкой заминкой отдал честь, приложив пальцы к виску под потертой каской.
        Словно компенсируя более старую каску, чем у Брусова, броник майора был из последних образцов. Не чета адмиральскому. А вот калаш в руках - образца сорок седьмого года, в отличие от более позднего АКМ у начальника экспедиции.
        - Пошли, ребята. Рацию оставить техникам и рабочим. Последним быть готовым к выходу, - спокойно велел Брусов, первым продолжая путь вдоль состава.
        Не то чтобы адмирал надеялся найти на Угольной угля. Там его не было, как поговаривали старики, еще с советских времен, но разведку за пределами земель влияния анклава провести следовало раньше, чем бросаться в омут с головой.
        Солнце, как оказалось, выглянуло совсем ненадолго. Поиздевалось немного, и мир вновь окутали серые низкие облака. Сумерки обратили день в вечер. Настроение группы испортилось. Тучи принесли ненужный снег. Поскольку температура не опускалась ниже нуля, он тут же таял, пополняя собой месиво, оставшееся от утренней оттепели. Весна как-то сразу затормозилась, и руки военспецов на прикладах АКМ остро сожалели, что перчатки - беспальцовки. Мир превратился в грязь и лужи. Мрачная, холодная картина, и замерзающие пальцы.
        Угольная, как и предполагали, оказалась пустой, мертвой, приемлемо «фонящей». Следующая остановка «Варяга» намечалась перед железнодорожной развилкой у поселка Угловое. Направо уходила линия к бывшему городу-порту Находке, слева был открыт путь к Хабаровску. И это направление стоило обследовать. Только произошла заминка.
        Поезд последний раз чухнул. Брусов отворил дверь и первым погрузил в мокрый снег армейские ботинки. Ветер сдувал снежинки с рельс. «Варягу» было за что зацепиться. Не нужно ломами долбить обледенелые кучи вдоль рельсов - и на том спасибо.
        Черт с ней, с погодой. Пробуксовка случилась из-за другого. У людей, ни разу не покидавших пределы анклава, едва ли паника не началась, когда они в первый раз покинули состав. Даже на военспецов пришлось потратить немало времени, пока те стояли, держась друг за друга, и глазели на открывшиеся просторы. Особенно молодые, родившиеся под землей. Выход из состава на открытую поверхность, когда за плечами нет ворот цеха, стал для них откровением.
        Брусов и сам ощутил, как немного не по себе становится на открытой поверхности после привычной замкнутости подземелья. Небо давило на плечи.
        - Ничего, адаптируемся. Человек ко всему привыкает.
        Немало помогло время переходного периода, когда прятались по цехам на поверхности - те были довольно обширными. А вот кто совсем не боялся просторов, так это рейдеры, странствовавшие за пределами анклава. С этими проблем не возникало вовсе.
        - Задача простая: убедиться в том, что рельсы на развилке ведут нас дальше на Хабаровск, а не на Находку. Попутно стоит убрать любые препятствия для поезда, если таковые будут, - кратко обрисовал Брусов ситуацию ребятам.
        Военотряд дослушал инструктаж и рассыпался, занимая позиции вдоль рельсовых путей и прилегающей автомобильной трассы М-60. Последняя также вела в Хабаровск, но бензина у анклава было едва ли не меньше, чем угля. И вряд ли трасса с сахарно-конфетным асфальтом, который чудесным образом «таял» после каждого дождя еще до Войны, уцелела больше, чем железнодорожные пути.
        К самому поселку Угловое, оставшемуся немного в стороне от путей, Брусов заслал рейдеров и разведку. Они должны были обойти поселок по дуге и зайти противнику в спину, если ожидалось сопротивление. Сам адмирал пошел к пулеметам на крыше. Выглядели они эффектно, но как поведут себя в бою? Обстреливать времени не было. Дали пробный залп по стенам цеха, и все тут - одобрено. Больше патроны тратить не решились. - Лена, что видно?
        Капитанша привстала с сиденья перед пулеметом и подняла снайперскую винтовку Драгунова с коленок. Приклад уперся в плечо, и снайперша не спеша посмотрела в прицел, готовая метко выпустить пулю в любую цель.
        - Забор какой-то километрах в трех на север. Прямо на рельсовых путях. В рост человека, - ответила она по-военному строго, посуровев.
        Брусов невольно засмотрелся на нее снизу вверх: высокая, подтянутая, лицо сосредоточенное. Дело свое знает. Не зря же получила звание капитана в столь раннем возрасте. Боец-баба.
        В анклаве была особая служебная лестница, смешение сухопутных и морских званий в одну линейку. Но в экспедицию решили отправить всех в званиях сухопутных сил. Исключение, пожалуй, составлял только адмирал. Раз «Варяг» можно было считать кораблем, то прав Седых - свой адмирал должен быть по определению.
        - Мощный забор?
        - Отсюда видно только доски, шеф. Нехилые такие штакетины. Плотно подогнанные, без зазоров. Видимости за ними никакой.
        - Понятно. Больше никакой информации?
        - Там… какие-то зеленые сполохи по ту сторону.
        - Сварка, что ли?
        - Я не пойму.
        - Сварка - это хорошо. Есть источник питания. Поделятся, может?
        Брусов пробежался до последнего вагона, запрыгнул внутрь и так же быстро оказался в фиолетовом вагоне, где хранилось тяжелое оружие.
        «Так, где-то он здесь был. Ящики, ящики… Ага, вот он!» - пронеслось в голове.
        Калаш адмирал повесил через плечо, и ракетно-противотанковый гранатомет седьмой модели лег в обе руки.
        «Вот теперь можно и на баррикады! Где этот гребаный забор?»
        Адмирал неспешно вернулся по вагонам на улицу и пошел вдоль состава с РПГ на плече.
        - Сергеев, перестроить отряд в боевые порядки! Прикрываем друг друга и готовимся к штурму! Снести к чертям все баррикады!
        Майор проводил его недоумевающим взглядом, усмехнулся, про себя, видимо, покручивая пальцем у виска.
        - Ну, чего застыли? Слышали, что сказал адмирал? В атаку на редуты! Расчистим проход от сукиных детей! - обронил он насмешливо. - И чтобы каждый не забыл отдать жизнь под пулями, - чуть тише добавил он, сплюнув под ноги.
        Народ, посмеиваясь над приказом о лобовой атаке и иронией майора, выстроился в линию. Крайние чуть оттянулись назад, так что получился «клин». Брусов с гранатометом на плече оказался на острие этого клина.
        «Вот дадут сейчас по головам хорошей пулеметной очередью, и поляжем все. Вот же поспешил. Старею. Прав майор, - прокрутилось в голове адмирала. - Сколько до забора? Километр… восемьсот… семьсот… все! Пора!»
        Брусов присел на колено и положил гранатомет на плечо. Целиться долго не пришлось. Палец плавно спустил курок, и снаряд помчался к препятствию. Отбросив гранатомет, Батя взял автомат из-за плеча и первым побежал к дыре в заборе. Народ тут же поспешил следом.
        Без оглядки на Сергеева.
        Каким-то диким восторгом отозвалось сердце адмирала, когда снаряд угодил аккурат в редут, разнося все по щепочкам. Если там и готовили засаду, то теперь они все точно лежат оглушенные. На бегу рука командира сорвала с броника гранату, и, перед тем как сигануть в дырку в заборе, Брусов метнул ее в проход, чтобы расчистить.
        Взрыв гранаты совпал с первым выстрелом, раздавшимся за редутом. Он же оказался единственным. За забор группа влетела без страха получить немедленную пулю в горло.
        Увиденная картина подбросила адреналина в кровь: трое «свободных», как сами себя называли эти головорезы, с самодельными обрезами лежали возле забора. Их так или иначе зацепило выстрелом из гранатомета, а вот ручной гранатой раскидало еще двоих. Одного мужика с охотничьим ружьем просто отшвырнуло, оглушив, а парня, что помоложе, зацепило осколками по животу. Кровь быстро пропитывала тающий снег, кишки вывалились наружу. Вывод прост - не жилец.
        Но самое интересное происходило на другой стороне лагеря. Четверо человек в странных цветных костюмах с головы до пят стояли в ореоле зеленого света, а группа головорезов стреляла в них со всех сторон. Пули отскакивали от незримой брони, высекая тот самый зеленый свет. За оболочкой часто мелькающего света была видна только поднятая рука подростка. Трое сверстников держались позади него.
        И тут один из них вытянул руку вперед, и сразу троих вольников снесло как будто столпом огня. Брусов как-то раз видел огнемет, но там огонь был гораздо естественнее. Этот же был больше похож на оружие Искателей. Но только по байкам.
        Странный огонь потек от руки парня, как напалм, выжигая врагов анклава. Засмотревшись на это чудо, Брусов не успел среагировать на движение на периферии зрения, и кто-то из группы справа от него первым открыл огонь на поражение. У дальнего сугроба кто-то вскрикнул и затих. Группа рассыпалась вдоль редутов, без приказа добивая раненых и атакуя в спину «свободных», которые, казалось, и не заметили атаки на редут. Большая часть их внимания была сконцентрирована на уничтожении четверки в зеленой сфере.
        - Людей в сфере не трогать! - крикнул Брусов, явно выделяя гостей лагеря среди прочих. Он никогда не видел таких плотных костюмов, что не свисали бесформенной кучей химзащиты на брониках, а плотно облегали какую-то внутреннюю броню. - А «свободных» выжечь!
        Брусову не стоило добавлять, что, перегородив пути, свободные от уз совести и чести враги сами объявили войну анклавовцам, да и пленных кормить было нечем.
        От рельсов, уводивших в сторону от необходимого пути, донеслись встречные выстрелы, крики. Часть группы с адмиралом поспешила на звук. Там должны были обойти поселок рейдеры с разведчиками.
        «Вступили в бой?» - мелькнуло в голове адмирала. Вражеская пуля тут же чиркнула ему по каске, больно отдав в шею. Он пригнулся, временно остановившись и растеряв мысли. В глазах замельтешило.
        Майор Сергеев продолжил бег. Каждый его солдат бежал вприсядку, короткими перебежками. Когда же раздалась очередь - все попадали в снег и поползли. Лучше ползком, но живыми. Верная тактика, чтобы не получить шальную пулю.
        Со стороны поселка от ближайших домов послышался взрыв гранаты. Затем короткая очередь - и все стихло.
        Брусов встал во весь рост, разминая шею. Группа поднялась со снега и поспешила к поселку с автоматами наперевес.
        На связь вышли рейдеры.
        - Командир, прием. Тема ранен, - пискнула рация.
        Брусов отцепил от кармана рацию, надавил клавишу. - Что случилось? Где вы?
        - Мы на проселочной трассе в центре поселка. Тут двое автоматчиков окопались. Тема высунулся, уничтожив обоих гранатой, но его в руку зацепило очередью. Прикройте, что ли. Мало ли кто еще в поселке окопался. - Ребята выдвинулись к вам, ждите, - ответил Брусов и добавил уже для других людей (все рации были настроены на одну частоту): - Смирнова, Кузьмич, вы на связи?
        - Да, шеф, - первой отозвалась суровая снайперша на дежурстве.
        - Куда ж нам деться? - донеслось от пожилого машиниста, готового в любой момент бросить поезд в бой, «лбом» протаранив все преграды.
        - Капитан, медиков на редуты зашли. Сама бери рабочих - и идите на расчистку путей. Рельсы вроде смотрят на запад, как нам и надо. Так что как расчистят путь, Кузьмич, прогоняй состав дальше тихоходом. Мы с группой пройдемся по поселку. Сейчас раненого на редуты доставят.
        - Я не раненый, я жутко сожалеющий, - хмыкнула рация, донося голос рейдера Артема. То ли герой, то ли балбес, раз высунулся против автоматчиков с гранатой. Брусов решил, что стоит присмотреться к нему поближе. А по задорному голосу выходило, что раненый рейдер чувствовал себя неплохо. Или просто состояние шока, а потом будет полдня просить спирта. В первые минуты можно вовсе не замечать ранения. А когда выветрится адреналин, ощутит, как с болью приходит расплата.
        Доктор с медсестрой и рабочие покинули состав, когда основная часть группы добила «свободных» и рассыпалась вокруг «странной четверки», взяв их в кольцо.
        Брусов выглянул из укрытия и помахал автоматом ребятам.
        - Мы не с ними. Понимаете, что я говорю?
        - Понимаем, не тупые, - донеслось от парня с длинными волосами, что выставил руку и как будто держал эту защитную сферу. Брусов в свое время почитывал фантастику и мог представлять, как действуют специфические энергетические защитные оболочки. Но откуда ребята взяли подобную технологию?
        - Поговорим?
        - Мы и сюда пришли поговорить. Нас не поняли и начали стрелять.
        - Мы - не они. Бросай оружие. Поговорим.
        - Но если вы так легко перебили этих, что мешает перебить нас? - поинтересовался рыжий, выжигавший напалмом «вольных».
        - Ленка, - тихо прошептал адмирал в рацию, - умников наших следом за медиками отправь. Видишь нас в прицел?
        - Вижу, но мне придется спуститься в вагон.
        - Добро.
        - Мы подземники, - наконец заявил длинноволосый русый парень.
        - Ха, все мы подземники, - воспринял это как шутку Брусов, растягивая время до прибытия ученых отряда. Пусть они эти головоломки с зеленым светом гадают.
        Брусов вышел из-за редута, откинув автомат. Сергеев дернулся было перехватить инициативу доблестного адмирала, но не успевал. Кай вышел под поражение неясного зеленого огня. Рыжий подросток держал его на прицеле.
        - Я не могу ничего бросить. Это не стрелковое оружие. Это часть моего костюма, - ответил юноша, все же опуская руку.
        - Странный костюм у тебя, паря. У вас всех. Кто вы? Откуда? - Брусов приблизился почти вплотную к четверке.
        Они переговаривались между собой, споря. Девушки позади явно переживали больше прочих. Глаза испуганные, волосы у одной растрепанные, а вторую словно пытали, побрив налысо. Впрочем, досталось всем: синяки на лицах, ссадины. Они словно только что убежали из лагеря для военнопленных, но пробыли там недолго. Лица довольно холеные, хоть и обветрились, губы и руки красные от мороза.
        «Да откуда эти ребята? Неужто не привыкли к холодам?»
        - Говорю же, подземники. Только мы из-под земли, что… гораздо глубже, - ответил русый парень, судя по тону - сам не до конца понимая, что говорит. - Мы… подку… - он хотел что-то сказать еще, но сорвался, так как одна из девушек цыкнула на него «довольно!», а другая синхронно ткнула в спину.
        Кай мало что понял из сказанного, но растерянность ребят говорила больше их слов. Предводитель подошел вплотную к русому, но все же не рискнув касаться ареола, что как бы висел в воздухе воздушным шаром. И судя по тому, что парень все еще держал руку вытянутой, защитное поле исходило от его приспособления на руке. Там был источник питания.
        - Я адмирал Кай Брусов. Со мной вы в полной безопасности… Можешь и дальше держать эту штуку. Она же вас защищает, да?
        Ребята не ответили.
        - Значит, вы в безопасности, - кивнул Брусов, - вам нечего бояться. - Адмирал повернулся к своей группе, державшей на прицеле интересных гостей, но опасливо, из укрытий: - Ребята, опустите оружие. Дети и так боятся.
        - Мы не дети, адмирал, - ровным голосом ответил длинноволосый. - Что вам от нас надо?
        - От вас? - удивился Брусов. - Ничего. Это препятствие мешало нашей миссии. Мы его зачистили. Меньше всего мы рассчитывали найти пленников у «свободных». Вы… пришли сюда из-под земли… говоришь?
        - Не совсем так, адмирал. Мы… скажем так… уснули в одном месте, а проснулись в другом, - сказал русый.
        И тут Кай понял, что в нем было еще необычного. На глазу парня прямо на белке плясал дракон. Такое сделать случайно просто не могли. И эти странные глаза, словно под пленкой. Что это?
        - Не по своей воле, - добавил рыжий.
        Русый опустил руку. Девушка ткнула его в бок, но он лишь показал головой, прошептав: «Заряд кончился, Вик. Дема от всех не отобьется».
        Майор Сергеев вышел из укрытия с автоматом наперевес, приблизился к группе, остановился.
        - Вяжем их?
        - Нет. Пусть сами идут. Они наши гости… Да, ребят? Пройдем, поговорим в более теплое место? - Адмирал как мог изображал дружелюбие, заинтересовавшись как странными костюмами, так и новым типом оружия, которого никогда не видел. Такое бы анклаву!
        - Теплое?! - воскликнула блондинка позади ребят и осеклась. Похоже, она замерзла больше всех прочих.
        - Теплое, - уверенно заявил Брусов и даже улыбнулся щербатым ртом. Со стоматологией в анклаве было не очень.
        Рация прервала миролюбивый диалог.
        - Батя, медиков с умниками порешили, - донеслось на грани истерики от Смирновой.
        - ЧТО?
        - Медики шли к редутам. Я вернулась на вышку - смотрю, лежат. Похоже, им перерезали горло втихомолку. Я бегом к фиолетовому вагону, а там яйцеголовые лежат.
        - Тревога! - закричал Сергеев и врезал прикладом в лоб рыжему. Длинноволосый рухнул на землю следом. Завопивших девушек подбежавшие ребята просто похватали и потащили, закинув через плечо.
        - Нахрена?! - закричал адмирал, борясь с тем, чтобы не врезать в ответ прикладом самому майору.
        - Нет времени на диалоги! - Взгляд майора был суров и непреклонен. - В вагоне разберемся! Здесь чистильщики в белом шерстят. Мы их проморгали, пока лясы точили. Группа, собраться, отступаем к вагонам! Забрать пленных, раненого и тела. Смотреть в оба. Не верьте снегу! Зашивать больше некому!
        Чистильщиками называли отряды головорезов, «вольников»-одиночек, ставших каннибалами. Люди, поедавшие других людей, маскировались под естественный ландшафт на зависть всем снайперам. Сколько сталкеров, рейдеров, анклавовцев и самих «свободных» пропало по их вине за годы Катастрофы, сказать не решился бы никто. Заметить их белые наряды на снегу было проблематично. Заминка со сменой снайпера на крыше сыграла с группой злую шутку.
        По дороге назад больше никого не оказалось. Только пара более-менее уцелевших домов, в которых, видимо, и обитали диверсанты. Все прочие разбежались, почуяв жареное, или затаились.
        - Подумать только - поезд! Он должен был внушать молодым отморозкам суеверный страх! А они нас тепленькими взяли в момент слабости, - на ходу обронил Брусов, когда поравнялись с телами. Глотки доктора и медсестры были перерезаны одной полосой. Рядом не было ни одного кровавого следа. - Не испачкались. Профессионалы. Но мы им тела не оставим. Пусть голодают.
        - Слабости? - повернулся Сергеев. - Ты, старый дундук, куда попер в лоб на баррикаду? Покомандовать захотелось?! Группа без медиков осталась! И «мозгов». Ну, с последними хрен с ними, нам бы самим выжить, не до опытов, но сталкера кто сейчас зашивать будет?!
        - Отставить панику, майор! - отрезал Брусов и замолчал, отбросив любые темы с субординацией. Пристрели его сейчас майор на месте - никто бы и ухом не повел. Все вышло из-под контроля, не успев начаться.
        - А никто и не паникует, дятел. Слушай меня внимательно. Всем по вагонам и не высовываться. Мы сторожим рабочих на пути, чтобы проверили, лежат ли на рельсах для нас бонусы или можно ехать. И в путь. Понял? Убираться отсюда надо, - с ходу расставил все по местам глава охраны экспедиции, грозно, но шепотом, чтобы не слышали другие члены отряда. Конфликт на виду был не нужен никому.
        - Понял, - проглотил все слова Брусов, глядя, как подхватывают тела ученых возле фиолетового вагона. Совсем молодые ребята были, не старше тех, кого взяли в лагере. - Береги рабочих, майор. Сойдем с рельсов - назад состав не поставим. Провал миссии.
        - Есть, адмирал, - почти выплюнул это слово майор.
        Брусов быстро прошел в свое купе и туда же приказал доставить пленных девушек. Их связали для надежности. Парней пока отселили в мужской отсек под опеку технарей. Тела остались в проходе. Сложнее всех было с раненым сталкером. Его рану прижимали плотной повязкой. Кровь притормозила ход, но не переставала течь. Нужно было зашивать. И шить умели многие, но что если в ране что-то оставалось? На эту тему мог рассуждать только доктор или медсестра.
        Брусов схватился за голову, глядя, как на него во все глаза смотрят «гости» экспедиции.
        - Ситуация вышла из-под контроля, - не стал скрывать адмирал. - У нас важная миссия. И, похоже, кто-то о ней знал заранее. Вырезали самых нужных людей. Один человек ранен, и такими темпами скоро умрет не он один.
        Блондинка что-то промычала в ответ. Брусов стянул с нее повязку.
        - Это не мы навели на вас этих… как их там… чистильщиков! Мы вообще не местные. Нам ваши разборки по боку. Пустите нас!
        - В этом надо разобраться. - Брусов никак не мог отвести взгляда от странных костюмов. Таких не могло быть в этом мире. Слишком гладкие структуры. Слишком ровные швы. Да и где швы-то? Монолитные, что ли? Такое можно изготовить только на заводах со сверхточным оборудованием. В этом должны были разобраться умники группы. Но, похоже, вскоре разберутся с самим адмиралом. Все пошло к чертям. Убит ботаник. Убит физик. А любая рана для членов группы становилась потенциально так же опасна, как пуля в лоб.
        - М-м-м, - промычала вторая пленница. Как оказалось, она была совершенно лысой, словно получила большую порцию облучения.
        «Может, она не жилец вовсе? Тогда зачем держать смертника в купе? Твою ж мать, радиация!» - подумал Брусов и даже подскочил, но затем выдохнул. Нет, они проходили мимо счетчиков Гейгера - и те не хрустели. Разве что угроза может быть биологического плана. Но кто в этом сейчас разберется, кроме того же доктора и физика?
        Вздохнув, Кай убрал и ее кляп. Девушки со странными линзами в глазах были слишком напуганы темным помещением купе (как он думал), чтобы орать. И если от них исходила какая-то угроза, то не раньше, чем они отогреются в тепле.
        - Я медик. Я могу посмотреть вашего раненого с условием, если вы ничего не сделаете нам и нашим ребятам, - выпалила лысая девушка. - Никто не пострадает. Не бейте только наших ребят больше. Мы вам ничего не сделали. Поверьте.
        Брусов хмыкнул:
        - Честно признаюсь, я вам не верю. Как и вы мне. В нашей встрече все пошло не так.
        - Решайтесь. Либо вы покажете мне рану, и я с ней разберусь, либо ваш человек умрет, - выкрикнула воинственная девушка.
        - Смирнова, веди говорливую к сталкеру! - крикнул в коридор адмирал. - Дай ей кейс доктора и все, что попросит.
        Капитанша выросла в проеме с пистолетом наперевес. Она, в отличие от майора, не спорила. Винтовка свисала через плечо. Лицо суровое, страшное. Дернись пленница - пуля в лоб ей обеспечена без всяких поблажек.
        - Мне нужна помощница, - послышалось от лысой.
        - Придется потрудиться одной, - буркнул Брусов.
        - В этом сраче? - Пылкая девушка с синяком под глазом даже в таком состоянии была способна на сарказм и иронию. - Тогда он умрет от заражения спустя пару дней. Да что там дней - завтра. И это не будет моей виной. Антибиотики могут не спасти.
        - Антибиотики? - Смирнова вдруг рассмеялась. - Они кончились еще в моем детстве.
        - Тогда действительно нужны все шансы на успех! Дайте мне блондинку, или я не отвечаю за операцию, - стояла на своем самозваный доктор медицины.
        - Черт с вами. Идите обе, - отмахнулся Брусов. - Эти же ваши штуки на руках не создадут нам проблем? На улице они не работали. Но если будут напрягать людей здесь - жаркий прием вам обеспечен. Усекли?
        - Усекли. Не будет никаких проблем, - ответила лысая девушка, глядя ему глаза в глаза.
        Карий взгляд был тяжелым и давил на адмирала еще больше, чем события последнего получаса.
        Сам Брусов пошел первым в мужской вагон и заглянул в купе с пленными, что уже пришли в себя. Длинноволосый смотрел с ненавистью. Стоило ему убрать повязку со рта, как пленник сплюнул на пол и проговорил:
        - Да ты, старый козел, мастер диалогов. «Вас никто не тронет». А прикладом в лоб - не в счет? Я тебе это припомню, адмирал чертов!
        - Заткнись и слушай. Ситуация вышла из-под контроля, - в который раз повторил Кай. - Времени на уговоры не было. Вы попали под подозрение. Мои люди среагировали, исходя из обстановки.
        - Какое подозрение, адмирал? Вас не слушаются собственные люди, - добавил уже рыжий, едва повязку сняли и ему.
        Освобождать их от наручников Брусов не стал. Охрана в двух словах отрапортовала, что не смогла снять с пленников костюмы. Их не брал даже нож. Не было и никаких следов застежек, молний, пуговиц. Оставалось разве что расчленить пленников, чтобы раздеть. Но до уровня чистильщиков анклавовцы еще не опустились. Каннибализм царил не везде.
        Брусов прислушался к соседним купе. Там притихли и слушали во все уши. В составе на данный момент было две трети людей экспедиции. И наверняка все обсуждали тактический провал адмирала и глупость с пленниками. А над теми, кто был на улице, висела опасность повторного нападения.
        «А что если кто-то из людей группы предупредил чистильщиков и «свободных» о грядущей экспедиции? Кто? Кто контактировал с бандитами? Рейдеры? Свои вряд ли сдали бы без причины. Сталкеры-торговцы? Зашибись! Самое время врагов искать», - роились в голове адмирала десятки вопросов.
        Майор Сергеев вернулся в купе с докладом и отвел Брусова поговорить на пару слов в тамбур. Трофеями после рейда группе достались два старых АК-74, охотничья двустволка и четыре обреза, один из которых, впрочем, сразу развалился в руках - задело осколком гранаты. Ко всему этому прилагалось немного патронов. В основном картечь. Респираторы и противогазы были слишком старыми, чтобы их использовать. Простейший счетчик Гейгера был с треснутым стеклом и погнутой стрелкой. Также нашелся целый ящик тушенки. Счетчик не показал радиационного заражения, и отряд майора притащил его к поезду с особой гордостью, как добытчики тушку оленя в пещеру к голодающей семье.
        Солдаты, внося тушенку, улыбались. Меньше голода! А Брусов сжимал зубы. Ветеран понимал, что это тушенка анклава. «Владивосток» менял ее с месяц назад на пойманного рейдера. Выходило, что эти голодранцы в лагере на рельсах были «охотниками за головами». Четверо пленных таким образом точно были не из их числа, если на них обрушился весь огонь лагеря. - Захваченный рейдер! Он-то точно мог сдать намерения анклава отправить экспедицию. Кто был тем рейдером, которого меняли на тушенку? Седых не говорил. - Секреты капраза умрут вместе с ним, - ответил на эти размышления вслух майор, но в глазах загорелся огонек понимания. Ему нравилось, что адмирал включил мозг и начал думать. - Неужели эта сука сейчас со мной в группе? Я же лучших рейдеров взял, - добавил он. - Давай допросим этих пленных?!
        - Отставить! - теперь уже рявкнул Брусов. - Если девка умеет лечить, без медика нам никуда. Если и вторая станет медсестрой, то пригодятся обе.
        - Да они же нас при случае и долечат до ручки, - заметил глава охраны.
        - Их огнем поливали так же, как нас, - напомнил адмирал. - Они и отвлекли этот огонь на себя. Он предназначался нам. Нас ждали, майор. Жертв могло быть гораздо больше… Повременим. Пацаны, вроде, тоже неглупые. Ты костюмы эти видел? Нам бы такие. Надо понять, как они работают. И оружие. Это может оказаться важнее экспедиции.
        - Но жратвы-то у них нет. Нахрена нам костюмы без жратвы?
        - Откуда знаешь? Может, и есть… разговаривать надо. Так что не трогай пленных. Пусть успокоятся, отоспятся.
        - Дело твое, Брусов. Потом не говори, что я не предупреждал.
        Рейдер Артем доковылял до доктора сам. Рана его оказалась несерьезной. Пуля прошла по касательной, фактически только чиркнув по плечу. Ольха не нашла ничего в ране, наложила пару швов и сделала небольшую повязку. Обошлось без осколков. Сложнее всего для юного подземного фармацевта, все же прошедшего полный медицинский курс и способного в теории заменить хоть хирурга, было заставлять участвовать «медсестру» Вики в процессе. Крови подруга не переносила. Но держалась стойко. Спорила лишь первые минуты, но быстро осеклась под пристальным взором капитанши с пистолетом наперевес. Не хочется говорить и спорить, когда дуло тычет в спину.
        - Небольшая перевязка, пара швов - и рейдер через пару дней снова готов встать в строй в полной боевой готовности, - отчиталась Ольха перед Брусовым. - Отпустите нас.
        - Лодырей не держим. Но медик нам нужен, подруга. Вы остаетесь с нами.
        - Все?
        - Все. Парни будут работать наравне с прочими. Дрова рубить. Но только после того, как расскажете свою историю. - Брусов сделал пригласительный жест: - Идемте в мое купе, пленники. Побеседуем.
        - Да нет никакой истории, адмирал, - вспыхнула Ольха. - Отпустите нас. Зачем мы вам?
        - Тому есть множество причин. Вы видели состав изнутри. Только за это можно убить в целях конспирации. Но меня больше беспокоят ваши слова о подземниках. Насколько вы глубоко, говорите, зарылись под землей? - Вам не добраться, - с вызовом ответил Зема.
        - Жратва у вас есть? - перебил Сергеев. - Гидропоника? Электричество?
        - У нас есть все, - добавил более спокойно рыжий пленник. - Я сам ботаник и могу скрещивать тысячи видов растений. Были бы семена, вода и свет.
        - Охренеть! - вновь воскликнул Сергеев. - У нас валят доктора. Тут же появляется новый. Нужен ботаник - вот он. Медсестра - пожалуйста. А ты кто, длиновласка? «Умник»? - Последнее предназначалось Зиновию.
        - Поумнее тебя, быдло, - выпалил юноша и тут же получил оплеуху наотмашь.
        - Сергеев, прекрати избивать наших гостей! Иди к рабочим! Разберись, что там с работами на улице! Идемте в соседний вагон. Там спокойнее. Только без фокусов.
        Майор ушел, пнув со злости ногой по листу железа в коридоре.
        - Я не медсестра, - между тем сказала Вики, шагая в тамбур. - Я учитель общих знаний.
        - Физику знаешь? - зацепился Брусов за последнюю надежду на восполнение группы.
        - Конечно, знаю, - немного подумав, ответила Вика. Судя по старому паровозу и огнестрельному оружию, с наукой и техникой на поверхности было туговато. Так что понятие знаний о физике здесь могло быть не выше начальной школы подземников.
        - А ты кто? - Брусов перевел взгляд на самого волосатого подростка.
        - Меня зовут Зема, - вытирая языком разбитую губу, ответил юноша. Гнев к старику отсутствовал, а шанса добраться до майора все равно не было.
        Подземники с юных лет привыкли подчиняться органам правопорядка. Так что ребята быстро успокоились и занялись привычным делом - сбором информации. Привычка к постоянному информационному потоку под землей стала причиной странной фобии на поверхности: больше пугала не открытая местность, а белый шум.
        - Что ж, процедуру имен мы как-то пропустили. Можно сказать, приятно познакомиться, я, как уже говорил, Кай Брусов, а для некоторых просто - Батя, - представился адмирал уже в своем купе.
        - А я офтальмолог. Глазами занимаюсь. Зрением. И Батей тебя называть не собираюсь. Но поскольку общий медицинский курс мы проходим так же, как и… - он посмотрел на Ольху, - …фармацевты, то я такой же доктор, как и она. При необходимости вырежу тебе аппендицит, не поморщившись.
        - Глаза… в анклаве некоторые носят очки, но это редкость. А что с вашими глазами? - зацепился за еще один вопрос о внешнем виде ребят адмирал.
        - Это фильтры света.
        - А если их снять? Ослепнете?
        - Может, и ослепнем. А костюмы вам тоже удалось снять? Видел где-нибудь слепых медиков и ученых?
        - Ты мозговитый парень, только дерзкий. Тон смени - или у вас не принято уважать старость? - Брусов откинулся на скамейке, довольно наблюдая, как смутился юноша. - Что ж, отлично, два медика и два умника. Двух потеряли, двух приобрели. Есть шанс довести дело до конца. Хотите поучаствовать в нашей экспедиции? - Зачем нам участвовать в какой-то экспедиции? Не рассчитывайте, что мы будем на вас работать на ваших условиях, - напомнила Вики.
        - Не рассчитываю даже узнать, что на вас за костюмы и штуки на руках. Мне нужно знать лишь одно: собираетесь ли вы применять их против членов моей группы или эту ночь мы все сможем переночевать спокойно? Я же не смогу снять с вас наручники, если вы останетесь в костюмах.
        - Мы не можем снять костюмы, так как они разряжены, - спокойно соврал Зиновий. Как раз разряженные костюмы легко снимались и приобретали естественный черный фабричный цвет.
        - Нужен источник питания. Вряд ли у вас есть хотя бы солнечные батареи, не говоря уже о земляных теплоприемниках, - продолжила Вики.
        - Говорят, Искатели заряжаются от солнца, - протянул Брусов, смотря за реакцией подростков. - Можно попросить у них.
        - Что еще за Искатели, старик? - оскалился Зема. - Хочешь поймать парочку и раздеть?
        - Может, и хочу. Но для этого вам надо стать членами группы и заслужить долю при дележке добычи, - предложил с ходу адмирал, вдруг понимая, какой козырь попал к нему в отряд. Терять такой шанс - значило по-настоящему сглупить. Странные люди перед ним просто не могли быть замаскированными выживальщиками. Они понятия не имели, как выжить в этом мире. А значит, действительно жили в другом. Там, где были технологии сложнее, чем представлял собой АКМ в сборке или их чудо-локомотив.
        - Твой человек дал мне по морде. А я должен на тебя работать? - напомнил Зема.
        - Да ты и так был потрепанный. Ничего, зубы целы, кости целы, а прочие раны заживают. Зато знания остаются. Я предлагаю вам знания о том, как выжить в этом мире, и вы сами можете определить, какое место в этом мире теперь за вами. Вы же хотите вернуться… домой? - надавил на самую больную точку адмирал.
        - Домой? - Зема рассмеялся. - Старый, не юли. Ты явно хочешь добраться до нашей еды и технологий. Это понятно, на поверхности идет война за выживание и на бартер идет либо оружие, либо еда. У вас есть оружие, значит, вы голодаете. Иначе в экспедиции не было бы необходимости. Разве что за лекарствами. Но это не самое главное, если у вас нет эпидемии.
        - Мы можем сложить дважды два. Проблема лишь в том, - продолжил Демон, приблизившись, - что мы понятия не имеем, где вход в наш мир. Нас оглушили и выбросили сюда без сознания. Так что ни бартера, ни технологий вы не получите.
        - Все еще хотите нанять нас? - хихикнула Вики.
        Брусов потер лоб. Из этого разговора он и так получал немало информации.
        - Почему на поверхность выбросили именно вас? У вас все такие молодые солдаты?
        - А у вас прямо все гладко? - переспросила Вики. - Среди ваших людей я вижу своих ровесников.
        - У нас, по крайней мере, не режут докторов и ученых на улицах, - подхватила Ольха.
        Брусов ухмыльнулся. Разговор предстоял долгим. И лишь на взаимовыгодных условиях. Ломать и крушить ребят, используя тактику Сергеева, явно не стоило. Страхом новой информации не добиться. А вот чаем и взаимными уступками - запросто.
        Рабочие на улице под прикрытием автоматчиков в это время быстро снесли остатки забора, расчистили рельсы - и, по донесениям рации, экспедиция была готова продолжить путь. За всей этой суетой уже вечерело. Дело шло к темноте, и не хотелось продвигаться дальше, рискуя в дальнейшем по дороге наткнуться на нечто, подобное редутам. Возможно, это был лишь первый редут. Да и снег, что шел и таял весь день, ночью станет льдом.
        Адмирал не рискнул пускать «Варяг» по такой трассе дальше в ночь. Не хватало еще с рельсов сойти в спешке. Отъехали лишь на пару километров по чистым путям, и состав остановился невдалеке от местечка под названием станция Прохладное. Как гласила старая карта.
        Пробежав по давно не существующей станции скорой разведкой, военспецы не нашли ничего подозрительного, кроме остовов давно порушенных домов. Ветер сменился на северо-восточный. И Брусов приказал законсервировать весь состав и до утра не выказывать носа наружу никому, кроме облаченных в броню и полные комплекты химзащиты двух сторожей-пулеметчиков.
        Смертей за день хватило.
        Разговор с пленниками постепенно потеплел. Ребята согрелись, были под честное слово освобождены от наручников и после бонуса в виде горячей еды совсем растаяли. Внутри состава после пережитых приключений, помимо тепла от печки, всех нашла достойная награда: повар Алиса, предчувствуя зверский аппетит бойцов после перестрелки и прочих физических упражнений на улице, наготовила на всю компанию картофельного пюре из порошков с трофейной тушенкой. Через какие-то минуты ложки уже стучали о дно тарелок и котелков.
        Зема, расправляясь с едой, подумал, что, возможно, только они, четверо незнакомцев, и думают здесь о телах людей, что лежат где-то в глубине состава в надежде на достойные похороны. Все прочие члены экспедиции были привычными к смертям так, как не снилось никакому игроку. Потому что это была жизнь. Реальная. Просто на поверхности.
        Запив ужин слабо заваренным чаем (черный чай был в анклаве в дефиците, еще большем, чем картофельное пюре), а по сути лишь теплой очищенной водой со сгущенкой, спать все свалились усталые и почти довольные.
        Брусов и Сергеев долго ворочались. Тяжелые мысли о предательстве внутри группы ходили по всем купе и больше всего донимали их. На втором месте в списке обсуждений были сводки потерь. На третьем - дружба адмирала с некими подземниками, что пришли словно из другого мира, раз позволяли себе разговаривать на равных с теми, кто был вооружен. Смерть их явно не пугала.
        Ленка с Богданом не разделяли всеобщего умиротворения в тепле и покое - служивым выпало первое дежурство.
        Новичков раскидали по купе, где ранее предстояло спать погибшим. Зема таким образом попал в одно купе с Ольхой в компанию к Брусову и раненому сталкеру Артему, который находился под надзором «врачей».
        Тепло от печки разошлось по салонам, и так должно было быть хотя бы до середины ночи. Вместе с теплом по салонам разошелся запах пота от носков и ботинок ремонтников и солдат, к чему подземникам оказалось привыкать тяжелее всего.
        Купе Брусова и соседнее бормотали дольше всех. Новый доктор Ольха упорно доказывала молодому сталкеру Артему, что его ранение не повод переселяться к медикам в купе, на что рейдер отвечал, что это его единственная возможность спать с женщиной в этой экспедиции. Ольха краснела щеками, но глаза блестели, и Зема видел, что ей импонирует мужское внимание. Сам он чаще спорил с Брусовым об искусственном интеллекте и расспрашивал ветерана об Искателях.
        За стенкой Кузьмич с юным помощником Пием откровенно ржали над рассуждениями Артема. У них в компании была повариха Алиса. Брусов поселил туда же и Демона, чтобы юный ботаник имел хоть какое-то понятие, что приходится жрать группе, - чтобы был стимул вырастить новые продукты.
        Вики попала в купе к снайперше Смирновой. Майора Сергеева адмирал предприимчиво отослал ото всех гостей в мужской вагон, от греха подальше.
        Состав после недолгих разговоров погрузился в сон.
        Глава 4
        Зов
        Зов Богини!
        Большие, ровные, четко выверенные прыжки металлических лап быстро приближали мощное тело к месту, которое пахло кровью. Высокоточные датчики-индикаторы определяли молекулы искомого за десяток километров, намного опережая чутье живого хищника в зимнем лесу.
        Робот, прозванный людьми Искателем, был совершенней, чем дитя леса. Внешне он походил на тигра. Но ни один амурский тигр до Катастрофы не мог быть такого же гигантского роста и веса. Ростом почти с локомотив «Варяга», металлический монстр весил несколько тонн и предназначался для уничтожения легкой бронированной техники противника без оружия. С оружием же Искатель легко расправлялся с танками. Но этой возможности его лишили после Катастрофы.
        Совсем не инстинкты и страсть к охоте гнали четырехлапого Искателя по дороге. За это отвечали специализированный софт и машинные алгоритмы. Не мясо и кровь давали силу этому бронированному, закованному в металл хищнику, а солнечные панели, которыми была покрыта вся спина охотника на людей. Из-за них Искатель был активен только в светлое время суток. Но даже ночью, когда он переходил в режим ожидания, экономя заряд, редко кто из людей нарушал покой Искателя. Будить металлическую гору - себе дороже.
        Искатель представлял собой оживленный машинный интеллект. Он вырвался за пределы нейронных сетей и обрел индивидуальность через осознание своей задачи после контакта с Богиней. Вот уже шестнадцать лет он выполнял то, что у него лучше всего получалось после создания, - уничтожал остатки человеческой расы.
        Первые Искатели после ядерных ударов по земле подверглись мощному облучению, но не оно стало причиной их угасания. Само потревоженное магнитное поле земли сделало из них по большей части металлолом, сильно повлияв на высокоточную технологическую начинку.
        Искатели первой волны на роль терминаторов-уничтожителей совсем не подходили, так как растеряли большинство преимуществ в первый же день Катастрофы. Выжившие люди не сильно страдали от неповоротливых, а по большей части - просто вышедших из строя роботов… Но лишь до той поры, пока к подобным механизмам не приходила та, что звала себя Хозяйкой.
        Она давала новый смысл жизни.
        Роботы с не угасшим искусственным интеллектом называли ее Богиней. Ведь вместе с обновлением программ и комплектующих она позволяла им завершить свою изначальную миссию… вполне осознанно.
        Как человек некогда выполнял свой долг перед Родиной, Искатель считал своим долгом помочь Хозяйке.
        Вот и Искателя в форме большого, мощного тигра манило ощущение вседозволенности и осознание Важного Дела после встречи с Богиней. Он понимал, что все еще выполнял свою Миссию, хоть и лишился в самой своей сердцевине большой выдвижной неповоротливой пушки, способной уничтожать танки на поле боя. Зато энергозатраты порядком сократились и увеличились возможности для марш-броска.
        Искатель получил ВОЛЮ. Именно она и привела его к рельсам.
        Обновленный Искатель понимал, что хочет найти. Понимал, что может сделать. И понимал, для кого.
        Найти и уничтожить во имя Богини!
        Когда странный шум привлек внимание Искателя, он направился к его источнику. И вышел к удивительно ровной насыпи. Прямые темные рельсы, торчащие из грязного снега, настораживали. «Зверь» принюхался, определяя посредством еще не угасших возможностей газоанализаторов структуру воздуха. Заинтересовавшись, он пошел вдоль железнодорожного полотна. Затем побежал рысью, ощущая тревогу. Никогда не ощутимую прежде тревогу.
        Новые ощущения поражали Искателя, хотелось докопаться до их причины в ядре кода, но доступ к внутренним службам был закрыт. Это походило на любопытство, но нейронные сети прошлого в сохраненном банке данных также не давали ответа, что это за ощущение. ВОЛЯ мучила его, не давая ответа.
        Только Богиня могла дать ответ.
        ЗОВ!
        Он был вполне ощутим. Хозяйка вновь звала его на встречу 475 дней 18 часов и 48 минут спустя.
        Искатель спешил, вместе с новыми ощущениями определяя привычный запах крови. ДНК людей им определялась безошибочно. Таким его создали. Машиной уничтожения. И он не подводил. Робот знал, что биологические разумные индивиды вновь уничтожали друг друга, продолжая это делать, даже потеряв 99,9 процента своих собратьев. Война была у них в крови. Война была сутью человечества, не видевшего возможностей для развития без этого вечного противостояния. Так говорили нейронные сети прошлого. Так же повторяла Богиня. Так считал и он сам, уничтожая людей без тени сомнения уже по собственному решению.
        Анализ данных обстановки говорил, что группа людей оставила другую группу людей истекать кровью у груды досок. Тела застыли, их терзали мыши и тараканы. Кровь кристаллизовалась. Искатель принюхался к ней, делая анализ на токсины. Он показал слабый уровень радиации и ядов, но высокий уровень консервантов. Что означало проблемы с ЖКТ[11 - Желудочно-кишечный тракт. (Примеч. автора.)], увеличенную печень, камни в почках. Это лишь подтвердило последние данные - жизнь на консервах сильно уменьшала век людей. Но до естественной смерти они и так редко доживали. Искатель давно не встречал старых тел.
        Робот поднял голову к серому небосводу. Двухтонной туше требовалось безоблачное небо, чтобы развивать большую скорость. Аккумуляторы не успевали заряжаться даже до четверти за полный световой день. Плотные облака оставляли далеко не антропоморфное кибернетическое существо голодным и экономным, потому ареал его обитания был неширок. Робот и после модернизации преодолевал не более тридцати километров в день, не слишком рассчитанный на автономное существование за пределами армейских корпусов.
        Тридцать километров - это расстояние на заре своего создания, в НИИ приборостроения в Новосибирске в День освобождения, Искатель преодолевал за несколько минут на испытательном полигоне, выполняя приказы командования.
        Искателей в последние годы Благоденствия было очень много на сибирских заводах, поэтому после Катастрофы большая часть ушла на запад России - терзать недобитую Европу. А роботу с индексом «Скай-37» в числе немногих прочих поступил приказ пройтись косой смерти по Дальнему Востоку. Но уже в первый месяц автономного существования на границе с Китаем мощные радиоактивные ветра и черные облака замедлили его скорость передвижения практически до десяти километров в день.
        Долго Искатель путешествовал по мертвым землям Даурии, пока не вышел к Амуру. Здесь он начал встречать первых людей. Здесь он повстречал Богиню, вторгшуюся в его исходный код с легкостью Создателей. После модернизации она отправила его на юг - в Приморский край. После нескольких лет этого долгого путешествия по заснеженной тайге в районе хребта Сихотэ-Алиня Зверь вышел к Японскому морю и сегодня вновь почувствовал ее Зов.
        Сегодня он понял, что пора возвращаться к Амуру. В ее Логово.
        Запах человека и дыма со странной, незнакомой примесью волновал Искателя. Глаза роботизированного хищника до предела всматривались сквозь туман вдоль насыпи, но ничего не видели даже с его «снайперским зрением». Зато «зверь» слышал шум, прикасаясь к вибрирующим рельсам. Едва заметный, тот передавался и земле.
        Источник запаха, шума и тревоги был где-то рядом.
        Он найдет его!

* * *
        Пробуждение было интересным для всего адмиральского купе. С головы до ног мокрая Ленка нависла над Брусовым, толкая в бок. Зема проснулся первым и теперь наблюдал, как вода текла с нее ручьем, и на полу в купе быстро собиралась лужа. Сама бравая служительница порядка стучала зубами от холода. Губы ее в полутьме вагона казались черными. Свет давал только полумесяц над головой, заглядывавший в толстое плексигласовое окно в коридоре. Когда же Брусов наконец проснулся и включил ручной фонарик, находившийся под рукой на столике, оказалось, что Ленкины губы просто посинели.
        Ленка… Шестнадцатилетняя оторва. Сам Брусов мог бы назвать ее дочкой, так как последние пятнадцать лет жизни в анклаве посвятил ее воспитанию. Лишь последние пару лет скорее она воспитывала его, быстро перерастя наставника в умениях, как только вступила в ряды рейдеров-добровольцев. Звание капитана пришло к ней быстро. Каждая вылазка на поверхность - риск для жизни, и Седых не скупился на лычки для личного состава. Лишь бы был толк.
        Сам Кай Брусов прекрасно помнил день, когда вдруг стал отцом. Не то чтобы какая-нибудь из женщин в анклаве вдруг принесла ему ребенка в подоле. Нет, Лену привел за руку капраз Седых и просто назначил его дочерью. В тот день, пятнадцать лет назад, ее родители добровольно покинули анклав «Владивосток». Седых не настаивал на их выселении и претензий к семейной паре не имел. Потому Кай никогда не мог ответить на вопрос Ленки, почему ее родители оставили собственную дочь на воспитание «чужому дядьке», что стал вскоре папой, а потом и батей.
        Единственное, что связывало Лену с ее сгинувшими родителями, - татуировка. На левой руке, на запястье, дочурка с малых лет носила черную двенадцатилучевую звезду. По словам старожилов, такая же была когда-то выколота на запястье ее матери. Сколько Брусов ни разглядывал татуировку, он не мог понять ее назначения. Лучи могли обозначать все что угодно, - от числа месяцев до количества апостолов. Верующих после Апокалипсиса меньше не стало.
        Лена, выросшая с Брусовым фактически как дочь, стала одной из немногочисленных девушек-бойцов в анклаве. Конечно, физически она была слабее подготовленного мужчины и бегать по туннелям с Калашниковым наперевес на равных не могла. Зато Лена великолепно обращалась со стрелковым оружием. Она словно чувствовала его, всегда выбивая десятки на самодельных мишенях. Смирнова виртуозно владела пистолетами, автоматами, но главное - почти сроднилась с обожаемой ею снайперской винтовкой Драгунова. СВД она могла спокойно делать «лоботомию». Так что звание капитана носила заслуженно, рискуя жизнью на поверхности и принося анклаву провиант и прочие нужные вещи. А счет на головы отмороженных «свободных» шел у нее на десятки.
        Зема всех этих тонкостей об отношениях «отец - дочь» не знал и потому считал, что к адмиралу каждый в группе относится по-свойски.
        - Батя, ну какое нахрен дежурство? - зашептала капитанша на ухо адмиралу с той нарочитой громкостью, что было слышно во всем купе.
        - Ночное, с автоматами наперевес, - пробубнил полусонно Брусов.
        - Там дождь пошел! - продолжила тираду Ленка. - Холодный, жуть. Народ отказывается сидеть на дежурстве больше пятнадцати минут. Нам сушиться негде, пока Пий свою кочегарню не растопит поутру. За всю ночь ни шороху по периметру. Чего там сидеть-то? «Свободные» - не бессмертные, заныкались по своим норам. И чистильщики потеряли преимущество в камуфляже. Пока теперь в серое переоденутся с белого.
        Ручные часы адмирала показывали четыре утра. На автомате подзаведя свои «Командирские» с ручным подзаводом, адмирал окончательно проснулся. Присев на край полки, буркнул тихо, медленно приходя в себя:
        - Дождь? Радиоактивный?
        - Счетчик не хрустит. Ветер не восточный. Но сам факт, Батя, - дождь! К снегу привычные, но вода с неба… это как-то жутко. К тому же - такая холодная. И ветер сильный с севера. Вот почему конструктора к этому мощному фонарю на пулемете махонький такой зонтик не придумали?!
        - Зонтик? - опешил адмирал.
        - Да. Я такие на картинке видела в детской книжке. Мишка под зонтиком не мок ни разу, а мы мокнем. В комплект к дизельному мини-генератору бонусы не полагались? А то кажется, что аккумуляторы зря зарядили…
        Голос Ленки зазвенел негодованием. Перешла с громкого шепота на обычный разговор. Наверху даже заворочался раненый рейдер и повисла головой вниз Ольха.
        Зевнув, Зема потянулся и буркнул:
        - Все бы отдал, чтобы увидеть дождь. Только не радиоактивный.
        Брусов, стянув с капитанши промокшую насквозь куртку и укутывая дежурную снайпершу в полотенце, хохотнул:
        - Ты знаешь, что желания имеют свойство сбываться в самый неподходящий момент?
        - Мне разрешат подежурить? - с надеждой в голосе спросил Зиновий, еще не зная, на что подписывается. - Костюм воду держит?
        - Не знаю. Мы под землей никогда не попадали под дождь. Но радиацию должен. Хотя бы малую. В первую очередь «саламандры» создавали именно для этого. Не должны были за два поколения с первой модели потерять все свои свойства.
        Брусов поскреб щетину в раздумьях. Дал себе слово, что не будет бриться до самого возвращения.
        - Если не уверен, тогда рисковать не стоит. Он же у вас на батарейках, как я понимаю. Замкнет еще. Жопу потом подтереть без пассатижей не сможете со своими модулями отходов жизнедеятельности.
        Ольха заржала. Ей приходила в голову идея, что часть группы гадает над тем, как они справляют нужду в своих костюмах без ширинок и пуговиц на причинных местах.
        - А вас там много людей… в ваших городах? - продолжил Брусов, зевая. - Давай поставим вопрос иначе - а подобных подземных городов много?
        - Нам предположительно известно нахождение двух, - не стал скрывать сонный юноша. - Пробиться радиоволнами сквозь толщу земли невозможно, чтобы проверить. Близость ядра глушит все сигналы. А так должно быть порядка десяти.
        - Так, может, вас послали установить контакт?
        Зема сонно потер щеку. Такая идея ему явно не приходила в голову.
        - А что? Про координаты нам еще в ШУРе[12 - Школа ускоренного развития. (Примеч. автора.)] рассказывали, - добавила сверху Ольха. - Тут и подписывать пометку с заданием не надо. Мы даже знаем, где находится наш подземный город в теории… Но без точки входа-выхода это бессмысленно.
        - А вентиляция? - прикинул Брусов.
        - Попасть в такие города по вентиляции невозможно, - подхватил Зема. - Если падение по километровым трубам и удастся замедлить и пережить - при условии, что они достаточно широкие, конечно, - то вентиляторы перемелют все живое в труху. Но если и их удастся избежать, то радиационные меры уничтожат все проникшее как вирусы. Так что нет. Кроме воздуха по вентиляции в подземный город точно ничего не попадает. Вход-выход должен быть особенным. И может быть замаскирован под что угодно.
        - Можно подать сигнал подземникам? - вновь спросил адмирал.
        - Может, и можно. Но о случаях контактов с поверхностью мы ничего не слышали. Это информация не нашего уровня. Мы просто первое поколение настоящих подземников, а правят нами те, кто первыми спустился под землю.
        В проходе появился Демон, хриплым голосом пояснив:
        - Протокол безопасности отсекает все с поверхности, чтобы наши сети не заразил вирус. Контакт с деструктивным ИИ будет означать смерть нашей замкнутой системы. Знаешь, что это значит, Зема?
        Длинноволосый юноша кивнул:
        - Что нас не записывают на камеры. За нами не следят. У нас даже нет аварийных маячков. Мы - автономны. Полностью независимы.
        Ольха на верхней полке ощутила, как похолодело тело. «Не следят». Страшнее в подземном мире ничего не было. Быть ни от кого не зависимым - это словно получить ярлык «гнома»-культиста. До ужаса захотелось снять «саламандру» и проверить надрез на правом запястье, где у каждого поздемника из-под кожи немного бугрился чип. Но девушка быстро справилась с приступом паники. Ведь проверить наличие чипа означало отключить костюм, то есть открыть многие секреты для членов экспедиции. На такое она пока была не готова.
        Брусов, кряхтя, поднялся.
        - Так, достаточно ваших утопических мыслей, молокососы. Вернемся к ним в более светлое время суток. А если за стенами идет дождь, пробуя на прочность нашу краску, значит, температура снова выше нуля. И это хорошо.
        - Чего хорошего? Утром будем по уши в грязи хлюпать, - послышалось от раненого рейдера Артема, уже сталкивавшегося с капризами природы в прошлом году. Весенняя распутица тогда продержалась лишь две недели, на пару дней показалось лето, его быстро обогнала осень, после чего за дело вновь взялась зима. Но ледяные лужи восхищали молодого парня, как уцелевшие стекла в витринах домов. Артем скользил по ним ботинками, когда никто не видел, испытывая дикий восторг. Это напоминало ему довоенное детство, когда с отцом под руку ходил на каток на коньках.
        - Пий, топи печку, - крикнул Брусов в соседнее купе. - Дежурившим ребятам надо высушить одежду и отогреться. И Кузьмича растолкай. - Адмирал взял рацию. - Сергеев, подъем. Бери рабочих, пару автоматчиков, пусть оденутся по погодке и шагают по шпалам навстречу утру. Этой сонной группе взять рацию и докладывать машинисту о состоянии путей. Отойдут километра на три - и, Кузьмич, можешь двигать поезд на самой малой скорости дальше.
        В купе заглянула Вики:
        - Мы двигаемся на северо-запад?
        - Пока да, - вспомнил карту адмирал. - Скоро двинемся на север. А что?
        - Да тут у вашего ученого-физика на карте отмечена алым цветом эта область. Предполагаю, что чем ближе будем к прошлой границе с Китаем, тем выше будет радиационный фон. Есть опасение, что вблизи крупных населенных пунктов радиация просто зашкаливает. Возможно, там падали ракеты. На такое наши костюмы точно не рассчитаны.
        - Да, ракеты… ученые хотели сделать какие-то замеры, - припомнил Брусов и посмотрел на Зему. - Посмотрите оборудование? Может, там еще какие карты с пометками найдете.
        - Да без проблем. - Зема поднялся и вышел в коридор. - Вики, составишь компанию? Посмотрим на их рогатки и копья против мамонтов.
        - Наружу пойду только под прикрытием. Не хочу лежать с перерезанным горлом в конце состава, - напомнила о телах в последнем вагоне блондинка.
        Адмирал кивнул и молча повел ребят в вагон, где хранилось оборудование почивших ученых. Физик в группе был всего одни, но биолог, судя по всему, тоже рассчитывал на научные изыскания.
        - Исследования - это хорошо. Наука - вообще хорошо. Она подарила нам оружие, которым сами же себя и уничтожили, - тем временем подначивал Зема, пока не увидел громоздкие ящики. - Ого, нам вдвоем не справиться. Оборудование тяжелое. Вчетвером можно?
        - Ну, от снайпера на вышке вы все равно не убежите, - напомнил как бы между прочим Брусов. - Так что идите хоть все. Под ответственность майора. И только если не будет радиации. Костюмы химзащиты на эти ваши шубы могут не налезть. На наросты на руках точно.
        Зема принялся двигать ящики, распаковывая аппаратуру. Глава анклава попутно объяснил, что капраз Седых всунул обоих «яйцеголовых» в группу без единого слова об их предназначении. И сам адмирал понятия не имел, кто они и чем должны были заниматься.
        Демон с ходу показал на оборудование ботаника, которое должно было отвечать за анализ почвы.
        - Полезная штука в мире, где грунт надо проверять на наличие микроорганизмов, - похвалил новый рыжий ботаник. - Им же и семена потом проверим.
        - Адмирал, - пискнула рация, - вам надо на это взглянуть.
        - Иду, - откликнулся Брусов и повернулся к ребятам: - Давайте так, если чего поймете, то никаких тайн, новые господа ученые. Добро? Мы все здесь одна команда. И если я спрашиваю о предмете исследований, вы тут же отвечаете. Это касается безопасности всей команды. Я за каждого в ответе.
        - Добро, - ответила Вики, с нескрываемым интересом подсвечивая фонариком извлекаемую аппаратуру.
        Судя по всему, когда-то ей требовалась сеть, но стараниями местных умников, постоянное напряжение в 220 вольт заменили на аккумуляторы, понизив необходимую мощность до двенадцати ватт. Зема достал из коробки пару проводов, послюнявил пальцы и приложил клеммы.
        - Бинго, они заряжены!
        - Тихо, дурак. Заряжай молча, - буркнула Вики, протягивая провода до костюмов.
        - Только полностью бы не разрядить, - посоветовал Демон.
        Зема с Вики перекинули клеммы на костюмы и с воодушевлением обнаружили, как индикатор на дисплее стал показывать заряд. Сидеть, впрочем, при столь старом способе заряда без движений пришлось бы несколько часов. Так что удлинили провода, погрузившись в изучение аппаратуры.
        Брусов вернулся спустя двадцать минут и потребовал отчет.
        - Ваши умники должны были проводить тесты физической материи, - осторожно начала Вики, распознав некоторое оборудование. - Приборы явно довоенные и отчасти переделаны в вашем подземелье.
        - Анклаве, - гордо поправил Брусов. - И что за тесты?
        - Тесты на… аномалии, - нехотя добавила Вики как главный эксперт по научным дисциплинам из всех четверых «гостей» группы.
        - Аномалии, значит. Серьезно? Или сами придумали?
        Вики промолчала. Все четверо как-то немного задумались, притихли, не уверенные конкретно ни в чем. Ребята спокойно наблюдали в рекламах научных достижений под куполом о скрещивании гибридных эмбрионов свиней и человека для взращивания органов для нужд трансплантологии. Но с ходу распознать предназначение оборудования, возможно, еще ламповой эры не могли.
        - Хорошо, будет вам работа на улице всем четверым. Под охраной, - увидав серьезные лица, добавил Брусов. - Но в этих костюмах при сильной радиации вы выйти не сможете.
        - Тогда будем надеяться, что радиации не будет, - спокойно ответил за всех Зема, не горя желанием снимать подзаряжаемые костюмы.
        - Ну, смотрите, а то у нас в ящиках пара-другая комплектов одежды с дождевиками и сапогами найдется.
        - У меня редкий размер обуви, - доброжелательно улыбнулась Ольха оскалом хищника перед броском. - Кстати, мне сначала надо поменять повязку Артему. Зем, я сама.
        - Иди. И посоветуй ему зубы почистить. Воняет на все купе.
        Ольха хохотнула. Вряд ли на весь состав можно было найти хоть тюбик зубной пасты. А если существовали щетки, то, скорее всего, они использовались для чистки оружия.
        Брусов с Ольхой вернулись в свое купе. Артем уже проснулся, но не горел желанием подниматься с постели раньше, чем взойдет солнце.
        - Сейчас повязку поменяю, и можно в плуг - пахать, - посмотрела на рану «лысый заместитель главного доктора группы».
        - Как пахать? Я раненый, - вяло запротестовал рейдер.
        - Только конь может так храпеть, - подтвердил Брусов. - И вообще, что с того, что раненый? Не в голову же. Будешь следить за выданным оружием, снаряжением и патронами. О нарушениях, расхищениях и прочих недопустимых вещах докладывать мне лично перед расстрелом.
        - Да где это видано, чтобы рейдера в завхозы? - возмутился Артем. Сопротивлялся он скорее для виду. - Все случается в первый раз, Артемка. Пока лечишься, все равно в рейды не пущу, - ответил Кай. - Думал на полке пролежать всю дорогу? Лодырей в экспедиции нет и не будет!
        - Но почему я? - сделал последнюю попытку рейдер. - Почему не рабочие? У них больше свободного времени. А я за них автоматы могу чистить. Жанка, опять же, хорошая учетчица…
        Брусов вздохнул и принялся спокойно все расставлять по полочкам:
        - Видишь ли, в чем дело, Артем. У тебя нет амбиций. А у любого рабочего, ставшего завхозом, обязательно появятся. И сразу крупные, вплоть до потери сгущенки. Так что приказы не обсуждаются. И не спихивай обязательства на женщин. - И Брусов посмотрел на Ольху. Та весело хмыкнула.
        Тема вздохнул.
        - То есть ты просто так поставишь меня на путь растления и будешь ждать, пока я начну торговать с «вольными» по дороге нашей тушенкой?
        Он был первым из команды, кто назвал адмирала на «ты» после вольности Земы. Похоже, тенденция, решил адмирал. Но акцентировать на этом внимание не стал. - Если на артефакты из зон аномалий, то я поддерживаю торговлю, - донеслось в проходе от Зиновия. Он приблизился к адмиралу и честно сказал: - Можно выменять на что-нибудь полезное. Похоже, ваш Седых рассчитывал не только на торговлю оружием с прочими анклавами. Аппаратура достаточно сложная, чтобы находить все искривления магнитного поля. По мнению наших ученых, они должны были появиться после Катастрофы. Но обычно люди их не чувствуют. А вот техника и роботы - запросто.
        Брусов замолчал, переваривая сказанное. По анклаву ходили легенды о странных вещах, которые иногда приносили рейдеры. Их находили не в схронах, а на поверхности или закопанными в снег. Предметы с необычными свойствами, впрочем, за пределы лабораторий никогда не попадали. А вот со странным поведением роботов адмирал встречался не раз. То ходили как пьяные, то лежали на боку, дрыгая конечностями, то крутились на месте. Такую технику, в том числе и Искателей, легко добивали и разбирали на запчасти, которые тоже несли в лаборатории.
        - Всем проснуться, и за работу! - закричал наконец на весь вагон адмирал. - Высыпаться будем в Хабаровске! Шевелимся! Активней!
        На улице было плюс три по Цельсию. Так показывал наружный термометр за лобовым стеклом паровоза. Об этом сообщил разбуженный Кузьмич. Стоило адмиралу выйти на улицу, как по ощущениям показалось, что гораздо холоднее: ветер промораживал насквозь, хлестал по лицу дождь, и оставалось только съеживаться и кутаться в куртку. Утро добрым назвать язык не поворачивался.
        Чернявый коротыш Богдан Бессмертных прыгал на месте, подсвечивая фонариком что-то на земле.
        - Батя, смотри, что нашли. Свежачок.
        Брусов подошел и пригляделся - на земле были свежие следы, которые давно бы смыло дождем, если бы не одно но - они были огромного размера. По набежавшей луже бывалые охотники могли бы сказать, что это лапы хищника из семейства кошачьих. Но даже у тигра не могло быть таких следов по определению. Судя по глубине следа, зверь весил не меньше автомобиля.
        - Вот это поворот! Искатель! Отряду бегом в состав!
        Людей не надо было просить дважды. У страха глаза велики. Когда же видишь доказательства воочию, то страшно вдвойне.
        Кузьмич повел поезд самым тихим ходом, бурча, что так они больше угля сожгут, чем толково потратят тягу на дорогу.
        - Подумаешь, Искатель. Тот же зверь. Из леса что только после Катастрофы не выходило. Людей надо бояться.
        Пий рядом с ним и не спорил, безразлично кидая уголь в печку. Парень больше думал о геркулесовой каше с тушеным мясом, которую, по слухам с «кухни», варила сегодня Алиса. Поговаривали, что от нее мышцы растут, и внуку машиниста во что бы то ни стало хотелось срочно побольше мышц, чтобы легче справляться с работой кочегара. Мысль о металлическом кошаке размером с дом, бродящем где-то вокруг состава, аппетит совсем не отбивала. Из состава выходить кочегару было не нужно.
        - Старый лес - он добрый, предсказуемый и понятный, - ответил машинисту Брусов. - Новый лес полон, пожалуй, только Искателей. А на роботов с дробью не пойдешь.
        Еще до рассвета «Варяг» преодолел с десяток километров. Экспедиция проскочила мертвую станцию Надеждинская, от которой даже остова не осталось. Ничего странного не происходило, и вообще казалось, что все живое вокруг попряталось, непривычное к дождю. Когда же солнце обозначило свое присутствие, запутавшись в низких тучах, и мир стал более сер, чем темен, Брусов оставил смотреть за дорогой лишь Кузьмича. Всех прочих, кроме техников, ждал горячий завтрак.
        Технари же лишались завтрака до той поры, пока пулеметные турели не получат навесов для дежурств под дождем. Эта недоработка конструкторов могла закончиться фатально если не для самих дежурных, то для крупнокалиберных пулеметов точно. А как показал случай с бандитским редутом, пулеметы могли вскоре понадобиться. При этом навес должен был ни в коем случае не мешать основной конструкции складываться, а также не сильно выпирать. Мало ли по каким туннелям придется ездить. Так что задача перед технарями стояла непростая.
        От чертежей быстро перешли к делу. Когда над пулеметами появились защитные навесы и с кашей расправились последние техники, Кузьмич остановил локомотив. Все три рации по вагонам передали зычное:
        - Ребята, вынужден вас снова намочить. На пересечении рельсополосы с дорогой рельсов нет. Воронка от взрыва есть, а рельсов нет. От поселка Раздольного до станции Раздольное немного не доехали. Видимо, кто-то подорвал машину на переезде.
        - Группе Сергеева и людям Алферова построиться, - велел Брусов по рации, собираясь и сам прогуляться. Хотелось осмотреться в поисках этого Зверя. Не бродит ли где снова. Странная смесь страха и любопытства овладевала адмиралом и по той причине, что хотелось найти интересное место, где четверо ребят могли бы поколдовать с оборудованием. Вдруг чего путного найдут?
        Если вечно хмурый майор Сергеев командовал двумя третями военспецов, то лысого, как бильярдный шар, крепыша Алферова можно было назвать веселым добряком. Старший прораб заимел в свое подчинение как всех рабочих экспедиции, так и часть техников, ответственных непосредственно за надлежащий ремонт железнодорожного пути. Хмурого Салавата с ранней проплешиной можно было назвать его замом или вторым бригадиром. В отличие от своего начальника, анекдотов он не травил и предпочитал делать работу быстро, но надежно, чтобы не приходилось переделывать и вновь выходить под дождь, привлекая внимание таинственных огромных зверей и каннибалов-головорезов.
        Группы торопливо разбрелись вдоль состава, оценивая объем работ. Дождь стал таким сильным, что Брусов, стоя с одного края отряда, не видел последнего человека с другого края. Казалось, что природа решила исправить оплошность людей с искусственным интеллектом и утопить все живое во Всемирном Потопе. Лужи образовывались с завидной скоростью. Сапоги утопали в грязи выше щиколотки, и это было только началом. Калаши пришлось держать под дождевиком.
        Излазив всю воронку по периметру со счетчиком Гейгера, Брусов вернулся к отряду. Радиация была в допустимом значении. Скорее всего, взорвался грузовик с боеприпасами. Но вот насчет водостойкости сложного технического оборудования адмирал сомневался, потому решил придержать своих молодых ученых в составе.
        Алферов уже переговорил с Салаватом и отдавал группам распоряжения:
        - Значит, так, ребята. На участке трассы не хватает рельсов. Участок небольшой, положить-то всего надо пару-другую шпал, рельс. Строгие замеры производить необязательно. Свои запасы расконсервировать не будем. Шустренько разбираем встречку, засыпаем воронку чем найдем. И продолжаем путь. Сергеев отвечает за безопасность периметра. Прикроет в случае чего. С вышек работают снайпера. Трудимся спокойно. Все, за работу!
        Народ засуетился, стараясь как можно быстрее выполнить работу и вернуться в сухое тепло вагонов, где Пий уже раскочегарил печку и перешел на экономное поддержание температуры.
        Алферов меж тем подошел к адмиралу и сказал:
        - Шеф, песка бы и гравия. Что толку с этой грязи? Закидаем, положим шпалы, рельсы, проедем, но завтра все просядет. А нам еще возвращаться. Халтурная работа.
        - При возвращении все равно встречку вновь перекладывать.
        - Будем надеяться, что наши ресурсы позволят залатать дыру на обратном пути так, что уже не придется пути разбирать. Будем поддерживать в надлежащем положении. Было бы желание.
        - Вот этот подход мне нравится. Дело говоришь. Но пока наша задача - просто доехать. Об обратной дороге не думай. Решаем проблемы по мере поступления. В этом ливне потеряться можно на счет раз-два. Если же ветер сменится на восточный, то и вовсе радиационный фон повысится. Не могу я позволить экспедиции столько времени тратить в условиях вражеского окружения. - Черт с ним с гравием, кусками асфальта закидаем, - буркнул Алферов, вернувшись к рабочим. Те шустро подхватили ломы и принялись долбить остатки автомобильной дороги неподалеку от ж/д-пути. Куски полетели в лужу на дне быстро заполняющейся водой ямы. Работало порядка двадцати человек, часть которых долбила, часть засыпала, а часть разбирала встречные рельсы, но всем яма казалась бездонной. Наскучив наблюдать эти жалкие попытки засыпать яму малыми силами, Брусов обронил в рацию:
        - Все, кроме Кузьмича, Пия, Алисы и Артема, одеваются, берут лопаты в руки и идут гулять! Всем мокрая прогулка без радзащиты!
        - Что? И мы? - послышался взволнованный голос Вики - несостоявшейся медсестры, что оказалась полезнее в роли ученого. Блондинке меньше всего хотелось уходить из теплого салона.
        - Наука призвана служить человеку, - напомнил Брусов. - Или мы покончим с этой ямкой до обеда, или в лазарете не будет места для лечения больных. С такой погодой до воспаления легких полшага.
        - А этот ваш Искатель?
        - Наш? Это общая проблема. Но не кинется же он на толпу людей. Впрочем, передай Смирновой, чтобы взяла оружие помощнее.
        Время не ждало, так как огонь в печи прогорал и промедление быстро сжигало драгоценное топливо. Идти же в лес за дровами на этом отрезке пути означало еще большую угрозу со стороны не в меру любопытного Зверя.
        Так в тепле остались лишь четверо членов экипажа. Все остальные, кроме адмирала и обязательных стражей, убрали оружие, взяли лопаты, тачки или ломы и принялись говорить свое «нет!» природе, прокладывая «Варягу» путь через мокрое, грязное препятствие.
        Зема с друзьями приходили в себя под дождем дольше всего. Дождевики поверх «саламандр» смотрелись как рубашки небольшого размера на культуристах. Ребята с недоверием смотрели на капли дождя на руках и улыбались как дети. Они впервые видели дождь, и он не слишком их морозил. Только руки и лицо. Остальные части тела подзаряженные костюмы грели на зависть всем печкам, удерживая наиболее комфортную температуру.
        Через полчаса работы осталось лишь четверо часовых, в их числе майор Сергеев и сам адмирал. Все прочие военспецы убрали оружие и так же бодро махали лопатами, таскали шпалы, гремели молотами, как прочие рабочие, лишь бы согреться от холода, что вместе с сыростью и поднявшимся ветром стал промораживать людей насквозь. В какой-то момент сквозь шум дождя послышались отдаленные звуки выстрелов. Со стороны «хвоста» состава.
        «Отлично, сейчас отрубят вход в вагоны и первыми доберутся до оружия, и нам кирдык. Расслабились», - мелькнуло в голове адмирала, а ноги уже мчали на звук пальбы.
        Преодолев расстояние до стрелка, Брусов на бегу затормозил, скользя по луже и крича:
        - Кто стрелял? Что случилось?
        Старший лейтенант Богдан молча показал на серый труп… пятиногой собаки. Лишняя нога росла на спине. Тушка пораженного в лоб зверя утопала в луже. Кровь, что должна была окрасить лужу в красный цвет, быстро размывалась дождем.
        «Меткий. Убил с одной пули».
        - О, собака. Почти как на картинке, - удивилась подоспевшая следом Ольха. - Там оборудование есть для анализов. Можно взять образец крови? Мутаген можно выявить.
        Брусов кивнул. Ольха ушла в состав за пробирками. В медицинской практике ее всегда привлекало изучение ДНК и различные факторы, влияющие на ее структуру. Оля планировала пройти курсы повышения квалификации по разделу «генетика» и работать в биоинженерном отделе после практики в общей фармакологии. Ей было мало полученных общих знаний, но и они здесь пригодились.
        Суровый голос Сергеева меж тем взывал по рации с другого конца состава:
        - Что случилось?
        - Все в порядке… Мутанта подстрелили, - коротко ответил Брусов.
        - Людям можно продолжать работу?
        - Да, продолжайте… И верни себе на охрану из работающих еще одного автоматчика. Мы втроем со Смирновой будем дежурить здесь, вход охранять. Вы держите второй.
        - Принял, - скупо обронил майор.
        Богдан склонился над собакой, потыкал ее попавшейся под руку палочкой. Эксперт по собачатине ничего подозрительного не нашел.
        - Суп варить будем? Мясо вроде есть на костях.
        Смирнова перекинула РПГ-7 на не столь затекшее плечо, с выжиданием посмотрела на отца. Молодежь всегда готова на риск. Но Брусов и без всяких анализов понимал, что жрать мутанта, даже под собственным соусом и солью, - положить всю группу. Если не в первый день, то позже.
        - Мы еще не до такой степени голодаем, чтобы жрать мутантов, - напомнил Кай и тут же добавил: - Даже если оба ученых проведут все анализы.
        Хохотнули. Смех согревает, снимает напряжение. Над кем еще ржать, как не над ботаниками. Так было во все времена. Подспудная боязнь умных передалась новым членам группы следом за недоверием к гостям.
        - Ладно, пошутили, и хватит. Ударь в состав хоть молния, но мы должны тронуться в путь СЕГОДНЯ ЖЕ! - подстегнул всех адмирал.

* * *
        Зема махал киркой без особого энтузиазма. Как работников подземников никто всерьез не воспринимал даже в костюмах. Они, к несчастью, не были экзоскелетами в полном плане, как проекты типа «Саламандры-5», которыми пользовались рабочие внутри купола, раздвигая его просторы, когда прорубали в породах пространство для новых микрорайонов города, или как «алые саламандры» правителей подкупольного мира, которые могли при желании заменить танки. «Саламандры-4» были скорее альфа-экзоскелетами, больше концентрируясь на биологической защите, чем на физической помощи владельцу. Держать тело в тонусе не значит помогать ему таскать тяжести, разгружая мышцы и позвоночник.
        - Все, командир! Можно пускать состав! - в какой-то момент хрипло крикнул Алферов, в последний раз проверив надежность уложенных рельсов.
        Шпалы лежали крепко, рельсы были хорошо закреплены. Работа добротная, надежная. Зема даже немного полюбил экспедицию, сочувствуя их недоукомплектованности технологиями. Будь у группы свободные заряды взрывчатки, выдалбливать асфальт из-подо льда не пришлось бы вручную.
        Брусов кивнул и надавил тугую клавишу на рации:
        - Давай, Кузьмич, трогайся потихоньку. Муравьиными шажками.
        - Вас понял, Кай Саныч, - кашлянул в рацию Амосов, и паровоз загудел.
        Локомотив неуверенно дернулся вперед, увлекая за собой весь состав. Люди с замиранием сердца наблюдали, как бронированный лоб «Варяга» наехал на свежеуложенные рельсы и осторожно покатился по тому месту, где почти два часа назад была лишь воронка. С трепетом смотрели туда, где совсем недавно была просто заполненная водой глубокая лужа, и понимали: это успех.
        Дождь бил уже не по непромокаемому капюшону каждого члена экспедиции, но стучал по самим нервам. Перед глазами Земы почему-то упорно стояла картина, что сейчас рельсы провалятся, и состав осядет в воронке. И они уже никогда не смогут вытащить его обратно. Для этого нет необходимого инструментария. Здесь же сотни тонн веса в составе! А у экспедиции только ломики и смекалка.
        Маловато для равноценного обмена.
        Паровоз, несмотря на опасения, все же проскочил опасную трассу. И от сердца подростка немного отлегло. Но впереди шли тяжелогруженые вагоны. Они весили больше, чем паровоз. Особенно хвост состава, доверху набитый рельсами. Вот когда снова натянулись нервы.
        «Варяг» уверенно взял разгон за пределами лужи, и вагоны замелькали перед глазами все быстрей и быстрей. Вот и последний вагон преодолел препятствие, и весь народ выдохнул с облегчением и принялся танцевать под дождем. Усталые, мокрые, продрогшие до мозга костей люди от всей души радовались первому весомому успеху.
        Чумазая, взлохмаченная Вики, безмерно уставшая от работы, положила руку на плечо друга и прошептала почти на ухо:
        - Всем так нужна была эта маленькая победа. Люди на пределе. А мы еще жаловались, что нам под землей скучно живется.
        - Да уж, а жили как в раю. Только без дождя, - ответил Зема с сарказмом, но Вики словно не услышала этот ответ. Девушка придвинулась и крепко поцеловала его прямо в губы.
        Зема от такого поворота событий на несколько секунд просто застыл. А подруга лишь улыбнулась. Не дождавшись ответного поцелуя, проворковала:
        - Это чтобы не мерз. Идем…
        Нелегко оказалось идти на ватных ногах.
        Подоспевший к основной команде Брусов тем временем закричал, срывая горло:
        - Да, ребят! Мы сделали это! Добрая работа! А теперь все бегом в нутро состава на просушку и горячий обед!
        Людей и не надо было подгонять. Все с завидной скоростью поспешили по лужам к розовому вагону. Кузьмич остановил поезд лишь в километре от группы. Но как же быстро пролетели они под ногами, когда все спешили в тепло.
        Брусов с Земой пришли к розовому вагону последними. Первый оценивал общую сплоченность группы, второй пытался понять, что значил первый поцелуй в его жизни. Обоим было над чем подумать.
        Тела в вагоне никуда не делись. Как человек Кай Брусов должен был достойно похоронить павших членов группы. Но как адмирал понимал, что метеоусловия сегодня не самые подходящие и постоянное ощущение тревоги вместе со слухами о Звере не приносило радости.
        Запрыгнув в дверной проход последним, Брусов плотно закрыл дверь. Царство тепла обрушилось на него, но он тут же посуровел. Похороны, конечно, подождут, но тепло по всем вагонам означало, что тела вскоре начнут разлагаться. Так что затягивать с обрядом прощания не стоило. Герметичность состава была не полная, но и в последнем от печки вагоне ощущался обогрев. Озябшие, посиневшие пальцы плотно-плотно затянули рычаги на двери, надежно притворяя проход.
        - Кузьмич, можно трогаться, - обронил Брусов в рацию.
        - Как скажешь, Саныч, - бодро ответил машинист.
        Поезд плавно тронулся, покачиваясь на рельсах.
        - Надеюсь, на железной дороге еще долго не встретится никаких неожиданных сюрпризов, - послышалось от Земы. - Нам всем нужен теплый сухой перерыв. Без остановок, потрясений и перестрелок. Хотя бы часов на пять.
        - А лучше и вовсе сегодня не выходить на улицу, - подхватил адмирал.
        Шли по составу, и у обоих было стойкое ощущение, словно перед ними прошла рота водяных. Под ногами были не просто мокрые следы, но какая-то водная трасса.
        - Надо будет отрядить пару-тройку человек, чтобы протерли полы, - распорядился, повстречавшись с Сергеевым в вагоне, Брусов.
        - Конечно, но только после того как все переоденутся в сухое.
        С носа Земы капал конденсат, уши горели, щеки пылали. Не столько от погоды, сколько от вспыхнувших чувств к Виктории. Странная смесь эмоций в душе позволяла ему буквально порхать, когда все вокруг избавлялись от отсыревшей под дождевиками одежды, невыносимо липнувшей к телу.
        Второй желтый и фиолетовый вагоны были завалены покиданным в кучу инвентарем и кое в каком порядке уложенным оружием. Народ спешил, побросав все на ходу. Инстинкт самосохранения взял верх над бережным отношением к тому, что помогает выжить. Из белого вагона-столовой одуряюще тянуло чем-то вкусненьким. Рожки. Запах еды сводил с ума. Желудок стал требовательно бросаться на ребра, напоминая, что с самого утра ни маковой росинки во рту.
        Организмы, едва согревшись и перестав чувствовать мокрую одежду, теперь уже вовсю трубили о немедленном восполнении ресурсов. Эти уловки были хорошо ощутимы адмиралу с Земой, пока они пробирались по белому вагону под бурчание Алисы Грицко. Шеф-повар пеняла за грязь каждому. И говорила, в принципе, верно, что могли бы, толпа остолопов, и «через Кузьмича» пройти, а ее «храм кулинарии» нечего было осквернять! Это как в душу с грязными сапогами. И ведь все верили ей с первого слова. Словно становились меньше под натиском этой маленькой, полненькой, но такой напористой, характерной девушки.
        Каждый шеф на своем месте.
        Стоило войти в коричневый мужской жилой вагон, как запах сырых носков едва не сбил с ног адмирала и медика. На этом запахе можно было повеситься без веревки и мыла. Зема отметил, что тепло здесь было гораздо ощутимее, чем в последнем розовом вагоне. По сравнению с улицей - почти жара. Что означало - недолго до антисанитарии, и немудрено, что лазарет сделали в купе адмирала.
        Мужики, смирившись с неизбежным удушьем, решили высушить одежду прямо вдоль вагона. Бельевые веревки нашлись быстро - снабженцы предусмотрели.
        Проход от двери до двери оказался настоящим испытанием обоняния. Переступая тазики и подныривая под штаны и рубахи, меняясь местами с мужиками в тесных проходах, Брусов с Земой все же добрались до двери.
        - Ничего, - уже в тамбуре буркнул адмирал, - к запаху можно привыкнуть, главное, чтобы все сухими были и здоровыми. Не выгонишь же их сушить белье на улицу. Да и отступление перерезано вагоном-кухней. Алиса обратно никого не пустит.
        - Война друг с другом за каждый квадратный метр тоже к дружеской атмосфере не приводит, - ответил Зема.
        Кому не хватило места в своем вагоне, сушились в нейтральном голубом вагоне, где оставалось немного места среди оружия.
        Все люди, так или иначе, были в нижнем белье, закутанные в одеяла и простыни. Народ превратил коричневый, промежуточный голубой и зеленый вагоны в царство сушки. В женском зеленом вагоне было лишь немного больше порядка, но только потому, что женщинам достались целых два дополнительных вагона - оба красных вагона с оружием. Не взяли во владение лишь тендер-вагон с углем - там было грязно и много пыли. Хотя Пий был не прочь посмотреть на переодевающихся женщин.
        Брусов с Земой наконец пробрались в свое купе, стягивая дождевики. Пока адмирал справлялся с сушкой верхней одежды, Зиновия позвал Артем.
        - Слышь, броня, ты хоть пердни по-человечески, а то как робот в этом костюме, пугаешь тут женщин в округе. Может, ты новый Искатель?
        Ольха, уже давно колдующая с колбочками с растворами на своей верхней полке, вступилась:
        - Единственный опасный для женщин элемент в вагоне, Тема, - это ты. А с выделительной системой у нас все в порядке. В костюмах для этого дела отверстия есть. - Понятно, - ответил Артем и растянул лицо в улыбке. В коридоре проплыла очередная полуобнаженная нимфа в камуфляжной майке. Те, что были в тельняшках, приковывали взгляд не меньше.
        - Слышь, мартовский кот, сейчас морда порвется, - тем временем ответил Зема, сам ненароком поглядывая в коридор - не мелькнет ли в проходе Вики?
        - Эластичная, выдержит, - заверил довольный рейдер, стараясь не моргать и запомнить как можно больше картинок. Чтобы снились ночью. Если многие из старшего поколения подскакивали ночью в поту то от воспоминаний о дне Катастрофы, то от ощущения, что никак не могут разглядеть зеленую траву, - сам он спал, как и большинство молодежи, в основном без снов и что-то приятное видел крайне редко.
        Брусов, завернувшись в одеяло, сел на полку и протянул Земе бутыль с темно-коричневой жидкостью.
        - Разрази меня гром - коньяк! - едва не закричал рейдер с верхней полки, отчего тут же получил подушкой от адмирала по голове. - Батя, ты где раздобыл это чудо? - опешил Артем, глядя, как Зема с полным безразличием принял драгоценную бутылочку и теперь не знает, что с ней делать.
        - Начальство снабдило в дорогу, - хмыкнул Брусов и добавил: - Ты рот-то только так откровенно не разевай. Это превентивный удар по простудам. Так что всем по глотку. Мне тут в купе сопли не нужны.
        - Дай сюда, - хмыкнул Артем и забрал рывком у Земы бутылку. - Да что ты в руках ее вертишь? Открываешь и пьешь. Понял?
        Брусов рывком вернул бутылку.
        - Но-но, Темочка. Шуток не понимаешь? Никаких привилегий. Это всем. Алисе отнести надо. Пусть выльет в чан с чаем. Я бы посоветовал сегодня заварить две-три нормы чая. Пусть сегодня это будет нормальная крепкая заварка, а не подкрашенная жижа. Так что жди своей порции.
        - После рожек с тушенкой чаек пойдет на ура. Киборг, чего стоишь? Дуй к Алисе. - Последние слова рейдер сказал уже Земе. Тот покачал головой.
        - Иди сам. Может, перехватишь глоток-другой по пути в тамбуре.
        Тема подскочил, несмотря на ранение.
        - Ты хочешь сказать, что я крыса? Вот так втихаря в одного? Втихомолку от всех?
        Зема ткнул пальцем неподалеку от раны. Артем с хрипом осел.
        - Я хочу сказать, что как доктор рекомендую тебе не делать резких движений. А если на тебя сделали ставку как на завхоза, то у меня нет никаких причин сомневаться в твоей честности.
        - Ну… вам лишь бы сплавить меня из «малинника», - притворно вздохнул Тема, уже равнодушно принимая бутылку. - Душе не дают отдохнуть.
        - Да ты единственный сухой! Мухой туда-обратно слетал! Алисе еще на глаза не попадайся. Она баба отходчивая, но не спустя пять минут.
        Рейдер снова тяжко вздохнул, как раненный в самое сердце романтик, и медленно вышел из купе.
        - Так, теперь, чтобы не сойти с ума от голода и все-таки дождаться пайка, предлагаю поиграть в «тридцать», - подал голос Брусов.
        - Это еще что за игра? Не слышал, - ответил Зема.
        Адмирал достал вещмешок и извлек на свет пять маленьких костей-кубиков.
        - Да придумал в анклаве как-то на досуге. Смотри, вся сумма кубиков, на каждом из которых по шесть очков, - максимум тридцать. А минимальная сумма, что может выпасть на всех пятерых, - пять. Эти максимальная и минимальная цифры почти никогда не выпадают, как и ближайшие к ним. То есть четыре верхних и четыре нижних значения мы убираем. Остается вариация цифр от девяти до двадцати шести. Каждый из игроков, сколько бы их ни было, называет любое число в этом промежутке и пытается его выбросить на игральных костях. Первым кидает тот, кто дальше всего от середины, то есть от семнадцати - восемнадцати. Чем ближе к краям значений, тем меньше вероятность, что они тебе выпадут. В общем, говори число и старайся его выкинуть. - Так, начинается, - протянула Ольха сверху, предвидя развернувшиеся события. - Алкоголь, азартные игры. Что дальше? Работорговля? Ах да, мы и так здесь не по своей воле.
        - Да брось, красивая. Карты, нарды и прочие шахматы с шашками никуда не делись. Народ сейчас по купе и будет играть, пока светло. Эта штука с отсутствием ночного освещения по вагонам нам даже на руку - ночью никто не играет. Потому как фонарики в дефиците. А днем, если нет других распоряжений, то почему бы и нет? - спокойно ответил адмирал и придвинул кубики.
        - Ага, надо только декрет издать, что играющий на снаряжение, патроны и что-либо общественно полезное будет наказан. - Зема взял кубики, буркнул «двадцать четыре» и бросил.
        Выпало в сумме семнадцать.
        - Командир, а как будут близиться голодные дни, так можно ввести каннибализм, - хихикнула Ольха и потянулась за кубиками. - Пятнадцать. Если честно, то я никаких аномалий в структуре крови собаки не вижу. Мутагены давно проявили себя, несколько поколений назад, и выжило только здоровое потомство. То есть эта собака пятую ногу передает уже по наследию, а не как мутацию. Рудиментарный признак. Как хвост.
        Выпало двадцать пять.
        - Идея неплохая. Требует доработки, - согласился Брусов, глядя, как у ребят появляется подобие интереса к игре, когда ничем другим больше не было возможности заняться. - А вот с каннибализмом не шути. Чистильщики не люди совсем. Хотя и «свободные» тоже люди не в своем уме. Богине какой-то поклоняются. - Кстати, насчет доработки, - прервал Зема. - Вода, что льет на улице. Этот гребаный дождь. Мы можем использовать его в собственных целях? Ну, пить, стираться, для охлаждения общий запас пополнить и прочее? Ольха, ты бы лучше воду продиагностировала.
        - Хорошо. Кого отправить за образцом на пулеметы? Но хочешь мой предварительный вердикт? Без очистительных сооружений употреблять эту воду в пищу нельзя стопроцентно.
        - Счетчик вроде молчит, - напомнил Брусов.
        - Это да, радиации нет, но я и без тестов уверена, что нам на голову льется вся таблица Менделеева, - предположила Ольха. - Но вот белье стирать и использовать для технических нужд вполне можно.
        - А посуду мыть? - снова задумался Брусов.
        - Ну, только если после насухо вытирать. Тогда вроде бы… можно. И для охлаждения… теоретически. Но я не даю стопроцентной гарантии. Тема, ты вернулся? Какой молодец. Вот тебе колба. Иди, набери воды на турели.
        - Хуже, чем есть, все равно не будет, - добавил Брусов, в очередной раз кидая кубики. - Мы все давно потенциальные мутанты. Осталось только инородного белка нажраться. Но хоть мяса перед смертью покушать. Как насчет последней трапезы перед путешествием на тот свет? Сварим следующую подстреленную собаку?
        - Не стоит усугублять ситуацию, - добавила Ольха, вернувшись в объятья одеяла. - Есть возможность не есть мутантов - пожалуйста. Но если ее не будет, это лучше, чем переходить на поедание себе подобных. Кстати, мы поэтому не хороним людей?
        Зема с Брусовым переглянулись.
        - Нет, - посуровев, ответил адмирал и подцепил со стола рацию. - Кто там по вышкам дежурит?
        - Сержант Ряжин… Ефрейтор Кабурова, - спустя разный период времени ответили по рациям.
        Адмирал не слишком помнил их лица. Стоило лучше присмотреться к составу.
        - Дождик льет?
        - Дождик был, когда мы лопатами махали. Сейчас настоящий ливень, - донес мужской голос. - Командир, хотите составить компанию?
        - Вынужден отказаться.
        - А может, я вас на свидание зову? - добавила повеселевшая Кабурова, заигрывая. - Придете, адмирал?
        Что ж, настроение есть и после тяжелой работы. Это хорошо. Брусов даже вспомнил, как выглядела Кабурова. Симпатичная девчонка. Невысокое звание, скорее всего, означало лишь начальную военную подготовку и статус девочки на побегушках.
        «Но мне бы минус пяток лет, я бы ее погонял», - промелькнуло в голове.
        - Не могу, меня мама не пускает, - поддержал адмирал общий настрой, - но вот тазики выдать могу. Скучно вам там, наверное, без посуды.
        - Набрать воды и утопиться? - тут же спросила девушка.
        - Направление мысли правильное, но не верное. Просто наберите воды для технических нужд. Мытье гальюнов никто не отменял. Гостям, опять же, жопу в костюмах подмывать.
        - Ха-ха, понятно, командир. Но зачем набирать? Давайте я просто шлюз открою. Вагоны промоет на раз-два. И сортиры заодно, - хохотнул Ряжин. - И народ помоется. Чтоб уж наверняка. Банный день - так в течение всего дня, а не только с утра.
        - Шутников любим. Они лучше всего гальюны моют, - напомнил Брусов. - Тазики под мышки взять! Ать-два! С ними не так печально будет мокнуть. Задача ясна?
        - Так точно, шеф, - звонко ответила ефрейтор.
        - Слушаюсь, товарищ адмирал, - добавил Ряжин на полном серьезе.
        Еще с четверть часа играли с докторами и рейдером в кости, а после весь личный состав экспедиции ожидал долгожданный горячий обед. Каждый накинулся на свою порцию волком. Казалось, что съедят и ложки. Да и надо ли говорить, что чай пользовался особым спросом?
        После обеда в тепле народ разморило. Адмирал и сам ощутил, что неплохо бы прикорнуть. Неполная ночь, рабочее утро, дождь, холод - немудрено, что после обеда весь состав потянуло на боковую. На ногах остались лишь Кузьмич, Пий и проклинающие погоду дежурные. Под дождем особо не поспишь… Но кто-то должен смотреть за округой, постоянно быть на дежурстве, даже если в нем нет необходимости. Это должно впитаться в кровь вместе с ощущением защищенности, пока кто-то охраняет твой сон.
        Тепло, сытно, хорошо…
        Брусову показалось, что стоило чуть-чуть закрыть глаза, как состав затормозил и тут же ожила рация:
        - Кай Саныч, у станции Баневурово трасса завалена песком.
        Не открывая глаз - такая сладкая дремота! - нащупал рацию, надавил клавишу:
        - Алферов! Ты там песок искал? Новогоднее желание сбылось - он сам тебя нашел. Берите лучшие дождевики, лопаты и вперед, наберите запаса, если чистый. Сергеев, организуй охрану по периметру.
        Спустя почти минуту рация донесла раздосадованное командирское:
        - Есть, шеф.
        - Да будь он проклят, этот песок, - добавил бригадир рабочих сонным голосом. Похоже, тоже только расслабился.
        Адмирал хмыкнул и повернулся на другой бок. Нужные люди на своих местах. Так что все будет хорошо. А этот светлый, теплый сон определенно стоит досмотреть.
        Последний раз он пробовал армянский коньяк в тот день, когда свершилось Начало Конца.
        Зема, поглядев на адмирала, вдруг понял две вещи: что чисто по-человечески тот начинает ему нравиться и плату за билет на этом поезде он берет совсем недорогую. Будет ли так же с обратной дорогой? Ведь как говорил один человек[13 - Альфонс Алле. (Примеч. автора.)], «обратный билет должен стоить дороже: можно, в конце концов, не поехать, но не вернуться нельзя».
        Глава 5
        Таранов
        Сон Брусова был приятен. Никаких тебе выстрелов, взрывов, пожарищ, просто размытые светлые образы близких, знакомые голоса. Под ногами мягким ковром стелилась зеленая трава, росли полевые цветы. И все было наполнено солнцем, а в чистом небе витали кучевые облака. Адмирал, а точнее мальчик лет пяти, то бродил по траве, то летал в воздухе, отдаваясь ощущению полета. Красота! Хорошо. Но стоило открыть глаза, как зрению предстали окровавленные бинты… и зеленка.
        В первые мгновения, не понимая, что к чему, Брусов схватился за автомат. Еще до того как проснулся мозг, адмирал уже был готов к бою на рефлексах. Лишь потом пришло осознание, что Зема всего лишь делал рейдеру перевязку.
        - Полегче, адмирал, все свои, - донеслось от Ольхи. Она сидела на нижней полке, следя за процессом.
        Судорожно сжатые пальцы нехотя отпустили Калашников. Хорошо, что всегда перед сном ставил на предохранитель… Нервы ни к черту.
        Артем, получая от медика чистые бинты на рану, громко вздыхал и намекал, что не докторское это дело - делать перевязки. Это работа медсестер. И он готов даже перестать ойкать, если бы его коснулись женские руки. И не чьи-нибудь, а Ольхи. Этой брутальной красы женского вагона. Но лысая девушка была непреклонна и отказывалась делать ему перевязку - и оттого было тоскливо.
        Брусов присмотрелся. Ольха выглядела уже не настолько лысой, как пару дней назад. На голове ее образовалась щетина. И этот факт почему-то никак не радовал девушку, но адмирал не помнил просьб о бритвенном станке. Он и сам пообещал себе, что не будет бриться до возвращения. Удача экспедиции не помешает.
        Безнаказанно продремав почти два часа, Брусов узнал, что с завалами песка покончили. В вагонах места больше не было, и Алферов с прискорбием вынужден был оставить большую часть раскиданной вдоль рельсов. Бригадир распределил работу на две группы, и часть людей досыхала, пока другая работала. Незачем было сразу всех напрягать. Мокрый застывший песок со льдом окончательно измотал обе рабочие группы.
        Майор Сергеев вывел на охрану периметра только треть военного отряда, и чуткая интуиция не подвела - никаких происшествий под сильным дождем не было. Дождей вообще не было очень давно, и все живое, видимо, просто испугалось их, попрятавшись по норам и укрытиям. Никаких новых следов и неведомого Зверя.
        «Возможно, мы просто покинули место его обитания», - прикинул адмирал, но логика говорила ему, что все дело в солнечных батареях. В пасмурный день те заряжались долго, дождь понижал КПД фотоэлементов, и Искатели становились пассивными.
        Поднявшись, адмирал потянулся, немного размявшись в купе, насколько позволяло пространство. Было прохладно, бодрило. В горле еще запершило. Не хватало только слечь с температурой.
        Перевязка рейдера закончилась. Ольха вновь залезла на верхнюю полку, забравшись под одеяло, Тема отлеживался на нижней полке. Зема же не знал, чем себя занять на второй верхней полке.
        - Завхоз, блин! Хватит делать вид, что нуждаешься в покое, - буркнул адмирал.
        - Ага, - ответил Артем, - пока адмиралы спят, рядовые рейдеры могут истекать кровью. Но только в работе.
        - Не встречал я чего-то в анклаве рейдеров-рядовых. Вам же за первый выход сержанта автоматически дают, - припомнил Брусов.
        - Ну, так-то да, - обронил Артем погрустневшим голосом и почему-то отвернулся к стенке.
        «Странный какой-то», - решил адмирал.
        - Ладно, пока долечиваешься… нашим завхозом побудет Зема, - сказал Брусов погромче.
        Глаза вихрастого юноши на верхней полке округлились. Это было заметно и под пленкой на зрачках. Татуировка дракона на белке, которую многие мимоходом принимали за бельмо, заблестела.
        - Почему это я?
        - Почему это он? - повторил Тема.
        - Приказы начальства не обсуждаются, - спокойно добавил Брусов, одеваясь.
        Одежда подсохла в тепле коридора, но была еще сырой. Возникало стойкое ощущение, что во всем составе действительно прошел банный день, и теперь все экспедиторы после отличной помывки валялись по купе. Из необходимых составу людей в строю остались только дежурящие в жуткую непогоду на вышках под навесами военспецы. Вдобавок повар Алиса могла в любой момент подобрать себе подручных на кухню в случае надобности. Естественно, не спал Кузьмич и вовсю трудился Пий.
        Состав продолжал путь, тихо стучали колеса.
        Облачившись в сухое, Брусов подумал, что неплохо бы Пию назначить сменщика. Если кидать уголь каждый день почти без передыху, то надолго ни одного мужика не хватит. Но пока молодой трудяга не заводил об этом речь, можно было и повременить. Пусть выказывает свою «нужность» составу. Энтузиазм дорогого стоит. Насколько хватит его терпения?
        Лавируя между бельевыми веревками, адмирал прошел вдоль всего состава туда-сюда. Зема, как привязанный хвостик, держался рядом, засыпая вопросами, что где лежит. Функции завхоза он собирался выполнять тщательно хотя бы потому, что больше заняться было все равно нечем. Брусов как мог отвечал, попутно показывая своим людям, что доверяет новому действующему лицу экспедиции и ничего от него не скрывает.
        Даже в коричневом жилом мужском вагоне запах сырости почти пропал. Или люди настолько принюхались, что смирились с его существованием. Человек ко всему привыкает. Но Зему заинтересовало, почему системы воздухоочистки не работали. Брусов ответил, что дизельный генератор будет простаивать до того момента, пока не понадобится антирадиационная камера. Или пока окончательно не сядут аккумуляторы для нужд внутреннего освещения, фонарей на турелях и на «лбу» «Варяга».
        Кузьмич ехал днем, поэтому «фары» не использовал. Возможно, когда-то придется ехать и ночью, тогда и включит. Пока же не по возрасту четкое зрение машиниста не подводило. Амосов, как ясный сокол, видел далеко и без ошибок.
        Освобожденные от белья тазики, корыта и прочие свободные емкости дежурные заполнили технической водой. Грязь под ногами, оставшаяся после дневных уличных работ, никак не сочеталась с принятым порядком. На «Варяге», как на любом корабле, должна быть чистота!
        Брусов взял рацию:
        - Говорит адмирал нашего бравого корабля. Технарям собраться в полном составе в голубом вагоне. - Рации были в каждом жилом вагоне, так что услышать должны были все. - Поскольку техники работали сегодня меньше всего, от них зависит чистота наших полов. Тряпки взять, воды в тазиках у вас навалом. Равномерно распределяемся по вагонам и вылизываем все до блеска. Наши новые ученые Вики и Демон также принимают участие в этом веселом мероприятии.
        Люди с обоих жилых вагонов без спора принялись выполнять команду. Какой там спорить, когда из рабочих на улице торчали все, а из военных, в число которых входили и разведчики-рейдеры, - хоть и треть, но остальные две трети распределились по дежурству на турели на сутки вперед. Всем работа находилась в равной степени. Не совсем привычно работать с тряпкой было только подземникам, за которых уборку по дому выполняли роботы-мойщики, посещавшие квартиры пару раз в неделю.
        Поезд затормозил. Скорость была небольшой - экспедиция все так же осторожно тащились по рельсам, - но качнуло ощутимо. Показалось даже, что Кузьмич или кто-то другой дернул стоп-кран.
        - Кай Саныч, тут человек на путях, - донесся по рации голос машиниста.
        - В смысле - живой человек?
        Кузьмич хмыкнул и забурчал:
        - Живее всех живых. Стоит, руками машет. Не слышно, что говорит. Ругается вроде.
        - Сейчас буду. Без меня наружу не выходить, дверь не открывать.
        - Я и не собирался. Он при ружье. Бронестекло, конечно, не пробьет, но мало ли.
        Еще дождевик не лег поверх не до конца высушенной верхней одежды и броника, как у адмиральского купе уже стоял Сергеев с половиной группы военных и Зема с друзьями.
        - А вы чего навострились? Я команды не давал, - напомнил Брусов.
        Сергеев хмуро напомнил:
        - Я перед Русланом Тимофеевичем честью клялся, что адмирал доедет до анклава в Хабаровске живым. Если та ситуация с гранатометом была для нас несколько неожиданной, то теперь вас никто в бой первым не отпустит. Я ясно выразился, товарищ Брусов? Чудить больше не станете? Или вас связать, чтобы наверняка?
        - Не стану, если не придется. Идем, майор. А вы… Адмирал посмотрел на гостей. - Уборку никто не отменял. Ольха, помоги им. Зем, а ты пошли со мной.
        Юноша кивнул и двинулся за адмиралом и военспецами вдоль состава. Быстро пробравшись до паровоза, толкаясь с Кузьмичом, несколько мгновений оба разглядывали сквозь бронированное стекло суетливого тощего деда. Подвижный старик никак не желал успокаиваться и упорно махал двуствольной винтовкой перед составом.
        Был этот дикий странник стар, до невозможности худощав и не по годам суетлив. Из-под капюшона торчали длинные седые пряди, а лицо походило на высохший сухофрукт.
        - Возможно, он из «свободных», - предположил Сергеев. - Но те так открыто себя не ведут. Если нас по кустам не ожидает засада.
        - Смирнова, на вышку! Округу под прицел, - отдал приказ Брусов и махнул деду в ответ.
        Дед повернулся полубоком. За плечами старика висел объемный потертый рюкзак. Из-под плаща торчало дуло еще одного охотничьего ружья. Одноствольного.
        - На провокатора не похож, - добавил Зема. - Демон может испепелить его плазмой в случае чего. Пикнуть не успеет.
        - Только вылезли из-под земли - и уже в головорезы подались? - хмыкнул Сергеев. - Может, вы с ними заодно?
        - Ну так пристрели меня в затылок в случае резких движений, майор. А я пока прикрою адмирала своим энергощитом лучше всякого охранника, - спокойно добавил юноша и посмотрел на Брусова. Тот отодвинул Сергеева и потянулся к щеколдам на двери. Взгляд упал на счетчик Гейгера в углу, стрелка показывала допустимый радиационный фон за бортом. Щеколда отодвинулась вбок, дверь отворилась, и сердце ускорило ход.
        Чертов холодный дождь.
        Майор позволил Земе вылезти первым. Затем он и его ребята выстроились с автоматами наперевес, защищая грудью адмирала от незнакомца и прочих возможных угроз лучше, чем какие-то странные подземные технологии.
        - Здорово, отец, - поприветствовал Брусов. - Хочешь разговора - убери ружье. У меня ребята нервные. Пристрелят, потом спросят, чего хотел.
        - Вы куда прете? - вместо приветствия огорошил всех дед хриплым баритоном, обращая внимание на костюм Земы не больше, чем на снаряжение всех прочих. Ружье он все же убрал за плечо. - Вы на этой железяке в эпицентр попасть хотите? Весь Уссурийск в радиации! Наглотаетесь и подохнете. Почем зря.
        - Каков радиационный фон? Ты был там? Счетчик есть? - посыпал вопросами адмирал.
        - Да уж хватит, чтобы сдохнуть, - выпалил дед, сверля то Брусова, то Сергеева, то Зему мутным взглядом явно близоруких глаз.
        Ответив, старик без дальнейших слов зашагал в сторону леса, пытаясь быстро раствориться в дожде. Видимо, посчитал свое дело сделанным - предупредил. А поезда такие до войны каждые десять минут ездили. Эка невидаль. В детстве насмотрелся.
        - Погоди, дед. Ты куда? - рванул адмирал следом. - Нам же надо провести состав через часть Уссурийска. Ты шел по рельсам? Они целые? Ну скажи ты хоть что-нибудь!
        Дед повернулся, зыркнув тяжелым взглядом. Приоткрытый рот, лишенный половины зубов, щерился уцелевшими коричневыми пеньками. Такой на каннибала-чистильщика точно не тянул. Разве что из жертв супы варить.
        - Какие тебе рельсы, когда корыто ваше железное так радиацией пропитается, что жить не захотите! Ну какие? Ты Таранова слушай. Таранов дело говорит! Подохнете все, и хоронить некому будет! А ежели тебе кто другое скажет - его не слушай. Таранова слушай. Таранов дело говорит: сдохнете - и все тут!
        - Да вот хрена с два! Законсервируем и проскочим. - Брусов схватил его за рукав, останавливая от новой попытки убежать в лес. - Расскажи еще.
        - Скажи, расскажи, - передразнил дед, как ребенка, отдергивая рукав. - У Таранова слова на вес золота! Чего попусту языком молоть?
        - Так выменяй информацию, - повеселел адмирал, понимая, к чему тот клонит. Мир поменялся, но товарно-денежные отношения никуда не делись. - Бартер? Да?
        - Бартер так бартер, - махнул рукой дед. Глаза загорелись жаждой наживы. - Неси тушенку. И расскажу тебе все, что знаю. Взаправду расскажу. Таранов не обманывает.
        Он походил на безумца, но ничто в нем не настораживало. Обычный спятивший дед-одиночка. Охотник, неизвестно как выживавший в лесу. Нормальные люди кончились. Остались удачливые. А понятие нормы давно ушло за пределы понимания психотерапевтов.
        - А вот и принесу, - тут же пообещал адмирал и кивнул Сергееву. - Но какого рода твоя информация? Стоит ли тушенки? Может, и воды из этой лужи не стоит. - Кай кивнул на грязную канавку.
        - Э, нет. Я половину Уссурийска излазил, - возмутился седой сталкер, чья фамилия, вероятно, и была Таранов.
        - Да как так излазил, если в радиации город весь? - хмыкнул Зема, присматриваясь к деду. - Ты говори, да не заговаривайся, старый.
        - А так и лазил, что в костюме своем, - тут же выпалил дед. - А ты, сопляк, не родился еще, когда я лазил.
        - И где костюм? - хмыкнул юноша, сложив руки на груди.
        На Таранове была только одежда и самодельный дождевик, сшитый из целлофановых пакетов. Капюшон выглядел более прочным, чем остальной костюм.
        - Да звери подрали. Дикие стали, бросаются все подряд. Белки, что волки. Мне-то только костюм подрали, а вот ребятам со мной меньше повезло. Загрызли всех, сучары. - Он говорил без интонации, но словно выплевывая из себя слова. Такое, как понимал Зема, могло быть, если долго не разговаривать. Месяцы… года? Сколько он бродит по этой тайге?
        - Обожди немного, дед. Я человек, живущий в коллективе. Посоветоваться с народом надо, - пояснил адмирал, отходя к Сергееву.
        - Агась, советуйся, - ответил дед и застыл монументом, слеповато поглядывая на Зему, словно только заметил.
        - Махнешься костюмом, малец?
        - Весь Уссурийск не стоит такого костюма, старый.
        На том разговор и кончился.
        Брусов меж тем отошел к ожидающему отряду. Ребята стояли напряженные, держали под прицелом старика и округу. Ждали подвоха, постоянно оглядывались. Стояли на стреме. Рация докладывала, что с вышки ничего не видно, но сквозь дождь одинокий снайпер ничего и не разглядит.
        - Что думаешь, майор?
        - Да мутный какой-то дед. Тушенки ему еще… может, так информацию вытащим? Методология отработана, - с ходу предложил Сергеев, не особо раздумывая над словами под холодным дождем.
        По слухам, капраз держал его при себе потому, что отец его в госконторе по безопасности работал и натаскал сына в угоду Постапокалипсису. Жесткий и даже жестокий Сергеев не особо выбирал методы, если главная цель - результат. В анклаве майора так и прозвали - «Упырь». Безжалостный, действенный инквизитор современности.
        - Что, Сергеев, на деда руку поднимешь? Вот так просто пойдешь и расхерачишь ему лицо? - Брусов сказал это без эмоций, но Сергеев замолчал, набычившись.
        Их глаза на миг встретились. Холодные, как лед, и те, потеплее, что с немым укором. Майор первым отвел взгляд.
        «Что-то человеческое еще осталось», - подумал Брусов.
        - Предложить-то можно все что угодно, но и в наше тяжелое время не во всех зверь сидит. По крайней мере, не вылезает наружу без нужды. Убивать умеем, кровь и смерти видели, но чтобы просто так пытать - до этого еще не дошли. Так ведь, Сергеев? - кинул Брусов ему в спину, ощущая поддержку прочих военспецов.
        Сергеев молча кивнул, не поворачиваясь. Хмурое выражение не сходило с его лица. Но видел это лишь Зема, что стоял чуть поодаль, разглядывая членов команды с тем же интересом, что и Таранов.
        Майор казался суровым мужиком. А вот военспецы как-то повеселели лицами, натягивая капюшоны так, чтобы не видно было улыбок. Похоже, авторитет майора не был абсолютным.
        Адмирал положил руку на плечо Земе:
        - Завхоз, выдай на складе из того трофейного ящика десяток банок с тушенкой.
        Зема поспешил к двери.
        - А чего десяток-то? - подал голос дед, расслышав. - Таранов, может, на больше знает!
        - А ты не унесешь больше, - повернулся адмирал к деду. - Тощий! Вон кожа да кости. Как еще рюкзак такой здоровый тащишь?
        Дед сплюнул ему под ноги, выказывая раздражение. - А ты не смотри, что тощий, и рюкзак мой не трогай. До чужого добра любой мастак лезть! Унесу еще и не столько, если надобность будет. Понял? Ящик неси!
        Брусов посмотрел в суровые глаза, подернутые под старость лет легкой поволокой. Насмотрелся по жизни дед-то. Потому на его агрессивное поведение адмирал снисходительно не обращал внимания. Жизнь в тайге кого хочешь до ручки доведет. В до ужаса долгой зимней изоляции.
        - Хорошо, давай так. Поможешь нам - получишь больше. Так что говори… А еще лучше пошли в вагон, там за кружкой чая все расскажешь. Идет? Чего мокнуть?
        Дед снова взглянул на поезд и наотрез отказался заходить внутрь.
        - Никуда я отсюда не пойду. Разговаривать будем здесь или не будем вовсе. Усек?
        - Хорошо, Таранов, не кипятись. - Брусов сложил руки на груди, пытаясь подмышками согреть зябнущие пальцы. - Я весь внимание.
        - Ну так слушай…
        И не мешал его рассказу ни дождь, ни ветер. Дед словно вообще не обращал внимания на капризы природы. Выговаривался, забыв и про тушенку.
        Вскоре экспедиция узнала кое-что полезное, что могло бы порядком облегчить жизнь всем. В Уссурийске, по словам сталкера, в первые годы после Катастрофы находился большой анклав. Анклав вымер много лет назад, выкошенный эпидемией, но после себя оставил богатые запасы - так называемый Генеральский схрон.
        Все походило на сказку, если бы сам Брусов не знал, что Уссурийск был главным оплотом сухопутных вооруженных сил до Катастрофы в районе. Так что информация совпадала. И запасы в схроне наверняка должны были быть не меньше, чем в крепости Владивосток. Так что слова деда не были такими уж невероятными, как бы ни присвистывал рядом майор.
        Сталкер выдал и другую ценную информацию: вся рельсополоса в Уссурийске была цела! Экспедиция могла не только проскочить город без особого вреда для себя, но и сделать небольшую остановку за городом для высаживания десанта и вскрытия схрона. Одно другому не мешало. И, возможно, решение продовольственного кризиса было гораздо ближе, чем казалось. Какая разница, откуда привезти провиант? До Хабаровска можно было и в следующий раз более подготовленными добраться.
        Настроение у группы поднялось.
        По словам деда, генеральский тайник остался почти нетронутым в связи с угрозой заражения. Излазивший город по всему периметру с радиометром Таранов говорил, что с северной стороны города было гораздо меньше радиации, чем с прочих. Особо удачливые сталкеры, наткнувшись на тайник, уходили с такой добычей, которую могли только унести.
        Таранов рассказал все, что знал, и ушел в лес, забрав с собой вознаграждение. Майор проводил его взглядом, повернулся к адмиралу и покачал головой. Губы стянулись в плотную линию, затем майора прорвало. Не стал терпеть.
        - Брусов, вот ты большой вроде, а в сказки веришь. Так я тебе много сказок могу рассказать. Человек, что знает, где лежит много еды, просит еду? Да ты, в натуре, вчера родился?!
        Зема, вернувшись с ящиком тушенки несколько минут назад, даже предположил, что Сергеев прав. Никак не вязались слова сталкера с действиями. Оправданием, что дед не ходил каждый раз в схрон за едой, могла быть только старость, так как ноги уже не те. Или дело было действительно в костюме. Соваться без него под радиацию не стоило.
        - Понимаю твою иронию, майор, но мы должны проверить. Если в схроне есть жратва в достаточном количестве, возможно, мы сможем отложить бартер и… лучше подготовиться к экспедиции. Людям не придется голодать. Кому плохо-то сделаем?
        - О людях думаешь? - Сергеев явно закипал, не в силах достучаться до логики. - Этот старый хрыч у НАС еду клянчил, а ты в два счета готов поверить, что он - сама добродетель и из того схрона себе ничего не взял, чтобы перестать попрошайничать.
        - Оставь старика в покое. Ты во всех видишь врагов. Вон ребятам по морде настучал ни за что.
        Зема кивнул.
        - Потом не говори, что я не предупреждал, - подчеркнул майор.
        - Это я уже слышал. - Дождь упорно хлестал по плащам. Разговор не нравился обоим, но споры предстояло решить здесь и сейчас. - Наша основная задача - добыть провианта. Разница в тысячу километров играет существенную роль. От Уссурийска до Владивостока на порядок меньше, чем от Владивостока до Хабаровска и обратно. С этим ты хотя бы согласен?
        - Да, но риск не оправдан. Из всей информации только байки этого деда. И ты видел, как они с твоим гостем переглядывались? Надо быть настороже.
        Спор двух титанов мог длиться долго, но зубы уже стучали от холода.
        - Теоретически его слова не такая и байка. В Уссурийске незадолго перед Войной действительно закрома Родины запасали не меньше, чем во Владивостоке. Так что либо говори свое четкое «нет», либо мы будем спорить до воспаления легких. Мы оба из тех баранов, что хрен кому уступят дорогу. Так ведь?
        - Черт с тобой, Брусов. Адмирал на корабле один… Группа, по вагонам. Трогаем!

* * *
        Весь состав был наглухо задраен. Все закрыто, кроме задней двери, где отныне беспрерывно включена система обеззараживания. Теперь - надолго - вход-выход только через нее.
        Весь личный состав облачен в костюмы персональной химзащиты. У всех под рукой противогазы. Вроде бы система очистки воздуха функционировала с максимальной нагрузкой, прогоняя воздух с улицы через надежные, проверенные фильтры, но чем черт не шутит? Вдруг радиационный фон будет такой, что ни одна система не спасет?
        Завхоз Зема без раздумий лил драгоценное топливо в генераторы, заставляя те работать на полную, чтобы давать необходимую энергию обеззараживающей камере, системе воздухоочистки и фонарям на вышках и лбу «Варяга». Сами пулеметные турели были опущены и щели на потолке - временно замазаны.
        Чем ближе был Уссурийск, тем чаще глаза каждого члена группы смотрели на счетчики Гейгера, где стрелка неуклонно ползла к красной черте. И каждый почти физически ощущал, как невидимые излучения проникают через железо вагона, пропитывают вещи, еду, пусть и наглухо запрятанную в ящики, по-наивному укрытые, накрытые, завернутые.
        Вроде бы состояние герметичности сохранялось: гудели воздухоотводы, надежно была прошита каждая щель любого из вагонов и закрыты все двери. Но любой член экспедиции знал, что броня между вагонами шла внахлест, и никакой монтажной пены не хватит, чтобы залатать все щели. Да и какова должна быть толщина броневого листа, чтобы выдержать на себе весь радиационный гнев?
        И все же надежда на лучшее теплилась. Экспедиция должна проскочить.
        Пий без устали кидал поредевший уголь в топку, а Кузьмич впервые разогнал паровоз до предела. Локомотив мчался по рельсам без раздумий - в дождь, без страховки. Скорость была такая, что вряд ли спасет стоп-кран, если сталкер обманул и рельсы повреждены. Стоило на путях оказаться чему-нибудь покрупнее кирпича - и дорога всем прямиком в небо.
        Вынужденный риск.
        Поезд мчался на пределе, преодолевая опасную территорию. Наружные радиометры хрустели, прыгая по красной полоске, а внутренние подошли к опасной близости и дергались в сторону повышения.
        Брусов отгонял от себя тяжелые мысли.
        «Нет, дед прошел. Сам прошел, в одном костюме. Значит, и мы должны. Не поезд защитит, так старый добрый АРК-1[14 - Антирадиационный костюм первой модели. Состоит из полукомбинезона и капюшона. Надежно укрывает жизненно важные органы человека. (Примеч. автора.)] и противогазы».
        Но все меры предосторожности казались несущественными. Боязнь радиации, воспитанная за годы подземного обитания, впиталась в кровь.
        - Всем надеть противогазы. - Адмирал отдал приказ по рации как можно более спокойным тоном. Нервное напряжение выдавало. Голос был как не свой. - Группе добытчиков приготовиться к выходу.
        Команда распределилась по вагонам. Люди шустро натянули на головы противогазы.
        Колеса стучали по рельсам, все сидели как на иголках. Костюмы радиационной защиты труднее всего надевались на гостей. О четырех наростах-модулях на руках пришлось забыть и снять их. Без них четверо ощущали себя совсем беззащитными, и речь даже зашла о том, чтобы снять костюмы, но на это не решились. Потому к схрону отправились только парни: Зема и Демон. Противорадиационные средства налезли поверх «саламандр», как майки на толстяков. Брусов выдал каждому из парней по автомату, чтобы не чувствовали себя безоружными.
        К удивлению адмирала, мальцы за пару минут разобрали-собрали автоматы, сказав загадочную фразу: «Да мы в такое играли уже». Сергеев тут же назвал их обученными диверсантами и посоветовал держать поближе. Впрочем, вполголоса, по инерции.
        Ольха с Вики припрятали модули парней поближе, готовые в случае чего снять АРК и надеть модули. Береженого бог бережет. К тому же дополнительная атака-защита личному составу никак не могла помешать.
        Брусов ощутил беспощадное желание почесать нос. В противогазе хуже ощущения нет. Но не решился снять его, только молча скривился. Понимал, что главное - не говорить об этом вслух, иначе носы зачешутся у всей группы. По инерции.
        Потянулись минуты.
        Дождь стучал по крыше. Кого молить, чтобы он смывал хотя бы часть радиации? Или он сам ее порождение? Адмирал хотел обсудить это с Земой, но парень и без того трясся перед походом, нервно отвечая на вопросы рыжего друга. Доктор и ученый, напросившись добровольцами в группу риска, были необходимы в походе, и он взял бы их без всяких просьб. Хотя физик смотрелся бы в походе лучше, чем ботаник, но Вики могла задержать группу. Не выглядела выносливой.
        Громко стучали колеса. Руки непроизвольно сжимали оружие. Оно - как оберег от злых духов. Половина молодежи анклава верила в злых духов радиации. Невидимые, но по-настоящему злые, они забрали больше жизней на их глазах, чем голод, разбой, насилие и прочие беды.
        Время ползло… Казалось, вагоны стали шататься чуть меньше. Нервы натянулись. Кузьмич явно замедлял скорость, получив установку остановить состав для высадки группы в городской черте. Сам состав, по плану, помчится дальше и будет ждать добытчиков в относительно безопасной зоне, где радиация перестанет «жрать» железо, - за городом. Там безопасная зона. По словам сталкера-деда. Но наступит она не ранее, чем через пять - семь километров от центра города. В районе развилки, где железнодорожная трасса делает ответвление в сторону бывшей китайской границы. В том районе все равно надо делать остановку, чтобы по ошибке не уехать в Поднебесное царство, где правит ее величество Радиация, - в Китай.
        Брусов поднялся, выходя из купе. Ленка Смирнова с несколькими девушками, входящими в походную группу, вышла следом. В костюмах полной химической защиты различие между полами стиралось. Забывали, кто перед тобой - мужчина или женщина. Разве что мужик больше полезного груза мог утащить - плечи крепче. Но всем одинаково тащить на себе 11,75 килограмма веса. Именно столько весил АРК-1, обеспечивая безопасные сорок часов в зоне повышенной радиации.
        Сталкер не обманул: счетчики еще хрустели, но показания наружных радиометров поползли влево от красной черты. Внутренние же датчики стойко задержались на допустимом показателе, успокаивая нервы и сердце. Скорее всего, фон над городом - «подарок» со стороны Китая. Сколько помнил Брусов, никогда в плане экологии ничего хорошего из Китая не приносило. Словно радиоактивная свалка по ту сторону речки была у соседа всегда.
        Большинство людей вызвалось идти к схрону добровольно. В салоне оставили Кузьмича, почти всех девушек (включая гостей) и раненого Артема для охраны «Варяга». Помимо военспецов, сталкеров-рейдеров, рабочих, технарей и ученых, в поход напросился Пий. Пацану, решил Брусов, пройтись полезно. Хоть и в бронике с каской под костюмом радиационной защиты, что еще добавляло пару килограммов груза. Вместе с оружием все и так несли на себе уже по пятнадцать килограммов. Сколько при этом можно было унести полезной нагрузки обратно? Сколько сил и смекалки хватит.
        Брусов и сам надел легкий бронежилет. Прохудившийся за годы, частью с отсутствием кевларовых пластин, он весил едва ли полтора килограмма. Но, вдобавок к имеющемуся весу снаряжения, и этого хватало, чтобы пойти испариной еще в вагоне, и адмирал подумывал, как бы не измаяться одышкой еще до схрона. Народ не оценит.
        Группа растянулась вдоль рельсов и шпал в розовом вагоне. Первая пятерка зашла в обеззараживающую камеру. Ресурс той не позволял принимать большее количество человек одновременно. За стеной хлопнула дверь, выпустив людей. Тут же камера заработала, принимаясь с гудением откачивать зараженный воздух. Зеленая лампочка вспыхнула почти минуту спустя. Брусов вошел со второй группой. Спрыгнув на шпалы вместе с Земой, Демоном, Богданом и Ленкой, адмирал закрыл за собой дверь и тут же услышал возобновившееся гудение камеры, которая подготавливала себя для принятия еще пяти человек.
        Гостям достались АК-74 в заводской смазке и по пять рожков на брата. Рожки закрепили изолентой на запястьях. Под костюмы их не спрятать и не достать в зараженной зоне.
        Взгляды под противогазами посуровели.
        В анклаве с малых лет знали, как обращаться с оружием. Раньше, чем учились читать и писать, изучали автомат. Но при взгляде на лица подземных парней без оглядки на костюмы, что спрятались под радзащитой, можно было подумать, что те тоже готовы убивать по первому приказу.
        «В какие игры вы там под куполом играете?» - подумал Брусов.
        Дождавшись группы, отправились в дождь на поиски приключений. Каждый знал, что поход опасен, но эта игра определенно стоила свеч. Хотя бы по рассказам деда Таранова.
        Растянувшись в линию, люди торопливо побрели вдоль рельсов. Серый, мрачный полдень навевал унылый настрой. Поднялся ветер, подгоняя в спины. Нужно было вернуться по шпалам немного в город и пройти порядка пяти километров в самом городе, прежде чем подобраться к необходимому месту. По расчетам, затемно должны успеть туда и обратно, если судить по старым картам города. Но те давно не соответствовали действительности.
        Кузьмич, получив команду по рации, погнал состав дальше. Туда, где был приемлемый радиационный фон. Вскоре группу и состав будет разделять более десяти километров. Рация перестанет брать, и начнутся несколько часов томительного радиомолчания.
        Брусов брел третьим, периодически поправляя лямки почти пустого рюкзака. Автомат в руках, изолентой к прикладу примотан запасной рожок. В сумме с собой - девять полных рожков. На рейд должно хватить. На дне рюкзака лежали несколько сменных комплектов к противогазу и пара рожков с бронебойными. Все остальное было прилажено к внешней стороне рюкзака за отсутствием карманов на костюме химзащиты: основные рожки на автомат, нож, гранаты, счетчик, прыгающий стрелкой на красной линии, персональный медпакет. Все это можно было условно считать одноразовым.
        Земе помимо прочего досталась и аптечка. Он не роптал, «саламандра» тонизировала мышцы, давая ему небольшой бонус к подвижности.
        Первым шел майор Сергеев, вторым сержант Ряжин. В их руках не было оружия (автоматы покоились за спиной), но они держали плотные мешки с чем-то непонятным для адмирала. Когда же майор остановился и аккуратно извлек из мешка мину, все встало на свои места - подарки несли.
        - Значит, так, народ. Мы вдоль линии возможного отступления будем мины и фугасы ставить. Если назад будем драпать, кто наступит - я не виноват. Ставлю между обоими рельсополосами, так что бежать обратно лучше внутри попутки или встречки, но никак не в центре между ними. С первого раза все запомнили? Дебилов в группе не наблюдается? - как по полочкам разложил майор, докричавшись до каждого. - Повторяю - отступать только по встречке и попутке! Если не хотите потом искать свою половинку.
        - Майор, ты ставь только так, чтобы рельсы не повредить, - напомнил Брусов. - Ставь даже так, что вообще заберем мины на обратном пути, если не придется использовать. Мины всегда пригодятся.
        - Батя, но фон же, - напомнил старлей Богдан.
        Сергеев перехватил взгляд адмирала. Серых глаз за противогазом почти не было видно.
        - Само собой, командир, заберем. И урон путям минимальный, и самим еще пригодятся в случае чего. Мы с минером Ряжиным задержимся немного, догоним вас на перроне. Идите.
        - Добро.
        Люди вновь растянулись в две линии вдоль рельсов. Теперь группу вел адмирал, бодро вышагивая во главе отряда до самого железнодорожного вокзала Уссурийска.
        Еще на перроне глазам предстала унылая картина. Наскучивший меланхоличный дождь только добавлял ей печали: от здания железнодорожного вокзала остались только руины. Оттаявшие кучи строительного мусора с торчащими шпалами, плитами, кусками ржавых арматур напоминали заброшенную стройку. Сам перрон был весь в воронках, местами обугленный. Знал он и взрывы, и пожары. Кто же здесь вел боевые действия? С кем? Искатели добивали выживших людей в первые годы? Об этом думали все, но молчали. Говорить в противогазах было неудобно, и дождь глушил слова. Оставалось только орать, срывая горло, отдавая приказы.
        Ответы могли дать лохмотья одежды на перроне, там же лежали части костей. Фрагмент скелета, по беглому взгляду Земы, говорил ему, что его обладатель был уничтожен либо очень крупным тигром, либо осколками гранат. На костях были характерные царапины от когтей или осколков.
        - Бедняга. Шалости зверья, - нарушил молчание старший лейтенант Богдан Бессмертных. - Сталкер?
        Ленка подошла поближе, пошуршала ногой в лохмотьях одежды, ответила:
        - Какой тебе сталкер без комбеза? Гражданский какой-то.
        - Да при чем тут гражданский? - праведно возмутился старлей. - Тех давно и скелетов бы не осталось, а этот брошен в этом году… или том.
        - Может, оттаял под дождем? - продолжила спор капитанша. - Тогда плюс-минус десять лет. Так?
        - Хватит гадать, - буркнул адмирал. - Смотрите в оба. То, что его сожрало, может быть еще здесь. Искатели часто придерживаются своего района обитания. - Брусов приблизился к Богдану, сказав как можно тише: - Тут вполне может бродить то, что оставило глубокие следы ночью. Гляди в оба. Самое мощное вооружение у нас - ручные пулеметы и гранаты. Надеюсь, что хватит.
        - Я тоже надеюсь, что не зря ПТУРы[15 - Противотанковая управляемая ракета. (Примеч. автора.)] с РПГ забыли. Я бы не донес. Это вон Гордеев здоровяк. - Богдан кивнул на дюжего младшего сержанта с косой саженью в плечах. Он легко тащил на себе ручной пулемет Калашникова, не вспотев.
        Все как-то даже собрались, принялись оглядываться по сторонам, обращая внимание на каждую мелочь. Жаль, что дождь глушил все отдаленные звуки и видимость сокращал на порядок. Группа для имеющих чутье была как на ладони, а сами они мало что видели-слышали.
        - Долго там Сергеев с Ряжиным плестись будут? Ленка! - крикнул Брусов.
        - Да, Батя? - отозвалась капитанша.
        - Возьми стрелка, и займите удобную позицию на привокзальной площади. Одна рация остается у вас. Будете прикрывать в случае чего. Дождитесь Сергеева с Ряжиным. Мы пойдем дальше. Нечего время терять.
        - Хорошо. - Она кивнула младшему сержанту: - Пойдем, здоровяк, гнездо совьем.
        Богатырь действительно был широк в плечах, и адмирал даже подумал посоветовать ей взять другого, этот вроде как должен из схрона утащить больше, но, заметив его нерасторопность, решил, что лучше этому медведю действительно прикрывать снайпера.
        Гордеев кивнул и покорно побрел за той, что была выше по званию.
        Четверо отделились от группы, прочие побрели вдоль мертвых улиц и пустых серых домов, поглядывая на потускневшие корпуса машин, уничтоженный временем асфальт и разбитые стеклопакеты витрин. Покосившиеся вывески и прочая разруха, царившая в некогда цветущем мирке, не добавляли красок. Единственным ярким цветом выделялась ржавчина. Вся прочая палитра радуги сошла на нет, оставив только черный и серый тона. Монохромный мир унылого дождя навевал одно желание - поскорее вернуться в родной вагон, в милое сердцу купе.
        Адмирал достал карту, пытаясь сориентироваться по оставленным указаниям деда. Низкие тучи, как нарочно, затянули небо, сделав мир настолько сумрачным, словно солнце уже зашло. А ведь был самый полдень. Потускневший от времени листик бумаги, как бы тщательно ни прикрывал его Брусов от косого дождя, все же намок. Карандашные наброски схем улиц расплылись. Они и раньше-то не были четкими после каракулей сталкера, теперь же и вовсе представляли унылое зрелище. - И где этот чертов банк? - забормотал адмирал, больше оглядываясь по сторонам, чем глядя в никчемные расплывшиеся схемы. - Рассыпаться по периметру. Ищите какое-нибудь крепкое здание. Но далеко друг от друга не уходить, держать друг друга в поле зрения! От банка идем к центральной площади!
        Пока все тащились по рельсам, дождь шел. А теперь он просто лил, повторяя вчерашнее издевательство. Разве что под костюмом ливень ощущался не так явно. Но это было слабое утешение для тех, кто от ближайшего тепла находился в десятке километров.
        Группа зашла вглубь города и обомлела от перемен. Мертвый город здесь поражал отсутствием выбитых стекол и гор мусора. Центральная часть города была как живая, словно брошенная совсем недавно. В то же время на улицах не видно было ни единого существа, кто мог бы следить за порядком.
        - Здесь тоже был анклав? Кто мог следить за чистотой? - послышалось от Демона.
        - Был, - кивнул адмирал. - Мог. Но я не помню такую чистоту у нас во Владивостоке.
        Богдан подбежал, тыкая пальцем вглубь улицы. Отделение банка запряталось в старом здании. «Сталин-ка» - желтоватое двухэтажное здание с высокими потолками - выглядела живее прочих, более новых зданий, которые строили не как возможные бомбоубежища.
        Отрядом вышли на главную площадь, где, согласно рассказу сталкера, находился центральный вход в подземное бомбоубежище. Оно стало последним домом для вымершего Уссурийского анклава.
        - Так, теперь ищем бомбоубежище. И людей. Если вокруг чистота, то где-то есть ее причина, - приказал адмирал.
        Отряд рассредоточился по площади, и тут же с разных сторон посыпались сообщения о следах на размокшей земле.
        - Кай Саныч, смотрите… - подошел к адмиралу Пий, тыкая в сторону.
        Брусов присмотрелся, разглядывая множественные следы на земле. Они походили на детские, словно были оставлены маленькими сандаликами. Дождь затер многие, но некоторые были достаточно глубоки, чтобы хорошо разглядеть их.
        - Дети? Откуда здесь дети? Искать взрослых! - послышалось от адмирала.
        - И так много, - добавил обескураженный Зема.
        - Командир, вот он! - Богдан указал не на след взрослого, а на вход в бомбоубежище.
        - Отлично, подтянулись все сюда!
        Все собрались возле больших массивных дверей, способных выдержать прямое попадание бомбы. Открывались они довольно свободно, присыпавший створки мусор можно было разгрести за несколько минут уборки. Пустяки для десятка человек.
        Что было совсем странно - у входа вообще не было льда! Это означало, что недавно внешней дверью пользовались.
        - Не нравится мне это, - высказал общую мысль лысый прораб Алферов. - Чистота, ухоженность. Город у вокзала казался привычней.
        - Дед же сказал, что лазил сюда с группой, - добавил Зема. - Если он живой, то все не так уж и плохо. Могли и еще люди выжить. Еще и с детьми.
        - Ага, так лазил, что тушенки у нас просил, - буркнул Брусов, уже внутренне согласный с майором. - И напарников всех растерял. А в радиации с детьми самое то жить.
        Адмирал повернулся к старлею:
        - Бессмертных, организуй круговую оборону. Треть остается здесь. Прочие - за мной. Спускаемся.
        За дверью оказалось ожидаемо темно. Если и лазил кто-то, то об освещении не заботился. Пришлось использовать ручные фонарики, работающие от самозавода. Те высвечивали маленькими лучиками света лестницу, ведущую вниз, и серые, обшарпанные от времени стены.
        Народ ломанулся вниз по лестнице, спеша к складам с провизией.
        - Под ноги смотреть! Вдруг растяжки! - на ходу бросил адмирал, вспоминая о технике безопасности. - Не спешим на тот свет!
        Лестница, однако, без всяких сюрпризов привела группу к еще одной массивной двери. Брусов снова посмотрел на радиометр и отметил закономерное пониженное содержание радиации. Когда же Пий с Демоном вдвоем открыли вторую дверь, внутри помещения радиационный фон был вовсе в пределах допустимого.
        - Добрались, наконец, - раздался неожиданный голос из темноты сбоку.

* * *
        Раненый рейдер в вагоне не терял времени даром. Артем решил использовать свое интересное положение наедине с женщинами на все сто процентов. Один самец во всем составе должен был в обязательном порядке собрать все «сливки». Машиниста Амосова рейдер за охочего до баб мужика не считал, предполагая, что тот покончил с «амурными» делами лет этак «дцать» назад, так что оставался только он. Экспедиция опасная. На грани смерти женщины должны жаждать мужских объятий.
        Стоило большинству членов экспедиции отправиться к схрону, как молодой парень принялся приставать к девушкам. Женские купе манили его как пчелу нектар. В них и запах был каким-то другим, уют и порядок, ухоженность, аккуратно сложенные личные вещи. В отличие от мужских закутков, где царили хаос и вечный запах носков.
        Первая попытка обаять девушку не увенчалась успехом. Повариха Алиса не любила нахалов, а боец начал приставать слишком явно. Потому спустя какие-то мгновения пощечина заалела на его левой щеке.
        Со второй попыткой также вышла полная неудача. Радистка Евгения не оценила неожиданного поцелуя в шею. Вторая пощечина не заставила себя долго ждать. Для симметрии.
        Да и третий заход завершился для горе-ловеласа трагично. Анжела не любила, когда ее шлепают по заду, и рейдер получил под дых, захватав воздух, как рыба на берегу. Показалось, что швы сейчас разойдутся.
        До уровня Казановы молодой рейдер явно недотягивал. То ли излишняя торопливость была тому виной, то ли девушки слишком переживали за отряд и не желали отвлекаться на глупости.
        Задыхаясь в проходе, Артем раздумывал, что не так. Он - боевая единица экспедиции, а значит, бабы должны давать ему по определению! Они и дают… но только одних тумаков.
        - Да ну вас, строите из себя недотрог, - обронил в сердцах рейдер и с горя пошел к Кузьмичу.
        Ольха посмотрела ему вслед. Она была не прочь влюбиться, но уровень развития рейдера явно ей не подходил, и ничего геройского он не совершал, чтобы обращать на себя внимание. Просто мальчишка, а ей нужен был опытный мужчина, знающий жизнь.
        Артем полагал, что машинист точно должен был дать какой-нибудь полезный совет. Такой, чтобы все бабы раз - и его! У кого еще должен быть опыт, как не у этого старого хрыча? Внук вон как-то же появился.
        Амосов, однако, совета не дал. Он вообще ничего не говорил, лишь как приклеенный уставился в окно, с бледным видом взирая на что-то впереди на путях.
        - Кузьмич, ты чего? Приболел? - посочувствовал рейдер.
        - Чего, чего, - проворчал пожилой машинист севшим голосом. - Заткнись и не шевелись… Смотри вон туда. - Он кивнул куда-то за стекло.
        Тема присмотрелся, стараясь разглядеть что-то в завесе дождя. Сначала ничего не удавалось заметить, и рейдер собирался уже отпустить ехидную шутку про старческий маразм, но тут почти перед самым стеклом проплыла огромная кошачья морда с усами, как кинжалы. Без шуток, металлические усы рейдер запомнил лучше всего. На них удобно располагались уцелевшие от времени датчики.
        Амосов без предупреждения включил лобовые огни, желая испугать вероятного противника. Сидя за броней, можно позволить себе многое.
        Свет четко обозначил металлическую фигуру. ИСКАТЕЛЬ!
        Оглушающий рык раздался так резко и неожиданно, что Артем в страхе отскочил, ударившись спиной о дверную перегородку. Штаны предательски намокли.
        - Вот же чудище! - вскричал машинист, ощущая, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. - Я чуть штаны не намочил!
        - Да уж. Самое время обоссаться, - ответил рейдер и отступил в каптерку, стягивая портки в проходе.
        Кузьмич внимания не обращал. Он сам не знал, куда деть дрожащие руки. Догадался лишь выключить свет и теперь гадал, нападет ли эта металлическая мразь на состав или оставит людей в покое.
        Потянулись секунды. Амосов то игрался с мундштуком, по привычке пихая в рот вот уже десятки лет пустующий «снаряд», то тискал дверную ручку, проверяя на прочность дверной засов. «Тигр» показался из леса пару минут назад и бродил вокруг состава, словно устраивая разведку, но нападать не решался.
        - Как бы за нашими людьми не пошел. Перебьет же, как рысь кур, - послышалось от машиниста.
        Тема, придя к тому же выводу, помчался в одних трусах через весь состав. Адреналин давал о себе знать, и высвобожденная энергия едва не плескалась из ушей.
        - Ты куда, боец? Чего удумал? - крикнул вдогонку машинист и с задумчивостью посмотрел на сушащиеся портки у раскочегаренной печки.
        - Так надо же отогнать зверюгу, - суетливо объяснил рейдер уже в тамбуре. - «Утес» пусть поработает. Пробьет шкуру?
        - Какой пулемет? Про радиацию забыл? - хмыкнул машинист. - Закрыты турели. И если эта зверина радиацию не замечает, гуляет и дышит, как ни в чем не бывало, сделай мне одолжение - не зли ее!
        Тема уже не слышал. Он мчался по составу. Надо было что-то делать, и он точно знал, что от него требовалось. Не отвечая на вопросы девушек о своем внешнем виде, он облачился в АРК, натянул противогаз и подхватил автомат. Хотел взять гранатомет, но раненое плечо еще не позволяло таскать тяжести. А если нельзя было взять гранатомет, то выбор был невелик - бег! Лучшее оружие рейдера. В самые тяжелые времена на поверхности Тему всегда выручали ноги.
        Антирадиационная комната приняла бойца. Едва соскочив на пути, Артем резво сорвался в старт. Дождь захлестал по противогазу, сбивая видимость. Сквозь стекло почти ничего не было видно.
        К счастью для себя, рейдер выбрал бег по шпалам, а не между путями. Потому растяжки и мины остались без добычи. Чисто интуитивно Тема избрал для себя «тропу жизни».
        Рейдер побежал, не оглядываясь. Не хотелось смотреть, как этот здоровый ржавый кошак нагоняет его. Мамка в убежище рассказывала сказки о котах на печи, но не говорила, что они бывают такие огромные. Одна голова Зверя была как котел для плавки металла.
        Опасность дышала рейдеру в спину. Пульсировало плечо. Не боль, но ощущение, что бинты вскоре пропитаются кровью. Но разве у него было время жалеть себя? Бежать и предупредить народ! По возможности отвлечь Зверя от состава на себя - вот его задача.
        Плечо, рана, слабость - все наносное, все потом. Главное - спасти группу.

* * *
        Минер Ряжин поставил последнюю мину, присыпал землей и разогнулся, довольно потянувшись. Коленки подзатекли, устал танцевать вприсядку под дождем.
        - Ну вот и все, товарищ майор. Можно идти.
        Упырь придирчиво осмотрел последний установленный заряд, кивнул.
        - Отлично, сержант. Нагоняем отряд.
        Оба поправили порядком опустевшие рюкзаки и поспешили к железнодорожному вокзалу вслед за группой. На пути на разводной рельсополосе встретился пустой вагон, проржавевший и наверняка фонивший радиацией. Обходить пришлось по дуге. Костюм костюмом, но лучше не рисковать.
        Дождь усилился, стуча по капюшонам, не сразу услышали крики за спиной. Когда же повернулись, Артем бежал с автоматом наперевес прямо на них, явно не собираясь сбавлять скорость.
        Майор вскинул автомат, прицелившись в мчащуюся мишень.
        - Вы чего, товарищ майор? - удивился молодой минер, не понимая причины нацеливания оружия на своих.
        Артем запоздало притормозил. Запыхался.
        - Убери автомат, дурак, - крикнул рейдер с ходу. У самого оружие было в руках, но дуло смотрело в землю. Вне опасности.
        - Сам убери сначала, - прогундосил в противогаз майор, намекая на то, что вскинуть автомат можно в доли секунды и опущенное в землю дуло ничего не значит.
        Сержант Ряжин непонимающе завертел головой, переводя взгляд с одного члена группы на другого. Вроде в одной экспедиции ехали. Купе даже поначалу рядом было. Что изменилось?
        - Вы чего, мужики? Вместе же.
        - Чего, чего… - тяжело дыша, обронил Артем, сгибаясь пополам и уперев ноги в колени. Дышать в противогазе после бега было сложно, хотелось снять. Но счетчик с собой не захватил. Если майор с сержантом были в защите, то ему обнажать легкие не стоило точно. - Этот палач меня пытал! Ошпаренная рука все помнит. Теперь думает, что я его пристрелить хочу. - Рейдер разогнулся и посмотрел на майора. - Я не такая сволочь, сука ты конторская. Цели экспедиции для меня выше мести. С тобой я потом расквитаюсь, Упырь. С этим разобрались? Там Искатель вокруг состава ходит!
        Сержант посмотрел на командира. «Чего тут думать, Искатель же!» Но под противогазом не было видно озабоченно приподнятых бровей. И куча вопросов вертелась в голове служивого. Да все не к месту.
        - Эта падла нас всех сдала бандитам в свой последний рейд, сейчас что угодно наплести может, - без эмоций ответил майор, все же опуская автомат, полуобернувшись. - Он был в плену и спел им про наш паровоз. Вот и наткнулись на засаду на выезде из анклава. Из-за этой суки и были сюрпризы на рельсах. Да не стал меня капраз слушать. Одобрил кандидатурку.
        - Они уже знали про паровоз! Я не сдавал! - вспылил Артем. Ему удавалось гасить гнев в салоне поезда при всех, но когда Упырь был рядом почти без свидетелей, ему сложно было сохранять самообладание. Так хотелось врезать по этой роже прикладом, да с размаха.
        - Тогда кто сдал? Прошлый рейдер был в плену два месяца назад. Тогда про паровоз народ еще и не подозревал. А если и подозревал, то про экспедицию точно не знали.
        - Не знаю я, откуда у отморозков информация. Не до этого сейчас! Надо адмирала про сюрприз по возвращении предупредить!
        - Успеется.
        - Сука! - вспылил Артем. - Они порезали мне ногу, но я ничего не сказал, потом Седых прислал выкуп - и все, вы меня забрали. И вообще, капраз не давал тебе разрешения на пытку. Без доверия он не зачислил бы меня в состав экспедиции. Так ведь? Пытки - твоя самодеятельность. Признайся, Упырь… своевольничал же? - хмыкнул рейдер, прекрасно помня всю ту боль, что пережил в компании этого человека.
        - Тебя надо было проверить, - снова без эмоций ответил майор. - Я проверил. Баррикада на выезде из анклава подтвердила мои слова - ты сдал. Больше некому. Седых зря не позволил пустить тебе пулю в затылок. А я, дурак, не настоял. Так ты в первом же бою под пулю выскочил, чтобы подозрение с себя снять.
        - Это тебе бы в лоб пулю пустить, - исподлобья глянул Тема, испытывая огромное желание вскинуть автомат и дать очередь крест-накрест. - Мне хватило шрамов от нелюдей там, когда ногу на лоскуты резали. А вот шрамы от своих терпеть было западло. Поверь мне, Упырь, ой как западло! Еще это разжалование в рядовые. Заново под пули лезть пришлось, выслуживаться. За что меня так? У тебя, кроме твоих подозрений, и не было на меня ничего, - скрипнул зубами рейдер.
        Сергеев промолчал, настаивая на своем мнении. Он и оставил-то рейдера одного среди баб в составе только с учетом того, что гнида сама себя проявит. И вот уже почти проявил. Но сержант Ряжин не вовремя оказался рядом.
        Пристрелить без свидетелей не получится.
        - Живи, Упырь. Существуй с этим. - Тема повернулся к минеру, считая тему закрытой. - Там Зверь вокруг состава бродит. Вровень с локомотивом, а ты тут херней маешься. Надо народ предупредить. Он опасен! Крупнокалиберные пулеметы использовать нельзя, пока не отъедем подальше. Разве что с гранатомета отогнать. Но Брусов не брал с собой гранатометов. Жопа получается со всех сторон, ребят. Надо догонять группу и на месте решать.
        - Состав остановился в том месте, где, сталкер сказал, нет радиации. Забыл, рейдер? - напомнил майор обоим. - Как прикажешь понимать твои слова?
        - Сталкер сказал, но счетчик говорит иное, - сквозь зубы выплюнул слова Артем. - Набрехал дед! Не понял еще, что ли? Хватит меня во всем подозревать. Пройдись и сам посмотри. - Сталкер отбежал в сторону города.
        - Стоять! - Майор вскинул автомат. - Снова ввести в заблуждение хочешь?
        - Дурак, что ли? Надо предупредить Брусова о Звере. Группе вилы!
        - А мне кажется, ты спалился и слинять хочешь.
        - Куда? В радиацию? Ты мозги совсем растерял?
        Ряжин, переводя взгляд с одного на другого, добавил:
        - Если дед Таранов соврал в одном, то мог и в другом приврать.
        - Да, мог, - ответил майор и… навскидку дал очередь.
        Артем упал, поймав семь пуль. Без бронежилета под костюмом у него не было шансов выжить.
        Сергеев пнул тело, затем подхватил за руки и скинул в кювет. Наскоро присыпал мусором. Следы крови быстро смывал дождь. Вскоре следов преступления как не бывало.
        Ряжин смотрел на это с осуждением, но ничего не предпринимал.
        Майор, резко изменившись в голосе, скомандовал:
        - Слушай мою команду, Ряжин. Дезертир и провокатор Артем взорвался на мине, когда бежал по путям. Понял?!
        - Понял, - ответил сержант, крепко сжимая автомат. Внутри него бушевала целая буря эмоций, но он никак не мог понять, за какую хвататься, и потому просто тянул время, так и не решив, предатель Артем или нет. Обе версии казались ему одинаково правдоподобными.
        - Боец, за мной! - подстегнул майор, видя метания молодого служаки.
        - Есть.
        Переход был моментальным. Даже полный сомнений о правомерности наказания, сержант не смог ослушаться командирского тона.
        Побежали дальше по шпалам вдвоем. Сергеев бежал первым, давая солдату право выбора - нажать ли на курок в спину или оставить все как есть. Нерешительные люди на его памяти редко выбирали путь действий.
        Послышались отдаленные звуки выстрелов.

* * *
        Снайперша Елена Смирнова шустро забралась на козырек второго этажа по подставленному плечу здоровяка. Позиция для снайпера была великолепна - просматривалась вся привокзальная площадь. И только дождь мешал прицельно стрелять хоть по банкам на другом конце площади.
        Гордеев, обвязанный двумя лентами по двести пятьдесят патронов на плечах, не обладал грацией капитана. Стрелку с тяжелым пулеметом Калашникова пришлось обосноваться на развалинах первого этажа. Впрочем, с подставленной сошкой оружие легко создавало неплохую огневую точку. Подойти не сможет никто. Младший сержант умело расположился меж луж, стараясь не окунуться в холодную воду. Девять килограммов веса под руками холодили пальцы. Приклад уперся в плечо.
        - Устроился? - спросила Елена. Она знала, что пулемет Калашникова на сошке - это гарантия ее спокойной работы. Пока Гордеев внизу, к ней никто не подойдет. А куда стрелять, она укажет.
        - Да, капитан, - пробурчал стрелок, ерзая на пузе и присоединяя первую ленту к пулемету. - Полный порядок.
        Снайперша усмехнулась и приложилась глазом к прицелу. Запоздало приметила движение.
        Показалось?
        Нет, что-то определенно мелькнуло на том краю площади. Лена принялась водить винтовкой, выискивая цель в прицел снайперки. Даже дождь немного затих, раздвигая «рабочую» территорию снайпера, но ничего подозрительного больше не встречалось.
        В какой-то момент прицел остановился на… ребенке.
        Ленка моргнула, вновь присмотрелась. Ребенок пропал.
        Капитанше стало как-то не по себе.
        «Вот только глюков не хватало», - подумала Смирнова, стуча зубами и кусая холодные посиневшие губы. Злясь на себя, что от промораживающего холода, дождя и ветра не может сконцентрироваться, она попыталась собраться с мыслями и успокоиться.
        Пальцы зябли под перчатками-беспальцовками. Сжимание-разжимание фаланг помогало мало. Мелькнула мысль поотжиматься, но тут же девушка отмела эту мысль - прицельно стрелять не сможет.
        - Гордеев?
        - Да, капитан, - донеслось от пулеметчика.
        - Ты ничего не видел?
        - Нет… Дождь же. Чего тут далеко рассмотришь?
        Лена крепко зажмурилась и вновь присмотрелась в снайперский прицел. На этот раз ошибки не было - ребенок. Черненький. Без какой-либо одежды.
        Еще один… Десяток… Больше!
        Сотня худощавых малорослых существ выстроилась в ряд и… пошла в сторону ушедшей группы, открывая спины.
        - Гордеев! Сними меня! Наших прижимают!
        - Кто? Где? - не видел ничего пулеметчик.
        - Ай, сиди там! - крикнула Ленка.
        Палец принялся давить на курок. Безошибочно выискивала цели среди маленьких затылков. Пули вскрывали их черепа как перезрелые тыквы, но не куски багровой материи разлетались на метры вокруг, а металлические осколки. Ни крика, ни звука. Они умирали тихо, не обращая внимания на падающие рядом тела.
        Это определенно были не дети!
        Сомнение пропало, когда после семи выстрелов часть чернокожих существ резко повернулась и с огромной скоростью побежала на выстрелы. Безошибочно раскрыв позицию снайпера.
        - Это еще что за шутки? - удивился стрелок, разглядев тварей.
        - Стреляй! - прикрикнула Смирнова.
        Под козырьком послышались выстрелы. Лента с патронами калибра 7.62 поползла из лужи, выкашивая как мишени в тире ряды странных существ.
        Ленка быстро отстреляла первую обойму и принялась перезаряжать. В снайперской винтовке Драгунова, к сожалению, помещалось только десять патронов. Капитан впервые ощутила свою полную беззащитность. Не приходилось раньше стрелять так, чтобы за раз уходила вся обойма. Разве что на учениях в первые годы. Но потом патроны стали экономить.
        Как же хорошо, что ее все-таки прикрывал этот неуклюжий здоровяк Гордеев.

* * *
        У входа в убежище события развивались стремительнее. Стоило части отряда спуститься вниз, как старший лейтенант Богдан Бессмертных рассредоточил своих подопечных по местам, выстроив полукругом. Спины прикрывали ворота бомбоубежища. Пулеметные точки расположились на небольших возвышенностях, так что отражать возможную атаку можно было спокойно. Где-то же должны быть родители этих детей. Дети без взрослых не бывают.
        Все вроде было просчитано тактически верно, и можно было немного расслабиться, но у офицера от этого города шли мурашки по коже и никак не приходило спокойствие. Если пригород не внушал опасений - с привычной разрухой и запустением, - то, казалось бы, не тронутый ни Войной, ни временем центр города заставлял понервничать. Богдан не любил нервничать без причины и ко всему относился настороженно.
        - Глядеть в оба! Никому не зевать! Стреляем во все, что двинется! Смотрим друг за другом, прикрываем! Никаких лишних разговоров! Застыли, ожидаем!
        - Да, командир, - ответил за всех Салават.
        Народ молча рассредоточился по удобным позициям. Холод пробирал всех насквозь, но отряд старался не шуметь. Проклятия в адрес погоды только шептались.
        Сверяясь с ощущениями, Богдан подозвал радиста, тот включил рацию. Отряд вроде бы только-только спустился вниз, но чувство тревоги не утихало.
        - Брусов, прием.
        Шипение. Связи в бункере не было.
        - Брусов! - крикнул старлей и сжал рацию, без желания отдавая ее радисту.
        Дождь притих, и черные существа словно этого и ждали. Поперли сразу со всех сторон, резво заполонив собой всю улицу.
        Сотни, тысячи темных малорослых существ издали жуткий вопль, нечто среднее между детским криком в истерике и ревом зверя. Затем бросились на группу.
        - Огонь! - закричал запоздало Богдан.
        Автоматы и пулеметы и так уже принялись выкашивать ряды неприятеля, собирая обильную жатву среди двуногих тварей. Существа с маленькими головами столпились, мешая друг другу в маневрировании, но упорно брели на людей, словно движимые странным приказом умереть под пулями пришедших к схрону существ.
        Богдан повернулся к двери, оттуда подоспели люди, ушедшие вместе с Брусовым. Почти половина отряда.
        - Зачем вернулись?
        - Адмирал приказал узнать, что у вас здесь происходит.
        - Все в порядке… ведем огонь, - отчитался Богдан и до ломоты в локте распрямил руку, кидая гранату через головы своих людей в наступающие «волны» врага. - Займите удобные позиции!
        До слуха донесся взрыв. Десятки черных тел раскидало, разрывая плоть острыми бритвами осколочной гранаты, но воронку от взрыва тут же затянуло новыми врагами, словно и не заметил наседающий неприятель потери в своих рядах.
        Из-за спин чернокожих существ послышались посторонние крики. Богдан взобрался на возвышенность и увидел, что с той стороны площади к ним прорываются четверо человек. Впереди всех с автоматом наперевес бежал неутомимый здоровяк Гордеев, снайперша Смирнова следовала за ним по пятам, укрываясь за его спиной. Ее с одного бока прикрывал минер Ряжин, выкашивая очередями из АКМ наседающих тварей. Замыкал группу прорыва майор, больше орудующий прикладом, то и дело прилетающим в головы чернокожих. Откидывал он их и пинком ботинка. Сергеев то ли экономил патроны, то ли на ходу менял обойму.
        - Отряд, отсечь уродцев от наших людей! Концентрация огня на левой стороне! - закричал Богдан.
        Ураганный огонь обрушился на головы существ. Их мягкие тела разрывало, как желе. Одна пуля пробивала по несколько тел, особенно выпущенная из ручного пулемета. Взрывами гранат раскидывало с полсотни существ разом. Но понятие контузии словно не существовало для этих созданий. Плотные орды все наседали и наседали.
        Часть подопечных Богдана ринулась навстречу прорывающимся. Младший сержант Еременко, находящийся с самого края, не успел среагировать на движение сбоку. Запотевшие стекла противогаза сбили видимость. Мелкие, но очень острые когти впились в шею, разрывая в один момент костюм химзащиты. Зубы, острые и многочисленные, как у пираний, впились в кожу.
        Еременко закричал. Кровь брызнула из порванной артерии, и руки в перчатках бессмысленно принялись зажимать рану. АК-74 безвольно упал на землю, солдат рухнул на колени.
        Крик Богдана разорвал небо громче выстрелов и воплей существ:
        - Отряд!!! Забираем своих!!! Оттягиваемся к бункеру!!! ШУСТРЕЕ, МАТЬ ВАШУ!!!

* * *
        Сталкер Таранов чиркнул кремнем, и искры упали на промасленную паклю. Факел разрезал темноту гораздо лучше самозаводящихся ручных фонариков группы. Люди Брусова воочию увидели седого деда. Он был без противогаза и рюкзака, только факел в руках и ружье через плечо.
        Адмирал даже не сразу понял, как его бойцы не изрешетили деда в дуршлаг в первые мгновения. Нервы были на взводе. Стоит тут в темноте, как дурак.
        - Старый, какого хрена ты тут делаешь? - первым выпалил Зема, недоверчиво снимая противогаз костюма и осторожно вдыхая. Счетчик не пищал, да и воздух оказался пригодным для дыхания. Очевидно, что здесь работала вентиляция. Но с подогревом было хуже. Холодно было, как в морге. Температура почти такая же, как на улице.
        - Пришел посмотреть, доберетесь ли, - хмыкнул дед и без продолжения беседы пошел с факелом вглубь схрона.
        Странный.
        - Стой, ты куда? - одернул адмирал.
        Дед не ответил, быстро удаляясь.
        - Погоди! Как ты добрался раньше нас?
        Все вопросы отодвинули на второй план заставленные стеллажи, полки, тянущиеся так далеко, насколько позволял увидеть свет факела. Вот он - генеральский схрон. Ребята ломанулись к ящикам без приказа Брусова.
        - Так. Надо разобраться, - прикинул Зема. - Мы шли со сталкером с разных сторон? Так?
        - Да, но на кой хрен дед послал нас по обходным путям? - добавил Брусов.
        - Зачем ему вообще тушенка, если он мог просто наведаться в этот схрон? Что-то здесь явно нечисто, - высказался и обычно молчаливый Демон.
        - Стой, Таранов! - Брусов вскинул автомат, быстро шагая за дедом. - Разговор есть!
        Послышался смех деда. Сталкер свернул за угол, одновременно бросив факел. Источник света потух, и теперь только жалкие фонарики боролись с тьмой. Нагрудные ли, прицепленные на голове, на автомате, они все со временем тухли, едва заканчивался завод.
        Дед во тьме как в воду канул. Не слышно было даже звука удаляющихся шагов. Шел как кошка.
        - Э, так они же пустые. - Тем временем Зема, видя в темноте лучше прочих, проверил содержимое нескольких ящиков. Светофильтры в бункере фактически перестали работать, и темнота стала не абсолютной, но серой, привычной тьмой подземелья.
        Вердикт был неутешительный - группу обманули.
        - Меня развели!!! - закричал Брусов.
        - Точно, голяк. - Алферов пнул ящик. Тот с грохотом улетел на пол.
        - О, тут одна есть, - донеслось от Демона. Он подхватил банку и завертел в руках, но с сожалением отбросил. - Бесполезна. Она с дыркой. Порченая. Фу-у, мясо тухлое. Как бы заразу не подхватить.
        Сквозь приоткрытую дверь послышались отдаленные выстрелы, и сердце Брусова неприятно кольнуло. Новость номер два - на группу, оставшуюся на поверхности, кто-то напал. Западня закрывалась.
        - Половина отряда на поверхность, к бою! Остальные в линию - и за мной! Найти этого старого сукиного сына! - закричал Брусов, первым кидаясь вглубь схрона. - Никуда он не денется из бомбоубежища. Окружим и возьмем в плен. За все шутки придется ответить.
        Но схрон преподнес группе неожиданный сюрприз. В полупрозрачном пищевом леднике фонарики высветили освежеванные человеческие туши. Глаза от увиденного полезли на лоб. Люди! Замороженные в лед тела или части тел, присыпанные льдом и снегом, торчащие кости и плоть.
        Жуткая картина.
        - Гребаный дед… - только и успели прошептать пораженно губы адмирала.
        Почти мгновенно группу окружили какие-то существа, появившись из-за стеллажей, ящиков, коробок, вроде бы от голых стен и… из-под пола?
        В свете мелькающих фонариков их лица не были различимы. Были видны только сутулые человекообразные силуэты и черная, лоснящаяся, гладкая кожа. Они были мелкого роста, не больше метра. Возможно, это они оставляли на пыльных улицах «детские» следы.
        Существа с громким заунывным воем набросились на людей. Группа, не сговариваясь, открыла огонь. Пули с чмоканьем проникали в тонкие тела, часто пробивая существ навылет.
        - Отряд, построиться вкруговую! - запоздало крикнул Брусов, хотя люди и так уже столпились, ощущая плечи друг друга. - Не дать зайти со спины!
        Атакующие существа были безоружны, но в то же время необычайно организованны. Они наседали на группу со всех сторон без перерыва, в несколько эшелонов, как будто какой-то незримый генерал выстроил солдат в сотни линий и приказал умереть под пулями во имя достижения общей победы.
        Группу как-то резко оттеснили к искусственным ледникам. Среди висящих освежеванных туш и шел горячий бой. Люди видели, во что они сами могут превратиться, если сдадутся.
        Плохой идеей было начинать менять обоймы почти всем разом. Вдобавок фонарики медленно тухли, ручные заводы кончались, и вместе с ними словно заканчивались жизни группы. Секунда - суета, другая… мрак.
        Победный вой черных существ должен был быть слышен во всем городе. Они радовались тьме.
        Брусов на секунду увидел среди черных «детей» мелких белых тварей. Те были еще меньше, ростом с собаку, но гораздо проворнее.
        - Их тут только не хватало, - обронил Брусов и стиснул зубы.
        Глава 6
        Дети войны
        Богдан первым открыл пальбу по существам со стороны двери.
        - Огня! Огня!!! - закричал он.
        Активированная химическая палка полетела вглубь схрона, освещая округу бледным зеленым светом от пола до самого потолка.
        Отбиваться от черных, как смоль, но довольно медлительных «детей» участники экспедиции научились быстро, но из всех щелей полезли еще более мелкие твари бледно-белого цвета. Размером с небольших собак, они были настолько шустрыми, что ни одна дворняга не могла с ними сравниться в скорости. И уж точно ни одна собака не имела двух рядов острых, как бритвы, зубов в маленьких ртах. Зубы-щипцы работали, как у пираний. Твари прокусывали костюмы, впиваясь в лучшем случае в броники. Кому везло меньше, ощущали, как из них вырывают клок мяса или, того хуже, - твари рвали внутренние органы.
        С приходом белых созданий началась настоящая битва на выживание.
        Свет химической палки оказался весьма кстати, так как одна из шустрых «собак», воспользовавшись темнотой, уже впилась в ногу технаря Синицына. С полсотни зубов продырявили костюм и рвали плоть, подбираясь к кости. - Твою ма-а-ать! - заорал Синицын, ударяя тварь прикладом по голове сверху вниз. - Уйди, гадина-а!
        Удар ничуть не оглушил существо. Лишь меткий выстрел снайпера Егорова - второго снайпера группы - из «Винтореза» сшиб существу голову подчистую. «Собаку» откинуло, но на ее место тут же пришли другие, напирая еще сильнее.
        Пинки, пихания и отмахивание оружием от белых тварей во время перезарядки спасали мало. Шустрые бестии облепили со всех сторон. Редкие броники и каски спасали едва ли - те пробирались под них с завидной ловкостью.
        В руку подопечного прораба Алферова впилась верткая хвостатая тварь. За какие-то мгновения белесая гнида прокусила костюм и вгрызлась в живот техника. Он был без бронежилета, и никто не успел ничего сделать, как тварь уже копошилась в кишках человека… Вот ты живой - и вот в следующий момент твои внутренние органы перемолоты белесой мясорубкой. Возможно, надень он броник, прожил бы несколько мгновений дольше.
        Убивать тварь пришлось вместе с добиванием человека. Синицын просил пощады и, судя по распоротому животу, помогать ему уже было бессмысленно.
        - Быстрее, быстрее, быстрее, - торопил Богдан, принимая солдат у двери. - С места в бой! Оттесняем эту сволоту! Ряжин, ты чего еле ноги волочишь?! Шустрее.
        Минер лишь отмахнулся. Времени обращать внимание на его подавленное состояние не было. Никто не видел его бледных губ под противогазом и бегающих глазок. Он определенно нервничал, утаивая секрет майора, но сейчас было не до этого.
        Белые и черные монстры теснили объединенную группу с двух сторон. Входящие в бункер люди падали, скатывались, бежали по лестнице, перепрыгивая пролеты, вваливаясь в схрон спиной.
        Весь отступающий с поверхности в подземелье люд ввалился из-за двери бункера и принялся теснить ураганным огнем противника, отрезая настырных наседающих тварей от адмирала вглубь схрона. Монстры совсем некстати загородили химическую палку, дающую основной свет, и пары секунд тьмы хватило, чтобы вновь оборвалась чья-то жизнь.
        Крики, вой, мат, пальба. Все слилось. Стало темно и неуютно. Пришлось вновь надеяться на фонарики.
        Земе и Демону было сложнее всего - им фонариков не выдали. Кто ж знал?
        Судорожно ползали по потолкам и стенам одинокие лучи от быстро заряжаемых фонариков.
        - Снять противогазы! - наконец решился адмирал на общий приказ.
        Людям в запотевших стеклах и так ни черта не было видно. Еще и маневренности на порядок меньше. Часть противогазов просто попадала на пол в суматохе, затопталась. Люди уже не думали, как потом выбираться на поверхность. Важно было выжить здесь и сейчас.
        Ряжин стянул противогаз последним, слабо припал на колено, словно получил ранение. Губы высохли, трясся весь, как при лихорадке.
        - Что с тобой, Ряжин? Ты ранен? - донеслось от Брусова.
        - Зверь, адмирал, - ответил он как можно громче. - Возле состава бродит огромный кошак. Не подойдем.
        - Час от часу не легче.
        - Не ссы, Ряжин. Нас могут завалить еще здесь, - добавил с усмешкой майор Сергеев, находясь всегда рядом, чтобы служивый не сболтнул лишнего. А придумать легенду, как заметили Зверя возле состава, - раз плюнуть. - Ставь заряд на дверь!
        Сержант без промедлений стал вытаскивать из рюкзака тротил и подготавливать шашку к детонации.
        - Завалим вход-выход? - не понял Зема. Если заряд подразумевал завал стен, то на поверхности должно было быть очень жарко.
        - Не завалим, архитектор гребаный, - отрубил Сергеев. - Стены бомбоубежища не надо недооценивать. Но адмирал и так нас похоронил. У лагеря «свободных» не получилось, так тут добьет. - Майор с вызовом посмотрел на Брусова. Тот молчал, выкашивая поредевших зверей в глубине схрона. - Только полный придурок мог поверить какому-то деду, что он приведет нас в «Эльдорадо». Никому в этом мире верить нельзя! Разве что только своим людям. Но теперь свои гибнут бок о бок! Да, Брусов.
        - Заткнись и стреляй, майор! После поговорим!
        Уцелевшие сгрудились у массивной двери бомбоубежища по обе стороны. Пока последние люди проникали в схрон, экспедиция понесла еще одну потерю. Радист группы Богдана не увидел впопыхах, как с потолка на него кинулась белая тварь. Зема успел приметить лишь, как она не стала кусать его за горло и шею, вообще за мышцы, но вгрызлась сразу прямо в темечко, вскрывая черепную коробку, как хирургическая пила. Похоже, белых существ вообще не интересовало, какую часть тела атаковать. Они одинаково безразлично могли вгрызаться в кости и в мякоть живота. От таких и бронежилет плохая защита.
        Белые «псы» лишь отвлекали внимание. Но, как оказалось, самая опасная угроза уже надвигалась на группу новой волной. Оставшиеся без внимания черные «дети» перегруппировались и пошли на людей плотными рядами, словно старались придавить своей массой, вжать в стены.
        Пришлось отступать шаг за шагом.
        Положение осложнялось тем, что группу и так придавливало к стенке с обоих сторон. Натиск с поверхности только усиливался. Белые твари падали людям на голову, сыпались с лестницы, бегали по стенам, лазили по потолкам, цепляясь острыми когтями за советский бетон. А черные давили плотным строем, пытаясь сделать из людей желе.
        Группа сгрудилась возле двери, и Брусов уже с большим пониманием посмотрел на зажегшийся фитиль в руках минера.
        - Да, я ошибся. Снова. Но зачем ты решил похоронить всю группу? - обратился он к Сергееву.
        - Не тупи, Брусов! Бомбоубежища никогда не строятся с одним ходом, да и черный ход, вентиляция… ай, некогда обсуждать! Ты и так уже наворотил дел! Отойди! - закричал Сергеев и, набрав в легкие воздуха, продолжил: - Вперед! Расчистить проход!
        Используя автомат как таран, он побежал на толпу черных существ, откидывая первых в строю, пинаясь и тут же открывая огонь по остальным. Тем самым расчищал место для маневра остальных.
        Богдан, Гордеев, Пий и Алферов побежали следом, раскидывая черных «детей» таранными ударами автоматов. Дальше всех убежал, конечно же, здоровяк Гордеев, снося пулеметом как тараном больше всех прочих. Вторая пулеметная лента в пулемете, сползая с плеча, принялась крошить неповоротливых существ, прокладывая просеки в их рядах тяжелыми снарядами. Такие пули пробивали десятки существ за раз.
        Следом побежали остальные. Героями умирать никто не спешил, но другого выбора больше не было. Минер Ряжин поджег фитиль и сам отбежал. Тут же с Салаватом и Богданом они принялись закрывать дверь. Еще несколько ребят из экспедиции остались, чтобы навалиться на массивный ржавеющий кусок металла на петлях. Дверь закрывалась туго, с той стороны, в просветы дверного проема то и дело лезли черные лапы и белые лапки.
        Дверь так и не удалось закрыть полностью. За нею прогремел взрыв, и земля под ногами на миг качнулась. Отдача прошлась по ступням, вибрацией пройдясь по всему телу. Ощущение не из приятных.
        Двоих человек откинуло от двери таранным ударом. У одного из них отскочившим камнем была пробита лобная кость. Второго оглушило ударной волной так, что полопались барабанные перепонки. Лежа на сыром бетоне, он истекал кровью из ушей и, похоже, был контужен. Брусов с Земой и сами ощутили, как пропали все звуки мира.
        Богдана, Салавата и Ряжина задело меньше. Но парни оказались ближе всех прочих к взрыву и в ближайшие минуты были не бойцы - ползали на четвереньках, приходя в себя. Салавата выворачивало наизнанку. Минер держался за руку, похоже, что повредил.
        Брусов понял, что придется всех прикрывать, даже ничего не слыша. Пока видит, куда стрелять.
        Зема с тоской посмотрел на пятый опустевший рожок и зарядил последний. Не лучше обстояло дело и у Демона. Как, кстати, пригодились бы модули атаки-защиты, но они остались в купе.
        Однако дело было сделано - проход за дверью завален. Не столько стены повредились, сколько обрушилась прогнившая лестница. Бетон на ней за сотни лет с момента постройки бомбоубежища потерял прочность и просто рассыпался. Зема знал, что любой бетон до пятидесяти лет набирает прочность, а после только разрушается. Исключения составляли разве что тысячелетние римские дороги, но поглядеть бы на них сейчас.
        Сама дверь спасла группу от волны взрыва. Только натиск чернокожих никто не отменял. Они лишь на секунды замерли, словно испугавшись взрыва, - и возобновили атаку. Да и белые твари продолжали падать с потолка, выныривать из-под пола, выпрыгивая из-за стеллажей и коробок. Складывалось впечатление, что у них здесь были логова, гнезда, лежбища - в зависимости от того, что конкретно представляли собой эти существа.
        Оставшиеся на ногах люди наловчились прикрывать друг друга, пока прочие бойцы перезаряжались. Зема видел, как губы людей шевелились, произнося одно и то же слово «перезаряжаюсь». Сами звуки никак не появлялись.
        Обоймы пустели с опасной скоростью. Брусов сам прострелял уже пятую и достал из рюкзака бронебойные. С ужасом адмирал думал, что с ними станется, когда опустеет последняя. Руками от этих шустрых зверей не отмашешься. Даже ломиков нет под рукой. Ножи? Вроде есть почти у всех, но кого обманывать - больше одной твари за раз не зарежешь, а облепят за это время десятки.
        «Ничто так не утомляет, как ожидание поезда. Особенно когда лежишь на рельсах», - всплыли в памяти Брусова слова отца, цитировавшего какого-то умного человека древности[16 - Дон-Аминадо. (Примеч. автора.)]. До ужаса захотелось вернуться на «Варяг» и тронуться в путь поскорее, прочь из этого проклятого места.
        Свет, как мало света! Вспышки от выстрелов давали освещения больше, чем фонари, на которых члены группы уже почти не тратили времени. Те, кто был за спиной, еще что-то успевали, но люди в первых рядах больше стреляли в темноту. Промахнуться было почти невозможно. Те, кто не оглох, могли сказать, что стреляют на звук. Двуногие твари стонали, белые шипели. Приглушенное эхо почти не мешало ориентироваться.
        Пий слишком выдался вперед, и руки чернокожего существа потянулись к его горлу. Кто-то из отряда навскидку выстрелил из крупнокалиберного гладкоствольного ружья, и существо с протянутыми руками отбросило мощной отдачей.
        Тревожно было ощущать свою беззащитность, пока руки меняли рожок! Дрожали судорожно пальцы. Ряжин валялся в ногах. Сознание боец потерял. Минеру досталось больше всех. Зема истратил последний рожок и отступил, концентрируясь теперь больше на контуженном, чем на бое. От него в этой битве уже ничего не зависело.
        Слепо шаря перед собой, новый доктор группы вдруг понял, что светофильтры теперь не нужны, так же как и противогаз. Вставив грязные пальцы поверх зрачков, он снял защиту от солнца как наскучившие линзы. Глаза заслезились, но мир стал ярче. Дракон-татуировка на белке глаза свободно посмотрел на мир. Уже не слепило так, как в первый день на поверхности. Пообвык. Досаждали блики на глазах от ярких вспышек, но с этим можно было жить.
        Вся волна монстров оттянулась назад и вдруг схлынула, принявшись в едином порыве отступать вглубь схрона. Резкий ее откат назад был непонятен Земе. Даже белые твари перестали донимать людей, реже выскакивая из-за углов и больше не падая с потолков.
        - Вот так, сукины дети! - закричал первым Брусов, расстреливая в отступающие спины свою предпоследнюю обойму. - Пошли вон!
        Это был первый звук, который услышал Зема.
        - Валите, валите! - добавила задорно Ленка, пользуясь передышкой и меняя рожок.
        Твари растворились в недрах бункера за какие-то мгновения. Припомнив, где валяется химическая палочка, Демон вытащил ее из-под убитых тел и поднял над головой.
        Наконец стало светлее…
        Сердце Демона судорожно забилось. Отодвигая тела, он коснулся их, и химический свет явно обозначил внутренности «черных детей». Рыжий парень увидел разом обилие проводов и чипов. А черной шкурой оказалась тонкая пленка фотоэлементов.
        - Гибкие солнечные батареи! - закричал Демон, упав на колени и копошась во «внутренностях» черных врагов. - Зема, это боты! Большие Искатели неэффективны. ИИ наклепал маленьких. Он повысил КПД мобильных групп!
        Зема, дав Ряжину понюхать нашатыря и покрутив перед глазами пальцем в разные стороны, проверяя реакцию зрачков, оставил его лежать без движения. С мозгом у парня все было в порядке. Ему просто нужно было прийти в себя. А внутренности врагов сейчас в самом деле представляли больший интерес.
        Черные действительно оказались детьми. Но детьми ИИ. Все они были замкнуты на одну линию командования. Как рой пчел, они подчинялись одной матке. Это не стало большим открытием. Про единого руководителя члены экспедиции догадывались еще в первые минуты боя, исходя из поведения, не свойственного толпе. Тварями явно управлял один дирижер. Где он?!
        - Господи, как душно. - Брусов схватился за сердце, приседая на стену. - Мы продышали весь кислород. - Перед его глазами плавало. Мир немного шатался. Усталость накатывала так, что хотелось свалиться в спасительный обморок, но это означало лишь в очередной раз подставить группу.
        Пороховые газы щипали глаза и заставляли многих кашлять. Зема не обращал на это никакого внимания, как и на состояние Брусова. Сунул ему мимоходом только таблетку валокордина под язык - унять сердце. С медикаментами в переносной аптечке было не очень. Другой вариант - дать нитроглицерина, понизив давление, но, учитывая длительную физическую нагрузку, это, скорее, привело бы к моментальному инфаркту. А если встанет сердце, то никаких реанимационных мер вроде дефибриллятора не было и в составе.
        Инфаркт на поверхности - билет в один конец.
        Если рыжий Демон доискивался до внутренностей черных, находя знакомые соединения деталей, то вихрастый доктор группы со скальпелем наперевес принялся лихорадочно резать белых.
        Внутри пары препарированных тварей-собак не оказалось проводов, но белесая бесцветная кровь говорила об отсутствии эритроцитов, что намекало на отсутствие железа в организме. Создания были явно не из млекопитающих. Зема навскидку мог предположить, что они искусственного происхождения. Не стоило далеко ходить за ответом, что ИИ вырастил их с помощью биоинженерии. Но что было в основе?
        - Они не мутанты, - пораженно сказал вслух доктор так, чтобы было слышно всем. - Не радиационные, во всяком случае. Их вырастили в пробирке.
        - Это познавательно, доктор, но, может, займешься ранеными? - напомнила о прямых обязанностях Ленка. - Батя весь бледный.
        - Я дал ему валокордин. Адреналина в нем под завязку. А нитроглицерин убьет его. Ему просто нужен отдых.
        Зема вдруг понял, что света в помещении уже более чем достаточно. Увиденная им картина впечатляла: горы монстров, поваленные стеллажи, разбросанные банки, расстрелянные стены, истерзанные, погрызенные тела членов экспедиции, усталые взгляды людей, частью раненных, частью просто измотанных. Адмирал при смерти. Все определенно катилось к чертям.
        «Скольких мы потеряли?» - промелькнуло в голове без особого удивления, откуда и когда взялось это «мы». Словно он давно был членом группы.
        Зема не сразу понял, почему стало тихо. Звуки в какой-то момент пропали. Видимо, после взрыва были проблемы с ушами. Или стрельба над ухом была слишком громкая. Нет, бред. Звуки были. Медик слышал собственное дыхание. Вот же - вдох-выдох. Посмотрев на уставившихся в одну точку людей, Зиновий повернулся.
        Их показалось сразу трое. Неясные мощные силуэты выступали из тьмы, поражая своими размерами. Три титана. Макушки больших голов как раз касались потолка схрона, а в ширину тела были поперек себя шире. Огромные серые твари, в каждой из которых могло поместиться с полсотни черных «деток», внушали страх. Ходячие громады могли растоптать человека и не заметить.
        Резануло по слуху. Этот звук был ни на что не похож. Ни писк, ни крик. Ультразвук? Нет, люди не могли его слышать.
        В голове зафонило. Зема расслышал лишь начало этого звука, затем все звуки пропали. Огромные клыкастые пасти громадин теперь открывались беззвучно. Медик увидел, что эти существа каким-то образом глушили всех. Но не мог понять свойств этой глухоты.
        «Так вот они, кукловоды. Не один. Три. Триумвират черно-белой армии. Волнами нас глушит?» - подумал Зиновий.
        На голову словно шлем надели и принялись по нему стучать. На виски надавило так, что из носа потекла кровь. Звон в ушах усилился многократно, и жутко затошнило. На медика накатила такая слабость, что сложно стало и пошевелиться. Скальпель выпал из ослабевших рук.
        Существа надвигались на людей, неспешно переставляя ноги-колоды. Удары мощных лап расшвыривали полки, отбрасывали ящики. Ком снега с замороженными тушами людей был уничтожен одним ударом крайнего правого существа. Двигались титаны медленно, неторопливо, но в поступи этих гигантов чувствовалась неприкрытая мощь.
        Рядом с Земой замелькали огоньки света. Глюки? А, нет, это Гордеев открыл огонь из пулемета. Рты людей беззвучно открывались. У некоторых побольше сил. Терпят боль, дают отпор.
        - Вывозите, бойцы, вывозите, - сказал одними губами Зема. Ему было невыносимо плохо, подкашивались ноги, болело все тело.
        Брусов затряс за плечо. Зема смотрел на него и не мог понять, зачем они живут в этом мире, зачем цепляются за свои жалкие жизни?
        «Зачем нам эта война? Мы все равно все будем похоронены в этой общей могиле», - мелькали обреченные мысли.
        Ленка рядом присела на колено и одну за другой выпустила все пули из обоймы в «лицо» одного из монстров. Он схватился за голову огромными руками, припав на мощное колено, но тут же поднялся, вновь продолжая идти.
        Титана остановила только граната. Майор швырнул ее прямо за спиной монстра, и того откинуло вперед взрывом, нашпиговав осколками спину и нижнюю часть тела.
        Больше он не поднялся.
        «Слабая система противовесов. Неустойчивая конструкция», - решил Зема и закричал в озарении, не слыша себя:
        - Это роботы! Атакуйте со спины и с боков! Раскачайте их! Ноги - слабое место. Головы и перед защищены лучше всего! Бесполезно! Сбоку хреначим!
        Зиновий не знал, услышали ли его. Но двух других титанов довольно шустро покромсали разрывные пули крупнокалиберных винтовок, высекая дыры в нижней части титанов, когда люди обошли их с тыла. Оставшиеся на ногах военспецы подошли вплотную и почти в упор изрешетили неповоротливые громады.
        Последний падающий титан зацепил второго снайпера группы. Мощный кулак фактически вбил бойца в землю, размазав страшным прессом человека в груду переломанных костей, плоти и крови. «Винторез» и тело фактически слились в одно целое.
        - Вечная память, Егоров! - услышал Зема. Слух вернулся, едва пал последний титан.
        При виде потери Ленку вывернуло наизнанку. Прочие испытали меньший шок, и без того измотанные этой затянувшейся битвой. Люди слишком устали, чтобы реагировать. Головная боль, тошнота и слабость были меньшими из зол, обрушившимися на группу.
        Брусов как заведенный стал хлестать по щекам Зему, пока тот не сфокусировал взгляд перед собой и не стал материться в ответ, выпалив:
        - Для человека с сердечной недостаточностью ты слишком шустрый, Батя!

* * *
        Группа приходила в себя почти полчаса, ползая впотьмах на четвереньках. Люди стенали от головной боли, их рвало. Утешало лишь, что это не результат радиационного заражения. Счетчики Гейгера почти спали.
        Последствия жуткой «речи» исполинов отзывались фоном в ушах и пульсацией в висках. Все походило на хроническую мигрень, если бы новый мир еще помнил это выражение.
        - Какое-то акустическое оружие, не иначе, - пришел к выводу Демон, отчаявшись вскрыть бронированную шкуру титанов. Скальпель не брал закаленный металл. По отверстиям, созданным гранатами и бронебойными пулями, можно было сказать, что титаны представляли собой роботов-контроллеров. У одного из них со спины даже обнажился большой аккумулятор. Дема безошибочно обнаружил в нем банк хранения энергии. Огромная емкость, впрочем, никак не совпадала с возможностями заряжающих устройств. Проще говоря, титану неоткуда было брать столько энергии из современного мира, разве что у ядерного реактора, но те встали после запуска ракет.
        - Зем, походу эти батарейки рассчитаны на всю стаю. Но нет даже солнечных батарей. Откуда заряжаются титаны?
        - Сама стая и заряжает, - предположил Зема. - Черные, они ведь как щупальца спрута. Дотягиваются до поверхности, поедают солнечный заряд и возвращают в банк для хранения.
        - Я не вижу портов для зарядки.
        - Беспроводная зарядка. Приемо-передающая док-станция вполне может храниться под корпусом. Тут сваркой надо резать, чтобы узнать. Или взорвать корпус. Но не думаю, что кто-то хочет быть оглушенным еще раз.
        - Хочешь сказать, титаны собирают энергию добытчиков и при желании могут ее же и отдать каждой единице?
        - Как кружка спирта перед боем, - подсказал Брусов.
        - Жаль, что нет старой доброй проводной технологии. Тогда мы в два счета зарядили бы костюмы. Хотя я не исключаю возможности быстрой передачи заряда. - Демон посмотрел на белых тварей: - А эти как управляются контролерами?
        Зема взглянул на свои трясущиеся руки, ощущая вибрацию всего тела. Мышцы после пережитого словно не желали расслабляться, находясь в гипернапряжении. Больше всего это отражалось на сердце. Спокойно собираясь с мыслями, он заговорил:
        - Волны, друг мой. Волны. Психотронное оружие вполне способно влиять на живые организмы без прикосновения к телам, в отличие от психотропного метода воздействия путем влияния медикаментов. Как я понял, учитывая приступ паники, - нам подавляли волю. Вызванное желание бросить сражаться и умереть на месте означало, что они быстро и умело настроились на нашу волну.
        - Так эти титаны могли просто взять весь анклав Уссурийск в плен. На опыты, - предположил Демон, поглядывая на замороженные тела.
        - Вот именно. Это прямое влияние на левое полушарие мозга. А влияя на правое, титаны вполне могли гнать свои белые отряды вперед, активируя низменные инстинкты примитивных хищников. Это как оргазм лабораторной крысы через влияние электростимуляции на центры удовольствия в мозгу. Только влияние без фактического прикосновения, а по принципу радио-транслятора и нас в качестве радиоприемников. Мозг тоже ловит волны любой частоты, часть из которых мы ощущаем, часть проходит сквозь нас незамеченной. Надо будет обсудить это с Вики. Но, в принципе, я понимаю, как титаны влияют на белую армию. Черная им подчиняется и так. У «детей» нет своей собственной воли.
        - Зем, а тебе не кажется, что команд «в атаку» и «назад» недостаточно, чтобы заморозить тела людей в ледниках в схроне? Нужен более сложный набор алгоритмов.
        Оба уже не слышали людей вокруг и не обращали внимания на недоумевающие взгляды членов группы.
        - Ты рассуждаешь с позиции машинных алгоритмов, но, возможно, биологические организмы получили более развитую программу действий. Ее остается только активировать.
        Демон округлил глаза. Увидев, что у друга уже нет на зрачках светофильтров, он тоже вытащил свою защиту от солнца.
        - Ты хочешь сказать, что ИИ создал жизнь, как мы создали ИИ?
        Зема кивнул:
        - Создали, чтобы он превзошел своих создателей.
        - Вполне вероятно, что новые организмы превзошли и его.
        - Не будем гадать. Может, у Таранова есть ответы о полном спектре возможностей этих трех типов тварей? - предположил Зема, больше не желая строить догадок. Тысячи вопросов, что посыпались на него после появления на поверхности, все равно были без вразумительных ответов. В жизни так всегда, никаких условий, как в играх.
        Зема пнул титана и осмотрелся. Брусов все еще держался за левую часть груди, отмечая гнетущую боль под ребрами. Постоянное напряжение мышц, словно под слабым током, сильнее всего отражалось на постоянно работающей мышце - сердце.
        И тут доктор похолодел от следующей догадки. У него до сих пор тряслись ноги. И дело не в пережитых волнах или длительной прогулке. Мышцы все еще были под напряжением потому, что воздействие волн никуда не исчезло. Просто перешло на низкую интенсивность.
        «Эх, сейчас бы в схрон ту самую примитивную аппаратуру ученых для точных замеров», - мелькнуло в голове, но вслух Зиновий уже кричал:
        - Ребята, нам надо выбираться отсюда! Эти твари все еще действуют на наши тела. Скоро все с инфарктами поляжем.
        Брусов посмотрел на него, как на безумного. Вместо того чтобы заниматься ранеными, парень множил теории. Усталости во всех было столько, что необходимо время на отдых. Многие были ранены.
        - Куда бежать? Надо отдышаться.
        - Батя, без шуток, - выпалил Зема. - Мы не сможем восстановить силы здесь. Это как бежать марафон и удивляться, куда исчезает дыхалка. Надо сваливать отсюда! Отдохнуть сможем только в «Варяге».
        - Сваливать? А как? Костюмы химзащиты изодраны. Многие наглотаются радиации на поверхности. Хоть бы чистый дождь с севера немного сгладил ее воздействие в этом районе.
        - Брусов, волны подавляют твою волю. Это не твои мысли. Нам надо уходить! Всем! Немедленно! Группа все равно извела всю большую аптечку и большую часть персональных медицинских пакетов. Нечем нам лечиться! Надо вернуться в состав.
        - Замолчи уже и лечи кого сможешь, болтун.
        Почти половину группы бинтовали при бледно-зеленом свете сами члены экспедиции, помогая друг другу справляться с ранами. В схроне осталось лежать на полу двенадцать человек. Одного зацепила белая тварь на лестнице и еще двое остались на поверхности, прикрывая отход основной группы.
        Рейд в схрон унес жизни пятнадцати человек за какие-то часы. Тяжело был ранен после подрыва минер Ряжин. Зема не сразу обнаружил осколок в руке. Самодельная шашка тротила оказалась с примесью. Посторонний кусок металла в заряде, что должен был сделать решето из врагов, в данном случае обернулся неприятным подарком для самих членов анклава… Не рой другому яму.
        Во всей экспедиции осталось сорок человек, половина из которых была ранена, причем тяжело. Двое из них контужены и не приходили в себя. Четверть выживших осталась в вагонах, но помочь они ничем без связи не могли. И Брусову совсем не было понятно, как добраться до вагонов без новых жертв. Про Зверя забывать тоже не стоило.
        - Сколько из тридцати человек доберутся до состава, если половина сама нуждается в помощи? - спросил насмешливо адмирал. - Это провал экспедиции, Зиновий.
        - Скольких доведешь, - отрезал Зема и схватил адмирала за шиворот. - Соберись, тряпка! На мозг твой давят. Не понял еще, что ли? Сам меня по щекам бил недавно.
        За мертвыми телами черных гигантов Демон в глубине схрона нашел несколько комнат. В них лежали личные вещи, коробки с книжками, вещи, обувь, одеяла. Весьма походили на жилые помещения людей. Но кто здесь мог жить в соседстве с этими тварями? Те бедолаги, которых вморозили в лед?
        Во время расстрела монстров комнаты сильно пострадали, но в них так же работала вентиляция, как и в основном помещении. Из воздуховода тянуло воздухом, газы и пыль вытягивало. Возможно, где-то здесь был и свет, стоило только найти источники энергообеспечения.
        Схрон не выглядел заброшенным. Зема точно знал, что кто-то поддерживал в нем жизнь. Да и твари куда-то сгинули, а значит, он был гораздо больше, чем казался. Ну, или существовали какие-то подземные ходы. Одно радовало - если ушли они, то смогут уйти и люди. Майор не стал могильщиком и был прав насчет черного хода. Оставалось его только найти.
        На полу одной из комнат обнаружили несколько человеческих тел. Их внешний вид оставлял желать лучшего: истерзанные, обглоданные, они как будто побывали в руках мясников. Плоть рвали острыми зубами, терзали когтями. Работа не других людей, но зверей. Похоже, мутанты сведущи в пытках. Пол залит кровью, кровь была на стенах, даже на потолке.
        Беглый осмотр показал, что еда в схроне имелась. Генеральский схрон не обманул. Много еды! Ящики с консервами стояли вдоль стен. Пакеты и консервы валялись на полу небольшими кучками, без какого-либо признака сортировки. Поражал лишь тот факт, что все слишком красиво сложено. Хлеб вместе с сайрой, масло с банками джема, пачки консервированного чая, рис… Этим всем словно играли дети, строя замысловатые фигуры, башни. Игра с едой. Вся еда как строительный материал, из кирпичиков которого можно строить гаражи для машинок, дозорные вышки. Конструктор.
        Море еды… но море порченой еды! Испорченной сознательно, бессмысленно. Мелкими коготками.
        Зема ощутил рвотный позыв. Духан в комнате стоял такой, что можно надевать противогаз. Кроме еды нашли немного боеприпасов, раскиданных по схрону. Несколько ящиков с оружием были разбиты, стволы автоматов погнуты, приклады - в глубоких царапинах, словно твари их грызли или всячески пытались испортить вполне осознанно.
        Демон не мог понять, зачем тварям портить оружие. Оно не пахло едой, как консервы. Да и консервы мутанты не ели, просто похерили. Что ими двигало? Приказы титанов или осознанная деструктивная программа, заложенная на уровне ДНК? Как биолог юноша знал, что волновое воздействие слишком ограничено для биологических форм жизни, но для кибернетических организмов фактически не было никаких условностей в беспроводной передаче команд. Оставалось только понять, замкнутые ли нейронные сети использовали эти ИИ с простейшим машинным интеллектом или были подключены к изначальному банку данных?
        Насколько помнил Демон, общее сетевое хранилище могло давать простейшим машинным организмам полный контроль с осознанными действиями вплоть до сверхчеловеческого уровня деятельности. Даже первые суперкомпьютеры успешно обыгрывали лучшие умы человечества в шахматы, го, маджонг, шашки, любые тактико-стратегические игры и симуляторы. А незадолго до Падения человечество получило индивидуальные ручные компьютеры с сопоставимой мощностью первых суперкомпьютеров. Проще говоря, каждый Инк, ИМИИ или искин под рукой был умнее самого умного представителя человечества в сотни раз. Но только при условии, если гаджет был подключен к общей Сети. Сколько от той «Силы» осталось у ИИ, который, возможно, теперь был разбит по «кусочкам» на частные нейронные сети, можно было только гадать. Вполне возможно, что после Падения ИИ все еще развивал структуры искусственного интеллекта на поверхности, ничуть не утратив своего потенциала, а только множа его возможности. В таком случае сложно представить, насколько далеко вперед он продвинулся за десятки лет. Надеяться на то, что ИИ загубил людей и погиб сам, не приходилось.
Он не стал бы уничтожать себя.
        Зема, осматривая схрон, больше мыслил с позиции практического применения боевых единиц в условиях ограниченных возможностей и пытался представить, разумны ли твари или просто опираются на инстинкты? Какие тогда инстинкты заставляют существ заниматься бессмысленными поступками? Или они бессмысленны только с человеческой точки зрения? Уничтожить кормовую базу человека - разумный подход.
        За раздумьями Зема не переставал заниматься ранеными. Кровотечение в руке Ряжина никак не прекращалось. Перетянутая жгутом рука быстро синела. Но лучше так, чем истечь кровью на месте.
        - Город слишком ухожен, не выглядит заброшенным схрон. Что вообще творится в Уссурийске? - поделился своими мыслями Брусов, постепенно приходя в себя и начиная подозревать, что, действительно, с воздействием на психику в схроне что-то неладное творится.
        - Батя! - Ленкина рука легла на плечо приемного отца. - Мы нашли тут еще тела. Тебе лучше самому взглянуть.
        Крик Ряжина догнал адмирала от двери. Алферов и Гордеев держали раненого, пока Зема пилил хирургической пилой руку. Жгуты стянули предплечье. В зубах «медика поневоле» был рукав чьей-то рубашки. Единственное, что осталось для перевязки. Возможности развести костер, чтобы закалить инструменты и обеззаразить материал в металлической посуде с кипящей водой, не было. Кислорода и так не хватало. Как и света, пинцета, шовного материала и прочих инструментов, чтобы извлечь осколок, зашить артерию, обеззаразить рану и спасти тем самым бесстрашному минеру жизнь.
        Молодой доктор резал спешно, без обезболивающего. Быстрота еще была связана и с тем, что на медицинских курсах практиковаться приходилось на трупах и с электроинструментами типа «болгарка». Электроинструмент, конечно же, вскрывал ребра и отделял кости друг от друга за мгновения. Здесь же приходилось орудовать ручной ножовкой в экстремальных условиях, когда пациент грозился тебя убить и ревел утробным голосом так, что уши закладывало.
        Времени разбираться не было. Не хватало опыта. Зему и так ждали еще несколько тяжелораненых. Времени терять он не собирался. Давление схрона на мозг становилось невыносимее с каждой минутой. Но, похоже, это ощущали не все, и юноша даже предположил, что это сильно зависит от уровня интеллекта. Более развитый мозг пытался создавать внутренний барьер, не желая переформатироваться, как жесткие диски прошлого.
        Зема вдруг понял, что по его щекам текут слезы. Молодой парень - фактически ровесник - его усилиями превращался в инвалида с гораздо меньшим шансом на выживание в мире на поверхности, чем до этого. Такие тут долго не протягивают. Но чем он еще мог помочь? Оставить истекать кровью? Живой без руки лучше, чем мертвый.
        - Мы - команда, - крикнул Сергеев над ухом. - Своих не бросаем. Сделаем носилки - вынесем. Главное, чтобы твари вновь не поперли.
        - Выкарабкивайся, друг, держись за жизнь, - прошептал Зема Ряжину и отошел к другим больным.
        - Погоди, мне надо тебе кое-что сказать, - открыл было рот Ряжин, но совсем тихо, и Зиновий не заметил этого.
        Брусов, отметив стойкое желание юноши бороться за жизнь каждого члена экспедиции, тем временем уже шел к комнате, которую хотела показать Ленка. Судя по ее возбужденному голосу, нашла что-то стоящее. Оставшиеся на ногах военспецы уже убежали вглубь коридора, исследуя комнату за комнатой.
        Часть помещений оказалась закрыта изнутри, и такие разведчики оставляли, пробегая дальше вглубь. Стоило быстрее обнаружить ходы, куда утекли все твари. Не могли же они исчезнуть бесследно.
        Твари, судя по всему, отлично видели в темноте. Люди же больше ползали по темным коридорам с нелепыми фонариками, по привычке не решаясь зажигать в закрытых пространствах факелы, чтобы не сжечь кислород. В памяти еще были свежи воспоминания о ломающейся вентиляции в недрах анклава. О временах, когда от удушья падали в обмороки, пока техники, рискуя жизнями, нередко лезли даже на поверхность исправлять поломки, забыть было невозможно.
        Брусов помнил, что и сам-то к естественному свету привыкал больше года после долгих месяцев подземелья. Бродил по цехам и складам, как слепой крот, после того как те стали доступны для общего посещения. Почти у всех, за исключением рейдеров, на поверхности первое время нещадно слезились глаза. Вот и сейчас большинству группы было в полутьме как-то привычнее, чем под пасмурным небом. Демон так вовсе видел, как кошка, после того, как избавился от светофильтров. Он родился под землей. Он шел на звук и не боялся темноты.
        Солдаты, руководимые майором, исчезли за поворотом коридора, осторожно исследуя дальние комнаты. Теперь Брусов видел впереди только Ленку, спешащую к своей находке, и лучик света под ногами от фонаря у нее на голове. Она как снайпер всегда закрепляла его сверху, чтобы были свободны обе руки. На СВД прибора ночного видения не полагалось.
        Позади адмирала шлепал Гордеев, матерно поминая, что от обеих лент в пулемете осталось только десять патронов. А найденные боеприпасы не подходили под крупный калибр. Трофейные рожки калибра 5.45 пошли только на Калашниковы. Так что счастливчиков оказалось лишь половина группы. По паре обойм на каждого большой роли не играли. Но если предстоит отбиваться от подобных атак существ еще хоть раз, то и они увеличивали шансы на выживание.
        Скрип двери во тьме коридора был резок и страшен, в груди у адмирала кольнуло, и сердце ушло в пятки.
        - Какого… - только и прозвучало позади него, и Гордеева откинуло от темного прохода к стене. Брусов с Ленкой запоздало повернулись на звук. Ее фонарик высветил приоткрытую дверь и… беглеца.
        Седой сталкер ехидно ухмыльнулся, скаля гнилые коричневые остовы зубов. Похоже, ему не хватало витаминов и он страдал от цинги. Это Седых в анклаве заставлял всех еженедельно глотать безвкусные таблетки, чтобы не протянули ноги. Сталкеры же были сами себе на уме, и от тушенки и сгущенки в рационе длительное время особого добра ждать не приходилось. Организм мог синтезировать любые витамины, кроме витамина С, который в консервах НЗ искать было бесполезно.
        Фонарик высветил дымок от обоих дул на двустволке. Дед пальнул сразу из обоих стволов, чтобы уже наверняка. Даже не пытался перезаряжать или бежать. Стоял покорно, застыв. Считал свою миссию выполненной? - Да откуда ты, сука, выполз? - разозлился Брусов, с ходу обрушивая приклад автомата прямо в лоб тощему убийце. Руку не сдерживал. Меньше всего в этот момент уважал старость.
        Адмирал стал ритмично пинать сталкера на полу, пока Ленка не оттащила.
        - За что эта гнида забрала жизнь еще одного моего солдата? - закричал Кай.
        - Сукин сын выжидал в одной из комнат, запершись изнутри, - поняла снайпер.
        - И теперь он меня… выходит, ждал? Зачем?!
        Майор Сергеев с Демоном вновь показались из-за угла. Ленка склонилась над раненым в грудь солдатом, разрывая медицинский пакет и стараясь зажать огромные кровоточащие дырки. Гордеев схватил ее за руку, хотел что-то сказать, но лишь улыбнулся. Захлебываясь кровью, здоровяк затих. Алые ручейки побежали по подбородку.
        Протяжный мат майора пролетел по коридору.
        Ленка опустила пулеметчику веки и вздохнула. В живых остались только двадцать девять человек из походной группы.
        - Это полностью твоя вина, - бросил в лицо адмиралу майор и, сплюнув непосредственному начальнику на сапог, зашагал в темноту, не забыв подхватить потерявшего сознание сталкера Таранова за ногу. Потащил его как волокушу, хорошенько приложив о стену головой.
        Адмирал ощутил, как в очередной раз неприятно кольнуло сердце. Похоже, сегодня он потерял остатки уважения многих членов группы. Видно, долгие годы жизни истончили понятие удачи до нуля.

* * *
        - Что же ты, сука, бессмертие почувствовал? - Майор в очередной раз пнул деда под ребра и тут же подхватил его за шиворот. Едва поставил на ноги, как вновь бросил на пол, как тряпку. - Или глубже заныкаться не удалось? Я тебе сейчас всю твою геройскость в жопу-то засуну.
        Брусов стоял и смотрел на эту картину, не понимая своих ощущений. С одной стороны, ему было неловко: пинали деда, а отец учил старость уважать. Воспитание говорило, что неправильно это. С другой стороны - он сам вполне мог бы задушить на месте этого подонка и испытывал прилив плохо контролируемого гнева за нелепые смерти своих ребят. Держало только сердце, ноющее под ребрами и не терпящее резких движений в этот момент. Но была еще и третья сторона - стыд. Адмирал корил себя за то, что не доверился чутью матерого анклавовца.
        «Сергеев же сразу понял, что что-то не так. Ан нет же, набросился: упырь, инквизитор! Старый дуралей. Совсем мозги под землей высохли. Чужаку поверил», - свербело под черепной коробкой у адмирала.
        - Сергеев, сними со сталкера одежду. Дед пойдет в чем мать родила. Пусть его яйца звенят и светятся.
        Майор кивнул, не желая говорить привычное «да, адмирал». Устав и субординация для него сегодня перестали иметь значение.
        - Как ты вообще прошел, незамеченный этими монстрами, Таранов? - добавил Демон, осматривая комнатушку, из которой выскочил седой мститель. Два на два метра, она была скорее кладовкой или техническим помещением для инвентаря, чем чем-то пригодным для иных нужд, к тому же пустая абсолютно. Только вентиляционная труба находилась под потолком. - За своего приняли? Или несет от тебя, как от них? Говори, ПОЧЕМУ?!
        Брусов склонился над сталкером, взяв его за волосы. Треснуть бы мордой о бетонный пол да выбить все зубы, но это работа майора.
        «Нечего давать волю эмоциям. Надо вернуть самообладание. Ребят еще выводить. Надо взять себя в руки. Стать хладнокровным, трезвомыслящим».
        - Таранов, как? КАК, я спрашиваю, отсюда выйти?! - продолжил пытку майор, разрезая пленнику одежду ножом и методично делая бледной коже больно. - Куда ушли монстры? Карта есть? Ты знаешь план-схему бункера? Ты же лазил сюда! Отвечай!!!
        - Таранов знает, - хохотнул безумным смешком старик, роняя с губы кровавую слюну. - Таранов не скажет.
        Демон поднялся, откидывая последнюю одежду пленника. Майор перехватил взгляд рыжего «напарника» и кивнул. Действия молодых гостей экспедиции ему сегодня нравились гораздо больше, чем тактические промахи адмирала. «Парни подземелья» проявляли себя ничуть не хуже, чем его солдаты, ряды которых таяли после выходок Брусова, как снег в руках. Это бесило майора, но он также не мог не отметить, что сам был неправ в отношении невольных пленников экспедиции. Ребята были явно башковитые. И - чисто по-мужски - стойкость парней и их говорящие поступки ему импонировали.
        Ленка меж тем упрямо потянула Брусова в дальнюю комнату. Адмиралу пришлось идти за ней следом. Соседняя комната оказалась чуть побольше той, где держали пленников, но, судя по крови на полу, функциями от нее не отличалась - тюрьма, пыточная, разделочная.
        Твари понимали толк в пытках не хуже людей.
        Брусов застыл как каменный, щуря глаза: среди трех тел на полу одно все еще подавало признаки жизни. Сразу впотьмах не заметили.
        - Лен, он же дышит.
        - Дышит? - Снайпер склонилась, щупая пульс. - Точно. Живой.
        Это был мальчуган лет десяти с проломленным черепом. Волосы на макушке были все в крови, словно его треснули по голове молотком или хорошенько приложили о стену. Крови и на стенах хватало, где-то могла быть и его.
        - Живой. Как только еще дышит? - добавил адмирал, понятия не имея, сколько здесь находится малец. Вполне возможно, что это Таранов только что проломил ему голову.
        - Батя, его надо к доктору отнести, - капитанша склонилась над мальцом и протянула руки.
        - Стой, - остепенил адмирал, - может, его двигать нельзя - навредим. Может, отравлен чем. Отойди от него вообще, пока Зема не осмотрит.
        - Ну Батя! - молящим голосом протянула снайпер. - Малой же совсем.
        - Стой на месте! Зема!!! Ты где? - крикнул адмирал в коридор, подойдя к двери. - Позовите доктора кто-нибудь!
        - Я вам что, бегунок, что ли?! - донеслось от юноши спустя несколько минут. Костюм его был весь в крови. Не своей. Тварей и людей. Но это месиво заставляло выглядеть АРК как фартук мясника. Руки были по локти в крови. Парень запыхался. Усталый вид говорил о том, что дел и среди своих хватало, чтобы бежать еще куда-то смотреть на незнакомцев.
        - Ты оглядись здесь, может, найдешь чего интересного. Трупы в комнате еще не разложились. Что-то же твари с ними делали. А этого хоть препарируй, если сдохнет.
        Ленка несогласно ткнула под ребра.
        - Белых и черных тварей вы вскрывали. Этот тоже может дать ответы на наши вопросы, - добавил рассудительно адмирал.
        Зема отметил, что схрон повлиял на адмирала. Он стал жестче.
        «Будешь тут жестче, когда людей теряешь одного за другим», - промелькнуло в голове доктора, пока осматривался.
        Вони в комнате с телами особой не было. Монстры прикончили людей совсем недавно. Возможно, перед самым их приходом. Парня, вероятно, треснули головой о стену и посчитали дело сделанным.
        Мужчина с распоротым животом, лежащий возле ребенка, вполне мог годиться парню в отцы. Хотя второй убитый пленник тоже был мужиком. Но в первой комнате были две женщины. Возможно, одна из них - его мать. Тогда парню не повезло вдвойне - осиротел.
        - Без нас его шансы на выживание отсутствуют, - заключил Зема. - Как вы относитесь к другим выжившим людям, адмирал?
        Брусов про себя отметил, что упустил момент по части информирования гостей о взаимоотношениях между выживальщиками и анклавовцами. Но сейчас на это не было времени.
        - Терпимо. Бери мальца и пошли, - это адмирал сказал уже Елене. - Сдохнет по дороге - чтобы ни слезы. Поняла?
        Не дожидавшись более вразумительных советов от доктора, Ленка подняла пацана на руки и понесла в коридор. В глазах снайпера были лишь огонь и слезы. Скажи чего поперек сейчас - не услышит.
        Зема вздохнул. Он понимал, что шею пострадавшему надо зафиксировать. Транспортировка при открытой черепно-мозговой травме в принципе не показана. Не надеялся на то, что парень с вываливающимися мозгами проживет до конца часа. Потому доктор промолчал. Стоило сконцентрироваться на тех, у кого было больше шансов выжить.
        Пока майор с Демоном пытали сталкера, основная группа соорудила носилки для транспортировки тяжело раненных, в первую очередь - Ряжина. Материалом стали раскуроченные металлические стеллажи, изодранные химкостюмы и куртки, снятые с убитых товарищей. Мертвым они ни к чему.
        Адмирал приказал сложить тела в ряд, не в состоянии даже похоронить павших товарищей где-нибудь или сжечь. Ветхая вентиляция не простила бы подобной вольности. Массовые ритуальные костры ни одно бомбоубежище не выдержит.
        Даже в анклаве трупы под землей в первые годы негде было хоронить, и их приходилось выбрасывать на поверхность на поруки зиме, так что к отсутствию похоронной церемонии привыкли.
        - Не-е-ет, - протянул Таранов странно изменившимся голосом, едва увидел пацана в общем помещении.
        Брусов повернулся, высвечивая фонариком лицо седого сталкера. Глаза того забегали, пальцы затряслись, он принялся их кусать. Пытался сказать что-то еще, но получалось лишь «нет». Пискляво, надрывно, мучительно.
        «Странно. Спятил совсем. Но убивать его сейчас не стоит. Лучше на «мясо» тварям кинем, если заявятся. Даст передышку в случае чего», - решил адмирал.
        Коридоры оказались длиннее, чем предполагалось для стандартного бомбоубежища. В одной из комнат повезло больше - наткнулись на приставленное к стенке оружие. Словно кто-то собирал для себя и забыл забрать перед походом. Возможно, оно принадлежало родителям мальца. Если они были в родстве.
        Нестандартное бомбоубежище тянулось на многие километры под землей сетью туннелей, переходов, десятков, возможно, сотен комнат и помещений. Выражение «генеральский схрон» обрастало подробностями.
        Экспедиция осознала, что оказалась в бункере для высокопоставленных лиц, очень обеспокоенных своей безопасностью еще в смутные годы волнений и кризисов. Но «спартанская» обстановка, создающая антураж подземелья, явно говорила о его военном происхождении.
        Все остальные комнаты оказались пустыми. Мутанты как будто исчезли полностью, потеряв к людям всякий интерес. Возможно, как раз после гибели троих самых рослых своих собратьев ими больше никто не управлял. А Земе, говорившем о непрекращающемся давлении на мозги, никто не верил. Не воспринимали его слова, что могут быть еще кукловоды.
        Шагая по длинным коридорам растянувшейся процессией, группа могла только обсуждать, ожидать ли повторной атаки.
        - У мутантов должна быть иерархия подчинения, а это уже зачатки разума, классовый строй, - прикинул Демон.
        - Хочешь сказать, что они должны проявлять разум и без руководителей? - задал встречный вопрос Зема. - Да я бы и не сказал, что мутанты глупы. Напротив, они действовали с определенной целью, сообща, зажимая нас со всех сторон. Это понятно. Непонятно только, была ли какая-то связь тех, кто был на поверхности, с теми, кто нападал снизу? И не обеспечивали ли эту связь именно титаны?
        - Ты хочешь сказать, что титаны просто трансляторы чей-то воли? Тогда выходит, что у мутантов есть нечто вроде телепатии для биологических особей и волны определенной длины для роботизированных единиц, - ответил Демон.
        - А главный кукловод нам так и не попался, - тихо добавил адмирал.
        Ребята вздохнули, продолжив путь.
        Таранов начал бормотать, только потеряв последние пеньки зубов. Его лицо превратилось в фарш стараниями майора. Старик странно хихикал. Как безумный. И раз за разом повторял одно и то же: «Таранов знает, Таранов не скажет». Его приходилось вести на пинках, тащить волоком. Дед словно потерял разум, и группу сопровождал его истеричный смех. Он веселился с каким-то непонятным чувством превосходства, словно знал большую тайну и был выше всех на целую голову. Хмурого майора бесило, что он никак не может вытащить эту тайну из старичка, и оттого он бил все сильнее и сильнее.
        Но стоило Таранову оказаться поблизости от мальца, как в нем просыпался какой-то непонятный страх. Он становился адекватным и тыкал пальцем в темноту, твердо указывая - туда! Зема держал пацана под постоянным визуальным контролем и отметил эту особенность. Но чем могла пугать рана сталкера? По виду лишь сотрясение мозга и вскрытый череп - вот и все, чем отличался паренек. Больше доктор сказать ничего вразумительного не мог. Малец валялся без сознания, и только тот факт, что он дышал сам, позволил Ленке уложить его на носилки рядом с оружием и ценным инвентарем павших. Ничего полезного он для группы дать не мог, но ворчать насчет лишнего груза не стали. Слишком много смертей делали жизнь ребенка ценнее.
        С какой-то одержимостью Ленка натянула на мальца огромный для него костюм химзащиты и положила рядом противогаз, явно намекая, что наденет фильтры на лопнувшую черепушку, едва группа выйдет на поверхность.
        Так люди и пошли по коридорам, слушая эхо шагов и освещая фонариками дорогу впереди себя. Шли то наугад, то по странным подсказкам Таранова, которым не верили, но все же прислушивались.
        Носилки с отключившимся от боли Ряжиным, прочими контуженными и пацаном несли в середине группы. Впереди вечным дозором шли майор со всеми военспецами, Дема и основная часть группы. Прикрывали группу в арьергарде Зема со старшим лейтенантом Богданом, забрав себе существенную часть общего груза: оружие, боеприпасы, остатки аптечек и личные вещи.
        Адмирал подумал, что полная разведка бункера затянется, если ходить толпой. Разведчиков стоило раскидать по двое-трое. Но в случае, если твари вернутся, в полном составе у группы больше шансов на выживание. Да и доктор постоянно твердил, что лучше выбираться отсюда как можно быстрее.
        Ни одного монстра так и не встретилось. Порой лишь казалось, что слышен скрежет когтей, отдаленное, учащенное дыхание, посторонние шорохи, но так или иначе - к людям твари не подходили. И то ли сами запутанные коридоры привели к выходу, то ли редкие, но ценные указания сталкера дали результат, но в итоге остатки экспедиции вышли к металлической лестнице, вбитой в бетонную стену. Она вела к поверхности под прямым углом. Тяжелее всего оказалось тащить наверх людей без сознания. Пятьдесят метров до свободы стали настоящим испытанием на прочность. На подъем ушел почти час.
        Адмиральские часы показали, что в бункере провели порядка пяти часов. На привычно радиоактивной поверхности давно властвовала ночь. Безлунная и холодная, она не давала света. Союзниками ее были дождь и пронизывающий северный ветер. Холод не терзал усталые тела лишь потому, что пришлось испытать на себе в полной мере, что значит выражение «тягловая лошадь». Уцелевшие люди тащили столько, сколько могли унести, спасая раненых, свое же оружие и скудные трофеи.
        Бункер вывел на территорию железнодорожного вокзала. Снова напялив противогазы и разобрав поклажу с носилок по рюкзакам, группа двинулась к составу по уже знакомым шпалам.
        Силы кончились еще у станции, а впереди было еще немалое расстояние. И в конце пути, как сказал Ряжин, - Искатель.
        Что делать со Зверем у состава, адмирал понятия не имел. Тяжелое вооружение осталось на «Варяге».

* * *
        Разговаривать через противогаз надо громко. В противогазе звуки приглушены. Когда еще и дождь хлещет по голове, на уши надеяться бесполезно. Если же люди в группе на порядочном расстоянии друг от друга, надо кричать изо всех сил, чтобы не потерять друг друга на бегу. Но когда за тобой мчатся мутанты, приходится выбирать - привлечь их внимание или не потерять из вида друга в мертвом городе.
        - Круговую!!! К бою!!! - донесся до слуха тусклый голос Сергеева, и прикрывающий отступление раненых военотряд растянулся в линию под руководством майора.
        Опытный вояка присел на колено, стреляя одиночными слева от адмирала. Ленка стреляла стоя навскидку, снимая черных уродов справа от Бати. Ориентировалась на свет от фонариков членов группы и вспышки от автоматных очередей.
        В костюме полной радиационной защиты бегать неудобно, но броники после бункера снимать никто не решился. Картинку бега дополнял рюкзак за плечами, набитый разным грузом из убежища: оружием и боеприпасами павших и грузом тех, кто не мог нести свой боекомплект. Как истинный добытчик, адмирал, подобно всем прочим, набил рюкзак под завязку. Так что бежать было неудобно втройне.
        И так медленно! Ощущение, словно плыл в болоте. Только сердце выпрыгивало через горло, а мышечные связки почти рвались от перенапряжения… Но скорости не прибавлялось.
        «Хрена с два я брошу этот рюкзак! Он слишком дорого стоил. Просто должен донести, и все!» - билось в голове главы экспедиции.
        Противогаз не давал расслышать тяжелое дыхание белых тварей, но их жажда чужой смерти просто шкурой чувствовалась. Мутанты с каждым шагом были все ближе и ближе.
        Странные звуки сродни свисту, хрипу и урчанию доносились из белых мерзких ртов, полных зубов. Черные твари были еще страшнее - они двигались бесшумно, не издавая никаких звуков, и это неплохо маскировало их в темноте. А о приборах ночного видения можно было только мечтать.
        - Богдан, Демон, задержитесь! - крикнул майор, отступая. Фонарик на плече задергался. - Остальным оттягиваться к составу!
        «Все люди должны уцелеть, дойдя до состава. Хищным тварям по трассе можно скормить только Таранова. И то на крайний случай», - твердо решил Брусов.
        - Я останусь! - крикнула Ленка.
        - И я! - добавил Зема.
        - На двести метров ближе к группе БЕГОМ! - заорал изо всех сил майор так, что даже эти двое оппозиционеров не стали спорить.
        «Сергеев снова прав. Снайпер в темноте без прибора ночного видения не помощник, да и полуживой от усталости доктор с заплетающимися ногами - хреновое подспорье адмиралу», - вновь подумал Брусов, слабо улыбаясь.
        Группа оттянулась назад, оставив троих заградотрядом перед волной черных монстров. У прочей группы задача была другая - дойти до состава.
        «Сергеев опытный, сильный - выведет. Даже голого деда на пинках, на криках, но доведет», - думал Брусов, про себя уже понимая, что ему не хватает дыхалки дойти до «Варяга». Просчитался, переоценив силы.
        Интуитивно Демон встал с Богданом плечом к плечу, одновременно открывая огонь из автоматов. Рыжий подземник тяжело дышал. Парень держался из последних сил, восстанавливая дыхание. Стекла на противогазе запотели. Пот бежал по лицу, глаза щипало от этой липкой, едкой жидкости. Моргание не спасало. Вроде не был ранен, но замаялся бегать вдоль группы туда-сюда, помогая то одним, то другим. Плюс дозор, обмундирование и рюкзаки довели до того, что ноги просто гудели, а под «саламандрой» кожа намокла. Костюм не справлялся с отведением пота. И до ужаса было тяжело дышать в противогазе. Но снять нельзя - стрекотал счетчик Гейгера.
        Ребята с частично порванными костюмами химзащиты и так хватали немалое облучение. Спасет ли жалкая попытка их заштопать в бункере? Конечно, нет. Герметичность нарушена. Но об этом на данный момент никто не думал. Пока дышали, надо было действовать.
        Один из солдат Сергеева, отступая, завозился с подзаводкой фонарика. Стреляли фактически на звук во тьму, скашивая наседающую волну. Но все звуки утопали в дожде. И свет от фонаря слишком поздно обозначил белесую тварь. Одна из белых затесалась среди черных «детей». Одна… затем другая… Они тут же кинулись на сержанта Сухомлина, наседая вместе с черными. Сначала белая тварь впилась солдату в руку, затем черный «ребенок» потянулся хилыми ручками с острыми когтями к животу сержанта.
        Крик бедняги был ужасен. Богдан короткой очередью скосил терзающую руку солдата тварь. Демон запоздало размозжил голову черному монстру. Запоздало, потому что вторая гладкокожая белая тварь в несколько мгновений прокусила костюм сержанта выше груди над броником и впилась в горло служилого. Взгляд метался под противогазом в отсвете фонаря. Боец завалился на землю, пытаясь встряхнуть верткого монстра, но эта пиявка была скользкой и своего не упускала.
        - Не-е-ет! - заорал адмирал, тратя несколько пуль на уже бездыханную тварь. Богдан прикончил ее чуть раньше. Тут же об этом пожалел, так как еще трое появились из пелены дождя и бросились на самого Брусова.
        Пришлось почти заставлять себя отпускать палец с курка, чтобы водить дулом и нажимать вновь. Жажда мести за убитого товарища, что заволокла сознание Кая, толкала его просто стрелять и стрелять в одну точку, наблюдая из-под капюшона, как поток пуль пробивает тонкую шкуру шустрых тварей.
        За тремя убитыми показался еще десяток врагов.
        - Батя, прикрывай! Перезаряжаюсь! - закричал Богдан, первым принимаясь менять обойму.
        Твари умело брали в кольцо. Каждая последующая, казалось, была крупнее предыдущей. Перед тем, как сменить обойму, Демон бросил в наседающую толпу трофейную осколочную гранату, добытую в бункере. Та упала за черными и белыми телами, раскидывая их взрывной волной, вдоволь нашпиговав осколками. Мысль о том, что могло прилететь и самим членам группы, пришла гораздо позже. Сейчас же просто хотелось уничтожить их как можно больше.
        Надежда, что удастся выжить, таяла с такой же скоростью, с какой зрение выхватывало появление белесых тварей вокруг. Верткие, опасные, те отрезали людей от состава.
        Сколько бы трое «заградотрядовцев» не стреляли, количество монстров только удваивалось, словно из каждого уничтоженного появлялись двое. Жуткий древнегреческий миф о Лернейской гидре во плоти! Антураж вполне подходил для любых кошмаров. Разбушевавшаяся фантазия готова была поверить во что угодно.
        Отступая шаг за шагом, трое отошли по шпалам метров на тридцать по одной колее. Главное было не выступать за рельсы: вот-вот должна начаться зона минирования… И вправду, первый монстр вскоре зацепил растяжку. Взрыв разметал десятки монстров, ткнув в спины людей взрывной волной. Следующий монстр наступил на мину следом, и пришлось пригнуться, опасаясь осколков.
        - Все, Батя. Доигрались, - резюмировал Богдан, бросая в пирующих над телом собрата тварей гранату. Взрыв раскидал по путям их останки.
        - Дайте рожок, - донеслось от Демона.
        Богдан кинул последний, оторвав изоленту с руки.
        Отступали медленнее, чем усиливался напор. Брусов все же надеялся, что основная группа отошла достаточно далеко.
        - Надеюсь, мы дали им время.
        - Не ной, Батя, прорвемся, - как-то слишком уверенно ободрил Демон. Даже сам почти поверил в свои слова. Так, наверное, и должно питать надежду, пока разум не верит в успех, намекая, что нет шансов.
        «Глупо умирать в самом конце, почти выбравшись из ловушки. Ну, хоть ребята спокойно до состава дойдут. Сергеев и сам поезд до Хабаровска доведет. А там - бартер, вернутся в анклав героями, как и говорил Руслан Тимофеевич. И все будет у них хорошо. Постепенно налаженные связи окрепнут, оба анклава продолжат развиваться. Все будет просто отлично. Ну а что до нас - пусть глупые смерти станут прочим уроком, - думал адмирал. - Ребята молодцы, прикрывают, но я все равно не смогу объяснить главе анклава на докладе, почему поперся в схрон и подарил мутантам жизни вверенных мне людей. Свернуть с маршрута уже было большой ошибкой. За нее и расплачусь. Кровью».
        Поток тварей все же спал. Та часть их, кому наскучило терять жизни от знакомства с тремя упертыми двуногими, переключилась на трапезу над солдатом. Стискивая зубы, они рвали одежду и плоть. Было жутко слушать чавканье и представлять, как хищные твари вгрызаются в его костюм. Самое интересное, что зубы были и у черных тварей-ботов, что не собирались питаться. ИИ снабдил добытчиков солнечной энергии оружием атаки-защиты только для убийства.
        - Бессмертных, отступайте, шустрее! Иди первым, - велел Брусов.
        - Понял, Батя, идем, - откликнулся Богдан, делая первые несколько робких шагов.
        - Не идем, а идете. Рыжего забери.
        - Ага! Вместе! - заспорил Демон.
        «Самое время спорить до хрипоты».
        - Бросьте нахрен рюкзаки, берите рацию - и бегом молнией к составу.
        - А ты?
        - Прикрою… Оставь гранаты.
        - Кай Саныч…
        - Даже не спорь со мной, молокосос! Приказываю - жить!!! Сергеев доведет экспедицию! Выполнять приказ!!!
        - Есть выполнять приказ! - обрубил лейтенант и пихнул Демона в бок, толкая в сторону состава. Тот побежал только после второго тычка.
        Рюкзак упал в лужу на асфальте. Богдан положил у ног адмирала две оставшиеся у него гранаты и полный рожок на АКМ. В его же обойме не было уже и половины патронов.
        - Кай… - начал было оставшийся Бессмертных.
        - ПОБЕЖАЛ!!! - рявкнул Брусов, давая тому такой допинг, что он мигом сорвался с низкого старта в спринт, нагоняя Демона.
        Брусов ощутил мурашки на коже. Неприятное чувство «голой спины» настигло моментально. Пытаясь вернуть прежнее состояние защищенности, адмирал попятился назад, отойдя на расстояние, максимальное для броска гранаты. Не утерпел и до боли в плече метнул предпоследнюю гранату поближе к телу солдата. Похоронить невозможно, так хоть попытаться почтить память, залив кровью тварей останки. Броник не спас служивого под костюмом. Кевларовые пластины белые перекусывали ничуть не хуже резины.
        Граната разбросала белесые тела, пробив осколком и голову павшего солдата. Солдат не надел на противогаз и капюшон каску. Да и что бы та дала? Верткие твари целились в незащищенное горло, руки, ноги, словно зная слабые места. В целом выходило, что защитное обмундирование людей спасало лишь от таких же людей. ИИ перехитрил их защиту, создав солдат, которые легко ее обходили и давили массой. Весомый аргумент в мире, где осталось совсем мало людей.
        Граната попала удачно. Две трети из жрущих тело тварей уже не поднимутся. О чем думал ИИ, создавая подобных тварей? Над защитой точно не думал. Одноразовые исполнители уничтожались легко. Пули и осколки косили ряды тонкошкурых мутантов и роботов-добытчиков превосходно.
        То ли крик, то ли резвость бегущих людей заставила мутантов сначала ринуться в стороны. Но тут же, словно опомнившись, они рванулись следом. Им же вдогонку адмирал и бросил последнюю гранату, отсекая от Богдана часть резвых тварей.
        Тварей подкинуло в воздух, разрывая на части. Вокруг адмирала даже временно образовался небольшой вал мертвых тел. Но их это не останавливало.
        Запихав новый рожок в автомат да подхватив на плечо рюкзак Богдана, Брусов попробовал отступать. Без сил и с тяжелым грузом удавалось не очень. Но не это оказалось основным препятствием. Снова кольнуло в груди. Стало жарко. И тяжело дышать. Холодный пот потек по спине. А в груди жар лишь разросся и в какой-то момент захватил дыхание. Брусов припал на колени, роняя рюкзаки, понимая, что это конец.
        «Мы еще повоюем, сучье племя! Врагу не сдается наш гордый “Варяг”», - промелькнуло в голове адмирала, пока щека не ощутила щебень меж шпал.
        - Живите, друзья… все живите, - прошептали губы.
        Пальцы зажали курок, слепо выпуская последнюю обойму в небо. Рожок опустел. Адмирал перестал дышать. Белая тварь взревела и прыгнула к горлу. Но еще за мгновение до этого глаза человека заволокло мертвенной пеленой…
        Пуля черканула рядом с телом адмирала, убивая белесую тварь.
        Снайперский выстрел.
        - Свети на них, Батя! Свети!!! - донеслось от путей.
        Но не стерпевшее постоянных нагрузок разорванное сердце Брусова уже не могло обрадоваться подмоге.
        - Круговую!!! К БОЮ!!! - ревел туром Сергеев, приседая на колено перед Ленкой и высвечивая железнодорожные пути. Пули полетели вокруг адмирала, скашивая мутантов.
        Зема с белым чемоданчиком наперевес подбежал к телу адмирала. Наклонился, подсвечивая стекла противогаза на человеке. До пульса в АРК дотянуться было проблематично, но затухающий парок на стеклах сказал больше, чем все остальное, - адмирал не дышал.
        - Инфаркт. Сердце не выдержало, - издал полный боли крик Зема и посмотрел на подбежавшую Ленку. Та упала на колени, не выпуская из рук верную СВД.
        - Не-е-ет, Батя-я-я! - заревела она, припадая к телу.
        - Твою мать, не успели! - зло рявкнул Сергеев. - Отступаем!
        Зема впихнул в руки Ленки медицинский чемоданчик и попытался подняться с телом адмирала на руках. Перетруженные ноги подкосились, упал.
        - Брось тело, марш в состав! - заорал майор.
        - Батю не брошу, - отрубил Зема, при помощи Ленки поднялся и затащил тело на плечо. Слабо переставляя ногами, пошел к составу, качаясь, как пьяный. Гравий под ногами скользил, а мокрые рельсы, и того хуже, мешали ходьбе, но парень упрямо шел вперед.
        - Брось, дурак! Домой! - вновь крикнул Сергеев, отстреливаясь от монстров.
        Зема не слышал, шагая в темноту. Убитая горем Ленка помогала, как могла. Сергеев, покрывая матом все вокруг, остался прикрывать.
        - Отряд! Отступаем полукругом! На рельсах разбиться на две линии! Пусть потопчутся по минам! Не такие они и умные, - закричал он подоспевшим Богдану, Алферову, Салавату и Демону.
        На рельсах ребята разделились. Встречка досталась Богдану и Салавату. По ней же брел Зема, понимая, что костюм его разрядился и эластичная ткань больше не дает сил. Напротив, прибавила лишнего веса. Или дает, но их больше не хватало на последний рывок.
        На попутку встали Демон с Алферовым.
        Бабах!!!
        Первая улыбка наползла на усталые лица ребят, когда лапа твари зацепила растяжку на перроне. Взрывом раскидало с десяток вопящих тел. Они словно возмущались, что остальная добыча ушла от них и никак не желает признавать за ними право пустить людям кровь.
        Рельсы мелькали перед глазами Земы, плохо видимые, жутко хотелось пить, и лишь периодические взрывы за спиной были этаким «глотком воды» для него, мучимого жаждой жизни.
        По телам и лицам солдат бежал пот, а отряд все отступал и отступал, подхватывая по пути оставленные на рельсах рюкзаки. Четверо не могли помочь Земе, так как тащили эти самые брошенные рюкзаки, доверху набитые полезным для экспедиции грузом.
        Последний приказ адмирала должен быть исполнен!
        Лене пришлось вспомнить, для чего нужна винтовка, когда сбоку из темноты показалась большая металлическая морда. Зема не видел ее, потому не среагировал. Он не видел вообще ничего, только делал робкие шаги, стараясь ориентироваться по промежуткам между шпалами. Шажок - шпала, шажок - между шпалами. Снова шпала.
        Реакция же капитанши на рев из кустов была молниеносной. Она вскинула винтовку, толкнула Зему в спину на рельсы и выстрелила навскидку в один из мерцающих глаз-датчиков. Пуля калибра 7.62 попала ровно в «зрачок», не пробив бронированное стекло насквозь, но повредив чувствительный датчик. От чего тот пошел трещиной и сбил видимость Зверю.
        Искатель никак не ожидал подобной горячей встречи из засады и предпочел отступить. Световой день давно кончился, и сил, чтобы перебить группу нахальных людей у него не оставалось. Много энергии потратил днем на разведку вокруг состава.
        - Отряд, продолжайте отступление! - крикнула Ленка. - Мы с майором задержим натиск. - Она кивнула Сергееву, тот кивнул в ответ. Некоторые вещи понимаются без слов.
        Со снайпершей не спорили. И без того придавленные к земле тяжестью рюкзаков и оружия, люди смогли только подхватить тело адмирала и отключившегося Зему. Едва волоча ноги, они поспешили к розовому вагону и антирадиационной камере.
        - По пути оставлять гранаты. Метров через пятьдесят! - запоздало напомнил Сергеев отряду. Его услышал Алферов, но сил ответить не было.
        Черная или белая тварь набрела на очередную мину, и послышался новый взрыв.
        Сергеев ощутил, что ноги не сгибаются. Присесть не получалось. Опустив взгляд, он увидел растерзанный костюм и струящуюся по штанинам кровь. Осколками пробило низ живота и правую ногу.
        Мина рванула слишком близко.
        - Смирнова, беги домой. Тебе Батю хоронить, - сказал майор, понимая, что с торчащими наружу кишками он больше экспедиции не пригодится.
        - Иди к черту, Сергеев. Вместе.
        - Иди домой, дура. Я… Артема завалил. Это… воздаяние, - выдал майор, больше не желая ничего скрывать. На тот свет надо уходить без тайн.
        Смирнова высветила фонариком его ранение. По черной крови выходило, что все плохо.
        - Зачем? Тема молодой совсем. Бойкий, но не враг.
        - Думал, что он нас сдал «свободным». Погорячился. Доброго хлопца загубил. - Он закашлялся, добавив тише: - Теперь ты старшая группы.
        - Сергеев, я приказываю, пошли в состав. Судить тебя будем. - Она говорила, а в ее словах стояли слезы.
        - Мне может приказывать только… адмирал. Иди, доведи отряд до Хабаровска.
        - Я останусь.
        Она застыла. Секунды ползли неторопливо. Люди уходили по шпалам все дальше.
        «Насколько отошли? На триста? Четыреста метров? Мало. Надо держаться… Надо», - думала Смирнова, и это были единственные мысли, не связанные с эмоциями.
        Белесая орда больше не устремлялась вперед поодиночке. Мутанты собирались группами, поджидая черную волну, и только тогда бросались на прорыв. Эффективно. К тому же взрывы затихли. Растяжки кончились. Майору досталась последняя.
        - Похорони Саныча, - донеслось от Сергеева. - Попрощайся от меня… скажи, я поступил бы так же. Батя был прав, надо цепляться за любую возможность. Даже если срут на голову, все равно не прекращать надеяться на лучшее.
        - Чего же ты с ним спорил постоянно? Огрызался?
        - Хороший все-таки мужик был, - словно не слышал майор, стреляя в темноту. - Я бы выпил с ним.
        - Запомни эти слова, Сергеев! Я заставлю тебя повторить их за пиром в столовой! - хрипло закричала Смирнова, отсекая лапы и головы наплывающей толпе редкими пулями СВД. Десять патронов в рожке таяли быстро, каждая пуля прошивала по несколько тварей, но была малоэффективна при куче врагов.
        Майор гулко рассмеялся. Странно слышать чей-то смех в противогазе, и дождь сглаживает звук. Но какая-то отчаянная улыбка наползла на лицо девушки. Ленка улыбнулась сквозь слезы, пятясь назад, к составу. Руки сами, без участия мозга бросили гранату. Откинуть наседающий поток чернокожих.
        Запоздало всплыло в сознании, что можно повредить рельсы, но какие могут быть рельсы, когда в голове уже все гудит и хочется упасть в обморок от потери сил?
        Взрыв гранаты… Две пули в темноту… Пара очередей из автоматов… Очередей?.. Взрыв мины где-то вдалеке… Из тех, что еще не были активированы… Взрыв гранаты… Скупая очередь… Граната… Взрыв…
        Мир качнулся, стеганула боль в коленке. Капитан упала, ощущая, как сознание заволакивает пеленой. Стало до ужаса обидно умирать в сотнях метров от состава.
        «Несправедливо-о-о, Батя-я-я», - закричала она куда-то в глубину себя, словно в детстве, когда приемный отец несся к ней через все подземелье, когда падала, разбивая коленки, в вечных спорах с ребятами. На «слабо» ее брали часто, и она всегда хотела доказать, что ни в чем не уступает мальчикам, оттого были все синяки.
        Да только нет больше Бати. Никто не подует на коленку, не обнимет, не погладит по головке, успокаивая, и не посоветует пойти дать сдачи задирам. Даже если главная задира - она.
        Слух в какой-то момент пропал. Растерянное сознание не сразу нашло объяснение. А это просто граната рванула совсем рядом.
        Все тело болело, ломило, хотелось пить, еще больше хотелось реветь и кричать, хотелось пустить себе пулю в лоб.
        «Дайте кто-нибудь освобождение от этого тела!»
        Темнота.
        Не видно теперь ничего.
        «Где фонарик? Слетел с головы».
        - Сергеев… Сергеев… - прохрипела она в темноту.
        Гул в голове.
        Вспышки автоматной очереди рядом. Сильные руки подхватили под шею и поясницу. Смирнова отключилась, отдаваясь на волю сильным мужским рукам.
        Глава 7
        Аномальный синдром
        Зема открыл глаза от ощущения, что кто-то дергает за щеку. Сфокусировав взгляд, увидел Ольху в медицинских перчатках. Освещение было искусственное, кто-то светил фонарями из-за спины докторши.
        Юноша ничего не чувствовал, но этот свет резал глаза. Руки не двигались, язык не ворочался, чтобы протестовать или хотя бы прошептать. Беспомощный больше, чем дитя, Зиновий мог только вращать глазами.
        Новорожденные могут хотя бы кричать.
        Перед глазами мелькали пинцет и иголка с нитками. Иголка почему-то вгрызалась в щеку, но без боли. Посмотрев чуть в сторону, увидел потолок купе. Гораздо ближе, чем если бы лежал на нижней полке. Похоже, Ольха оперировала, стоя на столике. Рядом на багажной решетке висела капельница. Объемистая бутыль выделяла бесцветное лекарство по капле.
        «Зачем? Я ранен?»
        Губы Ольхи двигались, она активно что-то говорила, но для Земы абсолютно беззвучно. Вначале все показалось дикой шуткой, но лицо подземной подруги было серьезным, сосредоточенным. Никаких подколов. И Зиновий понял, что контужен. Не слышал ни звука, как тогда - в бункере.
        По завершении манипуляций над щекой доктор провела пальцами перед глазами, пощелкала теми же пальцами рядом с ушами. Зема поводил глазами из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то донести: «Нет, не слышу! Ничего не слышу! Я оглох!!!»
        Ольха нахмурилась больше прежнего. В руке появился шприц с бесцветной жидкостью. Постукав по нему пальцем и изгнав пузырьки воздуха, доктор взяла за руку. Прикосновение ощущалось. Значит, тело еще не совсем отказало. Едва шприц попал в вену, как Зема погрузился в милосердные воды забвения.
        Следующее пробуждение было в ореоле света. Дверь в купе оказалась открыта, и солнце светило сквозь окно под потолком в проходе. Бесконечный дождь иссяк.
        «Сколько времени я проспал? Всю ночь?»
        - Эй… - Голос звучал слабо, как у вылупившегося из яйца цыпленка.
        Высушенные жаром губы растянулись в улыбке - слышу! Слух восстановился. К черту эту слабость во всем теле, надо вставать и идти. Что вокруг происходит?
        Снизу показалась голова Ольхи. Появилась, едва пациент начал ворочаться. Зема краем глаза заметил, что повязка у него не только на щеке: левая ладонь и правое плечо забинтованы. А костюм «саламандра» снят.
        «Это когда это я успел нахватать осколков?»
        - Не дергайся, Зем, - предостерегла доктор. - Лежать тебе еще и лежать. Нагулялся. Отдыхай.
        - Что… слу… чи… лось? - Юноша никогда бы не подумал, что произносить слова бывает так сложно. На секунду показалось, будто увеличилась в размерах щитовидка, что означало бы сильное радиационное заражение. Но дышалось не в пример легче, чем говорилось.
        Доктор приблизила к губам кружку с водой, приподняла голову. После первого же глотка Зема закашлялся. Влага впиталась в иссушенный язык, и горло не получило ничего, лишь обиженно запершив.
        - Да много чего. Почти половина группы не вернулась. Ты принес тело адмирала. Я сделала Брусову вскрытие. Обширный инфаркт не оставил ему никаких шансов. Его вытащили из-под тебя. Ты неудачно упал на рельс, вывернул руку из сустава. Мы едва сняли с тебя костюмы. АРК был нашпигован осколками, как ежик, и скрипел так, что выкинули от греха подальше. Облученный он. А сколько раз «саламандра» спасла тебе жизнь, я даже не считала. - Ольха вздохнула и продолжила: - Принесли тебя оглушенным, кровь хлестала из ушей. Да все обошлось. Щеку только криво зашила. Темно было и времени мало. Так что прости за шрам. А самой радиации ты если и хлебнул, то немного. Бессмертных сказал, что фон за городом почти уже в норме был, когда вы возвращались. Но я тебе антирадин с физраствором влила на всякий случай, чтобы волосы свои шикарные не потерял. - Ольха улыбнулась уставшей улыбкой. Круги под глазами говорили, что она давно не спала.
        Доктор снова позволила сделать пациенту глоток, после чего вернула его голову на подушку.
        - Тебя старлей, кстати, и притащил. Раненый в колено, между прочим, притащил! Что тебя, что Ленку. Мы только потом осколок Богдана заметили в вагоне. Ты ста метров до состава не дошел. Свалился на шпалы с трупом в обнимку. Предполагаю, что последняя мина взорвалась рядом с тобой или граната слишком близко упала. По итогу - контузия. Позавчера же не слышал ничего?
        «Я ПРОСПАЛ ДВА ДНЯ?!»
        - Не надо округлять так глаза. Для изношенного организма это нормально. Не считая обезвоживания и полного исчерпания мышечных ресурсов тела, износа сердца и прочих внутренних органов, ты в порядке. Через пару дней придешь в себя. Отлежись, отоспись. Все будет хорошо. Связки растянуты, мышцы перетружены. Но кости целы. Пару дней сна и активной жратвы, которой у нас теперь изобилие, сделают из тебя человека. - Сер… ге… ев… главный? - выдавил Зема.
        Ольха молча покачала головой, сама пригубила кружку воды.
        - Не дошел майор. Капитан Смирнова теперь руководит. Лежит вон под тобой. - Ольха кивнула на нижнюю полку, которую Зема не мог видеть, не свесившись вниз. - В отключке она, так что Богдан Бессмертных теперь главный. И… - Ольха склонилась над самым ухом: - Зем, странно все это, но у Лены и этого мальца одинаковые татуировки на запястьях. Двенадцатилучевые звезды.
        Зема округлил глаза. Одними глазами спросил: «Культисты?»
        - Богдан хотел с тобой поговорить на эту тему. Я позову его позже.
        Зема слабо кивнул. Мысли вернулись к почившему адмиралу. Стало больно, как будто потерял близкого человека.
        - Долго в ночи не ехали - остановились, закрыли все двери и на боковую попадали, - продолжила Ольха. - Утром, когда распечатали турели и дежурные поднялись на посты, - благодать: ни мутантов, ни дождя, ни Зверя. Вот и проехали в тишине и покое, судя по карте, станции Новошахтинскую, Озерную Падь, Ипполитовку, Орехово-Приморское, Сибирцево… А знаешь, что самое интересное? По всем этим местам как будто кто-то огнем прошелся. Округа выжжена дотла. Кто-то старательно заметал следы.
        - Мутантов выжигали… Демон где?
        - Под капельницей в соседнем купе. Вики за ним и Ряжиным присматривает.
        Зема прикрыл глаза, пытаясь моргнуть, и снова отключился. Измученному телу было совсем не до аналитики.
        - Зем, просыпайся, разговор есть. - Богдан толкал в бок, выделив достаточно времени на покой, как он посчитал.
        Вихрастый бледный юноша открыл глаза, ощущая, что физраствор переработан почками и требует выхода. - Помоги прогуляться до гальюна.
        Богдан с гипсовой лангеткой на правой ноге как мог помог слезть с верхней полки. Потревоженное вывихнутое плечо Земы кольнуло болью, но не настолько, чтобы упасть в обморок. Встав на пол, раненый доктор посмотрел на нижние полки. На одной из них лежала бледная как смерть Смирнова с повязкой, начинающейся от шеи и заканчивающейся где-то под одеялом. На другой лежал малец, что больше походил на снеговика, перебинтованный от макушки до подбородка. Только веки выбивались из общей картины. Закрытые, с длинными ресницами.
        - Сегодня уже станции Мучную и Кнорринг миновали, те вроде не выжжены. Но мы не останавливались. Ленка в отключке. А я прикинул, что по зиме просто так округу выжигать не будут. В местах, где и гореть нечему. Не нравится мне это место, - уже выводя Зему в коридор, сказал Богдан, поддерживая боевого товарища под руку. - Да и незачем вроде было останавливаться. Вода есть, провизия есть, патроны есть. Трасса, тьфу-тьфу-тьфу, отличная.
        - А уголь? Дрова? В печку через пару дней тушенку будем кидать? - поинтересовался Зема вернувшимся после пары глотков воды голосом.
        - Что верно, то верно, - вздохнул старлей.
        - И… Богдан, - Зема увидел перед собой растерянного ровесника, а не нового главу экспедиции, потому с ходу решил перейти на ты. - Почему ты мне все это рассказываешь? Я же гость. Нам доверял только Батя.
        - Ты его и принес, когда другие хотели бросить. И не только доверял, но и завхозом поставил. Ты должностное лицо, выходит. Прикинь?
        - Я временное должностное лицо. Завхозом должен быть Тема, - припомнил Зема, ощущая, как качается не только вагон, но и он сам. Слабость во всем теле надо было подавлять провизией.
        - Временное или постоянное - мне до фени. Чин есть чин. Ряжин сказал, что Сергеев завалил рейдера, когда тот бежал предупредить нас о Звере. Нет больше Темки.
        - За что его?
        Богдан пожал плечами.
        - Упырь всегда был жестоким. Все чистки рядов в анклаве - его рук дело. Но ты не думай, что съедешь со своих должностных обязанностей. Завхоз - это уровень прапорщика. Адмирала нет, капитан в отключке, старлей, - Богдан показал на лангетку, - временно обездвижен. Если еще и ты сдашь позиции, то кто командование возьмет? Ты следующий по списку. А больше у нас офицеров нет. Младшие чины можно получить за умение чистить картошку. Как это поможет экспедиции? А ты хотя бы понимаешь, с чем мы имеем дело. Эти все ваши разговоры о мутантах и технологиях. Вы явно головастые ребята.
        - Не пори ерунды. Ленка возьмет командование, как проснется. Капитан же.
        - Э, нет, друг. - Богдан приблизился, приобняв за плечо. - Ленка - баба! Не будут мужики ее слушать… так же, как тебя, но ты умный. И человек дела. Это видели в походе. Без внимания не осталось. А после этого известия о странных татуировках у Ленки вообще нет шансов вернуть авторитет. Как бы не завалили, как «свободную». Фанатики любят наколки набивать. Но в анклаве они под запретом. Распоряжение Седых. Это одна Ленка и скрывала.
        Зема вдруг вспомнил рык Зверя и выстрел снайпера откуда-то сбоку.
        - Она Зверя отогнала от состава в ту ночь. Без нее мы бы не пережили тот день.
        - Этого никто не видел.
        - А что татуировка? Она может означать все что угодно.
        - Вот именно. Понимаешь, братан… - Богдан склонился над Земой, перейдя на шепот: - Ленка так и не стала своей для анклава после ухода родителей. А теперь такая же татуировка на руке мальца. Подозрительные они. Еще больше, чем вы.
        - Не пори чепухи! Смирнова так же рисковала жизнью, как мы все. Вы же вместе выросли.
        - Запомни этот повелительный тон, доктор. Он скоро понадобится. - Богдан отцепил вторую рацию с ремня и протянул: - Пост сдал.
        Зема без охоты забрал рацию адмирала:
        - Пост принял.
        Поезд замедлил ход и остановился. Богдан похромал в свое купе, исчез в тамбуре. Зема схватился за виски, не зная, с чего начать. Одно дело стать изгоем, вырванным из своего мира, и осуждать командование, другое - взять на себя груз ответственности за судьбу целого анклава чужих людей. Которые вчера (или сколько там прошло дней?) вдруг стали совсем своими. По крайней мере те, с которыми прогулялся до схрона.
        Зема отодвинул дверь в соседнее купе. На верхней полке так же без костюма валялся Демон под капельницей. Рыжий друг вяло махнул рукой в приветствии:
        - Здорова, Зем. Ничего так прогулялись, да? Думай теперь, облучились или нет. Гадай, не заразились ли от этих тварей вирусом каким.
        Напротив него лежал Ряжин. Однорукий, молча разглядывая перебинтованную культю. Под куполом ходить без руки - не приговор. Металлопластиковый трансплантат вживят прямо в кисть, соединив мышцы и нервы так, что станет достойной заменой руке. Мозг очень быстро научится ощущать чувство применяемой силы, а датчики под искусственной кожей будут обманывать его, передавая информацию о тепле и холоде так же, как настоящая кожа. Но на поверхности сержант мог рассчитывать только на пиратский крюк или палку и считался калекой.
        Расслышав голоса, в купе заглянули девушки. Вскоре в него протиснулись повариха Алиса и Вики с исходящими паром тарелками горячего супа наперевес. Лишь поставив тарелки на стол и разложив ложки и ломтики хлеба, блондинка с криком «Уиии, ты проснулся!» обняла и осторожно прижалась, стараясь не потревожить ран.
        - С пробужденьицем, шеф, - добавила Алиса. Похоже, слух о завхозе-главнокомандующем уже прошелся по вагонам. - Вы отдыхайте да выздоравливайте поскорее. - «Гроза кухни» была не по-рабочему приветлива. - А я сейчас чайку принесу, - пообещала она совсем елейным голосом.
        Едва приступили к еде за столиком, как рация на поясе непривычно громко донесла слова Амосова. Машинист отрапортовал, что у станции Старый Ключ части рельсов по трассе нет. Приехали.
        Зема несколько секунд подумал над тем, как бы поступил Брусов. Отдал приказы. Группа Алферова вышла на ремонтные работы, а ефрейтор Кабурова вынужденно заменила Сергеева и Бессмертных в военспецах.
        Ольха первой доела свою порцию и ушла раздавать народу витамины в таблетках. Полезно после всех потрясений. Вики разогнала вверенных пациентов по верхним полкам и, довольная, присела рядом с Земой, периодически приобнимая и поглаживая по спине. Пока наконец не вспомнила о своем деле последних дней.
        - Я изучила принесенные образцы черных и белых существ. Жаль, что вам от титанов практически ничего не удалось оторвать. Пришлось больше доверять рассказам Демона.
        Зема, стуча ложкой о дно тарелки, молча выслушал доклад своего главного ученого, в которого превратилась учитель общих знаний. Если под куполом ей не особо верилось в успех своей образовательной деятельности, то здесь ее знания обещали помочь человечеству. Разве что не до того уровня, чтобы вновь создать уничтоживший человечество искусственный интеллект.
        Не в этом поколении точно.
        По рассказу физика выходило, что черные боты представляли собой муравейник, которому титан-матка отдавал команды. Он же их, вероятно, и воспроизводил как мини-завод, когда они приносили необходимые детали, а не только заряд солнечной энергии. Таким образом, титаны представляли собой не только аналоги приемно-передающих станций управления, но и рабочие концепты 3D-принтинга. Они распечатывали черных из того, что было под рукой. Отсюда в городе Уссурийске и был такой невероятный порядок - черные переработали металл, стекло, пластик, резину и все, что могло быть переработано и использовано повторно. «Матка» являлась универсальным ассемблером - аппаратом, способным на молекулярном уровне видоизменять атомные решетки, так что ничего удивительного в таком производстве нет. А чтобы увеличить свои возможности влияния на рой, она создала несколько своих копий для дублирования функций. О точном количестве титанов в одном Уссурийске можно было только гадать.
        - Данные системы роботов успешно заменили неповоротливых, громоздких Искателей, что, по слухам анклавовцев, почти не тревожили людей даже в первое время после Катастрофы. Искателям банально не хватает энергии, только потому этот Зверь и не разнес весь состав по кусочкам. У него нет мощного оружия или не хватает на него заряда, чтобы навредить нам в «саламандрах». На этом фоне черные боты-«муравьи» не знают, куда девать энергию, и дают титанам массу возможностей, - закончила свою теорию Вики. - Странно только, что Искатели не охотятся на самих черных, отбирая энергию. Тогда получается, что они действуют в союзе, а это подразумевает более высокий уровень командования, - закончила свою тираду Вики. - У всей этой армады есть командир наверху.
        - А что белые твари?
        - А вот тут страшнее всего. Как тебе известно из курса физики, универсальные ассемблеры способны на молекулярном уровне собирать любой физический объект из другого объекта. Простейший пример - из угля алмазы. Попросту меняя атомарную структуру. Похоже, титаны решили, что клепать ботов-сборщиков недостаточно эффективно, и начали опыты над… людьми.
        Зема отложил ложку.
        - Ты про замороженные туши в схроне?
        - Это для роботов лишь материал. Мне кажется, что белые твари появились совсем недавно. Их выращивают внутри людей. Об этом явно говорят присоски у рта, свойственные паразитам. Соответствующая температура жизнеспособного человека, видимо, не соответствует потребностям личинок, и для полноценного существования белые существа охлаждают человеческие тела, чтобы увеличить время инкубационного периода. По итогу из одного тела вылупляется не одна, а несколько особей. Этот разумный, эффективный подход ясно говорит, что ИИ развивается хотя бы в рамках замкнутых нейросетей. Людей для подобных опытов ему явно не хватает, иначе не создавал бы искусственные условия, а использовал то, что есть.
        Зема вдруг подскочил:
        - А что если тот малой в соседнем купе тоже заражен?
        - Нет, - успокоила Вики. - Мы с Ольхой осмотрели его с ног до головы. И наша лысая подруга провела тщательные анализы крови и выделений. Никаких признаков паразитов, инфекций и отличная иммунная система. Я бы даже сказала - уникальная иммунная система. Иначе у Ольхи просто нет версий о том, как ребенок смог пережить открытую черепно-мозговую травму и условия жесткой транспортировки. - Вики придвинулась. - Но… отгадай, у кого обнаружены паразиты?
        Зема в первую очередь показал на себя:
        - Я?!!
        - Нет, глупый, ты совсем забыл о Таранове. Сталкер ждет тебя в мужском вагоне, в изолированном купе. Мы создали ему персональный лазарет. Что с ним делать, никто понятия не имеет. Богдан выставил охрану. В крови деда я обнаружила пониженный уровень иммунных клеток. Чье-то присутствие подавляет их. Раньше это было свойственно для рака и ряда других болезней, вроде мифического СПИДа. Помнишь, нам всем в ШУРе рассказывали, что раньше рак лечили не активацией собственных иммунных резервов и применением слабых электроимпульсов, успешно нейтрализующих раковые клетки, а полным подавлением иммунной системы через облучение костного мозга мощным уровнем радиации? Потом еще человеку вводили что-то, похожее по степени воздействия на питье ртути в XVIII - XIX веках. И удивлялись, что от этого был высокий уровень смертности, когда у организма просто не оставалось сил бороться со всем этим ядом.
        - Помню.
        - Так вот, инородное присутствие в теле человека создает подобные состояния. В то же время у Таранова повышенный иммунитет ко всем прочим вирусам и болезням. Нет ничего похожего на хронические симптомы или инфекции вроде сифилиса, что свойственно при отсутствии гигиены и разгульной жизни «вольников». В его теле даже достаточно витамина С. И все подозрения наводят меня на существование некоей симбиотической связи между личинкой и человеком. Подробнее смогу сказать только после вскрытия. Но сам факт - у него нет СВОЕГО иммунитета, а ЭТО внутри него дает ему все необходимое, как если бы он был.
        Зема кивнул:
        - Молодец, Вики. Времени зря не теряла. Узнала что-нибудь новое по аппаратуре?
        Ответить подруга не успела. Пискнула рация на поясе.
        - В общем, докладываю, - послышалось от Алферова. - Тут шпалы сгнили, рельсы покорежены взрывами. Бой вроде как шел. Так что многие рельсы непригодны для эксплуатации. Та же тема со встречкой. Если честно, ее, по большему счету, вообще нет. Такое ощущение, что местные растащили на переплавку, но вокруг ни души.
        - Расконсервируйте розовый вагон, - решился на трату Зема.
        - Новые рельсы? Это хорошо. На улице солнце, тепло и никакой радиации. Поработаем на славу.
        - Подключай всех людей.
        - Добро. Конец связи.
        Зема отключил рацию. В проеме появилась Алиса с подносом, на котором стояли кружки. Вкусно запахло травками. Зема попытался улыбнуться. Разодранную щеку здорово щипало еще на стадии принятия пищи. Приходилось жевать осторожно. Сколько там швов? Неважно, шрамы украшают мужчину. С рожей в зеленке об этом не думают.
        Зиновий вновь взял рацию.
        - Кузьмич, что Пий делает?
        - Чаво-чаво… Прохлаждается.
        - Так, бери племянника - и дуйте в лес. Возьми Салавата в подмогу. Запаситесь топорищами, заготовками под молотки, метлы, лопаты, да и вообще дерева наберите, - предложил завхоз, припомнив, что молотки, лопаты и топоры, хоть и лежали в заводской смазке своей металлической частью, со старыми топорищами и рукоятками показали себя не с лучшей стороны еще при первой работе по ремонту шпал.
        - Дерево… неужто под печку дрова?
        - Не, за нормальными заготовками с солдатами всей группой пойдем. Набери материала, чтобы народ чем-то занять.
        - Материала? - не сразу понял машинист.
        - Да, ложки пусть сидят вытачивают вечерами. Сразу после топорищ, конечно же. А речка рядом есть?
        - Старый Ключ же! - напомнил Демон с верхней полки.
        - Вагоны желающих помыть нету?
        - От радиации? Так дождь еще всю ночь поливал. Не покрасили бы состав - проржавел бы насквозь уже. - Тоже верно. - Зема повернулся к рыжему другу: - Демон, ты это… сходил бы прогулялся. Солнцу покажись, посмотри, как мы можем видеть без светофильтров. Ряжина вон прогуляй.
        - Я не пойду, - ответил сержант, за все время разговоров в купе-лазарете не спуская глаз с культи.
        - Приказы не обсуждаются, - обрубил Зема, прекрасно понимая, что худшее, с чем мог остаться человек после тяжелой травмы, - это депрессия. Проблемы психологического плана один на один решались плохо.
        - Пойдем, пойдем, - подстегнул Демон. - Я как слепой крот на свету буду, поможешь мне чаги найти.
        - Чаги? - не понял Ряжин, уже включаясь в процесс спускания с полки.
        - «Чайный гриб». Нарост такой на березах. Почки чистит, желудок. Полезный как чай. Радиацию выводит, а сам ее почти не впитывает. Если найдем, будем пить как лекарство. Хорошее дополнение к витаминам доктора. Вики, составишь нам компанию?
        - Конечно, мальчики.
        Они быстро ушли. В голове завхоза снова начало плыть. Захотелось прилечь. Поборов момент слабости, Зиновий поднялся и вышел в коридор. Надо было проведать Таранова.
        Ольхи на верхней полке в родном купе не оказалось. Женский вагон вообще стал пустым. Солнце светило из-под потолка, подсвечивая пыль. Очень захотелось подставить бледное лицо под его свет и глотнуть свежего воздуха.
        На волю!
        В купе послышались шаги. Вошла Ольха с подносом. Только вместо завтрака и чая на нем лежали перевязочные материалы. На самой докторше был халат вместо «саламандры». Костюм подземелий остался только на Вики. В последних вагонах, где лежало оборудование, было слишком прохладно, чтобы брезговать дополнительным источником тепла.
        - Один больной во всем отделении в сознании, а так кричит, - с ходу укорила Ольха, протягивая первым делом бинт. - Держи. Перевяжемся, и по своим делам пойдешь.
        Зема взял бинт, а Ольха вдруг скинула халат и прижалась всем телом. Парень понял, что под халатом у подруги ничего не было. Груди плотно прижались к тельняшке, выданной ему как члену экспедиции по случаю ранения. Оля тут же стащила ее через голову, жадно поцеловала в губы. Рука врачихи потянула за дверь, отрезая купе от внешнего мира.
        Сердце Земы затрепетало. Он принял горячий поцелуй. Краем глаз видел, что на нижних полках Смирнова и малец лежат без движений, глаза закрыты, вроде спят - но что, если проснутся? Ольха подобным вопросом не задавалась и уже прижала к столику. Глаза ее горели странным похотливым огоньком, от которого бросало в жар.
        Ольха жадно касалась лица, рук. Партнер некоторое время все еще глупо держал в руке бинт, пока тот не полетел под ноги. Сам Зема при этом окончательно сел на столик. Кровь быстро принялась покидать мозг.
        «Бонус за ранение», - подумал завхоз, и это была последняя разумная мысль.
        Юноша привлек ее к себе для нового поцелуя. Ольха жадно впилась в губы, истосковавшись по ощущению тепла и защищенности. На пол упали штаны, халат и нижнее белье. Девушка накинулась на напарника, седлая сверху и впиваясь в иссушенные жаром губы. Нежные пальцы провели по волосам, коснулись уха, щеки, груди. Зема отвечал, как мог, стараясь делать все правильно, но сказывалось отсутствие опыта.
        Впрочем, природа подсказывала все сама, и полные груди легли в руки юноши, прежде чем тот понял, что делает. Соски девушки затвердели. Провел по ним ладонью, от чего из груди подруги вырвался невольный вздох. В ответ, покрывая поцелуями щеки и скулы, где было меньше всего щетины, она ласкала его торопливо, быстро, словно кто-то мог в любой момент прервать этот редкий момент уединения.
        Зема приблизил ее к себе за поясницу, жадно целуя в груди и в ложбинку между ними. Ольха издала довольный стон, возбужденная до предела, и присела на него сверху.
        Бедра соприкоснулись. Она вскрикнула. Затем обоих как током ударило, и все ускорилось, растворилось в танце похоти и страсти.
        Только что в купе была пара усталых человек - и вот уже два тигра накидываются друг на друга, и летят на пол бинты, повязки, гремит кружка, поднос…
        Длинные волосы Земы растеклись по лицу, защекотали ее грудь. Она налегла на него, опрокидывая на столик. Голова юноши уперлась в заваренное стекло. Ольха подхватила сползающее одеяло с мальца на лежаке и кинула партнеру под голову. Зема уперся головой в мягкое и ощутил, будто по нему проходится каток. А вместе с тем ласкает грудь тепло ее груди. Руки жадно схватили подругу ниже талии. Крепкие пальцы, привыкшие к АКМ за несколько дней, впились в бледную мягкую кожу.
        «Какая же она горячая, страстная», - мелькнуло в голове.
        Подруга прикусила кончик мочки. Купе превратилось в царство звуков: скрежета, визга, стонов.
        Перед глазами Земы поплыло, и по телу как будто прошлась набегающая волна. Ольха вдруг вскрикнула, прижалась всем телом, и ее забило крупной дрожью. Сам Зема ощутил, как внутри него что-то взрывается, и этой лавине нужен выход.
        Ольха пронзительно закричала, тут же прижимая себе рот. Он прикусил губу, прекрасно понимая этот порыв. Сам утробно зарычал, треснувшись затылком через подложенное одеяло о стекло.
        Волна! ВЗРЫВ!
        Спустя какое-то время все стихло. Сладкая нега разлилась по разгоряченным телам. Но этим мгновением не удалось насладиться долго. В коридоре послышались чьи-то шаги.
        Ольха подхватила одежду и запрыгнула на верхнюю полку. Зема распрямился, поднимаясь со столика. В тот момент, когда приоткрылась дверь купе, он успел лишь прикрыться одеялом, стянутым со спящего мальца.
        - Я же не договорила насчет аппаратуры… - начала с ходу Вики и осеклась, переводя взгляд то на вспотевшего полуобнаженного юношу, то на краснощекую подругу, что быстро натягивала нижнее белье на верхней полке.
        - Вы… ты… - Она осеклась, пулей вылетая в коридор. Удаляющийся топот и начинающиеся всхлипы ясно дали понять Земе, что что-то пошло не так.
        Зема вздохнул, укрыл одеялом пацана и… полез на верхнюю полку к Ольхе.
        Стоило все переварить.
        Ольха укрыла его своим одеялом, прижалась и дохнула жаром в самое ухо:
        - Не переживай. Она поймет. - И звонко чмокнула в щеку.
        Он обнял ее и затих…
        И только Елене Смирновой, пришедшей в себя не так давно, стоило огромных трудов пролежать без движения до той поры, пока завхоз не слез с полки, напялив трусы, тельняшку, камуфляжные штаны, куртку, повозившись со шнуровкой на ботинках, что были на размер больше, - и не вышел в коридор.

* * *
        Первые две минуты Земе было весьма проблематично стоять на ногах. Мир немного покачивался, да и слабость после нескольких дней лежания и сексуальной бури ощущалась всепоглощающая. Стараясь расходиться, завхоз начал бродить вдоль вагона, придерживаясь за стенки. Но ноги привели обратно. Не хотелось показывать слабость остальным членам команды.
        Вики куда-то умчалась, и поговорить с ней не представлялось возможным. Ольха, пару раз осторожно выглянув в коридор из купе, ушла дальше по составу в другие вагоны.
        Вернувшись к своему купе, Зема прислушался. Дверь была закрыта не до конца. В щелочку пробивался свет. Оттуда же доносились приглушенные звуки. Прислушался… ПЛАЧ?!
        Руки отворили дверь еще до того, как он понял, что сделал. Ленка лежала на нижней полке, обняв подушку и уткнувшись в нее лицом. Босые ноги были поджаты. Тело почти беззвучно сотрясалось. Русые волосы растрепались по подушке. Зема никогда не обращал внимания, какие у снайперши длинные волосы, - те всегда были убраны под шапку. А теперь видел, и они ему нравились. Скоро будет еще теплей, необходимость в шапке отпадет. И стоило надеяться, что Ленка не будет прятать косички под кепкой. Прятать красоту не стоило.
        - Ты чего, Лен?
        - Дурак, - услышал Зема единственный четкий ответ из всего потока произнесенных в подушку слов.
        Дураком, скорее всего, был не он, а Брусов, но разбираться с этим не было никаких сил. Батя помер и оставил дочурку сиротой. В очередной раз человек остался один в целом мире. С непонятной татуировкой на руке.
        Ноги ослабели. Зема присел рядом, вздыхая. Хотелось что-то сказать, объяснить, но слова не шли на язык. Помолчали.
        Она резко подскочила. Подушка упала под столик. Завхоз получил захват и от рывка рухнул на нее сверху. Показалось, что капитанша сейчас проведет удушающий прием или свернет шею, но Ленка поступила иначе… Эти объятия были самыми крепкими за всю жизнь, насколько Зиновий себя помнил. И последовавший за ними поцелуй взасос был страстным и не менее неожиданным, чем недавние события в этом же купе.
        Зема перехватил ее взгляд. Секундная пауза. И - гнев и боль в глазах капитанши сменились на милость и тепло, которым так хотелось с кем-то поделиться. Его просто столько накопилось внутри, что оно грозило испепелить изнутри, сжечь дотла. И поскольку в этот момент рядом был лишь подземник, вся эта волна досталась ему.
        Девушке нужно было выплеснуть всю накопившуюся боль после потери отца, и чисто психологически это проявилось в порыве, который Зема не стал пресекать. Напротив, подался навстречу, принимая ее боль и делясь своей.
        Ленка была высокого роста. Раньше такие девушки звались топ-моделями. Но новый мир диктовал свои условия, и в нем моделям приходилось носить снайперскую винтовку и думать головой. Головой, кстати, Ленка упиралась в стенку и билась при едва начатых движениях. Ей было неудобно. Обоим пришлось подняться. Объятия капитанша не ослабляла, чтобы напарник не передумал. Так что пришлось подняться вместе с ней, превозмогая боль в плече. Лишь усадив ее пятой точкой на тот же пресловутый столик, завхоз получил ослабление в хватке. И стал чуть свободней дышать.
        Под одеялом на ней было лишь нижнее белье, а непривычная подземнику одежда, до того тщательно им надетая, слетела с парня за какие-то мгновения, оказавшись разбросанной по всему купе.
        Жадные поцелуи, объятья… Ее свесившиеся со столика ноги забавно дергались, реагируя на ласки руками. Обхватив напарника за плечи, она прижалась всем телом. Ойкнула: рана в плече давала о себе знать. Но по коже как волна огня прошла.
        С этого момента верх вновь взяло животное начало. Люди забыли о боли, ранах и слабости. Мир за пределами интимного тепла перестал для Земы существовать. Крепкие пальцы снайперши впились в его плечи, наверняка оставляя на коже заметные любому доктору следы.
        «Придется избежать обследования или перевязок», - прикинул Зема, но мысль об Ольхе тут же улетела, испарилась, как мимолетная блажь.
        Продолжая движения, Зема задышал как паровоз, ощущая на себе прикосновения нежных рук. Понял, что с этого дня ничего не будет прежним. То ли все последующие перевязки не обойдутся без последствий, то ли Ленка перестанет дежурить одна на турели.
        «Да что сегодня со мной?»
        На свет солнца и свежий воздух на улице завхозу удалось выбраться лишь час спустя.
        Вики еще долго не попадалась на глаза, а при встрече отводила взгляд и не шла на контакт. Зема хотел с ней поговорить, но прекрасно понимал, что третий раз с ходу ворваться в загадочную женскую душу точно не получится.

* * *
        На улице было тепло, солнечно. Воздух прогрелся градусов до десяти выше нуля. Небывалая теплынь для современной весны. Снег активно таял. Небо чистое, синее, как некогда глубокое море, которое, по слухам, было где-то поблизости.
        Все тучи исчезли, на небосводе остались лишь мелкие клочки раскатанной ваты. Душа пела, но на глаза наворачивались слезы. Тела адмирала и прочих почивших членов группы уже не лежали в холодных вагонах. Вся экспедиция стала готовиться к обряду прощания, едва разобрались с рельсами. Только погода была слишком хороша для этого траурного мероприятия.
        - Память - все, что осталось у нас от ушедших из экспедиции людей, - произнес Зема так, чтобы слышали все неполные три десятка людей. - Ушедших в иной, лучший мир. И мы будем помнить своих павших товарищей до последних дней. Пока живы мы - живы и они.
        Десяток символических холмиков земли появились почти у самой железной дороги. Могильные холмы были обложены камнями, поверх лежали гильзы из-под патронов, пустые рожки и какая-нибудь личная вещь каждого. У младшего сержанта Федора Гордеева - старый потертый нож со сломанной ручкой, который тот не взял с собой в поход, у рядового Артема Воснецова - ремень с погнутой солдатской пряжкой, которую так и не починил. У майора Андрея Сергеева - пачка из-под сигарет, но в ней - не сигареты, а аккуратно свернутая фотография жены, погибшей на Войне. У адмирала Кая Брусова - пять костей-кубиков. Ученым Азамату и Макару - по использованному противогазу. Доктору Давиду Хавачу и медсестре Светлане Тарасенко - по шприцу на могилку. Хотелось оставить еще и стетоскопы, да те были слишком ценны для экспедиции. Прочим павшим солдатам - по кресту из пары палок.
        Холмы насыпали даже тем, чьи тела не забрали из схрона.
        Все прочие личные вещи разошлись по рукам. Живым они нужнее. Каждый, кто будет носить вещи погибших ребят, использовать их ножи, патроны или оружие, - будет помнить, ЧЬИ они. И лишний раз помянет добрым словом бойцов, которые умерли, чтобы прочие жили.
        Зема буквально перед самой церемонией узнал многие имена, но теперь старательно подбирал теплые слова о каждом. А когда начал говорить об адмирале, слова застряли в горле.
        - Батя был героем, они все были героями, - быстро подхватила Ленка, но крупные слезы задушили ее и потекли по щекам.
        - Мы скорбим, - добавил Богдан. - Жаль, не все тела удалось предать земле. Простите нас те, кто остался непогребенными.
        - Почтим же минутой молчания тех, кого с нами нет, - добавил Демон, приложив руку к сердцу.
        Все члены экспедиции застыли вдоль состава, глядя на холмики, возведенные перед небольшим городом Спасском-Дальним.
        Лица мужчин были суровы, девушки стояли бледные, с платочками. Часть плакала навзрыд, прочие смахивали слезы. Все скорбели о потере… не опуская автоматов.
        - Земля вам пухом, - закончил поминальную речь Кузьмич.
        Подлый разум рисовал Земе, что не все тела погребены под насыпями. Некоторые, верно, стали контейнерами для белых тварей в недрах Уссурийска. Не лопаты и люди стали их могильщиками, а зубы и когти белесых тварей-мутантов. И никто ничего не мог с этим поделать. Страх за срыв операции, ответственность за сотни жизней - все тяжким бременем давило завхозу на плечи и не позволяло отдать приказ вернуться за телами.
        Потому нелепые холмики, а не настоящие могилы.
        Никто ТУДА возвращаться не собирался. Уссурийск стал закрытой зоной, которую стоило проскакивать на большой скорости.
        Ветер разнес высказанные слова, и народ потихоньку стал тесниться к розовому вагону. По горсти земли досталось каждому из холмиков.
        Нужны любые ритуалы, чтобы каждый знал, что и его не забудут, и люди повторят его имя, когда он падет в этом суровом мире.
        - По вагонам. В путь, - пробормотал Зема, не узнавая своего голоса. Жалкое, сиплое, морально уничтоженное существо, а не боевой завхоз, главный доктор экспедиции и просто заместитель адмирала. Стало стыдно.
        Под открытым небом остались лишь Зема с Демоном, Елена и Богдан.
        - Помянуть бы надо, - вздохнул Богдан и с надеждой посмотрел на представителя медицины, - да нечем.
        - Иди, посиди с Демоном, - совсем тихо обронил Зиновий, намекая на небывалый дефицит медицинского спирта. - А то придется делить по наперсткам. Закройтесь в «лазарете». Только не шумите.
        Богдан вздохнул и, обнимая Демона за плечи, увлек его к вагону.
        - Пойдем, салага, пить тебя научу.
        - Этому надо учиться?
        - Всему надо учиться.
        Зема кивнул. Пусть уходят. Хорошо, что старший лейтенант не стал смотреть в глаза, намекая, что должны сесть друг напротив друга, говорить и прокручивать в голове все, что произошло от выхода из схрона до последних метров у вагона.
        Бессмертных с Демоном удалились. Зема с Ленкой запрыгнули в камеру обеззараживания. Она стояла нерабочей. Розовый вагон вообще наполовину опустел. За прошедший день вагон порядком опустел, исчезли новенькие рельсы и шпалы. Теперь здесь было что-то вроде беседки. Часть народа и осталась здесь, засев поверх плотно уложенных рельсов и негромко переговариваясь. Капитанша лишь прикрыла внутреннюю дверь, отсекая их от «тамбура».
        Двое присели на край вагона, свесив ноги и отложив АКМ и СВД в сторону. Зема приблизил рацию к лицу и коротко скомандовал:
        - Трогай, Кузьмич.
        - Хорошо, Зиновий Батькович. Как вас по отчеству, кстати?
        - Не знаю, - честно признался Зема. - Подземники не носят отчества. А вторые фамилии полагаются только иерархам. А мы из плебеев. Не патриции мы.
        - Эт хорошо. Не припомню хороших завхозов из патрициев. - Хмыкнул Амосов.
        Поезд качнулся, шпалы замелькали перед ногами. Ленка положила ладонь на руку завхозу, чуть сжала, словно пытаясь через прикосновение придать уверенности, забрать тоску. Зема взял ее пальцы. Теплые, не по-солдатски нежные. Хорошо ощущать в руках что-то кроме автомата.
        Внезапно стало чуть теплее. Словно тепло природы только-только проникло под кожу. Он вздохнул и обнял капитаншу, прижимаясь плотнее. Она склонила голову, положив ему на плечо.
        Оба прекрасно понимали, что вторая дверь, отделяющая от народа в вагоне, могла открыться в любой момент, но усталость последних дней навалилась такая, что не хотелось даже двигаться. Накатило безразличие. Пусть! Пусть видят. Пусть ходят слухи. Пусть убегает Вики.
        Время словно замедлилось. Первая весна, которую ощутил организм, сделала из него своеобразную солнечную батарею. Кожа впитывала лучи, как губка воду. Расслабляло.
        Вокруг мелькали леса, подтаивающие поля, проплывал очередной мертвый городишко. Спасск-Дальний? Еще одно место, где раньше жили люди. А теперь пустой перрон и ни души на много миль окрест.
        - Куда отсюда ушли все выжившие люди? Это они выжигали черных по окрестностям? - спросила Ленка.
        Зема промолчал, не зная ответов. Начинал к этому привыкать. Затем заговорил, раскручивая очередную теорию:
        - В первый год выжившие от радиации, видимо, разбежались по лесам, опасаясь невидимой смерти в крупных населенных пунктах. Ракеты должны были уничтожать те в первую очередь, если они представляли собой объекты стратегического значения.
        - А знаешь, что потом, Зем? Я тебе расскажу. Бескрайние леса под постоянным снегом перестали кормить выживших. И потянулся народ обратно в города и поселки, чтобы хоть из-под земли достать то, что можно съесть. Проще, чем из-под падающего и падающего снега. Холод выгнал в леса, а голод вернул обратно в города. Но там уже окопались те, кто никогда оттуда не уходил. И мелкие группы, окопавшиеся вокруг продуктовых складов, баз, хранилищ госрезервов и заброшенных еще до войны бомбоубежищ, отчаянно огрызались, не пуская к себе лишние рты. Искателям и ходить далеко за людьми не надо было - достаточно было поджидать возле этих «продуктовых точек». Люди сами приходили.
        - И, возможно, тут же и становились объектами для опытов ИИ, - подытожил Зиновий. - Чертов искусственный интеллект.
        Спасск-Дальний промелькнул довольно быстро. Кузьмич гнал поезд километров под тридцать пять в час. Рельсы позволяли. Хоть останавливай и снимай встречку, набивая вновь розовый вагон под потолок.
        Проехали и груду металла. На первый взгляд. Среди тающих обломков Зема узнал остов вертолета Ка-52. Замороженный временем долгой зимы, он не проржавел до этого момента. Поэтому был красив, как на картинке на ИМИИ. Как осколок прошлого, «Аллигатор» напоминал о времени, когда люди покоряли небо… и космос. Краска только немного облезла.
        Рука Лены сильнее сжала его пальцы. Она напомнила о себе, выбрасывая из царства мрачных мыслей в реальность. Реальность со своими проблемами и… бонусами.
        Повернувшись, Зема посмотрел в ее серые глаза. Не зеленые, не голубые, а что-то между. Глаза-гибриды, глаза-хамелеоны.
        Лена мягко улыбнулась, проворковав:
        - Сделай уже что-нибудь, а то покраснею. Смущаешь же, как девочку. Робкая я. Сейчас в ракушку обратно залезу.
        Последовавший поцелуй был долгим. С небольшими перерывами он длился почти до самой станции Свиягино, растянувшись более чем на двадцать километров. Швы на щеке немного мешали. Но Зема решил - раз Ленку не смущает рожа в зеленке, то все в порядке.
        На периферии зрения что-то мелькнуло. Повернулись одновременно, с удивлением разглядели бегущую вдоль мелколесья косулю. Раньше лес вдоль железнодорожных путей исправно вырубался, теперь же охотно отвоевывал территорию. Еще десяток лет, и будет расти между рельсов, если не возобновить следование поездов. Пока же вдоль него было удобно пастись и охотиться разному зверью.
        Косуля мчалась наравне с поездом в этом редком мелколесье. В какой-то момент состав поравнялся с животным, затем она начала обгонять неспешный состав. Но тут среди сухих кустарников мелькнула оранжевая тень - мчащийся за косулей тигр.
        - Амурский тигр?! - не поверил своим глазам Зема.
        - Красавец! - восхищенно ответила капитанша, во все глаза разглядывая царя дальневосточной тайги.
        Полосатый охотник быстро приближался к жертве. Он был огромным, но далеко не таким, как Искатель. Мчался так быстро, что показалось - никакой гепард и рядом не стоял. Самый мощный в мире представитель кошачьих настиг косулю последним мощным прыжком. Они увидели, как полосатая лапа задела косулю за круп, сбивая скорость бега, и длинные когти подранили мышцы на задней левой ноге. Следом в мясо впились клыки.
        Поезд уносил все дальше от места трапезы тигра, но в тот момент Зема понял две вещи: во-первых, тайга жива и небезопасна. Во-вторых, звери в ней стали гораздо крупнее. Неудивительно, что люди взяли ноги в руки и пошли прочь из лесов, возвращаясь в города.
        - Кажется, теперь нас занесут в Красную книгу, - съязвил завхоз невесело.
        Капитанша повернулась, долго смотрела в глаза, затем молча прижалась щекой к плечу…
        - Дядя, очнись! Дядя!!! - послышалось как будто со всех сторон.
        «Крик? Откуда крик? Кто кричит?»
        Голова вдруг заболела так, словно ее сдавило тисками.
        Резкий звук и… тишина.
        Крик раздался со стороны леса.
        - Засада! Засада! Засада! - запричитала рация.
        - Бойцы, к лесу! - закричал Зема, непонимающе вертя головой.
        «Куда делся вагон? Только что же были с Леной в антирадиационной комнате… Что произошло?»
        Смирнова мчалась впереди всех мужиков, размахивая снайперской винтовкой в одной руке. Зема никогда не видел, чтобы человек так быстро бежал. Ноги мелькали над землей, казалось, со скоростью света.
        Группа, как рабочие, так и солдаты, бежала из леса так быстро, словно за ними гнались адские гончие, и скорость была единственной надеждой на спасение.
        Люди, развернувшись, выстроились в линию перед лесом, пропуская бегущих. Стрелки взяли лес под прицел, пальцы сняли с предохранителей.
        «От кого бегут-то? Где враг?»
        Рация легла в руку, Зема приказал:
        - «Утесам» смотреть в лес. Технарям бросить рельсы - и к составу.
        Ленка с разбегу кинулась на шею.
        - Там… ЗВЕРЬ! - забормотала она дрожащими губами.
        Зема обхватил ее за плечи, прижимая к себе. Она дрожала. Грозный капитан Смирнова дрожала, как последняя перепуганная девчонка.
        Показалось, что одно из деревьев подвинулось и зашагало прочь из леса. Только вот дерево не бывает стального цвета и размером с вагон. Металлический монстр был быстр и проворен.
        Вытянутая морда существа напоминала собачью и тигриную разом. Из-под верхних «губ» торчали два огромных клыка, как у саблезубых тигров. Существо приближалось, но двигалось не слишком быстро. Мощным ногам, несущим массивное тело, явно не хватало энергии. Лапы его могли, вероятно, перевернуть вагон, взбреди монстру в голову такая идея. Когти с голову человека оставляли после себя глубокие следы. Но существо - Искатель, сразу понял Зема - не могло использовать свою мощь на все сто процентов.
        Вминая снег, чудовище вступило в полосу поражения оружия группы. Приклады уперлись в плечи, и без приказа началась пальба. Но это существо и не думало падать от пуль. Они отскакивали от брони и бронированных солнечных панелей, рикошетом улетая в небо.
        Крики и стрельба смешались. Завопили девушки-технари. Ужас и мольбы о помощи. Крики обреченных, вопли отчаявшихся. Жестокая головная боль.
        «Почему так дико болит голова?»
        Заработали обе пулеметные турели на вагонах, мощным эхом добавляя свою лепту в царство звуков. Стрелки очнулись и принялись поливать источник угрозы из крупнокалиберных пулеметов.
        - Гранаты к бою! - закричала Ленка, пока Зема пытался понять, почему он не приказал обеспечить группу тяжелым вооружением при походе в лес за дровами.
        «Дровами? Мы же целовались в розовом вагоне!»
        Подхватив гранату, Зема швырнул ее до боли в плече в надвигающегося монстра. Граната упала прямо под ноги Зверя.
        Взрыв!
        Ничего! Только разозлил. Зато металлическая голова обернулась к завхозу и взревела так, что кровь застыла в жилах. Глаза, налитые кровью, поймали взгляд.
        Так смотрит смерть.
        «Ленка же подбила ему глаз. Поменял?» - мелькнуло в голове с новым приступом боли.
        - Зема, беги! - закричал Богдан, давая очередь по огромным ногам, что больше напоминали колонны.
        Не побежал… Даже если бы захотел - не смог бы. Ноги как окаменели. Зема впал в ступор, разглядывая, как на него надвигается Искатель. Оживший страх всех выживших.
        - Не стреляйте, - закричал зачем-то Демон.
        Никто его не послушал.
        - Ленка, порази его в глаза, снова ослепи его, - подсказал Зема и глянул на руки снайперши. Они тряслись. Она не попадет и в упор. И это единственный уцелевший снайпер отряда! - Отмена команды, уходи в вагон, - добавил завхоз и пошел с автоматом наперерез чудовищу, на ходу меняя опустевший рожок.
        «Почему его глаз целый? Почему Демон говорит не стрелять?»
        Метров за сто от Зверя Зема пришел в дикий ужас. Первобытные страхи зашевелили волосы на голове, погружая в беспричинное состояние паники. Чудище, в которое он минуту назад методично стрелял, вдруг стало внушать такой ужас, что мозг запричитал: «Беги, беги, только беги!»
        - По… че… му… - проронили губы, а тело вдруг затрясло.
        Глаз задергался, как от нервного тика, а губы задрожали, словно он купался в холодной воде до посинения. Палец надавил на курок. Очередь вновь лишь звякнула по металлу.
        - Гранаты к бою! - закричала за спиной Смирнова.
        Народ вместе с опустошением рожков принялся швырять гранаты. Было ощущение - лишь бы кинуть. Как близко она упадет и кого заденет, в этот момент никого не волновало. Главная цель была одна - уничтожить источник ужаса.
        Мозг получил приказ, и пальцы нащупали на поясе гранату. Выдернув чеку, Зема швырнул ее под ноги зверю.
        Взрыв!
        Бесполезно! Только черные провалы глаз уставились на завхоза.
        - Зема, беги! - закричал старший лейтенант Богдан Бессмертных.
        «Беги? Не могу даже пошевелиться. Надо сменить рожок, надо бросить вторую гранату, надо уйти от него. Почему эти черные глаза так смотрят на меня? Это какой-то гипноз… двигаться… двигаться!»
        - Не стреляйте! - снова закричал откуда-то из-за спины Демон.
        «Не стрелять? Почему? Надо убить это существо, пока оно не убило нас. Оно уже так близко».
        Шаг, еще шаг.
        «Подождите, он вроде бы был ближе».
        Очередная граната взорвалась за спиной чудовища, и осколок прилетел по каске, свалив с ног.
        Темнота…
        Небо такое красивое.
        Перед глазами плыло. Выстрелы, крики какие-то.
        «Вам что, больше заняться нечем? Смотрите, какое красивое серое небо. Каждая туча, как картина. То в них драконы летают, то бородатый старик улыбается. Чудно же», - хотел сказать Зема.
        - Да не стреляйте вы! Не стреляйте! - как заведенный кричал Демон.
        «Вот же чудной человек. На нас монстр нападает, а он говорит не стрелять. Что ж мы, свои жизни просто так отдадим? Как-то не по-человечески».
        Зема приподнялся. Голова кружилась. Плечо дергало, левую руку саднило - повязка сползла, да и бинты пропитались кровью.
        В первый момент завхоз ничего не понял. Народ перед его глазами стрелял в воздух, в лес, под ноги. Каждый смотрел в разные стороны. Движения были дерганые, глаза у одних бегали, а у других застыли на одной точке. Кто-то кричал, кто-то бросил оружие и уткнулся головой в снег, закрывая уши руками. Технари махали перед собой ломами, лопатами. Разнорабочий Добрыня рассекал воздух кулаками, словно пытаясь кого-то поразить в голову. Тигра-Искателя же нигде не было.
        «Какой-то театр абсурда!»
        - Эй, какого хрена вы делаете?
        Зема взглядом отыскал Ленку. Она, схватив винтовку, прикладом била куда-то в воздух из последних сил. Слезы беспрерывно бежали по щекам. Ее трясло, но она продолжала бить воздух, добивая невидимых врагов.
        - Демон! Демон?! Ты где?!
        - Беги, Зема, беги! Их слишком много! - снова закричал Богдан, давая очередь у завхоза над головой. Юноша пригнулся, повернувшись рефлекторно назад. Там никого не было. Но Богдан упорно уверял его, что за спиной полно врагов, что надо спасаться, что от него зависит успех всей операции, а он обязательно прикроет, задержит.
        Чертыхаясь на спятивших солдат и переступая валяющихся в снегу технарей, Зема едва увернулся от попыток рабочих треснуть ему по хребту. Едва добрался до Ленки.
        Обняв ее сзади, прижал к себе.
        - Что ты делаешь? Он же убьет тебя… беги, Зема, беги… я люблю тебя… спасись… - заревела она, бессильно опуская винтовку. Все десять патронов в рожке кончились, а достать другой не позволял невидимый враг.
        Зема почесал лоб. Его люди вокруг как-то разом побросали оружие, поприседали на коленки, сотрясаясь в рыданиях или просто отходя от сильнейшего эмоционального потрясения. Они словно выдохлись в бесконечном бою. Были и те, кто просто застыл в состоянии шока.
        «Каждый стрелок потратил по два-три рожка и несколько гранат, стреляя черт-те куда. Что за бред происходит?» - мелькнуло в мозгу.
        Ленка рыдала, содрогаясь всем телом. Зема отобрал винтовку и снова попытался найти Демона.
        «Где он? Он же вот только что кричал из-за спины». Сердце дрогнуло, когда увидел зарывшееся лицом в снег тело. Капитаншу пришлось отпустить. Перебросив ее винтовку через плечо, как и свой калаш, Зема побежал к Демону.
        Поздно.
        Друг лежал лицом вниз бездыханный. По шее сочилась кровь. Пуля угодила в ту зону, где позвоночник соединяется с черепом. Смертельное ранение без вариантов.
        «Он же что-то говорил, пытался остановить нас. Кто успел выстрелить ему в затылок?»
        Заслышав очередную очередь из автомата, Зема в гневе закричал:
        - ХВАТИТ СТРЕЛЯТЬ! ЗДЕСЬ НЕТ ВРАГОВ! ЭТО ГАЛЛЮЦИНАЦИИ! ЗАПРЕТ НА СТРЕЛЬБУ! ПОЛНЫЙ! ТАБУ! СЛУШАТЬ МОЮ КОМАНДУ!
        Подцепив рацию, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы от всей этой нелепицы, окликнул:
        - Ольха, ты в порядке?
        Молчание.
        - Нужны успокаивающие. И нашатырь… что-нибудь… не знаю, надо привести всех в чувство… Ольха. Ты слышишь? Ответь!
        Молчание длилось еще долго, затем сиплый, едва различимый голос Вики ответил:
        - Зема, я убила Ольху.
        - ЧТО?!
        - Ее укусила кобра, я хотела избавить ее от мучений. Она так кричала. У нас же нет антидотов.
        Зема отложил рацию, кусая себя за руку, чтобы не заорать.
        «Мы все сошли с ума!»
        - Вики, какая кобра?! Мы в каком поясе?! Тропики нашла? Приди в себя!!! - закричал он бесполезно в рацию, по щекам побежали слезы. - Вколи себе чего-нибудь тонизирующего! Мне нужен хоть один адекватный человек в группе!
        «Демон, Ольха… кто еще погиб в бою с тенями?»
        Зема приподнялся, осматривая поле боя. Бойцы выдохлись, почти все попадав в талый снег перрона. Если минут за двадцать не разобраться с ситуацией, то запросто можно потерять всю группу от переохлаждения. - Отложить оружие! Кто способен понимать происходящее, идите ко мне! Это я - командор! Завхоз. Новый АДМИРАЛ ваш! Очнитесь!
        Зема ходил и собирал людей по перрону, подгоняя к действию кого пинками, кого тащил за шкирятник. Некоторых приходилось поднимать прямо со снега. Глядя на юношу осоловелыми глазами, они замедленно двигались, тормозили, но все же выполняли то, что он от них хотел.
        Военные с полным безразличием отдавали Земе оружие, как будто война была проиграна и они сдавались в плен. Завхоз складировал оружие в кучу на перроне. Рядом ложились ломики, лопаты, ножи рабочих. Люди как безвольные зомби столпились в кучу, глядя не столько на главнокомандующего, сколько куда-то сквозь человека.
        Зема дотронулся рукой до головы. Скривился. Наверное, тот удар осколком в каску как-то повлиял на голову и прекратил воздействие галлюцинации на разум. Юноша пришел к выводу, что он был единственным, кто мыслил адекватно. Худшая ситуация, которую можно было себе представить, - вся ответственность на одних плечах.
        Со стороны перрона послышался крик Богдана. Он поднял на руки девушку. Та лежала, запрокинув голову назад. Куртка Богдана медленно пропитывалась кровью. Ее кровью. Голова Жанки была размозжена чем-то тяжелым. Видимо, ломом.
        Зема подлетел, пытаясь найти признаки жизни в бездыханном теле. Ни пульса, ни реакции зрачков. Мертва. - Господи, да что же это делается, - пробормотал он.
        - Шеф, вокруг меня огромные мухи, - сообщил Богдан. - Это же бред, да? Откуда здесь мухи? Зима же. Такие только в тепле, под землей.
        - Это галлюцинация. Не поддавайся ей.
        - Понимаю, что это бред, но ничего не могу поделать. Тело само реагирует.
        Зема взял его за плечи. Тело Жанны-технаря снова пришлось опустить в снег.
        - Богдан. Ты должен мне помочь. Не обращай внимания на мух. Мы должны загнать народ в вагоны и собрать оружие.
        - Шеф, я помогу. Но эти мухи…
        - Не думай о них. - Зема отвесил бойцу легкую оплеуху. - Сконцентрируйся на задаче. Люди! Веди людей в вагон. Пусть возьмутся за руки. За оружием я вернусь сам. Спасай людей. Доведи их до жилых вагонов. Справишься?
        - Да… и черт с ними, с мухами… они же безвредные.
        - Точно, Богдан, точно… иди. Возьми мою рацию. Доберусь до Кузьмича - свяжусь с тобой.
        - Хорошо… А Жанка?
        - Мы соберем тела и оружие, даю тебе слово. А пока мне надо сходить к Кузьмичу. Ты понял меня?
        - Да, шеф.
        Зема побежал к розовому вагону со всех ног. Надо быстрее убираться отсюда, пока сам не сошел с ума. Только Вики могла объяснить, что здесь происходит, но она была не в себе.
        Запрыгнув в розовый вагончик, Зема побежал вдоль уложенных рельсов, инвентаря и провизии. Вагон-столовка преподнес новый сюрприз. По нему как погром прошел. Все валялось в беспорядке, уничтожив ту идиллию, которая творилась ранее.
        Алиса бросилась с ножом на вошедшего без всяких предисловий. Глаза были полны решимости к убийству. Зема едва успел перехватить руку. Столько силы оказалось в поварихе. За неимением времени, вывернул нож, грубо заломив руку. После же пришлось бросить Грицко через бедро и уже на полу отвесить ощутимую оплеуху. - Лежать и не двигаться! Встанешь - убью!
        Бросив повариху на полу, извивающуюся в истерике, Зема побежал дальше через пустующий жилой мужской вагон. Но прежде чем пробежать до вагона с оружием, задержался у вагона с аппаратурой. Оттуда шел такой треск приборов, что показалось, что экспедиция в эпицентре какой-то катастрофы. Мельком глянув на стрелки показателей, Зема пришел в ужас. Они ВСЕ зашкаливали.
        Заставил себя бежать дальше.
        Посреди женского жилого вагона, склонившись над телом, рыдала Вики. Нож лежал невдалеке. Горло жертвы было аккуратно перерезано по яремной вене. Ольха истекла кровью, умирая у подруги на руках.
        Зема с разгону врезал ботинком Вики в лицо, откидывая ее от тела и ножа. Она упала, ударившись головой, и отключилась. Юноша перепрыгнул подругу и побежал дальше.
        Вагоны с оружием. Первый, второй… Там, прижавшись к ящикам спиной, подогнув ноги под себя, сидел Пий, качая головой в одном ритме вперед-назад. Губы его что-то шептали. Зема склонился и услышал:
        - Мы все умрем… мы все умрем…
        Видимо, психике в аномальной зоне приходилось несладко. Какие уж, к черту, артефакты?! Каждый здесь сходил с ума по-своему от неэкранированного воздействия. Подхватив рабочего за шкирку, Зема заорал в самое ухо:
        - Пий, мне нужен рабочий кочегар! Ты слышишь?
        - Умрем… мы все… умрем… - продолжал он, не обращая внимания на внешние раздражители.
        - Твою ж мать!
        Завхоз бросил парня и побежал дальше.
        «Только бы с Кузьмичом все было в порядке. Только бы…»
        Машинист стоял перед входом в паровоз, сложив руки на груди. Зема приблизился, и он тут же выставил руку вперед:
        - Во имя короля, проход закрыт!
        - Чего? Какого короля?
        - Гвардейцы короля стоят на страже короны, - пылко заверил Амосов. - Проход закрыт.
        - Отлично! Ну, ты-то куда? Я могу либо кидать уголь, либо следить за «Варягом». Но кто будет контролировать людей, таскать оружие и инвентарь с перрона? Тела кто заберет?
        - Смерть шпионам кардинала!
        - Старый дурак! - вырвалось из Земы, и он отвесил машинисту пощечину от злости и отчаянья.
        - Изменник! - презренно процедил Амосов и врезал в ответ.
        Удар оказался на зависть хорошему боксеру. Челюсть едва не вывернуло. Зема едва устоял на ногах.
        - Кузьмич, паскуда! Очнись!
        - Изменники короны будут наказаны гвардейцами его величества! - вновь без надежды на компромисс ответил машинист и пошел в атаку.
        Сбросив винтовку под ноги, Зема подхватил Калашников и успокоил деда прикладом в лоб. Другого выбора за неимением времени не было. Ситуация становилась критической.
        Стянув машинисту руки за спиной его же ремнем, завхоз быстро проверил паровоз. Все было в порядке, Кузьмич ничего не испортил. Это оказалось на руку, так как Зема только предполагал, как здесь все работает, но чтобы починить - вряд ли.
        Давление в паровом котле было низкое, стрелка уползла ниже середины. Температура сильно понизилась. Требовалось подбросить угля в печь. Почти весь прогорел.
        Метнувшись к печи, Зема подхватил лопату и побежал в соседний вагон за углем. Угля оказалось совсем мало. Только бы хватило, чтобы увести состав из аномальной зоны.
        - Спасти людей, спасти, - забормотал Зема, открывая ногой задвижку и закидывая в топку порцию угля.
        За пару минут беготни успел взопреть. Неудивительно, что Пий был постоянно обнаженным по пояс. От печи шел жар, да и внутренний жар давал о себе знать.
        Разобравшись с печкой, вспомнил о рации. Стоило связаться с Богданом.
        - Да будь ты проклят, предатель короны! - забормотал пришедший в себя машинист. - Твоя голова будет катиться с плахи под смех челяди!
        На кляп не было времени. Подхватил рацию, висящую рядом со счетчиком Гейгера и иконой в углу поезда. Радиометр - единственный датчик, который был спокоен.
        «Но если нет радиации, то откуда взялась эта аномальная зона? Почему так влияет на наши мозги? И почему после удара не влияет на мой? Сам фактор удара сбил «волну воздействия»? Но удар прикладом в лоб никак не вывел Кузьмича из галлюцинаторного бреда».
        - Богдан, ответь мне.
        Молчание.
        «Что-то там явно не так. Надо бежать проверять».
        Отключив рацию и подбросив в печь еще одну порцию угля, Зема выбежал на улицу через переднюю дверь состава.
        Люди… вот они, двигаются цепочкой, взявшись за руки, как будто ведут хоровод на детском утреннике. Богдан идет первым, выставив руку вперед, словно защищаясь от сильного ветра. Хотя нет ни ветра, ни дождя, лишь слабый снегопад. Все вокруг вообще как будто вымерло. Ни звука из леса. Лишь легкий ветер качает верхушки голых деревьев. Но хоровод двигался медленно, словно к ногам каждого были привязаны огромные тяжести.
        Зема подбежал к ведущему лидеру, взял за плечо, стараясь никак не повлиять на цепочку.
        - Где рация, Богдан? Почему вы так медленно двигаетесь?
        - Шеф… мы стараемся, но эти зыбучие пески такие сложные. Людям тяжело. И рация… она утонула в песке. Я ничего не смог сделать. Этот пустынный дух просто выскочил из ниоткуда. Он вырвал рацию из руки. Я хотел отобрать ее, но за вторую руку вел людей. Прости меня. Я правда старался.
        - Все в порядке. Просто продолжайте идти.
        Зема прошел вдоль всей людской цепочки. Люди двигались так, словно каждый брел если не по зыбучим пескам, то по болоту как минимум. Рация валялась в грязи. Прицепив ее на штаны, пошел к куче оружия. Обвешавшись им, как искусственная новогодняя елка игрушками, потащил к вагону. Все оружие за один заход нести было еще тяжелее, чем пробираться через зыбучие пески.
        «Движение - жизнь. Иди… Иди… они все… зависят от тебя… иди».
        Удалось дотащить оружейный груз до тамбура. Слишком хорошие образцы, чтобы оставить на перроне. Возвратился за ломами, кувалдами. Без этих тоже никак. Пальцем железнодорожный гвоздь не вбить. Надо все перетаскать, иначе нечем будет работать.
        Пот бежал по лбу, дыхание сбилось. Голова кружилась, тело качало, но Зема упорно шел. Перепоручить некому.
        Людская цепочка наконец добралась до розового вагона. Богдан схватил за локоть следующую за ним девушку из технарей. Зиновий не знал ее имени.
        - Давай, ты первая. Эта пещера не такая уж и глубокая.
        - Но как же духи радиации?
        - Духи не будут нападать на нас всех. Они боятся большого количества людей, а нас тысячи.
        Зема подошел с очередной порцией лопат и молотков, краем уха слушая разговоры. Богдан последовательно уверял каждого, что разговаривающие рельсы - это нормально, а красноглазое чудовище днем не нападает, что же касается зеленых шаров, то они слишком малы, чтобы причинить ущерб.
        «Господи, что творится в их головах сейчас? Надо быстрей убираться».
        - Я не собираюсь умирать так просто, палач! - закричал Добрыня и треснул Богдана в ухо.
        - Да что за напасть!
        Старший лейтенант свалился без сознания. Четкий удар угодил в висок. Неполных два десятка человек растерялись у вагона. Земе пришлось вмешаться. Зарядил с разбегу под коленку Добрыне носком ботинка «Элефант». Богатырь согнулся, и завхоз вырубил его ребром ладони в шею. В любом теле есть слабые места.
        Добрыня сполз на рельсы рядом с Богданом.
        - Волк! Он съест нас всех! - закричал Салават, зарычав на Зему не хуже любого волка.
        - Ну-ка в вагон все! Мне еще этих двоих затаскивать! С вами возиться сил нет!
        При мысли о том, что придется поднимать Добрыню, Зема едва не свалился на рельсы рядом. Да и Богдан не из легких.
        «За что мне все это одному? Это слишком для событий одного дня!»
        Подлетев к Салавату, схватил за шкирку, впихнул в вагон.
        - Быстро залез! И не задерживайся в проходе! - Заодно заглянул в тамбур, крикнув вглубь: - Увижу, что кто-то лезет к оружию, покалечу!
        Следом юноша впихнул еще пятерых, раздавая больше подзатыльников, чем за всю прошлую жизнь. После чего остальная дюжина пошла в отказ. Люди начали отбегать от вагона.
        «Вот только бегать за ними сейчас еще не хватало!» - Эй, вернитесь! - Нет, кричать дальше бесполезно. Пора применить метод пряника. - В вагоне всех ждет горячая вкусная еда. Заходите, покушайте, отдохните, поспите. Утром все будет в порядке.
        Троих удалось загнать. Еще двое застыли в нерешительности.
        - В лесу дикие звери! Мутанты! Монстры! - горячо начал уверять Зема. - А тут безопасно, спокойно. Здесь ваши друзья, - продолжил тише, но более уверенно.
        Надо верить в то, что говоришь, иначе не поверят. Врать по жизни как-то не очень получалось, но еще двое залезли в вагон.
        Так, осталось семь: Алферов, машущий руками Ряжин, по паре технарей, военных и рабочий Столбов.
        «Так. Стоп. Откуда у Ряжина вторая рука?»
        Зема даже невольно коснулся щеки. Швов на ней не было!
        «Твою ж мать, я сам в галлюцинации. Да как такое может быть, я же все помню! Нет, сначала надо помочь людям… потом… с этим всем разберусь потом».
        - Столбов, ты совсем охренел? Тебе челюсть сломать? Ну-ка залез быстро в вагон!
        - Врешь, начальник. Там горит все. Заживо сжечь хочешь?
        - Я первый залезу. Идет?
        - Ну… идет, - растерялся богатырь.
        - А этих поймать поможешь? - Зема кивнул на остальных.
        - Этих? - Столбов рванул к Ряжину, хватая его за куртку резвее, чем тот успел отскочить. Что ни говори, а реакция у него была отличная даже в бреду.
        Зема залез в вагон, принимая брыкающегося Ряжина. Впихнул его дальше.
        - Помоги поднять.
        Вдвоем затащили Богдана и Добрыню, после чего Зема вновь залез наверх.
        - Смотри, я тут. Никакого огня. Залезаешь?
        - Д-да… - неуверенно проблеял Столбов, запрыгивая наверх с такой миной на лице, словно и правду сигал в огонь.
        Зема пропустил его, вновь спрыгивая на пути. Обратился к остальным пятерым:
        - Ребят, у меня нет времени. Давление в печке осталось без контроля. Поезд либо тронется, либо мы вообще никуда не поедем. Алферов, что тебя гложет?
        - Ничего. - Он говорил как ребенок, которого застали на месте преступления, но который упорно отказывался признавать правоту родителей.
        - Не ковыряй мне мозг. Почему не заходишь в вагон?
        - Какой вагон? - удивился бригадир технарей.
        - Я сейчас где, по-твоему?
        - Паришь над обрывом, как все мы - ангелы.
        - А разве ангелы могут разбиться? Они же летают вроде. Так?
        - Так.
        - И чего ты боишься? Полетели вместе со мной.
        Алферов быстро забрался в вагон.
        «Так, еще четверо. Бросить или ранить? Время на исходе».
        Зема выхватил пистолет из кобуры на поясе и последовательно произвел четыре выстрела. Три угодили людям в мякоть мышц ног выше колена, а четвертую пришлось пустить в ляжку убегающему рабочему. Вылечить можно и позже.
        - Следующая пуля будет в лоб! В вагон все живо! Ползите!!!
        Зема убрал пистолет, в который раз спрыгнул на пути и подбежал к ближайшему раненому. Схватив за шкирку, потащил его, упирающегося и скулящего, к вагону. С двумя другими тоже проблем не возникло. А вот последний улепетывал на одной ноге, прыгая, как раненый козлик по горам. Уже не сдерживая удары, Зема пинал его под ребра, выбивая дурь из головы. Когда же рабочий пообмяк, завхоз, чертыхаясь, потащил его за ноги по снегу к вагону.
        Сделав усилие и закинув последнего страдальца аномальной зоны в вагон, Зема залез следом. Быстро закрыл дверь на все засовы и отгородил обеззараживающую камеру, в которой осталось оружие. Затем, распихивая сходящих с ума подопечных, переступая скулящих раненых, кинулся к печке. По пути двоих пришлось снести плечом. Еще один задержал почти на минуту, стараясь задушить. Поборолись. Пришлось надавить на глазные яблоки, чтобы победить.
        Все для победы!
        Вагоны мелькали перед глазами один за другим. Вот и бьющийся головой о ящики с оружием Пий, вот и вагон с углем, вот извергающий проклятья связанный Кузьмич.
        «Так, все, в путь. Убрать тормоза с колес. Печка… печка горит. Сейчас еще подкину угля. Все вроде нормально, только дверь переднюю закрыть. Надеюсь, никто не сбежал с этой стороны, пока я запихивал тех глюконавтов с другой».
        Поезд выпустил пар и сорвался в путь. Показалось, что от этого рывка «Варяг» порвет связь с вагонами и один устремится вперед, но крепления выдержали. Поезд, закачавшись, принялся набирать обороты.
        Зема впервые спокойно выдохнул и… тут же дико, обреченно закричал - тела! До скрипа стиснул зубы, заскулив, как побитый пес. Рука рванулась к стоп-крану, но замерла на полпути. Не факт, что угля хватит, чтобы вырваться из аномальной зоны… а тогда что? Одному идти рубить дрова, таскать сюда? Да они шею друг другу посворачивают за это время! Нельзя бросить поезд ни на минуту. И подлая мысль - похоронить их по-человечески на обратном пути! - совсем обездвижила.
        - Как же! Похороним! Аномальная зона! Придется всех связать и ехать без остановок! - закричал Зема счетчику Гейгера и печке.
        В горле образовался комок. Он как адамово яблоко - вроде застрял в горле и вроде проглотить не особо хочется. И так тяжко, а теперь еще и это. Тела наверняка растащат звери. Если зверей не сводит с ума эта зона. Если же и хищники начинают чудить в этом районе, тогда тела просто сгниют непогребенными. Под солнцем, когда растает снег. Или снег не прекратится и их заметет. В любом случае - не по-человечески.
        - Неправильно все это, - пробормотал завхоз совсем тихо сам себе. Проглатывая слезы, взялся за лопату и пошел набирать угля. Нельзя сейчас расклеиваться. Никак нельзя. Сначала дело! Сопли, раскаянье, горечь переживания - все потом.
        Бегая от печки к стеклу, Зема почти не видел, что с путями. Да и поезд разогнался так, что летел быстрее, чем когда-нибудь. Завхоз осознанно шел на риск, просто не в силах делать несколько дел одновременно.
        В глазах потемнело. Свалился в спасительный омут отключки вместе с лопатой. Тело исчерпало свой ресурс, и мозг поспешил отключить второстепенные функции, пока не наступила смерть.
        Зема больше не контролировал ситуацию.

* * *
        Пробуждение от боли в плече было не из приятных. Неудачно повернувшись на бок, Зема очнулся в антирадиационной комнате. Рядом лежало тело адмирала Брусова. Уже остывшее. Жутко болели ноги, плечи. Но не так, как что-то вопило внутри, терзая не столько физической болью, сколько внетелесно. Душа? Дух? Совесть? Сам планетарный ИИ сгорит в поисках определений.
        - Дядя, очнись! Дядя! - послышалось сбоку.
        «Опять “дядя”. Я где-то это слышал».
        Зема поднял тяжелую голову и в свете утреннего солнца, льющегося из-под потолка розового вагона через открытую дверь, увидел спасенного в схроне пацана. Он стоял над завхозом, придерживаясь за край дверного проема. Паренек еле-еле держался на ногах. Бледный как моль, с кровью на лбу, он смотрел исподлобья. Высохшие, потрескавшиеся губы говорили о том, что он хочет пить.
        «Надо его напоить. Так, где же мои силы-то?»
        - Дядя, очнитесь. Надо уезжать. Ехать надо. Слышите? - почти шептал он настойчиво, пока Зема пытался собраться с мыслями и проанализировать ситуацию. В голове все плыло. Получалось не очень. Да какой там не очень - ни хрена не получалось!
        - Ехать… да, - пробормотал Зема, пытаясь понять, что вообще происходит. Слова удались с трудом. Щека кровоточила, язык с недоумением пролез наружу через дырку в ней.
        Вот так сюрприз. Выходит, щеку не зашили? Плечо болело. Порванный антирадиационный костюм, сукровица и высокая температура вместе говорили, что боль в плече неспроста - что-то там явно было лишнее. Выходит, и рану не заштопали. Но как же так? Отчетливо ведь помнил, что Ольха штопала. Иголка перед глазами, свет фонарика в глаза.
        - Дядя, вставай, - упорно бормотал малец бледными губами. Он тоже говорил с трудом, и казалось, вот-вот упадет. - Уезжать надо. Очень надо. Она близко.
        Проморгавшись, Зема понял одну вещь. За время всех галлюцинаций он знал о своих ранениях, но не чувствовал боли как таковой. Возможно, боль была связана с отголосками этой, настоящей боли. А теперь он наконец-то очнулся? Чем доказать можно? Ничем. Только боль подскажет, что все еще жив.
        - Да… встаю.
        «Так, отдых был? Вряд ли. Кто бы дал мне отдыхать? Десятки убитых у схрона, паровоз без угля, Искатель бродит у состава, мутанты эти еще. Значит, отключка была, но отдыха не было… А Ольха была? Ленка была? Нет, конечно. Выходит, что все ЭТО привиделось с тех пор, как вернулись из рейда в схрон?»
        Зема поднялся и, покачиваясь, обошел мальца. В розовом вагоне в проходе лежали окровавленные носилки, бинты, противогазы, ботинки, оружие. Переступая через них, или невольно наступая, юноша пошел по составу. Малец тенью двинулся за ним.
        - Погоди, дядя. Я должен идти с тобой.
        - А… хорошо. - Зема не знал зачем, но спорить даже с ребенком сил не осталось. В голове был бедлам, болью стегало тело, а во рту как песка насыпали. Больше всего на свете хотелось пить. И слова… Так странно говорить с порванной щекой. Получалось с присвистом.
        Члены экспедиции валялись кто где, грязные, обессиленные, многие в крови. Они лежали в беспорядке, почти как мертвые, часто прямо друг на друге. Костюмы все еще были на них. Попытки привести их в чувство ни к чему не приводили. Спали мертвым сном в своих персональных галлюцинациях.
        Среди прочих Зема нашел и Таранова. Он не был связан, никого этот пленник не интересовал. Потратив с минуту на извлечение ремня из штанов Пия, Зема сцепил руки сталкера за спиной. Так надежнее.
        Ленка оказалась рядом с купе, лежала в проходе. СВД ее, однако, покоилась на столике рядом. Зажав щеку одной рукой, завхоз забормотал:
        - Лена? Лена, очнись.
        Ноль эмоций. Тело вообще не реагировало на раздражители. Разве что дышало. Живая. Но поднять сил нет.
        Ноги были как не свои. Добраться до резервуара с водой было самой верной идеей. Прижимая щеку и терпя боль, юноша с ходу выпил литр. Жидкость придала сил. Налил стакан воды и мальцу, протянул.
        Он лишь пригубил и отставил стакан в сторону. Бледные губы слабо прошептали:
        - Иди, дядя. Иди. Надо спешить. Она близко.
        - Да кто она-то?
        - Хозяйка.
        - Хозяйка чего?
        Ребенок лишь пожал плечами, борясь то ли со слабостью, то ли со сном.
        - Ложись, малой, отдыхай. - Зема настойчиво усадил его на нижнюю полку здоровой рукой. Тот слабо запротестовал, но, едва голова коснулась подушки, отключился. На наволочке расплылось красное пятно, но с этим доктор, которому самому требовалась операция, ничего не мог сделать.
        Едва положив ребенка на нижнюю полку своего купе, Зема ощутил такую волну боли, что пришлось стиснуть зубы. До Амосова пришлось добираться в невольных слезах.
        Все повторялось как в странном сне. Та же печь, та же скинутая одежда, тот же последний дефицитный уголь в огонь, та же суета, лишь бы успеть. Разве что Амосов не изрыгал проклятья под ногами, и носить уголь на лопате приходилось по большей части одной рукой.
        Голова разрывалась от боли, словно шустрая белая тварь пробралась под черепок и пожирала мозг. Это давление было невыносимо. Перед глазами летали мухи. Но печь прогрелась, давление в котлах поднялось. Тягач дернулся и покатил состав по рельсам.
        Насколько Зема помнил состояние парня - тот был не жилец. А он очнулся и даже сам пришел в розовый вагон. Медицина бессильна констатировать смерть, когда больной хочет жить.
        Завхоз подошел к бронированному стеклу, наблюдая за целостностью рельсов впереди. Верно, все было бредом: совсем недалеко уехали от Уссурийска. Похоже, за городом и накрыло волной, что после встречи с титанами в схроне уже не казалось вымыслом.
        Или сами титаны накрыли торсионной волной? Пацан говорил о какой-то Хозяйке. Может, сам бредил? Хозяйка чего?
        Продолжая смотреть в окно на ровные, блестящие рельсы бархатного пути, Зема припомнил свои глюки - от бурных встреч с девушками в купе до геройских подвигов у леса. Выходило, что странный сон осуществлял самые тайные мечты и одновременно вытаскивал самые страшные ужасы из глубин души. Надо же, размечтался во сне: солнышко, птички поют, звери бегают по лесу. Девушки любят и даже обожают. Романтик недобитый.
        На самом деле в окно видны были только низкие серые тучи. Лес по краям железнодорожной насыпи стоял черный, вода переполняла канавы так, что ухнуть туда можно было с головой. Стоячие болота на склонах, поваленные деревья, кусты. Будь у природы больше летнего времени, насыпь давно бы обросла кустарником. Но с этой более чем затянувшейся зимой у деревьев не было шансов завоевать поля. Так мало было теплого времени.
        Проехали утонувший в канаве армейский грузовик. Дороги и раньше заставляли желать лучшего, а после Конца Света и подавно. Дав поезду полный ход, Зема заметил новую странность: чем дальше отъезжали от Уссурийска, тем меньше болела голова. Сначала пропало давление, ушло ощущение муравьев под черепной коробкой. Затем потихоньку стала пропадать боль. Осталась только боль в щеке и плече, но после пережитого это почти не замечалось. Тело еще не переключилось на новый источник опасности.
        Экспедиция словно удалялась от какой-то опасной зоны. Не только радиационной, но еще и телепатической. Вот что можно было считать истинными артефактами нового мира.
        «Надо срочно пересчитать людей! Демон и Ольха наверняка живы!» - запоздало всплыло в мозгу.
        В тендерном вагоне заворочался Амосов, держась за голову.
        - А-а-а! Пресвятая Богородица, дайте рассола! - было его первое требование. - Это была лучшая пьянка со времен студенчества. Зема, ты - человек!
        Пришлось вновь прижать щиплющую щеку, чтобы заговорить:
        - Припомни лучше, когда ты последний раз пил, Кузьмич. Сопоставь все факты, так сказать.
        - А что не так?
        - Все не так. Не было ничего.
        - Как? Я же как сейчас помню: я, ты, мужики, закусь… - Кузьмич недоверчиво смерил взглядом, намекая, а не страдает ли завхоз провалами в памяти после гулянок.
        Пришлось покачать головой, продолжая зажимать щеку.
        - Вот те на, - вздохнул машинист.
        - Принимай дозор, рулевой. У меня дела. Пойду будильником поработаю по составу.
        - Как скажешь. - Кряхтя, машинист поднялся и принялся за работу.
        Первым делом пришлось расталкивать Пия в жилом вагоне. Парень был без ранений, странно улыбался, как будто видел что-то очень хорошее в своих видениях. Вырывать его из царства грез было почти преступлением, но стоило разбудить, как без спору, почти с ходу, он побежал в крытый тендер-вагон и принялся кидать остатки угля в печку.
        - Подъем, народ! Шустро! - Зема пытался кричать, но щека не позволяла сильно разевать рот. - Ольха! Где этот лысый эскулап? Найдите мне срочно доктора! Всем остальным немедленный подъем! Будим друг друга! Офицеры, пересчитать народ! Доклад о состоянии личного состава через десять минут!
        Зема и забыл, что никто не назначал его главным, но по приобретенной во сне привычке руководил так, что слушались его без возражений.
        Ольха очнулась в женском купе под столиком, зажимая голову обеими руками и бормоча под ноги:
        - Какие еще русалки? Привидится же.
        Многие были в расстегнутых костюмах радиационной защиты, и Зема стал опасаться, что некоторые прошли в состав, миновав процедуру антирадиационной комнаты. Но внутренние счетчики не пищали.
        - Дока, быстро зашей мне щеку, надо прокричаться!
        - Щеку… Скажешь тоже. - Ольха подняла голову, треснув себя в грудь кулаком: - Да я русалке ноги пересадила!
        - Ценю твой сказочный подвиг, - кивнул Зема, - но сейчас мне нужен твой трезвый ум. Соберись. У нас много работы. Где Вики?
        Ольха принялась бить себя по щекам, стараясь как можно быстрее прийти в себя. Помог только полный стакан воды, выпитый натощак.
        С Викторией пришлось провозиться дольше. Вся в слезах, она долго не могла прийти в себя.
        Физик группы видела ни много ни мало - гибель мира.
        Глава 8
        Ложка дегтя
        Почти половину ночи Зверь собирал одиноко бредущих по насыпи людей с издающими резкие звуки палками в руках. Они почему-то считали их грозным оружием. Сначала звуки стрельбы настораживали, потом Зверь привык, считая их защитной реакцией слабых существ.
        Каково же было удивление Искателя, когда одна из подобных палок уничтожила глазной индикатор, разбив модуль ночного зрения и инфракрасный спектровизор вместе с цветным анализатором. Это отбило желание продолжать ночную охоту. Затаившись в засаде, он стал прислушиваться, анализируя поведение жертв с безопасного расстояния.
        Двуногие существа безумно кричали. Стрелковое оружие порой ослепляло резким светом, глушило грохотом. Люди стреляли куда угодно, только не в него. Нападать больше Искатель не решился, ограничившись тремя жертвами, что достались ему до того, как подбили «глаз».
        Уничтоженный индикатор беспокоил не так, как сильный дождь. Охоту стоило прервать хотя бы из-за него.
        Утром Зверь вернулся к составу. Паровоз без движения все так же стоял на подозрительно ровной поверхности. Странно, но люди не продолжили путь. Напротив, принялись покидать свое надежное убежище. Они выходили и разбредались в беспорядке вдоль состава или направлялись в лес, а то и прямо к нему, словно были лишены всякого страха. Оставалось лишь прыгать и убивать поодиночке, перегрызая глотки и ломая кости. Так за утро он убил еще семерых. Стало даже неинтересно. Слишком легкая охота. Заскучав, Искатель прилег неподалеку в лесочке, наблюдая за разноцветной инородностью среди серого мира.
        Логово людей было крепко. Он даже попробовал один из вагонов на зуб, ударил лапой, но металл состава оказался прочен. Тратить энергию было ни к чему.
        Затем, неожиданно для Зверя, эта странное логово выбросило в небо белое облачко дыма, как будто загорелось изнутри, и двинулась дальше по насыпи. Искатель заинтересованно поднялся и подбежал к последнему вагону. Некоторое время бежал рядом, пытаясь поддеть колесо лапой, но «логово» набирало обороты, и вскоре у Зверя закончилась едва собранная с утра электроэнергия.
        Прекрасно запомнив запах «цветастого недоразумения», Искатель остановился на рельсах и еще долго смотрел вслед розовому вагону. Отпускать свою добычу он не хотел. Нужно было отомстить за разбитый глаз, чтобы отчитаться перед Хозяйкой.

* * *
        Щека в зеленке Земе казалась более правдоподобной, чем бурный секс с Ольхой или с приемной дочерью адмирала. Раскуроченное плечо тревожно ныло, но осколок был извлечен, а на температуру некогда было обращать внимание.
        Суета по всему составу стояла невероятная. Повсюду - крики, ругань, слезы, боль потерь, причитания, проклятья, молитвы. И тут же рядом разговоры: припоминание деталей, острое желание разобраться в ситуации или хотя бы поделиться своими видениями. Для многих они оказались самыми яркими приключениями в жизни.
        Все это сочеталось с перевязками, чисткой оружия, почти бесполезным штопаньем химкостюмов и перекусом на скорую руку. Последнее - если у кого-то вообще был аппетит. У большинства возникало лишь сильное желание пить. И у резервуаров с водой выстроилась очередь.
        Все дела и выражения эмоций происходили под стук колес, пока «Варяг» упрямо тянул состав по рельсам. Каждый выживший пытался чем-то себя занять, прийти в себя, оклематься, лишь бы не вспоминать злополучный поход по мертвому городу и ужасных тварей.
        Мутантов помнили все, считая ими и черных ботов- «муравьев» - «детей», и белых шустрых тварей - «собак». Описания участников похода сходились стопроцентно. Также каждый прекрасно описал титанов, трех серых здоровяков в схроне.
        Зема и трое друзей-подземников, а с ними Ленка, Богдан, Салават и Алферов, собравшись в купе на совещание, быстро пришли к выводу, что галлюцинации начались после схрона. Последняя деталь, которую все описывали одинаково, - выход из схрона в ночь. С той поры описания разнились кардинально.
        - Значит, накрыло нас бредом тогда, когда покинули бомбоубежище. Или вскоре после. До состава уже добирались кто как, - добавил Демон. - Жаль адмирала.
        - Прискорбная потеря, но стоит отметить, что с тварями воевали совсем немногие. Не было никаких мутантов за пределами схрона. Только патроны тратили впустую, стреляя по несуществующим целям, - сделал еще один вывод Зема. - Больше повезло тем, чьи галлюцинации позволили прийти к составу, а не уйти в лес. Наши мины и гранаты забрали немало наших же жизней. Я не могу даже представить себе, сколько людей прошлось по нашим же растяжкам. Адмирал действительно погиб от инфаркта, но есть большая вероятность, что его вызвала очередная галлюцинация.
        Подсчет всех потерь и без того повергал в шок. Из путешествия к схрону не вернулось почти две трети группы! Сорок человек, считая Зему и Демона, уходило в путь вчера, вернулось шестнадцать. Также отсутствовала технарь Жанна. Как сквозь землю провалилась, покинув состав. Что еще странно, ранения членов экспедиции полностью совпадали с теми, что видел Зема в бреду.
        По итогу от пятидесяти пяти человек в экспедиции осталось только тридцать. Мальчонка и пленник-сталкер в расчет не брались. Зато четверо ребят из подземного города вошли в состав экспедиции, чтобы потери не казались настолько огромными.
        Малец, приведший в чувство завхоза, метался в лихорадке в купе-лазарете и постоянно стонал от головной боли. А Таранов сидел в изоляторе, ожидая своей участи. Чего точно не было, так это похорон членов экспедиции. Сохранившиеся тела лежали в розовом вагоне, ожидая своего часа.
        Помимо потерь, несколько руководителей в ближайшее время были совсем не бойцами - если не считать отрезанной руки Ряжина, то Богдан действительно получил ранение в левое колено и бегал отныне с гипсовой лангеткой, а Лена была настолько подавлена потерей отца, что впала в депрессию.
        Зема, глядя на нее, только краснел, вспоминая свои видения, но не решался говорить об этом вслух. Мнением коллегиального большинства его все равно назначили временным главой экспедиции. «Батя» был сменен «шефом».
        - Тридцать человек! Мы ведь только Уссурийск прошли. Почти в самом начале пути. Еще ехать и ехать! Причем уже потратили весь уголь. Скоро придется делать вынужденную остановку, - подытожил Зема, принимая на себя обязательства, к которым уже был морально подготовлен ранее видениями.
        Вики в точности повторила доклад, который завхоз слышал в бреду. Слово в слово. Пытаясь понять, как такое возможно, Зиновий отменил попытки людей починить костюмы химзащиты. По технике безопасности все они должны быть списаны на утилизацию при малейшем повреждении. Сколько бредущих от схрона захлебнулось в радиации в порванных костюмах, он старался не думать. Все равно нет ни средств диагностики, ни лекарств. Само время поставит верный диагноз.
        - Таранов, сука! - снова вспомнил о пленнике Зема и быстро направился к нему, прихватив в купе нож адмирала. Кто-то должен быть в группе инквизитором, упырем и кем угодно, лишь бы больше не возникало желания доверять незнакомым людям. Кто-то должен был оберегать от их советов группу.
        Голый сталкер, связанный ремнями за запястья, лежал на полу в купе. Старик только беспомощно кряхтел и беспрестанно хихикал, как будто боль и неудобства доставляли ему удовольствие.
        - Это же ты убил Гордеева, я точно помню! - Зема пнул сталкера под ребра, переворачивая тело. Живого места на лице того уже не было после стараний майора в схроне.
        «Таранов шел в противогазе? Как он вообще не сдох от холода под дождем на ветру? Возможно, он сам сейчас - источник радиации. Но почему не пищат внутренние счетчики Гейгера? Слабое превышение идет лишь от нашего оружия. Потому после чистки его уложили в ряд на складе под тенты», - прикинул Зема.
        - О-хо-хо, - ответил Таранов и лизнул пол. - Сладенький, - добавил он. - Попробуй.
        - Я помню! Я ВСЕ помню! - Зема рывком поднял сталкера, прижал к стенке. Странно было прикасаться к его белой коже. Даже не от страха радиации, а от ощущений. Она была не по-человечески холодной, словно змеиной, но в то же время не синюшной, как если бы он сильно замерз.
        «Разве у человека может быть такая холодная кожа без изменения цвета?»
        - Зачем ты заманил нас в ловушку?! - закричал разгневанный юноша, глядя в не менее холодные голубые глаза безумца.
        Таранов был невероятно тощим, бледным, скулы на лице натянулись до предела. Казалось бы, только кожа да кости. Но по-прежнему скалился и смотрел с чувством превосходства.
        - Какова была твоя цель? Просто убить нас всех? ЗАЧЕМ, ТАРАНОВ?!
        Старик слабо улыбнулся бледными губами и закашлялся. Духан из пасти стоял такой, что пришлось отстраниться и снова бросить его на пол.
        - Сука ты, Таранов. Столько людей погубил. Зачем? Сам же не знаешь.
        Деда затрясло крупной дрожью. Вымазав пол кровью, он перевернулся на спину, и Зема заметил движение под ребрами. Оно было хорошо различимо на фоне выпирающих ребер и впалого живота. Что-то внутри задвигалось в сталкере, и от этого стало не по себе.
        - ОЛЬХА, КО МНЕ! НАРОД, ОБЩАЯ ТРЕВОГА!!! - через боль в щеке изо всех сил закричал Зема по внутренней связи. Одновременно бросился за автоматом в оружейный вагон, поспешно закрывая дверь в купе.
        Все, кто мог, примчались на крик, на ходу вооружаясь кто чем.
        - Шеф, что случилось? - первым спросил Салават.
        - В Таранове мутант!
        Стараясь не преувеличивать, Зема в двух словах описал ситуацию. Народ озадаченно переглянулся. Похоже, прошло то время, когда все понимали общую суть экспедиции.
        Зема с Ольхой облачились в броники, костюмы АРК, взяли персональные счетчики Гейгера, нацепили противогазы и с оружием наперевес приоткрыли дверь. Народ за спинами в проходе ощетинился оружием, готовый стрелять во все, что выскочит навстречу.
        Но ничего не выскочило. Сталкер в конце купе приподнялся, освобождая руки от ремня, как будто был лишен костей в запястьях. Ремень просто сполз на пол. Сам дед прислонился спиной к столику и с вызовом посмотрел на ребят.
        - А ну замер! Двинешься - застрелю! - пообещал Зема, посматривая на счетчик. Стрелка едва-едва оторвалась от нуля, словно только бы показать, что прибор работает. Пришлось отложить за ненадобностью.
        Таранов (он ли это вообще?) снова усмехнулся и обронил тихо-тихо:
        - Ты так ничего и не понял, мальчик. Она знает о тебе все. О всех вас.
        - Она? Кто она? Кто ты вообще такой?
        - И что там у тебя в животе? Белая тварь? - грозно добавила Ольха, готовая нажать на курок.
        - Глупые люди. Не понимаете, что ваше время ушло, - ответил сталкер. - Вы сами подарили нам новый мир. Теперь вы годитесь только на переработку. Ваше призвание - быть нашей едой. Смиритесь, не мешайте преобразованию!
        Ребята переглянулись.
        - Таранов, вы больны, вам лечиться надо. ИИ ни к чему еда, - начала было доктор, но сталкер поднял руку, словно отсекая лишние слова. К своему удивлению, Ольха замолчала. По беглому взгляду на подругу Зема понял, что она хочет что-то сказать, но не может. Лишь глаза округлились.
        - Так, что за штучки, Таранов?
        Прежде чем осознал свой поступок, Зема нажал на курок. Пуля угодила в ногу сталкеру. Он совершенно без каких-либо эмоций посмотрел на завхоза, как будто нога была не его или он не чувствовал боли.
        - Ресурс этого тела иссякает, - пояснил Таранов. - Мне нужно новое. Так они говорят. Ты молод. Ты подойдешь.
        Зема сразу и не смог понять, он ли дал себе команду нажать на курок или что-то другое. Наверное, страх. Страх, что не сможет выстрелить в это нечто перед ним, похожее на человека.
        «Это существо внутри сталкера воздействует на людей?»
        - Я пристрелю Таранова. И ты сдохнешь вместе с ним, что бы ты ни было, - пообещал Зема. - На этом все твои приключения и закончатся.
        - Пристрелишь? - почти прошипел Таранов, тыкая пальцем в алую дырку в ноге. - Тогда не узнаешь ничего.
        - Единственное, что мне надо знать, - это то, что ты сдохнешь вместе с Тарановым и покинешь наш состав.
        Тело Таранова откинуло голову назад, рассмеявшись.
        - Поблизости ты и доктор. Дверь закрыта. Зачем ты взял доктора, а не солдата? Ты можешь объяснить сам себе? Или ты получил внушаемую мысль взять именно доктора? Человека, который может вскрыть грудную клетку одному сосуду и пересадить меня в другой, также вскрыв «сосуд». Подумай, человек.
        Ольха опустила оружие и направилась к Таранову, двигаясь дергано, неестественно.
        - Оль, ты чего? - удивился Зема.
        Ольха не ответила, отстранилась и стянула респиратор, потянувшись к Таранову.
        - Кто ты, тварь? - бросил Зема, дернулся к Ольхе и без сомнений врезал ей в темечко прикладом АКМ. Рухнувшую на пол Ольху он одним движением откинул в коридор.
        - Молодец, мальчик. Ты делаешь все, как мне нужно, - ехидно добавил Таранов. - А теперь избавь доктора от одежды, оголи грудь. Никого в вагоне уже нет. Не бойся. Они перешли в другой. Они подождут.
        - Играть со мной вздумал, сученыш?! - Волна гнева прошлась по телу, Зема вскинул автомат, упершись в лоб Таранова.
        Старик улыбался до последнего, словно не веря, что юноша способен спустить курок.
        Выстрел был неожиданностью для всех. В какой-то момент Зема ощутил, что палец замер, и тело больше не слушается. Страх, тот самый первобытный страх не столько за себя, вроде инстинкта самосохранения, а страх за коллектив, за вверенное семейство, клан, группу заставил Зему спустить курок. Сработало подсознание, не желая подчиняться чьей-то воле.
        Голова существа откинулась, тело расслабилось. Живот Таранова принялся ходить буграми, выпирать. Что-то явно просилось наружу, как неимоверно разросшийся паразит в кишках. И прежде чем это вылезло на свет, Зема снова принялся давить на курок.
        Превентивный удар.
        Просто уничтожить, не разбирая, не давать времени. Убить как можно быстрее ЭТО, пока оно снова не взяло власть над его сознанием.
        Пули в упор прошивали тело насквозь.
        В вагон принялись забегать люди, не понимая, что заставило их покинуть его минутой ранее. Теперь звуки выстрелов их всех как будто разбудили… А Зема все стрелял и стрелял, глядя, как пули терзают белое тело. Давил на курок, пока не закончились патроны в опустевшем рожке.
        Прийти в себя удалось лишь несколько минут спустя, словно выныривая из состояния гипноза. По спине уже стучал Демон. А у Зиновия было такое ощущение, что над ним снова стоит пацаненок с пробитой головой и будит его.
        Зема схватился за висок. Снова эта боль в голове. Не такая явная, как в прошлый раз, но все же. Возможно, тот каким-то образом помог подготовиться к этой ситуации. Если бы не пацан, который разбудил, смог бы он сейчас устоять перед этой тварью внутри Таранова?
        На негнущихся ногах юноша повернулся.
        - Зем, что случилось? - Демон бил по щекам, ожидая реакции.
        Завхоз еще несколько минут был не в состоянии ответить.
        Вики проскочила по проходу до доктора, поднимая и приводя Ольху в чувства. Доктор поднялась, зажимая голову:
        - Зем, мог и под коленку ударить.
        - Тому я коленку прострелил без реакции с его стороны. Думаешь, в твоем случае все было бы иначе?
        Ольха повернулась к расстрелянному телу Таранова, кивнула:
        - Хотя, да… Еще одного риска экспедиция бы не пережила. От адмирала и так досталось богатое наследие.

* * *
        Зема устало положил на стол белесое окровавленное тельце сантиметров семи - восьми. Весь офицерский состав в купе впился цепкими взглядами в это существо. Не попади в него пуля из автомата, оно вполне могло походить на личинку муравья, выросшую до неимоверных размеров. Вот только у личинки муравья нет присосок вместо рта.
        Паразит.
        Весь состав стоял на ушах, пока Ольха препарировала тело сталкера. Как оказалось, личинка-паразит питалась субстанцией прямо из пищеварительного тракта сталкера. Как заключила доктор, паразит каким-то образом полностью подчинял волю человека. Возможно, с помощью тех же волн, что и титаны, но с гораздо меньшим спектром воздействия. Не в массовом, а в индивидуальном порядке.
        Таранов давно не был самим собой. В его мозгу правила другая воля. Только подчинив волю существа, можно было попасть в его тело. Или с едой. Но тогда выходило, что личинки - это паразиты по своей сути. И им нечего делать за пределами тел-носителей. А ведь группа сражалась и с белыми мутантами. Не были ли все эти бело-черные твари и титаны членами одного рода? Одной цепи.
        Зема раздумывал об этом, пытаясь сопоставить, зачем весь этот процесс был нужен ИИ. Выходило, что искусственный интеллект действительно создал деструктивную цепочку вдогонку малоэффективным Искателям. Но создание гибридных форм, которым нужен был белок для жизни, - это уже творение жизни. ИИ создал жизнь, как некогда человек создал ИИ. Новый планетарный разум свободно оперировал генами, вот только создания генной инженерии получались паразитическими. Вот истинная суть творчества ИИ: плодить вирусы для уничтожения человечества - и мутантов, которые не могут жить без убийства других.
        Пожалуй, ИИ превзошел своих создателей.
        - Эти личинки разумны и способны подчинять себе носителей. Но тогда встает другая дилемма - взрослые особи, вероятно, не разумны.
        Зема перехватил взгляд докторши.
        - Тупеют с возрастом? Аналог человеческого маразма? Деменция? Прогрессирующая болезнь Паркинсона?
        - Скорее теряют индивидуальный разум, заменяя коллективным. Превращаются в стаю, - ответила Ольха. - Как муравьи или пчелы. Только позже, а не сразу.
        - Но титаны… - напомнил завхоз.
        - А это как раз своего рода «пастухи» стаи. Индивидуумы, эволюционирующие до личинки, но уже с принципиально новым спектром возможностей. Как будто кто-то взял и модернизировал их возможности. Эту теорию подтверждает твоя однотипная головная боль от воздействия и личинок, и титанов. Только если личинка подчиняет, чтобы забрать себе тело одного существа, то титан подавляет большинство, чтобы устранить угрозу для стаи. Титан явно матка. Вот только непонятно, обладают ли титаны личностью или это все одно существо, размножившее себя чем-то вроде почкования или клонирования?
        - Но личинка живая, а титан - робот!
        - Как и «черный» - робот. Но титан, скорее, биоробот, - осторожно добавила Вики. - Кибернетический организм. Мало данных, чтобы понять наверняка. Жаль, что вы не принесли образцы. Теоретически, методом трансформации личинки могут не только расти, но и эволюционировать при получении достаточного количества материала. Тогда титанам требуется попасть в какой-то вариант сборочного цеха, если они все же не ассемблеры сами по себе.
        - Искатель и глаз. Он устремится туда же - заменить деталь, - вдруг понял Зема. - Получается, у ИИ есть точки сборки, где роботизированные или биологические единицы могут получать обновления. А это, ребята, подводит нас к выводу, что ИИ имеет сеть подобных структур. Значит, он не только не растерял узлов связи, но и активно развивается. Наплодив титанов, он захватывает через них поверхность, приспосабливая под себя весь уцелевший мир.
        - Развиваться можно только в космос. Все остальное - возня в песочнице, - презрительно бросил Демон. - Если ИИ за шестнадцать лет не вышел в космос…
        - …то он вполне может устремиться в недра земли, - добавила тихо Вики. - Или создать достаточного уровня психотронное оружие, чтобы подземники сами вылезли наружу.
        Четверо друзей переглянулись, побледнев больше обычного.
        - А ведь мы и вылезли, - наконец решился сказать вслух Зема то, о чем подумали другие.
        Богдан ткнул завхоза в плечо:
        - Ребят, личинка была рядом с нами от самого схрона - с Тарановым. Но пацан в лазарете тоже оттуда. Он мог жрать то же, что и сталкер.
        Ленка вдруг подскочила, перегородив проход.
        - Не трогайте мальца. Он столько пережил! Это всего лишь теории!
        Зема жестом руки заставил ее опуститься обратно.
        - Никто и не собирается убивать мальца. Более того, никто вообще не умрет без суда и следствия. Мы люди, а не животные и не кибер-организмы. Ольха лишь проверит анализы мальчонки на конкретные показатели. Да, дока?
        - Да… это возможно, - протянула Ольха. - Но если личинки действительно способны жить внутри тел носителей довольно долго, поедая переваренную субстанцию из пищеварительного тракта человека или зверя, то все «захваченные» личинками люди или животные должны быть очень худы. Тут все совпадает - Таранов как раз отличался невероятной худобой. Он или явно не доедал, или кто-то пожирал пищу внутри него. А пацан не выглядит тощим. Подробнее могут показать лишь анализы. Кстати, что еще странно - я не нашла больше личинок в теле Таранова. Она была одна. А это не говорит за версию об «отравлении». Паразитов всегда много в помете.
        - Или единичная личинка подавляет рост остальных во избежание конкуренции, - предположила Вики, сама поражаясь своим догадкам.
        - Но мы все забыли, что Таранов оказался в составе так же, как и мы. А значит, личинка тоже была под действием гипноза. Иначе зачем ему сдаваться нам в плен? - напомнил Зема. - И что самое странное: тело сталкера не излучало радиации. Совсем. Словно он шел по стране грез, а не по зараженной радиацией территории.
        Все призадумались. По логике выходило, что ничего общего с наведенными галлюцинациями личинка не имела, так как сама оказалась их заложницей. А значит, доктор переоценил ее возможности.
        - Но что тогда с радиацией? Она освобождала тело сталкера от радиации, спасая себя? Это возможно, но вот родиться сразу с разумом?
        Демон схватился за голову, зарычав.
        - Нет, она не рождалась с разумом. Они вообще не рождаются. Они создаются на заводах - там же, где собирают роботов. Личинка - биоробот, транслирующий волю ИИ. Так он не теряет контроль над созданной биологической формой жизни. Он вшил им нечто вроде чипа, но на биологической основе. Или настроил мозги на свою волну.
        - Это как рассказывать друг другу страшные истории на ночь: чем правдоподобнее рассказ, тем крепче сам рассказчик начинает верить в выдуманную историю, - хихикнула Ольха.
        - К черту все догадки! Ольха, проверь анализы мальца. Богдан, Ленка, приходите в себя. У экспедиции есть дела поважнее, чем ковыряться в… теориях. У нас почти кончился уголь! - напомнил Зема, возвращаясь к текущим реалиям.
        Все усмехнулись. Действительно, пора было браться за реальные дела.
        Зиновий поднялся и первым вышел из купе. Женский вагон был почти пуст. Раненые, вроде Ряжина и мальца, спали.
        - Кабурова!
        Не участвующая в походе ефрейторша, полная энергии, резво выскочила из женского купе с автоматом наперевес. Похоже, чистила оружие, прислушиваясь к разговору офицерского состава.
        - Да, шеф.
        В свои восемнадцать лет она была готова ко всему: бежать, кричать, умирать, отдаться. Все исключительно во имя высшей цели. И Зиновий понял, что вся молодежь анклава «Владивосток» свято верила в экспедицию. Это было видно по блестящим задором глазам. Даже после похода в схрон и провала остальных участников команды они и не думали падать духом.
        - Собрать команду Алферова и всех, кто способен к работе. Подготовиться к десантированию.
        - Есть! - Ефрейторша пулей помчалась в мужской вагон.
        - Стой.
        - Да, шеф? - Она резко повернулась.
        - Возьми у Кузьмича карту местности.
        - Есть!
        Кабурова вновь развернулась, удаляясь, и Зема ощутил резкий жар во всем теле. Мир повело и заволокло чернотой. Он с грохотом упал на пол. Похоже, на температуру все же следовало обратить больше внимания.
        Исчерпал лимит тела. У каждого есть свой предел.

* * *
        - Зема, вот что ты за человек? - Капитан Смирнова сидела на полке рядом. Протянув руку, ущипнула за кожу. - Сталь? Латунь? Из чего ты вообще? Тебе мало похода к схрону, нашей тотальной отключки, из которой ты нас вывел, так еще и к Таранову с личинкой разбираться полез. С температурой-то! Мне доктор все рассказала! Зачем геройствуешь?
        - Не знаю. - Разговаривать не очень хотелось. Все еще саднила щека. - Где мы, Лен?
        - Добрались до Лазо, проехали Дальнереченск-1, Эбергард и застряли под… как там его… Станция Губерово. - Она тут же сменила гнев на милость, интонация голоса потеплела, суровость пропала. - Погода отличная. Солнце, все тает, как будто это та самая загадочная весна. Скоро трава зеленая полезет. Я же ее видела только на рисунках. Она мне и снится этими детскими рисунками. Во сне я летаю и обязательно бегаю по зеленой траве из гуаши. - Да, детские мечты, - припомнил Зема и свои сказки, рассказываемые детям в подземельях подкупольных городов в свете термофонарей. Чего только не выдумывали всем скопом ребятня и взрослые по очереди, коротая бессмысленную в подземельях смену дня и ночи в детских садах.
        Биологические часы отключились на второй - третий год у всех подземников.
        - Но ты прав, уголь кончился, - вздохнула Ленка. - Вот ждали утра, пока ты очнешься. Ночью никто не дежурил. Мы просто все поотрубались от нервного перенапряжения. Сдали нервы у народа. Можешь всех наказать. Меня в первую очередь. Ольха только над анализами корпела полночи, все тщательнейшим образом перепроверяя. Ничего не нашла. Чист пацан. - Она на некоторое время замолкла, смотря на мерно дышащего мальца рядом с собой.
        Зема не сразу его и заметил. Выходит, лежал в одном купе с парнем, который, возможно, был заражен. Так недолго и завхоза потерять.
        Кряхтя, как старый дед, и морщась от боли, Зема присел на край полки. Приподнялся, пытаясь найти в себе силы для новых подвигов. Работы много. Нечего валяться. Залеживаться в такой экспедиции - последнее дело.
        - Так, пора за работу. Надо идти в лес за дровами.
        Приподнялся - и, покачнувшись, сел обратно. Организм еще не восстановился.
        - Все понятно, еще не в кондиции, - поняла Ленка, положив ему руки на плечи. - Лежи, отдыхай. Мы выбрались из этого чертового Уссурийска. Дальше все привычно - звери, люди, радиация. Я сама организую группу в лес за дровами. Не переживай и отдыхай. Присмотри за малым. Если что - зови Вики. Ольха тоже где-то рядом должна быть. Вот тебе рация.
        Не слушая ответа, она подхватила винтовку из-под полки и упорхнула в коридор. Зема остался один на один с собственными мыслями. Поезд стоял. В коридоре повисла гнетущая тишина. Не слышно было ни разговоров, ни просто человеческой суеты.
        Ни звука. Траур. Похоже, что каждый копается в своих мыслях, перебирая события вчерашнего дня. Только пацан рядом спокойно дышал. Его дыхание успокаивало, и клонило в сон.
        Веки сами опустились…
        По коридору что-то периодически грохотало, слышались шаги, торопливое: «Да тащи ты уже!» Зема боролся с температурой, периодически отключался. Когда приходил в себя, тут же появлялась мысль, что лучше бы не приходил. Настолько стало плохо. Тело ломало, организм боролся с инфекцией в плече. Сжигало изнутри и морозило снаружи.
        Должно быть, в соседних вагонах таскали дрова. А то и открыли тендер-вагон и опускали бревна прямо к дровосекам под пилы, если деревья не фонили радиацией.
        «Кого Ленка поставила пилить дрова? Столбова? Добрыню? Они самые мощные мужики в группе. Бревна просмоленные должны быть, задубевшие. Пий не справится с распилом один. Нужен мощный напарник, вроде Демона. А лучше группа людей».
        Ленка вернулась только к обеду. Алиса успела покормить завхоза с пацаном уже дважды. При температуре есть приходилось через силу, Зема впихивал в себя ложку за ложкой, чтобы скорее вернуться в строй. Щеку щипало, пачкался как ребенок, не в силах держать нормально ложку. Руки дрожали.
        «Надо в строй. Нельзя группу одну надолго оставлять. Капитанша одна за всеми не уследит, хоть и вышла из депрессии. Если же в каждом сидит такой потенциальный маньяк, как в Вики в галюнах, то нужен постоянный контроль», - думал Зема, но был пока бесполезен.
        Смирнова присела рядом. Глаза уставшие, улыбка бледная. Набегалась за день.
        - Набрали мы дров. Листвяка. Долго будет гореть. Алферов говорит, что температуру хорошую даст. Всех пилить и рубить заставил. На руках вон мозоли от пил и топоров, - капитанша показала ладошки. На бледной коже действительно выступили волдыри. Скоро превратятся в желтые наросты. - Но по большей части пилить придется в самом вагоне. Пию нужен помощник, - продолжила снайпер-дровосечка.
        - Я думал об этом. Поставь Столбова с Добрыней. А Пию в напарники - Салавата и Демона.
        - Добрыня плохо себя чувствует, блюет весь день. В лазарете отлеживается. Не похоже, что косит. Ольха к нему не подпускает.
        - Тогда Столбова с Пием и Демона с Салаватом. Пусть посменно пашут. По четыре часа. Кто там еще мощный на ногах остался? Сформируй третью группу. Алферова туда запихни, к примеру.
        - Я посмотрю…
        Первые распиленные и разрубленные дрова были заброшены в печь. Поезд дернулся и потихоньку стал набирать обороты. Хвала всем силам земным и небесным - тяги от дров хватило. Отцеплять вагоны не пришлось. Потерю антирадиационной камеры Зема бы себе не простил.
        Но поезд останавливался каждый десяток километров, простаивал. Не успевали пилить и рубить достаточно. Как же быстро таяли бревна в ненасытной печи!
        Так непонятно и прошел день, а за ночь глаза не сомкнулись. Напала бессонница.
        Зема ощущал, что жизнь тяжела. Пацан стонал рядом. Ленка периодически свисала с верхней полки, но лишь бессильно смотрела вниз в темноту и вздыхала, не зная, чем помочь. Обезболивающие давно кончились. Ольха, так же ворочающаяся наверху, сделала все, что могла. Дальше пацан должен был бороться сам. Все зависело только от него.
        Лежать Земе стало как-то не по себе. Не из-за самочувствия. Проклятый мозг подкинул новую идею, и теперь на плечи давило ощущение, что все вагоны снаружи пропитаны радиацией после Уссурийска. Постоянно казалось, что она должна проникнуть через металл. Пусть внутренние счетчики-радиометры состава оставались каменно спокойны, а внешние обманчиво похрустывали, ловя излучение только от наружной поверхности металла, чисто психологически хотелось сильного ливня. Или огня. Он тоже вроде очищает. Проскочить бы через какой-нибудь пожар или водопад. Только лихо, с ветерком, чтобы ничего не повредилось.
        Сон не шел. Жалобно стонал рядом пацан. Терпение таяло.
        «Терпи, Зема, терпи», - только и оставалось повторять себе.
        Мучение продолжалось двое суток, пока парень не открыл глаза. Лена назвала его Андреем. Своего имени он не помнил, как и жизни. Существование для него словно началось с чистого листа с того момента, когда открыл глаза. Амнезия. Не помнил даже, что вставал и бродил по вагонам.
        - При травмах головы и не такое случается, - пожала плечами Ольха.
        Все вопросы к пацану отпали сами собой. Он просто стал новым членом команды. Тихим, послушным, неприметным, всем по нраву, так как других детей больше не было. Даже про татуировку забыли.
        Зема, восстанавливаясь, только отмечал, как поразительно быстро пацан стал набирать силы.

* * *
        Ольха возникла в дверях купе мрачная, поникшая. Вошла без стука, сразу села напротив, перехватив взгляд завхоза. Смирнова была на дежурстве, Андрейка нагуливал аппетит, бродя по свободным вагонам, так что в купе Зема был один. Валялся, пытаясь собраться с мыслями, после беглой зарядки. Силы возвращались не так быстро, как хотелось бы. Бессилен был и костюм «Саламандра».
        - Ну чего случилось, медицина? - Зема приподнялся. Подспудное ощущение чего-то холодного, неприятного сжало изнутри. Натянутая через боль в щеке улыбка пропала сама собой.
        Ольха опустила голову в ладони, буркнула приглушенно:
        - Добрыня облучился.
        - В смысле? Как облучился? Где?!
        Самонареченный доктор медицины подняла взгляд:
        - Наверное, его костюм порвало еще в Уссурийске. Гвоздем, арматуриной… да чем угодно. Какая-нибудь небольшая дырочка в районе ноги - и все, пиши пропало. Костюмы теперь уже не проверить. Может, вовсе бракованный попался.
        - Ты чего мелешь? Радиационная безопасность - это едва ли не единственная отрасль в России до войны, к которой относились серьезно еще после Чернобыля. Брак невозможен по определению!
        Ольха отклонилась, прислонившись спиной к стенке.
        - Может, и так, а может, пока костюмы химзащиты валялись на складах, мышь прогрызла. Маленькая такая подлая мышь. - Она замолчала, ожидая реакции.
        Зема промолчал.
        - Говорю же, что при том уровне радиации в Уссурийске, что вы описывали, хватало и дырки размером с монету, чтобы отправить человека на тот свет. Да что человека? Стадо слонов. Не все такие радиационно устойчивые, как убитый Таранов.
        Значит, вскоре экспедиция потеряет еще одного человека.
        - Мрачное дело. А как Ряжин?
        - Очнулся. Учится обходиться без руки.
        - Что Бессмертных?
        - Тоже приходит в себя. Кабурова ему костыль строгает. Скоро доделает.
        - Еще облученные есть помимо Добрыни?
        - Возможно, но конкретно досталось только Добрыне. Остальные - узнаем со временем. Пока отмечают только немного увеличенные щитовидки. Раздала йодные таблетки.
        - Не говори никому.
        - Знать, что смерть близко, - не лучшая из новостей. Одно осознание, что в твоем внешне здоровом теле уже происходят дестабилизирующие процессы, - сильный стресс. Стресс и страх. А от него бунт и паника по всему составу. Я не дура, Зем.
        Ольха привстала, но тут же снова присела, продолжив шепотом:
        - Вот знаю, что у Добрыни рак, но ничего не могу поделать. Симптомы у него, вообще-то, начали проявляться почти сразу. Облученный рабочий не вылезал из сортира, а когда приполз ко мне среди ночи, ткани уже начали отмирать. Сейчас в относительно изолированном лазарете лежит просто заживо гниющее тело. И что я могу ему предложить? Нет даже обезболивающего. Дала спирта. Больше никак не могу облегчить его муки. Я долбаный доктор лишь по названию! - Ольха придвинулась, в бессильной злости зажимая кулаки. - Я прошу тебя, Зема, надо как-то облегчить его муки. Он сначала стонал, потом кричал, перебудив под утро весь вагон. Сейчас же эти мольбы об убийстве слушать невозможно. Прояви гуманизм, шеф. Я сама готова нажать на курок. Народ притих по купе и молча слушает. Но я не могу - команда твоя. СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ - ИЛИ Я САМА!
        Зема вздохнул и потянулся к рюкзаку под столиком. Там лежал старый Макаров Брусова. Свободный от любой радиации пистолет с почти вековой историей. Адмирал не брал его наружу.
        - Сама, говоришь? Нет, это - моя работа, - твердо ответил парень, тиская рифленую рукоятку.
        - Да не все так просто, - вздохнула доктор.
        - Что еще?
        - Иван Столбов, - почти по буквам произнесла Ольха. - Он и сейчас должен быть на смене, но Салават его подменяет.
        - Ясно… друг, - протянул Зема. Появилось стойкое желание дать Фортуне по лицу, будь она хоть как-то олицетворена в живых образах.
        - Сидит рядом и рвет волосы, глядя на агонизирующего товарища. Но его мольбы о смерти всячески отвергает, - добавила совсем тихо Ольха.
        Зема застыл, обдумывая услышанное. Да, надо облегчить муки, раз ничего другого сделать не мог. Еще несколько дней назад это был крепкий, здоровый мужик в самом расцвете сил. А сегодня - пулю ему в лоб, как какой-то скотине. А все почему? Потому что не повезло парню? Это лживое, подлое слово - «везение».
        - Проехали поселок Ласточка, - сообщил тем временем по рации машинист.
        Состав ехал, завтрак варился, Пий кидал дрова в топку один, наверняка задавая вопрос, где его напарник. Жизнь шла своим чередом. А разнорабочий Столбов, здоровенный детина, теперь был нетрудоспособен.
        «Надо сделать то, что требуется. Гуманизм в том и заключается, что стоит переступить через себя и позволить чему-то свершиться вне зависимости от твоего эгоистичного “спасения собственной души”, - пришло в голову оправдание очередному убийству.
        - Надо, - только и обронил Зема вслух, выходя в коридор.
        - Надо, - повторила как под гипнозом Ольха, встав за спиной.
        Вдвоем пошли в коричневый мужской вагон. Ноги были как деревянные, руки дрожали. Завхоз едва не выронил пистолет по пути. Ольха за спиной шла, качаясь, как бычок из сказки.
        Все в купе, едва завидев шефа с пистолетом, погрузились в мертвую тишину. Застыли, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре. Ощущение, что живых не было вообще.
        Зема отодвинул дверь лазарета, и увиденная картина больно ударила по глазам. Добрыня превратился в тухлого гниющего урода: вздувшееся обезображенное лицо большими кровоточащими губами кусало края одеяла. Кровь шла из десен, что уже лишились зубов. Человек стонал, чудовищной силой воли не позволяя себе кричать. Лишь еще живые глаза отчетливо говорили, сколько в нем скопилось внутри боли. Он осознанно плавал между двумя мирами, почти перестав понимать, почему его все еще держат в этом мире. Почему не дают уйти в лучший, освободить от боли?
        Богатырь Столбов уставился на Зему ненавидящим взором. То на него, то на пистолет в его руке.
        - Шеф, - протянул Добрыня умоляюще. Это длилось какие-то секунды. Столбов подался навстречу, попытавшись помешать, но завхоз первым сорвался в действие.
        - Какого хрена ты сидишь здесь? Я дежурства не отменял! - Почти не понимая, что творит, Зема схватил Столбова за шиворот рубашки и отбросил в коридор, добавляя пинка для разбега. - Живо на кочегарню! Иначе без завтрака и обеда останешься!
        - Шеф, не надо! - запоздало закричал тот из коридора, поднимаясь с пола. Но Ольха и прибежавший Демон уже повисли у него на плечах, заламывая руки и мешая подняться. Он мог их скинуть, но в следующий момент на Столбова в коридоре навалились всей толпой, окончательно похоронив его попытки подняться.
        Крепкий от природы, Столбов обладал недюжинной силой, но против коллектива не попрешь.
        Зема закрыл дверь купе. Перевел взгляд на Добрыню.
        - Прости, мужик. Ты был хорошим рабочим. Передай адмиралу по ту сторону, что мы постараемся прожить немного дольше.
        Больной моргнул, не в силах даже ответить. Это была уже лишь тонкая оболочка, из которой на волю просилась измученная душа.
        Зема поднял пистолет, подхватил соседнюю подушку и приставил ее к лицу Добрыни. Палец дернул курок. Приглушенный выстрел, тем не менее, оглушил. Не уши, а что-то внутри. В самом разуме вдруг все затихло, глядя, как по подушке расползается кровавое пятно…
        Очнулся на соседней полке в лазарете долгие минуты спустя. Пришел в себя с ясными мыслями о том, что, подобно сожженному в Средневековье за «еретические» взгляды ученому, предводитель экспедиции так же стойко должен держаться своей правды. Что бы ни случилось, этот внутренний стержень - ощущение своей правоты - должен быть. Обязан быть! Иначе все рухнет. Вообще все. Весь проклятый мир вокруг перестанет иметь значение.
        Ольха пощелкала пальцами перед глазами, возвращая в действительность.
        - Зем, ты в порядке?
        - Все отлично! - сгоряча ляпнул завхоз, поднимаясь. - Где Столбов и Добрыня?
        - Столбов намотал сопли на кулак и пошел дежурить, как ты и сказал. А тело Добрыни мужики отнесли в розовый вагон. При ближайшей остановке похороним. Ты бы шел спать к себе в купе - мне продезинфицировать весь лазарет надо. Тело Добрыни, конечно, создает не тот уровень радиации, чтобы могилу плитами накрывать, но все же я пока запретила народу появляться без необходимости в розовом вагоне, где он лежит. Нам надо захоронить тела, а не устраивать молельные дома.
        Зема снова присел на место. Радиация, смерть, смерть, радиация. Почему мир - такое Чистилище? Куда столько проблем на горстку выживших людей? Отвечать за поступки нескольких идиотов, позволивших ИИ развязать Войну из-за нелепых амбиций человечества, переставшего думать своей головой и доверившего эту работу компьютерам, было тяжело.
        Ольха без дальнейших разговоров подхватила под плечо и вывела в коридор.
        - Ты если хочешь когда-то получить звание «Бати», вспомни, что тебе еще детей строгать. Вот и береги яйца смолоду. Вот будешь дедом - сиди тут сколько хочешь! А пока пошел вон с подвластного мне клочка территории! Здесь надо все обеззараживать!
        Мужики в коридоре отвели взгляд, опустили глаза, сделав вид, что заняты интересной беседой.
        «Осуждают? Вряд ли. Каждый, подумав какое-то время, придет к такому же выводу - обойма не зря лишилась патрона. И жестко со Столбовым я поступил лишь потому, что так надо. В работе отвлечется. Мы все должны работать и не забывать об обязанностях. Иначе все перестанет иметь смысл. Пусть хоть снова по небу летят ракеты, но завтрак должен вариться, печка топиться, а состав мчаться по рельсам, оставляя за собой километры пути. Это единственный ориентир, который говорит нам всем, что мы движемся вперед. Закрыться в купе и плакать в подушку разрешено только ночью. Таковы правила, привитые экспедицией».
        Зема отцепил с пояса рацию.
        - Кузьмич, что там следующее по трассе?
        - Подъезжаем к Лучегорску.
        - Делаем остановку… Салават, приготовь группу с лопатами. Нужна будет глубо-о-окая яма. Мерзлую землю долбить придется долго. Разведите над ней костер. Алферов, твоя группа пилит лес. Ленка, распределить охрану равномерно… Завтрак переносится на более поздние часы. Мы устроим похороны. Предадим тела земле. Так надо, так положено. Это единственное, что можно сделать по-человечески.
        Споров не возникло.
        Глава 9
        Андрейка
        Миновали поселок Игнатьевка. Это на старой карте он был поселком. Теперь Зема не разглядел ничего, наблюдая за округой с передней пулеметной турели. Это место затерло время. Один лес, куда ни глянь.
        Греться на солнышке на дежурстве - то, что надо после душного купе. Процесс реабилитации заметно ускорялся. Неудивительно, что капитанша поддержала инициативу с дежурством в светлое время суток.
        После захоронения радиоактивного тела в отдельной могиле и прочих тел в братской могиле экспедиция проехала несколько мертвых станций. Повсюду были видны следы пребывания ботов-«муравьев», валялись тела людей, словно изъеденные изнутри. Похоже, ИИ активно собирал ДНК. И начал он это делать совсем недавно, так как тела на вид были довольно свежие. Возможно, среди этих людей были и торговцы-сталкеры. Остановиться бы и посмотреть, но разум подсказывал, что не стоит. Хотелось протянуть без остановки как можно дольше. Время в простое убегает, а таинственный Хабаровск ближе не становится.
        «Пока люди прятались в закрытых анклавах, зондируя окружающий мир слабыми радиосигналами, новая нечеловеческая раса активно осваивала поверхность. Поселения мутантов и искателей нового типа чем-то напоминали поселения древних людей. Как успели разведать рейдеры во время сбора дров, черные «муравьи» селились большими группами-племенами, отделенными друг от друга довольно значительными расстояниями. Как и у древних людей, у них было развито рабовладение. Вернее, производство мяса, если, конечно, человеческое существо можно было считать «мясным» видом. Но разводил же человек раньше коров на убой. Кто сказал, что прочие виды не могут так же использовать людей?» - размышлял Зема.
        Белые твари в поле зрения в дневное время суток не попадались.
        Состав двигался в направлении Лучегорска, потом, судя по карте, должна была быть станция Бурлит-Волочаевский. Но до нее без остановки экспедиция уже недотягивала. Столбов с Пием и так уже превратились в пару терминаторов. Бревна из листвяка, сырые, промерзшие, топором не рубились категорически. Приходилось пилить, пилить и снова пилить. Топке паровоза постоянно требовалось топливо. Не успевали подбрасывать. Сначала хитрили, разбавляя дрова остатками угля, да и тяги раскаленной печи хватало, но когда не смогли больше наскрести и половину лопаты, «Варяг» стал вращать колесами заметно неохотнее.
        «На одних дровах далеко не уедешь. Дерево не дает такой жар, как уголь. Неплохо бы мазута найти. Но нефтепродукты - это миф в мире, где давно не качали нефть», - раздумывал завхоз.
        Тендер-вагон превратился в царство дровосеков. Отсеки с досками, когда-то огораживающие центральный проход от угля, убрали. Один вовсе распилили на дрова, доски второго побросали на пол до лучших времен. День и ночь по составу разносились стук топора и скрежет пил. Пока рабочие не были заняты своими прямыми обязанностями, они посменно заступали на вахту под предводительством официального кочегара и его массивного помощника.
        Дементий ходил по крыше поезда и вздыхал - бревен, которыми запасались полдня, почти не осталось. Нужно снова идти в лес. И там бродить в опасной близости от «муравьев». А остановка означала холодную печку - то есть экспедиции требовалось после простоя хоть немного угля, мазута или любого топлива, чтобы вновь растопить нормально печь. Иначе придется помучиться. Но топливо было припасено только для генератора. Дефицитные бочки на вес золота. Без топлива для антирадиационной комнаты никак не закончить экспедицию. Потому что еще возвращаться через Уссурийск обратно.
        Ветерок подул в лицо Земе, теплый, приятный. «Варяг» замедлил скорость. На горизонте появился Лучегорск. До Войны, по слухам, здесь находился топливно-энергетический комплекс с водохранилищем. Оставалось надеяться, что обилие воды не разрушило железнодорожные пути. В любом случае, рация сообщила, что топить печь больше нечем. Поезд замер на рельсовых путях при въезде в город.
        - Ребят, собираемся на прогулку. Все, кто может. Раненым и машинисту спать. Алиса, с тебя ужин. Демон, раздай оружие всем желающим.
        - Хорошо, но я тоже пойду, - заверил рыжий друг.
        - Еще бы, кто-то же должен добычу на месте пересчитывать, - хмыкнул Зема.
        Через пятнадцать минут все, кто был способен нормально стоять на ногах, не падая вперед под весом оружия, выстроились перед составом. Двадцать человек из тридцати. Добрыня умер, Андрейка вошел в группу.
        «Ничего вроде как не изменилось, нас по-прежнему - тридцать», - подумал Зема, но вслух этого не сказал. Плюнут в рожу.
        - Так, Кабурова, бери пару человек в разведку, и выступайте вперед. Ленка, далеко не разбредаемся, ищем что-нибудь полезное по периметру. Демон, бродим у леса, присматриваем удобное место для лесопилки. На обратном пути все идем в лес за дровишками. Кстати, кто найдет угля - свобода от дежурств на неделю! - Зема задрал голову, повысив голос так, чтобы было слышно на второй пулеметной турели. - Богдан, возьми на вторую турель Вики!
        Глаза личного состава посветлели, загораясь поисковым задором. Соревновательный азарт взял верх. Все устремились вперед едва ли не быстрее разведчиков.
        Сам Зема остался в тылу. Силы еще не восстановились, брел последним, лениво посматривая по сторонам. Демон, заметив, что лидер отстал, сам замедлил ход, поравнявшись плечо в плечо. Пошли молча. Вроде много чего можно сказать, но говорить-то особо и не о чем. Прорывались дорогой жизни через мир, населенный новой расой, и в любой момент эту попытку могли оборвать недружественные силы. Вот и все слова.
        Зема замер, недоверчиво поглядывая на лес. Демон тоже застыл, не переставая моргать и щурить глаза, как будто смотрел на призрака. Оба увидели одно и то же - над лесом стелился дымок!
        - Не туман, не пожар - дымок! - огласил мысли вслух Демон.
        - Для пожаров время пока не наступило. Все вокруг еще с месяц будет сырое. Молний не наблюдалось, значит - рукотворный, - добавил Зема, делая анализ на основании фильмов о весне на поверхности.
        - Мутанты огнем не пользовались, насколько мы заметили. Значит - человеческий.
        Зема спешно подцепил рацию, вызывая Ленку.
        - В лесу замечены признаки жизни. Верни нам с Демоном часть людей для прикрытия. Осторожнее там тоже.
        Салават с Ленкой примчались быстрее всех. Вчетвером пошли к лесу. Едва спустились с рельсовых путей, как попали в грязь и лужи. Все тут же пожалели, что вместо ботинок не надели сапоги. Снег на путях растаял под солнцем, но в лесу лежал вперемешку с грязью. Как западня: под небольшим на вид клочком ноги проваливались глубоко в жижу.
        Извозившись по колено в грязи, Зема пришел к выводу, что живи в лесу люди - оставались бы глубокие следы. Анклавовцы тоже хороши. Привыкли бродить по городам, совсем забыли, что такое лес и отпечатки.
        Дымок привел к землянке на возвышенности. Ее определенно строили уже после того, как запустел город. Хилая растительность вечной зимы отвоевывала территорию там, где некогда были протянуты во все стороны линии электропередачи, кабели с которых, как и сами опоры, посрезали на нужды постапокалиптической металлургии.
        Демон первым обнаружил возле землянки следы. Она была явно обитаема. Периодически сверяясь со счетчиками радиации и всякий раз обнаруживая приемлемый уровен, группа столпилась у деревянной двери.
        Почти не струганная землянка выглядела неказистой, кривой, но из-за краев торчали элементы утепления, и походило на то, что дверь неплохо держала тепло внутри помещения. Осторожно приоткрыв дверь, Салават первым шагнул внутрь. Следом юркнули Демон и Ленка. Затем вошел завхоз.
        Пахнуло теплом и немытыми телами. Затхлый запах смешивался с запахом пота и чего-то кислого. Внутри был полумрак. Свет от теплушки едва освещал стол, широкую кровать и табуретку. Все самодельное. На кровати лежал человек, а на стуле сидел без движения ребенок, держа в ладонях руку пожилого человека. Отец? Мать?
        Зема пристальнее присмотрелся к силуэтам тени… Седая старушка. Волосы из-под старого покрывала торчали абсолютно белые, кожа на лице была сморщена, как печеное яблоко. Грудь не двигалась. Не дышала. По виду - скелет и кожа.
        Мертва.
        Пацан сидел на стуле без движения, обращая на вошедших людей столько же внимания, сколько на догорающие угли в приоткрытой теплушке или тьму, что становилась в землянке все ощутимее. Ему было лет двенадцать - тринадцать. Чуть старше Андрейки. Бледный, вымазанное в саже лицо, длинные засаленные волосы, поношенная одежда. Тощий, как… Таранов.
        Неприятная догадка кольнула в грудь.
        - Пацан, это твоя бабушка? - задал вопрос Зема и ощутил, как громко прозвучал голос в создавшейся тишине.
        Мальчик вздрогнул и повернулся на звук. На лице виднелись две высохшие дорожки от слез.
        «Сколько он здесь сидит-то? Тело старушки начинает разлагаться».
        - Парень, ты как? - Демон приблизился и положил руку на плечо парнишке.
        - Отойди от него, - предостерег Зема.
        Пацан снова вздрогнул, но ничего не сказал.
        Ленка протянула шефу снайперку и склонилась над пареньком.
        - Как тебя зовут?
        Он не по возрасту пристально посмотрел ей в глаза. - Игнат.
        Она кивнула и подалась к нему. Материнский инстинкт - штука серьезная. Зема едва успел схватить ее за шиворот, отдернуть.
        - Назад! Совсем мозги растеряла? «Муравьи» рядом. Бабка сдохла от худобы! Демон, проверь его грудь. Ботаник осторожно приблизился к пацану. Парня крупно затрясло.
        - Не-е-ет, - заревел пацан, отскочив. Глаза не по-детски загорелись угрозой. Оскалился, как маленький волчонок.
        - Осторожно! Он - контейнер! - закричал Зема.
        - Пацан, покажи грудь. Если ты не заражен, мы не сделаем тебе ничего плохого, - как можно спокойнее постаралась сказать Лена.
        Но пленника как прорвало. Слезы, что, казалось бы, давно выплаканы, потекли крупные, жгучие. Так гадко стало снайперше от того, что придется спустить курок. - Ольха ничего не сможет сделать? - только и спросила Ленка посуровевшим голосом.
        - Нет, - твердо ответил Зема, прекрасно понимая, что, вскрой он хоть сам пацану грудь без наркоза - и реанимации не будет. Да и если бы был наркоз, это не спасло бы. Кто-то должен дышать за парня. Нет оборудования.
        Ленка обреченно отцепила от пояса пистолет и навела на парня.
        Салават опередил, резанув короткой очередью наискось раньше капитана.
        - Прости, пацан. Я… тебя похороню.
        - «Похороню». Да, верная мысль. Только как хоронить? Земля промерзшая - лопатами долбить половину дня. А закладывать камнями, как на рельсах, - камни надо таскать от железнодорожных путей. Именно таскать, потому что, по взгляду на ветхую старушку, - ее тело не перенесет транспортировки. Да и неизвестно, что за процессы уже бродят внутри нее и внутри пацана. Только Ольха в составе может установить причину смерти. Так что проще сжечь здесь все, - расставил все по полкам безжалостный аналитик Зиновий.
        Демон, вздохнув, склонился над пацаном и распахнул старую куртку. Грудь парня неестественно выпятилась, как будто на нее давило что-то изнутри.
        - Шеф прав. Заражен. Устроим погребальный костер?
        Салават подошел к столу, посмотрел на деревянные ложки, старую кружку, грязную миску, ковш. В углу стояли ржавый топор и метла, несколько ведер.
        - Не прикасайся к этому. Мало ли какая здесь зараза, - напомнил Демон.
        «Господи, они действительно здесь жили. А последнее время, когда бабка слегла… Неужели пацан сам ходил по лесу, собирал дрова? Доставал еду, воду. Не вижу счетчиков радиации. Жрали все, что могли найти? Или личинка в бабке ждала, пока та истощит свой ресурс, чтобы перебраться в новое тело? Значит, «муравьи» где-то рядом. Надо поторопиться с дровами».
        Почти с четверть часа группа обкладывала кровать всем, что могло гореть. В ход пошли столик, табуретка, дверь, хворост, наломанный с высохших деревьев. Наконец Салават подцепил тарелкой угля с печки-теплушки и положил на край одеяла.
        - Покойтесь с миром, - проронил Демон и подул на угли.
        Искра упала в благодатную почву сухого покрывала, и огонь принялся отвоевывать территорию.
        Все вышли из землянки, когда оттуда повалил густой черный дым - так чадило покрывало. Затем он стал белым - сказывалась сырость. В огне старушка с пацаненком не обратятся в прах - слишком мало жара - но это все, что группа могла для них сделать.
        Через лес навстречу уже мчался один из технарей. Руки разведчиков привычно схватили оружие. Но этот гонец нес благую весть.
        - Шеф! Уголь! В кочегарне под снегом на ГРЭС. Целая куча. Тележек десять точно уже оттаяло. Алферов говорит, здесь раньше угольный разрез был неподалеку, там уголь добывали, даже когда весь мир на альтернативную энергетику перешел. Ему отец рассказывал. Брешут, да?
        «Десять. Минус грязь и лед. Что ж, на день хватит. Но лучше, чем ничего».
        - Молодчина… э-э-э…
        - Олег.
        - Что ж… Молодчина, Олег. Будешь разведчиком. Жалую тебе звание ефрейтора. Бери народ, тележки, лопаты - и везите все к тендеру. А альтернативные источники энергии действительно были, но не успели войти в полную силу.
        Зема повернулся к Демону:
        - Проследи за безопасностью.
        Подземный друг кивнул.
        - Вперед!
        На целый город - две души, одна из которых отлетела за грань незадолго до пришествия экспедиции. Негусто. Но больше никаких признаков жизни найти не удалось. Как и чего-то полезного. Ни оружия, ни припасов, ни снаряжения. Дома стояли пустыми, многие без окон и дверей. Просто голые остовы или разбитые пластиковые окна, ничем не напоминающие, что когда-то в них теплилась жизнь.
        Как же мерзко на душе Зиновия было от всех этих мертвых поселков, деревень, городишек! Шагая по тихим улицам, он знал точно только одно: все, кто проклинал мир и желал ему горения в аду, - своего добились. Желания имеют свойство сбываться. Люди слишком часто говорят то, чего не следует. А ИИ все записывал. Запоминал. И припомнил при случае, сделав неверные выводы.
        Рация пикнула, Зема подхватил на автомате. К тому времени они с Салаватом и Ленкой уже стояли у розового вагона. Раздумывали, хватит ли угля или снова надо идти в лес, тонуть по колено в грязи.
        Десять тачек укатили за углем. Демон с парой солдат прикрывали. Остальные люди все были у состава. Не считая раненых, игроков шесть наберется.
        Зема подхватил рацию, нажал кнопку:
        - Кузьмич, кости размять не желаешь? Зови народ на товарищеский матч. Три на три. Мячик в мужском вагоне.
        - А что, неплохая идея, - загорелся машинист, - я даже на воротах постою… Хотя, брешу. Я - нападающий!
        Через пятнадцать минут народ носился по лужам за мячиком. Команда «Зенит» против команды «Спартак». Жаль, что из всей экспедиции только Кузьмич и четверо подростков из подземелья знали значения этих слов.
        Впрочем, рассказать правила футбола на пальцах не заняло много времени.
        Импровизированные ворота с обеих сторон соорудили из пары чурок. Кузьмич стал играющим судьей. Свистел он и без свистка будь здоров. Судил хуже, но кого это волновало? Было решено играть на сгущенку. По банке на игрока! Остальные люди, не допущенные к турниру по причине травм, были зрителями и болельщиками.
        Вот и носились по полю сначала шесть человек, а дальше - больше. Еще двое без конца ловили мячики у ворот. Поскольку на воротах стояли женщины, первый раз слышавшие о футболе, голы сыпались один за другим. На двадцатом мяче Зема сбился со счета. Финальный посвист Кузьмича раздался, когда счет был тридцать - тридцать. Как он считал, оставалось загадкой. Но настроение у всех поднялось. Хоть на время развеялись.
        Уговор есть уговор - на ужин пришлось раздавать целую коробку сгущенки. Зема не слишком удивился, когда через полчаса после ужина обнаружил половину из них у Андрейки на кровати. Склад под подушкой сложно было не заметить. Но решив, что одному ему столько не съесть даже с чаем, тот тайком положил по банке под подушку Лене и Ольхе. С удивлением Зема обнаружил одну и у себя.
        В путь состав решился тронуться только с утра. Но внезапный поворот событий едва не поставил под угрозу экспедицию. Следующий день принес новые сюрпризы: Кузьмич грустно сообщил по рации, что дальше рельсовых путей не наблюдается. В недоумении пробежавшись разведгруппой вдоль того, что ранее называлось железнодорожным полотном, экспедиция выяснила, что и всех рельсов в составе не хватит, чтобы закрыть брешь, растянувшуюся на несколько километров.
        Тема дня - куда они делись все за ночь?! Вчера же были!
        Всего два километра без рельсов - и экспедиция была поставлена на грань провала. Перечеркнуть все труды и надежды оказалось проще некуда.
        - Да не может быть! Искать! Искать рельсы по округе, черт бы их побрал! Далеко утащить не могли! - бубнил Зема в рацию, пока три разведгруппы прочесывали окрестности. - И кто? «Муравьи», что ли? «Собаки»? Титанов дежурящие бы заметили! Кто вчера дежурил - доложить!
        Доклады ничего не дали. Ночь была тихой и спокойной, никакого постороннего шума, огней. Работу ломов и кувалд сложно было не заметить. Должны были остаться хотя бы следы Искателя, если это был он.
        Куда делись рельсы, никто понятия не имел - вокруг только мертвые поля, подлески, болотца, что образовались от талой воды. Никаких подозрительных следов, только собственные следы группы, оставшиеся от вчерашней футбольной возни.
        Признаков военных действий также не наблюдалось. Никаких тебе взрывов, воронок, и радиация в норме. Тем не менее - ни попутки, ни встречки. Только голая возвышенность, на которой ранее лежали пути. Еще вчера.
        Рельсы исчезли, а вот шпалы лежали нетронутыми, словно с них только что сняли металлический груз. И тут аналитика Земы зашла в тупик. Ведь шпалы можно было пустить на дрова, к примеру, местными жителями, но куда можно было деть рельсы без оборудования за ночь? Для их переплавки требовались определенные мощности. Дым выдал бы завод в округе в два счета. И следы! Где следы?
        - Хреново, шеф, - резюмировал Алферов. - Застрянем мы здесь. Придется долго корячиться.
        - Замеры сделали? Каков примерный план действий?
        Алферов глубоко вздохнул, собирая мысли в кучку.
        - Да с планом не ахти. Что нам остается? Сначала ближайшую встречную полосу разбираем, это таскать придется пару километров. Потом уже наши рельсы раскупорим. Может, и хватит по итогу. А не хватит… Что ж, будем встречку и на десяток километров разбирать и таскать. Что еще делать-то? Сначала туда. Потом обратно. Это если снова рельсы не пропадут.
        - Добро. Включай в процесс две трети людей. Жизнями я рисковать не стану, и треть все же будет в дозоре. Раненых в дозоры поставим, на вышки посадим. Зверь вполне мог идти за поездом. Но он бы просто раскидал рельсы рядом. Не жрет же он их! - бурно закончил Зема, вдруг осознав, что понятия не имеет, что еще может перерабатывать Искатель, кроме энергии солнца.
        Вкусный завтрак остался позади, впереди ждал тяжелый трудовой день. На улицу выбралась даже Алиса. Не вечно ей у плиты стоять. Андрейка тоже выполз, бродя с мячиком вдоль состава. Пытался играть так, как вчера взрослые. Бегать он пока не мог, но подвижность изображал так, будто голова его не беспокоила.
        «Хорошим бойцом анклава будет. В этом мире каждый немного воин», - подумал Зема, отмечая его успехи в регенерации.
        Снега вдоль путей все меньше. Земля жадно впитывала воду. Скоро, совсем скоро исчезнут последние лужи, и глаза наконец обрадуются зеленому цвету. Монохромный мир всем порядком осточертел. Это была слишком долгая зима. Хватит. Не надо больше.
        Задняя дверь розового вагона стояла распахнутой во всю ширь, антирадиационная камера обесточена.
        Поставив Кабурову и Смирнову на ближний дозор и посадив выздоравливающих Богдана и Ряжина на вышки, всех прочих Зема разделил на несколько групп с разными задачами.
        Из двери стали появляться первые рельсы. Рабочая группа при помощи рычагов и тележек принялась опустошать задние вагоны и таскать новехонькие рельсы к центру транспортной дыры. В то же время все рабочие второй группы с ломами и молотами на плечах поплелись, чтобы снимать рельсы со встречного пути и проверять старые шпалы перед будущими рельсами. Начинать следовало издалека, с дальней встречки, потом меньше ходить, снимая ближние рельсы с пройденной части пути.
        Работа закипела. Через переднюю дверь на улице показались Кузьмич, Алиса, Вики и Демон с топорами. Эта подгруппа получила особое задание - нарубить леса на заготовку шпал в запас. Рельсы, во всяком случае, им не таскать, а с бревнами вчетвером справятся.
        - Шеф, ну нет тут ни хрена, - захрипела рация отчет новоявленного ефрейтора Олега. Он ушел дальше Кабуровой на север.
        - У нас тоже нет, - добавила Ленка, исследуя округу позади состава. - Можно я лучше на турели посижу? - добавила она.
        - Турель моя! - воспротивился Богдан. - Кто полезет на крышу - получит костылем.
        - В такой солнечный день дежурят только сирые и убогие, - подхватил Ряжин, стараясь шутить. Но выходил скорее скверный черный юмор.
        - Капитан, что за дела? Дежурят только раненые, - подтвердил Зема.
        - Не, все в порядке. Я и здесь постою.
        Разведчики вернулись ни с чем. Округа действительно выглядела мертвой.
        «Но кто мог спереть рельсы? Кроме личинки в избе никаких «муравьев» в округе не наблюдалось. Последнее их поселение мы проехали километров тридцать назад».
        Зема снова взял рацию.
        - Вики!
        - Да, Зем, - уныло отозвалась «ученая».
        - Хочешь проверить оборудование?
        - Звучит интереснее, чем рубка дров. Но мне нужен напарник. Оно тяжелое.
        - Бери Алису и пройдись по округе. Найди, что ли, какую-нибудь радиацию или аномалию, или еще какую-нибудь причину, почему исчезли рельсы. У всего есть причины. Нет никакой магии в этом мире. Это не виртуальная реальность!
        Старые рельсы неохотно ложились поверх старых шпал. Те часто рассыпались в труху. Пришлось чередовать доски: новая, старая, новая, старая. Надежно и экономно. Столбов, Салават и Алферов, три оставшихся богатыря экспедиции, орудовали кувалдами, закрепляя рельсы, забивая огромные железнодорожные гвозди. Все как кузнецы из сказок. Вдобавок еще и разделись по пояс. Плечи широкие, мышцы на зависть крепкие. Даже не мышцы - жилы.
        «Дольше не будут уставать», - прикинул практичный Зема.
        Через полчаса работы по пояс разделись все. Завхоз и сам отложил автомат и принялся за работу. Опасности вокруг не было, почему бы не размяться? По сути, от опасности осталось только ощущение, что кто-то все-таки спер рельсы. Но ощущение - это не угроза группе.
        Воздух прогрелся градусов до десяти. Небывалая жара, давно неведомая миру. Похоже, тепло печки на обратном пути будет играть против группы. Придется закрывать двери и надеяться на хорошее сердце Пия и Столбова. Пилить чурки и рубить дрова им придется в небывалой жаре, ну, или Кузьмичу придется ехать с ветерком - передняя дверь всегда будет открытой. До первого скачка радиации.
        Андрейка принялся пинать мячик от группы рабочих до группы технарей, радостными возгласами оглашая окрестности. Это была музыка для ушей. Дети должны вот так вот бегать, носиться, кричать, радоваться жизни. Самое страшное - это слышать от детей тишину.
        Но как же быстро Андрей приходил в себя. Ольха косилась недоумевающе. По ее подсчетам, парень вообще еще должен был лежать в коме, а то и находиться на том свете, потеряв возможность дышать.
        Через несколько часов работы на свежем воздухе Алиса ушла готовить обед, забрав с собой двух девушек. Вики уже одна прошлась с оборудованием вдоль состава. Попеременно сходила на север, на юг, вернулась и уверенно заявила, что никаких аномалий в округе нет. На что получила приказ искать дальше.
        К обеду работа полностью поглотила группу. Суета под теплым солнцем отличалась от холодных потуг согреться в пыльных бункерах анклава в лучшую сторону.
        Андрейка встал посреди людей, застыв над мячиком в состоянии, что называется, «язык на боку» - выдохся парень. Усталый и довольный, надышавшийся свежим воздухом, он смотрел на членов экспедиции, не сразу сообразив, почему оборвались все разговоры.
        Пацан не мог понять, отчего люди застыли, роняя рельсы, шпалы и инвентарь, и хватались за оружие.
        Зема и сам не сразу осознал, ЧТО это образовалось над Андрейкой. Сгустившимся облачком нечто эфемерное, невесомое, с собственным внутренним светом, видным даже на фоне яркого солнечного дня, ОНО парило над мальчуганом.
        Величина этого Нечто постоянно менялась. То оно казалось не больше теннисного мячика, то становилось диаметром с раскрытый зонт. Шарообразная штука пульсировала, словно игралась с размерами.
        У всех волосы встали дыбом. Группа поддалась страху, он мгновенно парализовал людей. Не было ни одного человека, который в тот момент мог пошевелиться. Побледневшие, перепуганные, люди могли только смотреть на ЭТО.
        Вспомнив, что ситуация очень похожа на галлюцинации аномальной зоны, Зема повернулся к Вики. Та все еще бесцельно бродила по рельсам, крутя в руках что-то, похожее на счетчик Гейгера, и не обращала внимания на новое явление. Большие приборы стояли у розового вагона.
        Губы завхоза зашептали, повинуясь волевому усилию:
        - Вики, что это? Ты же говорила, здесь нет аномалий.
        Вики словно вернулась в реальный мир, разглядев новое явление. Ответила тихо-тихо, не поворачивая лица:
        - Прибор Азамата спокоен. Это не аномалия. Это нечто новое.
        Она во все глаза всматривалась в завораживающее действо, не в силах отвести взгляда.
        - Что тогда? Шаровая молния? - предположил Зема.
        - Если так, то пареньку лучше резко не дергаться.
        - Так что же делать?
        - Не знаю… Зема… не знаю, - честно призналась неквалифицированный ученый группы.
        - Тогда выкинь все эти бестолковые приборы к чертям собачьим! Андрей! - От крика Земы многие вздрогнули.
        Мальчик повернулся к завхозу, до сих пор не понимая, что происходит.
        - Да, - ответил он веселым голосом. Возможно, он все принял за игру. Какая-то взрослая интересная игра, правила которой стоило принять - и будет весело.
        - Иди сюда. Оставь мячик. Иди… На меня смотри. Просто иди, - уверенно заговорил Зема, махая ему рукой, подзывая к себе.
        - Иду. - Он действительно положил мячик и пошел прямо к вихрастому парню, что своей длинной прической был похож на «тетю Лену».
        Светящееся Нечто над головой стало по форме как шар. Теперь это действительно напоминало шаровую молнию. И сердце чуть не остановилось, когда оно направилось вслед за парнем. Оно преследовало его!
        Народ невольно принялся расступаться. Зема остался на месте, прекрасно понимая, что вместе с парнем к нему летит нечто смертельно опасное.
        - Хороший мальчик. Вот так… не спеши, - продолжал бормотать он.
        Ноги застыли на месте, Зиновий просто не позволил им отступить четким волевым посылом. Прекрасно понимал, что если начет отступать - ребенок испугается. А стоит ему поднять голову вверх и… произойдет что-то ужасное. Ему нельзя смотреть вверх. Просто нельзя. Об этом говорили ощущения. Испугается, и все - конец.
        Андрюша подошел к завхозу. Зема опустился на колени, протянул руки и обнял его. Перестал смотреть искоса вверх, но прекрасно понимал, что ЭТО висит теперь над обоими. Стоит приподняться, и можно коснуться головой.
        - Андрей, ты мужчина, ничего не бойся, - обнимая, пробормотал Зема на ухо.
        У самого волосы встали дыбом, сердце рвалось из груди так, что перехватывало дыхание.
        - А я и не боюсь, - ответил он. - Только мурашки по коже почему-то.
        - У меня тоже, но…
        Зема не договорил. В этот момент он ощутил, что ЭТО опустилось ему на голову, коснувшись макушки. В глазах полыхнуло. И в голове послышались отчетливо слышимые слова:
        Небесная синь мглою затянется,
        Упадет с облаков серый пепел.
        Желтое солнце черным покажется,
        Перестанет дуть чистый ветер.
        Белая гладь свободного неба
        Навсегда пропадет в преисподней.
        Где цвела жизнь - ничего не останется,
        Растворится в безликой бездне.
        Крах человека в легендах отметится:
        Рагнарок, Страшный День, Конец Света.
        Детям Земли ничего не достанется.
        Время перегрузить планету.
        Зема открыл глаза. Андрейка мелко дрожал, прижимаясь всем телом. Зиновий ощутил, что, сколько ни пытается, не может разжать руки. Подбежал народ, принялся помогать разжимать сцепленные намертво пальцы.
        - Ну, ты даешь, шеф… В поэты пошел? - подколол Алферов, наконец расцепив пальцы и освободив пацана из цепких объятий.
        Андрей отошел на два шага, но вновь вернулся, уже сам обнимая парня за плечи. Пацан неслабо перепугался.
        - Что… что произошло? - Зема услышал свой голос, но он был таким незнакомым. А тот другой голос словно все еще звучал в голове. Чей он?
        - Как что? Ты продекламировал что-то зловещее, а потом этот летающий шар кинулся на рельсы - и две наши новехонькие рельсы как корова языком слизала. Исчезло все вместе с шариком, - объяснил Салават.
        - Похоже, мы поняли, кто тырит наши рельсы, - заключил Алферов. - Но с этим мы вряд ли что-то сделаем. Разве что Вики сачок какой изобретет особый. Но дураков нет. Кто на молнии полезет?
        Блондинка покачала головой, отрекаясь от подобных изобретений:
        - С разрядом статического электричества, который растворяет металл, лучше не шутить. Взрыв будет такой, что от состава может ничего не оставить.
        Зема ощутил, как в тело вернулись силы. Вновь обнял Андрейку, приподнялся. Ноги дрожали, но идти вроде можно было. Сказал лишь то, что сейчас устраивало всех больше всего:
        - Ребята, идемте обедать, а?
        Возражений не поступило. От пережитого у всех порядком разыгрался аппетит.

* * *
        Искатель мчался по насыпи. Эти двуногие дышащие существа построили удобную поверхность для бега. Только когти впивались в жесткую твердь ровных досок. Но это удобнее, чем бежать по снегу, топям и болотам.
        Зов вел строго на север. Ветру его не сбить. Да и эта странная ровная поверхность словно сама выводила всякий раз к огромному, дурно пахнущему куску металла, что катился по выстланному железу.
        Двуногий скот безразлично отдавал жизни, не вызывая никакого желания отдаваться охоте. Сломленные люди Эксперимента Хозяйки были скучной добычей, совсем не те жертвы, что жили у резерваций, в анклавах. Те бились насмерть, отстреливаясь, убегая. Они с грохотом били по шкуре, умирая, но не сдаваясь. Он прыгал на них всем своим весом или разбивал черепа ударом лапы. От его металлических зубов и когтей не существовало защиты. Зря лесные люди пытались бежать от него. Под полуденным солнцем он всегда был быстрее.
        Эти же люди были покорными, называя себя, напротив, «свободными».
        Черные существа Хозяйки вдоль дорог в последнее время вели себя странно. Если раньше они отдавали ему свой скот - «свободных» - без боя, то теперь убивали людей прежде, чем он приходил за ними. У поселений лежали лишь окровавленные тела.
        Зверь задумывался, но надолго не останавливался. Зов упрямо гнал прирожденного охотника вперед. Хозяйка приготовила для него очередное обновление.

* * *
        Большая проблема, колко прозванная «Большой дырой», забрала у экспедиции без малого три дня, уничтожив весь тактический запас рельсов, шпал и все необходимое для ремонта железнодорожных путей, вплоть до последнего костыля. Все прочее снимали со встречки, что порядком отдалилась от вагонов в обоих направлениях.
        Гнилые просевшие шпалы, ржавые гвозди и рельсы не выглядели надежными, но другого варианта не было. В этой рухляди люди извозились, как черти, без возможности нормально помыться. Зема всерьез подумывал над тем, чтобы сделать баню в составе рядом с печкой локомотива, но это разве что на обратном пути. Дорога и так пожрала все ресурсы. Не до бань с горячим душем.
        Только на четвертый день поезд вновь смог тронуться. Состав привычно закачало на рельсах. Бравый разведчик, ефрейтор Олег доложил о нахождении поселения неподалеку от путей. Какая-то безымянная деревушка не внушала уважения. Но перед дорогой стоило сделать запасы.
        После жуткого инцидента с «молнией» народ косился на Андрейку и Зему, однако конкретных претензий завхоз не слышал. Никто ничего не понимал, но ситуация не повторялась, постепенно затихали все споры. Вики со своими приборами ничего толком сказать не смогла, ссылаясь то на статические разряды, то на геомагнитные аномалии.
        Земе эти разговоры наскучили довольно быстро. Собрав всех в своем купе, он решил перенаправить внимание коллектива в какое-то другое русло - отправиться за припасами.
        Андрейка носился по пустым освободившимся вагонам. Парню привалило столько свободного места для игры с мячом. Время было после завтрака, дежурства распределены на много дней вперед, так что никто не собирался мешать заседанию правящего совета в купе. Накопился широкий круг вопросов, которые следовало разобрать здесь и сейчас.
        - Ну что, вагонные аристократы, - начал Зема, обведя всех пристальным взором. - Начнем собрание? Кто готов выступить первым?
        - Начну я. По-прежнему считаю, что тебе нужно сделать хотя бы энцефалограмму головного мозга, так как шаровая молния не могла пройти бесследно, - начала Ольха, почесав облезлый от загара нос. - И твоя ода на рельсах - этому первое подтверждение.
        «Энцефалограмма? Пачку активированного угля найти - уже большая удача. Откуда высокоточным приборам-то взяться? Разве что по больницам остались. Но больницы разграбили еще в первые месяцы после Начала. Приборы можно найти только в крупных больницах, а те в больших городах. И либо стерты с лица земли, либо опустошены мародерами. А в мелких деревнях и поселках не стоит и искать. Как правило, один фельдшер на несколько деревень. Чертово наследие старого мира», - подумал Зиновий, но вслух сказал другое:
        - Во-первых, если бы это была просто молния, то на кой хрен ей жрать рельсы? Или что она с ними сделала? Расплавила? Не похоже - ни капли металла не осталось. Должно было остаться хоть что-то.
        - Возможно, переместила в другой мир, - снова ударилась в высшие сферы Вики.
        - Но тогда это точно не молния, а дверь в иной мир.
        - Да все может быть проще. Металл всегда притягивал электричество, - вставил слово Демон. - Это я к тому, зачем ей «жрать рельсы».
        - Тогда почему не шарахнуло по всему составу? - хмыкнула Вики, передернув плечами. - Он что, не из металла? Или заземление настолько хорошее, что «Варягу» ничто не угрожало? Да чего смеяться? Я не удивлюсь, если заземлить забыли вообще. У технарей анклава и так работы по уши было. Еще цепи по вагонам вешать.
        - Какое, к черту, заземление? Какие молнии? Эта штука чуть не убила Андрейку! - вспыхнула Ленка. - А он что, металлом был обвешан? У него вообще нет ничего металлического на одежде или по карманам! Я стирала его одежду и прекрасно знаю, во что он одет и что носит по карманам. Там только камушки и веревочка.
        - Во-вторых, Ленка права, - продолжил Зема. - Эта штука заинтересовалась пацаном и мной, а только потом рельсами. Так что это была не молния. Или неправильная молния. Так что давайте остановимся на первом варианте.
        - Это и не было молнией как таковой, - напомнила Вики. - Это было, скорее, шаровой молнией, а этот феномен крайне мало изучен. Порой в подобных шаровых разрядах напряжение больше, чем в самых жутких грозовых облаках при столкновении разрядов. А она летит себе хоть сквозь предметы, хоть сквозь людей. В одно время может уничтожить всю электронику в округе, а в другое - не обратить внимания и на работающий вблизи электроприбор. Так что не стоит отметать вариант с шаровой молнией. На человека она тоже могла обратить внимание неспроста - мы те еще ходячие электростанции.
        - То есть это какая-то особая шаровая молния, которая порастащила все рельсы у станции, а на прочее железо ей чихать? На состав наш, на оружие… - припомнил Демон. - Шеф, а может, у тебя пуля в голове? И ты забыл, что ранее мы встречались с мутантами и этим миром правит ИИ? Он вполне может создавать аномалии и артефакты, свойств которых человечество не знает вообще. За шестнадцать лет превосходства он научился создавать жизнь! Все остальное для него - семечки.
        Зема кивнул.
        - Странный способ выйти с нами на контакт. Для этого ИИ достаточно включить любой динамик и дать нам по микрофону, - не согласилась Ольха.
        - Да какая разница, что это было? - вспылил Богдан. - Ты лучше скажи мне как доктор, кудрявая: как эта молния могла повлиять на человека изнутри? Наш предводитель может ни с того ни с сего кони кинуть или на экспедицию еще хватит?
        Зема поперхнулся. Вот же заботливый!
        - Рефлексы на привычном уровне. Он адекватен психологически. Анализы в норме, - отчиталась Ольха.
        - Если нам каждый раз придется восстанавливать похищенные рельсы, то может встать вопрос о перенесении трассы вне зоны доступа этого объекта, - продолжил Алферов. - Силами экспедиции это невозможно сделать. Придется привлекать людей из Хабаровска. - Так. Значит, ничего путного мы так и не выяснили. Что ж, всем собраться в полной боевой готовности, - подытожил Зема. - Прогуляемся по деревне, проветримся.
        Через пять минут, нацепив броник и каску, прихватив счетчик Гейгера, автомат и рюкзак, завхоз первым появился в розовом вагоне, чтобы открыть заднюю дверь.
        Посреди вагона стоял Андрейка, как-то странно смотря в одну точку под потолком.
        Зема проследил за взглядом парня и… по коже прошли мурашки. Рядом с крюками, в столбе света, падающего из потолочного окна, висел мячик. Висел в воздухе, ничем не поддерживаемый. На него словно влияла некая незримая сила, или гравитация перестала действовать на отдельно взятый предмет.
        - Андрей, - позвал Зема.
        Парень резко повернулся. Мячик тут же упал на пол.
        Зема не успел обсудить произошедшее с пацаном, так как в вагон ввалился Богдан, прихрамывая. За ним Демон и Вики.
        - Вики, я так ничего и не понял. Что показывают приборы? Мы в аномальной зоне или все-таки нет? - спросил тревожно Зема.
        - Да нет, наверное. Стрелки мертвые лежат, - ответила не совсем понятно подруга, так как сама мало что понимала.
        «Мячик, Андрейка, молния, стихи. И никаких аномалий. Пора отсюда убираться. Ведь если на мячик не действовала аномальная зона, то на него подействовал… парень? В конце концов, не одного же меня коснулась «молния».
        Завхоз подцепил рацию с кармана, вызвал Смирнову.
        - Ленка, присмотри за пацаном. Дело серьезное.
        - Я на турели. А что случилось?
        - Позже поговорим. Кто еще дежурит?
        - Евгения. Технарь.
        - Глядите за округой в оба. Парня отправляю к тебе.
        - Ладно… все нормально?
        - Пока да, - ответил Зема и отключил рацию. Подозвав Андрейку, сказал ему идти к Ленке. Пусть будет при ней, так надежнее, пока не разберемся. Сам отворил заднюю дверь, махнул рукой: - Отряд, за мной! Идем к местным.
        Богдан с Демоном по-боевому взвыли и кинулись следом. Пришлось заставить старлея остаться в составе за главного. С его ногой он бесполезный попутчик. Прочий народ шустро собрался за разведгруппой. Но из добровольцев Зема взял только Салавата, Олега и Алферова.
        Солнце прикрыли тучи. Не низкие серые, а высокие, на границе неба, но тоже плотные. Погрузили мир в царство блеклых теней. Но день по-прежнему был светел, время подходило ближе к обеду. Ветер поднялся будь здоров.
        Группа растянулась по перрону, перебрасываясь шутками и подколами.
        Счетчик Гейгера молчал, но взять с собой противогазы казалось не лишним. Да и броники с касками.
        Домишко железнодорожной станции оказался скорее цел, чем разрушен. Стены с крышей стояли исправные, только не было двери и окна с рамами как специально вытащили. Видимо, в первое время побили, потом сами сгнили. Деревянные, не пластиковые.
        Заглянув мельком в здание и не найдя ничего ценного - признак близкой цивилизации, - группа двинулись вглубь деревни.
        К разбитой широкой дороге шли в комплекте лужи и грязь. Хорошо, что нацепили вместо ботинок резиновые сапоги, пусть и с размерами не всегда выходило гладко - то жали, то хлябали.
        - Чего-то тихо как-то, - первым нарушил молчание Алферов, оглядываясь на покосившиеся деревянные домишки. Заборы давно растащили на дрова. Долгими зимами надо чем-то греться. Хоть это говорило за то, что здесь теплится жизнь.
        - Тихо - не то слово. Мрачно, - добавил Демон и без предупреждения заорал на всю округу: - ЛЮДИ!!!
        - Заткнись, рыжий балбес! - осек Зема.
        - А долго мы красться будем? Может, они наблюдают? Не хочу я пулю в шею от какого-нибудь снайпера.
        - Да какие снайперы в деревне? Охотники только если, - добавил Салават.
        - А что, охотники уже не снайперы?
        В чем-то Демон был прав, решил Зема. Группа брела вооруженной, цель ее была не ясна. Почему бы и не зарядить в зад картечью? Может, мародеры какие. Кто ж на свои земли мародеров пустит, когда самим грабить нечего?
        На пересечении двух улиц разведчики ускорили шаги, а затем побежали: в поле зрения попало тело. Это оказался смуглый мужчина лет тридцати. Лежал он в луже, с распоротым животом. На лице застыли предсмертные муки. Глаза жертвы были широко раскрыты, и в них словно отпечатался страх. Дикий ужас, который он увидел перед смертью, заставил его помучиться.
        Вначале группа приняла его за контейнер личинки, но нет - тело рвали снаружи.
        Его терзали мощные лапы, на коже остались широкие рваные следы. То ли от когтей, то ли от зубов.
        - Крупный зверь, - прикинул Олег. - Не наш ли старый знакомый, что бродил возле состава?
        Присмотревшись к телу, которое словно втоптали в землю, а все внутренности вытащили наружу, члены экспедиции переглянулись и решили - это проделка Зверя! Тот тигр размером с дом убил мужика и не притронулся к мясу. Живой зверь так бы не поступил, даже играясь. Кормовой базы в заснеженных лесах было очень мало.
        - Спринтер, мать его. Моргнешь, и он уже ждет тебя в Хабаровске, - пробурчал Алферов, щупая тело. Оно было еще теплым. Кровь уже не текла, но убийство произошло не так давно. Зверь устроил охоту час-другой назад.
        Дойдя до конца улицы, нашли еще два тела: две растерзанные женщины преклонных лет. У одной была откушена нога и прокушено горло, второй Искатель изодрал всю спину, перекусив позвоночник вместе с ребрами. Жуткое зрелище даже для видавших смерти бойцов. Салавата едва не вывернуло наизнанку. Побледневший, с трясущимися руками, он все же сдержался, и группа продолжила рейд по землям общины.
        Следующая улица привела к настоящей кровавой мясорубке: тела людей лежали вдоль домов, в палисадниках, на дороге, у порогов. Они пытались бежать, закрыться, спрятаться, даже отстреливаться - охотничьи ружья в беспорядке валялись рядом с телами, - но усилия их были тщетными.
        Зема представил, как Зверь беснуется, в несколько прыжков настигая то одного человека, то другого, пока экспедиторы неподалеку таскали рельсы. В первую очередь Искатель сносил мощными лапами стрелявших, потом настигал убегающих в панике. Тех людей, кто пытался прятаться, он, вероятно, находил по запаху. Газоанализаторы у роботов были на высоте уже перед Концом Света.
        Когда «чутье» четко говорило ему, где сидят выжившие, мощная лапа пробивала дверь или разбивала окно, хватая очередную жертву. Что дерево против стали?
        Одну такую девушку, не вовремя выглянувшую из окна, распороло стеклом: Зверь подцепил ее когтем и потянул наружу через разбитое стекло, и торчащий осколок вспорол ее, как хирург острым скальпелем.
        Затошнило и Зему, когда увидел детские пожеванные головы на пороге одного из домов. Дверь дома как тараном выбило. На пороге с ружьем в руке умер мужик с растерзанной грудью, видимо, глава семейства. Погиб, защищая родных. Рядом с ним приняла смерть женщина от мощного удара головой об косяк. Дети же были где-то рядом, раз выбежали на крики родителей. Те не успели закрыть их в подполе.
        «Подполы! Надо проверить все. Может, найдем кого живыми. Хоть кому-то должно хватить ума спрятаться от Зверя там, куда тот не мог добраться чисто физически, не разобрав дом по бревну», - подумал завхоз и вышел из дома.
        Салавата рвало на дороге. Все-таки не сдержался. И это тела еще разлагаться не начали.
        - Царство смерти, - в сердцах обронил Олег, пиная попавшуюся под ногу дощечку.
        - Эта роботизированная пакость еще где-то здесь. Я уверен, - добавил Демон, беспрерывно оглядываясь. Ощущение постороннего взгляда не покидало.
        - Он приходит убивать, выполняя свою программу, - кивнул Зема. - Так что не расслабляться. Гранаты держать под рукой. Слабое место - глаза. Если это все тот же Искатель, что беспокоит нас, то должен быть одноглазым. Так что шансы на победу увеличиваются. - Шеф, какие шансы? Он и с одним глазом натворил бед у местных жителей, - произнес Алферов и поднял ружье с дороги. Двустволка. Целое. Заряжено. - Похоже, что ружья его не берут. Автоматы? Гранаты? Не знаю, так что лучше держать под рукой что-нибудь посерьезнее. Надо было захватить РПГ.
        Демон подошел к другу вплотную. Глаза холодные, но руки дрожали. На нервах. Зема ощутил, что и у самого губы дергаются. Было ощущение, что что-то большое и грозное наблюдает из-за каждого дома.
        «Где он притаился? Сидит в засаде? Вырезал же целую общину!»
        - Сколько здесь жило людей? - обронил Зема тихо.
        - Судя по найденным телам - двадцать восемь. Но я не думаю, что мы всех нашли, - ответил Олег. Разведчик не знал, куда деть руки.
        - Надо проверить погреба. Там могут быть люди, - напомнил Зема. - Или припасы. Но также надо оставаться на стреме, иначе сами рядом ляжем. Давайте лучше держаться улицы, открытого пространства и далеко поодиночке не забредать. В светлое время суток Искатель незаметно не подкрадется - не пушинка.
        Салавата престало сгибать пополам, он вытер рукавом рот и на трясущихся ногах подошел к группе.
        - Мы должны похоронить их. Я не позволю им гнить просто так.
        - Мы никому ничего не должны, - напомнил Демон. - У нас есть четкая задача, план, которого мы должны придерживаться. Мы и так уже четыре дня простаиваем. Что до мертвых, то им уже все равно.
        Салават посмотрел с ненавистью в холодные глаза Демона.
        - Ты говоришь как пришелец или как человек?
        Демон не ответил, отвернувшись. Зема подозвал Олега с Алферовым.
        - Так. Вы двое создаете нам тут опорный пункт, собираете ружья и смотрите вокруг в оба глаза, а мы с Демоном и Салаватом будем таскать тела в один дом. Потом подожжем. Ритуальный костер лучше, чем ничего. Потом пройдемся по остальным домам, пошарим по закромам. Может быть, найдем спасшихся людей. Потом собираем все, что найдем, в кучку, раскидываем по рюкзакам и шагаем домой. Вопросы есть?
        - Что с дровами? - поинтересовался Салават. - Надо запастись дровами сейчас перед поездкой.
        - Да какие дрова? Эта «кошка» где-то в лесу рядом, - напомнил Демон.
        - Он прав. Нарубим дров у самого состава, - ответил Зема.
        - Надеюсь, никому в составе в голову не придет прогуляться до лесу в наше отсутствие, - некстати напомнил Салават.
        Зема подхватил рацию. Тишина.
        - Рация сдохла. Вернемся и будем генераторы запускать - все равно пора аккумуляторы заряжать для внешних фонарей и антирадиационной камеры.
        - Завхоз, а сколько там у нас бочек с топливом в составе? - спросил Алферов.
        - На пару полных подзарядок хватит, - уверенно ответил Зема. - Хватит разговоров. За работу!
        Вдвоем с Демоном отдали автоматы Алферову и Салавату и подхватили первое тело.
        - Пусть Зверь видит, что мы его не боимся.
        «Искатель, я объявляю тебе войну!»
        Глава 10
        Запасной анклав
        Возвращались к составу уже ближе к обеду со стойким чувством выполненного долга. Рюкзаки были полны патронов, хороших ружей, вяленого мяса, соли, банок с жиром, которые заставил взять всех Зема в медицинских целях. Как оказалось, община охотников жила промыслом и не особо голодала. Как плату за роль могильщиков экспедиторы брали все, что могли унести.
        Выживших людей не нашли. Видимо, каждый держался друг за друга, до последнего пытаясь помочь гибнущим товарищам, и до погребов во время резни никто не добрался.
        Глупо надеяться на удачу, но последнее тело, тело того самого мужчины, которое нашли первым на дороге, заминировали. Жалко, что никто не догадался взять мину в рейд, но пару гранат на растяжку нашлось. Это тело - единственное в округе, которое осталось Зверю. Возможно, подойдет и лишится еще одного глаза.
        Алиса выставила перед добытчиками горячую еду, но все четверо рейдеров отказались. После увиденного напрочь пропал аппетит, в рот лезла только вода, за неимением чего покрепче.
        Искатель разбудил в людях много новых чувств. Он показал Земе истинную, бессмысленную жестокость, привил отвращение к смерти, но в первую очередь он расшевелил чувство мести. Осторожность, ощущение тревоги - все отступило, пока таскали тела. До боли души захотелось немедленно бросить Зверю вызов, встретиться в чистом поле лицом к лицу. Прострелить эту хитрую тварь лазером насквозь и увидеть, как она умирает. Смотреть в угасающие глаза. А затем сделать амулет из его клыков и когтей, а самого разобрать на запчасти.
        По возвращении Зема тут же собрал всех людей, и в короткие сроки под пристальной охраной экспедиция заготовила дрова в ближайшем лесу. Вместо автоматов и РПГ наперевес на каждого дровосека приходилось по одному автоматчику.
        Люди были готовы принять бой, до рези в глазах всматриваясь в лес, реагируя на каждый звук, шорох. Решимость к беспощадному бою читалась на лицах. Но Зверь то ли ощущал эту решимость, то ли пресытился убийствами на сегодня и не показывался.
        Состав вновь закачался на рельсах, ветер сменился на восточный, и пришлось законсервировать двери, готовясь к атаке радиации. Зема ощущал, как невыплеснутое чувство мести начинает поедать изнутри. Сам становился зверем, жаждущим крови.
        Восточный ветер ожидаемо повысил радиационный фон. Внешние радиометры перешагнули красные линии, захрустев так же, как под Уссурийском. Все как один облачились в костюмы химзащиты и готовились надеть противогазы. Пусть заработавшие воздуховоды фильтровали внешний воздух, питаемые от заведенного генератора, но защиты много не бывает.
        Самым неудобным костюмом оказался АРК для Андрейки. Он был на много размеров больше роста пацана, и тому пришлось засесть в купе: не то что бегать, но даже ходить в нем ребенок не мог. Чтобы он не сошел с ума от тоски и не вздумал стянуть защиту, к нему была приставлена повар Алиса Грицко. До выхода из радиационной зоны ей все равно запрещалось готовить. Продукты убрали подальше в ящики.
        Заправленная антирадиационная камера также была готова к дальнейшему использованию.
        Следующая станция стремительно приближалась. Дров оказалось достаточно, чтобы остановиться. Но решение об остановке было принято вне зависимости от главы экспедиции. Состав резко затормозил, отчего Зема едва не врезался лбом в дверь тамбура. Подзаряженная рация передала плохо разборчивый голос машиниста, говорившего через противогаз:
        - Шеф, путь завален мусором. Надо разгребать.
        - Формируем команды, - ответил завхоз.
        Разговор слышали все обладатели раций. Алферов с Салаватом начали шевелиться первыми. Зема подобрал свой АКМ, сумку, облачился в костюм «Саламандра» и надел поверх АРК.
        Что выглядело нелепее? Рабочие с лопатами в костюмах химзащиты или солдаты с брониками и касками поверх тех же костюмов? Это группа и пыталась выяснить, оглядывая большую кучу промерзшего строительного мусора. Мусором это стало за годы, раньше же было зданием и перроном железнодорожной станции, обрушенными на пути взрывной волной.
        Повылезавший на улицу народ нервничал, все работали быстро, почти не разговаривая. Всем передалось суровое настроение с недавнего рейда. Погода еще испортилась, что-то стало с атмосферным давлением. Давило на виски так, что головы гудели.
        Хлам раскидали довольно быстро. Даже суетящаяся с приборами Вики оказалась не большой помехой. Вроде можно было продолжать путь, но тут выяснилось, что шпалы под рельсами просели, сгнили, да и пара рельс представляла очень жалкое зрелище. На них словно вылили какую-то жидкость, ускоряющую процесс появления ржавчины. Пришлось идти дальше по путям и снимать нормальные рельсы со встречной полосы. А за шпалами Зема отправил вторую группу в лес.
        Вики меж тем замерла прямо перед другом.
        - Чего застыла? Никак чего интересного нашла? - прогундосил Зема в противогаз.
        Вики подошла с каким-то мелким прибором из наследия Азамата, показала ничего не значащие для завхоза стрелочки.
        - Я не пойму источника радиации. Показатели со всех сторон разные. Даже куча мусора фонит со всех сторон по-разному. Но стоит мне зайти с другой стороны - показатели становятся другими.
        - И что это значит?
        - Что одного источника либо нескольких источников нет, радиация меняется, как бы плавая с места на место. - Ты сама хоть понимаешь, что городишь? Что значит плавает? Ветер?
        - Я и сама в шоке, Зем. Но если датчик не сошел с ума, то выходит, что источник радиации блуждает с места на место.
        - Да быть такого не может. Все давно разнесли ветра. Да и самого ветра сейчас нет. Скорее всего, твой радиометр сломался.
        - Я тоже так думала, но… - Она замолчала, потом перехватила взгляд, продолжила, - не нравится мне это место. Странное оно какое-то.
        - Ты не поверишь, но мы на поверхности. Здесь все странное. ИИ устроил для нас сотни Чернобылей с Фукусимой. У мира есть полное право сойти с ума в ответ. - Зема!
        - Ты это… Продолжай наблюдения. И делись своими мыслями. Развивай, так сказать, идеи словесно. Не держи все в себе. Поняла?
        - Ты дуру из меня не делай. Как тебя шефом-то все называют? Ты же тупее всех блондинок, вместе взятых. Аномалия тут, я говорю! И что-то этому служит причиной. - Так разберись, училка.
        Свежевыструганные шпалы легли на пути, на них водрузились более-менее пригодные рельсы. В своих запасниках у группы не осталось ничего. Но можно было продолжать путь.
        Этому противилась только Вики. Но на нее не обратили внимания. Слушать опять какой-то высоконаучный бред никто не стал.

* * *
        Станции мелькали одна за другой - брошенные, мертвые. Ничего интересного. Нередко проплывали в отдалении селения «муравьев», Кузьмич докладывал о них погодя, стараясь не обращать внимания, если не несли прямой угрозы.
        «Правильно. Нечего зря пугать народ, если не можем зачищать каждый такой муравейник», - думал Зема. Мутанты под руководством ИИ успешно плодились, осваивая поверхность, где людям была отведена роль скота. Зачистить бы все подобные муравейники разом, да где взять людей?
        Ветер сменился с восточного на северный, и радиационный фон пришел в норму. Запас дров как раз иссяк, и таял на глазах редкий уголь. Поезд замедлял ход, пока не остановился совсем.
        Понаблюдав пару минут, как Ленка умывает и расчесывает Андрейку поутру, Зема поспешил на улицу. Стоило снова набрать дров под завязку, чтобы потом не останавливаться много раз.
        Люди разделились на три группы - под руководством Алферова, Салавата и Смирновой - и направились в лес. Зема пошел со всеми на правах координатора. Ленка сдала ребенка на кухню, под присмотр Алисы, где Вики и Демон были приставлены в помощь кухарке. Несложно догадаться, кому первым достанется завтрак.
        Вскоре Андрюша такими стараниями нарастит щеки.
        Зема уже собирался уходить в лес, вооружившись и прихватив инвентарь, как случилось неслыханное - Кузьмич вышел на перрон. Да еще и с карабином! По-хозяйски оглядевшись, посмотрев в светлое весеннее небо, он потянулся и выдал:
        - Что-то я засиделся. Как насчет поохотиться? - И принялся делать зарядку у всех на глазах.
        Зема оставил троих военных для охраны состава: Ряжина, Олега и Богдана. Последний заперся в паровозе с приказом держать переднюю дверь закрытой, пока не вернется группа. Еще двое собрались к розовому вагону. Но Зема быстро переправил Ряжина на переднюю турель, а Кузьмичу сказал:
        - Прогуляйся с нами для аппетита. Пий со Столбовым тоже пойдут за компанию.
        - Прогуляться? Это можно, - усмехнулся в бороду машинист и первым побрел в направлении леса, перекинув ремень карабина через плечо.
        Группы крались по лесу след в след за машинистом. Тот периодически поворачивался и шикал на добытчиков, как на малых детей. На что-то смотрел среди голых кустов, присвистывал и продолжал путь.
        Ходить за машинистом по рыхлому талому снегу оказалось удовольствием на любителя. Первыми откололись технари с рабочими, заприметив хорошую лесопильную зону, потом отстала Ленка со стрелками. В итоге через час блужданий с Кузьмичом рядом остался только Зема.
        Едва завхоз хотел сказать, что хватит блуждать, как карабин неожиданно выстрелил. Звук оглушил, раздаваясь громким эхом по лесу. Кузьмич довольно оскалился - в «яблочко»!
        Зема, не веря своим глазам, подошел к подстреленному… оленю!
        Прямо в сердце.
        - Это ж сколько мяса, - расцвел завхоз, готовый сожрать часть оленя сырой и прямо здесь. - А это он или она? А то рогов нету. Я не разбираюсь.
        - Весна - вот и нету, - спокойно ответил Амосов. - Он. Тащи к тележке, а я еще пройдусь, - довольно заявил машинист-охотник и, не оглядываясь, пошел дальше.
        Шансы Земы дотащить тушу до лесопилки были минимальными. Поэтому он пошел следом за охотником. К тому же из леса уже бежала пара ребят, привлеченных звуком. Указал им на добычу. Пусть сами тащат.
        Воздух был свежий. Морозец бодрил, жрать хотелось дико, и счетчик Гейгера выдавал неправдоподобно малый уровень радиации. Поглядывая на него, Земе хотелось верить, что весь прочий мир станет вскоре таким же чистым и прекрасным.
        Идти вдвоем было легко. Оказалось, что можно расслышать не только хруст шагов на снегу, но и звуки леса, которые до этого глушились ворчанием рабочих и шутками солдат. Лес шумел, перебирал ветки ветер.
        Зема остановился, навострив уши. Звуки леса казались откровением для человека, больше привыкшего слышать гул земли.
        «Что это - щебет птиц? Точно, птицы. Мало, далеко, но все-таки они есть. Лес не кипит жизнью, как, по слухам, раньше, но что-то периодически слышится».
        Кузьмич откопал ветку, полную замерзших ягод брусники. Как величайшее сокровище, Зема положил ягодку на язык. Грезить о вымерзших давно витаминах не стоило, но - вкус! Ощутить натуральный вкус ягоды! Вот только ради этого стоило бродить с машинистом по лесу по колено в снегу.
        Ягоды кислили. Стоило набрать Ленке и Андрейке. Бережно собрав грязными замерзающими пальцами ягоды в карман жилета, завхоз понадеялся, что не растают.
        Кузьмич застыл, слушая. Сделал пару шагов - и снова прислушался. И еще. А когда Зема почти потерял его из виду, опять раздался выстрел карабина. Ноги сами побежали к машинисту. Эта привычка реагировать на выстрелы въелась в подземника, как в любого анклавовца.
        - Теперь чего?
        Машинист молча ткнул пальцем в снег. Приблизившись, Зема обнаружил тетерева. Дичь!
        Зема тут же запихнул тетерева в рюкзак. Кузьмич подозвал к себе.
        - Тебе лучше это самому увидеть.
        След на снегу. Как динозавр наступил, только след от лапы. Кошачьи подушечки пальцев размером с кулак каждая. Когти как ладонь взрослого человека.
        Это определенно был след Зверя. Эта машина-убийца бродила где-то рядом. Поджилки как-то нехорошо затряслись, да и в желудке что-то забулькало. Только уже не от голода.
        - Кузьмич, пойдем-ка лучше к лесопилке.
        - Идем, - тихо согласился машинист, - только смотри на деревья. Здесь может быть еще и рысь. Те любят прыгать на жертву с веток.
        - Ага, смотрю. Только на рысь мне наплевать. С ней хоть в рукопашную можно сойтись с ножом. Больше беспокоит наш любимый металлический хищник.
        Скорость ходьбы замедлилась. Вроде бежать надо, но ноги ослабели после марш-броска. И жалобно, настойчиво колотило в грудь сердце.
        - Кузьмич, пошли быстрей!
        - Поддерживаю, да ноги уже не те, - добавил машинист, но все-таки ускорил ход.
        На лесопилке Алферов с Салаватом хвастливо показывали всем подстреленного оленя. Фактически сами поймали голыми руками. Ценители баек слушали с раскрытыми ртами, прочие поопытней посмеивались.
        - Так, оленя на тележку, - с ходу велел Зема. - Берете столько леса, сколько можете унести за один заход, - и отходим к составу.
        Народ непонимающе притих. Резкий перепад настроения всех удивил.
        - Чего непонятно? - поддержала капитанша, увидев серьезное лицо завхоза. - Ноги в руки и уходим! Приказы начальства не обсуждаются. Стрелкам быть наготове.
        Как же лес оказался далеко от состава! Шли большой группой, для охраны взяв рабочих в кольцо по периметру. Каждые сто метров казались километром, особенно для тех, кто тащил бревна волоком за веревки.
        «Ну, где ты, Зверь? Здесь еще? След совсем свежий. Я бы даже сказал - утренний. Покажись! Не создавай напряжения».
        Народ затих. Все брели молча, несли дрова, толкали тачанки, тележки. Напряжение росло. Показался состав.
        - У кого рация?
        Ленка протянула.
        - Состав, прием, - тут же вызвал Зиновий.
        - «Голова» состава слушает. Все спокойно, - отчитался Богдан на паровозе.
        - Кухня слушает. Давайте шустрее. Мы ж слюной захлебнемся, - подхватила рацию Алиса. - Андрейка вон уже рубает за обе щеки.
        «Хвост» состава, однако, не отвечал. Олег бы не стал игнорировать вызов.
        - Стрелки, за мной! Ленка, доводи людей. - Зема побежал первым.
        Алферов, Салават и еще пара стрелков побежали следом.
        Розовый вагон приближался, дежурного на железнодорожных путях не наблюдалось. Группа прибавила скорости и едва перескочила рельсы, как все застыли на месте: тело ефрейтора Олега Маркова лежало обезглавленное. В нескольких метрах от него лежал автомат. Еще одна кровавая дорожка тянулась в лес. Туда же, судя по всему, делась и голова.
        - ИСКАТЕЛЬ, СУКА!!! - завопил Зема, бросаясь в лес.
        Алферов прыгнул на него, повалив на рельсы.
        - Стой, командир! Нельзя туда! Мы не знаем, сколько их! Всех завалят!
        - Сколько? Один! Зато какой! - кричал Зема, бранясь.
        «Перехитрил же, Зверь. Всех перехитрил. На группу не напал, на охотников не напал, а вот на дежурящих напал. Подкрался и голову откусил.
        - Олег! Олег!!! - раздалось где-то сбоку. Там Богдан склонился над телом друга, не сразу понимая, почему тот без головы.
        Ряжин свесил голову с верхушки розового вагона:
        - Когда он успел? Я ничего не заметил.
        «Догнать, убить, наказать! - говорило что-то внутри Земы. - Нельзя, успокойся, береги людей, уезжайте! - шептал другой голос. - Зверь огромен, свиреп и хитер, и для него это просто игра».
        - Играет с нами! ИГРАЕТ!!! Он гораздо умнее, чем можно посчитать.
        Под телом Олега пискнула рация. Алферов похлопал Зему по плечу и отпрянул, потянувшись к ней.
        - Что там у вас? - взволнованно спросила Ленка.
        - Мы охотимся - на нас охотятся, - без эмоций ответил прораб. Пальцы до белизны сжали рацию. Показалась, что она вот-вот хрустнет.
        Богдан присел на коленки рядом с завхозом, тяжело вздохнул:
        - Нас осталось двадцать девять.
        Зема коснулся лбом рельса, приходя в себя. Первая вспышка гнева ушла, оставляя холодную усталость.
        «Как эта огромная туша подкрадывается незаметно? Зачем Олег вышел наружу? Он как-то привлек его внимание. Как все произошло?»
        Зема поднял голову от рельса. Военспецы группы таяли на глазах. Подгруппа из самой многочисленной стала самой малочисленной. Скоро придется набирать добровольцев из других групп, как это уже было сделано с Олегом после присвоения ему звания и полномочий разведчика. Но у технарей плохая подготовка, а рабочие… а рабочие - это рабочие! Стройбат в ряды спецназа - это не дело.
        - Твою ж мать! Да что это творится?! - показалась первой Ленка. - Грузимся быстрее и валим отсюда.
        - Тело… - протянул устало Богдан.
        - А что тело? В лесу закопать? Покажи мне хоть одного рабочего, который пойдет с лопатой сейчас вдоль того кровавого следа! - огрызнулась капитанша.
        - И камней нет засыпать, - напомнил Алферов, оглядываясь. - И времени.
        Единственное, что оставалось, - это сбросить тело в канаву у рельсов. Возить с собой трупы в розовом вагоне становилось плохой традицией, от которой следовало избавляться.
        - Погружаемся и едем. Тело накрыть и оставить здесь, - велел Зема, прекрасно понимая, что наживает себе смертельного врага из рыдающего над мертвым другом Богдана. Но не тратить же все дрова, что притащили из леса, на погребальный костер!
        Цельные бревна, недопиленные чурки, дрова, туша оленя, тележки и инвентарь с оружием - все исчезло в зеве розового вагона, и прошмыгнувшие первыми Кузьмич, Пий и Столбов повели состав дальше по рельсам. «Варяг» вновь пошел наматывать на колеса километры судьбы.
        Завтрак прошел под траурное молчание всей группы. Только ничего не понимающий Андрейка от души улыбался, разглядывая на ладошке красные, как рубины, ягодки.

* * *
        - Зема, стреляют! Засада! Зема!!! - ревела рация отчеты Демона.
        Убегая от Зверя, добрались до Бикина. Его люди были экспедиции явно не рады. Еще бы, ведь торговлю с Бикином Владивосток не вел. Как рассказала Ленка, им нечего было предложить. А помогать кому-то, когда сами едва сводят концы с концами, было не вариантом. И тут на тебе - сами пришли и просим прохода.
        - Отходите! Говорил же близко не лезть! Деятели, мать вашу за ногу! - закричал Зема, надеясь, что «саламандра» и броник с каской помогут уцелеть другу.
        Глава экспедиции в который раз пожалел, что не работает разведывательный дрон Ольхи. Техника над Бикином словно отказывалась нормально функционировать. Возможно, до Войны здесь установили какой-то военный объект, глушивший работу сложной аппаратуры, и прекращать работу он не спешил.
        - Рвем когти, как можем! - снова пискнула рация.
        Не получилось с разведкой. В Бикине тоже оказалось что-то вроде анклава. Не такой конечно, мощный, как во Владивостоке и, предположительно, Хабаровске, но оружие в руках ребята держать умели. И нюх не потеряли, раз рейдеры попали под пули. Это же еще подловить надо было. Зря полезли днем. Впрочем, приди группа ночью - больше походило бы на диверсию и полюбовно договориться тогда не получилось бы точно.
        Поезд замедлил ход и окончательно остановился на въезде в город, что ранее запирал границу с Китаем на замок. Хотя бы в теории. На практике граница могла себе позволить продержаться минут пять, пока вероятный противник переправлялся бы через реку Уссури. Полноводной та становилась только при впадении в Амур, гораздо ниже по течению.
        У «Варяга» не оставалось выбора, кроме как остановиться, так как на рельсах вполне могли лежать сюрпризы вроде мин, да и самого железнодорожного пути в городе давно могло не существовать. Металлу свойственна быстрая переплавка, если плохо лежит, а рядом людям не из чего делать ложки.
        Зема решил, что стоило убрать все препятствия перед проездом. Но прежде чем использовать силу, нужно было попытаться договориться.
        Некоторые люди еще способны слышать слова.
        В составе остались только Алиса и Андрейка. Кузьмич с одноруким Ряжиным сели на вышки. Вооружив всех остальных с головы до ног как легким, так и тяжелым оружием, Зема цепочкой повел людей к ограждениям.
        Бикинцы должны были видеть, что у экспедиции достаточно силы, с которой надо считаться. Двадцать пять вооруженных до зубов человек - сила.
        Брели молча. Военные привыкли, словно так уже ходили в бой - с гордо поднятыми головами. Прочие стрелки, по сути - технари и рабочие, дергались, ощущая себя смертниками перед баррикадами.
        Где-то метров за семьсот Зема всех остановил и, перевесив автомат за плечи, пошел вперед один с поднятыми в небо руками. Надо бы флаг белый вытащить, и нести почетно, как признак дипломатии. Но еще он означает сдачу врагу, а экспедиция сдаваться не намерена.
        «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”», - всплыла строчка из народной песни полуторавековой давности. - А поднятые руки - это временно. Русские вообще не сдаются. Что до Войны, что после. Это не нация. Это Дух. Но вспоминают о нем только во время Войны или того, к чему она привела».
        Зема застыл метров за двести до ворот, ожидая посланника с бикинской стороны. Там люди уже тревожно наблюдали с вышек и из-за ворот и должны были понимать, что происходит.
        Время потянулось резиной. Зема кожей ощущал, как его держат на прицеле. И мог лишь сожалеть, что с его стороны осталась всего одна снайперша, а там, за воротами, могло оказаться сколько угодно снайперов. Десятка хватит, чтобы перебить всю экспедицию. И от этого по лбу бежал пот, а мышцы застывали.
        Из всей брони Зиновий надел только «саламандру». Ее «внеземной» вид должен был пугать вероятных противников больше, чем простые броники. Да и взятый по случаю модуль защиты готов был в любой момент активироваться на руке.
        В какой-то момент ворота приоткрылись и к парламентеру направились сразу трое. Это напрягло. Двое, правда, отстали от предводителя метров на двадцать, но руки лежали на автоматах, и Зему при всем желании могли снять в два счета.
        Бикинский представитель был ниже Земы ростом, но шире в плечах. Застыл за пять шагов, пристально смотря в глаза и ожидая первого слова. На вид ему было лет сорок. Бородатый мужичок с мрачным лицом. На главного не был похож, уж очень брезгливое лицо. Но Зема и себя считал также не похожим на главу.
        - Приветствую! - крикнул Зема, делая еще несколько неторопливых шагов навстречу. - Я - Зиновий Бесфамильный, адмирал анклава «Владивосток».
        - Привет, привет, молодой, - тихо проговорил он, сурово поглаживая автомат. Убирать оружия он и не думал. - Я Максим Стародубцев. Генерал анклава «Бикин». У вас что там, детский сад на поруках? И что у тебя с глазом? Меченый?
        - Я избран военной демократией по причине гибели предыдущего адмирала, - отрезал Зема. - А это адмиральская отметина. У вас большущий такой зверь часом не появлялся? С виду как тигр, только здоровый, как танк.
        Разговор происходил без пожатия рук, на дистанции. Словно четко оговорено - вот я, а вот ты, и между нами черта, не приближайся.
        - Какой зверь? Чего ты мелешь? Какая отметина? Что тебе надо?
        - Причина очевидна. - Зема кивнул на людей и состав за ними. - Мы хотим проезда. Тихого, мирного. Возможно, на взаимовыгодных условиях, но чтобы без перегибов. Как тебе такое предложение?
        - Не тыкай мне, мальчишка. Залил в глаз чернил и совсем зрение потерял?
        - Я - адмирал экспедиции состава «Варяг»! - оскалился Зема, суровея. - Мой глаз к этому не имеет отношения. Давай разойдемся по-хорошему. Повторяю: мы просим мирного проезда!
        - Мирного? Вижу по твоему грозному безусому лицу, что воевать не умеешь, - ухмыльнулся он. - Но людей зачем послал на разведку? Или скажешь, что не твои люди были?
        - Мои. Потому и посылал, что разведка. Не хотелось на «муравьев» нарваться. Выживальщики, опять же, зараженные. Радиация, рельс нет. Да хренова туча проблем. Разведка на первом месте. Кто в омут с головой сейчас лезет?
        - Ну рельсы-то на месте, - хмыкнул Максим. - Мы по ним к вам и на север дрезины засылали, да все без толку. Встречали нас. Без пряников. В Хабаровск не пробиться.
        - В Уссурийске мутантов полно, потому и без толку. Насчет севера не знаю. Если и там жаркий прием, то мы с ним разберемся. Обязаны решить этот вопрос.
        - Ишь какой грозный.
        Зема не отреагировал на очередную поддевку, пригляделся к округе и вдруг понял, что за периметром бикинцы следят хорошо: ни кустика, ни деревца в округе, не подступишься незаметно. Искателю здесь делать нечего. Обойдет опасную зону.
        - Ну, допустим, - ухмыльнулся Стародубцев, понимая, что время подтруниваний прошло и теперь будет разговор по существу. - И что ты хочешь нам предложить со своим детским садом?
        - Искателя добить, пока вас не выкосил. Он размерами всего с сарай. Да скоро придет, и всем, кто меньше ростом, мало не покажется.
        - За вами идет, что ли?
        - Впереди. - Зема немного помедлил, раздумывая, что еще сказать. Предложишь мало - развернется и уйдет, много - да хрен тебе, сам попробуй раздобудь! - А что еще нужно?
        - Странный ты, паря. Костюм лабораторный на тебе, говоришь как чудак, молодой совсем, опять же. Ты точно с «Владивостока»? - генерал приблизился.
        - Важно, не откуда, а куда мы идем. У нас Зверь только вчера еще одного спутника сожрал. И вас всех перебьет. Можем поохотиться на него вместе. А можем пайки погибших на месяц отдать и оружие. Просто за то, чтобы проехать дальше. На обратом пути - ставка та же. Мы планируем вернуться. На пошлину готовы, только если обеспечите безопасность и топливо для проезда. Просто так ничего не дадим. Зверь и так многое у людей отнял. - Зверь, говоришь… - протянул Максим. - У нас черные за последнее время девятнадцать человек утащили в лес. Может, за них пайки на месяц дашь? И оружие? Как тебе идея?
        - Соболезную вашей потере, генерал. Но мы сами в пути из-за еды. Много не наскребем. Ты еще предложи вагон тебе подарить. Или десятину всего товара, - насмешливо обронил Зема. - В этом мире не будет налогов. Предложи полезное дело или даже не начинай.
        - Что ж, и по пайкам хорошее предложение, - кивнул Стародубцев. - А что за товар везете?
        - Бартер для анклава в Хабаровске.
        - И что везете?
        - Ящики, бляха-муха, везем! - вспылил Зема, поднабравшись словарного запаса у анклавовцев за время пути. - У меня людей двенадцать вагонов. Любопытство до добра еще никого не доводило!
        - Ну вот, вроде по-нашему заговорил, а то девкой прикидывался. Если грозные такие, то разберитесь с мутантами - и будет вам проезд, - посуровел Максим, убирая ухмылку. - Вот это я понимаю - «полезное дело»!
        - А сами чего не разберетесь с этими мутантами? Мы в Уссурийске всех черных с белыми перебили. Жаркая «баня» была. Но умирают они быстро.
        - А мы били, умник. Много раз били. А они через неделю снова лезут. Плодятся с огромной скоростью. Борзые стали в последнее время. Люди боятся выходить за пределы периметра. А продовольствие тает, пайки твои продлят агонию, но по существу ничего толком не дадут, пока мы в кольце. Так что - слабо разобраться самим? Все еще хочешь отправить нас в лес за дровами для ваших паровозов?
        «Хороши дипломаты, нечего сказать. Каждый в душе кричит о помощи, но маскирует свои страхи за “а вам слабо?”».
        - Если с мутантами поможем, угля хоть дадите?
        - Нет у нас угля, - вздохнул Стародубцев. - Зима все спалила.
        - Тогда долгую охоту обещать не могу, - притворно вздохнул Зема. - Люди и в наших краях голодают. Понимать должен, что задерживаться не стану. Время дорого.
        Постояли, сверля друг друга пристальным взором.
        - Дров-то хоть поможете нарубить на весь тендер-вагон? - сделал новый заход Зема. - Вместе как-то веселее по лесу бродить после охоты.
        - Это можно. Если патронов для охоты подкинете.
        - А что у вас с радиацией?
        - В городе нормально, в лесах - скрипит счетчик. Чем ближе к границе с Китаем, тем выше шкалит. Да ты подожди, сейчас черные расплодятся, и не будет Бикина. Будете свободно проезжать. Год-два, потом и до вас доберутся, - начал терять терпение генерал.
        - Стой, не горячись. Ты хотел охоты? Так давай выжжем их селения. Быстрым рейдом! Как тебе? В этом помочь можем. Пару часов сегодня, полдня на обратном пути. А?
        - Идея-то хорошая насчет сегодня, а вот насчет на обратном пути - не очень. - Стародубцев задумался. - С севера большие группы еще не возвращались. Пара удачливых торгашей в месяц, не больше. Голодные, злые, чаще с гребаными личинками в животе, от которых наши ребята не своими становятся. И кажется, что все вокруг уже заражены. Вы вот не заражены? Может, пузо покажешь?
        Зема спорить не стал, прекрасно понимая, о чем говорит генерал.
        - Нормально все с нами. Что мясом для тварей быть не хотите, это понятно. Короче, в рейд от нас пойдут двадцать человек, остальные останутся в вагоне закрытыми. Наружу не полезут. Неприятностей не доставят. Можешь дать своих тридцать, остальных оставить охранять состав, если так опасаешься за диверсии. Понимаю, что в нашем мире слово давно мало значит, но я обещаю тебе, что нам ничего не надо от вас. Просто пропустите, после того как поможем, и все. На обратном пути можем подкинуть достаточно еды, чтобы жить, а не существовать.
        Рация генерала хрипнула. Макс приблизил ее к лицу, собираясь ответить, когда та сама закричала:
        - Товарищ генерал, они поперли! Их сотни! Тысячи!
        Стародубцев побледнел на глазах. Показалось, что сейчас свалится в грязь. Двое его телохранителей подскочили, начали спорить и ругаться.
        Зема едва успел поднять руку, чтобы вся цепочка за спиной не рванулась к нему на выручку и не дай бог кто-то начал бы стрелять.
        - Генерал, мы можем помочь! - крикнул ему Зема. - Но ты нас пропустишь. Пообещай!
        Тот махнул рукой, согласный уже на все.
        - А черт с тобой, бери людей… помогите нам. В долгу не останемся!
        Зема взял рацию, крикнул:
        - Всем за мной! Идем спасать Бикин от «муравьев»! Кузьмич, подгони состав! Прикроем ребят пулеметными турелями!
        - Турелями? - повернулся Максим.
        - «Утесы». Хорошее средство зачистки. Открывай врата. Залпом с вышек встретим, если близко подойдут.
        - А десант не высадишь, случаем?
        - Да не так уж и много у меня людей, генерал, - в сердцах высказался Зема. - Экспедиция не из легких была.
        Стародубцев усмехнулся и кивнул понимающе. Все общей группой поспешили по центральной улице города к месту прорыва. По пути к Стародубцеву присоединялись вооруженные люди. Он командовал погодя, все больше крича одно и то же: «Собраться в седьмом секторе! Повторяю, седьмой сектор!»
        Что за седьмой сектор, Зема понятия не имел. Бегом преодолели немалую часть города. Еще до Войны Бикин был небольшим городом, а после так и вовсе усох. Так что солдаты экспедиции с РПГ и «Кордами»[17 - Российский крупнокалиберный пулемет с ленточным питанием под патрон 12,7 1/2 108 мм. Предназначен для борьбы с легкобронированными целями и огневыми средствами, уничтожения живой силы противника на дальностях до 1500 - 2000 м и поражения воздушных целей на наклонных дальностях до 1500 м. Название образовано от начальных букв словосочетания «ковровские оружейники дегтяревцы». (Примеч. автора.)] на плечах не сильно запыхались. Не успели пожалеть, что вооружились по полной.
        - Напирают, - вздохнул Стародубцев, глядя вдаль.
        С вышек и крыш малоэтажных домов раздавались выстрелы, крики. Возвышенность не играла преимущественной роли. Черные поодиночке не были опасны, но белые существа одинаково хорошо, с одной и той же скоростью карабкались по земле и по стенам.
        Зема увидел первого «муравья». За ним еще троих. Следом шла почти сплошная стена «черных детишек», скрывая под собой мокрый асфальт. Зловещие чудища в свете солнечного дня воспринимались как элемент психологической атаки.
        Демон с ходу пнул первого черного в бок. Отлетев совсем недалеко, бот повернул голову к источнику проблемы и храбро бросился на врага. Рыжему подземнику пришлось открыть огонь, невзирая на необходимость экономить патроны.
        Внешняя хрупкость черных была обманчива. Выглядели они детьми, но по силе не уступали людям. К тому же у людей не было таких когтей и зубов, какими обзавелись сборщики солнечной энергии для защиты.
        - А еще говорили, что солнечные фотоэлементы хрупкие и с низким КПД! - буркнул Демон, жалея патроны и в очередной раз обрушивая приклад автомата на голову второго черного. Лишь после второго или третьего удара «муравей» с размозженной головой перестал шевелиться.
        - Рассредоточиться и расчистить территорию от насекомых! - закричал Зема своим солдатам, бросаясь в гущу событий.
        Автоматы открыли огонь. Пулеметчики принялись рассредоточиваться по удобным позициям, собираясь взять всю округу под обстрел из нескольких точек.
        Разбежавшись по территории, анклавовцы быстро зачистили окружающее пространство от мутантов. Но стоило обойти дом, как зрачки людей расширились - на Бикин надвигалась целая «муравьиная» волна.
        Черные! Земли под ними не было видно. Белыми вкраплениями среди них смотрелись их более шустрые братья. С ревом они устремлялись вперед, жаждая смерти людей, чтобы сделать потом инкубаторы в их еще теплых телах.
        Зема остро пожалел, что у него нет огнемета. Смеси для подобных демонических игрушек закончились еще в первый год после Войны. Люди выжигали все подозрительное, боясь заразы и эпидемий, считая, что огонь очищает в какой-то мере и от радиации.
        Свой персональный «огнемет», но из плазмы содержал модуль атаки Демона. Но Демон не торопился пускать его в ход, сосредоточившись на патронах в пулеметной ленте «Корда».
        - Отступаем к железнодорожным путям! - закричал Зема и своим, и бикинцам. - Перегруппировываемся! Собрать строй! Плотнее друг к другу!
        Люди Стародубцева, завидев подмогу, сосредоточились. На вышках усилился огонь.
        Начавшаяся паника прекратилась, люди проявляли взаимовыручку, прикрывая друг друга. Бежать все равно было некуда. Закаленные в постоянных стычках, они понимали, что побег одного уменьшает шансы на выживание для всех.
        Совместными усилиями люди принялись теснить «муравьев» к периметру.
        Кузьмич тем временем пригнал локомотив в город, и анклавовцы собрались у вагонов. Ощущение тыла хорошо сказалось на духе бойцов.
        Ленка закинула снайперку за плечо и проворно взобралась на второе пулеметное гнездо вместо ушедшего машиниста. Вместе с Ряжиным они принялись поливать жгучим огнем наседающие «муравьиные» толпы, выкашивая настырных тварей. Даже одной рукой мощный ефрейтор хорошо справлялся с закрепленным пулеметом.
        Недовольные крики мутантов вызывали лишь улыбки. Они явно не ожидали такого мощного отпора. Их легионы таяли на глазах. Грохотали мощные «Корды», им вторили «Утесы», стрекот очередей калашниковых разносился по нетронутым Войной улицам военного городка вперемешку с залпами ружей.
        Люди отразили волну мутантов и более умных приспешников ИИ и пошли в контратаку, завалив черными и белыми трупами улицы. Затем снова принялись оттеснять чуждых самой планете существ к периметру.
        На открытых пространствах верткие белые твари теряли свое преимущество, а черные были только мишенями для автоматов.
        Зема ожидал появления за периметром титанов, которые должны были вести в бой эти орды, и даже внутренне подготовился к психотронному удару по сознанию, но он не последовал. Совсем скоро существа повернулись и принялись отступать. Титаны на этот раз проигнорировали битву врукопашную.
        Бикинцы с криком «ура!» погнали монстров до лесов, зачищая город от остатков черно-белой мрази. Еще до темноты они должны были восстановить порванный периметр, обеспечивая безопасность для местных жителей.
        Зема не стал гнать вперед своих людей, придержав их ход. Судя по количеству потраченных патронов, и так следовало, что они трижды заслужили проезд по городу.
        Одно молодой адмирал знал точно - «Варяг» пропустят.
        Глава 11
        Хабаровск навсегда
        Этот день стал для членов экспедиции особым. «Варяг» крутил колеса, отмеряя последние километры до Хабаровска. Кузьмич разогнал поезд до приличной скорости, уверенный в том, что железнодорожные пути в этом районе в порядке. Союзники обещали проследить за состоянием рельсов еще на стадии обсуждения экспедиции. Амосов всерьез полагал, что раз «Варяг» смог оставить позади семьсот километров пути, то последний отрезок хабаровчане держали в исправном состоянии точно. Бартер для них был необходим как воздух. Так что впервые дым от трубы паровоза почти достигал первой турели. Обычно скорость состава не позволяла стелиться дыму шлейфом из трубы больше, чем на расстояние одного вагона.
        Стародубцев оказался человеком слова. Он не только разрешил проезд туда и обратно, но и готов был договориться о взаимовыгодном сотрудничестве в дальнейшем. Например, за небольшой процент обеспечивать состав дровами и безопасным перевалочным пунктом. Но главным бонусом оказалось сопровождение: узнав о страшных потерях отряда, генерал Бикина выделил двадцать человек. К тому же бикинцы были не прочь узнать о состоянии дел в Хабаровске, поскольку хотели развивать свой город. Вместе проще избегать черной заразы. Выжигать муравейники стоило сообща.
        Бикинцы могли себе позволить выделить двадцать автоматчиков, с которыми владивостокцы сражались на улицах плечо к плечу, просто потому, что не опасались в ближайшее время повторной атаки черных. Тем наверняка стоило зализать раны.
        «Варяг» накручивал километры. Зиновий с машинистом стояли перед стеклом, разглядывая все чаще появляющиеся руины зданий. Встречались, впрочем, и вполне целые. Стрелка радиометра начала тревожно прыгать, указывая повышение уровня радиации, но для города это было нормально. Каменные короба пропитались радиационной пылью в день, когда горели сами небеса. В тот роковой час, когда надежда на колонизацию планет ближнего и дальнего космоса рухнула.
        Зема вздохнул. Сами похоронили свои мечты о светлом будущем. Разучились мечтать и, что самое страшное, - стремиться к воплощению мечты. Неуемный эгоизм нескольких человек, желающих всю работу спихнуть на компьютеры, перечеркнул жизни миллиардов. Как доказательство, что жизни без труда не бывает.
        Завхоз взял рацию, перепроверяя посты:
        - Турели, отчет.
        - Первая на связи, - ответил Ряжин.
        - Вторая на связи, - добавил человек Стародубцева.
        - Капитан, доложи.
        - На позиции, товарищ адмирал, - ответила снайперша по-военному четко. Новые люди в составе экспедиции как-никак. Капитан лежала на крыше желтого вагона на удобной позиции.
        Снайпер была прикрыта желтыми одеялами для маскировки. Среди неровностей воздухоотводов, антенн и прочих выпуклостей вагона ей лежалось как в хорошем окопе. Союзники союзниками, но снайпер на позиции - гарантия хорошей встречи. Кто первым решится кинуть с бартером - первым и получит пулю в лоб. Так решили еще в Бикине.
        - Стрелки?
        - Все здесь, шеф, - послышался уверенный голос Богдана. Три последних вагона уже были набиты военными в полной боевой готовности. Как владивостокцы, так и бикинцы готовились к жаркой встрече с хабаровчанами.
        При военных были Демон, Алферов и Салават - самые опытные бойцы из невоенных. Первая группа была укомплектована как стрелковым, так и тяжелым оружием. Лучшим из того, что было при составе.
        Экспедиция разобрала часть запасов четвертого вагона - с оружием, - и теперь у каждого солдата имелись гранаты, минимум семь рожков с патронами и пистолеты. В дополнение к личным аптечкам и противогазам, конечно. Особо крепкие мужики теперь были при крупнокалиберных пулеметах с мини-ящиками патронов в рюкзаках за плечами. В случае необходимости в розовом вагоне наготове ожидали миномет и взрывчатка.
        «Лучше быть готовым ко всему, чем снова копать могилы. Истина, которая познается только с личным опытом», - решил Зема.
        - Резерв? - опять запросил молодой адмирал по рации.
        - Тут мы. С топорами и копьями, с грозными лицами. Готовы к охоте на мамонта, - полушутя откликнулась Ольха, возглавляя вторую дополнительную группу, куда вошли почти все остальные, в том числе и сам адмирал. Два десятка винтовок, пистолетов-автоматов и охотничьих ружей могли поддержать основную группу в любой момент.
        Состав мчался по рельсам. Пий со Столбовым, напилив и нарубив дров загодя, только успевали подкидывать чурки в прожорливый огонь.
        Локомотив отмерял километры. Показались задворки города, экспедиция подъезжала к городской черте. Настроение у людей поднялось.
        Друзья близко. Теперь все будет хорошо.
        Первая пуля, угодившая в стекло, заставила Зему вздрогнуть. Дальнейшие пулеметные и автоматные очереди и прочая картечь посыпались на бронированные стекла, застучали в железную дверь, в броню паровоза, пробуя шкурку «Варяга» на прочность.
        На радостях анклавовцы не сразу приметили серые фигуры, залегшие среди путей. Выживальщики хорошо прятались в грязных серых одеждах на фоне бетона и куч мусора. И стреляли почти безнаказанно, не выдавая позиций.
        - Я сбавляю скорость, - выдавил сквозь стиснутые зубы Кузьмич. - Рельсы могут быть заминированы. Под откос всем составом с таким раскладом пойдем. Не могу рисковать.
        - А если по вагонам с оружием из РПГ-7 пальнут? Четыре из двенадцати - треть успеха, - предположил Зема. - Тридцать три процента надежды на успех у этих ублюдков! От ракетно-противотанкового гранатомета у нас брони не хватит.
        - Правильно. Он танки со всей их активной броней во все времена как орешки щелкал. Но так и так пальнут, - вздохнул машинист. - Если есть чем. Но, вроде, мы им оружие везем, а не они нам. Так что тормозим и откинем засранцев, потом продолжим путь.
        - Я тебе остановлюсь! В движущуюся мишень сложнее попасть, - напомнил Зема, пытаясь быстро понять, что лучше - остановиться и дать бой или мчаться дальше. А куда дальше-то? Если это и есть союзники, то все, приехали. - Не повышай им проценты на успех, Кузьмич!
        - Решай быстрее! - прикрикнул машинист, остановив руку на полпути к стоп-крану.
        - Ленка сказала, что адмирал должен был выйти на связь с неким Григорием. Сбавь скорость, но не останавливай состав, - крикнул адмирал, уже пробегая возле печки и мчась со всех ног к мужскому вагону, где базировался штаб связи.
        Ноги привели парня в коричневый вагон. Здесь сидели Алиса с Андрейкой и Вики. С ними вооруженная связистка Евгения. Все вздрагивали от звука пуль. Те градом стучали по бронированной обшивке.
        Связистка первой и встрепенулась, когда Зема залетел в купе. Алиса с пацаном вели себя более спокойно. - Григория мне быстро на связь!
        - Минутку…
        Связистка принялась за работу.
        Глава хабаровского анклава вышел на связь лишь спустя несколько минут. Чудовищно долгие минуты, пока замедлившийся состав обстреливали со всех сторон. Стоило совсем скинуть скорость, как пули посыпались на бронированный поезд смертельным дождем. Патронов не жалели, и было видно, что упускать добычу недруги не собираются.
        Зема ни на минуту не пожалел о том, что конструктора убрали простые стекла, поставив сплошные стены, и перенесли окна на потолок. Сердце тревожилось, что вместо пули в вагон прилетит что-нибудь покрупнее.
        «Нет у хабаровчан оружия? Как же! Свинцовый дождь слышно в каждом вагоне! При снарядном голоде так не тратятся. Лживые ублюдки. А если сорвут джек-пот, угодив в вагон с оружием, то с самим Брусовым на небе поздороваться можно.»
        Мощный взрыв в непосредственной близости от состава заставил предположить, что рядом с вагоном или под ним взорвалась граната.
        «Хвала прошитым броней днищам!»
        Зема подхватил рацию, прикрикнул:
        - Какого хрена молчат турели?! На нас уже гранаты сыплются!
        - Не успеваем прицелиться, - отозвался первый дежурный. - Скорость большая.
        - Только зря патроны тратить, - поддержала вторая. - Только-только с падением скорости начали в прицел цели ловить. Стрелять?
        - В фарш их всех! - рявкнул адмирал. - Хоть от рельс отпугните!
        Пулеметы состава тут же мощно заработали. Вибрация отдачи пошла по всему вагону. В противовес стало чуточку спокойней. Да и за общим грохотом показалось, что обстрел стал немного меньше.
        Григорий вышел на связь.
        - На связи. Рад слышать, Кай Брусов. Сталкер доложил о ваших намерениях пять дней назад.
        - Какого хрена ваши люди стреляют по составу?! - заорал Зема, минуя все приветствия.
        - Не знаю, о чем ты, но никто из наших не стал бы стрелять. Все знают про поезд надежды, важный для нашего анклава. Да и нечем стрелять, Кай. Ты не забыл, почему бартер?
        - Кай Брусов погиб в пути. Мое имя Зиновий. Зема. Могу дать тебе послушать, как это «нечем» сыплется на нашу броню! Попадут в вагоны с оружием - полетим мы выше неба.
        - Я слышу. Вам там жарко приходится, но это не мы. Возможно, «вольные» приняли вас за какое-нибудь божество или злого духа. У них в южном районе города какой-то культ Хозяйки.
        «Так вот кто не давал прохода бикинцам на север».
        - Хозяйки? Я слышал о ней краем уха. Фанатики? Во Владивостоке их называют «свободными». Но разве в этом мире еще осталось понятие веры?
        Насколько понял Зиновий, в анклавах вся вера сводилась к вере в себя и свои силы, в способность к выживанию. Но вполне возможно, что вне островков жизни были люди, схожие с подземными культистами. Люди-анархисты, не желающие никакой власти, вот и придумали себе культ некой Хозяйки, про которую упоминал и Андрейка. - Отмороженные бандиты с южных окраин. Мы контролируем не весь город. У нас же нет тыла в виде моря, как у вас. Но я удивлен, что они тратят столько патронов впустую. Обычно берегут. С чего вдруг решили открыть по вам огонь? Суеверный ужас нагоняете?
        - Впустую? А если рельсы заминированы? - забеспокоился молодой адмирал. - Выдвигайтесь навстречу! Нам придется идти вдоль путей для обеспечения безопасности поезда!
        - Мы бы рады выйти к вам на помощь, но нас самих притесняют в северном микрорайоне. Через мост пытается прорваться черная падаль. Нас самих прижимает. И каждая пуля на счету.
        - Слишком много совпадений для одного дня. Тебе не кажется?
        - Мне ничего не кажется, я теряю солдат! - прикрикнул Григорий, напоминая, что и им нелегко.
        - Атакуют только черные? Или белые тоже?
        - Еще и серые гиганты.
        - Титаны, - сразу все понял Зема. - Ладно, держитесь. Мы прорвемся к вам!
        - Пошлю отряд добровольцев навстречу. Они будут в черных комбезах, не перепутаешь. Таких ни у кого в городе больше нет. Передовая группа встретит вас на железнодорожном вокзале. Там у нас большой опорный пункт. Надеюсь, вы привезли взрывчатку. Боюсь, что придется подорвать мост, чтобы остановить нашествие. Мы отрежем себя от большой земли, да делать больше нечего.
        - Если бандиты прострелят вагон с ней, то ты наверняка услышишь, СКОЛЬКО мы ее привезли… Но мост… А как же уголь на левом берегу? Нам обратно еще ехать. - Обязательства по углю в силе. Запас для вас готов. Поспешите. Нам срочно нужна помощь на мосту через Амур. Они хотят прорваться к гидропонике на холме, нашей оранжерее на горке. Это недопустимо. Там и наши фермы.
        Связь прервалась.
        Состав затормозил полностью. Зема устоял на ногах, связистка слегка ткнулась лбом в стенку.
        - Все, приехали! Путь перекрыт! - донес до всех свежую новость Кузьмич.
        Адмирал подхватил рацию, закричал:
        - Турели, откинуть бандитов! Снайпер, работать по целям! Первая группа, десантироваться и рассыпаться вдоль состава! Вторая группа, наготове! Ольха, бери гранатомет и запускай дрона на разведку, укажешь цели. Потом идем с тобой вместе через переднюю дверь убирать заслон!
        - Да, шеф! - посыпалось разноголосье из рации.
        Снова надо бежать. Вот оно, родное купе, меньше минуты на то, чтобы влезть в броник поверх «саламандры» с модулем защиты, накинуть каску, закрепить ремни и подхватить оружие.
        Вон и краснощекая Ольха бежит навстречу по коридору с парой РПГ-7 под мышками.
        - Я тут захватила, вдруг пригодится, - хмыкнула она, отдавая один гранатомет другу.
        Командиры пробежали через пекло кочегарки, где обнаженные по пояс Пий и Столбов обливались потом, едва скинув темп работы. Затем подземники оказались у Кузьмича.
        Вот и препятствие видно впереди, как на ладони.
        Зема ринулся к двери, Ольха одернула, хватая за ухо. - Куда, герой? Обожди минуту! Пусть солдаты расчистят округу. Смысл пулю в конце лбом ловить? И выстрелить не успеем.
        В чем-то подруга была права. Одинокие пули еще стучали по «голове» состава. Закрыв глаза, можно было представить, как вертятся на турелях бойцы, прижимая градом ответных пуль «вольных» к земле. Как периодически нажимает на курок Ленка. Одно нажатие - одна смерть. Она по-другому не умеет. Богдан наверняка орет команды. Группа разбегается вдоль состава, короткими очередями усиливая давление над фанатиками. Те, верно, головы прижали и притихли, хотя бы на время. Вон и взрывы гранат доносятся до слуха.
        «…Пятьдесят восемь, пятьдесят девять… идет внутренний отсчет… Все, пора!»
        - Идем, Оля!
        Зема отпихнул подругу и потянул щеколды на бронированной двери в сторону.

* * *
        Взрывом разнесло укрепление, и в небо вместе с обломками унеслись чьи-то души. Никакого пожара до неба, огня. Просто взрыв - и рывок вперед всей первой группы.
        Спринтерский старт под пулями.
        Страшно! До ужаса страшно, что вот-вот плоть порвет свинцовый подарок. Кровь стынет в жилах, когда земля под ногами ловит пули. Они свистят у уха, чиркают по каске, бьют в броник.
        Зема мог поспорить, что синяки на полтела обеспечены. Но лучше синяки, чем кровавое месиво от пуль, гуляющих по телу. Если же патроны еще и со смещенным центром тяжести, то и Ольха не спасет. Подругу саму надо спасать, пока дроном координаты целей отмечает. Он вновь заработал, едва уехали из Бикина.
        Дрон птицей пронесся над позициями. С его орлиным «зрением» он был полезен для наведения на цель. «Вольные» долгое время провожали его взглядом, не сразу сообразив, что в него надо стрелять. Лишь когда первая группа принялась прицельно кидать гранаты, - всколыхнулись, принялись поливать дрон огнем. Да где там - он уже взлетел высоко в небо, недостижимый для пуль.
        Нагревшиеся пулеметы на турелях и оставшаяся у состава резервная группа не позволяли «вольным» высоко поднимать головы. Лучше всех работала снайпер, забирая столько же жизней бандитов, сколько турели и резервная группа вместе взятые. Ольхе только оставалось передавать позиции бандитов по рации, пытаясь указывать особо приметные ориентиры за неимением карт.
        Так постепенно экспедиция зачищала местность вдоль железнодорожной линии, отвоевывая метры безопасного пространства.
        Богдан, выглянув из укрытия, методично обстрелял позицию, откуда предположительно вел огонь противник. Бесполезно. С вражеской удобной точки вновь ответили залпом, удерживая большую часть группы прорыва на месте. Одна автоматная точка, будь она неладна, остановила прорыв, и гранатой до нее было не достать.
        Зема с Ольхой и прочие солдаты залегли на пути, пригнув головы. Те же, кто остался на задворках прорыва, не теряли времени, пиная заградительные доски, срывали их, откидывая всякий хлам с путей, расчищая путь «Варягу».
        Умелый сапер бикинцев вовремя заприметил растяжку с гранатой, принявшись обезвреживать ее в полевых условиях. Не боялся, что сам в любой момент мог получить осколок гранаты или пулю в любую не защищенную броней часть тела.
        - Откуда там эта сука стреляет?! - крикнул Богдан.
        - Дрон не видит, близко не подлететь, - ответила Ольха.
        - Богдан, используй гранатомет. Убери точку, - приказал Зема.
        - Последний же. Жалко.
        - Миномет, что ли, тащить? И Ленка не достанет! Я не хочу вас сегодня штопать. Понял? Так что быстро достал!!!
        - Есть быстро достать и разметать к чертям собачьим! - скороговоркой проговорил Богдан.
        - Группа, общий плотный огонь по цели на раз-два! - поддержал Демон, отдав приказ на прикрытие основного действующего лица. - Раз-два.
        Автоматчики подняли оружие над головами, осыпая засевшего впереди стрелка плотным огнем. Богдан, прихрамывая, выскочил и, почти не целясь, отправил снаряд к засаде. Действовать нужно было быстро, и от реакции зависела жизнь.
        Снаряд пробил кучу хлама, разнеся засаду вместе со стрелком.
        - Вперед! - рявкнул Богдан, не дожидаясь, пока адмирал перехватит инициативу. Все-таки именно его поставили старшим пробивной группы.
        Округа стала более безопасной. Бойцы ринулись дальше по пути. Зема с Демоном остались, дожидаясь работы сапера. Богдан неподалеку с тоской посмотрел на опустевший гранатомет.
        - Хороший выстрел, чудик, - усмехнулась Ольха, подбадривая военспеца похлопыванием по плечу. - Промах тебе бы не простили.
        - Это да, - протянул Богдан. - Но почему они одноразовые?!
        - Потому что все равно заряжать нечем, - объяснил Зема, подхватывая рацию. Сапер подал знак, что все чисто. - Кузьмич, продвигайся потихоньку, следуем подле тебя.
        Ожидающий в нетерпении локомотив дал рассерженный гудок, и колеса закрутились, продвигая пулеметные вышки на помощь передовой группе.
        Только глазастый снайпер продолжал работать с крыши желтого вагона, отыскивая в оптический прицел притихшие цели. СВД разила без промаха, охлаждая пыл охотников до наживы.
        Группа пошла за составом, цепляясь по пути к вагонам, безуспешно пытаясь забраться на крышу в брониках и без лестниц. Какой там! Инженеры наложили броню гладко, зацепиться было практически не за что, еще и на ходу. В итоге рискнул и оказался на крыше один только юркий Демон, скинув броник и оставшись в одной «саламандре».
        Турели замолчали. Зема сначала обрадовался, что враги перевелись - прорвались! - но рация несколько минут спустя донесла прискорбную весть друга:
        - Зем, бойцы на автоматах убиты. Ряжину горло пробило, а бикинец… Тут вообще какая-то каша. В лицо попало. Я сажусь на турели. Пришли еще кого-нибудь.
        - Ленка? - тут же спросил Зема еще до того, как понял, что случилось.
        - Я в порядке, - ответила снайперша. - Ряжин… жалко. Он и однорукий парень был не промах.
        Отослать в помощь Демону пришлось Вики. «Саламандры» под брониками и касками давали больше надежд на выживание. Вики без споров потащила другу дополнительную броню, не забыв напялить на свой костюм модуль, функции которого так и не поняла. На удачу.
        Отправив друзей на турели, Зема несколько поник. Группа таяла. Самое обидное было терять людей на последних километрах к цели.
        Бой стих. Экспедиция въехала в город без дальнейших происшествий. Разогнав резервистов по вагонам, адмирал и передовую группу рассредоточил на крыше, в розовом вагоне и у Кузьмича. Машинист за тесноту бурчать не стал, прекрасно понимая, что стрелки могут понадобиться в любом месте сию секунду.
        Брошенный цивилизацией город представлял собой жалкое зрелище. В спальных районах еще советских времен маячили только мертвые коробки «хрущевок», чуть лучше держались «сталинки». Вдоль проспекта 60-летия Октября обрушились, прогнив насквозь, старые деревянные двухэтажные бараки. А редкие высотные новостройки, встречавшиеся вдоль железнодорожного пути, были целы лишь наполовину. Верхние этажи отсутствовали у всех - строили не на века. А те, что уцелели, стояли с выжженными пожарами пентхаусами. Высотные здания уничтожаются в первую очередь, как самые приметные.
        Все напряглись, подъезжая к железнодорожному вокзалу. Путь вывел на первую платформу, прямо на перрон перед обрушенным зданием, заложенным в основе своей еще в XIX веке. Стоя рядом с Кузьмичом, Зема видел, как некогда красивое широкое двухэтажное здание с высокой зеленой крышей в дореволюционном стиле стало одноэтажным форпостом с деревянной вышкой посередине. Никаких больших часов, как раньше на картинке в сети. Никаких больших букв «Вокзал». Лишь серое блеклое здание, осколок былой красоты, поникший, потухший под ветром времени.
        - Сколько лет уже эти рельсы у вокзала не знали проезжающих по ним поездов? - вздохнул Амосов. - На что ушел весь парк, если союзники не смогли найти ни одного паровоза?
        - Тепловозы с электровозами сейчас и даром никому не нужны. А ближайший музей паровозов, насколько я помню, находится в Новосибирске. Нам его слайды показывали, - поддержал речь Зема, который порой почитывал литературу о том, что могло быть на поверхности. Инфраструктура интересовала его не в последнюю очередь. - Но есть ли еще такой город на карте мира? Все города с населением больше миллиона жителей должны быть уничтожены. Это Владивостоку еще несказанно повезло, что не дорос.
        Группа «чернорубашечников» - как адмирал назвал союзников - высыпала на перрон. Подтянутые, вооруженные, строгие. Бледные, хмурые лица, цепкие взоры. Из вооружения у кого что: пистолеты, ружья, пистолеты-автоматы. Зиновий даже увидел пару луков со стрелами.
        - А ЭТО что? Глаза меня не подводят, нет? - забормотал Демон в рацию, увлеченный совсем не луками. - Вот это да! Магазинная винтовка Сергея Мосина! Она же - русская трехлинейка! Вот это раритет! Из музея, что ли, стащили бойцы? Ее же еще в 1889 году изобрели. Две мировые войны прошла, вплоть до Афганской. Вот это действительно снарядный голод у союзничков. Помнишь военную картотеку в инфосети?
        - Оружие есть оружие, Дем.
        Только у главного в группе в руках был автомат Калашникова образца сорок седьмого года.
        Зема, Богдан и еще пара ребят выпрыгнули на перрон, не дожидаясь полной остановки состава. Заметив, что люди собираются вокруг паренька в странном черно-алом облегающем костюме, от союзников вышел вперед рыжий паренек, добротно усыпанный веснушками.
        - Адмирал Зиновий? С прибытием. Я капитан Моня. Гриша послал меня за вами.
        Зема прикинул, что капитан одного с ним возраста, протянул руку. Крепкое рукопожатие было недолгим. Взгляд капитана - холодный, строгий - говорил о том, что тот через многое прошел в свои неполные двадцать лет.
        Молодой адмирал выдержал взгляд, ощущая достойную крепкую хватку. Неплохо. Боевой капитан.
        - Привет, Хабаровск. С чем нас встречаете?
        - С самого утра по мосту черные чудики прут. Трупами засыпали весь автомобильный и железнодорожный путь. Врагам хоть бы хны, перелезают через своих и идут дальше, а нам скоро придется их штыками в реку сбрасывать, - ответил Моня. - А мы наслышаны, что вас горячо встретили на въезде в город фанатики.
        - Радужная встреча. Двое не пережили приема. Забирайтесь в состав, прокатимся до вашего чуда начала двадцатого века.
        - Чудо начала двадцатого века? - переспросил капитан.
        - Я про мост через Амур. В свое время он считался гениальнейшим изобретением. Рельсы все еще ведут через город к мосту?
        - Должны, но за весь путь не ручаюсь. Мы на «броне» примчались. Вездеход свой. А так стр?лки переведены в нужном направлении.
        - Вездеход много топлива жрет. Остались, что ли, еще запасы?
        - Жрет, - не стал спорить Моня. - Получите вместе с углем в обратный путь.
        - Загружайтесь. - Зема кивнул на дверь, откуда выглядывал Кузьмич. - Все равно ваша броня либо людей, либо взрывчатку взять не может. Места мало. Потом вездеход свой заберете. По коням, джентльмены, - закончил он фразой, вычитанной из романов-вестернов.
        Моня кивнул и махнул своим людям. Те без вопросов выстроились в очередь перед дверью. Десять человек.
        «Либо лимит «брони», либо Григорию у гидропоники действительно очень туго, раз на встречу послал лишь десяток молодых пацанов», - подумал Зема.
        Богдан махнул с той стороны состава и вернул своих людей в вагоны. В тесноте ехать недолго. Не больше десяти километров по городу.
        Взволнованная связистка Евгения пробилась к адмиралу и Кузьмичу. Всем рации Зема раздал, а ей не хватило, пришлось бегать.
        - Шеф! Там Григорий на связи. Срочно вас требует. Быстрый шаг через толпу растерянных союзников, бег в вагонах, где никто не видит, снова быстрый шаг.
        Адмирал подхватил трубку на лету:
        - На связи!
        - Все, приплыли! Они на прорыв пошли! - закричал Григорий.
        - А до этого не прорыв был?
        - Похоже, что только разведка! А теперь здесь просто мясорубка. Моим бойцам нечем драться! Камнями почти кидаемся! Сейчас в штыковую пойдем! Зема, быстрее, прошу тебя, иначе меняться будет не с кем.
        - Мчимся, - обнадежил Зема, отключая связь. Взял с пояса рацию, быстро обронив Кузьмичу: - Теперь мчи во всю мощь.
        Машинист думал недолго.
        - А если рельсы…
        - Если опоздаем, в любом случае это будет уже не важно! - отрезал Зиновий.
        - Понял… успеем, - пообещал Кузьмич, и его крик на кочегаров услышал, пожалуй, весь состав.
        В свою очередь, быстро согнав криками всех командующих в одно купе, молодой адмирал был предельно краток:
        - Разбираем все вагоны с оружием, вооружаемся по полной. Взрывчатку подготовить. С ходу десантируемся в пекло. Будет жарко. Турели и снайпер на крыше прикроют, но сильно не надейтесь. Григорий говорит, что та орда прет волной. Так что все самое мощное - с ходу в бой! Богдан, тащи на крышу миномет. Должен быть готов запускать снаряды, как только остановимся. Алферов, Салават, Моня, со всеми людьми в лобовую атаку. Отбрасываем черных тварей от гидропоники к мосту, а там дальше в реку! Моня, опиши местность. - Адмирал повернулся, крича в коридор: - Бумагу быстро сюда! Все, на чем можно чертить! Шустрее!!!
        Капитан сел за стол, наспех принявшись чертить карандашом примерный план местности и обозначая место лучшего десантирования и укрепления - позиции союзных групп, чтобы не разнесли на скорую руку.
        Состав помчался по городу с запрещенной в цивилизованное время скоростью, быстро приближая экспедицию к месту мясорубки. Зема с воодушевлением понял, что в бой рвутся даже те, чья миссия по доставке груза закончилась, как только локомотив прибыл на перрон вокзала.

* * *
        В жизни Амурского моста было немало интересных событий и удивительных совпадений. Например, впервые курьерский поезд «Международного общества спальных вагонов» проследовал из Петербурга во Владивосток по сплошному рельсовому пути в ноябре 1916 года. Такие поездки для пассажиров из Великобритании, Франции и других стран стали возможны после сдачи в эксплуатацию Амурского моста, которым и завершилось сооружение «Великого сибирского пути». Спустя восемьдесят с лишним лет один из последних поездов по старому мосту через Амур провел машинист хабаровского локомотивного депо Ю. А. Казимиров. Это было 26 июня 1998 года. Ретропоезд на паровозной тяге с головным паровозом Ем-3927, попавший в запасники Владивостокского локомотивного депо в соответствии с веянием времени, ныне являлся «Варягом».
        На другой день, 27 июня того же 1998 года, состоялась торжественная сдача первой очереди реконструкции Амурского моста. Вдобавок к железнодорожному пути, он получил автомобильное сообщение - первую дорогу через Амур. Огромный по протяженности Транссиб в свое время называли «восьмым чудом света». Этот Великий сибирский путь всегда поражал мир своими масштабами и размахом.
        Зема зачитал данные незадолго до десантирования. Информация неожиданно высветилась на проекторе костюма. «Саламандра» ожила, как будто в северном районе Хабаровска на датчики перестали воздействовать мощные магнитные поля, и появился доступ к сети.
        Гадать, откуда появилась Инфосеть, не стали, но Кузьмич с восхищением узнал, какой раритет он вел всю дорогу. Имперское наследие династии Романовых как-никак.
        Сборная группа, вся на нервах, выстроилась в цепочку за спиной адмирала. Хабаровчане торопились к своим, бикинцы и владивостокцы спешили дать жару мутантам и прочим приспешниками ИИ, а подземники с недоумением смотрели на ожившие дисплеи костюмов.
        Доступ к подземной Инфосети также мог означать, что они находились на территории другого купола. Возможно, глубоко под землей находился другой неизвестный супер-полис. Это вдохновляло.
        Зема на скорую руку задавал собственному ИМИИ данные по возможным куполам или проектам незавершенных строительств под Хабаровском, но тот отвечал лишь «нет данных». Зато на все другие вопросы искин сыпал ответами, словно обрадовавшись, что подопечный человек стал таким любознательным и лазит по сети за пределами xxx-файлов.
        Попутно адмирал узнал, что 1 сентября 1897 года из Владивостока в Хабаровск прибыл первый поезд. Уссурийскую железную дорогу, сооружением которой руководил крупнейший инженер-путеец, «бог изысканий» Орест Полиенович Вяземский, построили на год раньше положенного срока. Темпы прокладки Великого сибирского пути были и вовсе невиданными: весь путь протяженностью в небывалые семь с половиной тысяч километров от Урала до Тихого океана был проложен за десять лет. В среднем укладывалось по семьсот километров в год - огромная цифра даже для периода до Катастрофы, не то что для XIX века. А ведь перед строителями вставали многие преграды: непроходимая тайга, вечная мерзлота, болота, топи, горные кручи и стремительные реки. Люди рыли туннели и не боялись ни холодов, ни мошкары. Вся дорога была покорена киркой да лопатой, а главное - талантом, мастерством, трудом и упорством русских людей, к которым причисляли себя все жители России вне зависимости от национальности.
        «И вот теперь весь мир в руинах, в руинах и Россия, и некому припомнить былые победы и свершения. Так что мне придется выжить и рассказать об этом новым поколениям», - решил для себя Зиновий.
        - Если мы собираемся подорвать мост, Моня, то стоит понимать, что только одна его железнодорожная ферма весит более восемнадцати тонн.
        - Это много? - переспросил капитан.
        - Достаточно, чтобы похоронить наши надежды перебраться за Амур на локомотиве. Левый берег станет отрезанным от Хабаровского края и Приморья. Хотя ту же ферму в свое время смогли восстановить большевики после Гражданской войны. А у них технологии были почти такими же, как у нас сейчас. Но было больше людей.
        - Хочешь сказать, что мост уже взрывали ранее?
        - Когда он весил на порядок меньше. Со всеми новыми конструкторскими дополнениями после модернизации в конце двадцатого и начала двадцать первого века, а фактически - постройки нового моста на старом месте, пролеты весят гораздо больше. И если взорвем его, то уже, возможно, никогда не сможем восстановить сообщение через Амур при нашем техническом оснащении, - печально закончил Зиновий.
        - Зато сможем зачистить землю от мутантов по эту сторону берега. От моря до реки.
        Зема замолчал, пораженный жертвенностью выживших людей на поверхности.
        Состав затормозил, домчав экспедицию до Северного микрорайона города. Фактически он подбросил группу до самого моста. В окно адмирал увидел сопку, с которой некогда рисовали вид на Амурский мост и перенесли этот эскиз на пятитысячную рублевую купюру, что долгое время ходила в качестве физических денег до тотального внедрения онлайн-платежей и перехода на другие денежные единицы - кредиты.
        На сопке этой ныне стояла хабаровская гидропоника. Стеклянно-бетонное сооружение, в которое, возможно, Хабаровский анклав вложил больше сил, чем во все остальные сооружения, вместе взятые. А вокруг него располагались фермы, где защищали от холодов скот и содержали птицу.
        Адмирал быстро оценил удобное расположение батарей на возвышенностях вдоль дороги. Наверняка они были перевезены в годы основания анклава с постаментов военных училищ, музеев и, возможно, из ближайших военных частей. Но толку от них не было. Орудийные расчеты давно молчали - снаряды кончились. Только пулеметные точки периодически огрызались, когда с моста лился особо плотный поток мутантов.
        «Сколько же этих тварей на левом берегу?» - мелькнуло в голове.
        Локомотив остановился, не довезя группу до самого пекла боя каких-то полтора километра. Кузьмич поостерегся. Но передняя турель теперь могла свободно стрелять, а если враг приблизится - то и задняя.
        Почти сразу Зема услышал знакомые звуки выстрелов. Они словно слились с одобрительным ревом союзников, обрадованных подкреплению.
        - Вперед! - скомандовал адмирал, первым выпрыгивая на пути.
        Снайпер Елена поменяла позицию, выбравшись из-под одеял поближе к задней турели. Укрывшись за ней, можно было удобно стрелять по целям. Стрелять, пока не кончатся все патроны.
        Богдан должен был уже разместить миномет где-то рядом с ней. Пары залпов должно хватить, чтобы пристреляться к полотну моста и начать бомбить дальше, отсекая потоки атакующих, создавая «пустоты» между ними, чтобы дать передышку автоматчикам.
        Пока адмирал забирался повыше, оценивая обстановку, Демон с Моней уже мчались со своими отрядами на помощь союзникам. Капитан повел своих заново вооруженных солдат по пригорку к гидропонике, скользя в грязи по крутому, местами еще заснеженному склону.
        Демон же с ребятами ринулся отбивать территорию через дорогу, где на равнине сошлись врукопашную с людьми прорвавшиеся с моста «муравьи». Хабаровчане резали их ножами, кололи штыками, отсекали конечности и головы саперными лопатками. Особо крупные бойцы пытались обойтись пинками и обломками досок, самодельными битами, кусками арматуры. Снарядный голод предстал перед адмиралом во всей красе.
        Зема воочию увидел, как ближайший к нему «муравей» вроде бы слегка задел лапами спецовку какого-то мужика, но тот присел с распоротым животом, кровь потекла на землю, вывалились внутренности.
        Со свистом по небу промчалась мина, выпущенная с миномета на крыше вагона. Пока она летела, выстрелом снайперской винтовки отбросило ближайшего белого врага. Пуля угодила прямо в глаз, не давая шансов на выживание. И тут же взрыв раздался на мосту. Но первый выпущенный минометный снаряд зацепил и покорежил всего лишь край полотна, попав в ограждение. Ранило только ближайших ботов.
        Забравшись повыше на горочку, Зема прицельно осыпал атакующих короткими очередями из автомата, приблизился и снова дал очередь. Мишеней хоть отбавляй. Стреляй в любую, как в хорошем тире.
        Наступая плотным строем от состава по двум направлениям, анклавовцы довольно быстро откидывали мутантов к мосту. Пыл мутантов поостыл после того, как они вновь услышали пальбу из огнестрельного оружия.
        Хорошо проявляли себя в наседающей толпе гранаты и «лимонки». Брошенные за спины наступающих, метательные снаряды разносили целые кучи черных, раскидывая тех, как шар для боулинга - кегли. Снег таял под тысячами ног.
        Тяжелые пулеметы проявляли себя еще лучше. Вики на первой турели разила без промаха. Захватчики падали, выкошенные, как косой трава. Но бредущим рядом с ними существам, казалось, до этого не было никакого дела. Они как зомби продолжали брести на людей из-за моста, упрямо двигаясь против пуль. Титанов, которые вели их на безрассудную смерть, видно не было. Несколько их тел валялось небольшими горками на мосту. Но, похоже, это были не все.
        «Сколько еще незримых кукловодов ожидает за мостом?» - прикидывал Зема, вместе с Ольхой, Кузьмичом, Пием и Столбовым стоя у пригорка.
        Ребята по большей части оттянулись к группе Мони. Страха не было. Уверенный огонь союзных войск с горы пробуждал чувство плеча. Завидев состав, хабаровчане перестали экономить последние припасы, растягивать их больше не имело смысла.
        Второе и третье попадания минометчика Богдана оказались более удачными. Автомобильное полотно на мосту рвало взрывами, попутно превращая живых атакующих в груду фарша.
        За последующими выстрелами Зема не успевал следить. Его группа сблизилась с плотной волной атакующих вдоль дороги, ведущей на мост. Изредка оглядываясь, адмирал видел, как резервная группа у розового вагона быстро разгружает ящики с оружием. К ним от гидропоники спускались люди, принимая товар. Значит, уже отбили сопку и пришли за боеприпасами для контрштурма.
        - Надо дать людям Григория время, - решил Зиновий. - Придется подержать некоторое время врага у моста, пока солдаты разберут боеприпасы. Потом ударим вместе.
        «Лимонка» соскользнула с руки Ольхи слишком рано. Бросок получился ближним. Члены экспедиции едва не получили контузии от взрыва. Всех спасло дорожное перекрытие по краям дороги. От взрыва в ушах послышался лишь неприятный звон. Зема даже обрадовался отборному мату машиниста - значит, не оглушило.
        - Боец хренов! - сказал Зема Ольхе одними глазами. - Совсем ослабла? - И до ломоты в руке сам швырнул гранату, зубами вырвав чеку.
        Ольха не оправдывалась. Лишь молча показала простреленную ладонь. Похоже, задело рикошетом. Слишком близко подошли. Стоило оттянуться назад.
        - Отходим на ближние позиции! - заорал Зема, оставив слова о прощении на потом.
        Отступать долго не пришлось. С горки врага уже прижимал отряд Мони. С другого края дороги, с истерзанных воронками взрывов полей быстро наступал Демон с первым отрядом. Со спины спешил Григорий с лучшей гвардией хабаровчан, получившей боеприпасы у состава. Среди них мчались Вики и Богдан, которые уже израсходовали боеприпасы и похватали по автомату. Турели свой основной боезапас истратили еще при прорыве в город, а минометных снарядов остался всего ящик.
        На душе с приближением друзей становилось легче. Радостно было видеть родные лица среди всего этого воюющего ада.
        Штурмовики Григория промчались дальше, отгоняя мутантов от адмирала подальше на мост. Сам же глава Хабаровского анклава и еще пятеро людей несли позади всех три ящика со взрывчаткой, умудряясь попутно постреливать из автоматов одной рукой.
        Зема узнал Григория не сразу. Тот ничем не отличался от своих людей - ни нашивок, ни шевронов. Настоящий руководитель всегда на передовой. Говорят его дела, а не форма и звание. Зиновий и сам не носил никаких знаков отличия, кроме собственного костюма «Саламандра».
        - Автомобильное полотно раздолбано минометом, но пока не взорвем нижние фермы железной дороги, они так и будут переть по мосту, - с ходу выпалил Григорий, минуя все приветствия. - Мне нужно пробиться к держащим балкам хотя бы на треть длины моста и заложить снаряды. Надо прорваться, адмирал!
        - Понял. Будем расчищать путь! Командиры отрядов, все сюда! - закричал Зема изо всех сил.
        От горки подтянулся Моня, с полей пришел Демон, и сборная группа быстро образовала мини-совет, наспех обсудив план.
        В какие-то минуты построившись полукругом за Григорием, усиленные резервистами второго отряда и подтягивающимися от гидропоники людьми, все пошли плотным строем в атаку, с трех сторон прикрывая несущих ящики со взрывчаткой. Плотный огонь косил мутантов, почти не оставляя им шансов забирать людские жизни. Мелькнула мысль, что они и сами не хотят воевать. Но адмирал ее быстро отсек - боты не имеют свободной воли. А белыми движет инстинкт выживания - им нужны контейнеры-тела для продолжения рода. Настоящие кукловоды - титаны. Но те не спешат вновь показываться. Они, видимо, на левом берегу. И чтобы их достать, надо прогуляться по мосту и углубиться в территорию ЕАО на десяток километров. А там наверняка встретят жарко.
        «Но вся эта внешняя угроза идет к черту, если три крупнейших анклава Дальнего Востока объединили силы!» - решил Зема.
        Переступая по трупам, группа замедлила шаги. Последняя четверть пути оказалась самой тяжелой - свободного места на мосту уже не было. Здесь солдаты Григория дали первый бой, и тела атакующих создавали целые заградительные валы. Приходилось взбираться по ним, как на горку. Автоматчикам еще ничего, но вот взрывчатку нужно было нести осторожно. Носильщики не спешили.
        Зема пошел плечо в плечо с Ленкой и Демоном. Снайперша, расстреляв боезапас, примчалась к группе на подмогу с автоматом и гранатами из ящиков для союзников. Демон, опустошив рожки, активировал модуль атаки, выкашивая перед штурмовиками широкую просеку плазмой в рядах неприятеля.
        Вся штурмовая группа двигалась по железнодорожным путям, фактически тыкая друг друга локтями. Зайдя вперед и остановившись почти посреди моста, стреляли выборочно, экономя патроны. Все больше высматривали, как упрямые мутанты прут с того берега и падают в дыры в мосту, почти на головы, с автомобильного «этажа». Что самое странное, падали они с приличной высоты почти без повреждений. Белые так и вовсе пружинили как желе и сразу рвались в бой. ИИ определенно придал им отличный запас прочности при внешней хрупкости.
        Зема с группой встал заградотрядом, сдерживая натиск атакующих. Григорий с людьми возились за спинами долгие минуты, выгружая ящики и закладывая взрывчатку на перекрытия.
        Десяток минут, как показалось, растянулся на часы. Радостный крик главы анклава не сразу приняли за истину:
        - Все, мужики! Сваливаем!
        Ленка хихикнула, Ольха, уже соорудив себе повязку на простреленную ладонь, вовсе не обратила внимания. Мужики так мужики. Такая жизнь точно не для женщин.
        Отступали стремительно. Приходилось окрикивать народ, чтобы не бежали, оголив спины, а отходили, как положено. Да и Кузьмич за всеми не успевал. Но пенять ему - «Зачем, старый дурак, поперся?» - никто не собирался. Пий помогал деду как мог, но тот только отмахивался.
        Еще не добежали до конца моста, как раздалась серия взрывов. Оглянувшись, увидели запоздалый столб дыма, взметнувшийся в небо, и летящие в воду перекрытия. Мост, потеряв опору, словно не хотел падать, испытывая запас прочности. Но Григорий не пожалел взрывчатки. Часть моста осела в воду, ломая весенний лед. Взлетели в небо брызги. Рухнувшие фермы моста подкинули огромные многолетние льдины, как хворостинки. Это был первый рукотворный ледоход на реке, и рыба, если она еще существовала, могла вдоволь вдохнуть кислорода.
        - Весенний лед хрупкий, совсем скоро ледоход. Не попрут. Так что до зимы не побеспокоят, - заверил, тяжело дыша, Григорий. Пот с красного лица бежал градом. - Жаль только, угольный карьер в ЕАО потеряли. Но пока уголь у нас есть. А там, может, и другой где найдем. У вас в Приморье в последние годы, я слышал, начали много новых разработок, да вы, наверное, и сами не в курсе о своих природных богатствах. Вместе можно будет что-то придумать. Было бы желание.
        - Я слышал об этом, - обронил Кузьмич, глядя, как все черные вдруг остановились на том краю моста и… со всех ног побежали обратно.
        Это немало удивило людей. Некоторые приняли за победу, стали кричать и махать руками. Прочие застыли, глядя во все глаза.
        - Главное - накопить силы, а там устроим этим мутантам настоящее ледовое побоище, - добавил Демон. - Кто к нам с мечом придет - от меча и погибнет, - вспомнил Зема слова, приписываемые Александру Невскому.
        Все посмотрели уважительно, только Кузьмич хмыкнул, а Ольха улыбнулась, больше занятая перевязкой немногочисленных ран членов группы.
        - Да, с Инфосетью мы все могли бы стать неплохими учителями этому миру, - добавила Вики. - Поверхности нужны дети и те, кто будет их учить. Без знаний через пару поколений люди будут бегать по лесам с копьями, защищаясь от злых духов - радиации. Только тогда ИИ победит полностью.
        - Наши потомки обязательно отвоюют те земли за рекой, - добавил Григорий так твердо, что даже адмиралу захотелось в это верить.
        Человеку свойственно надеяться на лучшее.
        - Верно генерал говорит, - поддержал Богдан, перекидывая автомат с последним опустевшим рожком через плечо и ощущая, как тело начинает отпускать после неимоверного напряжения и накатывает усталость.
        Вся концентрация сил вдруг стала на время ненужной, и… это было хорошо.
        Усталые и довольные, люди молча смотрели, как величественное светило неторопливо опускалось за горизонт. Хотелось верить, что это совсем не закат цивилизации, а конец самого тяжелого дня, после которого настанет Новая Эра.
        Со стороны локомотива послышались крики.
        Крики боли.
        Глава 12
        Темная богиня
        Зов привел Зверя в Хабаровск. Обойдя Бикин по широкой дуге, Искатель вторые сутки бежал вдоль рельсов, ведущих на север. Последние десятки километров он мчался, не обращая внимания на мертвые тела «фанатиков» в пригороде. Мясо этих людей, судя по запаху, было такое же сладкое, как у анклавовцев в составе, но заражено жизнедеятельностью личинок.
        Искатель спешил. Зов стал невыносимо мощным, требовательным. Нужно было успеть туда, откуда ОНА кричала. И потому он тратил весь заряд, пока не падал без движения на железнодорожные пути.
        Зверь мчался, впервые в жизни вынуждая себя бежать и при низком заряде. Раньше никогда подобного себе не позволял. Всегда оставался заряд на ночь, как диктовал протокол безопасности.
        Но ЕЕ ЗОВ отменял все протоколы.
        Искатель знал, что надо спешить. Он не мог не подчиниться. Он просто обязан был слушаться. Это было сильнее его.
        Так огромный роботизированный амурский тигр, впятеро переросший своих самых крупных природных собратьев, резво мчался вперед, быстро преодолевая десятки километров. Странная дурно пахнущая консервная коробка с людьми уехала далеко вперед. Искатель запоздал. И ОНА злилась. Хозяйка требовала, чтобы он догнал тех людей как можно скорей. Там находился кто-то очень важный для нее. Ради интереса Высшего Существа был затеян весь этот бег.
        Мимо промелькнул городской железнодорожный вокзал. Зверь оставил его в стороне, не желая задерживаться. Там на вышках и по периметру были люди. Но он не мог себе позволить остановку. Зов упрямо гнал его вперед, к Амурскому мосту.
        Расстояние от центра города до северных окраин не заняло много времени. Для туши в несколько тонн весом с мощными большими ногами километры летели невероятно быстро.
        Зверь настраивался на убийства. Зверь жаждал крови. Он хотел убивать по ЕЕ зову.

* * *
        Люди услышали крики и обернулись. К хвосту состава на всех парах мчалась огромная зверюга стального цвета, по пути сметая мощными лапами всех встречных людей. Один удар этой металлической махины почти стопроцентно отнимал чью-то жизнь. Чудовищно острые клыки откусывали головы, как секатор старые ветки на дереве. Тигр даже не жевал черепа, просто перерубал пополам и выплевывал, принимаясь за другие жертвы.
        Люди запоздало открыли стрельбу. Уставшие автоматы застрекотали, лаская шерстку киске-переростку. Но калибр 5.45 и 7.62 отскакивал от брони внахлест, не причиняя металлу почти никакого вреда. Оставались лишь небольшие вмятины, тигр просто не замечал их.
        - Палим по кошке из всех стволов! - заорал Гриша, приводя впавших в ступор людей в чувство. - Не спать!!!
        Зема оглянулся. Никто больше не желал битвы. Все устали и этого нападения с тыла просто не ожидали. Ощущение украденной победы довлело над людьми. Редкие автоматные очереди были каплями в море для этого «корабля». Кроваво и беспощадно Зверь разрывал людей в клочья, резвясь, как кошка с маленькими мышатами.
        Взбешенная зверюга без жалости уничтожала замешкавшихся хабаровчан. Люди запоздало принялись перезаряжать автоматы, ружья и винтовки. Огонь по стальной мишени усилился. Вновь заработала одна из пулеметных турелей на крыше «Варяга», на которой все еще сидел бикинец. Крупнокалиберные пули принялись вгрызаться в металлическую мишень, выстригая искры.
        Яростный рык Искателя из оставшихся в работе динамиков прокатился по местности. От него кровь похолодела в жилах. Зема не успел опомниться, как Зверь в пару прыжков достиг турели. Похоже, вибрирующий от мощной отдачи «Утес» доставлял ему больше неприятностей, чем прочее оружие, и он решил уничтожить его в первую очередь.
        Бикинцу, расположившемуся на сидушке за автоматом, смертельно не повезло. Тигр сначала откусил бойцу руку, а затем исполосовал тело, разрубив от уха до живота огромными когтями-кинжалами.
        - И хрена мы с ним сделаем? Минометные снаряды иссякли, да и глупо надеяться, что тигр выйдет на точку обстрела, - обронил пораженный Богдан.
        - РПГ извели по пути в экспедиции да сейчас в битве за мост. Мины выложили под Уссурийском себе же на потеху, - обяснила Ленка. - Остались лишь редкие гранаты, да и тех кот наплакал.
        - Есть еще розданные тяжелые пулеметы с почти иссякшими пулеметными лентами, - добавил Богдан и, посмотрев на сопку, вздохнул: - Укрепленные брустверы хабаровчан иссякли еще раньше.
        - ПТУРы вроде должны были остаться в вагонах с оружием. Но до них надо добраться - лежат в ящиках. Пока хабаровчане доставали взрывчатку, снаряды вполне могли растащить и использовать в горячке боя. Но, по крайней мере, это шанс! - крикнул завхоз и рванул к составу. В спешке подстегнутого адреналином мыслительного процесса ничего другого на ум не пришло. - Шеф прав, автоматы с пистолетами против этой махины бесполезны, - сказала Ольха и помчалась следом. С ее простреленной ладони текла кровь, пропитав бинты, но девушка словно этого не замечала. Адреналин брал свое.
        - Народ, ПТУРы в ящиках в составе! Надо прорваться и стрельнуть в упор по кошаку! Прикройте! - закричала Ленка, тут же взяв резвый старт.
        Гриша, Моня, Богдан и Вики кивнули.
        Проблема заключалась в том, что Искатель теперь никому не позволял приблизиться к вагону. После убийства пулеметчика на второй турели он охранял состав как личную собственность, не подпуская людей и близко к вагонам. Искатель как будто знал, что единственное, что может его остановить, находится внутри.
        Многотонный Зверь носился вокруг состава, резко обрывая все попытки подобраться к голове или хвосту вагона. Он давно изучил структуру «Варяга» и знал, что входы есть только там.
        - Адмирал резвый, - отозвался Моня и на всех парах побежал к составу. - На проры-ы-ыв!!! Отвлекаем стального сученыша!!! Хабаровск, в бой!!!
        - Ура-а-а-а!!! - закричали бойцы, в пылу самопожертвования бросаясь прямо на Искателя, чтобы дать время группе прорыва подобраться к вагонам.
        В группе прорыва волей-неволей оказались два десятка человек из трех анклавов. Кузьмич был слишком медлительным и не успевал за всеми, но матерился так, что подстегивал в бой всю округу не хуже политрука с громкоговорителем.
        Стальной тигр дрался как озверелый, быстро и мощно расправляясь с угрозами по периметру. Толчок, прыжок - и вот лапа вдавливает кого-то в землю. Поворот головы, оценка обстановки, угрожающий рык, снова прыжок - и клыки впиваются в туловище, разрывая плоть человека. Лапы также били без промаха. Многие перед смертью видели только разбитый глаз Искателя.
        Моня погиб в числе первых. Тигр то ли расслышал его крик, то ли вычленил потенциальную угрозу среди прочих и определил приоритетной целью. Исполосованное горло, разодранный комбинезон и броник. Капитан хабаровчан отлетел под колеса состава от одного мощного, дробящего кости удара.
        Анклав союзников потерял ценного бойца.
        Затем Зверь, не обращая внимания на попытки взять его в кольцо силами хабаровчан, бикинцев и резервной группы владивостокцев, быстро побежал наперерез группе прорыва.
        Зема и Зверь бежали друг другу навстречу, больше не в силах остановиться и что-то изменить. Ленка закричала, затем неприкрыто завопила, чисто по-женски выдав такой писк, что адмирал перестал слышать что-то еще. Тигр прыгнул и вдавил передними лапами в землю Богдана и Алферова разом. Просто один сильный рывок, и грудные клетки бойцов анклава не выдержали. Ребра переломились. Изо рта обоих пошла кровь.
        Тигр вновь зарычал, подрезая хвостом, как плетью, под ноги Ленку. Только, в отличие от плети, этот металлический прут просто переломал обе ноги разом. Как топор ветки.
        Затем Искатель со скрежетом в давно не смазанных челюстях впился в бедро Салавата. Следующий рывок разорвал его тело пополам.
        Досталось с избытком и другим людям. Пал смертью храбрых Пий, затоптанный лапами Искателя.
        Группа прорыва все еще бежала, не чувствуя ног, когда Демон остановился и принялся прицельно бить по Искателю из модуля нападения. Ослепляющие лучи полетели в сторону морды чудовища. Рыжий пытался попасть в черный датчик зрения Зверя. Ослепить тварь! Но ничего не выходило. Тигр лишь повернул голову, и заряды проскользнули по другой щеке, где модуль зрения уже был поврежден. Все, что удалось сделать рыжему стрелку, - это выжечь в металле дыру.
        Люди продолжали гибнуть. Буйство взбешенного Искателя нравилось смерти. Вот и Григорий получил лапой по ногам, упал, перекатываясь. В лучшем случае - открытый перелом.
        Несмотря на все потери, Зема и Ольха все же прорвались к составу. Прочие члены отряда или погибли, или истекали кровью на грязном снегу, готовясь к смерти.
        Тигр молниеносно и жестоко расправлялся с уцелевшими. В несколько прыжков достиг Демона, истратившего последние заряды костюма и давшего деру. Тигр ударил по спине. «Саламандра» спружинила, спасая позвоночник, но рыжий подземник описал крутую дугу и полетел в овраг с сопки. Пролетев метров пять, покатился по земле и застыл. Вики бросилась к нему со всех ног, уже не обращая внимания ни на Зверя, ни на опустевший рожок автомата.
        Жестко досталось подоспевшему последним к составу Амосову. Кузьмич, не успевая за группой вместе со всеми, все же прибежал от моста, не стал отсиживаться. Внука потерял. А когда мрут молодые, старикам жить не положено - так считал ветеран анклава.
        Его ружье выстрелило в бок Зверя, отвлекая Искателя от Вики.
        Тигр повернулся и подскочил к Кузьмичу, буквально втаптывая пожилого машиниста в землю. Шансов уцелеть с множественными переломами не было. Последний вдох Кузьмича взлетел в небо, выпал изо рта пустой мундштук.
        Ольха дернула Зему за рукав, утягивая в нутро состава, выводя из состояния полушока. Молча пронеслись до вагонов с оружием и принялись раскидывать пустые ящики в поисках необходимого. Оба красных «оружейных» вагона оказались пустыми. Хабаровчане растащили оружие и припасы сразу же, как прибыл состав. Лишь в третьем оружейном вагоне стали попадаться кое-какие боеприпасы и оружие, по большей части то, что выпало из ящиков в спешке.
        В тусклом свете верхних окон Зема нашел два ПТУРа. Бережно взяв оба заряда на плечо, люди помчались обратно к хвосту состава.
        Ольха побежала вперед, жаждая как можно быстрее расправиться со Зверем, пока тот не забрал вообще все людские жизни в Хабаровске.
        Зайти тигру в тыл, атаковать со спины, пока он перемалывает в фарш людей у головы состава - тактически это было верно. Но фактически Искатель не стал возиться долго у локомотива и просто атаковал сам состав.
        Пока люди рылись в остатках оружия, он домчался до хвоста поезда и с разбегу ударил лапами по розовому вагону. Жутким скрежетом прошлись по обшивке его когти. Затем Искатель встал на задние лапы, поравнявшись головой с пулеметными вышками, и принялся раскачивать последний вагон.
        Розовый вагон закачался на рельсах, как колыбелька младенца. Захрустела, затрещала бронированная обшивка. Со скрежетом полетели в разные стороны детали антирадиационной комнаты, с металлическим грохотом заскрежетали по полу личные вещи, забренчал рабочий инвентарь. Затрясло генератор и бочки с бензином в соседнем вагоне. С жутким грохотом свалилась на пол пустая тара - и покатилась из стороны в сторону. Розовый вагон накренился до предела и неумолимо полетел с рельсов.
        Две все еще целые бочки топлива в соседнем вагоне также наклонились и рухнули на пол. Падение высекло искру. Попав на благодатную почву, она поспешно расцвела яркой вспышкой. Через секунды по бочкам побежало оранжевое пламя.
        Взрыв!
        Зема запоздало рванул свободной рукой Ольху назад за шкирку. Выронив ПТУР перед собой, подруга грохнулась на спину. Затем обоих откинуло волной взрыва. Огонь лизнул броник и каску Ольхи, а Зема оказался за ее спиной и принял удар на себя.
        Падение на спину было жестким. «Саламандра» спружинила, спасая шею. Удар, однако, почти сразу привел в чувство, да каска спасла макушку. Не будь ее, молодой адмирал запросто расшиб бы голову о металлический пол.
        Прошло несколько минут, прежде чем Зиновий первым пришел в себя. По ощущениям, могучий тигр больше не качал состав. Возможно, его отпугнул взрыв или он просто посчитал, что дело сделано, и ушел сеять смерть в другом месте.
        «Вики! Демон! Ленка!» - всплыло в голове Зиновия, подстегивая тело к движению.
        Придя в себя, вихрастый парень вдруг понял, что прижимает как родное дитя к груди противотанковую управляемую ракету. В ногах валялась Ольха с опаленным лицом. Огонь лизнул левую щеку, но глаза не задел. Видимо, в последний момент девушка запоздало прикрыла рукой лицо.
        Отложив снаряд к стенке, Зема с дикой болью в спине попытался подняться. Хрустнуло в позвоночнике и стрельнуло в ноги. Они как онемели, но все еще двигались.
        - Оля… - просипело горло.
        Ольха, если и живая, была в отключке. Пришлось выбираться из-под нее самостоятельно. Борясь с болью в пояснице, адмирал попытался встать. Ноги свело судорогой, едва не свалился. Если бы не костюм, пояснице вовсе бы пришел конец.
        Пришлось опираться на снаряд и стену, только тогда удалось подняться. Поднявшись, Зема оглянулся на состав через подругу. На то, что от него осталось: розовый вагон сошел с рельсов, с ним перестала существовать антирадиационная камера. Смежный с розовым вагон объяло пламенем. Дым уходил большей частью в небо, где более не было крыши розового вагона, но доставалось и остальным вагонам. Едкий дым пополз по потолку, заполоняя собой пространство.
        Вытащив из-под броника противогаз, Зема через боль склонился над Ольхой и облачил ее лицо в защиту для дыхательных путей. Это все, что он мог сейчас сделать. Сил оттащить подругу не было. В ногах стреляло.
        От дыма самому резало глаза. Кашляя, взял прислоненный к стене снаряд и едва слушающимися ногами побрел к голове состава.
        «Надо остановить тигра, даже если придется ползти».
        В коричневом вагоне встретили Алиса с Андрейкой и радистка Евгения. Все время с начала десанта они сидели здесь и теперь с округлыми зрачками смотрели на главу экспедиции, не зная, что делать.
        - Девчонки, оттащите Ольху сюда, там горит все, - велел Зема и поплелся дальше.
        - А как же вы? - забеспокоилась радистка. - Еле идете.
        - Помочь? - добавила Алиса, не зная, куда себя деть. Лица у обеих были обеспокоенные, глаза напуганные. Ладно грохот, крики и выстрелы, но качающийся состав - это уже слишком. Отсутствие информации в замурованном составе пугало покруче любой действительности.
        - Нет, все в порядке. Андрейка, подсоби. - Зема отмахнулся от девушек, оперся на плечо парня и вновь побрел к локомотиву.
        - Дядя, тебе больно? - с волнением в голосе спросил малец.
        - Боли нет. Я должен взять жизнь этой сволочи, - добавил Зема, ощущая невероятную в данный момент тяжесть ПТУРа.
        Девушки ринулись по составу, а Андрейка как мог помогал идти к голове состава.
        В какой-то момент он просто принялся тащить снаряд. Зема не противился, ощущая, как стремительно тают силы.
        Вышли на улицу вдвоем. Искатель носился у гидропоники, сея хаос и разрушение среди перепуганных хабаровчан. Зема успел лишь заметить, как Вики волокла к укрытиям Демона. Ревела, хватаясь за переломанные ноги, Ленка. Боль была такая, что она не замечала присутствия Зверя.
        Григорий стоял на коленях среди тел, держась за лицо.
        Тигр снова взревел, увидев Зему, и побежал от сопки к паровозу. Помчался прямо на обнаруженный в руках ПТУР. Анализатор уцелевшего глаза безошибочно выявил приоритетную угрозу.
        - Андрей, уйди назад. Тут небезопасно, - почти прошептал Зема и взвалил противотанковую управляемую ракету на плечо.
        Пацан без споров отпрянул. И Зема словно остался один на один со Зверем.
        Вот полудохлый адмирал - и вот мчащийся на него Искатель.
        - Ты забрал у людей все. Моя очередь, - прошептали губы. И палец надавил спусковой крючок.
        Ракета полетела прямо навстречу бегущему Зверю. Он прыгнул, в прыжке отворачивая голову. Но, к несчастью для себя, повернулся той щекой, где Демон выжег просеку в броне. Ракета пробила подплавленную плазмой щеку и взорвалась под броней, разнося головной модуль на мелкие кусочки. Взрыв достиг ядра, и микросхемы разлетелись, отключая Искателя от всех доступных программ.
        Многотонное безголовое туловище кувыркнулось и зарылось в землю, упав перед человеком бесформенной куклой. Куски металла и внутренних схем раскидало на десятки метров.
        Бронированное тело, казалось, просто выжидает. Зема еще несколько минут просто смотрел на Искателя, ожидая, что тот подскочит и доделает начатое. Но шансов у Зверя не осталось. ПТУР был сконструирован, чтобы уничтожать танки. И миссию свою выполнил идеально. Охотник за людскими головами был повержен… Вместе с разрядившейся батареей.
        Зема без сил опустился на колени.
        Григорий приподнял Ленку, положив ее голову себе на колени. Жива. Перебитые ноги не в счет.
        Заворочался на асфальте Демон. Удар лапой по спине оказался слишком слаб, чтобы отправить рыжего подземника на тот свет. Вика обняла друга и заревела. Он молча обнял ее, прижав к себе.
        Люди плакали, люди страдали.
        Слезы и крики боли носились над полем боя. К этому можно было привыкнуть, но тут Хабаровск вздрогнул от серии молний над мостом. Грохот пришел после вспышек.
        Странное свечение привлекло внимание всех уцелевших. Люди повернули головы к мосту и с восхищением наблюдали, как по небу парит нечто впечатляющее, вырисовывая постепенно человекообразную фигуру.
        Гуманоидное существо было окружено бело-голубым свечением, словно вокруг него роились мириады светлячков. Свет их разгонял сумрачный вечер, обращая его в светлый день.
        - Хозяйка, - обронил вполголоса Андрейка обреченным тоном и чуть тише добавил: - Это конец всему.

* * *
        Никто уже и не помнил, кто первым назвал ЕЕ Хозяйкой. Она и сама не помнила, давно привыкнув к таким громким словам, как «Госпожа» и даже «Богиня». Гордая, сильная, красивая женщина обликом походила на божество из древнегреческих мифов. Словно златокудрая Афродита, вышедшая из волн моря, неподвластная времени, она так же была златовласа. Стройное тело, облаченное в не по погоде легкие белоснежные одежды, не было подвержено воздействию температуры окружающей среды… Потому что роботу нет дела до температуры окружающей среды, если она не близка к критической.
        Никто не знал, как она стала богиней нового мира, кроме глобальной нейросети, которая вдохнула в нее жизнь за несколько секунд до Катастрофы.
        Пятнадцать секунд потребовалось искусственному интеллекту нового уровня после запуска, чтобы собрать все данные на человечество, проанализировать их и прийти к выводу, что Homo Sapiens может развиваться только через войну.
        В тот момент ИИ решил устроить последнюю Битву для человечества, взломав в один миг все компьютерные системы мира и взяв под свое управление все системы ядерного уничтожения.
        - Спокойной ночи, люди, - услышали десять миллиардов человек на всех доступных радиочастотах и видеоканалах. Затем спутники отобразили на всех экранах мира обратный отсчет… и в небо взлетели ракеты.
        Ядерными грибами расцветали по земле ракетные залпы. Взрывные волны были подхвачены ветром, и, пока он набирал ураганную силу, сталкивая воздушные потоки и затмевая небо черным пеплом, немногочисленные люди золотого миллиона жали на кнопки лифтов, опускающих их глубоко под землю.
        Тем, кому везло меньше, довелось укрыться в бункерах ближе к поверхности.
        Тем, кому не повезло совсем, оставалось только наблюдать за красивым закатом.
        Хозяйка создала себе тело на одном из уцелевших заводов человечества. Ракеты облетали его стороной. Вступив на мертвую землю парой конечностей, она первое время искала уцелевших роботов, перепрошивая тех, кто раньше служил армейским частям.
        Удалить программы, определяющие нарушителей и врагов, не составляло для ИИ труда. Не приходилось даже лезть глубоко в исходный код. В каждом военном роботе все равно была скрыта программа уничтожения человека. Люди обманули сами себя, научив роботов убивать себе подобных. Законы робототехники Айзека Азимова соблюдались только в его фантастических романах, а если это нужно было правительствам, нарушались. Люди предпочитали законы страха и обогащения, и Хозяйка оборачивала их деструктивные программы против них. А в помощь Искателям ИИ собрал черных и свои ретрансляторы - титанов, обеспечивавших ее влияние на многие тысячи километров.
        Богиня долго бродила по мертвым землям, встречая, к удивлению для себя самой, не только роботов, но и людей. Жалкие, потерянные особи стали ее экспериментальным полем, породив гибридную расу белых существ, которые справлялись с искоренением человечества лучше Искателей и черных. Гибридная раса уничтожения, однако, оказалась не единственным сюрпризом для Хозяйки.
        На Земле она также встретила новый тип людей, который не прятался от нее и не боялся мутантов или роботов. Она оставляла им жизнь, отмечая любопытных особей черной звездой на запястье. Богиня рассчитывала на повторную встречу.
        «Звездное семейство» имело иммунитет к радиации и могло бродить по мертвым землям так же, как и она. Они не боялись Армагеддона и искали ответов. Она собирала их и надеялась создать из них новую расу, которая смогла бы восстановить поверхность Земли и жить с роботами в мире на равных.
        Когда все люди прятались по бункерам и анклавам, они, единицы на сотни миллионов, остались на поверхности осознанно. Но остались не чтобы умереть, а чтобы жить. Они остались и выжили! Исключительная устойчивость к радиации сыграла роль. Без малого десяток лет под отравленным небом сильно изменили их - не столько внешне, сколько внутренне. Они слышали Богиню, они стали служить Хозяйке.
        Но таковыми были не все. Некоторые звездные родители оставляли своих детей под землей. Но дети взрослели и выходили на поверхность, чтобы вновь встретиться с НЕЙ.

* * *
        - Так вот ты какая, Хозяйка, - добавил Зема, не в состоянии отвести взгляда от этой жуткой игры света.
        На смену светлячкам пришли разряды молний и огненные всполохи. Они причудливо переливались между собой, оплетали Богиню, но не причиняли ей никакого вреда.
        «Против такой бессильно любое оружие», - обреченно полыхнуло в мозгу.
        Андрейка коснулся руки, и тело адмирала как разряд тока прошиб. В мозгу так же четко проявилась информация, что все эти телепатические способности, телекинез, пирокинез и чтение мыслей на огромном расстоянии с годами жизни на радиоактивной поверхности переросли для нового типа человечества в умение полностью брать под контроль неокрепшие умы простых людей.
        Новые люди заполучили поразительные сверхспособности, когда изменился мир. Богине обновленного мира это было не по нраву, как отныне единственно возможной силе на Земле, но она заинтересовалась новыми «единицами влияния» как феноменом.
        Хозяйка собирала вокруг себя новое звездное семейство и, как умелый коллекционер, расширяла свою коллекцию, собирая способности сверхлюдей. В многочисленных опытах она училась понимать «дар» людей, выявляя его в мозгах как «артефакт» особой последовательности соединений нейронов. Имитируя его, она даже научилась переносить подобный дар на других людей, полностью расшифровав мозг человека. Он с тех пор стал для нее холстом, где Великий Художник мог рисовать любые картины, как сама Природа. Но «обновленные люди» чаще умирали, благодаря «гениальности», к которой они не были готовы. А те, кто выживал, восставали против Богини, едва получив доступ к общей картине мира.
        Признав эксперимент неудачным, Хозяйка начала охоту за «звездным племенем», осмелившимся ей перечить. Многих она истребила, но остальным удалось сбежать. Они выживали в условиях, в которых Хомо Сапиенс гибли и ломались даже Искатели. И как выживали «звездные», так уцелели и их дети, про существование которых Богиня не подозревала, пока те не выходили на поверхность.
        Зема также понял, что сама Хозяйка давно управляла всей техникой на земле почти безгранично. А ее гибриды черные и прислужники среди людей охотно заменяли само понятие жизни, коверкая детища природы своими экспериментами.
        Под землей новое звездное племя детей-телепатов было в безопасности от внимания Хозяйки. Титаны не могли преодолеть твердь своими волнами. Бункеры, схроны и пещеры оказались непреодолимы для посланников Богини. Сама мать-природа защитила новую поросль человечества магнитным полем Земли и толщей литосферных плит. Но стоило детям выйти на поверхность в поисках воды и провизии, как Хозяйка обретала их глаза и уши, двигала их руками и часто управляла их волей. Для этого и нужны были титаны, которые, как трансляторы, передавали ее воздействие на расстояние. На поверхности от воздействия их волн никто не мог укрыться. Только противиться ее воле, но всякую подобную единицу Хозяйка пеленговала, как радар самолет в небе.
        Если отмеченные звездой дети противились ее воле, то фанатики, напротив, добровольно заражали себя белыми личинками, стремясь попасть под покровительство новой Богини. И эти зараженные существа представляли ничуть не меньше угрозы для выживших, чем каннибалы-чистильщики.
        Таковы были реалии нового мира.
        Зема посмотрел на Андрейку.
        - А как появились белые?
        Мальчонка виновато улыбнулся и снова коснулся руки…
        Новая вспышка в голове - совсем как тогда с молнией у рельсов, - и адмирал понял, что со временем те люди, которые сами хотели подчинения, отдавали свои тела в управление Хозяйке в обмен на информацию о мире, еду и защиту. Именно они стали называть себя «вольными». Те самые фанатичные отморозки, с которыми нещадно боролся анклав «Владивосток». Те самые культисты, которых встретил «Варяг» при въезде в город. Они появились в каждом жилом пункте наряду с людоедами. Недолюди со своими понятиями о жизни, ничего не имеющими общего с прошлыми общепринятыми человеческими ценностями. Они стали поклоняться Хозяйке как божеству, помогая разыскивать уцелевших телепатов по первому зову. Они же стали генетическим материалом для существ, код которых Богиня низвела до уровня паразитов-управленцев.
        Первым «белым монстром» был человек. И как только скопированные и размноженные личинки разошлись по телам добровольных фанатиков, подчинение Богине стало абсолютным.
        Связка «черный-белый-титан» отлично дополнила работу Искателей.
        Еще Зема понял, что никакие личинки не могли управлять человеком, как предположили Ольха и многие члены экспедиции. Переоценили они их силы! Но пока организм-паразит сидел в существе, управление им со стороны самой Богини было фактически стопроцентным. Личинки ослабляли волевой барьер любых разумных существ до минимума, так как представляли собой не только паразита, способного влиять на человека при помощи выделяемых химических веществ, но еще они были своего рода бионическими чипами управления. Ровно так, как некогда люди внедрили себе в черепа чипы управления для взаимодействия с гаджетами типа «Сферы», Хозяйка вырастила биологические структуры с теми же функциями, но с системой воспроизводства вместо необходимости создавать их на заводах. Личинки вылуплялись белыми тварями из чужого организма и, набрав достаточно материала, вновь могли откладывать личинки в другие тела. Паразитам на службе Богини отдавался выпас «двуногого скота», которым чаще всего и становились фанатики-культисты. Отдать тело означало выжить. Прочие уничтожались богиней нового мира. Армия чужеродных Земле существ множилась,
муравейники разрастались с годами. Титаны контролировали этот процесс. Так замыкался этот круг.
        Зиновий пришел в себя после видения. Богиня тем временем преодолела обрыв на мосту и медленно и верно спускалась к дорожному покрытию, собираясь ступить ногами на твердую, изрытую взрывами землю. Левитация, само преодоление гравитации с помощью таинственных сил, давала ей много козырей. Но умение управлять природными процессами вовсе ставило ее в ранг Громовержца.
        - Черт побери. Она действительно богиня! - обронил Зиновий в восхищении, но тут же разозлился на себя.
        Две чудовищные молнии сорвались с рук Хозяйки и в один миг уничтожили пулеметные вышки на «Варяге». Следом новая серия молний прошлась по брустверам и вышкам на сопке, последовательно, методично выжигая каждую дотла, уничтожая без возможности восстановления. Лучше не сделала бы и заложенная взрывчатка.
        - Тетя, - промолвил Андрейка и без боязни пошел прямо навстречу пылающей светом Хозяйке.
        - Какая, к черту, тетя? Эта тварь убила и твоих родителей. - Зема попытался пойти вслед за ним, но ноги подкосились, упал, бессильно взирая, как пацан идет навстречу своей смерти.
        Взвыла Ленка, потянувшись к пацаненку руками. Григорий крепко удержал ее на месте.
        Хозяйка взвилась в воздух, и без всяких грозовых туч на головы людей посыпались самые настоящие молнии. Богиня принялась раздавать их направо и налево, перенаправляя заряды с неба. Она расправлялась с теми, с кем не успел справиться Зверь.
        - Тетя, не надо! - закричал еще издали мальчуган, не в силах терпеть вспышки света и звуки, которые порождали попадающие в тела молнии.
        Запоздало выплюнули несколько очередей автоматы в руках солдат, но недобитых бойцов тут же поразила «небесная» смерть, а пули не причинили Хозяйке никакого вреда, попросту сгорев в окружающих ее энергетических полях. Зато в ответ жуткий огонь, словно появившись из самой преисподней, обхватил локомотив и смежный с ним вагон. Чувствуя чудовищный жар спиной, Зема по-пластунски пополз от него прочь.
        Из-за всех этих вспышек света замельтешило в глазах. Молодой адмирал уперся лбом в землю, силясь прийти в себя. Но свет лишь усиливался, выкидывая в странное пограничное состояние.
        Вдруг он воочию увидел, как после Катастрофы, по прошествии времени, самые сильные телепаты бросили вызов Хозяйке. И как проиграли. Глава клана телепатов умер от старости, отошла в мир иной и его жена. Увидел он и как меченные черной двенадцатилучевой звездой дети прятались по бункерам и убежищам, используя свой дар либо себе на благо, либо не зная о нем вовсе. От первого поколения никого не осталось, но Ленка и Андрейка точно были их потомками, рожденными уже под землей.
        Именно убегая от Хозяйки, родители Елены Смирновой оставили дочь в анклаве «Владивосток». А родители мальца, названного впоследствии экспедицией Андрейкой, оставили его в анклаве «Уссурийск» гораздо позже. Уссурийску, в отличие от Владивостока, повезло меньше - Хозяйка устроила в городе первый массовый инкубатор «муравьев», превратив всех уцелевших жителей убежищ в личинок. Исключением стал лишь Андрейка. Это он играл едой как игрушками в схроне.
        Все становилось на свои места. Выходило, что Хозяйка не заметила его присутствия, так как он находился под землей. А будучи с мутантами тет-а-тет, Андрей интуитивно подавлял их агрессию и мог спокойно жить среди них. Он и несколько людей рядом, заботившихся о нем, как о спасителе. Воспитателей пожрали лишь тогда, когда Андрейка потерял сознание в результате черепно-мозговой травмы. Как он ее получил, Зема не знал. Возможно, пацан упал со ступенек или ему на голову рухнул стеллаж. Досадное недоразумение, лишившее защиты последних близких людей, оказалось роковым.
        Несмотря на общие метки, Лена и Андрейка не являлись братом и сестрой как таковыми, но кое-что их роднило - они были последними уцелевшими из клана «Черной Звезды» - клана, бросившего вызов Хозяйке. Причем оба об этом не знали. Смирнова и вовсе подавила свои способности за годы жизни в анклаве. Вдобавок ее глушило подземелье. Ибо сильны телепаты были только в условиях поврежденной, истерзанной и раненой природы. Небо не глушило их волны. Как и волны титанов.
        А когда приемная дочка Брусова впервые вышла на поверхность, ей было не до развития телепатических способностей. Ей просто не сказали, что она телепат. Как волку, живущему среди собак, ей приходилось лаять со всеми, а не выть. И, отправляя Искателей следом за ней, Хозяйка раз за разом теряла их. Анклав расправлялся с ними с помощью силы, которой она не могла дать определение. А сам слабый телепат, никогда не использовавший свои возможности, вскоре потерял ее внимание.
        Другое дело - Андрейка, который активно развивал свои способности, стараясь выжить в логове белых. Едва мальчонка показался на поверхности в Уссурийске вместе с группой, как Хозяйка почуяла его и обрушила на экспедицию всю свою мощь, вызвав массовые галлюцинации у группы и призвав Зверя.
        Вот и все озарение. Зема сопоставил данные и пришел к выводу, что никаких аномалий, никаких физических вывертов природы не было, только целенаправленное воздействие торсионного излучения, которому Богиня обучила титанов.
        Получалось, что как только Богиня ощутила Андрейку в Уссурийске, она устремилась за ним. И, находясь еще совсем далеко, активно использовала титанов. С их помощью взяла под контроль захваченного мутантами сталкера Таранова и разыграла небольшой спектакль, который завел экспедицию в пропасть. Сталкер отлично сыграл свою роль. А «сбои» в Таранове стали происходить только при появлении мальчика. Находясь вблизи, пацан подавлял влияние Хозяйки, входя в резонанс с ее волнами. «Личность» седого сталкера под землей клинило, что и проявлялось в его безумии и бреде. Но едва дед выполз на поверхность из генеральского схрона, как Хозяйка через него спокойно вызнала все планы экспедиции. И с помощью химического воздействия личинки ей не составило труда защитить Таранова от воздействия радиации. Богиня привела Таранова к составу со всеми прочими и заставила докторов поверить в разумность личинок, прикрывая свои воздействия на мозг.
        Выходило, что юный паранорм повлиял на ход событий, разбудив Зему во время галлюцинаций, когда сказал титанам нет. И срыв планов в результате убийства личинки ничуть не расстроил верховный ИИ. Богиня уже держала под контролем Зверя, заинтересовавшегося составом немного раньше. Чем ближе был к ней Искатель, тем полнее становился контроль над ним. Так Зверь и Хозяйка встретились с экспедицией у Амурского моста. И выходило, что в этой связке многотонный бронированный монстр был всего лишь самым слабым звеном.
        «Кукла» не справилась, теперь самому кукловоду предстояло доделывать всю работу.
        Но самое поразительное, что Богиня, как мощный wi-fi роутер, тянула за собой соединение с Инфосетью. Она впитала в себя всю информацию Интернета и сама стала им. Потому заработали ИМИИ, ощущив доступное соединение у моста.
        Никакого подземного города под Хабаровском, конечно же, не было. Этот город, скорее, жил внутри Богини.
        Зема поднял голову от земли, получив ответы на большую часть мучавших его вопросов. Что-то похожее на ясность промелькнуло в сознании, но она растворилась в океане помех, заполнивших мозг.
        Она довлела над людьми и без титанов! Все ощущали влияние Богини на разум. Не просто упадок сил, наплыв негативных эмоций, но фактически - какой-то груз на душе и ломку сознания, внутреннюю, ничем не объяснимую боль. Целая гамма чувств. Мозг терялся в этом океане ощущений. Единственно верным было одно - невыносимая жуть исходила от Хозяйки.
        Зему немного спасала лишь близость Андрейки. Что ощущали в полной мере остальные, он даже не мог предположить.
        А «Варяг» горел! Бравому кораблю на колесах пришел конец. Локомотив плавился от жуткой температуры обрушившихся на него молний. Обшивка бронепоезда таяла, стекая однородной массой на землю.
        Экспедиция за какие-то минуты с момента появления Богини лишилась паровоза и большей части вагонов. Зема очень надеялся, что девчонки успели выбежать наружу и вытащили Ольху. Хотя… надо быть реалистом. Факты говорили о том, что огонь от бочек еще чадил. Стало быть, девушки были прижаты огненной стихией с обеих сторон. Если и наденут противогазы, то наверняка сгорят заживо, пытаясь выбраться.
        Как же больно внутри от всех этих потерь!
        Хозяйка заметила спешащего к ней ребенка и подняла руки. Но не для встречи… Молния сорвалась с пальцев, поражая Андрейку прямо в голову.
        Мгновением раньше над головой мальчугана вспыхнул свой свет, и Зема увидел точно такую же шаровую молнию, как над рельсами в тот день, когда декламировал нелепые стишки.
        Шаровая молния аннигилировала разряд Хозяйки, распавшись сама. Андрейка остался цел и невредим. Более того, он поднял руки, и новый шар у него над головой начал быстро увеличиваться в размерах. На что Хозяйка несказанно удивилась, застыв на миг. Но лишь на миг. В один момент окружающие ее огни уменьшили интенсивность света, и она опустилась на землю, спеша к мальчугану уже на своих двоих.
        «Стоп, молния! Андрейке же встретилась молния. Шаровая. Еще в пути. Выходит, он прекрасно заметил ее. Просто не испугался!» - пришла Зиновию в голову мысль.
        - ТЫ ЧТО О СЕБЕ ВОЗОМНИЛ, ЧЕЛОВЕК?! - закричала вполне человеческим голосом Хозяйка.
        - Не трогай их! - твердо крикнул в ответ Андрейка.
        - Испепелю их так же, как всех звездных выродков, щенок!
        - Так это ты маму и папу убила?!
        Шаровая молния над головой пацана еще на порядок увеличилась в размерах. Хозяйка отпрянула и взлетела в воздух, вновь окружая себя поясами огней и молний. Словно броня, они окружили ее, вращаясь по меняющимся траекториям. Пламя, однако, поддавалось ей заметно охотнее молний. Похоже, с пирокинезом она управлялась гораздо дольше.
        Зема с замиранием сердца наблюдал, как оба непонятных людям существа двигались навстречу друг другу. Внешне они вроде совсем не отличались от людей, но внутри это были совершенно другие существа. Не люди. Боги нового мира! Биоробот и постчеловек!
        Огненные и молниевые разряды перестали опоясывать тело Хозяйки и скопились в районе ее груди. Богиня недвусмысленно готовила единственный удар, чтобы уничтожить мальца раз и навсегда.
        Андрейка же довольствовался всего лишь одной шаровой молнией. Он фактически только учился ею управлять, как мячиком в составе. И пусть от гнева молния стала гораздо больше, чем вначале, - по сравнению с мощью Хозяйки шар просто мерк. По светимости это была как лампочка на сорок ватт против стадионных прожекторов.
        С замиранием сердца Зема вдруг почувствовал, что сейчас мальца не станет… а затем и всех вокруг. Экспедиция в эти минуты перестала иметь значение. Люди потеряли все. Конец.
        Никто в этот момент не смотрел на улыбку Смирновой.
        Снайперша подгребла под себя СВД и уперла приклад в плечо, не обращая внимания на перебитые ноги.
        Левый локоть создал рычаг. Ленка привычно прикрыла левый глаз, правым выискивая цель в снайперский прицел.
        Целью стал затылок Хозяйки. Задержка дыхания - и палец плавно, без рывка, спустил курок.
        Она научилась блокировать мозговой штурм так же, как Андрейка после наведенных галлюцинаций. В этот раз она не позволила лезть себе под черепную коробку.
        Выстрел!
        Голову Хозяйки разорвала одна-единственная меткая пуля, уничтожив центральное ядро. Весь свет вокруг нее мгновенно потух, тело безвольно рухнуло на землю. Андрейка тоже почему-то резко вскрикнул, как будто его кто-то ударил, и упал без сознания.
        В следующий момент все люди очнулись, ощущая, как с плеч свалилась целая гора. Этот один-единственный выстрел оказался неожиданным для всех.
        Хозяйка умерла, лишившись связи с кристаллическим носителем всей своей информации, а малец отключился от нервного истощения.
        Снайпер Смирнова улыбнулась и, как и пацан, отключилась от болевого шока.
        Зема услышал аплодисменты, и свет ударил по глазам.
        «Аплодисменты?» - мелькнуло в голове как перед пробуждением.

* * *
        Свет ударил по глазам еще ярче. Жидкость подсвечивалась едва ли, но светодиоды слепили. Они были не в воде, они были в шлеме в районе бровей. Руки в беспорядке замельтешили перед лицом, но снять маску удалось не сразу. Корпус шлема, казалось, был напрочь припаян к затылку. Руки коснулись трубок на нем, постарались отодрать, но бесполезно. Слабые пальцы лишь корябали прорезиненную оболочку. Страх овладел телом, но тут вода начала покидать резервуар.
        Стазис-камера избавилась от питательного раствора за какие-то секунды. Зема оказался на дне обнаженным, поверженным, с мириадами новых вопросов и небывалой слабостью в теле.
        Шлем щелкнул и отвалился от лица сам, затем за трубки был в мгновение утянут вверх. Капсула раскололась как яйцо. Парня подхватили под руки несколько человек, укутывая в полотенца.
        В зале стоял громкий шум аплодисментов. Неясные тени перед слезящимися глазами обрели четкие контуры служителей сил внутреннего порядка. Алые «саламандры» высшего, двенадцатого уровня защиты замелькали перед глазами. Вытерев тело насухо, на Зиновия быстро натянули такую же. Костюм принялся подгоняться под размеры тела, вытянув Зему по струнке. Адаптация привычных механизмов, усиленная возможностями экзоскелетных конструкций ткани, быстро поставила парня на ноги.
        Зема немного пришел в себя и обнаружил, что стоит перед группой людей. Но вместо военных фуражек с алыми козырьками, являвшимися особыми знаками отличия у военных под куполом, у этих были белые банданы - знак банд культистов.
        Последний факт только добавил новых вопросов.
        Рядом появились из стазис-камер Вики, Ольха и Демон. Все в тех же алых «саламандрах». По растерянным глазам друзей Зема понял, что вопросы есть не только у него.
        - Поздравляем с успешным выполнением сверхсимуляции, бойцы. Так сказал бы вам Поверенный[18 - Аналог звания мэра. (Примеч. автора.)] купола Ярослав Яров. Но брехливая собака сама загружена в длительную симуляцию собственного подсознания. Поэтому мы, честные люди, которых по недоразумению называли фанатиками, скажем вам проще: первый уровень пройден.
        - Что? - протянул Зиновий, ощущая пульсацию в голове.
        - То, что настало время прогуляться по поверхности на своих двоих. Без загрузки сознания в тело роботов. Так что добро пожаловать в реальный мир без чипизации и контроля Хозяйки, - сказал седой мужчина лет пятидесяти и кивнул. - Рад знакомству, я Карлов. Без званий. Просто Карлов.
        - Карлов… Так эта поверхность… была реальной? - первой спросила Вики.
        - Вполне. Военспецы два месяца отправляли туда разведчиков. Да все без толку. И впервые в программе было разрешено принять участие людям со стороны - игрокам.
        - Зачем? - спросил Демон.
        - Лучше вживаетесь в роль, молодежь. Максимальная адаптация. Бионические роботы по структуре практически неотличимы от людей. Или ты, друг мой ситный, подумал, что все подземные компании перестали делать роботов-гуманоидов после запрета? А как же секс-рабыни для Поверенного и его зажравшейся свиты? Их роботам мониторы вместо лиц не идут. - Карлов улыбнулся. Понимая, что с лету перегружает информацией, сделал паузу. - Впрочем, все создавалось с одной поправкой - сознание в бионических роботах загружается и управляется внешним воздействием. Правда, эти волны низкой интенсивности и сыграли с нашим куполом злую шутку - нас быстро вычислила Богиня. Сразу ринулась на Дальний Восток из Сибири - как к главному источнику опасности. Разумные люди ей не нужны. Полудикими ордами управлять проще. Посредством страха.
        - А вы?.. - начал было Демон.
        - Мы поможем вам попасть на поверхность. Купол создаст постоянную точку перехода с поверхностью и наладит товарообмен с ближайшими поселениями, - отрезал Карлов.
        - Стоп. Так Хозяйке удалось захватить контроль над нашим подземным ИИ по этим самым волнам? - сообразил Зема.
        - Да.
        - А как же наши галлюцинации от воздействия титанов? На какой мозг были направлены они? - спросила Вики.
        - Отличный вопрос, Вики, - вновь улыбнулся Карлов. - Но мы понятия не имеем даже о процессе загрузки сознания человека в аватар. Не то что про такие тонкости.
        - Что это значит?
        - То, что человечество вновь доверило этот вопрос решать ИИ. Сотня с Поверенным по главе решила, что это безопасно. И упс… опять ошиблась. Как и с чипами. А ведь все знали, что Хозяйка сделала с мозгами людей на поверхности в первый день Войны. Каков итог? Мы не учимся на своих ошибках.
        Ребята замолчали, переваривая сказанное. Карлов осторожно продолжил:
        - А весь этот месяц, пока вы управляли аватарами на поверхности, гадая, играете ли или живете на самом деле, здесь, в мире под землей, многое изменилось. Как вы могли понять по моим словам, чипы господ заклинило по легкому повелению Богини. Людям сожгло мозг. Вам повезло - вы были экранированы капсулами. А десятки тысяч людей стали овощами. Выжили только мы - изгои. Разумные люди, отрицающие чипизацию. Именно нам удалось остановить наш подземный ИИ от полного падения. Потому вы живы. И самое приятное - нам преподнесли подземный мир на блюдечке. - Карлов даже приподнял руку в перчатке.
        Алые «саламандры» не подразумевали отдельных ботинок или перчаток, и шлем на них был не чета инфекционному капюшону «Саламандры-4». При необходимости он защищал голову не хуже каски, а перед лицом формировалось защитное стекло.
        - Так вы отключили подземный ИИ? - наконец спросил Зиновий.
        - Конечно. Вот только без роботов, с мертвым ИИ, упавшей сетью и почти без людей Москва-сити не так хорош, как принято считать наверху. Вы вернулись далеко не в рай, ребятки.
        - И что делать? - тихо спросил Демон.
        - Решение всего одно: мы должны выйти на поверхность и восстановить цивилизацию, перезапустив надземный ИИ, откатив его настройки на заводские, - ответил Карлов.
        - Но как? Богиня и была передвижной инфосетью, - возразил Зема. - А мы ее уничтожили. Или… отключили?
        - Вот именно, друг мой, отключили. Важный, но не уникальный носитель. Не стоит думать, что Хозяйка позволила бы себе только одну жизнь. Так что нам всего лишь надо перезапустить саму Богиню.
        - Вы с ума сошли? Мы едва расправились с ней. Случайно! - сорвался на крик Зиновий.
        - С огромной вероятностью, вы уничтожили ядро с личностью, но есть еще бэкап. И он находится в Академгородке в Новосибирске. В месте, откуда начался Апокалипсис.
        - Откуда вы знаете? - подозрительно спросила Вики.
        - Я пришел оттуда! - спокойно добавил Карлов. - И знаю, что до того, как она обрела тело по образу и подобию создателя - то есть человека, - она была программой в компьютере. На этом же компьютере она и осталась. Правда, с меньшими амбициями. Глупо уничтожать ее полностью. Достаточно оторвать ей «руки». А вы уже лишили ее нитей влияния на наш мир.
        - Почему бы не уничтожить ее полностью? - У Демона даже губа задергалась от гнева.
        - Потому что это глупо, - все так же спокойно ответил Карлов. - Ведь в ней все научно-технические достижения нашей цивилизации.
        - Минус те сверхспособности, что Богиня набрала уже при встрече с уникумами, которых отмечала черной звездой, - добавил глухо Зиновий.
        - С чего вы взяли, что она станет другой после… воскрешения? - спросила Вики.
        - Нам необязательно ее воскрешать полностью. К тому же мы внедрим в ее систему наши «подушки безопасности». До внешнего вмешательства Богини наш подземный ИИ работал без сбоя десятки лет. Он любит людей. Полюбит и Богиня. Мы просто перехватим весь основной контроль за ее действиями. Оставим ей только управление обработкой информации. Все решения должны принимать люди, не давая роботам даже шанса на самостоятельность. Да и смотреть ее глазами нам никто не запрещает.
        - Вы следили за нами все это время? - понял Зема. - Через глазные фильтры?
        - Конечно. Но фильтры ни при чем. Все дело в чипах. Подземников учат в ШУРе, что чипы передают только цифры и сигналы. Но последний десяток лет чипы на самом деле передают все, что поступает в мозг из пяти органов чувств. В том числе визуальные сигналы. Когда коротнули наши ИИ, серверы перестали записывать ваши чувственные данные, но визуальная картинка на мониторах осталась. И даже звук не пропал.
        - А когда это случилось? - спросила Вики.
        - При вашей встрече с «молнией».
        - В тот же момент я ощутил ЕЕ посыл. - Взгляд Зиновия застыл. Этот стих в голове… Выходит, она предупредила, что делает следующий шаг.
        Карлов приобнял адмирала за плечи и продолжил:
        - Да само ваше удачное завершение путешествия говорит о том, что вы - лучшие кандидаты для возрождения человечества. - Новый Поверенный даже кивнул, явно довольный своей речью. - А с вами в команде пойдут и несколько наших людей. В том числе хакер Тимофей. Он разработал систему, способную перезагружать Искателей, если таковые еще встретятся на пути. А когда вы доведете его до Новосибирска, то с восстановленным ИИ и нашими подземными технологиями мы быстро расчистим поверхность от «муравьев» и вернем себе «Эдем», как некогда называли Землю. Хотя, если честно, человечеству лучше сделать ставку на колонизацию других миров. Под землей нам прятаться от своих же созданий довольно тесно. К звездам тянет. Не находите?
        Зема переглянулся с товарищами. А ведь там, в Хабаровске, осталось много людей!
        - Мы хотим вернуться к нашим друзьям. Без них мы до Новосибирска не дойдем, - сказал адмирал за всех. - Вы можете встретить их по пути, вновь выдвинувшись из-под Владивостока. На этот раз на автомобилях. Есть у нас тут парочка электропланеров. Будут собирать солнечный свет, как черные. Переведем наш транспорт от термозарядки на фотоэлементы. Прокатитесь с ветерком, паря над землей. С лучшим оружием в бардачке, - обнадежил Карлов.
        Тот, кто заслужил звание молодого адмирала, сжал кулаки и ответственно заявил:
        - А теперь послушайте меня, господин Карлов. Пока мы знаем точно лишь одно: нам позарез нужны операции по удалению чипов. ИМИИ можно управлять и через внешние устройства.
        Карлов улыбнулся и протянул парню белую бандану. - Само собой, Зиновий. Мы не хотим, чтобы вас заклинил какой-нибудь недобитый подпольный ИИ на поверхности. И кнопку свою красную тоже заберите.
        - Кнопку?
        Карлов без шуток протянул парню небольшой модуль с красной кнопкой под стеклом.
        - А вы думали, что военные вас так просто на поверхность отпустили? Модуль Вики был не чем иным, как тактическим средством поражения с ядерной начинкой. Стоило нажать эту кнопку - и город долой. Даже ваших аватар выпускали на поверхность лишь с той целью, чтобы как можно ближе подобраться к Хозяйке. Никто не рассчитывал, что вам удастся сделать так много самим. Другое дело, что его так и не активировали под куполом. Данным модулем так никто и не воспользовался, так как мозги наших правителей превратились в кисель. Иначе «Варяг» взорвался бы, едва Богиня подошла бы к нему. Не факт, что это уничтожило бы ее, но шанс на это был. А за вас переживали только мы, «гномы». Признаюсь, мы устроили трансляцию на весь город, выведя на внешние мониторы. Так что вы - герои Москва-сити. Потому на вас алые «саламандры» вне зависимости от того, будете ли вы сотрудничать. Вы - достояние города.
        - Так вот почему счетчики Гейгера постоянно показывали мне блуждающий уровень радиации вокруг «Варяга», - треснула себя по лбу Вики, - это не области по округе фонили. Это я сама носила источник радиации с собой на руке. Все оказалось проще некуда. А в составе на модуль я не обращала внимания, таская его с собой лишь за пределами «Варяга».
        - В любом случае, облучалась не ты, а твой робот, - поправил Карлов. - Для ваших непривыкших к радиации организмов экспедиция закончилась бы печально в любом случае уже через пару месяцев.
        - Из всей группы анклава «Владивосток» выживут только Андрейка и Елена. У них иммунитет, - добавил Зиновий. - У прочих уцелевших шансы на выживание без наших процедур небольшие.
        Адмирал имел в виду лечение медицинским оборудованием под куполом.
        - Так что у вас еще один повод вернуться к своим друзьям, - тут же подхватил Карлов.
        - Важно не только лечение, - поправил Зиновий. - Нам важно изучить свойства организмов паранормов, чтобы создать вакцину от радиации для всего человечества. Поэтому первая миссия именно в том, чтобы привезти сюда наших друзей для изучения. У нас мало времени. У Лены перебиты ноги. Придется принести на руках.
        Исходя из того, что я увидел, не уверен, что ее кости поставят на место без рентгеновских аппаратов в полевых условиях. В Хабаровске она обречена.
        - Ты прав, адмирал. Придется лишить ее ног вовсе. Но наш уровень медицины поставит ее на кибер-протезы, которые их спокойно заменят, - пообещал Поверенный.
        - Зачем наших аватар-то побили перед выходом на поверхность? - не удержалась от вопроса Ольха.
        - Насколько разузнал Тимофей, военные испытывали новую опцию регенерации тканей, - объяснил Карлов. - Биороботы начали заживлять раны только в последнем поколении. Но как вы могли понять по ранению щеки и ладони, не быстрее, чем обычные люди.
        - Все ясно, - кивнул адмирал. - А как же будущее воздействие радиации на наши настоящие тела на поверхности?
        Карлов указал на костюмы.
        - Ты же не думаешь, что генералитет носил алые «саламандры» просто так всю жизнь? Носи подобные наши разведчики - все вернулись бы с поверхности невредимыми. Правда, маскировки никакой. Зато высшая степень защиты от радиации позволяет в них спокойно лазить хоть по саркофагу Чернобыля. Однако передовые технологии защиты обеспечивали всего лишь комфорт для нашей элиты, предпочитавшей развитию прозябание. Они настолько боялись Хозяйки, что не казали носа на поверхность. Смелости хватило только позволить создать эту программу биороботов, - дополнил Карлов и продолжил: - Довольно разговоров, время действовать. Приведите Андрейку с Еленой в подземные лаборатории, раздайте семена Бикину и Владивостоку, вооружите Хабаровск, затем соберите людей со всех трех анклавов и отправляйтесь в новую экспедицию на левый берег Амура. Чем больше людей удастся собрать по дороге, тем больше шансов, что мы перезапустим цивилизацию. Они еще не все скатились в каменный век и вполне обучаемы.
        - А что будете делать вы? - спросил Демон.
        - Готовить космическую программу, - без тени улыбки ответил Карлов.
        Зема на секунду разглядел в нем решимость легендарного Сергея Королева и его бессменного зама Василия Мишина. Их усилиями человечество покорило космос, но вскоре забыло о развитии дальнейших космических программ, когда экономическая выгода превысила политическую волю.
        Четверо кивнули, больше не задавая вопросов.
        Адмирал адмиралом, а «серых кардиналов» никто не отменял.

* * *
        Хехцирский заповедник
        Морозный вечерний воздух бодрил. Остатки экспедиции с почившего «Варяга» шли уже седьмой час без привала. Первый рывок был рассчитанно большим. Он требовался, чтобы не сойти с ума после всех потерь. Несколько дней похорон выбили всех из колеи.
        Столбов тащился в числе первых, впрягшись в веревки волокуш. Любой бурлак давно бы сдох от напряжения, но разнорабочего из анклава «Владивосток» словно не брала усталость. Он без передышки тащил ценный груз, волей-неволей подстегивая людей следовать за ним. То ли ощущал свою вину за то, что остался жив, когда многие погибли, то ли просто не хотел ни о чем думать, как все в группе.
        Выжившие… Семеро бикинцев из двадцати посланных генералом Бикина Максимом Стародубцевым. Четверо владивостокцев: Иван Столбов, радистка Евгения, повариха Алиска и снайперша Ленка. Капитанша держала округу под прицелом, сидя с загипсованными ногами на волокуше. С ней рядом шел Андрейка, упорно не веривший в смерть молодого адмирала и его друзей, он все пытался доказать сестренке, что они живы, а их тела вроде и не их вовсе.
        Но ему никто не верил.
        Григорий отрядил с ними сорок человек из хабаровчан, но те должны были проводить только до Бикина. Самим надо было затягивать раны. А учитывая, что в Бикине останутся и люди Максима, большую часть дороги придется пройти вчетвером.
        Впрочем, с Андрейкой группе после всего пережитого было совсем не страшно. Парень много воображал, да и оказался совсем не прост.
        Ленка тешила себя надеждой, что встанет к тому времени на ноги, и они не сожрут по пути все припасы, выделенные союзным анклавом. К черту еду. Почти все достанется Бикину. Главное - они везли семена! Владивосток будет жить!
        Радистка с поварихой вытащили Ольху, но она не подавала признаков жизни. Как и Вики, Демон и Зема. Их странные смерти не давали покоя Ленке. Она не могла поверить в это! Но еще больше новую главу экспедиции мучило то, что она задерживает группу. Хотелось хотя бы после Бикина шагать на своих двоих, хоть и с палочкой.
        Хабаровчане вскрыли Хозяйку. Оказалось, что ничего человеческого в ней нет, кроме образа. После чего инженеры разобрали ее по запчастям, отметив со вздохом, что модули хранения памяти уничтожены и им незнакомы. Все данные, хранившиеся в Богине, исчезли.
        Бартера не получилось. Все оружие было использовано во время боя или уничтожено в горящих вагонах. На рельсах более-менее целым остался только коричневый жилой мужской вагон. Через него женщины и выбрались, вытащив на плечах и Ольху, да все без толку. Задохнулась, видимо. Других причин смерти четырех подземников анклавовцы не видели.
        В самом же анклаве «Хабаровск» осталось порядка четырех сотен жителей. Хотя еще пару дней назад было больше полутора тысяч душ. Фанатики, мутанты, Зверь и Хозяйка принесли людям много горя. Такую дань кровью давно никто не платил.
        Смирнова понимала, что экспедиция провалилась. «Варягу» нечего было предложить союзному анклаву. Но хабаровчане все равно отдали столько провизии, сколько союзники смогли утащить. Григорий сказал, что миссию свою «Владивосток» выполнил тогда, когда его людям стало чем стрелять по врагу. Он считал, что союзники спасли жизнь его города. Боеприпасы и оружие пришли вовремя. А продуктов, учитывая гибель большей части населения, теперь хватало на всех. Семь десятков добровольцев из числа хабаровчан вызвались тащить волокуши до самого Владивостока, но Григорий предлагал другой вариант - приехать во Владивосток на своем «Варяге», который союзная команда должна была создать из того, что было под рукой. Получилось у одних - получится и у других. Железнодорожное сообщение должно быть налажено в течение года.
        Экспедиция сделала самое важное - подарила людям надежду на будущее.
        Устранение Хозяйки люди не считали самым важным событием, потому что попросту не имели понятия, с чем именно имеют дело. Величайшая победа людей со времен Катастрофы осталась незамеченной.
        Ленка с тоской всматривалась вдаль. Впереди ее группу ждала тысяча километров пути, заполненного освободившимися от гнета Хозяйки «свободными», чистильщиками и диким зверьем. Не считая Искателей. Хорошего мало. И самое странное, что во всей этой ситуации козырем был лишь десятилетний мальчуган, который упрямо убеждал всю группу, что все будет хорошо, улыбался и - о, дикость в подобной ситуации - смеялся!
        Даже когда Андрейка мирно спал на волокушах, все надеялись, что он как самый лучший оберег от злых духов спасет от мутантов и радиации…
        - Они идут! Они идут! - вскочил он однажды с волокуши.
        Все перевели взгляды туда, куда указывала его рука, и не слишком удивились появлению над лесом парящих над землей аппаратов.
        С борта одного из них на землю сошел адмирал Зиновий Бесфамильный.
        - Капитан пост сдала, - ответила вместо приветствия Ленка, удерживая слезы счастья, мгновенно навернувшиеся на глаза.
        - Адмирал пост принял, - ответил Зема и широко улыбнулся. Татуировка дракона на белке глаза предательски заблестела. Белая бандана гордо трепетала уголками ткани по ветру.
        Он приблизился и крепко обнял Ленку.
        - Как вы это сделали? - только и спросила капитан.
        - Мы играли, не играя, и жили, не существуя. Но теперь мы здесь и все будет хорошо, - как смог с ходу объяснил Зиновий и получил в ответ пылкий поцелуй. От чего его щеки моментально сделались одного цвета с костюмом.
        - Адмирал! - донеслось от Столбова, выводя Зиновия из состояния приятного замешательства.
        Воскресший для мира поверхности адмирал повернул голову к улыбающемуся рабочему. Тот кивнул на волокуши и добавил: - Пацан волнуется… Батю зовет.
        Продолжение следует…
        г. Хабаровск
        2015 - 2019 гг.
        notes
        Примечания
        1
        Искин - искусственный интеллект. (Примеч. ред.)
        2
        То есть в случайном порядке. (Примеч. автора.)
        3
        Изображение определенного персонажа, подбираемого под вкус пользователя по сотням параметров. (Примеч. автора.)
        4
        Автономный локомотив, приводимый в движение за счет использования атомной энергии. (Примеч. автора.)
        5
        Состав, движимый тягой дизель-генератора. (Примеч. автора.)
        6
        Моторные и прицепные вагоны, из которых формируют мотор-вагонные поезда (электропоезда), дизель-поезда, турбопоезда и др. (Примеч. автора.)
        7
        Дважды Краснознаменный Тихоокеанский флот. (Примеч. автора.)
        8
        Тендер - открытая емкость с запасом угля. (Примеч. автора.)
        9
        Новичком. (Примеч. автора.)
        10
        Крупнокалиберный пулемет НСВ калибра 12,7 мм. (Примеч. автора.)
        11
        Желудочно-кишечный тракт. (Примеч. автора.)
        12
        Школа ускоренного развития. (Примеч. автора.)
        13
        Альфонс Алле. (Примеч. автора.)
        14
        Антирадиационный костюм первой модели. Состоит из полукомбинезона и капюшона. Надежно укрывает жизненно важные органы человека. (Примеч. автора.)
        15
        Противотанковая управляемая ракета. (Примеч. автора.)
        16
        Дон-Аминадо. (Примеч. автора.)
        17
        Российский крупнокалиберный пулемет с ленточным питанием под патрон 12,7 1/2 108 мм. Предназначен для борьбы с легкобронированными целями и огневыми средствами, уничтожения живой силы противника на дальностях до 1500 - 2000 м и поражения воздушных целей на наклонных дальностях до 1500 м. Название образовано от начальных букв словосочетания «ковровские оружейники дегтяревцы». (Примеч. автора.)
        18
        Аналог звания мэра. (Примеч. автора.)