Черный Стрелок Александр Владимирович Мазин
        Хакер #1 Алексей Шелехов - наследник изрядного состояния, учится в Англии, пока его опекун управляет промышленной империей погибшего в автокатастрофе отца Алексея. Через полгода Алексею исполнится восемнадцать, и он станет полноправным хозяином наследства…
        Нет, не станет. Оно уже ему не принадлежит. Вдобавок Алексей случайно становится свидетелем еще одной криминальной операции своего опекуна, жертвой которой стала юная девушка, тоже наследница значительного состояния… В течение одного дня молодой аристократ и наследник превращается в дичь, которую травит один из могущественных «князей» Ширгородской области. Но у Алексея есть могучее оружие - информация. И еще друзья, свои собственные и - погибшего отца. Травли не будет, будет война…
        Александр Мазин
        Черный Стрелок
        Глава первая
        Город Никитск был основан три века назад. Вернее, три века назад получил официальный статус, а до той поры являлся прибежищем народа самостоятельного и незаконопослушного, в тогдашней терминологии собирательно именуемого «ворами». В то время термин «воровать» еще не определился, как «брать чужое» (последнее тогда называли хищением, как в нынешнем УК), а означал некое противоправное действие, направленное против законов, традиций и власть предержащих. И определение «вор» приносило обладателю «титула» одни неприятности. Ныне же Николай Григорьевич Хлебалов, у которого уже имелся один неофициальный титул - никитский «князек», шесть лет назад выложил за право называться еще и «вором» ну очень толстую пачку заморских денег. Что поделать, коронация субъекта, ни разу не «ходившего к хозяину», стоит недешево, даже если по действующим законам этот субъект уже заработал суммарный срок лет в триста. Заработать-то заработал, да кто ему даст? Во всяком случае не правосудие г. Никитска, снизу доверху проплаченное Николаем Григорьевичем. И не для Никитска, разумеется, короновался Хлебалов и не для придания веса
в общероссийских масштабах. Накатила блажь - и короновался. А кому не нравится - пусть сунет ствол в ухо и застрелится!
        Дубовые двери в кабинет Хлебалова, размерами напоминающий теннисный корт, деликатно отворились. Внутрь заглянул невзрачный человечек средних лет. Секретарь. Доверенный секретарь.
        - Николай Григорьевич, Юматов. Будете говорить?
        - Давай!
        Человечек вручил хозяину трубку и испарился.
        Секретарей Хлебалов уже давно выбирал не по экстерьеру, а по квалификации. По экстерьеру он выбирал лошадей, а секретарь должен деньги отрабатывать. А если захочется Хлебалову перед обедом палку кинуть, секретарь трубку снимет - и вся балетная школа города Никитска у Хлебалова на ковре «ромашкой» ляжет.
        - Чего тебе? - буркнул Хлебалов.
        - Проблемки, Николай Григорьевич, - сообщила трубка. - Чижик из Кургана звонил. Там у них с местными отморозками какие-то «терки». Может, скажете Яблоку, пускай подъедет? У него ж там каждый второй - сват-брат.
        - На пенсии Яблоко, - недовольно произнес Хлебалов. - А то ты не знаешь.
        - Ну если вы попросите… - заканючил Юматов. - Вам-то он не откажет, Николай Григорьевич!
        - Хрен с тобой. Попрошу.

«Эти курганские - как чирь на заднице! - подумал Хлебалов. - Вечно права качают!»
        Но, с другой стороны, бойцы из курганских отменные. Тот же Яблоко, пока здоров был, - цены ему не было.
        Хлебалов нажал кнопочку:
        - Фома, - сказал он секретарю. - Где у нас нынче Застенов?
        - В аэропорт поехал, Николай Григорьевич. Сегодня же Алеша прилетает. Он встречать поехал.
        - Да, я забыл, - Хлебалов подумал немного. - Позвони ему на трубу, скажи: пусть по дороге в Праздничное заедет, найдет Яблоко и привезет сюда. Он мне нужен.
        Хлебалов отпустил кнопку, откинулся на спинку кресла. Значит, Алешка сегодня прилетает. Еще одна проблема. Через полгода парню стукнет восемнадцать, и опекунству Хлебалова официально придет конец. Сын Игоря Шелехова вступит в права наследования. И после окончания юридических процедур Краснянский нефтеперегонный, Курганский металлический и еще с десяток предприятий помельче выйдут из-под контроля Хлебалова. То есть выйти-то они не выйдут, но шум может возникнуть нехороший. Такой нехороший, что «семейный фонд» покойного Игоря Алексеича Шелехова, Алешкиного папаши, может запросто сделать Николаю Григорьевичу ручкой. Не говоря уже о том, что многие серьезные дяди из областного центра, славного града Ширгорода, очень серьезно не любят никитского «князька» и могут даже раскопать дела, давно минувшие: ту самую автокатастрофу, в которой погибли Шелехов с женой. Тогда многие пальцами на Хлебалова показывали. Подозревали… Ну из подозрений банк не построишь, а вот из черных прибылей Курганского металлического - запросто. И время нынче какое нехорошее. Москва мало того, что все деньги норовит в себя втянуть,
так еще норовит потом этими же деньгами все на корню скупить… Или приватизировать. Вон Курганский металлический уже дважды пытались… Еле отбился: свои из Минобороны заступились, Медведев помог. Не бесплатно, конечно.
        Нет, шум сейчас совсем даже не нужен. Придется время тянуть. Отправить пацана в Англию еще года на три. И девку эту - вместе с ним. А через три года…
        Хлебалов оборвал мысль. Он никогда не строил планов, под которые не мог подвести строгое обоснование.
        В восьмидесяти километрах от Никитска лоснящийся черный «мерседес» с никитскими номерами сбросил скорость со ста сорока до сорока и с визгом развернулся.
        Один из двоих людей, постарше, комфортабельно устроившихся на заднем сиденье, только что спрятавший в гнездо телефон и приказавший водителю развернуться, сказал своему спутнику:
        - Леха, это Григорьич звонил, просил к Коле Яблоку заехать. Заедем?
        - Конечно, Веня! С удовольствием! - ответил младший.
        Алексею Шелехову полгода назад исполнилось семнадцать, но выглядел он значительно старше и ростом почти сравнялся с человеком за рулем «мерседеса», Вениамином Застеновым, а в Вене - почти метр девяносто. Правда, в плечах Застенов, именуемый друзьями и недругами Стеной, пошире своего спутника. Но и Алешку Шелехова хилым никто не назовет. Сын статью в отца пошел, а Игорь Шелехов в молодости три года подряд был чемпионом края по дзюдо. В тяжелом весе.
        - Я дядю Колю всегда рад видеть, - лучезарно улыбнулся Алеша.
        И Стена, глядя на него, тоже расплылся в улыбке. Подумал:

«Такой славный парень вырос, просто душа радуется. Нет, правильно его Григорьич подальше от нашего говна держит!»
        - Миша, - сказал он шоферу, - давай от развилки направо. В Праздничное.
        Шофер молча кивнул. Он уже понял. Говорил Миша мало, зато стрелял метко. Потому и возил уже третий год Веню Застенова, на которого многие зуб точили. И пусть точат! Отточенные зубы Веня вышибал с особенным удовольствием.
        Дорога от трассы до Праздничного была отменная. Двадцать километров пролетели меньше чем за десять минут. Подъезжая к воротам, Миша даже и не подумал остановиться, только сбросил скорость со ста сорока до шестидесяти. Ворота уже были открыты, и охранник рядом застыл навытяжку. Этому наверняка позвонили с поста ГАИ, сообщили: «Стена едет».
        Дома? в Праздничном стоили от тридцати до трехсот тысяч долларов, но одних долларов для того, чтобы стать хозяином здешнего особняка, было недостаточно. Это был поселок для своих.
        Дом Яблока не был самым большим в поселке. Но и не самым маленьким. И отписал его Николаю лично Хлебалов. Пришел к Коле в больницу и положил на одеяло документы. При всех своих, мягко говоря, недостатках, имел Николай Григорьевич неоспоримое достоинство в глазах его людей: своих никогда не забывал.
        Увидев в окошко подъехавший «мерседес», Николай Яблоко обрадовался. Когда-то один из лучших бойцов Никитска, начальник личной охраны Хлебалова, два года назад он, как и подобает охраннику, прикрыл собой хозяина и получил в грудь четыре автоматные пули. На нем был бронежилет, поэтому Николай выжил. Но работать больше не мог. Он и двигался с трудом.
        Ворота открыла автоматика. Мерс аккуратно въехал на выложенную плитами дорожку и остановился. Две овчарки, желтая среднеазиатская и черный «немец», подбежали к машине. Они не лаяли, не прыгали на дверцы с яростным лаем, не царапали когтями стекла. Их обучали иначе. Дождаться, пока незваные гости выйдут из машины, улучить момент и вцепиться в глотку или в пах. Если, конечно, хозяин не даст отмашку.
        - Ворон, Туркмен, свои! - крикнул появившийся на крыльце Яблоко, и псы, тут же утратив профессиональный интерес к гостям, потрусили прочь, точнее, вернулись к патрулированию территории. Если бы хозяин скомандовал не «свои», а «фу!», это означало бы, что его доверие к пришельцам ограничено и в любой момент может прозвучать команда «чужой!», а следовательно, псы должны держаться поближе к гостям, чтобы, к удовольствию хозяина, тут же запустить в них клыки.
        Стена вылез из машины, шагнул вперед и заключил Николая в могучие объятья. Бережно, впрочем.
        Времена, когда они с Яблоком соревновались, кто сильнее, закончились.
        С Мишей хозяин обниматься не стал, ограничился рукопожатием, а вот Алексея сграбастал сам.
        - Здорово, Леха!
        - Здравствуйте, дядя Коля! Здорово, что вы уже ходите!
        В последний раз они виделись, когда Яблоко возили в инвалидном кресле. Одна из четырех пуль, пробив броник, повредила позвоночник, и врачи были почти уверены, что Николай никогда уже не встанет на ноги. Но он встал.
        - Гляди, как ты вырос! - воскликнул Яблоко. - Венька, ты глянь! Он же с тебя ростом!
        Овчарки вернулись, остановились шагах в десяти, вопросительно глядя на хозяина.
        - Можно, - разрешил тот, и кобели бросились к Алексею. Ворон тут же взгромоздил лапы ему на плечи и обслюнявил все лицо, более сдержанный Туркмен просто потерся головой о бедро юноши. Они были давние друзья, со щенячьих времен, когда Лешка, помогая Николаю, гонял их, полугодков, вбивая в их еще бестолковые головы начальные команды.
        - Хорош! - гаркнул Николай, и псы оставили Алешку в покое.
        Шелехов улыбнулся своему другу и наставнику. Конечно, от прежнего богатыря осталась только тень, худая и сгорбленная, на высушенном болью и болезнью лице зеленые глаза неукротимого бойца, но - тоже незнакомые, блестящие, с расширенными зрачками…
        Если бы Алексея попросили назвать своих лучших друзей, он назвал бы не своих одноклассников из привилегированного интерната и не нынешних сокурсников из Англии, и даже не корешей из хакерской тусовки, а дядю Колю Яблоко и дядю Веню Застенова. И еще, пожалуй, Ефима Аслановича Юматова.
        Алексею, в девять лет потерявшему в одночасье отца и мать, эти трое заменили родителей. Именно они, а не преподаватели в интернате и в колледже, научили Шелехова тому, каким должен быть мужчина. Юматов - думать, Застенов с Яблоком - драться, стрелять, водить машину и вообще все, что можно водить, включая самолет. Они научили его терпеть боль и выслеживать зверя. И валить его с одного выстрела. Но убивать людей они его не учили, хотя Яблоко и говорил ему не раз, что человека выследить и убить даже проще, чем медведя-подранка. Только вот медведи, которых рисковый Яблоко убивал голым железом, а не пулей, обошлись ему в пару-тройку шрамов, а люди достали охотника по-настоящему.
        - Может, в дом пригласишь? - спросил Застенов.
        Он видел, что стоять Николаю трудно.
        - Лучше на речку, - сказал хозяин. - Лешка, дай я на тебя обопрусь! Поглядим, крепкий ли ты, или только с виду?
        Яблоко стеснялся своей слабости.
        На пляже за домом, под навесом-зонтом прямо на песке стояли кресла. Одно, удобное, - для хозяина, остальные - попроще. Зеленая разлившаяся в ширину Юрь текла почти у ног, гладкая, ровная, искрящаяся на солнце. С противоположной стороны берег был выше, уступчатее. Над обрывом зеленел лес.
        - Как Англия? - спросил Яблоко. - Нравится?
        Алексей пожал плечами:
        - Нормально, дядя Коля. Жить можно.
        - Собираешься там остаться?
        - Да нет, - парень смутился. - Это я так.
        - А ты подумай, - произнес Яблоко. - Скоро тебе восемнадцать стукнет, пора выбор делать.
        Тут Яблоко поймал предостерегающий взгляд Застенова и осекся.
        - Вы ко мне как, в гости или по делу? - спросил он, чтобы сменить тему.
        - И то, и то, - ответил Стена. - Тебя хозяин зовет.
        - А в чем дело?
        - Понятия не имею, Коля. Хочешь - позвони, - он достал телефон.
        - Успеется. Лешка, глянь на тот берег. Что видишь?
        - Птицы беспокоятся, - тут же ответил юноша. - Может, зверь их спугнул.
        - Или человек, - уточнил Яблоко.
        Веня Застенов цепким взглядом прошелся по противоположному берегу.
        - Надо бы там людей поставить, - сказал он. - Хата твоя простреливается оттуда, как в тире.
        - Да, - согласился Николай. - Хороший стрелок достанет. Только кому я, Веня, нужен, калека недобитый?
        - Ну не скажи, - Застенов покачал головой. - Вспомни, сколько за тобой…
        - Проехали, - перебил Яблоко, покосился на Алексея. Тот сделал вид, что ничего не слышал. Конечно, он догадывался о многом, но предпочитал не замечать. Да, его друзья работают на Хлебалова, а Хлебалов правит Никитском строго и жестко. Зато и порядка в городе больше, чем, скажем, в областном центре. Но ведь дядя Коля не только Никитском, но и имуществом самого Алексея тоже управляет. По завещанию Шелехова-старшего. И, говорят, неплохо управляет. Правда, скоро Алексею стукнет восемнадцать и он должен будет сам вступить в права. Но, скорее всего, управлять по-прежнему будет Хлебалов. Он же сам говорил, что Алексею надо доучиться. Значит, не откажется поопекать шелеховские заводы еще несколько лет.
        Признаться честно, Алексей вступать в права не рвался. Если бы у него не было денег, другое дело, но Хлебалов еще три года назад сообщил, что Шелехову-младшему открыт личный счет и сумма на нем была раз в десять больше, чем потребности юноши, который мотом не был, азартными играми не увлекался. А самой дорогой его тратой была покупка скаковой лошади. Но и лошадь была, скорее, потребностью престижа (при колледже были конюшни, и почти все однокашники Алексея держали там собственных лошадей), чем личным желанием.
        Звук выстрела отнес ветер. Алексей не придал ему значения. Не успел. Он услышал удар пули, увидел, как опрокидывается кресло дяди Коли, метнулся, чтобы подхватить, но не успел. И тут же увидел, как падает на песок Застенов. Падает и, уже лежа, пытается вытащить из кобуры пистолет (Зачем? Выстрел явно с соседнего берега, от пистолета никакого толку!), как бегут к ним собаки, а по светлой рубашке Яблока расплывается красное пятно.
        Застенов дернул за ногу Алексея, и тот плюхнулся на песок. Собаки с яростным рычанием носились по берегу. Прибежал Миша с ружьем под мышкой, оценил ситуацию, тут же залег.
        Застенов отобрал у него ружье, бахнул три раза наугад, туда, откуда минуту назад взлетели птицы. Бросил ружье, схватился за телефон:
        - Охрана? Стена! Врача! - заорал он. - К дому Яблока! Быстро, мать вашу! И команду на тот берег! Да, в заказник! Каждый куст, обшарить! Понятно, мать вашу?!
        Алексей подполз к дяде Коле. У того на губах уже пузырилась кровь.
        - Х-хороший выстрел… - прохрипел Яблоко. - Хороший выстрел, да, Леха? - он попытался улыбнуться. - А мне х-хана… И х-хорошо… А ты уезжай в Англию, Леха… Понял?.. В Англию… Тут… Тебе… - Яблоко передернулся лицом, попытался еще что то сказать, но уже не смог. Рот его так и остался открытым, а зеленые глаза смотрели в синее небо. Последнее, что увидел Яблоко.
        Застенов встал на ноги, стряхнул песок.
        - Умер, - сказал он совершенно спокойно и передал ружье Мише. - Что он тебе сказал?
        - Чтоб я уезжал в Англию, - растерянно произнес Шелехов.
        - Почему?
        Алексей пожал плечами.
        - Он прав, - сухо сказал Стена. Наклонился, достал из кармана убитого связку ключей. - Пошли в дом.
        В доме он первым делом прошел в спальню Яблока, задрал ковер. За ковром обнаружился сейф. Застенов отпер его взятыми ключами. Внутри лежали бумаги, драгоценности и пачки долларов в банковской упаковке.
        Драгоценности и бумаги Застенов не тронул, а доллары забрал почти все, распихал по карманам.
        - Лучшее утешение, когда убивают старого друга, это стать его наследником, - сказал он Алексею и подмигнул. - Тебе не предлагаю, у тебя своих хватает, так?
        Шелехов молчал.
        - Да не убивайся ты так! - Стена хлопнул его по плечу. - Оно и к лучшему, слово! Ты ж видел, как он мучился! На одном морфии и жил!
        В это время в гостиной заработал факс.
        - Леха, глянь, чего там, - попросил Застенов, запирая сейф. - Небось, хозяин маляву прислал…
        Алексей вышел в гостиную, взял выползшую из аппарата бумажку.
        Застенов ошибся: факс был не от Хлебалова. Владыка Никитска и окрестностей виршеплетством не баловался.
        Один мудак уже лежит,
        А у второго тухлый вид:
        Ну что, Стена, приссал, козел?
        Врубайся, кто к тебе пришел?
        Юматов, сраный прохиндей!
        Молись, блядина из блядей!
        Мозги на стенку полетят -
        И ты, козлина, - прямо в ад!
        За Гарьку Шелеха, урод,
        Маслину словишь в лживый рот!
        А за тобой придет пора
        Мочить и вашего бугра!
        Хлебалов, бля, фуфлыжный вор!
        Тебе мой, сука, приговор!
        Пора, козлы, держать ответ
        За всех, кого счас с нами нет!
        Подпись под стишком была незамысловатая: «Ванька-мститель».
        Застенов отобрал у Алексея бумажку, прочитал, шевеля губами, пробормотал:
        - Ёш твою поперек… - зыркнул исподлобья на Шелехова, спросил: - Ты что-нибудь понимаешь?
        Алексей пожал плечами:
        - Думаю, это тот, кто стрелял в дядю Колю, - сказал он.
        - Нет, ну борзой! - нервно проговорил Застенов. - Всех обосрал! На тихушу Юматова вообще фуфло кинул. Ты только прикинь, Леха: батьку твоего на него вешает! Ты смотри, Леха, на эту динаму не купись!
        - Веня! - Шелехов даже обиделся.
        - Да ладно! - Стена хлопнул его по плечу и добавил с явным облегчением: - Ты, братишка, молоток, я же знаю!
        На поясе Застенова заворковал телефон.
        - Да, я! - рявкнул Стена в трубку. - Здрасьте, Николай Григорьевич!
        - Что у вас там? - раздраженно спросил Хлебалов. - Что с Яблоком?
        - Все, - коротко ответил Застенов. - Снайпер с того берега. Насмерть.
        - Херово, - буркнул Хлебалов. - Но мертвого не оживишь. Охрана там сама разберется. Ты бери ноги в руки и гони в Курган. Там народ бучу поднимает. Вчера гробы привезли, ну этих, с маршрута. Народ поминки справил да и завелся. А Чижик, мудила… Короче, гони в Курган, найди Юматова, он уже там, делай что хочешь, но бучу погаси!
        - А как же… Я же с Алешкой… - проговорил Застенов, но Хлебалов уже отключился.
        - Леха, - сказал Застенов. - Хозяин приказал в Курган ехать. Там буча. Ты со мной или здесь останешься? А хочешь, я скажу кому-нибудь, чтобы тебя в город отвезли?
        - Я с тобой, - решительно заявил Шелехов. - Поехали.

* * *
        Двое охранников при появлении бригадира тут же вскочили, вытянулись.

«Стараются, - подумал бригадир. - Молодцы!»
        - Как она там? - бригадир кивнул головой в сторону лестницы.
        - Ревет, - почтительно сообщил один из охранников.
        - Надеюсь, вы ее и пальцем?.. - бригадир сдвинул брови.
        Охранники дружно замотали головами.
        - Глядите у меня! - строго предупредил бригадир. - Лично бошки поотрываю!

«Вот так. Пусть знают. Кобели молодые. Проглядишь - взлохматят девку. А хозяин мне потом кишку вырвет».
        - А почему ревет?
        - Да из-за этого… - один из охранников похлопал себя по макушке.
        - Ладно, охраняйте! - бригадир вышел из дома, оглядел его снаружи. Вроде все нормально. Два окна на втором этаже, там, где девка, забраны решетками. Решетки поставили неделю назад, потом снимут. Обычный контингент держат внизу, в подвале, именуемом «бункер». Там решетки не нужны, поскольку нет окон. Но эту в бункер хозяин сажать запретил. И почему, спрашивается? Как будто мало там баб держали? Оно и спокойнее, в бункере. Хотя и так спокойно. Отсюда не сбежишь. Даже если бы и решеток не было. Территория огорожена. Шестеро охранников. А по ночам еще и собачки…

«Что это я? - подумал бригадир. - Это ж девка сопливая, а не боец спецназа!»
        И все-таки что-то беспокоило, а предчувствиям бригадир доверял. Но раз беспокоиться о том, что внутри, незачем, значит, опасность может грозить снаружи.

«Глупости! - одернул себя бригадир. - Мы ж на своей земле? Кто на нас наедет?»
        Глава вторая
        Машина Юматова ждала на въезде, у поста ГАИ.
        Ефим Асланович пересел в «мерседес» Застенова, махнул своему водителю: давай за мной.
        - Здравствуй, сынок! - он обнял Алешу. - Как учеба, как развлечения, девушки?
        Алексей засмеялся:
        - Я больше спортом развлекаюсь, дядя Фима. Насчет девушек я не любитель.
        - Я тоже не любитель! - маленькие глазки Юматова превратились в совсем крохотные щелочки, а широкая физиономия стала еще шире. - Я тоже не любитель, я профессионал, ха-хаха!
        - Ефим, - перебил его Застенов. - Давай по делу!
        - Можно и по делу. Где, кстати, Яблоко? Хозяин сказал…
        - Нету, - мрачно ответил Стена. - Убили!
        - То есть как?!
        - А так. Застрелили у нас на глазах. Мишка, не гони, успеем. На-ка, ознакомься! - он достал факс с угрожающим стишком.
        Юматов прочел. Щеки у него затряслись.
        - Ну сука… - прошипел он. - Ну…
        - Остынь, - сказал Стена. - Подумай лучше, кто это может быть?
        - Да кто угодно! «Ванька-мститель»! Ты подумай! Алеша, ты это видел?
        - Видел, - кивнул Шелехов.
        - Вот так, парень! У вас в Англии такого не бывает, верно?
        - Да.
        Алексею понравилось, что Юматов не стал оправдываться и объяснять, что его оклеветали.
        - Ладно, потом, - Ефим Асланович скомкал факс и засунул в карман. - Жалко Колю, но работа есть работа. Будем разбираться сами.
        Дворец культуры Курганского металлического отваяли еще в давние совдеповские времена. Отваяли с размахом и гегемонистской плечисто-микроцефальной лепниной, зато без снопов и имперских венков, популярных во времена еще более ранние. Так же как и во многих провинциальных городках России, где народу щедро предлагали, как писал классик, «камень вместо хлеба». Справедливости ради надо заметить, что и в застойные времена хлеб в Кургане был. А внутри, на территории оборонного предприятия «Курганский металлический» можно было отовариться и маслом, и мясом, и даже капиталистическими изысками вроде итальянских оливок. А вот разгул демократии мог обернуться для Кургана катастрофой. Но не обернулся, поскольку его тогдашний главный инженер Игорь Алексеевич Шелехов умел мыслить стратегически. То есть чуть дальше поспешного набивания собственного кармана. И оказался достаточно изворотлив, чтобы последовательно подставить и выпихнуть на пенсию двух своих начальников, которые стратегически мыслить не умели. Шелехова в Кургане уважали и хоронили всем городком, искренне горюя, поскольку без него будущее Курганского
металлического представлялось печальным и неопределенным. Но пришел Хлебалов, и будущее определилось.
        Перед входом в здание толпился народ. В основном мужики и почти все - под градусом. Остановившийся у парадной лестницы мерс встретили недружелюбно, но без явной враждебности.
        - Ну-ка, братва, посторонись! Дай пройти, говорю, не понял, что ли?
        Миша, сам курганский, личность в городке известная и авторитетная, решительно распихал толпу. За ним шел низенький толстый Юматов, за Юматовым - Алексей, замыкал Стена, в чью широкую спину упирались взгляды недовольных. Стена не боялся. Он чувствовал: накал страстей еще не достиг того момента, когда в спину могут пальнуть. А пальнуть, учитывая специализацию Курганского металлического, есть из чего.
        У входа стояли менты. Больше для парада, чем для дела. Если начнутся беспорядки, их вряд ли тронут, поскольку свои, курганские. Но и польза от них минимальная. Зато внутри, в холле, томились чижиковские «секьюрити». Эти - чужаки. Но реальные бойцы, натасканные. На мордах тупая озабоченность. Если что - драться будут насмерть. Поскольку все равно затопчут. Увидев начальство, поздоровались почтительно.
        В колонном зале собралось человек триста. Доверенные представители. С одной стороны. С другой стороны - генеральный директор Металлического Чижик с замами, курганский мэр, начальник милиции, все местные шишки-шавки, расставленные по своим бугоркам лично господином Хлебаловым. Все, включая козырного фраера Селивана, досрочно освобожденного - надзирать за обширным криминальным миром Кургана.
        Стена решительно взобрался на сцену. Алексей хотел скромненько сесть под какой-нибудь колонной, но Юматов не дал, увлек за собой на помост.
        Застенов решительно отодвинул Чижика, сделавшего попытку представить его народу.
        - Ша! - сказал он. - Братва меня знает, если кто не знает, спросит. А теперь слушай меня!
        - А на хрена ты нам сдался? - крикнули из зала. - Вали к себе в Никитск, там и звони!
        - Точно, - согласился Стена. - Я не ваш, не курганский. И не я должен тут стоять, а Колян Яблоко, токо он уже не может.
        - А ты Яблоком не прикрывайся! - гаркнули снизу.
        - А я и не прикрываюсь, - мрачно произнес Застенов. - Им теперь никто не прикроется. Застрелили Яблоко. Два часа назад.
        - Ну и хули? - вякнул кто-то. - У меня, вон, братана тоже…
        Но на крикуна шикнули, и он заткнулся.
        - Короче так, братва, - сказал Застенов, - я ваши претензии понимаю, но чё я могу сделать? Продукцию возить надо? Надо! Ежели заказчик ее не получит, значит, бабок не заплатит…
        - Точно, - поддакнул Чижик. - Завод уже второй день стоит. Убытки кто оплатит?
        По залу прокатился ропот.
        Кругленький колобок Юматов выкатился вперед и отобрал у генерального директора микрофон.
        - Сядь, - скомандовал он. - И не маячь. Твои убытки нам не интересны.
        Это было явным передергиванием, поскольку часть прибылей Металлического, попадавшая в руки Ефима Аслановича, была раз в десять больше доли генерального директора.
        - Я вам вот что скажу, господа хорошие, - начал Юматов. - Вы телевизор смотрите? Знаете, наверно, как народ в России живет? Про долги по зарплате, наверное, слыхали, про шахтеров голодающих? Слыхали? А у вас какой-нибудь токарь третьего разряда три сотни баксов на карман имеет. И не раз в год, а регулярно каждый месяц. А почему? А потому что мы с вами - по-честному! Потому что одни работают, другие покупателя ищут, а третьи этому покупателю продукцию доставляют. А продукция у нас, сами знаете, не масло вологодское. И доверить ее не каждому можно, а можно только вашим, курганским. Почему? Я отвечу! Потому что чужой может ее и на сторону толкнуть. Конкуренту скинуть, бабки в карман - и на Багамы. Или, если конфликт какой, мордой в землю ляжет - пусть забирают. Чужое не жалко! А курганский так не сделает. Потому что не чужое, а свое, кровное. С этих денег его родичи кормятся. Курганский сам гада в землю рожей ткнет и башку ему разнесет, потому что круче курганского ни в Никитске, ни в Каштарске, ни в Краснянске - нигде нету! Правильно я говорю?
        Зал одобрительно заворчал.
        - Вот! - удовлетворенно сказал Юматов. - За ваши деньги потом и кровью плачено. Только за своих и кровь пролить можно. Это правильно. А можно неправильно и без толку. Например, как у вас вчера в «Стакане» мужики резались! Без ума, по пьянке, а тоже труп. И трое в больнице.
        - А трое - у меня! - зычным голосом вставил начальник милиции.
        - Короче так, братва, - вмешался Застенов. - Семьям погибших Хлебалов лично жертвует по пять кусков. Это сверху, к положенной компенсации. Но у него есть просьба: выделить двадцать парней, здоровых, отслуживших - для активной работы. Условия обычные: во время обучения - двести, после - штука. Плюс премиальные. В общем, домой вернутся богатыми людьми.
        - Если вернутся! - из середины зала поднялся высокий мужчина лет под сорок с перебитым носом. Кожаная куртка болталась на его плечах, как на вешалке, но сами плечи были внушительной ширины.
        Мужчина вышел в проход и остановился, скрестив руки на груди.
        - Клим! - рявкнул Чижик. - Опять ты поперек! Кончай киздеть не по делу!
        - Ты базар-то фильтруй, начальник! - сурово произнес широкоплечий. - Не с мандавошкой разговариваешь! А говорю я по теме. И братва меня поддерживает, так?
        Зал загудел одобрительно.
        Алексею этот Клим сразу понравился. Куда больше, чем горластый красномордый Чижик. Шелехов охотно поменял бы их местами, но понимал: он еще слишком зелен, чтобы самостоятельно назначать руководство. И сейчас, и через полгода. Если Хлебалов решил, что Чижик подходит, значит так оно и есть. Николай Григорьевич - человек опытный.
        - Да я сейчас на улицу выйду и только кликну: не двадцать - сотня сбежится! - закричал Чижик.
        - Сергей Иванович, - произнес в микрофон Юматов. - Ты неправ. Нам не нужны те, кто сбежится, нам нужны те, кого нам рекомендует круг. И ты, Клим, тоже неправ. Времена нынче сложные и страшные. Убивают не только бойцов. Убивают и тех, кто выше. Могут убить и меня, и его, - он кивнул на Застенова. - Как сегодня убили Колю Яблоко, беспомощного инвалида, вашего земляка. Убийцу мы, конечно, найдем, я обещаю, но Коля-то мертв! Каждого могут убить. Вспомните Игоря Алексеевича Шелехова. Мы до сих пор не знаем, был ли это несчастный случай или преднамеренное убийство.
        - Ага! - крикнул кто-то из зала. - Говорят, вы с Хлебаловым его и мочканули?
        Юматов засмеялся.
        - Говорить можно всякое, - сказал он. - Но вот здесь стоит его сын, Алексей Шелехов, живой и здоровый. Неужели он был бы здесь, если бы я убил его отца? В общем так: в понедельник из Никитска придет автобус и заберет двадцать человек, которых вы отберете. Это раз. И два: с завтрашнего дня завод должен начать работать, как положено. И никаких беспорядков. Пошумели - и хорош…
        Алексей толкнул локтем Мишу.
        - Это надолго? - спросил он.
        - А кто их знает? - неопределенно ответил телохранитель Стены. - Заскучал? Пошли в буфет, пивка попьем.
        В буфете было пустынно, неряшливо и сумрачно. Толстая женщина за стойкой, пьяный, уткнувшийся ряшкой в стол, рыжая кошка на подоконнике. Алексей погладил истертую, со следами порезов клеенку, заменявшую скатерть. Да, это не Англия.
        Буфетчица скользнула по ним рассеянным взглядом… и встрепенулась.
        - Мишенька!
        - Здорово, Гланя. Принеси нам пивка и покушать чего-нибудь, ладно?
        - Сейчас-сейчас, Мишенька! Генка! - крикнула она в пространство.
        Появился Генка. Мужик лет сорока с опухшей рожей, рыжеватый, лысоватый, брюхастый, напоминающий орангутана из Гамбургского зоопарка.
        - Чего? А, Мишка! Как живешь-можешь?
        - Прибери тут, - строго сказал Миша, кивнув на спящего.
        Орангутан-Генка без видимых усилий подхватил пьяного под мышки, поднял и поволок к задней двери. Пьяный безжизненной куклой волочился по полу.
        Буфетчица поставила на стол блюдо с горой бутербродов, деревянный бочонок с пивом.
        - Я туда чешского налила, - сообщила она. - Правильно, Мишенька?
        - Молодец! - Миша похлопал ее по жирной спине.
        Буфетчица зарделась.
        Алеша волком набросился на бутерброды. Неудивительно. С самолета ничего не ел.
        - Не помешаю?
        Шелехов даже вздрогнул: у стола стоял Клим.
        - Садись, - кивнул Миша, но радости особой не выразил. - Глаша, кружку. Как там, в зале? Кипиш?
        - Да нет, - Клим налил себе пива. - Фимка их почти уболтал.
        - Значит, сейчас сюда набегут, - недовольно произнес Миша.
        - Не набегут. Генеральный команду дал: чтоб водки в буфете не было!
        - Неглупо, - кивнул Миша. - Ладно, Клим, короче: чего тебе от меня надо?
        - От тебя - ничего.
        Клим усмехнулся, не разжимая губ. Кожа на его изрезанном морщинами лице собралась жесткими складками. Алексей подумал: он старше, чем кажется.
        - От тебя - ничего. Вот, захотел на шелеховского сынка глянуть поближе. Не против?
        - Поглядел? - недовольно спросил Миша.
        - Угу.
        - И как?
        - Похож, - Клим засмеялся, зубы у него были черные.
        - Вы были другом моего отца? - спросил Алеша. - Извините, я вас не очень помню…
        - Другом? Нет. Куда уж нам, бродягам! - серые глаза в оплетке морщин, не мигая, глядели на Шелехова-младшего. - Но уважал. Так что, паря, если беда какая, - приходи. Помогу.
        - Ты, Клим, давай кончай гнать! - сердито перебил Миша. - Без тебя управимся, понял?
        - Мишка, Мишка, где твоя улыбка? - Клим поднялся, похлопал его по плечу, протянул Алексею руку. - До свиданья, Алеша.
        Ладонь у него была жесткая и шершавая, как наждак.
        - Ну, Клим! - Миша покачал головой, проводил взглядом высокую угловатую фигуру, залпом допил пиво. - Ну, волчара!
        - А мне понравился! - сказал Алексей. - Он кто?
        - Он - сила, - с уважением ответил Миша. - В большом авторитете. Селиван перед ним - на цырлах. Только Клим в стороне. Он такой: меня не трогай и я не трону. Лет двенадцать назад они втроем с Колькой Яблоком и Жекой Бессоновым четверых урлов замочили. Те, правда, сами на них наехали, всемером на троих, но времена тогда были строгие. Клим все на себя взял - и подсел на восемь лет. А Колька с Бессоном, по малолетке, условным отделались. Так я слышал. Бессон, кстати, с батькой твоим в одной школе учились. Ладно, пошли к нашим, а то Стена вонять будет, что я тебя без спросу увел.

* * *
        - Медведев на проводе, - почтительно сообщил Хлебалову секретарь. - Очень гневается.
        - Гневается, говоришь? - Хлебалов усмехнулся. - Это хорошо. Значит, дозрел. - Николай Григорьевич снял трубку. - Слушаю тебя, Руслан Васильевич!
        - Ты, Хлебалов, совсем зарвался! - взъярилась трубка. - Ты когда деньги переведешь? Или я не для тебя покупаю? Ты гляди у меня! Если завтра денег не будет, считай - ты уже не в доле, понял, Хлебалов? Тогда весь пакет - мой.
        - Погоди, Руслан, не кипятись! - примирительно пророкотал Николай Григорьевич. - У нас масштабы не ваши, два миллиона собрать - не сто тысяч. Время требуется. А с чего, кстати, такая спешка?
        - С того, что мы не одни на рынке! С того, что Сурьин, стервец, уже клинья подбивает. Представляешь? Я, лично я, все пробил! Все кредиты подготовил - а этот, мать его, на готовенькое! Как тебе, а?
        - Несправедливо, - согласился Хлебалов. - А что, бумаги уже подписаны?
        - Подписаны! - рявкнул Медведев.
        - Ты не нервничай, - произнес Николай Григорьевич. - Береги сердце, ты нам нужен. А деньги я уже приготовил, как раз завтра собирался перевести. Ну раз такая спешка, скомандую банку, чтоб немедленно.
        - Скомандуй! - буркнул Медведев. - А то без тебя обойдемся!
        - Руслан Васильевич! - укоризненно произнес Хлебалов. - Зачем вы так? Разве я вас когда-нибудь подводил?
        - Только попробуй! - рыкнул собеседник и бросил трубку.
        - Ну как? - обеспокоенно спросил секретарь.
        - Отлично! - Хлебалов довольно улыбнулся. - Свяжись, Фома, с банком: пусть переводят.
        - А не рискованно, Николай Григорьевич? Останемся без свободных средств…
        - Ничего. Медведев нынче наглый. А раз наглый, значит, сила есть. Как там Булкин?
        - Мечется. Ширгородским ментам плешь проел.
        - Не догадывается, что девка его у нас?
        - Вроде нет.
        - Это хорошо. А то, ишь, козел игривый, жениться надумал! И всю комбинацию мне засрать! Ничего. Пусть бегает. Чем больше бегает, тем меньше о собственной безопасности думает. Через пару дней будем валить. Пусть Юматов организует. А там выдам девку за Лешку - и порядок.
        - А не заартачится?
        - Кто? Девка? А психологи на что?
        - Нет - Алексей.
        - Не заартачится, - уверенно ответил Хлебалов. - Я ж тебе сказал: психологи на что? Мне еще полгода назад все просчитали. Давай, Фома, звони в банк. А потом Юматову. Пусть доложит, что в Кургане. А потом начальника угро ко мне вызови. И мэра. Пусть землю хоть до Австралии выроют, а убийцу Яблока мне найдут. Жопой чую, не в Николая - в меня целили! Только с мэром ты, Фома, поделикатней. Он у нас дурак, но обидчивый. Взбрыкнет - менять придется. А это хлопотно.
        - Понял, Николай Григорьевич. Разрешите идти?
        - Иди, Фома. Действуй.
        Глава третья
        Первый этаж, как явствовало из таблички, занимал «Информационный центр завода
„Металлист“». Квартира генерального директора Чижика - на втором, верхнем, этаже дома, расположенного по соседству с точно таким же особняком, в котором восемь лет назад жили родители Алеши Шелехова. Вон он, виден из окна: металлическая штанга поперек дверей, железные ставни на окнах.

«Законсервирован», как выразился Хлебалов. «Вырастешь, сказал, вскроешь и будешь жить. Не захочешь жить - продашь».

«Продам», - подумал Алексей.
        Дом его пугал. Прошлым. За восемь лет Алеша постарался «забыть» маму, отца… Потому что помнил, как худо было первое время. Как хотелось забиться куда-нибудь в угол и тоже умереть…

«Потерпи, - успокаивал его дядя Фима, после катастрофы забравший мальчика к себе. - Перетерпишь - полегчает».
        Так и вышло. Но бередить старую рану все равно не хотелось.
        В дверь постучали. Алеша спрыгнул с подоконника.
        - Открыто, - крикнул он.
        Двери он не запирал. По школьной привычке - «не положено».
        Вошел Миша.
        - Стена зовет, - сказал он. - Пошли.
        Застенов, Чижик и Юматов сидели на первом этаже, в холле «Информационного центра» перед метровой ширины телевизионным экраном и смотрели «Ширгородские новости». Вице-губернатор вещал о новой экономической программе. Юматов и Чижик обменивались репликами, из которых явствовало: эта программа серьезно подымет уровень жизни вице-губернатора, его непосредственного начальника и еще нескольких приближенных к губернской власти. Вице-губернатор сыпал умными словами: «лизинг», «консалтинг»,
«секвестирование». Последнее относилось к городскому бюджету, в частности, таким его отраслям, как образование и здравоохранение. Даже не слишком искушенный в русской экономике Шелехов понимал: бодрый тон вице-губернатора никак не соответствует прискорбному для жителей Ширгорода содержанию речи. Правда, Алексей владел английским и знал, что такое секвестирование, а среднестатистический ширгородец - нет.
        - Алеша, - сказал Юматов, отвлекшись от телевизора. - Николай Григорьевич просил тебя срочно приехать. Собирайся, хорошо?
        - Все мои вещи - в машине дяди Вени, - ответил Шелехов. - Могу поехать прямо сейчас.
        - Вот и отлично! - одобрил Юматов. - Сергей Иваныч, - он повернулся к Чижику. - Организуй Алеше пару проверенных товарищей в сопровождение и машину.
        - Дядя Фима! - возмутился Алексей. - Что я, ребенок? Сам до Никитска не доеду? Только машину дайте.
        - Алеша, мне будет спокойнее, если…
        - Ефим, брось! - неожиданно встал на сторону Алеши Застенов. - Никто его не обидит. Чижик, у тебя «свободный» ствол есть?
        - Что за вопрос! Сейчас будет!
        Генеральный директор вышел.
        - Машину возьмешь мою, - сказал Застенов. - Она проверена. Держи ключи. Там, кстати, телефон встроенный, если что.
        Вернулся Чижик, положил на стол пистолет Макарова, кобуру и заверенный бланк разрешения.
        - На кого заполнять? - спросил он.
        - На него, конечно! - Веня кивнул на Алексея.
        - Ему ж восемнадцати нет! - заметил Чижик.
        - Не ерунди! Я ему свою машину доверяю, а то - какой-то ствол!
        - А может - не надо? - осторожно сказал Алеша.
        - Надо, надо! Мы все, считай, на военном положении. Давай, парень, опоясывайся. По дороге не заблудишься?
        - Нет.
        - Ну и отлично!
        Увидев знак поворота, Шелехов сбросил скорость. Ага, а вот и сам поворот. А вот и сюрприз! За поворотом поперек дороги стояли два джипа. Объехать невозможно: с обеих сторон к асфальту вплотную подступал лес. Молодой лес: густая лиственная поросль, какая обычно отрастает после пожаров.
        У джипов паслись четверо автоматчиков и милиционер.
        Алексей затормозил, подумал о лежащем в кармане пистолете с не совсем законным разрешением…

«Позвонить дяде Вене? - подумал он. - Или дать задний ход? Несколько секунд - и он уже за поворотом… А почему я должен бежать? - мысленно возмутился он. - Я еду домой, в Никитск и пошли они все…»
        Алексей подал машину вправо, остановился впритык к придорожному кустарнику и вылез из машины. Просто чтобы показать себе: я не боюсь.
        На автоматчиках была универсальная пятнистая форма. Их сытые наглые морды контрастировали с озабоченной физиономией милиционера, похожего на пожилого хорька.
        - Попрошу документы, - дребезжащим голосом произнес милиционер. - Что везете? Оружие есть? Кто еще в машине?
        - Погоди, Петя, - пресек его скороговорку один из автоматчиков. - Это ж Стены
«мерин». Токо чёй-то я тя не припомню, пацан. Обзовись.
        - Шелехов, - ответил Алексей. - Еще вопросы будут?
        - Не-а! - квадратная морда автоматчика изобразила улыбку. - А чё без охраны?
        - А что, есть проблемы? - сухо спросил Алексей. - Кого ловите, ребята?
        - Ребята в садике в песочек играют, - недовольно буркнул один из автоматчиков.
        - Да, - сказал Шелехов. - А ловят триппер, это я уже слышал. Я что, непонятно спросил? - он постарался придать голосу жесткость, скопировав интонацию Застенова.
        - Бегунка одного шустрого стережем, - миролюбиво сообщил первый автоматчик. - По пути никто пеший не попадался?
        - Нет. А что, лесом нельзя пройти?
        - Лес другие проверят, - пояснил боец. - С собачками. Наше дело - трасса. Колян, давай освободи проход. Не видишь разве, командир торопится!
        Колян, тот, кто обиделся на «ребят», полез в джип и отогнал его назад.
        - Если что, меня Дыня зовут, - сказал первый автоматчик.
        - Я запомню, - обещал Алексей и пошел к машине.
        Миновав заставу, он прибавил скорость. Тяжелый гладкий мерс с шипением пожирал асфальтовую ленту. Встречных не было. - Молодой человек…
        От неожиданности Алексей ударил по тормозам, и его бросило вперед. За спиной пискнули, мерс, взвыв шинами, осел на передние колеса и остановился.
        Шелехов развернулся…
        На него глядели испуганные синие глаза, каждый - размером с кофейное блюдце. Маленькая небрежно стриженная под машинку головка на тонкой шее, слегка оттопыренные уши.
        - Ты откуда взялся, чебурашка? - спросил Шелехов.
        - Залез, - сказал «чебурашка». - Пока ты там стоял.
        - Так это тебя ловят? - с иронией осведомился Алеша.
        - Меня, - «чебурашка» сконфузился.
        - А почему?
        - Ну…
        - Не хочешь, не говори, - милостиво разрешил Алексей. - Как тебя зовут?
        - Аля… То есть, Алик. Ты меня не высадишь? - парнишка оживился, вытянул цыплячью шейку.
        - Нет, - Шелехов хмыкнул, вспомнив бычьи загривки автоматчиков. Надо же! Такая крутизна - на такого… кузнечика.
        - Садись сюда, - скомандовал он.
        Алик проворно перебрался на переднее сиденье.
        - Можно позвонить? - паренек кивнул на телефон.
        - Звони, - разрешил Шелехов. - Обращаться умеешь?
        - Угу…
        Пацан набрал номер, потом другой…
        Похоже, безрезультатно. С разочарованным видом он вернул мобильник на место.
        - Слушай, а ты меня в город не отвезешь? - деловито спросил он.
        - Я в город и еду, - Алеша плавно тронул машину. - В Никитск.
        - Нет, не в Никитск, в Ширгород.
        Шелехов присвистнул.
        - А что? - удивился Алик. - На такой тачке часа за четыре доедешь.
        - Нет! - отрезал Алексей.
        - Да ты не беспокойся! Я тебе компенсирую!
        Шелехов скептически оглядел попутчика. Выцветшая желтая маечка размера на два больше, чем требуется, турецкие джинсы, физиономия в грязных разводах. Лет двенадцать пацаненку. Или кормили плохо. Компенсирует, значит…
        - Я еду в Никитск, - сказал он. - Меня ждут.
        - Девушка? - ехидно спросил «чебурашка».
        - Опекун.
        - А кто у нас опекун? - ехидно поинтересовался пацан.
        - Хлебалов. Эй, что с тобой?

«Чебурашка» побледнел и съежился.

«Да он испугался до смерти!» - сообразил Шелехов.
        - Останови, я выйду, - дрожащим голосом проговорил парнишка.
        - Сиди спокойно.
        - Останови! - взвизгнул пацан.
        - Ну хорошо, - спокойно ответил Шелехов и остановился.
        Незваный попутчик дернул дверцу, но безуспешно - она была заблокирована.
        - Выпусти меня немедленно!
        Ну надо же! Видел бы он себя со стороны. Этакое криво остриженное недоразумение на тонкой грязной шейке. А тон - как у наследного принца.
        - Как скажешь, - усмехнулся Алеша. - Я ведь тебя и не приглашал.
        Он разблокировал замок.
        - Счастливого пути!
        Странный парнишка пулей выскочил из машины и сиганул в лес.
        Шелехов пожал плечами, тронулся… и тут сообразил, где находится. Окрестности Никитска он знал очень неплохо. И это место тоже. И еще он знал: там, куда сломя голову устремился «чебурашка», расползлось четырехкилометровой ширины болото, именуемое окрестным населением «Чертова плешь». Причем не шутки ради, а совершенно заслуженно.
        Выругавшись, Алексей выдернул ключи, выскочил из машины и побежал за «чебурашкой».
        Одно хорошо: в лесу мальчишка был новичок. След за ним оставался, как от трактора. Минуты не прошло, как мелькнула впереди желтая маечка. Еще минута - и Алеша настиг беглеца, выдохшегося, пыхтящего, как маленький паровозик, ухватил за руку.
        Мальчишка рвался изо всех силенок, даже попытался применить айкидошный прием, но, во-первых, Алексей тоже был кое-чему обучен, во-вторых, - в три раза сильнее.
        - Ну-ка не трепыхайся! - скомандовал он, поймав вторую руку «чебурашки». - Послушай меня, а потом беги дальше, если жизнь надоела!
        - Ты… чего? - задыхаясь, проговорил мальчишка.
        Маленькое потное измученное существо.
        - Того! Там болото, придурок! «Чертова плешь»!
        - Врешь!
        Алеша выругался в сердцах, отпустил сопляка.
        - Пошли покажу.
        И двинулся вперед. «Чебурашка», пыхтя, потрусил следом.
        - Стой, - Алексей остановился, заметив на дереве упреждающий затес. - Видишь?
        А «чебурашка», проигнорировав команду, пискнул: «Что?» - и пошкандыбал прямиком в самую пакость.
        - Стой! - Алеша схватил его за руку. - Гляди, дурачок!
        Обломив сухой сук, размахнулся и запустил в центр «полянки».
        Чавк!
        - Вот так-то! - удовлетворенно произнес Шелехов. - Иди-ка ты лучше по дороге!
        Повернулся и двинулся к машине.
        Нисколько не удивился, когда услышал, как позади захрустел, зашуршал «чебурашка».
        Молча дошли до машины, молча сели («чебурашка» не забыл пристегнуться), молча тронулись.
        - К Хлебалову твоему я не поеду, - наконец нарушил молчание Алик.
        - Дело твое, - ответил Алексей. - Хочешь, на автовокзал отвезу?
        - Хочу.
        - А деньги у тебя есть?
        - Деньги? - озадаченно проговорил мальчишка. - Нет, денег нету.
        - На, - Шелехов протянул полусотенную бумажку. - На дорогу хватит.
        - Спасибо! - «Чебурашка» растрогался совершенно не по величине услуги. Даже глаза заблестели. - Спасибо! Я отдам!
        - Перестань! - недовольно проворчал Алексей.
        И откуда такие берутся… сопливые?
        - Чем тебе Хлебалов не угодил? - спросил он, чтобы пресечь поток благодарностей.
        - Он… подлый!
        - Полегче, - предупредил Шелехов. - Николай Григорьевич, все-таки, мой опекун. И я от него худого не видел.
        - А я видел! - запальчиво выкрикнул мальчишка.
        - Что именно? - осведомился Алексей.
        - Он… Он… - «Чебурашка» зыркнул исподлобья и замолчал.
        Шелехов на продолжении не настаивал. Предположение, что на этого недокормыша мог, даже случайно, упасть взор Хлебалова, казалась смешным. Наслушался дурачок чьих-то наветов!
        Нет, конечно, Хлебалов - не овечка. И обиженных им - пруд пруди. Но даже в цивилизованной Англии у могущественного человека всегда полно врагов. Тем более - в России.

«Мерс», урча, проглатывал километры. По обе стороны тек лес. И ни одной встречной. Иногда казалось - машина стоит на месте, а мимо нее текут бесконечные зеленые ленты. Вот что значит хорошая подвеска!
        Отсутствие встречных машин объяснилось, когда впереди показался знак «Никитск» и будочка ГАИ.
        Дорога была перекрыта. По ту сторону выстроился «хвост» разномастных машин, теряющийся за поворотом.
        Алексей сбросил скорость, Спутник его напрягся, даже дышать перестал.
        - Не бойся, - сухо сказал Шелехов. - Я тебя в обиду не дам. Обещаю.
        Гаишник еще издали замахал палкой, но когда гладкий, как кашалот, «мерседес» поравнялся с ним, вытянулся и отдал честь.
        Алексей опустил стекло.
        - Что случилось? - спросил он.
        - А? - физиономия гаишника слегка перекосилась. Он уставился на Шелехова так, словно увидел зомби.
        - Дима! - закричал он. - Иди сюда быстро!
        И Шелехову:
        - Твои документы!
        - Пожалуйста.
        - Это что? - гаишник тупо вертел в руках выданные в Великобритании права.
        - А где Стена? - наморщив лоб, спросил он.
        - В Кургане.
        Подошел Дима. Здоровый лоб в камуфляже, с автоматом через плечо, наклонился, увидел сидящих в машине, явно обрадовался. Нехорошо обрадовался.
        - А ну вылазь! - скомандовал он. - Вылазьте оба! Живо!
        - Перебьешься, - отрезал Алексей. Он не привык, чтобы всякие шестерки им командовали.
        - Да ты что, твою мать! Да я тебя…
        Алексей, не ответив, набрал номер Хлебалова.
        - Николай Григорьевич. Это Алексей Шелехов. Здравствуйте… Да, уже почти приехал, но меня не пускают… С удовольствием! - и передал трубку автоматчику.
        - На, пообщайся!
        Громила Дима поднес трубку к уху и в течение буквально нескольких секунд цветом уже мог конкурировать с вареным раком.
        - Я… Да… Дмитрий Заголякин… Да… Согласно распоряжению… Ну, нашли! Так прямо в машине у этого… Да. Слушаюсь!
        Он отдал телефон Алексею.
        - Извини, Алеша, - сказал Хлебалов. - Обстановка в городе сложная. Я приказал тебя проводить, чтоб больше недоразумений не было.
        - Спасибо, - поблагодарил Шелехов.
        Дима тем временем отобрал у гаишника права, передал Алексею.
        - Прошу прощения, - пробубнил он. - Велено сопроводить.
        - Велено, так садись! - проворчал Шелехов.
        - Момент! - Дима пронзительно свистнул. Тотчас рядом с «мерседесом» возникла еще пара громил. Через мгновение все трое уже втиснулись на заднее сиденье.
        Алексей тронулся. И увидел в зеркальце, как давешний гаишник убирает ограждение. Через минуту длинная цепь машин пришла в движение.

«Меня они, что ли, ждали?» - подумал Алексей.
        На перекрестке он перестроился в правый ряд, чтобы свернуть к автовокзалу, но громила Дима деликатно тронул его плечо:
        - Приказано прямо, - вежливо, но решительно сказал он.
        Шелехов посмотрел на своего спутника. Алик сидел тихо, как мышка.

«Черт с ними, - подумал Алеша. - Может, так и лучше. Попрошу Николая Григорьевича дать команду, чтобы доставили этого заморыша в Ширгород. А то еще опять влипнет во что-нибудь».
        Шелехов уже не сомневался: «чебурашка» что-то отчебучил. Иначе, как он оказался на дороге в одиночестве, без денег и иных средств к существованию? При том, что внутри навороченного «мерса» мальчишка чувствовал себя совершенно естественно…
        Нет уж! За такими - глаз да глаз!
        Глава четвертая
        Дом, в котором жил и трудился Николай Григорьевич Хлебалов, некогда был построен купцом первой гильдии Дорошенковым. Когда чуткий к политическим переменам купец отбыл из России, дом его пустовал недолго. В нем разместилось Никитское чека. Разместилось основательно - вплоть до пятьдесят восьмого года. Менялись только
«вывески» на входе. В пятьдесят восьмом блюстители государственной безопасности переехали в новое здание, а старое передали родственному Управлению культуры. С тех пор хозяева трехэтажного особняка в историческом центре Никитска менялись раз десять и с каждой сменой обитателей здание, твердыней отстоявшее два века, революцию и войны, заметно ветшало. Его уже собирались снести, когда грянула перестройка. Спас творение Дорошенкова Николай Григорьевич Хлебалов. Купив особняк за бесценок, он не пожадничал, нанял турецких мастеровых и уже через полгода имел в активе отреставрированный по дореволюционным картинкам роскошный домище с колоннами и лепниной. На интерьере новый хозяин тоже не экономил, но все-таки кое-что из доработок прежних владельцев оставил. Например, обширные подвальные помещения. И потайные ходы, сработанные в толстых стенах и обнаруженные в ходе реставрационных работ, господин Хлебалов тоже сохранил и даже обустроил и электрифицировал.
        В общем, в таком доме не стыдно было принимать краевого губернатора. Это с одной стороны. А с другой - укрыть от посторонних глаз то (или того), что (кого) этим
«глазам» видеть не следует.
        При приближении застеновского «мерседеса» к воротам подземного гаража створки их пришли в движение. Система опознала объект. Но система системой, а живой пригляд никогда не бывает лишним. Двое охранников уже спешили к машине, а третий наблюдал за ними через телекамеру, готовый при необходимости заблокировать входы-выходы подземного гаража, превратив его в бетонную мышеловку.
        - Свободны, - походя бросил один из охранников «сопровождающим» Алексея. - Оружие есть?
        Шелехов протянул пистолет. Он чувствовал себя оскорбленным.
        - Ты? - охранник уставился на Алика.
        Тот покачал стриженой головой.
        Не удовлетворившись ответом, охранник обвел мальчишку металлоискателем.
        - Чисто! - сообщил он в пространство.
        Тут же заурчал лифт. Раскрылся. Внутри - еще один охранник.
        - Входите!
        Лифт взлетел на третий этаж, створки разъехались. Гостей встретил сам Николай Григорьевич Хлебалов. Лично.
        Этой весной Хлебалову сравнялось пятьдесят, но выглядел он лет на десять моложе. Невысокий, подтянутый, вертикальные скулы, крепкие челюсти, выпуклый лоб, плавно переходящий в загорелую кожу, обтягивающую геометрически правильный череп. Как ни странно, почти полное отсутствие волос не старило Хлебалова, а наоборот, придавало его чертам некую спортивную моложавость. Светло-серый свободный костюм, расстегнутый пиджак, бриллиантовая заколка вместо галстука, серые остроносые туфли: стиль, который сам Хлебалов называл: «по-домашнему».
        - Здравствуй, Алексей! - Хлебалов протянул руку. - Как долетел? Хорошо? А где это ты разжился таким изысканным обществом? - Хлебалов кивнул на спутника Шелехова.
        - Это Алик.
        - Алик?!
        Хлебалов расхохотался, а «чебурашка» покраснел.
        - Какой красавчик! - еще больше развеселился Николай Григорьевич. - Просто душечка, правда?
        На глазах у «чебурашки» выступили слезы.
        - Николай Григорьевич! - укоризненно произнес Алексей. - Не обижайте мальчика!
        - Мальчика? - Хлебалов пришел в совершеннейший восторг. - Мальчика!
        Губы «чебурашки» задрожали.
        - Понимаю тебя, Алеша, - сочувственно произнес Хлебалов. - Вид у твоей спутницы несколько… непрезентабельный. Тем не менее вынужден тебя огорчить: этого
«мальчика» зовут Алена Булкина, и мы с ее отцом - давние приятели.
        - Это неправда! - дрожащим голосом выкрикнула «чебурашка».
        - Придержи язычок! - строго сказал Хлебалов. - Или я сам сниму с тебя штанишки, чтобы Алексей сам увидел, какого ты пола.

«Надо же! - подумал Шелехов. - Бедняжка! Кто же ее так обкромсал?»
        Но каким бы ни был внешний вид, то, что она - девушка, в корне меняло дело. Девушек, даже таких юных и замызганных, следует защищать.
        - Николай Григорьевич! - Алеша встал между опекуном и «чебурашкой». - Не надо!
        - …Неправда не то, что я девушка, а про моего отца! - из-за спины Шелехова выкрикнула Алена.
        - Только не говори, что он тебе - не отец, - усмехнулся Хлебалов.
        - Я… Не… - Алена сбилась и замолчала.
        - Отец с ног сбился, ее искавши, - сообщил Хлебалов Алексею.
        - Меня похитили! - выкрикнула девушка. - Вы! Ваши люди!
        - Не болтай! - резко бросил Хлебалов. - Мои люди не похищали тебя, а провели акцию по твоему освобождению. Если бы ты, дурочка, не сбежала… Впрочем, раз ты здесь, это уже не имеет значения. Скажи спасибо Алеше!
        - В таком случае, я хочу поговорить с папой! - потребовала Алена.
        - Нет, - отрезал Хлебалов.
        - Это почему же?
        - Потому что его телефон наверняка прослушивается. Я сам с ним свяжусь, когда буду уверен в том, что это безопасно.
        - Но…
        - Все! Не спорь. Сейчас тебя отведут к моей домоправительнице, и она приведет тебя в порядок. Выглядишь, как бомжиха! Вова, проводи девушку, Алексей, не надо так смотреть, вы увидитесь с ней за ужином, а сейчас пойдем со мной. Надо поговорить.
        В кабинете Хлебалов усадил Алешу в гостевое кресло, сам же встал напротив высокой оконной арки. Свет падал так, что Алексей не мог видеть лица своего опекуна, только силуэт.
        - Как тебе в колледже, не обижают?
        - Николай Григорьич!..
        - Ну-ну, я только спросил. Денег хватает?
        - Вполне, спасибо большое!
        - Учиться трудно?
        Алексей пожал плечами:
        - Нормально.
        - А тебе вообще как, нравится в Англии? - помедлив, спросил Хлебалов.
        - Мне там неплохо, - уклончиво ответил Алексей. - Учиться интересно, люди - тоже… Хорошая страна.
        - То есть - нравится?
        - Нравится. Но жить я предпочитаю здесь, - прямо заявил Шелехов. - А что?
        - А то, Алеша… - Хлебалов отошел от окна и уселся в свое кресло. Теперь между ними было метровое пространство стола. - Что через полгода тебе исполнится восемнадцать и, по завещанию твоего отца, тебе придется вступить во владение несколькими крупными предприятиями. В частности Курганским металлическим, на котором ты сегодня побывал. Что ты думаешь по этому поводу?
        - Ничего, - честно ответил Алексей. - Я полагал, что у меня есть некоторое время до… До того, как мне придется вступить в права. Что же касается Курганского… Я ведь даже не знаю, что на нем производят.
        - Узнаешь, если захочешь, - Хлебалов посмотрел ему в глаза. - Речь идет не о правовых формальностях. Готов ли ты взять на себя такую ответственность, Алексей? Завод - это ведь не только станки и помещения. Это еще и люди. За них тебе тоже придется отвечать, а это непростая задача. И курганцы - народ непростой, как ты мог убедиться.
        Хлебалов что-то недоговаривал.
        - Насколько я понял, они были возмущены тем, что кого-то из их земляков убили? - осторожно произнес Алексей.
        - Да, - подтвердил Николай Григорьевич. - Убили двух охранников, сопровождавших груз. Это, к сожалению, не редкость. Сейчас в России убивают часто. Как правило, из-за денег.
        - Или из мести.
        - Очень редко. Часто говорят: из мести. Но копнешь - и выяснится, что из-за денег. Тебе уже знакомо это творение… - Хлебалов протянул Алексею лист бумаги.
        Один мудак уже лежит,
        А у второго тухлый вид…
        - Да, - сказал Алеша. - Я уже видел этот… опус. Он пришел по факсу дяде Коле Яблоку. Когда его уже убили.
        - Как ты к этому относишься?
        - К смерти дяди Коли? Не знаю, - Алексей пожал плечами. - Мне будет его не хватать, но ведь он очень мучился, да? Может быть, он сам предпочел бы именно такой выход… Неужели его тоже убили из-за денег? Не думаю, что у него были деньги, из-за которых убивают…
        Алексей вспомнил, как Веня Застенов выгребал пачки купюр из сейфа дяди Коли. Нет, не мог же это быть человек Вени! Такое просто невозможно!
        - Убьют у нас в России за десятку, - сказал Хлебалов. - Конечно, не из снайперской винтовки. Да, ты прав, особо больших денег у Николая не было. И наследников тоже. Все его имущество: дом, акции - сейчас отойдет ко мне… Но ведь я же сам и дал все это Николаю. Я бы и больше дал, только ему не надо было. Я ведь ему жизнью обязан, Леша, ты знаешь.
        - Да, знаю, - кивнул Алексей. - Значит, не из-за денег…
        - Не из-за его денег, - с нажимом произнес Хлебалов. - Николая могли убить из-за моих денег. Или твоих… Что он сказал тебе перед смертью?
        - Ничего особенного, - Алеша пожал плечами. - Сказал: «Хороший выстрел». И еще… посоветовал мне уехать в Англию.
        - Это все?
        - Вроде. Я не очень-то запомнил, я… немного нервничал.
        - Неудивительно, - сухо произнес Хлебалов. - Коля любил тебя. И он дал тебе совет. Ты ему последуешь? Или решишь остаться? Я должен это знать. Я - твой опекун и если ты решишь вступать в права наследования, то я должен все подготовить и полностью ввести тебя в курс дела. Твое наследство велико, Алексей, и его передача - процесс длительный и очень серьезный. Но… - Хлебалов сделал паузу. - Если ты решишь продолжить образование, то с передачей можно повременить. Я готов еще некоторое время управлять твоим имуществом наравне со своим собственным. Я хочу, чтобы сын Игоря Шелехова оказался достойным преемником отца и не растерял то, что он собрал. Да и своего труда, Алеша, мне тоже жалко. Все-таки я за те годы, что управлял твоим наследством, тоже немало вложил в него. Только не подумай, что я претендую на какую-то его долю! Я достаточно богат, как ты знаешь. Но я привык ценить свой труд.
        Хлебалов сплел пальцы и пристально посмотрел на Шелехова.
        Алеша молчал.
        - Я понимаю, - мягко произнес Хлебалов. - Тебе надо подумать, дело серьезное. Торопить тебя не буду, ну, скажем, неделя…
        - Я могу ответить сразу, - сказал Алексей. - Я предпочел бы продолжить образование, Николай Григорьевич. Но еще не окончательно решил, где именно.
        - На Англии свет клином не сошелся, - заметил Хлебалов. Он расцепил руки и положил их ладонями на стол. - Это может быть Франция. Или Америка. Ты можешь позволить себе любое образование.
        - Да нет, Англия меня устраивает, - ответил Алеша.
        - А что бы ты хотел изучать?
        - Программирование, управление, международное право.
        - Право, - сказал Хлебалов. - И управление. Программирование будешь изучать частным порядком. Наймешь преподавателя.
        - Да, - кивнул Шелехов. - До сих пор я так и делал.
        - А почему я не знал? Это дорого?
        - В сравнении с Мелиссой (так звали верховую лошадь Шелехова) - пустяки! - Алексей улыбнулся. - Я не думал, что вам это будет интересно.
        - Мне интересно все, что касается тебя, Алеша. Поскольку я отвечаю за тебя. И буду отвечать даже когда тебе исполнится восемнадцать. Ты мне небезразличен, Алеша!
        - Спасибо, Николай Григорьевич! Значит, я могу и дальше рассчитывать на вашу помощь?
        - Конечно! Мы с твоим отцом были друзьями. Не сомневаюсь, что он сделал бы то же и для моего сына. Но у меня, Алеша, нет сыновей. Кроме тебя.
        - Спасибо! - Алексей был растроган. Но не настолько, чтобы назвать Хлебалова отцом. Он чувствовал дистанцию.
        Возникло непродолжительное молчание.
        - Николай Григорьевич, - прервал его Алексей. - А что делать с этим? - он положил на стол листок с угрожающим стихотворением.
        - Искать, - жестко произнес Хлебалов. - Стишки дрянные, но тот, кто их писал, доказал, что он может быть опасен. И тебя это тоже касается, поскольку он обвиняет Ефима Аслановича в смерти твоего отца.
        - Я не верю! - перебил Алексей.
        - Разумеется. Но ты должен знать: Юматова уже обвиняли в этом. Потому что твой отец ехал на встречу с ним, когда произошло несчастье.
        - Мне об этом ничего не известно, - насторожился Шелехов. - А что…
        - Ничего! - отрезал Хлебалов. - Думаю, ты достаточно взрослый, чтобы более подробно узнать о том, как погибли твои родители. Я распоряжусь, чтобы тебе предоставили копию дела. Поучись разбираться в следственных документах, раз уж решил стать юристом.
        - Да, спасибо. Конечно, я хочу об этом знать, - у Алексея дрогнул голос.
        - Пора, Алеша, пора тебе узнать об этой трагедии, - наставительно произнес Хлебалов. - Ты должен знать все. И, главное, помнить, каким человеком был твой отец!
        - Я помню, - негромко произнес Алексей. - И никогда не забывал.
        - Хорошо, - Хлебалов встал и снова подошел к окну. - Какие у тебя планы на каникулы? Хочешь куда-нибудь поехать? Покупаться в океане?
        - Можно я поживу здесь?
        - Разумеется. Мой дом - твой дом, Алеша.
        - Если можно, я бы хотел пожить в Кургане. В доме отца. Можно?
        - Нет! - резко ответил Хлебалов. Но тут же смягчил тон: - Пока нет. Дом надо привести в порядок, Алеша. Я дам команду, но на это потребуется время, скажем, недели две, устраивает?
        - Конечно. Спасибо, Николай Григорьевич.
        - Пожалуйста.
        - Николай Григорьевич, а когда Застенов вернется из Кургана?
        - Завтра. Но ты не очень на него рассчитывай. Он - занятой человек, ему некогда тебя развлекать. Я дам тебе сопровождающего, чтобы помог тебе сориентироваться. Но если что-то потребуется, обращайся к Фоме. Или прямо ко мне, не стесняйся.
        - Спасибо.
        - Но у меня, Алеша, будет к тебе одна просьба…
        - Да, Николай Григорьевич?
        - Присмотри за нашей гостьей, Аленой. Девочке досталось. Постарайся ее утешить: кажется, она тебе доверяет. Вы с ней - ровесники. Позаботься о ней, развлеки. Только имей в виду: из дома ни на шаг. Те, кто ее похитил, болтаются поблизости. Мне неприятно это говорить, но, боюсь, затевается что-то нехорошее, причем не в Ширгороде, а у нас в Никитске. Такие дела, Алеша, - Хлебалов обошел вокруг стола, встал рядом с Шелеховым, положил ему руку на плечо:
        - Еще вчера я думал, что Никитск - это город, где мне удалось навести порядок. Сегодня я понял, что ошибся. Жизнь Николая - цена моей ошибки. Но больше их быть не должно. Я позабочусь об этом и, надеюсь, ты мне поможешь.
        - Конечно, Николай Григорьевич! - Алеша с детских лет восхищался Хлебаловым. И немного побаивался его. Даже сейчас, когда стал на полголовы выше своего опекуна. Юматов, Веня, дядя Коля… Все они есть… Всегда были настоящими мужчинами.
        И все они служили Хлебалову, были по-настоящему преданны ему… И тоже, Алеша не раз замечал, немного побаивались своего шефа. И такой неординарный человек - его опекун.
        - Конечно, я помогу! - с энтузиазмом произнес Алеша. - Все, что я могу, можете не сомневаться!
        Глава пятая
        За двести восемьдесят километров от бывшего дома купца Дорошенкова, на одной из улиц миллионного города Ширгорода встретились два человека. Вернее, не встретились, а пересеклись, поскольку не обменялись ни единым словом. Правда, один из них чуть заметно кивнул другому. Минутой позже тот, кому кивнули, подошел к телефону-автомату, набрал номер и, не дожидаясь ответа, повесил трубку. Затем повторил то же ровно через сорок секунд. И еще раз. Строго по секундомеру. Затем вышел из телефонной будки и сел на трамвай. Еще через тридцать минут в здание Ширгородского ГУВД, предъявив пропуск установленного образца, вошел средних лет мужчина в коричневом костюме производства местной текстильной фабрики. Человек вошел в приемную замначальника ГУВД.
        - У себя? - спросил он у секретарши.
        - Да, но у него люди, - не поднимая головы, ответила та.
        - Я подожду, - сказал человек и уселся на стул.
        Минут через пятнадцать из кабинета замначальника вышли трое: респектабельный мужчина с расстроенным лицом и два его телохранителя.
        Человек в сером костюме встал и шагнул им навстречу, держа правую руку в кармане. Телохранители тут же привычно заслонили своего патрона, но человек в сером костюме вынул руку из кармана, безразлично обогнул их и вошел в кабинет. Телохранители расслабились. Они не знали, что в боковом кармане серого пиджака лежал прибор размером чуть меньше спичечного коробка, с одной-единственной кнопкой.
        Густой поток машин катился через площадь. Стоянка перед зданием ГУВД была разрешена только для служебных машин. И водитель «мерседеса», принадлежавшего человеку с расстроенным лицом, припарковался метрах в двадцати от входа. Увидев появившихся в дверях телохранителей, шофер немедленно тронулся с места, в то время как двое телохранителей, настоящие профессионалы, «фильтровали» площадь, отслеживая все подозрительное, например, машину, тронувшуюся одновременно с
«мерседесом». «Мерседес» поравнялся с подъездом. Патрон вышел на крыльцо (оба бодигарда тут же прикрыли его слева и справа), шофер распахнул бронированную дверцу…
        В этот момент серая «хонда», неспешно ехавшая в общем потоке в правом ряду, поравнялась со зданием ГУВД, миновала его… Правая задняя дверца «хонды» распахнулась. Автоматная очередь перечеркнула телохранителя, швырнув его на клиента, а того - на второго бодигарда. Этот попытался втолкнуть своего хозяина под защиту дверцы «мерседеса», но не успел, потому что пуля продырявила ему череп.
«Хонда» притормозила на пару секунд, пока автомат изрыгал оставшиеся в магазине пули, затем резко рванулась вперед и свернула направо, на улицу Кирова. Там ее и нашли через четверть часа. Брошенную, разумеется. Один из телохранителей остался в живых - спасли титановые пластины бронежилета. Шофер не пострадал совсем. Зато второй телохранитель и охраняемая персона скончались практически мгновенно.
        Спустя полчаса телевизионный канал «Ширгород РТ» сообщил, что прямо у дверей
«цитадели Закона» убит генеральный директор объединения «Речтранспорт» и председатель Совета директоров Ширгородского Речбанка Сергей Савельевич Булкин.
        Недоверие Алены Булкиной к Хлебалову опиралось на две вещи. Первое: папины высказывания о том, что на него наехал никитский «князек»; второе: упоминание имени Николая Григорьевича в разговоре между ее похитителями. Последнее, впрочем, Хлебалов с легкостью объяснил, как сделанное специально, чтобы «повесить» на него похищение. Сам он за ужином громогласно заявил, что это его люди напали на похитителей и непременно освободили бы Алену, если бы она по глупости не сбежала.
        - Кстати, как тебе удалось? - поинтересовался Алеша Шелехов.
        Нынешняя девушка Алена разительно отличалась от нескладного мальчишки, забравшегося к нему в машину. Правда, закрытое платье из синего бархата было ей великовато, но светлый парик, прикрывший стриженую голову, совершенно ее преобразил. Хилый пацаненок превратился в хрупкого большеглазого эльфа. Алеша мог только удивляться, почему сразу не распознал в ней девушку.
        - Сквозь решетку пролезла, - ответила Алена на вопрос Алексея. - Она фигурная, внизу дырка побольше. Я ее еще раньше заметила, но не убегала, потому что собаки. А когда стрелять начали, первыми собак убили.
        - Верно, - снисходительно кивнул Хлебалов. - А как ты определила?
        - По визгу, - высокомерно ответила Алена.
        Историю ее побега хозяин дома и его подопечный слушали по-разному. Хлебалов - скептически, Алеша - с явным одобрением.
        Алексей Шелехов чем дальше, тем больше нравился девушке. Не столько внешне… Внешне как раз - ничего особенного. Парень как парень, высокий, правда, спортивный, но таких вокруг Аленки всегда было много. Держался он как-то по-особенному. С достоинством. Наверное, их там, в Англии, всех на лордов готовят…
        - Николай Григорьевич, - сказала Алена. - Вы обещали позвонить моему отцу.
        - Да, я помню, - кивнул Хлебалов. - К сожалению, моим служащим пока не удалось с ним связаться… Но, - добавил он, - если ты настаиваешь, я могу просто позвонить ему на мобильник. Но предупреждаю: такой разговор будет подслушан. Звонить?
        Алена энергично кивнула.
        Хлебалов сделал знак, чтобы ему принесли телефон.
        - А можно я сама? - попросила Алена.
        - Да, пожалуйста! - Хлебалов протянул ей крохотную трубку и сделал знак, чтобы убирали тарелки. - Как вы относитесь к мороженому? - спросил он.
        Алексей и Алена дружно покачали головой.
        - Тогда фрукты. Для коньяка вы еще молоды. А то еще твой, Алена, отец обвинит меня в спаивании дочери. Ну что? Не отвечает?
        Алена покачала головой.
        - Я сейчас ему в офис позвоню, - сказала она.
        - Давай-ка лучше я, - Хлебалов решительно отобрал у нее трубку. - С офисом и мои люди могут связаться.
        - Алё, Егорыч! Хлебалов. Булкина нашел, нет? Что-о?!!
        - Что? - встревожилась Алена.
        Хлебалов положил трубку на стол, молча.
        - Николай Григорьевич! Что случилось? - повысив голос, проговорила девушка.
        - Беда, - медленно произнес Хлебалов. - Большая беда… Твой отец… Убит.
        На несколько секунд Алена застыла, слепо глядя перед собой, потом вскочила, опрокинув стул и бросилась вон из столовой.
        - За ней! - быстро сказал Хлебалов, и Алексей поспешил за девушкой. - Я знала, знала! - светлый парик валялся на полу, стриженая головенка уткнулась Алеше в грудь. - Я так и знала! Сначала мама, потом он…
        - Твою маму… убили? - Алеша гладил ее по худенькой, все позвонки наружу, спине. - Да?
        - Грузовик, - Алена всхлипнула, ее пальцы скомкали рубашку на спине Алеши. - Врезался в ее машину…
        Она снова заплакала, почти беззвучно. Маленький, вздрагивающий, очень-очень несчастный зверек…
        - Давно? - спросил Алексей. Интуитивно он чувствовал: надо, чтобы она говорила. Так будет легче.
        - Осенью.
        - А какой грузовик?
        - «Вольво». Такой, междугородний… Трак. Алеша, Алеша, что же теперь? Как же… - она подняла к нему зареванное лицо. - Как же я теперь? Как мне плохо, Алеша!
        - Знаешь, - сказал он осторожно. - Мои родители тоже погибли. И тоже грузовик. Фура.
        - Ой! - она даже плакать перестала. - Когда?
        - Давно уже. Восемь лет назад.
        - И как же ты?..
        - Живу, как видишь.
        Алексей погладил ее по стриженой головке, Алена схватила его руку, прижалась к ладони горячей щекой.
        - Алеша! - прошептала она. - Я никому не верю, только тебе. Не уходи, ладно?
        - Не уйду, - он улыбнулся ласково. - Ты поплачь, легче будет.
        - Нет. Не легче. Господи, за что же меня так? Алеша, расскажи мне что-нибудь…
        - Что тебе рассказать?
        - Про Англию, про себя расскажи… Все равно.
        - Ну, конечно.
        Примерно через полчаса в комнату постучали. Секретарь Хлебалова. На блюдце - стакан с водой и две таблетки.
        - Это что? - спросил Алексей.
        - Успокоительное.
        - Спасибо, Фома.
        - Что-нибудь нужно еще?
        - Пока ничего, - Шелехов взял стакан. - На, Аленушка, выпей.
        Через полчаса девушка уснула. Свернулась на краешке огромной кровати, положив головенку на Алешино колено. Вздрагивала во сне.
        Алексей сидел неподвижно, чтобы ее не потревожить. За окнами было совсем темно. Три часа ночи.

«Сначала мать, потом отец, - думал он. - Бедная девочка. И тоже история с грузовиком. Нет, в этом надо разобраться. Или не стоит?»
        Благополучная Англия, шумная беспорядочная Москва, кровавое пятно на груди Николая Яблокова, «дяди Коли», Курган, Никитск, Алена… Слишком много для одного дня.
        Алексей очень осторожно снял голову Алены с колена, передвинул девушку ближе к стене, сам лег рядом и мгновенно уснул.
        Глава шестая
        Николай Григорьевич Хлебалов был в бешенстве.
        - Ты же говорил: все схвачено! - прорычал он в трубку. - Только деньги - и все!
        - Говорил, - согласился Медведев. - Кто ж знал, что эти суки из Центробанка нас так кинут? Москва, она и есть Москва. Кто же знал?
        - Ты, Руслан! Ты должен был знать! Из-за тебя я в полной жопе, понял?
        - Ладно, Николай, не кипятись. Я тоже потерял. Причем больше тебя. Не ссы, Коля! Мы еще поборемся! У меня в Москве тоже не последние люди на подсосе сидят. Разморозим!
        - Когда, твою мать?
        - Ну… не сразу.
        - Вот! А мне через две недели кредит Филину возвращать!
        - Ну и хрен с ним! Стрелять он тебя не будет. Ты ж в своем Никитске, как в крепости.
        - Стрелять не будет, а кислород перекроет. Мне товар через его территорию возить, понял?
        - Ты меня на «понял» не бери! - неожиданно взъярился Медведев. - Хочешь отвалить - отваливай! Денег без меня ты все равно не получишь!
        Хлебалов промолчал. Только зубами скрипнул.
        - Ладно, - буркнул его собеседник. - Погорячились и хорош. Ты, Николай Григорьич, решай сам, но мой тебе совет: держись за меня. Сурьин тебя не любит. А деньги нужны, так я тебе займу. Под стандартный процент, конечно. Думай!
        И отключился.
        Хлебалов выругался. «Стандарт» Медведева составлял двадцать пять процентов в месяц. Это даже не грабеж - разбой. Что же делать? Ну да, у себя в Никитске он -
«князь». Но дальше - хрен! Москва, Москва… Черт! Как ему нужны прямые связи! Но между ним и Москвой - все эти кабаны ширгородские: Медведев, Сурьин… «Герцоги» хреновы! Твари хитрожопые! Друг другу глотку вырвать готовы, но, стоит кому со стороны сунуться, - сразу по башке. Всё - на посулах, обещаниях. Хлебалов нужен. Хлебалов - фигура. На ширгородском уровне. Пока - на ширгородском. Рано или поздно, но он прорвется. Но хочется не «поздно». Хочется - сейчас! Такие перспективы… Черт! Надо срочно решать с наличкой. Филин, бля, конкретно обидеться может. Может, и пацанов позавчера покрошили с его подачи? Нет, вряд ли. Филин - крутой, но не отморозок. Свою выгоду понимать должен. Но бабки надо отдать…
        Николай Григорьевич откинулся на спинку кресла, потер ладонями гладкий череп и стал думать. Результатом его раздумий были два письма, которые, не доверяя никому, он составил собственноручно, упаковал и положил в секретное отделение стола. Такие документы следует отправлять не почтой, а курьером. Специальным курьером.
        Веня Застенов стоял, можно сказать, навытяжку перед шефом и докладывал:
        - Напавших было до десяти стволов. Били из СВД, «калашей» и «мухи». Использовали гранаты. Стену сломали, предположительно, кумулятивными фугасами сразу в трех местах. Но атаковали только через одну брешь. Охрану положили всю, причем на двоих - следы пыток…
        - Что они могли сказать? - перебил Хлебалов.
        - Ничего, - успокоил Веня. - Обычные стрелки. Зуб даю, пытали их насчет девки!
        - Допустим, - хмуро произнес Хлебалов. - Продолжай.
        - Дом обшмонали, унесли всю жрачку, оружие. Закидали в два джипа, наших, кстати, и увезли. По грунтовке мы их отследили, а на шоссе, понятное дело, уже нет. Гаишники их не отметили. Потери противника неизвестны. Чужих трупов нет.
        - Выходит, восемь наших против их «неизвестно»! - желчно констатировал Хлебалов. - Облажались по полной!
        - Было бы хуже, если бы им досталась девка! - резонно возразил Застенов. - Не расстраивайтесь, Николай Григорьевич, там были не лучшие наши стрелки. Мы ж думали: надо просто девку постеречь - и все дела.
        - Думали! - мрачно буркнул Хлебалов. - Думали, бля! Что, я все должен предусмотреть? Сами - ни хрена! По Яблоку что выяснили?
        - Ничего, - огорченно ответил Застенов. - Опера нашли лежку снайпера, просчитали, что он весит килограммов восемьдесят-девяносто, обувь сорок четвертого размера. Больше ничего. Винтовку он забрал с собой. Будут искать, только… Хрен найдут, так я думаю.
        - Ментам я уже дал взъебку, - сказал Хлебалов. - Пообещал: не найдут убийцу - сниму с дотации.
        - Они ж разбегутся! - удивился Стена. - Опера говорили: им государство по две с половиной деревянными платит. Курам на смех!
        - Вот пусть на государство и бездельничают. А на меня пахать надо! - разъярился Хлебалов. - Жирновник, собака! Я его полковником сделал, дом подарил, ублюдков его безмозглых в университет устроил! Не найдет мне снайпера - выкину к херам на пенсию! Все, вопрос закрыт!
        - А что по поводу нападения? - спросил Застенов. - Тоже пускай менты роют или сами?
        - Сами! - отрезал Хлебалов. - Перестрелка, восемь трупов - это на организованную преступность тянет. Поэтому из сводок все вычеркнуть, а всех, кого ты привлекал, строго предупредить, чтоб пасти на замке держали. У меня в городе - никаких банд и мафий. А все остальное - по среднероссийским показателям. Теперь вот что: найди мне курьера. Надежного, как швейцарский банк. Надо доставить два письма. Одно - в Ширгород, Сурьину. Второе - в Железноводск, Филину.
        - Какая охрана?
        - Сколько сочтешь нужным. А Фоме скажи, сколько билетов из Ширгорода в Железноводск заказывать. Вопросы есть?
        - Да. Николай Григорьевич, - Застенов замялся. При его могучей комплекции это выглядело даже забавно. - Николай Григорьич, хочу вот спросить… Что вы насчет Алеши решили?
        Хлебалов усмехнулся:
        - Пока ничего, не бойся.
        - Я не боюсь, Николай Григорьевич, но не хотелось бы… В общем… Ну чем вам может быть опасен мальчишка?
        - Пока он у меня в доме - ничем, - согласился Хлебалов. - Ты, Веня, не нервничай. Я найду, как его использовать.
        - С дочкой Булкина? - оживился Застенов.
        - Нет, - отрезал Хлебалов. - Ситуация изменилась. На нее у меня теперь другие планы. А с Алешей твоим определимся, не беспокойся. Мне он тоже по душе. Да и прав ты: пацан он еще.
        - Вот и мне думается, Николай Григорьевич, в наши дела его посвящать не стоит. Он мальчик правильный, но может не понять, - рассудительно произнес Стена.
        - Ты, Веня, думай о том, что тебе говорю я! - внезапно рассердился Хлебалов. - Иди, подбери мне курьера.
        Папка, принесенная Алексею, оказалась на удивление толстой и содержала множество справок, протоколов, копий запросов, предписаний… и относительно мало конкретной информации. Было установлено, что «БМВ», в которой ехали родители Алеши, столкнулась с выскочившим на встречную полосу тяжелым грузовиком-фурой. Грузовик принадлежал украинской транспортной фирме, специализировавшейся на перевозке свежих фруктов, коими фура и была загружена. Водитель и пассажиры «БМВ» погибли. Водитель фуры, ранее судимый Цупиков Станислав Петрович, скрылся. Подан в розыск. Установлено: пассажиры «БМВ» Шелехов Игорь Алексеевич и его жена, Шелехова Светлана Даниловна, ехали в Никитск, на встречу с Юматовым Ефимом Аслановичем. Последний, как стало известно из показаний секретарши Шелехова, особенно настаивал на приезде Светланы Шелеховой и срочности ее приезда, что секретаршу несколько удивило. Сам Юматов показал, что, действительно, пригласил Шелеховых, и объяснил это тем, что нашел серьезных спонсоров для Фонда «Образование», который возглавляла Шелехова, директор Курганской средней школы номер один. До этого времени Фонд
финансировался главным образом из прибылей Курганского металлического. Юматов собирался сделать Шелеховой сюрприз. Проверка показала: спонсоры, действительно, существовали и были готовы помочь Фонду. Правда, суммами не такими уж значительными. В общем, круг подозреваемых свелся к одному человеку, сбежавшему Цупикову. Постановлением следователя прокуратуры города Никитска дело было приостановлено до тех пор, пока подозреваемый не будет найден. До настоящего времени Цупикова так и не нашли.
        В общем, все было просто и ясно, кроме одного. Алексей очень хорошо помнил участок дороги, где произошло столкновение. Не далее как вчера по нему проезжал. Трасса там лежала прямо, как стрела, и была достаточно широка. Оставалось загадкой, почему фура внезапно выскочила на встречную полосу. Внезапно, потому что водитель Шелехова, в прошлом неплохой раллист, даже не сделал попытки уклониться от столкновения. - Посмотрел? - равнодушно спросил секретарь Хлебалова, взяв у Алеши дело. - Хорошо.
        - Фома, - сказал Алексей. - Скажи, где я могу найти Алену. Я заходил к ней в комнату, но ее там нет.
        - Нет, - согласился секретарь. - Она уехала.
        - Как уехала? Куда?
        - Думаю, Алеша, вам это знать не обязательно.
        - Николай Григорьевич поручил мне приглядывать за ней, - возразил Шелехов.
        - В этом больше нет необходимости.
        - Куда ее увезли, Фома? - Алексей начал сердиться. - Я хочу знать!
        - Это ни к чему.
        - Хорошо. Николай Григорьевич у себя?
        - Николай Григорьевич уехал.
        - И когда он вернется?
        - Не скоро.
        - Фома! - Алексей наклонился через стол, отодвинул в сторону бумаги, в которые уткнулся секретарь. - Фома, где девушка?
        Фома поднял на Шелехова тусклые, ничего не выражающие глаза. Алеша с удивлением обнаружил, что ресницы у хлебаловского секретаря накрашены.
        - Вы никогда больше ее не увидите, Алеша, - сказал Фома. - Так что забудьте о ней и не мешайте мне работать, не то я вызову охрану.
        - Зови! - покраснев от ярости, крикнул Алексей. - Посмотрим…
        Он не успел договорить, как чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо. Шелехов стремительно обернулся…
        - Спокойно, - сказал Застенов. - Спокойно, парень. Оставь в покое бедного Фому и пойдем. Нам надо поговорить.

* * *
        Замаскированная свежими ветками охотничья избушка пряталась в тени трех лохматых сосен. Ее дощатая дверь, обтянутая изнутри зеленой капроновой сеткой, была распахнута. Прямо на пороге, подложив под голову мускулистые руки, лицом вниз спал человек. С десяток комаров трапезничали, расположившись на его короткой шее, плавно переходившей в бритый затылок. Спящего не беспокоили ни птицы, ни гудение примуса, на котором стоял котелок с водой, ни ритмичные звуки входящего в дерево клинка: приятель спящего развлекался метанием ножей. Чуть поодаль от избушки, аккурат между соснами, стоял темно-синий «митцубиси-паджеро», прикрытый армейской маскировочной сеткой и хвойными лапами.
        - Ты меня не любишь, не жалеешь, - напевал метатель ножей.
        Вернее, это звучало так:
        - Ты… Хряп!.. Меня не любишь… Хряп!.. Не жалеешь… Хряп! Может… Хряп! …Я немного некрасив… - Десятисекундная пауза на извлечение ножей.
        Не следует думать, что метатель портил деревья. Мишенью ему служила привязанная к стволу доска с намалеванным силуэтом человека.
        Вода закипела, и метатель прервался, чтобы засыпать в котелок быстрорастворимый суп.
        Спящий, которого не могли разбудить шумы, тут же проснулся, сел и потянул носом.
        - Жрать, Ленечка? - спросил он с надеждой.
        - Ну, - последовал лаконичный ответ.
        Проснувшийся потер ладонями лицо.
        - Эх-эх, - сказал он. - Приятная новость в скверные времена. Где мои детские мечты?
        - Не тренди, - буркнул метатель и негромко свистнул.
        Сверху упала веревка. Через секунду по ней соскользнул вниз третий, в камуфляже, с винтовкой на спине. Винтовку он тут же снял, бережно прислонил к стволу.
        Тот, кто проснулся, тем временем «накрывал на стол».
        - Кем я только не был, - приговаривал он. - Десантурой, бандитом, моряком, даже, ты не поверишь, Ленечка, правой рукой одного гуру. Но никогда, никогда я не жрал так скудно, как нынче. Ты согласен, Сивый?
        - Дурак ты, Монах, - сказал Сивый. - Ленечка, у нас хлеба больше нет.
        - К макаронам хлеб не нужен, - отрезал «кулинар», раскладывая по мискам варево.
        Трое, присев на корточки, молча принялись за еду. Внешне, если не считать недельной щетины, они имели мало общего. Монах - здоровый, широкомордый, жирноватый, похожий на типичного «нового русского», только слегка помятого бурной жизнью. Сивый - подтянутый, невысокий, короткие волосы «перец с солью». Ленечка - тощий, некрасивый, с выдвинутой вперед узкой костлявой челюстью. Но в их позах, движениях, манере есть прослеживалось нечто сходное.
        На поясе у Ленечки запищала рация. Не переставая есть (миска с макаронами непонятно как удерживалась на его остром колене), Ленечка включил прибор.
        - Дичь, орлы! - бодро сказала рация. - Черная вольва из барской конюшни. Так что ноги в руки - и наперехват.
        - Где она сейчас? - невнятно, жуя, спросил Ленечка.
        - Двенадцатый километр. Держит за сто.
        - Понял тебя, Бессон! - Ленечка отключил рацию. - Харе жрать, мужики! Поступила команда: «К бою!»
        Сивый аккуратно поставил миску, встал и подошел к винтовке. Монах поспешно запихнул в пасть остатки макарон и вслед за Ленечкой, старшим, бросился в хижину. Выскочили оба уже в брониках, зеленых армейских касках, с автоматами наперевес.
        - Марш! - скомандовал Ленечка, и тройка устремилась к шоссе. Тучный Монах не отставал от своих поджарых приятелей.
        На холме, прямо над знаком «сужение дороги» рос старый вяз. Сивый метнул крюк. Железка ушла вверх, унося за собой веревочный «хвост». Через несколько секунд Сивый уже вскарабкался, вернее «взбежал» по стволу и скрылся в густой кроне. Снизу, если встать вплотную к стволу, его еще можно было разглядеть, но с дороги - никогда.
        По знаку старшего Монах перебежал через дорогу и прилег за сизым от мха валуном, а сам Ленечка устроился в сухой, густо заросшей бурьяном придорожной канаве. Все три позиции были выбраны заранее и проверены с необычайной тщательностью людьми опытными и понимающими, во что обойдется ошибка.
        Прошло минут десять. Время от времени раздавался рев мотора, очередная машина взлетала по дороге вверх, переваливала через высшую точку, скатывалась вниз и уносилась дальше, к Ширгороду.
        Над головой Ленечки раздался негромкий свист. Еще через минуту на пригорок вылетела облизанная вольва с тонированными стеклами.
        Два выстрела с треском разорвали воздух. Вольву «повело», закрутило. Задние, простреленные, колеса угодили в канаву, машина тут же завалилась (слышно было, как внутри «выстрелили» «подушки»), перевернулась разок, зафиксировалась в положении
«на боку» и заглохла. Наступила тишина. Ленечка и Монах остались на своих позициях: удар был не настолько силен, чтобы содержимое вольвы превратилось в бесформенную массу. Тем более оба знали: «вольво» этого класса относятся к числу самых безопасных автомобилей.
        Со стороны Ширгорода проехал грузовик. Если его водитель и заметил свалившуюся в кювет иномарку, то никак не отреагировал.
        Наконец дверца лежащей на боку вольвы открылась, и оттуда, оттолкнувшись руками, как из танкового люка, проворно выскочил мужчина с пистолетом в руке. Выскочил, спрыгнул и залег. За первым - второй, третий… Четвертого Ленечка срезал короткой очередью, и бедолага свалился обратно в машину. Остальные тут же открыли беспорядочный огонь. Ленечку они не засекли.
        Бойцам дали возможность пострелять, затем, когда они немного успокоились, пальнул Монах. Он ни в кого не попал, просто обнаружил свое местоположение. Пассажиры вольвы тут же принялись лупить из пистолетов. Монах, поддерживая их энтузиазм, еще разок выстрелил, подняв над головой автомат. Сам он высовываться из-за камня не собирался: его задача - отвлечь.
        Пока внимание противника сосредоточилось на противоположной стороне дороги, Ленечка быстренько пробежал по лесу метров тридцать, выхватил гранату и отправил ее в гости к неприятелю.
        Взрыв. Визг осколков, звук рвущегося металла…
        Сивый сверху видел и канаву, и дорогу в оба конца. Видел он, как ехавшие из Никитска «Жигули» ударили по тормозам, резко развернулись и рванули обратно. Разумное решение. Еще он видел, как за полминутки до взрыва один из пассажиров вольвы отделился от остальных, пригибаясь, пробежал по канаве метров тридцать и залег. Хорошая идея. Если незаметно пересечь дорогу, то можно взять укрытого стрелка в клещи. Идея хорошая, но не реализовавшаяся. Сивый выстрелил, когда взорвалась граната. Попал. С такого пустякового расстояния он попал бы даже из пистолета, не то что из СВД.
        К опрокинутой машине трое налетчиков подходили очень осторожно, поскольку внутри мог скрываться пятый пассажир.
        Ленечка предостерегающе поднял руку.
        Кап-кап-кап…
        Звук явственно слышали все трое. Монах потянул носом, сделал отрицающий знак: не бензин. Тосол, скорее всего.
        Сивый встал в десяти шагах с поднятой винтовкой. Монах спрыгнул на машину. Вольва качнулась. Присев, как штангист, поднатужившись, Монах выволок наружу убитого и скинул в канаву, заглянул внутрь и крикнул:
        - Пусто!
        Передав Ленечке винтовку, Сивый полез в машину, повозился там некоторое время и вынырнул с кейсом в руке. Пока он обыскивал «вольво», Монах сноровисто обшарил убитых, рассовал по карманам документы, деньги и оружие.
        Сивый, пристроив тяжелый кейс, маленький переносной сейф, на колено, внимательно изучал кодовый замок. Его товарищи молча наблюдали.
        От интересного занятия Сивого отвлек жужжащий звук, хорошо знакомый всем троим. Не сговариваясь, они нырнули в лес и притаились. Первым, на приличной скорости, через бугор перевалил грузовик-дальнобой. Перевалил и умчался. Вертолет появился минутой позже. Появился и завис над дорогой.
        Монах сделал пренебрежительный жест: машина была гражданской. Конечно, и на гражданской машине мог быть тепловой детектор и ловкие парни с оружием. Но трое приятелей тоже были ловкими парнями и тоже не с голыми руками.
        Вертолет снизился до уровня древесных верхушек. Потоки воздуха сотрясали сосны, от рева закладывало уши. Сивый опустился на колено, тщательно прицелился…
        Три выстрела почти слились в один. Вертолет дернулся, «подпрыгнул» вверх и тут же камнем ухнул вниз. Упади он на кроны деревьев, у тех, кто внутри, оставался приличный шанс выжить, но стальная стрекоза рухнула прямо на дорогу. Грохот, скрежет - и оглушительный взрыв.
        - Все! Уходим! - перекрывая рев пламени, крикнул Ленечка, и трое пустились в обратный путь.
        Последним, с кейсом в руке, опять бежал Монах.
        Глава седьмая
        - Знаешь что, парень, - сурово произнес Застенов, - я бы на твоем месте сидел тихо, как мышка в норке!
        - Это почему же? - сердито бросил Алеша.
        - Потому что ты не в Англии! - отрезал Веня.
        Он вытащил из кармана плоскую фляжку, отхлебнул, протянул юноше.
        Алексей покачал головой.
        - Зря, - отметил Застенов. - Отличный вискарь, скоч двенадцатилетний, без балды.
        - Веня, я хочу объяснений, а не общих фраз! - не дал себя отвлечь Алексей. - В чем дело?
        - А в том, - Застенов еще раз глотнул из фляжки, завинтил ее и спрятал. - Что ты, пацан, ни хрена в наши дела не въезжаешь! У Григорьича большие проблемы, Леха! А проблемы у нас знаешь как решаются?
        - Как?
        - Пулей, вот как!
        - Не верю! - мотнул головой Шелехов. - В этой крепости?
        - Да хоть где! - раздраженно произнес Застенов. - Не его, так других. Меня, тебя, кого угодно из наших. Блин! Да что я тебе толкую! Про Яблоко забыл?
        - Веня! - Шелехов подошел вплотную к старшему другу. - При чем тут дядя Коля? Я хочу увидеть Алену. Я ее привез сюда, хотя ей этого совсем не хотелось. Я чувствую свою ответственность, понимаешь?!
        - К херам! - Стена резко повернулся, сжал Алешино плечо железными пальцами. - Забудь про девчонку! Выкинь ее из башки, если хочешь вернуться к себе в Англию!
        - То есть, ты мне угрожаешь? - Алексей резким движением освободил руку.
        - Не я! - рявкнул Застенов.
        - А кто?
        - Никто! - буркнул Стена. - Я и так тебе слишком много сказал. Все! - он шагнул к двери. - Сиди тихо, понял? - бросил он напоследок. - Тихо, как мышь, понял? Все!
        И захлопнул за собой дверь.
        Алексей двинулся было за ним, но остановился. Гнев - не лучший советчик.
        Юноша опустился в кресло и задумался.
        Вчера Николай Григорьевич поручил ему Алену. Сегодня помощники Хлебалова велят о ней забыть. Причем, если к Фоме у Алексея нет ни малейшего доверия, то сомневаться в искренности Застенова - никаких оснований. Значит, указание исходит непосредственно от Хлебалова. Значит, за это время что-то изменилось. Что? Веня сказал: у Григорьича неприятности. Интересно, какие?
        Алеша встал. Подошел к зарешеченному окну. На стоянке перед особняком машин было значительно больше, чем перед зданием мэрии, располагавшейся напротив. Можно было не сомневаться, кто истинный хозяин Никитска.

«Почему мне нельзя увидеться с Аленой? - подумал Алексей. - Из-за нее? Или из-за меня? Или из-за нас обоих? Или… Что там она рассказала о своей матери? Машину разбил грузовик-„вольво“. Водитель скрылся. Концов не нашли. Похоже? Не просто похоже, а один к одному. Совпадение? Может быть, но… сомнительно. Что общего между Алексеем Шелеховым и Аленой Булкиной? Чтобы выяснить это, неплохо бы поговорить с девушкой. Может, поэтому…»
        Цепочку рассуждений прервало появление охранника.
        - Собирай вещички, парень! - скомадовал он. - Велено освободить апартаменты!
        Шелехов, не отвечая, посмотрел на охранника. Взгляд, который он позаимствовал у своих английских наставников. Взгляд лорда.
        Через четверть минуты охранника проняло, наглости на физиономии поубавилось.
        - Собирай вещи, говорю, - повторил он тоном ниже. - Начальство распорядилось.
        - Кто? - ледяным тоном осведомился Алеша.
        - Фома Галактионович.
        Не отводя взгляда от охранника, Алеша снял трубку, набрал внутренний номер:
        - Фома?
        - Фома Галактионович сейчас занят, - ответил женский голос.
        - Я подожду.
        - Фoма Галактионович освободится не скоро.
        - Я жду ровно минуту, - ледяным тоном произнес Алексей.
        В трубке пискнуло и раздался голос хлебаловского секретаря:
        - Слушаю вас.
        - Это Шелехов, - сухо произнес Алексей. - Ко мне пришел ваш человек. Что ему нужно?
        - Тебя переводят в другую комнату, - недовольно ответил Фома. - В другую комнату, ты понял?
        Алеша молчал.
        - Ты меня слышишь? - спросил Фома.
        - Николай Григорьевич вернулся?
        - Нет. Перевести тебя - это его распоряжение! - голос Фомы звучал очень недовольно.
        - Не думаю, что в этом есть необходимость, - сказал Шелехов и усмехнулся. - Эта комната меня вполне устраивает. - Он хотел вывести секретаря из терпения, но не преуспел.
        - Это делается в целях безопасности, - спокойно ответил Фома.
        - Что же случилось? - с иронией осведомился Шелехов. - Нашествие крыс?
        - Нет, молодой человек. Не крыс. Нам объявили войну. Час назад расстреляна наша машина и сбит наш вертолет, понятно? И не отнимай больше моего времени, делай, что говорят! - Фома бросил трубку.
        Алеша не стал звонить еще раз.
        - Вон чемоданы, - сказал он охраннику. - Отнеси, пока я соберу остальное.
        По роже охранника было видно, что в носильщики он не записывался. Но Алеша уже отвернулся и вел себя так, словно не выполнить его распоряжение невозможно.
        Охранник вдохнул… выдохнул, взял чемоданы и удалился.
        Вернулся он минут через десять, мрачный и готовый к злобной отповеди, если его заставят тащить еще что-нибудь.
        Алеша не дал ему повода высказаться, сам взял ноутбук, дорожную сумку и вышел из комнаты.
        Новые апартамены трудно было назвать роскошными. Особенно в сравнении с прежними. Небольшая комната, санузел, синтетический ковер на полу. Ни бара, ни телевизора… Ни окон. Очень похоже на тюрьму.
        - Если что надо - звони, - мрачный охранник показал на желтую кнопку на стене.
        Дверь он запер снаружи, а внутри, в скважине замка, ключа не было. Зато над плинтусом Алеша углядел телефонную розетку, причем европейскую, а не отечественную. Сам телефонный аппарат отсутствовал, но Шелехова это не смутило. Строго говоря, его не смутило бы и отсутствие телефона. В чемодане у него лежал портативный компьютер, а в компьютере имелся встроенный модем, способный напрямую связываться со спутником. Правда, не факт, что он «взял» бы из этого бункера, так что розетка не помешает. И те, кто хотел изолировать его от внешнего мира, остались в дураках.
        Ширгородский кусочек Интернета оказался на удивление убогим, а никитский - и того меньше - у здешнего единственного провайдера чуть больше сотни пользователей. И одним из них был лично хлебаловский секретарь Фома. Выяснить его адресок и еще два адреса, также принадлежавших хлебаловскому ведомству, не составило труда. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Алеша изготовил стандартное рекламное письмо на рассылку прайсов и заправил по всем трем адресам. Присовокупив к каждому письму крохотного, совсем свежего «троянчика».
        Покончив с этим делом, Алеша связался со своим приятелем из хакерского клуба тусовки и попросил слить ему несколько конкретных программ.
        - Ты что, банк ломать собираешься, Стрелок? - поинтересовался приятель.
        - Точно.
        - С тебя процент! - на экране возникла ухмыляющаяся физиономия.
        - А с тебя - поддержка.
        - Да хоть всей бандой!
        - Заметано.
        Следующим ходом Алеша попытался проникнуть в архивы Никитского УВД. И потерпел сокрушительный крах, поскольку на балансе никитской милиции модемов не числилось. Но и вне баланса - тоже. Шелехов сделал правильные выводы и поднялся на уровень выше. В Ширгородском ГУВД модемы имелись. И, к удивлению Алеши, стояла приличная защита, ломать которую в одиночку было хлопотно. Зато в Ширгородской мэрии защиты не было вовсе, и Шелехов без проблем получил доступ к имевшимся в базах документам. Документов оказалось целое море. Но Шелехов очень быстро отыскал конфиденциальную факсовую переписку между боссами от политики и милицейскими
«шишками». Ни те, ни другие совершенно не заботились об уничтожении документов, полагая, что компьютер - что-то вроде печатной машинки и забывая, что в каждом учреждении машины увязаны в локальную сеть при том, что и там, и там имелись любители на халяву (вернее, за счет учреждения) полазать по сетке или побиться в
«квейк» в хорошей компании. В этих тепличных условиях хакерский плющ разрастается в ветвистое дерево. Кроме того, здесь понятия не имели о том, как много информации содержится в вордовском документе помимо собственно чистового текста.
        Неожиданно вышел на связь один из «троянчиков». «Открылся» компьютер административно-хозяйственного отдела. К сожалению, он оказался не связанным с остальными машинами. Алеша попытался пройти на сервер хлебаловской сети, но потерпел фиаско. Но и административно-хозяйственный комп тоже оказался небесполезен. Пятый «пень», почти не уступающий в быстродействии шелеховскому ноутбуку, с немеряным «винтом»… доверху забитым игрушками. Полезной информации - максимум на два гига. Порывшись в ней, Алеша обнаружил пару по-чайниковски запароленных файлов, без труда их распечатал и в одном из них нашел очень интересную картинку. Настолько интересную, что, скачав ее к себе, Шелехов вышел из сетки и крепко задумался.
        Картинка представляла собой трехмерный поэтажный план здания, построенного купцом Дорошенковым. И на плане этом (красным, для удобства изучающего) было обозначено то, что ни в коем случае не предназначалось для глаз постороннего наблюдателя: упрятанные в мощных стенах дома потайные ходы.
        Через четверть часа Алеша выяснил: один из невидимых коридоров проходит рядом с этой комнатой. Локализовав «вход», Алексей встал и без особого труда обнаружил ниточку-щель, прямоугольником очертившую стену. Увы, сколько он ни нажимал на полутораметровой высоты «дверь», толку не было. Везение закончилось. Каменный блок даже не шелохнулся.
        Глава восьмая
        Девять человек тщательно обследовали брошенный лагерь, в котором недавно кушали макароны трое «разбойников». Каждую травинку. Каждую царапину на дереве. Десятый, Тиша Кочко, бывший опер из Ширгородского РУБОПа, подставленный (с тайной подачи Хлебалова) умельцами из областной «рыбинспекции» и выкупленный, но уже явно, Хлебаловым же, присматривал, чтобы работа шла как следует. Общее представление о происшедшем у Тиши уже сложилось. Он знал, сколько было нападавших, что они ели, как развлекались и как вели наблюдение. На сосну Тиша лазал сам в надежде отыскать что-нибудь типа нитки или подсохшей кровяной капельки. Не нашел ничего. Ни там, ни на поляне. И проникся уважением к лихой тройке. Следов была масса, но ничего конкретного. Даже паршивой корки с оттисками зубов. Правда, по отпечаткам обуви можно примерно определить рост и вес, да что толку?
        - Надо вычислить джип, - сказал Тише бригадир поисковиков по кличке Дыня. - Ну, может, где купили или там, кто, конкретно?..
        Кочко вздохнул:
        - Это наш джип, - сказал он. - Угнанный. У него протектор характерный.
        На поясе у Дыни загудела рация.
        - Тебя, командир, - он передал агрегат Тише. - Хозяин.
        - Я, - устало произнес Кочко. - Да, работаем. Нет, не обнаружен. Нет, уничтожен - вряд ли. Это же минисейф. Да, будем искать. Конец связи.
        - Чего он? - заинтересовался Дыня.
        - Кейсом интересуется. Может, говорит, сгорел?
        - А может?
        - Может, - сказал Кочко. - В мартеновской печи. Я эту систему знаю.
        - А чего там было? Бабки?
        Кочко пристально посмотрел на Дыню. Под этим взглядом жадный интерес в Дыниных глазках истаял, а на физиономии появилось что-то вроде смущения.
        - Да я так, - пробормотал он. - Полюбопытствовал… - Пошли, - сказал охранник. - Хозяин зовет.
        - Сейчас, - Алеша выключил компьютер, но без спешки, чтобы охранник успел увидеть картинку «Starcraft». Пускай доложит по инстанции, что Шелехов иcпользует компьютер так же, как большинство его российских сверстников: играет в игрушки.
        В коридоре молоденькая девушка драила пылесосом ковровую дорожку. Охранник мимоходом ущипнул ее за попку, получил кулачком по спине и заржал.
        Фомы в приемной не было - только накрашенная, как матрешка, секретарша. Зато в кабинете Хлебалова, помимо хозяина, находился Веня Застенов.
        - Я слыхал, ты недоволен? - проворчал Хлебалов.
        - Добрый день, Николай Григорьевич! Привет, Веня!
        - Привет! - Стена чуть усмехнулся: малыш умеет себя поставить.
        - Кому добрый, кому нет, - буркнул Хлебалов. - Мне сказали: ты что-то требовал. Никто ничего не может требовать у меня в доме! Только я!
        - Николай Григорьевич, - Алеша посмотрел прямо в глаза опекуну. - Вчера вы поручили мне девушку, которую, кстати, я привел в этот дом. И за которую полагаю себя ответственным. И я не допущу, чтобы ее обидели. Тем более после того, как она осталась сиротой. Как и я. И еще я хочу сказать, что вижу очень неприятное сходство в том, как погибли мои родители - и ее.
        - Уж не меня ли ты хочешь обвинить в этом? - грозно произнес Хлебалов.
        - Николай Григорьевич, я был мальчишкой, когда погибли мои родители…
        - Ты и сейчас мальчишка… - проворчал Хлебалов.
        - …И у меня нет фактов, чтобы обвинять кого-то конкретно. Но расследование проведено халатно, даже на мой непрофессиональный взгляд. Вы же, как не раз утверждали, были другом моего отца. И мне известно, что здесь, в Никитске, никто не может с вами не считаться. Почему тогда вы не позаботились о том, чтобы выяснить правду?
        - Научили тебя языком молоть в твоей Англии! - проворчал Хлебалов. - Ты не похож на своего отца, мальчишка! Тот верил своим друзьям и не наезжал на них с глупыми подозрениями, когда у них неприятности!
        - Вы не говорили мне, что у вас неприятности, - вежливо произнес Алексей.
        - Теперь говорю! А теперь скажи: разве не я велел дать тебе документы?
        - Вы, - согласился Алеша.
        - Разве я не относился к тебе, как к сыну? Разве тебе не хватало денег? Разве тебе в чем-то отказывали? Разве ты не получаешь наилучшее образование, в то время как я вынужден разбираться с курганскими бузотерами, чтобы твое имущество не растащили и не пропили?
        - Простите, Николай Григорьевич, но разве Курганский завод не приносит прибыль? - поинтересовался Алеша.
        - Приносит! - рявкнул Хлебалов. - Потому что им управляю я, понял?! Не нравится - забирай его! И, я отвечаю, через год его раздавят налогами, закроют к херам наши сраные власти или заберут бандиты. И хорошо еще, если тебя самого не посадят, понял?
        - Николай Григорьевич, - спокойно сказал Алеша. - Я благодарю вас, что вы приняли на себя эту обязанность. И благодарю вас за то, что я не испытываю недостатка в деньгах и учусь в дорогом колледже в Англии. Я уже говорил, благодарен и вам, и Вене, и дяде Фиме, и дяде Коле Яблоку, будет земля ему пухом, - если у меня возникают сомнения, я считаю бесчестным утаить их от вас. И таким же бесчестным считаю бросить человека, который мне доверился. Я говорю об Алене. Развейте мои сомнения, успокойте мою совесть - и можете твердо рассчитывать на мою помощь, если она вам требуется.
        - Вот это уже лучше, - кивнул Хлебалов. - Касательно твоих родителей ничего говорить не буду: сейчас не до этого. Меня, Алеша, подставили на очень большую сумму. И я должен выкручиваться, иначе упаду не только я, но все, кто со мной связан. И ты в том числе. Кроме того, те суки, которые убили Яблоко, и, скорее всего, похитили Алену Булкину, не унимаются. Я почти уверен, что именно они застрелили ее отца. А вчера взорвали мою машину с ребятами и сбили вертолет.
        - Ничего себе! - удивился Алексей.
        - А ты думал? Это война, мальчик. А насчет девушки не беспокойся. Я отправил ее в Ширгород, здесь ей оставаться опасно. И тебе, кстати, тоже.
        - Мне не хотелось бы уезжать сейчас, - сказал Алеша.
        - Тогда изволь выполнять все требования безопасности! - рявкнул Хлебалов. - Или тебя пристрелят, как Яблоко.
        - Не понимаю, зачем меня убивать? - пожал плечами Алексей.
        - Всадят пулю - поймешь! - отрезал Хлебалов. Но тут же смягчился и прибавил: - Ты - формальный владелец значительных ценностей. Ты наследник. А вот у тебя наследников нет. И завещания ты не писал, верно? Кстати, если ты не передумал учиться дальше, нам с тобой следует оформить наши взаимоотношения. Как только тебе исполнится восемнадцать, я по закону потеряю право вести твои дела. Ты не передумал насчет учебы?
        - Нет, - Алексей покачал головой.
        - Тогда я прикажу подготовить новый пакет документов, по которому ты назначаешь меня управляющим. Срок проставишь сам: я не знаю, сколько ты намерен учиться. Устраивает?
        Шелехов кивнул.
        - Тогда, если у тебя больше нет вопросов, - будь здоров. У меня дел и без твоих заморочек хватает.
        - Вопрос только один, - сказал Алексей. - Надолго это все?
        - Неделя, две, месяц! - раздраженно буркнул Хлебалов. - Откуда я, на хрен, знаю? Надоест - скажешь. Посадим тебя в инкассаторский бронеавтомобиль - и отвезем в аэропорт. Я, Алексей, не хочу, чтобы тебя убили!
        Шелехов посмотрел на своего опекуна и почувствовал, что тот говорит искренне.
        - Хорошо, - согласился он. - Я подожду, сколько надо.
        Провести каникулы в подвале - невелико удовольствие. Но уезжать в Англию не хочется. И вдруг он как-то сумеет помочь Алене?
        - Будь здоров! - Хлебалов нажал на кнопку.
        - Проводи, - велел он охраннику.
        - Пока, Леха! - Застенов пожал Алеше руку. - Будь осторожен… - одними губами прошептал он.
        И ощущение доверия, которое возникло у Алексея от последних слов Хлебалова, развеялось.
        Пока его не было, в его комнату-камеру принесли видеодвойку и коробку кассет. Кассеты, вероятно, позаимствовали у кого-то из охранников: половина - боевики, половина - порнуха. Чтобы не огорчать благодетелей, Алеша воткнул какое-то мочилово, врубил погромче звук и задумался.
        Значит, у Хлебалова проблемы. Финансовые и, если можно так выразиться, деловые. Если, конечно, его заботливый опекун не соврал. Скорее всего, нет. Уж очень реалистично Хлебалов изображал гнев. Должно быть, автор угрожающего стишка намерен выполнять обещания. А вот что касается финансовых проблем, то можно попробовать потянуть за кончик цепочки, который у него имеется: личный счет Алексея в Великобритании. Попытаться выяснить, откуда приходят на него деньги. А затем попытаться продвинуться дальше.
        Алеша понятия не имел, что он будет делать, даже если ему и удастся добраться до хлебаловских финансовых потоков. Наверняка это будет какой-нибудь офшор, как это принято здесь, в России… Наверное, Алексею просто хотелось предпринять хоть какие-то действия. Однако его усилия застопорились уже на втором этапе.
        Стальной кейс лежал на коленях у Евгения Бессонова. Кейс был заперт.
        Шесть человек сгрудились вокруг. Вся армия Ваньки-мстителя. Две боевые тройки да он сам. Семеро - против сотен боевиков, не говоря уже о государственных служителях правопорядка, которые поголовно на содержании у Кольки Хлебалова. Всего семеро, но зато каждый - круче крутых. И у каждого к Хлебалову свой счетец. Личный и конкретный.
        - Вырезать кусок - и все дела! - не выдержав, заявил Монах.
        - А если рванет? - усомнился Уж, лидер второй тройки, маленький, остроносый, с виду совсем не грозный… И оттого еще более опасный.
        - Ну вот и сделай, чтоб не рвануло, - сказал Монах. - Ты ж подрывник!
        - А если испробовать ту хреновину, которая замки распечатывает? - предложил Ленечка.
        - У нас ее нет, - резонно заметил Уж.
        - Я знаю, у кого есть.
        - В Кургане? - спросил Бессонов.
        - В Никитске. У Веньки Стены.
        Все засмеялись.
        - Попроси! - предложил Уж. - Приди к нему домой и попроси. Стена тебе даст.
        - Из четырех стволов в башку! - добавил Салават, шкафоподобный татарин из Ужовой тройки.
        - Домой не надо, - неожиданно сказал Сивый. - Стена ее в машине возит.
        - Откуда ты знаешь? - спросил Бессонов.
        - Мишка ребятам по пьянке хвастал. Говорил, любую электронику мигом вскрывает. Хоть дверь, хоть тачку.
        - В машине, значит… - протянул Уж. - В машине - это уже интересно. Я бы рискнул, а, Бессон?
        - Рискни, - согласился Бессонов. - Только один не ходи. Монаха возьми, его рожа в Никитске не засвечена.
        Уж скривился:
        - Я лучше один, - запротестовал он. - От Монахова трендения у меня уши в трубочку сворачиваются.
        - Вот и замечательно! - покровительственно заявил Монах. - Будут не такие лопоухие!
        - Я его зарежу! - с тоской произнес Уж.
        - Все, - оборвал Бессонов. - Берешь Монаха.
        - А может, хрен с ним, с чемонадом? - со слабой надеждой предложил Уж. - Обойдемся без этих бабок!
        - Ты, Уж, за себя говори! - возмутился Монах. - Я лично…
        - Заткнись, - остановил его тираду Бессонов. - Я не думаю, что это деньги, Уж. Или - не только деньги. Давай, сделай. Все равно трассу пока придется оставить в покое.
        - Почему? - удивился Салават. - Тачки же ездят, деньги возят…
        - Потому что ты тупой! - сердито сказал Монах. - За жопу возьмут, вот почему!
        - Сам ты тупой! - буркнул Салават. - Я знаю, зачем ты в город хочешь!
        - Ну-ка, ну-ка?
        - Пожрать! - с довольной мордой выпалил Салават.
        - Десятка! - восхищенно пропел Ленечка.
        Семеро разбойников расхохотались. В том числе и сам Монах.
        Глава девятая
        В небольшом телевизоре тощий бритый негр с постным лицом прочищал изнутри старательно охающую девку. Оба блестели от пота. Надо полагать, от жара юпитеров, которые остались за кадром.
        - …Все, что я смог установить, - набрал Алеша по-английски на клавиатуре портативного компьютера, - это то, что деньги ежегодно переводит один люксембургский банк. Мне надо проследить цепочку, Стив.
        - Ты преувеличиваешь возможности нашей банды, Блэкарчер, - ответил Стив. - У вас в России, может, ломать банковские защиты - нет проблем. В цивилизованных странах за это больно бьют по пальцам!
        - Тогда пошевели своими мозгами и предложи кое-что получше. У меня что ли папаша - законодатель?
        Пауза затянулось чуток подольше, чем требуется для передачи сообщения. Стив Венсон, единственный англичанин в их интернациональной тусовке, размышлял.
        - Ладно, Стрелок, - наконец изрек он. - Попрошу отца. Стивен Венсон-старший - большая шишка, парень! Но законники, не говоря уже о законодателях, в наше время стоят недешево!
        - Я заплачу, - набрал Алеша.
        - Заплатишь. Двести шестьдесят фунтов. Мне.
        - Почему именно двести шестьдесят?
        - Мне карта новая нужна, а она как раз на столько и тянет. Пока. Береги себя, брат, ты теперь мой должник.
        Алексей выключил компьютер и встал. Заветный прямоугольник - плита, перекрывающая потайной ход, притягивала его, как магнит. Стены он уже обследовал досконально. Все четыре. Опыт компьютерных игрушек подсказывал: отпирающая кнопка может располагаться и на соседней стене… И в другом помещении. Но поскольку в другие помещения не попасть, то следует мыслить рационально. То есть отбросить все недоступные возможности. Кроме стен имеется еще пол и потолок.
        Начав с пола, Алеша почти сразу же нашел то, что искал. Одна из квадратных паркетин при простукивании отозвалась иначе, чем остальные. Минут через пять с помощью перочинного ножа ее удалось откинуть. Под плиткой обнаружилась небольшая ниша, а в нише - ручка наподобие ручки эспандера. Алексей с немалым усилием потянул ее на себя, и ручка подалась, потянув за собой тонкую стальную струну. Каменная плита с омерзительным скрипом поползла назад… Алеша отпустил ручку, и плита плавно, но достаточно быстро вернулась на место. Никаких следов, кроме паутинной щели и некоторого количества пыли на полу. Пыль Алеша вытер, а затем снова включил компьютер и вызвал план здания. Потайные ходы пронизывали его насквозь сверху донизу, но выходили далеко не во все комнаты. Зато целых два ответвления вели за пределы дома. Куда - неизвестно. Тоннели «уходили» за край схемы. Следовательно, прежде чем осуществлять побег, необходимо провести разведку. И при этом утаить от сторожей, что заключенный покидал комнату. Лучше всего это сделать ночью, вернее, после ужина. Телекамеры в комнате вроде бы не было, но микрофон
наверняка имелся. Что ж, микрофон можно и обмануть.
        Алеша разглядывал схему до тех пор, пока не убедился, что запомнил ее в мельчайших подробностях. Теперь он без труда мог бы найти любое помещение, правда, понятия не имел, что находится внутри большинства комнат.
        Оставшееся время Алеша провел в местной сетке. Узнал ширгородские и никитские новости, выяснил прогноз погоды, ознакомился с местным справочником «Who is who» и скачал кое-что к себе на винчестер, кое-что - на виртуальный диск, с ходу прикинув, к кому можно обратиться за поддержкой. Теоретически. Практически же Алеша решил для себя, что есть только один человек, которому хочется доверять. Клим.
        Конечно, Алексей почти ничего не знает об этом курганском неформальном лидере, но очевидно, что он не из команды Хлебалова и достаточно авторитетен, чтобы с ним считались. Разумеется, до Кургана еще нужно добраться. И, добравшись, найти там Клима. Обидно, что ни на кого из старых друзей нельзя положиться. Веня Застенов, конечно, крутой парень и к Алеше хорошо относится, но играть будет явно на стороне Хлебалова. Юматов - тем более. Сам же Хлебалов… Шелехов вздохнул. И еще есть Алена.
        Уж и Монах прятались в зарослях сирени. Они провели здесь уже полтора часа к немалой радости городских комаров. Впрочем, в лесу комаров было еще больше. Зато народу меньше. Сиреневые кусты у этого народа были весьма популярны. В качестве отхожего места. Братьев-разбойничков, правда, пока не обнаружили, но все равно удовольствие небольшое. В промежутках между визитами опорожняющихся граждан Монах недовольно бухтел. Уж тоже злился, но молча. Это он предложил укрыться здесь, потому что место казалось идеальным: до застеновского мерса - рукой подать. Оставалось выждать, пока оставшийся в машине шофер-охранник (не Миша, его коллега) задремлет или пожелает выйти проветриться. В идеале - к этим вот кустам. И надеяться, что это произойдет раньше, чем выйдет из подъезда пятиэтажки натрахавшийся Застенов. Это была уже вторая бессонная ночь. Первую Уж и Монах провели на соседней крыше, а днем Уж, прикрывшись удостоверением инструктора по подводному ориентированию (цвет, герб, тиснение), пообщался с местными бабульками и выяснил, что любвеобильный Стена в последний месяц посещает подругу довольно часто.
Сообщили ему также, что подругу зовут Нинкой и что родители у нее -
«приличные», а вот сама Нинка - блядь. И далее - об общем падении нравов. Уж пообещал принять меры и бабулькам очень понравился.
        Застенов был любвеобилен, но не беспечен: приезжал всегда с двумя охранниками. Один сидел в машине, второй контролировал подъезд. Если бы Уж решил застрелить Застенова, он сделал бы это играючи. Выстрелить с хорошей дистанции из винтовки, оснащенной ночной оптикой, а затем скрыться - куда легче, чем без шума проникнуть в запертую машину, нейтрализовать находящегося внутри охранника (да еще так, чтобы ничего не заметил тот, что в подъезде), а затем отыскать в салоне или в багажнике прибор размером с видеокассету.
        Очередной гуляка, вихляясь, направлялся к сиреневым зарослям. Ширинку он расстегнул еще загодя.
        - Есть идея, - прошептал Монах.
        - Какая? - насторожился Уж.
        В минувшие два часа основные идеи его напарника генерировались в двух направлениях: пожрать и поспать.
        - Кинематографическая.
        Гуляка опорожнился и приступил к сложной процедуре засупонивания.
        - Братан! - радостно завопил Монах, выныривая из кустов. - Здорово!
        Гуляка тупо уставился на него.
        - Ты… это… кто?
        - Я! - весело заорал Монах, налетая и больно щелкая по головенке червяка, свешивающегося из расстегнутой ширинки.
        - Бы-ля! - взвыл мужик. - Бы-ля! Ты!
        Монах ловким толчком направил его к мерсу.
        - Ты! Сука! Козел! - визжал оскорбленный писун, размахивая руками и норовя поквитаться с врагом. Поквитаться ему не удавалось, поскольку враг все время оказывался вне поля зрения, и законное негодование писуна обрушивалось на толстую спину мерса.
        Нельзя сказать, что подобное обращение понравилось тому, кто сидел в салоне, но телохранитель Застенова показал себя человеком дисциплинированным: вместо того чтобы выскочить из машины и лично навешать трендюлей, вызвал по «трубе» напарника:
        - Вася, спустись. У меня на капоте алкаши передрались.
        Монах элегантно подставился под плюху, взревел:
        - А, ты драться!!! - сгреб бедного гуляку, развернул, незаметно, но очень точно ткнул пальцем в живот - и бедолага смачно метнул блевотину на лобовик мерса.
        В этот момент рядом возник Уж и вцепился в Монахов локоть.
        - Коля, Коля! - запричитал он. - Ну кончай, Коля!
        - Убью!!! - ревел Монах, встряхивая несчастного гуляку так, что с него свалились незастегнутые штаны. - Убью!!! - и незаметно поддавал коленом мерс.
        Тщедушный с виду Уж висел на нем и жалобно причитал.
        Из подъезда появился Вася и, не долго думая, пустил в ход внушительный кулак. Только целил он в Монаха, а попал почему-то по стеклу мерса. Стекло выдержало, набитый кулак - тоже. Монах с пьяным воплем выпустил впавшего в оцепенение гуляку, споткнулся о него и, падая, боднул застеновского телохранителя в переносицу. Боднул и рухнул на него, придавив к земле. Высший пилотаж!
        Тут боевая натура водителя не выдержала, он распахнул дверцу… внезапно замолчавший Уж рубанул его по горлу.
        - Извини, земляк, - сказал Монах совершенно ошалевшему гуляке. - Обознался. На, опохмелись! - сунул ему стольник и прыгнул в машину.

* * *
        - А если он в самом деле захочет уехать? - спросил Фома. - Неужели вы его отпустите, Николай Григорьевич?
        - Не болтай глупостей! - отрезал Хлебалов. - Сначала надо вымести все лишнее из его башки. Приедет Юматов - пусть думает. Они с Венькой слишком беспокоятся о мальчишке!
        - А вы, Николай Григорьевич?
        - Я? - Хлебалов хохотнул. - Я, Фома, слишком многого достиг, чтобы беспокоиться о ком-то. Парень пока мне нужен. И в будущем тоже может быть полезен. Свой человек за бугром, преданный и понимающий в тамошних законах дорого стоит.
        - Дороже тех миллионов?
        Хлебалов хмыкнул.
        - Бывает, что и дороже.
        - А по мне, - сказал Фома, - я бы подключил наших психиатров - и через месяц у нас был бы вежливый и покладистый мальчик.
        Тут Фома вздохнул.
        - Мысль верная, - согласился Хлебалов и посоветовал: - Скажи об этом Застенову.
        - Застенов - грубый и несдержанный мужчина.
        - Вот это точно! - Хлебалов расхохотался. - И гомиков на дух не переносит.
        - Я не гомосексуалист, - обиженно произнес Фома. - Я бисексуал!
        - Да мне насрать, - грубо сказал Хлебалов. - Лишь бы ты не ленился и шесток свой знал. Намек понял?
        - Понял, - пробормотал Фома. - Сурьин звонил.
        - Ну? Что ж ты молчишь, дурень! - рявкнул Хлебалов. - Что?
        - Он согласен. Деньги переведет, как только получит девчонку.
        - Отлично! - Хлебалов хлопнул секретаря по плечу. - Но расклад будет другой. Пусть переведет половину, потом девчонка, потом - вторая половина.
        - А если не согласится?
        - Согласится. Один контрольный пакет Речбанка потянет больше. А соплячка - это не только банк, но и весь концерн. Какой был бы для нас вариант! - Хлебалов вздохнул. - А «Речтранспорт»? «Речтранспорт» да моя «рыбинспекция» - и вся Юрь у меня в кармане! Ах Медведев, ах сука, какой вариант погубил! - Хлебалов сокрушенно покачал головой. - От Филина ничего?
        - Пока нет.
        - Все, свободен.
        Фома вышел, а Хлебалов занялся бумагами…
        Алеша еще некоторое время наблюдал за ним, потом воткнул на место затычку и двинулся дальше.
        На первый «глазок» Шелехов наткнулся случайно: зацепился рукавом за ржавый гвоздь - и нечаянно вывернул пробку, закрывавшую дырку в стене. Заинтересовался, посветил фонариком, ткнул пальцем - и разорвал обои, которые наклеили при ремонте, не ведая о потайном отверстии. Обнаружив первый «глазок», Алексей принялся за поиски других - и преуспел. Смотровыми дырками были «оборудованы» далеко не все комнаты. Так что с кабинетом Хлебалова Алеше просто повезло. Еще в кабинете имелся точно такой же лаз в потайной ход, как в Алешиной комнате. С той разницей, что рядом с комнатой, в которую был «заточен» Шелехов, имелся рычаг, отпиравший тайную дверь из тоннеля (перед тем, как отправиться в путешествие, Алексей убедился, что механизм исправен), а здесь такой рычаг был срезан, а на кирпичной кладке остался черный след газового резака. Возможно, существовал какой-то другой способ попасть в кабинет из потайного хода, но искать Алеша не стал: слишком долго и рискованно.
        Подслушанный разговор Хлебалова с секретарем Алеше Шелехову совсем не понравился. Особенно та часть его, которая касалась психиатров. Но в некотором смысле ему даже стало легче. Все-таки он много лет считал Хлебалова другом отца, своим опекуном и человеком, которому можно верить безоговорочно. Вдобавок - чувство признательности к тому, кто оказался рядом, поддержал и направил мальчишку, в одночасье потерявшего обоих родителей, беспомощного в злом и непонятном мире… Пожалуй, еще несколько дней назад Николай Григорьевич значил для Алеши больше, чем отец и мать, которых он потерял много лет назад. И некая доля этой значимости и признательности все еще осталась. Но повиноваться опекуну Шелехов больше не собирался. Тем более, если он все-таки причастен к смерти его родителей… Ну если так, тогда долг Алексея - восстановить справедливость. Алеша не умел мстить и понимал это. Но если потребуется, он научится. Он всему научится, учиться он умеет.

* * *
        - Ах, мать твою!.. - Застенов выразил свои чувства сочно и витиевато. - Что уставилась, оденься! - сердито бросил он подружке, с испугом взиравшей на побитых бодигардов. Бодигарды, впрочем, были слишком опечалены нежданным побитием, чтобы любоваться Нинкиными формами и изгибами.
        - Ну, из города они хрен выедут! - оправдываясь, заявил Вася. Голос его был гнусав, нос распух, а под глазами уже набухли кровоподтеки. - Вернем твою тачку!
        - Да хрен с ней, с тачкой! - рявкнул Застенов. - Это ж борзость какая! Одно я не могу понять, - произнес он, натягивая штаны.
        - Ну? - в один голос поинтересовались бодигарды.
        - Вы же их видели. Почему вас, безголовых, не мочканули?

«Безголовые» мрачно молчали. Ни хрена они не видели, честно говоря. Алкаши и алкаши. Кто ж знал?
        Внизу длинно и пронзительно взвыла сирена.
        - Мишка прибыл, - сообщил, выглянув в окно, Вася.
        - А то я не понял, - буркнул Стена. - Весь дом уже понял, что Мишка прибыл. Вот он бы не лопухнулся, как вы, придурки!

«Придурки» вновь промолчали, хотя взгляды их выразили сомнение в правоте шефа.
        Вася в очередной раз осторожно потрогал нос.
        - Сломал, гад, - прогундосил он. - Найду, бля…
        - Ничего, - перебил его Веня. - Заживет. К доктору оба, шагом марш!
        - А ты? - спросил Вася. - А если тебя, ну, это…
        - Если «ну, это», - передразнил Стена, - то мы, «это, ну» без вас, долболобов, управимся. Свободны! - Куда? - спросил Миша, когда озабоченный Застенов сел в машину.
        - К хозяину, - ответил Веня. - Есть мнение, что машина - отвлекающий маневр.
        - Ты - начальник, ты думай, - дипломатично ответил Миша.

* * *
        Алеша вернулся к себе, если называть «своим» безоконный бункерок, в который его поместили.
        На экране телевизора негра сменил белый. Такой же флегматичный, только «шланг» покороче, дюймов пятнадцать.
        Не похоже, что отсутствие Алеши было замечено.
        Шелехов сел на кровать и задумался.
        Вариантов было два.
        Первый: ждать и собирать сведения.
        Второй: быстренько покинуть гостеприимный дом, благо, сеть междустенных коммуникаций имела аж два незарегистрированных выхода. Один из них был заделан наглухо. На втором присутствовал замок, но изнутри он открывался не ключом, а легким движением пальцев.
        Второй вариант порождал множество проблем. Покинув дом Хлебалова, Алеша все равно оставался в его городе. Городе, где все его знакомства так или иначе замыкались на того же Хлебалова. Из Никитска нужно было как-то попасть в Курган (тоже, фактически, территорию Хлебалова), отыскать там Клима… И еще не факт, что тот захочет поддержать Шелехова. На фоне этих трудностей еще одна цель - помочь Алене - становилась такой отдаленно-недостижимой…
        У первого варианта (выждать) недостаток был только один: сегодня у Алеши есть свобода передвижения, комп и возможность сделать ноги. А кто сказал, что все это у него будет завтра?

* * *
        - Ах ты «жопа с ручкой»! - от всей души высказался Веня Застенов.
        Злополучный мерс с гостеприимно распахнутыми дверцами стоял у тротуара как раз там, где проспект Ленина, не так давно переименованный в проспект Свободы, упирался в площадь с тем же названием.
        - Он, Миша?
        - Похож, - более осторожно высказался Миша. - Осматривать будем?
        - А ты как думаешь?
        - Думаю, не будем. Паркуйся тут. Что-то хочется мне пешочком пройтись. - Вон они! - возбужденно прошептал Монах. - Ишь ты, соображают!
        - А ты думал: они с ходу в машину полезут? - удивился Уж. - Расслабься. За мертвого Веню Застенова Бессон тебя, конечно, не заругает, но за живого благодарность в приказе получишь.
        Напарники, переодетые в форму хлебаловской охраны, сидели в стеклянной будочке автостоянки. Настоящие охранники, вырубленные основательно и надолго, «отдыхали» под брюхом двухэтажного автобуса.
        - Не понял! - процедил Монах, увидев, как Застенов с телохранителем, вместо того чтобы зарулить на стоянку или податься к воротам подземного гаража, запарковались метрах в тридцати, вышли и свернули в переулок.
        - За ними! - прошипел Уж, выскакивая из будочки: шокер в одной руке, двухзарядный бесшумный МПС - в другой.

* * *
        У Алеши было два чемодана вещей. Не так уж много для человека, который привык менять рубашки два раза в день. Было очень обидно, что весь его со вкусом подобранный гардероб, все маленькие безделушки и даже бритвенный прибор достанутся неизвестно кому. Но пришлось смириться. Шелехов взял с собой только кредитки, документы, запасной комплект контактных линз со стандартным набором и, разумеется, сумку с компьютером, в которой, помимо самого компа, хранился запасной блок аккумуляторов и полдюжины всяких примочек, позволяющих хакнуть уже не файл, а, к примеру, чужой автомобиль. Или конфиденциальный разговор. Надо признать, никогда прежде Алеша этот арсенал не использовал и обзавелся им главным образом чтобы соответствовать членству в клубе. Маловато было наличных. У Алеши была целая куча карточек, но крайне сомнительно, что в Никитске или в Кургане на каждом углу стоят банкоматы, принимающие британские и европейские кредитки. Еще хорошо бы обзавестись оружием. Вот только как? Алеша знал, что в России с этим проблем нет, и пистолет можно купить на рынке без всяких лицензий и разрешений. Но знал он об
этом чисто теоретически.
        Ничего, прорвемся! Алеша в последний раз проверил, не забыл ли что-то важное, переоделся, сменил в видике порнушку на мордобой и покинул апартаменты. По-английски, не прощаясь.
        Через четверть часа он уже обонял отдающий мочой теплый воздух свободы в темном переулке.
        Впереди была главная городская площадь. Позади - неизвестная улица. У улицы было преимущество: отсутствие освещения. Зато на площади, насколько помнил Алеша, имелась автобусная остановка. И стоянка такси. Отдав предпочтение площади, Алеша двинулся в путь. Но путь этот оказался короток.

* * *
        - Вот так встреча! - воскликнул Застенов. - Леха! Далеко собрался?
        Шелехов шагнул назад, чувствуя, как багровеют щеки. Последнего в полутьме, конечно, не видно, но это дела не меняет. Надо же! Так глупо попасться?
        Миша тигриным бесшумным движением оказался рядом с Алексеем, упер ему в живот пистолет, обшарил, отнял сумку:
        - Что тут?
        - Компьютер. Мой.
        - Дай-ка сюда, - Застенов взял у телохранителя сумку. - Так куда ты собрался, дружок?
        - Куда-нибудь, - мрачно ответил Алеша. - Подальше…
        Миша встал у него за спиной, так чтобы контролировать весь переулок.
        - Ты один? - спросил Застенов.
        - Один.
        - А охрану положил?
        - Никого я не клал, - буркнул Шелехов.
        - Жаль, - Веня усмехнулся. - А то я уж загордился: все-таки сам тебя натаскивал. Ну, как же ты выбрался? За бабки моих пацанов не купишь. Знает братва, что покойников в банке не обслуживают! Ха-ха!
        - Там потайной ход есть, - пробормотал Алеша. - В комнате, где меня заперли.
        Застенов негромко рассмеялся.
        - Ну Фома! Ну молодец! Слышь, Мишаня, надо нашему петушку вазелин подарить, для проказливой попки. Григорьич ему влупит, аж дым пойдет!
        - Так ты знаешь про ход? - спросил Алексей.
        - Знаю. И Миша знает. И Фома, что характерно. Эх, Леха! - Застенов положил Шелехову на плечо увесистую длань. - Чего ж ты в бега сорвался, радость моя? Тебе ж сказано было: хочешь уехать - езжай.
        - Ага, - буркнул Шелехов. - Сказано-то, сказано, только почему-то о психиатрах, через которых меня перед этим пропустят, Николай Григорьевич скромно умолчал.
        - Откуда знаешь? - нахмурился Застенов.
        - Подслушал! Ну что, потащишь меня к хозяину? - с вызовом крикнул Алеша, сделав безуспешную попытку сбросить Венину ладонь.
        - Не ори, - рыкнул Застенов, больно сдавливая Алешино плечо. - Подслушал, говоришь? И с кем же это Хлебалов так разговорился?
        - А ты угадай! - Шелехов фыркнул. - С Фомой со своим, с кем же еще!
        - Пон-нятно… - Застенов сжал челюсти так, что на его широких скулах вздулись желваки. - Короче так…
        За спиной взвыла сирена. Алеша дернулся, но ни Застенов, ни Миша и ухом не повели.
        - Короче так! - Стена принял решение. - Миша, проводишь юношу в мою хату на Сахарной. А ты, Леха, не вздумай опять сдернуть. Попадешься на счет раз. Поспи, отдохни, а завтра придумаем, как тебя из города вывезти.
        - Рискуешь, - заметил Миша.
        - Такой уж я лихой пацан! - Приняв решение, Стена повеселел. - Бери свой компьютер, Леха, и валите в темпе. Пока, студент! - он хлопнул Шелехова по плечу. - Завтра увидимся! - и направился к главному входу.
        - Миш, я не понял, он что, не вернет меня обратно? - спросил изумленный Алеша.
        - Ты ж не глухой, - ответил Миша. - Тоже все слышал.
        - Но почему?
        - А хрен его знает. Пошли, нечего тут маячить. Увидят - огребем по полной. - Берем? - полуутвердительно произнес Уж.
        - Погоди, - Монах, прищурясь, разглядывал парня, оставшегося с Мишей. Скудный свет дальнего фонаря разгонял темноту довольно хило, но глаза у Монаха - как у рыси. - Погоди… Сдается мне, Ужик, нам круто повезло. Это Шелехов-младший.
        - Да ты что?!
        - Заложусь на сотню! Хрен с ним, со Стеной! Давай за этими!
        Перед тем как выйти на освещенное место, Миша быстро огляделся, затем нажал дистанционку. Писк - замок разблокирован.
        - За мной, не отставая, - скомандовал телохранитель Застенова.
        Быстрым шагом он пересек открытое пространство (Алеша - за ним), распахнул дверцу…
        - Стоять! - негромко произнесли у них за спиной.
        Миша замер. Очень трудно сманеврировать, когда с одной стороны у тебя - дверца машины, а со второй - парень, который вряд ли сообразит плюхнуться на асфальт.
        - Молодец, Мишаня, - похвалил голос. - А теперь, как в кино - руки на машину, ноги - враскорячку! Обыщи его, Монах!
        Мощная рука небрежно отодвинула Алексея в сторону. Широкая спина заслонила Мишу.
        Хряп! - и телохранитель Застенова осел на асфальт. Монах не стал тратить времени на обыск, подхватил Мишу и оттащил на тротуар.
        - Садись в машину, парень, - сказал он весело. - Наш командир хочет с тобой побеседовать.
        - А кто ваш командир? - спросил Алеша.
        Почему-то он совсем не испугался. Сообразил: вряд ли это хлебаловские шестерки.
        - Много говоришь! - из темноты вынырнул еще один, низенький, с коротким автоматом в руке.
        - Садись, садись, - здоровенный, которого назвали Монахом, подтолкнул Шелехова. - По дороге все узнаешь.
        Алеша резко отбросил руку Монаха:
        - Я спросил! - выкрикнул он, приготовившись драться. Он был уверен: стрелять в него не станут.
        Монах заколебался. Нет, справиться с пацаном он мог бы даже со связанными руками, но что скажет Бессон? Да и не хочется его бить - храбрый парнишка!
        На тротуаре глухо застонал Миша.
        - Крепок! - одобрительно произнес Уж. - Садись в машину, парень, не то его дружки набегут. А командира нашего Ванькой-мстителем зовут. Может, слыхал?
        - Читал! - буркнул Алеша. - Бессмертные вирши! - И плюхнулся на заднее сиденье.
        Когда Миша поднялся на ноги, мерса уже и след простыл. Миша взялся было за телефон, но выругался и сунул его обратно. Если мальчишку сцапают, ничего хорошего им со Стеной не светит. Так что пускай катятся. Хлопцы шустрые. Глядишь, и через посты на выезде проскочат. Не убили - и ладно. Бог даст - сочтемся.
        С этими мыслями, потирая затылок, Миша отправился к хлебаловскому особняку. Следовало найти Веню и сообщить о происшедшем.
        Глава десятая
        Тихая теплая ночь. Одинаково приятная для слабых и сильных мира сего. Привычное жужжание насекомых (как сказано у классика), запах поздней сирени. Пьяные вопли и визгливое хихиканье. Ржавая тарелка фонаря, давно разбитого кирпичом.
        Алеша не без интереса поглядывал на одноэтажные, низенькие домики за кривыми заборами. Его новые знакомые тоже поглядывали. Но без интереса. С подозрением.
        Мерс они бросили. Загнали в один из глухих тупичков на окраине. И теперь быстрым шагом двигались по узкой улочке, между этих самых заборов, под перетекающий от двора к двору собачий лай. Иногда навстречу попадались пьяные компании, но инцидентов не возникало. То есть предпосылки наблюдались, но как только в поле зрения попадал автомат на плече Ужа, обитатели никитской слободки моментально становились пацифистами.
        - Вообще-то, чужим здесь болтаться нежелательно, - заметил Уж, еще когда они вылезли из машины.
        - Особенно ночью, - подхватил Монах, испытующе глядя на Алешу.
        Что он мог разглядеть в бледном лунном свете?
        Шелехов промолчал.
        - Но у нас есть пропуск, - сказал Уж и хихикнул.
        - Универсальный, - уточнил Монах.
        - Как отмычка, - сказал Уж.
        - Не надо о грустном, - проворчал Монах. - Пошли. До нашей тачки еще час топать.
        На полпути их нагнал трактор с прицепом. Притормозил.
        - Подвезти, мужчины? - поинтересовался из прицепа звонкий голосок.
        - А по пути? - весело осведомился Монах.
        - А тут одна дорожка! - ответили ему.
        - Вдоль речки - и в кусты! - подхватил другой женский голос.
        - Годится, - откликнулся Монах и полез в прицеп. За ним - Алеша. Уж, вызвав одобрительные возгласы, одним прыжком, по-гимнастически, перемахнул через борт. Автомат он, совершенно непонятно каким образом ухитрился спрятать под куцей курточкой.
        Вдоль бортов были набиты доски. На них, смутно белея лицами, расположились четверо женщин, возраст которых Алеша по ночному времени определить не взялся бы. Но - не девочки. Двое дымили сигаретками.
        - Куда путь держим на ночь глядя? - весело спросил Монах.
        - На смену, красавчик. А ты?
        - Домой, красавица.
        - А чьих же ты будешь, красивый да языкатый?
        - Курганские мы.
        - Да ну? А что ж не по прямой дорожке едешь, а околицами топаешь?
        - Да мне так спокойней.
        - Ой ли? И не боишься? У парней наших жальца востры!
        - Ты слушай, слушай, - сказала другая женщина. - Про жальца Надька те лучшей всех расскажет!
        - А у меня на всякое жальце хитрый выверт имеется! - Монах пересел на противоположную лавку, поближе к говорливой Надьке, зашептал ей на ухо. Та рассыпалась смехом.
        Алеша трясся на жесткой скамье, одной рукой держась за холодный борт, второй придерживая на коленях сумку с компьютером стоимостью три с половиной тысячи фунтов и думал, что такое может быть только в России: с кожаных сидений
«шестисотого» - на струганую доску в тракторном прицепе.
        Он так и не смог определить для себя: хорошо или плохо то, что рука судьбы направляет его к убийце Яблока. Дядю Колю, конечно, жалко, но в его состоянии смерть была не так уж незванна. А таинственный Ванька-мститель уже доказал, что является силой. Хотя бы потому, что у Алеши на глазах двое его людей шутя отключили Мишу. Причем не убили, а просто отправили в нокдаун, что тоже свидетельствует об уверенности в собственной силе. Так что все складывается неплохо. Веня вот, скорее всего, попытался бы отправить Алешу обратно в Англию, а улетать Шелехову никак нельзя. Потому что надо сначала вытащить Аленку.
        Из мерса на трактор, с трактора - в «рейндж-ровер». И тридцать километров по треханой дороге, где рытвины заполнены исключительно корнями деревьев. Монах, впрочем, ухитрился все же задремать. Алеша ему завидовал. Машину вел Уж. Вел мастерски. Достаточно сказать, что иногда ему удавалось разгонять джип аж до тридцати километров в час. Часа через полтора, когда птицы уже вовсю приветствовали солнышко, Уж свернул с дороги на просеку, пропрыгал еще метров пятьсот и направил джип прямо в мешанину поваленных деревьев.
        Свалка поверженных великанов только издали казалась свалкой. Джип вписался внутрь без всякого труда. Алеша вдохнул запах вянущей листвы и пиленого дерева, неожиданно вспомнил, как они с отцом мастерили шалаш на берегу Юри. И аромат вялящейся на солнце рыбы…
        - Выходи, приехали, - дружелюбно произнес Монах.
        Они выбрались из машины. Уж дернул за что-то, куча покачнулась - и вход внутрь исчез.
        У Ужа было маленькое треугольное личико со скошенным подбородком. Издали его можно было принять за подростка, но запястья его обнаженных по локоть рук были шире, чем у Алеши, да и кулаки внушительные - как будто эти руки принадлежали не тщедушному Ужу, а рослому мужчине вроде Вени Застенова.
        - Далеко идти? - спросил Алексей.
        - Пустяки, - ответил Монах. - С километр.
        Толстощекий, толстогубый, рыжая щетина, собранные в хвост черные сальные волосы, нависающий над ремнем живот - сходства с командос не больше, чем у Ужа.

«Своеобразная компания, - подумал Алеша. - Любопытно взглянуть на их командира».
        Старый лес сменился густой молодой порослью. Ноздри Шелехова уловили слабый запах дыма.
        - Ждите тут, - скомандовал Уж.
        - Да ладно тебе! - сказал Монах. - Нормально все!
        Уж не удостоил его ответом. Повернулся и исчез в зарослях.
        Монах опустился на землю.
        - Вот так всегда, - буркнул он. - Как сказала монашка: береженого Бог бережет. Ты садись, Леха, не маячь. А вообще, правильно, - продолжал он. - Мало ли что могло произойти за двое суток. Ты в армии служил?
        - Нет, - ответил Шелехов. - А вы?
        - А я, Леха, с восемнадцати воюю. Все воюю, воюю, а денег нет как нет. Денег нет как нет - вот и весь сюжет.
        Вернулся Уж. С высоким мужчиной лет сорока. Редкие светлые волосы, желтые усы, бледно-синие глаза, тонкие губы.
        - Здравствуй, Алеша! - Мужчина присел на корточки, протянул руку. - Ты вырос! - он засмеялся. - А на отца совсем не похож, больше на мать.
        - С тебя причитается, Бессон! - сказал Монах.
        - Ничего подобного! - возразил тот. - Тебя за чем посылали, брюхо? За прибором. Ты его принес?
        - Так его ж не было в машине! - возмутился Монах, но понял, что командир шутит, и ухмыльнулся.
        - Ну что, Алеша, будем знакомиться? - сказал вожак. - Или ты меня помнишь?
        - Не помню, - честно сказал Шелехов. - Но как вас зовут - знаю.
        - Ванька-мститель? - командир улыбнулся.
        - Евгений Бессонов, - сказал Алеша.
        - И кто тебе сказал?
        - Миша.
        - Какой Миша?
        - Шофер Застенова.
        Бессонов тут же перестал улыбаться.
        - А что он еще сказал?
        - Что вы с моим отцом в одном классе учились. Да вы не беспокойтесь, что вы - Мститель, Хлебалову неизвестно.
        - Так, так, так, - пробормотал командир. - И что же Миша еще сказал?
        - Что вы с Климом дружили. И… с Николаем Яблоком.
        - С Колькой я никогда в корешах не был, - строго сказал Бессонов. - А счет у меня к нему длинный… был.
        - А у него - к вам?
        - Я успел раньше! - Бессонов криво усмехнулся. - Вижу: лицом ты на отца не очень похож, но все прочее унаследовал. Что ж… - он встал, Алеша тоже поднялся. - Добро пожаловать в вольные стрелки, Алексей Шелехов!

«Забавно, - подумал Алеша. - В стрелки, значит».
        Его никнейм в Клубе был «Black Archer» - Черный Стрелок.
        Глава одиннадцатая
        Алена очнулась и обнаружила, что не может пошевельнуться. Она попробовала крикнуть, но не услышала своего голоса. Перед ее глазами - мутная пелена, за которой двигались размытые тени. Алена крепко зажмурилась… Когда она открыла глаза, пелена не исчезла.

«Я ослепла?» - подумала девушка и ее пронзил ужас.
        Следующей мыслью было: папу убили!

«Боже, возьми меня к себе! - взмолилась Алена. - Пусть я сейчас умру!»
        Но она не умерла.
        - Очухалась, - произнес совсем рядом мужской голос. - Что теперь, доктор?
        - Ничего, - ответил еще один мужской голос. - Приедем - разберемся.

«Приедем…» - подумала Алена. И тут же ощутила легкое покачивание.
        Она дернулась - что-то крепко держало ее за щиколотки и запястья. Поперек талии - тоже ремень.

«Я привязанная, - подумала Алена. - И голая. И слепая. И у меня никого нет».
        Она не сумела сдержаться и расплакалась. А через несколько секунд ощутила жесткие пальцы на своем плече и короткую острую боль от проткнувшей кожу иглы.
        Через пару минут она потеряла сознание. - Нет, - сказал Бессонов. - Обижаешь. Это не мои вирши, это его, - и кивнул на Монаха.
        Толстяк самодовольно ухмыльнулся.
        - Тебе понравилось? - спросил он.
        - По ним сразу видно, насколько вы образованный человек, - заметил Алеша.
        Ленечка, Уж и Бессонов засмеялись. До остальных ирония не дошла. Кроме Монаха.
        - Да, - сказал он, ухмыльнувшись еще шире. - Я страшно образованный. Чуть-чуть не поступил в Литературный институт.
        - А что помешало? - поинтересовался Ленечка. - Почерк плохой?
        - Милиция, - сокрушенно вздохнул Монах. - А то стал бы я вторым Пушкиным.
        - Ну-ну!
        - А что? - воодушевился Монах. - У нас много общего.
        - Ага, - Ленечка подмигнул Алеше. - У Пушкина африканские предки, а у тебя африканские потомки. Сколько черных африканских девочек ты обрюхатил, а, Монах?
        - С черными трахаться нельзя! - авторитетно заявил Салават. - У них у всех СПИД.
        На этот раз засмеялись все, кроме Черепа, с размеренностью оверлока протыкавшего иглой толстую кожу. Череп зашивал сапог.
        - Ты работал в Африке, Монах? - заинтересовался Шелехов.
        - Я там воевал, - объяснил бывший наемник.
        - И как?
        - Я хороший солдат! - важно изрек Монах. - Верно, Сивый?
        - Верно, - подтвердил Сивый, прикурив от костра. - В борделе ты непобедим.
        Монах запустил в него ложкой, Сивый поймал ее ладонями, оглядел и спрятал в сумку.
        - Эй! - возмутился Монах.
        - Трофей, - невозмутимо произнес Сивый.
        - Ты сыт? - спросил Бессонов Алешу.
        - Да. И готов отвечать на все ваши вопросы.
        - Вопрос только один: ты - с нами?
        Алеша ответил не сразу. Команда Бессонова ему нравилась, даже очень нравилась. С ними он чувствовал себя так же легко, как… с Веней Застеновым. Но Алексей отдавал себе отчет в том, что каждый из этих обаятельных парней может прихлопнуть человека (и Алешу в том числе), как комара. И тут же забыть об этом незначительном эпизоде.
        - Может быть, - сказал он осторожно. - Какова ваша цель?
        - Цель? - Бессонов сорвал травинку, пожевал ее. - Цель… Ты везуч, Алексей Шелехов, - неожиданно сказал он. - Мало того, что ты вынырнул из котла с супом, так ты еще и ухитрился попасть к человеку, который больше всего на свете желает помочь сыну твоего отца, то есть тебе! Присоединяйся к нам, Алексей! Давай, парень! И вышибем мозги у убийцы моего старого друга Гарьки Шелехова!
        - У того дальнобойщика?
        Все заржали. Даже флегматичный Череп поднял голову и показал желтые от никотина зубы.
        - Нет, Алеха, того, кто сидел за баранкой, мы уже грохнули.
        - Цупикова?
        - Какого еще Цупикова?
        - В деле написано, что он вел ту фуру.
        - А-а-а… Бумага, она все терпит. Фуру вел Яблоко.
        - Не может быть!
        - Может, Алексей, еще как может!
        - Откуда вы знаете?
        - От того, кто сидел с ним рядом.
        - Это ложь!
        Алеша просто не мог поверить, что дядя Коля…
        - Парень, погляди вот туда! - Бессонов показал пальцем на Салавата. - Иногда люди пытаются его обмануть. Но это сначала. Потом - никогда. И никаких провалов в памяти, что характерно. Салаватик у нас - просто «детектор лжи». Верно, Салаватик?
        - Они не говорят - я режу. Они говорят. Все говорят! - Татарин улыбнулся Алеше простодушно и радостно, как большой ребенок.
        - Все-таки это не доказательство… - пробормотал Шелехов.
        - Для такого прокурора, как я, чистосердечного признания вполне достаточно, - заметил Бессонов. - Киллера мы списали. Теперь очередь за заказчиком. А заказчик нам и так был известен. Потому что заказчик всегда тот, кто снял все пенки.
        - Хлебалов?
        - А то кто же!
        - Вы собираетесь устроить налет на его дом?
        - Мы еще не спятили, - возразил Бессонов. - Нет, эту суку в лоб не возьмешь. Сейчас у нас - никаких шансов. Но лично я думаю так: сейчас мы просто исчезнем. Пусть хлебаловские шестерки выворачивают наизнанку хоть весь Никитский округ - ни хрена не найдут. Не найдут и подумают: «А вдруг эти мстители нам приснились?» А когда шакал выберется из норы, мы снова тут как тут. И перережем ему глотку. Что скажешь, парень? Ты - с нами?
        - Думаю, да, - сказал Шелехов. - Но есть одна проблема.
        - Только одна? - Бессонов улыбнулся. - И как эту проблему зовут?
        - Ее зовут Алена, - без улыбки ответил Алексей. - И я сам отдал ее в руки Хлебалова. Поэтому я должен ее оттуда вытащить. Евгений, вы должны мне помочь! Поможете?
        - Так, - Бессонов выплюнул травинку. - Теперь давай, Алексей Игоревич все сначала и по порядку…

* * *
        - Приятная девочка, - сказал доктор. - Я бы с ней поигрался.
        - Ну! - согласился Дыня.
        - Так, может, мы?..
        Охранник помотал бритой головой.
        - Она же под наркозом, - уговаривал доктор. Его голова на длинной тощей шее, увенчанная рыжими кудрями и обрамленная бакенбардами, напоминала одуванчик, хотя сам он любил сравнивать себя со львом. В последнее время, с тех пор как в бумажнике завелись денежки. - Она же под наркозом, ничего не почувствует, никто не узнает, а, Дыня? Нам же еще два часа ехать! Заправим по разику, а? - доктор положил руку на прикрытый простыней живот.
        - А ну убрал грабку, ты, глиста в веснушках! - рявкнул Дыня.
        Доктор испуганно отдернул руку.
        - Ты что, Дыня? - пробормотал он. - Я ж это, ну…
        - Пальцы гну, - буркнул боевик. - Токо полезь к ней - я те редиску с корнями вот этой самой рукой выдеру! Понял?
        - Понял, - доктор опасливо отодвинулся на дальний конец скамьи, к матовому стеклу, отделявшему салон автобуса от кабины.
        - То-то, - проворчал Дыня, успокаиваясь. - Старшой сказал: не трогать, значит, нишкни. Приспичило - отошел в уголок, подергал гуся и успокоился. Да ладно, не дуйся! - боевик ухмыльнулся. - Девка-то - слова доброго не стоит. Тощая, стриженая, да и снулая к тому же. Вот мы с друганом в среду в «Ерше» зацепили трех телочек…

* * *
        - Булкин, Булкин… Что-то я такое слыхал, - сказал Бессонов. - Ширгородский, говоришь? М-м-м… Не помню.
        - Мальчик, - Монах покровительственно положил руку на плечо Алексея. - Если бы ты узнал, сколько у меня было подружек, ты бы удивился. И если из-за каждой…
        - Монах, заткнись! - перебил его Ленечка. - Мы ему поможем, Бессон, верно? Я - за!
        - И я, - присоединился Уж. - Нельзя бросать начатое на полпути.
        Алеша вопросительно взглянул на него.
        - Это мы разбомбили фазенду, где прятали твою крошку, - пояснил Уж. - Но, может, и к лучшему, что она сбежала… Учитывая игривость некоторых…
        - Потомков свиньи! - выкрикнул Салават (ему наконец удалось вставить слово) и захохотал.
        - А вам, басурманам, я бы не только подстригал, а вообще под корень отрезал на хрен! - обиделся Монах.
        - Ша! - пресек ссору Бессонов. - Слушай меня! Девушке мы поможем. Если сможем. И не сейчас. Погоди, Алеша! - остановил он собравшегося возразить Шелехова. - Как я понимаю, непосредственной опасности для нее нет. Как я понимаю, вообще не факт, что она - в Никитске. А факт в том, что Хлебалов собирается продать ее господину Сурьину, о котором, кстати, я знаю побольше, чем о каком-то Булкине. Короче, ниточка ведет в Ширгород. И я мыслю так: если мы возьмем под присмотр Сурьина, то рано или поздно выйдем на твою крошку. Ширгород - не Никитск. Там, конечно, тоже все схвачено, но кланы разные и любят друг друга, как чечен осетина. При том, что совсем недавно наш Хлебалов держался не Сурьина, а Медведева, то есть совсем другого лагеря. Почему бы не намекнуть Медведеву, что его опричник переметнулся к конкуренту? Не думаю, что Медведеву это понравится.
        - А доказательства? - спросил Ленечка. - Это не тот случай, когда верят на слово!
        - Доказательства здесь, - Бессонов махнул в сторону запертого кейса. - Нюхом чую.
        - А как открыть?
        - В Ширгороде откроем, - сказал Сивый. - Я знаю, у кого купить нужный прибор. Только нужны бабки.
        - Сколько? - спросил Бессонов.
        - Штук двадцать в «зелени».
        Атаман покачал головой:
        - Столько нет. А если в аренду?
        - В аренду такие вещи не дают, - возразил Сивый. - Ты еще винтарь снайперский в аренду попроси!
        - Деньги - не проблема, - вмешался Алеша. - Деньги у меня есть.
        - Да? - заинтересовался Монах. - И где?
        - В Англии.
        - Ну…
        - Нет, правда! - Алеша слегка воодушевился. - Это не так уж сложно. Кредитная карта у меня с собой. Надо только связаться с моим банком и предупредить: сумма большая, а у нас в России слишком много мошенников.
        - Эх, - вздохнул Уж. - До чего дошла наука! А мы тут по старинке паровозики под откос пускаем.
        - Значит, так, - решил Бессонов. - Едем в Ширгород. Достаем деньги, покупаем машинку, вскрываем кейс. Параллельно берем под присмотр Сурьина. Далее - по обстановке. Возражения есть? Вопросы? Отлично. Двадцать минут на сборы и устранение следов. Череп, Сивый - за машинами. И не забудьте сменить номера. Время пошло!
        Глава двенадцатая
        Около восьми часов вечера, когда верхушки деревьев краснеют от закатного солнца, под тенью звезды, увенчивающей бетонную конструкцию с надписью «Ширгород», на умеренной скорости проследовали два джипа. Располагавшийся сразу за сталинских времен монументом гаишный пост джипами не заинтересовался: санитары российских дорог вдумчиво потрошили фуру с казахскими номерами. А рядом дожидался своей очереди зеленый «сааб» с номерами московскими. Джипы же несли на себе курганские номера, скорости не превышали, а тормозить их просто так было чревато. Времена, когда доблестный постовой мог одним движением полосатого жезла снять с иномарки зеленую бумажку, канули в прошлое. Ныне вместо кудрявого американского президента можно было некудряво огрести по чавке. А потом еще и начальник вздрючит «за превышение».
        Велик и славен град Ширгород. Разделяемый на две части великой русской рекой царит он над окрестными землями, издревле посрамляя и удивляя иные народы: от канувших в небытие хазар и монголо-татар до разных прочих шведов. Вернее, царил, посрамлял и удивлял, ныне же способен удивить разве что количеством убийств на душу населения. Ну и вольностью и простотой законооборота: кто силен - тот и молодец. Правда, иные государственные структуры Ширгорода ничуть не уступали структурам криминальным. А кое в чем, к примеру, в огневой мощи и количестве стрелков - даже превосходили. Поэтому, когда прокатывались по городу роты в пятнистых комбинезонах с «калашами» наперевес, стихало веселье в кабаках и борделях, а низовые бандюганы законопослушно выстраивались вдоль стен, покорно расставаясь с лицензированными пушками и поспешно скидывая боевые стволы. Но командиры их, защищенные, кто - депутатскими мандатами, кто - правительственными и муниципальными «корками», а кто и служебными удостоверениями, досмотров не опасались и глядели на мир властно и гордо… пока их не срезала безразличная к чинам и мандатам
снайперская пуля или не обращало в фарш не обученное грамоте взрывное устройство.
        Лев Никитич Сурьин со своей пулей пока не встретился. Более того, полагал (как и многие его предшественники), что на него свинцовая фитюлька еще не отлита. Жил Лев Никитич в загородном особняке, «работал», по совместительству, зампредседателя Ширгородского законодательного собрания. Основная же деятельность господина Сурьина широкой огласке не предавалась. Коммерческая, так сказать, тайна. - Неглупо, - резюмировал Уж, после трехчасового наблюдения за сурьинским особняком с помощью цейсовской оптики.
        - Дай мне роту «спецназов» и я порву эту крепость натрое, - сказал Ленечка.
        - Две, - деловито уточнил Уж. - Если без воздушной поддержки - то две роты. Там в башенках, определенно, пулеметные гнезда, наверняка и другие сюрпризы имеются, - он оторвался от бинокля. - Датчики у них, определенно, емкостные по периметру. Ночью собачки… Ну, это семечки. Интересно, подходы минированы, а если минированы, то…
        - Остановись! - Ленечка засмеялся. - Это ж город!
        - Ну и что? - удивился Уж. - Я бы лично посадил вдоль забора противопехоток…
        - А собачки?
        - А что собачки? Можно отрегулировать.
        - Уж, - сказал Ленечка. - Нам какую задачу поставили? Установить наружное наблюдение. Точка.
        - Ничего, - флегматично отозвался Уж. - Определиться не помешает. - Он взялся за телефон. - Бессон, это Уж. Для эффективного наблюдения за объектом достаточно одного человека.
        - Хорошо, - ответил Бессонов. - Я пришлю Черепа. Дождись его и отзвони. А Ленечка пусть дует в порт. Конец связи.
        - Почему в порт? - удивился Ленечка.
        - А я почем знаю? - Уж пожал плечами. - Бессона и спроси.
        Первым делом Алеша скачал «мыло».
        Обнаружилось сообщение от Стива.

«Есть новости».
        Алексей вышел на Клуб и скинул сообщение на пейджер Стива. Через пять минут Венсон-младший связался с ним через шлюз. Алеша нацепил наушники с микрофоном.
        - Я продешевил, - первым делом, сообщил приятель. - Надо было взять с тебя тысячу.
        - Не понял?
        - Ты же у нас миллионер.
        - Опять не понял.
        Паузы между репликами делали беседу похожей на разговор с лунной станцией, но, если привыкнешь, это не раздражает.
        - Мой папаша вышел на люксембургский банк, который переводит тебе деньги и выяснил, что деньги эти - твои. И что они выполняют волю завещателя, твоего отца, и переводят тебе ежегодно часть процентов. До твоего восемнадцатилетия.
        - А потом?
        - А потом ты сможешь распоряжаться всем вкладом.
        - И сколько там?
        - Вот это они скажут только тебе. После восемнадцати. Но что ты - миллионер, можешь не сомневаться.
        - Почему?
        - Потому, парень, что в этом году тебе уже переведено восемьдесят тысяч, верно?
        - Да.
        - И это - часть начисленных по общей сумме процентов. Значит, на счету никак не меньше миллиона, понял?
        - Слушай, а твой отец не выяснял, не было ли других поступлений на мой текущий счет?
        - Выяснял. Не было. Только из Люксембурга.
        Выйдя из сетки, Алеша выключил компьютер.
        Выходит, за все это время его опекун, Николай Григорьевич Хлебалов, не перевел ему ни доллара, хотя неоднократно давал понять: именно он оплачивает все Алешины расходы. Вывод? Хлебалов попросту его ограбил. И вдобавок знает о люксембургском счете. Что ж, это многое объясняет. Например то, что Алеша еще жив. Здешнее наследство Алеши Хлебалов может присвоить, поскольку в России законов фактически не существует. Достаточно просто избавиться от наследника. Но в Европе ситуация иная, и деньги с Алешиного счета ему не украсть. А наверняка хочется. Можно сыграть на жадности Хлебалова? Можно. Но опасно, очень опасно!
        Алеша попробовал ощутить себя миллионером. Ничего особенного. Наверно, потому, что у него всегда было достаточно денег, а позывов к деятельности финансиста, наоборот, никогда не наблюдалось. Но Хлебалов… Какая дрянь! Наверняка приложил руку к смерти отца.
        - Ну что? - нетерпеливо спросил Бессонов. Его знаний английского было достаточно, чтобы заказать пива в пабе, но явно не хватало для восприятия разговора учащихся элитарного коллежда. Даже - с интернетовскими паузами. - Что? Будут деньги?
        - Минуту, - проговорил Алеша, снова включая компьютер. О деньгах он как-то забыл. На этот раз он тоже воспользовался шлюзом, но для обычного телефонного разговора. Переговоры с банком заняли целых полчаса, но все утряслось.
        - Я могу получить тридцать тысяч фунтов в здешнем филиале Промэкбанка, - сказал он.
        - Почему именно «Промэк»? - насторожился Бессонов.
        - Мой лондонский с ним сотрудничает, - пояснил Алеша.
        - А когда?
        - Когда угодно.
        - Тогда едем! - решительно заявил Бессонов.
        - Погодите! - возразил Алексей. - Сначала мне надо переодеться.
        - Зачем?
        - Затем, что, если я явлюсь в таком виде, в банке могут усомниться, что я - тот, за кого себя выдаю. Мы же снимаем двадцать тысяч наличными.
        - Перестань! Это тебе не Англия!
        - Евгений! - строго произнес Алексей. - Это вопрос престижа. И безопасности.
        - Черт с тобой!
        Через двести метров от дома, где они сняли квартиру, располагался подходящий магазин. У его витрины сидел одноногий бомж с картонной коробкой для подаяний. Российский колорит. В Европе его, скорее всего, прогнал бы полицейский. Или хозяин магазина отстегнул немножко, чтобы бедолага переместился и портил вид соседнему шопу.
        Бессонов остался ждать в машине. Через полчаса Алеша вышел из зеркальных дверей, бросил денежку в картонную коробку и подошел к «паджеро». Бессонов присвистнул.
        - Во что это встало?
        - Триста сорок фунтов. У вас все дешево. И кредитки принимают.
        - Дешево? - удивился Бессонов. - Почти полштуки баксов! А я уж подумал, на тебя глядя, не приодеться ли самому?
        - Вам пока не обязательно, - серьезно ответил Алеша. - Для телохранителя вы выглядите достаточно престижно.
        Бессонов криво усмехнулся, похлопал его по плечу:
        - Ты еще не видел, как я стреляю, - сказал он.
        Охранник банка подозрительно взглянул на Бессонова, но когда тот отодвинулся, пропуская вперед Алешу, страж вкладов моментально перестал хмуриться.
        - Вы - к нам? - почтительно осведомился он.
        - Я - Шелехов, - с легким акцентом произнес Алеша. - Для меня приготовлен пропуск. Вот мой паспорт.
        - Сорри, ван момент! - почему-то перейдя на кухонный английский, отозвался охранник.
        Его коллега за бронированным стеклом уже протягивал разовый пропуск.
        - Пожалуйста, направо.
        Алеша направился в указанном направлении, где его уже встречал банковский менеджер. Бессонов неторопливо двинулся следом за юношей. Охранник сделал слабую попытку воспрепятствовать, но как-то так получилось, что его оттеснили в сторону. Он вопросительно посмотрел на менеджера - тот еле заметно качнул головой и тут же одарил Алешу металлокерамической улыбкой:
        - Прошу, господин Шелехов!
        Операция заняла чуть больше пяти минут. Тридцать тысяч фунтов в долларовом эквиваленте по текущему курсу были уложены в кейс, кейс вручен Бессонову, и союзники покинули финансовую цитадель.
        - Сивый, - сказал Бессонов в телефон. - Деньги у нас. Где встречаемся?
        - Подъезжайте к памятнику на Октябрьской площади. Через тридцать пять минут.
        Джип медленно катился по Пролетарскому проспекту. По обе стороны уходили в небо голубые и желтые многоэтажки. При Совдепии в Ширгороде строили с размахом.
        - Большой город, - сказал Алеша.
        - Крупный, - согласился Бессонов. - Бывал здесь?
        - Проездом из аэропорта.
        - Центр во время войны совсем разрушили. А красивый был. Я, когда маленький был, помню, к нам в Курган выставку привозили: Ширгород сегодня и вчера. А там панорама старинная: город над рекой. Красотища!
        - Евгений, вы собирались Ленечке позвонить, - напомнил Алеша.
        - Да, верно, - Бессонов вздохнул. - Возьми телефон и набери номер, он вот здесь.
        - Я помню.
        Ленечку звонок застал в кафе, где командир тройки с аппетитом поглощал бараний шашлык.
        - Ну, - сказал он. - Я в порту, что дальше?
        - Монах с тобой?
        - Почти. Пошел пиво отлить.
        - Что он тебе сказал?
        - Человек Сурьина нанял катер и отплыл в неизвестном направлении.
        - Хорошо. Сидите и ждите, пока он не вернется. За Монахом следи, чтоб не нажрался.
        - Когда человек Сурьина вернется - взять?
        - Нет. Отследите его. Пусть доложится, а когда выйдет - возьмете.
        - А если не выйдет?
        - Будете ждать.
        - А если он вообще не вернется?
        - Я сам дам отбой. Конец связи.
        - Командир звонил, - сказал Ленечка вернувшемуся Монаху.
        - Что приказал?
        - Следить, чтоб ты не нажрался.
        - Собачья жизнь! - Монах опустился на тонконогий стул. Стул жалобно пискнул. - Вот скажи, командир, когда мы с тобой, наконец, наварим бабок и заживем, как белые люди?
        - За себя ничего не скажу, - Ленечка ухмыльнулся. - А ты, Монах, за белого вряд ли проканаешь. Ты ж натуральный латинос пермяцкого происхождения.
        - В глаз бы тебе врезать! - мечтательно вздохнул Монах. - Да ведь ты не дашься! Вот…
        - Ша! - перебил Ленечка. - Наш клиент возвращается.
        Белый катерок, лихо взбивая пену, вырулил к пристани, пал на брюхо и пришвартовался у ближнего к автостоянке причала. С катера соскочил коренастый накачанный парень в коричневых шортах и защитного цвета рубахе. Пояс качка украшал сотовый телефон и сумочка-набрюшник, в которой опытным глазом без труда проглядывался пистолет.
        - По коням! - скомандовал Ленечка, и друзья припустили к джипу. - Вот, - сказал Сивый. - Наша отмычка.
        Алеша с интересом поглядел на приборчик.
        - И как он работает?
        - Сейчас увидишь.
        Алеша увидел. Буквально через четверть часа замок переносного сейфа тихонько зажужжал и открылся.
        - Ну… - разочарованно протянул Сивый. - Я думал - деньги! А тут какие-то простые бумажки.
        - Закрой его снова, - попросил Алеша Сивого.
        - Зачем?
        - Закрой, пожалуйста.
        Сивый запер кейс.
        Алеша взял электронную отмычку, внимательно оглядел датчик… Вынул из кармашка сумки практически такой же, подключил к компьютерному порту. Через несколько минут замок снова щелкнул.
        - Понятно, - с уважением поглядев на ноутбук, изрек Сивый.
        - Зря бабки выкинули, - пробурчал Монах.
        - Дело того стоит, - Бессонов протянул Шелехову бумаги. - Ознакомься, Леха!
        Это были письма. Первое было адресовано некоему Филину. Господин Хлебалов почтительно просил отсрочить возвращение кредита на две недели. Взамен же обещал вернуть половину займа не деньгами, а боеприпасами по цене на десять процентов ниже рыночной, если господин Филин согласен принять груз на казахской границе. К письму прилагались спецификация груза, маршрут, график следования и промежуточные контакты.
        - ФСБ за эту бумажку нам бы все грехи отпустило! - сказал Бессонов. - А вот вторая касается непосредственно твоей подруги. И могу поклясться: если господин Хлебалов узнает, что бумажка у нас, он от горя волосы на голове рвать будет.
        - Он бритый, - уточнил пунктуальный Уж.
        - Значит, - на заднице. Ты только посмотри…
        Письмо предназначалось господину Сурьину. Первая его часть состояла из критических замечаний в адрес некоего Руслана Медведева, нехорошо поступившего с господином Хлебаловым, и выражалось желание в дальнейшем иметь дело не с нехорошим Медведевым, а с достойным господином Сурьиным и в случае нового альянса - готовность поделиться всей имеющейся у господина Хлебалова информацией относительно дел и планов коварного кидалы Медведева. Вторая часть письма была сугубо деловой. Господину Сурьину предлагалось вступить в брак с некоей особой. Наследницей трагически погибшего финансиста Булкина. Сурьину, говорилось в письме, не составит труда зарегистрировать брак с девушкой, несмотря на ее молодость, и ускорить процесс вступления в права наследования. Наследница же будет передана Сурьину, как только тот переведет на указанный в письме счет половину «свадебной суммы» - один миллион долларов. В знак же доброго расположения к господину Сурьину господин Хлебалов совершенно бесплатно и прямо сейчас сообщает тому фамилию информатора, внедренного в ближайшее окружение господина Сурьина нехорошим человеком Русланом
Медведевым.
        - В твоей игрушке факс есть? - спросил Бессонов Алешу.
        - Да, конечно.
        - А не послать ли нам господину Сурьину факс? - произнес Бессонов, усмехнувшись. - Давай, брат, набирай текст:
        Уважаемый господин Сурьин, хотите ли вы жить?
        Если хотите, то позвольте дать вам совет:
        НЕ ЖЕНИТЕСЬ!
* * *
        Голова болела, во рту было сухо и противно. Алена с трудом разлепила веки. К ней тут же склонился незнакомый мужик.
        - Пей, уродка! - рявкнул он, приподнимая голову Алены и поднося к ее губам чашку.
        У Алены не было сил, чтобы сопротивляться.
        Глава тринадцатая
        Монах вскарабкался по лестнице без перил на второй этаж недостроенного дома. В сумраке он не сразу разглядел Черепа. Тот сидел на корточках, почти сливаясь с кучей строительного мусора. Серая одежда, серая кепочка на обритой наголо шишковатой голове, автомат на коленях. Монаха Череп явно услышал и так же явно опознал еще на подходе. Поэтому сейчас даже не потрудился повернуть головы, сидел абсолютно неподвижно, казалось, даже не дыша. Эта его особенность всегда восхищала Монаха.
        - Ну? - спросил он. - Какие новости?
        - Веду наблюдение, - монотонно произнес Череп. - Хозяин прибыл в восемнадцать ноль-четыре. Охрана плотная. После его прибытия по периметру выставлены два дополнительных поста. Каждые тридцать минут проводится телефонный контроль охраны.
        Монах присел рядом.
        - Видал мужика на мерсе, что въехал четверть часа назад?
        - Видел мерс.
        - Запомнил?
        - Да.
        - Как выедет, дай нам знать.
        - Да.
        - Мы его пасем, - сообщил Монах. - Выйдет - будем брать. Бессон приказал.
        Череп промолчал.
        - Бесчувственный ты, Череп, - вздохнул Монах. - Как кнехт причальный. - Подумал и добавил: - С ушами.
        Череп не ответил. Он слышал только то, что считал нужным услышать.
        Монах еще раз вздохнул, встал и двинулся к выходу. В дверях он обернулся: сидящего на корточках Черепа уже не разглядеть.
        Пиликнул телефон Ленечки.
        - Выезжает, - раздался в трубке бесстрастный голос Черепа.
        - Понял, спасибо.
        Они стояли на обочине дороги, выходящей к ширгородской трассе. Сразу же за крутым поворотом. По позднему времени машин на дороге не было.
        - На выход, - скомандовал Ленечка.
        Существовала вероятность, что подопечный направляется не в Ширгород, а еще куда-то, но Бессонов приказал до предела снизить риск засветки, вот и пришлось положиться на теорию вероятности.
        Теория не подвела. Через некоторое время послышался рокот двигателя. Искомый
«мерседес» вынырнул из-за поворота… и короткая очередь, выпущенная из снабженного глушителем автомата, основательно пробуравила левый задний скат автомобиля.

«Мерседес» - надежная машина, поэтому даже после столь радикального вмешательства он частично сохранил управление и затормозил уже метрах в тридцати от поворота. А еще через пять минут окрестности огласил мат водителя. Несмотря на бурное проявление эмоций, хозяин мерса не утратил осторожности: позвонил на «базу», сообщил, что продырявил шину.
        - Вызвать техничку? - спросил дежурный.
        Водитель прикинул и решил, что сам управится быстрее.
        - Сделаешь - позвони, - сказал дежурный и отключился.
        Водитель принялся за дело.
        Пока гонец Сурьина возился с колесом, Ленечка без особых проблем проник в машину и комфортабельно устроился на коврике между сиденьями.
        Минут через двадцать водитель закончил, сел в машину, позвонил:
        - Все нормально, я поехал, - бросил трубку на сиденье, повернул ключ…
        - Не торопись, - посоветовали ему с заднего сиденья.
        Водитель совету последовал. Затылок у него был достаточно чувствителен, чтобы ощутить давление пистолетного ствола.
        В машину ввалился Монах, проворно обыскал пленника, извлек новенький браунинг, похлопал его хозяина по щеке:
        - Хороший мальчик!
        Через минуту «хороший мальчик» был пристегнут наручниками к поручню над правой дверцей, Монах занял место водителя, а Ленечка вернулся за руль «рейнджровера».
        - Ты, братан, недопонял, - спокойно заметил пленник. - Или ты прикинь, что тебе будет, когда мой босс узнает…
        - Не-е, братан, это ты недопонял, - с той же интонацией отозвался Монах. - Или ты думаешь - кто мы?
        Крепыш задумался. «Мерседес» тем временем миновал пост ГАИ и покатил по спальному району Ширгорода между раскиданных по пустому пространству многоэтажных коробок.
        Крепыш додумал мысль.
        - Ну так нельзя! - изрек он. - Так же не делается! Ну вы ж нам предъявы не делали?
        - Ты уверен? - усмехнулся Монах.
        - А что, делали? - с некоторой неуверенностью проговорил пленник. - Ну ладно, братан, обзовись: ты чей?
        - Лучше не буду, - сказал Монах. - Для тебя лучше, братан.
        - Это как?
        - А так! - Монах круто свернул. «Мерседес» покатил вниз, мимо ступенчатого фонтана. - Если я обзовусь, дружок, придется тебя мочить. А так… Может и не придется. Я понятно говорю?
        - Не, я не понял! - вскинулся крепыш. - За что это меня мочить?
        - Да люблю я это дело! - Монах осклабился.
        Пленник, поглядев на него, от реплики воздержался.

«Мерседес» выехал на пустынную набережную, свернул направо, а еще через четверть часа свернул налево, съехал к реке и остановился за лодочными сараями.
        Фары погасли, Монах выключил двигатель.
        - Посиди пока, - сказал он пленнику, выбираясь из машины. - Подумай о хорошем.
        Отсутствовал он минут пять, потом вернулся, отстегнул пленника от поручня, скомандовал:
        - Вылезай!
        Крепыш выбрался из машины, и в спину ему тут же уткнулась труба глушителя, а капроновый шнур опутал запястья.
        - Мы даем тебе только один шанс, - сказал Ленечка. - Быстрые и честные ответы - и ты будешь живой и непокоцанный. Первый вопрос: куда ты сегодня плавал?
        Пленник уставился в темноту, но не видел ничего кроме размытого силуэта. Пленник дернул щекой - на нее сел комар.
        - Ну, братан, - промычал он. - Так же не делают!
        - Я тебе не братан, - отрезал Ленечка. - Будешь говорить?
        Пленник вздохнул, поглядел на безлунное небо, усыпанное звездами, и засвистел попсовый хиток.
        - Понятно, - уронил Ленечка. - Тебя предупреждали.
        Из темноты выдвинулась могучая фигура.
        - Бери его, Салават, - сказал Ленечка. - Только давай в сарайчик, а то по воде звук хорошо ходит.
        Мозолистая клешня легла на шею качка.
        - Пойдем, неверная собака! - прогудел Салават. - Будем тебя разговаривать.
        - Ты меня на понт не бери! - нервно выкрикнул пленник.
        - Дурак ты! - даже с некоторым сочувствием сказал ему Монах. - Не дожить тебе до старости.
        Шелехов «ломал» банк.
        Евгений Бессонов сидел на подоконнике у открытого окна и следил за работой Алеши. Вернее, безуспешно пытался. По клубному стандарту Шелехов считался хакером средненьким. Правда, на этот раз он работал не один, а на пару с Паладином, гражданином США индийского происхождения. Паладин помогал хачить русский банк исключительно из спортивного интереса. В деньгах он не очень нуждался, поскольку сам являлся разработчиком банковских систем защиты и оклад жалованья имел побольше, чем директор взламываемого банка.
        Как работает Паладин, Бессонов, естественно, не видел, поэтому следя за тем, как бегают по клавиатуре пальцы Алеши, полагал, что это и есть высший уровень компьютерной крутизны.
        А вот Ленечка даже и не пытался проявить интерес к новым аспектам преступной деятельности. Он готовился к традиционным методам: чистил пистолет.
        - Ламеры, - удовлетворенно произнес Алеша. - С таким матобеспечением - только апельсины хранить.
        - А много там денег? - спросил Бессонов.
        - Тридцать семь тысяч.
        - Ты их скачал? - поинтересовался Ленечка.
        - Ни в коем случае!
        Ленечка огорчился.
        - А тогда зачем ты столько возился.
        - Затем! - Алеша улыбнулся. - Я сделал лучше. Применил одну забавную схемку. Любой перевод на номерной банковский счет господина Хлебалова, превышающий сумму, которая уже хранится на этом счете, будет автоматически переводиться совсем в другое место.
        - Тебе? - оживился Ленечка.
        - Нет. На счет Общественного фонда Ширгородского обкома национал-коммунистической партии. Добровольное пожертвование.
        - Не понял?
        - Секретарем, казначеем и главным спонсором указанного фонда числится господин Медведев, о котором так нехорошо отозвался мой опекун.
        - Неглупо, - заметил Бессонов.
        - А я бы предпочел деньги, - сказал Ленечка.
        - Это еще не все, - сказал Алеша. - Деньги, переведенные на указанный фонд, дальше делятся на три неравные части: десять процентов остается в фонде, десять переводится на личный счет господина Медведева в Московском Эктобанке, еще десять - на его счет в люксембургском банке, а оставшиеся семьдесят - в равных долях - на открытые мною анонимные счета в Берне. Это их обычная схема, по которой перебрасываются деньги фонда. Только анонимные счета на этот раз не Медведева, а мои. А теперь, друзья мои, представьте, что господин Хлебалов захочет отследить судьбу пропавших денег! - Алеша откинулся в кресле и улыбнулся, очень довольный собой.
        - Блеск! - сказал Бессонов.
        - Не спорю, - согласился Ленечка. - Только зачем такие сложности?
        - Затем, что если часть суммы разошлась по личным счетам господина Медведева, ему будет очень трудно доказать, что остальные счета ему не принадлежат, - сказал Алеша. - Джентльменам, конечно, верят на слово, но, думаю, это не тот случай. Ну как, хорошая работа?
        - Отличная, - согласился Ленечка. - А теперь послушай, что успели накопать мы, простые работники ножа и гранатомета.
        - Может, сначала чаю выпьем? - предложил Шелехов. - Я, честно говоря, устал как собака. Подождут новости?
        - Может, и подождут, - Ленечка усмехнулся. - Сам решай. Это касается твоей девушки.
        - О-о-о! - произнес Алеша, мгновенно забыв об усталости. - Говорите, Ленечка, не тяните!
        - Чаю, не чаю, а пивка бы я принял, - с мечтательной улыбкой произнес Ленечка. - Из холодильника.
        - Докладывай! - строго произнес Бессонов, и Ленечка сразу перестал улыбаться.
        - Она на острове, - сообщил он. - Остров называется Песчаный. Сто шестьдесят километров вверх по реке, аккурат между Никитском и Ширгородом. Девушку ему живьем не показывали, только на мониторе, но дали поговорить, поскольку наш дружок усомнился: не видеозапись ли?
        - О чем они говорили? - спросил Бессонов.
        - Ну, разговора у них не получилось. - Ленечка хмыкнул. - Она послала его раза три - вот и весь разговор.
        - Как она себя чувствует? - спросил Алеша.
        - Цела, - сообщил Ленечка. - Гонца заверили, что пацаны будущую невесту Сурьина пальцем не тронули. Правда, из последующего разговора со своим шефом гонец сделал вывод, что этот момент жениха не интересует. Короче: остров этот небольшой, километра два в длину и четверть - в ширину. Охраняемый периметр - четверть общей площади. Впридачу военный катер. Морской. Это по острову. По Сурьину информации больше.
        - По Сурьину - позже, - сказал Бессонов. - Значит так: наблюдение за сурьинским домом можно прекратить. Уж и Сивый пусть сплавают к острову, сориентируются. Салавата - ко мне. Тебе, Черепу и Монаху - отдых до десяти утра. Вы как устроились? Нормально?
        - Квартира в соседнем доме. Правда, без горячей воды.
        - Ничего, в баню сходите. Концы подчищены?
        - Обижаешь, гражданин начальник!
        - Тогда все. Отдыхайте.
        - Женя, вы в каком воинском звании? - спросил Шелехов, когда Ленечка вышел.
        - Старшина, - Бессонов раскрыл бумажник, вынул пачку сторублевок, положил на стол. - Старшина роты. Спецроты. А вообще-то, Алеха, я был начальником охраны твоего отца. Если бы он меня больше слушал… А, что теперь говорить! Его смерть, брат, как ни крути, - это мой личный прокол. - Он мрачно посмотрел на Алексея.
        Тот молчал: ждал продолжения.
        - Меня тогда в городе не было, - будто извиняясь, произнес Бессонов. - Я был далеко, аж во Владике, долги кое-какие… получал. А когда вернулся… - Он хмыкнул. -
…Когда вернулся, везде уже люди Хлебалова сидели. Подготовился, гад, капитально. Моих, кто понадежней, из дела вывели… Разными способами. Меня прямо с самолета в Широгороде - в КПЗ. На трое суток. А за это время… Ладно, проехали, - сказал он мрачно. - Батьку твоего, Алеха, не оживишь. Но по его счетам мы проплатим, слово даю! И Курганский металлический снова станет твоим, я отвечаю!
        - Да я в промышленники особенно не рвусь, - сказал Алеша.
        - Ты - сын Игоря Шелехова! - строго сказал Бессонов. - Значит - наследник! И обсуждать тут нечего. Управлять будешь не хуже Хлебалова, понял?!
        - Да он вроде нормально управляет, - сказал Алеша. - Народ без зарплаты не сидит, значит, прибыль есть.
        - Еще бы! - зло произнес Бессонов. - «Мухи» и «калаши» чеченам продавать - в пролете не будешь. Если не шлепнут.
        - Значит, Курганский металлический производит оружие?
        - Дело не в том, что производит Курганский. Он всегда делал оружие, хотя твой батька строил и другие планы. Но… Не то чтобы он был большим патриотом, парень, но он не хотел, чтобы в какой-нибудь локальной заварушке сделанными на Курганском металлическом пулями убивали курганских парней.
        - Интересы России… - начал Алеша.
        - Глупости! - оборвал его Бессонов. - Если тебе какой-нибудь бизнес-барыга начнет лепить про свою любовь к Родине, плюнь ему в рожу! Бабки - вот главное! Но одни хотят только срубить капусты, а другие - и капусты срубить, и построить чего-нибудь. Хлебало - из первых. Батька твой - из вторых. Ну и совести у него было чуток. Только не думай, что он был овечкой. Волчара еще тот!
        Алеша не спорил. Отец помнился ему громогласным великаном, повелевавшим всеми окружающими. Сыну он уделял мало внимания, но любил. Алеша это чувствовал. Так же как и мать, которая в последние годы целиком погрузилась в общественную деятельность, препоручив сына заботам бабушки, а когда та умерла - учителей и гувернеров.
        Алеша принимал это как должное. У него ведь такие родители!
        Когда они погибли, Алеша очень, очень горевал!
        - Значит, вы хотите отомстить за моего отца? - спросил он.
        - Хочу, - подтвердил Бессонов. - И за отца твоего. И за себя тоже. Но не только. Я хочу, чтобы все было, как он хотел. Я его планы знаю… Помню. Хочу, чтоб было, как при Гарьке Шелехове… А Хлебала и пристяжек его вообще не было. Вырежу всех под корень… - лицо его стало страшным, но Алексей не испугался, а спокойно спросил:
        - Хотите снова стать начальником безопасности?
        Бессонов поглядел на него… по-новому. Ответил не сразу.
        - Хочу.
        - А не боитесь опять проколоться?
        Бессонов покачал головой… И вдруг улыбнулся.
        - А ты, однако, хват, - сказал он. - Чувствуется шелеховская порода. Батька твой с первого класса над всеми верховодил. Ну так что, возьмешь меня на работу, господин генеральный директор?
        - Возьму, - серьезно ответил Алексей.
        Он не шутил. И ему вдруг стало очень грустно. Потому что Алексей понял: сейчас он переступил некую черту - и возврата к беззаботному прошлому уже нет.
        - По рукам! - Бессонов протянул широкую ладонь. - Ну теперь дело за малым…
        - Ну да, - Шелехов засмеялся. - Правда, с Хлебаловым нам пока не справиться…
        - Это еще как посмотреть!
        - И смотреть нечего, - отрезал Алексей. - Он - «князь», а мы пока еще так, кучка робин гудов. Нам - не справиться. Но здесь, в Ширгороде, аж два настоящих
«герцога», которым вполне по силам проглотить никитского «князька». Такова перспектива. Погодите, Евгений. У меня есть еще пара вопросов. Вашу мотивацию по отношению к Хлебалову я понимаю. Но мне хотелось бы знать относительно остальных: Ленечки, Ужа, Монаха…
        - А вот тут - стоп, гражданин начальник! - Бессонов поднял ладони. - Это уже мои люди. И за них отвечаю я. Как там у вас в Англии говорится: вассал моего вассала - не мой вассал.
        - Не в Англии… Впрочем, не важно. Я понимаю, что вы хотите сказать. И все же…
        - Ты мне доверяешь, парень, или нет? - рассердился Бессонов.
        Шелехов кивнул.
        - Тогда так: просто поверь мне на слово, как у джентльменов. У каждого из моих парней есть свой мотив. И я этот мотив знаю. Это моя команда и не надо становиться между мной и моими бойцами! - и добавил, будто извиняясь. - Так лучше, Леха! Для дела лучше…
        - Договорились, - быстро ответил Шелехов. - Я делаю то, что умею я. Вы - то, что умеете вы. И… Спасибо вам, Евгений! Я думаю, вы спасли мне жизнь. Думаю, мой отец счел бы, что вы вернули долг.
        - Еще не весь, - с холодной угрозой произнес Бессонов. - Еще не весь. Но тебе тоже спасибо, Алексей Шелехов, - добавил он другим тоном. - Честно скажу: пока тебя не было, я дрался потому, что хотел отомстить. А там - хоть сдохнуть. А теперь…
        - Что? Больше не хотите?
        - Хочу. И отомщу. Теперь мне хочется пожить еще. И поглядеть, что у нас получится дальше. Ну все, Леха. Время не ждет. Я сейчас отбуду по делам, а к тебе приставлю Салавата. Но по городу просто так не шатайтесь. Поужинайте - и спать.
        - Мне надо прогуляться, - возразил Алеша. - Я же сутки за компьютером просидел. В Англии…
        - Здесь не Англия.
        - …И в Никитске…
        - Здесь не Никитск! Алеха, в Никитске, в центре, по вечерам гулять - без проблем. Твой опекун - говно свинячье. Но всю шпану и шушеру по окраинам разогнал, чтоб ночному бизнесу не мешали. Кого менты поймают - отмудохают до полусмерти. А то и в Юрь кинут с железом на ногах. А в ментах у него - та же шпана, только прикормленная. И ворье прикормленное за всем этим кагалом присматривает. И каждому место указано: кто под кем ходит.
        - Феодализм, одним словом, - определил Шелехов.
        - Угу. А здесь, в Ширгороде, - беспредел. Так что от прогулок воздержись. Салават, конечно, доски о башку ломает, но один в поле не воин.
        - Я тоже кое-что умею, - заметил Алеша.
        - Рад за тебя, - Бессонов хмыкнул. - Ладно, я поехал. Буду завтра. Если что - напрягай Ленечку. Пока!
        - До свиданья.
        Глава четырнадцатая
        Катерок они позаимствовали на одном из причалов, а подвесной мотор и пару весел - прямо из сторожки. Сторож мирно похрапывал, распространяя запах отработанного портвейна, а собаки отнеслись к похитителям дружелюбно - их не так часто баловали телячьей вырезкой. Уж один разок ковырнул отмычкой устрашающих размеров навесной замок - и катерок, плоская жестянка мышиного цвета, обрел свободу.
        Напарники тихонько, на веслах, отошли от причала. Вдоль бортов добродушно ворчала вода. Берег тут же потерялся во тьме. Теплая, бархатная ночь дышала покоем.

«В такую ночь надо любить, а не стрелять», - подумал Уж.
        В его жизни было много таких ночей, но, увы, - стрелял он чаще, чем любил.
        Опираясь на звезды и интуицию, они повели катер к фарватеру. Не ошиблись: через несколько минут слева загорелся красный фонарь: бакен. Сивый дернул стартер: мотор фыркнул, откашлялся и затрещал, вмиг разогнав все очарование летней ночи. Катерок проворно побежал вверх по течению.
        Мимо прошла баржа. Ее длинная туша проволоклась в десяти метрах от катера, запрыгавшего на волнах. Еще один бакен. Сивый размотал веревку с кусочками пенопласта, бросил за корму, вытравил метров двадцать, затем втянул обратно. Добрый дедовский способ определения скорости.
        - Через час будем, - сказал он. - Если мимо не проскочим.
        Не проскочили. Проскочить было мудрено. Над островом огромной световой метлой крутился прожектор.
        - А вот это уже лишнее, - пробормотал Уж.
        - Сеть, - произнес Сивый.
        - Разумно, - согласился Уж.
        Они отошли к берегу. Здесь луч слабел да и на фоне камышей катер был не так заметен, как на водной глади.
        Пройдя вверх по течению еще метров триста, они снова вышли на стрежень, вырубили движок и забросили сеть. Катер медленно дрейфовал мимо острова. Помимо большого прожектора на мачте, на острове имелись еще два поменьше. Один озарял причал с пришвартованным сторожевиком и двумя дюралевыми катерами. Второй высвечивал дорогу от пристани к воротам. Ворота выглядели внушительно. Так же как и забор. Так же как и темно-зеленый поджарый сторожевик с рыльцами спаренных пулеметов на носу и корме. За мгновение до того, как прожектор накрыл катер, Уж спрятал бинокль и лег на банку, изображая спящего. Он рассчитывал, что островитяне надеются на прожектор и не пользуются в этот момент приборами ночного видения. Если он ошибся, достаточно одной очереди из пулемета, и эта жестянка ухнет на дно. С двумя трупами.
        - Нахрапом не взять, - изрек Сивый, когда течение утащило их достаточно далеко. - Даже если уйдет эта пограничная дура.
        - А зачем ей уходить? - Ленечка спрятал бинокль в мешок. - Лично мне она нравится.
        Сивый подумал немного.
        - А что? - сказал он. - Можно попробовать.
        Он врубил мотор, и катер понесся вниз по реке.
        Спустя полтора часа он уже покачивался на прежнем месте, на цепи, а движок с веслами стояли в сторожке. Не хватало только некоторого количества бензина. А сторож по-прежнему спал: лодки в Ширгороде воровали намного реже, чем автомашины. - Мальчики, угостите шампанским! - молоденькая ресторанная шлюшка плюхнулась на соседний стул и продемонстрировала два раза по полметра загорелых ляжек. - Вы ведь не жадные, мальчики?
        Обращалась она главным образом к Салавату, чья бритая шишковатая голова, утопающая в буйволиной шее, и припухлость под мышкой идеально соответствовали ширгородскому образу настоящего мужчины.
        Салават осклабился и уже собрался удовлетворить просьбу, но тут вспомнил, что он - при исполнении, и вопросительно глянул на Алешу.
        Тот кивнул, Салават щелкнул пальцами и поджидавший поблизости официант с профессиональной сноровкой обеспечил шлюшку шипучкой.
        Шлюшка взяла бокал и совершила поворот на девяносто градусов. Обмен взглядами от нее не укрылся.
        - Шикарный костюмчик! - сказала она, обратив страстные очи уже к Шелехову. - Как вас зовут, красивый мужчина?
        - Алексей, - сказал Алеша. - А тебя?
        - Мальвина.
        - А сколько тебе лет, Мальвина?
        - Шестнадцать, - кокетливо потупленные глазки.
        Алеша достал бумажник и вытащил десять долларов.
        - Так сколько тебе лет?
        - Девятнадцать, - розовый язычок выскользнул, облизнул густо накрашенные губки и спрятался.
        Шелехов подумал немного, поглядел вокруг: так себе интерьерчик. И публика - так себе. Средней руки ресторанчик в средней руки гостинице, куда они с Салаватом вселились по предложению Бессонова. Чтоб не светить зря квартиру, набитую оружием.
        - Салават, - Алеша повернулся к гиганту. - Иди пока пообщайся с девушками, - он кивнул в сторону соседнего столика, где томились две искусственные блондиночки.
        - Командир велел от тебя не уходить, - строго сказал татарин.
        - А ты и не уходишь, - возразил Алеша. - Просто посиди за тем столом, возьми девочкам чего-нибудь, а то они уже полчаса одну минералку пьют.
        Уговорил. Салават встал.
        - А мне покушать, как? - поинтересовалась Мальвина.
        - Сколько ты стоишь?
        - Сорок баксов, - мгновенно последовал ответ. - А если за двоих - шестьдесят. - И уточнила: - Это за два часа. Если на ночь - стоха.
        - Менты - козлы! - рявкнул набравшийся мужик за соседним столиком. - Я их в рот! Понятно?
        Собутыльники попытались его урезонить, но безуспешно.
        - Всех в рот! Козлы! Могу повторить! Ты понял, мусор?
        Алеша повернулся и увидел, что горлодер уставился на него.
        Салават поднялся, подошел, навис над пьяным.
        Шелехов качнул головой.
        - Ты ошибся, - произнес он спокойно. - Мне повторять не надо. Я не мент. Но там, снаружи, - он кивнул в сторону выхода, - стоит рафик с «омонами». Иди, им повтори. Им будет интересно тебя послушать.
        - И могу! - пьяный слегка стушевался, но ненадолго. - Ты - мент! - заявил он. - Я тебя узнал, понял!
        - Глохни! - Салават опустил руку на загривок горлодера и слегка сжал пальцы. Глаза пьяного выпучились.
        - Э-э-э, кончай, слышь?.. - не очень уверенно проговорил один из собутыльников горлодера.
        Салават выпустил шею любителя орального секса и осклабился.
        - Тебе с мордой плохо? - поинтересовался он у заступника. - Фиксы жмут? Или ухи поправить? Могу поправить, так?
        - Спасибо, не надо, - заступник выдавил бледную улыбку.
        - А я ментов в рот… - снова затянул свое пьяный.
        Второй собутыльник тут же сунул ему стакан.
        Горлодер заглотал его залпом, хрумкнул огурчиком и расслабился.
        Салават величаво вернулся на прежнее место.
        - А правда, Алексей, вы кто? - поинтересовалась Мальвина.
        - Студент, - Шелехов вздохнул. - На каникулах. А скажи мне, милая, у вас тут пароходик можно нанять, по реке покататься?
        - Да запросто! Хоть сейчас. Сделать?
        - Сейчас не надо. А на следующую ночь - да.
        - Только это дорого! - честно предупредила ресторанная девушка.
        - Ничего. Вот телефон, - он протянул ей бумажку. - Завтра днем позвони мне на мобильный. Салават!
        Гигант с явной неохотой покинул подкормленных девушек.
        - Можешь остаться, - предложил ему Шелехов. - Через дорогу я могу и сам перейти.
        - Не-ет! Нельзя! - Салават помотал головой. - Командир сказал: ни на шаг. Не с тебя - с меня спросит.
        - Да он и не узнает!
        - Узнает! - буркнул Салават. - Бессон всегда узнает!
        Впрочем, в этот момент мысли Евгения Бессонова были далеки от телохранительских обязанностей Салавата. Евгений Бессонов стоял лицом к стене, положив на эту самую стену руки, а чужие руки проворно избавляли его от таких крайне необходимых мужчине деталей, как пистолет, нож, капроновая удавка и даже брелок для ключей, исполненный в виде чернильной ручки. Правда, если с вышеупомянутой ручки свинтить колпачок, то под ним обнаруживалась полая игла, которая при нажиме полсекунды выбрасывала ровно два кубика быстродействующего снотворного.
        - Можешь повернуться! - скомандовал обыскивающий, крупный мужчина с лицом боксера-тяжеловеса на пенсии.
        Бессонов повернулся и увидел, как его «имущество» помещают в пластиковый мешок, а мешок, в свою очередь, прячут в сейф.
        - Пошли, - отставной боксер слегка подтолкнул Бессонова к двери.
        Двое его коллег тут же стиснули гостя с боков. Женя Бессонов никогда не отличался миниатюрностью, но рядом с этими громилами выглядел совсем не крупным.
        Стальная дверь, коридор, автоматчик в бронике третьего класса, еще одна дверь…
        - Кирилл, выйди.
        Это сказал человек, комплекцией значительно уступавший и Кириллу, и громилам, и даже, существенно, Евгению Бессонову.
        Человека звали Грязный, и был он вором в законе. Не таким, как господин Хлебалов, а настоящим. Бессонову он сразу не понравился, но к делу это отношения не имело.
        - Клим за тебя слово сказал, - лениво произнес Грязный. - Говори, чего надо?
        - Оружие, - сказал Бессонов.
        - Ну?
        - Гранатомет, пулемет тяжелый, лучше «Утес», я с ним уже работал, два акваланга заряженных, дюжину светошумовых гранат… Остальное так, мелочь.
        - А «крокодил» не нужен? Или «сушка»? - ехидно спросил Грязный.
        - А есть? - заинтересовался Бессонов.
        - Нет, - буркнул Грязный. - Шутка. С кем воевать будешь?
        - С Хлебаловскими.
        - А-а-а… Никитский паханок. Почему здесь? Из наших кто замешан?
        - Сурьин. Вы с ним как?
        - Насрать и растереть. Тяжелый пулемет, говоришь? А из легкого ничего не требуется?
        - Легкое у нас у самих есть. Ну что, поможешь?
        - Когда надо?
        - Сейчас!
        - Резкий, - Грязный покачал плешивой головой.
        - Время поджимает.
        - Платить будешь как?
        - Налом. Или переведу, куда скажешь. Могу предоплатой.
        - Не надо. За тебя Клим поручился. Может, отработаешь? Есть у меня одно дельце. Для гастролера.
        - Лучше деньгами, - заметил Бессонов.
        - Лучше так лучше. Короче: всего не обещаю, раз дело спешное. Но пошарим по сусекам, что-нибудь наскребем. Звони завтра. В десять. Бывай.
        Бессонов повернулся, собираясь выйти.
        - Э-э-э… Еще… Будут проблемы - мной не козыряй, усек?
        - Усек, - сказал Бессонов.
        - Теперь иди. Климу - наши наилучшие! - Так, - сказал Алексей. - А что это мы тут делаем?
        Двое мужиков, на одном из которых красовалась черная форма гостиничного
«секьюрити», уставились на него.
        Ответ, собственно, был излишним. Набитая сумка на столе, из которой выглядывал уголок шелеховского ноутбука, говорила сама за себя.
        Рука «секьюрити» тут же нырнула под мышку.
        - Падай, - шепнул за спиной Алеши Салават.
        Шелехов послушно упал, татарин перемахнул через него - «секьюрити» уронил вниз челюсть от такой прыти, - вставил ногой в живот «секьюрити», и тот, потеряв по дороге пистолет, черным пингвином воспарил над столом, влепился в своего приятеля, и оба повалились на широкую гостиничную кровать. Когда приятель выбрался из-под
«секьюрити» (последний признаков жизни не подавал), похожая на доску ладонь огрела его по лбу, а еще через секунду в пах гостиничного вора уткнулся ствол «макара».
        - Крездец тебе! - с широкой улыбкой сообщил Салават.
        Вор от страха побелел и покрылся крапинами пота.
        - Н-не н-надо… - проблеял он.
        Свободной рукой Салават схватил его за волосы, вздернул и треснул лбом в нос. Раздался хруст. Салават швырнул бедолагу на пол и буцнул в живот. Неудачливый вор обмяк. Салават проворно обыскал его, обнаружил набор отмычек и некоторое количество мятых денежных бумажек.
        Алеша, поднявшись с ковра, наблюдал за действиями своего телохранителя. Наблюдал, не вмешиваясь. По всему видно: татарин знал, что делать.
        Спустя несколько минут оба незваных гостя уже были накрепко прикручены к стульям. Еще через пять минут оба начали подавать признаки жизни.

«Секьюрити», очухавшись, зашелся кашлем, потом кое-как отдышался и сообщил агрессивно:
        - Я - сотрудник службы безопасности отеля!
        - Ай молодец! - похвалил Салават. - Отель тебя похоронит. Бесплатно, да?
        И влепил сотруднику по уху так, что тот опрокинулся вместе со стулом.
        Его приятель - рожа и рубашка в крови из разбитого носа - загнусил испуганно:
        - Ну чё, чё те надо? Ну поймал, ну крутой! Поучил немного и отпусти, зачем, мать твою, калечить!
        Салават прищурил свои и без того маленькие глазки.
        - Ты маму мою не трогай, - сказал он, взяв вора двумя пальцами за кадык.
        Вор побелел от ужаса.
        - Я тебя калечить не буду, я тебя убивать буду, - негромко пообещал Салават. - Медленно. А ты быстро говори: зачем пришел? До двух считаю: один…
        - Навели нас! - хрюкнул вор. - Гумуз навел. Сняли, грит, гринов немеряно! Ну! Падлой буду, если вру!
        - Гумуз - кто? - Салават навис над перепуганным воришкой.
        - В Промэкбанке охранник!

«Секьюрити» на полу зашелся кашлем.
        Салават размышлял. Этот процесс давался ему с трудом. И завершился традиционно.
        - Мочить гнид парашных! Так да, командир?
        - Развяжи их, - велел Шелехов.
        - Командир, ты чего? - Салават непонимающе уставился на него.
        - Развяжи, развяжи! Только сделай так, чтобы не дергались.
        - Понял!
        Салават распутал узлы «разговорчивого», схватил его за руку, повернул. Раздался хруст, «разговорчивый» дико заорал, получил по затылку и утих.

«Секьюрити» дополнительной обработки не требовалось. Он и так был в соответствующей кондиции. Отпутанный от стула, он тут же пал на карачки и наблевал на ковер.
        Шелехов достал мобильник.
        - Милиция? Меня пытались ограбить. Гостиница «Дружба», номер 311. Да, вора задержали. Жду.
        - Подними его, - Шелехов кивнул на «секьюрити».
        Салават без труда выполнил указания.

«Секьюрити» уставился на Алешу мутными глазами.
        - Ты меня понимаешь? - спросил Шелехов.

«Секьюрити» матюкнулся. В том смысле, что понимает.
        - Тогда запоминай. Ты услышал в номере шум. Вошел. Увидел вора. Задержал его. Потом вошли мы. Все запомнил?
        - Да пошел ты!..
        - Погоди, Салават! - остановил Шелехов телохранителя, собравшегося преподать грубияну урок. - Мы не хотим проблем, но возможен ведь и другой вариант…
        - Ты попал! - сказал Салават охраннику. - Не понял, свинья?
        - Вам не поверят! - буркнул «секьюрити».
        - Я сказал: возможен и другой вариант, - Шелехов чуть улыбнулся. - Ты пытался задержать вора, но неудачно. Вор оказался крепким парнем и сломал тебе шею. - Алеша сделал паузу, чтобы суть предложения дошла до пленника. - Если такой вариант тебе нравится больше, - скажи. Вот моему другу он явно больше нравится!
        Салават энергично кивнул и встряхнул «секьюрити», как тряпичную куклу.
        - Может, я ему сначала шнифт выну? - спросил он с надеждой.
        Согнутый толстый палец потянулся к охранникову веку.

«Секьюрити» отдернул голову.
        - Ладно, - быстро сказал он. - Пусть будет по-вашему.
        - Будет только по-нашему, - заметил Алеша. - Ну что, первый вариант или второй?
        - Первый.
        - Вот и хорошо, - кивнул Шелехов. - А теперь внимательно посмотри на моего друга…
        Салават оскалил крупные желтые зубы. С некоторой натяжкой это можно было назвать улыбкой. Наверное, похожая улыбка была у питекантропов[Питекантроп -
«человекообезьяна», существо, которое некоторые ученые склонны считать дальним предком человека.] . Или гигантопитеков[Гигантопитек - примерно то же, что и питекантроп, но раза в три крупнее.] .
        - Бывает так, что люди сначала говорят одно, потом, по забывчивости, другое, - заметил Алеша. - Мой друг обычно следит за тем, чтобы такие забывчивые больше не разговаривали. Чтобы им нечем было разговаривать. Я понятно выражаюсь?

«Секьюрити» буркнул что-то утвердительное.
        Алеша кивнул. Он чувствовал себя персонажем кинобоевика. Правда, от кинобоевика не воняет блевотиной.
        - А ваши документики? - спросил лейтенант, пристально глядя на Салавата.
        Татарин ухмыльнулся и протянул ветеранское удостоверение. Милиционер покрутил его в руках.
        - А паспорт есть?
        Салават порылся в кармане и извлек на свет засаленный документ советского образца. Лейтенант полистал, хмыкнул.
        - Это мой телохранитель, - не выдержав, вмешался Алеша.
        - Телохранитель? - милиционер оживился. - Попрошу предъявить оружие.
        - Во! - внушительный кулак Салавата возник перед носом лейтенанта. Тот отшатнулся от неожиданности.
        - Я имел в виду то, что сбоку у тебя выпирает! - рявкнул лейтенант.
        Салават ощерился, полез за пазуху и вытянул плоскую фляжку.
        - Спирт, - сообщил он. - Налить, начальник?
        - Мусульманин? - задал встречный вопрос милиционер.
        Салават важно кивнул.
        - А спирт, значит, пьешь?
        - Не-а, - Салават ухмыльнулся. - Это для дез-ин-фекции!
        Выговорив трудное слово, татарин усмехнулся еще шире, довольный собой.
        - Ну-ну… Значит так. Все быстренько вышли. А ты, Шелехов… м-м-м… господин Шелехов - останьтесь.
        Присутствующие, «секьюрити», второй милиционер, тот, что в форме, Салават и менеджер гостиницы покинули номер.
        - Жучки в номере есть? - деловито спросил лейтенант.
        - Не проверял, - ответил Алеша. - А должны быть?
        - Не обязательно. - милиционер полистал иностранный паспорт Алеши, переливающийся отметками виз. - В Великобританию по какой надобности ездите?
        - Я там учусь.
        - Понятненько… Покойному Игорю Алексеевичу Шелехову вы, часом, не родственник?
        - Сын.
        - Угу, - лейтенант помолчал немного, погладил лысеющую голову. - Ищут вас, господин Шелехов, - сообщил он. - Очень хочут с вами потолковать.
        - Хотят, - сказал Шелехов.
        Малорослый помятый милиционер в чине лейтенанта в осыпанном перхотью пиджаке не внушал ему особого уважения.
        - Чего?
        - Не хочут, а хотят, - учительским тоном произнес Алеша.
        Он чувствовал, что милиционер тоже не испытывает к нему особого уважения.
        - Хотите, чтоб без неприятностей? - неожиданно предложил лейтенант.
        - Кто меня ищет?
        Лейтенант молчал, задумчиво разглядывал собственные ногти.
        Алеша тоже решил подождать.
        Лейтенант вздохнул, взял листок бумаги:
        - Подписки брать с вас не буду, раз вам в Англию ехать, - многозначительно произнес он. Взял ручку и нацарапал на бумажке три цифры, подумал немного и переправил двойку на единичку. Еще чуть-чуть подумал и добавил «$». Пододвинул к Алеше.
        Тот молчал вытянул из бумажника две сотни.
        - Кто меня ищет? - еще раз спросил он.
        Лейтенант небрежно сгреб доллары, смял и сунул в боковой карман пиджака.
        - С номера не съезжать, - сказал он громко. - Вас вызовут.
        И удалился.

* * *
        - Все чисто, никаких клопиков, - сообщил Уж, пряча детектор в сумку. - Иди спать, Салаватик. Я покараулю. И ты, Алеша, ложись давай. Утро вечера мудренее.
        - Момент! - Шелехов откинулся на спинку стула.
        Компьютер тихонько жужжал.
        - Лейтенант Туреньков, - через несколько минут сообщил Алеша. - Заместитель по оперработе второго районного отдела милиции. Уголовный розыск. Двое детей. Разведен. Платит алименты. Тридцать три процента. Как думаешь, отдаст он шестьдесят шесть баксов бывшей жене?
        - Где ты это выкопал? - поинтересовался Уж. - В бухгалтерии?
        - В налоговой. Туреньков, видишь ли, подрабатывает охранником в магазине «Витязь». За сто рублей в месяц.
        - Сто - это по-белому, - уточнил Уж. - Лучше бы ты Сурьина пробил, чем этого бедолагу-мента.
        - Сурьин - это не налоговый департамент, - сказал Алеша. - У него защита серьезная. Но ничего, подберемся и к Сурьину.
        Глава пятнадцатая
        Весь следующий день Алеша проторчал в сетке. Вылез - и обнаружил, что уже темнеет. Есть такое похабное свойство у Интернета - время жрать.
        - Салават?
        - Ай? - Татарин в соседней комнате тоже пялился в экран. Телевизионный.
        - У нас пожрать чего есть?
        - А как же! - квадратный силуэт, увенчанный бритой башкой, возник в дверях. - На! - Салават протянул Шелехову завернутый в лепешку шмат мяса, жирной баранины. - Хот-дог по-татарски! - заявил он, осклабившись. - Покушай немного, ужинать тебя Бессон будет. Звони ему.
        - Позвони сам, ладно? - Алеша вгрызся в татарский «хот-дог», параллельно сворачивая компьютер.
        Нет, день все-таки не зря прошел. По косвенным выяснили, какой банк в Ширгороде - сурьинский. Лезть туда, конечно, не стали, зато Паладин и Грендель, очень продвинутый хакер из той же банды, сообща придумали нехилую примочку. Но чтобы ее реализовать, нужно было, чтоб Сурьин перевел хоть пару долларов на контролируемый счет. А это уже была проблема Шелехова.
        В ресторанчик Бессонов и Алексей пришли вдвоем. Салавата оставили снаружи: наблюдать.
        Бессонов тоже провел день не без пользы. Затарился у Грязного кой-каким железом. Причем ширгородский авторитет даже цену не вздул - из уважения к Климу. Приобретенное оружие свезли в арендованную за бутыль водки сараюшку неподалеку от берега. Туда же сгрузили водолазное снаряжение, добытое Ужом и Ленечкой у местных спасателей. Снаряжение было старенькое, но Ленечка утверждал, что все исправно. Бессонов ему поверил. Ленечка под водой провел не одну сотню часов, в технике разбирался немногим хуже Ужа, а главное, знал, чем может обернуться для ныряльщика даже мелкая неисправность. Оставив Черепа сторожем при имуществе, Бессонов приехал в гостиницу. Идея Алеши насчет развлекательного пароходика ему понравилась. - Хорошо ли тебе, Аленушка? Хорошо ли тебе, красавица?
        - Пошел вон, козел! - мрачно сказала Алена.
        Охранник гнусно захихикал. Вдвойне противно, когда двухметровый лоб не ржет, а именно тоненько хихикает.
        - А в зеркальце поглядеться не хочешь, красавица? На личико свое писаное?
        - Писаное, описанное, обоссанное! Га-га-га! - вступил в дело второй охранник, такой же тупой облом, как и первый.
        Алена отвернулась к стене.
        В первые дни она кидалась в придурков разными предметами, даже попыталась, в совершенной ярости, отлупить хихикающего мордоворота, чем привела обоих своих сторожей в полный восторг и получила в ответ массу «комплиментов» и предположений о ее сексуальном темпераменте. Избытком фантазии охранники не страдали, зато в выражениях не стеснялись. Правда, за все это время они и пальцем Алену не тронули. И всячески демонстрировали, что она их абсолютно не привлекает. Вообще-то охранников было четверо, но через каждые двенадцать часов они менялись. Вторая пара - точь-в-точь как первая. Такие же шкафы и такие же омерзительные «юмор» и поведение. Когда в комнате юной девушки неотлучно находятся двое мужиков, когда в туалете нет дверей, когда ты просыпаешься от мерзкого хохота, видишь над собой тупые рожи, когда здоровенный бычара при тебе спускает штаны и начинает изучать прыщик на мошонке…
        В общем, одно утешение, что ее пока не изнасиловали. Но при одном взгляде на охранников Алену трясло. И сбежать на этот раз - никакой возможности.
        На самом деле поведение охранников было не их собственным почином, а реализацией программы, разработанной хлебаловским психологом. А целью этой программы было: сформировать у обрабатываемой острый комплекс неполноценности и искреннюю благодарность к тому, кто ее «освободит».
        И программа уже сработала. Но сработала не совсем так, как планировал психолог. Поскольку в роли спасителя Алена представляла не абстрактного «принца», а вполне конкретного человека. Алешу Шелехова. - Мальвина! - ресторанная девушка кокетливо улыбнулась Бессонову.
        - Евгений! - Бессонов тоже улыбнулся. - Так что насчет пароходика, детка?
        - Я предупредила капитана. Но он хочет сначала с вами поговорить.
        - Естественно, детка. А он - хороший человек?
        - Он - друг моего дяди! - сказано было так, будто лучшей характеристики быть не может.
        - И где мы с ним можем поговорить?
        - Да вон он! - Мальвина махнула рукой в сторону одного из столиков.
        За столиком сидели двое мужчин: один - лет под сорок, второй - чуток моложе. Пили водку, закусывали. С удовольствием.
        - Что, пойдем поговорим? - предложил Алеша, уже покончивший с ужином.
        - Нет, - сказал Бессонов. - Не мы к ним, а они к нам. Свистни их сюда, Мальвинка! Потолкуем.
        - Ага… - ресторанная девушка встала, но топталась на месте.
        - Какие проблемы, детка? - осведомился Бессонов.
        - А мои комиссионные? Вы не забудете?
        - Я ничего не забываю, детка! - Бессонов хлопнул Мальвину по круглой попке. - Давай, детка, время - деньги!
        Девушка быстренько направилась к пресноводным морякам.
        Минутный разговор - и они неторопливо поднялись и направились к потенциальным клиентам. Тот, что помоложе, прихватил с собой водку и рюмки.
        - Капитан Колбасников! - пробасил старший. Широкое лицо его обрамляла желтая
«шкиперская» бородка. - Мой старпом Федор.
        - Федя! - сказал старпом, протягивая Алеше веснушчатую руку.
        - Алексей!
        - Евгений! Присаживайтесь, мужики, - пригласил Бессонов. - И Мальвине: - А ты, детка, пока погуляй. Значит, такая тема, мужики: катер у вас большой?
        - Места хватит! - отрезал капитан. - Триста баксов в день. Солярка, девки, жратва - все ваше. Деньги вперед. И еще штука - залог.
        - За что, интересно? - осведомился Бессонов.
        - А ежели вы по пьяному делу каюты портить начнете! - ухмыльнулся капитан. - И учти, парень, я не торгуюсь.
        - Еще условия будут? - поинтересовался Бессонов.
        Капитан ему понравился.
        - Никаких. Плати бабки - и плыви хоть в Ледовитый океан. Но деньги вперед. И учти: на реке у меня все схвачено. Понятно? Документов у вас не спрашиваю, но Федька мой, если что, на лету комару яйца отстрельнет. Намек ясен?
        - Ясен. Как твой корабль называется, шкипер?
        - «Веселый».
        - Что, Алексей, - Бессонов повернулся к Шелехову. - Берем?
        - Берем.
        - Завтра к вечеру выйти сможем?
        - Выйдем.
        - Тогда все. - Бессонов достал бумажник, отсчитал полторы штуки. - Аванс.
        - Спасибо, - пачка «зелени» в кожаном лопатнике Бессонова произвела серьезное впечатление. Утром она была тоньше, но предприимчивый Уж ухитрился толкнуть электронную «отмычку» местным автоугонщикам. Причем с наваром в полштуки.
        - Федя, запиши мой телефон, - велел Бессонов. - Завтра в восемь вечера позвонишь, встретишь нас.
        - Ну как они тебе? - спросил Бессонов, когда речники удалились.
        - Нормальные ребята, но… гордые. Проблем не будет?
        - Не будет. Заартачатся - упакуем. Ленечка на боевых катерах ходил. С речной калошей точно справится!
        - А как же с…
        - Ну как, мальчики, все тип-топ? - Мальвина плюхнулась на стул рядом с Бессоновым.
        - В лучшем виде, детка!
        - А когда отправляемся? - она подмигнула Алеше.
        - Себя пока вычеркни, детка, - усмехнулся Бессонов.
        Губки у ресторанной девушки задрожали, глаза наполнились слезами… Юную девочку кинули нехорошие дядьки!
        - А вот этого не надо! - строго сказал Бессонов.
        Он полез за кошельком, вытянул две купюры.
        - Твоя доля, детка. И не реви. На этот раз мы без подружек едем, поняла? Рыбку половить. А так, имей в виду: ты на первом месте! - он пощекотал Мальвину за ушком. Наклонился к ней: - Что о нас в вашем гадюшнике толкуют, а, детка?
        Мальвина попыталась отодвинуться, но ладонь Бессонова лежала у нее на затылке и попытка успехом не увенчалась.
        - Ты - умная девочка, - совсем тихо проговорил Бессонов. - Боишься, что у тебя будут проблемы? Не бойся. Мы умеем решать проблемы. Тем более, никто не узнает. А за все интересное я заплачу. Договорились?
        - Д-договорились… - пробормотала ресторанная девушка, и Бессонов убрал руку.
        - Это правда, что вы - из Кургана? - спросила Мальвина.
        - Допустим.
        - Тогда ладно, - проговорила девушка с облегчением. - Наша братва курганских очень уважает!
        - Есть за что, - одобрил Бессонов братву областного центра Ширгорода.
        - Говорят, вас наши, ну, гостиничные, обнести хотели, так вы их так отмудохали…
        - Отмудохали - неприличное слово, - заметил Бессонов. - Но ты продолжай, детка, продолжай…
        - К администратору мужик приходил, с крутой ксивой. Хотел, чтобы вас в другой номер перевели…
        - Зачем?
        - Ну ты наивняк! - ресторанная девушка покачала головой. - Где прослушка установлена!
        - Откуда знаешь?
        - Про прослушку?
        - Про перевод.
        - Ксенька слыхала. Она под дверью слушала.
        - Молодец, Ксенька! Пусть возьмет с полки пирожок.
        - А я? - Мальвина состроила жалобную мордочку.
        - А ты сама купишь, детка. А теперь, глянь осторожненько: пацан со свастикой в ухе тебе знаком?
        - Ага! - кивнула Мальвина. - Он - моя охрана.
        - Ишь ты! Ты такая крутая, что с охраной ходишь? - Бессонов усмехнулся.
        - Да нет! Он токо за порядком присматривает. Чтоб девочек не обижали, ну, чтоб дурь чужие не толкали.
        - А своим, значит, можно?
        - Ну ясное дело!
        - А под кем он ходит, твой охранник?
        - Под «тиграми».
        - А это еще что за зверьки?
        - Охранное предприятие «Красный тигр».
        - Любит братва красивые слова!
        - «Тигры» - не братва. Ну, не совсем братва. Там, ну… - Мальвина замялась.
        - Ладно, ладно, - успокоил Бессонов. - Сами пробьем твоих «тигров». Что еще скажешь, детка?
        Ресторанная девушка шевельнула голыми плечиками.
        - Про вас больше ничего не слыхала.
        - Тогда вот тебе приз и беги, детка, нам с Алексеем поговорить надо.
        - Что скажешь, Леха? - спросил Бессонов минутой позже. - Нами уже интересуются.
        - Меня это не удивляет, - заметил Шелехов. - А девочка - умница.
        - Угу, шустрая. Вот тебе еще работка: выяснить, что это за «тигры» такие.
        - Это я вам и так могу сказать. - Алеша улыбнулся. - ООО «Красный тигр». Учредители: Союз ширгородских банкиров «Росинвест», Общественный комитет
«Развитие» и национал-коммунистическая партия.
        - Откуда знаешь?
        - Все указанные структуры контролирует наш знакомый, Руслан Васильевич Медведев. Кстати, попался мне один документ никитский, где указано, что деньги за шесть ГМ-94 для ООО «Красный тигр», предназначенные для охраны порядка во время партийных мероприятий, не переведены в срок, о чем упомянутому ООО следует напомнить.
        - ГМ-94? Ого! Неслабые у них демонстрации!
        - А что это, ГМ-94? - поинтересовался Алеша.
        - Гранатомет. Магазинный, компактный, с помповуху размером… Отличная вещица! Сам бы взял пару штук… Для охраны порядка. Так-так… Значит, у господина Медведева - своя армия. Надо полагать, и у господина Сурьина тоже что-то подобное имеется?
        - Наверное. Но мне пока не попадалось. У Сурьина все поглубже закопано.
        - Ничего, - Бессонов похлопал Алешу по плечу. - Ты раскопаешь, я уверен.
        - Ну не совсем я… - заскромничал Шелехов.
        Глава шестнадцатая
        Хлебалов приехал в Ширгород после обеда. Остановился в своем особняке, двухэтажном доме на берегу Юри. С трех сторон особняк был огорожен белой каменной стеной. Со стороны реки стены не было, а был пирс, по которому расхаживали охранники в красивой черной форме «речной инспекции». Кроме формы, впрочем, охранники были укомплектованы модернизированными «калашами». Такие же бойцы контролировали
«приусадебный участок» и подходы к ширгородской резиденции Хлебалова, то есть расположенный слева детский санаторий и расположенный справа пансионат Краснянского нефтеперегонного завода. Охранников, по случаю приезда хозяина, было много. Больше сотни. Постоянно же в особняке обитало четверо. И по двое - в санатории и пансионате. Санаторское начальство не возражало: охранники вели себя скромно, к детям не приставали, зато посторонних отваживали на счет раз. Что же касается пансионата, то там согласия администрации не требовалось. Да и сам особняк был возведен на земле, еще с совковых времен числящейся за пансионатом.
        Сразу по приезде Хлебалов связался с Сурьиным и договорился о встрече. Местом ее был выбран дорогой загородный клуб, принадлежавший ширгородскому вору Турику. Турик был самостоятельным, подвизавшимся в игорном бизнесе паханком. У Турика, как доложили Хлебалову, недавно были терки с ООО «Красный тигр». С «тиграми» Турик тягаться не мог, уступил, но зуб на них поимел, следовательно, опасаться того, что Медведев узнает о встрече своего «союзника» с «врагом номер один», не стоило. Впрочем, «высокие стороны» приняли все возможные меры предосторожности.
        Один из «герцогов» Ширгорода, Лев Никитич Сурьин был невысокого роста, полный, кудрявый, лысеющий мужчина с розовыми губами и налитыми щечками. Вид у него был донельзя добродушный, но Хлебалов внешностью Сурьина не обманывался. Этот толстячок сумел переиграть Медведя в кремлевских коридорах, а это потруднее, чем завоевать авторитет в ширгородском криминальном мире. Впрочем, на отсутствие авторитета в криминальных кругах Лев Никитич тоже не жаловался.
        По знаку хозяина охранник положил на стол дипломат и открыл его.
        - Половина, - сказал Сурьин. - Как договаривались. Против наличных нет возражений?
        - Ни малейших.
        - Пересчитывать будешь?
        - Лев Никитич!
        Сурьин издал короткий смешок.
        - Твой ход, - произнес он.
        - Можете забирать девчонку, Лев Никитич. Она уже здесь… И, Лев Никитич, поймите меня верно. Девчонка стоит намного дороже двух лимонов…
        - Я понимаю, - кивнул Сурьин.
        - И я бы просто подарил ее вам, если бы не временные… обстоятельства.
        - Я в курсе ваших взаимоотношений с Филином, - сказал Сурьин.
        Осведомленность собеседника неприятно удивила Хлебалова, но следующие слова Сурьина сгладили неприятное ощущение.
        - Твоя поддержка, Николай Григорьевич, стоит значительно дороже двух миллионов долларов. Особенно если до определенного времени мы не станем ее афишировать. А мы ведь не станем, а?
        - Разумеется, - охотно согласился Хлебалов. - Можете на меня рассчитывать.
        Сурьин кивнул.
        - И еще один незначительный момент, - произнес он и вынул из кармана пиджака аккуратно сложенный листок бумаги.
        - Прочти, Николай Григорьевич.
        Хлебалов взял листок. - Уважаемый господин Сурьин, хотите ли вы жить?
        Если хотите, то позвольте дать вам совет: НЕ ЖЕНИТЕСЬ!
        Никитский «князек» поднял глаза на ширгородского «лорда».
        - Надеюсь, вы не придали значения этой глупой угрозе? - спросил он.
        - Угрозе - нет, - спокойно ответил Сурьин. - Но утечке информации - да. Я приказал провести расследование. Надеюсь, ты поступишь так же.
        - Конечно, - Хлебалов энергично кивнул головой. - У нас с вами общие враги!
        Сурьин поглядел на собеседника выпуклыми карими глазами… и ничего не сказал.
        Хлебалов, Застенов и Юматов расположились на открытой веранде, затянутой виноградом. Виноградные листья защищали от летнего солнца и, заодно, от разных приборов, предназначенных для дистанционной звукозаписи.
        В уголке, скромно, на табуреточке притулился Фома Галактионович Степкин. Веня Застенов время от времени поглядывал на хлебаловского секретаря. Неодобрительно. Вене присутствие Фомы на этом совещании явно не нравилось. Юматову - тоже. Но Ефим Асланович своего отношения к Степкину никак не выражал.
        Тихо гудел вентилятор, прогоняя сквозь веранду чистый речной воздух. Вообще-то в Ширгороде везде был хороший воздух. Предприятий в губернской столице было много, но металлургических, химических и прочих, активно портящих окружающую среду, в городе не строили. Только - в области.
        - Докладывай! - приказал Хлебалов Застенову. - Где нашли мальчишку? Где он спрятался?
        - Да он и не прячется, - Застенов вздохнул. - Здесь он, в гостинице остановился.
        - Тогда почему он там, а не тут? - Хлебалов прищурился. - Отправь пару ребят, пусть его притащат. Живо!
        - Ну, Николай Григорьевич… - Веня замялся. - Есть небольшая проблема…
        Хлебалов нахмурился.
        - Я не понял? - проворчал он. - Тебе что, на меня работать надоело? Чтоб через час мальчишка был тут!
        - Погоди, Коля! - вмешался Юматов. - Не так все просто.
        - И ты туда же? - осведомился никитский «князек». - Я что, по-твоему, голову ему откушу? Еще раз замечу, что вы выгораживаете мальчишку…
        - Да погоди ты! - досадливо скривился Юматов. - Выслушай сначала. Мы тут ни при чем.
        - А кто при чем? - зло бросил Хлебалов.
        - Гостиница, где он живет - медведевская, - сказал Юматов. - Подумай: стоит нам светиться?
        - Светиться? Ты о чем? Все, что надо, это дать команду ребятам приехать в гостиницу, взять мальчишку и привезти сюда. Без шума.
        - Без шума - не выйдет, - возразил Застенов.
        - Это почему же?
        - Потому что он - не один. При нем какие-то пацаны.
        - Что еще за пацаны? Чьи? - Хлебалов помрачнел.
        - Выясняем, - ответил Застенов. - Там на днях такая история была: в номер влез вор, и этого вора местный охранник повязал.
        - Ну и что? - буркнул Хлебалов.
        - А то, что номер был - Алешкин. А вор и охранник, как мне сказали, - давние кореша. А вместе с Алешей в номере был какой-то дуболом. Но не местный нанятый, а, что характерно, наш, курганский.
        - Может, Лешка просто нанял охранника? - предположил Юматов. - Как у него с деньгами?
        - Замечательно. Недавно снял крупную сумму в Промэкбанке. Так что мог и нанять. Он - мальчик неглупый. Если охранник - со стороны…
        - А если нет? - перебил Хлебалов. - Если это, допустим, Клим?
        Застенов покачал головой.
        - Если Клим здесь завязан, то только краем. Хотя контакт у них с Алешей был. Мой Мишка его сразу пресек, так что договориться они ни о чем не могли. Да и не стал бы в то время Алеша против нас играть. Зачем?
        - Вот именно - зачем? - никитский «князек» уставился на своего «военного министра».
        - Больше он в Кургане ни с кем, кроме нас, не контактировал, - вставил Юматов.
        - А девчонка?
        - Случайность, - сказал Застенов.
        - Что-то слишком много случайностей, - проворчал Хлебалов. - И сбежал он тоже случайно…
        - Я его в эту комнату не сажал! - заявил Застенов. - Кто его туда переселил - ты знаешь. - И поглядел на Фому.
        - А откуда он узнал про тайный ход? - тут же отреагировал хлебаловский секретарь.
        - Да уж точно не от меня! - сердито бросил Застенов. - Я о нем понятия не имел. А ты - знал!

«Хорошо, что я ничего не рассказал, - подумал Веня. - Если бы шеф услышал, что я той ночью встретил Лешку и что Лешка выехал из города на моей машине…»
        Хлебалов в перепалку не вмешивался. Пока подчиненные враждуют - они не сговорятся. Вмешался Юматов.
        - Коля, - сказал он. - Мы знаем, что кто-то играет против нас на нашей же земле. Мы знаем, что зовет он себя - Ванька-мститель, а играет он жестко и инициативно. Так что вполне мог поддержать Шелехова и помочь тому уйти от тебя.
        - А как, по-твоему, они нашли друг друга? - Хлебалов усмехнулся. - По объявлению в газете?
        - Может быть - случайность, но более вероятно, что их встречу кто-то организовал. Кто-то из твоего ближайшего окружения.
        - Кто? - Хлебалов прищурился. - Мое ближайшее окружение - вы.
        - Меня в городе не было, - спокойно ответил Юматов. - А Веня… Веню, если ты помнишь, именно в тот вечер… хм… заняли другим делом.
        - Остаешься ты, Фома, - констатировал Хлебалов.
        - Григорий Николаевич! - воскликнул секретарь. - Вы же знаете, что я всегда был за то, чтобы убрать мальчишку!

«Ах ты пидерасня вонючая!» - подумал Застенов.
        - Уймись, Фома, - сказал Хлебалов. - Я знаю, что ты не при делах. Не потому, что ты там болтал, а потому что никто из серьезных людей с тобой дела иметь не будет.
        Фома скромно потупился.
        - Ладно, с Лешкой повременим пока, - решил Хлебалов. - Кому за ним присмотреть - есть?
        - Коридорной в клюв кинули, - ответил Застенов. - И еще пару ребят из нашей наружки - в соседний номер.
        - По факту попытки кражи местные менты дело завели? - спросил Юматов.
        - Должны, - кивнул Застенов. - Преступник налицо.
        - Ментов надо использовать, - сказал Юматов.
        - Точно, - поддержал Хлебалов. - Пусть его вызовут повесткой, а мы его по дороге возьмем. Ефим, как с девчонкой?
        - Все по программе, Григорий Николаевич. Обрабатываем.
        - Хорошо. Веня, завтра едем к Медведеву. Обеспечь охрану. Что у нас в медведевской папочке?
        - Мало, - вздохнул Юматов. - Разве что с племянником его… Дело о наезде, помните?
        - Из этой косточки суп не сваришь, - сказал Хлебалов. - Это ведь не только племянник Медведева, но еще и зять губернатора.
        Глава семнадцатая
        Вечером вся команда Бессонова: Ленечка, Сивый, Монах, Череп, Уж, Салават и он сам, конечно, на двух джипах подкатила к одной из стоянок неподалеку от речного вокзала. Алеша сидел рядом с Бессоновым. Евгений попытался было его отговорить от участия в акции, но Алеша настоял, упирая на то, что Алена никого, кроме Шелехова, не знает.
        Ленечка с Салаватом провели краткий инструктаж стояночной охраны. Суть инструктажа сводилась к тому, что, ежели что с машинами будет не так или там нездоровый интерес к чужой технике кто проявит, - спрашивать станут не с посторонних неизвестных, а конкретно с охранников. Охранники, тоже не домашние мальчики, попытались, было, выгнуть пальцы. Чтобы пресечь дискуссию, Ленечка обратился к наглядным пособиям и провел краткий сравнительный анализ пистолета «ИЖ», который состоял на вооружении охранников и пистолета-пулемета «Кедр-Б», снабженного глушителем и лазерным целеуказателем, пятнышко которого вызывает очень неприятные ощущения, когда кочует по разным частям тела. Охранники, несмотря на эти самые неприятные ощущения, заявили, что у них есть и более крупные наглядные пособия, чем «ИЖ». Тогда простой человек Салават отнял у охранников «ижики», сообщил, что у них, в Кургане, такого говна не делают, а таких тупых пацанов, как стояночные охранники, если и сделают случайно, то сразу «стИрЕлизуют», чтоб не плодились. И собрался немедленно проделать с собеседниками указанную операцию, но Ленечка вовремя
напомнил «стерилизатору», что сейчас им некогда, так что Салават охранников отпустил и даже вернул им оружие.
        Несмотря на высокую эмоциональную насыщенность разговора, занял он всего минуту. Остальные только-только успели вытащить из машин ящики с «прогулочным оборудованием».
        Федя ждал их у четырехметрового памятника «Железному бандиту». «Железным бандитом» именовался памятник «Первопроходцу Шишигину». Воздвигнутый еще при советской власти, «бандитом» он был крещен сравнительно недавно. Не без причины. Плечистый и бритоголовый «первопроходец» в одной руке держал нечто неопределенное, но очертаниями весьма напоминавшее сотовый телефон, а другую - выбросил вперед в традиционном жесте - «пальцы веером». Воистину гениален был скульптор, прозревший сквозь время образ «наследников» Шишигина. Провозглашенный сподвижником Ермака и Разина одновремененно «первопроходец» был «злодейски» повешен губернатором края за
«борьбу с царизмом и капитализмом», выразившуюся, как говорили знающие люди, в насильственном присвоении чужого имущества. Владельцы экспроприированного имущества умерщвлялись «борцом», независимо от пола и возраста. Вероятно, Шишигину просто не повезло. Родись он лет на двести позже, из него получился бы отличный
«красный комиссар», а повремени он еще лет семьдесят, - и «демократический» губернатор ходил бы у разбойника в корешах. А то и сам - в губернаторы… Не то что при царизме, одним словом.
        - Держи, - Бессонов сунул старпому «Веселого» здоровенный ящик.
        Федя только крякнул:
        - Чего у вас тут - штанги? - буркнул он.
        - Танки! - заявил оказавшийся поблизости Салават и заржал.
        Монах поставил свой ящик на ступеньку постамента.
        - Слышь, Салаватик, а ведь «Железный»-то - вылитый ты! - заметил он.
        Татарин задрал голову.
        - Не, - серьезно сказал он, подумав. - Я такие штаны не ношу.
        - Где ваш «Титаник»? - спросил Бессонов Федора?
        - Да вона! - старпом мотнул головой, поскольку руки у него были заняты. - Токо про
«Титаник» не надо. Накаркаете еще!

«Веселый» представлял из себя небольшой, метров пятнадцать в длину, теплоход с темно-синими бортами и яркой красной трубой. На фоне реки и заката кораблик смотрелся очень живописно.
        - Ну, двинулись! - скомандовал Бессонов.
        Компания спустилась вниз и затопала по пирсу.
        Особого внимания они не привлекли. Встреченные по пути: сонный милиционер, собака доберман и старуха-нищенка повели себя совершенно одинаково, а именно: сначала сунулись навстречу, а потом с рассеянным видом убрались подальше. Инстинкты у всех троих были одинаковые. Правильные инстинкты.
        Собственно, сказать, что жизнь Ширгородского речного вокзала в это время суток замирала, было бы неверно. Жизнь здесь била ключом, но ключи эти кипели не у причалов с ржавеющими суденышками, а в самом здании вокзала, в распивочной, и в открытом кафе, откуда доносился мат-перемат местной «крутизны» и вкусно тянуло шашлыком.
        Капитан поприветствовал пассажиров с палубы «Веселого».
        - А чего без баб? - несколько настороженно поинтересовался он.
        - Не боись! - гаркнул Салават. - Тебя не трахнем.
        - Заткнись, - велел ему Бессонов. - Все путем, шкипер. Бабы - завтра. А сегодня просто покатаемся. Места у вас красивые. Погода как, тихая ожидается?
        - Прогноз хороший, - ответил Колбасников. - А это у тебя что, не акваланги?
        - Они! - весело подтвердил Ленечка. - Раков ловить будем. Места покажешь?
        Глава восемнадцатая
        Уезжая с Песчаного, Фома оставил Карика старшим. Это была ошибка. Карик, - метр девяносто шесть без головного убора, хорошие навыки огневой и рукопашной, - на роль старшего не годился абсолютно, поскольку уровнем интеллекта лишь ненамного превосходил взрослого шимпанзе. Фома выделил Карика среди прочих исключительно по внешним признакам.
        Ни Хлебалов, ни Застенов такой ошибки не допустили бы. Правда, Хлебалов и Застенов придерживались традиционной сексуальной ориентации.
        В подчинении у красавца Карика оказались одиннадцать бойцов, не считая вертолетчика и шести человек обслуги. Обычно на острове обитало втрое больше народа. Стратегическое положение острова было очень выгодно. Находясь в относительной близости от Ширгорода, остров Песчаный тем не менее являлся областной территорией, а областная администрация в отличие от городской кушала у Хлебалова из рук. Официально Песчаный считался базой «рыбной инспекции», задачей которой была охрана юрьских осетров и прочей речной живности от браконьеров. Чтобы сделать из незначительного «подотдела по охране рыбных ресурсов» мощное силовое подразделение, Хлебалову потребовалось маскимальное напряжение связей и много-много зеленых купюр. Кстати, с задачей охраны рыбных ресурсов «накачанная» Хлебаловым «рыбинспекция» справлялась безукоризненно, была не единожды хвалима прессой, включая центральную, и не раз удостаивалась поощрения руководства за успешную деятельность, поскольку все мелкие икродобытчики на трехсоткилометровом отрезке Юри, протекавшем в границах Ширгородской области, были истреблены как класс. Физически. А
добытчики крупные, хозяева двух рыбзаводов, браконьерами не считались, а считались промышленниками-производителями. Контрольный пакет акций рыбзаводов с недавнего времени принадлежал Хлебалову, и прибыль от них даже перекрывала расходы на «рыбинспекцию». Так что никитский «князек» одним махом убил двух зайцев: увеличил собственные доходы и обзавелся собственной крепостью, с гарнизоном, военной техникой и официальным прикрытием всего этого хозяйства, якобы подчиненного областной администрации. То есть получил возможность появляться в Ширгороде не с дюжиной телохранителей, а с приличной «боевой дружиной», укомплектованной «ксивами» и лицензиями. Разумеется, с сотней стрелков было бы смешно претендовать на главенствующую роль в столице области, но в шахматных играх местных «ферзей» Хлебалов переставал быть пешкой, а становился независимой
«ладьей», с которой следует считаться не только на финансовых, но и на силовых полях. Правда, в отличие от шахматной ладьи Хлебалов мог запросто сменить «цвет», что и проделывал не единожды. Но переходы эти выполнялись так ловко, что потерявшей фигуру стороне было очень трудно предъявить «фигуре» претензии.
        Нынешней задачей Хлебалова было столкнуть два главных ширгородских клана: сурьинский и медведевский. Затем довести дело до силового конфликта, заранее безошибочно определить победителя и встать на его сторону. И урвать кусок владений побежденного. Но нужен был именно вооруженный конфликт и желательно - затяжной, потому что в этом случае значимость хозяина Курганского металлического завода для обеих конфликтующих сторон существенно возрастала. А уж для самого хозяина такой конфликт был бы золотой жилой. Поставлять оружие в «горячие точки», везти его через «рискованные» территории, договариваться с местными лидерами, платить взятки на таможнях… Выгодно, конечно, но хлопотно. Иное дело, если заказчиком станет родной Ширгород. Единственное, чего следовало опасаться в таком случае, это вмешательства Москвы. Но такое вмешательство во времена прежнего президента было вовсе невозможно, а во времена нынешнего, учитывая глубинные связи ширгородских
«лордов» в столице, - маловероятно. Тем более что ширгородские «ферзи», несмотря на внутренние терки, были единодушны в своем желании, чтобы московские щупальца не присосались к ширгородским богатствам. Поэтому даже представитель президента в Ширгороде вел себя не как полномочный легат законно избранного хозяина России (что имело место в иных губерниях), а скромно занимался «культурой» и «связями». За весьма приличные вливания на соответствующие счета, естественно.
        У Хлебалова по-настоящему серьезных завязок в столице не было. Это было обидно и неудобно. Ширгородские «лорды», с которыми он «сотрудничал» (тот же Медведев), время от времени обещали ему «поделиться контактами» и даже брали денежные авансы, но дальше авансов дело не шло. Хлебалов, отнюдь не дурак, всю эту механику понимал и ждал лишь благоприятного момента, когда кто-то из «лордов» будет настолько остро нуждаться в его поддержке, что вынужден будет «поделиться». Ну, разумеется, Николай Григорьевич не просто ждал. Он планировал. Но никитский «князек» никогда не планировал просто так. Он планировал - и действовал.
        Однако сейчас его целью была не Москва, а Ширгород.
        Появившись в Ширгороде лично, Хлебалов вызвал с острова большую часть своей
«речной гвардии». Не доверяя средствам связи, Хлебалов отправил на Песчаный гонца - своего секретаря. Так красавец и атлет Карик в одночасье проскочил в коменданты.

«Повышением» Карик был очень горд. Полдня он строил «личный состав» и учил жизни. После обеда «личному составу» это обрыдло, Карика послали на три буквы, и каждый занялся, чем хотел. Начальства нет - чего упираться рогом? Карик - не начальство. Такой же «бычара», как и остальные.
        Васю Колбасникова было нелегко удивить. И испугать тоже нелегко. Разве что посулить отобрать у него «Веселый». Вернее, «Веселого», потому что для капитана Колбасникова его кораблик был одушевленным существом. Как у британцев, которые живую собаку называют «it», а о корабле говорят «she» - «она».
        Колбасников выкупил «Веселого» два года назад. Дешево, поскольку был в пароходстве своим человеком. Но приведение речного ветерана в пристойный вид обошлось ему в копеечку, хотя главное - корпус и ходовая у кораблика были почти в порядке. Пришлось занимать под приличные проценты. Проценты и треть кредита удалось отбить в первое же лето, но почти каждый раз, принимая на борт очередных «отдыхающих», Колбасников нервничал. А нынешние «арендаторы» выделялись в нехорошую сторону даже на фоне обычных пассажиров «Веселого», бандитов и «бизнесменов», которые, как правило, тоже были бандитами.
        Такой разношерстой компании Колбасников еще не встречал. Парочка типичных «быков», парочка «спецназов», парочка натуральных киллеров, тоже, судя по всему, из
«спецов». Если бы Колбасников поглядел на всю эту гопу до того, как взял аванс, хрен бы он его взял. Но те двое, что его наняли, выглядели нормально. Старший вполне тянул на какого-нибудь зам. генерального директора по безопасности, а младший - на лощеного сыночка того же генерального директора. Такие клиенты обычно брали с собой полдюжины девочек и пару мордоворотов для охраны. А если ни одной девочки, а вместо скромной охраны - целая бригада «профи» - хорошего не жди. Нет, и боевики тоже могут захотеть отдохнуть. И даже без девочек. Но тогда на борт погрузили бы не дюжину подозрительных ящиков, а дюжину коробок спиртного.
        Во время ужина капитан окончательно убедился: что-то готовится. Дело не в том, о чем говорили клиенты. Говорили-то они как раз о вещах обычных. Дело в том, что во время этого ужина восемь отдыхающих (!) мужчин выпили меньше литра водки. Причем половину выпил один из них, по кличке Монах. Остальные едва пригубили.
        После ужина Колбасников не выдержал и подошел к Бессонову.
        - Приятный вечерок, капитан, - улыбнулся тот.
        Вечер, вернее, ночь и вправду была хороша. Теплая, тихая, только вода вдоль бортов журчит да дизель негромко постукивает. И огоньки вдоль берега.
        - Вы чего затеваете, господа хорошие? - напрямик спросил Колбасников.
        - Не ссы, шкипер, все будет путем! - это сказал не Бессонов, а появившийся рядом Монах.
        - Я должен знать!
        - От многого знания многие скорби! - проявил знакомство с Библией Монах.
        - Не понял?
        - Меньше знаешь - дольше живешь, - перевел Бессонов. - Тебе заплачено. Какие еще вопросы, капитан?
        - Срал я на ваши деньги! - отрезал Колбасников. - Все обратно получишь! Это мое судно, ясно?
        - Нет, - Бессонов качнул головой. - Не ясно, капитан. Мы тебя купили. Тебя и твое корыто. Обратного хода у тебя нет.
        - Хер! - гаркнул Колбасников. - На мостике! Курс на Ширгород!
        Монах фыркнул, щелкнул зажигалкой, прикуривая. Бессонов с загадочной улыбкой глядел на береговые огни. «Веселый» неторопливо, но уверенно шел вверх по реке.
        - Федька, твою мать! - взревел капитан. - Оглох?! Курс на Ширгород, я сказал!
        - Не ори, шкипер, - насмешливо произнес Монах. - Голос сорвешь.
        Колбасников был человек вспыльчивый. Размахнувшись, он…
        В общем, удара не вышло. Монах легко перехватил его руку. Капитана Колбасникова Бог силушкой не обидел. Но этот парень оказался здоровее. Кулак капитана разжался, в запястье что-то хрустнуло.
        - К рыбкам хочешь, шкипер? - осведомился Монах, выдохнув в лицо Колбасникову сигаретный дым. - К ракообразным? Можно организовать. Легко.
        - Ну вы ответите! - выдохнул Колбасников.
        - Не дури, капитан, - спокойно посоветовал Бессонов. - Живы будем - не помрем. И корыто твое вернется в Ширгород в целости. Если повезет. А если не повезет, сделаешь нам на том свете предъяву. Возьми его, Монах, и сунь куда-нибудь, чтоб не мешался.
        Спустя некоторое время Монах отправился сменить Ленечку на мостике, а сам Ленечка, Уж и Бессонов встретились на баке «Веселого».
        - Расклад такой, - сказал Бессонов. - Пункт первый. Вы двое и Сивый берете сторожевик. Сигналы оговорены. Пункт второй. Мы гасим большой прожектор и отрубаем собственные огни. Затем подходим ближе и начинаем бить ворота. Вы отваливаете от причала. Пункт третий. Противник начинает контратаку - и тут вступаете вы. Только тогда, не раньше. Подавив противника, мы забираем у вас Сивого, высаживаемся на берег, отрабатываем тех, кто еще трепыхается. Вы контролируете берег. Пункт четвертый. Забираем Лешку, он опознает свою подружку, все эвакуируются на
«Веселый», взрываем плавсредства противника - и ходу. Вопросы?
        - Предложение, - Ленечка прихлопнул комара. - Мы с Ужом берем «погранца», отгоняем его, прячем. Домой добираемся по суше.
        - А смысл?
        - Пригодится.
        - А как ты его спрячешь? Засекут же с воздуха, как два пальца!
        Ленечка покачал головой.
        - Я тут с нашим капитаном за раков толковал. Километров десять ниже по течению - мысок, а за мыском - протока. Камыш, береговая растительность, ну и раки, конечно. Глубина подходящая, я прикинул. Замаскируем - и пусть себе стоит.
        - А если найдут его какие-нибудь любители раков?
        - Ну и ладно. Что мы теряем? Хотя ты прикинь, Бессон, что сделает любитель раков, наткнувшись на боевой катер?
        - Ноги в руки, - вместо Бессонова ответил Уж. - Мне идея нравится, командир. Я - за.
        - Добро, - не стал спорить Бессонов. - Только давайте сначала мишку завалим, а потом будем шкуру делить. Все, совещание закончено. Пойду взгляну, чем там Леха занимается?
        - Я тебе и так скажу, - заявил Ленечка. - За компьютером сидит. Как у него только от этих букв-цифр крыша не едет?
        - Привычка, - заметил Уж. - А дело хорошее. Как время свободное будет - сам займусь.
        - Брось! - махнул рукой Ленечка. - Тут наверняка образование специальное нужно. Это тебе не с парашютом прыгать!
        - А я вообще-то по образованию - математик, - заметил Уж. - Не знал?
        - Откуда? - Ленечка пожал плечами. - Ты ж не говорил.
        - Ладно, мужики, - Бессонов поднялся. - Пошел я. А вы готовьтесь. Вам скоро под воду.
        Глава девятнадцатая
        - Я пойду с вами! - объявил Алеша.
        - Спятил? - Бессонов поднял бровь.
        - Стрелять я тоже умею! - возразил Шелехов. - Не волнуйся! Из знакомого оружия с сотни метров четыре из пяти в цель положу! Не веришь?
        Бессонов ухмыльнулся.
        - Верю, - сказал он. - Но в бою это не главное.
        - А что главное?
        - Главное, Леха, это чтоб тебя не положили. Так что ты это мальчишество брось. Без обид. Меня батька твой с того света достанет, если я тебя под пули кину. Тем более, что твою работу, - он кивнул на компьютер, - никто из нас не сделает. Подстрелят тебя - и крездец. Мы опять без денег, без информации, только и останется, что обратно в лес податься. А девушка твоя точно пропадет. Убедил?
        - Вы, Евгений, не понимаете…
        - Прекрати мне выкать! - неожиданно взбеленился Бессонов. - Достал со своей английской культурой! Я тебе, бля, не камердинер!
        Алеша некоторое время глядел на покрасневшее лицо собеседника. Казалось, он тоже готов вспылить, но Шелехов вдруг рассмеялся.
        - Хрен с тобой, - согласился он. - На остров меня пустишь?
        - Пущу, - обещал Бессонов. - Когда территорию подчистим.
        - Ну ты гад! - Алеша покачал головой. - Ты меня в какое положение ставишь, Евгений? Вы из-за моей девушки жизнью рискуете, а я тут отсиживаюсь?
        - Слушай, парень! Насрать мне на твою девушку! - заявил Бессонов. - Я ее в глаза не видел! Думаешь, я такой добренький - девок спасать? Да ты знаешь, сколько таких несчастных соплюх в одном только Ширгороде? Да в такой глубокой жопе, что твоя, можно сказать, просто в раю содержится! Ты видел, что с такими на войне делают? Нет? А я видел! Так что не надо меня за героя держать! Тебе помочь? Да! Хлебалову в очко рашпиль заправить? С полным кайфом! Завещание твоего батьки исполнить? Без базара! А принцесс спасать - это, парень, пусть в кино их спасают! Так что я не из-за девки твоей под пули лезу, а исключительно по собственному охренненному желанию! А без этого, бля, желания, меня под огонь больше никто не загонит! Ни ты, ни государство, никто, усек?
        - Усек, - кивнул Шелехов. - Не ори. Я могу быть вам полезен?
        - Можешь. Поднимись наверх, пусть тебе покажут, как это корыто взад-вперед ходит. Мореходом ты, конечно, не станешь, но повернуться или, там, пройти метров пятьсот по спокойной воде сумеешь, если что. И за экипажем приглядишь, опять-таки. Мы их, конечно, упаковали, но пригляд не помешает.
        - В каком смысле упаковали?
        - В прямом. Связали и заперли в кладовке.
        - Зачем?
        - Целее будут. Я вообще-то собирался здесь Черепа оставить, но, если ты возьмешься, - хорошо. Череп мне и на острове совсем даже не лишним будет. Берешься?
        - Берусь.
        - Тогда шагом марш на мостик!
        Поскольку соблюдать режим маскировки было невозможно, к острову подходили с шумом и помпой: в сиянии огней, под музыкальное сопровождение. Гуляй, братва! Луч прожектора, полоснувший по палубе, высветил полуголые фигуры в живописных позах. Последнее - на всякий случай. Если наблюдатель решит глянуть в бинокль.
        Катерок полз еле-еле, только чтобы противостоять течению. А куда спешить? Люди отдыхают!
        Прожекторный луч покатился дальше, а с противоположного борта кораблика, врастопыр, по-лягушачьи, плюхнулись в воду три залитые в черное фигуры.
        Ленечка, Уж и Сивый немножко сплавились вниз по течению, чтобы обогнуть «Веселый», и двинулись к острову.
        Спустя десять минут они всплыли у темного борта катера.
        Сивый освободился от ласт и аппарата. Ленечка приподнял его над водой. Сивый размахнулся, закинул крюк, подхватил герметичный мешок с оружием и белкой вскарабкался наверх.
        На палубе - никого. Полоса света из рубки. Приглушенные голоса. Сивый махнул остальным, развязал мешок. Через четверть минуты к Сивому присоединился Уж. Последним влез Ленечка, втащил наверх снаряжение, причем проделал это виртуозно: ни звяка, ни стука.
        Глава двадцатая
        - Значит, в дурачка играем? - Ленечка смешал брошенные игроками карты. - Ну-ну… Что ж вы, «плотвички пресноводные», караул не выставили?

«Плотвички» - экипаж бывшего сторожевика, четверо молодых парней - скромно потупились, наблюдая, как прыгает по их животам пятнышко лазерного прицела.
        Карты на столе, отнюдь не морские, полкорзинки смятых пивных банок, портупеи с кобурами, опрометчиво повешенные на привинченные к стене бычьи рога.
        - Всем - по три наряда вне очереди! - объявил Уж. - А пока быстренько прилегли на пол, вон туда под шкафчики, - он повел лазерным целиком модифицированного «Кедра», указав, куда именно следует прилечь «плотвичкам», - руки за голову, ноги в стороны.
        Пиликнул зуммер. Рация торчала из кармана куртки с нашивкой «Служба береговой охраны».
        Ленечка вытащил ее из кармашка, включил и приложил к уху одного из парней. К уху - рацию, к глазу - автоматный ствол.
        - Коська? Как служба, жопа? Все тип-топ? - жизнерадостно поинтересовалась рация.
        - Х… Хорошо, - пробормотал Коська, пуча глаз на толстый ствол незнакомого оружия.
        - Чё мямлишь? - поинтересовался его собеседник. - Чё там у вас, все пиво высосали?
        - Убедительней! - прошипел Уж. - Догадается - пеняй на себя!
        - Да я, это, непруха, короче! Глызя нас всухую делает, урод!
        - А-а-а… Зато бабы любить будут. Слышь, Костик, там у вас на речке пароходик болтается прогулочный…
        - И чего?
        - Сходили бы к нему, поинтересовались: что да кто?
        Ленечка энергично мотнул головой.
        - Чего спрашивать? - буркнул Костик. - Это ж «Веселый». Ясно, братва гуляет. Им спешить некуда. У нас все под контролем.
        - Ну гляди, - сказал его собеседник и отключился.
        - Молодец, - похвалил Ленечка. - Как же это вы так облажались? Кораблик не проверили?
        - Команды не было, - буркнул Костик. - Тем более Колбасу на реке каждый знает. Чего его проверять, он и так проверенный. Это пусть там, - он мотнул головой вверх, - разбираются, кого шмонать, а кого - нет.
        - На дядю, значит, понадеялись, а дядя оплошал. Ладно, мы не в претензии! - Ленечка засмеялся. - Упакуй их, Сивый.
        Через несколько минут связанный изысканным способом - руки к ногам - экипаж сторожевика потерял все шансы на реванш.
        - Кто из вас везучий Глызя? - спросил Ленечка.
        - Я, - буркнул парень с цветной татуировкой на плече.
        - А доложи мне, Глызя, как у вас с матчастью? - поинтересовался Ленечка.
        - Орудие не фурычит.
        - А почему?
        - Хренотень какая-то с механизмом. Башня не крутится.
        - Понятно. А пулеметики?
        - Нормально.
        - Боекомплект?
        - Полный.
        - Это хорошо. Когда вас меняют?
        - Послезавтра.
        - Сивый, остаешься тут, на контроле. - Ленечка взял куртку с нашивками, накинул, не застегивая. - Уж, айда воздухом подышим.
        Черные хоботки спаренных пулеметов четко выделялись на фоне звездного неба.
        - Ага, - пробормотал Уж. - Кое-что ребята переделали.
        Он ухватился за поручень… И замер.
        - Ленечка, - прошептал он. - Глянь сюда…
        В удобном кресле, которое какой-то умелец присобачил вместо сиденья стрелка, спал человек. Сладко спал, даже похрапывал.
        - Вот это номер, - пробормотал Ленечка. - Он же нас в фарш размолоть мог.
        - Не мог, - Уж усмехнулся. - Он же дрых.
        Наклонившись к спящему, Уж гаркнул ему в ухо:
        - Рота, подъем!
        Парень аж подпрыгнул. Заполошенно завертел головой…
        - Пех-хота! - пренебрежительно хмыкнул Ленечка. - Мальчик, ша! Никаких глупостев! - автоматный ствол уперся соне в подбородок.
        - Вы… кто? - выдохнул парень.
        - Служба обеспечения тыла! - гаркнул Ленечка, схватил его за рубаху и бесцеремонно сдернул вниз. - Давай, Уж, осваивайся, а этого я к остальным отправлю.
        - Не надо меня убивать! - панически взвизгнул парень.
        - А это уж как себя вести будешь. Пошел! - Ленечка пнул его под зад, задавая нужное направление.
        Через несколько минут наблюдатель с «Веселого» увидел, как на сторожевике замигал фонарь.
        Еще через пять минут, дождавшись очередного «прохода» прожекторного луча, команда Бессонова приступила к действиям. Снаряженный гранатомет удобно устроился на плече Монаха, а Череп примостился на баке с пулеметом.
        - Начали! - рявкнул из громкоговорителя голос Бессонова.
        Поворот выключателя - «Веселый» погрузился в темноту. Погасла не только иллюминация, но даже топовые огни. Смолкла музыка. Зато зазвучал пулемет, выплюнув длинную очередь трассеров. Главный прожектор погас. Дизель «Веселого» заработал на полную, катер взял круто вправо и быстро пошел к острову.
        Спустя минуту взревел двигатель сторожевика. Бывший «пограничник», вспенив воду, ринулся «на перехват».
        Карика разбудили выстрелы.

«Что за придурки? - подумал он. - Утром Рябому такой пистон вставлю…»
        И попытался снова заснуть. И уснул бы, но кто-то пихнул Карика в бок.
        - Убью! - пообещал новоиспеченный бригадир, не разлепляя глаз.
        - Подъем, мудила! - заорал Рябой. - На нас напали!
        - Кому мы на хрен нужны? - проворчал Карик, но сел и даже потряс головой.
        Мир обрел четкость. Частично. Даже очень здоровый организм Карика не способен за пару часов полностью вывести пятьсот граммов водки.
        - Давай, командуй! - сердито гаркнул на Карика Рябой, который по расписанию был дежурным по базе.
        Карик добрел до окна, выглянул.
        - А чего, прожектор вырубили, что ли?
        - Вырубили. Очередью.
        - И какой козел это сделал? - наливаясь начальственным гневом, процедил Карик.
        - Ты, дубина! - взвыл Рябой. - На нас напали, говорю. Обстреляли, твою мать! Прожектор - к херам, понял?
        Карик тупо глядел на приятеля:
        - А откуда стреляли?
        - С реки, дурак!
        - А-а-а… - Карик облегченно вздохнул. - Так скажи этим, ну, на «погранце», пусть разберутся.
        Он вгляделся в темноту.
        - Ну, вона они уже раскочегарились! И не хер было меня будить, понял?
        Рябой тоже увидел рванувшийся наперехват катер, потянулся к рации…
        И тут вдалеке ухнуло, раз и еще раз, и вместо ворот базы образовалось много-много летящего бетона и кусков рваного железа. Но неизвестный стрелок этим не удовлетворился, и еще две гранаты угодили в столовую, после чего на фасаде основного здания не осталось ни одного целого стекла, а из четырех стен столовой остались только три.
        Еще вчера на этом бы нападение и закончилось. Массированный ответный огонь превратил бы «Веселый» в кучку плавучих обломков. Смертоносных игрушек было достаточно, чтобы раскурочить пару-тройку «крокодилов», не то что какое-то прогулочное корыто. Но дорогостоящее вооружение осталось мертвым и холодным, потому что те, кто должен был пустить его в ход, были слишком «теплыми».
        Ровно через одиннадцать секунд Карик вышел из ступора, обнаружил, что Рябой что-то орет в рацию и возмутился, поскольку командовать было поручено не Рябому, ему.
        Отобрав у дежурного прибор, Карик злобно гаркнул:
        - Отставить! Слушай меня! - и сделал паузу, потому что больше ничего в голову не приходило.
        А во время этой паузы все желающие могли пронаблюдать, как из темноты к освещенному фонарем причалу подваливает чахлый прогулочный катеришка, тычется боком в кранцы, и с его борта сигают вниз какие-то вооруженные люди. Правда, совсем немного. Последнее обстоятельство сразу воодушевило Карика. О том, почему вдруг полдюжины бойцов решили атаковать укрепленного и численно превосходящего противника, Карик не задумался. Не умел он задумываться.
        - Слушай приказ! - заорал он в рацию. - Все - к воротам! Мочи гадов! - схватил автомат и ринулся вниз по лестнице.
        В холле к Карику присоединились еще четверо бойцов. А снаружи - двое, из техблока. И молоденький повар с пожарным топором.
        - А ну вали отсюда! - гаркнул на повара Карик.
        И спас сопляку жизнь. Потому что когда боевая бригада галопом прискакала к дырке, оставшейся на месте взорванных ворот, со стороны реки ударили пулеметы сторожевика и в считаные секунды положили всех семерых.
        Рябого среди убитых не было. - Высший класс, - одобрил работу Ужа Ленечка, лихим разворотом обогнул отваливший от берега «Веселый» и дал полный назад. Послушный «погранец» замер на мгновение, достаточное, чтобы Сивый десантировался на сушу. В следующее мгновение катер
«отпрыгнул», описал короткую дугу и застопорил кормой к берегу напротив вышибленных ворот. С этой позиции Уж мог держать под прицелом внутренний двор и фасад здания.
        Сивый промчался по бетонному пирсу и упал на землю рядом с остальными.
        Воняло гарью. Дым от горящей столовой расползался по двору.
        - Вроде шевеления нет, - произнес Бессонов. - Череп, Монах, Салават - вперед. Мы с Седым прикрываем.
        Трое названных сорвались с места, перемахнули через обломки ворот, рассредоточились и залегли. И сразу же вперед пошли Бессонов и Сивый. И снова первая тройка.
        Рябой глядел из темного окна второго этажа. Сначала у него появилась мысль открыть огонь. Но он от этой мысли отказался. Нападавших было всего пятеро, но двигались они грамотно. И если сам остров можно было считать укрепленной позицией, то дом, в котором сейчас находился Рябой, для обороны не годился. Засекут, влепят в окно гранату - и до свиданья, гражданин Рябой. До встречи на том свете!
        Трое нападавших разом выскочили из укрытий, промчались, петляя, метров по десять и снова залегли.
        Вот если бы Рябой сейчас стоял не в жилом, а в техническом корпусе и наблюдал за противником не из оскалившегося обломками стекол окна, а видел врага в мониторах командного блока… Тогда - другое дело. Но дурак Карик скомандовал «на выход!» - и двое парней, дежуривших при технике, похватали автоматы и выскочили, даже дверей не прикрыв. Запереть двери несложно. Только на кнопку нажать. Но кнопка эта от Рябого далеко.
        Последний защитник крепости прикинул свои шансы и решил, что до технического корпуса ему целым не добраться. И сопротивляться бессмысленно. Из бойцов остался он один. Да еще обслуга: четверо девчонок, повар и энергетик, шестидесятилетный дедушка. Нет, тут пойдет игра в одни ворота. Сдаваться тоже рискованно. Вряд ли эти ребята станут соблюдать международную конвенцию о военнопленных. Значит, надо валить.
        Рябой закинул автомат и побежал к черной лестнице. Когда Монах и Салават ворвались в холл, Рябой через маленькую железную дверь в ограждении покинул территорию базы, сбежал вниз, где валялись в беспорядке «трофейные» лодки, перевернул первую попавшуюся жестянку, стащил в воду, подобрал пару весел и отчалил.
        Глава двадцать первая
        - Ах ты мать твою за ногу! - с ужасом и восхищением произнес Уж, оглядывая интерьер. - «Рыбинспекция»! Похоже, у них браконьеры с ракетных крейсеров осетра удят.
        - Так серьезно? - поинтересовался Монах, с любопытством разглядывая пульты и мониторы.
        Братья по оружию стояли в святая святых технического блока: командном пункте
«рыбинспекторской» базы.
        - Еще как! По сравнению с этим катер, который мы взяли на абордаж, - соломенная джонка. Ну-ка зови сюда командира и нашего компьютерного гения.
        Бессонов и Шелехов появились через несколько минут. Шелехов был мрачен: Алены на базе не оказалось. По словам девчонок из обслуги, пленницу увезли этим утром.
        Бессонов приволок с собой местного энергетика-электрика дядю Степу - сухонького, маленького дедка с хитрыми глазками.
        На предложение Бессонова запустить систему дедок только головой помотал.
        - Надо шифр знать, - заявил он.
        - А ты не знаешь? - Монах наклонился и заглянул дяде Степе в морщинистое личико. - А если подумать? Может, видел, как кто-то его набирает? Освежить ему память, Бессон?
        - Не знаю я! - запаниковал дедок. - Он каждый день новый. Дежурный знает, Рябой. Карик знает, его главным оставили. С ними и говорите! А в этой технике не понимаю. Я - это, если перегорит чего или там - замок поставить…
        - Ша! - оборвал его монолог Бессонов. - Оставь его, Монах. Уж, что ты скажешь?
        - А что я могу сказать? Система мощная. Лепили у нас, на Курганском. Вон, глянь, целые блоки от ОС, даже маркировка сохранилась. Но это - руки, - уточнил он. - Башка - вот! - Уж шлепнул по панели. - Командный компьютер.
        - Включить сумеешь?
        - Могу. Только он от несанкционированного включения запросто рвануть может.
        - В смысле?
        - Если в нем заложена система самоликвидации, - пояснил Уж.
        Бессонов поглядел на Алешу. Тот присел на стул в уголке. Вид у парня был подавленный.
        Евгений подошел к нему, похлопал по спине.
        - Расслабься, братишка. Нам здорово повезло. Если бы мы прибыли сюда вчера, все было бы гораздо обиднее.
        Шелехов вопросительно посмотрел на него.
        - Вчера, - пояснил Бессонов, - здесь все работало, а на острове тусовалось сто с лишним лбов, которые просто мечтали нас загасить. Так что девочка твоя так и осталась бы тут, а сам бы ты поступил на завтрак рыбкам в виде мясного фарша.
        - Он прав, - поддержал Бессонова Уж. - А мы - мудаки. Поперлись голой жопой на амурского тигра. Ну что, командир, запускаем игрушку?
        - Погоди, - Алексей осознал сказанное и сообразил, что не время предаваться печали. - Сначала я кое-что поищу.
        Он подошел к стойке, на которой покоились монитор, компьютер и всякая-разная периферия, извлек верхний железный ящик, вытряхнул из него документацию и глянул на ящиково донышко.
        - Есть! - гордо произнес он. - С первой попытки, прошу заметить!
        На донышке ящика, на полоске самоклейки фломастером была выведена длинная строчка букв и цифр.
        - Пароль? - почему-то понизив голос, спросил Бессонов. - Тот, что нужно? Дед же сказал: его меняли каждый день.
        Шелехов пожал плечами.
        - Здесь вбиты число и день недели, - сказал он. - Это же ламеры. Детский сад. Сейчас сделаем. Дед, как мне быстро питание отключить?
        - Вон рубильник, - показал дядя Степа.
        - А это что? - Алеша кивнул на серый ящик.
        - А это я не знаю, - развел руками дядя Степа.
        - Зато я знаю. Блок аварийной поддержки. На сорок пять минут.
        Алеша присел на корточки и соединил провода, минуя аварийку.
        - Уж, - попросил он. - Встань туда. Если я скажу «сброс» - сразу вырубай питание. Глядишь - обманем защиту.
        И включил компьютер.
        - У вас есть тридцать секунд на то, чтобы ввести пароль, - проинформировала машина.
        Алеша пробежался по клавиатуре. На экране появилась заставка «Widows NT».
        - Скушала, - удовлетворенно проговорил Шелехов. - Уж, отбой. Монах, будь другом, принеси мой комп… Хотя нет, не надо, дай мне вон ту коробку.
        - Это чего? - спросил Монах, подавая требуемое.
        - Переносной винт. Это быстрее, чем качать или сидюки жечь.
        - Чего-чего?
        - Того, - Шелехов отключил компьютер.
        - Эй, ты что делаешь! - завопил Монах, но Алексей на него даже не взглянул. Он освободил один из кабелей, воткнул в разъем, снова запустил систему.
        - Ладно, Леха, работай, - сказал Бессонов. - Уж, оставайся пока тут, прикинь, что нам может пригодиться. А мы тоже пойдем пошарим по сусекам. Место богатое!
        Рябой догреб до берега, бросил лодку и полез наверх. Наверху оказалась дорога. Пройдя по ней метров триста, боец Хлебалова обнаружил указатель: «До Ширгорода -
86 км». Рябой прихлопнул очередного комара и решил, что пешком идти не стоит, надо ловить попутку. Закинув автомат за спину, он подождал немного и замахал появившимся фарам. Машина, не сбавляя скорости, промчалась мимо. Следующая повела себя аналогично. Рябой огорчился водительскому равнодушию, поразмыслил. Снял со спины автомат и следующую тачку тормознул уже движением не руки, а ствола. Завизжали тормоза. Автомобиль, вернее, целый автобус затормозил рядом с Рябым, обе двери его гостеприимно открылись… И из каждой повалили парни в камуфле. Опешившему Рябому врезали прикладом по лбу, вырвали автомат, добавили сапогом в пах и, когда Рябой упал, - еще пару раз по ребрам. Потом подняли, посветили в морду фонарем и поинтересовались, кто он такой.
        - «Рыбинспекция»… - прохрипел Рябой. - Сами что ли не видите? - Он хотел добавить еще пару слов, но из благоразумия воздержался.
        - Не видим, - сурово ответили ему, тут же обыскали, обнаружили радиостанцию-стокилометровку, связку ключей и разную мелочь, типа зажигалки и пачки «Соверена». Документы Рябого остались в форменной куртке, а форменная куртка - в его комнате на базе.
        Хлебаловского бойца угораздило напороться на ширгородский СОБР, возвращающийся с учений.
        Ребята устали, и, может быть, поэтому с Рябым поступили гуманно: бить больше не стали, втащили в автобус, надели наручники и кинули на пол. Командир собровцев решил: отвезем в город, там и разберемся.
        Глава двадцать вторая
        Алеша нашел клад. Пароль, который местный программист так небрежно прилепил к донышку ящика, оказался высшим уровнем доступа. Алеша запустил комплекс и предоставил Ужу заниматься боевой техникой, а сам погрузился в местные базы данных. «Погрузился» - не совсем верное слово. Шелехов парил над информационным ландшафтом, высматривая орлиным оком лакомую добычу, а обнаружив, выхватывал ее и скидывал в клюв «свободного» винта. Обработать добычу можно и позже. Обработать, упорядочить, скопировать на диски - это потом. Добыча была разнообразнейшая: от подробных досье на каждого сотрудника «рыбинспекции» до подробного же описания систем безопасности ширгородской резиденции господина Хлебалова. Имелись здесь и финансовые ведомости, явно «черные». Номера счетов, названия фирм, непонятные специальные термины и вполне понятные пяти- и шестизначные числа с перечеркнутым
«$» впереди. Часть файлов была закрыта дополнительными паролями, но это уже явно от своих. Защита была ламерская, даже копировать файлы не мешала. Внезапного появления на острове налоговиков Хлебалов мог не опасаться. Огневая мощь базы многократно превосходила ресурсы налоговой полиции Ширгородской области. Хорошо иметь в собственности оружейный завод.
        Алеша просидел за монитором три часа, а Уж тем временем столь же интенсивно занимался системами вооружения. Отвлек их от дела Монах, который принес ужин, вернее, завтрак, поскольку от четырех часов ночи к завтраку ближе, чем к ужину.
        - Ну как, Ужик? До Никитска дострельнуть сможем?
        - Сможем, - ответил Уж. - Если тебя верхом на УРС посадим, а в Никитске, на площади Свободы, большой котел со жратвой установим.
        - Спасибо, Ужик, я уже покушал, - усмехнулся Монах. - А вообще, братва, Бессон велел сворачиваться. Выяснилось, что один из местных убег. На лодке. Так что, может, сюда сейчас уже вертолетики летят. И Каспийская эскадра на всех парах чешет.
        - Какая эскадра? - удивился Алеша, который слушал вполуха, не сводя глаз с монитора и, одновременно, быстренько загружаясь пищей.
        - Болтает он, - брезгливо проговорил Уж. - Когда уходим?
        - Бессон сказал: через час.
        - Об Алене что-нибудь еще узнали? - спросил Алеша.
        - Была, - ответил Монах. - При ней неотлучно гоблины толклись. Хотя, говорят, очень уж сильно не обижали. Но и за ушком ей тоже не чесали. Соска местная слышала, как они промеж собой толковали: лепила по психам им целую программу сочинил. Как девушке нервы портить.
        Алеша повернулся на стуле, уставился на Монаха.
        - А что за программа? - спросил Уж.
        - Неизвестно. Но другая шалава слышала, как девушка ругалась на гоблинов. Крыла их, говорит, по-всякому, а те реготали.
        - Я хочу с ней поговорить, - Алеша поднялся.
        - Не трать времени, - посоветовал Уж, не отрывая глаз от экрана, где вспыхивали и гасли зеленые строчки. - Бессон у нас специалист по мягким опросам.
        - А Салават - по жестким, - добавил Монах. - Слышь, Ужик, а может, не пойдем никуда? Тут хорошо, хавка, девочки… а это у тебя чего, ракетная установка? С-200?
        - Монах, ты хоть «Шилку» когда-нибудь видел? - осведомился Уж.
        - Видел, - ответил Монах. - Но не стрелял. Я по другой части.
        - Тогда и не мешай. Алексей, ты сворачиваешься?
        - Угу, - Шелехов барабанил по клавиатуре со скоростью авиационной пушки. - Я им тут один сюрприз готовлю.
        - Рвануть все к тишкиной матери? - заинтересовался Монах.
        - Лучше, - Алеша улыбнулся. - Только надо сказать Евгению, чтобы дедушку здешнего с собой прихватили.
        - Прихватим, - обещал Монах. - А мы, Ужик, здешний сейф рванули.
        - И что нашли?
        - Бабки, штук тридцать в зелени, «герасима» грамм полста и много всяких бумажек. Леха, у тебя как с экономикой?
        - С вашей - никак, - Шелехов закончил тест и, откинувшись в кресле, повертел головой. - А с европейской - нормально. Расширенный курс.
        - Европейская нам без надобности.
        - Монах, кончай языком чесать. Организуй-ка здесь беспорядок.
        - Только технику не ломай, - добавил Алеша.
        - А мебель можно?
        - Мебель можно.
        Через десять минут технический центр стал напоминать бивак вандалов в римском храме.
        Напоследок Уж собственноручно перерубил топориком несколько проводов и раздолбал распределительный щит.
        Уходили двумя группами. Ленечка, Уж и Сивый - вверх по реке на «погранце», прихватив с собой дедушку-электрика, которого, утешив пачечкой баксов, намеревались высадить по дороге. Монах, правда, предлагал отдать баксы ему, а дедушку грохнуть, но Бессонов идею отверг.
        - Ты не в Африке, - сказал он. - Скажи спасибо, что я тебе морду не начистил за девчонку.
        - Какую девчонку? - заинтересовался Шелехов.
        - Монах девку трахнул, - жизнерадостно сообщил Салават. - Монах - би-ля-дун! У него мозги - в яйцах!
        - Да она сама! - возмущенно завопил Монах. - Что ж я, дурной - отказываться?
        - Дурной! Точно! - Салават загоготал.
        - Заткнитесь оба, - скомандовал Бессонов. - Ленечка, ждем вас в Ширгороде вечером. Позвонишь мне на трубу. Если будут проблемы… В общем, сам сообразишь. По коням!
        Оба кораблика отвалили от пирса. «Погранец» - эффектно, в пене и реве, «Веселый» скромно - чух-чух-чух - вниз по речке. Прежний экипаж «погранца» провожал его грустными взглядами. Экипаж «Веселого» маялся в тесной каютке, а Бессонова, когда тот спустился вниз, встретил ненавидящими взглядами.
        - Значит, так, мужики, плачу, как договорились. И еще штука сверху - за причиненные неудобства. Без обид?
        Колбасников думал недолго. Собственно, он понимал: выбор невелик. Или согласиться - или отправиться к ракообразным.
        Услышав «да», Бессонов тут же развязал капитана и помощника, и оба рысью устремились в гальюн. Спустя полчаса Колбасников водворился на мостике «Веселого», и еще через час прогулочный катер благополучно пришел в Ширгородский речпорт.
        Не повстречайся Рябой с СОБРом, или будь дежурный, которому собровцы скинули речного «коллегу», полюбознательней, такое беспечное возвращение домой дорого встало бы компании братьев-разбойников. Но Рябой провел ночь в «обезьяннике». Связаться с начальством ему удалось только утром. К этому времени «Веселый» благополучно пришвартовался, а Хлебалову уже стало известно о происшедшем ЧП.
        Глава двадцать третья
        Из заточения Рябого выдернули со свистом, и тут же сунули под замок, но уже в подвальчике хлебаловского дома. Из Никитска вызвали оперативную бригаду: разбирать учиненное налетчиками безобразие. «Речников» Хлебалов на базу не отпустил. Он был уверен, что цель налета: ослабить хлебаловскую охрану. Иного смысла в том, чтобы захватить стратегически важный пункт - и тут же его оставить, Хлебалов не видел. В показания собственных людей о том, что нападавших было - всего ничего, никитский
«князек» верил не больше, чем в возможность сбить боевой вертолет из рогатки. Одно было приятно. Пролезть в компьютер налетчикам не удалось. Безопасность сработала и потерла все секретные базы. Налетчики с горя попортили часть оборудования, но это было поправимо, а что касается архивов и финансов, то у Хлебалова имелись полные копии.
        Веня Застенов, допросивший Рябого и немного знавший покойного Карика, допускал, что нападавших было не так уж много. Зато он был уверен (и его мнение полностью разделял Юматов), что время налета было выбрано не наобум. Кто-то из окружения Хлебалова слил информацию. Поэтому главная задача, которую Веня поставил перед своими людьми: найти и обезвредить стукача.
        Самой жирной зацепкой было упоминание некоего пароходика, появившегося у острова незадолго до атаки. Если бы на следующее утро этот пароходик исчез, Веня бы точно знал, что исчез он не просто так. Но когда Застенову доложили, что кораблик болтается на своем обычном месте, Веня не без разочарования вычеркнул «Веселый» из
«горячего» списка, но решил, что допросить экипаж катера все равно стоит. И дал соответствующую команду «речникам».
        Начальник Ширгородской «рыбной инспекции» отбыл на Песчаный восстанавливать базу. Его заместитель, Митя, а вернее, Дмитрий Павлович Хожняк, оставшийся руководить группой силовиков, охранявших Хлебалова, когда-то командовал Никитским ОМОНом и был человеком, безусловно, преданным. Хотя несколько прямолинейным. Получив приказ, он запросто позвонил Колбасникову домой, выяснил, что тот «отдыхает» после рейса в речпортовском кабаке и тут же отрядил пару бойцов, чтобы прихватили капитана «Веселого» под микитки и волокли к Застенову.
        Бойцы, не мудрствуя, нацепили броники и отправились на задержание.
        Колбасников и впрямь расслаблялся водочкой в указанном месте. Вместе с верным помощником. Когда бойцы ввалились в кабачок, капитан уже был в той приятной кондиции, когда былые невзгоды покрываются розовой дымкой, а остается лишь чувство глубокого удовлетворения от набитого баксами бумажника.
        Колбасников пил хорошую водку, закусывал хорошей пищей и если бы посланцы Мити Хожняка сели рядом, по-людски выпили с капитаном и задали интересующие Застенова вопросы, то, скорее всего, получили бы полные и исчерпывающие ответы. Несмотря на смягчающее влияние алкоголя, обида еще не до конца утихла в сердце Колбасникова, и он не стал бы покрывать «отморозков».
        Но бойцы не умели задавать правильные вопросы. Они умели поливать из автоматов, прыгать в окна, не обращая внимания на рамы и стекла, и мощно бить по уязвимым местам десантными бутсами.
        - Колбасников? - спросили они.
        - Колбасников, - не стал спорить разомлевший капитан.
        - Встал, сука и шагом марш на выход!
        - Ну ни хрена себе! - выразил удивление старпом «Веселого».
        - А вы кто такие, мать вашу так и еще три раза через фальшборт, под корму причальным кнехтом - во все интересные места? - сдержанно поинтересовался Колбасников.
        На вежливый вопрос бойцы отреагировали грубо. Врезали капитану по шее, вытащили из-за стола и поволокли к выходу.
        Охранники заведения, без вопросов пропустившие «речников» внутрь, тем не менее с контроля парочку не снимали и когда «гости» грубо наехали на клиента, причем постоянного клиента, вмешались немедленно и эффективно. В результате Колбасников получил свободу, а бойцы Мити Хожняка, наоборот, едва ее не потеряли. И сразу заорали, что они - при исполнении. А следовательно, те, кто мешает им «исполнять», ответят по полной программе.
        На их беду, за одним из столиков кабачка, «крышей» которого был вполне добропорядочный вор, сподвижник Грязного Шура Чудик, терли мелкие проблемы исполнительный директор «Красных тигров» Жупел и бывший начальник Ширгородского РУБОПа, а ныне, после расформирования указанной структуры - замначальника ГУВД подполковник Отари Табидзе. Встреча, так сказать, на нейтральной территории.
        - Видишь? - укоризненно сказал Жупел. - Надо было у меня встречаться. У меня не шумят.
        Как раз в этот момент один из бойцов Хожняка принялся размахивать стволом, сопровождая движения громогласными обещаниями пустить оружие в ход.
        У охраны тоже было оружие. Но еще у них было строгое указание оружие не применять. Стрельба плохо сказывается на клиентуре.
        - Это «речники», - пренебрежительно отозвался Табидзе. - Шестерки. Сейчас урегулируем.
        Он достал сотовый.
        - Табидзе говорит. В речнопортовском кабаке «рыбинспекция» беспредельничает. Пришли кого-нибудь быстренько. Да, я тут.
        - «Минута», говорит, - сообщил Табидзе, пряча телефон. - Подождем минуту, дорогой? - улыбнулся, как сытый кот и пальчиком поманил официанта. - Скажи хозяину, нервничать не надо. Поговорите с ними спокойно. Документы посмотрите… Короче, сейчас мои подъедут. Разберемся.
        Переезд Аленка помнила смутно. Что-то ей такое дали… Очнулась уже на новом месте. Небольшая комната, две кровати, открытое окно. Снаружи птицы поют.
        - Доброе утро.
        На соседней кровати - мужчина. В хорошем летнем костюме, при галстуке. Немолодой, может сорок, может все шестьдесят. У этих азиатов не поймешь.
        - Кому доброе, кому… - Аленка в последние дни слов не выбирала. Родителей больше нет, некому огорчаться, что ребенок ненормативную лексику пользует.
        - А вот это зря, - сказал мужчина. - Тебе не идет.
        - Вам, значит, идет, а мне нет? - Аленка села, провела ладошкой по голове, поморщилась: когда еще этот ежик отрастет в нормальные волосы?
        - Разве я что-то такое говорил? - осведомился мужчина.
        Было в нем… что-то такое… преподавательское. Аленка вдруг обнаружила, что сидит, выпрямившись и сдвинув коленки. Она тут же изменила позу.
        - Может, и нет. Зато уроды ваши… - она фыркнула.
        - Их в Михайловской гимназии хорошим манерам не обучали, - возразил мужчина. - Пока ты, милая, светскому обхождению училась, они зону топтали.
        - Вот там им и место! - отрезала Аленка, поглядела в окно: выпрыгнуть - и конец всем проблемам. А если не разобьется, а только покалечится?
        - Им - и вам! - сердито добавила она. Уж ее-то дорогим костюмом не обманешь. Такой же подонок, наверняка!
        - Меня зовут Ефим Асланович, - сказал мужчина. - Люди, которым было поручено вас охранять, уже наказаны. Строго. Больше такого не будет. Твой будущий муж позаботится об этом.
        - Какой еще муж? - насторожилась Аленка.

«Черт! - подумал Юматов. - Этих долбаных психологов за яйца подвесить! „Примет как избавление!“ Как же»!
        - Ты с ним знакома.

«Алеша?» - вспыхнула надеждой Аленка.
        - Очень влиятельный человек, - продолжал Юматов. - И вполне способен тебя защитить от…
        - Вас, например! - перебила Аленка.
        - И от нас, - спокойно кивнул Юматов. - И от настоящих врагов.

«Нет, не Алеша!»
        - И что же это за сокровище? - с пренебрежительной гримасой спросила девушка.
        - Лев Никитич Сурьин.
        Алена не выдержала и расхохоталась.
        - Сурьин? Этот жирный пузырь? - воскликнула она. - А вы нормальные, вообще, или как?
        - Этот, как ты выразилась, «жирный пузырь», - твой будущий муж! - строго произнес Юматов. - Это решенный вопрос. Или, может, ты предпочитаешь своих бывших охранников?
        - Слушай, Ефим Ослябыч…
        - Асланович, - поправил Юматов.
        - Иди скажи своему хозяину: пошел он в жопу, понятно? - крикнула Алена.
        - Не забывайся, Булкина! - Юматов тоже повысил голос.
        Издевательства охранников, действительно, не сломали Алену, но нервы ей подпортили изрядно. Лицо девушки порозовело от ярости.
        - Ах ты козел потный! - заорала она, схватила первый попавшийся предмет (им оказалась настольная лампа с тяжелым металлическим основанием) и с размаху треснула ею по юматовской лысой макушке.
        От удара электрическая лампочка под абажуром лопнула, а Юматов медленно повалился набок.
        Алена не долго торжествовала победу. Через мгновение в комнату ворвалась охрана. Аленка отбивалась изо всех сил, но трое здоровенных мужиков, конечно, скрутили ее вмиг. Причем, деликатно скрутили, ничего не повредив.
        Юматов пришел в себя через несколько секунд. Кровь из рассеченной кожи испачкала его пиджак и покрывало кровати. Один из охранников мазнул по ссадине йодом и наклеил лейкопластырь. Юматов даже не поморщился.
        - Зря ты хулиганишь, Булкина, - спокойно сказал он. - Сама себя наказала. - И распорядился: - Сделайте ей укол и пусть спит, если ей так больше нравится.
        Глава двадцать четвертая
        Пока Юматов пытался убедить Аленку, что ее будущее предрешено, хозяин Юматова, Николай Григорьевич Хлебалов, в свою очередь, очень хотел убедить Руслана Васильевича Медведева в том, что его, Хлебалова, контакты с Сурьиным - не более чем тактический ход, а сам Николай Григорьевич предан единственно Руслану Медведеву.
        Медведев делал вид, что верит.
        Руслан Васильевич - рослый, несколько тучный мужчина с невыразительным лицом, редкими светлыми волосами и неприятным, «снайперским» прищуром. Он был старше Хлебалова лет на пятнадцать, но в свои годы не утратил напора, энергии и подвижности. В данный момент его холеные руки с завидной ловкостью управлялись с ножом и вилкой. Спиртного он не пил и не курил. Знавший об этом Хлебалов не посмел закурить, хотя ему отчаянно хотелось затянуться. Медведев действовал на Хлебалова подавляюще. Наверное, это осталось еще с прежних времен, когда Руслан Васильевич был большой партийной величиной, а Коля Хлебалов - мелкой комсомольской фошкой. Хлебалова страшно раздражала и собственная робость, и необходимость демонстрировать дружелюбие человеку, который его кинул. Причем в самый неподходящий момент. Хлебалов врал и льстил, Медведев загадочно молчал, вперив пронизывающий взгляд куда-то в хлебаловскую переносицу. Казалось, он не слушает собеседника, а просто читает его мысли. Но Хлебалов тоже был мужик битый, держал себя в руках и упорно гнул свою линию.
        Медведев, действительно, его почти не слушал. Он заранее знал, что будет сказано, не спеша отправлял в рот аккуратные кусочки форели и ждал, когда собеседник закончит болтовню и перейдет к делу. Если никитский «князек» перебежит на сторону противника, это будет потеря. Так что пока нет конкретных доказательств предательства, Руслан Васильевич предпочитал считать, что Хлебалов ведет свою обычную игру на повышение. Что он не станет всерьез ставить на Сурьина, а просто понабивает себе цену. Хлебалов знал достаточно о Медведеве, чтобы причинить некоторые неудобства. Но не более чем неудобства. Сурьину же никитский «князек» должен предложить серьезный куш, чтобы тот согласился принять Хлебалова в свою команду. Но и в этом случае Медведев оставался первым из ширгородских магнатов. За ним был мэр-губернатор (а в перспективе - собственное губернаторство), за ним была поддержка Москвы, Кремля, вплоть до Самого… Ну почти Самого. Правда, Сурьин корешился с олигархами и уже не раз обходил Медведева в денежных играх, перехватывая куски, присмотренные Русланом Васильевичем для себя. Рано или поздно они должны
были схватиться всерьез. Что ж, Медведев от драки никогда не бегал. А Хлебалова надо поставить на место. Но сначала бросить ему кость, а заодно показать силу.
        Из этих соображений Медведев охотно согласился поспособствовать освобождению
«речников», набедокуривших в речпортовском кабаке.

«Поспособствовать» - было не совсем точное слово. Медведев просто снял трубку и позвонил Жупелу. Жупел, в свою очередь, позвонил Табидзе, а Табидзе - в районный отдел, где парились «речники».
        - А на кой твоим сдался этот капитанишка? - полюбопытствовал Медведев, когда дело было уже улажено.
        Хлебалов заколебался, но потом решил что о разгроме базы Медведеву наверняка станет известно. Если уже не стало. Поэтому он вкратце поведал о нападении.
        - Сочувствую, - сказал Медведев холодно. - И понимаю твое беспокойство. Но пароходик Колбасникова ты сжег совершенно напрасно. После убийства Булкина я взял порт под свою опеку (бывший партиец никогда не пользовался термином «крыша»), а Колбасников и раньше подо мной ходил. Так что ты мне должен, Коля. И еще: я думаю, твои рыбные инспектора слишком обнаглели. Приструни их, Коля! - веско произнес Руслан Васильевич. - Или я это сделаю сам. И Колбасникова не трогай. Я сам с ним разберусь.
        Тут бывший партиец сделал паузу, отложил вилку и устремил на Хлебалова свой
«снайперский» прищур.
        Никитский «князек» молчал, и Медведеву это не понравилось.
        - А езжай-ка ты, Коля, к себе в Никитск. Нечего тут у нас воду мутить, - строго произнес он, прихлопнув ладонью по столу. Большой партийный руководитель, выговаривающий проштрафившейся комсомольской шестерке.
        - Ты все сказал? - с трудом подавляя ярость, спросил Хлебалов.
        - Тебе мало? - Медведев усмехнулся.
        - Достаточно! - Хлебалов встал так резко, что едва не опрокинул стул. - Будь здоров, Руслан!
        - Уж буду, не сомневайся! Леве Сурьину привет!
        Взбешенный Хлебалов вылетел из бизнес-центра с такой скоростью, что даже его охрана замешкалась, и пару секунд никитский «князек» представлял собой идеальную мишень. Но этим никто не воспользовался.
        Медведев позвонил Жупелу.
        - Хлебалова и его команду - под усиленное наблюдение, - распорядился он. - Про Песчаный слыхал?
        - Краем, - ответил исполнительный директор.
        - Разыщи Колбасникова, запри и побеседуй с ним по душам. В общем - разберись.
        Медведев отключился и прополоскал рот минеральной водичкой. Вот уже два года он не пил ничего крепче кефира. Здоровье - прежде всего.
        Все-таки кое о чем он в разговоре с Хлебаловым умолчал. И это «кое-что» может обойтись никитскому «князьку» очень и очень дорого. Так что, может, и лучше, что Хлебалов заартачился. Москвичи настроены серьезно, очень серьезно, и очень может быть, что нападение на Песчаный - их работа… Друзья в столице, зная, что Хлебалов - человек, входящий в зону интересов Медведева, предупредили Руслана Васильевича о готовящемся наезде. Надо было предупредить Хлебалова. Сегодня Руслан Васильевич мог это сделать. Но Коля Хлебалов зарвался. Может, настало время сменить его на более покладистого? Может, зря Руслан Васильевич в свое время позволил ему взять под себя шелеховскую делянку? С самого начала Медведев целил в большие политики, и не хотелось пачкаться с оружием. А Хлебалов поднялся именно на оружии, на Курганском металлическом. Поднялся и вляпался по самые уши. Хватит ли Коле денег, чтобы откупиться? Неясно. А вот у Сурьина точно хватит. Может, и хорошо, если Хлебалов сейчас переметнется к нему. Накануне выборов Медведеву не стоит пачкаться в уголовных историях или ссориться с московскими силовиками. А если
никитскому
«князьку» все же удастся вывернуться, всегда можно намекнуть, что именно Медведев ему помог.
        А если не удастся… Никитский район - жирный кусок. Медведев сумеет посадить туда своего человека. Пусть не такого оборотистого, как Коля Хлебалов, зато преданного. Преданность бывший обкомовский деятель Медведев ставил выше всех прочих достоинств.
        В этот момент запиликала медведевская «труба». Та, что исключительно для своих.
        - Руслан Васильевич, здравствуйте!
        - Кто говорит? - отрывисто бросил Медведев.
        - Вы меня не знаете, Руслан Васильевич, - сказал собеседник. - Но я говорю от имени Алексея Игоревича Шелехова.
        - Кто тебе дал этот номер? - рявкнул Медведев.
        - Это не важно, Руслан Васильевич. Важно то, что у господина Шелехова есть некоторые документы, которые могут вас заинтересовать.
        - Какие еще документы?
        - Вам будет отправлен образец. Факсом, если вы дадите номер, по которому не произойдет утечки информации. Это очень важные документы, Руслан Васильевич. Вы сами убедитесь.
        - Перезвоните мне через десять минут, - велел Медведев.
        Бессонов вошел и аккуратно прикрыл дверь.
        Алеша сидел за компьютером. На диване, прикрыв глаза, вальяжно развалился Монах. В ушах его попискивали наушники.
        Бессонов кошачьим шагом приблизился к Монаху… И влепил ему такую оплеуху, что массивный Монах сверзился с дивана. Но тут же вскочил.
        - Ты для чего тут посажен? - негромко, с яростью произнес Бессонов. - Егалом щелкать? - плеер жалобно хрустнул, пластиковые обломки посыпались из бессоновского кулака.
        Монах угрюмо молчал. Ухо его стремительно наливалось малиновым.
        - Последний раз, - сузив глаза, предупредил Бессонов. - Потом пеняй на себя!
        Он резко развернулся.
        - Есть предположение, что твою подругу три часа назад отправили к Сурьину, - сообщил Бессонов Шелехову. - Стартовало три машины. В одной Череп видел девушку, подходящую под твое описание.
        - Так и есть, - Алеша потер глаза. - Полчаса назад на счет Хлебалова переведены деньги. Один миллион долларов. Подтверждение прошло в сурьинский банк. И это круто!
        - Почему это круто? - спросил Бессонов.
        - Потому что деньги пойдут по моей схеме, и мы станем богаче на семьсот тысяч долларов.
        Монах присвистнул.
        - Но это не главное, - продолжал Алеша. - Теперь у нас есть отмычка к сурьинской защите. Я думаю, за пару дней мы ее хакнем и будем юзать его базы, как свои собственные.
        - Юзать? - Монах потер распухшее ухо.
        - Пользовать, - объяснил Алеша.
        - А что с хлебаловскими? - спросил Бессонов. - Ты разобрался?
        - Еще нет. Мусора много. Как Медведев? Готов встретиться?
        - Резину тянет. Велел позвонить вечером. Не хочет окончательно с Хлебаловым расплеваться.
        - Блин! Я думал, когда он факс прочтет - сразу поймет, что это за фрукт!
        - Наивный ты, Леха! - снисходительно изрек Бессонов. - А то он не знал? Это, братан, русский бизнес. Здесь тебе не английские благородные лыцари, а хитрожопое ворье! Ну сдал кореша Хлебалка за хорошие бабки! Делов! А то, можно подумать, кореш бы его сам не сдал, подвернись подходящий случай?
        - Противно все это, - пробормотал Алеша. - Неужели никому нельзя верить?
        - Почему никому? - ухмыльнулся Бессонов. - Детишкам можно. Маленьким. До трех лет. Вон, Монаху можно верить, если он говорит, что жрать хочет.
        И добавил уже без улыбки.
        - Мне верь. Я тебя не кину. Но имей в виду - тебя. А если Хлебалка по дурости решит мне поверить - я его остро разочарую.
        - Чтоб Хлебало кому поверил! Ну ты ляпнул, Бессон! - развеселился Монах.
        - Тут ты не прав, толстый, - строго сказал Бессонов. - Хлебало верит. Юматову своему. Стене. Но… - Евгений поднял палец. - Зря! Вот Стена взял да и отпустил Леху из Ширгорода!
        - Веня - порядочный человек! - вступился за Стену Алеша.
        От дружного хохота Бессонова и Монаха даже стекла задрожали.
        Алеша обиделся. Взял компьютер и ушел в другую комнату.
        - Славный мальчик, - сказал Монах. - Только наивный.
        - Он не наивный, - возразил Бессонов. - Он - порядочный.
        - Угу, - согласился Монах. - Ничего, это пройдет.
        - Наверное, - задумчиво произнес Бессонов. - А не хотелось бы.
        Капитан Колбасников пил и плакал. Вместе с ним пил и плакал старпом Федя. Дело это происходило на Фединой загородной дачке у поселка Чертково, поставленной лет двадцать назад Федиными хозяйственными родителями, а нынче чуть не по самую крышу заросшей дикой растительностью. Питье и плач продолжались уже второй день.
        У капитана, бывшего капитана, были основания для печали. Сначала сожгли его гордость, великолепный корабль, а потом вдруг выяснилось, что страховка на пароход оформлена так, что предусматривает только тот вид пожара, который возникнет в результате оговоренных договором стихийных бедствий: наводнения, землетрясения, извержения вулкана и падения метеорита. Попытавшегося драться капитана успокоили охранники страхового общества, сотрудники ООО «Красный тигр».
        Спустя час помятого капитана нашел старпом. И увез к себе на дачу.
        Было слегка за полдень, когда снаружи раздался рев двигателя.
        - О! - заметил Федя. - Едут!
        - Это они - зря! - пробормотал Колбасников, грозя толстым пальцем своему кителю, повешенному на спинку стула. - Ни к чему они это!
        Джип мотало, как баркас в шестибалльный шторм. Трем сотрудникам «Красных тигров» это, естественно, не нравилось. Мат-перемат по поводу российских проселочных дорог периодически прерывался лязгом зубов и другими звуками. И эта болтанка продолжалась уже полчаса, с тех пор как съехали с шоссе под указатель «Чертково».
        Когда впереди показалась темная зелень лесополосы, а перед ней - черная крыша запущенной дачки, пассажиры джипа облегченно вздохнули.
        Но слегка удивились, когда увидели у кривого забора дачки массивную тушу
«Тойоты-лендровер».
        - Что за хрень? - удивился один из пассажиров.
        - Пустой, - сказал водитель. - Наверно - этого.
        - Проблем не будет?
        - Не, - ответил водитель. - Здоровый кабан, но неповоротливый. Мы с Дюхой вдвоем его сделали. Без базара.

«Тигры» вылезли из машины, миновали повисшую на одной петле калитку… Маленький участок зарос молодыми деревцами и одичавшей малиной. Над зеленью поднималась только облезлая крыша. «Тигры» шли гуськом по узкой тропке… - Раз, два, три… - считал Федя. - Три штуки, капитан.
        - Ик! - изрек Колбасников. - Не табань, водка стынет.
        - Бах! - сказало ружье. И еще раз: - Бах! Бах!
        В воздухе повисла звенящая пустота и пороховой дым.
        Колбасников смахнул со стола горячую толстую гильзу, протянул руку - и стопарь с водкой потерялся в его ручище.
        - Надо этих к тем сволочь, - озабоченно пробормотал Федя, перезаряжая карабин.
        - Сядь, Федор, не мельтеши! - строго сказал Колбасников. - Выпьем.
        Руслан Васильевич Медведев был в бешенстве.
        - То есть как не вернулись? - очень тихим голосом спросил он. - Почему?
        - Не знаю, Руслан Васильевич! - Жупел развел руками. - Люди проверенные, опытные. А этот капитан ничего особенного не представляет. В смысле оказания сопротивления. Не понимаю, какие могли возникнуть проблемы? Да если бы и возникли, они бы непременно со мной связались. Не понимаю…
        - Зато я понимаю! - багровея, процедил Медведев.
        - Думаете, Хлебалов? - с сомнением проговорил Жупел. - Хотя, может быть. Сейчас пробью, минутку…
        Он набрал номер.
        - Иваныч? Жупел. Окажи любезность, свяжись с постом ГАИ на повороте к Чертково. Проверь, чего там у них проезжало сегодня с утра? Да я знаю, что там и не ездит никто. Ты выясни…
        Он подождал минутку…
        - …Ага, спасибо. Только туда? И номера записали? Отлично! Ты продиктуй, а я сам пробью. Ага! Ну, Иваныч, с меня пузырь!.. О чем разговор! - Жупел спрятал телефон.
        - Что там? - спросил Медведев.
        - С утра на Чертково свернули два джипа. Один - около одиннадцати, второй - три часа назад. Гаишники даже номера записали от удивления. В Чертково и домов-то приличных нет - одни развалюхи. Второй наш, а первый… - Жупел сделал театральную паузу. - С номерами «рыбинспекции»!
        - Я так и знал! - Медведев грохнул кулаком по столу. Уставился на Жупела: - Ну? Что стоишь? Давай, действуй! И смотри опять не облажайся!
        - Не беспокойтесь, Руслан Васильевич, - мрачно сказал Жупел. - Я сам поеду.
        Минут через десять после его ухода зазвонил «личный» телефон Медведева.
        - Да, - рыкнул Руслан Васильевич в трубку. - Да, решил! Нет, не мне. Звоните через полчаса. Свяжу с человеком!
        Застенов вместе с Хожняком без стука вломились в кабинет Хлебалова. Кроме хозяина в кабинете находился Юматов. Лица у обоих были мрачные.
        - Чепе, Николай Григорьич! - с ходу бросил Застенов.
        - Мать твою! - выругался Хлебалов. - Что еще?
        - Да капитан этот, козел бородатый! Колбасников! Павлыч, - кивок на Хожняка, - его через агентуру вычислил и пацанов отправил. И всё!
        - Что - все? - недовольно переспросил Хлебалов.
        - Не вернулись пацаны!
        - И только-то?
        - Не только! Мы по ГАИ пробили: туда же, в Чертково, «тигры» проехали.
        - Какое еще Чертково? - недовольно спросил Хлебалов.
        - Там у колбасниковского старпома дачка. Николай Григорьич! Если они наших положили - это же беспредел! Я прямо сейчас…
        - Ты прямо сейчас заткнешься и будешь слушать, что тебе скажет Ефим! - перебил его Хлебалов. - Колбасников - не твоя тема! Хожняк сам управится.
        - Конечно, управлюсь, шеф! - пробасил Хожняк. - Лично разберусь! Разрешите выполнять?
        - Давай-давай, - рассеянно бросил Хлебалов. - И едва за бывшим омоновцем закрылась дверь: - Давай, Ефим, расскажи, что синичка из белокаменной насвистела.
        - Дела плохи, Веня, - хмуро произнес Юматов. - Москва дала добро на снятие наших скальпов. Будет наезд на Курганский…
        - Ёш твою мать… - пробормотал Застенов. - Надо что-то делать… Детали есть?
        - Есть, - кивнул Юматов. - Есть одна зацепочка… - Медведев согласен! - победоносно сообщил Бессонов Алеше. - Я с ним когда базарил, он злой был, как хорек. Видно, Хлебало ему еще одну подлянку кинул. В общем, сказал: поможет. Но не сам.
        - А кто?
        - Предложил законтачить нас с мужиком, который наверняка заинтересуется документами. Как я понял, это какой-то крутой сыскарь из столицы. Типа, роет под Хлебалова. Ну что, Леха, рискнем?
        - Это не ловушка?
        - А смысл?
        Алеша кивнул.
        - Кто не рискует, тот не пьет шампанского! - резюмировал он. - Договаривайся, я пойду. А для пущей безопасности можешь организовать что-нибудь… отвлекающее.
        - Решено, - кивнул Бессонов. - С тобой пойдет Монах. А ты, Монах, имей в виду: если что - лучше сразу себе харакири сделай.
        - Да ты что, Бессон! - воскликнул Монах. - Да я за Леху хоть всей хлебаловской своре глотки перегрызу! Да за пацана, который, из-за стола не встав, семьсот кусков надыбал… Да за такого пацана, Бессон…
        - Глохни! - оборвал его Евгений и взялся за телефон.
        - Медведеву звонишь? - спросил Алеша.
        - Тому мужику.
        - Погоди, - остановил Алеша. - Давай через мой комп. Так безопасней, не отследят. А то наши мобильные разговоры все, кому не лень, прослушивают.
        Через пять минут вопрос был решен. Встречу назначили за городом. По предложению второй стороны - в небольшой придорожной шашлычной.
        Алеша вернулся к прерванной программе, а Бессонов отправил Монаха варить кофе. Голова Евгения с недосыпу работала неважно. Так, первое - отправить Ужа на рекогносцировку. Пусть глянет, что там за шашлычная, прикинет возможности. Второе - за сутки придумать и проработать тот самый отвлекающий маневр, о котором говорил Шелехов. Это должно было быть что-то крутое. Чтобы Хлебалка вздыбился и заставил своих вертеться на полную катушку. Телефонными звоночками тут не обойдешься. Нужна акция. Монах приволок кофе и устроился в уголке. Обижается, что по уху получил. Ничего, этому раздолбаю полезно. Самое слабое звено в бессоновской команде… Самое слабое звено… Ага! В мозгу Евгения молнией вспыхнула идея. Он набрал номер:
        - Ленечка? Давай к нам. Планчик один обмозгуем. И Черепа с наблюдения сними и тоже сюда. Живенько, время пошло.
        Глава двадцать пятая
        Капитан Колбасников на водку был неимоверно крепок. Под закуску и настроение до двух литров мог заглотить. Старпом его был послабже - спал, похрапывая, на зеленом диванчике, куда его отволок заботливый начальник.
        А Колбасников продолжал пить. И петь. Правда, одну и ту же песню, «Варяга», и один и тот же куплет. Для тех, кто знал Колбасникова, это было признаком того, что тот - в крайней кондиции. Стопарь-другой - и могучий капитан уронит ряху на стол и будет спать. Часа два-три. А потом проснется и продолжит.
        - Вр-раху н-не сдается н-наш х-хордый «Варрях»… - мрачно ревел Колбасников.
        Ему никто не подпевал. Но слушатели были.
        - Во, блин, глотка! - уважительно произнес один из «тигров».
        Его начальник, Жупел, никак на реплику не прореагировал. Он ждал, пока ребята проверят территорию.
        Жупел приехал пятнадцать минут назад, прихватив с собой для надежности два десятка бойцов.
        У въезда в Чертково они спешились и оставшийся путь проделали ножками. Не только из осторожности. Ливень, начавшийся часа полтора назад, к этому времени кончился, но его хватило, чтобы «почти непроезжая дорога» превратилась в «совсем непроезжую». Во всяком случае, автобус бы точно застрял.

«Надо было военный грузовик взять», - подумал Жупел, шлепая по грязи.
        Выйдя к цели, бойцы рассредоточились и оцепили жалкую дачку, оставшись не опознанными противником. Правда, «противник» к этому времени с трудом опознавал лежащий на расстоянии вытянутой руки огурец… Но «тигры» об этом не знали.
        Рассредоточились, оцепили, отметили все, что следовало отметить; по команде Жупела, бесшумно и умело преодолели хлипкий заборчик.
        Жупел был в некотором недоумении. Он ожидал обнаружить хотя бы нескольких хлебаловских ребят. Но не обнаружил. Два пустых джипа, свой и чужой, двое мужиков: один спит, другой поет, одно охотничье ружье, прислоненное к стене…
        Ни трупов, ни следов активной перестрелки его ребята не обнаружили.
        Жупел еще пару минут пытался прислушиваться к происходившему в доме, но, кроме соло капитана Колбасникова, ничего не услышал. Не мудрено. По мощности издаваемого звука капитан вполне мог бы соперничать с лучшими оперными певцами.
        Жупел оглядел своих бойцов и кивнул.
        Полсекунды спустя дверь ветхого домишки целиком влетела внутрь. Подобная же участь постигла оконную раму.
        Битое стекло осыпало стол, приведя в негодность остатки салатиков.
        Капитан Колбасников замолчал и уставился на дульный срез автомата, почти касавшийся сизого и мясистого капитанского носа.
        - Э-э-э… Выпьем? - с надеждой спросил он.
        И истощенный этим последним усилием, пал физиономией на стол.
        Дом был захвачен без потерь. Старший помощник Федя мирно похрапывал. Жупел ухватил Колбасникова за шевелюру, приподнял - и уронил обратно. Бесполезняк. Глубокий наркоз.
        Кто-то из «тигров» понюхал ружье, удовлетворенно хмыкнул: стреляли.
        - Быстро все обыскать! - скомандовал Жупел. - Землю ройте, а наших мне найдите!
        Своих бойцов «тигры» отыскали через полчаса в заполненной водой яме по ту сторону забора. И своих, и хлебаловских. Еще полчаса потребовалось, чтобы с помощью обнаруженного в сарае багра вытащить трупы.
        Жупел окинул цепким взглядом мрачную «выставку», покосился на перепившихся речников. Нет, не может этого быть! Просто сюрреализм какой-то…
        Ладно, в городе разберемся.
        - Наших - в джип, этих, - кивок на Колбасникова с Федей, - тоже. А этих, - брезгливый взгляд на мертвых хлебаловских, - обратно. Пусть еще поплавают.
        Команда была принята к исполнению немедленно.
        Убитых «тигров» загрузили в свой джип, Колбасникова и старпома подхватили и поволокли к «лендроверу»…
        Но не доволокли.
        Автоматы ударили сразу с нескольких точек.
        Половину «тигров» срезали в первые секунды. В том числе и Жупела. Но остальные успели рассредоточиться и открыли ответный огонь. Ожесточенная перестрелка продолжалась минуты две. Когда обе стороны подыстратили боеприпасы, наступила звенящая тишина, нарушаемая только могучим храпом Колбасникова. Оба «тигра», которые его волокли, были уложены наповал, хотя были в брониках. Капитана даже не царапнуло.
        - Ну что, бляди, не ждали? - загремел над мокрым поселком зычный голос Димы Хожняка. - Щас узнаете, кошары драные, как наших мочить!
        - Да пошел ты!.. - отозвались по ту сторону забора.
        Убеждать Хожняка, что это не они убили его подчиненных, «тигры» сочли бесполезным. Кто поверит в такую чушь, если трупы - вот они, на лужайке.
        - Дай-ка гранату, - сказал Хожняк одному из бойцов.
        Дима Хожняк умел бросать гранаты. Далеко и точно.
        Приподнявшись ровно настолько, насколько требовалось, он размахнулся…
        Командир «тигров» Жупел облажался, когда забыл выставить охранение, но и Хожняк тоже кое о чем забыл. Например о том, что к противнику может подойти подкрепление.
        За спиной Хожняка коротко гавкнул автомат - и Дима, с разбитым затылком, повалился навзничь. Но гранату с выдернутой чекой не выпустил. Хожняковский боец с похвальной быстротой метнулся к нему, попытался вырвать смертоносную штуковину из хожняковских пальцев, швырнуть хоть куда-нибудь… Но даже мертвый, Дима не пожелал расстаться с оружием.
        Осколками троих «рыбинспекторов» посекло насмерть и еще двоих ранило. Шансы уравнялись. Стратегически позиция у «тигров» была лучше. «Подкрепление» в лице двух бойцов, оставленных Жупелом при технике, засело в тылу «рыбников», в брошенной развалюхе и реагировало на любое шевеление лопухов автоматным плевком.
        Обе стороны посредством мобильников отчаянно взывали о подкреплении. Но хозяевам было не до того.
        Конфликт сторон был разрешен спустя сорок минут, когда на двух стареньких «бэшках» прибыл вызванный гаишниками ОМОН. Ввиду явного превосходства бронетехники над стрелковым оружием конкуренты сложили оружие и безропотно сдались в плен. Не в первый раз. Пару часиков подержат - и выпустят. И у тех, и у других все схвачено. А трупы? Ну, с этим тоже просто. Свидетели в один голос заявят, что покойники попросту перебили друг друга.
        Что же касается капитана Колбасникова и его старпома, то за них вступился местный участковый: дескать, наши, здешние. Ну, выпили, отдыхают. Где им в такой крутой разборке участвовать!
        Правота участкового была настолько очевидна, что омоновцы даже заставили
«военнопленных» перетащить бывшего шкипера и его старпома обратно в дом. А вот ружье Федино - конфисковали. Правда, среди вещдоков оно так и не появилось. Командир группы, морпех, герой Чечни и заядлый охотник, хотел оставить «трофей» себе в качестве сувенира, но, узнав по возвращении, что хозяин ружья - тоже моряк, вдобавок лишившийся своего кораблика, усовестился и вернул оружие. Тем не менее для следствия ружье осталось за кадром, и откуда взялась обнаруженная при вскрытии нескольких трупов картечь, так и осталось загадкой. Которую, впрочем, никто решать не собирался. Убитые - в наличии, убийцы - тоже. Лежат на соседних столах в прозекторской, следовательно, к суду привлечены быть не могут. Так что у прокуратуры есть все основания закрыть дело.
        Глава двадцать шестая
        Личный секретарь Хлебалова Фома Степкин вынырнул из черного хода и быстренько огляделся. Задний двор ресторана ничего примечательного из себя не представлял. Суетились какие-то люди в замызганной униформе, в воротах стоял фургон. В приоткрытую дверь можно было разглядеть красную коровью тушу.
        Фома Степкин поправил галстук и решительно зашагал к воротам. Он был очень доволен, поскольку, во-первых, ловко обманул этих грубых охранников, которых навязал ему еще более грубый Застенов, во-вторых, он уже предвкушал будущее свидание, и это сладкое чувство окрыляло Фому. Такой юный мускулистый…
        - Дорогу! - грозный рык заставил Фому шарахнуться.
        Здоровенный мужик в окровавленном халате проволок мимо ободранную коровью ногу.
        Фома, брезгливо поморщившись, поглядел ему вслед. И даже пожалел, что смылся от телохранителей. Ух, они бы накостыляли хаму!
        Степкин вздохнул и бочком, стараясь не замарать костюм, начал протискиваться между грузовиком и створкой ворот… И тут грузовик тронулся.
        Фома тоненько взвизгнул и прижался к створке, забыв о костюме. Но заляпанный грязью борт фургона медленно прополз мимо, даже не задев Степкина. Фома вздохнул с облегчением.

«Вот растяпы, - подумал он. - Даже дверь не закрыли».
        И тут из фургона метнулась рука, ухватила Фому за дорогой галстук с золотой заколкой и мигом втянула в фургон. - Есть козлик! - радостно изрек Салават, широким движением запулив перепуганного Фому в груду коровьих туш. - Ме-е-е!
        Степкин судорожным движением ослабил галстук, ощупал шею… И подскочил, обнаружив, что лежит между коровьих ребер.
        Подскочил - и оказался в крепких мужских объятьях. Увы, никакой радости от этого он не испытал. Мужчина явно не относился к тому типу, что нравился Фоме. Не удивительно. Вряд ли нашелся бы гомик, которому понравился бы Череп. Разве что - гомик-некрофил.
        Фома судорожно открыл рот, но из горла вместо истошного крика вырвалось жалкое сипение.
        - Не надо кричать, - бесцветным голосом произнес Череп. - Язык отрежу.
        И перебросил пленника Салавату, который к этому времени уже закрыл двери и включил бледную лампочку под крышей фургона.
        - Стреножь его, - сказал Череп.
        - Зачем? - Салават ухмыльнулся. - Он тихий.
        И отшвырнул Фому к стенке.
        Степкин забился в угол и, цепенея от ужаса, глядел на двух страшных людей с гладкими черепами, в забрызганных кровью халатах. Да и люди ли они? Чем больше Фома на них глядел, тем больше в этом сомневался. Люди такими не бывают! И еще эти страшные окровавленные туши…
        Салават присел на корточки.
        - Ты, чушок, на железе не сиди! - сказал он. - Попку отморозишь. Такую попку беречь надо! - и разразился хохотом. - Острый восточный блюдо знаешь?
        Фома быстро замотал головой.
        В руке страшного человека непонятно как оказался здоровенный тесак.
        - Острый восточный блюдо! - гаркнул он, вертя тесаком перед самым носом бедного педика. - Ножик в жопа! А? - и опять разразился ржанием.
        Глаза у Фомы стали совсем белые, мир закружился, и Степкина накрыло спасительное беспамятство. Он даже не услышал, как Череп бесстрастно сказал напарнику:
        - Оставь его, Салават. Обгадится.
        Отвлекающий маневр Евгения Бессонова был выполнен безукоризненно. Но он никак не мог предположить, что этот маневр вызовет прямо противоположный эффект.
        Глава двадцать седьмая
        Телефончик Вени Застенова затрендел в самый неподходящий момент: когда Веня, вдумчиво и обстоятельно употребял по прямому назначению белокурую крошку, числившуюся инструктором массажного кабинета в соседнем санатории. Поскольку в инструкциях по этим видам массажа Веня не нуждался, то он просто возлежал, раскинувшись, на краю бассейна, отделанного белой полипропиленовой пенкой и, щурясь от солнца, с удовольствием наблюдал, как, подрагивая грудками, лихо скачет юная массажистка. Наблюдал и ощущал, разумеется. Вообще-то у них было своеобразное пари. Если выигрывала девочка, то она получала приз - зеленую стошку. Если выигрывал Веня… В общем-то он и так, без всякого пари мог делать с ней все, что пожелает. Но Веня любил пари. И в этом он пока лидировал: девочка уже вся лоснилась от пота, а Застенов еще вполне контролировал ситуацию. И долго мог контролировать. Этому приколу его научил Юматов, заслуженно считавшийся в среди хлебаловской братии заслуженным обергросстрахтермейстером.
        В общем, звонок оказался совсем некстати. А то, что услышал Веня посредством мобильной связи, - и вовсе некстати, поэтому он жестом велел девочке слинять и лишь после этого потребовал от собеседника повторить сказанное. Тот охотно повторил.
        - Объясни своему хозяину, Стена, что чушкарек его - у нас. Просто, чтоб он был в курсе, а то слишком залупонистый он стал, твой хозяин.
        - У кого это, у нас? - взвился Застенов. - Ты обзовись, мать твою!
        - А ты пошевели извилиной, Стена, - издевательски посоветовали в трубке. - Глядишь, и сам допрешь.
        Веня промолчал. Он прикинул, чем может обернуться для Хлебалова похищение секретаря, - и похолодел. Фома знал все. Ну, почти все. А в том, что мсье Степкин, стоит его чуть прессануть, запоет, как канарейка, Веня не сомневался.
        - Ладно, Стена, учитывая твою умственную слабость, кидаю подсказку: вспомни, с кем твой борзой шеф в последнее время неуважительно обходится? Ну, дотумкал?
        - Ты имеешь, козел! - процедил Застенов и отключился.
        А телефон тут же задринькал снова.
        - Стена, ты? - завопили в трубке. - Нас гасят, Стена! Хожняка грохнули! Наших половину грохнули! Выручай, Стена!
        - Кто? - заревел Веня. - Кто вас гасит?
        - Как кто?! - взвыли по ту сторону. - «Тигры», бля! Ты слышишь, слышишь? Стена-а!
        Веня в ярости шваркнул трубкой об пол. Упругая пенка смягчила удар: «труба» уцелела. И это было хорошо, потому что телефон Вене был остро нужен.
        Но Хлебалову он звонить не стал. Смысл? Григорьич только орать будет без толку. Хозяину не жалобы нужны, а положительные результаты. И Веня даст результаты. На прямую драку идти нельзя - «тигры» сильнее, и на своей территории. Но ответить подлянкой на подлянку - это реально. Тем более что у Стены уже был конкретный вариант.
        Веня натянул шорты и набрал номер дежурного:
        - Рябого через пятнадцать минут ко мне в кабинет! - приказал он.
        Сам Застенов появился в кабинете немного раньше и ввел в компьютер свой личный код. Нужное ему досье оказалось небольшим, но содержащим практически все, что нужно. К приходу Рябого он распечатал две странички: фотографию с личными характеристиками объекта, график перемещений и пару телефонов охранников, которые удалось выяснить. Кроме того, он переговорил с охраной Фомы и выяснил, как эти лопухи его потеряли. Пошел отлить - и пропал. Причем не с чужой помощью, а самостоятельно, смылся через кухню. А трем оболтусам даже в голову не пришло, что
«тело» может удрать по собственной идиотской прихоти. - Что, парень, подняться хочешь? - спросил Веня, когда в кабинете появился Рябой.
        Подняться Рябой хотел, очень хотел.
        - Тогда слушай! - сказал Застенов и в подробностях изложил тему. - Бойцов подберешь сам, человек пять-шесть, больше не надо. С охраной - как хотите, а ее взять аккуратно. Чтоб волосок не упал! Сделаешь как надо - поставлю на место Хожняка.
        - А Хожняк? - осторожно спросил Рябой.
        - Не твое дело, - буркнул Веня. Но деликатность бойца ему понравилась, и он снизошел до объяснения. - Он не обидится. Грохнули Хожняка.
        - А-а-а, понял, - сказал Рябой и больше никаких вопросов задавать не стал, что тоже понравилось Вене.
        - Разрешите идти? - спросил он по-военному.
        - Иди, - кивнул Застенов.
        Дверь за Рябым едва успела закрыться, как телефон Стены опять зачирикал.
        - Застенов? - грозно вопросил в трубке голос Хлебалова. - Ну-ка быстро ко мне! - Ну вы и мудаки! - яростно цедил Хлебалов. - Такую возможность упустили! И засветились, мать вашу, по полной программе! Ну мудаки! И двое наших дебилов теперь у них…
        Хлебалов яростно шлепнул по селектору:
        - Фома!
        - Фомы Галактионовича еще нет, - пропел нежный голосок.
        - Мать его! Где шляется этот хреноглот! - прорычал Хлебалов.
        - Николай Григорьич… - начал Застенов.
        - Заткнись! - оборвал его Хлебалов. - Антон, ты говори!
        - Ну эту проблему мы решим, - сказал начальник «рыбинспекции», Антон Владленович Мушкин, второй год щеголявший в полковничьих погонах, «купленных» ему Хлебаловым.
        Кроме него, на «закрытом совещании» присутствовали еще трое: Тиша Кочко, вызванный из Никитска, поскольку - коренной ширгородец и отличный оперативник, Ефим Асланович Юматов и, конечно, Веня Застенов.
        - Решишь! - рявкнул Застенов. - Как с москвичом?
        - Работаем, - лаконично ответил Мушкин. - Три группы задействованы.
        - Не просечет?
        - Думаю, нет. Без прикрытия работает. Хотя группа с ним приехала, это точно. Своя, местные только на подхвате.
        - И где эта группа? Чем занимается?
        - А хрен ее знает, чем она занимается, Николай Григорьич. Ищем.
        - Хрен, говоришь? - оскалился Хлебалов. - Так я тебе скажу! Нашу базу на Песчаном она выпотрошила!
        - Я так не думаю, - сдержанно ответил Мушкин. - И Тиша тоже так считает.
        - Да, - подтвердил Кочко. - Не их методы.
        - Как это не их? - возмутился Застенов. - Это же типичная спецназовская работа. Уж я-то знаю!
        - Они оперативники, - так же спокойно возразил Мушкин. - Это установленные данные, так, Ефим Асланович?
        - Да, - кивнул Юматов. - Моему столичному информатору можно доверять.
        - Если бы Песчаный брали эфэсбэшники, мы бы сейчас на нарах парились, - твердо заявил Мушкин. - Эти с бухты-барахты не наезжают. А вот на «тигров» медведевских очень похоже. Тем более вся эта возня вокруг Колесникова…
        - Возня, говоришь? - вскинулся Застенов. - Сколько ребят побили! Хожняка грохнули! А тебе - возня!
        Мушкин промолчал, но вмешался Кочко.
        - Не кипятись, Веня. Ребят, конечно, жалко, но чего уж теперь. Надо думать, как дальше жить. Вот лично мне эта история с Колбасниковым совсем непонятна. Бой за избушку лесника какой-то. Очень похоже на провокацию.
        - Может, опять москвичи? - предположил Юматов.
        - Сомнительно, - проговорил Мушкин. - Им же в первую очередь информация нужна, а не побитые «быки». Если бы вам нужна была информация, что бы вы сделали?
        - Что? - спросил Застенов.
        - Я, - сказал Кочко, - выявил бы самого перспективного носителя и чисто-аккуратно его снял. И выпотрошил.
        - Логично, - согласился Мушкин.
        Остальные тоже кивнули. Кроме Хлебалова, который молча, мрачно дымил сигаретой.
        - И кто же этот перспективный носитель? - спросил Застенов и вдруг побледнел.
        - Где этот чертов Фома? - проворчал Хлебалов, раздавив окурок.
        - Я знаю, где он, - упавшим голосом произнес Застенов. И выложил все, что знал об исчезновении Фомы.
        - Так что ж ты молчишь, идиот? - яростно процедил Хлебалов.
        - Я хотел сказать, Николай Григорьич, - обиженно возразил Застенов. - Вы же меня сами перебили.
        - А какого хрена ты дал себя перебить? - взорвался Хлебалов.
        - Я… - начал Застенов.
        - Головка от …! - зарычал Хлебалов. Лицо его побагровело. Он с огромным усилием справился с собой. - Значит так. Ефим! Сурьин нам деньги перевел?
        - Да, но…
        - Давай звони Медведеву! Буду с ним мириться! На любых условиях!
        Юматов потянулся к телефону, но Застенов схватил его за руку.
        - Погоди, Асланыч! Не станет Медведев с нами мириться, Николай Григорьевич!
        - Почему ты так уверен?
        - Да понимаете… - И Веня с некоторым смущением изложил предпринятое им ответное действие.
        - Ах ты… - Хлебалов побледнел.
        Юматов тут же полез в карман, вытряхнул пилюлю и протянул шефу.
        - Сунь под язык, Григорьич!
        - Ничего, обойдусь, - буркнул Хлебалов. - У меня сердце крепкое, не дождетесь.
        - Это еще не все, Григорьич, - произнес Юматов. - Ты про деньги спросил, сурьинские?
        - Ну?
        - Он их перевел. На наш старый счет в Кредобанке. Только на счете их уже нет!
        - То есть как?!
        - Нет! Кто-то их слил! Сразу, как только перевели.
        - Куда?!
        - Выясняем.
        - Что в банке говорят?
        - Говорят… Что деньги как-то сами перевелись. Вроде по нашему распоряжению. Но я там… навел кое-какие справки…
        - Ну?
        - Это счет Общественного фонда Ширгородского обкома национал-коммунистической партии. Переведено примерно сто тысяч. Добровольное пожертвование.
        - Руслан, ну Руслан… - выдохнул Хлебалов. - Ефим, дай свою пилюлю…
        - Я не понял, при чем здесь Медведев? - вполголоса спросил Веня у Мушкина.
        - Кредобанк - под ним, - пояснил начальник «рыбинспекции».
        - И национал-коммунисты тоже, - негромко добавил Кочко.
        - Филин мне точно киллеров подошлет, - простонал Хлебалов. - А москвич… - внезапно он встрепенулся. - А ну-ка повтори, Веня, что тебе этот сказал, про Фому?
        Застенов повторил. Память у него была превосходная.
        Хлебалов задумался. Надолго. Минут на двадцать. Никто из присутствовавших не рискнул прервать его размышления, только Юматов встал, подошел к окну и в задумчивости глядел на зеленоватую Юрь.
        Хлебалов наконец поднял голову.
        - Вот скажи мне, Веня, на хрена ты это все затеял?
        - Гамбит. Я подумал: Медведев согласится обменять Фому на равнозначную фигуру. Я подумал: Медведев согласится обменять вашего секретаря на свою секретутку, как только мы ее возьмем. Она у него новенькая и у нас в разработке. Я послал ребят, думаю, они ее вот-вот возьмут.
        - Веня, Веня… - укоризненно произнес Юматов. - Очень глупо!
        - Потому что никто не станет менять старого секретаря на новую блядь!
        - Но почему?
        - Потому что эта новая блядь знает только о том, как шеф любит трахаться, - пояснил Юматов.
        - Ты что сказал? - хрипло произнес Хлебалов. - Ты сказал: возьмем?
        - Ну да! - кивнул Веня.
        - Значит, ты ее еще не взял?
        - Ну…
        - Быстро своих долболобов назад! - страшным шепотом проговорил Хлебалов.
        Веня схватился за телефон… И спустя минуту спрятал его в карман и сказал, глядя в пол:
        - Поздно.
        - Та-ак, - Хлебалов обвел своих приспешников тяжелым взглядом. - Что будем делать?
        - Бабу отпустить, - тут же ответил Кочко. - А Фому надо искать. И вытягивать.
        - Подчистить его надо, - хмуро пробормотал Веня.
        - Подчистить надо, - с неприятной интонацией проговорил Хлебалов. - Только не Фому.
        Повисло напряженное молчание. Наконец Застенов спросил:
        - Кого подчистить-то, Николай Григорьич?
        - Москвича, - бросил Хлебалов.
        - Вы это серьезно? - спросил Юматов.
        - Не уверен, что стоит это делать, - одновременно с ним проговорил Кочко.
        - Я решил, - отрезал Хлебалов. - Стена! Эта работа на тебе. Не запори. А ты, - жесткий взгляд никитского «князька» уперся в бывшего опера. - Ему поможешь. Понятно?
        - Понятно, - с явным неудовольствием подтвердил Кочко.
        - А девку медведевскую, что, отпустить? - спросил Веня.
        - Нет, - Хлебалов криво усмехнулся. - Отпустишь - Руслан тут же узнает - чьих рук дело. Поработайте с ней, может, на что и сгодится.
        Глава двадцать восьмая
        Назначенное неизвестным партнером место встречи Уж одобрил, и Алеша в сопровождении Монаха отправился на рандеву. Собственно, в последний момент Бессонов решил отправиться сам, но Алеша его отговорил, напомнив, что Шелехов-младший представляет для противника ценность и в живом виде, а вот Евгений - исключительно в мертвом. Бессонов согласился. И заявил, что лично возглавит группу прикрытия. Но тут воспротивился Уж, который сказал, что на избранном для
«стрелки» месте вне самой шашлычной грамотно расположить группу прикрытия невозможно. Либо это будет слишком далеко, либо опытный глаз ее моментально просечет. Расположено заведение на холме; рядом, несколькими метрами ниже, - дорога, а вокруг плоская, как доска, пустошь. Так что незаметно даже Сивого со снайперкой не пристроить. А в остальном - идеальное место. Сразу видно, что профессионал выбрал.
        В общем, отправились вдвоем. Но на полчасика пораньше. На всякий случай.
        Придорожная шашлычная, как уже было отмечено, располагалась на живописном пригорке. От стоянки наверх вела белая лесенка.
        - Классное место, - одобрил Монах.
        Он имел в виду не изящную, по-китайски изогнутую крышу или интерьер павильончика, а совершенно иные достоинства заведения, ранее отмеченные Ужом, но Алеша его не понял.
        - Да, приятное место, - согласился он, подразумевая как раз изящество павильончика.
        Они поднялись наверх.
        Предприятие, очевидно, было семейное. Два чернявых мужика, один - помоложе, другой - постарше, и средних лет тетенька. Вкусно тянуло шашлыком.
        Алеша с Монахом заняли один из свободных столиков, сделали заказ.
        Ждать пришлось не больше пятнадцати минут, и шашлык оказался отличный. И красное вино, которое заказал Шелехов, - тоже. Правда, и цены вдвое от городских…
        Монах умял тройную порцию быстрей, чем Алеша - одну, и теперь ерзал на стуле, нервно смолил сигаретку и вообще вид у него был страдающий, но муки Монаха были никак не связаны с его телохранительскими обязанностями. Невооруженным глазом было видно, как его просто колбасит.
        - Что морщишься? - спросил Алеша.
        - Да брюхо прихватило, - пожаловался Монах. - Я сбегаю, ладно? На всякий случай! Я быстро!
        - Сбегай, - улыбнулся Алеша. - На всякий случай. Но лучше - в клозет.
        Человек от Медведева должен был появиться минут через пятнадцать.
        Монах чесанул в сортир, а Шелехов, оставшись в одиночестве, неторопливо потягивал вино. Вообще-то, Алеше еще не было восемнадцати, так что в разных цивилизованных странах ему пришлось бы ограничиться колой или томатным соком. В России отпускать алкоголь несовершеннолетним тоже было запрещено, но кого это волнует? Так что и в беззаконии есть свои ма-аленькие плюсики.
        Озирая окрестности, Алеша наконец тоже оценил стратегические преимущества шашлычной.
        Маленькое открытое кафе располагалось на единственной возвышенности в округе. Местность была совершенно открытая. С одной стороны - какие-то пустоши, с другой - дорога и тоже поля. Все подходы просматривались, дорога проходила ниже и полоснуть очередью из проезжающей машины, согласно последней ширгородской «моде», было довольно затруднительно, так как наверху павильон окружал метровый барьерчик и снизу посетителей было попросту не увидеть.
        В общем, очень удобное место для «стрелки».
        Алеша потягивал вино и думал: узнал ли Хлебалов о «сливе» денег со своего счета в Ширгородском Кредобанке? А если узнал, то успел ли выяснить, куда они утекли? Еще одной маленькой приятной деталькой было то, что, как выяснил Алеша, именно Медведев держал блокирующий пакет Кредобанка. Наверняка Хлебалов об этом тоже знал и фиг теперь он поверит, что перемещение произошло без участия его прежнего союзника.
        Перепоручив большую часть хакерской работы команде Стива, он в полный рост зарылся в финансы. Загрузив пару словарей, он вовсю шерстил добытый на островной базе материал. Алеша понимал, что лучший способ перекрыть противнику кислород, это отсечь его от денежных потоков. Но чтобы это сделать, надо было в этих потоках разобраться. Если бы речь шла о каком-нибудь нормальном западном концерне, Алеша вряд ли сумел бы что-нибудь сделать. Но специфика хлебаловского денежного оборота заключалась в крайней извилистости. Усложняя же систему перемещения и широко используя подставные и фиктивные фирмы, офшорки и прочие примочки русского бизнеса, Хлебалов вынужден был, чтобы не утерять контроля над собственными финансами, предельно упростить методику управления перемещением средств. А если Хлебалов мог, не выезжая из Никитска, управлять своими зарубежными фондами, то это мог сделать любой. При наличии «ключей».
        Официантка принесла еще одну порцию шашлыка. Алеша не спеша жевал сочное мясо, поглядывал по сторонам.
        За соседним столом нежно ворковала пожилая парочка. Чуть подальше деловито кушали двое бритоголовых. У стойки пил пиво и ждал свой шашлык неопределенного возраста мужчина в светлом летнем костюме. Этот приехал на старенькой «четверке» почти одновременно с Алексеем. Но шашлык за пятьсот рублей кушать не стал: ограничился салатиком.
        Внизу, с дороги на кафешную стоянку вырулил красный корейский джип. Из него вылезли четверо, глянули наверх и быстрым шагом устремились к лестнице.
        Алеша насторожился. Эти ребятишки ему как-то сразу не показались. Слишком деловито они перли наверх. Совсем не походили на желающих просто перекусить.
        Алеша сунул руку под куртку и на всякий случай отстегнул кнопочку на подмышечной кобуре… И уловил краем глаза, что мужчина у стойки тоже сунул руку под полу пиджака. А двое бритоголовых перестали есть и напружинились.

«Похоже, не я один опасаюсь непредусмотренных визитов, - подумал Алеша. - Где, в конце концов, Монах? Пора ему уже отгадиться!»
        Четверка новоприбывших гуськом топотала по лестнице…
        У Шелехова перехватило дыхание: одного из четверых он узнал: хлебаловский боец, который тормознул их с Аленой на подъезде к Никитску.
        Алеша застыл в замешательстве. Против четверых головорезов его шансы были равны нулю…
        И тут вся четверка ввалилась в павильон, на ходу выхватывая стволы…
        А Алеша все еще сидел над шашлыком, не зная, что предпринять…
        Но оказалось, что хлебаловские пришли не по его душу.
        Двое бритоголовых синхронно вылетели из-за стола и ринулись на мужчину в светлом костюме. Мужчина очень ловко перемахнул через стойку и присел по ту сторону. Тетка-официантка дико завизжала. Четверо прибывших, ни слова не говоря, начали палить, не давая «светлому костюму» высунуться, а заодно превращая в обломки и осколки кафешное имущество.
        Один из хозяев, тот, что помоложе, завопил не по-русски.
        Мужик постарше, который снаружи жарил шашлыки, с воплем ринулся спасать нажитое непосильным трудом. Поступок отважный, но глупый. Один из бритоголовых, почти не глядя, пальнул, мужик споткнулся и упал мордой в кафель.
        Этот эпизод вывел Алешу из ступора. На него пока никто не обращал внимания. Очень возможно, что ему следовало просто смыться. Тем более что ключи от машины были у него. Но это означало - бросить Монаха. И еще Алеше очень не понравилось, как небрежно, походя, застрелили шашлычника. Поэтому Шелехов, повинуясь не разуму, а инстинкту, выдернул свой ПСМ, передернул затвор и выстрелил одному из бритоголовых под левую лопатку. Конечно, стрелять в спину не вполне по-джентльменски. Но этичней, чем убивать посторонних и безоружных.
        Стрелять Алешу учил Веня Застенов. И выучил. Поэтому Шелехов куда целил, туда и попал. Бритоголового кинуло вперед, на столик, под которым спряталась тетка-официантка. Стрелять в людей оказалось совсем нетрудно. Алеша еще раз тщательно прицелился в затылок знакомого хлебаловца (на котором угадывался бронежилет) и плавно надавил на спуск. Чуточку промахнулся - попал в шею. Вероятно, пуля порвала артерию, потому что брызнуло аж на метр, окропив еще одного хлебаловского. «Знакомый» завыл, безуспешно пытаясь зажать ладонью рану, а остальные наконец обратили внимание, что их атаковали с тыла, развернулись - и огонь трех компактных автоматов и одной беретты сосредоточился на новой цели. Но Алеша мгновением раньше успел перепрыгнуть через бетонный барьерчик и присесть.
        В результате его не нафаршировало металлом, а только немного припорошило цементной пылью. И тут же прилетевшая совсем с другой стороны пуля с визгом отрикошетировала в опасной близости (даже ветром обдало) от Алешиного носа. Это пятый боец, оставшийся в джипе, выскочил и включился в перестрелку.
        Алеша метнулся в сторону, пальнул несколько раз, но в противника не попал, а только попортил крышу чьей-то «Девятки». Над головой Алексея пропели пули, посланные кем-то из автоматчиков. Но они были не опасны. Автоматчик не видел цели, а вот бандит, вылезший из джипа, видел его прекрасно. И тоже выпустил несколько пуль, легли они значительно ближе к цели, чем шелеховские, но промах и есть промах. Не важно - на сантиметр или на четверть английской мили. Тем не менее дуэльный расклад был явно не в пользу Алеши.
        Дуэли не получилось. Его основной враг неожиданно подпрыгнул, уронил оружие и упал. Алеша посмотрел направо и увидел выскочившего из сортира Монаха. Левой рукой Монах придерживал штаны, а в правой сжимал пистолет, который только что и использовал с большим успехом.
        Тем временем «светлый костюм», которого загнали за стойку, воспользовался снижением плотности огня в его секторе, высунулся и подстрелил еще одного хлебаловского.
        Теперь ситуация складывалась не в пользу нападавших, несмотря на сохранившееся численное преимущество: четверо против троих. Очень уж неудачная оказалась у них позиция. Тем не менее хлебаловцы быстренько рассредоточились. Двое взяли на прицел стойку, третий развернулся в Алешину сторону, а четвертый выплюнул очередь в сторону Монаха. Очередь Монаха не задела, зато продырявила водогрейный котел, за которым спрятался бывший наемник. Из котла брызнуло Монаху на штаны. К счастью, бойлер был отключен, и в котле был не кипяток, а просто теплая вода. Тем не менее Монаху это не понравилось. А еще ему не понравилось то, что при раскладе: автомат против пистолета, автомат находится не у него, а у противника. Еще больше он жалел о том, что у него нет гранаты. О том, что могут пострадать посторонние, Монах не думал. Он слишком долго был солдатом, чтобы учитывать такие «незначительные» детали.
        В боевых действиях наступило затишье. Алеша услышал, как тихонечно попискивает буфетчица и в унисон с ней скулит еще одна женщина.

«Это хорошо, - подумал Шелехов. - Значит, живы».
        И тут он отчетливо услышал, как мужчина в еще недавно светлом костюме (многое из того, что было на полках, вытекало и осыпалось именно на этот костюм) произнес:
        - Кафе «Зайка» на Владимирской трассе. Вооруженное нападение. Требуется…
        Что именно требуется, Алеша услышать не успел, потому что автоматчики в два рожка начали поливать стойку, за которой укрылся говоривший. К его огромному везению, хозяин сварганил стойку не из фанеры или ДСП, а из хорошей листовой стали, подвернувшейся по случаю. Декоративный пластик со стойки облетел, как сухая шелуха с лука, но сталь выдержала. Хотя, будь у нападавших не изысканные «кипарисы», а простые армейские «калаши», результат был бы другим.
        Секунд через десять автоматы отыграли свою партию, и Монах, уже успевший натянуть мокрые штаны, начал свою. Его роль оказалась короче, но успешней. Выскочив из-за котла, он промчался мимо входа в шашлычную, дважды нажал на курок и укрылся за барьером. А один из тех, кто поливал стойку, выронил оружие и заорал: одна пуля попала ему в ягодицу, вторая - в ногу, раздробив берцовую кость.
        Двое тут же начали палить в дверной проем, а третий хлебаловец только-только успел подсоединить новый рожок, как пуля, выпущенная из пистолета «светлого костюма» угодила бойцу в грудь. Легкий кевларовый броник остановить ее не смог. Алеша тоже высунул из-за барьера руку с пистолетом и дважды пальнул в никуда. Не то, чтобы ему было страшно подняться, но… как-то не хотелось. Зато Монах не боялся ни хрена, быстренько переместился вправо, выпрямился и всадил пулю в голову еще одного хлебаловца. Последний оставшийся развернулся - и на спину его обрушился «светлый костюм». Рукоять пистолета опустилась на бритую макушку - и «кипарис» выпал из натруженных рук громилы.
        - Ай-яй-яй! - укоризненно проговорил Монах, отталкивая ногой безвозвратно испоганенный стол. - На минутку тебя, Леха, одного оставить нельзя! Тут же пальба начинается! Ха! Знакомые все рожи! Сам господин Зуб!
        Раненный в шею поглядел на Монаха мутными глазами. Кровь сочилась у него между пальцев. Вряд ли он видел Монаха и слышал его слова.

«Как хорошо, - подумал Алеша, - что в меня не попали!»
        Господин в бывшем светлом костюме с интересом поглядел на Монаха.
        - Вы его знаете? - спросил он.
        - Лучше, чем вас, - усмехнулся Монах. - Но я вам, кажется, должен. За него, - Монах кивнул в сторону Алеши.
        - Наоборот! - господин в бывшем светлом костюме извлек из кармана пиджака бутылочный осколок. - Это я должен! Ваши знакомые намеревались попортить мой внешний вид, а не его.
        Монах поглядел на Шелехова.
        - Семеро на одного, - сказал Алеша. - Мне показалось: это не совсем честно.
        То, о чем он догадался, когда застрелили шашлычника, - что эти ребятки вряд ли оставят свидетелей, Шелехов озвучивать не стал.
        - Восемь, а не семь, - уточнил Монах. - Ну да ладно. - И осведомился со своей обычной бесцеремонностью. - А можно узнать, ради кого мы расходовали боекомплект?
        Человек в бывшем светлом костюме развернул удостоверение.
        - Мать моя женщина! - восхитился Монах. - Такие люди и без охраны! Очень опрометчиво, товарищ подполковник!
        - Андрей Игоревич будет звучать проще, - заметил подполковник. - Надо полагать, вы Шелехов?
        - Да, я - Алексей Шелехов, - сказал Алеша.
        - И тоже Игоревич, что характерно, - вставил Монах. - А меня зовут, хм… Монах. Это последние лет десять. И я так понимаю, Андрей Игоревич, что вы - тот человек, с которым мы собирались встретиться?
        - Правильно понимаете. Будем считать, что мы познакомились, но…
        - …Но сейчас нам лучше отсюда валить, пока не наехала группа вашей поддержки? - догадался Монах.
        - Да, - кивнул подполковник. - Лучше бы вы не светились. Но надеюсь, что мы еще поговорим. Позже. - Он протянул Алеше картонный прямоугольник с номером.
        - Это сотовый, - сказал подполковник. - Позвоните мне после шести вечера. Надеюсь, что следующая беседа пройдет менее бурно. - Козлы! - констатировал Хлебалов.
        Никто из присутствовавших не посмел возмутиться. Даже те, кто непосредственно в организации покушения не участвовал.
        - Ты! - Хлебалов уставился на Кочко. - Я для чего тебя из камеры вытащил? Чтобы ты мне дело завалил?
        - Силовую акцию планировал не я, - сухо ответил бывший оперативник. - На мне было информационное обеспечение. Я все четко отработал! Место, время, отсутствие группы прикрытия. Тем более, он - оперативник, а не какой-то там берет краповый!
        - Вот именно! - поддакнул Застенов. - Кто бы мог подумать, что шесть бойцов его не уберут?
        - Ты! - взъярился Хлебалов, разворачиваясь к Вене. - ТЫ! Должен был думать! На хрена вообще было эту карусель устраивать? Посадил снайпера…
        - Там позиция для снайпера неудобная, - вступился за Веню Кочко. - Не простреливается…
        - А ты вообще молчи! - развернулся к нему Хлебалов. - Это не он, а ты облажался! Тебе поручили, чтоб все чисто было! Позиция! Позвонил в Курган - тебе через два часа миномет доставили бы. Накрыл бы их всех к егудям!
        - Так вы же сами велели, чтобы все под случайную разборку оформить! - запротестовал Застенов.
        - Ну уроды, ну вы и уроды! - Хлебалов рухнул в кресло, обхватил руками бритую голову. - Он же, бля, теперь как экскаватор рыть будет! Черт! Как не вовремя с Русланом вышло! Как не вовремя! Что девка его?
        - Пока ничего, - негромко ответил Юматов. - Люди работают. Плотно работают, но она почти ничего не знает. Новенькая…
        - Значит, так, - сказал Хлебалов. - Вызывай еще людей из Никитска. И оружие пусть везут. Сначала на Песчаный, затем сюда. Стена, бэтээровскую пушку на джип поставить можно?
        - Не получится. Можно - на армейский грузовик. У нас есть несколько.
        - Дай команду курганским: пусть поставят. Ефим! Выясни у вояк насчет бронетехники: сколько и почем? Вертолеты тоже.
        - Григорьич, ты что, всерьез воевать собрался? - не выдержал Юматов. - Здесь же не Чечня!
        - Будет Чечня! - отрезал Хлебалов. - И не надо так на меня смотреть! Все, Ефим! Крездец! Или мы им всем бошки поотрываем в натуре, или нас в говно размажут. Все поняли? Вопросы есть?
        Соратники никитского «князька» ответили угрюмым молчанием, которое нарушил Юматов.
        - Воякам придется заплатить по полной, Григорьич! Они ж понимают, чем рискуют.
        - Заплатишь. Если краснянской оборотки не хватит - с фондов снимешь. На аванс хватит, а там все равно пан или пропал.
        - А если вояки полный расчет потребуют?
        - А это, Ефим твое дело - с ними базар вести! - оскалился Хлебалов. - Мушкин! Тебе - москвича вычислить. И убрать. Причем чисто. И так, чтобы все «хвосты» - на сурьинских показывали.
        - Может, лучше на «тигров»?
        - Не лучше. Никто не поверит. Фому нашли?
        - Пока нет, - ответил начальник «рыбинспекции».
        - Искать! Веня, поговори с Грязным. Пусть поможет. У него везде люди. Фома - на тебе. И вот что: разберитесь, наконец, с Шелеховым. Мушкин, поручи кому-нибудь. Чтоб завтра мальчишка был у меня.
        - Может, лучше я? - предложил Застенов. - Я бы это дело аккуратно…
        - Вот именно! - вспылил Хлебалов. - Аккуратно! А мне не надо аккуратно! Мне результат нужен! Все! На тебе - Фома. И Медведев. Если надо - вызывай народ из Никитска, с курганских маршруток тоже можешь снять человек тридцать.
        - Григорьич, погоди! - воскликнул Юматов. - Как же с маршруток? Они ж только стрелять и умеют! Они ж нам нарубят в городе!
        - Вот именно! Нарубят! В капусту! К ёшкиной матери! - Хлебалов грохнул кулаком, и добавил, тоном ниже: - Только так, Ефим. Нас рубят - и мы рубить будем. И «тигров» этих зажравшихся, и всех.
        - Николай Григорьич, а может, не надо? - спокойно произнес Кочко. - Здесь ведь, в Ширгороде, еще и ОМОН есть, и СОБР. И ходят они не под тобой, как в Никитске, а под губернатором. То есть - под Медведевым.
        Хлебалов уперся в бывшего опера жестким взглядом.
        - Приссал? - холодно спросил он. - Свалить хочешь?
        Кочко промолчал.
        - От меня так не уходят, - процедил Хлебалов. - ОМОНа испугался? Мои бойцы - не рэкетиры с рынка. Короче, все всё поняли. Действуйте.
        Глава двадцать девятая
        - Не слишком приметная у вас машина? - спросил Андрей Игоревич, пересаживаясь из серенького «Москвича» в мордоворотистый «паджеро» бессоновской команды.
        - А на номера вы взглянули, гражданин начальник? - осведомился сидевший за рулем Монах. - Номера-то какие приметные!
        - А номер двигателя тоже синий? - усмехнулся подполковник.
        - Вот тут промашка вышла, гражданин начальник! - признал Монах сокрушенно.
        - А почему - «гражданин начальник»? Привычка? - поинтересовался подполковник.
        - Не то, чтобы… Сидеть-то я, типа, сидел. Токо не в наших краях.
        - В ближнем зарубежье?
        - Скорее, в дальнем.
        - И где, можно узнать?
        - Отчего ж нельзя, можно. В Заире сидел, к примеру, а в Швеции…
        - Монах, помолчи, - прервал излияния бывшего наемника Алеша. - Андрей Игоревич, полагаю, представляться мне не надо.
        - Верно, необходимости в этом нет, - согласился подполковник. - Разумеется, я знаю, кто вы, раз уж занимаюсь тем, чем занимаюсь.
        - Курганским металлическим?
        - Да. Этот завод раньше принадлежал вашему отцу, после его гибели по завещанию перешел к вам и формально длительное время являлся вашей собственностью.
        - Является. Я вступаю в права после восемнадцатилетия. И вступлю.
        - Вряд ли. Хочу вас огорчить, Алексей, но завод уже не является собственностью акционерной компании ОАО «Курганский», основанной вашим покойным отцом. Контрольный пакет акций завода, полученный вами по завещанию, полгода назад был передан управляющим вашими делами Хлебаловым в счет погашения просроченной закладной Никитскому фонду «Промышленное развитие», директором которого является известный вам господин Юматов. «Промышленное развитие» продало акции завода ООО
«Никитский», а оно, в свою очередь, погасило ими кредит концерну «Русское топливо», председателем Совета директоров которого является другой известный вам господин - Николай Григорьевич Хлебалов.
        Монах негромко присвистнул.
        - Но… Это же противозаконно, - пробормотал ошарашенный Алеша. - Выходит, он сам себе и продал завод!
        - Я бы сказал: не продал, а подарил, - заметил подполковник. - Но суть от этого не меняется. И, к сожалению, сама передача с точки зрения законодательства выглядит безупречно. Хлебалов, будучи вашим опекуном, имеет полное право распоряжаться вашей собственностью. Если вы, Алексей, подадите в суд, то наверняка проиграете. И даже не потому, что все было оформлено вполне грамотно, а потому что и у вас ни в Никитске, ни в Ширгороде, ни в Москве - никаких связей. Верно?
        - Да, - подтвердил Алеша.
        - Я вижу: вы не слишком огорчены? У вас отняли собственность, стоимость которой даже на бумаге превышает несколько сотен миллионов. Я бы огорчился, а вам, Алексей, похоже, это безразлично.
        - Отнюдь, - Шелехов пристально посмотрел на подполковника: какую игру тот ведет?
        - Я не слишком скорблю по поводу потери собственности, - сказал молодой человек. - Но этот завод принадлежал моему отцу, и я не намерен поощрять мошенника, который его присвоил. Если я не могу бороться с ним законными методами, я найду другой способ.
        - Вы уверены? Вы ведь уже несколько лет обучаетесь за границей. Достаточно ли хорошо вы ориентируетесь в российских реалиях?
        - За последнюю неделю я стал разбираться в них значительно лучше, - усмехнулся Шелехов. - Андрей Игоревич, к чему эти вопросы?
        - Хотелось бы узнать, насколько решительно вы настроены и как вы смотрите на ситуацию. Впрочем, должен вас предупредить: судьба Курганского металлического будет решаться не здесь. Это военное предприятие, имеющее важное значение для обороноспособности страны…
        - Андрей Игоревич, это мой завод! - перебил подполковника Алексей. - Это, как вы сами выразились, украденная у меня собственность. Именно так я смотрю на ситуацию. Но мы встретились не ради этого. - Алексей вынул из внутреннего кармана CD-диск и протянул собеседнику.
        - Здесь, - сказал он, - записаны некоторые базы данных, имеющие отношение к деятельности господина Хлебалова.
        - Как они к вам попали? - поинтересовался подполковник.
        - Скажем… - Алексей усмехнулся. - Я их нашел. И еще вот это… - Алеша вручил подполковнику письмо Хлебалова Филину.
        Андрей Игоревич быстро проглядел его и не скрыл своего удовольствия.
        - Спасибо, Алексей, - сказал он. - Это очень интересно. Я еще не знаю, что тут… - он коснулся диска.
        - Там - намного интереснее, - ответил Алеша. - Если вы рискнете дать этому ход.
        - Я рискну, не сомневайтесь! - заверил подполковник и по тому, как это было сказано, становилось ясно: действительно, рискнет.
        - И еще… - начал было Алеша и замолчал.
        Подполковник ждал.
        - Хочу вас попросить… К Курганскому это не имеет отношения. Недавно здесь, в Ширгороде, убили одного бизнесмена. А его дочь…
        Алеша более-менее связно изложил то, что он знал о судьбе Алены Булкиной.
        - Да, грязное дело, - выслушав, произнес подполковник. - Я попробую что-нибудь предпринять, позже, хотя ничего обещать не могу.
        - Позже будет поздно, - сказал Алеша. - Я буду действовать сам, но мне нужна помощь. У вашей… хм… организации, насколько я могу предположить, очень значительные связи. Мне нужен какой-нибудь человек из круга Сурьина, которому можно доверять. Поможете?
        - Думаю, да, - ответил полковник. - До свиданья, Алексей. Я с вами свяжусь. - Ты был крут, - одобрительно заметил Монах, когда подполковник покинул машину. - А под конец ты его вообще удивил.
        - Чем именно?
        - Романтикой, - Монах хохотнул. - Он, небось, привык, что все из-за бабок рубятся, а ты - о девчонке беспокоишься. Причем не твоей, а непонятно чьей.
        - Я слово дал, - возразил Алеша. - Что тут удивительного?
        - Пацан ты, - сказал Монах. - В смысле, молодой еще. Тараканы у тебя в башке бегают… зеленые.
        Монах гуднул, выжал педаль, и джип нагло вылез на осевую.
        - Но я так думаю, - продолжал он, - этим ты Бессону и понравился.
        - А тебе?
        - Ха! Ты, малыш, думаешь, мне Бессон - указ? Я с Бессоном скорешился, потому что команда у него крепкая. Правильная команда. А мне шухер пересидеть надо было. Почудил я в одном месте… Не по-детски. Короче, я прикидывал так: потусуюсь с ребятками с полгодика - и отвалю. А теперь - нет!
        - Почему?
        - Из-за тебя. Только не подумай, что из-за твоей романтики. Я, Леха, говно человек. Я его, говна, столько схавал… Я такого насмотрелся, что даже Салаватику не снилось. Но одно, Леха, я усвоил четко: усек Жар-Птицу - хватай за хвост.
        - И что же у меня общего с Жар-Птицей? - улыбнулся Алеша.
        От довольной ухмылки толстая морда Монаха стала еще шире:
        - Я, - самодовольно изрек он, - видел всякое. Я видел, как по-всякому бабки делают. Из крови, говна, из воздуха. На бабках этот мир стоит, и потому всякий всякого продаст, лишь бы цена была подходящая.
        - Глупости! - возмутился Алеша.
        - Нет, погоди! Ты думаешь, я тебя не продам? Хрен! Положат цену - продам и не заморщусь. Но я так думаю: настоящей цены мне за тебя никто не даст. Не знают они твоей настоящей цены! А я знаю! - Монах надулся от гордости, как влюбленная лягушка.
        - И какая же мне цена? - всерьез заинтересовался Алеша.
        - Огромная. Вот как у этого, который компьютеры ваши придумал, как его… Билла Гейтса, какая цена?
        - Изрядная, - Алеша улыбнулся.
        - Так ты, я думаю, круче будешь.
        - А знаешь, Монах, такой анекдот: все население Земли делится на три части: те, кто не знает Билла Гейтса; те, кто знает и очень не любит Билла Гейтса; и сам Билл Гейтс.
        - Ну и что? - соль анекдота явно до Монаха не дошла. - Ясно, что не любят, раз бабок у него немерено. Другое дело, что человек великий!
        Пока бывший наемник легионер по кличке Монах рассуждал о великом, Алена Булкина глядела на цветущие орхидеи. Прямо под ее окном располагалась стеклянная крыша оранжереи. Под серебристым стеклом крупные и яркие тропические бабочки порхали между такими же крупными и яркими цветами.
        Окон в комнате Алены было два. Но ни одно не открывалось и не билось. В последнем Алена убедилась с помощью мраморной пепельницы. Стеклу удар не повредил, а вот пепельница треснула.
        Вероятно, ее действия не остались незамеченными, потому что на следующее утро из комнаты исчезли все мало-мальски увесистые предметы. Например, хрустальная ваза для фруктов была заменена пластмассовой.
        Алена, впрочем, не могла пожаловаться на дурное обращение. Ее больше никто не обижал, если не считать того, что Алену, фактически, держали в заключении. Но
«тюрьма» ее была достаточно комфортабельной, к ее услугам была видеодвойка, музыкальный центр и неплохая библиотека. Причем и музыка, и книги, и фильмы были подобраны кем-то, неплохо знавшим вкусы Алены. Кроме того, ее вкусно кормили и не докучали посторонним вниманием, только раз в день в комнате появлялась горничная, и три раза Алене приносили еду. Все это непременно в присутствии охранника. Но охранник всякий раз оставался снаружи.
        Наверное, Алене что-то добавляли в пищу, потому что спала она как убитая и даже как-то успокоилась. По крайней мере у нее больше не возникало желания что-нибудь расколошматить.
        Наверное, она окончательно смирилась бы со своей судьбой, если бы не мысль об Игоре Шелехове. И так как у Алены не осталось больше никого и ничего, то так вышло, что этот, почти незнакомый ей молодой человек стал для Алены всем.
        Глава тридцатая
        Очень дорогой и очень респектабельный ресторан «Русская горка» никогда не изобиловал посетителями в дневное время. И маленький оркестр на эстраде играл исключительно для четырех-пяти гостей. В том числе - для Алексея Шелехова и Салавата, который к музыке относился равнодушно, зато любил вкусно покушать разрешенные пророком блюда. Алеша ел мало. Он немного нервничал.
        Как выяснилось, зря.
        Подполковник оказался человеком слова. Ровно в шестнадцать ноль-ноль за соседним столиком появилась изящная русоволосая девушка в сопровождении хорошо одетого мужчины. Спустя некоторое время мужчине позвонили по сотовому, и он ушел, оставив девушку в одиночестве. А еще через некоторое время Алеша кликнул официанта и велел подать на соседний столик цветы и бокал шампанского. Красивая одинокая девушка, приятный молодой человек, тоже одинокий, поскольку его спутника можно в расчет не принимать: по роже видно, что телохранитель.
        Шампанское и цветы были приняты, юноша одарен благосклонной улыбкой. Молодой человек оценил улыбку правильно и пригласил соседку на танец. Они были единственной танцующей парой в зале. Вполне гармоничной парой, если не обращать внимания на то, что девушка, даже на каблуках, была сантиметров на двадцать ниже своего партнера.
        Естественно, после танца молодые люди оказались за одним столиком.
        - Вы хорошо танцуете, Алеша, - с очаровательной улыбкой заметила девушка.
        - Вы тоже, - сказал Шелехов, но его улыбка вышла немного натянутой.
        - Скажите, Алеша, а сколько вам лет?
        - Это не имеет значения, - отрезал Шелехов.
        - А если я обижусь? - поинтересовалась его собеседница. - Если я встану и уйду?
        - Тогда вам не заплатят.
        Казалось, девушка, действительно, сейчас встанет и уйдет. Но она все-таки осталась.
        - Глупый мальчик, - проговорила она насмешливо. - Вы, кажется, приняли меня за шлюшку. Очень стыдно! Джентльмен должен с первого взгляда определять класс дамы.
        С минуту оба смотрели друг другу в глаза.
        - Простите, - наконец выдавил Алеша.
        - Прощаю. На первый раз. Вас интересует девушка, которую зовут Алена Булкина и которую прочат в невесты Сурьину?
        - Да! - быстро ответил Шелехов. - Вы ее видели?
        - Видела.
        Его собеседница откинулась на спинку стула, пригубила шампанское, поглядела на Алексея поверх хрустального бокала, выдержала театральную паузу.
        - Выглядит так себе, - сказала она с иронией. - По-моему она порядочная грязнулька, а стрижка просто кошмарная…
        Алексей скрипнул зубами, но перебить не осмелился. А то ведь, действительно, встанет и уйдет.
        - Я могла бы устроить вам разговор, - с невинными видом проговорила его собеседница. - Небольшой разговор по телефону. Хотите?
        - Да!
        - А что получу я?
        - Что хотите! - опрометчиво заявил Алеша.
        - Правда? - девушка потянулась каким-то совершенно кошачьим движением. - Алеша, я вам нравлюсь? - внезапно спросила она.
        - Вы? - Шелехов насторожился. - Вы красивы.
        - А еще я умна, хорошо зарабатываю и богатая наследница! - сообщила его собеседница с очаровательной улыбкой. - Не хочешь на мне жениться, Алеша?
        Салават поперхнулся минералкой, фыркнул и закашлялся.

«У меня, наверное, очень глупый вид», - подумал Шелехов и был абсолютно прав.
        А маленькая русоволосая фея искренне наслаждалась.
        - Мне очень жаль, - наконец выдавил он. - Боюсь, я не смогу.
        - Почему? - девушка скривила губки. - Ты - другой ориентации?
        - Нет, - Алеша покраснел.
        - Так в чем же дело? Может, ты считаешь меня слишком старой? - она азартно тряхнула головой: - Ну-ка! Какие, по твоему мнению, у меня недостатки?
        - Вы… - Алеша попытался собраться с мыслями. - Вы… Немного маленького роста…

«Что я несу?» - подумал он в ужасе.
        - Правда? - его собеседница округлила глазки. - И это единственная причина твоего отказа?
        - Нет, - титаническим усилием Алеша высвободился из-под власти этого очаровательного создания. - Но, боюсь, вам придется назначить другую цену. Сколько вы хотите?
        - Аванс - один страстный поцелуй! - заявила фея. - Причем немедленно, или я тут же ухожу!
        Алеша молчал.
        Его собеседница решительно встала…
        - Я… согласен! - выдавил из себя Шелехов.
        Фея тут же уселась ему на колени, запрокинула голову, прикрыла глаза:
        - Целуй!
        Алеша деликатно прикоснулся к ее губам.
        - Я сказала: страстно… - не размыкая век, напомнила искусительница.
        Алеше ничего не осталось, как подчиниться. Поцелуй был долгим, как рэгги. И было бы неправдой утверждать, что он был таким вопреки желанию Шелехова.
        - Это нечестно, - хотел сказать он, когда их губы наконец разъединились.
        Хотел, но не сказал.
        Девушка легко соскользнула с его колен.
        - Аванс получен, - с кошачьей усмешечкой сообщила она. - Алмазный ты Британец.
        - Почему алмазный? - удивился Шелехов.
        - Да песенка есть такая у одной группы[«Ночные снайперы».] , - фея лукаво улыбнулась. - Ну? Говори телефон.
        - Дурной ты, Алешка! - заявил Салават, когда маленькая фея ушла. - Совсем глупый дурак! Такая девочка! Рахат-лукум, а не девочка!
        - Заткнись, - буркнул Шелехов. - Можно подумать, это я ее минералкой оплевал! Ладно, пошли.
        - Ты докушай, - возразил Салават. - Еда хорошая, зачем этих, - он кивнул на официанта, тут же принявшего оскорбленный вид, - заплаченным кормить.
        Снаружи ресторан «Русская горка» выглядел ничуть не хуже, чем внутри. Даже у входа лежал аккуратный зеленый коврик. А рядом с ковриком возвышались двое серьезных мужчин в рубахах навыпуск, подпоясанных ремешками. И беседовали с таким же рослым и серьезным мужчиной, но уже в обычной одежде. Впрочем, за его спиной маячили еще трое, в красивой черной форме «рыбников», чем-то напоминавшие эсэсовцев.
        - Это совершенно исключено, - ровным голосом говорил один из подпоясанных. - Наши клиенты, в принципе, не могут заниматься браконьерством.
        - А вот это - не ваше дело, - так же спокойно отвечал человек в штатском. - У меня приказ: задержать и доставить.
        - Задерживайте и доставляйте, - кивнул подпоясанный. - Только вне помещения ресторана. - Или идите в прокуратуру и оформляйте ордер.
        - Значит, не пропустите, - резюмировал «штатский». - А если мы все равно пожелаем войти?
        Второй подпоясанный тут же отшагнул назад и приподнял полу рубахи, под которой обнаружился настоящий кожаный пояс с настоящей, не бутафорской кобурой. Пистолет в кобуре тоже выглядел настоящим.
        - Ваня, - бросил он швейцару, с большим вниманием прислушивавшемуся к разговору. - Позвони в СОБР. Скажи: «рыбинспекция» опять беспредельничает!
        - Нет необходимости, - вмешался «штатский», и его напрягшиеся было спутники тут же отодвинулись. - Мы подождем здесь. Не возбраняется?
        - Это дело ваше, - пожал плечами охранник. - Ждите.
        Метрдотель, следивший за развитием событий через зеркальное стекло окна, удовлетворенно кивнул. Затем набрал номер и доложил:
        - Отошли. Ждут… Ага, понял. Конечно, обеспечим. Сема, - махнул он официанту. - Служебный проверили?
        - Да, еще двое околачиваются. В цивиле, но, точно, «рыбники». Одного наш грузчик узнал. А чего?
        - Велено клиентам деликатно поспособствовать. «Крыша» сказала: кто «рыбникам» враг, тот нам друг.
        - Угу. Ходят слухи, что у них с «тиграми» война начинается. А деликатно - это как?
        - Выведи их через служебный. И такси подгони. Ихняя тачка пускай пока на нашей стоянке отдохнет. Потом заберут.
        - Так там же - эти? - удивился официант.
        - А это - не наши проблемы. Предупреди, конечно. - И добавил не без удовольствия: - Судя по роже этого бритого, проблемы будут у «рыбников». - Я, конечно, извиняюсь, - негромко, почти шепотом, произнес официант. - Но там вас дожидаются снаружи. «Рыбинспекция».
        - Сколько? - спросил Алеша, ничуть не удивившись.
        - Три человека. Не хотите ли воспользоваться служебным выходом? Метрдотель распорядился подогнать туда такси.
        Шелехов вопросительно посмотрел на Салавата.
        Тот пожал плечами, уронил флегматично:
        - Три - много. Стрелять придется.
        - Мы воспользуемся служебным.
        - Но там, э-э-э… Тоже двое.
        - Может, вызвать наших? - предложил Шелехов.
        - Зачем? - удивился Салават. - Три - много, два - в самый раз. Выйдем.
        Вышли. Салават вышел первым. Напялив на себя белый халат грузчика и очень профессионально неся перед собой замороженную коровью ногу. Папа у Салавата был мясник, и сын тоже должен был стать мясником… И стал. Но немного другого профиля, чем папа. Если бы караулившие у служебного входа «рыбники» обладали способностью рассуждать, они бы удивились, почему мясо выносят из ресторана. Но рассуждать они не умели. Обычно их служба требовала прямо противоположного.
        - Эх, - посетовал Салават, вытирая руки о фартук, а сам фартук бросая на асфальт у подножки такси. - Опять хорошее мясо запачкал. Что за люди, а?
        Глава тридцать первая
        Девушка была совсем маленького роста, метр пятьдесят, может, самую чуточку выше, но сложена идеально. Настоящий эльф. Алене было плевать, какого роста горничная Сурьина и как она сложена. Она демонстративно отвернулась к окну и сделала вид, что ее страшно интересует витая решетка.
        Но малышка-горничная ничуть не смутилась. И, похоже, не собиралась приступать к своим обязанностям.
        Алена услышала, как процокали по паркету каблучки, потом раздалось тихое попискивание набираемого номера.
        - Привет, - вполголоса произнесла горничная. - Обрати внимание: я слово держу.
        Она подошла к Аленке, похлопала ее по спине.
        - Будешь говорить? - спросила она. Голос у нее оказался неожиданно низкий, хрипловатый. - Или мне сказать, что ты - в ванной?
        Алена быстро повернулась к горничной… Горничной? Как бы не так! Горничные с во-от такими бриллиантами в сережках бывают только в латиноамериканских сериалах. Липовая горничная глядела на Аленку снизу вверх шалыми эльфьими глазами изумительно зеленого цвета.
        - Говорить?.. С кем? - пробормотала растерявшаяся Алена.
        Вместо ответа зеленоглазая вложила ей в руку трубку.
        - Да-а… Я слушаю… - проговорила Алена слабым голосом. - Кто это?
        Лицо ее вдруг побелело, рука задрожала…
        - Эй-эй-эй! - быстро сказала зеленоглазая крошка. - Ты только в обморок не упади!
        Но Аленка уже пришла в себя, и щеки ее порозовели еще быстрее, чем только что побледнели.
        - Алеша! - крикнула она. - Алешка! Ты где?
        Зеленоглазая, которая деликатно отошла на пару шагов, тут же подскочила к Алене, прижала к ее губам ладошку.
        - С ума сошла? - зашипела она. - А ну прекрати орать!
        Аленка глядела на миниатюрную девушку округлившимися глазами, и слезы дрожали на ее ресницах.
        - Ну-ка возьми себя в руки! - строго приказала зеленоглазая. - И говори тихо. У вас две минуты.
        И убрала ладошку.
        - Да, - уже спокойней проговорила Алена. - Да, я тебя слушаю, Алеша. Да… Я в порядке. Нет… А знаешь, меня тут замуж выдают. Нет. То есть как - соглашайся? Я не боюсь, понятно! Я…
        За дверью раздались шаги, зеленоглазая моментально выхватила трубку и спрятала в рукав.
        Дверь приоткрылась, в щель просунулась стриженая голова охранника.
        - Все в норме? - насторженно спросил он. - Может…
        - Выйди, - ледяным голосом произнесла зеленоглазая. - Если понадобится, я позову.
        Голова исчезла, и дверь захлопнулась.
        - Ну? - спросила грозная крошка. - Хорошо поговорили?
        - Да… - прошептала Алена.
        И вдруг заплакала навзрыд.
        Зеленоглазая обняла ее, прижала к себе.
        - Ну ладно, ладно, - приговаривала она. - Пореви, пореви, легче будет.
        В комнату опять заглянул охранник - и тут же закрыл дверь.
        Аленка рыдала и никак не могла остановиться. Зеленоглазая поглаживала ее по спине, говорила что-то утешительное, а потом маленькая ее ручка проникла под ремень Аленкиных шорт…
        - Ой! - вскрикнула Алена, отпрянув и сразу перестав реветь. - Это еще зачем?
        - А может, ты мне нравишься? - девушка засмеялась. - Как, полегчало?
        - Угу… Только…
        Зеленоглазая сунула ей в руку носовой платочек.
        - Ты извини, что я трубку забрала, - непринужденно перебила она Аленку. - Я крепко рискую, понимаешь?
        - Понимаю…
        - Что-то не так? - зеленоглазая нахмурилась.
        - Он сказал… Он сказал, чтобы я соглашалась, чтобы… Наверное, ему все равно, что я… - Аленка опять всхлипнула.
        - Не смей! - строго произнесла зеленоглазая. - У меня и так уже вся блузка мокрая!
        - Наверное, он прав, - уныло проговорила Аленка, безжалостно теребя платок. - Кто я ему? И зачем?
        - Ты не рви его, а сопли вытри! - сердито сказала зеленоглазая. - По правде говоря, я сама не понимаю, зачем ты ему, - проговорила она безжалостно. - Такой красивый парень! А какие плечи! - она мечтательно закатила глазки. - Что он нашел в такой тюхе, как ты? Но говорит, что…
        - Что? - перебила ее Алена. - Что говорит? Ты его видела, да? Ты с ним встречалась? Когда?
        - Вчера, - крошка томно вздохнула, но в глазах ее прыгали насмешливые искры. - Такой парень! Мечта! А его охранник… Не какой-нибудь «бычок» - настоящий убийца, честное слово! Зверь! Ах! - она еще раз томно вздохнула.
        - Какой охранник, какие убийцы? - Алена совершенно растерялась. - Он же только из Англии… Он там в колледже учится! - решительно заявила она. - Нет у него никаких убийц, что ты врешь!
        - Не хами, девчонка! - строго одернула ее зеленоглазая. - Не знаю, как там насчет Англии, но когда у мужика слово «смерть» на лбу вытатуировано, я вижу. Слава Богу, двадцать первый год по этой земле хожу. Извинись, живо!
        - Извини, - покаянно проговорила Алена. - Ты, правда, его видела? Как он? Как у него дела?
        - Вот этого я не знаю, - сказала зеленоглазая. - Признаться, его больше интересовало, как у тебя дела?
        - И что ты ему сказала?
        - А что я могла сказать? - зеленоглазая пожала плечиками. - Я же тебя сегодня первый раз увидела. Меня, кстати, Надей зовут. Надеждой.
        - Алена, - Аленка несмело улыбнулась. - А что ты ему еще сказала?
        - Что руки-ноги тебе пока не оторвали. И на иглу не посадили. Насчет остального, извини, не знала.
        - А он - что?
        - А он попросил организовать вам разговор. И я организовала. Еще вопросы?
        - А зачем? В смысле, зачем ты это сделала? Тебе заплатили?
        - А вот это, - сказала зеленоглазая, - тебя совсем не касается.
        - Извини, - покорно проговорила Алена. - Только… Как тебе удалось?.. Как тебя ко мне пустили? Если это не тайна?
        - Нет, это не тайна, - насмешлово ответила зеленоглазая. - Да будет тебе известно, что мою маму зовут Анна Никитична Сурьина и Лев Никитич Сурьин приходится мне, уж прости, родным дядюшкой!
        Алеша издал победоносный вопль, оттолкнул ноутбук, вскочил и прошелся колесом, едва не опрокинув журнальный столик.
        - Ты чего? - флегматично спросил Салават. - Жопу отсидел?
        - Дурень ты, - нежно произнес Шелехов. - Мы его хакнули, понял? Теперь он - наш! На серебряном блюде! Как молочный поросенок!
        - Мне свинину есть пророк запретил, - строго произнес Салават. - Сам ешь, я не буду!
        Алеша засмеялся и подхватил со стола мобильник:
        - Евгений? Мы его сделали! Сурьина!.. Да. Теперь он наш. Весь. Да. Хорошо. Позвоню попозже.
        Алексей сложил телефон. Он был слегка разочарован. Даже Бессонов не понимал, насколько сложную задачу они решили. Впрочем, понятно. Так же как и то, что никто, кроме настоящих специалистов, не мог насладиться изящно-агрессивным действом, которое они сыграли, чтобы незаметно обойти защиту. Да, только настоящий специалист мог по-настоящему насладиться червячком, которого накодил Крейзи Шива, червячком с длинным когтистым хвостиком… Шелехов был горд оттого, что он - может оценить.
        Снилась Алексею Матрица. Значки, ползущие по экрану. Он силился их прочесть, представить, как это выглядит в ин-риал. У него долго не получалось, потом получилось - и тогда он увидел Аленку. Не стриженую худенькую девчонку, а высокую изящную девушку с копной светлых волос на гордо запрокинутой голове. И заплаканными глазами. И тут Шелехов проснулся. Вернее, его разбудили.
        Телефон запиликал в три часа ночи и поднял сначала Монаха. А уж потом Монах растолкал Алешу.
        - Привет, мой Алмазный Британец! - проворковал сладкий голос. - Что тебе снилось? Не я ли?
        - Нет, - довольно сухо ответил Шелехов. - Не вы.
        - Ах! Я так огорчена! - в трубке раздался хрипловатый смешок. - А почему не я, мой Британец, ведь я - твоя добрая фея, разве нет?
        - У меня был трудный день, - сказал Алеша.
        - Правда-а? То есть я могу надеяться, что если день будет легким… Да?
        - Послушайте, - терпеливо произнес Шелехов. - Я вам очень благодарен за то, что вы сделали, но сейчас я, действительно, очень хочу спать.
        - Даже больше, чем увидеть свою стриженую малолеточку?
        - Что? - Алеша подскочил на постели. - Как?
        - Ах, Британец… - произнес безжалостный голосок. - Ты же хочешь спать!
        Алеша не ответил, и «его добрая фея» наконец сжалилась.
        - Вскоре, - проговорила она, - я собираюсь идти на вечеринку. Будешь моим спутником?
        - Да, - не раздумывая ответил Шелехов.
        - Спасибо! - с чувством поблагодарила фея.
        - За что? - удивился Алеша.
        - За то, что просто сказал «да». И ничего не спросил. За это полагается приз! - Надежда рассмеялась. - И ты его получишь. Тебе, мой Алмазный Британец, наверное, хочется знать, что это за вечеринка и кто ее устраивает?
        - Да, хочется.
        - Так вот… - собеседница Алеши выдержала театральную паузу. - Устраивает ее господин Сурьин. В своем особняке. Только для своих, друзей и родственников.
        - Ты что, его друг? - брякнул Алеша.
        - Нет, - еще один томный смешок. - Я его родственница. А ты будешь другом. Моим другом. - Мне это не нравится! - заявил Бессонов. - Ты уверен, что это не подстава? Что ты вообще знаешь об этой девке?
        - Голосок у нее ласковый, - усмехнулся Монах.
        - А попка какая… мечтательная! - вставил Салават. - Я за нее, Бессон! Правильная девка!
        - Тебя не спросили, - отмахнулся Бессонов. - Что ты вообще видишь, кроме задниц!
        - Еще сиськи! - ухмыльнулся Монах.
        Салават обиделся.
        - Я все вижу! - заявил он. - Брюлики на ней - натуральные, понял? Что, схавал? Ты видел, чтоб прошмандовки с во-от такими брюликами бегали?
        - Ты что - ювелир? - осведомился Монах.
        - Помолчите оба! - гаркнул Бессонов. - Ленечка, Уж, что решим?
        - А что решать? - проговорил Ленечка. - Он, - кивок в сторону Шелехова, - уже все решил. Так, Алексей?
        - Ты прав, - подтвердил Алеша. - Я пойду. Но очень рассчитываю на вашу помощь, ребята. Я понимаю, что рискую…
        - Еще как! - заверил Бессонов. - Уж?
        - Если ты думаешь, парень, что сумеешь один вытащить свою девушку, то очень ошибаешься, - сказал Уж. - Сурьинский особняк охраняется лучше здешнего Управления ФСБ. Мы их уже не первый день наблюдаем. Но только извне. Поэтому любая информация о том, как все организовано внутри, будет нам крайне полезна. Лучше бы, конечно, пойти мне или Ленечке, но твоя дама, насколько я понял, на замену не согласится?
        - Не согласится, - сказал Алеша. - Я ей даже предлагать не стану.
        - Тогда надо обсудить детали, - констатировал Уж. - Еще раз изучи все, что у нас есть на Сурьина. Это раз. Прикинь возможные нежелательные контакты.
        - Хлебалов! - тут же сказал Бессонов. - Вполне может присутствовать. Остальные вряд ли знают Леху в лицо.
        - Фотокарточку мы ему в любом случае поменяем, - заметил Ленечка. - Надо подумать, как его грамотно залегендировать и легенду документально поддержать. Есть идеи?
        - Есть, - сказал Уж. - Давайте сделаем его англичанином.
        С англичанином вышел облом. Паспорт британского подданного достать не удалось. Пришлось довольствоваться ксивой американского туриста, вынутой у туриста из заднего кармана в аэропорту Шереметьево-2 три года назад. Турист приехал из Алабамы, и было ему шестьдесят девять лет. На фото в паспорте он выглядел моложе, лет на пятьдесят пять. Зато рост туриста более-менее соответствовал Алешиному.
        Сначала Ленечка и Уж взялись за нового владельца паспорта. Его волосы стали на три тона темнее, глаза прикрыли коричневые контактные линзы, а верхнюю губу - густые рыжеватые усы. Остальное довершил грим. Походку решили изменить с помощью туфель на высоком каблуке, затем Уж продемонстрировал Алеше Алешины же характерные жесты, от которых следовало отказаться, а затем показал пару-тройку других, которых у Шелехова не было, зато они сразу бросались в глаза. С паспортом провозились дольше. Но спустя шесть часов фото, визы и прочие детали были приведены в соответствие с новыми условиями. Пока Уж и Ленечка занимались «подготовкой» документов, Бессонов с Шелеховым провели некие дополнительные изыскания. Первый - с помощью ног, языка и Сивого с Монахом, второй - используя компьютер. Когда первый этап подготовки был закончен, Алексея Шелехова, под собственным именем, в сопровождении Салавата, отправили в город Ярославль.
        Глава тридцать вторая
        - Пошли, - сказала Надя. - Будешь со своим женихом знакомиться.
        - Мы уже знакомились, - мрачно заметила Аленка. - Раньше.
        - Тогда он еще не был твоим женихом, - резонно заметила ее новая подруга. - Постарайся произвести наилучшее впечатление. Дядя Лева - мужик крутой. Будешь права качать - на иглу посадят.
        - Не посадят! - возразила Аленка. - Я не поблядушка с улицы. Меня папа даже губернатору представлял.
        - Извини, девочка, но папы твоего больше нет, а губернатор не то что тебя - собственную любовницу за полста баксов продаст. Да не переживай ты так! Не дам я тебя в обиду! И делай, что тебе твой дружок сказал.
        - А если у Алеши не получится?
        - Тогда ты станешь женой второго человека в Ширгороде, - философски заметила Надя. - Не такая уж плохая партия…
        Аленка изо всех сил старалась не зареветь.
        По коридору их сопровождали двое. Один - впереди, второй - сзади. Надя была раза в три меньше меньшего из охранников, но помыкала обоими, и когда процессия добралась до хозяйского крыла, решительно скомандовала:
        - Ждите тут. Там и без вас обойдутся.
        Охранники подчинились, поскольку в ее словах была достаточная доля правды. Охраны в хозяйском крыле было достаточно, а сбежать оттуда было совершенно невозможно. Двери заблокированы и под контролем, на окнах - двойные сетки из особо прочного сплава.
        - Веди себя естественно, - наставляла Надя. - И, самое главное, - не спорь. И не проси ничего, я сама попрошу все, что тебе надо. - Она ему понравилась, - доложил Юматов. - Не в смысле наследницы, как женщина. Вела себя очень прилично.
        - Психологу - премию, - сказал Хлебалов.
        - Психологу - хрен в шоколаде! Он тут ни при чем, это сурьинская племяшка постаралась. Эх, вот ей бы я впердолил… - Ефим Асланович сладко зажмурился, но тут же снова стал серьезным. - Эта крошка, действительно, как-то сумела нашу Булкину уболтать. Та даже не ерепенилась, на все соглашалась, так что наш «герцог» остался весьма доволен. Почти что собрался предоставить ей свободу. Внутри дома, разумеется. И даже хотел на будущем приеме людям показать. Как свою будущую невесту. Но я отговорил. Мол, девушка все еще немного не в себе, родителей потеряла, неустойчивая психика, мало ли что выкинет. Лучше бы ее пока подержать в изоляции.
        - Уговорил? - спросил Хлебалов.
        - Естественно.
        - Ты - молодец, - одобрил хозяин.
        - А кто - не молодец? - уловив подтекст, поинтересовался Юматов.
        - Да все, кроме тебя, - буркнул Хлебалов. - Фому не нашли. Девка медведевская ни хрена не знает, москвич как в воду канул, зато его коллега обнаружился в Кургане. И контактировал с Климом.
        - Ах мать твою! - огорчился Ефим Асланович. - И что?
        - Не знаю. Клима надо убрать.
        - А вот это я не советую, - покачал головой Юматов. - Твои кореша тут же сходняк устроят и будет тебе кисло.
        - Какие на хрен кореша? - удивился Хлебалов. - Ты что несешь?
        - Воры, Григорьич. Ты ведь у нас - тоже вор. До сих пор понять не могу, зачем тебе это понадобилось. Знал же, что смотрящим тебя все равно не поставят. И не поставили.
        - В цене мы не сошлись, - мрачно произнес Хлебалов. - Значит, не советуешь Клима трогать?
        - Сейчас - нет. Даже не в воровских дело. Тронешь Клима - половина Кургана на уши встанет. Все же знают, что он - твоя оппозиция. Ты мне лучше скажи, что у нас с Шелеховым?
        - Беспокоишься? - фыркнул Хлебалов.
        - Да, беспокоюсь! И за него, и за тебя тоже!
        - За него не беспокойся, - отрезал никитский «князек». - Облажались мухинские. Надавали его пацанам по чавке. Все, Ефим. Давай зови в Ширгород нормальных бойцов. Надоело мне, что нас вечно глушат. Пора менять расклад.
        Хлебалов погладил череп, задумался. Юматов почтительно ждал. Он, действительно, уважал своего хозяина. И никогда не жалел, что выбрал его, а не Шелехова-старшего. Дело даже не в деньгах, которые с Хлебаловым было делать легче. Для Хлебалова Юматов был если не другом, то, по крайней мере, правой рукой. Первым советником. Консильоре, если пользоваться терминологией итальянской мафии. С Хлебаловым Ефиму Аслановичу было интересно делать дела. Они понимали друг друга и были друг в друге уверены. С Игорем Шелеховым было иначе. Для него Юматов был бы не более чем исполнителем. Слугой. Шелехов-старший был - из другого теста. И цели у него были другие. Он был не из тех, кто готов побеждать любой ценой. Деньги и сила были для него лишь средством, а не целью. Поэтому он проиграл. А Хлебалов с Юматовым выиграли. И все-таки Ефим Асланович чувствовал некую вину перед покойным. Все же именно Шелехов-старший поднял Ефима из рядовых снабженцев сначала в коммерческие директора серьезного завода, а потом отдал ему все систему продаж Курганского. И все-таки он глядел на них свысока: и на Юматова, и на Хлебалова, чей
старт обеспечил тоже он, Игорь Шелехов. Но он не давал своим людям настоящей самостоятельности. Потому-то позже, без Шелехова, им оказалось так просто прибрать к рукам его хозяйство. Никто, кроме сбежавшего, когда дошло до «горячего», Бессонова и сразу устранившегося Клима, не рискнул выступить против. Все остальные охотно пошли под Хлебалова. Потому что с ним - проще. Потому что Хлебалов крутой, но - свой. Без вывертов. Нет, о Шелехове-старшем Юматов не печалился. Другое дело - младший. Вот ему Ефим Асланович дурного не хотел. Это он придумал и реализовал комбинацию по переводу шелеховских предприятий на Хлебалова. Потому что знал Хлебалова, и знал, что, пока Алеша, пусть и номинально, числится владельцем шелеховского наследства, его жизнь - под угрозой. К сожалению, Юматов не знал о персональном счете, открытом Шелеховым-старшим на имя сына. А когда узнал, очень огорчился. Понимал, что Хлебалов деньги эти все равно добудет (он всегда добывал, что хотел), а вот для Алешки все это может обернуться бедой. Жалко Лешку. Но Юматов знал: если придется выбирать между верностью Хлебалову и жизнью
Шелехова-младшего, против Хлебалова он не пойдет.
        Глава тридцать третья
        Представитель международного концерна, специализирующегося на видеопродукции, Гайал Даймонд прилетел в Ширгород по делам концерна. Поскольку концерн, который представлял господин Даймонд, не занимался порно, то крупнейшие видеодельцы Ширгорода не проявили к гостю специального внимания. А он сам, видимо, заранее получивший нужную информацию, сразу же обратился в АОЗТ «Дельта-максимум», единственное предприятие видеобизнеса в Ширгороде, работающее исключительно с лицензионным продуктом. «Дельта-максимум» принадлежала некоей Н.Ф. Павловой и могла себе позволить не заниматься видеопиратством, поскольку на такие важные статьи расхода, как «безопасность» и «чиновники», не тратила ни копейки.
        Мистер Даймонд был совершенно очарован красотой госпожи Павловой, а госпожа Павлова - изысканными манерами мистера Даймонда. Поэтому госпожа Павлова позволила себе пригласить мистера Даймонда отобедать в лучшем ресторане Ширгорода, и мистер Даймонд согласился, но с условием, что за ним сохраняется право на ответный жест. Возможно, он рассчитывал на нечто большее, но рассчитывал зря. По крайней мере, так сказала секретарша госпожи Павловой ее офис-менеджеру, на что офис-менеджер, женщина привлекательная во всех отношениях, кроме, может быть, возраста, резонно заметила, что американцы - не русские, и у них не считается, что женщина должна ложиться к ним в постель после совместного обеда. Тем более, если за обед платит женщина. Тут обе завистливо вздохнули. Американец был красив, богат и - американец!
        Пока подчиненные вздыхали, их начальница, вместе со своим гостем, поглощали наиболее изысканные блюда ресторана «Русская горка» и вели светскую беседу.
        Разговор велся по-английски, причем оба собеседника - и американец Даймонд, и русская Павлова - демонстрировали настоящее, истинно английское произношение. Мистер Даймонд, по его словам, получил образование в Великобритании, так что это было не удивительно, а госпожа Павлова целый год стажировалась в Лондоне. Но американец, как выяснилось, знал Лондон существенно лучше и позволил себе пригласить госпожу Павлову в столицу туманного Альбиона на первый уикэнд сентября. А затем спросил, не согласится ли госпожа Павлова завтра вечером показать ему город Ширгород.
        - Я с удовольствием показала бы вам наш город завтра, - сказала госпожа Павлова, - но, к сожалению, именно завтра я занята. У моего родственника будет небольшой, но очень важный прием.
        - Может быть, я мог бы стать вашим спутником? - осторожно предложил американец. - Если это не поставит вас в ложное положение?
        Госпожа Павлова поглядела на мистера Даймонда и вздохнула точь-в-точь, как ее секретарша пятнадцать минут назад.
        - К сожалению, - произнесла она на своем безукоризненном английском, у меня уже есть спутник… Но если он, по каким-то причинам не сможет меня сопровождать, то…
        Мистер Даймонд выразил сомнение в том, что кто-то может отказаться сопровождать такую прекрасную женщину.
        Госпожа Павлова спросила, не возражает ли мистер Даймонд, если она сделает один звонок.
        Мистер Даймонд, разумеется, не возражал, и госпожа Павлова набрала номер.
        По странному стечению обстоятельств именно в это время зазвонил телефон в кармашке мистера Даймонда.
        - Hello, - сказал мистер Даймонд. - I'm afraid Mr. Diamond Briton is in a meeting now. Would you like to leave a message for him?[К сожалению, мистер Алмазный Британец сейчас на встрече. Ему что-нибудь передать?]
        - A message? No…[Передать? Нет…] - проговорила госпожа Павлова.
        - You must be joking?[Это что, шутка?] - спросила она, бледнея на глазах.

«Мистер Даймонд» покачал головой и улыбнулся.
        - Я… - госпожа Павлова быстро огляделась.
        Алеша Шелехов угадал ее мысли.
        - Надежда, посмотрите на меня внимательнее… - предложил он по-английски.
        Госпожа Павлова посмотрела на него, глаза ее сузились, а затем рука ее метнулась вперед и в пустом зале «Русской горки» раздался звук пощечины.
        Вышколенный персонал никак не отреагировал, а вот два толстошеих представителя отечественного бизнеса обернулись и поглядели с большим интересом.
        Госпожа Павлова судорожно рылась в бумажнике. Найдя купюру в пятьдесят долларов, бросила ее на стол и встала.
        - Я больше не желаю иметь с вами ничего общего! - заявила она тоже по-английски и, энергично размахивая сумочкой, направилась к выходу.

«Мистер Даймонд» остался за столом.
        Через десять минут госпожа Павлова вернулась.
        - Только ради вашей замарашки! - сердито заявила она. - У меня чуть сердце не остановилось!
        - Простите! - искренне проговорил Алеша. - Я не думал, что вы подумаете…
        - А что, интересно, я могла подумать? - сердито проговорила госпожа Павлова на своем хорошем английском. - Только, что какая-то паскуда меня сдала! За то, что я делаю, у нас в Ширгороде мигом в землю закопают. Хорошо, если мертвой, а не живой. Зачем вообще этот маскарад, Британец?
        - Надя, неужели вы предполагали, что я могу появиться в доме вашего дяди со своим лицом и под своим именем? - удивился Алеша. - Тогда, скорее всего, нас закопали бы рядышком. А теперь я уверен, что даже старые знакомые меня не узнают. Ну и… конечно, это была шутка не лучшего толка. Еще раз простите!
        - Ладно, - смилостивилась госпожа Павлова. - Прощаю, так и быть. А теперь быстренько поцелуй мне руку и пригласи танцевать. На нас смотрят, и одного из них я знаю. Редкий козел…
        К Сурьину они приехали на машине Нади, аккуратном белом «рено». Охрана у ворот племянницу узнала, тем не менее у Алеши, очень вежливо, попросили документы. Американский паспорт произвел нужное впечатление. Охранник глянул на него мельком, извинился и пожелал приятного отдыха.
        К дому вела широкая аллея, но не прямая, а извилистая, как серпантин, а деревья по сторонам ее были не какие-нибудь чахлые топольки, а высоченные корабельные сосны, которые выглядели намного старше особняка. Алеша заинтересовался этим несоответствием, и его спутница объяснила, что сначала тут только сосны и росли, поскольку заповедник. Архитектор Сурьина решил их оставить. Для красоты.

«Не только», - подумал Алеша.
        Сосны были такой толщины, что не всяким танком завалишь. Следовательно, если кто-то сомнет охрану у ворот и попытается рвануть к особняку, - особо ему не разогнаться. Только перед последним поворотом дорога шла относительно прямо, но только потому, что в конце ждал сюрприз: довольно узкая арка из тяжелых гранитных глыб, увенчанная взлетающим орлом. Размах орлиных крыльев был примерно метра четыре. Если кто-то с разгона не впишется в арку, то каменная птичка, скорее всего, слетит на головы лихачей.
        Перед домом уже стояло несколько машин. Суммарной стоимостью за миллион баксов. Маленький «рено» примостился в тени между «брабусом» и его японским родичем.
        Особнячок был не слишком высок - два этажа. Причем большинство окон - без решеток.

«Это хорошо», - подумал Алеша.
        И тут ветерок донес до него запах псины. Шелехов оглянулся и увидел длинную вольеру, в которой дремало на солнышке не меньше дюжины очень авторитетных собачек. Надо полагать, эти страшилища не всегда находятся за решеткой. Не то чтобы Алеша боялся собак… Но сильно сомневался, что в состоянии голыми руками задушить девяностокилограммового мастифа. Даже одного.
        - Пошли, - поторопила его Надя. - Еще налюбуешься.
        У входа тоже была охрана. Причем не в пример бдительнее привратников. Алешин паспорт изучили, сверили фото с оригиналом, даже рост, вероятно, прикинули, тщательно проверили въездные визы, глянули на вложенную под прозрачный пластик
«книжечку» авиабилета.
        - Ты его еще на зуб попробуй! - раздраженно бросила охраннику госпожа Павлова.
        Ее реплика была оставлена без внимания. Но работа Ужа и Ленечки проверку выдержала.
        На наличие оружия Алешу проверять не стали. Он был почти уверен, что это был не просчет, а просто в контактной проверке не было необходимости. Где-нибудь рядом имелась соответствующая аппаратура.
        Посреди зала журчал неизменный фонтан - устойчивая ширгородская мода, державшаяся уже несколько лет. Гостей было не так уж много. Надя знала всех, Шелехов - только одного. И этот один стоил всех прочих, потому что это был лично господин Хлебалов.
        - Гайал Даймонд! - знакомясь, повторял Алексей, демонстрируя зубы в туповато-жизнерадостной улыбке. На зубах у него были поставлены накладки, так что улыбка выходила поистине ослепительная. Очаровательная Наденька Павлова при необходимости выступала в качестве переводчицы: мистер Даймонд по-русски знал всего несколько слов, типа «здравствуйте» и «очень рад».
        Всемогущий господин Сурьин, друг московских замминистров и московских же генералов, оказался низеньким толстым мужичком с картофельным носом и глянцево-блестящей макушкой. Но костюм на нем сидел безукоризненно и несколько приукрашивал фигуру хозяина, похожую на початый бурдюк с кумысом.
        По-английски господин Сурьин говорил намного хуже племянницы, но достаточно, чтобы поинтересоваться о цели приезда мистера в старинный русский город.
        - Бизнес, - кратко ответил «мистер Даймонд».
        - А какой именно?

«Мистер Даймонд» в некотором замешательстве посмотрел на свою спутницу. Неужели можно вот так сразу говорить о делах? Разве это хороший тон?
        Госпожа Павлова пожала обнаженными плечиками: а чего ты ждал?
        - Видеопродукция, - ответил «мистер».
        - А каков оборот?
        - Затрудняюсь ответить. Я - только исполнительный директор.
        - И сколько получает исполнительный директор в вашей фирме?
        Наденька Павлова рассмеялась.
        - Дядя Лева! - воскликнула она. - Это мой гость! Мой, а не твой!
        Господин Сурьин тоже изволил улыбнуться. При этом лицо его сделалось похожим на треснувший посередине кусок сала.
        - И все-таки, сколько?
        - Девяносто девять тысяч долларов, - с достоинством ответил «американец».
        - Нормально, - одобрил дядюшка, похлопал племянницу по руке и великодушно разрешил:
        - Идите развлекайтесь… Молодежь.
        - Дядя Лева, мы пойдем искупаемся? - спросила Надя.
        - Купайтесь.
        Когда они проходили мимо Хлебалова, тот отвлекся от беседы, которую вел с импозантным и голубоватым директором Ширгородского ТВ, и одарил племянницу Сурьина и ее кавалера пристальным взглядом. Главным образом, племянницу, чья обнаженная вырезом вечернего платья смуглая спина, безусловно, заинтересовала бы любого мужчину нормальной ориентации.
        - За мной! - решительно скомандовала Надежда, увлекая Алешу вверх по лестнице.
        - Разве бассейн на втором этаже? - осведомился он по-английски.
        - Имею же я право показать гостю дом своего любимого дядюшки!
        Они поднялись наверх. Надя отперла ключом одну из дверей и втолкнула Шелехова внутрь.
        Это оказалась довольно просторная спальня с кроватью, достаточно просторной для двух изобретательных пар.
        - Что здесь? - спросил несколько удивленный Алеша.
        - Мой будуарчик, Британец. Не хочешь немножко поразвлечься? - девушка положила ладони ему на грудь.
        - Давай оставим эти шутки, - попятившись, пробормотал Алеша.
        - Я настолько тебе не нравлюсь, Британец? - Надя приподняла край платья. - Смотри, Британец! Разве они не красивы?
        - Вы очень привлекательны, Надя, - признал Шелехов и отодвинулся еще на шаг.
        - Правда? - она теснила его к кровати и настигла, когда Алеше стало некуда отступать.
        - Ах! - прошептала она, обнимая Алешину талию. - У вас там в Британии все такие робкие?
        И вдруг, рассмеявшись, отпустила Шелехова.
        - Никуда не уходи! - сказала девушка. - Сейчас я ее приведу!
        Голубое платье необычайно ей шло. Хрупкость подснежника и ириса, гордо поднятая светлая головка, крепко сжатые губы… Которые внезапно раскрылись и задрожали, когда она увидела его… И сразу узнала.
        Алеша испытал острое чувство нежности и одновременно - некий барьер, который воздвигла и необычная красота, и то, как она держалась… Леди…
        Губы ее задрожали, и в следующий миг тонкие руки уже обвивали его, а мокрое лицо пряталось у него на груди…
        - Алеша, Алеша… - повторяла она, обнимая его, держась за него крепко-крепко, чтобы он не пропал, не исчез…
        Алексей прикоснулся губами к светлой стриженой макушке, поглядел на улыбающуюся Надю…
        - Алешенька, забери меня отсюда, забери меня с собой, пожалуйста…
        Она была такая теплая, такая живая и такая уязвимая…
        И тут Шелехов увидел, как дверь в комнату медленно приоткрывается…
        Никто из них ничего не успел сделать.
        Охранник, молодой парень в бронежилете, с короткой дубинкой и стандартным ПМом в наплечной кобуре…
        Алеша попытался высвободиться из объятий Аленки и она, почувствовав это, отпустила его, но охранник успел, особенно даже не торопясь, расстегнуть кобуру и вынуть оружие.
        - А ну стоять! - скомандовал он, целя Алеше в голову, потому что грудь Шелехова прикрывала Аленка, а стрелять в невесту хозяина охраннику не хотелось.
        Но Алеша вовсе не собирался использовать девушку как прикрытие. Он осторожно отодвинул ее в сторону, и зрачок ствола тут же сместился вниз.
        - Медленно повернуться спиной и лечь на пол, руки за голову! - скомандовал охранник.
        По инструкции ему сейчас полагалось взять рацию и вызвать помощь, но это значило поделиться славой, а охранник был молод и честолюбив.
        - Ты слышал, что тебе сказано? - поинтересовался охранник, потому что Алеша не шевельнулся. - Считаю до трех. Раз…
        Между ним и Шелеховым было шагов семь. Будь на месте Алеши любой из бессоновской команды, у него были бы шансы…
        - Два…
        Алеша начал поворачиваться, когда стоявшая за открытой дверью и потому оставшаяся вне поля зрения охранника Надежда шагнула вперед и изо всех сил ударила по локтевому сгибу державшей пистолет руки. Это был отчаянно смелый и почти безнадежный поступок, потому что два сжатых пальца охранника были шире, чем Надино запястье. Пистолет остался в руке охранника, но он отвлекся буквально на миг, чтобы отшвырнуть от себя крохотного отважного эльфа…
        Кожаные элегантные туфли - не лучшая обувь для драки, но, к счастью, пол в комнате был застелен ковром. На паркете этот почти акробатический прыжок, скорее всего, закончился бы тем, что Алеша оказался на полу. А так на полу оказался пистолет. Второй удар, направленный в пах, охранник успел отбить. Он уже опомнился и ударом в грудь отбросил Шелехова назад.
        Удар был не очень сильный, скорее, толчок, а не удар.
        Охранник скосил глаза на упавший пистолет. Алеша - тоже. Оба прикинули и решили, что попытка его поднять может плохо кончиться.
        Охранник потер ушибленные пальцы и выдернул из петли дубинку.
        Он чувствовал себя, даже без пистолета, вполне уверенно: с дубинкой, в «броне» - против какого-то лоха в смокинге. Правда, были еще две девки, но наверняка каждой хватит одной хорошей плюхи…
        Поэтому охранник опять не позвал на помощь. Он испытывал приятный подъем, поскольку любил подраться, что для профи, безусловно, минус.
        Дубинка со свистом разорвала воздух и тут же, тычком, воткнулась Алеше в живот. Он согнулся пополам, охранник замахнулся… И полетел на спину. Не такой у Шелехова был пресс, чтобы его можно было пробить так запросто.
        Брошенный охранник не выпал в осадок, а изогнулся - прыжком вскочить на ноги… Шелехов опередил, навалился сверху, и прыжка не вышло. Охранник попытался ударить дубинкой, но Алеша дубинку перехватил и надавил ею на охранниково горло. Если бы тот свободной (на второй была ременная петля дубинки) рукой попытался, скажем, выдавить Алеше глаз, это было бы грамотным решением. Но вместо этого охранник, захлебнувшись кашлем, попытался отжать дубинку от горла. Бессмысленная попытка. Минута - и охранник перестал сопротивляться. Вырубился. Алеша встал, перевел дух.
        Обе девушки глядели на него широко открытыми глазами.
        - Аленка, - сказал он. - Я тебя обязательно заберу, но в другой раз. Сейчас не получится. Не рискуй и ничего не бойся. Мы тебя вытащим. Надя, кто этот человек?
        - Поставлен за ней присматривать. Я ему сказала, что он не нужен, но он все равно за мной потащился. Что теперь с ним делать?
        Охранник валялся на ковре, не подавая признаков жизни.
        - Боюсь, что его придется убить, - сказал Алеша. - Он вас видел.
        - А ты… сможешь? - спросила Надя.
        - Наверное.
        - Только не у меня в комнате!
        - А где?
        - Надо подумать…
        Внезапно Алеше в голову пришла мысль.
        - В коридоре есть окно со стеклом? - спросил он.
        - Нет. А зачем?
        - А что-нибудь со стеклом, которое можно разбить?
        - Может, аквариум? Здесь, близко. А что?
        - Ничего. Аленка, - он заглянул в блестящие, совсем не испуганные глаза. - Тебе надо вернуться к себе в комнату.
        - Зачем?
        - Надо, моя хорошая. Я заберу тебя отсюда. Не сейчас, но обязательно заберу…
        Как-то так получилось, что он опять ее обнимал.
        - Не рискуй, веди себя паинькой, - проговорил он в маленькое ушко. - Я все сделаю сам.
        В этот момент Алексей был абсолютно уверен в том, что говорит. Он чувствовал себя достаточно сильным…
        Не без усилия он разжал объятья и даже чуть-чуть отодвинул девушку от себя.
        - Надя, проводишь?
        - Не надо, я сама! - решительно заявила Алена и, обогнув лежавшего поперек комнаты охранника, вышла. Не оглянувшись.
        - Далеко твой аквариум? - спросил Шелехов.
        - Налево по коридору. - Никого! - сообщила Надя.
        Глаза ее азартно блестели.
        Алексей выволок охранника из ниши. Тот по-прежнему был без сознания.
        Во вмонтированном в стену аквариуме плавали красные рыбки. Они и не ведали, что плавать им осталось недолго.
        Шелехов примерился и врезал дубинкой по стеклу. От души. Он опасался, что стекло окажется каким-нибудь «пуленепробиваемым»… И еле успел отпрыгнуть, когда на ковровую дорожку хлынула вода, и полетели острые осколки.
        Надя пискнула: ей обрызгало платье.
        Вода быстро впитывалась в дорожку. Беспомощные рыбки трепыхались на полу.
        Шелехов подтянул охранника за ноги, обмотав руку полотенцем, выбрал осколок подлинее…
        Племянница Сурьина, приоткрыв ротик, с жадным интересом наблюдала за его действиями.
        - Надя, проверь коридор, - сказал Шелехов строго.
        - Сейчас! - девушка с готовностью устремилась за угол.
        Шелехов примерился… Да, он уже убивал людей. Из пистолета. Но это было совсем другое. Зарезать беспомощного…
        Но тут охранник открыл глаза. И сразу вскинул руки, попытавшись схватить Алексея. Однако с координацией у бойца сейчас были проблемы, и это стоило ему жизни.
        Прозрачный осколок воткнулся в горло пониже гортани.
        Шелехов отпрыгнул в сторону. Охранник захрипел, привстал, вцепился в осколок, выдернул его из горла… И тут же рухнул ничком на мокрый ковер.
        Его кровь показалась Шелехову ненастоящей. Слишком яркой…
        Алексей поднял глаза и увидел, что Надя вернулась.
        - Все чисто, - доложила она деловито. - Он не выживет?
        - Не думаю.
        Тело охранника уже не дергалось. Вопреки всем известным историям у Шелехова не было ни малейшего желания блевать. Зато у него было острое желание куда-нибудь исчезнуть, пока его не поймали на месте преступления.
        - Мне надо скрыться!
        - Ясное дело. Пошли! - Племянница Сурьина ухватила его за руку.
        - Куда?
        - Как - куда? Ко мне, разумеется. Или ты - не мой гость?
        Они успели в самый последний момент. Только-только Надя успела прикрыть дверь, в коридоре раздался истошный женский вопль. И тут же по этажу забегали, заорали… Мат, топот, зычные команды…
        Но в комнате племянницы Сурьина была неплохая звукоизоляция. Да и музычка лилась из колонок довольно громко.
        - Что вы делаете? - воскликнул Алеша, внезапно обнаружив, что его рубашка расстегнута аж до пояса, а галстук валяется на ковре.
        Надя решительно взялась за ремень, но Шелехов успел поймать ее за руки.
        - Полегче, Британец, - проворковала девушка. - Ты делаешь мне больно.
        - Простите, - Алеша тут же ее отпустил.
        - Дурачок! - Надя запрокинула голову, чтобы видеть его лицо. - Чего ты испугался?
        - Если сюда войдут… Вы даже дверь не заперли… - сболтнул он первое, что пришло в голову.
        - Вот именно, мой алмазный, вот именно! Сюда войдут - и что же они увидят? Забившегося в угол «британца» в мокрых, да еще забрызганных кровью штанах? Классно!
        - Ах ты… - Алексей глянул вниз: точно! На одной штанине, сбоку - несколько капелек крови. Не уберегся…
        - Я сам! - решительно заявил он.
        - Отлично. Расстегни мне молнию, - она повернулась к Алеше спиной.
        - Это обязательно?
        Смешок.
        - Да, пожалуй. Одетая леди и голый джентльмен - немного странно.
        Алексею пришлось наклониться: молния заканчивалась у ягодиц. Под платьем обнаружились трусики из черного кружевного шелка.
        - Неплохо! - одобрила Надя. - Отвернись-ка!
        Раздался шорох разбираемой постели.
        - Поворачивайся! И иди сюда!
        Алеша заколебался, но тут услышал, как в дверь напротив стучат, - вмиг избавился от штанов и нырнул под одеяло… И тут же выяснил, что миниатюрная соблазнительница не собирается ограничиваться исключительно изображением пылкой страсти… Ее маленькие ручки и маленькие, впрочем, не такие уж маленькие грудки…
        Неделей раньше Алеша охотно поддался бы ее пылкому натиску. Но сейчас…
        Его «выручили» «секьюрити» Сурьина.
        Уверенный стук, затем толчок, от которого дверь распахнулась настежь.
        Надя очень натурально взвизгнула. Шелехов не менее натурально привстал, заслоняя свою «подругу».
        Двое «бойцов», похоже, несколько смутились, но третьего, постарше, в приличном костюме, зрелище полуобнаженной родственницы хозяина не привело в замешательство.
        - Прошу простить, Надежда Федоровна. Чрезвычайные обстоятельства.
        Цепкий взгляд тем временем обшаривал комнату. Особое внимание - разбросанным по полу предметам одежды. Шелехов порадовался, что его штаны, смятые брюки, легли так удачно, что компрометирующих пятен не видно. Но если этому мужику придет в голову…
        Не пришло.
        - Никто к вам не заходил? - осведомился «секьюрити».
        - А сами как думаете? - сварливо отозвалась Надежда.
        - Еще раз извините.
        - Не забудьте прикрыть дверь, - буркнула племянница Сурьина, а когда ее пожелание было выполнено, ее тонкие руки тут же обвились вокруг Алешиной шеи.
        - Ну же, Британец! Разве спасение жизни не стоит одного-единственного поцелуя?
        Глава тридцать четвертая
        На поясе Бессонова «моцартом» зачирикал мобильник.
        - Бессон, это я, - раздался бесстрастный голос Черепа. - На точке суетня. Похоже, он попал.
        - Конкретно?
        - Конкретно такая тема…
        Бессонов слушал минуты две, и лицо его постепенно мрачнело.
        - Наблюдай, - скомандовал он в завершение разговора и повернулся к своим.
        - Что? - спросил Ленечка, угадав неприятности.
        - Похоже, жопа, - мрачно буркнул Евгений. - Влетел наш Алеха.
        Монах звонко хлопнул кулаком по ладони:
        - Я, бля, чуял! - заорал он яростно. - Я, бля, как… Ну на хрена он туда полез! Что теперь, бля…
        - Заткнись, - спокойно сказал Бессонов. Еще раз оглядел своих. Все, кроме Черепа, - тут. Ни у кого, кроме Монаха, признаков истерики не наблюдалось.
        Бессонов взял стакан, набулькал водки под краешек, сунул Монаху.
        Тот лязгнул зубами так, словно собирался отхватить кусок стекла.
        - Пей, твою мать! - бешено рявкнул Бессонов, и Монах, выпучив глаза от неожиданности, закинул стакан в пасть. Фыркнул, схватил копченую курицу, разорвал и, чавкая, принялся жрать.
        - Ну что, мужики… - Бессонов обвел взглядом свое войско. - Есть шанс, что шум подняли не из-за Лехи?
        - Шанс-то есть, - задумчиво произнес Ленечка. - Да если они всерьез шерстить начнут, проколется Лешка.
        - Легенда у него железная, - заметил Уж. - Бессон, надо бы детали прояснить.
        - Момент… - Евгений набрал номер. - Это я. Слыхал, у Сурьина происшествие? Выяснить можешь? Ах уже! Ну и что? Понятно. С меня причитается.
        - Значит, дела обстоят так, - сообщил он своим. - У Сурьина грохнули охранника. Оформили, правда, как несчастный случай. Мол, с разбега влетел в аквариум настенный и горло пропорол. Мой говорит: они там всем отделом веселились - гениальная версия. Но поверит в нее разве что дошкольник. Так что Леху вполне могут вычислить. Идеи есть?
        - Лешку надо назад тащить! - тут же заявил Салават. - Хлебалка, сучара, его рвать начнет - Лешка всех сдаст!
        - Не сдаст, - буркнул Бессонов. - Он же, кроме меня, никого из вас не знает. Только погонялы…
        - Ты не прав, - возразил Уж. - По описанию любого из нас можно отождествить. Но я в этом проблемы не вижу. Мы тут столько светились, что физиями, что пальчиками… Опознать нас - детская игра. Тем более что меня, скажем, или Ленечку любой курганский бригадир опознает. Без всяких пальчиков.
        - Кстати, моих пальчиков ни в одной картотеке нет, - подал реплику Ленечка. - Да и твоих тоже. Только не о том речь. Сдаст, не сдаст… Шелехов нам нужен. Это раз. Шелехов - наш. Это два. И он, хоть и мальчишка, а никого из нас никогда не бросил бы.
        - Потому что мальчишка и есть, - заметил Сивый. - Давай без эмоций, Ленечка.
        - Ба! - фыркнул Монах. - Никак их благородие киллер высказаться изволил!
        Сивый на него даже не взглянул, но его неожиданно поддержал сам Ленечка.
        - Он прав. Нечего сопли размазывать. Но ситуация скверная. Думайте, отцы-командиры!
        - Есть два варианта, - сказал Уж. - Либо он попадется, если уже не попался, либо соскочит. По варианту два нам надо сидеть тихо и ждать. По варианту один - ждать никак нельзя. Отвлекающий маневр?
        - Мысль хорошая, - кивнул Бессонов.
        - Уточняю, - вмешался Ленечка. - Отвлекать в первую очередь следует не Сурьина, а хлебаловскую кодлу. Тех, кто конкретно может опознать нашего «американца».
        - А если - самый плохой вариант. Если его уже опознали? - подал реплику Сивый.
        - Убить его Хлебало не убьет, - изрек Монах. - Тогда ему денежек Алехиных не видать. Да и собственных, которые Алеха замылил, - тоже.
        - Ну про свои бабки Хлебалов не догадается, - возразил Уж. - Разве что Алексей ему сам скажет.
        - Зубы пилить начнут - скажет, - мрачно заметил Сивый. - Кстати, машинка его здесь. Может, перевести денежки?
        Все поглядели на шелеховский ноутбук, потом - на Ужа.
        - Я паролей не знаю, - Уж покачал головой. - Я, братцы, не хакер. Я - другой безопасности ломщик. Но, думается мне, особо зверствовать над Алешей не станут. Стена воспротивится: он Алеше - как брат. Да и Юматов…
        - Юматов! - Бессонов фыркнул. - Да ты его не знаешь просто! А Венька… Ну, Венька - мужик неплохой. Только тоже хозяину в рот глядит. За преданность его и держат.
        - Тебе виднее, - согласился Уж. - Я с ними так, как ты, плотно не работал. Значит, что у нас в активе? Деньги. Это раз. Фома? Сменяет Хлебало Фому на Шелехова?
        Соратники задумались. Потом Ленечка мотнул головой.
        - Вряд ли. Может, Клим?
        - Нет! - на этот раз мотнул головой Бессонов. - Клима впутывать не будем. Он и так нам помог. На прямой конфликт Клим не пойдет.
        - А если припугнуть? - предложил Уж.
        - Клима? - одновременно удивились Ленечка и Бессонов.
        - Нет, Хлебалова.
        - Интересно, как?
        - А если не Хлебалова… - задумчиво проговорил Бессонов. - Если Сурьина? Тем более, что Лешку у него в доме держат.
        - Интересно, чем? - осведомился Ленечка. - Его вообще не достанешь.
        - «Стингер» достанет, - заметил Сивый.
        - А он у тебя есть?
        - «Стингера» нет, но что-нибудь тяжелое поискать можно. В том же Кургане, например. Или вертолет украсть.
        - А зачем нам вертолет? - по-волчьи усмехнулся Бессонов. - У нас же есть катер!
        - И что дальше? - поинтересовался Уж. - Погрузить его на тягач и притащить к дому Сурьина?
        - А зачем нам дом Сурьина? - ухмылка Бессонова стала еще шире. - Зачем нам дом Сурьина, когда дом Хлебалова стоит прямо на бережку?
        Уж с Ленечкой переглянулись и тоже расцвели улыбками.
        - Точняк! - восхищенно заявил Ленечка. - И припугнуть, и отвлекающий маневр высшего качества! Ну ты голова, командир!
        - А мы - придурки, - тут же добавил Уж. - Ведь на поверхности лежало…
        - Плавало, - поправил польщенный Бессонов. - Сколько вам понадобится, чтобы пригнать сюда катер?
        - Да завтра пригоним! - заверил Ленечка.
        - Шуму будет! - сказал Уж. - Весь Ширгород на уши встанет!
        - Бери шире! - ухмыльнулся Бессонов. - Считай, мы уже во «Времечке»!
        - А вот это лишнее, - сразу перестал улыбаться Уж. - Шум нам - ни к чему. И я предлагаю, братцы, прямо сейчас обдумать, как перевести стрелки с нас на кого-нибудь третьего.
        - Давай думать, - согласился Бессонов. - Кстати, Монах, у тебя, случайно, не сохранился телефончик вашего московского приятеля?
        - Полкана что ли? - встрепенулся Монах. - Есть у меня телефончик.
        - Отлично. Попробуем через него пробить обстановку. У него связи - покруче наших. А с нашей идеей, мужики, сделаем так, - Бессонов взял лист бумаги и провел фломастером жирную черту…
        Глава тридцать пятая
        Попался он глупо. Надо было сразу уходить, как только отбыли вызванные на
«несчастный случай» менты и из особняка начали выпускать гостей поплоше. Солидные-то отбыли давно - чтоб не светиться. Надо было уходить сразу, а Алеша задержался, рассчитывая еще раз увидеться с Аленкой. Ничего не вышло: девушку теперь охраняли аж трое, и вывести ее из комнаты не было ни малейшей возможности.
        А потом…
        - Мистер Даймонд, с вами хотят побеседовать. Не соблаговолите ли проследовать за мной.

«Секьюрити». А за ним - еще двое.
        Приглашение было высказано по-английски и вполне вежливо. Но не было никаких сомнений, что отказаться не получится.

«Мистер Гайал Даймонд» кивнул и проследовал.
        Отдельный кабинет. Человек за столом. Очень хорошо знакомый Алексею Шелехову человек.
        - Подождите снаружи, - велел он охране, потом окинул Алешу мрачным взглядом и сказал по-русски:
        - Садись, что стоишь. Совсем неплохо, парень. Сурьинские купились. Но не я. На что ты надеялся?
        - Ефим Асланович, мне не оставили выбора, - мрачно произнес Алексей, опускаясь в кресло. - Вы меня выдадите?
        Юматов проигнорировал вопрос.
        - Кто тебя связал с бандитами?
        - С какими бандитами? - Шелехов приподнял бровь, демонстрируя удивление.
        Он не очень-то испугался. В первую очередь потому, что Юматов удалил охранников. Значит, он намерен пока сохранить в тайне, кто такой «мистер Даймонд».
        - Ванька-мститель. Кстати, как его зовут на самом деле?
        Шелехов пожал плечами.
        - Он мне не докладывал. Они сами меня нашли. Похоже, у них к Хлебалову какие-то претензии.
        - Зачем ты здесь?
        - Ефим Асланович, я не планировал ничего дурного. Только хотел увидеться с Аленой Булкиной. По-моему, с ней поступили нечестно.
        - Это не твое дело! - Юматов потер ссадину на лысине. - Охранника ты убил?
        Алеша промолчал.
        - Да ладно, - махнул рукой Юматов. - Ясно, что твоя работа. Это человек Сурьина, так что мне плевать, кто его убил. Но здешний хозяин может обидеться.
        - Вы меня выдадите, дядя Ефим? - спросил Шелехов.
        - Нет. Пока нет. Я тебя изолирую… На несколько дней. Пока не состоится свадьба.
        - Так быстро?
        - Тебе же лучше.
        - Я так не думаю.
        - Это не важно, что ты думаешь, - устало произнес Юматов. - Если свадьба пройдет гладко, я тебя отпущу. Если возникнут проблемы - из-за твоего приятеля-бандита - я передам тебя Хлебалову. На! - он протянул Шелехову телефон. - Позвони ему и предупреди.
        Алеша покачал головой.
        - Как знаешь, - Юматов спрятал телефон и вызвал охрану.
        - Проводите мистера Даймонда в двести пятнадцатую, - приказал он. - Мистер Даймонд - наш гость. На ближайшие пять дней.
        Глава тридцать шестая
        Пограничный катер, малым ходом приближавшийся к причалам напротив хлебаловского особняка, естественно, не остался незамеченным.
        - Ты глянь, - бросил один из «рыбинспекторов» другому. - Лайба наша чухает. То-то Хожняк порадовался бы!
        - Ну им и вломят за самоволку! - заметил его напарник.
        Согласно «официальной» версии, распространенной среди рядового состава хлебаловских «гвардейцев», во время нападения на базу «рыбинспекции» катер находился в рейде, из которого в срок не вернулся. О том, что боевое плавсредство было захвачено «неприятелем», бойцы Хлебалова не знали. Так что ни один из охранников на пирсе даже и не подумал о том, чтобы сообщить дежурному о появлении катера. Если бы покойник Хожняк не пересолил с секретностью, дальнейшие события, вполне возможно, развивались бы по другой программе.
        Первая граната угодила прямо в распахнутые двери особняка, причинив изрядные разрушения холлу, но никого не ранив: людей в холле не было. Вторая должна была войти в окно первого этажа, но влепилась в угол оконного проема. Все равно выстрел был хорош. И игрушка тоже. Раньше Уж из этой модели не стрелял, только из ГМ-93, но они, в общем-то, не отличались. Уж толкнул вперед цевье, перезаряжая, и последнюю, третью, гранату вогнал в окно над входным козырьком.
        Теперь наступила очередь пулемета. Жаль, орудие не смогли починить. Половина веселья насмарку.
        О том, что его главная резиденция в Ширгороде подверглась массированному обстрелу, Хлебалов узнал далеко не первым. Потому что из уважения к собеседнику выключил оба мобильника. А собеседником Хлебалова был не кто иной, как Л.Н. Сурьин.
        В огромном роскошном банкетном зале бизнесцентра «Экспресс» был занят единственный столик. За ним разместились двое: Сурьин и Хлебалов. Шеренга официантов, почтительная тишина.
        - О делах - после! - энергично произнес Лев Никитич. К процессу поглощения пищи он относился благоговейно.
        Вышколенный официант снял блестящую крышку, Сурьин сладострастно втянул ароматный пар, кивнул одобрительно. Официант просиял: хозяин доволен!
        Напротив второй официант проделал ту же операцию с блюдом Хлебалова. Тот предпочел бы сначала поговорить, а уж потом набивать желудок, но спорить не стал. После так после.
        - За наше будущее! - напыщенно произнес Сурьин, поднимая бокал.
        - Да!
        Хрусталь звякнул.
        Сурьин аккуратно поставил пустой бокал (который тут же был наполнен услужливым официантом), отделил от сочащегося жиром куска молодой баранины тоненький ломтик, окунул в соус и уже почти поднес ко рту, когда в кармане его пиджака зазвонил телефон.
        У Сурьина были два мобильника. Один - обычный, второй - для особо важных персон. Звонить мог только второй, поскольку первый был выключен. Также из уважения к собеседнику.
        С крайне недовольным выражением лица Лев Никитич положил вилку и сказал:
        - Сурьин слушает.
        При этом в тоне его голоса ни малейшего недовольства не ощущалось. Лев Никитич очень хорошо владел своим голосом.
        - Прошу меня извинить, - сказали в трубке, - что мешаю вам попробовать это замечательное блюдо…
        При этих словах Сурьин, намеревавшийся ответить на незнакомый голос грубо и бросить трубку, от намерения своего отказался и беспокойно завертел головой. Панорамные окна, которые кольцом окружали зал и, вероятно, мнились архитектору удачной идеей, в этот момент показались Льву Никитичу очень серьезным дефектом здания.
        - Кто? - одними губами спросил Хлебалов, от которого беспокойство Сурьина, разумеется, не укрылось.
        - Я представлюсь попозже, - пообещали на другом конце линии связи. - Сейчас хотелось бы поговорить о вещах, более неотложных. Вилочку пока положите. Ненадолго.
        - Я слушаю вас очень внимательно, - произнес Сурьин, затем зажал рукой микрофон трубки.
        - Беги к моим держимордам, - велел он официанту. - Пусть подключатся и пробьют, откуда звонят. И скажи, чтобы жалюзи закрыли.
        - Как нам стало известно, - продолжали в трубке, - вы намереваетесь жениться на Елене Булкиной. Нам бы хотелось, чтобы вы отказались от своего намерения.
        - Кому это - «нам»? - недовольно произнес Сурьин.
        - …Вероятно, вам не известно, - проигнорировал собеседник его реплику, - что Булкина - невеста другого человека. Теперь вы это знаете и, несомненно, откажетесь от этой свадьбы. Тем более что Алена вряд ли разделяет ваше желание вступить в брак.
        - Да кто ее спросит! - Сурьин потерял терпение, тем более что его распоряжение насчет жалюзи уже было выполнено, а сам он, на всякий случай, пересел на другой стул. - Неужели ты, недоделок, думаешь, что можешь меня напугать? Да я тебе ноги из жопы вырву!
        - Лев Никитич, - укоризненно произнес его собеседник. - Если вам не угодно поддерживать разговор в цивилизованной форме, то я могу сказать проще: Слушай ты, козел драный! - голос в трубке утратил всякую мягкость. - Тебе внятно сказали: не тронь девку! Заройся по пояс и сиди тихо, как страус на яйцах! - от трубки шел такой яростный напор, что Сурьин инстинктивно отодвинул ее подальше от уха.
        - Да что ты!..
        - Молчи, козел! - бешено перебил Сурьина собеседник. - Ты не понял! Я - Ванька-мститель! Только рыпнись - и я тебе печень из жопы вытащу! - яростный хохотнул. - Можешь у Хлебала спросить! Особо про то, что с его халупой только что случилось. Он тебя в это говно втянул! Ему так и так крездец! А тебя, хомяк, предупредили! Смотри-и!
        И связь прервалась.
        - Откуда звонили? - ровным голосом спросил Сурьин возникшему у стола дежурному охраны.
        - Неясно, Лев Никитич. Закрытый номер.
        - Твою мать, - прошипел Сурьин. - На хера я вам такие бабки плачу! Это мой номер должен быть закрытым, понял! Мой, а не этого хрена! Да я…
        Дежурный стоял навытяжку, с каменным лицом. Доступность и недоступность телефонных номеров лежала вне его компетенции и служебных обязанностей, но он не стал объяснять этого хозяину.
        Пока багровый от ярости Сурьин отчитывал своего безопасника, Хлебалов, уловивший часть разговора, включил мобильник и набрал номер Застенова.
        Через тридцать секунд бритый череп никитского «князька» стал таким же розовым, как сурьинские хомячьи щечки.
        Глава тридцать седьмая
        - Ну дядя Лева, откуда я знала, что это бандит? - нежным жалобным голоском протянула Надя. - Такой импозантный мужчина! Такой английский… Между прочим, получше, чем у тебя! - она лукаво улыбнулась. - А какие манеры… Слушай, а если он бандит - давай его купим! - глаза ее азартно вспыхнули. - Будет меня охранять! Ну дядя Лева! - она сложила губки бантиком. - Подари его мне!
        Сидевший рядом Хлебалов скрипнул зубами. Эта пигалица с блудливыми глазками вызывала у него острое желание свернуть ей нежную шейку. Или оттрахать по-черному. Только вряд ли эти желания удастся реализовать. Пигалица - наследница Сурьина. Хотя… Булкина ведь тоже наследница…
        - Ты, Надежда, совсем совесть потеряла, - буркнул Сурьин. - Мало того что в дом ко мне привела неизвестно кого, вернее, известно кого. Так еще хочешь, чтобы я его отпустил. Бандит бандиту рознь, знаешь ли. Можешь у Николая Григорьевича спросить, что это за фрукт. Николай Григорьевич его в люди вывести собирался, в Англию учиться отправил… А он его вот так отблагодарил! Ты что хочешь? Чтоб он тебя своим корешам продал, а я потом за тебя выкуп платил? Уйди, Надежда, с глаз моих, пока я тебя своими руками не выдрал!
        Надя, скроив обиженное личико, повернулась и вышла, демонстративно, не попрощавшись.
        - И что прикажешь с ней делать? - ворчливо проговорил Сурьин. - Двадцать с хвостиком лет девке! А чуть попадется смазливый пацан - куда мозги деваются? Но он хитер, твой выкормыш! Нащупал слабое место!
        - А ты этому рад? - с интересом спросил Хлебалов.
        - Конечно! - Сурьин удовлетворенно потер ладошки. - Эту лазейку мы на будущее прикроем. Так что мы - с прибылью, а Медведь - с убылью.
        - Почему Медведь? - удивился Хлебалов.
        - А кто еще? - в свою очередь, удивился Сурьин. - Кто еще рискнет на меня наехать? Эти всякие ваньки-встаньки без поддержки в городе дня не протянули бы! А сопляка твоего мы быстро разговорим. У меня спецы есть - не поверишь! Такие волчары у них как молодые петушки петь начинали! Твой сопляк против них - младенчик беззубый!
        - Ты извини, Лев Никитич, но с Шелеховым я хочу работать сам! - сказал Хлебалов. - Мне он еще нужен.
        - Ты не много на себя берешь, господин Хлебалов? - нахмурился Сурьин. - Это ведь в мой дом он пробрался, ты не забыл? И человечка он тоже моего прихлопнул!
        Хлебалов покачал головой.
        - Извини, - еще раз повторил он. - У меня к нему долг побольше твоего. Да и взял его все-таки мой человек, а не твой. А за твоего «бычка» можешь любого из моих взять. Или - деньгами. Берешь?
        Сурьин задумчиво глядел на своего партнера.
        - А я ведь могу и не отдать, - как бы размышляя, произнес он.
        - Можешь, - согласился Хлебалов. - Но лучше не стоит. У тебя нет всей информации.
        - Так поделись, - заметил Сурьин. - Может, я с тобой и соглашусь.
        - Пока не могу, - возразил Хлебалов. - Не хочу тебя втягивать. Боюсь, ты меня потом же крайним и сделаешь.
        - А ты не бойся! - поощрил Сурьин.
        В дверь постучали.
        - Что? - недовольно спросил Сурьин.
        - Факс, Лев Никитич! - дверь приоткрылась.
        - Что, срочно? - спросил Сурьин.
        - Не знаю. Глупость какая-то… - секретарша протянула листок. - Но с закрытой кодировкой…
        - Давай сюда!
        По мере чтения лицо Сурьина постепенно розовело. Дочитав, он бросил бумагу Хлебалову:
        - На, полюбуйся!
        На листке было напечатано:
        «…В конуре своей собака
        Бошку спрятала и сраку.
        Ты не будь такой дурной -
        Грохнем вместе с конурой!
        Короче, господин Сурьин, тема такая. Даем тебе два часа. Через два часа наш кореш Леха Шелехов должен целым и непокоцанным стоять на площади перед мэрией. Иначе кое-кто получит по башке.
        Ванька-мститель».
        - Однако, - совсем спокойно произнес господин Сурьин. - За такой базар кое-кому ответить придется. Конкретно ответить…
        Юматов сдал Шелехова сразу, как только стало известно об обстреле особняка. Как и обещал. Сдал Хлебалову.
        - Что же ты, Алеша? - произнес никитский «князек», окинув Шелехова ледяным взглядом. - Я тебя поил-кормил, а ты со мной - так вот.
        Алексей молчал. Смотрел спокойно, без ненависти. Почему-то не было в нем ненависти к этому человеку. Наверное, потому что слишком привык считать его надежнейшим из своих покровителей. Он даже на Юматова не обиделся, когда тот его выдал. Сказал только:
        - Значит, правда, это вы, Ефим Асланович… Родителей моих?..
        Юматов тогда не ответил. Но глаза отвел. И Алеша понял.
        Сейчас, наблюдая, как встретились вновь опекун и опекаемый, Юматов подумал не без восхищения: «Какой мальчик! Чувствуется Гарикова кровь!»
        Ефим Асланович не однажды видел, как под взглядом Хлебалова сходили на плесень весьма крутые мужики. Конечно, за Алешу еще не брались по-настоящему… Эх, жаль, что такого парня сломают! В этот миг Юматов даже пожалел, что выдал мальчика. Но жалость жалостью, а выбора нет. Или Алеша - или все они. А ведь у Ефима Аслановича двое собственных сыновей…
        - Забирай его - и на выход, - распорядился Хлебалов.
        Из сурьинского дома Шелехова выводили в «коробочке» из четырех бойцов Хлебалова.
        - Только перни не в масть - яйца отрежу, - посулил ему старший.
        Недоработка Юматова. Не предупредил пацанов, с кем имеют дело. Подумали: сопляк. Пугнуть - в штаны наложит.
        Терять Алексею было нечего. Тем более он знал, что убивать его не будут. Главное, чтоб не успели рот заткнуть. И не на помощь звать, а крикнуть надо что-то такое, чтобы здешняя охрана сразу включилась.
        Когда они спускались по роскошным мраморным ступеням особняка, охранники напряглись и приготовились. Открой Алеша рот - ткнут разок и на руках вынесут. Никто и не заметит. Шелехов молчал. Выпустили их беспрепятственно: шмон и повальная проверка уже закончились. К автостоянке вела широкая аллея между художественно остриженных кустиков. Метров двадцать. Ее тоже миновали без проблем. Сопровождавшие Шелехова заметно расслабились. Вышли на стоянку. Хлебаловские машины: мерс, два джипа и автобус были припаркованы отдельно. Пара сурьинских сонно-равнодушных охранников, кто-то уезжает, кто-то только что приехал - сурьинский сторож как раз опускал шлагбаум.
        Сопровождающие разделились: один отправился к сторожу, другой шагнул вперед - открыть дверцу джипа…

«Сейчас!» - подумал Шелехов, врезал локтем в горло правого сопровождающего и рванулся вперед раньше, чем шедший сзади успел его остановить. Нет, убежать он даже не пытался. Просто подскочил к местному охраннику и бросил ему:
        - Я знаю, кто убил вашего человека!
        Опаньки! Охранник моментально сбросил сонливость и моментально оказался между Шелеховым и налетевшими людьми Хлебалова. Лязгнул передернутый затвор. Короткая очередь рванула воздух. Пули с визгом ушли в небо.
        - Ты что, охренел? - заорали хлебаловские. Но остановились. И сами, несмотря на численный перевес, за оружие браться не рискнули. И правильно.
        Так что минут через десять Шелехов оказался уже под контролем безопасников Сурьина.
        Его не заковали в кандалы. Даже наручников не надели. Не били. Не унижали. Расположили внутри помещения двоих: с каменными лицами и хрустальными глазами. Вроде снайперских прицелов. Точно, как у Сивого.
        Но Шелехов не боялся. У него был козырь в рукаве. Убойный. Глупо, конечно, но в этот момент он думал не о том, как спасти собственную жизнь, а как бы так исхитриться и выторговать свидание с Аленкой.
        Глава тридцать восьмая
        - Тема такая, - сказал Уж. - Через Мальвину, - помнишь такую? - вышли мы на контакт с одной лялькой. Лялька эта дружит с охранником из личной свиты Сурьина.
        - Купили? - спросил Бессонов.
        - Охранника - нет, только подружку. И кое-что выяснили. Взял Леху Хлебало. И попытался вывезти тишком. Но парень наш не дался. Поднял шум, и его перехватили сурьинские. У меня - все.
        - Негусто, - подытожил Бессонов. - Это я и так знаю.
        - От москвича?
        Бессонов помотал головой.
        - Не отвечает москвич. От той шустренькой, которая Леху туда ввела.
        - Ее что, не тронули? - взвился Монах. - Так, может, она его и сдала?
        Бессонов еще раз качнул головой.
        - Нет. Помолчи, Монах! Короче: держит его Сурьин, и сейчас они с Хлебалом диспутируют: кто будет нашего Леху потрошить. Ужик? - Бессонов повернулся к своему помощнику.
        - Что? - спросил невеселый Уж.
        - Надо вытаскивать парнишку, пока он еще целый, а не по частям.
        - Что ты предлагаешь?
        - Кроме тебя - никто не сможет.
        - Нормально! - на остроносом треугольном личике Ужа возникла редкозубая усмешка. - А я, значит, могу?
        - Ты - можешь! - с нажимом произнес Бессонов.
        - Ты видел, какая там охрана? Забыл?
        - Но не больше, чем на американских базах, верно? Сам же говорил: можно взломать любую безопасность.
        - Можно, - согласился Уж. - Если год готовиться и иметь за плечами ресурсы госслужбы.
        - Но ты же сам прикидывал, как туда проникнуть, - напомнил Бессонов. - И приличная вероятность получалась.
        - Погоди, Бессон, - вмешался Ленечка. - Не о том речь, чтобы проникнуть. Проникнуть - это и я могу. Туда за день человек сто «проникает». Плюс четверо ворот и полуторакилометровый периметр. Так что проникнуть - не главная проблема. А вот выйти… Да еще такого лоха, как Лешка, вытащить - это ты, Бессон, загнул.
        - Есть другой выход?
        - Искать подходы к людям Сурьина у нас сейчас нет времени, - сказал Уж. - Но ведь кроме людей Сурьина на территории имеются еще и люди Хлебалова. Не может быть, чтобы среди них не оказался кто-то, любящий деньги больше, чем хозяина.
        - Ну и как ты предлагаешь такого человека найти? - скептически изрек Монах. - Влезть на стену с мегафоном?
        - Помолчи, - заткнул его Бессонов. - Если Уж говорит, значит, у него есть идея. Верно, Ужик?
        - Верно. Мы нынешнюю хлебаловскую «гвардию» знаем слабо, но ведь у нас есть кое-кто, знающий, считай, каждого в этой своре.
        - Фома! - в один голос воскликнули Ленечка и Монах.
        - А он скажет? - усомнился Бессонов. - И не соврет? Тут один прокол - и все. Скажет?
        Все посмотрели на Салавата, сидевшего на диванчике с простодушной физиономией и в умные разговоры не вникавшего.
        - Салаватик?
        - Чего?
        - Как там у нас Фома?
        - Череп с ним.
        - А настроение у него как?
        - Бодрое. Готов к употреблению.
        - Врать не будет?
        Салават широко улыбнулся.
        - Не-е. Он - честный девушка. Сам вазелин купит, сам смажет, сам «спасибо-спасибо» говорить будет. Очень честный, не беспокойся.
        - Очень хорошо. Ленечка, как с финансами?
        - Яхту океанскую купить не сможем, но речной пароходик или там бойца хлебаловского - легко.
        - Кстати, о пароходиках, - вмешался Монах. - Мальвинка эта просила дядюшке ее поспособствовать. Типа, в горе мужик. Цель жизни утратил. И грохнут его вот-вот. Я обещал.
        - Грохнуть?
        - Поспособствовать. Насчет, типа, страховки. А то кинули его вроде бы…
        - Ах, Монах, Монах… - засмеялся Ленечка. - У тебя точно мозги в яйцах…
        - Пальцем ее не тронул! - обиделся Монах. - Что ты сразу!
        - Забудь, - отрезал Бессонов. - Не до девок. Кстати, все в курсе, что нас с вами ищут по полной программе.
        - Кто конкретно?
        - Сурьин, Хлебалов… Все.
        - От кого сведения? - спросил Уж.
        - Грязный. По старой дружбе маляву прислал. И обещал держать в курсе. За отдельную плату, ясное дело. Ладно, прорвемся. Не в первый раз. Уж, бери Салавата и дуйте к нашему петушку. А для тебя, Ленечка, будет спецзадание: пусть те, кто нас ищет, найдут… порцайку острых ощущений. Чтоб служба медом не казалась.
        Два военных грузовика и большой автобус «вольво» остановились у въезда в Ширгород, повинуясь взмаху жезла. За гаишником маячили трое в брониках с автоматами. ОМОН.
        Из кабины первого вышел человек в форме пехотного капитана, сунул документы гаишнику.
        - Что везем?
        - Читать умеем? - добрым голосом отозвался капитан. - Что в сопроводительной написано?
        - Что? - переспросил гаишник, пытаясь углядеть: что там такое - в автобусе.
        - Там написано, - еще мягче произнес капитан, - что это - не твое дело, толстожопый.
        Гаишник побагровел.
        - А ну-ка всем немедленно выйти из машин! - заорал он.
        Омоновцы, до сего момента искренне развлекавшиеся, моментально насторожились.
        - Всем? - осведомился капитан. - Ну я тебя за язык не тянул! - и пронзительно свистнул.
        Омоновцы, крутые ребята, не успели даже снять с предохранителей.
        Вокруг них сразу стало тесно от целой оравы мужиков в камуфле тоже с «калашами», но более продвинутой модификации. Как так получилось, не поняли ни «омоны», ни толстяк-гаишник. Как будто сквозь брезент просочились. Или из-под земли вынырнули. Чисто - ниндзя.
        Второй гаишник, оставшийся в будке, застыл с открытым ртом: звать на помощь? А если грохнут? В последнее время в Ширгороде черт-те что творилось.
        Капитан больно ухватил гаишника за второй подбородок, свободной рукой придвинул бумагу:
        - Видишь гриф? - процедил он. - А подпись видишь?
        Гаишник пучил глаза, честно пытаясь разглядеть, но буквы прыгали перед глазами:

«Государственный… особой срочности… Главное управление… Генерал-полковник…»
        Капитан отпустил его, скомандовал негромко: «По машинам», взобрался в кабину первого грузовика.
        Гаишник еле успел отпрыгнуть в сторону, «омоны» посторонились заблаговременно.
        Грузовик фыркнул вонючим дымом и покатился под шлагбаум. За ним - автобус и второй грузовик.
        - Кто это были? - спросил выползший на воздух второй «гаишник».
        - А хрен знает, - нервно ответил первый, сержант. - Мужики, в автобусе-то что? Не видали?
        - Хрен там, - беспечно ответил один из «омонов». - Тонировка. Будем докладывать?
        - Да ну… - махнул рукой первый гаишник. - Только по репе настучат лишний раз.
        - Угу, - подтвердил второй «омон», с тремя лычками. - Команда же четкая: досматривать всех без исключения на предмет ввоза огнестрельного оружия.
        - Оружия у них до хренища, - ухмыльнулся первый, младший. - Тут и досматривать нечего. Так что спокойно можешь докладывать.
        - Ничего я не буду докладывать! - отрезал старший. - В бумаге что написано: Главное государственное управление внутренних дел… Значит, наши. И все дела.
        - Да у нас на Южном рынке за десять баксов тебе еще и не то нарисуют, - засмеялся младший «омон». - А вот стволы у них - рабочие, это я отвечаю.

«Омон» только три месяца назад вернулся из Чечни, ему стоило доверять.
        - Пошли, мужики, - дребезжащим голосом сказал толстый гаишник. - Такое дело надо зажевать.
        Следующие полчаса весь транспорт, следовавший по трассе мимо поста, следовал совершенно беспрепятственно. Поскольку по старой российской традиции все, от стресса до лучевой болезни, лечится одним и тем же средством. А лечение - дело ответственное. Отвлекаться нельзя.
        Глава тридцать девятая
        На допрос Шелехова пригласили культурно: без выкручивания рук и поощрительных пинков. Привели в кабинет, усадили на стул, встали по бокам. Спустя несколько минут появился и сам хозяин. Сурьин. Хлебалова почему-то не пригласили, хотя имея статус опекуна, он мог бы настаивать на своем присутствии.
        Некоторое время хозяин разглядывал «гостя», прикидывая, на что тот способен. Без грима и усов тот выглядел значительно моложе. Совсем мальчишка. Ну да, ему же еще восемнадцати нет…
        - М-да, - уронил Сурьин, пожевав бледные губы. - Твой покровитель из Никитска предлагает за тебя, парень, двести штук. Как думаешь, за что?
        - Любит он меня, - Шелехов улыбнулся уголками губ.
        - Считаешь, надо отдать?
        - Это уж вам решать, Лев Никитич, - не моргнув глазом, ответил Алеша.
        - Ты, похоже, совсем не боишься? - пробурчал Сурьин.
        - Не боюсь, - соврал Алеша. - Поскольку рассчитываю на ваше содействие, Лев Никитич. Вы ведь тоже знали моего отца?
        - Знал, - согласился Сурьин. - Крутой был мужик. А ты - сопляк. Сгорел из-за девки. Ну что там у тебя в загашнике? Выкладывай.
        - Удивительно, - проигнорировал вопрос Алеша. - Столько людей знали моего отца. И очень высоко оценивали. И тем не менее папу убили. Его ведь убили, никакая это была не случайность? Но все его друзья сделали вид, что верят в несчастный случай.
        - Мы не были друзьями, - возразил Сурьин. - Это Хлебалов с Юматовым у отца твоего в друзьях числились…
        - Они его и заказали, - ровным голосом произнес Алеша. - Так?
        - Можешь сам спросить, - проворчал Сурьин. Пошарив в карманах, он достал сигареты и закурил. - Спроси, думаю, теперь они тебе скажут.
        - А я так не думаю, - тем же ровным голосом произнес Алеша. - И вот почему… - он задумчиво поглядел на ровную поверхность стола, отделявшую его от Сурьина.
        Сурьин ждал.
        - И вот почему, Лев Никитич, - продолжил Шелехов. - Я уверен, что после нашего разговора вы не захотите передавать меня Хлебалову.
        - С чего это вдруг? - Сурьин глубоко затянулся и выпустил облачко дыма.
        - Вы полагаете, Лев Никитич, что, явившись к вам, я поступил не слишком умно. Возможно, вы правы. Мне семнадцать. Было бы странно, если бы я вел себя так, словно мне шестьдесят.
        Сурьин усмехнулся.
        - Тебе от этого легче? - спросил он. - Или моему бойцу, которого ты убил?
        - Да нет, не легче. Я молод, разумеется, но не глуп. Я подстраховался, Лев Никитич. Именно на теперешний случай.
        - Если ты о своем Ваньке-мстителе, то плевать я на него хотел! - пренебрежительно бросил Сурьин.
        - И в этом вы заблуждаетесь, - покачал головой Алеша. - Это не те люди, предупреждениями которых можно пренебречь. И в отношении меня вы, Лев Никитич, тоже заблуждаетесь… - он сделал небольшую паузу, а потом произнес раздельно:
        - Дабл-ю, ай, сто восемнадцать, зет, двадцать девять, эй, си. И еще три цифры. Я ничего не напутал?
        Розовые хомячьи щечки Сурьина мигом утратили румянец. Он глянул на охранников: те застыли с каменными лицами.
        - Выйдите, - сухо уронил он.
        Каменнолицые подчинились мгновенно. Сурьин и Алексей остались вдвоем.
        - Откуда ты знаешь?
        - Я поступил, как глупый мальчишка, - улыбнулся Шелехов. - Но я все же принял некоторые меры предосторожности. Не понимаю, почему это вас так беспокоит, Лев Никитич. Какие-то девятнадцать миллионов долларов… Есть вещи, обнародование которых принесет вам куда большие неприятности.
        - Например?
        - Например, схемы перечисления денег вашим московским партнерам. Или переписка с бывшим держателем некоего телеканала.
        - Кто меня сдал? - Сурьин подался вперед, его бледность сменилась багровым румянцем, даже маленькие глазки покраснели от ярости. - Кто твой хозяин? Медведев? Нет, вряд ли… - он уже рассуждал вслух. - Кто-то в столице, да?
        Алеша высокомерно улыбнулся:
        - Лев Никитич! Вам надо учиться мыслить нешаблонно. У меня нет хозяев. И не будет.
        - Я не отдам тебя Хлебалову, - отрывисто бросил Сурьин. - Я сам тобой займусь! И ты мне все-е скажешь!
        - А вот этого я вам не советую, - негромко произнес Алеша. - Если я не свяжусь со своими друзьями в течение суток, то, согласно моей просьбе, круг лиц, осведомленных о вашей деятельности, значительно расширится.
        - Ты дурак, - сухо сказал Сурьин. - Через три часа я буду знать имена твоих друзей, а через шесть часов их вообще не будет.
        - Это вряд ли, - хладнокровно ответил Алеша. - Может, до Франции отсюда и можно долететь за три часа, но вот до Сан-Озе точно не получится.
        - Что еще за Сан-Озе? - раздраженно спросил Сурьин.
        - Рядом с Сан-Франциско. Силиконовая долина. Один из моих друзей живет именно там, - сказал Шелехов. - Никнейм у него - Крейзи Шива, а по национальности он, кажется, индиец. И это все, что я о нем знаю.
        - Что ты несешь, какие индейцы? - Сурьин был сбит с толку. - Мне нужно знать, кто сдал тебе пароль. Какая сука меня продала?
        - Лев Никитич, - утомленно проговорил Алеша, - Двадцать первый век на дворе! Ну почему обязательно сука? В вашем столичном офисе защиту ставили ребята из московской «Страж-плюс». Это очень хорошая защита, но взломать можно любую защиту. Это только вопрос времени. И еще один совет: никогда не разрешайте системе автоматически запоминать пароль, как это сделано в вашем ширгородском «Инвесте». Зачем облегчать хакеру работу?
        - Ах вот оно что… - до Сурьина, наконец, дошло. - Значит…
        - Вот именно, - кивнул Алеша. - Не изнутри, а снаружи. Если компьютер подключен к Интернету, офис, в котором он стоит, может охранять хоть тысяча охранников, но если настоящий ковбой захочет, он все равно ее хакнет. Не переживайте, Лев Никитич! Вон даже базы НАСА ломали. И Пентагон.
        - Срать мне на Пентагон! - Сурьин матерно выругался. - Короче, чего ты хочешь?
        Алеша вздохнул, вытянул ноги, потянулся…
        - Для начала - минералки, - сказал он. - Пить хочется. А потом - поговорить с Аленой. Наедине.
        Глава сороковая
        - Приехали, - констатировал Уж, поглядывая в щелку между портьерами.
        - Сколько? - спросил Бессонов.
        - Микрик и джипяра.
        - Скромно, - заметил Бессон.
        - Они думают, здесь только ты и Салават. Как мы им слили.
        - Тогда, наоборот, пышно, - сменил мнение Бессонов.
        В это время на столе зазвонил телефон. Трубку взял Ленечка, послушал, сказал:
«Понял, спасибо!» и положил трубку.
        - Снизу, - сказал он. - Птичка спела: идут по наши души. Служебный ключ стребовали.
        Уж отпустил штору, повернулся:
        - Что за народ? - вздохнул он. - Нет чтоб грамотно операцию проработать. Только и умеют, красть да стрелять. А ведь могли бы таких… хм… консультантов купить…
        - Нас, что ли? - усмехнулся Ленечка.
        - Почему «нас»? - удивился Уж. - Меня. Кстати, ставлю стоху, что ребята - не от Хлебала.
        - Почему так думаешь? - спросил Бессонов.
        - Номера здешние, рожи незнакомые.
        - Купить можно и рожи, и номера, - возразил Бессонов.
        - Можно. Но Хлебало, скорее всего, своих «речников» припахал бы, а тут…
        - Думаешь, Медведев?
        - Тоже сомнительно, - Уж качнул головой. - Этот бордель - под «тигриной крышей». Что ж они, в своей хате на акцию через парадную дверь пойдут?
        - Хорош спорить, - перебил Ленечка. - Я их слышу. Оба лифта.
        - Верно, - согласился Уж. - Не будем спорить. Через пару минут просто спросим. - А может, тебе еще самолет на Гавайи? - осведомился Сурьин. - Или ты думаешь, что бизнес покойного Булкина тянет меньше, чем на семнадцать лимонов? Больше, парень, намного больше. А вот дам я команду, начнут тебе кишки на барабан наматывать - всех сдашь, голубчик. И корешей своих. И сигнал условный. И отморозка, который под погонялой Ваньки-мстителя ходит, тоже. Но это уже ни к чему. Желаешь узнать, почему?
        Шелехов пожал плечами.
        - Потому что его прямо сейчас вяжут мои бойцы. Или уже повязали. Так что надеяться тебе не на что. Но ты мне понравился, парень. Поэтому я даю тебе шанс… - Сурьин изобразил что-то вроде улыбки. - Будешь работать на меня.
        - Я обдумаю ваше предложение, - сказал Алексей. - А пока предлагаю пари: если ваши люди действительно приведут человека, который называет себя Ванькой-мстителем, я плачу вам десять тысяч фунтов. А если нет - вы предоставляете мне часовое свидание с Аленой Булкиной.
        Шелехов не очень надеялся, что хозяин согласится, но Сурьин после секундного раздумья, сказал:
        - Идет.
        Десять тысяч - хорошие деньги. Тем более что Сурьин был уверен, что выиграет. Но дело было не в деньгах. Он уже решил, что позволит мальчишке пообщаться с дочкой Булкина. Такие вот романтики-идеалисты в обработке могут оказаться покрепче профи. Но стоит им расслабиться… - Верно, - согласился Уж. - Не будем спорить. Через пару минут просто спросим.
        Конец фразы он договаривал уже шепотом.
        Из коридора уже слышались приглушенные шаги тех, кто полагал себя охотниками. Настоящие охотники совершенно бесшумно разошлись по гостиничному номеру.
        Секунд через тридцать в замке очень медленно и аккуратно повернулся ключ.
        Затем в дверь постучали. Ненавязчиво.
        - Иду, иду… - откликнулся Ленечка, подмигнул Бессонову и потопал ногами. В левой руке у него была коробочка: пульт дистанционного взрывателя.
        Предусмотрительно (заранее) отпертую дверь открыли неуважительным пинком. Двое в брониках и масках, с куцыми автоматами наизготовку, прыгнули в номер и тут же упали на пол, ловя снизу возможную цель, а за ними, вернее, прямо по ним хлынули остальные…
        Над дверью раздался взрыв. Два автомата тут же вскинулись навстречу летящей вниз светлой тени, один снабженный трубкой глушителя ствол успел выкашлять очередь, порушившую девственность потолка, но нисколько не повредившую падающей на стрелка капроновой сети, а сам стрелок, подталкиваемый сзади напором остальной группы, споткнулся и, потеряв равновесие, полетел вперед, успев выскользнуть из-под сетки. Стрелка звали Коля Козлов, но уже лет десять никто не рисковал именовать его существительным, от которого произошла Колина фамилия. Вообще-то, он был крутой парень, Коля Козлов, но все же испытал некоторое замешательство, увидев, как катится по ковру прямо на него ребристая граната. Коля, как сквозь пленку, услышал сзади ругань товарищей, дернулся вперед: перехватить, отбросить… И в этот момент его накрыла и облепила белая шелковая волна наэлектризованной парашютной ткани.
        В ловушку угодило семеро из одиннадцати.
        Остальные отпрянули от копошившейся в дверях кучи и принялись портить мебель и прочий интерьер, поливая номер сразу из четырех стволов. Но недолго. Слева и справа, с синхронностью, обеспеченной сотовыми телефонами, возникли Сивый и Череп. Собственно, Череп был не обязателен. Сивый с хорошо пристрелянным «глоком» на расстоянии двадцати шагов был подобен гранате, разорвавшейся в салоне автомобиля. Три черепные коробки получили не предусмотренные природой отверстия. Четвертая пуля попала в шею. Не потому, что Сивый промахнулся, а просто потому что предусмотрительный хозяин шеи надел каску, рассудив, что она надежней шерстяной шапочки. Вероятно, он был прав, но умирал он на несколько секунд дольше, чем остальные.
        Коля Козлов выпутался из парашюта и первое, что он увидел, была та самая граната, что произвела на него поистине гипнотическое воздействие: не хуже, чем какой-нибудь Кашпировский - на пожилую продавщицу из колбасного отдела. Коля увидел гранату, но осмыслить, почему она не взорвалась, не успел. Подбежавший справа Ленечка пинком вышиб из Колиных рук автомат, а подоспевший слева Уж с разбега влепил ботинком по Колиному черепу.
        - Уходим! - скомандовал Бессонов.
        Ленечка и Череп подхватили «живой трофей», запасливый Уж - учебную гранату, Колин автомат - и вся компания с максимальной быстротой устремилась к запасному выходу. Сивый прикрывал отход. Впрочем, желающих помешать отступлению не оказалось. Дураков нет. Прилично натасканные отдельные охранники, общим числом восемь человек, не стали проявлять рвения, пытаясь сделать то, с чем не справились одиннадцать не менее прилично натасканных командос.
        Глава сорок первая
        Коля Козлов пришел в себя с очень неприятными ощущениями в организме, в холодном подвале и в придачу в мокрых штанах. Коля открыл глаза и хотел ощупать себя на предмет повреждений, но не смог, поскольку был связан. В подвале он был не один. Под засиженной мухами лампочкой притулился еще один обитатель - хиловатый мужичок с характерно распухшей от побоев мордой.
        - Где я? - прохрипел Коля Козлов. - Куда я попал?
        Побитый не ответил. Ответил внезапно оказавшийся в поле зрения здоровяк с загорелым выбритым черепом.
        - В жопе, - сказал бритый. - Ты - в жопе.
        - Но это еще хорошо, - это сказал уже другой, тоже с гладким черепом, мосластый, с глазами замороженной ящерицы. - Лучше быть в жопе, чем в аду. Верно, Фома? - он поглядел на побитого. На покоцанной физиономии «соседа» Коли выразился столь откровенный ужас, что даже Коле сделалось страшно. Хотя, вообще-то, он был храбрый мужик.
        - Посади его, Салават, - велел мосластый.
        Здоровяк одной рукой ухватил Колю за воротник, поднял без малейших усилий и прислонил к стене.
        - Ты не бойся, - ухмыльнулся он. - Уши, яйца резать, глаза колоть просто так не будем. Будем тебя разговаривать.
        Коля не ответил.
        - Не-ет, - ласково укорил здоровяк. - У меня молчать не бывает. Или говоришь, или кричишь громко: «Ай, больно, больно!».
        Мосластый достал ножик. Совсем маленький - с ладонь, проверил пальцем остроту, кивнул, протянул нож здоровяку.
        - Как тебя зовут? - спросил он Колю.
        - Николай… Козлов.
        Мосластый кивнул. Ни он, ни его напарник никаких шуток по поводу Колиной фамилии отпускать не стали. И от этой их серьезности Коле стало еще более не по себе.
        - А работаешь на кого? - равнодушным голосом спросил мосластый.
        Коля колебался ровно секунду. Нет, он был храбрый мужик. Но знал свой предел. И эти двое тоже его знали. Так зачем попусту мучиться?
        - На Сурьина, - сказал он.
        Может, испугаются? Все-таки Сурьин - это авторитет.
        Не испугались.
        - Раскладку по охране знаешь?
        Коля кивнул.
        - Рассказывай.
        Коля задумался. Не потому, что собирался артачиться, просто размышлял: с чего начать?
        - Ты не бойся, - оскалился здоровяк. - Ты разговаривай. Обижать не будем. Может, даже отпустим. Не веришь?
        Коля не верил. Но очень надеялся. Да в любом случае - что ему героя корчить? Что ему Сурьин - родственник? - Это ты… - Аленка уткнулась ему в грудь, приникла и замерла. Хрупкая, как птичка.
        - Извини, маленькая, - шепнул он. - Я опять не смогу тебя забрать. Сейчас. Потерпи, моя хорошая, еще совсем немного потерпи… - Ничего он ей не скажет, - недовольно пробормотал сурьинский «безопасник», которому было поручено «вести» встречу. - Даже трахаться не будут. Никакого удовольствия. Ну прямо беда с этими малолетками.
        - Да ладно, - махнул рукой его напарник. - Завтра спустим пацана в подвал, и он сольет все, что знает и чего не знает.
        - Вот то-то и оно, - отозвался первый. - Зацепочки бы какие получить, чтоб лишнее отсортировать.
        Помолчали.
        - Целуются, - мечтательно пробормотал второй. - Эх, молодость. Помню я в восьмом классе…
        - Заткнись, ладно? - попросил первый. - И так ничего не слышно. Умельцы, бля. Микрофон нормально заделать не могут.
        - Брось, - сказал второй. - Чего там слушать? Пускай бакланят. А девка ничего. Если еще откормить немного… У хозяина губа не дура.
        - Дурак, - буркнул первый. - Причем здесь это? За девкой контрольный пакет Речбанка и пароходство. За такое сушеную воблу трахать будешь.
        - Лично я не буду, - возразил второй. - Лично я…
        - Лично ты сейчас пойдешь и объявишь, что свиданка закончена! - сердито процедил первый.
        - Еще двенадцать минут! - возразил второй.
        - Насрать. Пошел и сделал. Это приказ.
        - Ну если приказ… - второй неохотно поднялся и двинулся к двери…
        Алеша не обольщался. Он знал, в какие игры играет. И знал, что церемониться с ним не будут. И у Сурьина наверняка есть свой «салават» для «разговаривания» пленников. И то, что ему разрешили увидеться с Аленкой без посторонних, тоже понятно. Можно обойтись и без посторонних, если есть телекамера. Но ему эта встреча была нужна. Чтобы лучше почувствовать цель. Чтобы понять: он будет сражаться не только за себя, за Бессонова или за погибших родителей. Родителей не воскресишь, а Бессонов и сам способен за себя постоять. А Аленка не может. И никто за нее не заступится. Кроме него.
        От мысли, что эта прелестная девочка достанется жирному старому мерзавцу, у Алексея непроизвольно сжимались кулаки… Хотя кулаками тут ничего не сделаешь. Нужно работать головой. Думать.
        Его уже не пасли так плотно. Оставили в комнате одного. Правда, под контролем той же телекамеры. Надо что-то придумать. Жаль, что он не какой-нибудь супер-шпион, а только средненький хакер. Да будь он самый крутой хакер, что толку - без компа?
        Алеша уселся на диванчик, огляделся. Комната три на четыре. Окна нет. Белые стены, белый потолок, декорированный лампочками. Одна не горит - ложная. Объектив телекамеры.
        Шелехов улегся на диванчик и принялся думать. Не надумал ничего, зато сам не заметил, как заснул.
        Капитана Колбасникова все-таки забрали. Люди Медведева, «тигры». И двое суток пытались выколотить из него полезную информацию. Но поскольку они понятия не имели, что именно хотят узнать, то и результат был соответствующий. Не добившись ничего, «тигры» выпустили бывшего капитана на свободу. Жаловаться на насилие капитан не стал. Снова ушел в запой.
        Автобус и грузовики, которые опрометчиво пытался задержать на въезде храбрый гаишник, без помех проследовали на территорию автобазы Главного пожарного управления города Ширгорода. Где и растворились бесследно вместе со всем
«содержимым».
        Примерно в это же время, но уже с другой стороны, в город въехала еще одна автоколонна, возглавляемая небольшим автобусом марки «мерседес». Ее задерживать не пытались - со всеми постами по пути следования было заранее все договорено и смазано, чтобы вертелось как надо. Оружием, которое везла данная автоколонна, можно было оснастить пару рот командос.
        Еще один караван с боевым железом и теми, кто способен квалифицированно пустить его в ход, прибыл в город, миновав без помех все посты и заставы, поскольку пришел он старинным водным путем. Тем самым, которым когда-то приходили - уходили из старинного города Ширгорода боевые ватажки казаков-разбойников и прочего авантюрного люда в те времена, когда здесь жили по принципу: Бог не выдаст, свинья не съест, под «свиньей» полагая грозную, но далекую столицу Руси-России. И вот теперь, казалось бы, возвратились давние времена удельных князей, междоусобиц и лихих схваток удалых парней за ценное имущество. Веселые времена алчных баронов и самодуров-герцогов…
        Но шаткое колесо истории уже свернуло на другую тропку, и неприметные, но цепкие пальцы московского спрута уже потянулись к откромленным выям удельных магнатов. Не подмажешь «зеленым сальцем» - задушат. А подмажешь… Может, соскользнут. А может, и нет.
        В кабинете главного московского «пальца», нового представителя Президента (старого, выкупанного в «сале» по самую макушку, полгода как отозвали обратно в Москву) собрались «лучшие люди» города: господин мэр (он же - губернатор), господин Медведев (губернатор будущий - все уже обговорено) и неприметный человек аж с тремя удостоверениями во внутреннем кармане недорогого серого пиджака. Впрочем, ни одного из них он предъявлять не стал. Да и в беседе участвовал не более чем портрет Президента, украшавший стену кабинета. Но одно то, что человек в сером костюме присутствовал на этом «высокоуровневом» совещании, говорило о многом.
        Беседа длилась почти три часа. Говорили в основном двое: настоящий и тот, кто полагал себя (деньги есть, с Москвой все оговорено еще год назад) мэром будущим. Столичный «палец» слушал очень внимательно. Иногда соглашался. Никогда не возражал. Что-то в его облике неуловимо напоминало портрет, висевший у него над головой.

«Лучшие люди» ушли. Московский «палец» и человек в сером костюме остались вдвоем.
        - Ну что скажешь, Андрюха? - спросил «палец».
        - Не врет, - ответил человек в сером. - У них тут натуральная война Алой и Белой Розы.
        - Истории не надо, - поморщился представитель Президента. - Говори по делу.
        - Если мы не вмешаемся, жить ему остается два дня, - сказал человек в сером. - Оружия в городе - под завязку. Заруба будет страшная.
        - А вот этого не надо, - сказал представитель.
        - Сам знаю, что не надо. Но хорошо бы все же сбить с него спесь.
        - Вот и организуй, - кивнул представитель. - Для этого я тебя и пригласил.
        - Ах вот оно что! - Человек в сером усмехнулся. - А я-то думал: хочешь мне по старой дружбе помочь с лампасами. Или опять орденом отделаешься?
        - Орден ты уже заработал, - ответил представитель. - За те файлы. Хотя и упали они к тебе на халяву.
        - Ничего себе халява! - возмутился человек в сером. - Чуть пулю не поймал!
        - А вот это твоя личная оперативная недоработка, - строго произнес представитель. - Или ты думаешь, что генеральские звезды просто так дают?
        - Это кому как, - уклонился от ответа человек в сером.
        - Тебе просто так не дадут, - пообещал представитель. - Но если я останусь тобой доволен, то, будь уверен: я твои заслуги сервирую на высшем уровне. Как раскрытие антиправительственного заговора. Можешь не сомневаться.
        - Да я и не сомневаюсь, - ответил человек в сером. - Это твой хлеб.
        - А твой хлеб - риск, - сказал представитель. - Так что давай каждый займется своим делом. А успех - пополам. Будь здоров!
        - Ну да, пополам, - пробормотал человек в сером, покидая кабинет. - Я бы охотно поменял свою половину на одну пятую от твоей.
        Глава сорок вторая
        Проснулся он, когда вырубился свет. В полной темноте. Сел, нашарил ногами туфли. Одеваться не требовалось: он и не раздевался.

…Дверь распахнулась резко, луч мощного фонаря ударил в лицо, ослепив.
        - На месте! - раздался мужской голос. Дверь захлопнулась. Алеша остался сидеть. Перед глазами плыли розовые круги.
        Некоторое время он просто ждал. Алеша знал, что штурм сурьинского особняка силами маленького отряда Бессонова невозможен, но где-то на задворках сознания, вопреки логике, плавала надежда…
        Надежды не сбылись. Он по-прежнему сидел в полной темноте, созерцая темноту. Но просто сидеть было скучно. Алеша встал, подошел к двери. Ручки изнутри не было: стальная пластина. Механически Алеша ощупал стену рядом с дверью. Нет, он не думал, что и здесь окажется некий потайной ход, однако… Однако под пористым пластиком обивки обнаружилась впадина. На ощупь Алеша попытался определить, что это. Некое углубление круглой формы неизвестной глубины. Небольшое, размером с кулак. Не без труда Шелехов разорвал обивку.
        Если бы электричество не отключили, его бы здорово шарахнуло током. Под обивкой оказалась обычная розетка. Алеша испытал разочарование. Хотя, чего он, собственно, ждал? Потайной лестницы на крышу?
        От розетки вверх, аккуратно, в бороздке, шел вверх по стене двужильный изолированный провод. Как интересно. Алеша пошарил внутри: нет, клеммы розетки были подключены к другим проводам, выходившим прямо из стены. Алеша не был профессиональным электриком, но устройство разных бытовых штуковин, в том числе и электрических розеток, помнил с детства. Их ему еще отец, разобрав, показывал, как они устроены внутри. Видимо, чтобы любознательный малыш не занялся изучением самостоятельно. Шелехов-старший немногому успел научить сына. Но это немногое в данном случае очень пригодилось.

«Значит, - подумал Алеша, - тот провод, что идет наверх - исходящий. Следовательно, когда дадут свет, он окажется под током. Даже, если его перерезать. Вернее, оборвать, потому что резать нечем».
        Минут тридцать понадобилось Шелехову, чтобы «освободить» примерно двухметровый кусок. Алеша зачистил от изоляции «концы» сантиметров по тридцать, аккуратно разделил, затем тщательно, насколько позволяла темнота, замаскировал свою работу. Затем вернулся на диванчик. Теперь ему оставалось только ждать. И надеяться. На этот раз - на себя.
        Свет зажегся, когда Алешины часы показывали семь сорок семь. Значит, уже утро. Алеша поглядел на стену у двери. М-да. Заметно. Но есть шанс, что через телекамеру все же не разглядеть. Что ж, изобразим спящего, подождем, а там видно будет.
        Ждать долго не пришлось - явились за ним через полчаса. Двое.
        - Подъем, - скомандовал один, хлопнув Алешу по спине.
        Тот медленно поднялся, изображая свежепроснувшегося. Так, один - рядом, второй маячит в дверях.
        Алеша сел, принялся обуваться. Как можно медленнее.
        - Шевелись! - буркнул тот, что его разбудил.
        Охранник у двери совсем расслабился, шагнул в коридор. На Алешу даже не смотрел. Ну, помогай Бог!
        Алексей двинулся к двери - так, чтобы оказаться между охранником и попорченной стеной. А у самой стены замешкался.
        - Давай, давай, на выход! - охранник подтолкнул Шелехова в спину. Не сильно, но Алеша сделал вид, что споткнулся, уперся в стену…
        В следующий миг выдернутый из-под обивки провод змеей метнулся к шее охранника. Если окажется, что Алеша ошибся и провод не под током…
        Треснуло, зашипело. Охранник как-то сдавленно мыкнул, сотрясся и повалился на пол.
        Его напарник, который был уже в коридоре, не увидел, что произошло. Но среагировал правильно. Выдернул из кобуры шокер, ринулся в дверь…
        У шокера заряд, конечно, посильнее. Но дистанция атаки покороче. Алеша с размаху хлестнул охранника по лицу оголенными проводами. Попал. Охранник свободной рукой перехватил один конец, вырвал провод из рук Алеши - без малейшего вреда для себя… И тут второй конец, совершенно случайно упал на правую руку охранника… И прилип!
        Дребезжащий вой, вонь горелого мяса. Охранник повалился на пол. Его колотило, как припадочного, но он по-прежнему крепко - аж мускулы вздулись - сжимал левой рукой оголенный конец провода.
        Секунды три Алеша глядел на него в полной прострации. Все получилось, но на него нахлынула какая-то тупая слабость…

«Экий парень молодец, ухватился за конец», - возник в голове идиотский, аккурат в духе Монаха, стишок.
        Охранник перестал выть, только трясся. Зато зашевелился второй, неуверенно встал на четвереньки. Алеша поднял оброненный шокер и разрядил охраннику в затылок. Тот снова лег.
        Шелехов выглянул в коридор: пусто. Лестница справа, лестница слева. Вчера, когда его вели сюда от Аленки, они спускались по левой. Подавил мгновенное искушение - к ней!
        Нет, вместе им, точно, не уйти. И одному… Где-то теплилась мысль: электричество вырубилось не случайно.
        Быстрый взгляд назад: оба охранника - в отключке. Шокер, пожалуй, стоит взять. О! Туфли сменить. У одного из охранников - как раз Лешин размер. Вряд ли он обидится, если получит взамен своей практичной обувки Алешины туфли за четыреста долларов. Да хоть бы и обиделся…
        Лестница выводила сразу на второй этаж. Алексей помнил эту длинную галерею с цветными витражами на двустворчатых окнах. Интересно, какое здесь стекло? Небось, пуленепробиваемое?
        Выяснить это самостоятельно Алеша не успел. На противоположном конце галереи появился человек. Бежать было глупо. Поэтому Алеша уверенно двинулся навстречу. Авось, пронесет.
        Не пронесло.
        - Ты тут откуда взялся? - с некотором удивлением спросил охранник, преграждая Шелехову путь.
        Тут он увидел шокер в руке Алексея, мгновенно отпрыгнул назад, сунув руку под мышку…
        Алеша метнул шокер ему в лицо, охранник уклонился - и словил ногой в пах. Броник у него был короткий, без клапана, так что получилось больно. Охранник заорал, но Шелехов добавил ему в голову - и вопль оборвался.

«А ведь неплохо меня научили… на свою голову», - подумал Алеша о Застенове и дяде Коле.
        Хотя дяде Коле уже все равно.
        Шелехов наклонился, намереваясь забрать пистолет, но тут из-за угла с топотом вылетел еще один охранник и с ходу полоснул очередью. Алеша присел, и пули разбрызгали витраж оконной створки, доказав, что стекло окна - самое обычное. В следующий миг Шелехов оттолкнулся от пола, перемахнул через подоконник и полетел вниз.
        Куст смягчил удар, но Алеша запутался в ветках, осыпанных цветными осколками. Алеша рванулся изо всех сил, выкрутился из зарослей, оставив на колючках клочья костюма, выдрался на дорожку, глянул вверх и увидел в открытом окне азартное лицо охранника и короткое рыльце автомата. Время странно растянулось. Алеша даже не пробовал убежать. Он совершенно отчетливо понял: сейчас согнутый палец нажмет на спусковой крючок, компактный «Кедр» содрогнется, выплюнув короткую очередь и все. Конец.

…Раздался звук, как будто аккуратно открыли шампанское, охранник упал грудью на подоконник, дернулся, выронил автомат и затих.
        - Беги, дурак! - яростно выкрикнул непонятно откуда взявшийся Уж, и толкнул Алешу в бок.
        - Уж? - удивился Шелехов. - Ты откуда?
        - От верблюда! Пошел, твою мать! Марш!
        Неуважительный пинок под зад - и Алеша изо всех сил припустил по аллейке между изящными голубыми кустиками.
        За спиной еще раз хлопнуло, уже погромче, потом Уж догнал притормозившего Алешу и спихнул его с аллеи в кусты.
        Как раз вовремя - навстречу галопом пронесся целый отряд охранников.
        - Туда! - прошипел Уж, и побежал первым, лавируя между декоративными деревцами.
        Алеша сообразил, что Уж ведет его к главным воротам, только когда увидел впереди заставленную машинами стоянку.
        Шелехов затормозил, уцепившись за трубу поливалки.
        - С ума сошел? Там же охрана! Давай через стену!
        - Пошел вперед, дурак! - лицо Ужа перекосила яростная гримаса. - Вперед!
        Алеша, больше от испуга (оскал у Ужа был жуткий) метнулся на открытое место, увидел, что ворота заперты, а охранников, точно, целая толпа, но осознать это не успел, потому что, откуда-то сбоку, возник Уж. Автомат у него в руках затарахтел, довольно громко, поскольку глушитель выработал ресурс. Охранники, уставившиеся на Шелехова, упали. Двое последних, выскочившие из будочки с оружием наизготовку, успели пару раз выпалить в сторону метавшегося между машинами Ужа (на Алешу никто внимания не обращал), но результатом их стрельбы были только попорченные тачки. Уж присел. К его «рабочему» магазину был «валетом» прикручен второй. Уж мигом поменял их местами, упал на землю, полоснул охранников очередью по ногам, а когда те с воплями повалились, быстро вскочил и добил упавших.
        Алеша бросился к будке, намереваясь открыть ворота, но Уж заорал:
        - Нет! Лезь через верх!
        Алеша шарахнулся от будки, разбежался подпрыгнул, зацепился за край, перекувырнулся на другую сторону и увидел, как из леска вылезает черная морда джипа, как джип, взревывая, перекарабкивается через канаву на шоссе, дверца его распахивается - и из джипова нутра высовывается круглая морда Монаха.
        Монах что-то закричал, но Алеша не услышал, потому что позади загрохотали выстрелы. Ворота загремели и завибрировали от ударов пуль, Алеша присел от неожиданности… и тут, почти что ему на голову, упал Уж. Упал на ноги, но не устоял, повалился на асфальт. Алеша увидел, что на спине Ужа расплывается красное…
        В этот момент Шелехов думать перестал, и перестал слышать выстрелы. Он подхватил Ужа, который оказался совсем легким, в три секунды подлетел к джипу, вместе с Ужом, головой вперед, нырнул на заднее сиденье. Джип развернулся резко - дверца захлопнулась, ударив Алешу по ноге. Через полсекунды они уже неслись прочь.
        Глава сорок третья
        - Не знаю, мужики, - сказал хирург, глядя в сторону. - Может, и выживет. Мы сделали все, что могли.
        Он не врал. Вся бригада трудилась шесть часов безостановочно. Потому ли, что и впрямь были настоящие врачи, или из-за обещанной невероятной премии. Но дела Ужа были плохи. Первая потеря бессоновской группы. Тяжелая потеря: Уж был лучшим бойцом команды.
        Все они, включая Шелехова, наплевав на безопасность, собрались сейчас в приемном покое бывшей ширгородской профсоюзной больнички, ныне превратившейся в приватную клинику новоруссов и бандитов. Хирурги здесь, понятно, были самые лучшие и привычные ко всему.
        Бессонов взял врача под локоток, отвел в сторону. Принялся что-то втолковывать.
        - Я в церковь съезжу, - сказал Монах. - Денег дам: пусть помолятся во здравие. Как его зовут-то?
        Соратники переглянулись. Оказалось, что ответить на вопрос некому. Имени никто не знал: Уж и Уж.
        - Может, Бессон знает? - предположил Ленечка.
        Бессон знал.
        - Тимофеем его зовут.
        И уже в трубку ожившего мобильника:
        - Да, я. Да, будем.
        - Короче так, братва, - сказал он, пряча телефон. - Звонил управляющий Речбанка. Сурьинские к нему пожаловали.
        - А что он тебе-то звонит? - спросил Ленечка.
        - Я с ним толковал позавчера. Просил: если что - дать знать.
        - А ему-то какая выгода с тобой вязаться? - поинтересовался Ленечка.
        - Элементарная. Если Сурьин подомнет банк под себя - управляющего попросят на выход. А слить что-то в свой карман ему сейчас никто не даст.
        - Понятно. А что - мы?
        - А то, что я ему сказал: женитьба господина Сурьина на дочке Булкина - это не факт. Есть другая кандидатура.
        - А кто у Речбанка крыша?
        - А «крыша» у него… Никогда не угадаешь… «Рыбинспекция»!
        Ленечка присвистнул.
        - Вот это номер! И как же они ладили?
        - Плохо, насколько мне известно, - отозвался Бессонов. - Особенно в последнее время. Серьезные трения. Булкин даже охрану личную нанял из левой организации, что, ясное дело, не по понятиям. Но сам банк все еще охраняют пацаны Мушкина. И с сурьинскими, естественно, у них полный консенсус.
        - А мы - что? - спросил Череп.
        - А у нас с ними консенсуса нет, - усмехнулся Бессонов. - И мы сейчас поедем в Речбанк и устроим там небольшой шухер.
        - Типа, повыкидываем и тех и других? - оживился Монах.
        - Примерно в этом духе. Только ты, дружок, останешься тут. Присматривать за Ужом. Возражения есть?
        - Есть вопрос, - сказал Алеша. - Допустим, у тебя все получается и ты убираешь и сурьинских, и инспекторов из банка. Что дальше?
        - В самую точку, - поддержал Ленечка. - Мы же не можем там оборону занять. Нас же выкинут оттуда через час… Превосходящими силами противника. Так что я лично не вижу смысла в данной акции - один голый риск.
        Бессонов подумал немного, кивнул:
        - Разумно. Банку нужна новая «крыша».
        - «Тигры»? - предложил Ленечка.
        - Я бы не советовал, - произнес Шелехов.
        - Почему?
        - Все равно что позвать медведя, чтобы прогнать волка. А кто потом прогонит медведя? - Алеша уже научился разбираться в здешних правилах.
        - Нужен кто-то нейтральный, - сказал он.
        - Грязный?
        - Еще хуже! - возразил Бессонов. - Этих только пусти!
        - Полкану своему звони, Леха! - сказал Монах.
        - Его телефон не отвечает, ты же знаешь.
        - Ну, может, сейчас ответит? Чем ты рискуешь?
        Это было верно. И Алеша набрал номер. И номер ответил.
        - Андрей Игоревич, это я. Узнали?
        - Да. Слыхал о твоих… подвигах. Небось, помощь нужна?
        - Да.
        - Говори, не стесняйся. Считай, что у тебя открытый кредит.
        - За тот диск?
        - И за него тоже. Давай, говори, в чем дело, только быстро. У меня времени - в обрез.
        Шелехов кратко изложил ситуацию.
        - Хм… Твои орлы точно справятся сами?
        - Пока справлялись. Но хотелось бы закрепить… успех.
        Эфэсбэшник поразмышлял с полминуты.
        - Ладно. Сделаем так. Когда вы там… закрепитесь, звонишь по этому номеру (он продиктовал), спросишь подполковника Табидзе. Он будет в курсе. Подошлет людей. Но твои к этому времени должны тихо испариться. Все понял?
        - Да, спасибо.
        - Пожалуйста. Звони, держи меня в курсе.
        Здание Речбанка, расположенное напротив памятника «Железному бандиту-первопроходцу» не казалось респектабельным. Этот банк создавался не для изымания средств у наивных граждан, посему скромной бронзовой таблички на типовых стальных дверях было вполне достаточно. Тот, кому надо, - найдет банк и без мраморно-золоченой вывески.
        К дверям банка бессоновская команда подошла пешком, оставив джип на попечение Шелехова. Подошли вчетвером: сам Бессонов, Ленечка, Череп и Салават. Череп - шагов на тридцать впереди. Остальные - за ним, неспешным прогулочным шагом. У банковского крылечка Череп остановился и вежливо спросил охранника в черной
«рыбинспекционной» униформе:
        - Простите, вы не подскажете, здесь где-то рядом должна быть библиотека?
        - Чего? - изумился охранник.
        Физиономия Черепа куда больше ассоциировалась с извращениями и расчлененкой, чем с любовью к чтению.
        - Не будете ли вы столь любезны, если вас, конечно, не слишком затруднит, подсказать, где здесь поблизости библиотека?
        Охранник, впечатленный не по-ширгородски изысканной речью, тоже решил проявить вежливость:
        - Никак не могу подсказать. Счас у напарника спрошу. Петь, ты, типа, не знаешь, где тут библиотека?
        Петя, тоже в черной униформе «рыбников», должен был безвылазно сидеть за пуленепробиваемым стеклом у турникета, проверяя пропуска и выписывая оные согласно спискам. Однако сидеть ему было скучно, поэтому Петя покинул пост (нарушение инструкции), вышел на крылечко (еще одно нарушение) и вступил в разговор с посторонним (третье и последнее нарушение).
        - Нет тут библиотеки, мужик. Банк здесь.
        И уже агрессивно:
        - Давай проходи.
        - Ну я же просто спросил, - мягко заметил Череп. - Извините, я не хотел вас обидеть.
        И шагнул на первую ступеньку лестницы.
        - А ну вали отсюда, козел! - рявкнул грубый Петя как раз в тот момент, когда троица во главе с Бессоновым поравнялась с крыльцом.
        - Нехорошо, гражданин инспектор, культурного человека козлить, - укорил охранника Бессонов. - Придется мне на вас Серафим-Иванычу пожаловаться.
        Серафимом Ивановичем звали управляющего Речбанка.
        - Жалуйтесь, - хладнокровно заявил Петя, который четверть часа назад пропустил внутрь сурьинских пацанов и не без оснований полагал, что очень скоро у банка будет другой управляющий. - Ну-ка остановитесь! - он решительно встал на пути у Бессонова. - Пропуск у вас есть?
        - А как же! - Евгений сунул руку в нагрудный карман…
        Тут оказавшийся между охранниками (и опрометчиво игнорируемый ими) «интеллигент» Череп двумя точными ударами обрек обоих «рыбников» на продолжительное беспамятство, а затем, выдернув заправленный сзади под ремень пистолет, нырнул в вестибюль банка следом за уже проскочившим туда Ленечкой.
        Бессонов же с Салаватом успели подхватить охранников раньше, чем те посыпались с крыльца, втащили их внутрь и задраили дверь. Силовая часть операции «проникновение на объект» заняла четыре секунды.
«Снимать с должности» Серафима Иваныча Вадчикова было поручено замначальника сурьинской «безопасности» Куркову. Сейчас Курков вольготно расположился в кожаном кресле управляющего, предоставив бывшему хозяину кресла умоститься на куцем стульчике, поскольку два остальных кресла были также заняты подчиненными Куркова.
        - Ты, бля, мне тут девочку не строй, - назидательно вещал Курков. - Кто что унаследовал тебя не касается. Твое дело - бумажки подмахнуть.
        Под бумажками, находившимися тут же, на столе управляющего, имелись в виду два документа, составленных юристом Сурьина. Один документ был приказом, датированным вчерашним днем. Этим приказом некто Дранков назначался первым заместителем управляющего Речбанка. Другой документ был заявлением, в котором управляющий Речбанком С.И. Вадчиков просил освободить его от занимаемой должности. Заявление было составлено управляющим на имя управляющего. То есть Вадчиков должен был сам себя и уволить. Формально оба документа, чтобы они вступили в силу, должен был утвердить или опротестовать Совет директоров. Но данные тонкости Куркова не волновали. Ему была поставлена задача - вывести Вадчикова из игры. Как только Курков доложит, что заява подписана, в банк прибудет неведомый Вадчикову Дранков и
«примет дела».
        - Но это же должностное нарушение… - пробормотал Серафим Иванович. - Я не имею права…
        Курков шевельнул пальцем. Один из его спутников неторопливо поднялся, без замаха пихнул управляющего кулаком в лицо.
        Голова Серафима Ивановича дернулась. Он бы упал вместе со стулом, но ударивший успел подхватить его за галстук, приподнял…
        Серафим Иванович придушенно захрипел, задергался…
        Выждав примерно минуту, Курков подал знак: отпусти - и управляющий плюхнулся обратно на стул.
        Пока он кашлял и растирал шею, Курков внимательно за ним наблюдал.
        - Подписывай, - строго произнес он, когда Вадчиков перестал перхать.
        - Но я не имею права… - просипел Серафим Иванович.
        - Вася, отрежь ему ухо, - сказал Курков. - Для начала.
        Вася извлек из кармана опасную бритву, раскрыл ее элегантным взмахом…
        Вадчиков глядел на него как завороженный. Он все еще не верил, что такое может происходить среди бела дня, с ним, в его кабинете…
        Вася решительно ухватил ухо управляющего…
        Серафим Иванович заверещал и забился, как заяц в капкане.
        Он был храбрый мужик, но его храбрость располагалась в зоне финансовых авантюр и не распространялась на зону физического насилия.
        - Я подпишу, подпишу! - взвизгнул он.
        Спустя три минуты нужные подписи были поставлены. Рука Садчикова дрожала, но вряд ли суд счел бы подписи поддельными. Разве что за отдельное вознаграждение.
        - Порядок, - сказал Курков в телефонную трубку. - Высылай нашего.
        И своим:
        - Забирайте этого - и пошли.
        - Но я же все подписал! - попытался запротестовать Серафим Иванович.
        - Пошли, пошли, - мускулистый Вася ухватил управляющего за загривок и придал Вадчикову поступательный импульс в направлении дверей, которые заботливо открыл второй боец.
        - Оп-паньки! - Ленечка, оказавшийся в дверном проеме, поймал беднягу управляющего и аккуратно перепасовал его стоявшему справа Бессонову, который точным движением послал Садчикова на мягкий кожаный диван для посетителей.
        - Какие, однако же, нынче нравы у финансистов, - заметил Бессонов, в упор глядя на замершего Куркова. - Хотите что-то сказать, уважаемый?
        Курков хотел. Он многое хотел сказать, но воздержался, потому что по левую руку от Бессонова стоял Череп, а по правую - Сивый. И оба, по странному совпадению, держали в руках компактные, но очень впечатляющие для тех, кто понимает, устройства для бесшумной и беспламенной стрельбы.
        - Кто вы такие? - процедил Курков, остро жалея, что в отличие от его парней на нем самом нет бронежилета. Даже простенький кевлар был бы очень кстати…
        - Да так, чайку попить зашли, - весело произнес Бессонов, а Ленечка тем временем, аккуратно, чтобы не перекрыть сектора стрельбы Сивому и Черепу, приблизился к мускулистому Васе и избавил его от пары-тройки профессиональных орудий труда. Вася как человек опытный мгновенно распознал в четверке профессионалов, сопротивляться не пытался, а, получив соответствующую команду, покорно опустился на пол. Ленечка же переместился к его коллеге. Куркова обшмонали последним.
        - Бумаги, бумаги у него заберите! - прохрипел оживший Вадчиков.
        - Это непременно, - заверил Бессонов, и подписанные документы, провожаемые мрачным взглядом Куркова, оказались в бумагорезке и превратились в лапшу.
        А Ленечка тем временем надевал на сурьинских «делопроизводителей» их же собственные наручники.
        - На выход, уважаемые, на выход, - скомандовал Бессонов. - Вам тут делать нечего.
        Проходя мимо Вадчикова, Курков остановился:
        - А ты, сука… - начал он, но не закончил.
        - Не надо хамить моим друзьям, - назидательно произнес Бессонов, встав над сбитым с ног Курковым и многозначительно поглаживая свой кулак.
        Курков поднялся, одарил его мрачным взглядом.
        Бессонов поощряюще улыбнулся: ну, давай, скажи еще что-нибудь…
        Но Курков промолчал. Только сплюнул выбитый зуб на дорогой ковер.
        На пути к выходу его больше никто не обижал. Но замначальника сурьинской
«безопасности» все равно опечалился еще больше. Потому что на глаза ему попалась парочка банковских охранников-«рыбников», аккуратно спеленутых и уложенных личиками в паркет.
        А увидев входящего в вестибюль Шелехова, Курков и вовсе расстроился.
        В довершение позора уже на площади Курков столкнулся с прибывшим «новым» управляющим, которому, естественно, пришлось со вступлением в права повременить.
        - Ну суки, все! - злобно процедил уже в машине избавившийся от наручников Курков, первым делом отзвонивший непосредственному начальнику, получивший ударную порцию матюков и приказ ждать, пока прибудет штурмовая команда. - Скоро из вас говнище повыдавят! - посулил Курков, глядя на запертую железную дверь. - Коз-злы!!!
        Шелехов Куркова не узнал. Спокойно проследовал мимо, в кабинет управляющего, набрал полученный от полковника номер…
        - Подполковника Табидзе можно попросить? Я - Шелехов. Да, мы закончили. Спасибо.
        Штурмовая команда прибыла ровно через семь минут, что свидетельствовало о высоких профессиональных качествах сурьинских «безопасников». И немедленно взялась за дело. То есть, не заморачиваясь такими мелочами, как звонки и просьбы отпереть, пустила в дело газовый резак. Резак был хороший, импортный, но дверь тоже хорошая. Так что закончить «вскрытие» сурьинцы не успели.
        Ширгородский ОМОН прибыл на место действия позже сурьинцев, хотя ехать ему было ближе. Омоновцам, впрочем, и платили намного меньше. Зато они могли не стесняться: инструкции ими были получены самые свободные. Вплоть до немедленного применения.
        Применять не пришлось. Сурьинцы безропотно сдались. Ввиду значительного численного преимущества противника.
        - Ну вы совсем обнаглели, - заметил замначальника ГУВД Отари Табидзе, лично прибывший на место действия. - Среди бела дня банк ломать.
        Куркову сказать было нечего. Действительно, борзость. И ни одной, даже самой паршивой бумажки в оправдание…
        Пока его бойцов потрошили и протоколировали, замначальника вошел в банк (дверь ему, разумеется, открыли) и проследовал наверх.
        - Я думал, ты постарше будешь, - сказал он, пожимая руку Шелехову.
        - Буду, - пообещал Алеша. - По крайней мере, надеюсь, что буду.
        Табидзе засмеялся.
        - Договор с тобой подписывать? - спросил он.
        - Нет, пока с ним, - Шелехов указал на Вадчикова. - Хотя вообще-то это имущество моей невесты.
        - Это дочки Булкина? - проявил осведомленность замначальника ГУВД. - А я слыхал: она за Сурьина собралась замуж выходить. Начальнику моему вот даже приглашение на свадьбу прислали.
        - Это не она собралась, а Сурьин, - возразил Алексей. - Но я надеюсь, он передумает.
        - Ну-ну… - Табидзе поглядел на юношу с большим интересом. Решил: этот мальчик далеко пойдет. Если пуля не остановит.
        Глава сорок четвертая
        Разрушения, причиненные дому Хлебалова речным налетом, оказались не столь велики. За сутки все удалось привести в порядок. Зато под флагом «ситуации повышенной опасности» Юматову удалось уговорить перепуганную женщину-главврача детского санатория вывезти ее маленьких пациентов. Теперь в санатории размещались приехавшие из Кургана боевики. Не так уж много: всего полсотни. Зато в отличие от
«рыбников», полноценные бойцы с настоящим боевым опытом, натасканные сопровождать караваны с продукцией Курганского через «горячие» территории и с ходу применять оружие.
        Охрана особняка Хлебалова и всей прилегающей к нему территории была усилена. Реку тоже постоянно контролировали, так что возможность повторного налета исключалась начисто. Сам Хлебалов перемещался по городу в кортеже из трех одинаковых мерсов, причем даже он сам не знал, в каком именно поедет в следующий раз. Выходя из машины, никитский «князек» оказывался прикрыт четырьмя двухметровыми мордоворотами в брониках четвертого уровня… И все равно Хлебалову было страшно. Тучи сгущались. Полковник, на которого, по его распоряжению, повели охоту, оказался не мелкой сошкой, а вхожим в серьезные кабинеты. Хлебалову доносили, что видели его и у губернатора, и у представителя Президента. При этом все попытки добраться до шустрого эфэсбэшника оказались бесполезны. Тот, как киношный ниндзя, буквально растворялся в воздухе. В конце концов Хлебалов отменил распоряжение. Что толку убирать исполнителей, если машина уже закрутилась: в Курган вот-вот прибудет госкомиссия, все хлебаловские кредиторы, государственные и частные, немедленно заявили о своем желании получить долги, а те, кто был должен самому Хлебалову,
платить категорически отказывались…
        Вчера Хлебалов побывал у губернатора. Хозяин Ширгородской области принял его радушно. Даже пообещал помочь. В обмен на контрольный пакет Краснянского нефтеперегонного. Хлебалов отговорился тем, что, дескать, это не его предприятие, а Алексея Шелехова. Губернатор иронически улыбнулся. Похоже, он знал, что все имущество покойного Игоря Шелехова уже переведено на Хлебалова. Поулыбался губернатор… А через час после визита Хлебалову позвонили и сказали, что на Курганском металлическом отрубили энергию. Якобы за долги. Притом, что у Курганского никаких долгов перед энергетиками точно не было. Хлебалов взбесился. Лично позвонил «хозяину главного рубильника» и посулил такое, что энергию врубили моментально.
        Но все это было временно. Единственной реальной надеждой был Сурьин. Его связи в столице. Если он захочет…
        А Лев Никитич Сурьин готовился к свадьбе. После того, как его людей позорно выставили у Речбанка, Лев Никитич, крайне возмущенный, позвонил начальнику ГУВД. Но скандалить не стал: мягко напомнил о прошлых услугах и попросил разобраться. Начальник, сволочь генеральская неблагодарная, моментально сослался на своего зама. Дескать, его инициатива. Но все в рамках закона. Мол, пожелал Речбанк поменять охрану, так как счел ширгородских «вневедомственников» надежнее каких-то там «речников». И правильно сделал: толку от этих «речников» - ноль, а вреда - море. Лезут, понимаешь, в сухопутные дела, мешают, понимаешь, работать. Наверху уже поставлен вопрос о расформировании этой, понимаешь, паразитной структуры.
        Но, само собой, на уважаемого господина Сурьина сие не распространяется. И к нему, понимаешь, со всем уважением. Вот и людей его, понимаешь, выпустили, можно сказать, в кратчайший срок. И протоколы задержаний даже не составили…
        Сурьин доподлинно знал, что протоколы эти самые были составлены со всей дотошностью: с конкретным описанием изъятых стволов и подробным перечислением правонарушений, допущенных каждым задержанным. Знал, потому что на его денежки эти самые протоколы и выкупались. Но опять промолчал. Ладно, как только Булкина-младшая станет его женой, вопрос с Речбанком решится сам. И сомнительно, чтобы после сегодняшнего этот наглец Вадчиков, или как его там, рискнул выкинуть финт. Зная, что Сурьин его выдерет и высушит.
        Значит, нечего и копья ломать. Подмазанная судебная машина прокрутит вопрос наследования за пару дней. Но к охране свадебного мероприятия следует отнестись серьезно. Посему Сурьин, не рискуя положиться только на собственных
«безопасников», снова позвонил начальнику ГУВД и попросил помочь. Генерал, разумеется, согласился. Ему самому эксцессы - ни к чему. - Британец? - раздался в трубке Шелехова знакомый голос.
        - Я. Как ты узнала номер?
        - Мне помогли. Наш общий знакомый. Ты цел?
        - Да. Как моя?..
        - Ждет. Если ты не выполнишь того, что обещал, это разобьет ее сердце.
        - Скажи ей, что все будет хорошо! - Алексей еще не знал, как ему удастся расстроить свадьбу, но знал, что должен это сделать. Любой ценой.
        - А как тот мужчина… Не знаю его имени… Который приходил за тобой?
        - Какой мужчина? - удивился Алексей.
        - Ну… он не назвался. Такой невысокий, решительный… Который перестрелял охрану, когда вы убегали…
        Уж!
        - Откуда ты его знаешь? - удивился Шелехов.
        - Я же помогала ему! - Надежда явно обиделась. - Он что, ничего не рассказывал?
        - Он ничего не мог рассказать, - холодно произнес Алексей. - Его подстрелили. Он вторые сутки в реанимации. Без сознания.
        - Ой!.. - Полминуты молчания, потом: - Британец! Я хочу его видеть!
        - Ты с ума сошла! - возмутился Шелехов.
        - Я хочу его видеть! - непреклонно произнесла Надя. - Ты мне должен, Британец! Не забыл?
        - Нет. Но ты рискуешь…
        - Я так хочу. И ты отведешь меня к нему.
        - А если за тобой следят?
        - Это твои проблемы!
        - Ладно, - подумав, согласился Алексей. - Я тебе перезвоню. Завтра.
        - Сегодня! - возразила Надежда. - И сегодня ты отведешь меня к нему. Как его зовут, кстати?
        - У-уж… Тимофей! - вспомнил Шелехов. - Всё. Жди звонка, - и отключился. - Я сам поднимусь, - сказал Алексей Монаху. - Ты тут пока поскучай.
        - Как прикажете! - ответил Монах и подмигнул медсестричке в справочном окошке. - Звони, если чего.
        У входа в палату дежурил Сивый. На нем была милицейская форма с эмблемой вневедомственной охраны.
        - Как он? - спросил Алексей.
        Сивый пожал плечами:
        - Дышит.
        - Что врачи?
        Сивый еще раз пожал плечами. На этот раз молча.
        Алексей заглянул в палату.
        Лицо Ужа было накрыто маской. Тихонько жужжали насосы, попискивали контролирующие состояния больного приборы. Медсестра, дежурившая у постели Ужа, посмотрела на Алексея и еле заметно покачала головой. Шелехов кивнул и закрыл дверь.
        - Бдит? - спросил Сивый.
        - Да.
        - Правильно. А то одна тут, понимаешь, книжку взялась читать, - сказал Сивый. - Я предупредил. Через полчаса Бессон с Черепом приедут. Подождешь?
        - Да. Мне как раз надо с Евгением переговорить. - Да она с ума сошла! - воскликнул Бессонов, услыхав о том, что племянница Сурьина желает видеть Ужа. - Или дядька ее послал! Никаких! Звони, скажи: пусть забудет! И нас пусть забудет!..
        - Нет! - твердо произнес Алексей. - Что Сурьин тут ни при чем, я ручаюсь. А привести ее к Ужу надо. Мы ей должны, или ты забыл?
        Некоторое время они глядели друг на друга… Шелехов уступать не собирался.
        - Ничего я не забыл, - наконец буркнул Бессонов, смиряясь. - Хотел бы я знать, на хрена ей сдался наш Ужик? И что там такое произошло, что эта великосветская девка жаждет увидеть его в таком (кивок в сторону палаты) антураже. Может, все-таки - Сурьин?
        - Нет, - Шелехов покачал головой. - Я ей верю. Но вероятность того, что дядюшка прицепил ей «хвост», довольно велика. И это - на тебе.
        - «Хвост» мы обрубим, - отмахнулся Бессонов. - Нет, все-таки мне любопытно: что там такое произошло? Ужик, конечно, любому из нас в деле десять очков вперед даст, даже Ленечке. Но бабам ведь вовсе не это надо. Им бы плечи пошире да лопатник потолще…
        - Думаю, ты упрощаешь, Женя, - сказал Шелехов. - Женщины бывают разные, а Надежда - девушка очень непростая.

«И все-таки мне бы самому очень хотелось узнать, что ей надо от нашего Ужа, - подумал Алеша. - Если это, конечно, не просто женская блажь. Что же там произошло, в сурьинском особняке?..»
        Внутрь сурьинского особняка Уж проник просто: в пустом мусорном контейнере. В четыре часа утра мусоровоз аккуратно стопорнули по дороге, организовав ДТП на узкой улице. Оставшегося просвета хватало для проезда «легковушек», а вот громоздкому мусоровозу уже не протиснуться, так что шофер, оценив ситуацию, вылез из кабины, закурил сигаретку и с удовольствием наблюдал, как орут друг на друга водители «столкнувшихся» машин. Тем временем Уж, уже экипированный в соответствующий защитный костюм, вскрыл замок, натянул изолирующий противогаз и нырнул внутрь. Череп, оставшийся снаружи, защелкнул замок и слинял. Тем временем водители «столкнувшихся» машин «договорились», освободили дорогу, и мусоровоз спокойно проследовал к месту назначения: сурьинскому особняку, куда он прибыл ровно в четыре тридцать. Как раз в это время сурьинская охрана убирала с территории выпущенных на ночь собак. Мусоровоз проехал на задний двор, поменял полный контейнер на пустой, открыл замок (эту операцию Череп и Сивый, караулившие особняк, наблюдали не единожды) и отбыл восвояси.
        - Вылазь, - прошелестел в наушнике голос Сивого, с помощью мощного монокуляра контролировавшего обстановку.
        Уж выскользнул из контейнера и с удовольствием избавился от противогаза и спецкостюма, оставшись в стандартной камуфле с нашивкой, споротой с комбеза плененного Козлова. С этого момента Уж издали ничем не отличался от любого сурьинского охранника.
        Затем, согласно плану, ему следовало скрытно переместиться под условленное окно, которое в нужный момент будет открыто изнутри проплаченной подружкой одного из бойцов охраны. Далее…
        К сожалению, у тщательно продуманных планов есть такое неприятное свойство: рассыпаться под действием реальных обстоятельств.
        По ту сторону аккуратно подстриженных кустов раздался топот ног, затем что-то мягкое упало на землю, сдавленное мычание, приглушенная ругань…
        Уж осторожно выглянул из-за кустика…
        Двое лбов как раз поднимали с земли большой пластиковый мешок… Который извивался и мычал… человеческим голосом.
        Третий лоб беспокойно вертел головой и шепотом материл двух других, уронивших живую ношу.

«Знакомая рожа», - подумал Уж. Ну, конечно, это же хлебаловский бригадир, Дыня!
        И кого же эти бравые парни ухитрились схитить в столь ранний час? Не исключено, что…
        Уж особо не размышлял.
        Оп! Прямо перед носом Дыни возникла невысокая фигура в стандартной форме сурьинской охраны.
        Хлебаловский бригадир успел удивиться. И даже начал открывать рот… Тычок в солнечное сплетение, удар ребром ладони в основание шеи. Минус один.
        Парочка, тащившая мешок, оглянулась на звук.
        - Э-э… Это… - промямлил один и выпустил мешок, из которого опять раздалось возмущенное мычание.
        Удар Ужа размозжил ему кадык.
        Третий хлебаловец стоял столбом, вцепившись в «ушки» мешка и тупо глядя на происходящее.
        - Положил на землю. Аккуратно! - скомандовал Уж. Боец в точности выполнил команду… И, получив ногой в челюсть, повалился рядом с мешком.
        Уж прислушался… Ничего, кроме собачьего лая. Достав из чехла нож, Уж вспорол мешок… И на дорожку выкатилась связанная женщина с заклеенным скотчем ртом. Уж присел на корточки и в три взмаха ножа освободил ее от пут.
        - Скотч убери сама, - негромко проговорил он. - Только не кричи, пожалуйста.
        Женщина быстро-быстро закивала. Глаза ее косили в сторону вороненого лезвия ножа, который держал Уж. Он увидел, что женщина довольно молода и привлекательна… И судя по одежде (вернее, по минимуму одежды) ее вытащили прямо из койки. И это была не Алена Булкина.
        Она, морщась, отклеила скотч.
        - Ты кто?
        - Давай потом, ладно? - попросил Уж.
        - Эти… - она кивнула на троих хлебаловцев, валявшихся на дорожке. - Они меня прямо из постели вытащили. Давай, вызывай своих. Пускай их…
        - Лучше не надо, - сказал Уж. - Видишь ли, это, - он коснулся эмблемы на камуфле, - не совсем мое. Я здесь по конфиденциальному делу. Было бы лучше, если бы ты просто провела меня внутрь. Сможешь?
        Девушка кивнула. У нее хватило сообразительности не задавать вопросов. Уж подал ей руку, чтобы помочь встать. Ее макушка была чуть выше плеча невысокого Ужа.
        Один вопрос она все-таки задала.
        - Это ты… их, всех?
        - Не всех, - сказал Уж. - Двое живы. Вот этого зовут Дыня и он - бригадир у Хлебалова.
        - Ах, Хлебалова! - Глаза девушки сузились. - Ну…
        - Потом, - быстро шепнул Уж. - Пойдем отсюда, а?
        - Это - моя спальня, - сказала девушка, запирая дверь. - Здесь нет ни камер, ни микрофонов. А теперь говори, кто ты такой!
        Уж с ответом не торопился. Он оглядел спальню… Да, эта малютка - не простая служанка.
        - А почему ты думаешь, что здесь нет прослушки? - спросил он.
        - Дядя мне обещал!
        - А кто у нас дядя?
        - Сурьин!
        - Ах вот как… - Уж оглядел ее с ног до головы. Посмотреть было на что. Ночная рубашка едва прикрывала бедра и вдобавок была достаточно прозрачна, чтобы убедиться, что другой одежды на малышке нет.
        - Ты… Ты меня хочешь? - голос ее дрогнул. Совсем чуть-чуть.
        Уж молчал.
        - Я… Я еще не сказала тебе спасибо, - девушка улыбнулась, но улыбка получилась какая-то неуверенная. И руки у нее дрожали. - Если ты хочешь… Ты можешь… Я тебе очень благодарна. И мой дядя…
        - Хочу, - Уж улыбнулся. Улыбка у него была очень обаятельная, совершенно преобразившая его некрасивое лицо. - Как можно не хотеть такую восхитительную женщину! Но благодарить меня так - не нужно. А благодарность твоего дяди мне совсем ни к чему.
        Она ему нравилась, даже очень. Сколько лет прошло с тех пор, как Уж не испытывал подобных чувств по отношению к женщине.
        - Все в порядке, Надя, - сказал он. - Ты мне ничего не должна. Но когда все закончится, я был бы рад встретиться с тобой снова, если ты не против?
        - Да… Я… Откуда ты… Откуда вы знаете мое имя?
        Уж улыбнулся и ничего не ответил.
        Надежда тоже улыбнулась. Робко. Она сама себя не узнавала. Вот уж чего не было в ее характере, так это робости. Но этот человек… Этот мужчина… Он был так не похож на других.
        - А когда все кончится? - спросила она.
        - Скоро, - он вдруг оказался рядом, обнял ее, коснулся губами щеки (Надежда только и успела, что вдохнуть его запах, грудью ощутить исходящую от него силу) и тут же, отпустив, шагнул к дверям.
        - До свиданья…
        Надя заперла дверь, опустилась на кровать и посмотрела на свои ладони. Руки ее больше не дрожали.
        Не выключая света, она нырнула под одеяло и, к собственному удивлению, моментально уснула.
        Разбудили ее выстрелы.
        Дяде о ночном приключении Надежда не рассказала. Сурьин ведь мог не поверить, что его новый друг, Николай Григорьевич Хлебалов, вознамерился похитить его наследницу. Было у Льва Никитича такое характерное для российского бизнесмена качество: верить только в то, что ему выгодно. Кроме того, как можно рассказать о ночном инциденте - и умолчать о своем спасителе?
        Глава сорок пятая
        На сей раз полковник позвонил Шелехову сам.
        - Я слыхал, кто-то намерен завтра сорвать женитьбу Сурьина и Булкиной? - нейтрально спросил он.
        - Завтра? - Леша был неприятно удивлен. Он полагал, что у них есть еще пара дней.
        - Именно. Я думаю, Алексей, нам имеет смысл встретиться…
        Встретились.
        Шелехов приехал на пару с Бессоновым.
        Полковник прибыл один. Правда, с двумя машинами прикрытия.
        - Вот, - полковник протянул Шелехову прозрачную папочку с распечатками. - План оперативных мероприятий по обеспечению безопасности интересующего нас события. А это пропуск на э-э… мероприятие, подписанный представителем Президента - лично для вас, Алеша. Пока это все, что я могу для вас сделать. И у меня есть одно условие…
        - Да?
        - Сурьин должен остаться живым.
        - Зачем? - спросил Бессонов.
        Но Шелехов уже понял:
        - Равновесие? - спросил он.
        - Именно, - кивнул его собеседник. - Причем не только здесь, но и в столице. Фигуру такого уровня нельзя изъять безвредно. Это главное условие.
        - Ничего себе! - возмутился Бессонов. - И как вы себе это представляете осуществить?
        Полковник реплику проигнорировал. Подчеркнуто. Он разговаривал только с Алексеем, словно Бессонова здесь вовсе не было. Того, разумеется, это обидело. Но Евгений, несмотря на всю свою самоуверенность, очень хорошо понимал, кто перед ним. Поэтому пальцы гнуть не рискнул.
        - Большое спасибо, - сказал Шелехов. - Мы что-нибудь придумаем. - И как ты себе это представляешь? - недовольно спросил Бессонов. - Если мы даже тронуть эту гниду не сможем?
        - Евге-ений!.. - укоризненно протянул Шелехов. - Нам же ясно сказано: Сурьин должен остаться живым. Но мы вполне можем нанести ему некоторые повреждения, разумеется, не смертельные.
        - Ногу ему прострелить, что ли? Думаешь, эту сволочь так остановишь? Такому хоть яйца отстрели - все равно женится. Не завтра, так через два дня.
        - Ты прав, - Алеша улыбнулся. - Жениться можно и без яиц. Но не без невесты… - Тебя будут мочить, - сказал Хлебалов. - Я тебе точно говорю. Прямо на свадьбе. Прямо в соборе.
        - Чушь! - отмахнулся Сурьин. - Там за три квартала все будет очищено. Сам губернатор присутствовать будет. И представитель Президента. Весь свет, бля.
        - Думаешь, придут?
        - А куда они на хрен денутся. Даже Медведь явится. Непременно захочет своими глазами полюбоваться, как булкинская вотчина под меня пойдет. Это ж надо полным отморозком быть, чтобы в такой ситуации стрельбу начинать. А полных отморозков туда и на гаубичный выстрел не подпустят.
        - Можно быть полным отморозком и отличным киллером, - возразил Хлебалов. - Забыл, как твоих в гостинице обули? Или в банке?
        - У тебя паранойя с этим ванькой-встанькой. У меня две сотни только своей охраны. А еще менты. И спецконтингент. Не переживай, Николай Григорьич, никто меня не завалит.
        Хлебалов продолжал хмуриться:
        - Были бы они просто бандитами… - произнес он. - Тогда я бы с тобой согласился. Но я нюхом чую: есть у них союзники. И информацию они черпают с самого верха, и поддержка у них вполне серьезная.
        - Ну если ты на спецслужбы намекаешь, то ты промазал, - спокойно ответил Сурьин. - Никому сейчас моя смерть не нужна. Особенно первопрестольной. Сам же знаешь: Медведь в губернаторы лезет. А Москве оппозиция нужна. А кто тут у нас Медведю оппозиция? Я! - Сурьин самодовольно откинулся на спинку кресла. - Я нынче в силе, Григорьич. Вот решим вопрос с Булкиной - и сразу твоими делами займемся. Съесть тебя не дадим! - он пристукнул ладонью по столу. - Никаким-таким московским комиссиям. Есть, есть еще люди, которым твоя деятельность весьма полезна. Помогут, поддержат.
        - Главное, чтобы ты, Лев Никитич меня поддержал, - твердо произнес Хлебалов. - А для этого ты должен быть живым!
        - Да уж постараюсь, - Сурьин хохотнул. - Я ведь и сам в этом заинтересован.
        - Как, кстати, невеста? - сменил тему Хлебалов. - Не буянит?
        - Ну скажешь тоже! - усмехнулся Сурьин. - Тихая как мышка. Надеется на своего лыцаря.
        - А на свадьбе не вскипит?
        - А мы ей, если заартачится, укольчик успокоительный сделаем, - Сурьин мерзко захихикал. Пухлые хомячьи щечки затряслись. - Превентивно.
        - А как же брачная ночь? - ухмыльнулся Хлебалов. - Как же без пылкой юной страсти? Уснет ведь…
        - А мы ей не тот укольчик сделаем, от которого спят, а тот - от которого жизни радуются. - Маленькие глазки Сурьина превратились в щелочки, полностью утонув в жирных складках. - А то сам не знаешь, какие они после дозы фортеля выкручивают.
        - Смотри только не переборщи.
        - Не сомневайся, Григорьич. У меня эскулап высшей пробы. В старые времена в Ярославле работал. В закрытой психушке. На дури собаку съел. Но это - на крайний случай… - Сурьин взглянул на часы. - Пожалуй, пора перекусить, - решил он и нажал клавишу селектора. - Леночка, нам с Николаем Григорьевичем поленчевать организуй. А ты, Григорьич, не беспокойся. И насчет покушать - тоже. - И добавил с намеком: - Здесь твои вкусы знают. - Ее пасут, - сказал водитель. - Видишь ту «Газель»?
        - Вижу, - сказал его напарник. - Это ж кем надо быть, чтоб на красную «Газель» наружку сажать?
        - Дилетантом, - сказал водитель. - Развелось, понимаешь…
        - Что будем делать? - спросил напарник.
        - Да ничего, - в сердцах ответил водитель. - Нам какая команда дана? Сопровождать. Доложи дежурному. Пусть пробьют номера по базе… Черт!
        Проклятая «Газель» маячила впереди, заслоняя снежно-белый «рено», за которым нужно было осуществлять наблюдение.

«Рено» между тем свернул направо, на узкую улочку, тянувшуюся вдоль бетонного забора, отделявшего железнодорожную ветку. «Газель» свернула туда же. И
«Восьмерка» сопровождения, разумеется, последовала за ними. Дорога была отвратительная. Водитель «Газели» сбросил скорость до сорока. Водитель «восьмерки» тоже. Деться некуда. Обогнать «Газель» не было никакой возможности.
        - Ну что там, с номерами? - спросил он.
        - Родные, - сказал напарник. - «Газель» красного цвета, принадлежит Писькину Валерию Глебовичу.
        - Кому?!
        - Писькину Валерию Глебовичу, - с удовольствием повторил напарник.
        - Бывает же!
        Сам водитель носил красивую фамилию Петровский.
        - Ах ты, мать!.. - Водитель подал влево и обнаружил, что объект уже изрядно оторвался. Дорога была слишком узкая для обгона, но метрах в ста она расширялась. Какой-то въезд… Водитель приготовился, газанул… И тут «Газель» показала левый поворот. Водитель «восьмерки» был виртуоз: ухитрился все равно обойти «Газель» слева… И увидел перед собой «кенгурятник» здоровенного джипа, вывернул руль, уходя от лобового…
        Джип ударил «Восьмерку» в правый бок. Машину завертело волчком…
        Когда водитель пришел в себя, то увидел, что его напарник - без сознания. Но сам он вроде бы не пострадал…

«Спасибо тебе, Господи!» - поблагодарил он. Живой, это главное. Он нашарил мобильник.
        - Петровский говорит…
        Джип - это уже не его проблемы. Теперь пусть начальство… Тут он ошибся.
        - Нет, ты видел?! Ты видел?! - заорал выскочивший из джипа толстомордый мужик водителю «Газели», тоже покинувшему свой автомобиль.
        - А я чего? Я ничего! - воскликнул водитель «Газели». - Я поворот показал. Работаю я тут! Это он сам, я ничего!
        - Ах ты козел! - взревел толстомордый и бросился к «Восьмерке».
        Очухавшийся водитель ее не успел объяснить, что работает на очень авторитетного дядю. Он вообще ничего не сказал. Хозяин джипа рванул дверцу, выдернул его из машины, и врезал между глаз. Водитель был крепким малым и, несмотря на шок и пропущенный удар, попытался сопротивляться. Лучше бы он этого не делал. Толстомордый пришел в ярость и за каких-то тридцать секунд нанес ему намного больше телесных повреждений, чем само столкновение.
        Выплеснув гнев, хозяин джипа отобрал у поверженного врага бумажник с деньгами и документами, сунул себе за пазуху.
        - Этот козел мне еще ответит! - пообещал он ошарашенному водителю «Газели», сел в свою машину, развернулся и уехал.
        Водитель «Газели» успел заметить, что в столкновении джип практически не пострадал, а вот номеров его запомнить не успел. И не мудрено, потому что номеров на джипе не было. Въехав на территорию склада, где ему полагалось взять груз колбасных изделий, водитель позвонил в «Скорую» и в милицию.
        Он понятия не имел, что стал задействованным втемную участником операции, целью которой было «обрубание хвоста», прицепленного Надежде Павловой ее родным дядей. - Все тип-топ! Тюкнул чистенько, даже «кенгурятник» не погнул! - докладывал очень довольный Монах. - Насовал ему по чавке, лопатник забрал и уехал! Ты, Леха, голова!
        - Ужик оценил бы, - уронил Сивый, что было, пожалуй, высшей степенью похвалы.
        Первоначально предполагалось просто протаранить машину с группой слежения. Но Шелехов решил, что это может бросить тень на Надю. И предложил свой вариант.
        Найти подходящего водилу, ездившего регулярно и по подходящему для акции маршруту, - задача несложная. А проехаться на «рено» немного впереди «Газели» - еще проще.
        - Интересно, когда они допрут, что водила - не при делах? - произнес Бессонов.
        - Сутки им точно потребуются, - сказал Ленечка. - А потом им станет не до того. Если все получится…
        Сегодня они с Сивым выбрали целых три позиции, с которых достаточно хорошо простреливалась площадь перед собором. К сожалению, две из них оказались внутри оцепленной территории. А третья, та, что за пределами, располагалась довольно-таки далеко. И если с расстояния в четыреста метров Сивый из своей винтовки мог попасть в рубль, то с восьмисот столь безупречный выстрел было осуществить намного труднее. Лишняя пара сантиметров в сторону - и вместо «теплого груза» получается
«холодный», что очень нежелательно.
        - У меня есть мой пропуск. А у Надежды есть пригласительный, - сообщил Шелехов. - Именной. На одно лицо. Можно попробовать скопировать.
        - Проблема не в том, чтобы попасть внутрь оцепления, - сказал Бессонов. - Как потом оттуда выбраться?
        - А по-моему, это как раз не проблема, - заметил Ленечка. - Там будет такое количество частных и государственных охранников, милиции и спецслужб, что после инцидента наверняка начнется каша. Мы же смотрели ГУВД-шный план мероприятий. Они всех прочих силовиков просто игнорируют. Там такая колбаса начнется, что роту можно будет скрытно вывести. Главное - избежать профилактической проверки перед акцией. Но это мы тоже учли - спасибо Лешиному москвичу. Что мне не нравится, так это то, что Алексею на финальном этапе придется действовать без подстраховки. Я бы все-таки попытался его прикрыть, а, Бессон?
        Вместо Бессонова ответил Монах.
        - Не получится, - буркнул он. - Я насчет Лешки и то с трудом договорился. Да ты на себя в зеркало посмотри: если ты - мальчик из хора, то я - балерина.
        - Все нормально, Ленечка, я справлюсь, - заверил Шелехов. - Ладно, вы тут совещайтесь, а я пока к Ужу съезжу, - Алеша встал.
        - Езжай, - согласился Бессонов. - Монах, проводи.
        - Я не жрал с утра! - проворчал Монах. - Пускай Ленечка едет.
        - Ленечка мне здесь нужен, - отрезал Бессонов. - А ты и так толстый. Шаверму купишь по дороге. Отправляйся!
        - Ну! - произнес он, обращаясь к Ленечке, когда Шелехов с Монахом вышли. - Что там тебе птички напели?
        - Хлебалов из Никитска еще две вертушки вызвал, - сказал Ленечка. - Шарятся над рекой - катер ищут.
        - Найти могут?
        - Сверху - нет. Но, если кто из местных случайно наткнется, узнают. «Рыбинспекция» всех рыбаков оповестила, и премия уже назначена. Так что могут и найти. Еще от Клима, из Кургана, весточка пришла…
        - Ну?..
        - Там две сотни бойцов с маршрутов сняли и в срочном порядке в Ширгород отправили. И три контейнера с оружием.
        - Неслабо… - пробормотал Бессонов. - Что ж, этого можно было ожидать. Хлебалу терять нечего. Будет мясня. Разумно было бы нам из Ширгорода валить. И как можно быстрее, но Лешкина девчонка…
        - И Уж, - добавил Сивый. - Его сейчас трогать нельзя. И оставлять одного - тоже нельзя. Опасно.
        - С Ужом я останусь, - сказал Ленечка. - А вы отправляйтесь.
        Бессонов покачал головой.
        - Останусь я, - заявил он.
        - Тебе нельзя, ты командир! - возразил Ленечка.
        - Зато ты - более толковый вояка, чем я, - сказал Бессонов. - И командир у вас теперь есть поавторитетнее, чем я.
        - Это Лешка, что ли? - с сомнением проговорил Ленечка.
        - Мы все останемся, - подал голос Сивый. - Или все уедем. Это гнилой базар, Бессон. Не ко времени.
        - Он прав, - присоединился Ленечка. - Пойду-ка я спать: завтра будет трудный день.
        - А я пойду Черепа на посту сменю, - сказал Сивый.
        - Давай, - кивнул Бессонов. - А я пленников наших проведаю. Надо кое-какие вопросы с Фомой Галактионовичем обсудить. Интимного свойства! - Бессонов засмеялся, но ни Сивый, ни Ленечка даже не улыбнулись.
        Глава сорок шестая
        Площадь перед собором оцепили в одиннадцать тридцать, сразу же после окончания утреннего богослужения. Венчание было назначено на два часа дня. За оставшееся время всем привлеченным к мероприятию службам следовало обеспечить необходимый уровень безопасности. Руководил процессом замначальника ГУВД подполковник Табидзе. Отари Табидзе был неплохим специалистом в организации массовых мероприятий, но когда на место начали прибывать «безопасники» высокопоставленных персон, приглашенных на венчание, подполковника «отодвинули» в сторону. А затем ему, вместо того чтобы заниматься своим непосредственным делом, пришлось улаживать конфликты между не слишком ладившими друг с другом «гвардейцами» VIP-персон. Разумеется, хозяева строго-настрого приказали им вести себя корректно, но тем же
«речникам» Хлебалова было очень трудно относиться корректно к «тиграм» Медведева, с которыми у них совсем недавно произошел кровавый конфликт.
        Чтобы избежать разборок, Табидзе пришлось разместить своих людей не так, чтобы обеспечить максимальную безопасность, а так, чтобы его «омоны» могли сходу пресечь любой возникающий конфликт. За час до начала на место прибыло непосредственное начальство подполковника и немедленно потребовало отчета. Затем Табизде вынужден был докладывать руководителю Ширгородского ФСБ, начальнику службы безопасности представителя Президента, заместителю губернатора… Потом «тигры» все-таки ухитрились сцепиться с «речниками»…
        Совершенно ошалевший подполковник Табидзе распорядился выдворить всех «речников» за пределы оцепления, плюнул и решил: пусть сами телохранители и занимаются безопасностью своих «тел». Тем более что и платят им «тела» вдесятеро больше, чем государство - подполковнику.
        Лев Никитич Сурьин прибыл точно в два. Почтительные бодигарды помогли ему выгрузиться из лимузина. Первым делом жених выразил благодарность «первым лицам» Ширгорода и даже торжественно облобызался со своим главным соперником, Медведевым. Затем жених объявил во всеуслышание, что после венчания все присутствующие приглашаются в бизнес-центр «Экспресс», где брак официально зарегистрируют, после чего будет иметь место банкет и прочие увеселения. Засим Сурьин сделал знак, и из лимузина вышла Алена Булкина. Ее сопровождала подружка, племянница Сурьина Надежда Павлова. Невеста была печальна и бледна, но покорно двинулась за своим будущим мужем по «коридору», образованному двумя линиями оцепления и приглашенными помельче, толпившимися перед милиционерами.
        За невестой не спеша следовали сам господин губернатор с охраной, Медведев (тоже с охраной), представитель Президента (с сопровождающими лицами) и прочие «персоны», кои, согласно протоколу, должны были во время венчания находиться внутри собора.
        Сурьин остановился у ступеней собора, поглядел на яркие, свежеотреставрированные фрески, погладил розовую лысину и перекрестился. Двое из четырех сопровождавших Сурьина телохранителей тоже перекрестились. Двери собора широко распахнулись. Сам настоятель вышел встречать сановного жениха, совсем недавно пожертвовавшего целых двести тысяч рублей «на украшение храма». Настоятель же должен был и обвенчать
«молодых».
        Сурьин шагнул на ступени. Внутри собора торжественно зазвучали голоса певчих. Жених самодовольно улыбнулся, вытер ладонью вспотевшую лысину, оглянулся назад и сделал знак своей племяннице: подойдите ближе…
        Пуля попала Сурьину в левое плечо, развернула и отбросила его на телохранителя. Тот, проявив отменную выучку, подхватил шефа, и, подмяв под себя, упал на асфальт. Двое других сомкнулись, прикрывая лежащих. Тут же, цепной реакцией, «включилась» охрана всех присутствовавших на площади «персон». Кого-то поспешно заталкивали в машину, кого-то стиснули между могучих, прикрытых брониками тел. Дородного господина губернатора, подхватив под руки, в считанные секунды буквально внесли внутрь собора. Кучка приглашенных рангом помельче отхлынула от ступеней и уперлась в первую линию оцепления. Толпа же за второй линией, состоявшая из совсем мелких гостей и обычных зевак, непонятно как проникших сквозь кордон, поднаперла и омоновцам кое-где пришлось пустить в ход дубинки, чтобы удержать любопытствующий народ.
        Телохранители подхватили Сурьина и, обступив со всех сторон, понесли к машине. Невесту забыли. Она, одинокая тоненькая фигурка в белом воздушном одеянии, так и осталась на ступенях, растерянная, не зная, что делать…
        И в этот момент в темном растворе соборных дверей появился тот, кого она ждала.
        Конец первой книги
        Список главных действующих лиц и соучастников, составленный исключительно для удобства читателя
        Алексей Шелехов (по прозвищу black Аrcher (Черный Стрелок) - единственный сын Игоря Алексеевича Шелехова.
        Шелехов Игорь Алексеевич - ширгородский промышленник, владелец ряда предприятий, в частности Курганского металлического завода. Погиб вместе с женой, Светланой Даниловной, в автокатастрофе.
        Хлебалов Николай Григорьевич, опекун Шелехова-младшего и его имущества, бизнесмен, промышленник, вор в законе, единовластный «повелитель» Никитского района Ширгородской области.
        Ефим Асланович Юматов - правая рука и ближайший советник Хлебалова.
        Фома Галактионович Степкин - секретарь Хлебалова.
        Застенов Вениамин (по кличке Стена) - начальник службы безопасности Хлебалова.
        Миша - шофер и телохранитель Застенова, впоследствии бригадир и комендант элитного поселка Праздничное.
        Николай Яблоков (кличка Яблоко) - бывший начальник службы безопасности Хлебалова,
«комиссованный» по ранению. Он, впрочем, присутствует в романе недолго и упомянут лишь потому, что был одним из воспитателей Шелехова.
        Чижик Сергей Иванович - генеральный директор Курганского металлического завода, ставленник Хлебалова.
        Полковник Мушкин Антон Владленович - начальник Ширгородской «рыбинспекции».
        Подполковник Хожняк Дмитрий Павлович - бывший начальник Никитского ОМОНа, ныне заместитель начальника Ширгородской «рыбинспекции».
        Тихон Кочко - бывший ширгородский опер, руководитель «следственной группы» Хлебалова.
        Дыня - один из бригадиров Хлебалова.
        Рябой, он же - старший инспектор «рыбинспекции» Рябчиков, впоследствии один из бригадиров Хлебалова.
        Евгений Бессонов (он же - Ванька-мститель) - бывший начальник службы безопасности Шелехова-старшего, атаман «братьев-разбойников».
        Уж - один из «братьев-разбойников».
        Ленечка - один из «братьев - разбойников».
        Монах - один из «братьев-разбойников».
        Салават - один из «братьев-разбойников».
        Сивый - один из «братьев-разбойников».
        Череп - один из «братьев-разбойников».
        Медведев Руслан Васильевич - бывший крупный партработник, ширгородский магнат и кандидат на пост ширгородского губернатора.
        Жупел - исполнительный директор ОП «Красный тигр», силовой структуры, принадлежащей Медведеву.
        Сурьин Лев Никитич - ширгородский олигарх.
        Курков Геннадий Андреевич - замначальника службы безопасности Сурьина.
        Павлова Надежда - племянница Сурьина.
        Булкин Сергей Савельевич - ширгородский бизнесмен.
        Булкина Елена - его дочь.
        Капитан Колбасников - шкипер и владелец речного прогулочного судна.
        Федор - старпом Колбасникова.
        Мальвина - родственница Колбасникова.
        Серафим Иванович Вадчиков - управляющий Ширгородского Речбанка.
        Андрей Игоревич - подполковник Московского ФСБ.
        Подполковник Табидзе - замначальника Ширгородского ГУВД.
        Крейзи Шива - хакер из Калифорнии.
        Стив Венсон - английский хакер, приятель и однокашник Алексея Шелехова.
        Грязный - ширгородский криминальный авторитет.
        Шура Чудик - ширгородский криминальный авторитет рангом помельче.
        Клим - курганский криминальный авторитет.
        Селиван - курганский криминальный авторитет.
        notes
        Примечания

1
        Питекантроп - «человекообезьяна», существо, которое некоторые ученые склонны считать дальним предком человека.

2
        Гигантопитек - примерно то же, что и питекантроп, но раза в три крупнее.

3

«Ночные снайперы».

4
        К сожалению, мистер Алмазный Британец сейчас на встрече. Ему что-нибудь передать?

5
        Передать? Нет…

6
        Это что, шутка?